Author: Ривас Санчес Ф. Рейманн Уэйгерт Э.
Tags: история оружие фашизм вооруженные силы социализм армия история чили пиночет
Year: 1982
Text
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ВООРУЖЕННЫЕ
СИЛЫ ЧИЛИ:
ПРИМЕР
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО
ПРОНИКНОВЕНИЯ
(РПЕРИАЛИЗМ
Событие
Факты
Д окументы
ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ
ЧИЛИ:
ПРИМЕР
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО
ПРОНИКНОВЕНИЯ
т
ИМПЕРИАЛИЗМ
События
Фанты
Документы
ш
рзд-———
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ВООРУЖЕННЫЕ
СИЛЫ
ЧИЛИ:
ПРИМЕР
ИМПЕРИАЛИСТИ-
ЧЕСКОГО
ПРОНИКНОВЕНИЯ
Москва
Прогресс 1982
Fernando Rivas LAS FUERZAS ARMADAS
Sanches, DE CHILE:
Elisabeth Reimann UN CASO DE PENETRAClON
Weigert IMPERIALISTA
Mexico, 1976
Перевод с испанского
В. А. Царегородцева
Редактор А. В. Измайлов
литературы
ле .международным отношениям
© 1976, Ediciones 75
© Перевод на русский язык,
издательство «Прогресс», 1982
11105—733
----------27—82
006(01)—82
0901000000
От издательства
Подлинно народная революция, даже если она и терпит временное
поражение, всегда вызывает к себе пристальное внимание. Ибо и из
поражений народы извлекают уроки, учатся искусству побеждать в
борьбе за национальное и социальное освобождение. Так случилось и
с чилийской революцией, представлявшей собой революцию глубоко
народную, демократическую и антиимпериалистическую. О между-
народном резонансе чилийского эксперимента свидетельствует среди
других прочих и тот очевидный факт, что предметом тщательного
изучения и всестороннего анализа стали как успехи, так и ошибки
революции. Как отмечал Генеральный секретарь ЦК КПСС
Л. И. Брежнев, «временное поражение чилийской революции не
умаляет ее исторических заслуг, значение ее опыта» к
Коммунистическая партия Чили, другие партии, входившие в
Народное единство, в опубликованных после переворота 11 сентября
1973 года документах, в выступлениях своих руководителей дали
обстоятельный анализ факторов, приведших к поражению, равно как
и положительного опыта чилийской революции. Но изучение этого
опыта, анализ его с точки зрения использования в будущем
революционными силами далеко не исчерпан.
Предлагаемая читателю книга чилийских журналистов Элизабет
Рейманн и Фернандо Риваса Санчеса рассматривает один из
аспектов этого опыта, а именно: чилийские вооруженные силы и их
роль в чилийском политическом процессе. Надо сказать, что недо-
оценка левыми силами Чили классового характера армии как
института буржуазного государства, стоящего на страже интересов
этого государства, была одним из тех негативных моментов в
развитии чилийской революции, который способствовал в определен-
ной степени успеху контрреволюции.
В то же время роль вооруженных сил в ходе развития чилийской
революции не столь однозначна, как она рассматривается в книге:
преобладание в среде левых сил ошибочной концепции об «аполи-
тичности», «нейтральности» чилийских вооруженных сил, их по-
слушности гражданским властям.Следует отметить,что в Народном
единстве выражались различные точки зрения на вооруженные
силы: одни стояли на позиции вульгарного антимилитаризма, другие
защищали тезис об «аполитичности» и надклассовом характере
армии в буржуазном государстве. Некоторые считали, что нейтрали-
зация армии, обеспечение ее невмешательства необходимы на этапе
завоевания власти, что после захвата власти левым силам, использу-
ющим эту власть и благоприятное соотношение сил в стране и
опирающимся на демократические течения в самой армии, удастся
изменить характер вооруженных сцл, нё меняя их состав.
Но были в Народном единстве и такие, силы, прежде всего
Компартия Чили, которые ясно сознавали классовую роль армии.
«Мы,— говорил позднее Л. Корвалан,— не собираемся утверждать,
что коммунисты были совершенно не подвержены влиянию этих
концепций. Но надо ясно сказать, что мы, например, никогда не
разделяли идею о том, что армия — это «народ, одетый в военную
1 Брежнев Л.И. XXV съезд КПСС. Отчет Центрального Комитета
КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней
политики. М., 1976, с. 36.
6
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
форму», и открыто говорили об этом»1. Еще на XIV съезде своей
партии в 1969 году чилийские коммунисты предупреждали левые
силы о том, что «период неучастия вооруженных сил в политической
жизни, неучастия, которое никогда не было абсолютным (в течение
нескольких десятилетий вмешательства военных в политику ограни-
чивалось той или иной группой офицеров), завершился или близок к
завершению» 2.
Ошибкой левых сил было и то, что они не во всей полноте
оценили глубину и масштабность империалистического проникнове-
ния в чилийскую армию, о чем со знанием дела, с привлечением
большого фактического материала повествуют авторы этой книги.
Если в первые годы после второй мировой войны империализм
видел в латиноамериканских армиях лишь придаток собственной
военной машины, когда им отводилась в основном профессиональ-
ная роль охранителей внешних рубежей так называемого «свободно-
го мира» от «международного коммунизма», то уже с конца 50-х
годов политики и идеологи США смотрели на политическую актив-
ность правых военных как на опору в защите своих интересов в этих
странах и как на новый фактор «стабильности» угодных Вашингтону
режимов.
Это убедительно аргументировано и всесторонне показано в
книге, равно как и раскрыт весь механизм идеологической обработ-
ки, которую Пентагон практикует по отношению к армиям развива-
ющихся стран, особенно их офицерскому корпусу.
Исследуя роль чилийских вооруженных сил в политической
истории страны, авторы на конкретных фактах доказывают всю
фальшь тезиса о «нейтральности» этого института буржуазного
государства в периоды острой классовой борьбы, когда речь идет о
самом существовании системы эксплуатации и угнетения, армия
всегда была и остается орудием защиты этой системы. Отмечая эту
особенность Л. И. Брежнев говорил, что когда «возникает реальная
угроза господству монополистического капитала и его политических
ставленников, империализм идет на все, отбрасывая всякую види-
мость какой бы то ни было демократии. Он готов попрать и
суверенитет государств, и любую законность, не говоря уже о
гуманности»3.
Чилийские события как раз и отразили эту звериную сущность
империализма и его чилийских пособников — крупных монополисти-
ческих групп, стоявших вместе с Международной телефонно-
телеграфной корпорацией и ЦРУ за спиной преступной банды
Пиночета.
Свидетельство тому — подлинные факты, приводимые в этой
книге.
1 Чилийская революция, фашистская диктатура, борьба за ее свер-
жение и создание новой демократии. М., 1978, с. 37.
2 Там же.
3 Брежнев Л. И. XXV съезд КПСС. Отчет Центрального Комитета
КПСС и очередные задачи в области внутренней и внешней политики,
с. 36.
От авторов
Памяти павших товарищей.
Всем, кто внутри и вне родины
ведет борьбу за ее окончательное
освобождение.
8
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ФЕРНАНДО РИВАС САНЧЕС родился в
Чили в 1930 году, в свое время был актером
театра, потом новеллист, лауреат литератур-
ных премий, выдающийся журналист, высту-
пал на страницах печати, на радио и телеви-
дении.
Автор книги рассказов «Шум в зеркале»
(1959), а также книг «Последние дни» (муни-
ципальная премия 1964 г.), «Жизнь вперед»
(1969) и «Борьба за землю», написанной вме-
сте с Элизабет Рейманн (1971); автор многих
сценариев для телевидения. 11 сентября 1973г.
его имя вошло в список 94 левых политиче-
ских и общественных деятелей, разыскива-
емых чилийской военной хунтой. В насто-
ящее время проживает за пределами своей
страны.
ЭЛИЗАБЕТ РЕЙМАНН УЭЙГЕРТ, журна-
листка, автор рассказов и переводчица. Вме-
сте с Ривасом Санчесом работала над сцена-
риями для телевидения, репортажами и уже
упоминаемом исследовании об аграрных
проблемах «Борьба за землю». Была редакто-
ром воскресных приложений газет «Кларин»
и «Пуро Чили», обе закрыты военной хунтой.
В настоящее время проживает за пределами
своей страны.
Введение
Любой наш акт — это призыв
к борьбе с империализмом.
Эрнесто Че Гевара
Книга эта ставит перед собой цель попытаться отве-
тить, хотя бы частично, на вопрос, который волнует
многих чилийцев и иностранцев как внутри, так и вне
страны после 11 сентября 1973 года: почему вооружен-
ные силы Чили, считавшиеся «аполитичными», «не-
рассуждающими», «послушными гражданским вла-
стям», действовали с такой холодной жестокостью,
такой злобой, бесчеловечным варварством? Почему
они это сделали?
Почему солдаты обязательной службы пролетарско-
го происхождения стреляли из пулеметов и автоматов
по населенным пунктам, где проживали их родствен-
ники, пытали женщин, которые могли быть их матеря-
ми? Почему офицеры, обычно скромные, уважитель-
ные, в сущности, такие же, как и все люди, с
обычными для всех стремлениями и проблемами,
превратились в извергов, поджигателей книг, в ванда-
лов, в страшных и ненавистных палачей?
Надеемся, что наша книга может помочь найти
ответ на этот вопрос. Она представляет собой обвине-
ние и одновременно предупреждение, поскольку мето-
ды, использованные Пентагоном для идеологической
«обработки» чилийских вооруженных сил, которые яви-
лись и его оружием, и в определенном смысле его
жертвой, принимаются им и в отношении вооружен-
ных сил других стран «третьего мира», особенно
Латинской Америки.
В подготовке этой книги нам оказали неоценимую
помощь многие товарищи, предоставив свои свидетель-
ства, зачастую по известным причинам анонимные.
Мы в неоплатном долгу перед журналом «Чили-
Нахрихтен», издающимся в Западном Берлине. Его
анализ, подготовленный целым коллективом авторов,
помог нам прояснить многие из идей, изложенных в
VIII и IX главах. Мы хотели бы также выразить
особую благодарность центру документации чилийского
10 Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
комитета солидарности с антифашистским сопротивле-
нием, находящемуся в Гаване. Мы благодарим также
многих офицеров вооруженных сил Чили, которые еще
до 11 сентября 1973 года предоставили нам бесценную
информацию, приводимую в книге, особенно в ее
первой части.
Авторы
Клеймо
империализма
Часть
первая
Глава I & 50-х годах получила хождение
доктрина Пентагона, поддержан-
ная Государственным департамен-
том, в которой говорилось: подго-
товь офицерский корпус какой-
нибудь страны, предоставь оружие
ее военным, и эта страна станет
собственностью Соединенных Шта-
тов1.
Мощная держава не может придер-
живаться принципа невмешатель-
ства, поскольку обязанности лиде-
ра нередко заставляют вмешивать-
ся во внутренние дела (других) через
посредство экономической помощи...
военных миссий, программ по воен-
ной подготовке и т. д.2
Военная подготовка
и вмешательство
Промышленное развитие Соединенных Штатов в пос-
ледние три десятилетия XIX века сопровождалось
двумя явлениями: хронической безработицей и пере-
производством,—в которых правящие классы страны
быстро распознали потенциальный источник социаль-
ной нестабильности, могущей превратиться в угрозу их
привилегиям. Тогда и была введена в практику поли-
тика внешней экономической экспансии, вложения
капиталов за границей, которая, пройдя через различ-
ные этапы, стала контролировать экономику многих
стран так называемого «третьего мира».
В 1968 году президент компании «Чарлз Пфицер
энд Компани» на сессии Американской промышленной
ассоциации отмечал, что в 1950—1966 годах амери-
канские компании получили в качестве прибылей,
дивидендов, патентов и т. д. 59 миллиардов долларов
сверх всех своих капиталовложений и рас-
ходов по операциям за границей. Этой цифры
достаточно, чтобы понять, кого на деле обогащают
1 Dupree L. Democracy and the Military Base of Power.— “Middle
East Journal”, XXII, 1968.
2 Scott A. M. Non-Intervention and Conditional Intervention.—
“Journal of International Affairs”, 1968.
14
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
частные американские инвестиции в слаборазвитых
странах. Однако в целях поддержания и роста этого
гигантского потока капиталов в метрополию, для того
чтобы иметь возможность и дальше выжимать есте-
ственные богатства и людские ресурсы «третьего ми-
ра», надо было любой ценой помешать установлению в
этих эксплуатируемых странах патриотических и
националистических, в подлинном смысле слова, пра-
вительств, которые защищали бы интересы своих
стран, потребовали бы восстановления своего суверени-
тета и права самим распоряжаться ресурсами страны:
медью, оловом и нефтью, бананами, кофе, хлопком,
сахаром.
Начиная с американского вторжения на Кубу и
Филиппины в последнем десятилетии прошлого века,
американское правительство дало очень ясно понять,
что его военная политика направлена в первую оче-
редь на защиту частных капиталовложений. За полве-
ка до начала «холодной войны» стало очевидным, что
все прекрасные слова об «уважении права народов на
самоопределение» тотчас забывались, если какая-либо
страна избирала правительство, которое не было полно-
стью и безусловно верно Вашингтону.
Хотя позднее стали использоваться менее грубые
методы, факт остается фактом: в последние двадцать
лет правительство Соединенных Штатов Америки не-
однократно признавало, всегда апостериори и как
результат конъюнктуры внутренней своей политики,
прямое участие США в свержении «националистиче-
ских» правительств, проводивших экономическую по-
литику, которая ограничивала алчность североамери-
канских монополий,— в Иране (1953 г.), Гватемале
(1954 г.), Конго (1960 г.), Лаосе (1962 г.), Доминикан-
ской Республике (1963 г.), Бразилии (1964 г.), Индоне-
зии (1966 г.), Камбодже (1970 г.), Боливии (1971 г.) и
Чили (1973 г.).
Прямое вмешательство, вторжение и высадка
морских пехотинцев в большинстве случаев были
заменены более изощренной тактикой. По свидетель-
ству одного американского автора, «речь идет о том,
чтобы обученные в Соединенных Штатах военные
стран «третьего мира» стремились бы к свержению тех
правительств, которые предпочитают не привлекать
частные американские капиталовложения или прово-
дить независимую политику».
Клеймо империализма
15
Главным инструментом, используемым в этих це-
лях, являются двухсторонние «Пакты о военной помо-
щи», введенные в практику в 50-х годах. Появившаяся
на эту тему обширная литература раскрывает историю
программ продажи и поставок оружия, военного снаря-
жения, начатых сразу же после второй мировой войны
в рамках политики «холодной войны». Обычно амери-
канские военные деятели, выступая на специальных
заседаниях конгресса Соединенных Штатов с обоснова-
нием годовых бюджетов по этим программам, подчер-
кивали, что вместе с предоставлением оружия и
военного снаряжения необходимо одновременно орга-
низовывать и курсы по военному обучению для того,
чтобы получившие это оружие умели хорошо владеть
им. Но правда состоит в том, что такие курсы по
военной подготовке на всех уровнях включают и
идеологическую обработку, которую, как мы убедимся в
дальнейшем, можно с полным основанием квалифици-
ровать как «промывание мозгов». Эта идеологическая
обработка обычно предшествует поставкам военного
снаряжения.
Уже в 30-е годы США направляли военные миссии
в латиноамериканские страны в целях «поддержания
дружбы с местными вооруженными силами» и вытес-
нения немецких и итальянских военных советников. В
1941 году такие миссии были уже во всех столицах
континента. В 1943—1945 годах, в разгар войны, 423
военных из 11 латиноамериканских стран проходили
военную подготовку на американских базах, располо-
женных в зоне Панамского канала.
Главная направленность курсов военной подготовки
остается прежней: культивировать дружбу с латино-
американскими армиями, что, как известно, означает
на деле направлять в определенную сторону их поли-
тические симпатии. И все это с каждым разом меньше
и меньше связано с непосредственным техническим
обучением, необходимым для правильного использова-
ния определенных видов вооружения. И получается,
согласно документу, опубликованному Пентагоном, что
в 1971 году военные из 33 стран со всех концов мира
проходили «идеологическое обучение», в то время как
эти страны не получали ни американского оружия, ни
снаряжения \
1 U. S. Department of Defense: Military Assistance and Sales Facts.
Washington, 1971.
16
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
В 1965 году генеральный директор военной помощи
Роберт Вуд с гордостью указывал, что «почти все
(офицеры из Латинской Америки) обучены в Соеди-
ненных Штатах или в Панаме». Это не означает,
конечно, что все латиноамериканские военные подда-
ются идеологической обработке, зачастую к тому же и
глупейшей. Различная по форме, эта обработка состав-
ляет существенную часть всех курсов военной подго-
товки, будь это курсы механиков или медицинской
службы. Во всех латиноамериканских странах, не
исключая и Чили, военную форму носят и патриоты,
чей интеллектуальный уровень позволяет им разгля-
деть бесстыдные намерения, объектом которых они
становятся. Основываясь на нашем собственном и
непосредственном опыте, мы не можем разделить тех
оптимистических—оптимистических с точки зрения
империализма—суждений, что выносит один амери-
канский автор в отношении латиноамериканских воен-
ных: «Офицеры вооруженных сил составляют в целом
одну из элит, наиболее отсталую и консервативную,
какую можно только отыскать в слаборазвитом мире.
Они происходят из средних слоев и, во всевозраста-
ющей степени, из среды мелкой буржуазии, чувству-
ющей себя очень неуверенно в социальном смысле и
стремящейся упрочить свое положение (особенно мел-
кие служащие, как частных, так и государственных
учреждений). Эти последние относятся враждебно к
рабочим и крестьянам, стремление которых к лучшей
жизни и большему равенству угрожает их собственно-
му положению».
Однако, и это следует почеркнуть, именно таким
выглядит латиноамериканское офицерство в глазах
тех, кто разрабатывает программы идеологической
обработки на основе социологических и психологиче-
ских исследований, имеющих тенденцию к обобщени-
ям. Так, в одном из исследований об интеллектуальном
уровне латиноамериканского военного отмечается:
«Тип человека, избравшего военную карьеру, зачастую
имеет агрессивные наклонности, стремится использо-
вать угрозу и насилие. Его привлекает догматизм и
самовластие, его неприязнь к людям проявляется двой-
ственно, но предпочитает он при этом упрощенную
формулу: мир разделен на хороших и плохих. Его ум
не отличается гибкостью, он мало интересуется ум-
ственной деятельностью или искусством, считая их
Клеймо империализма
17
сомнительными или по крайней мере спорными».
Нет, не таков в целом латиноамериканский воен-
ный, которого мы знаем. Но таковым его видят
специалисты, что готовят учебные тексты, использу-
емые в программах обучения. В то же время нельзя
недооценивать результатов воздействия такого масси-
рованного «промывания мозгов», которое, по подсчетам
американского сенатора Уильяма Проксмайера, прове-
денным в начале 1971 года, обошлось американскому
бюджету с 1945 по 1971 год в 175 миллиардов
долларов, израсходованных на обучение 320 тысяч
военных из 70 стран.
Но и эта астрономическая сумма, как подтверждает
тот же сенатор, представляет только часть средств,
израсходованных на обработку военных из развива-
ющихся стран. Даже фонды такой программы, как
«Продовольствие ради мира», осуществляемой под эги-
дой Международной ассоциации развития (АИД), для
того чтобы «бороться с голодом и истощением, содей-
ствовать экономическому росту развивающихся стран
и расширять и укреплять рынки экспорта американ-
ских товаров», были использованы для финансирова-
ния программ военной помощи: 700 миллионов долла-
ров за пятилетие (1965—1970), из них 108 миллионов
только в 1970 году.
Назначение этих дорогостоящих программ состоит в
том, чтобы добиться максимального восприятия ино-
странными офицерами целей и задач внешней полити-
ки Соединенных Штатов,— политики, направленной
главным образом на защиту капиталовложений круп-
ных монополий. Имеются, правда, и другие второсте-
пенные цели, выраженные в решениях открытых
заседаний конгресса Соединенных Штатов: «америка-
низировать» военную доктрину, тактику и военное
снаряжение облагодетельствованной страны; обеспе-
чить, чтобы в случаях необходимости в распоряжении
вооруженных сил Соединенных Штатов были бы воен-
ные базы и сеть коммуникаций; укрепить системы
региональных союзов; расширить приобретение воен-
ных материалов американского производства. Но еще
большее значение имеет «завоевание умов и сердец»
офицеров, что достигается путем отлично спланиро-
ванных и налаженных личных и социальных контак-
тов, устанавливаемых за период подготовки в дополне-
ние к идеологической обработке.
18
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Очень показателен в этом смысле следующий ди-
алог, взятый в несколько сокращенном виде из стено-
граммы заседания подкомитета национальной безопас-
ности и научного развития комитета внешней полити-
ки палаты представителей американского конгресса в
декабре 1970 года, между одним из законодателей и
Уорреном Г. Найттером, тогдашним заместителем ми-
нистра обороны по делам международной безопасности.
М-р Фрезер: В некоторых из этих стран мы
предоставляем (военную) помощь бандам, захватив-
шим власть силой.
М-р Найттер: Мы оказываем помощь в виде
военного обучения почти всем странам Латинской
Америки. Иной раз трудно отличить страны, которые
имеют свободно избранные правительства, от тех, что
таковых не имеют. Мы считаем исключительно важ-
ным поддерживать отношения с людьми, занимающи-
ми влиятельные позиции в этих странах, с тем
чтобы иметь возможность влиять на собы-
тия в этих странах. Обеспечивать национальную
безопасность — моя забота.
М-р Фрезер: Безопасность Соединенных Штатов?
М-р Найттер: Да, Соединенных Штатов.
М-р Фрезер: По вашему мнению, это ведет к
необходимости поддерживать внутреннюю стабиль-
ность в этих странах? Не так ли?
М-р Найттер: Не всегда. Иногда—да, иногда —
нет. Для нас главное — сохранить наше влияние в
регионах, имеющих существенное значение для нашей
безопасности. Это означает: лучшим способом содей-
ствовать такому развитию событий, которое в наиболь-
шей степени отвечает национальным интересам Со-
единенных Штатов... это не обязательно должны быть
стабильность или внутренняя безопасность этих
стран...
Откровенное признание высокопоставленного чи-
новника американского правительства—военная по-
мощь имеет своей целью защиту интересов Соединен-
ных Штатов, хотя и за счет стабильности и безопасно-
сти упомянутых стран,— приобретает особое звучание,
если принять во внимание то, что на тех же заседани-
ях председатель подкомитета Клемент Заблоцки гово-
рил о случае с Чили, стране, которой только что было
прекращено оказание всякой экономической помощи в
связи со свободным избранием правительства Сальва-
Клеймо империализма
19
дора Альенде. Заблоцки сказал: «Здесь мы имеем
пример, когда политические соображения должны иг-
рать решающую роль, если речь идет о том, чтобы
продолжать или приостановить программы военного
обучения...»
При обсуждении той же щекотливой темы о воен-
ной помощи Чили один из экспертов засвидетельство-
вал в конгрессе: «Мне кажется, что военная помощь —
не лучшее средство направлять события изо дня в день
или то, что можно продолжать или прекратить в целях
показать свое одобрение или неудовольствие политикой
иностранного правительства. Это в большей степени
долгосрочные капиталовложения, особенно в плане
программ обучения. Личные контакты — это долгосроч-
ные капиталовложения... в которые мы верим».
В случае с Чили, как подтвердили события 11
сентября 1973 года, эта вера оказалась правильной.
Здесь длительная работа по идеологическому проник-
новению принесла ожидаемые плоды: чилийские во-
оруженные силы полностью сыграли свою роль «воору-
женной руки американских монополий» и защитника
их будущих экспансионистских возможностей. Хорошо
бы было выяснить, многие ли из них — офицеров,
сержантов, солдат—стали бы действовать так, как они
действовали, если бы знали о некоторых из многочис-
ленных определений их роли, данных военными, зако-
нодателями, чиновниками и исследователями Соеди-
ненных Штатов при обсуждении проблем идеологиче-
ской «обработки». Как, например, о таком унизитель-
ном определении: «Речь, в целом идет о том, чтобы
иностранные офицеры отождествляли цели внешней
политики Соединенных Штатов с собственно нацио-
нальными интересами, понимая под внешней полити-
кой Соединенных Штатов в первую очередь защиту
интересов крупного частного капитала». Другой специ-
алист оценивал этот процесс обработки как «перестрой-
ку на новый тип верности, переходящей за рамки
верности интересам их собственной страны и верности
их собственному гражданскому правительству».
Переведенное на общепонятный язык это определе-
ние означает превращение латиноамериканского офи-
цера в послушное орудие чуждых экономических
интересов. И именно в таком качестве проявили себя
чилийские военные «патриоты», не постыдившиеся на
церемонии представления хунты говорить о том, что
их целью было «восстановление чилийского духа».
20
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Разговор
с бывшим «черным беретом» *
Гонсалес: В Пельдеуэ ** у офицеров всегда было
множество вещей американского происхождения. Жур-
налы, книги, американские подарки... Не знаю, достав-
ляли ли их люди из американского посольства или кто
еще, во всяком случае, откуда-то они появлялись.
К примеру, американские радиоприемники, американ-
ские виски, много виски. Всегда было в изобилии
импортное виски, поскольку у нас появлялись высокопо-
ставленные лица.
Журналист: Какие именно лица?
Гонсалес: Обычно американцы, одетые в граждан-
ское, именно они приезжали на вечеринки к офице-
рам. Напившись, вылезали во двор, устраивали скан-
далы... А мы должны были находиться там в качестве
охраны... На мою долю выпало дежурство на башне, и
по уставу я обязан был бы стрелять в них, поскольку
это запретная и опасная зона, но, так как это были
янки, я не стрелял, а светил им прожектором... Если бы
это был один из солдат нашей части, я должен был бы
стрелять. Американцы же бросали на землю сандвичи,
одних рвало, другие шумели... А рядом офицеры
умирали от хохота. Эти последние вели себя как слуги,
тащили им виски и все остальное. Особенно отличался
капитан Ларрайн, у него были очень хорошие отноше-
ния с гринго***, ходил с ними в обнимку. А когда
американцы собирались уезжать на своих машинах,
офицеры посылали за солдатами, чтобы те таскали
чемоданы, поскольку иной раз янки приезжали без
чемоданов, а уезжали с чемоданами.
Журналист: Что за чемоданы? Они увозили чемо-
даны из части?
Гонсалес: Да. Американцы просматривали полко-
вые журналы, в которых регистрировались все прика-
зы по гарнизону, все ежедневные приказы по армии.
Они увозили такие чемоданчики черного цвета, ду-
* «Черный берет» — так называют в Чили солдат войск специально-
го назначения.— Здесь и далее примечания редактора отмечены
звездочкой.
** Пельдеуэ — город, где расположено военное училище.
*** Гринго — так в Латинской Америке презрительно называют
американцев.
Клеймо империализма
21
маю, что с бумагами, хотя точно мне неизвестно.
Встречи всегда проходили ночью, от двух до пяти или
шести утра. Иногда прибывали вертолеты с американ-
скими офицерами, которые порой просиживали целые
сутки с нашими офицерами. Это были деловые встре-
чи, хотя и после них устраивались пирушки. Говорили,
что эти американские офицеры прибывали из
Панамы. Нас уверяли: применение пыток вызыва-
лось интересами национальной безопасности, от того,
что скажет истязаемый, зависит национальная без-
опасность, мир и спокойствие. Нам говорили: эти люди,
люди левых убеждений, являются людьми, ничего
общего не имеющими с национальными интересами,
что они как будто бы иностранцы в собственной
стране.
Журналист: И в чем же, по их мнению, состояли
национальные интересы?
Гонсалес: Национальные интересы? Разговор
обычно шел о конституции, мире, флаге, националь-
ном суверенитете. Да, о национальном суверенитете
говорилось много: «Что наша страна—страна суверен-
ная .
В часть приезжало много американцев, и не только
с визитами. Они приезжали для обучения разговорно-
му английскому языку избранных людей, из офицеров.
Я видел две делегации американцев, прибывших для
специального обучения офицеров. Например, тактике
наступательного боя... Американцы вели в училище
два курса. С ними отлично обращались, а мы не могли
и приблизиться к ним. Мы не могли даже поговорить с
теми людьми, которых они обучали. Это было строжай-
ше запрещено под предлогом безопасности.
Кажется, и вечеринки с американцами были хоро-
ши. Хотя мы-то видели их издали, не больше... Я
слышал о таком... Одни говорили: «Это жена такого-то
офицера», а другие кричали, что нет, что речь идет не
о жене, а, скорее, о любовнице, об артистке... Девушек
офицеры приводили только тогда, когда приезжали
американцы. Из помещения слышался громкий смех,
крики... Кажется, там происходили редкостные вещи.
Шторы были всегда спущены, так что ничего не было
видно. Иногда выходил один из обслуживающих их
официантов, давал нам глотнуть чего-либо и говорил:
«А теперь идите, охраняйте, но держитесь подальше.
Чтобы никто из вас не приближался сюда».
22
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
В первые месяцы после прихода к власти Альенде я
видел много американцев, гораздо больше, чем рань-
ше. Было много американцев и много вечеринок.
Журналист: Эти американцы прибывали в часть в
форме?
Гонсалес: Они приезжали в гражданском и только
потом надевали мундиры. Мундиры были похожи на
летний комбинезон, и обычные для американцев зеле-
ные береты. Они очень тщеславные, эти гринго, на нас
смотрели поверх голов. Перед этими американскими
офицерами тянулись все, вплоть до майора Эскаури-
аса. Последний очень угодничал перед ними, предо-
ставлял в их распоряжение специальный джип, кото-
рый драили до блеска каждый день, если американцы
приезжали. Мы же должны были носить в зону, где
они находились, воду со льдом, виски, бутерброды.
Журналист: На маневрах они были вместе с вами?
Гонсалес: Нет, нет... К примеру, обучали пятерых
офицеров этого училища. В ночной оперативный поиск
шли два американских офицера и пять офицеров
училища. На это занятие отводилось пять дней. На
учения регулярно привлекали 20 или 30 новобранцев,
которые обслуживали офицеров, перетаскивали пара-
шюты, чистили их обувь (мы должны были надраивать
все, вплоть до пряжек ремней, чтобы наши офицеры
хорошо выглядели перед американцами), брили их и
стригли и делали еще тысячи других дел. Чилийские
офицеры были с большими претензиями, всегда хотели
выглядеть отлично. Кроме того, те, ч*го обучались у
американцев, глядели свысока на других офицеров.
Американские же офицеры относились к ним не
очень-то хорошо. Иногда обращались к любому из
чилийских офицеров: «Эй, ты! Иди сюда!» Чилиец
подходил, и гринго начинал выговаривать ему на
английском, а тот не мог вымолвить ничего, кроме
«да...», «да...», и пускался бегом выполнять то, что ему
приказали. И это были офицеры!
Чьи же интересы защищать?
Нередко вызывает удивление та откровенность или
прямота, с какой американские военные публично
обсуждают подлинные цели различных программ «по-
мощи», «сотрудничества», «обучения» или «инструкта-
Клеймо империализма
23
яса», которые они предоставляют военным развива-
ющихся стран и которые столь дорого обходятся амери-
канскому налогоплательщику, хотя этот последний,
возможно, противник войны и жертва капиталистиче-
ской эксплуатации. Наступает момент, когда суесловие
отбрасывается в сторону и ясно ставятся цели, которые
преследуются идеологической обработкой. Тогда речь
ведется уже не о демократии и даже не о националь-
ной безопасности или защите интересов Соединенных
Штатов, а о прибылях, о капиталах, о долларе.
Весьма показательным в этом смысле было выступ-
ление генерала Роберта Портера-младшего в Панаме-
риканской ассоциации в марте 1968 года. Портер,
бывший в то время командующим Южной зоной с
местонахождением в Панаме, распространявшей свою
военную юрисдикцию на всю Латинскую Америку,
подчеркивал: «Многие из вас, господа, являются глава-
ми фирм, теми, кто формирует политику этих фирм и
компаний, представляющих огромные частные амери-
канские капиталовложения в Латинской Америке. Не-
которые заблуждающиеся лица и группы лиц как
здесь, в стране, так и за границей называют вас
капиталистами, которые ищут прибыли. И вполне
понятно, что вы стремитесь получить их!.. Считайте,
что незначительная часть общественных фондов Со-
единенных Штатов, израсходованная на военную по-
мощь и на программы общественной безопасности по
линии Международной ассоциации развития—это не
больше чем скромный страховой полис, который обес-
печивает огромные частные капиталовложения в этом
регионе, имеющем столь важное стратегическое и
торгово-экономическое значение для нашей страны».
Эти частные капиталовложения достигают 12 мил-
лиардов долларов. Общеизвестно, что прибыли, извле-
ченные из стран, таким образом «облагодетельствован-
ных», в несколько раз превышают сами капиталовло-
жения, даже если основываться только на официаль-
ных данных, приводимых самими заинтересованными.
Американские законодатели, которые обсуждают и
утверждают фонды для «Пактов о военной помощи» и
других программ военной помощи и обучения поли-
цейских кадров (именно это имел в виду генерал
Портер, упомянув программы общественной безопасно-
сти, проводимые по линии АИД), молчаливо или
открыто признают, несмотря на различные и порой не
24
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
очень приятные для администрации вопросы, что
главная цель «Пактов о военной помощи» состоит не
только в защите, но и в дальнейшем развитии эконо-
мической экспансии крупных монополий в эти страны
с помощью «страхового полиса», который на деле
означает идеологическое проникновение в вооружен-
ные силы.
Это идеологическое господство зачастую не пресле-
дует цели укрепления соответствующих позиций бур-
жуазной демократии. Достаточно просмотреть публика-
ции американского конгресса, чтобы убедиться, что
почти никогда и никто из законодателей, военных либо
чиновников, не выражал мнения, что эти общепри-
знанные маневры с иностранными армиями призваны
содействовать тому, чтобы сами эти армии стояли бы
на страже свободных выборов, гражданских прав,
уважения конституции или демократических режимов
в соответствующих странах. Напротив, очень часты
ссылки на «продуктивность» этих общественных расхо-
дов (мы имели в виду данные Проксмайера о 175
миллиардах долларов), что они идут на то, чтобы
превратить военных в убежденных защитников прибы-
лей крупных американских консорциумов. Вот пример,
один из многих. Речь идет о высказываниях помощни-
ка государственного секретаря на одном из заседаний
палаты представителей в октябре 1970 года: «Государ-
ственный департамент решительно поддерживает под-
готовку офицеров как одну из форм военной помощи,
поскольку с политической точки зрения — это наиболее
эффективная форма вложения капиталов в помощь
иностранным государствам. Она дает нам возможность
влиять на очень важные слои общества этих стран, на
будущих военачальников. В то же время никто не
претендует на то, что это обучение заставит их
принять демократические формы правления...»
Равным образом и тогдашний министр обороны
Роберт С. Макнамара говорил о необходимости «разви-
вать и укреплять проамериканские настроения в среде
офицерского корпуса» и заявил в конгрессе, что «для
Соединенных Штатов оказывается бесценной возмож-
ность превращать этих людей в наших друзей». Чтобы
еще более подчеркнуть, что эта ценность в конечном
счете сводится к доллару, Макнамара заявил: «Вполне
вероятно, что наибольшая прибыль, получаемая нами
(доллар за доллар) от вложения капиталов в военную
Клеймо империализма
25
помощь, исходит от обучения специально подобранных
офицеров в американских военных заведениях... Эти
офицеры подбираются очень тщательно. Это, повторяю,
огромная ценность для Соединенных Штатов рассчи-
тывать на дружеское расположение этих людей. Вслед-
ствие этого соответствующей идеологической обработ-
ке придается особое значение...»
Эта обработка носит различные формы. Но прежде
чем раскрывать детали и методы, довольно хитроум-
ные, которые используются в работе с офицерами
определенного уровня,все эти «ознакомительные поезд-
ки», роскошные, хорошо оплаченные и спланирован-
ные отпуска для оканчивающих южноамериканские
военно-учебные заведения, следует дать представление
об основных американских военных учреждениях, слу-
жащих базой всей этой гигантской операции по «про-
мыванию мозгов».
26
Глава II
Военная помощь Соединенных Шта-
тов в виде обучения не ставит своей
целью передачу знаний или умения в
собственно военном смысле, а на-
правлена больше на воспитание по-
литических воззрений, благоприят-
ных Соединенным Штатам1.
Я обучался в Форт-Гулике, и это
оказалось теперь очень полезным
для меня2.
«Пакт о военной помощи»
Третья часть всех иностранных военных, получающих
американскую военную подготовку, проходят обучение
в Соединенных Штатах, остальные — в своих или
третьих странах. Среди последней категории находится
зона Панамского канала, где расположен военный
комплекс, служащий одновременно местом пребывания
Южного командования, которое координирует военную
деятельность и разведку, контролирует программы
помощи и поддерживает целую сесть коммуникаций и
разведки американской армии во всей Латинской
Америке.
Южное командование является одновременно и
штабом 8-й группы специальных войск, то есть «зеле-
ных беретов». Об их назначении официальное заявле-
ние, переданное корреспонденту «Фигаро» Филиппу
Нурри в 1968 году, говорит следующее: «Основная
миссия «зеленых беретов» — оказывать содействие, обу-
чать и помогать вооруженным силам и военным
формированиям латиноамериканских стран в их дей-
ствиях, направленных против повстанческого движе-
ния и в поддержку целей Соединенных Шта-
тов Америки в рамках холодной войны». «Зеленые
береты» открыто, а зачастую и тайно, участвуют в
антипартизанских акциях на континенте. В то же
время они ведут разведывательную работу, нередко
1 Из выступления доктора Р. К. Бейкера на заседании палаты
представителей конгресса Соединенных Штатов в октябре 1970 года.
2 Из интервью генерала Вашингтона Карраско корреспонденту
• Монд» Филиппу Лабреве в г. Консепсьон (Чили) в октябре 1973
года после расстрела рабочих руководителей в Карбон-Лоте, нацио-
нализированного в свое время правительством Народного единства.
Клеймо империализма
27
координируя ее с такими органами, как ЦРУ. Они
организованы в мобильные группы, которые скрытно
перебрасываются во все латиноамериканские страны,
где, по мнению правительства Соединенных Штатов,
возникает опасность восстания или партизанского дви-
жения.
Необходимая информация собирается в форме, ана-
логичной предусмотренной планом «Камелот» (1965
год: Чили, Венесуэла, Бразилия, Колумбия и Уругвай),
когда Пентагон, ЦРУ и Вашингтонский университет
объединили свои усилия для того, чтобы «обнаружить
очаги и определить возможности внутренних конфлик-
тов».
О «зеленых беретах» в одной публикации Лондон-
ского центра международных исследований говорится,
что их деятельность возрастает каждый раз, когда «под
угрозой повстанческого движения оказывается само
существование проамериканского режима».
8-я группа специальных войск была создана в 1962
году, и местом ее пребывания является Форт-Шерман,
один из четырнадцати фортов и баз, составляющих
огромный военный комплекс Панамского канала. В
него входят база Альбрук, местопребывание штаба
воздушных сил Южного командования, а также 197-й
группы связи. Другая военно-воздушная база —
Говард, расположенная в Бальбоа.
Рядом со «Школой Америк» в Форт-Гулике, явля-
ющейся основным центром по подготовке латиноаме-
риканских военных, действует Межамериканская ака-
демия военно-воздушных сил на базе Альбрук, которая
в 1970 году подготовила 10 тысяч офицеров по
программе противоповстанческих действий.
Начиная с 1963 года Межамериканская академия
ВВС ведет курс «Специальные воздушные операции»
совместно со «Школой Америк» и 24-й бригадой специ-
альных военно-воздушных операций, частью аналогич-
ной «зеленым беретам», но только в военно-воздушных
силах. Вот некоторые из проходимых здесь тем: воз-
душная поддержка на поле боя, операции по матери-
альному обеспечению противопартизанских сил, опера-
ции по авиационной транспортировке.
Южное командование — это одна из наиболее круп-
ных стратегических служб США, действующих вне
национальной территории. Помимо тысяч американ-
ских военных, которые вместе с семьями составляют
28
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
постоянный гарнизон в 50 тысяч человек, здесь посто-
янно находятся иностранные «учащиеся». Часть этого
комплекса составляет «школа по выживанию», распо-
лагающая сооружениями, напоминающими вьетнам-
скую деревню Гатун-Динь в чащах Дарьяна; ядерными
ракетами, расположенными на установках на малень-
ком островке между островами Фламенко и Перико, и
шикарным санаторием для американских офицеров на
острове Контадора*.
С точки зрения учебного процесса комплекс на
Панамском канале единственный, где в «Школе Аме-
рик» преподавание ведется исключительно на испан-
ском и португальском языках. Но в глобальных мас-
штабах это не единственный и не самый крупный
центр военной подготовки; следует напомнить также о
базе Кларк на Филиппинах, разведывательной службе
американской тихоокеанской армии США на Окинаве
и др.
В целом в том году ** в мире насчитывалось более 3
тысяч американских баз, помимо 428 военных ком-
плексов крупного масштаба. Правда, не на всех этих
базах проводилась подготовка иностранных офицеров.
В общем более 40 тысяч латиноамериканских воен-
ных прошли курс подготовки в «Школе Америк» и
Межамериканской академии ВВС. По данным на
октябрь 1973 года, 170 их выпускников занимали
посты глав правительств, министров, главнокоманду-
ющих армией или начальников военной разведки в
своих странах. В Чили, по данным «Нью-Йорк тайме»
от 23 октября 1973 года, выпускниками «Школы
Америк» были начальник разведки, командиры II и III
дивизий и вспомогательной дивизии, а также началь-
ники инженерного училища в Техас-Вердес (которое
стало синонимом центра пыток), училища парашюти-
стов в Пельдеуэ и училища спецвойск. Кроме того,
четыре члена хунты также получили образование в
зоне Панамского канала или Соединенных Штатах.
За период с 1964 по 1970 год было проведено две
тысячи различных курсов (сроком от двух недель до
двух лет) на 189 базах, расположенных в Соединенных
Штатах, где прошли обучение военные из 31 страны.
Диапазон этих школ широк: от школы военных капел-
* Остров Контадора расположен в заливе Монтихо, принадлежащем
Панаме.
* * 1975 год.
Клеймо империализма
29
ланов в Форт-Слоукам, штат Нью-Йорк, и школы
разведки армии США в Форт-Хоулабирде, штат Мэри-
ленд, до известной специальной военной школы в
Форт-Брэгге. Эти военно-учебные заведения являются
самыми разнообразными по своему техническому на-
значению, начиная от госпиталей до школ кладовщи-
ков и военных бухгалтеров. Однако официальный
документ, датированный 1964 годом, называет 350
американских военных заведений, где ведется обуче-
ние иностранных военных.
По программам «Пактов о военной помощи» ежегод-
но направляется в Соединенные Штаты около 18 тысяч
военных из десятков стран. Кроме этого, 10 тысяч
человек каждый год проходят различные курсы, органи-
зуемые Пентагоном по другим программам, некоторые
из них контролируются и финансируются ЦРУ и
Международной ассоциацией развития. Эта последняя
организация специализируется на обучении кадров для
полиции в Международной полицейской академии в
Вашингтоне, которая до начала 60-х годов функциони-
ровала в зоне Панамского канала под названием
Межамериканской полицейской академии. На курсах
академии обучаются полицейские из полсотни стран, 60
процентов из них — из Латинской Америки. Программы
обучения мы рассмотрим более детально несколько
позже, сейчас достаточно отметить, что обучение вклю-
чает курсы ведения «допросов» и спецкурс в «Центре
специальной войны» американской армии в Форт-
Брэгге, где обучение концентрируется на идеологиче-
ской обработке в духе антикоммунизма и противопарти-
занской тактики.
В настоящее время более 12 тысяч американцев
проводят обучение во многих странах, то есть вне
Соединенных Штатов. Это обучение осуществляется не
обязательно на американских базах; в 1969 году
действовала 101 мобильная группа обучения в 26
странах, подготавливая военный персонал этих стран
для использования американского оборудования и сна-
ряжения и одновременно для действий против повстан-
цев. Группы такого типа, действующие в Латинской
Америке, часто носят двойственный характер: иногда
и фабриканты оружия направляют свой гражданский
технический персонал для того, чтобы он принимал
участие в учебном процессе.
Большое количество курсов, помимо программ по
30
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
«Пактам о военной помощи», финансируется непосред-
ственно Пентагоном как часть программы продажи
оружия. В одной из своих цифровых подборок «Нью-
Йорк тайме» 1 ноября 1970 года отмечала, что в тот
момент 8 тысяч офицеров проходили интенсивное
обучение, финансируемое непосредственно Пентаго-
ном; одновременно 5 тысяч 300 обучились на курсах в
Соединенных Штатах «за счет правительств своих
стран» и 2 тысяч 800 человек по программам, финан-
сируемым по линии «Пактов о военной помощи».
Вторая группа, надо думать, проходит обучение за
счет американских бюджетных фондов, предназначен-
ных официально на другие цели, как в уже упомяну-
том нами случае с 700 миллионами долларов по
программе «Продовольствие ради мира». Кроме того,
эти подсчеты не включают двух тысяч иностранных
военных, проходивших обучение «командами», то есть
целыми подразделениями, как, например, экипажи
новых военных кораблей. Все они тоже были объекта-
ми соответствующей идеологической обработки.
Среди множества других каналов, по которым идет
эта обработка, можно указать на заочные курсы по
линии различных высших военных учебных заведе-
ний. Как, например, Промышленный колледж воору-
женных сил (самый высокий уровень обучения в
американских вооруженных силах), который не имеет
иностранных студентов, но предоставляет им право на
заочное обучение, включающее проблемы международ-
ной политики и антикоммунистические доктрины. Эти
курсы для заочного обучения используются и в каче-
стве учебных программ в военных академиях некото-
рых латиноамериканских стран.
Однако центральным звеном идеологического про-
никновения остаются программы «Пактов о военной
помощи», а для Латинской Америки символом их
применения является военный комплекс в зоне Панам-
ского канала, особенно Форт-Гулик и его «Школа
Америк», где ни один из иностранных военных слуша-
телей не остается вне этой обработки, поскольку
«ключевой целью «Пактов о военной помощи» является
воспитание проамериканских настроений», а поэтому и
иностранные военные слушатели должны возвращать-
ся в свои страны довольными и счастливыми.
Стоит подчеркнуть также, что цель политического
воздействия явно превалирует над передачей техниче-
Клеймо империализма
31
ских знаний для использования снаряжения. Это обу-
чение можно наладить лучше и дешевле в странах,
куда оно поступает. Но происходит обратное: в послед-
ние годы превалирует тенденция к увеличению числа
военных, «приглашаемых» в Соединенные Штаты или
в зону Панамского канала, по сравнению с теми, кто
обучается подвижными американскими группами, по-
сещающими эти страны.
Надо иметь также в виду, что идеологическая обра-
ботка— будь это в Соединенных Штатах, в зоне Па-
намского канала, в третьей стране или в стране
обучаемого — не ограничивается только сухопутными
войсками. В это дело вносят свою лепту также и
морская пехота, и военно-воздушные, и военно-
морские силы; причем суть политики идеологического
проникновения остается той же самой. Такой, как
отмечается в одном из документов военно-морского
флота, которая направлена на то, чтобы все иностран-
ные гости (моряки) были подвергнуты обработке в том
духе, чтобы «внушить им чувство высокого уважения к
американским ценностям и идеалам, а также глубокую
веру в американское могущество...»1.
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Я хочу, чтобы ты вспомнил все, о чем
говорил преподаватель курса по борьбе с партизанами
в Форт-Гулике о самих партизанах.
Гонсалес: Хорошо, прежде всего... Что партиза-
ны— это авантюристы и бесчувственные люди. Они
описывали их как варваров, тех, что были в давней
истории. Как плохих, очень плохих людей, как пре-
ступников. Говорили, что партизаны грабили дома
крестьян, убивали этих крестьян, то есть своих сограж-
дан, убивали всех и забирали продукты. Хотят они
единственного: создать хаос внутри страны для того,
чтобы наши враги — соседи Боливия, Аргентина и
Перу,— притязающие на нашу территорию, смогли бы
объявить нам войну и напасть на нас.
1 U. S. Department of the Navy: Information Program for Foreign
Military Trainees and Visitors in the United States, OPNAVINIST 4950,
ID CH-I, December 1966.
32
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Журналист: Тебе не кажется, что они их очень
боялись?
Гонсалес: Партизан? Да, очень, панически. Хотя
наши офицеры старались казаться уверенными. Они
говорили: американцы доказали, что партизаны ничто
против нас, людей с образованием, которого у них
нет. Вы можете видеть — и здесь нам показывали
фильмы,— как американская армия уничтожает пар-
тизан во Вьетнаме. «Вьетнамские партизаны —
бандиты и садисты, и воюют они такими-то и такими-
то методами». И показывали заостренные бамбуковые
палки, заостренные вверху изгороди, на которые наты-
кались бегущие американцы. Кроме того, показывают
также, как они воюют имеющимся у них оружием:
бамбуковыми палками и линчако*. И как дерутся два
маленьких, очень маленьких вьетнамца с американ-
цем, вооруженным автоматом, и как этот американец
побеждает; тогда нам говорят: «Вы можете убедиться в
том, что янки лучше, чем вьетнамцы».
Показывают, как уничтожают партизан. Тебе гово-
рят: «Мы должны сжигать лагеря и деревни. Сжигать
все, затем создавать концентрационный лагерь, чтобы
уменьшить силу врага. Поскольку красные свиньи
нападают маленькими группами, то они очень ковар-
ны». Ясно, что все это преподносилось в преувеличен-
ном виде. «Это подонки, они нападают маленькими
группами, и важнее всего для нас—захватить в плен
все население, а затем потихоньку прощупать и отсе-
ять тех, кто ни в чем не замешан. Это единственный
способ бороться с ними. И уничтожать надо все
продовольствие, не оставлять им ни колоска, ничего
для питания. Уничтожать скот, птицу, всех животных,
чтобы, когда мы уйдем, они никогда не смогли бы
вернуться». Сразу же возникали вопросы: «Хорошо, ну
а что станет с крестьянами деревни?» На это нам
отвечали: «Крестьяне также должны покинуть это
место». Кроме того, они называли партизан необразо-
ванными, темными людьми.
Журналист: Они так и говорили «темные»?
Гонсалес: Да, темные, необразованные люди, ско-
товоды, грубые, движимые желанием получить землю.
Партизаны же будят у крестьян это стремление полу-
* Линчако—тупое оружие корейского происхождения. Состоит из
двух палок 50 см длиной, связанных между собой бечевкой.
Клеймо империализма
33
чить землю, господство, власть в противовес таким
понятиям, как родина, конституция и закон. Поэтому
мы, как защитники родины, охраняющие ее от любых
посягательств, должны уничтожать, ликвидировать лю-
бой возможный очаг партизан, что и делается во
Вьетнаме, поэтому и побеждают Соединенные Штаты
во Вьетнаме.
Журналист: Но сейчас, когда американцы должны
ретироваться из Вьетнама, что скажут эти господа?
Как ты думаешь?
Гонсалес: Не знаю, они, видимо, будут размыш-
лять о том, в чем состояла их ошибка, что в лучшем
случае американцы в чем-то ошиблись или нечто в
этом роде, кто знает...
Мое внимание больше всего привлекла серия аме-
риканских фильмов о контрпартизанских действиях,
особенно во Вьетнаме, а также вопрос о Кубе. Здесь-то
и начали вдалбливать нам очень прямолинейно, что в
опасности оказалась в этот момент чилийская консти-
туция и могло произойти нечто подобное, что было на
Кубе, и что возможна длительная война, как во
Вьетнаме. И что во Вьетнаме партизаны погибали, но
вновь появлялись, как москиты, и единственная труд-
ность состояла в том, что их было много. И что это
ужасно и мы должны быть готовы к подобной ситу-
ации, особенно в этот момент, когда в опасности
оказался наш флаг, поскольку не исключалась возмож-
ность того, что он будет заменен красным флагом с
серпом и молотом.
Журналист: Когда же все это имело место?
Гонсалес: В конце 1970 года, вскоре после прихода
Альенде к власти. Нам стали также говорить, что
партизаны посылают впереди себя женщин и детей, а
сами прячутся за них, что всегда партизаны прячутся
за женщин и детей. Поэтому надо убивать и женщин,
и детей, поскольку за ними находятся партизаны.
Зона Панамского канала—
«школа переворотов»
Возникновение учебного центра для латиноамерикан-
ских военных, который Пентагон содержит в зоне
Панамского канала, относится, как мы видели, к
началу 40-х годов. В последние годы второй мировой
2-508
34
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
войны армейские офицеры и военные корабли латино-
американских стран посетили основные базы зоны:
Форт-Гулик, Форт-Шерман, Форт-Клейтон и военно-
воздушную базу в Альбруке. Это были первые контак-
ты в долгосрочном плане, направленном на то, чтобы,
с одной стороны, держать вооруженные силы стран
континента в состоянии технической зависимости от
Соединенных Штатов, а с другой, чтобы осуществлять
необходимую идеологическую обработку для достиже-
ния высшей цели: заставить их защищать интересы не
только правительства Соединенных Штатов, но и круп-
нейших американских компаний.
Посещения прекратились в 1945 году, сразу же
после победы союзников, и возобновились в 1949 году,
когда было решено, что латиноамериканские армии
должны готовиться не для отражения внешнего врага
и защиты суверенитета своих стран, а для поддержа-
ния внутренней безопасности. Основы этой политики
времен «холодной войны» были заложены в Пакте
Рио-де-Жанейро в 1951 году*, на базе которого в
1952—1955 годах были подписаны двусторонние «Пак-
ты о военной помощи».
Роль программ «внутреннего порядка и безопасно-
сти» выросла начиная с 1961 года вследствие вызова,
брошенного победившей кубинской революцией притя-
заниям империализма. После провала вторжения на
Плайа-Хирон было решено усилить «антикоммунисти-
ческое обучение», а год спустя тогдашний главноко-
мандующий Южного командования указывал, что для
достижения цели — идеологической обработки ино-
странных военных слушателей, основной цели всех
этих курсов,— необходимо уделять первостепенное вни-
мание антикоммунистической обработке.
