Восточное Причерноморье в византийскую эпоху. История. Архитектура. Археология - Хрушкова Л.Г.

Author: Хрушкова Л.Г.

Tags: география биографии история древний и античный мир архитектура археология христианство кавказ средневековье закавказье

ISBN: 978-5-6040479-8-9

Year: 2018

Similar

Греки и варвары Северного Причерноморья в скифскую эпоху

Греческий мир в доклассическую эпоху

Живая история. Повседневная жизнь римского Патриция в эпоху разрушения Карфагена

Община, племя, народность в Античную эпоху

Text

Московский государственный университет
имени М. В. Ломоносова
Исторический факультет

ТРУДЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МГУ
[137]

СЕРИЯ II

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
(80)

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:
д.иск., проф. И. И. Тучков (председатель);
академик РАН, д.и.н., проф. С. П. Карпов (основатель серии);
член-корреспондент РАО, д.и.н., проф. Л. С. Белоусов;
д.и.н., проф., Н. С. Борисов;
член-корреспондент РАН, д.и.н., проф. Л. И. Бородкин;
д.и.н., проф. А. Г. Голиков; д.и.н., проф. С. В. Девятов;
д.и.н., гл.н.с. Л. В. Кошман; д.и.н. А. Р. Канторович;
академик РАН, д.и.н., проф. Ю. С. Кукушкин;
к.и.н. Н. В. Литвина; д.фил.н., проф. О. В. Раевская;
д.и.н., проф. Г. Ф. Матвеев; д.и.н., проф. С. В. Мироненко;
д.и.н., член-корреспондент РАН, проф. Е. И. Пивовар;
д.и.н. А. В. Подосинов; к.и.н., доц. Ю. Н. Рогулев;
д.и.н. С. Ю. Сапрыкин; д.э.н., проф. В. В. Симонов;
д.иск., член-корреспондент РАН, проф. В. В. Седов; к.и.н. О. В. Солопова;
к.и.н. А. А. Талызина; д.и.н. проф. Д. А. Функ

КАЛИНИНГРАД – МОСКВА
РОС-ДОАФК
ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ

2018

Lomonosov Moscow State University
Faculty of History

Liudmila G. Khrushkova

The East Coast of the Black Sea
in the Byzantine era
History. Architecture. Archaeology

KALININGRAD – MOSCOW
2018

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Исторический факультет

Людмила Г. Хрушкова

Восточное Причерноморье
в византийскую эпоху
История. Архитектура. Археология

КАЛИНИНГРАД – МОСКВА
2018

УДК 9(3)
ББК 63.3(0)329.48
Х 95

Утверждено к печати
Ученым советом исторического факультета
Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

РЕЦЕНЗЕНТЫ:
доктор искусствоведения, член-корреспондент РААСН,
почетный член РАХ АРМЕН ЮРЬЕВИЧ КАЗАРЯН,
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Древнего мира и
Средних веков Крымского федерального университета
им. В. И. Вернадского ВАЛЕРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ НАУМЕНКО

Оформление обложки: Ирина А. Снитко
Рисунок на обложке:
Пицундский храм, Дон Кристофоро Де Кастелли, сер. XVII в.
Хрушкова Л. Г.
Восточное Причерноморье в византийскую эпоху. История.
Архитектура. Археология. – Калиниград–Москва: ИД «РОС-ДОАФК»
– 2018. — 480 с.
ISBN 978-5-6040479-8-9
Книга содержит публикацию результатов исследований автора в Восточном Причерноморье в течение последних 12 лет. Книга включает очерк
о распространения христианства в регионе и истории церковной организации; публикуются материалы раскопок двух архитектурных памятников в
Пицунде и раскопок раннехристианского комплекса в Себастополисе; рассмотрена архитектура купольных и некупольных церквей Абхазии; впервые публикуется коллекция поливной керамики из Себастополиса; дается
синтез сведений о христианских памятниках в южной части Краснодарского края Российской Федерации; публикуются малоизвестные материалы из
местных музеев.

УДК 9(3)
ББК 63.3(0)329.48

ISBN 978-5-6040479-8-9

СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ .....................................................................................................................................9
ГЛАВА 1
ИЗУЧЕНИЕ ХРИСТИАНСКИХ ПАМЯТНИКОВ КАВКАЗА
ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX – НАЧАЛО XX вв. .............................................................................. 11
ГЛАВА 2
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В КОЛХИДЕ
ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ..................... 28
Города и крепости .............................................................................................................................. 28
Апостол Андрей ................................................................................................................................. 39
Обращение местного населения ........................................................................................................ 40
Ссыльные и мученики ....................................................................................................................... 48
Церковная организация ..................................................................................................................... 52

ГЛАВА 3
ЦЕРКОВНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ В АБХАЗИИ В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ ........................... 59
Себастополис ..................................................................................................................................... 61
Анакопия ........................................................................................................................................... 62
Сотириуполис .................................................................................................................................... 67
Католикосат Абхазии.......................................................................................................................... 72

ГЛАВА 4
ЦЕРКОВНАЯ АРХИТЕКТУРА АБХАЗИИ В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ ............................... 78
Купольные церкви .............................................................................................................................. 78
Пицунда (Питиус, Бичвинта, Сотириуполис)..................................................................................81
Алахадзы .................................................................................................................................... 118
Бзыбь ......................................................................................................................................... 125
Анакопия ................................................................................................................................... 130
Мсыгхуа ..................................................................................................................................... 137
Моква ........................................................................................................................................ 139
Бедия ......................................................................................................................................... 146
Лыхны ........................................................................................................................................ 154
Однонефные церкви ........................................................................................................................ 169
Айлага-Абыку ............................................................................................................................. 169
Ачапара ..................................................................................................................................... 175
Ачануа ....................................................................................................................................... 176
Герзеул ....................................................................................................................................... 177
Цебельда .................................................................................................................................... 178
Илори ........................................................................................................................................ 179
Ацкар......................................................................................................................................... 183
Акапа (Одиши) ........................................................................................................................... 184
Камана ...................................................................................................................................... 186

Пшаури ...................................................................................................................................... 186
Мапаш Охваме ........................................................................................................................... 187
Базилики с изолированными нефами ............................................................................................... 187
Амбара (Мюссера) ...................................................................................................................... 187
Киач........................................................................................................................................... 190
Абаата ...................................................................................................................................... 191

ГЛАВА 5
СЕБАСТОПОЛИС
РАННЕХРИСТИАНСКИЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ КОМПЛЕКС ................................................. 195
Базилика .......................................................................................................................................... 199
Мартирий и экседра ......................................................................................................................... 213
Хронология ..................................................................................................................................... 219
Шурфы в центре экседры ................................................................................................................. 223

ГЛАВА 6
ПОЛИВНАЯ КЕРАМИКА ИЗ РАСКОПОК СЕБАСТОПОЛИСА .............................................. 248
Каталог ........................................................................................................................................... 250
О типологии и хронологии ............................................................................................................... 306

ГЛАВА 7
ГРУППА ПРЕДМЕТОВ ВИЗАНТИЙСКОЙ ЭПОХИ ИЗ АБХАЗИИ ........................................... 312
ГЛАВА 8
ХРИСТИАНСКИЕ ПАМЯТНИКИ КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ .............................................. 339
Краснодарский край – территория трех епархий константинопольского патриархата ....................... 339
Памятники христианской архитектуры ........................................................................................... 345
Предметы римской и византийской эпох из Музея истории города-курорта Сочи............................. 395

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................................................... 406
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ................................................................................................................ 409
БИБЛИОГРАФИЯ .............................................................................................................................. 410
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ ............................................................................................................. 441
LIST OF ILLUSTRATIONS ............................................................................................................... 454
ABSTRACT .......................................................................................................................................... 466
ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ................................................................................................. 474

Contents
PREFACE ..................................................................................................................................................9
CHAPTER 1
THE STUDY OF CHRISTIAN MONUMENTS IN THE CAUCASUS
SECOND HALF OF THE 19TH – EARLY 20TH CENTURIES ............................................................ 11
CHAPTER 2
THE SPREAD OF CHRISTIANITY IN COLCHIS
WRITTEN SOURCES AND ARCHEOLOGICAL EVIDENCE ........................................................ 28
Cities and fortresses ............................................................................................................................. 28
Apostle Andrew ................................................................................................................................... 39
The conversion of the local population .................................................................................................. 40
Exiles and martyrs ............................................................................................................................... 48
The church organization....................................................................................................................... 52

CHAPTER 3
THE CHURCH ORGANIZATION IN ABKHAZIA IN THE MIDDLE AGES ................................. 59
Sebastopolis ........................................................................................................................................ 61
Anakopia ............................................................................................................................................ 62
Sotirioupolis........................................................................................................................................ 67
Catholicosate of Abkhazia .................................................................................................................... 72

CHAPTER 4
THE CHURCH ARCHITECTURE OF ABKHAZIA IN THE MIDDLE AGES ................................ 78
Domed churches .................................................................................................................................. 78
Pitsunda (Pityus, Bichvinta, Sotirioupolis) ..........................................................................................81
Alakhadzy ................................................................................................................................... 118
Bzyb ........................................................................................................................................... 125
Anakopia .................................................................................................................................... 130
Msygkhua .................................................................................................................................... 137
Mokwa ........................................................................................................................................ 139
Bedia .......................................................................................................................................... 146
Lykhny ........................................................................................................................................ 154
One-nave churches ............................................................................................................................ 169
Ayilaga-Abyku ............................................................................................................................. 169
Achapara .................................................................................................................................... 175
Achanua ..................................................................................................................................... 176
Gerseul ....................................................................................................................................... 177
Tsebelda ..................................................................................................................................... 178
Ilori ............................................................................................................................................ 179
Atskar......................................................................................................................................... 183
Akapa (Odishi)............................................................................................................................. 184
Kamana ...................................................................................................................................... 186

Pshauri ....................................................................................................................................... 186
Mapash Ohvame .......................................................................................................................... 187
Basilicas with isolated aisles ............................................................................................................... 187
Ambara (Mussera) ........................................................................................................................ 187
Kiach .......................................................................................................................................... 190
Abaata ....................................................................................................................................... 191

CHAPTER 5
SEBASTOPOLIS
THE EARLY CHRISTIAN ARCHITECTURAL COMPLEX ........................................................... 195
Basilica ............................................................................................................................................. 199
Martyrium and Exedra ....................................................................................................................... 218
Timeline ........................................................................................................................................... 219
Shafts in the centre of the exedra ........................................................................................................ 223

CHAPTER 6
GLAZED CERAMICS FROM THE EXCAVATIONS OF SEBASTOPOLIS .................................. 248
Catalogue.......................................................................................................................................... 250
Typology and chronology ................................................................................................................... 306

CHAPTER 7
THE GROUP OF OBJECTS OF THE BYZANTINE ERA FROM ABKHAZIA ............................ 312
CHAPTER 8
CHRISTIAN MONUMENTS OF THE KRASNODAR TERRITORY ............................................ 339
Krasnodar Territory - the territory of the three dioceses
of the Constantinople Patriarchate ...................................................................................................... 339
Monuments of Christian architecture .................................................................................................. 345
Objects of the Roman and Byzantine eras from the Sochi History Museum .............................................. 395

CONCLUSION ..................................................................................................................................... 406
LIST OF ABBREVIATIONS .............................................................................................................. 409
BIBLIOGRAPHY ................................................................................................................................. 410
LIST OF ILLUSTRATIONS ............................................................................................................... 441
ABSTRACT ...........................................................................................................................................................466
GEOGRAPHICAL INDEX................................................................................................................................474

ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящая работа является продолжением книги, изданной в 2002 г. при поддержке РГНФ1. Если та книга посвящена позднеантичной (раннехристианской) эпохе в
Восточном Причерноморье, то в настоящей
работе главное внимание уделено средневековой эпохе. В этой книге расширены
географические рамки работы: отдельная
глава посвящена церковной организации
на территории совр. Краснодарского края,
южная часть которого исторически была
тесно связана с Абхазией, в особенности в
эпоху Абхазского царства и существования
Абазгской епархии константинопольского
патриархата. Общий очерк распространения христианства и развития церковной
организации и утверждения христианской
культуры в крае отражен в главах исторического характера, 2 и 3, которые основаны на
изучении письменных источников.
В Главе 4 рассмотрены памятники средневековой христианской архитектуры Абхазии в контексте церковной организации
региона. Речь идет как о купольных, так и
об однонефных церквах. Вопрос ранее освещался в работе, мало известной российскому читателю2. Одна церковь – в селе Лыхны, – занимает особое место. Она является
частью комплекса, в котором доминировал
дворец правителей Абхазии, раскопанный
нами ранее3. С комплексом Лыхны мож1

Хрушкова, 2002.

Khroushkova 2006a. См. рецензии: Kazaryan
2009, p. 215–216; Plontke-Lüning 2009, S. 269–271;
Zalesskaja 2011–2012, p. 358–362; Hamarneh 2010, p.
430–436.
2

Хрушкова 1998.

но сопоставить другое средневековое гражданское сооружение – жилой комплекс,
расположенный рядом с большим Пицундским храмом. Его раскопки я провела в
2007–2009 гг., по приглашению Управления
по охране культурного наследия Республики Абхазия, при финансовой и организационной поддержке Совета Министров Абхазии. Тогда же был доследован памятник
редкой типологии – двойная церковь, расположенная в пицундской сосновой роще.
Полную публикацию всего комплекса археологических материалов предполагается
осуществить отдельно.
В 2003 г. по приглашению Управления по
охране культурного наследия Республики
Абхазия я приняла участие в раскопках базилики в комплексе октогональной церкви
в Себастополисе, которые велись группой
археологов под руководством В. В. Бжания
(1934–2014) (Сухум) и Ю. В. Горлова (Москва). Глава 5 содержит описание базилики
и ее связь с другими частями архитектурного комплекса. В ней публикуется графическая документация: обмерный план базилики, выполненный нами в 2003 г. и планреконструкция всего комплекса. Важное
значение имеет шурф, заложенный в центре октогона и доведенный до материкового
слоя. Эти работы были проведены в 1992 г.,
но полностью материалы из шурфа не публиковались. Мы публикуем их здесь в виде
каталога, по группам: фрагменты черепицы с клеймом римского легиона, амфоры,
красный лак и другие находки.
В этой книге расширена тематика моих
исследований. Глава 6 посвящена такому
9

важному явлению материальной и художественной культуры византийского Средиземноморья, как поливная керамика. Мы
впервые публикуем здесь каталог поливной
керамики из наших раскопок Себастополисе (совр. Сухум). Глава 7 посвящена группе
предметов византийской эпохи из Абхазского Государственного музея и из раскопок Себастополиса.
В главе 8 рассмотрены памятники Краснодарского края, в контексте истории церковной организации в регионе. Это памятники церковной архитектуры южной части
края, примыкающей к территории Абхазии,
а также коллекция римских и византийских
предметов из Музея истории города-курорта Сочи4. Эти материалы обнаруживают
значительную близость к памятникам Абхазии.
В последние годы в России и в Западной
Европе широко развиваются историографические исследования. В настоящей книге
историографические аспекты представлены в главе 1, которая посвящена началу изучения христианских памятников Кавказа.
Культурный облик позднеантичной и
средневековой Абхазии обнаруживает общие черты с северной частью Причерноморья, – с Крымом и Херсонесом Таврическим5. Это сопоставление показательно.

С одной стороны, мы видим сходство, обусловленное сходством исторических судеб
этих регионов в римско-византийском контексте, а, с другой стороны, отчетливо прослеживается и различия.
За время работы над книгой я пользовалась поддержкой различных российских и
западноевропейских фондов и институций,
что позволило мне работать в специализированных библиотеках Парижа, Рима, Венеции: Отделение историко-филологических
наук Российской Академии Наук, Maison des
Sciences de l’Homme (Париж), а также: Istituto ellenico di studi bizantini e post-bizantini di
Venezia в Венеции и Römische Institut Görres
Gesellschaft в Риме.
Мои археологические исследования находят постоянную поддержку президента исторического факультета МГУ им. М.В.
Ломоносова академика Сергея Павловича
Карпова и руководителя кафедры истории
Церкви профессора Вениамина Владимировича Симонова. Результаты моих работ
нашли отражение в обобщающих коллективных изданиях кафедры6. Я выражаю
мою сердечную признательность всем коллегам, которые содействовали моей работе
над этой книгой.

Работа по изучению памятников Краснодарского края была поддержана грантом «Средневековые
христианские памятники Северо-Восточного Причерноморья (епархии Константинопольского патриархата)», по программе «Генезис и взаимодействие
социальных, культурных и языковых общностей»
Отделения историко-филологических наук Российской Академии Наук.
4

Хрушкова 2004, с. 167–194; Хрушкова 2005, с. 393–
420; Хрушкова 2007, с. 211–226; Khrushkova 2007a, Sp.
75–125; Хрушкова 2008, с. 121–132; Khroushkova 2008a,
p. 45–62; Khrushkova 2010, p. 13–45; Хрушкова 2011б,
174–191; Khrushkova 2011b, p. 505–518; Khrushkova
2012a, p. 129–140; Хрушкова 2012б, с. 34–59; Хрушкова 2013а, с. 384–408; Khrushkova 2013a, p. 387–402;
Khrushkova 2013d, p. 85–94; Хрушкова 2016а, с. 9–46;
Хрушкова 2016б, с. 327–435; Хрушкова 2016г, с. 137–
162; Хрушкова 2017б, с. 107-138; Хрушкова 2017г, с.
147–168; Хрушкова 2017з, с. 41–70; Khrushkova 2017a,
p. 27–78; Khrushkova 2017b, p. 579–595.
5

Хрушкова 2012а, с. 569–636, 655–673, 679–684;
Хрушкова 2015б, с. 446–686; Хрушкова 2017д, с. 408–462.
6

ГЛАВА 1
ИЗУЧЕНИЕ ХРИСТИАНСКИХ ПАМЯТНИКОВ КАВКАЗА
ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX – НАЧАЛО XX вв.
Российские историографические исследования, нередко основанные на публикациях архивных материалов, существенно
продвинулись за последние годы1. Новые
материалы все больше становятся известны
в Западной Европе, в частности, благодаря
изданию Биографического словаря христианской археологии, в который включено
несколько десятков имен российских, украинских, армянских и грузинских исследователей2. Подготовка к изданию Биографического словаря сопровождалось проведением в Риме двух историографических конференций (2009, 2011) и публикацией серии
статей в журнале Römische Quartalschrift, в
том числе по истории христианской и византийской археологии в России3.
Известным ученым путешественником,
посетившим Кавказ в 1833 г., был швейцарский геолог, археолог и художник
Фредерик Дюбуа де Монпере (1798-1849)
(рис. 1)4. Первый том его шеститомного
сочинения посвящен Абхазии. К сожалению, русский перевод этого тома вышел
без иллюстраций5. Именно замечательноточные рисунки этого наблюдательного
путешественника представляют ценность
1

Хрушкова 2015в, с. 449–686.

Personenlexikon 2012. Более подробно см.:
Хрушкова 2015б, с. 374–376.
2

Рис. 1. Фредерик Дюбуа де Монпере

в наши дни. Книга Дюбуа де Монпере стала своего рода путеводителем, без которого позже не обходился ни один исследователь (рис. 2, 3, 4, 5, 6, 7).
Изучением Кавказа занимались все
главные археологические научные учреждения России. Особая роль принадлежит Императорскому Московскому археологическому обществу (МАО, ИМАО)6,
которое основал граф Алексей Сергеевич
Уваров (1828–1884)7. На посту председателя Общества его сменила супруга Прасковья Сергеевна Уварова (1840–1924), которая руководила Обществом с большой
энергией и твердостью, и в то же время «как женщина внесла еще более те-

Khrushkova 2011, S. 229–252; Khrushkova 2012d,
S. 74–119, 202–248; Khrushkova 2013с, S. 254–287;
Khrushkova 2014, S. 134-165; Khrushkova 2015a, S.
117–135.
4

Dubois de Monpéreux 1839; 1843.

Дюбуа де Монпере 1937.

Историческая записка 1890; Уварова, Бороздин
1915.
6

Уваров 1910; Хрушкова 2015в, c. 597–602;
Khrushkova 2012i, S. 1263–1264; Khrushkova 2012d,
S. 74–81.
7

Рис. 2. Гагра. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 3. Анакопия и Псырцха. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 4. Сухум-Кале. Рисунок Дюбуа де Монпере

Рис. 5. Келасур. Дом князя Хасан-бея Шервашидзе, рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 6. Келасур и начало большой стены. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 7. Бухта Геленджик. Рисунок Дюбуа де Монпере

Рис. 8. Граф Алексей Сергеевич Уваров

Рис. 9. Графиня Прасковья Сергеевна Уварова

плоты и семейности»8 (рис. 8, 9).
Графиня Уварова, урожд. княжна Щербатова, стала первой в России женщиной
– профессиональным археологом. Член
многих российских и зарубежных ученых
обществ, автор 174 научных работ, редактор фундаментальной серии «Материалы
по археологии Кавказа» (выходили в 1889–
1916 гг.), в которой три тома были написаны ею лично9, организатор девяти всероссийских археологических съездов – это
неполный перечень ее заслуг10. В изгнании,
в Сербии, она написала Мемуары, в которых сообщает интереснейшие сведения по
истории МАО11.
Именно Московское археологическое
общество начало масштабные регулярные
работы на Кавказе. Уже на II археологическом съезде в 1871 г. в Петербурге, председатель Кавказского археологического
комитета, известный ориенталист Адольф
Петрович Берже (1828–1886) представил
«Записку об археологии Кавказа», которая
привлекла внимание к христианским па8

Иловайский 1916, c. 1.

Уварова 1894; Уварова 1900 ; Уварова 1904а.

Хрушкова 2013в, с. 100–116; Khrushkova 2012d,
S. 243–245.
10

Уварова 2005.

мятникам края. Позже МАО создало специальное кавказское отделение. В 1873 г.
было создано Общество любителей кавказской археологии, которое, как и Кавказский музей, работало под покровительством наместника Кавказа вел. кн. Николая
Михайловича. Заместителем председателя Общества стал Дмитрий Захарович
Бакрадзе (1826–1890), который обследовал ряд средневековых церквей12. Среди
первых исследователей горных провинций Грузии был Георгий (Юрий) Дмитриевич Филимонов (1828– 1898), один из
основателей ИМАО, активный сотрудник
Публичного и Румянцевского музеев, руководитель канцелярии Оружейной Палаты13. В 1874 г. он объехал труднодоступную
Сванетию, его очерк стал первой публикацией на русской языке об археологии этого края14. Увлекшись Кавказом, он стал изучать его памятники и окончил свои дни в
Сухуме.
Самым значимым для исследования Кавказа был V-ый археологический съезд, прошедший в Тифлисе со 8 по 20 сентября 1881г.
(рис. 10). Он был особенным: «Ни для од12

Бакрадзе 1875, c. 19–168.

Khrushkova 2012c, S. 497–499.

Филимонов 1876.

Рис. 10. Тифлис. Рисунок Дюбуа де Монпере

ного съезда не было сделано так много, как
для Тифлисского»15. Помимо трудов съезда,
был издан том трудов Предварительного
комитета16. На средства наместника Кавказа было проведено три археологических
экспедиции: в 1879, 1880 и 1881 гг. Материалы этих раскопок составили важную часть
коллекций Кавказского музея, который был
создан в 1866 г. Эти материалы обработала
и издала П. С. Уварова17.
Христианским памятникам была посвящена особая секция тифлисского съезда,
которой руководил профессор Санкт-Петербургской духовной академии Нико15

Уварова 1887б ( б/паг.).

Древности 1881.

лай Васильевич Покровский (1848–1917)18.
Среди архитектурных тем секции отметим
доклады А. А. Авдеева «О планах церквей
Грузии и Армении и их отношении к планам церквей византийских»19 и Д. З. Бакрадзе «Грузинский монастырь Св. Креста в
Иерусалиме»20. Съезд выработал программу
всестороннего археологического исследования Кавказа21. Свои предложения по изучению храмового, гражданского и военного зодчества Кавказа внесли в программу
петербургский архитектор Николай Владимирович Султанов (1850–1908) и Г. Д. Филимонов. Съезд вручил графу Уварову золотую медаль за заслуги, который передал ее
графине с надписью «любимому сотруднику». Участники экскурсий (около 300 чело-

Уварова 1902. Шеститомное издание материалов Кавказского музея вышло в свет под редакцией бессменного директора музея Густава Радде, на
русском и немецком языках: Коллекции Кавказского
музея, 1912.
17

Khrushkova 2012g, S. 1030–1032.

Труды 1887, с. 193–194.

Труды 1887, с. 328–331

Программа 1889.

Рис. 11. Кутаиси. Храм Баграта, рисунок Дюбуа де Монпере

век) посетили крупнейшие древние города
Грузии: Мцхету, Уплисцихе, Гелати, Кутаиси
(рис. 11). Раскопки храма Баграта начала
XI в. вел А. И. Стоянов, он открыл около 200
фрагментов архитектурного декора22. Работа Тифлисского съезда приобрела международную известность, – подробный отчет о
нем опубликовал немецкий археолог и этнолог Рудольф Фирхов (1821-1902)23.
Главным научным интересом Прасковьи
Сергеевны Уваровой были христианские
памятники Кавказа. Она участвовала в экспедициях 1879, 1880 и 1881гг. После первого
знакомства с могильниками Осетии в 1879
г. она посетила ее еще пять раз. В 1886 г.
Уварова, вместе с дочерьми и сыном, объездила верхом Черноморскую губернию и
Западную Грузию; в 1888 г. – вновь поездка в Западную Грузию с дочерьми, которые
22

Уварова 1887б, с. XXXIII.

Virchow 1882, S. 73–111.

стали ее помощницами; в 1890 г. состоялась
поездка в Осетию, Горийский уезд, Кахетию,
Рачу, в 1895 г. – в Пшавию, Шавшетию, Сванетию, в 1901 г. – в Тифлис, а также в Гелати
и Гурию; в 1910 г. Уварова изучала грузинские рукописи Евангелий с миниатюрами.
Ее научный кругозор постоянно обогащался благодаря поездкам за границу. Помимо
осмотра памятников и музеев, она занималась поисками кавказских материалов в
музеях Европы, которые широко вывозились за границу, нередко незаконными способами. В 1892 г. Уварова совершила поездки
в Вену, Геную, Испанию, в 1895 г. – в Чехию,
Италию, Хорватию, Венгрию, Берлин, в
1897 г. – в Вену, Италию, Швейцарию, Лион,
Майнц, в 1900 г. – в Италию и Сицилию, в
1902 г. –в Константинополь, Малую Азию,
Смирну, Вену, Париж, в 1904 г. – в Вену, Тироль, Флоренцию24. На собственные средства
24

Анучин 1916, с. XVII–XIX.

Рис. 12. Лыхны. Церковь X в.,
рисунок Дюбуа де Монпере

Рис. 14. Лыхны. Церковь, фреска XIV в.

она издала ряд книг по археологии, истории
искусства и архитектуры, среди них – русский перевод двухтомной Истории архитектуры Огюста Шуази.
Уварова обследовала 102 памятника христианской архитектуры, – больше, чем все
остальные участники кавказских экспедиций МАО25. Многие ее оценки и выводы
отличаются тонкостью и верностью, они
подтверждены последующими изыскани25

Рис. 13. Алания. Зеленчук, храм X в.

ями. В трудных условиях Первой мировой
войны в 1916 г. был издан XIII том МАК,
посвященный Армении. Он содержит материалы экспедиции МАО 1907 и 1908 гг.,
когда В. М. Сысоев обследовал памятники
и церкви в восточной части Ереванской губернии: около 400 фотографий и почти 500
надписей, планов, эстампажей. О памятниках Армении Уварова писала с тревогой:
«Разрушение построек временем и людьми
идет очень сильно, и скоро, может быть, от
всех этих дорогих памятников останется
очень мало»26.
Очень важными были работы Уваровой
в Абхазии, где она выявила многие памятники архитектуры, скульптуры, металлопластики27. Уже в то время она правильно
определила, что фрески церкви в Лыхны
«византийского типа и пошиба», которые
«суть вероятно произведение греческого
художника» конца XIII или даже XIV в.28
(рис. 12, 13). Уварова справедливо считала церковь в Дранде древней. К византийскому типу она отнесла церкви X–XI вв. в
Пицунде, Мокве, Лыхны и церкви на притоках Кубани, в исторической Алании29
(рис. 14).
Поднявшись вверх по течению р. Кодор
26

Уварова, Кучук-Иоанесов 1916, c. 196.

Хрушкова 1980, c. 32–39, 43–97; Хрушкова
2002, с. 270–273, 383–393; Khroushkova 2006a, p. 77–
78, 145–153; Khroushkova 2008b, р. 577–587.
27

Уварова 1894, с. 190.

Уварова 1894, c. 193.

Уварова 1894, c. 191.

Рис. 15. Река Кодор

(рис. 15), Уварова изучила памятники Цебельдинской долины. Среди них есть настоящие уникумы, например, плиты алтарной
преграды из Цебельды с их сложной иконографической программой (рис. 16). На
лучше сохранившейся плите в нижнем регистре помещена сцена Чуда св. Евстафия
Плакиды. Она связана с почитанием первого местного мученика апсила Евстафия
и событиями 738 г., о которых сообщает
Феофан Хронограф. Источник упоминает
патрикия Мариана (Marianos), отца Евстафия, а также Марина (Marinos), правителя
(«princeps», князь) апсилов (Theoph. Chron.,
I, p. 411, 414; II, p. 266, 268)30. Скорее всего, Мариан и Марин – одно и то же лицо. С
этим историческим контекстом хорошо согласуется и датировка цебельдинских плит
VIII–IX вв.
Theophanis Chronographia 1883–1885; Mango,
Scott 1997, p. 544, 573–574; Prosopographie 2000,
S. 168.
30

Рис. 16. Цебельда. Плита алтарной преграды

Известный историк византийского и
древнерусского искусства Дмитрий Власьевич Айналов (1862–1939)31 дал очень высокую оценку книге Уваровой «Христианские памятники»: «Труд автора представляет совершенно новую и в высшей степени важную страницу в истории изучения
Кавказа»32. Прасковья Сергеевна пропагандировала передовые методы полевой археологии, которые разрабатывал А. С. Уваров: «постоянное присутствие на раскопках, ведение дневников и систематизация
добываемого могильного инвентаря», она
подчеркивает особую ценность находок из
личных раскопок, «достоверных не только
по местонахождению, но и по расположению их в могилах». Много внимания Уварова уделяла проблемам охраны памятников
и борьбы против кладоискателей, которые,
«уверовав в последнее время в безнаказанность своей деятельности, открыто вывозят
целые коллекции за границу и торгуют ими
в Москве и Петербурге»33. Поэтому в зарубежных музеях оказалось немало «научного материала, всецело принадлежащего
России, но до сих пор обработанного преимущественно иностранными учеными»34.
Будучи иностранным членом-корреспондентом Национального общества антикваров Франции, Уварова опубликовала в Париже краткий обзор истории археологии в
России, – это первая работа такого рода на
западном языке. В ней она сетует на то, что
западные читатели плохо знают русскую
археологию35. Замечание, актуальное и сегодня.
Кроме капитальных изданий МАК, Уварова написала три тома «Путевых заметок»,
чтобы познакомить широкую публику с Кавказом, «с тем дивным и далеким краем»36, с
его «величественными ледниками, верши-

Рис. 17. Никодим Павлович Кондаков

нами, ущельями, обрывами, которыми так
щедро наградил Создатель дивный, к сожалению, еще так мало исследованный нами
Кавказ»37.
Московское археологическое общество
сумело привлечь к работе на Кавказе известных специалистов. В 1873 г. Никодим
Павлович Кондаков (1844–1925)38 (рис. 17),
тогда профессор Новороссийского университета в Одессе, три месяца провел на Западном Кавказе, изучая средневековую архитектуру. Его книга была издана в Трудах
МАО39. В ней молодой исследователь, будущий выдающийся византинист, высказал
мысль, впоследствии широко развитую исследователями Грузии и Армении: следует
выявлять местные особенности архитектуры, не преувеличивая влияния извне.
Большой Пицундский храм (рис. 18), важнейший памятник архитектуры Абхазии,
привлек особое внимание Кондакова. Его
зоркий глаз историка искусства подметил
редкую черту: излом подкупольной восточной арки (рис. 19). Тогда Кондаков не
мог указать аналогии в Абхазии этой редкой черте. Только столетие спустя, во время
архитектурно-археологического исследования дворца в селе Лыхны, резиденции абхазских царей и владетельных князей, были
выявлены арки с изломом. Они расположе-

Khrushkova 2012d, Sp. 99–103.

Айналов 1895, с. 233.

Уварова 1888, с. 8.

Уварова 1900, с. X–XI, CIX.

Уварова 1904б, Предисловие, б/паг.

[La] Comtesse Ouvaroff 1904, p. 1–11.

Khrushkova 2012f, S. 751–755.

Уварова 1887б, Предисловие, б/паг.

Кондаков 1876.

Рис. 18. Пицунда. Купольная церковь, вид с юго-востока

Рис. 19. Пицунда. Купольная
церковь, вид на восток

ны на северном фасаде и, несколько иной
формы, – в интерьере вестибюля дворца. Та
фаза долгой истории сооружения, к которой
относятся исламские элементы, датируется
первой половиной X в., т. е. той же эпохой,
что и большой Пицундский храм. Это период крупного монументального строительства эпохи Абхазского царства (конец VIII
– конец X вв.). Таким образом, давнее наблюдение Кондакова нашло подтверждение
и развитие40.
Московское археологическое общество
организовало работы по изучению памятников Абхазии и группы грузинских церквей, расположенных в провинциях Шавшетия и Кларджетия, на территории т. наз.
Турецкой Грузии. В 1888 г. член МАО, академик Андрей Михайлович Павлинов (1852–
1897), по приглашению Уваровой, обследовал и выполнил архитектурные обмеры
нескольких церквей в Абхазии (рис. 20) и в
Юго-Западной Грузии: Мамацминда, Свети, Порта, Опиза, Долискана, Эни-Рабат41.
Почти столетие спустя историк грузинской
архитектуры Вахтанг В. Беридзе подчеркнет, что других обмеров перечисленных памятников в Турции нет42, поскольку после
1921 г. советские исследователи не имели
доступа на эту территорию.
Следующим важным шагом в изучении
христианских памятников «Турецкой Грузии» были экспедиции грузинского археолога и историка Евфимия (Евктиме) Такайшвили (1863–1953), члена МАО, Русского археологического общества (РАО) и
Общества друзей кавказской археологии,
основателя Музея грузинского экзархата43.
В 1902 г. он, по поручению МАО, вместе с
архитектором С. Г. Клдиашвили, обследовал
ряд церквей в этом регионе и опубликовал
результаты в Материалах по археологии
Кавказа. Вторую экспедицию Такайшвили

Рис. 20. Дранда. Купольная церковь, западный
фасад, рисунок А. М. Павлинова

совершил в 1907 г., тоже на средства МАО44.
За эти работы исследователь получил золотую медаль Петербургской Академии наук.
Большая часть материалов экспедиции 1907
г. была опубликована значительно позже, в
эмиграции во Франции45. Продолжением
этих работ была экспедиция Такайшвили
в 1917 г., вместе с архитектором Анатолием Н. Кальгиным. Материалы этой поездки
увидели свет уже после возвращения Такайшвили из Франции46.
Территорию Черноморского округа, – в
то время в него входила часть совр. Краснодарского края и часть Абхазии от р. Псоу
до г. Гагра, – Уварова «прошла верхом вдоль
и поперек потому, что памятников христианского искусства в полном понятии этого слова почти нет в этом округе»47. Такой
вывод соответствовал уровню знаний той
эпохи. И действительно, археологическое
изучение христианской культуры на территории Краснодарского края долгое время
велось недостаточно активно. В последнее
десятилетие ситуация изменилась. В связи с
Такайшвили 1909, с. V–VII, 1–117; Такайшвили
1905–1915.
44

Хрушкова 1998, с. 75–78.

Павлинов 1893, с. 1–91, табл. XXIII–XLVII.

Такайшвили 1938.

Беридзе 1981, с. 11.

Такайшвили 1952.

Ломтатидзе 1964, с. 165–169.

Уварова 1894, с. 5–6.

Рис. 21. Адлер. Базилика Лесное–1, южный неф, вид на восток

подготовкой к Олимпиаде-2014 было археологически изучено несколько церквей,
которые обнаруживают сходство с памятниками Абхазии48. Это объясняется исторической ситуацией: на территории совр.
Краснодарского края размещались три
епархии, подчинявшиеся патриархату Константинополя: Абазгская, Зихская, Аланская49. Трехнефная базилика Лесное-1, близ
Адлера, датируется VI–VII вв. по архитектурным характеристикам и типу стеклянного сосуда, обнаруженного в гробнице50
(рис. 21). Базилика отличается тем, что ее
боковые нефы отделяются от центрального
сплошными стенами, – это ставит вопрос о
типологическом определении памятника51.
Недавно раскопанная купольная церковь
Хрушкова 2015б, с. 684–685; Khrushkova 2013b,
p. 1213–1228.
48

Чхаидзе 2013, с. 47–68. Хрушкова 2014а, с.
378-400.
49

Khrushkova, Vasilinenko 2012, p. 141–151;
Khrushkova 2009, p. 337–353.
50

типа «вписанного креста» близ с. Веселое52
входит в группу памятников Восточного
Причерноморья, которых сейчас в этом регионе насчитывается десять: Бедия, Моква,
Анакопия, Мсыгхуа, Лыхны, Бзыбь, Алахадзы, Пицунда, Лоо53.
Кавказоведческие изыскания успешно
развивались и в Петербурге. В шеститомном издании «Русские древности в памятниках искусства», которое осуществили И.
И. Толстой и Н. П. Кондаков, четвертый том
посвящен христианским древностям, в нем
описан ряд памятников Западного Закавказья54. Это издание иногда называют научно-популярным, потому что в нем мало
ссылок. Однако во многих случаях у Кондакова был всего лишь один предшественник – Дюбуа де Монпере. Примером может
служить большой ансамбль византийского
мрамора VI в. Эти архитекутрные детали
52

Khroushkova 2006a, p. 97–107; Хрушкова 2017,
с. 98–168.
54

Khrushkova 2012b, p. 345–346.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 78–90.

Толстой, Кондаков 1892.

Рис. 22. Хоби. Церковь, рисунок
Дюбуа де Монпере

Рис. 23. Хоби. Церковь,
южный фасад часовни

использования ценного привозного мрамора видим далеко от Кавказа – в Венеции,
в церкви Сан Марко, где такая же плита амвона включена в конструкцию лестницы
в юго-восточной части огромного храма
(рис. 24).
В 1889 г., по поручению Александра III, Н.
П. Кондаков совершил поездку в Западную
Грузию со специальной миссией. Случаи хищения церковных ценностей из грузинских
монастырей, поставили вопрос охраны памятников и, в качестве необходимого шага, –
создание инвентарных описей ризниц. Речь

мегрельский князь Вамек Дадиани в конце XIV в. вывез из Джигетии (Зихии византийских источников). Об этом он сообщил в
грузинской надписи, установленной на фасаде построенной им часовни55. Мы знаем
об этом по рисунку Дюбуа (рис. 22), затем
ее описание дал Кондаков.
Большие плиты от лестницы ранневизантийского амвона стали украшением южного фасада часовни церкви в Хоби (рис. 23).
Аналогию подобному методу вторичного
Хрушкова 1980, с. 9–25; Хрушкова 2002, с.
359–381.
55

Рис. 24. Венеция. Церковь Сан Марко, плита
ранневизантийского амвона

шла, прежде всего, о западных провинциях
Грузии, Мегрелии и Имеретии. Кондаков
вместе с Д. З. Бакрадзе, которому было поручено читать грузинские надписи, в самый
разгар августовской жары, объехали свыше
двух десятков городов и сел. В древних монастырских ризницах Кондаков выявил и
обследовал множество рукописей, икон и
произведений прикладного искусства56. В
этих ризницах хранились также предметы,
вывезенные из Абхазии, где, после падения Константинополя в 1453 г., установился
контроль Турции. Среди них – широко известное сейчас евангелие 1300 г. из с. Моква (абх. Мыку). Ученый увлекся и работал с
энтузиазмом. Результаты были великолепными. В письме от 18 августа профессору и
Санкт-Петербургского университета, декану историко-филологического факультета
Ивану Васильевичу Помяловскому (1845–
1906) Кондаков перечисляет свыше двух десятков городов и сел, которые он объехал:
«Вы спросите, а результаты? Слава Богу,
хорошие. Я лицезрел чудные эмали, византийскую резьбу. Довольно сказать, что мы
нашли в Мартвили Евангелие с миниатюрами, столь же богатое, как Гелатское, и хотя
1300 г., но более интересное, чем первое»57.
Более раннее иллюстрированное Евангелие
56

Кондаков, Бакрадзе 1890.

Хрушкова 2015б, с. 651.

из ризницы монастыря Гелати опубликовал
Н. В. Покровский, совершивший несколько
экспедиций в Западную Грузию58.
Николай Яковлевич Марр (1864–1934)
изучал историю христианства на Кавказе,
опираясь на разнообразные источники59.
Его многолетние раскопки в Ани (1892,
1904–1917), столице Армении в X–XIII вв.
были очень успешными, в особенности в
изучении архитектуры и эпиграфики60.
Марр организовал в Ани музей61, в котором
работал его ученик Георгий Николаевич
Чубинашвили (1885–1973), будущий основоположник грузинского искусствознания.
В раскопках Ани участвовали Николай Михайлович Токарский (1892–1977), который
станет известным историком армянской
архитектуры, и ориенталист Иосиф Абгарович Орбели (1887–1961), будущий директор Эрмитажа. Экспедиции Марра действительно «явились серьезной научной школой
для целой плеяды ученых»62. Однако судьба
раскопок в Ани была несчастливой. Во время Первой мировой войны Марр отправил
все археологические материалы и архив
раскопок из Петербурга в Тифлис, но этот
драгоценный груз исчез.
Вместе с византинистом В. Н. Бенешевичем и востоковедом Б. А. Тураевым, Марр
основал журнал «Христианский Восток»,
который выходил в 1912–1922 г. и был возобновлен в 1999 г. В нем увидели свет статьи по истории архитектуры Грузии63 и
Армении, в том числе и самого Марра64.
Несколько работ по истории армянской архитектуры Марр опубликовал в Записках
восточного отделения Русского археологи-

Покровский 1882, с. 467–486; Покровский 1887.

Марр 1933–1937; Марр 1995.

Марр 1934.

Чубинашвили 1918.

Казарян 2012, с. 41; Казарян 2016, с. 9–27.

Чубинашвили 1915, с. 180–190; Чубинашвили
1917, с. 217–220.
63

Марр 1914, с. 56–71.

ческого общества (ЗВОРАО)65. Работая над
переводом на русский язык Жития св. Григола Хандзтийского, Марр совершил поездку по Шавшетии и Кларджетии, чтобы изучить места, связанные с жизнью святого66.
В экспедициях Марра на Кавказ участвовал Яков Иванович Смирнов (1869–1918)67
(рис. 25). В 1909 г., в Гегамских горах Армении, они открыли большие стелы в форме рыбы (вишапы); в средневековую эпоху
некоторые из них были превращены в хачкары68. В Армении Марр и Смирнов вместе
с архитектором K. K. Романовым изучили
крепость в Гарни и храм римской эпохи69. В
Грузии Смирнов исследовал Ахалгорийский
клад ахеменидской эпохи, остатки стенной
мозаики VII в. в апсиде церкви в Цроми.
Г. Н. Чубинашвили не забыл своего учителя. Он напечатал обширный биографический очерк – некролог Смирнова на немецком языке70, а позже издал его работы на немецком и русском языках71. Публикуя в 1969
г. последний вариант своего исследования о
церкви в Цроми, Чубинашвили вспоминает
начало своей работы над этим памятником
под руководством Смирнова, который и порекомендовал ему изучить этот памятник.
Смирнов, «как для него обычно, с первого
взгляда, признал художественную ценность
и древность памятника. Мой первый опыт
был пройден Я. И. Смирновым с присущей
ему многосторонностью и остротой, снабжен замечаниями на полях, которые затем
были совместно обсуждены»72. Важность
этого памятника в свое время оценила и
Уварова: «Храм вполне величествен и напо65

Марр 1907; Марр 1908; Марр 1909.

Марр 1911.

Khrushkova 2012h, S. 1172–1173.

Марр, Смирнов 1931.

Романов 1934, с. 635–654.

Tschubinaschwili 1922, S. 176–196.

Рис. 25. Яков Иванович Смирнов

минает лучшие и древнейшие памятники
Грузии…»73.
Личность Смирнова символизирует связи русской научной традиции со следующим этапом в изучении Грузии и Армении.
Смирнов был учителем Г. Н. Чубинашвили,
с одной стороны, и он же, как никто другой
из русских исследователей, на протяжении
свыше 20 лет поддерживал тесные контакты с Йозефом Стриговским (1862–1941).
Монография венского историка искусства
об архитектуре Армении, основанная на
материалах Тороса Тораманяна, маркировала новый этап в изучении христианской
архитектуры Кавказа74. В этой книге широко использованы фотографии Марра и
Смирнова, выполненные в Армении75. После публикации обширной полемической

Strzygowski 1918. Стриговский сначала хотел
указать Тораманяна в качестве соавтора, но потом
ограничился благодарностью: Maranci 2006, p. 315.
См. оценку труда Стриговского, в свете современных исследований: Казарян 2012, c. 42–44. Новые
работы о Стриговском: Zäh 2012a, S. 1200–1205; Zäh
2012b, S. 249–292.

Смирнов 1934; Smirnov 1934, S. 91–123; cм.
рецензию Иоганна (Джузеппе) Кирша в римском
журнале христианской археологии: Kirsch 1934, p.
170–172; Смирнов 1935.
71

Уварова 1894, с. 182–183, табл. LX, LXI.

Более подробно о связях Смирнова и Стриговского: Хрушкова 2013б, с. 544–585.
75

Чубинашвили 1969, с. 5–6.

рецензии на книгу Стриговского76, Г. Н. Чубинашвили на протяжении всей своей жизни полемизировал со Стриговским. Книга
об архитектуре Армении была этапной и
для самого Стриговского: ею он завершил
обширный цикл своих исследований Христианского Востока, полагая, что его историко-культурные концепции полностью
доказаны.
На Северном Кавказе под наблюдением Археологической комиссии77 началось
изучение церквей на территории древней Алании. В 1886 г. художник и археолог
Дмитрий Михайлович Струков (1827–1899)
обследовал группу христианских памятников в Зеленчукском районе в верховьях
реки Кубани. Его кавказская коллекция чертежей и рисунков и в наши дни сохраняет
свою ценность78. Художник И. А. Владимиров, археолог А. А. Миллер, археолог и историк Е. Д. Фелицын и другие исследователи
также внесли существенный вклад в изучение Северо-Западного Кавказа79.
Новый этап развития кавказоведческих
исследований относится к советской эпохе.
Этот вопрос неоднократно рассматривался нами ранее80. Археологические исследования на Кавказе и, в частности, в Абхазии, отражены также в наших обобщающих
историографических работах о раннехристианской и византийской археологии
в России. Они опубликованных в краткой
форме на русском языке81 и, в более развернутом виде, в римском журнале «Römische
Quartalschrift»82.
Большое количество новых и точных би76

Tschubinaschwili 1922, S. 217–237.

Стеганцева, Рысин 2009, с. 661–782..

Перфильева 2013, с. 82–88.

Горожанина 2012, с. 88–104; Малахов 2012, с.
193–210.
79

Хрушкова 2002, с. 15-21; Khroushkova 2006a, p.
11-15.
80

81
82

Хрушкова 2015б, с. 649-657, 672–676, 683–685.

Khrushkova 2012d, S. 279–81, 240–248;
Khrushkova 2013c, S. 283–287; Khrushkova 2014, S.
155-164; Khrushkova 2015a, S. 131–132.

блиографических сведений читатель найдет в обстоятельной статье А. Ю. Скакова
«Археология в Абхазии в начале XXI века:
сотрудничество российских и абхазских
ученых». Это превосходный по своей полноте, детальности и точности историографический обзор состояния археологических изысканий в Абхазии за последние два
десятилетия. В нем отражены книги, статьи
и многочисленные краткие публикации в
виде тезисов российских и региональных
научный конференций83. Пожалуй, единственным пробелом в этой обширной панораме являются публикации о христианских
памятниках Абхазии в различных зарубежных зданиях, – в Актах международных
конгрессов по христианской археологии,
в материалах различных конференций, в
периодических изданиях84. Перечисляя задачи, стоящие перед археологией Абхазии,
А. Ю. Скаков справедливо называет необходимость «исследования византийских
памятников региона», – Нового Афона, Пицунды, Гагры и Дранды, а также перспективу «совместной публикации российскими
и абхазскими исследователями огромного
массива не введенного в научный оборот
материала»85.

Скаков 2016, с. 74–135.

Khrouchkova 1995, p. 914–921; Khrouchkova
1998, p. 823–836; Khrouchkova 2005, p. 405–446;
Khroushkova 1999, p. 153–163; Khroushkova 2002, p.
1307–1309; Khroushkova 2006a; Khroushkova 2006b, p.
475–482; Khroushkova 2007, p. 271–292; Khroushkova
2008b, p. 577–587; Khrushkova 2006, p. 199–216;
Khrushkova 2007b, p. 177–219; Khrushkova 2010, p.
13–45; Khrushkova 2011b, p. 505–518; Khrushkova
2012b, p. 343–357; Khrushkova 2013b, 1303–1308;
Khrushkova 2015b, 407–416; Khrushkova 2016, p.
1641–1661; Khruškova 2009, p. 337–353; Khrushkova,
Vasilinenko 2012, p. 141–152. Эти публикации, а также
работы, указанные в сносках 80–82, доступны в интернете: humus.Academia.edu/KhrushkovaLiudmilaG
85

Скаков 2016, с. 135.

Рис. 26. Причерноморье. Карта-схема

ГЛАВА 2
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В КОЛХИДЕ
ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ
ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
Письменные источники о распространении христианства в Колхиде малочисленны
и достаточно фрагментарны1. В этой части
побережья Понта Эвксинского, как и в других местах, «христианство… становится новой формой романства: нужно еще указать,
какими путями и какими этапами»2.

Города и крепости
Именно в древних римских городах Колхиды археологи открыли самые древние и
самые важные христианские сооружения
(рис. 26, 27). Политическая ситуация в регионе в течение первых веков достаточно
хорошо изучена3. Что касается письменных
источников, старая Энциклопедия «ПаулиВиссова» сохраняет свое значение4. Последние публикации касаются некоторых вопросов исторической географии Колхиды5,
в частности, важного города Фасиса6.
Во второй половине I в. Колхида составляла часть римской провинции Pontus
Polemoniacus. Римские крепости появились
здесь, вероятно, при Веспасиане (68–79), в
эпоху, когда два легиона, XII Fulminata и XV
Apollinaris, размещаются в Каппадокии. В. А.
Леквинадзе ввел выражение «понтийский
Хрушкова 2002, с. 34–66; Кhroushkova 2006a, p.
17–28.
1

Dagron 1974, p. 367.

Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 76–90.

4
5
6

лимес»7. Некоторые авторы приняли его8,
другие более осторожны9; наконец, некоторые в принципе не признают наличие римского лимеса в Колхиде10. Лучшие сведения
о политической ситуации в регионе дает
Арриан в Перипле Понта Евксинского, кратком описании своей инспекционной поездки в 132 (или 136) г.11 Недавние прочтения
этого очень известного источника стремятся выявить новые нюансы. Дэвид Браунд
пытается сопоставить тест Перипла с археологическими данными12, А. Джардина стремится понять «состояние духа» Арриана в
Колхиде, чтобы уточнить дату появления
римских гарнизонов в этом регионе13. Однако точная дата утверждения римских войск
в Колхиде остается неизвестной. При Адриане они сосредоточены в нескольких крепостях: Апсар (совр. Гонио в Аджарии, юговосточной провинции Грузии) в устье реки
Чорох, Акампсис Прокопия [Procopius VIII
2, 8]14, или р. Во Географии Анания Ширака
7

Леквинадзе 1969, c. 75–93.

Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 76; Браунд
считает его классическим: Braund 1994, p. 181, n. 38.
8

Arrien, Périple 1995, p. 3–9, 31–36; Zuckerman
1991, p. 527, n. 1.
9

Ломоури 1986, c. 59–74.

Arriano, Periplo 1958; Arrien, Périple 1995;
Baschmakoff 1948.
11

Braund 1994, p. 178–201

Danov 1962, Sp. 865–1175.

Муравьев 1988, c. 156–161.

Giardina 1996, p. 127, n. 116.

Procopii Caesariensis Opera omnia 1962–1963.
II, p. 491.

Лордкипанидзе 2001, c. 113–127.

1. Цандрипш
2. Хашупса
3. Нитика (Гагра)
4. Алахадзы
5. Питиус (Пицунда)
6. Анакопия (Новый Афон)
7. Себастополис (Сухум)
8. Дранда
9. Цибила (район Цебельды)
10. Мрамба

11. Шапкы
12. Гиенос (Очамчира)
13. Зиганис (Гудава)
14. Хоби
15. Саисина (Цаиши)
16. Фасис (Поти)
17. Археополис (Нокалакеви)
18. Оногурис (Сепиети)
19. Ноджихеви
20. Котатис (Кутаиси)

21. Родополис (Вардцихе)
22. Скандис (Сканда)
23. Сарапанис (Шорапани)
24. Вашнари
25. Петра (Цихисдзири)
26. Апсарос (Гонио)
27. Риза
28. Трапезус (Трапезунт)

Рис. 27. Восточное Причерноморье в эпоху поздней античности и средневековья. Карта-схема

Черное море

Рис. 28. Себастополис. План римского кастелла
Рис. 29. Себастополис. Камень с латинской
надписью

Рис. 30. Себастополис. Шурф в центре церкви.
Сандалий из нижнего культурного слоя

(Ашхарацуйц)15. В Апсаросе находилось пять
когорт, включая вторую когорту Клавдия16.
Эта крепость – один из лучше сохранившихся пунктов этого побережья. Раскопки, проведенные здесь, приносят новые археологические данные17. Следующий пункт, который посетил Адриан, – Фасис (совр. Поти), в
устье одноименной реки. Это значительный
город, будущий центр митрополии, остается
неизученным археологически. Себастополис (совр. Сухум), который находится рядом
с Диоскурией, городом классической эпохи,
был при Адриане границей имперской власти (рис. 28). Материальное свидетельство
этого визита Арриана – трехстрочная надпись, высеченная на известняковом камне.
На ней читаются имена Адриана и, возможно, Арриана: HADR / PER. Fl. A. LEG18 (рис.
29). Этот официальный документ написан
на латыни, в то время как почти все эпиграфические документы, найденные в Колхиде,
– греческие.
15

The Geography of Ananias of Širak 1992, p. 127,

n. 11.
О необычайно-большой цифре количества
войск в этой небольшой крепости см.: Braund 1994,
p. 181, n. 99; Arrien 1995, p. 27, n. 30.
16

Наши раскопки в Себастополисе в 1992 г.
обнаружили в шурфе, заложенном в центре октогональной церкви, материалы,
предшествующие времени строительства
церкви, начиная с I в . н. э. В нижнем культурном слое, который предшествовал темно-синей материковой глине, были найдены остатки двух римских кожаных сандалий (рис. 30). Они датируются концом I в.
– первыми десятилетиями II в. Сандалии
(caligae) были частью экипировки римских
солдат. Эта находка свидетельствует о римском военном присутствии в Себастополисе. Очень вероятно, что в эти сандалии
были обуты солдаты местного гарнизона,
которые выстроились перед императорским легатом Аррианом, прибывшем инспектировать крепость Себастополис19.
Остатки стен кастелла Себастополиса сейчас видны на берегу, частично затопленные
из-за того, что воды Черного моря поднялись (рис. 31, 32). Раскопки 50–60 гг. XX в.
в юго-восточной части совр. Сухума обнаружили культурные слои преимущественно
римской эпохи20. Наши раскопки 1985–1992
г. показали, что нижние слои содержат материалы I в., но не более раннего времени21.
Раскопки, проведенные А. Н. Габелия, от-

Mamuladze, Kakhidze, Khalvaši 2001, S. 35–46;
Georgische-Deutsche Expedition 2002.
17

Ростовцев 1907, с. 4–6, 365. Д. Браунд не уверен, правильно ли чтение имени Арриан: Braund
1994, p. 195. О деятельности Арриана: Перевалов
1999, с. 283–315.
18

Хрушкова 2017е, с. 209–210.

Трапш 1969, с. 285–362.

Гунба, Хрушкова 1990, с. 39–53.

Рис. 31. Себастополис. Южная стена кастелла, восточная часть

Рис. 32. Себастополис. Южная стена кастелла, западная часть

Рис. 33. Певтингерова карта. Фрагмент

крыли слои римской и византийской эпох22.
К северо-западу от Себастополиса находится Питиус, на расстоянии 350 стадий,
по Арриану (Arrian 18, 1–2)23, или двух дней
пути (420 стадий), по вычислениям Прокопия Кесарийского24. Город станет самым
22

Габелия 2002, с. 311–313; Габелия 2014.

Arriano 1958, p. 92–93.

Procopius, VIII 4, 4: 180, II, p. 500. Дени Фейсель цитирует Прокопия, оценивающего в 210 стадий расстояние, которое быстрый ходок может
пройти за один день (Procopius, III 1, 17). Обычно за
1 милю принимают 7 или 7,5 стадий (или, предположительно, 8) (Feissel 2002, p. 383–400). В нашем
случае 7 стадий за 1 милю больше соответствует
реальному расстоянию между Сухумом (Себастополисом) и Пицундой (Питиусом), которое составляет
105 км сухопутным путем и около 90 км – морским.
24

древним и самым известным христианским центром на этом побережье. Питиус,
который Страбон называет Великим, известен также в формах Питиунт, Питиунта, Питионта. Греческое наименование Питиус,
грузинское Бичвинта и абхазское Мзахара
(Мзахра), – все три передают значение слова «сосна»25. Русское наименование Пицунда восходит к Pezonda, которое фигурирует
на позднесредневековых итальянских картах. Топоним Pisinum или Psinum, упомянутый в Ашхарацуйце, Р. Хьюзен идентифицировал с Питиусом. Р. Ф. Бутба видел в
этом слове Апсны, – наименование страны,
соответствующее Абхазии в абхазском языке, и считал, что речь идет о самом древнем
25

Hewitt 1990–1991, p. 205–209.

Рис. 34. Гиенос. Раннехристианская церковь,
вид на восток

упоминании этого термина в письменном
источнике26.
Границы Империи достигли Питиуса
примерно свыше столетия спустя после
посещения Арриана. Tabula Peutengeriana
датируется приблизительно временем
ок. 300 г.27 (рис. 33). На ней присутствуют
Apsaro, Phasin, Sicanabis; этот последний
фигурирует также в Географии Птолемея
под именем Ziganeon; в различных источниках встречается также Ziganne, Zigannis,
Ziganeos. Н. Бердзенишвили идентифицировал его с совр. Гудавой, расположенной
на побережье, в устье р. Окум. Это мнение
принято некоторыми исследователями28.
Зиганис стал епископским городом29.
На Певтингеровой карте река Цианес
(Cyanes) находится между Сиканабисом
и Себастополисом; речь идет о Гиеносе
26

Бутба 2001, с. 73–79.

Die Tabula Peutengeriana 1976, S. 11, XIII–LIII;
Подосинов 2002, с. 297–378; Salway 2001, p. 28–32;
дискуссии о дате: Подосинов 2016, с. 38–55.
27

Ломоури 1957, c. 107–108; Леквинадзе 1969, c.
83. Хьюзен тоже идентифицирует Сиканабис с Зиганисом, но помещает его в глубине Лазики, между Фасисом и Родополисом, на месте совр. деревни
Игани: The Geography 1992, p. 127, n. 12; Tübinger
Atlas (TAVO), Карта BVI 14. Брайер помещат Зиганис
в Анаклии, в устье р. Ингур; Уинфилд отождествляет Зиганис с Зиганой, расположенной к югу от Трапезунда: Bryer, Winfield 1985, p. 265, 326–327, 349, n.
26. Эта последняя идентификация сомнительна.

Рис. 35. Гиенос. Раннехристианская
церковь, золотые предметы из
погребения

(Гюенос) Скилака (или Псевдо-Скилака,
81), Кианеосе Птолемея (V, 10), античном городе, который находится около
совр. г. Очамчира. Согласно гипотезе Д.
Гулиа, греческое имя Гиенос происходит
от абхазского топонима Дюан, что означает «сухое поле». Раскопки С. М. Шамба
показали, что греческая колония была
основана здесь в сер. VI в. до н. э.30 В ограде римской крепости были обнаружены остатки раннехристианской церкви31
(рис. 34, 35).
Себастополис – последний пункт на восточном побережье Понта Эвксинского на
Tabula (по ошибке написано Sebastoplis).
Только два города на этом побережье, Апсарос и Себастополис, представлены на карте
Певтингера архитектурными виньетками, –
это отражает их значимость. На этой карте
Питиус все еще отсутствует.
К середине III в. римская власть в Колхиде поколебалась на несколько десятилетий.
Notitia Dignitatum (Orientis)32, составленная

Закарая, Леквинадзе 1974.

Шамба 1998, с. 9–12.

Хрушкова 2002, с. 273–290.

Notitia Dignitatum 1876. Notitia упоминает
участие войск абазгов (Ala prima abasgorum) в защите Империи в Египте: Notitia Dignitatum 1876, p.
41, 64. Эта воинская часть (ала, «крыло») стояла в
309 г. в египетской крепости Псобтис: Zuckerman
1994, p. 202.
32

в начале V в.33, обозначает положение некоторых городов, локализация которых
остается спорной. Это касается Valentia, где
стояла Cohors Prima Theodosiana34. Согласно
Нотиции, Cohors Secunda Valentiniana стояла в Зигане. Питиус присутствует в этом
документе, но в необычной форме «Пифия» (Pithie). П. Петерс назвал это слово
«псевдо-классической нелепостью», ошибкой переписчика35. В Питиусе находилась
Ala Prima Felix Theodosiana. Mohora, другой
пункт Нотиции, точно не идентифицирован36.
Стоял ли в Колхиде римский гарнизон
при Константине I? Цукерман считает, что
со второй пол. III в. и до Феодосия I, римских войск в этом регионе не было37. Однако
Браунд цитирует Зосиму, который говорит
о присутствии гарнизона в Фасисе. Об этом
же свидетельствует наличие епископской
кафедры в Питиусе38. Использование Питиуса как места ссылки в эпоху Диоклетиана
говорит о том же. Римские войска находились в Петре, – городе, который обычно локализуют в Цихисдзири, в 30 км от Батуми39.
Г. Григолия и Н. Инаишвили локализовали
Петру в совр. Хопи в Турции, а Мохору – в
Цихисдзири40. А. А. Чекалова справедливо
О дате Нотиции (вероятно, 401 г.): Zuckerman
1998, p. 137–147.
33

Леквинадзе 1969, с. 82; Braund 1994, p. 265. По
мнению Цукермана, можно поместить Валенцию в
Себастополисе: Zuckerman 1991, p. 531–532. В действительности же это два различных пункта: епископ Валенции был на Никейском соборе 787 г., на
котором присутствовал и архиепископ Себастополиса: Notitia Episcopatuum 1981, p. 26.
34

Peteers 1932, p. 13, n. 2.

Zuckerman 1991, p. 530–531; Ломоури 1986, c.
59–74.
36

Рис. 36. Себастополис. Черепица с клеймом XV
Аполлонова легиона

отметила, что локализация Петры в Хопи
основана на ошибке Прокопия, который
отождествил р. Фасис с р. Акампсис, а в действительности Акампсисом был Чорох. Эта
ошибка была исправлена самим историком
в его De Bello Gotico41.
Находки кирпичей или черепиц со штампами свидетельствуют о присутствии римских войск. Один кирпич был найден в Цихисдзири (Петра), со штампом VEXFA. Он
был датирован II–III вв. и определен как
принадлежащий подразделению (vexillatio)
двух легионов, Fulminata и Apollinaris42. Эти
легионы стояли в Каппадокии. Имеются
другие свидетельства пребывания Аполлонова легиона в Колхиде. Это штампованные
кирпичи, выявленные в Питиусе, в слоях

Zuckerman 1991, p. 53, n. 44.

Braund 1994, p. 265. Уилер считает, что наличие
епископской кафедры в Питиусе не говорит о присутствии римских войск: Wheeler 1997, p. 74, n. 39.
38

Прокопий Кесарийский. Персидская война
1993, с. 493, прим. 193, с. 472, прим. 126.
41

Seibt 1992, S. 142–143, Anm. 29; Braund 1994,
p. 294, n. 112.
39

Леквинадзе 1967, с. 797–800; По мнению Браунда, на этом кирпиче штемпель вексилляции Фасиса: Braund 1994, p. 189. Однако такая вексилляция в
Фасисе неизвестна,
42

Инаишвили 1991, c. 10–12; Инаишвили 1993, c.
114–118, 125–126.
40

Рис. 37. Река Кодор. Башня Абхазской (Келасурской) стены

II–III вв.43 Важная находка в Себастополисе: в 1992 г., в шурфе в центре октогональной церкви мы обнаружили около 20 фрагментов массивной черепицы со штампом
LEGXVAP (Legio XV Apollinaris) в верхнем
слое, который предшествовал остаткам
раннехристианской церкви44 (рис. 36).
Эпоха Юстиниана I в Лазике лучше известна благодаря Прокопию Кесарийскому,
Агафию Миринейскому и другим источникам. Этот регион особенно важен в эпоху
византийско-персидских войн. Информация о присутствии персов в Лазике связана с вопросом о «Великой абхазской» или
Келасурской стене (рис. 37). Это крупная
фортификация, дата и назначение которой вызывает много споров. По некоторым
Кигурадзе,
с. 88–92.
43

Лордкипанидзе,

Тодуа

источникам, стену можно датировать серединой VI в., более точно, – между 553 и 568
гг., временем персидских успехов в войне
против византийцев. Тогда граница между зонами персидского и византийского
контроля проходила по р. Келасури. Леван
II Дадиани в XVII в. частично восстановил
стену45. К середине XVII в. сохранялись еще
легенды о строительстве этой оборонительной системы. В 1640 г. турецкий путешественник Эвлия Челеби пишет, что Искандер
Зуль-Карнейн (Александр Великий) велел
построить стену между Каспийским и Черным морями, через Дагестан до р. Фасис.
Остатки этих рвов и стен в три ряда находятся еще в «Дадиановых горах»46.
При Юстиниане византийские войска, несомненно, находились в Питиусе и Себасто-

1987,

Aleksidze 2000, p. 673–681; Алексидзе 2002, c.
25–37.
45

Хрушкова 2002, с. 224, рис. 87; Khroushkova
2006a, p. 64; Хрушкова 2017е, с. 213–218.
44

Эвлия Челеби 1983, с. 171.

Рис. 38. Ущелье реки Хашупса

полисе. Города и крепости играли важную
роль также в глубине Лазики: Археополисе
(Цихе-Годжи, Нокалакеви), Котаисе (Kotiaion,
Kytaia, Kotatission, cовр. Кутаиси), Родополисе (Вардцихе, «город роз»), Сарапанисе
(совр. Шорапани), Скандисе (совр. Сканда),
Ухимиреосе (или Утимиреосе). Этот последний не локализован, Хьюзен помещает его в
Кутаиси47, что маловероятно.
В эту эпоху византийцы контролируют не
только прибрежные города и крепости, но
также горную зону в глубине страны, выдвигая туда свои войска, чтобы защитить
кавказские перевалы от нашествий воинственных соседей с севера. В предгорьях находится главная крепость апсилов Цибила
(Цибиле, Цибилон, район совр. Цебельды),
о которой пишет Прокопий (Procopius VIII

The Geography of Ananias, p. 127, n. 13.

10, 1–7)48. Эта крепость, которую Агафий
называет Тибелеос (Agathias, IV 15, 5)49, находилась на границе апсилов и мисимиан
и защищала Клухорский перевал. Крепость
мисимиан Сидерун, очень возможно, Цахар Агафия Миринейского (Agathias, IV 16,
4)50, была расположена к северо-востоку от
Цибилы. В том же районе располагалась
крепость мисимиан Буколус или Бухлоос Агафия (Agathias, III 15, 9)51. Гарнизоны
крепостей обладали современным оружием, об этом свидетельствуют многочисленныче находки в могилах апсилов52. Часть
Procopii Caesariensis Opera omnia II, 1962–
1963, II, p. 530–532.
48

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 141, 214.

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 142, 214.
Это, возможно, совр. Пскал.
51

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 104, 201.

Kazanski 1991, p. 488–494, 506–507.

этой системы укреплений включала также
анонимную и не изученную археологами
крепость Хашупса в Гагрском районе, в 7
км от берега, в ущелье р. Хашупса. Внутри
крепостных стен, на самой высокой точке
горы, находится небольшая церковь53 (рис.
38, 39).
Крепость Цибила точно локализована и
изучена археологами54 В противоположность этому, положение самой главной
крепости абазгов достоверно не известно.
Она описана Прокопием под именем Трахеи (Procopius, VIII 9, 19–31)55. Некоторые
авторы считают, что Трахея – это совр.
Гагра или ее окрестности56. Большинство
исследователей помещает Трахею в Анакопии (совр. Новый Афон, Псырцха поабхазски). Эта идентификация является
наиболее вероятный (рис. 40). Однако и
здесь есть сомнение. Анакопию идентифицируют с крепостью, расположенной
на вершине горы, в то время как описание Прокопия дает представление о крепости на берегу моря57. Впрочем, ПрокоХрушкова 2002, с. 185–186. Об этой раннехристианской церкви были опубликованы неверные сведения: якобы она находится «в долине р. Хашупса»,
близ с. Арасадзых, и в ней был найден серебряный
крестик. Виноградов, Белецкий 2015, с. 96. В действительности крестик обнаружил Г. К. Шамба, который ранее исследовал погребения в долине р. Хашупса, но не на вершине горы.
53

Воронов, Бгажба 1985; Воронов 2006, с. 337–
338, 399-403.
54

Procopii Caesariensis Opera omnia II, 1962–
1963, p. 493.
55

Леквинадзе 1970, с. 173–174; TAVO 1987, BVI
14. Гагру обычно идентифицируют с античной
Nitikè (Stennitikè): Hermann 1936, Sp. 769. Э. Брайер
и Д. Уинфилд принимают ошибочную идентификацию Анакуфы, как именуется Анакопия в византийских источниках, с Апсаросом (совр. Гонио в
Аджарии, в юго-западной провинции Грузии), которую давно предложил Э. Хонигманн: Bryer, Winfield
1985, p. 346.
56

Рис. 39. Хашупса. Крепостная стена

пий в этих краях не бывал, и некоторые
его сообщения не отличаются точностью.
Прокопий в своем описании решающей битвы византийцев и абазгов в 550
г. детально говорит о маневрах греческих
солдат в сложных условиях незнакомой
местности. Возможно, историк использовал слово Τραχεῖα, чтобы передать облик
этого места: «дикое», «скалистое», «недоступное». По мнению абхазского лингвиста Хухута С. Бгажба, в топониме «Анакопия» корень «анакоп» восходит к «анакуап» или «куап», по-абхазски «выступ»,
а слово «а-куапа-еапа» означает место
«скалистое, глубоко изрезанное». Таким
образом, греческое слово Трахея и абхаз-

Dubois de Monpéreux 1839, p. 273–274, Atlas,
1843, 2e Série, pl. 4; Дюбуа де Монпере 1937, c. 129–
130; А. Л. (Архимандрит Леонид Кавелин) 1882, c.
200–201; Анчабадзе 1959, c. 9–11; Kollautz 1969, Sp.
48–49; Инал-Ипа 1976, с. 281–282; Martin-Hisard

1981a, p. 152; Амичба 1988, c. 17–21; Гунба 1989,
c. 181–187; Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 87.
Хрушкова 2002, с. 42–43; Воронов 2006, с. 339–340;
Khroushkova 2006a, p. 20.

Рис. 40. Анакопия. Крепость

ский топоним Анакопия семантически
сближаются58.
После договора в Даре (561/2) Лазика
принадлежит Византии, а Иберия подчинена Персии. Эта ситуация предрешила политическое и культурное развитие Западного
Закавказья, оно стало главной территорией, где осуществлялось византийское влияние. Лазика и Абазгия заняли свое место в
административной системе Империи. 28-я
Новелла Юстиниана перечисляет в Лазике
следующие города и крепости: Петра, Археополис, Родополис, Скандис, Сарапанис,
Мурисий и Лисирис, – этот последний в
качестве вновь построенного. Питиус и Себастополис упомянуты как крепости, они
были частью Полемоновского Понта (Pontus
Бгажба 1974, с. 168; Анчабадзе 1959, с. 179–
181; В. Е. Кварчия дает иное объяснение этого топонима: по-абхазски «Анаку-пиа-пха» означает
«крепость, принадлежащая Накопии-пха»: Кварчия
1985, с. 23–24; Кварчия 2002, с. 215–216. Существует народная этимология названия Анакопия, которая
возводит его к названию константинопольской иконы Никопея.

Polemoniacus), а не Лазики. Правители лазов и абазгов обладали титулом патрикия,
византийским придворным званием. Прокопий упоминает Лисирис как Лосорион
(Procopius, De Aed., III 7, 5)59.
Нам известны раннехристианские церкви
в римских городах и, прежде всего, на побережье: в Питиусе, Себастополисе, Гиеносе,
Зиганисе, Петре и, очень вероятно, в Трахее – Анакопии, затем в крепостях Цибила
и Хашупса, – в предгорьях, и в Археополисе
и Оногурисе, – в глубине Лазики. Две значительные церкви этой ранней эпохи, Дранда
и Вашнари, точно не идентифицированы.
Дранду можно считать кафедралом архиепископства Абазгия.

Procopii Caesariensis De Aedificiis 1971, p. 212–
213; Prokop 1977, S. 167.
59

Апостол Андрей
Легендарные свидетельства о распространении христианства в Колхиде восходят к апостольским временам. Византийская идея апостольских истоков константинопольской кафедры сформировалась в последних годах VIII в. Фрэнсис
Дворник показал связь между этой идеей
и легендами об апостоле Андрее. Монах
Епифаний, который написал Житие этого
апостола в 20–30 гг. IX в., говорит о его деятельности в Скифии, у согдийцев (жителей города Сугдайя, совр. Судак в Крыму),
в Колхиде, у «эфиопов» (жителей внутренней Колхиды) и у «горзиниев» (возможно,
грузин), в Великом Себастополисе, в гарнизонах Апсаруса, а также на берегах р.
Фасис; апостол Андрей был похоронен в
Греции, в Патре60.
Хорошо различаются три большие региона: с одной стороны, Крым и территория, прилегающая с севера (Скифия),
с другой стороны, Колхида, и, наконец,
Малая Азия, включая Византий. Деятельность ап. Андрея в Скифии отражена также в латинских источниках: у Арнобия,
Оригена и Тертуллиана. Евсевий Кесарийский заимствовал у Оригена (до 253
г.) фразу, из которой следует, что Скифия
была назначена Андрею.
Опираясь на эти свидетельства, А. Гарнак считал возможным проповедь Андрея в
этом регионе61. Маршруты Андрея различны, по разным версиям. Но в любом случае
он должен был проходить через крупные
прибрежные города, включая Себастополис, который служил местом стоянки на
морском пути из Крыма в Синопу, – город,
расположенный на южном берегу Понта Эвксинского. Античные авторы хорошо
знали Себастополис как важный торговый
центр. П. Петерс считает версию о миссии
Андрея в Себастополисе легендарной, однако отмечает, что многонациональное насе60

ление этого города было идеальной средой
для распространения христианской веры62.
Другой легендарный маршрут Андрея тоже
ведет его в Себастополис, через город Фусту
(Fousta) в Алании, затем через горную Апсилию и, наконец, вдоль р. Кодор (Коракс)
до побережья.
Деяния Андрея (Actae Andreae) говорят
также о мученике и о захоронении апостола Симона в 55 г. в Никопсисе, около
Апсароса, в стране зихов. Епифаний Монах упоминает одну надпись, свидетельствующую об этом, но сам он эту могилу
не видел. Как видим, некоторые источники смешивают Никопсис в стране зихов
(Нечепсухо/Негопсухо, совр. Ново-Михайловское в Краснодарском крае), Анакопию
(Новый Афон) в Абхазии и Апсарос (совр.
Гонио в Аджарии63. Это путаницей в значительной степени и объясняются нескончаемые дискуссии о локализации названных пунктов.
Традиция апостольства Андрея была
принесена в Грузию в IX в. грузинскими
монахами64. Что касается Западной Грузии, Ван Эсбрук считает, что неизданные
тексты могли бы дать новые сведения о
миссии ап. Андрея в Колхиде. В частности,
известно упоминание о царе Поти, обращенном Андреем; возможно, речь идет о
городе Поти (Фасис)65. В Мегрелии и Абхазии традиция обращения этой страны ап.
Андреем была очень долговечной. В середине XVII в. это подтверждают русские
послы к мегрельскому князю Левану II Дадиани66. О том же и в то же время пишет
миссионер, член ордена театинцев Дон
Кристофоро Де Кастелли, которого папа
Урбан VIII послал на Восток проповедо-

Peteers 1932, p. 11–15.

Об Анакопии и ее памятниках более подробно
см: Хрушкова 2002, с. 191–194; Khroushkova 2006a, p.
91–93, 103–104, 154.
63

Dvornik 1933, p. 173–180, 208–209.

Harnack 1924, S. 539 sq.; Harnack 2004, p.
539 sq.

Джавахов 1901, c. 103–106.

Van Esbroeck 1996, p. 216.

Путешествия русских послов 1954, с. 218.

Рис. 41. Кастелли. Папа Урбан VIII благословляет миссионеров, 1631 г.

вать католичество67 (рис. 41). Дон Кристофоро провел на Кавказе не одно десятилетие. Он оказался не только проповедником (и многих ли он обратил в латинскую
веру?), но любознательным путешественником, наблюдательным этнологом и хорошим художником. Его Отчеты, которые
хранятся в Коммунальной библиотеке г.
Палермо в Италии, снабжены большим
количеством рисунков с подробнейшими
комментариями. Среди них – виды населенных пунктов, сооружений, портреты
исторических лиц, изображения жителей
края, различных событий. Помимо этого,
67

Кастелли создал подробную и достаточно
точную карту южной Абхазии и Мегрелии.
Это самый ранний географический документ региона (рис. 42).

Обращение местного населения
К концу античной эпохи восточное побережье Понта Эвксинского было населено зихами, санигами, абазгами, апсилами,
мисимианами и лазами (следуя с севера на
юг). Вопросы происхождения этих племен,
их границ и изменений этих границ являются самыми спорными в истории этого региона68. Письменные источники, в которых
68

Don Cristoforo De Castelli 1976, p. 395.

Меликишвили 1959, с. 363–391; Инал-Ипа 1976,

Рис. 42. Кастелли. Карта южной части Абхазии и Мегрелии

содержатся сведения о народах и племенах
Причерноморья, изданы В. П. Будановой69.
Территория абазгов простиралась к северу
до р. Псоу. Зона предгорий была занята апсилами и их ближайшими соседями, мисимианами. Что же касается южной границы,
которая отделяла апсилов от лазов, здесь
мнения очень различны. Согласно Армянской Географии, граница между апсилами и
лазами проходила по р. Дракон. Но где находилась эта река? А. Томашек давно высказал мнение о том, что р. Дракон – это ЭгрисЦкали грузинских источников70. Анчабадзе
также помещал границу на р. Галидзга (Эг-

рис-Цкали). Хьюзен, издатель и комментатор Армянской Географии, идентифицировал р. Дракон с Ингуром и считал ее границей между апсилами и лазами71. В. Бутба
отождествил Дракон с Доконом (Фасисом),
который упомянут Агафием Миринейским72. Это толкование источника значительно удаляет границу к юго-востоку. Ранее подобное мнение высказал Р. Кейделл,
издатель «Истории» Агафия: река Докон
– это Фасис, который «с Доконом сливается
(cum Docono confluit)» (Agathias, Historiarum,
II 21, 10)73. Цукераман считает, что р. Дракон
71

The Geography of Ananias 1992, p. 112; TAVO,
Карта BVI 14. Автором этой карты Тюбингенского
Атласа является Р. Хьюзен.

с. 204–231.
Буданова 2000, с. 119 (абазги), 341–342 (саниги), 415–416 (зихи).
69

Tomaschek 1905 (1962), Sp. 1646.

Бутба 2001, с. 79–94.

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 69, 198.

– это Кодор, такое мнение сильно уменьшает территорию апсилов74.
О верованиях местного населения в
конце поздней античности можно судить
по археологическим находкам. Оно практиковало культы некоторых животных, в
частности, быка и оленя. Об этом свидетельствуют ритуальные керамические сосуды, найденные в могилах апсилов75 (рис.
43). В романизованной среде абхазского
населения были известны представления,
распространненные в римском мире в эпоху «религиозного синкретизма». Cеребряный медальон-амулет из Цебельды, украшенный изображением Медузы Горгоны,
имеет по краю греческую надпись «Единый бог, помогающий носящему» (рис.
44). Начальная формула ΕΙΣ QΕΟΣ широко
известна в Средиземноморье в поздней
античности. Гемма из окрестностей села
Аацы в Гудаутском районе украшена на
лицевой стороне изображением Зевса, на
ее оборотной стороне начертана магическая надпись, упоминающая Саваофа: ΙΑω
ΣΑBΑωΘ Α∆ωΝΑΙ. На одной терракотовой
лампе из Себастополиса изображены три
грации (рис. 45). На другой лампе из слоев
II–III вв. Себастополиса, трижды изображено солнце в сопровождении греческой
надписи, говорящей о почитании Гермеса76. Маленькая терракотовая фигурка из
Себастополиса изображает жреца в момент жертвоприношения, с ритуальным
хлебцем в руке77.
Еще один медальон из Цебельды, изготовленный из светлого металла, говорит
о знакомстве апсилов с кругом иранских
представлений. На одной его стороне изображен персонаж в пышной прической в
профиль, перед ним – ветка с цветком, на
другой – львенок вправо, в прыжке (рис.
46). Таким образом, жители в Абхазии, по-

Рис. 43. Цебельда. Ритуальные
керамические сосуды

Рис. 44. Цебельда. Медальон с
изображением Медузы-Горгоны

Zuckerman 2000, p. 553.

Шамба 1970, с. 19–23; Абхазский Государственный музей 2017, с. 106–107.
75

Ельницкий 1964, с. 142–144.

Трапш 1969, с. 363–364.

мимо древних местных верований, были
знакомы с религиозными идеями грекоримского мира, а также Востока78. В конце
поздней античности в Абхазию постепенно
проникает христианство, вначале – в прибрежные городские центры.
Тема раннего христианства в Восточном
Причерноморье имеет обширную историографию79. Как и в других периферийных регионах римского мира, письменные источники малочисленны и не всегда согласуются друг с другом; археологические данные
более достоверны и конкретны, но их хронология нередко вызывает споры.
Некоторые краткие версии Истории Агафангела (после 506 г.) содержат сведения,
мало заслуживающие доверия: об обращении при Константине Великом лазов, иберов, кавказских албанцев и армян св. Григорием. Однако этих сведений нет в армянском тексте Агафангела; они находятся в
греческой (Vg 159, 163, 164) и арабской версиях (Va 147, 151, 152) Жития св. Григория.
В арабской версии переводчик армянского
текста заменяет царей лазов царями абхазов (Abkhazorum)80. Геласий из Кизика (475
г.) тоже пишет, что лазы и иберы были христианами в эпоху Константина, однако Геласий Кесарийский, на Церковную историю
которого опирался Геласий из Кизика, об
этом не говорит (Gelasius, HE, III, 10, 1)81.
Религиозная конфронтация была частью
борьбы между Византией и Персией. Лазы
выбирали то христианство, то зороастризм,
исходя из политической ситуации. Лазский
78

Khroushkova 2006a, p. 22.

Анчабадзе 1964, с. 226–229; Анчабадзе 1959,
с. 23–27; Ломоури 1981, с. 280–291; Гунба 1989, с.
81–97; Kollautz 1969, S. 27–31; Аджинджал 1987, с.
174–187 Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 84–97;
Хрушкова 2002, с. 34–66; Khrouchkova 2005, p 405–
445; Khroushkova 2006a, p. 17–28; Воронов 2006, с.
403–415; Khrushkova 2007b, p. 177–219; .Хрушкова
2017ж, с. 126–173.
79

Garitte 1946, p. 97–99 (тексты), 320–321
(комментарий). См. издание армянского текста:
Agathangelos 1976.
80

Gelasius 1918, S. 218; Ломоури 1981, с. 261–265;
Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 41–43, 90–91.
81

Рис. 45. Себастополис. Терракотовая лампа

Рис. 46. Цебельда. Металлический медальон

царь Гобаз, во время своего пребывания в
Константинополе в 465/466 г. посетил Даниила Столпника вместе с императором
Львом II. Возвратившись к себе, он рассказал своим соотечественникам об этом
святом, и другие лазы тоже побывали у Даниила82. Прокопий, лучший источник по
О Гобазе см.: The Prosopography, 1989–1992, II,
p. 515; Приск Панийский, который говорит о посещении Гобазом Константинополя в 466 г., не упоминает Даниила Столпника (Priscus Panites, fr. 34: Priscus
Panites, Fragmenta 1851, p. 107). Это посещение
Даниила упомянуто в Житии Даниила: Les moines
d’Orient 1961, p. 89–171. Пассаж из Жития Дани82

политическим и военным вопросам, мало
распространяется о религиозной жизни.
Другие источники: Иоанн Малала, Пасхальная Хроника и позже Феофан Хронограф, –
сообщают, что лазы были обращены в 522–
523 гг., при Юстиниане I.
Царь лазов Цтафий был крещен в Константинополе, и сам император вручил неофиту венец и белые одежды83. Агафий уточняет, что лазские цари не имели права носить пурпурный гиматий, а только белый,
украшенный золотом (Agathias, Hist. III 15,
3)84. Белые одежды можно поставить в связь
с крещальным обрядом: они символизировали духовное воскресение вновь окрещенного. Но некоторое время спустя произошел новый конфликт между лазами и Константинополем. По мнению Ломоури, при
Юстине лазы были не впервые крещены, а
заново крещены, потому что ранее они отказались от христианства в пользу язычества. Остатки церквей V–VI вв., раскрытые
археологами в Археополисе (Нокалакеви),
свидетельствуют об этом85.
Религиозная политика византийцев в
этом регионе становится особенно активной при Юстиниане I. Прокопий пишет,
что в эту эпоху лазы были христианами уже
признанными (Procopius, II 28, 26)86, он упоминает «епископов лазов» (Procopius, VIII 2,
18)87, но не называет их местопребывания.
Он упоминает церковь лазов, обновленную
Юстинианом (Procopius, De Aed. III 7, 6)88,
но неизвестно, где она находилась. Кроме
того, он пишет о монастыре лазов в пустыила о Гобазе очень известен и часто цитируется:
Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 91–92; Giardina
1996, p. 20; Martin-Hisard 1998, p. 1172.
The Prosopography 1989–1992, II, p. 1207; Ломоури
1981, c. 280–284;. Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp.
92; Braund 1994, p. 286; Giardina 1996, p. 62–63.
83

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 103.

Хрушкова 2002, с. 332–344.

Procopii Caesariensis Opera omnia I, p. 286.

Procopii Caesariensis Opera omnia II, p. 493.

не около Иерусалима (Procopius, De Aed V 9,
7)89. Агафий говорит о почитаемой церкви в
окрестностях Фасиса и о культе св. Стефана
в Оногурисе, около Археополиса (Agathias,
Hist III 5,7: 94, p. 89).
Также от Прокопия мы узнаем, что Юстиниан послал в Абазгию евнуха Евфрату,
абазга по происхождению. Евфрата занимал важный дворцовый пост: primicerius
sacri cubicula («глава священных спален»)90.
Евнухи играли большую роль при константинопольском дворе. Большинство евнухов
были абазгского происхождения91. Евфрата
получил поручение запретить кастрацию
абазгских мальчиков и их продажу в рабство. Помимо этого, ему надлежало обратить
в христианство абазгов, которые почитали деревья, считая их «в своей варварской
простоте» богами. Священники прибыли в
Абазгию, Евфрата служил им переводчиком, тогда же для неофитов была построена
церковь (Procopius, VIII 3, 14–21)92. Прокопий сообщает о готах-тетракситах, которые
попросили епископа, как это ранее сделали
абазги (Procopius, VIII 4, 12)93. Контекст этих
сообщений позволяет считать, что Юстиниан дал абазгам епископа94.
Почти те же данные находим в Церковной истории Евагрия (Evagrius, HE, IV,
22)95. Самая вероятная дата миссии Евфраты – до 540 г. В этот год персидская армия вошла в Лазику, несмотря на «вечный
мир». В 542 г. византийцы вынуждены
были оставить прибрежные города Себастополис и Питиус, разрушив их укрепления, чтобы не оставить их врагу (Procopius,
89

Procopii Caesariensis De Aedificiis 1971, p. 359.

The Prosopography 1989–1992, IIIA, p. 465.

Guilland 1967, p. 166.

Procopii Caesariensis Opera omnia II, p. 498–

500.
93

Procopii Caesariensis Opera omnia II, p. 502.

Таково мнение Дьюинга: Procopii Caesariensis
De Aedificiis 1971, p. 401, а также Бракманна:
Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 93.
94

Prokop 1977, S. 167; Procopii Caesariensis De
Aedificiis 1971, p. 215.

Evagrius 1964, p. 68, 186, n. 83.

Рис. 47. Цандрипш. Базилика VI в.

VIII 4, 6; De Aed. III, 7,8)96.
Исследователи помещали юстиниановскую церковь для абазгов в разных пунктах побережья между Себастополисом и
Питиусом. Самым обоснованным является мнение В. А. Леквинадзе о том, что
юстиниановской церковью абазгов была
Цандрипшская базилика близ г. Гагра97
(рис. 47). Материалы наших раскопок это
подтверждают. Были выявлены купель
для крещения взрослых людей (рис. 48),
почитаемые монументальные гробницы,
многочисленные элементы декора из привозного константинопольского мрамора, а
также важный эпиграфический документ:
фрагмент мрамора с высеченной эпитафией. Она была посвящена абазгу, чье имя
не сохранилось (рис. 49), скорее всего, им
был местный епископ (священник, данный

Рис. 48. Цандрипш. Базилика,
крещальная купель, вид на запад

Procopii Caesariensis Opera omnia 1962–1963,
II, p. 501; Procopii Caesariensis De Aedificiis 1971,
VII, p. 215.
Леквинадзе 1970, с. 173–174; Хрушкова 1985, с.
15–60; Хрушкова 2002, с. 137–185; Khroushkova 2006a,
p. 45; Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 56.
97

Рис. 49. Цандрипш. Базилика,
греческая надпись

Рис. 50. Питиус. Базилика 2, мозаичная
вымостка в крещальне

абазгам Юстинианом).
Абазги имели возможность случай познакомиться с христианской верой до их
обращения при Юстиниане. Небольшой
епископский центр в прибрежном городе Питиусе послал своего предстоятеля на
Первый вселенский собор в Никее в 325
г. Епископская церковь Питиуса неоднократно перестраивалось на протяжении
IV-VI вв. В V в. пол базилики был украшен мозаикой, в нартексе была построена крещальня (рис. 50)98. Но в сельской
местности, в предгорных зонах, ситуация
была иной: здесь христианство стало распространяться к VI в., не ранее. Процесс
христианизации в Абхазии отражал общие
закономерности.
По поводу апсилов Прокопий пишет, что
они стали христианами «с давних пор»
(Procopius, VIII 4, 33)99, т. е. с доюстининовской эпохи. В горной Апсилии мелкие
предметы из позднеантичных некрополей, хотя и немногочисленные, свидетельствуют о некотором распространении христианства среди апсилов в IV–VI вв. Это
различные предметы из металла и стекла:
98

Хрушкова 2017д, с. 458–461.

Procopii Caesariensis Opera omnia 1962–1963,
II, p. 496.

кольца, поясные пряжки, фибулы, а также
изображения креста на керамических сосудах местного производства (рис. 51)100.
Среди прочих находок – два маленьких
нагрудных креста, один золотой (рис. 52),
другой – серебряный, они датируются VI
в.101 Существует старая точка зрения, согласно которой даже до второй пол. VII в.
христианство не играло никакой роли среди апсилов, а христианские предметы служили лишь «экзотическим украшением»102.
Интерпретация роли христианских находок связана с общей проблемой хронологии некрополей Цебельды103.
Традиционные погребальные обряды,
глубоко укорененные в сознании людей,
сохраняются долго, поэтому малое количество христианских предметов, найденных в апсилийских могилах, не является
показательным. Христианские представления о бессмертии души не выражались
непосредственно в обряде захоронения.
Христиане не создали ни собственного обряда погребения, ни особых типов
захоронений и погребальных конструкций. В IV и V вв. особый «христианский
погребальный обряд» еще не существовал на территории Римской Империи104.
Приведем близкий пример из Абхазии: в
Питиусе, где епископская кафедра существовала уже в константиновскую эпоху,
в могилах городского населения христианские предметы практически отсутствуют105. Остатки раннехристианских
церквей, выявленные в крепости Цибила экспедицией под руководством Ю. Н.
Воронова, бесспорно свидетельствует о
том, что к VI в. христианство было хороВоронов 1998, с. 233; Воронов 2003, рис. 27 (7),
70 (28), 72 (19), 94 (17), 96 (24), 114 (10),125 (6, 22),
146 (34), 150 (3, 4, 5), 191 (2).
100

101

Хрушкова 1979, с. 64.

102

Воронов 1975, с. 17, 112–113, 133, 145.

103

Kazanski, Soupault 2000, p. 262.

104

Rebillard 2003, p. 143–160.

105

Лордкипанидзе 1991, с. 113–166.

Рис. 51. Цебельда. Предметы из некрополей апсилов

шо известно апсилам106 (рис. 53, 54).
Исторические документы, упоминающие
конкретные христианские здания в Восточном Причерноморье, очень редки, и лишь в
отдельных случаях мы можем связать эти
свидетельства с известными памятниками. Агафий упоминает церковь в Оногурисе, посвященную первомученику Стефану
(Agathias, Hist III, 5, 7)107. Леквинадзе убедительно идентифицировал Оногурис Агафия
с совр. Сепиети, – деревней, расположенной
в 14 км от Археополиса. Там находится базилика с греческой надписью, в которой содержится обращение к св. Стефану108.

Рис. 52. Цебельда. Золотой
крест из погребения

Прокопий сообщает, что Юстиниан возобновил христианскую церковь в Лазике
(Procopius, De Aed III 7, 6)109, возможно, она
находилась в Фасисе. Знаменитый византийский историк больше занимался вопросами политической и военной истории,
фортификационной архитектурой, но не
церковным строительством. Поэтому его
сведения по интересующим нас вопросам
кратки и мало конкретны110. О почитаемой церкви около Фасиса говорит Агафий
(Agathias Hist III 5, 7)111. Астерий Амасийский
в начале V в. также упоминает христиан Фасиса. Он пишет в своем панегирике, что св.

Хрушкова 2002, с. 291–330; Воронов 2006, с.
409–410; Хрушкова 2017ж.
106

109

Prokop 1977, S. 167.
Howard-Johnston 2000, p. 19–30.
Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 89.

107

Agathiae Myrinaei Historiarum 1967, p. 89.

110

108

Леквинадзе 1970, с. 168.

111

Рис. 53. Цебельда. Крепость Цибила, раннехристианская церковь, вид на восток

Фока очень почитаем скифами и особенно
моряками Меотиды, Танаиса и Фасиса, которые прибывают в Амасию ради почитания его мощей112.
Таким образом, большинство свидетельств о христианизации народов Лазики,
Абазгии и Апсилии относится к VI в. В IV в.
существовали маленькие христианские общины в прибрежных городах, их членами
были торговцы, солдаты, ссыльные, служащие и т. д. Увеличение числа христиан в V
в. ясно подтверждается археологическими
данными, остатками христианских зданий. В юстиниановскую эпоху христианство было уже достаточно распространено в
регионе.

Ссыльные и мученики
Ссыльные, которые появляются в Колхиде
в диоклетиановскую эпоху, вносят особую
черту в картину религиозной жизни. Город
Питиус стал обычным местом ссылки. Это
крайний пункт власти Империи, соседний с
регионом, населенном дикими, как утверждают источники, племенами. Начиная со

Рис. 54. Крепость Цибила.
Раннехристианская церковь,
крещальная купель

112

Delehaye 1933, p. 169; Martin-Hisard 1985, p. 144.

Страбона, который говорит о пиратах, особенно опасных в северо-восточном секторе
побережья Понта Эвксинского, утвердилась
традиция подчеркивать опасности этих
отдаленных мест и дикость их населения.
Христианские авторы охотно следуют этой
традиции, они преувеличивают опасности
и трудности, чтобы лучше показать духовные подвиги ссыльных мучеников.
Поздняя традиция, византийская и грузинская, также рисует население этого региона
в мрачных тонах. Например, редакторы XVII
в. текста грузинского историка XI в. Леонтия
Мровели, упоминают дикость жителей Зихии (Джигети/Джикети), которые не захотели принять слово Божие, проповедуемое св.
Андреем, и решили его убить. Этим объясняется стойкость язычества зихов (джиков)113.
Грузинский историк XVIII в. Вахушти Багратиони напишет, что джики дикие; они были
христианами, – добавляет он, – но сегодня
вера им неизвестна114. Этот отдаленный Питиус был подходящим местом ссылки.
В 300 г., при Диоклетиане и Максимиане (286–310), семь солдат и братьев-мучеников, главным из которых был Орентий,
были приговорены к ссылке и сосланы в
Питиус. Житие Святого Орентия описывает это путешествие в форме перипла. Они
выехали в Питиус из Саталы. Эрос умер в
Кайне-Паремболе, Орентий в Ризе, Фарнакий – в Кордиле. Эти пункты находятся в
Турции. Далее, уже в Лазике, Фирм и Фирмин умирают в Апсаросе, а Кириак в Зиганеосе. Один только Лонгин достиг Питиуса,
где и был похоронен. Не на месте ли его захоронения была построена первая церковь
Питиуса? Житие св. Орентия было создано
в VI в. Кроме того, св. Орентий упомянут в
Синаксаре константинопольской церкви
под 24 июня115. Историки правомерно со113

Амичба 1986, с. 24.

114

Вахушти Багратиони 1976, с. 78.

P[eeters] 1938, p. 241–264. Грузинский перевод Синаксаря приводит деревню Банакеби
как место смерти Эроса, другие географические
пункты в грузинской версии те же, что и в греческой: Tamarati 1910, p. 150; Kollautz 1969, Sp.

поставляют этот период с другими источниками по географии черноморского побережья. Несколько городов, упомянутых
в Житии Орентия те же самые, что в Notitia
Dignitatum: Апсарос, Зиганне, Питиус.
В ту же эпоху другая группа христианских
солдат отказалась совершить жертвоприношение римским богам. По этой причине
Евгений, Валериан, Канидий и Акила были
приговорены в ссылку в Питиус; они были
сожжены в Трапезунде116. Этот обычай считать Питиус местом ссылки подтверждает,
что римские войска находились там в эпоху
Диоклетиана, хотя источники прямо не говорят об этом.
Среди ссыльных христиан той эпохи самым знаменитым был Иоанн Златоуст. Возвратившись в Константинополь из своей
первой ссылки в 406 г., он вновь был приговорен к ссылке, в этот раз в Питиус. Он
скончался около 14 сентября 407 г. в Комане Понтийской. Феодорит Киррский подчеркивает, что враги послали Иоанна туда,
где «живут самые дикие варвары», но Бог
не захотел дать ему достигнуть этого ужасного места и даровал ему жизнь вечную
(Theodoretus HE, V 34, 8)117.
В окрестностях Сухума есть населенный
пункт по имени Комана (Камана), местная
легендарная традиция считает его местом
ссылки св. Иоанна Златоуста. Здесь был
найден монолитный саркофаг, который почитается как место захоронения Златоуста.
В Абхазии известны массивные каменные
саркофаги раннехристианской эпохи, например, т. наз. «антропоидный» саркофаг,
случайно обнаруженный в Сухуме (рис. 55).
Петр Фулон, епископ антиохийский в
469/470 и в 475/476, в 488 г. был приговорен
императором Зеноном к ссылке, также в
Питиус, но смог бежать в Амасию, где умер
и был похоронен118.
30–31; Bryer, Winfield 1985, p. 325–327.

115

116

Martin-Hisard 1981b, p. 115–185.

117

Theodoretus 1964, S. 335.

118

Martin-Hisard 1993, p. 1172, n. 26; Van Esbroeck
1996, p. 203–204.

Рис. 55. Сухум. Раннехристианский саркофаг

Абазгия надолго осталась местом ссылки.
Однако Питиус с его приятным климатом,
с церквами, расположенными внутри города и вокруг него, постепенно утратил свою
древнюю репутацию «конца света». Жертвы
монофелитского конфликта при Константине II (641–648) были сосланы уже вглубь
Абхазии, в места глухие, горные, суровые119.
Св. Максим Исповедник провел там свои
последние дни, вместе со своим учеником
Анастасием Монахом и Анастасием Апокрисиарием. Об этих событиях сохранил119

ся комплекс источников: письмо Анастасия Апокрисиария, написанное Феодосию
Гангрскому в Иерусалим между августом
665 и июнем 666 г.120, Житие св. Максима
и Hipomnesticum, – документ, написанный
Феодором Спудом в конце 668 или в начале
669 г.121 Эти источники содержат сведения
об обстоятельствах их ссылки, а также об
исторической географии Апсилии, Мисиминии и соседней территории Алании.
8 июня 662 г. трое заключенных прибыли в горный район Лазики. Начальник крепости, имя которого не названо, приказал
разделить ссыльных. Максим был послан
в Схимарис, который находится недалеко
от Алании, Анастасий Монах – в Скоторис,
а апокрисиарий должен был отправиться в
Буколус, крепость мисимиан. Скоторис –
это крепость Цибила (Цибилон) на правом
берегу р. Кодор, о которой пишет Прокопий
Кесарийский. Буколус – это Бухлоос Агафия
Миринейского. Схимарис можно идентифицировать с Ухимерионом (Утимерионом)
Прокопия, его местонахождение неизвестно. Вскоре Анастасий Апокрисиарий был
заключен в Такирию, – это, вероятно, Цахар – Сидерун Агафия, крепость мисимиан.
Анастасий Монах был переслан в Сванетию,
он умер по дороге или тотчас же после прибытия, между 22 и 24 июля 662 г. Св. Максим
умер в Схимарисе 13 августа того же года.
Поздние грузинские источники сообщают,
что он был похоронен в монастыре св. Арсения (или Арсака)122.
Анастасия Апокрисиария перевозили из
одного места в другое, он провел несколько месяцев в крепости Фуста и, наконец,
должен был весной 664 г. отправиться в
Схимарис – туда, где скончался св. Максим.
Анастасий был освобожден князем Абаз120

Devreesse 1955, p. 5–16; Noret 2000, p. 37–42.
Первым, кто установил, что письмо Анастасия Апокрисария было адресовано в Иерусалим, был А.
Бриллиантов: Бриллиантов 1917, с. 7; Lordkipanidze,
Brakmann 1994, Sp. 95–96.
Devreesse 1935, p. 49–80. Новое издание документов о св. Максиме: Allen, Neil 2002.
121

122

Dagron 1993, p. 167–240.

Кекелидзе 1912, с. 451–486.

гии; наследник князя, патрикий Григорий,
взял св. Максима под свое покровительство
и поместил его близ своего дома в Фусуме.
Этот Фусум упоминается только у Феодосия.
Этот пункт находится в районе Зихахореоса, у подножия Кавказских гор, на границе
Абазгии и Алании. Апокрисиарий прожил в
ссылке дольше всех – он скончался 11 октября 666 г.
Эти церковные документы содержат сведения по истории и географии Абхазии и
соседней Алании в эпоху раннего средневековья. К середине VII в. князь (princeps)
Абазгии имеет высокий византийский титул патрикия, это третий ранг в официальной византийской иерархии, после магистра (этот ранг византийцы присваивали
обычно царям соседних народов) и проконсула. Крепость Цибила/Цибилон находится в Апсилии, районе, который в эту
эпоху составляет часть Абазгии. Некоторые горные крепости были под контролем
византийцев, именно те, куда отправили
ссыльных. Напротив, патрикий Григорий
защищает ссыльных, поэтому Анастасий
называет его “друг Христа, князь Абазгии” (Christi amicus princeps Abasgiae). Для
ссыльных правители и жители этой страны были philochristi, что для Анастасия и
Феодосия означало православные. Географически все названные в комплексе документов Максима Исповедника крепости
расположены недалеко одна от другой, в
регионе Апсилия – Мисиминия – Сванетия – Алания. Важность этих сведений для
решения проблем исторической географии давно оценили исследователи123.
Несколько десятилетий спустя в этом же
регионе произошло событие, связанное с
другим мучеником, местным. Эпоха нашествия арабов дала мученика в стране,
уже глубоко христианизированной. В 738 г.
арабы завоевали Себастополис, поднялись
вверх по р. Кодор и проникли в Апсилию
и Мисиминию. Они вошли в Цахар (Сидерун) и взяли в плен Евстафия, сына местБриллиантов 1917, с. 1–62; Kollautz 1969, Sp.
47; Zuckerman 2000, p. 553–554.
123

ного правителя Мариана. За отказ принять
ислам они предали юношу смерти в 740 г.,
в городе Харране124. Очевидно, что к этому
времени предгорные районы Абхазии были
глубоко христианизированы. В Житие св.
Або Тбилисского, источнике XI в., Иоанн
Сабанисдзе пишет о событиях 80-х гг. VIII
в.: невозможно было найти ни одного неверующего в Абхазии125.
Евстафий стал первым святым мучеником из апсилов126. Этим объясняется включение в иконографическую программу алтарной преграды из Цебельды сцены Чуда
святого Евстафия (рис. 16, 56). Этот памятник, опубликованный П. С. Уваровой в 1894
г., вызывает неизменный интерес127.
Феофан Хронограф пишет о событиях
в районе Цебельды, дважды называя имя
правителя апсилов. В одном случае это
Марин, – «первый из апсилов», princeps
Apsilorum, апсилийский князь. Во втором
эпизоде Хроники Феофана это патрикий
Мариан, который в 738 г. защищал крепость
Цахар; его сына Евстафия взяли в плен арабы и убили за отказ перейти в ислам.
Самое вероятное, что Марин и Мариан – одно и то же лицо. Феофан пишет о
соседних территориях Алании, Апсилии
и Мисиминии. В первом случае речь идет
обо всем племени апсилов, поэтому он характеризует Марина как князя апсилов. А
во втором случае Мариан выступает как
начальник гарнизона крепости, состоящий на службе у византийцев, и здесь
Феофан называет его ранг в византийTheophanis Chronographia 1883-1885, I,
p. 394; 197, p. 544. О Мариане (Марианосе) см.:
Prosopographie 2000, S. 168. Князь апсилов Марин
(Маринос) сыграл важную роль в кавказском походе
императора Льва Исавра (до 711 г.): Сanard 1971, p.
353–357; Чичуров 1980, с. 44, 67; Анчабадзе 1959, с.
93–94.
124

Амичба 1986, с. 8; Гунба 1989, с. 94–95;
Shurgaja 1999, p. 83–96 .
125

Хрушкова 2002, с. 59–60, 392; Khroushkova
2006a, р. 25, 152; о. Дорофей (Дбар), Моисеева, 2008,
с. 310–311; Хрушкова 2002, с. 392.
126

Khroushkova 2006a, р. 145–152, 199–216;
Khrushkova 2008b, p. 577–587; Iamananidzé 2016, p. 90–94.
127

Рис. 56. Цебельда. Плита
алтарной преграды, сцена
Чуда св. Евстафия

ской иерархии – Мариан патрикий128. Как
было сказано выше, в событиях 664 г., связанных со ссылкой св. Максима Исповедника, князь (princeps) абазгов Григорий,
начальник крепости Фусум – тоже патрикий. Ранг патрикия соответствует латинскому princeps, князь. Местные князья, а
позже – цари Абхазского царства, имели
византийские придворные титулы. Марин
и Мариан – очень похожие имена, подобным образом в византийских источниках
встречается смешение имен Георгий и
Григорий, не говоря уже о топонимах, например, Таматарха, Таматраха, Матраха
или Зиганна, Зиганис, Зиганеос, также Цибила, Цибилон и т.п.
Существует другая точка зрения. А. Ю.
Виноградов считает, что Мариан и его сын
Евстафий были византийскими офицерами, а не апсилами. Однако источники не
дает оснований для такого вывода. Особое
возражение вызывают те приемы, в которых А. Ю. Виноградов, к сожалению, был
замечен неоднократно: искаженное цитирование, когда на указанных страницах нет
тех сведений, на которые ссылается этот
автор. В других случаях фальсифицированная ссылка сочетается с присвоением А. Ю.
Theophanis Chronogaphia 1883–1885, I, p. 394,
411, 414; II, p. 266, 268; Theophanes Confessor 1997,
I, p. 544, 573–574.
128

Виноградовым чужого мнения, но уже без
ссылки. На это указывалось не раз129. Факты недобросовестных приемов полемики
в работах А. Ю. Виноградова приводились
также В. Н. Залесской и Ю. А. Пятницким:
«Приемы, которыми пользовался Ю. А. Виноградов в своем сочинении, чтобы прийти к подобным выводам, – стары и хорошо
известны: цитаты, вырванные из контекста
и превратно истолкованные, передержки,
натяжки, ложь»; «В ряде случаев (чтобы не
сказать в большинстве) А. Ю. Виноградов
обнаруживает незнание литературы, имеющей отношение к тем памятникам, надписи на которых он берется читать»130.

Церковная организация
Для нашего анализа важны два основных
типа источников по истории церковной организации: списки вселенских соборов и
Notitiae episcopatuum, – списки епископств,
подчиненных константинопольскому патриархату. Но ни один из этих списков не
полон. Самый знаменитый епископ из
Колхиды – Стратофил из Питиуса и единственный представитель Кавказа на первом вселенском соборе в Никее в 325 г. Его
Хрушкова 2017е, с. 222, прим. 43; Хрушкова
2017ж, с. 158–160.
129

130

Залесская, Пятницкий 2017, с. 508–510.

имя присутствует во всех версиях списков
участников, включая и т. наз. «первоначальный» список, который реконструировал Э.
Хонигманн, под номером 104. Стратофил
из Питиуса, Домн из Трапезунта и Лонгин
из Новокесарии представляли епархию
римской провинции Полемоновский Понт.
Стратофил подписал все документы собора, установившего основы христианского
вероучения131. Позже имя Стратофила упомянет византийский историк V в. Сократ,
вслед за Евсевием Кесарийским (Socrate HE,
I, XIII, 12)132.
Как развивалось это маленькое и отдаленное епископство? Питиус исчезает из
византийской церковной организации или
из известных нам источников. Первая церковь, кафедрал Стратофила, была перестроена не раз, этот архитектурный комплекс
просуществовал до пост-юстининовской
эпохи с различными изменениями133. На
территории Лазики и Абазгии были обнаружены и другие христианские здания. Очень
возможно, что их духовенство было подчинено церковной организации Полемоновского Понта.
Прокопий Кесарийский пишет о епископах лазов, не называя ни их имен, ни их
кафедр (Procopius, VIII 2, 18)134. Феофилакт
Симокатта в 589–590 г. упоминает «главу
священников» Фасиса, что должно означать
епископа (Theoph. Simocatta, Hist. III 6, 17)135.
Абазги получили епископа к началу 40-х
годов VI в., судя по данным Прокопия. Раскопки апсилийской крепости Цибила обнаружили строительную керамику, кирпичи и
черепицу, с греческим клеймом епископа
131

Honigmann 1939, p. 46; Honigmann 1944, p. 20;
Ruggieri 1993, p. 335 (в этом списке Стратофил под
номером 120).
132

Socrate 2004, p. 164–155.

Хрушкова 2002, с. 67–119; Khroushkova 2006a,
p. 29–44.
133

134

Procopii Caesariensis Opera omnia 1962–1963,
II, p. 493.

Рис. 57. Крепость
Цибила. Черепица с
клеймом епископа
Константина

Константина, которые датируются около
550 г.136 (рис. 57). Было ли это лицо первым
епископом апсилов? Однако оно не упомянуто ни одним письменным источником,
Мы имеем некоторые свидетельства о существовании епископств в Восточном Причерноморье в юстиниановскую эпоху, до
окончания византийско-персидских войн.
Но ни одно из этих сведений не отражено в
официальных документах патриархата, потому что ни Лазика, ни Абазгия в эту эпоху
не принадлежала Восточной Римской империи. В эпоху войн стабильной церковной
организации в Лазике, Абазгии и Апсилии
еще не существовало.
Становление системы церковной организации в регионе стало возможным по окончании войн, когда Лазика и Абазгия стали
частью провинции Pontus Polemoniacus, и в
регионе была создана новая административная система. Первая епископская Нотиция отражает ситуацию в эпоху после войн,
ко второй пол. VI в. Согласно этой Нотиции
(до 641 г.), митрополия Фасиса (№ 32 в Нотиции), имела четыре подчиненных епископства (суффраганта), находившихся в
Родополисе, Петре, Саисине (в некоторых
списках Нотиции по ошибке “Abissine”) и
Зиганеосе.
Саисина идентифицирована с совр. Цаиши, к юго-западу от г. Зугдиди в Мегрелии137,

135

Theophilakti Simocattae Historiae 1972, p. 122;
Theophilacte Simocatta, 1977, p. 81; Martin-Hisard
1993, p. 1173; Lordkipanidze, Brakmann 1994, Sp. 95.

136

Воронов 1998, с. 232–233.

137

TAVO, Карта BVI 11.

а Зиганеос – в Гудаве. Таким образом, центр
митрополии и два его суффраганта находятся на побережье и два других – в глубине
страны. По первой Нотиции, Себастополис
стал центром архиепископства Абазгия, его
епископ назван под номером 72, после Гераклиополиса138. Архиепископы, хотя и не
имели суффрагантов, фактически играли
роль провинциальных митрополитов, зависящих только от константинопольского
патриархата139. Если бы кафедра Себастополиса была простым епископством, она
подчиинялась бы митрополиту Фасиса, но
архиепископство Себастополиса зависело
только от патриархата. Как увидим далее,
это архиепископство просуществовало значительно дольше, чем митрополия Фасиса.
Возможно, базилика Петры в Лазике была
епископской. Она была частью комплекса, в который входили термы, устроенные
рядом. Базилика датируется юстиниановской эпохой, – не ранее 535 г., когда этот
город был построен Юстинианом, согласно Прокопию, или, скорее, перестроен и
обновлен140. В Родополисе (Город Роз, Вардцихе) пока не открыто ни одной церкви.
Средневековую церковь в Цаиши (Саисина)
украшают колонны и капители из проконнесского мрамора, которые датируются юстиниановской эпохой141. Может быть, эти
мраморы украшали древнюю епископскую
церковь, которая находилась на этом же месте? В Зиганеосе (совр. Гудава) маленький
баптистерий, открытый там, датирован доюстиниановской эпохе. Церковь, к которой
он относился, не обнаружена.
В Себастополисе архиепископская церковь VI в. не известна. Раскопанный здесь
раннехристианский архитектурный комплекс относится к более раннему времени.
Он был разрушен пожаром 542 г. и не мог
служить епископским центром на протяжении всех веков существования архие138

пископства Себастополис142. Несколько находок свидетельствуют о его важности в
международной торговле в более позднюю
эпоху. Это печать Феодора, апо-ипатия и
коммеркиария «апотеки» (таможенного
центра) Себастополиса, которая относится
к 668 – около 672 г., возможно, до 672/673
г.143. Вполне возможно, что большая купольная церковь в с. Дранда, расположенная в
22 км к югу от Сухума, была епископским
кафедралом Абазгии. Это предположение
В. А. Леквинадзе кажется обоснованным144
(рис. 58, 59).
Имен церковных деятелей в Восточном
Причерноморье мы знаем очень немного.
После Стратофила это епископ Фасиса Кир,
который становится патриархом Александрии в 631 г.145. Митрополит Фасиса Феодор
участвовал в VI вселенском соборе в 681 г.146
Возможно, он был тем самым Феодором,
которому принадлежала печать VII–VIII
вв., случайная находка в Пицунде147. Десятилетие спустя, на константинопольский
церковный собор 692 г. из Лазики прибыли
митрополит Фасиса Феодор, епископы Фаустин из Зиганиса и Иоанн из Петры148. Мы
не знаем, по каким причинам архиепископ
Себастополиса отсутствовал на этом соборе.
Система епархий, описанная в первой
Нотиции, в Лазике и Абазгии оставалась
стабильной до седьмой Нотиции, которая
относится к началу X в. Вторая Нотиция
датируется началом VIII в. , в ней присутствуют епархия Абазгии с центром в Себастополисе (№ 76) и митрополия Лазики с
Хрушкова 2002, с. 195–259;
2006a, p. 57–69.
142

Khroushkova

Oikonomides 1986, p. 30–31, № 17; Nesbitt,
Oikonomides 1991, № 86, 1, p. 193–194. Несбитт и
Икономидис идентифицируют Себастополис на печати с Себастополисом в Абазгии.
143

Хрушкова 2002, с. 259–273; Khroushkova,
2006а, p. 74–78.
144

Notitiae episcopatuum 1981, p. 7–8, 205–212.

145

Darrouzès 1984, p. 178, 199.

139

Feissel 1989, p. 119.

146

Le Quien 1958, I, Sp. 1443.

140

Леквинадзе 1973, с. 169–186.

147

Дундуа 1978, с. 341–342.

141

Хрушкова 1980, с. 20–23.

148

Ohme 1990, S. 148, 169, 182, 220, 304–305.

Рис. 58. Дранда. Купольная
церковь VI в., вид с юговостока

центром в Фасисе (№ 31)149. В третьей Нотиции автокефальная епархия Абазгии (№
89) расширена благодаря соседнему епископству Никопсиса150, а митрополия Лазики (№ 39) получила нового суффраганта,
который находился в Ризе151. По мнению
Жана Даррузеса, эта Нотиция относится
ко времени между 787 г. и концом IX в. Эта
дата соответствует сведениям, которые содержатся в Актах собора 869–870 гг. в Константинополе152.
В документах VII вселенского собора, состоявшегося в Никее в 787 г., митрополит
Лазики Христофор (№ 20, 22, 23 в различных списках) и архиепископ Абазгии (№ 64,
65, 66) присутствуют вместе. Этот собор восстановил иконопочитание, и участие в нем
представителей Южного Кавказа говорит о
том, что политика иконоборческих императоров не пользовалась поддержкой в этом
регионе. Впрочем, позиция епископов Абазгии и Лазики не была одинаковой. Христофор подписался в списках участников A, D,
E. Однако его подписи нет в главном списке
F, – списке участников заседания, на котором была сформулировано определение

Рис. 59. Дранда. Купол церкви

православной веры о почитании икон. Архиепископ Абазгии Константин подписал
протокол четвертого заседания (список E)
и список F. Возможно, Константин прибыл
позже и не присутствовал на всех заседаниях153. Архиепископство Абазгия присутствует почти во всех Нотициях, до XII в.154
История митрополии Фасиса более
сложна. В списках Никейского собора 787
г. Христофор фигурирует то как митропо153

149

Notitiae episcopatuum 1981, p. 217–218.

150

Notitiae episcopatuum 1981, p. 31, 233.

151

Notitiae episcopatuum 1981, p. 241.

152

Notitiae episcopatuum 1981, p. 32, 233.

Darrouzès 1975, p. 5–21, 62–68.

В Нотициях 4 (№ 74), 5 (№ 77), 7, в X в. (№
100), 8 (№ 116), 11 (№ 135) и 12 (№ 132). В XII в. Себастополис присутствует только в некоторых копиях
Нотиций 11 и 12: Notitiae episcopatuum 1981, p. 82,
84, n. 3.
154

Рис. 60. Себастополис.
Позднеантичный
архитектурный комплекс,
вид на север

лит Фасиса, то как митрополит «Фасиса и
Трапезунта», то как представитель только
Трапезунта. И это не было случайностью.
Митрополия Фасиса была объединена с
митрополией Трапезунта таким образом,
что последний стал кафедрой и местопребыванием митрополита Лазики. Однако
эти существенные изменения не нашли
отражения в официальных церковных документах155. Перемены в системе епархий
были связаны с важными политическими
155

Darrouzès 1986, p. 7–8, 39–40; Darrouzès 1989,
p. 210–213.

изменениями в этом регионе, – с образованием Абхазского царства (конец VIII –
конец X вв.)
***
Мы можем представить себе общую картину христианизации населения Восточного побережья Черного моря. Христианская вера проникает вначале в среду греческого или греко-говорящего населения
прибрежных городов, нередко в связи с
римским военным присутствием. В константиновскую эпоху христианская об-

щина со своим предстоятелем епископом
Стратофилом уже существовала в Питиусе,
который стал центром распространения
христианства. По соседству, на пицундском мысу, раскопана большая базилика в
с. Алахадзы. Первая церковь IV в. в лазской
столице Археополисе повторяет план кафедрала Стратофила.
Себастополис был другим важным христианским центром. Там уже в первой пол.
V в. существовала октогональная церковь с
мартирием, которая была частью приморского городского квартала (рис. 60). Баптистерий Зиганиса восходит к той же древней эпохе, он составлял часть епископского
комплекса, пока не открытого.
Для V в. письменных источников немного. В эту эпоху распространение христианства более ясно свидетельствуется строительством церквей в Питиусе, Гиеносе
Археополисе. В VI в. христианство утверждается в городах, их окрестностях, в населенных пунктах, расположенных вдоль
важных дорог. Крупные церкви появляются вне древних городских центров – в Цандрипше, Вашнари, Сепиети. Небольшие
однонефные церкви строятся в крепостях,
расположенных в предгорьях Кавказа: Цибиле, Хашупсе, Шапкы, Мрамбе. И, наконец, после византийско-персидских войн
прочно утвердилась стабильная церковная
организация, которая охватывала всю территорию Лазики и Абазгии156.
Вопрос языка литургии – предмет дискуссий. В начальный период это греческий
язык, в XI в. он был заменен грузинским.
Предположение о том, что в литургии использовался абхазский язык157, опирается
на Житие св. Константина Просветителя.
В нем описывается спор св. Константина с
епископами из Венеции на Моравском соборе. Перечисляя народы, которые славят
Бога на своем языке, Константин называет
абазгов и иберов158.
156

Khrushkova 2007a, p. 177–219.

157

Kollautz 1969, Sp. 31.

158

Dvornik 1958, p. 207–208; Голубинский 1985,

с. 153.

В Лазике и Абазгии почти все эпиграфические документы позднеримской и ранневизантийской эпох и периода раннего
средневековья на греческом языке. Они касаются церковной жизни и частного быта,
– это эпитафии, надписи на керамических,
металлических и иных предметах. Латинских надписей очень мало, в основном они
носят характер официальных документов.
Таковы, например, клейма легионов на
строительной керамике. Грузинские эпиграфические документы появляются в XI
в. В Абхазии было найдено 22 грузинских
надписи, относящихся ко времени между
XI и XIV вв.159
Те важные христианские центры Восточного Причерноморья, которые сложились в
позднеантичную эпоху, будут развиваться
на протяжении веков и не утратят своего
значения в новейший период истории.

159

Гамахария, Гогия 1997, с. 807–815.

1. Никопсис
(Ново-Михайловская)
2. Лоо
3. Сочи
4. Адлер
5. Цандрипш
6. Гагра
7. Алахадзы
8. Бзыбь
9. Питиус
(Сотириуполис-1,
Бичвинта, Пицунда)
10. Амбара
11. Хуап
12. Абаата

13. Лыхны
14. Айлага-Абыку
15. Гудаута
16. Ачануа
17. Анхуа/Анухва
18. Мсыгхуа
19. Анакопия(Новый
Афон)
20. Камана
21. Себастополис (Цхум,
Акуа, Сухум)
22. Акапа
23. Цебельда
24. Гульрипш
25. Герзеул

26. Цибила
27. Чхалта
28. Дранда
29. Адзюбжа
30. Киач
31. Моква
32. Ачапара
33. Ткварчел(Ткуарчал)
34. Очамчира
35. Илори
36. Бедия
37. Агу- Бедия
38. Лашкендр
39. Пшаури
40. Зиганис (Гудава)

41. Царче
42. Ацкар (Цкелкари)
43. Гал/Гали
44. Анаклия
45. Саисина (Цаиши)
46. Хоби
47. Фасис (Поти)
48. Чкондиди (Мартвили)
49. Кутаиси
50. Гелати
51. Батуми
52. Апсарос (Гонио)
53. Сотириуполис-2
(Борчка)
54. Трапезунт

Рис. 61. Восточное побережье Черного моря в средневековую эпоху. Карта-схема

ГЛАВА 3
ЦЕРКОВНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ В АБХАЗИИ
В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ
Церковная организация в Абхазии в эпоху средних веков является развитием предшествующего периода1 (рис. 61). Абхазское царство, основанное династией Ачба
(Анчабадзе)2, существовало на протяжении
двух столетий, с 80-х гг. VIII в. по 80-е гг. X
в. В византийских источниках оно носило
название Абазгия/’Αβασγία, в грузинских
– Апхазети. Абхазское царство было значительно более обширным, чем Лазское
царство, прекратившее свое существование в VI в.3 Территория Абхазского царства включала Западную Грузию, от Черного
моря на западе, до Лихского (Сурамского)
горного хребта на востоке, и от Никопсиса (Нечепсухо/Негопсухо по-адыгски) на
северо-западе, до устья р. Чорох – на юге.
Эта река, известная грекам под названием
Акампсис, отделяла Абхазское царство от
Восточной Римской империи, позже названной Византией4.

Собственно Абхазия, т. е. страна, населенная абазгами, занимала северную часть Абхазского царства. История Абхазского царства, пограничного с Византией, была тесно
связана с историей Империи. Это относится и к церковной истории. Б. Мартен-Изар
отмечает: «Главная историческая проблема
этого периода – это проблема эволюции связей между константинопольским патриархатом и епископствами Западной Грузии»5.
Византийские и грузинские источники не
всегда согласуются между собою. Нотиции
патриархата не дают никакой информации
о кафедрах, основанных абхазскими царями, а грузинские хроники ничего не сообщают об епископах, подчинявшихся Константинополю.
Согласно первой Notitia Episcopatuum, на
прибрежной территории Восточного Причерноморья располагались две кафедры.
Митрополия Фасиса имела четыре суффра-

Этот вопрос рассматривался ранее: Khroushkova
2006a, p. 89–97, Khroushkova 2007, p. 271–292;
Хрушкова 2008, с. 234–249; Хрушкова 2015, с. 98–110.

детта Мартен-Изар пишет: «территория, называемая
Константинополем Абазгией в X в., простирается по
берегу Черного моря и на юге Кавказа, от Зихии и
р. Никопсис до устья Чорох»: Martin-Hisard 2000,
p. 459, n. 676. Но у того же автора встречаем иное
мнение: «Эта новая Апхазети простирается приблизительно от порта Анакопия на севере до устья Чороха»: Martin-Hisard 2001, p. 8. Таким образом, в двух
работах одного и того же автора, опубликованных
почти одновременно, в одном случае северным пределом Абазгии служит р. Никопсис на границе с Зихией, а в другом – ошибочно указана Анакопия. Расстояние между этими пунктами составляет не одну
сотню километров. Коллауц, пытаясь избежать этих
трудностей, на своей карте помещает два Никопсиса,
подразумевая под вторым Никопсисом Анакопию:
Kollautz 1969, Sp. 24, 29–31, 46, 48, Abb. 1.

Toumanoff 1997, p. 38.

О понятиях «Апхазети», «Абазгия» и проблемах
истории Абхазского царства существует обширная
литература: Анчабадзе 1959, с. 171–177; Toumanoff
1963, p. 24; 60, n. 58; 256, n. 356; Лордкипанидзе 1988,
c. 280–304; Гунба 1989, c, 213–234; Martin-Hisard
1981a, p. 145–156; Martin-Hisard 2000, p. 459–479.
3

Одна из причин дискуссий о границах – неясности в источниках. Типичный пример – Анакопия,
совр. Новый Афон, Псырцха по-абхазски, Анакопси
грузинских источников, Трахея Прокопия Кесарийского. Анакопию путают с Никопсисом, который, согласно Константину Багрянородному, был границей
между абазгами и зихами. Так, в одной работе Берна4

Martin-Hisard 1993, p. 562.

ганта с центрами в Зиганисе, Саисине, Родополисе и Петре, а архиепископство Себастополиса не имело ни одного6. О. Жан Даррузес
детально изучил изменения в истории митрополии Фасиса. Канцелярия патриархата
сохранила название митрополии Фасиса на
бумаге, но в действительности она потеряла
свое значение. Нотиции под именем Лазики упоминают новую провинцию, кафедрой
которой был Трапезунт. Фасис окончательно
исчезает из седьмой Нотиции, к началу X в.7
Изменения в положении митрополии
Фасиса были обусловлены важными переменами: образованием Абхазского царства и политикой его царей. Царь Георгий
(Гиорги) II (915/916–959/60 или, по другому
мнению, 929–957 гг.) в начале X в. основал епископство Чкондиди (по-мегрельски
«большой дуб», совр. Мартвили) и построил
там большую церковь8. Хотя дата основания
Чкондиди названа в летописи «Жизнь Грузии», время строительства церкви служит
предметом споров историков грузинского
искусства. Г. Н. Чубинашвили датирует церковь VII в., а Ш. Я. Амиранашвили относит
время ее строительства к X в., что соответствует сведениям хроники Матиане Картлиса9. Новая кафедра заменила епископство Фасиса и три кафедры его суффрагантов,
которые находились к югу от р. Ингур: в Саисине, Родополисе и Петре.
Единственный суффрагант к cеверу от Ингура, подчиненный Фасису, был расположен
в Зиганисе (Гудаква грузинских источников,
совр. Гудава). Церковная политика расширения к северу местных епархий, проводимая
Георгием II, была продолжена его наследни6

Картлис Цховреба 1955, 1, с. 270; Матиане
Картлиса 1976, с. 36; Летопись Картли 1982, с. 55;
Pätsch 1985, S. 343; Brosset 1849a, p. 290. Абхазское
название большого древнего села Моква – Мыку:
Кварчия 1985, с. 68–69; Кварчия 2002, с. 417.
10

Notitia Episcopatuum 1981, p. 206.

Notitia Episcopatuum 1981, p. 284; Darrouzès
1986, p. 7–8, 39–40.
Картлис Цховреба 1955, 1, c. 265; Матиане
Картлиса 1976, c. 34; Летопись Картли 1982, c. 53;
Амичба 1986, c. 39; немецкий пер.: Pätsch 1985, S.
338; франц. пер.: Brosset 1849a, p. 278. О датах правления абхазских царей: Toumanoff 1956, p. 77–82;
Таблицы царей Абхазии, царей абхазов и грузин, и
царей Армении: Grumel 1958, p. 376–379.
8

ками. Леон III (957–967) основал епископство в Мокве10, к югу от р. Кодор. Возможно,
оно занимало северную часть территории
епископства Зиганис. Епископство Гудаква
было упразднено Багратом III (975–1014),
внуком Георгия II. Баграт III основал епископство в Бедия11, которое упразднило константинопольскую митрополию Фасиса.
Известна точная дата строительства епископской церкви. Царь Баграт и его мать,
царица Гурандухт, сделали ценный вклад:
литургическую золотую чашу с чеканными
изображениями и грузинской надписью,
которая называет имена вкладчиков и дату
этого события , 999 год. К этому году церковь
была окончена (рис. 62). Вахушти замечает,
что эта «большая и прекрасная купольная
церковь, украшенная всяческими орнаментами», была епископской кафедрой еще и
в XVIII в.12 Вообще все создания царей той
цветущей эпохи отличались исключительно долгой жизнью, будь то сама церковная
организация или церковные здания.
Если в Лазике три кафедры из пяти, перечисленные в первой епископской Нотиции,
находились на побережье (Петра, Фасис,
Зиганис), то три новых епископских центра
абхазских царей были перемещены вглубь
страны, подальше от древних мест римского, а затем византийского владычества.
Кому подчинялись эти епархии? Ряд историков (К. Кекелидзе, И. Джавахишвили, П.
Ингороква, Н. Бердзенишвили, М. Лордкипанидзе и другие) предполагали, что епархии, основанные абхазскими царями, были
подчинены Мцхетскому католикосу в VIII–
IX или X в.13 По мнению М. М. Гунба, абхаз-

Амиранашвили 1963, c. 148–149.

Картлис Цховреба 1955, 1, с. 281; Матиане
Картлиса 1976, с. 42; Летопись Картли 1982, с. 61;
Амичба 1986, с. 43; Pätsch 1985, S. 355–356; Brosset
1849a, p. 300.
11

Wakhoucht Tsarévitch 1842, p. 397.

См. подробный анализ: Анчабадзе 1959, с. 144–154.

Рис. 62. Бедия. Церковь, восточный фасад

Рис. 63. Моква. Церковь, вид
на центральную апсиду

ские епископы подчинялись правителям
Абхазского царства14 Источники не дают
ясного ответа на этот вопрос.
В то время как существование митрополии Фасиса постепенно становится символическим, основание новых епархий утверждалось строительством крупных церковных зданий. Они воплощали амбиции
и возможности царской власти. Церковьтетраконх Чкондиди воспроизводит тип
Джвари, знаменитый картлийский образец. Огромный кафедрал Моквы относится к иному архитектурному типу, это т. наз.
«вписанный крест», – тип, преобладающий
в византийском мире, начиная с X в. (рис.
63). Мы наблюдаем здесь важную особенность культуры региона: чем дальше к северо-западу, тем больше византийских черт.

Себастополис, где византийцы, начиная с
доюстиниановской эпохи, занимали прочные позиции и не хотели их терять.
История автокефального архиепископства Себастополис значительно отличалась от
Фасиса. Если роль последнего прогрессивно уменьшалась, а затем исчезла, епархия
Абазгия не только продолжает существовать, но и увеличивает свою территорию.
Это движение всегда направлено к северу,
куда византийцы отступали постепенно. В
третьей Нотиции (т. наз. «Нотиция де Боора»), датированной концом VIII или IX в.,
Никопсис (Nikóψiς) в Зихии относится уже
к архиепископству Абазгия (№ 89), а не к
епархии Зихия, как раньше15.
По мнению Б. Мартен-Изар, епархии Лазики и Абазгии «исчезают начиная с X в.»16;
Абазгия «исчезла, в то время как появилась
новое архиепископство, подчиненное Сотириуполю, на границе новой Апхазети»17.
Однако источники говорят о другом. Константинополь считал Абазгию и ее церковь

Себастополис
К самому концу X в. Баграт III глубоко изменил систему, зафиксированную первой
Нотицией, но не разрушил ее полностью: не
был затронут Себастополис. Исходной точкой нового развития был центр царства –
Кутаиси и Чкондиди, двойной центр власти
светской и власти духовной. Это движение
развивалось к северу, к архиепископству
14

Эта Нотиция отражает реальную тенденцию,
хотя не считается официальным документом: Notitia
Episcopatuum 1981, p. 31–32, 233.
15

Гунба 1989, с. 138.

Martin-Hisard 1993, p. 562.

Martin-Hisard 2000, p. 464.

важным опорным пунктом для христианизации алан Северного Кавказа. Роль Абазгии
действительно была велика. Письмо № 51
(914–916) константинопольского патриарха
Николая Мистика, адресованное «светлейшему эксусиасту Абазгии» Константину III,
и письмо № 46 (916–917), написанное Георгию II, являются важными документами18.
Если бы Константин III или Георгий II действительно упразднили кафедру Себастополиса, и греческое духовенство покинуло
бы Абазгию, патриарх Николай Мистик не
восхвалял бы абхазский царей в своих письмах за их активную помощь в деле христианской проповеди в Алании.
Роль Себастополиса подтверждают официальные документы. Эта кафедра представлена в следующих Нотициях: 1, 2, 3, 4,
5, 7, 8, 11, 12 и 15, т. е. с VII по XIII в.19 В то
же время ни один грузинский источник не
говорит об основании новых епископств,
которые заменили бы кафедру Себастополиса. Сотириуполис не появился вместо
Себастополиса, как считает Мартен-Изар,
потому что обе эти кафедры одновременно
присутствуют в Нотиции 8 (№ 102 и 116 соответственно), Нотиции 11 (№ 122 и 135) и
Нотиции 1820.
О присутствия византийцев в Себастополисе свидетельствуют находки монет. В
Сухуме был найден клад с 25 византийскими монетами времени от Константина Багрянородного до Алексея I Комнина (1081–
1118). В X-XI вв. византийская монета была
основой денежного обращения в этом региЭти документы не имеют точных дат: Nicholas
I Patriarch 1973, p. 279–281 (письмо № 51), 548–549
(комментарий), 265–267 (письмо № 46), 547 (комментарий). Грюмель предлагал другую хронологию
писем: Grumel 1936 , № 599, p. 135, № 609, p. 139;
Obolensky 1971, p. 32–33, 164–165; Dagron 1993, p.
220; Martin-Hisard 2000, p. 470–471; Иванов 2003,
c. 178–190.

оне Причерноморья21. Именно в это время
византийцы очень активны здесь

Анакопия
Главная крепость абазгов Анакопия, Трахея Прокопия, первая столица Абхазского
царства, сохранила свою решающую роль в
средневековую эпоху. Город оставался знаменитым из-за легенд, связанных с кончиной здесь апостола Симона. Другое известное предание говорит о спасении чудотворным образом Богоматери (Нерукотворным)
крепости в 737 г., когда ее осаждали арабские войска22.
Церковная политика Византии в этом регионе опиралась не только на давние связи, но и на военную силу. Георгий I, царь
абхазов и грузин (1014–1027), уступил византийцам несколько крепостей. По свидетельству Скилицы, в 1033 г. Алда, жена
Георгия I и дочь царя алан, отдала Анакуфу,
«очень мощную крепость», Роману III Аргиру (1028–1034)23. В течение нескольких десятилетий XI в. византийцы владели этим
городом. Анакуфа (Анакопия) – это современный Новый Афон на р. Псырцха, как
считает большинство иследователей. Но
есть и другие мнения, которые почти столетие назад были высказаны таким крупным
знатоком исторической географии, как
Эрнст Хонигманн24. Противоречия иссле21

Картлис Цховреба 1955, 1, с. 234–236; Pätsch
1985, S. 319; Brosset 1849a, p. 240; Анчабадзе 1959, c.
93–109; Гунба 1989, c. 175–188, 213–234.
23

Notitia Episcopatuum 1981, Нотиции 1 (№ 72,
p. 207), 2 (№ 76, p. 218), 3 (№ 94, p. 233), 4 (№ 74, p.
251), 5 (№ 77, p. 266), 7 (№ 100, p. 274), 8 (№ 116, p.
294), 11 (№ 135, p. 346), 12 (№ 132).
19

Notitia Episcopatuum 1981, p. 294, 345, 407–408.

