Author: Мельникова Е.А. Коновалова И.Г.
Tags: всеобщая история период феодализма (iv в - 1861 г) древняя русь история древнейших времён международные отношения древнерусское государство
ISBN: 978-5-7777-0739-0
Year: 2018
Text
И.Г. Коновалова, Е.А. Мельникова
ДРЕВНЯЯ РУСЬ
в системе евразийских
коммуникаций
IX-X веков
Издательство «Весь Мир»
АССОЦИАЦИЯ СОДЕЙСТВИЯ РАЗВИТИЮ
АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
«ИНСТИТУТ ПЕРСПЕКТИВНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ»
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
НАУЧНЫЙ ПРОЕКТ
РОССИЯ В МИРЕ
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР
Of ТРАНСНЕФТЬ
АССОЦИАЦИЯ СОДЕЙСТВИЯ РАЗВИТИЮ
АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
«ИНСТИТУТ ПЕРСПЕКТИВНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ»
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
ИГ. Коновалова, Е.А. Мельникова
ДРЕВНЯЯ РУСЬ
в системе евразийских
коммуникаций
IX-X веков
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР
& ТРАНСНЕФТЬ
Москва
Издательство «Весь Мир»
2018
УДК 94 (47)
ББК 63.3(2)41
К 64
Утверждено к печати
Ученым советом Института всеобщей истории РАН
Издание подготовлено в рамках научного проекта «Россия в мире»
Ассоциации содействия развитию академической науки и образования
«Институт перспективных исторических исследований»,
руководитель проекта —
академик РАН А. О. Чубаръян
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР
С? ТРАНСНЕФТЬ
В оформлении обложки использован фрагмент картины Н.К. Рериха
«Волокут волоком» (1915). Музей Николая Рериха, Нью-Йорк, США.
Отпечатано в России
ISBN 978-5-7777-0739-0
© Коновалова И.Г., Мельникова Е.А., 2018
© Институт перспективных исторических
исследований, 2018
© Институт всеобщей истории РАН, 2018
© Издательство «Весь Мир», 2018
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение И.Г. Коновалова, Е.А. Мельникова ........... 7
Часть I
ФОРМИРОВАНИЕ СЕТИ ЕВРАЗИЙСКИХ
КОММУНИКАЦИЙ VII-X ВЕКОВ
Глава 1. Североморско-балтийская система коммуникаций
Е.А. Мельникова ............................ 20
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток
и в Византию ....................................... 48
2.1. Балтийско-Волжский путь Е.А. Мельникова ... 51
2.2. Волго-Донской путь И.Г. Коновалова ........ 76
2.3. Каспийско-Волжский путь И.Г. Коновалова ... 84
2.4. Западнодвинский путь Е.А. Мельникова ......105
2.5. Днепровский путь Е.А. Мельникова ......... 113
2.6. Меридиональные речные пути Восточной Европы
в средневековой арабской географии
И.Г. Коновалова ............................128
2.7. Черноморские маршруты X века И.Г. Коновалова .. 134
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций ...........145
3.1. Шелковый путь И.Г. Коновалова .............145
3.2. Пути купцов-русов и купцов ар-разанийа
И.Г. Коновалова ............................... 161
3.3. Путь «из немец в хазары» Е.А. Мельникова . 175
6
Оглавление
Часть 2
ЕВРАЗИЙСКАЯ СИСТЕМА КОММУНИКАЦИЙ НА
МЕНТАЛЬНЫХ КАРТАХ
Глава 4. Взгляд из Западной Европы Е.А. Мельникова .184
Глава 5. Взгляд с Востока И.Г. Коновалова ..........190
Глава 6. Взгляд из Византии: Константин Багрянородный
о восточноевропейских путях И. Г. Коновалова,
Е.А. Мельникова ...................................204
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца Е.А. Мельникова .. 209
Заключение И.Г. Коновалова, Е.А. Мельникова ........231
Литература и сокращения ............................237
Перечень карт-схем и иллюстраций ...................274
ВВЕДЕНИЕ
Медиевистика последних десятилетий принципиально избегает
широких обобщений и масштабных обзоров. Труды, подобные
полотнам Ж. Дюби или Ж. Ле Гоффа, уступили место детальным
исследованиям отдельных аспектов средневековой жизни: не слу-
чайно выделились как отдельные направления и получили рас-
пространение история повседневности, гендерная история и др.
По выражению известных английских археологов и историков
раннего Средневековья Р. Ходжеса и Д. Уайтхауза, исследование
леса ныне заменено изучением отдельных деревьев1. Между тем,
несмотря на их безусловную плодотворность, микроисторические
подходы не могут претендовать и не претендуют на реконструк-
цию длительных процессов или масштабных явлений. Продолжая
метафору английских ученых, всю совокупность особенностей
конкретного дерева вряд ли можно полностью оценить, не устано-
вив его местоположение в лесу, его соотношение с другими дере-
вьями ит. и., то есть не имея достаточного представления о лесе
в целом. Конкретные исторические события, явления, процессы
точно так же требуют их изучения не только самих по себе, но
и в широком историческом контексте, который открывает подчас
неожиданные особенности исследуемого предмета, выявляет его
характерные черты, скрытые при слишком сильном приближении
к нему, нередко позволяет объяснить его происхождение и специ-
фику. Поэтому в последние годы вернулось осознание необходи-
мости сочетать микро- и макроисторические подходы.
Это вполне тривиальное положение приобретает несомненную
актуальность при обращении к одной из кардинальных проблем
1 Hodges, Whitehouse 1983. Р. vii.
8
Введение
отечественной истории — образованию Древнерусского государства.
Она издавна отягощена политическими, идеологическими, эмоцио-
нальными соображениями, и ее обсуждение в рамках так называемо-
го «норманнского вопроса» сводило ее, особенно в трудах «антинор-
манистов», к вопросу об этническом происхождении «создателей»
или «основателей» Древней Руси (поэтому этимология названийрусъ
и варяг, имен первых русских князей и т. и. приобретала гипертро-
фированное значение, которого в действительности она не имеет).
Преодоление этой историографической традиции означало обра-
щение к совершенно иным вопросам. Во-первых, требовалось углу-
бленное исследование самого восточнославянского общества нака-
нуне и в процессе возникновения государства, особенностей нового
политического образования в начальный период и его последующей
эволюции, то есть изучения Древнерусского государств как такового;
во-вторых, — было необходимо изучение восточнославянского обще-
ства и Древнерусского государства в контексте тех процессов, кото-
рые происходили в окружающем его средневековом мире. Первое
направление успешно и разносторонне развивается как историка-
ми, так и археологами начиная со второй половины XIX в. и особен-
но интенсивно — во второй половине XX — начале XXI в. Особенно
существен вклад археологов последних десятилетий, в результате
их трудов перед нами начинает проступать принципиально новая
картина восточнославянского мира накануне образования Древней
Руси2. Второе же направление распалось в послевоенной историо-
графии на несколько более или менее самостоятельных областей,
среди которых наибольшее внимание привлекали международные
связи Древнерусского государства и определение его места в системе
средневековых государств. В книге В.Т. Пашуто «Внешняя политика
Древней Руси» Древнерусское государство домонгольского времени
впервые предстало как могущественная европейская держава, инте-
грированная в средневековый мир экономически и политически3.
Другой интенсивно изучаемой областью было выявление влияний
Византии, Скандинавских стран, кочевого мира на политический
строй и культуру Руси — в наиболее полной форме эта проблема-
тика была сформулирована в совместном докладе З.В. Удальцовой,
Я.Н. Щапова, Е.В. Гутновой, А.П. Новосельцева4, а затем развита
Г.Г. Литавриным, Я.Н. Щаповым и многими другими историками.
2ДГ 2012; Русь 2012.
3 Пашуто 1968.
4 Удальцова и др. 1980.
Введение
9
Однако еще один ключевой вопрос — об историческом кон-
тексте возникновения восточнославянской государственности —
остался практически в стороне. Одним из немногих обращений
к этому вопросу были работы о становлении предгосударствен-
ного образования на северо-западе Восточной Европы (в Волхов-
ско-Ильменском регионе) как проявлении процессов, охвативших
в VIII—X вв. весь Балтийский регион, что позволило Г.С. Лебеде-
ву предложить понятие «Циркумбалтийский регион», который
включал как страны по берегам Балтийского моря, так и Северо-
Западную Русь5. Более глобальные, общеевропейские процессы,
которые и привели к интенсификации социально-политического
развития народов Балтийского региона и Северо-Западной Руси,
и роль в этих процессах протяженных систем коммуникаций были
отмечены в ряде статей6.
Таким образом, если внутреннее развитие восточнославянско-
го общества во второй половине I тыс. интенсивно изучается, то
не только не изученным, но и фактически не сформулированным
остается и поныне один из центральных для объяснения ранней
истории Руси вопрос: в каком историческом контексте возникло
и формировалось Древнерусское государство, какие экономиче-
ские, политические, культурные явления и процессы общеевро-
пейского или евразийского масштаба вызвали к жизни перерас-
тание восточнославянских племенных структур в государственные
или оказали воздействие на их трансформацию, причем транс-
формацию чрезвычайно скорую — на протяжении всего четырех
столетий, тогда как, например у скандинавских племен, также
развивавшихся без тесных контактов с античной цивилизацией,
резкое социальное расслоение существовало еще в эпоху бронзы
(1500—500 гг. до н. э.), но первые раннегосударственные образова-
ния относятся ко времени не ранее VIII в. (в Дании), а средневеко-
вые государства возникают практически одновременно с Древне-
русским государством — во второй половине X — первой половине
XI в. Следовательно, изучение широкого исторического и геогра-
фического контекста формирования Древнерусского государства
является насущной задачей.
В 1920-е гг. Анри Пиренн предположил, что средиземномор-
ская цивилизация погибла не в V—VI вв. под ударами германских
5 Wikinger und Slawen 1982 (перевод на русский язык с добавлением статей:
Славяне и скандинавы 1986); Лебедев 2005.
6 Мельникова 2010. С. 43-57.
10 Введение
варваров, а позже, в результате арабских завоеваний VII в. В тече-
ние нескольких десятилетий арабы установили власть над Север-
ной Африкой, Ираном и Центральной Азией, захватили часть
византийских владений в Малой Азии, проникли на Пиренейский
полуостров и овладели Сицилией.
Согласно «тезису Пиренна», арабские владения отделили остат-
ки Западной Римской Империи от Восточной (Византии), что раз-
рушило систему средиземноморских коммуникаций, прервало
цветущую до того времени торговлю Запада и Востока, привело к
упадку городов в Европе и вызвало изоляцию меровингский Фран-
кии от Средиземноморья. Это имело катастрофические последствия
для Западной Европы, которая получала с юга не только предметы
роскоши, пряности, посуду, но — прежде всего — золото и серебро
из Северной Африки в количестве, необходимом для укрепления
положения знати. Не случайно эпоха Великого переселения наро-
дов была золотым веком Европы: огромное количество массив-
ных золотых украшений с эмалевыми или гранатовыми вставками
производилось германскими мастерами. Последующее возвыше-
ние Каролингов, по мнению А. Пиренна, происходило на основе
совершенно иных экономических связей: «...Шарлеманя невоз-
можно представить без Мухаммеда. В VII в. древняя Римская импе-
рия в реальности стала Восточной империей; империя Карла была
Западной империей... Каролингская империя, или скорее империя
Шарлеманя, была строительными подмостками средних веков»7.
«Тезис Пиренна», во многом определивший изучение экономи-
ческой истории Европы раннего Средневековья в середине — вто-
рой половине XX в., был частично подтвержден археологически-
ми и нумизматическими материалами, частично скорректирован
и уточнен следующими поколениями ученых8. Теперь не вызывает
сомнений, что угасание античной цивилизации, сначала в Запад-
ном, а затем и в Восточном Средиземноморье было длительным
и более ранним, чем представлялось А. Пиренну, процессом,
облегчившим арабам быстрый захват Переднего Востока, Север-
ной Африки и Пиренейского полуострова. Объем торговых опера-
ций в Европе резко сократился уже к началу VII в., в предыдущее
столетие практически прекратилась жизнь в городах римской Гал-
лии и Британии, лишь немногие из них уцелели, но сократились в
7 Pirenne 1937. Р. 234—235 (впервые изложено в статье, опубликованной
в журнале “Revue beige de Philologie et d’Histoire”. 1922. Vol. 1. P. 77—86).
8 См., в частности: Lopez 1943. P. 14—38; Hodges, Whitehouse 1983; Delogu
1998. P. 15-40.
Введение
11
размерах, утратили былой архитектурный облик, а их жители вер-
нулись к занятиям сельским хозяйством. Ярким примером явля-
ется Йорк: римская крепость Eboracum, основанная в 71 г. и став-
шая столицей провинции Нижняя Британия, превратилась к IVв.,
концу римского присутствия в Британии, в процветающий город с
мощными укреплениями, большим амфитеатром, богатыми вил-
лами в округе. Уход римских легионов привел город в запустение.
Захваченный в начале V в. англами и переименованный в Эофор-
вик, он остался важным политическим и экономическим центром
Нортумбрии (позднее ее столицей), но строиться он начал не на
развалинах римского города, а рядом с ним, за его стенами. Рим-
ский город превратился в руины, а амфитеатр — в свалку отходов.
Новое, германское по своему населению и облику поселение лишь
в VII в. превращается в город9.
Арабские завоевания лишь довершили экономический упа-
док, и экономика Западной Европы, лишившейся привычных
поставок из Средиземноморья вина и масла, предметов роскоши,
золота и значительной части серебра (добыча серебра в Англии
обеспечивала по преимуществу внутренние потребности), пере-
живала в VI—VII вв. острый кризис. Переживала кризис и Визан-
тия: в VII в. она утратила свои владения, снабжавшие империю
зерном, разрушилась сеть коммуникаций в Восточном Средизем-
номорье. Однако, как показали многочисленные археологические
исследования, Европа все же не была полностью оторвана от Сре-
диземноморья, как полагал А. Пиренн10, связи сохранялись, но
в значительно меньшем объеме.
Важнейшим развитием «тезиса Пиренна» стало объяснение
выхода Западной Европы из экономического упадка в эпоху Каро-
лингов. Шведский нумизмат С. Булин привлек внимание к друго-
му региону Европы — северному, бурное развитие которого при-
ходится на VIII—X вв. На нумизматическом материале С. Булин
убедительно показал, что начиная с VIII в. в Европе формируются
две более или менее независимые поначалу крупные экономиче-
ские области: южная и северная11.
На юге, в исламском мире, процветает торговля с востоком
в противоположность Западной Европе и Византии. Расширение
Арабского халифата через Иранское плато до Средней Азии при-
9 См.: James 2001; Palliser 2014.
10 Riisingl952. Р. 87-130.
11 Bolin 1953. Р. 5—39 (впервые опубликовано на шведском языке в журнале
“Scandia. Tidskriftfor historiskforskning”. 1939. В. 12. S. 181-222).
12 Введение
вело к включению в его состав земель, где находились богатейшие
серебряные рудники, — Хорасана и Трансоксании, поставило под
его власть крупнейшие торговые центры Шелкового пути Буха-
ру и Самарканд. Сеть торговых коммуникаций охватила как ста-
рые пути, составлявшие Великий Шелковый путь, так и новые,
по преимуществу морские, на которых расцвели торговые города
и крупные ремесленные центры, располагавшиеся на пересечени-
ях морских путей и их сочленениях с сухопутными дорогами: на
побережьях Красного моря (Джидда), Персидского залива (Сираф,
Сохар), Индийского океана (на африканском берегу: Манда, Зан-
зибар, Килва) и вплоть до устья Инда (Банбхор, или Бамхор, непо-
далеку от совр. Карачи). При Аббасидах горизонты арабского мира
раздвинулись еще далее на восток: корабли из Сирафа и Сохара
совершали регулярные плавания не только в Шри-Ланку, но и на
восточное побережье Индостана и достигали даже Китая12.
На севере же в Меровингскую эпоху возникает и крепнет севе-
роморская торговля, которая позднее охватывает Балтику, а затем
и Восточную Европу, через которую начали осуществляться связи
с восточными провинциями Халифата13. Таким образом, С. Булин
обосновал существование единого экономического пространства
(хотя и не называл его таким образом), распространившегося от
Рейнской области и берегов Северного моря до Волги и Каспия.
«Тезис Бунина» фактически распространял «тезис Пиренна»: как
Шарлеманя невозможно себе представить без Мухаммеда, так его
невозможно представить себе и без Рюрика.
Последующие исследования не отменили полностью ни «тезис
Пиренна», ни «тезис Булина», хотя внесли в них существенные
коррективы. Радикальный пересмотр раннесредневековой гео-
экономической ситуации «по Пиренну» предпринял М. МакКор-
мик, фундаментальное исследование которого получило широ-
кое признание14. Истоки средневековой европейской экономики
и урбанизации после общего упадка в VI—VII вв. он видит, как
и А. Пиренн и С. Булин, в торговле и налаженных коммуникациях.
Однако, используя просопографический метод и собрав сведения
о 699 путешественниках, купцах, паломниках, дипломатах, по пре-
имуществу VII—IX вв., но также обращаясь и к нумизматическому
материалу и сведениям письменных источников, он убедительно
12 Hodges, Whitehouse 1983. Р. 123-149.
13 Hodges, Whitehouse 1983. Р. 77-122.
14 McCormick 2001.
Введение
13
показал, что христианское и арабское Средиземноморье не только
сплеталось в единую систему, но и оказало стимулирующее влия-
ние на каролингскую Европу. При том что в центре интересов авто-
ра лежат Средиземноморский регион и Каролингская империя, он
обращает специальное внимание на «торговые миры» за их преде-
лами, и в первую очередь на «северную дугу» (the northern arc), кото-
рая простиралась от Рейнской области и Фризии через Балтику до
Каспийского моря и представляла собой сложную систему комму-
никаций15. М. МакКормик рассматривает различные виды обмена
ценностями: дани, дары, выплаты наемникам, но отдает безус-
ловный приоритет торговле как главному предназначению путей.
В отличие от большинства предшественников, которые полагали
главным предметом импорта из Восточной Европы пушнину16,
МакКормик считает более важной и имевшей общеевропейское
значение работорговлю: «ненасытный аппетит (мусульман. —Е.М.)
на северных рабов обеспечил первый важный стимул к развитию
европейской торговой экономики»17. Таким образом, показав, что
арабские завоевания способствовали росту европейской экономи-
ки в VIII в. и Средиземноморье не оставалось замкнутой экономи-
ческой зоной, МакКормик открыл новые перспективы в исследо-
вании становления средневековой экономики18.
Одним из первых следствий развития главного тезиса Мак-
Кормика о роли средиземноморско-франкских торговых связей
в становлении европейской экономики стала попытка Р. Ходже-
са пересмотреть место скандинавов в этом процессе. Если неко-
торые — крайне немногие во второй половине XX в. — историки
и археологи (но прежде всего авторы популярных книг и массме-
диа), переоценивая значение викингских походов, рассматривали
их как движущую силу экономического возрождения Европы, то
он видит в викингах19 «не причину изменений в эту эпоху, но соу-
частников в сложном преобразовании латинского христианского
мира после зенита Каролингской империи»20.
15 McCormick 2001. Р. 562-564.
16 Martin 1986.
17 McCormick 2001. Р. 778.
18 McCormick2008. Р. 83-97.
19 Собственно, следовало бы говорить о скандинавах вообще, а не о «викин-
гах», поскольку термин vikingr использовался в древнескандинавских письмен-
ных памятниках применительно только к участникам грабительского похода, как
и слово viking никогда не употреблялось для обозначения торговой или какой-либо
иной поездки, кроме морского набега. См.: Jesch 2002. Р. 107—121.
20 Hodges 2006. Р. 162.
14 Введение
Торговые пути средневековой Европы
Введение
15
16 Введение
Наряду с уже охарактеризованным выше уточнением времени
и характера экономического кризиса VI—VII вв., способов и форм
его преодоления пересмотру подверглись также базовые, исходные
понятия раннесредневековой экономики.
Прежде всего в рамках экономической антропологии, осно-
вы которой были заложены Б. Малиновским и К. Поланьи еще
в первой половине — середине XX в.21, было обосновано корен-
ное, качественное отличие доиндустриальных форм экономики от
капиталистической — неотделимость экономических отношений
от социальных, более того, зависимость первых от вторых. Эконо-
мика в ранних обществах не образует отдельной области, а «погру-
жена», «встроена» в само общество, и потому экономические
отношения должны рассматриваться как социо-экономические.
Основополагающими для экономики ранних обществ были при-
знаны принципы реципрокности [(взаимо)обмена] и редистрибу-
ции (перераспределения)22.
Соответственно подвергся переоценке как сам концепт «тор-
говля», так и определение ее места в раннесредневековой экономи-
ке, что оказалось чрезвычайно существенным для понимания эко-
номических процессов в раннесредневековой Европе. В научный
обиход было введено более широкое понятие — «обмен», которое
включает как организованную форму, применяющую денежные
эквиваленты товаров, — собственно торговлю, так и иные раз-
нообразные формы перехода ценностей из рук в руки, включая
и такие, которые не требуют обязательного использования денег23.
Такие формы могут быть и личностными, то есть предполагающи-
ми возникновение социальных связей между участниками обмена,
например престижные дары, бартер и др., и безличностными, то
есть не требующими установления социальных связей, например
плата наемникам, торговые пошлины и многое другое. Для запад-
ноевропейского раннего Средневековья речь теперь идет не только
о торговле, но и о других формах обмена, поскольку они играли
не менее важную роль в обогащении элиты и формировании эко-
номической основы возникновения государств.
При этом существуют принципиальные различия в воздей-
ствии на общество разных форм обмена и торговли: внутренних,
совершаемых в пределах замкнутой социальной системы, и внеш-
21 Malinowski 1921; Polanyi 1944; Polanyi 1968; Dalton 1961. P. 1-25. Ср.:
Щапов 1970. С. 85-119.
22 Wickham 2008. Р. 19-31.
23 Exchange Systems 1977; Earle 1982.
Введение
17
них, между различными общественными коллективами (родами,
племенами и племенными объединениями, ранними государства-
ми). Наиболее интенсивное и разноплановое воздействие на раз-
витие общества оказывают внешний обмен и торговля. Степень
их влияния увеличивается по мере вовлечения в обмен большего
числа обществ, особенно стоящих на разных ступенях развития.
В отличие от обществ с рыночной экономикой, где результаты тор-
говли, как внешней, так и внутренней, проявляются по преиму-
ществу в экономической сфере, в ранних обществах ее собственно
экономический эффект незначителен: престижный обмен и тор-
говля (предметы роскоши длительное время являются основной
категорией товаров) обслуживают лишь небольшую часть обще-
ства — формирующуюся знать и практически не затрагивают более
широкие слои населения. Поэтому обмен и торговля в ранних
обществах в первую очередь стимулируют их социальное, а не эко-
номическое развитие, прежде всего социальную стратификацию.
Они позволяют концентрировать богатства в руках тех его предста-
вителей, которые осуществляют контроль над торговлей, укрепля-
ют их статус и, консолидируя правящий слой, оказывают влияние
на политическое устройство общества.
Однако далеко не во всех регионах мира и не во всех обще-
ствах торговля может рассматриваться как один из важных фак-
торов социального и политического развития. Хотя обмен и тор-
говля являются одним из повсеместно распространенных видов
деятельности, лишь в отдельных регионах создавались условия
для крупномасштабной дальней торговли, вовлекающей в сфе-
ру ее действия ряд обществ. Она могла служить предпосылкой
для ускорения социально-политического развития лишь там, где
в силу природных условий или иных причин устанавливались про-
тяженные линии торговых коммуникаций и где соответственно
в сфере торговли участвовал ряд политически невзаимосвязанных
обществ.
Наконец, в рамках экономической антропологии была пере-
смотрена роль главных каналов коммуникации — путей, которые
ранее рассматривались почти исключительно в экономическом
аспекте — как пути торговые24. Исследования К. Поланьи и др.25
показали, что значение протяженных торговых путей далеко выхо-
дило за область торговли. Сложившаяся крупная магистраль являла
24 См.: Leighton 1972; Untersuchungen 1989.
25 Polanyi 1968; Trade and Market 1957; Ср.: Брюсов 1957. C. 14-28.
18 Введение
собой отнюдь не просто дорогу, сухопутную или водную, по кото-
рой проходили караваны купцов. Вдоль нее вырастали поселения,
обслуживавшие путешественников; пункты, контролировавшие
опасные участки пути; места для торговли с местным населени-
ем (ярмарки) и т.д.26 Путь обрастал сложной системой связанных
с ним комплексов, число и функциональное разнообразие кото-
рых постепенно росло. Одновременно происходило расширение
территории, в той или иной степени взаимодействовавшей с тор-
говым путем, откуда поставлялось продовольствие, а при возмож-
ности и товары, реализуемые в самой торговле. Путь концентриро-
вал и стягивал окружающие территории, вовлекал округу в сферу
своего функционирования, то есть играл консолидирующую роль.
Путь дальней торговли, таким образом, представлял собой более
или менее широкую зону, тяготевшую к нему.
В этой зоне протекание экономических и социальных процес-
сов определялось требованиями дальней торговли или стимули-
ровалось ею. Участие в ней и тем более контроль над отдельными
участками пути привлекали верхушку местного общества возмож-
ностями быстрого обогащения. С одной стороны, это вело к уско-
рению имущественной и социальной дифференциации как обще-
ства в целом, так и самого нобилитета, приводя к иерархизации
знати. С другой — вызывало перемещение знати к ключевым пун-
ктам пути и ее сосредоточение в уже возникших или вновь осно-
вываемых ею поселениях, которые тем самым приобретали поло-
жение не только торговых и ремесленных, но и административных
центров. В зонах крупных торговых путей создавались благодаря
этому предпосылки для более интенсивного социально-политиче-
ского развития, нежели в сопредельных, подчас населенных тем же
этносом землях, не имевших связи с торговой магистралью.
В настоящей книге история Древней Руси исследуется через
призму ее связей с внешним миром в широком историко-геогра-
фическом, источниковом и историографическом контексте. Мы
рассматриваем систему трансконтинентальных коммуникаций
далеко не только как торговую сеть, но прежде всего как мощный
стимул социально-политического развития, канал распростране-
ния культурных и технологических импульсов, проводник новых
идей и представлений. Такой подход даст возможность выйти на
качественно новый уровень обобщения по целому ряду проблем,
таких как становление системы трансконтинентальных евразий-
26 Polanyi 1963. Р. 30-45; Polanyi 1978. Р. 92-117.
Введение 19
ских путей, функционирование важнейших речных и сухопутных
путей Восточной Европы, предпосылки и ход образования Древ-
нерусского государства, складывание его территории, его внешняя
политика на разных направлениях, его роль и место в средневеко-
вом мире.
Часть I
ФОРМИРОВАНИЕ СЕТИ ЕВРАЗИЙСКИХ
КОММУНИКАЦИЙ VII-X ВЕКОВ
Глава 1
Североморско-Балтийская система
коммуникаций
Уже в эпоху Великого переселения народов (IV—VII вв.) струк-
турирующую европейское пространство роль играли Дунай,
отделявший позднюю Римскую империю от варварского мира,
и Рейн, служивший границей между римскими провинциями
в Галлии и Свободной Германией. Значение Рейна не угасло
и после распада Римской империи и образования германских
государств. Начиная с VI в. он становится главной торговой маги-
стралью Западной Европы, соединяющей Центральную Европу
и Подунавье, а через них и Средиземноморье с Северным морем.
Коптские сосуды, римские стеклянные кубки и другие предметы,
а также византийские золотые солиды встречаются на Среднем
Рейне и достигают даже Центральной Швеции: так, на поселении
Хельге, возникшем на островке Экерё в озере Меларен, найдены
индийская статуэтка Будды и коптский сосуд, изготовленные
в VI в., а также навершие епископского посоха ирландского про-
исхождения. Особенно богата средиземноморскими и централь-
ноевропейскими импортами эпохи Великого переселения наро-
дов Дания. Престижные предметы сосредоточены в захоронениях
знати — специфически воинских погребениях и в вотивных кла-
дах. Некоторые находки указывают на возможное установление
родственных связей между правящей элитой Дании и Централь-
ной Европы: в Хёйерупе (Hojerup, Стевнс, о. Зеландия) и Лейне
(около Лейпцига, Саксония) захоронены мужчины с золотыми
монетами во рту («обол Харона»), бронзовыми сосудами со сход-
ным орнаментом и золотыми перстнями со вставками, на которых
изображен Меркурий.
Однако во второй половине VI в. торговля и обмен юга и севера
затухают. Приходит в упадок Прованс, откуда начинался торговый
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 21
путь по Роне на Рейн. Средиземноморские импорты становятся
крайне редкими и за немногими исключениями уже не достигают
ни Англии, ни Скандинавии. В начале VII в. в Западной Европе
начинает формироваться новая система коммуникаций, ориен-
тированная на север. Рейн остается стержневой магистралью,
но его особое значение в европейской экономике связано теперь
не столько с межрегиональной торговлей, сколько с развивающим-
ся в его долине ремесленным производством, а также виноделием.
Вследствие благоприятного климата и наличия разнообразного
сырья Рейнская долина быстро превращается в главного постав-
щика широкого круга товаров, часть которых, как вино, ранее
импортировались из Средиземноморья. Важнейшими из этих
товаров были вино, не только употреблявшееся в быту, но и необ-
ходимое для церковного обихода, а также оружие: непревзойден-
ного качества рейнские мечи, нередко с клеймами мастеров или
мастерских, распространялись по всей Европе вплоть до XI века.
Наряду с Рейном в систему коммуникаций втягиваются и другие
крупнейшие реки Северной Франкии, — Сена и Маас, впадающие
в Северное море. Его побережья становятся средоточием западно-
европейского обмена и торговли.
Возникновение новой экономической зоны отмечено двумя
признаками. Во-первых, в ее пределах в середине VII в. распро-
страняются франкские монеты с низким содержанием серебра,
что является показателем острой нехватки драгоценного металла
в регионе. Собственно порча монет, то есть понижение процен-
та серебра в их составе, началась раньше, но в это время достигла
пика1. Во-вторых, в узловых пунктах новой системы коммуника-
ций — в устьях крупных рек, на пересечении сухопутных и реч-
ных путей — возникают протогородские центры (лат. emporium,
др.-англ, wzc, др.-исл. vik)2. В первую очередь они ориентированы
на дальнюю торговлю и ремесленное производство не только для
удовлетворения непосредственных потребностей, но и для рынка.
Часть их населения могла при этом заниматься сельским хозяй-
ством. Эмпории практически с самого начала привлекали к себе
1 Hodges 1982. Р. 29-39.
2 Др.-англ, wic происходит от лат. vicus «жилище, деревня, усадьба». Учи-
тывая более раннее происхождение англо-саксонских поселений с таким
определением (Hamvic и др.), не исключено, что др.-исл. vik является заим-
ствованием. Более распространена этимология др.-исл. vik «бухта; поселение
в бухте; торгово-ремесленное поселение» от глагола vikja «поворачивать» (Vries
1977. S. 662-663). См. о них: Wics 2001; van Es, Verwers 2010. P. 5-39.
22 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Североморский регион в VIII веке
местную знать, стремившуюся поставить под свой контроль тор-
говлю и получать доходы в виде пошлин и более легкого доступа
к престижным предметам. Поэтому вблизи эмпориев, как прави-
ло, находилась резиденция правителя, который, обладая военной
силой, обеспечивал безопасность эмпория, отчего на раннем этапе
большинство из них не имело укреплений.
При впадении Сены, Мааса, Рейна и других рек в Северное
море во второй половине VII в. возникают первые эмпории на тер-
ритории Северной Франкии и Фризии. Некоторые из них разрас-
таются на останках бывших римских поселений, другие основыва-
ются заново3.
К ним принадлежит Домбург на о-ве Вальхерен в устье Шель-
ды, который возник еще в римское время, но в VI в. пришел в упа-
док, и его расцвет как эмпория начинается после 650 г. и приходит-
ся на 770—830-е гг.; около 875 г. рядом с ним сооружается круглая
3 Bult, Hallewas 1990. S. 71-90.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 23
земляная цитадель4. Хорошо известен по письменным источникам
Квентовик, местоположение которого — в устье р. Канш около г.
Этапля южнее совр. Булони — было более или менее надежно уста-
новлено только раскопками 1990-х гг.5
Едва ли не наибольшее значение имел Дорестад в междуречье
Рейна и Лека, открывавший выход в Северное море из Рейнской
долины и соответственно являвшийся основным пунктом пере-
распределения товаров, производимых в Рейнской области6. Но
его роль не исчерпывалась торговлей. Он был также главным пун-
ктом Франкского государства, где собирались десятипроцентные
торговые пошлины7 и производилась чеканка монеты (началась
около 600 г.), ведь через него осуществлялся основной объем тор-
говых операций. Исключительное положение Дорестада прояви-
лось в быстром росте его территории — к 800 г. она составляла уже
около 250 га8. Но оно же привлекло к нему живейший интерес
викингов в IX в., и в результате серии викингских набегов, а также
перемещения основного русла Рейна эмпорий к 865 г. прекратил
существование.
Одновременно с ними на другом берегу Ла-Манша появляют-
ся Ипсвич (др.-англ. Gyppewicus, или Yppswyche) в дельте р. Оруэлл
в королевстве Восточная Англия (ныне Суффолк).
Один из древнейших городов Англии, в римское время
Ипсвич был крупным центром, вокруг которого сложилась раз-
ветвленная инфраструктура: откуда вела дорога в сельские рай-
оны, откуда доставлялось продовольствие, в 20 км от Ипсвича
располагалась римская крепость, входившая в систему берего-
вых укреплений Британии, а в Felixstowe (на территории совр.
Ипсвича) находилась крупнейшая в Суффолке вилла, которая,
видимо, являлась административным центром9. Сократившись
в размерах, Ипсвич пережил кризис VI в. и снова начал расти
в VII в., располагаясь у гавани. В конце столетия здесь посели-
лись гончары из Фризии и основали крупномасштабное про-
изводство гончарных изделий, распространявшихся по всей
Англии10. Около 720 г. была заложена новая часть города, кото-
4Lebecq 1995. Р. 73-89.
5 Hill et al. 1990. Р. 51-58.
6 McCormick 2001. Р. 610-612; Willemsen 2009.
7 Lebecq 1992. Р. 12-13.
8 Hodges 1982. Р. 95. Dorestad 2010.
9 Fairclough 2010. P. 174-177, 134-145.
10 Wade 2001. P. 3-4.
24 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
рый стал к этому времени центром внутренней и внешней тор-
говли. Особенно тесные связи поддерживались с Дорестадом
и другими фризскими эмпориями. Предполагается, что Ипсвич
в VIII в. стал также опорным центром восточноанглской дина-
стии Вуффингов, которым принадлежат богатейшие захороне-
ния в расположенном поблизости могильнике Саттон-Ху. В кур-
гане № 1, раскопанном еще в 1939 г., как предполагается, был
захоронен король Восточной Англии и бретвальда (верховный
правитель всей Англии) Рэдвальд (616—624)п.
В первой половине VII в. в полутора километрах к востоку от
заброшенного римского города возникает Лондон (Lundenwic)11 12.
К 680 г. он становится одним из крупнейших портов и торговых
центров. Однако масштабная ремесленная деятельность в нем
не выявлена.
Около 700 г. на Юго-Западном побережье Англии (в королев-
стве восточных саксов — совр. Эссекс) основывается еще один
крупный торговый центр — Хамвик (Hamwic, или Hamtun, совр.
Саутгемптон) в междуречье рек Тест и Итчен. Он контролировал
торговлю Южной и Центральной Англии. Ко второй четверти
VIII в. Хамвик занимал площадь в 45 га, а его топография отли-
чалась от других эмпориев регулярной уличной застройкой. Здесь
было налажено массовое производство гончарной посуды, найде-
ны следы стеклоделия и косторезного ремесла, ткачества и коже-
венного производства, возможно, здесь же чеканилась монета
и имелись ювелирные мастерские. Интенсивная торговля связы-
вала его с эмпориями меровингской Франкии и Рейнской обла-
стью, а также со Скандинавскими странами13.
Таким образом, во всех восточных королевствах англо-саксон-
ской Англии к VIII в. функционируют крупные торгово-ремеслен-
ные центры: Хамвик — в Эссексе (после его поглощения — в Уэс-
сексе), Лунденвик — в Мерсии, Ипсвич — в Восточной Англии,
наконец, Йорк — в Нортумбрии. Наряду с ними существовало
множество более мелких эмпориев, которые были связаны с цен-
трами Североморского региона14.
На юго-западном побережье Ютландии в это время разрастает-
ся Данкирке. Поселение возникло еще в I в. до н. э. как центр про-
11 Carver 2005.
12 Местоположение англо-саксонского Лондона было установлено рас-
копками в 1985 и 2005 гг. Vince 1999. Р. 295—296.
13 Rance 1986; Excavations 1997.
14 Ottaway 1992.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 25
изводства железа (в соседнем Дренгстеде найдено около 200 желе-
зоплавильных печей), но оно достигло расцвета в VI—VII вв. уже
в качестве ремесленного и торгового поселения15. О его участии
в североморской торговле свидетельствуют тысячи обломков
фризских сосудов и находки фризских скеаттов16. Через Данкирке
ввозилось большое количество предметов роскоши, в значитель-
ной части франкского происхождения.
К концу VII в., таким образом, Североморский регион охвачен
единой сетью коммуникаций, которая связывает Рейнскую область
и Центральную Европу с Юго-Восточной Англией и Юго-Запад-
ной Ютландией и по которой осуществляется активный обмен по
преимуществу предметами, производимыми в каждом из регио-
нов. По Рейну и другим рекам Франкии в торговую сеть поступают
рейнское вино, жернова, оружие, гребни, сосуды; Англия и Дан-
кирке, видимо, поставляют в основном предметы, не оставляю-
щие материальных следов: шерсть, кожи, рабов и т. и., но Англия
могла также вывозить некоторое количество, хотя и не очень зна-
чительное, серебра, а также олово, которым она снабжала Европу
еще в римское время. Однако меровингская империя не получает
по этой сети те товары и в том количестве, которые были необ-
ходимы и уже стали привычными, прежде всего золото и серебро,
в большом количестве доставлявшихся с юга из Африки — не слу-
чайно франкские монеты VII в. постепенно девальвируются. Резко
сокращается приток восточных тканей, сосудов, других предметов
роскоши, а также пряностей.
Североморская торговля к концу VIII в. сосредоточилась по
преимуществу в руках фризов17, покоренных франками в 734 г.
и вскоре христианизированных18.
Дорестад, Домбург и другие центры Фризии, но прежде все-
го Дорестад, распространяют свою деятельность в трех направле-
ниях: на юг по Рейну, Маасу, Шельде (фризские монеты ранней
чеканки распространяются вниз по Рейну вплоть до Кобленца
и даже Боденского озера), на север в Англию (вплоть до Йорка)
и на восток в Балтийское море.
15 Hansen 1989. S. 201-240.
16 Thorvildsen 1983. S. 47-60.
17 Ellmers 1985. S. 7-54; Ellmers 1990. P. 91-92.
18 Jankuhn 1953. S. 193-243; Jellema 1955. P. 15-36; Lebecq 1992. P. 7-15.
В VIII—IX вв. этноним «фризы» в письменных источниках нередко использу-
ется как общее обозначение купцов вне зависимости от их этнической при-
надлежности (см.: Lebecq 1990. Р. 85—90).
26 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
* * *
Западная Балтика — Ютландский полуостров и Датские остро-
ва — играла структурообразующую роль в экономической и поли-
тической жизни Скандинавских стран и всего Балтийского реги-
она уже с эпохи бронзы. Через них в Скандинавию приходили
новые экономические и технологические импульсы из Централь-
ной и Южной Европы: новые способы обработки камня, земле-
делие, производство бронзы и др. Тем же путем в эпоху бронзы
в Скандинавию ввозилось сырье (бронзовые изделия и, возмож-
но, слитки, поскольку запасы меди в Скандинавии отсутствуют)19.
С этого времени устанавливается регулярное поступление на
север через Ютландию и Датские острова предметов роскоши из
Средиземноморья, а в римское время (уже в железном веке) мери-
диональный торговый путь обеспечивал интенсивное взаимодей-
ствие Западной Балтики со средиземноморской цивилизацией20.
Обмен с Центральной и Южной Европой длительное время носил
престижный характер: поставляя янтарь, местная знать получала
предметы роскоши — изделия из бронзы и реже золота, серебра,
стекла и т. п. и сырье для их производства (бронзу, местное произ-
водство которой было невозможно из-за отсутствия запасов меди;
золото, серебро). Престижный обмен являлся мощным стимулом
экономического и социального развития Западно-Балтийского
региона21, который уже в эпоху бронзы становится коммуникаци-
онным узлом, куда поступают, где концентрируются и откуда пере-
распределяются получаемые с юга ценности22.
С этого времени начинает формироваться внутрибалтийская
сеть торговых путей с виками в узловых пунктах. Уже в эпоху бронзы
на Ютландском полуострове и Датских островах (Фюн, Зеландия,
Фальстер) выделяются области, где среди гнезд аграрных поселений
возникают центры неаграрного типа со следами специализирован-
ного ремесленного производства и торговой деятельности и относя-
щимися к ним богатыми могильниками23. К таким областям в брон-
зовом веке относятся Вольдтофт на о. Фюн с курганом Лусехёй
19 Jensen 1982. Р. 163-167.
20 Hedeager 1978. Р. 191-216; Lund Hansen 1987.
21 Renfrew 1969. Р. 151—169; Randsborg 1973.
22 Hachmann 1957.
23 Hedeager 1988b; Gudmeproblemer 1987.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 27
(Luseh0j¥\ Стевнс24 25 на о. Зеландия с культовым центром Бослунде
(Boeslunde)26 27 28 и Трюггвелле (Tryggvaelde)21\ Тю (Северо-Восточная
Ютландия) с Люнгбю (Limgby)2^ и ряд других. Здесь над погребени-
ями знати возводились огромные курганы, а в захоронениях обна-
ружены бронзовые, золотые и серебряные изделия, привезенные
из Средиземноморья, кельтской Центральной и Западной Европы,
Подунавья29. Находки свидетельствуют о непосредственной связи
этих центров с системой центральноевропейского обмена.
Важной особенностью этих центров является то, что перво-
начально возникает не изолированное от округи поселение с осо-
быми функциями (торговой, ремесленной, резиденцией знати),
а обособляется небольшая область, в которой характер деятельно-
сти населения отличен от окружающих территорий. Здесь отмеча-
ется скопление знати (археологически выражающееся в появлении
элитных некрополей, кладов и т. и.) и вырастает ряд взаимосвя-
занных поселений — одно из них впоследствии занимает в области
ведущее место, но со временем может уступить его другому поселе-
нию — в пределах той же области30. Находки в этих областях свиде-
тельствуют о том, что в них сосредоточивается балтийская торговля
с Центральной и Западной Европой31. Они являются конечными
пунктами крупных торговых путей и важнейшими местами пере-
распределения ценностей.
Вместе с тем они не обнаруживают следов дальнейшего, вну-
трибалтийского, перераспределения ценностей (хотя некоторые
контакты между различными областями Скандинавии, очевид-
но, осуществлялись). Эти центры, видимо, являлись северны-
ми конечными пунктами европейской системы коммуникаций,
и поступающие в них ценности по преимуществу оседали на месте,
способствуя возвышению и обособлению знати, контролировав-
шей эти территории.
Наступление эпохи производства железа (с середины I тыс.
до н. э.), сырьем для которого были богаты и Ютландский полу-
остров, и Средняя Швеция, привело к радикальному изменению
24Thrane 1976. S. 17-32.
25 Nielsen, Hansen 1977. S. 72-117.
26 Ранее считался центральным поселением округи. См.: Kjser 1928.
27 Kristensen 1980. S. 1-37; Jensen 1981. S. 48-96.
28 Jensen 1976. S.64ff.
29 Jensen 1982. P. 163-167.
30 Wells 1984; Jensen 1982. P. 166-167.
31 Thrane 1975.
28
Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Балтийский регион в V-VII вв.
характера торговли и реорганизации торговых путей. Тем не менее
роль Западно-Балтийского региона как коммуникационного цен-
тра не уменьшилась, хотя на протяжении римского железного
века (0—500 гг. н. э.) произошло расширение и перераспределение
его функций32. Изменяется и местоположение эмпориев. Так, на
о. Фюн торгово-ремесленная деятельность перемещается в область
Гудме, где появляется эмпорий Люннеборг (Lundeborg)33, в кото-
ром было налажено производство костяных, стеклянных, керами-
ческих изделий. На севере Зеландии выделяется Лайре — усадьба
местных вождей (как считается, легендарных Скьёльдунгов).
Важнейшим фактором изменения ситуации на Балтике было
то, что впервые в это время предметом торговли, как международ-
ной, так и внутрибалтийской, становится продукт местного произ-
водства — железо. Большие запасы и высокое качество руды дела-
ли главным его поставщиком север Уиланда — Danemora на севере
Свеаланда. «Железный путь» связывал его с оз. Меларен, откуда
открывался выход в Балтийское море, и служил основой для фор-
мирования внутренней системы коммуникаций, консолидируя
32 Hedeager 1988а.
33 Nielsen, Randsborg, Thrane 1994; Jons, Wille 2011. S. 231-236.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 29
округу34. Отсюда железо начинает доставляться в другие регионы
Скандинавии и в Центральную Европу35.
Благодаря этому в дальнюю крупномасштабную торговлю,
во-первых, были вовлечены новые области Северной Европы,
которые, с одной стороны, поставляли в торговую сеть местные
товары, а с другой — становились потребителями уже традицион-
ных или новых товаров, привозимых на Балтику центральноев-
ропейским путем. Таким новым регионом стал в первую очередь
Свеаланд. В балтийскую систему обмена включилась также область
Вестфольд на юге Норвегии вокруг Осло-фьорда, откуда вывози-
лись высоко ценившиеся изделия из мыльного камня (жировика).
Эти области объединялись с существующей торговой системой
с помощью новых путей, пролагавшихся по преимуществу вдоль
побережий. Эти маршруты являлись пролонгацией ранее заканчи-
вавшейся в Западной Балтике системы коммуникаций. При этом,
как и в предшествующую эпоху, формирование торговых путей
создавало условия для возникновения центров, где проходили
торжища (подчас сезонные), накапливались предметы торговли,
находились ремесленные мастерские. Однако торговые центры
этого времени — вики, как правило, не связаны с округой или связь
эта весьма ограничена.
В IV—VI вв. формируются торговые пути на восток в глубь
Балтики, в первую очередь вдоль юго-восточного побережья
Скандинавского полуострова. От Южной Ютландии и о. Зелан-
дия путь ведет к о. Борнхольм36 37 38, к о. Эланд, на южной оконечно-
сти которого возникает торгово-ремесленное поселение Экеторп
(Eketorp)31, а на восточном побережье — Исманторп (Ismantorp).
Отсюда путь разветвлялся на северо-восточный маршрут
к о. Готланд и северный — в Среднюю Швецию, где на о. Эке-
ре в оз. Меларен, примерно в 40 км от выхода в море, вырастает
поселение Хельге (Helgo)3*.
Его возникновение было одним из проявлений экономиче-
ского подъема Свеаланда и его включения в систему балтийско-
го обмена. Поселение зародилось в III в. н. э., но превратилось
в эмпорий в V—VI вв. и просуществовало до VIII в. В это время
Хельге состоит из шести поселенческих комплексов, пяти могиль-
34 Iron and Man 1979.
35 Voss 1971.
36 Klindt-Jensen 1957; Becker 1975. S. 1-41.
37 Hagberg 1979.
38 Excavations 1961-1986; Thirteen Studies 1988.
30 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ников, укрепления (borg) и сакральной площадки (святилища).
С V в. здесь прослеживается интенсивная ремесленная деятель-
ность, прежде всего металлообработка, включая ювелирное дело.
Наряду с производством престижных изделий наиболее важной
функцией Хельге была дальняя торговля как с Западной, так и Вос-
точной Европой, о чем свидетельствуют многочисленные импор-
ты: статуэтка Будды (северная Индия, VI в.), ковшик для обряда
крещения (Египет, VI в.), навершие епископского посоха (Ирлан-
дия), золотые и серебряные монеты, чеканенные в Равенне, Риме,
Константинополе, на арабском Востоке. На территории Таллина
в могильнике V—VI вв. (Прооза) обнаружены пуговицы, отлитые
в форме, найденной в Хельге. Через Хельге железо поступает в Вос-
точную Прибалтику, на Готланд и в Западную Балтику.
Хельге имело связи со знатью Упланда и правителями Упсалы
(ныне Старая Упсала), которые контролировали пути от оз. Мела-
рен к местам добычи железа: в богатейших могильниках Упланда,
например в Венделе, присутствуют импортные предметы роскоши
(шелк, стекло, пряности), поступавшие через Хельге, и ценные
изделия, производившиеся там. Однако прямого влияния на эмпо-
рий какого-либо из выделяющихся в это время локальных прави-
телей не прослеживается.
Таким образом, Хельге выступает как эмпорий с собственным
сакральным центром. Ремесленное производство в нем ориенти-
ровано на дальнюю престижную торговлю с последующим пере-
распределением ценностей в среде местной знати.
Значительно позднее, около 600 г. возникает древнейший (?)
ремесленный и торговый центр на западном побережье Готлан-
да у оз. Павикен39. Остатки гавани и ремесленной мастерской,
импортные и местные, производимые на поселении изделия из
бронзы и серебра говорят о его включенности в систему балтий-
ской торговли. Из-за обмеления озера эмпорий был уже к 800 г.
перенесен в Вестергарн, лежащий поблизости.
Наряду с виками в эту эпоху выделяются крупные усадебные
комплексы, которые обнаруживают вовлеченность в международ-
ную торговлю. Большинство из них возникает в VI—VII вв. и пре-
кращает существование в эпоху викингов, но некоторые сохраня-
ют свое значение и позднее. Известные на настоящий день усадьбы
такого типа охватывают практически всю Скандинавию.
39 Lundstrom 1985. S. 265-269; Carlsson, Karn 2014.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 31
Усадьбы магнатов и торговые центры
32 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Среди них выделяются размерами и богатством находок
усадьбы на берегу оз. Тиссё (Tisso «озеро бога Тюра»)40 в запад-
ной части и Лайре (Lejre)41 42 на северо-востоке о. Зеландия, Уппо-
кра (Uppakray1 в южной части Сконе у древней дороги между
Треллеборгом и Хельсингборгом, Упсала (ныне Старая Упсала)43 44
в Свеаланде (Средней Швеции), Сорте-Мюлл (Sorte Muld)^ на
о. Борнхольм и даже далеко на севере в Борге на о. Вествэгёйя
Лофотенского архипелага45. Они характеризуются прежде всего
наличием одного или нескольких больших домов — пиршествен-
ных залов и обиталищ вождей, размеры которых достигают 50 м
и более в длину (в Борге большой дом имел длину 83 м и площадь
около 700 м2). Около большинства из них обнаружены святилища,
в озере Тиссё — несколько небольших вотивных кладов. В несколь-
ких километрах от Уппокры находится площадка с руническим
камнем, на котором согласно новейшему его чтению высечена
надпись о жертвоприношении, которое должно было обеспечить
урожайные годы: «Девятью козлами, девятью конями Хадувульф
дал урожайный год. Харивульф... Я, мастер рун (?), прячу здесь
руны власти. Пусть будет вечно (причиняться) вред и будет (обре-
чен) на коварную смерть тот, кто разрушит этот (камень)»46. Все
усадьбы имели несколько ремесленных мастерских, причем про-
изводящих не только предметы повседневного обихода, но и юве-
лирные изделия, оружие и т.п. На территории усадеб или рядом
с ними найдены клады предметов из драгоценных металлов
и франкских, фризских, англо-саксонских монет, а также огром-
ное количество ценных предметов, в том числе из серебра и золота
(например, в Сорте-Мюлл было найдено около 2300 фигурок из
золотой фольги — так называемых guldgubbar «золотых человеч-
ков»). Не вызывает сомнения принадлежность этих усадеб мест-
ным вождям (конунгам), но лишь в одном случае мы предполо-
жительно знаем о владельцах усадьбы — Лайре отождествляется
с резиденцией Скильдингов-Скьёльдунгов, известных по англо-
саксонской поэме «Беовульф». Владельцы этих усадеб безусловно
принимали самое активное участие в дальней торговле, получая,
40 Jorgensen 2008. Р. 175-208.
41 Christensen 1991. Р. 163-185.
42 Helgesson 2002. Рр. 31-40.
43 Ljungkvist, Frolund 2015. Р. 3-29.
44 Watt 1991. S. 89-107.
45 Munch, Johansen, Roesdahl 2003.
46 Stentoften: Jacobsen, Moltke 1941. № 357. Cm.: Santesson 1989. S. 221-229.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 33
видимо, из близлежащих эмпориев предметы роскоши и продавая
изделия своих ремесленников, а также, вероятно, продукты пита-
ния и местного производства, Например, в Борге очевидны следы
торговли пушниной и моржовой костью. Эти усадьбы как рези-
денции вождей служили прежде всего центрами власти, но также
и производственными центрами. Торговля, если и осуществлялась
в некоторых из них, носила крайне ограниченный и локальный
характер.
В V—VI вв. устанавливаются связи с северо-восточным побе-
режьем Балтики47. Отдельные, нерегулярные контакты Средней
Швеции с восточно-прибалтийскими землями существовали
и значительно раньше, но лишь с этого времени они приобре-
тают устойчивый характер. От Хельге к устью Финского залива
вдоль Аландских островов (здесь известны курганные могильники
и ладьевидные выкладки камней) протягивается более или менее
освоенный путь на восток. На северо-западном берегу Финско-
го залива, куда скандинавы проникали уже в бронзовом веке,
появляются поселенцы-скандинавы48. На другой стороне залива
в каменном могильнике Прооза (ныне в черте г. Таллина) найде-
ны — наряду с другими предметами скандинавского происхожде-
ния — бронзовые пуговицы-аграфы V—VI вв., отлитые в формочке,
обнаруженной в Хельге49, что указывает на прямые связи населе-
ния этих двух пунктов. Могильник Прооза содержит не менее 23
позолоченных или серебряных привозных, вероятно через Сред-
нюю Швецию, ценных предметов эпохи Великого переселения
народов (в том числе роскошный меч и посеребренная пряжка
с богатым орнаментом в зверином стиле Salin I50), но большинство
рядовых вещей, как и обряд погребения, сугубо местные51. Счи-
тается, что элиту поселения, оставившего могильник, составляли
выходцы из Хельге и его округи.
Следы пребывания скандинавов прослеживаются на островах
в самом заливе и у побережья современной Эстонии. На о. Боль-
шой Тютерс, вероятно, находилась стоянка скандинавских море-
ходов, состоявшая из поселения и могильника. Древнейшая
находка — серебряная равноплечная фибула, орнаментирован-
47 Magi 2018.
48 Muller-Wille 1974. Р. 194-196.
49 Selirand, Deemant 1985. S. 242-253.
50 Бгапгёп 2009. P. 73-80.
51 Magi 2016. C. 237; Magi 2018.
34 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ная в зверином стиле Salin I, — датируется VI в.52 Особенно богат
скандинавскими находками о. Сааремаа, где зафиксировано
насколько могильников со скандинавскими предметами, а недав-
но обнаружено захоронение около 40 воинов в двух ладьях, пав-
ших, вероятно, в сражении с местными жителями у деревни
Сальмо (Salmo).
К этомуже времени, вероятно, относится возникновение и рас-
положенного южнее, на территории современной Латвии, поселе-
ния Гробиня (Seeburg в «Житии святого Ансгария» Римберта, ок.
875), предположительно основанного выходцами с Готланда; по
результатам раскопок 1980-х — 1990-х гг. наряду с готландцами здесь
жили также свей и представители местного населения — курши.
Важным свидетельством присутствия здесь готландских поселен-
цев является «рисованный» камень раннего типа (VI—VII вв.) с изо-
бражением стоящих навстречу друг другу двух птиц (уточек?) и гео-
метрического орнамента53, а также женские погребения с типично
готландскими украшениями. С середины VII в. Гробиня становится
едва ли не главным центром Восточной Прибалтики, связанным
со Скандинавией. Расположенное на берегу р. Аланде, поселение
имело земляной вал с напольной стороны и несколько могильников
(в целом до 3 тыс. насыпей, один — с дружинными погребениями,
сходными с погребениями из Средней Швеции), которые функци-
онировали примерно с 650 по 800 г., а также, возможно, святилище.
Оно погибло в середине — второй половине IX в.54
Для поселений этого периода характерны западноевропейские
импорты, в том числе монеты и предметы роскоши, а также специ-
ализированная ремесленная деятельность: производство ювелир-
ных украшений, костяных и керамических изделий.
Таким образом, этот этап — V—VII вв. — характеризуется изме-
нением функций Западной Балтики, которая превращается теперь
лишь в одно из звеньев трансъевропейского пути, откуда посту-
пающие по нему ценности перераспределяются в пределах всего
Балтийского региона и куда доставляются продукты местного про-
изводства для их дальнейшего участия в европейской торговле;
пролонгацией системы коммуникаций по северному побережью
Балтийского моря вплоть до Средней Швеции, Готланда, Восточ-
ной Прибалтики и Финского залива; образованием новых «узло-
52 Лебедев 2005. С. 267-268.
53 Petrenko 1991. S. 1-8.
54 Petrenko, Urtans 1995; Bogucki 2006. P. 93-106.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 35
вых» областей в сети дальней торговли, главной среди которых ста-
новится Свеаланд.
В VII—IX вв. балтийская система коммуникаций приобрета-
ет новый масштаб: из региональной она преобразуется в обще-
европейскую и затем в трансконтинентальную. Резкий рост зна-
чения Балтики в общеевропейском измерении был обусловлен,
во-первых, установлением связей Североморского региона с Бал-
тийским, во-вторых, дальнейшим распространением системы
коммуникаций на восток по рекам Восточной Европы.
Вплоть до второй половины VII в. сколько-нибудь устойчи-
вые контакты между Североморским и Балтийским регионами не
обнаруживаются, хотя такие товары, как пушнина, вероятнее все-
го, проникали в Западную Европу, а до Скандинавии доходили сте-
клянные сосуды из Англии, мечи (или клинки мечей) из Рейнской
области, фризские скеатты55. Путь, связующий оба региона в пред-
шествующую эпоху, огибал Ютландский п-ов с севера, но он был
долог и опасен из-за сложных навигационных условий в датских
проливах. Тем не менее его более или менее регулярное исполь-
зование отмечается возникновением эмпория в Линхольм-Хёйе
(Lindholm Hoje) на берегу Лимфьорда56, а плавания вдоль запад-
ного побережья Ютландии на север — появлением нового центра
неподалеку от Данкирке — Рибе (ныне Старый Рибе)57. Оконча-
тельное же объединение торговых коммуникаций обоих регионов
происходит тогда, когда устанавливается переход из одного регио-
на в другой на Шлезвигском перешейке, где почти смыкаются реки
Айдер и Трене (с запада) с заливом Шлее (с востока).
Именно здесь, на перекрестье перехода из Североморской
системы коммуникаций в Балтийскую с сухопутной меридио-
нальной дорогой из Центральной Европы на север Ютландского
полуострова (Haervejen «Бычий путь») возникает новый эмпорий —
Хедебю (НедеЬу, нем. Haithabu)5\ расположенный на восточном
побережье в бухте Хеддебюер Hoop залива Шлее. В основании
южного, самого раннего, возникшего, вероятно, в конце VII в.
поселения участвовали фризы59. Роль этого перехода в новой систе-
ме коммуникаций — еще до основания Хедебю — была настолько
55 Ljungkvist 2009. Р. 34, 36, 37.
56 Поселение в северной части комплекса возникло еще в V в.: Marsen
1959. S. 53-68; Ramskou 1976; Ramskou 1960.
57 Bencard 1981—1984; Bencard, Tongaard 1978; Jensen 1991. S. 73—88.
58 Jankuhn 1986; Muller-Wille 1988. S. 271-278.
59 Jankuhn 1986.
36 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
велика, что уже в 650-е гг. начинают возводиться древоземляные
укрепления (Hovedvolden «Главный вал», Nordvolden «Северный
вал» и 0stervolden «Восточный вал»), части будущего вала, пересе-
кавшего почти весь перешеек — Даневирке (Danevirke)^. В начале
IX в. южное поселение сменяется новым, более крупным (площа-
дью в 24 га), которое обносится валом, к северу от него появляется
крепость (borg), где размещается охраняющий эмпорий гарнизон,
а гавань обносится свайными заграждениями60 61.
Расцвет Хедебю приходится на IX—X вв. Кардинальное зна-
чение Хедебю для развития всего Балтийского региона знамену-
ют не только многочисленные находки, свидетельствующие о его
широчайших международных связях, но и разгоревшаяся в конце
VIII — начале IX в. борьба между Карлом Великим и правителями
Хедебю за влияние и торговые центры в юго-западном углу Балти-
ки62.
Западная Балтика оказывается теперь на скрещении не только
меридиональных, но и широтных торговых путей центром обшир-
ной коммуникационной системы, объединявшей Североморский
и Балтийский регионы. Все существовавшие в это время балтий-
ские эмпории отличаются интенсивными связями с Северомор-
ским регионом (многочисленны находки фризских скеаттов, кера-
мических и стеклянных фризских и рейнских изделий, английских
импортов и др.), с одной стороны, и очевидными следами экспор-
та продуктов местного производства (железа, жировика, скота,
кож) — с другой.
По мере усиления торговых связей и нарастанием в ней удель-
ного веса местного производства шло расширение и продление
путей в самом Балтийском регионе, отмеченное возникновением
новых эмпориев63.
На севере, в северо-западной части Осло-фьорда в 780-е гг. воз-
никает первый крупный норвежский эмпорий — Каупанг в Ски-
рингссале (погиб в начале X в.). В период расцвета он насчитывал
до тысячи жителей, а его площадь составляла 4 га. Разнообразие
обрядов погребения в прилегающих к Каупангу могильниках, а так-
же находки указывают на разноэтничный состав его населения:
здесь постоянно или временно находились наряду с норвежцами
60 Andersen 1998.
61 Jankuhn 1986; Haithabu 2002; Kalmring 2010.
62 Мельникова 2004. С. 22—38.
63 Наиболее последовательно и цельно проблема возникновения эмпо-
риев, гаваней и центров власти рассмотрена в ст.: Callmer 1994. Р. 50—90.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 37
Хедебю, план комплекса
даны, фризы, свей, возможно, немцы. Многочисленные ремеслен-
ные мастерские обеспечивали экспорт стеатитовых сосудов, железа;
вывозились также пушнина и моржовая кость. Разнообразие кон-
тактов отразилось в привозных предметах: рейнской и датской кера-
мике, бронзовых изделиях из Англии, фризских монетах64.
64 Kaupang 2007; Skre, Stylegar 2008.
38 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Торгово-ремесленные центры Балтийского региона в VII—X веках
Далее на восток вдоль северного берега Балтийского моря,
в области Сконе, на торговом пути из внутренних регионов
Южной Швеции по реке Лёдде, возникает торгово-ремесленный
центр Лёддечёпинге (Loddekopinge), на восточном берегу Сконе —
Охус (Ahus), на о. Эланд — Чёпинг (Koping)65. Но крупнейшим
эмпорием Балтики наряду с Хедебю становится Бирка на о. Бьёркё
в оз. Меларен в Средней Швеции, сменившая Хельгё.
Бирка возникает еще в период активности Хельгё, но вскоре
остается единственным крупным центром региона.
Топография Бирки схожа с другими важнейшими северомор-
ско-балтийскими эпориями. Гавань являлась центром, организу-
ющим пространство поселения: от нее отходили улицы с усадеб-
ной застройкой. С восточной стороны поселение было ограждено
валом, за которым находился главный могил ьник Яе/77/б//7б/е/7 («Роди-
на»), насчитывавший около 1600 курганов. С севера на высокой
скале располагалось укрепление (Borg), где находился гарнизон.
Оживленная ремесленная деятельность обеспечивала не только
местных жителей, но и сезонных купцов и включала металлообра-
ботку, косторезное и ювелирное производство, стеклоделие и мно-
гое другое. Тесными были связи с Западной Балтикой и Фризи-
ей, но также и с прибалтийско-славянскими землями и особенно
с Восточной Европой. Бирка являлась главным центром, ориенти-
рованным на восточную торговлю и в этом отношении выступала
наследницей Хельгё.
65 Hagberg 1985. Р. 139-148.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 39
Остров Бьёркё, план
Одновременно интенсифицируется торговая активность Гот-
ланда.
Однако поселения с гаванями и следами торговой деятельности,
кроме, возможно, Павикена, неизмеримо меньше и менее значи-
тельны, нежели эмпории материковой Швеции и Южной Балти-
ки. На западном побережье острова из-за обмеления озера Пави-
кен сменяется Вестергарном (Vastergarn), к югу от него выделяется
Фрёйел (Frojel), возникший на рубеже VI—VII вв. как рыболовецкий
поселок, но к XI в. превратившийся, судя по находкам предметов из
всех земель, где бывали викинги, в крупный торговый центр, зани-
мавший площадь в 10 га. Древнейшие находки на территории буду-
щего средневекового города Висбю (Visby) датируются VII—VIII вв.66
(раннее происхождение поселения подтверждает его наименование
с основой ve — «языческое святилище»), но более или менее круп-
ным центром он становится в XI в., а в XII в. — одним из главных
ганзейских городов67. На восточном побережье острова доминиру-
66 Westholm 2000. S. 85.
67 Westlund 1989.
40 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Гавани и торговые центры
на о. Готланд
ет Эстергарн (6sterganrf\ через
который наряду с более мелкими
поселениями осуществляются
связи с Восточной Европой.
Ярким свидетельством
этих связей является клад из
Спиллингса в Слите севернее
Эстергарна68 69. Датируемый IX в.,
монетно-вещевой клад состоял
из двух частей и весил в общей
сложности 62 кг; позднее здесь
же был найден третий клад
бронзового лома весом 20 кг. Все
три комплекса были зарыты под
досками пола усадебного дома.
Основную — по весу — часть
«серебряных кладов» составляли
массивные серебряные спирали
и украшения, прежде всего брас-
леты готландских типов, а также
серебряные слитки и лом. Самая
примечательная часть «серебряных кладов» — 14 295 монет, 14 200 из
которых происходит из различных частей арабского мира: насчиты-
вается 69 мест чеканки монет. Наряду с восточными клад содержал
четыре монеты Хедебю, одну византийскую монету и 23 персид-
ских. Наиболее редкой была монета, выпущенная в Хазарии около
800 г., так называемая «монета Моисея», надпись на которой гласила:
«Моисей пророк Аллаха» вместе традиционного «Мухаммад пророк
Аллаха»70. Среди предметов, входивших в «бронзовый клад», доволь-
но много восточнобалтийских и, возможно, восточноевропейских.
Клад из Спиллингса уникален своим размером и составом, но
Готланд вообще насыщен кладами восточных монет, как никакой
другой регион Скандинавии. На 2013 г. здесь было найдено око-
ло 70 тыс. восточных монет в составе 351 клада IX—X вв. (в мате-
риковой Швеции известно около 20 тыс. монет — в 117 кладах71;
68 Lundstrom 1980. S. 99-116.
69 The Spillings Hoard 2009.
70 The Spillings Hoard 2009. P. 29.
71 По устному сообщению д-ра К. Йонссона (Стокгольмский университет)
в письме от 27.09.2013 г. Им учтены клады, в которых имеется более 10 монет.
За истекшие пять лет число кладов существенно увеличилось.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 41
на территории Восточной Европы — 227 кладов72). Такое количе-
ство монет, пришедших на остров из Восточной Европы, свиде-
тельствует об исключительном положении Готланда в торговых
связях с Русью. Незначительное количество эмпориев при таком
размахе торговой деятельности находит объяснение в топографии
кладов: подавляющее их большинство обнаружено в жилых домах,
прилегающих к ним постройках или на территории усадеб, раз-
бросанных более или менее равномерно по всему острову73. Из
этого следует, что в торговле, в том числе восточноевропейской,
участвовала не какая-то небольшая группа «профессиональных»
купцов, а практически все население Готланда, все (или почти все)
состоятельные владельцы усадеб. Этому заключению, основанно-
му на нумизматическом материале, соответствует и обнаруженное
в последние десятилетия большое — около шестьдесяти — количе-
ство небольших гаваней. Большинство из них использовались для
рыболовства. Ими усеяно как западное, так и восточное побережье
острова. Но не менее десяти поселений с гаванями обнаружили
следы торговой и — что особенно важно — значительной производ-
ственной деятельности74. Именно их, очевидно, и следует считать
эмпориями, хотя и обычные гавани могли служить отправными
или конечными пунктами торговых поездок.
* * *
В VIII—IX вв. активно осваиваются пути вдоль южного и юго-
восточного побережья Балтики. Именно этот маршрут изначаль-
но получает в скандинавских источниках название Восточный
путь (Austrvegr)75. Вдоль него на землях поморских славян, балтов
и прибалтийско-финских племен возникает цепочка центров —
как и в Североморском регионе — в устьях рек, впадающих в Бал-
тийское море.
Ближайшими к основанию Ютландского п-ова стали эмпории
на берегах заливов Мекленбургской бухты: Старый Любек и Рерик.
Основанный как поселение ободритов, вероятно, в VIII в. (древ-
нейшая полученная дендродата — 819 г.), Старый Любек (Lubice —
72 См. карты и перечни восточноевропейских кладов, составленные
В.С. Кулешовым для VIII—IX вв. (см. с. 62 наст, изд.) и А.А. Гомзиным для X в.
(см. на форзаце наст, изд.): Русь 2012. С. 387-393.
73 Ostergren 1989.
74 Carlsson 2004. S. 17-26.
75 Джаксон 2001; Джаксон 2010.
42 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
«Любимый»), расположенный в Любекской бухте в 6 км вверх от
устья р. Траве, был в IX—X вв. по преимуществу племенным цен-
тром, но в нем также присутствовали ремесленники и велась, хотя
и в скромных масштабах, торговля, прежде всего с Хедебю. Неболь-
шая укрепленная часть городища была резиденцией местного кня-
зя. Несравненно более значительным был эмпорий на восточном
берегу Висмарского залива Мекленбургской бухты — Рерик (Reric,
возможно также Велиград), еще один центр ободритов. Основан-
ный около 700 г., Рерик к IX в. играл настолько существенную роль
в международной торговле и высококачественном ремесленном
производстве, что правитель Хедебю Готфрид счел его опасным для
себя конкурентом и в 808 г. фактически стер эмпорий с лица земли.
При этом ремесленников из Рерика он перевез в Хедебю — пока-
затель их высокой квалификации. Разгром Рерика был настолько
мощным, что его наиболее вероятное местонахождение — городи-
ще у дер. GroJI Stromkendorf, удалось установить достаточно надеж-
но только в самом конце XX в.76 Городище вместе с могильником
занимало площадь 23 га (в два раза больше, чем Хедебю). Перво-
начальное славянское население быстро дополнилось скандинава-
ми, и в период расцвета Рерик стал полиэтничным торгово-ремес-
ленным центром, связанным как с Фризией, так и с Восточной
Прибалтикой77.
Следующим к востоку был Ральсвик (Ralswik) на о. Рюген
(VIII в., сожжен около 850 г., но затем отстроен заново), один из
центров славян-ругов, который имел хорошо защищенную гавань,
где найдены останки трех судов, одно из которых достигало дли-
ны 14 м. Большое количество привозных вещей, высокоразвитое
ремесло, хорошо обустроенная гавань свидетельствуют о важном
значении этого эмпория в системе торговых связей, в том числе
и с Востоком. Об этом говорит клад из 2203 арабских дирхемов
и персидских драхм, младшая монета клада чеканена в 847 г.78
Далее на восток на западе и востоке эстуария Одера (как
и Мекленбургской бухты), выходящего в море тремя рукавами,
и в глубине эстуария на берегу Одера отстраиваются три эмпория:
Менцлин (Menzliri) в устье р. Пене, Волин (в разных источниках
также Юмна, Йомсборг, вероятно, Винета) вблизи от устья Дзивне
и Щецин. Первый возник в IX в. и, как и прочие эмпории, был пер-
76 Локализация Рерика долго оставалась спорной. О городище, отождест-
вленном с Рериком, см.: Нарр 2004.
77 Muller-Wille 2009. Р. 453-474.
78 Herrmann 1997-2006; Herrmann, Warnke 2008.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 43
воначально славянским поселением, но очень быстро превратился
в один из крупнейших торгово-ремесленных центров Южной Бал-
тики со значительным скандинавским населением, оставившим
выкладки из камней в форме ладей79. Важной особенностью Мен-
цлина было его местоположение на широтном сухопутном пути
Запад — Восток, проходившем по землям прибалтийских славян,
от Волина до Гамбурга. Видимо, с важностью этого пути связа-
но строительство в Менцлине X в. каменного моста через Пеене
и мощенной камнем дороги на запад и восток от моста — Via Regia
эмпория80.
Своим происхождением Волин (Wolin, совр. Щецин) обязан
необходимости охранять переправу через Одер.
Он был расположен на островке Волин в начале протока Дзив-
не в нескольких километрах от ее впадения в Померанский залив.
В отличие от других эмпориев Южной Балтики поселение на
южной оконечности острова возникло еще в эпоху Великого пере-
селения народов, на рубеже V и VI вв., у брода через Дзивну, затем
оно было оставлено примерно на столетие и возродилось в конце
VIII или начале IX в. как поморско-славянский центр. Уже в нача-
ле IX в. здесь появляются скандинавы, поселение быстро растет,
и его центральная часть обносится земляными укреплениями,
а с юга и севера к ней примыкают два посада, к началу X в. также
огражденные валами81. В X в. укрепления делаются более мощны-
ми с деревянными конструкциями в основании.
В 960-е гг. еврейский купец из мусульманской Испании Ибра-
хим ибн Йа'куб писал, что город (вероятно, имелся в виду Волин)
насчитывает несколько тысяч жителей (по подсчетам археологов,
до 8 тыс человек), а в городской стене прорублено 12 ворот82. Адам
Бременский в 1070-е гг. сообщает о «Горшке Вулкана» в Волине,
который он называет Юмне, — вероятно, некоем подобии маяка,
и подробно описывает город: «прославленный город Юмне предо-
ставляет варварам и грекам, которые находятся в округе, [свою]
весьма часто посещаемую гавань. Я считаю, что из [всех] похваль-
ных речей этому городу, ибо рассказывают много разного и вряд
79 Mohr 1997. S. 59-67.
80 Kleingartner 2011. S. 389-396.
81 Херрман 1986. С. 338-359; Filipowiak 1991; Filipowiak 1985. S. 121-138;
Filipowiak 2004. P. 47-74.
