Вольф фон Аакен
19411945
РЕШАЮЩИЕ СРАЖЕНИЯ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ЗА ЛИННЕИ ФРОНТА
ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ
ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА
ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ
Wolf van Aaken
HEXENKESSEL
OSTFRONT
VON SMOLENSK NACH BRESLAU
ЗД Л ИНИЕИ ФРОНТА
ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ
Вольф фон Аакен
ВЕДЬМИН КОТЕЛ
НА ВОСТОЧНОМ
ФРОНТЕ
РЕШАЮЩИЕ СРАЖЕНИЯ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1941-1945
S
Москва
ЦСНТРПОЛИГРАФ
УДК 94(48).083
ББК 63.3(0)62
А12
Серия «За линией фронта. Военная история»
выпускается с 2002 года
Разработка серийного оформления
художника И.А. Озерова
Аакен фон В.
А12 «Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие
сражения Второй мировой войны. 1941 — 1945 / Пер.
с нем. Л.А. Игоревского. — М.: ЗАО Центрполиграф,
2010. — 222 с. — (За линией фронта. Военная исто-
рия).
ISBN 978-5-9524-4786-8
Эта книга посвяшена самым драматичным моментам'Второй мировой
войны: Смоленск, Москва, Сталинград, Курск, Бреслау... Битвы за эти города
вошли в историю как самые кровопролитные и ожесточенные, именно они
стали решающими и определили дальнейший ход военных действий на Вос-
точном фронте.
Но главными героями книги являются простые солдаты. Многочисленные
яркие свидетельства очевидцев заставляют читателя ошутить весь ужас военных
будней простых рядовых...
УДК 94(48).083
ББК 63.3(0)62
ISBN 978-5-9524-4786-8
© Перевод, ЗАО
«Центрполиграф», 2010
© Художественное оформление
серии, ЗАО «Центрполиграф»,
2010
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга посвящена некоторым драматичным мо-
ментам Второй мировой войны. Она описывает траги-
ческие ситуации и осложнения на фоне политических
событий и показывает, как вообще эти ситуации могли
сложиться. В любом военном конфликте существует на-
падающая сторона и обороняющаяся сторона. Однако
почти всегда трагические моменты, которые ставят на-
падающих перед выбором: сопротивляться или капиту-
лировать, бывают обусловлены внутренними причинами
в стане защитников.
В первые годы Второй мировой суровые неудачи в
основном преследовали наших прежних противников.
И только после великого поворота на Волге в сражени-
ях немецких войск зазвучала трагическая нота. Наша
книга описывает трагические события на обеих сторо-
нах фронта.
Такая манера изложения дает возможность подробно
описать некоторых советских военачальников. Это дей-
ствительно целесообразно, поскольку советские воен-
ные лидеры были практически неизвестны немецкому
читателю, или его представление о них было искажено
навязчивой пропагандой военного времени.
Автор постарался сделать свою работу sine ira et stu-
dio1. Понимая, что судьба солдат во всех армиях мира за-
1 Беспристрастно (лат.).
5
висит от аналогичных условий, он сделал попытку изо-
бразить то, что объединяло всех солдат Второй мировой
войны, — страдание.
Страдание господствовало на всех фронтах. Советский
солдат, умерший от раны в живот, страдал точно так же,
как его немецкий противник, который на другой стороне
фронта лишился жизни после такого же ранения. Мать
в Москве, потерявшая сына в Смоленске, испытывала
такую же боль, как мать в Берлине, сын которой погиб в
Сталинграде.
В этом общем горе все солдаты и их родственники
были товарищами, связанными общей судьбой. Только
это знание может нам помочь преодолеть ненависть и
найти путь в будущее, в котором народы не будут враж-
довать.
Автор не ставил задачи вскрыть противоречия. Он
должен был найти общее. И если читатель увидит это
общее, значит, книга свою задачу выполнила.
Автор
СМОЛЕНСК
Мы должны втянуть врага в сра-
жения, если они будут связаны с боль-
шими потерями.
Генерал-лейтенант А.И. Еременко
Лейтенант Дорш, командир танка «Панцер III» в пере-
довом отряде 17-й танковой дивизии, поднес бинокль к
глазам и пристально посмотрел вперед. Перед ним на
расстоянии примерно тысячи метров по шоссе Минск—
Москва двигался советский танк.
Дорш опустил бинокль, протер окуляры и снова под-
нес его к глазам. Нет, ему не показалось. То, что полз-
ло перед ним по шоссе, действительно было советским
танком. Красная звезда была отчетливо видна на броне
танка. И все-таки Дорш был шокирован.
Начиная с 22 июня 1941 года 24-летний лейтенант
видел много советских танков. Передовой отряд 17-й тан-
ковой дивизии сражался с ними и уничтожил многие,
потому что советские танки значительно уступали сво-
ими возможностями немецким танкам «Панцер III» и
«Панцер IV».
Однако колосс, который в первые дни июля 1941 года
двигался по шоссе Минск—Москва, появившись перед
передовым отрядом 17-й танковой дивизии восточнее
Борисова, существенно отличался от танков, которыми
Красная армия пыталась остановить продвижение вперед
группы армий «Центр» на центральном участке фронта.
Советский танк, внезапно показавшийся в 1000 ме-
трах от танка Дорша, был настоящим гигантом. В нем
7
было около 6 метров длины, на своей широкой «спине»
он нес плоскую башню и тяжело двигался вперед на не-
привычно широких гусеницах. Технический монстр, кре-
пость на гусеничном ходу, механический геркулес. Бро-
нетанковое транспортное средство, которое на Восточном
фронте до этого никто не видел.
Лейтенант Дорш быстро собрался с мыслями и про-
кричал:
— Тяжелый вражеский танк! Башня на восемь часов!
Бронебойными... Огонь!
5-см снаряд с грохотом и яркой вспышкой вылетел из
ствола орудия и полетел в сторону советского танка.
Дорш поднес бинокль к глазам и стал ждать взрыва.
Гигант продолжал двигаться дальше. Дорш снова крик-
нул:
— Огонь!
Последовал еще один выстрел. Снаряд с воем проле-
тел вдоль шоссе и взорвался перед носом советского тан-
ка. Но гигант неторопливо продолжил свой путь. Судя
по всему, обстрел его не обеспокоил. Он даже не снизил
скорость.
Справа и слева по шоссе шли еще два танка «Пан-
цер-Ш» из передового отряда 17-й танковой дивизии.
Они также увидели колосс и взяли его под обстрел. Сна-
ряд за снарядом летели через шоссе. Земля тут и там
взметалась вокруг вражеского танка. Порой раздавались
глухие металлические звуки ударов. Одно попадание,
второе, третье... Однако на монстра это не оказывало
ни малейшего влияния.
Наконец, он остановился! Повернулась башня, под-
нялся ствол, сверкнула вспышка.
Дорш услышал пронзительный вой. Он нагнулся и
скрылся в люке. Нельзя терять ни секунды. Меньше чем
в двадцати метрах от его танка снаряд ударил в землю.
Вверх взметнулся столб земли. Снова раздался страшный
грохот. На этот раз снаряд упал за танком Дорша. Лей-
тенант злобно выругался и заскрежетал зубами. Води-
тель — обёр-ефрейтор Кениг, — манипулируя рычагами
8
управления, вывел «Панцер III» из зоны обстрела. Другие
танки передового отряда кружили по местности, стараясь
уклониться от непрерывно падающих снарядов.
На правой стороне шоссе заняло позицию 3,7-см про-
тивотанковое орудие. Через несколько секунд раздался
голос командира орудия:
— Огонь!
Первый снаряд взорвался, ударившись о башню со-
ветского танка, второй — над правой гусеницей в носо-
вой части.
И ничего! Никакого эффекта! Снаряды от него про-
сто отскакивали!
Орудийный расчет действовал в лихорадочной спеш-
ке. Снаряд за снарядом вылетали из ствола. Глаза коман-
дира орудия были направлены на страшилище с красной
звездой. Его голос срывался от напряжения:
— Огонь!
Но советский танк продолжал неторопливо двигаться
вперед. Он прошел через кустарник на обочине дороги,
смял его и, покачиваясь, приблизился к позиции проти-
вотанкового орудия. До него оставалось около тридцати
метров. Командир орудия клокотал от ярости. Каждый
снаряд попадал в цель и всякий раз отлетал от брони
огромного танка.
Орудийный расчет уже слышал рев танкового двига-
теля. До танка оставалось двадцать метров... пятнадцать...
десять... семь...
— С дороги!
Люди отскочили от орудия направо, упали и прижа-
лись к земле.
Танк ехал прямо на орудие. Он зацепил его левой гу-
сеницей, смял своим весом и превратил в лепешку. Ме-
талл с треском сминался и рвался. В итоге от орудия не
осталось ничего, кроме искореженной стали.
Затем танк резко свернул вправо и проехал несколь-
ко метров по полю. Дикие отчаянные крики раздались
прямо из-под его гусениц. Танк добрался до орудийно-
го расчета и раздавил его своими гусеницами.
9
Громыхая и раскачиваясь, он вернулся на шоссе, где
исчез в облаке пыли.
Ничто не смогло остановить механического монстра.
Он продолжал свой путь, прорвался через передний край
обороны и приблизился к позициям немецкой артил-
лерии.
Недалеко от позиций немецкой артиллерии, в 12 ки-
лометрах от переднего края обороны, русский танк на-
ткнулся на немецкий бронетранспортер. Он свернул с
шоссе и перекрыл проселочную дорогу, по которой дви-
гался немецкий БТР. Внезапно он застрял. Его двига-
тель завывал. Гусеницы расшвыривали грязь и корни,
но русские так и не смогли освободиться. Танк угодил
в болото, в которое погружался все глубже и глубже. Эки-
паж выбрался наружу. Командир возился около откры-
того люка.
Со стороны немецкого бронетранспортера ударила пу-
леметная очередь. Советский командир танка упал как
подкошенный, верхняя часть его туловища свесилась из
люка. Вся команда советского танка погибла под немец-
ким огнем.
Чуть позже немецкие солдаты влезли внутрь советско-
го танка-страшилища. Командир танка был еще жив, но
ему не хватило сил привести в действие механизм уни-
чтожения танка.
Первый появившийся на Восточном фронте совет-
ский танк Т-34 оказался в руках немцев неповрежден-
ным.
Некоторое время спустя командир находившегося по-
близости артиллерийского батальона в изумлении осма-
тривал стального монстра. Вскоре командование кор-
пуса получило сообщение о захвате нового советского
танка группой армий «Центр». Появление совершенно
нового типа советских танков произвело на командо-
вание группы армий «Центр» эффект разорвавшейся
бомбы. Этот новый 26-тонный тяжелый, бронированный
4,5-см стальными пластинами и с 7,62-см орудием танк
был не просто равен всем другим существующим у нем-
ю
цев и другим воюющих стран типам танков, но и превос-
ходил их. Этот факт обеспокоил группу армий «Центр»,
и, прежде всего, командование 2-й и 3-й танковых групп,
которые двигались на восток.
Однако не следовало волновать пехотинцев и танки-
стов немецких дивизий, продвигавшихся вперед к вос-
току от Борисова. Т-34, который завяз в болоте, был не
единственным танком в эти дни, появившимся на пе-
реднем крае обороны.
Восточнее Борисова 1-я московская моторизованная
стрелковая дивизия вступила в бой с немецкими частя-
ми. Генерал-майор Крейзер, командир этой дивизии,
только накануне прибыл со своими войсками на этот
участок фронта. Крейзер собрал в беспорядке отступаю-
щие от немцев на восток вдоль шоссе разбитые пехот-
ные отряды и остановил танковые колонны, которые в
панике теснили бегущих пехотинцев. Крейзер присо-
единил к своим частям и главные силы Борисовского
танкового училища, которые упорно, но безрезультатно
оборонялись на Березине.
Генерал-майор Крейзер развернул советские форми-
рования на 180 градусов и вместе с 100 танками его соб-
ственной 1-й московской стрелковой дивизии, среди ко-
торых было несколько новых танков Т-34, нанес удар
по 2-й танковой группе под командованием генерал-пол-
ковника Гудериана.
Вдоль шоссе Минск—Москва шли тяжелые бои. Со-
ветские солдаты хладнокровно атаковали немецкие под-
разделения. Они шли в огромном количестве и гибли
сотнями. К востоку от Борисова шоссе Минск—Москва
было буквально завалено мертвыми телами. Немецкие
пикирующие бомбардировщики с воем обрушивались с
неба и расстреливали очаги советского сопротивления.
Каждую позицию приходилось завоевывать. Каждый со-
ветский танк вел огонь до тех пор, пока взрыв не раз-
носил его на части. Раненые красноармейцы не поки-
I 11
дали поля боя и продолжали сражаться до последнего
вздоха.
Хуберт Горалла, ефрейтор санитарной службы 17-й тан-
ковой дивизии, рассказал следующее:
«Это было чистое безумие. Раненые лежали слева и
справа от шоссе. Третья атака под нашим огнем окон-
чилась крахом, тяжелораненые стонали так ужасно, что
у меня кровь стыла в жилах. После того как мы оказа-
ли нашим товарищам медицинскую помощь, командир
роты сказал мне, что в низине, расположенной в сторо-
не от шоссе, лежит много раненых русских. Я взял не-
сколько пехотинцев себе в помощь и направился к этой
низине.
Они лежали вплотную друг к другу, как сельди в боч-
ке. Один рядом с другим. Они стонали и кричали. На
наших руках были опознавательные повязки санитаров,
и мы приближались к низине. Они позволили нам по-
дойти довольно близко. Примерно на двадцать метров.
После чего они открыли по нам огонь. Два санитара-
носильщика погибли в тот же миг. Мы бросились на зем-
лю. Я прокричал санитарам-носильщикам, чтобы они
уползали, так как увидел раненых русских, появившихся
из низины. Они хромали и ползли к нам. После чего они
стали бросать в нас ручные гранаты. Угрожая пистолета-
ми, мы не подпускали их к себе и вернулись на шоссе.
Немножко позже раненые начали вести огонь по шоссе.
Ими командовал раненый штабс-капитан, к левой руке
которого вместо шины была привязана палка.
Через десять минут все было кончено. Второй взвод
прорвался к шоссе. У раненых не оставалось ни одного
шанса. Советский фельдфебель, лишившийся оружия
и тяжело раненный в плечо, бросал вокруг себя камни,
пока его не застрелили. Это было безумие, настоящее
безумие. Они сражались как дикари — и погибали так
же...»
То, что санитар Хуберт Горалла назвал безумием, бы-
ло в действительности тщательно продуманным планом.
Генерал-майор Крейзер, командовавший советским контр-
12
ударом восточнее Борисова, вел вперед подчиненную ему
1-ю московскую стрелковую дивизию и резервные от-
ряды с неумолимой жестокостью и беспощадностью.
Генерал-майор Крейзер, получивший звание Героя
Советского Союза, после того как по его приказу целый
полк был отправлен под огонь и принесен в жертву, не
был одинок. За ним стоял другой человек.
Этим человеком был Андрей Иванович Еременко, ге-
нерал-лейтенант Красной армии.
Еременко прибыл в штаб советского маршала Ти-
мошенко в Могилеве во второй половине дня 29 июня
1941 года.
22 июня 1941 года немецкие войска пересекли не-
мецко-советскую демаркационную линию и форсиро-
ванным маршем двинулись на восток. Немецкие танко-
вые клинья под командованием генерал-полковников
Гудериана и Гота ударили по сосредоточению советских
войск на центральном участке фронта. Там, где совет-
ское сопротивление было особенно упорным, в дело
вступали подразделения пикирующих бомбардировщи-
ков 2-го воздушного флота под командованием генерал-
фельдмаршала Кессельринга и уничтожали своими точ-
но направленными бомбами вражеские позиции.
Советские отряды отступали. Они блокировали улицы
и делали невозможной перегруппировку. Тем временем
танковые группы Гота и Гудериана продвигались дальше.
В советских войсках не было единства, поскольку было
нарушено централизованное командование. Командиры
дивизий не имели приказов. Когда же они наконец по-
лучили указания, было уже поздно. Хотя собранные на
границе советские войска численно превосходили не-
мецкие, уже в первые дни стало очевидно, что невозмож-
но сдерживать немецкие бронированные кулаки. Дело
было в принципах танковой тактики, которая была опре-
делена советским командованием.
Несмотря на это, командование Красной армией до
этого времени находилось в руках квалифицированных
стратегов.
13
Важнейшим человеком в руководстве Красной ар-
мии был Семен Тимошенко. В тот момент ему было
46 лет.
Тимошенко родился в 1945 году, его отцом был бес-
сарабский крестьянин. Сначала юноша изучал слесар-
ное ремесло, а в 1915 году был принят в царскую ар-
мию. После Октябрьской революции он был избран в
полковой комитет, а вскоре после этого был назначен
уполномоченным командиром полка. На этом посту он
впервые продемонстрировал свое военное мастерство, в
течение года обороняя большевистскую цитадель Цари-
цын (позже Сталинград, Волгоград) от белых отрядов
Деникина и Врангеля, и контрреволюционные войска в
конце концов были отброшены. После этого Царицын
был назван «Красным Верденом», а Семен Тимошенко
получил звание «героя Царицына».
С тех пор военная карьера Тимошенко шла в гору.
В 1919 году он служил командиром Дивизии в 1-й конной
армии Буденного. Шестью годами позже ЦК ВКП(б) воз-
ложил на него двойную функцию. Тимошенко стано-
вился командиром и политическим комиссаром кавале-
рийского корпуса. В этом качестве он принял участие в
кампании против Польши, несколько раз был ранен и
получил открытое признание Сталина за удачный про-
рыв в районе Житомира.
Семен Тимошенко был заместителем командующего
Белорусским военным округом, когда в Германии при-
шла к власти НСДАП. В 1938 году он был назначен ко-
мандиром стратегически важного Киевского военного
округа.
При крахе Польши он, будучи командующим арми-
ей, руководил захватом восточных польских территорий.
В зимнюю Финскую кампанию 1939—1940 годов Тимо-
шенко командовал группой армий и за выдающиеся во-
енные заслуги получил орден Ленина и звание Героя
Советского Союза. Вскоре после этого он сменил преж-
него военного комиссара Ворошилова, и ему было при-
своено звание Маршала Советского Союза.
14
Внешне и внутренне Семен Тимошенко был прото-
типом руководящего коммунистического функционера.
Он был высокого роста, широкоплеч. На его лице ред-
ко отражались чувства. В Красной армии его ценили за
выдающийся талант.
Но самым главным качеством Тимошенко была его
интеллектуальная подвижность. Он вырос без должного
образования. Читать и писать его научили товарищи в
царской армии. Он использовал каждую свободную ми-
нуту для самообразования. Он много читал и имел об-
щие представления о разных областях знаний, в основ-
ном занимаясь аналитической философией.
Следующей основной фигурой в руководстве Красной
армии был Климент Ефремович Ворошилов. В тот мо-
мент он был командующим Северным фронтом. Родился
Ворошилов в 1881 году в районе Екатеринослава; по про-
фессии — слесарь. Его отец работал сторожем на желез-
ной дороге. В возрасте 18 лет впервые обратил на себя
внимание общественности, став организатором забастов-
ки. Он был арестован охранкой — царской тайной по-
лицией — и отправлен в ссылку. Ворошилов много раз
совершал побеги из ссылки, но всякий раз бывал пойман
и в конце концов сослан в Сибирь. Оттуда он снова бе-
жал. В 1917 году он появился в Петербурге, где был из-
бран в первый состав Петроградского совета рабочих и
солдатских депутатов.
Затем Климент Ефремович Ворошилов вступил в боль-
шевистскую партизанскую армию. Он был руководите-
лем партизан и сражался во главе 5-й украинской ар-
мии в Царицыне — «Красном Вердене». То, что Царицын
оборонялся в течение года и сумел выстоять, не в по-
следнюю очередь было военной заслугой Ворошилова.
Позже Ворошилов проявил себя хорошим военным
командиром в кровавой неразберихе Гражданской войны.
Вместе с Бела Куном он освободил Крым, а с легендар-
ным советским кавалерийским вахмистром Буденным,
позже ставшим Маршалом Советского Союза, сражался
против белых банд Деникина и поляков. В 1924 году он
15
стал командующим войсками Московского военного окру-
га, потом продолжительное время был комиссаром вну-
тренних дел на Украине, где стал членом ЦК ВКП(б).
Следующей выдающейся личностью в руководстве
Красной армии был начальник Генерального штаба Бо-
рис Михайлович Шапошников. Он разительно отличал-
ся от Тимошенко и Ворошилова. Это был совершенно
необычный тип, поскольку вел свое происхождение из
касты, с которой товарищи Тимошенко и Ворошилов
вели кровавую войну и которая почти полностью была
уничтожена ЧК.
Шапошников родился в 1882 году в старой русской
аристократической семье в Златоусте на Урале. Семья
Шапошниковых дала царской армии много хороших
офицеров.
Также и юному Борису Михайловичу было предна-
значено стать офицером. Он прошел все ступени лест-
ницы, которых не миновал ни один юный дворянин:
императорский кадетский корпус, московская военная
школа, служба в петербургском гвардейском полку. За-
тем — откомандирование в военную академию. Там мо-
лодой старший лейтенант обратил на себя внимание
своими выдающимися дарованиями. Его несомненный
талант, отточенное красноречие и способность к глубо-
кому анализу способствовали переводу в Генеральный
штаб. В 1918 году тогда 36-летний Шапошников был са-
мым молодым полковником царской армии.
В начале большевистской революции полковник Ша-
пошников перешел на сторону красных. В 1929 году он
уже был руководителем Генерального штаба красных. До
этого времени он, будучи командующим войсками Мо-
сковского военного округа, заставил говорить о себе как
о замечательном политическом и военном деятеле.
Его главная задача заключалась в том, чтобы создать
московскую военную академию и подготовить руково-
дящий корпус Красной армии. Затем он стал командую-
щим Ленинградским военным округом. Большие чистки
и кризис, связанный с именем Тухачевского, жертвами
16
которых пало множество советских офицеров, он пе-
режил в тюрьме. Но вскоре снова оказался на свободе.
В 1937 году он стал руководителем Генерального штаба.
Кроме того, получил орден Ленина и звание маршала.
Когда правительства Германии и СССР в 1939 году
заключили экономический договор и Пакт о ненапа-
дении, маршал Шапошников был освобожден от своих
обязанностей по причинам, якобы связанным со здо-
ровьем. В действительности это произошло потому, что
он считал связь с Германией ложной и опасной и от-
крыто об этом говорил.
Однако Шапошников не долго оставался в стороне.
Когда начались напряжения в германо-советских «дру-
жеских» отношениях, Сталин вернул маршала из опалы.
В опасную эпоху, когда немецкие танки громили цен-
тральный участок советского фронта и рвались к Мо-
скве, он был в третий раз назначен руководителем со-
ветского Генерального штаба.
Тимошенко, Ворошилов и Шапошников понимали
величину опасности, которая приближалась с запада и
подступала к Москве. Они понимали, что Советский Союз
может погибнуть, если в ближайшее время не произо-
шли бы решающие перемены. Затем оказалось, что ге-
нерал Павлов — специалист по танкам и заместитель
маршала Тимошенко — больше не может сдерживать
немецкие танковые клинья. Он не справлялся. Уничто-
жающие удары немецких танков против подчиненной
ему армии морально сломили его. Он ни на что не мог
решиться.
Тимошенко посоветовался с Шапошниковым. Воро-
шилов переговорил с руководителем Генерального штаба.
После этого маршал Шапошников отправился в Кремль
и имел беседу со Сталиным. Что произошло во время
этого обсуждения, так никогда и не стало известно. Од-
нако можно предположить, что проницательный Ша-
пошников обратил внимание Сталина на одного челове-
ка, который командовал войсками на Дальнем Востоке и
которого почти никто не знал.
17
Этим человеком был генерал-лейтенант Андрей Ива-
нович Еременко.
В первой половине дня 29 июня 1941 года, спустя не-
делю после начала войны между Германией и Советским
Союзом, Еременко вошел в штаб маршала Тимошенко в
Могилеве.
Кроме того, маршалы Ворошилов и Шапошников так-
же прибыли в Могилев. Тимошенко, Ворошилов и Ша-
пошников разъяснили незнакомому генерал-лейтенанту
с Дальнего Востока ситуацию. Они обрисовали его за-
дачи и выразили надежды, которые на него возлагал Ста-
лин и Советский Союз.
Через час к ним присоединился секретарь ЦК КП Бе-
лоруссии и политический комиссар группы армий цен-
трального участка фронта Пономаренко. Пономаренко
обсудил с генерал-лейтенантом Еременко экономиче-
ские меры, которые следует принять, чтобы решить во-
прос снабжения. Кроме того, политический комиссар,
будучи членом Военного совета, проинформировал Ере-
менко о возможном усилении обороны страны граждан-
ским населением.
Генерал-лейтенант Еременко, коренастый мужчина око-
ло сорока лет с полным лицом, высоким лбом и короткими
волосами, был немногословен. Он внимательно слушал,
а его серые глаза задумчиво скользили по карте военных
действий. Вскоре после обсуждения в штабе он уехал на
фронт. В штабе группы армий его встретили с недовер-
чивым удивлением и жалостливой благосклонностью.