Шамба 1985, с. 78–85.

Jean Skilitsès 2003, p. 322.

Э. Хонигманн помещает Анакуфу в устье р. Апсарос (Чорох/Акампсис), в совр. Хопе: Honigmann
1935, S. 166, Anm. 7. То же мнение: Bryer, Winfield
1985, p. 346. Это очень маловероятно. Другой пример путаницы: П. Петерс тоже помещает Анакопию
в устье Чороха и идентифицирует этот город с Никопсисом, на границе между Зихией и Абазгией:
Peeters 1932, p. 1–12. В этом случае граница Зихии
доходила бы до Турции, и для Абазгии на побережье не осталось бы места. Как видим, положение
Анакопии колеблется на пространстве сотен километров, между противоположными точками побережья Понта.
24

Рис. 64. Анакопия. Церковь
на Иверской горе, вид на
запад

дований той эпохи сказываются и сейчас,
как было показано выше, на примере работ
Бернадетты Мартен-Изар25.
Царь Георгий II смог отвоевать Анакопию. Это произошло после катастрофичной
для византийцев битвы с турками-сельджуками при Манцикерте в 1071 г. и, как уточняет Картлис Цховреба, после «большой туретчины» («диди туркоба»), – наступления
турок, которое произошло около 1080 г., в
начале царствования Алексея Комнина26.
В X–XI вв. в Анакопии много строили. На
вершине горы, сейчас именуемой Иверской, строят (или перестраивают) большую
однонефную церковь27 (рис. 64). Монахи
основанного во второй половине XIX в. Ново-Афонского монастыря собрали с различных древних построек большую коллекцию
архитектурных фрагментов и вмонтировали их в апсиду церкви на Иверской горе,
таким образом, что они оказались в интерьере (рис. 65). Благодаря этой удачной идее
фрагменты и сохранились. На многих из
них видим изображение креста. Разнообра25

См. выше, прим. 4 на с. 59.

зие форм крестов и орнаментов, различия в
стиле и технике исполнения рельефов указывает на то, что в Анакопии и ее окрестностях существовала группа церквей, которые
пока не открыты.
Этот своеобразный каменный коллаж
давно попал в поле зрения исследователей.
Некоторые плиты были датированы раннехристианским временем, большинство
их относится к средневековой эпохе28. В последнее время хронология рельефов вызвала дискуссию; высказывалось мнение, что
раннехристианских рельефов в анакопийской коллекции нет29. Однако нет аргументов в пользу датировки всей коллекции X-XI
вв. Упрощенный («сельский») стиль рельефов не дает оснований для стилистического
обоснования точных дат, но репертуар мотивов, некоторые формы креста характерны для раннехристианской эпохи. Помимо
этого, один фрагмент плиты алтарной преграды из проконнесского мрамора бесспорно относится к VI в., – эта стандартная импортная продукция юстиниановской эпохи
хорошо известна. Фрагмент опубликован
Хрушкова 1980, с. 13, 26–32; Хрушкова 2002,
с. 368–369, табл. LXXV, 2; Khroushkova 2006a, p.
103, 145.

Амичба 1988, с. 61–62; Картлис Цховреба 1955,
1, с. 317; Амичба 1986, с. 44.

Название «Иверская» происходит от имени
чтимой иконы Богоматери.
27

Cкаков 2016, с. 98.

Рис. 65. Анакопия. Церковь на Иверской горе, коллекция фрагментов VI-XI вв.

давно30, он находится на месте и сейчас
(рис. 66)31. В окрестностях Нового Афона
была найдена мраморная ионическая капитель V – начала VI вв. Это еще одно свидетельство наличия здесь раннехристианского здания32 (рис. 67).
О существовании в Анакопии ранних церковных сооружений ясно свидетельствуют
и исторические данные. Картлис Цховреба
сообщает, что в 730 г., во время осады крепости арабами, ее защитники находились
под чудесным покровительством иконы
Божией Матери. Нет сомнения, что если
была икона, существовала и церковь, которая пока не выявлена. О том же говорит и
печать эпарха Петра, найденная на склоне
Иверской горы (см. ниже, рис. 193). Впрочем, средневековые памятники Анакопии
изучены очень недостаточно, – после давних раскопок М. М. Трапша серьезных ар30

Хрушкова 1980, с. 60, табл. XVI, 3.

См. дискуссию: Хрушкова 2017в, с. 75.

Хрушкова 2017в, с. 75–76.

хеологических исследований здесь не проводилось.
О византийском присутствии в Анакопии
свидетельствуют также находки византийских монет. В 1957–1958 гг. раскопки М. М.
Трапша обнаружили 14 византийских монет конца X – первой пол. XI в.33
Во второй половине XIX в. были обнаружены важные эпиграфические документы.
Эти греческие надписи прочел и истолковал выдающийся филолог и эпиграфист Василий Васильевич Латышев34. Две надписи
эпохи Константина Мономаха особенно
интересны из-за имен и титулов византийских должностных лиц. Одна надпись
– строительная. Она сообщает, что церковь
была построена заботами Евгения, протоспафария и Феодора Валанта, таксиарха
Касы, в феврале 1046 г.
...Eὐγενίου προτοσπαϑαρίου [ό] τοῦ ∆εσπότου
33

Шамба 1987, с. 91–92.

Латышев 2011, с. 185–198; Khroushkova
2006а, p. 92; Незначительные уточнения к чтению
В. В. Латышева: Виноградов 2011, с. 211–224.
34

καὶ Θεοδώρου τοῦ ταξιάρχου Κασῆς, τοῦ Β[ι]αλάντη35. В другой надписи говорится о том, что
те же два лица в марте 1046 г. построили
здание36. Протоспафарий Евгений мог быть
командиром византийских войск в Абхазии, а Феодор, таксиарх Касы, занимал пост
в Анакопии. Константин Багрянородный
упоминает Касу в качестве турмы (подразделения) фемы Каппадокия (De Adm. Imp.,
50)37. Еще одна надпись, найденная в 1866
г. около престола церкви на вершине Иверской горы, сообщает, что освящение церкви
Св. Феодора произошло при «архиепископе
Михаиле». Возможно, речь идет все о той же
церкви, построенной около 1046 г.38
Очень важна одна находка, показывающая роль византийцев в Абхазии в XI в. Это
свинцовая печать, найденная в Болгарии,
принадлежавшая протоспафарию Николаю,
стратигу Сотируполиса и Анакопии. Опубликовавшие печать В. Зайбт и И. Йорданов
датируют печать 40 годами XI в., – той же
самой эпохой, когда другой протоспафарий, Евгений, вместе с таксиархом Феодором руководили строительными работами
в Анакопии39. Около 1046 г. войска царя Баграта IV предприняли атаку, чтобы отвоевать Анакопию, но неудачно40, она осталась
за византийцами.
Стратиг Николай – военачальник, командир фемы, – так именовались территориально-административные единицы в
Византии. Наряду с обычными, «большими», фемами существовали так называемые «малые» фемы, которые были созданы
в X–XI вв., преимущественно на восточных
границах империи41. Их стратиги были ко-

Рис. 66. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
фрагмент мраморной плиты VI в.: 1 – фото
конца XIX в., 2 – современный вид

Латышев 1911, с. 24; Khroushkova 2006а, p. 92–93;
Хрушкова 2015а, с. 102–103; Виноградов 2011, с. 217–218.
35

Латышев 1911, с. 26–27, рис. 6.

Латышев 1911, с. 28–29.

Латышев 1911, с. 29–30, рис. 7.

Seibt, Jordanov 2006, S. 231–239.

Рис. 67. Анхуа (Анухва).
Мраморная капитель

Картлис Цховреба 1955, 1, с. 299; Матиане
Картлиса 1976, с. 49.
40

Oikonomides 1972, p. 125–152; перепечатка:
Oikonomides 1992, p. 148.
41

мандирами крепости или города с прилегающей территорией. Титул стратига имели
коменданты этих «малых» фем42.
Стратиг Николай возглавлял фему, в которую входили город Сотируполис (Сотириуполис, совр. Пицунда) и крепость Анакопия. В эту эпоху, особенно при императоре Константине Мономахе, византийская
армия широко использовала иностранных
наемников; среди них были абазги и аланы43. С этой политической обстановкой
согласуются нумизматические свидетельства. Самый большой клад византийских
монет, обнаруженный в Абхазии, тоже относится к XI в. Он был обнаружен нашими
раскопками дворцового комплекса в селе
Лыхны, резиденции абхазских правителей.
В составе клада 27 золотых монет императоров династии Дука (1059-1071), одна
серебряная монета Константина Мономаха (1042-1055)и 43 грузинские cеребряные
монеты той же эпохи (1027–до 1081), которые являлись подражаниями серебру Константина Мономаха44.
Существовала ли епископская кафедра в
Анакопии в X–XI вв.? Это очень вероятно.
На фрагменте намогильного каменного
креста, найденного в крепости, высечена
эпитафия. Ее две первые строки не читаются; в строках 3–4 Латышев прочел AΣΕΠΙΣ.Ι
/ AKΟΥFΩΙ. Затем идет дата смерти персонажа, имя которого не сохранилось; затем
год 6437 (или 929); далее следует обычная
формула: «…спаси Евстафия, твоего недостойного раба, священника, который написал [надпись]. Аминь». Поскольку эпитафия была написана священником, усопший должен был быть важным церковным
лицом. Слова ασ ἐπίσ[κοπος / Αν]ακουφῶ[ν]
(епископ Анакуфы) дали Латышеву достаточное основание предположить наличие
епископа в Анакуфе (Анакопии)45. Анча42

Ahrweiler 1971, p. 47–50.

Oikonomides 1992, p. 144; Ahrweiler 1971, p. 34.

Хрушкова
2006a, p. 124.
44

1992,

с.

36–41;

Khroushkova

Латышев 1911, с. 17–18;

бадзе считал, что епископство было перенесено в Анакопию из Себастополиса46.
Это мнение высказывалось еще авторами
XIX в.47, однако в источниках таких сведений нет.
Епископ Анакопии подчинялся архиепископу Сотириуполиса, потому что оба эти
пункта в XI в. входили в одну фему, которой
командовал стратиг Николай48. Епископской церковью была большая купольная
церковь Св. Симона Кананита, расположенная у подножия Иверской горы (рис. 68).
Формально у архиепископств не могло быть подчиненных епископов (суффрагантов). Однако в действительности, в
46

Анчабадзе 1959, с. 145.

Бакрадзе 1875, с. 25; А. Л. (Архимандрит Леонид) 1891, с. 50.
47

Другое мнение высказал А. Ю. Виноградов, и,
к сожалению, вновь с искажением чужих мнений и
ложными ссылками. В моей книге написано следующее: «Анчабадзе считал, что кафедра Себастополя
была перенесена в Анакопию. По моему мнению,
епископ Анакопии скорее мог зависеть от архиепископа Сотириуполя» [«Ančabadze pensait que le siège
de Sébastopolis avait été transféré à Anakopia. À mon
avis, l’évêque d’Anakopia pourrait plutôt dépendre de
l’archevêque de Sotèrioupolis”]: Khroushkova 2006a,
p. 92. А. Ю. Виноградов неверно «перевел» этот пассаж: он приписывает мне мнение о том, что епископ
Анакопии подчинялся архиепископу Себастополиса; далее он повторяет мое мнение, но выдавая его
за свое собственное: Анакопия «была подчинена какому-то соседнему византийскому архиепископу…
наиболее вероятный вариант – это архиепископ города Сотириуполя»: Виноградов 2011, с. 213–214,
220, прим. 564 на с. 213. В другой работе Виноградова читаем, что Анакопия была архиепископством,
туда была перенесена кафедра Себастополиса: Виноградов, Белецкий 2015, с. 76–77. Однако аргументы отсутствуют, а ссылки являются фальшивыми.
Латышев об архиепископстве вовсе не упоминал,
потому что в надписи нет места для этого слова.
Ссылка А. Ю. Виноградова на свою собственную
работу также является ложной, потому что и там
«архиепископ» на указанной странице отсутствует:
Виноградов 2011, с. 214. Мысль о переносе кафедры
Себастополиса в Анакопию высказывалась и З. В.
Анчабадзе, и авторами XIX в., но А. Ю. Виноградов не ссылается на предшественников. Никаких
данных в пользу существования архиепископства в
Абхазии не существует.
48

Рис. 68. Анакопия. Купольная церковь,
вид с юго-запада

силу различных изменчивых военно-политических обстоятельств, в далеких от
византийской столицы регионах бывали отступления от этой нормы. Исследуя
епископские Нотиции, Ж. Даррузес неоднократно отмечал отклонения, исключения, необычные и запутанные случаи.
Поэтому архиепископская кафедра Себастополиса могла иметь в подчинении анакопийского епископа, который, впрочем,
ни в каких документах константинопольского патриархата не упомянут.
На карте Тюбингенского Атласа, которую
составил Р. Хьюзен, указан епископский
центр в Анакопии после 1200 г.49 Эта дата
представляется не обоснованной.
Приведем еще один эпиграфический документ из Анакопии. Южная дверь купольной анакопийской церкви увенчана массивной плитой. В центре плиты изображен
крест в медальоне, здесь же помещена греческая надпись, составленная из инициалов
шести слов: Μ F Σ с одной стороны креста,
и Γ Υ Ζ (или Σ ?) – с другой. Все буквы сопровождаются знаком сокращения. Это ин-

Рис. 69. Анакопия. Купольная церковь, южный
фасад, деталь

вокация, обращенная к Богоматери неким
Георгием: Μ[ῆτερ] Θ[εοῦ] σ[ῶσον] Γ[εώργιον]
ὑ[πέρτιμον] Σ[...]: Богоматерь, спаси Георгия
преподобного ...50. Это лицо не упомянуто
никаким источником, чтение гипотетично
(рис. 69).
О важности Анакопии помнили еше и в
XVIII в. Немецкий ученый и путешественник И. А. Гюльденштедт говорит об «Анакописе» как о главном городе Абхазии51. Мы
узнаем этот Анакопис – отзвук давнего смешения в источниках Анакопии и Никопсиса.

Сотириуполис
Константин Багрянородный пишет о Сотириуполисе в трактате «Об Управлении
Империей», называя этот город в качестве
южной границы территории абазгов (De

А. Л. (Архимандрит Леонид) 1882, с. 50;
Латышев 1911, с. 3. Т. Каухчишвили видела в надписи епископа Зихии: Каухчишвили 1951, с. 18–20.
№ 41–45. Это чтение очень сомнительно. См. также:
Виноградов 2011, с. 221.
50

Güldenstädt 1787–1791, S. 466. Рус. пер.:
Гюльденштедт 2003, с. 228.
51

TAVO 1989, B VIII 4.

Adm. Imp. 42, 14: κάστρον Σωτηριουπόλισ)52.
Этот город присутствует также в документах константинопольского патриархата. Д.
Оболенский отмечает ключевую важность
для империи прибрежных районов Черного
моря, южного берега Крыма у подножия северо-западного Кавказа, а также района от
устья р. Кубани до Сотириуполиса53. Но где
находился этот город? Этот вопрос касается
как исторической географии, так и церковной истории. Константин Багрянородный
определяет границу между зихами и абазгами по реке Никопсис, в «старой Лазике»
(Παλαία Λαζικὴ) Безымянного Перипла, или
в Нечепсухо/Негопсухо (Ново-Михайловское). Нечепс-у-ко по-адыгски означает
«долина реки Нечепс»54.
Южную границу абазгов Константин Багрянородный помещает в Сотириуполисе,
называя Абазгию среди «скифских» стран:
Хазария, Алания, Скифия. Чаще всего Сотириуполис идентифицируют с Питиусом
(Pithie в Notitia Dignitatum, Бичвинта в средневековую эпоху, совр. Пицунда), это самая
вероятная локализация. Первым был Кулаковский55, затем другие авторы56, и в недавнее время, в новом немецком переводе
De Administrando, – Р. Белке и П. Зусталь57.
Однако неясно, о каких границах говорит
Константин: о границах Абхазского царства
(Абазгия византийцев) или о границах эриставства (административной провинции)
Апхазети, которая занимала территорию
между Анакопией и рекой Бзыбь, или, на52

Constantinus Porphyrogenetus. De Administrando
Imperio 1949, p. 183–185; рус. пер.: Константин Багрянородный 1991, с. 170–171. В комментариях к русскому переводу читаем, что Сотириуполис находился около Трапезунда (с. 404), но на карте видим его
около Пицунды.
Obolensky 1971, p. 164–165; рус. пер.:
Оболенский 1998, с. 189.
53

Коков 1974, с. 237–238.

Кулаковский 1897а, с. 36–37.

Vailhé 1912, col. 1336; Меликсет-Беков, 1915, c.
120; Анчабадзе 1959, c. 114–116; Kollautz 1969, Sp.
32, 45, Abb.1; Obolensky 1971, p . 27, Maps 3, 6.
56

Belke, Soustal 1995, S. 203, 343.

конец, о границах территории, населенной
этническими абазгами – по сведениям Константина?
Вопросы о границах племен всегда относятся к числу самых спорных. Эта мало
доступная часть побережья Черного моря
всегда была трудной для путешественников. Здесь Кавказские горы подходят к побережью и местами спускаются прямо в
море, в особенности около Гагра – античная Нитика. Кажется, что здесь сама природа помогала пиратам (рис. 70). Начиная
со Страбона и на протяжении веков, жители этих мест считались самыми дикими
в Причерноморье. Окрестности Пицунды
оставались очень опасными на всем побережье даже еще в 30-е годы XIX в.58 Швейцарец Фредерик Дюбуа де Монпере в 1833
г. в своем путешествии использовал самый
безопасный тогда вид транспорта – российский военный корабль. Любопытно, что,
как и Арриан во II в., Дюбуа закончил путешествие в Пицунде – дальше безопасного
пути не существовало. Не было и достоверной информации об этих местах.
Около середины XIX в. офицер российской
армии Федор Торнау получает задание собрать сведения о части побережья, расположенной между Гагрой и Геленджиком. Это
территория, населенная абазгами и зихами в эпоху Константина Багрянородного. И
Торнау действительно собрал очень ценную
информацию. Однако для того, чтобы преодолеть это расстояние, ему понадобилось
три года, два из которых он провел в плену
у черкесов. Ему удалось бежать с помощью
местной девушки, – подобную историю, вероятно, не уникальную, ранее описал А. С.
Пушкин в «Кавказском пленнике»59.
Константин Багрянородный, несомнено,
пользовался более ранними источниками,
в том числе сочинениями Прокопия Кесарийского. Однако именно в описаниях северо-восточного побережья Понта Эвксинского знаменитый византийский историк
допустил ошибки. Так, Прокопий помещает
58

Gamba 1826, p. 40; Spenser 1838, p. 289.

Торнау 1864 (2000); франц. пер.: Tornau 1876.

Рис. 70. Побережье в районе Гагры

санигов (при этом неверно называя их «сагинами») к северо-запад от зихов, – т. е. меняя местами территории зихов и санигов.
Кроме того, он считает, что города Себастополис и Питиус находятся в стране санигов
(De Bello Gotico IV, 3 ff.), таким образом противореча самому себе. В действительности
же саниги населяли территорию между зихами и абазгами, далеко от Себастополиса.
Очевидно, что Константин не располагал
достоверными сведениями об этом регионе
и не мог определить южную границу абазгов.
Сотириуполис иногда помещают также и
в Себастополисе60. Это невозможно, потому
что оба эти города присутствуют одновременно в одних и тех же епископских Нотициях: 8, 11, 18. Другие авторы помещают
Сотириуполис в окрестностях Трапезунда, в
феме Халдия61. Эта локализация была предЛатышев 1911, с. 173; Тменов 1974, с. 176;
Новосельцев 1990, с. 164; Сотириуполис помещен
в Себастополисе на двух картах Тюбингенского Атласа. Кроме того, еще один Себастополис указан в
Фасисе: Pirker 1989: TAVO, B VI 11; Riplinger, Benner
1988: TAVO, B VI 6.

ложена давно. Н. Икономидис более осторожно поместил этот город поближе: на р.
Чорох (Акампсис), предполагаемой границе
Абхазского царства с Византийской империей, именно в с. Борчке/Борчхе, современной турецкой деревне Иенийоль. Однако в
этом случае речь идет о другом Сотириуполисе, ὁ Σωτηρουρόλεως ἤτοι Boυρζώ (то есть
Бурзо). Стратиги этого города, подчиненные дукам Халдии, известны в источниках
X–XI вв., и в первый раз – в Эскуриальском
Тактиконе (971–975)62. Локализация Сотириуполиса в Борчке была принята другими авторами63, однако не без колебаний и
сомнений. Так, Брайер и Уинфилд ставят на
325. Локализацию около Трапезунда давно предложил грузинский историк Павле Ингороква: Ингороква 1956, с. 252–253.
Вначале этот Сотириуполис был локализован
в Сирии: Oikonomides 1972, p. 260, n. 18, p. 269, 362,
carte 1.
62

Малахов 1992, с. 150–151; Кузнецов 1993, c.

63
Darrouzès 1977, p. 422; но в другом месте Даррузес отмечает, что местопребывание стратига Сотириуполиса (или Бурзо) не обязательно было в Борчхе: Darrouzès 1977, p. 203; Bryer, Winfield, 1985, p.
347–351, Map I; Hewsen 1989: TAVO, B VIII 4; MartinHisard 2000, p. 459, n. 676; Карпов 2007, с. 68, 364.

Рис. 71. Пицунда. Купольная церковь,
рис. К. Серены, 1882

своей карте знак вопроса, и то же самое делает Хьюзен.
Печать протоспафария Николая, стратига Сотириуполиса и Анакопии, убедительно подтверждает локализацию первого города в Пицунде. Территория, на которой
располагались эти два пункта, составляла
административную единицу, подчиненную
этому стратигу. Вернер Зайбт, опубликовавший печать стратига Николая, в недавней
публикации еще раз подчеркнул, что Сотириуполис – это новое имя для старого города Питиус – Бичвинта – Пицунда64.
Сотириуполис как центр архиепископства находился в Пицунде. Он имел удобное
сообщение по морю с Константинополем,
Себастополисом, Анакопией и сухопутное –
с Аланией, через Бзыбское ущелье. Он был
надежно защищен двумя крупными крепостями: Бзыбской со стороны гор и Анакопией – с юго-восточной стороны. Наконец,
Seibt 2017, p. 321–327. См. также PreiserKapeller 2008, Karte 6.
64

именно здесь построили огромную церковь,
которая не была единственным храмом в
этом древнем центре христианства (рис. 71).
Кафедра Сотириуполиса была расположена близ Зихии и Алании, поэтому неоднократные трансформации, слияния и разъединения этих трех соседних епархий легко
объяснимы. К югу от этого прибрежного
региона византийцы потеряли Фасис. Взамен к северу они основали кафедру Сотириуполиса, поближе к Северному Кавказу,
к Крыму и далее к Хазарии. Сотириуполис
известен в качестве архиепископской кафедры в начале X в., в Седьмой епископской
нотиции, которая датируется эпохой первого патриаршества Николая Мистика (901–
907)65. «Сотириуполь или Бурзо» появляется
в источниках только ко второй пол. X в. Не
потому ли и появилось уточнение «то есть
Бурзо», чтобы отличить этот Сотириуполис
от другого, «первого» Сотириуполиса? Сотириуполис как центр епархии присутствует в документах патриархата с начала X
в. и до второй половины XIV в., и никогда
не содержит никакого топографического
уточнения. Следовательно, Сотириуполис
Бурзо, местопребывание стратига, с одной
стороны, и Сотириуполис – место пребывания архиепископа, – с другой, были двумя
различными городами.
Именно основание епархии Сотириуполиса было главной причиной сооружения
купольной церкви в Пицунде, о которой будет сказано ниже. Важно, что другие крупные церковные сооружения: в Мокве, Бедия
и Кутаиси, – все три, тоже были построены
как кафедралы вновь образованных епархий. В Алании ситуация была иной: в ней
епархия была создана только в 1032 г., и ее
центр не называет ни один источник66.
65

Notitia Episcopatuum 1981, p. 273: Notice 7, № 87.

Notitia Episcopatuum 1981, p. 343: Notice 11, № 63;
p. 349: Notice 12, № 61. В. А. Кузнецов и другие историки считают, что аланская кафедра находилась в Нижнем
Архызе, однако византийские источники не указывают
названия этого населенного пункта: Кузнецов 1993, с.
87; Кузнецов 1992, c. 306–328; Kuznecov, Lebedynsky
1999, p. 29–31; Малахов 1992, с. 149–151.
66

По хрисовулу Алексея I Комнина (до 1105
г. , кафедры Сотириуполиса и Алании были
объединены патриархом Николаем III67.
Митрополит Алании получил титул архиепископа Сотириуполиса. Даррузес отметил «титулатуру необычную и даже уникальную»: Иоанн Монастириот именовался
«митрополитом и архиепископом Алании
Сотириуполис». Причина этой двойной титулатуры («это дело очень запутанное», пишет Даррузес) – та, что митрополиту Алании принадлежали те же права, которыми
обладал архиепископ Сотириуполиса68.
К концу XIII в. епархии Сотириуполиса, Зихии и Алании были объединены. Затем, при
патриархе Иоанне Калике (1334–1347), Аланию и Сотириуполис разделили. Но в 1347 г.
при патриархе Исидоре I (1347–1350) Синод
вновь объединил их, «таким образом, чтобы
митрополит благодаря этой резиденции мог
отправлять свою должность». Синодальный
акт от августа 1347 г. дает ясное объяснение
этим действиям: Алания и Сотириуполис
были объединены «во времена почти незапамятные … синодальным актом и хрисовулом, по причинам, которые излагают
эти акты: поскольку народ Алании кочевой,
митрополиту нужна была резиденция»69. И,
наконец, около сентября 1354 г. митрополит
Симеон, после своего смещения, вновь взял
титул «Алании и Сотириуполиса». Хрисовул,
данный Иоанном VI Кантакузиным70, утверждает его права на собственность в Трапезунде, в окрестностях Сотириуполиса, и в
Алании (Кавкасии и Ахохии). В эту позднюю
эпоху митрополит Алании, вероятно, имел
свою резиденцию в Сотириуполисе – Бурзо
(дер. Борчке в Турции)71.
Реальная историческая Алания практи-

чески отсутствует в Актах Синода, в Константинополе плохо знали этот отдаленный
край. Собственность Симеона, расположенная между Трапезундом и Сотириуполисом,
названа конкретно. Но локализация «Кавкасии и Ахохии» неясна и, наконец, «регион
за этими провинциями», т. е. далее к северу,
данный в управление митрополиту Каллисту, сопернику митрополита Симеона, составляет уже полную неизвестность. Речь
идет о митрополии Kαυκασίων, кафедра которой неизвестна, а подчиненные епархии
отсутствуют.
Эта довольно загадочная кавказская митрополия присутствует в документах в 1317
и в 1356 г.72: в Нотициях 17 (под № 84), 18
(под № 84), и 19 (под № 91), где фигурирует
также митрополит Алании, объединенной с
Сотириуполисом73. Отношения между епархиями Кавкасии и Алании-и-Сотириуполиса неясны.
Мы можем видеть в трансформациях этих
епархий параллель с древней епархией Фасиса, которая потеряла свою реальную территорию, и ее митрополит переместился в
Трапезунд, сохранив свой титул только на
бумаге, в документах патрирхата. Наличие двух Сотириуполисов делает это дело
действительно «очень запутанным». В Актах патриархата XIV в., между 1344 и 1401
г., митрополиты Алании и Сотириуполиса
упоминаются достаточно часто74. Однако
эти документы не дают важных сведений
об исторической Алании, территории Северного Кавказа. Чаще всего речь в них идет
о всевозможных нарушениях, неустройствах, конфликтах и скандалах. Это не создает
впечатления процветающих епархий75.
72

Darrouzès 1977, № 2080, 2392, р. 57–58, 322–

323.

Regesten der Kaiserurkunden 1995, № 1220k.,
S. 160.
67

Notitia Episcopatuum 1981, p. 398, 400, 407, 413.

Darrouzès 1977, № 2287, p. 231–232.

Regesten der Kaiserurkunden 1995, S. 15. № 2918.

Darrouzès 1977, № 2255, р. 203; № 2308, р. 250–
251; № 2369, p. 305–306; № 2379, p. 315; № 2380,
p. 316; № 2392, p. 322–325; № 2890, p. 178–179; №
2997, p. 264; № 3121, p. 367–368; № 3198, p. 423–424;
№ 3236, p. 457–458.

Darrouzès 1977, № 2423, р. 349–351; № 2502, p.
420–422.

О церковной организации Абхазии, Алании и
Зихии см.: Кулаковский 1898б, с. 1–19; Гадло 1991, с.

Darrouzès 1984, p. 206–207; Darrouzès 1989, p.
235–236; Notitia Episcopatuum 1981, p. 127, 180, 191, 398.

Существовала еще одна епархия, Вицина или Вичина, кафедра которой находилась на побережье Черного моря.
Здесь известен еще один Сотириуполис,
который появляется к началу XIV в.76 Поэтому иногда помещают эту Вицину в
Бичвинте/Пицунде77. Это ошибка, потому
что Сотириуполь и Вицина присутствуют
вместе в одних и тех же Нотициях патриархата: 15, 17, 18, 1978. Эта Вицина (Вичина)
была захвачена Золотой Ордой, и к концу 1338 г. ее митрополит Макарий, наряду с другими, дал письменное обещание
патриарху Иоанну XIV Калике и Синоду
пребывать в своей епархии, несмотря на
оккупацию территории неверными язычниками79. В 1359 г. митрополит Вицины Гиацинт был перемещен на кафедру
Венгро-Валахии, созданной Каллистом I
(1355–1363) в качестве митрополии80. Все
эти события не могли происходить ни в
Пицунде, ни в Борчке. Кулаковский был
прав, давно локализовав эту Вицину к югу
от устья Дуная, в современной Добрудже81.
На восточном побережье Понта Эвксинского и прилегающей территории современной Турции есть пункты, которые не
имеют бесспорной локализации. В средневековую эпоху на этой территории есть два
Сотириуполиса, подобно тому, как в период
поздней античности здесь было два Зиганиса и два Себастополиса.
93–106; Малахов 1992, с. 149–179; Перфильева 2000,
ст. 440–444; Иванов 2003, c. 254–261; Khroushkova
2006a, p. 89–96; Виноградов 2006, с. 102–155;
Khroushkova 2007, p. 271–292; Хрушкова 2008, c.
234–249; Чхаидзе 2013, с. 47–68; Хрушкова 2014а, с.
378–400; Хрушкова 2015а, с. 98-110.

Анчабадзе 1959, с. 149; Лордкипанидзе 1988, c.
287–291.

Notitia Episcopatuum 1981, p. 385, 398, 400, 497,
408, 413, 414.
Darrouzès 1977, № 2184, p. 141–142.

Darrouzès 1977, № 2411, 2412, p. 338–341.

Assfalg 1995, 4. Sp. 490–491; Коридзе, Абашидзе 2000, ст. 67–72. Вопрос о католикосате остается
неясным: Виноградов, Белецкий 2015, с. 73–75.
83

Vailhé 1912, сol. 1336; Kollautz 1969, Sp. 25.

В церковной истории региона есть еще
одна сложная проблема, в центре которой
находится тот же город Сотириуполис-Пицунда. Речь идет о католикосате (патриархате) Абхазии, юрисдикция которого распространялась на всю территорию Западной
Грузии, включая Имеретию, Мегрелию, Гурию, Сванетию и собственно Абхазию. Дата
его основания остается неясной. Существуют два основных мнения. Многие историки
считают, что католикосат был создан в конце
VIII или начале IX в. (К. Кекелидзе, Н. Бердзенишвили, М. Лордкипанидзе, З. Анчабадзе,
М. Ван Эсбрук и другие историки)82. По другому мнению, католикосат появился в XIII в.,
после 1249 г., когда монголы завоевали Грузию и разделили страну на две части83.
Ван Эсбрук считал, что кафедра католикоса находилась сначала в Поти (древний Фасис), потом ее перенесли в Кутаиси84. Более
вероятно, что кафедра католикоса Абхазии,
первоначально находилась в Гелати, около
Кутаиси. Там главная церковь была построена Давидом Строителем (или, по другому
чтению источника, Возобновителем), окончена в 1130 г. Ее апсида украшена мозаичным изображением Богоматери, стиль мозаики свидетельствует о тесных связях с
византийской художественной культурой85.
По мнению Т. В. Коридзе и З. В. Абашидзе, «два католикоса», один из которых католикос Абхазии, присутствовали в Кутаиси в
1003 г. на церемонии освящения большой
церкви, построенной Багратом III86. Однако в тексте Матиане Картлиса (Хроника
Картли, часть Картлис Цховреба) нет упо82

«... Это был, к сожалению, другой Сотириуполь…»: Bryer, Winfield 1985, p. 347.
76

Католикосат Абхазии

Van Esbroeck 1993, Sp. 16.

Меписашвили 1965, с. 15; Беридзе 1974, с. 147–
150; Mepisaschwili, Zinzadze 1977, S. 173–175, 228–
236; Alpago Novello, Ieni 1980, p. 328.
85

Кулаковский 1897б, с. 315–336; Кулаковский
1898а, с. 393–397.
81

Коридзе, Абашидзе 2000, ст. 67–72.

минания о «двух католикосах»87. Нет упоминания о двух католикосах и в переводах
этого фрагмента грузинской летописи. Марий Броссе дает следующий перевод этого
пассажа: Баграт освятил церковь «с бесконечным великолепием», «собрав соседних
правителей, католикосов, архиепископов,
игуменов монастырей, знатных Верхней и
Нижней Картли, живущих в землях их владений и жителей всех других царств»88.
Источники XVII–XVIII вв. говорят о католикосе Абхазии с полной определенностью.
Вахушти Багратиони пишет, что «церковь
Бичвинта, прекрасная и величественная»,
была «резиденцией католикоса в эпоху царей Апхазети и местом, где католикос отправлял свою службу»89. Антиохийский патриарх Макарий (Бейт Аззаим, 1648–1672),
совершивший дважды путешествие в Россию, в 1654–1657 г., затем в 1666–1668 г.,
провел в Мегрелии почти полтора года в
1664–1665 гг. Он пишет, что в 744–750 гг.
при патриархе Феофилакте абхазский царь
послал в Антиохию священников, чтобы
они были рукоположены в епископов; синод антиохийского патриархата решил дать
абхазам католикоса, священника Иоанна90.
Броссе с большой осторожностью цитирует поздние свидетельства и подчеркивает
«полное молчание» Картлис Цховреба о католикосе91.
Документы не упоминают католикоса АбКартлис Цховреба 1955, 1, с. 281; Матиане
Картлиса 1976, с. 42.
87

Баграт “... consacra, avec une magnificence infinie, l’église de Kouthathis, ayant rasssemblé en cette
occasion les souverains du voisinage, les catholicos, les
archévêques, les abbés des monastères, les didebouls du
Haut et du Bas-Karthli, résidents dans les terres de ses
domains, et ceux de tous les autres royaumes”: Brosset
1849a, I, p. 300–301). Ср. аналогичный немецкий
пер., выполненный Гертрудой Печ, спустя свыше
столетия: Pätsch 1985, S. 356: «... правители и католикосы...» (“Herrschers und Katholikoi…”).
88

хазии до второй половины XIII в. В Завещании царя Давида Строителя (Возобновителя) названы католикос Иоанн и епископы
Имерети, Амерети и Абхазии, но не католикос Абхазии92. В эпоху Царства абхазов
и картвелов в течение XI–XII вв. и первых
десятилетий XIII в. епископ Кутаиси («Кутатели») и епископ Чкондиди («Чкондидели»)
играли очень важную роль в религиозной
и политической жизни Грузии. Кутатели
имел право короновать грузинских царей,
а Чкондидели носил титул «отца царя». Во
второй половине XIII в. источники дважды
упоминают имя католикоса Абхазии Николоза: в рукописи из грузинского Синайского монастыря и в надписи росписи в Бедийской церкви в Абхазии.
В 90-х гг. XIV в. кафедрой Абхазского католикосата становится Пицунда (Бичвинта)93.
Незадолго до этого события, в начале 90-х
гг., князь Вамек Дадиани, владетель княжества Сабедиано (Одиши) совершил победоносный поход против воинственных
джиков (зихов). Он завоевал две крепости,
Гагари и Угаги. Гагари, современная Гагра, находится на расстоянии 16–17 км от
Пицунды94. Этот поход, видимо, и создал
благоприятные условия для утверждения
здесь кафедры католикоса. Таким образом,
длительный процесс замещения константинопольских кафедр абхазо-грузинскими
епископскими кафедрами был полностью
завершен только к концу XIV в.
Обычно католикосы принимали титул
«католикоса Севера» или «всего Севера и
Абхазии». Малакия Абашидзе именовался «католикосом и вселенским патриархом
Востока, всего Севера и Абхазии» и «пастырь и глава всей Мегрелии и Имерети»95.
Иногда кафедра католикосата, «Великая
Бичвинта», являлась частью титула, напри92

Wakhucht Tsaréwitch 1842, p. 407; Вахушти
Багратиони 1973, c. 746; рус. пер.: Вахушти
Багратиони 1976.

Жордания 1895, с. 19.

Бакрадзе 1875, с. 121–122; Kollautz 1969, Sp.
33; Анчабадзе 1959, с. 241–242; Коридзе, Абашидзе
2000, с. 68–69.

Жузе 1905, с. 9.

Берадзе 1973, с. 122–123.

Brosset 1849a, I, p. 239–240, n. 6.

Brosset 1849a, p. 13, 29.

мер, католикоса Закария Квариани (1650–
1658)96. До нас дошло несколько имен католикосов XIV–XV вв. От этой эпохи сохранились также иконографические документы.
В росписях церкви Св. Георгия в Гелати,
на северной стене, изображены царь Георгий (+1585) и абхазский католикос Евдемон
Чхетидзе (+1578). В главной церкви Гелати
изображен католикос Закария Квариани97,
он же послужил моделью миссионеру-художнику Кастелли98.
Когда турки утвердились на восточном
побережье Черного моря, католикос оставил Пицунду и удалился в Гелати, вместе с
архивом католикосата, церковными книгами и иконами99. Богатую коллекцию икон и
сокровищ Гелатской ризницы впервые описали Н. П. Кондков и Д. З. Бакрадзе в 1989
г.100 Перенос кафедры произошел, возможно, к концу 60-х гг. XVII в., при католикосе
Закария Квариани (1657–1660) или Евдемоне II Сакварелидзе (1666–1669)101. Р. Хьюзен
на карте Тюбингенского атласа – «Армения
и Грузия. Христианство в Средние века, VII–
XV века» стремится точно определить время существования католикосата Бичвинты:
между 1380 и 1657 г.102 По другому мнению,
перенос кафедры в Гелати произошел во
второй половине XVI в., при Евдемоне I
Чхетидзе (1557–1578), который похоронен в
Пицундской церкви.103
На протяжении веков сохранялся древний обычай: каждый католикос должен был
отправиться в Пицунду хотя бы один раз,
отслужить литургию, изготовить и освятить
миро. Грузинские церковные источники
XVI–XVII вв. сохранили много сведений о
96

Brosset 1849b, Rap. 11e, p. 10.

Амиранашвили 1963, с . 302, 304, табл. 190.

Don Cristoforo De Сastelli 1976, fig. 369, p. 373.

Brosset 1849b, Rap. 8e, p. 135–136; Rap. 11e, p.
17–22.
99

крупных вкладах в пользу Пицундской церкви: целые деревни, дома, крестьяне, ценные книги и литургическая утварь. Богатые
вклады совершали мегрельские князья Дадиани и абхазские князья Чачба-Шервашидзе104. По подсчетам Броссе, пицундская
кафедра, начиная с конца XIV в. до 1470 г. ,
т. е менее, чем за столетие, «всего получила
по меньшей мере 4000 людей, отдельно от
бессчетных металлических сокровищ, камней и драгоценных предметов»105.
К середине XVII в. патриарх Макарий
пишет, что Мегрельская епархия включает
пять епископств: Чкондиди, Цаленджиха,
Бедия, Моква, Дранда еще существовали, но
Пицундской кафедры уже не было.
Конечно, за почти два столетия турецкого
контроля над территорией Абхазии христианство пришло в упадок. Так, патриарх Макарий пишет о торговле рабами, в которую
включились священники, диаконы, а также
моквский епископ Андрей. Тот же источник
сообщает, что некоторые диаконы неграмотны, и есть даже не крещеные священники и диаконы. В иных случаях епископские
кафедры занимают светские лица106.
В этих исторических обстоятельствах
становится понятным появление католических миссионеров. Отчеты и рисунки
Дон Кристофоро Де Кастелли дают хорошее представление о том, что христианство в крае существует, некоторые церковные
здания неплохо сохранились. В то же время
уже создались условия для ведения католической проповеди. Сам Кастелли дает такую
оценку: в «стране Абаза» много прекрасных
церквей с реликвиями, хотя абазы и сваны
не имеют веры и живут без священников107.
Впрочем, Кастелли склонен преувеличивать масштабы своей деятельности, ведь
он создает свои «Донесения» (Relazione) и
Альбомы как Отчеты для папы. Поэтому
на многих рисунках мы видим характер-

100

Кондаков, Бакрадзе 1890.

104

Антелава 1951, с. 8–10, 16, 28.

101

Анчабадзе 1959, с. 278.

105

Brosset 1849b, p. 132–136.

102

Τübinger Atlas (TAVO B VIII 4) 1989.

106

Жузе 1905, с. 21–33.

103

Коридзе, Абашидзе 2000, с. 70.

107

Don Cristoforo De Сastelli 1977, p. 352, 391.

ную фигуру католического патера, – это сам
Кастелли, схематично изображенный как
участник или свидетель события.
Среди лучших рисунков Альбома – изображение абхазского князя (рис. 72). На нем
видим воинственного всадника, изображенный в пол-оборота, с луком в левой руке и
круглым щитом за спиной. Одежда условна:
наподобие античного плаща, застегнутого
фибулой на правом плече, на голове – небольшой круглый шлем. Конь изображен в
смелом ракурсе. Вообще Кастелли – мастер
изображать лошадей в движении, что свидетельствует о его художественном образовании. На дальнем плане изображены две
купольные церкви, огражденные двором
с одной стороны. Надписи указывают, что
одна церковь посвящена св. Георгию, а другая – св. Марии. Вдали видны здания, одно
из них – круглое, с окнами и куполом. Подпись под рисунком поясняет: «Изображение
князя Абасару» (Imago Principis Abasaru).
На другом рисунке видим Беслако Чаразия, – так Кастелли называет Шервашидзе,
князя абазов (Beslaco Ciarasia, principe delli
Abasi). Кастелли изображает князя коленопреклоненным, со сложенными руками, перед иерусалимским архимандритом Николаем Ирбахом, в расшитом одеянии, с посохом. Сзади, как обычно, сам Кастелли. Сцена происходит близ моря, на дальнем плане
виден небольшой парусный корабль, к нему
направляется группа людей, обозначенных
подписью как «народ Абаза» (populi Abasa).
Горы тоже находятся близко: в левой части
рисунка, на вершине крутого утеса, изображена высокая сторожевая башня (рис. 73).
Это событие происходит в 1650 г.108
Еще один рисунок изображает «знатного
Абаза» (Nobilis Abaza) в образе пешего воина, в полной военной экипировке (рис. 74).
За спиной у него лук и колчан для стрел в
виде цилиндра, за поясом справа – кинжал в
ножнах, слева, в петле узорчатой перевязи,
видна массивная рукоять сабли (или меча),
на груди слева – круглый щит, в левой руке
Don Cristoforo De Сastelli 1977, с. 319, рис. 42;
с. 389, рис. 439.
108

Рис. 72. Кастелли. Абхазский князь

– длинное копье с острым наконечником.
Огнестрельное оружие отсутствует. Воин с
молодым безбородым лицом одет в короткую, до колен, застегнутую одежду с длинными рукавами, на ногах мягкая обувь, на
голове – башлык.
Один рисунок иллюстрирует печальное
явление местной жизни того времени – работорговлю (рис. 75). Изображен порт Батуми. У берега стоит корабль со сложенными
парусами, он ждет свой груз. К нему уже
направляется лодка с людьми, другие остаются на берегу. Их вещи уложены в тюки и
ящики. Две стоящие фигуры изображены
рядом, эти люди прощаются. Справа изображена другая сцена прощания: склоненная мать обнимает ребенка, мальчик обхватил ее руками.
Религиозная и отчасти политическая ситуация в Абхазии в конце средневековья
становится более ясной благодаря такому
редкому источнику, как «Реляции» и Альбом
рисунков с натуры Кристофора Де Кастелли.

Рис. 73. Кастелли. Абхазский князь Шервашидзе перед иерусалимским архимандритом Мирбахом
Рис. 74. Кастелли. Абхазский воин

Рис. 75. Кастелли. Порт Батуми, cцена отправки детей в Турцию

ГЛАВА 4
ЦЕРКОВНАЯ АРХИТЕКТУРА АБХАЗИИ
В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ
Купольные церкви
Эта глава, посвященная культовой архитектуре средневековой Абхазии, в значительной степени основана на двух главах
моей книги, изданной в 2006 г.: «Христианские памятники Восточного Причерноморья. Абхазия. IV – XIV века»1. Книга была
издана по материалам десяти лекций, прочитанных мною в Центре византийских исследований Collège de France в Париже. При
подготовке книги к печати в издательстве
«Brepols» я написала главы о средневековой архитектуре Абхазии2. Русский перевод
этого текста я опубликовала почти десять
лет спустя. К сожалению, по техническим
причинам, эта работа была напечатана в
неисправном виде: с пропусками в тексте
и ошибками в воспроизведении некоторых
иллюстраций3.
Настоящая глава – это текст, значительно
расширенный и переработанный в сравнении с названными выше публикациями. В нее включены материалы раскопок,
проведенных мною в Пицунде в 2007-2009
гг.4 Тогда были раскопаны два памятника:
1

Khroushkova 2006a, Chap. VI, VII.

Khroushkova 2006а, p. 89–134.

Хрушкова 2015а, с. 98-168.

Раскопки были проведены по приглашению
руководителя Управления по охране памятников
культуры Абхазии Вадима Викторовича Бжания
(1934-2014), при действенной поддержке Правительства Абхазии. Публикации основных результатов раскопок: Khroushkova 2016, p. 1641–
4

жилой комплекс, расположенный рядом с
большим купольным Пицундским храмом,
и церковь с двумя апсидами, которая находится в сосновой роще, на берегу моря.
Эта глава делится на две неравные части:
церкви купольные и не купольные. Вторая
часть включает однонефные церкви и небольшую группу т. наз. базилик «с изолированными нефами».
Однонефные церкви многочисленны всюду. В Абхазии они составляют большинство,
как и в некоторых других странах Христианского Востока, например, в Сирии, в Армении. Среди них встречаются и довольно
монументальные сооружения, украшенные
живописью и каменной резьбой. В конце
главы кратко описана резиденция владетелей Абхазии Чачба-Шервашидзе в селе Лыхны, раскопанная нами в 1981-1984 гг.5 Таким образом, два комплекса – церковный в
Пицунде и гражданский в Лыхны, – как бы
обрамляют главу. Цель такой композиции –
сравнить два крупных архитектурных комплекса, показать черты их сходства и различия, обусловленные функциями, топографией, историческими обстоятельствами,
Эпоха Абхазского царства отмечена строительством значительной группы купольных церквей т. наз. «вписанного креста». В
X в. этот тип становится преобладающим в
византийском мире. Эти важные памятники
находятся на территории, расположенной
1661; Хрушкова 2017a, с. 225–243.
5

Хрушкова 1998.

между реками Псоу и Ингур: Пицунда, Алахадзы, Бзыбь, Лыхны, Анакопия, Мсыгхуа,
Моква и Бедия (эта последняя значительно перестроена). В этот список входят еще
две церкви, расположенные по ту сторону р.
Псоу, на территории Краснодарского края, –
в с. Веселое и в с. Лоо. Таким образом, большая часть важных купольных церквей компактно расположена в пространстве, которое лежит между бассейном р. Псоу, с одной
стороны, и крепостью Анакопия, – с другой.
Этот северо-восточный сектор Восточного
Причерноморья был центром Абхазского
царства; здесь, в с. Лыхны, находилась резиденция абхазских царей и владетельных
князей; это территория архиепископства
Абазгия, городского архиепископства Сотириуполис и, возможно, епископства в Анакопии, – все кафедры Константинопольского патриархата.
Дюбуа де Монпере первым дал сведения
о некоторых церквах Абхазии6. Они приведены в различных общих трудах исследователей второй пол. XIX в.: А. М. Павлинова7,
П. С. Уваровой8, Н. П. Кондакова9 и других.
Благодаря публикациям названных авторов
памятники архитектуры Абхазии попали в
поле зрения западноевропейских историков, прежде всего, французских, которые,
наряду с русскими византинистами, в то
время были в числе лидеров византийских
исследований10. Шарль Диль (1859-1944)
включил группу купольных церквей Абхазии в свою обзорную работу «Руководство
по византийскому искусству»11. Более важна
книга выдающегося искусствоведа своего
времени Габриеля Мийе (1867-1953) «Греческая школа в византийской архитектуре»
(1916). Эта работа стоит у самых истоков
изучения истории архитектуры Византии

и стран византийской традиции12. Широкие
сопоставления греческой средневековой
архитектуры с архитектурой славянских
стран, Малой Азии, Кавказа, сделало книгу Мийе первым и в то время самым полным исследованием по истории византийской архитектуры. Мийе знал русский язык,
ему были известны труды Н. П. Кондакова,
П. С. Уваровой и других русских авторов, и
он без колебаний включил ряд купольных
церквей Абхазии (Пицунду, Мокву, Лыхны,
храм Симона Кананита в Анакопии) в византийский контекст, в разных аспектах и
по разным признакам. Мийе особенно выделил «совершенно византийскую» церковь
в Пицунде13. Так названная группа церквей
Абхазии, расположенная у далеких «подножий Кавказа», как писал Мийе, появилась в
широком международном контексте.
Ряд исследователей второй пол. XX в. (Ш.
Я. Амиранашвили14, Г. Н. Чубинашвили15, В.
В. Беридзе16, Л. Д. Рчеулишвили17) считали
средневековые церкви, построенные в Абхазии, памятниками грузинской архитектуры, образующими «абхазскую школу грузинской архитектуры». Сильные византийские воздействия на абхазскую архитектуру
отметила немецкий историк архитектуры
Эдит Нойбауер18. Особое значение имеет
книга историка архитектуры Л. Д. Рчеулишвили «Купольная архитектура VIII-X веков
Абхазии», вышедшая в 1988 г. В ней подробно рассмотрены четыре купольные церкви:
Бзыбь, Лыхны, Анакопия, Моква. Рчеулишвили опубликовал важную обмерную документацию (планы и разрезы церквей), которая была создана в связи с реставрационными работами. В 70-90 годах XX в. вышло
несколько работ обзорного характера на
западноевропейских языках, в которых па-

Dubois de Monpéreux 1839, p. 222–223, 238–240,
264, 273, 279, 341–342.

Millet 1916.

Millet 1916, p. 60, 62, 122, 168, 228.

Павлинов 1893, с. 1–45.

Амиранашвили 1963, c. 204.

Уварова 1891; Уварова 1894, с. 7–34.

Чубинашвили 1966, c. 300–375.

Кондаков 1876, с. 11–19.

Beridze 1975, p. 244–255.
Рчеулишвили 1988.
Neubauer 1976, S. 95–96; Neubauer 1978, S. 70–79.

Хрушкова 2015б, с. 502–509.

Diehl 1910, p. 443; 1925–1926, p. 473.

мятники архитектуры Абхазии включены в
общую панораму истории грузинской архитектуры19. Как правило, в этих публикациях
присутствуют одни и те же, немногочисленные и самые известные купольные церкви:
Пицунда, Моква, Лыхны, Бедия.
Очевидно, что насыщенность небольшой
территории Абхазии множеством памятников средневековой архитектуры, церковной и гражданской, мало соответствует
количеству посвященных им специальных
исследований. В последнее время вышло из
печати несколько книг, несомненно, полезных для популяризации культурного наследия Абхазии, в связи с возросшим числом
туристов и паломников. В книге Н. А. Миловановой «Абхазия христианская» опубликованы превосходные фотографии наиболее
известных и хорошо сохранившихся памятников купольной архитектуры Абхазии. Для
исследователей важно то, что автор указала
точные архивные источники графических
и фото- материалов XIX в.20. Много старых
фотографий памятников и видов Абхазии
опубликовано в трехтомной книге А. С. Орлова-Кретчмера21. В книге А. Ю. Виноградова и Д. В. Белецкого «Церковная архитектура Абхазии в эпоху Абхазского царства.
Конец VIII–X в.» внимание авторов сосредоточено на перечисленных выше купольных церквах, хорошо известных с конца XIX
в.22. Главный метод изучения памятников в
этой книге – визуальное наблюдение. А. Ю.
Виноградов и Д. В. Белецкий не вели раскопок, не выполняли архитектурных обмеров,
не участвовали в реставрационных работах,
не осуществляли зондажей памятников. В
их книге практически нет новых материалов, нет и чертежно-обмерной документации, выполненной самими авторами. Лишь
по однонефной церкви в Анакопии опублиMepisaschwili, Zinzadze 1977, S. 16, 19, 41, 65,
112, 291; Alpago Novello, Ieni 1980, p. 295, 309, 375,
402; Velmans, Alpago Novello 1996, p. 242, 261–262,
277, 289.
19

кованы новые чертежи, выполненные А. С.
Агумаа и С. М. Саканиа. Книгу дополняет
этюд Д. Д. Елшина об использовании кирпичей в некоторых средневековых церквах
Абхазии.
Прогресс в изучении архитектуры Абхазии лежит не на пути умножения описаний
давно известных и неоднократно опубликованных церквей. Памятники архитектуры Абхазии ждут архитектурно-археологических исследований, т. е. изучения каждого конкретного памятника в его индивидуальности и в историко-топографическом
контексте. Этот современный метод давно
является ведущим во многих странах, архитектурная археология превратилась в новую междисциплинарную область гуманитарного знания23. Примеры бесчисленны.
История раннехристианской архитектуры
Рима основана на археологических данных;
благодаря археологическим исследованиям
корпус древнерусских церквей увеличился
многократно; археологи открыли и исследовали многие десятки памятников архитектуры в странах Христианского Востока;
в Греции, где сохранилось много средневековых памятников, ведущая фигура в современном исследовании – это архитекторреставратор, работающий в сотрудничестве
с археологом24. Немало успешных архитектурно-археологических работ было проведено в Абхазии и в соседнем Краснодарском
крае. Раскопками были открыты неизвестные ранее раннехристианские памятники
в Пицунде, в Сухуме и в Цебельдинской долине; раскопки полностью изменили представление о времени строительства и истории дворца в с. Лыхны; работы в Алахадзы
и Мсыгхуа пополнили список купольных
церквей Абхазии; раскопки выявили первоначальный план и перестройки Цандрипшской базилики; раскопки открыли жилой
комплекс рядом с Пицундским храмом и
выявили древний план двухапсидной церкви в Пицунде. Важным достижением причерноморской средневековой археологии

Милованова 2014, с. 329–330.

Орлов-Кретчмер 2014.

Хрушкова 2016а, с. 29–30.

Виноградов, Белецкий 2015.

Хрушкова 2015б, с. 641–685.

стало выявление группы церквей в районе
Сочи – Адлера, которые создали новую картину церковного строительства в этой части
Краснодарского края25. Подобные примеры
легко умножить. В этом направлении идут
работы последних лет в Абхазии, например,
раскопки церквей в Мокве и в Бедии, которые провели О. Х. Бгажба, С. М. Саканиа и
другие исследователи. К сожалению, масштабы этих работ не слишком велики. Припомним давнюю научно-популярную книгу
известного краеведа В. П. Пачулия, – в ней
содержится обширный список архитектурных объектов Абхазии26. И многие ли из них
изучены археологически?

Пицунда (Питиус, Бичвинта,
Сотириуполис)
Пицунда расположена к юго-востоку от устья реки Бзыбь. Начиная с XI в., в грузинских
источниках она именуется Бичвинта (иногда
Бичунта). Абхазское название – Лдзаа (Лидзаа), деревня, которая носит это имя, сейчас
находится около Пицунды. Абхазы называют это место также Лдзаа-ных, – икона (священный образ, святыня) Лдзаа. Другое абхазское название места – Мзахара (Мзахра),
– указывает на наличие соснового леса.

Купольная церковь
Большая купольная церковь находится
за пределами стен античного города Питиуса, почти в километре от берега (рис. 76,
77)27. Она окружена средневековой стеной,
которая пережила много переделок и была
отреставрирована в 1959 г. Строительная
техника стены, построенной из булыжника и местного пористого хрупкого камняконгломерата, отличается от строительной
техники церкви. Археологи исследовали
римский и ранневизантийский Питиус, но
Хрушкова 2015б, с. 683–685; Khrushkova 2014,
S. 159–160; Khrushkova 2015a, S. 132–133.
25

Пачулия 1968.

Khroushkova 2006а, p. 98–100; Хрушкова 2015а,
с.111–114; Виноградов, Белецкий 2015, с. 234–255.
27

Рис. 76. Пицунда. Архитектурный
комплекс, план-схема

почти не затронули средневековый город.
Церковь является одним из самых крупных
памятников архитектуры Абхазии.
Кристофоро Де Кастелли изображает
церковь с южной стороны, рисунок снабжен многочисленными надписями (рис.
78). Миссионер хорошо понимает важность храма, описывая его восторженными эпитетами: «чудесный храм» (mirabile
templum), церковь «превеликая и древнейшая» (pregrandissima et antiquissima). Он сообщает, что церковь посвящена св. апостолу Андрею, просветителю этой страны. Ее
называют также Св. Мария Печчота (“Sancta
Maria Pecciota”), это еще форма топонима
Бичвинта. В надписях Кастелли с большим
почтением несколько раз называет имя
князя абазгов (Princeps Abasgorum) Баслако
(Беслакус, Бесалус) Чиразия или Чаразия
(Cirasia, Ciarasia) Абаза. По словам Кастелли, князь разрешил католическим миссио81

Рис. 77. Пицунда. Купольная церковь, вид с юго-востока

нерам проповедовать в церкви.
На рисунке видим хорошо сохранившееся
сооружение, у него цел купол, крытый черепицей. Художник тщательно рисует кладку
стен из крупного тесаного камня, оконные
арки. К южному фасаду примыкает притвор
с широкими арочными проемами, сейчас
его не существует. Перед южным фасадом
стоит увенчанная крестом колонна, утвержденная на столбе. Перед нею – два персонажа, которые «поклоняются колонне»
(columnem adorant).
Еще одну колонна изображена у восточного фасада храма, здесь динамичная сценка изображает воздвижение колонны. Этим
занята группа обнаженных персонажей в
позах, полных разнообразного сложного
движения. Надписи поясняют, что почитаемая чудесная колонна посвящена апостолу
Андрею. Другая группа энергично работает
на крыше храма, идет ремонт кровли. Эти
действия обозначены надписью как работы
по восстановлению церкви.
Стремясь сделать свой рисунок более за82

нимательным, Кастелли вводит фантастические элементы, изображая обнаженные
фигурки людей с развевающимися волосами. Надпись говорит, что это «женщинывоины, называемые амазонками» («Donne
gerriere dette Amazone»). Здесь мы узнаем отголосок античных мифов, рассказывающих
об амазонках в горах Кавказа. Рядом видим
вполне реальных персонажей. Воин с луком
в подпоясанной одежде смотрит на людей,
воздвигающих колонну. В левой части рисунка изображена группа местных жителей,
здесь еще раз повторена фигура молодого
лучника. Он нам знаком – на другом рисунке Кастелли изображает его отдельно,
«крупным планом»28.
Рисунок Кастелли обладает чертами документальной действительности, это «репортаж с места событий». В правом нижнем
углу изображены два католических патера
в характерных головных уборах и длинных сутанах. Они наблюдают, как воздвигается колонна. На первом плане, конечно,
28

См. выше, рис. 74.

Рис. 78. Пицунда. Купольная церковь, рисунок Кастелли

сам Дон Кристофоро, с раскрытой книгой
в руках. Возможно, он, пользуясь случаем,
читает Евангелие амазонкам; одна из них
оглянулась и смотрит на него, не прекращая
работы.
Кастелли не просто изображает вид церкви, он умело развивает тему поклонения
Кресту, воздвигнутого на колонне. Эта тема
представлена в двух разных сценах, у южного и восточного фасадов. Несомненно,
здесь отражен факт широко развитого на
Кавказе культа Креста, начиная с раннехристианской эпохи. Не случайно в коллекции
фрагментов, собранных в церкви на вершине Иверской горе в Новом Афоне, так много
камней с изображением креста29.
Остается добавить, что три обломанные
мраморные колонны из проконнесского
мрамора, почерневшие от времени, и сейчас стоят перед храмом, с юго-восточной
стороны (рис. 79). Именно их видит посе-

титель, подходящий к южному входу храм.
Не те ли это колонны, которые так живописно изобразил Кастелли? Откуда они, мы не
знаем. Из базилики, которая, по некоторым
предположениям, существовала на месте
этой большой церкви? Или из базилики на
городище?
После Кастелли, в конце XVII в., Пицундский храм осмотрел немецкий путешественник Й. Райнеггс. Он тоже напишет, что
церковь была посвящена св. Марии, но абхазы называют ее именем св. Андрея, который обратил в христианство эту страну30.
Поздняя историографическая традиция часто приписывает эту церковь Богоматери,
потому что Пицундская церковь считалась
«храмом, построенным Юстинианом для
абазгов», как об этом написал в VI в. Прокопий Кесарийский31.
30

Wakhucht Tsarévitch 1842, p. 407; Brosset 1849b,
p. 103.
31

Reineggs 1797, S. 3, 8.

См. выше, рис. 65.

Рис. 79. Пицунда. Купольная церковь, мраморные колонны

Пицундский храм и в эпоху турецкого
господства не был заброшен. Грузинский
историк XVIII в. царевич Вахушти пишет,
что в его время «ею еще управлял простой
священник»32. Церковь всегда почиталась и
местным населением, и жителями других
краев. Итальянский путешественник Джованни Лукка видел в церкви в 1629 г. сосуд,
полный золотых и серебряных монет. Это
были приношения донских и днепровских
казаков33. Когда русские войска вошли в Пицунду в 1831 г., на алтаре церкви нашли пергаменное Евангелие XI в. в серебряном окладе, которое было передано в Санкт-Петербургскую Публичную библиотеку34; сейчас
оно находится в Музее Грузинского искусства им. Ш. Я. Амиранашвили в Тбилиси.
Почитание Пицундского храма имело
большое значение для его сохранности. В
начале XIX в. англичанин Спенсер отмечает «превосходную сохранность» церкви35.
Дюбуа де Монпере тоже оставил нам рису32

Wakhucht Tsarévitch 1842, p. 407.

Анчабадзе 1959, c. 273, 278.

Уварова 1891, с. 125.

Spenser 1836–1838, p. 292.

нок Пицундской церкви (рис. 80). Он сообщает важные сведения о ее состоянии. Разрушения невелики: «…большая трещина и
отверстие в куполе, вызванное молнией и
обрушение свода верхнего вестибюля». На
рисунке Кастелли видим купол целым. Дюбуа увидел церковь, покрытую деревьями,
«фиговые деревья укоренились на сводах
нефов и даже закрыли крест купола». Как и
все путешественники, Дюбуа был восхищен
«этим стилем благородным и смелым». Здание еще сохраняло «зубчатые карнизы из
кирпича», «открытые притворы» («два маленькие вестибюля»), которые «прикрывали боковые двери». В то время еще можно
было видеть остатки живописи: Вознесение
Христа на своде алтаря, ангелов в апсиде,
большой крест под замковым камнем свода
передней стороны части алтаря; на некоторых сводах можно было различить св. Георгия, убивающего дракона36. Все эти детали:
карниз византийского типа из зубчатого
кирпича, боковые притворы, живопись, – не
сохранились. Вместо зубчатого карниза из
36

Dubois de Monpéreux 1839, p. 223–232; Atlas
1843, 3e série, pl. I; Дюбуа де Монпере 1937, c. 101–107.

Рис. 80. Пицунда.
Купольная церковь,
рисунок Дюбуа де Монпере

Рис. 81. Пицунда. Купольная церковь,
карниз купола

Рис. 82. Пицунда. Купольная церковь,
вид с юго-запада, фото конца XIX в.

остроугольных кирпичей. Такой же карниз
из специально отформованных остроугольных кирпичей сохранился в церкви в Лыхны,
это византийский «карниз в виде зубьев
пилы», как писал Габриель Мийе. Сейчас на
пицундском куполе видим простой карниз в
виде полочек (рис. 81), таким он был уже в
80-е годы XIX в. (рис. 82). Первую реставрацию церкви выполнил архитектор П. П.
Норев в 1845 г. В 60-е годы XIX в. работы по
возобновлению проводило «Общество по
восстановлению православного христианства на Кавказе». Созданное в 1860 г., это
Общество основало несколько монастырей

в древних церквах Абхазии, которые лучше
сохранились и где можно было возобновить
богослужение. Сначала в Пицунду прибыли
монахи из Троице-Сергиевой лавры, вторая
группа – из русского монастыря Св. Пантелеймона на Афоне. В 1869 г. в церкви, освященной во имя Богоматери, были возобновлены службы. Общество по восстановлению
христианства построило рядом с храмом
жилой корпус для монахов, отремонтировало стену, окружавшую комплекс (рис. 83).
Во время реставрационных работ в 50-х гг.
XX в., стены были очищены от штукатурки
XIX в., открыв первоначальную кладку.
85

Рис. 83. Пицунда. Монастырь, вид с юга, фото конца XIX в.

Рис. 84. Пицунда. Купольная
церковь, план

Рис. 85. Пицунда. Купольная церковь,
хоры над нартексом, вид на север

Размеры церкви весьма значительны: ее
длина 43,3 м, ширина 22,7 м (рис. 84). Для
сравнения отметим, что в Константинополе размеры обычной купольной церкви
средневизантийского периода невелики,
в среднем не более 20-22 м в длину. Пицундская церковь относится к архитектурному типу, который именуют церковью
«вписанного креста». В нашей церкви три
выступающие полуциркульные апсиды и
обширный нартекс акцентируют продольную ось. Прямоугольные помещения перед
апсидами (бемы или, по другому чтению,
вимы, – термин условный), не сообщаются
86

между собою. Это редкая черта. Северная и
южная части алтарного пространства двухэтажные, они отделены от нефов стенами с
узкими проходами.
В западной части храма нартекс сообщатся с нефами тремя широкими дверьми.
Отличительная черта Пицундской церкви:
хоры устроены только над ее западной частью, – нартексом и западными концами
боковых нефов, – а не по всей длине боковых нефов, как, например, в Моквской церкви. Хоры открываются в интерьер храма
арками (рис. 85). К дверям в продольных
стенах с обеих сторон примыкали сводча-

Рис. 87. Пицунда. Купольная церковь, вид
на восток, рисунок Дюбуа де Монпере

Рис. 86. Пицунда. Купольная церковь,
паруса, вид на восток

тые притворы, стены которых были прорезаны арками. Южный из них хорошо виден
на рисунках Кастелли и Дюбуа де Монпере. Они обогащали план и фасады церкви,
подчеркивали его крестовидную природу,
а также выполняли практическую роль, защищая дверные проемы. Сейчас их нет. На
плане, опубликованном Н. П. Кондаковым в
1876 г., видим один притвор, южный37.
Купол Пицундской церкви опирается на
два массивных столба в западной части и
на две опоры, слитыми с углами бемы, – в
восточной По этой причине купол смещен
к востоку от центра храма (рис. 86, 87, 88).
В западной части сооружения сводчатое перекрытие поддерживается двумя парами
сложных в сечении опор. Дверные проемы в
продольных стенах и примыкающие к ним
притворы находятся не по середине стен, а
слегка смещены к западу.
Конструкция, которая поддерживает ку37

Рис. 88. Пицунда. Купольная церковь,
продольный разрез, рисунок Дюбуа
де Монпере

Кондаков 1876, с. 19.

Рис. 89. Пицунда. Купольная
церковь, подкупольные арки, вид
на северо-восток

Рис. 90. Лыхны. Дворец,
вид с запада

пол, необычна: маленькие тромпы, скорее
декоративные, чем конструктивные, вписаны в пространство парусов у их основания. Арки, поддерживающие купол, имеют
особенность: у восточной виден легкий излом (рис. 89). Это редкий случай в регионе.
Кондаков давно обратил внимание на эту
«исламскую форму» пицундского купола и
привел аналогичную, также редкую, черту в
Метехской церкви в Тбилиси38.
Свыше ста лет спустя подобные исламские
элементы были открыты во время исследования дворца в селе Лыхны, резиденции
абхазских царей и владетельных князей.
Кондаков 1876, с. 11; Толстой, Кондаков
1892, с. 60.
38

Лыхны находится на расстоянии примерно
55 км от Пицунды (рис. 90). Арки с легким,
едва заметным изломом расположены на
северном фасаде дворца, а также в интерьере вестибюля, где они несколько иной формы (рис. 91, 92). В лыхненском дворце эта
форма арок сочетается с другими элементами мусульманской строительной традиции.
Они сосредоточены на главном входе во
дворец, со стороны обширной площади, на
которой проходили различные церемонии,
торжества, спортивные состязания и пр. Парадный вход был оформлен как купольный
вестибюль. Его кирпичный купол опирался
на паруса в виде кирпичных сталактитов; в
кладке купола строители использовали квадратный кирпич мелкого формата.

Рис. 91. Лыхны. Дворец, вестибюль, западный фасад

Тот период истории дворца, к которому
относятся исламские элементы, датируется
первой половиной X века, т. е. той же эпохой, когда была возведена купольная церковь в Пицунде39. Таким образом, эти крупные комплексы: дворец и церковь в Лыхны
и Пицундский купольный храм, – относятся к эпохе масштабного строительства в Северо-Западной части Абхазского царства
(Бзыбская Абхазия).
Строительная техника церкви, в которой
чередуются ряды камня и кирпича, представляет собою модификацию традиционной римско-византийской кладки opus
mixtum, которая была широко использована в Питиусе в позднеримскую эпоху40. Но
в средневековую эпоху церковь Пицунды
– единственный в Абхазии пример такой
техники. В интерьере церкви стены и столбы выложены из кирпича. Кирпич использован также в кладке других элементов,
например, арочного основания лестницы,
ведущей из нартекса на хоры (рис. 93).
39

Хрушкова 1998, с. 75–78.

Хрушкова 2002, с. 126–129.

Рис. 92. Лыхны. Дворец, интерьер
вестибюля, арка северной стены

Фасады Пицундской церкви лишены декора. Только центральная апсида украшена
двумя крестами с удлиненной нижней ветвью, выложенными из кирпича. Они расположены между тремя окнами апсиды, привлекая внимание к главной, алтарной, части
храма (рис. 94). Эти кресты – редкий в Абхазии пример т. наз. «керамопластической»
декорации. Она применялась для украшения
фасадов сооружений, построенных из кирпича и камня или из одного кирпича. Кирпич
использовался для создания разнообразных
геометрических узоров и символических мотивов, часто – крестов. Под карнизом центральной апсиды имеется еще один керамопластический элемент – ряд псевдомеандрового фриза, выложенного из кирпича41
Керамопластическая декорация часто
встречается в Константинополе, в Греции,
в Болгарии, Сербии, с X по XIV в. В X в. подобных примеров еще мало, и Пицундская
церковь – один из них. В Абхазии аналогию
находим во дворце в селе Лыхны. На его
северном фасаде, между арками, имеют41

Виноградов, Белецкий 2015, с. 245, рис. 31.

Рис. 93. Пицунда. Купольная
церковь, лестница на хоры

Рис. 94.1. Пицунда. Купольная церковь,
восточный фасад

Рис. 94.2. Восточный фасад, деталь

Рис. 95. Лыхны. Дворец, северный
фасад, декоративный элемент

Рис. 96. Пицунда. Купольная церковь, часовня в
нартексе, вид на юго-запад

ся фрагменты кирпичной кладки, также из
кирпича выложены декоративные элементы. Один из них – шестиконечная розетка с
вписанным в нее крестом42 (рис. 95).
В. В. Беридзе справедливо отметил те черты Пицундской церкви, которые не характерны для грузинской средневековой архитектуры: широкое применение кирпича и
смешанной кирпично-каменной техники,
наличие трех выступающих апсид и нартекса43. Большинство исследователей датируют
церковь X в.44
Долгую историческую жизнь церкви
характеризует
мемориальная часовня,
устроенная в южном конце широкого нартекса (рис. 96, 97). В кладке ее северной
стены, слева от входа, находится камень с
остатками орнамента раннехристианской
42

Хрушкова 1998, с. 69–73.

Беридзе 1974, с. 44–45, табл. 64, 65.

Рис. 97. Пицунда. Купольная
церковь, часовня, план

Северов 1947, с. 195, рис. 195, табл. 97; Амиранашвили 1963, с. 204–205; Gink, Tompoš 1973, p.
51–52, fig. 31; Neubauer 1976, S. 96; Mepisaschwili,
Zinzadse 1977, S. 16, 19, 41, 65, 112, 291, Abb. 19, 112;
Alpago Novello, Ieni 1980, p. 295; Velmans, Alpago
Novello 1996, p. 262.
44

эпохи (рис. 98). Эта маленькая сводчатая
постройка украшена живописью. Изображены стоящие апостолы Андрей и Симон,
которые, согласно церковной традиции,
проповедовали здесь (рис. 99). Иконографическая программа традиционна для погребальных росписей: Христос, Распятие,
Сошествие во Ад (рис. 100), Возведение на
крест (рис. 101), Распятие, Положение во
Гроб (рис. 102). Стиль этих фресок близок к
стилю живописи афонской школы XVI в.45 В
часовне был похоронен католикос Евдемон
I Чхетидзе (1540–1578), о чем сообщает греческая надпись46.
В 35 м к западу от большой купольной
церкви находится раннехристианский комплекс. Первоначально он состоял из двух
маленьких построек, мартирия и часовни.
В мартирии был обнаружен саркофаг т. наз.
антропоидного типа и гробницы. В VII в.
мартирий и часовня были перестроены в
крестовидную церковь с тремя апсидами
(рис. 103). Когда строили большой храм,
эта ранняя церковь была действующей47.
Первые мемориальные сооружения этого комплекса должны были относиться к
какой-то церкви, которая не дошла до нас.
Ею могла быть базилика, существование которой предположил А. Л. Якобсон. Он считал, что большая купольная церковь была
построена на месте трехнефной базилики
VI в.48. Проверить это можно только раскопками в интерьере большой церкви. Это
предположение поддерживается наличием
фрагментов импортного мраморного декора V-VI вв., которые долгое времени лежали
в церкви.
Еще Дюбуа де Монпере наблюдал скопление мраморных колонн и капителей в Пицундском храме49. Позже часть этих мрамо45

Шервашидзе 1980, c. 174–190.

Каухчишвили 1951, с. 2–4, прим. 1.

Хрушкова 2002, с. 98-110; Khroushkova 2006a,
p. 34-36.
47

Якобсон 1972, с. 38–45.

Рис. 98. Пицунда. Купольная
церковь, часовня, камень VI в. в
кладке северной стены

Рис. 99. Пицунда. Купольная церковь, часовня.
Роспись, апостолы Андрей и Симон

ров использовали для сооружения престола, который видели Кондаков и Уварова50.
Коллекция фрагментов мрамора ранневизантийской эпохи хранилась в церкви еще в
30-х гг. XX в. А. С. Башкиров перевез из Пицунды в Абхазский музей в Сухуми 72 фрагмента, которые позже были утрачены51. В
Пицундском археологическом музее сегодня хранится лишь несколько фрагментов от
той коллекции52 (рис. 104). Вот этот мрамор, так же, как и фрагмент камня в кладке
часовни, мог принадлежать той базилике,
Кондаков 1876, с. 11–12; Толстой, Кондаков
1892, рис. 30; Уварова 1894, с. 195.
50

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 228–229; Дюбуа
де Монпере 1937, с. 107–108.
49

Башкиров 1925, с. 53.

Хрушкова 1980, с. 3–25; Хрушкова 2002, с. 82–
83; Khroushkova 2006a, pl. 108e.
52

Рис. 100. Пицунда. Купольная церковь,
часовня. Роспись, Сошествие во Ад

Рис. 101. Пицунда. Купольная церковь,
часовня. Роспись, Возведение на Крест

Рис. 102. Пицунда. Купольная
церковь, часовня. Роспись,
Положение во Гроб

Рис. 103. Пицунда. Раннехристианский комплекс, вид
с северо-востока

Рис. 104. Пицунда. Археологический
музей, фрагменты мрамора

которая стояла на месте большого купольного храма.

Раскопки в Пицунде (2007–2009)
Жилой комплекс расположен на участке, примыкающем к большому храму с северо-запада (рис. 105). Никогда ранее ни
саму церковь, ни примыкающую к ней территорию археологи не исследовали. Наши
раскопки в 2007-2009 гг.53 позволили представить развитие всей архитектурной группы на протяжении более 500 лет, начиная
с маленьких раннехристианских построек
до кафедрала архиепископства Сотириуполиса. Выбор места для возведения этого
грандиозного здания был обусловлен предшествующими сооружениями, в том числе
жилой резиденцией.

Жилой комплекс
В 2006 г. во время ремонтных работ у северной стены церкви были обнаружены
древние строительные остатки. Это послужило причиной начала раскопок всего
участка (рис. 106). Важная находка 2006 г.
– монета Констанция (337–361) у северной
стены большого храма, однако вне стратиграфического контекста. Раскопки были завершены в 2009 г.54

Стратиграфия
В начале сезона 2007 г. для исследования
стратиграфии участка мы заложили траншею, идущую параллельно северной стене
храма, на расстоянии 15 м от нее. Траншея
шириной 2 м и длиной 46 м (23 квадрата размерами 2 х 2 м) позволила оценить характер
Пицундская археологическая экспедиция была
организована Управлением охраны историко-культурного наследия Абхазии, при активной поддержке
Кабинета Министров Республики Абхазия. Руководители экспедиции: В. В. Бжания (2006 г.), Л. Г.
Хрушкова (2007–2009 гг.).
53

Хрушкова 2012в, с. 394–397; Khroushkova 2013b,
p. 1303–1318; Хрушкова 2014б, с. 91–117; Khrushkova
2016, p. 1641–1661; Хрушкова 2017а, с. 225–243.
54

культурных накоплений и наличие строительных остатков на этом участке (рис. 107).
Выяснилось, что в восточной части траншеи
мощность культурных слоев быстро убывает,
строительные остатки отсутствуют; в западном конце мощность культурных слоев достигает максимума. Стратиграфия здесь выглядит следующим образом. В западной части траншеи (квадраты 1-12, следуя с запада
на восток) под дерном лежал слой серой земли (мощность – до 55 см). В квадратах с 13 по
20 под дерном был находился слой желтой
глины, мощностью до 28–30 см, который не
содержал находок. Глина служила подсыпкой для выравнивания поверхности участка
в поздней фазе, во время работ второй пол.
XIX в. когда здесь был создан монастырь.
В западной части траншеи под слоем серой земли шел слой темной земли, который содержал многочисленные фрагменты плоской черепицы. Большое скопление
черепицы наблюдалось около стен, образуя
слой местами мощностью до 45–50 см. Это
картина разрушения крыши. Видны были и
другие свидетельства разрушения, вызванного пожаром: множество фрагментов раствора, камни, древесные угли. Сосуществование в одном слое посуды разных эпох, от
поздней античности (амфоры) до позднего
средневековья, свидетельствовало о разрушении стратиграфической картины.
Во время строительства средневекового здания его фундаменты затронули слои
позднеантичного времени, а деятельность
монастыря в XIX в. и работы по благоустройству территории в XX вв., в свою очередь, полностью перемешали средневековые слои. Стратиграфия сильно пострадала
и во время установки массивных фонарей, а
также прокладки электрических, водопроводных и иных коммуникаций.
Материковый слой, представляющий собою крупный песок темно-серого цвета,
залегал на глубине 1,1–1,2 м от современной поверхности. Предматериковый слой
состоит из смеси темной земли и песка с
преобладанием последнего. В квадрате 19В
обнаружен скелет, вкопанный в материко-

Рис. 105. Пицунда. Архитектурный комплекс: 1 – купольный храм, 2 – раннехристианский
комплекс, 3 – жилой комплекс, начало раскопок

Рис. 106. Пицунда. Жилой комплекс, начало раскопок: 1 – вид на юг, 2 – вид на север

Рис. 107. Пицунда. Жилой
комплекс, начало раскопок.
Траншея 1, вид на восток

Рис. 108. Пицунда.
Жилой комплекс.
Помещение 8, вид на юг

вый слой. Слой желтой глины перекрывает
могильную яму этого погребения, что еще
раз указывает на позднее происхождение
этого насыпного слоя.
Стратиграфия траншеи показала, что сооружение развивалось к западу, а не располагалось параллельно церкви, как представлялось до начала раскопок.

Архитектурные элементы
От памятника сохранились фундаменты
стен, кое-где они были разрушены корнями деревьев (рис. 108). Кладка самой стены
над фундаментом отмечена только в одном
месте, в западной стене самого большого
помещения 2. Скорее всего, стены сооружения были разобраны при последующих
трансформациях комплекса. В 2007 г. мы

2
8

7
5
6

Рис. 109. Пицунда. Жилой комплекс, вид на северо-запад

выявили положение углов и стен северной
части комплекса и установили размеры сооружения по оси юг-север: 21,56 м. В 2008
г. были раскопаны центральная и восточная
часть комплекса. В сезоне 2009 г. раскопки
были завершены (рис. 109, 110).
Строители согласовали взаимное положение жилого здания и храма: восточная
стена здания не доходит до северной двери храма на расстояние 1,9 м. Таким образом, жилое здание не преграждало вход в
церковь. Продольные оси двух сооружений
не совпадают. Расстояние между ними колеблется от 3,20 м с восточной стороны до
4,10 м, – у северо-западного угла церкви.
Церковь ориентирована точно на восток
(редкий случай), а ось жилого здания слегка
смещена к юго-востоку. Из этого можно за-

ключить, что обе постройки не были возведены вместе как единый ансамбль, однако
в течение длительного времени они существовали одновременно.
Фундаменты здания сложены из камнябулыги на известковом растворе, местами
использован подтесанный камень-известняк и хрупкий рыхлый камень-конгломерат. Месторождения этого строительного
материала находятся поблизости, поэтому
он широко применялся в античных и средневековых постройках Пицунды. Добывают его и сейчас. Наблюдения над техникой
кладки фундаментов показали, что центральные помещения 2 и 3 здания составляют единое целое, разделенное стеной на
две неравные части, из них помещение 2
служило центральным залом.
97

Рис. 110. Пицунда. Жилой комплекс, план

Отличительная черта техники фундаментов: наличие ряда кирпича, который выравнивает кладку по всей толщине стены в
наиболее ответственной части, – на переходе от фундамента к кладке стены. Толщина
стен почти везде 0,95–0,98 м, – примерно
три византийских фута (рис. 111).
Кирпичи в кладке прямоугольные и квадратные или близки к квадрату и довольно стандартизированных размеров: 33 х
29 см, 32 х 30 см, 30, 5 х 30 см, 30 х 29 см,
29 х 29 см, 28, 5 х 28 см, при толщине от 3
до 4 см. Обжиг хорошего качества, на некоторых экземплярах нанесены крестообразные полосы пальцами по сырой глине. Подобные кирпичи распространены
98

в Абхазии в эпоху поздней античности. В
кладке северной стены помещения 1 кирпичей почти нет. Эта стена толщиной 0,73
м сохранилась хуже, чем другие. Возможно, эта стена относится к более поздней
фазе комплекса.
В помещения 1, на глубине 0,44–0,50 м
от современной поверхности, сохранились
участки пола. Вымостка толщиной 9–11 см
состоит из двух слоев. Нижний слой выложен из гальки, уложенной на ребро, наклонно; верхний представляет собою известковый бетон с добавлением мелко дробленой
керамики, которая придает ему характерный розоватый цвет (рис. 112). Подобный
участок пола был выявлен также в северо-

Рис. 111. Пицунда. Жилой комплекс.
Восточная стена помещения 2

Рис. 112. Пицунда. Жилой комплекс. Помещение 1, вид на восток

Рис. 113. Пицунда. Жилой комплекс,
вид на запад. Фундаменты помещений:
1 – помещение 1; 2 – помещение 2; 3 –
помещение 4

восточной части помещения 3. Это указывает на их одновременность
Наблюдения над кладкой и взаимным
положением фундаментов показали, что
жилой комплекс состоит из двух частей.
Основную часть составляют помещения 2
и 3, глубина заложения фундамента (юговосточный угол помещения 2) составляет
0,94-0,97 м, – около трех византийский футов (рис. 113). Примыкающие к нему с двух
сторон помещения 1 и 4 имеют фундаменты
заметно меньшей глубины. Наличие швов
между различными помещениями объясняется тем, что разные части сооружения
были различными по высоте. Центральное

ядро сооружения, – помещения 2 и 3, – имели второй этаж.
С западной стороны здание было охвачено галереей, которая сохранилась очень
плохо. От нее осталась часть фундамента и
с двух концов – основания столбиков, поддерживавших легкую деревянную кровлю
(рис. 114, 115).
Сооружение было снабжено системой канализации. Мы открыли остатки двух стоков, расположенных у двух противоположных концов: у северо-восточного и юго-западного концов. Первый из них сохранился лучше. Он был соединен с небольшим
помещением 9, которое, видимо, служило
99

Рис. 114. Пицунда. Жилой комплекс.
Галерея и помещения 1 и 2, вид на север

туалетом. Дно стока было выложено хорошо обожженной массивной плоской черепицей и перекрыто каменными плитами
(рис. 116).
Очень маленькие комнаты 5 и 6 были
вспомогательными, это фундаменты для
лестницы, ведущей на второй этаж. Узкие
помещения 7 и 8 могли служить крытой галереей, обращенной к востоку.
Жилое здание пережило перестройку.
Прослежен лишь поздний уровень полов в
помещениях 2, 4 и 7. Эта поздняя вымостка
состоит из рыхлого хрупкого бетона серого
цвета, без примеси дробленой керамики.
Видимо, во второй фазе здания стены были
в хорошей сохранности, и были созданы
новые полы и новые перекрытия. При этом
план помещений остался прежним.
От архитектурного декора здания сохранились два маленькие фрагмента мрамора,
побывавших в огне, без орнамента. На небольшом фрагменте из известняка можно
различить пальметту. Еще на одном маленьком известняковом фрагменте виден
растительный мотив (рис. 117). В V–VI вв.
в Питиус из Проконнеса было вывезено немало мрамора. Известняковые элементы
декора можно отнести к X–XI вв.
В 2007 г. мы полностью раскопали фунда-

Рис. 115. Пицунда. Жилой
комплекс. Галерея, основание
северного столбика

менты северного притвора купольного храма, раскрытие которых началось в 2006 г.
Оба боковых притвора, южный и северный,
изображены на старых планах и рисунках.
Сейчас южного притвора не существует. От
северного сохранились фундаменты восточной и западной стен. Восточная стена
притвора сохранилась лучше, ее размеры 6
х 1,2 м; западная стена притвора сохранилась значительно хуже (рис. 118, 119). Фундаменты этих стен сложены из нетесаного
камня на известковом растворе. К восточной стене притвора примыкает водосток
XIX в. длиной 3 м, он сложен из массивного брускового кирпича. К сожалению, изучению фундаментов церкви препятствует
массивная каменная отмостка шириной 2,4
м, построенная в 2006 г. , она идет по всему
периметру храма.

Погребения
Когда жилое здание перестало функционировать, участок, на котором оно располагалось, было превращено в кладбище. Стены разобрали, некоторые костяки лежали
непосредственно на фундаментах стен. Глубина залегания костяков различна – от 0,23

100

1
Рис. 116. Пицунда. Жилой комплекс, северный
сток: 1 – вид на восток, 2 – черепица из кладки

Рис. 117. Пицунда. Жилой комплекс.
Архитектурные фрагменты

Рис. 118. Пицунда. Купольный храм. Северный
притвор, восточная стена

Рис. 119. Пицунда. Купольный храм.
Северный притвор, западная стена

м от современной поверхности до слоя темной земли, которая переходит в материковый песок на глубине 1,05 м. Захоронения
являются ингумациями, совершенными
по христианскому обряду: костяк лежит на
спине, головой на запад, с незначительными отклонениями к северу.
Положение рук усопших различно: иногда они вытянуты вдоль тела, сложены на
груди (обе или одна) или в области таза,
иногда одна расположена под подбород-

ком. Инвентарь в большинстве погребений
отсутствует, в других он очень беден. Это
единичные предметы, такие, как железные
ножницы, ножи, наперстки, в одном случае
пуговица. Изредка в погребениях встречались керамические сосуды, преимущественно кувшины, в одном случае миска.
Многие погребения разрушены, фрагментированы, потревожены.
В помещении 4, у его северной стены,
было открыто не потревоженное погребе-

101

3а

10 см

3б

Рис. 120. Пицунда. Жилой комплекс. Погребение в помещении 4:
1 – могила до раскрытия, 2 – костяк, 3а,б – кувшин

ние (рис. 120). Оно находилось в слое земли,
в уровне остатков стены, которая к моменту совершения погребения была разрушена.
Погребение было покрыто нетесаными камнями, костяк лежал головой на запад, руки
сложены в области таза, череп раздавлен. В
изголовье стоял кувшин коричневой глины,
с хрупким черепком, украшенный орнаментом волны по корпусу и глубокими насечками в местах прикрепления ручки.
В 2008 г. у западной стены помещения 2
было открыто два погребения, которые отличаются от других. В одном случае это обкладка из камней у головы. Другой костяк,
расположенный рядом, был обложен мелкими камнями, без раствора. Оба костяка
лежали на спине, головой на запад, инвентаря не было (рис. 121).

Рис. 121. Пицунда. Жилой комплекс. Погребения у
западной стены помещения 2

102

20 см
0

10 см

Рис. 122. Пицунда. Жилой комплекс. Двойное
погребение у западной стены помещения 1

Рис. 123. Пицунда. Жилой комплекс.
Строительная керамика из слоя разрушения

К югу от них было обнаружено парное захоронение с ориентацией на северо-восток,
– единственный случай в этом комплексе. Между головами, на обломке черепицы,
стоял кувшин in situ. Кувшин высотой 22 см,
светло-коричневой глины, с двойным сливом и массивной ручкой. Кувшин украшен
штампованным орнаментом по всему тулову и на ручке. в Абхазии подобные сосуды
ранее не находили. Мы датируем его приблизительно VI-VII вв. (рис. 122). Это захоронение могло появиться тогда, когда жилой
комплекс в его первой фазе не функционировал. Возможно, оно связано с архитектурным комплексом, расположенным к западу
от большого купольного храма.

слоя разрушения прямоугольные, разных
форматов (рис. 123.1–4).
Керамическая посуда относится к двум
хронологическим группам: к VI в. (амфоры, лутерии, пифосы и др.) и, более многочисленная, к эпохе средних веков (пифосы,
кувшины, миски). Встречаются фрагменты
амфор с фактурой, характерной для VI в.
(мелкое «гребенчатое» рифление, профиль
«набегающей волны»). Толстые стенки массивных пифосов отличаются хорошо обожженной глиной. Во второй группе многочисленны большие тарные кувшины с плоскими ручками и плавно расширяющейся
горловиной (у некоторых диаметр достигает 9 см), которые можно датировать IX–X
вв. Глина этих кувшинов хорошего качества,
цвет от светло-коричневого до ярко-оранжевого. На стенках горшков с отогнутым
венчиком встречается распространенные
виды орнаментов: мотив волны, насечки.
У некоторых экземпляров ручки кувшинов
орнаментированы крестами, «елочкой» и
иными геометрическими мотивами. Такие
орнаменты на посуде местного производства распространились, начиная c X–XI в.
К сожалению, вся эта посуда происходит из
полностью перемешанных слоев.
К эпохе позднего средневековья относятся кувшины из погребений: коричневой
глины, некоторые из них хорошего обжига,
другие – довольно грубой фактуры, иногда

Археологические материалы
Самые массовые находки – фрагменты черепицы, среди которых плоская более многочисленна (рис. 123.5–7). Их скопление в
виде мощного слоя (до 0,5 м) около стен свидетельствует о наличии у здания деревянного перекрытия. При пожаре, когда горят
балки, масса черепицы быстро ссыпается с
крыши, образуя мощный слой. Из слоя разрушения происходит фрагмент черепицы с
рельефным знаком креста. Похожую черепицу мы находили в нижнем слое дворца в
селе Лыхны, в слое начала X в.55. Кирпичи из
55

Хрушкова 1998, с. 34, рис. 9 (2).

103

с простым орнаментом из двух рядов насечек по корпусу и насечками у концов ручки;
в одном случае кувшин с «носиком». Также
из погребения происходит небольшая лепная миска простейшей формы (рис. 124).
Редкая находка – глазурованный бальзамарий (рис. 125). Он был найден целым в
слое пожара в центре помещения 2, в том
же слое находились фрагменты позднеантичных амфор. Этот нижний предматериковый слой соответствует уровню древнего
бетонного пола в этом помещении. В помещениях 2 и 3 на остатках бетонного пола
были видны следы сильного горения (рис.
126). Пол в виде массивного слоя бетона,
уложенного на слой крупной гальки, сохранился фрагментарно в центре помещения 2.
Поздний костяк без инвентаря лежал прямо
на вымостке (рис. 127). Здесь еще раз видим, что захоронения совершались тогда,
когда жилое сооружение уже прекратило
свое существование. От него оставались
лишь фундаменты и фрагменты бетонной
вымостки, залегавшие на глубине 0,9 – 1,05
м от современной поверхности.
Пожар был таким сильным, что глазурь
бирюзового цвета на бальзамарии оплавилась и частично растеклась, в одном месте
стенка сосудика перегорела. Это был пожар
542 г., о котором пишет Прокопий Кесарийский, описывая эпизод византийско-персидской войны, когда временно отступившие византийцы разрушили Себастополис
и Питиус, чтобы не оставить их врагам.
В позднеантичном слое в помещении 4
встречались фрагменты стенок амфор. Характерно отсутствие краснолаковой керамика, которая во множестве встречалась
на городище Питиус и в Себастополисе, где
было немало римских солдат и торговцев.
Столь же показательно крайне малое количество поливной посуды XIII–XIV вв., которой так много было в Себастополисе. Мы
нашли только фрагментированную чашу с
желтовато-коричневой поливой, украшенную гравированным подглазурным орнаментом в виде завитков. Она датируется
первой половиной XIV в., ее можно отнести

10 см

Рис. 124. Пицунда. Жилой комплекс.
Кувшины и миска из погребений

5 см

Рис. 125. Пицунда. Жилой
комплекс. Бальзамарий из
помещения 2

Рис. 126. Пицунда. Жилой комплекс. Помещения
1, 2, 3, вид на север

Рис.127. Пицунда. Жилой комплекс. Помещение
2, средневековое погребение на позднеантичной
вымостке, вид на юг

104

Рис. 128. Пицунда. Жилой
комплекс, поливная посуда

к группе «Зевксипповой посуды» (Zeuxippos
Ware) (рис. 128,1).
Эта чаша была найдена в траншее 1, в
слое желтоватой глины, смешанной с серой
землей. Слой переотложен, – рядом с чашей
лежал современный металлический предмет. Еще один сосуд с поливой был найден
случайно в 2006 г., во время сооружения
отмостки у стены апсиды купольного храма. Это кувшин с широкой горловиной со
сливом, зеленая глазурь покрывает его горловину, верхнюю часть тулова и плоскую
ручку (рис. 128, 2).
Таким образом, судя по находкам на
раскопанном участке, жители этого церковного центра, так или иначе связанные
с деятельностью большого храма, определенно предпочитали посуду местного
производства.

* * *
Изучение жилого комплекса позволяет
сделать следующие выводы. Сооружение
пережило две фазы исторической жизни:
позднеантичную (V – первые десятилетия
VIв.) и средневековую (X-XVIвв.). Первое
сооружение хронологически и топографически связано с раннехристианским комплексом, остатки которого находятся к западу от большого купольного храма. Во второй фазе жилое здание составляло единый
комплекс с купольным храмом и служило
резиденцией архиепископа Сотириуполиса. Именно в связи с основанием архиепископства здесь, в древнейшем на Кавказе
центре христианства, и был возведен большой храм и возобновлена жилая резиденция.
Жилое здание располагалось близ северной стены храма, с восточной стороны оно
не выходило за линию его северного притвора. Жилище архиепископа могло сообщаться с нартексом церкви на уровне второго этажа посредством галереи-перехода.
Обычай, по которому жилище священника
или епископа расположено рядом с церковью, восходит к первым векам христианства. Знаменитый пример – храм Св. Софии в
Константинополе, несомненно, хорошо известный строителям в Абхазии.
История культового центра, расположенного к юго-востоку от древнего римско-византийского города, дает представление об этапах христианской урбанизации Питиуса-Сотириуполиса-БичвинтыПицунды, начиная с поздней античности,
до конца эпохи Средних веков и позже
– уже в период Нового Времени. Окончание византийско-персидских войн маркировало конец позднеантичной эпохи и
начало средневековья. Центр религиозной
христианской жизни из античного Питиуса переместился в другое место, – туда, где
с раннехристианской эпохи существовал
мартириально-мемориальный комплекс.
Наличие в мартирии редкого в Абхазии
монументального «антропоидного» саркофага свидетельствует о культе важного

105

лица. Именно это почитание и развитие
паломничества было исходной точкой
развития и монументализации архитектурного комплекса.
Для отправления регулярного евхаристического культа для масс людей небольших
мемориальных построек было недостаточно. Этой цели служила большая базилика,
построенная во второй пол. V или в VI в.,
согласно гипотезе А. Л. Якобсона, правда,
довольно хрупкой. Базилика была украшена византийским проконнесским мрамором, остатки которого до первой половины
XX в. еще сохранялись в купольном храме. К
этой базилике относится построенный рядом с нею наш жилой комплекс, в первой
фазе его существования, а также мартирий
и часовня (церковь № 6) рядом с ним. Все
эти сооружения были разрушены в 542 г.
Жителям Питиуса церковь была необходима. Поэтому уже к VII в. на месте маленького мартирия и часовни строят крестовидную церковь с тремя апсидами, в которой
мемориальный культ продолжал играть
важнейшую роль.
Решающим импульсом дальнейшего развития было учреждение архиепископства
Сотириуполиса. Тогда строят крупнейшую
в регионе купольную церковь, которая была
епископской, паломнической и миссионерской. Крестовидная церковь продолжала функционировать, ее мемориальное назначение сохраняло свою значимость.
Когда строили большой купольный храм,
позднеантичный жилой комплекс, изученный нами, не функционировал, но стены
его еще сохранялись на значительную высоту. Его восстановили таким образом, что
планировка осталась прежней, но уровень
полов поднялся. Мы нигде не видим, чтобы
стены второго сооружения перекрывали
остатки стен первого. Уровень позднего бетонного пола, который лучше сохранился
в помещении 4, соседнем с храмом, соответствует цоколю храма. Это уровень жизни времени строительства церкви и реконструкции жилого здания.
В нижнем этаже жилого комплекса доми-

нировал большой зал (помещение 2), его
окружали помещения различных размеров
и назначения, а также галереи. Центральная
часть здания (помещения 2 и 3) была двухэтажной, как обычно, наверху размещались
жилые комнаты. Два канализационных стока располагались у противоположных углов
сооружения.
Разрушение жилого комплекса произошло, скорее всего, в середине XVI в., когда
кафедру католикоса переместили в Гелати.
На его месте появилось кладбище. Нижние
захоронения располагались в уровне фундаментов, т. е. жилое здание было полностью разобрано. Очевидно, что погребения
уже тогда разрушили последовательность
культурных слоев на этом участке.
В северной части Абхазии, на территории исторической Абазгии, находится еще
один архитектурный комплекс, подобный
пицундскому. Он расположен в селе Лыхны,
резиденции абхазских правителей (рис.
129). Строителем дворца, в его окончательно сложившемся виде, был царь Леон III
(957–967)56. Между комплексами Пицунды
и Лыхны существует сходство. Это, прежде
всего, их состав. В Пицунде архитектурный
ансамбль включал купольную церковь,
жилое сооружение и мемориальную крестовидную церковь. В Лыхны в состав комплекса входит купольная церковь того же
типа «вписанного креста» и дворец. Мемориальное назначение имел монастырский
комплекс в Айлага-Абыку (Бомбора), расположенный неподалеку от Лыхны. В нем
двухъярусная церковь была погребальной,
нижний ее этаж предназначался для захоронений лиц из рода владетелей ЧачбаШервашидзе57.
Различие между Пицундой и Лыхны обусловлено различием их функций. Лыхны
– центр светской власти. Здесь резиденция
суверенов занимает господствующее положение на обширной площади, которая была
центром политической и общественной
жизни Абхазии. Домовая церковь владете-

106

Хрушкова 1998, с. 80–81.

Khroushkova 2006a, p. 131–132.

Рис. 129. Лыхны. Площадь Лыхнашта, вид на север

Рис. 130. Пицунда.
Архитектурный
комплекс, вид на юг

лей занимает подчиненное место на периферии площади, а монастырь Айлага-Абыку с его погребальной церковью находится
в некотором отдалении. В Пицунде ситуация иная. Здесь большой храм господствует

абсолютно, жилище епископа скромно помещается с северо-западной, не парадной
стороны (рис. 130, 131). Перед южным и
восточным фасадами открытые пространства предназначались для обрядов вне хра-

107

10м

Рис. 131. Пицунда. Архитектурный
комплекс, план

ма, в том числе для поклонения Кресту. Мемориальная церковь расположена рядом.
Сопоставление Пицунды и Лыхны выявляет еще одну характерную особенность. В
Пицунде заботились, прежде всего, о храме,
который на несколько веков пережил резиденцию. А в Лыхны важнейшим было жилище правителя, которое, вместе с церковью,
существовало до середины XIX в.
В обоих случаях, в Пицунде и в Лыхны,
можно узнать ту топографическую схемуформулу, которая всему восточно-христианскому миру была задана Константинополем: храм Св. Софии – Большой дворец
– мемориальная церковь Свв. Апостолов.
Когда император Константин Великий создавал христианский Новый Рим, он воспроизводил Рим древний, императорский,
с его прототипом: Палатин – Капитолий и в
отдалении – мавзолей Августа.

Раннехристианская двойная церковь
В течение сезонов 2008-2009 гг. наша экспедиция занималась также расчисткой и
обмерами церкви, с целью ее подготовки к

Рис. 132. Пицунда. Двойная церковь до
раскопок

работам по консервации. Церковь расположена в юго-восточной окраинной кладбищенской зоне Питиуса, близ моря, в сосновой роще. Реликтовая сосна произрастает
здесь с античной эпохи, его греческое наименование и дало название этому городу.
Церковь была раскопана Т. М. Микелдзе в
1956 г., и на протяжении свыше полувека ее
руины оставались покрытыми деревьями и
кустарником (рис. 132). Археологическое
исследование окружающей территории невозможно из-за реликтовой рощи, которая
охраняется как природный заповедник.
Работы 2008–2009 гг. были вызваны необходимостью консервации памятника, который находился в аварийном состоянии.
Во время раскопок 1956 г. вся его северная
часть была раскрыта снаружи и изнутри до
подошвы фундаментов стен. Образовавшаяся большая яма в течение десятилетий
покрылась деревьями, корни которых разрушали стены (рис. 133).
Наши работы открыли неизвестные части

108

Рис. 134. Пицунда.
Двойная церковь,
план до раскопок

Рис. 133. Пицунда. Двойная церковь, северный
неф, северо-западный угол

сооружения, элементы интерьера, а также
некрополь у ее южной стены. Церковь датируется серединой VI в. Она существовала до
X в., а, возможно, и позже, что подтверждается монетой византийского императора
Романа (920–944)58 (рис. 134, 135).
Церковь размерами 18,5 х 14,5 м состоит
из двух одинаковых удлиненных помещений с апсидами, пятигранными снаружи
и подковообразными изнутри. Апсиды сообщались между собою двумя проходами.
План основного объема церкви без апсид
представляет собою квадрат. Внутреннее
пространство сооружения было разделено
на две части одним столбом. Дверные проемы располагались как в продольных стенах
(по два с каждой стороны), так и в западных
стенах каждого нефа (рис. 136).
Пицундская церковь относится к типу
так называемых «двойных» церквей, у нее
полностью симметричны обе части. Длительные дискуссии о природе и назначении
двойных церквей продолжаются59. Чаще
всего высказывается мысль о различных
функциях каждой части, например, евхаристической и крещальной. Иногда это подтверждается наличием крещальной купели,
однако во многих случаях нет ясных археологических данных о назначении каждой
из двух частей памятника.
Хрушкова 2002, с. 91–96; Khroushkova 2006a,
p. 33–34; Khrushkova 2016, p. 1645–1661; Хрушкова
2017а, с. 225–237.

Рис. 135. Пицунда. Двойная церковь,
план после раскопок

Duval, Caillet 1996, p. 22–50.

Рис. 136. Пицунда. Двойная церковь,
южный неф, юго-западный угол

109

Пицундский памятник – классическая
двойная церковь, обе ее части одинаковы
и симметричны. Многие церкви этого типа
имеют погребальные функции и расположены близ моря или реки. Иногда это объясняют верой греков и других народов в то,
что «мертвый жаждет». Наша церковь также
находится у моря, и у ее южной стены, обращенной к морю, существовал некрополь.
Церковь расположена на участке с легким
уклоном в сторону моря, такой рельеф угрожает устойчивости сооружения. Строители
особенно позаботились о прочности. Массивные пилястры расположены в углах и во
всех стенах, включая апсиды (рис. 137). Два
столба находятся на продольной оси здания, один – в центре, а другой – в восточной
части. Они утверждены на мощном стилобате (рис. 138). Фундаменты стен снабжены
широким выносом, на котором утверждены
пилястры. Внизу фундаменты усилены выступом – цоколем. Толщина самих стен невелика: северной – 0, 66 м, южной – 0,88 м.
Но фундаменты стен исключительно массивны: внизу, у подошвы, их толщина достигает 2,28 м, при глубине 1,1–1,15 м (рис.
139).
Все эти особенности не оставляют сомнений в том, что каждый неф церкви был перекрыт сводом. Более совершенное и прочное сводчатое перекрытие двойной церкви
отличает ее от самых ранних базилик Питиуса, построенных на городище: они имели
легкое деревянное перекрытие, быстро разрушающееся. Сводчатые сооружения в Восточном Причерноморье появляются около
середины VI в.
Церковь сложена из местного камня,
рыхлого конгломерата, кое-где в несущих
элементах применен тесаный известняк.
Помимо этого, строители использовали
кирпич в стенах, несущих элементах и в
вымостках. В кладке нижних частях стен
и опор кирпич применен в виде поясов из
двух, трех и четырех рядов кирпича, но без
соблюдения регулярности в расположении
и количестве рядов. Так же непостоянна
и толщина слоев раствора между рядами

Рис. 137. Пицунда. Двойная церковь, пилястра в
северной апсиде

Рис. 138. Пицунда. Двойная церковь, столб в
центре, вид с юга

кирпича. Восточный столб, принимающий
тяжесть сводов двух апсид в месте их стыка, сложен почти полностью из кирпича
(рис. 140).
Кирпичи прямоугольного формата уложены в апсидах, между фундаментом и
кладкой собственно стены, для выравнивания (рис. 141). Арки также были выложены из кирпича, – это типичная черта
византийской строительной техники. Два
фрагмента такой арки мы нашли около
южной апсиды. Кирпичи, суженные с одного конца, были отформованы специаль-

110

Рис. 139. Пицунда. Двойная церковь, пилястра северной стены: 1 – вид на север, 2 – план и разрез

Рис. 140. Пицунда. Двойная церковь,
восточный столб, вид с запада

Рис. 141 Пицунда. Двойная церковь, южная
апсида, кирпичная кладка

но для арок (рис. 142). Участок вымостки
был раскрыт в северной апсиде. Она состояла из толстого слоя бетона (до 20 см), на
который был уложен кирпич. Сильно обгоревшие кирпичи вымостки свидетельствуют о пожаре. Размеры кирпичей: 34,7 x
20,4 x 4,5 cм, 34 x 22 x 5,5 cм, 34 x 20 x 5 cм,
34 x 17,5 x 5,5 cм, 33 x 19 x 5,2 cм, 31 x 30,5
x 2,7 cм, 35 x 21 x 5 cм. Участок кирпичной
вымостки был раскрыт в южном конце галереи.
Церковь сообщалась с внешним пространством шестью дверными проемами,
по два в каждой стене, с трех сторон, кроме
восточной. В 2009 г. мы открыли два небольшие притвора, которые защищали дверные
проемы в восточной части продольных стен
111

Рис. 142. Пицунда.
Двойная церковь,
фрагмент арки

Рис. 143. Пицунда. Двойная церковь, южный
притвор, вид на восток

Рис. 144. Пицунда. Двойная церковь, северный
притвор, вид на запад

Рис. 146. Пицунда.
Двойная церковь, кирпич
из кладки контрфорса

Рис. 145. Пицунда. Двойная церковь,
кладка-контрфорс, вид на юго-восток

(рис. 143, 144). Северный притвор сохранился лучше. Он дает представление о последовательности выполнения различных
частей здания. Церковь пережила две строительных периода.
Притворы относятся к первоначальному
замыслу строителей. Позже возникла необходимость укрепить здание. Фундаменты
стен были усилены с помощью кладки, которая шла по всему периметру здания, исключая дверные проемы (рис. 145). Эта кладка,
игравшая роль своеобразного контрфорса,
перекрыла остатки стен притворов. В частности, хорошо видно, что остатки западной

стены северного притвора перекрыты этой
новой кладкой
В этой вторичной кладке были выявлены фрагменты кирпичей необычной формы и толщины, использованные вторично.
Очень массивные кирпичи толщиной 15 см,
клиновидной формы, изготовлены из светло-коричневой глины, на изломе они черно-коричневые. Один экземпляр сохранился целым (рис. 146).
Столь массивные кирпичи обычно использовались в термах или иных сооружениях, где кирпичи должны выдерживать
высокую температуру. Видимо, по сосед-

112

Рис. 147. Пицунда. Двойная церковь, галерея: 1 – вид на северо-восток,
2 – западная стена, отверстие для столбика

Рис. 148. Пицунда. Двойная
церковь, галерея, вид на юг

ству с церковью располагались другие постройки, сейчас недоступные изучению.
С западной стороны церкви раскопки
открыли еще один новый элемент: остатки галереи (рис. 147, 148), которая также
входила в первоначальный замысел сооружения. Легкое перекрытие галереи опиралось на деревянные столбики, в центральной части западной стены сохранилось

круглое сквозное отверстие. Галерея была
вымощена кирпичом, остатки вымостки
сохранились в южном ее конце (рис. 149).
Элементы, открытые в интерьере церкви, дали новые сведения об организации
ее пространства. В южном нефе было выявлено основание перегородки, которая
отделяла западную часть нефа (рис. 150,
151). Сохранилось круглое углубление для

113

Рис. 149. Пицунда. Двойная церковь, галерея,
кирпичная вымостка: 1 – вид на юг, 2 – деталь

Рис. 150. Пицунда. Двойная
церковь, южный неф, вид на запад

1
Рис. 151. Пицунда. Двойная церковь, южный неф, перегородка: 1 – вид на юго-запад, 2 – основание столба

114

Рис. 152. Пицунда. Двойная церковь, северный неф, вид на запад

установки колонны, которое дает представление о конструкции с двумя колоннами, на которые опирались три арки. Такая
же перегородка была и в северном нефе,
но от нее сохранились лишь незначительные остатки кладки с северной стороны
стилобата. Таким образом, оба нефа имели дополнительные членения, их западная
часть отделялась трибелоном, – арочным
трехпролетным проемом. Трибелоны в
раннехристианской архитектуре часто использовались на переходе из нартекса в
центральный неф, они подчеркивали особую значимость входа.
В северной апсиде мы открыли остатки двухступенчатого синтрона, что делает
очевидным евхаристические функции северного нефа (рис. 152, 153). В церкви существовал престол, изготовленный из проконнесского мрамора. От него сохранились
фрагменты колонок диаметром 11 см и четыре маленькие капители (рис. 154).
К сожалению, уточнить назначение южной апсиды не было возможности, т. к. в
самом ее центре растет реликтовая сосна.

Рис. 153. Пицунда. Двойная церковь,
северный неф, синтрон

115

Рис. 154. Пицунда. Двойная
церковь, фрагменты ножек
престола

Рис. 155. Пицунда. Двойная церковь,
парное погребение на остатках южного
притвора, вид на запад

Рис. 156. Пицунда. Двойная церковь,
некрополь, гробница

При расчистке южной апсиды была найдена петлевидная ручка стеклянной лампадки, типичной для ранневизантийского
времени.
С северной и западной сторон церкви захоронения отсутствовали, некрополь располагался к югу от церкви и у южной апсиды.
Мы раскопали лишь его часть, непосредственно примыкающую к стене, остальная его
часть скрыта деревьями. Грунтовые погребения были совершены по христианскому
обряду: костяк на спине, головой на запад,
руки на груди или в области таза. Большинство костяков было в потревоженном или
перемешанном состоянии, потому что при
совершении новых захоронений более ранние сдвигались. Костяки парного безынвентарного захоронения напротив юго-восточного дверного проема лежали на остатках
южной стены притвора, к тому времени
уже не существовавшего (рис. 155). Шурф,
заложенный у южной апсиды, обнаружил
два захоронения, потревоженные безынвентарные. Инвентарь могил почти отсутствует. Два железных ножа очень плохой сохранности не поддаются хронологическому
определению.
Одно двойное захоронение стоит особняком. Оно было совершено в гробнице из
необработанных камней, уложенных в один

ряд без раствора В ней два костяка располагались один над другим, без вещей, верхний костяк сохранился лучше (рис. 156).
* * *
Раскопки выявили первоначальный план
церкви и два строительных периода. В первой фазе церковь имела боковые притворы
в восточной части и галерею с запада. В интерьере западные части обоих нефов отделялись аркадой – трибелоном. В северном
нефе существовал синтрон. Необходимость
укрепления здания побудила строителей
отказаться от дополнительных помещений,
притворов и галереи, оставив неизменным
первоначальный основной объем. Судя по
взаимному положению фундаментов разновременных частей здания, время перестройки не было отделено значительным
хронологическим промежутком от времени
строительства.
Двухапсидная церковь дополняет картину развития христианской топографии Питиуса – Пицунды. Появление и функционирование первых христианских сооружений
на городище относится к позднеримскому
времени. В средневековую эпоху религиозный центр города переместился туда, где
ранее находился раннехристианский мартириальный комплекс. Самостоятельным

116

Рис. 157. Пицунда. Двойная церковь, вид на восток

Рис. 158. Пицунда.
Двойная церковь

культовым центром была двухапсидная
церковь в кладбищенкой зоне, на берегу моря. Она существовала на протяжении
нескольких веков, с VI до XI в., по крайней
мере (рис. 157, 158).

По окончании раскопок мы провели необходимые работы по консервации памятника, усилиями реставратора Романа Петровича Смирнова (Севастополь). Разрушенный фундамент стен в юго-западном углу и

117

Рис. 159. Пицунда. Двойная церковь после раскопок, вид на восток

Рис. 160. Алахадзы. Архитектурный комплекс

поверхности стен церкви были укреплены
ее же строительным материалом, на известковом растворе, с добавлением дробленой
черепицы. По окончании раскопок памятник был засыпан речным песком (рис. 159).

Алахадзы
Это большое село находится на Пицундском мысу, в 2 км от берега и в 5 км от древнего Питиуса. Оно расположено у подножия
горы Дзыхча, на берегу маленькой реки
Алахадзы, что означает по-абхазски «инжировый источник». Другое абхазское название места – Ахашныха: «Ахаш» означает

«грушевое дерево», «ныха» – икона, вообще
священный объект, святыня, божество.
В средневековую эпоху там существовал
порт, указанный на картах итальянских торговцев, например, на карте Фредуче 1497 г.,
под именем Санта София60.
Архитектурный комплекс состоит из
трех сооружений, из которых самое древнее и самое крупное – раннехристианская
трехнефная базилика с тремя апсидами,
нартексом и обширным атриумом (церковь 1) (рис.160, 161). Ее длина составляет 50 м, это самая большая базилика в Аб-

118

Адзинба 1956, с. 26–27; Анчабадзе 1959, с. 244.

Рис. 162. Алахадзы. Базилика 1, вид на восток

Рис.163. Алахадзы. Базилика 1, южная апсида

Рис. 161. Алахадзы. Архитектурный
комплекс, план

хазии, что указывает на значимость этого
населенного пункта (рис. 162, 163). В VIII
в. ее перестроили в новую базилику, которая занимала только центральный неф
древней (церковь 2). Последняя церковь
расположена к северо-востоку от базилики, ее южная стена поставлена на остатки
северной стены самой первой базилики
(церковь 3)61 (рис. 164).
Это третье сооружение является купольной церковью средневековой эпохи. Памятник открыла графиня П. С. Уварова в 1888
г.62 Столетие спустя наши раскопки выявили строительную историю комплекса, установили планы трех церквей. Средневековая
Хрушкова 1992, с. 56–63; Хрушкова 2002, с.
133–136; Khroushkova 2006a, p. 39–43, 101–103.
61

Уварова 1894, с. 11, рис. 2.

Рис. 164. Алахадзы. Архитектурный
комплекс, вид на северо-запад

церковь была раскопана полностью (рис.
165, 166).
Церковь средних размеров: ее длина 20,7
м, ширина 11,6 м. Она сохранилась лучше
других построек комплекса, стены местами достигают высоты 3,2 м (рис. 167, 168).
Церковь относится к типу «вписанного креста». Перед тремя выступающими апсида-

119

Рис. 165. Алахадзы.
Купольная церковь,
вид на восток

Рис. 167. Алахадзы. Купольная церковь, интерьер
Рис. 166. Алахадзы.
Купольная церковь, план

ми, полуциркульными снаружи и подковообразными изнутри, расположены три небольшие помещения, которые сообщаются
между собою узкими проходами. Это т. наз.
«вимы» (название условно и вряд ли точно),
которые характерны для алтаря, именуемого «сложным».
Четыре крестовидные столба поддерживали исчезнувший купол. От северо-западного столба сохранилось только основание.
Пилястры в продольных стенах соответствуют этим столбам. Судя по двум сохранившимся массивным опорам, нартекс был
отделен от наоса стеной, прорезанной тремя арками, из которых средняя была самой

широкой. Нартекс был сводчатым, о чем
свидетельствуют пилястры в западной стене. Дверные проемы располагались в продольных стенах и в западной стене.
Церковь была построена из тесаных блоков известняка средних размеров (рис. 169).
Толщина стен достигает 0,95–1,00 м, примерно три византийских фута. Шурф, заложенный в центральной апсиде, обнаружил
скопление кирпичей. Они лежали точно на
линии первой пары столбов и были частью
арки. Один фрагмент арки, расположенной
над проемом из диаконика в алтарь, сохранился in situ. Другая часть арки сохранилась
над проемом из нартекса в южный неф. Высота этого проема 1,4 м.
Один фрагмент кирпичной арки лежал
около южного входа в церковь. Прямоуголь-

120

Рис. 168. Алахадзы. Купольная церковь, продольный разрез, вид на юг

1
Рис. 169. Алахадзы. Купольная церковь,
центральная апсида

ные кирпичи размерами 35 х 33 х 3 см; 33,5
х 20,5 х 3,5 см; 32,5 х 20 х 2,7 см; 30 х 29,5 х 4
см; 30 х 26,5 х 4 см; 30 х 21,5 х 3 см; 30 х 20,5
х 3,5 см; 27 х 21 х 3,5 см. Встречались также
узкие малоформатные кирпичи размером
21 х 14 х 3 см и длинные узкие кирпичи: 41
х 22 х 4,5 см. Эти последние были использованы вторично: несколько кирпичей такого
формата находятся in situ в кладке западной
стены древнейшей базилики комплекса.
В облицовке стен церкви строители использовали необычный материал – керамические ящики (рис. 170, 1, 2).Они сохранились в интерьере, в кладке центральной
и северной апсид. Их размеры (по фасаду)
не одинаковы: 45 х 35 см и 35 х 35 см. Ящики были днищем обращены в интерьер, дно
у них разрушилось, поэтому видно, что они
заполнены раствором и мелкими камнями. Такие же элементы были обнаружены
в кладке нижних частей стен самой ранней
базилики комплекса. Ящики средневековой
церкви отличаются от подобных элементов

2
Рис. 170. Алахадзы. Купольная церковь: 1, 2 –
керамические ящики в кладке

раннехристианской базилики: они меньше
размерами, фактура их более грубая, обжиг
худшего качества.
Такой своеобразный прием строительной
техники – единственный случай в Абхазии.
Один такой ящик, целый, происходящий из
церкви Алахадзы, хранится в Пицундском
археологическом музее (рис. 171). Использование разнородного строительного материала, в сочетании с камнем разных размеров, требовало штукатурки. Назначение

121

Рис. 171. Пицундский археологический
музей. Керамический ящик из Алахадзы

Рис. 172. Алахадзы. Купольная церковь, апсиды

Рис. 173. Алахадзы. Купольная церковь: 1 – восточный фасад, 2 – западный фасад и деталь

этих необычных элементов остается загадочным. Уварова считала, что они служили
для осушения стен.
Церковь была утверждена на фундаменте со ступенчатым цоколем. Три ступени
окружали апсиды; две ступени шли вдоль
продольных стен, и только одна находилась
с западной стороны (рис. 172, 173, 174). В
Абхазии мы видим эту особенность в купольных церквах Лыхны и Анакопии, а также в маленькой церкви в Абаата. Главная
цель этих ступеней – укрепление конструк-

ции, в особенности апсид. Помимо этого, они подчеркивали объемы здания, его
высоту и его самую значимую, алтарную,
часть.
Мы не знаем, были ли украшены фасады
церкви. Только два камня с рельефным изображением креста было найдено. Один блок
белого известняка с изображением креста,
вписанного в медальон, был найден в слое
разрушения перед центральной апсидой
(рис. 175). Другой известняковый блок был
использован в кладке полуразрушенного

122

Рис. 174. Алахадзы.
Купольная церковь,
вид с северо-востока

Рис. 175. Алахадзы. Купольная церковь,
архитектурный фрагмент

Рис. 176. Алахадзы. Купольная церковь, камень с
изображением креста в кладке столба

северо-восточного столба церкви. Камень
был отесан по форме крестовидного столба
(рис. 176). Очевидно, что в это время изображение креста, вписанного в овал, не интересовало строителей. Самое вероятное,
что оба камня с рельефами относятся к первой базилике.
В центральной апсиде мы обнаружили
несколько фрагментов простых кувшинов
коричневой глины, довольно грубой фактуры, качественного обжига, с расширяющейся горловиной без венчика и широкими плоскими ручками (рис. 177). Они были
вложены в кладку свода, согласно распространённому мнению, в качестве голосников, для улучшения акустики. Этот прием

встречается и в других церквах Абхазии.
Кувшины можно видеть in situ в верхней части северной стены церкви в комплексе Айлага-Абыку около Лыхны. Кувшины из Алахадзы имеют типичную форму кувшинов
местного производства IX–X вв.63 Подобные
сосуды были обнаружены в нижних слоях
дворца в Лыхны, которые по ряду признаков датируются той же эпохой64.
Церковь Алахадзы входит в группу купольных церквей Абхазии эпохи Абхазского царства. Особую близость она обнаруживает к двум церквам: Лыхны и Анакопия.
У всех трех сооружений наблюдаем одни и

123

Бгажба 1977, с. 20.

Хрушкова 1998, с. 56–57, 79.

Рис. 177. Алахадзы. Купольная
церковь, фрагменты кувшинов

те же характеристики. На восточном фасаде выступают три апсиды, подковообразные внутри; по всему периметру стен идут
цоколя-ступени, в одинаковой динамике от запада к востоку, где число ступеней
достигает максимума. Основные размеры
Алахадзы, Лыхны и Анакопии чрезвычайно
близки. Длина изнутри этих трех церквей
составляет 20 м (без западного притвора
в Алахадзы). Размеры подкупольного квадрата составляют 3,5 х 3,5 м в Алахадзы,
3,57 х 3,57 м в Лыхны и 3,41 х 3,4 м в Анакопии65. Эти памятники образуют однород65

ную группу построек одной и той же эпохи,
одной архитектурной традиции, на одной и
той же территории исторической Абазгии
(Бзыбской Абхазии). Одна особенность плана отличает церковь Алахадзы от других памятников этой серии: у нее нет боковых и
западного притворов, как у других купольных церквей этого периода в Восточном
Причерноморье66. Этому обстоятельству
есть объяснение: церковь Алахадзы построена на расстоянии всего 5 м от более ранней
(второй по времени) базилики.
Вторая базилика и купольная церковь

Рчеулишвили 1988, с. 70.

124

Чачхалия 2013, с. 302–314.

Рис. 178. Ущелье р.
Бзыбь, вид на север

существовали одновременно, и строители позаботились о их удобном сообщении.
Притворы с двух сторон были пристроены к
входам в продольных стенах соседней базилики (см. рис. 160). Наши раскопки показали, что эти притворы не были первоначальными. Их фундаменты опущены на слой
разрушения, который расположен выше
цоколя стен. Лучше сохранилась западная
стена южного притвора, она достигает 0,45
м в высоту. Судя по значительной толщине стен этого притвора (1,35 м), они были
сводчатыми и высокими.
В эпоху, когда строили третью церковь
комплекса Алахадзы, в Абхазии ведущим
типом была купольная церковь с тремя
притворами, расположенными с западной,
северной и южной сторон. В связи с этим
приведем еще один факт. Цандрипшская
базилика юстиниановского времени в средневековую эпоху была перестроена. В это
время к ней были пристроены притворы с
южной и западной сторон, согласно устойчивой традиции этого времени в этом регионе67.
Хрушкова 2002, с. 179-180; Khroushkova 2006a,
p. 53–54.
67

Бзыбь
Средневековая крепость находится в
Гагрском районе, к северу от большого села
Калдахвара, на правом берегу р. Бзыбь, у
начала Бзыбского ущелья (рис. 178). В этом
месте река меняет свое каменистое русло
и спокойно течет через Пицундский мыс к
морю. Несомненно, Бзыбская крепость играла исключительную стратегическую роль.
Она господствовала над важной территорией и контролировала дорогу, которая
вела из Пицунды к северо-западу, в Зихию
(Джикетию), и в другом направлении – в
Аланию. Эта крепость перекрывала доступ
в ущелье (рис. 179, 180). В первые десятилетия XIX в. река Бзыбь была естественной
труднопреодолимой границей, в особенности во время половодья. Вероятно, крепость
Капоэти, упомянутая в грузинской хронике
«Матиане Картлиса», можно идентифицировать с Бзыбью. Таким образом, Бзыбская
крепость, вместе со своей церковью, существовала уже в 914 г.68
Картлис Цховреба 1955, I, с. 264; Матиане Картлиса 1976, с. 33; Амичба 1986, с. 37; Pätsch 1985, S.
336; Khroushkova 2006a, p. 102. В книге А. Ю. Виноградова и Д. В. Белецкого еще раз отмечаем с сожале-

125

Рис. 179. Бзыбь. Церковь, вид с юго-запада

Рис. 180. Бзыбь. Церковь, вид с юго-востока

Грузинская Хроника сообщает, что во время нашествия арабов в Грузию и Армению
(907–914) армянский царь Смбат (Сумбат)
Багратуни (891–914) бежал в горы Абхазии
и вошел в крепость Капоэти. Он вынужден
был сдаться арабам, был пленен и увезен
в Двин, столицу Армении, где был убит. А.
Альпаго Новелло называет Бзыбь «армянской крепостью»69. Река Капоэти упомянута
в пространной грузинской надписи 1647 г.
на большой чеканной иконе св. Георгия, которая хранилась в церкви в Илори. Надпись
говорит о походе князя Мегрелии Левана II
в Абхазию в 1624 г., во время которого был
разорен дворец абхазских владетелей в селе
Лыхны, и войска Левана опустошили селения за р. Капоэти. Контекст событий этой
эпохи позволяет предполагать, что Капоэти (встречается также написание Каппети и
Капоста) названа р. Бзыбь70.
нием случай искажения чужого мнения, которые неоднократно встречаем в работах А. Ю. Виноградова.
Я пишу о том, что р. Бзыбь служила границей между зихами и абхазами в первые десятилетия XIX в.
Названные авторы приписывают мне мнение о том,
что р. Бзыбь служила такой границей и в VI в., и в X
в.: Виноградов, Белецкий 2015, с. 167, прим. 506. См.
выше, с. 40–42, 59, 68–71.
69
70

Velmans, Alpago Novello 1996, p. 42.
Анчабадзе 1959, с. 265–266. Свидетельства

Крепость Бзыбь занимает площадь 7 000
кв. метров на плато. Ее стены и семь башен расположены на относительно доступных склонах, а с северной стороны,
очень крутой, возводить стену не было
необходимости. Ограда сложена из тесаного известняка и булыжника. Толщина стен
достигает 3 м. В юго-западной куртине
расположен главный вход. Внутри ограды
находятся руины нескольких сооружений.
Самая высокая, северо-западная, терраса
занята церковью, которая защищена двумя прямоугольными в плане башнями. Все
сооружения составляют единый ансамбль.
Хорошо освещенный солнцем южный фасад церкви виден издалека с идущей вдоль
моря дороги (рис. 181, 182).
Впервые план этого комплекса опубликовала Прасковья С. Уварова. Следов реконструкций или переделок церкви не было
видно; сохранность памятника в ее время
была значительно лучше71 (рис. 183). Сейбольших разрушений мы наблюдали в процессе археологического изучения дворца в с. Лыхны: Хрушкова 1998, с. 90; Khroushkova 2006a, p. 130.
Уварова 1894, с. 12–13, рис. 3, табл. I; Адзинба
1958, с. 29–32; Mepisaschwili, Zinzadze 1977, S. 112
(франц. версия: Mepisachwili, Tsintsadze 1978, p. 112);
Alpago Novello, Ieni 1980, p. 309; Velmans, Alpago Novello 1996, p. 6–30; Khroushkova 2006a, p. 102–103;

126

Рис. 181. Бзыбь. Церковь, южный
фасад, фото конца XIX в.

Рис. 182. Бзыбь. Церковь, южный фасад

Рис. 183. Бзыбь. Церковь, апсиды, фото конца XIX в.

час купол и почти все своды разрушены,
но стены сохранились практически на всю
высоту. Во время реставрационных работ
конца 40-х – 50-х годов XX в. были обнаружены части обрушившихся сводов и арок,
а также элементы фасадного декора72. Некоторые из них и сейчас находятся в интерьере церкви.
Хрушкова 2015а, с. 117–120; Виноградов, Белецкий
2015, с. 167–178.
72

Рчеулишвили 1988, с. 6–30.

Церковь относится к типу «вписанного
креста» (рис. 184, 185). Купол опирался на
четыре столба с пилястрами с четырех сторон, которые придают опорам этого типа
крестовидную в сечении форму. Три выступающие граненые апсиды, из них центральная пятигранная, а боковые трехгранные, снабжены небольшими помещениями, которые сообщались узкими арочными
проходами, обеспечивающими единство
алтарного пространства. Одна маленькая
ниша была устроена в центральной апсиде.

127

Рис. 185. Бзыбь. Церковь, поперечный разрез
Рис. 184. Бзыбь. Церковь, план

Рис. 186. Бзыбь. Церковь, южный фасад

Массивные открытые притворы, сейчас
полуразрушенные, расположены с трех сторон, исключая восточную. На притворы как
особенность купольных церквей средневизантийского периода первым обратил внимание историк армянской и византийской
архитектуры Армен Хачатрян (1909-1967),
который работал сначала в Армении и в Москве, а затем – во Франции, при поддержке
выдающегося византиниста Андрея Николаевича (Андрэ) Грабара (1896-1990). В своем докладе, представленном XII Международному конгрессу византинистов в Югославии в 1961 г., под названием «Дополнительные помещения византийских церквей

с центральным планом, аналогии и предшественники», Хачатрян привел Бзыбь и
другие памятники Абхазии в качестве примеров церквей с тремя притворами, в контексте византийской архитектуры73. Притворы выявляли в наружном объеме крестовидный план, служили дополнительным
средством укрепления сооружения, а также
увеличивали площадь церкви. Особенность
Бзыбской церкви – отсутствие нартекса.
Этот «сокращенный вариант» стандартной
плановой схемы можно объяснить тем, что
церковь была крепостной, для ограниченного числа прихожан.
Бзыбский храм построен из серого тесаного известняка, камни средних размеров:
58 х 34 см; 50 х 38 см (по фасаду). Теска
камней на фасадах более тщательная, чем
в интерьере, где стены были оштукатурены. В верхних частях стен камни мельче.
В кладке сводов и арок использован легкий пористый камень, разновидность туфа,
встречающаяся в Абхазии. Некоторых арки
завершались черепицей, которая служила
заменой кирпичу. Подобный прием мы наблюдали в Цандрипшской базилике, в средневековой фазе этого сооружения.
Окна церкви в верхней части фасадов
сгруппированы по три, при этом апсидные
окна шире, чем другие. Сдержанный пла-

128

Khatchatrian 1963, p. 164, fig. 227.

Рис. 188. Бзыбь. Церковь, южный
фасад, обрамление окна

Рис. 187. Бзыбь. Церковь, южный фасад,
восточное окно

стический декор церкви применен только в
обрамлении дверных и оконных проемов.
Окно южного фасада, расположенное
справа от дверного проема, украшено рельефным волнообразным мотивом (рис. 186,
187). Этот хорошо освещаемый солнцем
фасад был украшен плитой с символическим мотивом трех крестов. Она украшала
окно, расположенное над притвором. Три
креста с расширяющимися концами утверждены на древках, соединенных с бровкой
надоконной арочки. Бровка украшена насечками (рис. 188). По мнению Л. Д. Рчеулишвили, декоративная схема, в которой
три рельефных креста расположены в виде
треугольника, типична для VIII–IX вв.74
Символический смысл композиции трех
крестов многие исследователи сопоставляют с крестами Голгофы. Три креста, из
которых центральный выделен медальоном, – очень распространенный мотив на
мраморных ранневизантийских алтарных
преградах. Привозились они и в Восточное
74

Рис. 189. Анакопия. Иверская гора,
архитектурная деталь

Причерноморье. Об этом свидетельствует
плита, хранящаяся в Историческом музее
г. Сочи. В коллекции архитектурных фрагментов, собранных на Иверской горе в Анакопии, есть камень с тремя крестами, очень
близкой к бзыбскому рельефу формы. Малые кресты находятся под перекладинами
большого, вся композиция помещена под
арку75 (рис. 189).
Скульптурный фасадный декор, хотя и
скромный, составляет отличительную черту Бзыбской церкви, в сравнении с другими
церквами Абхазии этой группы. Церковь утверждена на двухступенчатом цоколе. Этот
архитектурный прием в Абхазии был хорошо известен. Бзыбская церковь датируется
концом IX – началом X в. Как и многие другие памятники Абхазии, Бзыбская церковь

Рчеулишвили 1983, c. 11.

129

Khroushkova 2006a, p. 140, 154, pl. 69d, 109e.

пия был построен греками на самом берегу
и что там видно 40 колонн, которые поднимаются среди волн76. Береговая линия меняется, море наступает, и в Себастополисе,
например, древние руины крепости сейчас
находятся в воде. В 1833 г. Дюбуа де Монпере, который проследовал мимо Анакопии
на корабле и успел зарисовать ее вид, этих
колонн не видел.
Свое современное название, Новый Афон,
это место получило во второй пол. XIX в.,
когда монахи, выходцы с Горы Афон, в 1876
г. основали там монастырь и построили
большую церковь в нео-византийском сти-

Рис. 190. Анакопия. Вид с моря, фото конца XIX в.

Рис. 191. Ново-Афонский монастырь, вид с севера

и вся крепость нуждаются в серьезном археологическом исследовании, без которого
вряд ли возможно уточнение хронологии.

Анакопия
Анакопия, Псырцха по-абхазски, находится на расстоянии 21 км на северо-запад
от Себастополиса (совр. Сухум) (рис. 190).
Она присутствует на итальянских средневековых морских картах как Анакопия, Анакуфа, Никопия, Никофия, Никопсия, Никопсис. Вахушти пишет, что город Анако-

ле, популярном в то время в России (рис.
191, 192). Выбор этого места объясняется
традицией, которая связывает апостольские миссии Андрея и Симона и смерть последнего с этим местом.
О присутствии византийцев здесь в юстиниановскую эпоху, после Трахейской битвы
свидетельствует печать, случайно найденной на склоне Иверской горы, где находится крепость. На этой печати две крестовидные монограммы (тип V, по классификации

130

Wakhucht Tsarévitch 1842, p. 403.

Рис. 192. Ново-Афонский монастырь

Рис. 193. Анакопия. Печать эпарха Петра

Рис. 194. Анакопия. Оборонительная
стена, башня

Рис. 195. Анакопия. Оборонительная
стена, башня, интерьер

Виталиана Лорана): на аверсе помещается
обычное обращение к Богоматери; на реверсе читается имя эпарха (?) Петра77. Печать датируется VII в. (рис. 193).
М. М. Трапш, который вел раскопки Анакопийской крепости, установил, что она имела
две линии обороны и цитадель, расположен-

ную на вершине. Цитадель датируется V–VI
вв., основные сооружения были построена в
VIII–XI вв.78 В системе фортификации важное место занимала большая круглая башня,
построенная на склоне горы. В интерьере перекрытие башни поддерживалось массивным
столбом (рис. 194, 195).
На вершине горы, в позднейшее время

Хрушкова, 1977, с. 146–148; Khroushkova
2006a, pl. 70d.
77

131

Трапш 1969, с. 121–157; Трапш 1975.