82 Relacja 1946. S. 50. Ибрахим ибн Йа'куб не приводит названия города, в
связи с чем отождествление описываемого им населенного пункта с Волином
является предположительным (см.: Relacja 1946. S. 96—97).
44 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ли достоверного, приятно привести [то] немногое, [что] достойно
упоминания. Он поистине является самым крупным изо всех горо-
дов, которые есть в Европе, в нем живут склавы вместе с други-
ми народами, греками и варварами. Да и пришлые саксы имеют
равное право селиться вместе [с остальными], если только, нахо-
дясь там, они не объявляют публично о [своей] принадлежности
к христианству. Ведь все [там] в заблуждении [своем] все еще при-
держиваются языческого обычая, в остальном [же] нельзя найти
племени более достойного уважения в отношении нравов и более
радушного к гостям. Этот город изобилует товарами всех север-
ных народов, [там] в достатке всего доставляющего удовольствие
и редкостного»83.
Археологические материалы подтверждают оценку Волина как
одного из крупнейших европейских городов, причем не только
в конце XI в., но уже в X в., когда он протянулся на 4,5 км вдоль
берега Дзивне, включая курганный некрополь. Уже в Xв. застройка
Волина типично городская: вдоль улиц с бревенчатыми мостовы-
ми располагались участки с жилыми и хозяйственными построй-
ками, мастерские. Огромное количество находок свидетельствует
о широких связях Волина с западом вплоть до Англии и востоком
вплоть до Руси. К концу эпохи викингов (конец XI в.) на передний
план выходит Щецин, тогда как Волин начинает терять свое зна-
чение.
Следующим на восток крупным эмпорием был Трусо в дельте
Вислы на протоке Ногата (ныне в пригороде совр. Эльблонга), на
границе славянских и прусских земель. Его особое значение обу-
словливалось тем, что отсюда в IX—X вв. начинался Янтарный путь
на юг84. Трусо возник на рубеже VII—VIII вв. и был заселен прус-
сами и скандинавами, по преимуществу выходцами с о. Готланд.
С VIII в. он обнаруживает все признаки эмпория: развитое ремес-
ленное производство на рынок, следы торговой деятельности,
в том числе янтарем со Средним Подунавьем и Средиземноморьем.
Ярким свидетельством включенности Трусо в систему балтийской
торговли — прослеживаются его связи с Дорестадом и Рибе — явля-
ется находка в гавани остатков восьми ладей с дирхемами, млад-
ший из которых чеканен в 850 г. О значении этого эмпория говорит
большая площадь поселения, составлявшая около 20 га85. Предпо-
83 Adam 1917. II, 19. Перевод на русский язык: Адам Бременский 2012. С.
339-340.
84 Кулаков 2012.
85 Jagodzinski 2010.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 45
лагается, что в 860-е гг. Трусо подвергся нападению и был разрушен
(обнаружен мощный слой пожарища), но поселение не погибло,
и жизнь на нем продолжалась до конца XI в.86
На территории пруссов, на границе с землями куршей,
в IX—X вв. существует еще один крупный эмпорий — Кауп (др.-
сканд. Каир — «торжище, ярмарка», ср. Kaupangr в Норвегии,
Loddekoping в Швеции)87, находившийся на Куршской косе у совр.
поселка Моховое (Вискаутен) и основанный выходцами с Готлан-
да. Он конкурировал с Трусо в торговле по Янтарному пути. Эмпо-
рий занимал площадь 7,5 га, был обнесен валом и рвом. В восточ-
ной части поселения находилось небольшое укрепление («борг»),
к нему примыкал курганный могильник88.
Трусо и Кауп — первые в Восточно-Балтийском регионе круп-
ные эмпории, которые привлекали неисчерпаемыми запасами
высоко ценимого в Европе янтаря не только готландских купцов,
но и датских правителей, не раз совершавших походы в Самбию.
Особенно известно нападение Хакона, сына датского конунга
Харальда Синезубого, который установил контроль над, вероят-
но, Каупом. Однако попытки как датских, так и свейских конун-
гов длительного эффекта не имели, и в скандинавских источниках
неоднократно упоминаются походы в Восточную Прибалтику для
возобновления сбора дани. Кауп играл также важную роль в вос-
точноевропейской торговле — здесь, как и в Трусо, обнаружены
самые ранние на Балтике клады арабских дирхемов89.
Значение более ранних поселений в землях куршей и ливов
в VIII—X вв. падает, возможно, из-за конкуренции Трусо и Кау-
па, возможно, из-за участившихся набегов викингов, датских, но
также и среднешведских. Апуоле — важный центр в области рас-
селения куршей — переживает расцвет в VIII в. и затем угасает90.
В IX в. Гробиня (в земле ливов) также перестает играть существен-
ную роль в балтийской торговле91.
Таким образом, к концу IX в. южное побережье Балтики усе-
яно крупными эмпориями и мелкими поселениями, обслужива-
ющими торговый путь и принимающими участие в международ-
ной торговле. Наиболее тесно оно связано с Западно-Балтийским
86 Кулаков 2012. С. 107.
87 Кулаков 1990. С. 9.
88 Кулаков 2006. С. 413-457.
89 Bogucki 2007.
90 Седов 1987. С. 408-409.
91 Nerman 1958.
46 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
регионом — Данией и Датскими островами92. Видимо, в это время
возникает и название маршрута от Хедебю до Восточной При-
балтики — Austrvegr — «Восточный путь». По этому пути в конце
IX в. проплыл англо-сакс (?) Вульфстан, который рассказал о сво-
ей поездке при уэссекском дворе. Его повествование было вклю-
чено в перевод сочинения Павла Орозия «История против языч-
ников», выполненный при дворе уэссекского короля Альфреда
(конец IX в.)93. Рассказ Вульфстана свидетельствует о налаженно-
сти, освоенности этого маршрута. По его словам, путь от Хедебю
до Трусо занял семь дней и пролегал по хорошо знакомым моря-
кам землям: Вульфстан, очевидно, со слов моряков, подробно
перечисляет земли, которые они миновали как по левому (Ско-
не, острова Борнхольм, Эланд и Готланд), так и по правому борту
(Витланд, Веонодланд и др.). Вульфстан получил также обильную
информацию о народах, населявших эти земли, и их обычаях. Так,
Вульфстан упоминает о существовании на о. Борнхольм несколь-
ких «королей», подробно описывает видимо поразивший его обряд
погребения у эстов.
Этот же маршрут, но уже продленный до Новгорода «Острогар-
да»), описывает Адам Бременский в 1070-е гг.: «Существует такой
путь, [воспользовавшись которым] ты от Гамбурга и от реки Эльбы
на VII день достигнешь города Юмне по суше. А чтобы добраться
до Юмне по морю, [нужно] садиться на корабль в Шлезвиге или
Ольденбурге. Направив паруса от этого города, на XIV день достиг-
нешь Острогарда Руссии, главным городом (либо митрополией. —
В.Р.) которой является Киев, соперничающий с властью Констан-
тинополя, преславная гордость Греции»94. В предшествующем
описании «Склавинии», то есть земель поморских славян, Адам
отмечает, что путь от Гамбурга до Ретры на о. Рюген составляет
четыре дня и перечисляет реки и города на территории каждого из
народов. Пристальный интерес к этому региону Адама обусловлен
прежде всего стремлением датских правителей распространить на
него свою власть, но также и вниманием к нему гамбургской церк-
ви как объекту христианизации.
Таким образом, на протяжении VIII—IX вв. не только проис-
ходит интенсификация франко-фризско-английских торговых
контактов, но и формируется единый регион, от Фризии и Англии
92 Zwischen Reric und Bornhoved 2001.
93 Матузова 1979. С. 25-27; Englert, Trakadas 2009.
94 Adam 1917. II, 19. Перевод на русский язык: Адам Бременский 2012. С. 340.
Глава 1. Североморско-Балтийская система коммуникаций 47
до Восточной Балтики, в котором наиболее активную роль игра-
ют фризы и скандинавы95. Фризские импорты присутствуют
практически во всех балтийских эмпориях, а в некоторых из них
установлено и присутствие фризских купцов. Скандинавы насе-
ляют местные поселения на юге и востоке Балтики, превращая их
в эмпории, или основывают новые торгово-ремесленные центры.
Славяне южного берега Балтики, прежде всего ремесленники,
в свою очередь, переселяются в торговые центры Дании и Шве-
ции. На о. Фюн, в Сконе и даже в округе оз. Меларен в Средней
Швеции обнаружены скопления славянской керамики, погребе-
ния по славянскому погребальному обряду, остатки производства
предметов, типичных для славянского Поморья96. Обмен в регионе
охватывал не только природные богатства и изделия ремесленни-
ков, но и людей, переселявшихся на новые земли, а вместе с ними
производственные технологии и культурные импульсы.
Главным явлением конца этого периода, оказавшим наиболь-
шее влияние на экономику балтийских стран эпохи викингов,
равно как и на социально-политическое развитие населявших его
народов, был следующий этап пролонгации Балтийской коммуни-
кационной системы на восток сначала по Балтийско-Волжскому
пути вплоть до Волжской Булгарии, Хазарии и стран халифата,
затем по Днепровскому пути вплоть до Византии и включение
в этот регион Восточной Европы.
95 Вопреки распространенному мнению о традиционности наименования
эмпориев на всем этом пространстве термином «вик» действительная ситуация
выглядит сложнее. Термин «вик» раньше всего появляется в Североморском
регионе и входит в название большинства эмпориев. Его происхождение от лат.
vicus практически не подвергается сомнению. Иначе обстоит дело в Балтий-
ском регионе. Виком (Ж) называлась область в западной Норвегии к югу от
Согнефьорда. Однако в наименовании поселений (включая эмпории) термин
был малоупотребителен: в сводном списке торговых центров и городов Балтий-
ского региона Ю. Кальмер приводит только два наименования с -vik: Kopingsvik
на о. Эланд и Bandlundeviken на о. Готланд. Значительно более распространен-
ными в Скандинавии были наименования с основой kaup-\ Kaupang в Норве-
гии, Koping (или Kopingsvik), Loddekoping, SoderkopingK Швеции, Кауп в Пруссии.
96 Zak 1962; Roslund 2007; Stanislawski 2016. S. 221-231.
Глава 2
Восточноевропейские водные пути
на Восток и в Византию
Важнейшей особенностью географии Восточной Европы является
ее крайне обширная и разветвленная гидрографическая система:
наряду с крупнейшими реками, такими как Волга, Днепр, Запад-
ная и Северная Двина, Дон, ее территорию прорезает множество
крупных и мелких притоков этих рек. Они образуют плотную сеть
с небольшими, иногда всего в несколько километров переходами
из одной речной системы в другую. Значение речной системы
для жизнедеятельности обществ, населявших Восточную Европу,
и Древнерусского государства отмечал еще В.О. Ключевский,
а вслед за ним многие историки и археологи1.
Другой отличительной чертой гидрографии Восточной Евро-
пы, в значительной мере определившей возможность формирова-
ния трансконтинентального пути из Западной Европы на Восток
и в Византию, было существование общего водораздела для наи-
более крупных рек — Валдайской возвышенности, образованной
несколькими грядами пологих холмов, высота которых составляла
всего 150—250 м над уровнем моря. Здесь сходились истоки Волги,
Западной Двины и Днепра, а также многочисленных более мелких
рек, в том числе текущих на север, — Ловати, Меты, Полы, Моло-
ти, Сяси и текущих на запад и юг Жукопы, Межи, Тудовки, Осуги
и др. Этот водораздел назван в «Повести временных лет» Оков-
ским лесом2, а в более поздних русских источниках — Волоков-
ским, Волконским, или Волгинским лесом3.
1 Ключевский 1956. С. 64. В советской историографии роль речных путей
в образовании Древнерусского государства почти не рассматривалась вплоть
до 1990-х гг.: Мельникова 1995. С. 16—32; Носов 1999. С. 157—170. Литература
же, посвященная собственно водным путям Восточной Европы, огромна.
Назову лишь несколько обобщающих трудов: Загоскин 1910; Носов 1999.
С. 157-170; Леонтьев, Носов 2012. С. 383-401.
2 ПВЛ. С. 8-9.
3 Алексеев 1974. С. 5—11. Подробную характеристику см.: Callmer 2013.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 49
Условные обозначения: 1 - реконструируемая часть Оковского леса; 2 - рудименты Оковского леса, сохранившиеся вXIX в.;
3 - скопления поселений Смоленской земли (по распространению курганов); 4 - скопления несмоленских поселений
(по распространению курганов); 5 - реконструкция волоков; 6 - граница Смоленской земли (поА.Н. Насонову);
7 - феодальные центры Смоленской земли, возле которых есть остатки городищ; 8 - современные топонимы Смоленской земли.
Оковский лес (реконструкция Л.В. Алексеева)
Отсюда открывались пути во все стороны света: на запад в Бал-
тийское море — по Западной Двине, или по Сяси в Ладожское
озеро, или по Ловати и Мете в оз. Ильмень — р. Волхов — Ладож-
ское оз. — р. Неву — Финский залив; на восток в Каспийское море
и в Среднюю Азию — по Волге; на юг в Черное море — по Днепру;
на север к Белому озеру — по Мологе. Подавляющее большинство
рек текло в меридиональном направлении и связывало различные
географические зоны, населенные разными народами, что влекло
за собой как экономический, так и культурный взаимообмен.
50 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
В лесной зоне, где прокладка сухопутных дорог была чрезвы-
чайно сложна, реки представляли собой естественные средства
коммуникации и летом, и зимой. Вдоль рек шли основные коло-
низационные потоки, они определяли поселенческую структуру,
поскольку заселение новых территорий начиналось по берегам
рек; являлись одним из источников обеспечения продовольстви-
ем. Речная система определяла ментальную карту древнерусских
летописцев и служила главным маркером, организующим про-
странство4.
Важнейшими индикаторами возникновения трансконтинен-
тальных магистралей в Восточной Европе служат прежде всего
клады восточных монет, появление торгово-ремесленных цен-
тров и поселений, обслуживающих пути, а также распространение
импортов различного происхождения и — что не менее важно —
скандинавских древностей5. Освоение даже одного начального
(Волховско-Ильменского) отрезка Балтийско-Волжского пути
имело колоссальное значение для экономики Балтийского региона
и всей сложившейся торговой системы. Север Восточной Европы,
богатый пушниной, превратился в главного поставщика ценных
мехов для всей Северной и Западной Европы. Продолжение же
пути дальше на восток вплоть до Волжской Булгарии дало балтий-
ской торговле еще один ценнейший предмет импорта — восточное
монетное серебро, а также восточную поливную керамику, бусы из
полудрагоценных камней (сердолика, халцедона) и другие пред-
меты роскоши. Первые случайные находки восточных предме-
тов, например статуэтка Будды, изготовленная в северной Индии
в VI—VII вв., фрагменты металлической посуды, происходят уже из
Хельгё; более широко представлены восточные изделия в Бирке.
Но особенно обильно поступали они, в первую очередь монетное
серебро, на о. Готланд. Здесь, а также в Средней Швеции найдено
более 450 кладов с 90 тыс. восточных монет. При этом приток араб-
ского серебра значительно ослабевал при продвижении на запад:
на Борнхольме найдено только 3 тыс. монет; в Сконе, Халланде
и Блекните — немногим более тысячи и менее тысячи — на Датских
островах и в Ютландии6. То же распределение характерно и для дру-
4 См. ниже Ч. 2.
5 Подробный анализ методики исследования свидетельств возникновения
и существования торговых путей в Восточной Европе см.: Щавелев, Фетисов
2017. С. 278—292. О топографии скандинавских находов в Восточной Европе
см.: Pushkina 1997. Р. 83-91.
6 Maimer 1966.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 51
гих восточных, а в эпоху викингов — и византийских — импортов:
они доминируют на востоке Балтийского региона и представлены
в ограниченном количестве на западе. Обратная картина наблю-
дается с «западными» импортами: фризские и англо-саксонские
монеты и вещи оседают в Западной Балтике, и лишь немногие из
них достигают в эпоху викингов Восточной Европы. Так, крайне
редки находки здесь англо-саксонских монет и монет собствен-
но скандинавской чеканки (например, известно лишь несколько
полубрактеатов Хедебю в кладе, найденном у дер. Кислая)7.
2.1. Балтийско-Волжский путь
В отечественной и зарубежной историографии давно признана важ-
ная экономическая роль, которую играл Волжский путь в истории
Восточной Европы и Скандинавских стран, поскольку с Востока
сюда поступало в больших количествах арабское серебро, широко
использовавшееся и в зарождающемся денежном обращении,
и в ювелирном производстве8. Однако возникновение этого пути
имело и другие, не менее значительные последствия, в первую оче-
редь для социально-политического развития Восточной Европы.
Отдельные отрезки Балтийско-Волжского пути использова-
лись с древности, но как цельная магистраль он возник не как
самостоятельный путь, а как продолжение на восток сложившейся
к VII—VIII вв. системы торговых коммуникаций, которая связыва-
ла Центрально-Европейский, Североморский и Балтийский реги-
оны9.
Естественную почву для пролонгации этого пути в восточном
направлении создавали эпизодические контакты между Восточной
Скандинавией и севером Восточной Европы вплоть до Прикамья,
зародившиеся еще в эпоху бронзы10. Регулярные связи с Восточ-
ной Балтикой, особенно с эстами11, по крайней мере с V в. н.э.,
подготовили почву для проникновения скандинавов в глубь Вос-
точной Европы12. Продвижение переселенцев из Средней Шве-
ции и с Аландских островов началось в вендельский период
7 Потин 1970. С. 64-80.
8 Дубов 1989; Великий Волжский путь 2001; Леонтьев, Носов 2012. С. 383-401.
9 См. выше гл. 1.
10 Ambrosiani 1985. S. 61—67.
11 Мельникова, Петрухин 1997. С. 48; Magi 2018.
12 Bogucki 2004. Р. 100-127; Duczko 2004. Р. 113-114.
52 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—X веков
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 53
Балтийско- Волжский
путь в X веке
54 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Пути из Балтийского моря
вглубь Восточной Европы
(VII—VIII вв.)13, и к их взаимо-
действию с финно-угорским
населением вскоре присоеди-
нились словене Поволховья и
Приильменья14. Позднее в этом
движении на восток, видимо,
приняли участие даны и бал-
тийские славяне15.
Балтийско-Волжский путь
пронизывал северную часть
Восточной Европы, и наибо-
лее разветвленный его участок
охватывал северо-запад, от Балтийского моря до Ярославского
Поволжья. Главный вход в глубь Восточной Европы проходил по
Неве, которая воспринималась как часть Финского залива и вела
в Ладожское озеро.
Использовались и другие реки, прежде всего Луга, впадающая
в Финский залив, по которой можно было попасть в оз. Ильмень
через волок в р. Кибу и далее по Мшаге и Шелони. Этот путь актив-
но использовался, особенно в ганзейское время, когда он упомина-
ется в документах как «Лужский путь». Однако его значение было,
очевидно, велико и ранее: к IX в. относится городище в Городце под
Лугой, укрепленное мощным валом с идущим поверху забралом из
горизонтальных бревен (общая высота достигала 20 м) — конструк-
ция забрала сходна со славянскими укреплениями Южной Балти-
ки16. Обилие оружия при немногочисленности орудий труда и регу-
лярность застройки позволили определить городище как военное
поселение, где стоял гарнизон, вероятно, контролировавший путь
по Луге в IX—X вв., и военно-административный центр Новгород-
ской земли XI—XIII вв.17 Десять арабских дирхемов IX — первой
половины X в., костяные гребни, аналогичные ладожским из ран-
13 Callmer2000. Р. 45-94.
14 Лебедев 2005. С. 460-463; ср.: Кальмер 1999. С. 153-158.
15 Duczko 2004. Р. 59, 71, 113.
16 Лебедев, Розов 1975. С. 217.
17 Лебедев, Розов 1975. С. 215.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 55
Южное Приладожье
них слоев, и некоторые другие находки говорят о связи Городца с
центрами международной торговли, Ладогой и южнобалтийскими
эмпориями.
Третьими воротами в Восточную Европу была р. Нарва, по
которой, преодолевая водопады на краю Балтийско-Ладожского
уступа, можно было попасть в Чудское и Псковское озера, а по
притоку Россонь — в р. Луга и далее по Лужскому пути — в оз. Иль-
мень. Путь по Нарве отмечен многочисленными курганными
могильниками и селищами, а также двумя кладами середины IX в.
(850—870-х гг.)18. О значении этого пути говорит существование
уже в середине I тыс. н. э. поселения при слиянии рек Великой
и Псковы, которое в IX в. превращается в крупный славянский
укрепленный центр. В конце IX в. оно входит в систему Балтий-
ских коммуникаций, что знаменуется появлением скандинавских
поселенцев19 и сменой его культурного облика с последующей его
трансформацией в древнерусский город — Псков20.
18 Кулешов 2012. С. 387-388.
19 Древнейшие скандинавские погребения Пскова датируются X в.: Древ-
нерусский некрополь Пскова 2012.
20 Лабутина 2011; Яковлева, Салмина, Королева 2012. С. 138-159.
56 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
• - одиночные курганы;
• -до 10;
ф - до 20;
ф- до 40;
-свыше 40;
▲ - Сясьское городище;
- селище;
ф - клады;
сопки
Курганы Юго-Восточного Приладожья
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 57
Однако присутствие скандинавов в IX в. отмечается в располо-
женном в 30 км от Пскова Изборске, крупном славяно-финском
поселении, которое в первой половине X в. трансформируется
в город с укрепленной частью и посадом. Скандинавские предме-
ты вооружения в слоях IX в. оставлены воинами, которые состав-
ляли, видимо, гарнизон поселения21.
Важнейшими узловыми центрами («хабами») в начальной
части Балтийско-Волжского пути были Ладожское и Ильменское
озера, соединенные р. Волхов. В Юго-Восточном Приладожье
пути могли расходиться на восток и на юг.
На востоке в озеро впадало несколько рек, связывавших этот
регион с Онежским озером, — Свирь, и Белозерьем — Сясь, Оять
и Паша. Именно здесь на сельских поселениях вдоль рек в IX в.
распространяется курганный обряд погребения, причем наибо-
лее ранние курганы имеют характерные признаки скандинавских
захоронений: погребения в ладье, железные гривны с молоточка-
ми Тора, воткнутые в землю наконечники копий, наборы женских
украшений с овальными фибулами и др.22
Однако отсутствие в этом регионе кладов восточных монет IX
и X вв. (известно лишь два-три клада XI в.)23 говорит скорее о том,
что протекавшие в нем реки не использовались (по крайней мере
регулярно) как сквозные пути, выводящие на Волгу, то есть как
часть собственно Балтийско-Волжской магистрали, хотя своими
притоками через ряд волоков Свирь и Сясь связаны с бассейном
Волги. Но включенные в зону действия Балтийско-Волжского пути,
они скорее служили дорогами, по которым совершали свои поезд-
ки торговцы пушниной и другими продуктами лесных промыслов,
вывозившие свои товары в торговые центры на главной магистра-
ли24. Некоторые из торговцев могли оседать на более или менее дли-
тельный срок в уже существующих поселениях местного населения.
Принципиально иным был путь на юг — по р. Волхов в оз. Иль-
мень, важнейший участок главной магистрали из Балтики на Вос-
ток.
Именно здесь в последней трети VII — первой половине VIII в.
возникает Любшанское городище (прекращает существование
в середине IX в.), а в середине VIII в. в двух километрах ниже по
Волхову основывается Ладога. Городище при впадении в Волхов
21 Седов 2012. С. 122-137.
22 Кочкуркина 1973; Boguslavskij 2014. Р. 297—308.
23 Гомзин 2012. С. 390-393.
24 Ср.: Makarov 2012. Р. 381-390.
58 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Нижнее Поволховье
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 59
речки Любша, как считается, славянское на месте предшество-
вавшего финского поселения, было первоначально обнесено
древоземляными укреплениями, к которым примыкало селище.
Сожженное в середине VIII в., оно было вскоре заново отстроено,
причем новая каменно-земляная крепость с применением пан-
цирной кладки из плитняка сходна по типу со славянскими кре-
постями Подунавья25. Славянские типы украшений, в том числе
типичные для Подунавья и Верхнего Поднепровья, свидетельству-
ют о славянской принадлежности городища. Найденные ладейные
заклепки и некоторые другие предметы говорят о присутствии
в Любше скандинавов. Можно предполагать, что городище, нахо-
дившееся в 6 км выше устья Волхова, служило охраняемой стоян-
кой для кораблей и, возможно, контролировало вход в реку и про-
движение по ней. В то же время Любша, вероятно, имела какие-то
связи с Прикамьем, на что указывает находка деталей наборного
пояса неволинского типа и — опосредованные? — с Шелковым
путем, откуда могли поступить голубые кубовидные стеклянные
бусины26. В то же время отсутствие здесь восточных монет и при-
возных из арабского мира вещей может свидетельствовать о том,
что в конце VII — начале VIII в. пролонгация Балтийской системы
коммуникаций от устья Волхова далее в глубь Восточной Европы
еще только начинается и в этот период осваивается лишь началь-
ный участок северо-западного отрезка Балтийско-Волжского
пути: переход из Финского залива в Волхов.
Возникновение Ладоги (совр. Старая Ладога) знаменовало
следующий этап в освоении Балтийско-Волжского пути. Время его
формирования обычно определяется древнейшими комплексами,
выявленными в Старой Ладоге, которые датируются 750-ми гг.27
Предполагается, что образование поселения на высоком мысу
над р. Ладожкой маркирует начало сквозного движения по этому
пути. Однако кажется более вероятным, что появление крупного
торгово-ремесленного центра на торговом пути знаменует не нача-
ло его освоения, а переход от его «разведки» и первых плаваний
по нему к его интенсивной эксплуатации. Подобного рода поселе-
ния, где движущиеся этим путем караваны могли останавливаться
на отдых, чинить или менять средства передвижения, купцы могли
продавать свои товары и приобретать продукты местного произ-
25 Рябинин 2002. С. 53-58; Рябинин 2014. С. 471.
26 Лебедев 2005. С. 461-463.
27 Кирпичников 1985. С. 3—26; Кирпичников, Сарабьянов 2003. С. 50 и
далее; Кузьмин 2008. С. 69-94.
60 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
водства, а также чтобы это производство оказалось налаженным
и востребованным (так, жилой и производственный комплекс
в Ладоге, считающийся древнейшим, принадлежал ремесленни-
ку-ювелиру28), вряд ли могли возникнуть, если движение по пути
было редким и нерегулярным. Требовалась постоянная, хотя бы
сезонная, потребность купцов в подобной стоянке, с одной сто-
роны, и заинтересованность местного населения в сбыте своей
продукции, уверенность в ее реализации и организация самого
производства на новом месте — с другой. Разумеется, уловить дей-
ствительно начальные этапы использования того или иного пути
сложно: в силу редкости плаваний и немногочисленности путе-
шественников они почти не оставляют археологически опреде-
лимых следов. Но древнейшее поселение на месте Любшанского
городища, имевшее укрепления, датируется VII — первой полови-
ной VIII в. и маркирует продвижение скандинавов, по мнению Ю.
Кальмера, с Аландских о-вов в устье Волхова29. К следам их ран-
него пребывания в регионе можно отнести единичные находки
скандинавских древностей VII в. в Поволховье30. Поэтому вероят-
но, что к моменту появления Ладоги путь по Волхову в Ильмень не
только был разведан, но и функционировал достаточно интенсив-
но, чтобы потребовался перманентный центр, где производился
ремонт и оснастка судов для дальнейшего плавания, развивалось
ремесло для обслуживания останавливающихся и для поставки
ремесленных изделий в торговый поток, находились различные
припасы, где, наконец, могла осуществляться торговля. Древней-
ший слой Ладоги, 750-е — середина 760-х гг.31, обнаруживает пока
еще небольшое поселение32, в котором доминируют скандина-
вы. Показательно, что древнейшей выявленной на сегодняшний
день остается постройка скандинавского ремесленника, в сферу
деятельности которого «входили мелкие кузнечные и ювелирные
работы. Приходилось ему иметь дело и с обработкой дерева», а так-
же цветных металлов; «в систему железообработки входило про-
изводство корабельных заклепок, гвоздей, ножей, стрел, оковок
для ларцов и ящиков, а также иных мелких железных изделий»33.
28 Рябинин 1980. С. 161-177.
29 Кальмер 1999.
30 Носов, Гайдуков, Янссон 1993. С. 115-121.
31 Древнейшая дендродата — 753 г.
32 С.Л. Кузьмин считает Ладогу I (750—760-е гг.) скорее усадьбой, нежели
поселением: Кузьмин 2008. С. 74—75.
33 Рябинин 1980. С. 161-178.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 61
Широкий спектр ремесел, выполняемых одним человеком, гово-
рит, видимо, о слабой дифференциации видов ремесленной дея-
тельности, но — в первую очередь — и о том, что поселению в это
время еще не требовались разнообразие и большой объем про-
изводства ремесленной продукции. В то же время материал из
мастерской ремесленника отчетливо показывает занятия насе-
ления Ладоги этого времени: производство ладейных заклепок
и деревообрабатывающие инструменты говорят о ремонте здесь
ладей, стрел и других предметов вооружения — о военной деятель-
ности жителей и/или приплывавших сюда людей.
Примерно такую же хронологию обнаруживает развитие
и Днепровского пути. Первые известия о проникновении сканди-
навов в Византию относятся к началу IX в.34; серединой — концом
IX в. (условно под 860 и 882 гг.) «Повесть временных лет» датиру-
ет поход на Константинополь варягов Аскольда и Дира, незадолго
до того обосновавшихся в Киеве, и перемещение в Киев будущего
киевского великого князя Олега с войском, значительную часть
которого составляли варяги. Эти события знаменуют возросший
интерес скандинавов к византийским рынкам. Однако на протяже-
нии всего IX в. в Среднем Поднепровье почти не обнаруживается
скандинавских древностей и не найдено следов поселений, ориен-
тированных на обслуживание Днепровского пути. Лишь на рубеже
IX и X вв., то есть примерно через 100 лет после начала плаваний по
нему, возникает крупный торгово-ремесленный центр под Смо-
ленском — Гнёздово35. При всей специфике Северной и Южной
Руси сходство ситуаций представляется достаточно красноречи-
вым. Поэтому и в случае с Балтийско-Волжским путем — и осо-
бенно с его начальным отрезком, Волховским, — представляется
более чем вероятным длительное, в 100 лет или более, постепен-
ное и поэтапное его освоение: первые проникновения по нему;
попытки, удачные и неудачные, найти дальнейшие пути в глубь
страны; знакомство с местными условиями и местным населени-
ем; обнаружение скандинавскими торговцами в регионе ценней-
шего товара — пушнины; знакомство, с другой стороны, местно-
го населения с изредка появляющимися торговцами и воинами;
установление контактов и обмена между теми и другими; посте-
пенная концентрация местной знати, а вслед за ней ремесленни-
ков в местах сначала временных, а затем и стационарных стоянок.
34 Бибиков, Мельникова, Петрухин 2000. С. 35-39.
35 Гнёздово 2001.
62 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Клады восточных монет конца VIII - начала IX в.
на Северо-Западе Восточной Европы
С учетом сезонности плаваний все эти этапы должны были занять
достаточно большой отрезок времени. Поэтому, думается, ближай-
ший к Балтике Невско-Волховский отрезок пути, маркированный
в первую очередь Любшей и ранней Ладогой, начал использовать-
ся уже в VII в., и в первой половине VIII в. движение по нему стало
настолько частым, что потребовало создания постоянной гавани
и оборудованной стоянки.
Таким образом, как представляется, главным маркирующим
признаком начала функционирования Балтийско-Волжского
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 63
пути на всем его протяжении от Балтики до Арабского халифата
не может являться возникновение торгово-ремесленных центров
само по себе. Появление постоянных стоянок, а тем более торго-
вых и ремесленных центров неизбежно запаздывает и отражает сле-
дующий этап — более или менее регулярную эксплуатацию пути.
Показательнее, как кажется, наличие привозных вещей, более или
менее регулярно перемещающихся от одного его конца до другого.
Перерастание Ладожского поселения в торгово-ремесленный
центр происходит в третьей четверти VIII в. После 780 г.36 в Ладо-
ге появляются восточные импорты: бусы из сердолика, салтовские
лунницы, бусы из синего стекла и др. В это же время начинает
поступать арабское монетное серебро: древнейшие клады датиру-
ются 786/787 и 788/789 гг. в самой Ладоге и в ее округе (в Княщине
один с младшей монетой 804/805 г. и второй — с младшей моне-
той 808/809 г.), на пути в Финский залив (в Петербурге 789/790 г.,
Петергофе 804/805 г.) и, наконец, в Восточной Прибалтике (Кали-
нинград 745/746 г.)37. Практически сразу же монетное серебро
достигает Готланда38.
Возникновение Любшанского городища в конце VII в. и Ладо-
ги в середине VIII в. справедливо связывается с ростом балтий-
ской торговли, и на начальных этапах своей истории Любша
обнаруживает южнобалтийские, скандинавские, а затем Подне-
провско-Подунайские контакты, а Ладога — контакты с Южной
Ютландией, а через нее с Фризией39. Вместе с тем на протяжении
почти столетия Ладога оставалась единственным раннегородским
центром на Северо-Западе Восточной Европы: очевидно, что на
протяжении всего этого времени Ладога была главным пунктом
складывавшейся магистрали.
Однако в конце VIII — первой половине IX в. вдоль Волхова
возникает цепочка опорных пунктов, связанных с проходящим по
Волхову путем40.
Не позднее рубежа VIII—IX вв. на холме с крутыми склонами
в 14 км от озера Ильмень при слиянии Волхова с протокой Малый
Волховец возникает городище и селище Холопий городок. Его
связь с волховской торговой магистралью отмечается кладом вос-
36 С.Л. Кузьмин выделяет период около 780 — около 810 г., которым дати-
руется третий ярус поселения (Кузьмин 2008. С. 72).
37 Noonan 1998. Р. 47-117.
38 Stenberger 1947—1958.
39 Кирпичников 1985. С. 17, 21-22.
40 Носов 2012. С. 92-121.
64 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
точных монет с младшей монетой 810/811 г., а также отдельными
находками, часть которых имеет скандинавское происхождение.
Значение Холопьего городка как опорного и контрольного пун-
кта определялось не только его близостью к истокам Волхова, то
есть возможностью контроля над выходом/входом в Ильмень, но
и его местоположением на развилке рукавов Волхова41. В начале
IX в. переход из Приладожья в Приильменье был прочно освоен:
41 Носов, Горюнова, Плохов 2005. С. 146-154.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 65
вдоль Волхова, между Ладогой и Холопьим городком, формирует-
ся цепочка поселений, концентрирующаяся у Волховских поро-
гов, представлявших значительную опасность для судоходства42:
Гостинополье (?), Новые Дубовики, выше по течению Прость
и др.43 Интенсивное движение по Волхову отмечается кладом
у дер. Вылети (807/808 г.). Таким образом, на протяжении второй
половины VIII в. путь в оз. Ильмень обустраивается инфраструк-
турой, которая облегчает судоходство по реке и которая втягивает
в функционирование пути его округу.
Новый этап в эксплуатации Ладожско-Ильменского отрез-
ка пути ознаменовался возникновением Городища (ныне в черте
Новгорода). Возникшее не позднее середины IX в.44, это поселе-
ние имело мощные укрепления и носило совершенно иной харак-
тер, нежели Ладога. Здесь присутствовал значительный сканди-
навский военный контингент, который не только контролировал
сам путь на выходе/входе в Волхов, но и округу, являясь также
ремесленным и административным центром45. Появление «кре-
пости», перекрывавшей в стратегически ключевом месте переход
из Волхова в Ильмень, откуда расходились реки, ведущие на вос-
ток и на юг, знаменует принципиально новый этап в социально-
политической и экономической жизни региона. С одной стороны,
находящийся в нем скандинавский военный гарнизон обеспечи-
вал власть его предводителя над округой, что создавало предпо-
сылки для возникновения в регионе надплеменного политическо-
го образования, включавшего финское и славянское население
и получившего в советской литературе наименование «северной
конфедерации племен»46, а позднее — Волховско-Ильменской
политип47. С другой стороны, стратегическое положение Рюрико-
ва городища и находящегося ниже по течению поселения Холопий
городок позволяло надежно контролировать движение из Волхова
в Ильмень и обратно и регулировать если не сам стихийный поток
торговцев (что было вряд ли возможно), то торговлю, в первую
42 Кузьмин 1998. С. 259-264.
43 См.: Носов 1984. С. 3-38; Носов 1997. С. 49-52; Носов 1993; Лебедев
1977. С. 155-164; Носов, Горюнова, Плохов 2005. С. 122-154.
44 Носов, Плохов, Хвощинская 2017. С. 27. С учетом находки клада начала
810-х гг. в Холопьем городке авторы полагают, что Рюриково городище могло
существовать уже в это время: Носов, Плохов, Хвощинская 2017. С. 24.
45 Носов, Горюнова, Плохов 2005. С. 8—32.
46 Шаскольский 1972. С. 55-67; Пашуто 1974. С. 103-114.
47 Мельникова 1995.
66 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
очередь обеспечить безопасность купцов и их товаров, а также
наладить сбор пошлин с проплывавших кораблей.
Вскоре северное Приильменье обрастает рядом славянских
поселений, к которым принадлежат селище Георгий, Сергов горо-
док и др., где также присутствуют скандинавские древности48.
Не случайно именно от конца IX в. доходят первые сведения
об упорядочении торговли русов. Основывавшийся на «Аноним-
ной записке», составленной в 870—890-е гг., Ибн Русте сообщал,
что русы, «единственное занятие» которых — «торговля соболя-
ми, белками и прочей пушниной» и которые «с рабами обраща-
ются хорошо, заботятся об их одежде, потому что торгуют [ими]»,
покровительствуют приезжающим: «Гостям оказывают почет,
и с чужеземцев, которые ищут их покровительства, обращаются
хорошо, как и с теми, кто часто бывает у них, не позволяя нико-
му из своих обижать или притеснять таких людей. Если же кто
обидит или притеснит чужеземца, то помогают ему и защищают
его»49. Очевидно, «гостями» и «чужеземцами» были купцы-скан-
динавы50, стремившиеся в Волжскую Булгарию, где происходил
основной сбыт их товаров51 (хотя некоторые из них добирались до
Итиля, Джурджана и даже до Багдада, как свидетельствуют Ибн
Хордадбех52 и другие арабские писатели). Оказание помощи куп-
цам и защита их от возможных притеснений могли осуществлять-
ся только при наличии достаточно сильной центральной власти
в регионе, способной поддерживать порядок и разрешать возника-
ющие споры между купцами и между ними и местным населением.
И Ибн Хордадбех, и Ибн Русте, и Ибн Хаукал сообщают о пошли-
нах, которые купцы-русы выплачивают в посещаемых ими торго-
вых центрах, причем практика налогообложения купцов к концу
IX в. была знакома русам настолько хорошо, что они могли нахо-
дить уловки для снижения размера пошлин, например выдавая
себя за христиан53. Вряд ли эта общепринятая практика усколь-
знула от внимания правителей Волховско-Ильменской политии,
контролировавших путь между Балтийским морем и выходом на
48 Носов 2012. С. 94-99. См. также: Торопов 2014. С. 225-252.
49 Пер. Т.М. Калининой (ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 48-49).
50 Ср.: Новосельцев 2000. С. 310.
51 Hraundal 2014. Р. 72. Ср. сообщение Ибн Хаукаля о «многочисленных
приездах хорезмийцев к булгарам» (пер. Т.М. Калининой в: ДРСЗИ Хрестома-
тия III. С. 92).
52 Пер. Т.М. Калининой (ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 30-31.
53 Пер. Т.М. Калининой (ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 31.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 67
Выходы из оз. Ильмень
Восточно-Европейскую равнину, хотя прямое сообщение о тор-
говых пошлинах, взимаемых «царем русов», содержится только
в сочинении Гардизи, писавшего в середине XI в., но черпавшего
информацию из той же «Анонимной записки» конца IX в., а так-
же из не дошедших до нас трудов Ибн Хордадбеха и ал-Джайхани:
«Царь их взимает с торговли Ую часть»54.
Второй крупнейшей развилкой на Балтийско-Волжском пути
был выход из оз. Ильмень.
Вытекающие из него на юго-запад, юг и юго-восток реки дава-
ли возможность достичь бассейнов как Волги, так и Западной Дви-
ны и — через нее — Днепра. На юго-западе р. Шелонь выводила на
Лужский путь и к Псковскому и Чудскому озерам. По р. Ловать
и ее притоку Кунье открывался путь на Западную Двину. Главным,
судя по топографии кладов IX в., был путь по Мете, которая через
волоки соединялась с Мологой, притоком Волги. Но, видимо,
использовался и более западный путь, по Поле: на Верхней Вол-
54 Пер. А.П. Новосельцева (ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 59; Новосельцев
2000. С. 313).
68 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Тимерёво, план
ге, выше впадения Мологи, у дер. Семенов Городок найден клад
810/811 г., в Угличе — 832/833 г. Здесь же, в Угличе, обнаружены
предметы скандинавского происхождения, ножи, пряжка, кости
с руноподобными знаками, отдельные дирхемы и их фрагменты55.
Хотя основание города предположительно датируется X в., веро-
ятно существование здесь какой-то по меньшей мере стоянки для
обслуживания пути.
Следующая концентрация памятников, датируемых IX—X вв.,
на Волжском пути охватывает Ярославское Поволжье.
Наиболее ранним, возникшим на рубеже второй и последней
трети IX в., является поселение у дер. Большое Тимерёво, состоя-
щее из двух селищ площадью около 11 га и курганного могильника.
Оно расположено в 12 километрах от Волги на р. Сечка, при-
токе р. Которосль, впадающей в Волгу. Вероятно, имелось и еще
одно поселение — на другом берегу Сечки, напротив могильника,
где найден один или два клада восточных монет, датируемых 867 г.
Первоначально основанное, видимо, финнами, оно быстро стало
55 Томсинский 2004. С. 113-129.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 69
полиэтничным, включив в свой состав скандинавов и славян. На
селищах обнаружены многочисленные импорты среднеевропейско-
го, скандинавского, среднеазиатского, булгарского и византийского
происхождения, в том числе монеты со скандинавскими рунически-
ми надписями, вставка кольца с арабской надписью и др. Наличие
женских и детских погребений со скандинавскими предметами гово-
рит о том, что скандинавы здесь жили семьями56. Н.Г. Недошивина
и С.С. Зозуля справедливо отмечают, что «возникновение Тимерё-
ва (как и его затухание) обусловлено прежде всего экономически-
ми причинами», но полагают, что «нет никаких оснований считать
Тимерёво поселком “раннегородского” типа, ключевым пунктом на
этом отрезке Волжского пути или ставить его в один ряд с такими
крупными памятниками, как Старая Ладога, Гнёздово, Хедебю или
Бирка». «Основным занятием жителей был, по-видимому, пушной
(бобровый?) промысел, а также земледелие и скотоводство... Воз-
можно, богатые погребения принадлежат верхушке местной знати,
державшей в своих руках управление сельской округой, центром
которой и являлось Тимерёвское поселение»57. Отсутствие укрепле-
ний и расположение на несудоходной даже в эпоху викингов реч-
ке, действительно, говорит о специфическом характере Тимерёва.
Однако чрезвычайно большое количество импортов и наличие не
просто «богатых» погребений, а погребений в камерах (всего шесть),
и воинских погребений с мечами и другими предметами вооруже-
ния, а также большого числа весов и гирек (в 32 из 466 раскопанных
курганов, то есть в 6,8% курганах; ср.: в Гнёздове весы и гирьки най-
дены в 62 из 920 раскопанных курганов, то есть в 6,7%)58, как пред-
ставляется, указывают далеко не только на «участие» в международ-
ной торговле, а на весьма активную вовлеченность в нее населения
Тимерёва. Включение в торговлю местной знати — естественный и
неизбежный процесс, без которого вряд ли было возможным само ее
осуществление: плывущие речным путем купцы должны были нахо-
диться в мирных отношениях с местным населением, прежде всего
знатью, иначе их участь была бы незавидна. Столь же естественно
стремление местной знати взять под свой контроль торговый путь
и получать доход, поставляя в торговую сеть особо ценные товары
(пушнину, рабов) и взимая пошлину за безопасность и оказывае-
мые услуги. Возможно, в отличие от Новгородского городища здесь
56 Недошивина, Зозуля 2012. С. 179—193.
57 Недошивина, Зозуля 2012. С. 193.
58 Пушкина 1991. С. 231, 234.
70 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
господствовала местная элита, а не скандинавский предводитель
со своей дружиной. Возможно, в отличие от Ладоги здесь не было
большого торжища. Тем не менее Тимерёво было явно чрезвычай-
но тесно связано с Балтийско-Волжским путем, и местная знать
использовала скандинавов как военную силу, охраняющую посе-
ление. На значение Тимерёва в качестве центра власти, возможно,
указывает присутствие вблизи него (в 4 км) синхронного и, может
быть, сходного (однако археологически почти не исследованного)
комплекса у дер. Петровское59.
Несколько позже, уже в X в., в 10 км к северу от совр. Ярославля
на притоке р. Черемуха, впадающей в Волгу, возникает еще одно
крупное поселение у с. Михайловское. Значительное количество
«воинских» погребений с мечами и другими предметами вооруже-
ния, поясными наборами, весами и гирьками свидетельствует, что
и это малоисследованное поселение активно участвовало в торго-
вой деятельности по Волжскому пути60.
Таким образом, в Ярославском Поволжье в IX в. возникает,
а в X в. достигает расцвета еще один узловой регион на Балтийско-
Волжском пути. Его стратегически важное положение было обу-
словлено еще одним возможным разветвлением маршрутов.
С одной стороны, казалось бы, естественным было дальнейшее
движение по Волге. С другой — по р. Которосль открывался пря-
мой путь на юг — в Волго-Окское междуречье и далее на Дон, выво-
дивший в Азовское и Черное моря.
Плавание по Волге к востоку от Ярославского Поволжья
и далее на юг в Волжскую Булгарию как путь в арабский мир в IX в.
вряд ли было сколько-нибудь интенсивным. На этом отрезке не
обнаружено ни одного значительного поселения, вовлеченного
в международную торговлю. От Ярославля и вплоть до устья Волги
не найдено ни одного клада VIII—IX вв. за одним исключением61:
они появятся с первого же десятилетия X в. на территории Волж-
ской Булгарии, причем в значительном количестве, но — опять
же — не выше по течению Волги. Представляется, что в IX в. соб-
ственно Волжский путь заканчивался в Ярославском Поволжье,
а в X в. он использовался ограниченно и — как рассказывает Ибн
59 Зозуля 2014. С. 606-607.
60 Недошивина, Зозуля 2014. С. 504.
61 Это клад, найденный у с. Элмед (Альметьево) близ Билярска (Татар-
стан), из 150 дирхемов с младшей монетой 820/821 г. В нем присутствуют две
монеты с граффити, одно из которых идентично скандинавской руне s (Добро-
вольский, Дубов, Кузьменко 1991. № 1).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 71
Фадлан — купцы-русы добирались преимущественно до Булгара62.
Здесь в X в. завершался путь большинства скандинавских купцов,
ездивших на восток, хотя некоторые из них достигали Каспийско-
го моря и даже Багдада63.
Отдельные поездки в города Хазарии и по побережью Каспий-
ского моря вплоть до Багдада, о чем пишет Ибн Хордадбех64, или
военные предприятия скандинавов X в.65 не оставили — и не могли
оставить — археологически ощутимых следов.
Вместе с тем в топографии кладов IX в. выделяется еще одно, хотя
и значительно меньшее по числу, но тем не менее достаточно пред-
ставительное их скопление к востоку от Ярославского Поволжья.
Оно состоит из пяти кладов, три из которых найдены на тер-
ритории бывшей Вятской губернии и два — в Удмуртии на границе
с Кировской областью. По младшей монете все клады датируются
концом VIII — первой половиной IX в.: самый ранний из них совре-
менен ладожским: он датируется по младшей монете 784/785 г.
(Глазов); младшая монета из клада в Лелеки чеканена в 802/803 г.,
из Вятского клада — в 835 г., Лесогуртского клада — в 841/842 г.
и из клада из Ягошур (1500 дирхемов) — в 842/843 г.66 Эта цепоч-
ка кладов пересекает течение Вятки и достигает верховьев Вятки
и Камы. Три клада отмечены в этом регионе и для X в. Вряд ли
их скопление, компактное по хронологии кладов, можно считать
случайным. Верховья Вятки и Камы входили в ареал неволинской
археологической культуры, и характерные для нее наборные пояса
известны в Тимерёве, Ладоге, в Финляндии и Средней Швеции67.
Поэтому Вятко-Камское междуречье представляло особый реги-
он, который хотя и находился в стороне от основных магистра-
лей, но, видимо, рано начал привлекать торговцев. Путь в него
мог идти как по Волге, так и севернее — через приток Волги Унжу,
впадающую в Волгу немного восточнее Ярославского Поволжья,
с волоковыми переходами на Ветлугу и в Вятку. Возможно, что
этот регион завершался на востоке поблизости от совр. Перми, где
в мужском захоронении второй половины X — начала XI в. была
найдена подвеска с изображением знака Рюриковичей (трезуб-
62 Казаков 2000. С. 117-121; Стальсберг 2000. С. 235-238.
63 Минорский 1964. С. 19—28; Минорский 1963.
64 Пер. Т.М. Калининой (ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 31).
65 Коновалова 19996. С. 111-120; Коновалова 2014. С. 649-651.
66 Noonan 1981. № 5 (Лелеки), 35 (Вятка), 39 (Лесогурт), 40 (Ягошур); Куле-
шов 2012. № 87 — Глазов, 39 — Лелеки, 37 — Вятка, 39 — Лесогурт, 44 — Ягошур.
67 Крыласова, Белавин 2001. С. 88-94.
72 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Археологические памятники Волго-Окского междуречья
ца) на одной стороне и молоточка Тора, конец рукояти которого
оформлен в виде рукояти меча, — на другой68. Подвеска, как можно
предполагать с большой долей уверенности, принадлежала княже-
скому дружиннику скандинавского происхождения. Его пребыва-
ние в этом регионе в то время, когда колонизация северо-востока
еще не началась, вряд ли объяснимо, если не учесть более ранние
связи с верховьями Вятки и Камы.
Вопрос о причинах формирования, характере этого реги-
она и путях, по которым в него попадали купцы, везшие монет-
ное серебро и вывозившие продукцию местных ремесленников
(и пушнину?), требует специального исследования. Пока же мож-
68 Крыласова 1995.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 13
но лишь отметить его возникновение, судя по монетным кладам,
в конце VIII — первой половине IX в. и существование на про-
тяжении достаточно длительного времени, что нашло отражение
в начале XII в., когда при составлении «Повести временных лет»
летописец включил в перечень народов, обитающих в «Афетовой
части», а также в список народов, платящих дань Руси, черемись
и пермь — народы, размещавшиеся в этом регионе.
Основной же поток от Ярославского Поволжья шел на юг
в Волго-Окское междуречье и через Оку и ее притоки на Дон.
Цепочка кладов и их концентрация в Верхнем Подонье отмеча-
ют основное направление движения восточного серебра в IX в. —
по Дону69. Особенно показательны скопления кладов в местах
перехода из одной речной системы в другую: у оз. Неро и в Окско-
Донском междуречье. Концентрация монетных и денежно-веще-
вых кладов в Волго-Окском междуречье сохраняется и в X в.70
Приток Волги Которосль имел исток в оз. Неро, из которого
через р. Сару и волоки можно было попасть в реки бассейна Оки,
прежде всего в Клязьму. Этот путь отмечен селищами, могильни-
ками и кладами арабского серебра, но прежде всего крупнейшим
центром региона — Сарским городищем. Располагавшееся на холме
на берегу р. Сара, оно являлось общим мерянским центром, укре-
пленным валами, с посадом у подножия холма71. Оно отличается
от всех других поселений региона большим количеством предме-
тов вооружения скандинавского по преимуществу происхождения:
дротиков, боевых топоров, наконечников стрел и копий, фраг-
ментов кольчуг и шлемов, здесь найден подписной меч и др. Так-
же несопоставимо с другими поселениями междуречья количество
привозных предметов, найденных на Сарском городище: сердоли-
ковых, хрустальных, стеклянных бус и других предметов украше-
ния, бытовых предметов и др. Два клада восточных монет начала
IX в.72 указывают на время, когда начал действовать путь через Вол-
го-Окское междуречье и когда Сарское городище активно включи-
лось в международную торговлю по Балтийско-Волжскому пути.
Еще три клада датируются 820—840 гг.73 Эти клады свидетельствуют
69 Фомин 1982.
70 Гомзин 2012. С. 390-393.
71 Леонтьев 1975; Леонтьев 1996; Леонтьев 2012. С. 163-177.
72 Кулешов 2012. № 19 (Угодичи, 812/813 г.), № 23 (Сарское городище,
814/815 г.).
73 Кулешов 2012. № 32 (Сарское городище, 820-е гг.), № 41, 42 (Выжегша,
841/842 г.).
74 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
о том, что здесь проходил древнейший путь, по которому арабское
серебро начало поступать на север, и о роли Сарского городища на
этом пути. Укрепления и находившийся здесь наряду с основным
мерянским населением военный гарнизон, состоявший, очевидно,
в основном из скандинавов, должны были охранять этот торгово-
ремесленный центр от возможных нападений.
Важной особенностью Сарского поселения, отличающей его от
других аналогичных центров, таких как Гнёздово, является суще-
ствование при нем (и под его защитой?) отдельной, видимо, сезон-
ной стоянки в 150 м от городища на другом берегу Сары. Одна-две
недолговечные постройки, отсутствие следов производственной
деятельности, большое количество оружия и отсутствие мерянских
древностей дали основание интерпретировать это место как сто-
янку или сезонный лагерь проходивших Волго-Окским путем куп-
цов74. Нельзя исключить и пребывание здесь в течение недолгого
времени военного гарнизона, охранявшего городище на другом
берегу неширокой Сары.
Дальнейший переход с Волги на Оку отмечен еще тремя клада-
ми первых десятилетий IX в.75 южнее Сарского городища, несколь-
кими кладами середины — второй половины IX в. и большим
количеством кладов X в.76 Особенно велико скопление монетных
и денежно-вещевых кладов по Оке и в Окско-Донском междуре-
чье, где они разбросаны на довольно большой территории и дати-
руются временем от начала IX до конца X в. Большое количество
правых притоков Оки создавало разнообразие возможностей
перехода из нее в верховья Дона и Десны, но эта же особенность
гидрографии региона не способствовала выделению какого-то
одного пункта в стратегически важном месте. В разных местах на
этих путях, особенно на волоках, возникали небольшие открытые
поселения (Уткино, Торхово, Слободка), которые были связаны
с обслуживанием проходящих судов77.
Единственным резко выделяющимся на общем фоне поселени-
ем является городище у дер. Супруты на р. Уле, притоке Оки, которое
имеет весьма своеобразный облик. Небольшое (до 0,6 га) по размеру,
городище не расширялось, и древние его укрепления не возобновля-
лись за более ста лет его существования. Многочисленные находки
74 Леонтьев 2012. С. 166.
75 Кулешов 2012. № 16 (Глухово, 811/812), 15 (Хитровка, 810/811 г.) и 91
(Баскач, 807/808 г.).
76 Гомзин 2012. С. 390-393.
77 Григорьев 2005; Григорьев 2012. С. 375-379.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 75
компактно сложенных железных частей сельскохозяйственных ору-
дий и отсутствие зерновых ям интерпретированы как свидетельство
того, что по крайней мере основная часть населения Супруг сель-
ским хозяйством не занималась, а орудия труда предназначались на
продажу. В то же время на городище в изобилии представлены пред-
меты вооружения и снаряжения всадника и коня, имеющие прямые
аналогии в памятниках салтовского типа и связанные с кочевым
миром. Вместе с тем среди находок немало и изделия скандинавских
мастеров, как, например, удила, украшенные в стиле Борре. Поэто-
му, как считает А.В. Григорьев, «есть все основания полагать, что на
городище размещалась небольшая конная дружина» скандинавов78,
которая контролировала проходивший по Упе путь и охраняла его.
Следами интенсивных связей, вероятно, в результате транзитной
торговли служат весы и гирьки, число которых значительно пре-
вышает находки на других поселениях региона, и многочисленные
импорты: сердоликовые, хрустальные, стеклянные бусы, фрагменты
амфор с юга, детали венгерской конской сбруи и поясные бляшки
из Приуралья, парадные керамические сосуды, поясные наборы,
детали упряжи из ареала салтовской культуры, украшения балтских
и финно-угорских типов, наконец, украшения, привезенные из
Моравии. Супрутское поселение рассматривается, таким образом,
как «торгово-ремесленный и контрольно-административный пункт
Хазарского каганата на Донском торговом пути»79.
В первой четверти X в. поселения в междуречье Оки и Дона,
которые обеспечивали передвижение на этом отрезке трансконти-
нентального пути, гибнут в пожарах. Та же участь постигла Супру-
ты в 920-е гг. Предполагается, что поселение было полностью
уничтожено, а все его жители погибли80. Судя по хорошо просле-
женным следам штурма городища, нападавшие были древнерус-
скими (киевскими?) дружинниками.
Формирование в конце IX — начале X в. политии на Среднем
Днепре с центром в Киеве существенно повлияло на сложившуюся
в IX в. систему коммуникаций. Если для того времени существова-
ла одна центральная магистраль, ведущая из Балтийского моря на
Волгу, а затем через Волго-Окское и Окско-Донское междуречья
на Дон и оттуда в арабский мир, что позволяет назвать этот путь
не Балтийско-Волжским, а скорее Балтийско-Волго-Донским,
78 Григорьев 2012. С. 376.
79 Щавелев, Фетисов 2017. С. 299.
80 Григорьев 2005. С. 139.
76 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
то с начала X в. возникает вторая не менее важная магистраль —
Днепровский путь81, а на Средней Волге в X в. появляется крупное
политическое образование — Волжская Булгария, где сосредоточи-
вается трансконтинентальная торговля с Востоком.
2.2. Волго-Донской путь
Идея о том, что бассейны Черного и Каспийского морей связаны
между собой посредством впадающих в них рек, была распростра-
нена в арабской географической литературе уже в IX—X вв. Она
отражала реальный маршрут воинов, купцов и путешественников,
двигавшихся по Волго-Донскому пути мимо построенной в 834—
837 гг. близ Переволоки крепости Саркел82, которую охраняли,
по данным Константина Багрянородного, 300 хазарских воинов
(42.22-23)83.
Так, ИбнХордадбех (1Хв.) писал о том, что купцы-русы, отправ-
ляясь по «Танису — реке славян»84, «проезжают мимо Хамлиджа»,
локализуемого в Нижнем Поволжье рядом с хазарским Итилем85;
оттуда они плывут по «Морю Джурджана», то есть Каспийскому86.
О «Реке славян», по которой купцы-славяне (сакалиба) двигались
к Каспийскому морю и далее в иранские города, сообщает и другой
арабский ученый, Ибн ал-Факих (начало X в.)87.
Арабский энциклопедист середины X в. ал-Мас‘уди уже знал,
что река Атил (нижнее и среднее течения которой совпадают
с реальной Волгой) имеет связь с Черным морем. В одном из сво-
их сочинений он писал, что «в верхней части хазарской реки есть
проток, вливающийся в залив моря Нитас (Черное море)»88; в дру-
гом месте географ уточняет, что он понимает под «верхней частью
хазарской реки»: он пишет, что от Атила «около страны Бургаз
(Волжская Булгария) отделяется рукав, который впадает в Майтас
81 См. ниже § 5 наст, главы.
82 О Саркеле см.: Флёров 2010. С. 28-45.
83 Константин 1989. С. 170/171.
84 «Танис» — конъектура М.Я. де Гуе, издававшего текст сочинения Ибн
Хордадбеха в BGA. В рукописях сохранились либо несколько графем без диа-
критических знаков, не дающих возможности точно определить, что это за
буквы, либо — нис.
85 Lewicki 1956. S. 114; Новосельцев 1990. С. 129-130.
86 BGA 1889. Р. 154; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
87 BGA 1885. Т. V. Р. 271.
88 Минорский 1963. С. 196.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 11
Волго-Донской путь
(Меотиду)»89. Упоминания об этом рукаве, соединяющем моря,
есть и в других местах сочинения ал-Мас‘уди90.
Представления арабских географов IX—X вв. о существовании
рукава, отделяющегося от основного течения Атила и впадающего
в Черное море, развил арабский географ XII в. ал-Идриси в своем
сочинении «Отрада страстно желающего пересечь мир» (Нузхат
ал-муштак фи ихтирак ал-афак, 1154 г.)91. Сам ал-Идриси в Вос-
89 Там же. С. 192-193.
90 Там же. С. 198-199.
91 Сочинение ал-Идриси представляет собой описание всех известных
автору областей ойкумены, сопровождающееся подробной картой мира.
Согласно традиции, идущей от античных географов, ал-Идриси поделил всю
обитаемую землю на семь широтных зон-«климатов» (иклим). Каждый климат
ал-Идриси — и это явилось его нововведением, — в свою очередь, механиче-
ски разбил на десять поперечных частей-«секций» (джуз’), равных по длине
и ширине. Описание стран и народов в сочинении ал-Идриси ведется по кли-
матам, с юга на север, а внутри климатов — по секциям, с запада на восток.
Описанию каждой секции соответствует подробная карта. См.: Al-Idnsi 1970—
1984. Р. 831-832, 834-835, 916, 928-929.
78 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
точной Европе не бывал, но, пользуясь покровительством нор-
маннского короля Сицилии Рожера II (1130—1154), при дворе кото-
рого в Палермо географ жил и работал, сумел собрать обширный
и в ряде случаев уникальный материал о различных странах и наро-
дах Восточно-Европейского региона — Древней Руси, Волжской
Булгарии, Кумании (Половецкой степи), Восточной Прибалтике.
Для описания Восточной Европы ал-Идриси использовал раз-
нообразные источники — как книжные данные, собранные араб-
скими географами IX—XI вв., так и сведения, полученные от его
современников, купцов и путешественников, которые либо сами
посещали Восточную Европу, либо общались с лицами, ездивши-
ми туда с торговыми целями92. Сообщения ал-Идриси о Волго-
Донском пути отличаются полнотой и богатством деталей, причем
наряду с текстовыми данными ал-Идриси дает и картографическое
изображение этого пути.
О разветвлении Атила на два рукава, посредством которых
река соединялась и с Каспийским, и с Черным морями, свидетель-
ствуют секционные карты ал-Идриси (с шестой по восьмую сек-
цию шестого и седьмого климатов), совмещение которых позволя-
ет получить изображение реки в целом.
В различных секциях текстовой части Нузхат ал-муштак име-
ется в общей сложности четыре описания Атила, и в трех из них
ал-Идриси говорит о разветвлении Атила в его нижнем течении на
два рукава, один из которых течет в Каспийское, а второй, имену-
емый им рекой Сакир, — в Черное море.
Так, в седьмой секции пятого климата о течении реки Атил
говорится дважды: 1) «Эта река берет начало в земле турок и течет,
отклоняясь на восток, пока не достигнет [земли] булгар; там
она разделяется на два рукава, первый из которых течет в море
ал-Баб ва-л-Абваб93, о котором мы уже говорили, тогда как вто-
рой рукав течет на запад до моря Нитас, начинающегося у земли
ал-Кустантина94 и сообщающегося с Окружающим морем через
пролив Зукак95»; 2) «Восточный рукав реки Исил96 [берет начало]
в области басджиртов, затем течет между баджанаками и булгарами,
92 Подробнее см.: Коновалова 2006а. С. 7-13, 27-36.
93 Одно из наименований Каспийского моря в арабской географической
традиции (от арабского названия города Дербента).
94 Арабское наименование Константинополя.
95 Арабское название Гибралтарского пролива.
96 Используемый в сочинении ал-Идриси вариант написания гидронима
Атил.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 19
являясь границей между ними; он течет на запад, пока не пройдет
позади булгар; затем снова отклоняется на восток, пока не минует
русов, затем булгар, затем буртасов, затем хазар, с тем чтобы влить-
ся в море ал-Хазар97. Говорят, будто Исил разветвляется более чем
на семьдесят рек, но главное русло реки впадает в море ал-Хазар...
От этой реки отделяется рукав, [текущий] на запад до впадения в
море Нитас, о чем мы уже сказали»98.
В описании Атилсг помещенном в шестой секции шестого
климата, о его впадающем в Черное море рукаве ничего не сказано,
но вместе с тем географ лишний раз подчеркивает, что в Каспий-
ское море впадает лишь основное русло Атилсг. «Исток этой реки
[находится] в восточной стороне, в некоей области Опустошенной
страны, затем река проходит через Зловонную землю на запад, до
тех пор пока не пройдет позади булгар, после чего возвращается
на восток и протекает через [землю] русов, затем через [землю]
булгар, затем через [землю] буртасов и течет [далее] в землю хазар,
пока не впадает в море. О ней говорят, что от нее отделяется свыше
семидесяти рек, а основное русло реки течет к [морю] ал-Хазар»99.
Наконец, в описании, содержащемся в восьмой секции шесто-
го климата, географ не только упоминает о двух рукавах реки, но
и недвусмысленно указывает место, где впадает в Черное море
текущий туда рукав Атилсг. «Один ее рукав (кием) течет до города
Матраха100 и впадает в море между ним и городом Русиййа101; что
касается второго рукава, то он спускается от земли булгар и течет на
юго-восток до земли хазар и впадает за Итилем в море ал-Хазар»102.
Данные этого отрывка нетрудно перевести на язык геогра-
фических реалий: совершенно очевидно, что под рукавом Атилсг
текущим в Черное море, подразумевается Нижний Дон (от излучи-
ны до устья), Азовское море и Керченский пролив. Представление
об Азовском море как о реке, устьем которой являлся Керченский
пролив, было характерно для средневековых итальянских море-
плавателей103, от которых ал-Идриси и мог получить эту инфор-
мацию.
97 Одно из наименований Каспийского моря в арабской географии.
98 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 834-835.
99 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 919-920.
100 Арабская передача греческого наименования Тмутаракани.
101 Керчь либо один из пунктов на западном берегу Керченского пролива
(подробнее см.: Коновалова 2001а. С. 128—140.
102 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 928-929.
103 Скржинская 1949. С. 247.
80 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
При описании столицы Хазарии — города Итиля ал-Идриси
рассказывает о том, как жители Итиля попадали в Черное море.
Они поднимались вверх по реке Атил до Булгара, затем спускались
по «верхнему рукаву» до Черного моря104. Представление о рука-
ве, ведущем в Черное море, как о «верхнем» могло сформировать-
ся у ал-Идриси под влиянием цитированного выше сообщения
ал-Мас‘уди о нахождении протока, вливавшегося в Черное море,
в «верхней части хазарской реки». Информатор же ал-Мас‘уди мог
посчитать этот рукав «верхним», так как к нему нужно было «под-
ниматься вверх» по реке от Итиля.
Текущий в Черное море рукав Атила охарактеризован
у ал-Идриси и в связи с описанием города Матраха (Тмутаракань).
По словам географа, Матраха стоит «на большой реке, именуемой
Сакир. Она [представляет собой] рукав, который подходит к горо-
ду от реки Исил, а главное русло последней идет к городу Исил, что
на море Табаристана»105. Наименование рукава Атила, впадающе-
го в Черное море, рекой Сакир принадлежит, по-видимому, самому
ал-Идриси. Такое заключение ал-Идриси мог сделать, сопоставляя
информацию, имевшуюся в его распоряжении о реках Северо-
Восточного Причерноморья.
Еще В.В. Бартольд заметил, что арабские географы имели
весьма смутное представление о реках Северного Причерноморья
и нередко принимали одну реку за другую106. Ал-Идриси в этом
отношении не составлял исключения. Его знания о реках Вос-
точной Европы, в сущности, основывались на сведениях лишь об
отдельных, наиболее часто посещаемых участках рек. Таковыми
в первую очередь были места впадения рек в море, рядом с которы-
ми находились торговые центры. Поэтому информация о геогра-
фических объектах, лежащих на морском побережье, как правило,
более или менее точна, а чем дальше в глубь материка, тем больше
вероятность контаминации сведений о различных объектах — све-
дений как современных автору, так и передаваемых по традиции.
В литературе встречаются различные мнения об идентифика-
ции реки, названной ал-Идриси рекой Сакир. Ее обычно отождест-
вляют — и не без оснований — не только с Доном107, но и с Куба-
нью108.
104 Al-Idnsi 1970-1984. Р. 832.
105 Al-Idnsi 1970-1984. Р. 916.
106 Бартольд 1973а. С. 109.
107 Seippel 1896. Р. 85; Рыбаков 1952. С. 20.
108 Бартольд 1973а. С. 109; Бейлис 1984. С. 222.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 81
Чем было вызвано такое смешение представлений о разных
реках у ал-Идриси? Во-первых, могли сказаться географические
причины. Информаторы географа, насколько можно судить по
его сочинению, не заходили в Азовское море и не знали нижнего
течения Дона. Вместе с тем разветвленное устье Кубани, где сто-
яла Тмутаракань, было хорошо известно мореплавателям и куп-
цам. А поскольку в представлениях средневековых моряков устье
Дона начиналось в Керченском проливе, река Кубань вполне мог-
ла быть ими принята за Дон. Во-вторых, ал-Идриси мог испыты-
вать затруднения в связи с необходимостью согласовывать между
собой данные, полученные им от разных информаторов. Под
рекой Сакир могла иметься в виду Кубань, о которой ал-Идриси не
было ничего известно, кроме того, что на ней стоит город Матра-
ха. Вместе с тем у него были данные о том, что рядом с Матрахой
в Черное море впадает рукав Атила. Поэтому географ объединил
сведения о реке Сакир с информацией о рукаве Атила, впадающем
в Черное море рядом с Матрахой. Наконец, соединению данных
об обеих реках, возможно, способствовала теория о кавказских
истоках Дона, о которой ал-Идриси мог узнать из сочинения Оро-
зия, названного им в числе своих источников, или из произведе-
ний других античных и средневековых авторов, разделявших эту
точку зрения109 110.
Хотя в изображении и описании реки Сакир можно видеть кон-
таминацию сведений о двух разных реках, нельзя не заметить, что
в отождествлении этих рек ал-Идриси не проявляет полной уве-
ренности. Особенно ярко это видно из текста сочинения. Если на
карте был возможен только один вариант изображения течения
реки, то в тексте могло сохраниться несколько разных вариантов,
в том виде, в каком они были получены от информаторов. Ког-
да ал-Идриси говорит о реке Сакир как о реке, на которой стоит
Матраха, он не забывает отметить, что эта река является рукавом
Атила™. Однако в описаниях течения Атила, где рукав, идущий
к Черному морю, упомянут в каждом из них, ал-Идриси лишь
однажды называет этот рукав рекой Сакир, да и то это представле-
но не во всех рукописях111.
Гидроним Сакир, кроме сочинения ал-Идриси, нигде более
не встречается. Что касается этимологии гидронима, то пока мож-
109 Чичуров 1980. С. 36, 60, 109; Чичуров 1976. С. 73.
110 Al-Idnsi 1970-1984. Р. 916.
111 Там же. Р. 831, 834-835, 919, 929.
82 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
но ограничиться лишь предположениями, но даже и они, на мой
взгляд, подкрепляют отождествление реки Сакир с Кубанью.
В бассейне реки Кубани издавно жило большое число раз-
ных народностей. С этим обстоятельством связано существова-
ние более двух сотен вариантов названия этой реки, подавляющее
большинство которых имеют местное происхождение. Наимено-
вание Сакир можно рассматривать как арабизированную передачу
одного из местных названий реки — Сехерий, Сетерий112 113, где второй
согласный под рукой переписчика превратился в букву каф, чему,
возможно, способствовало созвучие местной формы гидронима
с арабским глаголом сака (букв, орошать, поливать).
Между картографическим изображением реки Сакир и ее тек-
стовым описанием, на первый взгляд, имеется одно существенное
противоречие: в описании Атила в восьмой секции шестого кли-
мата сочинения ал-Идриси говорится о том, что место впадения
рукава Атила в Черное море находится между городами Матраха
и Русиййап\ а на карте река Сакир обозначена впадающей в Черное
море к востоку от Матрахи, а не к западу от нее, как можно было
бы ожидать исходя из данных текста. На карте между городами
Матраха и Русийа вообще никакой реки не помечено114, (см. карту
на втором форзаце)
Однако если принять во внимание картографические принци-
пы, с помощью которых создавались средневековые карты, то ока-
жется, что указанное противоречие мнимое.
Географический эгоцентризм, столь характерный для про-
странственного восприятия в древности и средневековье, повлиял
и на сочинение ал-Идриси. Элементы эгоцентрического восприя-
тия пространства — непосредственные впечатления купца, море-
плавателя, путешественника, следующего тем или иным маршру-
том, — нетрудно обнаружить в разных частях труда ал-Идриси. Есть
они и на карте. Особенно наглядно географический эгоцентризм
проявился при нанесении на карту маршрутных данных. Если
к картографическому изображению северо-восточного побережья
Черного моря в сочинении ал-Идриси подойти как к буквально-
му переводу на карту впечатлений мореплавателя, следовавшего
по маршруту Константинополь — Матраха и Трапезунд — Бутар
(Феодосия), то тогда все нанесенные на карту географические объ-
112 Галкин, Коровин 1980. С. 109; Хапаев 1990. № 2. С. 91.
113 Al-Idrisi 1970-1984 Р. 929.
114 Miller 1927. Taf. 56.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 83
екты побережья найдут объяснение. Ал-Идриси поместил на кар-
те все топонимы и гидронимы из имевшихся в его распоряжении
маршрутных данных, причем сделал это, соблюдая последователь-
ность их упоминания в рассказах своих информаторов. По сведе-
ниям информатора-мореплавателя, заключительный отрезок пути
из Константинополя до Тмутаракани выглядел так: Бутар — устье
«Русской реки» (нахр Русиййа) — Матраха115 116. Если плыть в проти-
воположном направлении, тот же маршрут имел следующий вид:
Матраха, стоящая на реке Сакир, — город Русиййа в устье однои-
менной реки — Бутарп6. Положение этих объектов на карте точно
соответствует тексту: с запада на восток вдоль побережья помече-
ны Бутар, устье реки Русиййа, Матраха', при нанесении на карту
встречного маршрута между Матрахой и рекой Русиййа появился
значок для города Русиййа. Нетрудно заметить, что если маршру-
ты наносились на карту в обратной последовательности, результат
получился бы точно такой же.