С этого момента латиноамериканские армии долж-
ны были выполнять роль, ясно определенную хозяева-
ми Пентагона: гарантировать «порядок и внутреннюю
стабильность» в странах, управляемых друзьями Ва-
шингтона, хотя порой речь шла о фашистских диктату-
рах, и, что особенно важно, пресекать любые поползно-
вения к позициям «нейтральности» в «холодной войне».
Уже в 1962 году в 8-ю группу специальных войск
(«зеленые береты») в Форт-Гулик были направлены
800 человек. За четыре последующих года более 80
* Так называемый Межамериканский договор о взаимной помощи,
или Пакт Рио-де-Жанейро, был подписан не в 1951, а в 1947 году.
Клеймо империализма
35
«мобильных групп» «зеленых беретов» дали более 55
тысяч человеко-часов обучения противопартизанской
войне в 17 латиноамериканских странах. А в 1964 году
были спланированы совместные воздушные, морские и
наземные маневры с 5 латиноамериканскими страна-
ми.
Но деятельность этих мобильных групп, скрытая от
жителей стран, где она проходит,— это только часть
используемых Пентагоном методов. Крупный центр по
обучению противопартизанским действиям Форт-Гулик
одновременно известен больше, по свидетельству одно-
го американского автора, среди латиноамериканского
офицерства под названием «Школы переворотов», пос-
кольку там офицеры проходят специальную подготовку
по организации государственного переворота, если это
окажется выгодным для интересов Соединенных
Штатов.
«Школа Америк», созданная в феврале 1949 года
(ранее административными делами, связанными с
пребыванием латиноамериканских военных слушате-
лей, которые в незначительном еще количестве прохо-
дили обучение в различных учреждениях зоны, зани-
мался учебный центр для Латинской Америки в
Форт-Амадоре), начиная с 1956 года исключила из
своих программ курсы на английском. Название «Шко-
ла Америк» было принято только в 1963 году.
В документах, относящихся к ее созданию, цель
«Школы Америк» была определена следующим обра-
зом: «Дать латиноамериканскому военному персоналу
такие навыки, которые увеличили бы его способность
содействовать внутренней безопасности своих стран».
Сегодня эта школа превратилась в основной центр
подготовки специалистов по противопартизанским ак-
циям для Латинской Америки и в единственное заве-
дение Соединенных Штатов, в котором обучается
исключительно латиноамериканский военный персо-
нал.
Профессорско-преподавательский состав этой шко-
лы состоит в своем большинстве из американцев
мексиканского, пуэрто-риканского происхождения и ку-
бинских контрреволюционеров. Исключение составляют
«приглашенные преподаватели», набранные среди вы-
пускников самых высокопоставленных учебных заве-
дений. В январе 1974 года «Школа Америк» отпраздно-
вала выпуск тридцатитысячного слушателя.
36
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Учебные программы, как мы увидим, делают упор
на специализацию в разведывательных операциях,
технике допроса, на действия среди гражданского
населения, на войну в джунглях и систематическое
«впрыскивание» антикоммунистической идеологии.
Ввиду возрастания угрозы партизанской борьбы в
городах на континенте введены новые курсы, включа-
ющие пресловутую «технику исследования криминаль-
ных действий». Программа практических занятий и
упражнений на курсах противопартизанских действий
включает широкий круг вопросов, начиная от методов
отбора провокаторов и доносчиков, насаждаемых в
профсоюзы, до методов защиты высокопоставленных
представителей властей от покушения, обезврежива-
ния взрывчатых устройств и т. д.
Некоторая часть курсов посвящена чисто техниче-
ским проблемам, хотя и они всегда включают в себя
политическую обработку. Но в целом 70 процентов
учебного времени отводится теме «внутренней безопас-
ности».
До марта 1973 года через «Школу Америк» прошел
1261 чилийский военный. Для сравнения стоит приве-
сти аналогичные цифры по другим странам: ее закон-
чили за это же время 565 аргентинцев, 647 уругвай-
цев, 340 бразильцев и 844 парагвайца.
По словам бывшего министра обороны США Мелви-
на Лэйрда, эти программы являются «существенной
составной» американской военной стратегии: «Помо-
гать дешево и незаметно (или привлекать меньше
внимания—эта тактика называется «низкая осадка») с
тем, чтобы повысить способность местных вооружен-
ных сил в борьбе с партизанским движением».
И если верно, что эти курсы призваны готовить
военных для «борьбы с внутренним врагом», то верно
также и то, что они имеют характер международного
вмешательства. Соединенные Штаты превращают каж-
дую армию в репрессивную силу, которая в подходя-
щий момент могла бы выступить в координации с
другими армиями на подавление освободительных
движений в любой из стран континента. Эта мысль
была выражена общепризнанным идеологом чилий-
ской фашистской хунты генералом от авиации Густаво
Ли, предложившим военным правительствам Боливии
и Бразилии создать лигу взаимной помощи или по
крайней мере установить систему взаимных консульта-
Клеймо империализма
37
ций на случай возможных столкновений с такими
движениями.
«Школа Америк» приобретает особое значение сей-
час, когда окончательно погребены реформистские
программы «Союза ради прогресса» и Соединенные
Штаты должны полагаться на военную силу как на
единственное средство.
На курсах обычно одновременно занимается пол-
сотни человек сроком от 2 до 40 недель. Среди
слушателей распространяются брошюры на испанском
языке политического содержания. Одна из серий, под-
готовленная за период 1959—1962 годов и использу-
емая еще в настоящее время, охватывает такие темы,
как: «Таков коммунизм», «Вражеские агенты и вы:
тема для сухопутных войск», «Как действует коммуни-
стическая партия», «Завоевания и колонизаторская
миссия коммунизма», «Господство коммунистической
партии в России», «Что такое коммунизм?», «Ответ
нации коммунизму» (эта книга написана Эдгаром
Гувером, который был пожизненным директором ФБР),
«Как добиваются и удерживают власть коммунисты»,
«Что делают коммунисты со свободой?», «Демократия
против коммунизма», «Как живут рабочие и крестьяне
при коммунизме», «Как контролирует коммунизм мыс-
ли народа» и т. д.
Множество брошюр, памфлетов и других аналогич-
ных материалов готовится и издается в самом Форт-
Гулике. Вот некоторые из заголовков, относящихся к
периоду 1964—1969 годов: «Чем привлекает комму-
низм», «Тактика и техника международного коммуниз-
ма», «План завоеваний коммунизма», «Коммунистиче-
ская идеология», «Распространение коммунизма в Ла-
тинской Америке». Последний материал издан в
1968 году. К этой серии принадлежит и другая работа
Эдгара Гувера, «Иллюзии коммунизма и демократиче-
ская реальность» (март 1966 г.), и одна брошюра под
названием «Теория, практика и органы тоталитарных
государств», изданная в марте 1969 года под номером
Mi-4606.
Слушатели «Школы Америк», помимо расходов на
проезд и полное содержание, получают определенные
суммы на повседневные расходы. Причем Междуна-
родная ассоциация развития оплачивает расходы по
поездке в зону Панамского канала, в то время как
Южное командование оплачивает гостиницу, питание
38
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
и учебные материалы, а также расходы по весьма
уплотненной программе ознакомительных поездок,
прогулок, праздников, атлетических соревнований и
т. д. К каждому слушателю прикреплен «обществен-
ный покровитель», работа которого считается исключи-
тельно важной: он должен приобщить иностранного
военного слушателя к «американскому образу жизни»,
приглашать его на праздники в свой дом и стремиться
добиться установления с ним отношений личной друж-
бы, которую обязан продолжить, когда этот иностран-
ный офицер уедет в свою страну, поддерживая ее
путем переписки, посылки подарков и т. д.
Генерал Теодор Богарт в одной из статей в «Ами
Дайджест», комментируя долгосрочные цели этих по-
литических манипуляций, указывает на их важность
для дела защиты американских капиталовложений
в Латинской Америке «по мере того, как тысячи вы-
пускников нашей Школы будут продвигаться вперед по
служебной лестнице и укреплять свои позиции в
руководстве тех институтов, где они служат».
Другое учреждение подобного типа в зоне Панам-
ского канала—это Межамериканская геодезическая
школа в Форт-Клейтоне, созданная в 1952 году и
предназначенная для обучения специалистов-
картографов, топографов и т. д. Ее закончило свыше
двух тысяч латиноамериканских офицеров. В Тропиче-
ской военной школе в Форт-Шермане преподаются
такие дисциплины, как система выживания, и другие,
предназначенные для того, чтобы подготовить латино-
американского военного для противопартизанской
борьбы в сельской местности. В свою очередь в Форт-
Дэвисе тренируется полицейский персонал, овладевая
техникой контроля над уличными демонстрациями,
народными выступлениями и т. д. И во всех трех
заведениях ведется систематическая идеологическая
обработка.
В одном из интервью, опубликованном в «Нью-Йорк
тайме» в ноябре 1970 года, офицеры Южного командо-
вания отмечали, что такое разнообразие в противопар-
тизанской подготовке отвечает политике Соединенных
Штатов «доверять латиноамериканским армиям, их
офицерскому корпусу в деле подавления любого народ-
ного движения с тем, чтобы не доводить до необходи-
мости прямого вмешательства американских воору-
женных сил».
Клеймо империализма
39
Со своей стороны составители доклада, подготов-
ленного специальной комиссией палаты представите-
лей и представленного в конгрессе в мае 1970 года,
указывают, что в Южном командовании господствует
мнение: латиноамериканские военные играют важную
роль в политической жизни своих стран и их мнение
прямо отражается на возможностях Соединенных Шта-
тов добиться своих целей в каждой стране; «речь,
следовательно, идет о том, чтобы укреплять влияние
США среди военных не только в военном отношении,
но и в делах политических, социальных и экономиче-
ских».
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Но почему, как ты думаешь, они приме-
няют пытки?
Гонсалес: Потому что боятся. Очень боятся.
Журналист: Кого боятся?
Гонсалес: Партизан. Об этом им постоянно говорят
американские инструкторы. Они испытывают страх
перед партизанским движением. Они боятся повторе-
ния Кубы.
Журналист: Они говорят о Кубе?
Гонсалес: Больше, чем о чем-либо другом. Ты
отдаешь себе отчет в этом, когда смотришь фильмы.
Партизаны, которых показывают, одеты в кубинскую
форму. И они всегда темнолицые и бородатые, там не
увидишь блондинов. Я никогда не встречал партизан-
блондинов в учебных материалах. Я обратил на это
внимание. Иногда это даже индейцы...
Журналист: И где, как ты думаешь, они заражают-
ся этим страхом перед партизанами? Кто внушает его
им?
Гонсалес: Американцы, и там, где они, эти люди,
проходят обучение. Офицеры проходят это обучение в
Панаме, а сейчас их направляют и в другие места,
думаю, что даже в сами Соединенные Штаты. Но для
них это предмет большой гордости: «Я получил образо-
вание в Панаме», «Я родился в рубашке»,— говорят
они.
Журналист: Говорят они когда-либо о враге?
Гонсалес: Этот враг—«красный».
40
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Журналист: Что именно они говорят о враге?
Гонсалес: Что? Есть разного рода враг. Есть «враг
территориальный» — об этом они говорят много,— и
территориальный враг для них—это Аргентина, Перу
и Боливия.
Журналист: Что они говорят о Боливии?
Гонсалес: Я вспоминаю, что однажды там, в
Боливии, были волнения в войсках. И нам говорили,
что враг или красные подходят сюда, к границам.
Журналист: Иными словами, красными были бо-
ливийские военные?
Гонсалес: Верно то, что они никогда не говорили
ни о военных, ни об армии. Просто говорилось о
«красных», об «армии красных». Они не говорили, что
это армия Боливии или Перу, а что на границе с
Боливией стоит «красная» армия. Это было в 1969 го-
ду. Говорили, что был кризис, что дело шло к кризису.
Что было на самом деле, не знаю. Нет никакой
информации, всем заправляют они, офицеры. К приме-
ру, радио, мощный радиоприемник: им управляет
офицер, а тебя и близко к нему не подпускают; и
газеты до тебя не доходят, особенно когда ты на
казарменном положении; никакие известия до тебя не
доходят, ничего. Тебя лишают возможности слушать
радио, устраивают общие проверки всего, что у тебя
есть. И человек остается в абсолютном неведении. Все
новости сообщают нам офицеры. Например, когда в
октябре 1970 года убили генерала Шнейдера, сообще-
ние было таким: «Они обесчестили мундир, поэтому
вооруженные силы в этот момент находятся в состо-
янии боевой готовности номер один».
Журналист: А говорилось о том, кто убил генерала
Шнейдера?
Гонсалес: Нет. Нас подстрекали, нас готовили к
тому, что мы должны были выступить. Вначале нам
говорили: «Здесь будут бои». И вручили нам боевое
оружие. И ясно, что я получил полное представление
обо всем только тогда, когда демобилизовался. В
казарме ничего не было известно. Когда победил
президент Альенде, это привело к хаосу внутри армии. К
страшному хаосу. Были шумные собрания офицеров, и
образовалась пропасть между ними и нами, а среди
офицеров шли собрания и разговоры.
Журналист: А в день, когда на пост президента
вступил Альенде?
Клеймо империализма
41
Гонсалес: В этот день я находился в казармах
офицерского училища «О’Хиггинс». Вооружен был
автоматом с тремя тысячами патронов; приказ, кото-
рый я получил, состоял в том, чтобы в случае
соответствующего приказания выходить на улицу и
стрелять в ноги каждого, кто встанет на пути. А по
радио раздавалось: «Народ Чили выплеснулся на ули-
цы, чтобы встретить Сальвадора Альенде». Так мы
слушали новости. И я был свидетелем ужасных вещей.
Например, в казармах находились и папенькины
сынки, кадеты*, курившие марихуану.
Журналист: Кадеты? Кадеты курили марихуану?
Гонсалес: Конечно, курили марихуану... Некото-
рые опьянели от курения. Была драка, поскольку один
из кадетов был левым и стал говорить: «Нет, Альенде
должен победить, на выборах должно победить Народ-
ное единство». Тогда другой подошел и ударил его.
Пришел караул и увел их.
Журналист: То есть в день прихода к власти
Альенде ты имел приказ выйти на улицу с автоматом
и стрелять в ноги?
Гонсалес: Мы спали. Мы были все на месте, около
400 человек. Все в полном боевом снаряжении и боевой
готовности. Парашюты были погружены на грузовики,
поскольку говорили, что возникли какие-то проблемы в
Арике и, стало быть, мы должны были бы направиться
туда. Нам ставили боевые задачи, я лично имел
приказ убивать. Стрелять в толпу. Лучше сказать, не
убивать, а стрелять в ноги.
Журналист: А почему не убивать, а стрелять в
ноги?
Гонсалес: Я не знаю, но таков был приказ. Види-
мо, они должны были захватить пленных или прикон-
чить их позднее, не знаю. Я не понимаю этого.
Журналист: Кто отдал этот приказ?
Гонсалес: Мне передал его лейтенант Лаббе, офи-
цер моей роты. Он был сыном моего командира полка
полковника Лаббе.
Журналист: Он из «черных беретов»?
Гонсалес: Да, из «черных беретов» и прошел курс
в Панаме.
Журналист: А ваш непосредственный командир?
Кадеты — учащиеся военных училищ в Латинской Америке.
42
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Гонсалес: Майор Эскауриаса? Он тоже в тот день
был с нами. Он сказал: надо хорошо отдохнуть,
поскольку у нас будет много работы, неизвестно, что
может случиться. А лейтенант Лаббе сказал нам, что
мы должны пойти, поскольку... и дальше он говорил
уже ни о красных, ни о синих, ни о зеленых, а
заговорил прямо о том, что враг идет уничтожить
нашу страну и что Альенде — это враг, негодяй, и
говорил если и не о «босяках», то о том, что последова-
тели Альенде — это быдло или что-то в этом роде. И
нам необходимо уничтожить все это быдло, не допу-
стить, чтобы Альенде стал президентом. Поскольку
если Альенде будет президентом, то настанет конец
армии, нас ликвидируют. Что это будет только один
хаос, что они уничтожат страну. В конечном счете
говорил о тысячах вещей. Но был и унтер-офицер,
единственный, кто заявил: «Браво, Альенде»,— и апло-
дировал ему, но уже после я догадался, что тип был из
военной разведки и провоцировал нас.
Журналист: Служба военной разведки, как она
работает?
Гонсалес: Ее агенты находятся среди нас. Как все
мы, но больше занимаются обучением. Таких инструк-
торов готовят в Панаме. Агент службы военной развед-
ки может быть картографом, радиооператором, но
вдруг ты видишь его заряжающим пистолет 45-го
калибра и в качестве охраны сопровождающим
другого.
Журналист: Велика ли служба военной разведки?
И насколько она эффективна?
Гонсалес: Достаточно велика. В течение какого-то
времени она занималась тем, что охраняла людей от
крамолы. Потом с приходом Альенде занималась чем-
то другим. Ее люди стали отращивать волосы, одевать-
ся в гражданское, и о том, что они делали вне части,
они докладывали майору Эскауриасе, а потом вновь
назначенному командиру Итуриаге. А Эскауриасу
направили в Соединенные Штаты.
Чему учат в Форт-Гулике?
Учебные планы Форт-Гулика, которые оказались столь
полезными генералам чилийской хунты при подавле-
Клеймо империализма
43
нии недовольства трудящихся, огромное внимание
уделяют развенчанию марксизма, приданию ему, мож-
но сказать, дьявольского обличья. Это отражено в
обильных теоретических курсах, включенных во все
учебные программы. Особенно показательны в этом
отношении названия курсов в «Школе Америк»...
Трехнедельный курс для офицера-информатора
(0-4) включает тему «Введение в информационную
деятельность», один из разделов которой именуется
«Коммунизм против демократии».
Курс 0-6 («Противопартизанские операции», раньше
он назывался «военные операции») для лейтенантов и
капитанов предусматривает обучение 40 человек в
течение 10 недель. Его цель: подготовить офицеров на
уровне ротного командира и специализировать их как
командиров частей, предназначенных для выполнения
задач внутренней безопасности, борьбы с партизанами,
психологических операций, действий против граждан-
ского населения, разведки и техники воздушного транс-
порта, применяемого в противопартизанских операци-
ях.
Тема «Введение в специальную войну» включает
раздел «Коммунистические доктрины». Другие темы —
чтение карт, оказание первой помощи, физическая
подготовка, связь и сигналы, умение владеть оружием,
разведка, полицейские методы, основы инженерных
знаний, действия против гражданского населения, пси-
хологические операции, борьба с партизанами, воздуш-
ные операции и обучение выживанию в тропических
условиях.
Курс 0-6А для майоров (30 человек сроком на 20
недель) по теме: «Вопросы разведки и военной поли-
ции»— включает раздел под названием «Коммунисти-
ческая идеология и национальные задачи».
Курс 0-7 для 34 человек (в течение 5 недель) так
определяет свои основные цели: дать учащимся отлич-
ное представление о роли местных, районных и обще-
национальных институтов в деле пресечения или
борьбы с беспорядками в городах; углубить знания в
определении разницы между городскими и сельскими
мятежами.
Назначение курса «Борьба с мятежами в городах»
состоит в изучении теории, тактики и оснащения
Действий против мятежников в городских зонах, поли-
цейских акций, их организации. Занятия проводятся
44
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
как приглашенными преподавателями, так и слушате-
лями.
Требования, предъявляемые к слушателям этого
курса, гласят, что учащиеся должны быть в чине от
майора до полковника. Соответственными званиями
должны обладать и представители полиции и других
правительственных учреждений, которым поручена
охрана гражданского порядка и общественной безопас-
ности. Каждый слушатель курса должен быть готовым
прочитать 30-минутную лекцию о зонах беспорядков и
методах, применяемых для пресечения или ликвида-
ции городских мятежей или гражданских беспорядков
в своей стране; обрисовать снаряжение, используемое в
его стране для борьбы с городскими беспорядками.
Курс «Военная полиция» (0-9) включает раздел,
именуемый «Коммунистическая угроза», который
трактует вопрос о «природе мирового коммунистиче-
ского мятежа», а также тему «Коммунистическая иде-
ология и демократия». Курс длится 11 недель и
предусматривает выпуск 35 слушателей одновременно,
которые в то же время должны сдать экзамены за
неполную среднюю школу, получить основы военной
подготовки и овладеть общими знаниями в области
деятельности военной полиции. Курс готовит будущих
инструкторов и включает в себя тему «физической
безопасности и безопасности видных лиц», а также
основы криминалистики и методы обучения рядового
состава.
Цель курса подготовки офицера военной разведки
состоит в «изучении коммунизма, угрозы, которую он
несет, и мероприятий военной разведки, используемых
против этой угрозы». Курс длится 19 недель и предна-
значен для 40 человек. Все слушатели отбираются из
числа офицеров, имеющих опыт командования войска-
ми, прошедших проверку и получивших право пользо-
вания секретными материалами. Окончившие курс
возвращаются в свою страну в качестве инструкторов.
Некоторые из изучаемых дисциплин относятся к об-
щим вопросам военной разведки, техники допросов и
военной безопасности. Проводится полевая практика.
Курс 0-27 (Основной курс офицера боевых частей)
предназначен для 40 слушателей и длится 18 недель.
Его цели: подготовка слушателей к командованию
небольшими подразделениями, предназначенными для
борьбы с партизанами, введение слушателей в воен-
Клеймо империализма
45
ную доктрину и технику армии Соединенных Штатов в
области тактики мелких подразделений и ее вспомога-
тельных служб, подготовка слушателей в области воен-
но-парашютной службы.
Кроме того, курс включает в себя такие разделы,
как военная разведка, «способность командовать», опе-
рации против мятежников, а также операции в
джунглях, в горах и на воде.
Даже в такие курсы, как интендантские (0-26) или
курсы механиков-водителей (0-40), включаются темы,
подобно «Природа коммунистической опасности»,
«Лицемерие коммунистической теории», «Латиноаме-
риканские организации на службе коммунизма» и т. д.
Среди курсов для латиноамериканских военных
самым продолжительным (40 недель) является Ц-1 или
основной офицерский курс для 60 человек. Его назна-
чение— готовить выпускников латиноамериканских
военных училищ для успешной сдачи экзамена на
офицера сухопутных войск и одновременно обучить их
военно-парашютному делу.
Среди учебных тем числятся химическая защита и
радиоразведка, ораторское искусство и редакторское
дело, военная разведка, операции против мятежников
и различные разделы по тактике применения коротко-
ствольного оружия, автоматов, противотанкового ору-
жия и т. д. Курс заканчивается «ознакомительной
поездкой» по различным военным базам в Соединен-
ных Штатах.
В «Школе Америк» преподаются также курсы по
борьбе с мятежами (Ц-4) и операций по внутренней
безопасности (Ц-6). Они предназначены для слушате-
лей военных училищ.
Курс обучения кадетов (Ц-3) продолжительностью 3
месяца отводит 100 часов «общим темам», среди
которых фигурирует «Политика и теория коммуниз-
ма».
Но если «Школа Америк» берет на себя обязанность
вдалбливать свою идеологию в головы кадетов, только
что закончивших или еще не закончивших курс своих
военных училищ, то она не оставляет без внимания
также и офицеров, которые уже достигли командных
высот в соответствующих учреждениях. Таков, напри-
мер, командный и штабной курс (0-3) для майоров,
которые в предварительном порядке должны сдать
экзамены и показать определенный уровень по таким
46
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
разделам, как «Природа коммунизма», «Коммунизм на
практике», «Схемы коммунистической агрессии». Лек-
ции специально приглашенных преподавателей охва-
тывают такие темы, как «Природа современного ком-
мунизма», со ссылками на европейские социалистиче-
ские страны. Курс продолжительностью 40 недель
заканчивается классической «ознакомительной поезд-
кой» по военным центрам, а также по увеселитель-
ным и туристическим местам Соединенных Штатов.
Специальный курс для офицеров и унтер-офицеров
«Криминалистические исследования в военной поли-
ции» (ОЕ-12) предназначен для полицейского персона-
ла. Несмотря на чисто специальное свое название, он
включает целый раздел «Коммунистическая угроза» с
такими темами, как «Саботаж и контрсаботаж», «При-
рода мирового коммунистического мятежа», «Коммуни-
стическая идеология». При изучении темы «Граждан-
ская война и борьба с мятежами» вновь трактуется
вопрос о «Коммунистической угрозе», на этот раз со
ссылками на пример Латинской Америки.
Другой курс, предназначенный для подготовки бу-
дущих инструкторов,— это курс Е-11 для унтер-
офицерского состава военной полиции, включающий 34
слушателя. В течение 10 недель курсанты обучаются
«знаниям и технике военной полиции», их готовят для
«организации, обучения и руководства персоналом
военной полиции в обеспечение военных операций».
Учебные планы включают изучение элементов опера-
ций по борьбе с мятежниками, криминалистической
экспертизы, охраны высокопоставленных лиц и т. д.,
но они также имеют тему «Коммунистическая угроза».
Курс радиооператоров сухопутных войск (Е-23)
включает раздел «Гражданская война» с темами:
«Причины и корни повстанческих движений», «Приро-
да коммунистической угрозы в Латинской Америке» и
«Военные, политические, социологические программы
общественного развития, которые должно ввести пра-
вительство в целях установления контроля над пов-
станческими движениями на всех этапах их разви-
тия». Эта тема является составной частью и такого
курса, как курс для унтер-офицеров интендантской
службы (Е-26). Даже курс для фельдшеров (Е-30)
включает раздел «Разведка и безопасность» с темой о
«Природе мирового коммунистического мятежа», а
курс подготовки мастеров по ремонту оружия для
Клеймо империализма
47
сухопутных войск (Е-44)— тему «Повстанческие дви-
жения, психологические операции и основы информа-
ции, необходимой для обеспечения операций по борьбе
с мятежниками».
Более специализированным является курс Е-16 для
унтер-офицеров военной разведки. Курсанты здесь
должны иметь чин не ниже капрала и образование не
менее 6-летнего и предварительно пройти курс основ
боевой и разведывательной подготовки, особенно для
курса Е-15. Этот последний предназначен для тех, кто
«может свободно изъясняться и писать и имеет закон-
ченное среднее образование». Окончившие курс полу-
чают специальность «следователя военной разведки».
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Ты мне рассказывал о каких-то занятиях
по допросу. Чему вас учат? Какова методика допроса?
Гонсалес: Речь идет о вещах практических. Тебе
уродуют пальцы, загоняют деревянные спички под
ногти.
Журналист: Что же, и вас тоже пытали?
Гонсалес: Конечно. Те же самые инструкторы. У
нас спрашивали имя, фамилию. «Как тебя зовут?»,
«Номер воинского билета... кто его знает... видимо,
36-50-46, третья дивизия». Это все, больше ничего
нельзя говорить. Тебя спрашивают, что ты делал
там-то. Тебя учат доказывать свою непричастность к
такому-то делу, говорить, что ты гулял или играл в
футбол. Тогда тебя начинают прижигать сигаретами.
Журналист: Они сами своих же людей прижигали?
Гонсалес: Конечно. В живот и еще ниже. Это
очень болезненно. И нам загоняли спички под ногти.
Многие не выдерживали и начинали говорить. Другие
нет. Тебя начинали бить. То есть они хотели добиться
того, чтобы ты молчал. И я скажу тебе, что своего они
добивались. Большая часть курса молчала.
Журналист: И тебя тоже пытали?
Гонсалес: Да.
Журналист: Сколько раз?
Гонсалес: Четыре раза.
Журналист: И они проделывали с тобой все, о чем
ты только что мне рассказал?
48
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Гонсалес: Конечно. Лейтенант Лаббе тоже прово-
дил с нами теоретические занятия по допросу и
занятия по прыжкам с парашютом и...
Журналист: Извини, но давай по порядку. Ты мне
уже рассказывал о практических занятиях по допросу.
А как проходили теоретические занятия? Чему вас
учили?
Гонсалес: Нас убеждали, что человек испытывает
страх перед человеком в форме. Партизаны—это
люди, стоящие вне закона. А человек в форме —
защищает закон и имеет власть и силу. Поэтому
партизан тебя боится. Второе, партизан будет молчать.
Он знает, что если будет говорить, то, поскольку он
стоит вне закона, этот закон его накажет. Отсюда я
должен показать ему, что законы хорошие, что они
справедливые. Хотя после его и бросят в тюрьму на 20
лет или расстреляют, если будет состояние войны, все
равно я должен доказать допрашиваемому, что он
должен говорить. Каковы в этом случае методы?
Во-первых, я должен быть жестким, до такой степени
жестким, чтобы он устал. Допрашиваемому надо пока-
зать, что я тот, кто командует, поскольку сила на моей
стороне. Потом другой из допрашивающих должен
обращаться с ним мягко, сказать ему: «Мой друг,
расскажи обо всем, о чем он просит, потому что если
ты этого не сделаешь, то в накладе окажешься только
ты». И тогда наступает другая фаза допроса—пытка.
Журналист: В этом состояли занятия лейтенанта
Лаббе? Он вас тоже учил пыткам?
Гонсалес: Конечно. Это называлось «Методы до-
проса».
Журналист: Как проходили занятия по пыткам?
Гонсалес: Занятия были практическими. Нас били,
нам загоняли спички под ногти.
Журналист: Вас, своих учеников, он пытал?
Гонсалес: Конечно. Не только он, но также и
другие офицеры и унтер-офицеры; инструкторы были
разные. Нас хватали, подвешивали на шнуре за
пальцы. Нам говорили: когда перед вами мятежник и
он не хочет говорить, нельзя терять время, надо бить
его постоянно, не надолго оставлять в покое, чтобы он
прочувствовал боль и об этой боли только и думал.
Какие здесь методы? Если ты подвешиваешь его на
шнуре за пальцы рук, то подтягиваешь его так, чтобы
он мог опираться только на пальцы ног, и не даешь
Клеймо империализма
49
ему опираться на всю ступню, а подвешивать надо к
потолку или балке. Далее, партизан подвешен и
подтянут на носки. У него затекают пальцы, и он
испытывает адскую боль. В то же время все это ты
делаешь не в полную силу, не для того, чтобы убить
его. Партизану не остается ничего иного, как думать и
испытывать боль. Искать путь к тому, чтобы избавить-
ся от нее, а для этого надо говорить.
Журналист: Это одна из пыток. Чему вас учили
еще?
Гонсалес: Раздеть человека и заставить его бегать
босым по камням, среди колючек. Угрожать зажженны-
ми сигаретами, поднося их близко к щекам, к глазам,
ко рту, к губам. Подносить их как можно ближе, чтобы
чувствовать жар, обжигающий кожу, но до конца дело
не доводить.
Журналист: Потому что это оставляет следы?
Гонсалес: Да. Нас учили, что надо приближать
горящий окурок настолько, чтобы он жег тело, но не
гас. Приближать его к соскам, к яичкам.
Журналист: Женщинам тоже?
Гонсалес: О женщинах они говорили, что для них
существует другая система, так как женщина-
партизанка очень опасна. Они часто повторяли, что
женщины очень опасны, что они экзальтированны и
проституированны и ищут только мужчин и для этого
идут в партизаны, чтобы иметь этих мужчин. Поэтому
лучше всего в их присутствии бить и истязать мужчин
или детей, которых они больше всего любят. Что это
очень подходящий метод и всегда приносил хорошие
результаты.
Журналист: Помимо занятий по выживанию, по
парашютизму, допросам, какие еще были курсы?
Гонсалес: По разведке.
Журналист: И в чем они состояли эти курсы по
разведке?
Гонсалес: Военная разведка. Нас обучали этому в
известных пределах, не больше. Очевидно, нам не
объясняли всего. Они не знали точно, кто из нас уйдет
из армии, а кто останется. В этом отношении они
всегда старались воспитывать в нас «дух кастовости» с
тем, чтобы мы оставались в армии, при этом нам
говорили, сколько мы будем получать. Но военная
разведка основывается на двух вещах: не дать инфор-
мации и получить эту информацию. Последнее дости-
50
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
гается через допросы. Иначе говоря, надо захватить
кого-то, кто что-то знает о других, допросить его, убить,
уничтожить и закопать его. Понятно тебе? Иными
словами, допрашивать, пока человек может говорить, а
когда он умирает, надо сделать так, чтобы замести
следы и не дать красным узнать, что мы получили о
них информацию. В этом состоит военная разведка.
Журналист: Вам когда-либо говорили о марксизме?
Гонсалес: Однажды один из офицеров прибыл к
нам показать кино и провести беседу. И он рассказы-
вал о марксизме. Он сказал, что есть такое философ-
ское течение, которое называется марксизмом, но он
говорил, что его приверженцы—люди, которых обуял
лукавый, люди, распространяющие самые дьявольские
идеи. Идеи о том, как убивать и разрушать мир и
сеять ненависть. А наша задача состоит в том, чтобы с
оружием в руках бороться с этими идеями. И что бог
поможет нам искоренить коммунизм в мире. Вот что я
более или менее помню об этом.
Глава Ш
Во всевозрастающей степени ны-
нешние внутренние конфликты в
латиноамериканских странах раз-
решаются сегодня путем открыто-
го и чуждого вмешательства внут-
ренней военной элиты1.
Думаю, что, за исключением гене-
рала Руиса, два других главнокоман-
дующих, Пратс и Монтеро, были
под дьявольским влиянием этого са-
таны [Альенде]...2
Обрабатывать и направлять
В идеологической обработке, применяемой Пентагоном
для иностранных офицеров, упрощенческая формула:
дьявольский коммунизм против пресловутой голубень-
кой демократии американского образа жизни, не огра-
ничивается только воздействием на персонал с низким
образовательным уровнем. Напротив, эта основопола-
гающая концепция фигурирует в учебных программах
любого уровня, включая и программы, предназначен-
ные для высшего офицерства, обучающегося на раз-
личных курсах в разных высших учебных заведениях
на территории Соединенных Штатов.
Одним из таких заведений является Межамерикан-
ский военный колледж, созданный в 1962 году в
период перестройки всей системы обучения, проведен-
ной в ответ на устрашающую победу кубинской рево-
люции. Колледж имеет девятимесячные курсы, пред-
назначенные для офицеров, достигших как минимум
чина подполковника. Он расположен в Форт-Лесли
Ж. Маккнир в Вашингтоне рядом с Высшей военной
академией.
Около 50 процентов учебного времени отведено
идеологической обработке в антикоммунистическом ду-
хе. Специалист по этим вопросам Эдвин Леуэн указы-
вает, что главный упор в лекциях делается на «бед-
1 Horowitz I. L. The Military Elites.—Elites in Latin America.
New York, 1967.
2 Адмирал Патрисио Карвахаль, цит. по книге: Florencia Varas
у J. М. Vergara. Operacion Chile, Barcelona, 1974.
52
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ствиях, которые несет с собой коммунизм», и в то же
время очень мало говорится о каких-либо положитель-
ных сторонах демократической системы правления.
Официальный язык — испанский; не разрешается ве-
сти записи и делать заметки, все слушатели должны
сдавать зачеты.
Обучение, несмотря на его название «межамери-
канское», ведется всегда под руководством американ-
ского генерала; профессорско-преподавательский состав
подбирается Пентагоном, он же составляет и учебные
планы курсов. По окончании обучения каждый курс
совершает поездку по Соединенным Штатам, посещая
при этом не только военные базы, но и такие учрежде-
ния, как Межамериканский Банк развития и резиден-
цию Панамериканского союза в Вашингтоне. Послед-
ний имеет свои филиалы во многих странах Латинской
Америки. Курс в среднем насчитывает 35 слушателей.
За первые шесть лет существования колледжа его
окончили 227 высших латиноамериканских офицеров.
Но наиболее известен среди высшего офицерства
континента Общекомандный и штабной колледж в
Форт-Ливенвурте. В отличие от «Школы Америк» и
Межамериканского военного колледжа в колледже в
Форт-Ливенвурте иностранные слушатели живут и
учатся вместе со своими американскими коллегами,
представляющими наиболее подготовленную часть
военных этой страны: будущих старших офицеров и
генералов.
Десятимесячные курсы предназначены для наибо-
лее способных и честолюбивых профессиональных
военных Соединенных Штатов. В учебных планах
значительное внимание уделяется вопросам геополити-
ки; 10 процентов учебного времени посвящено анти-
коммунистической обработке. Примерно около двух
третей остального времени отводится курсу разведки и
оперативному искусству, сбору и обработке информа-
ции и планированию операций в различных вероятных
ситуациях, в которых слушатели должны выполнять
различные функции. Остаток времени занимает изуче-
ние «гражданских дел», административных или кадро-
вых вопросов и т. д.
Учебный и дополнительный материал включает
в себя большое количество аналитических работ по
марксизму. В этих материалах нигде не ставятся
под сомнение подлинно контрреволюционные и прямо
Клеймо империализма
53
реакционные действия, направленные на пресловутую
«защиту высших интересов Соединенных Штатов»: не
подвергается сомнению и постулат о том, что интересы
латиноамериканских стран идентичны интересам Со-
единенных Штатов и в конечном счете процветанию
крупных американских компаний.
На командные и штабные курсы Форт-Ливенвурта
иностранные слушатели начали прибывать еще в 1908
году, когда мексиканский диктатор Порфирио Диас
направил туда учиться некоторых военных своей
армии. До 1942 года курсы закончило всего 49 офице-
ров из 10 стран. За период с 1943 по 1959 год число
иностранных слушателей увеличилось до 1750, а к
концу 1970 года—до 3309.
В настоящее время иностранные слушатели — от
100 до 150 человек в год—составляют 10 процентов
всех выпускников. Их уже считают не просто ино-
странными военными слушателями, а «союзными офи-
церами». Главная задача общекомандного и военного
колледжа в отношении «союзных офицеров» состоит в
«воспитании и укреплении чувства сопричастности
интересам Соединенных Штатов», цель, для достиже-
ния которой в качестве основного средства использует-
ся постоянное стремление «укреплять дружбу» с амери-
канскими офицерами.
Речь идет о том, чтобы не только предотвратить
возможные симпатии к марксизму или Советскому
Союзу, но также не допустить и «нейтралистских»
настроений, добиваясь укрепления чувства недоверия
к любому правительству, которое не следует слепо
курсу Вашингтона.
Результаты обучения в Форт-Ливенвурте, по мне-
нию одного американского специалиста, выше, чем в
других военно-учебных заведениях, поскольку здесь
иностранные офицеры подвергаются более тонкой иде-
ологической обработке, а также имеют постоянные
контакты с более интеллигентными американскими
офицерами, специально подобранными и хорошо обу-
ченными для выполнения своей задачи «завоевывать
сердца». Во многих странах создаются клубы «Ливен-
вурт» из бывших слушателей колледжа, как местных,
так и американских, проходящих здесь службу в
качестве военных представителей, членов военных
миссий и т. д.
Нередко также бывшие выпускники колледжа про-
54
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
должают получать журнал Общекомандного и штабно-
го военного колледжа «Милитар ревью», который в
1970 году отметил 25-летие своего выхода на испан-
ском языке. Несмотря на то что журнал предназначен
для высшего офицерского состава, тем не менее в
помещаемых в нем статьях коммунистов изображают
как людей демонических и почти оборотней, а Соеди-
ненные Штаты как страну—спасительницу мировой
демократии. В одной из статей за 1971 год даже
одобрялись кровавые военные перевороты как метод
нейтрализации (что в обиходе означает свержение)
националистических или народных правительств, кото-
рые обвинялись в «коррупции».
С 1952 года «Милитар ревью» издается и на
португальском языке специально для бразильских
военных.
С другой стороны, следует отметить, что наиболее
длительную и интенсивную идеологическую обработку
проходит сравнительно небольшая группа иностран-
ных военных, обучающихся в крупных американских
военных заведениях, таких, как в Вест-Пойнте (выс-
шее армейское училище) и в Аннаполисе (высшее
военно-морское училище). В обоих заведениях в про-
фессорско-преподавательский состав включены специ-
алисты в области политики, рекомендованные государ-
ственным департаментом. Начиная с 1967 года расши-
рена программа обмена кадетами Вест-Пойнта и раз-
личных военных заведений латиноамериканских
стран, в частности с военной школой «Бернардо
О’Хиггинс» в Чили. В марте 1969 года кадеты из 17
стран проходили обычный четырехгодичный курс в
Вест-Пойнте. Наряду с учебными заведениями в Форт-
Ливенвурте и в Вест-Пойнте одним из первых военно-
учебных заведений, принявших иностранных слушате-
лей, была военная школа сухопутных войск американ-
ской армии в Форт-Беннинге, штат Джорджия. Первые
латиноамериканские военные прошли там курс еще в
1939 году. В 1959 году по «Союзнической учебной
программе в Форт-Беннинге» выпущено более 800
офицеров из 30 стран, это число значительно возросло
в 60-х годах.
В конце 60-х годов тогдашний начальник школы
отмечал, что «уроки, полученные этими союзными
офицерами, найдут свое отражение в ближайшие годы
в доктринах и практике их собственных военных
Клеймо империализма
55
институтов, а установленные личные отношения друж-
бы помогут в будущем нашей стране на многих
уровнях...». Преследуя эти цели, военная школа в
Форт-Беннинге обучала в 1970 году 350 иностранных
офицеров из 50 стран.
Рассказ депутата
Ореля Висиани
После трех месяцев пребывания в посольстве, где мне
дали убежище, я наконец покидал страну. В аэропорту
нас встретило большое количество военных, хотя нас
было всего девять человек: со мной уезжали другие
руководители и парламентские деятели Народного
единства.
Наш багаж подвергли строжайшей проверке. До-
смотр продолжался два часа, хотя у меня всего-то и
было, что одно место и ручной чемоданчик. Во время
досмотра произошел очень знаменательный разговор с
офицером, производившим проверку моего багажа.
Начался он с того, что офицер назвал мое имя: «Орель
Висиани». Я заметил ему: «Прошу прощения, я — депу-
тат Висиани»,— а он мне ответил: «Вы уже не депутат,
вы им были».
Тогда я сказал ему: «Вы можете спросить тысячи
рабочих в Тарапака, голосовавших за меня, перестал
ли я быть или продолжаю оставаться парламентарием,
который представляет их интересы». Он посмотрел на
меня и сказал: «Нет, это уже не так. Кончился ваш
парламент. Последнее слово сказали мы, а люди, что
за вас голосовали, уже ничего не должны говорить».
На это я ему заметил: «Вы заблуждаетесь. Вы
можете иметь все оружие, но последнее слово скажет
народ, его всегда говорят массы, и на этот раз будет
так же. Здесь еще не сказано последнее слово».
Тогда собеседник мой помолчал немного и затем
сказал мне: «Честно, вы думаете, что здесь еще не
сказано последнее слово?» Я ответил ему, что именно
так и думаю. «Но что вы можете сделать? Если в
нашем распоряжении вся власть, все оружие, нако-
нец...» А я ему сказал: «Хорошо, у вас будет сейчас все
оружие, но вы идете против истории; мы же те, кто
идет вперед».
Офицер, кажется, ничего не понял. Наш разговор
56
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
прервался. Он задавал только некоторые вопросы
вроде того, везу ли я оружие, микрофильмы? Не стоило
даже отвечать, поскольку эти вопросы были нелепо-
стью, если учитывать условия нашего выезда. Позднее
он задумался и сказал мне: «Послушайте, относительно
этой вашей веры в то, что вы выиграете... Я хотел бы
задать вам один вопрос». И затем добавил буквально
следующее: «Для меня уже не составляет проблемы
этот разговор с вами, поскольку вы уезжаете из страны
и все, что вы скажете, уже не будет иметь никакого
значения. О сказанном вами никто не узнает, потому
что мы контролируем все: радио, печать, все... О любом
заявлении, сделанном вами за границей, мы можем
сказать, что все это ложь и точка. Но я вам скажу, что
все, что говорилось о пытках, правда. Действительно
мы пытаем людей, используя для этого все средства...
Но тем не менее мы не смогли сломить вас. В то время
когда мы сдираем с вас шкуру—он так и выразился:
сдираем шкуру,— бьем вас и пинаем, вы продолжаете
настаивать на своем. Почему вы такие упрямые,
почему никогда не сдаетесь? Какой дьявол дает вам
силу? Скажите мне правду, я откровенен с вами, вы
можете быть откровенны со мною. Это какой-то нарко-
тик, таблетка, инъекция? Какой наркотик используют
коммунисты для того, чтобы стать такими фанатика-
ми?»
Я ответил, что глупо так думать. Но он продолжал
настаивать: «Нет, все-таки есть что-то такое. Вам дают
какой-то наркотик». Тогда я сказал ему: «Да, в
определенном смысле есть нечто, скажем, есть стимул,
этот стимул — марксизм-ленинизм. Эта наша теория
вселяет веру в будущее, потому что это научная
теория, которая позволяет нам глубоко анализировать
общественные процессы...» Говорил так, чтобы он мог
понять. Но он снова оборвал разговор, а затем после
длительной паузы возобновил его, теперь уже впервые
с простодушным видом на лице. «Хорошо,—сказал он
мне,—я хочу попросить вас об одном одолжении.
Я—антимарксист, все мы противники марксизма; мы
и переворот совершили именно для того, чтобы искоре-
нить «рак марксизма». Мы насмерть боремся с марк-
сизмом... Однако поверьте мне, у меня нет представ-
ления о том, что такое марксизм. Вы, марксист, могли
бы объяснить, в чем он состоит?»
«Но,— сказал я ему,— я не могу объяснить вам это
Клеймо империализма
57
здесь, в момент, когда я должен вот-вот подняться в
самолет». Он же настаивал: «Да, я понимаю, что это
трудно, что это надо изучать, вы люди, в целом
стремящиеся к знаниям, очень интеллигентные. Я не
понимаю и того, почему вы столько учитесь. В конце
концов, попытайтесь изложить мне все очень коротко».
Тогда я ответил: «Видите ли, марксизм-ленинизм—
это научная теория, это именно то, что дает нам
абсолютную веру в нашу конечную победу. Это та
самая вера, которую сохраняют наши товарищи под
пытками, под расстрелами, ибо они знают, за что
умирают».
Он замолчал, закончил досмотр и, не говоря ни
слова, ушел. Но после, когда мы поднимались в
самолет, проходя между двумя рядами вооруженных
солдат, вытянувшихся до самого трапа самолета—
пятьдесят охранников на девять человек! — уже у
двери ко мне подошел этот офицер и сказал: «Хотел бы
попрощаться с вами... думаю, что вы вернетесь и что
это будет очень скоро». И подал мне руку, и это было
все. Произошло это 25 января 1974 года.
Кто же «враг»?
Программы идеологической обработки постоянно рас-
ширяются.
В Форт-Брэгге, где действует «Школа психологиче-
ской войны армии Соединенных Штатов», уже в 1952
году начал читаться в рамках общего учебного процес-
са специальный курс, рассчитанный на четыре недели
и называвшийся «Общественные науки, экономика
Советского Союза и коммунистическая философия». В
1962 году к учебному плану добавили курс в 18
учебных часов: «Коммунизм и коммунистическая про-
паганда». В том же году начальник школы информиро-
вал один из комитетов конгресса, что школа уделяет
«большое внимание проблемам оказания помощи во-
оруженным силам дружественных стран в организации
и руководстве психологическими операциями для того,
чтобы предупредить или противодействовать коммуни-
стической угрозе».
На курсах в Форт-Брэгге используется уже привыч-
ный образ «сатанинского» коммунизма в соответствии
с инструкцией по армии за № 515-5, которая требует,
чтобы офицеры, ответственные за составление «инфор-
58
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
мационных программ» для иностранных слушателей,
использовали бы ругательные эпитеты каждый раз,
когда речь идет о коммунизме.
В Форт-Брэгге действует также важнейший центр
специальной войны армии Соединенных Штатов, где с
1962 года открыт новый курс противоповстанческих
действий, для которого Пентагон разрешил использова-
ние «материалов антикоммунистической обработки»,
указав при этом, что «военно-техническое обучение
частично потеряет свой эффект, если оно будет вестись
в идеологической пустоте».
Объектом практических боевых занятий на этом
курсе противоповстанческих операций всегда является
«коммунистический противник». Учебник на испан-
ском языке, используемый на этих курсах с 60-х годов
(учебник, который мы имели возможность просмотреть
лично), определяет противника как «террористов-
мятежников на службе международного коммунизма»,
фраза очень знакомая для всех тех, кто имел возмож-
ность слышать заявления членов чилийской военной
хунты и других фашистских офицеров после чилийско-
го переворота 11 сентября.
Слушателям курсов рекомендуется призывать на
помощь небольшую группу американских экспертов
(военных и гражданских), специализирующихся на
проблемах противоповстанческой тактики, в случае
если появится партизанское движение в их странах;
это необходимо во избежание высадки крупного кон-
тингента американских войск, что может дать повод
называть правительство этой страны «режимом —
марионеткой» Соединенных Штатов. С другой стороны,
один из учебников 1967 года отмечает, что если армия
самой страны не добьется ликвидации повстанческого
движения с помощью иностранных экспертов, то не
должно исключаться и прямое вмешательство амери-
канских вооруженных сил. С 1962 года профессорско-
преподавательский состав курса неизменно консульти-
рует политический советник, который рекомендуется
государственным департаментом.
Одновременно Форт-Брэгг является важнейшей ба-
зой специальных войск, или «зеленых беретов». Раз-
личные материалы свидетельствуют о том, что на
практике (например, во Вьетнаме) эти части действу-
ют в контакте с ЦРУ. В целом, по свидетельству одного
из американских авторов, многие, из инструкторов
Клеймо империализма
59
специальных войск работают на ЦРУ, а в Форт-Брэгге,
Форт-Гулике и других учебных центрах они ведут
вербовку среди слушателей, добиваясь «отношений
полного доверия» с иностранными офицерами.
Чтобы закончить этот краткий обзор основных
заведений американской армии, в которых обучаются
иностранные военные, мы должны упомянуть Форт-
Кнокс, где начиная с 1963 года готовятся офицеры из
некоторых стран, особенно африканских и ближнево-
сточных, для того чтобы «защитить их правительства
от мятежей и внутренних беспорядков», а также
Окинаву, которая была местом пребывания Разведыва-
тельной школы тихоокеанской армии Соединенных
Штатов, в этой школе, как и в Форт-Гулике, учатся
исключительно иностранные курсанты, в данном слу-
чае из азиатских стран. За период 1958—1970 годов
Разведшколу на Окинаве закончили 3670 курсантов из
16 стран. Обучение ведется на английском языке,
нередко с переводчиками. Курсантами являются офи-
церы в чине до полковника; ежегодно в течение
недели проводится семинар по психологической войне.
Военно-воздушные и военно-морские силы США
также ведут подготовку иностранных офицеров, хотя
информация об этом более ограниченна, чем о деятель-
ности армии в этом плане. За 1950—1968 годы военно-
воздушные силы Соединенных Штатов подготовили
более 45 тысяч иностранных слушателей, эта цифра
включает в себя не только офицеров, но и унтер-
офицеров летного и технического состава. Еще тысячи
военных получили образование по линии военно-
воздушных сил в своих или третьих странах.
Наиболее старой базой, где проходят обучение
иностранные военные, является база военно-
воздушных сил в Альбруке, расположенная рядом с
Форт-Гулик, в зоне Панамского канала. Регулярное
обучение здесь налажено с 1943 года, хотя еще раньше
латиноамериканские офицеры посещали ее в порядке
«ознакомительных поездок». После войны в обучении
был небольшой перерыв, а с 1947 года база вновь стала
действовать под названием «Американская военно-
воздушная школа для Латинской Америки». До начала
60-х годов она являлась главным образом центром
обучения унтер-офицерского состава военно-воздушных
сил и технических специалистов, имела курсы по
обслуживанию самолетов, авиационной технике и т. д.
60
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Офицеры-пилоты направлялись на обучение в Соеди-
ненные Штаты, пройдя предварительно курсы англий-
ского языка на военно-воздушной базе Лекланд в
Техасе.
В июле 1963 года открылся новый курс «по обуче-
нию гражданским действиям». Его первейшей целью
было предотвращение «потенциально революционных
ситуаций» и завоевание популярности среди народа
путем оказания медицинской помощи там, где ее не
хватало.
С 1964 года программа курсов в Альбруке была
пересмотрена, а два года спустя академия полу-
чила свое новое, менее одиозное название —
Межамериканская военно-воздушная академия. На
этой же самой базе была создана и школа по выжива-
нию в тропиках, в которой проходили обучение как
иностранные военные, так и персонал военно-
воздушных сил Соединенных Штатов. К июлю 1968
года курсы выживания в джунглях или океане прошло
1600 человек. Среднее количество учащихся поднялось
с 340 человек в год до 450 после 1966 года. В 1968 году
в академии насчитывалось 600 слушателей, прибыв-
ших из 15 латиноамериканских стран.
В Межамериканской военно-воздушной академии
также придается большое значение воспитанию в среде
слушателей чувств «дружбы и доброго отношения к
Соединенным Штатам». Схема та же, что и в армии:
идеологическая обработка в антикоммунистическом
духе наряду с широкой программой «общественных»
контактов, спортивных состязаний, персонального
«опекунства» (общественных покровителей), организа-
ции праздников, танцев, прогулок и т. д.
Различные авторы подчеркивали особую важность
этой академии, поскольку в Латинской Америке неред-
ки соперничество и даже враждебность между отдель-
ными родами вооруженных сил, и утверждали, что
«роль, которую играют тактические части военно-
воздушных сил, оказывается часто решающей в пере-
воротах или попытках военных переворотов»,не всегда
соответствует действительности.
Более высокий уровень подготовки дается на воен-
но-воздушной базе в Максвэлле, штат Алабама, где
имеется Военно-воздушный университет, включающий
в себя школы различного уровня: Школа командиров
эскадрилий, Командная и штабная академия и, нако-
Клеймо империализма
61
нец, Военно-воздушный колледж, который по своему
уровню соответствует Высшей военно-воздушной ака-
демии. Во всех трех заведениях обучаются иностран-
ные слушатели.
Среди чилийских выпускников этого военного ком-
плекса можно назвать бригадного генерала авиации
Серхио Фигероа Гутьерреса, который в 1961 году
прошел командный и штабной курс в Максвэлле.