Рис. 196. Анакопия.
Вершина горы, башнядонжон, фото конца XIX в.

Рис.197. Анакопия. Башня-донжон,
фото конца XX в.

Рис. 199. Анакопия. Церковь на Иверской горе, вид
на запад, фото конца XIX в.

Рис. 200. Анакопия. Церковь на
Иверской горе, вид на запад

получившее название Иверской, главным
укреплением была башня-донжон (рис.
196, 197, 198).

Церковь на Иверской горе
Внутри древней ограды находится полуразрушенная однонефная церковь, предположительно храм Св. Феодора. Это довольно
крупное сооружение, состоящее из несколь-

Рис. 198. Анакопия. Башня-донжон
после реставрации начала XXI в.

ких помещений79 (рис. 199, 200). Церковь,
выложенная из тесаного или подтесанного
известняка, утверждена на ступенчатом цоколе. Полукруглая выступающая апсида по
ширине почти равна ширине нефа. Такая
особенность плана нечасто, но встречается
в Абхазии, уже в ранехристианскую эпоху.
На фасаде апсиды три окна с арочными за79

132

Виноградов, Белецкий 2015, с. 110–124.

Рис. 201. Анакопия. Церковь на Иверской
горе, апсида

Рис. 202. Анакопия.Церковь на
Иверской горе, апсида, деталь

Рис. 203. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
северная стена, фото конца XIX в.

Рис. 204. Анакопия. Церковь на Иверской
горе, северная стена, фрагмент

вершениями, частично заложенные. Возможно, церковь была перестроена в X в.
из более древней. Окна и стены сохранили
следы неоднократных переделок и поновлений.
Монахи установили в апсиде церкви своеобразную экспозицию из архитектурных
фрагментов, в виде стенки с фронтоном.
Эта удачная идея сохранила для нас коллекцию элементов декора, происходящих
из разных построек80 (рис. 201). Большое
Khroushkova 2006a, pl. 71b; Ендольцева 2011,
с. 87–208.
80

количество и разнообразие этих элементов
декора, среди которых несколько наверший
окон, говорит о том, что в средневековой
Анакопии и ее окрестностях было несколько церковных зданий, сейчас неизвестных.
Конха апсиды позволяет наблюдать строительный прием, известный по другим памятникам Абхазии: использование в кладке
свода черепицы вместо кирпича (рис. 202).
Церковь на Иверской горе была сводчатой, об этом свидетельствуют пилястры
в продольных стенах (рис. 203, 204). Несмотря на неоднократные реставрацион-

133

Рис. 205. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
западный фасад, фото конца XIX в.

Рис. 206. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
западный фасад

ные вмешательства, церковь не слишком
сильно много изменилась, по сравнению с
концом XIX в., когда была выполнена серия
фотографий. Об этом можно судить по виду
западного фасада (рис. 205, 206).
В Анакопии было два важнейших культовых центра. Один из них – на вершине
Иверской горы, церковь однонефная, но импозантных размеров, как это нередко встречается в Абхазии. Другой важнейший центр
– внизу, у подножия горы, – купольная церковь, в которой, согласно церковной традиции, хранились мощи Симона Кананита (Ханаанеянина). Удвоение, а иногда и умножение мест поклонения – черта христианской
топографии, которая восходит к раннехристанской эпохе. Она характерна для важных
центров, в которые устремлялись паломники. Можно не сомневаться в том, что обе
церкви были связаны процессиями «стациональной литургии», которая на Христианском Востоке обладала чертами своеобразия
в сравнении с римскими литургическими
обычаями81.

Рис. 207. Анакопия. Купольная церковь,
вид с северо-запада

Купольная церковь

Анакопии (рис. 207, 208, 209). Дюбуа де
Монпере в 1833 г. видел ее полностью заброшенной82. К середине XIX в. у нее уже
не было купола. Эта церковь приведена и
труде архимандрита Леонида (Кавелина)83,
несколько десятилетий спустя ее обследовал А. С. Башкиров84. В исследовании Л. Д.
Рчеулишвили опубликована важная обмер-

Купольная церковь, посвященная св. Симону Кананиту, – самый важный памятник

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 276; Дюбуа де
Монпере 1937, с. 131.
82

Иоселиани 1850, с. 12–13; А. Л. (Архимандрит
Леонид) 1882, c. 19, 48–51.
83

О стациональной литургии см.: Хрушкова, Симонов 2012, с. 632 ; Хрушкова 2017д, с. 432.
81

134

Башкиров 1926, с. 52.

Рис. 208. Анакопия. Купольная церковь, южный фасад

Рис. 209. Анакопия. Купольная церковь, план

Рис. 211. Анакопия. Купольная
церковь, южный дверной
проем, деталь

Рис. 210. Анакопия. Купольная церковь, остатки
южного притвора

ная документация85, которая приводится и
последующими авторами86.
Церковь сложена из тесаного известняка;
ее план, размеры и пропорции очень близки к
церквам в Лыхны и Алахадзы. Купол опирается на четыре крестовидных столба, три апсиды выступают, святилище относится к «сложному» типу, нартекс сводчатый. Центральная
апсида пятигранная, боковые апсиды полуциркульные, все три имеют подковообраз85

Рчеулишвили 1988, с. 31–36.

Khroushkova 2006а, p. 103–104; Хрушкова 2015а,
с. 118–119; Виноградов, Белецкий 2015, с. 184–191.
86

ную форму изнутри. Протесис и диаконик
сообщаются с пространством алтаря узкими
и низкими проходами. Нартекс отделен от
наоса стеной, прорезанной арочной дверью.
В продольных стенах церкви было по
две двери. У южного проема, ведущего в
неф, сейчас можно видеть остатки притвора (рис. 210). Массивная перемычка у этой
двери украшена рельефным медальоном с
крестом довольно редкой формы (рис. 211).
Боковые ветви креста оканчиваются «яблоками», подобные «яблоки» отходят от верх-

135

Рис. 213. Анакопия. Купольная
церковь, фреска на северной стене

Рис. 212. Анакопия. Купольная церковь,
вид на восток

Рис. 214. Анакопия. Купольная церковь,
вид с юго-востока, фото 1880 г.

ней ветви креста. Тот же мотив повторяется под боковыми рукавами креста, образуя
симметричную композицию; сам крест утвержден на сфере. У традиционной надписи ΙС ΧС ΝΙΚΑ две последние буквы стерты.
Надпись над крестом трудно реконструировать с уверенностью87.
В интерьере доминирует купол на высоком барабане (рис. 212). Церковь была расписана, фрески частично сохранялись еще
около середины XIX в., хотя купола уже не
87

было88. В 2003 г. можно было видеть изображение святого на северной стене, с которой
удалили позднюю штукатурку (рис. 213).
План церкви впервые опубликовала Уварова, отметив «неискусные и грубые» реставрационные работы89. Вид церкви до
реставрации сохранила фотография 1880 г.,
сделанная выдающимся фотографом, Д. И.
Ермаковым, который запечатлел множество памятников и достопримечательностей
Кавказа (рис. 214). На нем видим церковь

О надписях Анакопии см. выше, Гл. 3, с. 64–67.

136

Муравьев 1848, с. 296–297.

Уварова 1894, с. 8–9, рис. 1.

Рис. 215. Анакопия. Купольная церковь
после реставрации, северный фасад,
фото конца XIX в.

Рис. 216. Анакопия. Купольная церковь,
южный фасад, фото конца XIX в.

Рис. 217. Анакопия. Купольная церковь после
реставрации, вид с северо-запада, фото конца XIX в.

с южной стороны. Здание без купола, но с
сохранившимися сводами. Самый замечательный элемент – просторный притвор у
восточного дверного проема. Притвор открытый, – эта черта распространена в Абхазии, ее видим, например, у церкви в Лыхны,
где все три притвора сохранили свой древний облик, без перестроек.

Реставрация 80 годов XIX в. была проведена быстро и радикально (рис. 215, 216).
Новый купол был воздвигнут на значительно более высоком барабане, что изменило
облик здания90 . Исчезли боковые притворы,
это изменило характерный «ступенчатый»
силуэт храма. И, самая, вероятно, неудачная
идея – над серединой нартекса надстроили небольшую колокольню (рис. 217). Их не
существовало в купольных церквах Абхазии. Реставраторы ориентировались скорее
на образцы русской архитектуры. Эта колокольня была удалена во время последней
реставрации, в конце XX в. Таким образом,
современный вид анакопийской церкви –
результат неоднократных реставраций.
Церковь Св. Симона Кананита датируется
X в. и, скорее всего, началом этого века.

Мсыгхуа
Церковь в Мсыгхуа относится к селу Приморское Гудаутского района, она находится
в долине реки Цкуара, к северу от Анакопии.
Церковь раскопал А. К. Кация, опубликовав

137

Рчеулишвили 1988, с. 31–36.

Рис. 219. Мсыгхуа. Церковь,
архитектурная деталь
Рис. 218. Мсыгхуа. Церковь, план

краткий археологический отчет91. Она невелика: ее размеры 9,8 х 7,6 м (рис. 218). Стены
сохранились на высоту до 1,6 м. В миниатюрном масштабе эта постройка воспроизводит
стандартную средне-византийскую схему
плана «вписанного креста».
Четыре крестовидные в сечении столба
поддерживали купол; продольные стены
снабжены пилястрами, которые соответствовали столбам. Западная стена тоже имела пилястры, что указывает на существование поперечного свода в этой части здания.
У церкви были три выступающие апсиды:
центральная пятигранная снаружи и подковообразная изнутри, боковые – полуциркульные. Все части алтаря сообщались между
собою проходами. Три входа в северной, южной и западной стенах акцентировали крестовидный характер интерьера. Эта краткая
версия плановой схемы отличается от плана
других купольных церквей Абхазии отсутствием нартекса и притворов.
Церковь сохранила литургические устройства: три стола, расположенные в центре
каждой апсиды, и части алтарной преграды. Редкий случай: раскопки обнаружили
все шесть столбиков высотой 2,6 м и фрагменты плит алтарной преграды (рис. 219,
Кация 1967, с. 65–72; Khroushkova 2006а, p.
104; Хрушкова 2015а, с. 119–120; Виноградов, Белецкий 2015, с. 178–180.
91

Рис. 220. Мсыгхуа.
Церковь, столбик
алтарной преграды

220). Столбики утрачены, сохранились лишь
рисунки, опубликованные А. К. Кация. Эти
монолитные столбики из известняка состояли из трех частей. Столбики нижней части,
украшенные переплетениями и завитками,
продолжались высокими колонками восьмиугольного сечения. Их увенчивали капители,
украшенные растительным орнаментом.
В интерьере скамьи шли вдоль стен цер-

138

кви, исключая апсиду. Церковь была сложена
из известняка, толщина стен достигала 0,9 м.
Арочные окна были украшены вверху простыми тягами. Среди фрагментов черепицы
была обнаружена часть антефикса с изображением креста и грузинскими буквами.
План Мсыгхуа близок к плану «южной»
церкви Зеленчука в Алании, второй пол. X в.
Это тот же упрощенный план, без нартекса
и притворов92. Северная церковь Зеленчука, кафедрал Алании, очень близка к церкви
Лыхны. А. К. Кация датировал церковь Мсыгхуа X в., что представляется обоснованным.
Рис. 221. Моква. Церковь, вид с юго-запада

Моква
Большая епископская церковь находится в древнем селе Моква, расположенном
в Очамчирском районе93, на расстоянии 14
км к северо-западу от прибрежного города
Очамчира, близ слияния рек Дваба и Моква,
именуемой также Меркула. Церковь окружена низкой оградой. Этот большой кафедрал является одним из самых крупных
памятников средневековой архитектуры
Абхазии (рис. 221, 222, 223). Летопись Матиане Картлиса сообщает, что царь Леон III
(957–967) построил церковь Мокви и сделал
ее пребыванием епископа. Это важный хронологический указатель для всей серии сооружений этого типа в регионе. Церковь была
расписана свыше столетия после ее строительства. Иерусалимский патриарх Досифей видел там в 1659 г. надпись, которая относила исполнение живописи ко времени
императора Алексея Комнина и великого
абхазского царя Давида (Давида Строителя
или, по другому чтению, Давида Возобновителя, 1085–1125)94. Марий Броссе видел
в 1848 г. «вымостку всю из белого мрамора
без пятен, осколки цветных стекол, остатки
92

Рис. 222. Моква. Церковь, план

Кузнецов 1977, с. 65, рис. 10 (1,2).

Отметим ошибку в Каталоге, опубликованном
А. Альпаго Новелло и Дж. Иени: Моква помещена в
Ткварчельском районе в Мегрелии: Alpago Novello,
Ieni 1980, p. 492. В действительности Моква находится в Очамчирском районе Абхазии.
93

Бакрадзе 1875, с. 103.

Рис. 223. Моква. Церковь, продольный разрез

139

Рис. 224. Моква. Церковь, вид с северо-запада

Рис. 225. Моква. Колокольня, вид на восток

изящно высеченных карнизов»95. Росписи и
мрамор исчезли. Остатки фресок были покрыты штукатуркой во время реставрации
60-х годов XIX в.
В эпоху турецкого владычества эпоху сокровища церкви были перенесены в церкви
и монастыри Западной Грузии. В конце XIX
в. одна иконы Богоматери из Моквы хранилась в Зугдиди, другая – в Хоби96. В Мартвили хранилось Евангелие с миниатюрами,
созданное в 1300 г. писцом и художником
Ефремом для Моквского архиепископа Даниила. Об этом в конце кодекса сохранилась
запись, Ефрем изображен коленопреклоненным перед Богоматерью с Младенцем97.
Из этой записи мы узнаем, что в конце XIII
в. Моквская кафедра имела статус архиепископства98. Миниатюры этого Евангелия
являются высоким образцом художественного стиля палеологовской эпохи99.
В эпоху позднего средневековья к югозападу от церкви воздвигли массивную колокольню (рис. 224, 225). В 1640 г. русские

послы к мегрельскому князю Левану Дадиани видели церковь действующей. Они перечисляют хранившиеся в ней реликвии: частицы мощей мученика Стефана, св. Луки,
св. Амвросия Медиоланского и Честного
Креста100. Миссионер Дон Кристофоро Де
Кастелли, в то же время свидетельствует о
том же, упоминая «многие образы золотые и серебряные и разные реликвии святых, с рукой славного мученика святого
Стефана»101. Моква была архиепископством
долгое время. В эпоху Вахушти Багратиони,
во второй половине XVIII в., в Мокве находился архиепископ, юрисдикция которого
распространялась на территорию между
реками Кодор и Моква102. Дата, когда это
епископство было упразднено, неизвестна.
Этот исключительный памятник хорошо
известен исследователям103.

Brosset 1849b, Rap. 8e, p. 111, pl. XXXV.

Кондаков, Бакрадзе 1890, с. 79.

Brosset 1849b, Rap. 8e, pl. 25; Кондаков, Бакрадзе 1890, с. 51, 76–79.
97

Амиранашвили 1963, с. 235–236.

Лазарев 1986, с. 144.

100

Путешествия русских послов 1954, с. 214.

101

Don Cristoforo De Сastelli 1977, p. 395, 465.

102

Wakhoucht Tsarévitch 1842, p. 397.

Северов 1947, с. 194, табл. 94–95; Амиранашвили 1963, с. 204; Beridze 1976, p. 55, fig. 11/1; Neubauer 1976, S. 95–96; Mepisachvili, Tsintsadze 1978, p.
112–113 (здесь план церкви представлен в зеркальном
положении); Alpago Novello, Ieni 1980, p. 402; Velmans,
Alpago Novello 1996, p. 289; Рчеулишвили 1988, с. 46–
66; Khroushkova 2006a, p.104–106; Хрушкова 2015а, с.
120–122; Виноградов, Белецкий 2015, с. 211–234.
103

140

Рис. 226. Моква. Церковь, план, первая
пол. XIX в. (П. П. Норев)

Рис. 227. Моква. Церковь, поперечный
разрез, первая пол. XIX в. (П. П. Норев)

Рис. 228. Моква. Церковь, западный
фасад, первая пол. XIX в. (П. П. Норев)

Церковь была заброшена к началу XIX
в. , в 60-е годы князь Михаил Шервашидзе
предпринял ее реставрацию, он был захоронен в церкви в 1866 г. Семья Шервашидзе
всегда была христианской. Во время владычества турок часть абхазов, в особенности
из высших слоев общества, приняли ислам,
впрочем, поверхностно, храня приверженность древним национальным обычаям и
сохраняя воспоминания о христианских обрядах. Реставрационные работы того времени видны в облицовке фасадов, обработке наличников дверей и окон.
Первоначальные притворы церкви не сохранились. На старом плане церкви, который
снял архитектор Норев в первой половине
XIX в., еще до реставрации Шервашидзе, ви-

Рис. 229. Моква. Церковь, западный
портик, фото второй пол. XIX в.

104

Brosset 1849b, Rap. 8e, p. 111–112; Atlas, 1850,
pl. XXXV; Толстой, Кондаков 1892, с. 113–114, рис.
44–45.
104

дим три просторные притвора с трех сторон
(рис. 226). Судя по чертежам поперечного
разреза и западного фасада, притворы в то
время сохранялись на полную высоту (рис.
227, 228). Боковые притворы примыкали
к дверным проемам, которые вели сначала
в боковые нефы, а затем – в подкупольное
пространство. Западный портик, значение
которого подчеркнуто бóльшими размерами, расположен по продольной оси здания,
у главного входа. Реставрация Шервашидзе
притворы не восстановила. Вместо притвора перед западным входом в церковь был
построен маленький портик, открытый арками на три стороны (рис. 229), он существует и сейчас. Академик архитектуры А. М.

141

Рис. 230. Моква. Церковь, вид с востока

Павлинов наблюдал церковь в 1888 г. в ее
уже обновленном виде105.
Церковь относится к типу «вписанного креста», ее купол опирается на четыре
крестовидных столба. Три выступающие
апсиды: центральная пятигранная, боковые полуциркульные снаружи, – воспроизводят схему, известную в Абхазии с
ранневизантийской эпохи (рис. 230, 231).
Это случай Цандрипшской базилики106. В
Мокве боковые апсиды подковообразные
изнутри. Диаконик и протесис связаны с
центром алтарного пространства узкими
проходами. Продольная ось подчеркнута
парой дополнительных столбов в западной части здания, нартексом и притвором
перед ним.
Церковь Моквы, в сравнении с другими
церквами Абхазии этой группы, обладает
важной особенностью: у нее пять нефов.
Вопрос о природе крайних боковых нефов
является дискуссионным. Узкие и пониженные боковые нефы Моквы образованы изолированными компартиментами. Наличие
пяти нефов дает повод некоторым исследователям сравнивать Мокву с большой пятинефной церковью Св. Софии в Киеве. Другие авторы, например, Л. Д. Рчеулишвили,
не считают крайние боковые нефы «настоя105

Павлинов 1893, с. 14–16, табл. III–VI.

106

Хрушкова 2002, с. 147–151.

10 м

Рис. 231. Моква. Церковь, восточный фасад

щими нефами», скорее это крытые галереи
трехнефной церкви.
Назначение этих боковых нефов, остается неясным. Раскопки, проведенные О. Х.
Бгажбой и С. М. Саканиа в 2006 г. в юго-западном углу храма, выявили погребения107.
Но небольшая площадь раскопок не позволяет судить о том, существовали ли погребения в других частях крайних нефов, т. е.
можно ли считать их функции погребальными.
Важная характеристика храма в Мокве –
просторные хоры, расположенные с трех
сторон. Они образуют единый обход над
нартексом и боковыми нефами. Крайние
«галереи» ниже целостного центрального объема (рис. 232). Хоры открываются в
главное пространство широкими аркадами
(рис. 233). На хоры ведет лестница, расположенная в северном конце нартекса. Купол
поддерживается четырьмя свободно стоящими массивными крестовидными столбами (рис. 234).
Церковь хорошо освещена. Основной объем освещался двумя рядами окон, по шесть
окон в каждом ряду в продольных стенах. В
центральной апсиде было три окна, в боковых – по одному. Десять окон расположены
на каждой грани купола. В верхних частях
107

142

Бгажба, Сакания 2008, с. 35–40.

10 м

Рис. 232. Моква.
Церковь,
поперечный
разрез

Рис. 233. Моква.
Церковь, хоры, вид
на юго-запад

Рис. 234.
Моква.
Церковь, вид
на восток

Рис. 235. Моква.
Церковь, вид на
запад

здания окна группировались по три (рис.
235). У этой большой церкви было только три входа. Один, главный, расположен с
западной стороны, два других – в продольных стенах. Когда в 60-х годах XIX в. были
утрачены боковые притворы, вход в южной
стене был смещен к западу, поэтому сейчас
боковые входы в продольных стенах размещены асимметрично. Фасады почти лишены пластической декорации, только арочные завершения окон восточного фасада и
барабана обведены тягами.
Церковь построена из тесаного известняка. Зондажи реставраторов раскрыли фрагменты древней облицовки в интерьере. Она
была выполнена квадратными по фасаду

блоками крупных размеров. Арки сводов,
которые поддерживают купол, своды хор в
нефах и в нартексе выложены из кирпича.
Эти кирпичные части конструкции были
лучше видны в конце XIX в.108
Размеры кирпичей третьей арки (с запада) северной части хор следующие: 44 х 24
х 3,5 см; 44 х 23 х 3,5 см; 23 х 22 х 3,5 см. В
арках южной части хор использованы кирпичи размерами: 42 х 23 х 4 см (этот формат преобладает); 43 х 25 х 4,5 см; 43 х 23
х 4 см; 41 х 24 х 3,5 см; 40 х 24 х 3 см; 38 х
21 х 4,5 см; 38 х 20 х 3,5 см; 28 х 24 х 3,5 см;
24 х 18 х 4 см; 23 х 21,5 х 4 см; 22 х 20 х 4
см; 20 х 20 х 4 см. Преобладают удлиненные

143

108

Толстой, Кондаков 1892, с. 3, 56–57, рис. 44, 45.

и довольно стандартизированные кирпичи размерами 42/43/44 х 23/24 х 4 см. Ряды
кирпича связаны толстыми слоями раствора (3–5 см), который содержит частицы дробленой керамики. Все части сводов
первоначальны. По мнению Л. Д. Рчеулишвили, кирпичные арки появились во время
реставрации средневековой эпохи109. Это
не находит подтверждения в наблюдениях
на месте. Никаких следов переделок сводов
не видно, к тому же ни один средневековый
источник не говорит о такой важной перестройке, которая потребовала бы замены
перекрытий.
В 1986–1987 гг. подготовительные работы к новой реставрации памятника осуществили архитекторы В. М. Цинцадзе и М. А.
Уридия. Был расчищен участок, прилегающий к церкви с двух сторон, южной и западной. В работах принимали участие Ю. Н.
Воронов и О. Х. Бгажба. К сожалению, никакой документации не было опубликовано.
В июле 1987 г. у южного фасада, напротив
дверного проема, были видны остатки кладок на растворе. Это фундаменты какойто небольшой постройки с закруглением в
восточной части (рис. 236). Вероятно, это
апсидка небольшой часовни.
На фотографии 80-х годов XIX в. видно, что дверной проем в западной части
южного фасада имел легкий деревянный
навес (рис. 237, 238), но никакой пристройки не было. Таким образом, открытые фундаменты относились к древней
фазе жизни памятника. Вообще изучение
прилегающих участков было бы очень желательно. Такая крупная церковь должна
была иметь рядом резиденцию епископа
и другие здания.
О результатах работ реставраторов в
1986-1987 гг. появились ошибочные сведения, о том, что были открыты остатки боковых притворов110. Расчистка участка с
109

Рис. 236. Моква. Церковь, остатки часовни у
южного фасада

Рис. 237. Моква. Церковь, вид с юго-запада,
фото конца XIX в.

Рчеулишвили 1988, с . 61.

Виноградов, Белецкий 2015, с. 214. В действительности с северной стороны церкви работы не
велись, а с южной стороны был открыт фундамент
часовни, но не притвора.
110

144

10 м

Рис. 238. Моква. Церковь, северный фасад

Рис. 239. Моква. Церковь,
западный притвор

западной стороны, у главного входа в церковь, дала важные результаты. Здесь были
открыты фундаменты древнего притвора,
сложенные из тесаных плит на растворе.
Притвор частично перекрыт бетонной вымосткой позднейшего портика (рис. 239).
Внутри его стен, в уровне фундаментов,
было раскопано три гробницы. Они ориентированы на запад, расширены в западной
части и сужаются к ногам. Одна гробница
примыкает к фундаменту южной стены
притвора. Ее размеры в плане 1,8 х 0,78/0,8
м, она сложена из массивных плит известняка, в торцовых частях плиты цельные
(рис. 240.1).
Две другие гробницы примыкают к фундаменту западной стены притвора. Размеры гробницы 2: 1,9 х 1,05/1,2 м, она сложена
из мелких камней на растворе, который содержит примесь дробленой керамики (рис.
240.2)111. Судя по значительной ширине
этой гробницы, она вмещала два захороне111

3
Рис. 240.1. 2. 3. Моква. Церковь, гробницы
1, 2, 3 в западном притворе

ния. Третья гробница тоже широкая (рис.
240.3).
Захоронения в притворах и нартексах
церквей – самый распространенный в византийском мире обычай. Скорее всего,
в этих монументальных гробницах были
похоронены местные епископы. Две гробницы были выявлены также у южного фасада (рис. 241).
Среди находок, обнаруженных во время
последних реставрационных работ, есть
архитектурные фрагменты из проконнесского мрамора: колонка диаметром 0,14
м, возможно, от престола, и капитель. Она
относится к типу капителей-импостов, широко распространенных в юстиниановскую

Khroushkova 2006a, p. 106, pl. 75 c, d.

145

Рис. 242. Моква. Капитель-импост 1

Рис. 241. Моква. Церковь,
гробницы у южного фасада

Рис. 244. Моква.
Коринфская капитель

ли эти капители древнюю церковь, которая
находилась на том же месте? Или они были
привезены откуда-то? Это остается неясным. Важно отметить, что византийский
мрамор доставляли и в места, удаленные от
побережья.

Рис. 243. Моква. Капитель-импост 2

эпоху (рис. 242)112. Две другие капители
юстиниановской эпохи, происходящие из
Моквы, находятся в Национальном музее
им. С. Н. Джанашиа в Тбилиси. Одна из них
– импост, который первоначально был использован в конструкции окна (рис. 243).
Другая капитель коринфская (рис. 244).
Они датируются юстиниановской эпохой113.
Коринфскую капитель в свое время зарисовал архитектор Норев (рис. 245). Украшали
Khrouchkova 1998, p. 829, fig. 17; Хрушкова
2002, с. 365–368, табл. LXXV, 1, 3; Khroushkova
2006a, pl. 107a-c.
112

113

Хрушкова 1980, с. 21–22.

Рис. 245. Моква.
Коринфская капитель,
рисунок первой пол. XIX в.

Бедия
Древнее село Бедия расположено в 15
км от побережья. В настоящее время оно
объединяет поселение Бедия, расположенное в Гальском районе, и поселение Агу-Бедия, где находится церковь, в
Очамчирском районе. В эпоху единого
Царства абхазов и грузин Бедия была центром крупной провинции (эриставства),
его князь носил титул Бедиани. В период
позднего средневековья этот район назывался Самурзакано. Архитектурный
комплекс, окруженный стеной, занимает
вершину холма (рис. 246). Он состоит из

146

Рис. 246. Бедия. Церковь, вид с юго-запада

Рис. 247. Бедия. Золотая чаша
Баграта III

церкви, епископского дворца и колокольни XVI–XVII вв.
Летопись Матиане Картлиса сообщает,
что царь Баграт III (975/78–1014) основал
в 999 г. епископство и построил церковь,
посвященную Богоматери Влахернской114.
Центром культа Богоматери Влахернитиссы был Влахернской монастырь в Константинополе. Баграт III и его мать Гурандухта

сделали драгоценный вклад в Бедийскую
церковь, – золотую чашу, корпус которой
покрыт двенадцатью чеканными изображениями Богоматери на троне с Младенцем, Христа и десяти апостолов. Грузинская надпись, выгравированная по краю
чаши, гласит: «…Баграт, царь абхазов и его
мать, царица Гурандухт, которые вложили эту чашу, украсили алтарь и построили
эту святую церковь. Аминь»115 (рис. 247).
Благодаря этой надписи и указанной в ней
дате известен год окончания строительства
церкви, – случай редкий. Церковь была действующей еще в XVII в. В 1833 г. Дюбуа де
Монпере мог убедиться, что она была для
народа «священным местом»116.
Церковь плохо сохранилась. Дошедшая
до нас документация иллюстрирует историю постепенного разрушения памятника.
Evans, Wixom 1997, № 231. Чаша хранится в
Музее грузинского искусства им. Ш. Я. Амиранашвили в Тбилиси.
115

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 342; Дюбуа де
Монпере 1937, с. 162.
116

114

Самушия 2002, с. 251.

147

Рис. 249. Бедия.
Церковь, разрез,
первая пол. XIX в.
(П. П. Норев)

Рис. 248. Бедия.
Церковь, план,
первая пол. XIX в.
(П. П. Норев)

Рис. 250. Бедия. Церковь, южный фасад,
первая пол. XIX в. (П. П. Норев)

Рис. 251. Бедия. Церковь, скульптурный декор
фасадов, первая пол. XIX в. (П. П. Норев)

На чертежах П. П. Норева видим церковь с
сохранившимся куполом, с широким сводчатым нартексом, высота которого достигает половины высоты основного объема
(рис. 248, 249, 250, 251). Позже план Норева опубликует Н. П. Кондаков, и он станет
широко известным. На фотографии конца
XIX в. видим руину, покрытую деревьями.
Тогда еще сохранялась часть облицовки
на стенах, скульптурный декор некоторых дверных и оконных проемов, но купол уже был частично разрушен (рис. 252).
Обмер А. М. Павлинова, выполненный в
то же время, представляет церковь с куполом, но нартекс почти утрачен. На плане
видно начало его стен, но на продольном
разрезе он отсутствует (рис. 253, 254)117.
Последняя реставрация не восстанови117

ла два важных элемента: купол и нартекс
(рис. 255, 256, 257).
В конце 80-годов XX в., во время подготовки новых реставрационных работ, архитектор М. Уридия раскрыл остатки нартекса, исчезнувшего с чертежей. Пилястры в
стенах нартекса свидетельствуют о том, что
он был перекрыт сводом, расположенным
перпендикулярно продольной оси церкви
(рис. 258)118.
Охранные археологические работы, проведенные в Бедии в 2011 г. под руководством О. Х. Бгажба, выявили неизвестные ранее боковые помещения119.
Таким образом, главная проблема изучения церкви – это реконструкция первоЯ осмотрела нартекс в июле 1987 г.: Khroushkova 2006а, pl. 77a.

Павлинов 1893, с. 26–45, рис. 1.

118

119

148

Бгажба, Сакания, Агумаа 2013, с. 336–339.

Рис. 252. Бедия. Церковь,
фото конца XIX в.

Рис. 253. Бедия.
Церковь, план,
конец XIX в.

Рис. 254. Бедия.
Церковь, продольный
разрез, конец XIX в.

Рис. 255. Бедия. Церковь: 1 – вид с юго-востока, 2 – вид с юго-запада

Рис. 256. Бедия. Церковь, план

Рис. 257. Бедия. Церковь, разрез

149

Рис. 258. Бедия. Церковь, нартекс, вид на
юго-восток

Рис. 259. Бедия. Церковь, юго-западное
помещение

начального облика церкви Баграта III, построенной в 999 г., и затем – определение
состояния памятника во втором строительном периоде, когда сооружение получило
свой окончательный вид120. По всем этим
вопросам мы имеем лишь фрагментарную
информацию.
Бедийская церковь принадлежит к типу
«вписанного креста». Ее двенадцатигранный купол опирался на два свободно стоящих столба и на два других, связанных со
стенами бемы. Апсиды включены в прямоугольный наружный контур; две треугольные ниши на восточном фасаде выделяют
трехчастную структуру алтарной восточной
части. В 60-х гг. XX в. архитектор-реставBrosset 1849b, Rap. 1e, p. 90–95, pl. VIII; Северов 1947, с. 193, табл. 93 (Северов думал, что современная церковь относится к эпохе Баграта III);
Амиранашвили 1963, с. 203; Neubauer 1976, S. 96–97;
Mepisaschvili, Zinzadse 1977, S. 227, Abb. 247; Alpago
Novello, Ieni 1980, p. 294; Velmans, Alpago Novello
1996, p. 261. На рисунке Кастелли бедийская церковь
изображена очень неясно: Don Cristoforo De Сastelli
1977, fig. 443, p. 390–391; Khroushkova 2006a, p. 106–
107; Хрушкова 2015а, с. 122–124; Виноградов, Белецкий 2015, с. 255–260.
120

ратор Л. Химшиашвили открыл с южной
стороны остатки выступающей полуциркульной апсиды. Очевидно, что восточный
фасад церкви завершался тремя выступающими апсидами. Выступающие апсиды с
востока и нартекс с запада – важнейшие характеристики церкви в ее первоначальном
состоянии. Жертвенник и диаконик были
двухъярусными. Жертвенник сообщался с
центральной частью алтаря проемом, как
обычно, но диаконик был изолирован, в его
северной стене дверной проем отсутствует. Эта необычная черта, не оправданная с
богослужебной точки зрения, скорее всего,
была результатом перестройки.
Сейчас западная часть церкви – тоже результат большой перестройки. Здесь два
изолированные угловые компартимента
открываются в интерьер широкими арками и окнами, обращенными друг к другу
(рис. 259, 260). В современном состоянии
памятника эти помещения и положение
окон над арками не находят объяснения.
Эти угловые помещения – остатки древних
хор, существовавших в первом состоянии
памятника. Они соединялись с хорами над

150

Рис. 260. Бедия. Церковь, вид
на запад

Рис. 261. Пицунда. Купольная церковь, хоры, вид
на северо-запад

нартексом. В отличие от Моквы, где хоры
обходили полностью оба боковых нефа и
нартекс, в Бедии хоры охватывали только
западную часть церкви, до уровня западных подкупольных столбов. Такое расположение хор очень напоминает Пицундскую
купольную церковь, но там западная часть
более развита, соответственно и хоры над
боковыми нефами более длинные, они
поддерживаются двухпролетными аркадами, тогда как в Бедии было достаточно и
одного пролета (рис. 261).
Бедийская церковь имела три входа. Двери, расположенные в продольных стенах,
смещены к западу по отношению к центру подкупольного пространства. Западный
портал является главным (рис. 262). Все
дверные проемы украшены профилированными тягами и орнаментальными мотивами в виде плетенок (рис. 263).
В алтаре церкви сохранились литургические устройства (рис. 264). Алтарная часть
приподнята двумя ступенями. Посередине
синтрона находится трон епископа (горнее
место). Все эти элементы относятся к поздней фазе памятника.

Рис. 262. Бедия.
Церковь, западный
портал

Рис. 263. Бедия.
Церковь, южный
портал

От первоначального скульптурного декора сохранились отдельные элементы. В
частности, это плита над входом в жертвенник. На ней изображен «процветший крест»
в сочетании с так называемым «S-образным
орнаментом». Эта сложная композиция
искусно вписана в тимпан с полукруглым
завершением (рис. 265). Целая коллекция
орнаментрованных фрагментов находится
в интерьере церкви и около ее стен снару-

151

Рис. 265. Бедия. Церковь, вход в жертвенник,
скульптурный декор

Рис. 264. Бедия. Церковь, алтарь, синтрон

Рис. 266. Бедия. Церковь, архитектурный
фрагмент

жи. Некоторые из них можно датировать
концом X в., т. е. временем строительства
церкви (рис. 266). Другие фрагменты, возможно, относятся ко времени капитальной реконструкции церкви, к XIII–XIV вв.121
(рис. 267, 268). К этой же поздней фазе
исторической жизни памятника относятся
и порталы, украшенные бордюром с переплетениями различных типов.
Церковь впервые была расписана в эпоху
Баграта III. Этот царь изображен стоящим
в лоратном одеянии византийских императоров, вручающим модель церкви Богоматери (рис. 269)122. Другая часть фресок
относится к первой пол. XIV в. Третий слой
Рчеулишвили 1988, с. 71–72; Ендольцева 2013,
с. 339–357.

Рис. 267, 268. Бедия. Церковь,
архитектурные фрагменты

121

Копия фрески находится в Музее истории грузинского искусства им. Ш Я Амиранашвили в Тбилиси.
122

Рис. 269. Бедия. Церковь, фреска с
изображением царя Баграта III, копия

152

Рис. 270. Бедия. Епископский дворец

живописи был исполнен в конце XVI в.,
включая изображение князя Левана I Дадиани с семьей123. Таня Вельманс рассматривает бедийские росписи XIV в. в контексте
грузинской живописи, испытавшей влияние Константинополя124. В настоящее время
большинство фресок утрачено.
Таким образом, первоначальная Бедийская церковь, оконченная строительством в
999 г., была вытянутым сооружением, с нартексом, тремя выступающими апсидами,
двухъярусными протесисом и диакоником.
Купол опирался на пару свободно стоящих
столбов на западе и пару восточных опор,
слитых со стенами бемы. Хоры охватывали
западную часть церкви. Совокупность этих
черт сближает Бедийскую церковь с Пицундской. Очень вероятно, что строители
царя Баграта III стремились воспроизвести
главные характеристики почитаемой и широко известной Пицундской церкви125. Пицунда была прославлена и древностью христианства, и историческими преданиями о
проповеди здесь апостола Андрея, которые
не были забыты в XVII в., как об этом свидетельствует Кристофоро Де Кастелли.
Более поздняя эпоха строительства церкви в Бедии, в сравнении с Пицундой, ясно
Brosset 1849b, p. 92; Шервашидзе 1980, с. 42–
66, табл. XI–XV.
123

выявляется в ее скульптурном декоре, который типичен для перелома X–XI вв. Особенно выразителен мотив процветшего креста
на плите над входом в жертвенник. Так называемый S-образный орнамент, находит
широкий круг аналогий на пространстве от
Сочи до храма Тхаба-Ерды в Ингушетии, но
более всего – в юго-западной провинции
Грузии Тао-Кларджети, которая граничила
с Византией126.
Церковь в Бедии была частью комплекса,
в который входил епископский дворец. Эта
импозантная руина остается археологически неизученной. Обширное сооружение
состояло из несколько помещений, на второй этаж вела открытая лестница, пристроенная к фасаду (рис. 270, 271). Аналогичная
особенность была выявлена нами в дворцовом сооружении в селе Лыхны. Такая же
наружная лестница вела в нартекс лыхненской церкви – ее остатки видны с северной
стороны127. Дворец, как и церковь, имел
скульптурный декор. Одна хорошо сохранившаяся резная панель украшена растительным орнаментом (рис. 272), ее можно
датировать концом X в. Церковь и дворец
были созданы как комплекс в конце X в.
Дворец мог перестраиваться неоднократно,
т. к. жилые здания, перекрытые стропилами, горели чаще, чем церкви.

124

Velmans, Alpago Novelllo 1996, p. 146.

126

Хрушкова 2011, с. 174–179.

125

Khrushkova 2006a, p. 107.

127

Хрушкова 1998, рис. 59.

153

Рис. 271. Бедия. Епископский дворец, лестница на второй этаж

Лыхны
Большое древнее село Лыхны расположено в 4–5 км к северо-востоку от г. Гудаута,
которая находится на расстоянии 28 км к
северо-западу от Анакопии/Трахеи (совр.
Новый Афон). Это село занимает обширную территорию между горным хребтом и
Черным морем, в долине, орошаемой реками Мчиж, Хипста (или Хюпста, по-абхазски «Белая») и Апста. Название «Лыхны» встречается в документах и картах
XIX в. в различных формах: Лухин, Лохин,
Лыхин, Лехне; эта последняя часто встречается и в современных публикациях. Это
место известно в грузинских источниках
XVIII–XIX вв. как Зупу, Зуппу, Зуфу, Куфу.
Вахушти Багратиони пишет, что на р. Зуфу
находится город, где расположена резиденция владетеля Абхазии Шервшидзе. В XIX
в. появляется название, Соук-Су, по-турецки «свежая вода»128. В топониме «Лыхны»,
лингвисты различают аффикс «ны», что означает «страна». По другому мнению, слово

Лыхны, Лыхных восходит к слову «аныха»,
означающему «сакральный предмет», «святыня». Поэтому предполагается наличие
здесь древнего языческого святилища129.
На протяжении веков Лыхны было политическим и культурным центром Абазгии.
Это место было хорошо защищено с южной
стороны Анакопийской крепостью, а с северо-запада – крепостью Бзыбь и одноименной рекой. Лыхны находится на пути, ведущем на Северный Кавказ, на сухом возвышении. Лыхны и его территория принадлежало церковной юрисдикции константинтинопольского архиепископства Абазгия,
согласно первой епископской Нотиции (до
641 г.). С начала X в., по седьмой Нотиции,
Лыхны и его округа находились на территории архиепископства Сотириуполиса (Пицунды). К середине XI в. Лыхны находится
посередине между городами, управляемыми стратигом протоспафарием Николаем, –
Сотириуполисом и Анакопией130.
Географическое и стратегическое поло129

Вахушти Багратиони 1976, с. 262; Кварчия
1985, с. 53–64; Кварчия 2002, с. 96, 257, 261.
128

Рис. 272. Бедия. Епископский
дворец, архитектурная деталь

Дзидзария 1986, с. 10, 12.

О церковной организации см. выше, Гл. III,
с. 67–72.
130

154

жение Лыхны, его здоровый климат в местности, подверженной малярии, делали это
место идеальным для резиденции владетельных князей Чачба-Шервашидзе Представитель этой династии впервые упомянут
грузинским источником, сообщающим о
событиях 1046 г. : Квабулели Чачас-дзе Отаго, эристав Цхома (совр. Сухум) возглавлял
войска царя Баграта IV во время атаки Анакопии, в то время принадлежавшей византийцам131.
Абхазия управлялась князьями ЧачбаШервашидзе до 1864 г., когда Абхазское
княжество было упразднено, последний
князь, Михаил Шервашидзе, был сослан в
Воронеж, где жил как частное лицо132. И в
наши дни абхазское население считает Лыхны своим историческим центром. На обширной площади, именуемой Лыхнашта,
проходят политические собрания, ежегодные празднества, скачки. Роль этой площади в сознании жителей отражена в абхазской поговорке: «Когда народ собирается на
Лыхнаште, дождь не идет в Абхазии».
В ближайших окрестностях Лыхны находится монастырский комплекс АйлагаАбыку, расположенный в с. Бамбора (Бомбора), на берегу моря. В крепости Абаата
были раскопаны остатки церкви, о которой
будет сказано ниже. Важные сведения о Лыхны и его памятниках сообщает французский торговец Поль Гибаль, который объехал часть абхазского побережья в 1818 г.133
Официальная цель этого храброго путешественника была торговля лесом, но очень
вероятно, что русские власти поручили ему
собрать сведения об этом регионе. Действительно, Абхазское княжество формально
было частью Российской империи с 1810 г.,
но положение было очень нестабильным.
По Бухарестскому трактату 1812 г. Турция
уступала России свой протекторат над Восточным побережьем Черного моря. Однако
Картлис Цховреба 1955, 1, c. 299; Матиане
Картлиса 1976, c. 49; Амичба 1986, c. 59; Toumanoff
1963, p. 256; Khrushkova 2006a, p.115.

власть абхазского князя Георгия (Сафарбея) Шервашидзе, который находился на
русской службе, была ограничена. Пицундский мыс контролировали черкесы. Границей абхазов была р. Бзыбь; за нею, к северозападу, территория была населена садзами
(зихи византийских источников, джики –
грузинских), которые долго сохраняли свою
независимость. После Адрианопольского
договора 1829 г. Турция отказалась от всего Восточного Причерноморья, ряд русских
крепостей появился на абхазском побережье. Крепость Бамбора (Айлага-Абыку) рядом с Лыхны становится центром русской
военной администрации в регионе.
Во времена Гибаля Лыхны было крайним
пунктом на Черноморском побережье, которого можно достигнуть на русском военном корабле, двигаясь от Сухума. Этот
путешественник не очень интересовался
историческими памятниками, зато он замечательно внимателен и точен в вопросах
топографии и этнографии. Гибаль насчитывает в Лыхны две тысячи жителей и почти четыре сотни домов. «Эта деревня или,
скорее, этот город» создает впечатление нескольких деревень, расположенных вокруг
центра, Лыхнашты. Там на одной линии
находятся церковь, древний дворец и жилище князя Шервашидзе. Его одноэтажный
дом построен из дерева, на турецкий фасон, с маленькими окнами. Гибаль хорошо
понял важность этой площади: это форум,
где правитель и его подданные обсуждают
общественные дела.
Архитектурный ансамбль на просторной
площади, в окружении деревьев, у подножия снежных гор, на всех путешественников производил чарующее впечатление
(рис. 273). Дюбуа де Монпере сравнивал
пейзаж Лыхны с прекрасными панорамами
Швейцарии.

Купольная церковь

131

132

Анчабадзе 1959, с. 190–195.

133

Хрушкова 1989, с. 56–72.

Одна особенность отличает церковь от
других памятников этого типа в регионе: она сохранила свои первоначальные

155

Рис. 273. Лыхны. Архитектурный ансамбль, вид на север-восток

формы включая притворы (рис. 274, 275).
Важную роль сыграло то, что церковь была
действующей. В эпоху протектората Турции большинство церквей было заброшено.
Но в Лыхны было особое положение, семья
Чачба-Шервашидзе была христианской.
Князь Сафар-бей Шервашидзе (1808–1821),
крещеный под именем Георгия, генерал
русской армии, участвовал в русско-турецкой войне 1806–1812 гг. В 1810 г. в Лыхны
прибыли два грузинских священника, в
1823 г. туда был послан митрополит Цагарели; в 1832 г. Лыхны стало епископской
кафедрой134. Могила Сафар-бея находится в
церкви, перед алтарем. Греческая эпитафия
на мраморной плите сохранилась до наших
дней.
Поль Гибаль подробно описал свое посещение церкви. Священник показал ему
церковные книги, рукописные и печат134

ные. Этот священник из Имеретии живет
в большой бедности, зато у него целая
коллекция оружия: ружье, сабля, пистолет и кинжал, таков местный обычай. Несколькими годами позже Дюбуа де Монпере тоже напишет, что высшая степень
желаний абхазца – ружье, сабля, кинжал.
«Оружие – его счастье и его достояние»135.
Гибаль внимательно осмотрел церковь.
Он заметил, что своды церкви выложены
из кирпича, остатки штукатурки покрыты живописью. Престол в плохом состоянии, в углу церкви лежит большая куча
соли. Позже Марий Броссе и Прасковья С.
Уварова единодушно отметят прекрасное
состояние церкви, благодаря трудам князя Шервашидзе136. К концу XIX в. на церкви были проведены некоторые работы по

Дзидзария 1986, с. 20, 24, 43.

156

135

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 257.

136

Brosset 1849b, Rap. 8e, p. 116; Уварова 1894, с. 16.

Рис. 274. Лыхны. Церковь, вид с юго-запада

Рис. 275. Лыхны. Церковь, план

Рис. 276. Лыхны. Церковь, южный фасад

консервации: следы современного цемента в швах видны на фотографиях в книге
Уваровой, их можно видеть и сейчас.
Лыхненская церковь посвящена Успению Богоматери, этот престольный праздник широко отмечается всем селом. Церковь занимает северную оконечность площади, к которой она обращена южным
фасадом. Церковь окружена оградой, построенной из тесаного камня. Ее высота
местами достигает 1,75 м, ремонты выполнены из мелкого нерегулярного камня.
Ограда имеет два входа: с западной стороны и с южной, оба соответствуют входам в
церковь. В 1984 г. мы заложили шурф около

западных ворот ограды. Судя по археологическому материалу, ограда относится к
той же эпохе, что и церковь137. Колокольня,
расположенная с запада, была построена в
конце XIX в.
Лыхненская церковь принадлежит к типу
купольных церквей «вписанного креста».
Купол опирается на четыре свободно стоящие столба. Три выступающие высокие апсиды имеют форму полуциркульную снаружи и подковообразную изнутри. Продольная ось подчеркнута наличием нартекса
той же ширины и высоты, что и основной
объем. Три монументальные притвора, открытые и сводчатые, защищают три входа в
церковь и выявляют ее крестовидную в интерьере структуру.
Южный притвор играл особую роль, видимо, он служил мемориальной часовней.
(рис. 276). У западной стены притвора расположена массивная скамья особой формы.
Тщательно высеченная из цельного блока
песчаника, она оформлена как ложе. На
ее поверхности высечено прямоугольное
углубление, изголовье приподнято, углы
рельефно выделены, в виде ножек (рис.
277). Возможно, здесь помещалась рака с
мощами. Важность южного притвора подчеркнута живописной композицией, рас-

157

137

Хрушкова 1998, с. 59.

Рис. 277. Лыхны. Церковь, южный
притвор, скамья

Рис. 278. Лыхны. Церковь, южный
притвор, фреска

Рис. 280. Лыхны. Церковь, восточный фасад

Рис. 279. Лыхны. Церковь, апсиды

положенной над входом в церковь. На фреске изображена Богоматерь с Младенцем и
два ангела (рис. 278).
Расположение притворов немного асимметрично. Отметим одну особенность
строительной техники. С помощью шурфа, заложенного в 1984 г. между западной
стеной северного притвора и северной стеной основного объема, мы выяснили, что
на уровне фундаментов кладка притвора и
самой церкви составляет единое целое. Их
фундаменты одинаковой глубины: от 2,18

до 2,2 м, со значительным, до 0,6 м, расширением. Очевидно, что притворы были
предусмотрены первоначальным проектом
церкви. На уровне стен притворы отделены
швами: это особенность кладки объемов,
различных по высоте138.
Ступенчатый цоколь окружает все фасады церкви. Три ступени идут вдоль стен
основного объема, четыре ступени у боковых апсид и пять – у центральной (рис. 279,
280). Подобную динамику мы наблюдали у
церкви Алахадзы. Цоколя служат укреплению конструкции и придают церкви элегантный облик. Все три апсиды почти одинаковой высоты, – это черта византийской

158

138

Хрушкова 1998, с. 57–59.

Рис. 281. Алания, Зеленчук. Северный
храм, восточный фасад

константинопольской традиции. Такую
же особенность видим у большого храма в
Зеленчуке, в Алании (рис. 281). Сходство
Лыхны и аланских церквей было отмечено
очень давно, еще П. С. Уваровой.
Невысокий купол лыхненской церкви перекрыт конической крышей. Восемь окон
в арочных нишах расположены в восьмигранном барабане. Узкие арочные окна размещены регулярным образом: в центральной апсиде их три, – на половине высоты
фасада, и по одному – в боковых апсидах.
Группы из трех окон расположены «треугольниками» в верхних частях стен, исключая восточную.

Рис. 282. Лыхны. Церковь,
вид на восток

Рис. 283. Лыхны. Церковь, вид на купол

В интерьере доминирует купол, его паруса опираются на двойные арки и крестовидные опоры. Купола разделен ребрами на восемь секторов (рис. 282, 283). В Абхазии мы
видим эту черту еще дважды: в вестибюле
расположенного рядом дворца и в Драндской церкви VI в.
Алтарь лыхненской церкви относится к
«сложному типу», помещения перед апсидами сообщаются между собою узкими
и низкими проемами. Развитая структура
алтаря подчеркивает продольную ось всего здания. Алтарная часть церкви приподнята на две ступени. Современная алтар159

Рис. 284. Лыхны. Церковь, лестница на хоры

Рис. 285. Лыхны. Церковь, проход из нартекса в наос

ная преграда является поздней, но, скорее
всего, она находится на том же месте, что и
древняя.
Высота нартекса обусловлена наличием
хор, куда поднимаются по узкой лестнице
(рис. 284). Хоры открываются в интерьер
тремя арочными проемами. Еще одна лестница, внешняя, примыкает к северной стене западного притвора. Она вела на хоры
нартекса, куда можно было пройти через
узкую дверь, позже заложенную. Лестница
разрушена, сейчас видны лишь несколько
ступеней. Наружная лестница была и у стоящего рядом дворца, в его первоначальном
состоянии. Там она была более монументальной, обращенной к площади. Наружные лестницы были широко распространены в архитектуре Кавказа. Например, церкви VIII–X вв., Цирколи в Картли и Гурджаани в Кахетии, снабжены лестницами того
же типа139.
В 1984 г. мы раскопали остатки помещения, расположенного между западным и
северном притворами. Оно было построено несколько позже церкви, судя по тому,
что дверь в западной стене притвора была
заложена. Толщина стен этого помещения
составляет от 0,8 до 1,1 м, глубина фундаментов 0,75 м. В это низкое помещение

вел вход в западной стене. Эта стена примыкала к наружной лестнице, которая вела
на второй ярус нартекса. Расположенное с
северной, не парадной стороны церкви, это
помещение носило служебный характер.
Церковь, как и дворец, построена из тесаного пористого песчаника. Фасадный декор отсутствует. Единственным украшением является кирпичный зубчатый карниз,
идущей по всему периметру здания, а также под крышей купола. Он создает цветовой контраст со стенами (рис. 286). Карниз
выложен из специально отформованных
остроугольных кирпичей. Они уложены в
два ряда, «елочкой» и расположены между
двух выступающих полочек карниза, выложенных из обычных прямоугольных кирпичей. Карниз из зубчатых кирпичей, который Габриель Мийе называл «карнизом
в виде зубьев пилы», был широко распространен в византийской столице, начиная
с юстиниановской эпохи. Такой карниз и
сегодня можно видеть на церкви VI в. Свв.
Сергия и Вакха. Мийе отметил, что «Константинополь распространил это карниз до
подножий Кавказа», имея в виду именно
Лыхненскую церковь140
Крыша церкви была крыта черепицей. На
некоторых фрагментах, собранных нами

139

Рчеулишвили 1988, с. 45.

140

160

Millet 1916, p. 266.

Рис. 286. Лыхны. Церковь, апсиды,
зубчатый карниз

вокруг церкви, имеются рельефные метки
креста. Похожие черепицы были найдены
при раскопках дворца, в нижних слоях, которые относятся к IX-X вв.141 Около церкви,
в верхнем слое темной земли, перекрывавшем остатки помещения у северной стены
западного притвора, мы обнаружили фрагмент антефикса, украшенный рельефным
крестом. Такой же антефикс находится над
щипцом южного притвора. Древняя вымостка церкви, возможно, была мраморной. Уварова видела плиты из темного пятнистого мрамора на пороге южной двери и
около него. Такой мрамор в Абхазии не известен.
Лыхненская церковь известна больше,
чем другие памятники Абхазии, благодаря
ее живописи. Еще Броссе обратил внимание
на живописные грузинские надписи, почти
полностью исчезнувшие. Среди них самая
известная была нанесена красной краской
на штукатурку в западной части свода нартекса. Она сообщает о том, что в мае 6659
(1066) г. появилась звезда. Звездой здесь на-

звана комета Галлея142. Другая надпись упоминает имя Георгия I. Следовательно, церковь была построена до 1027 г., года смерти
этого царя143.
Дюбуа де Монпере был первым, кто отметил, что церковь Лыхны византийского стиля144. По мнению Уваровой, церковь «во всех
своих деталях представляет редкий пример
византийского стиля X и XI в.», она близка
церквам Алании145. Другие исследователи
считают, что Лыхны хорошо вписывается в
контекст грузинского искусства146. Эта церковь давно известна западным византинистам, которые видят в ее архитектуре влияние Константинополя147. Большинство исследователей ставят церковь Лыхны в круг
памятников X–XI вв. или, чаще, X в.148. Археологические материалы, обнаруженные
в нижнем слое шурфа около церкви, такие
же, как материалы, которые были получены
в тех же слоях при раскопках дворца. Церковь одновременна дворцу, ее можно датировать началом X в.
Церковь имела скульптурный и живописный декор. Две капители из известняка
находятся сейчас в интерьере, но не in situ
Brosset 1879b, Rap. 8e, p. 116. В 1985 г. реставраторы под руководством М. Бучукури вновь
раскрыли эту надпись, которая была уже частично
утрачена.
142

Броссе видел в надписи другое историческое
лицо, Георгия Рехия Уцини: Brosset 1849b, p. 118. Л.
Шервашидзе идентифицировал это лицо с Георгием
II, сыном Баграта IV, этот последний умер в 1072 г.:
Шервашидзе 1980, с. 68.
143

144

Dubois de Monpéreux 1839, p. 264.

145

Уварова 1894, с. 14–16; Кондаков 1876, с. 18.

Северов 1947, с. 194–195, табл. 96; Чубинашвили 1966, с. 338, рис. 26; Mepisaschvili , Zinzadze 1977,
S. 101, 112, Abb. 242; Амиранавшили 1963, с. 205;
Рчеулишвили 1988, с. 36–45.
146

Diehl 1910, p. 443 (2e éd.: 1925–1926, p. 473);
Millet 1916, p. 60, 62, 122, 168, 266; Khatchatrian
1963, p. 164, fig. 22; Neubauer 1976, S. 74; Alpago Novello, Beridze, Lafontaine-Dosogne 1980, p. 375, 489,
эти авторы ошибочно считали, что портики церкви
поздние; Velmans, Alpago Novello 1996, p. 277.
147

Khrushkova 2006a, p. 115–118: Хрушкова 2015а,
с.131–136; Виноградов, Белецкий 2015, с. 190–203.
148

141

Хрушкова 1998, рис. 9, 2.

161

Рис. 287, 288. Лыхны. Церковь, капители столбиков алтарной преграды

Рис. 291, 292. Лыхны. Церковь, базы столбиков
алтарной преграды

Рис. 289, 290. Лыхны.
Церковь, фрагменты
алтарной преграды

(рис. 287, 288). Они относились к алтарной преграде. Их декор состоит из мотива
многодольных листьев, вписанных в переплетенные круги. Листья сгруппированы в
симметричную композицию и дополнены
мотивом виноградной грозди. Трактовка
этих мотивов находит аналогии среди изде-

лий из серебра византийского круга149. Эти
капители датируются X в.150
Также во вторичном использовании, в
интерьере церкви находятся столбики с рельефным т. наз. S-образным орнаментом
(рис. 289. 290) и базы столбиков, с четырех
сторон украшенные мотивом перевязанного плата (рис. 291,292)
Согласно исследованию Л. А. Шервашидзе, впервые церковь была расписана некоторое время спустя после ее строительства.
В диаконике различаются незначительные

162

149

Банк 1978, с. 30–31, рис. 11–13.

150

Хрушкова 1980, с. 96, табл. XLVIII, 2.

Рис. 294. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Причащение апостолов

Рис. 293. Лыхны. Церковь, вид на алтарь

остатки первого живописного слоя. Эти
фрагменты датируются X–XI вв.151 большая
часть живописи церкви исполнена в 1350–
1360 гг.152 Эту живопись во многих работах
приводят как типичный пример константинопольского стиля первой пол. XIV в.153
Живописный ансамбль лучше сохранился в алтаре и на столбах. В апсиде развиты
параллели между Ветхим и Новым Заветом,
по принципу «библейской типологии», разработанной раннехристианским искусством154. В конхе апсиды расположено изображение Богоматери на троне с Младенцем и два поклоняющихся ангела.
Верхний ряд апсидной стены занят Причащением апостолов под двумя видами, с двенадцатью апостолами с каждой стороны и
двумя изображениями Христа (рис. 293, 294,
295). В том же ряду, на боковых стенах бемы,
находятся сцены из цикла Воскресения.
С обеих сторон помещены две сцены из
Ветхого Завета: хорошо сохранившаяся
сцена Гостеприимства Авраама и Скиния
151

Шервашидзе 1980, с. 118–119, рис. 24, табл. 4.

152

Шервашидзе 1980, с. 67–148.

Лазарев 1986, с. 183, 265; Mouriki 1982, р. 749,
fig. 48; Alpago Novello, Beridze, Lafonatine-Dosogne
1980, р. 99; Velmans, Alpago Novello 1996, р. 155; Velmans 1989, р. 75–95.
153

Рис. 295. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Причащение апостолов, южная сторона

154

163

Schrenk 1995, S. 19–34, 175–183.

Рис. 296. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Жертвоприношение Авраама

Завета. С северной стороны апсиды, в том
же регистре, находятся два эпизода Жертвоприношения Авраама (рис. 296). Все эти
композиции содержат многочисленные евхаристические аллюзии. Нижний ряд апсиды занят фигурами святых Отцов Церкви.
Изображения в куполе плохо сохранились. На столбах расположены единичные
фигуры святых (рис. 297, 298).
Стиль этой живописи, так же, как и некоторые иконографические черты, типичны для палеологовской эпохи. Он находит параллели в живописи той же эпохи
в Западной Грузии: в часовне Вамека Дадиани (1384–1396) в Хоби155 и в росписях
Цаленджихи, исполненных при том же
князе. В Цаленджихе надписи называют
имена константинопольского живописца «господина Мануила Евгеника» и двух
местных художников156.

Резиденция владетелей Абхазии
Дворцовая резиденция правителей Абхазии занимала господствующее положение
Лордкипандзе 1978, с. 131–144; Todić 1989, p.
74–80.
155

Рис. 297, 298. Лыхны. Церковь,
изображения на столбах

на площади (рис. 299). Она существовала
почти тысячелетие и пережила несколько
перестроек. Наши раскопки 1980-1984 гг.
позволили изучить его долгую строительную историю157. В своей древнейшей фазе
это было скромное сооружение, состоящее
из трех помещений, расположенных с севера на юг, с галереей с южной стороны.
Оно было построено в конце IX в. или в начале X в.158 Строители, стремясь оставить

Лазарев 1986, с. 167; Амиранашвили 1963, с.
281–284; Лордкипанидзе 1992, с. 12–27.
156

164

157

Хрушкова 1998; Khroushkova 2006a, p. 119–131.

158

Хрушкова 1998, с. 62–63.

Рис. 299. Лыхны.
Дворец, вид с северозапада

Рис. 300. Лыхны. Дворец,
фаза первой перестройки,
X в., реконструкция

площадь максимально свободной, поставили здание на восточной оконечности
площади, у самого обрыва, на уклоне. Это
неудачное расположение вызвало деформации и необходимость радикальной перестройки.
Новый дворец был гораздо более обширным сооружением, старая постройка стала его составной частью. У нового дворца
в нижнем этаже был большой зал шириной 50 византийских футов; часовня и дополнительное помещение размещались с
южной стороны; купольный вестибюль с
главным входом выходил на площадь. Кирпичная декорация украшала вестибюль и
обширный северный фасад, обращенный к
купольной церкви (рис. 300). В этой фазе
дворец и церковь составляли единый ансамбль, который был создан в начале или в
первой половине X в. Строителем ансамбля,
самое вероятное, был абхазский царь Леон

III (957-967), он же был и строителем большого храма в Мокве159.
В этой фазе дворец существовал несколько веков. Его спокойная жизнь была
прервана событиями 1080 г. В это время
дворец пережил нападение турок-сельджуков, результатом которого был пожар,
охвативший только юго-восточную часть
дворца. Это событие не повлекло серьезной перестройки дворца, он был восстановлен и расширен; к его юго-восточной
части была добавлена широкая галерея160.
В момент нападения врагов был захоронен клад золотых и серебряных византийских и грузинских монет, который является
важнейшим хронологическим показателем
для всей истории комплекса. Монеты да-

165

159

Хрушкова 1998, с. 62–81.

160

Хрушкова 1998, с. 84–86, рис. 60.

Рис. 301. Лыхны.
Дворец, клад
византийских и
грузинских монет XI в.

Рис. 302. Лыхны. Дворец, клад, золотые
византийские монеты, лицевая сторона

Рис. 303. Лыхны. Дворец. Южный участок, вид на северовосток: 1- северная стена основного объема, 2 – контрфорс,
3 – позднейшая стена южного помещения 2

тируются временем между 1071 и 1081 гг.161
(рис. 301, 302). Клад был найден в северовосточном углу участка, примыкающего к
южному фасаду дворца (раскоп 2). Монеты,
положенные в простой кувшинчик местной работы, были спрятаны в углу, образованном южной стеной основного объема,
западной стеной примыкающего южного
помещения и пристроенной к этой стене
контрфорсом. В момент открытия клад был
перекрыт слоем разрушения и фундаментом позднейшей стены (рис. 303, 304).
Таким образом, к 80 годам XI в. дворец не
только существовал, но и пережил первую
161

Рис. 304. Лыхны. Дворец. Южный
участок, место находки клада

важную трансформацию. Еще одно разрушение и капитальная перестройка произошли после нескольких веков спокойной
жизни. В этот долгий мирный период церковь была расписана, заказчиком росписей
был владелец дворца, князь Шервашидзе.
Дворец переживет еще одно разрушение
во время похода мегрельского князя Левана
Дадиани против князя Чачба-Шервашидзе.
В первой половине XVII столетия таких походов было три: в 1628, 1634 и 1647 г. Во
время одного из них дворец пережил самый сильный пожар за всю свою историю
и катастрофическое разрушение162. Много-

Хрушкова 1998, с. 36–41.

162

166

Хрушкова 1998, с. 90.

Рис. 305. Кастелли. Князь
Леван Дадиани

Рис. 306. Кастелли. Князь
Шервашидзе

летняя вражда кланов Шервашидзе и Дадиани, в которой политические и экономические причины переплетались с семейными
неурядицами, нашла отражение в Альбоме
Кастелли, который был хорошо осведомлен
об этих непримиримых раздорах. Среди
его рисунков видим три портрета участников драматических событий: князя Левана Дадиани, князя Чачба-Шервашидзе и
княгини Дадиани, дочери абхазского князя и жены Левана, которую муж обвинил
в измене, жестоко наказал и отправил в
дом отца. Все три портрета различны. Леван, – его Кастелли хорошо знал, изображен энергичным решительным мужчиной
средних лет с жестким выражением лица и
пристальным взглядом; князь Шервашидзе, которого Кастелли не видел, предстает
в идеализированном образе старца с длинными кудрями; княгиня Дареджан Дадиани (Дариндзия, как называет ее Кастелли)
воплощает тип «восточной красавицы»
(рис. 305, 306, 307).
Дворец несколько десятилетий оставался разрушенным. Когда в 80 годах XVII в.
политическая ситуация изменилась, и граница между мегрелами и абхазами отодвинулась до р. Ингур, создались условия для
восстановления дворца. Он был по-прежне-

Рис. 307. Кастелли. Княгиня
Дареджан Дадиани

му двухэтажным, но планировка его полностью изменилась. Была утрачена фасадная
декорация, фасады были отремонтированы
мелким камнем, был значительно поднят
уровень пола (рис. 308). В таком виде он
существовал до начала XIX в. В 1818 г. Поль
Гибаль сообщает о том, что древний дворец
служит конюшней для буйволов князя Сафарбея Шервашидзе, а сам он живет в деревянном доме, расположенном рядом, в
южной части площади. Попытку возродить
каменный дворец к жизни предпринял последний владетель Абхазии, князь Михаил
Шервашидзе, между 1839 т 1842 гг. Но она
не имела успеха. Через несколько лет в здание попала молния, а в 1864 г. Абхазское
княжество прекратило свое существование163. Сейчас эта руина еще сохраняет свои
стены на высоту двух этажей. Благодаря
раскопкам в некоторых помещениях нижнего этажа, например, в помещении 8, мы
наблюдали уровень пола дворца в его первой фазе, в X в. (рис. 309).
С резиденцией владетелей Шервашидзе,
расположенной в центре села Лыхны, связан монастырский комплекс Айлага-Абыку
(Бамбора), расположенный в окрестностях
Лыхны. Одна из церквей имела погребаль-

167

163

Хрушкова 1998, с. 90–93.

Рис. 308. Лыхны. Дворец, поздняя фаза последней реконструкции, план

Рис. 309. Лыхны.
Дворец, помещение
8, вид на северовосток, X-XIX вв.

ное назначение, она была двухэтажной
– случай в Абхазии единственный. Таким
образом, в Лыхны было несколько культовых сооружений различного назначения.
Маленькая домовая часовня была частью
жилой резиденции уже в ее древнейшем состоянии. Купольную церковь построили как
часть единого ансамбля с дворцом, когда его
перестроили и расширили. Эта церковь играла двойную роль дворцовой и приходской
для населения большого села. Погребальная
церковь в Айлага-Абыку служила династической усыпальницей рода Чачба-Шервашидзе. Наличием усыпальницы объясняется отсутствие захоронений вокруг и внутри
купольной церкви в центре Лыхны. Единственное погребение в церкви относится ко
второй половине XIX в., когда церкви Айлага-Абыку были заброшены.
Комплекс Айлага-Абыку состоит из трех
однонефных построек, он будет рассмотрен ниже.
168

Однонефные церкви
Тип однонефной или зальной церкви является универсальным. Начиная с раннехристианской эпохи, эти простые постройки широко распространяются всюду на
Христианском Востоке. Их разнообразие
безгранично: это здания с выступающей
апсидой и с прямоугольным наружным
контуром, одночастные и снабженные дополнительными помещениями с одной,
двух или с трех сторон. Очень часто они
имели погребальное назначение. Нередко
они были тщательно выстроены из тесаного камня, украшены скульптурой и живописью, в них находят и эпиграфические документы. Столь же многообразным были их
функции: церковь приходская и монастырская, церковь в крепости и в крупной жилой
резиденции, церковь на кладбище и церковь – часть архитектурного комплекса. Однонефная церковь была применима везде,
ее можно было построить и как скромную
кладбищенскую часовню, и придать ей монументальный облик дворцовой капеллы.
Однонефные церкви как архитектурный феномен редко привлекают внимание историков искусства. Они принадлежат
всем эпохам и всем регионам христианского мира и поэтому нечетко вписываются
в общую картину архитектурной эволюции, которая преимущественно интересует историка искусства. Однако эти церкви
являются важным историческим источником. Они дают сведения о распространении
христианства, в особенности за пределами
крупных городских центров; они важны для
изучения особенностей христианской топографии; они дают представление о составе архитектурных ансамблей; они позволяют судить о распространении тех или иных
строительных материалов, строительных
приемов и декоративных мотивов в скульптуре и живописи.
Однонефные церкви могли играть важную роль в религиозной жизни. Например,
однонефной была древнейшая церковь Абхазии, кафедрал епископа Питиуса Стратофила, участника первого вселенского собо-

ра в Никее в 325 г.164 В эпоху средневековья
небольшая однонефная церковь в Илори
была центром культа св. Георгия, который
сохранял свою важность и в новейшие времена.
Нередко однонефные церкви преобладают по количеству. Например, в таких хорошо
изученных регионах, как Сирия и Армения,
в раннехристианскую эпоху однонефных
церквей было больше, чем всех остальных.
В Абхазии насчитывается несколько десятков однонефных церквей, из них только малая часть раскопана и опубликована. Представление об их общем количестве дает
научно-популярная книга В. П. Пачулия, которая содержит список архитектурных объектов Абхазии165. В последние годы были
исследованы новые памятники, например,
однонефная церковь в селе Джал, в апсиде
которой сохранились остатки живописи166.
Вопросы хронологии этих маленьких
церквей особенно сложны. Критерии хронологической классификации нечетки, археологические материалы или отсутствуют,
или их недостаточно, или сами они не датированы точно. Некоторые из этих однонефных церквей были несомненно построены в раннехристианскую эпоху, другие – в
средневековую. Раннехристианские церкви рассматривались нами ранее167, ниже
дается краткое обозрение некоторых значимых средневековых однонефных церквей Абхазии

Айлага-Абыку
В окрестностях села Лыхны, в 5 км к западу
от Гудауты, на Бамборском мысу, находятся развалины монастырского комплекса168.
Он занимает возвышенность на скалистом

169

Хрушкова 2002, с. 71, рис. 4; Khroushkova
2006a, pl. 2d.
164

165

Пачулия 1968.

166

Сакания 2010, с. 317–319.

Хрушкова 2002, рис. 4, 12, 18, 62, 63, 64, 106,
107, 113–115, 117, 119, 120, 124-127, 129, 130, 133,
134; Khroushkova 2006a, p. 70–74, 79–88.
167

168

Khroushkova 2006a, p. 131–133.

Рис. 310. Айлага-Абыку.
Архитектурный комплекс,
вид с юго-востока: 1 –
церковь 1; 2 – церковь 2; 3 –
строение 3

правом берегу р. Пшандра, откуда открывается прекрасный морской вид. Абхазское
название этого места, Айлага-Абыку, означает «путающая вышка». Согласно местному преданию, в этом месте пираты разжигали огонь на мысу, чтобы заманить и ограбить корабли, разбивавшиеся о скалистый
обрыв169. Русский форт Бамбора (Бомбора,
Бомборы или по-абхазски Бамбуар) был построен в 1827 г. Это название происходит от
абхазского слова «абамба» (хлопок), – здесь
когда-то существовали хлопковые плантации170. Существует и другая версия: название «Бамбора» происходит от итальянского
слова «bambu», бамбук. Итальянские купцы
хорошо знали это побережье: их морские
карты XIV и XV вв. именуют этот пункт Каво
ди Буксо (Cavo di Buxo, Самшитовая гавань).
В позднее время это место получило русское название Серая Баба.
С эпохи античности Абхазия известна ценной древесиной самшита. Дюбуа де
Монпере в 1833 г. пишет: «Мы нашли на
Бамборском рейде генуэзский корабль командира Поля Бозо, который смог там взять
груз самшита. Это одна из главных статей
торговли в Абхазии, и нигде нет более прекрасного самшита, в таком большом количестве и столь дешевого»171. Дюбуа видел
169

Адзинба 1958, с. 49.

170

Кварчия 1985, с. 50.

171

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 271.

церковь, «красиво построенную в византийском стиле»172. П. С. Уварова осмотрела
памятник; по ее мнению, комплекс состоит
из церкви и жилого помещения173:
Л. А. Шервашидзе раскопал комплекс и
выяснил, что он состоял из трех сооружений. О результатах раскопок был сделан
доклад на Международном симпозиуме по
грузинскому искусству в 1983 г. Доклад был
опубликован, но, к сожалению, без иллюстраций174. В сентябре 1988 г. мы, совместно
с Л. Н. Большаковым, обследовали памятник и провели обмерные работы175.
Церковь 1. Главное сооружение комплекса Айлага-Абыку – северная церковь. Она
самая большая и сохранилась лучше других (рис. 310, 311). Ее северная стена сохранилась на высоту 6,8 м. Это однонефная церковь с апсидой, равной по ширине
нефу, и узким притвором с запада. Форма
апсиды пятигранная снаружи (рис. 312).
Три входа в церковь расположены в продольных стенах и в западной стене. Все
дверные проемы разрушены (рис. 313).
Ширина боковых дверей 1, 2 м, западного
– 1,05 м. Перекрытие церкви было сводчатым. В продольных стенах расположено
172

Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 268.

173

Уварова 1894, c. 31–33, рис. 30.

174

Шервашидзе 1983.

Хрушкова 1998, с. 87–89; Khroushkova 2006a,
pl. 98–99.
175

170

Рис. 312. Айлага-Абыку. Церковь 1,
апсида, вид с северо-востока
Рис. 311. Айлага-Абыку. Архитектурный
комплекс, план: 1 – церковь 1; 2 – церковь 2; 3 –
строение 3

Рис. 313. Айлага-Абыку. церковь 1,
западная стена, вид из интерьера

по две пары пилястр сложного профиля,
связанные арками, – свидетельство того,
что церковь была сводчатой (рис. 314). От
притвора сохранились лишь незначительные остатки стен, их толщина 0,4 м. Это
указывает на то, что он был более низким. Не исключено, что он был пристроен
позже.
Церковь построена из средней величины камня, тесаного по фасадам. Камни
связаны прочным раствором серого цвета с примесью мелкой гальки. Сочетание
светло-серого известняка и темно-серого
песчаника в облицовке – отличительная
черта этого памятника. От облицовки сохранились только четыре нижних ряда из
тесаных плит; в других частях стен осталась только забутовка. Толщина стен 0,8
м. Камни облицовки тонкие, скорее это
каменные пластины, – 0,17 м. Пол церкви
выложен из известкового бетона с добавлением дробленой керамики. Керамическая крошка, придающая бетонной массе
гидрофобность и прочность, – характерная черта строительной техники в Абхазии, начиная с эпохи поздней античности
и до X–XI в.
У церкви почти не было фасадного декора. Один только южный вход, хорошо
освещенный и обращенный к морю, украшен плитой с изображением процветшего
креста (рис. 315). Сейчас плита находится
171

Рис. 314. Айлага-Абыку. Церковь 1, продольный разрез. вид на север

Рис. 315. Айлага-Абыку. Церковь 1,
плита с изображением креста

Рис. 316. Айлага-Абыку. Церкви 2 и 1, вид с юга

у входа, внизу, т. е. не на своем первоначальном месте. Ветви креста завершаются
двумя «яблоками», от нижнего конца отходят массивные побеги с двумя ответвлениями. Этот мотив «процветшего» креста
часто встречается в IX–X вв.
Керамические сосуды были вставлены в
кладку верхних частей стен, их можно видеть сейчас в северной стене, в интерьере.
Л. А. Шервашидзе обнаружил фрагмент алтарной преграды с резным орнаментом и
остатками греческой надписи. К сожале-

нию, ни рисунка, ни чтения этой надписи
Л. А. Шервашидзе не опубликовал176.
Церковь 2. На расстоянии 4,6 м от южной
стены церкви 1 была построена небольшая
церковь, которая заняла все доступное место на этой возвышенной выравненной площадке (рис. 316, 317, 318). Эта церковь малых размеров: 8 м в длину и 4,5 м в ширину.
Надпись очень плохо сохранилась, ее чтение
весьма гипотетично: Виноградов, Белецкий, 2015, с.
157–165. Определение этой церкви как «купольного зала» не находит подтверждения ни в натурных
остатках, ни в созданной нами графической и фотодокументации.

172

176

Рис. 317. АйлагаАбыку. Церкви 2 и
1, вид с юга

Рис. 318. Айлага-Абыку. Архитектурный комплекс, поперечный разрез, вид на восток

Она построена из пористых, грубо отесанных камней. Постройка замечательна одной
особенностью, уникальной в Абхазии: она
двухэтажная. Сохранился только нижний
этаж, от верхнего остались незначительные
остатки стен и пилястр, позволяющие установить план постройки.
Церковь прямоугольная, с апсидой, пятигранной снаружи (едва сохранились
только две грани из пяти) и подковообразной изнутри. Судя по двум парам пилястр
в продольных стенах, постройка была свод-

чатой. Тип сложных («двойных») пилястр
тот же, что и в церкви 1. Церковь 2 имела
два входа: один в западной стене и другой
– в южной. Толщина стен 0,65 м, исключая
западную стену, более широкую, – 1,07 м.
Судя по остаткам алтарной преграды, она
замыкала апсиду. Красноватая бетонная
вымостка сохранилась фрагментами между
южными пилястрами. Уровень пола в церкви 2 такой же, как в церкви 1.
Нижний этаж этого сооружения, высотой
1,6 м, снабжен двумя арочными входами, с

173

Рис. 319. Айлага-Абыку. Церковь 2,
нижний уровень, восточный вход

Рис. 320. Айлага-Абыку. Церковь 2,
нижний уровень, южный вход

восточной и южной сторон. Восточный вход
слегка смещен от продольной оси к югу (рис.
319). Перед южным входом расположен небольшой притвор (рис. 320). У южный проема видны следы ремонта арочного завершения, в позднее время он был заложен
мелким камнем.
Нижний этаж церкви 2 имел погребальные функции. Двухэтажные церкви существуют в разных странах византийского мира,
захоронения в них размещались в нижнем
этаже. Вероятно, самый известный пример
– церковь Мирелеон (Бодрум Джами) в Константинополе, первой четверти X в. Приведем Бачково и Перник в Болгарии, обе церкви XI и XII в. 177, Нор-Гетик (Агвард) и Амагху в Армении178, малую церковь в Мцхета
и полуподземную церковь Биети в Грузии,
датированную IX в. Нередко эти церкви
скромных размеров были богато украшены
живописью, например, знаменитое Бачково в Болгарии (рис. 321, 322).
Церковь 3. Пространство между церквами
1 и 2 было превращено в еще одно небольшое сооружение, которое могло служить
церковью или монастырской трапезной. Его
размеры 9,5 х 4,5 м. На восточном конце находится маленькая апсида, прямоугольная
снаружи и полуциркульная изнутри. Толщи177

Чангова 1984, с. 198–203.

178

Халпахчьян 1966, с. 260–261.

Рис. 321. Болгария, Бачково. Двухэтажная
церковь, западный фасад

Рис. 322. Бачково. Двухэтажная церковь,
роспись верхней церкви

174

на апсидной стены 0,47 м. Один фрагмент
северной стены, примыкающий к южной
стене церкви 1, сохранился на высоту 1,6 м.
Западная стена почти исчезла. Остатки пилястры видны с южной стороны, очевидно,
что эта постройка тоже была сводчатой. В
южной стене, очень плохо сохранившейся,
виден широкий проем (или ниша) шириной
2,15 м. Кладка этой постройки такая же, как
церкви 1: тесаные камни известняка и серого песчаника в облицовке. Бетонный пол
здесь также содержит дробленую керамику. Судя по форме глубокой прямоугольной
изнутри апсиды, с маленькой полукруглой
нишей, она могла служит местом, предназначенным для игумена, если это была трапезная.
В Айлага-Абыку взаимное положение
трех построек и расположение дверных
проемов позволяют сделать вывод, что они
появлялись одна за другой: первой была
церковь 1, затем появилась церковь 2, пространство между ними было использовано,
чтобы создать помещение, которое могло служить и небольшой церковью, и монастырской трапезной. По строительной
технике стен эти постройки не отличается
одна от другой. Вероятно, комплекс формировался быстро. Главная, северная, церковь может быть датирована X в. Об этом
свидетельствует ее выступающая апсида и
плита с изображением креста. «Процветший» крест той же формы, как в Айлага-Абыку, видим в скульптурном декоре
грузинской церкви Берис Сакдари X в.179
и на Лимбургской ставротеке, тоже X в.180,
а также в каппадокийской живописи, – в
раннесредневековой церкви Св. Василия в
долине Юзенги и церкви Каракаерен около
Юргюпа в Каппадокии181.
Монастырский ансамбль Айлага-Абыку был, несомненно, связан с княжеским
дворцом в центре села Лыхны. Гробничная
церковь служила усыпальницей рода Шер179

Рчеулишвили 1988, с. 24.

180

Банк 1978, с. 28–29, рис. 9.

181

Thierry 2002, fiches 19, 21, pl. 51.

вашидзе. Как и в Пицунде, в Лыхны существовал комплекс: резиденция – церковь –
место мемориального культа.

Ачапара
В группе средневековых однонефных
церквей самая древняя, возможно, – церковь внутри стен крепости Ачапара182 (рис.
323). Слово Ачапара означает по-абхазски
«место производства». Крепость расположена в предгорной зоне, недалеко от села
Арасадзых (по-абхазски «ореховый источник») в Очамчирском районе. В раннем
средневековье это место было частью древней Апсилии. Крепость размерами 150 х 80
м занимает холм Капаарху и господствует
над обрывистым оврагом; она имела три
линии обороны. Церковь расположена на

Рис. 323. Ачапара. Церковь, план

самой высокой точке внутри крепости. В некрополе внутри крепости открыты могилы
V–VI вв. В двух километрах к югу от крепости находится абхазская стена, называемая
«Великой абхазской» или Келасурской стеной. О том, когда и кем она была построена,
существует множество версий и дискуссий.
Была она возведена в VI в. или в XVIII в.?
Кто были строители: абхазцы, мегрельцы,
византийцы или персы? Эта сложная историко-географическая и архитектурно-археБгажба 1974, c. 66–78, рис. 5; Khroushkova
2006a, p. 107–108; Хрушкова 2015а, с. 124; Виноградов, Белецкий 2015, с. 94.
182

175

ологическая проблема может быть решена
посредством систематических археологических изысканий вдоль всей стены.
Ачапарская церковь очень невелика: 6,5 х
4,4 м, толщина ее стен 0,9 м. Она построена
из нерегулярных камней и крупных булыжников. План очень прост: это маленький зал
с выступающей апсидой полуциркульной
формы. Крепость датирована VIII–IX вв.
Церковь была построена тогда же, судя по
форме кувшинов, найденных во время раскопок, которые провел О. Х. Бгажба.

Ачануа
Руины церкви находятся в местности, которая по-абхазски называется Ачануа, к северу от Анакопии (Новый Афон), рядом с селом Анхуа (или Анухва), на расстоянии 2 км
от остатков купольной церкви Мсыгхуа183.
Анхуа известна тем, что там были найдены
архитектурные фрагменты разных эпох:
поздней античности и средних веков. Систематических раскопок крепостного комплекса и всех его сооружений не велось.
Церковь Ачануа построена на склоне холма, внутри ограды крепости. Ее раскопки
провел А. Л. Кация, опубликован краткий
отчет184. У церкви выступающая апсида пятигранной снаружи и слегка подковообразной изнутри формы; продольные стены
снабжены пилястрами, которые поддерживали не сохранившиеся своды (рис. 324).
Церковь построена из тесаного камня. Обмазка скамей, которые шли вдоль северной
и южной стен, также, как и бетон вымостки, содержит частицы дробленой керамики.
Одно окно прорезало апсидную стену, два
окна были расположены в южной стене. Два
входа в церковь находились в южной и западной стенах. Третий дверной проем вел в
дополнительное северное помещение. Оно
тоже было с апсидой, прямоугольной снаружи и подковообразной изнутри. Дверь в
183

См. выше, с. 137–139.

Кация 1967, с. 72–76; Khroushkova 2006a, p.
108; Хрушкова 2015а, с. 124–125; Виноградов, Белецкий 2015, с. 108–110.
184

Рис. 324. Ачануа. Церковь, план

Рис. 325. Ачануа. Церковь, плита

это помещение расположена с запада. Возможно, церковь была монастырской. Действительно, немало монастырей и других
мест благочестия должны были окружать
Анакопию.
Эту церковь можно датировать X в., по
некоторым характерным чертам: в облицовке стен хорошо тесаные камни и выступающая апсида. С XI в. в Абхазии распространяется прямоугольное завершение
восточной части. Фрагменты орнаментированных плит от алтарной преграды, вы-

176

явленные раскопками, украшены розетками, вписанными в переплетенные круги
(рис. 325). Эти четкие геометризованные
растительные мотивы напоминают декор капителей церкви в Лыхны, где листья
винограда в завитках и медальонах похожи на розетки плиты из Ачануа (см. выше,
рис. 287, 288). К сожалению, плиты церкви
Ачануа были утрачены.

Герзеул
Крепость Герзеул находится в Гульрипшском районе, в 5 км к северу от села Мерхеул
на Военно-Сухумской дороге (название XIX
в.), которая ведет через долину Цебельды к
Клухорскому перевалу и Северному Кавказу. О. Х. Бгажба и Ю. Н. Воронов исследовали крепость и датировали ее VIII–IX вв.185
Стены крепости выстроены из камня и кирпича, который образует три вида поясов,
выполненных из одного, двух и трех рядов
кирпичей. Размеры кирпичей: 36 х 28 х 4 см;
30 х 18 х 4 см; 29 х 29 х 5 см; 28 х 28 х 5 см.
Церковь построена в XI или в XII в., после
того, как крепость была оставлена. Церковь
возвели на остатках более раннего сооружения, которое, в свою очередь, опиралось на
еще более раннюю сводчатую цистерну.
Церковь средних размеров, ее длина
около 11 м, высота стен в восточной части
достигает 2,4 м (рис. 326). Алтарная часть
прямоугольная снаружи, она освещалась
одним окном, которое сужалось кнаружи. В
алтаре было две ниши литургического назначения, расположенные симметрично по
стороноам окна. Единственный вход находится в западной стене. Одна черта отличает эту сводчатую церковь: ее продольные
стены снабжены пилястрами с четырьмя
выступами в сечении, – это редкий случай
в Абхазии.
Церковь была местом захоронений. Одна
монументальная гробница помещалась в
северо-западном углу церкви, Более древ-

Рис. 326. Герзеул.
Церковь, план

Рис. 327. Герзеул.
Церковь, плита

няя цистерна была использована для погребений. Там были обнаружены скелеты,
лежавшие в беспорядке. Малочисленные
предметы из этих погребений датированы
средневековой эпохой.
От скульптурного декора сохранились
фрагменты плит алтарной преграды, украшенные простыми мулюрами. Также к алтарной преграде относится плита размерами 0,96 х 0,6 м с изображением т. наз. «мальтийского креста», вписанного в медальон и
расположенного под аркой (рис. 327). Форма
креста хорошо известна в Абхазии в 6-7 вв.
Возможно, этот фрагмент относится к более
ранней церкви, которая была построена одновременно с крепостью. Защитники крепости Герзеул в VIII–IX вв. были христианами.

Бгажба, Воронов 1980, c. 33–35; Khroushkova
2006a, p. 108; Хрушкова 2015а, с. 125; Виноградов,
Белецкий 2015, с. 94.
185

177

Цебельда
В предгорном районе Цебельды, среди лесов, находятся руины древних сооружений,
многие из которых еще не исследованы.
Остатки некоторых небольших церквей расчистила П. С. Уварова. Эти маленькие церкви интересны скорее фрагментами скульптурного декора, обнаруженными там, нежели архитектурой, всегда очень простой.
Одна из этих церквей расположена в 25 км к
юго-востоку от Сухума, в ущелье р. Мачара,
около села Ольгинское. Церковь была сводчатой, об этом свидетельствуют пилястры с
двумя выступами (рис. 328). Апсида, полуциркульная снаружи и изнутри, той же ширины, что и церковь. Эта схема известна в
Абхазии в раннехристианскую эпоху, в том
числе и в самой Цебельде, в крепости Цибила. В церкви Ольгинского найдены фрагменты алтарной преграды: четыре колонки
и три скульптурные плиты с сюжетными
изображениями. Они датируются X в.186.
Если плиты принадлежали этой церкви, ее
можно датировать той же эпохой.
На расстоянии 2 км от этой церкви, Уварова расчистила еще одну маленькую церковь,
с прямоугольным планом. Там была обнаружена целая коллекция плит разных эпох187.
Почти сто лет спустя, эту церковь заново обследовал Л. А. Шервашидзе, который нашел
там несколько фрагментов плит времени от
IX до XIV в.188 Большие плиты со сценами на
библейские и евангельские сюжеты стали
широко известны, им посвящено множество
исследований. Два фрагмента, оба от разных
плит, хранятся сейчас в Абхазском государственном музее (рис. 329). Очень возможно,
что эти архитектурные фрагменты разных
эпох были намеренно привезены в церковь.
Уварова 1894, c. 19–21; Хрушкова 1980, с. 86–
91; Khroushkova 2006a, pl. 79а, 118, a, b, d; Хрушкова 2015а, с. 125–126; Виноградов, Белецкий 2015, с.
92–93.
186

Уварова 1894, c. 21–23, табл. VI–VIII; см.
выше, с. 14.
187

Шервашидзе 1975б, c. 81–96; Khroushkova
2006a, pl. 120d.
188

Рис. 328. Цебельда.
Церковь, план

Рис. 329. Цебельда. Фрагмент
плиты алтарной преграды

Рис. 330. Цебельда.
Церковь, план

Что же касается самой церкви, ее можно датировать XI в.
Еще одна маленькая церковь находится около села Полтавское. Это сооружение
с полуциркульной выступающей апсидой
осложнено двумя помещениями с западной и южной сторон (рис. 330). Фрагменты
обрушившегося свода находились в интерьере. В южной пристройке находились захоронения. Было найдено также несколько
фрагментов скульптурного декора, которые

178

Рис. 332. Илори. Церковь, рисунок Кастелли

Рис. 331. Цебельда. Церковь,
архитектурные детали

датируются XI в.: столбики, плиты, базы колонок (рис. 331). В этом районе Цебельды
было найдено больше всего скульптурных
плит средневековой эпохи.

Илори
Церковь Илори находится в 3 км к югу
от города Очамчира, в 2 км от побережья.
В Абхазии эта церковь всегда имела особую важность. В течение веков ее почитало
абхазское и мегрельское население, очень
известной она остается и сегодня. Это почитание связано с древними языческими
верованиями. Место по-абхазски называется Елыр, место обитания «Елыр-ныха»,
божества Елыр189. Кастелли нарисовал церковь как купольное сооружение (рис. 332).
Можно ли считать, что ранее она была купольной и ее современный облик – результат перестройки? Или, возможно, ему казалось, что это больше соответствует важности церкви190. Кастелли оставил нам также
вид села: он изобразил группу строений на
холме, сценку сельских работ, и, конечно,
самого себя, – с книгой (рис. 333).
Святой Георгий заменил в Илори языческих богов. Ежегодно 20 ноября, в день его
праздника, происходило чудо: бык проникал в церковь, накрепко закрытую накану189

Адзинба 1958, с. 82; Кварчия 1985, с. 61.

190

Don Cristoforo De Сastelli 1977, fig. 450.

Рис. 333. Илори. Вид села, рисунок Кастелли

не и охраняемую. Животное само предлагало себя в жертву. Обнаружив его, процессия
трижды обходила вокруг церкви, затем совершалось жертвоприношение, мясо раздавалось народу, который верил в его целебные свойства191.
Тема животного, который сам приходит
в церковь, чтобы отдать себя на заклание,
находит параллель в Житие св. Афиногена
из Педахтои (Ираклиополис) в Каппадокии.
В день праздника святого лань приводит
своего детеныша в церковь, кладет его перед алтарем, а затем его предают смерти
Жузе 1905, с. 60–61; Wakhucht Tsarévitch 1842,
p. 401.
191

179

Рис. 334. Илори. Церковь, литургические
предметы, фото конца XIX в.

Рис. 335. Илори. Церковь, предметы из ризницы,
фото конца XIX в.

во славу Божию. Культ св. Афиногена был
очень распространен в понтийских регионах, в Армении и в Грузии.
Обряд жертвоприношения животных
около церквей или в самих церквах был
запрещен Трулльским собором, в 692 г.:
«В Армении некоторые варят мясо внутри
церквей, около престола, потом, по обычаю совершенно иудейскому, дают его куски священникам»192. Этот древний обычай жертвоприношения животных около
церквей, сохраняется и сейчас в Греции, на
Кавказе и в других местах193. Летом 2003 г. в
Илори мне рассказали, что некоторые местные жители просят разрешения совершить
жертвоприношение животного на престоле.
В 1640 г. русские послы, священник Павел
и его переводчик Федот Елчин, посетили
Илори, где они наблюдали эти обряды. Митрополит Митрофан, который провел 12 лет
на Афоне, сказал им: «Вы сами видите, они
не христиане, они совершают дьявольские
обряды»194. Эти обряды были описаны и путешественниками. Ф. Дюбуа де Монпере замечает: «Святость этого места привлекает
192

Maraval 1990, p. 2–3, 21–24.

Барабанов 2004, c. 89–113. В 1983 г. я наблюдала в Армении, перед южным фасадом церкви в Гегарде, обряд заклания овна.
193

194

Путешествия русских послов, с. 214, 219.

большое количество даров. Видно, что уже
во время Шардена она была наполнена богатствами, которые ни абхазцы, ни аланы,
ни зихи не осмеливались трогать, так было
велико, наряду с их разбойничеством, почитание этой церкви и его святого». Среди богатств Илорской церкви Дюбуа упоминает
«двери, покрытые пластинами серебра»195.
В эпоху господства Турции именно Илорской церкви бедийский епископ доверил
сохранение сокровищ, в том числе знаменитой золотой чаши 999 г. с надписью Баграта III. Сожженная турками в 1733 г., а затем
восстановленная, церковь еще в конце XIX
в. хранила богатую коллекцию чеканных
серебряных икон и литургических сосудов
из драгоценных металлов196 (рис. 334, 335).
Сейчас церковь сохранилась с перестройками и обновлениями (рис. 336, 337, 338).
План этого памятника обычен для однонефных церквей Абхазии: это зал с дополнительными помещениями (рис. 339, 340).
Алтарная часть прямоугольная снаружи;
одно окно прорезает апсидную стену. Пилястры сложного сечения поддерживают
свод. Размеры церкви в интерьере всего
6,4 х 5,8 м. Она построена из булыжника.
Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 342–344; Дюбуа де Монпере 1937, с. 164.
195

Brosset 1849b, p. 95; Павлинов 1893, с. 17–25,
табл. VII–XI.

180

196

Рис. 336. Илори.
Церковь, фото конца
XIX в.

Рис. 337. Илори. Церковь,
вид с юго-востока

Рис. 338. Илори.
Церковь и
колокольня, вид с
востока

181

Рис. 339. Илори.
Церковь, план

Рис. 340. Илори. Церковь,
поперечный разрез

Рис. 341. Илори. Колокольня,
фото конца XIX в.

Дополнительные помещения, которые существуют сейчас с трех сторон, кроме восточной, добавлены позже. В XIX в. была построена колокольня (рис. 341, 342). Скульптурный декор церкви скромен. На западном фасаде узкое окно с арочным завершением обрамлено бордюром. Помимо этого,
декор обогащен еще одной широкой аркой
с отходящими в двух сторон полочками.
Главный мотив декора этого двойного бордюра – т. наз. «S-образный» орнамент, состоящий из повторяющихся растительных
завитков. Этот мотив типичен для конца
X – первой половины XI в. (рис. 343). Тот
же мотив, в другой композиционной схеме,
украшает тимпан над входом в жертвенник
в Бедийской церкви (см. выше, рис. 265).
На восточном фасаде Илори видим позд182

Ацкар
Место, именуемое Ацкар, находится в
южной части Абхазии, по-абхазски оно означает «предел», «граница». Цкелкари – грузинская форма того же топонима. Ацкар является частью села Речхо-Цхири в Гальском
районе, в 20 км к северо-востоку от города
Гали, недалеко от р. Эрис-Цкали198. Церковь
была раскопана Л. А. Шервашидзе. План
церкви снаружи прямоугольный, ее размеры 7,6 х 5,6 м. Она построена из тесаного
камня. К церкви примыкали два дополнительных боковых помещения, создающие
крестовидный план, и нартекс, которые
были добавлены позже. В апсиде сохранился престол (рис. 344).

Рис. 342. Илори. Колокольня, вид с запада

2
Рис. 344. Ацкар. Церковь: 1 – план,
2 – поперечный разрез

Рис. 343. Илори. Церковь, западный
фасад, наличник окна

ний рельеф с изображением конного св.
Георгия. Церковь была исследована А. К.
Кация и датирована XI в.197, с чем можно
согласиться.

Назначение северного помещения известно: оно служило мемориальной часовней. В алтарной зоне под полом находитШервашидзе 1971, c. 39–63; Шервашидзе
1980, c. 193–207; Khroushkova 2006a, p. 110; Хрушкова 2015а, с. 127–128; Виноградов, Белецкий
2015, с. 92.
198

Кация 1963; Khroushkova 2006a, с. 109; Хрушкова 2015а, с. 126–127.
197

183

Рис. 345. Ацкар. Роспись, часть
сцены Видения св. Евстафия

ся сводчатая крипта глубиной 1,6 м. В ней
было найдено 14 скелетов, без инвентаря.
Эта маленькая церковь интересна своим
живописным и скульптурным декором. Во
фресковой живописи различается несколько слоев. Самый ранний из них датируется
XI в. Сохранились остатки сцены Видения
св. Евстафия, ниже расположены изображения двух донаторов, мужчины и женщины,
в богатых одеяниях (рис. 345, 346). Грузинская надпись сообщает имя одного персонажа, Чичуа199.
По мнению Шервашидзе, церковь была
построена в X в. и расписана столетием позже. В XIII–XIV вв. были построены дополнительные помещения. В течение XVI–XVII
вв. возникла необходимость произвести
ремонтные работы, тогда же появился новый слой фресок. Церковь была заброшена
в XVIII в., судя по поливным керамическим
кувшинам этой эпохи, найденным в интерьере. Столь долгая история этого памятника показывает, что во время турецкого
владычества некоторые церкви были действующими.
Скульптурные детали из этой церкви
находятся в Абхазском государственном
музее в Сухуме. Арки окон церкви были
украшены мотивом кругов. Изображение
креста, утвержденного на сфере, помещено на восточном фасаде. Перемычка двери
украшена антропоморфными изображениями. Упомянем также камень с изображе-

Рис. 346. Ацкар.
Роспись, ктиторы

нием руки, контур которой высечен, а поверхность покрыта красной краской. Среди
архитектурных фрагментов – скульптура в
виде головы барана. Они служили украшением щипцов крыш некоторых средневековых церквей Абхазии200. Два хрустальных
флакона египетского производства, найденные в апсиде, относятся к IX или X в.
Они подтверждают датировку церкви X в.201
Среди обнаруженных грузинских надписей
встречаются молитвенные обращения к св.
Георгию, что позволяет установить посвящение церкви этому очень популярному в
регионе святому.

Акапа (Одиши)
Село, называемое по-абхазски Акапа
(Одиши по-грузински), находится в 10 км
к северо-востоку от Сухума. Церковь, расположенная около села, была исследована
Л. А. Шервашидзе202. Ее план очень похож
на план церкви Ацкар: это прямоугольный зал с двумя боковыми помещениями
и нартексом, пристроенным позже. В полуциркульной изнутри апсиде имеются две
полукруглые в плане литургические ниши
200

Хрушкова 1979, с. 72–73.

201

Шелковников 1974, с. 186–193.

Шервашидзе 1959, с. 115–120; Шервашидзе
1980, с. 150–155; Khroushkova 2006a, p. 110; Хрушкова 2015а, с. 128.
202

Эта фамилия и сейчас существует в Абхазии, в
абхазской форме Чичба.
199

184

0 1

Рис. 347. Акапа.
Церковь, план

5м

(рис. 347). Церковь, выложенная из тесаного камня, была воздвигнута на двухступенчатом цоколе. Алтарная преграда, частью
сохранившаяся, замыкала пространство апсиды. Преграда состояла из четырех столбиков с капителями, которые поддерживали трехпролетное арочное завершение
конструкции. Столбики были установлены
на парапете, украшенном двумя рельефными крестами с расширяющимися концами.
Кресты располагались по сторонам входа в
алтарь (рис. 348, 349).

Рис. 348. Акапа. Церковь,
поперечный разрез, вид на апсиду

5м

Рис. 349. Акапа. Церковь, алтарная
преграда, реконструкция

Рис. 352. Акапа. Церковь,
бронзовый крест

Рис. 350, 351. Акапа. Церковь, скульптурный декор

Несколько мулюр обрамляли главную, западную, дверь, над которой помещен резной крест. Три скульптуры голов баранов,
исполненных очень обобщенно, венчали
щипцы крыши (рис. 350, 351). Сохранились
фрагменты фресок середины XIV в. Церковь
была датирована концом XIII или XIV в.
Среди археологических находок – маленький бронзовый крест с изображением св.
Георгия и надписью выполненной грузинским средневековым унциалом (асомтаврули): ЦА ГИ под титлами (Цминда Гиорги, св.
Георгий) (рис. 352). Крест можно датировать XI в. Он был в употреблении длительное время, о чем говорит его истертость и
сломанное ушко203.
203

185

Хрушкова 1979, с. 71–72.

Камана

не достигнув места своей ссылки, Питиуса
в Абазгии. Саркофаг относится к раннехристианской эпохе, – к тому же времени, что
и монолитный «антропоидный» саркофаг,
найденный в Сухуме, у Красного Моста206.
Церковь археологически не исследована,
возможно, она относится к XI в.

В Абхазии был распространен тип прямоугольной в плане однонефной церкви, с
двумя боковыми симметричными помещениями и западным притвором. Еще один
пример такого решения – церковь в селе

Пшаури

2м

В Гальском районе, недалеко от села Бедия,
находится однонефная церковь с дополнительными помещениями, расположенными с трех сторон, исключая восточную (рис.
354). Она расположена внутри ограды средневековой крепости, которую местное население называет Пшаури. Церковь раскопана
Л. А. Шервашидзе207. Эта церковь очень похожа на церкви Акапа и Ацкар. Она свод-

Рис. 353. Камана.
Церковь, план

Рис. 354. Пшаури. Крепость и церковь, план

Камана, в 7 км к северу от Сухума204 (рис.
353). Она довольно больших размеров, длина ее достигает 15 м. Масивный монолитный саркофаг, высеченный из песчаника,
стоял в нартексе. Следуя церковной традиции, его почитают как гроб св. Иоанна Златоуста. Происхождение этого предания связано с известным феноменом: удвоением и
умножением топонимов205. Местная Камана
(Комана) того же названия, что и Комана
Понтийская, где скончался Иоанн Златоуст,
204

Пачулиа 1968, рис. 23.

205

Хрушкова 2002, с. 39, 56.

чатая, с прямоугольным планом, боковые
помещения расположены симметрично,
ширина притвора равна ширине основного объема. Такая плановая композиция создает крестовидный план. Возможно, этим
и объясняется популярность такой схемы.
Дополнительные помещения удобны для
размещения погребений и организации
206

Хрушкова 1984, с. 207–210.

Шервашидзе 1971, с. 112–114; Шервашидзе
1980, с. 155–163; Khroushkova 2006a, p. 111; Хрушкова 2015а, с. 128–129.
207

186

Рис. 356. Мапаш
Охваме. Церковь,
план.

Рис. 355. Пшаури. Церковь, остатки живописи

поминального культа. Церковь Пшаури построена из нерегулярного камня, исключая
апсиду и арки, которые сложены из тесаного
камня. В апсиде Л. А. Шервашидзе обнаружил остатки живописи. На сохранившемся
фрагменте можно различить ноги двух фигур в движении вправо, в сочетании с растительным орнаментом (рис. 355). Живопись
и вся церковь датированы XIV в.

Мапаш Охваме
Церковь, называемая Мапаш Охваме,
находится в селе Царче Гальского района.
Название «Мапаш Охваме» по-мегрельски
означает «церковь царицы»208. Памятник
изучен Л. А. Шервашидзе. Церковь очень
плохо сохранилась, тем не менее, можно реконструировать основные черты его
плана209. Ее размеры невелики: 6,6 х 4,5 м.
У основного объема было дополнительное
позднее помещение с южной стороны (рис.
356). Строительный материал постройки –
булыжник и нетесаные камни. Южное помещение сохранило остатки живописи в
апсидной стене, которые можно отнести к
XIV–XV вв. (рис. 357).

Дюбуа ошибочно считал, что «Охваме» является топонимом. Он пишет о своем посещении церкви в окрестностях Сухума: «Чтобы посетить разрушенную Охвамскую церковь, мой добрый капитан
Вульф вооружил до зубов десяток матросов и привел
их на наш баркас, на носу которого стояла маленькая пушка»: Dubois de Monpéreux 1839, I, p. 277–288;
Дюбуа де Монпере 1937, с. 136–137.
208

Шервашидзе 1971, с. 115–118; Шервашидзе
1980, с. 163–170; Khroushkova 2006a, p. 111; Хрушкова 2015а, с. 129.
209

Рис. 357. Мапаш Охваме.
Церковь, остатки фрески

Базилики
с изолированными нефами
Амбара (Мюссера)
Церковь Амбара (Анбара) находится на
Мюссерском мысу, в 400 м от побережья,
на территории древней Абазгии, в современном Гудаутском районе, на расстоянии
55 км от Сухума и 18 км от Пицунды. Эта
внушительная руина, покрытая густой растительностью, с конца XIX в. привлекала
внимание историков и любителей достопримечательностей210 (рис. 358). Церковь
размерами 20 м в длину и 15 м в ширину
утратила перекрытия211 .
План церкви прямоугольный; три апсиды, полуциркульные изнутри, вписаны в
210

А. Л. (Архимандрит Леонид) 1882, с. 42.

Летом 2005 г., когда церковь была очищена от
деревьев, я имела возможность детально обследовать памятник.

187

211

Рис. 359. Амбара. Церковь с юго-запада, фото 1988 г.

Рис. 358. Амбара. Церковь, фото конца XIX в.

Рис. 360. Амбара. Церковь с юго-запада, фото 2005 г.

прямоугольник (рис. 359, 360, 361). Центральный неф церкви заметно шире и выше,
чем боковые, поэтому снаружи сооружение
имеет традиционный базиликальный облик. Но в интерьере эта базилика обладает важной отличительной чертой: боковые
нефы отделяются от центрального стенами, а не обычными аркадами. В каждой
внутренней стене расположено по одной
двери, из них южная более широкая. Центральный неф освещался широкими окнами,
расположенными в верхней части стен центрального объема.
Боковые нефы церкви в Амбара имели
различную планировку. Восточная оконечность северного нефа связана узким проемом с центральной апсидой. Жертвенника,
выделенного архитектурно, здесь нет. Возможно, восточная часть северного нефа от-

Рис. 361. Амбара. Церковь, план

делялась деревянной перегородкой. Северный неф не сообщается с наружным пространством дверным проемом. Он хорошо
освещался четырьмя окнами.
Южный неф более сложный: он состоит
из двух частей, обе с апсидками. Восточный
компартимент сообщался с центральный
апсидой, он служил диакоником. Но он не
имел выхода в неф. Здесь видим необычную
организацию литургического пространства восточной части. Главная часть южного
нефа сообщается с наружным пространством трехпролетной аркадой, которая по
фасаду завершается фронтоном (рис. 362).
Тройная арка (трибелон) – элемент, хорошо
известный позднеантичной и раннехристианской архитектуре. Он использовался
там, где нужно было подчеркнуть особую
важность, торжественность входа. Южный

188

Рис. 362. Амбара. Церковь,
южный вход

Рис. 363. Амбара. Церковь,
центральный неф, вид на запад

фасад церковного здания обычно был главным, открытое пространство или площадь
перед ним служило местом проведения религиозных церемоний, праздничных процессий. В Амбара роль южного фасада, обращенного к морю, подчеркнута особенно.
Вход в южный неф оформлен аркадой, за-

падный вход в церковь был арочным проемом, а северный неф вовсе не сообщается с
наружным пространством.
Нартекс связан с центральным нефом
тремя арочными проемами, из которых
средний более широкий и высокий (рис.
363). Верхний этаж нартекса открывается
в центральный неф также тремя арками. В
западной стене нартекса два окна расположены внизу, по сторонам дверного проема,
и три – в верхнем ярусе, здесь центральный
проем очень широкий и высокий. Таким
образом, мотив тройной аркады в храме
повторяется неоднократно.
На фасадах скульптурного декора нет, но
фронтон над аркадой южного фасада, придает сооружению элегантный вид. В алтарной части сохранилось основание алтарной
преграды, шириной 0,65 м, которая шла по
«хорде» апсиды. Одноступенчатый синтрон
шириной 0,25 м идет вдоль апсидной стены.
Боковые апсиды двухэтажные, в верхний
ярус можно проникнуть через узкие проемы. Эти верхние компартименты, высота
которых свыше 2 м, служили тайниками.
Стены церкви толщиной 0,75 м сложены
из тесаного известняка в облицовке. Арки
и своды апсиды выложены из пористого
серого камня. Раствор содержит мелкую
гальку; обмазка кремового цвета местами
сохранилась в апсиде.

189

Рис. 364. Амбара. Церковь, южный
неф, перегородка

Церковь пережила перестройки. Свод
центрального нефа опирается на консоли,
– черта для Абхазии очень необычная Их
положение не соответствует первоначальным пилястрам, которые сохранились в
продольных стенах, по обе стороны от обоих дверных проемов, ведущих в боковые
нефы. Какая-то перегородка, назначение
которой неясно, разделяет северный неф.
На плане, опубликованном Л. Д. Рчеулишвили), она отсутствует (рис. 364). В кладке
ее арки использованы кирпичи размерами
29 х 23 х 4,5 см; 29 х 18 х 4,5 см; 23 х 23 х
4,5 см. Кирпичи того же формата использованы в своде хор нартекса. Памятник нуждается в архитектурно-археологическом
исследовании, которое позволило бы определить дату сооружения и перестроек этого
крупного сооружения.
Церковь Амбара предположительно датируется VIII или IX в.212. Она принадлежит к
особому архитектурному типу, которому Г.
Н. Чубинашвили дал наименование «трехцерковная базилика». Он считал, что план
таких базилик был обусловлен литургиРчеулишвили 1988, c. 73–75; Alpago Novello,
Beridze, Lafontaine-Dosogne 1980, p. 402; Tsintsadze,
Mepissachvili 2008, p. 106; Khroushkova 2006a, p. 111;
Хрушкова 2015а, с. 129–130; Виноградов, Белецкий
2015, с. 95–96.
212

ческими причинами: каждый неф церкви
играл роль независимой церкви, где могли
служить евхаристическую службу каждый
день, не нарушая требования единственности престола213. В действительности же
определить литургические функции каждой из этих трех частей едва ли возможно, а наличие евхаристических престолов в
каждой из трех апсид неправдоподобно. В
Амбаре юго-восточный компартимент явно
не мог служить самостоятельной церковью
со всею полнотой литургических функций.
Церкви типа Амбара составляют особую
типологическую подгруппу в типе базилик.
Снаружи церковь Амбара с ее повышенны центральным нефом и подчеркнутой
продольной осью выглядит как базилика
обычного типа. Но в интерьере боковые
нефы отделены от центрального не свободно стоящими опорами, а сплошными стенами, прорезанными только одним дверным проемом с каждой стороны. Такую
организацию внутреннего пространства
можно представить также как однонефную
церковь, фланкированную длинными боковыми помещениями. Ввиду наружного
базиликального облика церкви в Амбара и
ей подобных, удачным представляется термин, который использовал Ханс Бухвальд:
«базилика с изолированными боковыми
нефами»214.

Киач
Еще один пример церкви этой типологии
в Абхазии – руина церкви на холме Киач,
близ села Джгерда, в Очамчирском районе, в 8 км к югу от реки Кодор, в долине
Цебельды. Церковь довольно велика: 17,5
м в длину и 16,5 м в ширину. У нее лучше
сохранились алтарная часть и южная стена центрального нефа (рис. 365). Церковь
построена из пористого камня. Ее прямоЧубинашвили 1956, с. 143–147, 164–180;
Чубинашвили 1970, с. 108–115; Амиранашвили
1963, c. 100.
213

Дискуссию о церквах этого типа и о терминах
см.: Khrushkova 2012b, p. 345–346.

190

214

Рис. 366. Абаата.
Крепость и церковь,
план

Рис. 365. Киач.
Церковь, план

угольный план напоминает план церкви в
Амбаре, только в церкви Киач нет нартекса. Боковые помещения асимметричны; северный неф разделен на три части. В западной стене один дверной проем, в боковых
стенах проемы не сохранились. Свод центрального нефа опирался на три пары пилястр в продольных стенах. Эти сложные в
сечении пилястры с двумя выступами, возможно, являются датирующим элементом.
Действительно, в Абхазии мы знаем этот
тип пилястр в однонефных церквах X и XI
в.: в монастырской церкви Айлага-Абыку
(Бамбора) около Лыхны, относящейся к X
в., и в церкви села Герзеул, датированной
по археологическому материалу XI или XII
в. Церковь Киач была построена, вероятно,
в XI в. Но и здесь археологические исследования не проводились215.

Абаата
На правом берегу р. Хипста, на северной
окраине Лыхны, в месте, называемом Абаата216 находятся развалины средневековой
крепости (рис. 366). Ее размеры 190х10 м;
толщина стен достигает 3 м. Строительная
техника стен очень близка к технике строительства Анакопийской крепости, которая
датируется VII в. Внутри ограды находится
Рчеулишвили 1988, с. 76; Хрушкова 2015а, с.
130; Виноградов, Белецкий 2015, с. 154–156.
215

Абаата означает по-абхазски «крепость», «сооружение»
216

церковь, ее длина 15 м, ширина превышает
15 м (рис. 367, 368, 369).
Л. А. Шервашидзе, который раскопал церковь, датировал ее VII–VIII вв.217 Ее можно
отнести к типу однонефных церквей, с двумя симметричными помещениями и нартексом. Но также церковь можно считать
и небольшой базиликой с изолированными нефами. Выступающая апсида имела
семигранную форму; нартекс сообщался со
всеми тремя нефами. Южное помещение
вмещало две сложенные из тесаного камня гробницы, которые размещались вдоль
северной и южной стен. Наличие этих могил объясняет особенность плана церкви:
апсида южного помещения заметно шире,
чем северного. Другая могила находилась в
нартексе, около северной стены, в ней было
обнаружено два скелета в перемешанном
состоянии218. В 1986 г. мы могли наблюдать
только одну из этих могил.
Алтарная часть церкви Абаата повышена
на 0,5 м относительно уровня пола в церкви. Вдоль апсидной стены шла скамья. Две
ниши предназначались для литургических
Шервашидзе 1975б, с. 464–465; Шервашидзе 1979, с. 223–224. Раскопки не были окончены; в
1986 г. Л. Н. Большаков при нашем участии провел
обмеры этой церкви: Khroushkova 2006a, p. 132–133;
Хрушкова 2015а, с. 139–140; Виноградов, Белецкий
2015, с. 140–144.
217

Эти захоронения не указаны на опубликованном Л. А. Шервашидзе схематичном плане крепости
и церкви.

191

218

Рис. 367. Абаата. Церковь, вид с востока

Рис. 368. Абаата. Церковь, план

Рис. 369. Абаата. Церковь, поперечный разрез, вид на аписду

предметов, – подобные устройства типичны для маленьких церквей. Л. А. Шервашидзе обратил внимание на одну редкую
особенность окон: они располагались не на
гранях апсиды, но на их стыках. Бетонный
пол, уложенный на слой булыжника, содержит большое количество дробленой керамики. Такую же красноватую бетонную обмазку имели и скамьи.
Церковь Абаата утверждена на ступенчатом цоколе: четыре ступени у апсиды, и
по одной ступени у других стен. Подобная
особенность известна в купольных церквах, расположенных в той же северной
части Абхазского царства, где и Абаата: в

Алахадзы, Лыхны, в Анакопии. Церковь
Абаата построена из тесаного камня в облицовке. Некоторые археологические материалы, найденные раскопками, относятся ко времени существования церкви,
но не дают сведений о дате ее строительства. Форма окон в Абаата, расширяющихся к интерьеру, указывает на средневековую эпоху.
По всей вероятности, церковь Абаата
была построена в IX–X в. В это время можно
наблюдать еще некоторые черты раннехристианской эпохи. Например, расположением мемориальной часовни в южном помещении в церкви Абаата похожа на церковь

192

Рис. 370. Абаата. Церковь после реставрации, вид с юго-востока

№ 7 в Питиусе и на Цандрипшскую базилику VI в. Монументальные реставрационные
работы конца XX в., выполненные крупными блоками, сильно изменили древний облик этой церкви (рис. 370, 371)
Л. Д. Рчеулишвили определил церковь
Абаата как «трехцерковную базилику» и
отнес ее к VII–VIII вв.219. Но нет данных,
подтверждающих эту раннюю дату. «Трехцерковная базилика» – термин, который не
кажется удачным, как было сказано выше.
Предметы, обнаруженные раскопками в
южном помещении церкви Абаата, датируются временем от X–XII вв. до XIII–XIV вв.,
т. е. временем функционирования церкви и
ее использования как места захоронений.
Церковь Абаата, расположенная в ближайших окрестностях села Лыхны, дополняют
репертуар культовых христианских сооружений этого важного центра. Купольная
церковь, расположенная на Лыхнаште, –
церковь дворцовая и приходская, АйлагаАбыку – монастырский комплекс, Абаата –
церковь крепостная.
* * *
В Абхазии в эпоху средневековья существует два основных типа культовых сооружений: купольные церкви типа «вписанного
219

Рчеулишвили 1988, с.73.

Рис. 371. Абаата.
Церковь после
реставрации, интерьер,
южный оконный проем

креста» и некупольные церкви. В этом втором типе преобладают однонефные церкви, большинство их археологически не
изучено. Особую группу составляют базилики «с изолированными нефами». Подобные базилики открыты и в Краснодарском
крае, о чем будет сказано ниже, в Главе 8.
Купольные церкви типа «вписанного креста» образуют в Абхазии замечательно однородную серию. Почти все они были построены в течение X в., ближе к его началу,
мы имеем точные даты строительства для
двух важных епископских церквей: Моквы
(между 957 и 967 гг.) и Бедийской (999 г.).
Церковь Лыхны составляла с дворцом единый комплекс, датировка в пределах начала – первой половины X в. основана на археологических и нумизматических данных.
Три церкви: Лыхны, Алахадзы и Анакопия,
– отличаются особенно близким сходством.
Возможно, они были построены в одно время и одними строителями. Великолепную
Пицундскую церковь, кафедрал архиепископства Сотириуполиса, можно считать самой ранней. Исключительная роль Питиуса
/Сотириуполиса/Пицунды как древнейшего и крупнейшего в регионе религиозного

193

центра подтверждается всей его историей,
начиная с константиновской эпохи и до нового времени.
Тип церкви «вписанного креста» с куполом, опирающимся на четыре опоры, становится самым распространенным в византийском мире с X в., хотя в некоторых регионах еще сохраняла свою роль базилика220.
Именно эта византийская традиция была
воспринята в Абхазии. Самые ранние церкви типа «вписанного креста» были построены в Константинополе императором Василием I: церковь Богоматери в Фаросе 864 г.
и церковь Неа («Новая») в 881 г., в Большом
Константинопольском дворце. Обе они до
нас не дошли. Генезис этого типа до сих пор
не совсем ясен221.
В то же время церкви Абхазии отличаются от византийских и особенно константинопольских церквей. Главное отличие
лежит в сфере строительных материалов.
В византийской столице, начиная с ранневизантийской эпохи, использовали кирпич.
В Абхазии строили из местного камня, используя византийские строительные приемы. Церковь в Пицунде построена в смешанной технике, – из камня и кирпича, в
других церквах кирпич применен в сводах
и арках; в известковом растворе систематически использовали дробленую керамику.
Многие купольные церкви Абхазии X в.
почти лишены фасадного декора. Эта черта также сближает их с византийской традицией. Только в Бзыби окна украшены
резными плитами с символическими или
геометрическими мотивами. В Пицунде
на центральной апсиде купольного храма
представлено два рельефных креста, выложенные из кирпича. В Бедии фасадный
декор богат, но хронология этих декоративных элементов нуждается в уточнении.
Большинство церквей этой группы: Пицунда, Алахадзы, Бзыбь, Лыхны, Анакопия,
Мсыгхуа, – расположены на северо-западе
220

Krautheimer 1975, p. 349–426; Dimitrocallis
2002–2003, p. 219–232.
Высоцкий 2002, с. 179–205, табл. X,1, XI, 1,2;
Beridze 1975, p. 244–245, fig. 2.
221

Абхазии, на территории двух константинопольских епархий: архиепископства Абазгия с центром в с. Дранда близ Себастополиса и более молодого архиепископства
Сотириуполиса с кафедралом в Пицунде.
Эта же самая территория в XI в. находилась
под управлением протоспафария Николая,
стратига Сотириуполиса и Анакопии.
В Восточном Причерноморье, за пределами современной территории Абхазии,
известно еще две церкви типа «вписанного креста». Они находятся в южной части
Краснодарского края, в соседстве с Абхазией: одна – в Лоо, другая была недавно
открыта близ с. Веселое, недалеко от р.
Псоу, современной границы с Абхазией.
Однонефные церкви строили повсюду, –
на побережье и в горах, в крупных центрах и
в небольших поселениях. В этих маленьких
постройках часто встречается прямоугольный снаружи контур восточной части, своды обычны, дополнительные помещения
часты. Начиная с XI в. наблюдается снижение качества строительной техники: применение нетесаного камня, более слабый
раствор без примеси дробленой керамики.
В то же время небольшие церкви на фасадах
и в интерьере часто украшены орнаментированными плитами.
Исследование средневековой христианской архитектуры на территории Восточного Причерноморья показывает исключительную значимость двух политических
факторов: наличие сильного централизованного государства – Абхазского царства,
правители которого вели активную политику многообразного взаимодействия с Византийской империей. Этим объясняется
масштабное строительство и распространение архитектурных типов, выработанных в
Византии, в особенности для крупных епископских и княжеских сооружений.

ГЛАВА 5
СЕБАСТОПОЛИС
РАННЕХРИСТИАНСКИЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ КОМПЛЕКС

Город Себастополис, Диоскурия греческих
авторов классической эпохи, – самый крупный городской центр на Восточном Побережье Черного моря. Археологический памят-

Восточная часть комплекса была недоступна изучению, – она была перекрыта
современным спортивным сооружением
(рис. 374). В 2001 г. его снесли, и раскопки

Рис. 372. Себастополис. Часть городского
квартала, вид на запад

ник, состоящий из объектов разных эпох,
носит название Сухумской крепости. В 80-е
гг. прошлого века Абхазский институт языка,
литературы и истории возобновил исследование на двух участках Сухумской крепости,
освобожденных от современных построек. В
1985–1992 гг. раскопки на этих участках велись автором настоящей работы, совместно
с М. М. Гунбой. В приморской части римского кастелла Себастополис был открыт раннехристианский архитектурный комплекс,
главную часть которого составляла октогональная церковь. Она была частью прибрежного городского квартала позднеантичной
эпохи. Здесь были выявлены остатки различных помещений, вымостки, части водопровода и канализации1 (рис. 372, 373).
1

Рис. 373. Себастополис. Архитектурный
комплекс, вид на юг

были продолжены археологами Абхазского института гуманитарных исследований
(Сухум) и Института археологии Академии
Наук Российской Федерации (Москва)2.

Хрушкова 2002, с. 195–259.

195

Абрамзон и др. 2003, с. 94–104; Безрученко и др.

Рис. 374. Себастополис. Южная часть
комплекса, вид на юго-восток: 1- часть
городского квартала, 2 – южная часть
церкви, 3 – современное строение

Была открыта трехнефная базилика средних размеров, которая примыкала к раскопанному ранее нами октогону. В 2003 г. я
приняла участие в раскопках базилики, по
приглашению заведующего Управлением
по охране культурного наследия Абхазии В.
В. Бжания (1934–2014). В сезоне 2003 г. была
раскопана западная часть базилики, и, таким образом, полностью выявлен ее план.
Стало очевидно, что она составляла часть
2003, с. 443–444; Безрученко и др. 2005, с. 568–574;
Горлов и др. 2007, с. 182–188.

комплекса октогональной церкви. Было
раскрыто также северное помещение базилики с остатками кирпичной вымостки.
Выполненный мною обмерный план 2003
г. послужил основой для реконструкции
плана всего комплекса: базилики и октогона, с его южными дополнительными помещениями (рис. 375)3.
3

Khroushkova 2006a, p. 57–70; Khrushkova 2007b, p.
197–200, fig. 5, 6; Хрушкова 2017е, с. 190-222. Б. М. Гунба пишет об остатках «банного сооружения», однако для
такого вывода нет оснований: Гунба 2004, с. 429–430.

196

шурф 2

шурф 1

шурф
3

ур
ф
4

шурф

шурф 3

шурф
2

шурф
4

стена XIX в.

Рис. 375. Себастополис. Комплекс октогональной церкви, план

197

2
1
1

Рис. 376. Себастополис. Октогон: 1 – северная
часть деамбулатория, 2 – северное помещение

Рис. 377. Себастополис. Октогон: 1 – северная
часть деамбулатория, 2 – северное помещение

Рис. 378. Себастополис. Октогон,
колодец в северной части
деамбулатория

К 2006 г. раскопки Б. М. Гунба раскрыли северную часть октогона и помещение,
примыкающее к нему с севера4 (рис. 376,
377). В северной части деамбулатория был
выявлен колодец (рис. 378), уже третий по
счету на этом памятнике. Первый колодец
был выявлен нами в 1990 г. Его интерес заключается в том, что он встроен в стилобат
и, несомненно, относится ко времени сооружения церкви5. Остатки северного и плохо сохранившегося восточного помещения,
которые примыкали к соответствующим
граням октогона, подтвердили наше предположение, высказанное в начале раскопок,
о том, что план октогона был симметричЗачистка этой части комплекса были выполнены мною в октябре 2006 г. по приглашению Управления по охране культурного наследия Абхазии.
4

Хрушкова 2002, с. 230, табл. LVI, 1.

ным по обеим осям, продольной и поперечной (рис. 379)6.
Стратиграфическая картина изученного
квартала позднеантичного Себастополиса
была полностью разрушена позднейшей
строительной деятельностью. Например,
трубы современных газовых и иных коммуникаций лежали на остатках позднеантичных стен.
В этой главе дается характеристика базилики и ее места в архитектурном комплексе, а также описание материалов из шурфа,
заложенного в центре октогона. Этот шурф
особенно важен, поскольку впервые за всю
долгую историю археологического изучения прибрежного участка Себастополиса
раскопки были доведены до материка. ПоKhrouchkova 1995, p. 914–921, fig. 2; Khroushkova
2002, p. 1307–1339, fig. 9; Хрушкова 2002, рис. 80.
6

198

Рис. 379. Себастополис. Октогон, план-схема

D’Angela 1990, fig. 2, p. 156–157.

10 м

Рис. 380. Италия, Каноза. Баптистерий
базилики Сан Сальваторе

лученные материалы дают представление
о стратиграфии этого участка и хронологии
слоев, предшествовавших строительству
раннехристианского комплекса.
В центре комплекса находится октогон,
окруженный обходом; к его четырем граням, ориентированным по сторонам света,
примыкали четыре одинаковые помещения.
Октогональный план с четырьмя крестообразно расположенными дополнительными
помещениями известен в раннехристианской архитектуре. Таков баптистерий VI в.
базилики Сан Сальваторе в Канозе в Италии
(рис. 380). Он отличается от нашего октогона тем, что вся композиция была включена
в еще один внешний октогон и дополнена
нартексом с восточной стороны. Этот план,
как отмечает Козимо д’Анджела, зависит от
сирийских и малоазийских памятников с
центральным планом. Это объясняется влиянием византийской культуры в Италии и в
южной Европе7. В нашем комплексе соединены сооружения и помещения с различными функциями, поэтому композиция усложнилась. Кроме помещений, примыкающих
к граням, к центральному октогональному
ядру была присоединена базилика.
7

Базилика
План и функции
Базилика, как и весь комплекс, включена
в застройку прибрежного квартала, раскопанного нами в 1987–1989 гг. К югу от базилики находится здание, отделенное от нее
узким коридором8. Оно состоит из двух помещений, расположенных рядом; их смежные стены образуют общую двойную стену,
толщина которой достигает 1,6 м. Северная стена является общей для обоих помещений, ее толщина составляет 0,5 – 0,55 м
(рис. 381).
Длина базилики достигает 17 м. Хотя сохранность ее довольно плоха, план восстанавливается полностью (рис. 382, 383,
384). Максимальная высота сохранившихся
промежуточных опор составляет 0,7 м, высота апсидной стены в ее южной части – 0,5
м. Боковые нефы отделены от центрального
тремя парами столбов (рис. 385). Их размеры у основания: 72/73 х 75/76 см, расстояЛетом 2003 г. на этом сооружении уже прошли
консервационные работы, и древняя кладка была недоступна наблюдению. Поэтому на моем плане его
стены представлены без деталей.

199

Рис. 381. Себастополис. Базилика и примыкающие к ней помещения, план

Рис. 382. Себастополис. Базилика,
вид на юго-запад

Рис. 383. Себастополис. Базилика, вид на запад

ние между ними 1,75/1,8 м. Толщина стен
0,75 м. Форма апсиды, пятигранная снаружи и полуциркульная изнутри, встречается
в Абхазии с начала VI в.: в Питиусе (Питиунт, Пицунда) и в соседнем с. Алахадзы. В
раннехристианском строительстве такая
форма апсиды известна с конца IV в., в V в.
она встречается неоднократно. Известные
примеры в византийском мире – константинопольские базилики Студийская 453 г. и
Халкопратийская, тоже около середины V в.
Бема (алтарная часть) базилики Себастополиса приподнята по отношению к центральном нефу на 0,14 – 0, 20 м, ее граница
проходит по «хорде» апсиды, не выступая
в центральный неф. Пол апсиды выполнен
из бетона красноватого цвета, с добавлением дробленой керамики, в нефах вымостки
opus sectile. В северной части апсиды сохранился фрагмент одноступенчатого синтрона, ширина его ступени 0,56 м, высота
0,18 м. Он сложен из мелкого булыжника и
фрагментов кирпичей, покрыт розоватой
известковой обмазкой (рис. 386).
К северной стене базилики примыкает
небольшое помещение, с дверным проемом в северной стене (рис. 387). Толщина
стен помещения 0,72 – 0,75 м. Оно было вымощено квадратными кирпичами, у южной
200

Рис. 385. Себастополис. Базилика, северозападный столб
Рис. 384. Себастополис. Базилика, план

Рис. 386. Себастополис. Базилика,
остатки синтрона

Рис. 388. Себастополис. Базилика, южное
помещение, кирпичная вымостка

Рис. 387. Себастополис. Базилика, южное
помещение, вид на юг

стены их сохранилось восемь (рис. 388).
Это вспомогательное помещение не сообщалось с северным нефом, его самостоятельный характер подчеркнут вымосткой
иного типа.
Строители базилики поместили ее в свободное пространство между южной и восточной ветвями «креста» октогона, создав
таким образом единый комплекс. Рядом с
северной стеной базилики, у ее западного
конца, были открыты остатки восточной и
южной стен помещения, примыкавшего к
восточной грани октогона. Это помещение
создавало восточный рукав «креста». Шурф,
201

1
3
2

Рис. 389. Себастополис. Базилика и октогон: 1
– восточное помещение октогона, 2 – северное
помещение базилики, 3 – шурф 3

Рис. 390. Себастополис. Базилика,
южный неф, вид на запад

заложенный в 2006 г., показал, что эти два
элемента не были перевязаны на уровне
фундаментов (шурф 3, см. план рис. 375)
(рис. 389). Здесь мы наблюдаем последовательность двух этапов формирования комплекса. Базилика, несомненно, появилась
позже, но обе части комплекса функционировали одновременно.
Базилику отличают некоторые особенности, в сравнении со стандартной трехнефной базиликой. Ее боковые нефы очень
узки, их ширина составляет всего 0,8 м, это
скорее коридоры, проходы. В их западных
стенах не было дверных проемов, они не
сообщались с западным помещением (мартирием). Верующие через широкие двери
проходили из мартирия в центральный неф,
откуда был легкий доступ к захоронениям,
расположенным в боковых нефах. Захоронения не сохранились, но их наличие не
вызывает сомнений: в продольных стенах
базилики располагались ниши, предназначенные для захоронений. В южной стене, на
расстоянии 0,7 м одна от другой, были размещены две ниши одинаковых размеров:
длина 1,95 м, глубина 0,34 м (рис. 390, 391).
Толщина продольной стены базилики в нишах составляла всего 0,32 м. В эти ниши,
перекрытые арками (arcosolia) ставились
гробы или саркофаги. Как и весь пол в базилике, ниши были вымощены в технике opus
sectile, – очевидно, что захоронения были
помещены в аркосолии после устройства
вымостки.
В северной стене базилики тоже были
устроены две ниши, также на расстоянии
0,7 м одна от другой (рис. 392). Обе ниши
имеют глубину 0,4 м, но длина их меньше
– 0,95 м. Восточный конец восточной ниши
слегка разрушен, в этой нише тоже сохранились остатки вымостки opus sectile. Ниши
в северной стене могли заключать не гробы,
а массивные реликварии; возможно, они не
имели арочного завершения и были прямоугольными в плане и разрезе. Такой тип захоронений (loculi) тоже был распространен
в раннехристианских церквах.
В Восточном Причерноморье аркосолии
202

Рис. 392. Себастополис. Базилика,
ниша в северной стене

Рис. 391. Себастополис. Базилика,
ниша в южной стене

Рис. 393. Себастополис. Саркофаг

и локули в стенах были открыты впервые.
Унаследованные от античных мавзолеев,
они широко использовались в раннехристианском мире, от римских катакомб до
Малой Азии и Сирии. Арка, осеняющая захоронение, отмечала почетное погребение.
Из двух известных в Абхазии раннехристианских «антропоидных» саркофагов один
был найден в Сухуме, неподалеку от моря
(рис. 393). Вряд ли именно этот саркофаг
был установлен в базилике, потому что его
длина – 2 м, несколько превышает длину
ниши. Но важно то, что монолитный саркофаг, высеченный из местного камня, как
тип погребального устройства, в позднеантичном Себастополисе был известен9.
Захоронения в стенах нашей базилики,
доступные обозрению, были предметом
поклонения.
В западном конце северного нефа летом
2005 г. было открыто еще одно захороне9

Хрушкова 1984, с. 207–210.

ние. Оно расположено под полом, в уровне фундаментов северной стены базилики
и северного стилобата. Эта могила также
принадлежит к широко известному в позднеримском мире типу бедных захоронений: костяк уложен на грунт и покрыт прямоугольными черепицами, поставленными углом, в виде двускатной крышки (рис.
394). Скорее всего, эта могила относится ко
времени строительства церкви.
Таким образом, в интерьере базилики
различаются функциональные зоны: восточная часть, – бема с синтроном, – предназначалась для литургии евхаристии, а
западная служила пространством мартириально-мемориального культа. В отсутствие письменных и эпиграфических
свидетельств, трудно достоверно идентифицировать гробницы, которые служили
предметом почитания (они были доступны
обозрению), или т. наз. «привилегированные» захоронения, обычно для местного
духовенства, – их размещали под полом.
Стратиграфию этого участка мы могли
наблюдать только в западной части церкви,
где в 2003 г. напластования культурных слоев сохранялись, благодаря перекрывшей
их позднейшей стене. Эта стена отделяла
октогон от базилики, – случайность, которая создавала иллюзию того, что октогон и
базилика не связаны между собою и являются самостоятельными разновременными сооружениями. Стратиграфия участка

203

непосредственно на остатках вымостки базилики. Он содержит большое количество
фрагментов строительной керамики, преимущественно плоской черепицы, фрагменты раствора и древесного угля. Этот слой
является более насыщенным около южной
стены базилики, здесь он достигает 0,5 м.
Слой пожара и разрушения хорошо соответствует свидетельству Прокопия Кесарийского о разрушении города византийцами в 542 г.11

Строительная техника

базилики довольно проста и совершенно
подобна той, которую мы проследили во
время раскопок октогона10. Общая мощность культурных слоев от современной
поверхности до уровня вымостки церкви,
составляет 0,95–1,0 м. Различаются три основных слоя. Верхний слой серой земли перекрывает слой темной земли, в обоих слоях встречаются малочисленные фрагменты
керамики. Под слоем темной земли идет
слой пожара и разрушения, который лежит

Базилика была построена из различных
строительных материалов: тесаный и подтесанный камень, известняк и песчаник,
булыжник, местами применен кирпич. Все
они использовались без соблюдения строгой регулярности. Тесаный камень применялся в важных частях: в апсиде и несущих
опорах, где встречаются блоки размерами
73 х 59 х 10 см, 53 х 27 х 19 см, 47 х 25 х 22 см
и 34 х 33 х 20 см (столбы), 64 х 24 х 22 см, 57
х 28 х 18 см и 44 х 25 х 22 см (апсида).
Квадратные тонкие кирпичи, наряду с
камнем, наблюдаем в кладке апсиды, их
размеры 36 х 35,5 х 3,5 см и 35 х 35 х 3,5 см.
Прямоугольные кирпичи, более массивные,
применены в кладке столбов: 40 х 26 х 4 см,
38 х 24 х 4,5 см, 34 х 17,5 х 4 см, 32 х 16 х
5 см. В кладке столбов встречаются также
массивные кирпичи от 5 до 7 см толщиной,
толщина слоев раствора между ними 6 см.
Стандартным кирпичом формата 30 х 30 х
3,5 см был выложен пол помещения, примыкавшего к базилике с севера (см. выше,
рис. 388). На поверхности некоторых из
этих кирпичей нанесены диагональные полосы, проведенные пальцами по сырой глине. Стены и столбы базилики сложены на
прочном светлом растворе с включениями
гальки, преимущественно мелкой (изредка
длиной до 4 см), и небольшого количества
дробленой керамики. Кое-где в нижней части столбов сохранились остатки тонкого

См. стратиграфические разрезы: Хрушкова
2002, рис. 77, и ниже, рис. 433, 434.