Поскольку карта передает точный маршрут, которым шли
корабли, значительно облегчается локализация всех топонимов
и гидронимов, нанесенных на карту и указанных в тексте. «Рус-
ская река», точнее говоря, ее устье, обозначает Керченский про-
лив, город Русиййа — Керчь либо один из близлежащих пунктов
на крымском берегу пролива. Рукав Атила, впадающий в Чер-
ное море между Мятряхой-Тмутараканью и Руашйя-Керчью, это
Дон — Азовское море — Керченский пролив.
Проанализировав фрагменты двух лоций, мы убедились в том,
что для обозначения донского устья, Азовского моря и Керченского
пролива ал-Идриси не употребляет названия реки Сакир, как можно
было бы ожидать из ее описания в качестве рукава Атила, а поль-
зуется гидронимом «Русская река». Таким образом, месту впаде-
ния реки Сакир в Черное море может соответствовать только река
Кубань, а изображение ее течения на карте и ее описание как рукава
Атила обнаруживает использование сведений о Доне — от его излу-
чины, где он близко подходит к Волге, до устья на Азовском море.
Описания реки Атил в сочинении ал-Идриси недвусмыслен-
но свидетельствуют о том, что при характеристике реки географ
использовал информацию, в действительности относившую-
ся к нескольким гидрографическим объектам. Под рекой Атил
ал-Идриси подразумевал, во-первых, нижнее и среднее течения
115 Al-Idnsi 1970-1984. Р. 909.
116 Al-Idnsi 1970-1984. Р. 916.
84 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Волги начиная от места впадения в нее р. Камы, которую географ
принимал за верховья Атила, и, во-вторых, Нижний Дон (от излу-
чины до устья), Азовское море и Керченский пролив, рассматри-
ваемые как рукав, ответвляющийся от основного течения Атила
и текущий в Черное море. Поставленный перед необходимостью
согласовывать сведения о Северо-Восточном Причерноморье,
полученные от разных информаторов, географ не сумел разграни-
чить данные о реках Кубань и Дон, в результате чего его сообщение
о реке Сакир приобрело противоречивые черты.
2.3. Каспийско-Волжский путь
Одной из ключевых проблем, связанных с историей Волж-
ского пути в период Средневековья, являются походы русов на
Каспий в IX—X вв. Эта тема активно обсуждается в историогра-
фии еще с прошлого века, когда усилиями российских араби-
стов — Х.-М. Френа, Ф.-Б. Шармуа, В.В. Григорьева и особенно
Б.А. Дорна — были выявлены основные восточные источники по
истории каспийских экспедиций русов. За 140 лет, прошедших
после выхода в свет монументального исследования Б.А. Дорна117,
арабистами, кавказоведами, византинистами и историками Древ-
ней Руси было многое сделано как в плане источниковедческого
изучения уже известных источников, так и по части привлечения
новых материалов118.
Бассейн Каспийского моря входил в сферу экономических
интересов русов, по крайней мере с IX в. Тогда по Каспию прохо-
дил важнейший путь, связывавший Восточную Европу со странами
Востока. В сочинении Ибн Хордадбеха имеются сведения о мор-
ском маршруте Джурджан—Хамлидж, связывавшем столицу Хаза-
рин с крупным портовым городом на южном побережье Каспий-
ского моря: «От Джурджана до Хамлиджа, расположенного в конце
[устья] реки, которая течет из страны славян и впадает в море Джур-
джан, по морю при попутном ветре восемь дней пути»119. Данное
117 Дорн 1875.
118 Бартольд 1963а; Якубовский 1926; Якубовский 1946; Флоровский 1927;
Мавродин 1939. С. 95-104; Половой 1958. С. 138-147; Половой 1961. С. 90-105;
Минорский 1963; Алиев 1969. С. 316-321; Новосельцев 1983. С. 17-31; Гадло
1992. С. 3-15; Гадло 1999. С. 53-57; Калинина 1997. С. 13-18; Коновалова
19996.
119 BGA 1889. Р. 124; ИбнХордадбех 1986. С. 109.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 85
Русы на Каспии в IX-XI веках
сообщение свидетельствует о том, что, во-первых, этот маршрут уже
в IX в. имел постоянный характер, и, во-вторых, что движение по
нему было тесно связано с поставкой в Хазарию товаров «из стра-
ны славян». А поскольку со слов того же Ибн Хордадбеха известно,
что «из самых отдаленных [окраин страны] славян»120 товары вез-
ли именно купцы-русы, следует признать, что маршрут Хамлидж—
Джурджан уже в IX в. использовался для транспортировки товаров,
поставлявшихся на рынки Халифата русами.
120 BGA 1889. Р. 154; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
86 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
О том, что этот маршрут активно эксплуатировался самими
русами, говорит описание ИбнХордадбехом торгового пути купцов-
русов, который шел по Нижней Волге и Каспийскому морю до лежа-
щего на его южном побережье города Джурджана (Горгана) и далее
в Багдад121. О том, что в IX в. русские купцы поддерживали торговые
отношения со многими прикаспийскими областями, говорит и ука-
зание Ибн Хордадбеха на то, что отправлявшиеся в путь по Каспию
русы имели обыкновение высаживаться «на любом побережье»
моря. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно в трудах
прикаспийских историков или лиц, бывавших в Прикаспии, сохра-
нились уникальные, хотя и не простые для толкования сведения
о русах и их деятельности в бассейне Каспийского моря.
Наиболее подробные сведения о каспийских походах русов
сохранились в сочинениях арабского энциклопедиста и путеше-
ственника ал-Мас‘уди (ум. 956). Известно, что ал-Мас‘уди посе-
тил южное побережье Каспийского моря, где он мог собирать
сведения о русах не из вторых рук, а от лиц, непосредственно зна-
комых с русскими купцами и воинами, совершавших плавания по
Каспию. Писавший по-арабски персидский историк Ибн Миска-
вейх (ум. 1030) со ссылкой на очевидцев приводит пространный
рассказ о походе русов на Берда'а в 943—944 гг. Краткие сообщения
о ранних экспедициях русов на Каспий имеются и в труде персо-
язычного прикаспийского историка Ибн Исфендийара «История
Табаристана» (Тарих-и Табаристан), написанном в 1216—1217 гг..,
а также у персидских историков Амули (XIV в.) и Захир ад-дина
Мар'аши (вторая половинаXVв.).
Судя по сведениям этих авторов, деятельность русов в бассейне
Каспийского моря имела много общего с их черноморскими похо-
дами.
В первую очередь это касается характера действий русов на
обоих морях: военные набеги и торговля, очень часто неотдели-
мые одно от другого, о чем известно из источников разных групп.
Так, «Повесть временных лет» наряду с сообщениями о торговых
договорах руси с греками приводит и сведения об их разбойных
действиях на византийском побережье: «И вышел Олег на берег,
и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города
грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого
захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застре-
лили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали
121 BGA 1889. Р. 154; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 87
русские грекам, как обычно делают враги»122. Первое же упомина-
ние русов («росов») в византийских источниках — в «Житии Геор-
гия Амастридского» IX в. — представляет собой рассказ об их наше-
ствии на византийские владения123. И в дальнейшем этот мотив
неоднократно встречается в византийской литературе, сопрово-
ждаясь параллельными сведениями о торговых отношениях руси
с греками124. О военно-торговой деятельности русов в бассейне
Каспийского моря неоднократно сообщают и исламские авторы.
Согласно ал-Мас‘уди, после 300 годаХидусры (912/913 г.) око-
ло 500 русских кораблей, каждый из которых вмещал по сотне
человек, получили разрешение от хазарского правителя на про-
ход из Черного в Каспийское море. Условием прохода было обе-
щание русов передать хазарам половину добычи, захваченной
ими на Каспии. Выйдя в Каспийское море, русы стали совершать
жестокие набеги на страны, лежащие вдоль его южного и запад-
ного побережий: «...Суда русов рассеялись по морю, и их отряды
отправились в Гилян, Дейлем, Табаристан, Абескун на гурганском
берегу, в область нефтяных источников и в Азербайджан, потому
что главный город Азербайджана отстоит от моря всего на три дня
пути. Они проливали кровь, захватывали женщин и детей, граби-
ли имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли
[дома]... При возвращении из набегов они удалялись на острова,
расположенные у нефтяных источников и в нескольких милях
оттуда»125.
По словам ал-Мас‘уди, действия русов вызвали смятение
у прикаспийских народов, дотоле видевших на Каспии одни тор-
говые и рыболовецкие суда. В бассейне Каспия русы оставались
«много месяцев», укрываясь на морских островах поблизости от
Баку. Хотя на обратном пути русы, как и было обусловлено, посла-
ли хазарскому царю половину добычи, они подверглись жесто-
кому нападению со стороны проживавших в Хазарии мусульман,
которых возмутили грабительские действия русов в исламских
областях Прикаспия. К хазарским мусульманам присоединились
и проживавшие в Итиле христиане, скорее всего, купцы. Прави-
тель Хазарии предупредил русов о готовившемся против них ударе,
предотвратить который он якобы не мог. Русы, уцелевшие после
122 ПВЛ. С. 152. См. также с. 158-159.
123 ДРСЗИ Хрестоматия II. С. 129.
124 ДРСЗИХрестоматия II. С. 132-133,135,137, 153,158-168,177-181,184—
185, 218, 237-240.
125 Magoudi 1863. Р. 20-21; Бартольд 1963а. С. 829.
88 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
битвы с хазарскими мусульманами в низовьях Волги, бежали вверх
по реке, но были перебиты буртасами и волжскими булгарами126.
Как уже было сказано, сведения об этом походе русов ал-Мас‘уди
получил от мусульман, обитавших на южном берегу Каспия. Вряд
ли можно ожидать, что они обладали полной информацией о заклю-
ченном договоре между русами и хазарским царем. Зато сообщение
ал-Мас‘уди проливает некоторый свет на позицию, занимаемую
хазарскими властями по отношению к походу русов. Для информа-
торов ал-Мас‘уди было совершенно очевидно, что хазарский царь
поддерживал русов, поскольку их действия на Каспии отвечали
и его собственным интересам. Так, ал-Мас‘уди пишет, что если бы
у хазар имелись морские суда, то они сами совершали бы набеги
с моря на мусульманские области Прикаспия127.
Действительно, с конца IX в. заметно обострились отношения
Хазарии с эмиром Дербента Мухаммадом ибн Хашимом и под-
держивавшим его ширваншахом ‘Али ибн Хайсамом ибн Мухам-
мадом, приведшие к вмешательству хазар в политическую жизнь
Дербента и к ряду военных столкновений, имевших место в 900—
901 и 909 (или 912) гг.128
Такая активность хазар в Западном Прикаспии была, по всей
вероятности, вызвана экономическими потерями, которые Хаза-
рия несла на севере вледствие политики Волжской Булгарии. Дело
в том, что Булгария, тяготившаяся своей зависимостью от Хазарии,
преграждавшей ей свободный выход к морю по Волге, стала само-
стоятельно налаживать торговлю с Хорезмом и другими средне-
азиатскими государствами в обход Хазарии. И ей, похоже, удалось
преуспеть в этом направлении. Археологический материал свиде-
тельствует, что с начала X в. монетный поток пошел в Восточную
Европу из Средней Азии и именно через Волжскую Булгарию129.
Отношения же Булгарии с халифатом к началу 20-х гг. X в. вышли
и на политический уровень, о чем говорит направление халифско-
го посольства в Булгар. В этих условиях Хазария, терявшая свое
монопольное положение в посреднической торговле между Вос-
точной Европой и азиатскими странами, старалась поправить дела
за счет ослабления крупнейших торговых центров в Кавказском
регионе — сначала Дербента, а потом и Берда’а.
126 Magoudi 1863. Р. 18-24; Бартольд 1963а. С. 829-830; ДРСЗИ Хрестома-
тия III. С. 114-116.
127 Magoudi 1863. Р. 22.
128 Минорский 1963. С. 47-48; Новосельцев 1990. С. 193, 213-214.
129 Мухамадиев 1990. С. 105-108, 141-142, 147.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 89
Кроме того, с начала X в. на южном берегу Каспия произош-
ли неблагоприятные для хазар политические изменения. Большая
часть областей этого региона подпала под влияние бухарских
Саманидов, с которыми Хазария находилась во враждебных отно-
шениях, поскольку Саманиды угрожали ей со стороны Средней
Азии, подстрекая огузов к набегам на Хазарию. Если посмотреть
на географию каспийского похода русов, то окажется, что главной
ареной их действий были земли, подвластные Саманидам, а также
Ширван. Поэтому в 912/913 гг. хазарам было выгодно пропустить
русов на Каспий, ибо своими действиями они ослабляли против-
ников Хазарии. О том, что действия русов в значительной степени
совпадали с интересами хазар, косвенно свидетельствуют ширван-
ские и дербентские хроники, которые молчат о походе русов, но
много говорят о борьбе с хазарами в первые два десятилетия X в.130
По словам ал-Мас‘уди, когда на возвращавшихся назад русов
собирались напасть хазарские мусульмане, царь Хазарии предупре-
дил русов о готовившемся против них ударе, предотвратить кото-
рый он сам якобы не мог. Таким образом, по сообщению источника
может создаться впечатление, будто имело место несанкциониро-
ванное выступление мусульман Хазарии, движимых желанием ото-
мстить за урон, нанесенный их единоверцам за морем. Подобное
объяснение, вполне естественное в устах исламских информаторов
ал-Мас‘уди, скорее всего, не отражает в полной мере причин столь
драматичного для русов финала их экспедиции. Сам ал-Мас‘уди
в другом месте своего сочинения отмечает, что мусульмане Ити-
ля могли взять под свой контроль ситуацию в городе лишь в том
случае, если бы они объединились с христианами. По-видимому,
к моменту возвращения русов из похода в Итиле сложилось имен-
но такое положение. Отдельные детали рассказа ал-Мас‘уди гово-
рят о том, что в истреблении русов участвовали не одни хазарские
мусульмане, но и «некоторые из христиан» Итиля, а также буртасы,
бывшие язычниками, и булгары (указание ал-Мас‘уди на мусуль-
манское вероисповедание последних относится, по-видимому,
не к моменту описываемого им события, а ко времени составления
текста сочинения). Христиане Итиля — это, по всей вероятности,
купцы христианского вероисповедания, пребывавшие в столице
Хазарии более или менее длительное время; упоминание в числе
участников «антирусской» коалиции также буртасов и булгар, чье
благосостояние было теснейшим образом связано с Волжским
130 Минорский 1963. С. 48, 65-66.
90 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
торговым путем, позволяет предполагать, что все они примкнули
к мусульманской гвардии, будучи обеспокоенными тем, что поход
русов мог дезорганизовать торговлю в бассейне Каспия. Кроме
того, русы могли быть разгромлены булгарами и буртасами именно
потому, что являлись в их глазах союзниками хазар, от власти кото-
рых булгары и буртасы хотели бы избавиться. Наконец, нападение
на русов могло быть связано и с поворотом в отношениях Хаза-
рин с Ширваном, совместно вмешавшихся в междоусобную борь-
бу дербентских владык. Нам неизвестно, как развивались собы-
тия в 912—916 гг., но после 916 г. местные прикаспийские хроники
фиксируют совместные действия хазар и халифского наместника
в Азербайджане Йусуфа ибн Абу-с-Саджа, которому фактически
подчинялся также Ширван131.
По свидетельству Ибн Исфендийара, первая военная экспеди-
ция русов на Каспий состоялась не в начале X в., а раньше — в годы
правления ал-Хасана ибн Зайда (864—884) — и была направлена про-
тив принадлежавшего ему города Абаскуна на южном побережье
Каспийского моря132. Достоверность сообщения Ибн Исфендийара
об этом набеге признается далеко не всеми исследователями и неред-
ко ставится под сомнение на том основании, что такой осведомлен-
ный автор, как ал-Мас‘уди, говорит о походе 912/13 г. как о первом
появлении военных судов русов на Каспии133. Однако никакого
противоречия между сообщениями Ибн Исфендийара и ал-Мас‘уди
могло и не быть. Ал-Мас‘уди собирал сведения о походе русов спу-
стя 20—30 лет после самого события, поэтому нельзя исключать, что
его информаторы просто не знали об имевшем локальный характер
набеге русов на Абаскун, произошедшем полвека назад или даже
раньше. Кроме того, если мы посмотрим на события, разворачивав-
шиеся в Табаристане в тот промежуток времени, когда согласно Ибн
Исфандийару состоялся набег русов, то есть в 864—884 гг., то окажет-
ся, что эта экспедиция русов вполне вероятна.
В 867 г. горцы Табаристана, будучи крайними приверженцами
шиитов, отпали от халифата. В 872 г. они завоевали крупные торго-
вые города Горган, Казвин и Рей, являвшиеся важными перевалоч-
ными пунктами на торговом пути, связывавшем Ближний Восток
и Закавказье с Хазарией и Восточной Европой. Горган (араб. Джур-
джан) и Рей — это те самые города, которые, по свидетельствам
131 Новосельцев 1990. С. 193, 214.
132 Ibn Isfandiyar 1905. Р. 266; Алиев 1969. С. 317.
133 Новосельцев 1983. С. 21.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 91
Ибн Хордадбеха и географа конца IX — начала X в. Ибн ал-Факиха,
являлись опорными пунктами на пути купцов-русов и славян на
исламский Восток. Поэтому военная экспедиция русов, о которой
пишет Ибн Исфендийар, действительно могла состояться во вто-
рой половине 70-х — начале 80-х гг. IX в.
Ибн Исфендийар сообщает еще о двух походах русов на южное
побережье Каспия, состоявшихся в начале X в. (большинство
историков датируют их 909—912 гг.): «В этом году (297/909—910)
в море появилось шестнадцать кораблей, принадлежащих русам,
и пошли они в Абаскун, как и во время Хасана [ибн] Зайда Алида,
когда русы прибыли в Абаскун и вели войну, а Хасан Зайд отпра-
вил войско и всех перебил. В это время, когда появилось шестнад-
цать кораблей русов, они разрушили и разграбили Абаскун и побе-
режье моря в той стороне, многих мусульман убили и ограбили...
В следующем году русы прибыли в большом числе, подожгли Сари
и округи Пянджах хазара, увели в плен людей и поспешно удали-
лись в море. Дойдя до Чашм-руда в Дейлемане, часть их вышла на
берег, а часть осталась в море. Гилы ночью пришли на берег моря
и сожгли корабли и убили тех, которые находились на берегу; дру-
гие, находившиеся в море, убежали. Поскольку царь Ширваншах
получил об этом известие, он приказал устроить в море засаду
и в конечном счете ни одного из них не оставил в живых, и так
частое появление русов в этой стороне было приостановлено»134.
О тех же событиях пишут Амули и Захир ад-дин Мар'аши135, но
приводимые ими данные позволяют датировать поход временем
вплоть до 914 г. Хронологические разногласия между известиями
источников привели исследователей к различным заключениям.
Одни считают, что в начале X в. состоялся только один поход русов
на Каспий136, другие же полагают, что было несколько походов137.
Подробный рассказ еще об одном походе русов в Прикаспий,
состоявшемся в первой половине 40-х гг. X в., сохранился у Ибн
Мискавейха. Он сообщает, что в 332 г.х. (943/944) отряд русов
захватил богатый азербайджанский город Берда4а, расположенный
близ реки Куры в армяно-грузинском приграничье. Русы быстро
разбили стоявший в городе небольшой гарнизон правителя обла-
сти Марзбана, который сам в это время воевал в Сирии. Заняв
город, русы заявили местным жителям, что готовы гарантировать
134 Ibn Isfandiyar 1905. Р. 266 (пер. С.М. Алиева: Алиев 1969. С. 317-318).
135 Амули 1934. С. 76; Geschichte von Tabaristan 1850. S. 302.
136 Минорский 1963. С. 198; Новосельцев 1990. С. 212-213.
137 Дорн 1875. С. 5; Бартольд 1963а. С. 829-832; Алиев 1969. С. 321.
92 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
их безопасность и свободу вероисповедания, если те будут подчи-
няться новым хозяевам Берда'а. Однако вылазки против захватчи-
ков продолжались, поэтому русы истребили часть городского насе-
ления. Тем временем Марзбан подтянул к городу большое войско,
но так и не смог выбить русов оттуда, хотя и изрядно потрепал их
отряд. Вторжение мосульского князя в южную часть Азербайджана
вынудило Марзбана перебросить на юг свои основные силы, оста-
вив в Берда'а лишь небольшую часть войска. В конце концов русы,
ослабленные распространившимся среди них желудочным заболе-
ванием, а также постоянными стычками с мусульманами, реши-
ли оставить город. Ночью они вышли из крепости, нагруженные
добычей, добрались до своего лагеря на берегу Куры, где сели на
ожидавшие их суда и отплыли на родину138.
О событиях в Берда'а рассказывают также армянский исто-
рик X в. Мовсес (Моисей) Каганкатваци, арабский историк XIII в.
Ибн ал-Асир, сирийский историк XIII в. Бар Гебрей и некоторые
другие авторы139. Сообщение Мовсеса Каганкатваци в некоторых
деталях расходится с данными Ибн Мискавейха (он, в частности,
пишет, что русы были отравлены), а сведения Ибн ал-Асира цели-
ком восходят к данным Ибн Мискавейха. Бар Гебрей датирует
поход 333 г.х. (944/45), а вместо русов участниками похода называ-
ет славян, алан и лезгин.
Хотя в историографии до сих пор дискутируются отдельные
вопросы, связанные с походом на Берда'а (маршрут, которым
русы шли на Кавказ; состав участников похода; его точная дата),
исследователи едины в том, что рассматриваемый поход коренным
образом отличался от предыдущих экспедиций русов на Каспий.
В Берда'а грабительская политика сменилась на завоевательную,
когда русы стремились обосноваться в захваченном городе, поста-
вив его под свою власть140.
Как в Византии, так и на Востоке (в Хазарии и — позднее — на
Кавказе) отряды русов служили в качестве наемников у местных
правителей. К тому времени, когда в IX в. на Каспии появились
русы, Хазария остро нуждалась в союзнике для противостояния
все усиливавшимся мусульманским государствам прикаспийско-
го региона. Многочисленные правители Дагестана, являвшие-
ся потенциальными союзниками хазар против арабов, в общем
138 Miskawaihi 1921. Р. 62—66 (пер. А.В. Флоровского: Флоренский 1927.
С. 178-182).
139 Библиографию см.: ДРСЗИ. С. 214.
140 Историографию см.: Половой 1960. С. 90-105.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 93
не представляли собой значительной политической силы вслед-
ствие своей разобщенности. Союз же Хазарии с Византией утра-
тил былую актуальность, после того как в 60-х гг. VIII в. хазары
были окончательно вытеснены арабами из Восточного Закавказья.
Хазария даже предпринимала антивизантийские акции, например
в конце VIII в. она поддерживала абхазского правителя Леона II
(758—798) в его стремлении освободиться от власти Византии141.
Отсутствие сильного союзника усугублялось еще и тем обстоя-
тельством, что костяк вооруженных сил хазарского царя состав-
ляла мусульманская гвардия142, что лишало его свободы маневра
в конфликтах с исламскими правителями. О том же, что Хазарии
время от времени приходилось вести военные действия против
мусульманских владык Восточного Прикаспия, сохранились неко-
торые сведения. В 183 г.х. (799/800) хазары предприняли локаль-
ный набег на Арран143. В начале 50-х гг. IX в. они сражались против
арабского полководца Буги ал-Кабира (Старшего) и его союзника,
правителя Дербента Мухаммада ибн Халида144. Хазары могли вести
войну лишь на суше, так как собственного морского флота не име-
ли — в источниках содержатся упоминания лишь об имевшихся
в их распоряжении лодках (заварик)^5. В этой ситуации появление
у границ Хазарии русов, заинтересованных в регулярном прохо-
де на Каспий и обладавших боеспособным флотом, могло побу-
дить хазар извлечь для себя выгоду из создавшегося положения
и выдвинуть определенные условия, на которых они обеспечивали
бы русам беспрепятственный доступ в бассейн Каспийского моря.
Основным условием, по всей вероятности, и было оказание воен-
ной помощи против враждебных Хазарии исламских правителей
Западного и Южного Прикаспия.
В X в., по данным ал-Мас‘уди, в Итиле на службе у хазарского
царя находились русы и славяне, которые составляли часть хазар-
ского войска и, по выражению арабского автора, являлись «слу-
гами» (‘абид) правителя Хазарии146. Численность славяно-русской
гвардии в Итиле, по приблизительным подсчетам, могла состав-
лять около пяти тысяч воинов147. О характере обязанностей, воз-
141 Новосельцев 1990. С. 151.
142 Magoudi 1863. Р. 10.
143 Новосельцев 1990. С. 191-192.
144 Минорский 1963. С. 46.
145 Magoudi 1863. Р. 14, 22.
146 ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 114.
147 Новосельцев 1990. С. 121.
94 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
лягавшихся хазарскими властями на воинов из русов и славян,
было высказано предположение в связи с сообщением арабского
историка первой половины XI в. Хилаля ас-Саби. Согласно Хила-
лю ас-Саби, в первой половине X в. в Дербенте обрушился мол,
построенный как продолжение знаменитых стен города с целью
защиты его от нападений хазар. Хазары же, не располагавшие
собственным флотом, сами никогда не совершали морских набе-
гов. Поэтому В.В. Бартольд предположил, что с моря на Дербент
нападали не хазары, а либо находившиеся у них на службе русы,
либо же одни русы, действовавшие с согласия хазар148. Дербент,
превратившийся после арабского завоевания в форпост исламско-
го влияния на Северном Кавказе, в первой половине X в. являлся
торговым соперником Итиля на Каспийском море, в связи с чем
его ослабление отвечало интересам хазар.
В сочинениях, посвященных истории различных прикаспий-
ских областей, сохранилось довольно много известий о пребы-
вании русов на Кавказе в X—XI вв. С одной стороны, речь идет
о русских наемниках-гу/шлшх, состоявших на службе у различных
кавказских правителей; с другой — о походах русских отрядов на
Кавказ и их участии в междоусобной борьбе местных правителей.
Жанр региональной историографии в государствах Прикаспия
появился не позднее XI в. Наиболее ранние сочинения, напи-
санные по-арабски и посвященные истории Ширвана, Аррана
и Дербента, в первоначальном виде не уцелели. Однако по мате-
риалам этих местных летописей в начале XII в. был составлен свод
«История Дербента» (Та’рих Бабал-абваб). В конце XVI в. османы,
оккупировавшие Закавказье, вывезли оттуда в Турцию множе-
ство рукописей, среди которых оказалась и «История Дербента».
В XVII в. турецкий ученый Мюнаджжим-баши включил в сокра-
щенном виде сведения из «Истории Дербента» в свое сочинение
«Собрание известий о династиях» (Джами ад-дувал), написанное
на арабском языке149.
Изложение событий в «Истории Дербента» начинается со
второй половины VIII в. и доведено до 1075 г. В «Истории Дер-
бента» приводится целый ряд известий об участии русов в собы-
тиях, разворачивавшихся на территории наиболее значительных
государственных образований Восточного Закавказья — Дербента
и Ширвана — в X—XI вв. Дербент в это время являлся крупнейшим
148 Бартольд 19636. С. 788.
149 См.: Минорский 1963. С. 21-26, 43-79.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 95
торговым городом на Каспии, северным форпостом ислама, кото-
рым с 869 г. управляли Хашимиты — местная династия арабско-
го происхождения. Особенностью социальной структуры города
было наличие крупной торгово-ремесленной знати. Ее верхушка
(ра’исы) обладала большим политическим влиянием, что только
усугубляло проблемы дербентских эмиров, вовлеченных в частые
войны с дагестанскими горцами и в особенности с соседним Шир-
ваном. Претензии ширваншахов на Дербент основывались на том,
что еще до прихода к власти Хашимитов город некоторое время
находился во владении основателя ширванской династии Йазиди-
дов Мухаммада ибн Халида. Вмешательство ширваншахов в дела
Дербента заметно возросло в последней четверти X в., когда они
для достижения своих целей старались спровоцировать внутрен-
ние беспорядки в городе, опираясь на политических конкурентов
эмира — ра’исов.
Во второй половине 70-х гг. X в. дербентские ра’исы настоль-
ко усилились, что заключили в темницу эмира Маймуна. Для того
чтобы вернуть себе власть, Маймун обратился за подмогой крусам.
В 987 г. 18 русских кораблей подошли к Дербенту. Русы, выса-
дившиеся с одного из кораблей, поспешили на помощь к эмиру,
а остальные суда ушли на юг, и дальнейшая судьба их неизвестна.
Эмир был вскоре освобожден и, опираясь на отряд русов, продол-
жил борьбу с ра’исами. В 989 г. она разгорелась с новой силой. На
этот раз противостояние приняло религиозный характер. Высту-
павший рупором ра’исов гилянский проповедник Муса ат-Тузи
обвинил эмира в недостойном для исламского правителя поведе-
нии и потребовал от него, чтобы тот передал ему своих русских
гулямов для обращения в ислам. Маймун отказался выполнить
требование Мусы и вместе с русами ушел в соседний с Дербен-
том Табасаран. В течение последующих нескольких лет Маймун
с переменным успехом вел войну с ширваншахом за обладание
городом150. После 990 г. никаких известий о пребывании русов
в Дербенте в «Истории Дербента» нет, что, по-видимому, объясня-
лось возросшим влиянием Ширвана в данном регионе.
Действия русов на Кавказе в первые десятилетия XI в. были во
многом связаны с политикой княжившего в Тмутаракани Мстис-
лава Владимировича. В 1022 г., согласно «Повести временных лет»,
он одержал победу над касогами, которые с тех пор стали постав-
лять воинов в войско Мстислава. Среди воинов тмутараканского
150 Минорский 1963. С. 21-22, 68-69; ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 162-163.
96 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
князя «Повесть временных лет» упоминает и хазар, что может сви-
детельствовать о распространении влияния Мстислава и на старые
хазарские города Дагестана. Второй крупной политической силой
на Северном Кавказе в то время были занимавшие центральную
часть Предкавказья аланы, с которыми Мстислав поддерживал
союзнические отношения.
В 1030—1031 гг. русы, действуя в союзе с аланами и горцами
Дагестана, выступили против правителя Ширвана Минучихра
(1027—1034), конфликтовавшего тогда с Дербентом из-за спорных
земель. Союзники разгромили неподалеку от Баку войска шир-
ваншаха. Затем отряды русов поднялись вверх по Куре, перешли
на Араке и добрались до Байлакана, где находился приверженец
Минучихра — Аскуйа. Этот Аскуйа был сыном эмира Аррана Фадла
и поднял мятеж против отца, который поддерживал своего другого
сына Мусу. Муса и пригласил русов оказать ему помощь в борьбе
с братом. При поддержке русов Муса взял Байлакан, полностью
разорив город и убив брата151.
После победы над ширваншахом и взятия Байлакана часть
русов двинулась в Византию и оттуда ушла к себе домой. Другие
отряды русов и их аланские союзники возвращались на родину
через Северный Кавказ и были перебиты людьми дербентско-
го эмира Мансура. Поэтому в следующем 1032 г. русы и аланы
выступили уже против Дербента, но были отбиты и вернулись ни
с чем152.
По данным арабских источников, в X в. в крупных городах,
расположенных на Каспийско-Волжском пути (Итиле и Булгаре),
существовали торговые колонии русов и славян. Итиль и Булгар
названы местами, где русы сбывали свои товары, в сочинении Ибн
Русте, опиравшегося на источник последней четверти IX в: «Они
(русы. — И.К.) нападают на славян, приезжают к ним на кораблях,
высаживаются и берут их в плен, [а потом] везут в Хазаран153 и Бул-
кар154 и там продают»155. По словам ал-Мас‘уди, в его время в Ити-
ле имелась колония русов и славян, которые компактно проживали
151 Минорский 1963. С. 11, 53—54. В местной кавказской традиции разгром
Байлакана был приписан одним русам. Именно так описывает взятие города
поэт XII в. Мас‘уд ибн Намдар (Мас‘уд ибн Намдар 1970. Л. 526).
152 ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 163-164.
153 Хазаран — название одной из частей Итиля (Новосельцев 1990. С. 130).
154 Булкар — один из вариантов наименования волжских булгар и их сто-
лицы в арабской географической литературе (Golden 2011. Р. 92).
155 BGA 1892. Р. 145.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 91
в восточной, купеческой, части города и пользовались судебным
иммунитетом156. Купцы-русы регулярно посещали и Булгар. Араб-
ский путешественник на Волгу Ибн Фадлан (20-е гг. X в.) описы-
вает прибытие торговцев-русов в Булгар как обычное дело, имев-
шее регулярный характер157.
По словам Ибн Фадлана, русы строили для себя большие дере-
вянные дома на берегу Волги — на 10—20 человек каждый, а так-
же имели там свои культовые сооружения: длинное воткнутое
в землю бревно с вырезанным на нем лицом, вокруг него малень-
кие изображения, а позади этих изображений — длинные бревна,
воткнутые в землю158. Кроме того, русы имели право судить своих
соплеменников (а может быть, и не только их — из источника неяс-
но) по своим законам: «Если они поймают вора или грабителя, то
они поведут его к длинному толстому дереву, привяжут ему на шею
крепкую веревку и подвесят его на нем навсегда, пока он не распа-
дется на куски от ветров и дождей»159. По-видимому, здесь имеется
в виду тот самый «Закон русский», о котором говорится в договоре
русов с греками 911 г.160
Экономическое присутствие русов на Средней и Нижней Вол-
ге в X в. было столь значительным, что Ибн Хаукал называл Атил-
Волгу «Русской рекой»161. Анонимный автор «Худуд ал-‘алам»
помещал описываемые им три «группы» русов в бассейне «Русской
реки», текущей в Атш№2. Это сообщение отражает не только уве-
ренность составителя сочинения (или его информаторов) в том,
что все земли русов были связаны между собой речными путями,
но и свидетельствует об активности русов в бассейне Волги.
Сведения о водном пути Итиль — Булгар впервые упоминаются
географами X в. ал-Истахри и Ибн Хаукалем, сообщающими, что
вверх по реке надо было плыть два месяца, а вниз по течению —
20 дней163. Появление в арабских источниках маршрутных данных,
выраженных в днях пути, свидетельствует о том, что путь Итиль —
Булгар по крайней мере к середине X в. был уже наезженной трас-
сой.
156 ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 113.
157 Там же. С. 68-77.
158 Там же. С. 69.
159 Там же. С. 71.
160 ПВЛ. С. 154.
161 ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 88, 90.
162 Худуд ал-‘алам 1930. Л. 38а; Hudud al-‘Alam 1937. Р. 159.
163 BGA 1870. Р. 227; BGA 1938-1939. Р. 298.
98 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
В настоящее время в историографии имеются три основные
точки зрения относительно состава участников русских походов на
Каспий. Согласно первой, сформулированной еще Б.А. Дорном,
восточные походы являлись чисто грабительскими экспедициями,
предпринимавшимися в порядке частной инициативы отдельны-
ми отрядами норманнов, слабо или совсем не связанных с Киевом.
Это могли быть как норманны, прибывавшие непосредственно из
Скандинавии, так и оказавшиеся не у дел после завершения похо-
дов на Византию норманнские наемники164.
Вторая точка зрения высказана исследователями, рассматри-
вающими каспийские походы как элемент государственной поли-
тики Киевской Руси. Ее сторонники полагают, что эти походы
являлись следствием русско-византийских договоров, были пред-
приняты русами в порядке выполнения их союзнических обяза-
тельств перед Византией и имели своей целью ослабление поли-
тических противников империи в Закавказье. Это предположение
основывается исключительно на хронологии событий, когда двум
(или трем — в зависимости от отношения того или иного иссле-
дователя к достоверности сообщения Ибн Исфандийара о набеге
IX в.) походам русов на Каспий предшествовали походы русов на
Константинополь и заключение договоров с греками. Допускает-
ся, что в русско-византийских договорах могли содержаться некие
секретные статьи, предусматривавшие оказание военной помо-
щи Византии со стороны русов165. В историографии последнего
времени также наметилась тенденция рассматривать каспийские
походы русов как предприятие, направлявшееся не из Киева, а из
других центров Южной Руси — Чернигова и Приазовья166.
Наконец, ряд историков приписывает участие в походах на
Каспий азово-черноморской руси167, само существование которой
давно является дискуссионной проблемой.
Ни в одном из восточных источников X—XV вв., повествую-
щих о походах русов на Каспий, прямо не говорится о том, откуда
приходили русы — с Верхней ли Волги, из Среднего Поднепровья
164 Дорн 1975. Passim; Mosin 1931. Р. 309-325; Скрынников 1995. С. 28-32.
165 Бартольд 1963а. С. 829; Якубовский 1926. С. 87; Якубовский 1946.
С. 469; Мавродин 1939. С. 97, 100, 103; Половой 1958. С. 144—145; Пашуто 1968.
С. 99—105 (глава написана А.П. Новосельцевым); Сахаров 1980. С. 185—190;
Новосельцев 1983. С. 21-22.
166 Golden 1982. Р. 77-97; Бейлис 1988. С. 10; Петрухин 1997. С. 68-69.
167 Пархоменко 1924. С. 40, 66, 76; Мошин 1933. Р. 187-208; Минорский
1963. С. 151.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 99
или Приазовья. Если и есть какие-то данные о маршруте движения
русов, то они носят самый общий характер. Так, о походе, имев-
шем место после 300 (912/13) г., со слов описавшего его ал-Мас‘уди
известно, что русы попали на Нижнюю Волгу из Приазовья, под-
нявшись вверх по нижнему течению Дона, а на обратном пути
русские воины, уцелевшие после кровопролитного сражения
с хазарами в низовьях Волги, бежали вверх по Волге до Булгара168.
Что касается похода русов на закавказский город Бердаа в 332
(943/44) или 333 (944/45) г., то, по данным Мовсеса Каганкатваци,
русы пришли туда «с севера через проход моря Каспийского»169,
а согласно арабским авторам XI—XV вв. (Ибн Мискавайху, Ибн
ал-Асиру, Абу-л-Фиде, Ибн Халдуну), они плыли по морю, сопре-
дельному с их страной, до устья реки Куры170. В тех редких случа-
ях, когда в составе сообщений о русских экспедициях на Каспий
встречаются данные о стране русов, эти данные крайне скудны
и неопределенны. К примеру, арабские ученые ал-Макдиси (X в.)
и ал-Марвази (XII в.) упоминают о захвате русами Берда'а в одном
контексте с рассказом об «острове русов»171. К этому же весьма
популярному в арабо-персидской литературе рассказу о располо-
женном на далеком севере «острове русов» восходит, по предполо-
жению А.Ю. Якубовского, и замечание Ибн Мискавайха о холод-
ном климате земли русов, где не могут произрастать фруктовые
деревья172. Что касается древнерусских источников, то в офици-
альном летописании, за исключением краткого сообщения о похо-
де Святослава на хазар в 965 г.173, вообще нет сведений о каких-
либо военных предприятиях русов на Каспии или Нижней Волге.
Исследования, проведенные в последнее время, показали, что
круг источников, традиционно привлекаемых для рассмотрения
истории каспийских походов русов IX—X вв., может быть расширен
за счет памятников, в составе которых сохранились устные предания
об этих походах, бытовавшие в Скандинавских странах и на Руси.
Прежде всего заслуживает внимания «Сага об Ингваре Путе-
шественнике», дошедшая до нас в переводе начала XIII в. на
168 Magoudi 1863. Р. 18-24; Минорский 1963. С. 198-201.
169 История агван 1861. С. 275-276.
170 Miskawaihi 1921. Р. 62—66; Ibn al-Athir 1862. Р. 308—310; Abulfedae Annales
1790. Р. 427; ИбнХалдун 1867/68. С. 501.
171 Maqdisi 1911. Р. 66; Бейлис 1969. С. 309; Marvazi 1942. Р. 23; Заходер 1967.
С. 146-147.
172 Якубовский 1926. С. 89-90.
173 ПСРЛ 1997. Стб. 65; ПСРЛ 1998. Стб. 53.
100 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
исландский язык, но изначально написанная, как полагают,
по-латыни во второй половине XII в. исландским монахом Оддом
Сноррасоном. Источниками для составления саги послужили уст-
ные предания, бытовавшие в Исландии и Швеции и восходящие
к рассказам соратников главного героя этой саги — шведского хев-
динга Ингвара Эмундарсона, совершившего в конце 30-х — начале
40-х гг. XI в. поход в Восточную Европу174. В историографии све-
дения о восточном походе Ингвара неоднократно сопоставлялись
с сообщениями грузинских источников о рузах, действовавших на
Кавказе в начале 40-х гг. XI в., с известиями дагестанской хроники
начала XII в. «История Дербента», повествующей о русах в Арране
в начале 30-х гг. того же века, а также с летописными известиями
о русском походе на Византию в 1043.175 Однако углубленное изуче-
ние текста саги и ее источников, проведенное недавно Г.В. Глазы-
риной, показало, что в «Саге об Ингваре» с именем главного героя
оказались соединены два различных цикла устных преданий, один
из которых действительно связан с событиями конца 30-х — начала
40-х гг. XI в., а другой отражает более ранний поход скандинавов176.
Фабула той части саги, которая повествует о походе Ингвара по
берущей начало на Руси реке, вкратце такова. Ингвар, получив от
своего родича шведского короля Олава Шетконунга (ок. 995 — ок.
1020) 30 оснащенных кораблей, отправляется на восток в Гардари-
ки, то есть на Русь. Там он проводит три года в поездках «по всему
Восточному государству», и в конце концов решает отправиться в
путешествие по одной из рек, текущих на восток. Достигнув города
Гелиополя, отряд Ингвара вступает в битву на стороне правителя
той страны, сражавшегося против своего брата. Одержав победу,
норманны входят в лагерь противника и захватывают там большую
добычу, но вскоре среди воинов Ингвара начинает распростра-
няться тяжелая болезнь, которую насылают на норманнов местные
женщины. В итоге сам Ингвар и многие из его воинов скончались
от болезни, а уцелевшие вернулись на родину177.
Если данные о вмешательстве норманнов в междоусоб-
ную борьбу двух братьев перекликаются со сведениями «Исто-
рии Дербента» о действиях русов в Арране в 421 (1030/31) г., то
сопоставление сообщений «Саги об Ингваре» о гибели отряда
174 О современном состоянии исследования текста саги и значении этого
источника для изучения истории Восточной Европы см.: Глазырина 2002. С. 8—198.
175 Библиографию см.: Глазырина 2002. С. 152—168.
176 Глазырина 2002. С. 190-194.
177 Там же. С. 250-271.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 101
скандинавов с уже давно введенными в научный оборот данны-
ми арабо-персидских и армянских авторов о пребывании русов
в Берда'а в 943—945 гг. позволяет полагать, что одним из источни-
ков повествования о походе Ингвара могли быть устные рассказы
скандинавских воинов, побывавших в Берда'а в первой половине
40-х гг. X века.
Как известно, ни один из восточных источников, содержащих
данные о пребывании русов в Берда'а, не называет по имени пред-
водителя отряда русов. На этот счет высказывались различные
мнения178, но поскольку это событие имело место в правление
киевского князя Игоря, то в устной традиции предания о походе
на Берда'а могли быть связаны с именем этого князя. По мнению
Г.В. Глазыриной, предания о походе на Берда'а бытовали как среди
русской дружины князя, так и среди его норманнских наемников,
а произошедшее на скандинавской почве соединение двух циклов
устных преданий в единое повествование обусловливалось легко-
стью соположения имен обоих героев — русского Игоря и сканди-
навского Ингвара179.
Как представляется, это предположение уязвимо в двух отно-
шениях. Во-первых, у нас нет никаких свидетельств того, что уст-
ные предания о походах на Каспий бытовали в Киеве. Во-вторых,
в самой скандинавской традиции этот трагически закончившийся
поход связывается не только с именем Ингвара.
Сведения об этой экспедиции скандинавов имеются также
в сочинении немецкого клирикаХ! в. Адама Бременского «Хрони-
ка архиепископов Гамбургской церкви». Поскольку в XI в. церкви
Скандинавских стран входили в диоцез гамбургско-бременских
архиепископов, среди источников, использованных Адамом при
составлении хроники, было немало скандинавских. В частности,
Адам сообщает, что сведениями о походе скандинавов на Восток
он обязан епископу свеонов Адальварду, за изгнание которого све-
оны будто бы и поплатились гибелью их отряда.
Адам дважды упоминает об этом событии: 1) «За то, что свео-
ны изгнали назначенного к ним епископа, их постигла небесная
кара. Королевский сын Анунд, который был послан завоевывать
Край женщин, погиб вместе со всем своим войском от яда, под-
178 В качестве вождя русов кроме Игоря называли его воеводу Свенельда
(Половой 1961. С. 103—105) или упоминаемого в Кембриджском документе рус-
ского полководца по имени Хельгу (Якубовский 1926. С. 87—89; Цукерман 1996.
С. 75-77).
179 Глазырина 2002. С. 124.
102 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
мешанного амазонками в водные источники»180; 2) «Когда король
свеонов Эмунд181 отправил своего сына Анунда в Скифию для
расширения пределов государства, последний морем добрался до
Края женщин. Однако женщины сразу же подмешали яд в источ-
ники воды, погубив таким образом и самого короля, и его войско.
Об этом мы уже писали выше. Епископ Адальвард, ссылаясь на
разные источники, лично засвидетельствовал нам, что сие чистая
правда»182.
Мотив гибели войска от отравы, подмешанной местными жен-
щинами в пищу воинов, прямо сопоставим с сообщениями о пре-
бывании русов в Берда'а Мовсеса Каганкатваци, который также
говорит о том, что именно местные женщины отравили русов183.
Этот мотив также имеет большое сходство с данными ал-Макдиси
и Ибн Мискавейха, утверждающих, что среди русов распростра-
нился мор от какого-то желудочного заболевания184. Таким обра-
зом, можно полагать, что в сочинении Адама сохранилось предание
об участии норманнов в походе на Берда4а, причем это предание
дошло до нас в самостоятельном виде, не будучи еще соединено
с устными рассказами об экспедиции Ингвара.
Сохранение преданий об этих событиях в скандинавских источ-
никах говорит о том, что устные рассказы о походах на Каспий быто-
вали в среде норманнов и, следовательно, одними из участников
каспийских походов были отряды викингов, приходивших на Ниж-
нюю Волгу непосредственно из Скандинавии. Действовали ли они
на свой страх и риск или в какой-то степени были связаны с властью
русских князей? В той же «Саге об Ингваре» и посвященных походу
рунических надписях на стелах близ шведского озера Меларен име-
ются некоторые данные на этот счет. Согласно руническим надпи-
сям, скандинавы отправились на восток с целью обогащения185. Пре-
жде чем выступить в свой последний поход, Ингвар провел на Руси
некоторое время («три года»), в течение которого он, в частности,
был принят Ярославом Мудрым, а отряд Ингвара участвовал в мно-
гочисленных сражениях. Как сказано в саге, перед отъездом Ингвар
получил благословение епископа; эта необычная для саг деталь, по
180 Adam 1917. Ill, 15; Адам Бременский 2012. С. 381 (пер. с лат. В.В. Рыбакова).
181 Эмунд Старый (Плохой) (1050—1060).
182 Adam 1917. IV, 19, schol. 119; Адам Бременский 2012. С. 431 (пер. с лат.
В.В. Рыбакова).
183 История агван 1861. С. 275—276.
184 Maqdisi 1911. Р. 66; Miskawaihi 1921. Р. 62-66.
185 Мельникова 1977. № 32.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 103
мнению ГВ. Глазыриной, может говорить о том, что освящение епи-
скопом секир и кремней участников похода имело место за предела-
ми Скандинавии, возможно, в Новгороде, а сам поход был не част-
ным, а официальным государственным предприятием186. Среди лиц,
отправившихся с Ингваром, сага называет некоего Вальдимара, что
также может свидетельствовать об участии в походе русских воинов.
ГВ. Глазырина сопоставляет Вальдимара саги с правившим в Нов-
городе сыном Ярослава Мудрого Владимиром, в связи с неудачным
походом которого на Византию в 1043 г. в древнерусской летописи
в последний раз упоминаются варяги-наемники187.
Среди древнерусских источников некоторые сведения о похо-
дах на Каспий сохранились в Новгородской земле. Эти сведения
длительное время бытовали в виде устной традиции и дошли до
нас в составе былин и памятников позднего летописания. В нов-
городских былинах о плаваниях, совершавшихся из Новгоро-
да в Каспийское море, неоднократно говорится в цикле былин
о Василии Буслаеве и Садке188.
Еще одним древнерусским памятником, где содержатся дан-
ные о плаваниях русов по Волге на Каспий, является «Сказание
о холопьей войне», находящееся в составе летописного сборника,
составленного в конце XVII — начале XVIII в. московским лите-
ратором Т. Каменевичем-Рвовским, который до приезда в Москву
длительное время жил в Угличе189. В «Сказании» повествуется
о том, что группа новгородцев, изгнанных из Новгорода, обосно-
валась в верховьях Волги, откуда совершала набеги вниз по реке
и однажды захватила Тмутаракань, однако вскоре была разбита
тмутараканским «царем»190. Фабула той части повествования, где
говорится о захвате Тмутаракани, была сопоставлена А.В. Гадло
с данными хазарского Кембриджского документа, что позволило
датировать описываемые в «Сказании» события 30—40-ми гг. X в.
По мнению А.В. Гадло, «Сказание» свидетельствует о том, что на
Руси бытовали предания о походах на Нижнюю Волгу и Каспий,
совершавшихся с территории Новгородской Руси в эпоху станов-
ления древнерусской государственности191.
186 ДРСЗИ. С. 551.
187 Там же. С. 551-552.
188 Новгородские былины 1978. № 19, 24, 31, 32, 43, 48.
189 Тихомиров 1962. С. 123-128.
190 Смирнов 1947.С. 3-50.
191 Гадло 1999. С. 55-57.
104 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Таким образом, рассмотрение устных преданий, сохранив-
шихся в скандинавской и древнерусской традиции, позволяет
полагать, что основными участниками каспийских походов были,
с одной стороны, норманны, приходившие непосредственно из
Скандинавии, а с другой — обитатели Верхней Руси: скандинавы,
славяне и финно-угры, фигурирующие в восточных источниках
под названием «русы».
Что касается самих арабо-персидских источников, то и в них
можно найти данные, оставшиеся вне поля зрения исследовате-
лей каспийских походов русов. В частности, сведения ал-Мас‘уди
(X в.) и ад-Димашки (первая треть XIV в.) дают некоторые осно-
вания для предположения о том, что одной из баз, откуда русы
приходили на Каспий, было Приазовье. Ал-Мас‘уди сообщает
о русах, обитавших на берегах Черного моря: «В верхней части
хазарской реки есть проток, вливающийся в залив моря Нитас —
моря русов, по которому не плавают другие [племена], и они
(русы) обосновались на одном из его берегов. Русы — громадное
племя; они не подчиняются никакому царю и никакому закону.
Среди них есть купцы, которые постоянно ездят к царю булгар»192 193.
Ад-Димашки не только сообщает об активном мореплавании
русов в бассейне Азовского и Черного морей, но также говорит
об их походах оттуда на хазар и на Каспий: «Русы называются
по имени города Русийа, расположенного на северном берегу
одноименного моря... Они населяют несколько островов в море
Манитас и обладают военными судами, на которых ведут войну
с хазарами. К ним (русам. — И.К.) приходят по рукаву, текущему
в настоящее время от реки Атил. Когда они идут к главной части
реки, то приходят по другому рукаву, текущему в Хазарское море,
и нападают [там] на них (хазар. —
Утверждение ал-Мас‘уди о том, что русы никому не подчиня-
ются, ибо у них нет ни царя, ни закона, в совокупности с данными
скандинавских и новгородских устных преданий позволяет сделать
вывод, что приходившие на Каспий в IX — первой половине X в.
русы действовали скорее в своих собственных интересах, нежели
в интересах Киева или тем более Константинополя.
192 Magoudi 1863. Р. 15; Минорский 1963. С. 196—197. См. также: Magoudi
1863. Р. 24—25; Минорский 1963. С. 201. Нитас (или Ниташ) — искаженное
неверной постановкой диакритических знаков слово «Бунтус», являющееся
арабской передачей греческого наименования Черного моря Понт (Пбутод).
193 Cosmographie 1923. Р. 262. Манитас (Маниташ) — арабская передача
греческого названия Азовского моря Меотида (Mcclcdtic;).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 105
Деятельность русов на «византийском» и «каспийском» направ-
лениях можно в целом назвать однотипной. Вместе с тем в траекто-
рии движения русов в византийском направлении, с одной стороны,
и каспийском — с другой было и весьма существенное отличие: если
стремление русов к наращиванию материальных возможностей
прослеживается на обоих направлениях, то их движение к полити-
ческой субъектности заметно только на византийском. В отличие от
Поднепровья и Верхневолжья, где русы стали ведущей силой поли-
тогенеза, на Средней и Нижней Волге они и в X—XII вв. продолжали
действовать на уровне отдельных отрядов, о чем прямо пишет про-
цитированный выше ал-Мас‘уди, источники сведений которого
о русах были связаны как раз с бассейном Каспийского моря.
Таким образом, интересы русов на каспийском направле-
нии — в сравнении с византийским — не приобрели стратегическо-
го системного характера и остались чисто ситуационными, ког-
да русы просто вписывались в уже существующие политические
и экономические структуры Хазарии и Кавказа на правах наемни-
ков или купцов. В связи с этим представляется неслучайным тот
факт, что каспийское направление экспансии русов в отличие от
византийского было проигнорировано летописцем как не имею-
щее отношения к ответу на главные вопросы «Повести временных
лет»: «откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым кня-
жить и как возникла Русская земля».
2.4. Западнодвинский путь
Западная Двина, впадающая в Рижский залив, открывала еще
один путь в глубь Восточной Европы. Однако ее низовья и —
местами — среднее течение были сложны по навигационным усло-
виям: песчаные наносы и отмели, часто менявшие местоположе-
ние, а также ряд порогов препятствовали свободному судоходству.
Вероятно, поэтому сквозные плавания по Западнодвинскому пути
начинаются вряд ли раньше X в.: следы его использования в IX
(и, может быть, в VIII) в. обнаружены только на отрезке от вер-
ховьев Западной Двины до Полоцка и — в значительно меньшей
степени — в низовьях Даугавы, где отдельные находки скандинав-
ских предметов VIII—IX вв. не распространяются далее ее устья.
Не выявлены, по крайней мере до настоящего времени, и какие-
либо опорные пункты скандинавов на этой территории194.
194 Еремеев 2012. С. 277-278.
106 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Западнодвинский путь
Напротив, прослеживаются вполне определенные ранние
связи Витебского Подвинья с Балтийско-Волжским, а позднее
с Днепровским путями. С северо-западным отрезком первого из
них Западная Двина соединялась через р. Усвяча, озера Усвятское
и Узмень и волок через водораздел с Ловатью, которая впадает
в оз. Ильмень. Отсюда открывался выход на Волхов — Ладожское
озеро — Неву — Финский залив, то есть в центральную и наибо-
лее раннюю часть Балтийско-Волжского пути. Одновременно
существовал прямой путь на Волгу от верховьев Западной Двины
(с несколькими волоками)195. Кроме того, Западная Двина имела
ответвление на Псков через реки Дрисса, Полота, Великая.
Выход на Западную Двину из Ильменя по Ловати был открыт
и начал использоваться уже в начале IX в., о чем говорит скопление
кладов первой половины — середины этого столетия в Витебском
Подвинье. Наиболее ранний из них датируется по младшей моне-
те 834/835 г.196, остальные образуют хронологически компактную
группу из кладов 850-х — 860-х гг.197
195 См. подробно: Еремеев, Дзюба 2010.
196 Клад II из Витебской губернии: Кулешов 2012. № 66.
197 Кулешов 2012. № 51 (Поречье, 853/854 г.), 54 (Глазунове / Усвяты,
между 847 и 861 гг.), 66 (Витебская губерния, клад I, между 862 и 866 гг.), 96
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 107
Очевидно, что в середине IX в. Витебское Подвинье актив-
но включилось в нарождавшуюся систему восточноевропейских
коммуникаций, и здесь происходили какие-то бурные события,
вызвавшие выпадение серии кладов. Вероятно, это связано с про-
движением сюда группировок скандинавов, поскольку имен-
но с середины IX в. здесь появляются скандинавские древности:
ладьевидный бронзовый браслет, гребни ранних типов, равнопле-
чие бронзовые фибулы и др.198 В это же время восточное серебро
достигает Полоцка — но в незначительном количестве.
Центром Белорусского Подвинья, где обосновались скандина-
вы в IX в., был предположительно Витебск199. Он возник, вероятно,
в VIII — первой половине IX в. в качестве укрепленного поселения
кривичей на высоком левом берегу р. Витьбы, впадающей в Запад-
ную Двину (на территории Верхнего и Нижнего замков). Городи-
ще, занимавшее площадь около 0,7 га, было окружено несколькими
селищами (в XI в. детинец с неукрепленным посадом достигал 4 га)
и некрополями200. В IX—X вв. Витебск уже был центром развитого
ремесленного производства, в том числе бронзолитейного и юве-
лирного. Вовлеченность Витебска в систему международных связей
проявляется в IX в. еще пока довольно слабыми следами201 и вполне
отчетливо — в X в.: на городище найдено значительное количество
сердоликовых и хрустальных бус, причем производство бус, вероят-
но, было налажено на самом поселении; обломки дирхемов и целые
монеты, возможно, клад дирхемов202 и другие импорты. О присут-
ствии на поселении скандинавов говорят предметы вооружения,
бронзовые фибулы, ладьевидный бронзовый браслет203. Вероятно,
Витебск был значительным торгово-ремесленным поселением уже
в IX в., и в составе его населения были скандинавы204.
К концу IX в. переход из Ловати на Западную Двину и в Витеб-
ское Подвинье представляли важное звено в системе меридиональ-
ных коммуникаций, одновременно они приобретали все большее
значение в широтном Западнодвинском пути. В истоках Ловати
(Моисеево, 868/869 гг.); Щавелев, Фетисов 2014. № 50 (Лучесы, 863 г.), 77
(Богомолец, 866 г.). Ср.: Еремеев 2012. С. 277.
198 Щавелев, Фетисов 2017. С. 300-302.
199 Штыхов 1978. С. 31-41; Еремеев 2015. С. 63-65; Еремеев, Дзюба 2010.
С. 496-501.
200 Археолога Беларусх 2011.
201 Щавелев, Фетисов 2017. С. 300-301.
202 Еремеев 2012. С. 277.
203 Штыхов 1978. С. 33-37.
204 Еремеев 2015. С. 63. См. также: Щавелев, Фетисов 2017. С. 300-301.
108 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
появляется группа поселений, сходных по типу с поселениями
Ильменского Поозерья (Прость): Каменная Лава, Фролы, Жаби-
но, в окрестностях Витебска — Старое Село и др.205 Продвижение
на запад ознаменовалось появлением недавно открытого поселе-
ния на правом берегу Западной Двины примерно в 50 км ниже
Витебска у поселка Кордон (Шумилинский р-н Витебской обл.).
О.А. Левко датирует время существования этого поселения, состо-
явшего из городища, двух селищ и курганного могильника, началом
IX — серединой X в.206 Славянская керамика и женские украшения
сочетаются с многочисленными импортами. Наряду с ремеслен-
ными мастерскими и остатками железообработки и бронзолитей-
ного производства (тигли и льячки) поселение Кордон оказалось
необычайно богатым находками, связанными с торговой деятель-
ностью: в 2016—2017 гг. было найдено около 30 гирек, в том числе
14-гранных, и весы; более 50 дирхемов и их обломков чеканки от
первой половины VIII в. до 960-х гг.207 О контактах с югом говорят
каменные бусы, поясная бляшка салтовского типа и другие пред-
меты. Но наиболее обширно представлены здесь скандинавские
древности: три подвески-молоточки Тора, бронзовая застежка
с орнаментом в стиле Борре, нательные крестики скандинавского
типа, пуговицы, а также заготовка ладьевидного браслета и форма
для отливки таких браслетов. Можно предполагать здесь присут-
ствие не только скандинавских купцов, но и ремесленников. В то
же время находки оружия пока (?) немногочисленны — всего пять
наконечников стрел. Дальнейшие исследования этого поселения,
безусловно, позволят уточнить его размеры и характеристику, но
и сейчас ясно, что это был крупный торгово-ремесленный центр
со значительным количеством постоянно живших здесь скандина-
вов, связанный прежде всего с северо-западным отрезком Балтий-
ско-Волжского пути, но также и с Днепровским путем. Возможно,
в IX в. он существовал как важный центр на западной периферии
зоны Балтийско-Волжского пути и одновременно как опорный
пункт для освоения перехода на Днепр.
О значении Витебского Подвинья и его теснейшей связи с Вол-
ховско-Ильменской политией свидетельствует топография ранних
205 Там же. С. 275.
206 Левко 2016. С. 60—61. См. также информацию о раскопках на сайтах https://
www.sb.by/articles/put-iz-varyag-v-greki-i-obratno.html и http://slavtradition.com/
svodki-smi/novosti/2599-na-arkheologicheskom-komplekse-kordon-najdeny-novye-
unikalnye-artefakty-epokhi (доступ 20.07.2018).
207 Определение Вяч.С. Кулешова (Левко 2016. С. 60—61).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 109
восточных монет с граффити в виде знаков Рюриковичей. Из семи
известных монет с изображением двузубца, происходящих из кла-
дов до середины X в. или — если это единичная находка — чеканен-
ных до этого времени, две найдены на о. Готланд и в материковой
Швеции208, то есть, вероятно, поступили на север из Поволховья.
Место находки трех других монет неизвестно, но, судя по их месту
хранения, монеты чеканки 894 г. и 919/920 г.209 найдены на о. Гот-
ланд или в Швеции, монета 913/914 г. чеканки — на территории
Северо-Западной Руси210. Две последние монеты найдены в кла-
дах из Погорелыцины с младшей монетой 902/903 г.211 и Козья-
нок (поблизости от Полоцка), датируемого временем до 940 г.212
Показательно, что монеты с изображением двузубца появляют-
ся в Среднем Поднепровье только после середины X в.213 Можно
предполагать, что Витебское Подвинье по крайней мере до сере-
дины X в. входило если не в состав, то в сферу влияния Волховско-
Ильменской политии.
Исчезновение в середине X в. поселения Кордон, судя по сле-
дам пожарища в результате нападения, отметило, видимо, новый
этап в формировании Западнодвинского пути как сквозной маги-
страли и одного из маршрутов трансконтинентального пути. Он
ознаменовался резким усилением роли Полоцка на востоке и воз-
никновением городища Даугмале вблизи от устья Западной Двины
на западе. Видимо, именно с этого времени начинается активная
эксплуатация Западнодвинского пути на всем его протяжении.
Историческим ядром Полоцка было укрепленное поселе-
ние кривичей, возникшее на правом берегу р. Полоты недалеко,
примерно в одном километре, от ее впадения в Западную Двину
208 Монета из клада в Kinner, Lummelunda sn., Gotland, с младшей монетой
877/878 г. (Hammarberg, Rispling 1985. S. 63-73; Добровольский, Дубов,
Кузьменко 1991. № 376; место хранения: Gotlands museum, 8873) и монета
чеканки 924/925 г., поступившая в Берлин из Стокгольма (Добровольский
и др. 1991. № 433; место хранения: Berlin, Statsmuseum, 294/1885).
209 Находится в Копенгагене (KMMS 5942). Благодарим Г. Рисплинга за
любезно предоставленную возможность использовать составленный им, но
не опубликованный каталог граффити на восточных монетах из собраний
Швеции, Дании, Норвегии, Германии и Англии.
210 Добровольский, Дубов, Кузьменко 1991. № 149 (место хранения
Эрмитаж, № 2193).
211 Добровольский, Дубов, Кузьменко 1991. № 72 (место хранения Полоцк,
Исторический музей, № 5527)
212 Там же. № 49 (место хранения Полоцк, Исторический музей).
213 Melnikova 2015. S. 84-94.
ПО Часть I Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
и заселенное уже к 780 г.214 На протяжении IX—X вв. вокруг детин-
ца, укрепления которого датируются серединой X в., возникает
несколько селищ. Размеры первоначального городища были неве-
лики: 73 х 75 м215, и следов участия жителей Полоцка в междуна-
родной торговле или присутствия здесь скандинавов в IX в. почти
не выявлено216, хотя какие-то связи с Витебским Подвиньем суще-
ствовали: на городище найдены три арабские монеты, датирован-
ные первой третью IX в.217 Однако к концу X в. общая площадь
поселения достигла 8 га. В конце столетия основная укрепленная
часть Полоцка переносится ближе к устью Полоты на территорию
Верхнего замка. Радикальные изменения в характере поселения,
очевидно, происходят на протяжении X в. и особенно во второй его
половине218. Эти изменения, связанные с вовлечением Полоцка
в международную систему торговых связей, проявляются в выпа-
дении восточных монет и появлении предметов скандинавского
происхождения. О росте экономического значения Полоцка гово-
рят прежде всего клады из самого Полоцка и его округи. Козьян-
ковский монетный клад содержал около 7890 дирхемов и подража-
ний им общим весом около 20 кг219. Младшая монета клада была
чеканена в 944/45 г. На 44 монетах клада были нанесены граффи-
ти, по преимуществу скандинавские (германские) символические
знаки (сегнерово колесо, свастики и т. и.), а также руноподобные
знаки220. Другой монетный клад обнаружен в имении Струнь
близ Полоцка. Младшая из 50 известных монет клада чеканена
в 972/73 г.221 КХ в. относится несколько наборных гребней, ладей-
ные заклепки, франкский меч, золотой перстень. Но самая яркая
примета этого времени — клад из шести золотых браслетов (и их
фрагментов), имеющих широкие аналогии в Скандинавии. Клад
датируется второй-третьей четвертью X в.222
Таким образом, если IX в. был временем интенсивного
использования пути в Витебском Подвинье, включенном в систе-
му балтийско-волжской торговли, то к концу столетия, очевидно,
214 Дук 2010. С. 32. См. также: Штыхов 1978. С. 26-31; Штыхов 1975;
Еремеев 2015.
215 Штыхов 1975. С. 21.
216 Янсон 2009. С. 208.
217 Еремеев. 2012. С. 283.
218 Еремеев 2015. С. 281-283.
219 Там же. С. 290-291.
220 Мельникова 2001. С. 146—149.
221 Еремеев 2012. С. 292.
222 Там же. С. 292-295.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 111
начинается разведка и постепенное освоение Полоцкого Подви-
нья и пути к западу от него ниже по Двине. Ко второй половине
этого столетия относятся два клада восточных монет, из Ахремцов
(с младшей монетой 852 г.)223 и Лифляндской губернии (872 г.)224,
что свидетельствует о проникновении торговцев (неясно, с вос-
тока или с запада) в глубинные регионы Подвинья. Участие в этом
движении скандинавов засвидетельствовано бронзовой равно-
плечной фибулой первой половины IX в. на городище Масковичи
Браславского района225. На этом же городище в более позднее вре-
мя отмечено присутствие скандинавов (видимо, далеко не первого
поколения): значительное количество костей со скандинавскими
руническими и руноподобными надписями оставлено людьми,
утратившими в значительной степени навыки письма, но пом-
нившими о его существовании226. Второй половиной X — началом
XI в. датируется ладьевидный браслет из курганного погребения
у дер. Устье Браславского района Витебской области227. К середи-
не X в., судя по совокупности этих находок, роль отрезка Запад-
нодвинского пути ниже Витебского Подвинья резко возрастает,
а появление кладов, предметов скандинавского происхождения
и новых поселений далее на запад говорит о начале более интен-
сивного функционирования Западнодвинского пути на всем его
протяжении.
В X в. создаются мощные древоземляные укрепления на горо-
дище Ерсика на правом берегу Западной Двины, существовавшем
с первых веков н. э., но интенсивно не использовавшемся до это-
го времени228. Комплекс состоит из городища размером 0,75 га,
открытого поселения и могильника. Возможно, частью Ерсики сле-
дует считать расположенное напротив, на другом берегу реки горо-
дище Дигная с посадом. Следы ремесленной деятельности, однако,
не сопровождаются сколько-нибудь существенными находками,
свидетельствующими о роли Ерсики как торгового центра на меж-
дународном пути. Здесь найдено всего пять монет — западноевро-
пейские денарии первой половины XI в., а также весы и гирьки,
раковины каури, серебряные слитки и стеклянные бусы229.
223 Кулешов 2012. № 50.
224 Щавелев, Фетисов 2017. № 54.
225 Дернович 2006. С. 31, 61.
226 Мельникова 2001. С. 213-246.
227 Дернович 2006. С. 63.
228 Радиныи 2003. С. 155-156.
229 Берга 1988. С. 88.
112 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Свидетельством завершения начальной фазы ознакомления
с Западнодвинским путем и периода его освоения является возник-
новение крупного торгово-ремесленного центра Даугмале в 22 км
от устья Западной Двины в плотно заселенном участке речной
долины230. Первоначально ливский поселок, городище на мысу
размером в 0,4 га в середине X в. обносится рвом и валом высотой
7 м. К городищу примыкал посад площадью 2 га и два грунтовых
могильника. В устье впадавшей в Западную Двину речки обна-
ружены остатки гавани. На противоположном берегу Западной
Двины располагалось поселение Лаукскола, состоявшее из двух
селищ с могильником (6 га) между ними, видимо, образовывавшее
с Даугмале единый комплекс со смешанным ливским, земгаль-
ским и скандинавским населением. Отмечается, что скандинавы
жили на городище недолгое время — в X — начале XI в.231 В кон-
це X в. Даугмале становится крупнейшим центром транзитной
торговли по Западнодвинскому пути, достигая расцвета к рубежу
X—XI веков. К этому времени относятся исключительно богатые
захоронения могильника, в слоях городища и посада открыты
жилища, мастерские, хозяйственные постройки; найдено много
орудий труда, ремесленных изделий. Находки свидетельствуют об
интенсивных торговых связях как с Западом, так и с Востоком. На
городище найдено более 190 монет, из которых только 60 проис-
ходят из кладов, остальные — отдельные находки. Монетный ком-
плекс включает арабские дирхемы и западноевропейские денарии.
Связи со Скандинавией засвидетельствованы фибулами, брасле-
тами, дамаскированным оружием, предметами быта. На одном из
них — обломке каменного навершия палицы или булавы — выре-
зана руническая надпись «... [вырезал] эти руны...»232. По Запад-
нодвинскому пути в Даугмале поступили арабские и византийские
монеты, стеклянные бусы, бронзовые крестики, писанки, шифер-
ные пряслица и др.
Радикальные изменения в зоне Западнодвинского пути в сере-
дине X в. — начало полноценного функционирования магистрали
на всем ее протяжении233 — породили потребность в установлении
контроля над ней. Можно предполагать, что в центральной части
230 Zarina 1992; Радиньш 2001. С. 136-144; Радиньш 2003. С. 152-160.
231 Радиньш 2003. С. 154.
232 Мельникова 2001. С. 249-251.
233 По мнению И.И. Еремеева, транзитный торговый путь по Западной
Двине окончательно не сложился (Еремеев 2015. С. 19, 60—74). Однако мы
склонны скорее согласиться с А.С. Щавелевым и А.А. Фетисовым, что путь
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 113
пути в это время начала образовываться особая политая — как это
было столетием раньше в Волховско-Ильменском регионе — во
главе с правителем-скандинавом. Время вокняжения Рогволода,
«пришедшего из-заморья» и погибшего где-то около 980 г. (рассказ
о захвате Владимиром Полоцка234 читается в «Повести временных
лет» под 980 г.)235, неизвестно, но, во всяком случае, оно должно
существенно отстоять от времени его гибели. Мы не знаем и вряд
ли когда-либо узнаем, был ли Рогволод первым из скандинавских
правителей Полоцка и когда именно он оказался здесь, но важно,
что международная торговля по Западнодвинскому пути создала
предпосылки для образования самостоятельной политии, которая
была уничтожена в конце X в. крепнущим Киевским государством.
2.5. Днепровский путъ
Днепровский путь — важнейшая меридиональная водная маги-
страль Восточной Европы, соединявшая Черное море с Балтий-
ским благодаря возможности выхода в реки его бассейна.
Древнейшее описание Днепровского пути содержится в «Пове-
сти временных лет», где он представлен как один из участков Пути
из варяг в греки: «.. .путь изъ Варягъ въ Греки и изъ Грекъ по Днепру,
и верхъ ДнЬпра волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити в Ылмерь
озеро великое, из него же озера потечеть Волховъ и вътечеть в озе-
ро великое Нево, и того озера внидеть устье в море Варяжьское»236.
Летописец четко представляет себе основные участки Днепров-
ского пути: от Черного моря до верховьев реки, переход с верхо-
вьев Днепра на Ловать и далее по северо-западной магистрали
Ильмень — Волхов — Ладожское озеро — Финский залив.
Общий водораздел Днепра, Западной Двины и Волги, назван-
ный летописцем Оковским лесом, с разветвленной сетью мелких
рек и озер создавал широкие возможности для использования мно-
гообразных маршрутов в зависимости от гидрологических, поли-
тических и других условий. Переход из Ильменя в Западную Дви-
ну мог осуществляться через р. Ловать, или р. Кунья — р. Ловать и
северные притоки Западной Двины — р. Усвячу и Усвятское оз. или
использовался уже в IX в. (Щавелев, Фетисов 2017. С. 309. Примеч. 98), хотя,
вероятно, нерегулярно, и его активное функционирование начинается в X в.
234 Самонова 2015. С. 8-26.
235 ПВЛ. С. 36.
236 ПВЛ. С. 8-9.
114 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
р. Торопу (далее: р. Сережа — р. Ловать)237. В зоне перехода обнару-
жено несколько кладов, выпавших почти одновременно — в сере-
дине IX в.: Глазунове (Усвяты), 847—861 гг.238; Лучесы, 862/863239;
Богомолец, 866 г.240; Торопец (Зеликовское озеро), 866/867 г.241
237 Еремеев, Дзюба 2010.