Что здесь хотел генерал-лейтенант с Дальнего Восто-
ка? Будь он хотя бы генерал-полковником! А так, кому
знакомо имя этого человека? Еременко? Нет, совершен-
но незнакомо. Мы его не знаем!
Еременко действовал решительно. Вначале он снял
генерала Павлова с командования. Затем он собрал всех
офицеров Генерального штаба и попросил их доложить
обстановку.
Уже спустя несколько минут Еременко установил, что
все офицеры штаба были полностью беспомощны. Они
18
точно не знали, что происходит на фронте. Даже с сила-
ми находящихся в их распоряжении войск все было не
ясно. Офицеры штаба не могли точно сказать, где в дан-
ный момент находится фронт! Точно так же была не ясна
ситуация со снабжением. Эти товарищи не знали ничего,
совершенно ничего!
Активный Еременко тут же развернул изнурительную
деятельность. Связные-мотоциклисты отправились к ди-
визиям. Зазвонили полевые телефоны. Еременко зани-
мался сразу всем. Иногда он вел сразу три телефонных
разговора одновременно. Стучали пишущие машинки.
К вечеру 29 июня Еременко получил наконец неко-
торое представление о положении вещей.
Генерал-лейтенант Еременко хотел при любых об-
стоятельствах помешать немецким передовым танковым
частям пересечь Березину. Он точно знал, как можно
остановить немецкое наступление. Он должен был бро-
сить наперерез немецким войскам все возможные и не-
возможные силы. Он должен построить стену из трупов
перед немцами. Он вынужден был принести много жертв,
очень много жертв. Он должен отправить под немецкий
огонь целые дивизии и оставить их там истекать кро-
вью. Десять дивизий, двадцать, тридцать... Против нем-
цев необходимо было бросить все. Но для начала нужно
эти дивизии иметь. А для этого нужно время. Однако
время могло появиться только тогда, когда немцы будут
остановлены. Немцев можно было остановить на Бере-
зине — естественной преграде. Березину следовало удер-
жать любой ценой. Не считаясь с потерями и при лю-
бых обстоятельствах.
Еременко точно знал, чего он хочет.
Но кое-чего он все же не знал. Например, что его
приказ держаться опоздал на 24 часа. Поскольку 3-я тан-
ковая дивизия 2-й танковой группы под командовани-
ем генерал-полковника Гудериана уже вечером 28 июня
взяла Бобруйск. Дивизия сломила сопротивление на
улицах города и после упорной борьбы вышла к берегу
Березины.
19
Великие Луки
Западная Двина
Невель
Крест
Сураж
Витебск
Ярцево
Добромышль
18-я танк, див
Орша
100 км
«Цубровно
Hf Ляды
17-я танк. див.
Демидов	Пк
® 20-я мот. див.
20-я танк, див
29-я мот. див
| Смоленск \ Х
Катынь	V.J
наступление оборона
СМОЛЕНСК.
Положение
на 18 июля 1941 года
немцы
советские
солдаты
Генерал-лейтенант Еременко даже не догадывался об
этом. Вечером 29 июня во время обсуждения положения
на фронте об этом его никто не поставил в известность.
Из-за быстрого продвижения немцев и тяжелых атак пи-
кирующих бомбардировщиков связь между отдельными
подразделениями Красной армии практически не рабо-
тала. Уцелевшие линии связи находились в таком бес-
порядке, что передать точное сообщение было невоз-
можно.
Даже вечером 30 июня Еременко ничего не знал о
прорыве 3-й танковой дивизии к Березине в районе Бо-
бруйска. Дивизия сумела, несмотря на ожесточенные
бои, создать плацдарм и переправить пехотный баталь-
он через реку. Так первые немцы переправились через
Березину. Даже 1 июля Еременко еще был уверен, что
сумеет удержать Березину. Сообщение о катастрофе так
и не достигло его штаба!
Но неясность, по крайней мере, придавала ему уве-
ренность. Надежда, что русские сумеют удержать в дей-
ствительности уже потерянную позицию у Березины,
придавала ему силы.
Еременко двигался на ощупь в темноте, но при этом
развернул активную деятельность. Он рассчитывал, что
немцы попытаются перейти Березину у Бобруйска и еще
севернее у Борисова. Поэтому он поднял всех людей, ко-
торых сумел найти, и бросил на Бобруйск и Борисов.
И только 2 июля Еременко узнал о масштабах ката-
строфы: еще 28 июля немцы вышли к Березине у Бо-
бруйска! А 1 июля генерал-полковник Гудериан полно-
стью занял позиции на Березине.
1 июля 18-я танковая дивизия генерала Неринга по-
дошла к Березине у Борисова. Разведка вышла к мосту
через реку. Было установлено, что мост подготовлен к
взрыву. Взрыватель находился на восточном берегу. Про-
стого нажатия на рычаг было достаточно, чтобы мост
взлетел в воздух.
10-я рота 52-го гренадерского полка получила приказ
занять мост через Березину. Примкнув штыки, гренаде-
21
ры бросились вперед. С западной стороны моста по ним
ударила пулеметная очередь. Атака быстро остановилась.
Но затем солдаты 10-й роты продолжили штурм. Ручные
гранаты полетели через пропитанный жаром воздух. Со-
ветские пулеметчики отчаянно сопротивлялись, но в кон-
це концов были уничтожены.
Затем немецкие сапоги застучали по земляному по-
крытию въезда на мост. Во главе шла группа унтер-офи-
цера Букачика. Пот тек по лицам людей. Но причиной
тому была не только жара. Где-то совсем рядом была за-
ложена взрывчатка, которая в мгновение ока могла уни-
чтожить все живое.
Группа Букачика боролась за жизнь. Это был бег на-
перегонки со смертью. Они должны были стать быстрее
русских. Им было необходимо добраться до взрывателя
на восточном берегу реки раньше, чем находящиеся там
советские саперы нажмут на рычаг. Счет шел на секун-
ды, доли секунды.
Пока унтер-офицер Букачик впереди своих людей бе-
жал через мост, ему пришла в голову мысль: нет, они
так ничего не добьются, все нужно делать иначе.
Букачик тотчас начал действовать. Он разглядел у
правых перил моста кабель взрывателя. Кабель вел к
опоре. Букачик перепрыгнул через перила. Передвига-
ясь на руках в висячем положении, он забрался на опо-
ру. Его руки были мокрыми от пота. Он увидел кабель,
который тянулся вокруг опоры и исчезал в отверстии.
Букачик долю секунды рассматривал свежезамазанное
отверстие. Если Иван на той стороне реки нажмет на
рычаг, все будет кончено.
Так не должно быть! Букачик схватился левой рукой
за нижнюю штангу перил. Колено он упер в опорную
балку, которая располагалась под перилами. Затем он
глубоко вздохнул, схватил правой рукой кабель и рва-
нул его на себя. Резкое движение едва не сбросило его
с моста. Но он это сделал! Он оборвал кабель. Теперь
Иван может спокойно нажимать на свой рычаг! Ниче-
го не случится!
22
Унтер-офицер Букачик отпустил кабель. Его руки и
колени дрожали. Он помедлил еще несколько секунд и
снова забрался на мост.
Солдаты 10-й роты добрались до западной стороны
моста и защитили мост от советского контрнаступле-
ния. Вскоре после этого передовой отряд 18-й танковой
дивизии соединился с отрядами 18-го танкового полка
под командованием майора Тееге по ту сторону моста.
18-й батальон стрелков-мотоциклистов проехал с гро-
мыхающими моторами, за ним на другой берег реки
перебрался зенитный батальон.
2-я танковая группа перешла Березину! Немецкому
прорыву сопутствовала удача и у Бобруйска, и у Борисо-
ва, где его ждал генерал-лейтенант Еременко! Но генерал-
лейтенант Еременко об этом ничего не знал! Он все еще
думал, что у Березины немцев можно будет остановить.
Еременко был не единственным офицером, лелеяв-
шим эту надежду. В первую очередь, юные курсанты и
совсем молодые офицеры из Борисовского танкового
училища все еще были уверены, что немцев можно бу-
дет остановить.
Они стояли на покинутых позициях. Они знали об
этом, ибо не получили никаких приказов и распоряже-
ний. Они просто схватились за оружие и бросились на
землю, когда на Березине появились немцы. 15-летние
выпускники, 17-летние фенрихи и 20-летние лейтенанты
собрались вместе и поделили между собой боеприпасы..
Они окапывались в подвальных помещениях, прята-
лись в подворотнях, устраивали позиции на крышах. От-
туда они бросали ручные гранаты и бутылки с зажига-
тельной смесью в немецкие танки. Они вели огонь из
подвальных окон и бросались из подворотен на танки.
Но остановить немецкое наступление они не могли.
Танки ехали дальше. За ними следовали стрелки-мото-
циклисты. Воздух был наполнен грохотом взрывов, кри-
ками раненых, стонами умирающих.
23
Курсанты и лейтенанты из Борисовского танкового
училища понимали, что погибнут. Но они не сдались.
Они задыхались в подвалах, гибли во дворах и продолжа-
ли вести огонь с крыш, даже когда за их спинами полы-
хало пламя. Они прекращали стрелять, только когда кры-
ши обрушивались, погребя под собой юных бойцов.
Лишь очень немногим удалось перейти мост через Бе-
резину. Одна группа раненых курсантов и лейтенантов
заняла позицию на западном конце моста. Они не могли
больше бежать, поскольку были слишком слабы и слиш-
ком измотаны. Они должны были погибнуть. И знали
это. Поэтому они хотели, чтобы их смерть не была на-
прасной. Они притащили пулемет «Максим» и открыли
огонь по штурмующей мост 10-й роте 52-го гренадерско-
го полка. Они стреляли до последнего вздоха. Только
тогда путь через Березину оказался открытым.
Но не только солдаты Борисовского танкового учи-
лища оказали яростное сопротивление немцам. Не ме-
нее упорно сражались пилоты советских штурмовиков
и истребителей.
Генерал Еременко ввел их в бой. Он надеялся, что
они смогут эффективно противостоять штурмовой ави-
ации 2-го воздушного флота, которая очищала путь для
танковых частей генерал-полковника Гудериана.
Фактически истребители типа Me-109 и Ме-110 дей-
ствительно являлись смертельно опасными для под-
разделений Еременко. Самолеты находились в воздухе
с раннего утра до вечера. Они стреляли по всем двига-
ющимся целям и, таким образом, настолько полно кон-
тролировали ситуацию на земле, что передвижение войск
было возможно только с очень большими потерями.
Потери Еременко не пугали. Перед его людьми стояла
лишь одна задача — истечь кровью. Но когда это проис-
ходило за линией фронта, их конец не имел смысла. Их
смерть была ценна только в том случае, если на фронте
путь врагу преграждала стена из человеческих тел.
Еременко встретился с командирами групп воздуш-
ных отрядов, сражавшихся на западном участке фронте.
24
Также он говорил с пилотами об их сражениях с нем-
цами. Еременко всех внимательно выслушал, вернулся
в свою штаб-квартиру и тщательно все обдумал. В кон-
це концов он придумал следующую уловку.
Пилоты ему рассказали, что враг уже ввел в действие
подразделения истребителей, в то время как Советский
Союз отправил штурмовики на флот. И в этом Еремен-
ко увидел свой шанс.
Утром 1 июля он приказал ввести в бой пятнадцать
штурмовиков И-15 и пять истребителей типа И-17. Око-
ло девяти утра эти советские самолеты появились над
Борисовом. Бесформенные штурмовики-бипланы удари-
ли по скоплению немецких танков. Современные истре-
бители И-17 кружили высоко в небе. Непрерывно стро-
чил пулемет, гремели моторы, грохотали бомбы.
Однако вскоре грохот донесся с запада. Стремглав
приближались немецкие истребители «Мессершмитт»
и атаковали вражеские самолеты. Русские штурмови-
ки значительно уступали немецким машинам, так как
Ме-109 были значительно быстрее и маневреннее.
За несколько минут немецкие истребители сбили три
вражеских самолета.
Однако чуть позже на поле воздушного боя показа-
лась новая армада. Двадцать четыре советских самолета
типа И-16 обрушились на немцев.
Эти русские машины были несколько маневреннее
в воздушном бою, однако это полезное качество ком-
пенсировалось более высокой мощностью двигателей и
превосходящей скоростью немецких истребителей «Мес-
сершмитт». В сравнении с современными Ме-109 с их
тяжелым вооружением русские истребители выглядели
устаревшими. Над Борисовом началось настоящее бе-
зумие.
Обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии был
тому очевидцем:
«Казалось, что машины вгрызаются друг в друга. Они
срывались в крутые виражи, проносились на малой вы-
сотой над землей, взмывали ввысь и летели друг на друга
25
по такой невозможной траектории, что было непонятно,
куда надо смотреть. Несколько толстопузых русских би-
планов, пылая, упали с неба и взорвались в поле.
Но затем нам пришлось испытать настоящий ужас.
Один из наших истребителей, оставляя за собой длин-
ный хвост дыма, пролетел над нашей позицией. Он уда-
рился о землю и взорвался. Вслед за ним упал на землю
второй истребитель. На нас посыпались комья земли.
После чего я увидел, как еще один немецкий истреби-
тель развалился на куски в воздухе. Спустя несколько
секунд пылающий «Мессершмитт» вонзился в землю в
нескольких метрах от шоссе. Вылилось топливо. Оно
потекло горящей рекой через шоссе и охватило БТР.
Несчастные члены экипажа живыми факелами побежа-
ли через шоссе. Другой «Мессершмитт» зашел на ава-
рийную посадку на поле, однако один из толстопузых
монстров с красной звездой на фюзеляже подлетел к
нему сзади и сбил, когда тот уже почти добрался до
земли...»
То, что обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой диви-
зии пережил утром 1 июля в районе Борисова, было пер-
вым успехом советского генерал-лейтенанта Еременко.
Введенные в бой по его приказу советские истребите-
ли использовали момент внезапности и сбили в общей
сложности пять немецких машин за семь минут.
Однако дело не ограничилось пятью воздушными по-
бедами. Советские истребители в тот день атаковали не-
прерывно. Немецкие машины давали им отпор. Когда
день склонился к вечеру, советские летчики добились
впечатляющих успехов.
Воздушный бой продолжился 2 июля. Снова русские
атаковали в соответствии с тактикой Еременко. Приле-
тели немцы. Опять разгорелось ожесточенное сражение
в воздухе. Когда оно завершилось, Еременко поручил
своему офицеру связи установить связь с Москвой. Через
несколько минут ему ответил начальник Генерального
штаба маршал Шапошников. Еременко рассказал о воз-
душном сражении. В тихом голосе Шапошникова по-
26
явились несомненные ликующие нотки, когда он пере-
спросил:
— Значит, вы говорите, шестьдесят сбитых самоле-
тов, товарищ генерал-лейтенант?
— Так точно, товарищ маршал. Наши летчики в воз-
душном сражении над Бобруйском и Борисовом сбили
шестьдесят немецких машин.
Шапошников сдержанно кашлянул:
— Вы абсолютно уверены, товарищ генерал-лейте-
нант?
— Совершенно уверен! Это абсолютно точные дан-
ные, товарищ маршал!
Хотя Борис Шапошников и передал информацию
Еременко Верховному командованию Красной армии,
он точно знал, что это сообщение об успехах будет вос-
принято скептически. И оказался прав. Поэтому небы-
валый успех советских летчиков в Бобруйске и Бори-
сове так никогда и не был подтвержден официально.
По-видимому, этому, с полным основанием, не смогли
поверить.
Однако успех советских летчиков оказался недолго-
вечным. Уже 3 июля немецкие истребители усвоили урок
и настроились на новую советскую тактику. С тех пор
советские самолеты то и дело падали с неба, пока у Ере-
менко не осталось ни одного. Так у Бобруйска однажды
вечером за несколько минут было сбито девять немецких
самолетов.
Советские летчики сражались с фанатичной самоот-
верженностью. Даже в безнадежных ситуациях они пы-
тались таранить немецкие машины. Падая, они пыта-
лись поразить цели на земле.
Генерал Неринг, командир 18-й танковой дивизии,
сообщил о советском пилоте, который покинул свою
подбитую машину на парашюте. Солдаты танковой ди-
визии бросились к тому месту, где, по их предположе-
ниям, должен был приземлиться русский летчик. Они
хотели только помочь русскому, перевязать его, если тот
был ранен.
27
Но русский пилот вытащил пистолет и направил его
на немцев. Поняв, что сопротивление бессмысленно,
летчик приставил пистолет к голове и спустил курок.
Спустя несколько секунд его ноги коснулись земли. Он
был мертв. Немецкий солдат смог только снять с рус-
ского личный знак.
Вскоре стало более чем очевидно, что новый человек
принял на себя командование Красной армией на этом
участке фронта, возле Бобруйска и Борисова. Русские
сражались там с неостановимой решимостью. Они были
готовы скорее умереть, чем попасть в плен.
Что же случилось?
Просто Еременко понял, что армия без души и цели
совершенно беспомощна.
Поэтому он начал с того, что внушил офицерам одну
идею. Сопротивление до последнего вздоха! Только со-
противление до последнего вздоха может спасти Совет-
ский Союз. Тот, кто сражается за сопротивление и по-
гибает, является героем. Тот же, кто падает до того, как
был сделан последний вздох, — бесчестный негодяй.
Эта идея вскоре нашла благоприятную почву.
Однако Еременко был не таким наивным, чтобы пы-
таться сдержать немцев только одной идеей. Он пре-
красно понимал, что идея нуждается в поддержке живой
силой и техникой.
Узнав о прорыве танковых отрядов Гудериана у Бо-
бруйска и Борисова, Еременко тут же связался с марша-
лом Шапошниковым и попросил его бросить к нему все
находящиеся на центральном участке фронта танки.
Шапошников обратился к Сталину. Как ни странно,
но пролетарий из Грузии и аристократ из Генерального
штаба царя находились в дружеских отношениях. Он вы-
слушал доклад Шапошникова и отдал приказ в достаточ-
ной мере снабдить Еременко танками.
Так на фронте появилась 1-я московская моторизо-
ванная стрелковая дивизия под командованием генерал-
28
майора Крейзера. Для усиления войск Еременко она
привезла 100 танков, некоторые из них типа Т-34.
Еременко тут же бросил новую дивизию в бой. Вме-
сте с отступающими через Березину курсантами Бори-
совского танкового училища и другими резервными со-
единениями солдаты Крейзера были брошены наперерез
немецкому передовому отряду 17-й танковой дивизии,
который они сдерживали в течение двух дней.
Именно во время этих сражений первый брошенный
в бой танк Т-34 оказался в немецких руках совершенно
целым и невредимым.
Этот 26-тонный колосс привлек всеобщее внимание
штабистов группы армий «Центр».
Но платил по счету опять-таки простой солдат, по-
скольку 3,7-см противотанковые орудия и орудия, уста-
новленные на немецких танках, не могли причинить серь-
езного ущерба тяжело бронированному Т-34. Там, где
этот советский танк появлялся на фронте, он всегда вы-
зывал страх и панический ужас.
Однако Еременко был лишен решающего успеха, хо-
тя он и располагал большим количеством боеспособных
танков, чем немцы. Если немецкие пехотинцы были без-
защитны перед Т-34, то среди русских не меньшую сумя-
тицу вызывали танки «Панцер III» и «Панцер IV».
Об этом Еременко писал в своих воспоминаниях:
«С криками «Танки противника!» наши роты, батальоны
и даже целые полки начинали метаться туда-сюда, ища
убежища позади позиций противотанковых или поле-
вых орудий, ломая боевые порядки и скапливаясь око-
ло огневых позиций противотанковой артиллерии. Ча-
сти теряли способность маневрировать, боеготовность
их падала, а оперативный контроль, связь и взаимодей-
ствие становились совершенно невозможными».
Почему советские бронетанковые войска, несмотря
на наличие таких великолепных танков, как Т-34, не
справлялись, генерал-лейтенант Еременко понял уже
через несколько дней после того, как принял на себя
командование.
29
Причина немецкого превосходства заключалась не
столько в материальной, сколько в моральной стороне
дела. Точнее говоря, противник Еременко, генерал-пол-
ковник Гудериан, дал солдатам своих танковых войск
такую идею, которая здорово превосходила русскую во-
енную мораль. И Еременко знал, что это за идея.
Состоя на службе на Дальнем Востоке, он вниматель-
но изучил книгу «Профессиональная армия», вышедшую
в 1934 году.
Автор этого произведения — французский офицер по
имени Шарль де Голль. В книге рассказывается о необ-
ходимости ввода в бой сильных, полностью моторизо-
ванных танковых войск. Еременко внимательно прочи-
тал книгу и установил, что на мнение и идеи Шарля де
Голля сильно повлияла книга офицера немецкого рейхс-
вера по имени Хайнц Гудериан.
Гудериан объяснил в своей книге, что бронетанковые
войска должны в большей своей части вводиться в бой
только при условии, что солдаты хотят добиться решаю-
щего успеха. И именно эту мысль использовал генерал-
полковник Гудериан — противник Еременко — во вре-
мя наступления на Советский Союз. Девиз Гудериана
был следующий: «Пинай, а не плюйся!»
А Красная армия в то время как раз не пинала, а пле-
валась. Ее танки шли на войну не в большом количестве
и не в отдельных формированиях, а с точностью до наобо-
рот. Вместе с пехотой в бой вводились единичные танки.
Также совершенно неправильно действовала советская
пехота, так как красноармейцы не были обучены сражать-
ся с танками. Как только появлялись немецкие танки, пе-
хотинцы тут же залезали в окопы, позволяли танкам про-
ехать, а драться оставляли либо собственные танки, либо
артиллерию. Все это имело просто катастрофические по-
следствия: немецкие танки целыми отрядами, а не пооди-
ночке, проходили советские оборонительные линии. Это
были первые предпосылки великих боев на окружение.
Еременко прекрасно осознавал все эти факты. Поэто-
му он тут же приступил к работе и отдал несколько при-
зе
казов, обязывающих советских пехотинцев сражаться с
немецкими танками. Также он попросил маршала Ша-
пошникова в полном согласии с Тимошенко поговорить
со Сталиным о том, чтобы советские техники и инжене-
ры спроектировали новые средства борьбы с танками.
Пока же Еременко распорядился, чтобы советские от-
ряды самолетов-штурмовиков вели борьбу с немецкими
танками с воздуха.
Усилия Еременко принесли успех. На всех советских
учебных плацах напряженно шло обучение молодых сол-
дат борьбе с танками. Со склада обеспечения у Гомеля
Еременко приказал доставлять грузовыми самолетами на
фронт самовоспламеняющуюся жидкость, которая носит
название КС. Жидкость заливалась в большие бутыли.
Советские фронтовые солдаты должны были использо-
вать эту жидкость в борьбе с немецкими танками. С ее
помощью танк необходимо было поджечь.
Ожидания, которые генерал-лейтенант Еременко ис-
пытывал в связи с появлением новых танков типа Т-34,
естественно, не оправдались. Каким бы прочным ни был
этот стальной гигант, были у него и слабые места. Сла-
бость,была связана с плохим распределением обязанно-
стей внутри экипажа танка. Хотя команда и состояла из
наводчика, заряжающего, водителя и радиста, но там не
было командира! В Т-34 этим занимался наводчик. Так
что одновременно он должен был обнаружить цель, при-
целиться и при этом еще следить за окружающей обста-
новкой.
Результат был более чем неблагоприятный: наводчик,
исполнявший двойную функцию, не мог полностью скон-
центрироваться на действиях противника. От этого страда-
ла и интенсивность стрельбы. По этой причине немецким
танкам удавалось продолжить свой путь. Они приближа-
лись к советским танкам во время перерывов в стрельбе,
открывали огонь по ходовой части и тем самым лишали
советских гигантов способности маневрировать, и это
несмотря на то, что дальность действия советских 7,62-см
танковых пушек была гораздо больше, чем немецких.
31
Вновь здесь советская слабость заключалась не в техни-
ке, а в организации.
Несостоятельность немецкого противотанкового ору-
дия была быстро компенсирована благодаря военной сме-
калке. Быстро установили, что 8,8-см зенитное орудие
подходит для борьбы с Т-34. Это орудие было очень манев-
ренно, обладало необычайно быстрой скорострельностью
и пробивало даже 4,5-см броню танка Т-34.
С появлением на фронте немецких зенитных орудий
Т-34 потерял весь свой ореол ужаса. Для Еременко это
послужило еще одним доказательством того, что ему не-
обходимо было выиграть время. Ему нужно было до-
ждаться, пока резервные войска пройдут необходимое
обучение близкому бою с танками и пока советская во-
енная индустрия изобретет новые средства для борьбы
с танками. А для этого ему нужно было задержать нем-
цев — максимально протянуть время.
В тот момент Еременко находился в отчаянном поло-
жении. Немцы все дальше продвигались в глубь страны.