Procopius, VIII, 5–6 // Procopii Caesariensis,
Opera omnia, vol. II, De bellis libri V–VIII, 500.

Рис. 394. Себастополис. Базилика, северный
неф, вид на запад. Шурф 1 (см. рис. 375, план):
1 – фундамент северной стены; 2 –стилобат
северного ряда опор; 3 –черепичное погребение;
4 – стена XIX в.

204

поэтому крепостные башни, находящиеся
в самых уязвимых местах оборонительных
стен, строились круглыми в плане. Подобный случай наблюдаем и в Абхазии, в Анакопийской крепости.
Между фундаментом апсиды и кладкой
наземной части стены проложен ряд кирпичей, с целью выравнивания кладки. Похожие отмостки наблюдались и на других
памятниках Абхазии, например, в древнейших частях дворцового комплекса в селе
Лыхны13. Тот же прием прослежен в кладке
стен жилого комплекса рядом с большим
купольным храмом в Пицунде14.
Кладки стен и фундаментов обеих частей
комплекса, базилики и октогона, одинаковы. Различия касаются частностей, например, стилобат столбов, которые поддерживали купол октогона, был более широким и
глубоким.
Рис. 395. Себастополис. Базилика,
шурф у северного конца апсиды, вид на
юг (шурф 2, см. рис. 375, план)

Вымостка opus sectile

слоя обмазки мелкой структуры, кремового
цвета.
Толщина стен базилики 0,75 м, переход к
фундаменту выделен небольшим расширением, до 5 см. Как показал шурф в западном
конце северного нефа, глубина фундамента
северной стены 1,1 м, глубина фундамента
северного стилобата – 0,9 м (рис. 394). Фундаменты апсиды и восточной стены северного нефа были исследованы другим шурфом, заложенным с северной стороны апсидной стены (шурф 2) (рис. 395). Глубина
фундамента апсиды в этом месте составляет 0,98 м. Фундаменты сложены из булыги,
уложенной регулярными рядами. Отметим
один строительный прием, знакомый нам
по другим памятникам Абхазии, например,
в базилике Цандрипша: фундамент центральной апсиды имеет полуциркульную
форму, тогда как апсидная стена пятигранная12. Этот прием основан на том, что полукруглая форма является более устойчивой,
12

Отличительная черта базилики – ее вымостка opus sectile15. Начиная с римской
эпохи по всему Средиземноморью широко
распространились облицовки полов и стен,
выполненные в технике opus sectile. Из плит
разноцветного мрамора, иногда в сочетании с другими материалами, создавались
различные композиции, чаще всего геометрические. Такой тип пола был открыт в Абхазии впервые. В комплексе Себастополиса видим характерную «иерархию полов»:
в центральной части октогона и в южном
помещении полом служила обычная известково-цемянковая заливка, мартирий
был вымощен кирпичами, а вымостка opus
sectile украшала полы в базилике. Это подтверждает давнее наблюдение Н. Дюваля о
том, что вымостки в мемориальных сооружениях отличались более высоким качеством16.

Хрушкова 2002, с. 160.

Хрушкова 1998, с. 18.

См. выше, с. 94.

Khroushkova 2006a, p. 62; Khrushkova, 2011b, p.
505–518; Хрушкова 2012б, с. 34–59.
16

205

Duval 1989, p. 2778.

Рис. 396. Себастополис.
Базилика. Центральный неф,
вид на юго-восток

Пол opus sectile лучше сохранился в восточной части центрального нефа и в южном нефе, включая аркосолии (рис. 396).
Вымостка выполнена из смешанного материала: фигурных плиток керамики (лекальных кирпичей) и проконнесского мрамора.
Строители применили мраморные плитки
трех различных форм: круглые диаметром
12 см, квадратные 12 x 12 см и треугольные
размерами 11,5 x 11,5 x 15 см.
Керамические плитки двух видов: узкие
шестиугольники и квадраты с вырезанными
углами. Удлиненные шестиугольники (23,5 х
12 см) укладывались таким образом, что четыре кирпича создавали октогон, в центре
помещалась квадратная мраморная плитка.
Другой вид керамических плиток (23 x 23 см)
имел форму октогона с четырьмя вогнутыми сторонами. Композиция создавалась четырьмя кирпичами, между которыми вставлялась круглая мраморная плитка. Толщина
мраморных плиток и кирпичей стандартна:
4–4,2 см. Мастера, используя только две декоративные схемы и имея небольшое количество мрамора, создали вымостку, обладающую полихромным эффектом.
Узкий южный неф был вымощен октогональными кирпичами с круглыми мраморными вставками (рис. 397). Более сложный
пол центрального нефа комбинирует обе
описанные схемы. Здесь пол был разделен

на крупные прямоугольные и треугольные
панно с помощью полос, выложенных из
длинных прямоугольных (43 x 14 x 3 см) и
мелких квадратных (23 x 23 х 3 см) кирпичей (рис. 398, 399, 400). Такой способ организации поверхности типичен для позднеантичных памятников разных регионов.
Приведем некоторые примеры вымосток,
в которых использован тот же мотив октогонов, составленных из удлиненных шестиугольников: баня F в Антиохии17, т. наз. «базилика Музея» в Филиппах в Греции, церковь Св. Софии в Никее18.
Вымостка Себастополиса вписывается в обширный ареал средиземноморских
sectilia. Федерико Гуидобальди и Алессандра Гуилья Гуидобальди классифицировали
полы opus sectile на три группы: «большого модуля», «среднего модуля» и «малого
модуля», – у последнего длина элементов
менее римского фута, чаще от 15 до 20 см.
Эта классификация стала общепринятой.
«Малый модуль» был особенно распространен на Востоке империи19. В этих регионах
из деталей простых геометрических форм
создавали композиции, развивавшиеся
17

Campbell 1988, pl. 149–151.

Guiglia Guidobaldi 1994, p. 648, 650, fig. 2, 4.

Guidobaldi, Guiglia Guidobaldi 1983, p. 13–14,
17, 59, 262.

206

Рис. 398. Себастополис. Центральный неф, вид на
восток, вымостка opus sectile

Рис. 397. Себастополис. Базилика,
южный неф, вид на восток

Рис. 400. Себастополис. Базилика,
центральный неф, вымостка opus sectile,
вид на юг

Рис. 399. Себастополис. Базилика,
центральный неф, вымостка opus sectile

207

по принципу «бесконечности». Вымостки
«малого модуля» открыты во множестве
позднеантичных памятников Сирии и Малой Азии, в Константинополе, в континентальной Греции и на Кипре. Полагают, что
декор этого типа был создан в Антиохии во
второй половине IV в. и распространился на
Христианском Востоке в V–VI вв. Нередко
говорят об ареале Сирия-Кипр как родине таких полов, поскольку они были очень
популярны в больших базиликах Кипра20.
В Малой Азии вымостки «малого модуля»
известны в основном в прибрежной зоне21.
Полы opus sectile, как и мозаичные, редко
имеют точные даты. Приведу виллу в Дафне-Якто, пригороде Антиохии, где вымостка с мотивом октогонов, образованных шестиугольниками, датируется 450–459 гг.22
Обе декоративные схемы вымостки Себастополиса встречаются в больших кипрских базиликах (Курион, Аматонта, Соли),
некоторые авторы считают эти мотивы
«специфически кипрскими»23. В сирийскокипрском пространстве орнамент из пересекающихся октогонов, образованных удлиненными шестиугольниками, пользовался
особенной популярностью24. Ранневизантийский Константинополь изучен хуже, чем
Кипр и Сирия, но и здесь можно указать два
примера из старых раскопок. В вымостке
так наз. «базилики Сарая» первой половины
V – нач. VI в., расположенной во втором дворе комплекса Топкапы, использованы две
декоративные схемы, как в Себастополисе.
В северной церкви Календер Джами в алтарной части открыты остатки пола второй половины VI в., с мотивом октогонов, образованных удлиненными шестиугольниками25.
20

Guiglia Guidobaldi 1994, p. 646, 648, 651.

Guiglia Guidobaldi 1994, p. 647–656; Froidevaux,
Raynaud 2005, p.152–160; Michaelidis 2011, p. 945–963.
21

Мотив октогонов с шестиугольниками
переживет «темные века» между античностью и средними веками, от которых точно
датированных памятников не сохранилось,
и в эпоху средневековья распространится
по всему Средиземноморью, часто в сочетании с другими композициями. Именно
его использовали в первом каменном храме
Древней Руси – Десятинной церкви в Киеве.
Вымостки opus sectile разных типов выявлены раскопками во многих важных городских центрах Древней Руси: в Киеве,
Чернигове, Новгороде и некоторых других.
Важность киевских памятников, в особенности Десятинной церкви и церкви Св. Софии, в свое время оценил Д. В. Айналов26.
Раскопки М. К. Каргера дали новый значительный материал о вымостках в Киевской
Св. Софии27. Элементы интерьера киевского
храма неоднократно изучались, дискуссии
продолжаются28.
Десятинная церковь (989–996) – единственный на Руси пример настоящей античной техники opus sectile из наборных
плиток, среди которых есть даже плитки из
порфирового мрамора, дорогого и редкого
материала (рис. 401). Результаты раскопок
последних лет29 вновь привлекают внимание к этому широко известному памятнику.
От вымостки Десятинной церкви сохранились только фрагменты, выявленные раскопками 1824–1826 гг., их первоначальное
положение неизвестно. Два небольших прямоугольных панно украшены известным с
античности орнаментом: пересекающиеся
октогоны, составленные из шестиугольников. Эти плитки высечены из проконнесского мрамора, привезенного, скорее всего, из Херсона. В Херсоне, в церкви № 34,
была обнаружена средневековая вымостка,
в которой, среди прочих, был использован
и мотив, основанный на удлиненном ше-

Lassus 1938, p. 125–126, 145, fig. 45, 46, 48.

Pralong 1991, p. 759–766, fig 14, 18; Pralong
1994, p. 421–431, 454, fig. 5, 10.
23

Айналов 1905, с. 5–11; Айналов 1919, с. 82–111.

Guidobaldi, Guiglia Guidobaldi 1893, p. 327–
338; Guiglia Guidobaldi 1994, p. 643–656.

Каргер 1947, с. 15–50, табл. II, 2.

Корниенко 2010, с. 5–21.

Guiglia Guidobaldi 2011, p. 422–423, fig. 17, 18.

Ивакин, Иоаннисян, Елшин 2010, c. 169–175 .

208

Рис. 401. Киев. Десятинная церковь,
вымостка opus sectile

Рис. 402. Крым, Херсонес. Средневековая
церковь № 34, вымостка opus sectile

Рис. 403. Ликия, Ксантос. Базилика,
вымостка opus sectile, фрагмент

стиугольнике30 (рис. 402). Далее к югу, в
Ликии, такие же октогоны находятся в вымостке баптистерия в Ксантосе, в средневизантийской фазе базилики (рис. 403), а также в церкви Богоматери второй пол. X в. в
монастыре Хосиос Лукас31. В церкви Хосиос
Лукас бордюр из октогонов, образованных
шестиугольными кирпичами, обрамляет
прямоугольное панно с одной стороны32.
Этот мотив не раз повторен в XI–XII вв. в
Венеции и в ее окрестностях: в церкви Сан
Марко (рис. 404) и в церкви в Торчелло.
Столь же хорошо этот мотив известен и романской орнаментике33.
Материалы наборных полов были раз-

Рис. 404. Венеция. Церковь Сан Марко,
вымостка opus sectile

нообразными не только в Себастополисе.
Дорогостоящий привозной мрамор предпочитали всегда, но иногда обращались к
местному камню и керамике. Такие примеры нередки в Греции. Песчаник использован в большой епископской базилике Курион на Кипре34. В Коринфе и Никополисе,
в вымостках конца V – первых десятилетий
VI в. преобладал не мрамор, а песчаники
разных оттенков, четырех и более цветов,
реже – белый мрамор35. В епископской базилике Ксантоса в Ликии конца V–начала VI
в. вымостка выложена из мрамора, кирпича, сланца, известняка36. Такой способ был

Якобсон 1984, c. 508.

Froidevaux, Raynaud 2005, p. 150, 160.

Guiglia Guidobaldi 2011, p. 426, fig. 23.

Guidobaldi 1984, p. 167–182.

Barral I Altet 2010, p. 173, fig. 225, 229а.

Froidevaux, Raynaud 2005, p. 137–161.

Guidobaldi, Guiglia Guidobaldi 1983, p. 105–
106, fig. 336.
34

209

Рис. 405. Пицунда. Питиус, раннехристианская
церковь, плитки от вымостки opus sectile

Рис. 406. Западная Грузия, Бобоквати. Термы,
вымостка opus sectile

экономичным, он также позволял создавать
сложные многоцветные композиции.
В Сухуме, помимо базилики октогонального комплекса, несколько плиток мрамора
было найдено в 2006 г. при случайных земляных работах на берегу моря, на участке,
расположенном к югу от раннехристианского комплекса37. Эти фрагменты правильных геометрических форм (один из них – в
форме миндаля) могли принадлежать вымостке opus sectile «среднего модуля». Не
располагалось ли здесь какое-то общественное сооружение позднеантичного Себастополиса?
Питиус – еще один город Восточного Причерноморья, где существовала постройка с
полом opus sectile. В 2007 г. мы обнаружили в
хранилище Пицундского археологического
музея шесть плиток (пять из них – из проконнесского мрамора) от вымостки «малого модуля» (рис. 405). Четыре плитки полукруглые, одна – треугольная и одна – шестиугольная. Скорее всего, они относятся к
базилике № 2 первой половины V в.38, где
при раскопках находили небольшие диски

зеленого и белого мрамора39.
В Восточном Причерноморье в 1987–1988
гг. раскопки Н. Инаишвили обнаружили
остатки еще одной вымостки opus sectile,
ныне утраченной. Она украшала помещение терм IV в., входивших в комплекс римской villa rustica близ города Петры юстиниановской эпохи (совр. деревня Бобоквати
близ Цихисдзири в Аджарии, в Юго-Западной Грузии). В Бобоквати видим знакомую
схему октогонов, составленных из мраморных шестиугольных плиток, квадратные
вставки были керамическими40 (рис. 406).
Таким образом, в Восточном Причерноморье в позднеантичную эпоху sectilia известны только в прибрежных римско-византийских городах: Себастополисе, Питиусе, Петре. В Средние века ареал этого
типа полов расширяется. В 2006 г. в храме
Баграта в Кутаиси были открыты участки
пола opus sectile (рис. 407, 408). Этот огромный кафедрал, построенный первым
царем объединенной Грузии Багратом III,
был завершен в 1003 г.41 (см. выше, рис. 11),
всего четыре года спустя после строительства Бедийского кафедрала. Основу композиции вымостки храма Баграта составля-

Эти фрагменты мне показал В. В. Бжания, в то
время руководитель Управления по охране культурного наследия Абхазии.
37

Хрушкова 2002, с. 72–85; Khroushkova 2006a, p.
29–32.
38

210

Цицишвили 1977, с. 113.

Khroushkova 2006a, p. 62, pl. 40 c.

Амиранашвили 1963, с. 192-195.

Рис. 407, 408. Кутаиси. Храм Баграта, вымостка opus sectile

Рис. 409. Стамбул. Храм Св.
Софии, центральный неф,
вымостка opus sectile

ют большие диски. В одном случае внутри
диска помещены сегменты, в другом диск
окружен бордюром из кругов. Эти элементы выложены из мрамора и керамики42.
Этот декор является репликой знаменитого
омфалоса в храме Св. Софии Константинопольской. Там большой диск в центре был
переплетен с дисками поменьше. Омфалос
– символический мотив, эмблема «центра
мира», в Св. Софии связанный с участием
византийского императора в некоторых
обрядах (рис. 409). Существуют данные о

том, что в декорации пола кафедрального
храма в Мокве был использован большой
мраморный диск, но, к сожалению, от первоначальной мраморной вымостки этой
церкви ничего не сохранилось.

О вымостках в Себастополисе и в храме Баграта в Кутаиси упоминается в Энциклопедии византийского искусства: Steppan 2012, Sp. 500.
42

211

Перестройки базилики
Базилика пережила перестройки. Главная из них – превращение трехнефной
базилики в однонефную церковь. Самый
явный показатель этой трансформации –
появление стен в центральном нефе. Здесь
интервалы между столбами были заложены и превращены в продольные стены

Рис. 410. Себастополис.
Западная часть
базилика, заложенные
столбы, вид на север

(рис. 410). Толщина этих закладок (0,83 м
и 1,05 м) превышает размер столбов. Западная пара столбов базилики получила
дополнительные укрепления со стороны
центрального нефа. Около юго-западного столба хорошо видно, что эти поздние
элементы поставлены прямо на остатки
вымостки opus sectile (рис. 411). Новые
строители заботились, главным образом,
о прочности сооружения. Кладка новых
элементов небрежная, иррегулярная, преобладает булыжник. Раствор несколько отличается от раствора в кладке основных
частей базилики: он более тонкий и более
светлый, но тоже прочный. Кое-где видно,
что древняя вымостка была отреставрирована с помощью обычных квадратных
кирпичей. Боковые нефы уже не функционировали, прежняя базилика превратилась
в однонефную церковь.
Значительного хронологического разрыва между первой и второй строительными
фазами не было, потому что уровень пола
остался прежним. После частичного разрушения верхних частей здания его еще
можно было расчистить и отремонтировать. Видимо, тогда же был заложен западный дверной проем, ведущий в мартирий.

Рис. 411. Себастополис. Базилика, юго-западный
столб, вид на юг

Южный вход в мартирий сохранялся.
Можно ли связать эту перестройку с известием Прокопия Кесарийского о том, что
Юстиниан отстроил Себастополис и украсил его новыми зданиями? Действительно,
восстановление базилики произошло довольно быстро. Но соответствует ли крайняя скромность этой однонефной постройки словам Прокопия о том, что Юстиниан
украсил город великолепными зданиями?
Очень возможно, что Прокопий, желая

212

Рис. 412. Дранда. Церковь VI в. перед реставрацией
конца XX в., вид с северо-востока

Рис. 413. Дранда. Церковь VI в.,
поперечный разрез, вторая пол. XIX в.

В интерьере базилики произошло еще
одно изменение. В юго-западной части
центрального нефа появилось захоронение,
которое разрушило вымостку. Оно было
совершено в гробнице из вертикально поставленных плоских черепиц и содержало
два костяка, оба без инвентаря. Тип черепичной гробницы был массовым в позднеантичное и раннесредневековое время. Положение гробницы и разрушение пола говорят о том, что церковь, уже однонефная,
перестала функционировать.

Мартирий и экседра

Рис. 414. Дранда. Церковь VI в., южный притвор

польстить императору, по своему обыкновению, преувеличивал его деяния. Или же
к числу строительных успехов Юстиниана
в Абхазии можно отнести монументальную и отлично сохранившуюся купольную
кирпичную церковь в селе Дранда, в 23 км
к югу от Себастополиса? Вот она, скорее
всего, была построена в поздне-юстиниановскую эпоху, после разрушения Себастополиса в 542 г., и служила кафедралом архиепископства Абазгия, которое подчинялось
константинопольскому патриархату43 (рис.
412, 413, 414).
43

Khroushkova 2006a, p. 77.

Раскопанное нами в 1990 г. помещение, которое примыкает к юго-восточной
грани октогона, служило базилике своеобразным нартексом. Иррегулярный план
этого помещения был обусловлен планом
октогона. Помещение, которое использовалось как мартирий, не было построено
специально. Оно образовалось как огражденное с юга пространство между октогоном, помещением у его южной грани и
западной стеной базилики (рис. 415, 416).
Западная стена базилики была открыта
еще в 1990 г., однако идентифицировать
это сооружение, перекрытое спортивной
площадкой, не было возможности. Западная стена базилики в то же время служила

213

Рис. 415. Себастополис.
Мартирий, вид на запад

Рис. 416. Себастополис. Мартирий, вид на восток

Рис. 417. Себастополис. Мартирий,
восточная стена (или западная стена
базилики, см. план рис. 375)

Рис. 419. Себастополис. Мартирий, югозападный угол базилики, вид на север

Рис. 418. Себастополис. Мартирий,
восточный дверной проем

восточной стеной мартирия (рис. 417).
Мартирий сохранял свою самостоятельность в структуре комплекса: он не сообщался ни с деамбулаторием октогона, ни
с помещением, расположенным к западу.
Один дверной проем, шириной 1,65 м, расположен в середине восточной стены мартирия (рис. 418). Как выяснилось в 2003 г.,
эта широкая дверь вела в центральный неф
базилики. Посетители могли легко пройти
в базилику и к могилам мартирия, минуя
октогон и не создавая встречного движения с другими группами верующих. Другой
дверной проем мартирия, шириной 1,55 м,
был обращен к югу, в сторону городского
квартала (рис. 419).
Положение дверного проема в южной
стене мартирия необычно: он максималь214

Рис. 420. Себастополис. Мартирий, гробница перед южным дверным проемом

Рис. 421. Себастополис. Мартирий,
гробница под вымосткой

но сдвинут к юго-восточному углу помещения и к юго-западному углу базилики. Это
объясняется наличием гробниц, расположенных вдоль южной стены. Три гробницы
составляли единый комплекс, будучи отделены одна от другой узкими перегородками. Все они возвышались над вымосткой и
были предметом почитания (рис. 415, 416).
Восточная гробница оказалась нетронутой (рис. 420). Костяк без инвентаря лежал
в положении, обычном для христиан – на
спине, головой на запад. Череп покоился на узком кирпиче, заостренном с обоих
концов; рядом лежал небольшой фрагмент
мрамора. Кирпичи такой формы и мраморные плитки были использованы в вымостке
opus sectile в базилике, о чем сказано выше.
Здесь еще раз видим, что базилика и мартирий одновременны.
В мартирии была обнаружена еще одна
гробница (рис. 421). Она находилась под
полом мартирия. Стенки и дно этой гробницы сложены из стандартного кирпича размерами 30 х 30 х 4 см. Скелет находился in
situ, на тонкой подсыпке из песка, головой
на запад. Такой же формат кирпича исполь215

Рис. 422. Себастополис. Мартирий, средневековое захоронение

зован в вымостке северного помещения
базилики, как было отмечено выше. Таким
образом, вся юго-восточная часть архитектурного комплекса была единой мартириально-мемориальной зоной, спланированной во время строительства базилики.
Пол в мартирии был вымощен кирпичом. Помимо квадратных кирпичей, в качестве бордюра использованы специально
отформованные треугольные керамические плитки. Известно, что в мартириях
вымостки выполнялись из дорогостоящих
материалов, часто использовались мрамор,
различные виды мозаик. Иногда такая вымостка может указывать на мартириальный
характер помещения, даже если гробницы
не были обнаружены. В Себастополисе вымостки opus sectile и из кирпича существовали только в юго-восточной зоне, тогда как
полы в алтарной части базилики, в центре
октогона и в деамбулатории были покрыты
обычной красноватой гидрофобной бетонной заливкой.
Мартирий использовался как место захоронения и позже, когда само помещение уже не функционировало. На его полу,

в юго-восточной части, были открыты три
христианские захоронения без инвентаря
(рис. 422). Возможно, они относятся к тому
же времени, что и черепичная могила в
центральном нефе базилики, разрушившая
древнюю вымостку.
Некоторые особенности мартирия получили объяснение только после раскопок базилики. Помимо дверного проема, ведущего в базилику, в северном конце той же восточной стены мартирия находится узкий
проем, всего 0,5 м шириной (см. выше, рис.
375, 416). В юго-западном углу мартирия
был выявлен водосток шириной 0,2–0,4 м,
с дном, выложенным черепицей. Он проходит между западной торцовой стенкой западной гробницы и юго-восточным углом
помещения, примыкающего к южной грани
октогона. При этом южная стена мартирия
не примыкает к юго-восточному углу южного помещения, а несколько отступает к
югу, таким образом оставляя пространство
для водостока.
Назначение названных элементов получают объяснение, исходя из взаимного положения октогона и базилики. Необычно

216

Рис. 423. Себастополис.
Октогон и базилика, вид на
юго-запад: 1– восточное
помещение октогона, 2 –
северная стена базилики,
3 – шурф 3

узкий проем в восточной стене мартирия
не был дверью, он никуда не вел. Это было
расстояние, которое отделяло северо-западный угол базилики от южной стены восточного помещения (восточной ветви «креста») октогона. Поскольку восточное помещение октогона было не прямоугольным в
плане, а трапециевидным, после пристройки базилики с ее прямым северо-западным
углом, между ее северной стеной и южной
стеной помещения октогона образовалась
узкое, треугольное в плане пространство
(рис. 423, 424). Для отвода дождевой воды,
затекавшей в этот угол с двух крыш, была
создана простая, но эффективная система.
Пол в мартирии имеет заметный наклон к
западу. В северной части мартирия кирпичная вымостка хорошо сохранилась, поэтому
удалось проследить, что уклон пола вдоль
стены составлял 8 см на 1 метр. По полу
вдоль стены должна была проходить труба, которая шла через узкий проем между
углом базилики и стеной восточного помещения, и выводила воду в сток, отходящий
от юго-западного угла мартирия (рис. 425).
Последний был соединен с общей канализационной системой, расположенной на
примыкающем с юга участке городского
квартала. Эти каналы хорошо сохранились
(см. выше, рис. 372, 373, 374).

Рис. 424. Себастополис. Октогон и базилика,
вид на восток: 1 – южная стена восточного
помещения октогона, 2 – северная стена базилики

217

Рис. 425. Себастополис. Мартирий, водосток

Вся система стоков в этом квартале Себастополиса была ориентирована на запад,
в какой-то специальный резервуар, а не к
югу, в сторону моря. Водоотводная система
была очень актуальна в Себастополисе, который находится в Колхидской впадине с ее
дождливым климатом. Подобный пример
известен в мартирии св. Вавилы в КаусьеАнтиохии, который построен около 381 г.
Он окружен системой каналов, а в одном из
его помещений пол имел наклон. Это объясняется обилием дождей в районе Антиохии44.
Все наблюдения свидетельствуют о том,
что октогон и базилика составляли единый
комплекс, сложившийся в два этапа. У двух
сооружений различное направление продольных осей. Октогон ориентирован на
восток, с очень небольшим отклонением
к северу, а у базилики отклонение к северу выражено более значительно. Сочетание в одном комплексе двух зданий ставит
проблему определения типа религиозного
центра Себастополиса. Это две самостоятельные церкви, объединенные в один комплекс, или одна церковь, состоящая из двух
частей? Поскольку и октогон, и базилика
44

Lassus 1938, p. 18, 23, 27–28.

обладали престолами и, следовательно,
евхаристическими функциями, памятник
является комплексом, состоящим из двух
самостоятельных церквей. Оба здания не
сообщались между собою, они были композиционно объединены в единый ансамбль
благодаря мартирию, помещенному между
базиликой и октогоном.
В центре октогона, точно на оси востокзапад, находится конструкция, которая не
находит аналогий ни на Кавказе, ни в Причерноморском ареале (рис. 426, 427). Эта
конструкция, которая при начале раскопок производила впечатление небольшой
часовни, находит аналогии на территориях, весьма отдаленных от Причерноморья.
Это, прежде всего, группа церквей северной Сирии, где экседры в центре базилики
известны давно и хорошо изучены историками архитектуры, археологами и литургистами. Экседру в Сирии первоначально
назвали сирийским амвоном, в последнее время более употребительны термины «бема», «бема-экседра», «амвон-бема»,
«бема-трон» (рис. 428)45. Важное открытие
эпиграфического памятника в церкви Святых Мучеников 447 г. в деревне Тайибат
аль-Имам-Хамах в центральной Сирии,
где мозаичная надпись именует экседру
«троном», позволяет судить о том, как называли это литургическое устройство современники46.
Полуциркульная скамья, расположенная в восточной части церкви и ориентированная на восток, а не на запад, как в
Сирии, известна также в группе церквей,
расположенных на территории юрисдикции кафедры Аквилеи, на землях римской
провинции Норик (совр. Австрия). Здесь исследователи именуют это устройство «свободно стоящей скамьей для духовенства»
(subsellium), а иногда – «внутренней апсидой». Наша экседра, ориентированная на
восток, обладает сходством со «скамьями
для духовенства» аквилейского типа, с од45

Хрушкова 2012а, с. 631, рис. 106.

Zaqzuq, Piccirillo 1999, p. 452–464; Хрушкова
2002, с. 226-230.

218

Рис. 426. Себастополис. Экседра в центре октогона, начало раскопок, вид на северо-запад

Рис. 427. Себастополис.
Экседра, вид на восток

Рис. 428. Сирия. Церковь Дехес, экседра (сирийский
амвон, бема-трон), вид на восток

ной стороны, но также и с «сирийском амвоном», – с другой47.
Экседра Себастополиса является изолированным феноменом на обширной территории, между Антиохией и Аквилеей. Она
не находит аналогий ни на Кавказе, ни в
Причерноморье, ни в Константинополе, ни
в Малой Азии.
47

Хрушкова 2002, с. 231; Khroushkova 2006a, p. 65–66.

Хронология
Нам известна одна точная дата – разрушение архитектурного комплекса в 542 г.
На церкви и прилегающем с юга участке
было найдено десять монет, из них удалось
определить шесть. Самая ранняя монета
– серебряный трибол Адриана (117–138),
чеканенный в Кесарии Каппадокийской,
а самые поздние – две бронзовые монеты

219

Юстинианна I (527–565), выпущенные в
Антиохии-Теополисе в 546–547 гг. Именно
они наиболее достоверны с точки зрения
стратиграфии. Одна из них была найдена в
слое разрушения над каналом, выводящем
воду из мартирия. Другая юстиниановская
монета была найдена непосредственно на
остатках западной стены уже разрушенного мартирия. В этом месте прослеживались
следы сильного пожара. Эти две монеты
подтверждают время разрушения церкви48.
В этом обычном для Восточного Причерноморья нумизамтическом комплексе римско-византийских монет есть редкая находка – иранская монета (рис. 429). На лицевой
стороне читается: ÞAONANOÞAO KANHÞKI
KOÞANO (царь царей Канишка Кошан).
Изображен стоящий Канишка, с лицом, повернутым вправо, слева от него – алтарь. В
правой руке анкус, в левой – длинный скипетр, языки пламени на плечах. Оборотная
сторона: MIIPO (Митра). Стоящий Митра,
с лицом, повернутым вправо и протянутой правой рукой, над головой – лучистый
нимб, слева – тамга. Это монета Канишки
Первого, о чем говорит хорошо читаемая
надпись. Дата выпуска: между 127 и 152 гг.
Возможно, монета оставалась в обороте довольно долгое время после выпуска49. Эта
иранская монета по времени сопоставима
с монетой Адриана, найденной на том же
участке квартала Себастополиса.
После пожара 542 г. на октогональной
церкви проводились работы, с целью приспособить ее к каким-то иным функциям.
Дверной проем в восточной стене мартирия, который вел в базилику, был заложен.
К среднему пилястру юго-восточной грани
октогона была пристроена перегородка, сохранившаяся на длину 0,9 м. Она была опущена прямо на бетонный пол, который в
этом месте сохранился достаточно хорошо.
Уровень функционирования помещения
оставался прежним, бетонный пол в деамбулатории продолжали использовать. Ви48

Хрушкова 2002, с. 237–242.

Пользуюсь случаем выразить благодарность
Кириллу Школьнику, который определил монету.
49

Рис. 429. Себастополис. Монета Канишки.

димо, эти переделки производились вскоре
после пожара 542 г.
В северо-западном углу изученного нами
участка находятся остатки стен более позднего сооружения. Назначение его неясно,
участок, примыкающий к западу, остается
не раскопанным. В северо-восточной части октогона первоначальный бетонный
пол деамбулатория был покрыт новой вымосткой из слоя булыжника, плотно уложенного без раствора. Эта новая вымостка
лежала в одном уровне с остатками стен
уже разрушенной экседры. Вымостка из
булыжника заполняла также пространство внутри экседры (рис. 430). Однако эти
переделки не позволяют составить представление о характере нового сооружения.
Ясно лишь, что октогон перестал функционировать как культовое сооружение,
и его остатки использовали, возможно, в
качестве жилища. Эти перестройки хронологически не были значительно отделены
от времени функционирования раннехристианского комплекса.
Средневековая эпоха в Себастополисе
лучше отражена не в архитектурных остатках, а в археологических материалах. Среди массы позднеантичной и средневековой
керамики, выделяется большая группа поливной посуды XIII–XIV вв., которая будет
рассмотрена в следующей главе.
Вопрос времени строительства церкви
Себастополиса менее ясен, чем дата ее разрушения. Особенности плана церкви по-

220

Рис. 430. Себастополис. Октогон, экседра, поздняя вымостка из булыжника

зволяют представить его место в эволюции
раннехристианских октогонов. Наш октогон относится к числу т. наз. «свободных», у
которых октогональная форма выражена в
наружном объеме, а не включена в прямоугольный контур. Такие центрические сооружения строились и на Востоке, и на Западе.
Особую роль они играли на Христианском
Востоке, начиная с константиновской эпохи. В сопоставлении с широко известными
памятниками, представленными на таблице «концентрических церквей», которую
составил В. Шалев-Хурвиц, наш октогон относится к числу небольших (рис. 431)50.
У октогона Себастополиса нет апсиды –
это архаизирующая черта. Важная датированная аналогия – церковь на горе Гаризим,
построенная императором Зеноном в 484 г.
Это октогон, окруженный дополнительными помещениями, но уже с алтарной апси-

дой и двумя симметричными пастофориями В общей линии развития архитектурного типа «концентрических церквей» наш
октогон представляется более древним, чем
в Гаризим. Он соответствует началу или
первой половине V в.51. Базилику пристроили позже, но не более, чем полвека спустя.
В 542 г., во время византийско-персидской войны, весь комплекс был разрушен,
слой пожара и разрушения хорошо прослеживается на всех участках. После войны восстановили только базилику, в виде
простейшей однонефной церкви. Кафедрал
Абазгской епархии, созданной по окончании византийско-персидских войн, построили не на руинах города, а в некотором
отдалении, – в с. Дранда, древнее название
которого нам неизвестно.

Shalev-Hurvitz 2015, pl. 20. Таблицу «концентрических церквей» Вереда Шалев-Хурвица мы дополнили планом октогона Себастополиса.
50

221

Хрушкова 2002, с. 237–259; Khroushkova 2006a,
p. 67–70.
51

Jerusalem, Anastasis

Caesarea

Jerusalem, Ascension

Jerusalem, Kathisma

Jerusalem, Mary’s tomb
Jerusalem, Dome of the Rock

Ravenna, S Vitale

Philippi

Constantinople
SS Sergius
and Bacchus

Mount Gerizim, Theotokos
Aachen,
Palatine Chapel

Hierapolis

Scythopolis

Sebastopolis

Rome, S Stefano Rotondo
Рис. 431. Таблица ранневизантийских «концентрических церквей» и октогон Себастополиса

222

Шурфы в центре экседры
Шурфы в центре октогона важны тем, что
в этом месте стратиграфия не была нарушена позднейшими перекопами. В июле
1992 г. мы заложили два шурфа. Небольшой
шурф 1 размерами 2 х 0,6 м и глубиной 1,0
м был заложен у северного конца экседры,
с ее внутренней стороны (рис. 432). Этот
небольшой пробный шурф имел целью выяснить наличие фундаментов у этой конструкции. Был установлен важный факт: экседра не имела фундаментов, т. е. она была
не постройкой (часовней, «эдикулой», как
можно было предполагать), а элементом
интерьера, мебелью. Выяснив это, мы заложили внутри экседры шурф 1А размерами
около 3,0 х 3,0 м (насколько позволяли размеры экседры), с целью установить стратиграфию, доведя его до материка. Глубина
шурфа достигла около 5,5 м от современной
поверхности и около 4,5 м от уровня пола в
экседре (рис. 433, 434)52.
Из-за быстрого поступления грунтовых
вод удалось довести до материка только северо-западный квадрат шурфа. Его основные стратиграфические характеристики
следующие. Материковым слоем является
темно-синяя, почти черная, плотная вязкая
глина. В предматериковом слое такой же
глины были найдены остатки деревянных
конструкций, которые использовались для
укрепления почвы под фундамент какогото сооружения, кости крупного животного и
керамическая крошка – очень мелкие фрагменты строительной керамики. В верхней
части этого слоя прослежены тонкие прослойки раствора, видимо, остатки вымостки. В этом слое встречались угли.
Нижний слой шурфа датируется фрагментами чаши голубого стекла с выступами-ребрами снаружи. Такие чаши, получившие
название Rippenschale, были широко распространены в I в. н. э. по всему Средиземноморью, от Трира до Палестины. Многочисленность и происхождение чаш из датиро-

Рис. 432. Себастополис. Октогон, экседра,
шурф 1, вид на восток

ванных комплексов делает их датирующим
материалом53. Территориально ближайший
к нашей чаше подобный, археологически
целый сосуд хранится в Музея истории города-курорта Сочи54.
Под бетонным полом экседры шла подсыпка из гравия, ниже следовал нетронутый
слой темной земли, с примесью желтоватой
глины, местами глина прослежена в виде
тонкой прослойки. Мощность слоя земли
достигает 0,5 м. Этот слой содержит следы
горения, фрагменты плоской черепицы и
другие находки. Эти остатки свидетельствуют о том, что какое-то здание, предшествующее церкви, было разрушено пожаром.
53

Хрушкова 2002, с. 220–224; Khroushkova 2006a,
p. 64; Хрушкова 2017е, с. 190–222.
52

223

Хрушкова 2002, с. 221, 224.

Khruškova 2009 p. 338, fig. 3. Этот сосуд рассмотрен ниже, в Главе 8, рис. 654.1.
54

Условные обозначения:
1–фрагменты керамики, 2 –
фрагменты цемяночного раствора,
3 – угли, 4 – кости, 5 – гравий (подсыпка под вымостку), 6 – фрагменты мрамора, 7 – серый раствор, 8
– горелое дерево, 9 – глина желтая, 10 – темная земля, 11 – земля
с глиной, 12 – шлак, 13 – остатки
бетонной вымостки, 14 – песок с
галькой, 15 – фрагменты обожженной глины, 16 – серо-синяя глина
(материк), 17 – остатки деревянных конструкций.

Рис. 433. Себастополис. Октогон, экседра, шурф 1А, план и разрезы A–B, B–C

224

Рис. 434. Себастополис. Октогон, экседра, шурф 1А, разрезы C–D, D–A

Самая интересная находка – комплекс черепиц с латинским клеймом. На некоторых
экземплярах буквы хорошо читаются, на
других едва можно различить лишь следы
слабо оттиснутого прямоугольного клейма
XV Аполлонова легиона. Три фрагмента черепицы того же легиона ранее были найдены в Питиусе, в слоях II и III вв.
Важно отметить, что в шурфе 1А полностью отсутствовали остатки погребений.
Это обстоятельство хорошо согласуется с
положением архитектурного комплекса
внутри стен римского кастелла. Захоронения intra muros в поздеантичных городах
стали появляться только с распространением христианства. Самый ранний и
исключительный факт, не имеющий аналогий, – внесение мощей трех апостолов в
церковь Св. Апостолов в Константинополе.
Оно было совершено по инициативе Кон-

стантина Великого (272-337), но уже после
смерти императора. Общее правило в раннехристианском мире – захоронения внутри городских стен появляются не ранее V
в., говоря о достоверно датированных памятниках.
Шурф 1А выявил еще один важный факт.
На этом прибрежном участке, так же, как
и на другом участке, удаленном от береговой линии (мы исследовали его в 1985 г.55),
самые ранние археологические материалы, найденные в предматериковых слоях,
датируются римской эпохой, не ранее I в.
до н. э.–I в. н. э. Для выявления археологических остатков Диоскурии эпохи грече-

225

На этом участке (т. наз. Раскоп 1) мы впервые
в истории изучения Сухумской крепости в траншее
1 довели раскоп до материка: Хрушкова 2002, с.
195–198, рис. 67 (вкладыш), 68, табл. XLV, 1, XLVI;
Khroushkova 2006a, p. 57, pl. 27с, 28а.
55

ской колонизации нужны не изолированные находки, а исследование слоев и комплексов. Однако именно это и составляет
главную проблему. Быстрое поступление
грунтовых вод никогда ранее не позволяло довести раскопки до материка56.

Материалы из шурфа 1А
Ниже дается описание археологических
материалов.
1. 92/3008 (рис. 435.1, 436.7). Лезвие железного ножа; искривлен, покрыт ржавчиной. Длина 5 см, ширина 1,8 см, ширина
максимальная 1,6 см, толщина спинки около 2 мм, верхний край скошен.
2. 92/3004 (рис. 435.2, 436.9). Свинцовая
пластинка, согнутая вдвое, с узким отверстием в месте сгиба. Длина пластинки 8,2
см, ширина 1,6 см, толщина 2 мм. Незначительные следы известкового мелкого раствора кремового цвета. Служила держателем для фитиля в стеклянных лампах, фитиль продевался в сгиб пластинки.
3. 92/620 (рис. 435.6, 436,8). Свинцовая
пластинка, такая же, как предыдущая. Сохранилась хуже, один конец обломан; на
изломе видно, что она сложена из двух тонких листов свинца. Длина фрагмента 5,9 см,
ширина 1,3 см. На пластинке сохранились
следы обгоревшей известковой обмазки и
маленький фрагмент обгоревшей керамики
в растворе. Подобные пластинки находили
в Палестине, Греции и других местах, при
раскопках ранневизантийских церковных
зданий57.
4. 92/2395 (рис. 435.3, 436.12). Гвоздь железный кованый, четырехгранный. Шляпка слегка выпуклая, неправильной формы,
размеры 2 х 2 см, длина 4,6 см, конец обломан. Сильно корродирован.
5. 92/2396 (рис. 435.4, 436.13). Гвоздь железный кованый, похож на предыдущий, в
сечении четырехгранный с широкой скругленной шляпкой неправильной формы,
На рис. 432 видно, что вода стоит на дне шурфа
глубиной 1 м, считая от уровня пола в экседре.
56

Sodini, Kolokotsas 1984, p. 187, note 13, pl. 70.

диаметром примерно 2,6 см, длина 4,3 см.
Корродирован.
6. 92/2400 (рис. 435.5, 436.10). Пластинка
от обкладки ручки ножа из кости домашнего животного. Найдена в слое темной земли
с примесью желтоватой глины. Цвет светло-серый, состоит из трех фрагментов. Крепилась к ручке с помощью двух заклепок,
от которых сохранились отверстия. Длина
пластинки 10 см, ширина 2,7–3 см, она сужается к концу, толщина 5 мм в середине, к
краям скошена.
7. 92/2420, 2506, 2503 (рис. 435.7, 436.4).
Пять фрагментов стеклянной чаши, найдены в предматериковом слое темно-синей
глины. Все фрагменты относятся к верхней
части корпуса, некоторые из них удалось
склеить. Чаша неглубокая, высотой около
7 см, широкого диаметра, стекло прозрачное, голубоватое, максимальная толщина
стенки достигает 4 мм. Характерная черта
– рельефные вертикальные ребра снаружи,
сужающиеся книзу. I в. н. э.
8. 92/2505 (рис. 435.8, 436.11). Горшочек
шаровидный, стенка тонкая, хрупкая; трещина на корпусе. Найден в верхнем слое
темной земли. Диаметр дна 3,6 см, высота
10,1 см. Глина светло-коричневая, с легким
оранжевым оттенком, обжиг хороший. Тулово сильно расширяется от дна, венчик
слабо отогнут, сохранились следы тонкой
плоской ручки, прикрепленной под венчиком и другим концом – на середине тулова.
В верхней части сосуда снаружи видно слабое рифление. Сосуд местного производства, похожий по фактуре на посуду цебельдинской археологической культуры.
9. 92/2137 (рис. 435.9, 436.5). Пластинка
деревянная темно-серого цвета, деталь конструкции неясного назначения. Найдена в
нижнем слое шурфа. Размеры 16,4 х 2,2 х 0,6
см. С одного конца пластинка скошена, а с
другого, возможно, обломана. Длинные стороны предмета обработаны по-разному: одна
гладко обстругана, а лицевая сторона имеет
форму полувалика. Верхняя поверхность пластинки покрыта поперечными желобками,
которые углубляются к лицевой стороне.

226

Рис. 435, 436. Себастополис. Октогон, экседра, шурф 1А. Археологические материалы из шурфа

10. 92/2352 (рис. 436.1, 437.1). Подошва
кожаного сандалия. Найдена в нижнем
слое шурфа, в предматериковом слое, там
же, где были найдены остатки деревянных
конструкций (кольев), на глубине 3,73–4,11
м от пола экседры58. Максимальная длина
подошвы 13 см, ширина 3,8 см. Она состоит из 3 слоев кожи: подошва, средний слой
и стелька. Слои скреплены железными гвоздиками, вбитыми в подошву. Сохранилось
9 штук, всего их, судя по отверстиям, было
свыше 20. Гвозди длиной от 9 мм до 1,1 см, с
загнутыми концами, шляпки округленные,
8 мм в диаметре; покрыты ржавчиной.
В более раннюю публикацию, к сожалению,
вкралась ошибка: написано, что сандалий был найден в слое темной земли: Хрушкова 2002, с. 221.
58

11. 92/2352а (рис. 436.2, 437.2). Подошва кожаного сандалия, похожа на предыдущую, но худшей сохранности; найдена
вместе с описанной выше. Подошва сохранилась на длину 9 см, ширина 5,5 см, сохранилось 2 гвоздя. Средний слой и стелька сохранились в длину на 5,4 см, ширина фрагмента 2,4 см. У этого экземпляра гвозди и,
соответственно, отверстия для них в подошве, больше размерами. Один гвоздь длиной 1,3 см, шляпка конусообразная диаметром 1,1 см; у другого гвоздя длина ножки
1см, шляпка закругленная, неправильной
формы, диаметр около 1 см. Ножки гвоздей
изогнуты. Гвозди покрыты ржавчиной.
Подошвы сандалий принадлежали разным парам. Они датируются тем же временем, что и стеклянная чаша и колхидские

227

Рис. 438. Рим. Колонна Траяна, фрагмент

деформирован, и, к сожалению, разрушился
сразу после извлечения из земли.

Краснолаковая посуда

Рис. 437. Себастополис. Октогон, экседра,
шурф 1А, кожаные сандалии

амфоры. Кожаные сандалии – ясное свидетельство римского военного присутствия в
Себастополисе. Начиная с I в. до н. э., сандалии (caligae) были частью экипировки римских солдат. Они выходят из употребления
после 1 четверти II в., или, возможно, после
II в.59 Способ крепления сандалий на ноге
хорошо известен по иконографическим
данным, например, по рельефам колонны
Траяна (98–117) (рис. 438).
12. 92/3001 (рис. 436.3). Бронзовый предмет, найден в слое темной земли с примесью глины. Круглый в основании, диаметр
5 см, выпуклый в середине, с отверстием в
центре; покрыт зеленоватой патиной. Назначение неясно.
13. 92/24 (рис. 436.6). Золотая игла длиной 8,7 см. Самое вероятное, фрагмент
фибулы военачальника высокого ранга. Не
имеет аналогий в памятниках Абхазии.
14. Топор железный, найден в верхнем
слое темной земли. Сильно корродирован,
59

Bishop and Coulston 2006, p. 40–42, note 34.

В шурфе 1А была найдена группа фрагментов краснолаковой посуды (рис. 439).
Мы описываем ее в хронологической последовательности. Хронологическое определение краснолаковой керамики дал д-р
Кшиштоф Домжальский, которому автор
выражает искреннею признательность за
ценные соображения. Важно отметить,
что хронологические рамки керамики,
определенные по ее типам, соответствуют
общей хронологии шурфа, по нашим данным.
1. 92/2388 (рис. 439.5). Фрагмент тонкостенного кубка с расширяющимися стенками, диаметр дна 4 см, высота 5,1 см, толщина стенки 4 мм, дна – 2 мм. Глина тонко
отмучена, на изломе черепок светло-коричневый, розоватый. Покрытие коричнево-оранжеватое, снаружи видны редкие частицы слюды. Вторая половина I в.
2. 92/2366 (рис. 439.6). Фрагмент стенки и
бортика чаши. Вертикальный бортик высотой 2,3 см четко отделяется от стенки с помощью углубления изнутри и рельефного
выступа снаружи. Толщина бортика и стенки 4 мм. Глина тонкая, светло-коричневая
на изломе, редкие частицы слюды снаружи.
Покрытие красноватое, снаружи на бортике
коричневатое. Форма 6 по Дж. Хейсу, ранне-

228

римская понтийская sigillata, конец II – первая половина III в.
3. 92/2315 (рис. 439.4). Дно широкой тарелки, склеено из двух фрагментов, диаметр 10,5 см, кольцевой поддон высотой 8
мм, толщина черепка у дна и у края одинаковая – 8 мм. Глина светло-коричневая, на
изломе оранжеватая, в тесте частицы слюды. На обратной стороне видны слабые полосы от гончарного круга. Дата, предположительно, III в.
4. 92/2338 (рис. 439.9). Дно и часть стенок
широкой чаши на поддоне. Диаметр дна 8
см. Толщина черепка 7 мм. Снаружи покрытие не сохранилось, изнутри лак оранжеватого цвета частично сохранился на стенке.
Снаружи и изнутри дно и стенки исчерчены
по сухому черепку иррегулярными врезными полосами. Снаружи видна буква, напоминающая заглавную альфу. У дна снаружи,
сохранились следы мелкозернистого кремового раствора. Глина тонкая, светло-коричневая, снаружи редкие частицы слюды.
Понтийская sigillata, III в.
5. 92/2150 (рис. 439.1.2). Часть дна и стенки широкой тарелки, диаметр поддона 8,8
см, высота поддона 9 мм. Толщина черепка
у дна 6–8 мм, толщина дна 4 мм, оно выделено снаружи небольшим круглым в сечении утолщением. Глина светло-коричневая,
содержит мелкий песок и мелко дробленую
керамику, немногочисленные частицы слюды снаружи и изнутри. Изнутри покрытие
красновато-оранжевое, видна темная полоса (след огня?); снаружи на стенке затек
лака. Понтийская sigillata, III в.
6. 92/2492 (рис. 439.8). Закраина тонкой
чашечки, толщина черепка 4–6 мм, глина светло-коричневая, розоватая, снаружи
множество мелких частиц слюды. Покрытие утрачено. IV в.
7. 92/2374 (рис. 439.7). Фрагмент чашки,
по форме, толщине и качеству глины очень
похожий на предыдущий сосуд. IV в.
8. 92/2170 (рис. 439.3). Часть дна широкой тарелки с высоким вертикальным бортиком (2,3 см), толщина которого достигает
8 мм. Снаружи бортик отделяется от дна ре-

1
92 / 2150

3
92 / 2170

92 / 2315

6
92 / 2366

92 / 2374

5
92 / 2388

8
92 / 2492

9
92 / 2338

Рис. 439. Себастополис. Октогон, экседра,
шурф 1А. Краснолаковая керамика

льефным выступом. Глина тонкая, светлокоричневая, на поверхности черепка немногочисленные частицы слюды. IV в.
Хронологические рамки краснолаковой
посуды из шурфа, – с I по IV в., – соответствуют датам других находок в шурфе 1А.

Амфоры
1. 92/2406 (рис. 440.1). Амфора: венчик,
горловина и ручки. Снаружи черепок серокоричневатый, с мелкими фрагментами керамики и пироксена, на изломе частицы извести. Изнутри цвет темно-серый. Венчик
скругленный, ручки овально-уплощенные,
верхний конец прикреплен к треугольному

229

Рис. 440. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры из нижнего слоя

Рис. 441. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, горловины

в сечении ребру, расположенному под венчиком. Толщина стенки внизу горловины 8
мм. Найдена в нижнем слое предматериковой глины шурфа 1А.
2. 92/2417 (табл. 440.2). Амфора, венчик
и горловина. Похожа на 92/2406, найдена в
том же слое. Верх венчика плоский, его ширина 9 мм; уплощенные ручки были прикреплены к ребру под венчиком. Черепок
серо-коричневатый. В глине дробленая керамика, частицы пироксена и извести. Изнутри след прикрепления горловины к тулову. Толщина стенки 6 мм.
Характерные черты этих амфор: серо-коричневый цвет черепка, короткое
горло, переходящее в покатые плечики,
наличие довольно острого ребра под венчиком, уплощенно-овальные в сечении
ручки, – позволяют классифицировать их
как «колхидские». Этот хорошо известный

региональный тип т. наз. коричневоглиняных амфор, с сужением корпуса в нижней
части («с перехватом») и конической ножкой, был распространен в Причерноморье.
По классификации С. Ю. Внукова, наши
амфоры относятся к варианту Кх (Колхида) IС, к его ранней хронологической группе, которая датируется примерно от второй половины I в. до первой половины II в.
н. э.60. Дата этих амфор согласуется с датой
описанной выше стеклянной чаши из того
же слоя.
3. 92/2280 (табл. 440.3). Горловина амфоры с венчиком и частью ручек. Венчик диаметром 5,7 см отличается «припухлостью»;
ручки широко отведены и приподняты;
на переходе от венчика к горловине в месте прикрепления ручек виден небольшой
Внуков 2003, c. 160, 164, 170, рис. 66 (342, 347,
348, 353).

230

выступ. Ручки плоские в сечении, максимальная толщина стенки горловины 1,1 см.
Глина тонкая, светлая, цвет светло-коричневый, оранжеватый; в тесте много мелких
частиц слюды, редкие частицы извести.
4. 92/2287 (табл. 441.1, 442.5). Часть венчика и стенки амфоры, склеена из двух
фрагментов. Глина среднекоричневая, с
частицами слюды и мелкими фрагменты
керамики. Плавно отогнутый венчик на переходе к стенке образует треугольное в сечении ребро. С одной стороны виден след
ручки, прикрепленной к ребру.
5. 92/2283 (табл. 441.2, 442.4). Часть венчика и горловины, склеена из фрагментов.
Фрагмент ручки, возможно, относится к той
же амфоре. Глина среднекоричневая, с примесью мелкого песка, с редкими частицами
пироксена и извести и включениями мелко
дробленой керамики. Венчик плоский, слабо отогнутый, утолщенный кнаружи. Ручка
плоская, со слабо выраженными желобками
с обеих сторон, прикреплена к ребру под
венчиком. Изнутри в месте прикрепления
ручки три следа от пальцев, нанесенные до
обжига.
6. 92/2386 (табл. 441.3, 442.6). Венчик и
часть цилиндрической горловины широкогорлой тонкостенной амфоры, склеен
из трех фрагментов. Глина тонкая светло-коричневая, с частицами слюды. Снаружи видны остатки красноватого ангоба.
Венчик плоский, ширина 1,3 см, в сечении
подтреугольный, отделен от горловины
узким валиком. Ручки уплощенные, с едва
заметным желобком, прикреплены почти
под венчиком; на изломе ручки в середине серая полоса. Толщина стенки внизу
4–5 мм.
7. 92/2373 (табл. 441.4, 442.2). Часть венчика коричневоглиняной амфоры, сохранился след ручки. Тесто довольно грубое,
много частиц извести, редкие частицы
слюды. Венчик уплощенный, слабо отогнутый, отделен от горловины неглубоким желобком. Ручка в сечении сверху овальная,
внизу подтреугольная. Толщина черепка
внизу 5 мм.

8. 92/2194 (табл. 441.5, 442.11). Венчик
тонкостенной широкогорлой светлоглиняной амфоры. В глине редкие частицы
слюды и извести. Венчик плавно отогнутый, округлый кнаружи. Следы ручки, которая прикреплялась почти под венчиком к округлому выступу. Толщина стенки
внизу 3 мм.
9. 92/204 (табл. 441.6, 442.9). Часть венчика широкогорлой амфоры. Глина среднекоричневая, тонкой фактуры, черепок покрыт плотным слоем светло-серого ангоба
снаружи и изнутри, на изломе цвет коричневато-серый. Венчик с неглубоким желобком снаружи плавно сужается, на переходе
к стенке слабо выраженный желобок.
10. 92/2228 (табл. 441.7, 442.1). Венчик
склеен из 4 фрагментов, потрескался от
сильного воздействия огня, цвет темно-серый. Вероятно, местная коричневоглиняная
амфора. Тесто грубое, в нем много крупного
песка, единичные мелкие фрагменты дробленых ракушек. Венчик сверху плоский,
слегка утолщенный кнаружи; ниже – скругленное ребро, к которому прикреплялись
ручки. Ручки плоские, ширина 5,6 и 5,9 см.
11. 92/3025 (табл. 441.8. 442.3). Венчик
амфоры с горловиной и остатками ручек.
Глина среднекоричневого цвета, довольно
грубо промешана, содержит примесь песка
и редкие частицы пироксена. Венчик слабо отогнутый, подтреугольный в сечении.
Плоские ручки шириной 4,1 и 3,3 см прикреплены высоко под венчиком; у одной
из них сверху два выраженных желобка
различной ширины. Толщина стенки внизу
4–5 мм.
12. 92/2267 (табл. 442.7). Венчик толстостенной амфоры. Глина светло-коричневая,
тесто довольно рыхлое, включения мелкого песка и частиц слюды. Венчик отогнут и
прилеплен к стенке снаружи, местами прижат пальцем. Ручка прикреплялась под венчиком. Толщина стенки 1,1 см.
13. 92/2202 (табл. 442.8). Часть горловины без венчика амфоры с расширяющимся корпусом. Глина среднекоричневая, довольно грубая, снаружи более светлая, чем

231

92 / 2228

92 / 2373

92 / 3025

92 / 2287

92 / 2386

92 / 2283

92 / 2267

92 / 2289

92 / 2202

92 / 2194

92 / 204

92 / 1698

изнутри, на поверхности редкие частицы
слюды, на изломе – частицы извести. Толщина черепка внизу 1 см.
14. 92/2289 (табл. 442.10). Часть утолщенного венчика светлоглиняной широкогорлой амфоры. Глина светло-серая, тонкая, на
изломе кремовая, на поверхности мелкие
частицы слюды. Толщина стенки внизу 8 мм.

92 / 2248

Рис. 442. Себастополис.
Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, горловины

15. 92/1698 (табл. 442.12). Венчик. Глина светло-коричневая, с мелким песком
и частицами слюды и пироксена. Венчик
плоский, отогнут «воротничком», горловина широкая, «припухлая». Толщина стенки
внизу 7 мм.
16. 92/2248 (табл. 442.13). Часть венчика светлоглиняной тонкостеннной ам-

232

92 / 191

92 / 2482

92 / 2383

92 / 2281

92 / 1034

92 / 1709

92 / 2375 92 / 2382

92 / 2500

92 / 2359

92 / 2344

92 / 2227

92 / 2411

92 / 2384 92 / 2364
92 / 853

Рис. 443. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, ручки и стенка

Рис. 444. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, ручки

форы. Глина светло-коричневая тонкая, с
небольшим количеством мелкого песка,
частицами слюды и извести. На изломе
черепка сероватая полоса. Венчик отогнутый закругленный. Толщина черепка
внизу 4 мм.
17. 92/191 (табл. 443.1, 444.1). Ручка небольшой амфоры, склеена из двух фрагментов, с частью венчика и частью стенки. Черепок серо-коричневатый, редкие частицы
пироксена. Ручка в сечении почти овальная,
края немного сужены. Горловина резко расширяется к тулову. Толщина черепка 5–6 мм.
18. 92/2281 (табл. 443.2, 444.2). Ручка с

частью горловины, склеена из двух фрагментов. Глина тонкая, цвет светло-коричневый, оранжеватый, на поверхности частицы
слюды. Ручка в сечении близка к овальной,
на внутренней стороне едва заметный желобок. Толщина стенки 1,1–1,2 мм.
19. 92/2482 (табл. 443.3 , 444.4). Фрагмент
ручки, склеен из двух частей. Глина светло-коричневая, оранжеватая, с примесью
мелко дробленой керамики и фрагментов
стекла. На поверхности много частиц слюды, их меньше на изломе. Ручка в сечении
овальная, снаружи продольный желобок
посередине.

233

20. 92/2375 (табл. 443.4, 444.12). Фрагмент массивной ручки. Глина серая, частицы слюды на поверхности, на изломе – довольно грубое тесто, с включениями мелко
дробленой керамики и редких частиц слюды. Ручка в сечении близка к овалу, уплощенная изнутри, с небольшим ребром снаружи.
21. 92/1709 (табл. 443.5, 444.9). Ручка
массивная, глина светло-коричневая, с дробленой керамикой и мелким песком; плоская в сечении, снаружи два выступа и три
желобка.
22. 92/2359 (табл. 443. 6, 444. 6) . Фрагмент
массивной ручки. Глина светло-коричневая, оранжеватая, на изломе слоистая; содержит примесь мелкого песка и дробленой
керамики, частицы извести и слюды. Ручка
уплощенная, изнутри небольшой продольный желобок, снаружи – два валика.
23. 92/2344 (табл. 443.7, 444.10). Фрагмент ручки небольшой амфоры. Глина серовато-коричневая, с мелкими частицами пироксена и слюды, на изломе много мелкого
песка и фрагмент извести. Ручка уплощенная, суженная к краям; с наружной стороны
у края слабо выраженный желобок, изнутри
неглубокий желобок.
24. 92/853 (табл. 443.8, 444.16). Фрагмент
ручки с частью стенки. Черепок коричневый, тесто грубое, примесь песка и извести. Ручка плоская широкая, с желобком. На
стенке густое рифление типа «набегающей
волны».
25. 92/2382 (табл. 443.9, 444.13). Фрагмент ручки небольшой амфоры. Глина темно-серая, много пироксена, редкие частицы
слюды и мелко дробленой керамики. Ручка
в сечении уплощенная с внутренней стороны, суженная к краям.
26. 92/2383 (табл. 443.10, 444.8). Ручка
небольшой амфоры с фрагментом горловины. Глина темно-серая, с примесью мелкого песка, дробленой керамики, частицами
слюды. Ручка плоская, утолщенная с одного
конца, со слабо выраженными желобками.
Толщина стенки у горловины 4–5 мм.
27. 92/2411 (табл. 443.11, 444.11). Фраг-

мент ручки, овальной в сечении, с одного края узкий желобок. Глина коричневооранжеватая, на поверхности много песка,
редкие частицы слюды, на изломе мелко
дробленая керамика.
28. 92/2384 (табл. 443.12, 444.14). Нижний конец ручки, в месте прикрепления к
стенке. Ручка в сечении уплощенная, близкая к овалу. Глина серо-коричневатая на поверхности, на изломе коричневая, частицы
пироксена.
29. 92/2364 (табл. 443.13, 444.15). Фрагмент ручки небольшой амфоры. Плоская с
двумя желобками на наружной части. Глина
серовато-коричневая, на изломе частицы
извести. Толщина 1,1 см.
30. 92/2379 (табл. 443.14, 446.20). Стенка амфоры. Глина довольно грубая, с примесью мелкого песка и частиц пироксена.
Изнутри и снаружи темно-серое покрытие,
частично утраченное; на изломе цвет коричнево-красноватый. Толщина стенки 5–7
мм (внизу). По обожженной глине процарапаны греческие буквы, различаются альфа,
перед ней йота (?).
31. 92/2500 (табл. 444.3). Ручка массивная, овальная в сечении (4 х 4,5 см), толщина стенки в месте прикрепления нижнего
конца 1,5 см. Фактура довольно грубая, в
глине частицы слюды. Черепок светло-коричневый, на изломе более темный, снаружи покрыт плотным сероватым ангобом,
частично стершимся.
32. 92/1034 (табл. 444.5). Фрагмент ручки
с частью плоского, слабо отогнутого венчика. Ручка плоская, широкая, с обеих сторон слабо выраженные желобки. В месте
прикрепления ручки изнутри два полукруглые утолщения. Глина светло-коричневая,
красноватая, грубо промешана, с мелким
песком, частицами керамики, слюды и пироксена.
33. 92/2227 (табл. 444.7). Ручка амфоры
с частью горловины. Глина светло-коричневая, оранжеватая, тонкая, с частицами
слюды и извести. На ручке изнутри один
желобок, снаружи – два. Толщина стенки у
горловины 5 мм.

234

92 / 863

92 / 2385

92 / 979

92 / 2268

92 / 1717

92 / 2444

92 / 2416

92 / 2245

92 / 3032

92 / 2175

Рис. 445. Себастополис.
Октогон, экседра, шурф 1А.
Амфоры, донья и стенки

92 / 1528

92 / 2426

92 / 2340

34. 92/2416 (табл. 445.1, 446.1). Дно большой амфоры, цвет среднекоричневый, снаружи темно-серое пятно (следы огня?). В
глине примесь песка, мелко дробленой керамики, частицы пироксена и слюды. Дно
слегка выделено расширением, внутри завиток, темно-коричневое «смоление». Толщина черепка 7–9 мм.
35. 92/863 (табл. 445.2, 446.2). Дно амфоры. Черепок оранжеватый, с частицами
пироксена и слюды, снаружи покрыт кремовым ангобом. Ножка сужена, внизу круглая, диаметром 1,8 см, внутри завиток. На

92 / 2345

92 / 1823

92 / 1124

92 / 2392

поверхности выраженное рифление широкими полосами. Толщина черепка вверху 9
мм.
36. 92/2385 (табл. 445.3, 446.3). Дно тонкостенной амфоры. Цвет среднекоричневый, в глине примесь мелкого песка, частицы пироксена и извести. Ножка слегка закругляется внизу, диаметр 2,4 см. Толщина
черепка вверху 4–5 мм.
37. 92/979 (табл. 445.4, 446.5). Коническое
дно, похожее на дно 92/2245. Цвет среднекоричневый. Дно выделено расширением с
легким закруглением внизу.

235

1
92 / 2416

4
92 / 2245

92 / 863

5
92 / 979

3
92 / 2385

6
92 / 2268

92 / 1717

92 / 2444

10
92 / 1528

92 / 3032

92 / 2340

92 / 2345

9
14

92 / 2175

92 / 1823

92 / 2174

92 / 1124

92 / 2392

20
18
92 / 2426

92 / 2309

92 / 2379

Рис. 446. Себастополис. Октогон, экседра, шурф 1А. Амфоры, донья и стенки

38. 92/2268 (табл. 445.5, 446.6). Коническое дно. Цвет серовато-коричневый, в глине частицы пироксена и слюды, тесто пористое. Толщина черепка внизу 7–8 мм.
39. 92/2245 (табл. 445.6, 446.4). Дно небольшой светло-глиняной амфоры, тесто
тонкое, множество частиц слюды на по-

верхности и на изломе. Круглая ножка выделена расширением, диаметр внизу 2,4 см,
внутри завиток. Толщина стенки вверху 6
мм. Переход от ножки к тулову выделен
легким желобком.
40. 92/1717 (табл. 445.7, 446.7). Коническое дно со следами сильного огня. Осно-

236

вание выделенное, округлое. Цвет черепка
темно-серый. В глине примесь мелкого песка, редкие частицы пироксена. Толщина
стенки вверху 1,4 см.
41. 92/2444 (табл. 445.8, 446.8). Дно амфоры со следами сильного огня, деформировано. Цвет темно-серый, в глине мелко
дробленая керамика и частицы пироксена.
Толщина стенки вверху 7–8 мм.
42. 92/2175 (табл. 445.9, 446.9). Стенка
большой светло-глиняной амфоры, снаружи светло-коричневая, изнутри оранжеватая. В глине мелкий песок, частицы слюды и извести, тесто промешано довольно
грубо. На изломе в середине серая полоса.
Снаружи рифление широкими полосами.
Толщина 1 см (макс.).
43. 92/2426 (табл. 445.10, 446.18). Стенка амфоры, на переходе к днищу. Черепок
темный, изнутри коричневато-серый, снаружи темно-серый. В глине много частиц
пироксена, на изломе довольно крупные
частицы керамики. Изнутри слабое рифление и вмятины по сырой глине. Толщина 7
мм.
44. 92/3032 (табл. 445.11, 446.11). Стенка
амфоры. Черепок тонкий, снаружи светлосерый, изнутри розоватый. Рифление широкими полосами. Толщина 5 мм.
45. 92/1823 (табл. 445.12, 446.14). Стенка тонкой амфоры. Черепок среднекоричневый, сероватый, частицы слюды на поверхности. Снаружи рифление широкими
полосами. Толщина 5 мм.
46. 92/1528 (табл. 445.13, 446.10). Стенка
амфоры светло-коричневого цвета. Глина
тонкая, с частицами слюды и извести. Снаружи рифление широкими полосами. Толщина 8–9 мм.
47. 92/2340 (табл. 445.14, 446.12). Стенка
амфоры. Черепок тонкой, коричневато-серый. В глине примесь мелкого песка, редкие частицы пироксена. Рифление мелкими, заглаженными с поверхности полосами. Толщина 5–6 мм.
48. 92/2345 (табл. 445.15, 446.13). Стенка амфоры. Черепок светло-коричневый
изнутри и более темный снаружи. В глине
237

фрагменты керамики и частицы пироксена. Снаружи рифление полосами одинаковой ширины. Толщина 4–6 мм.
49. 92/1124 (табл. 445.16, 446.16). Стенка
амфоры. Глина тонкой структуры, с частицами слюды и извести. Черепок светло-коричневый, оранжеватый. Снаружи –рифление с профилем «набегающей волны».
Толщина 8–9 мм.
50. 92/2392 (табл. 445.17, 446.17). Стенка
амфоры. Глина светло-коричневая, тонкая,
с множеством мелких частиц слюды, изнутри темно-серое «смоление». Снаружи слабое рифление. Толщина 6–7 мм.
51. 92/2174 (табл. 446.15). Стенка амфоры. Черепок светло-коричневый снаружи, оранжеватый изнутри. Глина тонкой
структуры, с частицами слюды. Снаружи
равномерное рифление. Толщина 7–8 мм.
52. 92/2309 (табл. 446.19). Часть горловины и стенки, на переходе к тулову, светло-глиняной амфоры с остатками уплощенной ручки; слабое рифление снаружи
и изнутри. В глине фрагменты керамики и
частицы слюды.
Описанные амфоры относятся суммарно
к эпохе с I в. по VI в. н. э. Самыми ранними являются амфоры предматерикового
слоя шурфа (92/2406, 92/2417). Подобные
амфоры находили на восточном участке
Себастополиса, где они тоже относятся к
числу ранних материалов61. Самые поздние материалы из нашего шурфа А1 можно датировать VI в., например, венчик т.
наз. «мешковидной» амфоры (92/2202) или
стенка с гребенчатым рифлением (92/853).
Они связаны со слоем разрушения, – это
верхняя прослойка шурфа. В центре октогона пол сохранился фрагментами, поэтому слой разрушения частично смешался
с нижележащим слоем, создав «примесь
сверху».

Габелия 2014, с. 414.

Строительная керамика
Ниже мы даем описание двух групп строительной керамики из шурфа 1А: черепицы
с клеймами и немногочисленной облицовочной и декоративной керамики.

92 / 669

Черепица с клеймом
Верхний слой шурфа представляет собою гравийную подсыпку под вымостку из
известкового бетона с добавлением дробленой керамики. Вымостка сохранилась
в виде незначительных фрагментов. Фрагменты строительной керамики, в том числе
черепиц с клеймом, происходят из нижележащего слоя темной земли с небольшой
примесью желтоватой глины в нижней части слоя. Ранее мы опубликовали отдельные
образцы черепиц с клеймом62, здесь публикуется вся коллекция. Хотя ни одно клеймо
не сохранилось полностью, текст легко восстанавливается по разным экземплярам.
Клеймо LEGXVAP является сокращением
латинской надписи Leg[io] XV Ap[ollinaris],
XV Аполлонов легион. Наши клейма отличаются редкой чертой: буквы представлены
на черепице в зеркальной форме, поскольку
штемпель был вырезан прямо. Другая особенность надписей: буква G изображена как
C, эта черта встречается в позднеантичной
эпиграфике римской эпохи. При производстве черепицы были использованы разные
штемпеля, это указывает на большое количество клейменой черепицы. Кроме того,
мы публикуем два фрагмента черепиц с
бортиками, той же группы. Они без клейма,
но по всем характеристикам относятся к
той же группе строительной керамики.
Вся черепица плоская, это фрагменты
поля. Клеймо наносилось на заглаженную
лицевую сторону, буквы слабо рельефные.
Постелистая сторона черепицы грубая, шероховатая, нередко она сохраняет следы от
доски, иногда видны следы подсыпки из
гравия и мелко дробленой керамики. ТаХрушкова 2002, с. 224, рис. 87, II; Khroushkova
2006a, p. 64, pl. 41b.
62

92 / 1274

92 / 2437

92 / 2200

92 / 1250

92 / 1157

Рис. 447. Себастополис. Октогон, экседра,
шурф 1А. Черепица с клеймом LEGXVAP

кая черепица была найдена только в шурфе
1А, она не находит аналогий в Восточном
Причерноморье. Кирпичей с клеймом в Себастополисе не выявлено, вообще кирпич
здесь применялся очень ограниченно.
1. 92/669 (рис. 447.1, 448.7). Фрагмент
черепицы, толщина 2,3–2,4 см. Цвет среднекоричневый, структура грубая, в глине
много песка, мелкая галька, дробленые ракушки, частицы пироксена и извести. Сохранилась часть клейма в прямоугольной
рамке шириной 4,2 см, видна закругленная
буква, скорее всего, лунарная С. На постелистой стороне двойные перекрещивающиеся полосы, проведенные пальцами по
сырой глине.
2. 92/1274 (рис. 447.2, 448.1). Фрагмент
черепицы, толщина 1,7–1,8 см. Среднекоричневый цвет, на изломе – оранжеватый,

238

92 / 1274

92 / 2200

92 / 1

92 / 1151

92 / 1250

92 / 1408
92 / 1152

92 / 1151

92 / 669

92 / 2

92 / 2437

92 / 1408

92 / 3

92 / 4

Рис. 448. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица с клеймом LEGXVAP

Рис. 449. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица с клеймом LEGXVAP

фактура грубая, много песка, мелкой гальки, частицы извести, единичные частицы
пироксена. Часть клейма в рамке шириной
4,5 см. Видны буквы L и E, с короткими поперечными перекладинами, часть буквы С,
далее чаcть косой черты от цифры X.
3. 92/2200 (рис. 447.3, 448.2). Фрагмент
края черепицы, глина светло-коричневая,
тесто грубое, содержит много дробленой
керамики. Сохранился угол клейма в рамке
шириной 4 см, различаются буквы АР, последняя сохранилась частично.
4. 92/2437 (рис. 447.4, 448.8). Фрагмент
черепицы толщиной 2,6–2,7 см. Глина коричневато-серая, содержит песок, мелкую
гальку, дробленые керамику и ракушки,
частицы пироксена. Сохранилось начало
клейма в двойной рамке, ширина 4,4 см;
видны слабо рельефные буквы LE, послед-

няя сохранилась частично, у обеих букв
вертикальные линии расширяются внизу.
На постелистой стороне – две двойные полосы под углом, проведенные пальцами по
сырой глине.
5. 92/1250 (рис. 447.5, 448.3). Край черепицы, толщина 2,4–2,6 см. Цвет глины
среднекоричневый, на изломе оранжеватый, в глине крупный песок, мелкая галька,
дробленая керамика и частицы извести. На
лицевой стороне два круглых углубления
– след животного. От слабо оттиснутого
клейма сохранилась часть рельефной рамки шириной 4,3 см и плохо различимые две
буквы LE. Вертикальная черта буквы L расширяется книзу, ее боковая линия имеет на
концах расширения в виде треугольников,
– эта характерная особенность отмечена и
на других клеймах. Различается нижняя пе-

239

рекладина буквы E. На постелистой стороне
видны следы доски, мелкие выбоины.
6. 92/1152 (рис. 447.6, 448.4). Фрагмент
черепицы, толщина 2,5 см. Глина среднекоричневого цвета, содержит песок, мелкую гальку, частицы извести, редкие частицы пироксена. Сохранилась часть клейма в
рамке шириной 4,5 см. Видна косая черта
от цифры V, далее более четкая буква А с
прямой перекладиной, концы расширены,
затем буква Р, ее вертикальная черта видна лучше. На постелистой стороне следы от
доски.
7. 92/1151 (рис. 448.5, 449.1). Фрагмент
черепицы, толщина 2,4–2,6 см. Глина среднекоричневая, сероватая, крупной структуры, с включениями мелкой гальки, песка,
дробленой керамики, ракушек и редких частиц пироксена. Сохранился конец клейма
в рамке шириной 4,7 см, видны слабо рельефные буквы А и Р, ножка Р расширяется.
На этом клейме, как и на других, видно, что
буквы АР в клейме являются конечными (в
зеркальном изображении): АР[OLLINARIS].
На обратной стороне много дробленой керамики.
8. 92/1 (рис. 449.1). Фрагмент черепицы, фактура и состав глины такие же, как
у фрагмента 92/669 и других описанных
выше. Читаются цифры XV и часть буквы P.
9. 92/2 (рис. 449.3). Фрагмент черепицы, фактура и состав глины такие же, как
у фрагмента 92/669 и других, описанных
выше. Остатки клейма, различаются часть
лунарной сигмы и цифра X, часть номера
легиона XV.
10. 92/3 (рис. 449.4). Фрагмент черепицы,
фактура и состав глины такие же, как у фрагмента 92/669 и других, описанных выше.
Читаются цифры LE и часть лунарной C.
11. 92/1408 (рис. 449.5). Фрагмент черепицы, толщина 2,4–2,5 см, глина коричневато-серая, фактура грубая: песок, мелкая
галька, дробленые ракушки, редкие частицы пироксена и извести. На постелистой
стороне видны отпечатки доски. Сохранилась часть клейма шириной 4,7 см, буква L
оттиснута довольно четко, хуже видны Е и

лунарная С, от цифры Х сохранилась одна
косая черта, с расширением в нижней части.
12. 92/4 (рис. 449.6). Фрагмент черепицы, фактура и состав глины такие же, как
у фрагмента 92/669 и других, описанных
выше. Различается буква C и следы цифры
X.
13. 92/267 (рис. 450.5). Фрагмент черепицы толщиной 2 см. Цвет и состав глины
такой же, как у описанных выше. Сохранился уголок клейма с двойной рамкой, буквы
не различаются. На постелистой стороне –
горизонтальная черта, след от деревянной
формы.
14. 92/2172 (рис. 450.6). Фрагмент черепицы толщиной 2,3 см у края, глина светлокоричневая, состав глины, как у описанных
выше экземпляров; обжиг хороший. Сохранилась часть двойной рамки клейма, шириной 5 см, буквы не оттиснуты.
15. 92/74 (рис. 450.7). Фрагмент черепицы, толщина поля у бортика 2 см, у края–
1,8 см, толщина бортика 2,4 см, высота не
устанавливается. Глина среднекоричневого
цвета, на изломе цвет черепка интенсивно-оранжевый. Структура грубая, включения мелкой гальки, песка, редкие частицы
пироксена и извести; обжиг хороший. Край
прямоугольного клейма шириной 4,9 см.
Видна слабо рельефная закругленная буква,
возможно, P. На постелистой стороне – следы от доски.
16. 92/30 (рис. 450.8). Фрагмент черепицы толщиной 2,6–2,7 см. Цвет и состав глины такие же, как у описанных выше фрагментов. Сохранился край клейма в двойной
рамке, букв не видно.
17. 92/666 (рис. 450.10). Фрагмент черепицы, толщина 2,3 см. Глина среднекоричневого цвета, крупной структуры, грубо промешана; включает мелкую гальку, песок, редкие частицы дробленых ракушек, извести и
пироксена; обжиг качественный. На постелистой стороне двойные полосы по диагонали, проведенные пальцами по сырой глине. Часть клейма в прямоугольной рамке,
видна закругленная буква, вероятно, P.

240

92 / 2451

92 / 2370

1
92 / 12

92 / 2459

92 / 2172

92 / 267

7
92 / 74

9
92 / 3076

92 / 30

11
10
92 / 83

92 / 666

Рис. 450. Себастополис.
Октогон, экседра, шурф 1А.
Черепица

18. 92/83 (рис. 450.11). Фрагмент черепицы толщиной 2–2,1 см, глина светло-коричневая, грубой фактуры, как у других фрагментов, описанных выше. Сохранился уголок клейма в двойной рамке, видно рельефное закругление, вероятно, часть буквы Р.

19. 92/626 (рис. 451.11). Фрагмент черепицы толщиной 2,5–2,6 см, Глина среднекоричневого цвета, в состав входит песок,
мелкая галька, мелко дробленая керамика,
фрагменты ракушек, редкие частицы пироксена и извести. След клейма с двойной

241

2
1

92 / 2328

92 / 4210

92 / 7

89 / 2194

5
89 / 3757

89 / 3991

10
92 / 1388

92 / 2332

92 / 11

92 / 626

13
92 / 2

92 / 1

9
92 / 2357

14
92 / 1138

15
92 / 3

92 / 13

92 / 5

Рис. 451. Себастополис. Октогон, экседра, шурф 1А. Черепица и кирпич (92/3)

242

92 / 6

рамкой. На постелистой стороне – углубленная полоса, нанесенная пальцем по сырой
глине. Этот экземпляр отличается наличием бортика высотой 6 см, к краю черепицы
он понижается до 4 см. Бортик расширяется книзу: его толщина 2,7 см у поля и 2 см
у края, поле у бортика заглажено пальцем.
Сужение бортика снабжено в середине дополнительным плавным уступом, глина натекает над бортиком. В месте излома бортик достигает особой массивности – до 3,3
см. Этот фрагмент дает представление о
бортиках черепиц с клеймом. Такая форма
бортика неизвестна в черепице, найденной
в Абхазии.
20. 92/2 (рис. 451.13). Фрагмент черепицы, по толщине черепка, фактуре, составу
глины и, главное, по форме бортика, похож
на фрагмент 92/626 с остатками клейма. На
лицевой стороне видна прямая врезная линия (остатки клейма?). Входит в группу черепиц с клеймами.
21. 92/1138 (рис. 451.14). Фрагмент черепицы с бортиком. Цвет средне-коричневый,
на изломе оранжеватый, в глине примесь
крупного песка, мелкой гальки, частиц извести. Высота бортика 4,9 см, толщина бортика 2,2–2,3 см, толщина поля 2 см, у бортика – 2,3 см. На бортике снаружи переход
к сужению выделен 2 параллельными углублениями, для лучшего обжига, поскольку
в этом месте толщина черепка достигает
2,8 см. На постелистой стороне три параллельные полосы, нанесенные пальцами по
сырой глине. Клеймо отсутствует, но состав
глины и специфическая форма бортика, как
у экземпляра 92/626 с остатками клейма,
позволяет отнести этот фрагмент к группе
черепиц с клеймами.
Два фрагмента поля черепицы со скругленными углами не имеют следов клейма,
но по особой массивности черепка, цвету,
составу и фактуре глины они очень похожи
на черепицу с клеймом (рис. 451. 17, 18).
Наша коллекция черепиц с клеймом римского легиона – самая большая в Восточном Причерноморье. Присутствие римских
войск в Себастополисе подтверждается и

другими материалами: это кожаные сандалии, стела с эпитафией с упоминанием
имени Ореста, солдата-легионера. То обстоятельство, что свыше 20 фрагментов черепицы с клеймом легиона были собраны на
незначительной площади шурфа, говорит о
быстром разрушении во время пожара здания со стропильным перекрытием. На других участках раннехристианского комплекса черепица с клеймами отсутствовала. Она
использовалась в каком-то здании, существовавшем до строителства церкви.
Верхний слой шурфа, его верхняя прослойка, была слоем строительства раннехристианского комплекса. Плоская черепица из верхнего слоя шурфа 1А отличается
характерной чертой – поперечным бортиком, плоским и более низким, чем продольные бортики (рис. 451.1-8). Эта особенность
встречается в Абхазии и на средневековых
памятниках, например, в Пицунде. Некоторые экземпляры круглой черепицы, красно-оранжеватого цвета, хорошего обжига,
снабжены выступом-шипом для крепления
(рис. 450. 1). Из верхнего слоя шурфа происходит треугольный массивный кирпич
(рис. 451. 15). Эти специально отформованные кирпичи были использованы в кладке
внутренних пилястр стен деамбулатория
октогона (рис. 452).

Облицовочная и декоративная керамика
Изделия этой группы немногочисленны.
1. 92/2451 (рис. 450.2)63. Фрагмент плитки,
отбитой с двух сторон, размеры 12 х12,5 см,
толщина 2–2,1 см. В углу плитки – прямоугольный в сечении и закругленный вверху
выступ, размерами 5 х 7,5 см, высота 5 см.
Глина средне-коричневого цвета, с примесью песка, мелко дробленой керамики
и редких частиц пироксена; обжиг качественный. Подобные плитки служили для облицовки пола или стен, выступ обеспечивал
прочное сцепление со слоем бетона, на который укладывались плитки.
Хрушкова 2002, рис. 91 (24); Khroushkova
2006a, pl. 42e, f (24).

243

5см

Рис. 453. Себастополис. Октогон, экседра,
шурф 1А. Черепица-антефикс

Рис. 452. Себастополис. Октогон, северовосточная пилястра деамбулатория

Похожие плитки в Абхазии были обнаружены раскопками позднеантичного Питиуса (Питиунта)64. Приведем также находки из
наших раскопок Цандрипшской базилики
юстиниановской эпохи: несколько фрагментов розоватой обмазки тонкой структуры имели конусообразные выступы 4–5 см
длиной.65
2. 92/2370 (рис. 451.3). Фрагмент плитки для облицовки, по типу и назначению
похожа на фрагмент 92/2451. Размеры 10
х13,5 см, толщина 2,7–2,8 см у краев, 2,5 см
в середине. Выступ для крепления смещен к
одному краю, он был круглым в основании,
диаметром 6 см. От выступа остался след в
виде неглубокой выемки. Глина коричнево-оранжеватая, с примесью дробленых керамики и ракушек, мелкого песка и редких
частиц пироксена.
3. 92/21 (рис. 453). Фрагмент черепицыантефикса из хорошо обожженной глины
светло-коричневой глины, с изображением мужской маски. Найден на переходе от
слоя желтоватой глины к предматериковому слою темно-синей глины. Размеры:
ширина 14,5 см, сохранившаяся высота 8,3
см, толщина 2,3 см. На обратной стороне
дугообразный след прикрепления к торцу
круглой черепицы, выходившей на фасад

крыши. Для Восточного Причерноморья находка уникальная. Форму для изготовления
подобных антефиксов обнаружили в Иерусалиме и датировали «средне-римской эпохой», т. е. периодом между 70 г. и концом III
в.66 Эта дата примерно соответствует хронологии материалов нижнего слоя нашего
шурфа в центре экседры октогона.

Материалы эпохи позднего
средневековья
К числу типичных находок позднейшего времени относятся глиняные курительные трубки, которые происходят из верхних перемешанных слоев на территории
всего нашего раскопа Себастополиса (рис.
454)67. В Стамбуле, при раскопках комплекса Сарачхане (церковь Св. Полиевкта),
которые приобрели характер эталонных,
была выявлена коллекция трубок, около
100 экземпляров. Они датируются временем с XVII по XIX вв. Несколько подобных
трубок мы обнаружили также в верхних
культурных слоях дворцового комплекса в
селе Лыхны. Материалы этих слоев характеризуют позднейшую фазу жизни дворца, XVIII-XIX в.68
66

Arubas, Goldfus 1995, p. 77, fig. 78.
Хрушкова 2002, с. 249, рис. 100, 2.
Хрушкова 1998, рис. 17 (10), 18 (18).

Апакидзе 1977, с. 247.

Хрушкова 2002, с. 163.

244

5 см

Рис. 454. Себастополис. Прибрежный
городской квартал, трубки

Поздняя дата трубок не вызывает сомнений, поскольку табак был введен в употребление английскими моряками в начале
XVII в. Несмотря на то, что его не раз запрещали из-за пожаров, со второй половины XVIII в. трубки были во всеобщем употреблении на огромной территории Оттоманской империи. Первые трубки изготавливались по английским и голландским
образцам, с помощью матриц. Их довольно
разнообразный декор, основанный на геометрических мотивах, был штампованным.
Этот массовый материал археологи находят
всюду в Средиземноморье, от Афин до Иерусалима. Так, в Митилене было найдено
1300 трубок. К началу XIX в. в Стамбуле, в
одном только квартале Галата за Золотым
Рогом, работало около 60 трубочных мастерских. Общие хронологические рамки

трубок из археологических комплексов – с
конца XVII в. и до начала XX в.69 В Абхазию
трубки поступали, скорее всего, из Стамбула. Их могли производить и на месте.
Другая характерная группа изделий эпохи позднего средневековья – большие кувшины со сливом. Один такой кувшин был
найден в верхнем культурном слое, среди
материалов разрушения (рис. 455). У кувшина высотой 26,7 см вытянутое тулово,
плоская ручка, отогнутый венчик, носик
отбит, на тулове трещины. Глина светлокоричневая, обжиг качественный. Подобные сосуды находят в Греции, в Венгрии
и в других странах. Большая группа таких
кувшинов, 65 экземпляров, была обнаружена раскопками квартала Сарачхане, где
они датируются временем с середины XVI
по середину XVII в. Джон Хейс делит их на
две подгруппы: более ранние изготовлены из красной глины, а более поздние – из
светлой. Кувшин из Себастополиса изготовлен из светлой глины, мы датируем его
первой половиной XVII в.70
Почти идентичный кувшин найден в
верхней части шурфа 2 в юго-восточной
части деамбулатория октогона71. Этот
шурф был средневековой хозяйственной
ямой глубиной около 1 м от поверхности
древней вымостки. Яма частично разрушила фундамент восточной стены октогона, который в это время не функционировал. Материалы в яме были перемешаны, здесь же была найдена и стела
– эпитафия с греческой надписью V в. На
глубине 0,45 м от вымостки был найден
целый кувшин (№ 90/1450). Его высота
27,1 см, диаметр горловины 6,7 см, диаметр дна 10, 7 см, плоская ручка шириной 3, 2 см, со слегка выраженным желобком. Глина светло-коричневая, на стенке
Al-Houdalieh 2008 (2009), p. 455–478 (библиография: p. 467–468); François 2012, p. 487–491, pl. 6,
7–19.

245

Хрушкова 2002, с. 248–249, рис. 100, 1;
Khroushkova 2006a, pl. 44c.
70

Описание шурфа 2 см.: Хрушкова 2002, с.
232–233, рис. 88.
71

5 см

Рис. 455. Себастополис. Позднесредневековый кувшин

Рис. 456. Новый Афон.
Краеведческий музей, кувшин

10 см

Рис. 457. Сухум. Абхазский
Государственный музей, кувшины

246

пятна коричнево-красноватое пятно, обжиг хороший. Носик с легким утолщением («припухлый»), видны следы его прикрепления к корпусу. Особенности этого
кувшина – его «рельсовидный» венчик,
предназначенный для крышки.
Подобные кувшины не редкость в Абхазии. Один из них находится в экспозиции
Краеведческого музея г. Новый Афон (рис.
456). Близкие по типу кувшины находятся
в экспозиции Абхазского Государственного музея (рис. 457).
* * *
Изучение базилики значительно расширило наши представление об архитектурном комплексе Себастополиса. Ранее
Питиус (Питунт) считался самым важным
раннехристианским центром Восточного
Причерноморья. Наш комплекс, состоящий
из октогона и базилики, меняет это представление. Именно в Себастополисе и его
окрестностях были возведены два самых
крупных купольных сооружения региона:
октогон и церковь в Дранде. Это отражает
важнейшую роль города в церковной истории региона, – на протяжении столетий он
был центром архиепископства Абазгия.
Отметим расхождения между данными
письменных и археологических источников. Ни один источник не говорит о Себастополисе как месте дислокации XV Аполлонова легиона или его частей. Уже при
Траяне этот легион был размещен в Сатале,
в Каппадокии72. Такой важный документ,
как Notitia Dignitatum (Orientis), который
относится к концу IV – первым годам V в.,
указывает в Себастополисе Первую конную
когорту Клавдия. Стратиграфически черепицы с клеймом из шурфа1А соотносятся
с эпохой Noitia Dignitatum. Видимо, в это
время в Себастополисе находилась какаято вексилляция XV легиона, что, впрочем,
не нашло отражения в источниках.
Важный вопрос: к какой епархии относилась церковная община Себастополиса
в V в.? О системе епархий в регионе в это
72

Webster 1985, p. 54–65, 112–115.

время у нас почти нет сведений. Источники дают более ясные сведения о времени
Юстиниана и о более поздних эпохах73.
Изучение архитектурного комплекса показывает, что он является этапом в длительном развитии этого города и всего
региона в орбите греко-римской цивилизации. К Себастополису можно применить
формулу Жильбера Дагрона, которая характеризует переход от античности к христианской эпохе: «Христианство… становится новой формой романства (romanité),
нужно только указать, какими путями и какими этапами»74.

См. выше, Гл. 2, с. 52–56.

Dagron 1974, p. 367.

ГЛАВА 6
ПОЛИВНАЯ КЕРАМИКА ИЗ РАСКОПОК СЕБАСТОПОЛИСА

Поливная керамика в Восточном Причерноморье связана с важными историческими центрами. Себастополис (совр. Сухум),
Анакопия (Новый Афон), Лыхны – резиден-

М. М. Гунбой работ в 1987-1990 гг. Главным
открытием на приморском участке города
стал раннехристианский архитектурный
комплекс октогональной церкви, который

Рис. 458. Себастополис.
Позднеантичный городской
квартал, вид на юг

ция абхазских правителей, Питиус (совр.
Пицунда), – в этих пунктах в разное время
находили поливную керамику. В настоящее
время самой большой коллекцией поливной керамики является коллекция из раскопок Себастополиса («Сухумской крепости»),
полученная во время наших совместных с

составлял часть приморского городского
квартала позднеантичного Себастополиса
(рис. 458).
Впервые фрагменты поливной керамики в Себастополисе обнаружил в 1886 г. В.
И. Сизов, совершивший «археологическую
экскурсию» по поручению Московского ар-

248

Рис. 459.
Себастополис.
Поливная керамика,
находки 1977 г.

хеологического общества. В 1954 г. раскопки
М. М. Трапша обнаружили поливную керамику в т. наз. Замке Баграта, средневековой
крепости Себастополиса. В 1957–1958 гг. Л.
Н. Соловьев и М. М. Трапш выявили поливную керамику в Анакопии. Единственной
специальной работой, посвященной полив-

ной керамике в Абхазии, является статья М.
М. Гунбы о фрагментах XI–XIV вв., случайно обнаруженных в 1977 г. в прибрежной
зоне Сухума во время строительных работ1
(рис. 459). Почти двадцать лет спустя О. Х.
Бгажба включил краткую главу о поливной
1

249

Гунба 1979, с. 75–85.

керамике в книгу о ремесле средневековой
Абхазии2.
Позже поливная керамика была обнаружена нашими раскопками в базилике
Цандрипш около Гагра в 1980 г.3, во дворце
абхазских владетелей в с. Лыхны близ г. Гудаута, в 1981–1983 гг.4, в жилой резиденции
рядом с Пицундским купольным храмом –
в 2007–2009 гг.5 Количество находок на разных памятниках не одинаково: они довольно многочисленны в Лыхны и единичны в
Пицунде. Больше всего поливной керамики
было обнаружено в Себастополисе.
В настоящей работе публикуется коллекция поливной посуды из раскопок Себастополиса (Сухумской крепости), которые мы
совместно с М. М. Гунбой вели в 1985-1992
гг. Из-за интенсивной строительной деятельности позднейших эпох стратиграфия
этого участка Себастополиса разрушена. В
коллекции поливной посуды Себастополиса
преобладают фрагменты чаш и тарелок, кувшины и крупные миски малочисленны, светильники единичны. Некоторые предметы
упоминались в обобщающих работах6, публиковались в тезисах докладов конференций7.
Здесь мы публикуем коллекцию полностью.
В XIII–XIV вв. Себастополис был частью
системы морской торговли, в которой доминировали генуэзцы. На итальянских
картах этой эпохи он встречаются в виде
Sebastopoli, Sebastopol, Sebast, San-Sebastian,
Savastopoli, иногда Skanoskopoli, а также
Malfitano и Porto Mengrello8. Другим пунктом
2

Бгажба 1977, с. 23–35, табл. XIV–XXI.

Хрушкова 1985, табл. IX, рис. 4. 6–8; Хрушкова,
2002, с. 184, рис. 60, 2, 6, 8, 9.
3

Хрушкова 1998: 16, 19, 27, 32, 34, 41–42, 56–58,
рис. 2, 8–10, 15, 13–17, 23, 24, 17, 6, 31, 28–32.
4

Khroushkova 2013, p. 1310, fig. 5c; Хрушкова
2014б, рис. 5.
5

Хрушкова 2002, c. 246, рис. 99; Khroushkova
2006a, p. 68, pl. 44 a, b.
6

Хрушкова 2014в, с. 122-126; Хрушкова 2016в, с.
247-250.
7

Хрушкова 2002, с. 195; Khroushkova 2006a, p.
18–27, 90–91.
8

торговли в Абхазии была Бамбора (Бомбора) или Айлага-Абыку, близ Лыхны. Здесь
торговали ценными породами леса, итальянские морские карты называют его Самшитовой гаванью (Cavo di Buxo).

Каталог
Белоглиняная керамика
Столовая поливная посуда византийского круга традиционно делится на два больших класса по качеству и цвету исходного
материала: керамика белоглиняная и красноглиняная. Обычно красноглиняная керамика является значительно более многочисленной. В Абхазии эта закономерность
выражена очень ясно: в коллекции из Себастополиса всего 5 фрагментов белоглиняных сосудов.
1. Рис. 460.1; 461.1.
88/4214. Толстостенная тарелка, широкий бортик. Глина светлая, сероватая,
довольно грубо промешанная, слоистая,
с включениями фрагментов дробленой
керамики и единичных частиц слюды.
Полива зеленая, с блестящим «металлическим» покрытием, сохранившимся частично; нанесена пятнами по желтоватому ангобу. На обороте – пятна зеленой
поливы. Стенка 7 мм толщиной, бортик
1,3 мм. Бортик отделен от поля тарелки
слегка нависающим выступом.
2. Рис. 460.2; 461.2.
90/1278. Тарелка, бортик и часть стенки.
Глина тонкая, черепок на изломе светлосерый. Бортик шириной 1,7 см, сложного
профиля, загнут внутрь, отделен от стенки небольшим ребром. Переход стенки к
дну отмечен утолщенной полосой, толщина дна 5 мм, бортика – 7 мм. Полива
изнутри светло-желтая, на стенке – красновато-коричневое пятно. Бортик украшен зигзагообразной врезной линией. На
обороте под бортиком широкая коричневатая полоса, сверху – бледно-желтая по-

250

88 / 4214

88 / 4215

90 / 1278

88 / 1991

89 / 2856

88 / 1388
0

Рис. 460. Себастополис. Белоглиняная керамика

251

5 см

1
88 / 4214

90 / 1278

88 / 1388

5
4
89 / 2856

88 / 1991

Рис. 461. Себастополис. Белоглиняная керамика

лива. Бортик украшает врезная зигзагообразная линия.
3. Рис. 460.3; 461.4.
89/2856. Чашка тонкостенная, часть стенки с закраиной и частью дна. Высота чашки 4,3 см, поддон низкий – 3 мм, толщина
стенки до 2 мм. Изнутри широкая закраи-

на отделена от стенки ребром с насечками,
нанесенными по сырой глине. Глиняная
светло-серая, тонкая, слоистая. Полива зеленая с «металлическим» блеском, нанесена изнутри и снаружи на светло-серый
ангоб. Тонкая закраина отогнута кнаружи.
Снаружи рельефный декор, нанесенный
штампом до обжига. Три ряда полуова-

252

Чаши, донья

лов, в которые вписан мотив виноградной
грозди; каждый ряд сдвинут относительно
другого. Единичный предмет в нашей коллекции.

Полива чаш в основном желтая или желтовато-коричневая, реже – желтоватозеленая или зеленая. Распространенный
мотив декора – концентрические круги в
центре, реже – спираль; иногда окружности идут по краю дна, в некоторых случаях
они дополняются мотивом волны. Подглазурный декор, выполнен врезной линией или слабо рельефной полосой. Геометрические (реже – растительные) мотивы подчеркнуты коричневым цветом
разных оттенков.

4. Рис. 460.4; 461.3.
88/1388. Фрагмент ручки кувшина. Глина
серовато-белая, с единичными включениями частиц слюды и мелко дробленой керамики; фактура слоистая. Полива зеленая
по ангобу, частью утрачена. Ручка почти
овальная в сечении, уплощенная, с наружной стороны слабо выраженный желобок.
5. Рис. 460.5; 461.5.
88/1991. Фрагмент петлевидной ручки
кувшина. Глина почти белая, с единичными включениями частиц слюды и мелких
фр-тов керамики, фактура слоистая. Полива зеленая с блеском, с темно-зелеными пятнами и разводами, в одном месте
трещина. Ручка уплощенная с внутренней
стороны, слабо выраженное ребро с наружной стороны.

Красноглиняная керамика
Преобладающая часть коллекции Себастополиса относится к т. наз. красноглиняной керамике. На изломе черепок имеет цвет от светло-коричневого, розоватого
(чаще всего) до плотного красновато-коричневого, что встречается реже. Почти все
сосуды выполнены из тонко отмученной
глины.
Мы делим керамику на группы по типу
сосудов (чаши, миски, кувшины); внутри
этих групп выделяются подгруппы по разным признакам: части сосудов (донья, закраины, стенки), по размерам (кувшины
крупные типа амфор и маленькие), по характеру декора, например, орнамент волнообразной линии, сосуды с рельефным декором и др.

6. Рис. 462.1; 463.1.
88/3158. Чаша на высоком поддоне, диаметр дна 6 см. Глина светло-коричневая, с
частицами слюды. Полива светло-желтая,
почти белая, снаружи на поддоне затек ангоба. На дне две концентрические окружности разной ширины.
7. Рис. 462.2; 463.2.
90/416. Чаша, диаметр дна 5,3 см. Глина
коричнево-розоватая, полива желтая, ровная. На дне две концентрические окружности, внутренняя с завитком. Два следа от
треножника.
8. Рис. 462.3; 463.3.
88/2261. Чаша, диаметр дна 5,9 см. Глина
светло-коричневая. Три следа от треножника. Полива желтая, блестящая, ровная. Две
концентрические окружности на дне.
9. Рис. 462.4; 463.4.
88/121. Чаша, диаметр дна 6,4–6,5 см. Тесто тонкое, светло-коричневое, розоватое,
полива желтая, частично утрачена. На дне в
центре – открытая окружность.
10. Рис. 462.5; 463.5.
88/3820. Чаша, диаметр дна 7,2–7,3 см.
Глина тонкая светло-коричневая, розоватая. Два следа от треножника. Полива яркожелтая, блестящая, плотная, ровная. На дне
в центре широкая разомкнутая окружность,

253

90 / 416

88 / 3158

88 / 2261

88 / 121

88 / 3820
89 / 3707

8
7

88 / 589

88 / 3984

10
11

89 / 2217

89 / 4262
0

10 см

Рис. 462. Себастополис. Поливные чаши, донья

254

89 / 676

88 / 3158

90 / 416

88 / 2261

88 / 121

88 / 3820

89 / 3707

88 / 3984

89 / 2217

89 / 589

89 / 4262

Рис. 463. Себастополис. Поливные чаши, донья

255

89 / 676

обведенная двойной полосой. На обратной
стороне на дне небольшие пятна поливы.
11. Рис. 462.6; 463.6.
89/3707. Чаша, диаметр дна 7,7 см. Глина
светло-коричневая, редкие частицы слюды.
Один след от треножника. Полива желтая,
ровная. Спираль в центре дна.
12. Рис. 462.7; 463.7.
88/3984. Чаша, диаметр дна 7,3–7,4 см.
Глина светло-коричневая, розоватая. Три
следа от треножника. Полива желтая, частично утрачена. Две концентрические
окружности в центре.
13. Рис. 462.8; 463.8.
89/589 Чаша, диаметр дна 7,3 см. Глина
светло-коричневая, розоватое, частицы
слюды. Один след от треножника. Полива желтая, ровная. Две концентрические
окружности в центре.
14. Рис. 462.9; 463.9.
89/676. Чаша, диаметр дна 6,6 см. Глина
светло-коричневая. Три следа от треножника. Полива желтая, частью утрачена. В центре открытая окружность с завитком, окружность по краю. На обратной стороне на дне
врезной S-образный знак, нанесенный по
сырой глине.
15. Рис. 462.10; 463.10.
89/2217. Чаша, диаметр дна 6,8-7 см. Полива светло-желтая. В центре открытая
окружность с завитком. Один след от треножника.
16. Рис. 462.11; 463.11.
89/4262 Чаша, диаметр дна 7,9–8,2 см.
Глина светло-коричневая, с частицами слюды. Три следа от треножника. Полива светло-желтая, матовая. Разомкнутая окружность в центре дна, две концентрические
окружности по краю. Снаружи небольшие
затеки жидкого ангоба. На обратной стороне на дне знак: три черты, расходящиеся из
одной точки.

17. Рис. 464.1; 465.1.
88/74. Чаша. Половина дна, диаметр 7,5
см. Глина светло-коричневая, розоватая.
Два следа от треножника. Полива желтая.
В центре две окружности, внешняя разомкнута.
18. Рис. 464.2; 465.2.
88/767 Чаша. Фрагмент дна, диаметр 6,3
см. Глина светло-коричневая, сероватая,
цветом этот образец отличается от большинства других. Полива светло-желтая, почти белая, частично утрачена. В центре две
концентрические окружности разной ширины.
19. Рис. 464.3.
88/968 Чаша. Половина дна, диаметр 8 см.
Глина светло-коричневая, красноватая, с
редкими частицами слюды. Полива желтая,
в центре дна – спираль.
20. Рис. 464.4; 465.3.
88/1195. Чаша. Часть дна, диаметр 5,8 см.
Глина светло-коричневая, розоватая. Три
следа от треножника. Полива желтоватая,
плохо сохранилась. Три концентрические
окружности на дне.
21. Рис. 464.5; 465.4.
88/2863. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина светло-коричневая, редкие частицы слюды. Полива желтая, частью утрачена. Две концентрические
окружности на дне и одна по краю чаши.
22. Рис. 464.6; 465.5.
88/1315 Чаша. Половина дна, диаметр 7,6
см. Глина светло-коричневая, красноватая. Полива желтая. Две концентрические
окружности на дне. Следы от треножника.
23. Рис. 464.7; 465.6.
88/1838 Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Тесто светло-коричневое. Полива желтая. Две концентрические
окружности на дне. Один след от треножника.

256

24. Рис. 464.8; 465.7.
88/2347. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина коричневато-серая,
с редкими частицами слюды. Один след от
треножника. Полива желто-коричневая.
Концентрические окружности в центре и
по краю. На обратной стороне на дне пятно
ангоба.
25. Рис. 464.9; 465.8.
88/1314. Чаша на высоком поддоне. Часть
дна диаметром 6 см. Глина очень тонкая,
светло-коричневая. Полива кремовая, почти белая, с светло-зеленым оттенком. Две
концентрические окружности на дне.
26. Рис. 464.10; 465.9.
88/3038. Чаша на высоком поддоне. Фрагмент дна диаметром 6,1 см. Глина светлокоричневая, розоватая. Полива зеленоватая, частично утрачена. Две концентрические окружности по краю.
27. Рис. 464.11; 465.10.
88/3040. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина светло-коричневая.
Полива желтая, частью утрачена. В центре –
окружность, по краю две концентрические
полосы. Один след от треножника.
28. Рис. 464.12; 465.11.
88/3156. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина светло-коричневая,
розоватая. Один след от треножника. Полива светлая, желто-зеленоватая, пятнами,
частью утрачена. Декор: четыре концентрические окружности.
29. Рис. 466.1; 467.1.
88/2340. Чаша, диаметр дна 7 см. Редкая
черта в этой группе керамики: поддон очень
высокий, – 2,6 см изнутри. Глина светло-коричневая. Полива кремовая, почти белая, с
зеленоватыми пятнами, покрытие плотное.
Две концентрические окружности. Три следа от треножника. На оборотной стороне
дна прочерченный знак: ряд из трех соединенных ромбов.

30. Рис. 466.2.
89/564. Чаша. Половина дна диаметром
7,8 см. Глина светло-коричневая. Один след
от треножника. Полива желтая. В центре
дна завиток, по краю – две концентрические окружности.
31. Рис. 466.3; 467.2.
90/175. Чаша, дно диаметром 6 см. Глина
светло-коричневая. Три следа от треножника. Полива светло-желтая. Три концентрические окружности занимают всю поверхность дна. Снаружи пятна поливы.
32. Рис. 466.4; 467.3.
89/675. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина коричневая, розоватая. Полива светло-зеленая. В центре
спираль, по краю – окружность.
33. Рис. 466.5; 467.4.
88/3037. Чаша. Фрагмент дна диаметром
6,4 см, с частью стенки. Глина светло-коричневая, розоватая, довольно грубо промешанная, с редкими частицами слюды.
Полива желтая, частью утрачена. Две концентрические окружности по краю дна, у
начала стенки – зигзагообразный мотив.
34. Рис. 466.6; 467.5.
88/2607. Чаша. Поддон низкий, диаметр
дна не устанавливается. Глина светло-коричневая, розоватая, с частицами слюды.
Полива желтая. Декор: у начала стенки две
врезные прерывистые волнистые линии.
35. Рис. 466.7; 467.6.
89/2425. Чаша, диаметр дна 7,3 см. Глина
светло-коричневая, фактура более грубая,
чем у других образцов. Два больших следа
от треножника. Полива желто-коричневая.
Спираль в центре.
36. Рис. 466.8; 467.7.
88/4206. Чаша, диаметр дна 7,1 см. Глина
коричневатая, довольно грубо промешано,
с редкими частицами слюды. Три следа от
треножника. Декор: в центре маленькая

257

88 / 767

88 / 74

88 / 968

88 / 2863

88 / 1195

88 / 1315

88 / 1838

88 / 1314

88 / 2347

88 / 3038

88 / 3040

88 / 3156
10 см

Рис. 464. Себастополис. Поливные чаши, донья

258

88 / 74

88 / 767

88 / 1195

88 / 2863

88 / 1315

88 / 1838

88 / 2347

88 / 1314

88 / 3038

88 / 3040

88 / 3156

Рис. 465. Себастополис. Поливные чаши, донья

259

88 / 2340

89 / 564

90 / 175

4
89 / 675

88 / 3037

88 / 2607

89 / 2425

88 / 4206

88 / 3157

10
88 / 3931

89 / 3266
0

10 см

Рис. 466. Себастополис. Поливные чаши, донья

260

88 / 2340

89 / 675

90 / 175

88 / 3037

89 / 2425

88 / 2607

88 / 4206

89 / 3931

88 / 3157

89 / 3266

Рис. 467. Себастополис. Поливные чаши, донья

261

окружность, у начала стенки – три ряда прерывистых линий, расположенных между
двумя концентрическими окружностями.
На оборотной стороне следы ангоба.
37. Рис. 466.9; 467.8.
88/3157. Чаша, диаметром дна 4,9-5,2 см,
дно отформовано неровно, в форме овала.
Тесто светло-коричневое, розоватое, довольно грубой фактуры. Стенки толстые,
в придонной части до 1,1 см. Один след от
треножника. Полива желтовато-коричневая. Две концентрические окружности в
центре дна и одна – у края. На оборотной
стороне небольшие пятна поливы и ангоба.
38. Рис. 466.10; 467.9.
88/3931. Чаша широкая, диаметр дна 8,3
см. Глина светло-коричневая, многочисленные частицы слюды. Полива светло-зеленая. Бортик украшен мотивом тройной
волнистой линии, отделенной от стенки
окружностью.
39. Рис. 466.11; 467.10.
89/3266. Чаша, диаметр дна 7,2 см. Глина
очень тонкая светло-коричневая, красноватая, со множеством частиц слюды на поверхности. Три следа от треножника. Полива желтая. Декор: по краю стенки широкий
бордюр из 3-4 волнистых линий, расположенных между двумя концентрическими
окружностями.
40. Рис. 468.1; 469.1.
88/3819. Донная часть чаши, склеена из
нескольких фрагментов. Диаметр дна 7,9
см. Глина тонкая, светло-коричневая, с частицами слюды. Три следа от треножника.
Полива желтая, частью утрачена. Декор: три
крупные листа, отходящие от центра, изображены двойной линией, прямой и волнистой. Два сквозные отверстия – следы древнего ремонта. На оборотной стороне затеки
ангоба.
41. Рис. 468.2; 469.2.
88/1775. Дно широкой чаши, склеено из

двух частей, середина утрачена. Диаметр
дна 8,1 см, поддон довольно высокий: 1,5
см снаружи. Глина тонкая, средне-коричневая, на изломе красноватая, с редкими
частицами слюды. Полива светло-коричневая, ровная, плотная. Декор: овальные врезные линии, отходящие от центра. Три следа
от треножника.
42. Рис. 468.3; 469.3.
89/4276. Чаша, диаметр дна 7,3 см. Тесто
светло-коричневое, полива желтая. Один
след от треножника. Декор: коричневые
гравированные полосы и завитки. На краю
поддона пятно коричневой поливы.
43. Рис. 468.4; 469.4.
88/2345. Чаша на массивном поддоне,
диаметр дна 5,7 см. Глина светло-коричневая, довольно грубо промешанная, черепок
пористый. Один след от треножника. Полива темно-желтая. Декор: рельефные полосы, лучеобразно расходящиеся от центра.
На поверхности – след горения. Единичный
предмет в нашей коллекции.
44. Рис. 468.5; 469.5.
89/3530. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина светло-коричневая, фактура довольно грубая. Один след от
треножника. Полива желтая. Декор: полуовальные линии, расположенные в два ряда
и направленные в разные стороны.
45. Рис. 468.6; 469.6.
88/2890. Чаша. Часть дна диаметром 6,9
см. Тесто очень тонкое, коричнево-розоватое. Полива желто-зеленоватая, частью
утрачена. Декор: ряд полуовальных врезных линий, расположенных между двумя
концентрическими полосами.
46. Рис. 468.7; 469.7.
88/56. Дно чаши диаметром 6,9 см. Глина красноватая, на дне – редкие частицы
слюды. Полива светло-коричневая, ровная, плотная. Три следа от треножника. На
оборотной стороне на дне врезной знак,

262

88 / 3819

88 / 1775

89 / 4276

88 / 2345

89 / 3530

88 / 2890

8
88 / 2346
7
88 / 56
9
88 / 3921

11
88 / 101

89 / 4275

88 / 4205
10 см

Рис. 468. Себастополис. Поливные чаши, донья

263

88 / 3819

88 / 2345

88 / 56

88 / 1775

89 / 3530

88 / 2346

88 / 101
89 / 4275

Рис. 469. Себастополис. Поливные чаши, донья

264

89 / 4276

88 / 2890

88 / 3921

88 / 4205

напоминающий И, сохранился частично.
Декор: на дне и на переходе к стенке по
две концентрические окружности, между
которыми мотив полу-овалов с «запятыми» внутри.
47. Рис. 468.8; 469.8.
88/2346. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина светло-коричневая,
один след от треножника. Полива желтая.
Декор в виде волнистых полос.
48. Рис. 468.9; 469.9.
88/3921. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Глина коричневая. Один
след от треножника. Полива желтая. От декора сохранился мотив «галочки».
49. Рис. 468.10.469.10.
89/4275 Чаша. Фрагмент дна диаметром
6,9 см. Глина светло-коричневаяя с частицами слюды. Сохранились небольшие фрагменты зеленоватой поливы по кремовому
ангобу. Декор: углубленные завитки, заполненные белым ангобом, который местами
выкрошился. Незначительные следы светло-зеленой поливы. Единичный предмет в
нашей коллекции.
50. Рис. 468.11; 469.11.
88/101. Чаша, дно и часть стенки. Глина
очень тонкая, светлая, с редкими частицами мелко дробленой керамики. Сохранились следы ангоба, на нем – маленький
фрагмент светло-зеленой поливы, которой
была покрыта вся чашка. Три концентрические окружности на дне, заполнены желтозолотистой поливой.
51. Рис. 468.12; 469.12.
88/4205. Чаша. Часть стенки и дно диаметром 5,2 см. Довольно высокий поддон
скошен внутрь, высота 1,3 см. Глина светлокоричневая, красноватая, тонкой фактуры,
с мелкими частицами слюды. Желтоватая
полива, на обороте пятно ангоба. Декор
стенки у дна: две концентрические линии,
между ними – мотив волны.

52. Рис. 470.1; 471.1.
88/2861. Чаша на высоком поддоне (1,6
см), диаметр дна 6,4–6,6 см. Глина светло-коричневая, розоватая. Полива зеленая,
плотная. Декор: в центре крестообразно пересекающиеся линии, между ними – треугольники с завитком внутри.
53. Рис. 470.2; 471.2.
88/49. Чаша на довольно высоком поддоне (1,2 см), диаметр дна 5,5–5,7 см. Глина
светло-коричневая, полива зеленая плотная. Декор: четыре схематично исполненные врезной линией ветви, крестообразно
расходящиеся от центра.
54. Рис. 470.3; 471.3.
88/2889. Чаша на высоком (1,5 см) поддоне.
Часть дна со стенкой, диаметр не устанавливается. Глина светло-коричневая, розоватая.
Полива зеленая. Декор: овалы с растительным мотивом и завитком внутри, они вписаны в треугольники, углы которых заполнены маленькими гравированными треугольниками с мотивом «птички» внутри. Мотив
треугольника похож на фрагмент 470.1.
55. Рис. 470.4; 471.4.
89/566. Широкая чаша, фрагмент стенки.
Глина светло-коричневое. Полива желтая.
Декор: мотив треугольника, выполненный
широкой коричневой полосой, вписанный
в него гравированный треугольник, с завитком внутри. Аналогия мотиву треугольника
на фрагментах 470.1 и 470.3.
56. Рис. 470.5; 471.5, 5а.
89/3512. Чаша. Небольшой фрагмент дна,
диаметр не устанавливается. Глина серого
цвета, полива оливково-серая. Декор выполнен темно-серыми широкими врезными полосами и гравировкой. Пересекающиеся полосы образуют треугольники и ромбы, в которые вписаны завитки. На обороте
дна врезной линией нанесена греческая литера «альфа» с ломаной перекладиной, рядом – строчная «бета». Единичный предмет
в нашей коллекции.

265

88 / 2861

88 / 49

88 / 2889

4
89 / 566

88 / 3512

88 / 3527

90 / 1791

88 / 2344

10
89 / 4277
10 см

0 2
Рис. 470. Себастополис. Поливные чаши, донья

266

88 / 3512
0 1

5а
5 см

88 / 2861

89 / 566

90 / 1791

88 / 49

88 / 2889

89 / 3512

88 / 3527

88 / 2344

Рис. 471. Себастополис. Поливные чаши, донья

267

89 / 4277

57. Рис. 470.6; 471.6.
88/3527. Чаша. Дно диаметром 6,5 см, поддон высокий: 1,3 см снаружи и 1,5 см изнутри. Глина очень тонкая, светло-коричневая
розоватая. Полива желтовато-коричневатая, пестрая, на дне крестовидный мотив,
выполненный врезной линией.
58. Рис. 470.7; 471. 7.
90/1791. Чаша на высоком поддоне (1,9
см), диаметр дна 8,1 см. Глина светло-коричневая, розоватая. Полива желтая и зеленая. Декор: две концентрические окружности образуют кольцо, от которого отходят
радиальные линии. Центральное кольцо
зеленого цвета, фон желтый. На оборотной
стороне пятна темно-зеленой поливы.
59. Рис. 470.8; 471.8.
88/2344. Чаша. Дно неправильной формы,
диаметр 5,9–6,8 см. Глина коричнево-красноватая, с редкими частицами дробленой
керамики. Три следа от треножника. Растительные мотивы выполнены гравировкой.
На желто-зеленом поле изображен крупный желтый лист с миндалевидным мотивом внутри, в центре – размытое коричневатое пятно.
60. Рис. 470.9. Фрагмент тарелки с желтой поливой находится в экспозиции Абхазского государственного музея (г. Сухум).
Полива желтая, дно разделено на восемь
треугольных сегментов, в каждый вписан
завиток. Как и фрагмент стенки на рис.
470.4, мы приводим эту тарелку как аналогию декору дна на рис. 470.1. Эта группа из
трех предметов свидетельствует о том, что
одна и та же схема декора применялась для
изделий с поливой разного цвета, желтой и
зеленой.
61. Рис. 470.10; 471.9.
89/4277. Чашка, часть дна, поддон скошенный, высокий (1,4 см). Глина светлокоричневая. Дно покрыто белым ангобом,
сохранился частично. По ангобу нанесен
орнамент в виде овалов и удлиненного ли-

ста, расчерченного косой клеткой. Линии
орнамента заполнены желто-золотистой
поливой. Единичный предмет в нашей коллекции.
62. Рис. 472.1; 473.1.
90/1229. Толстостенная чаша на высоком
(2,1 см) поддоне, диаметр дна 6,1 см. Глина
светло-коричневая, промешана неравномерно, черепок на изломе слегка пористый.
Полива светло-зеленая, местами заизвесткована, частью утрачена.
63. Рис. 472.2; 473.2.
88/4207. Толстостенная чаша, толщина черепка у дна 1,2 см, диаметр дна 6,9 см. Глина
светло-коричневая, с редкими известковыми частицами, черепок рыхлый. Один след
от треножника. Полива светло-зеленая, с
«металлическим» покрытием, сохранившимся частично.
64. Рис. 472.3; 473.3.
89/1711 Чаша. Фрагмент дна стенки диаметром 7,6 см. Глина светло-коричневая,
на обратной стороне видны единичные частицы слюды. Глина промешана довольно
грубо, с редкими фрагментами дробленой
керамики. Полива зеленая, с блестящим
«металлическим» покрытием, частью утрачена. На дне две тонкие концентрические
окружности, также зеленого цвета. Зеленая
полива на оборотной стороне, на ребре поддона.
65. Рис. 472.4; 473.4.
88/120. Чаша, фрагмент дна. Глина тонкая, светло-коричневая. Полива коричневая, желтоватая, наложена неровно. Один
след от треножника. Две тонкие врезные
концентрические окружности на переходе
к закраине.
66. Рис. 472.5; 473.5.
88/3042. Чаша. Фрагмент дна диаметром
7,8 см. Глина коричневая, на изломе сероватая. Один след от треножника. Полива коричневая, покрытие ровное.

268

1
90 / 1229

88 / 4207

4
88 / 120

5
88 / 3042
0

89 / 1711

88 / 1446

88 / 2212

10 см

8
89 / 891

9
88 / 2888
0

5 см

Рис. 472. Себастополис. Поливные чаши, донья

269

90 / 1229

88 / 120

88 / 4207

39 / 1711

88 / 3042

88 / 2888

88 / 2212

89 / 891

Рис. 473. Себастополис. Поливные чаши, донья

270

67. Рис. 472.6.
88/1446. Чаша. Часть дна диаметром 7,2
см. Глина средне-коричневая. Полива темно-коричневая, покрытие ровное. Два следа от треножника.
68. Рис. 472.7; 473.6.
88/2212. Чаша. Фрагмент дна, диаметр не
устанавливается. Тесто довольно грубое,
глина средне-коричневая цвета. Полива
оливково-коричневатая, покрытие ровное.
На переходе от дна к стенке – три врезные
концентрические окружности.
69. Рис. 472.8; 473.8.
89/891. Маленькая чашка на высоком поддоне. Дно диаметром 5,2 см. Глина тонкая,
серого цвета. Полива зеленовато-бирюзового цвета снаружи и изнутри. Внутри черной росписью, широким мазком, нарисован
цветок в круге; на оборотной стороне мотивы геометрические. Единичный предмет в
нашей коллекции.
70. Рис. 472.9; 473.7.
88/2888. Маленькая чашка на высоком
поддоне, диаметр дна 4,7 см, высота поддона изнутри 2,1 см, снаружи 1,3 см. Глина
серая, обжиг хороший. Густая бело-голубоватая полива частично затекла на поддон.
На дне орнамент в четыре цвета: бирюзовый (сине-зеленый), синий, черный, на белом фоне. В центре дна синий круг, внутри
бирюзовый кружок, от круга отходят семь
синих лепестков, в них тонкой черной
линией вписан узкий листик; между лепестками листовидный мотив с точками
внутри, выполнен тонкой кистью, черной
краской. Лепестки частично покрыты бирюзовой краской, не совпадающей с контуром. Единичный предмет в нашей коллекции.
Всего в коллекции из раскопок прибрежного квартала Себастополиса 68 доньев чаш. Два предмета (рис. 470.4 и 470.9)
мы включили в эту группу в качестве аналогии характерному мотиву треугольни-

ка с завитком. Донья составляют вторую
по количеству группу нашей коллекции.
Преобладают чаши, покрытые желтой поливой, украшенные в центре концентрическими окружностями или спиралью.
Зеленая полива встречается реже. Фрагментов с полихромной поливой только два: рис. 470.7 и 470.8. Две маленькие
чашки серой глины, с синей и бирюзовой
поливой (рис. 472.8 и 472.9) являются импортом из Ирана.

Чаши и тарелки, закраины и стенки
71. Рис. 474.1; 475.1.
88/3822. Чаша, часть стенки на переходе к
вертикальному бортику. Глина тонкая, светло-коричневая. Толщина стенки 4-5 мм.
Полива гладкая, ровная, светло-коричневая, на обратной стороне единичные частицы слюды, пятно поливы. Декор выполнен
врезной линией. По краю стенки бордюр: с
обеих сторон по две концентрические полосы, между ними – мотив волны.
72. Рис. 474.2; 475.2.
89/3710. Чашка. Фрагмент стенки на переходе к бортику, толщина стенки 4–5 мм.
Глина средне-коричневая, с редкими частицами слюды. Полива коричневая, ровная,
плотная. Декор выполнен врезной линией,
это бордюр, в котором между двумя концентрическими окружностями помещен
мотив волны.
73. Рис. 474.3; 475.3.
88/3985. Тарелка. Глина тонкая, сероватокоричневая, на обратной стороне редкие
частицы слюды. Толщина черепка внизу 5-6
мм. Полива коричневая, плотная, ровная.
Декор выполнен врезными линиями; мотив
волны расположен между концентрическими окружностями (нижняя не сохранилась).
74. Рис. 474.4.
88/2468. Стенка массивной чаши, толщина 6-9 мм (внизу). Глина средне-коричневая
полива желто-коричневая. Бордюр: пять

271

1
88 / 3822

88 / 3710

3
88 / 3985

88 / 2468

88 / 2602

7
6
88 / 2558

88 / 3055

88 / 4203

88 / 3825

5 см

Рис. 474. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

272

88 / 3710

88 / 3822

88 / 3985

88 / 4024

88 / 3055

88 / 2558

88 / 2602

88 / 4203

88 / 3825

Рис. 475. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

273

врезных волнистых линий («гребенчатый»),
вверху отграниченных прямой линией
(нижняя, видимо, не сохранилась).
75. Рис. 475.4.
88/4024. Чаша. Фрагмент стенки и часть
высокого бортика. Глина тонкая, средне-коричневая. Толщина бортика 4 мм, стенки –
5 мм. Полива коричневая, ровная, плотная.
Бордюр состоит из двух концентрических
окружностей и мотива волны. На оборотной
стороне коричневая полива по венчику, с
затеками на стенку.
76. Рис. 474.5; 475.5.
88/2602. Чаша, фрагмент стенки. Глина тонкая, серовато-коричневая, толщина
стенки внизу 4-5 мм. Полива плотная, коричневая. Бордюр из двух концентрических
окружностей с волнообразной линией между ними.
77. Рис. 474.6; 475.6.
88/3055. Тарелка толстостенная, фрагмент
стенки, толщина 7-8 мм (внизу). Глина красноватая, очень тонкая. Желто-коричневая
полива. Бордюр выполнен врезной линией:
две волнистые линии разной толщины помещены между концентрическими окружностями.
78. Рис. 474.7; 475.7.
88/2558. Стенка чашки. Глина тонкая,
красноватая. Желто-коричневая полива,
покрытие ровное, плотное. Бордюр состоит
из врезных концентрических окружностей,
между ними помещен мотив волны.
79. Рис. 474.8; 475.8.
88/4203. Чаша, фрагмент стенки. Глина
тонкая, красноватая. Полива желтая. Декор
из пяти волнистых линий («гребенчатый»)
выполнен врезной линией.
80. Рис. 474.9; 475.9.
88/3825. Чаша с высоким вертикальным
бортиком (1,5 см). Глина тонкая, светлокоричневая, красноватая. Толщина бортика

3 мм, стенки – ок. 4 мм. Полива коричнево-оливковая, покрытие ровное, плотное.
Венчик скошен внутрь, на нем полива более
темного цвета. На внешней стороне бортика – мотив волны желтого цвета. Пятно ангоба на стенке.
81. Рис. 476.1; 477.1.
88/993. Чаша, фрагмент стенки. Глина
коричневая, с редкими частицами слюды.
Толщина черепка 4-5 мм. Полива желтая,
частично утрачена. Бордюр состоит из двух
концентрических линий (верхняя утрачена)
и волнистой линии между ними. На стенке –
волнистая линия, идущая перпендикулярно
бортику.
82. Рис. 476.2; 477.2.
88/3987. Чаша, стенка. Глина тонкая, светло-коричневая, на оборотной стороне редкие частицы слюды. Толщина стенки 4-6,5
мм. Полива желто-коричневая. Бордюр состоит из концентрических окружностей
(снизу – две) и мотива волны между ними.
83. Рис. 476.3; 477.3.
88/2019. Широкая чаша. Часть стенки с
узким слегка отогнутым венчиком. Глина
тонкая, светло-коричневая, черепок толщиной 3 мм. Полива коричневая, ровная,
на венчике и у начала стенки более светлая.
На лицевой стороне две врезные линия на
закраине, еще одна такая же – на переходе
к стенке. На обратной стороне полива только на венчике, широкий бордюр под венчиком состоит из трех концентрических
окружностей, между которыми помещен
мотив волны.
84. Рис. 476.4.
88/2559. Чаша. Небольшой фрагмент
верхней части стенки. Глина светло-коричневая, розоватая. Полива желтовато-коричневая. Бордюр состоит из двух концентрических окружностей, между которыми
помещены две волнообразные линии разной толщины.

274

1
2
88 / 993

88 / 3987

3
88 / 2019

88 / 2559

88 / 2604

88 / 31

89 / 3059

90 / 1181
0

5 см

Рис. 476. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

275

88 / 993

88 / 3987

88 / 2019

88 / 2604

88 / 31

89 / 3059

90 / 1181

88 / 1841

Рис. 477. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

276

85. Рис. 476.5; 477. 4.
88/2604. Тарелка, 4 фрагмента. Толщина
черепка 4–6 мм. Глина тонкая, средне-коричневая, полива желто-коричневая, ровная, плотная, на бортике более темная. Бордюр: две концентрические окружности и
волнообразная линия между ними. На оборотной стороне такая же полива нанесена
по краю, с затеком на стенку.
86. Рис. 476.6; 477.5.
88/31. Широкая чаша, верхняя часть стенки, толщина 3-8 мм. Глина тонкая, светлокоричневая. Полива светло-зеленая, сохранилась частично. Декор выполнен гравировкой по ангобу. Широкий бордюр образован двумя концентрическими окружностями, между ними – ряд завитков, обращенных в разные стороны.
87. Рис. 476.7; 477.6.
89/3059. Тарелка, часть стенки с широким
бортиком. Глина тонкая светло-коричневая, на оборотной стороне частицы слюды. Толщина 3,5–5 мм. Полива темно-желтая, частично утрачена. Широкий бордюр
под бортиком состоит из концентрических
окружностей, между которыми помещены
три волнистые линии.
88. Рис. 476.8; 477.7.
90/1181. Стенка тарелки, закраина обломана. Глина тонкая, светло-коричневая, на
оборотной стороне – многочисленные частицы слюды. Лицевая сторона шероховатая. След от треножника. Толщина стенки
4-6 мм. Лицевая сторона покрыта желтоватой поливой. Бордюр на закраине: концентрические окружности, между ними – две
волнистые линии.
89. Рис. 477.8.
88/1841. Чаша с высоким бортиком (1,7
см). Бортик слегка скошен внутрь, верх
срезан плоско, переход к стене выделен ребром. Глина светло-коричневая. В верхней
части бортика полива темно-коричневая,
ниже – более светлая, покрытие плотное,

ровное. На оборотной стороне поливой
покрыт бортик, с затеком на стенку. Бортик
снаружи украшен мотивом широкой волны
желтого цвета, здесь полива плохо сохранилась.
90. Рис. 478.1.
89/3374. Чаша с высоким бортиком (1,8
см), переход к стенке выделен утолщением.
Глина тонкая, средне-коричневая. Полива
ровная, плотная, коричневая снаружи на
бортике и на верхней части бортика изнутри, ниже полива желтая. Снаружи на бортике желтая волнистая полоса.
91. Рис. 478.2.
88/2475. Чаша с бортиком высотой 2 см,
верх бортика скруглен. Глина коричневокрасноватая, тонкая. Полива коричневая.
Снаружи желтая волнистая полоса, изнутри
посередине бортика желтая узкая полоса.
92. Рис. 478.3.
88/3159. Чаша с высоким бортиком (1,8
см), вверху уплощенным. Глина тонкая,
средне-коричневая. Полива темно-коричневая, плотная, ровная, с обратной стороны покрывает только венчик. Снаружи венчик украшен желтой волнистой полосой.
Изнутри полива на переходе к стенке более
светлая.
93. Рис. 478.4.
89/325. Чашка с высоким вертикальным
бортиком (1,9 см), на переходе к стенке
бортик выделен ребром. Глина светло-коричневая, очень тонкая. Полива плотная,
ровная, внутри светло-коричневая, снаружи темно-коричнневая, покрывает только
бортик, по которому идет волнистая полоса
желтого цвета.
94. Рис. 478.5.
88/965. Высокий бортик (1,6 см) чашки,
сверху обломан. Глина тонкая, светло-коричневая. Полива ровная, плотная, изнутри
желто-коричневая, верх бортика коричневый. Снаружи полива коричневая, бортик

277

89 / 3374

88 / 2475

89 / 3159

89 / 325

88 / 965

88 / 4014

Рис. 478. Себастополис. Поливные чаши, закраины

украшен широкой волнистой полосой желтоватого цвета.
95. Рис. 478.6.
88/4014. Бортик чаши, высота 1,6 см, верх
скругленный, переход к стенке выделен ребром. Глина средне-коричневая, черепок
тонкий, 3 мм, на ребре – 7 мм. Полива ровная, плотная, изнутри темно-коричневая,
на переходе к стенке – светло-коричневая.
Снаружи полива темно-коричневая, волнистая желто-золотистая полоса плохо сохранилась.
96. Рис. 479.1; 484.1.
88/3062. Чашка тонкостенная, закраина,
толщина стенки 3 мм. Глина тонкая, коричнево-оранжеватая. Отличается редким
декором. Изнутри: на оливково-коричневатом фоне рельефные светло-зеленые растительные мотивы и «горошины». На венчике
зеленая и оливковая полосы. Снаружи под
венчиком две коричневые узкие полосы,

под ними вертикальные оливково-коричневатые слегка углубленные полосы на зеленом фоне.
97. Рис. 479.2; 487.5.
88/4192. Чаша, фрагмент стенки, толщина
4–7 мм. Глина светло-коричневая, оранжеватая, на оборотной стороне редкие частицы слюды. Полива желтоватая. Декор: две
концентрические коричневые полосы.
98. Рис. 479.3; 484.2.
88/4196. Фрагмент стенки чашки, описанной выше (рис. 479.1). Внутри изображение
двух побегов и рельефные зеленые «горошины» на оливковом фоне. На оборотной
стороне – чередование оливковых и зеленых вертикальных полос.
99. Рис. 479.4; 486.7.
88/2837. Чашка, часть стенки. Глина светло-коричневая, красноватая, с частицами
дробленой керамики. Декор: вертикальные

278

88 / 3062

88 / 4192

88 / 4196

88 / 2837

89 / 3882

88 / 4198

88 / 44

88 / 3337

88 / 19

Рис. 479. Себастополис. Поливные чаши, закраины и стенки

полосы, нанесенные ангобом, поперечная
полоса светло-зеленой поливы.
100. Рис. 479.5.
89/3882. Чашка с высоким (1,6 см) вертикальным бортиком. Глина светло-коричневая, оранжеватая, на обороте редкие частицы слюды. Толщина стенки 4 – 5 мм. Полива желтая, на венчике и на переходе ко дну

концентрические коричневые окружности.
На оборотной стороне полоса такой же коричневой поливы покрывает почти весь
бортик.
101. Рис. 479.6; 487.6.
88/4198. Чаша, стенка массивная, 5-7 мм
толщиной. Глина тонкая, светло-коричневая, на оборотной стороне частицы слюды.