238 Щавелев, Фетисов 2014. № 87; Кулешов 2012. № 54.
239 Там же. № 95.
240 Щавелев, Фетисов 2014. № 77.
241 Щавелев, Фетисов 2014. № 73; Кулешов 2012. № 64.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 115
Исключение составляет ранний клад в Набатово (на р. Торопе),
815/816 г.242, который тяготеет к Двинско-Волжскому междуречью.
Топография кладов середины IX в. очерчивает широкое про-
странство между Ловатью и верховьями Западной Двины и дает
основания рассматривать это время как начало активного исполь-
зования уже разведанного и первично освоенного транзитного
пути243. С этим согласуется и скопление кладов второй трети —
середины IX в. в Витебском Подвинье, наиболее ранний из кото-
рых датируется по младшей монете 834/35 г.244, и первые, пока еще
единичные находки скандинавских предметов: фибул начала —
середины IX в. и др.245
Второй отрезок состоял в переходе с Западной Двины на
Днепр. Здесь также существовало разнообразие возможных
маршрутов246. Среди них выделяются главных пути. Первый по
р. Каспля — Касплинскому озеру и — после коротких волоков — по
ряду мелких притоков Днепра (реки Катынь, Ольшанка, Черныш)
в сам Днепр. Вдоль этого пути выявлены многочисленные памят-
ники: укрепленные поселения у начала и конца волока (Лодейни-
цы, совр. дер. Лодыжицы, и Каспля); небольшие городища-убежи-
ща (Куприно, Ермаки, Соболи, Волоковая); одиночные курганы
и курганные могильники на р. Катынке, оз. Купринском, р. Удре
и оз. Каспля. Подтверждают местонахождение волоков данные
топонимики — названия Катынь, Лодейницы, Волоковая247.
Второй маршрут вел от Каспли в р. Рутавечь — оз. Большое
Рутавечь — р. Березянка — Днепр. Здесь также существовали
небольшие волоки, на что указывает название дер. Переволочье.
Этот путь также отмечен укрепленными пунктами Приволье, Руд-
ня, Микулино, Ковали, Понизовье, Кошевичи, а также большим
количеством курганов у деревень Заозерье, Ковали, Силуяново
и др. Без сомнения, были и другие варианты перехода из Западной
Двины в Днепр, но они не так явно прослеживаются по археологи-
ческим данным.
В зоне перехода Западная Двина — Днепр также отложилось
несколько кладов, датирующих, видимо, начало передвижения на
242 Там же. № 93.
243 Ср.: Callmer 2013. Р. 55-62.
244 Клад II из Витебской губернии: Кулешов 2012. № 66. См. подробнее
гл. 2 § 4.
245 Callmer 2013. Р. 55-59.
246 Лебедев, Булкин, Назаренко 1966. С. 166-170.
247 Жучкевич 1979. С. 50-56.
116 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Днепр. Древнейшие из них относятся к первой трети IX в.248 Еще
пять кладов датируются второй — началом третьей трети IX в.249
Вместе с выявленными городищами и селищами, где представлены
отдельные скандинавские древности250, количество кладов свиде-
тельствует об активности скандинавских (и, вероятно, не только
скандинавских) воинов и торговцев в этом регионе.
Отложение кладов в Двинско-Днепровском междуречье прак-
тически совпадает по времени с первым сведениями о сканди-
наво-византийских контактах и о появлении росов в пределах
Византийской империи. Древнейшим, вероятно, свидетельством
соприкосновения скандинавов и византийцев является Петер-
гофский клад серебряных дирхемов самого начала IX в. (младшая
монета чеканена в 804/805 г.) с большим числом граффити. При-
надлежавший, как можно полагать, купцу-скандинаву (о чем гово-
рят скандинавские рунические надписи на нескольких монетах),
клад содержит монету, на которой читается надпись Zcxxcxpicx^251.
Тремя десятилетиями позднее датируется первое сообщение
о военном нападении скандинавов на византийские владения252.
Согласно «Житию Георгия Амастридского», написанному Игнати-
ем в 840-е гг.253, росы254 высадились в Амастриде на юго-западном
побережье Черного моря и разграбили город, в том числе церковь,
где находились останки святого Георгия255. Набег скандинавов на
Амастриду, вероятно, можно отнести к 830-м гг., и, возможно, он
был далеко не первым, поскольку автор «Жития» пишет о широкой
248 Богушевский, 823 г. (Щавелев, Фетисов 2014. № 79) и у дер. Кислая,
младшая монета чеканена между 813—833 гг. (Щавелев, Фетисов 2014. № 78;
Кулешов 2012. № 36).
249 Клад II из Витебской губ., 834/835 г. (Кулешов 2012. № 94); Добрино,
841/842 г. (Щавелев, Фетисов 2014. № 61; Кулешов 2012. № 43); Поречье,
853/854 г. (Щавелев, Фетисов 2014. № 61; Кулешов 2012. № 43); клад I из Витеб-
ской губ., 862-866 гг. (Щавелев, Фетисов 2014. № 52; Кулешов 2012. № 66);
Моисеево, 868/869 г. (Кулешов 2012. № 96).
250 Нефедов 2012. С. 89-113.
251 Мельникова 2001. № A-II.1. С. 115-119.
252 Обзоры поездок скандинавов в Византию см.: Васильевский 1915а.
С. 176-376; Ellis Davidson 1976; Blondal, Benedikz 2015.
253 Sevcenkol975. P. 127.
254 Наименование «росы» (Так) относилось византийскими авторами к «вар-
варским» народам, приходящим из Восточной Европы, и по крайней мере до
середины X в. обозначало почти исключительно скандинавов (см.: Мельникова,
Петрухин 1989. С. 24—38). Позднее, по мере изменения этнического состава древ-
нерусской элиты, этническое содержание названия росы размывается.
255 Васильевский 19156. См. также: ДРСЗИ Хрестоматия II. С. 129-130;
Бибиков 2013. С. 91-93.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 117
известности росов: «росы — народ, как все знают, в высшей степе-
ни дикий и грубый, не носящий в себе никаких следов человеколю-
бия». Нет оснований полагать, что отряд викингов попал в Черное
море иным, нежели Днепровский, путем: плавания скандинавов
вокруг Западной Европы в Восточное Средиземноморье начались
лишь в эпоху Крестовых походов. Путь же по Волге с переходом на
Дон был освоен позднее начала IX в.
В конце того же десятилетия к императору Феофилу прибы-
ло посольство, состоящее из росов, которые оказались свеонами.
«Вертинские анналы» под 839 г. сообщают об их приходе вместе
с посольством от Феофила в Ингельгейм к Людовику Благочести-
вому256, следовательно, в Константинополе они появились в 838 г.
или немного раньше. Маршрут их поездки зависел от того, кого
они представляли. Их доверитель назван в «Вертинских анналах»
каганом (Caganus). Вопрос в том, каганом какой политии он являл-
ся. Если согласиться с наиболее распространенной точкой зрения,
что росы представляли своего собственного правителя, «кагана
росов» (использование росами этого титула засвидетельствовано
в послании франкского императора Людовика II византийскому
императору Василию I, написанном в 871 г.257), правителя Волхов-
ско-ильменской политии258, то добирались они, вероятнее всего,
тем же Днепровским путем. Если же они находились на службе
в Хазарии и представляли кагана Хазарии259, то более вероятен их
путь по Волге, через Волго-Окско-Донское междуречье в Азовское
и далее Черное море, то есть по тому же пути, по которому на север
поступало в это время арабское серебро.
Двумя десятилетиями позднее, в 860 г., росы впервые совер-
шают нападение на Константинополь. Патриарх Фотий, находив-
шийся в это время в городе, произносит две проповеди, в которых
объясняет причины неожиданного набега росов (Божия кара за
прегрешения византийцев) и их поражения260. В Окружном посла-
нии, написанном в 866 г., Фотий оповещает христианский мир
о том, что росы, осаждавшие Константинополь, ныне приняли
256 Annales Bertiniani 1964. Р. 28—30. Перевод А.В. Назаренко на русский
язык: ДРСЗИ Хрестоматия IV. С. 17-21. См.: Shepard 1995. Р. 41-60; Duczko
2004. Р. 10-59; Назаренко 2013. С. 277-278.
257 Перевод А.В. Назаренко на русский язык: ДРСЗИ Хрестоматия IV.
С. 22-24; Назаренко 2013. С. 279-281.
258 См., например: Цукерман 2001. С. 55—77.
259 Например: Dvornik 1949. Р. 63.
260 Кузенков 2003. С. 5-172.
118 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
крещение261. Таким образом, в 860-е гг. речь идет уже не только
о разовых набегах на Византию, но и об установлении прямых
контактов правителей росов с византийскими властями. Вряд ли
такой масштабный поход, как поход 860 г., а затем приезд к росам
византийского епископа (со свитой), мог осуществляться каким-
либо иным путем, нежели Днепровский. Вероятно, что к этому
времени появилась и какая-то стоянка (или стоянки) на Среднем
Днепре, которая могла использоваться как военная база для орга-
низации нападения на Константинополь.
Однако никаких сколько-нибудь ощутимых археологически
следов присутствия скандинавов на Днепровском пути до конца
IX в. не выявлено. Полностью отсутствуют в Среднем Поднепро-
вье и клады IX в. Такое не раз отмечавшееся противоречие между
сведениями письменных источников и археологическим материа-
лом объяснялось — и, как кажется, вполне справедливо — тем, что
в IX в. идет еще только разведка и освоение Днепровского пути
и лишь немногие отряды пробиваются по нему до Черного моря.
Не случайно все упоминания росов в Византии в IX и самом начале
X в. связаны с их нападениями или (в первое десятилетие X в.)262
службой в византийской армии. Только группы профессиональ-
ных и хорошо вооруженных воинов могли с успехом продвигаться
по мало или совсем незнакомому пути в окружении враждебных
местных жителей. Лишь вслед за ними следовали купцы со сво-
ими товарами, менее мобильные, хотя тоже вооруженные и вла-
деющие военным искусством. Требовалось длительное время,
чтобы раз нащупанные переходы с одной реки на другую, места
волоков, опасные в навигационном отношении участки и прочие
препятствия стали достаточно хорошо известны, чтобы отложить-
ся в своего рода устные «лоции», передаваемые все новым иска-
телям богатства и славы. Не меньше времени требовалось, чтобы
установить если не дружеские, то мирные отношения с населением
вдоль пути. Особенно важно это было в сложных участках пути:
на волоках, у порогов, при плавании на небольших реках. IX в.,
можно полагать, проходит именно в таком постепенном освоении
Днепровского пути с отдельными сквозными проходами военных
отрядов — как ранее потребовалось длительное время для перво-
начального закрепления скандинавов на Балтийско-Ильменском
отрезке Волжского пути. И только тогда, когда движение от Ильме -
261 Кузенков 2003. С. 5-172.
262 Щавелев 2017. С. 85-88.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 119
ня до Днепра и далее по Днепру становится более или менее регу-
лярным, возникает необходимость в постоянных, оборудованных
и имеющих инфраструктуру центрах, где осуществлялась торгов-
ля, где были условия для починки судов, где можно было запастись
продовольствием для дальнейшего плавания и местными товара-
ми для их обмена на дальних рынках.
Неудивительно поэтому, что центры с развитым ремеслом
и удобными гаванями возникают на Днепровском пути далеко
не сразу после начала плаваний по нему, а только во второй поло-
вине — конце IX в.
На переходе из оз. Ильмень в Западную Двину во второй поло-
вине IX — начале X в. возникает поселение у дер. Кислая263, где был
найден клад дирхемов первой трети IX в., в составе которого был
единственный в Восточной Европе и вообще редкий полубрактеат,
чеканенный в Хедебю до 825 г. К X в. вырастает городище в уро-
чище Городок (ныне у дер. Городище Псковской обл.) в верхнем
течении Ловати севернее Великих Лук. Городок на Ловати уже
в IX—X вв. имел кроме укрепленной части ремесленный посад.
Среди жителей Городка были славяне, балты, скандинавы; в кера-
мическом комплексе выделяются западнославянские элементы (до
30%). Главным ремеслом была добыча и обработка железа, но также
ювелирное дело, косторезное производство и др. В производстве
некоторых видов украшений (трехдырчатые и ромбовидные под-
вески) и конструкции производственных помещений обнаружива-
ются параллели с Гнездовом, но не с новгородскими традициями.
Другим важным центром в этом регионе был Торопец. С кон-
ца IX и в X в. это крупное поселение с курганным могильником
(Торопец-1). Клад дирхемов (с младшей монетой 866/867 г.)264,
предметы скандинавского происхождения, оружие, восточные
и западноевропейские импорты говорят об активном участии
Торопца в формирующейся системе международной торговли.
Завершался выход из Двинско-Днепровского междуречья на
Днепр городищем над гаванью у дер. Гнёздово. Возникшее, види-
мо, на рубеже IX—X вв. или в самом начале X в.265 в 15—17 км от
совр. Смоленска, оно разрастается к середине X в. в огромный
комплекс, состоявший из двух городищ, селища, восьми курган-
263 Горюнова 2016.
264 Кулешов 2012. № 64.
265 Датировка основания Гнездова — наиболее спорный вопрос в его изу-
чении. См. обзор историографии: Фетисов 2013. С. 111—117.
120 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Гнёздово, план комплекса
ных групп и двух портовых зон — на оз. Бездонка, в эпоху викингов
соединявшегося с Днепром, и на самом Днепре.
На всем протяжении его существования значительную часть его
населения составляли скандинавы. Крупнейший торгово-ремес-
ленный, а возможно, и политический266 центр переживает расцвет
во второй половине X в. после, вероятно, насильственного присо-
единения к Киеву267. Это, однако, не означает, что только с этого
момента Днепровский путь стал «интенсивным транзитным путем
из варяг в греки», то есть стал функционировать на всем его про-
тяжении, как полагает А.С. Щавелев268. Напротив, интенсивное
функционирование Днепровского пути вызвало к жизни и обе-
спечило подъем и расцвет Гнездова, которое без этого оставалось
бы небольшим поселением локального значения.
Стратегическая важность Гнездова состояла и в том, что от
него, возможно, отходил (или к нему подходил) другой, широтный
путь — от Оки по ее притоку Угре и с волоками в Днепр.
Путь этот не отмечен кладами (их скопление локализуется
в зоне Окско-Донского перехода и не связано с дальнейшим дви-
жением на запад269) или сколько-нибудь значительными наход-
ками импортных или скандинавских предметов. В.А. Булкин,
266 См.: Ениосова, Пушкина 2012. С. 77.
267 Нефедов 1998. С. 31-42.
268 Щавелев, Фетисов 2014. С. 24.
269 См. выше гл. 2 § 1.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 121
И.В. Дубов, Г.С. Лебедев ссылаются на клады по Средней Оке
и пишут о «скоплении импортных находок» в районе Мурома,
Старой Рязани, Переяславля-Рязанского, но эти действитель-
но богатые импортами центры расположены в той части течения
Оки, которая находится к востоку от Окско-Донского между-
речья270. Не приводит конкретных археологических материалов
и А.С. Щавелев, который, однако, обратил внимание, пожалуй,
на единственное письменное свидетельство о существовании это-
го пути271. В главе 42 трактата «Об управлении империей» Кон-
стантина Багрянородного, принадлежащей древнейшему пласту
текста, написанному, возможно, при Льве VI Мудром (ум. 912)272,
место обитания росов обозначено как «верховья реки Днепр»
(в гл. 9 — Киев), «от которой росы продвигаются и в Черную Булга-
рию, и в Хазарию, и в Сирию»273. При совершенно неясной лока-
лизации Черной Булгарии (помещаемой в Приазовье или между
Днепром и Доном на основании сообщения Константина о том,
что «Черная Булгария может воевать с хазарами»274, и упомина-
ния черных булгар, которых русский князь должен удерживать от
нападений на «Корсуньскую страну», в договоре Игоря 944 г.275)276
представляется вполне возможным разместить ее на Волге277, что
очертит вполне последовательный маршрут: верховья Днепра —
Ока — Волга — Хазария — Сирия.
Освоение следующего участка Днепровского пути сопровож-
далось, как и повсюду, возникновением крупных поселений с кон-
ца IX и в X в. с явным присутствием на них скандинавов. К древ-
нейшим из них относится Киев.
Его ранняя история, по новейшим археологическим данным,
связана с поселением на совр. Подоле с гаванью в р. Почайна278,
которое датируется последними десятилетиями IX в. Небольшие
поселения на Старокиевской горе, Замковой горе и других возвы-
шенностях существуют со второй половины IX в., но расширяют-
ся, и первые два обносятся укреплениями уже в X в.279
270 См.: Булкин, Дубов, Лебедев 1978. С. 52-54.
271 Щавелев 2014. С. 369-373.
272 Howard-Johnston 2000. Р. 312-314.
273 Константин 1989. С. 174-175.
274 Там же. С. 52-53.
275 ПВЛ. С. 25.
276 Обзор историографии см.: Константин 1989. С. 335.
277 Ср.: Гадло 1968. С. 3-25.
278 Sahaydak 2005. Р. 139-160.
279 Комар 2012а. С. 307-324.
122 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Киев, план
На рубеже IX—X вв. (а может быть, немного раньше) прокла-
дывается путь по Десне в глубь северянской территории к Чер-
нигову, который как северянский поселок существовал уже в
предшествующем столетии280. В конце IX в. он обносится укре-
плениями. Быстрому росту города способствовало его выгодное
географическое положение в бассейне Десны и ее притоков Снов
и Сейм. По Десне поддерживалась связь с Киевом, вверх по ее
течению открывался выход к Оке, ее притоки выводили на Дон
и в Хазарию. Крупный центр северянской земли, Чернигов стал
одновременно торговым и ремесленным центром, а затем столи-
цей княжества.
К середине X в. он, безусловно, уже находился под властью
киевских князей: Константин Багрянородный называет его
(Т^сруьущуа) в числе городов славян-пактиотов росов281. Некро-
280 Коваленко 1988. С. 22-23; Комар 20126. С. 335-345.
281 Константин 1989. С. 44/45.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию Y13
Чернигов, план
поли черниговской знати располагаются вокруг древнего города:
могильник летописного Гюричева, курганы «в Березках», группа
насыпей «Пять Углов», Олегово Поле, Болдино, Троицкая группа
и др. Своими размерами и богатством инвентаря выделяются кур-
ганы Черная могила282, Гульбище и др., — как предполагается, кня-
жеские захоронения. Чернигов переживает расцвет в X в., когда на
его территории и в его округе выпадает серия кладов. В одном из
282 Щавелев, Щавелев 2001. С. 134-141.
124 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
них, из Звеничева с младшей монетой 951/952 г., на одной из монет
нанесено граффито в виде знака Рюриковичей283.
Невдалеке от Чернигова, выше по Десне, располагался торго-
вый и военный укрепленный пункт — Шестовица, где присутство-
вал значительный скандинавский контингент, призванный, веро-
ятно, охранять как торговые пути, так и сам Чернигов284.
С первого десятилетия в Киеве и его окрестностях начинают
выпадать клады восточных монет (с младшими монетами 905/906
и 906/907)285. Число кладов в Среднем Поднепровье резко увели-
чивается к середине X в., и в конце IX—X в. возникают новые цен-
тры: Любеч, Вышгород, Китаев. Укрепленное поселение с пред-
градьем и подолом и двумя курганными могильниками в Любече
на левом берегу Днепра существовало с конца IX в.286 К середине
X в. он становится важным центром на Днепровском пути и назы-
вается Константином Багрянородным (ТсХюит^а, вероятно287) как
один из опорных пунктов сбора моноксил, отправляемых славяна-
ми-пактиотами росов в Киев288. В связи с упоминанием об одно-
деревках, идущих из Любеча, знаменательно название урочища
Кораблище, расположенного возле Любечского городища. В горо-
де обнаружены клады дирхемов X в.289
Расположенный в 8 км от Киева выше по течению Днепра
Вышгород, видимо, возник на рубеже IX—X вв. как укрепленное
поселение с курганным могильником. Из захоронений происхо-
дят немногочисленные предметы скандинавского происхождения.
Предполагается, что он был основан в качестве княжеского города
(крепости): в «Повести временных лет» он называется «Ольгиным
городом»290. Вероятно, княжескими крепостями были и располо-
женные ниже Киева Китаевское городище и Витичев. Первое из
них появляется в середине X в. Второе упомянуто Константином
Багрянородным (Вопосурсхбс) как крепость-пактиот росов, из
которой доставляются в Киев моноксилы и где происходит сбор
283 Гомзин 2012. № 51; Мельникова 1996. № 46.
284 Коваленко 2009. С. 11-94; Комар 20126. С. 345-356.
285 Гомзин 2012. № 3 и 4.
286 Ясновьска 1997. С. 171-174.
287 Сомнения в отождествлении этого топонима с названием Любеч сни-
маются предложением П. Шафарика и Фр. Рачки конъектуры — разделения тс
и Хюбт'Ссх как союза и собственно топонима (Safarik 1837. S. 546; Racki 1877).
288 Константин 1989. С. 44/45.
289 Гомзин 2012. № 29 (933 г.), 78 (975/976 г.).
290 ПВЛ . С. 29. См.: Комар 2012. С. 324-325.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 125
Среднее Поднепровье (картограф Н. Никитин. 1913 г.)
всех кораблей, направляющихся в Византию291. Особое положение
Витичева — на рубеже со степью — определяло его важное страте-
гическое значение. На Днепровском пути в середине X в. это была
последняя крепость, подчиненная Киеву, что и делало ее удобным
пунктом для сбора моноксил. Не случайно он был местом сбора
русских войск вплоть до XII в.
Контроль киевских князей не распространялся на южный
участок Днепровского пути — к югу от притоков Днепра Роси (на
правобережье) и Ворсклы (на левобережье). Здесь путь проходил
по территории степняков (печенегов), регулярно нападавших на
суда, которые из-за этой опасности обычно собирались в карава-
ны. Особенно сложным был отрезок Днепровских порогов; для
преодоления некоторых из них приходилось разгружать корабли
291 Константин 1989. С. 44-45, 46-47.
126 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Днепровские пороги (приведены греческие названия порогов
по Константину Багрянородному)
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию Y27
и переносить грузы по суше, как об этом рассказывает Констан-
тин Багрянородный292. Именно здесь поджидали купцов отряды
кочевников (у порогов был убит в 972 г. князь Святослав Игоре-
вич), и в XI—XII вв. киевские князья нередко высылали к порогам
охрану.
В становлении Днепровского пути и его функционировании
в первой половине X в. важную роль играла деятельность сканди-
навов. Информация о каждом из участков Днепра у Константина
Багрянородного так или иначе связана с русами: русы живут в вер-
ховьях реки (DAI 9.7—8; 42.60), собирая дань со славян (DAI 9.105—
109), по весне спускаются по Днепру до Киева (DAI 9.8, 19—24,
110—111), покупают там у славян моноксилы, которые те доставля-
ют по днепровским притокам (DAI 9.13—15), затем отправляются
вниз по реке, минуя пороги (DAI 2.18—20; 9.24—65) и переправу
(DAI 9.66—70), в Черное море (DAI 9.80—90), откуда плывут дальше
в Константинополь (DAI 9.96—104, 112—113; 42.60—61). От Днепра
русы продвигаются также в Черную Булгарию, Хазарию и мусуль-
манские страны (Сирию) (DAI 42.77—78). Таким образом, для
Константина бассейн Днепра — это место обитания и деятельно-
сти росов, отправная точка их путешествий в Византию и ислам-
ские страны.
Днепровский путь стал важнейшим элементом международ-
ной системы торговых коммуникаций X в., значение которого
стало особенно велико после того, как Хазарский каганат прак-
тически перекрыл доступ в страны Арабского халифата через
Каспийское море. По Днепровскому пути осуществлялся интен-
сивный товарообмен между странами Балтийского региона и
Византией и Передней Азией. С юга на Русь и в Северную Евро-
пу по нему поступали вина, пряности, ювелирные и стеклянные
изделия, ткани и другие предметы роскоши; с севера по нему
везли меха, воск, рабов, некоторые виды ремесленных изделий,
янтарь. Одновременно Днепровский путь с X в. служил главным
стержнем формирующегося Древнерусского государства, внутри-
государственной магистралью, которая не только связывала два
основных центра, Новгород и Киев, но и стягивала вокруг себя
постепенно завоевываемые Киевом земли соседних племен. Вдоль
Днепровского пути — от Киева до Гнездова — пролегал маршрут
киевских дружин во время полюдья (судя по описанию Констан-
292 Там же. С. 46-47, 48-49.
128 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
тина Багрянородного)293 294. Соединяя Южную Русь с Северной, он
играл первостепенную роль в политической и экономической
жизни Древнерусского государства. Из-за слабого развития сухо-
путных дорог его экономическое значение (как и других речных
магистралей) неуклонно возрастало по мере роста внутригосудар-
ственного обмена и торговли сельскохозяйственными продукта-
ми, сырьем и ремесленными изделиями.
2.6. Меридиональные речные пути Восточной Европы
в средневековой арабской географии
Первыми арабскими сочинениями географического толка стали
труды, созданные в жанре математической (или астрономической)
географии. Все они в той или иной степени опирались на пере-
воды «Географического руководства» Клавдия Птолемея. Перера-
ботку данных о северных землях, содержащихся в этом произведе-
нии, начал арабский ученый первой половины IX в. ал-Хорезми.
Его сочинение «Книга картины земли» (Китаб сурат ал-ард)29А
представляет собой собрание таблиц, где указаны, в порядке кли-
матов, названия городов, гор, очертания береговых линий морей
и островов, описание озер и течения рек. Наименование каждого
географического объекта сопровождается указанием его коорди-
нат в градусах и минутах.
Материал о странах и народах Восточной Европы ал-Хорезми
приводит в составе описания шестого и седьмого климатов, а так-
же особого раздела о землях, лежащих к северу от седьмого кли-
мата. Гидрография, орография и топонимика Восточной Европы
в «Книге картины Земли» почти целиком восходит к Птолемею.
Однако, взяв за основу информацию Птолемея, ал-Хорезми суще-
ственно переосмыслил ее, что выразилось как во введении им
новых топонимов, так и в изменении координат для ряда пунктов.
Согласно ал-Хорезми, северные области земли омывало Внеш-
нее Северное море. По своим координатам оно отчасти соответ-
ствует западной части Сарматского океана у Птолемея до устья
р. Хрон (III, 5, 1—3). Для описания же восточной части моря
ал-Хорезми использовал какие-то неизвестные Птолемею источ-
ники, что позволило арабскому ученому распространить Внешнее
293 Константин 1989. С. 50-51.
294 Das Kitab Surat al-Ard 1926.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию Y19
Северное море значительно дальше на восток, чем птолемеевский
Сарматский океан295. О том, что в распоряжении ал-Хорезми име-
лись новые сведения для описания Внешнего Северного моря,
свидетельствуют и изменения, которые он внес в данные Птолемея
о водных путях Восточной Европы, в частности о реке Борисфен
(Днепр) и Меотиде (Азовское море).
В античных и раннесредневековых источниках встречаются
несколько наименований Днепра. Первое — Борисфен, известное
еще со времен Геродота (V в. до н. э.), который хорошо знал лишь
нижнее течение реки. Второе, местное название реки — Данаприс/
Данапер, впервые засвидетельствованное в анонимном «Перилле
Понта Эвксинского» V в. н. э. и встречающееся в произведениях
греко- и латиноязычных авторов начиная с VI в. (Иордана, Менан-
дра Протектора, Равеннского Анонима, Феофана, Константина
Багрянородного и др.)296.
Птолемею Днепр был известен под наименованием Борисфен.
По его данным, Борисфен имел два истока: один — неподалеку
от Венедских гор, другой — в Амадокском озере; сливаясь вместе,
они образовывали единый поток, который впадал в Черное море
(Понт). Птолемей называет и города, лежавшие по реке Борисфен
(Азагарий, Амадока, Сар, Серим, Метрополь, Ольвия / Борисфен)
и ее безымянному притоку (Лиин, Сарбак, Ниосс) (III, V, 7, 16,
28—29)297.
Представление о Борисфене как о реке оказалось у ал-Хорезми
утрачено. Вместо этого в разделе, озаглавленном «Источники
и реки за седьмым климатом», то есть в рассказе о самых север-
ных областях ойкумены, ал-Хорезми называет некий небольшой
по размерам водоем (ал-батиха) Барастанис, отстоящий от запад-
ного побережья Черного моря на полтора градуса севернее; в этот
водоем, согласно ал-Хорезми, впадают две безымянные реки, а из
него, в свою очередь, вытекает одна река, впадающая в море —
в какое, в тексте не указано298. Однако если следовать координатам
ал-Хорезми, то река, вытекающая из водоема Барастанис, а также
имеющийся у нее приток впадают во Внешнее Северное море.
Координатные данные водоема Барастанис показывают, что
ал-Хорезми взял за основу сообщение Птолемея об истоках реки
295 Калинина 1988. С. 46, 86.
296 См.: Шрамм 1997. С. 38-44, 60-62, 88-100.
297 Русск. пер. см.: ДРСЗИ Хрестоматия I. С. 184—188.
298 Das Kitab Surat al-Ard 1926. S. 153. Русский пер. и комментарий см.:
Калинина 1988. С. 51-52, 102.
130 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Борисфен в Амадокском озере. Однако это озеро у ал-Хорезми
оказалось соединено не с Понтом, как у Птолемея, а с Внешним
Северным морем. Кроме того, указание на две реки, которые,
согласно ал-Хорезми, впадают в водоем Барастанис, не имеет ана-
логий у Птолемея.
Среди городов, расположенных «за седьмым климатом»,
ал-Хорезми называет приморский город Растийанис, который
помещен у него между городами Истура (птолемеевский Петров/
Истр) и Ауфатаршш (’Ечлсхторкх/Евпатория у Птолемея)299. По
координатным данным этот пункт ал-Хорезми соответствует пто-
лемеевской Ольвии или Борисфену (5ОХ|3(сх f] xcxi BopuoOcvo^), при-
чем графика арабского названия легко под дается соответствующей
конъектуре, позволяющей читать ойконим как Барастанис. Таким
образом, из девяти городов бассейна Борисфена, перечисленных у
Птолемея, ал-Хорезми оставил лишь один, что также говорит о том,
что арабский ученый не механически копировал сообщения Пто-
лемея, а сверял их с какими-то данными, которыми сам располагал.
Сведения ал-Хорезми о водоеме Барастанис и одноименном
припонтийском городе вряд ли следует рассматривать как простую
дань античной традиции. Скорее это было отражением новых,
современных географу реалий, знание которых и побудило его
творчески переработать сообщения Птолемея о Борисфене.
Нетрудно заметить, что все новации ал-Хорезми так или ина-
че касаются описания водных путей, ведущих на север. Поэто-
му переработку ал-Хорезми птолемеевых сведений о Борисфене
можно связать с поступавшей в исламские страны, и в частно-
сти в Багдад, где работал ал-Хорезми. информацией о контактах
между Севером и Югом Восточной Европы, осуществлявшихся
по речным путям. О наличии подобной информации у исламских
ученых говорит и то, что и Меотиду ал-Хорезми также связывает
с Внешним Северным морем. Сохранившаяся карта ал-Батихи
показывает, что арабский ученый переосмыслил данные Птолемея
о четырех реках, две из которых (Лик и Порит) начинаются с гор
Бодин и текут в Меотиду, а две другие (Турунт и Хесин) начина-
ются в Рипейских горах и впадают в Сарматский океан (Венед-
ский залив = Балтика). На карте ал-Батихи у ал-Хорезми эти
четыре реки сливаются в два параллельных потока, соединяющих
ал-Батиху и Северное Внешнее море.
299 Das Kitab Surat al-Ard S. 36. Русский пер. и комментарий см.: Калинина
1988. С. 40, 79.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 131
Данные о реках, относимых ал-Хорезми к бассейну Внешне-
го Северного моря, относились лишь к его западной части. Что
касается более восточных областей, то ал-Хорезми, по всей веро-
ятности, не имел о них никаких сведений и потому рассматривал
Внешнее Северное море как замкнутое с восточной стороны — по
аналогии с представлением Птолемея о том, что Сарматский океан
на северо-востоке переходит в неведомые земли (III, 5, 1), то есть
не соединяется с морями, омывающими землю с востока.
Почти одновременно с сочинениями по математической гео-
графии идея о возможности пересечь Восточно-Европейскую рав-
нину в меридиональном направлении по водным путям проникает
и в арабскую описательную географию, прежде всего в сочинения
жанра «Книги путей и стран» (Кутуб ал-масалик ва-л-мамалик),
появившиеся в IX в.
Эта идея отразилась в знаменитом описании путей купцов-
русов Ибн Хордадбеха (IX в.)300. Рассказ Ибн Хордадбеха о путях
купцов-русов, по всей вероятности, отражает самый ранний этап
проникновения информации о русах в страны Халифата, когда
арабские авторы только еще начинали выделять русов из массы
славянских народов. В рассказе о восточноевропейском отрез-
ке пути русов в Багдад есть любопытная деталь. Ибн Хордадбех
пишет, что в хазарский Хамлидж русы «отправляются по [Та?]
нт су, реке славян»301. От названия «Река славян» в дошедших до
нас двух рукописях сочинения сохранилось немногое: в одной —
несколько графем без диакритических знаков, не дающих возмож-
ности понять, что это за буквы, в другой — нис. Издатель сочинения
Ибн Хордадбеха М.Я. де Туе предложил конъектуру Танаис, кото-
рая впоследствии вошла и в русское издание текста Н. Велихано-
вой302. Однако, как отметил еще В.В. Розен303, конъектура де Туе
отличается от традиционной арабской передачи греческого наи-
менования Танаис, начинавшейся с эмфатического Та. Поэтому
чисто теоретически можно предположить, что утраченным у Ибн
Хордадбеха началом гидронима могло быть не Та-, а Бараста-.
И, таким образом, наименование «Река славян» в рассказе о куп-
цах-русах восстанавливается как (Барас)танис.
Настаивать на том, что такое толкование единственно верное,
трудно, но оно вполне возможное. Ибн Хордадбех, по его же соб-
300 Этот путь подробно рассмотрен ниже (часть 1, глава 3, § 2).
301 BGA1889. Р. 154.
302 Ибн Хордадбех 1986. С. 124, 332.
303 Куник, Розен 1903. С. 130.
132 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ственным словам, был не просто знаком с сочинением Птолемея,
но и переложил его книгу на арабский язык для своего высокого
покровителя — халифа ал-Васика (842—847), и только затем напи-
сал и свою «Книгу путей и стран»304. Следовательно, гидроним
Барастанис Ибн Хордадбех вполне мог знать. О том же, что в кон-
тексте движения русов в Хазарию и далее на исламский Восток мог
упоминаться именно Днепр, свидетельствует сообщение Констан-
тина Багрянородного в его трактате «Об управлении империей»:
«В это Меотидское море впадает много больших рек; к северной
стороне от него — река Днепр, от которой росы продвигаются
и в Черную Булгарию, и в Хазарию, и в Сирию»305.
Другой арабский ученый, Ибн ал-Факих (начало X в.), при-
водит рассказ о торговых маршрутах славянских купцов, который
имеет много параллелей с сообщением Ибн Хордадбеха о путях
купцов-русов. Ибн ал-Факих говорит о том, что путь славянских
купцов в Каспийское море пролегал от «Моря славян» по «Реке
славян» в «Хазарский пролив»306.
Как видно, Ибн ал-Факих вводит в свой рассказ отсутствую-
щее в данном контексте у Ибн Хордадбеха понятие «Море славян».
Под ним он, по всей вероятности, имел в виду Балтийское море
и тем самым указывал на связь между Прибалтикой и южными
районами Восточной Европы посредством неких водных путей,
названных им «Рекою славян». Как и у Ибн Хордадбеха, под этим
гидронимом вряд ли подразумевается конкретная река. Скорее это
собирательное понятие о водных путях, по которым велось сооб-
щение между Севером и Югом Восточной Европы.
В X—XI вв. в сообщениях исламских географов о странах
и народах Восточной Европы античный гидроним «Борисфен» не
используется. Этот гидроним сохраняется лишь в разряде чисто
«книжных знаний», утративших всякую связь с реалиями, совре-
менными арабским ученым того времени. Это хорошо видно на
примере использования данного термина у Агапия Манбиджско-
го — христианского арабского историка, составившего около 941 г.
сочинение «Книга заглавий» (Китаб ал-‘унван). Оно посвящено
главным образом церковной истории, но ей предпослано обшир-
ное общегеографическое введение. Как и многие другие арабские
ученые, он делил обитаемую часть земли на семь широтных зон-
304 BGA1889. Р.З.
305 Константин 1989. С. 175.
306 BGA1885. Р. 271.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 133
климатов. Со ссылкой на Птолемея Агапий обозначает термином
Барис Санис весь седьмой климат ойкумены. При этом он не упо-
минает ни об одноименной реке, ни о городе в ее устье. Из гидро-
графических объектов Восточной Европы Агапий называет лишь
реку Танаис, которая, по его словам, являлась границей между
Европой и Большой Азией и приходила «со стороны севера из озе-
ра, которое называется Маватис»307.
В середине X в. в исламской литературе появляются первые
сообщения о городах Поднепровья, а именно об идентифициру-
емом с Киевом городом Куйаба в рассказе о трех группах русов
у ал-Истахри и Ибн Хаукала308. Однако дошедшие до арабских уче-
ных сведения об этом городе были связаны не с речным, а с сухопут-
ным путем. И ал-Истахри, и Ибн Хаукал говорили о том, что группа
русов с центром в Куйабе является «ближайшей» к Булгару. Прила-
гательное кариб, употребляемое ими для характеристики взаимного
положения Куйабы и Булгара, имеет несколько значений: оно может
обозначать близость не только пространственную, но и в отношени-
ях, вплоть до обозначения близкого родства. По-этому фразу о том,
что Куйаба является ближайшей к Булгару, можно понимать в том
смысле, что между нею и Булгаром имелись наиболее тесные связи.
Кстати, единственным сведением о расстояниях, приводимым Ибн
Хаукалом для трех городов русов, стало расстояние между Куйабой
и Булгаром — 20 дней. Таким образом, данные о городах Подне-
провья в X в. проникали в исламский мир через Булгар, связанный
с Поднепровьем сухопутной дорогой309, а речной путь по Днепру
остался вне поля зрения арабских авторов X в.
Вместе с тем сведения о функционировании Днепровского
пути, не отложившиеся в арабской географии X в. в прямом виде,
могли стать составной частью сформулированной исламскими
учеными X в. идеи о сквозной водной связи между Севером и Югом
Восточной Европы посредством «Реки русов». Этот новый гидро-
ним родился из представления о том, что притоки реки Лтил310
протекают по земле русов. Под «Рекой русов» географы X в. под-
разумевали либо весь Атил, либо начинавшийся в стране славян
и текущий от нее на восток до пределов русов приток Атила. Идея
307 Kitab al-‘Unwan 1910. Р. 614—616. Перевод фрагмента на русский язык
см.: ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 97-98.
308 BGA 1870. Р. 225-226; BGA 1939. Р. 397. Перевод на русский язык см.:
Новосельцев 2000. С. 316—317.
309 О пути «Булгар — Киев» подробнее см. ниже (часть 1, глава 3, § 3).
310 О гидрониме Атил подробнее см. ниже (часть 2, глава 2).
134 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
о неразрывной связи «Реки русов» с Атилом, в свою очередь, сое-
динявшимся одним рукавом с Каспийским, а вторым — с Черным
морем, своим логическим следствием должна была иметь пред-
ставление о том, что, спускаясь вниз по «Реке русов», можно было
достичь Черного моря, и наоборот, что непосредственно из Черно-
го моря вел речной путь в северные русские земли.
Таким образом, все мусульманские сведения о бассейне Днепра
IX—XI вв. были только косвенными и очень немногочисленными,
самым тесным образом связанными с идеей о водной связи между
Севером и Югом Восточной Европы. Как бы ни восстанавливать
название «Реки славян» у Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха, это
собирательный гидроним, назначение которого продемонстриро-
вать принципиальную возможность пересечь Восточно-Европей-
скую равнину в меридиональном направлении по речным путям.
Представление о «Реке славян» в X в. сменяется идеей о существо-
вании «Реки русов», соединявшей северные русские земли с бас-
сейном Волги, Каспием и Черным морем.
2.7. Черноморские маршруты X века
Черноморский бассейн был одним из основных направлений воен-
ной и торговой экспансии русов в IX—X веках. Византийскими и
другими источниками засвидетельствовано, что на южном побе-
режье Черного моря районами военно-политической активно-
сти русов в IX в. были Константинополь и Амастрида. В период
до 842 г. произошел разорительный набег русов на Амастриду311,
в 838 г. Константинополь посетило посольство русов312, а в 860 г.
русы напали на Константинополь с моря313.
К этому же времени относится и рассмотренное выше314 изве-
стие Ибн Хордадбеха о пути купцов-русов в Византию. В сообще-
нии Ибн Хордадбеха весьма неопределенно обрисован конечный
пункт этого маршрута, которым не обязательно должен был быть
311 Перевод ВТ. Васильевского фрагмента «Жития Георгия Амастрид-
ского» и библиографию см.: ДРСЗИ Хрестоматия II. С. 129-130; ДРСЗИ 2013.
С. 91-93.
312 Перевод А.В. Назаренко фрагмента «Вертинских анналов» и библио-
графию см.: ДРСЗИ Хрестоматия IV. С. 17-21; ДРСЗИ 2013. С. 277-278.
313 Анализ текстов, касающихся этого набега, и библиографию см.: Кузен-
ков 2003.
314 См.: часть 1, глава 3 § 2.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 135
Константинополь, как это часто утверждается315. Ибн Хордадбех
упоминает только о взимании с русов десятины (‘ушр) «владыкой
Рума» (сахибар-Рум)316, но платить торговую пошлину купцы-русы
могли и в Крыму, где при раскопках в Судаке и Херсонесе найдены
печати византийских таможенных чиновников, в том числе VIII—
IX вв.317 О принципиальной возможности именно такого понима-
ния сведений источника говорит то, что среди информаторов Ибн
Хордадбеха были лица, причастные к морскому сообщению между
Крымом и основной территорией Византии. В частности, в посвя-
щенном характеристике провинций Византии разделе своего
сочинения Ибн Хордадбех пишет о кораблях, которые проникали
в Константинопольский пролив «вниз по течению от [полуостро-
ва318 Хазарского моря»319. В связи с этим более обоснованным
представляется уже высказывавшееся в литературе мнение, что
торговый путь русов в Византию в IX в. заканчивался в Крыму320.
От X в. сохранились не только сообщения о походах русов
в Византию, но и описания их черноморских маршрутов, в част-
ности пути от устья Днепра до Несебра, приводимого в сочине-
нии Константина Багрянородного «Об управлении империей»
(9.78—104). Наряду с этим маршрутом Константин приводит еще
одну черноморскую лоцию, описывающую маршруты плавания по
Северному Причерноморью. Она помещена в главе 42 его тракта-
та (42.64—110) и является частью путеводителя: от Фессалоник до
Дуная и затем по Северному Причерноморью вплоть до Кавказ-
ского побережья Черного моря321.
Этот же участок черноморского побережья подробно оха-
рактеризован в сочинении арабского географа середины XII в.
ал-Идриси. В этом плане представляет интерес сопоставление
лоций Северного Причерноморья из сочинений обоих авторов,
тем более что в описании данного района у ал-Идриси выявлены
следы использования византийских материалов322.
315 Ибн Хордадбех 1986. С. 41; Калинина 1986. С. 80-81.
316 BGA 1889. Р. 154; Ибн Хордадбех 1986. С. 124.
317 Соколова 1991. С. 202.
318 Арабским словом джазира обозначается как остров, так и полуостров.
В этом сообщении Ибн Хордадбеха видят единственное в ранней арабской
литературе известие о Крымском полуострове (Новосельцев 2000а. С. 366).
319 BGA 1889. Р. 104; Ибн Хордадбех 1986. С. 97.
320 Бартольд 1963а. С. 827; Новосельцев 20006. С. 292; Franklin, Shepard,
1997. Р. 42, 90; Назаренко 2012. С. 24.
321 Константин 1989. С. 170, 172, 174, 176 (текст), 171, 173, 175, 177 (перевод).
322 Историографию см.: Lewicki 1945. S. 56—57; Коновалова 2006а. С. 212.
136 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
В сочинении ал-Идриси подробное описание маршрута пла-
вания вдоль побережья Северного Причерноморья включено
в рассказ о причерноморских странах и народах323, а отдельные
фрагменты лоции фигурируют и в других разделах трактата324.
Кроме того, города Северного Причерноморья показаны на карте
ал-Идриси325. (См. карту на втором форзаце).
В составе лоций, приводимых Константином и ал-Идриси,
выделяются четыре блока информации, относящиеся соответ-
ственно к междуречью Дуная и Днепра; Крыму; Приазовью; чер-
номорским островам. Для удобства сопоставления сведения того
и другого авторов об этих объектах приведены ниже в виде таблиц.
В междуречье Дуная и Днепра Константин Багрянородный
упоминает лишь безымянные стоянки в устьях Дуная, Днестра
и Днепра: «Расстояние по побережью моря от реки Дунай до реки
Днестр 120 миль. От реки же Днестр до реки Днепр 80 миль, так
называемый “Золотой берег”» (42.64—67)326. Ал-Идриси также
говорит о стоянках в устьях этих рек, но приводит и их наимено-
вания — Аклиба327 328 в устье Дуная, Кувла323 в устье Днестра, Мулиса
и Улиски329 в устье Днепра: «От реки (Дуная. — И.К.) до [города]
Аклиба один день морского плавания. От Аклибы до устья реки
Данаст один день плавания. От реки Данаст до [города] Кувла
пятьдесят миль, затем до [города] Мулиса пятьдесят миль; Мулиса
находится в устье реки Данабрис. От устья [этой реки] до [города]
Улиски одна миля»330 (см. табл. 1).
В «Крымском» блоке информации у Константина Багрянород-
ного основное внимание уделено не маршрутам плавания вдоль
побережья Крыма, а описанию его как полуострова. Константин
говорит о Каркинитском заливе (Некропилы) и заливе Сиваш
(залив Меотиды) как о навигационных ориентирах: «От устья реки
Днепр идут Адары. Там есть большой залив, называемый Некро-
323 Коновалова 2006а. С. 86 (текст), 115—116 (перевод). Историографию
см.: Lewicki 1945. S. 56-57; Коновалова 2006а. С. 212.
324 Коновалова 2006а. С. 86, 92 (текст), 115, 119 (перевод).
325 Miller 1927. Taf. 55, 56.
326 Константин 1989. С. 172 (текст), 173 (перевод).
327 Ликостомо на берегу Килийского гирла дельты Дуная (Коновалова 2006а.
С. 171-176).
328 Конъектура Б. Недкова, допускающая связь этого наименования с назва-
ниями реки и залива Б. Куяльник (Недков 1960. С. 148—149. Примеч. 312).
329 Два варианта передачи древнерусского наименования Олешье (Конова-
лова 2006а. С. 176-177).
330 Коновалова 2006а. С. 86 (текст), 115 (перевод).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 137
Таблица 1
Константин Багрянородный ал-Идриси
р. Дунай - р. Днестр: 120 миль р. Дунай - р. Днестр: два дня плавания р. Дунай - г. Аклиба: один день плавания
— г. Аклиба - устье р. Днестр: один день плавания
р. Днестр - р. Днепр: 80 миль р. Днестр - р. Днепр: 100 миль
— р. Днестр - г. Кувла: 50 миль
— г. Кувла - г. Мулиса: 50 миль
— г. Мулиса - г. Улиски: 1 миля
Примечание. Курсивом показаны суммарные расстояния, восстанавливаемые поданным ал-Идриси.
пилы, по которому совершенно невозможно пройти» (42.68—69);
«залив Меотиды тянется в направлении к Некропилам, находя-
щимся близ реки Днепр, мили на четыре и сливается [с ними] там,
где древние, прорыв канал, проходили в море, отгородив [таким
образом] находящуюся внутри всю землю Херсона и Климатов
и землю Боспора, простирающуюся миль на тысячу или несколько
больше» (42.78—83)331.
Слова Константина о том, что по заливу «совершенно невоз-
можно пройти», помимо очевидного указания на Перекопский
перешеек как конечный пункт плавания в этом направлении, воз-
можно, отражают и неблагоприятные условия навигации в отли-
чающемся мелководьем Каркинитском заливе. Согласно лоции
ал-Идриси, в это время мореплаватели также не заходили в Кар-
кинитский залив, а из стоянки в устье Днепра направлялись прямо
в Херсон.
Из топонимов Крыма Константин называет лишь Херсон
и Боспор, не детализируя маршруты плавания между ними: «От
реки Днепр до Херсона 300 миль, а в промежутке — болота и бухты,
в которых херсониты добывают соль. От Херсона до Боспора рас-
положены крепости Климатов, а расстояние — 300 миль» (69—73)332.
Ал-Идриси, напротив, приводит подробные сведения о рассто-
яниях между крымскими городами: «От устья (Днепра. — И.К.) до
[города] Улиски одна миля, затем до [города] Карсуна333 без малого
331 Константин 1989. С. 172, 174 (текст), 173, 175 (перевод).
332 Там же. С. 174 (текст), 175 (перевод).
333 Херсон.
138 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
один день плавания, что составляет восемьдесят миль. От Карсуна
до Джалита334 тридцать миль; это город [принадлежащий] к стра-
не ал-Куманийна335. От Джалита до города Гурзуби336 двенадцать
миль; это многолюдный город, [расположенный] на берегу моря.
От него до города Бартанити337 десять миль; это небольшой цвету-
щий город, где строят корабли. От него до города Лабада338 восемь
миль; это прекрасный город. От него до Шалуста339 десять миль;
это красивый большой город, [расположенный] на море. От него
до города Султатиййа340 по морю двадцать миль, а от города Сул-
татиййа до [города] Бутар341 двадцать миль. От [города] Бутар до
устья реки Русиййа342 двадцать миль»343.
В другом разделе сочинения ал-Идриси город Бутар и река
Русиййа упоминаются в составе еще одной лоции, в которой опи-
сан маршрут плавания от Трапезунда вдоль южного и восточного
побережий Черного моря к городам Восточного Крыма. Согласно
этой лоции, в устье реки Русиййа стоял одноименный город: «От
города Матраха344 до города Русиййа345 двадцать семь миль... От
города ар-Русиййа до города Бутар двадцать миль. Мы уже упо-
минали [города] ар-Русиййа и Бутар ранее, в предшествующем
[рассказе]»346 (см. табл. 2).
В Приазовье и Константин, и ал-Идриси знают два горо-
да — Боспор (Русиййа) на западном берегу Керченского пролива
и Таматарха (Матраха) на восточном. В остальном их информация
различается (см. табл. 3).
334 Ялта.
335 Кумания, Половецкая степь.
336 Гурзуф.
337 Партенит.
338 Ламбат.
339 Алушта.
340 Судак.
341 Феодосия.
342 Река Русиййа изображена на карте в виде огромной водной магистрали,
пересекающей с севера на юг всю Восточную Европу (Miller 1927. Taf. 56,
65—66). Представление об этой реке сформировалось у ал-Идриси на основе
информации о целом ряде рек Восточно-Европейской равнины, в связи с чем
данный гидроним не может быть отождествлен с каким-либо одним географи-
ческим объектом (подробнее см.: Коновалова 2006а. С. 180—199).
343 Коновалова 2006а. С. 86 (текст), 115 (перевод).
344 Тмутаракань.
345 Керчь (см.: Коновалова 2006а. С. 224-229).
346 Коновалова 2006а. С. 92 (текст), 119 (перевод).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 139
Таблица 2
Константин Багрянородный ал-Идриси
Адары к востоку от р. Днепр —
зал. Некропилы —
р. Днепр - г. Херсон: 300 миль г. Ул иски - г. Карсуна: 80 миль, или без малого один день плавания
г. Херсон - г. Боспор: 300 миль г. Карсуна - г. Русиййа: 150 миль
крепости Климатов г. Карсуна - г. Джалита: 30 миль
— г. Джалита - г. Гурзуби: 12 миль
— г. Гурзуби - г. Бартанити: 10 миль
— г. Бартанити - г. Лабада: 8 миль
— г. Лабада - г. Шал уста: 10 миль
— г. Шалуста - г. Султатиййа: 20 миль
— г. Султатийа - г. Бутар: 20 миль
— г. Бутар - устье р. Русиййа: 20 миль г. Русиййа - г. Бутар: 20 миль
Примечание. Курсивом показано суммарное расстояние, восстанавливаемое поданным ал-Идриси.
Таблица 3
Константин Багрянородный Ал-Идриси
Меотидское оз. (море) —
канал, отделяющий Херсон, Боспор и Климаты от материка —
Реки, впадающие в Меотиду: Танаис Харакул Вал Хадир Вурлик
Пролив Вурлик в устье Меотиды устье р. Русиййа устье р. Сакир
г. Боспор - крепость Таматарха: 18 миль устье р. Русиййа - г. Матраха: 20 миль
— г. Матраха - г. Русиййа: 27 миль
— г. Трапезунд - г. Матраха
— г. Трапезунд - г. Русиййа: 5 дней плавания
140 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Константин довольно подробно описывает Азовское море
и условия навигации в нем: «За Боспором находится устье Мео-
тидского озера, которое из-за [его] величины все именуют так-
же морем. В это Меотидское море впадает много больших рек;
к северной стороне от него — река Днепр, от которой росы про-
двигаются и в Черную Булгарию, и в Хазарию, и в Мордию.
Самый же залив Меотиды тянется в направлении к Некропи-
лам, находящимся близ реки Днепр, мили на четыре и сливается
[с ними] там, где древние, прорыв канал, проходили в море, отго-
родив [таким образом] находящуюся внутри всю землю Херсона
и Климатов и землю Боспора, простирающуюся миль на тыся-
чу или несколько больше. Из-за множества истекших лет этот
канал засыпался и превратился в густой лес, и имеются через
него лишь два пути, по которым пачинакиты проходят к Херсо-
ну, Боспору и Климатам. С восточной стороны Меотидского озе-
ра впадает много всяких рек: река Танаис, текущая от крепости
Саркел, Харакул, в которой ловится верзитик; есть и иные реки,
Вал и Вурлик, Хадир и прочие многочисленные реки. Из Меотид-
ского озера выходит пролив по названию Вурлик и течет к морю
Понт; на проливе стоит Боспор, а против Боспора находится так
называемая крепость Таматарха. Ширина этой переправы через
пролив 18 миль» (42.73—94)347.
Ал-Идриси не только называет два важнейших пункта в райо-
не Керченского пролива, но и приводит данные об их соперниче-
стве: «От города Матраха до города Русиййа двадцать семь миль.
Между жителями Матрахи и жителями Русиййа идет постоянная
война...»348
В отличие от Константина ал-Идриси не располагал никаки-
ми сведениями о бассейне Азовского моря, в связи с чем принимал
Керченский пролив за устье реки, впадавшей в Черное море. По его
словам, город Матраха «стоит на большой реке, именуемой Сакир349;
она представляет собой рукав, который подходит к городу от реки
Исил350, а главное русло последней идет к городу Исил, что на море
347 Константин 1989. С. 174 (текст), 175 (перевод).
348 Коновалова 2006а. С. 92 (текст), 119 (перевод).
349 Представление ал-Идриси о реке Сакир сформировалось на основе инфор-
мации о Нижнем Доне, а также о р. Кубань (Коновалова 2006а. С. 221—224).
350 Гидроним Исил (Атил, Итил) является сложным географическим поня-
тием, в котором данные о реальной Нижней и Средней Волге тесно переплелись
с информацией о Нижнем Доне, рассматриваемом как рукав, соединяющий Волгу
с Черноморским бассейном (см.: Коновалова 2006а. С. 137—141, 255—257).
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 141
Табаристана351»352. Ал-Идриси также уточняет, где именно впада-
ет в Черное море «рукав» реки Атил: «Один ее рукав течет до города
Матрахи и впадает в море между ним и городом Русиййа. Что каса-
ется второго рукава, то он спускается от земли булгар и течет на юго-
восток до земли хазар и впадает за Исилом в море ал-Хазар353»354.
Что касается черноморских островов, Константин Багряно-
родный упоминает «крупный низменный островок по имени Атех»
в проливе Вурлик355, а также острова, лежащие вдоль побережья
Зихии: «Вдоль побережья Зихии [в море] имеются островки, один
крупный островок и три [малых]; ближе их к берегу есть и другие,
используемые зихами под пастбища и застроенные ими, — это Тур-
ганирх, Царваганин и другой островок. В бухте Слагала находит-
ся еще один островок, а в Птелеях — другой, на котором во время
набегов аланов зихи находят убежище»356.
Ал-Идриси говорит об островах, связанных маршрутами пла-
вания с Херсоном, Тмутараканью и Трапезундом (См. карту на
втором форзаце)
«...В этом море, [в части], которую охватывает эта пятая сек-
ция, из числа обитаемых островов есть остров Андисира. Это
населенный остров, здесь много овец и верховых животных. Он
простирается в длину с запада на восток и расположен напротив
прибрежного города Шийуша; расстояние между ними — полови-
на дня плавания по морю.
И от этого острова два дня морского плавания в направле-
нии на восток до острова Саранба. Из числа прибрежных городов
напротив него лежит город Карсуна; между ними по морю расстоя-
ние в половину дня плавания. От острова Саранба до прибрежного
города Матрахи один с лишним день морского плавания. На этом
острове изобилие плодов и виноградников, там [много] вьючного
и рогатого скота.
И также от острова Саранба в южном направлении есть остров
Гардиййа; между обоими островами напрямик по морю сорок
351 Одно из названий Каспийского моря в арабо-персидской литературе
по наименованию области на юге Каспия, лежащей к северу от гор Эльбурса,
совр. Мазандаран в Иране.
352 Коновалова 2006а. С. 92 (текст), 119 (перевод).
353 Каспийское море.
354 Коновалова 2006а. С. 100 (текст), 124 (перевод).
355 Константин 1989. С. 174 (текст), 175 (перевод).
356 Там же. С. 174, 176 (текст), 175, 177 (перевод). Острова не идентифици-
рованы.
142 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
миль. От острова Гардиййа до прибрежного города Атрабзунда три
дня плавания по морю. Этот остров велик и населен.
А от него до острова Азала сорок миль в направлении на вос-
ток. Этот остров средней величины, населенный и лежит между
Атрабзундом и городом Матрахи. Через этот остров проходит путь
для всякого, кто пересекает море туда или обратно [следуя из этих
двух городов].. .»357
Упомянутые ал-Идриси острова остаются пока не идентифи-
цированными. Наиболее вероятным районом их расположения
является Северо-Восточное Причерноморье, которое было луч-
ше всего известно информаторам ал-Идриси благодаря плава-
ниям в Тмутаракань. Не случайно три острова (Анбала, Саранба
и Азала), по словам ал-Идриси, были связаны маршрутами пла-
вания с Тмутараканью, а еще один — Гардиййа — вместе с остро-
вом Саранба лежал на пути в Трапезунд. Сами описания островов,
полные конкретных деталей, рисующих хозяйственную жизнь их
поселений, не оставляют сомнений в том, что в основе рассказа
ал-Идриси о шести островах лежали какие-то реальные впечат-
ления его информаторов. Указание же расстояний между остро-
вами и крупными черноморскими центрами (Тмутараканью,
Трапезундом, Херсонесом) позволяет заключить, что эти острова
лежали на оживленных торговых путях и часто посещались куп-
цами. Однако названия островов дошли до ал-Идриси, по всей
вероятности, в сильно искаженном виде, что не позволяет надеж-
но их идентифицировать358.
Таким образом, в лоциях Северного Причерноморья Констан-
тина Багрянородного и ал-Идриси имеются как некоторые сход-
ные сведения, так и весьма существенные различия.
Прежде всего, следует отметить разную топонимическую плот-
ность на маршруте от устья Дуная до Тмутаракани: на данном отрез-
ке пути Константин приводит наименования лишь трех населенных
пунктов (Херсон, Боспор, Таматарха), а ал-Идриси — четырнадцати.
По названиям Константин знал только города в районе Керчен-
ского пролива (Боспор, Таматарха), а также Херсон, в то время как
ал-Идриси располагал подробными сведениями о целом ряде крым-
ских городов, а также о портовых городах в устьях Дуная и Днепра.
Вместе с тем у Константина имеются названия ряда местностей,
отсутствующие у ал-Идриси: Золотой берег, Адары.
357 Коновалова 2006а. С. 87-88 (текст), 116 (перевод).
358 Там же. С. 200-201.
Глава 2. Восточноевропейские водные пути на Восток и в Византию 143
Константин Ал-Идриси
О-в Атехв прол. Вурлик О-ва вдоль побережья Зихии: Турганирх Царваганин —
— о-в Андисира - г. Шийуша: ’/2 дня плавания
— о-в Андисира - о-в Саранба: 2 дня плавания на восток
— о-в Саранба - г. Карсуна: ’/2 дня плавания
— о-в Саранба - г. Матраха: один с лишним день плавания
— о-в Саранба - о-в Гардийа: 40 миль на юг
— о-в Гардийа - г. Атрабзунда: 3 дня плавания
— о-в Гардийа - о-в Азала: 40 миль на восток
Существенным отличием лоций является также полная утра-
та представлений о Крыме как о полуострове и об Азовском море
в сочинении ал-Идриси.
Оба автора приводят данные о черноморских островах, но
номенклатура и описание этих объектов говорят о разных источ-
никах информации Константина и ал-Идриси.
Сходство в топонимической номенклатуре обеих лоций каса-
ется наименований крупнейших рек Северного Причерноморья
(Дунай, Днестр, Днепр), а также важнейших портовых городов
Крыма (Херсон) и Керченского пролива (Таматарха — Матраха).
К некоторым из этих объектов относятся и сходные рас-
стояния, фигурирующие в лоциях: расстояние между стоянка-
ми в устьях Дуная и Днестра Константин определяет в 120 миль,
ал-Идриси — в два дня плавания; расстояние между устьями Дне-
стра и Днепра, по Константину, равно 80 милям, по ал-Идриси —
100 милям; расстояние между городами- портами Керченского
пролива составляло 18 и 20 миль соответственно. Правда, остает-
ся открытым вопрос о том, какую милю имели в виду составители
лоций — византийскую (1,574 км) или арабскую (1,888—1,972 км).
На вероятное использование разных мер длины указывают плохо
сопоставимые величины расстояний между устьем Днепра и Хер-
соном (300 миль — по Константину, 80 миль — по ал-Идриси),
а также Херсоном и Боспором (300 миль против 150).
Ал-Идриси, по всей вероятности, использовал для составления
лоции более широкий круг источников, чем Константин. Об этом,
в частности, свидетельствует то, что в отличие от византийского
144 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
императора, измерявшего расстояния только в милях, ал-Идриси
пользуется еще и другой мерой длины — днями плавания, а так-
же появление у ал-Идриси новых (по сравнению с Константином)
данных о прямых плаваниях из Трапезунда в устье Дуная и к Тму-
таракани.
Глава 3
Сухопутная система коммуникаций
3.1. Шелковый путь
На географию евразийских трансконтинентальных путей в Сред-
ние века большое влияние оказало формирование в VI—VII вв.
двух империй — Тюркского каганата и Арабского халифата. Под
властью этих государственных образований оказались огромные
территории, расположенные в Азии, Африке и Европе, что в усло-
виях относительной политической стабильности стимулировало
развитие торговли на большие расстояния.
Во второй половине I тысячелетия н. э. в евразийских степях
и горных районах Центральной Азии преобладающее положение
заняли племена тюрок. За короткое время они покорили многие
народы и создали могущественную кочевую империю — Первый
тюркский каганат. В 576 г., в момент своей наибольшей территори-
альной экспансии, границы Тюркского государства на западе сом-
Первый тюркский каганат
146 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
кнулись с Византией, на юге — с Сасанидским Ираном и Индией,
на востоке — с северокитайскими государствами. Такого обширно-
го кочевого объединения мировая история еще не знала. Появле-
ние единой империи, охватившей все степные пространства Азии,
серьезно повлияло на систему международных отношений того
времени, заставив такие государства, как Китай, Иран и Византия,
считаться с интересами новой степной державы1.
В результате подчинения, с одной стороны, владений эфтали-
тов, занимавших территорию к северу от Амударьи на западе, а с
другой — северокитайских государств на востоке, под власть тюрок
перешел огромный по протяженности участок караванного пути,
связывавшего Китай с Византией и европейскими странами. Этот
маршрут принято называть Шелковым (или Великим шелковым)
путем, ибо китайский, а позднее и среднеазиатский шелк был
одним из основных предметов купли-продажи в товарообороте
между Востоком и Западом в Античности и Средние века2. Исто-
риографический термин «Шелковый путь» (Seidenstrafie), впервые
использованный в 1877 г. немецким географом Фердинандом фон
Рихтгофеном3, стал обозначением разветвленной системы сухо-
путных коммуникаций, по которой осуществлялись торговые свя-
зи, а также некоммерческий обмен между европейскими и азиат-
скими странами4.
Тюрки, вывозившие из Китая большое количество шелка
в виде дани, были заинтересованы в его сбыте и получении доходов
от транзитной торговли. Центральноазиатский участок Шелково-
го пути — от Китая до города Пайкенда, крупного перевалочного
пункта близ Бухары, — контролировали согдийцы, которые осно-
вали многочисленные поселения вдоль ведущих в Китай караван-
ных путей — в Ферганской долине, Семиречье, Кашгарии. Путь же
от Пайкенда на запад вплоть до Сирии находился под контролем
правителей Ирана, через территорию которого товары поступали
в Византию — основную покупательницу шелковых тканей. Поль-
зуясь своим выгодным положением на ближневосточном отрезке
1 Кляшторный, Савинов 2005. С. 73-101.
2 Шелковый путь стал функционировать с конца II в. до н. э. Первое из
дошедших до нас описаний пути из Европы в Китай принадлежит алексан-
дрийскому ученому II в. н. э. Клавдию Птолемею, который ссылался на сведе-
ния от потомственного купца Мая Тициана.
3 Richthofen 1877—1912. Об истории концепта «шелкового пути» см.: Waugh
2007; Chin 2013.
4 Хансен 2014; Frankopan 2016.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 147
Маршруты Шелкового пути
148 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Шелкового пути, враждовавшие с Византией Сасаниды всячески
препятствовали проходу византийских купцов через территорию
Ирана и вводили строгие ограничения на количество вывозимо-
го на запад шелка. К тому же персы сами перерабатывали значи-
тельную часть шелка-сырца, чтобы потом втридорога продавать
в Византию изготовленные ими ткани. Настойчивые попытки
византийских императоров самостоятельно выйти на международ-
ный рынок шелковой торговли, обойдя Иран с юга, не увенчались
успехом. Не меньше, чем византийцы, политикой Сасанидов были
недовольны согдийцы, которым запрещалось не только сбывать
шелк в Византии, но и свободно торговать им в самом Иране.
Заручившись поддержкой тюрок, согдийцы отправили послов
в Иран в надежде изменить условия торговли шелком. По сообще-
нию византийского историка VI в. Менандра, персидский шах,
купив привезенную из Согда партию шелка, демонстративно сжег
его на глазах у послов, тем самым давая понять, что он не согла-
сится ни на какие изменения. За своих подданных заступился
Истеми-каган (ум. ок. 575), но и его посольство ко двору персид-
ского правителя не увенчалось успехом: по приказу шаха тюркские
послы были отравлены5.
Тогда тюрки по совету согдийского купца Маниаха решили
завязать торговые отношения с Византией, обойдя Иран с севера6.
Благодаря военным предприятиям Истеми-кагана, который силой
оружия поставил под свой контроль не только Хорезм — истори-
ческую область в нижнем течении Амударьи, но и Приуральские
степи, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ и Крым, для путе-
шествия в Византию тюрки смогли беспрепятственно пройти из
Средней Азии на Северный Кавказ и оттуда в Византию. Посоль-
ство кагана было благосклонно принято в Константинополе
императором Юстином II (565—578), заинтересованным в союзе
с тюрками против персов7. В качестве ответного шага император
направил в ставку кагана своего посланника Земарха8. В дальней-
шем Византия и Тюркский каганат неоднократно обменивались
посольствами: Менандр упоминает семь византийских посольств
к тюркам в период между 568 и 576 гг.9
5 Menander 1985. Р. 111-113.
6 Menander 1985. Р. 115.
7 Жданович 2014.
8 Dobrovits 2011; Жданович 2012.
9 Menander 1985. Р. 115-127, 171-173.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 149
Г!у|ь Занаржа МЛ-570гг.
Границы гаеударста
Границы гюр*с«м1 каганате
Арабский халифат в VIII веке
Часть I Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 151
Таким образом, благодаря появлению ответвления Шелкового
пути, шедшего из Средней Азии через Нижнее Поволжье и Север-
ный Кавказ к побережью Черного моря и далее в Византию,
отдельные районы Восточной Европы к концу VI в. были вклю-
чены в систему трансконтинентальных торговых путей, связывав-
ших Китай, Индию, Среднюю Азию, Ближний Восток и Византию
со странами Европы10.
Начало функционирования восточноевропейской ветви Шел-
кового пути совпало по времени с формированием в Восточном
Предкавказье на основе различных тюркских, угорских и иранских
племен нового политического образования, известного в науке
как Хазарский каганат. Это государство, возникшее на обломках
Западнотюркского каганата11, просуществовало более трех веков
и сыграло заметную роль в истории народов Восточной Европы
и Кавказа12. В VII—VIII вв. именно оно было главным восточно-
европейским торговым партнером для купцов из Средней Азии
и Закавказья.
Если в VII в. ведущую роль в торговых контактах с Восточной
Европой играли согдийцы, то с началом VIII в. после завоева-
ния богатых среднеазиатских городов арабами на торговые пути,
которыми этот регион был издавна связан с народами Восточной
Европы, вышли арабские купцы. Важнейшим центром торговли
с Хазарией и Восточной Европой был северо-западный форпост
Хорезма город Ургенч (араб. Джурджанийа). От Ургенча путь шел
через плато Устюрт, пересекал реки Эмбу и Урал, вел к низовьям
Волги, откуда поднимался вверх по реке до Булгара. Вдоль этого
маршрута выявлены остатки караван-сараев, располагавшихся в
20—30 км друг от друга, то есть на расстоянии дневного перехода
каравана. Другой караванный путь из Хорезма в Волжскую Бул-
гарию проходил к востоку от Волги, через земли огузов и башкир,
через плато Устюрт и контролируемые кочевниками степи. Этот
путь был подробно описан арабским путешественником Ибн Фад-
10 Иерусалимская 1972; Прокопенко 1999; Прокопенко, Чаплыгина 2017.
11 В результате междоусобной войне в Первом тюркском каганате (582—
603) он распался на две враждовавшие между собой части — Восточнотюрк-
ский каганат в Монголии и Западнотюркский каганат в Средней Азии, история
которого была тесно связана с Ираном и Византией. В союзе с византийцами
тюрки предприняли успешные действия против Сасанидов в Закавказье.
В 627—628 гг. они разграбили богатые города Дербент и Тбилиси. К середине
VII в. Западнотюркский каганат прекратил свое существование.
12 Новосельцев 1990.
152 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ланом, побывавшим в Булгаре в 922 г.13 Третий путь шел из Хорез-
ма к полуострову Мангышлак, откуда морем плыли к Нижнему
Поволжью и, двигаясь вдоль берега Волги, за один месяц доби-
рались до Булгара. О торговых караванах, ходивших из Булгара
в Хорезм и обратно, писал в первой половине X в. ал-Мас‘уди14.
Этот маршрут особенно активно стал функционировать после
захвата Мангышлака хорезмшахом Атсызом (1128—1138)15. По
словам арабского энциклопедиста первой трети XIII в. Йакута,
Мангышлак располагался «между Хорезмом, Саксином и стра-
ной русов»16. Из сообщения Йакута совершенно ясно, что торго-
вый путь, ведший из Хорезма по Каспийскому морю к Нижнему
Поволжью, продолжался далее в сторону Древней Руси.
К началу IX в. на восточноевропейских путях появились араб-
ские купцы и воины, проникавшие в регион со стороны Кавказа.
В эпоху Аббасидов, к концу VIII — началу IX в., завершился дли-
тельный период арабо-хазарских войн, начавшихся еще в середи-
не VII в. с появлением арабов у стен Дербента. Одной из первых
внешнеполитических акций аббасидских халифов стал захват
Дарьяльского ущелья (араб. Баб ал-Алан — «Ворота алан») и поко-
рение обитавших в этом районе санарийцев (цанар). Отрезав
таким образом Византию от ее возможного союзника — Хазарии,
халиф ал-Мансур (754—775) намеревался поддерживать мирные
отношения с хазарами. С этой целью был заключен брак между
наместником халифа в Закавказье и дочерью кагана. Неожиданная
смерть царевны и ее малолетних детей стала поводом к последней
крупной арабо-хазарской войне 763—764 гг. В результате этого
противостояния мусульмане упрочили свою власть в Закавказье
и укрепились в Дербенте, надолго превратив его в форпост сво-
его влияния17. Хазария же была окончательно вытеснена из Вос-
точного Закавказья. Центр каганата из Приморского Дагестана,
где находилась хазарская столица город Самандар, разрушенный
арабами в 737 г., переместился в более северные районы — в При-
азовье, на Нижний Дон и Северский Донец, а также на Нижнюю
13 Ковалевский 1956. С. 123-132.
14Magoudi 1863. Р. 15-16.
15 Буниятов 1986. С. 9—10. Об интенсивной эксплуатации этого пути
можно судить по неоднократным упоминаниям о нем в сочинениях арабского
путешественника по Восточной Европе первой половины XII в. Абу Хамида
ал-Гарнати (Путешествие 1971. С. 44, 48, 52)
16 Jacut 1869. S. 670.
17 Новосельцев 1990. С. 173-191.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 153
Хазарский каганат в X веке
Волгу18, к которой постепенно перешла ведущая роль в торговле с
исламскими странами.
Последний заметный набег хазар на границы Халифата, сопро-
вождавшийся грабежами и уводом большого количества пленных,
имел место в 799/800 г. и был спровоцирован действиями самих
аббасидских правителей Закавказья, занятых личными распря-
ми и призвавших хазар себе на помощь19. В целом же ситуация на
северной границе Халифата к этому времени окончательно стаби-
лизировалась. Именно со стабилизацией отношений между Хали-
фатом и Хазарией принято связывать начало массового посту-
18 Новосельцев 1990. С. 184-187.