После военного переворота Фигероа, бывший во време-
на Народного единства военно-воздушным атташе
чилийского посольства в Вашингтоне, а позднее пред-
ставителем военно-воздушных сил Чили в Межамери-
канской хунте обороны, стал первым министром обще-
ственных работ фашистской военной хунты.
Наибольшее число иностранных офицеров заканчи-
вает Школу командиров эскадрилий. В курс обучения
входит тема «Общественные и международные дела»,
которая в свою очередь имеет раздел «Теория и
практика коммунизма в Советском Союзе». Иногда
слушателям показывают фильмы вроде «Коммунизм и
вы».
Военно-воздушный колледж ежегодно готовит
200 слушателей, все в чине полковника или генерала.
Учебная программа здесь включает главным образом
изучение вопросов геополитики.
Программы «общественных» мероприятий для ино-
странных слушателей Военно-воздушного университе-
та первостепенное значение придают встречам с выда-
ющимися «людьми делового мира».
Журнал университета «Эр юниверсити ревью» изда-
ется на испанском и португальском языках и рас-
пространяется среди слушателей из Латинской Аме-
рики.
Командная и штабная академия, созданная в 1946
году, начала действовать по полной учебной програм-
ме только с 1954 года. Курс продолжался 40 недель и
делился на академические семестры; иностранные
офицеры проходили только первый семестр продолжи-
тельностью 15 недель. 10 процентов учебного времени
отводилось политической обработке учащихся. В 60-е
годы среднегодовое число слушателей достигало 600
человек, как американцев, так и иностранцев. Учеб-
ные планы подчеркивали «ясное различие между
противником и свободным миром».
62
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгертп
Выдержки из показаний
командира эскадрильи
военно-воздушных сил Чили
Аламиро Кастильо Алиага
Использование чилийских вооруженных сил против
народа значительно облегчалось идеологическим про-
никновением. Чилийские вооруженные силы были объ-
ективно подчинены американскому влиянию в силу
следующих обстоятельств: почти вся военная техника
была американская — самолеты, танки, военные кораб-
ли, боеприпасы, бомбы, ракеты, пушки, пулеметы и
т. д. Учебники и инструкции (пособия по уходу за
техникой, учебник по организации снабжения) тоже
были американскими, на английском языке.
Оперативная тактика была американской. Обуче-
ние велось в Соединенных Штатах или в Чили в
соответствии с решением американцев, финансирова-
лось оно тоже с американской «помощью».
Курсы разведки и контрразведки были сориентиро-
ваны на борьбу против коммунизма. Говоря о «против-
нике», имели в виду именно это. Это было правильным
для Соединенных Штатов, поскольку под словом «про-
тивник» американский солдат имеет в виду коммуни-
стические страны. И хотя для чилийцев это было не то
же самое, оно было усвоено от Соединенных Штатов.
Любой курс в Соединенных Штатах начинался с
контрразведки, ибо говорилось, что «враг подслушива-
ет», «надо думать о безопасности» и т. д. Противник же
всегда один—коммунизм.
В закрытом учебнике американских вооруженных
сил по государственным переворотам прежде всего
говорится о необходимости жестоко подавлять народ-
ные силы, то есть доводить дело до полного их
уничтожения без жалости и сострадания. Громить до
конца, полностью используя все имеющиеся в распоря-
жении огневые средства. Затем в учебнике говорится о
ликвидации руководящего аппарата политических
партий посредством массовых облав и призывов к
обывателям доносить добровольно обо всем, что они
знают. Тотчас после этого необходимо переходить к
«выборочным репрессиям» и использованию любых
средств, даже самых жестоких, для получения инфор-
мации. Планируется создание концентрационных лаге-
Клеймо империализма
63
рей, превозносится использование насилия как сред-
ства запугивания. Военно-воздушные силы использу-
ются для нанесения ударов по определенным целям, в
нашем случае по дворцу «Ла Монеда» и президентской
резиденции в Томас-Моро. Были использованы ракеты
и 20-мм бронебойные снаряды, установленные на
самолетах типа «Хаукер Гюнтер».
Успех военного переворота был достигнут, во-
первых, благодаря систематической психологической
обработке внутри вооруженных сил, что потребовало
помощи и содействия экспертов, которых в Чили нет.
Следовательно, необходимо было импортировать из
Соединенных Штатов мастеров этого рода военной
деятельности. Во-вторых, успех военного переворота
обязан сильному давлению со стороны заговорщиков на
офицеров и унтер-офицеров. И в-третьих, хотя это и
кажется парадоксальным, переворот был облегчен дис-
циплиной, которая сделала возможным слепое исполне-
ние приказов и распоряжений, исходящих от высшего
командования. Несмотря на все это, 90 процентов
офицеров и унтер-офицеров были застигнуты врасплох
военным переворотом. Не все чилийские военные —
преступники или заговорщики. Некоторые из них были
введены в заблуждение, другие подчинились дисцип-
лине, а третьи не имели иного выхода.
В течение двух последних (до переворота) лет
значительно возросло число поездок и стипендий в
Соединенные Штаты и в зону Панамского канала.
Приглашались не только военные, находящиеся на
действительной службе, но и ушедшие в запас. Их
обучали методам противопартизанской войны и обра-
батывали идеологически, и это стало проявляться во
всех сторонах армейской жизни: к примеру, военнослу-
жащим было запрещено читать газеты левого направ-
ления, но ничего не предпринималось против тех, кто
распространял заговорщическую или явно антиправи-
тельственную печать. Напротив, в то время как прави-
тельственные издания преследовались, издания право-
го толка объявлялись заслуживающими доверия.
Мотивы, приведшие меня давать показания перед
Международной комиссией по расследованию преступ-
лений военной хунты в Чили (Христианборг, Копенга-
ген, июнь 1974 г.) объясняются двумя основными при-
чинами: разоблачить перед мировым общественным
мнением хладнокровно подготовленный план ликвида-
64
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ции чилийской государственности и призвать к
бдительности вооруженные силы в мире,
всех тех, кто, руководствуясь своим патриотическим и
общественным долгом, избрал военную карьеру, а
сейчас постепенно втягивается в оппозицию против
своих собственных народов, чтобы служить чуждым
интересам.
«Рак коммунизма»
Американские военно-морские силы и флот, как уже
говорилось, имеют свои центры по обучению иностран-
ных офицеров. В Чили традиционно британское вли-
яние на подготовку моряков, однако многие из офице-
ров использовали стипендии для получения военного
образования в Соединенных Штатах.
Американский военно-морской колледж, располо-
женный в Ньюпорте, Роуд-Эйсленд, был первым заве-
дением на уровне военной академии, который принял
иностранных слушателей. Его командно-штабной курс
предназначен для офицеров, достигших чина капита-
на, и с момента его основания в 1956 году его учебная
программа рассчитана исключительно на иностранных
слушателей.
Военно-морской колледж тоже уделяет большое вни-
мание идеологической обработке, внушая слушателю
безусловное восприятие стратегических целей Соеди-
ненных Штатов. В текстах нередки такие выражения,
как «рак коммунизма»,— излюбленная фраза чилий-
ского генерала Густаво Ли.
На каждый курс принимается один слушатель от
страны, и обычно их число не превышает 30 человек.
Уровень подготовки здесь достаточно высок по сравне-
нию с другими учебными центрами, уже упомянутыми
в этой работе; нередки приглашения преподавателей и
лекторов из гражданских учебных заведений, некото-
рые из них являются признанными специалистами.
Однако преподносимые здесь академические зна-
ния минимальны. Записи здесь не положены, а ин-
структоры в ходе обучения в целом обходятся без
замечаний и критики. По словам одного из выпускни-
ков, курсы—это «общества взаимного восхищения».
Большинство слушателей прибывает из латиноаме-
риканских и азиатских стран. Кандидаты заранее
отбираются среди тех, кто располагает хорошими воз-
Клеймо империализма
65
можностями для профессионального роста. Отбор про-
водят военно-морские атташе или члены военно-
морских миссий в странах, к которым принадлежат
кандидаты. Более половины слушателей уже получили
образование в британских или американских академи-
ях. Почти все имели до поступления на курсы практи-
ку штабной работы или командования частями.
Обычно выпускники этой академии успешно про-
двигались в своих соответствующих учреждениях.Более
25 процентов выпускников занимали должности препо-
давателей военно-морских школ или военно-морских
академий в своих странах. Американские специалисты
отмечали, что это имеет большое значение, поскольку с
учебной кафедры они могут «распространять проаме-
риканские настроения, которые им в свое время были
привиты». Во всяком случае, все слушатели остаются
объектом самого пристального «слежения», которое
включает бесплатную посылку «Журнала военно-
морской академии» и других изданий. Имена и адреса
выпускников направляются в академию американски-
ми военно-морскими атташе, которые поддерживают с
ними личные контакты.
Среди профессорско-преподавательского состава на-
ходится политический советник государственного де-
партамента, который также ведет занятия, а часть
времени уделяет «задачам поддержания отношений» с
иностранными слушателями.
Другим учебным центром военно-морских сил, ко-
торый стоит упомянуть, является американский Морс-
кой командно-штабной корпус морской пехоты. Эта
академия с начала 60-х годов тоже перестроила свой
учебный план. Начиная с 1964 года командный курс
включает 64 часа противоповстанческой подготовки,
120 часов «организации и осуществления мероприятий
по национальной безопасности» и 90 часов геополити-
ки.
Каждого иностранного слушателя просят подгото-
вить лекцию о «географическом, культурном, полити-
ческом, экономическом и военном положении» своей
страны, что, с одной стороны, льстит слушателю, а с
другой — является источником разведывательной ин-
формации.
Некоторые иностранные офицеры совершенствуют-
ся также в Американском военно-морском тренировоч-
ном центре в Грит-Лайксе, штат Иллинойс, или в
3—508
66
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Американской школе морской разведки в Вашингтоне.
Небольшая группа иностранных курсантов может так-
же учиться в Морской академии в Аннаполисе, штат
Мэриленд, военно-морском аналоге Вест-Пойнта.
Рассказ бывшего моряка
Офицеры с восхищением относятся ко всему американ-
скому. Я думаю, это надо отнести за счет того, что весь
учебный материал, тексты, визуальные средства,
фильмы — все это американского происхождения, так
как привозится по линии «Пактов о военной помощи».
Более того, они восхищаются, и восхищаются искренне,
свободой, как они говорят, купить все, что хочешь.
Часто говорят также о свободе слова.
А о себе говорят: «Мы». Они не пользуются терми-
ном «слаборазвитые», а говорят: «Мы отсталые. Отста-
ли на 50 лет по сравнению с Соединенными Штатами
во всем». Они толкуют: «По сравнению с американца-
ми, мы — индейцы».
И пытаются подражать американскому образу жиз-
ни. Клубы, вечеринки—все это копия того, что делают
американцы: соревнуются в том, у кого лучший авто-
мобиль, кто играет в гольф, а кто в кегли. Это
подражание очень заметно, и говорится об этом откры-
то: наибольшее желание — получить стипендию или
быть назначенным военно-морским атташе или хотя
бы поехать в Соединенные Штаты за получением
новых кораблей или для того, чтобы отбуксировать
старые на ремонт, плыть на танкерах, идущих туда за
нефтью. То есть главное — поехать в Соединенные
Штаты, привезти какую-нибудь контрабанду в виде
одежды, сигарет, виски.
По мнению этой части офицеров, морская пехота —
высококвалифицированная сила, предназначенная для
десантирования, хотя в последние годы, как я заметил,
обучение их сосредоточено единственно на противопов-
станческих и противопартизанских действиях. Они
готовятся так же, как американские рейнджеры. Внут-
ри сухопутных сил морских пехотинцев ненавидят, так
как они используются в качестве военной полиции для
охраны объектов, а также заключенных в военно-
морских силах. Эти заключенные — не преступники, и
совершенные ими дисциплинарные проступки не за-
служивают большого наказания. Иногда и нас застав-
Клеймо империализма
67
ляли проходить 15-дневные курсы в школе морских
пехотинцев. Форма там пятнистая, как и американ-
ская, которую показывают в кинофильмах. В школе
немало американских офицеров, ведущих обучение.
Их обязанность состоит главным образом в обучении
противоповстанческим действиям. В школе в Дас-
Салинасе также есть американские инструкторы. И
очень опасно спрашивать что-либо о них, например не
из американской ли военно-морской они миссии или
что-нибудь в этом роде. Всякого, кто пытался узнать,
вызывали и допрашивали, не является ли он коммуни-
стом.
О коммунизме как идеологии ничего не говорилось.
В училище в Груметесе, например, противопоставляли
отсутствие свободы в Советском Союзе американскому
образу жизни, который всегда представляли более
привлекательным. И условный противник на учениях
по десантированию, на маневрах и практических
занятиях всегда был «красный». В учебных фильмах, а
их немало, противником всегда были «красные», ком-
мунисты. И на курсах по действиям войск против
уличных беспорядков или внутреннего врага, когда
речь идет о забастовках, к примеру, этим внутренним
врагом является рабочий-коммунист, «красный», в
общем, рабочий.
Морские пехотинцы. Их наивысшим желанием
было закончить курс с хорошими оценками с тем,
чтобы потом поехать учиться на курсы в Панаму. Там
изучается исключительно курс противопартизанских
действий. Капралы и сержанты, закончившие курс в
Панаме, становились затем инструкторами в частях
морской пехоты, обучая солдат действиям против
забастовщиков, методам подавления забастовок порто-
виков в Вальпараисо, разгона демонстраций. В одной
из военных школ в Лас-Салинасе обучали противопар-
тиэанским действиям.
Морские пехотинцы проходят курс ведения допро-
сов, который на деле является курсом применения
пыток. Я видел учебники по акциям против партизан,
где говорится, что пытки против гражданских лиц
применяются не ради самих пыток, а для получения
информации. Как заставить говорить кого-то, как
подвешивать его, применять электрический ток в
самых чувствительных местах, таких, как половые
органы, язык, соски. Вливать огромное количество
68
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
воды, загонять бутылки в задний проход. И, обучая
всему этому, тебе говорят, что все это не столь
бесчеловечно, поскольку применяется к коммунистам,
и, наконец, что все это делается по приказу, а солдатам
не положено думать. Инструкторы обучаются всему
этому в зоне Панамского канала.
Международная
полицейская академия
Это американское учреждение дополняет уже описан-
ные учебные центры. Речь идет о Международной
полицейской академии в Вашингтоне, действующей
под эгидой Комитета общественной безопасности Меж-
дународной ассоциации развития. Цель ее — готовить
офицеров полиции из стран «третьего мира», и не
только в чисто профессиональном отношении, но и в
плане противоповстанческих акций с тем, чтобы они
были готовы подавить любую попытку внутреннего
мятежа. Программа Комитета общественной безопас-
ности предусматривает также направление «советни-
ков» в другие страны для подготовки полицейских сил;
в этом плане хорошо известен случай с Даном Митри-
оне, казненным в Монтевидео. Другой пример—
Джозеф Василе, работавший в Чили с 1964 года,
наладивший сеть телекоммуникаций для корпуса кара-
бинеров, корпуса военной полиции, который после
государственного переворота превратился в четвертый
род войск вооруженных сил и перешел в непосред-
ственное подчинение министерства обороны. Имя Ва-
силе связывают с правым заговором в октябре 1970
года, направленным на то, чтобы не допустить прихо-
да к власти президента Альенде. Василе вынужден
был покинуть Чили и, как сообщала «Вашингтон пост»,
направлен во Вьетнам работать по программе «Граж-
данские операции».
Для обоснования перед конгрессом необходимости
утвердить расходы по этой программе высокопостав-
ленные чиновники Комитета общественной безопасно-
сти изложили целый ряд соображений, согласно кото-
рым полицейские корпуса в других странах должны
получать американскую финансовую помощь. Эта по-
Клеймо империализма
69
мощь состоит не только в услугах таких, какие оказы-
вали Митрионе или Василе, но и в посылке в эти
страны снаряжения в виде радиоперехватчиков, под-
вижных групп, автомашин, оружия, боеприпасов и
вычислительных машин.
Как считают создатели и вдохновители программы,
местные полицейские корпуса являются «первой ли-
нией обороны против политических подрывных дей-
ствий»: подготовленные соответствующим образом, они
смогут противостоять внутренним волнениям и не
допустить, чтобы эти волнения переросли в организо-
ванное партизанское движение или в массовые восста-
ния. Полицейские—в отличие от военных, обособлен-
ных в своих частях,— живут среди населения. Близость
к источникам социального неспокойствия облегчает им
разведывательную работу и сбор информации.
Поскольку эти силы одновременно несут законную
полицейскую службу — преследование уголовных пре-
ступников, защиту безопасности личности и собствен-
ности,— то это возвышает их в глазах населения, в
силу чего они становятся более «приемлемыми», чем
военные, когда речь идет о поддержании порядка.
Кроме того, опять же по мнению деятелей из Комитета
общественной безопасности, в сложных условиях «воен-
ные склонны слишком ужесточать меры по поддержа-
нию общественного порядка, возбуждая тем самым
население, создавая недовольство властью и способствуя
сближению многих нейтральных с подрывными элемен-
тами». И наконец, главный аргумент: содержание
полицейских сил обходится дешевле, поскольку для них
не требуются «дорогостоящие игрушки вроде танков,
орудий, военных кораблей или самолетов».
Еще одна важная причина, хотя руководители
Комитета общественной безопасности упоминают о ней
очень редко,— это то, что полиция представляет собой
корпус профессионалов, хорошо обученных и подготов-
ленных идеологически, избравших службу в полиции в
качестве своей жизненной карьеры. Напротив, солдаты
срочной службы призываются зачастую без учета
политических мотивов, хотя они и происходят из тех
классов, которые вступают в борьбу. Этот фактор, как
видно на примере Чили, оказывается под вопросом и
зависит от многих слагаемых.
В основе всех аргументов Комитета общественной
безопасности лежит надежда, что наличие эффектив-
70
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгертп
ных полицейских сил может свести до минимума
необходимость массированного военного вмешатель-
ства типа вьтнамского, очень дорогостоящего и непопу-
лярного. На одной из церемоний выпуска Международ-
ной полицейской академии в 1965 году генерал
Максвэлл Тейлор выразил эту точку зрения в очень
ясной форме: «Великий урок Вьетнама состоит в том,
чтобы никогда больше не допускать возникновения
ситуаций подобного типа. Мы слишком поздно призна-
ли подлинные масштабы угрозы подрывной деятельно-
сти. Сейчас мы понимаем, что любая молодая страна
должна проявлять бдительность, и мы осознали необхо-
димость иметь сильный контингент полиции и хорошо
организованную полицейскую службу информации, ко-
торые помогали бы выявлять с самого начала призна-
ки назревающей подрывной обстановки».
Сам Комитет общественной безопасности распола-
гает подвижными группами, перед которыми ставится
задача вмешиваться в любой политический кризис.
Если где-то возникает взрывоопасная обстановка, он
может направить туда свой персонал авиатранспортом
в считанные часы. Если возникает подозрение, что
где-то имеется подпольное движение, Комитет обще-
ственной безопасности организует специальные курсы
по подготовке агентуры для внедрения в это движение.
Работая в тесном контакте с Государственным депар-
таментом и ЦРУ, он нередко предвидит назревающий
кризис. В Гватемале, например, он предоставил прави-
тельству Араны в 1970 году отряд полицейских машин
для перевозки задержанных за несколько часов до
объявления чрезвычайного закона в ноябре месяце.
Тысячи офицеров получают подготовку не в плане
своих полицейских функций или в технике предотвра-
щения преступлений, а в области противоповстанче-
ских действий и антимарксистской идеологии.
На январь 1970 года Международную полицейскую
академию закончили уже свыше 3500 офицеров. Ин-
структоры этой академии поставляются ЦРУ, ФБР и
другими американскими полицейскими организаци-
ями.
Один из главных аспектов подготовки, осуществля-
емой Комитетом общественной безопасности,— это соз-
дание единой полицейской системы в рамках всех
стран континента. Для этого он «дарит» средства свя-
зи (вычислительную технику, перехватчики), транс-
Клеймо империализма
71
портные средства (автомашины, вертолеты), сред-
ства разведки (технику для «допросов», читай: для
пыток) и системы опознания и слежки для контроля за
передвижением людей, машин, товаров и т. д. Одно-
временно укрепляется сотрудничество полицейских сил
в масштабах всей Латинской Америки, особенно на
границах.
Другой, очень важный, элемент подготовки на
курсах—психологическая война. Многие из тактиче-
ских рекомендаций Комитета общественной безопасно-
сти направлены на то, чтобы запугать население
посредством нанесения ударов не только по уже суще-
ствующим оппозиционным движениям, но даже и по
потенциальным противникам.
«Помощь» по линии Комитета общественной без-
опасности, так же как и военная помощь и все другие
виды помощи по линии АИД, имеет единственную
цель: обеспечить стабильность проникновения ино-
странного капитала в Латинскую Америку. Вкладывая
свои капиталы в стратегические пункты полицейской
системы (средства связи, разведка, транспорт), он
добивается ощутимых результатов при сравнительно
скромных расходах. «Глобальное влияние Комитета
общественной безопасности не соответствует его не-
большим размерам. В 1968 году с помощью нашего
учебного оборудования было подготовлено 110 тысяч
полицейских из 30 стран»,— отмечается в одном из
официальных документов этой организации.
В некоторых либеральных кругах Соединенных
Штатов критиковалась эта помощь, распространенная
и на страны с диктаторскими режимами, «поскольку
программы помощи полицейским и военным органам
Бразилии служат в основном для отождествления Со-
единенных Штатов с репрессивным режимом», как
указывалось на закрытом заседании конгресса по
вопросу о репрессиях в Бразилии в мае 1971 года.
Для оправдания этой помощи диктатурам бывший
директор АИД Дэвид Белл говорил в сенате, что
«полиция — это весьма антикоммунистическая сила, и
поэтому для нас она очень важна».
Одним из выдающихся бывших учеников Между-
народной полицейской академии является генерал ка-
рабинеров Артуро Иоване Суньига, закончивший курс
в 1966 году и участвовавший в преступлениях чилий-
ской хунты против своего народа. После переворота в
72 Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
сентябре 1973 года он стал первым министром горной
промышленности, пост первостепенной важности, по-
скольку контролирует главное естественное богатство
страны.
Корпус карабинеров Чили получил от Комитета
общественной безопасности США за 1961—1969 годы
снаряжения на 2 миллиона 265 тысяч долларов. Это не
считая стоимости подготовки 89 чилийских полицей-
ских в Соединенных Штатах. Наиболее «щедрым»
годом в предоставлении слезоточивого газа, танкеток,
короткоствольного оружия и т. д. был 1965 год, первый
год президентства Эдуардо Фрея.
Глава IV Покорность—залог успеха в офи-
церской среде армии Соединенных
Штатов. Система неизбежно про-
изводит людей пугливых, очень ос-
торожных и нередко бесчестных.
Вот почему армия превратилась в
какой-то кошмар для человека ин-
теллигентного и честного и в то
же время в убежище для всякого
рода посредственностей и людей
жестоких1.
Задача американских военных мис-
сий состоит в оказании влияния
на мышление самых высокопостав-
ленных кругов вооруженных сил
страны пребывания2.
Оболванивать сознание
и завоевывать сердца
Думается, что на достаточно убедительном материале
мы показали чисто политический задний фон «военно-
технической помощи», предоставляемой Соединенны-
ми Штатами армиям континента. Однако для того,
чтобы правильно и всесторонне оценить эффект прог-
рамм идеологической обработки, необходимо рассмот-
реть некоторые дополнительные факты о системе
подготовки инструкторов, о методах отбора иностран-
ных военных слушателей и дополнительных програм-
мах, направленных на усиление эффекта идеологиче-
ской обработки как таковой.
Наиболее важной из этих последних являются
«ознакомительные поездки» или поездки небольших
групп иностранных офицеров по различным американ-
ским базам, туристическим центрам и промышленным
предприятиям крупных консорциумов.
Эти «бесплатные отпуска с военным гидом», как их
определяет один американский автор, всегда считались
наилучшей формой воздействия на идеи и политиче-
ские взгляды гостя. В одном из документов правитель-
1 Coronel Edward L. King, USA, Ret, Making it in the U.S.
Army.—“New Republic”, May 1970.
2 Coronel Donald E. Sampson. Military Missionaries.—“Army
Digest”, April 1967.
74
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ства США указывается: «Министерство обороны (Пен-
тагон) считает эти поездки одним из наиболее эффек-
тивных средств в деле создания взаимопонимания и
дружбы между американскими и иностранными офи-
церами».
В первое время после появления этих программ
(конец 30-х годов) подобные «турпоездки» предоставля-
лись только генералам, видным военным, которые
могли оказывать влияние на свое правительство. К
началу 60-х годов существовали уже различные виды
«турпоездок», отлично спланированных в мельчайших
деталях в целях «идеологической обработки этих
людей».
Эти «группы гостей» составляются из пяти или
более офицеров, которые проводят в поездке как
минимум две недели, посещая военные базы и тури-
стические центры. Среди мест, постоянно включаемых
в эти маршруты, числятся Вашингтон, Нью-Йорк,
Лос-Анджелес и «страна Диснея». Речь идет о «бесцен-
ном средстве, с помощью которого значительная груп-
па руководящих деятелей приобщается к жизни и
обществу Соединенных Штатов в критические момен-
ты своего интеллектуального становления, что сказы-
вается на их будущих взглядах и убеждениях» \
В 1967 году в такой программе приняло участие 79
чилийских офицеров, от майоров до полковников, по
сравнению с 39 в 1966 году.
Стоит отметить, что по окончании высших акаде-
мических курсов 1960—1961 года в военно-морском
колледже, предназначенных для иностранных офице-
ров, была организована одна из таких «ознакомитель-
ных поездок» в Пуэрто-Рико и, каким бы странным это
ни показалось, в Гуантанамо, военно-морскую базу
Соединенных Штатов на кубинской территории.Поезд-
ка включала посещение следующих промышленных
предприятий в различных городах: «Алькоа» (алюми-
ниевое производство), «Вестингауз электрик корпо-
рейшн» (производство бытовой электротехники),
«Крайслер», «Дженерал-Моторс», «Форд» (автомоби-
ли), «Интернейшнл Харвейстер» (сельскохозяйствен-
ные машины), «Хайнц» (продовольственные товары),
«Ю. С. стил» (сталелитейное производство) и Торговая
палата в Нью-Йорке.
1 Из доклада специальной комиссии американского конгресса в мае
1970 года.
Клеймо империализма
75
Вот некоторые из общих указаний для этих «турпо-
ездок», согласно публичным заявлениям в конгрессе
Соединенных Штатов: необходимо организовать встре-
чи с «ответственными» руководителями этнических
меньшинств и ответственными профсоюзными лидера-
ми в том случае, если гости об этом попросят; надо
отдавать предпочтение посещениям офицеров биржы и
промышленных предприятий крупных консорциумов;
любая встреча с людьми, политически активными,
должна подчеркивать наличие «законной и конструк-
тивной оппозиции»; посещать необходимо только рай-
оны «показательных жилищ». Никаких бедных кварта-
лов, никаких гетто, ни районов, населенных расовыми
меньшинствами; никаких встреч с руководителями
пацифистских движений или организаций в защиту
прав человека.
Во всяком случае, если гости столкнутся с каким-то
непредвиденным «спектаклем», который окажется не-
совместимым или противоречащим схеме, то «роль
сопровождающего их американского офицера становит-
ся решающей, поскольку он должен повлиять на
мнение гостя о всем том, что он видит и слышит» \ По
окончании поездки сопровождающий должен подгото-
вить полный отчет с описанием и оценками реакции
каждого из офицеров-гостей. Наиболее важные факты
по каналам военной разведки доводятся до военных
атташе или руководителей военных миссий в стране,
откуда приехал гость. Об этом свидетельствуют сами
американские авторы. Как правило, к каждой группе
из десяти человек прикрепляется от одного до трех
« сопровождающих ».
Наконец, в связи с американским участием в
чилийском государственном перевороте популярным
стало выражение «лоу профайл», которое можно было
бы перевести как «слабая видимость» и которое харак-
теризует этот вид косвенного вмешательства. На жар-
гоне Пентагона «лоу профайл» означает необходимость
избежать любого видимого проявления гос-
подства. Во всех инструкциях, относящихся к «озна-
комительным поездкам» и «информационным програм-
мам» для иностранных военных, особо подчеркивается
важность сохранения этой «слабой видимости» в работе
по идеологической обработке иностранных офицеров.
1 Текст военно-морского департамента. Информационная программа
для иностранных военных слушателей.
76
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
В уже цитированном нами документе военно-
морского департамента, а также в более обширном
документе, изданном Институтом вооруженных сил
США в Мэдисоне (штат Висконсин) в 1965 году,
именуемом «Информационная программа об амери-
канской жизни для иностранных военных слушателей:
путеводитель для инструкторов и обучающихся офице-
ров», даются следующие указания для сопровожда-
ющих «тургруппы» и в целом для американских
офицеров, имеющих контакты с «гостями» и иностран-
ными военнослужащими, проходящими обучение:
1) необходимо делать упор на «непосредственное усво-
ение» с помощью экскурсий, фильмов, «деловых обе-
дов», и т. д. вместо того, чтобы излагать тему в
абстрактном виде; 2) непосредственный опыт и дискус-
сия должны заменить, насколько это возможно, лекции,
проводимые инструктором; 3) американские офицеры
не должны показывать себя экспертами или специали-
стами в области политики, экономики или граждан-
ских институтов; 4) любой ценой надо избегать появле-
ния какого-либо подозрения в «обработке»; 5) инструк-
тивный материал должен тщательно изучаться амери-
канскими инструкторами, но ни в коем случае этот
материал не должен быть доступным для иностранного
офицера (тем самым очень ясно определяются методы
и истинные цели политической обработки, которой
подвергается гость); 6) должна поддерживаться обста-
новка непринужденности и неформальной дружбы,
свободной беседы и т. д.; 7) необходимо всегда помнить
о «подлинной цели этих информационных программ».
Контроль за различными формами политической
обработки иностранных военных слушателей находит-
ся в руках тщательно отобранных американских офи-
церов, они проходят специальный курс, по окончании
которого получают диплом «офицера—инструктора ино-
странцев». Прежде всего им даются элементарные
знания о культуре, образе мышления и жизни той
страны, офицеров которой они будут «опекать». По
сведениям из одного пентагоновского источника, кан-
дидаты в офицеры — инструкторы иностранцев «долж-
ны иметь познания в педагогике, социальных науках,
в психологии, философии и управлении предприятием.
От них требуется также умение легко устанавливать
личные контакты, сохранять спокойствие, иметь понят-
ливую жену и круг знакомых как из числа военных,
Клеймо империализма
77
так и гражданских, которые могли бы оказать помощь
и гостеприимство, быть готовыми пригласить, принять
и поухаживать за иностранным офицером, а при
необходимости и за их близкими».
Отсюда среди инструкторов есть некоторая доля
идеологической терпимости, определяемая профессией
и общей подготовкой. Ибо в целом в американской
армии как государственном институте, по свидетель-
ству генерала Фитча, отвечавшего в конгрессе Соеди-
ненных Штатов на вопрос сенатора Штрома Турмонда:
«Немногие люди в армии знают что-либо о диалектиче-
ском материализме. В то же время значительное
большинство людей в армии испытывает естественную
и здоровую ненависть и страх перед коммунизмом».
И как следствие этого отношения внедряется идея
подчинить все другие ценности, права, обязанности и
цели единственной задаче—искоренению этого
«дьявольского зла», каким является марксистская иде-
ология. Все становится приемлемым в этой борьбе с
коммунизмом. Эти настроения, которые некоторые
авторы квалифицируют как «параноические», господ-
ствуют в американской армии с начала «холодной
войны» и отражаются не только в военной литературе
о действительных целях «Пактов о военной помощи» и
других подобных программ, но также и в учебных
материалах, предназначенных для потребления самой
американской армии.
Антикоммунистическая пропаганда начала самым
массированным образом распространяться в вооружен-
ных силах цитадели империализма после войны в
Корее, потому что значительное число американцев,
попавших в плен, легко поддавалось пропаган-
де со стороны противника, воспринимая марксист-
скую идеологию. В 1955 году Пентагон опубликовал
учебное пособие, в котором указывалось, что необходи-
мо делать упор на разоблачении «обмана и лицемерия
коммунизма», противопоставляя ему «наши демокра-
тические институты». В 1957—1958 годах другое
издание Пентагона называло «прокоммунистами» всех,
кто выступал за ограничение ядерного оружия. В это
же время Национальный совет безопасности при об-
суждении секретных директив для пропаганды «холод-
ной войны» утвердил распространение 37 400 экзем-
пляров «Регламента 515-1 по армии», в котором вменя-
лось в обязанность «офицерам информации» делать
78
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгертп
больший упор на «порочную природу коммунизма».
Позднее была опубликована целая серия инструкций,
предназначенных для войск, с тем чтобы они полно-
стью выполняли эти указания.
Годы спустя, при изучении американским сенатом
механизма «обработки в духе холодной войны», ис-
пользуемого в вооруженных силах Соединенных Шта-
тов, бывший генерал Уолкер жаловался на то, что
«антикоммунизму не уделяется первостепенное внима-
ние», напротив, другой офицер, некто капитан Кунья,
заявил, что «воспитание войск в духе «холодной
войны» проходило в течение многих лет на достаточ-
ном уровне», и добавил, что оно «проникает весьма
глубоко».
Этому образу «дьявольски порочного коммунизма»
противопоставляется другой, идиллический «американ-
ский образ жизни». Так, в одной из брошюр, изданной
в 1961 году, объявляется, что «в большинстве амери-
канских штатов черные и белые дети учатся в одних
школах», что было неправдой тогда и является ложью
еще и сейчас.
Свобода и свободное
предпринимательство
Тщательно подбираются и готовятся не только инструк-
торы, которые будут обучать иностранных офицеров.
Много внимания уделяется и подбору самих будущих
кандидатов для обучения, поскольку эффективность
любой пропаганды зависит от уровня знаний и анали-
тических способностей тех, на кого она направлена, от
их предварительной подготовки, их классового проис-
хождения или их восприимчивости к изучаемым пред-
метам.
Поэтому иностранные военные слушатели подбира-
ются из числа офицеров с консервативными идеями, с
проамериканскими настроениями. В результате курса
обучения, широкой программы разного рода увеселе-
ний и применения тщательно отработанной техники
«слабой видимости» почти исключается возможность
понимания гостем того, что он превратился в объект
широкой операции в ходе психологической войны.
Отбор кандидатов для посылки в американские
учебные центры начинается с проверки благонадежно-
Клеймо империализма
79
сти, проводимой членами военных миссий или амери-
канским военным атташе еще до того, как последует
приглашение.
Отбор становится особенно тщательным, когда речь
идет о кандидатах на командно-штабные курсы в
Форт-Ливенвурт (сухопутные войска), Куантико
(морская пехота), Ньюпорт (военно-морской флот) и
Максвэлл (военно-воздушные силы). Одно из требова-
ний к кандидатам состоит в том, чтобы это были
офицеры, «которые могут сделать выдающуюся карь-
еру» и получить гарантии соответствующего прави-
тельства, что они не имеют никаких пролевых симпа-
тий. Но решающий фактор для отбора кандидата—это
его «восприимчивость к проамериканскому политиче-
скому воздействию».
Персонал американской разведки проверяет канди-
дата и на благонадежность, после чего предлагает
занести его имя в группу, которая существует при
американском посольстве. Зачастую Государственный
департамент или Пентагон или оба эти учреждения
вместе проводят новую проверку кандидата перед тем,
как окончательно подтвердить свое приглашение.
Имеющиеся вакансии распределяются по зонам, что
дает определенную возможность маневрировать числом
мест, предназначаемых для каждой страны. Оконча-
тельное решение находится в компетенции Объединен-
ного командования соответствующей зоны. В отноше-
нии Латинской Америки — это Южное камандование в
Панаме. В некоторых странах американские послы
пользуются правом предлагать путевки на учебу офи-
церам, с которыми они поддерживают личные друже-
ские связи или которые представляют интерес с поли-
тической точки зрения.
Перед тем как поехать на курсы, иностранный
офицер начинает получать «учебные материалы».
Вместе с приглашением американский военный персо-
нал передает ему издания Пентагона и Информацион-
ного агентства США, в которых излагается программа
его обучения и описывается весьма поверхностно, но
очень восторженно жизнь в Соединенных Штатах. Во
многих случаях перед выездом из страны ему предла-
гают пройти курс английского разговорного языка в
институтах культуры, руководимых Американским ин-
формационным центром.
По приезде в Соединенные Штаты иностранному
80
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
офицеру вручается книга-справочник. В некоторых
случаях, если это необходимо, его направляют в воен-
ный институт языков на военно-воздушной базе Лек-
лэнд для совершенствования своих познаний в англий-
ском.
Те, кто приезжает на командно-штабные курсы в
Форт-Ливенвурт, проходят курс специальной подготов-
ки, включающий в себя небольшой курс повторения
английского языка, сроком до пяти недель. Учебные
материалы этого курса представляют собой книгу
политической пропаганды, полную идиллических опи-
саний американских государственных институтов.
В этих текстах подчеркивается значение частного
предпринимательства, и особенно значение капи-
таловложений крупных американских ком-
паний для экономического развития слабо-
развитых стран; по сути дела, протаскивается идея
равенства между «свободой» и «свободным предприни-
мательством».
Обычный курс в Форт-Ливенвурте также отличает-
ся обилием материала антикоммунистического харак-
тера.
«Школа Америк» в Форт-Гулике использует матери-
алы, насаждающие «ненависть и страх», о которых
говорил генерал Фитч, но делают они это более
упрощенно, нежели материалы, подготовленные заву-
алированно для высшего офицерства.
В 1963 году Пентагон решил использовать на
курсах подготовки офицеров более изощренные мето-
ды. Именно в это время Институт вооруженных сил в
Мэдисоне, штат Висконсин, подготовил уже упомина-
емую нами серию учебников для инструкторов, она
была опубликована в 1965 году под общим названием
«Информационная программа об американской жизни
и институтах». Эти тексты используются в Форт-
Ливенвурте и других заведениях и дают «портрет»
различных сторон жизни в Соединенных Штатах в
очень хитроумной и чисто пропагандистской манере.
Например, преуменьшаются расовые проблемы, не
упоминаются конфликтные ситуации, связанные с ор-
ганизованным движением протеста против войны во
Вьетнаме; антикоммунизм в них представлен хотя и в
завуалированном, но в весьма упрощенном виде. Вместо
слова «капитализм» употребляется «свободное предпри-
нимательство», «частное предпринимательство», «сво-
Клеймо империализма
81
бодная рыночная экономика» и т. д. Часто говорится о
«высокой ответственности» военных за «национальные
судьбы» и подчеркивается законность стремления воен-
ных играть роль национальных лидеров в целях
«разрешения проблем социально-экономического раз-
вития и борьбы с угрозой международного коммуниз-
ма». Соединенные Штаты представляются как «живое
опровержение Маркса» в силу их постоянного процве-
тания, свободы и социального равенства^).
Такие передержки тем не менее не вызывают
чувства протеста у иностранных офицеров. Один из
американских авторов объясняет эту «вялость воспри-
имчивости» целой серией факторов: уже описанным
соответствующим предварительным отбором кандида-
тов; недостаточным общеобразовательным уровнем
иностранных военных слушателей, которые «вне своей
военной подготовки едва имеют лишь среднее образо-
вание»; самим фактом их социального происхождения
из слоев мелкой буржуазии, социально неустойчивой, с
консервативными и антикоммунистическими взгляда-
ми. Цель пропаганды в этом плане состоит в том,
чтобы еще более «укрепить страх иностранного офице-
ра перед любым национализмом левого толка и заста-
вить занять его позиции «младшего брата» Соединен-
ных Штатов», которые в будущем превратят его в
послушного исполнителя воли военных миссий, нахо-
дящихся на территории его родной страны.
«Военные миссионеры»
Не разделяя полностью это обобщение, следует тем не
менее отметить, что американские военные миссии
оказывают в странах, где они функционируют, замет-
ное влияние на высшие военные сферы, и особенно на
выпускников американских военных учебных заведе-
ний, подвергшихся «управляемой обработке» (выраже-
ние это принадлежит не нам и не упомянутому здесь
автору; оно фигурирует в тексте учебников для ин-
структоров).
«Пакты о военной помощи» устанавливают, что
военные миссии и военные власти страны, принима-
ющей помощь, совместно определяют, какого рода
подготовка необходима вооруженным силам данной
страны. В 1964 году заместитель министра обороны по
82
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
субрегиональным вопросам Фрэнк Слоан в одном из
своих сообщений в конгрессе отмечал, что, как показы-
вает опыт США, «эти страны точно выполняют все
наши рекомендации относительно того, что надо де-
лать». Можно сказать, таким образом, что во многих
странах американский контроль над количеством во-
оруженных сил, военным бюджетом, вооружением и
планами подготовки войск является полным и всеобъ-
емлющим. В 1970 году «Доклад Петерсона» отмечал,
что «сейчас именно Соединенные Штаты принимают
основные решения о том, какого рода оружие и в
каком количестве необходимо странам, принимающим
военную помощь, и именно военные миссии Соединен-
ных Штатов ответственны за военное планирование и
оценку объема необходимой помощи».
По всей видимости, офицерский корпус «стран-
получателей», несмотря на десятилетия «технического
обучения» по линии «Пактов о военной помощи», не в
состоянии выполнить эту столь важную задачу. Это
лишний раз доказывает главным образом политиче-
ский характер обучения, осуществляемого Соединен-
ными Штатами. К этому надо добавить, вне сомнения,
и полную готовность военных властей многих латино-
американских стран передать решение столь важных
вопросов на усмотрение военных представителей ино-
странной державы.
В каждой стране члены военной миссии опираются
на помощь персонала посольства и ЦРУ. Как заявляет
Уильям Бэлл в «Культуре бюрократии» («Вашингтон-
Мансли», июль 1969 г.): «Государственный департамент
ожидает от своих работников тесного сотрудничества с
персоналом военных миссий и ЦРУ» в тех странах, где
они работают. Во всех учебниках для инструкторов
особое ударение делается на фактор «личного воздей-
ствия», которое должны оказывать военные миссионе-
ры,— воздействие, включающее и «личную дружбу с
высшими офицерами страны пребывания».
Эта дружба зачастую оказывается весьма дорогосто-
ящей. Главы военных миссий и их помощники распо-
лагают представительскими фондами, причем они бо-
лее солидные, чем выделяемые главам миссий Между-
народной ассоциации развития или самим послам.
Эти средства используются главным образом для орга-
низации приемов для высших офицеров, приглашений
и дорогих подарков.
Клеймо империализма
83
Израсходованные на эти цели средства рассматри-
ваются как своего рода капиталовложения. Как отме-
чал министр обороны США Мэлвин Лэйрд, выступая в
1969 году в конгрессе по вопросу о предоставлении
Латинской Америке военной помощи на сумму 21
миллион 400 тысяч долларов, речь идет о капиталовло-
жениях, необходимых «для поддержания авторитета
нашей военной помощи в этом районе», что в свою
очередь сказывается на «прямом влиянии Соединен-
ных Штатов на эти правительства».
В 1968 году перуанское правительство выслало из
страны американскую военную миссию в составе 47
человек.
Как обращаться
с иностранными военными
слушателями, отобранными
военными миссиями1
Ориентация
в стране пребывания В
В тесном сотрудничестве со спецгруппой, возглавля-
емой послом, в которую также входят представители
Международной ассоциации развития, ЦРУ, Информа-
ционного агентства США и других правительственных
организаций Соединенных Штатов, функционирующих
в стране, глава военной миссии или военный атташе
планирует предотъездную подготовку иностранного
офицера, опрос его после возвращения и последующие
контакты.
Предварительная подготовка перед отъездом на
учебу должна состоять из следующего: 1) передача
материалов Американских информационных центров о
Соединенных Штатах; 2) организация личных встреч
иностранного военного слушателя с американскими
офицерами; 3) оказание помощи в изучении англий-
ского языка;4) оказание помощи в оформлении проезд-
ных документов; 5) организация неофициальных
встреч с американским персоналом до отъезда, если
это необходимо для подготовки иностранного офицера
к его контактам в Соединенных Штатах.
1 Extracto de una orientacion general redactada por McNamara,
ministro de Defensa, con el titulo “Un programa de informacion para
FMT у visitantes en Estados Unidos”.
84
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
После возвращения иностранного военного слуша-
теля в страну один из американских служащих должен
установить с ним контакт и использовать любую
возможность для разговора с ним о результатах его
поездки, его личных впечатлениях и т. д. Эти контак-
ты, как и последующие встречи с отобранными людь-
ми, должны максимально использоваться в целях
получения информации.
Затем в документе перечисляются меры, которые
необходимо предпринять в то время, когда иностран-
ный офицер прибывает в Соединенные Штаты.
Офицер, которому поручено организовать встречу и
поездку иностранного военного слушателя, должен
знать задачи по получению определенной информации
и использовать для их осуществления любую возмож-
ность, пока тот находится на его попечении.
Для того чтобы произвести наиболее выгодное
впечатление, необходимо уделять особое внимание
следующим моментам: 1) созданию обстановки добро-
желательности, любезности и эффективности; 2) соблю-
дению формальностей: иностранные офицеры часто
очень чувствительны к вопросам чинов и протокола; 3)
упрощению разговорного английского языка; 4) обеспе-
чению того, чтобы во время своего пребывания ино-
странный офицер не подвергся оскорблениям или
унижению в силу цвета своей кожи.
В другой части того же документа приводится
список мест для посещений и осмотра, которые должны
предлагаться иностранным офицерам, проходящим
обучение в Соединенных Штатах: 1) необходимо пред-
ставить иностранного военного слушателя местным
властям в протокольной форме, что в то же время
может дать ему представление о системе муниципаль-
ного управления; 2) необходимо доставлять иностран-
ных офицеров в столицу штата, представлять их
губернатору, нанести визит в Верховный суд штата, а
также в главное управление городской и сельской
полиции; 3) следует ознакомить этих офицеров с
системой политических партий и «легальной оппози-
ции», если это не вызовет каких-либо осложнений.
Выполнение этого пункта оставляется поэтому на
усмотрение командира базы; 4) необходимо сводить
иностранных военных слушателей в редакцию местной
газеты для того, чтобы продемонстрировать им, «как
функционирует свободная печать»; 5) если они заинте-
Клеймо империализма
85
ресуются проблемами этнических меньшинств, то
представить им «ответственных» лидеров таких групп;
6) если есть возможность, то сводить их на образцово-
показательную ферму; 7) под названием «Мир избран-
ных» в очень детализированной форме предлагаются
четыре вида посещений: а) промышленные предпри-
ятия или местные филиалы крупных консорциумов; б)
посещение банковских учреждений; в) посещение бир-
жи («факт прямой покупки акции на нью-йоркской
валютной бирже произведет, вне всякого сомнения,
большое впечатление на посетителя»); г) посещение
транспортных, железнодорожных, портовых и т. п.
учреждений; 8) визиты в профсоюзы: только в том
случае, если заинтересованный очень на этом наста-
ивает и «если это целесообразно», и то во время
посещения промышленных предприятий; 9) могут быть
организованы посещения университетов и других учеб-
ных заведений при обязательном «подчеркивании, что
их роль для нас состоит в том, чтобы учить и учиться,
а не делать политику».
Рекомендуются также посещения образцовых жи-
лых кварталов, мест исторического значения и воен-
ных памятников «для того, чтобы подчеркнуть то, как
мы заботимся о сохранении в памяти военных аспек-
тов истории Соединенных Штатов».
Подготовка офицеров
военных миссий
По традиции считается, что военные атташе — это
специалисты по разведке, они перед тем, как занять
свой пост за границей, должны пройти четырехмесяч-
ный курс обучения, в то время как на военные миссии
возлагается подготовка «зависимых вооруженных сил»
в стране, где они проходят службу. Это различие,
отмечаемое в официальных документах, на деле весь-
ма искусственное, поскольку «подготовка» влечет за
собой необходимость получения разведывательной ин-
формации о политических воззрениях потенциальных
учеников.
Зачастую эффективность деятельности членов
военных миссий уменьшается в силу плохого знания
языка страны пребывания и, следовательно, их пред-
почтения поддерживать контакты с другими американ-
86
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
цами. На власти, ответственные за военные миссии,
уже оказывалось давление с тем, чтобы улучшить
подготовку военных миссионеров. В январе 1971 года
один из экспертов «Рэнд Корпорейшн» заявил в комис-
сии конгресса, что решение проблемы заключается в
том, чтобы дать им специальную подготовку, чтобы их
«неизбежное вмешательство в политическую жизнь
страны пребывания было бы процессом сознательным
и обдуманным, руководимым компетентными военно-
политическими аналитиками».
Действительно члены военных миссий (271 в 1959
году и более тысячи в начале 60-х годов) не имели
достаточной подготовки для выполнения своих дели-
катных задач. Начиная с 1958 года был введен
небольшой курс в четыре недели при Институте
военных ассистентов в Арлингтон Тауэрсе, штат Вир-
джиния, где лекции читали отставные военные. Учеб-
ный план включал изучение истории, географии, эко-
номики и политической структуры страны, куда пред-
назначалось послать офицера, а также детальное изу-
чение ее военных институтов. Этот краткий курс
дополнялся специальным инструктажем, проводимым
чиновниками государственного департамента и ЦРУ, о
подлинных (следует сказать: секретных, не для публи-
кации) целях правительства Соединенных Штатов в
данной стране и о той роли, которую выполняют в этой
стране различные американские секретные службы.
Обычный чин слушателя такого курса в Институте
военных ассистентов—это подполковник. В учебном
плане фигурируют также лекции о достоинствах капи-
тализма и предполагаемых целях мирового коммуни-
стического заговора и т. д. Текст этих лекций был
подготовлен в результате совместной работы ФБР,
ЦРУ и службы военной разведки.
Начиная с первой половины 60-х годов среди
слушателей этих курсов распространяется брошюра
под названием «Факты и цифры о Соединенных
Штатах Америки», равно как и другой материал,
подготовленный одним из чиновников Информацион-
ного агентства США, где разбирается «техника мани-
пулирования» в среде высшего офицерства в стране, о
которой идет речь, с личными данными о высшем
командовании того рода войск, с которым придется
работать офицеру.
Из трех родов войск сухопутные войска Соединен-
Клеймо империализма
87
ных Штатов больше всего заботятся о подготовке
персонала для выполнения этой почти дипломатиче-
ской работы. Это проявляется в организации массового
изучения языков (уже в 1966 году 85 процентов
состава специальных войск, расквартированных в
Форт-Гулике, были двуязычными), а, кроме того, мно-
гим исследовательским центрам университетского
уровня было поручено изучение вопросов новой техни-
ки «психокультурной манипуляции» в среде иностран-
цев1. «Программа подготовки специалистов для служ-
бы за границей» была разработана Институтом воен-
ных ассистентов к 1968 году. Она предназначалась для
офицеров, имевших университетское образование и
заметные способности к овладению языками. Курс
длился от двух с половиной до четырех лет и заканчи-
вался присвоением ученой степени магистра искусств.
Как указывается в программе, окончившие ее будут
работать «в разведке в качестве советников иностран-
ных армий, экспертов по военной помощи или воен-
ных атташе». К 1970 году, согласно данным майского
номера за 1970 год «Журнала вооруженных сил», ее
закончили уже 500 офицеров.
Одновременно взамен Института военных ассистен-
тов в Арлингтон Тауэрсе был создан новый институт
военных ассистентов в Форт-Брэгге. Он дает кратко-
срочный^ 20 недель, курс для всех офицеров, предназ-
наченных для службы в военных миссиях. Его учеб-
ный план включает такие темы, как «Техника психо-
логической войны», «Гражданское управление в зару-
бежных странах» и другие подобные им.
Военные миссии
и государственные перевороты
Как «Доклад Рокфеллера», так и подкомитет конгрес-
са, занимавшийся изучением проблемы, рекомендова-
ли сократить численность военных миссий и осуще-
ствить другие меры, с тем чтобы сделать менее
заметной их подрывную работу, особенно в странах,
где в известной степени имеются массовые антиамери-
канские настроения. Речь на деле идет единственно об
изменениях формального характера; так, «Доклад Рок-
1 Center for Research in Social Systems Cress Work Program: Fiscal
Year 1968, American University, Washington, D.C., s/a.
88
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
феллера» рекомендует переменить название «Пакта о
военной помощи» на «Программу безопасности для
Западного полушария», исключив тем самым слово
«помощь» с его патерналистским звучанием. В некото-
рых странах военные миссии называются «группами
связи по обороне»; семантические вариации призваны
придать «слабую видимость» механизму обработки.
Другая не менее интересная рекомендация —
покончить с практикой, когда американская военная
миссия располагается в самом министерстве обороны
страны — получателя помощи, поскольку это вызывает
справедливые нарекания и протесты со стороны прог-
рессивных и националистических сил.
В отношении истинной эффективности всех изучен-
ных программ идеологической обработки судить, поми-
мо чисто прагматических выводов, весьма затрудни-
тельно. Как и во всяком серьезном исследовании, здесь
необходимо было бы иметь «группу контроля» в стра-
нах, которые не подвергались американской обработке,
для того, чтобы сравнить политические позиции воен-
ных этих стран с теми, которые стали объектом
массового проникновения империалистической идеоло-
гии.
Правда, имеется работа одного специалиста, соглас-
но которой наблюдается заметный рост антинародных
и антиконституционных государственных переворотов
в тех странах, где больший процент офицерства про-
шел подготовку в Соединенных Штатах1.
Другой автор отмечает, что, создав новую группу
понятий и новое определение того, что представляет
собой понятие «национальный интерес» для каждой
страны, «Пакты о военной помощи» «превратили офи-
церство вооруженных сил многих якобы свободных и
суверенных стран в послушное орудие на службе
интересов Соединенных Штатов». В одной из работ,
написанной в середине 1971 года, пророчески отмеча-
лось, что «будущая судьба свободно избранного прави-
тельства Сальвадора Альенде будет окончательным
доказательством эффективности программы, поскольку
нет сомнения в том, что Вашингтон попытается содей-
ствовать правому военному перевороту в стране». И с
ясным предвидением будущего добавляет: «Этот вид
1 Needier Martin С. Political Development and Military Interven-
tion in Latin America.—“American Political Science Review”, Septem-
ber 1966.