279

Полива светло-коричневая, три коричневые полосы идут вертикально. Подобный
декор см. ниже, рис. 481.1 и 481.4.
102. Рис. 479.7; 486.8
88/44. Чашка, придонная часть, толщина
стенки 4-6 мм. Глина тонкая, светло-коричневая, красноватая, с редкими частицами
дробленой керамики. Полива зеленая. Декор: стилизованный растительный мотив и
спиральный завиток, – выполнены коричневой врезной линией разной ширины.
103. Рис. 479.8; 486.9.
88/3337. Чаша, стенка толщиной 6-10 мм.
Глина красноватая, с частицами дробленой
керамики. Полива желтая, декор выполнен
коричневой линией: одна окружность, на
придонной части короткие черточки, расположенные рядами.
104. Рис. 479.9; 484.10.
88/19. Широкая чаша, закраина. Глина тонкая, оранжеватая, толщина стенки
4–5 мм. Полива желтая, плотная. Венчик
гладкий, с наружной стороны рельефный
декор в виде рядов вдавленных треугольников, расположенных в шахматном порядке. Единичный предмет в нашей коллекции.
105. Рис. 480.1; 486.11.
88/4219. Тарелка, часть бортика (край обломан) и стенки. Переход от бортика к полю
выделен валиком. Глина светло-коричневая, красноватая, толщина стенки 7 мм, у
края бортика – 4 мм. Полива светло-зеленая, на обороте полоса такой же поливы под
венчиком.
106. Рис. 480.2.
88/4201. Небольшая чашка, закраина отогнута. Глина тонкая, светло-коричневая,
красноватая. Толщина черепка 3-4 мм. Полива светло-зеленая снаружи и изнутри. Закраина изнутри и снаружи поверх поливы
имеет блестящее покрытие, которое частью
стерлось.

107. Рис. 480.3; 484.6.
88/3058. Стенка чашки толщиной 5 мм.
Глина тонкая, коричневая, красноватая. Полива зеленая, коричневые полосы разной
ширины. Снаружи полива отсутствует.
108. Рис. 480.4; 484.7.
88/3041. Чаша, часть стенки на переходе
к бортику. Глина тонкая, светло-коричневая, с редкими частицами извести. Полива
желто-коричневая, декор выполнен темнокоричной врезной линией. Декор: две концентрические окружности отделяют стенку
от бортика, на стенке полуовальные линии,
в один ряд.
109. Рис. 480.5; 485.12.
88/1971. Чаша, закраина слегка отогнутая. Глина светло-коричневая, красноватая,
с частицами извести. Внутренняя сторона
покрыта светло-зеленой поливой, поверх
которой более темное зеленое покрытие с
металлическим блеском, сохранилось частично. На наружной стороне – такая же
светло-зеленая полива, полоса темно-зеленой поливы с «металлическим» блеском
идет под венчиком.
110. Рис. 480.6; 486.12.
88/2476. Чашка. Узкая скругленная закраина скошена внутрь. Глина очень тонкая, светло-коричневая, розоватая. Полива
светло-зеленая, на венчике более темная.
Венчик и переход к стенке украшен двумя
зеленоватыми полосами разной ширины.
На обороте полива светло-зеленая жидкая,
наложена неровно, венчик покрыт более
темной поливой.
111. Рис. 480.7; 484.9.
89/188. Широкая массивная чаша без поддона, часть дна и стенки. Толщина черепка
4-9 мм (у дна). Глина светло-коричневая,
тонкая. Полива желто-коричневая, пестрая,
покрытие ровное; на наружной стороне
полива нанесена на верхнюю часть стенки
широкой полосой.

280

88 / 4219

88 / 4201

88 / 3058

88 / 3041

88 / 1971

88 / 2476

89 / 188

Рис. 480. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

112. Рис. 481.1; 487.1.
88/3821. Часть стенки крупной чаши,
склеена из трех фрагментов. Глина тонкая,
светло-коричневая, розоватая. Толщина черепка 4-6 мм. Полива желтая, на обратной
стороне пятна ангоба и поливы, редкие частицы следы. Декор: прямые и волнистые
коричневые линии, расходящиеся в разные
стороны.

113. Рис. 481.2; 487.2.
88/3043. Широкая чаша, фрагмент массивной стенки толщиной 3-8 мм (у дна). Глина
тонкая, светло-коричневая, красноватая, со
множеством частиц слюды. Полива желтокоричневая, местами утрачена. Декор: коричневые врезные линии в придонной части, направленные к центру. На обороте два
пятна поливы.

281

88 / 3821

88 / 3043

88 / 4054

88 / 3988

88 / 4012

88 / 3053

88 / 966

Рис. 481. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

114. Рис. 481.3.
88/4054. Чаша, высокий вертикальный
бортик (высота 1,6 см снаружи), слегка скошенный внутрь. Бортик отделен от стенки
скругленным выступом. Глина тонкая, светло-коричневая. Полива желто-коричневая,
ровная, плотная, блестящая. Снаружи полоса такой же поливы почти по всему бортику.

115. Рис. 481.4; 487.3.
88/3988. Широкая чаша, стенка. Глина
светло-коричневая, на обороте видны частицы слюды и пятно ангоба. Полива желтая, ровная, плотная. Декор: волнистая коричневая полоса, направленная к центру.
Похож на фрагмент, описанный выше (рис.
481.1).

282

116. Рис. 481.5; 487.4.
88/4012. Чаша, стенка, толщина 4-5 мм.
Глина средне-коричневая, красноватая,
редкие частицы слюды. На изломе – след
круглого отверстия для ремонта. Полива
желтая, плотная, одна светло-коричневая
окружность.
117. Рис. 481.6; 486.10.
88/3053. Чаша, стенка, толщина 6-7 мм.
Глина очень тонкая, светло-коричневая,
на обороте редкие частицы слюды. Полива
желто-коричневая, ровная, плотная. Круглое отверстие для ремонта.
118. Рис. 481.7. 484.8.
88/966. Широкая чаша, стенка на переходе к бортику, толщина 4-6 мм. Глина тонкая,
светло-коричневая, красноватая. Полива
желто-коричневатая, ровная. Переход к бортику отмечен двумя врезными линиями более темного цвета. На обороте – такая же полива, бортик сохранился частично, по краю –
глубокие косые насечки, ниже – окружность.
119. Рис. 482.1. 485.1.
88/959. Неглубокая тонкостенная чашка,
закраина и часть стенки. Глина тонкая, обжиг хороший, цвет черепка на изломе темно-серый. Толщина стенки 3 мм у венчика,
внизу 2,5 мм. Полива оливково-зеленоватая, матовая, ангоб светло-серый. Венчик
слегка отогнут, на нем полива более светлая,
зеленоватая, на венчике три полосы темнооливкового цвета. Изнутри под венчиком и
на переходе ко дну – по две коричневых полосы. На обороте полоса оливково-зеленоватой поливы идет под венчиком, затекает
на стенку.
120. Рис. 482.2; 485.2.
88/2222. Венчик чашки, скошен внутрь.
Глина тонкая, светло-коричневая. Полива
ровная, светло-зеленая, внутри почти белая, на венчике и на обратной стороне полива более темная, нанесена неровно. Венчик отделен от стенки светло-коричневой
врезной полоской.

121. Рис. 482.3; 485.3.
88/2606. Чашка толстостенная, толщина
5-6 мм (внизу). Венчик загнут внутрь. Глина коричнево-красноватая. Полива оливковая с «металлическим» блеском (частично
утрачена), нанесенная на светло-зеленую
поливу. На обратной стороне полоса светло-зеленой поливы под венчиком.
122. Рис. 482.4; 485.4.
88/2353. Закраина чашки. Глина тонкая,
светло-коричневая оранжеватая, толщина
черепка 4,5 мм. Изнутри полива зеленая.
Декор в виде двух коричневых полос под
венчиком и двух – на переходе к стенке. На
обороте под закраиной полоса светлой зеленой поливы по ангобу, ниже полоса ангоба и пятно коричневой поливы.
123. Рис. 482.5; 485.5.
88/3082. Закраина чашки, толщина 4-5
мм. Глина тонкая, светло-коричневая красноватая. Полива плотная, ровная, зеленого
цвета, верх венчика более темный. Изнутри
стенка украшена коричневыми полосами,
две у венчика и одна – на переходе ко дну.
Снаружи неровная полоса зеленой поливы
в верхней части венчика.
124. Рис. 482.6; 485.7.
88/768. Закраина чашки с плоским венчиком. Глина светло-коричневая, слегка
пористая. Полива светло-зеленая, изнутри
покрытие ровное. Снаружи у венчика полоса светло-зеленой поливы, с затеком на
стенку.
125. Рис. 482.7; 485.6.
88/3101. Широкая чашка, высокий (3.1
см снаружи) бортик, у перехода к стенке.
Толщина черепка 4-5 мм (внизу). Глина
средне-коричневая, фактура слоистая, с
редкими частицами керамики. Изнутри
желтоватая полива, верх венчика более
темный. Декор: две коричневые линии
под венчиком и две – на переходе к стенке. Снаружи полива зеленая, сохранилась
частично.

283

88 / 959

88 / 2222

88 / 2606

88 / 2353

88 / 3082

88 / 768

88 / 3101

88 / 2603

88 / 82

Рис. 482. Себастополис. Поливные чаши, закраины

126. Рис. 482.8; 485.10.
88/82. Закраина чашки с плавно скошенным внутрь венчиком. Толщина 4-6 мм
(вверху). Глина тонкая, светло-коричневая,
розоватая. Полива зеленая, плотная, ровная изнутри и снаружи. На венчике полива
темнее.
127. Рис. 482.9; 485.11.
88/2603. Закраина чашки, венчик слегка

отогнут. Глина тонкая, светло-коричневая,
розоватая. Изнутри полива светло-зеленая,
почти белая, на венчике и на обратной стороне более темная. На венчике и на переходе к стенке светло-коричневые полосы.
128. Рис. 483.1.
88/3528. Закраина широкой чаши, переход к стенке выделен небольшим углублением. Глина светло-коричневая, тонкая,

284

88 / 3528

88 / 2107

88 / 78

88 / 2224

88 / 2352

88 / 4264

88 / 2473

88 / 1672

88 / 2262

88 / 2214

88 / 2106

Рис. 483. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

немного пористая. Толщина черепка 4-5
мм. Изнутри полива желто-коричневая, пестрая, по бортику – коричневая полоса. С
наружной стороны под венчиком широкая
полоса ангоба, по нему наложена неровная
полоса желтой поливы, с затеком на стенку.

к стенке. Глина тонкая, светло-коричневая.
Толщина черепка 4-5 мм. Полива желтая,
ровная и плотная. Внутри две коричневые
полосы на переходе к стенке. Снаружи полоса такой же поливы под венчиком, затек
поливы на ангоб.

129. Рис. 483.2.
88/2107. Чашка с высоким (2,7 см снаружи)
вертикальным бортиком, начало перехода

130. Рис. 483.3; 485.13.
88/78. Закраина широкой чашки с высоким (2,4 см снаружи) вертикальным бор-

285

тиком, плавный переход к стенке. Венчик
слегка отогнут. Глина тонкая, светло-коричневая красноватая. Толщина черепка 5 мм.
На венчике и под ним – три врезные коричневые полосы. Полива изнутри желтоватая,
снаружи такая же полива нанесена на венчик и широкой косой полосой на бортик.
131. Рис. 483.4.
88/2224. Закраина чашки с венчиком, скошенным внутрь, на переходе к стенке. Глина
тонкая, светло-коричневая. Толщина стенки
4-5 мм. Изнутри полива желтая, на венчике
– коричневая; на переходе к стенке коричневая полоса. Снаружи полоса желтой поливы, под венчиком три коричневые полосы.
132. Рис. 483.5.
88/2352. Чашка с высоким вертикальным
бортиком. Глина тонкая, средне-коричневая. Полива желтая, ровная, плотная, у венчика немного темнее. Снаружи полива покрывает верх закраины.
133. Рис. 483.6; 484.11.
88/2262. Чаша толстостенная, переход от
дна к стенке. Глина светло-коричневая, довольно грубо промешанная, слоистая. Толщина черепка: 1,1 см – дно, 8 мм – стенка.
Желтая полива нанесена только изнутри.
Широкая коричневая полоса на переходе от
дна к стенке.
134. Рис. 483.7.
88/2473. Чаша с высоким (3,1 см) вертикальным бортиком. Глина тонкая, средне-коричневая. Толщина черепка 4-6 мм. Полива
желтоватая, плотная, ровная. Венчик коричневый. Декор: изнутри две коричневые полосы под венчиком, нанесенные небрежно,
и две – на переходе к стенке. Снаружи: верх
венчика коричневый, желтая полива частично покрывает венчик и заходит на стенку.
135. Рис. 483.8; 486.3.
88/4264. Чаша толстостенная, фрагмент
стенки. Глина тонкая, светло-коричневая,
небольшое количество частиц слюды сна-

ружи. Толщина: 5,5-7 мм (внизу). Полива
коричнево-желтая. У края – две концентрические полосы коричневого цвета, разной
ширины.
136. Рис. 483.9; 484.5.
88/1672. Стенка крупной чаши, толщина
5-7 мм. Глина тонкая, светло-коричневая,
красноватая. Внутри декор рельефный, поверхность покрыта светло-желтой поливой,
углубления – светло-коричневой. У бортика
три коричневые полосы, внизу изображен
завиток, вписанный в овал. Небольшой след
от треножника. На обратной стороне пятно светло-зеленой поливы, нанесенной по
жидкому ангобу.
137. Рис. 483.10; 484.3.
88/2214. Стенка чаши, толщина 4–6 мм
(у дна). Глина тонкая, средне-коричневая.
Желто-коричневая плотная полива нанесена только изнутри. Декор редкий: врезными коричневыми линиями различной ширины образована прямоугольная фигура.
Рядом видна волнистая линия.
138. Рис. 483. 11; 484.4.
88/2106. Стенка широкой толстостенной
чаши, толщина 8-11 мм (у донной части).
Желтая блестящая плотная ровная полива.
Декор: врезные волнистые линии, идущие
вертикально по стенке. По характеру поливы и декора напоминает дно чаши, рис.
468.8.
139. Рис. 485.8.
88/2137. Бортик широкой массивной
чаши, высота 2 см, толщина 8 мм, на переходе к стенке – 4 мм. Глина светло-коричневая. Изнутри полива светлая, желто-зеленоватая, плохо сохранилась. На переходе от
к стенке две концентрические полосы желтой поливы, различной ширины. Снаружи
полива покрывает только бортик, затекает
на стенку.

286

140. Рис. 485.9.
88/2605. Высокий бортик чаши. Похож на

88 / 3062

88 / 4196

3
88 / 2214

88 / 2106

5
88 / 1672

88 / 3058

88 / 3041

88 / 966

10
9

88 / 19

89 / 188

5 см

Рис. 484. Себастополис. Поливные чаши, закраины и стенки

287

88 / 2262

88 / 959

88 / 2222

4
88 / 2353

88 / 2606

88 / 3082

88 / 3101

88 / 768

88 / 2137

88 / 2605

10
88 / 82

88 / 2603

88 / 1971

0
13
88 / 78

14
88 / 2223

Рис. 485. Себастополис. Поливные чаши, закраины

288

5 см

рис. 485.8. Высота бортика 1,9 см, толщина
8 мм, у стенки – 4 мм. Глина светло-коричневая, довольно грубой фактуры, пористая; единичные частицы слюды на лицевой стороне. Полива стерлась, сохранилась полоса ангоба. На переходе к стенке
две концентрические полосы, покрытые
желтоватой поливой. На обратной стороне
такая же полива по ангобу, нанесенному
неровно.
141. Рис. 485.14.
88/2223. Закраина широкой чаши, венчик
отогнут и скошен внутрь. Толщина 3-3,5
мм. Глина тонкая, коричнево-красноватая,
с редкими частицами слюды. Изнутри полива светлая, кремовая. Снаружи закраина
покрыта ангобом, частично – поливой.
142. Рис. 486.1.
90/1135. Чаша с высоким (2,9 см) бортиком, снаружи он отделен от стенки желобком. Толщина стенки 4-6 мм (у венчика).
Глина коричнево-оранжевая, с частицами
извести и керамики. Полива светло-зеленая, местами сохранилось «металлическое»
покрытием, с одной стороны – темно-зеленое пятно. Снаружи венчик покрыт такой
же зеленоватой поливой, частично стершейся. Ангоб переходит на стенку. Три круглые отверстия для ремонта, два на венчике
и один – на дне.
143. Рис. 486.2.
8/2213. Стенка тарелки, толщина 5–8 мм
(внизу). Глина темная, коричнево-серая,
очень тонкая. Полива плотная темно-коричневая, ровная. Две концентрические
темно-коричневые полосы.
144. Рис. 486.4.
88/3816. Фрагмент чашки, на переходе от
бортика к стенке. Толщина 5-6 мм (у бортика). Глина тонкая, красноватая. Полива
желтая, частью утрачена. Две коричневые
врезные линии на переходе к стенке. Снаружи верх бортика покрыт светло-зеленой
поливой.

145. Рис. 486.5.
88/2891. Закраина тарелки. Толщина стенки 5 мм. Глина тонкая, светло-коричневая.
Полива желтая. По краю – 4 коричневых
концентрических окружности. На обороте
широкая полоса коричневатой поливы под
венчиком.
146. Рис. 486.6.
88/3160. Закраина тонкостенной чашки,
загнута внутрь. Глина тонкая светло-коричневая, красноватая. Толщина черепка 3,5
мм. Изнутри полива светло-зеленая, у закраины поверх поливы нанесено коричневое покрытие с «металлическим» блеском,
с затеками на стенку. Снаружи под закраиной полоса светло-зеленой поливы, у венчика неровная полоса покрытия с «металлическим» блеском.

Блюда
147. Рис. 488.1; 489.1.
89/440. Блюдо на поддоне со слегка отогнутым бортиком. Склеено из нескольких
фрагментов. Диаметр по бортику 18,8 см,
диаметр дна 8,8 см, высота 8,2 см. Глина
светло-коричневая, слегка пористая. Полива коричнево-желтая. Снаружи по краю широкая полоса такой же поливы, на стенках
затеки ангоба и поливы.
148. Рис. 488.2; 489.2.
88/3818. Блюдо на поддоне, с широким
отогнутым бортиком, на дне – три небольших следа от треножника. Склеено из нескольких фрагментов. Диаметр дна 5,3 см,
ширина бортика 2,3 см, высота блюда 5,8
см. Глина тонкая светло-коричневая, красноватая. Изнутри полива светло-желтая, по
бортику зеленоватая, с пятнами. Покрытие
ровное плотное. Край бортика подчеркнут
двумя коричневыми полосами. Снаружи такая же полива по бортику и верхнему краю
чаши.

289

149. Рис. 488.3; 489.3.
89/100. Блюдо на поддоне, венчик скошен

1
90 / 1135

2
88 / 2213

88 / 4264

88 / 3816

5
88 / 2891

88 / 3160

88 / 2837

8
88 / 44

88 / 3337

88 / 3053

12
88 / 2476

88 / 4219

5 см

Рис. 486. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки

290

88 / 3821

2
88 / 3043

88 / 3988

4
88 / 4012

88 / 4192

88 / 4198

5 см

Рис. 487. Себастополис. Поливные чаши, стенки

291

89 / 440

2
88 / 3818

3
89 / 100

87 / 1

87 / 2

Рис. 488. Себастополис. Поливные блюда

292

2
88 / 3818

3
88 / 440

89 / 100

Рис. 489. Себастополис. Поливные блюда

293

150. Рис. 488.4.
87/1. Блюдо на поддоне со слегка отогнутым узким венчиком. Полива желто-коричневая. Похоже на блюдо, рис. 488.1.

152. Рис. 490.1; 491.2.
89/2768. Кувшин, массивная ручка с частью горловины и венчика, утрачен конец
в месте прикрепления к тулову. Глина светло-коричневая, довольно тонкая, хорошо
промешана и обожжена. Светло-зеленая
полива сохранилась частично на ручке и
на внутренней стороне горловины. Венчик
почти плоский, шириной 9 мм, с небольшим желобком, под крышку. Толщина горловины 6 мм. Ручка уплощенная, изогнута
почти под прямым углом, с внешней и внутренней сторон слабо выраженные желобки. Размер ручки в сечении, у нижнего конца, 1,4 х 4,5 см.

151. Рис. 488.5.
87/2. Блюдо на поддоне с загнутым
внутрь узким бортиком. Склеена из фрагментов.Глина светло-коричневая, тонкая.
Полива желтая. Орнамент выполнен коричневой линией: четыре крупных листа,
исходящих из центра, внутри каждого –
две или одна волнистые линии. Отверстия
для ремонта. Мотив листа похож на декор
чаши, рис. 470.8.

153. Рис. 490.2; 491.3.
88/1122. Кувшин, массивная ручка с частью горловины. Глина светло-коричневая, местами слоистая, пористая; на изломе цвет черепка в середине более светлый.
Полива коричневато-желтая, «пестрая», частично утрачена. Ручка согнута почти под
прямым углом, в сечении овальная, с утолщением с одной стороны, у горловины ее
ширина 4 см.

Кувшины

154. Рис. 490.3; 491.1.
89/3491. Кувшин, массивная ручка с частью венчика с желобком, под крышку. Глина светло-коричневая, оранжеватая, слегка
пористая, с фрагментами керамики. Полива
зеленая, частично утрачена. С внешней стороны ручки утолщение, в сечении размер
4,9 х 2,1 см. Ручка изогнута почти под прямым углом. У нижнего конца ручки знак:
насечки и полуовал, вписанный в прямоугольник.

внутрь, под венчиком выступ, предназначенный под крышку. Диаметр по бортику
20,6 см, дна – 7,3 см, высота чаши 4,8 см.
Глина средне-коричневая, оранжеватая, черепок немного пористый. Полива светлая,
зеленовато-желтая, местами утрачена, нанесена только снаружи; изнутри небольшие
пятна кремового ангоба. Низкий поддон
скошен, бортик сильно скошен внутрь. Снаружи легкое рифление.

Поливные кувшины коллекции Себастополиса подразделяются на две группы.
Первую составляют большие двуручные
кувшины (их называют также амфорами). Глина светло-коричневая, красноватая, тесто промешано довольно грубо,
обжиг качественный. Полива зеленая и
желто-коричневая по кремовому ангобу.
Среди них пять массивных ручек разной
толщины и формы, все от разных сосудов.
В 1985 г. на участке Сухумской крепости,
расположенном к северу от комплекса
октогональной церкви, мы обнаружили
почти целый двуручный сосуд с зеленой
поливой, происходящий из разрушенного
поздними перекопами верхнего культурного слоя (рис. 490.12). Массивные ручки
нашей коллекции происходят от сосудов
такого типа.

155. Рис. 490.4.
88/1391. Массивная ручка кувшина, изогнута почти под прямым углом. Полива
желто-коричневая, «пестрая». По фактуре
глины и качеству поливы похожа на ручку,
рис. 490.2.

294

156. Рис. 490.5.
88/1120. Кувшин, фрагмент стенки, на пе-

реходе от горловины к тулову. Декор: две
параллельные полосы коротких насечек,
выполненные штампом. Толщина стенки
6–8 мм (внизу). По фактуре глины, цвету и
качеству поливы, эта стенка похожа на ручки, рис. 490.2 и 490.4.
157. Рис. 490.6.
88/1097. Кувшин, фрагмент стенки. Толщина стенки 4–9 мм (внизу). Полива желто-коричневая. Декор: два ряда штампованных насечек, верхний нанесен на слегка
выступающий рельефный валик. По фактуре глины, цвету поливы и декору похож на
стенку, рис. 490.5.
158. Рис. 490.7; 491.5.
88/3517. Кувшин, фрагмент очень массивной ручки с небольшой частью стенки
и горловины. Глина средне-коричневая,
промешана ровно, обжиг хороший. Полива зеленого цвета лучше сохранилась
на стенке и на внутренней стороне ручки.
Ручка близка к петлевидной форме, в сечении овальная, с внешней стороны слабо
профилированная, в месте излома размер
2,6 х 5,6 см. Ширина ручки у горловины
6,9 см, толщина стенки 1–1,1 см. Изнутри
горловина в верхней части покрыта такой
же зеленой поливой, ниже – бесцветная
полива.
159. Рис. 490.8,9,10; 491.6,7,8.
89/3492, 3503, 4316. Кувшин, три фрагмента от разных частей одного сосуда. Глина
светло-коричневая, обжиг хороший, черепок слегка пористый. Снаружи светло-зеленая полива по ангобу, частью утрачена;
изнутри бесцветная глазурь без ангоба.
Нижняя часть плоской ручки в месте прикрепления к тулову; небольшой желобок на
наружной стороне; размер на изломе 5,3 х
2 см. Часть стенки в месте прикрепления
ручки, толщина на переходе к горловине 1
см, внизу – 7 мм. Часть стенки на переходе
к горловине. Переход выделен рельефным
валиком и рядом коротких насечек. Ниже на
тулове расположено еще два ряда насечек.

160. Рис. 490.11; 491.4.
88/4261. Кувшин, фрагмент массивной
ручки с частью горловины. Глина среднекоричневая, с редкими частицами слюды;
фактура довольно грубая. Ручка изогнута
почти под прямым углом, в сечении близка к овальной, размер на изломе 4 х 2, 7 см,
ширина ручки у горловины 5,3 см. Неровно
нанесенная ярко-зеленая полива частично
утрачена, на внутренней стороне ручки полива темнее. Внутренняя сторона горловины покрыта поливой.
161. Рис. 490.12. Кувшин двуручный (амфора) из раскопок 1985 г. северного участка
Сухумской крепости. Этот участок расположен в северо-восточном углу римского
кастелла, на остатках стен которого была
построена турецкая крепость (рис. 497).
Кувшин склеен из многих кусков, венчик
утрачен. Высота 38 см. Плоская ручка изогнута почти под прямым углом, широкая
горловина с поперечным рифлением. Полива ярко-зеленая, частично утрачена.
162. Рис. 492.1.
88/45, 54. Кувшин формы, близкой к шаровидной, часть стенки и плоской ручки. Толщина стенки 3 -5 мм (внизу). Глина тонкая,
светло-коричневая, внутри оранжеватая. В
верхней части тулова легкое рифление. Верхняя часть тулова и ручка покрыты желтой
поливой, средняя часть тулова – ангобом.
163. Рис. 492.2.
90/2501. Кувшин с низким поддоном,
нижняя часть. Сохранился на высоту 8,6 см,
диаметр дна 8,7 см, толщина стенки 6-8 мм
(у дна). Глина тонкая, светло-коричневая,
черепок звонкий. Снаружи покрыт ангобом,
в верхней части – поливой коричнево-оливкового цвета, наложенной неравномерно.
164. Рис. 493.1; 494.1.
88/4216. Кувшин, горловина. Венчик отогнут, с небольшим углублением. Толщина
черепка 4 мм. Глина светло-коричневая,
оранжеватая. Полива бледно-зеленая, глу-

295

1
89 / 2768

88 / 1120

89 / 3491

88 / 1122

5
7
88 / 3517
0 2

10 см

6
4

88 / 1097

88 / 1391

9
89 / 3503

8
89 / 4316

10
88 / 4261

89 / 3492
0 1

5 см

Рис. 490. Себастополис. Поливные кувшины

296

12
0 2

10 см

89 / 3491

89 / 2768

88 / 4261

88 / 1122

89 / 4316

89 / 3503

88 / 3517

89 / 3492

Рис. 491. Себастополис. Поливные кувшины

297

1
88 / 54

2
90 / 2501

0 1

90 / 2501
Рис. 492. Себастополис. Поливные кувшины

298

5 см

хого тона, такая же изнутри на горловине.
На переходе горловины к тулову – два валика, с насечками.

кремовому ангобу. Рельефный декор в виде
трех вертикальных жгутовидных полос с
насечками.

165. Рис. 493.2; 494.2.
88/223. Кувшин, часть горловины. Венчик
и переход к тулову выделены слабо рельефными полосами, толщина стенки 3-4 мм.
Глина тонкая, светло-коричневая, оранжеватая. Полива желтая, блестящая, ровная;
изнутри под закраиной такая же полива,
затеки ангоба.

170. Рис. 493.7; 494.7.
90/1561. Стенка сосуда. Глина светло-коричневая, розоватая. По середине корпуса
круговой валик, декор рельефный: вертикальные жгутовидные полоски, отходящие
вверх и вниз. Толщина черепка 4-5 мм (внизу). Светло-зеленая полива с «металлическим» блеском по кремовому ангобу, сохранилась плохо. Похож на фрагмент, рис. 493.6.

166. Рис. 493.3; 494.3.
88/424. Кувшин, часть горловины. Толщина черепка 3,5 мм. На горловине рифление,
выступы подчеркнуты желтой поливой более темного цвета. Переход к тулову выделен скругленным выступом. По фактуре
глины и качеству желтой блестящей поливы
похож на кувшин, рис. 493.2.
167. Рис. 493.4; 494.4.
88/4204. Кувшин, стенка с частью плоской ручки. Толщина стенки 5-6 мм. Глина
тонкая, светло-коричневая, оранжеватая.
Полива светло-зеленая, с «металлическим»
покрытием, которое почти стерлось. На
стенке, в месте прикрепления ручки – три
концентрические полосы светло-коричневого цвета.

171. Рис. 493.8; 494.8.
90/1171. Дно сосуда, склеено из двух
фрагментов. Диаметр дна 7,3 см, поддон высокий – 1,4 см снаружи. Толщина
стенки вверху 3-4 мм, толщина дна 9 мм.
Глина коричнево-оранжеватая, фактура
довольно грубая, с мелкой керамической
крошкой и редкими частицами слюды. На
изломе в середине черепка серая полоса. Рельефный декор: чередование рядов
«звездочек» и рядов вертикальных жгутовидных полосок с насечками. Поливное
покрытие отсутствует, но декор очень похож на описанные выше фрагменты, рис.
493.6 и 493.7.

168. Рис. 493.5; 494.5.
88/969. Кувшин, часть горловины со следом ручки, толщина черепка 4-5 мм. Снаружи венчик выделен тремя рельефными полосами, на переходе к тулову – небольшое
утолщение. Глина тонкая, светло-коричневая, оранжеватая. Полива светло-зеленая,
гладкая, плотная. Изнутри под веничком
полоса зеленой поливы внизу отграничена
коричневой полосой.

172. Рис. 493.9; 494.9.
90/1179. Фрагмент придонной части сосуда с остатками плоской ручки (2,5 х 0,8
см). Толщина черепка внизу 1,1 см, вверху
– 4 мм. Изнутри видны рельефные круги от
гончарного круга. Глина по цвету и фактуре
очень похожа на фрагмент дна, рис. 493.8.
На изломе стенки широкая полоса серого
цвета. Декор: два ряда «звездочек», разделенных косыми линиями, внутри этого треугольника – круглые шишечки. Полива отсутствует.

169. Рис. 493.6; 494.6.
88/926. Фрагмент стенки сосуда, на переходе к дну. Толщина стенки 3-4 мм (у дна),
слабое рифление изнутри. Глина тонкая,
оранжеватая. Снаружи полива зеленая по

173. Рис. 493.10.
87/1. Стенка и часть дна сосуда на низком
поддоне, с рельефным декором в виде «звездочек», расположенных в четыре ряда. Поливы нет.

299

88 / 4216

88 / 223

88 / 424

88 / 926

88 / 969
88 / 4204

90 / 1561

90 / 1171

9
90 / 1179

5 см

Рис. 493. Себастополис. Поливные кувшины

300

87 / 1

88 / 4216

88 / 223

88 / 424

88 / 4204

88 / 969

88 / 926

90 / 1561

90 / 1171

90 / 1179

87 / 3

Рис. 494. Себастополис. Поливные кувшины

301

174. Рис. 494.10.
87/2. Стенка сосуда, в верхней части – рельефный декор в виде шишечек в 5 рядов.
Эта часть сосуда отделена от нижней валиком. Поливы нет.

чена, диаметр дна не устанавливается. Высота сохранившейся части 8,8 см. Глина светло-коричневая, довольно грубо перемешана.
Полива светло-зеленого цвета, сохранилась
частично. Похож на светильник, рис. 495.3.

Описанная выше группа из 6 предметов
(рис. 493. 6-10, 494. 6-10) отличается особым
рельефным декором. Зеленая полива сохранилась только на двух фрагментах станок.
Единообразие редкого декора позволяет
включить все эти фрагменты в категорию
поливной посуды. Судя по наличию ручки
на одном фрагменте (рис. 493.9), он был частью небольшого шаровидного кувшина. Маловероятно, чтобы это был открытый сосуд
(чашка с ручкой), потому что декор и полива
сосредоточены только снаружи. Эта группа
стоит особняком в нашей коллекции, она не
находит аналогий в памятниках Абхазии.

Фаянс

Светильники
175. Рис. 495.1.
89/2908. Светильник, верхняя часть. Диаметр венчика 3,5 см. Глина тонкая, светлокоричневая. Светло-зеленая полива плохо
сохранилась, на венчике следы огня.
176. Рис. 495.2.
89/3262. Светильник, основание, край отбит. Диаметр 12,3 см, высота бортика 2,93,1 см. Глина тонкая светло-коричневая,
черепок слегка пористый. Полива светлозеленая изнутри. На бортике снаружи затеки ангоба и поливы. Возможно, тот же предмет, что на рис. 495.1.
177. Рис. 495.3.
88/4210. Светильник почти целый, дно по
краям оббито, диаметр сохранившейся части 7,5 см. Высота 11,7 см. Венчик обгорел
и немного отбит. Глина светло-коричневая,
остатки поливы зеленовато-оливкового
цвета.
178. Рис. 495.4.
89/2266. Светильник, верхняя часть утра-

Раскопками 1989-1990 гг. прибрежного
квартала Себастополиса были обнаружены
фрагменты чаш из фаянса. Они относятся
к концу эпохи средневековья. Я публикую
здесь только несколько характерных образцов.
179. Рис. 496.1.
Закраина чашки. Черепок коричнево-терракотового цвета. Толщина ок. 2 мм у венчика и ок. 6 мм внизу. Декор синего цвета,
растительные мотивы. Изнутри под закраиной – бордюр из узких листьев между двумя полосами. На оборотной стороне мотив
декора такой же, но полоса более широкая.
180. Рис. 496.2.
Толстостенная чаша, дно на поддоне с частью стенки. Диаметр дна 5,9 см, толщина 1
см, стенка ок. 6 мм. На изломе черепок белый. Декор изнутри – мелкие голубые цветы по белому фону, снаружи – крупные синие цветы.
181. Рис. 496.3.
89/214. Тонкая чашечка, Часть дна и стенки со слабо отогнутой закраиной. Высота 3,8
см, диаметр дна 2,7 см, толщина стенки 2
мм. Декор выполнен синим цветом, только
изнутри: под закраиной по дну тонкие концентрические полосы, на стенке изображен
стебель с побегами и удлиненным листом.
182. Рис. 496.4.
89/3042. Чашечка на поддоне, нижняя
часть. Диаметр дна 3,2 см, толщина стенки 4
мм. Черепок на изломе серовато-белый. Декор выполнен синей и черной тонкой линией: снаружи у дна зигзагообразная полоса,
синяя полоса на поддоне, на стенке – растительные мотивы.

302

1
89 / 2908

89 / 2908

89 / 3262

88 / 4210

88 / 2266

10 см

Рис. 495. Себастополис. Поливные светильники

303

89 / 214

89 / 3042

90 / 3641

88 / 908

Рис. 496. Себастополис. Фаянсовые чашки

304

183. Рис. 496.5.
90/3641. Чашка белая, часть стенки с широким венчиком. Толщина стенки 3,5 мм,
сужение к краю. Декор изнутри: синие полосы под закраиной и в придонной части.
Снаружи широкий венчик обрамлен двумя
синими полосами; крупные синие цветы.
184. Рис. 496.6.
89/908. Чашечка, часть закраины, толщина стенки 2 мм. Декор снаружи: ряд ромбов
и вертикальных линий, в ромбы вписаны
различные геометрические мотивы; комбинируются желтый и черный цвета.
* * *
Наш Каталог керамики из раскопок Себастополиса включает 184 предмета, из них
178 фрагментов поливной керамики и 6
фрагментов фаянсовых чаш. Поливная керамика делится на две неравные категории:
всего лишь пять фрагментов белоглиняной
посуды и 173 – красноглиняной (включая
одно блюдо из экспозиции Абхазского Государственного музея). Из 172 фрагментов
красноглиняной поливной керамики самой
многочисленной группой являются закраины и стенки чаш и тарелок. Их 77 фрагментов, что составляет около 45%; доньев
чаш 68 предметов, – около 40%; кувшинов
23 фрагмента, что составляет около 13, 4%.
Остальные группы немногочисленны: блюда относительно хорошо сохранившиеся
и дающие представление о их размерах и
форме – всего 5 предметов, светильники
– 4 предмета. Эти подсчеты довольно приблизительны, потому что в самую многочисленную группу закраин и стенок входят
как небольшие чаши и тарелки, так и блюда,
– по небольшим фрагментам трудно судить
о размерах и формах сосудов. Тем не менее,
очевидно, что в коллекции из наших раскопок Себастополиса самый многочисленный
вид посуды – чаши. Кувшинов существенно
меньше, а светильники очень редки. Донья
чаш представляют собою форму самую характерную и показательную. Некоторые из
них публиковались в общих обзорах архео-

логических материалов из Себастополиса9.
В этой главе мы описали коллекцию поливной керамики, которая происходит из
раскопок южного прибрежного участка Сухумской крепости (Себастополиса). Археологическое изучение других участков Сухумской крепости тоже дало значительное
количество поливной керамики. Мы приводим здесь образцы доньев чаш из наших
с М. М. Гунбой раскопок 1985 г. северного
участка Сухумской крепости (рис. 497). Это
донья чаш с желтой поливой, украшенные
мотивами круга, спирали или концентрических окружностей (рис. 498)10. Они во всем
подобны чашам с южного участка Себастополиса. На этом же участке был найден неполивной домашний кувшин «с носиком»
(рис. 498). Они были широко распространены в Восточном Средиземноморье в XVIXVII вв., – в эпоху, именуемую турецкой. Их
находят в разных пунктах, от Стамбула до
Греции и Будапешта11, включая Абхазию12.
Такие кувшины, вместе с фаянсовой посудой и курительными трубками, характеризуют позднесредневековую эпоху – эпоху
после поливной керамики.

Хрушкова 2002, с. 246–248, рис. 99; Khroushkova
2006a, pl. 44a.
9

Khroushkova 2006a, pl. 44b.

Хрушкова 2002, с. 248–249, рис. 100; Vroom
2003, fig.6.46.
11

305

См. выше, Гл. 5, рис. 455–457.

Рис. 497. Себастополис–Сухумская крепость. Северный участок: 1 – римский
кастелл, 2 – турецкая крепость

О типологии и хронологии
В 1997 г. исследователь византийской
керамической посуды Вероника Франсуа
издала свою диссертацию. В отличие от
традиции выбирать темой диссертации
научную проблему, на этот раз содержанием работы стала только аннотированная библиография, посвященная византийской глазурованной керамике. Эта
библиография включает 543 работы, опубликованные в течение почти столетия, с
1897 до 1994 г.13. Крым представлен двумя
пунктами, – это Херсон и Феодосия-Каффа. За прошедшие почти четверть века
появились десятки новых книг, каталогов, статей. Восточное Причерноморье в
них отсутствует. Впрочем, в другой работе В. Франсуа на карте генуэзских факто13

рий Черного моря видим Себастополис
(Savastopoli)14, но о находках там поливной керамики ничего не сообщается.
В Крыму поливная керамика изучается
с конца XIX в. Детальный анализ истории
изучения этого вида керамики в Крыму,
который опубликовала И. Б. Тесленко,
дает представление о длительной традиции и большой интенсивности исследований поливной керамики в Крыму, а
также о задачах и перспективах дальнейшей работы в этой сфере керамологии15.
В Абхазии ситуация существенно иная.
Некоторые группы поливной посуды из
Себастополиса, например, донья чаш, достаточно надежно датируются по аналогиям, датировки же других групп, напри-

François 1997.

306

François 1995, p. 377–379, pl. 22.

Тесленко 2016, с. 92–160.

5 см

0 1

Рис. 498. Себастополис – Сухумская крепость. Северный участок, поливные чаши и кувшин

307

мер, кувшинов, в дальнейшем предстоит
уточнить.
Значительная часть публикуемой здесь
коллекции из Себастополиса относится к известной «Зевксипповой посуде»
(Zeuxippos Ware), которая получила свое
название от бань Зевксиппа в Константинополе. Именно там, во время раскопок
Большого Константинопольского дворца,
поливная керамика была обнаружена в
большом количестве и привлекла внимание византинистов. Зевксиппова посуда
подразделяют на два класса, I и II. Она датируется XIII–XIV вв., с некоторыми вариациями по регионам: или это вторая
половина, конец XIII в. – первая половина
XIV в. , или весь XIV век. Например, группа
чаш, которые были найдены целыми при
раскопках поздневизантийских погребений на ипподроме в Фессалониках, была
датирована концом XIII-XIV вв.16
Другие вопросы менее ясны. Четверть
века назад Жан-Мишель Спизе обозначил проблемы в изучении византийской
средневековой керамики: создание точной типологии и выявление центров
производства17. Их обсуждение не прекращается. Распространенная поначалу
мысль о том, что центром производства
глазурованной керамики должна была
быть византийская столица, не нашла
прямого подтверждения. Чаще всего говорят о «константинопольском регионе»,
помещая его на севере Византийской империи, иногда на берегу Черного моря18.
Район Понта как место производства поливной керамики предлагается потому,
что много находок происходит с территории Южной России19. Кен Дарк исключает Константинополь «по геологическим
основаниям», но допускает столичный
регион20. Другие исследователи считают

византийскую столицу возможным центром производства21.
Из двух больших классов Зевксипповой
посуды, только класс II признается «настоящим Зевксиппом», целостной однородной группой. Класс I – это разнообразные
группы или серии изделий, хотя и связанные между собою, но не создающие единого целого. Исследователи стремятся разграничить вариативные понятия: «Зевксиппова семья», «подражания Зевксиппу»,
«псевдо-зевксиппова» посуда22. Попытки
уловить ускользающее разнообразие и закрепить его в типологии привело к подразделению класса Зевксипповой посуды на
три типа, как это делает Дарк: тип IA – керамика с бесцветной глазурью; тип IB – со
светлой желто-коричневой или зеленой
глазурью и тип IC – с кругами и спиралями
на дне, с блестящей глазурью23.
В этой классификации, как видим, нет
единого основания для выделения групп:
учитывается то цвет поливы, то декор.
Другие авторы, например, Грациелла Берти и Сауро Джелики, дают классификацию
Зевксипповой посуды из Северной Италии
только по цвету поливы: тип IC – с бесцветной поливой, тип IB – с желто-коричневой и тип IC – с зеленой поливой. При
этом декор с кругами и спиралями встречается в типах IB и IC, поэтому их рассматривают вместе как особый тип «спирально-круговой» (“Spirale-Cerchio”), это тип
Зевксипповой посуды класса I, типы B-C.
Действительно, сосуды с концентрическими окружностями или спиралями всегда
привлекают внимание. Их массовость и
разнообразие поразительны: от маленьких чашек в доме рядового горожанина до
больших декоративных блюд (“Bacini”) на
фасадах общественных религиозных зданий северо-восточной Италии24.
Существуют и другие варианты класси-

Vavylopoulou-Charitonidou 1989, p. 214–215.

Spieser 1991, p. 253.

Залесская 2011, c. 18.
Waxman, Spieser 1997, p. 106, n. 9.

François 1995, p. 126–127.

Spieser 1991, p. 257.

Dark 2001, p. 138–139.

Dark 2001, p. 139.

Berti, Gelichi 1997, p. 85–104.

308

фикации Зевксипповой посуды. Так, Айше
Ч. Теркер, на примере керамики из Дардана и Кепеза в Турции, подразделяет класс I
Зевксипповой посуды на две группы: первая – со светло-зеленой или бесцветной
поливой и вторая – с желто-оранжевой и
желтовато-коричневой поливой; в обеих
группах распространен декор с кругами и
спиралями. Дардан, прибрежный малоазийский город, был важен как посредник
в торговле между Черным морем и Средиземноморьем25. В. Н. Залесская, исследуя
большую коллекцию поливной посуды,
хранящуюся в Эрмитаже, вводит понятие
группы, переходной от класса «ЗевскиппI» к классу «Зевксипп-II». Большинство сосудов эрмитажной коллекции происходит
из крымского Херсона26. Похожие тарелки
«переходной» группы по Залесской, Берти
и Джелики относят к классу Зевксипп-II,
без оговорок27.
Если следовать классификации Берти и
Джелики, которые делят класс I Зевксипповой посуды на три группы по цвету поливы, в коллекции из Себастополиса преобладают сосуды типа IB, – с желтой поливой.
Приведем также классификацию Иоаниты Врум, которая учитывает предыдущие
исследования. Ее книга «После Античности», посвященная византийской керамике в Эгейском ареале, является синтезом, в котором рассматриваются вопросы
терминологии, типологии и хронологии;
кроме того, дается обстоятельное историографическое введение28. Иоанита Врум
широко использует новый метод анализа:
сопоставление сосудов с иконографическими материалами, – многочисленными
изображениями посуды в иконах и фресках поздне-византийского периода29. Сло25

жившееся мнение о Зевксиповой посуде
резюмируется следующим образом. Это
неоднородная «семья» посуды, которая
обладает различными характеристиками
по цвету, декору и обжигу. Существуют различные подражания, иногда под разными названиями. Подтипом зевксипповой
посуды является многочисленная группа,
именуемая «монохромное сграффито». У
сосудов этой группы декор исполнен врезной линией и покрыт одноцветной поливой30. Именно к ней относятся многие
донья и стенки чаш коллекции Себастополиса с орнаментом окружности, спирали и
различными геометрическими мотивами.
В нашей коллекции широко представлен
только класс I Зевксипповой посуды, что
отличает ее от керамики из Херcона.
Хронологическим указателем может
служить наличие следов от треножников
на дне сосуда. Эти небольшие подставки,
разделяющие сосуды при обжиге в печи,
с конца XIII в. стала распространенным
техническим новшеством, важным для создания массовой продукции31. По другому
мнению, треножник появился уже к началу XIII в. и быстро распространился32. На
доньях чаш из Себастополиса такие следы
встречаются часто.
Многие чаши из Себастополиса находят близкие аналогии в Крыму, в Херсоне. В коллекции Эрмитажа ряд образцов
из Херсона датируются XIII в. 33. Свыше 20
образцов подобной керамики XIII–XIV вв.
было найдено в портовом районе и в других частях города34. Среди них имеется и
группа импортных сосудов35. В Эрмитаже

Türker 2014, p. 367, fig. 5. 51–61; 7. 61, 11.

Vroom 2003, p.164: Ware 16, fig. 6.25; 6.33; 6.35:

6.45.
31

Vroom 2000, p. 254.

Charalambous 2014, p. 280–281.

Залесская 2011, c. 153–158, Кат. 325–331, 333–

Залесская 2011, c. 147–151, Кат. 306, 309, 310,
312, 313, 314, 315, 316, 318.

Berti, Gelichi 1997, fig. 12, 13.

Vroom 2003.

Романчук 2003, c. 24, 35, 37–42, 46–47, табл.
13.32–35; 14.36, 37; 15. 38, 40; 16.39, 41; 17. 42; 18.
46–50; 19. 43, 51–53, 55, 56; 20. 57; 28.80–83.

Vroom 2000, p. 259.

338.

309

Романчук 2003, с. 48–51, табл. 29.85, 86–90, 92.

также есть аналогии поливным чашам из
Себастополиса36. Это массовые находки в
Херсоне, в домах, сгоревших в XIII и XIV
в.37. Дно тарелки, выполненной в технике
«тонкое сграффито», с бордюром из штрихов (рис. 459. 9) тоже находит аналогии в
Херсоне38, в материалах XII–XIV вв.39.
В последней четверти XIII в. – первой
четверти XIV в. поливную посуду производили в разных центрах Юго-Западного
Крыма, на территории Золотой Орды: в
Судаке, Каффе и др. Технологии и декор
этой керамики следовали византийской
традиции. Среди золотоордынской керамики встречаются хорошо известные
чаши с концентрическими окружностями
и тарелки с бордюром, образованным волнистой линией между окружностями40.
Чаши, украшенные концентрическим
окружностями, довольно единообразны.
Чаши с концентрическими окружностями на дне находят в разных пунктах Малой Азии: в Пергаме41, в районе Смирны42.
Широко распространенным является также декор стенок чаш и тарелок в виде волнистой линии (или линий), помещенных
между двумя и более концентрическими
окружностями. Они производились в разных местах.
Среди керамики кипрского производства XIII-XIV вв. есть фрагменты чаш
«Byzantine sgraffito Ware of the Zeuxippos
type», украшенные мотивом треугольника с вогнутыми сторонами, с вписанным в
него завитком. На другой чаше из Кипра
видим эту композицию целиком: четыре
перекрещивающиеся в центре дна линии
36

Залесская 2011, c. 160, кат. 341.

Романчук 2003, c. 42–47, табл. 21.59, 60; 22. 61,
62; 23. 63; 24.66; 25.71.
37

образуют треугольные сегменты с вписанными в них завитками43. В наших материалах такую же композицию видим на
фрагментах дна и стенки чаш (рис. 470.1,
470.4), а также на блюде из Абхазского Гос.
музея (рис. 470.9).
На Кипре производились также чаши, у
которых закраина изнутри украшена волнистой линией между концентрическими
окружностями. Таков, например, образец,
датированный временем «между XIII и
XIV вв.», из раскопок в Лапитосе44. В коллекции Себастополиса такие фрагменты составляют многочисленную группу.
Кипрская керамика широко распространялась и в Западной Европе, и в исламском мире, это объясняется политическими причинами. Обмены и контакты были
многообразными и разнонаправленными.
Отмечаются стилистические параллели
между керамикой кипрской, итальянской
и крымской45. Керамику с Кипра могли завозить и в Крым, и в Себастополис. Возможно и другое: в Абхазию попадала керамика из Крыма, где могли использовать
кипрские образцы. Крымская керамика
обнаруживает черты сходства с керамикой
из разных центров Средиземноморья46. В
самом Себастополисе тоже могли производить керамику, используя опыт кипрских, крымских и иных мастеров. Поэтому
вопрос о месте производства тех или иных
групп керамики остается одним из самых
сложных.
К более ранним предметам нашей коллекции можно отнести монохромные
блюда без орнамента, близкие по форме и
цвету поливы к блюдам из Эрмитажа. Эрмитажные блюда датируются IX–X вв., они
происходят тоже из Херсона47. Светильник нашей коллекции по форме венчика

Залесская 2011, с. 136, Кат. 276.

Романчук 2003, с. 74, 77–78, табл. 57.192;
64.203.
39

Bocharov et al. 2015, p. 329–336, pl. 1.9, 1.13,
2.1, 2,3, 4.6, 4.8.
40

Michaelidou 2014, fig. 1, pl. VIIc, p. 105–107.

Сharalambous 2014, pl. XXa, fig. 1 (La5), p. 279–

298.
45

Coureas 2014, p. 309–311.
Sedikova 2014, p. 279–298.
Залесская 2011, с. 129, Кат. 255, 259.

Waksman, Spieser 1997, p. 105–124.

Doğer, Armağan 2016, S. 20, Taf. VIII, 27.

310

и цвету поливы близок к эрмитажному экземпляру из собрания Русского археологического института в Константинополе. Он
датирован XII в.48 Того же типа и другие
светильники из нашей коллекции.
Таким образом, среди поливной посуды,
найденной в Себастополисе преобладают
сосуды XIII–XIV вв. Глазурованные изделия поступали в Себастополис и в более
раннюю эпоху, начиная с IX–X вв. Коллекция поливной керамики из наших раскопок в Себастополисе публикуется здесь
впервые. Поливная керамика была обнаружена также раскопками А. Н. Габелия на
восточном участке городища Себастополис. Несколько ее характерных образцов
были опубликованы, но без описания и
определения дат49.

Залесская 2011, с. 137, Кат. 281.

Габелия 2014, с. 437–439, табл. XXIII–XXVIII.

Современное состояние изученности
этой категории посуды в Абхазии пока
не позволяет с точностью датировать все
ее типы и формы и определить центры ее
производства.

ГЛАВА 7
ГРУППА ПРЕДМЕТОВ ВИЗАНТИЙСКОЙ
ЭПОХИ ИЗ АБХАЗИИ

Эта глава посвящена нескольким мало
известным предметам, большая часть которых хранится в Абхазском Государственном
музее (г. Сухум)1.

Предметы из металла
В экспозиции музея находится бронзовое кадило2, найденное в с. Царче Гальского
района, в южной части Абхазии (рис. 499).
Царча/Царче – название села и реки. Этот
топоним встречается на картах с начала
XIX в., он известен также в формах Сарча
и Зарч3. Кадило представляет собою полусферическую чашу на низком поддоне. Его
высота 6,9 см, диаметр корпуса 14,6 см. Изделие выполнено в технике литья, детали
проработаны гравировкой. Корпус кадила
украшен слабо выступающими скругленными ребрами, вокруг поддона снаружи
расположены две пары врезных концентрических кругов. Бортик кадила гладкий,
он снабжен тремя кольцевыми ушками, к
которым прикреплены цепочки. Другой их
конец крепится к подвесу с тремя крючками и кольцом для подвешивания.
С древнейших времен курение ароматическими веществами использовалось в
обрядах различных религий. Этот обычай
был, хотя и не сразу, принят христианами.
Известное свидетельство Книги Пап (Liber

Pontificalis) о том, что среди даров императора Константина во вновь построенные
первые церкви Рима были и кадила, считается свидетельством раннего употребления каждения в христианской литургии.
Согласно другому мнению, каждение стало
применяться христианами с V в.4 Мнения
участников этой дискуссии основаны на
письменных источниках. Что же касается
материальных свидетельств, датированные кадила ранее VI в. неизвестны. Иногда предполагают, что предметы, которые
определяют как кадила, могли служить лампами. Однако при малой высоте открытых
чаш и диаметре, превышающем высоту,
использовать их в качестве масляных светильников было бы неудобно.
Несколько кадил, очень близких к экземпляру Абхазского музея по размерам, материалу, технике исполнения и формам,
хранятся в различных музеях. В Коптском
музее Каира хранятся три подобных экземпляра, они датируются «византийской
эпохой», т. е. VI – первыми десятилетиями
VII в.5 Похожие кадила имеются и в других
европейских собраниях: два экземпляра в
Берлинском Византийском музее и один – в
Лувре. Хотя они были куплены в Египте, Доминика Беназет справедливо отмечает, что
это «не специфически коптский тип»6. ДейСм. дискуссию об отношении к каждению первых христиан: Caseau 2007, p. 75–92.
4

Хрушкова 2017в, с. 68–85.

Инв. № АБМ 3773.

Bénazeth 2002, p. 292–294, № 249–251.

Кварчия 2006, с. 274–275.

Bénazeth 2002, p. 293.

312

Рис. 499. Царче. Бронзовое кадило

ствительно, кадило того же типа, но дополненное ажурным декором вокруг бортика,
хранится в Национальном музее Дамаска.
Оно происходит из Хамы в Сирии и датируется V–VII вв.7
Для нас особенно важны случаи, когда
предмет обнаружен раскопками и имеет
археологический контекст. Польские археологи Иоланта Млынарчик и Мариуш
Бурдаевич раскопали ранневизантийскую
базилику, расположенную в северо-западной части города Иппос (совр. Суссита в
Израиле), на восточном берегу Галилейского моря. Бронзовое кадило было найдено
в помещении, примыкающем к южному
нефу базилики, которое археологи назвали
7

диакоником. Находка из Сусситы – это, по
определению авторов, «бронзовое кадило
обычного византийского типа». По форме, размерам, количеству и расположению
ушек для крепления цепей (здесь они не сохранились), палестинское кадило очень похоже на экземпляр Абхазского музея. Аналогичные кадила происходят из Иерихона
и Аммана в Иордании, а также из Саккара
в Египте8. Об этом последнем сказано выше
– он хранится в Коптском музее. Северо-западная церковь Иппоса была построена в V
или в начале VI в., она пережила некоторые
перестройки и, скорее всего, была разрушена землетрясением 749 г.
Приведенные аналогии очерчивают ре8

Die Kunst 2008, S. 169, Abb. 1, Kat. Nr. 106.

313

Młynarczyk, Burdajewicz 2005, p. 50-54, pl. 13с.

Рис. 500. Абхазский Гос. Музей.
Подвес для лампы

гионы Христианского Востока: северо-восточная Палестина, коптский Египет и Сирия. Наше кадило можно датировать VI–VII
вв. Христианские предметы такого раннего
времени в южной части Абхазии очень редки. Согласно первой Нотиции константинопольского патриархата, эта территория, в
том числе и район cела Царче, относилась к
епископству Зиганиса (совр. Гудава), которое подчинялось митрополичьей кафедре
Фасиса. Первая Нотиция датируется временем не позже смерти императора Ираклия
(641 г.), поскольку в конце списка епархий
упомянут Ираклиополис. Этот документ отражает более раннее состояние церковной
организации в регионе, сложившееся к последней трети VI в., по окончании византийско-персидских войн9.
Бронзовые сосуды, снабженные тремя
ушками для цепочек, а иногда и с сохранившимися цепочками, находили в Крыму, их считают лампадами. Эти сосуды на
низком поддоне невелики по размерам,
они расширяются кверху. Два таких сосуда
хранится в Государственном Историческом
музее в Москве. Один из них, с рифлением
по корпусу, происходящий из раскопок К. К.
Косцюшко-Валюжинича в Херсонесе, Д. В.
Журавлев датировал XII–XIII вв10. По-моему мнению, этот предмет служил кадилом и
может быть датирован VI–VII вв. Полусферический бронзовый сосуд с тремя ушками,
9

из раскопок Баклинского городища в Бахчисарайском районе в Крыму, Г. А. Камелина датировала XIII в.11. Очень вероятно, что
он тоже служил кадилом и был изготовлен в
VI–VII вв. Датировка XII–XIII вв. подобных
изделий кажется маловероятной, потому
что в этот период восточные провинции
Восточной Римской империи сильно сократились в размерах, существенно уменьшилось и количество действующих церквей.
В изготовлении кадил и других предметов
культа не было необходимости – было достаточно старых, они хорошо сохранялись
и легко переносились. Этим объясняется
их распространение на обширных территориях. Еще один бронзовый сосуд в виде
миниатюрного канфара высотой 7,3 см, с
тремя цепочками, происходит из склепа 8
на западном некрополе Херсонеса12. Т. Ю.
Яшаева отнесла его к VI–VII вв., что представляется верным, но определение предмета в качестве лампады не бесспорно, он
мог служить и кадилом.
В экспозиции Абхазского музея находится бронзовое крепление для подвешивания большого лампадофора (рис. 500).
Оно снабжено шестью загнутыми вверх
крючками, которые, если смотреть на них
сверху, напоминают цветок. Снизу к ним
прикреплены кольца, к которым привешивались цепочки. Между верхним кольцом
крепления и корпусом подвески находится утолщение в форме шайбы, отделенное
двойным валиком снизу и выступающим
ребром сверху. Этот простой функциональный предмет выполнен тщательно, хотя
снизу все эти детали не были видны. Подобные крепления служили для подвешивания
больших ламп. Крупный осветительный
прибор, применявшийся в церквах и других обширных сооружениях, представлял
собою ажурный металлический диск с круглыми отверстиями по наружному краю, в
которые вставлялись стеклянные лампы с
узкими ножками (polycandela). В нашем случае лампадофор должен был быть большим,

См. выше, Гл. 2, с. 52–54.

Меч и златник 2012, с. 180, № 441

314

Меч и златник 2012, с. 211, № 550

Меч и златник 2012, с. 180, № 442

Рис. 501. Себастополис.
Стеклянные лампы

потому что он прикреплялся на шести цепочках.
Широкое строительство христианских базилик в V–VI вв., украшение их мозаиками
и фресками поставило проблему хорошего
освещения больших помещений. Это вызвало распространение больших лампадофоров со стеклянными лампами. Они быстро
заменили глиняные лампочки, неприменимые в светильниках, которые крепились к
потолку. Переход от долгой эпохи глиняных
ламп к эпохе ламп стеклянных был настоящей революцией. С новым, христианским,
пониманием света лампадофоры в больших базиликах приобрели значение литургических предметов13. Стеклянные лампы с
узкой ножкой стали массовыми изделиями.
Известны они и в Абхазии. Несколько ножек
ламп обнаружено нашими раскопками 1990
г. в Себастополисе, на участке комплекса
раннехристианской октогональной церкви,
в слое разрушения, который образовался в
542 г. во время пожара города14 (рис. 501).
Лампы в виде чаши, куда наливалось масло, с узкой ножкой внизу, могли использоваться различным способом. Помимо большого лампадофора, частью которого был
подвес из Абхазского музея, такая лампа
могла использоваться отдельно, прикрепляясь, например, к стене. Такова лампа с
металлическим стержнем для крепления,
найденная при раскопках церкви в Уммаль-Разас в Иордании (рис. 502). Лампы с
узкой ножкой могли быть и переносными
индивидуальными средствами освещения,
13
14

Motsianos 2011, p. 107–108.

Khroushkova 2006a, p. 67, pl. 41e; Khruškova
2009, p. 341–342, fig. 18.

Рис. 502. Иордания. Умм-альРазас, стеклянная лампа

Рис. 503. Ульм. Деревянная панель

как показывает раннесредневековое изображение библейской сцены на деревянной
панели из Ульма (рис. 503).
В Себастополисе были найдены довольно редкие детали лампадофора. Для удержания фитиля в вертикальном положении

315

Рис. 504. Цандрипш. Базилика VI в., стеклянные сосуды из гробниц

в центре лампы, использовались разные
способы. Один из них: сложенные вдвое
тонкие свинцовые пластинки, в которых
фитиль продевался в узкое отверстие сгиба.
Подобные пластинки находили при раскопках церквей в Палестине, Греции и других
местах. В Себастополисе они были найдены
в верхней прослойке шурфа, заложенного в
центре октогональной церкви15.
Подвес лампадофора из Абхазского музея можно датировать VI в. Очень похожий
предмет, вместе с самим лампадофором,
хранится в Государственном Русском Музее
в Санкт-Петербурге. Его считают византийским (или итальянским?) изделием VI в.16
В Государственном Историческом Музее в
Москве хранится подвес с шестью крючками и кольцами под ними, очень похожий на
экземпляр из Абхазского музея. Он происходит из Херсонеса, из старых раскопок К.
К. Косцюшко-Валюжинича. Д. В. Журавлев
датировал предмет XII–XIII вв.17 По-моему
мнению, это слишком поздняя дата. Вообще изолированные предметы такого рода
трудно датировать. Тем важнее те редкие

Рис. 505. Цандрипш. Базилика
VI в., сосуд из гробницы 3

образцы, когда сохранился весь набор – кадило, цепочки и подвес. Это случай кадила
из Музея византийской культуры в Салониках. Кадило служило вкладом частного
лица, об этом свидетельствует надпись вотивного характера. Стенки кадила из Салоник снаружи украшены гравированными изображениями. Оно датировано VI в.18
Подвес кадила из Салоник с тремя крючками по форме очень похож на экземпляр из
Абхазского музея.
Кадила могли служить евлогиями, – паломническими сувенирами, это одна из
причин их перемещения на большие расстояния от места производства. Кадило из
Абхазкого музея – не единственное свидетельство связей жителей причерноморских
областей с Палестиной. Стеклянные сосуды
из гробниц Цандрипшской базилики VI в.
близ г. Гагра, скорее всего, палестинского
происхождения (рис. 504, 505). Эти длинные цилиндрические бутыли из тонкого
голубоватого стекла с расширяющейся и
слегка «припухлой» горловиной не находят
аналогий в позднеантичной стеклянной посуде, во множестве находимой в Абхазии19.

См. выше, Гл. 5, с. 226, рис. 435.2,6, 436.8,9.

Новаковская-Бухман 2013, с. 161–162, рис. 5.

L’approcio 2002, p. 53.

Меч и златник 2012, с. 181, № 446.

Хрушкова 1985, с. 40–41; Хрушкова 2002, с.

316

Стеклянный сосуд такой же формы был
найден в Иордании, в могиле в Умм-альРазасе, в т. наз. «церкви Эдикулы»; эта могила использовалась с VI по VIII в.20 В Абхазию набор стеклянных сосудов с освященным маслом могли специально привезти из
Святых мест Палестины для захоронений
почитаемых лиц, скорее всего, местного
священства. Цандрипшская базилика была
«храмом для абазгов», который Юстиниан
построил для абазгов, согласно Прокопию
Кесарийскому21.

Об иконографии Распятия на
металлических изделиях
В экспозиции Музея истории города-курорта Сочи находится бронзовое кадило с
сюжетными сценами (рис. 506). На его корпусе изображено пять евангельских сцен и
среди них – Распятие22. Это, скорее всего,
паломнический «сувенир» из Палестины.
Иконография Распятия на кадилах следовала той же линии развития, что и металлические нательные кресты. В сцене Распятия
палестинской традиции Христос изображается в колобии (colobium). Среди множества
работ, посвященных ранней иконографии
Распятия, отметим статью Бориса Ульянича, который рассмотрел иконографию Распятия, где Христос представлен в колобии.
В этой работе, – редкий случай, – Ульянич
привлек массовый материал, каким являются металлические нательные кресты, с
обширной библиографией23.
Исследование нательных крестов Византии и стран православной культуры, –
России, Болгарии, – показало, что кресты
с изображением Христа в колобии составляют незначительную часть в сравнении
156–159, 173; Khroushkova 2006a, p. 48–50; Khruškova
2009, p. 340, fig. 8, 11, 12.
Alliata 1994a, p. 286–287, tav. XXIX, XXX, 2,
Cat. № 4.
20

См. выше, Гл. 2, с. 45–46.

Хрушкова 2011, с. 190–195.

Uljanich 2007, p. 169–185.

Рис. 506. Музей истории городакурорта Сочи. Бронзовое кадило

с изображением Христа «в препоясании»
(perizonium)24. Колобий – это одежда для
жаркого климата: легкая, широкая, свободно лежащая льняная рубашка без рукавов,
длинная, нередко закрывающая ноги. Такие
туники часто украшались клавами – двумя
узкими вертикальными полосами-нашивками из другого материала и другого цвета,
обычно красного. В процессе местной, – на
Кавказе или в других местах, – переработки
доиконоборческой палестинской иконографии, первое, что менялось – это одежда. В
странах с более холодным климатом Христа изображали в подпоясанной одежде с
рукавами. Разнообразнейшие ее вариации
и видим на большинстве бронзовых крестов, находки которых на Северном Кавказе
умножаются постоянно.
Для хронологии иконографии Распятия
важнее не тип одежды – колобий, который
на крестах сохранялся до X–XI вв., а положение головы и глаз. Догмат о двойной природе Христа, который был развит и подтвержден на Втором Никейском соборе в 787 г.,
требовал изображения на кресте мертвого
Корзухина, Пескова 2003, с. 13–14; Pitarakis
2006, p. 55–58; Дончева-Петкова 2011, с. 289–291.
24

317

Рис. 507. Синай. Монастырь Св. Екатерины,
икона с изображением Распятия

Христа. В этом главное изменение иконографии, которое произошло к IX в. По мнению Брижитты Питаракис, плоские кресты
с изображением Христа в колобии, но с закрытыми глазами и склоненной головой,
появляются не ранее IX в.; затем эту иконографию воспринимают кресты-реликварии (энколпионы). Именно по окончании
иконоборчества производство крестов-реликвариев усилилось25. Для этого времени
характерным примером распространенной
иконографии является известная икона
конца VIII или начала IX в. из монастыря Св.
Екатерины на Синае, где Христос изображен в колобии, со слегка склоненной головой и закрытыми глазами26 (рис. 507).

Однако наряду с общей тенденцией, всегда
можно отметить и отклонения от нее. На кресте конца X–XI вв. из афинского Музея Канеллопулоса изображен необычный укороченный колобий и прямо стоящая фигура Христа с открытыми глазами. Этот крест предположительно происходит из Константинополя
или Анатолии27. В сцене Распятия на кадиле
из Сочи Христос изображен без признаков
страдания. Это прямо стоящая фигура, с
прямыми руками, голова слегка повернута к
правому плечу, виден открытый большой левый глаз, волосы длинные. Тип зрелого мужа
с длинными волосами соответствует т. наз.
«историческому типу», сложившемуся в Палестине, который очень отличается от римского типа юного Христа, часто встречающегося на римских саркофагах IV–V вв. Одеяние
Христа на кадиле из Сочи сильно отличается
от колобия. Оно длинное и широкое, с драпировками, ноги слегка видны, однако необычным образом оставлены открытыми
грудь и живот, даже показан пупок. Линия
плеч рельефно выделена, по краям корпуса
четко показаны вертикальные линии, возможно, клавы колобия на том образце, который был в распоряжении мастера. Но вместо
обнаженных рук здесь видим узкие облегающие рукава со складками, изображенными
частыми параллельными полосками. Нимбы
Христа, Богоматери и Иоанна Богослова не
круглые, а прямые в нижней части. Здесь видим черты традиционной палестинской иконографии, с которой мастер, видимо, не был
действительно знаком, в сочетании с иными
элементами. Некоторые особенности исполнения были обусловлены техникой литья небольшого предмета, при которой неизбежно
упрощение деталей.
В вопросах хронологии кадил восточнохристианского типа и бронзовых крестов с
изображением Распятия наблюдается общая
тенденция. Обе эти категории предметов
датируются не «раннехристианским» временем, как считали ранее28, а средне-визан27

Pitarakis 2006, p. 55–60, fig. 34–39, 44–48.

Weitzmann 1976, pl. XXV, p. 61–63.

Pitarakis 2006, p. 261, fig. 48, Cat. № 234.

Хрушкова 1979, c. 62–67; Молодин 2005, с. 89,
рис. 6, 7, 8.
28

318

Рис. 508. Абхазский Гос. музей. Бронзовый
крест из окрестностей Сухума

Рис. 509. Абхазский Гос. музей.
Бронзовый крест

Рис. 510. Абхазский Гос. музей.
Бронзовый крест из Лыхны

Рис. 511. Крион Нерон.
Бронзовый крест

тийской эпохой. Помимо прочих факторов,
играет роль и то, что кресты иногда находят
в археологическом контексте, с сопутствующими предметами. Это позволяет уточнить
старые даты, ненадежно основанные только
на иконографии. Примером могут служить
два уже публиковавшихся креста из Абхазии, – из окрестностей Сухума (рис. 508) и
из Лыхны (рис. 510). К этим двум крестам
близок экземпляр, хранящийся в Абхазском
Государственном музее (рис. 509). На этом
маленьком крестике с закругленными концами и ушком Христос изображен прямо

стоящим, в длинной одежде, кисти прямых
рук развернуты и увеличены, вокруг головы
нимб. Даты крестов из Абхазского музея, на
которых Христос представлен в длинной
одежде, прямо стоящим, с открытыми глазами, можно определить как IX–X вв., не
исключая и более позднее время, X–XI вв.29
Раскопки Д. Э. Василиненко церкви в с.
Крион Нерон близ Адлера выявили в одной
из могил крест, едва ли не буквально похожий на крест из Лыхны (рис. 511). Возмож-

319

Хрушкова 2010, с. 345–348.

Рис. 512. Алахадзы. Бронзовый
крест, часть реликвария

Рис. 513. Абхазский Гос. музей.
Бронзовый крест, часть реликвария

но даже, что они были отлиты в одной форме, но крест из Крион Нерон был выполнен
позже – у него некоторые детали стерты30.
Находки энколпионов в Абхазии редки.
Две створки от разных реликвариев хранятся в Абхазском музее. Одна из них была
найдена в селе Алахадзы, на Пицундском
мысу (рис. 512). Это оборотная сторона
реликвария, со слегка расширяющимися
от центра концами и остатками креплений
сверху и снизу. В центре можно различить
изображение Богоматери, на концах – бюсты Евангелистов (?) в медальонах. Крест
можно датировать X в. Другой крест из Абхазского музея является лицевой створкой
энколпиона с изображением Распятия, с медальонами на концах, в которых изображены четыре персонажа в нимбах (рис. 513).
Христос в крестчатом нимбе изображен «в
препоясании», голова склонена влево, тело
изогнуто. Изображения выполнены тщательно, рисунок уверенный. Под боковыми
рукавами креста не читающиеся надписи.
Этот крест относится к XI в.
Некоторые кресты с Северного Кавказа,
главным образом, с территории исторической Алании, отличаются своеобразной
иконографией: стоящий Христос с открытыми глазами, с большими ладонями, одеяние плохо различимо. Они относятся к
30

X–XI вв.31 Одежда очень разнообразна, в некоторых случаях она напоминает колобий.
На Кавказе тип живого Христа в Распятии
сохраняется долго, до X–XI вв.32 К настоящему времени в предгорьях и долинах горных рек Северо-Западного Кавказа выявлено около 50 энколпионов и односторонних
крестов. Среди них встречаются и образцы
с изображением Христа-триумфатора. Они
позволяют сделать вывод, «что основные
византийские протомодели, использовавшиеся для литья крестов, относились к IX –
началу X в.»33
В. И. Молодин привел многочисленные
кресты IX–XI вв. из Дании, Швеции и других стран Центральной и Северной Европы. Некоторые важные черты сближают их
с кавказскими: Христос изображен прямо
стоящим или со слегка склоненной головой, часто с увеличенными кистями рук, в
длинной одежде с рукавами34. Сходство памятников на столь обширных территориях,
от Абхазии до отдаленных мест Скандинавии, указывает на существование некоторых общих закономерностей в переработке
первоначальных иконографических образ-

Хрушкова 2017в, с. 71–74.

320

Малахов 2013, с. 179–190, рис. 3, 9.

Чхаидзе, Черкасов 2014, с. 399–400, рис. 1.

Малахов, Рудницкий 2012, с. 136.

Молодин 2005, с. 83–133, рис. 16, 48, 49, 50, 51.

Рис. 514. Абхазский Гос. музей. Медальон

цов, которые мастерам, возможно, не всегда были понятны. Кресты создавали методом литья, который предполагает с одной
стороны, повторение образцов и их копий
(а нередко и копий копий), а с другой – некоторое изменение образцов при неоднократном повторении.
По справедливому мнению А. А. Песковой, иконография Распятого на металлических крестах из Восточной и Северной
Европы не прямо следует палестинским
образцам, а отражает различные местные
традиции, опыт мастеров разных стран, в
том числе скандинавских35. Это наблюдение
можно отнести и к кавказским изделиям, в
культурно-географическом ареале Алания
– Восточное Причерноморье.
Помимо нагрудных крестов, в Абхазии
носили христианские амулеты. В Абхазском Гос. музее хранится двусторонний
медальон из легкого светлого металла, со
следами крепления (рис. 514). Крепление
было утрачено, и рядом с ним проделали
два отверстия для шнурка. Очевидно, что
предмет использовался долгое время, владелец дорожил им. На гладкой лицевой
стороне изображен стоящий персонаж в
позе оранта, с воздетыми руками. Графически переданы круглые глаза, длинный и
широкий нос, подчеркнуты колени, ступни
обращены влево. Руки и особенно ладони
несоразмерно увеличены, ладони повернуты к зрителю. Увеличенные ладони – устойчивая черта в изображении Христа на рас35

Peskova 2014, p. 123–124.

смотренных выше крестах. Самая примечательная деталь – врезной равноконечный
крест на груди персонажа. Это изображение
выглядит очень архаичным, раннехристианским, однако медальон относится к эпохе Средневековья. Об этом говорит сложная
орнаментальная композиция на обороте
медальона, которая вписана в ободок из насечек. В основе декоративной схемы лежит
крестовидный мотив, от концов которого
отходят крупные завитки. Встречаясь друг с
другом, они образуют растительный мотив
с трилистником в середине, вершина которого направлена к маленькому кругу в центре медальона и вписанной в него розетки.
Эта довольно затейливая по замыслу, хотя и
грубовато исполненная композиция, находит аналогии в резьбе по камню в X–XI вв.
В последнее время изучение металлических крестов очень продвинулось, однако
некоторые проблемы, касающиеся религиозной психологии, остаются неясными. Это,
прежде всего, сам обычай ношения нательных крестов. Он менялся на протяжении
веков. В раннехристианскую эпоху, в IV–V
вв., обычая ношения нагрудных крестов почти не существовало. Некоторые христиане
носили предметы с христианскими символами, например, с хризмой: кольца, серьги пряжки. щиты и т. п. Нередко это были
предметы из драгоценных металлов. Например, в римских катакомбах, где изучены
тысячи захоронений первых христиан, крестов не найдено. Нательные кресты, достоверно датированные, относятся ко времени
не ранее VI в. В X-XII вв. обычай носить кресты был довольно распространенным, хотя
не всеобщим. К этому времени и относится
большинство известных средневековых находок. Изучение позднейших некрополей,
XVII-XVIII вв., в России показывает, что в
это время ношение крестов было массовым.
практические всеобщим. Как объяснить эту
эволюцию? Как объяснить обычай (и тоже
не всеобщий) закапывать кресты-реликварии в могилу? Мнение Брижитты Питаракис, согласно которому крест-реликвиарий
клали в могилу «ради спасения души», не

321

25 см

Рис. 515. Окрестности Сухума. Капитель, известняк

объясняет этот феномен, поскольку, согласно представлениям христиан, душа переходит в бессмертие, где ей нательный крест не
нужен36.

Каменная пластика
Летом 2010 г. у реки Келасур, близ приморской башни Келасурской (Абхазской)
стены был найден необычный предмет:
блок камня-известняка с рельефными изображениями животных37 (рис. 515). Камень,
видимо, какое-то время пробыл в воде, местами он потрескался, рельефы утратили
36

Хрушкова 2012, с. 599–611.

Об этой находке в августе 2010 г. мне сообщил
Вадим Викторович Бжания (1934–2014), тогда руководитель Управления охраны историко-культурного
наследия Абхазии.
37

четкость контуров. Эта капитель угловой
пилястры выполнена из желтоватого известняка слоистой структуры38. Лицевые
стороны отполированы, а оборотная, верхняя и нижняя стороны, не предназначавшиеся для обозрения, обработаны суммарно. Верхняя часть угла капители на лицевой
стороне отбита. Высота капители 0,37 м,
первоначальная ширина каждой лицевой
стороны 0,33–0,35 м. Правая сторона сохранилась почти полностью, левая – на ширину
0,28 м по фасаду. Абак капители не выступает из плоскости, он имеет вид простой
полосы высотой 7–7,5 см. Кадр, обрамляющий поле, в котором помещено изображение, лучше сохранился с трех сторон в правой части капители. Ширина кадра справа
38

322

Хрушкова 2017в, с. 74–75.

4 см, снизу – 3 см. Конфигурация капители
в горизонтальном сечении говорит о том,
что она увенчивала угловую пилястру со
стороной 17 см, – об этом можно судить по
оборотной и верхней сторонам. Капитель,
помещавшаяся в углу сооружения, должны
была иметь парный элемент, расположенный симметрично.
Лицевые стороны капители украшены
изображениями животных, которые образуют антитетическую композицию. Фигура на правой стороне сохранилось лучше.
Животное лежит в спокойной позе, вытянув вперед лапы, хвост и заостренную морду. Рот слегка приоткрыт, ухо выполнено в
слабом рельефе, глаз и ноздри выделены
графически. Голова животного увенчана
рогами, лучше различается правый рог, обращенный назад. Эта деталь, а также форма
широкой вытянутой морды с ноздрями позволяют видеть в этом животном быка.
Левый рельеф капители сохранился хуже,
его левый край утрачен, нижняя часть отбита. Это животное кошачьей породы, скорее
всего, львица. Животное спокойно лежит,
его самая характерная деталь – широко
открытая пасть. Круглый глаз изображен
врезной линией. Тело выполнено обобщенно, без деталей. Оба животных, обращенные
друг к другу, изображены с открытой пастью, таким способом передано их взаимодействие. Широко раскрытая пасть львицы
говорит о ее агрессивных намерениях, хотя
в позах обоих животных нет динамики.
Объемы тел животных не выступают за
пределы передней плоскости, рельеф развивается не вперед, в свободное пространство, а вглубь камня. Объем туловища достигается путем заглубления фона над спинами животных, так создается необычный
эффект: оба животных как бы прячутся под
«навесом» абака. Этот прием псевдо-моделировки – черта пластики восточной изобразительной традиции, в отличие от традиции греко-римской, где фигуры выступают вперед, за пределы плоскости рельефа.
Над изображениями животных скульптор
поместил крупные удлиненные листья, по-

хожие на листья лотоса. Их было по четыре с каждой стороны, сохранилось по три
листа. Закругленные вверху листья состоят
из двух заглубленных долей, разделенных
выступающим валиком. Между листьями
вверху образовались глубокие треугольники, создающие эффект света и тени. Листья
заполняют всю поверхность поля, предназначенного для изображения, – это характерный прием «боязни пустоты». Листья
расположены не за фигурами животных, а
как бы опущены на них. Все изображения
размещены в очень узком пространстве,
приближенном к зрителю.
На Кавказе во все исторические эпохи
любили изображения животных, они связаны и с кругом народных представлений, и
с миром образов Древнего Востока. С принятием христианства изображения различных животных, реже – птиц, широко вошли
в скульптурный декор церквей. Древнейший пример в Грузии – баптистерий базилики Сион 478–493 гг., в Болниси, в Кахетии.
Там на капители пилястры предалтарного
столба изображен бык с крестом между рогами. На другой капители, перед апсидой
того же храма, изображены львы, медведь,
серны, однако нет ни одного христианского символа39. Изображения быка и льва, по
отдельности или в парной симметричной
композиции, на протяжении веков во множестве украшали фасады и интерьеры храмов Грузии. Среди них есть и сцены борьбы
животных40.
Зооморфные образы в архитектурном декоре встречаются в византийском ареале.
Например, в Иордании, в раннехристианском архитектурном комплексе Умм-альРазас, археологи открыли фрагмент каменного фриза с изображением протомы барана. Этот блок относится к позднеримскому
периоду, конец III – IV вв., и был использован как вторичный строительный материал
в апсиде т. наз. «Церкви двора» ранневизантийского времени. Это редкий памятник в

323

Аладашвили 1977, с. 10, 14, 20, 24, рис. 3–4, 7,
207, 210, 222.
39

Аладашвили 1977, с. 118–120, 217–234.

Рис. 516. Лыхны. Голова льва, мрамор

Рис. 517. Дранда. Голова
быка, известняк

регионе, где фигурная скульптура не была
распространена41. В Абхазии капитель с животными тоже является единичной находкой. Она могла быть изготовлена в V в. для
какого-то базиликального сооружения, не
исключая и раннехристианскую церковь.
41

Столь же редким является архитектурный
элемент, который среди памятников Абхазии много лет остается загадочным. Это
скульптура головы льва из византийского
проконнесского мрамора, случайно найденная на окраине села Лыхны (рис. 516).
Мы датировали ее позднеантичной эпохой,
IV–V вв.42
Село Лыхны – резиденция суверенов Абхазии, известное своими средневековыми
памятниками. Однако скульптура льва ни
по своей ранней дате, ни по своему характеру не могла украшать ни купольную
церковь, ни дворцовый комплекс, построенные в эпоху Абхазского царства. Ближайшее место, откуда мраморный лев мог
попасть в Лыхны – это Анакопия (совр. Новый Афон), важнейшая крепость абазгов,
в постройках которой в позднеантичную
эпоху использовались изделия из проконнесского мрамора. Об этом свидетельствует позднеантичная ионическая (IV–V вв.)
капитель, найденная в с. Анхуа (Анухва) в
окрестностях Нового Афона. Она тоже из
проконнесского мрамора и тоже из неизвестного нам сооружения43. В коллекции
Хрушкова 1980, с. 40, табл. XXIV, 2; Хрушкова
2002, с. 381–382, табл. LXXVI, 3; Khroushkova 2006a,
p. 119, pl. 88 c, d.

Alliata 1994b, p. 314–315, tav. XXV, 1.

324

Cм. выше, Гл. 3, рис. 67, с. 64.

Рис. 518. Сухум. Плита: 1 – фото 70-х годов XX в., 2 – современное состояние

архитектурных фрагментов в церкви на
вершине Иверской горе есть фрагмент
плиты алтарной преграды VI в. из проконнесского мрамора44.
Бык и лев, – сопоставление этой пары
животных на Кавказе, в том числе и в Абхазии, очень устойчиво. Хотя скульптура
мраморного льва из Лыхны – редкость, но
и она находит свою «пару»45. Это скульптура головы быка, случайная находка из с.
Дранда (рис. 517). Выполненная из местного камня, голова скульптура не лишена
выразительности, особенно тщательно моделированы глаза и открытая пасть. Эта
скульптура могла украшать фасад храма,
она датируется раннехристианским временем.
В средневековой пластике Абхазии известны и другие изображения быка и льва,
в виде пары взаимодействующих животных, как на капители из окрестностей Су44

См. выше, Гл. 3, рис. 66.

хума. В Абхазском государственном музее
хранится плита, найденная на Сухумской
горе. На ней в центре изображен равноконечный крест на древке, внизу – пара животных, лев и бык, в сцене борьбы (рис.
518). Лев с широко открытой зубастой пастью атакует быка, одной лапой он хватает
рог быка, а другой – его лапу. Мы датируем плиту VI-VII вв. Крайне упрощенный, т.
наз. «сельский» стиль этого рельефа не может дать ясных указаний на время его изготовления. Е. А. Ендольцева ошибочно считает эту сцену иллюстрацией библейского
текста пророчества Исаии: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет
лежать вместе с козленком; и теленок, и
молодой лев, и вол будут вместе, и малое
дитя будет водить их» (Исаия, 11:6). Однако
вместо этой идиллической сцены мирного
сосуществования хищников и травоядных,
которую пророк относит к неопределенно-далекому будущему, на плите из Сухума видим прямо противоположное: сцену

Хрушкова 1980, с. 28–29, табл. XVIII, 2;
Khroushkova 2006a, pl.120a, p. 154.
45

325

Рис. 520. Цебельда.
Раннехристианский рельеф

Рис. 519. Гагра. Церковь,
раннехристианский рельеф

энергичного нападения льва на быка46.
Многочисленные изображения животных
в средневековой пластике, в интерьере и на
фасадах храмов, могут быть истолкованы
по-разному. В них языческие представления переплетаются с христианскими. Например, лев, – символ силы, власти, победы,
в христианском контексте может ассоциироваться с Христом. Эти смыслы многозначны и подвижны. Различные толкования
образов животных отражены в тексте византийского «Физиолога», где они иногда
противоречивы. Лев, атакующий быка или
иное травоядное животное, может передавать идею победу добра над злом. Древневосточная схема льва, нападающего на
быка или другое животное, – тема, хорошо
знакомая византийскому искусству, и, пожалуй, больше именно в скульптуре.
Изучая скульптурный декор грузинских
церквей, Р. О. Шмерлинг (1904–1967) при46

шла к такому выводу: неизвестно, «почему
именно средневековые мастера Грузии (и
соседней Армении) остановились на сочетании двух животных, выражению какого понятия служат изображения льва и
быка»47. Длительное сохранение древних
местных языческих верований в христианской среде кавказских народов – вот
общая причина разнообразных сочетаний
зооморфных изображений и христианских символов. В частности, у многих народов Средиземноморья и Кавказа, в том
числе в Абхазии, существовал культ быка48.
Мнение Е. Ю. Ендольцевой о том, что рельеф из окрестностей Сухума был выполнен в XI в., не кажется убедительным, – нет
аргументов. Аналогии мозаичных полов,
которые приводит Ендольцева, не только
не подтверждают датировку сухумской
плиты XI в., но свидетельствуют против
такой поздней даты. Действительно, в напольных мозаиках нескольких церквей в
Малой Азии, Сирии и Палестине, где хищное и травоядное животные мирно лежат
рядом, видим иллюстрацию пророчества
Исаии. Но этого нет на сухумской плите.
Кроме того, все названные мозаики относятся к ранневизантийскому времени,

Дискуссию см.: Хрушкова 2017в, с. 76–77.

326

Шмерлинг 1969, с. 111.

Хрушкова 1980, с. 31.

Рис. 521. Село Гуп. Церковь, рельеф
с изображением креста

поэтому они никак не могут подтвердить
дату сухумского релеьфа XI веком.
Для даты рельефа с Сухумской горы более
показательна форма равноконечного креста со слегка расширяющимися и вогнутыми ветвями. Такие кресты, которые иногда
условно и неточно именуют «мальтийскими», типичны для ранневизантийского
времени на всем Христианском Востоке, от
Синая до Абхазии49. В Абхазии известно несколько рельефов VI в. с такой формой креста, например, плита на западном фасаде
церкви в Гагре (рис. 519) и плита из раннехристианской церкви в Цебельде (рис. 520).
Приведем несколько рельефов из церкви
в местечке Куламба с. Гуп Очамчирского
района. В 30 годах XX в. их выявил известный абхазский краевед и историк И. А. Адзинба. На одном рельефе видим типичную
раннехристианскую композицию: равноконечный крест, на поперечных ветвях
которого сидят две птицы, от ветвей вниз
отходят две грозди винограда (рис. 521).
Рельеф выполнен опытным мастером: изображения объемные, пластичные, рисунок
точный. Крест, птицы – символ души, виноград – символ Христа, это набор самых
распространенных символов эпохи ранне-

го христианства. В той же церкви были найдены другие орнаментированные плиты,
которые служили обрамлением оконных
проемов (рис. 522, 523). Плиты украшены
плетенкой, – это самый распространенный
мотив скульптурного декора в средневековую эпоху в Абхазии и всюду на Кавказе Рельефы из Куламба датируются X-XI вв. Могли ли все три плиты, различные по стилю
и репертуару мотивов, быть изготовлены
одновременно для украшения этой церкви?
Или церковь пережила два строительных
периода? Или рельеф с крестом, птицами
и виноградом первоначально относился к
другой постройке? Для разрешения этих
вопросов необходимо проведение раскопок. Плиты из с. Гуп отражают характерную
ситуацию: в Абхазии нередки случаи, когда небольшие сельские церкви, удаленные
от крупных городских центров побережья,
украшены резьбой по камню высокого художественного уровня.
В конце XIX в. Прасковья Сергеевна Уварова опубликовала группу обследованных
ею христианских памятников в районе Цебельды50. Дальнейшая судьба их различна.
Некоторые стали широко известными, – таковы две плиты с сюжетными сценами, о

Хрушкова 1980, с. 31–33, 36, табл. XVIII, 1,2,
XIX, 1,3, XX,2, XXIII,1.
49

327

Cм выше, Гл. 1, c. 7–19.

Рис. 522. Село Гуп. Церковь,
фрагмент оконного наличника

Рис. 523. Село Гуп. Церковь,
фрагмент оконного наличника

которых написаны десятки работ51. Другие
полностью забыты. К числу этих последних
относятся базы колонок алтарной преграды из небольшой однонефной церкви в с.
Полтавское. Уварова обратила внимание на
эти базы «круглой, весьма тяжелой, бочкообразной формы»52. Две базы тогда же были
переданы в Исторический музей в Москве,
где хранятся и сейчас
Базы выполнены из мягкого серого известняка мелкой структуры (рис. 524, 525).
Их форма близка к шаровидной, квадрат51

См. выше, Гл. 1, с. 18.

Уварова 1894, с. 23–26.

ное основание отделено от самой базы валиком в виде жгута плетенки; завершение
баз оформлено в виде плетенки. Обе базы
украшены с двух противоположных сторон;
с третьей стороны они снабжены продольным пазом, шириной 5-7 см и глубиной 5,5
см, предназначенным для установки плиты
алтарной преграды. Четвертая стороны лишена декора, – этой стороной базы примыкали к стене. Очевидно, что, помимо двух
баз крайних пристенных колонок алтарной
преграды, должны были быть две другие
базы, расположенные по сторонам входа
в алтарь и украшенные с трех обозримых
сторон. Таким образом, в этой однонефной

328

Рис. 524. Цебельда. База
столбика 1 алтарной
преграды

Рис. 525. Цебельда. База
столбика 2 алтарной
преграды

329

церкви в с. Полтавское алтарная преграда
была обычной для небольших сооружений:
две плиты, установленные между четырьмя
столбиками, по обеим сторонам от входа в
алтарь.
Принцип украшения баз из с. Полтавское
одинаков, но различаются мотивы. На одной стороне основания каждой базы изображены животные, на противоположной
– растительные мотивы. При этом стороны, украшенные растительными мотивами,
выполнены более тщательно, – они были
обращены в интерьер церкви.
База 1 (рис. 524.1-3)53. Ее высота 40 см,
диаметр вверху 19 см, сторона квадратного
основания 28 см в длину, 10 см в высоту. На
главной стороне основания изображен симметричный растительный мотив, в центре
которого расположен крупный заостренный лист, обращенный вверх, по сторонам –
завитки, состоящие из трехдольных, сильно
отогнутых листьев аканфа, соединенных с
двумя полупальметтами с каждой стороны.
На противоположной стороне основания
помещена сцена борьбы двух животных,
обращенных друг к другу. Фигуры выполнены в псевдо-пластической технике: они
не выступают из плоскости камня, но заглублены. Камень частично поврежден,
породу животных трудно определить.
Центр занимает крупное хищное животное в профиль, обращенное влево. Видны
две передние лапы и закинутый на спину
массивный хвост. Детали показаны графически: крупный глаз, стоящее острое ухо,
шерсть на загривке. В широко раскрытой
пасти животного видны крупные зубы.
Напротив него изображено четвероногое
животное, также в профиль. Это бык, у которого можно различить один рог и передние лапы, его широкая вытянутая морда
частично уже находится в пасти хищника.
Животное-жертва смещено от центра и
изображено в уменьшенном и обобщенном виде.
Главная часть базы покрыта растительИнв. № 30843 нанесен черной краской на впадине паза шириной 7 см.
53

ным орнаментом. Он состоит из трех рядов
слегка заостренных листьев, обращенных
вверх. Каждый лист оплетен побегами из
двух тяг, которые создают для каждого листа рамку, разомкнутую с одной стороны.
Эти единообразные стилизованные листья
напоминают листья винограда. Каждый
лист состоит из двух частей: в центре миндалевидный мотив, «прожилки» которого
переданы параллельными линиями, центральный мотив окружен бордюром из мелких линий. Смежные побеги, окружающие
листья в верхнем и нижнем рядах, перехвачены перемычками, состоящими из трех
«стебельков».
Все элементы этой геометризованной
композиции исполнены в одинаково плоском рельефе. Верхний и нижний ряды листьев выполнены более тщательно, в среднем ряду регулярность местами нарушена.
Заметна «боязнь пустоты»: все свободные
места резчик заполняет изображениями
того же листа, помещая его то вертикально,
то горизонтально.
База 2 (рис. 525)54. Высота базы 37 см
(сверху она слегка отбита), длина стороны
основания 27 см, высота 10 см. Одна сторона
основания украшена растительным мотивом: три одинаковых листа расположены в
ряд, они связаны между собою заостренными арочками. Стилизованный лист состоит
из узких параллельных побегов, отходящих
от сердцевины, он окружен широким ободком, который сходится у основания, образуя «стебелек». Листы похожи на деревья,
это характерная особенность раннехристианского изобразительного репертуара.
Оборотная сторона основания украшена
симметричной зооморфной композицией. Два противостоящих животных, похожие на баранов, изображены в профиль;
они упираются друг в друга головами, у них
недлинные опущенные хвосты и массивные морды. Детали показаны графически:
Инв. № 30842–44 нанесен дважды: карандашом на изображении животного и черной краской
– на углублении паза. На стороне с изображением
животного пометка карандашом KAW (Кавказ).

330

глаз в виде овала с точкой в центре, пасть
слегка обозначена, различаются слегка выступающие полукруглые рога. Как и на первой базе, животные изображены в одной
плоскости с кадром, в технике «вынутого
фона». Эту характерную черту восточной
изобразительной традиции, в отличие от
античной пластики, мы отметили выше,
при рассмотрении капители с зооморфными изображениями. На корпусе этой базы
листья расположены в три ряда и заключены в петлевидные побеги-рамки. Здесь
резьба менее тщательная и регулярная, по
сравнению с капителью 1, отсутствуют «перемычки», скрепляющие соседние листья.
Как и у первой базы, композиция увенчана
плетенкой-«косой», которая на этом экземпляре сохранилась хуже.
Аналогию этому своеобразному петлевидному мотиву, в переплетениях которого
помещены стилизованные листья или грозди винограда, находим в Коптском Египте,
в декоре нескольких капителей из известняка, хранящихся в Каирском Коптском музее (рис. 526). Рихард Брюкс связывает этот
тип декора с воздействием константинопольских образцов55. Художественная продукция коптских мастерских датируется в
довольно широких пределах, от VI до VIII в.
Базы колонок из Цебельды можно датировать VIII-IX вв. Ранее мы отмечали коптские
аналогии в некоторых чертах иконографии
сцен больших цебельдинских плит с сюжетной программой56.
Какие идеи выражают зооморфные изображения на наших базах? В одном случае
это драматическая сцена борьбы, в другом
– противостоящие животные. Мы имеем
здесь дело с миром народных представлений народов Кавказа, миром образов, тесно связанных с древнейшими верованиями
Востока. Композиция борьбы двух животных известна на протяжении многих веков,
от древней Персии до византийской Греции,
где в средневековую эпоху плиты с изображением терзания травоядного животного
55

Brüx 2008, p. 119–120.

Khrushkova 2006, p. 199–216.

Рис. 526. Каир. Коптский музей,
капитель

Рис. 527. Афины. Церковь Старая Митрополия,
южный фасад, рельеф

хищником украшали фасады церквей. Таков, например, рельеф на фасаде афинской
церкви Старая Митрополия средневизантийского периода (рис. 527).

Расписная керамика
В экспозиции Абхазского Государственного музея находится средневековый кувшин средних размеров57 (рис. 528.1). Его
высота 29 см, сохранность хорошая, склеены
горловина и ручка. Форма корпуса близка к
шаровидной, горловина удлиненная, слегка
расширяющаяся, закраина гладкая, не ото57

331

Инв. № АБМ 76–62.

0 1

5 см

Рис. 528.1. Абхазский Гос. музей. Кувшин

гнутая, ручка уплощенная. В месте прикрепления верхнего конца ручки по горловине
идет выступ, треугольный в сечении. Глина
кувшина светло-коричневая с красно-оранжевым оттенком, содержит большое количество частиц извести, хорошо видимых на
поверхности; обжиг качественный. Кувшин
привлекает внимание своим декором: его
слегка лощеная поверхность по всему корпусу покрыта круглыми и овальными пятнами, нанесенными жидким ангобом кремового цвета. Пятна расположены в определенном порядке, хотя и без соблюдения
рядов58.
Кувшин относится к группе столовой посуды византийского круга, которая определяется как «посуда с росписью ангобом»
(“Slip-painted Ware”), группа 9, по классификации Иоаниты Врум. Ангобом, который
наносился на поверхность, украшались как
открытые сосуды, так и кувшины. Подобная
посуда известна в различных пунктах Греции и в Константинополе. Ее ранние образ58

цы датируются XI в., расцвет этой техники относится к XII в.59 Кувшин Абхазского
музея можно датировать XI в., отсутствие
археологического контекста не позволяет
уточнить дату.
В Абхазии и в соседнем Краснодарском
крае чаще встречаются кувшины с росписью прямыми или волнообразными коричневатыми полосами, расположенными иррегулярно, нередко в сочетании с пятнами
и точками, иногда – с другими геометрическими мотивами.
Несколько фрагментов расписной посуды было обнаружено в 1988-1989 гг. нашими с М. М. Гунбой раскопками прибрежного участка Себастополиса. Часть стенки
крупного широкогорлого кувшина (инв. №
88/3636) на переходе к горловине был расписан ангобом (рис. 528.2.1). Обжиг сосуда качественный, черепок светло-коричневый, в глине частицы извести, толщина
стенки 4–5 мм. Четыре равномерно чередующиеся горизонтальные полосы нанесены
ангобом. Этот фрагмент, как и кувшин из
Абхзаского музея, можно отнести к XI в.
Другой фрагмент (88/3431,1.2) – стенка
крупного лощеного сосуда, скорее всего,
кувшина (рис. 528.2.2). Глина коричневооранжеватая, на внутренней стороне – единичные частицы слюды, редкие пустоты от
выгоревшей извести. Толщина черепка 6-8
мм. По придонной части идет горизонтальная коричневатая полоса, ниже – пятна,
выше – вертикальные волнистые полосы,
нанесенные на широкую часть тулова.
Еще один фрагмент стенки сосуда (инв.
№ 89/2419), самое вероятное, кувшина
(рис. 528.2.3). Черепок средне-коричневого
цвета с оранжевым оттенком. Изнутри на
стенке частицы извести и редкие частицы
слюды, на лицевой поверхности частицы
извести. Толщина черепка 7-8 мм. Поверхность лощеная, роспись коричневая: внизу
три горизонтальные полосы, от них вверх
отходят вертикальные волнистые линии.
В Себастополисе была найдена также
овальная в сечении ручка лощеного кувши-

Хрушкова 2017в, с. 77, ил. 18.

332

Vroom 2003, p. 150–151.

Рис. 528.2. Себастополис.
Расписная керамика

0 1

на (инв. № 88/987), тонкой глины. хорошего обжига, с коричневыми полосами (рис.
528.2.4).
Расписную посуду нередко рассматривают вместе с поливной, хотя эти два вида
керамики существенно различаются по технике и характеру декора, по типам и формам сосудов, а нередко – и хронологически.
По количеству керамика поливная и керамика расписная не сопоставимы, последняя
очень малочисленна. Если в Себастополисе
наш Каталог поливной керамики включает

5 см

около 180 предметов60, то фрагментов расписной посуды – всего четыре.
В Абхазии фрагменты расписной посуды
находили и в других пунктах. М. М. Трапш
впервые обнаружил три фрагмента в Анакопии и датировал их VII–IX вв.61. По мнению О. Х. Бгажба, такая посуда относится к
концу VIII – концу X в., т. е. к эпохе Абхазского царства62. Фрагменты расписной ке-

333

См. Гл. 6.

Трапш 1958, с. 149–150, табл. XII.

Бгажба 1977, с. 20–23, 37–38, табл. 10, 2–5,12.

3
4

26
0

27
10 см

Рис. 529. Лыхны. Расписная керамика из раскопок дворца

334

Рис. 530. Лыхны. Расписная керамика
из раскопок дворца (см. рис. 529)

рамики мы находили при раскопках дворцового комплекса в селе Лыхны (рис. 529.119, 530), в нижних культурных слоях. Один
фрагмент был найден в забутовке древнего
бетонного пола в помещении 2 (рис. 529.3;
530.3). Это помещение относится к древнейшим частям комплекса, которые датируются IX – началом X в., по данным стратиграфии и характеру археологических материалов63.
У фрагментов кувшинов с коричневатыми полосами красновато-коричневый, довольно грубый рыхлый черепок. В Лыхны
были обнаружили фрагменты расписной
керамики другого типа. Это небольшие
чашки из очень тонкой, тщательно отмученной глины кремового цвета, с росписью
розоватыми полосами, иногда довольно
широкими. Несколько фрагментов такой же
тонкостенной посуды с розовыми полоса-

ми мы находили при раскопках Цандрипшской базилики юстиниановской эпохи,
перестроенной дважды, в VIII–IX и в X–XI
вв.64 Похожую столовую посуду с росписью
розовой краской находили также в Лазике,
при раскопках Археополиса – Нокалакеви, в
слоях VII–XI в.65.
Три кувшина-ойнохои с росписью находятся в экспозиции Музея истории города-курорта Сочи. Один из них, лощеный,
светло-коричневой глины, с вытянутым
туловом и кольцевидной ручкой, в верхней
части покрыт росписью темно-коричневой
краской (рис. 531.1). Декор состоит из вертикальных полос и расположенных между
ними коротких черточек и пятнышек; неотогнутая горловина и средняя часть тулова украшены горизонтальными полосками. У второго кувшина высокая горловина,
слегка отогнутый венчик, расширяющееся
тулово и массивная витая ручка, верхний
конец которой прикреплен к ребру на середине горловины (рис. 531.2). Здесь роспись
расположена в верхней части тулова, в виде
редких вертикальных полос на горловине,
их пересекают две горизонтальные полосы, которыми подчеркнута форма тулова.
В декоре этого кувшина применена более
сложная техника, в которой сочетаются
роспись и рельеф. Местами коричневатые
полосы проведены поверх неглубоких бороздок, проработанных мелкими насечками, краска кое-где стерлась. Выступающее
ребро на горловине сближает этот кувшин
с описанным выше кувшином с росписью
ангобом из Абхазского музея. Третий кувшин из Музея истории города-курорта Сочи
меньше по размерам, грушевидной формы,
с отбитой горловиной и фрагментированной ручкой, почти круглой в сечении (рис.
531.3). Он изготовлен из более грубой глины, черепок коричневый, пористый, рыхлый. Роспись, покрывающая верхние две
трети корпуса, состоит из полос, расположенных по диагонали; внизу они отграничены горизонтальной полосой; посередине

Хрушкова 1998, с. 27, 42, 79, рис. 17 (12), 31
(18–20, 22).
63

335

Хрушкова 1985, табл. IX, 7, 9, 10.

Леквинадзе 1987, рис. 54,3.

Рис. 531. Музей истории города-курорта Сочи. Расписные кувшины

корпуса кувшина нанесены две вертикальные полосы.
Несколько образцов расписной посуды,
найденной в районе Сочи-Адлера и Красной Поляны, опубликовал Ю. Н. Воронов,
он датировал их VIII–X вв.66 Три кувшина
из музея г. Сочи тоже предположительно
датируются VIII–X вв. В районе Адлера, в
погребениях церкви, расположенной на
холме «Сахарная Головка», и в церкви близ
с. Веселое, раскопки выявили кувшины
того же типа, с росписью коричневой краской. Формы кувшинов различны. Мотивы
росписи кувшинов из церкви у с. Веселое
разнообразны: фестоны, полосы, овалы,
точки. Эту керамику Е. А. Армарчук датировала IX–X вв.67
Таким образом, расписная керамика
встречается в Восточном Причерноморье,
на пространстве между Себастополисом и
районом Сочи-Адлера. Эта территория в
IX–X вв. входила в состав Абхазского царства и архиепископства Абазгия68. Здесь были
66

Воронов 1979, с. 98–99, рис. 57.

Армарчук 2012, с. 8–19, рис. 1–6.

Хрушкова 2014а, с. 378–400.

расположены такие важнейшие центры, как
город Себастополис – центр архиепископства Абазгия, Анакопия – крупнейшая крепость Абазгии, Лыхны – резиденция абхазских правителей, Пицунда – древнейший
христианский город, центр архиепископства Сотириуполис. Большую часть расписной
керамики из Восточного Причерноморья
составляют кувшины различных размеров
и форм, с ручками разнообразного сечения:
плоскими, овальными, круглыми, в одном
случае ручка витая. Такая столовая посуда
с коричневатыми полосами и другими мотивами, возможно, производилась на месте. Гончары использовали местные минеральные материалы, популярную красновато-коричневую краску получали на основе
охры.
По мнению Ю. Н. Воронова, расписные
сосуды были импортными69. Я считаю, что
кувшины с росписью коричневыми полосами связаны скорее с причерноморскохазарским ареалом. Вопрос о производстве
этих кувшинов остается неясным. Импортной была другая категория столовой кера69

336

Воронов 2002, с. 351.

мики, которая встречается в Абхазии: небольшие светло-глиняные чашки из очень
тонкой глины, с розовой росписью по дну
и стенкам прямыми широкими полосами,
как в Лыхны.
Расписная керамика эпохи Абхазского
царства не была изолированным явлением
в Причерноморье. Она известна в Крыму,
хотя там эти находки нечасты. Так, в 2014
г. при исследовании пещерного монастырского комплекса у мыса «Виноградный» в
окрестностях Херсонеса (совр. Севастополь)
Т. Ю. Яшаева обнаружила паломническую
флягу больших размеров, светло-коричневой глины с росписью на лицевой стороне.
В центре коричневатой краской изображен
крест «палестинского типа» (равноконечный, с точками между рукавами креста), обрамленный волнистыми полосами70.
В эпоху раннего средневековья расписная
керамика появляется в разных регионах
средиземноморского мира, от Палестины
до Италии. Раскопки комплекса церкви Сан
Стефано в Умм аль-Разасе в Иордании выявили разнообразный репертуар светлоглиняных сосудов с светло-коричневой и розоватой росписью, в которой преобладают
геометрические мотивы. У одной амфоры
роспись волнообразными линиями выполнена белым ангобом. Эта керамика датируется преимущественно IX–X вв., отдельные
экземпляры относят к VIII в.71
Приведем пример из Малой Азии. В византийском городе Эгея (Эолис) в районе
Смирны (Измир) были найдены два лощеные кувшина с красноватыми косыми полосами на корпусу. Верхние части их отбиты, высота приблизительно 25 см. У одного
полосы идут только в нижней части тулова,
у другого – покрывают корпус полностью.
Аналогии таким кувшинам имеются в Греции (в Аргосе, Спарте, Коринфе и других
местах) с середины XI до XIV в. Вcтречаются
подобные кувшины в Болгарии в XII-XIII вв.

и в Румынии в XIII в. Кувшины из Эгеи датированы XIII в.72
В Италии расписная керамика производилась на территории, заселенной лангобардами в период раннего средневековья. В
Археологическом музее Венафро хранятся
два расписных сосуда: кувшин высотой 23
см и небольшая амфора высотой 32 см. Оба
они происходят из Сан Винченцо близ Вольтурно, оба украшены широкими коричневыми полосами. На тулове кувшине полоса
образует широкую петлю. Кувшин датируется второй пол. IX в. На амфоре полосы
вертикальные, покрывают весь корпус, она
датирована серединой – концом IX в.73.
Группа расписных сосудов открыта при
раскопках византийского некрополя около
церкви норманнского времени Св. Петра де
Дека в Сицилии. Точной датировке сосуды
не поддаются. Например, закрытый сосуд с
черными горизонтальными линиями, возможно, раннего средневековья, в то же время отмечено его сходство с сосудами XVI–
XVII вв.74. Стенка чаши или лампы с широкой красноватой полосой датирована X–XII
в., отмечено, что такая керамика восходит
к позднеантичным и раннесредневековым
формам. Особенно похож на наши причерноморские кувшины с коричневыми полосами фрагмент стенки закрытого сосуда с
широкими вертикальными иррегулярными
темно-красными полосами. Автор работы
о керамике из этого могильника, Сузанна
Штекль, датирует сосуд X–XII вв., а начало
производства таких сосудов относит к X в.75.
Как видим, расписная керамика в эпоху средневековья производилась в разных
пунктах, однако нигде это производство не
было массовым. Она датируется в широких
хронологических рамках, от VIII до XIII в.
Очевидно, что речь идет о различных группах, различных традициях, каждая со своей
собственной историей. Во многих случаях

Выражаю признательность Татьяне Юсуфовне
Яшаевой, которая ознакомила меня с этой редкой и
не опубликованной находкой.

Doğer, Armağan 2016, S. 27, Taf. XI, 40–41.

Longobardi 2017, VIII. 26, VIII. 27.

Stökl 2012, S. 196–198, Abb. 63.

Stökl 2012, S. 208–210, 213.

Alliata 1994a, p. 282–286, tav. XXXIV, 1, XXXV.

337

расписная керамика не датируется с достаточной точностью, даже если ее находят в
могильных комплексах, как на Сицилии.
Появление расписной керамики знаменует новый вкус к декору столовой посудой
для людей среднего класса. В X в. расписная
керамика встретилась с массовым распространением поливной керамики, и последняя, с ее более прочным, ярким и технически совершенным декором, постепенно вытеснила керамику расписную, которая коегде производилась до XIII в. Какое-то время

обе категории посуды сосуществовали, но
поливная всюду была несравненно более
многочисленной.
Рассмотренные в этой главе материалы
характеризуют различные стороны культуры населения средневековой Абхазии как
части восточно-христианского мира. В христианской культуре Абхазии мы наблюдаем
и черты местных традиций, и широкие связи с внешним миром.

ГЛАВА 8
ХРИСТИАНСКИЕ ПАМЯТНИКИ КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ

Краснодарский край –
территория трех епархий
константинопольского
патриархата
В конце XIX в. Прасковья Сергеевна Уварова (1840–1924) писала о своей поездке
по Черноморскому округу: она прошла его
«верхом вдоль и поперек потому, что памятников христианского искусства в полном понятии этого слова почти нет в этом
округе»1. В то время Черноморский округ
включал часть Краснодарского края и часть
современной Абхазии, от р. Псоу до г. Гагра (рис. 532). Столетие с четвертью прошло
со времени археологического путешествия
Уваровой. С тех пор наше знание о христианских памятниках на этой территории
значительно изменилась.
Краснодарский край Российской федерации – административная единица, созданная в 1937 г. Бóльшая его часть занимает северо-восточную зону Причерноморья, восточная часть края располагается на территории Северо-Западного Кавказа. Начиная
с эпохи Страбона, который пишет об опасных пиратах на этих берегах, вся последующая историческая традиция, церковная
и светская, вплоть до известий западноевропейских путешественников Нового
времени, подчеркивают дикость местного
населения и большие трудности христиан1

ской проповеди в этих краях. Еп. Феодорит
Киррский, говоря о ссылке св. Иоанна Златоуста в 406 г. в Питиус (совр. Пицунда в
Абхазии), отмечает, что эти места населены
«самыми дикими варварами»2. Грузинский
историк XI в. Леонти Мровели (или его редакторы XVII в.) пишет о том, что жители
Джикети, Зихии византийских источников,
не захотели принять Слово Божие, которое проповедовал апостол Андрей3. Когда
грузинский историк Вахушти Багратиони
в XVIII в. вновь говорит о дикости джиков
(зихов), он следует давно сложившейся и
хорошо известной традиции, которая приобрела характер стереотипа4.
Из всех понтийских регионов Краснодарский край всегда был наименее изученным
в историко-археологическом отношении.
Это касается и эпохи Средних веков, идет ли
речь о крепостной и культовой архитектуре5, или о «древностях и памятниках», в том
числе некрополях, или о попытках идентификации предметов материальной культуры погребений с этническими группами,
известными по письменным источникам6.
Theodoretos, Eccl. Hist. V. 34, 8: Parmentier (Hrsg.)
1954, S. 335; Хрушкова 2002, c. 55; Khroushkova
2006a, p. 25.
2

Амичба 1986, c. 24.

Вахушти Багратиони 1976, c. 78; Khroushkova
2006a, p. 24–25.

Уварова 1894, с. 5–6; Хрушкова 2013в, с. 109.

Армарчук, Дмитриев 2003, c. 207–269; Хрушкова 2005б, c. 250–255.
5

339

Гавритухин, Пьянков 2003, c. 195–200.

1– Ново-Михайловская (древний
Никопсис)
2 – Лоо
3 – Сочи
4 – Адлер
5 – Лесное
6 – Крион Нерон
7 – Монастырь
8 – Веселое
9 – Красная Поляна

10 –Староконюшенное
11 – Елизаветинское
12 – Цандрипш
13 – Гагра
14 – Пицунда (древний Питиус,
Сотириуполис)
15 – Новый Афон (древняя
Анакопия)
16 – Анхуа
17 – Лыхны

Рис. 532. Краснодарский край и Абхазия, карта-схема

340

18 – Дранда
19 – Ольгинское
20 – Полтавское
21 – Мрамба
22 – Илори
23 – Бедия
24 – Гудава (древний Зиганис)
25 – Царче

За последние годы изучение вопросов
истории христианства и истории церковной организации в Краснодарском крае
существенно продвинулось7. Христианство
проникло в эти края несколько позже, чем
в Абхазию или в Крым. Первые сведения о
сложившейся системе епархий в СевероВосточном Причерноморье появляются в
1-й епископской Нотиции. Документ относится к эпохе до смерти Ираклия (641 г.), но
отражает ситуацию, которая сложилась в
регионе вскоре после окончания византийско-персидских войн в 564 г., незадолго до
смерти Юстиниана I.
Прибрежную часть Краснодарского края
и соседней Абхазии занимали две епархии:
архиепископство Абазгия, с центром в Себастополисе и архиепископство Зихия, с
центром в Никопсисе. Локализация Себастополиса в современном Сухуме в Абхазии
не вызывает сомнений, но о местоположении Никопсиса дискуссии идут уже свыше столетия. Константин Багрянородный
в трактате “Об управлении империей” (De
Administrando Imperio, 42, 14) дает важное
уточнение: река Никопсис служит границей между Зихией и Абазгией. Большинство исследователей локализуют Никопсис в
современном селе Ново-Михайловка (Ново-Михайловское) близ Туапсе. Этот пункт
в XIX в. носил адыгское название Нечепсухо
или Негопсухо8. Эта идентификация представляется наиболее убедительной, хотя и
не общепринятой. Однако состояние источников не позволяет сделать более определенные выводы.
Архиепископство Зихия присутствует в
ряде Нотиций константинопольского патриархата, начиная с первой, и далее: во
2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 7-й, 8-й, 11-й, 12-й, 14-й,
15-й, 16-й, 17-й, 18-й, 20-й, в поздних нотициях оно иногда объединено с Матрахой
(Тьмутаракань древнерусских источников);
в 15-й Нотиции Зихия фигурирует в качестве митрополии, в 20-й она тоже митроЧхаидзе 2013, с. 47–68; Хрушкова 2014а, с. 378–
400; Хрушкова 2014б, с. 109–116.
7

Khroushkova 2006a, p. 89, 93.

полия, но вместе с «Метрахой» (Матрахой).
Во второй Нотиции Никопсис является
центром епархии Зихия, однако в 3-й Нотиции, – называемой Нотицией де Боора
(или «иконоборческой»), конца VIII или IX
в., кафедра Никопсиса подчинена архиепископству Абазгия. Эта широко известная
нотиция вызывает много споров, ее не признают официальным документом, считая
каким-то неосуществленным проектом патриархата по созданию огромной епархии в
северной и северо-восточной зоне понтийского пространства. Третья Нотиция могла
отражать реальное подчиненное положение
Никопсиса по отношению к Себастополису,
что было связано с возросшей ролью Абхазского царства (конец VIII – конец X вв.).
Территория этого государства значительно
превышала границы современной Абхазии,
распространяясь и на юго-западную часть
совр. Краснодарского края9.
История епархии Себастополис начинается в ранневизантийскую эпоху. Она присутствует в первой Нотиции, где в Восточном Причерноморье существовала митрополия Фасис с четырьмя подчиненными
епископами, и архиепископство Себастополис, подчиненное прямо константинопольскому патриарху. Эта система существовала
до начала X в., когда 7-я Нотиция фиксирует
существенно изменившееся положение вещей10. Архиепископство Себастополис сохранило свою роль в ходе преобразований
церковной организации царями Абхазского
царства. Георгий II (915/16–959/60 или 929–
957) основал епископство Чкондиди (совр.
Мартвили). Оно заменило Фасис и епархии,
которые находились к югу от р. Ингур (Саисина, Родополис, Петра). Абхазский царь
Леон III (957–967) основал епископство в
Мокве. И, наконец, первый царь объединенной Грузии Баграт III (975–1014), на самом
исходе X в., в 999 г., основал епископство в
Бедия. Оно упразднило древнее епископстNotitia Episcopatuum 1981, р. 121, 206, 218, 232,
250, 266, 346, 417, 435, 457, 479.
9

Хрушкова 2002, с. 60–66; Khroushkova 2006a, p.
26–27. См. выше, Гл. 3, с. 61–62.

341

во в Гудакве (совр. Гудава), – так грузинская
летопись Картлис Цховреба именует Зиганис римских и византийских источников и
Зиганис 1-й епископской Нотиции.
Таким образом, к началу XI в. систему
епархий, известную по 1-й Нотиции константинопольского патриархата, заменили
новые местные епархии абхазских царей.
В качестве кафедралов в них были построены крупные церковные здания: Мартвили,
Моква, Бедия. После этих преобразований
за Константинополем сохранилось архиепископство Абазгия с Себастополисом в
центре и кафедральным храмом в совр.
селе Дранда. Для Византии Абазгия стала
базой для распространения христианства
к северо-востоку, в Аланию, и для его дальнейшего утверждения в Зихии.
Что касается части Краснодарского края,
удаленной от побережья (Отрадненский
район), на нее частично распространяется
территория епархии Алания, большая часть
которой находится на Северо-Западном
Кавказе, в современной Карачаево-Черкесии. Миссионерская работа Византии в Алании, через посредство правителей Абазгии,
восходит к началу X в., эпохе первого патриаршества Николая Мистика (901–907).
Однако аланское архиепископство было
образована свыше столетия спустя, только в
1032 г. Ее центром считается совр. Нижний
Архыз, историческое название которого
установить не удается. Судьбы христианства Алании и Абазгии были тесно связаны11.
Помимо двух крупных епархий, Абазгия
и Зихия, с их обширными территориями
канонической юрисдикции, в прибрежных
зонах Северо-Восточного Причерноморья
существовали еще две городские епархии, с
собственной историей, которые прямо подчинялись константинопольскому патриархату. Это Сотириуполис (Сотерополис), – на
территории Абазгии, и Матраха (Матарха,
Таматраха, Таматарха) – на территории Зихии. Локализация Сотириуполиса, который
Перфильева 2000, ст. 440–444; Кузнецов 2002,
с. 45–97; Иванов 2003, с. 254–261; Виноградов 2006,
с. 102–155.
11

упоминается впервые в 7-й епископской
Нотиции, – предмет давних споров. Источники не позволяют поместить Сотириуполис в одной точке, это приводит к неразрешимым противоречиям. Самое вероятное,
речь идет о двух разных населенных пунктах, которые носили одно и то же название. Самая убедительная локализация Сотириуполиса – в Пицунде. Она подтверждается важным вещественным документом:
печатью протоспафария Николая, стратига
Сотирополиса и Анакопии (совр. Новый
Афон в Абхазии). Сотириуполис присутствует в Нотициях, начиная с 7-й Нотиции начала X в., т. е. с эпохи первого патриаршества Николая Мистика и до середины XIV в.
Главной причиной строительства большого
купольного храма была необходимость создания кафедрала вновь созданного архиепископства, важного миссионерского и паломнического центра12.
Пицунда была центром культом апостола Андрея, просветителя края, и опорным
пунктом миссионерства, в направлении
Северного Кавказа, Алании. В документах
константинопольского патриархата Сотириуполис часто упоминается в связи с
Аланией. Документы объясняют и мотивы
слияния этих двух епархий: архиепископу
Алании нужна была резиденция в Сотириуполисе, городском прибрежном центре, поскольку его паства, аланы, ведут сельский
образ жизни. История Аланской епархии
отражает трудности утверждения епископских центров в регионах со слабым уровнем
урбанизации. В нескольких поздних нотициях три епархии: Алания, Сотириуполис
и Зихия, – часто фигурируют вместе или в
общем контексте13.
Архиепископство Сотириуполис (Пицунда) – пример городской епархии, подчиненной прямо патриархату, созданной на
территории уже давно существующей «этнической» Абазгской епархии. Это говорит
Khroushkova 2006a, p. 93–95; Хрушкова 2006,
c. 45–57; Хрушкова 2008, c. 234–249. См выше, Гл.
3, с. 67–72.

342

Khroushkova 2007, p. 271–292.

об усилении политических и церковных
интересов Византии в этом регионе. Другой
аналогичный случай – константинопольская епархия Таматарха, современная Тамань, – город, расположенный на северной
оконечности Краснодарского края, на берегу Керченского (Таманского) пролива. О
византийской Таматархе мы узнаем из тех
же источников: трактата Константина Багрянородного «Об управлении империей»,
где упоминается город Таматарха, около
Меотского озера (Азовского моря), и из тех
же епископских Нотиций.
Впервые архиепископство Матраха появляется в известной «Нотиции де Боора»,
в которой, – единственный раз, – Матраха
входит в группу епископств, подчиненных
Крымской митрополии Готтиа (Готфиа).
Последующие свидетельства о Таматархе:
автокефальное архиепископство епархии
Зихия в Нотициях 7-й, 8-й (не позже X в.) и
11-й (не позже конца XI в.). Примерно в конце XII в. это архиепископство было возвышено до митрополии. В этом качестве оно
фигурирует в группе поздних Нотиций XIV
в., с 17-й по 20-ю. В некоторых документах
эта епархия представлена как «Матраха или
Зихия», а иногда как «Матраха и Зихия». Известны имена некоторых архиереев этой
кафедры14. Раскопки Матрахи дали большое количество печатей, принадлежавших
различным должностным лицам: около 20
экземпляров XI–XII вв.15. В других приморских центрах Восточного Причерноморья
находки печатей редки: три в Пицунде, две
– в Себастополисе и одна – в Анакопии16.
Архиепископства Сотириуполис и Таматарха свидетельствуют о том, что в СевероВосточном Причерноморье на территориях
больших епархий, существовала необходимость в дополнительных центрах византийского присутствия и контроля. Они
14

Notitia Episcopatuum 1981, p. 20–23, 231–232,
245; Honigmann 1930, p. 232–233; Чхаидзе 2013, c.
47–68.
15

Чхаидзе 2008, c. 240–249.

располагались в приморских городах, существовавших с античной эпохи и удобно
связанных морскими путями с Константинополем. Эти города, на территориях уже
существующих архиепископств, имели тот
же статус архиепископств, что позволяло
напрямую подчинить их патриарху Константинополя, а не архиепископам Абазгии
и Зихии.
Таматарха-Тмуторокан – город, история
которого отражает сложные исторические
перипетии причерноморских территорий.
После победоносного «Корсунского похода»
988/989 гг. князя Владимира Святославича
было создано русское княжество Тмуторокан (Тьмутаракань). Именно с этим событием и связано первое упоминание города в
древнерусской летописи. В «русский период» своей истории Тьмутараканcкая епархия поддерживала тесные связи с Киевским
престолом17. Спустя свыше столетия, между
1094 и 1118 гг., Тьмутаракань вновь попала
под византийскую власть. С конца XII в. Таматарха, вместе с Таной на Азовском море,
вошла в систему генуэзских торговых центров в Причерноморье. Расцвет генуэзской
торговли относится к 1261–1378 г., до войны с Венецией.
Западные источники называют город
Матрегой, она представлена на итальянских морских картах-портоланах, начиная
с самой древней, карты Пьетро Весконте
1318 г., и до середины XVI в.18 Матрега, как
и другие регионы Причерноморья, Северного Кавказа и всей зоны Золотой Орды,
стала территорией католических миссий.
В 1333 г. папа Иоанн XXII учредил митрополию в Воспро (Боспор), и «король зихов»
Верзахт был обращен в католичество. В
1346 г. Иоанн Зихский, этнический зих, стал
епископом, а в 1349 г. – архиепископом.
При этом на некоторых территориях Северо-Восточного Причерноморья и Северного
Кавказа продолжали существовать и епархии константинопольского патриархата. О
границах епархий, как католических, так и

Хрушкова 2002, с. 118, 193–194; Khroushkova
2006a, p. 26–27, 43–44, 94, 103.
16

343

Мошин 1932, с. 47–62; Litavrin 1965, р. 220–234.

Фоменко 2007, с. 251–354.

греческих, сведений практически нет19. Генуэзская Матрега прекратила свое существование как центр торговли в 1482 г., когда
контроль над черноморским побережьем
перешел к Оттоманской Турции. В 1774 г.,
после очередной русско-турецкой войны,
Таманский полуостров стал частью Российской империи20.
Историко-археологическое
изучение
Северо-Восточного Причерноморья началось на несколько десятилетий позже, чем
Крыма и Абхазии. Это было обусловлено
особенностями освоения причерноморских территорий Российской империей21.
Археологические данные очень важны.
Они не только обогащают и дополняют
картину развития христианской культуры
в крае, но и меняют представления, сложившиеся только на основе письменных
источников.
На римские и византийские древности г. Сочи и прилегающей территории
археологи обратили специальное внимание в 70-х годах XX в. В 1979 г. Ю. Н.
Воронов издал книгу «Древности Сочи и
его окрестностей», в которой был собран
значительный материал, основанный на
обследовании памятников22. Несмотря на
научно-популярное изложение, эта книга
стала одним из важных источников информации при создании обзорного труда
по средневековой археологии Крыма, Северо-Восточного Причерноморья и Закавказья23.
Серьезным шагом в изучении христианских и византийских памятников этого региона стала федеральная программа
исследования и реставрации памятников
культуры в юго-западной части Краснодарского края, между реками Нечепсухо и
Псоу, которая была осуществлена в связи

с подготовкой к зимним Олимпийским
играм 2014 г. в Сочи. Эти работы организовал Фонд сохранения и реставрации
памятников истории и культуры «Памятники Кубани». В рамках этой программы
Д. Э. Василиненко, в сотрудничестве с другими археологами, раскопал несколько
памятников церковной архитектуры. Результаты этих работ отражены в многочисленных докладах на различных научных
конференциях и в изданиях их тезисов24.
Е. А. Армарчук раскопала небольшую однонефную церковь в Адлерском районе25.
Новый памятник средневековой купольной архитектуры исследовали Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход и Вл. В. Седов26. Одно-временно изучались предметы римской и византийской эпох, хранящиеся в
Историческом музее г. Сочи27.
В последние десятилетия памятники
римской и византийской эпох в Краснодарском крае становятся известными западному читателю. Благодаря немецкому
переводу, снабженному превосходными
иллюстрациями, книги А. Симоненко, И.
И. Марченко и Н. Ю. Лимберис о предметах римского импорта в сарматских и
меотских захоронениях, зарубежный читатель получил ясное представление о
включенности части Северо-Восточного
Причерноморья в систему международного обмена в первые века нашей эры28.
Информация о памятниках римско-византийской эпохи Краснодарского края
доступна читателю, не владеющему русским языком, благодаря сопоставлению
с аналогичными материалами Абхазии,
которая изучена значительно лучше. Это
См. библиографические данные: Хрушкова
2014а, прим. 3, с. 390 и прим. 3, с. 392; Хрушкова, Василиненко 2014, прим. 2, с. 372 и прим. 2, с. 368–369.
Пользуюсь случаем выразить благодарность Д. Э. Василиненко за предоставленные мне фотографии.
24

Richard 1977, р. 246–255.

Чхаидзе 2008, с. 289–294.

Армарчук 2010, с. 178–193.

Khrushkova 2012d, S. 243–245.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 78–90.

Воронов 1979.

Армарчук, Дмитриев 2003, с. 207–269. См. рецензию: Хрушкова 2005б, с. 250–255.
23

Хрушкова 2011а, с. 169–197; Хрушкова 2017в,
с. 68–85.
27

344

Simonenko, Marčenko, Limberis 2008.

касается купольной церкви в Лоо, византийских мраморных деталей из базилики
«Южные Культуры»29, группы стеклянных
сосудов из района Сочи-Адлера30, базилик
Лесное-131 и Лесное-2, церкви Крион Нерон32, а также коллекций Музея истории
города-курорта Сочи33. Новые открытия и
исследования в Краснодарском крае находят свое отражение в обобщающих историографических работах34 и компендиумах35.
Сейчас в южной зоне Краснодарского
края известны церкви четырех архитектурных типов: трехнефная базилика, крестово-купольная церковь, крестовидная
церковь и однонефная церковь. Это две
трехнефные и трехапсидные базилики,
Лесное-1 и Лесное-2, две большие купольные церкви типа «вписанного креста»
Xв. , – в с. Лоо и в с. Веселое, крестовидная церковь X в. в с. Крион Нерон и пять
однонефных церквей: Сахарная Головка,
Монастырское, Ахун, Галицыно, Агуа. В
северной части Краснодарского края, в
Тамани (Тьмуторокани) изучены остатки
двух древнерусских купольных церквей
XI в. На аланской территории Краснодарского края, близ хутора Ильич, находится
трехнефная базилика, предположительно,
XI–XII вв.
Коллекция предметов из Музея истории
города-курорта Сочи, – римское стекло,
италийская бронза, константинопольский
мрамор, – свидетельствуют о многообразных контактах этого региона со Средиземноморским миром.

Khroushkova 2006a, pl. 67d,e, 106f, 108a,c,d.

Khruškova 2009, p. 337–338, 341.

Khrushkova, Vasilinenko 2012, p. 141–152.

Khrushkova 2012b, p. 345–346; Khrushkova
2013b, p. 1222–1225.
32

Khrushkova 2018.

Khrushkova 2015a, S. 124–125.

Памятники христианской
архитектуры
Базилика «Южные Культуры»
Самым ранним свидетельством монументального христианского строительства
в Краснодарском крае являются несколько
мраморных архитектурных деталей, которые хранятся в Музее истории города-курорта Сочи. Опубликованные давно, они
бесспорно датируются юстининовской эпохой и указывают на существование крупной базилики, расположенной близ Адлера, в Имеретинской долине, на территории
бывшего совхоза «Южные Культуры»36. К сожалению, этот важный памятник ранневизантийской архитектуры на Черноморском
побережье безвозвратно утрачен. От базилики сохранились две плиты, обнаруженные во вторичном использовании, в погребальной конструкции раннесредневековой
эпохи. Небольшая мраморная капитель от
алтарной преграды была найдена в местечке Каштаны, расположенном неподалеку.
Эти архитектурные детали были привезены из византийских мастерских на о.
Проконнесс, расположенном близ Константинополя. Экспорт мрамора из Проконнеса
начался в V в. и стал массовым в юстиниановскую эпоху, его находят всюду в Средиземноморье и Причерноморье. На территории Краснодарского края проконнесский
мрамор относится к числу редких находок.
Плита, которая находится в экспозиции
Музея истории города-курорта Сочи, сохранилась наполовину (рис. 533). На ее лицевой стороне изображен ромб, на оборотной
— три рельефные креста с удлиненной нижней ветвью и характерными расширениями
на концах («croix longue» или «croix pattée»).
Центральный крест выделен рельефным
медальоном (clipeo). Эти три креста симвоХрушкова 1980, с. 10–14, табл. I; II, 1; XV, 4;
Хрушкова 2002, с. 370–374, табл. XXXII, XXXVI–
XLII, LXXVI, 1; Khroushkova 2006a, pl. 106f, 108a;
Хрушкова 2011а, с. 170–173.
36

Хрушкова, Симонов 2012, рис. 59, 100; Хрушкова 2015б, с. 684–685.
35

345

Рис. 533. Музей истории города-курорта Сочи. Мраморная плита, лицевая и оборотная стороны

лизируют три креста Голгофы. Судя по значительной длине плиты, она принадлежала
балюстраде, отделявшей боковой неф базилики от центрального.
Вторая плита из базилики «Южные культуры» находится в хранилище сочинского
музея. Разбитая на несколько частей, она
вмонтирована в деревянную раму, и осмотреть ее обратную сторону у меня не было
возможности. Судя по размерам, эта плита
была частью алтарной преграды. На ее лицевой стороне изображен ромб, в центре
которого помещена восьми-лепестковая
розетка в венке. Венок – символ победы,
который перешел в христианское искусство
из римского изобразительного репертуара,
розетка в скульптурном декоре церквей нередко заменяет крест (рис. 534).
В проконнесских мастерских изготовляли и вывозили в разные страны множество
плит с изображением ромба, в сочетании с
различными символическими (крест, хризма, венок), геометрическими и растительными мотивами. Проконнеские мастерские
работали, прежде всего, для Константинополя. Широкая популярность мотива ромба
на плитах эпохи Юстиниана подтверждается примером Св. Софии Константинополь-

Рис. 534. Музей истории города-курорта Сочи.
Мраморная плита

ской, в интерьере которой находится несколько десятков подобных плит37. К этому
типу относятся и плиты Сочинского музея.
Капитель Сочинского музея была найдена в местечке Каштаны, также неподалеку от Адлера (рис. 535). Церковь, которую
она украшала, не выявлена. Возможно, что
она, как и плиты, происходит из базилики
«Южные культуры». Эта капитель, высота
которой не превышает 20 см, была частью
алтарной преграды. Хотя углы капители в

346

Guiglia Guidobaldi, Barsanti 2004, р. 94–474.

из мрамора. На одном камне была высечена греческая надпись, упоминающая
Абазга. Возможно, это эпитафия первого
епископа абазгов38.
В 50-х годах, при исследовании места,
где находилась церковь в совхозе «Южные
Культуры», был найден железный крест
«византийско-кавказского типа»39.
Долгое время раннехристианское строительство на территории Краснодарского
края было известно только по мраморным
фрагментам из Музея истории города-курорта Сочи. Наконец, археологи открыли и
церковь ранневизантийского времени.

Рис. 535. Музей истории города-курорта
Сочи. Мраморная капитель

верхней части отбиты, ее тип определяется.
Это четырехлистная коринфская капитель,
у которой на каждой стороне между листьями аканфа помещен «V-образный» мотив. У
коринфских капителей с этим мотивом, на
углах обычно помещаются небольшие завитки, – отдаленное напоминание о волютах. У нашего экземпляра кое-где по краям
листьев аканфа видны нерегулярно расположенные отверстия, выполненные сверлом. Эту капитель можно датировать концом V – первой половиной VI в.
Детали мраморной декорации из музея
г. Сочи — свидетельство того, что в районе Адлера, где византийские письменные
источники помещают в VI в. санигов, а
позже – абазгов, в юстиниановскую эпоху
была построена базилика. Места находки
мраморов из Сочинского музея соседствуют с территорией современной Абхазии, их разделяет р. Псоу. Северо-восточная часть Причерноморья, именно район
между Пицундой и Адлером, является
единственным на всем Кавказе регионом,
куда проконнесские мастерские вывозили свою продукцию. В других пунктах Абхазии отдельные предметы или фрагменты византийского мрамора находят лишь
эпизодически. Цандрипшская базилика в
Гагрском районе Абхазии — храм, поcтроенный Юстинианом I для абазгов, — ближайший к Адлеру пункт, где раскопки обнаружили большую коллекцию изделий

Базилика Лесное-1
Первая церковь ранневизантийского
периода в Краснодарском крае – базилика,
получившая название Лесное-1 (Леснянская-1); позже поблизости была открыта еще одна церковь, Лесное-2 (Леснянская-2).
Базилика Лесное-1 расположена на правом берегу реки Псахо, в 2,2 км к юго-западу от с. Лесное Адлерского района. В
1970 г. памятник обследовали Л. Н. и Л. Л.
Ситниковы и определили его как «остатки
Леснянской крепости». Он представлял собою земляной холм высотой более 10 м и
окружностью 74 м, расположенный в центре небольшого плато. Западную часть холма окружала стена длиной 7 м и высотой
0,5 м, сложенная насухо из крупных блоков
тесаного камня. Крепостной двор был защищен стенами толщиной 1–1,2 м, также
сложенными без раствора из двух рядов
камня, с забутовкой мелкими обломками. Помимо этого, в юго-восточной части

347

В период 1948–1992 гг. древнее село Цандрипш носило наименование Гантиади: Кварчия
2006, с. 168–169. Поэтому в некоторых публикациях
базилика называется Гантиадской. Название «Цандрипшская базилика» вернулось к памятнику после
публикации результатов наших раскопок: Хрушкова
1985. О базилике см.: Хрушкова 2002, с. 137–184;
Khrouchkova 2005, p. 405–445; Khroushkova 2006a, p.
45–55; Khrushkova 2007b, p. 204–206.
38

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, с. 18–19.