19 Там же. С. 191-192.
154 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
пления арабского серебра в Восточную Европу, фиксируемого
археологами в середине — второй половине VIII в.20
Однако упорядочение арабо-хазарских отношений само по
себе не могло быть достаточным условием для развертывания
крупномасштабной международной торговли между Восточной
Европой и странами Халифата. Для ведения такой торговли необ-
ходимо было наличие определенного слоя лиц, способных стать
организаторами коммерческих операций на всех этапах — сбора
товаров, предназначенных на экспорт, их транспортировки на
дальние расстояния и реализации на рынках Халифата, а также
ввоза заморских товаров в Восточную Европу. Хазары сами тор-
говлей не занимались и даже не имели собственного морского
флота. Львиную долю доходов от торговли хазарская элита полу-
чала от сбора таможенных пошлин. Поэтому Хазария была заинте-
ресована главным образом в том, чтобы держать под своим едино-
личным контролем те территории, где пролегали наиболее важные
международные пути — Нижнее Поволжье, низовья Дона, Приазо-
вье и Керченский пролив.
Что касается мусульманских купцов, то массовый импорт
арабского серебра в Восточную Европу не сопровождался сколько-
нибудь заметным их проникновением в глубь этого региона. Как
показывает анализ нумизматического материала, Хазария, буду-
чи посредником в торговле арабским серебром, блокировала его
поступление с Каспия в Волжскую Булгарию вплоть до падения
Хазарского каганата21. Дальше Дербента и Баланджара на Север-
ном Кавказе и Итиля на Нижней Волге восточные торговцы, как
правило, не ездили. До Булгара на Волге добирались лишь едини-
цы, и далеко не всегда их путь в Волжскую Булгарию пролегал по
территории Хазарии, о чем говорит маршрут Ибн Фадлана.
В этих условиях ключевую роль в организации торговых кон-
тактов Восточной Европы с Халифатом стали играть русы. Само
их появление на исторической арене было самым тесным обра-
зом связано с началом функционирования трансконтинентально-
го торгового пути, соединившего Восточную Европу со странами
Ближнего Востока и Византией. Уже в первом дошедшем до нас
описании этого маршрута у Ибн Хордадбеха он охарактеризован
как путь купцов-русов22.
20 Noonan 1984. Р. 151-282.
21 Ковалев 2017.
22 Об этом пути см. подробнее ниже (часть 1, глава 3, § 2).
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 155
Благодаря установлению постоянных торговых связей Хали-
фата с Восточной Европой в арабской географической литературе
отложилось множество ценных сведений как о тех регионах, где
исламские купцы сами вели торговлю, так и о других восточноев-
ропейских областях, вовлеченных в торговые контакты с ислам-
ским миром. Дербент, Итиль и Булгар стали главными центрами
сбора информации о русах и других торговых партнерах мусульман
в Восточной Европе.
В крупных городах Северного Кавказа и Хазарии, связанных
с международной торговлей, в VIII—IX вв. появились мусульман-
ские общины. В первую очередь это касается хазарской столицы —
города Итиля, где была значительная прослойка мусульманского
населения, прибывшего на Нижнюю Волгу, главным образом из
Хорезма23. Хорезмийцам еще в VIII в. удалось выдвинуться на
первые роли в хазарском войске24, а к середине X в. выходцы из
окрестностей Хорезма составляли костяк гвардии хазарского пра-
вителя. Ал-Мас‘уди называет численность мусульманской гвардии
хазарского кагана — более 10 тыс. человек. Гвардейцы как члены
мусульманской общины подчинялись ее главе, который избирал-
ся хазарским каганом из состава гвардии и осуществлял, помимо
функций имама, также практическое руководство делами общи-
ны, обладавшей правом судебного иммунитета25.
В столице Хазарии существовала также колония мусульман-
ских купцов и ремесленников, насчитывавшая, по данным араб-
ских авторов X в., около 12 тыс. человек26. Об этническом составе
мусульманского населения Итиля судить трудно, так как, кроме
выходцев из Хорезма, представители других этносов в источни-
ках не называются. Известно, что в X в. в Итиле имелась соборная
мечеть с минаретом, который возвышался над царским замком,
и другие мечети с медресе27. О большом весе мусульманской общи-
ны Итиля говорит тот факт, что при судебном разборе наиболее
серьезных дел городские судьи, по два для мусульман, христиан
23 BGA 1870. Р. 221; Magoudi 1863. Р. 10.
24 По сообщению ат-Табари, из хорезмийцев происходил предводитель
хазарского отряда, совершившего набег на мусульманские области Кавказа
в 764 г. (At-Tabari 1897-1890. Р. 328).
25 Magoudi 1863. Р. 10-12.
26 BGA 1870. Р. 220.
27 Минорский 1963. С. 193.
156 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
и иудеев и один для язычников, собирались именно у мусульман-
ских кади и их решения по шари'ату были окончательными28.
Во время правления халифа ал-Муктадира (908—932) устано-
вились дипломатические отношения Халифата с Волжской Булга-
рией. Правитель Волжской Булгарии Алмуш, желая освободиться
от власти хазар, решил искать помощи у халифа ал-Муктадира,
одновременно сообщив ему о своем намерении принять ислам.
Для этого в 921 г. он направил послов в Багдад, прибегнув
к посредничеству среднеазиатских правителей Саманидов, под-
держивавших устремления булгарского царя. Из Багдада в июне
921 г. отправилось ответное посольство, во главе которого сто-
ял некий Сусан ар-Расси, а секретарем был неизвестный нам по
другим источникам Ибн Фадлан. Посольство халифа двигалось
из Багдада через Хамадан, Рей, Нишапур, Мерв, Бухару, далее по
Амударье до Хорезма, а затем через плато Устюрт, земли гузов и
башкир в обход Хазарии добралось до Волжской Булгарии в мае
922 г. О датах и маршруте обратного пути посольства ничего не
известно, поскольку заключительная часть «Записки» (Рисалат)
Ибн Фадлана, посвященной описанию этого путешествия, не
сохранилась (о том же, что Ибн Фадлан довел свой рассказ до воз-
вращения в Багдад, мы знаем со слов арабского энциклопедиста
первой трети XIII в. Йакута, в сочинении которого сохранилась
одна из версий «Записки»).
К северу от Булгара мусульманские купцы сами не ездили, да
и в Булгар добирались лишь немногие из них, поскольку хазарские
власти, стремившиеся держать под своим контролем торговлю по
Волге, не поощряли развития самостоятельных торговых связей
Волжской Булгарии.
Первые более или менее подробные данные о сухопутных
маршрутах, пролегавших по территории Восточной Европы, начи-
нают появляться в арабской литературе с IX в. Районами, наибо-
лее хорошо знакомыми арабам, были Северный Кавказ и Нижнее
и Среднее Поволжье.
Неплохая осведомленность мусульманских писателей о путях
сообщения на Северном Кавказе была связана с тем, что этот
регион находился близ северной границы владений Халифата, а
также благодаря тесным торговым отношениям мусульман с Хаза-
рией. Хазарские города, расположенные на Северном Кавказе, —
Баланджар, Самандар и ал-Байду — упоминает уже Ибн Хордадбех
28 Magoudi 1863. Р. 11.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 157
в IX в.29 В сочинениях же ал-Истахри и Ибн Хаукаля приводятся
маршрутные данные также и о расстояниях между Итилем, Саман-
даром, Баб ал-Абвабом (Дербентом), землей алан и царством
Сарир в горном Дагестане30.
Сведения, которыми располагали арабо-персидские авторы
о сухопутных маршрутах в иных областях Восточной Европы, не
отличались такими подробностями, как маршрутные данные по
Северному Кавказу. Авторам X в. был известен маршрут, связы-
вавший Итиль с землей буртасов, до границ которой можно было
добраться за 15—20 дней31. С землей буртасов был непосредственно
связан и Булгар, что было вполне естественным, принимая во вни-
мание небольшое расстояние между ними—три дня32.
К середине X в. относятся первые сообщения о пути, связы-
вавшем Булгар с Киевом. Так, в рассказе о трех «группах» русов,
содержащемся в сочинениях арабских географов «классической
школы» X в.33, упоминаются лица, ездящие из Булгара в Куйа-
бу для торговли, а размеры и местоположение Куйабы определя-
ются по отношению к Булгару, что дает основания видеть в этом
сообщении указание на функционирование торгового пути Бул-
гар — Киев. Этот маршрут, хорошо изученный археологически,
проходил почти напрямик между обоими городами, а вдоль всей
его трассы сохранились остатки торговых факторий34. Сообще-
ние ал-Истахри о расстоянии между Булгаром и Киевом — около
20 переходов35 — свидетельствует о существовании регулярного
сообщения между этими городами в первой половине X в.
О том, что торговые пути, связывавшие Восточную Европу
и Скандинавию с исламским миром, представляли собой единую
сеть, можно судить по одному любопытному свидетельству древне-
скандинавского источника.
Среди рунических памятников, содержащих сведения о дея-
тельности скандинавов на Востоке, имеется надпись середины
XI в., которую некий Гудлейв посвятил памяти своего не вернув-
шегося из похода сына Слагви:. kuPlefR. seti. stff. auk. sena. Pa//si
29 BGA 1889. P. 123-124; ИбнХордадбех 1986. C. 109.
30 BGA 1870. P. 219, 222-223; BGA 1939. P. 393-394.
31 BGA 1894. P. 140.
32 BGA 1894. P. 141; BGA 1870. P. 227; BGA 1939. P. 298.
33 BGA 1870. P. 225-226; BGA 1939. P. 397-398.
34 Рыбаков 1969. C. 189—196; Моця, Халиков 1997. Подробнее см. ниже
в § 3 наст, главы.
35 BGA 1870. Р. 227.
158 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
. uftiR. slakua . sun . sia . etaPr . austr . i // . karusm36. Несмотря на то
что прочтение этой хорошо сохранившейся надписи не вызывает
сомнений у специалистов, до сих пор нет полной ясности отно-
сительно толкования топонима karusm, обозначающего место, где
погиб Слагви.
Если допустить, что слово написано без ошибок, то в топониме
можно усматривать наименование Хорезма — крупнейшего сред-
неазиатского центра торговли с Восточной Европой. Однако нали-
чие множества ошибок в тексте надписи (пропуски букв, замена
одних букв другими) заставляет подозревать, что они вполне могли
вкрасться и в слово karusm, которое в таком случае следует читать
как i kar|)um и видеть в нем искаженную передачу распространен-
ного в рунических надписях обозначения Руси Gardar. Кроме того,
топоним «Хорезм» ни разу не упоминается в скандинавских памят-
никах, откуда следует, что скандинавы вряд ли сами добирались до
Средней Азии в середине XI в.37 38
Представляется, что при анализе вариантов толкования топо-
нима karusm будет небесполезно выйти за рамки собственно скан-
динавского материала и взглянуть на проблему сквозь призму
источников иного происхождения, сохранивших данные о связях
народов Европы с мусульманским миром, и в частности с Хорез-
мом. Таким образом, можно будет попытаться ответить на вопрос
о том, мог ли в принципе Слагви погибнуть в Хорезме.
Теми местами в пределах Восточной Европы, где скандина-
вы могли вступать в контакт с хорезмийцами, были города Итиль
и Булгар. Что касается сведений о выходцах из Скандинавии в вос-
точных источниках, то следует иметь в виду, что до начала XI в.
в мусульманской традиции не существовало особого термина для
наименования скандинавов; последних мусульманские авторы
IX—X вв. включали в этносоциальную общность, обозначаемую
ими термином рус33.
После падения Хазарии основным восточноевропейским цен-
тром, через который осуществлялись связи с Хорезмом, стал Бул-
гар, тесно связанный с Хорезмом и государством Саманидов39.
36 Мельникова 2001. С. 290-291.
37 Историографию см.: Мельникова 2001. С. 291.
38 Подробнее см.: Коновалова 20016.
39 Саманиды (819—1005) — иранская династия правителей Мавараннахра
со столицей в Бухаре (Мавараннахр — арабское наименование междуречья
Аму-дарьи и Сыр-дарьи). В X в. государство Саманидов помимо Маваран-
нахра включало также Хорезм, Хорасан (историческая область, охватывав-
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 159
Не случайно древнерусский летописец считал волжских булгар
и хорезмийцев родственными народами* 40. Арабский географ
и путешественник второй половины X в. ал-Мукаддаси, приводя
в своем сочинении развернутый перечень товаров, поступавших
в Хорезм из Восточной Европы, указывает, что они экспортиро-
вались в Среднюю Азию через Булгар: «Меха соболей, горноста-
ев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, бобров, зайцев и коз, а также
воск, стрелы, березовая кора, высокие шапки, рыбий клей, рыбьи
зубы, касторовое масло, амбра, выделанные лошадиные шкуры,
мед, лещинные орехи, соколы, мечи, панцири, [древесина] дерева
халандж, рабы-сакалиба, бараны и коровы — все это [привозилось]
из Булгара»41.
Живейшее участие в торговле с Булгаром принимали сами
хорезмийцы, о поездках которых за товаром в далекие северные
страны сохранились свидетельства у восточных авторов42. По
крайней мере с начала X в. в Булгаре существовала хорезмий-
ская колония. Так, Ибн Фадлан, описывая погребальные обычаи
булгар, говорит и об обряде, справлявшемся тогда, когда умирал
мусульманин или женщина-хорезмийка43.
Частыми гостями в Булгаре были и купцы-русы, о чем свиде-
тельствует и рассказ Ибн Фадлана, и именование Атила «Русской
рекой» в ряде арабских источников X в.44 В арабских источниках
сохранились и некоторые другие данные, говорящие о вовлеченно-
сти древнерусских земель в торговлю с мусульманскими странами.
Например, рассказывая о русских мехах, Ибн Хаукал упоминает,
что они продавались через Хорезм45. Ибн Русте и Гардизи пишут
о том, что русы пользуются «соломоновыми мечами» (ал-суйуф
ал-сулайманиййа)46. Полагают, что местом производства этих
мечей был Хорасан47.
Вместе с тем следует иметь в виду, что находившиеся в Булгаре
купцы-русы далеко не всегда вступали в непосредственный кон-
такт с хорезмийцами, а в большинстве случаев прибегали к посред-
шая юг Средней Азии, северо-восток Ирана и северную часть Афганистана)
и Систан с Гурганом (основная территория совр. Афганистана).
40 ПСРЛ 1997. Стб. 234; ПСРЛ 1998. Стб. 224.
41 Descriptio imperii moslemici 1877. Р. 324-325.
42 BGA 1939. Р. 398.
43 Ковалевский 1956. С. 140.
44 BGA 1939. Р. 388.
45 BGA 1939. Р. 392.
46 BGA 1892. Р. 146; Бартольд 19736. С. 39.
47 Заходер 1967. С. 93-95; Golden 1995. Р. 623.
160 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ничеству булгар. В этом плане весьма показательно наличие значи-
тельного количества ссылок у мусульманских авторов на жителей
Волжской Булгарии как на своих информаторов о других народах
Восточной Европы48.
В частности, именно от булгар арабо-персидские ученые усво-
или этноним «варяг». В восточных источниках он впервые появ-
ляется в сочинении уроженца Хорезма ал-Бируни «Книга вразум-
ления начаткам искусства звездочетства» (Китаб ат-тафхим ли
ава’или сина‘ат ат-танджим), законченном им в 1029 г. в Газне.
Рассказывая об окружающем землю Океане, ал-Бируни говорит,
что «от него отделяется большой залив на севере у саклабов и про-
стирается близко к земле булгар, страны мусульман; они знают его
как море варанков, а это народ на его берегу»49. Такая конфигура-
ция Балтийского моря в представлении ал-Бируни как моря, про-
тянувшегося от северных славянских земель в направлении зем-
ли волжских булгар, является отражением регулярных контактов
между жителями балтийского побережья и булгарами на Средней
Волге.
Что касается поездок русов в Хорезм, то прямых свидетельств
тому для домонгольского периода нет. Однако по целому ряду кос-
венных данных можно полагать, что такие поездки могли иметь
место и до вхождения части восточноевропейских земель в улус
Джучи. Согласно «Повести временных лет», путь из Руси «в Болга-
ры и в Хвалисы», то есть в Волжскую Булгарию и в Хорезм, прохо-
дил по Волге и Каспию. Каспийское море, игравшее важную роль
в сношениях Древней Руси и Средней Азии, называлось на Руси по
имени Хорезма — «МореХвалиськое»50. Плано Карпини, побывав-
ший в Хорезме в 1245—1246 гг., среди жителей Ургенча заметил зна-
чительное число русских51. Как отражение связей с Древней Русью
следует рассматривать бытовавшее в мусульманском мире преда-
ние о посольстве русского князя Владимира в Хорезм с просьбой
об обращении в ислам52. Наконец, нельзя исключать и того, что
в Хорезме могли оказаться вынужденные к тому обстоятельствами
отдельные участники русских походов на Каспий IX—X вв.
Таким образом, по сведениям арабо-персидских источников
вырисовывается картина весьма оживленных контактов между
48 Ковалевский 1956. С. 138.
49 Цит. по: Крачковский 1957. С. 248.
50 ПСРЛ 1997. Стб. 7; ПСРЛ 1998. Стб. 6.
51 Плано Карпини 1997. С. 51.
52 Подробнее см.: Коновалова 1997. С. 67-73.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 161
Хорезмом и Восточной Европой в домонгольский период. Если
же сравнить данные о контрагентах этих отношений, то оказыва-
ется, что информации о присутствии хорезмийцев на территории
Восточной Европы куда больше, чем сообщений о поездках русов
в Среднюю Азию. Кроме того, отчетливо выделяется важная роль
городов Нижнего и Среднего Поволжья — сначала Итиля, а затем
Булгара — в реализации торговых и этнокультурных связей Хорезма
с народами Восточной Европы. Отсюда следует, что большинство
поездок, предпринимавшихся скандинавами на Восток в середи-
не XI в. (то есть в период, к которому относится гибель Слагви),
заканчивалось, скорее всего, в Булгаре. Если скандинавы самосто-
ятельно и добирались до среднеазиатских областей, то такие путе-
шествия должны были носить исключительный характер.
3.2. Пути купцов-русов и купцов ар-разанийа
Среди приводимых арабскими авторами многочисленных сообще-
ний о торговле русов имеется одно описание, выделяющееся на
фоне остальных данных своим географическим масштабом: оно
как бы «с птичьего полета» обрисовывает всю систему торговых
путей Евразии — с запада на восток, от Испании до Китая, и с севера
на юг, от областей славянского расселения до Багдада и Констан-
тинополя. Это сообщение сохранилось в составе итинерария, при-
веденного в «Книге путей и государств» (Китаб ал-масалик ва-л-
мамалик) арабского географа IX в. Ибн Хордадбеха:
«Путь еврейских купцов ар-Разанийа, которые говорят
по-арабски, по-персидски, по-румийски, по-франкски,
по-андалузски, по-славянски. Они в самом деле путешествуют
от ал-Машрика до ал-Магриба и от ал-Магриба до ал-Машрика
по суше и по морю. Они доставляют из ал-Магриба слуг-евнухов
(хадам), невольниц, мальчиков-слуг (гилман), парчу (дибадж),
заячьи шкурки, пушнину (ал-фира’), соболий мех (ас-саммур)
и мечи. Они путешествуют из Фираджи по Западному морю,
высаживаются у ал-Фарамы и доставляют свои товары по суше
в ал-Кулзум. Между этими [городами] 25 фарсахов. Затем они
совершают путешествие по Восточному морю из ал-Кулзума
в ал-Джудду. Затем отправляются [дальше] в ас-Синд, ал-Хинд
и ас-Син. Вывозят из ас-Сина мускус, алоэ, камфару, корицу
и другие товары, которые традиционны для этих краев (навахи),
после чего возвращаются в ал-Кулзум. Потом они доставляют эти
162 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
[товары] в ал-Фараму. Затем плывут по Западному морю, а иной
раз поворачивают со своими товарами к Константинополю и про-
дают их в ар-Руме. Иногда они ездят со своими товарами в зем-
ли Фиранджи и распродают их там. Если они желают, то везут
свои товары из Фиранджи по Западному морю, высаживаются
у Антакийи и совершают по суше три перехода, пока не достига-
ют ал-Джабийи. Затем они плывут по Евфрату до Багдада, а по
Тигру до ал-УКбуллы. Из ал-Убуллы [они направляются] в Оман,
ас-Синд, ас-Син. Все эти [страны] связаны одна с другой.
Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидно-
стей (джинс) славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки
черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны] сла-
вян к Румийскому морю. Владетель (сахиб) ар-Рума взимает с них
десятину (ушр). Если они отправляются по Танису — реке славян,
то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель (сахиб)
также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю
Джурджан и высаживаются на любом берегу. Окружность этого
моря 500 фарсахов53. Иногда они везут свои товары от Джурджана
до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются сла-
вянские слуги-евнухи (хадам). Они утверждают, что они христиа-
не и платят подушную подать (джизью).
Если говорить об их пути по суше, то по этому пути отправ-
ляется тот из них, который следует из ал-Андалуса или из Фиран-
джи; он переправляется в ас-Сус Дальний и оттуда отправляется
в Танджу, далее в Ифрикиййу, затем в Миер, в ар-Рамлу, в Дамаск,
в ал-Куфу, в Багдад, в ал-Басру, в ал-Ахваз, в Фарс, в Кирман,
в ас-Синд, в ал-Хинд и ас-Син. Иногда они держат путь по ту сто-
рону (севернее) Румийи, в страну славян, затем в Хамлидж — глав-
ный город хазар, далее по морю Джурджан, затем в Балх и Мава-
раннахр, затем в Урт тугузгуз, затем в ас-Син»54.
53 То есть около 3000 км.
54 BGA 1889. Р. 153-155; Ибн Хордадбех 1986. С. 123-124. Ибн Хордадбех,
происходивший из знатной иранской семьи, родился около 820 г. Отец гео-
графа в начале IX в. являлся правителем Табаристана, области на южном берегу
Каспийского моря. Ибн Хордадбех получил хорошее образование и был круп-
ным чиновником: он занимал пост начальника почты в области Джибал, на
северо-западе современного Ирана, а затем и в самом Багдаде. Из написанных
им многочисленных сочинений сохранилась только «Книга путей и стран»,
очень популярная в IX—XVI вв. среди ученых халифата, которые обильно ее
цитировали. В частности, около 922 г. саманидский везир, ученый и меценат
ал-Джайхани (конец IX — первая четверть X в.) составил не дошедший до нас
труд под традиционным названием «Книга путей и стран», куда он включил
значительную часть материалов Ибн Хордадбеха (о сочинении Джайхани см.:
Gockenjan, Zimonyi 2001; Мишин 2009).
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 163
Важный вопрос о времени составления «Книги путей и стран»,
дебатируемый в науке еще с прошлого века, остается и по сей день
дискуссионным. Судя по составу доступных нам списков55, Ибн
Хордадбех работал над своим сочинением на протяжении многих
лет — с 40-х по конец 80-х гг. IX в. и оставил две его версии, одна из
которых — представленная списком краткой редакции из Оксфор-
да — была создана в 40-х гг., а вторая — пространный вариант
в списке из Вены — в 80-х гг.56 Интересующее нас сообщение Ибн
Хордадбеха о трансконтинентальных путях купцов-русов и купцов
ар-разанийа присутствует в обоих списках и, таким образом, может
быть датировано, самое позднее 40-ми годами IX века. Некоторые
ученые высказываются в пользу того, что это известие Ибн Хор-
дадбеха относится к более раннему времени — 30-м гг. IX в.57 или
даже к началу IX в.58
Текстологические трудности, связанные с анализом сочинения
Ибн Хордадбеха, всегда порождали у исследователей определен-
ный скептицизм по поводу датировки его данных о путях купцов-
русов, а также относительно принадлежности сухопутных маршру-
тов в Китай еврейским купцам или же русам.
Сообщение Ибн Хордадбеха о русах, как правило, трактует-
ся как «инородная вставка» в рассказ о путях еврейских купцов
ар-разанийа или даже как «глосса»59, так что незнакомый с араб-
ским текстом читатель может вообразить, будто речь идет чуть ли
не о позднейшей приписке на полях рукописи и т. и. На самом
деле, как недавно показал Я. Ромгард, заново исследовавший спи-
55 До наших дней дошли два списка — датированный 1232 г. из Бодлиан-
ской библиотеки в Оксфорде (MS Huntington 433), а также недатированный из
Национальной библиотеки в Вене (MS Vienna Nationalbibliothek 783), состав-
ленный, как полагают, до XII в., и один фрагмент «Книги путей и стран», —
в совокупности представляющие краткую и более пространную редакции
сочинения. Однако у более поздних авторов есть ссылки на данные Ибн Хор-
дадбеха, отсутствующие во всех сохранившихся рукописях его сочинения.
Поэтому считается, что обе имеющиеся в нашем распоряжении редакции
являются сокращенным вариантом «Книги путей и стран». Тексты обоих спи-
сков опубликованы, см.: BGA 1889 (переизд. в 1967). Р. 153—155; Ибн Хордад-
бех 1986. С. 123-124; ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 24-33.
56ИбнХордадбех 1986. С. 16-30.
57 Pritsak 1970. Р. 242-243.
58 Noonan 1987-1991. Р. 214.
59 Вслед за издателем и переводчиком сочинения Ибн Хордадбеха М.Я. де Туе
этой точки зрения придерживались многие ученые, см.: Новосельцев 20006. С. 289
(там же частичная библиография вопроса); Петрухин 2005. С. 72,74; Семенов 2014.
С. 71. Обзор историографии см. также: Romgard 2016. Р. 231—232.
164 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ски сочинения Ибн Хордадбеха, вставкой следует считать скорее
не фрагмент о русах, а предшествующий ему рассказ о еврейских
купцах, который в рукописи из Вены написан на более плотной
бумаге, более темными чернилами и другой рукой, нежели осталь-
ной текст60. Эти палеографические особенности фрагмента в соче-
тании с невнятным указанием источника о том, кто держал в сво-
их руках сухопутные пути в Китай (рассказ о которых вводится
словами «если говорить об их пути по суше»), побудили Я. Ром-
гарда присоединиться к тем исследователями, которые полагали,
что главную роль в сухопутной торговле между Европой и Китаем
Ибн Хордадбех отводил русам, а не еврейским купцам61. Несмотря
на то что такое прочтение источника имеет под собой некоторые
основания, в целом эта точка зрения на сегодняшний день явля-
ется менее аргументированной, чем та, которая относит к сфере
деятельности русов только меридиональное направление торговых
связей, оставляя широтное — от Франции до Китая — за купцами
ар-разанийа62.
Даже если информацию о купцах-русах с формальной точки
зрения рассматривать как вставку, разрывающую рассказ о путях
еврейских купцов, эта композиционная особенность сама по себе
не свидетельствует о случайности помещения сведений о русах
именно в состав фрагмента о маршрутах еврейских купцов. Если
обратить внимание не только на ближайший контекст сообщения
о еврейских купцах и купцах-русах, но и на его место во всей кни-
ге, то станет ясно, насколько органично вписывается в структуру
сочинения этот фрагмент.
Книга Ибн Хордадбеха почти целиком сводится к характеристи-
ке известных автору путей, соединявших различные города и стра-
ны. Труд Ибн Хордадбеха открывается небольшим посвящением,
за которым следуют общие сведения о Земле63 64, указание киблым
жителей различных стран65, описание административного деления
60 Romgard 2016. Р. 233—234. То, что данный фрагмент фактически явля-
ется вклейкой (“in charta agglutinata scripta est”), отмечал и издатель сочинения
М.Я. де Туе (BGA 1889. Р. 153, note к).
61 См. библиографию: Romgard 2016. Р. 232.
62 Из последних по времени работ см. статью И.Г. Семенова, посвященную
анализу структуры сообщения Ибн Хордадбеха: Семенов 2014.
63 BGA 1889. Р. 4-5; Ибн Хордадбех 1986. С. 54.
64 Кибла (букв, «то, что находится напротив») — направление на ал-Ка‘бу
в Мекке, которого следовало придерживаться при совершении мусульманской
молитвы.
65 BGA 1889. Р. 5; Ибн Хордадбех 1986. С. 54-55.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 165
Ирака66, а также сведения о титулах владык Земли67. Основную
часть описания занимает перечисление дорожников, относящих-
ся к территории Халифата. Изложению этих сведений отведены
четыре больших раздела, соответствующие четырем сторонам све-
та: востоку — ал-Машрик, западу — ал-Магриб, северу — ал-Джарбы
и югу — ат-Тайман, где Ибн Хордадбех последовательно рассказы-
вает о путях, которые вели из Багдада, являющегося пространствен-
ным центром повествования, в Среднюю Азию, Индию и Китай,
Северную Африку и Испанию, Византию и Закавказье, Аравию68.
После характеристики маршрутов по Аравийскому полуострову,
завершающей описание южных областей Земли, говорится, сколько
всего почтовых дорог имеется на территории Халифата69. Приводи-
мая Ибн Хордадбехом цифра в 930 дорог как бы подводит итог всему
предшествующему изложению, после чего он обращается к ново-
му сюжету — характеристике путей еврейских купцов ар-разанийа
и купцов-русов70, а затем переходит к заключительному разделу сво-
ей книги — описанию всяких чудес и диковинок Земли71.
Выбор автором места для сообщения о путях купцов
ар-разанийа и купцов-русов кажется очень логичным: сначала он
описывает со всеми известными ему подробностями дороги стран
Халифата, а затем отдельно характеризует трансконтинентальные
международные торговые пути, которые держали в своих руках
купцы ар-разанийа и русы. Ибн Хордадбех, в сущности, вторично
излагает тот же самый материал, но взятый в другом измерении,
как бы «с птичьего полета», без детализации.
Сфера деятельности купцов ар-разанийа простиралась, по
словам Ибн Хордадбеха, «от ал-Машрика до ал-Магриба и от
ал-Магриба до ал-Машрика по суше и по морю»72, то есть от Испа-
нии и Франции до Китая. Ибн Хордадбех сообщает о четырех
маршрутах еврейских купцов. Их первый путь от берегов Фран-
ции пролегал по Средиземному морю до ал-Фарабы на Синайском
полуострове73, откуда купцы ар-разанийа следовали по суше до
66 BGA 1889. Р. 5-15; Ибн Хордадбех 1986. С. 55-60.
67 BGA 1889. Р. 16-18; Ибн Хордадбех 1986. С. 60-61.
68 BGA 1889. Р. 18-153; Ибн Хордадбех 1986. С. 61-123.
69 BGA 1889. Р. 153; Ибн Хордадбех 1986. С. 123.
70 BGA 1889. Р. 153-155; Ибн Хордадбех 1986. С. 123-124.
71 BGA 1889. Р. 155-183; Ибн Хордадбех 1986. С. 125-141.
72 BGA 1889. Р. 153; Ибн Хордадбех 1986. С. 123.
73 Ал-Фарама — древний город на Синайском полуострове, близ развалин
которого стоит совр. Порт-Саид.
166 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Кулзума — древнего портового города на африканском побережье
Красного моря; там они переправлялись в ал-Джар74 и Джидду75 на
Аравийском полуострове и по караванным путям шли в Пенджаб,
Индию и Китай76. Второй путь вел из Франции по морю в Сирию,
где купцы, высаживаясь в Антиохии, следовали в ал-Джабийю77,
далее по Евфрату в Багдад и по Тигру до ал-Убуллы78, откуда морем
направлялись в Оман, Пенджаб и Китай79. Третий путь пролегал
в основном по суше: переправившись через Гибралтар, еврейские
купцы двигались по маршруту «ал-Сус Дальний80 — Танжер —
Тунис — Египет — ар-Рамла81 — Дамаск — Куфа — Багдад — Басра —
ал-Ахваз82 — Фарс83 — Кирман 84 — Пенджаб — Индия — Китай»85 86.
Наконец, еще один сухопутный маршрут купцов ар-разанийа вел
из Франции «по ту сторону» Италии (Румийа)%6 через «страну сла-
вян» к Хамлиджу, откуда морем плыли в Джурджан87 88, а оттуда
направлялись в Китай, следуя через Балх, Мавараннахр и земли
тюрок (Урт тугузгуз^У Таким образом, в рассказе о путях еврей-
ских купцов Ибн Хордадбех обрисовывает широтную ось мировой
торговли, охватывавшую практически всю Евразию и Северную
Африку.
Сообщение о путях купцов-русов дополняет эту картину транс-
континентальных путей, показывая меридиональное направление
торговых отношений, связывавших Восточную Европу с Визан-
тией, Ираком и Западным Ираном. Ибн Хордадбех говорит о двух
маршрутах, эксплуатировавшихся купцами-русами. Первый шел
из окраинных славянских земель к «Румийскому морю» во вла-
дения Византии. Второй маршрут вел по «Танису — реке славян»
в Хамлидж и Каспийское море, где русы высаживались со своими
74 Ал-Джар — судя по контексту, портовый город на аравийском побережье
Красного моря.
75 Ал-Джудда (совр. Джидда) — портовый город Мекки.
76 BGA 1889. Р. 153; ИбнХордадбех 1986. С. 123.
77 Ал-Джабийа — селение близ Дамаска.
78 Ал-Убулла — гавань близ Басры.
79 BGA 1889. Р. 154; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
80 Ас-Сус ал-Акса — город на юго-западе Марокко.
81 Ар-Рамла — город Рамла к северо-западу от Иерусалима.
82 Ал-Ахваз — город и область на юго-западе Ирана.
83 Фарс — историческая область на юге Ирана.
84 Кирман — историческая область на юге Ирана.
85 BGA 1889. Р. 154-155; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
86 В другой редакции сочинения Ибн Хордадбеха — Армении (Арминийа).
87 Джурджан (совр. Горган) — область на юго-восточном побережье Каспия.
88 BGA 1889. Р. 155; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 167
товарами «на любом берегу», а иногда доходили оттуда до самого
Багдада89.
Нетрудно заметить, что в рассказе Ибн Хордадбеха о транскон-
тинентальных путях купцов ар-разанийа и русов детальные марш-
рутные данные приведены только для территории самого Хали-
фата, где названы ключевые торговые пункты (Багдад, Дамаск,
Куфа, Басра, Рамла, Антиохия, Танжер, Джидда, Фарама, Кулзум,
ал-Джар, ал-Джабийа, ал-Убулла), а в одном случае даже упомя-
нуто расстояние в 25 фарсахов между двумя городами — Фарамой
и Кулзумом90. Наряду с наименованиями населенных пунктов
Халифата Ибн Хордадбех приводит и гидронимы, идентификация
которых также не представляет затруднений: реки Тигр и Евфрат,
моря Каспийское (море Джурджана), Средиземное (Западное
море), Красное (Восточное море).
Вся же топонимическая бахрома за пределами мусульманского
мира в рассматриваемом фрагменте состоит из названий не горо-
дов, а стран и областей, вовлеченных усилиями купцов ар-разанийа
и русов в торговлю с Халифатом: Фиранджа (Франция), ас-Синд
(Пенджаб), ал-Хинд (Индия), ас-Син (Китай), ар-Рум (Византия),
Румийя (Италия), Арминийа (Армения), сакалиба (страна славян),
Урт тугузгуз (страна токуз-огузов). Единственные исключения —
хорошо известные в мусульманском мире города Константино-
поль и Хамлидж91.
Еще одну группу топонимов, относящихся к немусульманским
или сопредельным с Халифатом территориям, составляют гидро-
нимы «Румийское море» и «Танис — река славян», идентификация
которых весьма проблематична.
Большинство исследователей склонны видеть в гидрониме
«Румийское море» обозначение Черного моря и на основании этого
полагать, что данный маршрут купцов-русов вел от северного чер-
номорского побережья в Константинополь или византийские вла-
дения в Крыму92. Распространенное толкование фрагмента цели-
89 BGA 1889. Р. 154; Ибн Хордадбех 1986. С. 124.
90 BGA 1889. Р. 153; Ибн Хордадбех 1986. С. 123.
91 О том, что мусульманские купцы часто посещали Хамлидж, свидетель-
ствует упоминание об этом городе в другом разделе сочинения Ибн Хордад-
беха, где говорится, что от Джурджана до Хамлиджа «по морю при попутном
ветре восемь дней [пути]», а также что Хамлидж наряду с еще одним хазарским
городом — Баланджаром — являлся привычным местом заключения торговых
сделок для купцов из Ирака (BGA 1889. Р. 124; Ибн Хордадбех 1986. С. 109).
92 Литературу см.: Калинина 1986. С. 80. Примеч. 73; Калинина 2007.
С. 107-109; Домановський 2005. С. 9-17; Коновалова 20066. С. 16-18.
168 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ком опирается на известия более поздних источников о плаваниях
русов по Черному морю в Византию, но никак не согласуется с гео-
графической номенклатурой, которой оперирует Ибн Хордадбех.
Дело в том, что «Румийским» — по арабскому названию Византии
(ар-Рум) — в сочинении Ибн Хордадбеха именуется исключительно
Средиземное море93; Черное море называется «Хазарским» (бахр
ал-Хазар)9\ а соединяющие их проливы Босфор и Дарданеллы
вместе с Мраморным морем составляют «Константинопольский
пролив» (халидж), причем Мраморное море имеет еще и отдельное
наименование «Понт» (Бунтус) и считается частью «Хазарского»,
то есть Черного моря95. Поэтому путь по Черному морю в Кон-
стантинополь — это, в терминологии Ибн Хордадбеха, плавание
не по «Румийскому», а по «Хазарскому морю» к побережью «Кон-
стантинопольского пролива», который, как говорится в источни-
ке, окружает византийскую столицу «с двух сторон — с востока и
с севера»96. Что же касается маршрута купцов-русов, ведшего из
окраинных славянских земель к «Румийскому морю», то его, если
быть последовательными в трактовке употребляемых Ибн Хордад-
бехом гидронимов, скорее следует сопоставлять с описанием пути
«из варяг в греки» в «Повести временных лет»: «...И по тому морю
(Варяжскому. — И.К.) можно плыть до Рима, а от Рима можно при-
плыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно при-
плыть в Понт море...»97
Еще более неопределенным, чем «Румийское море», являет-
ся гидроним «Река славян». Ее наименование в рукописях силь-
но искажено и восстанавливается большинством исследователей
как «Тан(а)ис» (Дон)98 99. Вместе с тем Ибн Хордадбех говорит о том,
что отправляясь, по этой реке, купцы-русы проезжают мимо Хам-
лиджа", то есть достигают низовий Волги. В другом разделе своей
книги Ибн Хордадбех прямо отмечает, что Хамлидж расположен
93 BGA 1889. Р. 177; Ибн Хордадбех 1986. С. 137.
94 BGA 1889. Р. 103-105, 156; Ибн Хордадбех 1986. С. 97-98.
95 BGA 1889. Р. 103-104; Ибн Хордадбех 1986. С. 97.
96 BGA 1889. Р. 104; Ибн Хордадбех 1986. С. 97.
97 ПСРЛ 1997. Стб. 7; ПСРЛ 1998. Стб. 6; ПВЛ. С. 144. Т.М. Калинина
также считает возможным видеть в данном сообщении Ибн Хордадбеха «намек
на начавший функционировать в IX в. путь «из варяг в греки», по которому
русы попадали в Константинополь» (Калинина 1986. С. 80—81), однако она
не уточняет, какой отрезок этого пути имеет в виду.
98 Подробнее см.: Golden 1995. Р. 620—621; Калинина 1986. С. 79—80; Джаксон
и др. 2007. С. 120-121.
99 BGA 1889. Р. 154; Ибн Хордадбех 1986. С. 124.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 169
«в конце [устья] реки, которая течет из страны славян и впадает
в море Джурджана»100. Отсюда следует, что в понятие «Река славян»
информаторы Ибн Хордадбеха включали и Нижнюю Волгу. Таким
образом, под гидронимом «Река славян» вряд ли подразумевалась
какая-либо конкретная река Восточной Европы. Скорее это соби-
рательное понятие о водных путях, по которым велось сообщение
между Севером и Югом региона.
Не менее проблематична и локализация «страны славян», фигу-
рирующей в рассказе Ибн Хордадбеха о путях купцов ар-разанийа
и русов. Из самого рассказа следует, что «страна славян» располага-
лась на пути из Испании (или Франции) в Хамлидж, причем лежа-
ла «по ту сторону» (то есть севернее) Италии (или Армении)101; из
наиболее отдаленных окраин «страны славян» по «Реке славян»
можно было попасть в Хамлидж102. Упоминания о «стране славян»
в других частях сочинения Ибн Хордадбеха добавляют следующие
детали. «Страна славян» располагалась в Европе (Л/ту$я)103, или —
согласно другому принципу классификации обитаемых земель —
в ал-Джарбщ северной «четверти» ойкумены, наряду со странами
и народами Кавказа и Прикаспия104. «Страна славян» лежала «север-
нее ал-Андалуса»105, а «по ту сторону» от славян находилось море, на
побережье которого стоял город Тулийа; по этому морю не ходили
корабли и ничего оттуда не вывозилось106. Как видно, отличитель-
ной чертой информации Ибн Хордадбеха о «стране славян» явля-
ется полное отсутствие каких-либо деталей, относящихся к самой
территории, населенной славянами; последняя характеризуется
исключительно за счет внешних по отношению к ней топонимов.
Таким образом, рассмотрение географической номенклатуры
рассказа о путях еврейских купцов и купцов-русов показывает,
что точные сведения об этих торговых маршрутах, находившиеся
в распоряжении Ибн Хордадбеха, касались лишь мусульманских
стран, в то время как участки пути, пролегавшие по территории
Европы, были малоизвестны арабскому географу.
Так, маршрут купцов-русов точно очерчен лишь на отрезке
«Хамлидж — Джурджан — Багдад», в то время как про восточноев-
100 BGA 1889. Р. 124; ИбнХордадбех 1986. С. 109.
101 BGA 1889. Р. 155; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
102 BGA 1889. Р. 154; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
103 BGA 1889. Р. 155; ИбнХордадбех 1986. С. 124.
104 BGA 1889. Р. 118-119; ИбнХордадбех 1986. С. 106-107.
105 BGA 1889. Р. 92; ИбнХордадбех 1986. С. 91.
106 BGA 1889. Р. 93; ИбнХордадбех 1986. С. 91.
170 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ропейский участок их пути известно лишь то, что в Хамлидж русы
спускались по «Реке славян» из «страны славян». Другой марш-
рут купцов-русов — в Византию — вообще поддается лишь самому
общему определению: географу было известно только то, что меха,
вывезенные из славянских земель, русы реализовали где-то на тер-
ритории Византии, причем неясно, как они туда (и куда именно
в Византии) добирались — морем или по суше.
Что касается сухопутного маршрута купцов ар-разанийа, свя-
зывавшего Испанию с Китаем, то опять же именно европейский
его участок обрисован Ибн Хордадбехом наименее подробно.
Согласно Ибн Хордадбеху, их путь вел из Франции «по ту сторону»
Италии (Румийа) через «страну славян» к хазарскому Хамлид-
жу, откуда морем плыли в Джурджан, город на южном побережье
Каспийского моря, а оттуда направлялись в Китай, следуя через
Балх, Мавараннахр и земли тюрок (Урт тугузгуз). Таким образом,
отмечена лишь исходная точка пути еврейских купцов — Испания
(или Франция), а также крайний пункт их торгового пути на восто-
ке Европы — Хамлидж; все же промежуточное пространство марш-
рута обозначено как «страна славян».
Географическая номенклатура рассказа о путях русов
и ар-разанийа позволяет заключить, что вставка сведений о русах
в рассказ о купцах ар-разанийа была задана отнюдь не только ком-
позицией сочинения. Маршруты купцов ар-разанийа и русов были
тесно связаны в реальности, и соединение сведений о них в рамках
одного рассказа эту реальность отражает.
Несмотря на то что пути еврейских купцов и купцов-русов,
согласно Ибн Хордадбеху, имели разные пункты назначения (от
Джурджана русы везли свои товары в Багдад, а еврейские торгов-
цы поворачивали на восток — в Балх, Мавараннахр и земли тюрок,
чтобы по среднеазиатскому участку Шелкового пути достичь
Китая), они смыкались на участке «страна славян» — Хамлидж —
Джурджан». Общим был и ассортимент их товаров — разнообраз-
ная пушнина и мечи. Несмотря на то что на восточноевропейском
пространстве полем деятельности как одних, так и других торгов-
цев являлась «страна славян», острота конкуренции в этом регио-
не отчасти снижалась за счет использования разных средств пере-
движения: купцы ар-разанийа двигались по суше, а русы вывозили
товары от славян по речным путям. Но один из участков этого пути
мог предполагать прямое сотрудничество русов и ар-разанийа,
а именно морской маршрут от Хамлиджа до Джурджана. Еврейским
купцам, двигавшимся по суше, по прибытии в Хамлидж необхо-
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 171
димо было погрузить свои товары на морские суда, которых у них
самих не было. Теоретически свои корабли им могли предоставить
либо русы, либо мусульманские купцы, прибывавшие в столицу
Хазарии морем. По предположению Ф. Асадова, товары еврейских
купцов по Каспийскому морю перевозили русы, которые с равным
успехом могли брать на борт своих судов также и товары хазар-
ских и мусульманских торговцев107. Принимая во внимание, что
Ибн Хордадбех описывает путь русов как регулярный маршрут,
вполне возможно, что еврейские купцы, говорившие в том числе
и «по-славянски», кооперировались именно с ними. Вместе с тем
не следует сбрасывать со счетов и способность мусульманских тор-
говцев предоставить такого рода транспортные услуги как евреям,
так и хазарам. Маршрут мусульманских купцов «Джурджан — Хам-
лидж» Ибн Хордадбех также характеризует как регулярный:
«Дорога между Джурджаном и городом хазар Хамлиджем.
Это северный город, и поэтому я упомянул о нем в этой
части [книги]108. От Джурджана до Хамлиджа, расположен-
ного в конце [устья] реки, которая течет из страны славян
(ас-сакалиба) и впадает в море Джурджан, по морю при
попутном ветре восемь дней [пути]. Города хазар: Хам-
лидж, Баланджар, ал-Байда. Ал-Бухтури109 сказал: “Ува-
жение в ал-Ираке возросло к тому, кто заключил договор
(ахд) в Хамлидже или в Баланджаре”»110.
Отмеченная Ибн Хордадбехом синхронность торговой актив-
ности купцов-русов и ар-разанийа позволяет датировать его сооб-
щение о путях русов первым периодом обращения восточного
серебра (первая треть IX в.), когда приток монет африканской
чеканки обеспечивался участием еврейских купцов в торговых
операциях в Восточной Европе111. О наличии в это время и ряда
других участников торговли на путях, связывавших мусульманские
страны, Византию и Восточную Европу, свидетельствуют граффи-
ти на монетах Петергофского клада112.
107 Асадов 2009. С. 20.
108 Данный фрагмент помещен в раздел «Сведения об ал-Джарби», где
повествуется о северной четверти обитаемых земель.
109 Ал-Бухтури — арабский поэт IX в., друг Ибн Хордадбеха.
110 BGA 1889. Р. 124; Ибн Хордадбех 1986. С. 109.
111 Калинина 1986. С. 79.
112 Добровольский, Дубов, Кузьменко 1991.
172 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Кроме того, важным датирующим признаком является отсут-
ствие титула правителя русов в специальном разделе «Книги путей
и стран», посвященном титулатуре владык разных стран и народов
мира113. Такой крупный чиновник, каким был Ибн Хордадбех114,
обязанный по долгу службы свободно ориентироваться в между-
народной титулатуре правителей разных рангов — и имевший для
этого все возможности! — почти наверняка не преминул бы зафик-
сировать в специальном разделе своего сочинения титул главы
русов, если бы он обладал соответствующей информацией. Из
западноевропейских источников — сообщения Вертинских анна-
лов под 839 г. и письма Людовика II Немецкого византийскому
императору Василию I от 871 г. — известно, что в IX в. примени-
тельно к правителю русов в международной практике употреблялся
титул «каган»115 116. Ибн Хордадбех же называет каганами лишь пра-
вителей тюрок, Тибета и хазар: «Цари тюрок, Тибета и хазар — все
они хаканы, за исключением царя карлуков, которого называют
йабгу (джабгуйа)»п6. Это известие должно относиться ко времени
до 840 г., поскольку правитель тюркского народа карлуков, назван-
ный у Ибн Хордадбеха титулом «йабгу», после падения Уйгурского
каганата в 840 г. стал претендовать на титул кагана117. Если дей-
ствительно перечень владык, носивших титул кагана, был состав-
лен Ибн Хордадбехом до 840 г. или около того, вполне объяснимо
отсутствие правителя русов в данном списке: географ просто мог
и не обладать соответствующей информацией.
Наконец, относить рассказ Ибн Хордадбеха о русах ко вто-
рой редакции его сочинения, то есть к 80-м гг. IX в., мешает еще
одно обстоятельство. В последней трети IX в. обстановка в районе
Южного Прикаспия, ставшего ареной противостояния Саффари-
дов (861—1003) и Саманидов, была неспокойной, что должно было
осложнять движение по торговым путям, ведшим из Джурджана
113 BGA 1889. Р. 16-17; ИбнХордадбех 1986. С. 60-61.
114 Точных данных обо всех этапах жизненного пути Ибн Хордадбеха нет,
однако известно, что составление «Книги путей и стран» было самым тесным
образом связано со служебной деятельностью Ибн Хордадбеха, занимавшего
высокий пост начальника почты в персидской провинции Джибал. По долгу
службы Ибн Хордадбех должен был составлять докладные записки для главы
почтового ведомства Халифата, и именно эти записки, как полагают иссле-
дователи, могли послужить первоначальной основой для его будущей книги.
Подробнее см.: ИбнХордадбех 1986. С. 11, 27—28 (тамже библиография).
115 Annales Bertiniani 1964. Р. 30—31; Chronicon Salernitanum 1956. Р. 111.
116 BGA 1889. P. 16; ИбнХордадбех 1986. С. 60.
117 Golden 1982. P. 83.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 173
в Багдад. К тому же Саффариды, опиравшиеся только на военную
силу и не заботившиеся о благосостоянии своих подданных, повы-
сили налоги с купцов и дорожные пошлины118. В этих условиях регу-
лярные плавания русов (а описание Ибн Хордадбехом маршрута
русов такую регулярность как раз и предполагает) в города Южного
Прикаспия становились проблематичными. Не случайно именно
к этому периоду относится известие не о торговых контактах русов,
а об их первом нападении на южное побережье Каспийского моря119.
Подробнее представить себе путь купцов ар-разанийа, лишь
в самых общих чертах намеченный Ибн Хордадбехом, позволяет
более поздний источник — еврейско-хазарская переписка 60-х гг.
X в. В письме испанского сановника Хасдая ибн Шапрута хазар-
скому царю Иосифу раскрывается маршрут, которым это письмо
было доставлено адресату: Кордова — Среднее Подунавье — Русь —
Волжская Булгария — Хазария120. Что же касается восточноевро-
пейского отрезка пути купцов-русов, следовавших в мусульман-
ские страны, то представления о нем у арабских авторов оставались
весьма неопределенными и в начале X в.
Параллельный вариант сообщения о торговых путях, связы-
вавших Восточную Европу с мусульманским миром, содержится
в сочинении еще одного арабского географа — Ибн ал-Факиха,
автора «Книги стран» (Китабал-булдан), составленной около 903 г.
В отличие от Ибн Хордадбеха Ибн ал-Факих говорит о славянских
купцах, не выделяя из их массы купцов-русов, как это сделал Ибн
Хордадбех:
«Что же касается славянских купцов, то они везут шкурки лисиц
и зайцев из окраин [земель] славян и приходят к Румийскому морю,
и взимает с них десятину владетель Византии. Затем прибывают
по морю в Самкарш иудеев, затем переходят к славянам; или
следуют от моря Славян в эту реку, которая называется рекой
Славян, пока не достигнут пролива Хазар, и берет с них десятину
властитель хазар. Затем идут к морю Хорасанскому. Иногда
выходят в Джурджане и продают все, что у них есть. А идет все
это в Рей»121.
В сообщении Ибн ал-Факиха те два торговых пути русов,
о которых писал Ибн Хордадбех, представлены уже более отчет -
118 Bosworth 1995.
119 Об этом сообщении Ибн Исфандийара см. выше (часть 1, глава 1, § 3).
120 Коковцов 1932. С. 65-66; ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 193.
121 BGA 1885. Р. 270-271.
174 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
либо. В описании пути в Византию у Ибн ал-Факиха появляется
новый топоним — «Самкарш иудеев», под которым, как полагают,
имеется в виду принадлежавший хазарам город Таматарха, буду-
щая Тмутаракань.
Говоря об описании у Ибн ал-Факиха второго маршрута куп-
цов-славян, обычно обращают внимание на то, что в качестве
конечного пункта пути на сей раз назван иранский город Рей, а не
Багдад, как у Ибн Хордадбеха. Между тем Ибн ал-Факих приводит
еще одну существенную деталь, позволяющую представить себе
пусть и в самых общих чертах не только конечную, но и исходную
точку данного маршрута. Отправлявшиеся в Прикаспье купцы-
сакалиба, согласно Ибн ал-Факиху, приходили «от Славянского
моря», то есть откуда-то из Прибалтийских областей. Фигуриру-
ющий в этом выражении арабский предлог мин может быть пере-
веден как «от», «из» или «через», что само по себе не дает возмож-
ности точно определить, где именно начинался путь — за морем,
в Скандинавии, или же в тесно связанных с Балтийской торговлей
северо-западных областях Восточной Европы. Однако, принимая
во внимание, что основным предметом экспорта, по словам и Ибн
Хордадбеха, и Ибн ал-Факиха, являлась вывозимая из окраинных
славянских земель пушнина, исходную точку данного маршрута
следует искать, скорее всего, в Приладожье, которое с конца VIII в.
являлось крупнейшим на Севере Восточной Европы междуна-
родным меховым поставщиком. Таким образом, сообщение Ибн
ал-Факиха позволяет предполагать, что ближневосточное направ-
ление торговли в IX в. находилось в руках новгородских русов.
В отличие от Ибн Хордадбеха Ибн ал-Факих не знает никако-
го иного наименования реки (называемой им «Славянской»), по
которой купцы-сакалиба шли от «Славянского моря» к берегам
Каспия. «Славянскую реку» Ибн ал-Факиха принято отождест-
влять либо с Волгой, либо с Доном, откуда купцы в районе Пере-
волоки переходили на Нижнюю Волгу. Вряд ли следует противо-
поставлять эти обе точки зрения, ибо рассматриваемый гидроним,
скорее всего, обозначал не какую-то конкретную реку Восточной
Европы, а служил для наименования всего водного маршрута,
по которому меха из окраинных славянских земель доставлялись
в низовья Волги. Из Новгородской Руси достичь этой цели можно
было двумя путями: по Волге, а также через Оку, Северский Донец
и Дон. Согласно археологическим данным, основным вариантом
Волжского пути в IX в. был переход по Дону на Волгу, а собствен-
но Волга на всем ее протяжении стала активно использоваться уже
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 175
в X в. Однако и в IX в. путь по Дону на Волгу был не единственным:
в частности, выход из Приладожья и Поволховья на Волгу и дви-
жение вниз по Волге до Булгара были прочно освоены не позд-
нее середины IX века122. Таким образом, в сообщении писавшего
в начале X в. Ибн ал-Факиха могла соединиться информация как
об одном, так и о другом вариантах пути, соединявшего Север Вос-
точно-Европейской равнины с Прикаспийскими областями.
Как видно из вышеизложенного, уже наиболее ранние сведе-
ния об участии русов в международной торговле показывают, что
торговые пути вели из Восточной Европы на юг по двум основным
направлениям — к византийским владениям в Крыму и на Ближ-
ний Восток (до Багдада и Рея). При этом второе направление было
известно восточным авторам куда лучше, чем первое, что, по всей
вероятности, следует относить на счет особенностей доступных
им источников информации. О землях, находившихся к западу
от Волги, арабо-персидские авторы IX — начала X в. располагали
лишь сведениями, поступавшими к ним из вторых рук и носив-
шими вследствие этого весьма туманный характер. В X в. арабы
узнали о существовании Киева, но без его точной локализации123.
Днепр же вообще стал известен арабо-персидским авторам лишь
в XII в., когда первое упоминание о нем появилось в сочинении
ал-Идриси124 125.
3.3. Путь «из немец в хазары»
Широтный сухопутный маршрут из внутренних областей Цен-
тральной Европы в Среднее Поднепровье и, вероятно, далее
в Хазарию был частью (или ответвлением) пути еврейских купцов
ар-разанийап5. Он связывал города Баварской восточной марки
Регенсбург, Линц, Мельк, Эстергом с Прагой и Краковом (или
напрямую с Краковом) и оттуда шел в западнорусские земли: в Чер-
венские города и Владимир или в Перемышль и далее в Киев126.
Существование этого пути документировано Раффельштеттен-
122 Мельникова 1999. С. 81.
123 BGA 1870. Р. 225; BGA 1939. Р. 397.
124 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 12, 909, 912, 913, 921, 957.
125 См. выше: Глава 3 § 2.
126 Этот путь мало привлекал внимание исследователей и потому он почти
не изучен археологически. Лишь предположительно можно восстановить его
маршрут, особенно восточнее Кракова. См.: Назаренко 1990. С. 121—136.
176 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
ским таможенным уставом (Inquisitio de theloneis Raffelstettensis),
изданным королем Восточно-Франкского королевства Людови-
ком IV между 904 и 906 гг. (дошел в копии середины XIII в.)127.
В нем упоминаются славянские купцы-руги (русы), приезжающие
для торговли в Баварскую марку, и определяется размер пошлины
с привозимых ими товаров:
«Славяне же, отправляющиеся для торговли от рутов или от боге-
мов (чехов. — Е. М.), если расположатся для торговли в каком-
либо месте на берегу Дуная... с каждого вьюка воска [вносят] две
меры стоимостью в один скоти каждая; с груза одного носиль-
щика — одну меру той же стоимости; если же пожелают про-
дать рабов или лошадей, то за каждую рабыню [пусть заплатят]
по одной тремиссе, столько же за жеребца, за раба — одну сайгу,
столько же за кобылу»128.
Устав фиксирует сложившиеся ко времени его издания поряд-
ки, в том числе перечень приезжающих в Среднее Подунавье куп-
цов: собственно баваров и баварских славян, жителей соседних
областей западнее и восточнее Баварской марки, чехов и рутов129,
а также «евреев и прочих торговцев», которые платят «законную
пошлину». Можно полагать, что речь в последнем случае (а может
быть, и не только в нем) идет о профессиональных торговцах, вед-
ших транзитную международную торговлю. Включение в этот спи-
сок купцов-русов свидетельствует о распространенности, регуляр-
ности их приездов и соответственно об освоенности пути из Руси
в Баварскую марку.
Отражением функционирования этого пути уже в IX в. может
служить упоминание некоей местности, называемой Ruzaramarcha,
от marcha «пограничная полоса», «пограничье». Топоним при-
веден в дарственной грамоте, датированной 862/863 г., короля
Людовика Немецкого Альтхаймскому монастырю на территории
Восточной Баварской марки неподалеку от Раффельштеттена130.
Ruzaramarcha названа здесь как граница новых владений монасты-
ря. А.В. Назаренко убедительно показал, что в основе топонима
лежит известное по более поздним источникам наименование рус-
127 Назаренко 1993. С. 59—100. См. также: Назаренко 2001. С. 80 и след.
128 Назаренко 1993. С. 67.
129 Отождествление рутов «Раффельштеттенского устава» с русами при-
нято большинством исследователей. См.: Назаренко 1993. С. 83—88; Наза-
ренко 2001. С. 82-86.
130 Назаренко 1993. С. 52-58.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 177
ских купцов или немецких купцов, ведущих торговлю с Русью, —
RuzariF^. Точная локализация топонима невозможна, и конечно
он не является свидетельством расселения русов (кем бы они ни
были, скандинавами или славянами) на этой территории. «Осно-
ванием для возникновения подобного названия могло быть нали-
чие здесь фактории русских или торгующих на Руси купцов, рын-
ка, характерной чертой которого было присутствие таких купцов
с их специфическими товарами»131 132.
Еще один немецкий источник второй половины 1Хв. — так назы-
ваемый «Баварский географ»133, представляющий собой простран-
ный перечень «городов и областей к северу от Дуная», — упоминает
русов (/?Щ7/)134. Значительное количество этнонимов, приводимых
в «Баварском географе», не под дается надежному толкованию, одна-
ко есть все основания полагать, что список содержит в основном
наименования славянских народов, обитавших к востоку от Франк-
ской империи. Предполагается, что последовательность перечня по
преимуществу путевая, то есть автор называет народы в том порядке,
как они расположены вдоль одного из распространенных маршру-
тов его времени. Серия наименований «...Кациры (Ощп), 100 горо-
дов. Руссы (RuzziY Форшдерен лиуды (Forsderen. Liudi). Фрешиты
(Fresiti). Шеравицы (SeraviciY Луколане (Lukodlane). Унгаре (Ungare).
Вишлане (Vuislane). Шленцане (Sleenzane), 15 городов. Луншицы
(Lundsiz,iY 30 городов...» рассматривается как перечень народов
вдоль пути из Хазарии через днепровскую Русь — Венгрию в область
лужицких славян135. Однако невозможность идентифицировать три
следующие за Ruzzi этнонима оставляет вопрос об интерпретации
этого сообщения открытым. Вероятным представляется лишь сопо-
ложение автором «Баварского географа» хазар и русов. Однако нео-
бычен для путевых описаний или перечней порядок перечисления
народов — от самых дальних (хазары) к более близким для автора.
При этом остается неясным, кого именно он (как, впрочем, и пред-
шествующие источники) имеет в виду под названием Ruzzi. Обще-
принято мнение А.В. Назаренко, что Ruzzi в данном контексте (как
и в предшествующих) обозначает Русь как государственное образо-
вание в Среднем Поднепровье. Между тем в списке представлены
131 Назаренко 1993. С. 55-58.
132 Назаренко 1993. С. 57.
133 Назаренко. 1993. С. 7—51. Датировка памятника спорна. См.: Назаренко
2014. С. 47-48.
134 Назаренко 1993. С. 14/15.
135 Назаренко 1993. Passim.
178 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
почти исключительно этнонимы, а не политонимы, да и сама форма
Ruzzi предполагает этнонимическое значение слова — «русы». Русы
же IX в., как свидетельствуют источники, — это скандинавы в Вос-
точной Европе136, прежде всего в ее Северо-Западном регионе, где
формируется Волховско-Ильменская полития с центрами в Ладоге
и на новгородском Городище. Связь русов с Хазарией была зако-
номерной ввиду их деятельности по Балтийско-Волжскому пути,
и она засвидетельствована сообщением Вертинских анналов под
839 г. о послах некоего кагана (вероятно, хазарского) к византийско-
му императору Феофилу, которые назвались росами (Rhos), но на
поверку оказались свеонами137. Автор «Баварского географа», воз-
можно, использовавший кирилло-мефодиевскую традицию138, как
представляется, знает о связи, территориальной прежде всего, но,
возможно, и экономической (торговой) русов, которые в это время
начали обосновываться в Среднем Поднепровье, с Хазарским кага-
натом.
Немецкие источники, таким образом, свидетельствуют о воз-
можном существовании торговых связей Баварской Восточной
марки с русами во второй половине IX в. и более или менее регу-
лярном посещении купцами-русами расположенных в ней торго-
вых центров на рубеже IX и X вв.
Путь купцов-русов с востока в Среднее Подунавье очерчива-
ет еврейский путешественник из Испании Ибрагим ибн Йа'куб,
который побывал в Праге в 965/966 г. и встретил там купцов-русов.
В своих записках он писал, что «приходят к нему (городу Прага. —
Пер.) из города Кракова русы и славяне с товарами...»139. Отрезок
между торговыми центрами Восточной марки — Мельком, Лин-
цем, Пассау, Регенсбургом соединялся с Прагой многочисленны-
ми маршрутами, большинство из которых проходило вдоль левых
притоков Дуная и которые неоднократно упоминаются в более
поздних — XI—XII вв. — источниках. Показательно, что один из
притоков этих рек, Гроссе-Мюль, истоки которой находятся на
чешской территории, носил название Ruzische Muchel «Русская
Мюль» (ее альтернативным названием была «Чешская Мюль»).
Позднее гидроним был переосмыслен (по принципу народной
этимологии) как Rauschemuhl «Шумная река»140.
136 Мельникова, Петрухин 2011. С. 133-152.
137 ДРСЗИ Хрестоматия IV. С. 17-21.
138 Назаренко 2013. С. 281-284.
139 Перевод Т.М. Калининой: ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 79.
140 Назаренко 2001. С. 90-91.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 179
Следующий отрезок пути, соединяя Прагу и Краков, прохо-
дил через Моравию. На ее территории в IX—X вв. существовали
по меньшей мере два крупных политических и торговых центра:
Микульчице141 и Нитра142. Здесь отмечены находки византийских
монет и шелковых тканей в погребениях143, присутствие военизи-
рованных отрядов (охранявших эти центры?) с отчетливым скан-
динавским компонентом.
Из Кракова на восток, в Среднее Поднепровье, путь мог пред-
положительно идти двумя маршрутами: более северным — на Чер-
вей и Владимир Волынский (через Волынь) или более южным — на
Перемышль (через Галичину). Оба завершались в Киеве.
Путь через Червенские города (к западу от верхнего течения
Западного Буга и по р. Сан)144 на Владимир археологически не про-
слеживается. Главным доводом А.В. Назаренко о существовании
пути, пролегавшем через Червенскую область, является политика
киевских князей X в. на западном направлении145. Только чрез-
вычайным значением области Червенских градов можно объяс-
нить стремление первых киевских князей подчинить себе земли
к западу от Киева: в составе войска Олега при походе на Царьград
названы древляне, хорваты, дулебы и тиверцы146, а согласно Кон-
стантину Багрянородному, данниками-пактиотами росов в сере-
дине X в. являются древляне и лендзяне, которых А.В. Назарен-
ко локализует в этой области147. В 970—1030-х гг. киевские князья
неоднократно предпринимали походы на Червень, и между Русью,
Чехией и Краковом практически не прекращалась острая борьба
за область Червенских городов148.
Более явно, хотя и с большими лакунами, вырисовывается
южный маршрут через Галичину. Здесь в Тернополе обнаружен
141 Polacek 2007. Р. 499-524.
142 Chropovsky 2002.
143 Щавелев, Фетисов 2014. С. 14 и карта 2.
144 Исаевич 1972. С. 107-124; Котляр 20146. С. 873.
145 Назаренко 2001. С. 77.
146 ПВЛ. С. 16. Впрочем, аутентичность перечней народов, участвовав-
ших в войске киевских князей, а соответственно и являвшихся их данниками,
справедливо подвергается сомнению. См.: Горский 2002. С. 51—53.
147 См.: Константин 1989. С. 44/45, 156/157. Их локализация спорна (см.
подробно комментарий Б.Н. Флори на с. 316—317 указанного издания). Как
правило, их помещают в западной части Юго-Западной Руси. А.В. Назаренко
вслед за Г. Лябудой локализовал лендзян между Саном и верховьями Стыри
(Назаренко 1993. С. 31-34).
148 Мельникова 2016. С. 48-54.
180 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
клад византийских монет, из которого определена лишь одна —
золотой солид 802 г.149, но этот клад в силу своей специфики —
наличия золотых монет — и отсутствия полного представления
о его составе вряд ли может считаться показательным. Значитель-
но более существенны скопления кладов дирхемов X в.
В верховьях Сирета, Прута и Днестра в первой половине
X в. выпало три клада: в Крылосе с младшей монетой 935/936 г.,
в Нижневе и Грабовце первой половины X в. Несколько западнее
известен клад в Хусте с младшей монетой около 940 г.150 Второй
половиной X в. датируются два клада восточнее первого скопле-
ния в излучине Южного Буга южнее Винницы: клады из Копиевки
с младшей монетой 955/956 г. и Райгорода — X в.151 Надо отметить,
что в денежно-вещевом кладе из Копиевки на 10 монетах имеют-
ся граффити, в том числе скандинавская руническая надпись guj)
«бог», отдельная руна и на нескольких монетах и схематически
изображенный знак Рюриковичей152.
Крупнейшим центром X в. на этом маршруте был Перемышль
(ныне Пшемысль в Польше), который впервые упоминается
в «Повести временных лет» под 981 г.153 в связи с походом Влади-
мира на Польшу, в результате чего он взял Перемышль и ряд дру-
гих городов. Город возник во второй половине X в., но на поса-
де открыты материалы IX в. В начале XI в. у подножия детинца
располагался посад, а на детинце обнаружен комплекс каменных
построек: ротонда и, возможно, княжеский дворец. Многочислен-
ные следы разнообразной ремесленной деятельности, а также оби-
лие привозных вещей говорят об участии Перемышля в торговых
связях с Византией, Венгрией и востоком154.
С этим же путем, возможно, связано городище Плеснеск (совр.
Подгорцы), укрепленное в конце X в. и имеющее огромные раз-
меры — 160 га. Оно существовало с VII в. и было разрушено во вре-
мя монголо-татарского нашествия. На городище выявлены следы
ремесленно-торговой деятельности: остатки кузнечного, дере-
вообрабатывающего, косторезного, камнерезного и ювелирного
ремесел. Большой курганный могильник (раскопано около 60 кур-
ганов) содержал дружинные (воинские) погребения, в том числе
149 Кропоткин 1962. С. 37.
150 Гомзин 2012. № 31 (Крылос), 113 (Нижнев), 114 (Грабовец), 36 (Хуст).
151 Гомзин 2012. № 61 (Копиевка), 126 (Райгород).
152 Мельникова 2006. С. 254—255.
153 ПВЛ. С. 38.
154 Котляр 2014а. С. 593-594; Buko 2008. Р. 307-308.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 181
камерные155. Ряд захоронений обнаруживает связь с моравской
военно-дружинной традицией156. Богатый инвентарь, включав-
ший мечи и другие предметы вооружения, серебряные украшения,
имеет в значительной части скандинавское происхождение. Здесь,
вероятно, располагался крупный торговый центр на границе юго-
западных русских земель. В нем находился гарнизон, укомплекто-
ванный во второй половине X в. хотя бы частично скандинавами
и предназначенный для охраны как самого центра, так и, вероят-
но, проходившего через него пути и для контроля над округой.
Конечной точкой этого пути, от которой расходились маршру-
ты на юг и восток, был Киев. Согласно новейшим исследованиям,
Киев как торгово-ремесленный центр на Днепровском пути рас-
полагался на совр. Подоле с гаванью в Почайне и возник в послед-
ние десятилетия IX в.157 Остатки мастерских свидетельствуют
о разносторонней ремесленной деятельности населения древней-
шего Киева, а многочисленные импорты — о его вовлеченности
в международную торговлю. О том же говорит и появление кладов
восточного серебра на Днепре, причем древнейшие из них, перво-
го десятилетия X в., найдены на территории совр. Киева158.
Путь в Хазарию, вероятно, лежал через земли северян к вер-
ховьям Северского Донца и Дона, где насчитывается более 10 кла-
дов159 и два клада ниже по течению Дона X в.160 Отсутствие специ-
альных исследований этого пути не позволяет сейчас восстановить
более точный маршрут.
Значительно лучше изучен сухопутный караванный путь из
Киева на северо-восток — в Волжскую Булгарию. Он шел почти
напрямую от Киева к Биляру по водоразделам Днепра, Десны,
Дона, Оки, Суры, сокращавшим количество переправ через реки
и обходившим труднопроходимые пойменные леса161.
155 Кучера 1986. С. 322-328; Liwoch 2007. С. 367-378.
156 Щавелев, Фетисов 2014. С. 14.
157 Sahaydak 2005. Р. 139-160; Сагайдак 2007. С. 81-110.
158 Гомзин 2012. № 3 (905/906) и 4 (906/907).
159 Гомзин 2012. № 16 (Шеховцово, 919/920 г.), 21 (Долбиловка, 910—920-е гг.),
35 (Ратское городище, 940/941 г.), 38 (Курск, не позднее 942/943 г.), 45 (Курск,
947/948 г.), 49 (Береза, 951/952 г.), 59 (Курск, 954/955 г.), 64 (Переверзево, 958/959),
74 (Волобуево, 974/975 г.), 75 (Жидеевка, 974/975), 76 (Воробьевка 2-я, 975/976 г.), 79
(Ратманово, 976/977 г.), 89 (1-е Красниково, 969-976 гг.), 116 (Коренная Пустынь,
вторая половина X в.).
160 Гомзин 2012. № 18 (городище Титчиха, 922/923 г.), 20 (Малое Боршевское
городище, 927/928 г.).
161 Моця, Халиков 1994.
182 Часть I. Формирование сети евразийских коммуникаций VII—Xвеков
Путь Киев - Булгар
В период его наиболее интенсивного использования — с начала
XI и до середины XII в. — вдоль пути было основано значитель-
ное количество факторий — стоянок для отдыха купцов и вьючных
животных (вдоль пути зафиксировано значительное количество
костей верблюдов). Крупнейшим центром на пути Булгар — Киев
было Гочево на берегу р. Пселл162. Его возникновение датируется
VIII в., но в середине — конце X в. он существенно расширяется,
строятся новые укрепления — именно тогда, очевидно, этот путь
начал функционировать более или менее постоянно. Поселение
состояло из двух городищ, восьми разновременных селищ, бескур-
ганного могильника и курганного некрополя с камерными погре-
бениями. Состав населения был полиэтничным: здесь жили сла-
вяне, финно-угры, скандинавы. Его отличает не только развитая
ремесленная деятельность, но и значительное количество оружия,
что позволяет говорить о нем как о хорошо охранявшемся крупном
торгово-ремесленном центре.
Наконец, существовал и какой-то регулярно использовав-
шийся путь в Крым к Корсуню. Один из его участков — переправу
через Днепр упоминает Константин Багрянородный: плывя вниз
по Днепру от Киева, росы «достигают так называемой перепра-
вы Крария, через которую переправляются херсониты, [идя] из
Росии»163. Однако других ранних сведений об этом пути нет. Лишь
162 Щавелев 20146. С. 203.
163 Константин 1989. С. 48/49.
Глава 3. Сухопутная система коммуникаций 183
под 1170 г. в Ипатьевской летописи упомянут путь в Крым, назван-
ный Соляным, в связи с походом южнорусских князей против
половцев для защиты торговых коммуникаций164.