Клеймо империализма
89
переворотов в целом направлен на то, чтобы обеспе-
чить приоритет прибылям иностранных капиталовло-
жений. Во внутреннем плане они означают жестокое
сокращение покупательной способности трудящихся
классов, объявление вне закона марксистских партий,
запрещение профсоюзов и левых организаций, предо-
ставление капиталу различного рода льгот и первона-
чальные демагогические обещания реформ, проведе-
ния выборов и т. д.».
Другие исследователи отмечают, что в общих чер-
тах оптимальные условия для успеха военного вмеша-
тельства со стороны Соединенных Штатов созданы тем,
что: 1) офицерство социально идентифицируется со
средними классами и мелкой буржуазией; 2) мобилиза-
ция трудящихся масс ставит под угрозу интересы
иностранных монополий, что одновременно представ-
ляет угрозу и привилегиям средних слоев и мелкой
буржуазии; 3) профессиональные навыки внутри самих
вооруженных сил еще более поднимают роль «прика-
за», чинопочитания и т. д.; 4) широко применяется
идеологическая обработка вооруженных сил в антимар-
ксистском духе.
«Промывание мозгов» в антикоммунистическом ду-
хе, получаемое в Соединенных Штатах, еще более
усиливает значение подобных факторов. Другим эле-
ментом, усиливающим эти факторы, является упор в
процессе этой обработки на то, чтобы тесно увязать
понятие «капитализм» (или «свободное предпринима-
тельство») с понятием «свободы».
Все эти факторы проявились в 1973 году в воору-
женных силах Чили. Вышеназванный автор добавляет,
что «порой в качестве катализатора правого переворо-
та необходим только сигнал одобрения со стороны
военных миссий или военных атташе». Мы не знаем,
было ли это именно так в Чили, хотя передвижения
американского посла Натаниэла Дэвиса и доверенных
лиц Вашингтона, таких, как бывший президент Эдуар-
до Фрей, кажутся очень подозрительными.
Еще одна последняя деталь, завершающая картину.
Надо помнить о том, что пропагандистская программа
Пентагона была полностью завершена и систематизи-
рована на всех уровнях сразу же после 1966 года и что
с 1965 года количественно возрастает тенденция на-
правлять офицеров в Соединенные Штаты вместо того,
чтобы вести их техническое обучение в самих странах.
90 Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Ввиду совпадения обоих факторов по времени, вли-
яние программы на политические позиции офицерства
должно было, согласно утверждениям одного из специ-
алистов, проявиться особенно глубоко начиная пример-
но с 1972—1974 годов. Мы не знаем, из каких подсче-
тов исходил автор, указывая на это время в работе,
опубликованной в 1970 году, но в отношении Чили он
попал прямо в цель.
Часть
вторая
Вооруженные
силы Чили
Глава V Мы обладаем властью и ничего и
никого не признаем \
Есть два типа босяков. Один —
чилиец-бедняк, который исполнен
решимости сотрудничать ... и
есть другой тип бедняка. С ним мы
не будем церемониться1 2.
Дух вермахта
Шесть месяцев спустя после сентябрьского военного
переворота корреспондент западногерманского журна-
ла «Штерн» посетил Чили, поговорил с военными и
гражданскими лицами, встретился с бывшими воен-
нопленными и посетил город Ранкагуа, центр медепла-
вильного района. Приветствуя военного главу провин-
ции полковника Кристиана Аккеркнехта, он обратил
внимание на его неистребимый немецкий акцент, с
которым говорил этот потомок немецкого иммигранта,
выходца из Вюртемберга, представляющий, по мнению
корреспондента, прототип «тех чилийских немцев, ко-
торые и на краю земли продолжают жить в этаком
уединенном садике той черно-бело-красной Германии,
что окончательно исчезла еще в 1918 году».
«В нашей среде,— сказал Аккеркнехт корреспонден-
ту «Штерна»,— господствует дух старого германского
вермахта; мы этим гордимся и не собираемся за это
краснеть». Полковник, как отмечает корреспондент,
олицетворяет всю чилийскую армию,— армию, где дух
Потсдама ощутим и в 1973 году, как будто это проис-
ходит в Германии 1896 года, где господствует дух
слепого подчинения, железной дисциплины и безгра-
ничного презрения ко всему гражданскому, к полити-
кам, которые обсуждают проблемы, легко разрешимые
посредством простого приказа.
Презрение к гражданскому, преклонение перед без-
думной дисциплиной и возвеличивание устаревшего
милитаристского духа—вот характерные черты чи-
лийской армии, являющиеся следствием определенных
1 Генерал Аугусто Пиночет. Ответ на протесты против высылки из
Чили бывшего сенатора от демохристианской партии Ренана Фуэн-
теальба в ноябре 1974 года
2 Полковник Эухенио Ривера Десгру. Интервью корреспонденту
еженедельника «Эрсилья» Родольфо Гамбетти (-Эрсилья», № 1991 от
26 сентября — 2 октября 1973 года).
94
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
исторических факторов, о которых мы скажем несколь-
ко позднее. Эти особенности в повседневной жизни
казармы неизменно проявляются в различных формах
во всех собранных нами в процессе подготовки этой
книги свидетельствах.
Думаем, что эти характерные особенности истори-
ческого порядка представляют собой важный момент,
который объясняет характер поведения чилийских
офицеров после государственного переворота, являют-
ся, если так можно выразиться, дополнительным ин-
гредиентом идеологической обработки в антинародном
духе, полученной в созданных империализмом центрах
специальной подготовки. Встреча с одним лейтенантом
запаса чилийской армии, назовем его Пересом, рас-
крывает в прямой и конкретной форме ту доктрину,
которую на протяжении десятилетий вдалбливают в
сознание чилийских военных; те зерна предубеждения
и ненависти, которые дали чудовищные всходы в
сентябре 1973 года.
Интервью
с лейтенантом запаса
Журналист: Как создается дисциплина в армии?
Перес: Я сказал бы, что дисциплина в армии
создается на уровне полка, где царит обстановка
восхваления необходимости повиновения.Старший уже
определен, но не вследствие его знаний или возложен-
ной на него ответственности, а в силу большего или
меньшего количества имеющихся у него нашивок и
звездочек. Каждому, кто носит эти эмблемы, необходи-
мо повиноваться. Никому, кто два-три дня побудет в
какой-либо части, и в голову не придет сомневаться в
выполнении приказа, каким бы он ни был, если этот
приказ отдан человеком, носящим звездочки и
нашивки.
Журналист: Как у вас формируют это убеждение?
Перес: В первую очередь нам внушают, что любое
сообщество людей нуждается в руководстве, в против-
ном случае это будет группа разрозненных людей,
анархистов, существование которой как группы не
имеет смысла. Необходима железная власть над этими
людьми в такой форме, чтобы начальник, олицетворя-
ющий эту власть, был бы способен повести людей на
Вооруженные силы Чили
95
выполнение поставленной цели. Под поставленной
целью понимают в условиях войны захват определен-
ного объекта военного назначения, к овладению кото-
рым людей может повести только человек, обладающий
властью. Для военных авторитетом являются не прези-
дент, не интеллигенты, не люди науки, не государ-
ственные деятели, не поэты, для них авторитетом
являются генералы, маршалы, способные вести за
собой людей во время войны.
Журналист: Каково отношение армии к граждан-
ским?
Перес: Делается заметное различие между тем, кто
носит форму, и тем, кто ее не носит. Как следствие
военные считают настоящим гражданином со всеми
правами только того, кто носит форму. Всякий, кто жи-
вет вне казарм или не носит форму, всякий, кто даже
обладает определенными достоинствами или квалифи-
кацией, но не носит форму, не заслуживает никакого
уважения со стороны человека в военной форме. Потому
что гражданский человек, по сути, работает на себя,
исходя из своих личных интересов, он, как говорят
военные, не подчинен дисциплине, той дисциплине,
которая господствует в армии. Военные считают, что
если бы гражданские подчинялись той же дисциплине,
которая действует в армии, то страны развивались бы
быстрее.
Журналист: Следовательно, все, что сделано в
результате переворота, исходит от полученного воспи-
тания и обучения?
Перес: Думаю, что да. Я думаю, что в целом в силу
громадного презрения к гражданским военные считают
их абсолютно неспособными что-либо сделать из-за их
анархизма и поэтому, естественно, прибегают к опре-
деленным видам принуждения, чтобы дисциплиниро-
вать этих цивильных, а наилучший способ сделать их
управляемыми, заставить их подчиняться — это мили-
таризировать их.
Журналист: В рамках армейской иерархии велика
ли разница, существующая между сержантом, унтер-
офицером и офицером?
Перес: Конечно, эти различия очень заметны. В
первую очередь пропасть между офицером и унтер-
офицером, с одной стороны, и между унтер-офицером и
солдатом — с другой. Как правило, унтер-офицеры —
это выходцы из бедных слоев. В некоторых случаях
96
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
эти люди остались в армии потому, что им понрави-
лась дисциплина, форма, духовой оркестр и,кто знает,
что еще. И человек в конце концов почувствует себя
властью, надев на себя мундир и взяв винтовку в руки,
к тому же он понимает, что за воротами казармы, вне
полка его возможности выжить весьма ограниченны.
Из-за недостатка знаний, из-за того, кем он был. И
человек кончает тем, что остается на сверхсрочной
службе в армии. Это кадровый солдат, человек деклас-
сированный, с антинародными настроениями; он имеет
звание солдата 1-го или 2-го класса; он может сделать
карьеру, если его направят в одну из школ для
унтер-офицеров, есть также люди из бедных слоев,
которые сразу поступают в такие школы. В результате
повседневных контактов с преподавателем, являющим-
ся офицером, и последующих контактов с офицерами
части такой человек начинает испытывать ту же
ненависть к народу, что и офицер. Они живут в
военных поселках, а не где-нибудь и очень оторваны
от гражданской действительности. А когда солдат и
сержантов направили жить в обычный гражданский
поселок Хуан-Антонио-Риос, то поместили их всех в
одно-два здания. Они не могут жить разбросанно,
вместе с гражданскими, поскольку должны поддержи-
вать корпоративный, как они выражаются, дух. И в
расположении части, как я уже говорил, солдаты
живут под присмотром офицера, который учит их
ненавидеть все истинно народное.
Журналист: Как он учит их этому?
Перес: По собственному опыту знаю, что это
происходит в повседневных, длительных и постоянно
повторяющихся беседах, на примерах из окружающей
жизни. Вот один из примеров: неряшливого солдата ты
отчитываешь не потому, что он грязный, а подчерки-
ваешь, что нечистоплотность — признак бедняков, ни-
щих и не может быть чертой солдата. К такого рода
уловкам прибегают. Не объясняют, например, почему
жители нищенских районов * не имеют воды. Просто
утверждается, что они не моются, а солдат должен
мыться. В том случае, если часть находится в лагерях
или расположена вне городов, в сельской местности, и
о крестьянине говорят так же плохо; завидев проходя-
* В Чили такие районы крупных городов, населенные обычно
разорившимися крестьянами, называют -кальямпас», а его жителей
• кальямперос».
Вооруженные силы Чили
97
щего мимо крестьянина, насмехаются над его одеждой,
над жизнью, которую он вынужден вести, тащить на
себе дрова и воду, а за собой быков; в общем, говоря о
крестьянине, издеваются над ним, особенно над его
одеждой. И в этом заключается другой, очень важный
момент: для солдата «кабальеро» только тот, кто носит
рубашку с жестким воротничком и галстук. Этот
галстук отличает достойного уважения человека от
оборванца. Для военных цивильные делятся на два
вида: на тех, кто носит галстук, и тех, которые не
носят галстука, то есть оборванцев. Гражданский,
который носит галстук,— это, к примеру, Фернандо
Денис; к нему как цивильному следовало бы относить-
ся с презрением, но он носит галстук, поэтому с ним
считаются, его принимают. А кого убивают там, в
простых поселках, это того, кто не носит галстука, и
поэтому неважно, что его расстреляют. Это не «кабаль-
еро». Военные очень хорошо различают, кто достоин
уважения и кто нет.
Журналист: Иными словами, ты думаешь, что они
не испытывают никаких угрызений совести?
Перес: Возможно, но только в отдельных, частных
случаях. В целом никакой проблемы это для них не
представляет. Для них естественно относиться пренеб-
режительно к рабочему, к крестьянину, к любому, кто
бедно одет. И пытать их так же естественно, как
наказывать подчиненного.
Журналист: Они бьют своих подчиненных?
Перес: Конечно. Солдат, который не выполняет
определенный приказ, рискует быть наказанным; и в
армейской среде наказание обходится без нравоучи-
тельных разговоров... Приказание снять рубашку и
нанесение ударов стеком по спине—вещь обычная,
никого особенно не удивляющая экзекуция производит-
ся спокойно и на глазах у всей проходящей мимо
полковой казармы публики. Высший начальник имеет
абсолютную власть, чуть ли не распоряжается жизнью
и смертью того, кто проявляет неповиновение. Это как
с ребенком в начальной школе: если он ведет себя
плохо, ему надевают дурацкий колпак и усаживают
лицом к стене. Конечно, солдату срочной службы
колпак не надевают, а вместо того чтобы усадить его
напротив стены, его ставят во фронт посреди футболь-
ного поля на весь летний день до тех пор, пока он не
упадет в обморок от солнечного удара и голода.
4—508
98
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Журналист: Как ты говоришь, единственным из
гражданских, кого уважают, является президент Рес-
публики?
Перес: Был единственным из гражданских лиц,
кого уважали, но теперь уже нет, поскольку он убит.
Кроме того, его уважали по одной причине: на лацкане
пиджака президент носил звездочку, свидетельству-
ющую о том, что он является верховным главнокоман-
дующим вооруженных сил Чили. То есть он являлся
как бы военным в служебной командировке на граж-
данском поприще.
Журналист: Ты не помнишь какой-либо случай
неповиновения в армии, случай, который военные
могли бы расценить как бунт, мятеж против властей?
Перес: Да, конечно. Однажды во время военных
занятий теоретико-практического плана, когда мы
спускались с одного из холмов, командовавший нами
офицер (речь идет о лейтенанте Неккерманне, бывшем
тогда знаменосцем полка «Старая андская гвардия»)
приказывает петь пехотный гимн. По случайности эта
2-я андская рота не разучивала пехотный гимн. А
поскольку в строю не положено говорить, никто не мог
объяснить офицеру, что мы не знаем гимна. Но в силу
необходимости выполнять любой приказ мы запели
что-то... А офицер поднял свой пистолет-автомат и
выстрелил, правда поверх голов, чтобы попугать нас.
Ясно, это вызвало замешательство и панику в колонне.
Вот это весьма важное обстоятельство: когда отдается
приказ, привычка повиноваться, повиноваться механи-
чески такова, что солдаты, не понимая еще ясно, что
надо делать, уже делают что-то. Это очень типичный
случай: было приказано петь, и люди, не зная песни,
стали петь, потому что надо было что-то петь, надо
было повиноваться. Офицеру не понравилось то, что
пели, и он выстрелил. В этом — вся суть чилийской
армии.
Журналист: Офицеры сознают себя частью какого-
то общественного класса?
Перес: Я думаю, что они считают себя вне всяких
общественных классов, вне любого общественного явле-
ния, и это несмотря на то, что они чувствуют себя
ниже какого-либо всемогущего богача или буржуа с
некоторым интеллектуальным превосходством. Но
правда, это не очень их беспокоит. Они чувствуют себя
вне социальных классов, что наблюдается в граждан-
Вооруженные силы Чили
99
ской жизни. Они—офицеры армии, а это повыше, чем
что-либо другое. Это максимум престижа—быть офи-
цером чилийской армии,— армии, оставшейся непо-
бежденной во всех ее войнах, армии прусской выучки
(они не забывают напоминать об этом, и это для них
самое важное), армии традиционной старой выучки.
Чилийские офицеры насмехаются над другими арми-
ями. Например, много насмешек вызывали военные
делегации, приезжавшие с визитами и выступавшие
на военных парадах, о них говорили, что они танцуют
вместо того, чтобы проходить строевым шагом, по-
скольку не знают прусского парадного шага, гусиного
шага. Они с большим пренебрежением относятся ко
всем другим армиям, говорят, что только чилийская
армия умеет строиться, маршировать, владеть оружи-
ем по прусскому образцу — единственно хорошему.
Рассказ бывшего моряка
Политических деятелей, парламентариев военные счи-
тают людьми, которые живут беспорядочно, недисцип-
линированно и не работая. Большим уважением поль-
зуется Порталес*, потому что, как они считают, он
навел порядок и дисциплину в Чили... Ненависть
против народа у военных культивируют с момента
прихода в армию. Им постоянно вдалбливают, что
рабочий — это некультурный человек, что его надо
направлять твердой рукой. Для них люди делятся на
тех, кто командует, и тех, кто работает. Этим послед-
ним надо дать только необходимое для того, чтобы они
выжили, но не больше, и в то же время их надо
постоянно держать в ежовых рукавицах. Они говорят
при этом, что рабочему нравится, когда им командуют.
Другие военно-морские силы Латинской Америки...
Для них лучший флот—это чилийский. Прежде всего
в силу своих традиций, потому что это он победил
перуанцев, в силу английских традиций чилийского
флота—это подчеркивается постоянно: английская не-
возмутимость, терпеливость и беспристрастие, а другая
* Порталес Диего Хосе Виктор (1793—1837) — чилийский политиче-
ский деятель. В разное время занимал посты министра иностранных
дел, внутренних дел, министра обороны. Проводил жесткую полити-
ку в борьбе, как он выражался, «против анархии».
100
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
традиция — это знаменитый американский образ жиз-
ни. По их мнению, в Латинской Америке, в общем, нет
другого флота, который можно было бы сравнить с
чилийским. Аргентинцы нечистоплотны. Грязные ко-
рабли, неряшливая матросня, плохо воспитанная и
малообразованная. О перуанцах и говорить нечего, их
считают за обезьян. Чилийские морские офицеры
нередко смеялись над кораблями, прибывавшими с
визитами в Чили. Нас водили на эти корабли, а потом
говорили: «Вы видели, в каком состоянии камбуз, как
они одеты, и то и другое...» Об аргентинских моряках
говорили, что они грязны и неряшливы; о перуанцах,
что они индейцы. Я никогда не был на перуанском
корабле, но то, что я слышал от своих офицеров, всегда
носило оттенок пренебрежительности.
Напротив, перед американцами — немыслимое ра-
болепство. Мне пришлось это видеть при визитах
«Энтерпрайз» и «Констелейшн», двух авианосцев, по-
сетивших Чили. Были разные уморительные случаи...
Командира одного из наших кораблей все звали
«Пожарник», потому что он был очень туп. Это
прозвище столь же нередкое на флоте, как и «Кот»,
употребляющееся по отношению к ворам, думаю, в
силу народной поговорки, которая гласит: «такой же
вор, как деревенский кот». Так вот, этот «Пожарник» —
исключительный дурак, а был командиром фрегата.
Был он настолько туп и неспособен, что—единст-
венный в порту — сталкивался с другими корабля-
ми. Его знал весь флот. В первую очередь потому,
что он был начальником арсенала в Вальпараисо и
отличался тем, что был самым большим вором среди
других воров. А на корабле, на котором плавал я, на
«Ранкагуа», он прославился тем, что за один год имел
пять столкновений. В конце концов его стали звать
«Пожарником» и все потешались над ним, но, видимо,
он имел большие связи, потому что и после пяти
столкновений ему ничего не сделали, просто его напра-
вили на другой корабль, поскольку «Ранкагуа» он
изуродовал.
Так вот, рядом с авианосцем «Энтерпрайз» в
Вальпараисо мы находились два дня, сливая ему
нефть, и в качестве премии за эту трудную работу нас,
нескольких унтер-офицеров, отправили с визитом на
корабль. Все чилийские офицеры побывали на «Энтер-
прайз», и, чтобы не обидно было, нам тоже разрешили
Вооруженные силы Чили
101
посетить его. Мы, чилийцы, оказались участниками
грандиозной пьянки на борту авианосца, нас принима-
ли «очень хорошо». К нам прислали трех негров,
поскольку другие американские офицеры не пожелали
прийти. А эти негры пришли, уже подвыпившие,
пообедать с нами в унтер-офицерскую каюту, посколь-
ку и сами были сержантами. Они не пили наше вино,
а пришли со своей выпивкой. Они вели себя очень
вызывающе, разговаривали только между собой, насме-
хались над всем, что видели, а кончили тем, что
напились и ушли, никому не сказав ни слова.
Три дня спустя часть экипажа пригласили познако-
миться с «Энтерпрайз», но мы сказали, что предпочи-
таем провести этот свободный день на берегу. Но
стоило посмотреть, как дерутся за приглашение посе-
тить американский корабль наши офицеры. Все три
дня, пока мы стояли рядом, наши офицеры поднима-
лись на авианосец, чтобы выпить, купить сигареты,
зажигалки, виски и другую контрабанду. Обменивали
также наши деньги на доллары. И в день окончания
работ американцы с большой снисходительностью пре-
доставили нам возможность познакомиться с «Энтер-
прайзом». Но мы совсем не были расположены лизать
им ноги, как наши офицеры, и никто не пошел. С
нашими ребятами, что работали на перекачке нефти
на американском корабле, они обращались как с
индейцами, бросали им жевательную резинку, шоко-
лад. А наши офицеры не обращали на это внимания,
они были счастливы отношением к ним со стороны
американцев.
Разговор с социологом
Журналист: На чем основывается пренебрежительное
отношение военных к собственному народу?
Мартинес: В нашей стране одной из характерных
черт средних слоев, а это утверждаю не только я, об
этом же говорит даже Фрей в одной из своих книг,
является их неопределенность в плане политическом,
что ведет к оппортунизму и карьеризму. Средние слои,
зараженные карьеризмом, стремлением занять место
повыше, такое же, как и крупная буржуазия, всегда
испытывали особую ненависть ко всем, кто плохо
одет. К примеру, они испытывают подлинную нена-
висть к грязному человеку. Они не задаются при этом
102
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
вопросом, что, может быть, этот человек идет с работы
или что дома у него нет воды; и даже больше, они
ненавидят не только грязного человека, но и просто
того, кто одет в поношенное или старое платье, только
поэтому они называют его грязным и сторонятся его.
Хорошо известно положение в государственных шко-
лах, где часто создается ситуация, когда бедно одетый
ребенок сразу же становится предметом отчуждения. Я
сам учился в двух государственных лицеях в бедных
районах, где учились и многие дети средних и мелких
служащих, и они плохо относились к тем ученикам,
которые были одеты хуже их. Так вот, все это в
общественной жизни приобретает другие масштабы.
Это уже необъяснимый страх перед тем, что в опреде-
ленный момент рабочий класс, крестьяне займут ка-
кое-то место в руководстве страной. В связи с тем что
вместе с Сальвадором Альенде к власти пришли
рабочие, крестьяне и эти «плохо одетые босяки» стали
даже министрами — все это вызвало шок в средних
слоях и у буржуазии вообще; а отсюда и в среде
военных. Ненависть к народу стала предметом их
повседневных разговоров. Вспомним презрительные
прозвища по отношению к людям из Народного един-
ства: все эти «вонючки», «грязнули»... «Плохо одетые»
пришли к власти, это ведет к катастрофе. Досада
чувствовалась повсюду: на политических митингах, в
печати, у домашнего очага. А молодые люди, обуча-
ющиеся в военных училищах, помимо той порции
ненависти к народу, которую они приобретают в своих
академиях и частях, ощущают такое же давление еще и
со стороны своих близких. И тогда человек просто никак
не может освободиться от этого, он живет в обстановке
необъяснимой ненависти к народу. Это главное в его
жизни.
Занятен также вопрос о милитаристском духе лати-
фундиста. Посмотри, что происходит: латифундист
обычно и охотник, а потому он любит оружие; и с
малолетства сын латифундиста приобщается к огне-
стрельному оружию.
Журналист: Но в целом латифундисты пренебре-
жительно относятся к офицерам, служащим в провин-
ции.
Мартинес: Здесь двойная игра. С одной стороны,
некоторые латифундисты ищут связей с офицерством
расположенного вблизи полка. А с другой стороны, сам
Вооруженные силы Чили
103
офицер ищет связей в среде местных денежных людей,
поскольку общаться с босяками он не будет. Денежных
тузов в провинциальных поселениях представляют
крупный торговец, местный торговый спрут и земле-
владелец. Обычно проводится много празднеств, по-
скольку офицерам очень нравятся вечеринки, шумные
веселья, танцы. Поэтому местные власти часто органи-
зуют и приглашают на них офицеров. Эти пикники
возмещаются офицерами для местной знати встречами
в казино соответствующего полка. Причем их оплачи-
вает казначей полка. Сейчас они очень озабочены
состоянием бюджета, но забывают о пирушках, кото-
рые им оплачивало государство, когда они назнача-
лись в провинциальные гарнизоны. И так же как
офицер представляет собой буржуазию и средний
класс, унтер-офицер — это, в общем, деклассированный
рабочий или выходец из самых низов мелкой буржу-
азии. Унтер-офицер — это наиболее обиженный из них,
наиболее недовольный. Он знает, что никогда не будет
ходить в потрепанном костюме, даже если он и
является сыном рабочего. Офицер делает себе костюм
на заказ; унтер-офицеру одежда выдается массового
производства, но некоторые унтер-офицеры тоже шьют
ее на заказ, что особенно заметно по мундирам
старших унтер-офицеров, фельдфебелей. Это генерал
среди рядовых. На козырьке головного убора он носит
желтое шитье, как и офицер, и не носит ремень, то
есть его мундир походит на офицерский. А чтобы он
еще больше походил на офицерский, он шьет его у
портного.
В военные училища раньше шли провалившиеся,
которые после колледжа не могли попасть в универси-
тет. А также явные фашисты, которые понимают, что
в гражданской жизни им делать нечего. Это люди,
которые ищут место, где можно выплеснуть свои обиды
и ненависть, а это можно сделать, только надев
мундир.
Журналист: Почему же военные испытывают не-
нависть к университетам? Они закрыли факультеты,
преследуют преподавателей, назначают «ректоров» из
военных.
Мартинес: Это естественно, потому что армейский
офицер — человек, ненавидящий все, что означает
прогресс или связано с интеллектом. Военный — это
человек, который чувствует себя уязвленным, разгова-
104
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ривая с окончившим университет, и обычно с такими
людьми он разговаривает жестко, чтобы доказать свое
мнимое превосходство. Это ненависть к знаниям, к
развитию мышления. И как следствие — он утверждает
себя демонстрацией силы.
Возьмем пример Пиночета, который написал глу-
пейшую книгу о геополитике, отражающую убогость
его интеллекта. Отсюда, будь сказано в скобках, нена-
висть к генералу Пратсу, который был человеком с
обширными познаниями, даже военную специальность
имел исключительно трудную — военная стратегия.
Тогда как Пиночет был преподавателем геополитики, а
это все равно что сравнивать профессора математики с
преподавателем ручного труда. Аналогичный пример
и с адмиралом Монтеро Корнехо, чья военная специ-
альность была связана с электроникой, и человек он
очень образованный, с литературными наклонностями.
Встреча с бывшим солдатом
Журналист: Ты можешь рассказать мне о том, чему
тебя учили?
Рамирес: Так вот, очень важна идеологическая
обработка. Велась она с помощью фильмов, диапозити-
вов. Были также и теоретические занятия. Нам говори-
ли о родине, о высоких духовных ценностях... о
Тихоокеанской войне... И очень своеобразно говорили
об О’Хиггинсе. О том, что первым президентом был
вовсе не О’Хиггинс, а Каррера. Что О’Хиггинс был
человеком плохого происхождения, так как являлся
незаконнорожденным. О’Хиггинса дискредитировали,
поскольку он был «сыном любви».
Нас учили, что мы должны доносить на коммуни-
стов. О рабочих говорилось с пренебрежением. К
примеру, если кто-то вел себя недисциплинированно,
ему внушали, что полк—это не профсоюз, что в полку
должны быть порядок и дисциплина. Иначе говоря,
профсоюз представлялся в виде вражеской организа-
ции, как нечто достойное только презрения. Рабочие
рассматривались как класс, который всегда должен
подчиняться «действующим законам, уставу и распоря-
жениям». Нам говорили, что быть коммунистом —
значит быть бандитом, «человеком думающим, но
Вооруженные силы Чили
105
зависимым», то есть зависимым от Советского Союза.
Разговоры велись в этом духе.
После окончания курса я понял, что дисциплина со
временем превращается в рефлекс, а ты становишься
частью машины. Машины классовой и чудовищной. О
солдатах срочной службы говорят, что они пришли в
армию потому, что им нечего есть. А находясь год в ее
рядах, они обеспечивают себе пищу на этот год.
Чудовищно презрение к солдату срочной службы—
выходцу из пролетарской среды. Ибо выходец из
мелкой буржуазии устраивается так, чтобы в армии не
служить.
Почему они повинуются, когда им приказывают
стрелять в народ?
В первую очередь в силу дисциплины, которая
становится рефлексом и заставляет тебя повиноваться
приказу офицера. Тебя учат, что сначала надо выпол-
нить приказ, а уж потом ты можешь сомневаться или
возражать. Но сначала повиноваться, ты понял? То
есть принцип совершившегося факта.
Офицеров к столь жестокому обращению с народом
подталкивает, во-первых, их классовое происхождение.
Поскольку обычно лейтенант Фулано является сыном
полковника Менгано и т. д. Это что-то от семейных
традиций. А во-вторых, их профессиональная подготов-
ка. Каким образом их уродуют? Сначала оболванивают
бессознательной дисциплиной.
Журналист: Кого в армии считают «противни-
ком»?
Рамирес: Для армии враг—это рабочий. Не рабо-
чие промышленных предприятий того или иного горо-
да, а рабочие вообще, рабочие как класс. Он всегда
был врагом, ибо имел собственные организации, проф-
союзы, которые покушались на целостность армии. Так
нам объясняли на занятиях; я так никогда и не смог
понять, почему профсоюзы покушались на целостность
армии, не уловил связи. Враги—гражданские лица,
особенно если они выходцы из трудящихся. Профсоюз-
ная организация—это нечто полностью противополож-
ное иерархической организации в армии, и только уже
в силу своего существования представляет угрозу
армии. Уже сам факт, что в профсоюзе рабочий может
обсудить что-то, высказать свое мнение, представляет
нечто ужасное с точки зрения военных. Ведь в армии
существует порядок, называемый «обычным поведени-
106
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ем» или «регламентированным поведением», иначе
говоря, ни один человек не может открыть рот, если на
это нет разрешения вышестоящего начальника. Напро-
тив, в профсоюзах ты имеешь свободу высказываться,
не испрашивая разрешения ни у кого. Поэтому если в
полку кто-то осмелится потребовать чего-то, ему гово-
рят: «Послушай, ты чего себе вообразил? Что нахо-
дишься в профсоюзе?»
Ты спрашиваешь меня, почему они так жестоки. Я
ответил бы, потому, что они фашисты, а теперь о том,
почему они фашисты. Потому что так их воспитыва-
ют; потому что так их учат. И солдат срочной службы
такой же фашист, как и генерал, не будем себя
обманывать, не надо рассматривать их как братьев по
классу. Люди, которые всегда были внизу, люди,
которых топтали кому не лень, теперь имеют возмож-
ность бить, унижать, топтать других. Люди, которых
унижали, а они даже не сознавали этого, теперь имеют
в своих руках оружие и чувствуют себя сильными,
имеющими право распоряжаться жизнью и смертью
других.
Журналист: Ты не находишь, по твоему опыту,
что военные не доверяют интеллигентам?
Рамирес: Больше, чем не доверяют. В них заложен
дух антикультуры, антиинтеллигентности. Я сам это
пережил. Среди моих товарищей по курсу, студентов,
были многие закончившие второй или третий курс
университета, люди с интеллектуальным уровнем, ка-
завшимся блестящим по сравнению с уровнем разви-
тия офицеров. Даже наш командир Лагос иногда
пытался говорить с нами об искусстве, о литературе.
Он был тогда командиром кирасиров, затем стал
генералом, Хоакином Лагос Осорио. Ему нравился
Сартр, это довольно редкое явление для чилийских
военных. Кто-нибудь мог бы подумать, что он испыты-
вал определенное восхищение, но в это же время он
выражал явное пренебрежение к людям, интересовав-
шимся искусством или литературой, потому что они
никогда не станут людьми жестокими и дисциплиниро-
ванными, какими полагается быть военным. После
окончания университета в 1968 году я вновь вернулся
в армию по призыву министерства обороны. Я впервые
надел офицерскую форму, но, боже, что происходило со
мной? Я не имел ничего общего с этими офицерами. В
моей семье нет военных, вся наша семья из левых. Мы
Вооруженные силы Чили
107
все марксисты. По случаю нашего прибытия командир
части Фернандо Паредес Писарро сказал нам: «Вы
избраны Родиной, чтобы занять первую ступеньку на
лестнице власти». Власти, ты понял? «Вы — первая
ступень власти, в ваших руках находятся судьбы
Родины». Так вот, после этого нам объявляют, что все,
кто хочет, могут продолжать учебу; эта привилегия
была предоставлена правительством Фрея. Один из
наших товарищей, который учился на четвертом курсе
инженерного факультета, попросил разрешения на
продолжение учебы. Майор Паредес вызывает всех нас
и говорит: «Хорошо, кто хочет учиться?» Почти все
заявили, что хотят это сделать. Тогда он говорит нам:
«Так знайте, никто не будет учиться. Ибо кем вы
будете? Вы будете инженерами или военными? Адво-
катами или военными? Поэтому нет. Военный есть
военный, и он не может быть замешан в вещах,
связанных с книгами или учебой. Нельзя учиться и
быть военным одновременно». Ты представляешь? И
такое отношение у всех военных, по крайней мере в
Чили. Это как во время гражданской войны в Испа-
нии, когда Мильян Астрай кричал: «Смерть интелли-
генции!»
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Гонсалес: Тебя лепят, тебя воспитывают постоянно: во
время бесед люди, читающие лекции, офицеры, а
также военные капелланы. Тебе внушают образ бога,
«научно» доказывают, что мир возник так-то и тогда-
то, что бог дал свет, и все в этом духе. И все с
примерами. Тебе показывают фильмы. Они не только
религиозны, они и антисемиты.
Журналист: Они антисемиты?
Гонсалес: Да. Например, один из товарищей сде-
лал, не знаю, как это называется. Ну, когда обрезают
там, ниже живота.
Журналист: Обрезание.
Гонсалес: Вот это самое. Так вот, его спросили, не
еврей ли он. К тому же этот человек носил очень
редкую фамилию. Но он сказал, что он не еврей. Так
вот, возникла проблема. Его на время изолировали,
определив на дежурство в течение 15 или 20 дней в
108
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
отдаленных местах, поскольку училище располагало
удаленными объектами. На мой вопрос мне ответили,
что ему нечего делать среди нас, поскольку он еврей.
Потом выяснили, что это не так, что евреем был его
отец, а он нет. Кроме всего прочего, с ним плохо
обращались. К примеру, он должен был приветствовать
старших на каждом шагу. Я мог забыть поприветство-
вать проходящего офицера, но, если это случалось с
ним, его посылали в наряд на 5 дней. Это было
настоящее преследование.
Нас постоянно настраивали против евреев. Помню,
на одной из бесед нам говорили о том, что евреи
хотели стать владыками мира, что евреи обладают
большой способностью накапливать деньги... копить,
копить и копить, обменивать деньги на золото, что они
воры, что в мировом масштабе они очень опасны, что
они наносят вред экономике Соединенных Штатов,
чилийской экономике, что они люди без родины.
Иногда лекторы были противоречивы, но все были
антисемитами, ярыми антисемитами. Говорили, что
вторая мировая война произошла из-за евреев. Кстати,
говорили, что немцы—лучшие солдаты.
Журналист: Нынешние немцы?
Гонсалес: Нет, немцы времен Гитлера. Один из
офицеров, его звали Бобадилья, рассказывал, что хотя
и надо признать, что вторая мировая война была
чудовищной для человечества, однако надо также
признать и все лучшее в военной подготовке гитлеров-
ского вермахта.
Журналист: Какого рода лекции вам читались
еще?
Гонсалес: Одна беседа была против индейцев. Ты
помнишь, я тебе рассказывал, как однажды они обна-
ружили, что готовилось восстание мапучес * на юге? И
в этой связи нам закатили лекцию против индейцев;
что индейцы не имеют культуры, что они опасны, что
их надо держать в изоляции. Что они хотели быть
равными американским индейцам, бороться за свои
земли, когда в Чили была цивилизация, при которой
все было для всех. Рассказывали и такого рода вещи,
будто бы инцейцы были опасны, поскольку являлись
неразвитыми животными.
Журналист: Неразвитыми животными?
* Название одной из индейских народностей.
Вооруженные силы Чили
109
Гонсалес: Да. Что они были человеческими суще-
ствами, поскольку передвигались на двух ногах, но по
сути были животными. Именно об этом нам толковали
во время одной из бесед.
Журналист: Когда это было?
Гонсалес: Во времена Фрея.
Провал попыток
сохранить мир
Приведенные свидетельства составляют общую карти-
ну. Картину мышления, характерной чертой которого
являются классовая ненависть, недоверие и страх
наряду с пренебрежительным отношением к рабочим;
недоверие ко всему гражданскому, к человеку, «не
приобщенному к дисциплине», что все вместе составля-
ет набор ценностей, которые мы, за неимением другого
определения, назовем «прусскими» ценностями. Это
название к тому же употребляют и сами чилийские
военные.
Другими составными элементами этой идиосинкра-
зии являются, как это явствует из приведенных свиде-
тельств, неприятие всего иностранного, соединенное с
заметным преклонением перед всем американским;
чувство превосходства, звучащее в официальных заяв-
лениях хунты, которая ставит вопрос об «искоренении
чуждой идеологии» и в то же время проводит всю
экономическую политику в интересах иностранного
капитала.
Непоколебимой основой военного мышления явля-
ется концепция автократии, иерархии, человеческого
общества, понимаемого как конгломерат, где есть
«высшие существа, которые командуют, и низшие,
которые повинуются». Характерно, что эта власть
основывается «главным образом не на знаниях того,
кто выше» и командует, что было бы разумным даже
для доктрины, которая рассматривает армию как орга-
низм «технико-профессионального» плана. Она не ис-
ходит также и из принципов буржуазной власти,
поскольку не считается принадлежащей ни к тому
ограниченному кругу «высших существ», которые оли-
цетворяют политическую власть в условиях буржуазного
режима (президент, законодатели, руководители пар-
тий, члены органов судебной власти), ни к тому кругу,
110
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
что олицетворяет власть экономическую. Все это, в
конце концов, гражданские лица, которые не могут
сравниваться с человеком в форме.
Но это пренебрежительное отношение к граждан-
ским— медаль с двумя сторонами. Оно проистекает
главным образом из социальной изоляции армии. Речь
идет о частном чилийском случае; жизнь военного, его
общественные контакты редко выходили за рамки
профессионального мира. Офицер зачастую был сыном
офицера, посещал он семьи других офицеров и женил-
ся на дочери офицера. Только в исключительных
случаях профессиональный военный поддерживал
прочные и длительные дружеские связи с граждански-
ми лицами.
Один из ученых так комментирует это явление: «С
конца прошлого века чилийские вооруженные силы
были инородным телом внутри системы, искавшей
свой собственный путь... Несмотря на многочисленные
попытки сблизиться, ни армия, ни флот не смогли
добиться слияния с олигархией... Пренебрежение пос-
ледней еще более укрепляло и углубляло союз между
офицерами обоих родов войск. Мало-помалу в стране
возник остров, полностью независимый и населенный
членами вооруженных сил. Народ считал их деятель-
ность своего рода представлением, которому обязатель-
но следует аплодировать, а не принимать всерьез.
Народ рассматривал вооруженные силы единственно
как орудие защиты Конституции».
«Что происходило внутри вооруженных сил? Солда-
ты срочной службы являлись в своей массе выходцами
из бедных слоев, поскольку студенты и дети родителей
из средних слоев и богачей не были расположены
терять год-полтора и в то же время попасть под
иронические взгляды своих сограждан. «Остриженные»
обучались по строгим прусским правилам и находи-
лись, помимо своей воли, под воздействием перекре-
стного огня противоположностей: в казармах —
значительное лицо, снабженное оружием, вне казар-
мы— презираемый человек».
Офицеры, абсолютные хозяева в военных казармах,
поддерживали этот образ своего собственного превос-
ходства, замыкаясь в своем обычном кругу в полках и
казино. При посещении любого гражданского собрания
они предпочитали снять мундир и надеть цивильное
платье; в этом лишний раз проявляется чувство пре-
Вооруженные силы Чили
111
несходства над невоенным миром.
В то же время понятны и те симптомы разногласий,
что появились в среде чилийских военных. Вот что
рассказывает об этом, основываясь на своем личном
опыте, один из чилийцев иностранного происхождения:
«К какому бы роду войск он ни принадлежал, любой
офицер готовится к тому, чтобы в любой момент
участвовать в войне. Он всегда готов начать действо-
вать. Однако для чилийских военных эта готовность
действовать никогда не стала необходимостью. В то
время как вне страны есть и такие, кто на деле
выполняет свои профессиональные обязанности, к ко-
торым они готовились, чилийские военные вынуждены
обрекать себя на бездействие. Это разлагает их соз-
нание; они знают, что становятся бесполезными».
«Хотел бы поведать тебе об одном разговоре, состо-
явшемся с офицерами флота в последние месяцы
войны в Корее, который ясно отражает настроения того
времени. Разговор шел о войне, во время выпивки
языки развязались... Один говорил: «Нас готовили к
войне. Почему же мы не можем участвовать в ней в
качестве добровольцев? Мы поднакопили бы опыт,
который оказался бы нам весьма полезным...»
Другой прокомментировал: «В течение долгих лет
мы читали, учились, готовились, а сейчас, когда идет
война, когда мы могли бы участвовать в морском
сражении, мы вынуждены ограничиться только разго-
ворами!» А третий: «Стрелять и стрелять! А чем?
Учебными снарядами! Хоть раз я хотел бы видеть, как
настоящий снаряд попадает в цель!»
Некоторое время назад здесь побывал с визитом
один американский корабль, и чилийские офицеры
вспоминали свои встречи с американскими моряками.
Один вздыхал: «Они разгуливают в мундирах, заве-
шанных наградами... А мы? У нас только медали за 10,
20 и 30 лет службы!»
Это состояние духа превалировало в чилийских
вооруженных силах: желание испытать однажды на
деле то, чему научились на маневрах и на занятиях.
Когда этот момент пришел, военные сочли его
одновременно и подходящим для того, чтобы и в
социальном плане освободиться от подчиненного поло-
жения посредством применения насилия, которому нет
противодействия.
Одна часть этого насилия была направлена против
112
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
иностранцев, что не могло оказаться неожиданным для
тех, кто знаком с шовинистической доктриной под
названием «патриотизм», преподносившейся в воен-
ных академиях. Мы уже видели некоторые ее проявле-
ния: пренебрежение к другим армиям и военно-
морским силам на континенте.
Но кроме того, в первые недели после переворота
иностранцы сыграли роль, необходимую для любого
режима фашистского толка, роль козла отпущения, ее
можно сравнить с ролью евреев в нацистской Герма-
нии. Поход против иностранцев и жестокость его форм
объясняются также специфическим фактором военной
доктрины, определяющей «иностранного противника».
Военный не может признаться даже самому себе, что
он воюет против своих же соотечественников для того,
чтобы подавить определенное политическое движение,
которое в это время охватывало половину населения
страны. Для того чтобы его психика могла выдержать
эту братоубийственную бойню, он должен был искать
связь ее с одной из традиционных задач вооруженных
сил: их долг защищать территориальную целостность
страны от посягательств иностранного противника.
Восприятие этой роли решается в рамках психоло-
гических построений о «внутренних границах»: новый
враг — это «международный коммунизм» как разновид-
ность преступной организации в мировом масштабе,
которая не противостоит в качестве военной силы на
границах страны как армия вторжения, а использует
все средства маскировки для того, чтобы с помощью
иностранных агентов, незаконно проникших в страну,
просочиться на национальную территорию и там зара-
зить умы мистической болезнью или эпидемией мар-
ксизма. Зараженные таким образом этой болезнью
соотечественники превращаются во врагов — и в них
следует стрелять.
В сознании рядового солдата это простое построение
упрощается еще больше. Один из солдат охраны
Национального стадиона* сказал арестованному ино-
странцу, что он и другие иностранцы приехали в Чили
для того, чтобы «посеять ненависть среди чилийцев» с
тем, чтобы потом Аргентина, Боливия и Перу могли
поделить чилийскую территорию и «превратить всех
нас в рабов».
* После переворота 1973 года Национальный стадион в столице был
превращен в громадную тюрьму.
Вооруженные силы Чили
113
Другой составной и типичный элемент военного
мышления — формализм или следование чисто рефлек-
сивному и бездумному подчинению, что ясно прогля-
дывается в рассказе лейтенанта Переса о случае с
офицером Неккерманном. Требованием становится
подчинение немедленное, слепое, нерассуждающее, вне
анализа содержания самого акта повиновения; един-
ственно важным является форма повиновения.
Система военной подготовки направлена на воспи-
тание мышления повиновения старшим, приказу, ис-
пользованию силы, что автоматически ведет к появле-
нию чувства антипатии к политическим манифестаци-
ям, забастовкам и т. д.
Другой источник консерватизма в армии состоит в
том, что средние слои, с которыми отождествляются во-
енные, испытывают страх перед тем, что люди, про-
поведующие идеи равенства, хотят отнять у них их
часть денежных богатств, которые нередко достигают
значительных размеров. Военный живет жизнью,
очень далекой от той, которой в нормальных условиях
он жил бы на свою зарплату: сейчас у него есть и дача,
и автомашина, он использует подчиненных ему солдат
в качестве личных слуг, нередки среди военных и
случаи злоупотреблений — к примеру, хищение продук-
тов, предназначенных солдатам,— все это позволяет
военному жить на уровне средних слоев и буржуазной
знати.
Кроме того, как отмечает один американский исто-
рик: «Мышление военных в целом является зачастую
консервативным и отсталым по сравнению с революци-
онными процессами в истории от протестантизма до
наших дней».
Расист, ненавистник интеллигенции, враг профсо-
юзов, антисемит, поклонник умирающего «прусского
идеала», если не Гитлера, ненавистник всего иностран-
ного, шовинист, носитель животной ненависти к рабо-
чему, защитник капитализма и поклонник галстука.
Портрет похож больше на карикатуру, так же извра-
щенную, как описания социалистических стран, что
заучивают наши военные в Форт-Гулике. Но, как
гласит известное библейское изречение: «По их делам
ты их узнаешь».
Следующая глава даст нам некоторые примеры,
которые полностью подтверждают преобладание имен-
но этих элементов в мышлении чилийских военных.
Глава VI
Кто произнесет здесь слово «това-
рищ» или заговорит еще о чем-либо,
будет расстрелян в назидание
другим1.
Естественно, в Чили существует
смертная казнь, и тот, кто будет
обвинен в подрыве мира и порядка,
будет немедленно расстрелян2.
Пули против искусства
В день, когда совершился фашистский переворот, в
музее изящных искусств в Сантьяго проходила выстав-
ка «Карильо Хиль», открывшаяся за два дня до этого.
На ней экспонировались бесценные произведения ис-
кусства—169 полотен мексиканских художников: Си-
кейроса, Риверы и Ороско. Предоставленная прави-
тельством Мексики для того, чтобы еще более украсить
«Недели Мексики», которые должны были проходить
до 9 октября, выставка прибыла в страну в сопровож-
дении выдающегося специалиста в этой области, тех-
нического заместителя директора Национального ин-
ститута изящных искусств Мексики Фернандо Гамбоа.
Сам Гамбоа и увозил обратно свой драгоценный
груз 26 сентября 1973 года на самолете компании
«Аэромехико», на котором вылетали также в мексикан-
скую столицу 131 чилиец из тех, кто получил убежище
в Мексике. Специально зафрахтованный самолет смог,
таким образом, увезти от разрушительной ненависти
чилийских военных бесценную коллекцию, являющу-
юся достоянием человечества. Заявления Гамбоа пред-
ставителям печати своей страны позволяют увидеть
весь тот ужас, который испытывает каждый цивилизо-
ванный человек перед вандализмом и ненавистью
диктатуры в отношении культуры: «Картины были
спасены чудом и только благодаря быстрым действиям
наших дипломатов, аккредитованных в Чили. Всю
перевозку картин мы закончили 17 сентября; в этот
1 Из высказываний военного уполномоченного на рыболовном пред-
приятии «Арауко» в Сан-Антонио перед 400 рабочими, пришедшими
на работу 13 сентября 1973 года.
2 Из выступления генерала Сесара Мендосы на пресс-конференции
в Манагуа. Никарагуа, 30 ноября 1974 года.
Вооруженные силы Чили
115
день в посольство Мексики был перевезен из Музея
изящных искусств последний из 27 ящиков, в которых
находились картины. А 18 сентября военные окружили
здание музея пятью танками и варварски расстреляли
его».
«Колониальный зал» испытал на себе удар разъ-
ярившихся танкистов, были повреждены произведения
искусства XVII и XVIII веков, которые теперь не
восстановишь.
Общеизвестны факты разграбления дома Пабло
Неруды и запрещения некоторых из его произведений,
назначения военных уполномоченных в университеты,
окончательного закрытия отдельных факультетов и
школ при университетах, преследования преподавате-
лей, ученых и студентов, «чистки» учебных программ.
Эта «чистка» дошла до немыслимых размеров: ми-
нистр просвещения адмирал Кастро Хименес заявил,
что «не будет больше изучаться Французская револю-
ция, поскольку она слишком хорошо известна». Надо
добавить, что эта инициатива, так же как и проект
самообеспечения университетов и распоряжение о том,
что родители должны направлять своих детей в школы
и лицеи, расположенные не далее восьми кварталов от
места жительства (для того чтобы избежать необходи-
мости заставлять «частных владельцев» общественного
транспорта перевозить школьников по сниженному
тарифу), были позднее пересмотрены и частично изме-
нены.
В других случаях оказалось слишком поздно менять
курс. Музей солидарности, коллекцию которого состави-
ли сотни произведений наиболее выдающихся предста-
вителей искусства современности, приславших их в
Чили в знак поддержки и симпатии к правительству
Народного единства, был частично разрушен. Многие
из оставшихся произведений были разграблены, часть
перешла в руки частных коллекционеров на публич-
ных аукционах с выгодой для ничего не смыслящих в
искусстве организаторов этих конфискаций. В этом
грабеже мы не хотим обвинять только военных; их
личные вкусы едва поднимаются до желания иметь
произведения Миро или Васарели.
Варварское и бессознательное разрушение, продукт
укоренившейся ненависти к любой культуре, не поща-
дило ни музеи, ни библиотеки. Многочисленны и
хорошо документированы рассказы, повествующие о
116
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
сжигании книг с такими «подрывными» названиями,
как «Революция в кибернетике» или «Кубизм». О
последней книге какой-то полуграмотный представи-
тель власти подумал, что она превозносит Кубу.
«Книги—новые враги чилийской военной хунты»,—
так озаглавила свою заметку от 25 сентября 1973 года
«Нью-Йорк тайме». Не зная, что единственным их
предшественником в сжигании книг в современную
эпоху был гитлеровский режим, гордые собой военные
позировали перед объективами иностранных коррес-
пондентов в момент поджога гор книг, среди которых,
опять же по свидетельству «Нью-Йорк тайме», были
произведения Агаты Кристи, Артура Конан-Дойля и
Джона Кеннета Гэлбрейта.
Позднее хозяевам книжных магазинов был разос-
лан список запрещенных книг, среди которых были
такие классики, как Чехов, театральные произведения
Брехта, Сартра и Эдварда Элби.
Такие произведения, как «Структурная антрополо-
гия» Клода Леви-Штраусса, «Колониализм и неоколо-
ниализм: семь очерков» Сартра, а также официальный
текст закона 16 640 об аграрной реформе, изданного
еще при правительстве Фрея, и книга реакционного
чилийского автора Александре У неус Кокса «Христи-
анская социология», были конфискованы у авторов
этой книги во время одного из обысков. Не говоря уже
о таких вещах, как доклады ЮНЕСКО и Организации
Объединенных Наций за 1968—1970 годы и комплект
американского журнала «Тайм». Список, включающий
264 книги, несчетное количество журналов и брошюр,
сотни рисунков и афиш (среди них и известная
гравюра Посадаса с изображением Сапаты), заключает
надпись от руки: «Сожжено по приказу капитана
Хулио, из штаба военных институтов». Список включа-
ет также книги Барри Голдуотера и Теодора Уайта
(1964 г.) — еще одно доказательство того, что цензоры
порой действуют, не имея ни малейшего представле-
ния о содержании запрещенных книг.
Безграмотность варваров в военной форме, почти
гротескная, проявляется в их деятельности в «Чили-
фильмс», правительственной чилийской фирме по про-
изводству и прокату фильмов. Рассказ одного из
свидетелей показывает, как справился со своей зада-
чей в этой «боевой» операции командир патруля
капитан Карлос Карвальо, 35 лет, выходец из города
Вооруженные силы Чили
117
Чилъяна, кавалерийский офицер. История эта приобре-
тает особый оттенок, если знать о том, что Карвальо,
будучи учеником последних классов в мужском лицее
Чильяна в 1955—1956 годах, был известен среди своих
одноклассников огромным пристрастием к кино, часто
заставлявшим его сбегать с уроков, чтобы посмотреть
заинтересовавший его фильм.
Рассказывает Марсель Льона, присутствовавший
при этой «военной операции»: «Они прибыли в день
переворота, в час дня. Это были военные из школы
«Альта Монтанья» в Сан-Фелипе, и прибыли они на
бронемашине.
Первая операция: расстреляли кассу, уничтожили
всю настенную пропаганду, конфисковали все находив-
шиеся в здании бумаги и архивы, особенно бухгалтер-
ские. Бумаги огромными связками перенесли в броне-
транспортер. Набросали во дворе гору из документаль-
ных фильмов начиная с 1945 года и подожгли, пленки
горели три дня. Сгорел также и материал, отснятый в
более ранний период о репрессиях во времена правле-
ния Гонсалеса Виделы, и весь документальный мате-
риал о национализации меди, о визите Фиделя Кастро
в Чили... Горели также и некоторые исторические
ленты, например о похоронах Рекабаррена, одна из
реликвий на 16-миллиметровой пленке, найденная
недавно на чердаке одного дома в Антофагасте, сва-
ленная среди другого хлама.