Их главной целью было сердце Советского Союза — Мо-
сква! А через остатки советских войск немцы шли, как
через набегающие на берег океана волны. Что же каса-
ется единства фронта, то его как такового уже и не было.
Разобщенность становилась все более заметной.
Только в ночь на 7 июля в штабе Еременко обратили
внимание на всю тревожность ситуации. Ровно в пол-
ночь офицер-связист принес генерал-лейтенанту Ере-
менко следующую радиограмму:
«Около 22 часов враг атаковал позиции 166-го полка
126-й стрелковой дивизии. На стороне врага было при-
мерно 200 боевых самолетов. Большие потери. 166-й полк
отступает.
И.П. Карманов, генерал-майор,
командир 62-го стрелкового корпуса».
Еременко не мог поверить в то, что сообщил ему то-
варищ Карманов. Ведь в 22 часа связь с 62-м стрелко-
32
вым корпусом и подчиненными ему дивизиями была в
полном порядке.
Тогда офицер связи с военно-воздушными силами в
штабе Еременко объяснил генерал-лейтенанту, что в том,
что касается радиограмм, не всему нужно верить. Так
как до этого люфтваффе никогда не атаковали совет-
ские полевые позиции ночью. И кроме того, более чем
сомнительно, что немцы атаковали 200 машинами.
Еременко выехал из штаба и отправился на команд-
ный пункт 62-го стрелкового корпуса. Когда он ту-
да прибыл, командир корпуса генерал-майор Карманов
только пожал плечами. О немецкой воздушной атаке
он точно ничего не знал. Еременко устремил на него
тяжелый взгляд. Он был в ярости. Еще бы, этот Кар-
манов, будучи командиром стрелкового корпуса, на-
ходился в 50 километрах за передним краем обороны.
И ничего не знал о том, что происходит с его диви-
зиями.
— Поедем вместе, товарищ Карманов.
Вместе с командиром 62-го стрелкового корпуса Ере-
менко сел в машину и приказал водителю ехать на ко-
мандный пункт 126-й стрелковой дивизии.
Когда машина прибыла на нужный командный пункт,
генерал-лейтенант едва не дал волю своей ярости. Това-
рищи из полкового штаба спрятались в перелеске, рас-
положенном в 28 километрах от переднего края. Коман-
дир полка бежал, и никто не знал куда. Но он не искал
спасения в бегстве, когда 200 бомбардировщиков бомбили
позиции его полка. Только это была неправда! Ни одна
немецкая машина не атаковала позиции 166-го стрел-
кового полка! Он вышел из боя только потому, что ко-
мандный пункт полка подвергся небольшому обстрелу
немецкой артиллерии.
Еременко кипел от гнева, но старался держать себя в
руках. Он не позволил себе взорваться. Он назначил но-
вого командира полка. Правда, полк тем временем раз-
2 В. фон Аакен
33
бежался. После бегства командира солдаты тоже поки-
нули свои позиции и направились на.восток.
Еременко выехал на шоссе, которое блокировал с по-
мощью своего водителя, адъютанта и генерал-майора
Карманова. Он взял нескольких офицеров и приказал
им собрать оставшихся без командира солдат и остано-
вить убегающих.
Среди задержанных людей оказался и командир пол-
ка. Он весь был как комок нервов — мужество покину-
ло этого человека. Еременко не стал возвращать его в
штаб. Пусть, если суждено, погибнет на фронте.
Поэтому он просто оставил командира полка в толпе
остановленных беглецов. Генерал-лейтенант сформиро-
вал два батальона, успокоил офицеров и постарался все-
лить мужество в солдат. В конце концов он усилил новые
подразделения двумя резервными батальонами и отпра-
вил их вперед.
Еременко приказал командиру дивизии лично воз-
главить атаку. Тот знал, что с Еременко шутки плохи, к
тому же генерал-лейтенант вместе с генерал-майором
Кармановым направились к фронту, чтобы иметь воз-
можность проследить за атакой.
Четыре батальона нанесли удар по противнику меж-
ду Сенно и Толочином. Присутствие Еременко вдох-
новляло красноармейцев. Командир дивизии, зажав в
руке пистолет, вел своих людей на врага. Четыре со-
ветских батальона с громкими криками «Ура!» атакова-
ли 17-ю немецкую танковую дивизию.
Унтер-офицер Эдвард Кистер из гренадерского полка,
находившегося между Сенно и Толочином, так описал
эту атаку: «Они шли сомкнутыми рядами без предвари-
тельной артиллерийской подготовки. Офицеры были впе-
реди. Они орали охрипшими голосами, и земля, казалось,
содрогалась под тяжелой поступью из сапог. Мы подпу-
стили их на расстояние пятьдесят метров и открыли огонь.
Ряд за рядом русские падали под нашим огнем. Перед
нами оказалась местность, покрытая телами. Красноар-
мейцы гибли сотнями. И хотя местность была пересечен-
34
ной и предоставляла множество возможностей для укры-
тия, они не прятались. Дико кричали раненые. А солдаты
все продолжали наступать. За погибшими появлялись
новые люди, которые занимали позиции за горами тру-
пов. Я видел, как в атаку пошла целая рота. Иваны под-
держивали друг друга. Они бежали к нашим позициям и
падали как подкошенные под огнем. Никто не пытался
отступить. Никто не искал укрытие. Создавалось впечат-
ление, что они хотели погибнуть и своими телами впи-
тать весь наш запас боеприпасов. За один день они ата-
ковали семнадцать раз. А ночью они попытались под
защитой горы трупов приблизиться к нашим позициям.
Воздух был наполнен смрадным запахом тления — трупы
на жаре быстро разлагались. Стоны и крики раненых
сильно действовали на нервы. На следующее утро мы от-
били еще две атаки. Затем мы получили приказ отойти
на заранее подготовленные позиции...»
Память не подвела унтер-офицера Эдварда Кистера.
Между Сенно и Толочином генерал-лейтенанту Еремен-
ко удалось оттеснить передовые части 17-й и 18-й тан-
ковых дивизий на несколько километров в западном
направлении. Он позволил измученным людям занять
позиции и приказал удерживать их до последнего вздо-
ха. И русские сделали это. Они отбили все немецкие
контратаки. Это был первый успех Еременко. Он зало-
жил фундамент стены, которую хотел построить из тру-
пов и скрепить кровью.
Однако первый успех Еременко был обусловлен не
только собственной энергией и решимостью. Им он был
обязан другому человеку.
Этим человеком был Адольф Гитлер.
Гитлер понял, что война против Советского Союза
идет совсем не так, как кампании во Франции или на
Балканах. На востоке немецкий вермахт столкнулся с
противником, который, несмотря на отдельные случаи
паники, не потерял головы. Снова и снова русские ока-
зывали сопротивление. Вновь и вновь ему приходилось
направлять на восток подкрепления и резервы.
35
Пожалуй, дело заключалось не в том, что, как утверж-
дают некоторые современные публицисты, Гитлер, ввиду
непредвиденного развития событий, утратил самообла-
дание. В результате упорного советского сопротивления,
появления чудесных советских танков Т-34 и постоянно-
го ввода в бой новых резервов он сделал вывод, что его
противник — Сталин располагал потенциалом, о кото-
ром он раньше не подозревал.
С другой стороны, в районе Минск—Белосток наме-
тилось окружение многих советских армий. Окружае-
мые вооруженные силы русских всячески старались из-
бежать двустороннего охвата и вырваться из котла на
восток. При таком развитии событий Гитлер посчитал
правильным задержать танковые группы Гудериана и
Гота, чтобы они обеспечили окружение противника в
районе Минск—Белосток. Кроме того, Гитлер опасался,
что он слишком распылит силы группы армий «Центр»,
если позволит танкам Гудериана и Гота двигаться даль-
ше на восток.
Из всех танковых командиров активнее всех проте-
стовал против этих замыслов Гитлера Гудериан. Он тре-
бовал, чтобы обе танковые группы продвинулись как
можно дальше на восток, причем он даже был готов взять
на себя риск отсутствия фланговой защиты. Хотя он по-
нимал, что быстрое продвижение на восток вызовет не-
малые трудности с организацией снабжения, тем не
менее придерживался мнения, что необходимо исполь-
зовать момент внезапности, чтобы как можно скорее
выйти к Днепру. И наконец, он знал, что маршал Ти-
мошенко намеревался создать там сильные оборонитель-
ные линии.
Гудериан был согласен с Готом в том, что зачистка
котлов является исключительно задачей пехоты.
И Гитлер, и Гудериан имели весомые довода в под-
держку собственного мнения. Чье же было правильным,
могло показать только будущее.
Позицию Гитлера разделял и генерал-фельдмаршал
фон Клюге, командующий 4-й армией. 9 июля он при-
36
ехал к Гудериану и попытался склонить его на сторону
Гитлера.
Вместо это Гудериан переубедил фон Клюге. Он разъ-
яснил ему, что генерал-лейтенант Еременко жертвует
своими людьми только для того, чтобы дать маршалу Ти-
мошенко время для сооружения оборонительных линий
на Днепре. На это Клюге возразил, что было бы правиль-
нее сначала зачистить котел Минск—Белосток. Гудериан
выдвинул контраргумент, заявив, что его танковые груп-
пы, собственно, уже вышли к Днепру и ведут тяжелые
бои в районе Орши, Могилева и Рогачева, откуда их вы-
вести попросту невозможно. Вывод из боя этих подраз-
делений связан с большими опасностями.
Генерал-фельдмаршал понял, что аргументы Гудериа-
на являются весомыми и убедительными. Поэтому он
присоединился к его мнению. На этот раз фронтовым
генералам удалось отстоять свою точку зрения перед
Гитлером.
Гудериан следил за развитием событий между Сенно
и Толочином, где его противник Еременко с ожесточен-
ной решимостью штурмовал немецкие позиции, не счи-
таясь с жертвами. Здесь он вел тяжелейшие сражения с
русскими, в которых обе стороны несли существенные
потери, в то время как его передовые танковые отряды
уже достигли Днепра.
Гудериан решился оставить фланговые позиции в
районе Сенно и Толочина. Он собрал освободившиеся
танковые отряды и направил их на Днепр.
Успех подтвердил правоту Гудериана. 10 и 11 июля
его танки переправились через Днепр. Началась вторая
фаза битвы за Смоленск.
Генерал-полковник Гот, командующий 3-й танковой
группой, взял Витебск. Он нанес удар в юго-восточном
направлении и стал угрожать Смоленску. Еременко по-
нимал, насколько велика опасность, нависшая над со-
ветскими 20-й и 22-й армиями. Войска Гота угрожали
37
не только району соединения между армиями, но и их
флангам и тылу.
Но, несмотря на эту вполне реальную угрозу, Ере-
менко был убежден, что опасности можно избежать
благодаря тактическому успеху. С юга России сюда пе-
ребрасывалась 19-я советская армия. Она должна была
занять позиции восточнее Витебска и принять бой. Имея
состоящую из шести дивизий и моторизованного кор-
пуса боевую группу, Еременко хотел создать между Ви-
тебском и Оршей заслон, который остановил бы танки
Гота.
Но только Гот уже взял Витебск и двигался к Смо-
ленску. Поэтому Еременко был вынужден немедленно
бросить против Гота прибывающие части 19-й армии.
Возглавить атаку он поручил генерал-лейтенанту Коне-
ву, для чего подчинил последнему поспешно созданные
боевые группы и части 20-й армии.
10 июля войска генерал-лейтенанта Конева атакова-
ли в Витебском направлении. Они нанесли удар по тан-
кам Гота. Они проявили фанатичное упорство и понесли
огромные потери. Но не добились ничего. Танки Гота
так и не были остановлены. Им лишь удалось несколь-
ко замедлить продвижение вперед противника.
Но именно этого и добивался Еременко. Он понимал,
что не сумеет остановить Гота. И хотел его, по крайней
мере, немного притормозить. Если бы удалось задержать
Гота до подхода основных частей 19-й армии, двигав-
шейся с юга России, ситуация выглядела бы значительно
более обнадеживающей.
Еременко был уверен в себе. Он верил в успех. Но
он не мог знать, что его план уже известен врагу.
Утром 9 июля разведчики 7-й немецкой танковой ди-
визии взяли в плен советского старшего лейтенанта-зе-
нитчика. При личном обыске было обнаружено, что он
имел при себе офицерские приказы большой важности.
Один из этих приказов был датирован 8 июля 1941 года.
Согласно приказу советское зенитное подразделение
направлялось в район Рудни, расположенной на пол пу-
зе
ти между Витебском и Смоленском. Из приказа также
стало ясно то, почему зенитное подразделение следова-
ло именно в этот район. Именно туда должна была при-
быть следующая с юга России 19-я армия, чтобы занять
позиции между Витебском и Оршей, став заслоном для
немцев.
План Еременко больше не был тайной.
Тотчас генерал-полковник Гот отправил на Рудню 7,
12 и 20-ю танковые дивизии. Его танки должны были
ударить в сердце 19-й советской армии.
Когда грузовые поезда с формированиями 19-й армии
подходили к перрону в Рудне, начался ад. Пикирующие
бомбардировщики 2-го воздушного флота обрушились
на поезда. Бомбы выли и взрывались на путях. Поезда
оказались в огне. В бой вступили бомбардировщики Hei-
nkel (Не), их бомбы разворотили землю вокруг. В конце
концов в общий хаос ввязались еще штурмовики и ис-
требители, в то время как немецкая артиллерия обстре-
ливала Рудню. Сделав свое дело, танковые дивизии Гота
направились на северо-запад.
Советские солдаты, несмотря на огромнейшие поте-
ри, бросились на немцев. Но еще при выгрузке под об-
стрелом они лишились большого количества амуниции.
А с запада на них налетали все новые группы пикирую-
щих бомбардировщиков и сбрасывали тяжелые бомбы.
Отряды, противостоящие Готу, несли тяжелые потери.
В обороне гибли целые полки.
Узнав о катастрофе, Еременко немедленно отправил-
ся на командный пункт 19-й армии, расположенный
в перелеске к северу от Рудни. Командующий 19-й ар-
мией, генерал-лейтенант И.С. Конев, начальник штаба,
генерал-майор П.В. Рубцов и командир дивизии Щек-
ланов с мрачными выражениями лиц предстали перед
ним. Они не могли объяснить этот крах, произошедший
с 19-й армией. Да и Еременко не понимал, как подобная
катастрофа могла произойти. Однако сейчас самым важ-
39
ным было точно понять, какова ситуация на фронте. По-
этому Еременко приказал генерал-лейтенанту Коневу
немедленно посетить передовую, расположенную к вос-
току от Витебска. Сам же Еременко отправился в направ-
лении Суража к северу от Рудни. Там якобы стрелковая
дивизия 19-й армии должна была сражаться с танковым
клином Гота.
Недалеко от Суража машина генерал-лейтенанта на-
ткнулась на быстро идущих пехотинцев. Солдаты доло-
жили, что стрелковая дивизия была окружена немцами,
и Сураж был потерян.
Еременко оказался не в состоянии остановить от-
ступающих красноармейцев. Однако ему все же удалось
предотвратить большее несчастье. От Рудни к нему на-
правлялись два полка: артиллерийский и стрелковый.
Оба военных соединения получили приказ занять по-
зиции в Сураже. Еременко развернул оба полка и от-
правил их в направлении Витебска. Они должны были
усилить правый фланг 19-й армии.
Пройдя через волны отступающих солдат и разбитые
улицы, машина Еременко вернулась на командный пункт.
Войдя в помещение, до смерти усталый военачальник
рухнул на кровать. Но отдохнуть ему не дали. Едва он вы-
тянулся на постели, вошел начальник штаба 19-й армии
генерал-майор Рубцов и сообщил, что из командования
группы армий прибыл курьер с приказом 19-й армии
отступить от врага и оттянуть свои войска примерно на
60 километров назад.
Мертвенно-бледный Еременко тут же вскочил. Этот
приказ привел бы просто к катастрофическим послед-
ствиям в этой и так тяжелейшей ситуации! Если бы сейчас
начали отвод полностью занятых в бою войск, то немцы
бы устремились за ними вдогонку, и отход превратился
бы в хаос! Кроме того, эти 60 километров означали бы
конец Смоленска и величайшую опасность для Москвы!
Этот приказ был опасен не только для безопасности все-
го центрального участка фронта, но и для безопасности
всего Советского Союза.
40
Еременко должен был попытаться отменить приказ.
Но как? Связь между различными формированиями Крас-
ной армии была очень плохой и устаревшей. А безупреч-
ная во всех отношениях телефонная связь в войсках не
была еще распространена. Не оставалось ничего другого,
кроме как самому отправиться к месту расположения ко-
мандования группы армий в Ярцево и попросить марша-
ла Тимошенко отменить приказ.
Машина рванула в ночь. Проехав Смоленск, в предрас-
светных сумерках Еременко добрался до Ярцева. Войдя в
штаб Тимошенко, Еременко узнал, что маршал был силь-
но изнурен и прилег отдохнуть. Однако Еременко на-
стаивал на том, чтобы маршала разбудили. После неко-
торых колебаний адъютант согласился.
Тимошенко тотчас поднялся, узнав, что Еременко при-
ехал с фронта в Ярцево, чтобы обсудить с ним важный
вопрос. Без промедления генерал-лейтенант был прове-
ден к маршалу и тут же выразил свои опасения, связан-
ные с опасным приказом.
Тимошенко мгновенно проснулся и объяснил, что,
должно быть, в отношении приказа об отступлении
19-й армии речь идет о каком-то непонимании. Он об-
ратился к Еременко:
— Пожалуйста, Андрей Иванович, возвращайтесь не-
медленно на фронт! Остановите отряды, и пусть они про-
должат борьбу!
Когда Еременко покинул штаб и направился к своему
автомобилю, появился командующий 19-й армией гене-
рал Конев. Он также потребовал объяснения совершенно
непонятного приказа об отступлении. Маршал Тимошен-
ко и его тут же отправил обратно на фронт. Генерал также
должен был остановить отступление.
Когда Еременко проезжал по шоссе Витебск—Смо-
ленск в направлении Рудни, отступление было уже в пол-
ном разгаре. Прежде всего, на восток двигались штабы.
Еременко тотчас перехватил инициативу. Он поставил
машину поперек дороги и при помощи двух адъютантов
и двух офицеров связи остановил бегство. Группу из де-
41
сяти стрелков-мотоциклистов, которые рвались на вос-
ток, он забрал под свое командование. Он тотчас написал
несколько приказов и отдал мотоциклистам для доставки
их в штабы. Все приказы звучали одинаково: «Вперед!
Навстречу врагу! Врага нужно остановить!»
В конце концов Еременко отправился в свой команд-
ный пункт, расположенный на ржаном поле непосред-
ственно за фронтом, примерно в 150 метрах к северу от
шоссе Витебск—Рудня. Не успел он войти, как на него
обрушились другие трагические новости: пехотинцы не
выдержали! Они отступают! Немецкие танки деморали-
зовали красноармейцев своим массированным насту-
плением! Кавалерия тоже бежит! Они не могут тягаться
с немецкими танками!
Фронт, где сражалась сильно измотанная 19-й армия,
напоминал шатающийся из стороны в сторону живой
организм, а фланги просто рассыпались. Но Еременко
был непоколебим. Он снова и снова собирал отступаю-
щие военные соединения и бросал их в бой. 19-я армия
должна была пожертвовать собой. Только через эти жерт-
вы, через эти чудовищные жертвы можно было остано-
вить немцев.
Неужели и сам Еременко должен был стать жертвой
своего фанатичного желания сражаться?
— Генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко
погиб!
Около полудня это сообщение поступило в штаб ко-
мандования группы армий в Ярцеве. Генерал Конев был
тем самым человеком, кто принес эту новость маршалу
Тимошенко.
В ранние утренние часы перед Рудней появились тан-
ки. Это была 12-я танковая дивизия под командованием
генерал-майора Гарпе. Немецкая атака была настолько
неожиданной, что Еременко увидел вражеские танки,
только когда они оказались на шоссе в 150 метрах от его
командного пункта. Неожиданно подверглись обстрелу
принадлежащие штабу Еременко автомобили. Стрельба
шла откуда-то с другой стороны поля. Весь штаб, вклю-
42
чая Еременко, укрылся в ниве. Все слышали грохот при-
ближавшихся к ним немецких танков. И снова гене-
рал взял на себя инициативу. Он прополз через пашню
и разведал обстановку. На востоке простиралось залеж-
ное поле. За ним начиналась другая пашня. Необходимо
было пройти вначале поле, чтобы потом спрятаться в
ниве. Это была единственная возможность уйти. Немец-
кие танки подходили все ближе.
Еременко вернулся к своему водителю Демьянову:
— Товарищ Демьянов, готовь свою машину. Мы долж-
ны исчезнуть. Ты должен ехать зигзагом, пока мы не до-
беремся до пашни!
Водитель тотчас вывел машину. Еременко прогнал и
остальных. Он приказал Пархоменкову и Хирныху, сво-
им адъютантам, забраться в его машину. На другой ма-
шине уехали некоторые другие штабные служащие. Так
как места всем не хватило, остальным пришлось выбй-
раться на мотоциклах. Никто не должен был остаться
позади! Тот, у кого не оказалось ни машины, ни мото-
цикла, ни какого-либо другого средства передвижения,
должен был бежать!
Получив приказ генерал-лейтенанта, все тут же за-
суетились. Загудели машины. Автомобили и мотоциклы
зигзагом поехали через поле. Некоторые офицеры бе-
жали. Ведь до немецких танков оставалось всего 150 мет-
ров!
Произошло невозможное! Все транспортные средства
штаба целыми и невредимыми проехали поле и скрылись
в прилегающей ниве.
Однако генерал-лейтенанта Еременко и след про-
стыл. Он исчез. На основании этого факта генерал Конев
сообщил командованию группы армий, что Еременко
погиб.
Между тем силы советской армии у Рудни слабели.
Танковым клиньям генерал-полковника Гота удалось
разъединить 16-ю и 20-ю советские армии. Российские
43
фланги были открыты. Немецкие формирования оказа-
лись точно за спиной у советской армии. Хотя красно-
армейцы и оборонялись, но сопротивление было неор-
ганизованным и поэтому очень слабым.
В то же самое время подразделения Гудериана все
ближе и ближе подходили к Горкам. А Смоленск на-
ходился всего в 120 километрах к юго-западу от Горок!
О Смоленске в России всегда говорили, что он «го-
род-ключ» и «город-ворота» России.
Значение этого лежащего на обеих сторонах Днепра
города с 160-тысячным населением явствует уже из его
географического положения. Этот город является пра-
вой опорой ворот, которые загораживают путь в Мо-
скву между параллельно текущими реками Днепром и
Западной Двиной. Смоленск также является важней-
шей точкой пересечения железнодорожных путей, ко-
торые идут между Витебском и Тулой и между Калу-
гой и Минском. Кроме того, в Смоленске расположено
значительное количество производственных предприя-
тий кожной и текстильной промышленности, фабрики
по производству боеприпасов и предприятия самолето-
строения.
И именно к этому городу сейчас подходил генерал-
полковник Гудериан вместе со своей 2-й танковой груп-
пой. Кто же теперь сможет его удержать?
На следующий день после падения Рудни появился
тот человек, которого генерал-лейтенант Конев объя-
вил погибшим. Это был генерал-лейтенант Еременко!
Он не погиб. И даже не получил ни одного ранения.
Да и ни один из сотрудников его штаба во время от-
ступления не получил ни одной царапины. Еременко
пришел к Тимошенко. Более подходящего времени и
придумать было нельзя.
Ведь Тимошенко получил приказ из штаб-квартиры
Красной армии в Москве, который гласил:
«20-я армия должна в ночь с 14-го на 15 июля ата-
ковать Горки и отрезать танковые клинья немецкого
генерала танковых войск Гудериана от большей части
44
его соединений. Горки необходимо захватить и удер-
жать.
22-я армия должна незамедлительно выступить в на-
правлении Городка и остановить продвигающиеся впе-
ред вражеские танковые клинья.
19-я армия должна атаковать Витебск и снова занять
город. До 16 июля необходимо доложить об исполнении
приказа».
Этот грандиозный ответный удар должен был спасти
Смоленск и уберечь Москву от нападения немецких тан-
ковых формирований.
Контрудар начался в ночь на 15 июля.
Советская контратака оказалась полной неожиданно-
стью для колонн снабжения 18-й немецкой танковой ди-
визии.
В результате контрудара русских в ту ночь снабжен-
ческая колонна 18-й танковой дивизии генерала Нерин-
га понесла тяжелые потери. Его нанесла 1-я советская
моторизованная дивизия. Однако танковые формирова-
ния Неринга остались невредимыми и пошли дальше на
восток. Их целью был Смоленск, до которого остава-
лось пройти совсем немного.
Фактически задуманный масштабно советский контр-
удар с самого начала был неудачным. Он планировал-
ся на основе оперативных сводок, которые к моменту
контрудара уже давно были устаревшими. Горький уже
находился в руках немцев, и танковые клинья Гудериа-
на рвались вперед с такой мощью, что попросту раска-
лывали русское сопротивление. Только уже упоминав-
шейся 1-й советской моторизованной дивизии удалось
временно задержать 18-ю танковую дивизию Неринга
перед Оршей и даже оттеснить ее назад примерно на
15 километров.