Рис. 536. Лесное-1.
Базилика, северная
стена

Рис. 537. Лесное-1.
Базилика, северный и
центральный нефы

гребня Ситниковы зафиксировали две параллельно расположенные оборонительные стены40.
Археологическое исследование этого памятника было вызвано установкой на его
территории опор линии электропередач и
строительством подводящей автодороги41.
40

Ситников, Ситникова 1970.

Раскопки провел в 2003–2004 гг. Д. Э. Василиненко (ОАО «Памятники Кубани», Краснодар). В
2007–2008 гг. я, по приглашению ОАО «Памятники
Кубани», совместно с Д. Э. Василиненко, обследовала группу памятников церковной архитектуры
в Краснодарском крае. В августе 2010 г. мы доследовали базилику Лесное-1, я провела дополнитель41

К сожалению, строительные работы привели к значительным разрушениям архитектурного комплекса: крепостные стены
были полностью уничтожены, а от центрального сооружения сохранился только
сегмент полукруглого в плане фундамента,
длиной 10,5 м. Фундамент этой конструкные обмеры. Эти работы были поддержаны грантом
«Средневековые христианские памятники СевероВосточного Причерноморья (епархии константинопольского патриархата): археологические данные и
исторический контекст», по программе «Генезис и
взаимодействие социальных, культурных и языковых общностей» Отделения историко-филологических наук Российской Академии Наук.

348

- камни
- известковый раствор
- пол из известково-цемяночного раствора
- разрушенный пол из известковоцемяночного раствора
- пень
0

1м

Рис. 538. Лесное-1. Базилика, план

ции был возведен в технике «облицовка с
забутовкой» (именуемой также «панцирной
кладкой»): пространство между лицевыми
поверхностями, сложенными на известковом растворе из тесаных плит песчаника,
заполнено забутовкой и раствором. Первоначальные размеры конструкции: внешний
диаметр около 10 м, внутренний – 8,67 м.
Самым важным результатом раскопок
была идентификация «оборонительных
стен», которые оказались остатками церкви. Она была сильно разрушена автодорогой, проложенной поперек нефов, а также площадкой для складирования грунта.
От церкви сохранились фундаменты, вымостки и нижние части стен в северной

части сооружения42 (рис. 536, 537).
Сооружение является трехнефной базиликой довольно крупных размеров: ее
длина 22,3 м, ширина – 16,4 м, включая
боковые пристройки к нартексу. Церковь
ориентирована на северо-восток, азимут
продольной оси 45°43. Характерные особенности ее плана: три выступающие апсиды
и очень развитая западная часть (рис. 538,

349

Khrushkova, Vasilinenko 2012, p. 141–152;
Khrushkova 2012b, p. 345–346; Khrushkova 2013b, p.
1222–1224; Хрушкова 2014б, с. 106–108; Хрушкова,
Василиненко 2014, с. 365–377; Виноградов, Белецкий
2015, с. 139–144.
42

Далее мы для простоты будем называть «восточной стороной» ориентацию апсид.
43

Рис. 539. Лесное-1. Базилика, план

Рис. 540. Лесное-1. Базилика, нартекс и
притвор, вид на юг

539). К нартексу с юга и севера примыкают симметричные помещения. С запада
расположен небольшой притвор, который
подчеркивает продольную ось. Притвор
по ширине меньше, чем центральный неф
(рис. 540, 541).
Необычной чертой плана базилики являются неравная ширина боковых нефов, южный неф шире. Ширина центрального нефа
4,4 м. Центральный неф базилики отделялся от боковых стенами, а не отдельно стоящими опорами. В продольных стенах центрального нефа располагалось по одному
дверному проему, которые связывали его с
боковыми. Эта важная характеристика базилики, которая позволяет уточнить ее типологическую принадлежность, устанавливается благодаря достаточной сохранности
стен, разделяющих нефы, и сохранности
дверных проемов, которыми сообщались

нефы (рис. 542, 543). Дверные проемы в
продольных стенах базилики не сохранились.
Видимо, нартекс был разделен на три части, как в базилике Алахадзы в Абхазии, в
первой фазе ее строительной истории44.
На это указывают остатки стенки-перегородки в северной части нартекса базилики
Лесное-1. Все три части нартекса должны
были сообщаться с соответствующими нефами, однако боковые дверные проемы не
сохранились. Нартекс базилики Лесное-1
сообщался с центральным нефом широким
проемом.
Фундаменты нартекса отделялись швами от фундаментов продольных стен базилики. У дверного проема, ведущего из
нартекса в неф, имеется ступень, посколь-

350

Хрушкова 2002, рис. 27.

Рис. 541. Лесное-1. Базилика,
притвор, вид на восток

Рис. 542. Лесное-1. Базилика, дверной проем из
южного нефа в центральный, вид на север

Рис. 543. Лесное-1. Базилика, дверной проем из
центрального нефа в северный, вид на север

Рис. 544. Лесное-1. Базилика, дверной проем из
нартекса в центральный неф

ку пол в нартексе был ниже, чем в основной части церкви (рис. 544). Пол нартекса
вымощен каменными плитами. Боковые
помещения, примыкавшие к нартексу,
почти полностью разрушены землеройной техникой. Сохранился пол в северном помещении, который был вымощен
каменными плитами, как и весь нартекс.
От помещения, примыкавшего к нартексу с южной стороны, сохранился только
нижний ряд камней фундамента. Вообще
вся южная часть сооружения сохранилась
хуже, вследствие уклона рельефа в южную
сторону.
Продольная ось сооружения подчерк-

нута небольшим, прямоугольным в плане
притвором, размерами 4,2 х 3,5 м. Порог
дверного проема, который вел из нартекса
в притвор, вымощен плитами. В притворе
вымостка не сохранилась.
Стены и фундаменты церкви сложены из
камня на известковом растворе в технике
«облицовки с забутовкой». Полы в боковых
нефах выполнены из известкового бетона с
добавлением большого количества дробленой керамики, придающей полу насыщенный красноватый цвет. В боковых нефах,
особенно в северном, выявлены явные следы пожара: бетонные полы покрыты темно-серым слоем сажи, золы и мелких углей

351

Рис. 545. Лесное-1. Базилика,
северный неф

(рис. 545). Скорее всего, горели деревянные конструкции перекрытия.
Вымостка в центральном нефе состоит из
двух слоев. Нижний уровень выполнен из
бетона, толщиной 3–5 см, розоватого цвета, более светлого, чем пол в северном нефе.
На это основание были уложены крупные
каменные плиты размером 75 х 50 см, толщиной до 5 см. В центральном нефе следов
пожара не отмечено. В боковых нефах вымостки были известково-бетонные, с добавлением дробленой керамики. Этот розоватый пол лучше сохранился в восточной части северного нефа. В южном нефе от пола
сохранились незначительные фрагменты.
Нартекс и его дополнительные боковые помещения были вымощены плитами сланца.

Все три апсиды базилики имели полуциркульную изнутри и снаружи форму.
Центральная и южная апсиды, которые
находятся на уклоне, изменили свою конфигурацию и на обмерном плане выглядят
вытянутыми. Апсиды отделялись от нефов
стенками, от них сохранились основания.
Пространство северной апсиды увеличено,
потому что стенка была выдвинута в неф. В
центральном нефе алтарная преград сохранилась частично с северной стороны, преграда была слегка выдвинута в неф от линии
«хорды» апсиды.
В центре северной апсиды выявлено
овальное в плане углубление диаметром
80–90 см, глубиной 10 см. Его дно и стенки были покрыты тонким слоем прочной

352

Рис. 546. Лесное-1. Базилика, северная апсида

Рис. 547. Лесное-1. Базилика, северная
апсида, локул для мощей

розоватой известковой обмазки (рис. 546,
547). Это углубление, служило локулом
(loculus) для помещения реликвария с мощами. Над ним должен был находиться
литургический стол, т. наз. «второй», по отношению к престолу, располагавшемуся в
центральной апсиде.
В южной апсиде стенка, отделявшая ее
от нефа, располагалась по «хорде» апсиды. В аписде, у самой преграды, располагалась прямоугольная в плане крещальная

купель, облицованная изнутри толстым
слоем (до 3–4 см) розоватого гидрофобного раствора, с примесью мелко толченой керамики (рис. 548, 549). Купель была
расположена не точно в центре апсиды, но
несколько смещена к северу. Глубина крещальной купели 82 см ниже уровня пола.
Мы установили это в августе 2010 г., при
доследовании базилики. Пол в южной апсиде сохранился в виде незначительного
фрагмента вымостки из плит у северного
участка стены южной апсиды. При такой
глубине купели были необходимы ступени, они не сохранились.
В боковых нефах базилики и на участке,
примыкающем к северной стене, обнаружено 8 погребений, из них раскопано 7. Они
совершены по обряду трупоположения: костяки лежали на спине, головой на юго-запад, параллельно стенам нефов, руки вытянуты вдоль туловища или сложены на груди.
Одно погребение у северной стены базилики было совершено в каменной гробнице,
сложенной из тонких известняковых плит,
поставленных на ребро. Инвентарь захо-

353

1
2

Рис. 548. Лесное-1. Базилика, южная апсида: 1 – крещальная купель, 2 – гробница 1

Рис. 549. Лесное-1. Базилика, крещальная
купель, вид на запад

ронений очень беден: железные перстни
очень плохой сохранности, железный браслет, стеклянный сосуд.
Особое значение имели две гробницы в
восточной части южного нефа (рис. 550,
551). Гробница 1, в северной части нефа,
сохранилась хорошо (рис. 552), от другой,
южной (гробница 2), осталось лишь несколько камней. Гробницы находились под
бетонной вымосткой, которая сохранилась
у северной стены южного нефа в виде фраг-

ментов. Вымостка выполнена из розоватого известкового бетона, как и в северном
нефе.
Гробница 1 сложена из небольших каменных плит, в 5–6 рядов кладки, пол выстлан
каменными плитами, такие же плиты составляли ее перекрытие. Гробница расширяется в западной части, в области головы
усопшего, это обычная черта раннехристианских гробниц, отличающая их от римских
языческих гробниц подобной конструкции.
Более редкая особенность северной гробницы – легкое расширение ее продольных стенок в середине, «вздутие». Такую особенность мы наблюдали у некоторых гробниц
центрального нефа Цандрипшской базилики в Абхазии45.
В гробницу 1 был положен стеклянный
сосуд (рис. 553). Сосуд типа колбы прозрачного, слегка зеленоватого стекла, высотой
14,2 см, с шаровидным туловом, имеет вогнутое дно и слегка расширяющуюся высокую (7, 5 см) горловину. Такие колбы были

354

Хрушкова 2002, рис. 46, 47.

Рис. 550. Лесное-1, базилика, восточная часть южного нефа, вид на восток

Рис. 551. Лесное-1. Базилика, гробницы
1 и 2, вид на юг

Рис. 552. Лесное-1. Базилика, гробница 1,
вид на запад

Рис. 553. Лесное-1. Базилика,
стеклянный сосуд из гробницы 1

355

массово распространены в период поздней
античности и раннего средневековья. Коллекция целых сосудов этого типа, хранящаяся в Эрмитаже, происходит из погребальных комплексов некрополя Боспора (Керчь)
в Крыму. Их типология и хронология разработаны И. П. Засецкой. Наш сосуд из базилики Лесное-1 принадлежит к типу I, виду
5, варианту Б, который датируется второй
половиной VI – началом VII вв.46 Близкой
аналогией сосуду из Лесное-1 является колба прозрачного стекла высотой 14,1 см из
могилы 114 в Керчи47. Аналогичные сосуды
составляют серию из 9 экземпляров из того
же некрополя. Они отличаются от колбы из
базилики Лесное-1 только тонким валиком
по краю венчика48. В некрополе Боспора
подобные сосуды находили в простых земляных или каменных могилах49. Фрагмент
вогнутого дна стеклянного сосуда (подобного?) был найден в центральном нефе
базилики Лесное-1. Стеклянный сосуд из
гробницы 1 служит важным свидетельством
для определения даты базилики Лесное-150.
Положение гробниц 1 и 2 согласовано с планом южного нефа, они относятся ко времени строительства базилики.
Среди археологических материалов из
переотложенных слоев и слоя разрушения
базилики Лесное-1 преобладают фрагменты строительной керамики, главным образом, плоской и круглой черепицы. Черепица красного и оранжевого цвета, тесто
хорошо отмученное, качественного обжига, поверхность некоторых экземпляров
заштрихована мелкой гребенкой. Ширина
плоской черепицы достигает 24 см, толщина поля 2–2,8 см. Формы бортиков разно46

Засецкая 2005, рис. 1, 3, 4.

Засецкая 2005, табл. VIII, 4, Кат. № 41, с. 113–
114. Тот же тип: табл. VIII, 5, Кат. № 42.
47

Засецкая 2005, табл. VII, 1–6, VIII, 1–3, Кат. №
32–40, с. 111–113.
48

Засецкая 2005, табл. VIII–X, рис. 3, 4 (18, 19,
20), с. 98–101, 111; Засецкая 2008, Кат. № 90, 96–100,
табл. XXIII, 2, XXIV, 6, рис. 28, 29 (4–6), 18 (9, 10),
20 (19, 20), с. 51, 134–138.
49

образны, преобладает бортик, косо скошенный к полю. Как правило, внутренняя
поверхность черепиц этого типа заштрихована мелкой гребенкой, линии штриховки параллельные, иногда они сочетаются
с полукружиями. Встречается плоская черепица с вертикальным бортиком и водосливным желобком вдоль него. Круглая черепица того же цвета, фактуры, обжига, что
и плоская. Кирпичей немного: три фрагмента и один целый экземпляр размерами
40 х 23,8 х 3,6 см, цвет красный. Черепица
находит аналогии в археологических материалах из культурных слоев периода строительства и первого этапа жизни (IX–X вв.)
дворца владетеля в с. Лыхны в Абхазии, и
большой купольной церкви в пос. Лоо Лазаревского района г. Сочи. Эта строительная
керамика датируется IX–XI вв.51 Впрочем,
строительная керамика в Северо-Восточном Причерноморье, эпохи между поздней
античностью и ранним средневековьем,
отличается консервативными формами, и
изучена она недостаточно.
Одна особенность плана базилики Лесное-1 ставит проблему ее типологической
классификации. Боковые нефы здесь отделены от центрального нефа стенами, а
не рядами опор, как в обычной базилике. Выше, рассматривая церкви Амбара и
Киач, мы отмечали, что подобные церкви
с выраженной продольной осью одни авторы называют «трехцерковнми базиликами», другие – «базиликами с изолированными боковыми нефами». Если подобное сооружение отличается «укороченным
планом», его можно рассматривать и как
однонефную церковь с двумя дополнительными боковыми помещениями. «Базилика с изолированными нефами», термин Х. Бухвальда, – такое определение соответствует особенностям плана базилики
Лесное-1. Аналогиями в Абхазии являются средневековые церкви Амбара и Киач,
рассмотренные выше52. Самой ранней в
Арист 1997, с. 36–37; Хрушкова 1998, с. 18, 22,
31, 35, 56, 79–81, рис. 20.

Khruškova 2009, р. 341.

356

См. Главу 4, с. 187–191.

этой группе является базилика Лесное-1.
Важные особенности плана базилики
Лесное-1 сближают ее с Цандрипшской базиликой близ г. Гагра в Абхазии, которая датируется юстиниановской эпохой. У обоих
сооружений три нефа, три выступающие
апсиды, нартекс и небольшой притвор перед ним. Сходство распространяется и на
функциональную организацию пространства и на литургические устройства. В Цандрипше крещальная купель расположена в
северной апсиде, рядом с нею размещены
гробницы, выложенные из камня, кирпича
и черепицы. В базилике Лесное-1 купель
расположена в южной апсиде, рядом с нею
находятся гробницы. Крещальная купель в
Лесном-1, как и в Цандрипше, не имела отверстия для вывода воды.
Центром мемориального культа в Цандрипше была восточная часть южного нефа,
занятая мемориальной часовней. В базилике Лесное-1 мемориальный культ отправлялся в северной апсиде, которая вмещала
реликварий с мощами. В обоих случаях, в
Цандрипше, как и в базилике Лесное-1, восточные оконечности боковых нефов обладали самостоятельными литургическими
функциями, которые были предусмотрены
заказчиками уже в момент строительства.
В Цандрипшской базилике в нескольких
гробницах тоже были найдены стеклянные
сосуды. Это т. наз. «погребальное стекло»,
сосуды с антисептическими или ароматическими веществами, часто при отсутствии
других вещей, – характерный элемент раннехристианских захоронений.
Сходство базилик Цандрипша и Лесное-1
обусловлено и их территориальной близостью, и тем, что территория Сочи-Адлера в
эпоху раннего средневековья была частью
архиепископства Абазгия, и, главное, важностью Цандрипшской базилики как епископского центра для местного населения.
Базилика Лесное-1 датируется последними десятилетиями VI в. – первой пол. VII в.
Ее сходство с более ранней Цандрипшской
базиликой указывает на то, что христианизация территории, расположенной за р.

Псоу и удаленной от побережья, шла с юга,
из Абхазии, из ее прибрежных районов, где
христианство уже давно утвердилось.

Базилика Лесное-2
Базилика Лесное-2 (Леснянская-2) расположена неподалеку от базилики Лесное-1, на расстоянии 0,8 км к северо-западу от северной окраины с. Лесное. Ее
раскопки провели Д. Э. Василиненко и
С. В. Верещагин в 2007–2008 гг.53 (рис.
554, 555, 556). В отличие от базилики Лесное-1, эта базилика дошла до нас в силь-

357

Рис. 554. Лесное-2. Базилика, вид на восток

Рис. 555. Лесное-2. Базилика, вид на запад

Василиненко, Верещагин 2011, с. 38–41; Василиненко, Верещагин 2012, с. 284–287. Я обследовала
базилику в июле 2008 г., совместно с Д. Э. Василиненко. Khrushkova 2013b, p. 1223–1224; Хрушкова
2014б, с. 108–110; Виноградов, Белецкий 2015, с.
144–146.
53

Рис. 557. Лесное-2. Вторая фаза базилики,
северная стена, вид на юг

Рис. 556. Лесное-2. Базилика, план

но перестроенном виде. Ее северный неф
прекратил свое существование. Пролеты
между двумя рядами опор первоначальной базилики были заложены и превращены в сплошные стены, в которых хорошо видно чередование первоначальных столбов и поздних закладок между
ними (рис. 557). В Абхазии подобные
изменения произошла с раннехристианской трехнефной базиликой в комплексе
октогональной церкви в Себастополисе54.
Аналогичным образом в с. Алахадзы на
Пицундском мысу в Абхазии свободно
стоящие опоры первой базилики VI в.
были превращены в продольные стены
базилики новой55. Еще одна черта сходства базилики Лесное-1 с Алахадзы: в обеих
базиликах промежуточные опоры первой
строительной фазы длинны, массивны и
часто поставлены.
Вопрос о южном нефе базилики Лесное-2
54

См. выше, Гл. 5, с. 211–213.

Хрушкова 2002, с. 129–133.

Рис. 558. Лесное-2. Базилика, западный
притвор, вид на восток

не вполне ясен. Если бы он сохранялся во
второй строительной фазе, тогда не было
бы необходимости ликвидировать южный
ряд промежуточных опор ранней базилики.
Кроме того, во время поздней перестройки
базилики не было необходимости сохранять купель для крещения взрослого населения, к тому времени, несомненно, уже
христианского.
Церковь Лесное-1 после перестройки стала более компактной. Во второй фазе у нее
с западной стороны сохранялась центральная часть бывшего нартекса, превращенная
в притвор (рис. 558). В современном состоянии апсида с престолом отделены от нефа
стенкой (рис. 559). Это еще одно, поздней-

358

Рис. 559. Лесное-2. Базилика,
поздняя фаза, престол в апсиде

Рис. 560. Лесное-2. Базилика, поздняя фаза,
вид на запад

шее изменение, превратившее церковь в
прямоугольное помещение (рис. 560).
К востоку от южной апсиды базилики
Лесное-2, в слое разрушения, был найден
большой железный пластинчатый крест
длиной 16,5 см. У трех его концов трапециевидное расширение, нижний конец удлинен и заострен. Эта характерная форма
восходит к форме византийского «длинного креста», множество раз повторенного на
мраморных проконнесских изделиях юстиниановской эпохи. Там же, в слое разрушения, был найден еще один железный крест
длиной 19,5, шириной 15,5 см. У него слегка
расширяющиеся концы, в каждом из них
– отверстие от гвоздей. Этот крест прикреплялся к какой-то поверхности, возможно,
к деревянным дверям. И в том же слое разрушения базилики Лесное-2 был обнаружен
фрагмент еще одного железного креста. Эти
кресты принадлежат к типу «византийскокавказских железных крестов», которые

известны в районе Сочи-Адлера, в Алании
и в Абхазии56. Кресты, которые датируются
X-XI или X-XII вв., безусловно подтверждают функционирование церкви Лесное-2 в
эту эпоху.
Первоначальное состояние церкви Лесное-1 представляется следующим образом.
Это трехнефная базилика с тремя выступающими полуциркульными апсидами и нартексом. От южной стены нартекса сохранились остатки кладки у западного конца
южной стены южного нефа (рис. 561). Судя
по положению позднего притвора, нартекс
быть разделен перегородками на три части.
От него сохранилась только центральная
часть, которая стала притвором церкви в
ее второй фазе. Подобные изменения мы
выявили в западной части Цандрипшской
базилики, где центральная часть трехчастного нартекса первоначальной базилики

359

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, с. 18, 21–23,
рис. 2, 2; 3, 2, 4.
56

Рис. 561. Лесное-2. Базилика, вид
на восток

Рис. 562. Лесное-2. Базилика,
крещальная купель, вид на юг

позже была превращена в притвор57. С обеих сторон к продольным стенам базилики
Лесное-1 примыкали дополнительные помещения.
Базилика была построена из грубо тесаного камня, регулярной кладкой с соблюдением рядов. Боковые нефы отделялись
от центрального двумя рядами массивных
столбов, по пять в каждом ряду.
В южной апсиде базилики Лесное-2 была
размещена хорошо сохранившаяся крещальная купель, предназначенная для крещения взрослых людей (рис. 562). Купель
встроена в апсиду, ее кладка не отличается от кладки апсиды. Очевидно, что купель
57

одновременна церкви в ее первой фазе. Купель круглая, с трех ее сторон расположены
ступени, образуя крест, ориентированный
по странам света. С четвертой стороны
тоже была одна ступень, со стороны нефа
подходили неофит и совершающий обряд
священник. Купель изнутри покрыта гидрофобным красноватым раствором. В центре
ее находится круглое отверстие для вывода
воды. Форма купели, которая комбинирует
круг и крест, известна в Абхазии: это купель
в большой купольной церкви VI в. в с. Дранда, которая была кафедралом архиепископства Абазгия58.
В западном конце южного нефа была раскопана гробница, ориентированная на запад (рис. 563, 564). Она сложеная из камня
на растворе. Ее верхний край находятся в
уровне пола нефа, крышкой служили плиты.
Гробница сужается к востоку, углы внутри
закруглены. В могиле находился костяк без
инвентаря, в обычном для христианского
погребения положении: на спине, головой
на запад, руки вытянуты. Эта монументальная гробница служила объектом почитания.
Здесь, как в Цандрипшской базилике и в
церквах других частей раннехристианского
мира, мы видим соседство крещальных и
мемориальных устройств.
Принято считать, что крещальная купель,
вписанная в апсиду, – сирийская особен-

Хрушкова 2002, с. 179–180.

360

Хрушкова 2002, с. 260, табл. LXIV,3.

Рис. 563. Лесное-2. Базилика,
южный неф, гробница

Рис. 564. Лесное-2. Базилика,
южный неф, гробница

ность59. Действительно, сирийские памятники раньше других попали в поле зрения
исследователей. Но сейчас эта особенность
уже известна в различных частях Средиземноморья, от Минорки на Западе до Нубии на Востоке. Более близкий к Восточному Причерноморью малоазийский пример
– базилика с пастофориями, раскопанная в
2001–2004 гг. в Узункабурче в Турции. Здесь
баптистерий находится в северном пастофории, крестовидная купель вписана в маленькую апсиду, а южный пастофорий, возможно, имел мемориальное назначение60.
Расположение крещальной купели в южном
пастофории видим также в Палестине, в базилике Иродиана близ Вифлеема61.
В первоначальном состоянии базилика
Лесное-2 обнаруживает значительное сходство плана с базиликой Лесное-1. Обе они
59

Хрушкова 2002, с. 142.

Wannagat 2005, S. 155–158, Abb. 56.

Tsafrir 1989, p. 1753, fig. 14.

– трехнефные базилики с тремя выступающими полуциркульными апсидами и нартексом. У обеих базилик крещальная купель размещена в южной апсиде, и в южном
нефе находятся почитаемые захоронения.
Базилика Лесное-2 была построена позже,
чем Лесное-1, – во второй половине VII в.
Возможно, развитие событий было следующим. Базилика Лесное-1, центр распространения христианства в среде местного населения, сгорела. Ее не возобновили, – следов
перестроек не видно. Вскоре неподалеку
построили базилику Лесное-2, похожую
на Лесное-1. В ней тоже был баптистерий,
потому что задача крещения взрослого населения предгорной зоны оставалась актуальной.
Обе базилики, расположенные в районе
Адлера, похожи на Цандрипшскую базилику близ Гагра, построенную раньше. Таким образом, сейчас в Северо-Восточном
Причерноморье известна группа из трех
базилик с тремя выступающими апсида-

361

ми, в одной из которых размещена крещальная купель, в том же нефе находятся
почитаемые гробницы. Самой ранней является Цандрипшская базилика, которая
послужила образцом для двух других (рис.
565). В Абхазии, в с Алахадзы на Пицундском мысу, имеется еще одна большая базилика VI в. с тремя выступающими апсидами62 (рис. 566). Все эти четыре базилики:
Алахадзы, Цандрипш, Лесное-1 и Лесное-2,
– были компактно расположены между Пицундой и Адлером, на территории архиепископства Абазгия.
Аналогия нашим трехнефным и трехапсидным базиликам есть в Крыму, в Партенитах. По особенностям плана и литургическим функциям восточной части она принадлежит к тому же «семейству» раннехристианских и раннесредневековых базилик.
В северной апсиде базилики в Партенитах
раскопки обнаружили крещальную купель,
а в восточной части южного нефа была построена монументальная мраморная гробница епископа Иоанна Готского, известного
в церковной истории византийского Крыма
(рис. 567)63. В других регионах Кавказа в эту
эпоху церквей с тремя выступающими апсидами не строили.
Цандрипш и базилики близ с. Лесное выделяются из массы базилик своего времени
наличием прямых археологических свидетельств о литургических функциях восточной части церковного здания. Речь идет о
дискуссионной проблеме связи трехчастного алтаря с формированием византийской
литургии с Двумя Входами64. Эти дискуссии
ведутся уже более столетия. В последнее
время вопрос вновь обсуждается, в связи с
накоплением новых археологических данных. Исследователи раннехристианской
архитектуры Палестины ищут ответа на вопрос, чем было обусловлено превращение
62

Хрушкова 2002, с. 119–132.

Дискуссия о дате базилики в Партенитах:
Хрушкова 2013а, с. 384–408; Khrushkova 2011b, p.
506-509.
63

Хрушкова 2002, с. 147–151; Khroushkova
2006a, p. 47–48.

Рис. 565. Цандрипш.
Базилика
юстиниановской
эпохи, план

Рис. 566. Алахадзы.
Базилика VI в., план

Рис. 567. Крым, Партениты.
Базилика VII-VIII вв., план

церквей с одной апсидой в церкви с тремя
апсидами, которое наблюдается в этом регионе в VI в. Одни авторы объясняют это
развитием почитания святых и мучеников65. Другие археологи, в последнее время – Джозеф Патрих, стремятся объяснить

362

Margalit 1989, p. 143–164.

усложнение алтарной части палестинских
базилик распространением элементов византийской литургии с Великим и Малым
Входами в VI в. и даже уже с конца V в.66 В
Палестине прямых археологических доказательств этому нет.
В трех базиликах Северо-Восточного Причерноморья апсиды не сообщались между
собою, каждая из них имела собственные
функции. Боковые апсиды предназначались для крещения или для мемориального
культа. Несмотря на географическую близость византийской столицы, мы не видим
в наших базиликах свидетельств константинопольской литургии с двумя Входами.
Памятники круга Цандрипш, Лесное 1 и
Лесное-2, скорее указывают на сохранение
раннехристианских
сирийско-палестинских моделей функционального использования восточных оконечностей боковых
нефов. Размещение крещальной купели
в боковой апсиде в базиликах Лесное-1 и
Лесное-2 является важным хронологическим признаком. В послеиконоборческий
период, когда в византийском мире распространилась литургия с Двумя Входами
и сформировались функции жертвенника и
диаконика, положение купели в южной апсиде, т. е. в диаконике, исключалось67.
Эти две базилики близ Адлера важны тем,
что они изменили существовавшие представления о времени, формах и истоках
христианского строительства в южной зоне
Краснодарского края.

Купольная церковь в Лоо
На протяжении многих лет единственным
известным памятником христианской архитектуры в южной части Краснодарского
края, на территории архиепископства Абазгия, была церковь в с. Лоо. Она принадлежит
к широко распространенному в средневизантийский период типу купольной церкви
с четырьмя свободно стоящими подкупольными опорами. Этот тип хорошо представ66

Patrich 2006, p. 341–387.

Khrushkova 2013b, р. 1312–1315.

Рис. 568. Лоо. Церковь, центральная апсида

лен в Абхазии68. Возможно, именно известность церкви в Лоо сформировала устойчивое представление о том, что в Краснодарском крае нет церквей ранее X–XI вв.
Село Лоо расположено в 25 км к северу от
г. Сочи, в 2 км от берега, на небольшом плато высотой около 200 м. Эта местность в XIX
в. принадлежала крупному роду убыхов.
Архитектурное и археологическое окружение церкви не известно. Церковь была
раскопана, хотя не полностью, экспедицией Уральского Государственного университета (Екатеринбург) под руководством Б. Б.
Овчинниковой69. Сохранность памятника в
значительной степени обусловлена его положением: восточная часть находится близ
резкого понижения рельефа, южная часть
– на уклоне. Центральная апсида сохранилась частично, лучше – с северной стороны
(рис. 568). В стене южной апсиды видна
68

См. выше, Гл. 4. с. 81–94, 118–164.

Овчинникова 1997, с. 7–33; Овчинникова 2007,
с. 471–476; Овчинникова 2010, с. 396–411; Khrushkova
2006a, p. 101–102; Хрушкова 2009, с. 400–404; Хрушкова
2015а, с. 116–117; Виноградов, Белецкий 2015, с. 205–211.

363

Рис. 569. Лоо. Церковь, южная апсида

Рис. 570. Лоо. Церковь, южная стена,
вид на восток

Рис. 571. Лоо. Церковь, фрагмент
упавшей южной стены

широкая вертикальная трещина – свидетельство разрыва, вызванного понижением строительной площадки к югу (рис.
569). Южная стена церкви сохранилась
лишь в нижних частях (рис. 570). У южного
фасада видны крупные обломки обрушившейся стены (рис. 571, 572). Лучше всего
сохранилась северная стена, с дверным
проемом, положение которого соотно-

Рис. 572. Лоо. Церковь, фрагменты упавшей
южной стены

сится с центром подкупольного квадрата
(рис. 573).
Размеры церкви типичны для сооружений этого типа в средневизантийскую эпоху: 21 м в длину и 12,25 м в ширину, без
боковых и западного портиков; толщина

364

Рис. 574. Лоо. Церковь, план

Рис. 573. Лоо. Церковь, северная стена

Рис. 576. Лоо. Церковь, северный
притвор, план
Рис. 575. Лоо. Церковь, южный
притвор, восточная стена

стен 1,1 м (рис. 574). Центральная апсида пятигранная, боковые полуциркульные.
Такое сочетание апсид – характерная черта
малоазийской византийской архитектуры.
В Абхазии она встречается уже в юстинииановское время, в Цандрипшской базилике,
а также в средневековой крестово-купольной церкви в Анакопии70. В Лоо апсиды сообщались между собою, т. е. здесь видим т.
наз. «сложный» тип алтаря, свойственный
византийской традиции.
Церковь в Лоо обладает еще одной чер70

той, хорошо известной в Абхазии: наличием притворов у дверных проемов, чаще
всего – с трех сторон. Западный притвор
церкви в Лоо сохранился в перестроенном
виде, – сейчас у него глухая западная стена,
без дверного проема. У южной стены церкви сохранились восточная стена притвора
и дверной проем (рис. 575). Остатки северного притвора раскопали Б. А. Раев и Н. Е.
Беспалая (рис. 576, 577)71. Притворы церкви в Лоо были открытыми, как, например,
в церкви в селе Лыхны в Абхазии72.
Церковь в Лоо имела трехступенчатый

См. выше, Гл. 4, рис. 209.

365

Раев, Беспалая 2005, с. 159–160.

См. Гл. 4, рис. 274–276.

Рис. 578. Лоо. Церковь, западная стена

Рис. 577. Лоо. Церковь, северный
притвор, западная стена

цоколь из тесаных блоков. Эта особенность
также распространена в купольных церквах
Абхазии. Основной строительный материал церкви в Лоо – плиты песчаника (рис.
578), местами использованы некрупные
подтесаные блоки серого известняка. Купол
опирался на четыре столба. Пилястры в стенах соответствовали столбам. Столбы сохранились на уровне оснований (рис. 579).
Они имели «крестовидную» форму, как в
купольных церквах Алахадзы, Анакопии и
других церквах Абхазии73. В Лоо выступающие с четырех сторон пилястры («лопатки»)
столбов соответствовали пилястрам в продольных и западной стенах церкви и таким
же пилястрам в соседних столбах в направлении восток-запад74. В западной части
церкви свод был поперечным, такое расположение свода выделяло эту часть церкви в
качестве внутреннего нартекса. В Алахадзы
западная часть церкви была выделена более отчетливо посредством пары западных
столбов, бóльших размеров, в сравнении с
подкупольными столбами.
73

Публикуемый здесь план (рис. 574) является
модификацией плана Б. Б. Овчинниковой. Мы нанесли на план остатки северного притвора (на основе
чертежа Б. А. Раева и Н. Е. Беспалой), устранили
позднюю западную стену западного притвора и показанные на чертеже Б. Б. Овчинниковой оконные
проемы в южной стене и в апсидах, – они не сохранились, а также более точно показали знак компаса.
74

Рис. 579. Лоо. Восточная пара подкупольных
столбов, вид на юг

См. Гл. 4, рис. 166, 176, 209, 222.

366

Жесткий и слоистый песчаник мало пригоден для резьбы, для создания деталей
криволинейных форм. Некоторые детали были изготовлены из известняка: часть
плиты порога дверного проема (рис. 580.1),
фрагменты арок (рис. 580.2,3). Найденные
части каменных арок свидетельствуют о
том, что строители Лоо не применяли кирпич в арках и сводах, в отличие от некоторых церквей Абхазии, где наблюдается эта
характерная особенность византийской
строительной техники. Скульптурный декор церкви Лоо также был выполнен из известняка.
Церковь в Лоо входит в группу церквей
византийского типа «вписанного креста»
в Абхазии, обнаруживая с ними многочисленные черты сходства. Это, прежде всего, общая плановая схема и такая важная
особенность конструкции, как наличие
пилястр в продольных и западной стенах
и, соответственно, «крестовидных» в сечении столбов. Но есть и отличия. Основной
строительный материал церкви Лоо – жесткий слоистый песчаник. В Абхазии строили
из мягкого мелкозернистого известняка,
– камня, хорошо поддающегося обработке
и резьбе. Это позволяло создать единую,
гладкую и светлую, поверхность фасада, с
узкими швами между рядами кладки. В Лоо
характер фасадов из темного, суммарно отесанного камня, с узкими рядами кладки,
значительно отличается от абхазских церквей. У церкви Лоо в продольных стенах
пилястры снаружи и изнутри, – строители
стремились усилить таким образом опору
сводов. Возможно, было и намерение придать фасадам пластическое разнообразие. У
купольных церквей Абхазии наружные пилястры отсутствуют. Это указывает на разные технические способы создания сводчатых конструкций, на различное представление о пластике фасада, т. е. иной «строительный почерк».
Церковь Лоо датируется X в. Археологический материал, полученный раскопками,
включает фрагменты керамики и стекла
X–XII вв. По наблюдениям Б. Б. Овчинни-

3
Рис. 580. Лоо. Церковь, архитектурные
детали: 1 – фрагмент дверного проема,
2, 3 – фрагменты арок

ковой, церковь функционировала до XIV
в., пережив некоторые изменения. Затем
она, согласно всеобщему на Христианском
Востоке обычаю, была превращена в место
захоронений. Несколько погребений было
раскрыто в интерьере.

Архитектурный декор
В экспозиции Сочинского музея находятся орнаментированные фрагменты из известняка из церкви в Лоо. Они были найдены во вторичном использовании, в кладке
стен. Небольшой фрагмент столбика (высота 12 см, сечение 16×16 см) был частью
алтарной преграды75 (рис. 581). Его примечательная черта — узел, образованный переплетением четырех стволов, из которых
составлен столбик. «Перевязанная» колонка или колонка «с узлом» (его иногда на-

367

Хрушкова 2011а, с. 179–184, рис. 7.

Рис. 581. Лоо. Церковь, деталь
«перевязанной» колонки

зывают «узлом Геракла») — один из самых
причудливых мотивов в византийском орнаментальном репертуаре. Колонки могут
быть четырехствольными или двуствольными, они «перевязаны» на середине своей
высоты. Они применялись в алтарной части
церкви: в алтарной преграде, кивории, окнах апсиды, а также в обрамлении икон в
интерьере. Изображения арок с перевязанными колонками изредка встречается на
фасадах церквей. Подобный «узел» встречается, и тоже редко, в литургических предметах, например, на ручках рипид. В миниатюрах рукописей «перевязанные» колонки
видим в арках, иногда ими разделяются
стоящие фигуры.
Устойчивая связь «перевязанных» колонок с алтарем, с литургией, побуждают исследователей искать символический смысл
этого необычного мотива. Известны различные версии его истолкования. По мнению Йоли Калаврезу-Максайнер, этот мотив, идущий из античности, связан с апотропейным значением «Гераклова узла» и,
возможно, восходит к идее столбов Соломонова храма, который христианская мысль
уже с IV в. рассматривала как архетип церкви76. Ива Досева видит другие истоки мотива перевязанных колонок: это завесы, которые прикреплялись к колонкам алтарных
преград или кивориев специальными лен76

тами или перекидывались через колонку;
мотив узла из ткани перешел на колонку.
Такие изображения многочисленны в памятниках византийского круга в XI–XIV вв.,
иногда этот мотив встречается и позже77.
Мотив раздвинутых занавесей имеет
символическое значение, указывая на таинство, происходящее в интерьере храма.
Например, на рельефе алтарной преграды
из Цебельды в Абхазии сидящая Богоматерь
с младенцем представлена в храме, завеса с
двух сторон перекинута через колонки. Эта
редакция изображения Богоматери возникла в раннехристианское время в Сирии
или Египте. Цебельдинская плита датируется послеиконоборческим периодом78.
Мы можем указать иной источник мотива «перевязанных» колонок, более прямой:
изображения колонн, обвязанных посередине платом или лентами79. Этот мотив
входит в круг античных реминисценций
в византийском искусстве. Он также отражает византийский обычай украшать драгоценными тканями почитаемые колонны
во время праздничных городских процессий. Символическая значимость колонны
хорошо известна: колонна триумфальная,
почетная, мемориальная, вотивная, столп
как орудие аскезы — в византийской жизни многое сохранилось от античности, переосмысленное в христианском духе. Христианская интерпретация колонны существовала уже в эпоху поздней античности.
Колонна, увенчанная хризмой, встречается
на золотых пластинках доньев стеклянных
сосудов (vetri d’oro) IV в., которые находили
в римских катакомбах. Тысячелетие спустя
отдельно стоящая колонна изображается на
греческих и русских иконах XIV–XV вв.80
На протяжении веков колонны из мрамора или камня, увенчанные крестом, служили предметом почитания. Для Абхазии
77

Досева 2003, с. 15–19, 64.

Хрушкова 1980, с. 51–52, 61, табл. XXII,
XXVIII, 2.

Kalavrezou-Maxeiner 1985, p. 99.

368

Хрушкова 2011а, с. 180–183.

Papastavrou 1989–1990, p. 145–160.

Рис. 582. Пицунда. Купольная
церковь, рисунок Кастелли,
деталь

Рис. 583. Хоби.
Церковь, мраморные
колонки, вывезенные
из Зихии

приведем иконографический документ:
рисунок Кристофоро Де Кастелли , который
в середине XVII в. наблюдал поклонение
кресту около большого Пицундского храма
(рис. 582)81. Любопытно, что здесь изображена колонка, высеченная из одного блока
со столбиком, — это распространенный элемент раневизантийских алтарных преград,
которые изготовлялись в мастерских на о.
Проконнес. Именно такая колонка находится среди мраморов в часовне церкви в
с. Хоби в Мегрелии, куда они были вывезены из Зихии / Джигети (рис. 583)82. Рисунок
Кастелли изображает сценку поклонения
Кресту в Пицунде в середине XVII в., в «турецкую эпоху».
Самый ранний пример колонны, украшенной платом, дает миниатюра Парижского кодекса, иллюстрирующая гомилии
Григория Назианзина (Сod. Par. Gr. 510), —
ключевой памятник книжной миниатюры
раннемакедонского периода, между 880 и
883 гг.83. В сцене рукоположения св. Григо81

Хрушкова 1980, с. 14–15,
Khroushkova 2006а, pl. 103a, 104a, c.
83

рия круглая колонна, перевязанная платом
и увенчанная крестом, изображена в восточной части храма84 (рис. 584). В другой
сцене той же рукописи видим иную версию
мотива: на четырехгранном столбике, перевязанном платом, установлена ваза. Ваза на
колонне — обычный мотив римской языческой живописи85. Cвязь с классической традицией ясно видна в миниатюре Псалтыри
сер. X в., также из Парижской Национальной библиотеки (Cod. Par. Gr. 139, Iv), где
рядом с колонной, перевязанной пурпурной тканью с пышным бантом, изображена
женская фигура – персонификация горы86.
Другие ранние примеры изображений
«перевязанной» колонки относятся к X –
началу XI в.: стеатитовые иконки и миниатюры Минология Василия II (ок. 1000 г.)87.
Среди литургических предметов самым
ранним памятником можно было бы считать Аахенский реликварий, где «колон-

См. Гл. 4, рис. 78.

Рис. 584. Париж. Миниатюра рукописи
Парижской Национальной библиотеки

Papastavrou 1989–1990, p. 148–149, fig. 6 (Cod.
Paris. Gr. 510, f. 452).
84

Papastavrou 1989–1990, p. 154, fig. 19 (Cod.
Paris. Gr. 510, f. 71v).
85

табл.

III;

Der Nersessian 1962, p. 197–228.

369

Byzantium 2008, No 60, p. 395.

Досева 2003, с. 15.

ки с узлом» поддерживают купол. Однако
о дате этого знаменитого памятника идут
дискуссии: разные авторы ищут ему место
между второй половиной X и XI в.88 Таким
образом, изображения колонны «в препоясании» известны уже с 80-х гг. IX в., сами
такие колонки появляется не ранее X в. В
XI–XII вв. этот мотив быстро распространяется в византийском мире: в архитектуре,
пластике, в миниатюрах, на стеатитах, на
различных изделиях из бронзы и серебра89.
В Греции в архитектурной пластике мотив «перевязанной» колонки существует до
XIV в. Постепенно он становится все более
схематичным и условным, превращаясь в
декоративный знак, о чем можно судить по
некоторым образцам дверных проемов из
Византийского музея в Афинах90. Вообще
именно в Греции примеры многочисленны,
начиная с X в., например, рельеф на фасаде церкви Старая Митрополия в Афинах
(рис. 585). От XII–XIII вв. полностью или
частично сохранились алтарные преграды,
в которых «перевязанные колонки» поддерживают эпистилий, покрытый сложной
резьбой91.
В византийской столице этот мотив, как
кажется, встречается реже. Можно указать
колонку кивория в комплексе церкви Пантократора (Зейрек-Джами), в его южной
церкви XII в.92 Точно датированные памятники редки, таков киворий 1317 г. кафедры
архиепископа Григория из церкви Св. Софии в Охриде, в Македонии93.
Архитектурный мотив «узла» перешел
на предметы литургической утвари, в том
числе на ручки литургических опахал – рипид. Такова рипида Христианского музея
Академии Художеств в Петербурге, выве88

Пескова 2001, с. 122–123, рис. 6.

Банк 1978, с. 96, рис. 34–36, 80, 83.

Σκλάβου-Μαυροείδη 1999, № 175, 177, 209, 212,
221, 272; Vanderheyde 2005, p. 65, fig. 80a, b, pl. 119c.
90

Vanderheyde 2007, p. 92–95, fig. 2, 24.

Hjørt 1979, fig. 116.

Рис. 585. Афины. Церковь Старая
Митрополия, фасад

зенная с Афона94. Для «перевязанных» рипид можно указать возможный иконографический источник в Абхазии. П. С. Уварова в конце XIX в. опубликовала три плиты X
в. алтарной преграды из небольшой однонефной церкви в с. Ольгинское в Цебельде.
На одной из них изображена литургическая сцена, на другой – одиночная стоящая
фигура святителя и на третьей – св. воинвсадник95 (рис. 586). Эта третья плита интересна необычным атрибутом св. воина:
он держит в правой руке не традиционное
копье, а рипиду. С этим атрибутом всадник
играет в литургии роль диакона – особенность уникальная. В византийской иконографии такое изображение святых воинов-всадников неизвестно96, нет подобных
примеров и в грузинской иконографии воинов-всадников97.
Рипида всадника на плите из Цебельды
перевязана платом, – этот мотив и мог поПрохоров 1862, табл. 2. О Христианском музее
Академии Художеств: Хрушкова 2015б, с. 610–612.
94

Уварова 1894, с. 20–21. О работах Уваровой в
Абхазии см. выше, Гл. 1, с. 11-13.
95

Grabar 1976, p. 149–150, pl. CXXXVIIIc, Cat.
№ 156.
93

370

Walter 2003, p. 41–144.

Iamanidzé 2016, p. 59–69.

2
1

Рис. 587. Анхуа. 1 – колонка алтарной преграды,
2 – орнаменты капители

Рис. 586. Цебельда. Плита
алтарной преграды

служить прототипом для реальных рипид,
ручки которых «перевязаны» узлом.
«Перевязанная» колонка из церкви в Лоо
находит ближайшую аналогию в Абхазии.
Столбик алтарной преграды из Анхуа (Анухва), датированный первой пол. XI в., значительно лучше сохранился, чем фрагмент
из Лоо. Он состоял из двух частей, нижняя
часть утрачена, верхняя хранится в Абхазском Гос. музее. Его капитель с четырех сторон украшена орнаментом с различными
геометрическими мотивами98 (рис. 587).
В Грузии мотив «перевязанных» колонок с
XI в. встречается в рукописях, но не в архитектурных формах99. В Крыму фрагмент небольшой «перевязанной» колонки был найден в Херсонесе, он находится в экспозиции
Национального музея-заповедника «Херсонес Таврический» в Севастополе (рис. 588).
Хрушкова 1980, с. 96, табл. XLVII, 2;
Khroushkova 2006а, p. 154, pl. 119c; Хрушкова 2011а,
рис. 5.
98

Рис. 588. Крым,
Херсонес. Столбик

Причерноморские примеры вписываются в
широкий круг византийских, особенно балканских, памятников средневизантийской
эпохи.
В экспозиции Музея истории города-курорта Сочи находится еще один архитектурный фрагмент из церкви в Лоо100 (рис. 589.1).
Его размеры: длина 56 см, сечение 23 х

Шмерлинг 1962, с. 230, прим. 14.

100

371

Хрушкова 2011а, с. 184–186, рис. 10.

1
Рис. 589. Архитектурные фрагменты с мотивом плетенки: 1 – Лоо, 2 – Анакопия

Рис. 591. Цебельда. Плита

Рис. 590. Лоо. Архитектурный фрагмент

14 см. Он выполнен из светлого мягкого известняка. Камень орнаментирован только с
лицевой стороны, с двух продольных сторон
он снабжен выемками для крепления. Этот
фрагмент мог быть частью алтарного ограждения. Камень украшен сложной плетенкой, которая образована переплетениями
трех лент, каждая из состоит из трех жгутов.
Места пересечения лент подчеркнуты круглыми отверстиями, выполненными сверлом. Орнаменты, состоящие из переплетений лент с двумя, тремя или четырьмя (а
иногда и более) жгутами, бывают бесконечно разнообразными и сложными, нередко
достигая подлинной изощренности. В памятниках Абхазии можно указать сходный
пример, хотя не такой сложный, как в Лоо,
в коллекции архитектурных фрагментов из
Нового Афона (рис. 589.2).
Еще один фрагмент из церкви в Лоо хранится на месте101 (рис. 590). Это фрагмент

плиты из светло-серого известняка, на котором видим геометрический орнамент
окружностей, переплетенных между собою и с обрамлением; окружности сплетены с четырехлепестковой розеткой. Лента
орнамента состоит из трех жгутов. Здесь
видим пример сохранения в средневековом памятнике позднеантичного мотива.
Например, такая же розетка, сплетенная с
окружностью, является частью мозаичной
вымостки базилики конца IV–начала V в.
в Варне (древний Одессос), в Болгарии102. В
средние века этот мотив усложняется, сочетаясь с другими элементами, с различными
переплетениями. Четырехлепестковую розетку, сплетенную с окружностью, видим на
известняковой плите IX в. из поселка Мрамба в Цебельде103 (рис. 591). Подобный мотив
видим на плите из Трапезунда (рис. 592).
102

Хрушкова 1980, с. 36, табл. XXII, 2;
Khroushkova 2006а, pl. 120f.
103

101

Хрушкова 2011а, с. 186–189, рис. 11.

Овчаров, Ваклинова 1978, табл. 22.

372

Рис. 592. Трапезунт. Церковь
Хрисокефалос, плита

Рис. 593. Анакопия. Иверская
гора, плита

Рис. 594. Рим. Музей Крипта Бальби,
архитектурный фрагмент

Есть такой мотив и в Новом Афоне, в коллекции на Иверской горе (рис. 593). Иногда
мотив розетки, сплетенной с окружностью,
усложняется, в эту геометрическую фигуру
включаются две или три окружности. Например, на фасаде грузинского храма в Тбети в Шавшети четырехлепестковая розетка
переплетена с двумя концентрическими
окружностями.Церковь Тбети была построена в начале X в. Возможно, ее пластическая
декорация была выполнена во второй пол.
X в. или в начале XI в.104
Более сложный вариант того же орнамента, где розетка с длинными лепестками переплетена с четырьмя окружностями, вновь
возвращает нас в окрестности Анакопии, в
Анхуа. Таким мотивом украшена одна сторона капители «перевязанного» столба, о
котором речь шла выше (рис. 587).

Различные переплетения, основанные
на всевозможных сочетаниях геометрических мотивов (окружность, квадрат, ромб),
с применением сверла, типичны для скульптурной декорации церквей средневизантийской эпохи в Малой Азии105. Но тот же
мотив окружностей, сплетенных с четырехконечной розеткой, встречаем далеко
от Лоо, в западном мире. В римском музее
Крипта Бальби хранится несколько фрагментов скульптурного декора раннесредневековой (пре-романской) церкви Santa
Maria Domine Rose, один из которых похож
на плиту из Лоо (рис. 594). По другую сторону Адриатики, в Хорватии, в провинции Истрия, раскопки раннесредневековой базилики Велика Госпа обнаружили
фрагменты алтарной преграды и других
элементов интерьера. Эти известняковые
плиты были украшены различными геометрическими орнаментами, среди них — две
разновидности мотива четрехлепестковой
розетки, сплетенной с окружностями106.
Одна плита близка к мотиву столбика из
Анхуа (рис. 595). В базилике Велика Госпа
орнаментированные детали с различными переплетениями датируются IX–X вв.,
временем второго строительного периода
105

Velika Gospa 2007, p. 121–122, Cat. № 2. 3. 1.
8, 2. 3. 1. 9.
106

104

Беридзе 1983, с. 175, 201, табл. 75.

Alparslan-Doğan 2008, p. 128–129.

373

Рис. 595. Хорватия. Церковь Велика Госпа,
архитектурный фрагмент

памятника107. Мотив розетки, сплетенной
с окружностями, встречается и в других
памятниках Хорватии: на плите алтарной преграды X в. из церкви близ Осора и
аналогичной плиты из церкви Св. Ловреча
IX–X вв. в Ловрешки, обе на острове Крес108.
Иную стилистическую интерпретацию орнамента переплетенных окружностей видим на фрагментах IX–X вв. алтарной преграды из Жупни, близ Осора109. Исследователи средневековой скульптуры Хорватии
рассматривают мотивы плетенок в контексте орнаментики пре-романской и раннероманской эпох110.
Во время раскопок северного притвора
церкви в Лоо был выявлен еще один фрагмент с геометрическим орнаментом квадратов, сплетенных друг с другом и с горизонтальным обрамлением (рис. 596). И
здесь аналогию находим в Абхазии, в коллекции анакопийских фрагментов на Иверской горе (рис. 597).
Таким образом, орнаменты скульптурного декора церкви в Лоо входят в весьма
широкий круг мотивов средневекового декоративного искусства в разных странах
Средиземноморья, Византии, Кавказа.

Купольная церковь у села Веселое
Рис. 596. Лоо. Архитектурный
фрагмент

Рис. 597. Анакопия. Архитектурный
фрагмент

В 2010-2011 гг. Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход и Вл. В. Седов исследовали архитектурный памятник, который ранее был открыт
В. В. Бжания, но не идентифицирован111.
Вновь открытая крестово-купольная церковь средневизантийского типа «вписанного креста» находится у с. Веселое Адлерского района, в 1,5 км от моря, между устьями
рек Псоу и Мзымта. Абхазское название
этого места Геч-Ныха (святыня Геч). Церковь в с. Веселое ориентирована точно на
107

Velika Gospa 2007, p. 46.

108

Ćus-Rukonić 1991, s. 16, № 11. S. 11, № 5.

109

Ćus-Rukonić 1991, s. 22, № 22, 23.

110

Burić 1993, s. 180–181, tab. IV, 4b.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 78–90; Виноградов, Белецкий 2015, с.181–184.
111

374

Рис. 598. Веселое. Церковь, план

Рис. 599. Веселое. Церковь, план

восток. У нее традиционная структура средневизантийской купольной церкви (рис.
598, 599). В плане это почти квадратный
наос, в восточной части три выступающие
полуциркульные апсиды, с западной стороны – нартекс, с трех сторон – притворы. Алтарная часть, повышенная над полом наоса
посредством трех ступеней, принадлежит к
т. наз. «сложному» типу, характерному для
византийской традиции. Перед апсидами имеются прямоугольные пространства,
образующие жертвенник и диаконик, которые сообщаются между собою узкими проемами. Купол опирался на четыре столба.
Стены церковь, включая притворы, поставлена на трехступенчатый цоколь. Эта особенность известна в некоторых купольных
церквах Абхазии, – в Алахадзы, Лыхны.
Церковь у с. Веселое принадлеждит к
распространенному средневизантийскому
типу купольной церкви «вписанного креста». Столь же стандартны для византийского купольного храма этого типа размеры церкви у с. Веселое: длина 23 м, ширина
– 18, 6 м с притворами и 19,9 х 10,4 м – без
притворов.
В церкви у с. Веселое, как и в Лоо, сохранились только основания подкупольных
столбов, – их размеры больше, чем ширина пилястр в стенах. Пристенные пилястры

шириной 51 см сохранились в восточной
части церкви. Кроме того, у пары предалтарных столбов сохранились пилястры, обращенные к восточной паре подкупольных
столбов. Положение и размеры пилястр
продольных стен и предалтарных столбов,
позволяют считать, что подкупольные столбы имели соответствующие по размерам
пилястры, т. е. были т. наз. «крестовидной»
в сечении формы. Эта особенность сближает церковь у с. Веселое с церковью в Лоо, а
также с церквами в Абхазии, – Алахадзы,
Лыхны и др.
Важная черта конструкции церкви у с.
Веселое – использование кирпича в кладке
арок и купола. Эта особенность византийской строительной традиции также встречается в Абхазии: в купольных церквах в
Мокве и в Алахадзы, в базилике Цандрипша, периода ее раннесредневековой реконструкции112.
В церкви у с. Веселое под нартексом был
устроен сводчатый склеп размерами 8,2
х 2,1 м, куда вел люк. Эта особенность отличает церковь у с. Веселое от однотипных
церквей Абхазии. Субструкции, зачастую
обширные, хорошо известны в церквах
Константинополя, начиная с ранневизан-

375

112

Хрушкова 2002, с. 177–179.

Рис. 600. Алания. Зеленчук,
купольный храм, северный
фасад

Рис. 601. Алания. Зеленчук, купольный храм,
гробницы в северном притворе

тийского времени: в базилике Св. Полиевкта предюстиниановской эпохи, в купольной
церкви Мирелеон начала X в. В церкви Мирелеон субструкция служила усыпальницей
императорской семьи, но в церкви Св. Полиевкта ее назначение неясно.
В западном притворе церкви у с. Веселое
была открыта гробница из больших каменных плит113. Таким образом, западная зона
церкви была местом захоронений. В Абхазии эта черта известна в Мокве, где три
монументальные гробницы находились в
113

западном притворе114. Византийский обычай хоронить в церквах клириков и важных
светских персон продолжает всеобще распространенную раннехристианскую традицию. Это показал Николаос Г. Ласкарис в
своем капитальном исследовании о погребальных памятниках в Греции115.
В Абхазии мы неоднократно открывали
погребения в раннехристианских церквах:
в Питиусе, Цандрипше, Себастополисе, Гюэносе, Цебельде. В средневизантийский период выявляется тенденция чаще хоронить
в периферийных частях церковного здания,
– в нартексах, притворах, боковых камерах.
На Северном Кавказе, в исторической Алании, примером может служить большой Зеленчукский храм, где гробницы помещены
в северном притворе. Их перекрытия находились в уровне пола, – они служили предметом почитания (рис. 600, 601).
В церкви у с. Веселое, в одном захоронении в западном притворе, найдены ножницы. И эта деталь также известна в Абхазии, в
Пицунде. В некрополе у большого Пицундского храма, в захоронениях эпохи позднего средневековья, железные ножницы и наперстки встречались неоднократно116.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 83.

376

114

См. выше, Гл. 4, с. 145.

115

Хрушкова 2015б, с. 556.

116

См. Гл. 4, с. 101.

Рис. 602. Абхазия. Черепица со
знаком креста: 1 – Лыхны, 2 –
Пицунда

Раскопки выявили большое количество
круглой и плоской черепицы. Некоторые
экземпляры плоской черепицы маркированы рельефным знаком креста117. Такая
черепица изредка встречается в Абхазии:
в дворцовом комплексе Лыхны и в жилом
комплексе рядом с большим Пицундским
храмом (рис. 602)118. Размеры кирпичей в
Веселом отличаются от кирпичей в кладке арок галерей церкви в Мокве, там часть
кирпичей имеет в длину 41-44 см119, в Веселом кирпичи мельче120.
К югу от нартекса церкви в Веселом выявлен колодец. Колодец, вообще водоем,
– обычная принадлежность церковного
здания, начиная с раннехристианской эпохи. Вода была нужна и для бытовых, и для
религиозных потребностей. Колодцы и водоемы (агиасмы) нередко были связаны с
паломничествами, с культом чтимых захоронений. В Абхазии, например, в комплексе октогональный церкви в Себастополисе
было выявлено три колодца121.
Церковь у с. Веселое имела скульптурный
декор, сосредоточенный в интерьере, в алтарной зоне. От плит алтарной преграды
остались мелкие фрагменты. На одном из
них виден орнамент плетенки122, аналогии
117

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, рис. 5, 16–19.

118

См. выше, Гл. 4, с. 103.

119

См. выше, Гл. 4, с. 143.

120

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 85.

121

Хрушкова 2002, с. 230. См. выше, Гл. 5, рис.

ему есть среди коллекции фрагментов в
Анакопии, на Иверской горе123.
В склепе, в нартексе, была обнаружена
деталь из известняка, которая служила завершением алтарной преграды. От нее сохранился фрагмент, который составляет,
вероятно, менее половины первоначального элемента. На стороне, обращенной в
неф, находятся два рельефные изображения, помещенные рядом. Слева расположена ветхозаветная сцена Даниила во рву
львином, справа – крупная четырехлепестковая розетта, сплетенная с окружностью.
Элементы мотива выполнены тройным
жгутом, исполнение очень тщательное124
(рис. 603, 604).
Блок камня расширяется к той части, где
находится розетта. Перед нами левая часть
завершения алтарной преграды, на котором, возможно, было три изобразительных
элемента: сцена с Даниилом в центре, розетта справа и еще один элемент слева от
Даниила. В правой части плиты тоже должно было быть три элемента, один из них –
иконографический. Конфигурация камня
говорит о том, что алтарная преграда завершалась не плоским архитравом, как обычно, здесь завершающая балка имела в верхней части легкий излом. Выбор сюжета для
алтарной преграды обусловлен прообразовательным параллелизмом сцен Даниила
во рву львином и Распятия, который ясно
соотносится с литургическим контекстом.

378.
122

123

Khroushkova 2006a, pl. 109d.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 87, рис.
6.9,10; Армарчук, Мимоход, Седов 2015, с. 76–77.
124

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, рис. 6, 1-8.

377

Рис. 603. Веселое. Церковь, плита с
изображением Даниила во рву львином

Рис. 604. Веселое. Церковь, плита с
изображением Даниила (схема)

В северо-восточной зоне Черноморского побережья иконографические рельефы
плит алтарных преград ранее не были известны. Главный район их распространения в Абхазии находится на территории
Цебельда – Себастополис с окрестностями
– Анакопия125.
На плите из с. Веселое Даниил стоит с воздетыми руками, в расширяющейся одежде,
закрывающий колени. На голове – остроко125

Хрушкова 1980, с. 43–97.

нечная шапка, т. наз. «фригийская» – мотив,
который раннехристианская иконография
усвоила персонажам с «Востока», например, волхвам в сцене Поклонение Волхвов.
Лицо пророка проработано детально: круглые глаза, короткий нос, круглый открытый рот с висящими усами. Тела двух львов
расположены вертикально, морды обращены к ногам пророка. Правый лев с открытой зубастой пастью кусает ногу Даниила,
его шерсть передана короткими прямыми
черточками, круглый глаз изображен пунсоном. Лапы обоих животных упираются в тело и руки Даниила. вся композиция
включена в прямоугольник, согласованный
с квадратом, в котором помещена розетта.
Даниил во рву львином – один из самых
распространенных сюжетов раннехристианского искусства, множество раз повторенный в живописи римских катакомб и
на саркофагах. Западная иконография довольно единообразна: Даниил в юном типе
стоит в спокойной позе оранта, раскинув
руки, два льва расположены симметрично
по сторонам фигуры пророка и смотрят на
него. Наряду с этой, существует другая иконографическая традиция, восточная. Даниил стоит, воздев руки в динамичном жесте
моления, взывая о спасении, а львы, в столь
же динамичных позах, стоят, опираясь на
передние лапы, с открытой пастью, стремясь укусить Даниила за ноги.
В Абхазии сцена Даниила во рву львином
изображена на одной из плит с сюжетными
сценами из Цебельды. Плиты в свое время
были опубликованы П. С. Уваровой, с тех
пор исследователи обращались к ним много раз126. На плите из Цебельды видим редкий иконографический вариант. Здесь по
сторонам Даниила, стоящего в позе оранта
в традиционной облегающей шапочке, стоят четыре льва. Два из них держат пророка
за полы плаща, а два других, наклонившись,
припали к его ногам (рис. 605).
Более близок иконографически к рельеСм. выше, Гл. 1, с. 17–18, рис. 16; Хрушкова
1980, с. 43–85; Khroushkova 2006a, p. 145–152, pl.
110–117.

378

126

Рис. 605. Цебельда. Плита алтарной
преграды, Даниил во рву львином

Рис. 606. Мартвили (Чкондиди). Церковь,
фасадный рельеф с изображением Даниила

фу из с. Веселое фасадный рельеф епископской церкви начала X в. в с. Чкондиди (совр.
Мартвили) в Западной Грузии127. Здесь композиция является частью фриза, поэтому
она развернута по горизонтали. Даниил
стоит на пьедестале с воздетыми руками;
два массивных льва, изогнувшись, высоко
подняв задние лапы и опираясь на передние, устремляют свои открытые пасти к ногам пророка. Даниил одет в подпоясанный
плащ с рукавами, из-под его распахнутого
подола виден ламеллярный доспех, за спиной плащ. Пророк стоит с открытыми глазами, у него длинные усы, прямой нос, густые
длинные брови, на голове – облегающая
«фригийская» шапка, вокруг головы – нимб
(рис. 606)128.
Приведем еще один памятник, где иконография сцены близка к рельефу из с. Веселое. Это часть каменного амвона из лангобардской церкви VIII-IX вв. Здесь очень
похожее положение двух львов, стоящих на
задних лапах вниз головами, при этом один
лев, высунув язык, касается им правой ноги
пророка. На лангобардском рельефе очень
близка к рельефу из Веселого трактовка головы Даниила: пророк в заостренной «фриДата церкви в Мартвили является спорной:
одни авторы датируют ее VII в., другие – X в. Последняя дата представляется более обоснованной:
см. выше, Гл. 3, с. 60.
127

128

Рис. 607. Лангобардия. Плита
амвона, Даниил во рву львином

гийской» шапке, у него близко поставленные к переносице круглые глаза, открытый
маленький рот. Одежда с рукавами закрывает колени, за плечами плащ, застегнутый
на груди фибулой (рис. 607)129. Как известно, репертуар образов лангобардского архитектурного декора связан с Востоком.
Выше было показано, что розетка, сплетенная с одной или несколькими окружностями, – распространенный мотив в скульптурном декоре средневековых церквей
Абхазии. Начиная с раннехристианской

Аладашвили 1977, ил. 58.

129

379

Longobardi 2017, tav. IV, 3.

Рис. 608. Веселое. Церковь,
металлические кресты

эпохи, этот мотив встречается всюду в Средиземноморье, от Сирии до Испании, много примеров дает Кавказ. Различные розетки нередко помещаются в значимых частях
церковного здания – на алтарных преградах, на крещальных купелях, над дверными и оконными проемами. Часто четырехшести- и восьмилепестковые розетки и их
усложненные вариации расположены рядом с изображениями крестов и хризм, чем
подтверждается символическое значение
розеток, «дисков», как их иногда называют.
Территориально ближайший к с. Веселому
пример – плита из церкви в Лоо, рассмотренная выше.
На алтарной плите из церкви у с. Веселое крупная розетта по размерам равна
фигуре Даниила. В выработанной христианской мыслью системе библейских прообразований новозаветных событий (Typos
– Antitypos) Даниил-орант ассоциируется с
Христом в сцене Распятия. В более общем
смысле чудесное спасение Даниила выражает идеи Теофании и Спасения, которые
тесно связаны с литургическим контекстом
алтарного пространства.
В церкви у с. Веселое были найдены металлические кресты различных форм и назначения130 (рис. 608). Бронзовый натель130

ный крестик из погребения в южном притворе выполнен в технике литья в форме.
Он снабжен петелькой, его боковые ветви
короче, чем вертикальные, концы ветвей
украшены шишечками на концах. Крест
датирован второй пол. X–первой пол. XI в.
Другой крест был найден «в верхнем слое
завала», он состоит из двух железных пластин, скрепленных заклепкой в центре средокрестья. У этого креста три плавно расширяющиеся конца, нижний удлиненный
и заостренный конец укреплялся на деревянном древке. Такие кресты именуют выносными или процессионными. Крест у с.
Веселое датирован XI-XIII вв. Близкую аналогию ему представляет крест из фондов
Музея истории города-курорта Сочи, который был найден в с. Медовеевка Адлерского
района131.
Церковь у с. Веселое пережила перестройки: в апсиде были выявлены два уровня
пола. В разных частях церкви было раскрыты поздние погребения, большинство их
совершено по христианскому обряду.
Церковь у с. Веселого датирована первой
половиной X в.132 Архитектура церкви у с.
Веселое очень близка к группе абхазских
купольных церквей, – это справедливо подчеркнули Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл.
В. Седов. Речь идет о сходстве с «малыми»
церквами абхазской группы, – такими, как
Лыхны и Алахадзы, но не с огромными кафедралами в Пицунде и Мокве. Впрочем,
буквального сходства нет ни с одним памятником Абхазии. В Алахадзы, например,
отсутствуют притворы, а в Лесном они имеются; в Лыхны нартекс имеет хоры, на которые можно было подняться по двум лестницам, внутренней и наружной, но этого нет
в Веселом. Византийское происхождение
церквей этого типа в Северо-Восточном
Причерноморье несомненно. Тип купольной церкви «вписанного креста» был создан
в послеиконоборческую эпоху в византийс. 83–85.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, рис. 4, 1, 2,

380

131

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, рис. 2, 3, с. 18.

132

Армарчук, Мимоход, Седов 2012, с. 89.

Рис. 609. Крион Нерон.
Церковь, вид на восток

Рис. 610. Крион Нерон.
Церковь, северный
фасад

ской столице, откуда он распространился в
разных странах. Однако мы не можем сопоставить церкви Восточного Причерноморья
с Константинополем. В столице строили
из кирпича, и эта особенность (хотя не она
одна) обусловила значительные отличия
архитектуры купольных церквей Восточного Причерноморья от константинопольской
традиции.

Крестовидная церковь Крион Нерон
Название места Крион Нерон (греч. «Холодная Вода») говорит о том, что вблизи
располагалось греческое поселение. Церковь находится на расстоянии 1 км к севе-

ро-востоку от села Лесное-1, у родника Крион Нерон. Памятник был раскопан Д. Э. Василиненко в 2007–2008 гг.133 В июле 2008 г. я
приняла участие в исследовании церкви, в
частности, был заложен шурф в северо-западном углу церкви. Стены церкви сохранились на высоту до 1,5 м (рис. 609, 610).
Это небольшое сооружение размерами
8,81 м в длину и 7,34 м в ширину относится
к типу «свободный крест» (“croix libre”) (рис.
611, 612). В свое время французский византинист, историк искусства Габриель Мийе
Василиненко 2010, с. 76–78; Khroushkova 2013b,
p. 117–120, pl. 88e; Хрушкова 2014б, с. 110–112.

381

133

Рис. 612. Крион Нерон. Церковь, план

Рис. 611. Крион Нерон. Церковь, план

(1867-1953)134, в одном из первых исследований о византийской архитектуре, своей
книге «Греческая школа в византийской архитектуре» (1916), разделил византийские
купольные церкви на два больших класса:
церкви «вписанного креста» (с прямоугольным наружным контуром основного объема) и церкви «свободного креста», – у этих
последних крестовидная форма выражена в плане и в наружном объеме. Старая и
достаточно условная классификация Мийе
удержалась до наших дней, хотя с оговорками и комментариями.
Отметим некоторые особенности плана
церкви Крион Нерон. Боковые рукава креста в плане и объеме выражены слабо, скорее это не «рукава» креста, а глубокие ниши,
перекрытые сводами (рис. 613). Поэтому
средневековые церкви этого типа, достаточно многочисленные, именуют иногда т.
наз. «крестовидными», – с тем, чтобы отличить их от раннехристианских крестовидных церквей, у которых рукава креста четко
выражены в интерьере и в объеме135.
Вопрос формы восточной части церкви

Рис. 613. Крион Нерон. Церковь,
северный рукав креста

382

134

Хрушкова 2015б, с. 507–508.

135

Хрушкова 2007, с. 211–226.

Рис. 614. Крион Нерон.
Церковь и погребения,
вид с востока

Рис. 615. Крион Нерон.
Церковь, вид с юговостока

Крион Нерон не вполне ясен из-за ее плохой сохранности (рис. 614). На уровне фундамента апсида имеет иррегулярную, и, как
кажется, полигональную форму. Однако на
уровне лицевой кладки двухступенчатого
цоколя, сохранившегося примерно наполовину, мы наблюдали прямую восточную
стену, которая образует прямые углы с южной и северной стенами восточной ветви
креста, как и с восточными стенами боковых рукавов креста (рис. 615).
В церкви было два дверных проема: в западной стене и в южной. В интерьере алтарная часть церкви была полукруглой. Вдоль
апсидной стены идет узкая полоса кладки,
которая выступала за плоскость стены, лицевая кладка которой утрачена. Эта выступающая кладка служила цоколем (рис. 616).

Рис. 616. Крион Нерон. Церковь, апсида

Остатков престола в апсиде не обнаружено.
Пространство алтаря отделялось от основного помещения преградой, которая лучше
сохранилась с южной стороны. В этой части
алтарной преграды выявлены фрагменты

383

Рис. 617. Крион Нерон. Церковь, вид на восток

Рис. 618. Крион Нерон. Церковь, фрагмент
упавшей западной стены, вид с юга

Рис. 619. Крион Нерон. Церковь. Западная стена,
вид на север

штукатурки с остатками живописи, в которой можно различить часть фигуры ангела.
Церковь построена из тесаных плит известняка, в традиционной технике «облицовка с забутовкой». Облицовка сохранилась только в нижних частях стен, на высоту
одного ряда кладки и лишь изредка – двухтрех, – например, в углах церкви (рис. 617).
В Крион Нерон наблюдаем средневековую
модификацию этой позднеантчиной техники. Здесь облицовка с обеих сторон стены представляет собою тонкие пластины,
а не блоки, образующие толщу стены, как
это практиковалось в ранневизантийский
период. Забутовка в стенах Крион Нерон
отличается от обычной забутовки, состоящей из мелких камней и щебня, залитых
раствором. Здесь видим забутовку из крупных фрагментов ломаного камня, уложенных плашмя. Технику кладки стены можно

было наблюдать в деталях, поскольку часть
западной стены обрушилась наружу, у югозападного угла церкви (рис. 618).
Церковь утверждена на двуступенчатом
цоколе, выложенном из тесаных блоков известняка. Цоколь лучше сохранился у югозападного угла (рис. 619), у северной (рис.
620) и частично – у восточной стены.
С целью исследования фундаментов стен
в июле 2008 г. мы заложили в северо-западном углу церкви шурф, доведенный до подошвы фундаментов. Шурф был заполнен
рыхлой землей, он не содержал никаких
культурных остатков. Глубина фундамента
составляла 1,05 м ниже уровня пола (рис.
621, 622). Выяснилась следующая особенность строительной техники. Стены с внутренней стороны имели расширение-цоколь шириной 23 см и высотой 18 см. Ниже
следовал собственно фундамент, который
был выложен способом, который мне не
встречался при раскопках памятников
Абхазии. В Крион Нерон фундамент был
выполнен следующим образом. Крупные
плиты слоистого сланца были поставлены
вертикально у обеих стенок фундаментного рва; пространство между ними заполнялось бутовым камнем и заливалось известковым раствором. Таким же способом был
выстроен и фундамент восточной части
церкви, который был раскрыт полностью
(см. рис. 614).
Пол в церкви Крион Нерон был выполнен
в хорошо известной в Абхазии технике: это

384

Рис. 620. Крион Нерон.
Церковь, вид с севера

Рис. 621. Крион Нерон. Церковь, шурф в
северо-западном углу

Рис. 622. Крион Нерон. Церковь, шурф
в северо-западном углу, вид на север

Рис. 623. Крион Нерон.
Церковь, вид с юга

заливка из известкового бетона с примесью
дробленой керамики, толщиной 10-12 см.
Слой бетона был уложен на выравненный
грунт, без слоя предварительной подготовки, которая обычно делалась из мелкого
камня, щебня или песка. На поверхности

бетонных полов хорошо сохраняются следы
пожара, как это было в северном нефе церкви Лесное-1. То же видим в Крион Нерон
(рис. 623). Скорее всего, сильный пожар и
был причиной гибели этой церкви.
В восточной части церкви, по мнению

385

1
Рис. 624. Крион Нерон. Церковь,
фрагменты арок

Рис. 625. Крион Нерон. Церковь,
архитектурная деталь

Рис. 626. Крион Нерон. Церковь, черепица

Рис. 627. Крион Нерон.
Церковь, крест из
погребения

Д. Э. Василиненко, сохранились остатки
нижнего уровня пола. Однако в заложенном
нами шурфе в северо-западном углу церкви
двух уровней пола не выявлено. Все устройство интерьера, в том числе и положение
алтарной преграды, соответствует верхнему полу, который и был уровнем функционирования крестовидной церкви. Применение строительной керамики в Крион Нерон
было ограниченным. Арки и своды были
выложены из камня-известняка. Некоторые детали сводчатых конструкций (рис.
624) очень напоминают те, которые были
обнаружены в Лоо. Одна деталь свидетельствует о наличии в церкви водопроводной
трубы (рис. 625). Крыша церкви была крыта церепицей, некоторые экземпляры были
отформованы специально для отвода воды
с крыши (рис. 626).
С восточной и северной сторон церкви
располагался некрополь. Внутри церкви и
вокруг нее было раскопано более 30 погребений. Большая часть их была совершена
в гробницах, сложенных из тонких каменных плит сланца и накрытых такими же
плитам. Вещей в этих могилах очень мало.
В двух погребениях было найдено два литых бронзовых креста. Один из них с изображением Распятия, почти идентичный с
крестом из села Лыхны, хранящемся в Абхазском Гос. музее. На обоих крестах Христос одет в длинное подпоясанное одеяние
с длинными рукавами и, – редчайший случай, – в головном уборе. Оба креста можно
датировать IX-X вв., о них речь шла выше
(см. рис. 510, 511). В другом погребении
Крион Нерон был найден крест, у которого
боковые ветви короче верхней и нижней,
на углах шишечки; форма креста повторена
в виде дополнительного рельефа на лицевой поверхности, где ветви креста отходят
от полусферы в центре средокрестья. Крест
отличается уверенным рисунком, четкой
формой, высоким качеством исполнения
(рис. 627). Он обнаруживает близость к
приведенному выше нательному кресту из
церкви у с. Веселое.
Отметим одну любопытную подробность.
386

Рис. 628. Сахарная Головка. Однонефная церковь

В погребении 21, с костяком, лежавшем в
обычном для христианского обряда положении, с руками, вытянутыми вдоль туловища, у левого локтя находились большие
железные ножницы, длиной около 20 см.
Как выше отмечалось, ножницы были выявлены также в одном погребении в церкви у с. Веселое. Мы находили ножницы и
наперстки в погребениях эпохи позднего
средневековья у северной стены большого
Пицундского храма136.
Церковь Крион Нерон можно датировать
Х в. Тип церкви «свободного креста» был
широко распространен в раннехристианскую эпоху в понтийско-кавказском пространстве: в Крыму, особенно в Херсонесе137,
на Кавказе138. В Восточном Причерноморье
других примеров крестовидных церквей
нет. Церковь Крион Нерон представляет
особый интерес, она скорее вписывается в
многочисленную крымскую группу крестовидных сооружений.
136

См. выше, Гл. 4, с. 101.

137

Хрушкова 2005а, с. 393–420.

138

Khrushkova 2012b, p. 347.

Однонефные церкви
Однонефная церковь – самый распространенный тип христианского здания в
Северо-Восточном Причерноморье, как и
в некоторых других регионах, например,
в Закавказье, в Сирии. Это простое сооружение легко было использовать для самых
разнообразных функций: церковь приходская, домовая, кладбищенская, крепостная,
монастырская. Различные пристройки позволяли увеличить площадь сооружения и
выделить разные функциональные зоны.

Сахарная Головка
В 2007-2008 гг. Е. А. Армарчук провела
раскопки небольшой церкви близ с. Липники в Адлерском районе (рис. 628). Памятник расположен на лесистой вершине
высотой 653 м, называемой Сахарная Головка139. Церковь сохранилась на высоту
стен до 2,3 м в восточной части. С запада
к основному объему примыкает притвор
(рис. 629, 630, 631). Храм невелик: его длина без притвора около 10 м. Три дверные
139

387

Армарчук 2010, с. 180–192.

Рис. 629. Сахарная Головка.
Церковь, план

Рис. 630. Сахарная Головка. Церковь, план

Рис. 631. Сахарная Головка.
Церковь, план, реконструкция

проема расположены с трех сторон. Ширина главного, западного, проема составляет
1,13 м, боковые проемы на несколько сантиметров поуже. Церковь установлена на
трехступенчатом цоколе, сложенном из довольно крупных тесаных камней. Он достигает 45 см в высоту. Ступенчатый цоколь –
особенность, хорошо известная в регионе.
Основной строительный материал стен
церкви – тесаный песчаник. Отдельные
элементы выполнены из легкого пористого камня, который обычно применялся для
сводов и арок.
Стены притвора сохранились очень плохо. Он был ниже основного объема церкви –
об этом говорит меньшая толщина его стен,
сложенных без раствора. Возможно, пртвор
относится к более позднему времени.
388

Рис. 632. Сахарная Головка. Церковь,
кувшин с росписью

Апсида церкви Сахарная Головка имеет
форму, полуциркульную изнутри и прямоугольную снаружи. Выступающая апсида
образует два широких заплечика. Такой
план алтарной части необычен для Кавказа,
где часто восточная часть однонефной церкви полностью скрыта наружной прямой
стеной. План восточной части церкви Сахарная Головка можно объяснить намерением строителей использовать небольшое
пространство строительной площадки для
устройства двух погребальных камер, расположенных по обеим сторонам апсиды.
Склепы размещены почти симметрично,
они немного отличаются по размерам (южный больше), кроме того, южный склеп немного выступает за линию восточного фасада. Тонкие стенки склепов сохранились на
высоту одного ряда кладки. Каждый склеп
снабжен одним входом. Южная часть церкви находится на заметном уклоне, поэтому устройство южного склепа потребовало
укрепления конструкции. С юга к алтарной
части церкви была пристроена пилястра,
которая оказалась в интерьере склепа.
Таким образом, в церкви Сахарная Головка было три места, предназначенные для
захоронений, – западный притвор и два
склепа. Всего было исследовано 23 могилы
некрополя с 45 погребениями. В некоторых
могилах были найдены сосуды и украше-

ния. Среди археологических материалов
интересны кувшины с росписью коричневыми полосами, они датированы IX–X вв.
Один их них, высотой 18,5 см, расписан
волнистыми линиями, как кувшины из Лыхны (рис. 632). О расписной керамике, которую неоднократно находили в Абхазии,
речь шла выше140. В памятниках района Адлера расписная керамика встречалась неоднократно. Помимо фрагментов, Д. Э. Василиненко обнаружил два целых кувшина в
погребениях в Ачипсинской крепости141.
В кладке сводов и арок церкви Сахарная
Головка кирпич не применялся. Некоторые
черепицы были снабжены метками в виде
рельефных знаков четырехконечного креста142. Подобная черепица была использована и в церкви у с. Веселое. В Абхазии черепицу со знаками креста находили в Лыхны
и в Пицунде, – об этом сказано выше.
Церковь Сахарная Головка датирована
IX–X вв., она была действующей до рубежа
XIII–XIV вв.143

389

Монастырское
Однонефная церковь у с. Монастырское
(также Монастырь) известна с 70-х годов
прошлого века. Новое обследование церкви, обмерные работы и детальную фотофиксацию осуществил Д. Э. Василиненко
летом 2010 г., в связи с работами по консервации памятника144 (рис. 633, 634, 635).
Церковь Монастырь сохранилась на высоту свыше двух метров. Эта большая однонефная постройка с широкой пятигранной снаружи апсидой имела притвор, расположенный на продольной оси здания,
примыкающий к нему с севера обширный
прямоугольный зал (возможно, трапезная) и еще один небольшой вестибюль с
запада, также лежащий на продольной оси
140

См. Гл. 7, с. 331–337.

141

Армарчук 2012, с. 9.

142

Армарчук 2009, с. 81–93.

143

Армарчук 2010, с. 190.

144

Василиненко, Кучер 2008, с. 297–298.

Рис. 633. Монастырское.
Церковь, вид на восток

Рис. 634. Монастырское.
Церковь, план.

Рис. 635. Монастырское.
Церковь, вид на запад

здания. В апсиде был один оконный проем. Дополнительное северное помещение
сообщалось с притвором одной дверью и
с наружным пространством – другой, расположенной в западной стене. Продольная
ось здания подчеркнута расположением на
одной линии единственного в апсиде окна
и трех дверных проемов, – между наосом и
притвором, между притвором и западным
вестибюлем, третий проем вел наружу.
Еще один вход был в южной стене основного объема. Около него с западной стороны сохранились остатки стены, возможно,

южного притвора, которые не отражены на
плане.
В плане церкви видим следующие особенности. У нее очень широкая апсида (такие
чаще встречаются в раннехристианское время), крайние грани которой прямо переходят в продольные стены. Отсутствие заплечиков-раскреповок ослабляет конструкцию,
поэтому строители усилили опору «триумфальной» арки за счет сужения апсиды.
Образовавшиеся при этом углы между концами асиды и продольными стенами дали
место пилястрам. Это сужение придало ап-

390

Рис. 636. Галицыно.
Однонефная церковь

сиде иррегулярно-подковообразную форму.
Церковь в Монастырском сложена из
тесаного камня с соблюдением горизонтальных рядов. Наос был перекрыт сводом, который поддерживался тремя парами пилястр: по одной паре располагалось
в углах и одна – посередине продольных
стен. Пилястры были поставлены на сильно выступающий цоколь. Судя по раскрытой части цоколя, фундамент был сложен
из тесаного камня, более мелкого, чем в
кладке стен. Фундамент из тесаного камня
мы наблюдали в Цандрипшской базилике.
Пилястры имели сложную в сечении «двойную» форму, с дополнительным выступом.
Такая форма пилястр указывает на то, что
и поперечные арки свода были двойными.
В Абхазии такая форма пилястр встречается
в некоторых однонефных церквах: АйлагаАбыку (две церкви), Герзеул, одна церковь в
Цебельде, церковь в Илори, а также в базилике с изолированными боковыми нефами
в Киач145. Возможно, это указывает на относительно позднюю дату церкви в с. Монастырское, которая была построена после X
в., в XI–XII вв.
Раскопки обнаружили к востоку от апсиды, в слое разрушения, фрагменты двух же145

лезных крестов «византийско-кавказского
типа». На одном фрагменте на боковой ветви изображен равноконечный крестик, –
редкая деталь на этих простых изделиях146.
По некоторым данным, из с. Монастырское
происходит бронзовое кадило со сценами
паломнического цикла, о котором будет
сказано ниже.
* * *
Небольшие однонефные церкви, пока не
изученные археологически, известны в других пунктах района Сочи-Адлер. Однонефная церковь близ крепости Галицыно на р.
Мзымта была снабжена западным притвором147 (рис. 636). Небольшая церковь того
же типа находится в урочище Агуа долины
р. Сочи148. В однонефной церкви на горе
Ахун, близ Хосты, был обнаружен архитектурный орнаментированный фрагмент,
хранящийся в Историческом музее г. Сочи.
В других районах Краснодарского края
церкви византийской эпохи довольно малочисленны. Этот факт может отражать как
историческую реальность, так и недостаточную изученность всей этой обширной

См. выше, Гл. 4, рис. 311, 326, 328, 339, 365.

391

146

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, рис. 3,1,2, с. 19.

147

Армарчук, Дмитриев 2003, с. 212, табл. 94, 11.

148

Армарчук, Дмитриев 2003, с. 212.

территории. Исключение составляет северная оконечность Краснодарского края,
Таманское городище (Тьмутаракань, Тмуторокан). Оно активно исследуется на протяжении десятилетий. Важный результат
раскопок, которые Б. А. Рыбаков провел в
1952–1955 г.г. – открытие остатков церкви
Рождества Богородицы, построенной, согласно летописи, князем Мстиславом Владимировичем в 20-х годах XI в. От церкви
сохранились незначительные остатки фундаментов, которые позволяют установить
ее размеры: длина 16,5 м, ширина 10,65 м.
Церковь князя Мстислава относится к числу средних по размерам представителей
византийского типа «вписанного креста».
Среди архитектурных фрагментов, выявленных раскопками, – ажурная решетка из
красноватого песчаника, которая служила
оконной рамой. Это сооружение, построенное «несомненно квалифицированными византийскими мастерами»149, входит
в круг древнерусских памятников домонгольской эпохи.
Экспедиция Б. А. Рыбакова раскопала на
Таманском городище в 1954–1955 гг. остатки церкви, план которой предположительно восстанавливается в виде «свободного
креста»150. Возможно, она, вместе с церковью Крион Нерон, составляет небольшую
группу крестовидных церквей.
В. Н. Чхаидзе опубликовал сводку письменных и археологических данных о христианстве в Зихии151. К ней можно добавить раннее свидетельство о проникновении предметов с христианскими символами в среду
высшего сословия населения северной части
Краснодарского края. Это золотое ожерелье,
хранящееся в Эрмитаже, которое было найдено в 1893 г. в селе Михаэльсфельд (совр. с.
Джигинское) близ Анапы. Скорее всего, оно
Плетнева 2003, с. 171–173, табл. 65, 2 (план
фундаментов), 9 (часть оконного переплета), 10
(фрагмент бронзового хороса); Макарова 2005, с.
377–405. Очень плохая сохранность памятника порождает различные гипотезы: Чхаидзе 2013, с. 57.

было частью инвентаря богатого погребения. Ожерелье состоит из витого шнура с
тремя медальонами со вставками оникса. На
оборотной стороне центрального медальона
выгравирована хризма константиновского
типа («типа Хи-Ро»), на двух других медальонах – изображения четырехконечных крестов. Этот предмет роскоши константинопольского производства имеет точную дату,
благодаря монете Юстина I и Юстиниана I
(526–527), которая была соединена с застежкой. На оборотной стороне монеты выгравировано изображение ангела с крестом и сферой152. Из того же села в Эрмитаж поступила
пара овальных золотых медальонов с подвесками со стеклянными вставками, того же
времени и также константинопольской работы153. Скорее всего, эти предметы служили военно-дипломатическими дарами, которые византийские императоры посылали
вождям народов приграничных территорий.
Близ пос. Уташ около Анапы изучен христианский некрополь с каменными надгробиями, на которых высечены кресты. В расположенном поблизости поселении была
найдена мраморная капитель, украшавшая
неизвестный храм. Поселение Уташ было
значительным христианским центром в
VIII–IX вв. Вблизи Анапы найдена каменная
плита с греческой надписью, которую опубликовал В. В. Латышев. В надписи говорится о сооружении церкви или часовни154. Различные христианские предметы хранятся в
музеях Краснодара и Анапы, в их числе каменные и бронзовые кресты155. Таким образом, в северной части Краснодарского края
имеются материальные свидетельства христианства, начиная с юстиниановской эпохи. В районе Сочи-Адлера находили предметы личного убора христианского характера ранневизантийской эпохи, например,
две крестовидные фибулы VI в.156

149

152

Залесская 2006, Кат. № 133, с. 97–98.

153

Залесская 2006, Кат. № 134, с. 98–99

154

Армарчук, Дмитриев 2003, с. 212–213.
Чхаидзе 2013, с. 54–56.
Воронов 1979, c. 94, рис. 50,1,3.

150

Кузнецов 2002, рис. 1.

155

151

Чхаидзе 2013, с. 47–68.

156

392

По мнению В. А. Кузнецова, в той части
Краснодарского края, которая составляла
часть Алании, близ совр. хутора Ильич Отрадненского района, в верховьях р. Уруп,
существовало Урупское епископство Аланской епархии157. Однако в письменных
источниках сведения об этом епископстве
отсутствуют. Историческое название городища Ильич неизвестно. В центре его раскопки обнаружили целую группу христианских памятников: остатки семи церквей и
погребения. Самая важная церковь, в свое
время открытая М. Н. Ложкиным, – небольшая трехнефная базилика с одной полуцикульной апсидой, размерами 14,2 х 11,7 м.
Ее отличительная черта: боковые нефы отделялись от центрального сплошными стенами, с дверным проемом в каждой.
Ильичевская базилика приблизительно
датирована XI–XII вв. Предположение В. А.
Кузнецова о ее более ранней дате кажется
вероятным158. Однако вряд ли это была базилика «эллинистического типа», как считает В. А. Кузнецов. Столь же маловероятна
близость этой средневековой базилики к
ранневизантийским базиликам Херсонеса, которые, действительно, относятся к т.
наз. «эллинистическому» типу159. Что касается внешнего сходства плана Ильичевской
церкви с планами двух болгарских базилик,
которые приведены в качестве аналогий,
здесь неясен главный вопрос. Сохранились
ли базилики Болгарии только на уровне
фундаментов (поэтому кажется, что боковые нефы отделены от центрального стенами), или же стены этих базилик сохранились выше уровня фундаментов? В этом последнем случае на их планах должны были
быть показаны дверные проемы, как между
нефами, так и между нартексом и централь157

Кузнецов 2002, с. 64.

158

Кузнецов 2002, с. 35–39, рис. 6,1.

Старая классификация базилик на два больших
класса, «эллинистический» и «восточный», которую
свыше столетия назад создали Йозеф Стриговский и
Габриель Мийе, сохраняется до наших дней, не без
оговорок: Хрушкова 2016б, с. 342–344; Khrushkova
2017a, p. 36–37.
159

ным нефом. Однако этих проемов на планах нет, тогда как на Ильичевской базилике
они выявлены бесспорно.
Наличие стен, разделяющих нефы, типологически сближает базилику Ильичевского городища с базиликой Лесное-1, которая
является территориально ближайшей аналогией. В Абхазии также известна небольшая группа церквей, у которых боковые
нефы отделены от центрального стенами,
а не свободно стоящими опорами160. В последнее время они определяются термином
«базилика с изолированными боковыми нефами», который предложил Ханс Бухвальд.
Базилика Лесное–1, несомненно, построена
раньше, чем церковь на Ильичевском городище. Поэтому вероятно проникновение
этой архитектурной формы в Аланию из
приморской зоны района Сочи-Адлера, с
территории архиепископства Абазгия.
***
Приведенные данные свидетельствуют о
том, что более раннее и более интенсивное
церковное строительство велось в южной
части Краснодарского края, граничащей
по р. Псоу с территорией современной Абхазии. Первые свидетельства о проникновении христианства в Абхазии относятся к
эпохе Константина Великого. Группа церквей района Сочи-Адлера обладает многими чертами явного сходства, даже в деталях,
с памятниками Абхазии, откуда христианство и, соответственно, материальные формы христианской культуры продвигались к
северу. В этом историческом движении р.
Псоу границей не являлась, поскольку сходные памятники находятся по обеим сторонам этого водного рубежа. В то же время
южно-краснодарская группа церквей обладает чертами своеобразия. Например, план
церкви Крион Нерон и его строительная
техника (своеобразная кладка фундаментов) не находит аналогий в Абхазии.
Рассмотренные памятники свидетельствуют о значительном прогрессе раннехристианской и византийской археологии

393

160

См. выше, Гл. 4, с. 187–193.

Рис. 637. Район Адлера. Крепость Ачипса, главная башня.

Рис. 638. Район Адлера.
Крепость Ачипса, стена

в Краснодарском крае в течение последних
10-15 лет. Как и в некоторых других регионах Средиземноморского мира, археологические свидетельства более ясно и доказательно, чем данные письменных источников, отражают раннюю фазу проникновения христианства на территорию Краснодарского края уже в VI–VII вв.

Помимо церковного строительства, в южной части Краснодарского края в византийскую эпоху была создана мощная система крепостей. Из них самой крупной была
Ачипсинская крепость, которая занимает
господствующее место на высоком гребне,
при слиянии рек Ачипсе и Мзымта161 (рис.
637, 638). Возможно, она была возведена уже в эпоху раннего средневековья и, с
перестройками, функционировала до XIII
в. Внутри крепости церковная постройка пока не выявлена, но она должна была
быть, – защитники крепости были христианами. Раскопками обнаружен один христианский предмет – большой железный крест
с закругленными концами162.
Масштабы монументального строительства, – культового и фортификационного,
– отражают активную политику Византии
в этом регионе Причерноморья и Предкавказья.

Василиненко, Верещагин, Коробов 2009, с. 31–35;
Василиненко, Коробов 2011, с. 206–214.
161

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, с. 19–20,
рис. 3,3.

394

162

Предметы римской и
византийской эпох из Музея
истории города-курорта Сочи
Средневековый каменный рельеф
Музей истории города-курорта Сочи известен своими ценными археологическими
коллекциями.
В музее хранится несколько архитектурных фрагментов из камня разных пород.
Один из них, прямоугольный в сечении
блок серо-коричневатого песчаника, был
найден на горе Ахун в Хостинском районе163
(рис. 639). Вообще этот темный, жесткий,
крупнозернистый камень не очень удобен
для резьбы, однако этот камень покрыт
тщательно выполненным орнаментом. По
краю идет бордюр, состоящий из двойного валика, каждый покрыт шевронами и
листиками. Поверхность камня покрывает
орнамент, который нередко называют «Sобразным». Основа этой декоративной схемы — волнообразный побег, в изгибах которого помещены стилизованные листьяответвления, от самого побега тоже отходят небольшие завитки. Возможно, в своих
истоках «S-образный» орнамент восходит к
мотиву волнообразного побега с полу-пальметтами или виноградными гроздьями и
листьями в изгибах. Этот воистину вечный
мотив был распространен всюду в римском
и византийском мире, в архитектурной орнаментике эпохи Омейядов и, в трансформированном виде, в исламском искусстве
более позднего времени. «S-образный» орнамент был очень популярен в средневековом архитектурном декоре Грузии. Иногда
он встречается в сочетании с классическим
мотивом «волны» с полу-пальметтами:
это случай тимпана портала церкви XI в. в
с. Патара Они («Малое Они»)164.
Ближайшие аналогии орнаменту на камне из Сочинского музея находим в Абхазии.

Рис. 639. Адлер, гора Ахун.
Архитектурный фрагмент

Рис. 640. Анхуа. Плита алтарной преграды

Этот орнамент использован в декоре столбиков алтарной преграды в церкви первой
пол. X в. в с. Лыхны165.
Далее, следуя к юго-востоку, тот же орнамент видим на известняковой плите, найденной в с. Анхуа (Анухва) в окрестностях
Нового Афона (Псырцха, Анакопия). На этой
плите алтарной преграды в центре изображено Распятие, а «S-образный» орнамент
образует широкую раму (рис. 640). Плита
датируется X–началом XI в.166
Еще один пример такого же орнамента в
Абхазии — обрамление окна на западном

163

Хрушкова 2011а, с. 174–179, рис. 3.

165

См. выше, Гл. 4, рис. 289, 290.

164

Аладашвили 1977, табл. 137.

166

Khroushkova 2006a, p. 154, pl. 119d.

395

Рис. 641. Тхаба Ерды. Церковь,
вид с юго-востока

Рис. 642. Тхаба Ерды. Церковь, восточный
фасад, карниз

Рис. 643. Тхаба Ерды. Церковь,
западный фасад, деталь

фасаде однонефной церкви в с. Илори. Эта
церковь была окончена строительством в
999 г.167 Оригинальную версию «S-образного» орнамента видим в тимпане над входом
в жертвенник в епископской церкви в с. Бедия, в южной части Абхазии168.
Можно указать редкий пример и на территории Центрального Кавказа, в горной
зоне Ингушетии. Небольшая однонефная
церковь X или XI в. в с. Тхаба-Ерды хорошо
известна богатством и своеобразием своей
фасадной декорации. Здесь «S-образный»

орнамент покрывает часть карнизов, один
фрагмент находится на главном, восточном, фасаде169 (рис. 641, 642, 643).
Широкая полоса «S-образного» орнамента
— излюбленный мотив в оформлении дверных и оконных проемов церквей Тао-Кларджети, юго-западной провинции Грузии. Он
украшает навершие окна малой церкви в
Ишхани, построенной царем Гургеном, отцом Баграта III, в 1006 г.170 Иную трактовку
этого орнамента, с листьями более пышны169

167

См. выше, Гл. 4, рис. 343.

168

См. выше, Гл. 4, рис. 265.

Казарян, Белецкий 2009, с. 56, рис. 40.

Аладашвили 1977, табл. 137, 138; Беридзе 1981, с. 203.
170

396

ми, «кудрявыми», видим в обрамлении окна
кафедрального храма в Ишхани, который
был построен в середине или второй половине X в.171 Особым великолепием и высоким качеством художественного исполнения отличается фасадный декор храма Никорцминда (Св. Николая) в провинции Рача.
Благодаря надписи церковь точно датируется временем между 1010 и 1014 гг., т. е. последними годами царствования Баграта III.
Здесь «S-образный» орнамент исполнен с
исключительной четкостью и чистотой. При
этом, как и на фрагменте из Сочинского музея, лента орнамента образована четырьмя
жгутами, что создает сложную игру света и
тени172. Полоса такого же орнамента обрамляет тондо со сценой Вознесения креста в
храме Кацхи, который был закончен тоже
в царствование Баграта III173. «S-образный»
орнамент украшает навершие окна небольшой однонефной церкви в Эхвеви (вторая
пол. X–первая пол. XI в.) в Имеретии174. Этот
мотив изредка встречается и позже, причем в более сложных композициях. Так, на
восточном фасаде церкви Икорта 1172 г.
он включен в монументальную ромбическую фигуру175. Упомяну еще фрагмент с «Sобразным» орнаментом на камне, который
был использован вторично на фасаде южной часовни, в конце XIV в. пристроенной к
церкви в с. Хоби в Мегрелии176. Как видим,
большая часть приведенных памятников
расположена в исторических провинциях
Западной Грузии.
Приведенные выше аналогии, часть которых имеет точную дату, позволяют отнести
архитектурный фрагмент из музея г. Сочи
к рубежу X–XI вв. или к началу XI в. Сочи
— крайний северо-западный пункт расКафедрал Ишхани пережил несколько перестроек: Беридзе 1981, с. 197, 201, 203, табл. 88.
171

172

Аладашвили 1977, табл. 156.

173

Аладашвили 1977, табл. 182.

174

Беридзе 1981, с. 37, 39, табл. 86.

175

Амиранашвили 1963, с. 191, табл. 146.

Рис. 644. Музей истории
города-курорта Сочи. Кадило

пространения «S-образного» орнамента.
В Абхазии он встречается в самых известных исторических и религиозных центрах:
Лыхны — резиденция владетелей ЧачбаШервашидзе, Анакопия — главная крепость
абазгов, Илори-Елыр — известный центр
местного культа св. Георгия, Бедия — епископская церковь.

Бронзовое кадило
В экспозиции Музея истории города-курорта Сочи находится бронзовое кадило
(рис. 644)177. Предмет хорошо сохранился.
Кадило на низком расширяющемся поддоне подвешено на трех цепочках, которые с
Хрушкова 2011а, с. 190–195. Выражаю благодарность директору Музея истории города-курорта
Сочи Алле Валентиновне Гусевой за предоставленные мне фотографии кадила.
177

Хрушкова 1980, табл. IV; Khroushkova 2006a,
pl. 103c.
176

397

помощью петель прикреплены к верхнему
краю, оформленному в виде плоского ободка. Кроме того, три петли для крепления
имеются и на корпусе кадила. Техника изготовления комбинирует литье и гравировку. Изображения на ободке и ножке выгравированы, а сюжетные сцены на корпусе
исполнены в технике литья с последующей
доработкой деталей. Рельеф фигур достаточно высокий. Верхний ободок украшен
изображением виноградной лозы; на поддоне помещены медальоны, в которые вписаны четырехконечные кресты. Между поддоном и корпусом находится валик, украшенный рельефными пальметками.
Пять сцен расположены на корпусе кадила слева направо, в порядке, который следует евангельскому повествованию: Благовещение (рис. 645), Рождество (рис. 646),
Крещение (рис. 647), Распятие (рис. 648),
Воскресение в типе Жен-Мироносиц у Гроба Господня (рис. 649). На дне кадила – изображение сидящей Богоматери на троне с
Младенцем, выполненное в высоком рельефе (рис. 650). В композициях сочинского
кадила массивные большеголовые фигуры
с очень большими руками выполнены обобщенно-плавным контуром, некоторые детали непропорционально увеличены.
Со сценами земной жизни Христа связаны
главные места паломничеств в Святую Землю, Loca Sancta. Иконография сцен типична
для палестинской традиции, представленной в серии хорошо известных памятников
VI в.: Евангелие Раввулы (Рабулы) 586 г., серебряные ампулы коллекций итальянских
монастырей Монцы и Боббио178, деревянная крышка ватиканского реликвария179 и
другие. Очевидная связь иконографической
программы подобных кадил с палестинскими Святыми Местами позволяет предположить, что кадила могли служить евлогиями,
паломническими сувенирами180.
Бронзовые кадила с евангельскими сце-

нами, число и состав которых различны,
широко известны в восточнохристианском
мире. Их происхождение связывают с Сирией и Палестиной, некоторые авторы считают центром производства таких кадил
также Коптский Египет. Диссертация Ильзе
Рихтер-Зибельc о кадилах палестинского
типа включает каталог, в котором учтено
около 100 предметов, хранящиеся в 35 музеях мира181. Вряд ли этот каталог можно
считать исчерпывающим, поскольку за прошедшие 20 лет появились новые публикации. В Крыму подобные кадила находили в
Феодосии, Керчи, Судаке. В Судаке, у церкви
Св. Параскевы, было найдено два кадила182.
Наше кадило по числу сцен, их составу
и иконографии, соответствует группе 5А,
подгруппе С, по типологии Рихтер-Зибельс.
Эта большая группа включает 44 предмета
и делится на 6 подгрупп183.
Кадила с палестинскими евангельскими
сценами датируют VII–IX вв. или VIII–X
вв. Черты доиконоборческой палестинской
иконографии в искусстве Христианского Востока сохранялись сохранялось очень
долго, благодаря особому почитанию памятных мест Святой Земли и широкому
распространению паломнических реликвий. Бронзовые кадила долго сохраняли
архаичные черты иконографии благодаря
созданию копий184. Помимо архаичной иконографии, кадило из Сочи обладает еще
одним признаком, который считается ранним. Это малое число сцен, отражающих самые главные моменты земной жизни Христа.
Однако ясность типологической классификации не помогает точно определить
время изготовления кадила из Сочи. Производство таких изделий по древним образцам, с помощью восковой модели (метод
«утраты формы»)185 очень затрудняет реше181

Richter-Siebels 1990.

182

Майко 2005, с. 204; Архипова 2008, с. 207–216.
Richter-Siebels 1990, S. 16–19, 275, Taf. 3.

178

Grabar 1958.

183

179

Хрушкова, Симонов 2012, рис. 53, 55, 58.

184

Richter-Siebels 1990, S. 246 –248, 262–269.

180

Klausen-Nottmeyer 1995, S. 927, Anm. 53.

185

Dürr 1981, S. 8–10.

398

Рис. 645. Музей истории городакурорта Сочи. Кадило, Благовещение

Рис. 646. Музей истории городакурорта Сочи. Кадило, Рождество

Рис. 647. Музей истории городакурорта Сочи. Кадило, Крещение

Рис. 648. Музей истории городакурорта Сочи. Кадило, Распятие

Рис. 649. Музей истории городакурорта Сочи. Кадило, Жены
Мироносицы у Гроба Господня

Рис. 650. Музей истории
города-курорта Сочи. Кадило,
Богоматерь с Младенцем

399

ние вопроса об их датировке и о месте их
производства. Кадила легко перемещались
на большие расстояния и были в употреблении долгое время. Раньше такие кадила
датировали преимущественно VI–VII вв.,
но более тщательное исследование иконографии, пусть и очень традиционной, а
также морфологии изделий и орнаментики,
позволили разработать хронологию более
достоверную, связанную с историческими
реалиями. В частности, В. Н. Залесская показала, что многие кадила были изготовлены по более древним образцам в IX–X вв. и
даже позже186.
Одним из хронологических критериев
служит количество сцен. Кадила с числом
сцен от четырех до шести, могли быть изготовлены в VI–VII вв., умножение числа
композиций и их расположение в два регистра указывает на более позднее происхождение.
Характерным образцом раннего изделия служит мюнхенское кадило сиро-палестинского происхождения187. Кадило из
Государственных Музеев Берлина, которое
датируется VI–VII вв., содержит шесть сцен
земной жизни Христа. Иконография самой характерной композиции — Распятия
— следует палестинской модели. Христос
одет в колобий, над перекладинами креста
изображены солнце и луна, руки разбойников заведены за перекладины их крестов188.
Такие же основные элементы иконографии
Распятия видим на египетском кадиле VI–
VII вв. из Бруклинского музея189.
На экземпляре из Сочинского музея некоторые композиции сокращены, упрощены
и изменены. Так, в сцене Распятия отсут186

Залесская 1971, с. 84–91.

187

Die Kunst 2008, S. 170, Nr. 108.

Richter-Siebels 1990, S. 9, 274, № 12, fig. 12,
152, 174. Этот экземпляр был позолоченным, что
указывает на важность подобных предметов: Dalla
terra alle genti 1996, p. 328, № 252.
188

ствуют изображения разбойников, солнца
и луны; колобий Христа заменен одеждой
с рукавами и необычным образом открытым животом. В сцене Воскресения на сочинском кадиле только одна Мироносица,
что не соответствует тексту Евангелия. Хотя
здесь всего пять сцен, что могло бы служить
признаком ранней даты, вряд ли кадило из
Сочи относится к VI–VII вв. Например, грубо исполненное кадило из Ургута, на котором изображено только шесть сцен, из них
пять таких же, как на кадиле из Сочи, датируется VIII–IX вв.190
Для этого вида изделий точные датировки едва ли возможны. Приведу один характерный пример. Давно известное и многократно опубликованное кадило с двумя
рядами сцен, купленное в 1907 г. в Сохаге,
хранится в Коптском музее Каира. Недавно этот предмет вновь был рассмотрен. В
новом издании Каталога Музея Доминика
Беназет датирует кадило очень приблизительно «исламской средневековой» эпохой,
со знаком вопроса191. Видимо, И. Рихтер-Зибельс права, утверждая, что можно определить время создания образца, но не его реплики.
Кадило из Сочи можно датировать IX–X
вв. Приведем еще одно соображение в пользу не раннехристианской, а более поздней
даты сочинского кадила. Форма Гроба в
сцене Жены-Мироносицы у Гроба Господня на некоторых древнерусских каменных
иконках близка к той же композиции на кадиле из Сочи192. Древнерусским мастерам,
несомненно, были известны изделия палестинской традиции. Большого хронологического разрыва между привозными из
Палестины предметами, с одной стороны, и
древнерусскими произведениями, – с другой, не должно было быть.
На территории Восточного Причерноморья кадило из Сочи— единственный экземпляр такого рода.

Early Christian and Byzantine Art 1947, p. 69, №
281, pl. XLI. Возможно, что в наше время это кадило
с его грубо-обобщенными формами датировали бы
более поздним временем.
189

400

190

Залесская 1972, с. 57–60.

191

Bénazeth 2001, № 271, p. 316, fig. 3 a-f.

192

Николаева 1983, табл. 2, 24, 27.

2
Рис. 651. Музей истории города-курорта
Сочи. Перламутровая иконка

Рис. 652. Музей истории городакурорта Сочи. Кресты

Паломники из Восточного Причерноморья посещали Палестину в различные
исторические эпохи. В Историческом музее
г. Сочи хранится перламутровая иконка с
рельефным изображениями благославляющего Христа и Предстоящих (рис. 651). В
период позднего средневековья, в XVI–XVII
вв. и вплоть до XIX в., палестинские мастера широко применяли перламутр в изделиях из кипарисового дерева (модели церкви Гроба Господня, кресты, иконки), как в
виде деталей, так и самостоятельно. Судя
по иконографии Христа в нимбе, от которого расходятся лучи, иконка из Сочинского
музея следует западной, «латинской» традиции. Изделия из перламутра для паломников производились и на Афоне, но там
они чаще были расписными. Палестинское
происхождение иконки из Сочи представляется очень вероятным.
В экспозиции Музея истории города-курорта Сочи находятся два креста, бронзовый и железный (рис. 652). Нательный
бронзовый крестик с петелькой для подвешивания, шишечками на концах и круглым средокрестием по форме напоминает
приведенные выше кресты, найденные при
раскопках церквей у с. Веселое и Крион Не-

рон193. Однако в сравнении с названными
крестами экземпляр из Сочинского музея
отличается упрощенным исполнением, нечеткой формой, он слегка деформирован.
Железный крест состоит из двух скрепленных в центре пластин, его три конца
имеют закругленное расширение на концах,
а нижний удлинен. Он напоминает приведенный выше крест из церкви у с. Веселое.
Такие кресты на длинных древках были выносными, они использовались в различных
процессиях194. Крест из экспозиции Сочинского музея относится к числу «железных
кованых крестов византийско-кавказского
типа», довольно многочисленных в Алании,
в Северо-Восточном Причерноморье и в
Бзыбской Абхазии. Судя по аналогиям, этот
крест можно датировать X-XII вв.195

Предметы римской эпохи
В римскую и средневековую эпохи Восточное Причерноморье поддерживало
разнообразные культурные и экономические связи не только с Палестиной и

401

193

См. выше, рис. 608, 2, 627.

194

См. выше, рис. 608,1.

195

Василиненко, Пьянков, Хушт 2017, с. 14–25.

Восточным Средиземноморьем, но и с
Западной Европой. Об этом свидетельствуют вещи первых веков нашей эры,
которые хранятся в Музее истории города-курорта Сочи. Бронзовая италийская
амфора I в. н. э. высотой 47 см, высокохудожестванной работы, украшена двумя
изображениями головы Медузы, расположенными в местах прикрепления ручек
к тулову (сохранилась одна)196 (рис. 653).
Амфоры с подобным пластическим декором датируются I–началом II в.197 К тому
же времени относится стеклянная чаша
типа «Rippenschale», с выступающими ребрами снаружи, высотой 5 см и диаметром
по закраине 12 см198 (рис. 654.1). Она была
привезена из кельнских или италийских
мастерских. Эти чаши многочисленны,
хорошо изучены и служат датирующим
материалом. Такая же чаша происходит с
поселения Елизаветинское–2 близ Краснодара, из меотского комплекса второй
половины I–начала II в.199 Еще один сосуд
желто-медового cтекла цвета с греческой
благопожелательной надписью «Радуйся, пока ты здесь», датируется II в.200 (рис.
654.2). Широкая полусферическая рюмка
на тонкой ножке, хранящаяся в Сочинском
музее, относится к категории «сосудов для
вина», как их обычно определяют201, хотя
они могли служить и светильниками (рис.
655). Рюмка находит близкие аналогии
среди стеклянных сосудов I–II вв. из сарматского захоронения близ c. Михайловки202. Группа стеклянных бальзамариев из
Сочинского музея датируется императорской эпохой (рис. 656). Они были широко
распространены в I-II вв.
196

Khrushkova, Vasilinenko 2012, fig. 2, 3.

197

Ilieva, Cholakov 2005, p. 52–53.

198

Khruškova 2009, fig. 3.

199

197,5).

Khruškova 2009, fig. 4, p. 338.

201

Khruškova 2009, fig. 25.

10 см

Рис. 653. Музей истории городакурорта Сочи. Бронзовая амфора

1
0

10 см

Рис. 654. Музей истории города-курорта Сочи.
Стеклянные чаши

Рис. 655. Музей истории
города-курорта Сочи.
Стеклянная рюмка

Simonenko, Marčenko, Limberis 2008, Taf.

200

0 2

Simonenko, Marčenko, Limberis 2008, S. 27,
Abb. 19, 1–4.
202

402

Рис. 656. Музей истории города-курорта Сочи.
Стеклянные бальзамарии

Рис. 657. Музей истории города-курорта
Сочи. Бронзовый ковш

Рис. 658. Музей истории города-курорта Сочи. Серебряный кубок

Бронзовая кастрюля с ручкой (ковш),
высотой 10,8 см (рис. 657) тоже относится к числу распространенных предметов.
В. В. Кропоткин каталогизировал 12 экземпляров ковшей, найденных на территории
России и Украины. Они определены как
римский импорт италийского производства
I в. н. э.203. Раскопки сарматских и меотских
некрополей Прикубанья дали 11 образцов
этого типа. Ковш второй пол. I в. был найден в меотском некрополе на городище
Староконюшенное–2. Он очень близок к
сочинскому экземпляру размерами и формой, включая такую деталь, как рельефные
203

концентрические круги на дне снаружи204.
В Сочинском музее хранятся и другие
предметы римской средне-императорской
эпохи: известный серебряный килик (рис.
658) и несколько терракотовых масок (рис.
659). Серебряный кувшин-ойнохоя высотой 23,5 см, украшенный у закраины крупной фигурной пластиной в виде пальметты, относится к позднеримскому времени
(рис. 660). Подобный по форме кувшин, с
похожим декором, был найден в Сирмиуме
(совр. Сремска Митровица в Сербии), он датируется первой четвертью IV в. 205
Simonenko, Marčenko, Limberis 2008, S. 287,
Taf. 152.

Кропоткин 1970, c. 25.

204

205

403

Popović 1997, p. 134, fig. 6.

Рис. 659. Музей истории города-курорта Сочи. Терракотовые маски (1–3), рельеф (4)

Рис. 660. Музей истории
города-курорта Сочи.
Серебряный кувшин

* * *
Северо-восточная часть Причерноморья
(территория совр. Краснодарского края)
издавна пользовалась репутацией мест глухих, диких. Известие Страбона об опасных
пиратах этих мест многократным эхом повторено в более поздних источниках, церковных и светских. Очень похожа и современная характеристика состояния изучения этого региона: он «до сих пор является
медвежьим углом отечественной класси-

ческой археологии»206. Раньше можно было
бы добавить «как и средневековой археологии», однако современная ситуация иная.
Историко-археологические исследования
последнего десятилетия свидетельствуют
о том, что древняя слава территории Краснодарского края как места захолустного и
изолированного от культурного мира, незаслуженно преувеличена.
Памятники церковной архитектуры и

404

206

Сапрыкин 2006, c. 85.

скульптурной пластики Северо-Восточного
Причерноморья свидетельствуют о двух периодах расцвета: эпоха Абхазского царства
и царствование Баграта III, сына царицы Гурандухты, сестры абхазского царя Леона III,
строителя Моквы. В источниках Баграт III,
первый царь объединенной Грузии, именуется «царем абхазским», «царем абхазов»,
«царем абхазов и картвелов», часто его титулатура включает также византийский титул «новелиссим»207.
Церковь и культура Абхазского царства
(80-е гг. VIII в. – 80-е гг. X в.) были тесно связаны с Византией. Византийцы не покинули
кавказское Причерноморья и в XI в. На протяжении нескольких десятилетий, с 1033-го
до начала 80-х годов XI столетия, они владели Анакопией, главной крепостью Абазгии. Об этом согласно говорят и грузинские,
и византийские источники. В это время византийцы вели в Анакопии активное строительство.

207

Анчабадзе 1959, с. 169, 172, 175.

Византийцы образовали в Северо-Восточном Причерноморье фему (военно-административную единицу), в которую входили два важнейших центра: Анакопия
и Сотириуполис (совр. Пицунда). В эпоху
Абхазского царства юго-восточная часть
Краснодарского края была частью Абасгии.
По свидетельству Константина Багрянородного, в середине X в. граница между Зихией и Абасгией проходила по р. Никопсис,
в устье которой находился одноименный
город. Большинство исследователей идентифицируют Никопсис с Нечепсухо (или
Негопсухо), совр. Ново-Михайловка (НовоМихайловское). Соответственно и территория, расположенная к юго-востоку от р. Никопсис, входила в состав архиепископства
Абазгия, которое подчинялось Константинопольскому патриархату. Это объясняет
сходство памятников юга Краснодарского
края и Абхазии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Начиная с эпохи Гомера Восточное Причерноморье было окраиной большого греко-римского мира. Римские и византийские
источники хорошо знают живших здесь лазов, апсилов, абазгов и зихов. Легендарная
традиция возводит начало христианства к
апостольским временам, к проповеди апостолу Андрею. Первые христианские сооружения появились в римских городах и
крепостях. Питиус сыграл важную роль в
распространении христианства на Кавказе.
Церковь Питиуса, кафедрал епископа Стратофила, участника Первого Никейского собора 325 г., была построена за пределами
крепости. На руинах церкви Стратофила
позже, до второй половины VI в. было построено еще три церкви, каждая со своими
особенностями.
Город Питиус является характерным примером развития топографии христианского города. Первая церковь была построена
за городом, после расширения крепостной
стены она стала городской. После разрушения города в 542 г., во время византийско-персидской войны, жизнь здесь не прекращается, но постепенно замирает. Центр
средневекового Питиуса – Сотириуполиса
перемещается к востоку, где с V–VI вв. существовал загородный раннехристианский
комплекс. Горожане дорожили этим местом,
и рядом с раннехристианским комплексом
с его почитаемыми гробницами была возведена огромная купольная церковь – центр
архиепископства Сотериуполис. Этот город не был центром ни светской власти, ни

торговли и ремесла, – на протяжении всех
веков своей долгой и сложной истории он
оставался религиозным центром. Большой
купольный Пицундский храм стал крупнейшим епископским, миссионерским и
паломническим центром всего Северо-Западного Кавказа, включая Аланию. Выбор
места для строительства этой церкви был
обусловлен наличием и положением предшествующих сооружений – раннехристианских церквей и жилого комплекса, предназначавшимся для духовенства и, возможно,
для паломников.
Другой важнейший город на побережье
– Себастополис, так же хорошо известен
античным авторами, начиная со Страбона.
Наши раскопки раскрыли октогональную
церковь, которая была частью прибрежного благоустроенного городского квартала.
Здесь стояли солдаты XV Аполлонова легиона, что свидетельствуется коллекцией
черепиц с клеймом этого легиона. Стратиграфически слой, содержавший черепицу с
клеймами, предшествовал слою строительства октогональной церкви. Она датируется
началом – первой половиной V в. Базилика в юго-восточной части октогонального
комплекса была пристроена позже. Ее отличительная черта – единственная в Северо-Восточном Причерноморье вымостка
opus sectile, что говорит о важности сооружения. Октогон и базилика функционировали одновременно и прекратили существование во время разрушения города в
542 г., известного нам благодаря Прокопию

406

Кесарийскому. Сообщение византийского
историка археологически подтверждается
слоем пожара и разрушения.
Октогон – один из характерных архитектурных типов эпохи поздней античности,
хорошо известный как на Западе, так и на
Востоке. Октогон Себастополиса близок
к раннехристианским мартириям Святой
Земли.
Большое количество поливной керамики
в Себастополисе характеризует городскую
повседневную жизнь средневековой эпохи,
в особенности поздневизантийского периода. Эта керамика ясно показывает роль
города в международных торговых связях в
период генуэзского господства в экономическом пространстве Черного моря.
Сравнительный анализ показывает место культуры Абхазии в контексте соседних
и более отдаленных регионов. Различные
элементы свидетельствуют о влияниях и
контактах с традициями Рима, в большей
степени – Малой Азии и Константинополя,
которые сосуществовали с сирийскими и
палестинскими чертами. Своеобразие памятников Восточного Причерноморья было
обусловлено потребностями и возможностями местного населения.
Традиции эпохи поздней античности сохранялись в церковной архитектуре Восточного Причерноморья в эпоху раннего
и зрелого средневековья. Так, план церкви
второй пол. VI в. в Дранде, на территории
Апсилии, сочетает план ротонды и креста.
Эта церковь, очень вероятно, была кафедралом архиепископства Абазгия, которое,
вместе с митрополией Лазики с центром
в Фасисе, упоминается в первой Нотиции
константинопольского патриархата. Фактически эта система епархий в Лазике и
Абазгии сложилась по окончании византийско-персидских войн.
Архиепископство Абазгия существовало
до конца византийской эпохи, временами
расширяя свою территорию к северо-западу от границы совр. Абхазии по р. Псоу. Что
касается византийской митрополии Лазики, ее центр Фасис постепенно терял свое

значение, уступая его Трапезунду; византийские епархии в южной части Восточного Причерноморья региона в X в. были заменены местными епархиями с центрами в
Мартвили, Мокве, Бедия. В X–XI вв. византийцы удерживали свое влияние, опираясь
на крепость Анакопия и центр архиепископства Сотириуполис.
В эпоху Абхазского царства, время тесного сближения Абхазии и Византии, в
регионе строится серия крупных крестово-купольных церквей, – именно этот тип
стал доминировать в Византии в послеиконоборческий период. Ранней из них была
церковь в крепости Бзыбь, затем – кафедрал в Пицунде, построенный в начале X в.
К этой группе относятся важные церкви в
Мокве, Лыхны и Анакопии и церкви меньших размеров в Алахадзы и Мсыгхуа. К
этой же группе принадлежат церковь в Лоо
и церковь в с. Веселом в Краснодарском
крае.
Однородная серия церквей типа «вписанного креста» отражает сильное византийское влияние. Большая часть церквей этой
группы расположена на территории между
Сотириуполисом (Пицундой) и Себастополисом, двумя центрами епархий патриархата Константинополя.
Дворцовый комплекс в с. Лыхны – важный памятник средневизантийской эпохи в
Абхазии. В сопоставлении с архитектурным
комплексом Пицунды выявляются характерные особенности обоих центров. В Лыхны, резиденции абхазского суверена, на
обширной площади господствует дворец, а
церковь находится на периферии этого пространства. В Пицунде, епископском центре,
видим иную картину. Здесь доминирует величественный кафедрал, а жилой комплекс,
более скромный, чем лыхненский, находится с северной, непарадной стороны храма.
В Пицунде мемориальные сооружения раннехристианской эпохи находятся рядом с
большим средневековым храмом, это особенность паломнического центра. В Лыхны
мемориальный комплекс местных правителей носит частный, фамильный характер,

407

он находится в нескольких километрах от
резиденции владетеля, в с. Бамбора.
В Абхазии наблюдаем все разнообразие
встреч различных культурных традиций.
Константинопольское влияние объясняется
традиционной ролью Византии в регионе,
которое продолжалось и в палеологовскую
эпоху. Об этом свидетельствуют такие памятники, как фрески XIV в. церкви в селе
Лыхны и иллюстрированное Евангелие из
церкви в Мокве 1300 г.
Памятники архитектуры и материальной
культуры VI–X вв. южной части Краснодарского края обнаруживает значительное
сходство с памятниками Абхазии. Все они
находились на территории архиепископства Абазгия Константинопольского патриархата. Вместе с тем краснодарские церкви
обладают чертами своеобразия. Эта группа
памятников нуждается в дальнейшем изучении.
В XI в. в декоре церквей Абхазии и Краснодарского края отмечается наличие типичных кавказских форм в скульптурной
орнаментике церквей. Например, в Вос-

точном Причерноморье, от Лоо до Хоби,
встречается типичный для Тао-Кларджети
(Юго-Западная Грузия) т. наз. «S-образный»
орнамент. То же можно сказать и о типе базилики с изолированными нефами (т. наз.
«трехцерковной базилике»). Он распространен в Восточной Грузии, в Армении, несколько таких построек известно в Абхазии
и в Краснодарском крае.
В период зрелого средневековья, с XI до
XIV в., древние центры христианства, Дранда и Пицунда, сохраняют свое значение. В
конце XIV вв. Пицунда (Бичвинта) становится центром католикосата (патриархата),
территория которого включала Абхазию и
часть Западной Грузии. Еще и в XIX в. мы
видим эхо роли Византии. Когда Общество восстановления православного христианства на Кавказе начало реставрировать
древние памятники, среди первых церквей,
где было возобновлено богослужение, были
Пицунда, Дранда, Моква, – они сохранились
лучше других.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АИ – Свод археологических источников

АБИГИ – Абхазский институт гуманитарных
исследований

ХВ – Христианский Восток

АИЯЛИ – Абхазский институт языка,
литературы и истории

ХЧ – Христианское чтение
AnBol – Analecta Bollandiana

АО – Археологические открытия

AntTard – Antiquité Tardive

ВВ – Византийский временник

BCH – Bulletin de Correspondance Hellénique

ВВИА – Вопросы всеобщей истории
архитектуры

Byz – Byzantion

ВДИ – Вестник древней истории

ByzForsch – Byzantinische Forschungen

ГАИМК – Государственная академия истории
материальной культуры

BZ – Byzantinische Zeitschrift
CIAC – Congrès International d’Archéologie
Chrétienne / Congressus internationalis
archaeologiae christianae

ЗВОРАО – Записки Восточного отделения
Русского археологического общества
ЗООИД – Записки Одесского общества истории
и древностей

DOP – Dumbarton Oaks Papers

ИИМК – Институт истории материальной
культуры

LThK – Lexikon für Theologie und Kirche

КСИА – Краткие сообщения Института
археологии

OCP – Orientalia Christiana Periodica

JÖB – Jahrbuch der Österreichische Byzantinistik
LA – Liber Annuus

МАИАСК – Материалы по археологии и
истории античного и средневекового Крыма

RAChr – Reallexikon für Antike und Christentum

МАИЭТ – Материалы по археологии, истории и
этнографии Таврии

RBK – Reallexikon zur Byzantinische Kunst

RAC – Rivista di Archeologia Cristiana
RÉArm – Revue des Études Arméniennes

МАК – Материалы по археологии Кавказа

RÉB – Revue des Études Byzantines

ПС – Палестинский сборник

RQ – Römische Quartalschrift

ПЭ – Православная энциклопедия
РА – Российская археология

TAVO – Tübinger Atlas des Vorderen Orients der
Universität Tübingen

РГНФ – Российский Гуманитарный Научный
фонд

T&Mbyz – Travaux et Mémoires
ΔΧΑΕ – Δελτίον τῆς Χριστιανικῆς Ἀρχαιολογικῆς
Ἑταιρείας

СА – Советская археология

409

БИБЛИОГРАФИЯ
А. Л. (Архимандрит Леонид) 1882
А. Л. (Архимандрит Леонид). Абхазия и в ней Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь.
М., 1882 (2е изд.: 1891).
Абрамзон и др. 2003
Абрамзон М. Г. и др. Работы Черноморской экспедиции Института археологии Российской
Академии наук в 2001 г. // КСИА. Вып. 214. 2003.
С. 94–104.

Алексидзе 2002
Алексидзе З. Когда, кто и почему построил Келасурскую стену? // Dedicatio. Историко-филологические изыскания. К 75-летию Марии
Лордкипанидзе. Тбилиси, 2002. С. 25–37 (на
груз. яз.).
Амиранашвили 1963
Амиранашвили Ш. История грузинского искусства. М.: Искусство, 1963.

Абхазский Государственный музей 2017
Абхазский Государственный музей 1917–2017
/ Ред. А. И. Джопуа и др. Сухум: Абгосиздат
2017.

Амичба 1986
Амичба Г. А. Сообщения средневековых грузинских письменных источников об Абхазии. Сост.,
перевод. Сухуми, 1986.

Аджинджал 1987
Аджинджал Е. К. Об одном аспекте ранневизантийской дипломатии на Кавказе // ВДИ. № 3.
1987. С. 174–187.

Амичба 1988
Амичба Г. А. Новый Афон и его окрестности. Сухуми, 1988.

Аджинджал 2000
Аджинджал Е. К. Из истории христианства Абхазии. Сухум, 2000.
Адзинба 1956
Адзинба Е. И. Архитектурные памятники Абхазии. Сухуми, 1956.
Айналов 1895
Айналов Д. В. Некоторые христианские памятники Кавказа // Археологические известия и заметки. № 7–8. 1895.
Айналов 1905
Айналов Д. В. Мраморы и инкрустации Киево-Софийского собора и Десятинной церкви //
Труды Двенадцатого археологического съезда в
Харькове. Т. III. 1902. М., 1905. С. 5–11.
Айналов 1919
Айналов Д. В. Лекции по истории древнерусского искусства. Киев – Царьград – Херсонес. Симферополь, 1919. С. 82–111.
Аладашвили 1977
Аладашвили Н. А. Монументальная скульптура Грузии. Сюжетные рельефы V–XI веков. М.:
Искусство, 1977.

Антелава 1951
Антелава И. Г. Очерки по истории Абхазии
XVII-XVIII вв. 2 изд. (Труды Абхазского института языка, литературы и истории, XXII). Сухуми, 1951.
Анучин 1916
Анучин Д. Н. Графиня Прасковья Сергеевна Уварова в ее служении науке о древностях на посту председателя Императорского Московского
археологического общества // Сборник статей
в честь графини П. С. Уваровой. 1885–1915. М.,
1916. С. XVII–XIX.
Анучин 1911
Анучин Д. Н. Памяти графа Алексея Сергеевича
Уварова (отд. отт. из: Древности. Т. XXIII, 1) М.,
1911.
Анчабадзе 1959
Анчабадзе З. В. Из истории средневековой Абхазии. VI-XVII вв. Сухуми, 1959.
Анчабадзе 1964
Анчабадзе З. В. История и культура древней Абхазии. М., 1964.
Апакидзе 1977
Апакидзе Г. А. Бичвинтская строительная кера-

410

мика // Великий Питиунт / Под ред. А. М. Апакидзе. Т. 3. Тбилиси, 1977 (на груз. яз., русск.
резюме).
Арист 1997
Арист Д. А. Строительные особенности храма
в пос. Лоо // Археология, архитектура и этнокультурные процессы Северо-Западного Кавказа. Материалы конференции, посвященной
итогам исследования Лооской археологической экспедиции Уральского Государственного
университета в Лазаревском районе г. Сочи /
Ред. Б. Б. Овчинникова. Екатеринбург, 1997. С.
36–37.
Армарчук 2009
Армарчук Е. А. Черепица из раскопок средневекового храма на г. Сахарная Головка в окрестностях Адлера // Материалы и исследования по
археологии Северного Кавказа. Вып. 10. Международный сборник научных трудов Армавир:
Центр археологических исследований АГПУ,
2009. С. 81–98.
Армарчук 2010
Армарчук Е. А. Христианский храм на горе Сахарная Головка под Адлером: планировка и
строительные особенности // Архитектура Византии и Древней Руси IX–XII веков. Изд-во Гос.
Эрмитажа (Труды Гос. Эритажа, LIII). СПб, 2010
С. 178–192.

Архипова 2008
Архипова Е. И. Бронзовое кадило из Судака в
Одесском археологическом музее // ВВ. Т. 67
(92). 2008. С. 207–216.
Бакрадзе 1875
Бакрадзе Д. З. Кавказ в древних памятниках
христианства // Записки Общества любителей
кавказской археологии. Т. I / Ред. А. П. Берже.
Тифлис, 1875. С. 19–168.
Банк 1978
Банк А. В. Прикладное искусство Византии. IX–
XI вв. Очерки. М.: Наука, 1978.
Барабанов 2004
Барабанов Н. Д. Благочестивые заклания. Традиция публичных жертвоприношений в византийском приходском православии // ВВ. Т. 63
(88). 2004. С. 89–113.
Башкиров 1925
Башкиров А. С. Предварительное сообщение о
результатах экспедиции по изучению древностей Абхазии // Известия Абхазского Научного
Общества. Вып. 9–10. Сухум, 1925.
Башкиров 1926
Башкиров А. С. Археологические изыскания
в Абхазии летом 1925 года // Известия
Абхазского научного общества. Вып. IV.
Сухум, 1926. С. 3–59.

Армарчук 2012
Армарчук Е. А. Новые находки расписной керамики эпохи Абхазского царства // Поволжская
археология. №1. 2012. С. 8–19.

Бгажба 1974
Бгажба О. Х. Крепость Ачапара // Материалы по
археологии и искусству Абхазии. Тбилиси, 1974.
С. 66–78.

Армарчук, Дмитриев 2003
Армарчук Е. А., Дмитриев А. В. Памятники Северо-Восточного Причерноморья X–XIII веков
// Крым, Северо-Восточное Причерноморье и
Закавказье в эпоху средневековья. IV–XIII века
/ Ред. Т. И. Макарова, С. А. Плетнева. М., 2003. С.
207–269.

Бгажба 1977
Бгажба О. Х. Очерки по ремеслу средневековой
Абхазии (VIII–XIV вв.). Сухуми: Алашара, 1977.

Армарчук, Мимоход, Седов 2012
Армарчук Е. А., Мимоход Р. А., Седов Вл. В. Христианский храм у пос. Веселое: предварительная публикация результатов раскопок 2010 г. //
РА. № 1. 2012. С. 78–90.
Армарчук, Мимоход, Седов 2015
Армарчук Е. А., Мимоход Р. А., Седов В. В. Христианский храм в с. Веселое под Сочи // Институт археологии. Новые экспедиционные проекты / Ред. Н. А. Макаров. М., 2015. С. 76–77.