Капитан Карвальо не очень-то понимал в кино,
поэтому многие из названий фильмов показались ему
сомнительными. В этих случаях действовали просто.
Так погибли в огне негативы почти всех чилийских
немых фильмов: «Гусары смерти» Педро Сьенны,
20-х годов; «Отец Питильо» комика Лучо Кордобы;
«Пустующий дом»; документальный фильм «Вспоми-
ная», все это часть истории нашего кино».
Свидетель рассказывает также, что начальника
отдела монтажа фильмов Карлоса Пьяджио заставили
показать некоторые материалы, которые показались
капитану подозрительными; в результате этой провер-
ки сожгли часть фильмов, приобретенных «Чили-
ф ильм с» во Франции, Англии, Италии и Испании для
показа в стране.
Кульминационным моментом операции стала лабо-
ратория: «Они вошли, взломав дверь, и все поломали.
Это была новая лаборатория, привезенная в страну
118
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Патрисио Кауленом в 1968—1970 годах из Франции
от фирмы «Дебре». Строилось новое здание для уста-
новки этого оборудования. Оно было настолько хоро-
шим, что многие считали нашу лабораторию лучшей
цветной лабораторией в Латинской Америке. От нее
ничего не осталось».
Несколькими месяцами раньше, еще до переворота,
чилийское правительство приобрело за границей зна-
чительное количество кинопленки. Она хранилась на
складе в одном из помещений «Чили-фильмс». Метал-
лические барабаны сразу же вызвали подозрение бра-
вого капитана. Рассказывает свидетель: «То, что слу-
чилось с кинопленкой, до сих пор бросает меня в
дрожь. Когда капитан Карвальо увидел барабаны, то
спросил: «Что это такое?» Ему ответили, что это
кинопленка. Он взялся за один из барабанов и потряс
его, прислушиваясь. «Здесь великолепно можно хра-
нить и оружие»,— заявил он. Ему объяснили, что если
откроешь барабан, то засветишь пленку и она будет
потеряна безвозвратно. Ему было достаточно этого,
чтобы немедленно приступить к делу. Было страшно
смотреть, как ролики вытряхивались из жестяных
коробок. Настал момент, когда все помещение оказа-
лось заполненным засвеченной пленкой...»
«Так ты ректор?
Сейчас ты увидишь...»
Мир интеллекта и культуры вызывает странную реак-
цию у чилийских военных. Чувство приниженности
толкает их утверждать собственное достоинство или
путем откровенной жестокости, опирающейся на ору-
жие, или путем робких попыток подчеркнуть свои
собственные знания. Многочисленные свидетельства
подтверждают их попытки самоутвердиться, которые
зачастую выливаются в агрессивность. Один такой
момент, который можно назвать из ряда вон выходя-
щим, но который очень показателен, пережил один
врач, арестованный во время обыска в госпитале
«Сан-Хуан-де-Диос». «На небольшом автофургоне меня
привезли в девятое отделение. Там меня зарегистриро-
вали, заставили раздеться догола и в таком виде
продержали 2 часа во дворе под солнцем. Нагой
человек всегда чувствует себя беззащитным. По исте-
Вооруженные силы Чили
119
чении этого времени мне разрешили кое-что надеть на
себя и повезли на допрос к лейтенанту карабинеров,
проводившему дознание.
Он начал разговор следующими словами: «Докто-
ришка, вы играете со смертью...» И очень важный
момент: он дал мне понять, что если я врач, то и он
обладал какими-то своими личными достоинствами:
«Так вот, вы разговариваете не со всяким. Я специали-
зировался в своей области, учился за границей».
Было ясно, что его специальность—допросы».
В приведенном разговоре проскальзывает чувство
глубокой приниженности, которую этот полицейский,
сознавая свою безграмотность, испытывает перед обра-
зованным человеком, оказавшимся теперь в его власти.
Подобное чувство, завуалированное в психике волной
агрессивного насилия («если этот тип—ученый, то я
имею винтовку и могу его убить»), по всей видимости,
тревожит военных, как это видно из случая, когда они
ворвались ночью в дом Липшуца, врача, занимающего-
ся исследованиями рака, биолога, ученого-антрополога
и индеаниста. Доктор Липшуц был обладателем пер-
вой Национальной премии в области науки, а его
деятельность известна и уважаема всеми учеными
мира. За несколько дней до переворота ученый мир
отметил 90-летие выдающегося ученого переизданием
его книг и специальными заседаниями Академий наук
всего мира.
Несколько дней спустя после переворота в комен-
дантский час солдаты ворвались в дом доктора Липшу-
ца. Перевернули библиотеку, разорвали книги и запи-
ски, увезли архивы — плод многолетнего труда — и
грубо обошлись с супругой ученого, 92-летней Марга-
ритой Липшуц. «Приходили искать оружие»,—
иронически прокомментировал старый профессор,
встретившись с другом во время похорон Пабло
Неруды.
Еще более жестоко военные обошлись с доктором
Энрике Кирбергом, ректором Государственного техни-
ческого университета. Вечером 11 сентября, когда
сотни студентов и преподавателей, находившихся в
здании университета, не могли его покинуть из-за
комендантского часа, в помещении появился военный
патруль, приказавший всем оставаться на местах и
покинуть университет только в 8 часов утра следующе-
го дня. Этот приказ в тот же вечер подтвердил один из
120
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
офицеров корпуса карабинеров во время короткой
встречи с ректором университета Кирбергом. «Тон его
был скорее уважительный и почтительный. Не хватало
только, чтобы он прищелкнул каблуками после того,
как встреча закончилась»,— замечает один из препода-
вателей, присутствовавших при этом разговоре.
Но на следующий день обстановка изменилась. Тот
же профессор рассказывает: «В 7 часов утра мы
собрались в главной конторе юридической консульта-
ции университета. Нас было семь человек: лидеры
студентов, университетские власти. Идея состояла в
том, чтобы обсудить наиболее подходящие формы
эвакуации университета. В предшествующий этому
час мы видели, как вместо карабинеров, исчезнувших
на рассвете, стали появляться армейские подразделе-
ния. Они сжимали нас спокойно и методически. Мы
смотрели на солдат, очень заметных в своих формен-
ных мундирах со стоячими воротничками густо-
желтого цвета, передвигавшихся один за другим от
одного дерева к другому. Было забавно видеть, как они
словно сумасшедшие перебегали с осторожностью, ка-
завшейся нам смешной, и как они располагались,
окапываясь словно для боя. Мы ничего не понимали,
поскольку была достигнута договоренность о передаче
университета.
Около 7 часов со стороны проспекта Эквадор
появились группы артиллерии. Орудие 120-мил-
лиметрового калибра, как кто-то установил позд-
нее, было установлено на улице прямо против
главного здания. Мы начали наше заседание, посколь-
ку продолжали оставаться в неведении. В 7 часов
5 минут раздался первый выстрел. Снаряд попал в
помещение, которое находилось рядом с нами: оно
было полностью разрушено».
Во время последовавшего затем обстрела погибло
около 30 человек. Ректор Кирберг между тем с по-
мощью своей жены, которую накануне он забрал из
дома, считая, что ей будет безопаснее в здании
университета, чем в своем доме, где она оставалась
одна, шофера и некоторых других сотрудников пытал-
ся по телефону связаться с ректором католического
университета. После 20-минутного обстрела раздался
призыв к сдаче, затем опять последовали 20 минут
интенсивного обстрела.
В конце концов, пока осажденные собирались в
Вооруженные силы Чили
121
центральном холле, солдаты ворвались в помещение,
прикладами взломав стеклянную дверь. Фасад универ-
ситетского здания, представляющий сплошные огром-
ные окна, был полностью разбит. Упомянутый уже
профессор рассказывал: «Мы стали выходить, и, едва
перешагнули порог, на нас посыпались пинки и удары
прикладами. Затем нам приказали лечь на землю вниз
лицом, ноги врозь и руки на пояснице. Отделили
женщин, при этом их оскорбляли, а некоторых и
ощупывали. Ректор Кирберг вышел с белой рубашкой
в руке как с флагом и помахал ею по-парламентерски.
«Я — ректор университета»,— заявил он и добавил что-
то об имевшейся договоренности мирно оставить уни-
верситет. Лучше бы он не делал этого. Один из
офицеров, кажется капитан, быстро подбежал к нему и
направил на него оружие: «А, так ты ректор? Сейчас
ты, куча дерьма, увидишь, что мы делаем с людьми,
подобными тебе». Он выкрикивал и другие оскорбле-
ния по поводу его еврейского происхождения. При этом
он бил его рукояткой своего пистолета. Кирберг только
старался встать впереди своей жены, чтобы защитить
ее. Но они насильно были разлучены.
Это был последний раз, когда я видел ректора
Кирберга. Нам приказали лечь лицом вниз, заставили
вывернуть карманы. Солдаты рылись в груде вещей, и
те, что привлекали их внимание, они передавали
офицерам. Капитан назвал мою фамилию: «Кто такой-
то?» Я сказал, и он приказал мне подняться. Я увидел
у него в руках мой партийный билет. «Так, значит,
коммунист? — спросил он.— И что ты делал в универ-
ситете?» Я ответил ему, что был преподавателем. И в
то время, когда он добавлял, как он на это смотрит, и
что думают на этот счет военные, и что они предпола-
гают сделать с преподавателями, я увидел Кирберга,
на расстоянии двадцати шагов позади капитана. Он
стоял около «джипа» под охраной двух солдат. Он был
бледен, но спокоен, и весь вид его выражал большую
печаль. Я говорю это не ради красного словца, он был
снова ректором университета, то же выражение исклю-
чительного достоинства, доброты и благородства, в
которых даже самые ожесточенные из его противников
не могли ему отказать».
Пребывание солдатни в университетских помеще-
ниях характеризовалось вандализмом и разрушением:
«Наибольшему разрушению подверглось главное зда-
122
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ние. Солдатня скрупулезно и дико разгромила под
предлогом поисков оружия все его оборудование. Топо-
рами и кувалдами громили столы, стулья, пишущие
машинки и калькуляторы; срывали с петель двери и не
оставили целым ни одного стекла. С особым наслажде-
нием громили помещение ректората и главного секре-
тариата. В Школе искусств и ремесел обстреляли
столовую и учебные классы; разгромили лаборатории и
мастерские, особенно последние, так как вид станков и
точного инструментария приводил, казалось, военных
в бешенство».
Позднее преподаватели были перевезены на стади-
он «Чили». О происходившем там уже неоднократно
рассказывалось, поскольку многие из тысяч пленных
этих первых дней вышли на свободу. Одним из
арестованных, увезенных из Государственного техни-
ческого университета, был певец, композитор и фоль-
клорист Виктор Хара, которого там же, на стадионе
«Чили», замучили до смерти. Обращение там с профес-
сурой описано университетским преподавателем, кото-
рому мы и обязаны всем этим свидетельским матери-
алом: «Преподаватели университета были объектом
особых издевательств. Их допрашивали нагими или
почти нагими, ибо разрешили оставить только трусики.
Некоторых били, других заставляли съедать по клоч-
кам показания, написанные их учениками; на всех
практиковалось искусство унижения; искусство дать
почувствовать, что чем больше были их академические
заслуги, тем больше шансов они имели для плохого с
ними обращения».
Ректор Кирберг, выдающийся специалист по элек-
тронике, признанный в международном масштабе, был
отправлен на остров Досон; его пост в университете
занял некий полковник Эухенио Рейес, который распо-
рядился закрыть отделения общественных наук, ис-
кусств и ремесел, а также школу учителей и выгнать
из университета более 60 процентов преподавательско-
го состава. Были аннулированы все соглашения о
подготовке рабочих, подписанные с ныне запрещен-
ным Единым центром трудящихся. Из аудиторий были
изгнаны 10 тысяч рабочих. Полностью закрыты техно-
логические институты, а из университетов изгнано
больше половины студентов. В небольшом учебном
заведении в Вальдивии прекращены контракты с 45
преподавателями и административными служащими;
Вооруженные силы Чили
123
среди исключенных фигурирует и председатель студен-
ческой федерации.
Арестованных между тем перевезли на Националь-
ный стадион, куда две недели спустя прибыла новая
группа членов университетского совета, включая и его
генерального секретаря Рикардо Нуньеса. Эта группа
была арестована в тот момент, когда получала зарпла-
ту: операция направлялась одним из преподавателей
общественных наук по имени Клерикус, который пока-
зывал военным, кого из его коллег они должны
арестовать.
Тот же Клерикус направлял и почти публичную
операцию запугивания, во время которой эту группу
университетских руководителей били, прижигали им
руки сигаретами и скручивали пальцы проволокой.
Это происходило в центральном холле, рядом с огром-
ными, только что застекленными окнами фасада.
«Война против идей», проводимая в Государствен-
ном техническом университете, включала полную лик-
видацию секретариата по пропаганде, где было уволе-
но более 200 преподавателей и служащих. Таким
образом исчез, по выражению одного из профессоров,
«один из наиболее жизненных и динамичных центров
университета», при котором были организованы сезон-
ные школы (30 тысяч учащихся), издавался прекрас-
ный университетский журнал, функционировал театр
«Текнос», работали типография, отдел кино, музыкаль-
ные ансамбли и хоры, ансамбли «Килапайюн», «Инти-
Ильимани» и ансамбль Виктора Хары.
Музыка, живопись, балет, театр, библиотеки стали
объектами фашистских нападок, равно как и лаборато-
рии и научное оборудование. Многочисленны свиде-
тельства, которые указывают на взрывы разрушитель-
ного бешенства всякий раз, когда военные в ходе
обысков сталкивались с этим оборудованием. На раз-
личных факультетах университета лаборатории и на-
учный инструментарий навлекли на себя гнев одетых
в форму людей, как это произошло в отделе физики
университета Чили в Вальпараисо, который потерял
две трети своих научных работников.
Отношение военного к университетскому и научно-
му миру можно резюмировать следующими словами
полковника Эрнана Даниау Кинтаны, опубликованны-
ми в номере 1996 (31 октября — 6 ноября 1973 г.)
журнала «Эрсилья». Даниау, племянник назначенного
124
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
военным «ректором-делегатом» в университет Чили,
бывшего командующего военно-воздушными силами
Чили Сесара Руиса Даниау, который сразу после
переворота был назначен военным уполномоченным в
Национальную горнорудную компанию, а несколько
дней спустя освобожден с этого поста и направлен
«ректором» в Северный университет с юрисдикцией
над районами Антофагасты, Арики, Вальенара и
Кокимбо.
Он сразу же закрыл «вооруженной рукой» различ-
ные отделы и факультеты, заявив журналисту, что
«единственной целью обучения на факультетах антро-
пологии, социологии и журналистики было приобщение
студентов к изучению марксизма». Затем, очень до-
вольный первоначальными шагами в своей новой
деятельности, заявил: «Теперь университет действует
благодаря тому, что из страны изгнаны иностранные
профессора и арестованы местные преподаватели с
идеями и действиями экстремистского характера».
Военный фашистского типа:
штрихи к портрету
Алэн и Жоель Жоли, двое французских студентов,
готовивших свои докторские диссертации в Парижской
практической школе высшей ступени, жили в сентябре
1973 года в центре Сантьяго. Ночью с 14 на 15
сентября к ним ворвались военные, в результате этой
операции у них исчезло 1700 долларов, радиоприем-
ник, магнитофон и 30 роликов фотопленки. «Квартиру
обыскивали 4 человека, одетые в гражданское
платье,— рассказывали супруги Жоли после того, как
французский консул освободил их из тюрьмы на
Национальном стадионе.—Двое из них сторожили нас в
одном углу комнаты, направив на нас свои автоматы,
в то время как двое других перевернули все». Конфи-
сковали главным образом книги. Среди них и «Револю-
цию в химии», и поваренную книгу с рецептами
французской кухни.
Психолог из Западной Германии находилась в день
переворота в маленькой деревеньке вблизи Вальпара-
исо. Подчинившись официальным призывам хунты ко
всем временно находящимся в стране иностранцам,
Вооруженные силы Чили
125
она добровольно пришла в один из полицейских уча-
стков вместе со своим товарищем по этой поездке.
«Нас отвезли в гостиницу в сопровождении четырех
карабинеров. Там они тщательно обыскали наш номер,
перевернув все вещи, которые мы уложили еще утром.
Один из полицейских, который сразу же стал называть
меня коммунисткой, с торжеством вытащил из моего
рюкзака пару рубашек защитного цвета и закричал:
«Военная форма! Она из «тупамарос»! То же самое
произошло, когда он наткнулся на мой перочинный
нож».
«Он также шумно радовался, когда обнаружил
книгу К. Эссери «Через свободные выборы к социализ-
му»; показал на слово «социализм» и заявил, что это
экстремистская литература. На обложке книги был
напечатан портрет Альенде; он назвал его «коммуни-
стом» и «экстремистом» и стал оскорблять его словами,
которые я не понимала. Между тем полицейский в
форме ходил по комнате и собирал газеты, последний
номер «Чили сегодня» и мои книги. Затем они затол-
кнули наши вещи обратно в чемоданы, а меня
вытолкали из комнаты. Когда мы возвратились в
полицейский участок, они вновь стали оскорблять
меня, называя экстремисткой».
«Один из них сказал, что поскольку у меня оказал-
ся рюкзак, то, вероятнее всего, я направлялась к
«тупамарос»... Полицейский, назвавший меня сразу же
«коммунисткой», вернулся поздно с ночного обхода и,
взглянув на меня искоса, поприветствовал меня наци-
стским приветствием, повторив его несколько раз; он
знал также и фразу «Хайль Гитлер», а один раз даже
спросил меня про гестапо».
«Неоднократно солдаты проходили передо мной и
говорили: «Теперь мы здесь командуем; теперь у нас
власть».
После долгих дней пребывания в заключении в
трюме учебного судна военно-морского флота Чили
«Эсмеральда» автор этого рассказа была освобождена
22 сентября по просьбе посольства Федеративной Рес-
публики Германии.
На стадионе «Чили» майор Альварадо обратился к
узникам с такими словами (они были переданы одним
из заключенных и подтверждены многими другими и
появились в «Монд дипломатии»): «Вы —
военнопленные. Вы не чилийцы, вы иностранцы,
126
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
потому что марксисты. Мы полны решимости уничто-
жить вас всех до последнего. Что касается меня, я
сделаю это с большим удовольствием, с особой радо-
стью. Не думайте, что если ни один из вас не выйдет
отсюда, из этого лагеря военнопленных, живым, то
меня замучат угрызения совести.
Если вы еще не знаете, то я вам объясню некоторые
из технических характеристик пулеметов, расположен-
ных на галереях стадиона по обеим его сторонам и над
вашими головами. Во время второй мировой войны их
знали под именем «пилы Гитлера», так как при
стрельбе очередями они разрезают тело надвое.
У меня специальные инструкции от военной прави-
тельственной хунты. Я могу сделать с вами все, что
мне заблагорассудится, даже убить вас. Я прошу вас,
чтобы вы дали мне предлог для этого. Чтобы кто-то из
вас стал двигаться или сделал какой-то подозритель-
ный жест, и вы на своей собственной шкуре испытаете,
как «пила Гитлера» разрезает тело, разрезает его на-
двое. Спокойной ночи».
В ноябре 1973 года военный губернатор провинции
Каутин полковник Эрнан Рамирес особым декретом
запретил печатание и продажу календарей, украшен-
ных обнаженными артистками.В будущем,распорядился
он, календари должны украшаться только пейзажами.
Речь идет, добавил военный губернатор, о принятии
мер по ликвидации коммерческой пропаганды, направ-
ленной против морали и хороших традиций. Как
повествует мексиканская газета «Эксельсиор» в номере
от 22 сентября 1973 года в сообщении, основанном на
телеграммах агентств «АП» и «Латин», днем раньше
«военные приказали изъять из всех книжных магази-
нов страны книги Пабло Неруды, а также все книги
марксистского содержания». Корреспонденты подчер-
кивают, что видели военный грузовик, объезжавший
центральные книжные магазины Сантьяго и изымав-
ший не только книги лауреата Нобелевской премии в
области литературы*, но и многочисленные книги по
истории, социологии, антропологии и экономике.
«Хунта запретила теперь чтение и продажу почти
400 книг, так же как и с десяток книжек для детей.
Список запрещенных книг включает от произведений
по экономике и истории до романов и повестей. Среди
* Автор имеет в виду Пабло Неруду.
Вооруженные силы Чили
127
запрещенных оказался и «Мексиканец» Джека Лондо-
на, потому что цензура посчитала предисловие к книге
подрывным, «поскольку оно поддерживает теорию Дар-
вина».
Это объяснение было передано иностранным жур-
налистам адвокатом Эрнаном Эррасурис, назначен-
ным хунтой администратором государственного изда-
тельства «Габриэла Мистраль», бывшего «Киманту».
Видимо, для того чтобы заменить некоторые из 30
запрещенных хунтой газет и журналов, она разрешила
выпуск нового издания «Вангуардиа де лос Трабахадо-
рес» * под руководством сестры Пиночета, госпожи
Марии Инес Пиночет У гарте, и неизвестного журнали-
ста по фамилии Гак Эулефи. Председателем-
распорядителем назначен майор в отставке Артуро
Маршалл, старый фашистский заговорщик, руководив-
ший военной подготовкой фашистских формирований
«Патриа и либертад» в год, предшествовавший перево-
роту.
В номере, относящемся к последней неделе июля
1974 года, новое издание поместило весьма интерес-
ный критический отзыв на музыкальный фильм «Ка-
баре», только что вышедший на экраны. Наибольший
недостаток этого фильма, считает автор, состоит в том,
что в нем критикуется нацизм: «Заложенные в нем
идеи ясны. В фильме номера варьете постоянно сопо-
ставляются с явлениями повседневной жизни. Отвра-
тительное берлинское кабаре со всей гаммой его
пороков в виде коррупции, насилия и гомосексуализма
преподносится нам как отражение немецкого общества
в начале 30-х годов.
Фильм представляет собой памфлет-гротеск; в нем
стараются внушить, что все это разложение, которое
нам показали, является неизбежным следствием поли-
тического режима национал-социализма, и неискушен-
ному зрителю нашептывают в уши: «все дороги кор-
рупции фатально ведут к нацизму». То есть то же, о
чем Народное единство кричало в полный голос на
каждом шагу...»
Затем критик описывает сцену, в которой юноша
поет гитлеровскую песенку, а к нему присоединяются
все присутствующие, и «этот музыкальный восторг
* «Вангуардиа де лос Трабахадорес» в переводе с испанского
• Авангард трудящихся».
128
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
создает впечатление органического и единого сообще-
ства». К этому автор делает свое примечание: «В этом
и состоит подлинный образ национал-социализма. Мо-
лодой нацизм освободил Германию от разложившейся
Веймарской республики, управляемой большевиками
по приказам из Москвы, предателями, вонзившими
ножи в спину вооруженным силам, заставив их бес-
славно сдаться в Вердене, банкирами и спекулянтами.
В этом состояло настоящее социальное разложение, в
ответ на которое и возник нацизм. Позднее междуна-
родные организации, контролируемые державами-
победителями (во второй мировой войне), выдумали
понятие о «военных преступлениях», в которых обви-
нили руководителей третьего рейха.
Националистический дух в Германии сделал из
этой страны, самой бедной в Европе в 1933 году,
первую мировую державу к 1939 году. Немецкий на-
цизм создал здоровую, упорную и агрессивную моло-
дежь; молодежь, которая успешно справилась со сво-
ими задачами, а когда геополитические обстоятельства
сделали это необходимым, то она заставила мир
дрожать под своими сапогами».
Эпизод с «Кабаре» вызывает в памяти случившееся
с другой музыкальной кинокартиной американского
производства. Эта музыкальная комедия, которой ап-
лодировали всюду в мире и которая побила все
рекорды популярности, называется «Пианист на чере-
пичной крыше».
Чилийская печать охарактеризовала его как
«фильм, который очень ждала вся публика». Копия его
прибыла в страну 23 мая 1974 года, а 11 июня цензура
разрешила его демонстрацию для взрослых и детей. Но
затем военными властями фильм был запрещен. Пос-
лушная хунте печать оценила его как «работу еврей-
ского режиссера Нирмана Джевисона, в основу которой
была положена книга еврейского же автора Шолома
Алейхема».
Причины запрещения? Американская музыкальная
комедия исходила от «коварной руки экстремизма с его
идеями разделения и ненависти». Воспользовавшись
тем, что никто и понятия не имел о содержании
фильма, житейско-романтическая история которого от-
носится к 1900 году, одна из газет хунты безапелляци-
онно заявила, что речь идет о работе «явно марксист-
ского толка».
Вооруженные силы Чили
129
Вдобавок к этому приведем еще пару зарисовок из
личных наблюдений.
После того как Альенде пришел к власти, в одном
из разговоров со мной генерал Орландо Урбина сказал:
«Вам не кажется, что пора бы уже перестать быть
марксистом? К тому же какая необходимость сейчас
быть ленинцем? И мы не должны забывать, что Маркс
был немцем, а Ленин—русским. Что общего с Чили
имеют русский и немец? Вы разве не видите, что речь
идет о чуждых идеях?»
Я заметил ему, что не все «чужое» обязательно
должно быть плохим. А он продолжал настаивать:
«Возможно, и нет, но если это чужое, то оно чуждо и
нашей самобытности, а поэтому оно нам ни к чему».
Я хотел бы добавить, что Урбина, считавшийся
блестящим офицером, был одним из самых колеблю-
щихся в отношении необходимости переворота. Хунта
отправила его в запас, и даже говорили, что он
несколько дней находился под арестом. Когда мы вели
этот философский разговор, Орландо Урбина был ко-
мандиром 2-й дивизии, расквартированной в Сантьяго,
и преподавателем по разведке в военной академии.
Ранее он служил при военном атташе в Парагвае и
командовал полком «Ранкагуа» в Арике, то есть одной
из самых мощных военных частей в стране.
Помню и другие философские высказывания, на
этот раз генерала Пабло Шаффхаузена Акунья, ны-
нешнего посла хунты в Эквадоре. Тогда же он был
начальником учебной части армии. Он говорил мне:
«В нашей стране проблема не в бедных, не в коммуни-
стах, а в евреях. Да, мой уважаемый друг, разве вы не
видите, что евреи не имеют родины? Как это может
быть, что человек не имеет родины?»
Шаффхаузен, военный инженер, ушел в отставку с
поста начальника штаба армии.
В июне 1974 года полковник Гастон Крус Кинтана,
алькальд * Чильяна, приказал уничтожить стенную
роспись, сделанную известным художником Хулио Эс-
камесом, в муниципалитете этого южного города. Рос-
пись, воспроизведенную во многих книгах по искус-
ству, считали заметным явлением в чилийском искус-
стве. Но военный алькальд разошелся со всеми в
оценке ее содержания или эстетической формы, об
* Алькальд—мэр, глава местной власти.
5 —508
130
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
этом мы не знаем, и приказал уничтожить роспись. Не
замазать стену, что, возможно, позволило бы когда-
нибудь вернуть роспись после этой варварской ночи, а
именно изрубить всю стену, уничтожив при этом всю
расписанную поверхность.
Один из офицеров, менее грубый, чем другие,
направил письмо издателю местной газеты «Ла дис-
кусьон» в защиту работы Эскамеса. Он был уволен в
запас, а его дом подвергся обыску.
Автопортрет
вооруженных сил
Через некоторое время после совершения переворота в
среде военных стала распространяться книга под на-
званием: «Сентябрь 1973 года: сто боев одного сраже-
ния». Изданная в типографии издательства «Габриэла
Мистраль», она не имеет ни автора, ни составителя, ни
даты издания. Но на титульном листе указано, что она
«издана при покровительстве армии Чили, националь-
ного военно-морского флота, военно-воздушных сил
Чили и корпуса карабинеров».
Книга (100 страниц большого формата) представля-
ет собой иллюстрированный сборник рассказов и сти-
хов, посвященных военному перевороту. Вполне оче-
видно, что весь этот материал подобран и отредактиро-
ван самими военными, а также гражданскими служа-
щими министерства обороны. Кроме того, сам стиль и
содержание книги позволяют довольно четко разли-
чить, кто из авторов является офицером, унтер-
офицером или простым солдатом. В книге не упомина-
ется ни один автор, нет даже имени фоторепортера,
чьи четыре цветные фотографии 4 членов хунты
помещены в сборнике.
В стране, где запрещаются стихи Неруды, где из
учебных программ изъяты «Мой Сид» и «Дон Кихот»
(до «нового распоряжения» или до того момента, когда
кто-нибудь из военных цензоров сможет определить,
что нет ничего подозрительного, подрывного или чуж-
дого в этих величайших произведениях мировой лите-
ратуры), уместной оказалась публикация следующего
стихотворения, заслужившего премию и честь быть
опубликованным в юбилейном сборнике хунты:
Мы, чилийцы, кричим на весь мир:
Никогда, никогда, никогда
Вооруженные силы Чили
131
Не ступит больше на нашу славную землю
Эта варварская орда.
Разорвали мы цепи железные,
Что марксизм нам принес.
И новая заря приветствует нас:
«Да здравствует Чили!»
И ей отвечает народ: «Да здравствует Чили и
Вооруженные силы!»
На той же странице помещены строки, посвященные
солдату срочной службы по фамилии Прадо Ортис,
погибшему в одном из столкновений во время переворо-
та:
Часовой Севера, ты остаешься в строю,
На мирной работе и мирной учебе.
Канут в лету ненависть и ее пророки,
Но ты, Прадо Ортис, останешься навсегда.
Другой из авторов, находившийся 11 сентяб-
ря на казарменном положении на седьмом этаже
здания министерства обороны, описывает «допрос»,
устроенный задержанным иностранцам в центральном
холле: «Множество людей было распростерто на полу
лицом вниз и с руками на затылке и под строгой
охраной морских пехотинцев. Каждые 5 минут подъез-
жали микроавтобусы или машины вооруженных сил с
задержанными. Один раз я видел, как морской пехоти-
нец тащил почти по воздуху одного типа, очень
темного, жалкого, маленького роста и длинноволосого.
Во время допроса он кричал, что он иностранец,
студент. Вдоль всех стен шли допросы, было много
иностранцев, одни из них говорили, что они студенты,
другие называли себя иностранными торговцами, рабо-
тающими в Чили.
Многие из этих импортированных партизан и ино-
странных псевдостудентов были захвачены врасплох
на месте преступления. Многие из них были явно из
так называемых революционеров, новых людей стра-
ны, они стали жертвами больного сознания, которое на
протяжении этих 3 лет им вдалбливали путем промыв-
ки мозгов и насаждения ненависти. Взамен им обеща-
ли бесплатно блага небесные. Жители самых нищих
поселков ждали, что марксистское правительство даст
им дома, предоставит им все блага, а они и пальцем не
пошевелят, чтобы работать. Не говоря уж об иностран-
ных революционерах: это были не больше, чем наемни-
132
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ки, завербованные международным коммунизмом в
целях посеять ненависть, недоверие среди чилийцев, а
в конечном счете убить тех, кто думал или действовал
не так, как они...»
Во введении к этой книге неизвестные ее состави-
тели указывают, что речь идет «только о некоторых из
сотен работ, присланных» для книги. Но по всей
видимости, эти-то были отобраны для того, чтобы
продемонстрировать всю гамму литературных талан-
тов из среды военных. Приведем в сокращении рассказ
одной из служащих министерства обороны, озаглавлен-
ный «Солдат и домохозяйка»: «Когда утром 11 сентяб-
ря я еще завтракала, по радио передали, что прервана
связь с Вальпараисо, а в центре города появилась
полиция. Я поспешила, поскольку не хотела упустить
ни одной детали в развертывающихся событиях.
Накопившееся напряжение, обстановка ненависти,
созданная печатью, поддерживавшей правящий ре-
жим, превратились в ликование и желание принять
участие или по крайней мере присутствовать при
надвигавшихся событиях.
Когда я приехала в министерство, то увидела
большое оживление, вооруженных людей, одетых в
полевую форму. Мне удалось остановить одного чело-
века, и я спросила: «Что происходит?» Он ответил мне:
«Государственный переворот».
Меня наполнил восторг: я отдавала себе отчет в
том, что по-настоящему переживаю войну!
Я позвонила домой и дала несколько распоряжений:
запастись водой, купить продукты и свечи и не
выходить ни в коем случае на улицу.
Я не хотела отходить от окон: о бомбардировке «Ла
Монеды» * было уже объявлено несколько ранее. Я
услышала гул первого «Хаукер Хюнтера» и почувство-
вала страх: при этакой скорости малейшая ошибка
могла означать удар по нашему заведению. Точность
первого выстрела заставила меня воскликнуть «сла-
ва!», и мои страхи развеялись.
Высшее начальство распорядилось выделить маши-
ну с охраной, чтобы я и другие дамы могли возвра-
титься домой. С одной стороны, я с радостью, что буду
со своей семьей, а с другой—с печалью, что буду
Ла Моне да» — президентский дворец в Сантьяго.
Вооруженные силы Чили
133
лишена возможности увидеть остальные события, вы-
полнила это распоряжение.
Дюжину раз нас останавливали военные патрули,
обстреливали нас, пока мы могли назвать себя. Я
чувствовала себя генералом, объезжающим войска, и
мне хотелось кричать им: Хорошо сделано!»
Один из офицеров описывает свои впечатления от
бомбардировки «Ла Монеды», которую он наблюдал из
своего кабинета в министерстве обороны: «Как пре-
красно звучали в моих ушах свист пуль и разрывы
танковых снарядов! Каким счастливым я себя чувство-
вал! Потом мне стало грустно думать, что в то время,
когда я нахожусь в кабинете, там, внизу, мои товари-
щи по оружию играют с жизнью...
Позднее появились самолеты и сделали свое дело. И
как хорошо сделали!
А ведь никогда не верили в меткость наших
летчиков.
«Они попадают в цель на земле объемом не больше
двух кубических метров!» — сказал мне один высокопо-
ставленный офицер военно-воздушных сил.
Какое счастье быть с ними вместе во время боя! Но
я убеждал себя, что административная работа столь же
важна, как и настоящее участие в бою.
И под изумленными взглядами моих помощников
я, вторя выстрелам из «СИГ» и «ХК»*, забарабанил на
пишущей машинке...»
И как еще один образец этой «военно-литературной
хрестоматии» приведем несколько абзацев из «работы»,
претендующей на юмор: «Некоторое время назад в
Чили существовала и была она «сделана в Чили»
небольшая группа отвратительных двуногих (смягчен-
ное название марксистов); их было немного, к счастью,
но несмотря на свой идиотизм, они все-таки не
походили на слабоумных, наделенных «счастливой
идеей» (явно русского или кубинского происхождения),
которых любят изображать все эти писатели типа
Эллери Кинна, Агаты Кристи и им подобных, смаку-
ющие изобилующие в их романах подробности преступ-
лений, террора, предательства и всего, что имеет
привкус порока.
Равенство классов, борьба с империализмом, пол-
литра молока и целый мешок подобных вещей явля-
* Виды стрелкового оружия.
134
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
лись для этих господ призывом к войне, с помощью
которой они хотели прийти к власти. Поддержанные
обманутой массой народа и меньшинством, они доби-
лись столь желанной цели. Но тут и начались все беды
для нашей любимой страны — Чили. Они начали тол-
ковать о демократии и марксизме; о нечто таком, как
посадить слона в атомную бомбу...»
Автор другой длинной статьи, названной «К вопро-
су о плане Зет», унтер-офицер, касается выдумки,
изобретенной хунтой еще в первые дни после перево-
рота, согласно которой переворот был совершен для
того, чтобы опередить якобы имевшийся у правитель-
ства Народного единства его план переворота. Несооб-
разная ложь в конце концов была опровергнута сами-
ми членами хунты, признавшими, что впервые замыс-
лы о перевороте возникли еще в марте 1973 года,
когда победа народа на парламентских выборах ясно
показала, что, несмотря на все трудности и противоре-
чия, народ во всевозрастающей степени поддерживает
свое правительство. Позднее один из членов хунты
признал, что планы переворота вырабатывались на
протяжении целого года, то есть с момента забастовки
хозяев в октябре 1972 года, и, как стало известно
позднее, финансировались, по крайней мере частично,
Центральным разведывательным управлением США.
Посмотрим, какова же версия «Плана Зет», передан-
ная офицерством своим подчиненным для ее распро-
странения: «Под названием «Плана Зет» известен
чудовищный план, который вынашивали и готовили
известные деятели свергнутого марксистского режима
в целях массового уничтожения состава вооруженных
сил, начиная с самых высших офицеров и их близких
и кончая политическими и профсоюзными руководите-
лями. В длинный список жертв были включены также
карабинеры высокого ранга и их близкие.
Организаторы: марксистское правительство, изве-
стные деятели свергнутого режима и иностранные
экстремисты, ввезенные в страну этими деятелями.
Были сформированы бригады в основном из ино-
странных экстремистов, убийц и проходимцев самого
худшего толка, которые в силу этого становились еще
более опасными...»
Путаная фразеология автора этой статьи не позво-
ляет с уверенностью сказать, к чему относится «в силу
этого», но, по всей видимости, это относится к тому,
Вооруженные силы Чили
135
что они были иностранцами.
Автор этой статьи настойчиво продолжает: «Для
осуществления этого чудовищного плана его организа-
торы имели в своем распоряжении множество наемни-
ков, приехавших из различных стран: Боливии, Арген-
тины, Уругвая, центральноамериканских стран и Ку-
бы. В целом за три года свергнутого марксистского
правления в Чили приехали около 10 тысяч иностран-
цев. Все они—проходимцы самого низкого пошиба.
Благодаря вооруженным силам Чили смогла избе-
жать кровавой бани, которую здесь намеревались
устроить наемники из числа убийц и насильников и
иностранных политических агитаторов, прибывших в
страну».
Когда срываются с цепи
шовинизм и ксенофобия
Этот вид словесного насилия, состоящего, как мы
видим, из заученных формул и культивированной
ненависти, мог бы показаться чистым гротеском. Но
когда оно переводится на язык действий, когда нена-
висть и страх перед всем иностранным объединяются
со стремлением считать «иностранцем» любого маркси-
ста, оно, это насилие, оборачивается кровавой бойней,
человеконенавистничеством.
Механизм ее с большой точностью и убедительно-
стью был описан бразильцем Марсио Марейра Алвес в
книге о чилийской трагедии, изданной «Комитетом
солидарности с Чили Федеративной Республики Герма-
нии»: «Чилийская буржуазия называет свой народ
оборванцами, рванью. В ее глазах простые люди из
народа не способны думать. Они едва могут служить
только для того, чтобы работать, и единственное, что
они умеют, так это воровать, едва хозяин упустит их
из виду. И потому, если они и осмелились на протяже-
нии трех лет выступать против эксплуатации (эксплу-
атации, объектом которой они были с того момента,
когда Чили стала Чили), если они и восстали против
латифундистов и пытались ограничить господство ино-
странных монополий в жизни страны, то этим они
обязаны исключительно тому, что каким-то чудом
подпали под влияние «экзотической и чуждой идеоло-
гии». Если они и не склонили послушно головы перед
136
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
военной силой, не приняли молчаливо свержение их
правительства, то это можно отнести только за счет
того, что «иностранцы» научили их восставать, зарази-
ли их «раком марксизма». Логическим следствием
таких рассуждений является то, что и искоренения
марксистского влияния можно добиться путем искоре-
нения всех иностранцев».
И всех «зараженных» чилийцев, добавили бы мы.
Рассуждения, как отмечает Морейра Алвес, наивные,
но смертельно опасные. И это подтверждает сам
генерал Ли, заявивший, что «надо будет уничтожить
треть из 10 миллионов чилийцев, чтобы покончить с
марксизмом. Нас движет не чувство мести, но мы
хотим искоренить марксизм навсегда. А этой цели
нельзя достигнуть, не уничтожив всех приверженцев
прошлого режима».
«Ликвидировать?» Как? Голодом и расстрелами без
суда и следствия? Пытками? Но уже ликвидировано
около 10 тысяч чилийцев, не считая тех, кто вынужден
был покинуть свою родину или в самой стране не
имеет никакой возможности спасти свою жизнь. Верно,
что речь идет только о какой-то небольшой части
«приверженцев прошлого режима», которые составля-
ют примерно половину населения. Но кровожадные
устремления генерала Ли лучше можно понять путем
научного анализа подобных явлений. Такой анализ
сделал для нас один чилийский психиатр, назовем его
доктором Кристианом. Названный психиатр отмечает:
«Цель любых действий фашистов — это добиться
снижения критического мышления людей. Это сниже-
ние осуществляется в массовом порядке... Психология
масс в значительной степени менее разумна, чем
психология отдельной личности. Масса в силу ирраци-
ональных причин более предрасположена к воспри-
ятию определенных лозунгов, чем отдельная изолиро-
ванная личность. Умное использование этой особой
формы психологии человека, когда он объединен в
группы, в массу, обязано также программам, разрабо-
танным людьми больших и глубоких знаний в этой
научной сфере человеческой реакции. Есть целая
серия исследований о психологии слухов, например
одного из наиболее часто употребляемых при организа-
ции кампаний запугивания: слухи эти обычно угрожа-
ющие. В этом смысле фашистская пропаганда была
достаточно ловкой. Помимо всего прочего, слухи допу-
Вооруженные силы Чили
137
скают использование абсурдов, чего не выдерживают
порой бумага и чернила.
Поэтому в основном и те слои, интересы которых
оказались ущемленными мероприятиями народного
правительства, попали в ловушку. Агрессивность, взра-
щенная в определенной обстановке, и несостоятель-
ность приводимых аргументов ясно доказывают, что
фашисты добились успеха в своей психологической
кампании: они сумели создать состояние первоначаль-
ного страха, который перерос затем в агрессивность, не
знающую пределов.
Это очень известный психологический прием. На
первом этапе эти опасения еще относительно разумны,
а затем они начинают постоянно возрастать в прогрес-
сии, распространяя страхи с каждым разом все более
абсурдные. Субъект с каждым разом становится все
более управляемым по мере того, как входит в состо-
яние постоянного напряжения, что позволяет фиксиро-
вать эти страхи на определенных образах, фиксиро-
вать систематически и запланированно. На серии
образов, обращенных непосредственно к эмоционально-
сти субъекта и имеющих явные признаки угрозы и
многословия, которые субъект хорошо усваивает.
На последнем этапе, например, часто пользовались
таким приемом: в буржуазных кварталах, в среде
средних слоев распространялись самые настоящие па-
нические слухи о неизбежном захвате их домов бедня-
ками, то есть создавалось постоянное состояние внезап-
ного испуга, постоянного напряжения, при котором
подхватывались и воспринимались любые угрозы; и,
что важно, за угрозы принимались их жупелы.
На жаргоне социальной психологии империалисти-
ческих стран жупелам придается большое значение. В
жупел на долгие десятилетия после Октябрьской рево-
люции было превращено и слово «коммунист», ставшее
концентрированным синонимом угрозы.
Что касается жупела, использованного реакцией в
нашей стране, то им стало слово «марксист», поскольку
жупел «коммуниста» очень поистрепался. Кроме того,
понятие «марксист» было распространено на другие
партии и движения.
Тем самым жупел «марксиста» был отягощен це-
лым рядом негативных, угрожающих и наносящих
ущерб признаков. Я вспоминаю одну фотографию
времен предвыборной кампании демохристиан, на
138
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
которой изображен какой-то тип, якобы марксист,
одиозный, со зверским лицом. На этой личности
пытаются сконцентрировать весь страх массы.
Переход от страха к агрессивности относительно
прост; с одной стороны, стоит только подчеркнуть всю
слабость этого угрожающего образа, как сразу же
накопленный страх превращается в агрессивность, в
силу известного психологического механизма человека,
который наблюдается даже в патологической психиат-
рии. Обычно на первом этапе видений преследования
больной чувствует себя в качестве преследуемого,
убегает, скрывается, видит ужасную угрозу в любом
субъекте, факте или ситуации; но также обычно и то,
что на последующих этапах душевнобольной начинает
принимать защитные меры, а позднее переходит к
явно агрессивным действиям. Характерное здесь состо-
ит в том, что преследуемый превращается в преследо-
вателя.
Есть много книг по этому вопросу. Надо иметь в
виду, что даже чисто физиологическая реакция одина-
кова как при страхе, так и в агрессивности. Процесс
подготовки организма перед острой ситуацией одина-
ков: выделение адреналина, концентрация глюкогена,
перераспределение потока крови, который особенно
усиливается к мышцам для подготовки их к интенсив-
ной деятельности, ускорение пульса, расширение зрач-
ков, бледность кожи; все это одинаковая физическая
реакция на страх и агрессивность. Организм готовится
к ним одинаково, как для того, чтобы убежать, так и
для того, чтобы напасть. И эмоции при этом также
очень похожи.
В отношении массы военных был применен тот же
прием запугивания-страха. Сначала запугивание: эк-
стремистская угроза, угроза со стороны миристов *,
марксистов, которые хотят уничтожить армию, напасть
на них и их соседей, захватить их дома. И было одно
время, когда поселки военных охранялись вооружен-
ными солдатами, чтобы противостоять мнимой угрозе,
созданной слухами, телефонными разговорами, созда-
вавшими состояние постоянного страха. А позднее,
когда разразился уже политический кризис, фашистам
удалось превратить в среде вооруженных сил этот
страх в агрессивность.
* Миристы — члены ультралевой организации «Левое революцион-
ное движение» — МИР — от начальных букв испанских слов.
Вооруженные силы Чили
139
Естественно, что фашисты из числа руководителей
должны пройти специальную подготовку, более интен-
сивную, с идеологическим уклоном,— подготовку, по-
добную той, что дается на американских базах, с явной
антикоммунистической направленностью...»
Следует отметить, что один из документов, опубли-
кованных почти год спустя после переворота, подтвер-
ждает факт искусственного создания обстановки нера-
зумного страха в рядах вооруженных сил: внутренний
секретный приказ от 20 июля 1973 года содержит
распоряжение о том, чтобы в поселениях, где живет
военный персонал или их близкие, в каждом доме
была бы в наличии «автоматическая винтовка («СИГ»
или «ФАЛ») с 80 боевыми патронами на человека».
Глав семейств инструктировали о том, что по уходе на
службу следует снимать оружие с боевого взвода и
надежно его прятать вместе с боеприпасами, чтобы
избежать несчастных случаев дома.
Пытаясь пояснить процесс превращения «преследо-
вателя»— шовиниста и ненавистника иностранцев — в
палача, доктор Кристиан отмечает: «Это заставляет
думать о личных особенностях того, кто этим занима-
ется. По нашему мнению, палач — это обязательно
человек с психическим отклонением. Вполне возможно
внушить массе определенную и краткосрочную, взрыв-
ную жестокость, но для профессионального садизма...
Так вот, для этого требуется определенная предраспо-
ложенность, ненормальность в самой личности для
того, чтобы в этом деле достичь какого-то уровня
эффективности; необходима определенная степень хо-
лодности духа, тип психопата, способного дрожать от
восторга при виде чужой боли; это нам профессиональ-
но хорошо знакомо. Эта способность наслаждаться при
виде чужой боли влечет за собой садистские наклонно-
сти, сексуальные отклонения».
Мы обратили внимание ученого на то, что палачей
много, что в какой-то мере палачество и пытки стали
общим массовым явлением, а это означает наличие
большого числа лиц, предрасположенных к этой «про-
фессиональной садистской деятельности». И психиатр
объяснил: «Существуют те, кого можно назвать пала-
чом по рождению, чья деформированная психика
заставляет заниматься этой деятельностью. В капита-
листическом обществе с его обилием карательных
органов таких немало. Зачастую эти органы опираются
140
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
на этот совсем не бесполезный для них контингент
людей. Но ясно и то, что превращение пыток в
массовое явление связано с политикой руководства,
направленной на то, чтобы создать условия и одновре-
менно спланировать поведение этих субъектов. Так
вот, возможно предопределить поведение субъекта в
такой форме посредством «идеологии» в кавычках, это
помимо обострения болезни тех не вполне нормальных
людей, о которых мы говорим. Речь идет главным
образом о фашистской идеологии.
Как манипулируют людьми в этом случае? Посред-
ством ненависти к иностранцам... Что все иностран-
ное— это угрожающее, опасное или плохое. Если кто-
нибудь проанализирует идеи фашизма, то увидит, что
они немногочисленны и убоги. Основное их содержа-
ние— защита капитализма как системы или, иначе
говоря, в этом их настоящее политическое содержание;
но, вносимое в массы, это идеологическое содержание
выглядит убого, очень убого. Он главным образом
апеллирует к неразумным факторам: страху и стремле-
нию к власти. Для достижения своих целей импери-
ализм должен был научиться использовать ложь, ис-
пользовать все худшее в человеке».
В провинции результаты этих психических манипу-
ляций достигали зачастую ужасных крайностей. В
Чильяне, например, арестованные были доставлены в
расположение местного полка и подвешены на крюках
для мясных туш. В своем постоянном стремлении
застращать стригли наголо рабочих на фабриках; у
женщин рвали и срывали брюки, говоря при этом, что
теперь они должны ходить в юбках. То же самое
происходило и в других местах, и даже в некоторых
столичных районах. Через несколько дней после пере-
ворота газета «Ла Терсера» вынуждена была огромны-
ми буквами во всю ширину первой своей полосы
заявить во всеуслышание, что военные власти разре-
шат носить женщинам брюки и мини-юбки вопреки
тому, что говорили некоторые из военных руководите-
лей на местах.
«В случае переворота мы не оставили бы в живых
ни одного руководителя из левых»,— заявил военно-
морской прокурор Хулиан Бильбао еще в августе
1973 года. Предупреждение было опубликовано ежене-
дельником «Чили сегодня» в связи с информацией о
процессе над группой моряков и унтер-офицеров фло-
Вооруженные силы Чили
141
та, обвиненных в «заговоре», поскольку те решили не
участвовать ни в каком фашистском перевороте про-
тив законного правительства, о возможности которого
на флоте открыто говорилось еще за несколько месяцев
до 11 сентября.
Допросы, которым подверглись арестованные моря-
ки (на заседаниях, направляемых капитаном первого
ранга Джеймсом Швитцером, членом военной миссии
и офицером ДИ А—управления Пентагона по развед-
ке), были началом взрыва психической ярости, пере-
росшей в полную бесчеловечность, последствия которой
испытали на себе бесчисленные беззащитные аресто-
ванные, находясь в руках палачей в мундирах.
Приведем теперь некоторые из форм, какие прини-
мает этот метод в руках людей — исполнителей садист-
ских операций, как конкретное выражение психическо-
го анализа этого механизма.
Рассказ
банковского служащего
При обучении специальных войск ведутся так называ-
емые занятия по жестокости. Я не проходил через это,
но знал от других товарищей, которые прошли через
эти курсы. Так это они говорили, а не официальные
лица. Занятия по жестокости состояли в том, что надо
было взять собаку, кошку или какое-то другое живое
животное и начать раздирать его, резать на части
живого и уже мертвого.
Сначала это вызывает в тебе отвращение, жалоб-
ные вопли и кровь выворачивают тебя наизнанку, но
на второй, третий или четвертый раз ты ожесточаешь-
ся, а в конце концов все это тебе становится безразлич-
но. А инструкторы отмечают для тебя самые болевые
точки животного и показывают, что ты должен сде-
лать, чтобы животному стало еще больнее. И все это с
объяснениями, что по традиции для армии Чили не
существует пленных. Пленный служит только для
получения от него сведений, затем его убивают. Поэто-
му и животные — для практики, для того, чтобы при-
выкнуть к крови, крикам и страданиям.
Это все я рассказываю тебе для того, чтобы ты
объяснил, как стало возможным, что многие из этих
вояк, включая и некоторых очень молодых солдат
срочной службы, ведут себя таким образом, ненормаль-
142
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
но, как будто наслаждаясь тем, что они делают. Мне
пришлось видеть, как они схватили одну женщину...
секли ее плетками. Нас же заставили смотреть, как ее
били об стену на велодроме *. Другую женщину разде-
ли донага и бросились на нее как животные. Нас же
заставляли смотреть на это и смеялись. Они наслажда-
лись, пытая женщин. Над всем, что они вытворяли,
они смеялись. В том числе и солдаты срочной службы,
что привезли нас на велодром и растолкали по местам,
стреляли поверх нас, целились, делая вид, что хотят
выстрелить, били нас прикладами... Они как будто
играли. Это их очень развлекало.
Когда меня призвали в армию, службу я проходил в
ФАМАЕ **. Проблема состояла в том, что все эти люди,
офицеры и сержанты, были подготовлены для проведе-
ния карательных операций, для стрельбы. Но они
никогда ранее не имели возможности воспользоваться
этими знаниями. На деле они не могли использовать
свое оружие, а только учебное подобие его.
Жестокость солдата по отношению к народу объяс-
няется страхом. Страхом перед офицером. Что касает-
ся офицера... здесь на первый план выступает мораль-
ное уродство, заложенное при профессиональном обу-
чении. С 16 лет его учат смотреть на рабочего как на
низшее существо, ему внушают это на каждом шагу.
Рабочий—это пьяница, он берет у своей семьи деньги,
бьет жену, плодит детей, которые живут в нищете и
голоде. И только потом, когда они идут на военную
службу, они, эти рабочие, могут поесть. Рабочий—
оборванец и безответственный человек. Ненависть к
рабочему классу—это нечто невообразимое. И это
шельмование рабочего класса ведется изо дня в день,
Систематически.
Нас привезли на велодром. Меня били меньше, чем
других. Один из товарищей, Хосе Сепульведа из
Рабочего и народного движения, упал без сознания, и
мы подошли к нему, чтобы помочь. Расстегнули
рубашку и увидели, что вся грудь у него в ожогах от
сигарет и на левой руке у него не хватало одного
ногтя. Его вырвали ему во время допроса.
Через некоторое время он очнулся и рассказал нам,
как его допрашивали. Его привезли вместе с женой, ее
зовут Патрисия Рейес. Их взяли 4 октября, как и меня
* Велодром находится на Национальном стадионе.