То, что для немцев было временной остановкой, для
русских было очередным несчастьем в те катастрофиче-
ские дни. Ранним утром 15 июля фельдмаршал Кессель-
ринг обрушил на советские войска свои военно-воздуш-
ные соединения.
45
На дорогах на много километров растянулись колон-
ны подбитых и сожженных транспортных средств. Раз-
битые полки шли сплошным потоком, преследуемые
низколетящими самолетами. Деревни выгорали дотла.
Артиллерийские позиции прекращали свое существова-
ние под точными ударами немецких пикирующих бом-
бардировщиков. Советские командиры теряли голову и
власть над подчиненными им подразделениями. В рядах
русских царили растерянность и смятение.
И только один человек в эти страшные дни сохранил
самообладание — генерал-лейтенант Еременко. Несмо-
тря на всеобщий хаос, он пытался иметь точную картину
ситуации, которая была воистину страшной.
Генерал-полковник Гот вместе с 7-й танковой диви-
зией двигались из района Рудни на север к Смоленску и
уже подошли к населенному пункту Ярцево, располо-
женному примерно в 40 километрах северо-восточнее
Смоленска. Там была штаб-квартира Тимошенко. Когда
же Готу удалось взять Смоленск, находившиеся в районе
Смоленска советские войска оказались блокированными
и отрезанными от линии подвоза Смоленск—Вязьма. Ре-
зервов, расположенных по эту сторону Днепра, больше
не было.
Такова была ситуация. Еременко полностью осозна-
вал, сколь велика нависшая опасность. Страшная угроза
Москве, которую представлял немецкий танковый удар
в направлении Вязьмы, подтолкнула его к незамедли-
тельным действиям. Немцы должны быть остановлены в
районе Ярцева. Кроме того, он сам должен был поехать
в Ярцево, чтобы рассказать маршалу Тимошенко о си-
туации к западу от Смоленска. Здесь еще оставались ча-
сти 20-й и 16-й армий. Они должны остановить немцев!
Они должны пожертвовать собой.
Ранним утром 16 июля Еременко прорвался в Ярцево.
Только крайняя необходимость заставила его выбраться
на шоссе Минск—Москва прямо перед наступающими
передовыми частями 7-й немецкой танковой дивизии.
Обгоняя отступающие штабы, преследуемый немецки-
46
ми штурмовиками, он все же добрался до города. Штаб
Тимошенко был пуст. Бродивший между грудами горя-
щих бумаг незнакомый капитан рассказал ему, что мар-
шал Тимошенко перевел свой командный пункт в Вязь-
му. Генерал-лейтенант понял, что ему остается только
одно. Он обязан удержать Ярцево, защитить Вязьму и
спасти Москву. Он быстро продиктовал донесение об
обстановке и передал его связному-мотоциклисту, ко-
торому предстояло доставить документ в Вязьму марша-
лу Тимошенко.
А потом он начал действовать. Прежде всего он взял
командование над всеми советскими формированиями,
которые находились в районе Ярцева. Он также собрал
многочисленные штабы и попытался занять отсечную по-
зицию на шоссе, ведущем к Вязьме, а оттуда на Москву.
Все, кто только могли держать в руках оружие, должны
были стать в строй. Чины и звания лишились своего зна-
чения. Из штабных офицеров он сформировал офицер-
ские роты, вооружил их взрывчаткой и отправил про-
тив немецких танков. Незанятые генералы и полковники
быстро оказались на передовой рядом с рядовыми крас-
ноармейцами из Грузии и Белоруссии, Азербайджана и
Казахстана.
Затем генерал Горбатов получил приказ собрать остат-
ки 38-й стрелковой дивизии и занять позиции на запад-
ной окраине Ярцева.
Генерал Юшкевич, бывший командир принесенного
в жертву 44-го стрелкового корпуса, получил три пехот-
ных полка, а позднее еще три артиллерийских полка,
чтобы занять отсечную позицию на восточном берегу
реки Вопь и удерживать их до тех пор, пока Еременко
не сумеет раздобыть подкрепление.
Генерал Киселев получил три батальона и восемь тан-
ков. С их помощью ему предстояло удерживать шоссе,
по которому находившиеся в Смоленске подразделения
могли уйти на восток. Между тем генерал-полковник
Гот уже захватил шоссе. Все же генерал Киселев повел
свои батальоны и танки против немцев. Ему удалось,
47
вопреки ожиданиям, южнее шоссе пробить брешь в коль-
це немцев.
Но это была лишь половина успеха. Так как Кисе-
лев смог добиться его только потому, что Гудериан из-
за ошибочно отданного приказа направил свои танки
против советских боевых групп южнее и юго-восточнее
Смоленска, вместо того чтобы развернуть их на север
и вывести на шоссе, где они могли соединиться с тан-
ками Гота.
В Смоленске было введено военное положение. Во-
енный комендант города поручил городским властям мо-
билизовать для обороны города все население, включая
женщин, стариков и детей. На всех ведущих в город до-
рогах были построены заграждения. На возвышенно-
стях по обе стороны Днепра были созданы земляные
укрепления и система окопов. Впервые в современной
военной истории была ликвидирована разница меж-
ду воинами и мирными жителями, между солдатами и
гражданским населением. Военный комендант прика-
зал, чтобы каждый дом защищали до последнего патро-
на, чтобы люди обороняли от немцев каждую пядь сво-
ей земли.
Поскольку комендант был исполнен решимости за-
щищать город до конца, он обучил гражданское насе-
ление азам уличной войны. А чтобы жители не отказа-
лись от борьбы раньше времени, он также привлек к
обороне города отряды милиции и НКВД. Рабочие смо-
ленских промышленных предприятий были вооружены
винтовками и ручными гранатами и объединены в ра-
бочие бригады, занявшие оборону на возвышенностях
в южной части города. Детей использовали, чтобы на-
полнять песком и землей подготовленные мешки, из ко-
торых строились баррикады. Весь Смоленск стал одной
огромной крепостью, которую оборонял каждый житель.
Здесь впервые с начала Второй мировой войны созна-
тельно не уважалась Женевская конвенция и была от-
менена приказом. Человеком, стоявшим за всеми этими
мерами, был генерал-лейтенант Еременко.
48
В то время как в Смоленске полным ходом шла под-
готовка к обороне, подразделения немецкого генерала
Больтенштерна вели тяжелые бои на Днепре. 15-му и
71-му полку 29-й пехотной дивизии генерала Больтен-
штерна удалось совместно с артиллерийским полком и
батальоном стрелков-мотоциклистов дивизии захватить
железнодорожный мост через Днепр, расположенный
восточнее Смоленска, предотвратив его взрыв.
Правда, этот мост невозможно было использовать для
наступления, поскольку по нему вела постоянный огонь
советская артиллерия. Кроме того, приходилось отражать
постоянные советские атаки. Лейтенант Хенц, командир
2-й роты, защитил мост от многократно превосходящих
сил противника. Несмотря на это, ему и его людям не
удалось использовать мост для продвижения вперед.
Зато другой человек благодаря изощренной хитрости
смог прорваться в южную часть Смоленска. ,
Этим человеком был полковник Томас, командир
71-го пехотного полка.
Разведгруппа выяснила, что дорога, ведущая из пун-
кта Ловея на Смоленск охраняется вкопанным танком.
Кроме того, по обе стороны от нее залегли подразде-
ления 34-го советского стрелкового корпуса, который
только несколькими днями ранее прибыл через Вязьму
к Смоленску.
Здесь полковник Томас не мог пройти. Он должен
был найти другой путь. Около семи утра 15 июля Томас
вывел свой полк. Он осторожно провел своих людей во-
круг огромных земляных укреплений. Они шли на вос-
ток. Вскоре немцы добрались до проселочной дороги и
оказались в 16 километрах к юго-западу от Смоленска.
Оттуда они продолжили путь к городу. Вскоре после де-
сяти полк достигает возвышенности около Конюхова,
где расположились советские батареи. Недолго думая
Томас отправил 2-ю роту в атаку. Вскоре после один-
надцати возвышенность была занята немцами.
Полковник Томас приказал привести к нему плен-
ных советских артиллеристов. Он расспросил их об обо-
49
решительных сооружениях на южной окраине города.
Пленные единодушно ответили, что взрывы уничтожи-
ли эту часть города, и, следовательно, передвигаться там
невозможно. Однако на самом деле южная окраина го-
рода была занята большими силами Смоленского гар-
низона.
Тогда полковник Томас решил, что русских нужно
атаковать с той стороны, с которой они меньше всего
ожидали нападения немцев. Он отвел своих людей с воз-
вышенности, отправил их на юго-восток и оттуда при-
казал атаковать южную окраину города.
План был хорош. Вначале русские вовсе не увидели
немцев. А когда в конце концов заметили их приближе-
ние, было уже слишком поздно. К тому времени баталь-
оны 71-го пехотного полка уже приближались к со-
ветским укреплениям на окраине города. Дело было в
17 часов.
Незадолго до наступления темноты штурмовая груп-
па полка прошла через советские оборонительные со-
оружения. Они пробились через них и добрались до улиц
южной части Смоленска. Под защитой темноты роты
пехотинцев прошли дальше в глубь города. Ряды домов
горели, освещая жуткие картины войны.
За ночь 15-му пехотному полку удалось перетащить
на южную часть города батареи минометов, штурмовые
орудия и тяжелую артиллерию. В конце концов было
также доставлено 88-мм орудие. В то время как штурмо-
вые группы зачищали улицы, отряды готовились пере-
секать Днепр в северной части города.
Переход через Днепр проходил очень тяжело. Не было
возможности воспользоваться огромным мостом, соеди-
няющим два берега Днепра в центре города. Советские
саперы полили керосином деревянный мостовой настил
и подожгли его. На мосту высоко в небо вздымалось яр-
кое пламя. Даже через зарево пожара можно было видеть
вспышки от взрывающихся гранат.
Под покровом темноты к работе приступили немец-
кие инженерные войска. На южный берег стягивали де-
50
сантные катера, байдарки, гребные шлюпки с навесны-
ми моторами и понтоны. На берегу собрались 15-й и
71-й полки. Вполголоса от одного к другому передава-
лись приказы. Тихо стучали моторы. Полки готовились
к форсированию Днепра.
В то же самое время инженеры сдвигали вместе пон-
тоны и плоты, связывали их канатами и стальными тро-
сами и укладывали на получившуюся конструкцию доски
и балки. В ночи раздавались глухие удары множества
молотков и пронзительные завывания пил.
Однако не только удушающий зной сильно усложнял
работу инженерных войск. В первую очередь им не да-
вала спокойно работать советская артиллерия, беспре-
рывно обстреливающая место строительства моста.
Лодки и понтоны, на которых находились солдаты
15-го и 71-го пехотных полков, проложили себе путь
сквозь непрекращающийся артиллерийский огонь. Де-
сантные катера прошли по Днепру зигзагом и прибли-
зились к северному берегу. Пехотинцы спрыгнули на
берег и организовали первые очаги сопротивления. Лод-
ки же повернули назад, и вскоре на них прибыли сле-
дующие группы военных.
Вот что об этом рассказал бывший ефрейтор Мишак:
«Той ночью было очень душно. Однако, когда я за-
прыгнул в десантный катер, мне показалось, что стало
гораздо холоднее. Я заметил, что мои зубы стали стучать.
Справа и слева, спереди и сзади с грохотом вздымалась
вверх земля. Даже на реке снова и снова раздавались взры-
вы. Я чувствовал странное давление в желудке. Мне было
не очень хорошо. Малыш Тевес стоял с открытым ртом.
Его глаза были широко открыты, парень с трудом дышал.
Когда я разместился рядом с ним в лодке, то заметил, что
он дрожит.
Было что-то странное в этой дрожи. Я не могу ска-
зать, что. мне было страшно. Также и малыш Тевес не
испытывал страха. Но мы все дрожали. Причиной тому
были чудовищная усталость и постоянное напряжение,
которые сводили с ума.
51
Мы быстро добрались до середины Днепра. Недалеко
от нас на волнах покачивался забитый под завязку людь-
ми понтон. Раздался свист подлетающей гранаты. Она
взорвалась рядом с понтоном и перевернула его.
Все произошло очень быстро. Люди закричали. По-
том снова раздался грохот, и все закончилось.
Вдруг мы попадали друг на друга. Малыш Тевес вско-
чил, вскрикнул и упал обратно в лодку. Мы добрались
до северного берега. Перед нами находились советские
огневые пулеметные позиции. Стрельба шла по прибы-
вающим лодкам. Со всех мест высадки звучали крики:
«Санитар, санитар!» Мы выползли из лодок, прижались
к земле и стали оглядываться в поисках укрытия. За на-
шими спинами раздался звук моторов удаляющихся ло-
док, отправившихся за следующей партией солдат. Ко-
мандир роты отправил нас в атаку. На его лице была
кровь, где-то он потерял свой шлем. С пулеметом в руке
он пошел в наступление. Он был впереди нас. Мы по-
бежали сквозь яростный оборонительный огонь. Было
множество раненых. Дважды я сам был ранен, пули про-
шили обе лопатки. Мне повезло, что смоленский ад меня
пощадил...»
Ад начался ранним утром 16 июля. В северной части
города, занятой промышленными предприятиями, два
пехотных полка, переправившиеся на лодках через Днепр,
наткнулись на небывало сильное сопротивление.
Там занимали позиции военные формирования НКВД
и рабочие бригады. Для работников НКВД существовал
только один выход: борьба до последнего вздоха. Отступи
они назад, и их убьют заградительные отряды Смолен-
ского гарнизона. А после всего, что они слышали, капи-
туляции перед немцами они также должны бояться.
Так что они держались. Они, скрываясь на чердаках и
в подворотнях, стреляли в противника. Они не делали ни
шагу назад. Людские потери были просто чудовищными.
Но также и гражданские рабочие бригады под коман-
дованием фанатичных коммунистов с отчаянным муже-
ством сражались в северной части Смоленска. Они до
52
последнего защищали каждую улицу, каждый дом и каж-
дый этаж, хотя были плохо обучены и не имели прак-
тически никакого военного снаряжения. Они помогали
выиграть время, в котором так нуждались Тимошенко и
Еременко.
Несмотря на изнуренность, немецкие штурмовые груп-
пы все же были быстрее. В невероятном порыве они по-
бороли формирования НКВД и рабочие бригады.
16 июля в 20:10 Смоленск пал. В ожесточенных улич-
ных боях была взята северная часть города. Однако сра-
жение вокруг города продолжалось. Ночью 17 июля Ере-
менко отдал приказ поджечь все оставшиеся целыми
здания. Вскоре над Смоленском выросло огромное дым-
ное облако. Из-за множества пожаров оно продолжало
увеличиваться в размерах. В руинах взад-вперед бегали
штатские, пытаясь спасти свои вещи. Нередко они по-
падали под артиллерийский огонь своих же советских
солдат.
На рассвете Еременко собрал свои стрелковые диви-
зии. Они должны были занять Смоленск, изгнать нем-
цев из северной части города и заставить их перейти
Днепр. Остатки 20-й и 16-й армий, которые к западу от
Смоленска уже понесли огромные потери, он также от-
правил в город. Однако все советские атаки гибли в не-
мецком оборонительном огне, и снова повсюду возвы-
шались горы трупов.
Так как нападения были совершенно безуспешными,
советские военачальники прибегли к тактике, которую
коротко можно охарактеризовать как самоубийство по
приказу. Наступающие пехотинцы должны постоянно
атаковать немецкие позиции.
Конечная цель была ясна. Ведь не нужно было за-
хватывать немецкие позиции. Советским солдатам не-
обходимо было оставаться под обстрелом, чтобы исто-
щить немецкий запас боеприпасов. Никогда раньше за
всю современную историю нигде не было принесено в
жертву столько человеческих жизней, как в битве при
Смоленске.
53
Однако Еременко использовал не только варварские
методы. Он пробовал применять методы ведения войны,
использованные еще в царской армии. Так что 18 июля
129-я советская стрелковая дивизия, построившись в ли-
нию, пошла в атаку с винтовками наперевес. На полях
сражений, как в старые времена, дули в рога. Впереди
шел командир дивизии, подняв шпагу, он вел своих лю-
дей в бой. Они шли на смерть. Ничем, кроме кровавой
бойни, не могли закончиться такие открытые атаки про-
тив пулеметов, а также танковых и пехотных орудий.
Прибывавшее из Москвы пополнение тут же отправ-
лялось в бой. Сам Еременко все время был в пути. Он
ездил от дивизии к дивизии, смешивался с людьми и пы-
тался объяснить им смысл этих жертв. Он был убежден,
что однажды немцы должны неизбежно уступить совет-
ским войскам. И когда это произойдет, они уже будут
достаточно долго удержаны от взятия Москвы. Чтобы
остановить немцев, никакие жертвы не казались слиш-
ком большими. В то время как в районе Ельни девять
стрелковых дивизий и две танковые бригады под коман-
дованием маршала Тимошенко атаковали танковые груп-
пы Гудериана, Еременко отправил семь дивизий против
танковых групп Гота. Он отправил их на смерть.
Советские потери были небывало высоки. И все рав-
но все новые и новые силы шли против немецких сол-
дат. Самым неприятным для немецкого уха словом был
советский боевой крик «Ура!».
Невзирая ни на что, Еременко пытался вернуть веду-
щие через Днепр железнодорожные мосты. При огром-
нейших человеческих потерях ему все-таки удалось вновь
взять под свой контроль смоленскую товарную станцию.
Однако 2-я рота 29-го батальона стрелков-мотоциклистов
под командованием лейтенанта Хенца продолжала удер-
живать железнодорожные мосты.
Однако Еременко все же достиг своей цели. У всех не-
мецких военных формирований на территории Смолен-
ска наблюдался недостаток боеприпасов. Да и немецкие
потери были высоки. Одна 10-я немецкая танковая ди-
54
визия потеряла треть своих танков. Под действием не-
прекращающихся тяжелейших боев сила немецких диви-
зий постепенно ослабевала. Принимая во внимание этот
факт, была выпущена директива ОКВ № 34 от 30 июля
1941 года, в которой говорилось: «Группа армий «Центр»
переходит к обороне, используя наиболее удобные для
этого участки местности. В интересах проведения после-
дующих наступательных операций против 21-й советской
армии следует занять выгодные исходные позиции, для
чего можно осуществить наступательные действия с огра-
ниченными целями».
В тот же самый день в район Ельни Еременко трижды
за двенадцать часов приказывал своим формированиям
атаковать танковые соединения Гудериана! Он приносил
в жертву все технические и человеческие силы, которые
ему присылали из Москвы. Только когда десять совет-
ских дивизий понесли огромнейшие потери, он признал
свое поражение. Об этом он написал в своих мемуарах:
«В результате принятых мер выход из окружения прошел
организованно... Отход и переправа через Днепр нача-
лись в ночь на 4 августа».
Смоленск был полностью в немецких руках. Жур-
налист Микеларена, берлинский корреспондент выхо-
дящей в Мадриде монархической газеты АВС, описал
увиденное во время своего визита в захваченный Смо-
ленск:
«От Смоленска почти ничего не осталось после пер-
вой немецкой бомбежки, после большого пожара, ко-
торый устроили русские при отступлении, после трех-
дневного артиллерийского обстрела.
После всего этого от города остался разве что скелет.
Повсюду видны только груды развалин. И лес из кирпич-
ных дымовых труб, прежде венчавших крыши деревянных
домов, а теперь возвышавшихся над домами, построен-
ными из воздуха. Уцелела гостиница «Смоленск», город-
ской банк и превращенный в музей кафедральный собор.
Изначально в городе насчитывалось более 160 000 жите-
лей. Осталось не более 20 000...»
55
7 августа 1941 года в берлинской газете Der Angriff
появилась следующая заметка:
«На центральном участке Восточного фронта группа
армий генерал-фельдмаршала фон Бока победой завер-
шила большое сражение за Смоленск. Время, место и
тяжесть этой битвы на уничтожение против большеви-
стских вооруженных сил наложили на нее неповтори-
мый, исторический отпечаток. В почти четырехнедель-
ной борьбе армии генерал-фельдмаршала фон Клюге,
генерал-полковника Штрауса и генерал-полковника ба-
рона фон Вейхса, так же как и танковые группы генерал-
полковника Гудериана и генерал-полковника Гота, на-
несли противнику неслыханные потери. В наши руки
попало около 310 000 пленных, 3205 единиц бронетехни-
ки, 3120 орудий. Огромное количество других военных
материальных средств было захвачено или уничтожено.
Воздушный флот генерал-фельдмаршала Кессельринга
внес весомый вклад в эту блестящую победу. Советские
военно-воздушные силы потеряли 1098 самолетов».
Немецкая общественность отнеслась к падению Смо-
ленска как к великой победе. Правительство рейха и ОКВ
назвало это сражение решающим.
После войны некоторые публицисты представляли
падение Смоленска как успех русских. Они аргументиро-
вали эту точку зрения тем, что Еременко удалось сломить
наступательный подъем немцев, заставить немецкий
вермахт, после двухлетнего победоносного блицкрига,
впервые перейти к обороне.
Как тезис о немецкой победе под Смоленском, так и
антитезис об успехе Еременко в Смоленске, оба пред-
ставляются ложными.
При Смоленске ни немцы, ни русские не достигли
решающего результата. Речь идет лишь о пробе сил, ко-
торую выдержали обе стороны. Немцы — им, безуслов-
но, это удалось — ценой огромных лишений открыли
для себя дорогу к Москве. А русские — нельзя отрицать,
56
что это им тоже удалось, — так долго задерживали нем-
цев, заставляя их идти на неслыханные жертвы, что к
Москве успело подойти подкрепление и были построе-
ны пояса обороны.
Битва за Смоленск стала для Советского Союза пер-
вым раундом в сражении за свое существование. Она за-
вершилась вничью. Решение было отсрочено.
Сталин и советская Ставка активно готовились к бит-
ве за Москву. Еременко соорудил в районе Брянска но-
вые оборонительные линии.
После падения Смоленска генерал-полковник Гуде-
риан устремился к Москве. Он хотел во что бы то ни ста-
ло добиться победы.
Но дорога на Москву оказалась блокированной с двух
сторон.
Тогда еще никто не знал, когда и где на Востоке про-
изойдет решающая битва.
МОСКВА
Немного оперативного командо-
вания доступно каждому.
Адольф Гитлер
Было раннее утро 26 июня 1941 года — стрелки часов
еще не достигли четырех часов. Унтер-офицер Герхард
Рёбер закурил сигарету. Он глубоко затянулся и откинул-
ся на спинку стула — мышцы спины нестерпимо ныли.
Он устал, хотелось лечь. Уголки его рта слегка подерги-
вались. Он ощущал нервозность, хотя ничего особенно-
го не происходило. Но все же он продолжал прислуши-
ваться.
Слушать — было военным долгом унтер-офицера Гер-
харда Рёбера. Он входил в особое подразделение немец-
кого вермахта, которое осуществляло контроль за радио-
передачами. Сменами, длившимися восемь часов, он
вместе с шестью своими товарищами сидел перед радио-
приемником и внимательно слушал эфир.
В первые дни русской кампании подразделение распо-
лагалось в маленьком восточнопрусском городке Кранц
на северном замландском побережье. Ветер мягко шеве-
лил густые кроны деревьев на Куршской косе, а волны
лениво набегали на песчаный берег. Питание было хоро-
шим, и служба вполне приятной. Но, несмотря на это,
постоянное однообразие действовало на нервы.
Как этой ночью.
Рёбер снова затянулся. Сигарета не доставила обыч-
ного удовольствия. Он взглянул на часы. Было 3:55. Че-
рез несколько секунд он вздрогнул.
58
В наушниках раздался треск. Рёбер осторожно по-
вернул ручку настройки. Слышимость стала лучше. Те-
перь можно было разобрать отчетливый звук — ясный
и ритмичный. Рука Рёбера привычно нашарила каран-
даш, чтобы сделать запись в журнале.
Его товарищи, сидевшие у других приемников, тоже
уловили незнакомую станцию. Они внимательно при-
слушались и тоже внесли соответствующие записи.
Затем звуки стихли. В эфире снова воцарилась тиши-
на. Рёбер и его товарищи сравнили свои записи. Все
отметили одно и то же. Речь шла о шифрованном радио-
сигнале, состоявшем из пяти символов.
Унтер-офицер Рёбер внес в журнал время начала, ча-
стоту, степень четкости и кодированный текст и отнес
его в комнату дежурного офицера. Тогда еще никто не
подозревал, что речь идет о шпионской радиопередаче,
содержавшей важнейшую информацию о планах немец-
кого вермахта. В том числе о наступлении немецких тан-
ковых формирований на Москву.
О наступлении на Москву говорилось и во время об-
суждения положения на фронте в штаб-квартире группы
армий «Центр» в Новом Борисове. Хотя после падения
Смоленска передовые танковые части генерал-полков-
ников Гудериана и Гота находились всего лишь в 300 ки-
лометрах от русской столицы и теоретически имелись все
возможности взять город, Гитлер никак не мог решиться
на это наступление.