Бгажба, Воронов 1980
Бгажба О. Х., Воронов Ю. Н. Памятники села Герзеул. Сухуми, 1980.
Бгажба, Сакания 2008
Бгажба О. Х., Сакания С. М. Результаты археологических раскопок в Моквском храме 2006
г. // Отражение цивилизационных процессов в
археологических культурах Северного Кавказа
и сопредельных территорий (Юбилейные XXV
«Крупновские Чения»). Тезисы докладов. Владикавказ, 2008. С. 35–40.
Бгажба, Сакания, Агумаа 2013
Бгажба О. Х., Сакания С. М., Агумаа А. С. Охранные археологические раскопки в Бедий-

411

ском храме в 2011 г. // Третья Абхазская международная археологическая конференция,
посвященная памяти Г. К. Шамба. Проблемы
древней и средневековой археологии Кавказа. Материалы конференции, 28 ноября–1
декабря 2011 года. Г. Сухум. Сухум, 2013. С.
336–339.
Бгажба 1974
Бгажба Х. С. Некоторые вопросы абхазской топонимики // Бгажба Х. С. Этюды и исследования. Сухуми, 1974.
Безрученко 2003
Безрученко М. И. и др. Работы Черноморской
экспедиции // АО 2002 г. М., 2003. С. 443–444.
Безрученко 2005
Безрученко М. И. и др. Раскопки раннехристианской базилики в г. Сухуме в 2001–2002 г. // Древности Евразии. От ранней бронзы до раннего
средневековья. М., 2005. С. 568–574.
Берадзе 1973
Берадзе Т. К вопросу о терминах Гагари и Угаги
// Мацне (Известия Отделения общественных
наук АН Грузинской ССР. Серия истории, археологии, этнографии, истории искусства). № 1.
1973 (на груз. яз.).
Беридзе 1974
Беридзе В. Древняя грузинская архитектура.
Тбилиси, 1974 (на груз. яз.).
Беридзе 1981
Беридзе В. В. Архитектура Тао-Кларджети (Место памятников Тао-Кларджети в истории грузинской архитектуры). Тбилиси, 1981 (на груз.,
русск. и франц. яз.).
Бирюков 2008
Бирюков Ю. Б. Кафедральный собор в Пицунде
и его место в архитектуре Абхазского царства
// Архитектурное наследство. Вып. 49. 2008. С.
25–47.
Бриллиантов 1917
Бриллиантов А. О месте смерти и погребения
св. Максима Исповедника // ХВ. Вып. 6, 1. 1917.
Буданова 2000
Буданова В. П. Варварский мир эпохи Великого
переселения народов. М., 2000.
Бутба 2001
Бутба В. Ф. Племена Западного Кавказа по Ашхарацуйцу. Сухум, 2001.

Василиненко 2008а
Василиненко Д. Э. Исследования средневековых христианских церквей Северо-Восточного
Причерноморья (Адлерский район г. Сочи) //
Архитектура. Искусство. Археология: проблемы
изучения и сохранения культурного наследия.
27–31 окт. 2008 г. Материалы Первой международной научно-практической конференции.
Ростов-на-Дону, 2008. С. 18–21.
Василиненко 2008б
Василиненко Д. Э. Олимпиада 2014 г. и памятники археологии эпохи средневековья междуречья
Псахо и Кудепсты (г. Сочи): исследование, консервация, реставрация с целью использования в
культурном туризме // Отражение цивилизационных процессов в археологических культурах
Северного Кавказа и сопредельных территорий
(юбилейные XXV «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа). Тезисы докладов
/ Ред. А. А. Туаллагов и др. Владикавказ, 2008. С.
75–80.
Василиненко 2009
Василиненко Д. Э. Погребальный обряд населения междуречья Псоу-Шахе в эпоху средневековья // Пятая Кубанская археологическая конференция. Материалы конференции. Краснодар,
2009. С. 29.
Василиненко 2010
Василиненко Д. Э. О времени возведения церкви
у родника Крион Нерон (с. Лесное, Адлерский
район г. Сочи) (к вопросу о генезисе храмов
плана «сroix libre» на Северном Кавказе // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников и культур Северного Кавказа. XXVI «Крупновские чтения» по археологии
Северного Кавказа. Тезисы докладов / Ред. М. Б.
Мужухоев. Магас, 2010. С. 76–78.
Василиненко, Верещагин 2011
Василиненко Д. Э., Верещагин В. В. Трехнефная
базилика Леснянская II (с. Лесное, Адлерский
район г. Сочи) // Современные проблемы изучения истории Церкви. Международная научная
конференция. Тезисы докладов / Ред. В. В. Симонов, Г. М. Запальский. М., 2011. С. 38–41.
Василиненко, Верещагин 2012
Василиненко Д. Э., Верещагин В. В. Леснянская II
базилика: Некоторые вопросы истории строительства и хронологии // Новейшие открытия
в археологии Северного Кавказа: Исследования
и интерпретации. XXVII Крупновские чтения.

412

Материалы Международной научной конференции. Махачкала, 23–28 апреля 2012 г. Махачкала, 2012. С. 284–287.
Василиненко, Верещагин, Коробов 2009
Василиненко Д. Э., Верещагин В. В., Коробов Д. С.
Ачипсинская крепость. Археологические исследования 2007–2008 гг. // Пятая Кубанская археологическая конференция. Материалы конференции. Краснодар: Кубанский Гос. университет, 2009. С. 31–35.
Василиненко, Коробов 2011
Василиненко Д. Э., Коробов Д. С. Исследования
на крепостях эпохи средневековья в бассейне р.
Мзымты (Краснодарский край, Адлерский район г. Сочи) // Вторая Абхазская Международная
археологическая конференция (8–12 ноября
2008 г.). Материалы конференции. Сухум, 2011.
С. 206–214.
Василиненко, Кучер 2008
Василиненко Д. Э., Кучер А. В. Исследование,
консервация, музеефикация памятников археологии эпохи средневековья бассейна р. Мзымта (Адлерский район г. Сочи). Рекреационные
ресурсы Олимпиады 2014 и последующее использование памятников в культурном туризме
// Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. III. М., 2008. С. 297–298.
Василиненко, Пьянков, Хушт 2017
Василиненко Д. Э., Пьянков А. В., Хушт М. А. К
вопросу о типологии и времени бытования железных крестов византийско-кавказского типа
// Православие в истории и культуре Северного
Кавказа: вопросы историографии и источниковедения. Материалы VII Международных Свято-Игнатиевских чтений. г. Ставрополь, 12 мая
2015 г. Вып. I. Ставрополь: Издательский центр
СтДС. 2017. С. 14–25.
Вахушти 1973
Вахушти Багратиони. История Грузии: Картлис
Цховреба. IV / Изд. С. Каухчишвили. Тбилиси,
1973 (на груз. яз.).
Вахушти 1976
Вахушти Багратиони. История царства Грузинского. Перевод на рус. яз. Н. Т. Накашидзе. Тбилиси, 1976.
Виноградов 2006
Виноградов А. Ю. Очерк истории аланского христианства в X-XII вв. // ΚΑΝΙΣΚΙΟΝ. Юбилейный
сборник в честь 60-летия профессора Игоря

Сергеевича Чичурова / Отв. ред. М. В. Грацианский, П. В. Кузенков. М., 2006. С. 102–155.
Виноградов 2011
Виноградов А. Ю. Эпиграфика. Надписи с Анакопийской горы // Искусство Абхазского царства
VIII-XI веков. Христианские памятники Анакопийской крепости / Отв. ред. и сост. Е. Ю. Ендольцева. СПб., 2011.
Виноградов, Белецкий 2015
Виноградов А. Ю., Белецкий Д. В. Церковная архитектура Абхазии в эпоху Абхазского царства.
Конец VIII–X в. Москва: Индрик, 2015.
Внуков 2003
Внуков С. Ю. Причерноморские амфоры I в. до
н. э. – II в. н. э. (Морфология). Москва: Институт
археологии РАН, 2003.
Воронов 1975
Воронов Ю. Н. Тайна Цебельдинской долины. М.,
1975.
Воронов 1979
Воронов Ю. Н. Древности Сочи и его окрестностей. Краснодар, 1979.
Воронов 1998
Воронов Ю. Н. Древняя Апсилия. Источники,
историография, археология. Сухум, 1998.
Воронов 2002
Воронов Ю. Н. Археологические древности и
памятники Абхазии (V–XIV вв.) // Проблемы
истории, филологии, культуры. Вып. 12. В честь
70-летия С. Д. Крыжицкого. Москва–Магнитогорск: Изд-во Гос. Магнитогорского ун-та, 2002.
Воронов 2003
Воронов Ю. Н. Могилы апсилов. М., 2003.
Воронов 2006
Воронов Ю. Н. Научные труды в семи томах. Том
первый. Колхида в железном веке. Колхида на
рубеже средневековья. Сухум: АБИГИ, 2006.
Воронов, Бгажба 1978
Воронов Ю. Н., Бгажба О. Х. Материалы по
средневековому кузнечному мастерству из
горной Абхазии (жертвенник на перевале
Напра) // ИАИЯЛИ. Вып. VII. Тбилиси,1978.
Воронов, Бгажба 1985
Воронов Ю. Н., Бгажба О. Х. Материалы по археологии Цебельды. Тбилиси, 1985.
Высоцкий 2002
Высоцкий А. М. Об одной группе памятников в

413

архитектуре Руси конца XI–начала XIII в. Еще
раз о первой церкви Апостолов и ее последователях в средневековом мире // Древнерусское
искусство: Русь и страны византийского мира.
XII век / Ред. О. Е. Этингоф. М., 2002. С. 179–205.

Гунба 1979
Гунба М. М. Новые материалы по археологии
средневекового Сухума // Материалы по археологии Абхазии / Ред. О. Лордкипанидзе. Сухуми,
1979.

Габелия 2002
Габелия А. Н. Исследования экспедиции Абхазского университета // АО 1999 г. М., 2002. С. 311–
313.

Гунба 1989
Гунба М. М. Абхазия в первом тысячелетии н. э.
Социально-экономические и политические отношения. Сухум, 1989.

Габелия 2014
Габелия А. Н. Абхазия в предантичную и античную эпохи. Сухум, 2014.

Гунба 1999
Гунба М. М. Абхазия во втором тысячелетии нашей эры (XI–XIII вв.), Сухум, 1999.

Гавритухин, Пьянков 2003
Гавритухин И. О., Пьянков А. В. Древности и памятники VIII–IX веков // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV–XIII века / Ред. Т. И. Макарова, С.
А. Плетнева. М., 2003.

Гунба, Хрушкова 1990
Гунба М. М., Хрушкова Л. Г. Раскопки Сухумской
крепости // АО 1985 г. в Абхазии. Тбилиси, 1990.
С. 39–53.

Гадло 1991
Гадло А. В. Византийские свидетельства о Зихской епархии как источник по истории СевероВосточного Причерноморья // Из истории Византии и византиноведения. Л., 1991. С. 93–106.
Гамахария, Гогия 1997
Гамахария Д., Гогия Б. Абхазия – историческая
область Грузии. Тбилиси, 1997.
Голубинский 1985
Голубинский Е. Е. Святые Константин и Мефодий
– апостолы славянские // Богословские Труды.
Т. 26. 1985. (перепечатка).
Горлов, Безрученко, Бжания 2007
Горлов Ю. В., Безрученко И. М., Бжания Д. С. Раннехристианский комплекс в Себастополисе //
Вестник № 2 АН Абхазии. Сухум, 2007. С. 182–188.
Горожанина 2012
Горожанина М. Ю. Изучение истории Православной Церкви на Северном Кавказе: основные этапы и их специфика // Проблемы и перспективы исследования церковной истории
Северного Кавказа. Материалы 4 Свято-Игнатиевских чтений. Ставрополь, 11–12 мая 2011 г.
Ставрополь, 2012. Вып. 2. С. 88–104.
Гунба 2004
Гунба Б. М. Планировка и архитектура античного Себастополиса // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 14. В честь 70-летия проф.
Г. А. Кошеленко. Москва–Магнитогорск, 2004. С.
424–433.

Гюльденштедт 2003
Гюльденштедт И. А. Путешествие по Кавказу в
1770–1773 гг. СПб., 2003.
Джавахов 1901
Джавахов И. Проповедническая деятельность
ап. Андрея и св. Нины. II. Апостол Андрей в Грузии // Журнал Министерства Народного Просвещения. Вып. 333. 1901.
Дзидзария 1986
Дзидзария Г. А. Лыхны. Сухуми, 1986.
Дончева-Петкова 2011
Дончева-Петкова Л. Средновековни кръстовеенколпионы от България (IX–XIV в.). София:
Академично издателство «Проф. Марин Дринов», 2011.
Дорофей (Дбар) 2005
Дорофей (Дбар), иером. История христианства
в Абхазии в первом тысячелетии. Новый Афон,
2005.
Досева 2003
Досева И. Колоните с «възли». Опит за интерпретация // Проблеми на изкуството. № 2. 2003.
Древности. Прибавления 1881
Древности. Прибавления (Труды ИМАО. Т. 8–9).
М., 1881.
Дундуа 1978
Дундуа Г. Ф. Булла епископа Феодора // Великий
Питиунт. Т. II / Ред. А. М. Апакидзе. Тбилиси,
1978.
Дюбуа де Монпере 1937
Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие вокруг Кав-

414

каза у черкесов и абхазов, в Колхиде, в Грузии,
в Армении и в Крыму (Труды Института абхазской культуры имени акад. Н. Марра, VI). Сухум,
1937.
Ельницкий 1964
Ельницкий Е. Е. О малоизученных или утраченных греческих и латинских надписях Закавказья // ВДИ. № 2. 1964. С. 142–144.
Ендольцева 2011
Ендольцева Е. Ю. Каменные рельефы Анакопии
// Искусство Абхазского царства VIII–XI веков.
Христианские памятники Анакопийской крепости. СПб., 2011. С. 87–208.
Ендольцева 2013
Ендольцева Е. Ю. Каменная пластика собора в
с. Агу-Бедия: проблемы датировки // Проблемы древней и средневековой археологии Кавказа. Материалы Третьей Абхазской международной археологической конференции, посвященной памяти Г. К. Шамба (28 ноября–1
декабря 2011 года, г. Сухум). Сухум, 2013. С.
339–357.
Жордания 1895
Жордания Ф. Завещание царя Давида Возобновителя. Тифлис, 1895.
Жузе 1905
Жузе П. Грузия в XVII столетии по изображению
патриарха Макария. Казань, 1905.

кладного искусства. Византийская керамика
IX–XV веков. Каталог коллекций. СПб.: Изд-во
Гос. Эрмитажа, 2011.
Засецкая 2005
Засецкая И. П. Хронология стеклянных колбообразных сосудов из Боспорского некрополя
позднеантичного и раннесредневекового периодов // Боспорские исследования. Вып. X. 2005.
Засецкая 2008
Засецкая И. П. Стеклянная посуда некрополя
Боспора второй половины IV-рубежа VI-VII вв.
н. э. (из собрания Государственного Эрмитажа).
(Боспорские исследования. Вып. XX). Симферополь, 2008.
Ивакин, Иоаннисян, Елшин 2010
Ивакин Г. Ю., Иоаннисян О. М., Елшин Д. Д. Архитектурно-археологические исследования Десятинной церкви в 2009 г. // Боспорские чтения.
Вып. IX. 2010. С. 169–175.
Иванов 2003
Иванов С. А. Византийское миссионерство.
Можно ли сделать из «варвара» христианина?
М., 2003.
Иеромонах Дорофей (Дбар), Моисеева 2008
Иеромонах Дорофей (Дбар), Моисеева С. А. Евстафий Апсильский // ПЭ. Т. 17., М., 2008. С. 310–
311.

Закарая, Леквинадзе 1974
Закарая П. П., Леквинадзе В. А. Археологические
раскопки в Гудава в 1971 г. // Археологические
экспедиции Государственного Музея Грузии.
Вып. 3. 1974.
Залесская 1971
Залесская В. Н. К вопросу о датировке некоторых групп сирийских культовых предметов (по
материалам бронзового литья Эрмитажа) // ПС.
Вып. 23. 1971. С. 84–91.
Залесская 1972
Залесская В. Н. Сирийское бронзовое кадило из
Ургута // Средняя Азия и Иран. Сборник статей.
Л., 1972. С. 57–60.
Залесская 2006
Залесская В. Н. Памятники византийского прикладного искусства IV–VII веков. Каталог коллекции. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2006.
Залесская 2011
Залесская, В. Н. Памятники византийского при-

415

Иловайский 1916
Иловайский Д. Всероссийские археологические
съезды // Сборник статей в честь графини П. С.
Уваровой. 1885-1915. М., 1916.
Императорское Московское археологическое
общество 1915
Императорское Московское археологическое
общество в первое 50-летие его существования
(1864–1914). Т. 2 / Ред. П. С. Уварова, И. Н. Бороздин. М., 1915.
Инаишвили 1991
Инаишвили Н. А. Петра – Цихисдзири? Тбилиси,
1991.
Инаишвили 1993
Инаишвили Н. А. Археологические памятники
Цихисдзири I–IV вв. (Памятники Юго-Западной Грузии, XXI). Тбилиси, 1993.
Инал Ипа 1976
Инал Ипа Ш. Д. Вопросы этно-культурной истории абхазов. Сухуми, 1976.

Ингороква 1956
Ингороква П. Гиорги Мерчуле. Тбилиси, 1956 (на
груз. яз.).

груз. яз.).

Иоаннисян 2011
Иоаннисян О. М. О роли архитектуры Первого Болгарского царства в становлении древнерусского зодчества (конец X в.) // Балканский сборник. К XXII Международному конгрессу византинистов. София, 22–27 августа
2011 года (Труды Гос. Эрмитажа, LVII). СПб.,
2011.

Каухчишвили 1951
Каухчишвили Т. Греческие надписи в Грузии.
Тбилиси, 1951 (на груз. яз.).
Кация 1963
Кация А. К. Илори. Тбилиси. 1963.
Кация 1967
Кация А. К. Памятники архитектуры в долине
Цкуара // Материалы по археологии Абхазии /
Ред. М. М. Трапш. Тбилиси, 1967. С. 65–72.

Иоселиани 1850
Иоселиани П. Города существовавшие и существующие в Грузии. Тифлис, 1850.

Кварчия 1985
Кварчия В. Е. Ойконимы Абхазии в письменных
источниках. Сухуми, 1985.

Искусство Абхазского царства 2011
Искусство Абхазского царства VIII–XI веков.
Христианские памятники Анакопийской крепости / Отв. ред и сост. Е. Ю. Ендольцева. СПб.,
2011.

Кварчия 2002
Кварчия В. Е. Апсны атопонимика. Сухум, 2002
(на абх. яз.).

Историческая записка 1890
Историческая записка о деятельности Императорского Московского Археологического Общества за первые 25 лет существования. Памяти
Графа А. С. Уварова / Ред. П. С. Уварова. М., 1890.
Казарян 2012
Казарян А. Ю. Церковная архитектура стран Закавказья VII века: формирование и развитие
традиции. Т. 1. М.: Locus Standi, 2012.
Казарян 2016
Казарян А. Ю. Анийский Археологический институт. Диапазон деятельности и основы достижения успеха // ВВИА. 7, 2. 2016. С. 9–27.
Казарян, Белецкий 2009
Казарян А. Ю., Белецкий Д. В. Тхаба-Ерды: к вопросу о датировке церкви и ее месте в средневековом зодчестве Кавказа // Вестник Археологического Центра. Вып. 3. Назрань, 2009.
Каргер 1947
Каргер М. К. К вопросу об убранстве интерьера
в русском зодчестве домонгольского периода //
Труды Всероссийской Академии Художеств. Л.,
1947.
Карпов 2007
Карпов С. П. История Трапезунтской империи.
СПб., 2007.
Картлис Цховреба 1955
Картлис Цховреба (Жизнь Грузии). Т. 1 / Перевод и изд. С. Каухчишвили. Тбилиси, 1955 (на

Кварчия 2006
Кварчия В. Е. Историческая и современная топонимия Абхазии (историко-этимологическое
исследование). Сухум, 2006.
Кекелидзе 1912
Кекелидзе К. Сведения грузинских источников
о преподобном Максиме Исповеднике // Труды
Киевской Духовной Академии. Т. 1 (41). 1912.
Кигурадзе, Лордкипанидзе, Тодуа 1987
Кигурадзе Н. Ш., Лордкипанидзе Г. А., Тодуа Т. Т.
Клейма XV легиона из Пицундского городища //
ВДИ. № 2. 1987. С. 88–92.
Кобахия, Хрушкова, Шамба 1987
Кобахия Б. С., Хрушкова Л. Г., Шамба С. М. Новая
раннехристианская церковь на городище Гюэнос (Абхазия) // № 2. ВДИ. 1987.
Коков 1974
Коков Д. Н. Адыгская (черкесская) топонимика.
Нальчик, 1974.
Коллекции 1912
Коллекции Кавказского музея Т. 1–6 / Ред. Г.
Радде. Тифлис, 1912.
Кондаков 1876
Кондаков Н. П. Древняя архитектура Грузии
(Труды Имп. Московского археологического общества, VI). М., 1876.
Кондаков 1890
Кондаков Н. П. Опись памятников древности в
некоторых храмах и монастырях Грузии, составленная по высочайшему повелению. Гру-

416

Кулаковский 1898а
Кулаковский Ю. Еще к вопросу о Вичине // ВВ. Т.
5, 3. 1898. С. 393–397.

зинские надписи прочитаны и истолкованы Д.
Бакрадзе. СПб., 1890.
Константин Багрянородный 1991
Константин Багрянородный. Об управлении
империей / Ред. Г. Г. Литаврин, А. П. Новосельцев. 2 изд. (Древнейшие источники по истории
народов СССР). М., 1991.
Корзухина, Пескова 2003
Корзухина Г. Ф., Пескова А. А. Древнерусские
энколпионы. Нагрудные керсты-реликварии
X-XIII вв. (РАН, ИИМК, Труды, 7). Санкт-Петербург: «Петербургское Востоковедение», 2003.
Коридзе, Абашидзе 2000
Коридзе Т. В., Абашидзе З. Д. Абхазский католикосат // ПЭ. Т. 1. 2000. Ст. 67–72.
Корниенко 2010
Корниенко В. В. К вопросу о времени создания,
перестроек и реконструкции первоначального вида декора нижнего яруса главного алтаря
Софии Киевской в свете новых эпиграфических
исследований // Архитектурное наследство.
2010. Т. 53. С. 5–21.
Кропоткин 1970
Кропоткин В. В. Римские импортные изделия в
Восточной Европе (I в. до н. э. –V в. н. э.). (САИ,
вып. Д1–27). М.: Наука, 1970.
Кузнецов 1977
Кузнецов В. А. Зодчество феодальной Алании.
Орджоникидзе, 1977.
Кузнецов 1992
Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Владикавказ, 1992.
Кузнецов 1993
Кузнецов В. А. Нижной Архыз в X-XII веках: к
истории средневековых городов Северного
Кавказа. Ставрополь, 1993.
Кузнецов 2002
Кузнецов В. А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. Владикавказ, 2002.
Кулаковский 1897а
Кулаковский Ю. Где был построен императором
Юстинианом храм для абазгов? // Археологические известия и заметки. Вып. 2. 1897.
Кулаковский 1897б
Кулаковский Ю. Где находилась Вичинская епархия константинопольского патриархата? // ВВ.
Т. 4,1. 1897. С. 315–336.

Кулаковский 1898б
Кулаковский Ю. Христианство у алан // ВВ. Т. V,
1–2. 1898. C. 1–19.
Лазарев 1986
Лазарев В. Н. История византийской живописи.
2 изд. М., 1986.
Латышев 1911
Латышев В. В. К истории христианства на Кавказе. Греческие надписи из Ново-Афонского
монастыря // Сборник археологических статей, поднесенных графу Бобринскому. СПб.,
1911.
Леквинадзе 1967
Леквинадзе В. А. Римский кирпич со штампом
из Цихисдзири // Сообщения Академии Наук
Грузии. №45, 3. 1967. С. 797–800.
Леквинадзе 1969
Леквинадзе В. А. «Понтийский лимес» // ВДИ. №
2. 1969. С. 75–93.
Леквинадзе 1970
Леквинадзе В. А. О древнейшей базилике Питиунта и ее мозаиках // ВДИ. № 2. 1970.
Леквинадзе 1973
Леквинадзе В. А. Монументальные памятники
Западной Грузии. I–VII вв. Автореферат дисс. д.
и. н. М., 1973.
Леквинадзе 1973
Леквинадзе В. А. О постройках Юстиниана в Западной Грузии // ВВ. Т. 34. 1973.
Леквинадзе 1987
Леквинадзе В. А. Массовый археологический материал VII-XI вв., обнаруженный в Нокалакевском городище в 1978–1982 гг. // НокалакевиАрхеополис. 1978–1982. Тбилиси, 1987.
Летопись Картли 1982
Летопись Картли / Пер. и изд. Г. В. Цулая. (Памятники грузинской исторической литературы,
4). Тбилиси, 1982.
Ломоури 1957
Ломоури Н. Ю. Из исторической географии древней Колхиды // ВДИ. № 4. 1957.
Ломоури 1981
Ломоури Н. Ю. Грузино-римские взаимоотношения. Тбилиси, 1981.

417

Ломоури 1986
Ломоури Н. Ю. К выяснению некоторых сведений
Notitia Dignitatum и вопрос о так называемом
понтийском лимесе // ВВ. Т. 46. 1986. С. 59–74.
Ломтатидзе 1964
Ломтатидзе Г. Е. С. Такайшвили // СА. № 3. 1964.
С. 165–169.
Лордкипанидзе 1991
Лордкипанидзе Г. А. Бичвинтское городище.
Тбилиси, 1991 (на груз. яз.).
Лордкипандзе 1978
Лордкипандзе И. Г. Роспись придела Вамека Дадиани в Хоби // Средневековое искусство. Русь,
Грузия / Ред. Г. В. Алибегашвили и др. М., 1978.
С. 131–144.
Лордкипанидзе 1992
Лордкипанидзе И. Роспись в Цаленджихе. Тбилиси, 1992.
Лордкипанидзе 1988
Лордкипанидзе М. Д. Абхазское царство (ЭгрисАпхазети) // Очерки истории Грузии. Т. 2. Грузия в IV–X вв. / Ред. М. Д. Лордкипанидзе, Д. Л.
Мусхелишвили. Тбилиси, 1988.
Лордкипанидзе 2001
Лордкипанидзе О. О первом упоминании города
Фасиса в письменных источниках // ВДИ. № 3.
2001. С. 113–127.
Майко 2005
Майко В. В. Плитовые некрополи средневековой Сугдеи VIII–XV вв. // Сугдейский Сборник.
II. Киев; Судак, 2005.
Макарова 2005
Макарова Т. И. Церковь Святой Богородицы в
Тмутаракани // МАИЭТ. Вып. XI. 2005. С. 377–
405.
Малахов 1992
Малахов С. Н. К вопросу о локализации епархиального центра в Алании // Alanica I: аланы, Западная Европа и Византия. Владикавказ, 1992.
Малахов 2012
Малахов С. Н. Некоторые вопросы церковной археологии Северного Кавказа // Проблемы и перспективы исследования церковной истории Северного Кавказа. Материалы
4 Свято-Игнатиевских чтений. Ставрополь,
11–12 мая 2011 г. Вып. 2. Ставрополь, 2012.
С. 193–210.

Малахов 2013
Малахов С. Н. Средневековые энколпионы и
кресты-тельники из Верхнего Прикубанья //
Древности Западного Кавказа. Вып. 1 / Ред. Н. Е.
Берлизов и др. Краснодар, 2013. С. 179–190.
Малахов, Рудницкий 2012
Малахов С. Н., Рудницкий Р. Р. Новые предметы
средневековой христианской мелкой пластики
из Кабардино-Балкарии. Историко-археологический альманах. Вып. 11. Армавир; Краснодар;
Москва, 2012. С. 119–139.
Марр 1907
Марр Н. Я. Ереруйкская базилика, армянский
храм V–VI вв. // ЗВОРАО. Вып. 18, 1. 1907.
Марр 1908
Марр Н. Я. Новые археологические данные
о постройках типа Ереруйкской базилики //
ЗВОРАО. Вып. 19,1. 1908.
Марр 1909
Марр Н. Я. По поводу работ архитектора Т. Тораманяна «О древнейших формах Эчмиадзинского храма» // ЗВОРАО. Вып. 19,2. 1909.
Марр 1911
Марр Н. Я. Дневник поездки в Шавшетию и
Кларджетию (Тексты и разыскания по армяногрузинской филологии VII). СПб., 1911.
Марр 1914
Марр Н. Я. О датировке ктиторской надписи
храма в Текоре // ХВ. Т. 3, 1. 1914. С. 56–71.
Марр 1933–1937
Марр Н. Я. Избранные труды. Т. 1–5. М.–Л.,
1933–1937.
Марр 1934
Марр Н. Я. Ани. Книжная история города и раскопки на месте городища. М. –Л., 1934.
Марр 1995
Марр Н. Я. Кавказский культурный мир и Армения / Гл. ред. П. Мурадян. Ереван, 1995.
Марр, Смирнов 1931
Марр Н. Я., Смирнов А. Я. Вишапы. (Труды
ГАИМК, 1). Л., 1931.
Материалы по археологии 1916
Материалы по археологии Кавказа. Т. XIII / Ред.
П . С. Уварова, Х. И. Кучук-Иоанесов. М., 1916.
Матиане Картлиса 1976
Матиане Картлиса / Пер. и изд. М. Лордкипанидзе. Тбилиси, 1976.

418

Меликишвили 1959
Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии.
Тбилиси, 1959.

Оболенский 1998
Оболенский Д. Византийское содружество наций
/ Ред. С. А. Иванов. М., 1998.

Меликсет-Беков 1915
Меликсет-Беков Л. Древнейшая Пицунда у Понта Евксинского // ЗООИД. Вып. 36. 1915.

Овчаров, Ваклинова 1978
Овчаров Д., Ваклинова М. Ранновизантийски паметници от България. IV–VII век. София, 1978.

Меписашвили 1965
Меписашвили Р. Гелати. Тбилиси, 1965.

Овчинникова 1997
Овчинникова Б. Б. Итоги полевых исследований
Лооской археологической экспедиции Уральского государственного университета им. А. М. Горького (1987-1996 гг.) // Археология, архитектура
и этнокультурные процессы Северо-Западного
Кавказа. Материалы конференции, посвященной
итогам исследования Лооской археологической
экспедиции Уральского Государственного университета в Лазаревском районе г. Сочи. (1987–
1997 гг.). 14–16 февр. 1997, Екатеринбург / Ред. Б.
Б. Овчинникова. Екатеринбург, 1997. С. 7–33.

Меч и златник 2012
Меч и златник. К 1150-летию зарождения Древнерусского государства. Каталог выставки / Ред.
Д. В. Журавлев, В. В. Мурашева. М., 2012.
Милованова 2014
Милованова Н. А. Абхазия христианская. Сухум,
2014.
Молодин 2005
Молодин В. И. Европейские кресты-тельники //
Ставрографический сборник. Кн. 3. Крест как
личная святыня / Ред. и сост. С. В. Гнутова. М.:
Изд-во Московской патриархии «Древлехранилище», 2005.
Мошин 1932
Мошин В. А. Николай, епископ Тмутороканский
// Seminarium Kоndakovianum. Т. 5. 1932. С. 47–62.
Муравьев 1848
Муравьев А. Грузия и Армения. Вып. 3. СПб., 1848.
Муравьев 1988
Муравьев С. Н. Заметки по исторической географии. Плиний о населении Кавказа // Вестник
древней истории. № 1. 1988. С. 156–161.
Николаева 1983
Николаева Т. В. Древнерусская мелкая пластика
из камня XI–XV вв. (САИ, вып. Е 1–60). М.: Наука, 1983.
Новаковская-Бухман 2013
Новаковская-Бухман С. М. Произведения византийского прикладного искусства в коллекции
Русского музея // Византия в контексте мировой культуры. Сборник научных трудов, посвященных памяти А. В. Банк (1906–1984) / Ред. В.
Н. Залесская (Труды Гос. Эрмитажа, LXIX). СПб.:
Изд-во Гос. Эрмитажа. Санкт-Петербург, 2013.
С. 156–192.
Новосельцев 1990
Новосельцев А. П. Хазарское государство и его
роль в истории Восточной Европы и Кавказа.
М., 1990.

Овчинникова 2007
Овчинникова Б. Б. Средневековый храм в поселке Лоо, город Сочи // Проблеми прабългарската
история и култура. Вып. 4–1. Сборник в памет
на ст. н. с. I ст. д. и. н. Димитър Ил. Димитров.
Варна, 22–24. 04. 2004. София, 2007. С. 471–476.
Овчинникова 2010
Овчинникова Б. Б. Лооский храм Большого Сочи
// Диалог культур и народов средневековой Европы. К 60-летию со дня рождения Е. Н. Носова.
СПб., 2010. С. 396–411.
Орлов-Кретчмер 2014
Орлов-Кретчмер А. С. Образы Абхазии. XIX—
первая треть XX века. Т. 1–3. М., 2014.
Павлинов 1893
Павлинов А. М. Экспедиция на Кавказ 1888 года.
Путевые заметки, (Материалы по археологии
Кавказа, III). М., 1893. С. 1–91.
Пачулия 1968
Пачулия В. П. Исторические памятники Абхазии, их значение и охрана. М., 1968.
Перевалов 1999
Перевалов С. М. «Тактика» Арриана: военный
опыт народов Кавказа и Восточной Европы глазами греческого философа и римского офицера
// Древнейшие государства Восточной Европы.
1996-1997 / Ред. А. В. Подосинов. М., 1999.
Перфильева 2000
Перфильева Л. А. Аланская епархия // ПЭ. Т. 1. М.,
2000. Ст. 440–444.

419

Перфильева 2013
Перфильева Л. А. Альбом рисунков художника и
археолога Д. М. Струкова как исторический источник для изучения христианских древностей Северного Кавказа // Актуальные вопросы истории
христианства на Северном Кавказе. Материалы
Международных Свято-Игнатиевских чтений. Г.
Ставрополь, 14 мая 2013 г. / Ред. Игум. Алексий
(Смирнов) и др. Ставрополь, 2013. С. 82–88.
Пескова 2001
Пескова А. А. Паломнические реликвии Святой
Земли в древнерусском городе // Пилигримы.
Историко-культурная роль паломничества. К
XX Международному конгрессу византинистов
(Париж, 19–25 августа 2001 г.). Сб. научных трудов / Ред. В. Н. Залесская. СПб., 2001.
Плетнева 2003
Плетнева С. А. Города Таманского полуострова
в конце VIII-XII веках. Таматарха-Тьмутаракань
// Крым, Северо-Восточное Причерноморье и
Закавказье в эпоху средневековья. IV-XIII века.
/ Ред. Т. И. Макарова, С. А. Плетнева. М., 2003.
Подосинов 2002
Подосинов А. В. Восточная Европа в римской
картографической традиции: тексты, перевод,
комментарии. М., 2002.
Подосинов 2016
Подосинов А. В. О времени создания Певтингеровой карты // ВДИ. №4. 2016. С. 38–55.
Покровский 1882
Покровский Н. В. Археологические редкости Гелатского монастыря // ХЧ. Т. 1. 1882. С. 467–486.
Покровский 1887
Покровский Н. В. Миниатюры Евангелия Гелатского монастыря. СПб., 1887.
Программа 1889
Программа для исследования древностей Кавказа, составленная Императорским Московским Археологическим Обществом. М., 1889.
Прокопий Кесарийский 1993
Прокопий Кесарийский. Персидская война. Пер.
А. А. Чекаловой. М., 1993.
Прохоров 1862
Прохоров В. А. О священнических одеждах //
Христианские Древности и Археология / Изд. В.
Прохорова. Кн. 3. СПб., 1862.
Путешествия 1954
Путешествия русских послов XVI-XVII вв. Ста-

тейные списки / Ред. Д. С. Лихачев. М.; Л., 1954.
Раев, Беспалая 2005
Раев Б. А., Беспалая Н. Е. Новые исследования
раннехристианских храмов в Восточном Причерноморье // Материалы и исследования по
археологии Северного Кавказа / Ред. Е. И. Нарожный. Армавир. Вып. 5. 2005. С. 159–160.
Романов 1934
Романов К. К. Развалины храма римского типа
в Баш-Гарни // Известия ГАИМК. Вып. 100. 1934.
С. 635–654.
Ростовцев 1907
Ростовцев М. И. Надпись из Сухума // ЗООИД.
Вып. 21. 1907. С. 4–6.
Рчеулишвили 1983
Рчеулишвили Л. Д. Композиция трех крестов
в архитектурном декоре грузинских храмов
средневековья. Доклад на IV Международном
симпозиуме по грузинскому искусству. Тбилиси, 1983 (отдельная брошюра).
Рчеулишвили 1988
Рчеулишвили Л. Д. Купольная архитектура VIII–X
веков Абхазии. Тбилиси: Мецниереба, 1988.
Саканиа 2010
Саканиа С. М. Притвор зальной церкви в с. Джал
// Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников и культур Северного
Кавказа. XXVI «Крупновские Чтения» по археологии Северного Кавказа. Тезисы докладов. Магас, 2010. С. 317–319.
Саканиа 2014
Саканиа С. М. Типология апсид в раннесредневековых храмах Абхазии // Е. И. Крупнов и развитие археологии Северного Кавказа. XXVIII
Крупновские чтения. Материалы Международной научной конференции. Москва, 21–25
апреля 2014 г. М., 2014. С. 274–276.
Самушия 2002
Самушия Д. Баграта храм // ПЭ. Т. 4. 2002. С. 251.
Сапрыкин 2006
Сапрыкин С. Ю. Новая митридатовская катойкия на Боспоре // ВДИ. №2. 2006. С. 79–95.
Северов 1947
Северов Н. Памятники грузинского зодчества.
М., 1947.
Ситников, Ситникова 1970
Ситников Л. Л., Ситникова Л. Н. Отчет о резуль-

420

татах археологических разведок в окрестностях
города Сочи в 1970 г. // Архив Института Археологии РАН. Р–1. Д. 4203.

Торнау 1864
Торнау Ф. А. Воспоминания кавказского офицера. М., 1864 (перепеч.: М., 2000).

Скаков 2016
Скаков А. Ю. Археология в Абхазии в начале XXI
века: сотрудничество российских и абхазских
ученых // Абхазия в мировой истории и международных отношениях. Памяти В. Г. Ардзинба.
Посвящается 70-летию со дня рождения. Материалы международной научной конференции.
Сухум, 14–17 мая 2015 г. / Отв. ред. А. Ю. Скаков.
Сухум: АБИГИ; М: ИВ РАН. 2016. С. 74–135.

Трапш 1958
Трапш М. М. Археологические раскопки в Анакопии в 1957–1958 гг. // Труды АИЯЛИ. Вып.
XXIX. 1958. С. 121–157.

Смирнов 1934
Смирнов Я. А. Ахалгорийский клад. Тифлис, 1934.
Смирнов 1935
Смирнов Я. А. Цромская мозаика. Посмертное
издание. Тифлис, 1935.
Стеганцева, Рысин 2009
Стеганцева В. Я., Рысин М. Б. Императорская археологическая комиссия и исследование памятников Кавказа и Предкавказья // Императорская Археологическая Комиссия (1859–1917). К
150-летию со дня основания / Ред. В. В. Носов, А.
Е. Мусин. Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин,
2009. С. 661–782.
Такайшвили 1905–1915
Такайшвили Е. Археологические экскурсии, разыскания и заметки. Т. 1–5. Тифлис, 1905–1915.
Такайшвили 1909
Такайшвили Е. Христианские памятники. Экскурсия 1902 г. (МАК, XII). М., 1909.
Такайшвили 1938
Такайшвили Е. Археологическая экспедиция в
Кола-Олтиси и Чанглы. Париж, 1938 (на груз. яз.).
Тесленко 2016
Тесленко И. Б. Поливная керамика Крыма от эпохи Золотой Орды и генуэзской колонизации до
османских завоеваний: 120 лет исследований
(историографический очерк) // МАИАСК. Вып.
8. 2016. С. 92–160.
Тменов 1974
Тменов В. Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе, 1974.
Толстой, Кондаков 1892
Толстой И. И., Кондаков Н. П. Русскиe древности
в памятниках искусства. Вып. IV. Христианские
древности Крыма, Кавказа и Киева. СПб. 1892.

421

Трапш 1969
Трапш М. М. Сухуми в раннесредневековое время. // Трапш М. М. Труды. Т. 2. Сухуми, 1969. С.
285–362.
Трапш 1975
Трапш М. М. Труды. Т. 4. Сухуми, 1975.
Труды 1887
Труды V-го археологического съезда в Тифлисе.
1881 / Ред. П. С. Уварова. М., 1887.
Уваров 1910
Уваров А. С. Сборник. Материалы для биографии и статьи по теоретическим вопросам. Т. III.
Издан ко дню 25-летия со дня кончины / Ред. П.
С. Уварова. М., 1910.
Уварова 1887
Уварова П. С. Предисловие // Труды V-го археологического съезда в Тифлисе. 1881 / Ред. П. С.
Уварова. М., 1887 (б/паг.).
Уварова 1888
Уварова П. С. Губернские или областные музеи.
М., 1888.
Уварова 1891
Уварова П. С. Кавказ. Абхазия, Аджария, Шавшетия, Посховский участок. Путевые заметки. Ч. 2.
М., 1891.
Уварова 1894
Уварова П. С. Христианские памятники Кавказа.
М., 1894 (МАК, IV).
Уварова 1900
Уварова П. С. Могильники Северного Кавказа
(МАК, VIII). М., 1900.
Уварова 1902
Уварова П. С. Коллекции Кавказского музея. Т. 5.
Археология. Тифлис, 1902.
Уварова 1904а
Уварова П. С. Поездка в Пшавию, Хевсуретию и
Сванетию (МАК, X). М., 1904.
Уварова 1904б
Уварова П. С. Предисловие // Уварова П. С. Кав-

каз. Путевые заметки. Ч. 3. Рача, Горийский
уезд, горы Осетии, Пшавия, Хевсуретия и Сванетия. М., 1904. Б/паг.
Уварова 2005
Уварова П. С. Давно прошедшие счастливые дни
/ Ред. Н. Б. Стрижова. М., 2005 (Труды Государственного Исторического музея, Т. 144).
Уварова, Кучук-Иоанесов 1916
Уварова П. С., Кучук-Иоанесов Х. И. Материалы
по археологии Кавказа. Т. XIII. М., 1916.
Филимонов 1976
Филимонов Г. Д. Сванетия в археологическом
отношении. М., 1976.
Фоменко 2007
Фоменко И. К. Образ мира на старинных портоланах. Причерноморье, конец XIII–XVII в. М.,
2007.
Формозов 1993
Формозов А. А. А. С. Уваров и его место в истории
русской археологии // РА. № 3. 1993. С. 228–245.
Халпахчьян 1966
Халпахчьян О. Х. Архитектура Армении // Всеобщая история архитектуры. Т. III. М., 1966.

Хрушкова 1979б
Хрушкова Л. Г. Памятники круглой скульптуры
средневековой Абхазии // Известия АИЯЛИ. Т. 8.
1979. С. 72–73.

Хрушкова 1985
Хрушкова, Л. Г. Цандрипш. Материалы по раннехристианскому строительству в Абхазии. Сухуми: Алашара, 1985.
Хрушкова 1989
Хрушкова Л. Г. Сведения о памятниках села Лы-

Хрушкова 1995
Хрушкова Л. Г. Новая октогональная церковь в
Себастополисе и ее литургическое устройство
// Литургия, архитектура и искусство византийского мира. Труды XVIII конгресса византинистов и другие материалы, посвященные памяти
о. Иоанна Мейендорфа / Ред. К. К. Акентьев (Византинороссика, 1). СПб., 1995.
Хрушкова 1998
Хрушкова Л. Г. Лыхны. Средневековый дворцовый комплекс в Абхазии. М., 1998.
Хрушкова 2002
Хрушкова Л. Г. Раннехристианские памятники
Восточного Причерноморья. IV–VII вв. М.: Наука., 2002.

Хрушкова 2005а
Хрушкова Л. Г. О начале христианского Херсонеса Таврического: крестовидная церковь на
главном кладбище // Сугдейский сборник. Вып.
2 / Ред. Н. В. Куковальская. Киев-Судак, 2005. С.
393–420.

Хрушкова 1979а
Хрушкова Л. Г. Материалы по мелкой пластике
средневековой Абхазии // Материалы по археологии Абхазии. Тбилиси, 1979. С. 62–67.

Хрушкова 1984
Хрушкова Л. Г. Раннехристианские саркофаги из
Абхазии // ВВ. Т. 45. 1984. С. 207–210.

Хрушкова 1992
Хрушкова Л. Г. Архитектурный комплекс в селе
Алахадзы, Абхазия // Архитектурное Наследство. Т. 39. 1992. С. 56–63.

Хрушкова 2004
Хрушкова Л. Г. Христианские памятники Крыма
(состояние изучения) // ВВ. Т. 63. 2004. С. 167–194.

Хрушкова 1977
Хрушкова Л. Г. Моливдовул из Анакопии // Известия АИЯЛИ. Т. 5. 1977. С. 146–148.

Хрушкова 1980
Хрушкова Л. Г. Скульптура раннесредневековой
Абхазии. V–X века. Тбилиси, 1980.

хны у некоторых зарубежных авторов // Известия АИЯЛИ. Т. 15. 1989. С. 56–72.

Хрушкова 2005б
Хрушкова Л. Г. Рецензия: Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV–XIII века / Ред. Т. И. Макарова, С.
А. Плетнева. М., 2003 // Вестник РГНФ. №1 (38).
2005. C. 250–255.
Хрушкова 2006
Хрушкова Л. Г. Где находился Сотириуполис? Из
истории церковной организации Восточного
Причерноморья // Вестник РГНФ. №1 (42). 2006.
С. 45–57.
Хрушкова 2007
Хрушкова Л. Г. Крестовидные мартирии в Херсонесе Таврическом и на христианском Востоке:
начало традиции // Sacrum et Profanum. Небесные патроны и земные служители культа. Сборник научных трудов. III / Ред. Ю. А. Бабинов и
др. Севастополь, 2007. С. 211–226.

422

Хрушкова 2008а
Хрушкова Л. Г. О живописи раннехристианских
склепов в Крыму: сто лет после Михаила Ивановича Ростовцева // Труды Гос. Эрмитажа, XLII.
Византия в контексте мировой культуры. К столетию со дня рождения А. В. Банк. СПб., 2008. С.
121–132. 583.
Хрушкова 2008б
Хрушкова Л. Г. Питиус (Пицунда, Бичвинта) –
древнейший христианский центр Кавказа // ВВ.
Т. 67. 2008. С. 234–249.
Хрушкова 2009
Хрушкова Л. Г. Церковь в с. Лоо Краснодарского края: типология, декор, дата, архитектурный
контекст // Пятая Кубанская археологическая
конференция. Материалы конференции / Ред.
И. И. Марченко. Краснодар, 2009. С. 400–404.
Хрушкова 2010
Хрушкова Л. Г. Группа бронзовых литых крестов эпохи средних веков из Северо-Восточного Причерноморья // Проблемы хронологии и
периодизации археологических памятников и
культур Северного Кавказа. XXVI «Крупновские
Чтения» по археологии Северного Кавказа. Тезисы докладов / Ред. М. Б. Мужухоев и др. Магас:
ООО «Пилигрим», 2010. С. 345–348.
Хрушкова 2011а
Хрушкова Л. Г. Несколько предметов византийской эпохи из Исторического музея г. Сочи
Краснодарского края // Причерноморье в Средние века. VIII / Ред. С. П. Карпов. СПб., 2011. С.
169-197.
Хрушкова 2011б
Хрушкова Л. Г. Проконнесский мрамор в Херсонесе Таврическом: капители с тонким зубчатым
аканфом // ВВ. Т. 70. 2011. С. 174–191.
Хрушкова 2012а
Хрушкова Л. Г. Поздняя античность: понятие,
история, современный контекст // XIV Международная конференция по истории религии и
религиоведению. Севастополь, 27–31 мая 2012
г. Человек в мире религиозных представлений.
Тезисы докладов и сообщений. Севастополь,
2012. С. 66.
Хрушкова 2012б
Хрушкова Л. Г. 2012б. Полы opus sectile в Восточном Причерноморье, Крыму, Киеве: византийский контекст // Первые каменные храмы
Древней Руси. Материалы архитектурно-архео-

423

логического семинара, 22–24 ноября 2010 года
/ Научн. ред. Д. Д. Елшин (Труды Гос. Эрмитажа,
LXV). СПб., 2012. С. 34–59.
Хрушкова 2012в
Хрушкова Л. Г. Раскопки в Питиусе (совр. Пицунда): 2007–2009 гг. // Новейшие открытия в
археологии Северного Кавказа. Исследования
и интерпретации. XXVII Крупновские Чтения.
Материалы Международной конференции. Махачкала, 23–28 апреля 2012 г. Махачкала, 2012.
С. 394–397.
Хрушкова 2012г
Хрушкова Л. Г. Рецензия: B. Pitarakis. Les croixreliquaires pectorales byzantines en bronze. Paris,
2006 // ВВ. Т. 71 (96). 2012. С. 334–337.
Хрушкова 2013а
Хрушкова Л. Г. Базилика в Партенитах (Южный
Крым): мог ли быть в ней похоронен епископ
Иоанн Готский? // Климентовский Сборник.
Материалы VI Международной конференции
«Церковная археология»: Херсонес – город святого Климента / Отв. ред. Т. Ю. Яшаева. Севастополь, 2013. С. 384–408.
Хрушкова 2013б
Хрушкова Л. Г. Йозеф Стриговский и Йозеф
Вильперт в России: идеи, дискуссии, сотрудничество // Византия в контексте мировой культуры (Труды Гос Эрмитажа, LXIX). СПб.: Изд-во
Гос. Эрмитажа, 2013. С. 544–585.
Хрушкова 2013в
Хрушкова Л. Г. Прасковья Сергеевна Уварова –
выдающийся исследователь христианских памятников Кавказа // Актуальные вопросы истории христианства на Северном Кавказе. Материалы Международных Свято-Игнатиевских
чтений. Г. Ставрополь, 14 мая 2013 г. / Ред. Игум.
Алексий (Смирнов) и др. Ставрополь, 2013. С.
100–116.
Хрушкова 2014а
Хрушкова Л. Г. Краснодарский край – территория трех епархий Константинопольского патриархата (письменные и археологические свидетельства) // Современные проблемы изучения
истории Церкви. Сборник докладов международной конференции, МГУ им. М. В. Ломоносова, 7–8 ноября 2011 г. / Отв. ред. В. В. Симонов, Г.
М. Запальский. М.: Паломник, 2014. С. 378–400.
Хрушкова 2014б
Хрушкова Л. Г. Раннехристианские памятники

Северо-Восточного Причерноморья: раскопки
2001–2008 гг. // Православие в истории и культуре Северного Кавказа. Материалы VI Международных Свято-Игнатиевских чтений. Г.
Ставрополь, 14 мая 2014 г. / Ред. Игумен Алексий (Смирнов) и др. Ставрополь: Издательский
центр СтПДС, 2014. С. 111–137.

Хрушкова 2016г
Хрушкова Л. Г. Ранневизантийские капители
и другие элементы архитектурного декора из
Юго-Западного Крыма // Ученые записки Крымского федерального ун-та им. В. И. Вернадского.
Серия «История. Исторические науки». Т. 2 (68),
№ 2. 2016. С. 137–162.

Хрушкова 2014в
Хрушкова Л. Г. Средневековая поливная посуда
из Восточного Причерноморья //
Международный научный семинар «Поливная керамика
Причерноморья – Средиземноморья как иcточник по изучению византийcкой цивилизации».
Тезисы докладов. Севастополь, Россия, 5–8 сентября 2014 г. Севастополь, 2014. С. 122–126.

Хрушкова 2017а
Хрушкова Л. Г. Два памятника архитектуры в
Питиусе (Пицунда) в Абхазии (по материалам
раскопок 2007–2009 гг.) // Монументальное зодчество Древней Руси и Восточной Европы / Отв.
ред. О. М. Иоаннисян, научн. ред. Д. Д. Елшин.
(Труды Гос. Эрмитажа, т. 86). СПб.: Изд-во Гос.
Эрмитажа, 2017. С. 225–243.

Хрушкова 2015а
Хрушкова Л. Г. Абхазия в эпоху средних веков:
церковная организация и архитектура // Вестник Археологического центра. Вып. V. Назрань:
ООО «КЕП», 2015. С. 98–168.

Хрушкова 2017б
Хрушкова Л. Г. К дискуссии о времени строительства Мангупской базилики // МАИЭТ. Вып.
XХII. 2017. С. 107–138.

Хрушкова 2015б
Хрушкова Л. Г. Христианская, церковная и византийская археология: историография XV–
начала XXI в. // Введение в историю Церкви.
Ч. 2. Обзор историографии по общей истории
Церкви / Ред. В. В. Симонов. СПб.: Алетейя,
2015. С. 446–686.
Хрушкова 2016а
Хрушкова Л. Г. Византийская архитектура Херсонеса Таврического: история изучения, методы и результаты // ВВИА. Вып. 6, 1. 2016. С.
9–46.
Хрушкова 2016б
Хрушкова Л. Г. Епископская базилика Херсонеса Таврического: методы изучения, результаты, современный взгляд// Владимирский
Сборник. Материалы международных научных
конференций «I и II Свято-Владимирские чтения» / Отв. ред. В. В. Майко и Т. Ю. Яшаева, Калиниград: ИД «РОС-ДОАФК». 2016. С. 327–435.
Хрушкова 2016в
Хрушкова Л. Г. Поливная керамика эпохи Средневековья из Абхазии // Изучение и сохранение археологического наследия народов Кавказа, XXIX Крупновские чтения. Материалы
Международной научной конференции. Грозный, 18–21 апреля 2016 г. Грозный: Изд-во
Чеченского государственного университета,
2016. С. 247–250.

Хрушкова 2017в
Хрушкова Л. Г. Неопубликованные и мало известные предметы византийской эпохи из Абхазии и Краснодарского края // Искусство Христианского Мира. Т. 14. 2017. С. 68–85.
Хрушкова 2017г
Хрушкова Л. Г. Об одном маленьком юбилее:
изучение византийского мрамора в Херсонесе
Таврическом // Ученые Записки Крымского федерального университета им. В. И. Вернадского.
Серия «Исторические науки». Т. 3 (69), 2. 2017.
С. 147–168.
Хрушкова 2017д
Хрушкова Л. Г. Раннехристианский город: от Античности к Средневековью // Общая история
Церкви. Т. 1. От зарождения Церкви к Реформации. Кн. 2 / Ред. В. В. Симонов. М., Наука: 2017
(Труды исторического факультета МГУ, 78). С.
408–462
Хрушкова 2017е
Хрушкова Л. Г. Раннехристианский комплекс в
Себастополисе в Абхазии: купольный октогон и
базилика // Труды Гос. Эрмитажа. Т. 89 / Ред. В.
Н. Залесская и др. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа,
2017. С. 190–222.
Хрушкова 2017ж
Хрушкова Л. Г. Распространение христианства
в Колхиде: письменные источники и свидетельства памятников // Православие в истории
и культуре Северного Кавказа: вопросы источ-

424

никоведения и историографии. Материалы VII
международных Свято-Игнатиевских чтений.
Вып. 1. Ставрополь: Издательский центр СтДС,
Дизайн-Студия Б, 2017. С. 126–173.
Хрушкова 2017з
Хрушкова Л. Г. Херсонес Таврический: архитектурный декор «базилики 1935» // ВВИА.
Вып. 9, 2. 2017. С. 41–70.
Хрушкова, Василиненко 2014
Хрушкова Л. Г., Василиненко Д. Э. Самая древняя церковь на территории России: базилика
Лесное-1 близ Адлера в Краснодарском крае
// Cовременные проблемы изучения истории
Церкви: Сборник докладов международной
конференции. МГУ им. М. В. Ломоносова, 7–8
ноября 2011 г. / Отв. ред. В. В. Симонов, Г. М.
Запальский. М.: Паломник, 2014. С. 367–377.

мянский храм V–VI вв. // ЗВОРАО. Т. 18, 1.1907.
Чубинашвили 1908
Чубинашвили Г. Н. Новые археологические данные о постройках типа Ереруйкской базилики
// ЗВОРАО. Т. 19,1. 1908.
Чубинашвили 1909
Чубинашвили Г. Н. По поводу работ архитектора Т. Тораманяна «О древнейших формах
Эчмиадзинского храма» // ЗВОРАО. Т. 19,2.
1909.
Чубинашвили 1915
Чубинашвили Г. Н. Саорбисская церковь // ХВ.
Т. 4, 2. 1915. С. 180–190.
Чубинашвили 1917
Чубинашвили Г. Н. Церковь близ селения Болнис-Капанакчи // ХВ. Т. 5, 3. 1917. С. 217–220.

Хрушкова, Симонов 2012
Хрушкова Л. Г., Симонов В. В. Археологические
и эпиграфические источники // Введение в общую историю Церкви. Часть 1. Обзор источников по общей истории Церкви / Ред. В. В. Симонов. М.: Изд-во Московского ун-та, 2012. С.
569–683.

Чубинашвили 1918
Чубинашвили Г. Н. Отчет Анийского музея
древностей за 1916 г. // Анийские древности.
Вып. 3. Петроград, 1918.

Цицишвили 1977
Цицишвили И. Бичвинтис сакулто нагэгобата
комплэкси // Великий Питиунт / Ред. А. Апакидзе. Т. 2. Тбилиси, 1977 (на груз. яз.).

Чубинашвили 1966
Чубинашвили Г. Н. Архитектура Грузии // Всеобщая история архитектуры. Т. III. М., 1966. С.
300–375.

Чангова 1984
Чангова И. Двуетажна църква-гробница (църква № 5) от Перник (XI–XII) // Сборник в памет
на проф. С. Ваклинов. София, 1984. С. 198–203.

Чубинашвили 1969
Чубинашвили Г. Н. Цроми. Из истории грузинской архитектуры первой трети VII в. Тбилиси,
1969.

Чачхалия 2013
Чачхалия Д. К. Абхазская школа византийской
архитектуры (к постановке вопроса о принципах абхазкого храмостроения в IX-XIII вв.) //
Третья Абхазская международная археологическая конференция, посвященная памяти Г.
К. Шамба. Проблемы древней и средневековой
археологии Кавказа. Материалы конференции, 28 ноября–1 декабря 2011 года, г. Сухум.
Сухум, 2013. С. 302–314.

Чубинашвили 1970
Чубинашвили Г. Н. Одна из древнейших трехцерковных базилик Квемо Картли // Чубинашвили Г. Н. Вопросы истории искусства. Т. 1.
Тбилиси, 1970. С. 108–115.

Чичуров 1980
Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения. Хронография Феофана, «Бревиарий»
Никифора. М., 1980.
Чубинашвили 1907
Чубинашвили Г. Н. Ереруйкская базилика, ар-

Чубинашвили 1956
Чубинашвили Г. Н. Архитектура Кахетии. Текст.
Т. 2. Тбилиси, 1956.

Чхаидзе 2008
Чхаидзе В. Н. Таматарха. Раннесредневековый
город на Таманском полуострове. М., 2008.
Чхаидзе 2013
Чхаидзе В. Н. Зихская епархия: письменные и
археологические свидетельства // ΧΕΡΣΩNΟΣ
QΕΜAΤA: «империя» и «полис». Сборник научных трудов / Ред. Н. А. Алексеенко. Севастополь, 2013. С. 47–68.
Чхаидзе, Черкасов 2014
Чхаидзе В. Н., Черкасов А. Н. Бронзовый литой

425

крест из окрестностей Хумары // Крупнов и развитие археологии Северного Кавказа. XXVIII
Крупновские чтения. Материалы Международной конференции. Москва, 21–25 апреля 2014 г.
М., 2014. С. 399–400.

Шервашидзе 1983
Шервашидзе Л. А. Средневековый монастырский ансамбль в деревне Бомборы. Доклад на
IV Международном конгрессе по грузинскому
искусству. Тбилиси, 1983 (отдельная брошюра).

Шамба 1970
Шамба Г. К. Аххачарраху – древний могильник
нагорной Абхазии. Сухуми, 1970.

Шмерлинг 1962
Шмерлинг Р. О. Малые формы в архитектуре
средневековой Грузии. Тбилиси, 1962.

Шамба 1985
Шамба С. М. Клад византийских монет из Сухуми // Известия АИЯЛИ. Т. XIII. 1985. С. 78–85.

Шмерлинг 1969
Шмерлинг Р. О. Архитектурные памятники района древних селений Адзикви и Бза // МАЦНЕ
(Вестник отделения общественных наук АН
Грузинской СССР. Серия истории, археологии,
этнографии и истории искусства). № 2. 1969.

Шамба 1987
Шамба С. М. Монетное обращение на территории Абхазии (V в. до н. э. – XIII в. н. э.). Тбилиси,
1987.
Шамба 1998
Шамба С. М. Политическое, социально-экономичское и культурное положение древней и
средневековой Абхазии по данным археологии
и нумизматики (VI в. до н. э. – XIII в. н. э.). Ереван, 1998. С. 9–12.
Шелковников 1974
Шелковников Б. А. Два флакона горного хрусталя
из находок в Абхазии // Труды Абхазского государственного музея. Т. 4. Тбилиси, 1974. С. 186–193.
Шервашидзе 1959
Шервашидзе Л. А. Церковь в селе Акапа (Одиши)
около Сухуми // Труды АИЯЛИ. Т. 30. 1959. С.
115-120.
Шервашидзе 1971
Шервашидзе Л. А. Цкелкари (Ацкар) // Материалы по археологии Абхазии / Ред. М. М. Трапш.
Тбилиси, 1971. С. 39–63.
Шервашидзе 1975а
Шервашидзе Л. А. Работы в Гудаутском районе
Абхазии // АО 1974 года. М., 1975. С. 464–465.
Шервашидзе 1975б
Шервашидзе Л. А. Резные камни церкви на холме
Арасараху // Известия АИЯЛИ. Т. 4. 1975. С. 81–96.
Шервашидзе 1979
Шервашидзе Л. А. Археологические раскопки
в крепости Абаанта // Полевые и археологические исследования в Грузии в 1976 году. Тбилиси, 1979. С. 223–224.
Шервашидзе 1980
Шервашидзе Л. А. Средневековая монументальная живопись в Абхазии. Тбилиси, 1980.

Эвлия Челеби 1983
Эвлия Челеби. Книга Путешествия / Изд., пер. А.
Желтяков, М. Зулалян, Г. Путуридзе. Т. 3 (Памятники литературы народов Востока. Переводы,
6). М., 1983.
Якобсон 1972
Якобсон А. Л. О дате большого храма в Пицунде,
Абхазия // КСИА. Вып. 132. Археология Кавказа
и Средней Азии. М., 1972. С. 38–45.
Якобсон 1984
Якобсон А. Л. Мозаичный пол X в. в Херсонесе
(Херсоне) // Памятники культуры. Новые Открытия. 1982. Л., 1984. С. 504–512.
Agathangelos 1976
Agathangelos. History of the Armeniens / R. W.
Thomson (Transl. and Comment.). Albany, 1976.
Agathiae Myrinaei 1967
Agathiae Myrinaei Historiarum Libri quinque / R.
Keydell (ed.). (Corpus fontium historiae byzantinae,
II). Berlin, 1967.
Ahrweiler 1971
Ahrweiler H. Recherches sur l’administration de
l’Empire Byzantin aux IXe–XIе siècles // Ahrweiler
H. Études sur les structures administratives et
sociales de Byzance. Variorum Reprints. CS 5. VIII.
London, 1971.
Alexidze 2000
Alexidze Z. La construction de la ΚΛΕΙΣΟΥΡΑ
d’après le nouveau manuscrit sinaïtique № 50 //
T&Mbyz. T. 13. 2000. P. 673–681.
Allen 1981
Allen P. Evagrius Scholasticus the Church Historian.
Louvain, 1981 (Spicilegium Sacrum Lovanensiae,
Études et Documents, 4).

426

Al-Houdalieh 2008 (2009).
Al-Houdalieh S. H. A. Ottoman Clay Tobacco Pipes
// LA. T. 58. 2008 (2009). P. 455–478.
Alliata 1994a
Alliata E. Ceramica romana, bizantina e araba //
Piccirillo M., Alliata E. Umm Al-Rasas. Mayfa’ah. I.
Gli scavi del complesso di Santo Stefano (Studium
Biblicum Franciscanum. Collectio Maior, 28).
Jerusalem: Studium Biblicum Franciscanum, 1994.
Alliata 1994b
Alliata E. I reliquari e altri elementi architettonici
// Piccirillo M., Alliata E. Umm Al-Rasas. Mayfa’ah.
I. Gli scavi del complesso di Santo Stefano (Studium
Biblicum Franciscanum. Collectio Maior, 28).
Jerusalem: Studium Biblicum Franciscanum, 1994.
Alpago Novello, Beridze,
Lafontaine-Dosogne 1980
Alpago Novello A., Beridze V., Lafontaine-Dosogne J.
Art and Architecture in Medieval Georgia. Louvainla-Neuve, 1980.
Alpago Novello, Ieni 1980.
Alpago Novello A., Ieni G. Catalogue // Alpago
Novello A., Beridze V., Lafontaine-Dosogne J. Art
and Architecture in Medieval Georgia. Louvain-laNeuve, 1980.
Alparslan-Doğan 2008
Alparslan-Doğan S. La sculpture byzantine en Lycie
et à Antalya: sa place dans l’évolution de l’art
byzantin // La sculpture byzantine VII –XII siècles.
Actes du Colloque international d’Athènes, 6–8
septembre 2000. Athènes, 2008. P. 128–129.
Arriano 1958
Arriano. Periplo del Ponto Eusino / A cura di G.
Marenghi (Collana di studi Greci, XXIX). Napoli,
1958.
Arrien 1995
Arrien. Périple du Pont Euxin / A. Silberman (éd.).
Paris, 1995.
Arubas, Goldfus 1995
Arubas B., Goldfus H. Jerusalem. Binyane Ha’umma
// Excavations and Surveys in Israel. Vol. 13. 1995.
Assfalg 1995
Assfalg J. Georgien II: Kirchengeschichte // LThK.
Bd. 4. 1995. Sp. 490–491.
Bank 1967
Bank A. V. Quelques problèmes des arts mineurs
byzantins au XI siècle // Proceeding of the XIII
International Congress of Byzantine Studies

427

(Oxford, 5–10 September 1966). New York; Toronto,
1967. P. 324–241.
Barral I Altet 2010
Barral I Altet X. Le décor du pavement au Moyen
Âge. Les mosaïques de France et d’Italie (Collection
de l’École Française de Rome, 429). Rome, 2010.
Baschmakoff 1948
Baschmakoff A. La synthèse des Périples Pontiques:
Méthode de précision en paléo-ethnologie (Études
d’ethnographie, de sociologie et d’ethnologie, III).
Paris, 1948.
Belke, Soustal 1995
Belke K. und Soustal P. Űbersetzt, eingeleitet und
erklärt, Konstantinos Porphyrogennetos. Die De
Administrando Imperio genannte Lehrschrift des
Kaisers Konstantinos Porphyrogennetos für seinen
Sohn Romanos. Die Byzantiner und ihre Nachbarn
(Byzantinische Geschichtsschriftsschreiber, XIX).
Wien, 1995.
Bénazeth 2002
Bénazeth D. Catalogue général du Musée copte du
Caire. I. Objets en métal (Mémoires de l’Institut
Français d’archéologie Orientale, 119). Le Caire,
2002.
Beridze 1975
Beridze V. L’architecture géorgienne à coupole de
la seconde moitié du Xe siècle à la fin du XIIIe
(caractérisriques générales) // Bedi Kartlisa. T. 3.
1975. P. 244–255.
Berti, Gelichi 1997
Berti G. and Gelichi S. “Zeuxippus Ware” in Italy
// Materials Analysis of Byzantine Pottery / H.
Magiure (ed.). Washington, D. C., 1997.
Bishop, Coulston 2006
Bishop M. C. and Coulston J. C. N. Roman Military
Equipment from the Punic Wars to the Fall of
Rome. Oxford, 2006.
Bocharov, Maslovsky, Sitdikov 2015
Bocharov S., Maslovsky A., Sitdikov A. The Beginning
of the Glazed Ceramics Production in the Southeast
Crimea During the Last Quarter of the 13 Century –
the First Quarter of the 14 Century // Dacia, N. S. T.
LIX. 2015. P. 329–336.
Bospačieva 2005
Bospačieva
M.
Spätantike
(frühchristliche)
Denkmäler in Philippopolis (Plovdiv, Bulgarien) //
Mitteilungen zur Christlichen Archäologie. Bd. 11.
2005.

Braund 1994
Braund D. Georgia in Antiquity. A History of
Colchis and Transcaucasian Iberia. 550 B. C. – AD
562. Oxford, 1994.

Pottery: A Study on Provenance and Manufacture
// Cypriot Medieval Ceramics. Reconsiderations
and New Perspectives / D. Papanikola-Bakirtzi and
N. Coureas (eds). Nicosia, 2014. P. 279–298.

Brosset 1849a
Brosset M. F. Histoire de la Géorgie depuis l’Antiquité jusqu’au XIXe siècle. 1e partie: Histoire ancienne jusqu’en 1649 de J. C. Saint-Pétersburg,
1849.

Chronicon Paschale 1989
Chronicon Paschale, 284–628 / M. and M. Whitby
(Transl.). Liverpool, 1989.

Brosset 1849b–1851
Brosset M. Rapports sur un voyage archéologique
dans la Géorgie et dans l’Arménie, exécuté en 18471848. Saint-Pétersburg, 1849-1851.

Comtesse Ouvaroff 1904
[La] Comtesse Ouvaroff. Aperçu sommaire du
développement des sciences archéologiques en
Russie // Recueil de Mémoires publié par la Société
des antiquaires de France à l’occasion de son
Centenaire. Paris, 1904. Р. 1–11 (Extrait).

Brüx 2008
Brüx R. Faltkapitelle. Untersuchungen zur
Bauskulptur Konstantinopels. Langenweissbach:
Beier und Beran, 2008.

Constantinus Porphyrogenetus 1949
Constantinus Porphyrogenetus. De Administrando
Imperio / Gy. Moravčik (ed.), R. J. H. Jenkins (Transl.).
Budapest, 1949.

Bryer, Winfield 1985
Bryer A., Winfield D. The Byzantines Monuments
and Topography of the Pontos (Dumbarton Oaks
Studies, 20). Washington, 1985.

Ćus-Rukonić 1991
Ćus-Rukonić J. Predromanička, protoromanička
i ranoromanička skulptura na otocima Cresu i
Lošinju. Cres, 1991.

Burić 1993
Burić T. Posljednji salonitanski klesari. Geneza
predromaničke sculpture splitsko-trogirskog kruga
// Disputationes Salonitanae, IV: Starohrvatski
Solin. Split, 1993.

D’Angela С. 1990
D’Angela С. Architettura paleocristiana in Puglia
// XXXVII Corsi di cultura sull’arte Ravennate e
Bizantina. Ravenna, 30 Marzo – 4 Aprile 1990.
Ravenna, 1990. P. 147–168.

Byzantium 2008
Byzantium. 330–1453. Catalogue of the Exhibition.
25 oct. 2008 – 22 march 2009 / R. Cormack, M.
Vassilaki (eds.). London, 2008.

Dagron 1974
Dagron G. Naissance d’une capitale. Constantinople
et ses installations de 330 à 451 (Bibliothèque
Byzantine, 7). Paris, 1974 (2e éd.: Paris, 1984).

Campbell 1988
Campbell Sh. The Mosaics of Antioch (Subsidia
Mediaevalia, 15). Toronto, 1988.

Dagron 1993
Dagron G. L’Église et l’État (milieu IXe – fin Xe
siècle) // Histoire du christianisme des origines à
nos jours. T. IV / G. Dagron, P. Piché, A. Vauchez
(éds). Paris, 1993. P. 167–240.

Canard 1971
Canard M. L’aventure caucasienne du spathaire
Léon le future empereur Léon III // RÉArm. N. S. T.
8. 1971. P. 353–357.
Caseau 2007
Caseau B. Incense and Fragrances: from House to
Church. A Study of the Introduction of Incense in
the Early Byzantine Christian Churches // Material
Culture and Well-Being in Byzantium (400–
1453) / M. Grünbart, E. Kislinger, A. Muthesius,
D. Ch. Stathakopoulos (eds). Wien: Verlag der
Österreichischen Akademie der Wissenschaften,
2007. P. 75–92.
Charalambous 2014
Charalambous A. C. Cypriot Medieval Glazed

Danov 1962
Danov Chr. Pontos Euxeinos // Paulys Realenzyklopädie der klassischen Altertumwissenschaft. Suppl. IX. 1962. Sp. 865–1175.
Dalla terra alle genti 1996
Dalla terra alle genti. La diffusione del cristianesimo
nei primi secoli / A cura di A. Donati. Milano, 1996.
Dark 2001
Dark K. Byzantine
Tempus, 2001.

Pottery.

Gloucestershire:

Darrouzès 1975
Darrouzès J. Listes épiscopales du Concile de Nicée

428

(787) // RÉB. T. 33. 1975.
Darrouzès 1977
Darrouzès J. (éd.). Les regestes des actes du
patriarcat du Constantinople. Vol. I: Les actes des
patriarches. Fasc. V: Les regestes de 1310 à 1376
(Le patriarchat byzanin, série I) Paris, 1977.
Darrouzès 1984
Darrouzès J. Le Traité des transferts. Édition critique et commentaire // RÉB. T. 42. 1984. P. 147–
214.
Darrouzès 1986
Darrouzès J. Sur les variations numériques des évêchés byzantins // RÉB. T. 44. 1986.
Darrouzès 1989
Darrouzès J. Remarques sur des créations d’évêchés
// RÉB. T. 47. 1989. P. 235–236.
Delehaye 1933
Delehaye H. Les origines du culte des martyres. 2e
éd. (Subsidia Hagiographica, 20) Bruxelles, 1933.
Der Nersessian 1962
Der Nersessian S. The Illustrations of the Homilies of Gregory of Nazianzus (Cod. Paris. Gr. 510) //
DOP. Vol. 16. 1962. P. 197–228.
Devreesse 1928
Devreesse R. La Vie de St. Maxime le Confesseur et
ses recensions // AnBol. T. 46. 1928.
Devreesse 1935
Devreesse R. Le texte grec de l’Hipomnesticum de
Théodore Spoudée. Le supplice, l’exil et la mort des
victimes illustres du Monothélisme // AnBol. T. 53.
1935.
Devreesse 1955
Devreesse R. La lettre d’Anastase l’Apocrisiaire sur
la mort de St. Maxime le Confesseur et de ses compagnon d’exil. Texte grec inédit // AnBol. T. 73.
1955.
Die Kunst der frühen Christen 2008
Die Kunst der frühen Christen in Syrien. Zeichen,
Bilder und Symbole vom 4. bis 7. Jahrhundert /
M. Fansa, B. Bollmann (Hrsg.). Begleitband zur
Sonderausstellung im Landesmuseum Natur und
Mensch Oldenburg. Mainz am Rhein: Verlag von
Zabern, 2008.
Die Tabula Peutengeriana 1976
Die Tabula Peutengeriana. Codex Vindobonensis 324.
Vollständige Faksimile–Ausgabe in Originalformat
/ E. Weber (Hrsg.). Graz, 1976.

429

Diehl 1910
Diehl Ch. Manuel d’art byzantin. Paris, 1910 (2e
éd.: Paris, 1925–1926).
Dimitrocallis 2002–2003
Dimitrocallis G. La genèse de l’église en croix
grecque inscrite // Byzantina. T. 23. 2002–2003. P.
219–232.
Doğer, Armağan 2016
Doğer L. und Armağan E. Erste Ergebnisse
der
archäologischen
Untersuchungen
der
Byzantinische Aigai (Aiolis) // BZ. Bd. 109, 1. 2016.
S. 19–36.
Don Cristoforo De Сastelli 1976
Don Cristoforo De Сastelli. Relazione e album dei
schizzi sulla Georgia del secolo XVII / B. Giorgazze
(ed., trad.). Тбилиси, 1976.
Dubois de Monpéreux 1839
Dubois de Monpéreux F. Voyage autour du Caucase
chez les Tcherkesses et les Abkhazes en Colchide,
en Géorgie, en Arménie et en Crimée. T. I. Paris,
1839; Atlas: Neuchatel, 1843.
Dürr 1981
Dürr N. Beobachtungen zur Technik der Herstellung
eines bronzenen Weihrauchgefässes // Зограф. Т.
12. 1981.
Duval 1989
Duval N. Les monuments d’époque chrétienne en
Cyrénaïque à la lumière de recherches récentes //
Actes du XIe CIAC. Lyon – Aoste, 21–28 sept. 1986.
Vol. III. Rome, 1989.
Duval, Caillet 1996
Duval N., Caillet J.-P. Introduction. La recherche
sur les “églises doubles” depuis 1936: historique et
problématique // AntTard. T. 4. 1996. P. 22–50.
Dvornik 1933
Dvornik F. Les légendes de Constantin et de
Méthode, vue de Byzance. Prague, 1933.
Dvornik 1958
Dvornik F. The Idea of Apostolicity in Byzantium
and the Legend of the Apostle Andrew. Cambridge
(Mass.), 1958.
Early Christian 1947
Early Christian and Byzantine Art. An Exhibition
held at the Baltimore Museum of Art. April 25–
Juine 22. Baltimore, 1947.
Evagrius 1964
Evagrius. The Ecclesiastical History, with the

Scholia / J. Bidez, L. Parmentier (eds.). Amsterdam,
1964.
Fadić 1998
Fadić I. I vetri tardaontici. Il corredo ecclesiastico
e la liturgia // Acta XIII CIAC. Split–Poreč 25.9 –
1.10.1994. Vol. III. Città dell Vaticano, 1998, p. 241–
250.
Feissel 1989
Feissel D. L’évêque, titre et fonctions d’après les
inscriptions grecques jusqu’au VIIe siècle // Actes
du XIe CIAC. Lyon–Aoste, 21–28 sept. 1986. Vol. I.
Rome, 1989.
Feissel 2002
Feissel D. Les itinéraires de Procope et la métrologie
de l’Antiquité Tardive // AntTard. T. 10. 2002. Р.
383–400.
Flusin 2004
Flusin B. Les structures de l’Église impériale // Le
monde byzantin. Vol. I. L’Empire Romain d’Orient
(330–641) / C. Morrisson (dir.). Paris, 2004.
François 1995
François V. La céramique byzantine à Thasos (École
Française d’Athènes. Études Thasiennes, XVI).
Paris: De Boccard, 1995
François 1997
François V. Bibliographie analytique sur la
céramique byzantine à glaçure. Un nouvel outil de
travail (Varia Anatolica, 9). Paris: De Boccard, 1997.
François 2012
François V. Objets du quotidien à Damas à l’époque
ottoman // Bulletin d’Études Orientales. T. 61.
2012. P. 475–506.
Froidevaux, Raynaud 2005
Froidevaux M. -G., Raynaud M. -P. Les sols en
opus sectile et leur contexte architectural dans la
basilique épiscopale de Xanthos // Mélanges JeanPierre Sodini (T&Mbyz., 15). Paris, 2005. P. 152–160.
Gamba 1826
Gamba P. Voyage dans la Russie méridionale et
particulièrement dans les provinces situées audelà du Caucase. T. I. Paris, 1826.
Garitte 1946
Garitte G. Documents pour l’étude du livre
d’Agathange (Studi e Testi, 127). Città del Vaticano,
1946.
Gelasius 1918
Gelasius. Kirchengeschichte / G. Loeschcke durch

M. Heinemann (Hrsg.). Leipzig, 1918.
Georgische-Deutsche Expedition 2002
Georgische-Deutsche Expedition Gonio-Apsaros.
Erster Vorläufiger Bericht: Arbeiten in Jahre 2000 /
A. Geyer, Š. Mamuladze (Hrsg.). Tbilisi, 2002.
Giardina 1996
Giardina A. Roma e il Caucaso // Il Caucaso. Cerniera
fra culture dal Mediterraneo alla Persia (secoli IV–
XI) / A. Carile (a cura di). XLIII Settimane di studio
del Centro Italiano di studi sull’alto medioevo. 20–
26 aprile 1995. T. I–II. Spoleto, 1996.
Gink, Csemegi-Tompoš 1975
Gink K., Csemegi-Tompoš E. Georgia. Treasures,
Towers and Tempels. Budapest, 1975.
Gink, Tompoš 1973
Gink K., Tompoš E. Gruzia. Kincsek, várak,
kolostόrok. Budapest, 1973.
Grabar 1958
Grabar A. Ampoulles de Terre Sainte. Paris, 1958.
Grabar 1976
Grabar A. Sculptures byzantines du Moyen Âge. T.
II (XI –XIV siècle). Paris, 1976.
Grumel 1936
Grumel V. Les regestes des Actes du Patriarcat de
Constantinople. Vol. I. Les Actes des patriarches.
Fasc. II. Les regestes de 715 à 1043 (Le patriarcat
byzantin,
série
I).
Socii
assumptionistae
chalcedonenses, 1936.
Grumel 1958
Grumel V. Chronologie (Bibliothèque byzantine,
Traité d’études byzantines, I). Paris, 1958.
Guidobaldi 1984
Guidobaldi F. Pavimenti in Corinto e Nikopolis:
originalita e area di diffusione // Actes du Xe CIAC.
1980. T. 2. Thessalonique – Città del Vaticano,
1984. P. 167–182.
Guidobaldi, Guiglia Guidobaldi 1983
Guidobaldi F., Guiglia Guidobaldi A. Pavimenti
marmorei di Roma dal IV al IX secolo (Studi di
Antichità Cristiana, 36). Città del Vaticano, 1983.
Guiglia Guidobaldi 1994
Guiglia Guidobaldi A. L’opus sectile pavimentale
in area bizantina // Atti del 1 Colloquio
dell’Associazione Italiana per lo Studio e la
Conservazione del Mosaico (AISCOM) / R. Farioli
Campanati (a cura di). Ravenna, 29 aprile – 3
maggio 1993. Ravenna, 1994.

430

Guiglia Guidobaldi 2011
Guiglia Guidobaldi A. The Marble Floor Decoration
in Constantinople: Prolegomena to a Corpus //
11 International Colloquium on Ancient Mosaics.
October 16th – 20th, 2009, Bursa Turkey. Istanbul,
2011. P. 430–436.
Guiglia Guidobaldi, Barsanti 2004
Guiglia Guidobaldi A., Barsanti C. Santa Sofia di
Costantinopoli. L’arredo marmoreo della Grande
Chiesa giustinianea. Città del Vaticano, 2004.
Guilland 1967
Guilland R. Les eunuques dans l’Empire byzantin
// Guilland R. Recherches sur les institutions
byzantines. T. I. Berlin – Amsterdam, 1967. P. 197–
238.
Güldenstädt 1787–1791
Güldenstädt I. A. Reisen durch Russland und im
Kaukasischen Gebürge. 2 Bde. Beschreibung des
Kaukasus. Sankt-Petersburg, 1787–1791.
Hamarneh 2010
Hamarneh B. Рецензия: Khroushkova L. Les
monuments chrétiens de la côte orientale de la
mer Noire. Abkhazie. IVe–XIVe siècles. Turnhout:
Brepols, 2006 // RAC. Anno 86. 2010. P. 430–436.
Harnack, von 1924
Harnack A., von. Die Mission und Ausbreitung des
Christentums in den ersten drei Jahrhunderten. I–
II. Leipzig, 1924 (Repr.: 1965).
Harnack, von 2004
Harnack A., von. Mission et expansion du
christianisme aux trois premiers siècles / Trad. par
M. Tardieu. Paris, 2004.
Hermann 1936
Hermann A. Nitikè (Stennetikè) // Paulys Realenzyklopädie der klassischen Altertumwissenschaft.
Bd. 17, 1. 1936. Sp. 769.
Hewitt 1990-1991
Hewitt B. G. On the Etymology of Bičvinta (Pitsunda)
// Revue des Études Géorgiennes et Caucasiennes
(Bedi Kartlisa, 49–50.). T. 6–7. 1990–1991. Р. 205–
209.
Hewsen 1989
Hewsen R. H. Armenien und Georgien. Das
Christentum im Mittelalter (7. –15. Jahrhundert).
Wiesbaden, 1989.
Hjort 1979
Hjort Ø. The sculpture of Kariye Camii // DOP. Vol.
33. 1979.

431

Honigmann 1930
Honigmann E. Studies in Slavic Churh History. II.
The archibishopric of Tamatarcha or Matracha
(Tmutorokan) // Byzantion. T. V. 1930.
Honigmann 1935
Honigmann E. Die Ostgrenze des Byzantinische
Reiches (Corpus Bruxellense Historiae Byzantinae,
3). Bruxelles, 1935.
Honigmann 1939
Honigmann E. La liste originale des Pères de Nicée,
à propos de l’Évêché de “Sodoma” en Arabie //
Byzantion. T. 14, 1. 1939.
Honigmann 1944
Honigmann E. The original lists of the members of
the council of Nicaea, the Robber-Synod and the
council of the Chalcedon // Byzantion. T. 16, 1.
1944.
Howard-Johnston 2000
Howard-Johnston J. The Education and Expertise of
Procopius // AntTard. T. 8. 2000.
Iamanidzé 2010
Iamanidzé N. Les installations liturgiques sculptées
des églises de Géorgie (VI – XIII siècles). Turnhout:
Brepols, 2010.
Iamanidzé 2016
Iamanidzé N. Saints cavaliers / Culte et images en
Géorgie aux IVe–XIe siècles. Wiesbaden: Reichert
Verlag, 2016.
Ilieva, Cholakov 2005
Ilieva P., Cholakov J. M. A collective find from the
early byzantine age found in Stara Zagora (South
Bulgaria) // AntTard. T. 13. 2005. P. 51–63.
Jean Skilitsès 2003
Jean Skilitsès. Empereurs de Constantinople. Texte
traduit par B. Flusin et annoté par J. -C. Cheynet
(Réalités Byzantines, 8). Paris, 2003.
Kalavrezou-Maxeiner 1985
Kalavrezou-Maxeiner I. The Knotted Column //
Byzantine Studies in Honor of Milton V. Anastos
(Byzantina kai Metabyzantina, IV). Malibu, 1985.
Kazanski 1991
Kazanski M. Contribution à l’histoire de la défense
de la frontière Pontique au Bas-Empire // T&Mbyz.
T. 11. 1991.
Kazanski, Soupault 2000
Kazanski M., Soupault V. Les sites archéologiques
de l’époque romaine tardive et du Haut Moyen Âge

en Crimée (IIIe-VIIe s.): état de recherches (1900–
1995) // Colloquia Pontica. Vol. 5. 2000.

siècles. Turnhout: Brepols, 2006.

Kazaryan 2009
Kazaryan A. Рецензия: Khroushkova L. Les
monuments chrétiens de la côte orientale de la
mer Noire. Abkhazie. IVe–XIVe siècles. Turnhout:
Brepols, 2006 // Anadolu ve Çevresinde Ortaçağ. T.
3. 2009. P. 215–216.
Khatchatrian 1961
Khatchatrian A. Annexes des églises byzantines à
plan central, analogies et antécédants // Actes du
XIIe Congrès international d’études byzantines.
Ochride, 10-16 sept. 1961. Rapports. Beograd, 1963.
Khrouchkova (=Khrushkova) 1989
Khrouchkova L. G. Pitiunt et le littoral oriental de
la mer Noire à l’époque paléochrétienne // Actes
du XIe CIAC, Lyon-Aoste, 21–28 sept. 1986. Rome,
1989. P. 2657–2686.
Khrouchkova 1995
Khrouchkova L. Une église octogonale à Sébastopolis
en Abkhazie // Akten des 12 internationalen
Kongresses für Christliche Archäologie. Bonn 22
bis 28 Sept. 1991. T. 2. Città del Vaticano–Münster,
1995. P. 914–921.
Khrouchkova 1998
Khrouchkova L. Les églises de l’époque justinienne
en Colchide // Acta XIII CIAC. Split-Poreć, sept.
1994. P. II. Città del Vaticano–Split, 1998. P. 823–
836.
Khrouchkova 2005
Khrouchkova L. G. La propagation du christianisme
dans une région pontique. La basilique de
Candripš, «temple pour les Abasges» // Sympozja
Kazimierskie. T. V. Lublin, 2005. P. 405–446.
Khroushkova (=Khrushkova) 1999
Khroushkova L. G. Un palais médiéval dans un
village de Likhni en Abkhazie // ByzForsch. Bd. 25.
1999. P. 153–163.
Khroushkova 2002
Khroushkova L. Les influences romaines dans
l’architecture paléochrétienne sur le littoral
oriental du Pont Euxin // Ecclesiae Urbis. Atti des
Congresso internazionale di studi sulle chiese di
Roma (IV-X secolo). Roma, 4–10 settembre 2000.
Città del Vaticano, 2002. P. 1307–1339.
Khroushkova 2006a
Khroushkova L. G. Les monuments chrétiens de la
côte orientale de la mer Noire. Abkhazie, IVe–XIVe

Khroushkova 2006b
Khroushkova L. Les monuments paléochrétiens
de l’Abkhazie: entre l’Orient et l’Occident // Acta
XIV CIAC. Vol. I. Città del Vaticano–Wien, 2006. P.
475–482.
Khroushkova 2007
Khroushkova L. G. Quelques notes sur l’organisation
ecclésiastique de l’Abkhazie et ses relations
artistiques avec Constantinople à l’époque
Paléologue // ByzForsch. Bd. XXIX, 2007. P. 271–292.
Khroushkova 2008a
Khroushkova L. Chersonesos in the Crimea: the First
Christian Buildings (4–5 Centuries) // AntTard. T.
16. 2008. P. 45–62.
Khroushkova 2008b
Khroushkova L. G. Les dalles de chancel de Tsébélda
en Abkhazie // La sculpture byzantine VIIe-XIIe
siècles. Actes du colloque international d’Athène,
6-8 septembre 2000. Athènes, 2008. P. 577–587.
Khrushkova 2006
Khrushkova L. Majestas Domini dans les programmes
iconographiques des églises du Caucase, de
l’Egypte, et de Cappadoce // Cultural Heritage of
Egypt and Christian Orient. Vol 3. / E. Kormysheva
(ed). Moscow, 2006. P. 199–216.
Khrushkova 2007a
Khrushkova L. G. Krim (Chersonesus Taurica) //
RAChr. Bd. 22. Stuttgart, 2007. Sp. 75–125.
Khrushkova 2007b
Khrushkova L. G. The Spread of Christianity
in the Eastern Black Sea littoral (written and
archaeological sources) // Ancient West and East.
Vol. 6. 2007. P. 177-219.
Khrushkova 2010
Khrushkova L. W poszukiwaniu zaginionych
śładow chrześcijan. Wykopaliska nad Morzem
Czarnym. Materialy seminarium otwartego,
które odbyło się dnia 2 czerwca 2009 roku w
Katolickim Uniwersytecie Lubelskim Jana Pawła
II // Barwy nauki. Nowoczesne technologie ICT w
upowszechnianiu osiągnięć nauki / Pod red. Ks. S.
Nowosada, B. Żurek. Lublin, 2010. S. 13–45.
Khrushkova 2011a
Khrushkova L. G. Geschichte der Christlichen
Archäologie in Russland vom 18. bis ins 20.
Jahrhundert (1. Folge) // RQ. Bd. 106, 3–4. 2011. S.
229–252.

432

Khrushkova 2011b
Khrushkova L. Opus sectile Pavements in the Crimea
and on the East Coast of the Black Sea // 11th
International Colloquium on Ancient Mosaics.
October 16–20 2009. Bursa, Turkey / M. Şahin (ed.).
Istanbul, 2011. P. 505–518.
Khrushkova 2012a
Khrushkova L. G. Chersonesus in the Crimea: Early
Byzantine capitals with fine-toothed acanthus
leaves // The Black Sea, Paphlagonia, Pontus and
Phrygia in Antiquity. Aspects of archaeology and
ancient history / G. R. Tsetskhladze (ed). BAR
International Series 2432. Oxford, 2012. P. 129–
140.
Khrushkova 2012b
Khrushkova L. G. Early Christian Architecture of
the Caucasus: Problems of Typology // AntTard. T.
20. 2012. Р. 343–357.
Khrushkova 2012c
Khrushkova L. G. Filimonov G. // Personenlexikon
zur Christlichen Archäologie / S. Heid, M. Dennert
(Hg.). Bd. 1. Regensburg, 2012. S. 497–499.
Khrushkova 2012d
Khrushkova L. G. Geschichte der Christlichen
Archäologie in Russland vom 18. bis ins 20.
Jahrhundert (2. Folge, 3. Folge) // RQ. Bd. 107. 2012.
S. 74–119, 202–248.
Khrushkova 2012e
Khrushkova L. G. Latyšev Vasilii V. // Personenlexikon
zur Christlichen Archäologie / S. Heid, M. Dennert
(Hg.). Bd. 2. Regensburg, 2012. S. 792–793.
Khrushkova 2012f
Khrushkova L. G. Kondakov Nikodim P. //
Personenlexikon zur Christlichen Archäologie / S.
Heid, M. Dennert (Hg.). Bd. 2. Regensburg, 2012. S.
751–755.
Khrushkova 2012g
Khrushkova L. G. Pokrovskij Nikolai V. //
Personenlexikon zur Christlichen Archäologie / S.
Heid, M. Dennert (Hg.). Bd. 2. Regensburg, 2012. S.
1030–1032.
Khrushkova 2012h
Khrushkova L. G. Smirnov Iakov I. // Personenlexikon zur Christlichen Archäologie / S. Heid, M. Dennert (Hg.). Bd. 2. Regensburg, 2012. S. 1172–1173.
Khrushkova 2012i
Khrushkova L. G. Uvarov Alexei S. // Personenlexikon
zur Christlichen Archäologie / S. Heid, M. Dennert

433

(Hg.). Bd. 2. Regensburg, 2012. S. 1263–1264.
Khrushkova 2013a
Khrushkova L. G. Chersonèse en Crimée aux IVe–
VIe siècles: topographie et chronologie // Acta XV
CIAC. Toleti (8–12. 9. 2008). P. I / O. Brandt et al.
(eds.). Città del Vaticano, 2013. Р. 387–402.
Khrushkova 2013b
Khrushkova L. G. Early Christian Monuments of the
North-East Black Sea Coast: Excavations of 20012008 // Acta XV CIAC. Toleti (8–12. 9. 2008). P. II /
O. Brandt et al. (eds.). Città del Vaticano, 2013. Р.
1213–1228.
Khrushkova 2013c
Khrushkova L. G. Geschichte der Christlichen
Archäologie in Russland vom 18. bis ins 20.
Jahrhundert (4. Folge) // RQ. Bd. 108, 3–4. 2013. S.
254–287.
Khrushkova 2013d
Khrushkova
L.
G.
Quelques
chapiteaux
protobyzantins inédits du Sud-Ouest de la Crimée
// Mélanges Jean-Pierre Caillet / M. Jurković (ed).
Zagreb-Motovun, 2013. P. 85–94.
Khrushkova 2014
Khrushkova L. G. Geschichte der Christlichen
Archäologie in Russland vom 18. bis ins 20.
Jahrhundert (5. Folge) // RQ. Bd. 109, 1–2. 2014. S.
134-165.
Khrushkova 2015a
Khrushkova L. G. Geschichte der Christlichen
Archäologie in Russland vom 18. bis ins 20.
Jahrhundert (6. Folge) // RQ. Bd. 110, 1–2. 2015. S.
117–135.
Khrushkova 2015b
Khrushkova L. G. Notes on a new publication on the
religious architecture of Caucasus in the 7 Century
// AntTard. T. 23. 2015. P. 407–416.
Khrushkova 2016
Khrushkova L. G. Pityus en Abkhazie, centre
épiscopal de l’époque constantinienne, et son
développement (d’après les fouilles de 2007–2009)
// Acta XVI CIAC. Roma (22–28. 9. 2013) / O. Brandt,
V. Fiocchi Nicolai (eds.) Città del Vaticano 2016:
Pontificio Istituto di Archeologia Cristiana. P. II. P.
1641–1661.
Khrushkova 2017a
Khrushkova L. G. The Bishop’s Basilica (“Uvarov’s”)
of Chersonesos in the Crimea. The modern view
after a century and a half of study // Archaeologia

Bulgarica. T. 21, 2. 2017. Р. 27–78.
Khrushkova 2017b
Khrushkova L. G. The Study of the Early Byzantine
Architecture of Chersonesus in the Crimea: Progress
or Dead End? // Hortus Artium Medievalium. T. 23.
2017. Р. 856–872.
Khrushkova 2018
Khrushkova L. G. Unpublished and little-know
artifacts of the Late Antique and Byzantine Period
from the Eastern Black Sea Region // Archaeologia
Bulgarica. Vol. XXII, 2. 2018.
Khruškova 2009
Khruškova L. Late Antique Glass from the Eastern
Black Sea: Christian Context // Late Antique / Early
Byzantine Glass in the Eastern Mediterranean / E.
Lafli. (ed.) Izmir. 2009. P. 337–353.
Khrushkova, Vasilinenko 2012
Khrushkova L. G., Vasilinenko D. E. Basilica Lesnoe-1
near Sochi in the north-eastern Black Sea region
// The Black Sea, Paphlagonia, Pontus and Phrygia
in Antiquity. Aspects of Archaeology and Ancient
History / G. R. Tsetskhladze (ed.). BAR International
Series 2432. Oxford, 2012. P. 141–151.
Kirsch 1934
Kirsch G. P. Рецензия: Tschubinaschwili G. Die
Kirche in Zromi und ihr Mosaik. Tiflis, 1934 // RAC.
Anno XIII, 3–4. 1934. Р. 170–172.
Klausen-Nottmeyer 1995
Klausen-Nottmeyer B. Eulogien - Transport und
Weitergabe von Segenkraft. Ergebnisse einer
Zusammenstellung von Pilgerandenken // Akten
des XII. Internationalen Kongresses für christliche
Archäologie. Bonn, 22. –28. September 1991. T. 2.
Münster; Città del Vaticano, 1995.
Kollautz 1969
Kollautz A. Abasgen – Abasgia // Reallexikon der
Byzantinistik. Reihe A. 1, 2. Amsterdam, 1969. S.
27–31.
Krautheimer 1975
Krautheimer R. Early Christian and Byzantine
Architecture. 2 ed. Baltimore, 1975.

Lassus 1938a
Lassus J. L’église cruciforme, Antioche-Kaussié
// Antioch-on-the-Oronts. II. The excavations of
1933-1936 / R. Stillwell (ed.). Princeton, 1938.
Lassus 1938b
Lassus J. Une villa de Plaisance à Daphné-Yakto
// Antioch-on-the Orontes. II. The Excavations of
1933–1936 / R. Stillwell (ed.). Princeton, 1938.
Le Quien 1740
Le Quien M. Oriens Christianus. I. Parisiis, 1740
(Repr.: Graz, 1958).
Les moines 1961
Les moines d’Orient. T. 2 / P. Festugière (éd.). Paris,
1961.
Litavrin 1965
Litavrin G. À propos de Tmutorakan // Byzantion. T.
35. 1965. P. 220–234.
Longobardi 2017
Longobardi. Un popolo che cambia la storia / A cura
di G. P. Brogiolo, F. Marazzi, C. Giostra. Skira, 2017.
Lordkipanidze 1996
Lordkipanidze O. Das Alte Georgien (Kolchis und
Iberia) in Strabon’s Geographie. Amsterdam, 1996.
Lordkipanidze, Brakmann 1994
Lordkipanidze O., Brakmann H. Iberia II (Georgien)
// RAChr. Bd. 17. 1994. Sp. 76–90.
Mamuladze, Kakhidze, Khalvaši 2001
Mamuladze Š., Kakhidze E., Khalvaši M. Die Römer
in Sud-Westgeorgien // Georgica. T. 24. 2001. S.
35–46.
Maranci 2006
Maranci Ch. Basilicas and Black Holes: The Legacy
of Josef Strzygowski and the Case of Armenian
Architecture // Acta Historiae Artium. Vol. 47. 2006.
Maraval 1990
Maraval P. La Passion inédite de S. Athénogène de
Pédachthoé en Cappadoce (BHG 197b) / Introduction, édition, traduction (Subsidia Hagiographica,
75). Bruxelles, 1990.

Kuznecov, Lebedynsky 1999
Kuznecov V., Lebedynsky I. Les chrétiens disparus
du Сaucase. Paris, 1999.

Margalit 1989
Margalit S. On the Transformation of the Monoapsidal Churches with two Lateral Pastophoria into
Tri-apsidal Churches // LA. T. 39. 1989. p. 143–164.

L’approcio 2002
L’approcio all’uomo bizantino attraverso l’occhio
di un collezionista. Atene: Edizione della cassa
fondi archeologici ed espropri, 2002.

Martin-Hisard 1981a
Martin-Hisard B. La domination byzantine sur le
littoral oriental du Pont Euxin (milieu VIIe –VIIIe
s.) // Byzantino-Bulgarica. T. 7. 1981. P. 141–156.

434

Martin-Hisard 1981b
Martin-Hisard B. Les textes anonymes grec et
arméniens de la Passion d’Eugène, Valérien,
Canidios et Akyla de Trébizonde // RÉArm. N. S. T.
XV. 1981.

excavations in the town of Rodhes. A contribution
to aspects of circulation and dating // Cypriot
Medieval Ceramics. Reconsiderations and New
Perspectives / D. Papanikola-Bakirtzi and N.
Coureas (eds.). Nicosia, 2014. P. 105–107.

Martin-Hisard 1985
Martin-Hisard B. Continuité et changement dans le
Bassin Oriental du Pont Euxin (IVe–VIe s.) // From
Late Antiquity to Early Byzantium / V. Vavřinek
(ed.). Praha, 1985.

Miller 1916
Miller K. Itineraria Romana. Stuttgart, 1916
(Переизд.: Die Peutingerische Tafel. Stuttgart,
1962).

Martin-Hisard 1993
Martin-Hisard B. Christianisme et Église dans le
monde géorgien // Histoire du christianisme des
origines à nos jours. T. IV / J. -M. Mayeur, Ch. et L.
Pietri, A. Vauchez, M. Venard (sous la dir.). Paris,
1993. P. 553–603.
Martin-Hisard 1998
Martin-Hisard B. Le christianisme et l’Église dans
le monde géorgien // Histoire du christianisme des
origines à nos jours. T. III / J. -M. Mayeur, Ch. et L.
Pietri, A. Vauchez, M. Venard (sous la dir.). Paris,
1998. Р. 1169–1238.
Martin-Hisard 2000
Martin-Hisard B. Constantinople et les archontes
du monde caucasien dans le Livre des Cérémonies,
II, 48 // T&Mbyz. T. 13. 2000. P. 359–530.
Martin-Hisard 2001
Martin-Hisard B. Moines et monsatères géorgiens
du IXe s. La Vie de Saint Grigol de Xancta. Première
partie (éd., trad.) // RÉB. T. 59. 2001. P. 5–94.
Maximus the Confessor 2002
Maximus the Confessor and his Compagnons.
Documents from Exile / P. Allen, B. Neil (Ed.,
Transl.). Oxford, 2002.
Mepisachwili, Tsintsadze 1978
Mepisachwili R., Tsintsadze W. L’art de la Géorgie
ancienne. Leipzig, 1978.
Mepisaschwili, Zinzadze 1977
Mepisaschwili R., Zinzadze W. Die Kunst des alten
Georgien. Leipzig, 1977.
Michaelidis 2011
Michaelidis D. The opus sectile of Nicosia and
an archaeological puzzle // Marmoribus vestita.
Miscellanea in onore di Federico Guidobaldi / A cura
di O. Brandt e Ph. Pergola. T. II (Studi di Antichità
Cristiana, 63). Città del Vaticano, 2011. P. 945–963.
Michaelidou 2014
Michaelidou M. Cypriot glazed pottery from

435

Millet 1916
Millet G. L’école grecque dans l’architecture
byzantine. Paris, 1916.
Młynarczyk, Burdajewicz 2005
Młynarczyk J., Burdajewicz M. Nord-West Church in
Hippos (Sussita), Israel: Five Years of Archaeological
Research (2000–2004) // Eastern Christian Art. T. 2.
2005.
Motsianos 2011
Motsianos I. Artificial lighting during Byzantine
and Post-Byzantine period // Mia istoria apo fos
sto fos. Light on light: an illuminating story.
Exhibition Catalogue / I. Motsianos, E. Bintsi (eds.).
Thessaloniki: Ethnological Museum of MacedoniaThrace; Museum of Byzantine Culture, 2011. P.
90–125.
Mouriki 1982
Mouriki D. The formative role of byzantine art
on the artiste style of the cultural Neighbours of
Byzantium. Reflection of Constantinopolitain
Style in Georgian Monumental Painting // XVI
internationaler Byzantinistenkongress. Akten 1/2
Wien, 1982 (JÖB. Bd. 32/3. 1982).
Nesbitt, Oikonomides 1991
Nesbitt J., Oikonomides N. (eds.). Catalogue of
Byzantine Seals at Dumbarton Oaks in the Fogg
Museum of Art. Vol. I. Washington, D. C., 1991.
Neubauer 1976
Neubauer E. Altgeorgische Baukunst. Leipzig;
Wien; München, 1976.
Neubauer 1978
Neubauer E. Abchasische Architektur im
Spannungsfield zwischen Georgien und Byzanz (6
bis 11 Jahrhundert) // Byzantinische Kunstexport.
Halle, 1978. S. 70–79.
Nicholas I Patriarch 1973
Nicholas I Patriarch of Constantinople. Letters
/ Greek text and English Translation by R. J. H.
Jenkins and L. G. Westerink (Corpus Fontium

Historiae Byzantinae, VI; Dumbarton Oaks Texts,
II). Washington, 1973.

Pätsch 1985
Pätsch G. Das Leben Kartlis. Leipzig, 1985.

Noret 2000
Noret J. À qui était destinée la lettre BGH 1233d
d’Anastase l’Apocrisiaire // AnBol. T. 118. 2000.

Peeters 1932
Peeters P. Les débuts du christianisme en Géorgie
d’après les sources hagiographiques // AnBol. T. I.
1932. P. 1–12.

Notitia Dignitatum 1876
Notitia Dignitatum. Accedunt notitia urbis
Constantinopolitanae et laterculi provinciarum / O.
Seeck (ed.). Berolini, 1876 (Repr.: Frankfurt, 1962).

P[eeters] 1938
P[eeters] P. La légende de St. Orentios et de ses
frères martyrs // AnBol. T. 56. 1938. P. 241–264.

Notitiae episcopatuum 1981
Notitiae episcopatuum ecclesiae Constantinopolitanae / J. Darrouzès (éd.). (La géographie ecclésiastique de l’Empire Byzantin, 16). Paris, 1981.

Personenlexikon 2012
Personenlexikon zur Christlichen Archäologie. I–II
Bde / S. Heid, M. Dennert (Hg). Regensburg: Stein
und Steiner, 2012.

Obolensky 1971
Obolensky D. The Byzantine Commonwealth.
Eastern Europe. London, 1971.

Peskova 2014
Peskova A. A. Byzantine and Scandinavian Elements
in Christian Devotional Metalwork Objects of Early
Rus’ of the 10–11 Centuries // Vers l’Orient et vers
l’Occident: regards croisés sur dynamiques et les
transferts culturels des Vikings à la Rous ancienne
/ P. Bauduin, A. Musin (dir.). Caen: PUC, CRAHM,
2014. P. 113–131.

Ohme 1990
Ohme H. Das Concilium Quinisextum und seine
Bischofliste. Studien zum Konstantinopeler Konzil
von 692 (Arbeiten zur Kirchengeschichte, 56).
Berlin-New-York, 1990.
Oikonomides 1972
Oikonomides N. La liste des préséances byzantines
des IXe et Xe siècles. Introduction, texte, traduction.
Paris, 1972.
Oikonomides 1986
Oikonomides N. A. Collection of dated Byzantine
Lead Seals. Waschington, D. C., 1986.
Oikonomides 1992
Oikonomides N. L’évolution de l’organisation
administrative de l’Empire byzantin au XIe siècle
(1025–1118) // Oikonomides N. Byzantium from
the Ninth Century to the Fourth Crusade. Studies,
Texts, Monuments (Variorum Reprints, CS 369)
London, 1992. X.
Papastavrou 1989-1990
Papastavrou S. Le symbolisme de la colonne dans
la scène de l’Annonciation // ΔΧΑΕ. Τ. 15, 1. 1989–
1990. P. 145–160.
Patrich 2006
Patrich J. The Transfer of Gifts in the Early
Christian Churches of Palestine: Archaeological
and Literary Evidence for the Evolution of the
“Great Entrance” // Pèlerinages et leiux saints
dans l’Antiquité et le Moyen Âge. Mélanges offerts
à Pierre Maraval / B. Caseau et al. (éds.), Paris,
2006. p. 341–387.

Pirker 1989
Pirker S. Das Christentum in der Spätantike (4–7
Jahr.): TAVO. B VI 11. Wiesbaden, 1989.
Riplinger, Benner 1988
Riplinger Th., Benner H. Kaukasus und
Mesopotamien. Byzantiner und Perser (581–628 n.
Chr.): TAVO. B VI 6. Wiesbaden, 1988.
Pitarakis 2006
Pitarakis B. Les croix-reliquaires pectorales
byzantines en bronze (Collection Bibliothèque des
Cahiers Archéologiques, XVI). Paris, 2006.
Plontke-Lüning 2009
Plontke-Lüning A. Рецензия: Khroushkova L. Les
monuments chrétiens de la côte orientale de la
mer Noire. Abkhazie, IVe-XIVe siècles. Turnhout :
Brepols, 2006 // JÖB. Bd. 59. 2009. S. 269–271.
Popović 1997
Popović I. Les productions officielles et privées des
ateliers d’orfèvrerie de Naissus et de Sirmium //
AntTard. T. 5. 1997. P. 133–144.
Pralong 1991
Pralong A. Dépose de l’opus sectile et des placages
muraux: Travaux de l’École Française d’Athènes en
Grèce en 1990 // BCH. T. 115. 1991. P. 759–766.
Pralong 1994
Pralong A. La basilique de l’acropole d’Amathonte

436

(Chypre) // RAC. 1994. Anno 70, 1–2. P. 411–455.

fässe mit Reliefszenen aus dem Leben Christi. Inaugural Dissertation. Berlin, 1990.

Preiser-Kapeller 2008
Preiser-Kapeller J. The Episcopacy of Late
Byzantium. A Register of all the metropolitans and
bishops of the Patriarchate of Constantinople for
the period between 1204 and 1453. Saarbrücken,
2008.

Ristow 1998
Ristow S. Frühchristliche Baptisterien (Jahrbuch
für Antike und Christentum, Ergänzungsband, 27).
Münster, 1998.
Ruggieri 1993
Ruggieri V. The IV Century Greek Episcopal Lists in
the Mardin Syriac 7 (Olim Mardin Orth. 309/9) //
OCP. T. 59, II. 1993.

Priscus Panites 1851
Priscus Panites. Fragmenta Historicum Graecorum.
IV / C. Miller (ed.). Paris, 1851.
Prokop 1977
Prokop. Bauten / O. Veh (Übers.). Berlin, 1977.

Salway 2001
Salway B. Travel, itineraria and tabellaria // Travel
and Geography in the Roman Empire / C. Adams, R.
Laurence (eds.). London-New-York, 2001.

Procopii Caesariensis 1971
Procopii Caesariensis De Aedificiis (Peri Ktismatôn) /
H. B. Dewing (ed.). Buildings. London, 1971.

Schrenk 1995
Schrenk S. Typos und Antitypos in der
frühchrisrlichen Kunst (Jahrbuch für Antike und
Christentum, Ergänzungsband, 21). Münster, 1995.

Procopii Caesariensis 1962–1963
Procopii Caesariensis Opera omnia. Vol. I: De bellis
libri I–IV; Vol. II: De bellis libri V–VIII / J. Haury, G.
Wirth (eds.). Lipsiae, 1962–1963.

Scripta saeculi 1999
Scripta saeculi VII uitam Maximi Confessoris
illustrantia, una cum latina interpretatione Anastasii
Bibliothecarii iuxta posita / P. Allen, B. Neil (eds.)
(Corpus Christianorum, Ser. Gr., 39). TurnhoutLouvain, 1999.

Prosopographie 2000
Prosopographie der mittelbyzantinische Zeit (641867) / R. -J. Lilie, C. Ludwig, Th. Pratsch, I. Rochow,
B. Zielke unter Mitarbeit von W. Brandes, J. B.
Martindale (Hrsg.). Berlin–New-York, 2000.

Sedikova 2014
Sedikova L. Glazed Polychrome Sgraffito Ware of the
Thirteenth to Fifteenth Centuries from the Crimea:
Mediterranean Parallels // Cypriot Medieval
Ceramics. Reconsiderations and New Perspectives
/ D. Papanikola-Bakirtzi and N. Coureas (eds).
Nicosia, 2014. P. 279–298.

Rebillard 2003
Rebillard E. Religion et sépultures. L’Église, les
vivants et les morts dans l’Antiquité Tardive
(Civilisations et Sociétés, 115). Paris, 2003.
Regesten 1965
Regesten der Kaiserurkunden des Oströmischen
Reichen. 5 Teil. Regesten von 1341–1453. München
und Berlin, 1965.

Seibt 1992
Seibt W. Westgeorgien (Egrisi, Lazika) in
frühchristlicher Zeit // Schwarzmeerküste in der
Spätantike und im frühen Mittelalter / R. Pillinger
et al. (Hrsg.). Wien, 1992.

Regesten 1995
Regesten der Kaiserurkunden des Oströmischen
Reichen, von 565–1453 / Bearbeitet von F. Dölger.
2 Teil. Zweite, erweiterte und verbesseerte Auflage
bearbeitet von P. Wirth. München, 1995.

Seibt 2017
Seibt W. The Enigma of Soteropolis // RÉB. T. 75.
2017. p. 321–327.

Reineggs 1797
Reineggs J. Allgemeine historisch-topographisch
Beschreibung des Kaukasus. T. II. Hildesheim und
Sankt-Petersburg, 1797.
Richard 1977
Richard J. La papauté et les missions d’Orient au
Moyen Âge (XIIIe–XVe siècles). (Collection de
l’École Française de Rome, 33). Rome, 1977.
Richter-Siebels 1990
Richter-Siebels I. Die palästinischen Weihrauchge-

Seibt, Jordanov 2006
Seibt W., Jordanov I. Στρατεγός Σωτερουπολεός καί
Ανακουνπίασ:
Ein mittelbyzantinisches Kommando in Abkhazien
(11. Jh.) // Studies in Byzantine Sigillographie. Vol.
9. 2006. S. 231–239.
Shalev-Hurvitz 2015
Shalev-Hurvitz V. The Early Byzantine Concentric
Churches of Jerusalem. Oxford University Press, 2015.

437

Shurgaja 1999
Shurgaja G. Per la formula di datazione del Martirio
di Abo di Tbilisi di Giovanni di Sabanisdze // Studi
dell’Oriente Cristiano. Vol. 3, 1. 1999.
Simonenko, Marčenko, Limberis 2008
Simonenko A., Marčenko I. I., Limberis N. Ju. Römische Importe in sarmatischen und maiotischen
Gräbern (Archäologie in Eurasien, 25). Mainz, 2008.
Socrate 2004
Socrate de Constantinople. Histoire Ecclésiastique.
I. / G. C. Hansen (éd.), P. Périchon, P. Maraval (trad.)
(Sources Chrétiennes, 477). Paris, 2004.
Sodini, Kolokotsas 1984
Sodini J. -P., Kolokotsas K. Aliki, II. La basilique
double (Études Thasiennes, X). Paris, 1984.
Spenser 1838
Spenser E. Travels in Circassia, Krim, Tatary in
1836. T. I. London, 1838.
Spieser 1991
Spieser J. -M. La céramique byzantine médiévale //
Hommes et richesses dans l’Empire byzantine. T. II.
VIII-XV siècle / V. Cravari, J. Leffort et C. Morrisson
(éds). Paris, 1991.
Steppan 2012
Steppan Th. Opus sectile // RBK. Lf. 52. 2012.
Stökl 2012
Stökl S. S. Pietro de Deca. Byzantinische Nekropole
und normannenzeitlicher Kirchenbau. Eine
Auswertung von Fundkomplexen spätantiker
bis frühneuzeitlicher Zeitstellung anhand des
keramischen Materials // JÖB. Bd. 62. 2012. S. 163–
226.
Strzygowski 1918
Strzygowski J. Die Baukunst der Armenier und
Europa. 2. Bde. Wien, 1918.
Strzygowski 1903
Strzygowski J. Kleinasien: Ein Neuland
Kunstgeschichte. Kirchenaufnähmen
J.
Crowfoot und J. I. Smirnov. Leipzig, 1903.

der
W.

Tamarati 1910
Tamarati M. L’église géorgienne, des origines
jusqu’à nos jours. Paris, 1910.
Tchalenko 1990
Tchalenko G. Églises syriennes à bêma. Texte: Paris,
1990.
Tchalenko, Baccache 1979
Tchalenko G., Baccache E. Églises de village de la

Syrie du Nord. Texte: Paris, 1979. Album: Paris
1980.
The Geography of Ananias of Širak 1992
The Geography of Ananias of Širak (Ašхarhac’oyc’)
/ R. H. Hewsen (ed.). (Beihefte zum TAVO, Reihe B,
77). Wiesbaden, 1992.
The Glory of Byzantium 1997
The Glory of Byzantium. Art and Culture of the
Middle Byzantine Era, A. D. (843-1261). The
Metropolitan Museum of Art / Evans H. C., Wixom
W. D. (eds.). New-York, 1997.
The Prosopography 1989–1992
The Prosopography of the Late Roman Empire. Vol.
I–III / J. R. Martindale (ed.). Cambridge, 1989–1992.
Theodoretos 1954
Theodoretos. Eccl. Hist. (Theodoretos. Kirchengeschichte) / L. Parmentier (Hrsg.). Bearb. F.
Scheidweiler. 2 Aufl. Berlin, 1954.
Theophanes Confessor 1997
Theophanes Confessor. The Cronicle. Byzantine and
Near Eastern History. AD 284–813. C. Mango, R.
Scott (Transl.). Oxford, 1997.
Theophanis Chronographia 1883–1885
Theophanis Chronographia / Carolus de Boor (ed.).
I–II. Lipsiae, 1883–1885.
Theophilacte Simocatta 1977
Theophilacte Simocatta. The History / M. and M.
Whitby (Transl.). Oxford, 1977.
Theophilacti Simocattae Historiae 1972
Theophilacti Simocattae Historiae / C. de Boor, P.
Wirth (eds.), Stuttgart, 1972.
Thierry 2002
Thierry N. La Cappadoce de l’Antiquité au Moyen
Âge (Bibliothèque de l’Antiquité Tardive, IV).
Turnhout, 2002.
Todić 1989
Todić V. Le programme des fresques dans la chapelle
de Vameq Dadiani à Khobi (Géorgie) // Zograf. T.
20. 1989. P. 74–80.
Tomaschek 1962
Tomaschek S. Dioscuria // Paulys Realenzyklopädie
der klassischen Altertumwissenschaft. Bd. V. 1905
(1962).
Tornau 1876
Tornau F. A. Souvenir d’un officier russe servi
dans le Caucase // Collection d’historiens
arméniens. Trad. par M. Brosset. T. II. Sankt-

438

Petersburg, 1876.

Bd. I. 1993. Sp. 16.

Toumanoff 1956
Toumanoff C. Chronology of the Kings of Abasgia //
Muséon. 1956. Т. 69. P. 77–82.

Van Esbroeck 1996
Van Esbroeck M. Lazique, Mingrélie, Svanétie
et Aphkhazie du IVe au IXe siècle // Il Caucaso.
Cerniera fra culture dal Mediterraneo alla Persia
(secoli IV–XI). XLIII Settimane di studio del Centro
Italiano di studi sull’alto medioevo. 20–26 aprile
1995. Vol. I–II / A. Carile (a cura di). Spoleto, 1996.

Toumanoff 1963
Toumanoff C. Studies in Christian Caucasian
History. Georgetown, 1963.
Toumanoff 1997
Toumanoff C. The Princely Nobility of Georgia
// From Byzantium to Iran. In Honour of Nina
Garsoïan / J. -P. Mahé, R. W. Thomson (eds.).
Atlanta, 1997.
Tsafrir 1989
Tsafrir Y. Christian Archaeology in Israel in Recent
Years // Actes du XIe CIAC. Lyon-Aoste 21–28
septembre 1986. II. Città del Vaticano, 1989.
Tschubinaschwili 1922a
Tschubinaschwili G. Die christliche Kunst im
Kaukasus und ihr Verhaltnis zur allgemeinen
Kunstgeschichte (Eine kritische Würdigung von
Josef Strzygowski “Die Baukunst Armenier und
Europa”) // Monatshefte für Kunstwissenschaft. T.
7–9. 1922. S. 217–237.
Tschubinaschwili 1922b
Tschubinaschwili G. Jakob Smirnow (1869–1918)
// Bulletin de l’Université de Tiflis. Vol. 2. 1922. S.
176–196.
Tschubinaschwili 1934
Tschubinaschwili G. Die Kirche in Zromi und ihr
Mosaik. Tiflis, 1934.
Türker 2013
Türker A. Ç. Byzantine Pottery from Dardanos and
Kepez in the Hellespontos // ΔΧΑΕ. Series 4. Vol.
34. 2013.
Ulianich 2007
Ulianich B. Il Cristo crocifisso rivestito del
colobium o della tunica (secoli VI–VIII) // La Croce.
Iconografia e interpretazione (secoli VI–inizio
XVI) / A cura di B. Ulianich con la collab. di U.
Parente. Atti del convegno internazionale di studi
(Napoli, 6–10 dicembre 1999). Vol. III. Napoli, 2007.
P. 169–185.
Vailhé 1912
Vailhé S. Alania // Dictionnaire d’Histoire et de
Géographie Ecclésiastique. T. 1. 1912. Col. 1336.
Van Esbroeck 1993
Van Esbroeck M. Abchasien, Abchasisch // LThK.

439

Vanderheyde 2005
Vanderheyde C. La sculpture architecturale
byzantine dans le thème de Nikopolis. Athènes,
2005.
Vanderheyde 2007
Vanderheyde C. The Carved Decoration of Middle
and Late Byzantine Templa // Mitteilungen zur
spätantiken Archäologie und byzantinischen
Kunstgeschichte. Bd. 5. 2007.
Vavylopoulou-Charitonidou 1989
Vavylopoulou-Charitonidou A. Céramique d’offrande trouvée dans les tombes byzantines tardives
de l’hippodrome de Thessalonique // Recherches
sur la céramique byzantine. Éd. par V. Déroche et
J. -M. Spieser. Paris: École Française d’Athènes,
1989. Р. 214–215.
Velika Gospa 2007
Velika Gospa près de Bale (Istrie). L’église Velika
Gospa près de Bale. Vol. I / M. Jurković et J. -P.
Caillet (eds.). Zagreb-Motovun, 2007.
Velmans 1989
Velmans T. La peinture murale byzantine
d’inspiration constantinopolitaine du milieu du
XIVe siècle (1330–1380). Son rayonnement en
Géorgie // Dečani et l’art byzantin au milieu du
XIVe siècle. Colloque scientifique de l’Académie
Serbe des Sciences et des Arts. T. XLIV. 1989. P.
75–95.
Velmans, Alpago Novello 1996
Velmans T., Alpago Novello A. Miroir de l’invisible.
Peinture murale et l’architecture de la Géorgie
(VIe-XVe siècles). Paris, 1996.
Virchow 1882
Virchow R. Der archäologiche Kongress in Tiflis //
Zeitschrift für Ethnologie. Bd. 14. 1882.
Vroom 2000
Vroom J. Piecing together the Past. Survey Pottery
and Deserted Settlements in Medieval Boeotia
(Greece) // Byzanz als Raum: zu Methoden und
Inhalten der istorischen Geographie des östlichen

Mittelmeerraumes / K. Belke et al. (Hrgs). Wien:
Verlag der Österreichischen Akademie der
Wissenschaften, 2000. P. 245–259.
Vroom 2003
Vroom J. After Antiquity. Ceramics and Society in
the Aegean from the 7th to the 20th Century A.
C. (Archaeological Studies Leiden University, 10).
Leiden: Faculty of Archaeology Leiden University,
2003.
Vroom 2005
Vroom J. Byzantine to modern Pottery in the
Aegean – 7th to 20th Century. An Introduction and
field Guide. Bijleveld, 2005.
Wakhucht Tsarévitch 1842
Wakhucht Tsarévitch. Description géographique
de la Géorgie / M.-F. Brosset (éd., trad.). SaintPétersbourg, 1842.
Waksman, Spieser 1997
Waksman S. Y. and Spieser J.-M. Byzantine
Ceramics Excavated in Pergamon: Archaeological
Classification and Characterization of the Local
and Imported Productions by PIXE and INAA
Elemental Analysis, Mineralogy, and Petrography
// Materials Analysis of Byzantine Pottery / H.
Magiure (ed.). Washington, D. C., 1997. P. 105–124.
Wannagat 2005
Wannagat D. Neue Forschungen in Uzuncaburç
2001–2004. Das Zeus-Olbios-Heiligtum und die
Stadt Diokaisareia // Archälogischer Anzeiger.
2005.
Webster 1985
Webster J. The Roman Imperial Army of the First
and Second Centuries A. D. 3rd ed. London, 1985.
Weitzmann 1976
Weitzmann K. The Monastery of St. Catherine at
Mount Sinai. The Icons. Vol. I. Princeton, 1976.
Wheeler 1997
Wheeler E. L. A new Book on Ancient Georgia: a
critical Discussion // The Annual of the Society for
the Study of Caucasia (1994–1996). T. 6. 1997.

Zäh 2012a
Zäh A. Josef Strzygowski // Personenlexikon zur
Christlichen Archäologie / S. Heid, M. Dennert.
(Hg.). Regensburg, 2012. Bd. 2. Sp. 1200–1205.
Zäh 2012b
Zäh A. Josef Strzygowski als Initiator der christlichkunsthistorischen Orientforschung und Visionär
der Kunstwissenschaft // RQ. Bd. 107, 3–4. 2012. S.
249–292.
Zalesskaja 2011–2012
Zalesskaja V. Рецензия: Khroushkova L. Les
monuments chrétiens de la côte orientale de la
mer Noire. Abkhazie, IVe–XIVe siècles. Turnhout:
Brepols, 2006 // Scrinium. T. 7–8. 2011–2012. P.
358–362.
Zaqzuq, Piccirillo 1999
Zaqzuq A., Piccirillo M. The mosaic floor of the
Church of the Holy Martyrs at Tayibat al-ImamHamah in Central Syria // LA. T. 49. 1999. P. 452–
464.
Zuckerman 1991
Zuckerman C. The Early Byzantine Strongholds in
Eastern Pontos // T&Mbyz. T. 11. 1991.
Zuckerman 1994
Zuckerman C. Le camp de Ψωόβθις / Sosteos et les
catafractarii // Zeitschrift für Papyrologie und
Epigraphik. T. 100. 1994.
Zuckerman 1998
Zuckerman C. Comtes et ducs en Egypte autour
de l’an 400 et la date de la Notitia Dignitatum //
AntTard. T. 6. 1998. Р. 137–147.
Zuckerman 2000
Zuckerman C. À propos du Livre des Cérémonies,
II, 48. I. Les destinateurs des lettres impériales en
Caucase de l’Est. II. Le problème d’Azia / Asia, pays
des Ases. III. L’Albanie caucasienne au Xe siècles //
T&Mbyz. T. 13. 2000.
Σκλάβου-Μαυροείδη 1999
Σκλάβου-Μαυροείδη Μ. Γλυπτά του Βυζαντινού
Μουσείου Αθηνών. Κατάλογος. Αθήνα 1999.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ 1
Рис. 1. Фредерик Дюбуа де Монпере (по: И. В.
Тункина, 2002)
Рис. 2. Гагра. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 3. Анакопия и Псырцха. Рисунок Дюбуа де
Монпере
Рис. 4. Сухум-Кале. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 5. Келасур. Дом князя Хасан-бея Шервашидзе, рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 6. Келасур и начало большой стены. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 7. Бухта Геленджик. Рисунок Дюбуа де
Монпере
Рис. 8. Граф Алексей Сергеевич Уваров (по: П. С.
Уварова, 1910).
Рис. 9. Графиня Прасковья Сергеевна Уварова
(худ. К. Е. Маковский, 1882, по: П. С. Уварова,
2005)
Рис. 10. Тифлис. Рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 11. Кутаиси. Храм Баграта, рисунок Дюбуа
де Монпере
Рис. 12. Лыхны. Церковь X в., рисунок Дюбуа де
Монпере
Рис. 13. Алания. Зеленчук, храм X в.
Рис. 14. Лыхны. Церковь, фреска XIV в.
Рис. 15. Абхазия. Река Кодор
Рис. 16. Цебельда. Плита алтарной преграды
(по: П. С. Уварова, 1894)
Рис. 17. Никодим Павлович Кондаков (по: И. Л.
Кызласова, 2004)
Рис. 18. Пицунда. Купольная церковь, вид с
юго-востока
Рис. 19. Пицунда. Купольная церковь, вид на
восток
Рис. 20. Дранда. Купольная церковь, западный
фасад, рисунок А. М. Павлинова
Рис. 21. Адлер. Базилика Лесное–1, южный неф,
вид на восток
Рис. 22. Хоби. Церковь, рисунок Дюбуа де Монпере
Рис. 23. Хоби. Церковь, южный фасад часовни
Рис. 24. Венеция. Церковь Сан Марко, плита

ранневизантийского амвона
Рис. 25. Яков Иванович Смирнов (по: Скифский
Роман, ред. Г. М. Бонгард-Левин, 1997)
Рис. 26. Причерноморье. Карта-схема
Рис. 27. Восточное Причерноморье в эпоху
поздней античности и средневековья. Картасхема
Рис. 28. Себастополис. План римского кастелла
(по: В. А. Леквинадзе, 1969)
Рис. 29. Себастополис. Камень с латинской надписью (по: М. И. Ростовцев, 1907)
Рис. 30. Себастополис. Шурф в центре церкви,
римский сандалий из нижнего культурного слоя
Рис. 31. Себастополис. Южная стена кастелла,
восточная часть
Рис. 32. Себастополис. Южная стена кастелла,
западная часть
Рис. 33. Певтингерова карта. Фрагмент (по: E.
Weber, 1976)
Рис. 34. Гиенос. Раннехристианская церковь,
вид на восток
Рис. 35. Гиенос. Раннехристианская церковь,
золотые предметы из погребения
Рис. 36. Себастополис. Черепица с клеймом XV
Аполлонова легиона
Рис. 37. Река Кодор. Башня Абхазской (Келасурской) стены
Рис. 38. Ущелье реки Хашупса
Рис. 39. Хашупса. Крепостная стена
Рис. 40. Анакопия. Крепость на вершине горы
Рис. 41. Кастелли. Папа Урбан VIII благославляет миссионеров, 1631 г.
Рис. 42. Кастелли. Карта южной части Абхазии
и Мегрелии
Рис. 43. Цебельда. Ритуальные керамические
сосуды (по: Г. К. Шамба, 1970)
Рис. 44. Цебельда. Медальон с изображением
Медузы-Горгоны
Рис. 45. Себастополис. Терракотовая лампа (по:
М. М. Трапш, 1959)
Рис. 46. Цебельда. Металлический медальон

В тех случаях, когда источник иллюстрации не указан, фотография или чертеж является личной документацией автора книги. Я выражаю признательность Ирине Анатольевне Снитко, Яне Станиславовне Пинчук и Левону Крикоровичу Малхасяну за помощь в подготовке иллюстраций.
1

441

Рис. 47. Цандрипш. Базилика VI в.
Рис. 48. Цандрипш. Базилика, крещальная купель, вид на запад
Рис. 49. Цандрипш. Базилика, греческая надпись
Рис. 50. Питиус. Базилика 2, мозаичная вымостка в крещальне
Рис. 51. Цебельда. Предметы из некрополей апсилов (по: Ю. Н. Воронов, 2003)
Рис. 52. Цебельда. Золотой крест из погребения
Рис. 53. Цебельда. Крепость Цибила, раннехристианская церковь, вид на восток
Рис. 54. Крепость Цибила. Раннехристианская
церковь, крещальная купель
Рис. 55. Сухум. Раннехристианский саркофаг
Рис. 56. Цебельда. Плита алтарной преграды,
сцена Чуда св. Евстафия
Рис. 57. Крепость Цибила. Черепица с клеймом
епископа Константина (по: Ю. Н. Воронов, О. Х.
Бгажба, 1985)
Рис. 58. Дранда. Купольная церковь VI в., вид с
юго-востока
Рис. 59. Дранда. Купол церкви
Рис. 60. Себастополис. Позднеантичный архитектурный комплекс, вид на север (фото А. Н.
Дорошенко)
Рис. 61. Восточное побережье Черного моря в
средневековую эпоху. Карта-схема
Рис. 62. Бедия. Церковь, восточный фасад
Рис. 63. Моква. Церковь, вид на центральную
апсиду
Рис. 64. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
вид на запад
Рис. 65. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
коллекция фрагментов VI–XI вв.
Рис. 66. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
фрагмент мраморной плиты VI в.: 1 – фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014), 2 –
современный вид
Рис. 67. Анхуа (Анухва). Мраморная капитель
Рис. 68. Анакопия. Купольная церковь, вид с
юго-запада
Рис. 69. Анакопия. Купольная церковь, южный
фасад, деталь
Рис. 70. Побережье в районе Гагры
Рис. 71. Пицунда. Купольная церковь, рис. К.
Серены, 1882 (по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 72. Кастелли. Абхазский князь
Рис. 73. Кастелли. Абхазский князь Шервашидзе
перед иерусалимским архимандритом Мирбахом
Рис. 74. Кастелли. Абхазский воин
Рис. 75. Кастелли. Порт Батуми, cцена отправки

детей в Турцию
Рис. 76. Пицунда. Архитектурный комплекс,
план-схема. (по: З. В. Агрба, 1985)
Рис. 77. Пицунда. Купольная церковь, вид с
юго-востока.
Рис. 78. Пицунда. Купольная церковь, рисунок
Кастелли
Рис. 79. Пицунда. Купольная церковь, мраморные колонны
Рис. 80. Пицунда. Купольная церковь, рисунок
Дюбуа де Монпере
Рис. 81. Пицунда. Купольная церковь, карниз
купола
Рис 82. Пицунда. Купольная церковь, вид с югозапада, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 83. Пицунда. Монастырь, вид с юга, фото
конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 84. Пицунда. Купольная церковь, план (по:
F. Dubois de Monpéreux, 1843)
Рис. 85. Пицунда. Купольная церковь, хоры над
нартексом, вид на север
Рис. 86. Пицунда. Купольная церковь, паруса,
вид на восток
Рис. 87. Пицунда. Купольная церковь, вид на
восток (по: F. Dubois de Monpéreux, 1843)
Рис. 88. Пицунда. Купольная церковь, продольный разрез (по: F. Dubois de Monpéreux, 1843)
Рис. 89. Пицунда. Купольная церковь, подкупольные арки, вид на северо-восток
Рис. 90. Лыхны. Дворец, вид с запада
Рис. 91. Лыхны. Дворец, вестибюль, западный
фасад
Рис. 92. Лыхны. Дворец, интерьер вестибюля,
арка северной стены
Рис. 93. Пицунда. Купольная церковь, лестница
на хоры
Рис. 94. Пицунда: 1 – купольная церковь, восточный фасад, 2 – восточный фасад, деталь
Рис. 95. Лыхны. Дворец, северный фасад, декоративный элемент
Рис. 96. Пицунда. Купольная церковь, часовня в
нартексе, вид на юго-запад
Рис. 97. Пицунда. Купольная церковь, часовня,
план (по: Л. А. Шервашидзе, 1980)
Рис. 98. Пицунда. Купольная церковь, часовня,
камень VI в. в кладке северной стены
Рис. 99. Пицунда. Купольная церковь, часовня.
Роспись, апостолы Андрей и Симон
Рис. 100. Пицунда. Купольная церковь, часовня.
Роспись, Сошествие во Ад
Рис. 101. Пицунда. Купольная церковь, часовня.