Таким образом, путь, связующий Центральную Европу со
Средним Поднепровьем и Поволжьем (Хазарией и Булгари-
ей), начал функционировать, возможно, в конце IX в. и активно
использовался в X в. и в последующее время. Он распадался на
несколько отрезков, которые могли использоваться и, видимо,
чаще всего использовались независимо один от другого, например
Киев — Булгар или Киев — Корсунь.
164 ПСРЛ 1998. Стб. 538.
Часть II
ЕВРАЗИЙСКАЯ СИСТЕМА КОММУНИКАЦИЙ
НА МЕНТАЛЬНЫХ КАРТАХ
Глава 4
Взгляд из Западной Европы
Существование мегабалтийского региона как экономической
и географической реальности нашло отражение в пространствен-
ных представлениях населявших его народов и их соседей. В раз-
ных частях региона складывается картина, в которой североевро-
пейское пространство от Англии до Восточной Европы образует
единое целое, объединенное водными путями.
Героический мир англо-саксонских эпических поэм, возник-
ших в VII—VIII вв., простирается от Фризии и Северо-Западной
Франкии до земель финнов. В англо-саксонском «каталоге» эпи-
ческих сюжетов дружинный певец Видсид («Многостранствовав-
ший») перечисляет правителей, при дворах которых он испол-
нял свои песни. В числе этих правителей Германарих и Теодорик
Великий, англо-саксонский король Оффа и датские правители,
герои поэмы «Беовульф» Хротгар и Хродульв и многие другие.
Среди многих народов, у которых он «побывал», Видсид называ-
ет франков, фризов, бургундов, англов, данов, геатов (в южной
Швеции), саксов, ругов и далее вплоть до финнов и скриде-фин-
нов (лопарей)1. Геат Беовульф, прибывший к данам, рассказывает,
как в юности он совершил свой первый подвиг, сражаясь с мор-
скими чудовищами, пока его «приливом не вынесло на финскую
землю»2. Финны и даже лопари — пусть они и находятся на краю
ойкумены — известны английскому дружинному певцу и включе-
ны в героическое пространство англо-саксонского эпоса.
Одновременно они являются и знакомым компонентом реаль-
ного географического пространства. В конце IX в. уэссекский
1 Widsid, 76: Widsid 1962. Перевод на русский язык: Древнеанглийская
поэзия 1982. С. 18-19.
2 Beowulf, 580: Beowulf 1950. Перевод на русский язык: Беовульф 1975. С. 56.
Глава 4. Взгляд из Западной Европы 185
король Альфред Великий предпринимает перевод ряда авторитет-
ных сочинений, в том числе и труда Павла Орозия (V в.) «Исто-
рия против язычников». Одна из книг Павла содержала описание
земель и народов, известных в то время: Северная, равно как и
Центральная и Восточная Европа, в круг «известного» не входила,
и Альфред дополнил описание Павла своими собственными све-
дениями:
«Северные дены (даны) имеют на север от них тот самый
морской рукав, который называется Остсэ («Восточное»,
т. е. Балтийское море), и на востоке его живет народ остов
(эстии, эсты), а на юге — [народ] афредов (ободритов).
К северу от остов находится тот же морской рукав, а также
винеды (венды) и бургенды (жители о. Борнхольм), а на
юге от них — хэфельды (велеты). На западе от бурген-
дов находится тот же морской рукав, а на севере — свены
(свей), а на востоке от них — серменды (сарматы), а на юге
от них — сурфы (?). На юге от свенов расположен остий-
ский морской рукав, а на востоке от них — серменды, а на
севере от них, через пустыню, земля квенов (финны), а на
северо-западе от них обитают скридфинны (лопари), а на
западе — норманны (норвежцы)»3.
К этому описанию Альфред добавляет рассказы путешествен-
ников: Охтхере (Оттара), плававшего к Белому морю, и Вульф-
стана, совершившего поездку вдоль южного берега Балтийского
моря вплоть до земель пруссов. Хотя восточная часть региона мало
известна Альфреду и он с интересом собирает сведения о ней, но
в целом неплохо представляет себе взаимное расположение отдель-
ных народов. Соединяя современную ему информацию (крайний
предел — в Восточной Прибалтике) со сведениями античных авто-
ров, он охватывает всю территорию от Англии до «сарматов», кото-
рых помещает к востоку от свеев, то есть в Восточной Европе.
Скандинавская ойкумена эпохи викингов охватывает огром-
ную территорию, посещавшуюся самими скандинавами, от
Северной Америки до Волги и Средиземного моря. В древнескан-
динавской картине мира пространство структурировано путя-
ми, исходящими из Западной Балтики и ориентированными по
странам света: Северным {NorQrvegr откуда произошло название
3 King Alfred’s Orosius 1883. Перевод на русский язык: Матузова 1979. С. 23.
186 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
Норвегия), Южным (Sudrvegr), Восточным (Austrvegr) и Западным
(Vestrvegr). Однако частотность упоминания этих путей и их значе-
ние в жизни викингов различно: Южный путь называется крайне
редко, Северный превратился в название территории. Наиболее
важны Западный и особенно Восточный пути, которые кольцом
охватывают Европу и смыкаются в Средиземном море — «в гре-
ках». Они упоминаются уже в рунических надписях, а в исландских
сагах становятся обозначением земель, куда можно попасть, следуя
соответствующим путем. Восточный путь простирается от Запад-
ной Балтики вплоть до Византии: в одном из сочинений византий-
ские императоры названы «конунгами с Восточного пути», а Русь
постоянно именуется «Восточными землями»4.
Однако «Восточные» и «Западные» земли, как и соответствую-
щие пути, не изолированы друг от друга. Напротив, они образуют
некое единство, в основе которого лежит общее для них всех водное
пространство, позволяющее легко перемещаться из одной его точки
в другую. Один и тот же викинг, в честь которого воздвигнут руни-
ческий камень в Швеции, может побывать «на западе и на восто-
ке»; Олав Трюггвасон побывал в разных концах этого пространства,
как и члены одной свейской семьи, которые, согласно надписи на
другом камне, ходили в викингские походы и погибли один в Шот-
ландии, другой в Швеции, третий в Византии, четвертый «на Холь-
ме» — на о. Борнхольм или в Новгороде. Для скандинавов это свое,
освоенное пространство, в котором викинг чувствует себя уверенно
и надежно — в отличие от плаваний в пространство «чужое», напри-
мер в Винланд (Северную Америку) или Блаланд (Африку).
Еще в конце XI в. немецкий клирик Адам Бременский, опи-
раясь, с одной стороны, на античную традицию, а с другой — на
актуальную информацию, почерпнутую у самих скандинавов,
полагал, что из Хедебю можно на корабле доплыть до самой Гре-
ции, и пояснял, что залив, простирающийся от Западного океана
на восток, «[местные] жители называют Балтийским, так как он
тянется на большое расстояние через области скифов вплоть до
Греции наподобие пояса. Его также именуют морем Варварским
или Скифским по варварским народам, которые обитают на его
берегах»5. Таким образом, на ментальной карте Адама существует
единое водное пространство от Западного океана (Атлантическо-
го) до Византии.
4 Джаксон 2001.
5 Адам Бременский 2012. С. 426.
Глава 4. Взгляд из Западной Европы 187
Восприятие североевропейского пространства как единого
региона было присуще и древнерусскому летописцу начала XII в.,
который писал:
«По сему же морю (Варяжскому, то есть Балтийскому. — Е.М.)
седять варязи семо ко въстоку до предела Симова, по тому же
морю седять к западу до земле Агнянски и до Волошьски, Афе-
тово бо и то колено: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне,
галичане...»6
Таким видел древнерусский летописец начала XII в. Север Европы,
известный ему не по авторитетным (византийским) источникам,
а по опыту предшествующих поколений. Открывая свою «Повесть»
географическим описанием ойкумены, а затем Восточной Европы,
составитель ПВЛ рисует две разновременные системы восточно-
европейских коммуникаций, опираясь на две разные ментальные
карты. На более архаичной карте доминирует Балтийско-Волж-
ский путь (маршрут представлен в виде перечня финно-угорских
народов, живущих вдоль этого пути или на его ответвлениях):
«В АфетовГ же части сГдять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома,
весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра,
литва, зимГгола, корсь, л^тъгола, любь. Ляхове же, и пруси, чюдь
пресГдять к морю Варяжьскому».
Во второй, более близкой летописцу по времени, центральное
место занимает Днепр и «Путь из варяг в греки»:
«...6Г путь изъ Варягъ в Греки и из Грекъ по Днепру, и верхъ
Днепра волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити в Ылмерь озеро
великое, из него же озера потечеть Волховъ и вътечеть в озеро
великое Нево, и того озера внидеть устье в море Варяжьское.
И по тому морю ити до Рима, а от Рима прити по тому же морю ко
Царюгороду, а от Царягорода прити в Понтъ море, въ не же втечет
ДнГпръ рГка»7.
При всех отличиях этих ментальных карт их роднят две основопола-
гающие особенности. Во-первых, в обоих случаях Балтийское море
выступает организующим европейское пространство центром, хотя
в более поздней картине мира появляется и второй центр — Черное
6 ПВЛ. С. 8.
7 ПВЛ. С. 8-9.
188 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
море. Во-вторых, из Балтийского моря отходят, охватывая Европу,
две ветви, соответствующие трансконтинентальным путям, — вос-
точная, образованная в первом случае Балтийско-Волжским путем,
во втором — Днепровским, и западная, огибающая Европу и выхо-
дящая в Средиземное море. В первом случае западная ветвь обозна-
чена перечнем западноевропейских народов, во втором — кратким
указанием: «по тому морю (Варяжскому) ити до Рима, а от Рима
прити по тому же морю ко Царюгороду»).
Балтийское (Варяжское) море, по которому «седять» варяги,
является центром европейского пространства, но его границы при
ближайшем рассмотрении не совпадают с границами моря как
такового (в соответствии с современными географическими пред-
ставлениями). На востоке варяги «по сему же морю седять... до
предела Симова». Согласно средневековым географическим пред-
ставлениям о разделении земли между сыновьями Ноя, потомки
Сима заселили Азию (Иафета — Европу, Хама — Африку). К «пре-
делу Симову» летописец в том же географическом введении к сво-
ему сочинению, но в разделе, основанном на тексте «Хроники»
Георгия Амартола, отнес территории от Месопотамии и Малой
Азии до Индии, что полностью соответствовало западноевро-
пейским и византийским географическим представлениям. Уже
в оригинальном, не имеющем византийских источников разделе
летописец уточняет, что Волга «идеть на восток в часть Симову».
Очевидно, по его мнению, удел Сима начинался где-то в низовьях
или в устье Волги. Тем самым Балтийский регион распространяет-
ся им и на водные пути, ведшие в IX—X вв. на восток.
На западе Балтийский регион также не ограничивается соб-
ственно Балтийским морем, он простирается до «земли Агнян-
ски и до Волошьски», чему соответствует и отнесение к «варягам»
«агнян» (англичан) и «галичан» (галлов = франков) далее в этом
же разделе и повторно («анъгляне») — в «Сказании о призвании
варягов» («Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зовутся
урмане, анъгляне...»)8.
Таким образом, фактически в описании древнерусского лето-
писца охарактеризовано расселение «варягов» не по берегам Бал-
тийского моря (как заявлено самим летописцем), а их распростра-
нение на огромном пространстве северной периферии Европы,
лишь одной, хотя и центральной частью которой является Бал-
тика. Это пространство представляется летописцу (как до него
8 ПВЛ. С. 13.
Глава 4. Взгляд из Западной Европы 189
и самим викингам) единым целым, объединенным возможностью
попасть из одной его точки в любую другую водным путем. Отсут-
ствие принципиального противопоставления морского и речного
путей (хотя навигационные особенности того и другого на прак-
тике учитывались и существовали различные виды кораблей для
морских и речных плаваний) и их целостное восприятие наглядно
прослеживаются в древнескандинавском понятии Austrvegr, кото-
рое сначала обозначало путь вдоль южного и восточного побере-
жья Балтики (то есть маршрут морских каботажных плаваний),
но по мере продвижения скандинавов в глубь Восточной Европы
включало все новые и новые — теперь уже речные — магистрали,
пока не поглотило весь путь до Византии.
Таким образом, невзирая на все расхождения, ментальная кар-
та древнерусского летописца принципиально одна и та же: в ее
центре Варяжское море, простирающееся на запад и имеющее
продолжение на речных путях Восточной Европы; в центральной
части этой системы «седять» варяги — от англов и франков на запа-
де и до «предела Симова» (низовьев Волги) на востоке. Тем самым
в иных понятиях и терминах летописец обрисовывает тот же мега-
балтийский регион, что и англо-саксонские и исландские источ-
ники. Как древнерусскому летописцу, так и ранее англо-саксам
и скандинавам эпохи викингов все пространство от Нормандии
и Англии на западе до по крайней мере Средней, а может быть,
и Нижней Волги на востоке, полукружьем охватившее Европу
с севера, представляется единым регионом.
Глава 5
Взгляд с Востока
Представления арабо-персидских авторов о Восточной Европе
и проходивших по ее территории путях сообщения формирова-
лись на основе информации из разных источников. Во-первых,
мусульманские писатели опирались на достижения античной гео-
графии, воплотившиеся с наибольшей полнотой в сочинениях
ученых «математического» направления в арабской географии —
ал-Хорезми, Сухраба, ал-Фаргани и ал-Баттани1. Во-вторых, на
географические представления мусульманских авторов оказывали
влияние собственно арабские космографические идеи, отражен-
ные в Коране2. В-третьих, представления арабов об этнографии
Восточной Европы базировались на распространенной и в мусуль-
манском мире библейской концепции о разделении Земли между
сыновьями Ноя (араб. Нух), согласно которой народы этой части
света — славяне, русы, хазары, булгары, тюрки — считались потом-
ками Йафета (араб. Йафас)3. Наконец, по мере развития связей
между странами Халифата и Восточной Европой в арабский мир
поступало все больше современных сведений о различных народах
Восточноевропейского региона.
Эта новая информация об отдельных объектах, прежде всего
о реках, странах и городах, инкорпорировалась в систему общих
представлений того или иного автора о географии Восточной Евро-
пы. В арабских и персидских источниках отразились данные глав-
ным образом о тех путях, которые связывали Восточную Европу
с мусульманским миром. На тесную связь экономической экспан-
1 Тексты и переводы фрагментов, относящихся к Восточной Европе, см.:
Калинина 1988.
2 Коран. 18:83/82-98; 21:96.
3 См., например: Бартольд 1963в. С. 870-871; Бейлис 1993. С. 4-6.
Глава 5. Взгляд с Востока 191
сии Халифата и бурного развития мусульманской географической
науки уже давно обратил внимание А. Крамере4. Впоследствии
справедливость его наблюдений неоднократно подтверждалась
в ходе исследования тех или иных исламских географических сочи-
нений, являющихся основным источником сведений о маршрутах,
которые связывали Русь и Восточную Европу с восточными стра-
нами и Византией в IX—XI вв.
* * *
Из элементов физической географии Восточной Европы араб-
ские и персидские ученые лучше всего знали гидрографию регио-
на — моря и реки, по которым пролегали основные торговые пути
того времени.
От греков арабы унаследовали представление о том, что земля
была окружена Мировым океаном, называвшимся в арабо-пер-
сидской географической литературе Окружающим морем (ал-бахр
ал-Мухшп). Разные части этого Окружающего моря, его зали-
вы считались отдельными морями, соединенными друг с другом.
К числу заливов не относилось только Каспийское море как изо-
лированный водный бассейн5.
Черное море рассматривали как залив, отходящий от восточ-
ной части Средиземного моря. Обычным наименованием Черно-
го моря в арабо-персидской литературе было «Море Бунтус», что
являлось арабской передачей греческого названия моря — Понт
(Поуто£). Довольно часто вследствие неправильной постановки
диакритических знаков в слове «Бунтус» название Черного моря
встречается в форме «Нитас» или «Ниташ». Другие названия Чер-
ного моря в арабской литературе производились либо от имен
народов, обитавших вдоль черноморских берегов, либо от наи-
менований приморских городов. Первым собственно арабским
названием Черного моря было распространенное в IX и отчасти
в X вв. наименование «Хазарское море» (бахр ал-хазар). В X в. Чер-
ное море именовалось также «Русским морем» (бахр ар-рус)6.
Из рек бассейна Черного моря арабы знали Дунай Дану бис,
Дану), упоминаемый с IX в. благодаря знакомству с греческими
источниками (гр. Aavou|3io£)7. Днепр как отдельная река был неиз-
4 Kramers 1931. Р. 79-107.
5 Dunlop 1960е. Р. 934.
6 Dunlop 1960b. Р. 927.
7 Калинина 1988. С. 30, 49, 98.
192 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
вестей арабским географам вплоть до XII в., когда он впервые упо-
минается — под именем Данабрис (от гр. Advajtpig) — в сочинении
ал-Идриси8.
Арабское название Азовского моря — бахр Майутис — восходи-
ло к его греческому наименованию «Меотида» (Маиотц; Xipvri). По
традиции, унаследованной от античной географии, Азовское море
расматривалось арабо-персидскими учеными как отдельное море
или озеро, связанное с Черным9. Впадающий в Азовское море Дон
назывался античным именем Танаис (Tcxvcx'lc;), к нижнему течению
которого в IX в. могло присоединяться определение «Река славян»
(сакалибаД как это видно по сообщению Ибн Хордадбеха10.
Каспийское море имело в исламской географической тради-
ции много названий, связанных с наименованиями прилегаю-
щих к этому морю стран, народов и городов. Арабская литература
сохранила одно из древних названий Каспия — «Гирканское море»
(гр. Ypxavia), употреблявшееся в форме «Джурджанское море»
(бахр Джурджан) по имени крупного торгового центра на южном
берегу Каспия. Другим распространенным у мусульман названием
Каспийского моря было «Хазарское море» (бахр ал-хазар), закре-
пившееся за ним с X в. Существовало и много других наименова-
ний, имевших локальный характер, — «Дербентское» (бахр ал-Баб),
«Табаристанское», «Дейлемское», «Ширванское» и др.11
Балтийское море — под наименованием «Море варягов» (бахр
ал-варанк) — впервые упоминается в мусульманской историогра-
фии только в XI в. в сочинении среднеазиатского ученого-энци-
клопедиста ал-Бируни. Ал-Бируни рассматривал Балтийское море
как северный залив Окружающего океана, отделявшийся от оке-
ана близ земли славян и протянувшийся на восток по направле-
нию к земле волжских булгар. Со ссылкой на последних ал-Бируни
говорит, что булгары «знают его как море варанков, а это народ на
его берегу»12.
Помимо перечисленных гидронимов Восточной Европы,
сравнительно легко поддающихся идентификации, у арабо-пер-
сидских географов фигурируют и такие, отождествление которых
вызывает немалые трудности. Это связано с тем, что существует
8 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 12, 909, 912, 913, 921, 957.
9 Dunlop 1960d. Р. 933-934.
10 Калинина 1988. С. 36, 52, 103, 141-142, 144-145, 146; BGA 1889. Р. 154;
Ибн Хордадбех 1986. С. 124.
11 Dunlop 1960с. Р. 931.
12 Цит. по.: Крачковский 1957. С. 248.
Глава 5. Взгляд с Востока 193
«Константинопольский пролив» на карте мира ал-Истахри по рукописи 1193 г.
из собрания Библиотеки Лейденского университета
принципиальная разница между географической номенклатурой
средневекового писателя, у которого то или иное наименование
может являться авторской умозрительной конструкцией, и совре-
менными топонимами, гидронимами и оронимами, каждый из
которых точно соответствует какому-нибудь одному географиче-
скому объекту. Так, для Восточной Европы в арабо-персидской
географии выделяется несколько названий, которые либо в прин-
ципе не могут быть отождествлены с каким-либо конкретным гео-
графическим объектом, либо такое отождествление будет весьма
условным13.
В первую очередь сказанное относится к характеристике
крупнейшей водной магистрали Восточной Европы — реке Атил,
которую в историографии обычно без всяких оговорок отождест-
вляют с Волгой14. Между тем гидроним Атил, во-первых, охваты-
вал не весь бассейн реальной Волги (главным образом ее среднее
13 Подробнее см.: Коновалова 1999а. С. 75-81, 83-112.
14 Dunlop 1960а. Р. 738.
194 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
и нижнее течение), а во-вторых, он мог включать в себя представ-
ления и об иных реках Восточно-Европейского региона.
Самые общие знания арабских ученых о водных бассейнах
Восточной Европы первоначально воплощались в представлении
о существовании громадного «Константинопольского пролива»
(халидж), который на картах так называемого «Атласа ислама» X в.
изображался в виде мощного водного потока, ответвлявшегося
около Константинополя от Средиземного моря (моря Рума) и про-
стиравшегося далеко на север вплоть до Окружающего океана15.
В этом гидрониме отразилось весьма смутное знание о возмож-
ности пересечь Восточно-Европейскую равнину с юга на север
и обратно по водным путям. О том, что Черное море было связано
с северными морями и с Окружающим океаном, арабские ученые
могли заключить, сопоставляя данные, с одной стороны, о север-
ном расположении русских земель, а с другой — о походах русов
в Византию и в Испанию.
Река Атил на картах «Атласа ислама» показана впадающей
в «Хазарское», то есть Каспийское море, которое изображалось как
замкнутый водный бассейн. Однако уже в IX в. арабские географы,
как это видно на примере Ибн Хордадбеха16, знали о том, что Чер-
ное и Каспийское моря были связаны друг с другом посредством
впадающих в них рек. В X в. среди арабских географов распростра-
няется представление о том, что Атил соединяется с Черным морем
посредством рукава, ответвляющегося от реки близ Волжской
Булгарии и текущего в Черное море17. Это представление арабские
географы разделяли еще и в XII в. Например, на карте ал-Идриси
в нижнем течении Атила изображены два рукава, один из которых
впадает в Каспийское море, а другой — в Черное18. Таким образом,
под нижним течением Атила арабские географы подразумевали не
только реальную Волгу, но и участок Дона от излучины до устья.
Именно этот водный маршрут, впервые упомянутый еще Ибн Хор-
дадбехом, был наиболее хорошо известен на арабском Востоке.
За основное русло верхнего Атила арабо-персидская географи-
ческая традиция принимала, как правило, реку Каму. При этом ее
истоки искали далеко на востоке, путая их с верховьями Иртыша19.
Что же касается реальной Верхней Волги, то весьма смутные зна-
15 См., например: BGA 1939. Р. 388.
16 BGA 1889. Р. 154; Ибн Хордадбех 1986. С. 124.
17BGA1939. Р. 388.
18 Miller 1927. Taf. 56-57.
19 BGA 1870. Р. 222; BGA 1939. Р. 393; Hudud al-‘Alam 1937. P. 75.
Глава 5. Взгляд с Востока 195
«Русская река» на карте ал-Идриси
Примечание: реконструкция К. Миллера. Ориентация южная
ния о ней воплотились в представлении о том, что какая-то часть
течения Атила проходила по землям русов. В связи с этим в ара-
бо-персидских сочинениях X в. упоминается гидроним «Русская
река» (нахр ар-Рус), обозначающий либо приток Атила (в «Худуд
ал-‘алам»)20, либо иногда даже весь Атил (Ибн Хаукал)21.
Название «Русская река» (нахр Русиййа) вновь появляется
в арабской географической литературе в XII в. (у ал-Идриси)22, но
20 Hudud al-‘Alam 1937. Р. 75.
21 BGA 1939. Р. 388.
22 Al-Idrisi 1970-1984. Р. 909-910.
196 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
на этот раз она не имеет ничего общего ни с Атилом, ни с реальной
Волгой.
«Русская река» изображена на карте ал-Идриси как огромная
водная магистраль, начинающаяся на Крайнем Севере, пересекаю-
щая в меридиональном направлении всю Восточно-Европейскую
равнину и впадающая в Черное море23. У ал-Идриси этот гидро-
ним является умозрительной авторской конструкцией, возник-
шей в результате соединения информации из разных источников:
античных рассказов о Рипейских горах и гипербореях, космогра-
фических представлений арабов, арабо-персидской географиче-
ской традиции, сведений, восходящих к рассказам скандинавских
информаторов о путешествиях по рекам Восточной Европы24.
«Русская река» ал-Идриси воплощала представление о возмож-
ности водным путем пересечь Восточно-Европейскую равнину
в меридиональном направлении и попасть из Черного моря в Бал-
тийское. Иначе говоря, появление этого гидронима у ал-Идриси
можно рассматривать как дальнейшее, более детальное развитие
идеи о существовании «Константинопольского пролива».
* * *
С информацией о восточноевропейских реках было тесно свя-
зано формирование трех ключевых географических образов Древ-
ней Руси в исламских источниках IX—X вв. — образ купцов-русов,
путешествующих на далекие расстояния, а также представление об
«острове русов» как месте их обитания и о трех «группах» русов со
своими правителями и стольными городами.
Все три сообщения хорошо известны, но анализируются, как
правило, по отдельности, в отрыве друг от друга, и если сопостав-
ляются, то не между собой, а с другими источниками, прежде всего
археологическими и нумизматическими. Между тем имеет смысл
рассматривать сведения Ибн Хордадбеха, Ибн Русте и ал-Истахри —
Ибн Хаукала вместе, так как в совокупности они отражают динами-
ку изменения образа Руси на исламском Востоке.
Интерпретация сообщения Ибн Хордадбеха обычно ведется
в контексте нумизматических реконструкций торгового пути от
Балтики до Багдада. И — соответственно — основное внимание
уделяется самому маршруту купцов-русов. А вот откуда приходят
23 Miller 1927. Taf. 56, 65-66.
24 Подробнее см.: Коновалова 19996. С. 96-112; Коновалова 2017. С. 545-557.
Глава 5. Взгляд с Востока 197
русы, как правило, остается вне поля зрения и понятно почему:
Ибн Хордадбех ничего не говорит не только о стране русов, но
и хотя бы о каком-либо месте их проживания. Ему известно лишь
то, что русы везут свои товары из «самых отдаленных [окраин стра-
ны] славян», причем в Хазарию они попадают по «Реке славян»,
а о том, каким путем они добираются до Черного («Румийского»)
моря, Ибн Хордадбех не сообщает. То есть на международном рын-
ке русы появляются, можно сказать, из ниоткуда, и единственной
частью пространства, маркируемой как «русская», оказывается
торговый маршрут, по которому они идут. При этом по мере удале-
ния от Багдада этот путь русов становится все менее и менее отчет-
ливым для их исламских контрагентов, теряясь где-то у «самых
отдаленных [окраин страны] славян».
Рассказ Ибн Хордадбеха о путях купцов-русов, по всей веро-
ятности, отражает самый ранний этап проникновения информа-
ции о русах в страны халифата, когда арабские авторы только еще
начинали выделять русов из массы славянских народов.
Со славянами арабы впервые познакомились еще в VII в., ког-
да славянские поселения появились в малоазийских провинциях
Византии, которые после завоевания арабами Сирии в 635—636 гг.
оказались ареной длительной арабо-византийской войны. Тог-
да же в арабской литературе появился этноним ас-саклаб (мн. ч.
ас-сакалиба), восходящий к греческому названию славян —
2xXa|3oi, XxXa|3r|vo[25. В пределах же Восточной Европы особая
роль в распространении информации о славянах принадлежала,
по всей вероятности, Хазарии, южные пределы которой у Дербен-
та граничили с владениями Халифата. Об этом говорит тот факт,
что все данные Ибн Хордадбеха о славянах, помещенные в разделе
ал-Джарби, приводятся лишь в связи с упоминанием хазарского
города Хамлиджа26. Гидроним «Река славян» арабы также узнали,
по-видимому, от хазар, которым, скорее всего, и принадлежит это
наименование реки. У других арабских авторов, сообщения кото-
рых о славянах в Восточной Европе относятся к более раннему
времени, чем сведения Ибн Хордадбеха, о славянах также гово-
рится в связи с событиями в Хазарском каганате. Так, историки
ал-Балазури (IX в.) и ал-Куфи (первая четверть X в.) упоминают
о славянах (последний говорит также о «реке славян») в контексте
рассказа о походе арабского полководца Марвана ибн Мухаммада
25 Свод 1995. С. 508-509.
26 BGA 1889. Р. 124; Ибн Хордадбех 1986. С. 109.
198 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
в глубь Хазарии в 737 г.27 Хазары располагали, несомненно, бога-
той информацией о славянских землях, часть которых в IX—X вв.
находилась в зависимости от каганата. По утверждению испано-
арабского путешественника второй половины X в. Ибрахима ибн
Йа'куба, хазары даже говорили по-славянски, так как смешались
со славянами28.
Если внимательно посмотреть на этнонимы, хоронимы
и гидронимы, сопровождающие рассказ Ибн Хордадбеха о купцах-
русах, то плотный «славянский» контекст упоминания русов будет
совершенно очевиден. В самом деле, купцы-русы заготавливают
товары в «стране славян», плывут по «реке славян», пользуются
услугами переводчиков-славян, да и сами являются, по определе-
нию Ибн Хордадбеха, «одним из видов славян». В то время как Ибн
Хордадбех описывает русов через знакомый арабам этноним «сла-
вяне» (сакалиба) и называет их видом славян, обрисовывающий
сходные торговые маршруты Ибн ал-Факих (начало X в.) вообще не
пользуется этнонимом «русы» и приписывает эти торговые марш-
руты славянам. Таким образом, до начала X в. внешний наблюда-
тель с трудом мог отграничить русов от славян. С одной стороны,
Ибн Хордадбех подчеркивает особость русов, но с другой — тут же
указывает, что это особость в рамках славянской общности («вид
славян»), а для Ибн ал-Факиха выделенность русов из массы сла-
вян становится уже совсем неразличимой. Очевидно, что Ибн Хор-
дадбех рассматривает русов как социальную группу, занимавшую
особое место в славянском обществе и достаточно в нем укоренен-
ную, как новый этносоциальный феномен, который именно в силу
новизны с трудом поддается описанию. О том, что это именно этно-
социалъный феномен, говорит то, что для описания русов как части
славянской общности Ибн Хордадбех использует термин джинс,
которым обозначает касты в своем рассказе об Индии29.
В конце IX в., когда создавалась «Анонимная записка» о север-
ных народах, дошедшая до нас в изложении Ибн Русте, в ислам-
ском мире стали циркулировать первые сведения о месте обита-
ния русов, на основе которых в арабо-персидской литературе
X—XVI вв. сформировался устойчивый географический образ
«острова русов»30. Сопоставление дошедших до нас многочислен-
27 Детальный анализ их сообщений и историографию см.: Новосельцев
1990. С. 184-186.
28 Relacja 1946. Р. 52.
29 BGA 1889. Р. 71.
30 Подробнее см.: Коновалова 20016.
Глава 5. Взгляд с Востока 199
ных версий этого рассказа показало, что их первоисточником была
так называемая «Анонимная записка», составленная в конце IX в.
и последовательно характеризующая следующие «северные наро-
ды» — печенегов, хазар, буртасов, булгар, венгров, славян, русов,
жителей дагестанского царства Сарир, алан31.
В отличие от сообщения Ибн Хордадбеха в рассказе об «остро-
ве русов» информация об их торговых путях занимает подчиненное
место, а основное внимание уделяется показу русов, так сказать,
у себя дома, в тех «самых отдаленных [окраинах страны] славян»,
откуда русы везут свои товары: Ибн Русте обрисовывает — вплоть до
бытовых деталей — устройство общества русов в их локусе власти32.
По словам Ибн Русте, русы состоят из отдельных групп (та’ифа,
букв, «класс», «разряд», «группа», «религиозная община»), кото-
рые только перед лицом внешнего врага выступают солидарно,
а между собой непрерывно соперничают. Описанный порядок
разрешения таких споров позволяет считать, что какую-то роль во
внутригрупповой консолидации играли кровно-родственные свя-
зи: когда конфликтующие были недовольны приговором правите-
ля, их спор разрешался путем поединка, за ходом которого наблю-
дали родственники (Ташира, букв, «род», «племя», «родня») с обеих
сторон. Поэтому большинство переводчиков данного фрагмента
передают термин та’ифа как «род» или «племя»33 34.
Между тем у слова та’ифа есть и другие коннотации. Оно про-
исходит от глагола тафа, обозначающего такие действия, как «обхо-
дить кругом», «совершать обход», а также «плавать», «держаться
на воде». Это позволяет полагать, что Ибн Русте говорит о русах-
дружинниках. О том, что составитель «Анонимной записки» имел
в виду именно их, можно заключить по информации более поздне-
го варианта рассказа об «острове русов», сохранившегося в составе
персоязычного сочинения концах в. «Худуд ал-'алам», где отмеча-
ется, что среди русов есть «группа, отличающаяся доблестью и бла-
городством» (перс, мурувва)^. В.В. Бартольд, В.Ф. Минорский
31 Об «Анонимной записке» см.: Gockenjan, Zimonyi 2001.
32 BGA 1892. Р. 145—147. Фрагмент неоднократно переводился на русский
язык, см. последний по времени перевод с библиографией: ДРСЗИ Хрестома-
тия III. С. 47-50.
33 Гаркави 1870. С. 268; Новосельцев 2000а. С. 303; Гараева 2006. С. 705;
ДРСЗИ Хрестоматия III. С. 49; ср. однако: Lewicki 1977. S. 41 - “grupa”;
Gockenjan, Zimonyi 2001. S. 83 — “Verband”.
34 См.: Новосельцев 2000a. C. 305 — «группа из моровват»; Gockenjan,
Zimonyi 2001. S. 112 - “eine Gruppe, die Edelmut besitzt”.
200 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
и А.П. Новосельцев видели в этом сообщении «Худуд ал-алам»
свидетельство о наличии у русов определенной категории воинов-
дружинников, основным занятием которых были набеги на сосед-
ние народы35.
Если на трансконтинентальных торговых путях IX — начала
X в. русов еще можно было спутать со славянами, то в месте сво-
его обитания они были отграничены от славян достаточно четко.
В «Анонимной записке» русы противопоставлены славянам пре-
жде всего по своему образу жизни: их единственное занятие — тор-
говля рабами и пушниной, они сами ничего не производят, а все
необходимое для жизни берут у славян силой. Мечи русов назва-
ны их основным «средством производства», а также единственной
вещью, передаваемой по наследству рядовыми русами.
Однако отграниченность русов от славян была неабсолютной.
Если социокультурно, экономически и политически русы славя-
нам противопоставлены, то о пространственно-географическом
разграничении между ними речи не идет.
В основе описания «северных народов» лежал хорографи-
ческий принцип восприятия пространства, то есть понимание
пространства как совокупности отграниченных одна от другой
территорий, населенных теми или иными народами. Исходным
пунктом описания «северных народов» для Анонима является
Ургенч, от которого рассчитано расстояние до земли печенегов.
В дальнейшем местоположение одного народа служит отправ-
ной точкой для локализации следующего за ним в описании.
Так, рассказ о хазарах вводится в повествование через указание
на расстояние хазар от печенегов; следующий за ним рассказ
о буртасах — через указание на расстояние от хазар; описание
булгар предваряется данными о том, как они расположены
относительно буртасов и т. д. Единственным исключением из
этой композиционной схемы является рассказ о русах. Он поме-
щен между рассказами о земле славян и о царстве Сарир, но —
вопреки принятому Анонимом принципу изложения — никак
с описаниями этих народов не связан: ожидаемое указание на
расстояние русов от славян отсутствует, а исходной точкой для
локализации Сарира служит не «остров русов», а Хазария, от
которой и отсчитывается расстояние до Сарира. Таким обра-
зом, местоположение «острова русов» в «Анонимной записке»
остается совершенно неопределенным.
35 Новосельцев 2000а. С. 310-311.
Глава 5. Взгляд с Востока 201
В этой связи следует обратить внимание на важную деталь
в описании Ибн Русте — это указание на то, что среди русов нет зем-
левладельцев («нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни
пашен»), откуда следует, что территориализация власти в обществе
русов в конце IX в. еще находилась в зачаточном состоянии, а само
их государство в это время фактически являлось самоорганизо-
ванной правящей знатью. Об отсутствии какой-либо территории
за пределами резиденции правителя, на которую бы распростра-
нялась власть русов, говорит и характер описания «острова русов».
Ибн Русте не приводит ни название «острова», ни наименование
хотя бы одного расположенного там города, реки или горы, не ука-
зывает название того моря (или озера), в пределах которого нахо-
дился «остров». В отличие от сообщений обо всех других народах
региона в рассказе о русах нет не только ни одного указания на
расстояния между землей русов и другими странами, но даже про-
стого упоминания о каких-либо соседних с русами народах. Впол-
не вероятно, что отсутствие информации о политических границах
Руси конца IX в. и привело к формированию образа Русской зем-
ли как «острова», то есть пространства, отделенного от остального
мира естественными границами.
В параллель к сообщению Ибн Русте можно привести текст
договора Руси с Византией 911 г., где русские послы, принося клят-
ву, демонстрируют родовое самосознание («мы от рода рускаго»)36,
но не территориальное. Вообще в договоре 911г. термин «Русская
земля» упоминается лишь однажды37, при том что о Руси говорит-
ся часто.
Если выйти за рамки рассказа об «острове русов» и обратиться
к сообщениям о русах в других исламских источниках IX — первой
половины X в., то мы увидим, что в них также нет никаких сведе-
ний о месте обитания русов, зато есть многочисленные указания
на теснейшую связь русов со славянской средой.
Уже упоминавшийся Ибн Хордадбех, прямо называвший
русов «видом славян», а также путешественник второй половины
X в. Ибрахим ал-Йа‘куб отмечают славяноязычие русов38. Ибра-
хим ибн Йа'куб сообщает и о том, что русы и славяне совместно
эксплуатируют торговые пути, ведущие в Польшу и Чехию39, а по
словам среднеазиатского энциклопедиста первой половины XI в.
36 ПВЛ. С. 18.
37 ПВЛ. С. 19.
38 Relacja 1946. S. 52.
39 Relacja 1946. S 49.
202 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
ал-Бируни, Волга в его время называлась «Рекой русов и славян»40.
Ал-Мас‘уди (середина X в.), говоря о проживавших в Итиле языч-
никах — славянах и русах, — описывает их погребальный обычай
как общий для тех и других41, а также отмечает, что в гвардии хазар-
ского царя служат как русы, так и славяне42. Анонимный автор
«Пределов мира», говоря о славянском городе Вабнит, утверждает,
что «некоторые из его жителей похожи на русов»43. В близком по
времени к составлению «Анонимной записки» источнике другой
языковой традиции, «Раффельштеттенском таможенном уставе»
(904/6 г.), также имеется свидетельство о тесной связи русов и сла-
вян: согласно этому уставу, купцы-славяне, приходящие в Бавар-
ское Подунавье, приходили туда «от руси» (de Rugis)44.
Земля («остров») русов в описании исламских авторов предста-
ет не чем-то внешним по отношению к земле славян, а напротив,
тем, что бывает трудно отграничить от нее. В этом смысле «остров
русов» следует рассматривать как часть земли славян, место, где
формируется новая идентичность — русы. И географический
образ «острова русов» эту новую идентичность и показывает in
statu nascendi. О том, что это именно новая этничность, находяща-
яся в состоянии становления, говорят и слова ал-Мас‘уди о том,
что русы представляют собой конгломерат различных народов45,
и свидетельство «Повести временных лет» под 882 г. о том, что
русью назывались «варяги, и словене, и прочие»46.
К середине X в. представление о стране («острове») русов
в исламском мире усложняется. Ал-Истахри и Ибн Хаукал знают
уже три группы русов47. Каждая группа территориально отделена
от других и имеет свой городской центр. Из описаний арабских
авторов иерархия этих центров очевидна: Куйаба описана как
самый бойкий и известный вне Руси центр, Слава — как второй по
известности, но менее доступный город, а Арса — как «медвежий
угол», связанный с внешним миром лишь через Куйабу. То есть
группы не изолированы одна от другой и в силу того, что находят-
40 Ал-Бируни 1976. С. 473.
41 Magoudi 1863. Р. 9.
42 Magoudi 1863. Р. 12.
43 Худуд ал-‘алам 1930. Л. 376.
44 Назаренко 1993. С. 64-65.
45 Magoudi 1863. Р. 18.
46 ПВЛ. С. 14.
47 BGA1970. Р. 225-226; BGA1939. Р. 397-398; переводы см.: ДРСЗИ Хре-
стоматия III. С. 85-86, 94.
Глава 5. Взгляд с Востока 203
ся в иерархических отношениях между собой, могут быть описа-
ны как целое, как территориально-политическая общность русов
(«Русы. Их три группы» — ал-Истахри; «Русов три группы» — Ибн
Хаукал, ал-Идриси).
Если сравнивать данные ал-Истахри и Ибн Хаукала с рас-
сказом об острове русов, то очевидно, что они также не приводят
никаких сведений ни о географическом положении русов отно-
сительно других народов, ни о границах Руси — ни внешних, ни
внутренних между группами русов. Однако само по себе то, что
речь идет о территориальных, а не о каких-то иных группах русов,
со своими столичными городами, говорит о том, что процесс тер-
риториализации власти в древнерусском обществе к середине X в.
заметно продвинулся по сравнению с концом IX — началом X в.
И тут опять можно обратиться к договору руси с греками, на
этот раз к договору 944 г., где послы приносят клятву не только
как представители «рода русского», но и как «посланные... от всех
людей Русской земли» (курсив мой. — И.К.у^. Можно вспомнить
и формулировку Константина Багрянородного о наличии «Внеш-
ней Росии» (9.3) и — логически подразумеваемой — «Внутренней
Росии». Что Константин говорит именно об имевшей место в его
время определенной территориализации власти русов, видно из
того, что под «Внешней Росией» он имеет в виду совокупность
в той или иной степени подчиненных русам Славиний.
Конечно, степень этой территориализации до середины X в.
не стоит переоценивать. Не случайно арабские авторы этого време-
ни знают лишь центры власти русов, но ничего не сообщают о тер-
риториальных границах их власти, а Константин называет славян
«пактиотам русов» (9.9; 9.109), то есть и данниками, и союзниками
одновременно, и помещает их во «Внешнюю Росию», тем самым
подчеркивая зыбкость власти русов над славянской периферией.
48 ПВЛ. С. 23.
Глава 6
Взгляд из Византии:
Константин Багрянородный
о восточноевропейских путях
В сочинении Константина Багрянородного «Об управлении
империей»1 содержится множество сведений о реках Северного
Причерноморья и Приазовья — Днестре (Дауоютрц; 8.3, 6; 9.89;
37.58; 42.57, 65—66; ТропХХо^ — 38.70), Днепре (Даусхлрц; — 8.3, 6,
34; 9.8, 14, 20, 23; 37.36, 39; 42.7, 58, 60, 66, 68, 70, 76, 79; Варонх-
58.68), Доне (TcxvoIlc; — 42.34, 87), Ингуле (ХиууоиХ — 42.58), Южном
Буге (Воуой — 42.59). Византийский император упоминает и не
поддающиеся пока идентификации реки этого региона — 'Y|36Х
/ Ивил (42.59), АХцаточ / Алматы (42.59), ХарахоиХ / Харакул
(42.88), ВаХ / Вал (42.89), BoupXix / Вурлик (42.89), Хсхбрр /Хадир
(42.89). Кроме того, Константин приводит фрагменты черномор-
ской лоции, сообщая расстояния между стоянками в устье Дуная,
Днестра и Днепра (42.64—67), между устьем Днепра и Херсоном
(42.70), Херсоном и Боспором (42.72—73), Боспором и Таматархой
(42.93-94).
Все эти данные свидетельствуют о том, что Константин имел
представление о множественности речных путей Северного При-
черноморья, а в ряде случаев располагал и вполне конкретной
информацией о той или иной реке, в первую очередь о Днепре.
Так, он приводит данные обо всех участках Днепра — его верхо-
вьях (9.7—8; 42.60), среднем течении (9.8, 19—24) и устье (9.80—
90; 42.7, 66, 68, 70, 79); сообщает о Днепровских порогах и об
их «росских» и «славянских» наименованиях (2.18—20; 9.24—65);
знает о днепровских притоках, хотя и не называет их по имени
(9.13—15), а также дает описание крупной переправы через реку
(9.66-70).
1 Константин 1989.
Глава 6. Взгляд из Византии... 205
Показательно и то, что Днепр устойчиво связывается с тер-
риторией, подвластной росам (русам). Информация о каждом
из участков реки у Константина так или иначе связана с росами:
они живут в верховьях реки (9.7—8; 42.60), собирая дань со славян
(9.105—109); по весне спускаются по Днепру до Киева (9.8, 19—24,
110—111), покупают там у славян моноксилы, которые те доставля-
ют по днепровским притокам (9.13—15), затем отправляются вниз
по реке, минуя пороги (2.18—20; 9.24—65) и переправу (9.66—70),
в Черное море (9.80—90), откуда плывут дальше в Константино-
поль (9.96—104, 112—113; 42.60—61). Тем самым Днепр оказывается
структурирующим и объединяющим территорию Росии топогра-
фическим стержнем, протянувшимся в меридиональном направ-
лении от Немогардаса (Новгорода) до Черного моря.
Вместе с тем Константин помещает Днепр «к северной сторо-
не» от Меотиды (42.76) и утверждает, что от Днепра «росы продви-
гаются и в Черную Булгарию, и в Хазарию, и в Сирию2 * * * * * В» (42.76—78).
Получается, что в представлении Константина Днепр распростра-
2 Стоящий в рукописи топоним «Сирия» (Sup(о) был поставлен под
сомнение на том основании, что о походах русов в Сирию ничего не известно.
В связи с этим предлагались конъектуры — Zixicc / Зихия, Морб(сс / Мордия
(историографию см.: Константин 1989. С. 403. Коммент. 49). Обе они пред-
ставляются неудовлетворительными, поскольку нам также ничего не известно
о каких-либо походах русов, совершенных ими в Зихию или Мордию ко вре-
мени написания сочинения Константина. Мордва упомянута как данник Руси
во вводной части к «Повести временных лет» (ПВЛ. С. 10, 146), но о походе
туда говорится только под 1103 г. (ПВЛ. С. 119, 257). Единственное сообще-
ние о Мордии у Константина связано не с русами, а с печенегами (37.45—47).
В то же время из арабских источников середины X в. известно, что с конца
40-х гг. X в. наемники-русы входили в состав гарнизонов византийских крепо-
стей на границе с Сирией (см.: Бейлис 1961. С. 23). Кроме того, особенности
употребления Константином топонима «Сирия» позволяют считать, что в рас-
сматриваемом фрагменте он появился не по ошибке. В византийских источ-
никах термин «Сирия» употреблялся в широком смысле — для обозначения
мусульманских стран вообще (см.: Howard-Johnston 2000. Р. 335. Note ПО). Из
сочинения Константина также очевидно, что слово «Сирия» могло обозна-
чать не только собственно историческую область, но и все «царство арабов»,
исламский мир в целом (см. 21.73, 102; 25.56—74; 46.45). Поэтому и в перечне
мест, куда направляются русы, топоним «Сирия» должен рассматриваться в его
расширительном смысле как указание на исламские страны вообще. О похо-
дах же русов в исламские области Прикаспия в IX — первой половине X в.
сохранилось много сведений в арабо-персидских источниках (обзор походов и
историографию см.: Коновалова 19996. С. 111—120). Кроме того, использован-
ный Константином глагол (dirpxovT(xi) может подразумевать как военные, так
и коммерческие цели походов русов. Торговые поездки купцов-русов и славян
в Хазарию, Джурджан, Багдад и Рей в IX — начале X в. также засвидетельство-
206 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
няется в широтном направлении на восток, юго-восток и северо-
восток: только в контексте такого восприятия течения Днепра он
может быть помещен «к северной стороне» от Меотиды, и по нему
росы могут попадать в Черную Булгарию, в Хазарию и в Сирию.
Вероятно, левые притоки Днепра — Десна, Сула, Псел и др., по
которым действительно было возможно выйти в бассейны Оки на
севере и Дона на востоке, видимо, неизвестные византийцам (во
всяком случае, они не упоминаются в византийских источниках* 3),
воспринимались информаторами Константина не как самостоя-
тельные реки, а как ответвления или излучины Днепра.
Таким образом, на ментальной карте Константина Днепр ока-
зывается сильно смещенным на восток по сравнению с его реаль-
ным географическим положением. Для Константина бассейн Дне-
пра — это место обитания и деятельности росов, отправная точка
их путешествий в Византию и исламские страны. Хотя Константин
называет два направления походов росов, в деталях он описыва-
ет только их экспедиции в Византию, а об их поездках на Восток
сообщает лишь в самых общих чертах. Разная степень осведом-
ленности Константина о византийском и восточном направле-
ниях деятельности росов была несомненно обусловлена тем, что
доступные ему каналы информации были так или иначе связаны
с интересами Византии, а не исламских стран: сведения о росах
в Константинополе получали либо от самих росов, которые при-
езжали в столицу империи, либо от византийских чиновников, по
роду службы осуществлявших контакты с Восточной Европой.
Эту особенность в восприятии Днепра и его роли как отправ-
ной точки пути на Северный Кавказ, в Нижнее Поволжье и на
Ближний Восток можно проследить и в средневековой арабской
географической традиции. Как и византийский император, араб-
ские географы IX—X вв. отмечают те же два направления торговой
деятельности русов — Византию и исламский мир, но по понят-
ным причинам основное внимание уделяют рассказу о восточном
пути русов, оставляя маршрут их движения в Византию лишь слабо
намеченным. Ключевым объектом описания этого пути у арабских
географов, как и у Константина в рассказе о русах, является река,
двигаясь по которой русы попадают из мест своего обитания в Хаза-
рию и исламские страны. Поскольку местные названия тех речных
ваны мусульманскими авторами IX—X вв. (BGA 1885. Р. 270—271; BGA 1889.
Р. 154).
3 Шрамм 1997. Passim.
Глава 6. Взгляд из Византии... 207
путей, по которым русы прибывали в столицу Хазарии, были на
Востоке неизвестны, арабские географы использовали собиратель-
ные наименования — «Река славян», «Река русов». Эти гидронимы
недвусмысленно свидетельствуют, что информация о ведших на
восток из страны русов речных путях поступала к мусульманам либо
от самих русов и славян, либо от их контрагентов — мусульманских
купцов, связанных торговыми отношениями с Восточной Евро-
пой, прежде всего с Хазарией и Волжской Булгарией. Насколько
удается установить по сохранившимся источникам, на формирова-
ние собирательного образа «Реки славян» и «Реки русов» повлияла
и имевшаяся на мусульманском Востоке отрывочная информация
о Днепре. У арабских авторов IX—X вв. это влияние прослеживает-
ся косвенным образом, а в наиболее полном виде идея о единстве
Днепровской и Волжской речных систем проявилась в XIII в. у Ибн
Са'ида в описании реки Танабрис\
Сообщения Константина Багрянородного о Днепре, с одной
стороны, и данные арабских авторов о «Реке славян», «Реке русов»
и Танабрисе — с другой дополняют друг друга и помогают понять,
почему они рассматривали Днепр как путь на Восток. И в визан-
тийском, и в исламском мире рассказ о двух путях из Восточной
Европы — в Византию и на Ближний Восток — был неразрыв-
но связан с описанием росов / русов и их исключительной роли
в эксплуатации этих маршрутов. Отсюда следует, что важнейшим
источником возникновения представления о Днепре как о пути на
Восток являлась торговая активность русов, которая и сформиро-
вала именно такую картину восточноевропейской речной геогра-
фии в умах византийцев и арабов4 5.
Таким образом, Константин обрисовывает два пути росов,
начинавшихся от Днепра. Первый из них шел из Киева «к роме-
ям» (9.19—104, 42.60—61), второй — в Черную Булгарию, Хазарию
и Сирию (42. 76—78). Маршрут росов от Днепра на восток и юг тра-
диционно рассматривается как путь по Днепру и Черному морю6.
Однако этот путь предполагал бы отклонение от прямого пути от
устья Днепра в византийский Херсон, а затем в Сирию. Значитель-
но убедительнее представляется предположение о выходе росов
из Верхнего Поднепровья на Волжский путь7. Широтный путь на
4 Коновалова 2009. С. 31-33, 65-66.
5 Коновалова 2010а. С. 217-224.
6 Филипчук 2013. С. 127—138.
7 Впервые эту возможность отметил Дж. Ховард-Джонстон (Howard-John-
ston 2000. Р. 335); подробное обоснование гипотезы см.: Щавелев 2013.
208 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
Волгу из Верхнего Поднепровья (Гнездова) через Оку засвидетель-
ствован археологическими материалами, которые говорят о том,
что наиболее активно этот путь использовался в первые десятиле-
тия X в.8 Другой, особенно важный путь вел с Оки на юг через Дон,
по которому до началах в. шел на север основной поток арабского
серебра9 и который продолжал функционировать и дальше.
Отождествление указанного Константином пути росов с Волж-
ским или Донским зависит от локализации первого из названных
Константином пунктов назначения росов — Черной Булгарии.
Если она соотносится с Волжской Булгарией, то росы по Оке
достигали Волги и далее плыли на юг. Однако этот маршрут уво-
дил их в Каспийское море, и чтобы попасть в следующий пункт,
Хазарию, он требовал достаточно сложного перехода на Дон.
Окско-Донской же путь уже в IX в. был хорошо известен сканди-
навам, обосновавшимся на поселении у дер. Супруты на р. Уле,
через которую осуществлялся переход с Оки на Дон10. По нему
росы могли попасть в Приазовье, где по другим, более вероятным
гипотезам (учитывающим близость черных булгар кХазарии), рас-
полагалась Черная Булгария. Дальнейший маршрут — в Хазарию
и Сирию являлся естественным продолжением этого пути.
8 Булкин, Дубов, Лебедев 1978. С. 51—52; Русь 2012.
9 Фомин 1982.
10 Григорьев 2005; Григорьев 2012.
Глава 7
Взгляд древнерусского летописца
Составитель «Повести временных лет» во вводной (нехронологи-
зированной) части своего сочинения неоднократно обращается
к вопросу о месте Руси в пространстве известного ему мира, причем
в разных формах. Дважды летописец включает в свой текст систе-
матизированное географическое описание: один раз — всего мира,
пополнив его данными неизвестных европейцам, но знакомых ему
восточно- и североевропейских регионов, второй раз — только соб-
ственного, Восточно-Европейского региона, причем это описание
в сокращенном виде повторено в рассказе о путешествии апостола
Андрея. Наряду с этими «целенаправленными» описаниями он
регулярно обращается к топографии Восточной Европы, прежде
всего для характеристики мест расселения восточнославянских
племен. При всех различиях в целях и формах введения географо-
топографического материала его объединяет способ организации
летописцем знакомого ему пространства, принципы структуриро-
вания ментальной карты, которая лежит в основе его описаний.
Наиболее отчетливо эти принципы проявляются, что есте-
ственно, в систематических описаниях — ойкумены (далее — «Зем-
леописание») и Восточно-Европейского региона (далее — «Путь из
варяг в греки»).
Поставив вопрос «Откуду есть пошла Руская земля», летописец
предваряет «Землеописанием» историческую часть своего сочине-
ния, чтобы определить место славян и «Руской земли» в христи-
анской ойкумене. Образцом для него послужили византийские
источники — хроники Георгия Амартола и Иоанна Малалы1, зем-
1 Georgii Monachi Chronicon 1978. S. 55-56; Истрин 1927. С. 58-59. loannis
Malalae Chronographia 2000; Истрин 1897. С. 11; Истрин 1994. С. 23-24. См.: Шах-
210 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
леописание в которых было представлено перечнем земель, засе-
ленных потомками трех сыновей Ноя: Азия досталась потомкам
Сима, Африка — Хама, Европа — Иафета2. Библейский список
Ноакидов был существенно расширен греческими и латинскими
писателями, которые вводили в перечень наименования известных
им народов Южной Европы, Северной Африки и др.3 Продолжи-
ли пополнение списка земель и византийские предшественники
древнерусского летописца, и он сам, включив в перечень неизвест-
ные в Византии территории Европы и тем самым существенно его
модифицировав.
«Землеописание» состоит, таким образом, из двух частей. Пер-
вая содержит перечни стран, расположенных в «уделах» потом-
ков Сима, Хама и на юге «удела» Иафета (к которому отнесены не
только Юго-Восточная Европа, но и Малая Азия — Каппадокия,
Пафлагония и др., а также Кавказ: Албания, Колхида и др., то есть
территории, входившие в Византийское содружество). Эти переч-
ни заимствованы из хроники Георгия Амартола, хотя принцип
описания — региональный (в противоположность тематическо-
му у Амартола) — восходит, вероятно, к Иоанну Малале4. Вторая
часть, продолжающая характеристику «Афетовой части», не имеет
известных нам письменных источников и включает перечни наро-
дов Восточной, Северной и Западной Европы.
I. Афету же яшася полунощныя страны и западныя: Мидия, Алъва-
нья, Арменьа Малая и Великая, Кападокия, Фефлагони, Галатъ,
Колхисъ, Воспории, Меоти, Дереви, Саръмати, Тавриани, Ску-
фиа, Фраци, Макидонья, Далматия, Малоси, Фесалья, Локрия,
Пеления, яже и Полопонисъ наречеся, Аркадъ, Япиронья,
Илюрикъ, СловГне, Лухнитиа, Анъдриокия, ОньдрГятиньская
пучина. Имать же и островы: Вротанию, Сикилию, Явию,
Родона, Хиона, ЛГзовона, Кофирана, Закунфа, Кефалинья,
Ифакину, Керькуру, часть Асийскыя страны, нарицаемую
Онию, и рГку Тигру, текущую межю Миды и Вавилономь;
II. до Понетьского моря, на полънощныя страны, Дунай, ДьнГстръ
и Кавкаисинския горы, рекше Угорьски, и оттудй доже и до
матов 1940. С. 42—44, 72—74. Подробнее о византийских источниках землеописа-
ния в «Повести временных лет» с литературой см.: Мельникова 20096.
2 О жанрах землеописаний см.: Мельникова 1998. С. 50—83. О перечнях
потомков Ноакидов см.: Wagner 1947; Simons 1954. S. 155—184.
3 Ср.: Мельникова 1986. С. 130-139.
4 Ведюшкина 1989. С. 178-185; Ведюшкина 1993. С. 12-14.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 211
Днепра, и прочая рЪки: Десна, Припеть, Двина, Волховъ,
Волъга, яже идеть на востокъ, в часть Симову.
В АфетовЪ же части седять русь, чюдь и вси языци: меря,
мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь,
угра, литва, зимЪгола, корсь, лЪтьгола, любь. Ляхове же, и пруси,
чюдь пресЪдять к морю Варяжьскому. По сему же морю сЪдять
варязи сЪмо ко въстоку до предала Симова, по тому же морю
седять къ западу до землЪ Агнянски и до Волошьски. Афетово бо
и то колено: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне, галичане,
волъхва, римляне, нЬмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочие,
ти же присудить отъ запада къ полуденью и съсЪдяться съ
племянемъ хамовым»5.
Переработка византийских землеописаний не ограничилась
их пополнением. Значительны были и другие изменения, вызван-
ные, с одной стороны, собственными представлениями летописца,
с другой — поставленными им задачами, что привело к кардиналь-
ным структурным различиям между заимствованной и оригиналь-
ной частями «Землеописания».
Первым принципиально важным новшеством стало вынесе-
ние хорографии в начало произведения. В византийских хрониках
список стран помещался внутри текста, в хронологической после-
довательности изложения событий библейской истории, то есть
после рассказа о Потопе. Древнерусский летописец, напротив,
открывает им свое произведение, сообщая ему тем самым особый
смысл и демонстрируя то значение, которое он придавал описа-
нию земли в контексте своего повествования.
Другой новацией было изменение объекта перечисления.
Список, восходящий к Амартолу, включает наименования стран
(хоронимы), частично существовавших в Античности («Колхисъ»,
«Боспории»), частично современных византийским авторам
(«Далматия» и др.). Лишь в исключительных случаях здесь встре-
чаются этнонимы («Тавриани» — жители Таврии, то есть Крыма).
Принадлежащий самому составителю введения раздел, напротив,
состоит исключительно из этнонимов; два хоронима — «Агнянска»
и «Волошьска» земли — употреблены лишь для определения преде-
лов расселения варягов, а не как самостоятельные объекты.
Использование исключительно этнонимов вместо хоронимов
(политонимов), видимо, было обусловлено рядом причин. В пер-
вую очередь недатированная, «вневременная» часть «Повести
5 ПВЛ. С. 7-8. Ср.: ПСРЛ 1997. Стб. 3-4; ПСРЛ 1998. Стб. 3-4.
212 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
временных лет» посвящена «предыстории» Руси — народам («язы-
цам»), которые вошли в состав Древнерусского государства. Об их
приходе из «Дунайской прародины» и расселении на Восточно-
Европейской равнине, их отношениях между собой и с другими
народами (прежде всего с хазарами) и идет речь в этой части. Поэ-
тому естественно, что и во введении к ней упоминаются именно
народы, а не будущие земли / княжества — территориально-поли-
тические единицы, составляющие во времена летописца Древне-
русское государство. Более того, перечисление земель / княжеств
в «Афетовой части» было бы и невозможно, потому что — и это
важная ее особенность, которая требует особого обсуждения
и объяснения, — восточнославянские племена, на территориях
которых образовались позднейшие земли и княжества6, вообще
не называются здесь; речь о них идет дальше в связи с их рассе-
лением в Восточной Европе и их обычаями. Те же народы, кото-
рые перечислены в «Афетовой части», политических объединений
за немногими исключениями (ляхи) не создали, а либо влились
в состав древнерусских княжеств (меря, мурома и др.), либо оста-
вались племенными объединениями с более или менее развитой
потестарной системой (чудь, корсь и др.). Наконец, надо отметить
общую свойственную древнерусскому языку тенденцию отэтно-
нимического образования политонимов с добавлением терми-
на «земля» или использования просто этнонима в чистом виде7:
Польша — «Ляхи» и «Лядская земля», Венгрия — «Угры» и «Угор-
ская земля» и др.
В-третьих, в отличие от Георгия Амартола, который (как
и любой другой средневековый писатель8) широко использовал
этногеографическую номенклатуру Античности, зачастую утра-
тившую реальное содержание задолго до Средневековья (Вави-
лонъ, Троада, Эолида, Колхисъ и др.), летописец как в «Землеопи-
сании», так и в «Пути из варяг в греки» приводит только актуальные
этнонимы, топонимы и гидронимы. Все они относятся к народам,
существовавшим во времена сложения Древнерусского государ-
ства, а по большей части и написания «Повести временных лет»,
и к географическим объектам, упоминаемым в «Повести» в других
контекстах. Все эти наименования хорошо известны летописцу
и почти все употребляются и в других местах его повествования.
6 Кучкин 2003. С. 71-80.
7Хабургаев 1979.
8 Чекин 1989. С. 257-260; Чекин 1999.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 213
Наконец, следуя своим византийским источникам, в свою оче-
редь опиравшимся на позднеантичную традицию, в заимствован-
ной части составитель «Землеописания» повторяет «региональ-
ный» принцип перечисления земель. В азиатской и африканской
третях и в южной части «удела Афета» называются находящиеся
в них страны в более или менее упорядоченной последовательно-
сти — с востока на запад. Совершенно иной принцип лежит в осно-
ве описания древнерусской ойкумены.
Рассмотрим более подробно его структуру и содержание. Описа-
ние «Афетова удела» завершается у Амартола фразой «...рЪку Тигру,
текущую межю Миды и Вавилономь»9, после которой хронист
начинает характеристику «удела Хамова» («Сим убо та наследовав-
шем Хамов сын Ханаон...»). Летописец повторяет заключительную
фразу, но не переходит к «уделу Хамову», который он охарактери-
зовал вторым (что само по себе противоречило традиционной ком-
позиции «Таблицы народов», где Южная — «Хамова» — треть всег-
да помещалась на последнее место), а продолжает характеристику
«Афетовой части» описанием знакомых ему регионов.
Оригинальная часть «Землеописания» состоит из четырех раз-
делов, выделение которых основывается как на их содержании,
так и на введении двух из них указаниями на связь перечисляемых
ниже народов с Иафетом.
II. 1. до10 Понетьского моря, на полънощныя страны, Дунай,
ДьнЬстръ и Кавкаисинскиа горы, рекше Угорьски, и отгулй
9 Истрин 1927. С. 59.
10 Чтение «до» встречается во всех списках Лаврентьевской и Ипатьевской
летописей. Объяснение этого чтения, насколько нам известно, отсутствует, а оно
необходимо, поскольку при буквальном прочтении текста фраза «до Понетьского
моря на полнощные страны» должна быть синтаксически отнесена к предше-
ствующей — «текущи межю Миды и Вавилоном до Понетьского моря». Это чте-
ние предполагает, что летописец считал, что р. Тигр впадает в Черное море. Дабы
избежать такого понимания текста, после слова «Вавилоном» издатели ПВЛ поста-
вили точку с запятой (ПВЛ. С. 7). Вероятно (комментарий к этому месту отсут-
ствует), что знак препинания был проставлен на основе выделения А.А. Шахма-
товым фрагментов, заимствованных в разных источниках: по его мнению, слова
«до Понетьского моря на полънощные страны Дунай» принадлежат Малале, тогда
как предыдущий текст заимствован из Амартола (Шахматов 1940. С. 42—43), и на
словоделении Ипатьевского списка: «...текущюю межи Миды и Вавилоном . до
Понетьского моря. на полунощныя страны. Дунай Днепр. и Кавькасинскыя горы
. рекше Оугорьскыя...» (в Лаврентьевском списке фраза «текущи межю Миды
и Вавилоном до Понетьского моря» не разделена на отдельные слова). Однако
крайне маловероятно, что древнерусский летописец стал бы дополнять здесь текст
214 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
доже и до Днепра, и прочая рТки: Десна, Припеть, Двина,
Волховъ, Волъга, яже идеть на востокъ, в часть Симову.
II.2. В АфетовТ же части седять русь, чюдь и вси языци: меря,
мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера,
ямь, угра, литва, зимТгола, корсь, л^тъгола, любь. Ляхове же,
и пруси, чюдь пресТдять к морю Варяжьскому.
По сему же морю седять варязи сТмо ко въстоку до
предала Симова, по тому же морю седять къ западу до землТ
Агнянски и до Волошьски.
II.3. Афетово бо и то колено: варязи, свей, урмане, готе, русь,
агняне, галичане, волъхва, римляне, нТмци, корлязи, вень-
дици, фрягове и прочие, ти же присудить от запада къ полу-
денъю и съсТдяться съ племянемъ хамовым.
Разделы II.2—3 представляют собой перечни народов, что
соответствует традиционной форме «Таблицы народов». Однако
летописец переходит к ним не сразу, а предваряет их пассажем,
содержащим общую характеристику центральной части Восточ-
но-Европейского, «своего» региона, причем делает это двумя раз-
личными способами. Во-первых, он определяет местоположение
региона в его отношении к пространству византийской ойкумены:
от «Понетьского моря на полънощныя страны», то есть к северу
от Черного моря. Одновременно это и указание на границу меж-
ду ойкуменой византийских источников и его собственным про-
странством: первая включает «Воспории, Меоти, Дереви, Саръма-
ти, Тавриани, Скуфиа», то есть северное побережье Черного моря11;
вторая — земли, которые лежат к северу от него. Соответствен-
но, границей между ними служат «Понетьское море» и Дунай12.
Амартола — ему негде было почерпнуть подобную (к тому же неверную) информа-
цию. Скорее упоминание «Понетьского моря» должно быть отнесено к следующей
фразе и вводиться предлогом «от», который обозначал бы начальную точку в про-
странстве и согласовывался с последующим указанием направления «на полънощ-
ныя страны».
Впрочем, подобная ошибка встречается в некоторых географических
сочинениях. Так, в древнеисландском трактате о рае и райских реках Евфрат,
по одной рукописи, или Тигр и Евфрат, — по другой впадают «в Средиземное
море неподалеку от Антиохии» (Мельникова 1986. С. 128—130). В тексте
«Этимологий» Исидора Севильского, на котором основан данный трактат,
указано, что Евфрат и Тигр впадают в Красное море.
11 Все наименования, кроме неидентифицированного «дереви» (греч. Acppic),
восходят к античной традиции и реалиям античного времени: Боспор Киммерий-
ский, Меотида, Сарматия, Таврия, Скифия.
12 О Дунае как естественной (и сакральной) границе между «Славией»
и Византией см.: Петрухин 2000. С. 38—40.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 215
Перечень рек в «Землеописании»
К пограничному пространству, возможно, относятся и следующие
объекты, названные летописцем: «ДьнЬстр и Кавкаисинския горы,
рекше Угорьски13», поскольку собственно перечень рек начинает-
ся с Днепра. Определение границы между «византийской» и «древ-
нерусской» ойкуменами вполне точно отражает распространение
Древнерусского государства в юго-западном направлении в конце
XI — начале XII в.: Карпаты были естественной границей Галицкой
земли на западе и юго-западе, на юге же она распространялась до
среднего течения Днестра.
Во-вторых, летописец дает самую общую характеристику реги-
она с помощью перечня восточноевропейских рек, что крайне
необычно для подобного рода сочинений. Если реки и упомина-
ются в землеописаниях, то, во-первых, это в подавляющем боль-
шинстве случаев четыре реки, вытекающие, по средневековым
географическим представлениям, из Рая: Ганг-Физон, Евфрат,
13 О наименовании Карпат Кавкасийскими горами комментарий Д.С. Лиха-
чева (ПВЛ. С. 383.)
216 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
Тигр и Нил-Геон14, и, во-вторых, речь о них идет в конце описа-
ния каждой из третей, вместе с островами, относящимися к ней.
Именно такова последовательность перечисления географических
объектов и в описаниях азиатской и африканской третей, заим-
ствованных летописцем у византийских хронистов. В своей же
собственной части «Землеописания» летописец, напротив, выно-
сит перечень рек в его начало, что указывает на их принципиаль-
ную важность в структуре ментальной карты летописца.
Перечисленные здесь реки — главные артерии коммуникаций,
связующие Восточную Европу в единое целое. Это Днестр, обеспе-
чивавший вместе со своими притоками связи внутри юго-западной
Руси и соединявший ее с Черным морем. Это Днепр с крупнейши-
ми притоками, Десной и Припятью, бассейн которого охватывал
всю Южную и Центральную Русь и обеспечивал ее выход в Черное
море. Одновременно эти реки формировали Днепровский путь
— стержневую магистраль Древней Руси. Далее, — это Западная
Двина и Волхов, которые соединяли Днепровский путь с Балтикой
и Балтийско-Волжским путем. В конце перечня названа Волга как
главная магистраль на восток («в часть Симову»). Как видим, спи-
сок включает все основные реки, составлявшие базовую систему
коммуникаций Восточной Европы: Днестровский, Днепровский,
Западнодвинский и Волжско-Балтийский пути.
Очевидно, что важнейшим элементом, организующим для
летописца «свое» пространство, является система коммуника-
ций — реки и их притоки. Аналогичным образом реки будут глав-
ным ориентиром и ниже, при рассказе о расселении восточнос-
лавянских племен: «...словЪне пришедше и сЪдоша по Днепру
и нарекошася поляне... а друзии сЪдоша межю Припетью и Дви-
ною и нарекошася дреговичи; инии сЪдоша на ДвинЪ и нарекоша-
ся полочане, рЪчьки ради, яже втечеть въ Двину, имянемъ Поло-
та... А друзии сЪдоша по ДеснЬ, и по Семи, по СулЪ, и нарекошася
сЪверъ»15. Таким образом, речная система коммуникаций лежит
в основе ментальной карты летописца и структурирует ее.
Следующие далее разделы П.2—3 содержат собственно перечни
народов. Каждый из разделов начинается зачином, определяющим
содержание последующего перечня: «В АфетовТ же части сГдять...»
и «Афетово бо и то колено...»16
14 Мельникова 1998. С. 81.
15 ПВЛ. С. 8.
16 О содержательном различии между разделами см. ниже примеч. 34.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 217
Перечень народов в «Землеописании»
Перечень в начале раздела II.2 включает названия народов,
охватываемые обобщающими этнонимами русь и чудь17. Под
первым, видимо, понимаются все славянские племена (которые,
однако, не называются в самом «перечне народов»); под вто-
рым — финские и прибалтийские (в том числе балтские) племена,
список которых насчитывает 17 наименований. В числе народов,
отнесенных к «чюди», представлены «меря, мурома, весь, моръ-
два, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра». Здесь доста-
точно полно очерчен круг финно-угорских племен, живших вдоль
Балтийско-Волжского пути от Балтийского моря (собственно, от
входа в Финский залив, на северном берегу которого располага-
лась племенная территория еми / ями — фин. Нътё) до поворота
Волги на юг. В него также включены названия двух племен севе-
ро-востока Восточной Европы — печеры и югры. Список довольно
последовательно перечисляет финские племена с запада на вос-
ток за исключением помещения прибалтийско-финского племени
17 Мельникова, Петрухин 1997. С. 40-49.
218 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
ямь между печерой и югрой18. Продолжает список перечень при-
балтийско-финских и балтских народов «литва, зимЪгола, корсь,
лЪтьгола, любь», которые, как и названные дальше «ляхове же
и пруси, чюдь присудить к морю Варяжьскому», то есть населяют
восточное и юго-восточное побережья Балтийского моря. В целом
список охватывает территорию от польского Поморья на крайнем
западе до Финского залива («чудь» здесь, очевидно, обозначает
эстов, что обычно для летописного словоупотребления) и смыкает
ее с землями, охарактеризованными финскими этнонимами.
Таким образом, раздел II.2 фактически описывает восточную
ветвь Балтийской системы коммуникаций, сформировавшуюся
в VIII—IX вв. и включавшую Юго-Восточную Прибалтику, берега
Финского залива (чудь на южном и емь на северном берегу), При-
ладожье (чудь), Верхнее и Ярославское Поволжье (меря, мурома,
мордва) вплоть до изгиба течения Волги на юг (пермь) с ответвле-
ниями Волжского пути на север к Белоозеру (весь) и далее в райо-
ны новгородской колонизации (печера, югра). Этот участок транс-
континентального пути приобрел первостепенное значение для
международной торговли с конца VIII в., обеспечив связь между
Западной Европой и арабским Востоком, прерванную в Средизем-
номорье арабскими завоеваниями19. Не менее велика была его роль
и в социально-политическом развитии Северо-Запада Восточной
Европы, где в IX в. возникает пред- или раннегосударственное
объединение20. В его формировании и эксплуатации, особенно на
раннем этапе, приняли активное участие скандинавы21, и он полу-
чил в Скандинавии наименование Austrvegr «Восточный путь»22.