Уже 19 июля в директиве № 33 он указал, что задача
группы армий «Центр» — нанести удар моторизованны-
ми формированиями в северо-восточном направлении
и перерезать коммуникации между Москвой и Ленин-
градом. Кроме того, танковые дивизии от той же груп-
пы армий должны быть переброшены к группе армий
«Юг», где они под командованием фельдмаршала фон
Рундштедта будут противостоять 5-й советской армии.
59
План операции «Барбаросса» предусматривал практи-
чески то же самое. Согласно плану прежде всего должна
быть разбита Красная армия в Белоруссии и взят Смо-
ленск. После падения Смоленска группе армий «Центр»
предстояло или идти на север, чтобы совместно с груп-
пой армий «Север» взять Ленинград, либо наступать на
Москву.
Между тем гитлеровская директива № 33 не могла быть
осуществлена, потому что танкам Гудериана и Гота тре-
бовался срочный ремонт продолжительностью по край-
ней мере две недели. Поэтому группа армий «Центр» на-
стаивала прежде всего на пополнении танковых групп.
Гитлер согласился с этим требованием и приказал пред-
усмотренную им в директиве № 33 перегруппировку по-
ка не производить.
Одновременно ОКХ активно отстаивало мнение, что
Красной армии и Советскому Союзу можно нанести ре-
шающее поражение, только нанеся удар по Москве и раз-
рушив центральный участок советского фронта.
Гитлер занимал другую позицию. Он рассматривал Ле-
нинград как следующую важнейшую цель после падения
Смоленска. После этого предстояло захватить Восточную
Украину и только потом нанести удар по Москве.
В противоположность этому командующий сухопут-
ными силами генерал-фельдмаршал фон Браухич и на-
чальник штаба армии генерал-полковник Гальдер заяв-
ляли, что в первую очередь было бы значительно важнее
после паузы, необходимой для пополнения и ремонта
танков, при всех обстоятельствах нанести удар по Мо-
скве. Прежде всего, следует не допустить, чтобы рус-
ские смогли соорудить перед Москвой оборонительные
линии и стянуть крупные силы. Если же удастся уни-
чтожить собранные перед Москвой вооруженные силы
и взять русскую столицу, тогда можно будет подумать и
о захвате Ленинграда, Украины и Донецкого угольного
бассейна.
Гитлер 4 августа прибыл в штаб-квартиру группы ар-
мий «Центр» в Ново-Борисове, чтобы настоять на сво-
60
ем мнении относительно проведения операции «Барба-
росса», вопреки позиции генералитета.
Для этого он воспользовался методом, который при-
менялся при допросе свидетелей в судебных разбира-
тельствах. Он занял картографическую комнату гене-
рал-фельдмаршала фон Бока, куда вызывал генералов
по одному, предлагал каждому высказать свое мнение и
занять место в комнате. Затем он приглашал следующе-
го генерала. Так он хотел не допустить, чтобы старшие
офицеры договорились между собой.
Однако «допросный метод» фюрера не принес успе-
ха. Все генералы высказались единогласно и без пред-
варительной договоренности за продолжение операций
в направлении на Москву.
Особенно активными сторонниками этой позиции бы-
ли танковые командиры Гудериан и Гот. Гудериан объ-
яснил, что его подразделения могут уже 15 августа перейти
в наступление. К нему присоединился генерал-полков-
ник Гот, заявив, что может нанести удар 20 августа.
Решающую поддержку получили танковые команди-
ры от командующего группой армий «Центр» генерал-
фельдмаршала фон Бока, который тоже высказался за
наступление в направлении Вязьма—Москва.
Гитлер заявил, что прежде всего хочет захватить про-
мышленность Ленинграда. А куда двигаться потом — на
Москву или на Украину, он пока не может решить. Од-
нако он дал понять, что после взятия Ленинграда, ве-
роятнее всего, решит продолжать операции на южном
участке Восточного фронта, потому что сырье и продо-
вольственные ресурсы Украины имеют первостепенное
значение для дальнейшего ведения войны. Кроме того,
Крымский полуостров служит русским военно-воздуш-
ной базой для нападения на румынские нефтяные ме-
сторождения.
Гудериан снова поднял вопрос о срочной необходимо-
сти обновления и ремонта танков, так же как и попол-
нения танковых соединений. Прежде всего необходимы
новые двигатели, ибо пыль на русских дорогах выводит
61
их из строя преждевременно и капитально. Когда Гитлер
пообещал выделить для находящихся на Восточном фрон-
те формирований 300 новых танковых двигателей, что,
безусловно, было слишком мало, Гудериан, примени-
тельно к масштабным оперативным целям фюрера, ука-
зал на тот факт, что русские танковые части значительно
превосходят немецкие по числу танков.
Гитлер ответил:
— Если бы я знал, что упоминаемое в его книге1 чис-
ло русских танков соответствует действительности, я бы
определенно не начал эту войну.
В конце совещания Гитлер был настолько впечатлен
численным превосходством вражеских танков, что не
только генерал-полковник Гудериан, но и другие генера-
лы посчитали, что ввиду этого обстоятельства фюрер от-
кажется от широкомасштабных операций и согласится с
наступлением на Москву.
Из окружения Гитлера в то время должны были знать,
что фюрер еще долго колебался между двумя альтернати-
вами — наступление на Ленинград или штурм Москвы.
А Гудериан был убежден в том, что Гитлер уступит
доводам военного здравого смысла. После обсуждения
с генерал-фельдмаршалом фон Боком и генерал-полков-
ником Готом он представил ОКХ оперативный план, в
основе которого лежал удар по Москве.
После этого 2-я танковая группа Гудериана перешла
в наступление из района Рославля и прорвала советский
фронт между Рославлем и Брянском, разгромила отсеч-
ные позиции русских на шоссе в районе Вязьмы и на-
чала стремительное продвижение к Москве.
Составленный Гудерианом план был характерным для
его стратегического мышления. Хотя он был смелым и
рискованным, но при взвешивании всех возможностей
1 Перед войной Гудериан выпустил книгу под названием «Внима-
ние, танки!», в которой указал, что число боеспособных советских тан-
ков составляет 10 000 единиц. Но ни Гитлер, ни прежний начальник
Генерального штаба генерал-полковник Бек не восприняли это всерьез.
(Примеч. авт.)
62
все же имел определенные шансы на успех. Фронт мар-
шала Тимошенко между Брянском и Рославлем был на-
столько слабым, что мощного танкового удара вполне
хватило бы, чтобы его разрушить.
План был представлен ОКХ, которое тотчас передало
его Гитлеру.
После совещания в штабе группы армий «Центр» в
Новом Борисове подразделение контроля за радиопере-
дачами в Кранце заработало еще активнее. Днем и но-
чью семь приемников оставались включенными на ча-
стоте, которую 26 июля использовал вражеский агент.
Все радиограммы с этого передатчика тщательно запи-
сывались. Днями напролет шифровальщики бились над
пятизначными группами цифр шифра. Но успеха так и
не добились.
Зато радистам было чем похвастать. Они фиксирова-
ли привычки передающего вражеского агента, изучили
ритм и установили, что временами имеются отклонения
в «почерке». Из этого они сделали вывод, что у про-
тивника по очереди работает несколько радистов. Кро-
ме того, они убедились, что речь идет не об одном, а о
группе передатчиков, которые ведут передачи из разных
мест. И наконец, стало ясно, что день ото дня передат-
чиков становится больше.
Радиопеленгацией было установлено, что радиограм-
мы принимаются и подтверждаются расположенной в
районе Москвы приемной станцией. Очевидно, речь шла
о шпионской сети, которая работала в Германии и в ок-
купированных вермахтом областях.
Пеленгаторы работали постоянно. Они довольно ско-
ро установили, что вражеские передатчики работают в
Брюсселе, Париже и Цюрихе. Самые активные были об-
наружены в нейтральной Швейцарии. Их радиограммы
отправлялись из Цюриха в Москву. В ходе поисковых
работ было установлено еще два мощных передатчика.
63
Тщательные измерения показали, что они находятся в
Берлине.
А в это время лучшие эксперты-шифровальщики тщет-
но пытались взломать код. Правда, все же нельзя сказать,
что они вообще ничего не добились. Так, например, им
удалось узнать, что с двух передатчиков сообщения от-
правляются с подписями Кент и Коро. И московская
приемная станция вызывает своих агентов по именам
Кент и Коро.
Кто был этот Кент? И кто скрывается под именем
Коро?
Немецкие специалисты этого пока не знали. Им толь-
ко было известно, что в течение нескольких дней были
отправлены сотни радиограмм и приняты вызываемой
станцией в Москве.
Очень скоро было установлено, что агент в Швейца-
рии подписывает свои сообщения именем Люси.
Но никто так и не знал их содержания.
Сталин руководствовался вовсе не предчувствием, ожи-
дая немецкого удара по Москве в том районе, где его
начнет генерал-полковник Гудериан. Советский партий-
ный руководитель абсолютно точно знал, что Гудериан
собрал свои войска в районе Могилева—Гомеля, чтобы
нанести удар через Брянск и Вязьму на Москву. Откуда
русский диктатор получил информацию о направлении
танкового удара Гудериана, стало известно только после
войны. Он узнал об этом из донесений тайных советских
агентов в Швейцарии, подписывавших свои сообщения
Люси.
Сталин хорошо понимал, что противостоять Гудериа-
ну сможет только человек с железными нервами и непо-
колебимой верой в правоту своего дела — Андрей Ива-
нович Еременко.
Во второй половине дня 12 августа 1941 года, неза-
долго до поездки на передний край обороны, располо-
женный восточнее Смоленска, Еременко получил приказ
64
немедленно явиться в штаб Красной армии в Москве.
Еременко отменил все прочие дела и выехал в Москву.
Он прибыл туда к концу ночи и сразу отправился в
Кремль.
Его встретили Иосиф Сталин, начальник Генераль-
ного штаба маршал Шапошников и генерал-полковник
Кузнецов, а также ряд членов Государственного Коми-
тета Обороны.
Маршал Шапошников коротко описал ситуацию на
фронтах и пояснил, что следует считаться с двумя на-
правлениями главного удара немцев. На центральном
участке фронта необходимо рассчитывать на немецкое
наступление из района Гомель—Могилев через Брянск
и Вязьму на Москву. На южном участке фронта' велика
вероятность немецкого наступления на Украину.
После того как Шапошников закончил свой доклад,
вперед вышел Сталин и немного расширил рассказ свое-
го начальника Генерального штаба. Он говорил о тяже-
лых последствиях возможных немецких атак в направле-
нии Москвы и Крыма. Туда отправили новую армию,
чьей единственной задачей было предотвратить немец-
кое наступление в этих ожидаемых направлениях.
В конце концов Сталин обратился к Еременко:
— Куда бы вы желали поехать, Андрей Иванович, на
Брянский фронт или в Крым?
Еременко недолго обдумывал свой ответ.
— Я поеду туда, куда вы мне прикажете!
По воспоминаниям самого Еременко, Сталин при-
стально взглянул на него, и в выражении его лица мель-
кнула неудовлетворенность. Он спросил:
— А все-таки?
— Туда, где обстановка будет наиболее тяжелой! —
уклончиво ответил Еременко.
Сталин внимательно взглянул на собеседника:
— Она одинаково сложна и трудна и в Крыму, и под
Брянском!
Советский военачальник встретился взглядом со Ста-
линым:
3 В. фон Аакен
65
— Пошлите меня туда, где противник будет приме-
нять мотомехчасти, товарищ Сталин. Я сам командовал
механизированными войсками и знаю тактику их дей-
ствий. Лучше всего я выполню свой долг там, где смогу
использовать свои знания!
— Согласен! — ответил Сталин.
Советское Верховное командование знало план Гу-
дериана. И Еременко уже подготовил ловушку своему
сильному противнику.
Однако Гудериан не попал в эту ловушку. Один че-
ловек уберег его от неприятностей и одновременно вы-
звал гораздо более серьезную катастрофу. Этим челове-
ком был Гитлер.
ОКХ представило Гитлеру план атаки Гудериана. План
был тут же отвергнут. 11 августа Гудериан узнал, что
Гитлер отклонил его план, — это было за день до на-
значения Еременко командующим Брянским фронтом.
Между тем Гитлер решил продолжить наступление
по направлению Крым—Донбасс—Кавказ, поскольку
он считал, что для ведения войны решающее значе-
ние должны иметь захват Донецкого бассейна и кав-
казских нефтяных месторождений. Кроме того, он пола-
гал, что продвижение к Москве пойдет быстрее и легче,
если несколько уменьшится количество советских во-
енных формирований на южном фланге группы армий
«Центр».
Правда, он упустил из виду то, что российская во-
енная экономика не слишком ослабеет, если потеря-
ет Донецкий бассейн. К тому времени Советский Союз
значительно сократил количество промышленных пред-
приятий к западу от Урала и планировал постройку но-
вого центра по производству военной продукции к вос-
току от Урала.
К тому времени Гитлер решил продолжить операцию
«Барбаросса» в южном направлении. 21 августа он отдал
приказ подготовиться к сражению у Киева.
66
Между тем Кремль и Еременко ожидали наступления
Гудериана на Брянск и Москву.
Утром 19 августа генерал-полковник Гудериан отпра-
вил в наступление свои танковые соединения. Вокруг
района стратегического сосредоточения и развертыва-
ния между Гомелем и Могилевом гремел артиллерий-
ский огонь. Гудели танковые моторы. Все шло, как Ере-
менко и предполагал. Казалось, что даже направление
удара было верно определено. Танки Гудериана ехали к
Брянску и уже добрались до окрестностей Стародуба.
Навстречу противнику Еременко бросил огромные силы.
У Стародуба началось жестокое сражение. Затем в кон-
це концов в битве сил Еременко с передовыми частями
Гудериана началась увертюра битвы за Москву. Еремен-
ко не подозревал, что целью немецкого генерала явля-
ется не Брянск. Он даже не предполагал, что немцы шли
на юг, а у Стародуба они хотели всего лишь прикрыть
свои фланги.
Затем произошло то, что должно было открыть глаза
командующему Брянским фронтом на истинное направ-
ление продвижения немцев.
23 августа несколько немецких офицеров во время
поездки по фронту были взяты в плен экипажем неожи-
данно для них появившейся дозорной машины. Немцев
тут же привезли в штаб Еременко, где они были немед-
ленно допрошены.
Неизвестно, какими средствами заставили говорить
немецких офицеров. Ибо они говорили чересчур много.
Именно от них русские узнали, что 3-я танковая диви-
зия собиралась от Стародуба поворачивать не на восток,
а на юг, чтобы там объединиться с танковой группой Клей-
ста. Потом допрашивающий офицер узнал, что 4-я танко-
вая дивизия также должна была повернуть на юг.
Эти сведения тотчас передали Еременко. Однако он
не пытался подстроиться под этот маневр Гудериана.
Хотя Еременко не сомневался, что пленные немцы ска-
зали правду. Однако он считал, что это движение на юг
являлось все лишь трюком его немецкого противника.
67
Позже он описал ту точку зрения в своих мемуарах: «На
основании этих фактов я пришел к выводу, что про-
тивник сильными передовыми частями, поддержанны-
ми мощными танковыми средствами, ведет активную
разведку, имея, возможно, целью в ближайшее время
нанести удар на Брянск. Однако гитлеровцы не нанесли
этого удара. Тогда мы полагали, что они узнали о соз-
дании нами на подступах к Брянску обороны, состояв-
шей из трех оборонительных полос, усиленных проти-
вотанковыми рвами».
Вследствие этого Еременко распорядился провести
ряд операций, которые в этот самый момент и претворя-
лись в жизнь в кровавых и переменчивых боях вокруг
Стародуба и Почера. На улицах Брянска в боях со значи-
тельными потерями 29-я пехотная дивизия сражалась с
расположившимися в шахматном порядке советскими
очагами сопротивления. В лесах справа и слева от шоссе
дело дошло до яростного ближнего боя. При этом порой
имели место настоящие зверства, демонстрировавшие
фанатизм советских солдат, которые считали, что сража-
ются за Москву. Как и во время Смоленского сражения,
раненые советские офицеры оборонялись камнями и
штыками. Они пускали пулю себе в лоб, когда понимали,
что больше не могут удерживать свои позиции. Все они
верили, что бились за столицу своей Родины.
В тот же самый день (23 августа 1941 г.) генералы груп-
пы армий «Центр» в ставке фюрера попытались как-то
повлиять на намерение Гитлера продолжать операции в
южном направлении. В тот же день их уведомили, что
Гитлер окончательно решил вначале захватить Украину
и Крым.
Генералы уже поняли, что план наступления Гитлера
должен был неизбежно закончиться зимней кампанией.
А это было преимуществом только для русских. Во время
зимы время работало на них, в результате появлялась
возможность усилить оборону Москвы. Среди прочих
начальник Генерального штаба генерал-полковник Франц
Гальдер придерживался мнения, что необходимо форси-
68
ровать решение о наступлении на Москву. Он не про-
являл сдержанности и часто высказывал все, что думал о
плане Гитлера двигаться на юг.
Тогда командующий группой армий «Центр» генерал-
фельдмаршал фон Бок предложил Гудериану и началь-
нику Генерального штаба Гальдеру отыскать Гитлера и
еще раз изложить ему причины для продолжения насту-
пления на Москву.
Гудериан выразил свою готовность и тотчас вылетел
в Восточную Пруссию. В ставке военачальник танковых
войск в присутствии Йодля, Кейтеля и Шмундта доло-
жил о ситуации в его танковой группе. Однако он не
упомянул Москву, потому что его об этом попросил ко-
мандующий армией. Гальдер не принимал участие в об-
суждении. Он уже знал, что, вопреки всем здравым рас-
суждениям, Гитлер твердо решил атаковать Киев, а не
Москву.
Гитлер внимательно выслушал доклад Гудериана. По-
сле чего спросил:
— Считаете ли вы свои войска способными сделать
еще одно крупное усилие при их настоящей боеспособ-
ности?
Гудериан не мог не воспользоваться этой возмож-
ностью. Хоть он не должен был произносить название
Москва, ничто не могло ему помешать использовать на-
меки, способные в конечном итоге привести к желае-
мой цели.
— Если войска будут иметь перед собой настоящую
цель, которая будет понятна каждому солдату, то да!
Гитлер тотчас ответил:
— Вы, конечно, подразумеваете Москву?
Да, Гудериан имел в виду Москву и объяснил поче-
му. Он перечислил все причины, говорившие в пользу
наступления на российскую столицу. Одновременно он
приводил аргументы против атаки на Киев. Он расска-
зал о транспортно-технических, политических, психо-
логических и военных причинах. Гудериан объяснил,
что Украина все равно попадет в немецкие руки, когда
69
будут уничтожены вражеские силы перед Москвой. Груп-
па армий «Центр» была уже готова к наступлению на
Москву. Наступление огромных военных формирова-
ний на юг — это пустая трата времени. Его следствием
неминуемо должны были стать потери людей и техники.
Кроме того, можно будет избежать периода плохой по-
годы, который мог значительно усложнить операции про-
тив Москвы.
Гитлер внимательно его выслушал. Когда Гудериан
закончил свой рассказ, Гитлер растолковал причины, по-
буждающие его к наступлению на Киев. После чего он
отдал официальный приказ к наступлению на город.
Для этой операции группа армий «Центр» должна за-
действовать два армейских корпуса и 2-ю танковую груп-
пу под командованием генерал-полковника Гудериана.
Войска начали свой путь. Сквозь жару и пыль они
шли на юг — в Киев.
Генерал-лейтенант Еременко все еще считал, что глав-
ной целью Гудериана была Москва. О том, что он оши-
бался, Еременко узнал лишь 25 августа. Именно в тот
день офицер связи сообщил ему, что с нескольких само-
летов-разведчиков поступило сообщение о больших тан-
ковых соединениях, которые к западу от Стародуба по-
ворачивали на юг!
Действительно ли Еременко не понимал, что ошиба-
ется? Или просто не хотел признавать этого? Возмож-
но, потому, что Сталин слишком доверял сообщениям
агентов? А агенты сообщили советским военачальникам
лишь план Гудериана. В то время они не могли знать
план наступления Гитлера. Или Еременко просто про-
молчал, потому что не осмелился перечить Сталину? Если
это действительно так и он выполнял приказы Сталина,
зная больше, тогда он сам лично преуменьшал свой исто-
рический успех. И в таком случае Россию спасла чистая
случайность.
70
С другой стороны, совершенно точно известно, что
Сталин все еще был убежден в том, что наступление долж-
но быть на Москву. Эта убежденность привела к ошибке,
которая здорово облегчила немцам продвижение на юг.
Он приказал расформировать центральную линию обо-
роны Северной Украины и отправил этих людей к Ере-
менко для усиления оборонительных сооружений перед
Москвой.
Позднее будет установлено, что Еременко получал
приказы прямо из Москвы. Еще 24 августа маршал Ша-
пошников приказал сообщить генерал-лейтенанту, что
Гудериан собирался наносить удар не на юг, а на пра-
вый фланг Брянского фронта. Главный удар должен был
быть нанесен 25-го или 26 августа. Тогда же Еременко
получил приказ провести все необходимые приготовле-
ния для обороны во время предстоящей атаки врага.
26 августа, спустя день после того, как разведка рас-
крыла истинное направление движения танков Гудериа-
на, Сталин лично позвонил Еременко. Он сказал:
— Сталин у аппарата, добрый день, товарищ Еремен-
ко. Я должен на две минуты привлечь ваше внимание.
Послушайте: в районе Богодухова (к северо-западу от
Харькова) находится 1-я резервная бомбардировочная
эскадра главного командования. Ее командир — полков-
ник Трифонов. Вызовите его немедленно и передайте
от моего имени, что с сегодняшнего дня он подчиняет-
ся вам. Боевые приказы ему отдаете вы. Я уже уведомил
командира, что он временно подчинен вам. Желаю вам
успеха и всего хорошего.
Еременко ответил:
— Добрый день, товарищ Сталин, я все понял. Я не-
медленно установлю связь с эскадрой. Я использую ави-
ацию для поддержки моих операций против Северского
и Стародуба. Рано утром я начну атаку шестью дивизия-
ми на Стародуб. У вас есть еще приказы? У меня вопро-
сов нет. До свидания, товарищ Сталин.
Еременко выполнил приказ Сталина, направив 28 ав-
густа шесть дивизий на штурм Стародуба и бросив в бой
71
1-ю резервную бомбардировочную эскадру. Полковник
Трифонов получил приказ лично от Сталина действовать
с максимальной решительностью. При этом потери жи-
вой силы и техники роли не играли. Важным было толь-
ко одно — остановить танки Гудериана.
Личному составу 1-й резервной эскадры было сказа-
но, что враг готовится к штурму Москвы и летчики идут
в бой с единственной главной целью — спасти Совет-
ский Союз.
Советские летчики, как и в других армиях мира, были
молодыми и вдохновленными людьми. Они были довер-
чивыми и преданными своим командирам. Сообразно с
этим они и действовали.
Одна за другой эскадрильи летели вслед двигавшимся
на юг танкам Гудериана, прорывались сквозь оборони-
тельный огонь зениток и атаковали немецкие формиро-
вания. Больше всего страдала от беспрерывных атак со-
ветской авиации 10-я немецкая моторизованная дивизия.
Досталось и другим.
Советские наземные силы демонстрировали ничуть не
меньшую готовность жертвовать собой. Плечом к плечу,
с криками «Ура!» бежали красноармейцы под яростный
огонь немцев. 29-я немецкая пехотная дивизия, а также
3-я и 4-я танковые дивизии подвергались почти непре-
рывным атакам и понесли серьезные потери. Генерал-
лейтенант Еременко посчитал атаки против этих трех
немецких дивизий своим успехом и продолжал посылать
своих людей в атаку, заставляя предпринимать почти сверх-
человеческие усилия. Ему активно помогали политиче-
ские комиссары, заражая красноармейцев коммунисти-
ческим фанатизмом.
А танки Гудериана между тем продолжали двигаться
на юг. До Киева оставалось около 500 километров.
И Гитлер, и Сталин в те дни сделали серьезные ошиб-
ки. За них им пришлось заплатить высокую цену.
72
Гитлер направил Гудериана на юг к Киеву, чтобы за-
хватить Украину и присоединить ее промышленный по-
тенциал к военной экономике Германии. Кроме того,
он считал, что, оккупировав Донецкий бассейн, удастся
существенно ослабить советскую военную промышлен-
ность.
Но отвод сильных воинских частей с центрального
участка фронта в распоряжение группы армий «Юг» не
был таким успешным решением, каким он преподнес его
немецкой общественности. Оно оказалось связанным с
огромными потерями. Танковые формирования не про-
сто утратили значительную часть своей боевой мощи в
процессе перехода к новому району боевых действий; во
время сражений за Киев начались проливные дожди, и
танки временами вообще теряли способность передви-
гаться. Колонны грузовиков стояли, танковые двигатели
отказывались работать, мотоциклы тонули в грязи, по-
крывшей дороги, полугусеничные транспортные средства
стояли на обочинах. Все же Киев 19 сентября был взят.