442

Роспись, Возведение на Крест
Рис. 102. Пицунда. Купольная церковь, часовня.
Роспись, Положение во Гроб (фото Н. Тьерри)
Рис. 103. Пицунда. Раннехристианский комплекс, вид с северо-востока
Рис. 104. Пицунда. Археологический музей,
фрагменты мрамора
Рис. 105. Пицунда. Архитектурный комплекс:
1 – купольный храм, 2 – раннехристианский
комплекс, 3 – жилой комплекс, начало раскопок
(фото Г. А. Александрова)
Рис. 106. Пицунда. Жилой комплекс, начало
раскопок: 1 – вид на юг, 2 – вид на север
Рис. 107. Пицунда. Жилой комплекс, начало
раскопок. Траншея 1, вид на восток
Рис. 108. Пицунда. Жилой комплекс. Помещение 8, вид на юг
Рис. 109. Пицунда. Жилой комплекс, вид на северо-запад
Рис. 110. Пицунда. Жилой комплекс, план
Рис. 111. Пицунда. Жилой комплекс. Восточная
стена помещения 2
Рис. 112. Пицунда. Жилой комплекс. Помещение 1, вид на восток
Рис. 113. Пицунда. Жилой комплекс, вид на запад. Фундаменты помещений: 1 – помещение
1; 2 – помещение 2; 3 – помещение 4
Рис. 114. Пицунда. Жилой комплекс. Галерея и
помещения 1 и 2, вид на север
Рис. 115. Пицунда. Жилой комплекс. Галерея,
основание северного столбика, вид на север
Рис. 116. Пицунда. Жилой комплекс, северный
сток: 1 - вид на восток, 2 - черепица из кладки
Рис. 117. Пицунда. Жилой комплекс. Архитектурные фрагменты
Рис. 118. Пицунда. Купольный храм. Северный
притвор, восточная стена
Рис. 119. Пицунда. Купольный храм. Северный
притвор, западная стена
Рис. 120. Пицунда. Жилой комплекс. Погребение в помещении 4: 1 – могила до раскрытия,
2 – костяк, 3 – кувшин
Рис. 121. Пицунда. Жилой комплекс. Погребения у западной стены помещения 2
Рис. 122. Пицунда. Жилой комплекс. Двойное
погребение у западной стены помещения 1
Рис. 123. Пицунда. Жилой комплекс. Строительная керамика из слоя разрушения
Рис. 124. Пицунда. Жилой комплекс. Кувшины
и миска из погребений
Рис. 125. Пицунда. Жилой комплекс. Бальзамарий из помещения 2

443

Рис. 126. Пицунда. Жилой комплекс. Помещения 1, 2, 3, вид на север
Рис.127. Пицунда. Жилой комплекс. Помещение 2, средневековое погребение на позднеантичной вымостке, вид на юг
Рис. 128. Пицунда. Жилой комплекс, поливная
посуда (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 129. Лыхны. Площадь Лыхнашта, вид на
север
Рис. 130. Пицунда. Архитектурный комплекс,
вид на юг
Рис. 131. Пицунда. Архитектурный комплекс,
план (по: F. Dubois de Monpéreux, 1843; L.
Khrushkova, 2016)
Рис. 132. Пицунда. Двойная церковь до раскопок
Рис. 133. Пицунда. Двойная церковь, северный
неф, северо-западный угол
Рис. 134. Пицунда. Двойная церковь, план до
раскопок
Рис. 135. Пицунда. Двойная церковь, план после раскопок
Рис. 136. Пицунда. Двойная церковь, южный
неф, юго-западный угол
Рис. 137. Пицунда. Двойная церковь, пилястра
в северной апсиде
Рис. 138. Пицунда. Двойная церковь, столб в
центре, вид с юга
Рис. 139. Пицунда. Двойная церковь, пилястра
северной стены: 1 – вид на север, 2 – план и разрез (чертеж Я. С. Пинчук)
Рис. 140. Пицунда. Двойная церковь, восточный столб, вид с запада
Рис. 141. Пицунда. Двойная церковь, южная апсида, кирпичная кладка
Рис. 142. Пицунда. Двойная церковь, фрагмент
арки
Рис. 143. Пицунда. Двойная церковь, южный
притвор, вид на восток
Рис. 144. Пицунда. Двойная церковь, северный
притвор, вид на запад
Рис. 145. Пицунда. Двойная церковь, кладкаконтрфорс, вид на юго-восток
Рис. 146. Пицунда. Двойная церковь, кирпич из
кладки контрфорса
Рис. 147. Пицунда. Двойная церковь, галерея: 1
– вид на северо-восток, 2 – западная стена, отверстие для столбика
Рис. 148. Пицунда. Двойная церковь, галерея,
вид на юг
Рис. 149. Пицунда. Двойная церковь, галерея,
кирпичная вымостка: 1 – вид на юг, 2 – деталь

Рис. 150. Пицунда. Двойная церковь, южный
неф, вид на запад
Рис. 151. Пицунда. Двойная церковь, южный
неф, перегородка: 1 – вид на юго-запад, 2 –
основание столба
Рис. 152. Пицунда. Двойная церковь, северный
неф, вид на запад
Рис. 153. Пицунда. Двойная церковь, северный
неф, синтрон
Рис. 154. Пицунда. Двойная церковь, фрагменты ножек престола
Рис. 155. Пицунда. Двойная церковь, парное
погребение на остатках южного притвора, вид
на запад
Рис. 156. Пицунда. Двойная церковь, некрополь, гробница
Рис. 157. Пицунда. Двойная церковь, вид на восток
Рис. 158. Пицунда. Двойная церковь (фото Г. А.
Александрова)
Рис. 159. Пицунда. Двойная церковь после раскопок, вид на восток
Рис. 160. Алахадзы. Архитектурный комплекс
Рис. 161. Алахадзы. Архитектурный комплекс,
план
Рис. 162. Алахадзы. Базилика 1, вид на восток
Рис.163. Алахадзы. Базилика 1, южная апсида
Рис. 164. Алахадзы. Архитектурный комплекс,
вид на северо-запад
Рис. 165. Алахадзы. Купольная церковь, вид на
восток
Рис. 166. Алахадзы. Купольная церковь, план
Рис. 167. Алахадзы. Купольная церковь, интерьер
Рис. 168. Алахадзы. Купольная церковь, продольный разрез, вид на юг
Рис. 169. Алахадзы. Купольная церковь, центральная апсида
Рис. 170. Алахадзы. Купольная церковь: 1, 2 керамические ящики в кладке
Рис. 171. Пицундский археологический музей.
Керамический ящик из Алахадзы
Рис. 172. Алахадзы. Купольная церковь, апсиды
Рис. 173. Алахадзы. Купольная церковь: 1 – восточный фасад, 2 – западный фасад и деталь
Рис. 174. Алахадзы. Купольная церковь, вид с
северо-востока
Рис. 175. Алахадзы. Купольная церковь, архитектурный фрагмент
Рис. 176. Алахадзы. Купольная церковь, камень
с изображением креста в кладке столба
Рис. 177. Алахадзы. Купольная церковь, фраг-

менты кувшинов
Рис. 178. Ущелье р. Бзыбь, вид на север
Рис. 179. Бзыбь. Церковь, вид с юго-запада
Рис. 180. Бзыбь. Церковь, вид с юго-востока
Рис. 181. Бзыбь. Церковь, южный фасад, фото
конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 182. Бзыбь. Церковь, южный фасад
Рис. 183. Бзыбь. Церковь, апсиды, фото конца
XIX в. (по: П. С. Уварова, 1894)
Рис. 184. Бзыбь. Церковь, план (по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 185. Бзыбь. Церковь, поперечный разрез
(по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 186. Бзыбь. Церковь, южный фасад (по: Л.
Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 187. Бзыбь. Церковь, южный фасад, восточное окно
Рис. 188. Бзыбь. Церковь, южный фасад, обрамление окна (по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 189. Анакопия. Иверская гора, архитектурная деталь
Рис. 190. Анакопия. Вид с моря, фото конца XIX
в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 191. Ново-Афонский монастырь, вид с севера
Рис. 192. Ново-Афонский монастырь
Рис. 193. Анакопия. Печать эпарха Петра
Рис. 194. Анакопия. Оборонительная стена,
башня
Рис. 195. Анакопия. Оборонительная стена,
башня, интерьер
Рис. 196. Анакопия. Вершина горы, башня-донжон, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис.197. Анакопия. Башня-донжон, фото конца
XX в.
Рис. 198. Анакопия. Башня-донжон после реставрации начала XXI в.
Рис. 199. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
вид на запад, фото конца XIX в. (по: А. С. ОрловКретчмер, 2014)
Рис. 200. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
вид на запад
Рис. 201. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
апсида
Рис. 202. Анакопия.Церковь на Иверской горе,
апсида, деталь
Рис. 203. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
северная стена, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 204. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
северная стена, фрагмент

444

Рис. 205. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
западный фасад, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 206. Анакопия. Церковь на Иверской горе,
западный фасад
Рис. 207. Анакопия. Купольная церковь св. Симона Кананита, вид с северо-запада
Рис. 208. Анакопия. Купольная церковь, южный
фасад
Рис. 209. Анакопия. Купольная церковь, план
(по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 210. Анакопия. Купольная церковь, остатки южного притвора
Рис. 211. Анакопия. Купольная церковь, южный
дверной проем, деталь
Рис. 212. Анакопия. Купольная церковь, вид на
восток
Рис. 213. Анакопия. Купольная церковь, фреска
на северной стене
Рис. 214. Анакопия. Купольная церковь, вид с
юго-востока, фото 1880 г. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 215. Анакопия. Купольная церковь после
реставрации, северный фасад, фото конца XIX
в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 216. Анакопия. Купольная церковь, южный
фасад, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 217. Анакопия. Купольная церковь после
реставрации, вид с северо-запада, фото конца
XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 218. Мсыгхуа. Церковь, план (по: А. К. Кация, 1967)
Рис. 219. Мсыгхуа. Церковь, архитектурная деталь (по: А. К. Кация, 1967)
Рис. 220. Мсыгхуа. Церковь, столбик алтарной
преграды (по: А. К. Кация, 1967)
Рис. 221. Моква. Церковь, вид с юго-запада
Рис. 222. Моква. Церковь, план (по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 223. Моква. Церковь, продольный разрез
(по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 224. Моква. Церковь, вид с северо-запада
Рис. 225. Моква. Колокольня, вид на восток
Рис. 226. Моква. Церковь, план, первая пол. XIX
в. (П. П. Норев, по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 227. Моква. Церковь, поперечный разрез,
(П. П. Норев, по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 228. Моква. Церковь, западный фасад (П.
П. Норев, по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 229. Моква. Церковь, западный портик, фото
второй пол. XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)

Рис. 230. Моква. Церковь, вид с востока
Рис. 231. Моква. Церковь, восточный фасад (по:
Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 232. Моква. Церковь, поперечный разрез
(по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 233. Моква. Церковь, хоры, вид на юго-запад
Рис. 234. Моква. Церковь, вид на восток
Рис. 235. Моква. Церковь, вид на запад
Рис. 236. Моква. Церковь, остатки часовни у
южного фасада
Рис. 237. Моква. Церковь, вид с юго-запада,
фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер,
2014)
Рис. 238. Моква. Церковь, северный фасад (по:
Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 239. Моква. Церковь, западный притвор
Рис. 240.1. 2. 3. Моква. Церковь, гробницы 1, 2, 3
в западном притворе
Рис. 241. Моква. Церковь, гробницы у южного
фасада
Рис. 242. Моква. Капитель-импост 1
Рис. 243. Моква. Капитель-импост 2
Рис. 244. Моква. Коринфская капитель
Рис. 245. Моква. Коринфская капитель, рис. П.
П. Норева, первая пол. XIX в. (по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 246. Бедия. Церковь, вид с юго-запада
Рис. 247. Бедия. Золотая чаша Баграта III (по: H.
C. Evans and W. D. Wixom, 1997)
Рис. 248. Бедия. Церковь, план, первая пол. XIX
в. (П. П. Норев, по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 249. Бедия. Церковь, разрез, первая пол.
XIX в. (П. П. Норев, по: Н. А. Милованова, 2014)
Рис. 250. Бедия. Церковь, южный фасад, первая
пол. XIX в. (П. П. Норев, по: Н. А. Милованова,
2014)
Рис. 251. Бедия. Церковь, скульптурный декор
фасадов, первая пол. XIX в. (П. П. Норев, по: Н.
А. Милованова, 2014)
Рис. 252. Бедия. Церковь, фото конца XIX в. (по:
А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 253. Бедия. Церковь, план, конец XIX в.
(по: А. М. Павлинов, 1893)
Рис. 254. Бедия. Церковь, продольный разрез,
конец XIX в. (по: А. М. Павлинов, 1893)
Рис. 255. Бедия. Церковь: 1 - вид с юго-востока,
2 - вид с юго-запада
Рис. 256. Бедия. Церковь, план (по: A. Alpago
Novello, G. Ieni, 1980)
Рис. 257. Бедия. Церковь, разрез (по: A. Alpago
Novello, G. Ieni, 1980)

445

Рис. 258. Бедия. Церковь, нартекс, вид на юговосток (фото А. Н. Дорошенко)
Рис. 259. Бедия. Церковь, юго-западное помещение
Рис. 260. Бедия. Церковь, вид на запад
Рис. 261. Пицунда. Купольная церковь, хоры,
вид на северо-запад
Рис. 262. Бедия. Церковь, западный портал
Рис. 263. Бедия. Церковь, южный портал
Рис. 264. Бедия. Церковь, алтарь, синтрон
Рис. 265. Бедия. Церковь, вход в жертвенник,
скульптурный декор
Рис. 266. Бедия. Церковь, архитектурный фрагмент
Рис. 267, 268. Бедия. Церковь, архитектурные
фрагменты
Рис. 269. Бедия. Церковь, фреска с изображением царя Баграта III, копия (фото Н. Тьерри)
Рис. 270. Бедия. Епископский дворец
Рис. 271. Бедия. Епископский дворец, лестница
на второй этаж
Рис. 272. Бедия. Епископский дворец, архитектурная деталь
Рис. 273. Лыхны. Архитектурный ансамбль, вид
на север-восток
Рис. 274. Лыхны. Церковь, вид с юго-запада
Рис. 275. Лыхны. Церковь, план
Рис. 276. Лыхны. Церковь, южный фасад
Рис. 277. Лыхны. Церковь, южный притвор,
скамья
Рис. 278. Лыхны. Церковь, южный притвор,
фреска
Рис. 279. Лыхны. Церковь, апсиды
Рис. 280. Лыхны. Церковь, восточный фасад
Рис. 281. Алания. Зеленчук. Северный храм,
восточный фасад
Рис. 282. Лыхны. Церковь, вид на восток
Рис. 283. Лыхны. Церковь, вид на купол
Рис. 284. Лыхны. Церковь, лестница на хоры
Рис. 285. Лыхны. Церковь, проход из нартекса
в наос
Рис. 286. Лыхны. Церковь, апсиды, зубчатый
карниз
Рис. 287, 288. Лыхны. Церковь, капители столбиков алтарной преграды
Рис. 289, 290. Лыхны. Церковь, фрагменты алтарной преграды
Рис. 291, 292. Лыхны. Церковь, базы столбиков
алтарной преграды
Рис. 293. Лыхны. Церковь, вид на алтарь
Рис. 294. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Причащение апостолов

Рис. 295. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Причащение апостолов, южная сторона (фото
Н. Тьерри)
Рис. 296. Лыхны. Церковь, роспись апсиды,
Жертвоприношение Авраама (фото Н. Тьерри)
Рис. 297, 298. Лыхны. Церковь, изображения на
столбах
Рис. 299. Лыхны. Дворец, вид с севера
Рис. 300. Лыхны. Дворец, фаза первой перестройки, X в., реконструкция
Рис. 301. Лыхны. Дворец, клад византийских и
грузинских монет XI в.
Рис. 302. Лыхны. Дворец, клад, золотые византийские монеты, лицевая сторона
Рис. 303. Лыхны. Дворец. Южный участок, вид
на северо-восток: 1- северная стена основного
объема, 2 – контрфорс, 3 – позднейшая стена
южного помещения 2
Рис. 304. Лыхны. Дворец. Южный участок, место находки клада
Рис. 305. Кастелли. Князь Леван Дадиани
Рис. 306. Кастелли. Князь Шервашидзе
Рис. 307. Кастелли. Княгиня Дареджан Дадиани
Рис. 308. Лыхны. Дворец, фаза последней реконструкции, план
Рис. 309. Лыхны. Дворец, помещение 8, вид на
северо-восток, X–XIX вв. (фото А. Н. Дорошенко)
Рис. 310. Айлага-Абыку. Архитектурный комплекс, вид с юго-востока: 1 – церковь 1; 2 – церковь 2; 3 – строение 3
Рис. 311. Айлага-Абыку. Архитектурный комплекс, план: 1 – церковь 1; 2 – церковь 2; 3 –
строение 3
Рис. 312. Айлага-Абыку. Церковь 1, апсида, вид
с северо-востока
Рис. 313. Айлага-Абыку. Церковь 1, западная
стена, вид из интерьера
Рис. 314. Айлага-Абыку. Церковь 1, продольный
разрез, вид на север
Рис. 315. Айлага-Абыку. Церковь 1, плита с изображением креста
Рис. 316. Айлага-Абыку. Церкви 2 и 1, вид с юга
Рис. 317. Айлага-Абыку. Церкви 2 и 1, вид с юга
Рис. 318. Айлага-Абыку. Архитектурный комплекс, поперечный разрез, вид на восток
Рис. 319. Айлага-Абыку. Церковь 2, нижний
уровень, восточный вход
Рис. 320. Айлага-Абыку. Церковь 2, нижний
уровень, южный вход
Рис. 321. Болгария, Бачково. Двухэтажная церковь, западный фасад

446

Рис. 322. Бачково. Двухэтажная церковь, роспись верхней церкви
Рис. 323. Ачапара. Церковь, план (по: О. Х. Бгажба, 1974)
Рис. 324. Ачануа. Церковь, план (по: А. К. Кация,
1967)
Рис. 325. Ачануа. Церковь, плита (по: А. К. Кация, 1967)
Рис. 326. Герзеул. Церковь, план (по: О. Х. Бгажба, Ю. Н. Воронов, 1980)
Рис. 327. Герзеул. Церковь, плита (по: О. Х.
Бгажба, Ю. Н. Воронов, 1980)
Рис. 328. Цебельда. Церковь, план (по: П. С. Уварова, 1894)
Рис. 329. Цебельда. Фрагмент плиты алтарной
преграды
Рис. 330. Цебельда. Церковь, план (по: П. С. Уварова, 1894)
Рис. 331. Цебельда. Церковь, архитектурные
детали (по: П. С. Уварова, 1894)
Рис. 332. Илори. Церковь, рисунок Кастелли
Рис. 333. Илори. Вид села, рисунок Кастелли.
Рис. 334. Илори. Церковь, литургические предметы, фото конца XIX в. (по: А. М. Павлинов.
1893)
Рис. 335. Илори. Церковь, предметы из ризницы, фото конца XIX в. (по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 336. Илори. Церковь, фото конца XIX в.
(по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 337. Илори. Церковь, вид с юго-востока
Рис. 338. Илори. Церковь и колокольня, вид с
востока
Рис. 339. Илори. Церковь, план (по: А. К. Кация,
1963)
Рис. 340. Илори. Церковь, поперечный разрез
(по: А. К. Кация, 1963)
Рис. 341. Илори. Колокольня, фото конца XIX в.
(по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 342. Илори. Колокольня, вид с запада
Рис. 343. Илори. Церковь, западный фасад, наличник окна
Рис. 344. Ацкар. Церковь: 1 – план, 2 – поперечный разрез (по: Л. А. Шервашидзе, 1971)
Рис. 345. Ацкар. Роспись, часть сцены Видения
св. Евстафия (по: Л. А. Шервашидзе, 1980)
Рис. 346. Ацкар. Роспись, ктиторы (по: Л. А.
Шервашидзе, 1980)
Рис. 347. Акапа. Церковь, план (по: Л. А. Шервашидзе, 1959)
Рис. 348. Акапа. Церковь, поперечный разрез,
вид на апсиду (по: Л. А. Шервашидзе, 1959)

447

Рис. 349. Акапа. Церковь, алтарная преграда,
реконструкция (по: Л. А. Шервашидзе, 1959)
Рис. 350, 351. Акапа. Церковь, скульптурный
декор
Рис. 352. Акапа. Церковь, бронзовый крест
Рис. 353. Камана. Церковь, план (по: В. П. Пачулия, 1968)
Рис. 354. Пшаури. Крепость и церковь, план
(по: Л. А. Шервашидзе, 1971)
Рис. 355. Пшаури. Церковь, остатки живописи
(по: Л. А. Шервашидзе, 1980)
Рис. 356. Мапаш Охваме. Церковь, план (по: Л.
А. Шервашидзе, 1971)
Рис. 357. Мапаш Охваме. Церковь, остатки фрески (по: Л. А. Шервашидзе, 1980)
Рис. 358. Амбара. Церковь, фото конца XIX в.
(по: А. С. Орлов-Кретчмер, 2014)
Рис. 359. Амбара. Церковь с юго-запада, фото
1988 г.
Рис. 360. Амбара. Церковь с юго-запада, фото
2005 г.
Рис. 361. Амбара. Церковь, план (по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 362. Амбара. Церковь, южный вход
Рис. 363. Амбара. Церковь, центральный неф,
вид на запад
Рис. 364. Амбара. Церковь, южный неф, перегородка
Рис. 365. Киач. Церковь, план (по: Л. Д. Рчеулишвили, 1988)
Рис. 366. Абаата. Крепость и церковь, план (по:
Л. А. Шервашидзе, 1975)
Рис. 367. Абаата. Церковь, вид с востока (по: Л.
А. Шервашидзе, 1975)
Рис. 368. Абаата. Церковь, план
Рис. 369. Абаата. Церковь, поперечный разрез,
вид на аписду
Рис. 370. Абаата. Церковь после реставрации,
вид с юго-востока
Рис. 371. Абаата. Церковь после реставрации,
интерьер, южный оконный проем
Рис. 372. Себастополис. Часть городского квартала, вид на запад
Рис. 373. Себастополис. Архитектурный комплекс, вид на юг
Рис. 374. Себастополис. Южная часть комплекса, вид на юго-восток: 1- часть городского квартала, 2 – южная часть церкви, 3 – современное
строение (фото А. Н. Дорошенко)
Рис. 375. Себастополис. Комплекс октогональной церкви, план
Рис. 376. Себастополис. Октогон: 1 – северная

часть деамбулатория, 2 - северное помещение
(2006)
Рис. 377. Себастополис. Октогон: 1 – северная
часть деамбулатория, 2 - северное помещение
(2016)
Рис. 378. Себастополис. Октогон, колодец в северной части деамбулатория
Рис. 379. Себастополис. Октогон, план-схема
Рис. 380. Италия, Каноза. Баптистерий базилики Сан Сальваторе (по: С. D’Angela, 1990)
Рис. 381. Себастополис. Базилика и примыкающие к ней помещения, план
Рис. 382. Себастополис. Базилика, вид на юго-запад
Рис. 383. Себастополис. Базилика, вид на запад
Рис. 384. Себастополис. Базилика, план
Рис. 385. Себастополис. Базилика, северо-западный столб
Рис. 386. Себастополис. Базилика, остатки синтрона
Рис. 387. Себастополис. Базилика, южное помещение, вид на юг
Рис. 388. Себастополис. Базилика, южное помещение, кирпичная вымостка
Рис. 389. Себастополис. Базилика и октогон: 1
- восточное помещение октогона, 2 - северное
помещение базилики
Рис. 390. Себастополис. Базилика, южный неф,
вид на запад
Рис. 391. Себастополис. Базилика, ниша в южной стене
Рис. 392. Себастополис. Базилика, ниша в северной стене
Рис. 393. Себастополис. Саркофаг
Рис. 394. Себастополис. Базилика, северный
неф, вид на запад. Шурф 1 (см. рис. 375, план):
1 – фундамент северной стены, 2 – стилобат северного ряда опор, 3 – черепичное погребение,
4 – стена XIX в.
Рис. 395. Себастополис. Базилика, шурф у северного конца апсиды, вид на юг (шурф 2, см.
рис. 375, план)
Рис. 396. Себастополис. Базилика, центральный неф, вид на юго-восток
Рис. 397. Себастополис. Базилика, южный неф,
вид на восток
Рис. 398. Себастополис. Базилика, центральный неф, вид на восток, вымостка opus sectile
Рис. 399. Себастополис. Базилика, центральный неф, вымостка opus sectile
Рис. 400. Себастополис. Базилика, центральный неф, вымостка opus sectile, вид на юг

Рис. 401. Киев. Десятинная церковь, вымостка
opus sectile (по: М. К. Каргер, 1947)
Рис. 402. Крым, Херсонес. Средневековая церковь № 34, вымостка opus sectile (по: А. Л. Якобсон, 1984)
Рис. 403. Ликия, Ксантос. Базилика, вымостка
opus sectile, фрагмент (по: M.-G. Froidevaux, M.-P.
Raynaud, 2005)
Рис. 404. Венеция. Церковь Сан Марко, вымостка opus sectile
Рис. 405. Пицунда. Питиус, раннехристианская
церковь, плитки от вымостки opus sectile
Рис. 406. Западная Грузия, Бобоквати. Термы,
вымостка opus sectile (фото А. Плонтке-Лунинг)
Рис. 407, 408. Кутаиси. Храм Баграта, вымостка
opus sectile (фото А. Плонтке-Лунинг)
Рис. 409. Стамбул. Храм Св. Софии, центральный неф, вымостка opus sectile
Рис. 410. Себастополис. Западная часть базилика, заложенные столбы, вид на север
Рис. 411. Себастополис. Базилика, юго-западный столб, вид на юг
Рис. 412. Дранда. Церковь VI в. перед реставрацией конца XX в., вид с северо-востока
Рис. 413. Дранда. Церковь VI в. поперечный
разрез, конец XIX в. (по: А М. Павлинов, 1893)
Рис. 414. Дранда. Церковь VI в., южный притвор
Рис. 415. Себастополис. Мартирий, вид на запад
Рис. 416. Себастополис. Мартирий, вид на восток
Рис. 417. Себастополис. Мартирий, восточная
стена (или западная стена базилики, см. план
рис. 375)
Рис. 418. Себастополис. Мартирий, восточный
дверной проем
Рис. 419. Себастополис. Мартирий, юго-западный угол базилики, вид на север
Рис. 420. Себастополис. Мартирий, гробница
перед южным дверным проемом
Рис. 421. Себастополис. Мартирий, гробница
под вымосткой
Рис. 422. Себастополис. Мартирий, средневековое захоронение
Рис. 423. Себастополис. Октогон и базилика,
вид на юго-запад: 1– восточное помещение
октогона, 2 – северная стена базилики, 3 – шурф
(см. план, рис. 375)
Рис. 424. Себастополис. Октогон и базилика,
вид на восток: 1 – южная стена восточного помещения октогона, 2 – северная стена базилики
Рис. 425. Себастополис. Мартирий, водосток
Рис. 426. Себастополис. Экседра в центре окто-

448

гона, начало раскопок, вид на северо-запад
Рис. 427. Себастополис. Экседра, вид на восток
Рис. 428. Сирия. Церковь Дехес, экседра (сирийский амвон, бема-трон), вид на восток (по:
G. Tchalenko, E. Baccache, 1980)
Рис. 429. Себастополис. Монета Канишки.
Рис. 430. Себастополис. Октогон, экседра, поздняя вымостка из булыжника
Рис. 431. Таблица ранневизантийских «концентрических церквей» и октогон Себастополиса (по: V. Shalev-Hurvitz, 2015, с дополнением
Л. Г. Хрушковой)
Рис. 432. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1, вид на восток
Рис. 433. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А, план и разрезы A–B, B–C
Рис. 434. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А, разрезы C–D, D–A
Рис. 435. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Археологические материалы из шурфа (рис.
Я. С. Пинчук)
Рис. 436. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Археологические материалы из шурфа
Рис. 437. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А, кожаные сандалии (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 438. Рим. Колонна Траяна, фрагмент
Рис. 439. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Краснолаковая керамика
Рис. 440. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры из нижнего слоя (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 441. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, горловины (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 442. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, горловины
Рис. 443. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, ручки и стенка (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 444. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, ручки
Рис. 445. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, донья и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 446. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Амфоры, донья и стенки
Рис. 447. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица с клеймом LEGXVAP (рис. Я. С.
Пинчук)
Рис. 448. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица с клеймом LEGXVAP
Рис. 449. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица с клеймом LEGXVAP (рис. Я. С.
Пинчук)
Рис. 450. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица

449

Рис. 451. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица и кирпич (92/3)
Рис. 452. Себастополис. Октогон, северо-восточная пилястра деамбулатория
Рис. 453. Себастополис. Октогон, экседра, шурф
1А. Черепица-антефикс
Рис. 454. Себастополис. Прибрежный городской квартал, трубки
Рис. 455. Себастополис. Позднесредневековый
кувшин
Рис. 456. Новый Афон. Краеведческий музей,
кувшин
Рис. 457. Сухум. Абхазский Государственный
музей, кувшины
Рис. 458. Себастополис. Позднеантичный городской квартал, вид на юг
Рис. 459. Себастополис. Поливная керамика,
находки 1977 г. (по: М. М. Гунба, 1979)
Рис. 460. Себастополис. Белоглиняная керамика
Рис. 461. Себастополис. Белоглиняная керамика (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 462. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 463. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 464. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 465. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 466. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 467. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 468. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 469. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 470. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 471. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 472. Себастополис. Поливные чаши, донья
Рис. 473. Себастополис. Поливные чаши, донья
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 474. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки
Рис. 475. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 476. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки
Рис. 477. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 478. Себастополис. Поливные чаши, закраины (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 479. Себастополис. Поливные чаши, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)

Рис. 480. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 481. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 482. Себастополис. Поливные чаши, закраины (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 483. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки (рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 484. Себастополис. Поливные чаши, закраины и стенки
Рис. 485. Себастополис. Поливные чаши, закраины
Рис. 486. Себастополис. Поливные чаши и тарелки, закраины и стенки
Рис. 487. Себастополис. Поливные чаши, стенки
Рис. 488. Себастополис. Поливные блюда
Рис. 489. Себастополис. Поливные блюда (рис.
Я. С. Пинчук)
Рис. 490. Себастополис. Поливные кувшины
Рис. 491. Себастополис. Поливные кувшины
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 492. Себастополис. Поливные кувшины
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 493. Себастополис. Поливные кувшины
Рис. 494. Себастополис. Поливные кувшины
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 495. Себастополис. Поливные светильники
(рис. Я. С. Пинчук)
Рис. 496. Себастополис. Фаянсовые чашки
Рис. 497. Себастополис–Сухумская крепость.
Северный участок: 1 – римский кастелл, 2 – турецкая крепость
Рис. 498. Себастополис–Сухумская крепость.
Северный участок, поливные чаши и кувшин
Рис. 499. Царче. Бронзовое кадило
Рис. 500. Абхазский Гос. Музей. Подвес для лампы
рис. 501. Себастополис. Стеклянные лампы
Рис. 502. Иордания. Умм-аль-Разас, стеклянная
лампа (по: M. Picсirillo, 1994)
Рис. 503. Ульм. Деревянная панель (по: I. Fadić,
1998)
Рис. 504. Цандрипш. Базилика VI в., стеклянные сосуды из гробниц
Рис. 505. Цандрипш. Базилика VI в., сосуд из
гробницы 3
Рис. 506. Музей истории города-курорта Сочи.
Бронзовое кадило
Рис. 507. Синай. Монастырь Св. Екатерины, икона с изображением Распятия (по: K. Weitzmann,
1976)
Рис. 508. Абхазский Гос. музей. Бронзовый

крест из окрестностей Сухума
Рис. 509. Абхазский Гос. музей. Бронзовый
крест
Рис. 510. Абхазский Гос. музей. Бронзовый
крест из Лыхны
Рис. 511. Крион Нерон. Бронзовый крест (фото
Д. Э. Василиненко)
Рис. 512. Алахадзы. Бронзовый крест, часть реликвария
Рис. 513. Абхазский Гос. музей. Бронзовый
крест, часть реликвария
Рис. 514. Абхазский Гос. музей. Медальон
Рис. 515. Окрестности Сухума. Капитель, известняк
Рис. 516. Лыхны. Голова льва, мрамор
Рис. 517. Дранда. Голова быка, известняк
Рис. 518. Сухум. Плита: 1 – фото 70-х годов XX
в., 2 – современное состояние
Рис. 519. Гагра. Церковь, раннехристианский
рельеф
Рис. 520. Цебельда. Раннехристианский рельеф
Рис. 521. Село Гуп. Церковь, рельеф с изображением креста (фото Е. И. Адзинба)
Рис. 522. Село Гуп. Церковь, фрагмент оконного
наличника (фото Е. И. Адзинба)
Рис. 523. Село Гуп. Церковь, фрагмент оконного
наличника (фото Е. И. Адзинба)
Рис. 524. Цебельда. База 1 столбика алтарной
преграды
Рис. 525. Цебельда. База 2 столбика алтарной
преграды
Рис. 526. Каир. Коптский музей, капитель (по:
R. Brüx, 2005)
Рис. 527. Афины. Церковь Старая Митрополия,
южный фасад, рельеф
Рис. 528. 1 – Абхазский Гос. музей, кувшин, 2 –
Себастополис. Расписная керамика (рис. Я. С.
Пинчук)
Рис. 529. Лыхны. Расписная керамика из раскопок дворца
Рис. 530. Лыхны. Расписная керамика из раскопок дворца
Рис. 531. Музей истории города-курорта Сочи.
Расписные кувшины
Рис. 532. Краснодарский край и Абхазия, картасхема
Рис. 533. Музей истории города-курорта Сочи.
Мраморная плита, лицевая и оборотная стороны
Рис. 534. Музей истории города-курорта Сочи.
Мраморная плита
Рис. 535. Музей истории города-курорта Сочи.

450

Мраморная капитель
Рис. 536. Лесное-1. Базилика, северная стена
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 537. Лесное-1. Базилика, северный и центральный нефы (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 538. Лесное-1. Базилика, план (по: ОАО
«Памятники Кубани»)
Рис. 539. Лесное-1. Базилика, план (по: ОАО
«Памятники Кубани», с изменениями Л. Г.
Хрушковой)
Рис. 540. Лесное-1. Базилика, нартекс и притвор, вид на юг (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 541. Лесное-1. Базилика, притвор, вид на
восток
Рис. 542. Лесное-1. Базилика, дверной проем из
южного нефа в центральный, вид на север
Рис. 543. Лесное-1. Базилика, дверной проем
из центрального нефа в северный, вид на север
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 544. Лесное-1. Базилика, дверной проем из
нартекса в центральный неф
Рис. 545. Лесное-1. Базилика, северный неф
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 546. Лесное-1. Базилика, северная апсида
Рис. 547. Лесное-1. Базилика, северная апсида,
локул для мощей (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 548. Лесное-1. Базилика, южная апсида: 1
– крещальная купель, 2 – гробница 1 (фото Д. Э.
Василиненко)
Рис. 549. Лесное-1. Базилика, крещальная купель, вид на запад (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 550. Лесное-1, базилика, восточная часть
южного нефа, вид на восток
Рис. 551. Лесное-1. Базилика, гробницы 1 и 2,
вид на юг
Рис. 552. Лесное-1. Базилика, гробница 1, вид
на запад
Рис. 553. Лесное-1. Базилика, стеклянный сосуд
из гробницы 1 (по: ОАО «Памятники Кубани»,
фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 554. Лесное-2. Базилика, вид на восток
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 555. Лесное-2. Базилика, вид на запад
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 556. Лесное-2. Базилика, план (по: ОАО
«Памятники Кубани»)
Рис. 557. Лесное-2. Вторая фаза базилики, северная стена, вид на юг (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 558. Лесное-2. Базилика, западный притвор, вид на восток (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 559. Лесное-2. Базилика, поздняя фаза,

451

престол в апсиде
Рис. 560. Лесное-2. Базилика, поздняя фаза, вид
на запад
Рис. 561. Лесное-2. Базилика, вид на восток
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 562. Лесное-2. Базилика, крещальная купель, вид на юг
Рис. 563. Лесное-2. Базилика, южный неф, гробница
Рис. 564. Лесное-2. Базилика, южный неф, гробница (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 565. Цандрипш. Базилика юстиниановской
эпохи, план
Рис. 566. Алахадзы. Базилика VI в., план
Рис. 567. Крым, Партениты. Базилика VII-VIII
вв., план (по: Н. И. Репников, 1909)
Рис. 568. Лоо. Церковь, центральная апсида
Рис. 569. Лоо. Церковь, южная апсида
Рис. 570. Лоо. Церковь, южная стена, вид на
восток
Рис. 571. Лоо. Церковь, фрагмент упавшей южной стены
Рис. 572. Лоо. Церковь, фрагменты упавшей
южной стены
Рис. 573. Лоо. Церковь, северная стена
Рис. 574. Лоо. Церковь, план (по: Б. Б. Овчинникова, 1997, с изменениями Л. Г. Хрушковой)
Рис. 575. Лоо. Церковь, южный притвор, восточная стена
Рис. 576. Лоо. Церковь, северный притвор, план
(по: Б. А. Раев, Н. Е. Беспалая, 2005)
Рис. 577. Лоо. Церковь, северный притвор, западная стена
Рис. 578. Лоо. Церковь, западная стена
Рис. 579. Лоо. Восточная пара подкупольных
столбов, вид на юг
Рис. 580. Лоо. Церковь, архитектурные детали:
1 – фрагмент дверного проема, 2, 3 – фрагменты
арок
Рис. 581. Лоо. Церковь, деталь «перевязанной»
колонки
Рис. 582. Пицунда. Купольная церковь, рисунок
Кастелли, деталь
Рис. 583. Хоби. Церковь, мраморные колонки,
вывезенные из Зихии
Рис. 584. Париж. Миниатюра рукописи Парижской Национальной Библиотеки (Cod. Par. Gr.
510, по: S. Papastavrou, 1989-1990)
Рис. 585. Афины. Церковь Старая Митрополия,
фасадный рельеф
Рис. 586. Цебельда. Плита алтарной преграды
(по: П. С. Уварова, 1894)

Рис. 587. Анхуа. 1 - колонка алтарной преграды,
2 – орнаменты капители
Рис. 588. Крым, Херсонес. Столбик
Рис. 589. Архитектурные фрагменты с мотивом
плетенки: 1 – Лоо, 2 - Анакопия
Рис. 590. Лоо. Архитектурный фрагмент
Рис. 591. Цебельда. Плита
Рис. 592. Трапезунт. Церковь Хрисокефалос,
плита (фото А. Гуилья-Гуидобальди)
Рис. 593. Анакопия. Иверская гора, плита
Рис. 594. Рим. Музей Крипта Бальби, архитектурный фрагмент
Рис. 595. Хорватия. Церковь Велика Госпа, архитектурный фрагмент (по: Velika Gospa, 2007)
Рис. 596. Лоо. Архитектурный фрагмент (по: Б.
А. Раев, Н. Е. Беспалая, 2005)
Рис. 597. Анакопия. Архитектурный фрагмент
Рис. 598. Веселое. Церковь, план (по: Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл. В. Седов, 2012)
Рис. 599. Веселое. Церковь, план (по: Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл. В. Седов, 2012)
Рис. 600. Алания. Зеленчук, купольный храм,
северный фасад
Рис. 601. Алания. Зеленчук, купольный храм,
гробницы в северном притворе
Рис. 602. Абхазия. Черепицы со знаком креста:
1 - Лыхны, 2 - Пицунда
Рис. 603. Веселое. Церковь, плита с изображением Даниила во рву львином (по: Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл. В. Седов, 2012; 2015)
Рис. 604. Веселое. Церковь, плита с изображением Даниила (рис. И. А. Снитко, по фото: Е. А.
Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл. В. Седов, 2015)
Рис. 605. Цебельда. Плита алтарной преграды,
Даниил во рву львином
Рис. 606. Мартвили (Чкондиди). Церковь, фасадный рельеф с изображением Даниила (по: Н.
А. Аладашвили, 1977)
Рис. 607. Лангобардия. Плита амвона, Даниил
во рву львином (по: Longobardi, 2017)
Рис. 608. Веселое. Церковь, металлические кресты (по: Е. А. Армарчук, Р. А. Мимоход, Вл. В. Седов, 2102)
Рис. 609. Крион Нерон. Церковь, вид на восток
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 610. Крион Нерон. Церковь, северный фасад
Рис. 611. Крион Нерон. Церковь, план (по: ОАО
«Памятники Кубани»)
Рис. 612. Крион Нерон. Церковь, план (по: ОАО
«Памятники Кубани»)
Рис. 613. Крион Нерон. Церковь, северный ру-

кав креста
Рис. 614. Крион Нерон. Церковь и погребения,
вид с востока (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 615. Крион Нерон. Церковь, вид с юго-востока
Рис. 616. Крион Нерон. Церковь, апсида (фото
Д. Э. Василиненко)
Рис. 617. Крион Нерон. Церковь, вид на восток
Рис. 618. Крион Нерон. Церковь, фрагмент
упавшей западной стены, вид с юга
Рис. 619. Крион Нерон. Церковь. Западная стена, вид на север
Рис. 620. Крион Нерон. Церковь, вид с севера
Рис. 621. Крион Нерон. Церковь, шурф в северо-западном углу
Рис. 622. Крион Нерон. Церковь, шурф в северо-западном углу, вид на север
Рис. 623. Крион Нерон. Церковь, вид с юга (фото
Д. Э. Василиненко)
Рис. 624. Крион Нерон. Церковь, фрагменты
арок (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 625. Крион Нерон. Церковь, архитектурная
деталь
Рис. 626. Крион Нерон. Церковь, черепица
Рис. 627. Крион Нерон. Церковь, крест из погребения (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 628. Сахарная Головка. Однонефная церковь
Рис. 629. Сахарная Головка. Церковь, план (по:
Е. А. Армарчук, 2010)
Рис. 630. Сахарная Головка. Церковь, план (по:
ОАО «Памятники Кубани»)
Рис. 631. Сахарная Головка. Церковь, план, реконструкция (по: ОАО «Памятники Кубани»)
Рис. 632. Сахарная Головка. Церковь, кувшин с
росписью (по: Е. А. Армарчук, 2012)
Рис. 633. Монастырское. Церковь, вид на восток (фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 634. Монастырское. Церковь, план (по: Ю.
Н. Воронов, 1979)
Рис. 635. Монастырское. Церковь, вид на запад
(фото Д. Э. Василиненко)
Рис. 636. Галицыно. Однонефная церковь
Рис. 637. Район Адлера. Крепость Ачипса, главная башня.
Рис. 638. Район Адлера. Крепость Ачипса, стена
Рис. 639. Адлер, гора Ахун. Архитектурный
фрагмент
Рис. 640. Анхуа. Плита алтарной преграды
Рис. 641. Тхаба Ерды. Церковь, вид с юго-востока
Рис. 642. Тхаба Ерды. Церковь, восточный фа-

452

сад, карниз
Рис. 643. Тхаба Ерды. Церковь, западный фасад,
деталь
Рис. 644. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило
Рис. 645. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Благовещение (фото А. В. Гусевой)
Рис. 646. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Рождество (фото А. В. Гусевой)
Рис. 647. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Крещение (фото А. В. Гусевой)
Рис. 648. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Распятие (фото А. В. Гусевой)
Рис. 649. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Жены-Мироносицы у Гроба Господня
Рис. 650. Музей истории города-курорта Сочи.
Кадило, Богоматерь с Младенцем (фото А. В. Гусевой)

Рис. 651. Музей истории города-курорта
Перламутровая иконка
Рис. 652. Музей истории города-курорта
Кресты
Рис. 653. Музей истории города-курорта
Бронзовая амфора
Рис. 654. Музей истории города-курорта
Стеклянные чаши
Рис. 655. Музей истории города-курорта
Стеклянная рюмка
Рис. 656. Музей истории города-курорта
Стеклянные бальзамарии
Рис. 657. Музей истории города-курорта
Бронзовый ковш
Рис. 658. Музей истории города-курорта
Серебряный кубок
Рис. 659. Музей истории города-курорта
Терракотовые маски (1–3), рельеф (4)
Рис. 660. Музей истории города-курорта
Серебряный кувшин

Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.
Сочи.

LIST OF ILLUSTRATIONS 1
Fig. 1. Frédéric Dubois de Monpéreux (after I. V.
Tunkina, 2002)
Fig. 2. Gagra. Drawing by F. Dubois de Monpéreux
Fig. 3. Anakopia and Psyrtskha. Drawing by F. Dubois de Monpéreux
Fig. 4. Sukhum-Kale. Drawing by F. Dubois de
Monpéreux
Fig. 5. Kelasur. House of Prince Khasan-bey
Šervašidze. Drawing by F. Dubois de Monpéreux
Fig. 6. Kelasur and the beginning of the large wall.
Drawing F. by Dubois de Monpéreux
Fig. 7. Bay of Gelendžik. Drawing by F. Dubois de
Monpéreux
Fig. 8. Count Alexey Sergeyevich Uvarov (after P. S.
Uvarova, 1910)
Fig. 9. Countess Praskovia Sergeyevna Uvarova (K.
E. Makovskii, 1882, private collection, after P. S.
Uvarova, 2005)
Fig. 10. Tiflis. Drawing by F. Dubois de Monpéreux
Fig. 11. Kutaisi. Temple of Bagrat. Drawing by F.
Dubois de Monpéreux
Fig. 12. Lykhny. 10th century church. Drawing by F.
Dubois de Monpéreux
Fig. 13. Alania. Zelenčuk, 10th century church
Fig. 14. Lykhny. Church, 14th century fresco
Fig. 15. Abkhazia, the Kodor River
Fig. 16. Tsebelda. Slab of the chancel barrier (after
P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 17. Nikodim Pavlovich Kondakov (after I. L.
Kyzlasova, 2004)
Fig. 18. Pitsunda. 10th century domed church,
view from the south-east
Fig. 19. Pitsunda. Domed church, view to the east
Fig. 20. Dranda. The 6th century domed church,
western façade, drawing by A. M. Pavlinov
Fig. 21. Adler. Basilica Lesnoye-1, southern aisle,
view to the east
Fig. 22. Khobi. Medieval church. Drawing by Dubois de Monpéreux
Fig. 23. Khobi. Medieval church, southern façade
of the chapel
Fig. 24. Venice. The church of San Marco, slab of

the 6th century ambo
Fig. 25. Iakov Ivanovich Smirnov (after G. M. Bongard-Levin,1997)
Fig. 26. The Black Sea coast, map-scheme
Fig. 27. The East Coast of the Black Sea in the era
of Late Antiquity and the early Middle Ages, map
Fig. 28. Sebastopolis. Plan of the Roman Castellum
(after V. A. Lekvinadze, 1969)
Fig. 29. Sebastopolis. Fragment of the Latin inscription (after M. I. Rostovtsev, 1907)
Fig. 30. Sebastopolis. Trench in the center of the
church, Roman sandal from the lower layer of habitat
Fig. 31. Sebastopolis. Southern wall of the castellum, eastern part
Fig. 32. Sebastopolis. Southern wall of the castellum, western part
Fig. 33. Tabula Peutingeriana, fragment (after E.
Weber, 1976)
Fig. 34. Gyenos. Early Christian church, view to the
east
Fig. 35. Gyenos. Early Christian church, gold objects from the burial
Fig. 36. Sebastopolis. Tiles with stamp of the XV
Legio Apollinaris
Fig. 37. The Kodor River. The Abkhazian (Kelasur)
wall, tower
Fig. 38. Gorge of the Khašupsa River
Fig. 39. Khašupsa. Fortress wall
Fig. 40. Anakopia. Fortress
Fig. 41. Don Cristoforo De Castelli. Pope Urban
VIII blesses the missionaries, 1631.
Fig. 42. Castelli. Map of the southern part of Abkhazia and Mingrelia
Fig. 43. Tsebelda. Ritual ceramic vessels (after G. K.
Shamba, 1970)
Fig. 44. Tsebelda. Medallion with the image of Medusa-Gorgon
Fig. 45. Sebastopolis. Terracotta lamp (after M. M.
Trapsh, 1959)
Fig. 46. Tsebelda. Metallic medallion
Fig. 47. Tsandripsh. 6th century basilica

In cases where the source of the illustration is not specified, this illustration is by L. G. Khrushkova. I would like
to thank Irina A. Snitko, Yana S. Pinchuk and Levon K. Malhasyan for their assistance in preparing the illustrations.
1

454

Fig. 48. Tsandripš. Basilica, baptismal font, view to
the west
Fig. 49. Tsandripš. Basilica, Greek inscription
Fig. 50. Pityus. Basilica 2, mosaic pavement in the
baptistery
Fig. 51. Tsebelda. Items from the necropolises of
the Apsili (after Yu. N. Voronov, 2003)
Fig. 52. Tsebelda. Gold cross from the burial
Fig. 53. Tsebelda. Tsibila Fortress, Early Christian
church, view to the east
Fig. 54. Tsibila Fortress, Early Christian church,
baptismal font
Fig. 55. Sukhum. Early Christian sarcophagus
Fig. 56. Tsebelda. Slab of the chancel barrier, scene
of the Miracle of St. Eustathius
Fig. 57. Tsibila Fortress. Tile with the stamp of
Bishop Constantinos (after Yu. N. Voronov and O.
Kh. Bgazhba, 1985)
Fig. 58. Dranda. 6th century domed church, view
from the south-east
Fig. 59. Dranda. Dome of the church
Fig. 60. Sebastopolis. Late Antique architectural
complex, view to the north (photograph by A. N.
Doroshenko)
Fig. 61. East Coast of the Black Sea in the medieval
era. Map-scheme
Fig. 62. Bedia. Church, eastern façade
Fig. 63. Mokva. Church, view to the central apse
Fig. 64. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
view to the west
Fig. 65. Anakopia. Church on Mount Iverskaia, collection of fragments of 6th-11th centuries.
Fig. 66. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
fragment of 6th century marble slab: 1 – late 19th
century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014),
2 – modern state
Fig. 67. Ankhua (Anukhva). Marble capital
Fig. 68. Anakopia. Domed church, view from the
south-west
Fig. 69. Anakopia. Domed church, southern façade,
detail
Fig. 70. Coast in the Gagra area
Fig. 71. Pitsunda. Domed church, drawing by K.
Serena, 1882 (after N. A. Milovanova, 2014)
Fig. 72. Castelli. Abkhazian prince
Fig. 73. Castelli. Abkhazian Prince Šervašidze and
Jerusalem Archimandrite Mirbah
Fig. 74. Castelli. Abkhazian warrior
Fig. 75. Castelli. Port of Batumi, a scene of children
being sent off to Turkey
Fig. 76. Pitsunda. Architectural complex, planscheme (after Z. V. Agrba, 1985).

455

Fig. 77. Pitsunda. Domed church, view from the
south-east
Fig. 78. Pitsunda. Domed church, drawing by Castelli
Fig. 79. Pitsunda. Domed church, marble columns
Fig. 80. Pitsunda. Domed church, drawing by Dubois de Monpéreux
Fig. 81. Pitsunda. Domed church, dome cornice
Fig. 82. Pitsunda. Domed church, view from the
south-west, 19th century photo (after A. S. OrlovKretchmer, 2014)
Fig. 83. Pitsunda. Monastery, view from the south,
19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer,
2014)
Fig. 84. Pitsunda. Domed church, plan (after F. Dubois de Monpéreux, 1843)
Fig. 85. Pitsunda. Domed church, choir above the
narthex, view to the north
Fig. 86. Pitsunda. Domed church, pendentives,
view to the east
Fig. 87. Pitsunda. Domed church, view to the east
(after F. Dubois de Monpéreux,1843)
Fig. 88. Pitsunda. Domed church, section (after F.
Dubois de Monpéreux, 1843)
Fig. 89. Pitsunda. Domed church, dome arches,
view to the north-east
Fig. 90. Lykhny. Palace, view from the west
Fig. 91. Lykhny. Palace, vestibule, western façade
Fig. 92. Lykhny. Palace, interior of the vestibule,
arch of the northern wall
Fig. 93. Pitsunda. Domed church, stairs to the choir
Fig. 94. Pitsunda: 1 – domed church, eastern façade; 2 – eastern façade, detail
Fig. 95. Lykhny. Palace, northern façade, decorative element
Fig. 96. Pitsunda. Domed church, chapel in the
narthex, view to the south-west
Fig. 97. Pitsunda. Domed church, chapel, plan (after L. A. Shervashidze, 1980)
Fig. 98. Pitsunda. Domed church, chapel, 6th century stone in the masonry
Fig. 99. Pitsunda. Domed church, chapel. Painting,
Apostles Andrew and Simon
Fig. 100. Pitsunda. Domed church, chapel. Painting,
Descent into Hell
Fig. 101. Pitsunda. Domed church, chapel. Painting,
Christ mounting the Cross
Fig. 102. Pitsunda. Domed church, chapel. Painting,
the Deposition (photograph by Nicole Thierry)
Fig. 103. Pitsunda. Early Christian complex, view
from the north-east
Fig. 104. Pitsunda. Archaeological Museum, frag-

ments of marble
Fig. 105. Pitsunda. Architectural complex: 1 –
domed church, 2 – Early Christian complex, 3 – residential complex, beginning of excavations (2007)
(photograph by G. A. Alexandrov)
Fig. 106. Pitsunda. Residential complex, beginning
of excavations: 1 – view to the south, 2 – view to
the north
Fig. 107. Pitsunda. Residential complex, beginning
of excavations. Trench 1, view to the east
Fig. 108. Pitsunda. Residential complex. Room 8,
view to the south
Fig. 109. Pitsunda. Residential complex, view to
the north-west
Fig. 110. Pitsunda. Residential complex, plan
Fig. 111. Pitsunda. Residential complex. Eastern
wall of Room 2
Fig. 112. Pitsunda. Residential complex. Room 1,
view to the east
Fig. 113. Pitsunda. Residential complex, view to
the west. Foundations of rooms: 1 – Room 1; 2 –
Room 2; 3 – Room 4
Fig. 114. Pitsunda. Residential complex. Gallery
and Rooms 1 and 2, view to the north
Fig. 115. Pitsunda. Residential complex. Gallery,
base of the northern pillar, view to the north
Fig. 116. Pitsunda. Residential complex, northern
drain: 1 – view to the east, 2 – tile from the masonry
Fig. 117. Pitsunda. Residential complex. Architectural fragments
Fig. 118. Pitsunda. Domed church. Northern porch,
eastern wall
Fig. 119. Pitsunda. Domed church. Northern porch,
western wall
Fig. 120. Pitsunda. Residential complex. Burial in
Room 4: 1 – burial before the opening, 2 – skeleton,
3 – jug (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 121. Pitsunda. Residential complex. Burials at
the western wall of Room 2
Fig. 122. Pitsunda. Residential complex. Double
burial at the western wall of Room 1
Fig. 123. Pitsunda. Residential complex. Building
ceramics from the layer of destruction
Fig. 124. Pitsunda. Residential complex. Jugs and
bowl from burials
Fig. 125. Pitsunda. Residential complex. Balsamarium from Room 2
Fig. 126. Pitsunda. Residential complex. Rooms 1,
2, 3, view to the north
Fig.127. Pitsunda. Residential complex. Room 2,
medieval burial in the Late Antique pavement,

view to the south
Fig. 128. Pitsunda. Residential complex, glazed
earthenware (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 129. Lykhny. Lykhnašta Square, view to the
north
Fig. 130. Pitsunda. Architectural complex, view to
the south
Fig. 131. Pitsunda. Architectural complex, plan
(after F. Dubois de Monpéreux and L. G. Khrushkova)
Fig. 132. Pitsunda. Double church before excavation
Fig. 133. Pitsunda. Double church. Northern aisle,
north-west corner
Fig. 134. Pitsunda. Double church, plan before excavation
Fig. 135. Pitsunda. Double church, plan after excavation
Fig. 136. Pitsunda. Double church, southern aisle,
south-west corner
Fig. 137. Pitsunda. Double church, pilaster in the
northern apse
Fig. 138. Pitsunda. Double church, pillar in the
center, view from the south
Fig. 139. Pitsunda. Double church. Pilaster of the
northern wall : 1 – view to the north, 2 – plan and
section (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 140. Pitsunda. Double church, eastern pillar,
view from the west
Fig. 141. Pitsunda. Double church, southern apse,
brickwork
Fig. 142. Pitsunda. Double church, fragment of
arch
Fig. 143. Pitsunda. Double church, southern porch,
view to the east
Fig. 144. Pitsunda. Double church, northern porch,
view to the west
Fig. 145. Pitsunda. Double church, masonry buttress, view to the south-east
Fig. 146. Pitsunda. Double church, brick from the
buttress masonry
Fig. 147. Pitsunda. Double church, gallery: 1 – view
to the north-east, 2 – western wall, hole for the pillar
Fig. 148. Pitsunda. Double church, gallery, view to
the south
Fig. 149. Pitsunda. Double church. Gallery, pavement: 1 – view to the south, 2 – detail
Fig. 150. Pitsunda. Double church, southern aisle,
view to the west
Fig. 151. Pitsunda. Double church, southern aisle,
partition: 1 – view to the south-west, 2 – base of

456

the pillar
Fig. 152. Pitsunda. Double church, northern aisle,
view to the west
Fig. 153. Pitsunda. Double Church, northern aisle,
synthron
Fig. 154. Pitsunda. Double church. Fragments of
the legs of the altar
Fig. 155. Pitsunda. Double church, twin burial on
the remnants of the southern porch, view to the
west
Fig. 156. Pitsunda. Double church, necropolis,
tomb
Fig. 157. Pitsunda. Double church, view to the east
Fig. 158. Pitsunda. Double church (photograph by
G. A. Alexandrov)
Fig. 159. Pitsunda. Double church after the excavation, view to the east
Fig. 160. Alakhadzy. Architectural complex
Fig. 161. Alakhadzy. Architectural complex, plan
Fig. 162. Alakhadzy. Basilica 1, view to the east
Fig. 163. Alakhadzy. Basilica 1, southern apse
Fig. 164. Alakhadzy. Architectural complex, view
to the north-west
Fig. 165. Alakhadzy. Domed church, view to the
east
Fig. 166. Alakhadzy. Domed church, plan
Fig. 167. Alakhadzy. Domed church, interior
Fig. 168. Alakhadzy. Domed church, longitudinal
section, view to the south
Fig. 169. Alakhadzy. Domed church, central apse
Fig. 170. Alakhadzy. Domed church: 1, 2 – ceramic
boxes in the masonry
Fig. 171. Pitsunda Archaeological Museum. Ceramic box from Alakhadzy
Fig. 172. Alakhadzy. Domed church, apses
Fig. 173. Alakhadzy. Domed church: 1 – eastern façade, 2 – western façade and detail
Fig. 174. Alakhadzy. Domed church, view from the
north-east
Fig. 175. Alakhadzy. Domed church, architectural
fragment
Fig. 176. Alakhadzy. Domed church, stone with an
image of the cross in the masonry of the pillar
Fig. 177. Alakhadzy. Domed church, fragments of
jugs
Fig. 178. Gorge of the Bzyb River, view to the north
Fig. 179. Bzyb. Church, view from the south-west
Fig. 180. Bzyb. Church, view from the south-east
Fig. 181. Bzyb. Church, southern façade, late 19th
century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 182. Bzyb. Church, southern façade
Fig. 183. Bzyb. Church, apses, late 19th century

457

photo (after P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 184. Bzyb. Church, plan (after L. D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 185. Bzyb. Church, cross-section (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)
Fig. 186. Bzyb. Church, southern façade (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)
Fig. 187. Bzyb. Church, southern façade, eastern
window
Fig. 188. Bzyb. Church, southern façade, window
lintel (after L. D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 189. Anakopia. Mount Iverskaia, architectural
detail
Fig. 190. Anakopia. View from the sea, 19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 191. Novy Afon monastery, view from the
north
Fig. 192. Novy Afon monastery
Fig. 193. Anakopia. Seal of the Eparch Peter
Fig. 194. Anakopia. Defensive wall, tower
Fig. 195. Anakopia. Defensive wall, tower, interior
Fig. 196. Anakopia. Mountain-top, tower-donjon,
late 19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig.197. Anakopia. Tower-donjon, late 20th century photo
Fig. 198. Anakopia. Tower-donjon after restoration in the early 21st century
Fig. 199. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
view to the west, late 19th century photo (after A.
S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 200. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
view to the west
Fig. 201. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
apse
Fig. 202. Church on Mount Iverskaia, apse, detail
Fig. 203. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
northern wall, late 19th century photo (after A. S.
Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 204. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
northern wall, fragment
Fig. 205. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
western façade, late 19th century photo (after A. S.
Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 206. Anakopia. Church on Mount Iverskaia,
western façade
Fig. 207. Anakopia. Domed church of St. Simon the
Canaanite, view from the north-west
Fig. 208. Anakopia. Domed church, southern façade
Fig. 209. Anakopia. Domed church, plan (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)

Fig. 210. Anakopia. Domed church, remnants of
the southern porch
Fig. 211. Anakopia. Domed church. Southern doorway, detail
Fig. 212. Anakopia. Domed church, view to the east
Fig. 213. Anakopia. Domed church, fresco on the
northern wall
Fig. 214. Anakopia. Domed church, view from the
south-east, photo of 1880 (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 215. Anakopia. Domed church after the restoration, northern façade, the late 19th century
photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 216. Anakopia. Domed church after restoration, southern façade, the late 19th century photo
(after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 217. Anakopia. Domed church after restoration, view from the north-west, late 19th century
photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 218. Msyghua. Church, plan (after A. K. Katsia,
1967)
Fig. 219. Msyghua. Church, architectural detail
(after A. K. Katsia, 1967)
Fig. 220. Msyghua. Church, pillar of the altar chancel barrier (after A. K. Katsia, 1967)
Fig. 221. Mokva. Church, view from the south-west
Fig. 222. Mokva. Church, plan (after L. D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 223. Church, longitudinal section (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)
Fig. 224. Mokva. Church, view from the north-west
Fig. 225. Mokva. Bell tower, view to the east
Fig. 226. Mokva. Church, plan, first half of the 19th
century, drawing by P. P. Norev (after N. A. Milovanova, 2014)
Fig. 227. Mokva. Church, cross-section, first half of
the 19th century, drawing by P. P. Norev (after N. A.
Milovanova, 2014)
Fig. 228. Mokva. Church, western façade, first half
of the 19th century, drawing by P. P. Norev (after N.
A. Milovanova, 2014)
Fig. 229. Mokva. Church, western porch, photo of
the late 19th century (after A. S. Orlov-Kretchmer,
2014)
Fig. 230. Mokva. Church, view from the east
Fig. 231. Mokwa. Church, eastern façade (after L.
D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 232. Mokva. Church, cross-section (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)
Fig. 233. Mokva. Church, choir, view to the southwest
Fig. 234. Mokva. Church, view to the east

Fig. 235. Mokva. Church, view to the west
Fig. 236. Mokva. Church, remnants of the chapel
by the southern façade
Fig. 237. Mokva. Church, view from the southwest, late 19th century photo (after A. S. OrlovKretchmer, 2014)
Fig. 238. Mokva. Church, northern façade (after L.
D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 239. Mokva. Church, western porch
Fig. 240.1.2.3. Mokva. Church, Tombs 1, 2, 3 in the
western porch
Fig. 241. Mokva. Church, tombs by the southern
façade
Fig. 242. Mokva. Impost capital 1
Fig. 243. Mokva. Impost capital 2
Fig. 244. Mokva. Corinthian capital
Fig. 245. Mokva. Corinthian capital, drawing by P.
P. Norev, the first half of the 19th century (after N.
A. Milovanova, 2014)
Fig. 246. Bedia. Church, view from the south-west
Fig. 247. Bedia. Gold bowl of Bagrat III (after H. C.
Evans and W. D. Wixom, 1997)
Fig. 248. Bedia. Church, plan, first half of the 19th
century, drawing by P. P. Norev (after N. A. Milovanova, 2014)
Fig. 249. Bedia. Church, section, first half of the
19th century, drawing by P. P. Norev (after N. A.
Milovanova, 2014)
Fig. 250. Bedia. Church, northern façade, first half
of the 19th century, drawing by P. P. Norev (after N.
A. Milovanova, 2014)
Fig. 251. Bedia. Church, sculptural decoration of
façades, first half of the 19th century, drawing by P.
P. Norev (after N. A. Milovanova, 2014)
Fig. 252. Bedia. Church, late 19th century photo
(after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 253. Bedia. Church, plan, late 19th century (after A. M. Pavlinov, 1893)
Fig. 254. Bedia. Church, longitudinal section, late
19th century (after A. M. Pavlinov, 1893)
Fig. 255. Bedia. Church: 1 – view from the southeast, 2 – view from the south-west
Fig. 256. Bedia. Church, plan (after A. Alpago-Novello and G. Ieni, 1980)
Fig. 257. Bedia. Church, section (after A. AlpagoNovello and G. Ieni, 1980)
Fig. 258. Bedia. Church, narthex, view to the southwest (photograph by A. N. Doroshenko)
Fig. 259. Bedia. Church, south-western compartment
Fig. 260. Bedia. Church, view to the west
Fig. 261. Pitsunda. Domed church, choir, view to

458

the north-west
Fig. 262. Bedia. Church, western portal
Fig. 263. Bedia. Church, southern portal
Fig. 264. Bedia. Church, chancel, synthron
Fig. 265. Bedia. Church, entrance to the prothesis,
sculptural decoration
Fig. 266. Bedia. Church, architectural fragment
Fig. 267, 268. Bedia. Church, architectural fragments
Fig. 269. Bedia. Church, depiction of King Bagrat
III, fresco, the copy (photograph by Nicole Thierry)
Fig. 270. Bedia. Bishop's Palace
Fig. 271. Bedia. Bishop's Palace, staircase to the
second floor
Fig. 272. Bedia. Bishop's Palace, architectural detail
Fig. 273. Lykhny. Architectural ensemble, view to
the north-east
Fig. 274. Lykhny. Church, view from the southwest
Fig. 275. Lykhny. Church, plan
Fig. 276. Lykhny. Church, southern façade
Fig. 277. Lykhny. Church, southern porch, bench
Fig. 278. Lykhny. Church, southern porch, fresco
Fig. 279. Lykhny. Church, apses
Fig. 280. Lykhny. Church, eastern façade
Fig. 281. Alania. Zelenchuk. Northern church,
eastern façade
Fig. 282. Lykhny. Church, view to the east
Fig. 283. Lykhny. Church, view of the dome
Fig. 284. Lykhny. Church, stairs to the choir
Fig. 285. Lykhny. Church, doorway from narthex to
naos
Fig. 286. Lykhny. Church, apses, dentellated cornice
Fig. 287, 288. Lykhny. Church, capitals of pillars of
the chancel barrier
Fig. 289, 290. Lykhny. Church, fragments of the
chancel barrier
Fig. 291, 292. Lykhny. Church, bases of pillars of
the chancel
Fig. 293. Lykhny. Church, view of the chancel
Fig. 294. Lykhny. Church, painting in the apse,
Communion of the Apostles
Fig. 295. Lykhny. Church, painting in the apse,
Communion of the Apostles, south side (photograph by Nicole Thierry)
Fig. 296. Lykhny. Church, painting in the apse, Sacrifice of Abraham (photograph by Nicole Thierry)
Fig. 297, 298. Lykhny. Church, depictions on pillars
Fig. 299. Lykhny. Palace, view from the north
Fig. 300. The Lykhny. Palace, phase of the first re-

459

building, 10th century, reconstruction
Fig. 301. Lykhny. Palace, treasure trove of 11th
century Byzantine and Georgian coins
Fig. 302. Lykhny. Palace, treasure trove, gold Byzantine coins, avers
Fig. 303. Lykhny. Palace. Southern area, view to the
north-east: 1 – northern wall of the main building,
2 – buttress, 3 – later wall of southern Room 2
Fig. 304. Lykhny. Palace. Southern area, location of
the found treasure trove.
Fig. 305. Castelli. Prince Levan Dadiani
Fig. 306. Castelli. Prince Shervashidze
Fig. 307. Castelli. Princess Daredjan Dadiani
Fig. 308. Lykhny. Palace, late phase of the last reconstruction, plan
Fig. 309. Lykhny. Palace, Room 8, view to the
north-east, 10th–19th centuries (photograph by A.
N. Doroshenko).
Fig. 310. Ailaga-Abyku. Architectural Complex,
view from the south-east: 1 – Church 1; 2 – Church
2; 3 – Building 3
Fig. 311. Ailaga-Abyku. Architectural complex,
plan: 1 – Church 1; 2 – Church 2; 3 – Building 3
Fig. 312. Ailaga-Abyku. Church 1, apse, view from
the north-east
Fig. 313. Ailaga-Abyku. Church 1, western wall,
view from the interior
Fig. 314. Ailaga-Abyku. Church 1, longitudinal
section, view to the north
Fig. 315. Ailaga-Abyku. Church 1, plate with an
image of the cross
Fig. 316. Ailaga-Abyku. Churches 2 and 1, view
from the south
Fig. 317. Ailaga-Abyku. Churches 2 and 1, view
from the south
Fig. 318. Ailaga-Abyku. Architectural complex,
cross-section, view to the east
Fig. 319. Ailaga-Abyku. Church 2, lower level, eastern entrance
Fig. 320. Ailaga-Abyku. Church 2, lower level,
southern entrance
Fig. 321, Bulgaria, Bachkovo. Two-story church,
western façade
Fig. 322. Bachkovo. Two-story church, painting in
the upper church
Fig. 323. Achapara. Church, plan (after O. Kh.
Bgazhba, 1974)
Fig. 324. Achanua. Church, plan (after A. K. Katsia,
1967)
Fig. 325. Achanua. Church, plate (after A. K. Katsia,
1967)
Fig. 326. Gerzeul. Church, plan (after O. Kh. Bgazh-

ba, Y. N. Voronov, 1980)
Fig. 327. Gerzeul. Church, plate (after O. Kh.
Bgazhba, Y. N. Voronov, 1980)
Fig. 328. Tsebelda. Church, plan (after P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 329. Tsebelda. Fragment of the slab of the
chancel barrier
Fig. 330. Tsebelda. Church, plan (after P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 331. Tsebelda. Church, architectural details
(after P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 332. Ilori. Church, drawing by Castelli
Fig. 333. Ilori. Village, drawing by Castelli
Rice. 334. Ilori. Church. Liturgical objects, late
19th century photo (after A. M. Pavlinov 1893)
Fig. 335 Ilori. Church. Objects from the sacristy,
late 19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 336. Ilori. Church, late 19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 337. Ilori. Church, view from the south-east
Fig. 338. Ilori. Church and bell tower, view from
the east
Fig. 339. Ilori. Church, plan (after A. K. Katsia,
1967)
Fig. 340. Ilori. Church, cross-section (after A. K.
Katsia, 1967)
Fig. 341. Ilori. Bell tower, 19th century photo (after
A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 342. Ilori. Bell tower, view from the west
Fig. 343. Ilori. Church, western façade, window
casing
Fig. 344. Atskar. Church: 1 – plan, 2 – cross-section
(after L. A. Shervashidze, 1971)
Fig. 345. Atskar. Painting, part of the Scene of the
Vision of St. Eustathius (after L. A. Shervashidze,
1980)
Fig. 346. Atskar. Painting, donators (after L. A.
Shervashidze, 1980)
Fig. 347. Akapa. Church, plan (after L. A. Shervashidze, 1959)
Fig. 348. Akapa. Church, cross-section, view of the
apse (after L. A. Shervashidze, 1959)
Fig. 349. Akapa. Church, chancel barrier, reconstruction (after L. A. Shervashidze, 1959)
Fig. 350, 351. Akapa. Church, sculptural decoration
Fig. 352. Akapa. Church, bronze cross
Fig. 353. Kamana. Church, plan (after V. P. Pachulia, 1968)
Fig. 354. Pshauri. Fortress and church, plan (after
L. A. Shervashidze, 1971)

Fig. 355. Pshauri. Church, remnants of the painting (after L. A. Shervashidze, 1980)
Fig. 356. Mapash Okhvame. Church, plan (after L.
A. Shervashidze, 1971)
Fig. 357. Mapash Okhvame. Church, remnants of
the fresco (after L. A. Shervashidze, 1980)
Fig. 358. Ambara. Church, 19th century photo (after A. S. Orlov-Kretchmer, 2014)
Fig. 359. Ambara. Church, photo of 1988
Fig. 360. Ambara. Church, photo of 2005
Fig. 361. Ambara. Church, plan (after L. D.
Rcheulishvili, 1988)
Fig. 362. Ambara. Church, southern entrance
Fig. 363. Ambara. Church, nave, view to the west
Fig. 364. Ambara. Church, southern aisle, partition.
Fig. 365. Kiach. Church, plan (after L. D. Rcheulishvili, 1988)
Fig. 366. Abaata. Fortress and church, plan (after L.
A. Shervashidze, 1975)
Fig. 367. Abaata. Church, view from the east (after
L. A. Shervashidze, 1975)
Fig. 368. Abaata. Church, plan
Fig. 369. Abaata. Church, cross-section, view of
the apse
Fig. 370. Abaata. Church after restoration, view
from the south-east
Fig. 371. Abaata. Church after restoration, interior,
southern window
Fig. 372. Sebastopolis. Part of the city quarter, a
view to the west
Fig. 373. Sebastopolis. Architectural complex, a
view to the south
Fig. 374. Sebastopolis. Southern part of the complex, view to the south-east: 1 – part of the city
quarter, 2 – southern part of the church, 3 – modern building (photograph by A. N. Doroshenko)
Fig. 375. Sebastopolis. Complex of the octagonal
church, plan
Fig. 376. Sebastopolis. Octagon: 1 – northern part
of the ambulatory, 2 – northern room (2006)
Fig. 377. Sebastopolis. Octagon: 1 – northern part
of the ambulatory, 2 – northern room (2016)
Fig. 378. Sebastopolis. Octagon, well in the northern part of the ambulatory
Fig. 379. Sebastopolis. Octagon, plan-scheme
Fig. 380. Italy, Canosa. Baptistery of the Basilica of
San Salvatore (after C. D’Angela, 1990)
Fig. 381. Sebastopolis. Basilica and adjoining
rooms, plan
Fig. 382. Sebastopolis. Basilica, view to the southwest

460

Fig. 383. Sebastopolis. Basilica, view to the west
Fig. 384. Sebastopolis. Basilica, plan
Fig. 385. Sebastopolis. Basilica, north-western pillar
Fig. 386. Sebastopolis. Basilica, remnants of the
synthron
Fig. 387. Sebastopolis. Basilica, southern room,
view to the south
Fig. 388. Sebastopolis. Basilica, southern room,
brick pavement
Fig. 389. Sebastopolis. Basilica and octagon: 1 –
eastern room of the octagon, 2 – northern room of
the basilica
Fig. 390. Sebastopolis. Basilica, southern aisle,
view to the west
Fig. 391. Sebastopolis. Basilica, niche in the southern wall
Fig. 392. Sebastopolis. Basilica, niche in the northern wall
Fig. 393. Sebastopolis. Sarcophagus
Fig. 394. Sebastopolis. Basilica, northern aisle,
view to the west. Trench 1 (see Fig. 375, Plan): 1
– foundation of the northern wall; 2 – stylobate of
the northern row of pillars; 3 – burial; 4 – 19th century wall
Fig. 395. Sebastopolis. Basilica. Trench at the
northern end of the apse, view to the south (trench
2, see Fig. 375, Plan)
Fig. 396. Sebastopolis. Basilica. Nave, view to the
south-east
Fig. 397. Sebastopolis. Basilica. Southern aisle,
view to the east
Fig. 398. Sebastopolis. Basilica. Nave, view to the
east, pavement in opus sectile
Fig. 399. Sebastopolis. Basilica, nave, pavement in
opus sectile
Fig. 400. Sebastopolis. Basilica, nave, pavement in
opus sectile view to the south
Fig. 401. Kiev. Church of the Tithes, pavement in
opus sectile (after M. K. Karger, 1947)
Fig. 402. Crimea, Chersonese. Medieval church
34, pavement in opus sectile (after A. L. Yakobson,
1984)
Fig. 403. Lycia, Xanthos. Basilica, pavement in
opus sectile, fragment (after M.–G. Froidevaux, M.–
P. Raynaud, 2005)
Fig. 404. Venice. Church of San Marco, pavement
in opus sectile
Fig. 405. Pitsunda. Pityus, Early Christian church,
tiles from the pavement in opus sectile
Fig. 406. West Georgia, Bobokvati. Thermae, pavement in opus sectile (photograph by A. Plontke-

461

Lüning)
Fig. 407. West Georgia, Kutaisi. Temple of Bagrat,
pavement in opus sectile (photograph by A. PlontkeLüning)
Fig. 408. West Georgia, Kutaisi. Temple of Bagrat,
pavement in opus sectile (photograph by A. PlontkeLüning)
Fig. 409. Istanbul. The Hagia Sophia, nave, pavement in opus sectile
Fig. 410. Sebastopolis. Western part of the basilica,
pillars in walls, view to the north
Fig. 411. Sebastopolis. Basilica, south-western pillar, view to the south
Fig. 412. Dranda. 6th century church before late
20th century restoration, view from the north-east
Fig. 413. Dranda. 6th century church, cross-section, second half of the 19th century (after A. M.
Pavlinov, 1893)
Fig. 414. Dranda. 6th century church, southern
porch
Fig. 415. Sebastopolis. Martyrium, view to the west
Fig. 416. Sebastopolis. Martyrium, view to the east
Fig. 417. Sebastopolis. Martyrium, eastern wall (or
the western wall of the basilica, see Plan in Fig.
375)
Fig. 418. Sebastopolis. Martyrium, eastern doorway
Fig. 419. Sebastopolis. Martyrium, south-west corner of the basilica, view to the north
Fig. 420. Sebastopolis. Martyrium, tomb in front of
the southern doorway
Fig. 421. Sebastopolis. Martyrium, tomb under the
pavement
Fig. 422. Sebastopolis. Martyrium, medieval burial
Fig. 423. Sebastopolis. Octagon and basilica, view
to the south-west: 1 – eastern room of the octagon,
2 – northern wall of the basilica, 3 – trench 3 (see
Plan in Fig. 375)
Fig. 424. Sebastopolis. Octagon and basilica, view
to the east: 1 – southern wall of the eastern room
of the octagon, 2 – northern wall of the basilica
Fig. 425. Sebastopolis. Martyrium, drain
Fig. 426. Sebastopolis. Exedra in the middle of the
octagon, start of excavations, view to the northwest
Fig. 427. Sebastopolis. Exedra, view to the east
Fig. 428. Syria. Church of Dehes, exedra (“Syrian
ambo”, “bema-throne”), view to the east (after G.
Tchalenko, E. Baccache, 1980)
Fig. 429. Sebastopolis. Coin of Kanishka.
Fig. 430. Sebastopolis. Octagon, exedra, late cobblestone

Fig. 431. Table of Early Byzantine "concentric
churches" and the octagon of Sebastopolis (after
V. Shalev-Hurvitz, 2015; Sebastopolis, octagonal
church, added by L. G. Khrushkova)
Fig. 432. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench 1,
view to the east
Fig. 433. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, plan and sections A–B, B–C.
Fig. 434. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, sections C–D, D–A.
Fig. 435. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench 1A.
Archaeological materials from the trench (drawing
by Y. S. Pinchuk)
Fig. 436. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A. Archaeological materials from the trench.
Fig. 437. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, leather sandals (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 438. Rome. Column of Trajan, fragment
Fig. 439. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, terra sigillata ceramics
Fig. 440. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras from the lower layer (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 441. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 442. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras
Fig. 443. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 444. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras
Fig. 445. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 446. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, amphoras
Fig. 447. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, tiles with the stamp LEGXVAP (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 448. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, tiles with the stamp LEGXVAP
Fig. 449. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, tiles with the stamp LEGXVAP (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 450. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, tiles
Fig. 451. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench
1A, tiles and brick (92/3)
Fig. 452. Sebastopolis. Octagon, north-eastern pilaster of the ambulatory
Fig. 453. Sebastopolis. Octagon, exedra. Trench 1A
antefix tile
Fig. 454. Sebastopolis. The coastal city quarter,

pipes
Fig. 455. Sebastopolis. Late medieval jug
Fig. 456. Novyi Afon. Local History Museum, jug
Fig. 457. Sukhum. Abkhazian State Museum, jugs
Fig. 458. Sebastopolis. Late Antique city quarter.
View to the south
Fig. 459. Sebastopolis. Glazed ceramics, finds of
1977 (after M. M. Gunba, 1979)
Fig. 460. Sebastopolis. White clay ceramics
Fig. 461. Sebastopolis. White clay ceramics (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 462. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 463. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 464. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 465. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 466. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 467. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 468. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 469. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 470. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 471. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 472. Sebastopolis. Glazed bowls, bases
Fig. 473. Sebastopolis. Glazed bowls, bases (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 474. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments
Fig. 475. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 476. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments
Fig. 477. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 478. Sebastopolis. Glazed bowls, rims (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 479. Sebastopolis. Glazed bowls, fragments
(drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 480. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 481. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 482. Sebastopolis. Glazed bowls, rims (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 483. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,
fragments (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 484. Sebastopolis. Glazed bowls, fragments
Fig. 485. Sebastopolis. Glazed bowls, rims
Fig. 486. Sebastopolis. Glazed bowls and plates,

462

fragments
Fig. 487. Sebastopolis. Glazed bowls, fragments
Fig. 488. Sebastopolis. Glazed plates
Fig. 489. Sebastopolis. Glazed plates (drawing by
Y. S. Pinchuk)
Fig. 490. Sebastopolis. Glazed jugs
Fig. 491. Sebastopolis. Glazed jugs (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 492. Sebastopolis. Glazed jugs (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 493. Sebastopolis. Glazed jugs
Fig. 494. Sebastopolis. Glazed jugs (drawing by Y.
S. Pinchuk)
Fig. 495. Sebastopolis. Glazed lamps (drawing by
Y. S. Pinchuk)
Fig. 496. Sebastopolis. Glazed earthenware cups
Fig. 497. Sebastopolis – Sukhum Fortress. Northern area: 1 – Roman Castellum, 2 – Turkish fortress
Fig. 498. Sebastopolis – Sukhum Fortress. Northern area, glazed bowls and jug
Fig. 499. Tsarche. Bronze censer.
Fig. 500. Abkhazian State Museum. Hanger for a
lamp
Fig. 501. Sebastopolis. Glass lamps
Fig. 502. Jordan. Umm al-Rasas, glass lamp (after
M. Piccirillo, 1994)
Fig. 503. Ulm. Wood panel (after I. Fadić, 1998)
Fig. 504. Tsandripsh. 6th century basilica, glass
vessels from tombs
Fig. 505. Tsandripsh. Basilica 6th century, vessel
from the tomb 3
Fig. 506. Sochi Museum of History. Bronze censer
Fig. 507. Sinai. Monastery of St. Catherine, icon depicting the Crucifixion (after K. Weitzmann, 1976)
Fig. 508. Abkhaz State Museum. Bronze cross from
the vicinity of Sukhum
Fig. 509. Abkhaz State Museum. Bronze cross
Fig. 510. Abkhaz State Museum. Bronze cross from
Lykhny
Fig. 511. Krion Neron. Bronze cross (photograph
by D. E. Vasilinenko)
Fig. 512. Alakhadzy. Bronze cross, part of the reliquary
Fig. 513. Abkhaz State Museum. Bronze cross, part
of the reliquary
Fig. 514. Abkhaz State Museum. Medallion
Fig. 515. Vicinity of Sukhum. Capital, limestone
Fig. 516. Lykhny. Lion’s head, marble
Fig. 517. Dranda. Bull’s head, limestone
Fig. 518. Sukhum. Slab: 1 – 1970’s photo, 2 – modern condition
Fig. 519. Gagra. Church, Early Christian relief

463

Fig. 520. Tsebelda. Early Christian relief
Fig. 521. Village of Gup. Church, relief with an image of the cross (photograph by E. I. Adzinba)
Fig. 522. Village of Gup. Church, a fragment of the
window casing (photograph by E. I. Adzinba)
Fig. 523. Village of Gup. Church, a fragment of the
window casing (photograph by E. I. Adzinba)
Fig. 524. Tsebelda. Base 1 of the column of the
chancel barrier
Fig. 525. Tsebelda. Base 2 of the column of the
chancel barrier
Fig. 526. Cairo. Coptic Museum, capital (after R.
Brüx, 2005)
Fig. 527. Athens. «Old Mitropolia» church, façade
relief
Fig. 528. 1 – Abkhaz State Museum, jug, 2 – Sebastopolis, painted ceramics (drawing by Y. S. Pinchuk)
Fig. 529. Lykhny. Painted ceramics from the excavations of the palace
Fig. 530. Lykhny. Painted ceramics from the excavations of the palace
Fig. 531. Sochi Museum of History. Painted jugs
Fig. 532. The Krasnodar Territory of the Russian
Federation and Abkhazia, map-scheme
Fig. 533. Sochi Museum of History. Marble slab,
front and back
Fig. 534. Sochi Museum of History. Marble slab
Fig. 535. Sochi Museum of History. Marble capital
Fig. 536. Lesnoe-1. Basilica, northern wall (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 537. Lesnoe-1. Basilica, northern aisle and
nave (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 538. Lesnoe-1. Basilica, plan by the OAO
“Pamyatniki Kubani”
Fig. 539. Lesnoe-1. Basilica, plan by the OAO
“Pamyatniki Kubani”
Fig. 540. Lesnoe-1. Basilica, narthex and porch,
view to the south (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 541. Lesnoe-1. Basilica, porch, view to the east
Fig. 542. Lesnoe-1. Basilica, doorway from the
southern aisle to the nave, view to the north
Fig. 543. Lesnoe-1. Basilica, doorway from the
nave to the southern aisle, view to the north (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 544. Lesnoe-1. Basilica, doorway from the narthex to the nave
Fig. 545. Lesnoe-1. Basilica, northern aisle (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 546. Lesnoe-1. Basilica, northern apse
Fig. 547. Lesnoe-1. Basilica, northern apse, loculus
for the relics (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 548. Lesnoe-1. Basilica, southern apse: 1 –

baptismal font, 2 – Tomb 1 (photograph by D. E.
Vasilinenko)
Fig. 549. Lesnoe-1. Basilica, baptismal font, view
to the west (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 550. Lesnoe-1, basilica, eastern part of the
southern aisle, view to the east
Fig. 551. Lesnoe-1. Basilica, tombs 1 and 2, view to
the south
Fig. 552. Lesnoe-1. Basilica, tomb 1, view to the
west
Fig. 553. Lesnoe-1. Basilica, glass vessel from tomb
1 (photograph by D. E. Vasilinenko, drawing by the
OAO “Pamyatniki Kubani”)
Fig. 554. Lesnoe-2. Basilica, view to the east (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 555. Lesnoe-2. Basilica, view to the west (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 556. Lesnoe-2. Basilica, plan by the OAO
“Pamyatniki Kubani”
Fig. 557. Lesnoe-2. Second phase of the basilica,
northern wall, a view to the south (photograph by
D. E. Vasilinenko)
Fig. 558. Lesnoe-2. Basilica, western porch, view to
the east (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 559. Lesnoe-2. Basilica, late phase, altar in the
apse
Fig. 560. Lesnoe-2. Basilica, late phase, view to the
west
Fig. 561. Lesnoe-2. Basilica, view to the east (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 562. Lesnoe-2. Basilica, baptismal font, view
to the south
Fig. 563. Lesnoe-2. Basilica, southern aisle, tomb
Fig. 564. Lesnoe-2. Basilica, southern aisle, tomb
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 565. Tsandripsh. Basilica of the Justinian era,
plan
Fig. 566. Alakhadzy. 6th century basilica, plan
Fig. 567. Crimea, Partenitai. 7th-8th century basilica, plan (after N. I. Repnikov, 1909)
Fig. 568. Loo. Church, central apse
Fig. 569. Loo. Church, southern apse
Fig. 570. Loo. Church, southern wall, view to the
east
Fig. 571. Loo. Church, fragment of the collapsed
southern wall
Fig. 572. Loo. Church, fragments of the collapsed
southern wall
Fig. 573. Loo. Church, northern wall
Fig. 574. Loo. Church, plan (after B. B. Ovchinnikova, 1997, with alteration by L. G. Khrushkova)
Fig. 575. Loo. Church, southern porch, eastern wall

Fig. 576, Loo. Church, northern porch, plan (after
B. A. Raev, N. E. Bespalaia, 2005)
Fig. 577. Loo. Church, northern porch, western
wall
Fig. 578. Loo. Church, western wall
Fig. 579. Loo. Eastern pair of dome pillars, view to
the south
Fig. 580. Loo. Church, architectural details: 1 –
fragment of doorway, 2, 3 – fragments of arches
Fig. 581. Loo. Church, detail of the "knotted" column
Fig. 582. Pitsunda. Domed church, drawing by Castelli, detail
Fig. 583. Khobi. Church, marble columns, brought
from Zichia
Fig. 584. Paris. Manuscript miniature from the
Paris National Library (Cod. Par. Gr. 510, after S.
Papastavrou, 1989-1990)
Fig. 585. Athens. "Old Mitropolia" church, façade
relief
Fig. 586. Tsebelda. Slab of the chancel barrier (after P. S. Uvarova, 1894)
Fig. 587. Ankhua. 1 – column of the chancel barrier, 2 – ornaments
Fig. 588. Crimea, Chersonese. Pillar
Fig. 589. Architectural fragments with the interlace motif: 1 – Loo, 2 – Anakopia
Fig. 590. Loo. Architectural fragment
Fig. 591. Tsebelda. Slab
Fig. 592. Trapezunt. Chrysocephalos church, slab
(photograph by A. Guiglia Guidobaldi)
Fig. 593. Anakopia. Mount Iverskaia, slab
Fig. 594. Rome. Museum of Cripta Balbi, architectural fragment
Fig. 595. Croatia. Church of Velika Gospa, architectural fragment (after Velika Gospa, 2007)
Fig. 596. Loo. Architectural fragment (after B. A.
Raev, N. E. Bespalaia, 2005)
Fig. 597. Anakopia. Architectural fragment
Fig. 598. Veseloe. Church, plan (after E. A. Armarchuk, R. A. Mimokhod, Vl. V. Sedov, 2012)
Fig. 599. Veseloe. Church, plan (after E. A. Armarchuk, R. A. Mimokhod, Vl. V. Sedov, 2012)
Fig. 600. Alania. Zelenchuk, domed church, northern façade
Fig. 601. Alania. Zelenchuk, domed church, tombs
in the northern porch
Fig. 602. Abkhazia. Tiles with the sign of the cross:
1 – Lykhny, 2 – Pitsunda
Fig. 603. Veseloe. Church, slab with the image of
Daniel in the lion’s den (after E. A. Armarchuk, R.
A. Mimokhod, Vl. V. Sedov, 2105)

464

Fig. 604. Veseloe. Church, slab with the image of
Daniel (drawing by I. A. Snitko)
Fig. 605. Tsebelda. Slab of the chancel barrier,
Daniel in the lion's den
Fig. 606. Martvili (Chkondidi). Church, façade relief with the image of Daniel (after N. A. Aladashvili, 1977)
Fig. 607. Lombardy. Slab of pulpit, Daniel in the
lion’s den (after Longobardi, 2017)
Fig. 608. Veseloe. Church, metal crosses (after E.
A. Armarchuk, R. A. Mimokhod, Vl. V. Sedov, 2102)
Fig. 609. Krion Neron. Church, view to the east
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 610. Krion Neron. Church, northern façade
Fig. 611. Krion Neron. Church, plan by the OAO
“Pamiatniki Kubani”
Fig. 612. Krion Neron. Church, plan by the OAO
“Pamiatniki Kubani”
Fig. 613. Krion Neron. Church, northern arm of the
cross
Fig. 614. Krion Neron. Church and burials, view
from the east
Fig. 615. Krion Neron. Church, view from the
south-east
Fig. 616. Krion Neron. Church, apse (photograph
by D. E. Vasilinenko)
Fig. 617. Krion Neron. Church, view to the east
Fig. 618. Krion Neron. Church, fragment of the
collapsed western wall, view from the south
Fig. 619. Krion Neron. Church. Western wall, view
to the north
Fig. 620. Krion Neron. Church, view from the north
Fig. 621. Krion Neron. Church, trial trench in the
north-west corner of
Fig. 622. Krion Neron. Church, trial trench in the
north-west corner, view to the north
Fig. 623. Krion Neron. Church, view from the south
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 624. Krion Neron. Church, fragments of arches
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 625. Krion Neron. Church, architectural detail
Fig. 626. Krion Neron. Church, tile
Fig. 627. Krion Neron. Church, cross from the burial (photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 628. Sakharnaya Golovka (“Sugar Loaf”). Single-nave church
Fig. 629. Sakharnaya Golovka. Church, plan (after
A. E. Armarchuk, 2010)
Fig. 630. Sakharnaya Golovka. Church, plan (after
OAO “Pamiatniki Kubani”)

Fig. 631. Sakharnaya Golovka. Church, plan, reconstruction, by the OAO “Pamiatniki Kubani”)
Fig. 632. Sakharnaya Golovka. Church, painted jug
(after A. E. Armarchuk, 2012)
Fig. 633. Monastyrskoye. Church, view to the east
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 634. Monastyrskoye. Church, plan (after Y. N.
Voronov, 1979).
Fig. 635. Monastyrskoye. Church, view to the west
(photograph by D. E. Vasilinenko)
Fig. 636. Galitsyno. Single-nave church
Fig. 637. Vicinity of Adler. Achipsa Fortress, main
tower
Fig. 638. Vicinity of Adler. Achipsa Fortress, wall
Fig. 639. Adler, Mount Akhun. Architectural fragment
Fig. 640. Ankhua. Slab of the chancel barrier
Fig. 641. Tkhaba Erdy. Church, view from the
south-east
Fig. 642. Tkhaba Erdy. Church, eastern façade, cornice
Fig. 643. Tkhaba Erdy. Church, western façade, detail
Fig. 644. Sochi Museum of History. Censer
Fig. 645. Sochi Museum of History. Censer, Annunciation (photograph by A. V. Guseva)
Fig. 646. Sochi Museum of History. Censer, Nativity (photograph by A. V. Guseva)
Fig. 647. Sochi Museum of History. Censer, Epiphany (photograph by A. V. Guseva)
Fig. 648. Sochi Museum of History. Censer, Crucifixion (photograph by A. V. Guseva)
Fig. 649. Sochi Museum of History. Censer, MyrrhBearing Women at the Holy Sepulcher
Fig. 650. Sochi Museum of History. Censer, Mother
of God with the Child (photograph by A. V. Guseva)
Fig. 651. Sochi Museum of History. Mother-ofpearl icon
Fig. 652. Sochi Museum of History. Crosses
Fig. 653. Sochi Museum of History. Bronze amphora
Fig. 654. Sochi Museum of History. Glass bowls
Fig. 655. Sochi Museum of History. Wine glass
Fig. 656. Sochi Museum of History. Glass balsamaria
Fig. 657. Sochi Museum of History. Bronze ladle
Fig. 658. Sochi Museum of History. Silver cup
Fig. 659. Sochi Museum of History. Terracotta
masks (1–3), relief (4)
Fig. 660. Sochi Museum of History. Silver jug

ABSTRACT 1
THE EAST COAST OF THE BLACK SEA IN THE BYZANTINE ERA
History. Architecture. Archaeology

Chapter 11

Сhapter 2

The study of Christian monuments in the
Caucasus. Second half of the 19th – early
20th centuries
The first scholars of the Christian monuments in Colchis were 19th century scientists such as the Swiss Frederic Dubois de
Monpéreux who travelled to the area in the
1830’s. The French linguist, historian and
archeologist M.-F. Brosset spent many years
researching sources on Georgian and Armenian history. The work of the historian and
epigraphist D. Bakradze contains plans and
photographs of some medieval buildings in
Abkhazia and Western Georgia (1875).
A special role in the study of the Caucasus
in the second half of the 19th century was
played by the Moscow Archaeological Society and its founder Alexei S. Uvarov, succeeded by his wife Praskovya S. Uvarova. In 1881,
the Uvarovs organized the 5th Archaeological
Congress in Tiflis. The Moscow Archaeological Society published a fundamental multi-volume series "Materials on the Archaeology of the Caucasus". Praskovya Uvarova surveyed and published many dozens of
monuments of church architecture, including in the less accessible mountain areas of
Abkhazia2.

I would like to thank Mr K. Gelbak for the transla-

tion.
2

Khrushkova 2012d, S. 74–81, 240–248; Khrushkova 2012i, S. 1263–1264; Хрушкова 2013в, с. 100–116.

The spread of Christianity in Colchis.
Written sources and archaeological evidence
Many of the early Christian constructions of
Colchis are situated in the ancient cities and
fortresses, known to us from written sources.
These are Pityous/Pityunt (modern Pitsunda,
or Bichvinta in Georgian, Amzara in Abkhazian), Sebastopolis (Tskhumi of the medieval
Georgian sources, modern Sukhum), Anakopia
(modern Novyi Afon, Psyrtskha in Abkhazian),
Gyenus (in the vicinity of the modern city of
Ochamchira), Ziganis (modern Gudava), Tsibila
(modern township of Tsebelda, in the valley of
the same name), Petra (Tsikhisdziri), Archaeopolis (Nokalakevi, Tsikhe-Godži), Onoguris
(modern Sepieti). The precise location of some
of these points is open to debate. The most ancient and important Christian centres of the
area are Pityous (Pityunt) and Sebastopolis on
the coast, and Archaeopolis in the hinterland.
Written sources on the spread of Christianity among the peoples of Colchis are few in
number and contradictory, especially those
concerning the early period, up until the age
of Justinian. But even this period, amply described by Procopius of Caesarea on account
of the Byzantine-Persian war, in which Lazica
was an important military theatre, is a subject
of debates. Archeological evidence is more
ample, but here we encounter the problem of
unstable and disputable datings.
The territory of the Eastern Black Sea Coast

466

region during the Roman period was populated
(from the north southwards) by the Zichi, the
Sanigae, the Abazgi, the Apsilii and the Lazi. In
the mountainous area neighbouring the Apsilii, the Misimiani were settled. Borders between
these groups have been a subject of unceasing
debates, due to the contradictory nature of the
sources, but also because these borders were
never fixed between the second and the sixth
centuries.
Colchis was a peripheral part of the Helleno-Roman and later of the Byzantine cultural world. The majority of the initial Christian
buildings are found in Roman fortresses, non
infrequently built in localities long since colonized by the Greeks. The Notitia Dignitatum
Orientes reflects a situation where the Romans
spread their control as far as Pityous. At that
time Roman troops were stationed on the Eastern Black Sea Coast in Valentia, Ziganis, Sebastopolis and Pityous. We have no direct evidence of Roman troops in Pityous under Constantine, but the participation of Stratophilus,
the Bishop of Pityous, in the first Council in
Niceae makes this a possibility. During the age
of Justinian the most important coastal cities
were Pityous, Sebastopolis, Petra, and in the
hinterland - Archaeopolis, Kotais, Sarapanis,
Skandis, Uhimerion (Utimerion), the latter has
no exact localization. As a result of the Byzantine-Persian war, under the treaty concluded
in 561/562 in Dar, Iberia went to Persia, while
Lazica to Byzantium, which explains the strong
Byzantine influence on that country.
Church tradition speaks of the conversion of
Scythia (Crimea), the East Coast of the Black
Sea, and Asia Minor, including Byzantium, by
the Apostles Andrew and Simon the Zealot
(the Canaanite). Specific locations are mentioned: Phasis, Sebastopolis and the mouth of
the Apsaros. According to the Acts of Andrew,
Simon was buried in AD 55 in Nicopsis at the
Apsaros, "in the land of the Zichi". If Apsaros
is identified with Psyrtskha (Anakopia, Novy
Afon), then it was in Abazgia, and not in Zi-

chia. This Byzantine tradition was established
fairly late, at a period when Constantinople, in
rivalry with Rome, strove to establish the idea
of the apostolic origin of the Constantinople
bishopric.
Lazian kings tended alternately to Christianity or to Mazdeism, depending on the political situation. Gubaz I visited Daniel the Stylite
while in Constantinople in 465/466, while
Tsathios was baptized by Emperor Justin I in
522. According to Procopius of Caesarea, the
Lazi and the Apsilii had been Christians since
"ancient times", while the Abazgi were given
priests under Justinian.
Pityous was a common destination of exile
since it was the extreme point of Roman power, besides starting from the time of Strabo and
until the time of Theodoret of Kyrrhos, the adjoining south-eastern sector of the Black Sea
coast was settled by particularly ferocious and
savage tribes. Under Diocletian, c.300, seven
soldier brothers headed by Orentius, were exiled here, with only Longinus living to reach
Pityous. This data is basically of legendary nature. In the seventh century the preferred place
of exile was no longer Pityous but the harsher,
more remote mountainous locations. Maxim
the Confessor, Anastasios Apochrisiarios and
Anastasios the Monk spent some time in 665666 in Skotora, a fortress often identified with
the Tsibila fortress on the Kodor river. Reports
of local martyrs appear during the Arabic age.
In 830s Eustathius, son of the Apsilii patrician
Marinos, refused to convert to Islam and was
put to death.
Official sources contain only fragmentary
data about Church organization in the region.
Stratophilus, the Pityous Bishop, took part in
Nicaea I. Pityous is the most ancient and best
known Christian centre of Colchis, and it is
also the best researched one archeologically.
The first church, identified on archeological
evidence as the cathedral of Bishop Stratophilus, was built outside the walls of the Roman
castellum. It was built apparently no earlier

467

than 313, but certainly before 325 and existed
until the end of the fourth century, when the
site of its ruins was used for the construction
of a basilica.
A Bishop of Phasis, whose name is not known,
took part in the 5th Council in 553. According
to the first Notitia Episcopatuum (before 641)
there existed in Lazica a metropolitan see with
its centre in Phasis, with four bishops under
its jurisdiction: those of Rhodopolis, Petra,
Saisina and Ziganis; the autocephalous bishopric of Abazgia had its centre in Sebastopolis.
Apparently this system developed at the end
of Justinian's reign. Starting with the seventh
Notitia (11th century), the name of the metropolitan see of Lazica is transferred to Trapezus,
while Sebastopolis continues to be the centre
of the autocephalous Abazgi eparchy3.

Chapter 3
The church organization in Abkhazia in
the Middle Ages
The history of the church organization of
Abkhazia during the Middle Ages is closely
related to events in its political history. The
Abkhazian Kingdom (Abasgia of the Byzantine
sources, Apkhazeti of the Georgian ones) was
formed in the 780’s and existed for two centuries, until the 980’s. It occupied a territory
more extensive that Lazica under Justinian,
including all of Western Georgia and Abkhazia
proper.
The bishoprics in the East Black Sea Coast
region dependent on Constantinople were
gradually replaced with local ones. The process
developed from the south northwards. Phasis
was the first to lose its significance - it had disappeared from the Notitiae by the early 10th
century. In that same 10th century the Abkhazian kings created bishoprics in Chqondidi
(modern Martvili), Mokva and Bedia. But Byzance kept its influence in the northern part of
the Abkhazian kingdom: the archibishopric of
3

Khroushkova 2006a, p. 17–28; Khrushkova 2007b,
p. 177–219; Хрушкова 2017ж, с. 126–173.

Abasgia is present in the Notitiae from the 7th
through the 13th centuries.
The Abkhazian kingdom played an important role in the Christianization of Alania in
the North Caucasus, as attested to by the letters of Patriarch Nikolaos the Mystic to the
Abkhazian kings. The bishopric of Alania was
closely connected to the archibishopric of Soterioupolis, created in the early 10th century.
Soterioupolis, whose localization has been a
subject of much debate, was most probably located in Pityous (Pityunt, Bichvinta). Here lay
the shortest route to the North Caucasus, via
the gorges of the river Bzyb. It is here that a
large domed church was built in the 10th century; it probably served as the cathedral of
the Bishop of Soterioupolis. The seal of Protospatharios Nikolaos, the strategos of Soterioupolis and Anakufe (Anakopia), found in
Bulgaria, bears testimony to the presence of
Byzantine troops in the 11th century. In the
same century, the Byzantines also controlled
for several decades Anakopia, the major fortress of Abasgia (ancient Tracheia). We know
that during the siege by the Arabic troops of
Murvan the Qru (Deaf) in the 730s, the defenders of Anakopia had made recourse to the
protection of the miraculous icon of the Theotokos. Many architectural fragments, both
early Christian and medieval (Xth-XIth cent.),
are found near the church. A lead seal of the
7th century was found in the vicinity. It has a
cruciform monogram on either side. One side
bears the standard formula “Theotokos, help”,
the other reads - “of the Eparchos Peter” (?).
A large number of 10th-11th century Greek
epigraphic documents were found here; they
reflect among other things the building activities of Protospatharios Eugenios.
The title of the Catholikos (Patriarch) of Abkhazia was established around the middle of
the 13th century, when the Mongols had conquered Georgia and divided the country into
two parts. His ecclesiastical rule covered the
entire territory of Western Georgia: Imere-

468

tia, Mingrelia, Guria, Svanetia and Abkhazia
proper. From the end of the 14th century the
residence of the Catholikos was in Bichvinta
(Pitsunda), and in the middle of the 16th (or
in the 17th century?) it was moved to Gelati,
near Kutaisi. The old bishoprics of Chqondidi,
Bedia, Mokva and Dranda continued to exist as
late as the middle of the 17th century4.

Chapter 4
The church architecture of Abkhazia during the Middle Ages
The era of the Abkhazian kingdom was a period of great building activity. An important
group of domed churches of the “cross-insquare” type date to that period: Loo, Veseloe
(now in the Krasnodar Territory of Russia),
Pitsunda, Alakhadzy, Bzyb, Lykhny, Anakopia,
Msyghua, Mokva. The majority of the monuments of that era are reasonably well-preserved, but they have received very little archaeological study. The three churches which
have come down to us in the state of ruins Loo, Veseloe, Alakhadzy, Msyghgua - have been
excavated. The majority of the domed churches of that group are situated on the territory
of the two bishoprics of the Constantinople
Patriarchy: Abasgia and Soterioupolis. Lykhny,
the residence of the Abkhazian rulers Princes
Shervashidze, is situated in the same area. Two
churches, Mokva and Bedia, centres of bishoprics, are situated to the south.
Since the 19th century many historians of
architecture and archaeologists have regarded
the domed churches of the “cross-in-square”
type in Abkhazia as Byzantine monuments or
as closely related to the Byzantine tradition.
Some authors consider them a part of the “Abkhazian school of Georgian architecture”. These
churches have certain characteristics in common. Their plan is elongated and reminiscent
of the plans of domed basilicas; the longitudinal axis is accented by a narthex at the western
Khroushkova 2006a, p. 89–97; Khroushkova 2007,
p. 271–292.
4

end and three apses jutting out on the east;
the so-called “complex” plan of the chancel includes three chambers situated in front of the
apses; the majority of the churches have porticoes on the three sides; the smooth façades
are almost always devoid of decoration. The
largest churches, in Pitsunda and Mokva, are
furnished with galleries above the aisles and
narthex. The most common building material
is cut limestone; brick is sometimes used in
the vaults (Mokva, Lykhny).
The homogeneity of that group of domed
churches is obvious, as are some individual peculiarities. The Pitsunda church is distinguished by its dimensions (more than 43
m by 22 m); it is built in brick and stone (a
variation of the opus mixtum technique).
Its spacious narthex contains a 16th century
burial chapel, decorated with frescos; a Greek
inscription mentions Catholikos Eudemonos
I Tchkhetidze. The Lykhny church is particularly well-known for its frescos of the Paleologue age which belong to the Constantinople school. The façade of the church at Bzyb
is decorated with modest reliefs depicting
crosses and geometric motifs. In the small
church at Msyghua carvings have been found
on the pillars of the chancel barrier. The
large church at Mokva is comparable in size
to the one in Pitsunda. It is distinguished by
its four aisles, though the outmost aisles are
narrow and consist in effect of small chapels.
Minor excavations have been carried as part
of preparations for a restoration. An annex
on the south side, as well as the remains of
a portico on the west side, was discovered.
Three marble capitals of the Early Byzantine
period come from that church. The Bedia
church in its present form is a 14th century monument built on the ruins of a building by Bagrat III. The remains of the original
elements (the narthex and the protruding
semi-circular apse on the south side, which
was discovered by the restorers), the location
of the pillars and other peculiarities suggest

469

that its plan was similar to the plan of the
Pitsunda church.
There is some direct and indirect testimony which helps establish the chronology of
the domed churches in this group. According
to the chronicle Kartlis Tskhovreba, the Mokva church was built by Leon III (957-967). The
building of the church in Bedia by Bagrat III
in 999 is referenced in a Georgian inscription
on the gold cup, a gift from the king and his
mother Gurandukht. The localisation of Soterioupolis in Pitsunda allows to consider
the large church there as the cathedral of the
archbishopric; it can then be dated to the 10th
century. The Bzyb fortress can be identified as
the Kapoeti fortress mentioned in the Kartlis
Tskhovreba and known to have been built before 914. The Bzyb church is smaller than the
one in Pitsunda. The Christianisation of Alania, the establishment of the archbishopric of
Soterioupolis, the establishment of the Bzyb
fortress and then of the Pitsunda church under
the former’s protection - all these events were
interrelated and formed a unified ecclesiastical program carried out by Patriarch Nikolaos
the Mystic.
To sum up, the leading type of construction
in 10th century Abkhazia was the dome church
of the “cross-in-square” type, a type that had
come at that time to dominate in the Byzantine world. Many domed churches of this type
are situated in the northern part of the Abkhazian kingdom. The architectural similarity
of the domed churches in Abkhazia and Alania
is well-explained in the context of Byzantine
policies in the Caucasus5.
In 2007-2009 we excavated in Pitsunda the
double church and the residential building located north of the large domed church. The
building used to consist of several rooms, with
a large hall at the centre and a western gallery. The building was constructed in the second half of the 5th century, destroyed in 542

and renovated by the early 10th century when
the domed church was erected. The residential building was finally ruined probably in the
15th century and replaced with the necropolis. Several previously unknown elements
were discovered in the double Early Christian
church6.
Lykhny is a large ancient village situated 5
km from the city of Gudauta in Abasgia. During
the Middle Ages, Lykhny was an important political, religious and cultural centre of Abkhazia. However the most significant structures are
those of the palace and the domed church of
the 10th century situated on the Lykhnashta.
The Eastern coast of the Black Sea has traditionally been an area where different cultural traditions came into contact. The Lykhny
palace is a case in point. All over the area of
Byzantine cultural dominance, residential architecture retains some traces of Classical tradition. In particular, this applies to the layout
of the hall with one row of supports. The individuality of our palace is far from confined to
these general characteristics, which had over
time become a stylistic commonplace. There is
evidence indicating that some of the masters
employed in the construction of the Lykhny
palace were themselves part of the Islamic tradition. The appearance of the palace as it stood
till the end of the 16th century, was shaped by
the construction that took place in the 11th
century. The big fire in the first half of the 17th
century was severely destructive. In the second
part of the 17th century, when Lykhny became
the capital of the Abkhaz principality, the proprietor, Prince Shervashidze brought it back to
life. By the beginning of the 19th century the
palace was again reduced to ruins7.
Single hall churches were extremely common
in Abkhazia. They are situated in the fortress,
villages and monasteries, both on the coast

Khroushkova 2006a, p. 97–107; Хрушкова 2015а,
с. 110–124.

Хрушкова 1998; Khroushkova 1999, p. 153–163;
Khroushkova 2006a, p. 115–131.

Khrushkova 2016, p. 1641–1661; Хрушкова 2017а,
с. 225–243.
6

470

and higher inland. More than ten monuments
of the period of 9th through 14th centuries
are examined in this chapter. They give a fair
idea of the buildings of this type. Most of them
are rather small in size and simple in plan,
but some are furnished with annexes and can
be rather monumental. Some of the churches
have a narthex; the apse can jut out (it can be
polygonal or semicircular), but in some cases it
is concealed by a straight wall. They are sometimes built of hewn stone, but more frequently
- of small stone or boulders, in irregular stonework. Some have been found on excavation to
have elements of sculptural decor and remains
of frescos. One small church in Tsebelda situated at the foothills of the mountains, contained a large collection of slabs of various
eras removed from various monuments. They
included the well-known chancel barrier slabs
with a developed iconographic program. The
11th century church in the village of Elyr (Ilori) played an important role in the religious
life of the region. It is a rectangular single hall
building, with a vaulted roof, with later annexes on three sides. The cult of St George took a
peculiar form here. The 11th century church at
Ambara, situated not far from Gudauta, is 20 m
in length. Its plan includes a rectangular hall
with two symmetrical annexes on both sides.
It also has a narthex. This type of church is
also called “the three-church basilica” (Giorgi N. Chubinashvili). In such a “basilica”, walls
with doors in them separate the aisles from the
nave. The church in the village of Kiach in the
Ochamchira district is an example of this type
of building in Abkhazia8.

Chapter 5
Sebastopolis. The Early Christian architectural complex
In Sebastopolis, on the territory of the
Roman castellum, we discovered an octagonal church, which had once stood in the

urban quarter of Sebastopolis. Eight piers
on an octagonal stylobate at the center of
the church were used to support a dome.
The absence of an apse indicates the archaic nature of the plan. The central building is
an octagon to which structures were added
on four sides forming a cross plan; a small
basilica was later constructed to the southeast of the central building. The church of
Sebastopolis belongs to the large group of
octagonal structures in the East. The most
interesting element in the interior of the
church is the oriented exedra in the centre
of the octagon. Trenches in that part of the
church showed that this construction had
no foundation, also there were no burials
there, and therefore the exedra must have
had a liturgical function. The lower layer
contained remains of wooden constructions,
traces of a fire, fragments of a Roman blue
ribbed cup (probably of the 1st century), a
golden needle (perhaps a part of a fibula),
leather sandals and ceramics. In the upper
layer the remains of a stone-and-mortar
structure containing the traces of a fire were
found, as well as ceramic fragments, an iron
axe and other objects. Another rare find was
a collection of tiles inscribed with LEG[IO]
XVAP[OLLINARIS]; no written sources of
the XV Legio Apollinaris deployed in the region have been found so far. Stratigraphic
and numismatic evidence indicates that by
the age of Justinian the church had already
been destroyed. This fits in with Procopius's
report of the destruction of Sebastopolis,
and of Pityous as well, by the Byzantines
themselves in 542, during the war with the
Persians. The church can be dated to the
early 5th century. The church was not rebuilt during the age of Justinian9.

Khroushkova 2006a, p. 107–113; Хрушкова 2015а,
с. 124–131.
8

471

Хрушкова 2002, с. 203–258; Khroushkova 2006a,
p. 57–70; Хрушкова 2017е, с. 190–222.
9

Chapter 6
Glazed pottery from the excavations of
Sebastopolis
In the Eastern Black Sea area, glazed ware
is often found in important historical centres: Sebastopolis/Tskhum (modern Sukhum),
Anakopia (modern Novyi Afon), the largest
Abazgian fortress, Pityous / Bichvinta (modern
Pitsunda), one of the largest and most ancient
Christian centres in Caucasus; and Lykhny, the
residence of Abkhazian rulers. Almost all these
centres are coastal, with the exception of Lykhny, which is a few kilometres inland. In Sebastopolis, the first fragments of glazed ware were
discovered in 1886 by V. I. Sizov in the estuary
of the Besletka (Basla) river, during the Moscow Archaeological Society’s “archaeological
excursions.” M. M. Trapsh’s 1954 excavations
revealed a collection of glazed ceramics in the
so-called Castle of Bagrat, the citadel of Tskhumi town, also in the estuary of the Besletka. In
1957 and 1958, L. N. Solov’ev and M. M. Trapsh
found glazed ware in Anakopia. Almost twenty
years later, O. Kh. Bgazhba made the first attempt to generalize the account of Abkhazian
glazed ware known at the time. In 1977, construction works in the coastal area of Sukhum
accidentally unearthed a few fragments of
glazed bowls from 1000–1400. Another large
collection of glazed ceramics from Sebastopolis
was revealed by my excavations in 1987–1991
on the site of the architectural complex, which
had been built in the Late Antique period. The
stratigraphy was almost completely disturbed
by later constructions. Only a small part of the
collection was published10. We publish here a
catalog of the collection of glazed ware from
the excavations of the coastal quarter of Sebastopolis. The catalog includes 178 objects
(bowls, plates, pitchers, lamps). An important
part of the collection is formed by Zeuxippus
Ware bowls with a yellow glaze, with a circle,
Хрушкова 2014в, с. 122–126; Хрушкова 2016в,
с. 247–250.
10

concentric circles or a spiral in the centre. The
vessel also belongs to the Zeuxippus Ware and
dates to the fourteenth century.

Chapter 7
The group of objects of the Byzantine era
from Abkhazia
This chapter examines a group of little
known objects, most of which are in the Abkhazian State Museum (Sukhum). Many of
them lack an archaeological context; some of
the objects were found during our excavations
in Sebastopolis, Pityous (modern Pitsunda)
and Lykhny, as well as in other sites in Abkhazia. The objects fall into three groups: metal, stone and marble, and ceramics. The first
group includes the bronze censers of the Palestinian type, bronze crosses, and other items;
in the second group there are heterogeneous
elements of architectural decoration with zoomorphic, vegetal and geometrical images; the
third groups consists of painted ceramics. The
chronological range of the objects is the 6th to
the 11th centuries11.

Chapter 8
Christian monuments of the Krasnodar
Territory
The Krasnodar Territory of the Russian Federation occupies the north-eastern zone of
the Black Sea. The archaeological study of the
North-Eastern Black Sea region began only in
the 2nd half of the 19th century. Since the era
of Strabo, who wrote of pirates on these shores,
all subsequent historical tradition, church and
secular, emphasizes the savagery of the local
population (the Zichi) and the difficulty of
Christian preaching in these parts. The system
of dioceses in the region had developed by the
2nd half of the 6th century. In the First Notitia of the Patriarchate of Constantinople, on
the North-Eastern Black Sea Coast there existed the Archibishoprics of Abazgia and Zichia.
In the middle of the 10th century, according
to Constantine Porphyrogenitus (De Admin11

472

Хрушкова 2017в, с. 68–85; Khrushkova 2018.

istrando Imperio), the boundary between the
Abazgi and the Zichi was the river Nikopsis
(Nečepsuho). The city of Nikopsis is identified
as today’s village of Novo-Mikhailovskaya (Novo-Mikhaylovka). The eastern part of the Krasnodar Territory corresponds to the territory of
the Diocese of Alania, which was established in
1032. In addition, two archibishoprics existed
in two coastal cities. Soterioupolis / Soteropolis is first mentioned in the 7th Episcopal Notitia. In the north of the region, on the opposite
side from the Bosporus, in the City of Tamatarcha (Tamatracha, Matracha), the Tmutorokan,
Tmutarakan’ of the medieval Byzantine and
Russian sources (today’s Taman’), there existed the Tamatarcha Diocese, referred to for
the first time in the 3rd Notitia, of the era of
iconoclasm, and then continually from the 7th
Episcopal Notitia to the 14th, sometimes —
with Zichia.
Most of the monuments of Christian architecture are located in the southern zone, in
ancient Abazgia. We now know ten churches:
two of the “inscribed cross” type of the 10th
–11th century (Loo and Veseloe), two 7th
century three-aisle, three-apse basilicas (Lesnoye-1 and Lesnoye-2), a 10th century cruciform church (the Krion Neron) and a group
of five 10th –11th century aisleless churches:
Sakharnaya Golovka (“Sugar Head”), Monastyrskoye (Monastic), Akhun, Galitsino, Agua.
Tmutorokan has the remains of two ancient
Russian churches of the 11th century. In the
Alani part of the Krasnodar Territory, near the
village of Ilyič (Ilyičevskoe), there is an 11th
–12th century three-aisle basilica. The basilica
Lesnoye-1 dated to the second half of the 6th
– early 7th century. This basilica provides new
grounds for discussion regarding the problem
of liturgical functions of the tripartite sanctuary of the Early Christian basilica in the East
Black Sea Region and, more globally, in the
Christian East (Asia Minor, Syria, Palestine) 12.

The Historical Museum in Soči has marble
architectural details of the era of Justinian,
brought from Prokonnessos, a bronze censer
of the 9th–10th centuries, depicting scenes of
the Gospel, several 10th –11th century architectural details of local production and some
glass vessels and products of bronze and silver
of the Roman era13.
The Eastern Black Sea Coast Region was thus
a classic zone of contacts, where different traditions interacted and on occasion combined
to create original monuments.

Хрушкова 2009, с. 400–404; Khrushkova, Vasilinenko 2012, p. 141–151; Хрушкова 2014а, с. 378–400;

Хрушкова, Василиненко 2014, с. 367–377.

Хрушкова 2011а, с. 169–197; Khrushkova 2018.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
А
Аацы 42
Абаата 58, 122, 155, 191, 192, 193
Абазгия 38, 44, 48, 50, 51, 53, 54, 55, 57, 59, 61,
62, 68, 79, 106, 124, 154, 186, 187, 194, 213,
247, 336, 341, 342, 343, 357, 360, 362, 363,
393, 405, 407, 408
Австрия 218
Агуа 345, 391
Агу-Бедия 58, 146
Аджария 28, 37, 39, 210
Адзюбжа 58
Адлер 22, 58, 81, 319, 336, 340, 345, 346, 347, 357,
359, 361, 363, 389, 391, 392, 393, 394, 395
Айлага-Абыку 58, 106, 107, 123, 155, 167-175,
191, 193, 250, 391
Акампсис (см. Чорох) 28, 34, 59, 69
Акапа 58, 184, 185, 186
Аквилея 219
Акуа 58
Алания 17, 26, 39, 50, 51, 62, 68, 70, 71, 139, 159,
161, 320, 321, 342, 359, 376, 393, 401
Алахадзы 22, 29, 57, 58, 79, 80, 118-125, 135, 158,
192, 193, 194, 200, 320, 350, 358, 362, 366,
375, 380, 407
Амасия 48, 49
Аматонта 208
Амбара (см. Мюссера) 58, 187, 188, 189, 190, 356
Амерети 73
Анаклия 58
Анакопис 67
Анакопия 12, 22, 29, 37, 38, 39, 58, 59, 62-68, 70,
79, 80, 122, 123, 124, 129-137, 154, 155, 176,
192, 193, 194, 248, 249, 324, 333, 336, 340,
342, 343, 365, 366, 372, 373, 374, 377, 378,
395, 397, 405, 407
Анакопси 59
Анакуфа (Анакупа) 37, 62, 66, 130
Ани 24
Антиохия 73, 206, 208, 218, 219, 220

Анхуа (Анухва) 58, 65, 176, 324, 340, 371, 373,
395
Апсарос (Апсар, см. Гонио) 28, 29, 30, 33, 37, 39,
49, 58, 62
Апсилия 39, 46, 48, 50, 51, 53, 175, 407
Апста 154
Апхазети 59, 61, 68, 73
Арасадзых 37, 175
Аргос 337
Армения 15, 17, 19, 24, 25, 26, 60, 74, 78, 126,
128, 169, 174, 180, 326, 408
Археополис 29, 36, 38, 44, 47, 57, 335
Афины 331, 370
Афон 29, 37, 39, 58, 62, 83, 85, 130, 180, 246, 340,
373, 401
Ахохия 71
Ахун 345, 391, 395
Ацкар 58, 183, 184, 186
Ачануа 58, 176, 177
Ачапара 58, 175
Ачипсе (Ачипса) 394

Б
Бамбора (Бомбора, см. Серая Баба) 106, 155,
167, 169, 170, 191, 250, 408
Батуми 34, 58, 75, 77
Бедия 22, 58, 60, 61, 70, 74, 79, 80, 81, 146-154,
186, 194, 340, 341, 342, 396, 397, 407
Берлин 16
Бзыбь 22, 58, 68, 79, 81, 125-129, 154, 155, 194,
407
Биети 174
Бичвинта 32, 58, 68, 70, 72, 73, 74, 81, 105, 408
Бичунта 81
Бобоквати 210
Болгария 65, 89, 174, 317, 337, 372, 393
Борчка (Борчке) 58, 69, 71, 72
Будапешт 305
Буколус 36, 50
Бурзо 69, 70, 71
Бухлоос 36, 50

474

В
Вардцихе (см. Родополис, Город Роз) 29, 36, 54
Вашнари 29, 38, 57
Вена 16
Венгрия 16
Венеция 10, 23, 24, 57, 209
Веселое (см. Геч-Ныха) 22, 79, 194, 336, 340, 345,
374-380, 386, 387, 389, 401
Византия 38, 39, 43, 59, 62, 65, 79, 153, 194, 317,
342, 343, 374, 394, 405, 407, 408
Вифлеем 361
Вицина (Вичина) 72
Во 28
Вольтурно 337

Дваба 139
Джал 169
Джвари 61
Джгерда 190
Джигети (Джикети, Джикетия) 23, 49, 125, 339,
369
Диоскурия 30, 195, 225
Добруджа 72
Докон 41
Долискана 21
Дракон 41
Дранда 17, 21, 26, 29, 38, 54, 55, 58, 74, 194, 213,
221, 247, 324, 325, 340, 342, 360, 407, 408
Дунай 72
Дюан 33

Гагари 73
Гагра 12, 21, 26, 29, 37, 45, 58, 68, 73, 250, 316,
326, 339, 340, 357, 361
Гал (Гали) 58, 183
Галидзга 41
Галицыно 345, 391
Гантиади (см. Цандрипш) 347
Гарни 25
Гелати 16, 24, 58, 72, 74, 106
Геленджик 13, 68
Генуя 16
Герзеул 58, 177, 191, 391
Геч-Ныха (см. Веселое) 374
Гиенос (Гюэнос) 29, 33, 38, 57
Гонио (см. Апсарос) 28, 29, 37, 39, 58
Горийский уезд 16
Греция 39, 80, 89, 180, 206, 208, 209, 226, 245,
305, 316, 331, 332, 337, 370, 376
Грузия 14, 15, 16, 19, 21, 23, 24, 25, 28, 37, 39, 59,
60, 72, 73, 74, 126, 140, 153, 164, 174, 180,
210, 323, 326, 341, 371, 379, 395, 396, 397,
405, 408
Гудава 29, 33, 54, 58, 60, 314, 340, 342
Гудаква 60
Гудаута 58, 154, 169, 250
Гульрипш 58
Гуп 327, 328
Гурджаани 160
Гурия 16, 72

Египет 33, 312, 313, 314, 331, 368, 398
Елизаветинское 340, 402

З
Зейрек-Джами 370
Зеленчук 17, 139, 159, 376
Зигане (Зиганеос, Зиганне) 34, 49, 53, 54
Зиганис 29, 33, 38, 52, 54, 57, 58, 60, 72, 314, 340,
342
Зихахореос 51
Зихия 23, 49, 59, 61, 62, 67, 70, 71, 125, 339, 341,
342, 343, 369, 392, 405
Зугдиди 53, 140

И
Иберия 38
Иенийоль 69
Иерусалим 15, 44, 50, 244, 245
Измир 337
Израиль 313
Илори (Илор, Елыр) 58, 126, 169, 179, 180, 181,
182, 183, 340, 391, 396, 397
Имеретия 24, 72, 73, 156, 397
Ингур 41, 60, 79, 167, 341
Ингушетия 153, 396
Иордания 313, 315, 317, 323, 337
Испания 16, 380
Италия 16, 40, 199, 308, 337

Д
Дагестан 35
Дамаск 313
Дара 38

К
Кавкасия 71

475

Каво ди Буксо 170
Кайне-Паремболе 49
Калдахвара 125
Камана (Комана) 49, 58, 186
Каноза 199
Капоэти 125, 126
Каппадокия 28, 34, 175, 179, 247
Картли 60, 72, 73, 160
Каса 64, 65
Каффе 310
Кахетия 16, 160, 323
Келасур 13, 35, 322
Керчь 356
Кианеос 33
Киач 58, 190, 191, 356, 391
Киев 142, 208, 209
Кизик 43
Кипр 208, 209, 310
Кларджети (Кларджетия) 21, 25, 153, 396, 408
Клухорский перевал 36
Кодор 17, 18, 35, 39, 42, 43, 50, 51, 60, 140, 190
Колхида 28, 30, 33, 34, 39, 48, 52, 230
Константинополь 16, 22, 24, 43, 44, 49, 55, 59,
61, 70, 71, 86, 89, 105, 108, 147, 153, 160,
161, 174, 194, 208, 219, 225, 308, 311, 318,
332, 342, 343, 345, 346, 375, 381, 407
Коракс 39
Кордила 49
Коринф 209, 337
Котаис 36
Котатис 29
Красная Поляна 340
Краснодар 348
Краснодарский край 9, 10, 21, 22, 39, 79, 80, 81,
193, 194, 332, 339, 341, 342, 343, 344, 345,
347, 348, 363, 391, 392, 393, 394, 404, 405,
407, 408
Крес 374
Крион Нерон 319, 320, 340, 345, 381-387, 392,
393, 401
Крым 10, 39, 68, 70, 209, 306, 309, 310, 314, 337,
341, 344, 356, 362, 371, 387, 398
Кубань 17, 26, 68, 344
Курион 208, 209
Кутаиси 16, 29, 36, 58, 61, 70, 72, 73, 210, 211

Л
Лазика 35, 36, 38, 44, 47, 48, 49, 50, 53, 54, 55, 56,
57, 60, 61, 68, 335, 407

Лашкендр 58
Лдзаа (Лидзаа) 81
Лесное-1 22, 345, 347-363, 381, 385, 393
Лесное-2 345, 347, 357-363
Ликия 209
Лион 16
Лисирис 38
Лоо 22, 58, 79, 194, 340, 345, 356, 363-368, 371375, 380, 386, 407, 408
Лосорион 38
Лыхны 9, 17, 19, 22, 58, 66, 78, 79, 80, 88, 89, 91,
103, 106, 107, 108, 122, 123, 124, 126, 135,
137, 139, 153-169, 175, 177, 191, 192, 193,
194, 205, 244, 248, 250, 319, 324, 325, 334,
335, 336, 337, 340, 356, 365, 375, 377, 380,
386, 389, 395, 397, 407, 408

М
Майнц 16
Македония 370
Малая Азия 16, 39, 79, 203, 208, 219, 310, 326,
337, 373, 407
Мапаш Охваме 187
Мартвили 24, 58, 60, 140, 341, 342, 379, 407
Матраха (Метраха) 52, 341, 342, 343
Мачара 178
Мегрелия 24, 39, 40, 41, 53, 72, 73, 126, 139, 369,
397
Меотида 48
Меркула 139
Мзахара (Мзахра) 32, 81
Мзымта 374, 391, 394
Мисиминия 50, 51
Михайловка 402
Моква (см. Мыку) 17, 22, 24, 58, 60, 61, 70, 74,
79, 80, 81, 139, 140-146, 151, 165, 193, 211,
341, 342, 375, 376, 377, 380, 405, 407, 408
Монастырское 345, 389, 390, 391
Москва 9, 19, 128, 195, 314, 316, 328
Мохора 34
Мрамба 29, 57, 340, 372
Мсыгхуа 22, 58, 79, 80, 137, 138, 139, 176, 194,
407
Мурисий 38
Мцхета 16, 174
Мчиж 154
Мыку (см. Моква) 24, 60
Мюссера (см. Амбара) 187

Н
Негопсухо (Нечепсухо) 39, 59, 68, 341, 344, 405

476

Нижний Архыз 70
Никея 46, 52, 55, 169, 206
Никопия 130
Никополис 209
Никопсис 39, 55, 58, 59, 61, 62, 67, 68, 130, 340,
341, 405
Никопсия 130
Никофия 130
Нитика 29, 68
Новокесария 53
Ново-Михайловка (Ново-Михайловская, НовоМихайловское) 39, 58, 68, 340, 341, 405
Новый Афон 26, 29, 37, 39, 58, 59, 62, 64, 83, 130,
154, 176, 246, 247, 248, 324, 340, 342, 372,
373, 395
Ноджихеви 29
Нокалакеви 29, 36, 44, 335
Норик 218

376, 377, 380, 389, 405, 406, 407, 408
Полтавское 178, 328, 330, 340
Понт 28, 33, 38, 39, 40, 49, 53, 62, 68, 72, 308
Понт Эвксинский 28, 39, 40, 68, 72
Порта 21
Поти 29, 30, 39, 58, 72
Приморское 137
Проконнес 100, 345
Псахо 347
Псобтис 33
Псоу 21, 41, 79, 194, 339, 344, 347, 357, 374, 393,
407
Псырцха 12, 37, 59, 62, 130, 395
Пшави 16
Пшандра 170
Пшаури 58, 186, 187

Рача 16
Риза 29, 49, 55
Рим 10, 11, 80, 108, 228, 312, 373, 407
Родополис (см. Вардцихе, Город Роз) 29, 36, 38,
53, 54, 60, 341
Румыния 337

Одесса 19
Одиши 73, 184
Окум 33
Ольгинское 178, 340, 370
Оногурис 29, 38, 44, 47
Опиза 21
Осетия 16
Осор 374
Охваме 187
Очамчира 29, 33, 58, 139, 179

П
Палермо 40
Палестина 226, 314, 316, 318, 326, 361, 363
Париж 10, 16, 19, 78, 369
Партениты 362
Патра 39
Персия 38, 43, 331
Петербург 14, 19, 22, 24, 316, 370
Петра 29, 34, 38, 53, 54, 60, 64, 131, 210, 341
Питионта 32
Питиунт 32, 200, 244
Питиус 29, 32, 33, 34, 35, 38, 44, 45, 46, 48, 49, 50,
52, 53, 57, 58, 68, 69, 70, 81, 89, 100, 104, 105,
106, 108, 110, 116, 118, 169, 193, 200, 210,
225, 244, 247, 248, 339, 340, 376, 406
Пицунда 9, 17, 19, 20, 21, 22, 26, 29, 32, 33, 34, 38,
44, 48, 49, 50, 53, 54, 58, 66, 68, 69, 70, 72,
73, 74, 78-118, 125, 151, 153, 154, 155, 175,
187, 193, 194, 200, 205, 210, 243, 247, 248,
250, 336, 339, 340, 342, 343, 347, 362, 369,

Сабедиано 73
Саисина (Саисена) 29, 53, 54, 58, 60, 341
Салоники 316
Самурзакано 146
Санкт-Петербург 15, 316
Сарапанис (см. Шорапани) 29, 36, 38
Сатала 49, 247
Сахарная Головка 336, 345, 387, 388, 389
Сванетия 14, 16, 50, 51, 72
Свети 21
Себастополис 9, 10, 29, 30-35, 38, 39, 42, 43, 44,
45, 51, 54-58, 60, 61, 62, 66, 67, 69, 70, 72,
104, 130, 194-225, 227, 228, 229, 230, 232,
233, 235-239, 241-255, 258, 259, 260, 261,
263, 264, 266, 267, 269, 270, 271, 272, 273,
275, 276, 278, 279, 281, 282, 284, 285, 287,
288, 290, 291, 292, 293, 294, 296, 297, 298,
300-311, 315, 316, 332, 333, 336, 341, 342,
343, 358, 376, 377, 378, 406, 407
Севастополь 117, 337
Сепиети 29, 47, 57
Серая Баба (см. Бамбора) 170
Сербия 14, 89, 403
Сидерун 36, 50, 51
Сиканабис 33

477

Синай 318
Синоп 39
Сирия 69, 78, 169, 203, 208, 218, 313, 314, 326,
368, 380, 387
Сицилия 16, 337, 338
Сканда (Скандис) 29, 36, 38
Скифия 39, 68
Скоторис 50
Смирна 16
Соли 208
Сотириуполис (Сотириуполь) 58, 61, 62, 66-72,
79, 81, 94, 105, 106, 154, 193, 194, 336, 340,
342, 343, 405, 406, 407
Сотируполис 65, 66
Соук-Су 154
Сочи 10, 58, 81, 129, 153, 223, 317, 318, 335, 336,
340, 344, 345, 346, 347, 356, 357, 359, 363,
371, 380, 391, 392, 393, 395, 397-404
Спарта 337
Стамбул 211, 244, 245, 305
Староконюшенное 340, 403
Сугдайя (Судак) 39, 310, 398
Суссита 313
Сухум 9, 10, 12, 14, 29, 30, 32, 49, 50, 54, 58, 62,
80, 130, 155, 178, 184, 186, 187, 195, 203,
210, 246, 248, 249, 268, 312, 319, 322, 325,
326, 341
Сухум-Кале 12
Схимарис 50

Т
Тайибат аль-Имам-Хамах 218
Такирия 50
Тамань 345
Таматарха (Таматраха) 52, 342, 343
Танаис 48
Тао-Кларджети 153, 396, 408
Тбилиси 84, 88, 146, 147, 152
Тибелеос 36
Тироль 16
Тифлис 14, 15, 16, 24
Ткварчел (Ткуарчал) 58
Тмуторокан 343
Торчелло 209
Трапезунд (Трапезунт) 29, 33, 49, 53, 56, 58, 60,
68, 69, 71, 372, 373
Трапезус 29
Трахея 37, 38, 59, 62, 154
Туапсе 341
Турция 21, 24, 34, 49, 71, 72, 77, 155, 156, 180,
309, 344, 361

Тхаба-Ерды 153, 396
Тьмутаракань (Тмутаракань) 341, 343, 392

У
Угаги 73
Ульм 315
Уплисцихе 16
Уруп 393
Уташ 392
Утимиреос (Ухимиреос) 36
Ухимерион (Утимерион) 50

Фасис 28, 29, 30, 34, 35, 39, 41, 44, 47, 48, 53, 54,
55, 56, 58, 59, 60, 61, 69, 70, 71, 72, 314, 341,
407
Феодосия 34, 51, 306
Филиппы 206
Флоренция 16
Франция 19, 21, 128
Фуста 39, 50
Фусум 51, 52

Х
Хазария 70
Харран 51
Хашупса 29, 36, 37, 38, 57
Херсон 208, 306, 309, 310
Херсонес 10, 209, 314, 316, 337, 371, 387, 393
Хипста (Хюпста) 154, 191
Хоби 23, 29, 58, 140, 164, 369, 397, 408
Хопа 62
Хопи 34
Хорватия 16, 373, 374
Хоста 391
Хуап 58

Ц
Цаиши 29, 53, 54, 58
Цаленджиха 74, 164
Цандрипш (см. Гантиади) 29, 45, 57, 58, 125,
205, 250, 316, 317, 340, 347, 357, 362, 363,
375, 376
Царче (Царча, Зарч, Сарча) 58, 187, 312, 313,
314, 340
Цахар 36, 50, 51
Цебельда 18, 29, 36, 42, 43, 46, 47, 48, 51, 52, 58,
177, 178, 179, 190, 326, 327, 329, 331, 368,
370, 371, 372, 376, 378, 379, 391
Цианес 33
Цибила 29, 36, 37, 38, 46, 48, 50, 51, 52, 53, 57, 58,

478

178
Цибилон 36, 50, 51, 52
Цирколи 160
Цихе-Годжи 36
Цихисдзири 29, 34, 210
Цкелкари 58, 183
Цкуара 137
Цроми 25
Цхом 155
Цхум 58

Ш
Шавшети 16, 21, 25, 373
Шапкы 29, 57
Швейцария 16
Шорапани (см. Сарапанис) 29, 36

Э
Эгея 337
Эгрис-Цкали 41
Эни-Рабат 21
Эолис 337

Чехия 16
Чкондиди 58, 60, 61, 73, 74, 341, 379
Чорох (см. Акампсис) 28, 34, 59, 62, 69
Чхалта 58

A
Abissine 53
Anakopia 66, 454, 455, 457, 458, 464
Apsaro 33

C
Cavo di Buxo 170, 250
Cyanes 33

P
Pezonda 32
Phasin 33
Pisinum 32
Pithie 34, 68
Pontus Polemoniacus 28, 38, 53
Porto Mengrello 250
Psinum 32

D
Docon 41

F
Fousta 39

K
Kotatission (Kotiaion, Kytaia) 36

San-Sebastian 250
Savastopoli 250, 306
Sebast 250
Sebastoplis 33
Sebastopol 250
Sebastopoli 250
Sébastopolis 66
Sicanabis 33
Skanoskopoli 250

Malfitano 250
Mohora 34

Valentia 34

N
Nitikè (Stennitikè) 37

Z
Ziganeon (Ziganeos, Ziganne, Zigannis) 33

479

Научное издание
ХРУШКОВА ЛЮДМИЛА ГЕОРГИЕВНА

Восточное Причерноморье
в византийскую эпоху
История. Архитектура. Археология
Труды исторического факультета МГУ
[137]
Серия II
Исторические исследования
(80)

Утверждено к печати
Ученым советом исторического факультета
Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Редактор:
Корректор:
Художник:
Компьютерная верстка:

Н. П. Нежданова
Н. Г. Батова
И. А. Снитко
Л. К. Малхасян

Подписано в печать 03.09.2018. Формат 60×90 1/8. Гарнитура PT Serif.
Печать офсетная. Бумага мелованная. Усл. печ. л. 60. Уч.-изд. л. 62,5. Заказ № 18А0616
ООО «Печатный Дом «РОС-ДОАФК», 236004, Калининградская область,
г. Калининград, ул. Аллея Смелых, д. 31 литер «Л», пом. 208
т. 8 (4012) 33-69-22, ф. 8 (4012) 67-46-15, www.rosdoafk.ru
Printed in Russia