* * ФАМАЕ — одна из специальных частей чилийской армии.
Вооруженные силы Чили
143
и моих товарищей по банковской кассе. Этих двух
привели в комнату, где находились четыре следовате-
ля, все в военной форме. Над его женой издевались и
пытали ее у него на глазах, а он был связан по рукам
и ногам.
Ее посадили, совершенно раздетую, на пол и глуми-
лись над ней. А его насильно заставляли на все это
смотреть. Он говорил нам, что ему не стыдно рассказы-
вать обо всем том, что сделали с ним и его женой,
поскольку он уверен, что кто-то из нас выйдет отсюда
живым и разоблачит все это, назвав имена. Выполняя
его поручение, я и рассказываю тебе обо всем этом.
На том же допросе, когда оба они были раздеты
догола, ее привязали к железной скамейке лицом
вверх, а его заставили лечь на нее. Глумясь и
издеваясь, палачи связали их вместе железными цепя-
ми по ногам и спине и через лежащих в таком
положении пропустили электрический ток, да не один
раз. В этом и состоял допрос, их ни о чем не
спрашивали.
Вспоминаю, как впервые мне дали поесть. Кусок
хлеба размером 10 на 10 сантиметров и 3 сантиметра
толщиной, хлеб довольно черствый. Затем нам вручи-
ли алюминиевые тарелки, мы должны были встать в
очередь и каждому дали по поварешке еды из котла.
Это была фасоль, или, лучше сказать, вода, где
плавало немного фасоли. Мне досталось ровно 30
фасолин, из которых 27 были съедобными, а 3 никуда
не годились. Но и плохие я также съел. Мне повезло,
мне досталось больше, чем моим товарищам. Хосе
досталось всего 12 фасолин, а Герману—17, другому
товарищу, имени которого я не помню, досталось 19
фасолин. И это была единственная еда за весь день.
После я узнал, что комиссии Красного Креста показы-
вали список, согласно которому нам всем давали мясо
и фрукты.
Если какому-то солдату срочной службы казалось,
что кто-то из нас выбрасывал еду, сразу же следовало
наказание. Одного нашего товарища по камере два
раза заставляли выливать свою порцию. В полках тоже
практикуют такое иногда: заставить солдата выбросить
свою порцию, при этом говорят, что это для того, чтобы
научить его безоговорочно подчиняться. Так вот, это
же «упражнение» они проделывали и с нами.
Тех, кого по громкоговорителю вызывали в «Диско
144
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
негро» («Черный круг») и в «Фосо-де-Арена» («Песча-
ную яму»), нередко просто убивали. Мы узнали об этом
от матери одного из арестованных, Хорхе Мальдонадо,
крестьянского парня 19 лет из Лампы. С Хорхе мы
были вместе и в тюрьме на улице № 2, он в камере 61,
а я в камере 59, до момента, когда я вышел на
свободу. Познакомились же мы на стадионе, где я был
старостой камеры, а он одним из моих помощников. 2
ноября нас вместе переправили в тюрьму.
Хорхе доставили на стадион 9 октября вместе с
отцом, который был одним из руководителей Центра
по аграрной реформе в Лампе, и двумя братьями —
Луисом 24 лет и Даниелем 26 лет. Отца и двух
старших братьев забрали со стадиона, и Хорхе был
очень доволен, думая, что они вышли на свободу; мы
все так думали.
В тюрьме мы с Хорхе много говорили. Он уверял
меня, что отец и братья, конечно, чувствуют себя
хорошо, так как иногда Хорхе получал передачи с едой
и думал, что это они принесли их ему. Это так,
поскольку своих близких мы не видели. Как я сказал,
юноша был убежден, что их отпустили, что они
чувствуют себя хорошо и все идет нормально. Никогда
ему и в голову не приходило, что их расстреляли в тот
самый день 12 октября, когда их вызвали в «Диско
негро».
Мы узнали об этом 17 декабря. Это был первый
день, когда нам разрешили увидеться с родными. И он
увидел свою мать, одетую в траур. Она сообщила ему
эту новость, и оба заплакали. С ним случился нервный
припадок, это поняли и жандармы и увели его; он
кричал как сумасшедший. Его увели в медчасть и
сделали укол, чтобы успокоить его; в камеру он
вернулся через три дня.
Я вышел на свободу 21 декабря, а несколько дней
спустя пошел навестить мать Хорхе, как и обещал.
Она рассказала, что она знала о смерти мужа и
старших сыновей с 13 октября, когда пришла на
стадион и ей сказали, что они на свободе; она искала
их весь день и наконец нашла их трупы в морге, со
следами пуль. Их передали ей с условием, что она
похоронит их немедленно. Об этом она не сообщила
раньше Хорхе, потому что боялась его реакции.
Я навестил Хорхе за три дня до моего отъезда с
родины, это было 6 февраля. Я рассказал ему, что
Вооруженные силы Чили
145
скоро покину страну. Он поручил мне разоблачить
убийство его отца и братьев, и я обещал сделать это.
Другой пример — это убийство четырех арестован-
ных в госпитале банковских служащих. 29 сентября
они ворвались туда и арестовали 7 служащих, 3 из
которых вышли на свободу на следующий день, а 4
остались в распоряжении карабинеров. Меня известили
об этом, поскольку я был профсоюзным активистом и
членом национального руководства профсоюза банков-
ских служащих. Мы не могли ничего узнать о их
судьбе до 1 октября, когда супруга одного из них
нашла четыре трупа, истерзанных автоматными оче-
редями. Двое из них были активистами Народного
единства, один коммунист, а другой социалист; двое
других принадлежали к оппозиции правительству Аль-
енде; один принадлежал к христианской демократии, а
другой был беспартийным.
14 октября в камеру пришел лейтенант и вызвал
старосту, которым был я. Тогда он сказал мне, чтобы я
вызвал 7 человек, и вручил мне бумагу с их именами;
мое имя тоже стояло в этом списке. Я спросил его, в
чем дело, и он мне ответил, что мы выходим на
свободу. Товарищи надавали нам поручений, особенно
просили позвонить их родственникам. Мы записывали
адреса и телефоны на клочках газетной бумаги;
сделать это мы смогли благодаря тому, что лейтенант
вышел из камеры и отсутствовал 20 минут. Я был
очень доволен, думая о том, что скоро вновь увижу
жену, которая находилась на последнем месяце бере-
менности.
Мы уходили, а в это время остальные наши
товарищи провожали нас песней Нино Браво «Свобод-
ный». Момент был очень волнующий. Но мы не вышли
на свободу. Нас повели на велодром для того, как
заявил лейтенант, чтобы подписать какие-то бумаги,
обязательная процедура для выхода со стадиона. Нас
оставили в центре поля и приказали ждать. Вдруг
лейтенант возвратился и приказал нам подняться; в
это время один за другим на ступеньках, расположен-
ных на трибунах, появились военные с оружием в
руках. Их было 12, и они остановились прямо напротив
нас на сиденьях, на расстоянии десяти метров.
Только тогда я понял, что нас сейчас расстреляют.
Офицер подал команду в очень ясной форме: «Заря-
жай!.. Прицел!.. Внимание!.. Огонь!..»
146
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Я очень ясно слышал приказы и шелчки затворов.
Но оружие не было заряжено. Смеясь, лейтенант
сказал нам: «Вы думали, что вас расстреляют? Нет, вы
еще натерпитесь и настрадаетесь...»
Хорхе был рядом со мной — весь мокрый от пота. Я
посмотрел вниз и понял, что я обмочился. Не помню, о
чем я тогда думал.
Еще два раза нам устраивали комедию с расстре-
лом, один из них со стрельбой из пулемета настоящими
пулями, но поверх наших голов. Наша реакция была
уже не той, но все же это страшная вещь.
17 октября увели на допрос нашего товарища
Патрисио Риверу, члена Социалистической партии из
Ла-Гранха. Я раньше его не знал. Его привели обратно
через 4 часа в состоянии агонии. Вся грудь у него была
в ожогах от сигарет; к нему применяли также электро-
ток. На спине у него от самых плеч до поясницы
штыком или ятаганом была вырезана эмблема Народ-
ного единства. На запястьях и лодыжках были глубо-
кие отметины, поскольку его подвешивали. 3 дня он
находился в тяжелейшем состоянии и бредил; мы
думали, что он умрет, и поочередно по часу дежурили
возле него, чтобы ухаживать за ним. Мы давали ему
воду с витамином «С» бразильского производства,
который нам удалось получить однажды, когда нас
посетила делегация Красного Креста. Наконец он
немного поправился. Но восемь дней спустя вместе со
мной его вновь подвергли пыткам.
Допрос они начали с того, что спросили меня, о чем
говорил Патрисио, когда был без сознания. Я ответил
им, что он ничего не говорил. Меня обвинили во лжи и
заставили раздеться. Ко мне присоединили провод с
зажимом на конце, соединенный с ящичком черного
цвета, очень похожим на полевой телефон; ящик имел
рукоятку и был соединен проводом с розеткой на стене.
Меня заставили продеть ноги Патрисио в зажим и
застегнуть его, затем несколько раз повернули рукоят-
ку, и Патрисио, связанный по рукам и ногам, подпрыг-
нул, дико закричав. Это повторялось несколько раз.
Затем нас поменяли местами, и теперь уже я
получал электрические удары, удары короткие, но
вызывавшие страшный жар во всем теле и не давав-
шие дышать. Все мне казалось красным, а тело было
безвольным. Очнулся я уже в камере, на полу. Я
попытался двигать пальцами, руками и не мог; они
Вооруженные силы Чили
147
двигались, но я их не чувствовал. Левые руку и ногу я
ощущал с правой стороны. Патрисио подошел ко мне,
обнял и попросил простить его за то, что он подумал,
что я уже умер. Он был в состоянии, близком к
истерике. Я объяснил ему, что ни он, ни я нисколько не
виноваты в том, что один пытал другого, все это было
частью пыток, которым подвергали нас палачи.
Когда нас перевели, Патрисио тоже оказался в
тюрьме. Здесь его спустя три месяца разыскала жена;
она рассказала, что все это время носила траур,
поскольку ей сообщили о смерти мужа. Когда я
покинул Чили, Патрисио еще оставался в тюрьме.
История одного лицеиста
Меня зовут Роберто Мартинес, мне 19 лет, я учился в
лицее в Вилья Алемана в провинции Вальпараисо. 11
сентября я был у моих друзей, когда они ворвались в
дом и увезли всех нас на военно-воздушную базу в
«Эль Бельото». Это произошло примерно в 16 часов 30
минут пополудни.
По прибытии нас встретили ударами прикладов и
кулаков, зарегистрировали и поместили за посадочной
полосой. Затем на голову каждого из нас надели
мешок, побросали в машину, отвезли куда-то, толчка-
ми согнали с машины и загнали в комнату, поставив
на колени с поднятыми руками. Нас били ногами и
кулаками ниже живота, в то время как «следователи»
повторяли только один вопрос: «Где оружие?»
Ночью нас доставили, каждого в отдельности, в
какое-то учреждение, где я увидел одного из руководи-
телей коммунистов в Вилья Алемана—Сади Жуй, а
также руководителя социалистов по фамилии Гойко-
вич. Ночью же нас опять отвезли на край летного поля.
На базе «Эль Бельото» нас, арестованных, было уже
около 200.
В полдень 12 сентября нас доставили к капитану
флота по фамилии Вильялобос, который обратился к
нам с одиозной антикоммунистической речью, а затем
нас, задержанных вместе 11 сентября, выпустили на
свободу. Арестованными остались один испанский юно-
ша 16 лет, которого освободили позднее, и один
боливиец, которого мы больше никогда не видели.
17 сентября меня арестовали второй раз. Мой отец
поехал со мной в Вальпараисо, чтобы вызволить моего
148
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
брата, арестованного без всяких обвинений и содержав-
шегося на судне «Майпу» с 11 по 16 сентября. Уже
втроем мы шли по улице Лас Эрас и остановились
прикурить сигареты. Из ближайшего полицейского
участка вышел карабинер, и нас без всяких объясне-
ний задержали.
Позднее я понял, что, возможно, нас арестовали
потому, что я был одет в свитер со стоячим воротником
и синюю куртку, все это издали походило на форму
моряка. В пятницу 15 сентября, ночью, в самом центре
Вальпараисо вспыхнула частая стрельба, говорили, что
левые напали на казармы карабинеров и военно-
морскую школу. Я никогда так и не узнал правды, но
карабинеры утверждали, что были левые, которые
одевались под моряков. С меня содрали одежду, сбили
с ног и кричали, что сейчас же расстреляют за то, что я
одеваюсь как моряк. Они были в истерике, видимо
из-за перестрелки 15 сентября.
На машине карабинеры отвезли нас в 6-й комисса-
риат, где бросили в коридор. По нашим телам прошел-
ся карабинер, специально стараясь наступить на голо-
ву, а пяткой на лицо. В комиссариате нас поставили на
ноги, а руки приказали держать на затылке. Любой
карабинер оскорблял нас и бил без всякой причины. В
4 или 5 часов пополудни нас выпустили на свободу.
На следующий день уже в Вилья Алемана я пошел
в аптеку купить лекарства, когда из помещения
итальянского клуба на проспекте Вальпараисо неожи-
данно выбежал карабинер с криком: «Вы!» и повел
меня, уже арестованного, в здание. Так я узнал, что
помещение клуба очищено карабинерами и они там
расположились сами.
Меня стали допрашивать, и было ясно, что они
многое путают. Без каких-либо объяснений мне сказа-
ли, что я свободен, но по вторникам, четвергам и
субботам должен приходить к ним отмечаться.
Несколько позднее возобновились занятия, и я
посещал их, как обычно. Ректор лицея, который рань-
ше говорил, что он является активистом Радикальной
партии, поспешил передать себя в распоряжение воен-
ных в первый же день переворота и теперь выдал
многих преподавателей и учащихся из левых, посколь-
ку мы были сторонниками законного правительства.
Думаю, что это он на меня донес. 17 октября около
11 часов утра трое военных одетых в гражданское,
Вооруженные силы Чили
149
забрали меня прямо из класса и отвезли в кирасирский
полк, расквартированный в Винья-дель-Мар, и отдали
в распоряжение полковника Подеста.
Как только привезли, то сразу же изолировали.
Меня зарегистрировали и поместили в камеру. В 4
часа пополудни пришел капрал, обмотал мне голову
моей безрукавкой и повел на допрос к следователю.
Меня спросили, как зовут, и сразу же стали бить
кулаками по лицу и по ребрам, а ногами пониже
живота. Спрашивали о каких-то моих связях с армией.
Только здесь я узнал, что меня обвиняют в действиях
против вооруженных сил и незаконном хранении пи-
столета. По всей видимости, оба обвинения были
сфабрикованы.
Я понял как там, на допросе, так и позднее, что
донос исходил от ректора лицея и Карлоса Алонхи,
который раньше состоял в «Революционной радикаль-
ной молодежи» и при поддержке сторонников Народно-
го единства был избран в 1971 году председателем
центра учащихся лицея; тогда мы и познакомились. К
моменту переворота Алонхи служил в армии. Он
всегда стремился показать себя сверхреволюционером,
а теперь носил форму младшего лейтенанта и превра-
тился в неумолимого преследователя левых студентов.
Среди палачей из кирасирского полка помню капи-
тана Лойолу, но худшими из всех были лейтенант
Паредес и сержант Сальгадо.
В 10 часов ночи меня отправили в карцер. Там уже
находился арестованный солдат по фамилии Арос;
позднее я узнал, что он участвовал в аресте многих
людей. Возможно, он выполнял обязанности провокато-
ра. Примерно в 2 часа утра открылась дверь карцера,
меня осветили фонарями, спросили, не «освежил ли я
память», и потом держали меня весь день на ногах, без
пищи, постоянно избивая в живот и лицо.
Позднее пришел сержант и повел меня на второй
этаж здания, позволил мне умыться и дал кофе с
молоком.
В субботу на той же неделе меня снова повели на
допрос. Я был в отчаянии, ибо меня беспрерывно били,
ничего не спрашивая. Иногда мне угрожали расстре-
лом. Как-то меня посадили на табуретку и заставили
прослушать магнитофонную запись; очень ясный голос,
в котором, без сомнения, я тотчас узнал голос Карлоса
Алонхи, говорил, что у меня есть пистолет.
150
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Другим, кто выделялся в кирасирском полку своей
жестокостью, был военный фельдшер по фамилии
Хоркера. Нас он бил из чистого удовольствия. Когда
после допросов мы попадали в его руки, он бил нас,
открывал заново раны и лил на них без нужды
спирт.
После 6 дней пребывания у кирасир меня отвезли в
военно-морскую академию в Вальпараисо. Теперь меня
обвиняли в принадлежности к миристам. Сразу же по
прибытии начались пинки и удары. От меня требова-
ли, чтобы я выдал тех, кто писал на стенах антифашист-
ские лозунги; меня также спрашивали, кто из препо-
давателей лицея придерживается левых взглядов.
В академии я пробыл с ночи понедельника до
вечера вторника, когда меня отвезли на судно «Лебу»,
пришвартованное к молу порта Вальпараисо. У меня
было время познакомиться с методами обращения с
арестованными в этой академии. Мне, например,
пропустили проволоку от мочки уха через член к
пальцу ноги. В этом положении, вдобавок еще облито-
му водой, через меня пропустили электрический ток.
Это безумно больно. После 3 дней пребывания в трюме
«Лебу» меня вновь доставили в военную академию на
очную ставку с одной из преподавательниц и одним из
учащихся из моего лицея. Оба принадлежали к МИРу,
и моряки хотели инкриминировать мне связь с ними.
После очной ставки, на которой они никаких результа-
тов не добились, меня тайно вернули на «Лебу» и
поместили отдельно.
10 дней я провел один в камере, потом ненадолго
меня перевели в комнату отдыха, поскольку у них не
осталось уже свободных камер. В новой камере меня
поместили вместе с одним товарищем по фамилии
Суньига, он был с таможни и в очень плохом состоя-
нии.
В комнату отдыха доставили многих знакомых из
Вилья Алемана: Мигеля Беркоффа, социалиста из
Винья-дель-Мар, и Серхио Морриса, коммуниста, заме-
стителя начальника управления таможенного досмотра.
У него военные убили брата.
На «Лебу» были и дети 14—15 лет. В нашем трюме
было примерно 200 арестованных, а трюмов-тюрем
было два. Еду давали два раза в день, в 9 утра и в 6
вечера, пища состояла из фасоли и кофе, иногда давали
немного хлеба.
Вооруженные силы Чили
151
Особенно варварски в военной академии обращались
с женщинами. Их немедленно раздевали донага, унижа-
ли и всячески издевались над ними.
Я видел там 18-летнюю Джиоконду Агилери Альта-
мирано, осужденную потом на 2 года тюремного заклю-
чения. К подруге Джиоконды, которой было 23 года и
которая была на пятом месяце беременности, примени-
ли электрический ток. У нее произошел выкидыш, и
она сошла с ума.
Мне в той же академии тонким проводом обмотали
бедро и затем пропустили электрический ток, что очень
болезненно. При перевозке из академии на «Лебу» мне
проткнули ногу штыком, конец которого глубоко про-
ник в мышцы. До сих пор у меня этот шрам.
На «Лебу» самым безжалостным был лейтенант
Морера, член организации «Патрия и либертад». Осо-
бенно наслаждался он, издеваясь над одним из колум-
бийских товарищей, летчиком гражданской авиации
Кихано. Другим садистом был лейтенант Юсефф, член
Национальной партии и брат депутата от этой партии
Юсеффа. Садистом был и лейтенант Камус. Морера
развлекался тем, что часто появлялся в трюме, застав-
лял всех выбираться наверх и ставил нас в самые
неудобные позы.
Когда нас посетила на корабле делегация Красного
Креста, то нам дали постели и одеяла. Но все это
тотчас отобрали, едва визит закончился.
Среди других, кого я, помню, встретил на «Лебу»,
были председатель Федерации студентов города Вальпа-
раисо Патрисио Муньос, Нельсон Осорио из Высшего
совета университета в Вальпараисо, уполномоченный
правительства в компании «Сервесериас Унидас» Валь-
параисо товарищ Агилери, отец Джиоконды Агилери, а
также уполномоченный правительства на маслозаводе
«Родина» в Винья-дель-Мар Серхио Фуэнтес, преподава-
тель физики в университете Карлос Пабст, бывший
руководитель местной организации демохристианской
партии, примкнувший к Народному единству, Эрнан
Конча; доктор Серхио Фишер и Иван Вускович, сын
алькальда Вальпараисо, находившегося на острове Да-
усон. Там же были несколько бразильцев, один арген-
тинец и один чехословак.
Полковник Паредес из Вальпараисо приказал пере-
вести многих заключенных с «Лебу» в другое место; по
пути их заставили сойти с машины и убили. Одним из
152
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
расстрелянных был товарищ по фамилии Суньига из
КОРА* в местечке Кильота.
19 декабря меня перевели в концлагерь на острове
Риеско в Кольигуай. Этот лагерь называли также
«Мелинка» и «Оперативный X»; многие думали, что
речь идет о разных местах, но это был один концла-
герь. Вместе с другими 250 заключенными я пробыл
там до 4 февраля, когда меня выпустили на свободу.
В Кольигуай нас охраняли морские пехотинцы,
которые вели себя лучше, чем собственно моряки. 20
декабря, когда я только что прибыл, около 10 часов
вечера сильный взрыв вдруг потряс весь лагерь, полете-
ли камни и падали возле нашего барака, началась
ожесточенная стрельба. Стреляли по баракам, чтобы
запугать нас. Очереди проходили высоко, но все-таки
одного нашего товарища ранило в плечо.
Лачуги были односкатными, в них жило 12 человек,
по три койки с каждой стороны. Там же, на острове
Риеско, находились и моряки, осужденные еще до
переворота. Я разговаривал со многими из этих патри-
отов в форме, обращались с ними по-зверски. Если мне
не изменяет память, их было что-то более 40.
Среди заключенных находился и высокопоставлен-
ный чиновник таможенного досмотра Гильерио Хансен.
Суд его оправдал, но служба военно-морской разведки,
что стоит выше всякого суда, продолжала держать его
за колючей проволокой.
Начальником лагеря был 2-й лейтенант морской
службы Гонсалес. Наибольшей жестокостью среди
военных отличались сержант Агуайо и особенно пала-
чи: сержант Энрикес и капрал Сото.
В лагере было немного рабочих. Большинство со-
ставляли студенты, преподаватели, интеллигенты, уни-
верситетский люд. Женщин не было, но встречались
дети. Помню одного по имени Пабло, 14 лет. Был
также один доносчик по фамилии Наварро из люмпен-
ского отребья.
Пища была лучше, чем на «Лебу». В общем, нам
давали хлеб, хотя и не всегда, рисовый суп, фасоль,
кофе, а на рождество и Новый год даже по кусочку
мяса, которое мы проглотили, не заметив.
Однажды сержант из морской пехоты Пабло Рейес,
из блаженных фанатиков, приказал всем обязательно
* КОРА — орган правительства Альенде по проведению аграрной
реформы.
Вооруженные силы Чили
153
быть на богослужении. В своей проповеди он говорил о
вере в 'Иегову, о любви, о мире, о своем неприятии
насилия. Мы не могли удержаться от смеха, когда он
заявил: «Теперь в Чили есть демократия, не как на
Кубе, где концлагери!» И это говорилось заключенным
одного из концлагерей фашистской хунты!
Обманутые солдаты
И на самом деле, можно ли остаться нормальным
человеком, находясь в армии, если учесть, что никто из
военнослужащих чилийских вооруженных сил не может
избежать идеологического воздействия, в основе кото-
рого лежат подготовка их офицеров и инструкторов
американскими военными и авторитарная, «прусская»,
фашиствующая доктрина, господствующая в чилийской
армии?
Мы не верим, что здесь нет исключений. Рассказ
одного бывшего заключенного огромного концлагеря в
селитряной пампе в Чакабуко свидетельствует о том,
что немало военных в день переворота действительно
не знали, что творили. Не исключена и вероятность
того, что такие же события, как в Антофагасте, имели
место в большей или меньшей степени и в других
чилийских городах: «Военные из пехотных частей в
Антофагасте рассказывали, что 11 сентября их обманом
вывели на улицы. Им сказали, что в Сантьяго бунт, что
некоторые части поднялись против правительства, и
под этим предлогом вооружили их и вывели на улицы.
То есть им внушили, что они защищают конституцию и
президента Альенде, а что гражданские, которые обо-
ронялись на улицах, были взбунтовавшимися фашиста-
ми. Их, таким образом, обманули, ибо гражданские,
что дрались в этот день на улицах, были на стороне
Народного единства. В Антофагасте происходила пере-
стрелка между гражданскими и военными, а солдаты
срочной службы думали, что выступают в защиту
законного правительства и президента Альенде. Только
несколько дней спустя они узнали правду».
Глава VII
...Если иностранных офицеров, по-
лучающих военную подготовку, под-
вергать систематической политиче-
ской обработке, этот вид полити-
чески целенаправленной подготовки
повышает вероятность того, что
страна, предоставляющая такую
помощь [Соединенные Штаты], сох-
ранит прямое влияние на этих офи-
церов1.
Те, кто не согласен с политикой
хунты, должны будут молчать и
подчиниться2.
Солдат-машина
В предыдущей главе специалист-психиатр отмечал ме-
ханизм манипулирования, с помощью которого легко
можно вызвать патологический страх, впоследствии
превращающийся в агрессивность. Но не только в
области социальной психологии империализм использу-
ет научно апробированные методы. На начальном этапе
военного обучения также применяют строго научные
психологические приемы для того, чтобы добиться
желаемых рефлексов в солдате, которому прививают
повиновение машинальное, механическое, бездумное.
Мы уже несколько раз приводили свидетельства быв-
шего «черного берета», названного нами Гонсалесом,
чей непосредственный опыт службы в чилийской армии
послужил нам иллюстрацией некоторых аспектов этой
системы обучения. В настоящей главе мы предоставим
ему слово для того, чтобы конкретно показать ту
трансформацию, которую испытывает человек, проходя
через руки военных инструкторов. Некоторые ссылки
на лейтенанта запаса Переса дополнят различные нюан-
сы этой темы.
1 U. S. Department of the Navy: Information Program for Foreing
Military Trainees and Visitors in The United States, OPNAVINIST
4950 ID CH-1, 14 December 1966.
2 Генеральный секретарь правительства полковник Педро Эвинг в
журнале Эрсилья» (“Ercilla”), № 1991, 21 — 27 ноября 1973 г.
Вооруженные силы Чили
155
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Гонсалес: Я прибыл в «Гуардиа Вьеха»* для прохожде-
ния обязательной военной службы. А там нас стали
отбирать по телосложению.
Журналист: Как это по телосложению?
Гонсалес: А так, не по умственному развитию, а по
телосложению, по физическому виду. Меня направили
в артиллерию. Дело обстоит так: кто немного полный,
того направляют в связь; кто выглядит физически
покрепче, того в артиллерию, поскольку там надо
ворочать тяжелое снаряжение. Делается это на глаз.
Журналист: Иначе говоря, отбор идет по физиче-
ским данным?
Гонсалес: Да, конечно. Никого не спрашивают о
том, какое он образование имеет, ни о чем другом. Это
было в «Гуардиа Вьеха» в 1968 году. Там я изучал
артиллерию в течение 3 месяцев. Это было похоже на
огромную машину, шел отбор деталей, необходимых
для того, чтобы она работала. Начинается бесконечный
и тяжелый труд, тебя приучают к дисциплине. Эту
дисциплину вколачивают кулаками, страхом. Особенно
в крестьян. Если они не понимали, их били.
Журналист: Кто же их бил?
Гонсалес: Унтер-офицеры. Они говорят, что сначала
солдат надо погонять рысцой: «Встать! Ложи-и-ись!
Пятки вместе, носки вро-о-озь!» То есть начинают тебя
гонять: «Прыгать! Прыгать! Прыгать!» А ты должен
повиноваться. Так продолжается 15 дней. За это время
ты уже умеешь становиться во фронт перед капралом,
приветствовать. Построения, марши... Тебе дают вин-
товку и говорят, что винтовка—это твоя жена, что ты
должен любить ее и беречь. И рассказывают истории
из войн, из тихоокеанской войны. По утрам тебя
заставляют подниматься ударами трости. А когда хо-
лодно и ты замешкаешься... так, знаешь, бьют очень
больно. От казармы до умывальника — 50 метров, и
* «Гуардиа Вьеха»—«Старая Гвардия», воинская часть, располо-
женная в городе Андес, провинция Аконкагуа, вблизи границы Чили
с Аргентиной.
156
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
надо было бежать туда в 5 часов утра. А тому, кто не
бежал, доставались удары тростью.
Потом пришло время отбора в парашютисты. При-
ехала комиссия из школы парашютистов, то есть
приехал собственно один толстый унтер-офицер с дву-
мя капралами. Знаков различия на них не было, они
одеты были под янки: с такой же амуницией, пистоле-
тами «кольт», в специальных ботинках, очень прочных,
никогда здесь невиданных, в знаменитом берете. Они
очень походили на настоящих янки. Приехали, скоман-
довали построить всех, чтобы посмотреть на нас. «Кто
Гонсалес?» — «Я!» Мне говорят, сделай то-то, и я
начинаю гнуться, как они того хотят. Я делаю эти
упражнения хорошо. Я как будто нравлюсь им. Тогда
они говорят, что надо устроить еще одну проверку, и
заставляют бежать, всех вместе. Нас было больше 80
человек, отобранных от всего полка. Нас заставляют
бежать и ... к финишу мы приходим только семеро.
Дистанция была в 1600 метров.
Журналист: Таким образом, здесь ты узнал, что
прошел экзамены для поступления в школу парашюти-
стов в Пельдеуэ?
Гонсалес: Пока нет, поскольку отбор в школу пара-
шютистов проходят до тысячи человек со всей страны.
Проводятся новые экзамены, на этот раз уже по
балльной системе. Это делается через 15 дней после
первого экзамена. Отбирают только 100 человек.
Журналист: Что требуется, чтобы поступить в шко-
лу парашютистов?
Гонсалес: Главное — физические данные. Проверяют
также и твою психику. Для этого с тобой ведут
разговоры, задают вопросы... 20—30 вопросов.
Журналист: Какого рода вопросы?
Гонсалес: Спрашивают, не было ли у тебя когда-
либо душевных расстройств? Способен ли ты, храбр и
любишь ли родину? Сделаешь ли ты все для родины,
отдашь ли за нее жизнь?
Журналист: Они уточняют, что такое родина?
Гонсалес: О родине они говорят, как о знамени.
Журналист: Не говорят, что представляет из себя
родина?
Гонсалес: Никогда. Никогда не вдаются в суть
вещей. Родина—это знамя, и точка.
Вооруженные силы Чили
157
Разговор
с лейтенантом запаса
Журналист: Ты мог бы рассказать мне, как объясняют
вам понятие «родина»? Кто враги родины?
Перес: В понятие «родина» вкладываются факторы
территориального и расового порядка. Для них роди-
на— это единство территориальное и единство расовое.
Журналист: Но в этом случае арауканы, мапуче
не входят в понятие «родина»?
Перес: Нет, поскольку в расовом отношении они не
имеют ничего чилийского. Нам даже напоминают о
том, что арауканы выступали против чилийских войск
в первые годы существования республики. Правда,
ставят в пример сержанта Колипи, участвовавшего в
войне с Перу, здесь сразу же забывают о том, что он
был мапуче. Они характеризуют мапуче как сборище
пьяниц и лентяев, которое вследствие этого не имеет
ценности как раса.
Журналист: Что же тогда представляет ценность в
рамках понятия «родина»?
Перес: В плане этого расового единства ценным
является территория, которую надо защищать от вне-
шнего врага, единство, которое образовалось на основе
территориальных завоеваний в результате победы над
более слабыми. Лучше всего эти ценности в области
защиты территории представляют именно те, кто су-
мел сохранить это территориальное единство, несмотря
ни на что, то есть армия. Потому что она не заражена,
как гражданские, низостью и разложением. Для них
единственными и настоящими гражданами, единствен-
ными представителями того, что называется «быть
чилийцем», является армия. Кто не носит мундир,
тот — гражданин второго сорта. Никогда, например,
даже не упоминают об отличившихся чем-то граждан-
ских лицах: все герои—это военные. Пабло Неруда,
Габриэла Мистраль просто не существуют. С другой
стороны, и партизан для них продолжает оставаться
лицом гражданским, хотя и опасным, очень опасным,
потому что плохо вооруженный он добивается большой
эффективности, большой точности огня. Гражданским
объявляется он только для того, чтобы высмеять его.
показать, что его знания и умение перед «кладовыми
технических знаний военного» ничего не стоят.
158
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Гражданский, который знает больше их, вызывает
раздражение. И им ничего не стоит влепить пулю или
ударить дубинкой по голове интеллигента, они просто
его убивают, и на этом раздражение кончается. Но в
отношении партизана все далеко не так; по одному они
не выступают против человека, располагающего силой
и способного в этом плане, в плане силы, военной
силы, противостоять им. К тому же он образован, этот
партизан. Помимо всего прочего, они очень боятся
военного поражения. Вспомни, чилийская армия ни-
когда не была разгромлена ни в одной из войн. Для
них, превозносящих доблесть чилийской армии как
армии непобедимой, испытать поражение от группы
партизан было бы катастрофой. Поэтому они так
боятся появления партизанских групп.
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Мне хотелось бы, чтобы ты рассказал все,
что помнишь о подготовке, которую вы получали.
Гонсалес: Во-первых, начали мы с курсов физиче-
ской подготовки. Нас поднимают утром и говорят:
забудьте о своих семьях и любимых, здесь мы пробудем
в изоляции достаточное время и должны будем...
Получить «черный берет» считается большим достиже-
нием, берет просто не дается, берет — это нечто очень
важное, и его надо заработать, ибо носить «черный
берет» является большой честью. А потом тебе говорят,
что «черные береты» — это часть по борьбе с партиза-
нами. И что «черный берет» — это солдат, который
стоит десятерых, что это сверхчеловек.
А потом начинается физподготовка. Надевают на
тебя стальную каску, тяжелые ботинки, брюки и пуло-
вер. И больше ничего. И говорят: «Мы должны
пробежать 14 километров. Начнем по одному». И вот в
7 часов тебя вытаскивают из постели и заставляют
пробежать километр, затем снова физподготовка. Это
один этап подготовки. Начинаются также и занятия по
прыжкам. В течение часа тебя сбрасывают с высоты в
2 фута... Измеряют все на футы, все меры иностран-
ные; не метры, ничего подобного. Меня это очень
удивило. К примеру, с высоты в 2,4 и 6 футов. Тебя
сбрасывают час, два... Все становятся синими. А
Вооруженные силы Чили
159
потом — самолет, но не настоящий, а макет. Он служит
для разучивания движений.
И наказания даются в десять выжиманий на руках.
«Делай десять!» — говорят тебе, и ты ложишься на
землю и делаешь десять выжиманий. Порой мне
приходилось делать тысячу четыреста таких движений
в день только в качестве наказания. Только за то, что
посмотрел в сторону, что моргнул. Так вот, все это
длится одну неделю, более или менее. Прыжки. Затем
переводят на вышку с лямками, и ты начинаешь
упражняться. Тебя заставляют достаточно пострадать.
Они ведь к тому же и большие садисты: не смотрят на
тебя как на личность, не объясняют, что это необходи-
мо для сохранения твоей же жизни, а просто требуют,
исходя из чисто физического состояния. На этом, на
физическом состоянии, они очень настаивают. Тебя
заставляют взяться за канат и подтянуться на руках,
через некоторое время начинают ныть руки, а тебе
говорят: «Терпи, терпи...» Иные порой выдерживают
две-три минуты, а у меня бежали слезы.
Журналист: Иначе говоря, речь идет о том, чтобы
подготовить жестоких людей.
Гонсалес: Жестоких, и в высшей степени.
Журналист: Для чего, как ты думаешь, они стара-
ются подготовить жестоких людей?
Гонсалес: Для того чтобы превратить их в людей
бездушных. В людей-автоматов.
Журналист: Для чего?
Гонсалес: Для того, чтобы они участвовали в
массовых уничтожениях людей. Иначе говоря, они
готовят не людей, речь идет не о просто людях
жестоких, а о дьяволах. О дьяволах, у которых одна
цель: убивать.
Журналист: Убивать, кого?
Гонсалес: Убивать врага. Сначала ты не знаешь,
какого. Потом тебе говорят: убивать партизана, ты
узнаешь, что врагом может быть любой: и тот, кто
кинул в тебя гранату, и тот, кто побеспокоил тебя
ночью; но только потом, когда ты уже закончил день и
выдохся, они говорят, что придет партизан, какой-то
партизан по имени Кичипуа. Они всегда используют
индейские имена, имена, которые звучат на индейский
лад.
Журналист: Иными словами, индейцы — это и есть
партизаны.
160
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Гонсалес: Конечно. И кажется, именно в это время
был кризис в отношениях с индейцами. С мапучес на
юге. Там действовали воздушные силы и уничтожили
немыслимое число людей.
Журналист: В Чили? Убийство индейцев?
Гонсалес: Так нам рассказывали. Что должны
были убить там пять или шесть индейцев, и дело
замяли. Подожди, дай мне вспомнить... Это было
местечко из тех, где в резервациях живут мапучес, на
юге Чили. И кажется, готовилось восстание или что-то
в этом роде. Тогда туда вошли люди из военно-
воздушных сил, и у них убили одного из офицеров, а
те убили, не знаю сколько мапучес. Я это хорошо
помню, поскольку нам рассказывали, что индейцы
были полны стремления освободиться и что нельзя
было повторять историю Соединенных Штатов, когда
индеец воевал против белых. Конечно, я не могу
утверждать, что все это дело о побоище происходило
именно так, но так нам рассказывали.
Журналист: Ты рассказывал мне о подготовке.
Гонсалес: Ах да, о подготовке. На деле они
систематически готовят человека-машину, машину,
готовую выполнить любой приказ: «Огонь! Прыгай!
Стреляй! Бросай гранату! Прыгай! Огонь! Бросай гра-
нату! Стреляй!» В общем, человек-автомат на все 100
процентов. И скажу тебе, что я, когда останавливался
у дверцы самолета в боевой готовности, был уже не я.
Подходил момент, когда до дверцы мне оставалось три
шага... «Прыгай!» Я смотрел на зеленый свет, и
забывал о себе, мне казалось, что меня втиснули в
другое существо, чувство было такое, как будто у тебя
двойная личность, новая личность. Тогда я делал три
шага, прыгал и кричал: «Кондооор!»... Падая вниз,
видел только стропы, досылал патрон, брал в руки
гранату и думал, что внизу находятся красные, кото-
рые пришли, не знаю откуда... и тысячи других вещей,
думал, что надо быть осторожным, что ветер такой-то,
и приземлялся... и иногда начинал плакать.
Журналист: Почему?
Гонсалес: Думаю, что из-за нервного напряжения.
Офицеры говорили нам, что каждый прыжок стоит
двух бессонных ночей. Что американцы в этом деле
фантастичны, среди них есть типы, прыгавшие чуть
ли не 400 раз. Классность измеряется количеством
прыжков. Что среди американцев есть типы, которые
Вооруженные силы Чили
161
имеют на своем счету по 480 прыжков, что они не
проверяют снаряжение, что прыгают так, что они
ужасно храбрые и решительные, в общем люди из
другого мира. Что ради родины они делают все.
Журналист: Сколько времени пробыл ты в этой
части?
Гонсалес: Восемь месяцев.
Журналист: Ты чувствовал себя очень несчастным
и подавленным офицерами?
Гонсалес: Поначалу нет. Я был человеком очень
уважительным. Для меня было важно, чтобы меня
любили. С другой стороны, с моей точки зрения, я был
уже не я. Я чувствовал себя подмененным, изломан-
ным, во мне ликвидировали все, что во мне было
раньше. Я не испытывал любви ни к чему.
Журналист: Как достигается это? Как им удается
изломать человека до такой степени, что он не испы-
тывает уважения ни к чему и ни к кому и превраща-
ется в машину-убийцу? Как они добиваются этого?
Гонсалес: Системой. То есть ежедневно, каждые 5
минут тебе говорят: «Прыгай! Вперед! Бей!» Тебя
просто отчуждают от всего мира... «Бей его!»
Журналист: Кого бей?
Гонсалес: Воздух. Или тебе кричат: «А! Вперед!
Бей его!» Ты слышишь тысячи, десятки тысяч таких
криков. И если ночью у кого-то упадет спичка, то
вскакиваешь во сне, сонный прыгаешь с кровати и
кричишь: «А-а-а-а-а!» Потому что день за днем, час за
часом ты живешь этим, и это уже вопрос психики. Ты
на все реагируешь, не раздумывая. Кроме того, вместе
с тобой всегда офицеры, здесь курсы не только чисто
сержантские, здесь нет различия в званиях, различают
только по номерам: один идет под номером первым,
другой — под номером 24, нет никаких лейтенантов, ни
солдат, ни ефрейторов. К примеру, у меня был номер
24; не было ни имени, ни фамилии, ничего. Был
только номер. «24-й, прыгай, бей!» И я бежал, прыгал и
кричал: «Одна тысяча, две тысячи, три тысячи, четы-
ре тысячи...» Упал и оставался неподвижным, очень
тихо лежал; если двинул хоть мускулом или даже
заморгал, я должен был платить за это десятью
выжиманиями. «Отдохни! Восстанови силы, ты меня
понимаешь?» И тогда я восстанавливал силы. Или
спокойно отдыхал. «Бей его!» — «Одна тысяча... две
тысячи... три тысячи...» — «Бей!» — «Одна тысяча... две
6—508
162
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
тысячи...» — «Сделай десять раз!» — «Один... два...
три... четыре... десять...» — «Стой! Прыгай!» — «Одна
тысяча... две тысячи... три тысячи...»
Журналист: «Одна тысяча... две тысячи...», почему
так говорят?
Гонсалес: Это количество футов, которое ты проле-
таешь пока откроется парашют. И человек привыкает к
этому. Сейчас, когда я, к примеру, прыгаю с автобуса, я
подсознательно считаю: «Одна тысяча... две тысячи...»
Для того чтобы сделать нас еще более жесто-
кими, нас, курсантов, заставляли драться между собой.
Это были драки до крови. И всегда начинали за-
ставлять драться самого большого с самым слабым.
И всегда побеждал первый; тогда, поскольку это
возмущало тебя, ты не хотел драться, ты отказывался
это делать. В таком случае они становились еще более
непреклонными; раз ты отказывался, тебе приказыва-
ли и заставляли драться с офицерами. А с ними не
успевал еще сделать стойку, как получал жестокий и
предательский удар. Тогда ты начинал приходить в
бешенство, но ничего не мог поделать.
Журналист: И офицер, какой техникой борьбы он
владел?
Гонсалес: Офицер хорошо владеет техникой кара-
те и дзю-до.
Журналист: Их обучают убивать людей голыми
руками?
Гонсалес: Да, конечно. И всегда предательским
манером, никакая честная и открытая система борьбы
здесь не применяется. Тебя не учат драться лицом к
лицу, а обучают таким скрытым приемам, чтобы
убивать, чтобы убирать врагов без шума. И есть курсы
по пребыванию в концентрационных лагерях. Этому
уделяется много времени и внимания. «Пребывание в
концентрационных лагерях» начинается так: сначала
схватить человека. Против него бросают гранаты со
слезоточивым газом. Некоторые сходят с ума. В проти-
вогазе тебя помещают в пещеру, что оборудуется здесь
же, в части, и забрасывают гранатами, до пятидесяти
гранат, а ты должен терпеть. И только тогда, когда
тебе становится невыносимым это, ты выходишь. А
как только выходишь, тебя начинают ловить, ты
получаешь удар прикладом в живот: флясс! Тебя
заставляют снять обувь и ремень для того, чтобы ты не
убежал, у тебя срезают первую пуговицу на брюках.
Вооруженные силы Чили
163
Затем тебя ведут, заставив положить руки на затылок,
в место, огороженное проволокой, и по дороге бьют,
ведут до имеющегося концлагеря и суют туда. Тебя
отделяют от других и дают возможность убежать. Но
эти возможности побега контролируются. И если ты
убегаешь, сумеешь пробежать несколько шагов, то тебе
доказывают, что убежать нельзя, то есть на тебя
наваливаются сверху пять «командос» и начинают моло-
тить прикладами. Бить ногами. Издеваются над тобой:
бьют по голове, бьют перед всеми остальными, начина-
ют вгонять иголки, снимают брюки, валят тебя с
помощью ударов винтовки, и тысяча других вещей.
Журналист: Ради чего?
Гонсалес: Для того, чтобы запугать остальных,
поселить в них страх. Но каждый раз, когда они
проделывают это упражнение, всегда находится глу-
пец, который попадается на эту удочку. Он ищет
возможность убежать, хотя знает, что эту возможность
ему предоставляют для того, чтобы показать, что это
невозможно—убежать из концентрационного лагеря.
Журналист: И в этом специально созданном конц-
лагере что делают с теми, кто изображает роль
заключенных?
Гонсалес: Тебя отделяют от других и начинают
допрашивать. Тебя подвешивают. Тебе, к примеру,
говорят: «Вы, такой-то, номер 28! Подойдите сюда!
Вы... вы — враг, вы — красный, вы располагаете сведе-
ниями».— «Вы знаете, где находится база вашего
командира, партизанская база в этом районе?» —
«Нет,— отвечает кто-нибудь из нас,— я ничего не знаю,
не имею никакого представления». Я должен сказать
тебе, что перед началом занятий нам передают опреде-
ленные сведения, особенно тем, кто в этом случае
будет изображать партизан. Для того, чтобы все похо-
дило на настоящее. Ты понял? Всех нас разделяют на
две группы, на партизан и «командос». И предполагает-
ся, что эти сведения ты не можешь выдавать. И кто-то
говорит: «Нет, я ничего не знаю». Тогда говорят:
«Хорошо, дайте сюда пальцы». И тебе надевают желез-
ную пластину, обтянутую сырой кожей и помещают
поближе к огню. Высыхая, кожа стягивается и сдавли-
вает пальцы. Затем тебя заставляют снять брюки и,
раздвинув ноги, крапивой... Ты знаешь крапиву?
Журналист: Конечно, это такое растение.
Гонсалес: Растение! И вот этой крапивой тебя
164
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
начинают хлестать по половым органам. Это очень
болезненно, ужасный зуд и нестерпимый жар, ты весь
покрываешься волдырями. А на ночь тебя оставляют
без одежды, голым привязывают к столбу, оставляют в
непогоду на всю ночь или до того, пока ты не
потеряешь сознание. Некоторые выходят из этого
полуживыми. На тебя льют холодную воду. И кроме
того, постоянно бьют. После всего этого приходит
капитан, «хороший человек», и разрешает уйти. Тогда
только тебе позволяют шагать разутым по шипам и
камням, чтобы, как они выражаются, выработать в
тебе боеспособность. Иными словами, разрушают в тебе
все человеческое, заставляют ненавидеть весь мир.
Разговор
с лейтенантом запаса
Перес: Теперь о том, что я помню о технике допроса
пленных. Это, в скобках будет сказано, делается не в
фигуральной форме. Берут солдата и практикуются на
нем. К примеру, когда овладеешь техникой личной
самозащиты с помощью холодного оружия или штыка,
ты становишься против другого солдата и бьешь его на
полном серьезе. Это не шутки. То же самое происходит
и при допросах, практика проходит на другом солдате.
Тебя учат ставить допрашиваемого в такое положение,
при котором надо добиться двух основных целей:
во-первых, морально его уничтожить, а во-вторых,
физически подвести его к тому состоянию, что делает
его сопротивление невозможным.
Журналист: Как же ты уничтожаешь его мораль-
но?
Перес: К примеру, ты можешь его раздеть догола.
Раздеваешь догола и ставишь в определенное положе-
ние. Есть целый ряд положений, в которые ставятся
допрашиваемые и при которых даже легкое движение
рукой приводит к переломам. Или легкое движение
штыком, который, погружаясь в бедро, не убивает, не
наносит глубоких повреждений, но вызывает очень
сильную боль. Так вот, поскольку ты знаешь наиболее
уязвимые места, а этому тебя учат, показывают с
помощью рисунков и схем, то ты знаешь, куда не надо
бить, потому что так можешь и убить, ты ставишь
допрашиваемого в определенное положение, держишь
Вооруженные силы Чили
165
его в этом положении и давишь, скажем, на руку с
тем, чтобы он заговорил, и давишь до тех пор, пока у
него выскочит из сустава или не сломается палец.
Это первая, немного грубая, стадия допроса; это ты
делаешь прямо здесь же, открыто и на виду у
допрашиваемого. Иначе обстоит дело «за кулисами»,
там применяются «научные» методы допроса, совсем
другие методы.
Журналист: Ты знаком с этими методами?
Перес: Применяются методы от электрического
тока до более современных: наркотики, пентотал, эско-
поламин.
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Гонсалес: Курс по прыжкам с парашюта длится 15
дней. За эти две недели тебя учат только прыгать,
ничего больше. Нет ни изучения оружия, ни стрельбы,
только прыжки. Это 15 дней психического приспособле-
ния, превращения человека в дьявола, умеющего
прыгать с парашютом. Восемь часов в день... тебя
забирают, везут в поле, разрисованное белымй полоса-
ми и имеющее разного рода препятствия и другие
аналогичные штуки, и начинают психологически тебя
готовить. Двадцать человек обрушиваются на тебя:
«Давай десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят
раз, кондор, бей его, прыгай, ты будешь сильным, ты
не можешь отступать, прыгай, прыгай, прыгай, пры-
гай... считай до Десяти, давай десять раз, бей его,
прыгай...» Хорошо, я готовлюсь к приземлению, пры-
гаю-ю-ю... Все это ты отрабатываешь на земле. Потом
тебя сбрасывают с вышки в 15 метров вышиной, но на
лямке. И ты уже не знаешь, страшно ли тебе.
«Прыгай!» Ты прыгаешь, делаешь все это автоматиче-
ски и очень громко кричишь: «Ко-о-о-ондо-о-о-о-р!»
Многие там на вышке от страха плакали. Кроме того,
нас заставляли целовать череп, который всегда нахо-
дился там.
Журналист: Как? Что это такое?
Гонсалес: Да, заставляли целовать череп. Это
было ужасно. Это был череп человека, который упал с
вышки и разбился насмерть. На нем нарисовали
красной краской пятно и говорили, что это кровь. Так
166
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
вот каждый целовал череп. Это было обязательно,
потому что, если ты не поцеловал череп, не будешь и
прыгать, а если ты не прыгнешь, то не получишь
«черный берет», а не получить берет означало стать
посмешищем всего твоего полка, поскольку тебя снова
отсылали туда.
Журналист: Кто же приказывал делать это, то есть
целовать череп?
Гонсалес: Сержант, отвечавший за людей, прыгав-
ших с вышки. Это был именно тот, из немногих
сержантов, что проходили курс обучения в Соединен-
ных Штатах.
В общем, нас заставляли целовать череп, прыгать и
так далее. Нас попросту развращали, уничтожая все
человеческое. Тебя везут в зону прыжков, тебя суют в
самолет (я, к примеру, никогда в жизни до этого не
входил в самолет, видел их только пролетающими над
моим домом) и заставляют прыгать. Хорошо. Пять
прыжков. Последний с оружием и во всем снаряжении.
И каждый раз, когда ты приземляешься, тебя спраши-
вают: «Номер?» — «Двадцать четыре!» — «Зачем при-
были сюда? » — «Драться!» — « За что? » —«За роди-
ну!»— «Быстро убрать свой парашют!» Тогда ты бегом
собираешь парашют и все снаряжение, а тебе говорят:
«Давай десять раз за то, что я тебе помог собрать
парашют!» И на это отвечаешь: «Десять раз за то, что
вы, мой инструктор, помогли мне, собрали парашют!»
И ложишься на землю и делаешь десять выжиманий.
«Десять раз за лейтенанта, который учил тебя все это
время!» Ты отвечаешь: «Есть десять раз за моего
лейтенанта». И делаешь отжимания. «Давай десять
раз за то, что день хороший и нет проблем!» То есть
сплошное сумасшествие...
Журналист: А то, чему учат на курсах, использу-
ется когда-нибудь на практике?
Гонсалес: Именно после окончания курсов, на
которых я отличился, мне и еще двум курсантам в
качестве вознаграждения предоставили возможность
перейти в особое подразделение «командос», которое
есть в армии. А это уже дело сквернейшее. Ты всегда
подчиняешься приказу, но никогда не знаешь, по
существу, что ты будешь делать. К примеру, первый
ясный и единственный приказ я получил именно в тот
день, когда к власти пришел Альенде. Я тебе об этом
рассказывал: «Вы должны из своего оружия стрелять
Вооруженные силы Чили
167
по ногам». А потом было еще одно дело, которое, как я
думаю, касалось подавления левых групп, находив-
шихся в горах, хотя, по правде сказать, мы так и не
узнали, о чем шла речь: была ли там какая-то армия
или еще что-то.
Журналист: Что за левые группы в горах?
Гонсалес: Позволь рассказать тебе, как было дело.
Сначала они приходят к нам и раздают снаряжение,
потом отделяют от остальной роты и переводят всех в
бараки, расположенные отдельно от школы. И начина-
ют инструктировать. Это было до того, как Альенде
возглавил правительство. Мы до сумасшествия упраж-
нялись в стрельбе из винтовки «СИГ», из 57-
миллиметровой пушки, из всех видов оружия — от
пистолета до 120-миллиметровой мортиры. Все это
было легко транспортируемое оружие, имеющееся на
вооружении этой школы. Оружие, которое можно пере-
возить на «джипе». Нас обучают владению этим
оружием и одновременно ведут теоретический ин-
структаж. Карта, как это можно увидеть в кино,
группа людей возле карты, и командир, начальник
патрульной группы, который говорит: «Войска красных
находятся здесь, где помечено на карте...» Так вот, на
карте была часть горной цепи, часть Вальдивии с
озером и вулканом. Разговор идет о войсках красных, о
партизанских очагах, о том и о другом. И никто не
знал, обычная ли это учеба или нам на деле придется
воевать.