Позднее — вероятно, с концах в., — когда приток арабского серебра
иссякает, это название распространяется на Балтийско-Днепров-
ский путь, отражая радикальные изменения в системе коммуника-
ций Восточной Европы этого времени: затухание Балтийско-Волж-
ского и возрастание значения Днепровского пути.
Описанная в этом разделе система восточноевропейских ком-
муникаций тем самым относится не ко времени создания «Пове-
сти временных лет», а к значительно более раннему периоду, когда
Балтийско-Волжский путь был еще в расцвете или только начи-
нал терять свое значение, но память о его доминирующей роли
18 О включении в список этих трех этнонимов см. ниже.
19 Bolin 1952. Р. 5-29; Hodges, Whitehouse 1983.
20 Мельникова 1995. С. 16-32; Носов 1999. С. 157-170.
21 Мельникова 1997. С. 132-139; Мельникова 1999. С. 80-87; Носов 1999.
22 См. о «Восточном пути»: Джаксон 2001. С. 39—48.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 219
в системе восточноевропейских коммуникаций еще сохранялась.
Видимо, единственным дополнением летописца конца XI — нача-
ла XII в., согласовывавшим перечень с современными ему реалия-
ми, было включение в список печоры и югры — народов, сведения
о которых были получены лишь в конце XI в.23, а также еми/ями,
территория которой приобрела важное значение в результате ее
шведской колонизации.
Далее в этом разделе очерчиваются границы распространения
варягов: «ко въстоку до предела Симова» и «къ западу до землЪ
Агнянски и до Волошьски». Обозначенные летописцем границы
деятельности (расселения) скандинавов не соответствуют реалиям
времени работы составителя «Повести временных лет»: кконцуХ! в.
варяги в Восточной Европе либо давно уже осели в древнерусских
городах и ассимилировались (и соответственно перестали назы-
ваться варягами), либо представляли собой отдельные группы куп-
цов или воинов-наемников, лишь временно находившихся на Руси.
Поэтому само указание на их проживание («сЪдять») к востоку от
Балтийского моря является очевидным анахронизмом. Невозмож-
ны были в это время и путешествия «ко въстоку до предела Симо-
ва» не только варягов, но и русских отрядов, поскольку путь к низо-
вьям Волги (где, согласно представлениям летописца, и начинался
«предел Симов»24) был перекрыт Волжской Булгарией, а в при-
волжских степях уже господствовали половцы. Столь же архаична
и картина распространения скандинавов на Западе. Англия была
территорией расселения скандинавов в IX—X вв., с определенными
оговорками — в первой трети XI в., когда она входила в состав импе-
рии Кнута Великого. Но с 1066 г. в Англии доминируют не сканди-
навы, а нормандцы, которые были связаны со Скандинавией лишь
исторически, но при завоевании Англии представляли собой уже
французскую знать. Наконец, «земля Волошьска»25 — Нормандия
или Северная Франция (ср. др.-исл. Valland как обозначение Нор-
мандии в отличие от Frak(k)land, относимого ко всей Франции)26,
которая выступает здесь как западная граница распространения
23 Ср. рассказ о них Гюряты Роговича, помещенный под 1096 г. (ПВЛ.
С. 107-108).
24 См.: Мельникова 20096. С. 92.
25 Этот хороним обычно связывается в литературе с Нормандией или
Францией в целом (см. комментарий Д.С. Лихачева в: ПВЛ. С. 384; Петрухин
1995. С. 21—22. О других интерпретациях и историографию вопроса см. ком-
ментарий М.Б. Свердлова в: ПВЛ. С. 587).
26 Metzenthinl941. S. 114-115, 27-28.
220 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
варягов-скандинавов, — к концу XI в. тоже уже давно не была свя-
зана со Скандинавией. Таким образом, в этом разделе также пред-
ставлена этногеографическая ситуация, существовавшая задолго
до времени работы автора «Повести временных лет» — самое позд-
нее до середины XI в., когда в Восточной Европе доминирующим
стал Днепровский, а не Волжский путь, а в Англии и Нормандии
осевшие потомки скандинавов были ассимилированы.
В последнем разделе (II.4) перечисляются народы, живущие по
берегам Балтийского моря и далее на запад вплоть до венециан-
цев и генуэзцев, которые «съсЪдяться с племянемъ хамовым». Как
и в разделе II.2, список вводится обобщающим понятием «варязи»,
за которым следует перечисление скандинавских народов: свеев,
под которыми, вероятно, понимаются собственно sviar — жители
Средней Швеции (понятия «Швеция» как единое государство, объ-
единяющее Свеаланд и Ёталанд, еще не существовало и вXII в., ког-
да титулатура шведского короля состояла из двух частей rex Sveorum
Gothorumque11), норвежцев (урмане), готландцев (готе). Далее сле-
дует повторное упоминание руси27 28 и перечень западноевропейских
народов: «агняне, галичане, волъхва, римляне, нЪмци, корлязи,
веньдици, фрягове». Идентификация некоторых из этих этнонимов
дискуссионна29, но если принять их наиболее распространенную
интерпретацию, сам перечень, за исключением помещения «рим-
лян» между «волхвой» и «немцами»30, систематичен: названные
27 Этот титул впервые употреблен в папском послании 1164 г. к королю
Карлу, сыну Сверкира (убит в 1167 г.).
28 Включение «руси» в этот список убедительного объяснения пока не нашло
(см., например: Петрухин 1995. С. 19—20, 25—36). Возможно, как предположила
И.В. Ведюшкина, повтор объясняется разницей тематики списков в разделах 2 и 4:
первый из них носит «географический» характер, на что указывает зачин «В Афе-
тове же части сЬдять...», второй — «генеалогический»: «Афетово бо и то колено...».
Одновременное использование перечней разной тематики было, как указала И.В.
Ведюшкина, нередким в византийской хронографии (Ведюшкина 1993).
29 Таковы этнонимы «галичане», название которых чаще всего связыва-
ется с латинским наименованием кельтов galli «галлы» и которые отождествля-
ются с галлами, уэльсцами (гаэлами) или галисийцами Испании; «волъхва»,
предположительно от наименования кельтского (галльского) племени вольки
(yolcae), под которыми ныне обычно понимаются франки или, шире, поддан-
ные империи Каролингов с последующим переносом этнонима на романские
народы, включая восточных романцев (ср. летописные «влахи», которые напа-
дали на славян на Дунае): Королюк 1985. С. 168—186.
30 Впрочем, включение «римлян» и именно в этом месте — между «воло-
хами» и «немцами» — имеет естественное объяснение: под римлянами лето-
писец мог иметь в виду «Священную Римскую империю германских народов»
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 221
в нем народы занимают земли, расположенные на побережьях от
Северного до Средиземного моря. Вдоль этих территорий проходила
трансконтинентальная магистраль, связывавшая Средиземноморье
с Балтийским регионом. Активное использование этого пути скан-
динавами, особенно в эпоху викингов, когда плавания в Англию,
Ирландию и Северную Францию были рутинными, а в Средизем-
номорье — редкими, но широко известными, породило наимено-
вание его в древнескандинавской литературе «Западным путем»
(Vestrvegr). Насколько известно, представители других народов за
редчайшими исключениями31 не использовали «Западный путь» на
всем его протяжении; для них это был транзитный путь, значитель-
ные отрезки которого заменялись внутриконтинентальными реч-
ными или сухопутными путями, прежде всего по Рейну32.
Таким образом, ментальная карта Европы, отраженная в «Зем-
леописании», структурируется водными магистралями. Фактиче-
ски она является картой водных путей, вербализованной разными
способами для различных ее регионов, и задает парадигму «путе-
вого», или «годологического» описания33.
Южная и центральная части Восточной Европы представле-
ны собственно речными магистралями, в которых Днепр играет
стержневую роль, а его притоки, Десна и Припять, и реки, связан-
ные с Балтикой, Двина, Волхов и Волга, обозначаемые как «про-
чие», охватывают весь регион. Способом его вербального описа-
ния являются названия самих рек.
Весь остальной Европейский регион, «полунощный страны
и западный», описанный с помощью этнонимов, охвачен единой
системой трансконтинентального пути, связывавшего Средизем-
номорье с арабским Востоком через Балтийское море и протянув-
шегося огромной дугой, граничащей с «племенем Хамовым» на
юге и «племенем Симовым» на востоке. В этой системе Варяжское
море является ориентационным центром. Здесь находится узел
коммуникаций, разделяющий и объединяющий две ветви евро-
пейской путевой системы, восточную и западную. Центральное
положение Варяжского моря подчеркивается и самим помеще-
(Sacrum Imperium Romanum Nationis Teutonicae), возникшую в 962 г. и зани-
мавшую Центральную Европу.
31 Например, посольство ал-Газаля, отправленное испанским эмиром Абд
ал-Рахманом II в Данию в 845 г.
32 См.: Leighton 1972.
33 О «годологическом» принципе землеописаний в поздней Античности
см.: Илюшечкина 2006. С. 78-81.
222 Часть II. Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
нием раздела о варягах между описаниями восточной и западной
ветвей, и указанием на распространение варягов-скандинавов на
восток (определение «ко въстоку до предала Симова» совпадает
с определением в разделе II. 1 границы региона по Волге, которая
течет «в часть Симову») и на запад вдоль этих ветвей.
Восточная ветвь начинается на северо-востоке Восточной
Европы и пролегает по Верхней Волге, Поволховью, Финскому
заливу и охватывает восточное и юго-восточное побережье Бал-
тики. Ее восточноевропейский отрезок представлен широтным
Балтийско-Волжским путем, тогда как меридиональный Днепров-
ский не указан здесь вовсе (ср. в разделе II.1 в перечне рек, описы-
вающих Древнерусский регион, Волга включена в самом конце).
Западная ветвь огибает Западную Европу и заканчивается в Север-
ной Италии, гранича с «племенем Хамовым», то есть с народами,
обитающими в африканской трети.
Ментальная карта, отраженная в разделах II.2—3, имеет един-
ственную известную мне прямую параллель в географических
представлениях Средневековья — скандинавскую дохристианско-
го времени34. Ойкумена скандинавов членится не просто по сто-
ронам света, а по главному направлению пути, расположенному
в соответствующей стороне света — austrvi Austrvegr, sudr и Sudrvegr,
vestr и Vestrvegr, nordr и Nor(d)vegr. Понятия Austrvegr «Восточ-
ный путь» и Vestrvegr «Западный путь», структурирующие вместе
с «Южным» (Sudrvegr) и «Северным» (Nor(d)vegr) путями ойкуме-
ну викингов, чрезвычайно широки по значению. Это не только
обозначения маршрутов как таковых, но и земель, лежащих вдоль
соответствующих путей, и народов, населяющих эти земли35. Каж-
дому из «путей» соответствует «четверть» ойкумены. Однако чет-
верти отнюдь не равномерно распределены в пространстве: среди
них абсолютно доминируют по размерам и значению (а также по
частотности упоминаний) Восточная и Западная, тогда как Южная
и Северная называются лишь изредка и, как правило, в фор-
ме простого указания направления — sudr и nordr. Аналогичным,
34 Знакомство с христианскими географическими представлениями
вызвало наложение на собственную четырехчастную ойкумену трехчастной
христианской; согласование двух противоречивых моделей ойкумены потре-
бовало сложных манипуляций, но так до конца XIV в. и не было полностью
осуществлено, что отчетливо проявляется в древнескандинавских землеопи-
саниях, ориентированных на западноевропейские тексты и отражающих кон-
таминацию обеих ментальных карт (Мельникова 1986).
35 Джаксон 1994. С. 54-64.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 223
«путевым» образом видится скандинавам и Европа, охватывае-
мая с одной стороны «Восточным путем», с другой — «Западным
путем». Надо отметить, что эта ментальная карта Европы находит
отражение в сагах, воспроизводящих в несистематизированном
виде по преимуществу традиционные для скандинавского обще-
ства представления, но не в географических трактатах, опираю-
щихся на западноевропейские «ученые» сочинения. Это указывает
на архаичность «путевого» структурирования древнескандинав-
ской ментальной карты. Аналогична древнерусской и характе-
ристика этих регионов в древнескандинавских землеописаниях,
которая состоит из перечисления этнонимов или отэтнонимиче-
ских хоронимов / политонимов: «около Гардарики лежат такие
земли: кирьялы, ревалы, Тавейсталанд, Вирланд...»36.
Таким образом, древнерусскую, отраженную в разделах II.2—3
«Землеописания», и скандинавскую ментальные карты объеди-
няет принципиальное сходство их структурирования — на основе
путевого принципа. Особенностью первой, также согласующейся
с древнескандинавскими представлениями о «Восточном пути»,
является архаичность воспроизведенной в ней системы коммуника-
ций в Восточной Европе — доминирование Балтийско-Волжского
пути, а также способ описания — перечень этнонимов37. Как пред-
ставляется, это дает основания предположить, что описание «полу-
нощных стран и западных» в разделах II.2—3 — в отличие от раздела
II.1 — сложилось в эпоху тесных славяно-скандинавских контак-
тов и отражает древнескандинавскую картину ойкумены. Это тем
более вероятно, что собственного опыта плаваний по западному
продолжению Балтийско-Волжского пути на Руси не имелось —
сведения о нем могли быть почерпнуты только из внешних источ-
ников, наиболее близким и потому вероятным среди которых были
скандинавы. Напрашивается и предположение о том, что это опи-
сание восходит к какому-то письменному тексту значительно более
раннего, нежели составление «Повести временных лет», времени,
когда отраженная в нем картина была актуальной или только начи-
нала утрачивать свою актуальность. Этот гипотетический текст,
как представляется, летописец дополнил актуальной информаци-
ей (описанием Древнерусского региона — раздел II.1 и этнонимами
36 Мельникова 1986. С. 65.
37 Аналогичный способ описания — по наименованиям народов исполь-
зовался средневековыми писателями неоднократно: наиболее известный при-
мер — «Баварский географ», где описание также организовано по перипличе-
скому принципу. См.: Назаренко 1993.
224 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
«печора», «ямь», «югра»), а также зачинами «В АфетовЪ же части
сЪдять...» и «Афетово бо и то колЪно...», включив все это в контекст
традиционного христианского землеописания.
Второй «специализированный» географический пассаж так-
же помещен во вводной части «Повести временных лет», но
в совершенно ином контексте. Отметив происхождение «словен»
от Иафета и подчеркнув возникновение «языка словЪньска» от
72 «языков», разделенных после крушения Вавилонской башни,
летописец продолжает историю их расселения из Подунавья под
натиском «Волхов» на север, в Моравию, Чехию, Польшу, и на вос-
ток, в лесную зону Восточной Европы. Именно здесь, рассказав
о местах расселения восточных славян — по рекам, которые явля-
ются главным ориентиром, летописец переходит к описанию топо-
графии Восточной Европы38:
.. .6Г путь изъ Варягъ в Греки и из Грекъ по Днепру, и верхъ Днепра
волокъ до Ловоти, и по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое, из
него же озера потечеть Волховъ и вътечеть в озеро великое Нево,
и того озера внидеть устье в море Варяжьское. И по тому морю
ити до Рима, а от Рима прити по тому же морю ко Царюгороду,
а от Царягорода прити в Понтъ море, въ не же втечет ДнГпръ
рГка. ДнГпръ бо потече из Оковьскаго лГса, и потечеть на полъ-
дне, а Двина ис того же лГса потечет, а идеть на полунощье и вни-
деть в море Варяжьское. Ис того же лГса потече Волга на въстокъ,
и вътечеть семьюдесятъ жерелъ в море Хвалисьское. ТГм же и из
Руси можеть ити по ВолзГ въ Болгары и въ Хвались:, и на въстокъ
доити въ жребий Симов, а по ДвинГ в Варяги, изъ Варягъ до Рима,
от Рима же и до племени Хамова. А ДнГпръ втечеть в Понетьское
море жереломъ, еже море словеть Руское, по нему же учил святый
ОньдрГй, брат Петровъ, якоже рГша39.
Далее следует рассказ о поездке апостола Андрея, где кратко сооб-
щается о его маршруте, который соответствует пути, описанному
в предшествующем разделе, и, очевидно, отражает ту же менталь-
ную карту.
ОньдрГю учащю в Синопии и пришедшю ему в Корсунь, увГдГ,
яко ис Корсуня близь устье ДнГпровское, и въсхогЬ поити в Римъ,
38 По общему мнению, начальная фраза этого пассажа «Поляномъ же жив-
шимъ особГ по горамъ своимъ», не связанная с последующим повествованием
и повторяемая после рассказа о путешествии апостола Андрея, где она вводит
повествование о Кие, Щеке и Хориве, попала сюда по ошибке.
39 ПВЛ. С. 8-9.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 225
«Путь из варяг в греки»
и пройде в вустье ДнЬпрьское, и оттоле поиде по Днепру горТ. И по
приключаю приде и ста подъ горами на березТ... иде же послТже
бысть Киевъ, и поиде по Днепру горТ. И приде въ словТни, ид еже
нынТ Новъгородъ... И иде въ Варяги, и приде в Римъ... ОньдрТй
же, бывъ в РимТ, приде в Синопию»40.
Цель описания Восточной Европы уже не связана со стрем-
лением летописца включить этот регион в пространство христи-
анского мира. Его задача более скромна — охарактеризовать тер-
риторию расселения восточнославянских племен, о которых речь
шла непосредственно перед этим. Однако путевой принцип струк-
турирования ментальной карты, каковым бы ни было его проис-
хождение, оказался весьма устойчивым и продуктивным: летопи-
сец снова использует его, причем на этот раз вполне сознательно
определяя последующий текст как описание пути «из варягъ в гре-
ки и из грекъ по Днепру». Этой вводной фразой он перекидывает
40 Там же. С. 9.
226 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
мостик, с одной стороны, к характеристике Древнерусского регио-
на в разделе II.1 «Землеописания», которая основывается на систе-
ме речных коммуникаций Восточной Европы, с другой стороны,
к описанию Европы (разделы II.2—3), сразу же указывая на суще-
ствование двух ветвей трансконтинентального пути: западную —
«изъ Варягъ в Греки» и восточную — «изъ Грекъ по Днепру».
В центре внимания летописца — как и заявлено в начале пасса-
жа — Днепровский путь в его сопряженности с другими речными
магистралями Восточной Европы. Летописец отмечает волок меж-
ду Днепром и Ловатью и особенно выделяет узловой участок, где
Днепровская часть пути «из варяг в греки» сходится с другими реч-
ными магистралями — Западнодвинской, Ильменско-Волховской
и Волжской. Это — «Оковский» (по интерпретации Л.В. Алексеева,
от слова волок, то есть «Волоковский»)41 лес, естественный водо-
раздел бассейнов Западной Двины, Днепра и Волги. Западноевро-
пейскому участку пути уделено значительно меньшее, нежели во
Введении, внимание: он охарактеризован лишь двумя его конеч-
ными точками — «из варягъ до Рима», где он соприкасается с «пле-
менем Хамовым». Тот же маршрут, но более сжато, без каких-либо
деталей, представлен в рассказе о путешествии апостола Андрея:
в нем названы основные пункты пути, где отправной и конечной
точками является Синоп на южном побережье Черного моря.
Ментальная карта автора «Пути из варяг в греки» охватывает
весь Европейский регион, однако западная его часть не детали-
зирована. Это как будто отвечало задачам описания — охаракте-
ризовать Восточно-Европейский регион, однако свидетельствует
в то же время и об отсутствии интереса к этой известной лишь по
рассказам, но не из собственно опыта части пути. Накопленный
же в X—XI вв. практический опыт плаваний в Византию и Святую
землю, службы в византийской армии и участия в походах против
арабов заставил принципиально изменить картину этого пути —
сомкнуть на юге его западную и восточную ветви. Тем самым
трансконтинентальный путь, представленный в «Землеописании»
разомкнутой дугой, превращается в циркумъевропейский марш-
рут, ветви которого сходятся или в Византии, как в «Пути из варяг
в греки», где путь идет из грек и в греки, а по западной ветви мож-
но попасть в Царьград и из Царьграда через Черное море войти
в Днепр, или в Черном море (Синопе), откуда начал свое путеше-
ствие апостол Андрей и где он его закончил.
41 Алексеев 1974. С. 5-11.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 227
Изменение исторических реалий, повлекшее за собой сме-
ну представлений о пути, структурирующем ментальную карту,
вызвали к жизни и другие существенные преобразования.
В описании пути «из варяг в греки» летописец распространяет
Балтийское море вплоть до Рима42: «И по тому морю (Варяжьско-
му. — Е.М.) ити до Рима» (ср. там же: «можеть ити... изъ Варягъ до
Рима» и «иде въ Варяги, и приде в Римъ» — в рассказе о путеше-
ствии апостола Андрея), тогда как в «Землеописании» оно ограни-
чено «Агнянской» и «Волошьской» землями. Не поддерживаемые
опытом, географические сведения, очевидно, были постепенно
утрачены.
Центральным — начальным и конечным — участком транс-
континентального пути становится Византия (Черное море), на
которую ориентирована как экономическая, так и духовная жизнь
Руси.
Далее восточная ветвь циркумъевропейского маршрута пере-
местилась с Волги на Днепр, поскольку Волжский путь не толь-
ко потерял свое былое значение, но и не мог участвовать в новой
системе коммуникаций: выход с Волги в Азовское, а затем в Черное
море был сложен и вряд ли использовался сколько-нибудь регу-
лярно. Летописец говорит только о меридиональной магистрали —
Днепровском пути, активное и регулярное функционирование
которого начинается лишь на рубеже IX—X вв.43, и подробно пере-
числяет выходы от него в Балтийское море: через систему Ловать —
Ильмень — Волхов — «озеро Нево» (Ладожское озеро и р. Нева) или
Западную Двину: «Двина ис того же лЪса потечет, а идеть на полу-
нощье44 и внидеть в море Варяжьское... а по Двине въ Варяги».
Наряду с «общеевропейским» узлом коммуникаций на юге
появляется и собственно восточноевропейский центр — Оковский
лес, в котором берут начало три важнейшие речные магистрали:
Днепр, Западная Двина и Волга.
42 Аналогично, как единое водное пространство рассматривает весь
«Западный путь» Снорри Стурлусон: «Известно, что море тянется от Нёрва-
сунда до самого Йорсаланда». От этого моря отходит на север длинный залив,
который зовется Черное море» (Снорри Стурлусон 1970. С. 11). Благодарю
Т.Н. Джаксон за указание на эту аналогию.
43 Разумеется, единичные плавания по нему осуществлялись и раньше,
но речь идет о становлении именно постоянного маршрута с необходимой
инфраструктурой: стоянками и контрольными пунктами, обеспечивавшими
безопасное использование пути.
44 Об особенностях ориентационной системы составителя ПВЛ, в резуль-
тате чего Балтийское море оказывается на севере, см.: Мельникова 20096.
228 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
Волжский путь, пусть и утерявший свою центральную роль в фор-
мировании ментальной карты, тем не менее упоминается в «Пути из
варяг в греки», но отдельно, вне связи с Днепровско-Волховским
и циркумъевропейским путями. Отметив второй выход с Днепров-
ского пути в Балтийское море по Западной Двине, летописец обра-
щается к другому маршруту — на восток: «Ис того же лЪса (Оковско-
го. — Е. М.) потече Волга на въстокъ, и вътечеть семьюдесятъ жерелъ в
море Хвалисьское. Тем же и из Руси можеть ити по ВолзЪ в Болгары и
въ Хвалисы и на въстокъ доити въ жребий Симовъ». Отсутствие свя-
зи Волжского пути с трансконтинентальным путем подчеркивается
указанием на его «внутрирусское» значение: по нему можно плыть
«из Руси». Способ описания этого пути отличен от Днепровского:
здесь не называются отдельные участки маршрута, а указываются
место впадения Волги (в конце всего описания пути «из варяг в гре-
ки» то же говорится о Днепре: «А ДнЬпръ втечеть в Понетьское море
жереломъ, еже море словеть Руское») и конечные пункты, в которые
можно попасть, следуя этим путем: «Болгары», то есть Волжская Бул-
гария в Среднем Поволжье, и «Хвалисы», то есть Хорезм. Если по
западной ветви можно, достигнув Рима, Царьграда и «жребия Хамо-
ва», вернуться к Днепру, то Волга ведет только в «жребий Симов»,
не соединяясь с циркумъевропейским маршрутом ни на юге («въсто-
ке»), ни на севере. Волжский путь тем самым оказывается самостоя-
тельной речной магистралью, ведущей на восток.
Перечень рек в разделе П.1 «Землеописания» свидетельству-
ет о близости ментальной карты, отраженной в нем и в «Пути из
варяг в греки». В них на первый план выходит Днепр (остальные
реки обозначены как «прочие»), за которым называются Западная
Двина и Волхов, маркирующие те же самые выходы с него в Бал-
тийское море. Волга поименована на последнем месте с приме-
чанием «яже идеть на востокъ, в часть Симову», почти дословно
совпадающим с текстом «Пути из варяг в греки»: «на въстокъ доити
въ жребий Симовъ».
Таким образом, в «географических» текстах в вводной части
«Повести временных лет» получили отражение две ментальные
карты древнерусской ойкумены. Их объединяет общий принцип
организации пространства — путевой. Обе ментальные карты
структурируются трансконтинентальным путем, соединявшим
Средиземноморье с арабским миром через Балтийское море —
вокруг Западной Европы на западе и по рекам Восточной Европы
на востоке. Поэтому описание пути является главным способом
вербализации обеих карт.
Глава 7. Взгляд древнерусского летописца 229
Однако конкретные маршруты трансконтинентального пути,
равно как и обозначающие их объекты, имеют существенные
отличия, которые позволяют предположить разновременность
и различное происхождение этих ментальных карт. В первой,
воплощенной в разделах II.2—3 «Землеописания», трансконти-
нентальный путь представляется в виде двух ветвей, исходящих
из одного центра — Варяжского (Балтийского) моря и не смыка-
ющихся на юге. Западная ветвь соответствует «Западному пути»
древнескандинавского образа ойкумены, восточная, образован-
ная Балтийско-Волжским путем, — «Восточному пути». Поскольку
расцвет Балтийско-Волжского пути приходится на IX—X вв. и свя-
зан с деятельностью скандинавов, которым в «Землеописании»
отводится центральная роль в качестве связующего звена между
западной и восточной ветвями трансконтинентального пути, мож-
но предполагать, что эта ментальная карта возникла и сформиро-
валась не позднее конца X в. под влиянием древнескандинавских
представлений об ойкумене. Об архаизме этой ментальной кар-
ты говорит и тип ее репрезентации — не топографический, как
в описании пути «из варяг в греки», а «этнографический»: путь
пролегал по территории определенных племен, наименования
которых и обозначали его отдельные участки. Как представляется,
не исключено, что составитель «Повести временных лет» исполь-
зовал некий письменный текст, фиксировавший эту архаическую
ментальную карту, и внес в него несколько дополнений, отобража-
ющих реалии его времени.
Вторая ментальная карта нашла отражение в описании «Пути
из варяг в греки» и в разделе II.1 «Землеописания». На ней транс-
континентальный путь представлен циркумъевропейским марш-
рутом с центром в Византии и Днепровско-Волховским путем
в качестве его восточной ветви, что отражает систему комму-
никаций в Восточной Европе, сложившуюся в X—XI вв. и суще-
ствовавшую во времена летописца. Способом вербализации этой
ментальной карты являются наименования рек — важный топо-
графический ориентир автора «Повести временных лет» и в других
разделах его сочинения.
Сосуществование различных по своему типу ментальных карт
в сознании одного автора, находящих отражение в одном произ-
ведении, выявляется далеко не только в ПВЛ. Аналогичным обра-
зом Адам Бременский описывает Европу, используя христианскую
картину ойкумены, но в характеристике «островов Севера» и путей,
ведущих на восток, опирается на собственно скандинавские гео-
230 Часть II Евразийская система коммуникаций на ментальных картах
графические представления, перекликающиеся с их отображени-
ем у Снорри Стурлусона (например, у Адама, как и у Снорри, море
простирается на восток вплоть до Византии).
Заключение
Формирование образа России обычно ведется в контексте дихо-
томии «Востока» и «Запада», «Азии» и «Европы», в которой про-
тивопоставляются принципы цивилизационного строительства,
типичные для этих ареалов. Определение России как «моста между
Востоком и Западом» давно стало общим местом и в общественно-
политическом дискурсе, и в научно-популярной литературе,
и в учебных пособиях.
Сугубо внешний подход к определению географической
и цивилизационной специфики России встречается и в научной
литературе. Применительно к Древней Руси его сформулировал
Д.С. Лихачев, предложивший для обозначения древнерусского
пространства термин «Скандовизантия» и противопоставивший
его концепту «Евразия», который, по его мнению, совершенно
не отражал культурно-цивилизационный облик Руси1. Нетрудно
заметить, что термин «Скандовизантия» по принципу своего кон-
струирования ничем не отличается от понятия «Евразия», разве
что широтные связи по линии Восток — Запад в нем заменены на
меридиональные по линии Север — Юг.
В постсоветское время был предложен и разработан еще один
цивилизационный и геополитический образ России — России как
«острова», существующего независимо от «Европы» и от «Азии»
и отгороженного от них поясом межцивилизационных территорий -
«проливов»2. Его автор В.Л. Цымбурский первоначально развивал
свою идею на материале Нового и Новейшего времени, но впослед-
ствии стал искать «островные» прасимволы русской цивилизации
и в средневековых источниках. И тут он, конечно, не мог не обра-
1 Лихачев 1993. С. 3—9 (и в ряде др. работ).
2 Первая программная статья этого цикла была опубликована в 1993 г. в жур-
нале «Полис» и впоследствии развивалась автором в ряде других работ, собранных
в сборнике: Цымбурский 2007. См. также: Цымбурский 2011. С. 32—60.
232 Заключение
тить внимания на рассказы арабо-персидских авторов X—XVI вв.
о русах, обитавших на некоем «острове». В сообщениях средневеко-
вых исламских ученых В.Л. Цымбурский искал отражение автохтон-
ной «островной» идеи, возникшей, по его мнению, в Новгородско-
Псковской земле в IX в. и бытовавшей там по крайней мере до XVI в.3
Проведенный нами анализ источников самых разных языковых
и культурных традиций (древнерусской, древнескандинавской, ара-
бо-персидской, византийской, западноевропейской), сохранивших
сведения о трансконтинентальных путях, проходивших по Вос-
точной Европе, показывает, что Древняя Русь была меньше всего
похожа на «остров», отгороженный от других стран и народов. Кар-
тина, которую открывают источники, совсем иная — она свидетель-
ствует об органичном включении Древней Руси в систему торговых
и иных, некоммерческих связей между странами Европы и Азии.
Сложение представлений о едином «макробалтийском» (что
кажется более адекватным термином, нежели «циркумбалтийский»)
пространстве в эпоху викингов имело под собой реальную основу —
возникновение самого этого региона с тесными межкультурными
и межэтническими связями. Его объединяло присутствие сканди-
навов и их свободное перемещение на всем пространстве региона,
от Ирландии до Волги. Иногда одни и те же лица в разное время ока-
зывались в разных его частях, как, например, некий Асгаут, который
«был на западе и востоке» и в память о котором установлен руниче-
ский камень в Уббю (Упланд, Швеция)4, как Олав Трюггвасон, вос-
питывавшийся на Руси и, возможно, посетивший Византию, а затем
воевавший в Англии и в 995 г. вернувшийся в Норвегию. Арабские
дирхемы, поступавшие в IX—X вв. сначала по Дону, а затем по Вол-
ге в Волховско-Ильменский регион (древнейший клад с моне-
тами 699—700 гг. найден в Ладоге в слоях 750—760-х гг.)5 и оттуда
в Восточную Скандинавию (на Готланде найдено более 70 тыс.
монет, в материковой Швеции — около 20 тыс.), достигали, пусть
и в небольшом количестве, Дании (около 5 тыс. дирхемов), Норве-
гии (около 400) и даже Исландии (около 10)6 и Англии7. Несмотря
3 Цымбурский 2007. С. 340-368.
4 Мельникова 2001. № Б-Ш.7.26. С. 336.
5 Кирпичников 2003. С. 58.
6 Jensen, Kromann 1998. Р. 71—76. Почти все датские монеты чеканены
в Средней Азии и нередко сочетаются с восточноевропейскими импортами,
что безусловно указывает на их поступление через Восточную Европу.
7 Каталог арабских монет из собрания Британского музея (часть из них
могла попасть в Англию западным путем) см.: Lane-Poole 1875—1890. С дея-
Заключение 233
на незначительность находок арабских дирхемов среднеазиатской
чеканки во Франкии и Фризии8, предполагается, что именно араб-
ское монетное серебро (возможно, поступавшее и из Испании, где
велась его разработка) позволило Карлу Великому провести рефор-
му монетного дела в начале IX в. и восстановить содержание серебра
в денарии, а Дорестаду — стать вторым по значению местом чекан-
ки серебряной монеты в Каролингской империи. Напротив, полу-
брактеат Хедебю первой и крайне незначительной чеканки (около
825 г.) найден у дер. Кислая (Верхнее Поднепровье); более поздней
и обширной чеканки (середина X в.) — в кладах из Кейла (Эстония,
20 монет), у дер. Денисы (Украина, многочисленные фрагменты),
на поселении в Тимерёве (Ярославское Поволжье)9, а английские
пенни X в. и чеканки Кнута Великого (ум. 1035) нередко встреча-
ются в кладах Новгородской земли10. Предполагается, что в Скан-
динавию вместе с монетами проникла и практика использования
весового серебра, отчего в кладах присутствует огромное количе-
ство фрагментов монет и серебряных изделий (рубленое серебро)11.
Значение арабской монеты отражают чеканки имитаций как сере-
бряных дирхемов, так и золотых динаров, прежде всего в Волжской
Булгарии, но и, например, в Англии короля Оффы (вторая полови-
на VIII в.)12. К редким находкам принадлежат три близких по типу
кольца со вставками из полудрагоценных камней: в погребениях
из могильника у Танеевки (№ 999) поблизости от Булгара на Сред-
ней Волге, в Тимерёве в Ярославском Поволжье (X в.) и в Бирке
(Средняя Швеция, IX в.); в первом случае на вставке выгравирова-
на арабская надпись «Во имя Аллаха», на двух других — «Аллах»13.
Фризские гребни и сосуды получили широкое распространение
от Ладоги до Англии. Показательно женское погребение в Фюрка-
те (Северная Ютландия) с набором предметов, производившихся
в разных центрах на юге и юго-востоке Балтики, и двумя неболыпи-
тельностью викингов определенно связан клад около 905 г., найденный
в 1820 г. в Cuerdale (Ланкашир) и состоявший из 7500 монет, среди которых
англо-саксонские, континентальные, арабские, и около 100 фрагментов сере-
бряных украшений (рубленое серебро), слитки, украшения общим весом
около 40 кг. Клад попал в Англию из Ирландии после изгнания викингов из
Дублина в 902 г. на их пути в Йорк (From Viking to Crusader 1992. P. 323, № 361).
8 См. каталог исламских монет в кн.: McCormick 2001.
9 Потин 1970. С. 64-80.
10 Янин, Гайдуков 1996. С. 151—170 (там же литература).
11 Sperber 1996. Р. 96.
12 Hodges, Whitehouse 1989. Р. 103.
13 Duczko 1998. Р. 110-111.
234 Заключение
ми серебряными кольцами, использованными в качестве серег, что
свойственно восточнославянскому убору. Уникальные деревянные
замки-цилиндры, которыми запечатывались мешки с собранной
в Новгородской земле данью, доставлявшейся в Новгород с конца
X в., имеют прямые (и единственные) аналогии в скандинавском
Дублине14.
Приведенные материалы — а их количество можно было бы
умножить — убедительно свидетельствуют об интенсивных тор-
говых связях15, которые объединяют Трансбалтийский регион,
просуществовавший три столетия — с VIII по X в. и сложившийся
благодаря не деятельности викингов16, а ранее и благодаря той гео-
политической ситуации, которая возникла в Европе в предшеству-
ющие столетия и которая предопределила последующее социаль-
но-политическое развитие народов, населявших этот регион.
Одновременно монетные и вещевые находки, а также пред-
ставления о географии Европы свидетельствуют, что после нача-
ла функционирования Балтийско-Волжского пути балтийская
система коммуникаций, сохраняя общность и проницаемость, тем
не менее разделяется на две достаточно четко выраженные области:
Восточная Балтика, включая о. Готланд, которая тяготеет к Восто-
ку и становится новым узловым регионом, ориентированным на
транзит между странами Восточной Европы, Арабского халифата,
Кавказа и Западной Европой; и Западная Балтика, которая сохра-
няет сложившиеся к середине первого тысячелетия направления
торговли — североморское и центрально-европейское.
Летописный образ речных путей, начинающихся на Руси
в Оковском лесу и в конечном итоге обнимающих весь мир17,
нашел много параллелей в зарубежных источниках. Их сведения —
в сочетании с археологическим материалом — позволили дать
характеристику Балтийско-Волжскому, Волго-Донскому, Каспий-
14 Янин 2001.
15 Наряду с предметами торговли по этой же сети коммуникаций распро-
странялись новые технологии (например, производство мечей, первоначально
сосредоточенное в Рейнских мастерских, продолжилось в Норвегии, а затем
и на Руси; скандинавская технология трехслойного пакета была усвоена в Вос-
точной Европе, русская зернь имитируется в Скандинавских странах и т. д.),
социально-экономические явления и культурные импульсы (например, литера-
турные сюжеты и мотивы, декоративные стили, но прежде всего христианство).
16 Особого рассмотрения заслуживает не ставившийся ранее вопрос,
насколько образование этого региона и флуктуации в интенсивности связей
внутри его могли послужить одной из причин возникновения эпохи викингов.
17 ПВЛ. С. 145.
Заключение 235
ско-Волжскому, Западнодвинскму, Днепровскому путям и черно-
морским маршрутам, а также рассмотреть данные о проходивших
через Восточную Европу сухопутных путях — Шелковом, пути куп-
цов-русов в Багдад и пути еврейских купцов из Западной Европы
в Китай, пути «из немец в хазары».
Хронологически первое (в известных нам источниках) про-
странство, маркированное как «русское», — это очерченные Ибн
Хордадбехом пути движения русов, с одной стороны, в Византию,
с другой — на исламский Восток. Да и в «Повести временных лет»
термин «Русская земля» впервые появляется не в контексте этно-
географического описания Восточной Европы во вводной части
летописи, как это можно было бы ожидать, а в связи с упоминани-
ем о заморском походе русов: «В год 6360, индикта 15, когда начал
царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля. Узнали мы
об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград,
как пишется об этом в летописании греческом»18.
Таким образом, ключевым элементом образа ранней Руси явля-
ются пути, по которым движутся русы — купцы, воины и дипло-
маты. Их центральное место в сообщениях источников о ранней
Руси вполне закономерно, так как именно перечисленные катего-
рии лиц являются наиболее подвижным элементом, оставляющим
заметный след в пространстве. Причем применительно к ранней
Руси речь всегда идет о больших пространствах, поэтому первые
известия о русах — это сообщения «издалека»: из Западной Европы,
Ирака, Ирана и Византии. В каждом из этих мест вырабатывались
свои концепты и способы изображения русов, в содержательном
плане совпадавшие между собой лишь частично и опиравшиеся на
разные источники информации.
Анализ ментальных карт Восточной Европы в источниках раз-
личных языковых и культурных традиций показал исключитель-
ную значимость сведений о путях, прежде всего речных, в фор-
мировании и трансформации представлений об этом регионе
в средневековых источниках. Именно с речными путями оказались
связаны наиболее яркие географические образы Руси и Восточной
Европы в сочинениях арабо-персидских авторов — «остров русов»,
связанный с внешним миром посредством рек, и «Константино-
польский пролив», воплощавший идею существования единого
водного пути от Константинополя через земли славян до северных
морей Окружающего океана.
18 ПВЛ. С. 148.
236 Заключение
Между рассмотренными нами источниками разных традиций
есть и глубинное сходство. Оно вызвано тем, что информация ара-
бо-персидских, византийских, западноевропейских и древнескан-
динавских источников о путях Восточной Европы была неразрыв-
но связана с русами и их ролью в эксплуатации этих маршрутов.
Это показывает, что изучение трансконтинентальных путей дает
необходимый контекст для рассмотрения вопросов политогенеза
на восточноевропейском пространстве, и прежде всего для иссле-
дования истории формирования Древнерусского государства.
Литература и сокращения
Адам Бременский 2010 — Адам Бременский. Деяния архиепископов
гамбургской церкви / Пер. В.В. Рыбакова // Немецкие анналы
и хроники X—XI столетий. М., 2012. С. 297—449.
Алексеев 1974 — Алексеев Л. В. «Оковский лес» Повести временных
лет // Культура средневековой Руси. Посвящается 70-летию
М.К. Каргера. Л., 1974. С. 5-11.
Алиев 1969 — Алиев С.М. О датировке набега русов, упомянутых
Ибн Исфандийаром и Амоли // Восточные источники по исто-
рии народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1969.
Вып. II. С. 316-321.
Амули 1934 — Амули. Та’рих-и Руйан. Тегеран, 1934.
Археолопя Беларус! 2000 — Археолопя Беларус! / Под ред.
П.Ф. Лысенка. Минск, 2000. Т. 3: Сярэдневяковы перыяд (IX—
XIII ст.ст.).
Археолопя Беларус! 2011 — Археолопя Беларус!: Энцыклапедыя /
Под ред. ТУ. Бяловой. Минск, 2011. Т. 2.
Асадов 2009 — Асадов Ф. Русы в Каспийском море и на Шелковом пути
в середине IX — начале X в. // «Дорога Страбона» как часть Вели-
кого Шелкового пути: Материалы международной конф. Баку,
28—29 ноября 2008 г. Самарканд; Ташкент, 2009. С. 14—22.
Бартольд 1963а — Бартольд В.В. Арабские известия о русах // Бар-
тольд В. В. Сочинения. М., 1963. Т. II. Ч. 1. С. 810-858.
Бартольд 19636 — Бартольд В.В. Новое известие о стенах Дер-
бента // Бартольд В.В. Сочинения. М., 1963. Т. II. Ч. 1. С. 788.
Бартольд 1963в — Бартольд В.В. Славяне // Бартольд В.В. Сочинения.
М., 1963. Т. 11(1). С. 870-872.
Бартольд 1973а — Бартольд В.В. География Ибн Са'ида // Бар-
тольд В.В. Сочинения. М., 1973. Т. VIII. С. 103-113.
Бартольд 19736 — Бартольд В.В. Извлечение из сочинения Гардизи
«Зайн ал-ахбар»: Приложение к «Отчету о поездке в Среднюю
238 Литература и сокращения
Азию с научною целью. 1893—1894 гг.» // Бартольд В.В. Сочине-
ния. М., 1973. Т. VIII. С. 23-62.
Бейлис 1961 — Бейлис В.М. Ал-Ма‘суди о русско-византийских
отношениях в 50-х годах X в. // Международные связи России
до XVII в. М., 1961. С. 21-31.
Бейлис 1969 — Бейлис В.М. Народы Восточной Европы в кратком опи-
сании Мутаххара ал-Макдиси (X в.) // Восточные источники по
истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М.,
1969. Т. II. С. 304-311.
Бейлис 1984 — Бейлис В.М. Ал-Идриси (XII в.) о восточном При-
черноморье и юго-восточной окраине русских земель // ДГ
1982. М., 1984. С. 208-228.
Бейлис 1988 — Бейлис В.М. О значении сведений средневековых
арабских авторов для изучения внешней политики Древней
Руси // Внешняя политика Древней Руси: Юбилейные чте-
ния, посвященные 70-летию чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто.
Москва, 19—22 апреля 1988 г. Тез. докл. М., 1988. С. 7—10.
Бейлис 1993 — Бейлис В.М. Библейская генеалогия булгар, русов
и славян в версии ал-Масуди // Восточная Европа в древности
и средневековье: Спорные проблемы истории. Чтения памяти
чл-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 12—14 апреля 1993 г.
Тез. докл. М., 1993. С. 4—6.
Беовульф 1975 — Беовульф / Пер. В. Тихомирова // Беовульф.
Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975. С. 27—180.
Берга 1988 — Берга Т.М. Монеты в археологических памятниках
Латвии IX—XII вв. Рига, 1988.
Бибиков 2013 — Бибиков М.В. Византийские источники // Древняя
Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой.
М., 2013. С. 73-159.
Бибиков, Мельникова, Петрухин 2000 — Бибиков М.В., Мельни-
кова Е.А., Петрухин В.Я. Ранние этапы русско-византийских
отношений в свете исторической ономастики // Византийский
временник. 2000. Т. 59. С. 35—39.
Ал-Бируни 1976 -Абу-р-Райхан ал-Бируни. Избранные произведения /
Вступит, статья, пер. и примеч. П.Г. Булгакова и Б.А. Розенфельда.
Ташкент, 1976. TV Ч. 1.
Брюсов 1957 — Брюсов А.Я. О характере и влиянии на обществен-
ный строй обмена и торговли в доклассовом обществе //
Советская археология. 1957. Вып. XXVII. С. 14—28.
Булкин, Дубов, Лебедев 1978 — Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г. С.
Археологические памятники Древней Руси IX—X вв. Л., 1978.
Литература и сокращения 239
Буниятов 1986 — Буниятов З.М. Государство Хорезмшахов-Ануш-
тегинидов: 1097—1231. М., 1986.
Васильевский 1915а — Васильевский В.Г. Варяго-русская и варяго-
английская дружина в Константинополе XI и XII веков //
Васильевский В.Г. Труды. Пг., 1915. Т. 3. С. 176—376.
Васильевский 19156 — Васильевский В.Г. Житие св. Георгия Ама-
стридского (тексты греческий и русский) // Васильевский В.Г.
Труды. Пг., 1915. Т. 3. С. 1-71.
Ведюшкина 1989 — Ведюшкина И.В. Легендарные экскурсы о раз-
делении земли в древнерусской литературе //ДГ 1987. М., 1989.
С. 178-185.
Ведюшкина 1993 — Ведюшкина И.В. Этногеографическое введение
«Повести временных лет»: особенности композиции // Восточ-
ная Европа в древности и средневековье: Спорные проблемы
истории. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т Пашуто.
Москва, 12—14 апреля 1993 г. Тез. докл. М., 1993. С. 12—14.
Великий Волжский путь 2001 — Великий Волжский путь: Матери-
алы круглого стола и международного семинара. Казань, 28—29
августа 2000 г. / Отв. ред. Ф.Ш. Хузин. Казань, 2001.
Гадло 1968 — Гадло А.В. О черных или внутренних болгарах. Одна
из спорных проблем исторической этнографии южнорусских
степей // Географическое общество. Доклады по этнографии.
Л., 1968. С. 3-25.
Гадло 1992 — Гадло А.В. Тмутороканские этюды. VII. (Тмуторокань
и Дербенд) // Вестник СПбУ. Сер. 2.1992. Вып. 2 (№ 9). С. 3-15.
Гадло 1999 — Гадло А.В. Предание о походе на Булгар и Хазарию
в русском литературном источнике XVII века // Международ-
ные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX—
XII веков: Материалы Международного симпозиума. Казань,
8—10 сентября 1998 г. Казань, 1999. С. 53—57.
Галкин, Коровин 1980 — Галкин ГА., Коровин В.И. Опыт исследо-
вания названий р. Кубань // Ономастика Кавказа. Орджони-
кидзе, 1980. С. 106-109.
Гараева 2006 — Гараева Н.А. Ибн Русте // История татар с древней-
ших времен в семи томах. Казань, 2006. Т. II: Волжская Булга-
рия и Великая Степь. С. 699—707.
Гаркави 1870 — Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей
о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по
Р.Х.).СПб., 1870.
240 Литература и сокращения
Глазырина 2002 — Глазырина ГВ. Сага об Ингваре путешествен-
нике. Текст, перевод, комментарий. М., 2002. (Древнейшие
источники по истории Восточной Европы.)
Гнездово 2001 — Гнездово. 125 лет исследования памятника. М.,
2001. (Труды ТИМ. Вып. 124).
Гомзин 2012 — Гомзин А.А. Карта восточноевропейских кладов
куфических монет X в. // Русь 2012. С. 390—393.
Горский 2002 — Горский А.А. К вопросу о составе войска Олега
в походе на Царьград // Восточная Европа в древности и сред-
невековье. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т Пашуто:
Международная договорная практика Древней Руси. Матери-
алы конф. М., 2002. С. 51—53.
Горюнова 2016 — Горюнова В.М. Городок на Ловати X—XII вв.:
К проблеме становления города Северной Руси. СПб., 2016.
Греков 1948 — Греков Б.Д. Винодольский статут об общественном и
политическом строе Винодола. М.; Л., 1948.
Греков 1951 — Греков Б.Д. Полица. Опыт изучения общественных
отношений в Полице XV—XVII вв. М., 1951.
Григорьев 2005 — Григорьев А.В. Славянское население водораздела
Оки и Дона в конце I — начале II тыс. н. э. Тула, 2005.
Григорьев 2012 — Григорьев А.В. На Десне и Сейме, в верховьях
Дона и Оки // Русь 2012. С. 366—380.
ДГ — Древнейшие государства на территории СССР: Материалы
и исследования — с 1975 по 1993 гг.; Древнейшие государства
Восточной Европы: Материалы и исследования — с 1994 г. М.
ДГ 2010 — ДГ 2009: Трансконтинентальные и локальные пути как
социокультурный феномен / Отв. ред. Т.Н. Джаксон. М., 2010.
ДГ 2012 — ДГ 2010: Предпосылки и пути образования Древнерус-
ского государства / Отв. ред. Е.А. Мельникова. М., 2012.
Дернович 2006 — Дернович С.Д. Скандинавские древности эпохи
викингов в Беларуси. Минск, 2006.
Джаксон 1994 — Джаксон Т.Н. Ориентационные принципы орга-
низации пространства в картине мира средневекового сканди-
нава // Одиссей. Человек в истории. 1994. М., 1994. С. 54—64.
Джаксон 2000 —Джаксон Т.Н. Четыре норвежских конунга на Руси:
Из истории русско-норвежских отношений последней трети
X — первой половины XI в. М., 2000.
Джаксон 2001 — Джаксон Т.Н. Austr i Gordum: Древнерусские топо-
нимы в древнескандинавских источниках. М., 2001.
Литература и сокращения 241
Джаксон 2010 — Джаксон Т.Н.. «Пути» на ментальной карте сред-
невековых скандинавов (Путь как способ освоения простран-
ства) //ДГ 2010. С. 300-317.
Джаксон и др. 2007 —Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова Н.Т.,
Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы
в античной и средневековой географии. М., 2007.
Добровольский, Дубов, Кузьменко 1991 — Добровольский Н.Т.,
Дубов И.В., Кузьменко Ю.К. Граффити на восточных монетах:
Древняя Русь и сопредельные страны. Л., 1991.
Домановський 2005 — Домановсъкий А. До локал!зацп мюця збору
мита з давньоруських купщв (за даними 1бн Хордадбеха та 1бн
ал-Фак1ха) // Украшський юторичний збгрник. Ки!в, 2005.
Вип. 8. С. 9-17.
Дорн 1875 — Дорн Б.А. Каспий: О походах древних русских в Таба-
ристан, с дополнительными сведениями о других набегах их
на прибрежья Каспийского моря. СПб., 1875 (Зап. имп. АН.
Т. XXVI. № 1. Приложение).
ДРЭ — Древняя Русь в средневековом мире. Энциклопедия // Под
ред. Е.А. Мельниковой, В.Я. Петрухина. М., 2014.
Древнеанглийская поэзия 1982 — Древнеанглийская поэзия / Изда-
ние подготовили О.А. Смирницкая, В.Г. Тихомиров. М., 1982.
Древнерусский некрополь 2012 — Древнерусский некрополь
Пскова X — начала XI века. СПб., 2012. Т. 1. Раннегородской
некрополь древнего Пскова (по материалам раскопок на тер-
ритории Среднего города).
Древняя Русь 2012 — Древняя Русь и средневековая Европа: воз-
никновение государств: Материалы конф. М., 2012.
ДРСЗИ — Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред.
Е.А. Мельниковой. М., 2013.
ДРСЗИ Хрестоматия I—V — Древняя Русь в свете зарубежных
источников. Хрестоматия / Сост. Т.Н. Джаксон, И.Г. Конова-
лова, А.В. Подосинов. М., 2009—2010. Т. I—V.
Дубов 1989 — Дубов И.В. Великий Волжский путь. Л., 1989.
Дук 2010 — Дук Д.У. Полацк i палачане (IX—XVIII стст.). Навапо-
лацк, 2010.
Ениосова, Пушкина 2012 — Ениосова Н.В., Пушкина ТА. Находки
византийского происхождения из раннегородского центра
Гнездово в свете контактов между Русью и Константинопо-
лем в X в. // Сугдейский сборник. Киев; Судак, 2012. Вып. V.
С. 34-85.
242 Литература и сокращения
Еремеев 2012 — Еремеев И.И. Полоцкая земля // Русь 2012. С. 275—297.
Еремеев 2015 — Еремеев И.И. Древности Полоцкой земли в исто-
рическом изучении Восточно-Балтийского региона: Очерки
средневековой археологии и истории Псковско-Белорусского
Подвинья. СПб., 2015.
Еремеев, Дзюба 2010 — Еремеев ИИ., Дзюба О.Ф. Очерки по исто-
рической географии лесной части Пути из варяг в греки:
археологические и палеогеографические исследования между
Западной Двиной и озером Ильмень. СПб., 2010.
Жданович 2012 — Жданович О.И. В1зантшське посольство 568 р.
до тюрктв за твором Менандра Протектора // Украшський
юторичний журнал. 2012. № 5. С. 157—164.
Жданович 2014 — Жданович О.И. Менандр Протектор. История:
О посольствах тюрков к персам и византийцам в 568 году
(перевод и комментарии) // Золотоордынское обозрение. 2014.
№ 1 (3). С. 22-32.
Жучкевич 1979 — Жучкевич В.А. Топонимические свидетельства
древних волоков и рек бассейна Днепра и рек бассейна Бал-
тийского моря // Вопросы географии: Сб. ПО: Топонимика на
службе географии. М., 1979. С. 50—56.
Загоскин 1910 — Загоскин Н.П. Русские водные пути и судовое дело
в до-петровской России. Казань, 1910.
Заходер 1967 — Заходер Б.И. Каспийский свод сведений о Восточ-
ной Европе. М., 1967. Т. II: Булгары, мадьяры, народы Севера,
печенеги, русы, славяне.
Зозуля 2014 — Зозуля С.С. Петровское //ДРЭ. С. 606—607.
Ибн Халдун 1867/68 — Ибн Халдун. Китаб ал-‘ибар. Булак, 1284
(1867/68). Т. IV.
Ибн Хордадбех 1986 — Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер.
с араб., коммент., исслед., указ, и карты Н. Велихановой. Баку,
1986.
Иерусалимская 1972 — Иерусалимская А.А. «Великий шелковый
путь» и Северный Кавказ. Л., 1972.
Илюшечкина 2006 — Илюшечкина Е.В. Годологический способ опи-
сания географического пространства у Дионисия Периэгета //
Восточная Европа в древности и средневековье: Восприятие,
моделирование и описание пространства в античной и средне-
вековой литературе. XVIII чтения памяти чл.-корр. АН СССР
Литература и сокращения 243
В.Т. Пашуто. Москва, 17—19 апреля 2006 г.: Материалы конф.
М., 2006. С. 78-81.
Исаевич 1972 — Исаевич Я.Д. «Грады Червенские» и Перемышль-
ская земля в политических взаимоотношениях между вос-
точными и западными славянами (конец IX — начало XI в. //
Исследования по истории славянских и балканских народов:
Киевская Русь и ее соседи. М., 1972. С. 107—124.
История агван 1861 — История агван Моисея Каганкатваци, писа-
теля X века / Пер. К. Потканьяна. СПб., 1861.
Истрин 1897 — Истрин В.М. Первая книга Хроники Иоанна
Малалы // Зап. имп. Академии наук. Сер. VIII. Историко-
филологическое отд. СПб., 1897. Т. 1. № 3.
Истрин 1927 — Истрин В.М. Книги временный и образныя Георгия
Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском
переводе. Л., 1927. Т. I. Текст.
Истрин 1994 — Истрин В.М. Хроника Иоанна Малалы в славян-
ском переводе. Репр. изд. материалов В.М. Истрина / Подг.
изд., вступ. ст. и прил. М.И. Чернышевой. М., 1994.
Казаков 2000 — Казаков Е.П. Ранние торгово-ремесленные поселе-
ния на Волге и Каме // Средневековая Казань: Возникновение
и развитие: Материалы международной науч. конф. Казань,
1-3 июня 1999 г. Казань, 2000. С. 117-121.
Калинина 1986 — Калинина Т.М. Торговые пути Восточной Европы
IX века (По данным Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха) //
История СССР. 1986. № 4. С. 68-82.
Калинина 1988 — Калинина Т.М. Сведения ранних ученых Араб-
ского халифата: Тексты, перевод, комментарий. М., 1988.
(Древнейшие источники по истории народов СССР.)
Калинина 1997 — Калинина Т.М. О походе русов на Каспий 909—
912 гг. // Восточная Европа в древности и средневековье: Меж-
дународная договорная практика Древней Руси. IX чтения
памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 16—18 апреля
1997 г.: Материалы к конференции. М., 1997. С. 13—18.
Калинина 2007 — Калинина Т.М. Днепровско-Донской бассейн
в представлениях арабо-персидских географов IX—X вв. //
Хазарский альманах. 2007. Т. 6. С. 106—119.
Кальмер 1999 — Калъмер Ю. Археологические древности Руси //
Stratum plus. 1999. № 5: Неславянское в славянском мире.
С. 153-157.
244 Литература и сокращения
Кирпичников 1985 — Кирпичников А.Н. Средневековая Ладога (итоги
археологических исследований) // Средневековая Ладога: Новые
археологические открытия и исследования. Л., 1985. С. 3—26.
Кирпичников 2003 — Кирпичников А.Н. Ладога в первые века
ее истории // Кирпичников А.Н., Сарабьянов В.Д. Старая
Ладога — древняя столица Руси. СПб., 2003.
Кирпичников, Сарабьянов 2003 — Кирпичников А.Н., Сарабъя-
нов В.Д. Старая Ладога — древняя столица Руси. СПб., 2003.
Ключевский 1956 — Ключевский В.О. Сочинения. В 8 т. М., 1956.
Т. I: Курс русской истории. Ч. 1.
Кляшторный, Савинов 2005 — Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степ-
ные империи древней Евразии. СПб., 2005.
Ковалев 2017 — Ковалев Р.К. О роли русов и волжских булгар
в импорте североиранских дирхемов в Европу во второй поло-
вине X — начале XI в. // ДГ 2015: Экономические системы
Евразии в раннее Средневековье / Отв. ред. А.С. Щавелев. М.,
2017. С. 95-143.
Ковалевский 1956 — Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн Фадлана
о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956.
Коваленко 1988 — Коваленко В.П. Основные этапы развития древ-
него Чернигова // Чернигов и его округа в IX—XIII вв. Киев,
1988. С. 22-23.
Коваленко 2009 — Коваленко В.П. Шестовиця — таб!р слов’ян i
впанпв на Десш // Село над Десною — Шестовиця. Н1жин,
2009. С. 11-94.
Коковцов 1932 — Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка
вХв. Л., 1932.
Комар 2012 — Комар А.В. Киев и Правобережное Поднепровье //
Русь 2012. С. 307-324.
Комар 20126 — Комар А.В. Чернигов и Нижнее Подесенье // Русь
2012. С. 335-345.
Коновалова 1997 — Коновалова И.Г. Принятие христианства Древ-
ней Русью и страны Востока // Взаимоотношения наро-
дов России, Сибири и стран Востока: История и современ-
ность: Доклады II Международной науч.-практ. конференции
11—14 августа 1997 г. Кн. 1. М.; Иркутск; Тэгу, 1997. С. 67—73.
Коновалова 1999а — Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочине-
нии ал-Идриси. М., 1999.
Коновалова 19996 — Коновалова И.Г. Походы русов на Каспий и рус-
ско-хазарские отношения // Восточная Европа в исторической
ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 111—120.
Литература и сокращения 245
Коновалова 2001а — Коновалова И.Г. Город Росия/Русийа в XII в. //
Византийские очерки: Труды российских ученых к XX Между-
народному конгрессу византинистов / Под ред. Г. Г. Литаврина,
И.С. Чичурова. СПб., 2001. С. 128-140.
Коновалова 20016 — Коновалова И.Г. Состав рассказа об «острове
русов» в сочинениях арабо-персидских авторов X—XVI вв. //
ДГ 1999. М., 2001. С. 169-189.
Коновалова 2001в — Коновалова И.Г. Этнонимы сакалиба, рус
и варанк в средневековой арабо-персидской литературе //
Конференция по изучению истории, экономики, литературы
и языка Скандинавских стран и Финляндии: Тезисы докладов.
М., 2001. С. 94-95.
Коновалова 2006а — Коновалова И.Г. Ал-Идриси о странах и наро-
дах Восточной Европы: Текст, перевод, комментарий. М., 2006.
(Древнейшие источники по истории Восточной Европы.)
Коновалова 20066 — Коновалова И.Г. Путь купцов-русов на Восток//
Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 9—28.
Коновалова 2009 — Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочине-
ниях арабских географов XIII—XIVвв. Текст, перевод, коммен-
тарий. М., 2009. (Древнейшие источники по истории Восточ-
ной Европы.)
Коновалова 2010а — Коновалова И.Г. Днепр как путь на восток //
Gaudeamus igitur: Сборник статей к 60-летию А.В. Подоси-
нова / Под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой, Г.Р. Цец-
хладзе. М., 2010. С. 217—224.
Коновалова 20106 — Коновалова И.Г. Русы на трансконтиненталь-
ных торговых путях IX в. // ДГ 2010. С. 88—99.
Коновалова 2014 — Коновалова И.Г. Походы русов на Каспий //
ДРЭ. С. 649-651.
Коновалова 2017 — Коновалова И.Г. Античный этнотопоним на
карте ал-Идриси // 2Х0АН: Философское антиковедение
и классическая традиция. 2017. Т. 11. № 2. С. 545—557.
Коновалова, Перхавко 2000 — Коновалова И.Г, Перхавко В.Б. Древ-
няя Русь и Нижнее Подунавье. М., 2000.
Константин 1989 — Константин Багрянородный. Об управлении
империей. Текст, перевод, комментарий / Под ред. Г.Г. Литав-
рина, А.П. Новосельцева. М., 1989. (Древнейшие источники
по истории народов СССР.)
Королюк 1985 — Королюк В.Д. Славяне и восточные романцы
в эпоху раннего средневековья. М., 1985. С. 168—186.
Котляр 2014а — Котляр Н.Ф. Перемышль //ДРЭ. С. 593—594.
246 Литература и сокращения
Котляр 20146 — Котляр Н.Ф. Червенские грады //ДРЭ. С. 873.
Кочкуркина 1973 — Кочкуркина С.И. Юго-Восточное Приладожье
вХ—XIII вв. Л., 1973.
Крачковский 1957 — Крачковский И.Ю. Арабская географическая
литература // Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. В 6 т.
М.;Л., 1957. Т. IV.
Кропоткин 1962 — Кропоткин В.В. Клады византийских монет на
территории СССР. М., 1962. С. 37.
Крыласова 1995 — Крыласова Н.В. Подвеска со знаком Рюрикови-
чей из Рождественского могильника // Российская археология.
1995. №2. С. 192-197.
Крыласова, Белавин 2001 — Крыласова Н.Б., Белавин А.М. Нево-
линские пояса в системе международных связей // Миграции
и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христи-
анской эры. V чтения памяти Анны Мачинской. СПб., 2001.
С. 88-94.
Кузенков 2003 — Кузенков П.В. Поход 860 г. на Константинополь
и первое крещение руси в средневековых письменных источ-
никах // ДГ 2000: Проблемы источниковедения / Отв. ред.
Л.В. Столярова. М., 2003. С. 3—172.
Кузьмин 1998 — Кузьмин С.Л. Волховские пороги в эпоху средневе-
ковья // Новгород и Новгородская земля. История и археоло-
гия Новгород, 1998. Вып. 12. С. 259—264.
Кузьмин 2008 — Кузьмин С.Л. Ладога в эпоху раннего средневековья
(середина VIII — начало XII в.) // Исследование археологиче-
ских памятников эпохи средневековья / Отв. ред. А.В. Вино-
градов. СПб., 2008. С. 69-94.
Кулаков 1990 — Кулаков В.И. Древности пруссов VI—XIII вв. М., 1990.
Кулаков 2006 — Кулаков В.И. Раскопки поселения и могильника
эпохи викингов Кауп. 1956—2004 гг. // Балто-славянские
исследования. М., 2006. Вып. XVII. С. 413—457.
Кулаков 2012 — Кулаков В.И. Неманский янтарный путь. Калинин-
град, 2012.
Кулешов 2012 — Кулешов В. С. Карта восточноевропейских кладов
куфических монет VIII—IX вв. // 2012. С. 387—388.
Куник, Розен 1903 — Куник А.А., Розен В.Р. Известия ал-Бекри
и других арабских авторов о Руси и славянах. СПб., 1903. Ч. 2.
Кучера 1986 — Кучера М.П. Плеснеск//Археология. 1986. С. 322—328.
Кучкин 2003 — Кучкин В.А. Формирование и развитие государ-
ственной территории восточных славян в IX—XIII вв. // Отече-
ственная история. 2003. № 3. С. 71—80.
Литература и сокращения 247
Лабутина 2011 — Лабутина И.К. Историческая топография Пскова.
М., 2011.
Лебедев 1977 — Лебедев ГС. Археологические памятники Ленин-
градской области. Л., 1977.
Лебедев 1986 — Лебедев ГС. Балтийская субконтинентальная циви-
лизация раннего средневековья: К постановке проблемы //
X Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики,
языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии: Тез.
докл. М., 1986. С. 158-160.
Лебедев 1988 — Лебедев Г. С. Русь и чудь, варяги и готы (итоги и пер-
спективы историко-археологического изучения славяно-скан-
динавских отношений в I тыс. н. э. // Историко-археологиче-
ское изучение Древней Руси: Итоги и основные проблемы /
Под ред. И.В. Дубова. Л., 1988. С. 79—99.
Лебедев 2005 — Лебедев ГС. Эпоха викингов в Северной Европе
и на Руси. СПб., 2005.
Лебедев, Булкин, Назаренко 1966 — Лебедев ГС., Булкин В.А., Наза-
ренко В.А. Древнерусские памятники бассейна р. Каспли и путь
из варяг в греки // Вести. ЛГУ. Сер. История, язык, литература.
1966. №3. С. 166-170.
Лебедев, Розов 1975 — Лебедев ГС., Розов А.А. Городец под Лугой //
Вопросы истории. 1975. № 2. С. 212—217.
Левко 2016 — Левко О.А. Полоцкое княжество и Витебское Подвинье
в эпоху викингов // Наука и инновации. 2016. № 11. С. 57—61.
Леонтьев 1975 — Леонтьев А.Е. Сарское городище в истории
Ростовской земли (VIII—XI вв.). Автореф. дисс. ... канд. ист.
наук. М., 1975.
Леонтьев 1996 — Леонтьев А.Е. Археология мери. (К предыстории
Северо-Восточной Руси). М., 1996.
Леонтьев 2012 — Леонтьев А.Е. На берегах озер Неро и Плещеево //
Русь 2012. С. 163-177.
Леонтьев, Носов 2012 — Леонтьев А.Е., Носов Е.Н. Восточноевро-
пейские пути сообщения и торговые связи в конце VIII— X в. //
Русь 2012. С. 383-401.
Лихачев 1993 — Лихачев Д. С. О русской интеллигенции: Письмо
в редакцию // Новый мир. 1993. № 2. С. 3—9.
Лопатин 2012 — Лопатин НВ. Изборск // Русь 2012. С. 122—137.
Мавродин 1939 — Мавродин В.В. Первые морские походы русских
на Каспийское море // Морской сборник. 1939. № 9. С. 95—104.
248 Литература и сокращения
Мас'уд ибн Намдар 1970 — Мас‘уд ибн Намдар. Сборник рассказов,
писем и стихов: Факсимиле текста / Предисл. и указ. В.М. Бей-
лиса. М., 1970 (Памятники письменности Востока. Т. XXX).
Матузова 1979 — Матузова В.И. Английские средневековые источ-
ники. IX—XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М., 1979.
(Древнейшие источники по истории народов СССР.)
Мельникова 1986 — Мельникова Е.А. Древнескандинавские геогра-
фические сочинения: Тексты, перевод, комментарий. М., 1986.
(Древнейшие источники по истории народов СССР.)
Мельникова 1995 — Мельникова Е.А. К типологии предгосудар-
ственных и раннегосударственных образований в Северной
и Северо-Восточной Европе. Постановка проблемы // ДГ
1992-1993. М., 1995. С. 16-32.
Мельникова 1996 — Мельникова Е.А. Граффити на монетах из
собраний Украины //ДГ 1994: Новое в нумизматике. М., 1996.
С. 254-255.
Мельникова 1997 — Мельникова Е.А. Скандинавы на Балтийско-
Волжском пути в IX—X веках // Шведы на Русском Севере.
Киров, 1997. С. 132-139.
Мельникова 1998 — Мельникова Е.А. Образ мира. Становление и эво-
люция географических представлений в Европе. V—XIV века. М.,
1998.
Мельникова 1999 — Мельникова Е.А. Балтийско-Волжский путь
в ранней истории Восточной Европы // Международные связи,
торговые пути и города Среднего Поволжья IX—XII веков:
Материалы международного симпозиума. Казань, 8—10 сентя-
бря 1998 г. Казань, 1999. С. 80-87.
Мельникова 2001 — Мельникова Е.А. Скандинавские рунические
надписи: Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод,
комментарий. М., 2001. (Древнейшие источники по истории
Восточной Европы.)
Мельникова 2004 — Мельникова Е.А. Вступление норманнов
в дипломатические отношения с Франкской империей //
Historia animata. Памяти О.И. Варьяш. М., 2004. Ч. 3. С. 22—38.
Мельникова 2008 — Мельникова Е.А. Балтийская политика Ярос-
лава Мудрого // Ярослав Мудрый и его эпоха / Отв. ред.
И.Н. Данилевский, Е.А. Мельникова. М., 2008. С. 78—133.
Мельникова 2009а — Мельникова Е.А. Возникновение Древнерус-
ского государства и скандинавские политические образования
в Западной Европе: сравнительно-типологический аспект //
Литература и сокращения 249
Сложение русской государственности в контексте раннесред-
невековой истории Старого Света. СПб., 2009. С. 89—100.
Мельникова 20096 — Мельникова Е.А. Пространственная ориентация
в «Повести временных лет» //ДГ 2006. М., 2009. С. 318—344.
Мельникова 2010 — Мельникова Е.А. Балтийская система коммуни-
каций в I тысячелетии н. э. // ДГ 2010. С. 43—57.
Мельникова 2016 — Мельникова Е.А. Международные связи Руси
эпохи Владимира Святославича // Владимир Великий и его
место в отечественной истории. Материалы международной
конф. Киев, 2016. С. 32—69.
Мельникова, Петрухин 1989 — Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Эво-
люция названия русь в процессе становления Древнерусского
государства // Вопросы истории. 1989. № 8. С. 24—38.
Мельникова, Петрухин 1997 — Мельникова Е.А., Петрухин В.Я.
Русь и чудь. К проблеме этнокультурных контактов Восточной
Европы и балтийского региона в первом тысячелетии н. э. //
Балто-славянские исследования. 1988—1996. М., 1997. С. 40—51.
Мельникова, Петрухин 2011 — Мельникова Е.А., Петрухин В.Я.
Название «русь» в этнокультурной истории Древнерусского
государства (IX—X вв.) // Мельникова Е.А. Древняя Русь
и Скандинавия: Избранные труды / Под ред. ГВ. Глазыриной,
Т.Н. Джаксон. М., 2011. С. 133-152.
Минорский 1963 — Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента
X-XIbb. М., 1963.
Минорский 1964 — Минорский В.Ф. Куда ездили древние русы? //
Восточные источники по истории Юго-Восточной и Цен-
тральной Европы. М.,1964. С. 19—28.
Михайлова 2016 — Михайлова Е.Р. Древности второй половины
I тыс. вокруг Финского залива: к предыстории пути из варяг
в греки // Новгородский исторический сборник. Новгород
Великий, 2016. Вып. 16 (26). С. 4—32.
Мишин 2009 — Мишин Д.Е. Джайхани и его «Книга путей и госу-
дарств» // Восток (Oriens). 2009. № 1. С. 33—45.
Моця, Халиков 1997 — Моця А.П, Халиков А.Х. Булгар — Киев:
Пути, связи, судьбы. Киев, 1997.
Мошин 1933 — Мошин В. Русь и Хазария при Святославе //
Seminarium Kondakovianum. 1933. Т. VI. Р. 187—208.
Мухамадиев 1990 — Мухамадиев А.Г. Древние монеты Поволжья.
Казань, 1990.
250 Литература и сокращения
Назаренко 1990 — Назаренко А.В. Южнонемецкие земли в европей-
ских связях 9—10 вв. // Средние века. 1990. Т. 53. С. 121—136.
Назаренко 1993 — Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источ-
ники IX—XI веков: Тексты, перевод, комментарий. М., 1993.
(Древнейшие источники по истории Восточной Европы.)
Назаренко 2001 — Назаренко А.В. Древняя Русь на международных
путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых,
политических связей IX—XII веков. М., 2001.
Назаренко 2012 — Назаренко А.В. Русь IX века: Обзор письменных
источников // Русь 2012. С. 12—35.
Назаренко 2013 — Назаренко А.В. Западноевропейские источники //
ДРСЗИ. С. 249-426.
Назаренко 2014 — Назаренко А.В. Баварский географ //ДРЭ. С. 47—48.
Недков 1960 — Недков Б. България и съседните й земи през XII век
според Идриси. София, 1960.
Недошивина, Зозуля 2012 — Недошивина Н.Г., Зозуля С. С. Курганы
Ярославского Поволжья // Русь 2012. С. 179—193.
Недошивина, Зозуля 2014 — Недошивина НГ, Зозуля С. С. Михай-
ловское //ДРЭ. С. 504.
Нефедов 1998 — Нефедов В. С. Гнездовский археологический ком-
плекс и путь «из варяг в греки» // Гнездово: история и совре-
менность. Смоленск, 1998. С. 31—42.