Русские доставили с востока значительное подкрепление
и начали отчаянные атаки на немецкие танковые подраз-
деления. Однако сражавшиеся здесь в окружении армии
советского маршала Буденного не выдержали оборони-
тельного огня и танковых контрударов немцев. 26 сентя-
бря котел под Киевом был ликвидирован. В плен было
взято 650 000 русских солдат, также русские потеряли
880 танков и 3600 орудий.
Здесь Гитлер, безусловно, добился победы. Однако он
лишил себя шанса взять Москву до наступления русской
зимы.
Только теперь он надумал штурмовать русскую сто-
лицу.
Приказ группе армий «Центр» занять исходные по-
зиции для наступления Гитлер отдал еще 15 сентября.
Эта группа армий получила существенное подкрепле-
ние. Для этого группе армий «Север» пришлось отдать
часть тяжелой артиллерии, батальоны штурмовых орудий
и 4-ю танковую группу. Группе армий «Юг» предстояло
73
нанести удар 6-й армией в направлении Полтава—Харьков
для снятия нагрузки с группы армий «Центр».
Гудериан со своей 2-й танковой группой должен был
снова вернуться на север, чтобы выйти к исходным по-
зициям группы армий «Центр». При этом броске он мог
понести весьма ощутимые потери — с этим ему при-
ходилось смириться. Не помогло и то, что он доложил
о высокой степени риска Гитлеру в «Волчье логово».
Начало наступления было назначено Гитлером на
2 октября 1941 года. Битва за Москву, как и в Минске
и Белостоке, Смоленске и Киеве, должна была начать-
ся с окружения вражеских армий.
Танковые группы Гота и Гепнера должны были про-
вести форсированные марши и взять противника в клещи
с севера и юга, соединиться за Вязьмой с 4-й и 9-й ар-
миями, которые разобьют оказавшиеся в котле враже-
ские вооруженные силы.
Генерал-полковнику Гудериану предстояло перейти
в наступление с южного фланга группы армий «Центр»
и нанести удар на Тулу. Ему противостоял его старый
противник Еременко с 3, 13 и 50-й советскими армия-
ми. Правда, его дивизии были сильно потрепанными.
В распоряжении Гудериана имелось пять корпусов,
то есть всего восемнадцать дивизий. Им предстояло раз-
громить дивизии Еременко в районе Брянска, блоки-
рующие путь на Москву.
30 сентября 2-я танковая группа Гудериана перешла
в наступление. К вечеру 1 октября она сумела продви-
нуться вперед на 60 километров.
3 октября был взят Орел. 4-я танковая группа под ко-
мандованием генерал-полковника Гепнера нанесла удар
по Юхнову. 3-я танковая группа генерал-полковника Гота
вышла к Холму. 2, 4 и 9-я армии прорвались по обе сто-
роны Рославля. Таким образом, наметились планируе-
мые очертания котла. В районе Брянска русских теснила
2-я немецкая армия, наступавшая с запада. Одновремен-
но танковая группа Гудериана нанесла удар с востока в
тыл противника.
74
«Бронированный кулак» сего «старого приятеля» —
генерал-полковника Гудериана — нанес серьезный удар
генерал-лейтенанту Еременко. Уже в первый день на-
ступления его подразделения были отброшены и отре-
заны от 13-й советской армии. Еременко пришлось от-
вести войска.
2 октября ситуация стала еще опаснее для него, по-
скольку 2-я немецкая армия разгромила позиции его со-
седей справа. Однако Еременко все еще был убежден, что
сможет удержать Орел. Еще 3 сентября он имел беседу
с командующим Орловским военным округом генерал-
лейтенантом Тюриным. Тот заверил Еременко, что Орел
не будет оставлен. В конце концов, он имел в своем рас-
поряжении не только пять артиллерийских полков, но и
четыре бригады противотанковой обороны и один полк
гаубиц. Помимо этого в Орле находилось около 10 000 бу-
тылей с легковоспламеняющейся жидкостью, которые
были специально подготовлены для отражения танковых
ударов в ближнем бою.
Вопреки всему, 3 октября Еременко получил оше-
ломляющее известие о падении Орла. Таким образом,
важный советский транспортный узел и центр снабже-
ния оказался в руках немцев.
Но самое страшное известие Еременко получил 6 сен-
тября. Пришло сообщение, что Гудериан уже действует
в тылу Брянского фронта.
Получив эту роковую весть, Еременко тотчас связал-
ся с Москвой и потребовал разговора с маршалом Ша-
пошниковым. Когда тот ответил, Еременко вкратце
обрисовал ему опасность, нависшую над Брянским
фронтом из-за прорыва в его тыл танков Гудериана. Он
предложил отвести свои войска на восток, чтобы избе-
жать окружения. Шапошников понимал, что предложе-
ние Еременко может ликвидировать опасность окруже-
ния. Однако он дал понять, что без одобрения Сталина
не может ничего решить. Поэтому он сказал, что обсу-
дит положение с товарищами, и предложил Еременко
пока подождать.
75
Между тем произошло еще одно событие, о котором
Еременко еще не знал. 18-я танковая дивизия генерала
Неринга заняла узловой пункт Карачев, расположенный
в 25 километрах к юго-востоку от Брянска. Следующая
за ней 17-я танковая дивизия в районе Карачева повер-
нула на запад к Брянску, чтобы атаковать город с вос-
тока. Котел начал закрываться.
Еременко между тем ожидал звонка из Москвы на сво-
ем командном пункте, расположенном восточнее Брян-
ска, вблизи железнодорожной станции Звень в густом
еловом лесу. Для этого было занято два дома и несколь-
ко мазанок.
Неожиданно в рабочий кабинет Еременко вбежал адъ-
ютант и сообщил, что в непосредственной близости от
командного пункта замечен немецкий танк. Также мно-
го танков идет по шоссе в сторону Орла.
Еременко подошел к окну. Несколько секунд он рас-
терянно взирал на немецкий танк, который вел огонь
неподалеку. На улице уже горела штабная машина.
Генерал поспешно собрал лежавшие на столе карты
и сложил их в портфель. Затем он набросил шинель,
выбежал из дома и укрылся за изгородью.
Немецкий танк приближался. Он вел непрерывный
огонь.
Еременко, два его водителя, Демьянов и Горланов, и
адъютант Хирнич были одни. Остальные штабные офице-
ры уже скрылись. Русский военачальник из своего укры-
тия мог видеть, что за танками следуют транспортеры с
пехотой. Следовало срочно что-то делать, иначе все до-
кументы русского командного пункта очень скоро ока-
жутся у немцев.
— Хирнич, позаботьтесь о портфеле! Демьянов, дай-
те мне ваш автомат и гранаты. Горланов, за мной.
Хирнич и Демьянов поползли в сторону. Еременко
остался за своим ненадежным укрытием вместе с Гор-
лановым.
Автомобиль, ехавший во главе пехотной колонны, при-
близился к командному пункту Еременко. Генерал не
76
шевелился. Только когда машина подошла на нужное
расстояние, он поднял автомат и дал очередь по ветро-
вому стеклу. Горланов тоже открыл огонь. Немцы — во-
дитель и сидящий рядом с ним офицер — погибли. Ма-
шина съехала с дороги и врезалась в дерево.
Грузовики с пехотой еще некоторое время ехали даль-
ше. Первый грузовик остановился неподалеку от под-
битой машины. Еременко снова поднял автомат и дал
точную очередь, поразившую цель.
В последний момент подошел охранный батальон шта-
ба. Ранее он находился на шоссе Брянск—Карачев. С по-
мощью его пулеметов, минометов и легких танков не-
мецкую боевую группу удалось отбросить.
Утром 7 октября Еременко прибыл на командный пункт
3-й советской армии, где его встретили смущенные лица
и напряженное молчание. Ситуация сложилась весьма
странная. Во второй раз с начала войны генерала Еремен-
ко посчитали убитым. И всякий раз это сообщение ока-
зывалось ошибочным. А пока Еременко считался павшим,
на его место был назначен командующий 50-й армией.
Это не смутило Еременко. Он немедленно потребовал
соединить его с Москвой. Когда связь была установлена,
он снова попросил разрешения попытаться вывести на
северо-восток войска, которым угрожало окружение в
районе Брянска.
В ночь на 7 октября случилось нечто, имевшее реша-
ющее значение для дальнейшего хода немецкого насту-
пления на Москву.
Унтер-офицер Людвиг Колодзински из 202-го дивизио-
на штурмовых орудий, действовавшего в районе Орла,
рассказал следующее:
«С наступлением темноты налетел резкий пронизы-
вающий ветер. Небо заволокло тучами, похолодало, соз-
давалось впечатление, что вот-вот пойдет снег.
Было около двух часов ночи, когда наш радист Бранд
потряс меня за плечо.
— Эй, Людвиг, открой глаза! Ты должен выйти на
улицу!
77
Я натянул куртку и пошел за ним. Стоило мне от-
крыть дверь, как в лицо ударил ледяной ветер, и я мо-
ментально проснулся.
Шел снег! Ветер кружил крупные снежные хлопья и
бросал их на землю, которая уже укрылась тонким снеж-
ным покрывалом. Штурмовые орудия, стоявшие на дру-
гой стороне улицы, казались какими-то странными ми-
фическими существами. Они стали белыми, словно их
посыпали сахарной пудрой.
Я отметил дату первого снегопада в своем карманном
календаре и снова отправился спать. Проснувшись утром
и выглянув в окно, убедился, что снега уже нет. Зато до-
рогу, впрочем, как и все вокруг, развезло...»
Этим первым снегопадом объявила о своем приходе
русская зима. Оставалось совсем немного времени до того,
как страна превратится в гигантскую снежную пустыню.
На командном пункте группы армий «Центр» к пер-
вому снегопаду отнеслись с большим неудовольствием
и беспокойством. Однако в то же время произошло со-
бытие, имевшее куда более важное значение, чем при-
ход русской зимы.
Вечером 7 октября танковым группа Гота и Гудериана
удалось, как это и было предусмотрено планом, соеди-
ниться к востоку от Вязьмы и двусторонним охватом окру-
жить на северном крыле центрального участка фронта
680 000 советских солдат — основные силы, собранные
для обороны Москвы. Хотя окруженные русские части
непрерывно атаковали немецкие танковые группы, им не
удалось ослабить клещевой захват. Уже 13 октября со-
ветское сопротивление в Вяземском котле было сломле-
но. 662 000 советских солдат оказались в плену. Немцами
было захвачено 1242 танка и 5412 орудий.
Красная армия потерпела сокрушительное пораже-
ние. В советской оборонительной системе, созданной
перед Москвой, теперь зияла внушительная брешь.
13 октября на русской стороне произошло еще одно
событие, которое сначала оставалось тайным для не-
мецкой разведывательной службы.
78

Произведенный в генерал-полковники Еременко по-
пал под немецкую бомбежку. Одна из тяжелых бомб ра-
зорвалась совсем рядом с его машиной. Еременко был
тяжело ранен осколком.
Еременко принесли на командный пункт. Пока врач
оказывал генералу первую помощь, командующий 3-й ар-
мией генерал Крейзер и его начальник штаба убедили
Еременко, что он должен лечиться за линией фронта.
О судьбе своих солдат он мог не беспокоиться. Все его
приказы и во время его отсутствия будут неукоснительно
исполняться.
Еременко согласился. С наступлением темноты воз-
ле командного пункта приземлился самолет По-2, и ге-
нерал был отправлен в тыл.
27 октября наметилось новое поражение Красной ар-
мии перед Москвой. Генерал-полковник Гудериан окру-
жил в районе Брянска основные силы принадлежавших
к группе армий Еременко формирований. Окруженные
подразделения 3-й и 13-й советских армий отчаянно пы-
тались, неся огромные потери, вырваться из кольца.
Но и в этот раз сражение закончилось катастрофой
для Красной армии. 50 000 красноармейцев оказалось в
немецком плену. Лишь нескольким советским боевым
группам удалось пройти через болота на восток и там
скрыться.
Немецкие танковые соединения атаковали через об-
разовавшиеся бреши и прошли до линии Калуга—Боро-
дино—Калинин.
Москва была в серьезнейшей опасности!
Гитлер считал, что уже выиграл сражение за Москву.
Он приказал заведующему отделом печати доктору Ди-
триху сообщить общественности, что на Восточном фрон-
те уже решен исход боя и Красная армия полностью уни-
чтожена.
На чем основывалась убежденность Гитлера? Возмож-
но, лишь на разыгравшемся воображении? Не совсем.
80
Так как были факты, которые не относились к области
фантастики. Более того, у них была вполне реалистичная
закулисная сторона.
Значительная часть Красной армии была уничтоже-
на. Большая часть запада России практически полно-
стью была в немецких руках. 40% русского населения
уже жило в условиях немецкой оккупации.
Захват западной части России повлек за собой сле-
дующие потери для Советского Союза:
65% от добычи угля до войны,
68% от выплавки чугуна,
58% от производства стали,
60% от производства алюминия,
38% от сбора зерновых культур,
84% от производства сахара,
41% от общей протяженности железнодорожной сети.
Изготовление стали уменьшилось на две трети, про-
мышленное производство сократилось больше чем на-
половину. Шарикоподшипниковое производство сни-
зилось до 5% от довоенного времени.
В Москве начались изнурительные работы. 13 октя-
бря Сталин созвал руководящих работников на экстрен-
ное собрание. На нем Сталин решительно подтвердил,
что никоим образом не собирается сдавать Москву без
борьбы. Напротив, он готовился к жесткому сопротив-
лению.
Уже 14 октября были приняты меры к.защите Москвы.
И это было только начало. Из добровольцев формирова-
лись рабочие бригады, которые потом проходили крат-
кое обучение, длившееся неделю. Все население Москвы
было привлечено к трудовой повинности. Люди строили
противотанковые заграждения, огневые позиции для пу-
леметов и артиллерии.
Дух борьбы у войск перед советской столицей был
значительно слабее. В многочисленных военных соеди-
нениях Красной армии уже можно было наблюдать при-
81
знаки распада. Офицеры стрелялись от отчаяния, зная о
приближении вражеских танков. Целые соединения, устав
от борьбы, сдавались немецким военным. В пугающей
прогрессии увеличивалось число случаев членовреди-
тельства и дезертирства.
19 октября по Москве проехало множество машин с
громкоговорителями. Запуганному и измученному насе-
лению сообщили, что в городе объявлено осадное поло-
жение. Одновременно городское управление и ведомства
упаковывали свои бумаги. На грузовых поездах докумен-
ты перевезли в Куйбышев' — на реке Самаре. Народные
комиссариаты и другие многочисленные правительствен-
ные учреждения также отправились в Куйбышев.
Новость о переезде правительства вызвала панику в
Москве. В районе Кунцева собрались раздраженные люди,
подошли к зданию, где размещалась милиция, и через
громкоговоритель потребовали эвакуации Москвы. Жите-
ли боялись, что город собираются сдать без борьбы и что
большую часть населения собираются оставить в городе.
Вблизи южного порта отчаявшиеся люди штурмова-
ли зерновые элеваторы и продовольственные склады,
чтобы на ближайшие недели обеспечить себя самыми
необходимыми продуктами питания.
В районе парка Сокольники многие работники, за-
нимавшие высокие посты, выбрасывали свои партий-
ные значки в водостоки. Однажды в парке имени Дзер-
жинского милиция обнаружила обгоревшие документы
и лишь немного задетые огнем списки членов партии,
в то время как в Октябрьском районе столицы по за-
конам военного времени было расстреляно двое служа-
щих городского управления. Работники НКВД поймали
их на продаже разрешений на эвакуацию.
Повсюду можно было наблюдать признаки распада.
Насколько серьезным было положение в советской сто-
лице, можно понять из приказа, который предусматривал
собрание технически квалифицированных работников
НКВД в отряд особого назначения. Это формирование
должно было подготовить шпуры со взрывчаткой в наи-
82
более важных зданиях Кремля и других районов города.
В случае необходимости Москва должна превратиться в
груду обломков.
15 октября от немецких танковых клиньев до Кремля
оставалось около 150 километров. Советское сопротив-
ление было незначительным. Красная армия продолжа-
ла отступать к Москве.
Затем произошло событие, заставившее немецкое на-
ступление замедлиться. В полдень 15 октября поднялся
теплый южный ветер. На небе быстро собрались густые
облака. Прошло немного времени, и пошел дождь.
Вскоре дороги превратились в булькающие водотоки,
а поля — в бесконечные болота. Пехотинцам пришлось
прикладывать огромные усилия, чтобы продолжать свой
путь. Грязь прилипала к сапогам, как свинцовая гиря.
Также и перед колоннами с запряженными лошадь-
ми стояла практически неразрешимая проблема. Лоша-
ди застревали в грязи, а раздраженные и перемазанные
возницы били животных палками и дубинками. Это не
могло долго продолжаться. Рано или поздно эти пре-
данные спутники людей совсем выбьются из сил и так
и останутся лежать в грязи дорог.
Но и для моторизованных военных частей настало
время трудностей. Моторы глохли, машины застревали
и преграждали путь идущим за ними колоннам. Вскоре
по обеим сторонам размытой дороги выстроились ряды
покосившихся на один бок танков, накренившихся ма-
шин и лежащих мотоциклов. Множество отрядов завязло
в грязи и смогло продолжить движение лишь несколько
дней спустя. Но и это часто удавалось только при по-
мощи самолетов, которые перевозили над колоннами
запасные части, автомобильные домкраты и другие ин-
струменты. Иногда даже экипажи обозных повозок при-
ходилось снабжать продовольствием с воздуха.
Генерал Блюментрит рассказывал: «Большинство ко-
мандующих задавались вопросом: когда же наконец пой-
83
дем в атаку? Они вспомнили о том, что у Наполеона была
большая армия. Ужасающий доклад Коленкура о собы-
тиях наполеоновской кампании 1812 года приобрел тог-
да новое символическое значение. Я и сейчас вижу, как
Клюге идет через грязь из своей спальни в служебное по-
мещение и затем останавливается там перед картой. В руке
он держит книгу Коленкура...»
'I’ 'I*
Радисты, не отходившие от приемников в Кранце, что
на северном замландском берегу, как и раньше, продол-
жали перехватывать шифрованные радиограммы враже-
ских агентов, которые получали где-то в районе Москвы.
Однако пока специалистам по дешифровке не удалось
расшифровать таинственные сообщения. Зато некоторые
пеленгаторщики установили, что агент по кличке Коро
находился в Берлине.
Но было чрезвычайно трудно определить точное место
расположения радиопередатчика, такдсак Коро практи-
чески ежедневно менял частоту и передавал радиограм-
мы, чья продолжительность не превышала одну-две ми-
нуты.
Адмирал Канарис, шеф разведки в ОКВ, уже доволь-
но продолжительное время занимался расследованием.
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер поручил поиски обер-
группенфюреру СС Рейнхарду Гейдриху и Главному
управлению имперской безопасности. Восемь пеленга-
торных отрядов ОКВ день за днем ездили на машинах,
оснащенных подслушивающими устройствами, по Бер-
лину, ожидая появления Коро. Все диапазоны коротких
волн постоянно прослушивались. В зоопарке, в Далеме,
в Нью-Кёльне, в Тегеле и в Шпандау — повсюду люди
в форме работников имперской почты якобы работали
над распределительными устройствами телефонной сети.
Над своими рабочими местами они поставили палатки,
которые практически никогда не пустовали. Мнимые
работники почты на самом деле были служащими Глав-
84
ного управления имперской безопасности. День и ночь
они сидели перед прослушивающими устройствами, ожи-
дая появления Коро.
Однако, как позже будет установлено, не только аген-
ты Коро в Берлине и Люси в Швеции снабжали Москву
необходимой информацией.
В Токио находился журналист, работавший в газете
«Франкфуртер цайтунг», а также в немецком посольстве,
где он выполнял обязанности пресс-секретаря. Этого
корреспондента звали доктор Рихард Зорге. Он родился
4 октября 1895 года на юге России в городе Баку. Он был
сыном немца и русской.
Зорге, чей дед был секретарем Карла Маркса, уже в
1919 году вступил в Коммунистическую партию Герма-
нии, где, принимая во внимание его острый ум, универ-
ситетское образование и редкое ораторское мастерство,
уже очень скоро ему стали поручать особые задания. Его
час пробил в 1924 году. По указаниям из Москвы он по-
кинул ряды членов Коммунистической партии Германии
и вступил в ряды советских коммунистов. Одновременно
он стал членом информационного бюро Коминтерна.
Из Москвы Зорге переехал в Стокгольм, а потом в
Шанхай. Там он познакомился с журналисткой Агнес
Смэдли, которая, как вскоре выяснилось, была фана-
тичной коммунисткой.
Особенно ценной для него была дружба с японским
журналистом Одзаки Хоцуми. Последний имел связи с
японскими правительственными учреждениями и был
советским агентом.
Кроме того, в Шанхае доктор Зорге познакомился с
Максом Клаузеном, который в Красной армии имел зва-
ние майора и работал агентом советской тайной поли-
ции. Зорге назначил его радистом.
После того как Гитлер пришел к власти, доктор Рихард
Зорге вернулся в Германию и вступил в ряды Национал-
социалистической рабочей партии Германии (НСДАП).
В конце 1933 года он снова отправился в Токио. Через
коллег немецкого пресс-клуба и местную общественную
85
нацистскую организацию в Токио Зорге узнал, как мож-
но попасть в немецкое посольство. Вскоре он познако-
мился с немецким послом Ойгеном Оттом. Последний
якобы был противником нацистского режима.
В 1940 году Зорге стал пресс-атташе немецкого по-
сольства. До начала 1941 года он близко сошелся с че-
тырнадцатью людьми, которые стали для него бесцен-
ными источниками информации.
По поручению Зорге Клаузен ретранслировал по ра-
дио все политические, экономические и военные со-
общения в Москву.
20 мая 1941 года советский агент приказал передать
сообщение чрезвычайной важности своим русским ру-
ководителям. Он сообщал о том, что большая часть не-
мецкого вермахта разворачивается на западной границе,
чтобы 20 июня 1941 года напасть на Советский Союз.
Уже летом 1941 года японское правительство приняло
решение атаковать Соединенные Штаты, чтобы расши-
рить сферы влияния Японии в Тихом океане. Для мас-
кировки своих истинных целей немецкий Генеральный
штаб приказал развернуться так называемой Квантун-
ской армии численностью около миллиона человек на
советско-маньчжурской границе. Таким образом, Совет-
скому Союзу грозила война на два фронта. А результат
был следующим: на сибирско-маньчжурской границе для
защиты возможных японских целей находился в полной
боевой готовности миллион советских солдат.
Вполне понятно, что советское правительство хотело
как можно скорее узнать, насколько реальна угроза со
стороны Японии. Не блеф ли это? Если верно последнее,
тогда армию можно увезти от сибирской границы и бро-
сить против немцев. Речь шла о сибирских элитных под-
разделениях, которые могли иметь огромное значение в
спасении Москвы.
Зорге и его сообщники работали не покладая рук, что-
бы получить соответствующую информацию.
86
Вскоре с помощью японского журналиста Одзаки Хо-
цуми было совершенно точно установлено, что Квантун-
ская армия выполняла отвлекающий маневр, в то вре-
мя как настоящей целью японского правительства были
Соединенные Штаты.
Уже 15 октября 1941 года Зорге передал в Москву че-
рез своего радиста окончательные сведения об истин-
ной задаче Квантунской армии.
Кремль отреагировал мгновенно. Спустя несколько
дней после получения радиосообщения из Токио Сталин
отдал приказ новому начальнику Генерального штаба
генерал-лейтенанту Соколовскому увести 50 советских
дивизий с маньчжурской границы и немедленно отпра-
вить их к Москве.
Зорге передал Советам сообщение чрезвычайной важ-
ности. В тот день он оказал влияние на всю мировую
историю. Но уже через три дня он и его радист Клаузен
были арестованы.
В июне 1941 года за «коммунистические происки» был
взят под стражу один из его сотрудников по имени Ито
Рицу. 29-летний мужчина сознался и выдал своих по-
средников. После этого также были схвачены Зорге и его
радист.
7 ноября 1944 года доктор Рихард Зорге и Одзаки Хо-
цуми были казнены через повешение во дворе тюрьмы
Сугамо в Токио. 8 октября 1945 года был освобожден
из-под стражи Макс Клаузен, майор Красной армии.
Его местожительство осталось неизвестным.
В штабе главного командования советского западно-
го участка фронта Сталин занимался «сменой караула».
10 октября бывший командующий маршал Тимошенко
был назначен преемником маршала Буденного. Генерал
армии Жуков стал преемником Тимошенко. Таким об-
разом, главное командование над стоящими перед Мо-
сквой войсками взял человек, который был гораздо более
87
жестким, беспощадным и решительным, чем Еременко.
А помимо этих качеств, у нового русского военачальни-
ка в сравнении с Еременко была еще одна черта — удач-
ливость.
Особенно благосклонна была к нему судьба в ночь на
6 ноября 1941 года.