Журналист: Против кого воевать?
Гонсалес: Против партизан, что скрывались в
горах. Потому что нам говорили, что в зоне замечены
партизаны и надо провести прочесывание, чтобы этот
очаг ликвидировать. Что там же находится их коман-
дир. Это не был майор Пепе, в этом я уверен. А нам
говорят, что мы отправляемся в этот район, и отмеча-
ют, что не всегда «командос» возвращаются целыми и
невредимыми, в большинстве случаев они погибают, и
что каждый должен быть готов умереть. А тот, кто не
хочет туда идти и заявляет здесь же об этом, потеряет
«берет» и свой чин; то есть на тебя давят. А того, кто
не выполнит приказ спустя час — на все тебе дают
час,— ожидает военный трибунал. Потом проходит
этот час, кажется это было около 8 вечера, и вот уже
нет возможности отступать; тогда и начинают тебе
ставить конкретную задачу. Отлет в такое-то время, и
168
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
если удастся прыгнуть... В бараках тебе вручают карты
и снаряжение, все, что необходимо на войне.
Журналист: А потом тебя везут на место?
Гонсалес: Конечно. Внезапно, в 4 часа утра нас
сажают на грузовик. И все это в полной тайне:
грузовик проходит на аэродром по специальному про-
пуску, нас никто не проверяет, суют в самолет, мы
летим. Прибываем в район приземления ночью, перед
рассветом. Нас суют в грузовик и отвозят в один из
полков.
Журналист: Сколько вас было?
Гонсалес: Около 80 солдат с четырьмя офицерами.
Мы были разделены на четыре группы. Нас доставля-
ют в зону, и мы прыгаем в самую гущу горной гряды.
Самолет испортился, и мы вылетели только ночью;
прождали около трех часов в изоляции, под специаль-
ной охраной. Потом испортилась погода. Пилотом у нас
был один капитан по имени Дель Вильяр; я никогда не
забуду это имя, потому что он был сумасшедшим: стал
делать воздушную акробатику, боевые заходы, и все
это в тумане, из-за которого ничего не было видно.
Мы летели на самолете «Ц-47». В открытую дверь
самолета врывался густой-густой туман. Пилот сни-
зил самолет, и стали видны деревья. Этот тип так вел
самолет, что всех нас, от лейтенанта до последнего
солдата, душил страх. А летчик все атаковал горы.
Потом он объявил через громкоговоритель, что дела
обстоят неважно, что он войдет в пике, а когда выйдет
из пике и зажжет зеленый свет, мы должны будем
прыгать, имея в запасе времени меньше обычного. Так
вот, мне было страшно. Кроме того, у нас было много
снаряжения: рюкзак, оружие, гранаты... Мы были так
нагружены, как будто собирались прожить там месяц,
ни в чем не нуждаясь, ни в чем, за исключением еды.
А продовольствие должны были сбросить самолеты
«Пипер», которые я видел на аэродроме. Все было
заранее спланировано.
Так вот, нас сбросили. Прыжок был опасным, так
как внизу находилась бурная речка, а с другой
стороны расположено озеро, и мы должны были при-
земляться именно на этом пятачке земли. Хорошо, что
ЧП не было и никто не разбился. Подошел джип,
собрал парашюты, а мы двинулись вперед, в горы. Мы
встретили два или три партизанских лагеря. По край-
ней мере нам говорили, что это стоянки партизан.
Вооруженные силы Чили
169
Журналист: В каком году это было?
Гонсалес: В 1969 году. Альенде тогда еще не был у
власти. В апреле — мае 1969 года. Задача состояла в
следующем, по крайней мере мнимая, поскольку позже
я убедился, что это не было нашей целью: взорвать
мост и задержать вражескую колонну, продвигавшуюся
из северного района в направлении на юг. Я понял, что
мобилизованы были все части в зоне. Офицеры под-
черкивали, что мы не должны обнаруживать себя
перед остальными подразделениями и частями. Прав-
да, мы никогда и не сталкивались с ними. Кажется,
мы действовали параллельно с ними. Два лагеря
оказались покинутыми, две базы, которые мы разыска-
ли. Постройки у них были из дерева.
Журналист: Это был Чаиуин. Сколько времени вы
там пробыли?
Гонсалес: Мы были там семь дней. Прочесали все,
что нам надо было прочесать. У крестьян просили
поесть. Давали им консервы в обмен и расспрашивали.
Тактика «командос» состоит в том, чтобы поддержи-
вать дружеские отношения с крестьянами, завоевывать
их доверие для получения информации; на этот счет
был приказ. Я не знаю, добивались ли этого на деле,
потому что нас оставили возле реки в хижине выспать-
ся, насколько это было возможно, а к крестьянам
ходили офицеры, предварительно забрав кое-что у нас:
банку соуса, банку фасоли, шоколад. Все это для
передачи крестьянам и разговоров с ними. Я никогда
так и не узнал, получили ли они там какую-нибудь
информацию. Но что офицеры бегали довольно нерв-
ные и очень беспокоились об оружии, это я видел. Нас
заставляли ходить с досланным патроном. Но никаких
происшествий не было. Побывали мы в болоте, заблу-
дились там и на этом закончили. В конце концов нас
всех подобрали, сунули в самолет и отправили в часть.
Потом я проходил подготовку иного рода.
Журналист: Какого рода?
Гонсалес: Подготовку повышенного типа. Там я
научился владеть клинком, прошел курсы по выжива-
нию. Один из нас играл роль партизана и принимался
бежать, а мы должны были его преследовать, разыски-
вать его, спрашивать о нем крестьян. На меня одна
крестьянка плеснула горячей водой.
Журналист: Плеснула на тебя горячей водой?
Гонсалес: Да, потому что повел себя грубо в ее
170
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
доме. Я подхожу к дому, вхожу и вижу наверху под
потолком ящик, беру его, а в нем лежат два запала и
тротил. Это все здесь оставили офицеры для того,
чтобы мы научились обыскивать дома. Так вот, офице-
ры и говорили нам: «Жестокость, ты должен быть
жестоким! Ты должен навязывать свою волю! Показать,
кто ты есть! Они должны тебя бояться!» И все в таком
роде. «Ты—«берет»! Ты должен быть жестоким!»
Так вот, я подхожу и вижу, что у мальчика
армейские ботинки. Я задерживаю его и говорю: «Есть!
Обыщите этого!» Ибо я был командиром этой патруль-
ной группы. «Обыщите его и допросите!» А сам вхожу
в дом и говорю хозяйке: «Нам известно, что здесь
бывают партизаны. Где они? Если вы не скажете нам,
где они, мы расстреляем вашего сына, который нахо-
дится во дворе...» Так нас инструктировали офицеры.
В общем, криком я заставил всех их выйти,
приказал своим обыскать дом, перевернуть все. Тогда
женщина плеснула в меня водой. Меня заинтересовали
ботинки мальчика, но офицер сказал мне: «Оставь его,
эти ботинки дали ему мы». То есть они и его
подготовили как часть нашего обучения; но плохо было
то, что, кажется, и женщину они тоже подготовили и
она выплеснула на меня банку горячей воды, так что с
меня текло. А потом мы продолжали преследование и
в конце концов захватили того, кто играл роль парти-
зана.
Журналист: И что вы сделали с ним?
Гонсалес: Так вот, мы его пытали.
Журналист: И ты его пытал?
Гонсалес: И я тоже, среди остальных. Мы раздели
его, связали, развели руки и ноги, сигаретами прижи-
гали кожу—под. мышками. Мы его не очень били,
нельзя было его избивать, потому что был он в чине.
Правда, многие с удовольствием делали это, отыгрыва-
лись, когда роль партизана играл капрал, но я никогда
не влезал в такие дела; я знал, завтра мы снова будем
вместе с ним в гарнизоне и тогда он отыграется на нас.
Но другие били его ногами по ребрам, при этом
спрашивали, где остальные его друзья. Тогда он
сказал: «Нет, не скажу, если я скажу, то и игра
закончится и тогда я снова стану капралом. Уже стал
им и вы должны развязать меня». Но мы все-таки
нажгли ему напоследок крапивой половые органы, так
как хотелось отыграться на нем за все. Я в конце
Вооруженные силы Чили
171
концов освободил ему одну руку и поделился с ним
своим запасом воды, потому что должен был урегули-
ровать все это дело, иначе назавтра нам было бы худо.
И хотя я развязал его, он не побежал, он очень устал.
Его все звали «китаец Касильи», он был старшим
капралом. На такие занятия нас водили в разные
районы. Мы также практиковались на выживание в
пустыне. Надо было искать воду, охотиться на малень-
ких животных, как ящерицы, отыскивать их норы...
Журналист: Тебе хоть раз приходилось есть
ящерицу?
Гонсалес: Нет, я ел крыс. Крыс и змей. Мы
научились также воровать еду у людей, живущих
поблизости. Это было категорически запрещено нам, но
голод заставлял нас воровать. Этим занимались все: и
сержанты, и офицеры.
Журналист: Сколько дней длились эти курсы по
выживанию?
Гонсалес: Что-то более 30 дней. Но только неделю
нам абсолютно ничего не давали, эту неделю мы
должны были сами искать себе пищу. У нас были ножи
и больше ничего. И нельзя было расходовать боеприпа-
сы, потому что они предназначались для боя. Тогда
кто-нибудь один говорил: «Пойдем попросим что-
нибудь...» Но не просили, а просто отбирали еду у
людей, будь то бычок или другая животина, если
крестьяне отказывались продавать. И все это при том,
что нас строго инструктировали, как надо обращаться с
крестьянами.
Журналист: И как же вы должны были обращать-
ся с крестьянами?
Гонсалес: Хорошо. Надо было завоевать их дове-
рие. Говорить им, что мы — армия, что мы их охраня-
ем, защищаем их; что мы именно те, кто будет
охранять их кур, их скот, и что, если бы не было нас,
они все это потеряли бы, потому что их имущество и
скот растащили бы красные, которые здесь ходят
стаями, занимаясь грабежом, насилуя женщин, разру-
шая жилища, сжигая дома. Мы говорили: «Мы—сила,
мы больше, чем сила, мы имеем оружие, мы един-
ственные, кто может решить ваши проблемы». Кресть-
яне же отвечали нам: «Но здесь ничего не случилось,
нет никаких проблем, и здесь не видно красных...» И
правда, там ничего не случилось. Все это было частью
курсов по борьбе с партизанами.
172
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Разговор
с лейтенантом запаса
Журналист: В отношении боливийцев. Были когда-
либо разговоры о боливийской армии?
Перес: Достаточно. Я служил как раз во время
конфликтов с Боливией и Аргентиной. Главный враг—
это внутренний враг; гражданский, и прежде всего
плохо одетый, босяк. Потому что босяк—это марксист,
а марксист выступает против единства государства,
всей нации. Так вот, это и есть враг номер один.
Это враг внутренний. Враг внешний—это всякий,
кто находится вне национальной территории. В чилий-
ской армии все обучение направлено на то, чтобы
внушить войскам, что врагами внешними являются
Аргентина, Боливия и Перу. Не знаю, включили ли в
этот список в последнее время также и кубинцев.
Одно время большая часть учений была направле-
на на подготовку войск к отражению возможного
наступления через горы, то есть аргентинской армии.
Боливийский вариант, можно сказать, оставался без
внимания. Считалось, что для этого хватит карабине-
ров, части которых находились там, в Лаука и на
границе, для сдерживания этих метисов. То же самое
было в отношении перуанцев. Но как я понимаю, с тех
пор как перуанцы имеют танки «Т-55», положение
несколько изменилось.
В целом чилийские военные достаточно пренебре-
жительно относятся к вооруженным силам Перу и
Боливии. Этого нет в отношении аргентинской армии,
которую, на мой взгляд, они уважают.
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: В отношении Боливии вам что-нибудь
говорили? Что?
Гонсалес: Да. Что это потенциальный противник,
который, возможно, захочет возвратить утерянные
территории. Нам говорили, как мы героически выигра-
ли войну,— войну, которая принесла нам господство
над этими землями. О боливийцах говорили как о
людях низшего сорта, что это взбунтовавшиеся индей-
Вооруженные силы Чили
173
цы, направляемые иностранными державами. Что они
действовали так потому, что заражены чуждыми иде-
ями и глупостями. В общем, у них огромное чувство
преклонения перед всем иностранным. Насколько я
помню, ругали советскую заразу. Говорили, что
русские—это «железный занавес», что там нет ни
свободы, ни флага, ни демократии. О демократии
говорилось много. Говорили, что в советской стране
детей забирают у матерей и помещают в военные
училища, где их превращают в бесчувственных людей.
Что они не имеют семьи, не уважают своих родителей,
а только Красное знамя, а это Красное знамя символи-
зирует кровь.
Журналист: Когда-нибудь вас направляли за гра-
ницу, например в соседние пограничные страны?
Гонсалес: Нет, только в Арику. Всегда почему-то
Арика вызывала много беспокойства, не знаю почему.
Я тоже был там, но в расположении какой-то воинской
части, назвать которую тебе не сумею. Нас посадили в
самолет, заставили спрыгнуть и сказали: «Красные
идут сюда, стреляйте». В воздух подняли десятки
шаров, мы расстреляли их все и заявили: «Мы остано-
вили красных». Потом появились танки и другие
подразделения, и нас заставили их атаковать, вкли-
ниться огнем в их порядки. Потом самолет и возвраще-
ние.
Журналист: Резюмирую: они панически боятся
партизан, перуанцев и боливийцев. Ты веришь, что
офицеры этой части люди храбрые?
Гонсалес: У них много мистики, мистики немысли-
мой. Они живут с мыслью о том, что они существа
высшего порядка. Они вдалбливают в головы солдат,
что они существа высшего порядка, что каждый из них
стоит десятка простых и обычных людей. Я никогда не
вникал в существо приказа. Я должен был стрелять. Я
не знал, в кого, как и где, но я должен был стрелять.
Не зная, почему. И целью моей было убивать. Это
было единственное, что я понял из всего, чему
обучали.
Журналист: У вас воспитывали ненависть к рабо-
чему классу?
Гонсалес: Да, воспитывали. Это началось, когда к
власти пришел Альенде. С нами стали плохо обра-
щаться, ухудшилось питание, офицеры питались от-
дельно и лучше, а нам каждую минуту говорили, что
174
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
при правительстве Альенде для нас нет еды. Все это
было с самого начала, с первого же месяца. С каждым
разом с нами обращались все более жестоко, поднима-
ли по боевой тревоге в 3 часа ночи, говорили, что
взбунтовался такой-то полк или такой-то гарнизон.
Нам говорили: в эти минуты идут уличные бои, взят
такой-то город. Никто не знал, кто взял город, и не
понимал происходящего. Да, теперь я понимаю, что
речь шла о том, чтобы подготовить нас к мысли о
неизбежности боев в промышленных районах. Все,
чему нас обучали, мы делали потом, во время государ-
ственного переворота. В первые дни после 11 сентября
были и уличные бои, происходили они точно так, как
нас этому учили. И тогда же было это, что называется
поддержкой с воздуха; мы действовали при поддержке
с воздуха.
Журналист: Иначе говоря, вы уже тренировались.
В каком году это было?
Гонсалес: В конце 1970 года. Уже тогда тренирова-
лись для захвата промышленных предприятий. И
тогда же я услышал один разговор лейтенанта Лаббе с
капитаном Ларрайном и понял, что при правительстве
Фрея наше училище имело неприятности. В общем,
майор Эскауриаса совершил ошибку.
Журналист: Он отказался вывести свою часть
против генерала Вио, когда тот хотел осуществить свой
план «Такнасо».
Гонсалес: Именно так. Говорили, что тогда Эска-
уриасу арестовали в министерстве обороны за участие
в конспиративных совещаниях. И что он оставил в
училище следующую инструкцию: если в 5 часов ве-
чера его не освободят, то училище в полном составе и
в боевом положении должно атаковать министерство и
освободить его. Иными словами, должен был начаться
военный мятеж. И вот 5 часов; специальные войска
поднимаются по тревоге, поднимают и полк, в котором
служил я, а также полки «Альта Монтанья» и «Гуар-
диа Вьеха», и уже начинают выходить, но в это время
все видят, что Эскауриаса возвратился на своей маши-
не. Так вот, Лаббе и Ларрайн солидарны с этим и,
комментируя все это, соглашаются в следующем: любое
движение, любое дело, с которым армия поднимается
против Альенде, любая попытка захватить власть
будет исходить из этого училища. Оно будет первым,
кто выйдет на свержение правительства Альенде.
Вооруженные силы Чили
175
Потому что, как они говорили, «это училище правит
армией». Это было самое реакционное, самое проаме-
риканское из училищ. Я вспоминаю, что, когда Фрей
посетил это училище, ему воздавали большие почести,
даже показали учебный бой и все такое. Он прибыл в
сопровождении большого числа американцев.
Журналист: Кроме визитов, было еще что-нибудь,
подтверждающее, что эта часть была самой проамери-
канской?
Гонсалес: Конечно. Я вспоминаю, что когда у нас
был начальник военных учебных заведений, прибыв-
ший для вручения дипломов, то он провел беседу. Он
сказал, что армия очень верит в эту часть, что он
думает увеличить ее в десять раз. Она станет крупной
частью и будет второй после части Соединенных
Штатов — « зеленых беретов ».
Журналист: Что означает различие в цвете
беретов?
Гонсалес: Так вот, есть «красные береты» — это в
авиации, но подчиняются они той же части, где
служил и я. Там подготовкой руководят чилийские
военно-воздушные силы. Но все части имеют группы
своих людей, проходящих обучение в нашем училище.
Журналист: А это училище в подчинении амери-
канцев?
Гонсалес: Да, конечно. Например, приезжают
военные летчики и готовятся в училище как «красные
береты». А флот имеет водолазов. Военно-морские
«командос» служат на флоте, но подчиняются этому
училищу, потому что они парашютисты. Это училище
является базой американцев в Чили в объеме всех
родов войск для того, чтобы насаждать своих людей по
всей армии, потому что куда бы ты ни попал, ты всюду
встретишь «черный берет», в любой части. На протя-
жении многих лет эти люди направляются во все части
для обучения специальных групп. Через эти группы
американцы контролируют всех и вся.
Что касается религии, то ты должен быть католи-
ком. Все должны присутствовать на богослужениях. А
если кто не католик, то на него косо смотрят. Его
обвиняют в атеизме.
Журналист: То есть если человек не ходит к мессе,
то его осуждают?
Гонсалес: Есть список, и все должны ходить к
мессе. Тот, кто не идет, отмечается крестиком, потом
176
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
по вечерам священник проверяет список и приходит
«промывать тебе мозги». Так вот, на поверке оповеща-
ют: обвиняются в атеизме такой-то и такой-то. Эта
поверка проходит каждое утро. И те, кто упоминается
на ней, выходят мечеными, им читают нравоучения.
Говорят, что это невозможно, чтобы христианин был
рядом с атеистом, ни во что не верящим... И что для
нашей же безопасности все мы должны быть верующи-
ми, любить бога, тысяча подобных вещей... С атеиста-
ми, с каждым по отдельности, беседует капеллан. Мне
пришлось побывать на одной такой аудиенции. Я
сказал, что неверующий, а священник пытался дока-
зать мне, что бог существует. Он сказал мне, что для
того, чтобы человек смог развить ум, для того, чтобы
были здания, школы и больницы, должно быть высшее
существо, нечто более сильное, чем мы, которых он
направляет. И это бог, наш спаситель. И потом, если
мы погибнем в бою, куда мы попадем? Когда человек
погибает за родину, он всегда попадает на небо.
Журналист: И этот священник благословлял
оружие?
Гонсалес: Этот тип благословлял все. Он тоже был
парашютистом. Он был молодой. На некоторые опера-
ции он ходил с нами, и, когда мы шли на опасное дело,
он в самолете окроплял нас святой водой. В самолете
мы были все вооружены до зубов, а он вытаскивал
свою фляжку, которую всегда носил с собой, и начинал
брызгать святой водой на все стороны, приговаривая:
«Молись за нас!» — и другое, в том же духе на латыни,
а нам говорил: «Да будет с вами небо, потому что вы
боретесь со злом. Вы защитники закона, а закон — это
правда, а правда—это бог, потому что наши законы
основаны на религии, а религия—это закон бога, а у
красных нет ни законов, ни бога». В конечном счете
меня он не убедил, я сказал ему тогда, что не верю в
бога. Он спросил: «В кого же ты веришь?» Я ответил
ему: «Я верю в себя самого», или в человека. И этот
тип очень возмутился. Он принес мне книги, говорил с
офицерами. В конце концов я решил ходить на
богослужения для того, чтобы меня не беспокоили
больше. Потому что, если кто-либо не ходил, с ним
обращались плохо. Чтобы не случилось: «А видишь,
этот атеист!» Тебя и в строю называли так, в любом
месте; даже понижали в звании. Так что я решил
ходить к мессе, и меня оставили в покое.
Вооруженные силы Чили
177
Журналист: Ты думаешь, эта обязательная религи-
озность влияла на поведение людей?
Гонсалес: Я думаю, нет. Я считаю, что действи-
тельно верующий старается вести себя хорошо. К
примеру, он не ворует. А там офицеры воровали вещи,
чтобы унести их домой. Воровали продукты питания.
Журналист: Как?
Гонсалес: Например, приходил офицер и говорил:
«Гонсалес, иди ко мне домой поработать. Отнесешь
этот мешок и останешься помыть пол и окна». Или нас
посылали наводить чистоту в саду. Я два раза красил
дом майора Эскауриасы, чистил туалеты в его доме.
Он жил богато, имел большую усадьбу с домом в двух
кварталах от части.
Журналист: И заставлял тебя носить пакеты из
полка?
Гонсалес: Конечно. Не только вещи тащили: од-
нажды пропала в части даже большая сумма денег.
Журналист: Они говорят иной раз о левых полити-
ческих партиях?
Гонсалес: В принципе нет. Они говорят «оппози-
ция». Это было во времена Фрея. Что оппозиция
создает проблемы и трудности. Об этом много говори-
ли, когда нас обрекли на казарменное положение.
Тогда нам внушали: оппозиция создает трудности,
угрожает родине. Однажды в училище появились
настенные надписи. Это были лозунги МИРа. Схвати-
ли всех, кто в тот день был на постах, и посадили в
карцер, совершенно раздетых.
Журналист: Каково отношение к трудящемуся, к
рабочему?
Гонсалес: Тебе говорят, что ты должен его заста-
вить, потому что ты сильнее. Что, как только ты
заговоришь, они станут дрожать. А если не задрожат,
ты должен доказать на одном из них, что здесь
командуешь ты, для того чтобы боялись остальные.
Иначе говоря, если кто-то возмутится или не подчи-
нится тебе, ты должен всадить ему пулю немедленно.
Или стукнуть прикладом по голове. Или раздробить
ему кость. И все это для того, что, когда ты отдашь
приказ, босяки должны дрожать. Если ты говоришь:
«Ах так, этим 150 выйти»,—то первого, кто откажется
это сделать или будет колебаться, ты проткнешь
штыком; и никто другой не осмелится уже не подчи-
ниться тебе.
178
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Разговор
с лейтенантом запаса
Журналист: Какие еще факторы содействуют созда-
нию в чилийской армии военно-фашистского мышле-
ния, направленного на защиту интересов империализ-
ма и плутократии?
Перес: Я думаю, что в целом, помимо того опыта,
на котором можно основываться в других спецчастях,
где инструкторы идеологически подготовлены для та-
кого рода обработки (люди, прошедшие подготовку в
Соединенных Штатах и Панаме главным образом для
борьбы с партизанами: специальные войска, парашю-
тисты, «черные береты»), помимо этого, есть еще и
просто армейская масса с этими фашистскими настро-
ениями. Не столь рафинированными, как у других, но
вполне фашистскими. Теперь о том, как это делается?
Ведь среди офицеров многие не были ни в Панаме, ни
в Соединенных Штатах. Офицеры, которые только что
пришли из военного училища... конечно, у них там
есть инструкторы, обученные в Соединенных Штатах,
это так. Но речь идет о некой системе, направленной
на фашизацию войсковой массы,— дело обыденное,
оно—часть повседневной жизни казармы.
Журналист: Ты помнишь какие-то особенные сим-
птомы этого?
Перес: Тебя учат тому, что военный—это суще-
ство высшего порядка и что в жизни он руководствует-
ся своими собственными законами. Вместе с пренебре-
жением к гражданским воспитывается внутреннее
чувство необходимости власти и дисциплины по отно-
шению к тому, что есть вне казарм. То, что существует
за пределами казармы,— это анархия; то, что суще-
ствует внутри казармы,— это дисциплина. Это понима-
ние утверждается во всей повседневной деятельности
человека, регулируемой тем же самым чувством дис-
циплины.
Солдата можно послать делать вещи самые немыс-
лимые, унижающие его собственное достоинство, и он
должен повиноваться. Многие развлекаются тем, что
отправляют солдат к себе домой для того, чтобы они
надевали фартук прислуги и готовили обед; это мало-
значительная деталь, но она свидетельствует, как пси-
хологически человек адаптируется к повиновению, о
Вооруженные силы Чили
179
форме подготовки для исполнения и более унизитель-
ных приказов, для выполнения любого приказа. Пови-
новение становится второй натурой. Все делается
потому, что дан приказ, а приказ надо выполнять.
Почему пытают, почему убивают? Потому что есть
приказ.
Журналист: Ты считаешь, таким образом, что в
моральном плане никто не виноват, поскольку все
только выполняют приказ?
Перес: Единственное, что я знаю, так это то, что в
этом состоит даваемое там воспитание. Сейчас я не
могу давать моральные оценки виновности или неви-
новности. Я думаю, что каждый отвечает за все, что он
делает. Но условия именно таковы: немедленное пови-
новение, бездумное повиновение.
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Как реагировали люди на обучение?
Успешной ли была операция по превращению их в
своего рода монстров?
Гонсалес: Были люди, которые кончали курсы с
психическими расстройствами. За эти восемь месяцев
два солдата сошли с ума, они оказались в сумасшед-
шем доме. К примеру, однажды ночью нам устроили
проверку. Нас забрасывали «гранатами» прямо в
спальне. Это были осветительные ракеты, они не
имели взрывных зарядов, но вызывали большой шум:
«Фа-а-а-с!» А снаружи хватали всех, кто выбегал из
казармы. Так вот, один солдат укусил палец своему
противнику и кинулся дать тревогу. Он выполнял свой
долг, потому что был дежурным. Но потом капрал
расправился с ним, так как он укусил ему палец: бил
по всякому поводу, враждебно относился к нему во
время занятий. Этого солдата называли Крыса, что его
очень злило. Был он парнем без образования. Капрал
так его преследовал, что тот сошел с ума.
Капрал постоянно вызывал его на стычки, молотил
кулаками, а Крыса знал, что не мог дать сдачи,
поскольку тот имел лычки. Потому что никто не может
поднять руку на того, кто выше рангом, что бы ни
случилось. И Крыса, замученный капралом, стал бо-
яться таких вещей, как граната: его преследовало
180
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
желание убить нас всех, и однажды на рассвете он
почувствовал себя плохо, был почти в истерике. Его
заставляли подняться, но он отказался сделать это.
Ему влепили несколько ударов тростью, но он все
равно не поднялся. Вдруг он вскочил и вцепился в
горло того, кто его бил. Если бы мы не оттащили его,
он, я думаю, убил бы его. Он почти забил этого
унтер-офицера. А потом бросился на нас. А поскольку
он был сильным парнем, то дело приняло опасный
оборот; тогда мы вынуждены были вызвать внутрен-
нюю охрану, и его увезли в сумасшедший дом.
Журналист: Ты говорил, что было два случая
сумасшествия. А какой другой?
Гонсалес: Другой сошел с ума после пьянки. В
этом училище, когда уходили в увольнение, все воз-
вращались пьяными. Думаю, для того чтобы забыться,
не видеть училища, не видеть никого. После посеще-
ния города было невыносимо возвращаться в казармы,
как будто ты возвращался в сумасшедший дом. Так
вот, этот вернулся пьяным, кто-то подшутил над ним,
и он упал на пол, глаза у него вылезли из орбит. Он
начал выть, прыгать с койки на койку и гоняться за
нами. Тогда пришли парни из внутренней охраны и
должны были стукнуть его прикладом по голове.
Был также случай, когда один из нас лишился
обеих ног до колена во время прыжков. Однажды он
заявил, что они у него болят, но в медпункте на это не
обратили внимания. А он должен был прыгать, и
остался там с раздробленными коленями, остался ле-
жать. Потом говорили, что для восстановления ног
необходимо было сделать очень дорогую операцию и
поставить ему металлические чашечки, а армия не
захотела платить за это. Так его и отправили домой
инвалидом.
Два бывших «черных берета»:
рассказ лейтенанта запаса
«Черные береты», покидающие свою часть, считаются
предателями. В дни военного переворота многие быв-
шие «черные береты» стали объектом настоящей
охоты.
Лейтенант Перес предоставил нам свидетельства,
которые не только подтверждают достоверность факта
Вооруженные силы Чили
181
«промывания мозгов», но и раскрывают еще одну
страницу в кровавой истории пыток и убийств, которы-
ми отмечена вся деятельность и правление военной
хунты:
«Вот случай с бывшим «черным беретом» по имени
Хавьер Сабарсо (нет необходимости изменять его имя,
поскольку он уже мертв) и другим бывшим «черным
беретом» по фамилии Толедо. Они были задержаны 11
сентября 1973 года в 11 часов вечера и отвезены в
школу парашютистов в Пельдеуэ. Примерно 14 сентяб-
ря их втолкнули в военный автомобиль, сказав, что их
перевозят в лагерь арестованных на Национальный
стадион. А по пути на стадион, на дороге из Колина в
Сантьяго их заставили выйти из машины и расстреля-
ли.
В этой группе были и еще люди, но я знаю только
имена этих двух. Один из них, Толедо, умер сразу же.
Другой товарищ, Собарсо, оказался в морге с
ногами, почти отрезанными очередями. Но он не был
мертв; он очнулся, начал кричать, пришли служители
морга, увидели, в каком он состоянии, и отправили его
в госпиталь «Хосе Хоакин Агирре». Там через одну
монашенку он установил контакт с представительни-
цей соцстраха своего предприятия и просил ее оказать
ему помощь.
К несчастью, не было времени, чтобы вызволить
его. В морге появились люди из службы военной
разведки в поисках одного сотрудника службы охраны
президента, который находился в морге, будучи жи-
вым, об этом сообщил доносчик. Там они узнали, что
есть и другой «воскресший». Они забрали его, и никто
никогда уже больше о нем ничего не узнал. Мы
предполагаем, что его убили».
Разговор с бывшим
«черным беретом»
Журналист: Я хочу спросить тебя: когда тебе и другим
говорили о родине, о том, что вы охраняете закон, что
вы думали обо всем этом?
Гонсалес: Мы верили, что это правда. Что мы
чисты. Что мы должны охранять закон, или что-то в
этом роде. Что все богатства Соединенных Штатов явля-
ются результатом хорошей организации общества. И что
182
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
такое общество идет от бога и что его надо защищать.
Так нас учили.
Журналист: Что капитализм идет от бога?
Гонсалес: Конечно. Правда, они не употребляли
слово «капитализм», они говорили об организации
общества. Конечно, я знал, что они имели в виду
капитализм, но было немало и таких, кто ничего не
понимал. Дело в том, что набор проводится тщательно.
Набирают малообразованных людей, сознание кото-
рых можно легко формировать, не сомневающихся
в том, что им говорят. Людей, пригодных для форми-
рования их в фашистском духе. Людей безвольных,
подчиняющихся приказам. Именно таким был и я.
И вдруг я начал испытывать отвращение ко всему
этому. Я понял, что отделен от народа, от моей семьи,
которая является пролетарской. Тогда я подумал: я не
имею ничего общего со всем этим. Я не защищаю
никаких интересов моей матери, моего отца. В любой
момент я могу выйти отсюда и столкнуться на улице с
моей матерью, или бабушкой, или сестрой и должен
буду стрелять в них. Потому что те же офицеры тебе
толкуют: «Если даже перед тобой окажется твоя мать,
ты не можешь опустить автомат, потому что тебя
убьют». Тогда я спросил: «Но как? Если передо мной
окажется моя мать, я опущу оружие». И мне ответили:
«Нет! Ты защитник родины, и если ты должен убить
свою мать, то она тоже умрет за родину. А если твоя
мать—враг родины, она должна умереть, потому что
она и враг всего нашего общества. Она на стороне тех,
кто хочет разрушить мир. Кроме того, ты — существо,
отдельное от нее...»
Когда ты приходишь в училище, тебе говорят, что с
этого момента ты должен забыть о своей семье — у тебя
больше нет ее. Ты должен забыть о маме и обо всем и
полностью отдать себя защите демократии, флага и
родины!
Журналист: Ты веришь, что военные, которые в
этот момент совершают зверства в Чили, испытывают
какие-то угрызения совести?
Гонсалес: Я думаю, что они накачиваются нарко-
тиками.
Журналист: Почему ты так думаешь? Тебе давали
когда-нибудь наркотики?
Гонсалес: Мне — нет. Но я знал, что они считали
необходимым иногда давать людям наркотики.
Часть
третья
Исторические
корни
Глава VIII
В первые дни мы уничтожили что-
то около 20 тысяч человек. Теперь
начинается уничтожение выбороч-
ное1.
Военная карьера — это привилегия
избранных патриотов. В целом
аристократии (...) Аристокра-
тия— это та социальная группа,
которая стремится руководить
жизнью нации2.
Убивать справедливо и без ненавис-
ти, в этом состоит смысл бытия
джентльмена3.
«Нейтральность»
вооруженных сил
Вполне объяснимой, но главной ошибкой правитель-
ства Народного единства была, без сомнения, непра-
вильная оценка роли, которую играли вооруженные
силы в политической жизни страны. Образ военных,
создаваемый правительственными средствами инфор-
мации, представлял собой совершенно извращенный
стереотип: профессиональный и аполитичный корпус,
не рассуждающий и полностью подчиняющийся граж-
данской власти, не вмешивающийся в исторические
судьбы страны, за исключением того, что он является
гарантом ее территориальной целостности и конститу-
ционного порядка. Более того, он якобы и в прошлом
никогда не вмешивался в эти судьбы.
Политика Народного единства по отношению к
вооруженным силам могла отвечать тактическим це-
лям, но верно также и то, что она в определенной
форме повлияла на огромную массу населения, пред-
ставляя образ военного, который абсолютно не соответ-
ствовал действительному. Однако ни военная доктри-
на, ни идеология, внушаемые империализмом как в
1 Чилийский офицер в интервью Ричарду Пирсону в октябре 1973
года.—“Ramparts”, junio de 1974.
2 Gonzalo Ibanez S. M. Naturaleza у legitimidad de la vocacion
militar.—“Fuerzas Armadaz у seguridad nacional”, Ediciones Portada,
Santiago de Chile, septiembre—octubre de 1973.
3 Gonzalo Ibanez S. M. Op. cit.
186
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
процессе подготовки офицеров, так и в процессе подго-
товки солдат и унтер-офицеров в Чили, не могли быть
не известны всем гражданам страны.
Несмотря на это, до самых последних дней перед
переворотом значительная часть населения Чили пита-
ла иллюзии, что вооруженные силы никогда не нару-
шат конституцию, которая обязывала их подчиняться
гражданской власти. Эти иллюзии имели столь глубо-
кие корни, что смогли стать сильнее реальных фактов,
таких, как попытка переворота Вио в октябре 1969
года, целая серия раскрытых заговоров и, наконец,
попытка переворота («Танкасо») 29 июня 1973 года.
Эти иллюзии исчезли только тогда, когда «Хаукер
Хюнтеры» военно-воздушных сил начали бомбить «Ла
Монеду».
К слову будет сказано, ракеты, использованные в
этой операции, не были обычным для вооруженных
сил Чили оружием. Согласно достоверным источникам,
оно представлялось военно-воздушными силами Соеди-
ненных Штатов при содействии полковника Лоуренса
Коркорана, военно-воздушного атташе в Сантьяго-де-
Чили, начиная с августа 1972 года. Речь шла о 17
ракетах стоимостью 50 тысяч долларов каждая. Корко-
ран, кроме своего «дипломатического» поста, являлся
также агентом Армейской службы разведки США или
разведывательного агентства Пентагона.
В отношении самолетов мы можем напомнить
комментарий бывшего сенатора от демохристианской
партии Хуана де Диос Кармона: «Я горжусь тем, что,
будучи министром обороны в правительстве Фрея,
разрешил приобретение самолетов «Хаукер Хюнтер»,
что бомбили «Ла Монеду» *.
Бомбардировка положила конец мифу о «нейтраль-
ности» вооруженных сил; мифу, в который не верили
не только сторонники народного режима, но и многие
из его противников.
За год до переворота СЕДОП (Центр по изучению
общественного мнения), руководимый социологом -
демохристианином Эдуардо Амуйем, провел опрос в
Сантьяго, поставив среди прочих и следующие
вопросы:
Верите ли вы, что военное правительство будет
благом для Чили?
1 Revista “Ercilla”, n°. 2004, 26 de diciembre de 1973, al I de enero de
1974.
Исторические корни 187
Да..........................................16,8%
Нет ........................................77,6%
Не знают или не ответили ..................... 5,6%
Верите ли вы, что вооруженные силы могут отка-
заться от своей роли защитника законности?
Да...........................................16,5%
Нет ........................................ 76,5%
Не знают или не ответили................... 7,0%1
Тогда, в октябре 1972 года, конгресс одобрил пред-
ложенный демохристианами закон о контроле над
оружием. Об этом важнейшем инструменте фашистов
хорошо сказал после переворота вице-адмирал Патри-
сио Карвахаль, бывший в то время начальником
генштаба вооруженных сил: «План того, как заставить
молчать средства массовой информации и связи мы
разработали заранее. А потом мы располагали двумя
важными инструментами, которые помогли и облегчи-
ли наши действия: закон о внутренней безопасности
государства, и особенно закон о контроле над оружием,
позволившие нам предпринять превентивные меры.
На этой основе было очень легко действовать...»2
Относительно применения этого закона есть инте-
ресное свидетельство одного из офицеров военно-
воздушных сил Чили: «Был установлен порядок ис-
пользования самолетов, вертолетов и ударных частей
военно-воздушных сил.
Началось строжайшее применение закона о конт-
роле над оружием как формы боевого обучения людей.
Действовали с бессмысленной жестокостью.
Приезжали на фабрику, ломали мебель и все, что
попадалось под руку. Брали рабочих, ничего не спра-
шивая и ничего не объясняя. Приказ был один:
«Действовать энергично и показать красным, что с
военными не шутят». В этих целях посылали более
молодых офицеров, которые проявляли бы в большей
степени свою воинственность, а они в свою очередь
набирали унтер-офицерский состав из тех, кто считал-
ся более решительным, свирепым и способным на все.
1 Revista “Chile Hoy”, n°; 19, 20—26 de octubre de 1972.
2 Florencio Varas у Jose Manuel Vergara. Operacion Chile,
Editorial Pomaire, Santiago—Buenos Aires—Barcelona, 1974.
188
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
По возвращении в казармы они смеялись над испугом
на лицах безоружных рабочих, когда над ними стреля-
ли очередями из автоматов, отзывались о них пренеб-
режительно, называя их трусливыми.
Унтер-офицеры часто менялись, чтобы было больше
обстрелянных в «бою» людей1.
И правда состоит в том, что этот закон никогда не
применялся против правых террористов и фашистского
движения «Патриа и Либертад», которое хвасталось
своим оружием.
И хотя, возможно, значительная часть руководите-
лей Народного единства на деле и не верила в свои
хвалебные реверансы в сторону нейтралистских пози-
ций военных, реверансы, которые можно рассматри-
вать именно как выражение недоверия, верно и то, что
такое отношение привело к путанице и неясности в
низах, оказавшихся неподготовленными к неизбежно-
му столкновению.
Государство и военные
Марксистская теория совершенно ясно говорит о том,
что не может быть «нейтральности» вооруженных сил.
В конечном счете невозможно отделить власть
политическую от экономической; государственный ап-
парат всегда является инструментом власти господ-
ствующего класса. Функция его двоякая: с одной
стороны, репрессивная, поскольку он контролирует
угнетаемый класс, обеспечивает механизм эксплуата-
ции и противостоит любому успешному действию про-
тив господствующей системы, а с другой —
объединительная, поскольку этот аппарат действует на
основе регламентации, которую сам предоставляет себе
господствующий класс в целях смягчения своих внут-
ренних противоречий и поддержания их на таком
уровне, который совместим с его классовыми интереса-
ми.
1 Testimonio prestado рог el comandante de Escuadrilla de la Fuerza
Aerea Chilena, Alamiro Castillo Aliaga, ante la Comision Internaci-
onal Investigadora de los Crimenes de la Junta Militar en Chile,
durante la Audiencia Internacional, Christianborg, Copenhague, junio
de 1974.
Исторические корни
189
Это особенно ясно видно в капиталистическом
обществе. Поскольку владельцы капитала находятся в
состоянии конкурентной борьбы между собой, пресле-
дуя свои личные цели, то они не могут одновременно
защищать общие интересы буржуазии как класса. Ей
необходимо поэтому установить нечто вроде «высшего
авторитета», который издавал бы правила игры и
регулировал бы конкуренцию в такой форме, чтобы
она не наносила ущерба всей системе в целом.
Эта функция поддержания равновесия внутри гос-
подствующего класса (когда в случае надобности при-
меняются даже репрессивные меры против некоторых
его членов из числа недисциплинированных), придает
буржуазному государству видимость беспристрастного
аппарата, поставленного над обществом и над различ-
ными противоборствующими группами и действующе-
го на всеобщее благо, тогда как на деле—это институт
господствующего класса, чьи интересы он и защищает.
Эта видимость беспристрастности вдалбливается в со-
знание граждан через посредство воспитания и идеоло-
гической пропаганды—«все равны перед законом», и
т. п.— до такой степени, что объективно невозможно
ставить под сомнение законность существующей
системы.
Надо иметь также в виду, что в ходе реализации
своих репрессивных функций государство использует
не только насилие, но и более утонченные методы: уже
упомянутую идеологическую обработку, буржуазное за-
конодательство, ограничение материальных и культур-
ных возможностей угнетаемых классов, устрашение,
кампании обмана общественного мнения и доносы. Но
вслед за всеми этими «мягкими» мерами всегда в
конце концов появляется открытое насилие, без которо-
го буржуазное государство не может осуществлять свою
репрессивную функцию, необходимую для того, чтобы
выжить. Не существует, да и не может существовать
классовое государство без насилия. Это обстоятельство
в краткой форме отражено на чилийском гербе: «Разу-
мом или силой». В конечном счете, если «разум»
терпит провал, всегда остается путь насилия.
В примитивном обществе глава племени или ко-
роль соединяли в своем лице обе функции—
репрессивную и регулирующую. В современном буржу-
азном государстве, напротив, произошло их разделе-
ние: грубое насилие и подавление были переданы
190
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
специальным государственным органам, объединив-
шим граждан, чья профессия состоит главным образом
в том, чтобы осуществлять это насилие над своими
согражданами. Буржуазное государство не может обхо-
диться без этого узаконенного насилия, которое выпол-
няют профессиональная армия или полиция. Они
различаются только степенью своей автономности, ме-
тодами и выбором жертв — против кого направляется в
конце концов насилие или угроза насилия.
В своем качестве «резерва власти» правящих клас-
сов вооруженные силы никогда не могут быть аполи-
тичными или нейтральными; они всегда представляют
собой явно выраженную и решительную поддержку
существующей системы. Иллюзия аполитичности рож-
дается благодаря двум факторам.
Во-первых, в то время когда государство выполняет
свои репрессивные функции без применения открытого
насилия, военным нет нужды действовать, достаточно
факта самого их присутствия. Положение это хорошо
проиллюстрировано фашистским адвокатом Серхио
Мирандой Каррингтоном, который незадолго до пере-
ворота писал: «Правда состоит в том, что 90% всех тех,
кто занят общественными делами, очень прислушива-
ются и внимательно приглядываются к тому, о чем
думают в вооруженных силах, хотя и не хотят призна-
вать этого. Никогда еще за всю историю нашей страны
не было столь обильной литературы, периодической
печати и книг на военные темы. В той или иной
форме все слои стараются угодить вооруженным силам,
если не завоевать их на свою сторону» \
Эта форма исполнения своей политической роли
посредством простого присутствия кажется политиче-
ским нейтралитетом со стороны военных и прикрывает
таким образом суть их поведения, которое в действи-
тельности представляет собой не что иное, как выступ-
ление в защиту статуса кво. Конечно, цитата Миранды
Каррингтона взята из его работы, в которой этот
идеолог фашизма ратует за эффективное приобщение
военных к структурам власти; однако вследствие этого
совсем не теряет своей ценности замечание о том, что
в такой обстановке репрессивный аппарат буржуазии
только кажется нейтральным, хотя на деле уже выпол-
1 Sergio Miranda Carrington. Las Fuerzas Armadas у el
ordenamiento juridico chileno.— “Fuerzas Armadas у Seguridad Nacio-
nal”, Ediciones Portada, Santiago de Chile. 1973.
Исторические корни
191
няет роль арбитра в политических конфликтах. Этим и
объясняется тот факт, что все слои немало труда
посвятили ухаживанию за этим аппаратом и его
восхвалению.
Мы уже говорили о том, что миф об аполитичности
основывается на существовании двух факторов. Один
из них заключается в том, что правящий класс не
бывает однородным, напротив, он разделен на группы
с различными интересами. Правда, эти внутренние
противоречия не являются антагонистическими и ве-
сят меньше, чем общность их классовых интересов.
Вследствие этого было бы абсурдом разрешать такие
противоречия насильственным путем. Более приемле-
мо достичь соглашения о правилах игры, что в обиходе
называется «конституция и законы».
Так вот, типичной формой этих правил игры при
капитализме является буржуазная демократия, систе-
ма, которая благодаря принципу сменяемости и уча-
стия в управлении также и негегемонистской части
буржуазии удовлетворяет и эту ее часть, хотя и не
полностью. Речь идет о своего рода пакте о ненападе-
нии между различными фракциями господствующего
класса; о пакте, который включает в какой-то мере и
гарантию того, что ни одна из противоборствующих
фракций не будет использовать институт вооруженных
сил против остальных фракций при решении своих
внутриклассовых притязаний.
Военные же должны защищать интересы господ-
ствующего класса в целом, как это и установлено
правилами игры, называемыми конституцией. «Кон-
ституционность» и «нейтральность» военных предпола-
гает, следовательно, что вооруженные силы должны
держаться в стороне от конфронтации различных
фракций внутри господствующей в стране буржуазии.
В целом кажущаяся аполитичность, кажущаяся
конституционность военных основываются на следу-
ющем механизме: 1) отделении и кажущейся беспри-
страстности государственного аппарата в отношении
общества; 2) отделении военных внутри самого госу-
дарства и нейтральности военного корпуса по отноше-
нию к конфликтам между различными фракциями
внутри буржуазии; 3) исполнении своей политической
роли путем простого присутствия.
Это «невмешательство» имеет свои границы. Когда
обострение классовой борьбы угрожает самому суще-
192
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ствованию капиталистической системы — как это было
в Чили — или когда противоречия между различными
фракциями господствующего класса обостряются до
такой степени, что эти фракции перестают уважать
«пакт о ненападении», период «аполитизма» заканчи-
вается и вооруженные силы становятся на защиту
господствующего класса или в различной степени
участвуют в борьбе конфликтующих сторон. В истори-
ческой действительности эти две формы борьбы очень
редко проявляются в отдельности. Чаще всего одна из
фракций буржуазии сталкивается с обострением клас-
совой борьбы, как это было во время гражданской
войны в Испании.
Если мы теперь проанализируем историческую дей-
ствительность Чили, учитывая все вышеизложенное,
то станут ясными как причинность иллюзий в отноше-
нии «конституционности» военных, так и мотивы
государственного переворота 11 сентября 1973 года.
Не военные, а чилийская буржуазия представляет
собой исключение. В отличие от буржуазии многих
латиноамериканских стран она сумела относительно
давно хорошо сорганизоваться, создав институты, при-
емлемые в той или иной мере для всех ее фракций.
Многочисленные «революции» в других латиноамери-
канских странах представляют собой симптомы раско-
ла и слабости буржуазии как политической силы.
Этот раскол и слабость являются следствием зависи-
мого развития, в процессе которого каждая новая
форма иностранного проникновения создавала новые
подчиненные фракции, причем ни одна из них так и
не смогла завоевать позиции гегемона по отношению к
остальным, хотя и пыталась добиться таких позиций, в
результате чего и возникают внутренние распри («ре-
волюции»).
Чилийская буржуазия, напротив, смогла благодаря
большой однородности и вполне определенному гегемо-
нистскому положению стать силой и добиться полити-
ческого единства, что позволило ей отказаться от
политических услуг военных. В этом заключается
«особенное» Чили. Исторические причины этой боль-
шей сплоченности чилийской буржуазии представляют
сами по себе особую тему, которая выходит за рамки
данной книги.
Достаточно отметить только, что этот феномен был
предопределен факторами различного порядка: отсут-
Исторические корни
193
ствие экономического интереса испанской короны к
далекой чилийской колонии, следствием чего явилась
относительная малочисленность и экономическая сла-
бость местного индейского населения; сильная европей-
ская иммиграция и одновременно также интенсивность
последующего проникновения империализма.
Однако надо совершенно ясно представлять себе,
что не всегда чилийские вооруженные силы доволь-
ствовались слабым участием в политической жизни
страны. Открытое военное вмешательство, подобное
тому, что было в сентябре 1973 года, имело место и
раньше, в 20-х и 30-х годах нынешнего века, а также в
1891 году. В соответствии с вышеизложенной теорети-
ческой постановкой вопроса формы активного участия
в политической жизни (равно как и пассивного) не
могут быть объяснены только функциями военных вне
связи с функциями государства и господствующего
класса, которому эти военные служат и чьи интересы
защищают.
Другими словами, в этом контексте вмешательство
военных можно объяснить как следствие политических
кризисов внутри самой буржуазии.
Характерным в политических кризисах в Чили
является замена одной формы политического господ-
ства, формы, которая уже не соответствует экономиче-
ским реальностям, другой политической системой, бо-
лее отвечающей потребностям новой действительности.
Можно сказать, что эти кризисы объясняются в
конечном счете мировыми экономическими изменени-
ями, воздействующими не только на Чили, но и на всю
Латинскую Америку.
Первый кризис: 1891 год
С завоеванием независимости Чили* начинается про-
цесс медленной переориентации экономики страны. В
плане экономическом Испания уступает свое место
державы-управителя Англии. Этот процесс подчине-
ния английскому империализму ускорился в конце
XIX века и качественно изменился после Тихоокеан-
ской войны. Политический кризис 1891 года означает
* Декрет о Независимости Чили от испанского колониального гос-
подства был подписан 1 января 1818 года. Но независимость
окончательно была признана только после битвы при Майпу 5
апреля 1818 года.
7—508
194
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
окончательное подчинение Чили британскому импери-
ализму.
В XIX веке чилийский господствующий класс состо-
ит главным образом из консервативной латифундист-
ской олигархии и коммерческой буржуазии либераль-
ного толка. Конфликты между этими двумя фракци-
ями и предопределяют в самом существенном чилий-
скую историю прошлого века.
При Порталесе (1829—1841 гг.) и Бульнесе (1841—
1851 гг.) господствовала помещичья фракция, которая
проводила протекционистскую экономическую полити-
ку. В этот период вооруженные силы помогали созда-
вать автократическую республику, не страшась высту-
пать даже против каудильо, появившихся в их соб-
ственных рядах в ходе борьбы за независимость.
Виднейшим представителем буржуазной идеологии
является министр и торговец Дьего Порталес, которого
убили взбунтовавшиеся солдаты. Сейчас он превратил-
ся в любимого героя хунты в силу своих авторитарных
воззрений. Генерал Мануэль Бульнес вслед за Порта-
лесом окончательно устанавливает систему правления.
Военные выполняют свои профессиональные задачи
главным образом в лесных пограничных районах* на
юге страны, ликвидируя сопротивление арауканских
племен, которое в течение трех веков не смогли
сломить испанские завоеватели. Наследие, полученное
от первоначальных обитателей Чили, передается круп-
ным землевладельцам, жадным до захвата и эксплу-
атации пшеничных полей. Но истинный геноцид по
отношению к мапучес не кончается до тех пор, пока не
достигается «успокоение араукании» ** примерно к
1885 году.
При президентстве Монтта (1851—1861 гг.) к власти
приходит либеральная фракция, которая открывает
страну для британских капиталов и английского им-
портера. Доля Чили во внешней торговле Англии
поднимается с 38 процентов в 1845 году до 50 процен-
тов в 1875 году. В 1880 году 80 процентов всего
чилийского экспорта шло в Великобританию, откуда
она везла 45 процентов всех импортируемых товаров.
* В пограничную зону входит провинция Каутин. Она граничила с
независимыми арауканами.
** Араукания — территория Чили между рекой Рио-Браво, Андами и
Тихим океаном. Включает провинции Био-Био, Арауко, Мальеко и
Каутин.
Исторические корни
195
Главные статьи экспорта—медь, селитра и сельскохо-
зяйственные продукты (особенно пшеница). Монополия
Англии включает и транспортировку товаров, перево-
зимых на судах под английским флагом. Однако само
же производство все еще находится в основном в руках
национальной буржуазии, составляя основу ее полити-
ческой власти.
Положение изменилось, когда к концу XIX века
английский империализм совершил качественный ска-
чок в мировом масштабе и из капитализма свободной
конкуренции перешел в стадию монополистического
капитализма, заменив экспорт товаров экспортом ка-
питалов. Поощряемая англичанами и с их помощью во
время Тихоокеанской войны (1879—1883 гг.) Чили
завоевывает провинции Тарапака и Антофагаста с их
богатыми селитряными месторождениями. По проше-
ствии немногих лет английский капитал добивается
абсолютного контроля над этими источниками сырья.