Нефедов 2012 — Нефедов В. С. Ранние этапы политогенеза на тер-
ритории Смоленской земли (конец IX — первая половина
XI в.) // Северная Русь и проблемы формирования Древнерус-
ского государства: Сб. материалов международной науч. конф.
Вологда, 2012. С. 89-113.
Новгородские былины 1978 — Новгородские былины / Ю.И. Смир-
нов, В.Г. Смолицкий. М., 1978.
Новосельцев 1983 — Новосельцев А.Н. Киевская Русь и страны Вос-
тока // Вопросы истории. 1983. № 5. С. 17—31.
Новосельцев 1990 — Новосельцев А.И. Хазарское государство и его
роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
Новосельцев 2000а — Новосельцев А.Н. Арабский географ IX в. Ибн
Хордадбех о Восточной Европе // ДГ 1998. М., 2000. С. 360—366.
Новосельцев 20006 — Новосельцев А.П. Восточные источники
о восточных славянах и Руси VI—IX вв. // ДГ 1998. М., 2000.
С. 264-323.
Новосельцев и др. 1965 — Новосельцев А.П., Пашуто В.Т, Череп-
нин Л.В., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государ-
ство и его международное значение. М., 1965.
Литература и сокращения 251
Носов 1984 — Носов Е.Н. Новгород и Новгородская округа IX—X вв.
в свете новейших археологических данных (к вопросу о воз-
никновении Новгорода) // Новгородский исторический сбор-
ник. Л., 1984. С. 3-38.
Носов 1993 — Носов Е.Н. Типология городов Поволховья // Новго-
род и Новгородская земля. История и археология. Новгород,
1993. Вып. 7. www.rusarch.ru/nosov2.htm
Носов 1997 — Носов Е.Н. Городские центры Поволховья и про-
блемы урбанизации Северной и Восточной Европы в эпоху
раннего средневековья // Современность и археология. Меж-
дународные чтения, посвященные 25-летию Староладожской
археологической экспедиции. СПб., 1997. С. 49—52.
Носов 1999 — Носов Е.Н. Речная сеть Восточной Европы и ее роль
в образовании городских центров Северной Руси // Вели-
кий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию
В.Л. Янина. М., 1999 . С. 157-170.
Носов 2012 — Носов Е.Н. Новгородская земля: Северное Прииль-
менье и Поволховье // Русь 2012. С. 92—121.
Носов, Гайдуков, Янссон 1993 — Носов Е.Н., Гайдуков П.Г., Янссон И.
Скандинавская равноплечная фибула типа Вальста из района
истока Волхова // Новгород и Новгородская земля. 1993. Вып. 7.
С. 115-121.
Носов, Горюнова, Плохов 2005 — Носов Е.Н, Горюнова В.М., Пло-
хов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного
Приильменья. СПб., 2005. С. 146—154.
Носов, Плохов, Хвощинская 2017 — Носов Е.Н., Плохов А.В., Хво-
щинская НВ. Рюриково городище. Новые этапы исследований.
СПб., 2017.
Оболенский 1998 — Оболенский Д. Византийское содружество
наций. Шесть византийских портретов. М., 1998.
Пархоменко 1924 — Пархоменко В.А. У истоков русской государ-
ственности. Л., 1924.
Пашуто 1955 — Пашуто В. Г Помезания. «Помезанская Правда»
как исторический источник изучения общественного и поли-
тического строя Помезании XIII—XIVвв. М., 1955.
Пашуто 1968 — Пашуто В. Г Внешняя политика Древней Руси. М.,
1968 (репр. СПб., 2018).
Пашуто 1974 — Пашуто В. Г. Летописная традиция о «племенных
княжениях» и варяжский вопрос // Летописи и хроники. 1973 г.
М., 1974. С. 103-114.
252 Литература и сокращения
Пашуто 1976 — Пашуто В.Т. Корчула. Корчульский статут как
исторический источник изучения общественного и политиче-
ского строя общества острова Корчула XIII в. М., 1976.
Пашуто 2011 — Пашуто В.Т. Русь. Прибалтика. Папство. М., 2011
(ДГ 2008).
ПВЛ — Повесть временных лет / Подгот. текста, пер., ст. и ком-
мент. Д.С. Лихачева, М.Б. Свердлова; отв. ред. В.П. Адриа-
нова-Перетц. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1996.
Петров 1995 — Петров А.М. Великий Шелковый путь. О самом
простом, но малоизвестном. М., 1995.
Петрухин 1995 — Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории
Руси IX—XI веков. Смоленск, 1995.
Петрухин 1997 — Петрухин В.Я. Походы Руси на Царьград: К про-
блеме достоверности летописи // Восточная Европа в древ-
ности и средневековье: Международная договорная прак-
тика Древней Руси. IX чтения памяти чл.-корр. АН СССР
В.Т. Пашуто. Москва, 16—18 апреля 1997 г.: Материалы к кон-
ференции. М., 1997. С. 65—69.
Петрухин 1998 — Петрухин В.Я. К ранней истории русского лето-
писания: о предисловии к Начальному своду // Слово и куль-
тура. Памяти Н.И. Толстого. М., 1998. Т. 2. С. 354—363.
Петрухин 2000 — Петрухин В.Я. Древняя Русь: Народ. Князья.
Религия // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. I (Древ-
няя Русь).
Петрухин 2005 — Петрухин В.Я. Русь и Хазария: К оценке истори-
ческих взаимосвязей // Хазары / Под ред. В. Петрухина и др.
М.; Иерусалим, 2005. Т. 16 (Евреи и славяне).С. 69—100.
Плано Карпини 1997 — Плано Карпини Дж. История монгалов /
Пер. А.И. Малеина. М., 1997.
Половой 1958 — Половой Н.Я. О дате второго похода Игоря на гре-
ков и похода русских на Бердаа // Византийский временник.
1958. Т. XIV. С. 138-147.
Половой 1961 — Половой Н.Я. О маршруте похода русских на Бердаа
и русско-хазарских отношениях в 943 г. // Византийский вре-
менник. 1961. Т. XX. С. 90-105.
Потин 1970 — Потин В.Н. Русско-скандинавские связи по нумиз-
матическим данным IX—XII вв. // Исторические связи Сканди-
навии и России. IX—XX вв.: Сборник статей. Л., 1970. С. 64—80.
Прокопенко 1999 — Прокопенко Ю.А. История северокавказских
торговых путей: IV в. до н. э. — XI в. н. э. Ставрополь, 1999.
Литература и сокращения 253
Прокопенко, Чаплыгина 2017 — Прокопенко Ю.А., Чаплыгина С.Ф.
Центральное Предкавказье в пространстве влияния Великого
шелкового пути и других транскавказских торговых магистра-
лей в V — начале XIII века. Ставрополь, 2017.
ПСРЛ 1997 — Полное собрание русских летописей. М., 1997. Т. I:
Лаврентьевская летопись.
ПСРЛ 1998 — Полное собрание русских летописей. М., 1998. Т. II:
Ипатьевская летопись.
Путешествие 1971 — Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Вос-
точную и Центральную Европу: 1131—1151 гг. / Публ. О.Г. Боль-
шакова, А.Л. Монгайта. М., 1971.
Пушкина 1991 — Пушкина ТА. Торговый инвентарь из курганов
смоленского Поднепровья // Смоленск и Гнёздово. М., 1991.
С. 226-243.
Радиньш 2001 — Радиныи А.А. Даугмале и Гнёздово: Проблема
образования городов //Труды ТИМ. 2001. Вып. 214. С. 136—144.
Радиньш 2003 — Радиньш А.А. Даугмале и Даугавский путь: К про-
блеме образования городов // Archaeologia Lituana. 2003. Т. 4.
С. 152-160.
Русь 2012 — Русь в IX—X вв.: Археологическая панорама / Отв. ред.
Н.А. Макаров. М., 2012.
Рыбаков 1952 — Рыбаков Б.А. Русские земли по карте Идриси
1154 г. // Краткие сообщения о докладах и полевых исследо-
ваниях Института истории материальной культуры АН СССР.
1952. Вып. 43. С. 3-44.
Рыбаков 1969 — Рыбаков Б.А. Путь из Булгара в Киев // Древности
Восточной Европы. М., 1969. С. 189—196.
Рябинин 1980 — Рябинин Е.А. Скандинавский производственный
комплекс VIII века из Старой Ладоги // Скандинавский сбор-
ник. 1980. Вып. XXV. С. 161-177.
Рябинин 2002 — Рябинин Е.А. Раскопки Любшанского городища
в Нижнем Поволховье: Предварительные результаты архео-
логических исследований // Культура, образование, история
Ленинградской области. СПб., 2002. С. 53—58.
Рябинин 2014 — Рябинин Е.А. Любша // ДРЭ. С. 471.
Сагайдак 2007 — Сагайдак М.А. (при участии В.В. Мурашовой
и В.Я. Петрухина). К истории градообразования на террито-
рии древней Руси // История русского искусства. Т. 1 / Отв.
ред. А.И. Комеч. М., 2007. С. 81-110.
254 Литература и сокращения
Самонова 2015 — Симонова М.Н. Рогволод и Рогнеда: скандинав-
ские корни полоцкой княжеской династии // Alba Ruscia:
белорусские земли на перекрестке культур и цивилизаций (X—
XVI вв.) / Под общ. ред. А.В. Мартынюка. М., 2015. С. 8—26.
Сахаров 1980 — Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси: IX — пер-
вая половинах в. М., 1980.
Свод 1995 — Свод древнейших письменных известий о славянах /
Отв. ред. Г.Г. Литаврин. М., 1995. Т. II (VII—IX вв.).
Седов 1987 — Седов В.В. Балты // Финно-угры и балты в эпоху сред-
невековья / Отв. ред. В.В. Седов. М., 1987. С. 353—419.
Седов 2007 — Седов В.В. Изборск в раннем средневековье. М., 2007.
Семенов 2014 — Семенов И.Г. Структура сообщения Ибн Хордад-
беха о международных торговых маршрутах евреев-разанийа
и купцов-русов // Известия Дагестанского научного центра.
2014. № 52. С. 68-73.
Скржинская 1949 — Скржинская Е. Ч. Петрарка о генуэзцах на Леванте
// Византийский временник. 1949. Т. 2 (27). С. 245—266.
Скрынников 1995 — Скрынников Р.Г. Войны Древней Руси // ВИ.
1995. № 11-12. С. 28-32.
Славяне и скандинавы 1986 — Славяне и скандинавы / Пер.
Г.С. Лебедева; Под общ. ред. Е.А. Мельниковой. М., 1986.
Смирнов 1947 — Смирнов П.П. «Сказание о холопьей войне» в Древ-
ней Руси //Ученые зап. МГПИ им. Потемкина. 1947. Т. II. Каф.
истории СССР. Вып. 2. С. 3—50.
Снорри Стурлусон 1970 — Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изда-
ние подготовили А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, О.А. Смир-
ницкая, М.И. Стеблин-Каменский. М., 1970.
Соколова 1991 — Соколова И.В. Византийские печати VI — первой
половины IX в. из Херсонеса // Византийский временник.
1991. Т. 52. С. 201-213.
Стальсберг 2000 — Сталъсберг А. Находки скандинавского проис-
хождения IX—XII вв. в Волжско-Камской Болгарии // Средне-
вековая Казань: Возникновение и развитие. Материалы меж-
дународной науч. конф. Казань, 1—3 июня 1999 г. Казань, 2000.
С. 235-238.
Тихомиров 1962 — Тихомиров М.Н. Краткие заметки о летописных
произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962.
С. 123-128.
Томсинский 2004 — Томсинский С.В. Углече Поле в IX—XIII вв.
СПб., 2004. С. 113-129.
Литература и сокращения 255
Торопов 2014 — Торопов С.Е. Случайные находки скандинавских
предметов эпохи викингов в Приильменье: Из коллекций Нов-
городского музея //Археологические вести. 2014. № 20. СПб.,
2014. С. 225-252.
Удальцова и др. 1980 — Удальцова З.В., Щапов Я.Н., Гутнова Е.В.,
Новосельцев А.П. Древняя Русь — зона встречи цивилизаций //
Вопросы истории. 1980. № 7. С. 41—60.
Фетисов 2013 — Фетисов А.А. К вопросу о нижней дате Гнёздов-
ского археологического комплекса и времени функциониро-
вания «пути из варяг в греки» // Грани гуманитарного зна-
ния: Сб. статей к 60-летию проф. С.П. Щавелева. Курск, 2013.
С. 111-117.
Филипчук 2013 — Филипчук ОМ. Схщний шлях pyciB у “De
administrando imperio” // XEP20N02 0EMATA: «империя»
и «полис»: Сб. науч. тр. Севастополь, 2013. С. 127—138.
Флёров 2010 — Флёров В.С. «Города» и «замки» Хазарского кага-
ната: Археологическая реальность. М., 2010.
Флоровский 1927 — Флоровский А.В. Известия о Древней Руси
арабского писателя Мискавейхи X—XI вв. и его продолжа-
теля // Seminarium Kondakovianum. 1927. Т. I. Р. 175—186.
Фомин 1982 — Фомин А.В. Источниковедение кладов с куфическими
монетами IX—Хвв. Автореф. дисс.... канд ист. наук. М., 1982.
Хабургаев 1979 — Хабургаев Е.А. Этнонимия «Повести временных
лет» в связи с задачами реконструкции восточнославянского
глоттогенеза. М., 1979.
Хансен 2014 — Хансен В. Великий шелковый путь. Торговые марш-
руты через Среднюю Азию. Китай — Согдиана — Персия —
Левант. М., 2014.
Хапаев 1990 — Хапаев С.А. К основным названиям р. Кубань //
Советская тюркология. 1990. № 2. С. 90—94.
Херрман 1986 — Херрман Й. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне
и скандинавы 1986. С. 338—359.
Худуд ал-‘алам 1930 — Худуд ал-‘алам: Рукопись Туманского /
С введ. и указ. В.В. Бартольда. Л., 1930.
Цукерман 1996 — Пукерман К. Русь, Византия и Хазария в середине
X века: Проблемы хронологии // Славяне и их соседи. Вып. 6:
Греческий и славянский мир в средние века и раннее новое
время. М., 1996. С. 75-77.
256 Литература и сокращения
Цукерман 2001 — Цукерман К. Два этапа формирования древнерус-
ского государства // Славяноведение. 2001. № 4. С. 55—77.
Цымбурский 2007 — Цымбурский В.Л. Остров Россия: Геополити-
ческие и хронополитические работы 1993—2006. М., 2007.
Цымбурский 2011 — Цымбурский В.Л. «Остров Россия» за семь лет:
Приключения одной геополитической концепции // Цымбур-
ский В.Л. Конъюнктуры Земли и Времени: Геополитические
и хронополитические интеллектуальные расследования. М.,
2011. С. 32-60.
Чекин 1989 — Чекин Л. С. Об античных топонимах в средневековой
географической литературе //ДГ 1987. М., 1989. С. 257—260.
Чекин 1999 — Чекин Л. С. Христианская картография средневеко-
вья. VII—XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М., 1999.
Чичуров 1976 — Чичуров И. С. Экскурс Феофана о протоболгарах //
ДГ. М., 1976. С. 65-80.
Чичуров 1980 — Чичуров И.С. Византийские исторические сочине-
ния: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора: Тек-
сты, перевод, комментарий. М., 1980 (Древнейшие источники
по истории народов СССР.)
Шаскольский 1972 — Шасколъский И.П. О начальных этапах фор-
мирования Древнерусского государства // Становление ранне-
феодальных славянских государств. Киев, 1972. С. 55—67.
Шахматов 1940 — Шахматов А.А. Повесть временных лет и ее
источники // Труды Отдела древнерусской литературы. 1940.
Вып. 4. С. 9-50.
Шрамм 1997 — Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья: Историко-
филологическое исследование их названий в ранних веках / Пер.
с полностью перераб. изд. А.В. Назаренко. М., 1997.
Штыхов 1975 — Штыхов Г.В. Древний Полоцк IX—XIII вв. Минск,
1975.
Штыхов 1978 — Штыхов Г.В. Города Полоцкой земли (IX—XIII вв.).
Минск, 1978.
Щавелев 2013 — Щавелев А.С. Два сообщения о росах в главе 42
трактата «Об управлении империей» Константина VII Багря-
нородного // Античная древность и средние века. Екатерин-
бург, 2013. Вып. 41. С. 144-152.
Щавелев 2014а — Щавелев А. С. «В самых же верховьях реки Днепр
обитают росы...» (DAI. 42.60—61): К вопросу о первом упоми-
нании торгово-ремесленного поселения руси у д. Гнездово //
Литература и сокращения 257
MicTa Давньо! Pyci. Зб1рка наукових праць пам’ят! А.В. Кузи.
Ки!в, 2014. С. 369-373.
Щавелев 20146 — ЩавелевА.С. Гочево//ДРЭ. С. 203.
Щавелев 2017 — Щавелев А.С. «Держава Рюриковичей» в первой
половине X века: Хронология, территория и социальная струк-
тура // Петербургские славянские и балканские исследования /
Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2017. № 1. C. 82—112.
Щавелев, Фетисов 2014 — Щавелев А.С., Фетисов А.А. К историче-
ской географии Восточной Европы IX — начала X века: Карта
кладов и конфигурация торговых путей // Историческая гео-
графия / Отв. ред. И.Г. Коновалова. М., 2014. Т. 2. С. 7—53.
Щавелев, Фетисов 2017 — Щавелев А.С, Фетисов А.А. К историче-
ской географии Восточной Европы IX века 2 // ДГ 2015: Эко-
номические системы Евразии в раннее средневековье / Отв.
ред. А.С. Щавелев. М., 2017. С. 278-328.
Щавелев, Щавелев 2001 — Щавелев А.С., Щавелев С.П. Черная
могила // Вопросы истории. 2001. № 2. С. 134—141.
Щапов 1970 — Щапов Я.Н. О социально-экономических укла-
дах в Древней Руси XI — первой половины XII в. // Актуаль-
ные вопросы истории России эпохи феодализма / Отв. ред.
Л.В. Черепнин. М., 1970. С. 85-119.
Яковлева, Салмина, Королева 2012 — Яковлева Е.А., Салмина Е.В.,
Королева Э.В. Псков // Русь 2012. С. 138—159.
Якубовский 1926 — Якубовский А.Ю. Ибн-Мискавейх о походе
русов в Бердаа в 332 г.=943/4 г. // Византийский временник.
1926. Т. XXIV. С. 63-92.
Якубовский 1946 — Якубовский А.Ю. О русско-хазарских и русско-
кавказских отношениях в IX—X вв. // Изв. АН СССР. Сер. ист.
и филос. 1946. Т. 3. № 5. С. 461-472.
Янин 2001 — Янин В.Л. У истоков новгородской государственности.
Великий Новгород, 2001.
Янин, Гайдуков 1996 — Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Новгородский клад
западноевропейских и византийских монет конца X — первой
половины XI в. // ДГ 1994: Новое в нумизматике. М., 1996.
С. 151-170.
Янсон 2009 — Янсон И. Королевские / княжеские центры эпохи
викингов в Скандинавии и на Руси // Псторыя i археалопя
Полацка i Полацкай зямлк Мат-лы V М1жнар. навук. канф.
Полацк, 2009. С. 208-232.
258 Литература и сокращения
Ясновська 1997 — Ясновъска Л.В. 3 icTopii археолопчного вивчення
Любеча // Любецький з’!зд княз!в 1097 року в юторичнш дол!
Ки1всько1 Pyci. Чершпв, 1997. С. 171—174.
Abulfedae Annales 1790 — Abulfedae Annales moslemici arabice et
latine/J.J. Reiskii. Hafniae, 1790. T. II.
Adam 1917 —Adam Bremensis. Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontifi-
cum / Hrsg. B. Schmeidler. 3 Aufl. Hannover; Lepzig, 1917.
Ambrosiani 1985 — Ambrosiani B. Das Malargebiet und Baltikum wah-
rend Spatbronzezeit und der alteren Eisenzeit // Die Verbindungen
zwischen Skandinavien und Ostbaltikum aufgrund der archaologi-
schen Quellenmaterialen. Stockholm, 1985. S. 61—67.
Andersen 1998 — Andersen H.H. Danevirke og Kovirke. Arkaeologiske
undersogelser 1961—1993. Hojbjerg, 1998.
Annales Bertiniani 1964 — Annales Bertiniani: Annales de Saint-Bertin /
Ed. F. Grat, J. Veillard, S. Clemencet. Paris, 1964.
Becker 1975 — Becker CJ. Hovedlinier i Bornholms oldtidshistorie //
Bomholmske samlinger. 1975. S. 1—41.
Bencard 1981—1984 — BencardM. Ribe Excavations 1970—1976. Esbjerg,
1981-1984. B. 1-2.
Bencard, Tongaard 1978 — Bencard M., Tongaard S. Ribe i tusend ar.
Bygd, 1978.
Beowulf 1950 — Beowulf and the Fight at Finnsburg / Ed. Fr. Klaeber.
3rd ed. Boston, 1950.
BGA 1870 — Bibliotheca geographorum arabicorum/ Ed. M.J. de Goeje.
Lugduni Batavorum, 1870. T. I.
BGA 1885 — Bibliotheca geographorum arabicorum/ Ed. M.J. de Goeje.
Lugduni Batavorum, 1885. T. V.
BGA 1889 — Bibliotheca geographorum arabicorum/ Ed. M.J. de Goeje.
Lugduni Batavorum, 1889. T. VI.
BGA 1892 — Bibliotheca geographorum arabicorum/ Ed. M.J. de Goeje.
Lugduni Batavorum, 1892. T. VII.
BGA 1938—1939 — Opus geographicum auctore Ibn Haukal (Abu’l-
Kasim ibn Haukal al-Nasibi)... “Liber imaginis terrae” / Ed. collatio
textu primae editionis aliisque fontibus adhibitis J.H. Kramers.
Lugduni Batavorum, 1939. Fasc. 2 (BGA II. Editio secunda).
Blondal, Benedikz 1978 — Blondal S., Benedikz B.S. The Varangians of
Byzantium. Cambridge, 1978.
Bogucki 2004 — Bogucki M. Viking Age Ports of Trade in Poland // Esto-
nian Journal of Archaeology. 2004. № 8 (2). P. 100—127.
Литература и сокращения 259
Bogucki 2006 — Bogucki М. Grobina — a Sign of an Early Future Port
of Trade in the Balt Lands // Transformatio Mundi. The Transition
from the Late Migration Period to the Early Viking Age in the East
Baltic. Kaunas, 2006. P. 93—106.
Bogucki 2007 — Bogucki M. Coin Finds in the Viking Age Emporium
Truso. Warsaw, 2007.
Boguslavskij 2014 — Boguslavskij О J. The Region South of Lake Ladoga
during the Viking Age (8th — 11th Centuries AD) // Vers 1’Orient et
vers 1’Occident. Regards croises sur les dynamiques et les transferts
culturels des Vikings a la Rous ancienne / Dir. P. Bauduin, A. Musin.
Caen, 2014. P. 297-308.
Bolin 1953 — Bolin S. Mohammed, Charlemagne and Ruric //
Scandinavian Economic History Review. 1953. Vol. 1. P. 5—39.
Bosworth 1995 - Bosworth C.E. Saffarids // El2.1995. Vol. VIII. P. 795-798.
Buko 2008 — Buko A. The Archaeology of Early Medieval Poland.
Leiden, 2008.
Bult, Hallewas 1990 — Bult E.J., Hallewas D.P. Archaeological Evidence
for the Early-Medieval Settlement around the Meuse and Rhine Del-
tas up to ca AD 1000 // Medieval Archaeology in the Netherlands.
Studies presented to H.H. van Regteren Altena / Ed. J.C. Besteman,
J.M. Bos, H.A. Heidinga. Maastricht, 1990. S. 71—90.
Callmer 1994 — CallmerJu. Urbanization in Scandinavia and the Baltic
Region c. AD 700—1100: Trading Places, Centres and Early Urban
Sites // Developments Around the Baltic and the Northern Sea in
the Viking Age. The Twelfth Viking Congress / Ed. B. Ambrosiani,
H. Clarke. Stockholm, 1994. P. 50—90 [Birka Studies 3].
Callmer 2000 — Callmer J. From West to East. The Penetration of Scandi-
navians in the Eastern Europe ca. 500—900 // Les centres proto-urba-
ines russe entre Scandinavie, Byzance et Orient: Actes du Colloque
International tenu au College de France en octobre 1997 / Ed. par M.
Kazanski, A. Nercessian, K. Zukennan. Paris, 2000. P. 45—94.
Callmer 2013 — CallmerJu. At the Watershed between the Baltic and the
Pontic before Gnezdovo // From Goths to Varangians. Communica-
tion and Cultural Exchange between the Baltic and the Black Sea /
Ed. L. Bjerg, J.H. Lind, S. Sindbeek. Aarhus, 2013. P. 40-85.
Carlsson 2004 — Carlsson D. Vikingahamnar pa Gotland / Gotland:
Vikinga on / Red. G. Westholm. Visby, 2004. S. 17—26 (Gotlandskt
arkiv. Arg. 76).
Carlsson, Kam 2014 — Carlsson D.S.B., Karn A. Paviken 2014 Raport.
Visby, 2014.
260 Литература и сокращения
Carver 2005 — Carver М. Sutton Ноо: A Seventh-Century Princely
Burial Ground and its Context. London, 2005.
Chin 2013 — Chin T. The Invention of the Silk Road, 1877 // Critical
Inquiry. 2013. Vol. 40. No. 1. P. 194-219.
Christensen 1991 — Christensen T. Lejre Beyond Legend — The Archaeo-
logical Evidence // Journal of Danish Archaeology. 1991. Vol. 10.
P. 163-185.
Chronicon Salemitanum 1956 — Chronicon Salernitanum / U. Wester-
bergh. Stockholm, 1956.
Chropovsky 2008 — Chropovsky B. The Importance and Position of
Nitra in the International Context in the 8th—12th Century // Nitra
v slovenskych dejinach / Ed. R. Marsina. Vrutky, 2002.
Cosmographie 1923 — Cosmographie de Chems-ed-Din Abou Abdallah
Mohammed ed-Dimichqui: Texte arabe / M.A.F. Mehren. Leipzig,
1923.
Descriptio imperii moslemici 1877 — Descriptio imperii moslemici
auctore ... al-Mokaddasi / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum,
1877. T. III.
Dalton 1961 — Dalton G. Economic Theory and Primitive Society //
American Anthropologist. 1961. Vol. 63. P. 1—25.
Delogu 1998 — Delogu P. Reading Pirenne Again // The sixth century.
Production, Distribution and Demand / Ed. R. Hodges, W. Bowden.
Leiden, 1998. P. 15-40.
Dobrovits 2011 — Dobrovits M. The Altaic World through Byzantine Eyes:
Some Remarks on the Historical Circumstances of Zemarchus’
Journey to the Turks (AD 569—570) // Acta Orientalia Academiae
Scientiarum Hungaricae. 2011. Vol. 64. P. 373—409.
Dorestad 2010 — Dorestad in an International Framework. New
Research on Centres of Trade and Coinage in Carolingian Times /
Ed. A. Willemsen, H. Kik. Turnhout, 2010.
Dvornik 1949 — Dvornik E The Making of Central and Eastern Europe.
London, 1949.
Duczko 1998 — Duczko W. Viking Age Scandinavia and Islam. An
Archaeologist’s View // Byzantium and Islam in Scandinavia / Ed.
E. Piltz. Jonsered, 1998. P. 107-116.
Duczko 2004 — Duczko W. Viking Rus: Studies on the Presence of
Scandinavians in Eastern Europe. Leiden; Boston, 2004.
Dunlop 1960a - Dunlop D.M. Atil // El2. 1960. Vol. I. P. 738.
Dunlop 1960b - Dunlop D.M. Bahr Buntus // El2. 1960. Vol. I. P. 927.
Dunlop 1960c - Dunlop D.M. Bahr al-Khazar// El2. 1960. Vol. I. P. 931.
Литература и сокращения 261
Dunlop 1960d - Dunlop D.M. Bahr Mayutis // El2.1960. Vol. I. P. 933-934.
Dunlop 1960e - Dunlop D.M. al-Bahr al-Muhit // El2.1960. Vol. I. P. 934.
Earle 1982 — Earle L K. Prehistoric Economics and the Archaeology of
Exchange // Contexts for Prehistoric Exchange / Ed. J.E. Ericson,
T.K. Earle. New York, 1982.
El2 — The Encyclopaedia of Islam. New Edition. Leiden, 1960—2005.
El3 — The Encyclopaedia of Islam. 3rd Edition. Leiden, 2007—.
Ellis Davidson 1976 — Ellis Davidson H. The Viking Road to Byzantium.
London, 1976.
Ellmers 1985 — Ellmers D. Die Bedeutung der Friesen fur die Handels-
verbindungen des Ostseeraumes bis zur Wikingerzeit // Society and
Trade in the Baltic during the Viking Age. Visby, 1985. S. 7—54 (Acta
Visbyensia, VII).
Ellmers 1990 — Ellmers D. The Frisian Monopoly of Coastal Transport
in the 6th — 8th centuries A.D. // Maritime Celts, Frisians, Saxons /
Ed. S. McGrail. London, 1990. P. 91-92.
Englert, Trakadas 2009 — EnglertA.,TrakadasA. Wulfstan’s Voyage: The
Baltic Sea Region in the early Viking Age as seen from shipboard.
Roskilde, 2009.
Es, Verwers 2010 — Es W.A. van, Verwers W.J.H. Early Medieval
Settlements along the Rhine: Precursors and Contemporaries of
Dorestad // Journal of Archaeology in the Low Countries. 2010.
May. P. 5-39.
Excavations 1961—1986 — Excavations at Helgo. Stockholm, 1961—1986.
B. 1-10.
Excavations 1997 — Excavations at Hamwic / Ed. P. Andrews. York, 1997.
Exchange Systems 1977 — Exchange Systems in Prehistory / Ed.
T.K. Earle, J. Ericson. New York; London, 1977.
Fairclough 2010 — Fairclough J. Boudica to Raedwald: East Anglia’s
Relations with Rome. Ipswich, 2010.
Filipowiak 1985 — Filipowiak W. Die Bedeutung Wolins im Ostseehan-
del//Society and Trade 1985. S. 121-138.
Filipowiak 1991 — Filipowiak W. Wolin — Jomsborg. En Vikingetids —
Handelsby i Polen. Roskilde, 1991.
Filipowiak 2004 — Filipowiak W. Some Aspects of the Development of
Wolin in the 8th—11th Centuries in the Light of the Results of New
Research // Polish Lands at the Turn of the First and the Second
Millennium / Ed. Prz. Urbanczyk. Warszawa, 2004. P. 47—74.
262 Литература и сокращения
Franklin, Shepard 1997 — Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus:
750-1200. London; New York, 1997.
Frankopan 2016 — Frankopan P The Silk Roads: A New History of
the World. London, 2016 (перевод на русский язык: Франкопан П.
Шелковый путь / Пер. В.Ю. Шаршуковой. М., 2018).
Franzen 2009 — Franzen R. The Image of Loki from Proosa in Estonia:
a Migration Period High Status Buckle with an Elevated Circular
Fastening Plate in the Light of Similar Buckles Recovered in Scan-
dinavia // Fennoscandia archaeological. 2009. Vol. XXVI. P. 73—80.
From Viking to Crusader 1992 — From Viking to Crusader: Scandinavia
and Europe 800—1200 / Ed E. Roesdahl and D.M. Wilson.
Uddevalla, 1992.
Georgii Monachi Chronicon 1978 — Georgii Monachi Chronicon / Ed.
C. de Boor. Ed. anni 1904 correctionem curavit P. Wirth. Munchen,
1978.
Geschichte von Tabaristan 1850 — Sehir-eddin’s Geschichte von
Tabaristan, Rujanund Masandaran / Hrsg. von B. Dorn. SPb., 1850.
Gockenjan, Zimonyi 2001 — Gockenjan H, Zimonyi I. Orientalische
Berichte uber die Volker Osteuropas und Zentralasiens im Mittelalter:
Die Gayham-Tradition (Ibn Rusta, Gardizi, Hudud al-'Alam,
al-Baknund al-Marwazi). Wiesbaden, 2001.
Golden 1982 — Golden PB. The Question of the Rus’ Qaganate //
Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1982. T. II. P. 77—98.
Golden 1995 - Golden PB. Rus // El2. 1995. Vol. VIII. P. 620-621.
Golden 2011 - Golden PB. Bulghars // El3. 2011. Vol III. P. 92-98.
Gudmeproblemer 1987 — Gudmeproblemer / H. Thrane. Odense, 1987.
Hachmann 1957 — Hachmann R. Die friihe Bronzezeit im sudlichen Ost-
seegebiet und ihre mittel- und sudosteuropaischen Beziehungen // 6.
Beiheftzum Atlas der Urgeschichte. Hamburg, 1957.
Hagberg 1979 — Hagberg U. E. Eketorp. Fortification and Settlement on
Oland (Sweden). Stockholm, 1979.
Hagberg 1985 — Hagberg U.E. Ports and Trading Places on Oland and in
the Kalmarsund Area // Society and Trade 1985. P. 139—148.
Haithabu 2002 — Haithabu und die friihe Stadtentwicklung im nordli-
chen Europa / Hrsg. K. Brandt, M. Muller-Wille, Chr. Radke. Neu-
munster, 2002.
Hammarberg, Rispling 1985 — Hammarberg L, Rispling G. Graffiter pa
vikingatida mynt // Hikuin. 1985. Vol. 11. № 25. S. 63—73.
Литература и сокращения 263
Hansen 1989 — Hansen H.J. Dankirke. Jernalderboplads og
rigdomscenter//Kuml. 1989. B. 1987-1988. S. 201-240.
Happ 2004 — Happ J. Reric, der verlorene Handelsplatz der Wikinger am
sudwestlichen Zipfel der Ostsee. 2. Aufl. Mensing, 2004.
Hedeager 1978 — HedeagerL. A Quantitative Analysis of Roman Imports
in Europe North of the Limes (0—400 A.D.) and the Question of
Roman-Germanic Exchange // Studies in Scandinavian Prehistory
and Early History. Aarhus, 1978. Vol. 1. P. 191—216.
Hedeager 1988a — HedeagerL. Danernes land: fra ca. 200 f. Kr. — ca. 700
e. Kr. Kobenhavn, 1988.
Hedeager 1988b — HedeagerL. Fra stamme til stat — samfundsorganisa-
tion og forandring i Danmarks jernalder. Kobenhavn, 1988.
Helgesson 2002 — Helgesson B. Uppakra in the 5th to 7th Centuries.
The Transformation of a Central Place and its Hinterland // Central
Places in the Migration and Merovingian Periods: Papers from
the 52nd Sachsensymposium, Lund, August 2001 / Ed. B. Hardh,
L. Larsson. Stockholm, 2002. P. 31—40.
Herrmann 1997—2006 — Herrmann J. Ralswiek auf Rugen. Die sla-
wisch-wikingischen Siedlungen und deren Hinterland. Lubstorf;
Schwerin, 1997-2006. Teil I-IV.
Herrmann, Wamke 2008 — Herrmann J., Warnke D. Ralswiek auf Rugen.
Die slawisch-wikingischen Siedlungen und deren Hinterland.
Schwerin, 2008. Teil V.
Hill et al. 1990 — Hill D., Barrett D., Maude K., Warburton J., Worthing-
ton M. Quentovic Defined //Antiquity. 1990. Vol. 64. P. 51—58.
History of Cartography 1992 — History of Cartography / Ed. by J.B. Har-
ley, D. Woodward. Chicago; London, 1992. Vol. II. Book 1: Cartog-
raphy in the traditional Islamic and South Asian societies.
Hodges 1982 — Hodges R. Dark Age Economics. The Origins of Towns
and Trade AD 600-1000. London, 1982.
Hodges 2006 — Hodges R. Goodbye to the Vikings? Re-Reading Early
Medieval Archaeology, London, 2006.
Hodges, Whitehouse 1983 — Hodges R., Whitehouse D. Moham-
med, Charlemagne and the Origins of Europe: Archaeology and
the Pirenne thesis. London, 1983 (2nd ed. 1989).
Howard-Johnston 2000 — Howard-Johnston J. The De administrando
imperio: a Re-examination of the Text and a Re-evaluation of its
Evidence about the Rus // Les centres proto-urbains russes entre
Scandinavie, Byzance et Orient: Actes du Colloque International
tenu au College de France en octobre 1997 / Ed. par M. Kazanski,
A. Nercessian et C. Zuckerman. Paris, 2000. P. 301—336.
264 Литература и сокращения
Hraundal 2014 — Hrcumdal Th. J. New Perspectives on Eastern Vikings /
Rus in Arabic Sources // Viking and Medieval Scandinavia. 2014.
Vol. 10. P. 65-97.
Hudud al-'Alam 1937 — Hudud al-‘Alam: The Regions of the World.
A Persian Geography 372 A.H. — 982 A.D. Translated and explained
by V. Minorsky with the Preface by VV Barthold translated from
the Russian. London, 1937.
Ibn al-Athir 1862 — Chronicon quod perfectissimum inscribitur / Ed.
Tornberg. Lugduni Batavorum, 1862. T. VII.
Ibn Isfandiyar 1905 — Ibn Isfandiyar. An Abridged Translation of the His-
tory of Tabaristan / Transl. by E. Browne. London, 1905.
Al-Idnsi 1970—1984 — Al-Idnsi. Opus geographicum sive “Liber ad
eorum delectationem qui terras peragrare studeant” / Consilio et
auctoritate E. Cerulli, F. Gabrieli, G. Levi Della Vida, L. Petech,
G. Tucci. Una cum aliis ed. A. Bombaci, U. Rizzitano, R. Rubinacci,
L. Veccia Vaglieri. Neapoli; Romae, 1970—1984. Fasc. I—IX.
lerusalimskaja 1996 — lerusalimskajaA. Die Graber der Moscevaja Balka.
Fruhmittelalterliche Funde an der Nordkaukasischen Seidenstrasse,
Munchen, 1996.
loannis Malalae Chronographia 2000 — loannis Malalae Chronographia.
1.6 / Rec. I. Thum. Berolini, 2000.
Iron and Man 1979 — Iron and Man in Prehistoric Sweden / Ed.
H. Clarke. Stockholm, 1979.
Jacobsen, Moltke 1941 — Jacobsen L., Moltke E. Danmarksruninskrifter.
Kobenhavn, 1941.
Jacut 1869 — Jacut’sgeographisches Worterbuch... / Hrsg. FWiistenfeld.
Leipzig, 1869. T. IV.
Jagodzinski 2010 — Jagodzinski M.E Truso. Mi^dzy Weonodlandem
a Witlandem. Elblqg; Bydgoszcz, 2010.
James 2001 — James E. Britain in the first millennium. New York, 2001.
Jankuhn 1953 — Jankuhn H. Der frankisch-friesische Handel zur Ostsee
im friihen Mittelalter // Vierteljahresschrift fur Sozial- und Wirt-
schaftsgeschichte. 1953. Bd. 40. S. 193—243.
Jankuhn 1986 — Jankuhn H. Haithabu. Ein Handelsplatz derWikingerzeit.
8 Aufl. Neumumster, 1986.
Jellema 1955 — Jellema D. Frisian Trade in the Dark Ages // Speculum.
1955. Vol. 30. P. 15-36.
Jensen 1981 — Jensen J. Et rigdomscenter fra yngre bronzealder pa Sjael-
land // Aarboger. 1981. S. 48—96.
Jensen 1982 — Jensen J. The Prehistory of Denmark. London, 1982.
Литература и сокращения 265
Jensen 1976 — Jensen S. Byhojene i Thy og aspekter af samfundsudviklin-
gen i aeldre jemalder // Museer i Viborg Amt. 1976. В. VI. S. 64—77.
Jensen 1991 — Jensen S. Dankirke — Ribe. Fra handelsgard til handel-
splats // Hovdingsamfund og kongemakt. Moesgard, 1991. S. 73—88.
Jensen, Kromann 1998 — Jensen J.S., KromannA. Cufic Coins in Den-
mark // Byzantium and Islam in Scandinavia / Ed. E. Piltz. Jonse-
red, 1998. P. 71-76.
Jesch 2002 — Jesch J. Old Norse vikingr. A Question of Contexts // “Last-
worda Betsf \ Essays in memory of Christine E. Fell / Ed. C. Hough
and K.A. Lowe; foreword R.I. Page. Donington, 2002. P. 107—121.
Jons, Wille 2011 — Jons H., Wille M. Gudme / Gudhem sites in
the historical, onomastic and archaeological record — a summary
of the workshop // Schriften des Archaologischen Landesmuseums.
Erganzungsreihe 6. Neumunster, 2011. S. 231—236.
Jorgensen 2008 — Jorgensen L. Manor and Market at Lake Tisso in the
Sixth to Eleventh Centuries: the Danish ’Productive’ Sites // Mar-
kets in Early Medieval Europe. Trading and ‘Productive’ Sites, 650—
850. London, 2008. P. 175-208.
Kalmring 2010 — Kalmring S. Der Hafen von Haithabu // Die Ausgra-
bungen in Haithabu. Neumunster, 2010.
Kaupang 2007 — Kaupang in Skiringssal / Ed. D. Skre. Oslo, 2007 (Kau-
pang Excavation Projekt Publication 1).
Das Kitab Surat al-Ard 1926 — Das Kitab Surat al-Ard des Abu Ga‘far
Muhammed Ibn Musa al-Huwarizmi / Hrsg. H. v. Mzik. Leipzig, 1926.
King Alfred’s Orosius 1883 — King Alfred’s Orosius / Ed. H. Sweet.
London, 1883.
Kitab al-‘Unwan 1910 — Kitab al-‘Unwan: Histoire universelle ecrite
par Agapius (Mahboub) de Menbidj / Ed. et trad, en francais par
A. Vasiliev. Paris, 1910 (Patrologia orientalis. Vol. V, 4).
Kjaer 1928 — Kjaer H. Boeslunde et oldtidens helligsted? // Arbog for
Historisk samfund. Soro. 1928. S. 5—20.
Kleingartner 2011 — Kleingartner S. Zur see- und binnenwartigen Inf-
rastruktur des Seehandelsplatzes von Menzlin // Der Wandel um
1000 / Hrsg. F. Biennann, Th. Kersting, A. Klammt. Langenweiss-
bach, 2011. S. 389-396.
Klindt-Jensen 1957 — Klindt-Jensen O. Bornholm i Folkvandringstiden //
Nationalmuseets skrifter. Storre beretninger II. Kobenhavn, 1957.
Kramers 1931 — Kramers J.H. Geography and Commerce // The Legacy
of Islam. London, 1931. P. 79-107.
266 Литература и сокращения
Kristensen 1980 — Kristensen Kr. Besiedlung, Wirtschaftsstrategie und
Bodennutzung in der Bronzezeit Danemarks // Praehistorische
Zeitschrift, 1980. Bd. 55. H. 1. S. 1-37.
de la Vaissiere 2000 — de la Vaissiere E. Les marchands d’Asie Centrale
dans 1’Empire Khazar // Les centres proto-urbains russes entre
Scandinavie, Byzance et Orient: Actes du Colloque International
tenu au College de France en octobre 1997 / Ed. par M. Kazanski,
A. Nercessian, C. Zuckerman. Paris, 2000. P. 367—378.
de la Vaissiere 2005 — de la Vaissiere Ё. Sogdian Traders: A History /
Transl. by J. Ward. Leiden; Boston, 2005.
Lane-Poole 1875—1890 — Lane-Poole S. Catalogue of Oriental Coins in
the British Museum. London, 1875—1890. Vol. I—X.
Lebecq 1990 — Lebecq S. On the Use of the Word ‘Frisian’ in the 6th— 10th
Centuries Written Sources: Some Interpretations // Maritime Celts,
Frisians and Saxons / Ed. S. McGrail. London, 1990.
Lebecq 1992 — Lebecq S. The Frisian Trade in the Dark Ages: a Frisian
or a Frankish/Frisian Trade? // Rotterdam Papers. 1992. Vol. VII.
P. 7-15.
Lebecq 1995 — Lebecq S. L’emporium proto-medieval de Walcheren
Dornburg: une mise en perspective // Peasants and Townsmen in
Early Medieval Europe. Studies in honorem A. Verhulst / Ed. J.-M.
Dunvosquel, E. Thoen. Ghent, 1995. P. 73—89.
Leighton 1972 — Leighton A.C. Transport and Communication in Early
Medieval Europe. A.D. 500—1000. Newton Abbot, 1972.
Lewicki 1945 — Lewicki T. Polska i kraje sasiednie w swietle «Ksiegi Rog-
era» geografa arabskiego z XII w. al-Idrisi’ego. Krakow, 1945. Cz. I
(Uwagi ogolne, tekst arabski, tlumaczenie).
Lewicki 1956 — Lewicki T. Zrodla arabskie do dziejow slowianszczyzny.
Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1956. T. I.
Lewicki 1977 — Lewicki T. Zrodla arabskie do dziejow slowianszczyzny.
Wroclaw; Warszawa; Krakow; Gdansk, 1977. T. II. Cz. 2.
Liber climatum 1839 — Liber climatum auctore scheicho Abu-Ishako
el-Faresi vulgo el-Isstachri / Ed. J.H. Moller. Gothae, 1839.
Liwoch 2007 — Liwoch R. Wielkie kurhany latopisowego Plesniska //
Матер1али и дослщження з археологи Прикарпаття i Волин!.
2007. Вип. 11. С. 367-378.
Ljungkvist 2009 — LjungkvistJ. Continental Imports in Scandinavia: Pat-
terns and Changes between AD 400 and 800 // Foreigners in Early
Medieval Europe. Thirteen International Studies on Early Medieval
Mobility / Ed. D. Quast. Mainz, 2009. P. 27—49.
Литература и сокращения 267
Ljungkvist, Frolund 2015 — Ljungkvist J., Fro land P Gamla Uppsala —
the Emergence of a Centre and a Magnate Complex // Journal of
Archaeology and Ancient History. 2015. № 16. P. 3—29.
Lopez 1943 — Lopez RS. Mohammed and Charlemagne: a Revision //
Speculum. 1943. Vol. 18. P. 14-38.
Lund Hansen 1987 — Lund Hansen U Romischer Import im Norden.
Kobenhavn, 1987.
Lundstrom 1980 — Lundstrom P Gotlandshamnar // Gutar och vikingar.
Visby, 1980. S. 99-116.
Lundstrom 1985 — Lundstrom P Paviken bei Vastergarn // Society and
Trade 1985. S. 265-269.
Magoudi 1863 — Maqoudi. Les Prairies d’or / Texte et traduction par
C. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille. Paris, 1863. T. II.
Magi 2016 — Magi M. The Origin of Rus’ and the Question of Balto-Finnic
Role in the Process // ДГ 2014: Древняя Русь и средневековая
Европа: Возникновение государств / Отв. ред. Т.Н. Джаксон.
М., 2016. С. 231-257.
Magi 2018 — Magi М. In Austrvegr. The Role of the Eastern Baltic in
Viking Age Communication across the Baltic Sea. Leiden, 2018.
Makarov 2012 — Makarov N. The Fur Trade in the Economy of the
Northern Borderlands of Medieval Russia // The Archaeology
of Medieval Novgorod in Context: Studies in Centre / Periphery
Relations / Ed. M. Brisbane, N. Makarov, E. Nosov. Oxford, 2012.
P. 381-390.
Malinowski 1921 — Malinowski B. Primitive Economics of Trobriand
Islanders // Economic Journal. 1921. Vol. 31. № 1. P. 1—16.
Maimer 1966 — Maimer B. Nordiska mynt fore ar 1000. Lund, 1966.
Maqdisi 1911 — Le Livre de la Creation et de 1’histoire de Motahhar b.
Tahir el-Maqdisi attribue a Abou-Zeid Ahmed b. Sahl el-Balkhi
publie et traduit d’apres le manuscript de Constantinople par Cl.
Huart. Paris, 1911. T. IV.
Marsen 1959 — Marsen O. Lindholm Hoje // Kuml. 1959. S. 53—68.
Martin 1986 — Martin J. Treasures of the Land of Darkness. The Fur
Trade and its Significance for Medieval Russia. Cambridge, 1986.
Al-Marvazi 1942 — Sharaf al-Zaman Tahir al-Marvazi on China, the
Turks and India / Arabic text... by V. Minorsky. London, 1942.
McCormick 2001 — McCormick M. Origins of the European Economy.
Communications and Commerce AD 300—900. New York, 2001.
McCormick 2008 — McCormick M. Molecular Middle Ages: Early
Medieval Economic History in the 21st Century // The Long
268 Литература и сокращения
Morning of Medieval Europe: New Directions in Early Medieval
Studies / Ed. J.R. Davis, M. McCormick. Aidershot, 2008. P. 83—97.
Melnikova 2015—Melnikova E. Rurikids’ Emblems on Islamic Coins and the
Representation of Power in Early Rus’: a Revaluation // Myntstudier.
Festskrift till Kenneth Jonsson. Stockholm, 2015. P. 84—94.
Menander 1985 — The History of Menander the Guardsman / Ed. and
transl. by R.C. Blockley. Liverpool, 1985.
Metzenthin 1941 — Metzenthin E. Die Lander- und Volkernamen im
altislandischen Schrifttum. Pennsylvania, 1941.
Miller 1927 — Miller K. Mappae arabicae: Arabische Welt- und
Landerkarten. Stuttgart, 1927. Bd. VI.
Miskawaihi 1921 — The concluding portion of the Experiences of the
Nations by Miskawaihi / Arabic text ed. by H.E Amedroz. Oxford,
1920-1921. Vol. II.
Mohr 1997 — Mohr L.H. Die “Wikinger-Toten-Steinschiffe” nordlich
der Peene bei Menzlin unweit Anklam in Ostvorpommern und ihre
Zeit // Steinkreuzforschung. Studien zur deutschen und internati-
onalen Flurdenkmalforschung / Hrsg. R.H. Schmeissner. Regens-
burg, 1997. Reihe В (Sammelbande). Jg. 18. Nr. 24 (NF. 9). S. 59-67.
Mosin 1931 — Mosin V. Les Khazars et les Byzantins d’apres 1’Anonyme
de Cambridge // Byzantion. 1931. T. 6. P. 309—325.
Muller-Wille 1974 — Muller- Wille M. Boat-Graves in Northern Europe //
The International Journal of Nautical Archaeology. 1974. Vol. 3/2.
P. 187-204.
Muller-Wille 1988 — Moller-Wille M. Hedeby und sein Umland // Trade
and Exchange in Prehistory. Lund, 1988. S. 271—278.
Muller-Wille 2009 — Muller-Wille M. Emporium Reric // Historia
archaeologica. Festschrift fur Heiko Steuer zum 70. Geburts-
tag / Ed. S. Brather, D. Geuenich, Chr. Huth. Berlin; New York,
2009. P. 453-474.
Munch, Johansen, Roesdahl 2003 — Munch G.S., Johansen O.S.,
Roesdahl E. Borg in Lofoten: a Chieftain’s Farm in North Norway.
Bostad, 2003.
Nerman 1958 — Nerman B. Grobin-Seeburg. Ausgrabungen und Funde.
Stockholm, 1958.
Nielsen, Hansen 1977 — Nielsen H, Hansen V. Oldtidens veje og vade-
steder, belyst ved nye undersogelser ved Stevns // Aarboger. 1977.
S. 72-117.
Nielsen, Randsborg, Thrane 1994 — Nielsen P O., Randsborg K., Thrane H.
Archaeology of Gudme and Lundeborg. Copenhagen, 1994.
Литература и сокращения 269
Noonan 1984 — Noonan T.S. Why dirhams first reached Russia: the role
of Arab-Khazar relations in the development of the earliest Islamic
trade with Eastern Europe // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1984.
T. IV. P. 151-282.
Noonan 1987—1991 — Noonan T.S. When did Rus / Rus’ merchants
first visit Khazaria and Baghdad? // Archivum Eurasiae Medii Aevi.
1987-1991. T. VII. P. 213-219.
Noonan 1998 — Noonan Th. Ninth-Century Dirham Hoards from
European Russia: A Preliminary Analysis // Noonan Th. The Islamic
World, Russia and the Vikings, 750—900. Aidershot, 1998. P. 47—117.
Obolensky 1971 — Obolensky D. Byzantine Commonwealth: Eastern
Europe. 500-1453. New York, 1971.
Ostergren 1989 — Ostergren M. Mellan stengrund ovh stenhus. Gotlands
vikingatida silverskatter som boplatsindikation. Stockholm, 1989.
Ottaway 1992 — Ottaway P. Archaeology in British Towns: From the
Emperor Claudius to the Black Death. London, 1992 (2nd ed. — 2005).
Palliser 2014 — Palliser D.M. Medieval York 600—1540. Oxford, 2014.
Petrenko 1991 — Petrenko V.P. A Picture Stone from Grobin (Latvia) //
Fomvannen. 1991. Arg. 86. S. 1—8.
Petrenko, Urtans 1995 — Petrenko V., Urtans V. The archaeological
Monuments of Grobina. Riga, 1995.
Pirenne 1937 — Pirenne A. Mohammed and Charlemagne / Transl. by
B. Miall. London, 1937.
Polacek 2007 — Polacek L. Ninth-Century Mikulcice: The “Market of
the Moravians”? The Archaeological Evidence of Trade in Great
Moravia // Post-Roman Towns, Trade and Settlement in Europe and
Byzantium. Vol. 1. The Heirs of the Roman West / Ed. J. Henning.
Berlin, 2007. P. 499-524.
Polanyi 1944 — Polanyi K. The Great Transformation. Boston, 1944.
Polanyi 1957 — Polanyi K. Trade and Market in the Early Empires /
K. Polanyi. Glencoe, 1957.
Polanyi 1963 — Polanyi K. Ports of Trade in Early Societies // The Jour-
nal of Economic History. 1963. Vol. XXIII. P. 30—45.
Polanyi 1968 — Polanyi K. Primitive, Archaic, and Modern Economies /
Ed. by G. Dalton. New York, 1968.
Polanyi 1978 — Polanyi К Trade, Market and Money in the European
Early Middle Ages // Norwegian Archaeological Review. 1978. Vol.
II. P. 92-117.
270 Литература и сокращения
Pritsak 1970 — Pritsak О. An Arabic Text on the Trade Route of the Cor-
poration of Ar-Rus in the Second Half of the Ninth Century // Folia
orientalia. 1970. T. 12. P. 241-259.
Pushkina 1997 — Pushkina N.A. Scandinavian Finds from Old Russia.
A Survey of their Topography and Chronology // The Rural Vikings
in Russia and Sweden / Ed. P. Hansson. Orebro, 1997. P. 83—91.
Racki 1877 — Racki Fr. Documenta historiae Croaticae periodum
antiquam illustrantia. Zagrebiae, 1877.
Raffensperger 2012 — Raffensperger Chr. Reimaging Europe: The Place of
Rus’ in the Medieval World. Cambridge, Mass., 2012.
Raffensperger 2015 — Raffensperger Chr. Reimaging Europe: Discussing
Rus’ in a Wider Context // Russian History. 2015. Vol. 42. P. 204—
216.
Ramskou 1960 — Ramskou Th. Lindholm Hoje. Copenhagen, 1960.
Ramskou 1976 — Ramskou T. Lindholm Hoje. Gravpladsen. Kobenhavn,
1976.
Rance 1986 — Rance A. Southampton. An Illustrated History. Milestone,
1986.
Randsborg 1973 — RandsborgK. Wealth and Social Structure as Reflected
in Bronze Age Burials: a Quantitative Approach // The Explanation
of Culture Change / C. Renfrew. London, 1973.
Relacja 1946 — Relacja Ibrahima ibn Ja'kuba z podrozy do krajow
slowianskich w przekazie al-Bekriego / Wydal, wst^pem,
komentarzem i przekfadem opatrzyl T. Kowalski przy wspoludziale
J. Kostrzewskiego, K. Stolyhwy, K. Moszynskiego i K. Nitscha.
Krakow, 1946.
Renfrew 1969 — Renfrew C. Trade and Culture Process in European Pre-
history // Current Anthropology. 1969. Vol. X. P. 151—169.
Richthofen 1877—1912 — Richthofen E China: Ergebnisse eigner Reisen
und darauf gegriindeter Studien. Berlin, 1877—1912. Bd. 1—5.
Riising 1952 — RiisingA. The Fate of Henri Pirenne’s Thesis on the Con-
sequences of the Islamic Expansions // Classica et medievalia. 1952.
Vol. 13. P. 87-130.
Romgard 2016 — Romgard J. Did the Vikings trade with China?: on
a controversial passage in Ibn Khordahbeh’s Book of itineraries and
kingdoms // Fornvannen: Journal of Swedish Antiquarian Research.
2016. Vol. 111. S. 229-242.
Roslund 2007 — Roslund M. Guests in the House. Cultural Transmission
between Slavs and Scandinavians 900 to 1300 A.D. Leiden; Boston,
2007.
Литература и сокращения 271
Safank 1837 — Safank P.J. Slowanske starozitnosti. Praha, 1837.
Sahaydak 2005 — Sahaydak M. Medieval Kiev from the Perspective of an
Archaeological Study of the Podol District // Ruthenica. 2005. № 4.
P. 139-160.
Santesson 1989 — Santesson L. En blekinsk blotinskrift. Et nytolkning av
inledningsraderna pa Stentoftenstenen // Fomvannen. 1989. Arg. 84.
S. 221-229.
Scheel 2015 — Scheel R. Skandinavien und Byzanz. Bedingungen und
Konsequenzen mittelalterlicher Kulturbeziehungen. Gottingen,
2015. Theil 1.
Seippel 1896 — Seippel A. Rerum Normannicarum fontes arabici: E
libris quum typis expressis turn manu scriptis collegit et sumptibus
Universitatis Christianiensis. Christianiae, 1896. Fasc. 1, textum
continens.
Selirand, Deemant 1985 — Selirand J., Deemant K. Volkerwanderungs-
zeitliche Gegenstande mit ostskandinavischen Omamenten von
Proosa (Nordestland) // Fornvannen. 1985. Arg. 80. S. 242—253.
Sevcenko 1975 — Sevcenko I. Hagiography of the Iconoclast Period //
Iconoclasm: Papers given at the 9th Spring Symposium of Byzantine
Studies. Birmingham: University of Birmingham, 1975. P. 113—131.
Shepard 1995 — Shepard J. The Rhos Guests of Louis the Pious: Whence
and Wherefore? // Early Medieval Europe. 1995. Vol. 4. P. 41—60.
Simons 1954 — Simons J. The 'Table of Nations’ (Gen.10): Its General
Structure and Meaning // Ondtestamentische Studien. 1954. Bd. 10.
S. 155-184.
Skre, Stylegar 2008 — Skre D., Stylegar E-A. Kaupang the Viking town.
Oslo, 2008.
Society and Trade 1985 — Society and Trade in the Baltic During the
Viking Age: Papers of the VHth Visby Symposium Held at Gotlands
Fomsal, Gotland’s Historical Museum, Visby, August 15th—19th,
1983 / S.-O. Lindquist, B. Radhe. Gotlands fomsal, 1985.
Sperber 1996 — Sperber E. Balances, Weights and Weighing in Ancient
and Medieval Sweden. Stockholm, 1996.
Stanislawski 2016 — Stanislavski B. Slowiane w Skandynawii epoki
wikingow // Od Bachorza do Swiatowida ze Zbrucza. Tworzenie
sie slowianskiej Europy w ujeciu zrodloznawczym / Red. B. Chud-
zinska, M.Wojenka, M. Woloszyn. Krakow; Rzeszow, 2016. S. 221—
231.
Stenberger 1947—1958 — Stenberger M. Die Schatzfunde Gotlands der
Wikingerzeit. Stockholm, 1947—1958. B. 1—2.
272 Литература и сокращения
At-Tabari 1897—1890 — Annales quod scripsit Abu Djafar Mohammed
ibn Djarir at-Tabari / M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1897—
1890. Ser. III.
The Spillings Hoard 2009 — The Spillings Hoard: Gotland’s Role in
Viking Age World Trade / Ed. A.-M. Pettersson. Visby, 2009.
Thirteen Studies 1988 — Thirteen Studies on Helgo. Stockholm, 1988.
Thorvildsen 1983 — Thorvildsen E. Dankirke. Die Siedlung // Reallexi-
kon der germanischen Altertumskunde. 1983. Bd. 5. S. 47—60.
Thrane 1975 — Thrane H. Europaeiske forbindelser: bidrag til studiet af
fremmede forbindelser i Danmarks yngre bronzealder. Kobenhavn,
1975.
Thrane 1976 — Thrane H. Lusehoj ved Voldtofte // Fynske minder. 1976.
S. 17-32.
Trade and Marker 1957 — Trade and Market in the Early Empires: Eco-
nomies in History and Theory / Ed. K. Polanyi. Glencoe, 1957.
Untersuhungen 1989 — Untersuchungen zu Handel und Verkehr der vor-
und friihgeschichtlichen Zeit in Mittel- und Nordeuropa / Hrsg.
H. Jankuhn. Gottingen, 1989. T. 5: Der Verkehr: Verkehrswege,
Verkehrsmittel, Organisation.
Vers 1’Orient 2014 — Vers 1’Orient et vers 1’Occident: regards croises sur
dynamiques et les transferts culturels des Vikings a la Rous ancienne /
Dir. P. Bauduin, A. Musin. Caen, 2014.
Vince 1999 — Vince A. London // The Blackwell Encyclopedia of Anglo-
Saxon England / Ed. M. Lapidge. Padstow, 1999. P. 295—296.
Voss 1971 — Voss O. Eisenproduktion und Versorgung mit Eisen in
Skandinavien vor der Wikingerzeit. Stockholm, 1971.
Vries — Vries J. de Altnordsches etymologisches Worterbuch. Leiden, 1977.
Wade 2001 — Wade K. Gipeswic — East Anglia’s First Economic Capital
600—1066 // Ipswich From the First to the Third Millennium / Ed.
N. P. Salmon, R. Malster. Ipswich, 2001. P. 1—6.
Wagner 1947 — Wagner S. Die Stammtafel des Menschengeschlechtes.
Saarbriicken, 1947.
Watt 1991 — Watt M. Sorte Muld. Hovdingesacte og kulturcentrum fra
Bomholms yngre jernalder // Hovdingssamfund of kongemakt.
Moesgard, 1991. S. 89-107.
Waugh 2007 — Waugh D.C. Richthofen’s “Silk Roads”: Toward the
Archaeology of a Concept // The Silk Road. 2007. Vol. 5/1. P. 1—10.
Wells 1984 — Wells PS. Farms, Villages and Cities — Commerce and
Urban Origins in Late Prehistoric Europe. London, 1984.
Литература и сокращения 273
Westholm 2000 — Westholm G. Visby och Gotland — Medeltidabyggnads-
utveckling // Gotlandskt arkiv. Visby, 2000. Arg. 72. S. 85—144.
Westlund 1989 — Westlund G. Visby — Bonders hamn och handelsplats.
Visbysamhallets uppkomst och utbredning under forhistorisk tid och
aldre medeltid. Visby, 1989.
Wickham 2008 — Wickham Ch. Rethinking the Structure of the Early
Medieval Economy // The Long Morning of Medieval Europe:
New Directions in Early Medieval Studies / Ed. J.R. Davis, M.
McCormick. Aidershot, 2008. P. 19—31.
Wics 2001 — Wics: The Early Medieval Trading Centres of Northern
Europe / Ed. D. Hill, R. Cowie. Sheffield, 2001.
Widsid 1962 — Widsid / Ed. K. Malone. Copenhagen, 1962.
Wikinger und Slawen 1982 — Wikinger und Slawen: Zur Friihgeschichte
der Ostseevolker / Hrsg. I. Herrmann. Berlin, 1982.
Willemsen 2009 — Willemsen A. Dorestad. Een wereldstad in de mid-
deleeuwen. Zutphen, 2009.
Zak 1962 — Zak J. Studia nad kontaktami handlowymi spoleczenstw
zachodnioslowianskich ze skandynawskimi od VI do VIII w. n. e.
Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1962.
Zarina 1992 — Zarina A. Die Kontakte der Liven mit Skandinavischen
Landern nach den Schmucksachen des Graberfeldes aus dem 10. —
13. Jh. zu Salaspils Laukskola // Die Kontakte zwischen Ostbaltikum
und Skandinavien im friihen Mittelalter. Stockholm, 1992.
Zwischen Reric und Bornhoved 2001 — Zwischen Reric und Bornhoved:
die Beziehungen zwischen den Danen und ihren slawischen Nach-
barn vom 9. bis ins 13. Jahrhundert : Beitrage einer intemationalen
Konferenz, Leipzig, 4.-6. Dezember 1997 / Hrsg. O. Harck, Chr.
Liibke. Stuttgart, 2001.
Перечень карт-схем и иллюстраций
Цветные карты-схемы и иллюстрации на форзацах книги:
На первом форзаце
Клады восточных монет X в. на территории Руси.
Из книги: Русь в IX—X вв.: Археологическая панорама /
Отв. ред. Н.А. Макаров. М., 2012. Карта-схема А.А. Гомзина.
На втором форзаце:
Атил на карте ал-Идриси (реконструкция К. Миллера).
Ориентация южная.
Северное Причерноморье на карте ал-Идриси.
Ориентация южная.
Воспроизведено по: La Geographie d’ldrisi, un atlas du
monde auXIIe siecle: CD-ROM, Bibliotheque nationale
de France / Sources Montparnasse multimedia).
Карта Каспийского моря ал-Истахри (середина X в.).
По рукописи из собрания Библиотеки г. Гота. Воспроизве-
дено по: Liber climatum 1839.
Карты-схемы в тексте книги:
С. 14—15 Торговые пути средневековой Европы.
Карта-схема С.Н. Темушева по кн.: Славяне и сканди-
навы: Пер. с немецкого / Общ. ред. Е. А. Мельниковой.
М.: Прогресс, 1986.
С. 22 Североморский регион в VIII веке. Карта-схема
С.Н. Темушева по данным Е.А. Мельниковой.
С. 28 Балтийский регион в V—VII веках. Карта-схема по
Е.А. Мельниковой.
Перечень карт-схем и иллюстраций 275
С. 31 С. 37 С. 38 Усадьбы магнатов и торговые центры. По: Skre 2007. Хедебю, план комплекса. По: Лебедев 2005. Торгово-ремесленные центры Балтийского региона в VII—X веках. По Е.А. Мельниковой.
С. 39 Остров Бьёрке, план. Источник: https://fiord.org/ articles/other/vazhnye-goroda-drevney-skandinavii-birka. html?noref=l
С. 40 Гавани и торговые центры на о. Готланд. По: Carlsson 2004.
С. 49 Оковский лес (реконструкция Л.В. Алексеева). По Алексеев 1974.
С. 52-53 Балтийско-Волжский путь в X веке. По: Кирпичников 2006.
С. 54 С. 55 С. 56 Пути из Балтийского моря вглубь Восточной Европы Южное Приладожье. По: Кочкуркина 1973. Курганы Юго-Восточного Приладожья. По: Кочкуркина 1973.
С. 58 Нижнее Поволховье. По: Е.Н. Носов, в кн.: Русь IX—Хвв. 2012.
С. 62 Клады восточных монет конца VIII — начала IX в. на Северо-Западе Восточной Европы. По: В.С. Кулешов, в кн.: Русь IX—X вв. 2012.
С. 64 Поволховье в IX—X веках. По: Е.Н. Носов, в кн.: Русь IX—Хвв. 2012.
С. 67 С. 68 С. 72 Выходы из оз. Ильмень. Тимерёво, план. По: Дубов 1989. Археологические памятники Волго-Окского между- речья. По: Е.И. Горюнова: https://history.wikireading. ru/383114
С. 77 С. 85 С. 106 С. 114 С. 120 С. 122 С. 123 С. 125 Волго-Донской путь. По: Кирпичников 2006. Русы на Каспии в IX—XI веках. По: Кирпичников 2006. Западнодвинский путь. Днепровский путь. Гнёздово, план комплекса. По: Древняя Русь 2014. Киев, план. По П.П. Тол очко. Чернигов, план. По Б.А. Рыбакову и В.П. Коваленко. Среднее Поднепровье. По: Сказан1я о русской землк. Часть первая. СПб., 1913.
С. 126 С. 145 С. 147 Днепровские пороги. Первый Тюркский каганат. Маршруты Шелкового пути. По: Петров 1995. С. 126.
276 Перечень карт-схем и иллюстраций
С. 149 Путь Земарха к тюркам. По С.Г. Кляшторному. История
Востока. Т. 2. М., 1995.
С. 150 Арабский халифат в VIII веке.
С. 153 Хазарский каганат в X веке. По: http://www.hagahan-lib.
ru/library/beliy-dom-hazari-v-russkoy-istorii.html
С. 182 Путь Киев — Булгар. По: Моця, Халиков 1997.
С. 193 «Константинопольский пролив» на карте мира
ал-Истахри. По рукописи 1193 г. из собрания Библио-
теки Лейденского университета (MS. Or. 3101, f. 4b—5а).
Воспроизведено по: History of Cartography 1992. Plate 7.
C. 195 «Русская река» на карте ал-Идриси (реконструкция
К. Миллера). Ориентация южная.
С. 215 Перечень рек в «Землеописании».
С. 217 Перечень народов в «Землеописании».
С. 225 «Путь из варяг в греки».
Коновалова И.Г., Мельникова Е.А.
Кб4 Древняя Русь в системе евразийских коммуникаций (IX—X вв.) /
Институт всеобщей истории РАН. М.: Издательство «Весь Мир»,
2018. — 280 с., ил.
ISBN 978-5-7777-0739-0
Монография посвящена исследованию места и роли Древнерусского
государства в евразийской системе коммуникаций. Она обобщает и разви-
вает результаты многолетних изысканий авторов в области истории транс-
континентальных и локальных путей Восточной Европы (с прилегающими
областями, от Скандинавии до Византии и Ближнего Востока), историче-
ской географии Руси и Восточной Европы, древнерусского, древнесканди-
навского и восточного источниковедения. Рассмотрение истории Древней
Руси через призму ее связей с внешним миром в широком историко-геогра-
фическом, источниковом и историографическом контексте свидетельствует
об органичном включении Древней Руси в систему торговых и иных, неком-
мерческих связей между странами Европы и Азии.
Издание представляет интерес для историков Древней Руси, Скандина-
вии, Халифата, Византии, специалистов по исторической географии, источ-
никоведов.
УДК 94 (47)
ББК 63.3(2)41
КНИЖНАЯ СЕРИЯ
«РОССИЯ В МИРЕ»
Книги серии подготовлены в рамках научного проекта
«Россия в мире» Ассоциации содействия развитию академической
науки и образования «Институт перспективных исторических
исследований», осуществляемым совместно с Институтом всеобщей
истории РАН.
Руководитель проекта — академик РАН А.О. Чубарьян
Россия и Польша:
преодоление исторических стереотипов. XIV — XVII вв.
Пособие для учителей истории. Отв. редакторы Л.Е. Горизонтов, Я. Хахай.
Образ России в немецкой публицистике в первое
двадцатилетие после Французской революции
(публикация источников).
Составление, перевод, вступительная статья — О.В. Зайченко.
О. В. Зайченко
Проекция разочарований и надежд: «Русский вопрос»
в контексте немецкого внешнеполитического дискурса
первой трети XIX века.
Эссе по исторической имагологии.
Морис Бэринг
Что движет Россией
Предисловие А.В. Володько
Коновалова И.Г., Мельникова Е.А.
Древняя Русь в системе евразийских коммуникаций
(IX-Хвв.).
Гранцева Е.О., Филатов Г.А., Володько А.В., Паисова А.А.
Россия XX века на страницах испанской прессы
и в свидетельствах дипломатов.
Информация о приобретении книг размещена
на сайте издательства «Весь Мир»
www.vesmirbooks.ru
Коновалова Ирина Геннадиевна
Мельникова Елена Александровна
ДРЕВНЯЯ РУСЬ
в системе евразийских коммуникаций
(IX-X вв.)
Редактор: О. А. Зимарин
Корректор: Н.П. Морозова
Верстка: С.А. Голодко
Художник: Е.А. Ильин
Подписано в печать 28.11.2018
Печать офсетная. Бумага офсетная.
Формат 60x90 1/16. Уел. печ. л. 17,5
Тираж 500 экз. Заказ 311
ООО Издательство «Весь Мир»
109544, г. Москва, ул. Б. Андроньевская д. 5, стр. 1
Тел./факс: (495) 632-47-04, 632-47-06, (495) 678-43-18
E-mail: info@vesmirbooks.ru
http:// vesmirbooks.ru
Отпечатано в ОАО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
Сайт: www.chpk.ru. E-mail: marketing@chpk.ru
Факс 8 (496) 726-54-10, тел. 8 (495) 988-63-87
ISBN 978-5-7777-0739-0
Клады восточных монет X в. на территории Руси
140
149 •
148
43-144.
106
107 -I
133.47
13,93120
129
7975116
153
109,
134
*123 88
51,63 1
155
18,151
5-146Г /
26,40,46
154 И156
"1п° 70-71
• - клады первого десятилетия X в.
А - клады 910-920-х гг.
- клады 930-940-х гг.
• - клады 950-х гг.
А - клады 960-х гг.
- клады 970 -990-х гг.
ф - клады, датирующиеся в пределах первой половины X в.
ф - клады, датирующиеся в пределах второй половины X в.
• - клады, датирующиеся рамками X в.
- клады XI - началаXII в., содержащие исламские монеты
Условные обозначения:
125 8
МЕЛЬНИКОВА
Елена Александровна -
доктор исторических наук, глав-
ный научный сотрудник Институ-
та всеобщей истории РАН. Глав-
ные области научных занятий:
русско-скандинавские отношения
эпохи викингов, история, культура
и литература Древней Руси, Скан-
динавских стран и англо-саксон-
ской Англии, рунология, история
географической мысли европей-
ского средневековья. Автор более
400 научных работ, в том числе
9 монографий, публикаций источ-
КОНОВАЛОВА
Ирина Геннадиевна -
доктор исторических наук, глав-
ный научный сотрудник, зав. От-
делом специальных исторических
дисциплин Института всеобщей
истории РАН. Специализируется
по исторической географии, ис-
точниковедению, истории гео-
графии и картографии, истории
связей Руси и Восточной Европы
с исламским миром. Автор более
300 публикаций, включая моно-
графии.
ников, переводов.
С
www.vesmirbooks.ru