Фельдфебель Михальски из 4-й танковой армии
следующим образом описал те события в своем днев-
нике:
«В полночь я выполз из постели, чтобы проверить
посты. Когда я открыл люк, мне в лицо ударил порыв
холодного ветра. Небо было звездным. Было настоль-
ко светло, что при желании можно было газету читать.
И было очень холодно. Даже следы от гусениц танков
замерзли. Лед скрипел под подошвами моих сапог. Че-
рез несколько минут холод пробрался под одежду. Изо
рта вырывался пар.
Постовые ходили туда-сюда. Бангерт, дежуривший
на развилке, сказал мне, что больше не чувствует своих
ног, ему казалось, что они омертвели. Хинце под каску
надел какую-то шаль. Он весь дрожал. Губы его закоче-
нели. Он с трудом доложил о ситуации.
Утром мне рассказал связной батальона, что ночью
температура упала до 10 градусов мороза. Только этого
нам и не хватало! У нас не было зимней амуниции. Наши
сапоги были разорваны. Шинели — слишком тонкими
для этого треклятого восточного ветра. Наши каски тоже
не годились для такой погоды. Черт его знает, что ожи-
дало нас дальше! Адъютант батальона сообщил, что нам
еще придется столкнуться с температурой в 30—40 гра-
дусов ниже нуля».
То, что для немецких формирований перед Москвой
стало настоящей катастрофой, для генерала армии Жу-
кова оказалось спасительным чудом. Русская зима яви-
лась для немцев гораздо более опасным противником,
чем самая отважная армия.
Между тем начальник Генерального штаба армии ге-
нерал-полковник Франц Гальдер пригласил руководите-
88
лей штабов групп армий в Оршу, чтобы обсудить ситуа-
цию. Начальник штаба группы армий «Центр» генерал
фон Зоденштерн предложил прекратить наступление на
Москву ввиду ухудшения погоды и возникших из-за это-
го проблем со снабжением. Представитель группы армий
«Север» поддержал генерала.
Однако генерал-полковник Гальдер сообщил, что
Гитлер твердо решил продолжать наступление на Мо-
скву. Фюрер был убежден, что советские войска боль-
ше не смогут оказать серьезного сопротивления. Кро-
ме того, был предусмотрен захват находящегося позади
Москвы железнодорожного узла. Это было необходи-
мо для того, чтобы отрезать путь подкреплению, на-
правлявшемуся из Сибири к новому району боевых дей-
ствий.
Руководители штабов растерялись. Они слишком хо-
рошо знали, что план Гитлера был неосуществим при
таких погодных условиях и столь сильной усталости
солдат.
Командующий армией (сухопутными силами) гене-
рал-фельдмаршал фон Браухич и его начальник штаба
генерал-полковник Франц Гальдер напрасно пытались
убедить Гитлера отказаться от его бессмысленного пла-
на. Гитлер был твердо намерен придерживаться своего
плана наступления на советскую столицу.
Атака должна была начаться 15 ноября 1941 года.
За три дня до начала наступления на Москву пеленга-
торщики Главного управления имперской безопасности
все ближе и ближе подбирались к агенту Коро. Расчеты
показали, что место отправления сообщений находится
в Берлине где-то между осью, проходящей с запада на
восток, — Фридрихштрасе—Линденштрасе и Заарланд-
штрасе.
Между тем в подозрительном районе специалисты в
форме работников имперской почты устроили себе «ра-
89
бочие места». Ни один прохожий не мог даже предпо-
ложить, что на самом деле происходило в палатках теле-
фонистов.
Вечером 12 ноября немецкие радисты перехвати-
ли еще одну радиограмму от Коро. Тотчас были при-
ведены в движение антенны пеленгаторов. Но уже
через несколько секунд посылаемый импульс был по-
терян.
Радисты у приемников не смогли скрыть своего ра-
зочарования. Что случилось с радиопередатчиком аген-
тов? Идет ли речь о неком техническом дефекте? Или
произошло нечто другое?
Радисты слушали эфир день и ночь. Но только Коро
молчал. Зато активно заработали группы передатчиков
в Бельгии, Франции и Швейцарии. Но их радиограммы
не были расшифрованы. Выяснилось, что находивший-
ся в Швейцарии передатчик Люси работает активнее
других..
Как же обстояли дела в действительности?
Передатчик Коро вовсе не вышел из строя по при-
чине технической неисправности. Коро был предупре-
жден о том, что его активно ищут, и затаился. Произо-
шло это так.
Один из агентов, который нес разведывательные ма-
териалы на станцию Коро, проходил мимо стройпло-
щадки, где якобы телефонист устроил в палатке свой
пост прослушивания. Связной Коро сам был из теле-
фонной компании и потому заинтересовался работой
своих так называемых коллег. Он удвоил бдительность,
и многое показалось ему подозрительным. Ему удалось
подслушать более чем странную беседу двух «коллег» и
разговор одного из них с «штурмфюрером».
Связной понял, какая игра в действительности ведет-
ся на стройплощадке. И он, стараясь оставаться неза-
меченным, удалился, разыскал Коро и предупредил его
об опасности.
И передатчик замолчал. Зато станция Люси продол-
жала отправлять свои радиограммы в Москву.
90
Пока радисты РСХА и абвера пытались разыскать пе-
редатчики «Красной капеллы»1, на фронте перед Мо-
сквой группа армий «Центр» двигалась все ближе к окон-
чательной катастрофе.
13 ноября температура упала до 22 градусов ниже ну-
ля, а 14 ноября — до 25 градусов. Двигатели танков заво-
дились только при подогреве паяльными лампами или
открытым огнем. Топливо в трубопроводах и редукторах
становилось густым, превращаясь в вязкую нетекучую
массу, и очень скоро ни одно транспортное средство уже
нельзя было заставить двигаться, не затратив для этого
большие усилия.
А на 15 ноября было назначено наступление на Мо-
скву. Для немецких пехотинцев это наступление стало
истинным хождением по мукам. День за днем солдаты
подвергались воздействию варварского холода. Их об-
мундирование абсолютно не соответствовало непривыч-
ным температурам. Шинели были слишком тонкими,
сапоги испорчены снегом. Снабжение продовольствием
и боеприпасами шло отнюдь не бесперебойно, ибо у ты-
ловых служб при такой погоде трудностей было ничуть
не меньше, чем у моторизованных подразделений фрон-
товых войск.
Уже 17 ноября на правом фланге 4-й армии начался
первый кризис. Четыре прекрасно оснащенные русские
дивизии нанесли удар по передовым частям немецких
войск. Это были сибирские дивизии, которые незадолго
до этого были переброшены с маньчжурской границы.
Только с огромным трудом фельдмаршалу фон Боку
удалось нормализовать ситуацию.
Но на остальных участках фронта немецкое насту-
пление продолжалось. Даже непредвиденные трудности
1 Шпионская организация «Красная капелла» управлялась из Москвы
через Париж и Брюссель. Ее отделения находились в Берлине, Марселе,
Гааге, Брюсселе, Женеве, Берне, Базеле и Стокгольме. Швейцарское
отделение известно под названием «Красная тройка». (Примеч. авт.)
91
не смогли сломить боевой дух немецких солдат. Однако
темп наступления несколько снизился. Опасность, на-
висшая над советской столицей, с каждым днем стано-
вилась все больше. .
9-я армия уже вышла к линии, проходящей между озе-
ром Ильмень и Калинином. Подразделения 3-й и 4-й тан-
ковых армий уже миновали Клин и стояли по обе стороны
железнодорожной ветки, ведущей к Москве. Передовые
части 4-й танковой армии пересекли канал Москва—Волга
и заняли круговую оборону на плацдарме.
Отдельные подразделения немецкой армии находи-
лись всего лишь в 35 километрах от центра Москвы!
2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана
находилась вокруг Тулы и удерживала продвинувшийся
сюда фронт.
Но холод становился день ото дня все сильнее. Над
землей бушевали метели, шоссе занесло снегом. Транс-
портные средства застревали в снегу. Доставляемое на
передовую продовольствие замерзало в пути и станови-
лось несъедобным. В те дни на фронте от обморожения
погибало столько же солдат, сколько от ран. Русская
зима стала непобедимой силой. И она еще не достигла
своего высшего апогея.
В ночь на 6 декабря 1941 года продвижение к Москве
танковых групп Гудериана и Гота застопорилось.
До города уже было рукой подать. В бинокль в хоро-
шую погоду можно было увидеть башни Кремля. Иногда
можно было распознать грохот расположенных в черте
города зенитных батарей.
Но дальше пройти не удалось. Солдаты достигли пре-
дела своей выносливости. Ни один генерал не был в
состоянии возглавить это решающее сражение. Москва
была спасена сказочным существом по имени Мороз
Красный Нос. Именно он дал маршалу Жукову время,
чтобы стянуть резервы. В Москву прибыли главные силы
войск, до этого сосредоточенные на границе с Маньч-
журией.
Шпион Рихард Зорге выполнил свою миссию.
92
День 6 декабря 1941 года начался с метели. Термо-
метр показывал 40 градусов ниже нуля. Земля замерзла
до каменной твердости. Деревья скрипели на морозе.
На реках и каналах лопались льдины.
В этот день перешли в наступление элитные сибир-
ские дивизии маршала Жукова. Справа и слева от Кали-
нина по снегу струились нескончаемые потоки прекрас-
но обмундированных русских солдат в белых капюшонах
поверх меховых шапок. У них в руках были автоматы, а
пулеметы они тянули за собой на маленьких санях.
Немецкие пехотинцы лежали в своих холодных как
лед снежных окопах за пулеметами и орудиями. Но не
все орудия вели огонь. На свирепом холоде они выхо-
дили из строя. Тем не менее Тихвин был оставлен толь-
ко 9 декабря. Об этих днях генерал-полковник Гудери-
ан писал своим родственникам на родине следующее:
«Мы поставлены перед весьма прискорбным фактом,
что высшее руководство перегнуло палку, не пожелало
принять во внимание сообщения о растущей слабости
войск, а только выдвинуло новые требования, не по-
заботившись об обеспечении зимней кампании, и ока-
залось захваченным врасплох русскими 35-градусными
морозами. Силы войск недостаточно для победоносного
штурма Москвы, поэтому я 5 декабря с тяжелым серд-
цем решился прекратить ставшую безнадежной борьбу
и отойти на заранее подготовленные значительно более
короткие позиции, которые надеюсь удержать с остат-
ками своих войск».
Удержать, непременно удержать позиции!
В те дни это категоричное требование Гитлера было
его единственной стратегической концепцией.
Постепенно намечающаяся катастрофа привела к раз-
ногласиям между Гитлером и командующим сухопут-
ными силами генерал-фельдмаршалом фон Браухичем.
19 декабря Гитлер принял отставку фон Браухича и воз-
ложил командование армией на себя лично.
В ночь на 21 декабря преследователям «Красной ка-
пеллы» удалось нанести первый внушительный удар.
93
После того как замолчал передатчик Коро в Берлине,
специалисты РСХА и абвера сосредоточились на агент-
ских передатчиках в других городах Западной Европы.
В конце концов, им удалось локализовать передатчик в
Брюсселе.
Шпионская группа работала в доме на рю Де-Катр-
Ван1. После короткого боя сотрудникам тайной полиции
удалось задержать двоих мужчин и одну женщину. В доме
был найден коротковолновый передатчик. При после-
дующем допросе было установлено, что женщину звали
Риа Арнольд. Одного из мужчин звали Михаил Мака-
ров — он был старшим лейтенантом советских военно-
воздушных сил. Третьего задержанного звали Антон Да-
нилов — он был лейтенантом Красной армии. В тайнике
был обнаружен ключ к шифру. Однако глава агентской
группы, человек, которого звали Кент, по-прежнему оста-
вался на свободе.
В Швейцарии продолжал работать передатчик Люси.
После ареста брюссельской группы швейцарская группа
стала использовать другой радиокод с тем, чтобы ее радио-
граммы так и оставались загадкой для немцев. Берлинское
отделение «Красной капеллы» было ликвидировано лишь
много месяцев спустя, да и то благодаря случайности.
Выяснилось, что немецкий обер-лейтенант люфтваффе
Харро Шульце-Бойзен под псевдонимом Коро передавал
разведывательную информацию в Москву. Для этого он
использовал коротковолновый передатчик имперского
министерства авиации.
Разведывательные донесения Бойзена содержали важ-
нейшую информацию об отправляемых на Восточный
фронт военно-воздушных формированиях, их вооруже-
нии и снабжении.
Покров тайны вокруг человека по имени Люси был
поднят только после войны. Им оказался житель города
Рудольф Рёслер, также входивший в шпионскую органи-
зацию «Красная капелла». Связные в разных штабах не-
1 Улица Четырех ветров (фр.).
94
мецкого вермахта поставляли ему текущую информацию
о планируемых операциях на Восточном фронте. Поэто-
му неудивительно, что Кремль очень часто был инфор-
мирован о тактических замыслах немецких групп армий
раньше, чем они начинали претворяться в жизнь.
Начавшееся 6 декабря советское наступление перед
Москвой привело к новому кризису на южном фланге
группы армий «Центр». Сибирские дивизии штурмом
взяли позиции 2-й немецкой армии и быстро двигались
к Орлу. 2-я танковая группа генерал-полковника Гуде-
риана была вовлечена в тяжелейшее сражение в районе
Тулы. Над фронтом между 2-й армией и 2-й танковой
армией нависла угроза вражеского прорыва. Поскольку
Гитлер, как новый командующий армией, запретил вся-
кое отступление без своего личного согласия, Гудериан
сделал попытку убедить Гитлера разрешить отвести на-
ходившиеся под угрозой армии на линию Зуша—Ока.
Новый командующий на предложение Гудериана от-
ветил:
— Нет, это я запрещаю!
Гудериан верил, что весомые аргументы все же смо-
гут убедить Гитлера. Он доложил ему, что отход обеих
армий необходим, чтобы сохранить войска и перейти на
зиму к обороне. Нынешние позиции все равно удержать
не удастся, так что другого выхода нет.
Гитлер возразил:
— В таком случае вам придется зарыться в землю и
защищать каждый квадратный метр территории!
Гудериан оставался спокойным.
— Зарыться в землю мы уже не можем, так как земля
промерзла на глубину в один-полтора метра, и мы со
своим жалким шанцевым инструментом ничего не смо-
жем сделать.
Гитлер возвысил голос:
— Тогда вам придется своими тяжелыми полевыми
гаубицами создать воронки и оборудовать их как обо-
ронительные позиции. Мы уже так поступали во Флан-
дрии во время Первой мировой войны.
95
Гудериан:
— В период Первой мировой войны каждая наша ди-
визия, действовавшая во Фландрии, занимала фронт ши-
риной четыре—шесть километров и располагала двумя-
тремя дивизионами тяжелых полевых гаубиц и довольно
большим комплектом боеприпасов. Каждая же моя ди-
визия вынуждена оборонять фронт шириной в двадцать-
сорок километров, а на каждую дивизию у меня осталось
не более четырех тяжелых гаубиц с боекомплектом в пять-
десят выстрелов на каждое орудие. Если я использую свои
гаубицы для того, чтобы сделать воронки, то с помощью
каждого орудия я смогу только создать пятьдесят мелких
воронок величиной в таз для умывания, вокруг которых
образуются черные пятна, но это ни в коем случае не со-
ставит оборонительной позиции! Во Фландрии никогда
не было такого холода, с каким мы столкнулись здесь.
Кроме того, боеприпасы мне необходимы для того, что-
бы отразить атаки русских. Мы не в состоянии вбить в
землю шесты, необходимые для прокладки телефонных
линий, и для этого вынуждены использовать взрывчатые
вещества. Где же нам взять необходимое количество под-
рывных средств для создания оборонительной полосы
такого большого масштаба?
Однако все эти аргументы не произвели впечатления
на Гитлера. Он продолжал настаивать на выполнении
своего приказа — прекратить отход и остановиться там,
где войска находились в тот момент.
Только Гудериан все еще не сдавался:
— В таком случае мы вынуждены будем перейти к
обороне на невыгодных для нас позициях, как это было
на Западном фронте в период Первой мировой войны.
Нам, как и тогда, придется вести сражения за счет ис-
пользования техники и иметь исключительно большие
потери, не имея возможности добиться успехов. При-
держиваясь такой тактики, мы уже в течение этой зимы
вынуждены будем пожертвовать лучшей частью нашего
офицерского и унтер-офицерского корпуса, а также лич-
ным составом, пригодным для его пополнения, причем
96
все эти жертвы будут напрасными и сверх того невос-
полнимыми.
Гитлер вспылил:
— Вы полагаете, что гренадеры Фридриха Великого
умирали с большой охотой? Они тоже хотели жить, тем
не менее король был вправе требовать от каждого немец-
кого солдата его жизнь. Я также считаю себя вправе тре-
бовать от каждого немецкого солдата, чтобы он жертво-
вал своей жизнью.
Гудериан тоже заговорил громче:
— Каждый немецкий солдат знает, что во время войны
он обязан жертвовать своей жизнью для своей родины, и
наши солдаты на практике доказали, что они к этому го-
товы. Однако такие жертвы нужно требовать от солдат
лишь тогда, когда это оправдывается необходимостью.
Полученные мной указания неизбежно приведут к таким
потерям, которые никак не могут быть оправданы требо-
ваниями обстановки. Лишь на предлагаемом мной рубе-
же рек Зуша и Ока войска обретут оборудованные еще
осенью позиции, где можно найти защиту от зимнего хо-
лода. Я прошу обратить внимание на тот факт, что боль-
шую часть наших потерь мы несем не от противника, а в
результате исключительного холода и что потери от об-
морожения вдвое превышают потери от огня против-
ника. Тот, кто сам побывал в госпиталях, где находятся
обмороженные, отлично знает, что это означает.
Гитлер слегка смягчился:
— Мне известно, что вы болеете за дело и часто бы-
ваете в войсках. Я признаю это достоинство за вами.
Однако вы находитесь слишком близко к происходя-
щим событиям. Вы очень сильно переживаете страда-
ния своих солдат. Вы слишком жалеете их. Вы должны
быть от них подальше. Поверьте мне, что на расстоянии
лучше видно.
Гудериан возразил:
— Я, безусловно, считаю своей обязанностью умень-
шить страдания своих солдат, насколько это в моих си-
лах. Однако это трудно сделать в условиях, когда личный
4 В. фон Аакен
97
состав до сих пор еще не обеспечен зимним обмундиро-
ванием и большая часть пехотинцев носит хлопчатобу-
мажные брюки. Сапог, белья, рукавиц и подшлемников
или совершенно нет, или же они имеются в ничтожном
количестве.
Гитлер снова вспылил:
— Это неправда! Генерал-квартирмейстер сообщил
мне, что зимнее обмундирование отправлено.
Гудериан хладнокровно заметил:
— Конечно, обмундирование отправлено, но оно до
нас еще не дошло. Я проследил его путь. Обмундирова-
ние находится в настоящее время на железнодорожной
станции в Варшаве и уже в продолжение нескольких не-
дель никуда не отправляется из-за отсутствия паровозов
и наличия пробок на железных дорогах. Наши требова-
ния в сентябре и октябре были категорически отклоне-
ны, а теперь уже слишком поздно что-либо сделать.
Все возражения Гудериана лишь укрепили уверен-
ность Гитлера в правильности своего решения. Он за-
претил всякое отступление и приказал удерживать до-
стигнутые перед Москвой позиции любой ценой.
Генерал-полковник Еременко выписался из госпита-
ля 23 декабря и немедленно явился в Ставку. Он желал
отправиться обратно на фронт.
Он тотчас почувствовал, что атмосфера изменилась.
С ним обращались исключительно вежливо и коррект-
но, возможно, даже слишком вежливо.
24 декабря Сталин вызвал его к себе в Кремль.
— Товарищ Еременко, — сказал он, — я подчиняю вас
командованию Калининского фронта. Вы будете командо-
вать 4-й ударной армией. Ваша задача — прорвать немец-
кий фронт и разбить вражеские формирования, действу-
ющие на Ленинградском и Московском направлениях.
Таким образом, Еременко был отстранен — вежливо,
почти по-дружески. Из заместителей маршала Тимошен-
98
ко он стал обычным армейским генералом. Одним из
многих. Сталин не простил ему краха фронта перед Брян-
ском, хотя в действительности его вины в этом не было.
Гитлер тоже не простил Гудериану его откровенных
замечаний. 25 декабря 1941 года — днем позже после
унизительного смещения Еременко — Гитлер освободил
Гудериана от командования и перевел в резерв.
Утром 9 января 1942 года термометры показывали
30 градусов ниже нуля. Ледяной ветер с востока заносил
позиции немцев снегом.
Ровно в 8:30 утра за советскими позициями загрохо-
тали орудия. Снаряды с ревом пролетали над полосой
свободной земли к переднему краю обороны немцев.
Ураганный огонь не прекращался два часа. В течение
120 минут советская артиллерия превращала землю во-
круг стрелковых окопов немецких войск в преиспод-
нюю. В течение двух часов тысячи людей вжимались в
покрытый льдом снег.
А затем прозвучал боевой клич русских. В атаку по-
шли сибирские дивизии с Дальнего Востока. Немецкие
пехотинцы, танкисты и саперы оборонялись мужествен-
но, не щадя своей жизни. Но русский прорыв все равно
удался.
Место стыка между группами армий «Центр» и «Се-
вер» не выдержало давления. Великие Луки снова ока-
зались в руках русских. Оттуда советские войска повер-
нули на юг, прорвали фланговое прикрытие 9-й армии
западнее Ржева и после поворота ударили с запада. Дру-
гие формирования прорвались южнее и продвинулись
до района северо-восточнее Вязьмы.
В первые дни февраля русские начали наступление к
Сталинграду. Гитлер проиграл битву за Москву.
СТАЛИНГРАД
О настоящем Сталинграде нель-
зя просто говорить.
О нем можно только читать мо-
литву.
Пастор Кайзер,
военный священник 76-й пехотной
дивизии в окруженном Сталинграде
29 августа 1942 года однорукий генерал Ганс Хюбе,
командующий 16-й танковой дивизией, был готов на-
рушить приказ фюрера.
16-я танковая дивизия находилась в очень опасной
ситуации. Она, а также штаб XIV танкового корпуса,
3-я пехотная дивизия и 60-я мотопехотная дивизия были
в окружении.
Дело было на Волге у Сталинграда!
В ночь на 23 августа 1942 года 16-я танковая диви-
зия, помогавшая XIV танковому корпусу, под командо-
ванием генерала фон Витерсгейма, добралась до райо-
на исходных позиций в Акимовском районе. Вместе с
3-й и 60-й танковыми дивизиями и 37-м зенитным
артиллерийским полком 9-й зенитной артиллерийской
дивизии она должна была идти на Сталинград.
Атака началась ранним утром 23 августа. Отряды пи-
кирующих бомбардировщиков перелетели через степь
между Доном и Волгой, вышли на исходные позиции
для наступления над Сталинградом и атаковали город.
Одновременно в наступление перешла 16-я танковая
дивизия под командованием генерала Хюбе.
юо
Со склонов навстречу атакующим ударил сильный ар-
тиллерийский огонь. На танки передвигавшегося впере-
ди 16-го разведбата с грохотом сыпались снаряды. Од-
нако в открытой степи сопротивление советских войск
было быстро уничтожено. Танки и транспореры для пе-
ревозки личного состава стремительно двигались вперед.
Мотопехота быстро покидала транспортные средства и
подкрадывалась к вражеским очагам сопротивления. Над
землей разносился шум от 400 танковых моторов.
Впереди, в 60 километрах перед танковыми клиньями,
находился Сталинград. Этот город раньше носил назва-
ние Царицын. А в годы Гражданской войны в России он
стал «Красным Верденом».
16-я танковая дивизия генерала Хюбе быстро про-
двигалась вперед. Потери было удивительно малы. Хюбе
был осторожным военачальником. По возможности он
имел обыкновение беречь своих людей и не подвергать
их ненужной опасности.
Только подойдя к окопам противника, дивизия встре-
тила первое серьезное сопротивление противника. В этот
раз дорогу немецким войскам освободили пикирующие
бомбардировщики. Наступление продолжилось. В то вре-
мя как пехотинцы двигались рядом с железнодорожной
линией, отряды пикирующих бомбардировщиков при-
ступили к новой атаке на центр Сталинграда.
Люди из передового отряда могли уже без биноклей
видеть силуэт Сталинграда. Жилые кварталы прижима-
лись к берегу Волги. В промышленных кварталах на се-
вере к небу тянулось множество труб и возвышались до-
менные цехи. На юге ввысь поднимался дым от пожаров
в жилых кварталах.
Вид великого города и понимание его огромного зна-
чения во много раз увеличили наступательный порыв
штурмовых групп. Уже в 18:35 79-й мотопехотный полк
достиг Волги к северу от Сталинграда. Примерно в то же
время к реке приблизилась и штурмовая группа. 16-й са-
перный батальон миновал высоту 726 и штурмом захва-
тил причал железнодорожного парома на Волге. Неза-
101
долго до отправления саперами был задержан и захвачен
поезд, груженный боеприпасами и оружием. Спустя ка-
кое-то время те же солдаты потопили речную канонир-
скую лодку на Волге. Захват причала на Волге представ-
лял собой особый успех, поскольку, таким образом, была
нарушена железнодорожная связь со Сталинградом.