В 1884 году после Тихоокеанской войны англий-
ский капитал контролировал «только» около 34 процен-
тов добычи селитры в Чили по сравнению с 36
процентами чилийского капитала и 30 процентами
капитала из других европейских стран, главным обра-
зом Германии и Франции. Шесть лет спустя англичане
стали хозяевами и господами «чилийского» нитрата: из
77 рудников 60, включая самые большие и самые
продуктивные, принадлежали англичанам. Немцы
владели четырьмя, чилийцы — тремя.
Это экономическое вторжение вызывает отпор оп-
ределенных кругов чилийской буржуазии. Рождающа-
яся национальная буржуазия ищет пути модернизации
страны, обеспечения ее инфраструктурой и средствами
транспорта и связи, используя ресурсы, получаемые от
добычи селитры, на индустриализацию. И как глаша-
тай этих «националистических» кругов появляется
Хосе Мануэль Бальмаседа, избранный в 1886 году
президентом. Его программа, ничего общего не име-
ющая с левыми воззрениями, была направлена на
сохранение некоторых остатков экономической и поли-
тической независимости Чили, требовала больших на-
логов на селитряную промышленность, которые шли
бы на развитие инфраструктуры, столь необходимой
стране.
Бальмаседа планировал также необходимую нацио-
нализацию, которая не затрагивала собственно рудни-
196
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
ки, а только часть британских железных дорог, банков
и акведуков, связанных с селитряной промышленно-
стью. Английские капиталисты совсем не желали тер-
петь подобные крайности. Конгресс, в котором защит-
ники империалистических интересов имели большин-
ство (многие члены этого большинства, как стало
известно много лет спустя, были куплены на средства
«Фонда подкупа и коррупции», созданного заинтересо-
ванными английскими фирмами), выступил против
президента.
Бальмаседа также вынужден был противостоять
открытой оппозиции консервативных кругов. Обеспоко-
енные латифундисты видели в программе обществен-
ных работ (по стране проводились дороги, строились
железнодорожные пути и школы в непосредственной
близости от их поместий, управляемых до того времени
по средневековым законам) «опасность дурного приме-
ра». Кроме того, их беспокоило то, что на этих работах
строительным рабочим выплачивали относительно вы-
сокую заработную плату, что вызывало утечку из
деревень дешевой рабочей силы. Их страшил также
закон о начальном образовании, по которому безгра-
мотные и сверх всякой нормы эксплуатируемые кре-
стьяне могли научиться читать и понимать происходя-
щее.
Латифундисты находят своего лучшего союзника в
лице торговой буржуазии, тесно связанной с импортом
и укрепившейся в Вальпараисо—порту вынужденной
остановки всех кораблей, направляющихся из Европы
через Магелланов пролив. Эта буржузаия, которая в
предыдущие десятилетия процветала на продаже про-
дуктов и снастей кораблям, теперь расширила сферу
своей экономической деятельности и на добывающую
промышленность (добыча золота и серебра), а позднее
соединяет свои интересы с английскими капиталиста-
ми. Их высший представитель — Агустин Эдвардс
Росс, владелец газеты «Эль Меркурио» и основатель
семейного клана, который всегда был синонимом тех
слоев чилийской буржуазии, что наиболее тесно связа-
ны с империализмом.
Именно здесь, в Вальпараисо, в кругах военно-
морского флота, на который англичане оказывали
глубокое влияние, проявились первые признаки недо-
вольства Бальмаседой, которого лондонская «Тайм»
называла «тираном и коммунистом». В 1891 году
Исторические корни
197
мятеж на флоте положил начало гражданской войне:
большая часть армии поддерживает президента, но
одна фракция военных, называвшая себя «конституци-
оналистской», присоединяется к флоту, открыто под-
держанному английскими военными кораблями.
В 1886 году в страну прибывает прусская военная
миссия во главе с капитаном-наемником Эмилио Кер-
нером для обучения войск с тем, чтобы окончательно
сформировать чилийскую армию. Одновременно в
страну завезли значительное количество немецкого
оружия крупповского производства. Законтрактован-
ный Бальмаседой для того, чтобы с помощью герман-
ского оружия и прусской военной системы создать в
армии немецко-националистический противовес флоту,
ориентировавшемуся на англичан, Кернер, произве-
денный в генералы, принял участие в мятежах против
самого президента. Это объяснялось тем, что, хотя
английский и немецкий империализм и были против-
никами в борьбе за экономическое завоевание Чили,
они объединились против чилийских устремлений к
относительной независимости.
Бальмаседа был свергнут и повесился в аргентин-
ской миссии в сентябре 1891 года, когда закончился
срок его президентского мандата. Селитра остается в
руках англичан; забыта индустриализация, а в стране
вводится республиканская парламентская форма прав-
ления.
Этот кризис процесса преобразования чилийского
капитализма, вызвавший первое в современной исто-
рии открытое вмешательство чилийских военных в
политическую жизнь, характеризуется в целом следу-
ющими моментами:
1. Английский империализм, вытеснив остальные
европейские державы, становится для Чили метропо-
лией-управителем .
2. Медь вытесняется селитрой как основным эк-
спортируемым богатством. В то же время доля участия
Чили на мировых рынках снижается. До сего времени
как в качественном, так и количественном отношении
это участие включает и производственную сферу,
которая теперь передана в руки иностранцев.
3. Значительная часть буржуазии воспринимает
эти изменения без особых внутренних противоречий,
отказавшись таким образом от сохранившейся до сего
времени относительной независимости и перейдя на
198
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
службу британскому империализму. Политический
кризис возникает потому, что меньшинство пытается,
хотя и безрезультатно, добиться больших выгод от
иностранных монополий.
Начиная с 1891 года военные становятся орудием в
деле защиты интересов иностранного капитала и его
местных союзников. Как флот с его английским сти-
лем, так и армия с ее прусскими порядками соблюдают
строгую «нейтральность» перед лицом сложной полити-
ческой игры в парламенте различных фракций господ-
ствующих классов.
После окончания распри между двумя фракциями
речь теперь идет о защите приобретенного богатства от
посягательств рабочего класса. Каждый раз, когда
возмущение трудящихся прорывается где-либо в стра-
не, вооруженные силы используют оружие для охраны
«святого права частной собственности».
Между 1911 и 1920 годами армия помогает пода-
вить— а нередко и потопить в крови—в общем 293
забастовки.
Некоторые из наиболее кровавых примеров этой
деятельности как выражения «аполитичной силы по-
рядка» будут рассмотрены в следующем параграфе.
Кровь на улицах
1903 год. Крупная забастовка портовых рабочих в
Вальпараисо. Это начало организованной социальной
борьбы. Движение начинается с английской пароход-
ной компании и быстро распространяется на другие
иностранные линии и на государственную пароходную
компанию.
11 мая в демонстрации участвует семь тысяч
рабочих и служащих. Демонстранты отбивают камня-
ми наступление конной полиции. Один кусок брусчат-
ки ранит комиссара Сальво, который выстрелом убива-
ет рабочего. Возмущение выплескивается на улицы и
площади. Закрываются школы и торговые заведения.
На следующий день забастовщики занимают набереж-
ные с тем, чтобы помешать действиям штрейкбрехе-
ров. Снова вмешивается полиция, и в столкновении
снова погибает рабочий. В это время городской голова
Браво запросил помощь полка «Найпо», и моряки
начали патрулирование улиц. В обстановке растущей
Исторические корни
199
напряженности рабочие организуют митинг напротив
здания газеты «Эль Меркурио» в самом центре города.
Из здания по беззащитной толпе открывают огонь.
Кровь жертв вызывает гнев и возмущение собрав-
шихся, которые подожгли здание английской судоход-
ной компании. Новый митинг вновь подвергается
нападению полиции. Растет число убитых и раненых,
среди них много и случайных прохожих. К вечеру 12
мая борьба становится всеобщей; число убитых перева-
ливает за 30, раненых — за 500. Новые слои трудящих-
ся (пекари, операторы-железнодорожники, рабочие са-
харного завода) присоединяются к забастовке. С на-
ступлением темноты в порт приезжает генерал Хосе
Мануэль Ортусар во главе войск, присланных из
Сантьяго. Забастовка потоплена в крови. Только через
четыре месяца созданная для переговоров с рабочими
хунта принимает решение о небольшом повышении
зарплаты трудящимся.
В последующие годы кровь рабочих неоднократно
проливалась. В 1905 году 200 рабочих Сантьяго стано-
вятся жертвами «белых гвардейцев», состоящих из
«300 молодых людей из высших классов общества». В
феврале 1906 года подразделения полка «Эсмеральда»
под командованием лейтенанта Адольфо Миранды
стреляют в забастовщиков на площади Колон в Анто-
фагасте. Еще дюжина мертвых пополняет длинный
список жертв расстрелов рабочих. В 1907 году жуткие
расстрелы в школе «Санта-Мария» в Икике (от 2 до 4
тысяч убитых, точная цифра никогда так и не была
установлена) кладут конец голодному маршу, органи-
зованному сверхэксплуатируемыми рабочими селитря-
ных копей.
Весьма показательна в этом плане радиограмма,
полученная губернатором провинции после начала
движения протеста: «Во всех случаях вы должны
считать целесообразность открытого подавления силой;
общественную силу должно заставить уважать, каковы
бы ни были жертвы вследствие этого...»
И раз, и два армия «наводит порядок» всякий раз,
когда трудящиеся поднимают свой голос в защиту
своих прав. В июле 1920 года два армейских офицера,
одетых в гражданское платье, руководят бандой моло-
дых людей из аристократии при нападении и разграб-
лении Федерации студентов Чили. Неделей позже
полицейские силы и военные в гражданском подожгли
200
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
помещение Рабочей федерации в Магеллане, и снова
неизвестно точное число жертв, среди которых и
многочисленные обуглившиеся трупы внутри здания, и
бесчисленное количество рабочих, арестованных, а
потом отправленных «измерять глубину» или попросту
сброшенных в море со связанными руками и ногами.
В феврале 1921 года более 100 рабочих селитряных
копей в округе Сан-Грегорио стали жертвами пулемет-
ных очередей подразделений полка «Эсмеральда», рас-
квартированного в Антофагасте. В 1925 году в округе
Корунья подразделения полка «Карампанге» расстре-
ливают из пулеметов рабочих. Сотни трупов сброшены
в глубокие шахты.
Именно в Корунье появляется «спортивная игра»
под названием «голубинный полет босяка», придуман-
ная в среде военных, расквартированных на севере во
время подавления рабочих выступлений. Расстрелива-
емый рабочий должен был выкопать себе могилу и
вытянуться на ее краю в положении военного привет-
ствия, офицер тщательно прицеливается и стреляет
таким образом, что «босяк» подпрыгивал в воздухе,
поворачивался и падал в яму.
«Голубинный полет босяка» стал вновь практико-
ваться после переворота 11 сентября 1973 года как
проявление любви армии к своим традициям.
Копьяпо и Вальенар, Рабочая федерация Сантьяго
(где среди восьми убитых был и ребенок), Альто
Био-Био, Ранкиль, Лонкимай... Кровь рабочих, кровь
крестьян. В Альто Био-Био реки неделями несли
трупы, из 500 арестованных и доставленных в Темуко
крестьян только 23 вышли живыми. В Ранкиле караби-
неры расстреливают неизвестное количество колонов,
чтобы отнять у них землю, которую само правительство
передало им, но которую после потребовал ему вернуть
один из латифундистов... Год за годом забастовки и
выражение протеста топятся в крови. Вооруженные
силы полностью выполняют свою миссию «гаранта
правил игры», орудия господствующих классов.
С ними сотрудничает и новый корпус карабинеров,
моторизованная полиция, созданная в 20-х годах Кар-
лосом Ибаньесом дель Кампо, бывшим военным мини-
стром в правительстве Алессандри, в 1927 году сме-
нившего его в качестве глашатая военной буржуазии.
Для подавления пролетарского возмущения Ибаньес
ликвидирует старую муниципальную и фискальную
Исторические корни
201
полицию и из группы армейской кавалерии, предназ-
наченной для борьбы с разбоем в провинциях Мальеко,
Каутин, Био-Био и Осорно, создает корпус карабинеров
Чили, который становится первой ударной силой в
деле подавления народных выступлений. Вооруженные
силы начиная с 30-х годов остаются в резерве, освобож-
даются от полицейских дел как таковых во избежание
прямого заражения от жестоких социальных столкнове-
ний. Это, однако, не мешает тому, что в трудные
моменты военных призывают для «восстановления
порядка», но теперь уже на другой теоретической
основе: военные, когда они выходят на улицы, делают
все, как во время боевой, а не полицейской операции.
В 1972 году Аугусто Пиночет письменно резюмирует
эту доктрину следующим образом: «Когда армия выхо-
дит, она делает это для того, чтобы убивать, так как
для того она и обучена».
Второй кризис: 1924—1925
и 1932—1933 годы
Уже несколько лет спустя после того, как Чили
окончательно превратилась в экономическую колонию
Великобритании, эту модель зависимого капитализма
начали одолевать новые веяния. Американский капи-
тализм, который до этого времени ограничивался в
значительной мере своим «задним двором» в Цен-
тральной Америке, начал протягивать щупальца к
добыче чилийской меди.
Возрастающие объемы управления и торговли спо-
собствовали появлению в 1891 —1920 годах среднего
класса, который с каждым разом набирал все большую
силу, вклиниваясь между крупной буржуазией и трудя-
щимися и требуя своей доли политической власти.
Существенным фактором этого явления был быстрый
процесс урбанизации, который перенес центр полити-
ческой власти из села (латифундистская олигархия) в
города (средние слои). В 20-х годах городское населе-
ние по численности превысило сельское население.
В армии после гражданской войны 1891 года под
руководством наемника Кернера, поднявшегося между
тем до начальника генерального штаба, произошла
профессионализация, что создало ясно очерченную
202
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
военную специализацию и тем самым в окончательной
форме закрепило отделение военной власти от власти
гражданской. Но вместе с этим исчезла также и
скрытая от несведущих монополия, которую сохраняли
до того времени семьи олигархии на офицерские
должности.
Армия превратилась таким образом в важное сред-
ство в руках средних слоев для продвижения по
социальной лестнице. Создание в 1907, 1912 и 1919
годах офицерских лоджий, конспиративных кружков и
других подобных объединений показывает, что мелко-
буржуазные элементы пытаются заполучить гораздо
больше влияния в военной среде.
Латифундизм, начиная со второго десятилетия XX
века, испытывает кризис. Он уже утерял свои рынки
по продаже пшеницы в Австралии и на тихоокеанском
побережье Соединенных Штатов, рост внутреннего
потребления вызывает постоянный дефицит продук-
тов. Панамский канал обесценил все значение Магел-
ланова пролива, что содействует медленному умира-
нию чилийских портов. Начиная с середины десятиле-
тия, появляется городской промышленный пролетари-
ат, сосредоточенный на предприятиях легкой промыш-
ленности, заменившей европейский импорт, прекра-
тившийся в связи с первой мировой войной. Пролета-
риат пополняет свои ряды рабочими-железнодо-
рожниками, трамвайщиками и портовиками. Соци-
алистические идеи проникают на север, в пампу,
а в качестве бесспорного лидера рабочего класса
выдвигается Луис Эмилио Рекабаррен*.
Первая мировая война ослабляет Британскую импе-
рию и в определенной степени усиливает американ-
ский капитал. Английские капиталы вытеснены из
селитряных копей, капиталовложения, необходимые
меднорудной промышленности, осуществляются амери-
канскими монополиями.
В целом десятилетие 1910—1920 годов в различ-
ных латиноамериканских странах отмечено ослаблением
политической гегемонии старой традиционной олигар-
хии, которая вытесняется растущим средним классом.
Процесс этот в некоторых странах (Мексика) весьма
* Рекабаррен (1876—1924 гг.) — основатель Коммунистической пар-
тии Чили, выдающийся организатор и теоретик рабочего и профсо-
юзного движения Латинской Америки.
Исторические корни
203
показателен и характеризуется насилием, в других,
как Аргентина или Чили, он развивается парламент-
ским путем.
В 1920 году ловкий реформист и демагог Артуро
Алессандри занимает президентское кресло в Чили
под флагом двусмысленной программы конституцион-
ного обновления. Но массовые расстрелы рабочих, как
мы видели, продолжаются и при нем.
Переход политической власти к средним слоям
ведет к обострению напряженности внутри господству-
ющего класса, а это напряжение вызывает новое
прямое вмешательство вооруженных сил. В сентябре
1924 года молодые офицеры, сгруппировавшиеся вок-
руг Карлоса Ибаньеса дель Кампо, появляются на
галереях здания парламента и роковым «лязгом своих
сабель» заставляют законодателей принять 18 законов,
откладываемых на протяжении многих месяцев. Но, не
удовлетворившись этой демонстрацией своей силы,
военные свергают президента и передают власть кон-
сервативной хунте во главе с адмиралом Неффо.
Алессандри покидает страну и эмигрирует.
Компромисс между консерваторами и реформиста-
ми в рядах военных не мог быть прочным. В 1925 году
Неффо свергнут в результате государственного перево-
рота, и вновь призывается Алессандри, который воз-
вращается в страну и становится президентом в ореоле
славы и величия. Вводится новая конституция, кото-
рая действовала до 11 сентября 1973 года и которая
устанавливала сильную исполнительную власть и вво-
дила социальное законодательство, передовое для того
времени. Вкупе с проведенными реформами она была
направлена на модернизацию капиталистической
системы.
Новая «сильная личность», генерал Карлос Ибань-
ес, ставший сначала военным министром, а начиная с
1927 года президентом, устанавливает диктаторское
правительство и проводит политику маятника между
репрессиями и реформами.
Окончательный слом действующей модели происхо-
дит, только когда мировой экономический кризис сме-
тает правительство Ибаньеса.
Чили больше всех латиноамериканских стран пере-
живает спад в мировой торговле. Спрос на медь в
индустриальных странах стремительно катился вниз.
За пятилетие 1930—1933 годов объем чилийского
экспорта падает на 33 процента по сравнению с
204
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
периодом 1925—1929 годов, а его стоимость снижается
в такой степени, что Чили теряет 58 процентов всей
стоимости экспорта. В свою очередь и импорт умень-
шается на 60 процентов.
Это резкое нарушение экономического ритма име-
ло, однако, и неожиданный положительный эффект,
вынужденное уменьшение импорта подействовало на
местную промышленность как своего рода система
протекционистских таможенных тарифов. В движение
пришел ускоренный процесс индустриализации, кото-
рая должна была заменить то, что нельзя было
ввозить. В последующие десятилетия доля промышлен-
ности в валовом национальном продукте постоянно
возрастала, в то время как доля импорта снижалась.
Легкая промышленность росла и развивалась в
значительной мере под контролем местного капитала.
Ослабление капиталистической метрополии в связи с
мировым экономическим кризисом в 1929 году, а
позднее и второй мировой войной делает возможным
появление еще очень слабой промышленной буржу-
азии, чьи интересы (наряду со средними слоями и
остатками латифундистской олигархии) будут домини-
ровать на политической сцене на протяжении следу-
ющей фазы развития.
Иностранное проникновение также меняется и по
своему происхождению и по своим целям. Английский
капитал теряет свое влияние в силу кризиса. Новая
метрополия — Соединенные Штаты. Одновременно ме-
няется и главное содержание экспорта. Синтетические
удобрения вытесняют селитру на мировом рынке, а ее
место вновь занимает медь.
В 1931 году катастрофическое положение в эконо-
мике вызывает уличные манифестации. Ибаньес пода-
ет в отставку, президентское кресло занимает вице-
президент Монтеро и пытается осуществить «оздоров-
ление экономики» по старому либеральному рецепту:
свобода цен, снижение расходов на социальные нужды
и замораживание заработной платы. Эта последняя
мера затрагивает также и вооруженные силы, покупа-
тельная способность их окладов снижается наполовину.
В Кокимбо восстают военно-морские части, которые
образуют «советы» по образцу русских советов, но на
движение обрушиваются репрессии.
Перед тем как покинуть свой пост, Ибаньес для
того, чтобы укрепить равновесие между сухопутными
Исторические корни
205
войсками и флотом, создал третий род вооруженных
сил: авиацию. Именно коммодор авиации Мармадуке
Грове Вальехо возглавил мелкобуржуазное офицерство,
связанное с высокооплачиваемыми кругами средних
слоев, так называемыми людьми «воротничка и галсту-
ка». Этот широкий союз привел к власти реформист-
скую хунту во главе с генералом Пуга. В результате
целого ряда последовательно происходивших переворо-
тов и рождается в июне 1932 года эфемерная социали-
стическая республика. Гражданским лидером этого
движения является адвокат Эухенио Матта Уртадо.
Грове верит в социалистические идеалы своих товари-
щей по оружию и отказывается вооружать рабочих. Он
свергнут теми же самыми офицерами, республика
продолжается каких-то 13 дней.
Второй переворот, возглавляемый Давилой, восста-
навливает «порядок». Новая хунта держится у власти
100 дней. Новый переворот организовывает генерал
Бланче. Он проводит выборы и передает власть побе-
дившему на выборах кандидату Артуро Алессандри,
который на этот раз представляет «гражданскую дик-
татуру». Олигархия в страхе перед новыми брожени-
ями социалистического характера и напуганная вос-
станием моряков в 1931 году и его народным характе-
ром создает свой собственный вооруженный корпус:
республиканскую милицию. Укрепляется буржуазная
конституционность и усиливается проникновение аме-
риканского империализма.
В анализе чилийских вооруженных сил, опублико-
ванном в итальянском марксистском теоретическом
журнале «Ринашита» 21 декабря 1973 года, об этом
периоде говорится: «Но самым важным была выработ-
ка в обстановке нового периода легальности настоящей
идеологии «гражданственности» для армии, которой
определялась, хотя бы и с чисто формальной, юридиче-
ской точки зрения, политическая борьба. Это в конеч-
ном счете идеология господствующего класса, который
со всей возможной гибкостью добивается установления
реальной стабильности в стране, а поэтому не хочет
прибегать к прямому вмешательству военных в целях
обеспечения своего господства. Но речь идет, таким
образом, об особой «гражданственности».
С этой точки зрения невмешательство армии рас-
сматривается как одна из гарантий стабильности си-
стемы (вооруженный гарант), при этом отношения
206
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
соперничества между отдельными ее звеньями дробят-
ся на части в рамках строгого единства функций
государства и его аппарата. Не случайно, что этот
период совпадает по времени с наивысшей точкой в
процессе технической профессионализации вооружен-
ных сил, их автономии по отношению к политической
жизни, но в рамках, которые определяются как «узако-
нение консерватизма». Эти положения настолько стро-
го выполнялись, что многочисленные попытки осуще-
ствить разного толка внутренние «перевороты» в ар-
мии (в 1939, 1943 и 1955 гг.) были подавлены самими
же военными.
Переворот Бланче в 1932 году станет последним
вмешательством военных, вплоть до попытки перево-
рота Вио («такнасо») в 1969 году. Новая модель
национально-капиталистической индустриализации ох-
ватывает всю чилийскую буржуазию. Все годы до 1970
года характеризуются последовательной сменой все
более консервативных, все более реформистских прези-
дентов. Политическая консолидация позволяет воен-
ным вернуться к выполнению своей функции простого
присутствия. Репрессивные функции в этот период
выполняются гражданской полицией и карабинерами.
В целом эта вторая критическая фаза развития
капитализма в Чили характеризуется следующими
моментами:
1. Переход от гегемонии английского капитала к
гегемонии капитала американского.
2. Смена главной статьи экспорта селитры на медь.
3. Политическая власть переходит к средним сло-
ям, то же происходит и в вооруженных силах; традици-
онная олигархия до конца не вытеснена, более того,
имеет место устойчивое «урегулирование» между обе-
ими фракциями господствующего класса.
4. В ходе мирового экономического кризиса начи-
нается индустриализация национально-капиталисти-
ческого характера, замена импорта.
Политические кризисы, соответствующие этим из-
менениям, происходят (в том, что касается участия в
них военных) в два этапа: кризис 1924—1925 годов
только заявляет о конце «старинной модели». Очерта-
ния «новой модели» проявляются первоначально в ходе
мирового экономического кризиса и в плане политиче-
ском во время кризиса 1932—1933 годов.
Глава IX Право на жилье человек должен
заработать, заплатив за него то,
что оно стоит. В этом плане мы
намерены поощрять хорошие при-
вычки1.
Правительство следует политике
свободной конкуренции или свободно-
го рынка, и здравоохранение, как бы
трудно это ни было, также должно
входить в этот режим. Мы хотим
установить принцип, по которому
ничто не должно быть бесплат-
ным2.
«Почти переворот» Вио
Факты, изложенные в предыдущей главе, не оставляют
сомнений в том, что военные всегда действовали как
группа определенного давления на политическую
жизнь Чили. Начиная с первых лет республики и в
каждой политической ситуации военные, несмотря на
внутренние разногласия и даже столкновения, как это
было в 1891 году, всегда играли свою роль орудия
защиты интересов господствующего класса.
Именно в этом контексте следует рассматривать
мятеж в артиллерийском полку «Такна» в Сантьяго в
октябре 1969 года, возглавленный генералом Вио при
поддержке большей части молодого офицерства, глав-
ным образом капитанов и майоров.
Так называемое «такнасо» было остановлено сами-
ми военными как забастовка с экономическими требо-
ваниями, «с занятием места работы». Однако за этими
видимыми причинами скрывались корни более глубо-
кие, чем простая просьба об общем повышении окла-
дов: мятежники требовали также быстрого обновления
военной техники и снаряжения, оказывая таким обра-
зом давление с тем, чтобы немедленно были выполне-
ны их неоднократные просьбы, на которые никто не
откликался с 1958 года.
Журнал «Бюллетень экономической информации»
чилийского сената в своем номере 204 отмечает, что в
1 Министр жилищного строительства, генерал Артуро Виверо.—
“Ercilla”, по. 1998, 14—20 de noviembre de 1973.
2 Министр здравоохранения, генерал Франсиско Эррера Латоха.—
“El Mercurio”, 13 de octubre de 1974.
208
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
1956 году во время второго президентства генерала
Ибаньеса доля вооруженных сил в бюджете страны
достигает своего самого высокого уровня—26,42 про-
цента. Эта доля постепенно снижается и в 1971 году
достигает своего самого низкого уровня—едва ли 7,82
процента. Кроме того, от 60 процентов до 70 процентов
бюджета министерства обороны уходит на выплату
жалованья, оплату пенсий, на содержание армии.
В 1960 году президент Хорхе Алессандри выдвига-
ет лозунг о разоружении Латинской Америки, лозунг,
который не встречает какого-либо отклика, однако он
проводит в жизнь одностороннюю политику сокраще-
ния военных расходов в целях облегчения больших
тягот, легших на государственную казну. В военных
кругах назревает быстро растущее недовольство граж-
данской властью, которая оказывается глухой к нуж-
дам обновления военной техники и снаряжения. В
среде военных распространяются настроения о невоз-
можности ввиду отсутствия фондов и соответству-
ющих технических средств получить что-либо от граж-
данских властей и, наконец, начинает укрепляться
растущая внутренняя оппозиция традиционному сво-
ему положению «конституционализма и гражданствен-
ности», положению иллюзорному, но формально, как
мы видели, сохраняемому.
Флот со своей стороны жалуется на «потерю конти-
нентального престижа», указывая при этом, что у него
нет авианосца, как у других латиноамериканских
стран вроде Бразилии и Аргентины. Армия в свою
очередь располагает почти только старыми артилле-
рийскими системами Круппа образца 1914 года или
еще более устаревшим артиллерийским снаряжением
Шнейдера, ее мотобронетанковый парк состоит в своем
большинстве из американских танков М-3, которые
еще в 1943 году в Ливии доказали свою невысокую
оперативную ценность. Военно-воздушные силы прак-
тически сведены к кучке винтовых бомбардировщиков
«Дуглас В-26» и нескольким английским реактивным
истребителям «Вампир» или американским «Ф-80»,
принадлежащим к первому поколению этих летатель-
ных аппаратов, родившихся после второй мировой
войны и отозванных из Кореи как устаревшие.
С точки зрения профессиональной чилийские во-
оруженные силы были обеспокоены будущей «войной
на три фронта» в силу постоянных пограничных
Исторические корни
209
конфликтов с Аргентиной в южных районах и якобы
реваншистских аппетитов со стороны Перу и Боливии
на севере страны. На протяжении 60-х годов молодые
офицеры твердят, что с такими совершенно недоста-
точными техническими средствами мало что можно
сделать для обеспечения «внешней безопасности стра-
ны». Бще меньше они могут мечтать о том, чтобы
влиять на формирование такой политики, которая
удовлетворила бы их экспансионистские мечты, под-
кармливаемые профессорами «геополитики», сторонни-
ками завоевания «жизненного пространства» прусской
школы. Наивысшим авторитетом в этой школе и
автором текстов, использовавшихся во всех высших
военных учебных заведениях, является генерал Аугу-
сто Пиночет.
Одновременно инфляционный процесс снижает ре-
альные оклады военных. К концу 60-х годов недоволь-
ство становится всеобщим. 18 сентября 1969 года в
день национального праздника майор Артуро Мар-
шалл во главе одного Андского полка с опозданием
прибывает на церемонию отдания почестей президенту
Эдуарду Фрею, который присутствует на традицион-
ном молебне в городском соборе. Военные договорились
не присутствовать на этой обязательной церемонии.
Договоренность была достигнута на собрании в офи-
церском казино в полку «Такна». Остальные заговор-
щики испугались в последний момент. Только Мар-
шалл выполнил договоренность наполовину, за опозда-
ние его увольняют из части. Но инцидент вызывает
брожение; впервые недовольство военных прорывается
публично.
Генерал Роберто Вио Марамбио, сын и зять воен-
ных, человек старой путчистской закваски, решает
направить это брожение на пользу своим личным
амбициям. Находясь на командном пункте Первой
дивизии, расквартированной в городе Антофагасте, он
становится во главе движения. Приезжает в Сантьяго
и на рассвете 29 октября закрывается в казармах
полка «Такна». На протяжении нескольких часов он
знакомится с обстановкой и пытается выбросить лозунг
о государственном перевороте по типу бразильского,
где военное командование переносит свой аппарат
внутреннего управления на правительство страны.
Полуимпровизированный переворот проваливается.
Потерявшее свой престиж верховное командование во
210
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
главе с министром обороны генералом в отставке
Тулио Марамбио и главнокомандующим генералом
Серхио Кастильо добивается временной и ненадежной
поддержки со стороны генералитета. В конце концов
приходят к временному соглашению, но до этого имели
место случаи неподчинения и отказа выполнить при-
каз атаковать забаррикадировавшуюся воинскую
часть. Марамбио, Кастильо и Вио ушли в отставку, в
срочном порядке существенно повышаются оклады
офицерам и солдатам, и президент Фрей разрешает
приобретение европейского военного снаряжения на
сумму 200 миллионов долларов.
Кризис, как казалось, был быстро преодолен, но
оставил свои последствия. Они проявились год спустя
прежде всего в убийстве нового главнокомандующего
сухопутными войсками, конституционалиста Рене
Шнейдера Шеро. Внутри армии появляются первые
признаки брожения открыто фашистского толка. Его
лидеры, генералы Вио и Каналес, полковник Альберто
Лаббе и майор Маршалл, в конце концов объединились
в той или иной форме с правыми политическими
партиями и правыми элементами, находящимися на
службе американского империализма.
5 сентября 1970 года адвокат Пабло Родригес Грее
объявляет о создании гражданского фашистского дви-
жения «Родина и свобода», которое 29 июня 1973 года
пытается захватить власть с помощью бронетанкового
полка номер 2 под командованием подполковника
Роберто Супер Онфрай и при поддержке других офице-
ров, покинувших своих коллег в последнюю минуту.
Провалившееся «танкасо» позволило, однако, генера-
лам, связавшим себя позднее с кровавым переворотом,
который свергнет правительство Сальвадора Альенде,
выявить офицеров, сторонников «гражданской» власти
и противников переворота. Этих офицеров убрали со
своих постов различными способами. Среди них в
первую очередь был и главнокомандующий сухопут-
ными войсками генерал Карлос Пратс Гонсалес, кото-
рый вместе со своей женой будет убит в эмиграции
30 сентября 1974 года.
Совершенно очевидно, что «такнасо» 1969 года,
далекое от того, чтобы быть простым и малозначащим
инцидентом, оказало влияние на создание определен-
ной ситуации для осуществления кровавого переворота
в 1973 году. Но корни этого завершающего переворота
Исторические корни
211
были, как всегда, весьма сложными: как и в предыду-
щих случаях вмешательства военных, в его глубинах
можно отыскать следы крупных изменений социально-
экономического плана.
Предыстория кризиса 1973 года
Вторая мировая война привела к новому перераспреде-
лению сфер влияния в мировом масштабе, перераспре-
делению, которое окончательно закрепилось после ко-
рейского кризиса. Американский империализм, прев-
ратившийся в главного и неоспоримого лидера мирово-
го капитализма, уже не встречает препятствий для
своей экономической экспансии. Американские капи-
талисты устремились в Европу, Канаду, Азию... и в
Латинскую Америку.
Оказывается, что если после окончания второй
мировой войны, почти два десятилетия спустя после
мирового экономического кризиса, американские инве-
стиции еще не достигли уровня, предшествовавшего
этому кризису, то за два следующих десятилетия они
утроились.
Прямые инвестиции Соединенных Штатов
в Латинской Америке (в млрд, долларов)1
1929 1946 1957 1967
3,5 3,1 8,1 10,2
Но иностранное проникновение изменилось также и
качественно. До второй мировой войны американские
капиталы вкладывались главным образом в сферу
добычи (сельскохозяйственные товары, горнодобыва-
ющая промышленность, нефть), позднее инвестиции
хлынули в обрабатывающую промышленность. Эта
смена особенно заметна с 60-х годов. Участие амери-
канского капитала в обрабатывающей промышленно-
сти возрастает с 8 процентов в 1940 году до 18
процентов в 1950 году. В абсолютных цифрах амери-
канские капиталовложения в обрабатывающую про-
мышленность увеличиваются в 9 раз за период с
1946 года (400 млн. долл.) по 1968 год (3700 млн.
долл.).
1 Sunkel О., Senghaas D. Imperialismus und strukturella Gewalt.
Frankfurt, 1972.
212
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
Это общие цифры для всей Латинской Америки, за
которыми скрываются значительные региональные
различия в новой инвестиционной стратегии. Капита-
лы направляются преимущественно в те страны, где
процесс индустриализации и замены импорта достиг к
концу второй мировой войны большего развития, то
есть в Бразилию, Мексику и Аргентину. В этих
странах доля американского промышленного капитала
в общем объеме инвестиций достигает соответственно
69 процентов, 68 и 64 процентов, в то время как в
целом по другим странам она в среднем составляет 14
процентов.
Иными словами, иностранный капитал воспользо-
вался основной инфраструктурой, созданной в ходе
начавшейся индустриализации, которая осуществля-
лась с помощью национального капитала, энергетиче-
ской базой, сырьем, транспортом, связью и квалифици-
рованной рабочей силой для эксплуатации только что
созданного внутреннего рынка. Десятки национальных
предприятий, в том числе и многие банки, были
приобретены в 60-х годах американским капиталом,
или превратились в результате иностранного участия в
простые их «чилийские филиалы».
Вместо того чтобы экспортировать сырье, его теперь
перерабатывают полностью или до полуфабрикатов на
месте на дочерних промышленных предприятиях. Ре-
ализация прибыли теперь происходит уже не в метро-
полии, а в самих зависимых странах. Это позволяет в
то же время использовать и местные резервы капита-
лов для финансирования и для того, чтобы избежать
возможных барьеров или таможенных и налоговых
ограничений.
Организация иностранного капитала также перехо-
дит на новую ступень. Американские частные фирмы с
простыми и легко контролируемыми операциями прев-
ратились в многонациональные корпорации. Каче-
ственно новым элементом в этих корпорациях являет-
ся интернационализация производства, продажа стала
интернациональной еще на предыдущих этапах. Наря-
ду с американскими транснациональными появляются
также крупные японские корпорации, равно как и в
различных странах Западной Европы, которые высту-
пают серьезными конкурентами на латиноамерикан-
ском рынке.
Процесс капиталистической концентрации и цен-
Исторические корни
213
трализации достигает гигантского уровня в этих много-
национальных корпорациях. Объем операций самых
крупных из них далеко превосходит валовой нацио-
нальный продукт большинства латиноамериканских
стран и во много раз превосходит соответствующие
национальные бюджеты этих стран. Чили, к примеру,
со своим валовым национальным продуктом в 4500
млн. долл, заняла бы в списке этих экономических
гигантов едва ли 19-е место. Во главе идет «Дженерал
моторе» с 28 млрд, долл., 17-е место занимает крупней-
ший консорциум из ФРГ «Фольксваген» с 5 млрд,
долларов.
Печально известный консорциум ИТТ занимает 11-е
место с 7300 млн. долл., что в полтора раза превышает
экономический потенциал Чили. Это огромное эконо-
мическое могущество, усиленное централизацией уп-
равления и широким кругом охваченных стран и
отраслей экономики, предоставляет многонациональ-
ным корпорациям огромные возможности для осуще-
ствления политического влияния в различных государ-
ствах, а тем самым и возможность избегать контроля
со стороны тех стран, на территории которых они
оперируют, и даже со стороны своей собственной
метрополии.
Интернационализация внутренних рынков под во-
дительством транснациональных корпораций—вот мо-
дель империалистического проникновения, которая пы-
тается усилить и укрепить свое господство в Латинской
Америке, вытесняя предыдущую модель. Националь-
ные капиталы оказываются слишком слабыми, чтобы
выдержать напор монополий и одновременно привести
в движение во внутреннем плане ускоренное накопле-
ние капитала, который смог бы подтолкнуть экономи-
ческое развитие и противостоять всевозрастающей от-
сталости по отношению к промышленно развитым
странам. В этих условиях мирового рынка реформист-
ские решения оказываются неприемлемыми. Теорети-
чески можно принять только одно из двух крайних
«решений»: сверхэксплуатация и безмерный грабеж
или социализм.
Политика реформизма, направленная на расшире-
ние внутреннего рынка в интересах наиболее бедных
слоев населения путем ограниченного перераспределе-
ния доходов, неизбежно обречена на провал так же,
как и стратегия неолиберального развития, проводимая
214
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
национальной промышленной буржуазией. Режимы,
проповедующие такую экономическую политику, свер-
гаются и заменяются репрессивными военными прави-
тельствами, главная задача которых состоит в обеспе-
чении монополиям лучших условий для эксплуатации.
Типичными примерами таких правительств являются
Бразилия после 1964 года, Аргентина при Онгании
(1966—1970 гг.) и Боливия при Баррьентосе и Бансе-
ре. Правда, есть некоторые исключения, но они не
затрагивают саму тенденцию в целом на континенте.
В Чили процесс индустриализации начался пример-
но в 1930 году с очень низкого уровня, поэтому,
несмотря на довольно высокие темпы роста, она не
достигла тех размеров, которые заинтересовали бы
иностранный капитал во внутреннем рынке Чили
после второй мировой войны.
Прямые инвестиции Соединенных Штатов в Чили1
I960 год 1968 год Рост (1960—100)
МЛН. долл. % МЛН. долл. %
Г орнодобываю- щая промыш- ленность 517 70,0 586 60,8 113
Промышленность 22 3,0 68 7,2 309
Торговля Другие отрасли 12 1,6 39 4,0 325
(банки и т. д.) 188 25,4 270 28,0 143
Всего: 739 100,0 963 100,0 130
Проанализированные выше тенденции можно также
наблюдать и в Чили, хотя и в меньших размерах.
Вначале Чили пребывает за пределами нового импери-
алистического наступления в своем качестве «малень-
кой рыбешки». Ее главные связи с мировой экономи-
кой продолжают развиваться по традиционной схеме
1 Caputo-Pizarro: Dependencia е inversion extranjera.—“Chile
Hoy”, Mexico, 1970, Citado en Kriaen des Kapitalismus und militarische
Intervention in Chile.— “Chile-Nachrichten”, n °13, Westberlin, RFA,
febrero de 1974.
Исторические корни
215
экспорта сырья, в чилийском случае основным продук-
том экспорта остается медь.
Американские капиталовложения в промышлен-
ность еще растут и в 1968 году, т. е. спустя десятилетие
после первых инвестиций в меднорудное дело, но за 8
предыдущих лет они росли в 3 раза быстрее.
Относительная незаинтересованность многонаци-
ональных корпораций в чилийском рынке и историче-
ские особенности страны (политически сильная буржу-
азия) делают возможным, что этот процесс в Чили
приобретает несколько иную форму, чем в других
странах Латинской Америки. Когда в других странах
континента реформистская модель развития уже про-
валилась, в Чили, при президенте Эдуардо Фрее, она
только подошла к своей вершине. И вместо того, чтобы
тотчас перейти в новую схему, она начала развиваться
в сторону другой единственно возможной альтернати-
вы: социализма. Под сенью устойчивой буржуазной
демократии смогло развиться движение трудящихся
классов, которое в 1970 году достигло достаточной
зрелости и силы, чтобы возглавить правительство
страны легальным путем.
Но интересы мирового капитализма вступили в
слишком большое противоречие с этой моделью-
альтернативой, и было очевидно, что ее не потерпят
слишком долго. Для того, чтобы «навести порядок»,
мировой капитализм имел в своем распоряжении
«вооруженную руку американских корпораций» —
чилийские вооруженные силы с их фашиствующими
традициями и проведенной идеологической подготов-
кой их офицерского корпуса, проделанной в корыстных
целях на военных базах империалистической метропо-
лии— США.
В целом можно сказать, что чилийский военный
переворот является политическим выражением нового
структурного кризиса капитализма в Латинской Аме-
рике, кризиса, который предопределен следующими
характерными моментами:
1. Транснациональные корпорации становятся ос-
новными формами империалистического проникнове-
ния.
2. Интересы монополий во всевозрастающей степе-
ни переносятся в сферу обрабатывающей промышлен-
ности и на внутренний рынок.
3. Национальная промышленная буржуазия теряет
216
Ф. Ривас Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
свою непрочную политическую гегемонию. Создается
положение начального равновесия между различными
фракциями господствующего класса—ситуация, при
которой вооруженные силы, выполняя свою роль хра-
нителя общих интересов капитализма, захватывают
власть.
4. Частный национальный капитал вытесняется
союзом иностранных монополий и государственного
капитала (в чилийском случае это отражено в «Стату-
те капиталовкладчика» и в декрете-законе № 600,
принятом в 1974 году). Частный национальный капи-
тал участвует в этом союзе, но подчиняется ему на
правах «младшего партнера». Экономическая база
новой модели накопления — это неограниченная сверх-
эксплуатация рабочей силы, которая ведет к быстро-
му обнищанию широких масс.
В Бразилии, где модель «новой зависимости» до-
стигла максимального развития, обогащение правящих
классов оказалось на столь высоком уровне, что впер-
вые позволяет, несмотря на все мотовство и бегство
капитала, передавать маленькую частицу этих бо-
гатств «вниз». Уже не кажется невозможным, что
модель «ассоциированной индустриализации» может в
небольшой сфере давать в какой-то мере прирост
капиталистического производства; в то же время из
поверхностного процветания исключается огромное
большинство населения и аннулируются социальные
завоевания путем открытого и узаконенного насилия и
репрессий.
Можно, следовательно, сказать, что в Чили перево-
рот восстановил «нормальное» положение, нормальное
в общем контексте развития Латинской Америки,
введя страну в одинаковые для континента рамки. Не
означает ли это, что в Чили нет никаких возможностей
для освобождения, что и в континентальном масштабе
не произойдет никаких глубоких изменений? Что надо
ждать нового цикла в 40 лет, как это случилось в двух
предыдущих случаях между двумя кризисами?
Не надо отвергать с закрытыми глазами эту песси-
мистическую альтернативу. На деле в Чили подошел к
концу один этап, а надежда была окончательно утопле-
на в крови. Каждый предыдущий кризис сотрясал
страну до основания, каждое вмешательство военных
было надолго.
Однако надо отметить и то, что между предыдущи-
Исторические корни
217
ми кризисами есть и существенная разница. Они
разрешали конфликты между различными группами
буржуазии и устанавливали чью-либо гегемонию, одна-
ко побежденная группа не теряла своего права на
жизнь, даже в плане политическом. На этот раз,
напротив, столкновение имело место на почве классо-
вой борьбы. Рабочий класс, как класс, должен был быть
подчинен победителям. Не случайно, что в этом
кризисе впервые вооруженные силы действовали как
единое целое (за исключением некоторых единичных
случаев), в то время как ранее при возникновении
враждебности между отдельными группами буржуазии
они всегда тоже делились.
Новая модель эксплуатации не оставляет трудя-
щимся другой альтернативы, кроме голода и рабства.
Уже по истечении года после переворота степень
обнищания населения вызвала первые случаи смерти
от голода. Следовательно, трудящиеся не могут сми-
риться с поражением. Каждый из предыдущих кризи-
сов заканчивался расширением формального участия
масс в политической жизни, сейчас, наоборот, это
участие полностью исключено. В этих условиях поляр-
ной конфронтации оказывается немыслимой «нормали-
зация» ситуации в сроки, которые можно было бы
предвидеть.
Навстречу будущему
9 октября 1973 года, меньше, чем через месяц после
переворота, тогдашний министр иностранных дел хун-
ты вице-адмирал Исмаэль Уэрта цинично заявлял
перед Генеральной Ассамблеей Организации Объеди-
ненных Наций: «Чили избрала сейчас иной путь.
Новое правительство не сделает и шага назад от
завоеванного трудящимися, от своей политики абсо-
лютной национальной независимости. Мы всеми сила-
ми будем защищать интересы Чили от посягательств
империализма любого рода».
Год спустя медные консорциумы с восторгом отме-
чали новые соглашения с хунтой. «Анаконда» заявля-
ла, что ее чистые доходы за квартал поднялись на 777
процентов по сравнению с тем же периодом 1973 года —
6,44 доллара на акцию вместо 73 центов. Исключитель-
ный скачок обязан щедрости хунты, которая уплатила
218
Ф. Ривес Санчес и Э. Рейманн Уэйгерт
астрономическую компенсацию за шахты, национали-
зированные в 1971 году по единодушному решению
чилийского конгресса, в котором партии, находившиеся
в оппозиции правительству Альенде, имели большин-
ство. Законность этой национализации в свое время не
подвергалась сомнению даже самими потерпевшими
компаниями. Некоторые из них получили компенса-
цию (Серро Паско и К0—18 млн. долларов), а другие,
как «Анаконда» и «Коннектикут», остались должника-
ми чилийской казны, получив в прошлом излишки
прибылей. Эти излишки могли высчитываться из
сумм, полагавшихся в качестве выкупа, как это
устанавливал тот же закон, за который, как уже
отмечалось, проголосовал парламент, в большинстве
своем состоявший из противников Альенде.
Некоторое время спустя новая скандальная уступ-
ка—125 млн. долларов в пользу ИТТ—лишний раз
подчеркнула, что хунта была готова еще более увели-
чить гигантский внешний долг Чили только для того,
чтобы продемонстрировать свою добрую волю по отно-
шению к корпорациям, в защиту интересов которых
она подняла оружие, затопив страну морем крови,
применяя пытки и террор.
Эту акцию чилийских вооруженных сил левые силы
должны были предвидеть. Сейчас было бы в высшей
степени спекуляцией дискутировать о различных пу-
тях, по которым мог бы пойти дальше чилийский опыт,
особенно после решительной поддержки, оказанной
трудящимися Чили Народному единству в начале
1971 года, когда муниципальные выборы показали, что
более 50 процентов населения поддерживало прави-
тельство. Реально было в этот момент создание воору-
женной народной милиции? А если и не на этом этапе,
то позднее можно ли было избежать переворота, вру-
чив оружие рабочим?
Истина состоит в том, что никто не знает ответа.
Но еще задолго до чилийских событий были люди, кто
предвидел роль, которую обязательно должны были бы
сыграть вооруженные силы в том случае, если бы
народное движение пришло к власти любым путем,
невооруженным путем: «И когда речь идет о завоева-
нии власти путем выборов, наш вопрос остается все
тем же: если народное движение придет к власти в
стране путем широкой поддержки на выборах и начнет
последовательное осуществление крупных социальных
Исторические корни
219
преобразований, составляющих его программу, с по-
мощью которой оно победило, не вступит ли оно
немедленно в конфликт с реакционными классами
страны? Не была ли армия всегда инструментом этих
классов в деле подавления народных движений? А
если это так, то можно предположить, что армия
выступит на стороне своего класса и войдет в
конфликт с конституционным правительством. Это
правительство может быть свергнуто в результате
более или менее бескровного государственного перево-
рота, что вновь приведет к нескончаемой игре. Может
в свою очередь быть разгромлена и армия-угнетатель
посредством вооруженных народных выступлений в
поддержку своего правительства. И что нам кажется
практически невозможным, так это то, что вооружен-
ные силы благосклонно воспримут глубокие социаль-
ные преобразования и безропотно склонятся перед
перспективой быть ликвидированными как каста» ’.
В обстановке нынешней кровавой и эксплуататор-
ской оргии, жертвой которой стал народ Чили, разда-
ются тем не менее голоса, указывающие будущий
путь,— путь, который не отделяет от конечной борьбы
и значительный слой чилийских граждан, носящих
форму, но тем не менее сознающих необходимость
встать на службу широким массам трудящихся. В
соответствии с темой этой книги мы предоставим в
заключение слово одному из чилийских военных, из
тех военных, очень малочисленных, но продемонстри-
ровавших, что, несмотря на все, есть еще честные
люди в рядах чилийской армии. Заключительные
слова этой книги станут одновременно и последними в
жизни генерала Карлоса Пратса, главнокомандующего,
оставшегося до конца верным долгу и изгнанного
хунтой и подло убитого в эмиграции 30 сентября
1974 года: «У меня только одно огромное желание,
чтобы как можно скорее пришел день, когда основная
масса моих товарищей по оружию сами убедятся, что
были обмануты и что они впали в самую страшную
историческую ошибку, превратившись в палачей сво-
его народа и своей страны. Только с этого момента
может начаться наш путь к освобождению».
1 Ernesto Che Guevara en un articulo aparecido en la revista « Verde
Olive» el 9 de abril de 1961. Tornado de Ernesto Guevara: «Obras».
1957—1967, t. II, p. 414, Casa de Americas, La Habana, 1970. [El
texto en versales es ae los autores. (N. del E.)]
220
Оглавление
От издательства
5
Введение
9
Часть первая.
Клеймо империализма
Глава I Военная подготовка и вмешательство
13
Разговор с бывшим «черным беретом»
20
Чьи же интересы защищать?
22
Глава II «Пакт о военной помощи»
26
Разговор с бывшим «черным беретом»
31
Зона Панамского канала—«школа переворо-
тов»
33
Разговор с бывшим «черным беретом»
39
Чему учат в Форт-Гулике?
42
Разговор с бывшим «черным беретом»
47
Глава III Обрабатывать и направлять
51
Рассказ депутата Ореля Висиани
55
Оглавление
221
Кто же «враг»?
57
Выдержки из показаний командира эскад-
8ильи военно-воздушных сил Чили Аламиро
Кастильо Алиага
62
«Рак коммунизма»
64
Рассказ бывшего моряка
66
Международная полицейская академия
68
Глава IV Оболванивать сознание и завоевывать
сердца
73
Свобода и свободное предпринимательство
78
«Военные миссионеры»
81
Как обращаться с иностранными военными
слушателями, отобранными военными мисси-
ями
83
Подготовка офицеров военных миссий
85
Военные миссии и государственные переворо-
ты
87
Часть вторая.
Вооруженные силы
Чили
Глава V Дух вермахта
93
Интервью с лейтенантом запаса
94
Рассказ бывшего моряка
99
222
Оглавление
Разговор с социологом 101 Встреча с бывшим солдатом 104 Разговор с бывшим «черным беретом» 107 Провал попыток сохранить мир 109
Глава VI Пули против искусства 114 «Так ты ректор? Сейчас ты увидишь...» 118 Военный фашистского типа: штрихи к пор- трету 124 Автопортрет вооруженных сил 130 Когда срываются с цепи шовинизм и ксенофо- бия 135 Рассказ банковского служащего 141 История одного лицеиста 147 Обманутые солдаты 153
Глава VII Солдат-машина 154 Разговор с бывшим «черным беретом» 155 Разговор с лейтенантом запаса 157 Разговор с бывшим «черным беретом» 158 Разговор с лейтенантом запаса
V 164
Оглавление
223
Разговор с бывшим «черным беретом»
165
Разговор с лейтенантом запаса
172
Разговор с бывшим «черным беретом»
172
Разговор с лейтенантом запаса
178
Разговор с бывшим «черным беретом»
179
Два бывших «черных берета»: рассказ лейте-
нанта запаса
180
Разговор с бывшим «черным беретом»
181
Часть третья.
Исторические корни
Глава VIII «Нейтральность» вооруженных сил
185
Государство и военные
188
Первый кризис: 1891 год
193
Кровь на улицах
198
Второй кризис: 1924—1925 и 1932—1935
годы
201
Глава IX «Почти переворот» Вио
207
Предыстория кризиса 1973 года
211
Навстречу будущему
217
Ф. Ривас
Санчес
Э. Рейманн
Уэйгерт
Вооруженные
СИЛЫ <2
Чили: 5
пример
империалиста- S
ческого щ
проникновения д
S
S
ИБ№9615
Редактор
А. В. Измайлов
Художник
А. Б. Бобров
Художественный редактор
В. А. Пузанков
Технический редактор
Г. И. Немтинова
Корректор
И. М. Лебедева
Сдано в набор 28.12.81
Подписано в печать 1.0632
Формат 84x108/32
Бумага офсетная
Гарнитура школьная
Печать офсетная
У слови, пен. л. 11,76
УЧ.-НЗД. л. 11,10
Тираж 10 000 экз.
Заказ № 50ft
Цена 50 к.
Изд. №31595
Ордена Трудового
Красного Знамени
издательство «Прогресс»
Государственного
комитета СССР
по делам
издательств,
полиграфии и
книжной торговли.
Москва,
119021,
Зубовский
бульвар, 17
ИМПЕРИА-
ЛИЗМ:
события
факты
документы
Тульская типография
Совэполиграфпрома
при Государственном
комитете СССР
по делам издательств,
полиграфии и
книжной торговли,
г. Тула,
проспект Ленина, 109