После наступления ночи немецкие войска на захва-
ченном плацдарме к северу от Сталинграда приготови-
лись к круговой обороне. На этом участке театра военных
действий рядом со штабом командования XIV танкового
корпуса находились также 16-я танковая дивизия, 3-я и
60-я пехотные дивизии. Связь с VIII авиационным кор-
пусом была нарушена.
Командующий 16-й мотопехотной дивизией генерал
Хюбе передал по радио XIV танковому корпусу следую-
щее сообщение: «79-й мотопехотный полк был первым
немецким военным формированием, которое достигло
Волги. Это произошло в 18:35. 2-й танковый полк одной
ротой занял Спартаковку. Вначале слабое, вражеское со-
противление постепенно становилось все сильнее. Не-
обходимо ожидать сильные атаки с севера. VIII авиаци-
онный корпус успешно поддержал наступление».
XIV танковый корпус получил сообщение и передал
его в ставку фюрера. В 23:40 16-я танковая дивизия по-
лучила оттуда ответ:
«16-я танковая дивизия должна удерживать позиции
при всех обстоятельствах.
Адольф Гитлер».
После того как войска Гитлера появились на Волге к
северу от города, промышленному центру Сталингра-
ду и его 500 000 жителей стала грозить серьезная опас-
ность. Хотя немцы и были окружены, но от этого опас-
ность, грозящая «Красному Вердену», меньше не
становилась.
Командующий 62-й армией генерал Чуйков тотчас от-
правил в бой свои войска. В Сталинград прибыл генерал
102
Жуков вместе с начальником штаба генералом Василев-
ским — он стал преемником Соколовского. Среди высо-
копоставленных офицеров находился также член полит-
бюро Маленков. Появление столь выдающихся личностей
должно было придать особое значение приказу Сталина
при любых обстоятельствах удерживать город его имени.
62-й армии было приказано обороняться до последнего
вздоха.
В те дни на многих домах и афишных тумбах можно
было видеть кроваво-красные плакаты с обращениями
Сталина, в которых он призывал население к решитель-
ному сопротивлению. Тексты на плакатах апеллировали
к чести людей Сталинграда и требовали встать на за-
щиту города. Пламенный призыв нашел живой отклик.
Тысячи людей добровольно вызвались сражаться.
Однако в бой бросили не только добровольцев. Мно-
жество годных к военной службе людей вступали в рабо-
чие бригады и шли в атаку на немецкие позиции. Винтов-
ки с примкнутыми штыками порой были единственным
оружием. Сомкнув ряды, люди шли под град пуль и сна-
рядов. Их трупы громоздились целыми горами, появля-
лись целые стены из мертвых человеческих тел. За жут-
кими баррикадами поднимались все новые волны атаки.
И эти люди тоже шли на верную смерть. Яростный огонь,
словно гигантская, управляемая некой призрачной рукой
коса, уничтожал людей. Свободные зоны перед немец-
кими очагами сопротивления постепенно превращались
в сцены, на которых правил ужас. Все происходило поч-
ти так же, как в сражениях за Брянск и Смоленск, Вязь-
му и Москву.
Однако, несмотря на все успехи защиты, положение
16-й дивизии все еще было достаточно тяжелым. На-
прасно генерал Хюбе ждал подвоза боеприпасов, топли-
ва и продовольствия.
В этот самый день — 31 августа 1942 года — боевая
российская группа, состоящая примерно из 500 человек,
юз
переплыла через Волгу на надувных лодках и вклини-
лась в восточный фланг немецкого фронта. Только после
концентрированного удара 16-го мотопехотного баталь-
она лейтенанту Герке и его людям удалось уничтожить
вражеские формирования.
Так что и эту новую опасность удалось устранить.
Однако день за днем ситуация для 16-й дивизии стано-
вилась все более тяжелой.
Тогда генерал Хюбе прицял решение. Он знал, что
рискует, осмеливаясь нарушить приказ Гитлера обо-
роняться. Вместо этого во время обсуждения он пред-
ставил командирам своих формирований план отсту-
пления.
— Господа, — сказал он, — ситуация с боеприпасами
и горючим заставляет нас наметить прорыв на запад.
Я не собираюсь вести бессмысленную борьбу до полно-
го уничтожения войск. Поэтому я приказываю вырвать-
ся из окружения и идти на запад. Ответственность за
данный приказ я буду нести лично и при необходимо-
сти смогу оправдаться. Я даю вам выбор: вы можете ли-
бо сами командовать своими соединениями во время
прорыва, либо доверить вести солдат подходящим офи-
церам. При такой ситуации с боеприпасами мы просто
не сможем больше удерживать наши позиции. Впрочем,
я понимаю, что сознательно нарушаю приказ фюрера.
Командиры ошеломленно смотрели на генерала Хю-
бе. Они слишком хорошо знали, какому риску он под-
вергал себя, нарушая приказ.
Постепенно оцепенение начало отпускать офицеров.
Генерал рассматривал карту с нанесенной на нее об-
становкой, лежащую на столе. Он поднял глаза, лишь
когда в помещение вошел офицер полка снабжения.
Сообщение младшего офицера заставило командиров
облегченно вздохнуть. Он сказал, что подразделениям
3-й и 60-й пехотных дивизий удалось прорвать совет-
ское окружение. Кроме того, было доставлено 10 тан-
ков и 250 грузовых машин с топливом, боеприпасами
и довольствием.
104
На лице генерала не отразилось никаких эмоций. Он
взглянул на своих командиров.
— Хорошо, — сказал он, — продолжаем следовать при-
казу фюрера, господа. Будем держаться!
В течение следующих недель 16-я танковая дивизия
постоянно отбивала непрекращающиеся атаки советской
армии. Снова и снова генерал Чуйков бросал свои войска
против немецких позиций. Часто танки поддерживали
эти наступления. Более того, порой танки шли целой ар-
мадой.
Однако теперь люди генерала Хюбе не были беспо-
мощны. У них были боеприпасы. 8 сентября они уни-
чтожили 102 танка из 350 нападавших. После этого ре-
шающего успеха немцев Чуйков направил свои войска
против немецких отсечных позиций.
Между тем соединения 6-й армии и 4-й танковой армии
подошли к Сталинграду с запада, севера и юга. Немецкие
передовые отряды уже были в пригороде. В промышлен-
ном районе шли тяжелейшие бои. Снова и снова русским
удавалось за ночь привезти подкрепление через Волгу.
Запасы материалов и количество людей в резерве каза-
лись бесконечными. С каждый днем бои становились все
более жестокими. За каждый дом шло отчаянное сраже-
ние. Полуразрушенные подвалы, засыпанные обломками
помещения да и просто воронки становились бастиона-
ми сопротивления, за которые шли жестокие бои.
Это была война, не знавшая пощады!
Гитлер, считавший, что сможет захватить Сталинград
при помощи внезапной атаки, был сильно разочарован.
Тяжелые бои «заглатывали» огромное количество воен-
ной техники и боеприпасов. И прежде всего людей. Ведь
потери росли день ото дня.
Уже тогда командующий XIV танковым корпусом ге-
нерал Витерсгейм объяснил командующему 6-й армией
105
генерала Паулюсу, что если сражения будут идти с той
же интенсивностью, то уже сейчас можно предсказать,
каков будет конец.
Битва не стихала.
Тем временем советские солдаты и рабочие устраи-
вали минные тоннели, ведущие с крутого берега Волги
на территорию города. Они делали это, чтобы взорвать
особенно сильно обороняемые немецкие опорные пун-
кты. Для защиты от этой подрывной деятельности не-
мецкие саперы склонялись к тому, чтобы при помощи
горизонтальных поисковых штольней обнаружить рос-
сийские отряды тоннельщиков и уничтожить их.
Разрушенные кварталы Сталинграда постепенно пре-
вратились в призрачные поля, на которых господствова-
ла смерть. Взрыхленная разрывами земля была пропита-
на кровью сражавшихся немецких и российских солдат.
В августе 1942 года в Москву прибыл человек, на ко-
торого Сталин возлагал большие надежды. Этим чело-
веком был английский премьер-министр Уинстон Чер-
чилль.
Для Сталина и всего Советского Союза, впрочем, как
и для остальных союзников в то время, дела шли не очень
хорошо. В Африке немецкое наступление шло очень бы-
стро. Танковая армия Роммеля приближалась к египет-
ской границе. На западе союзные войска в порте Дьеп
провели десантную операцию, закончившуюся для них
катастрофой. На кровавом Восточноевропейском театре
военных действий Советский Союз нес тяжелую ношу
этой войны. Немцы очень быстро дошли до Волги и Кав-
каза. Однако именно эта река, будучи важнейшим вод-
ным путем, не должна была попасть в руки немцев, в то
время как на Кавказе добывалось горючее для советских
военных машин.
Уинстон Черчилль прибыл через Каир в Москву вме-
сте с послом Авереллом Гарриманом со специальной
миссией.
106
Вскоре после своего прибытия он понял, что у его
советских партнеров по переговорам проскальзывало по-
рой более чем странное отношение. Это были симпто-
мы, возможно имевшие свое начало в некоторой устало-
сти от войны. Но Советский Союз даже после тяжелых
поражений последнего года ни в коем случае не должен
был соглашаться на сепаратный мир. Ведь 88% немец-
кой действующей армии находилось на русском театре
боевых действий. Для Великобритании и ее союзников
отсутствие у вражеских вооруженных сил необходимо-
сти находиться на Востоке имело бы самые катастро-
фические последствия. Поэтому британскому премье-
ру нужно было сделать все возможное и невозможное,
что убедить «великого вождя революции»., так Черчилль
называл Сталина, продолжить вести войну против Гер-
мании.
Встреча в Москве оказалась более чем прохладной.
Все вели себя с холодной учтивостью. Переговоры про-
шли в напряженной атмосфере. Никто не хотел показать
свою слабую сторону.
Однако у русской стороны подавленное настроение
сменилось замешательством, когда Черчилль сообщил,
что как английское, так и американское правительство
не видят возможности в ближайшее время открыть вто-
рой фронт против Германии. К планированию подоб-
ной наступательной операции можно будет приступить
не ранее 1943 года, а сейчас можно было провести лишь
операцию «Факел» — вторжение союзных войск в Се-
верную Африку.
Сталин был поражен. Он упрекнул Черчилля в том,
что западные союзники в противоположность Советско-
му Союзу просто не хотят рисковать.
Совещание военных экспертов также прошло в хо-
лодной обстановке.
Когда же Черчилль и его спутник прощались, у них,
должно быть, возникло ощущение, что напрасно они
приезжали в советскую столицу. Вслед за этой мыслью
появилась другая. Она касалась того, что Сталин ввиду
107
катастрофического положения на фронтах все еще мо-
жет рассматривать возможность заключения мира и в
конце концов решить приостановить борьбу.
Еще в 1941 году в Германии Генерального штаба ар-
мии генерал-полковник Франц Гальдер высказывал по-
добные соображения. Он считал, что продолжение агрес-
сивных действий против Советского Союза в конечном
счете окажется не столь уж многообещающим.
Гальдер был не единственным, кто придерживался по-
добной точки зрения. Многие генералы также считали,
что лучше закрепить тот успех, которого они уже добились,
и использовать его. Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт
и генерал Риттер фон Лееб даже предлагали прекратить
наступательные действия на Востоке и перейти к обо-
роне. Также думали о том, чтобы отвести войска далеко
назад, чтобы благодаря такой, несколько похожей на лю-
безность, мере, возможно, суметь закончить войну с Со-
ветским Союзом сепаратным соглашением.
Однако Гитлер придерживался другой точки зрения.
По его мнению, последняя русская зима должна была
значительно ослабить силы Советского Союза. Поэтому
он был убежден, что сильно измотанному врагу не хва-
тает всего лишь одного, последнего удара, чтобы рух-
нуть без сил.
Этот последний удар он хотел нанести в сражении за
Сталинград. Если бы Волга оказалась в руках у немцев,
то тогда Советский Союз лишился бы одного из своих
самых важных путей снабжения. А если бы, после этого,
немцы продолжили свое наступление в направлении Кав-
каза, то тогда они смогли бы захватить территорию, сла-
вящуюся своими нефтяными промыслами. А все это, по
мнению Гитлера, привело бы к окончательному пораже-
нию России благодаря потере жизненно важных для ве-
дения войны областей.
Однако немецкий диктатор здорово ошибался. Так
как даже после успешного блокирования Волги и за-
108
хвата кавказских нефтяных месторождений Советский
Союз не лишился бы жизненно важных областей.
Расположенный на Волге город Саратов был превра-
щен в транспортный узел большого значения. Саратов,
как и Астрахань с Москвой, был центром транспортных
сообщений с новым промышленным районом, располо-
женным к востоку от Урала. От Саратова до Оренбурга
было удобно добираться. И в этом городе начинался тру-
бопровод, ведущий к нефтяным месторождениям на Ка-
спийском море.
В те дни начальник Генерального штаба Гальдер об-
ратил внимание Гитлера на то, что, когда немцы добра-
лись до Волги, остался незащищенным северный фланг
немецкого наступательного клина длиной около 600 ки-
лометров, что, в свою очередь, могло вызвать у врага же-
лание предпринять попытку прорыва.
На это важное замечание Гитлер ответил, что этот вы-
ступ фронта можно легко укрепить итальянскими, ру-
мынскими и венгерскими войсками.
Гальдер уже довольно давно прекрасно понимал, что
Гитлер упорно придерживался своей собственной стра-
тегической концепции. Поэтому начальник Генераль-
ного штаба попытался спасти то, что еще можно было
спасти. Он предложил Гитлеру провести наступательные
действия на Волгу и Кавказ не одновременно, а раздель-
но по времени друг от друга. Таким образом, можно было
избежать раздробленности войск и повысить их удар-
ную силу.
Однако Гитлер не хотел ничего слышать. И его анти-
патия к Гальдеру росла день ото дня.
24 сентября 1942 года он вызвал Гальдера к себе и
сказал:
— И ваша, и моя нервные системы серьезно постра-
дали. Половина нервных клеток погибла по вашей вине.
То, что еще должно произойти на Востоке, будет нуждать-
ся не в профессиональных знаниях, а в накале национал-
социалистической убежденности. Этого, разумеется, я не
могу у вас требовать.
109
Генерал-полковник Гальдер был уволен. На следую-
щий день в ставке Гитлера, расположенной в Виннице
на Украине, появился начальник штаба группы армий
«Запад» генерал пехоты Цейтцлер. Он был назначен пре-
емником Гальдера, то есть начальником Генерального
штаба армии.
Между тем в Сталинграде шли ожесточенные бои. За
каждый дом, за каждый этаж велись упорные сражения.
Вскоре потери стали просто ужасающе высоки.
В эти дни гражданское население Сталинграда также
должно было платить высокую кровавую дань.
Унтер-офицер Крумбаар из 79-й пехотной дивизии
описывал те события в письме своей жене следующим
образом:
«...Видя здесь этих бедных людей, я думаю о тебе и
о Хейнере, который уже должен был начать бегать. И я
молю Бога, чтобы вас не постигла та же судьба, что этих
людей.
Вчера я видел несколько гражданских. Они выползали
из подвалов своих разрушенных домов, где до этого на-
ходились. Это были только женщины и дети. Мужчин я
не видел, их за некоторое время до этого перевезли на
другую сторону Волги. Женщины с детьми на руках бе-
жали через советский артиллерийский огонь. Они кри-
чали и бежали под взрывами вдоль улицы. Я видел, как
одна женщина упала. Она лежала там и больше не дви-
галась. Через свой бинокль я видел, что ей пробило шею.
Кровь струилась по разорванному пальто. Трое детей сто-
яли вокруг нее. Ни одному из них не было и четырех.
Они стояли и оцепенело смотрели на свою мертвую мать.
Они не понимали, что происходит, и ждали, что их мама
вот-вот поднимется. Через полевой бинокль я отчетливо
видел их неестественно белые лица. Я видел их удивлен-
ные и испуганные глаза. Сердце у меня неистово заколо-
тилось. Затем ситуация снова изменилась. С другой сто-
1 ю
роны Волги русские открыли огонь, и внезапно я увидел,
что ни троих детей, ни их матери там больше нет.
Другие с криками понеслись дальше. Вдруг загремел
пулемет. Очередь ударила по скоплению людей, и я уви-
дел, как несколько человек рухнули на землю. Нет, это
был не наш пулемет. Знаешь, Хельга, русские приполз-
ли сюда через канал сточных вод и внезапно оказались
позади наших линий. Никто не знал, откуда они при-
шли, и их заметили, только когда раздались выстрелы.
Однако хуже всего то, что мы не можем помочь. Едва
кто-то из нас поднимает голову, как тут же в несколь-
ких миллиметрах от него начинают свистеть пули. Два
наших санитара-носильщика получили ранения, желая
прийти на выручку беднягам.
Это я описываю все то, что видел собственными гла-
зами. Однако это всего лишь малая часть того, что про-
исходит вокруг. Вчера прибыло пополнение. На пути к
нам наши товарищи перед городом встретили колонны
гражданских людей. Люди тащились на запад и проти-
скивались через похожую на каньон впадину с наружной
стороны степи на Дону. Молодежь из пополнения рас-
сказывала, что они видели сотни людей, лежащих внизу.
Дети голодали, матери были измучены. Они сначала по-
пали под бомбежку, а потом под сокрушающий огонь
советской артиллерии. Слов не хватит, чтобы описать то,
что здесь происходит...»
Унтер-офицеру Крумбаару повезло. Спустя три дня
после написания этого письма он получил двойное ра-
нение легкого. Его доставили на перевязочный пункт,
а оттуда на грузовом автомобиле он был перевезен через
Дон около Калача. Он тогда даже не мог себе предста-
вить, какого кошмара ему удалось избежать. -
Сражение продолжалось. Штурмовые группы пехот-
ных формирований все дальше заходили в лабиринты
улиц Сталинграда. Сентябрь подошел к концу. В ожесто-
ченных сражениях немцам удалось медленно оттеснить
русских к Волге. Однако в окрестностях «Оружейного за-
вода» советские солдаты не отдали ни пяди земли.
111
К северу от «Оружейного завода» подразделения 6-й си-
бирской армии собрались на химическом заводе «Лазурь»
и отбивали все атаки немцев.
В начале ноября для ликвидации этих плацдармов
отправили 50, 162, 294 и 336-й саперные батальоны. Их
самолетами доставили в Сталинград. Это были прекрас-
но обученные и отлично вооруженные солдаты, велико-
лепно показавшие себя на Западном фронте. Они бы-
ли прикреплены к 305-й пехотной дивизии. Их задачей
было уничтожить советский плацдарм «Оружейный за-
вод».
В ночь на 9 ноября батальоны шли к своим районам
исходных позиций. 336-й саперный батальон получил
приказ собраться в заводском цехе.
Вот рассказ бывшего солдата этой боевой части:
«...Мы тяжело шагали по железнодорожному пути, ве-
дущему к советскому заводу «Лазурь». На северной сто-
роне промышленного района в воздух то и дело взлетали
сигнальные ракеты, а вблизи бывшей сталинградской
школы пилотов звучали артиллерийские залпы.
У нас пока еще было спокойно. Мы пробежали по
заваленной разнообразными обломками площади. В во-
ротах стояло штурмовое орудие. Некоторые из членов
его экипажа курили за брезентом. Другие, закутавшись
в пледы, сидели на карточках возле боевой машины.
Мы шеренгой продвигались вперед и через некото-
рое время добрались до территории завода. Наш лейте-
нант притаился за слябами и махнул нам.
— Вот — впереди справа около цеха! Это там!
Лейтенант побежал дальше, а мы последовали за ним.
Сигнальная ракета взмыла в небо. Я бросился на землю
и ударился носом о балку. Было очень больно, и слезы
брызнули из моих глаз. Благодаря свету от сигнальных
ракет заводской цех был виден очень четко. Затем вновь
стало темно, и мы пошли дальше. Главное, тихо! Иваны
здесь были повсюду.
Подойдя близко к заводскому цеху, мы легли на землю
и осмотрелись. Не было никакого движения. Я вскочил
112
вместе с лейтенантом, прошел между трубами и подбе-
жал к цеху. Затем мы наклонились к стальной балке.
Цех казался полностью покинутым. В его центре на-
ходился облицованный камнем котлован, глубиной два
метра и шириной три метра.
Лейтенант подал мне знак. Я ползком вернулся назад
и привел остальных.
Они шли друг за другом. Лунный свет играл на их сталь-
ных шлемах. Люди выглядели очень усталыми. На их ли-
цах была щетина. Они сгибались под тяжестью снаряже-
ния. У нас с собой были разрывные снаряды. А также
ножницы для резки проволоки, минные шупы и ручные
гранаты.
Лейтенант повел нас к левой стене цеха. Внезапно в
ночи взметнулось пламя. Затем взрыв разорвал таин-
ственную тишину. В сумерках раздался высокий и рез-
кий вой.
Должно быть, это были мины. Очевидно, какая-то из
наших групп забрела на минное поле. Мы снова броси-
лись на землю. У нас перехватило дыхание. Внезапно
раздался рев. Снаряды завывали и рвали на куски кры-
шу цеха. В дикую вакханалию взрывов вплетался грохот
минометов.
Мы вскочили и побежали дальше. Затем мы нашли
нашего лейтенанта. Взрывом мины ему оторвало обе ноги.
Однако нашли мы не только его. За несколько секунд мы
потеряли восемнадцать товарищей. И это еще до начала
наступления!
Все это длилось не слишком долго, до того момента,
пока наша артиллерия не начала стрелять. Перед завод-
ским цехом встала стена огня. Под защитой подвижно-
го заградительного огня мы продолжили наш путь. За
нами шли наши товарищи-пехотинцы, они были второй
волной наступления.
Мы пробились к большому строению. И хотя зда-
ние было наполовину разрушено, нас встретил масси-
рованный оборонительный огонь. Мы бросили разрыв-
ные снаряды в окна подвала и спрыгнули на лестницу.
из
Мы шли через умирающих русских и хотели подняться
на верхний этаж. Однако нам это не удалось. Мы четы-
ре раза повторяли попытку, но снова и снова русские
отбрасывали нас назад.
Через некоторое время пришло подкрепление. Руч-
ные гранаты скатывались вниз по лестнице. Мы их ло-
вили и вновь бросали вверх. Вокруг здания бушевал ар-
тиллерийский огненный ураган. Много моих товарищей
умерло рядом с русскими, когда мы наконец сумели
освободить здание.
Красные дрались до последнего человека. Некоторые
из них даже спрыгивали с крыши, чтобы не попасть в
плен.
Однако после четырех часов сражения мы были вы-
нуждены сдать здание. Идущие второй волной пехотин-
цы гибли в огне. Мы пошли назад, когда закончился
наш запас боеприпасов.
Лишь спустя какое-то время мы узнали, что наш ба-
тальон потерял 60 человек.
В ночь на 10 ноября к нам пришло подкрепление.
Это был 162-й саперный батальон из 389-й пехотной
дивизии.
В ранние утренние часы мы вновь пошли в наступле-
ние. После короткой артиллерийской подготовки по-
спешили к горам обломков.
В этот раз мы даже не добрались до того здания, за
которое вчера так ожесточенно сражались. Между тем
половина наших товарищей была либо ранена, либо
убита.
13 ноября мы вновь пошли в атаку. Только во время
этого наступления мы сумели достичь поставленной цели.
Мы сумели захватить «Красный дом» и «Аптеку».
200 товарищей заплатили за этот успех своей жизнью.
Утром 14 ноября мы узнали, что 162-й батальон достиг
реки Волги. Нас перегруппировали и вместе с остатками
остальных подразделений отправили на место прорыва.
Когда мы прибыли, саперы из 162-го батальона об-
легченно вздохнули.
114
Мы сразу поняли, насколько критичной стала ситуа-
ция. Русские находились в бункерах на Волге. То и дело
с того берега на нас сыпались артиллерийские снаряды.
Когда в ночь на 15 ноября нас сменили, наш бата-
льон лишился 70 процентов своего личного состава».
Советское сопротивление в Сталинграде сконцентри-
ровалось в трех местах — на трех плацдармах. В пер-
вую очередь это был легендарный плацдарм «Теннисная
ракетка», включающий в себя территорию химическо-
го завода «Лазурь» и окруженный многочисленными
железнодорожными путями. С воздуха переплетение
этих рельсовых путей внешне походило на теннисную
ракетку.
На этом плацдарме площадью примерно 15 квадрат-
ных километров оборонялась 6-я сибирская армия, ис-
полнявшая приказ: «Ни шагу назад! Вы не можете от-
ступать назад через Волгу! Есть только один путь, и это
путь вперед. Сталинград либо будет спасен благодаря
вам, либо погибнет вместе с вами!»
Вскопанная тяжелой артиллерией и бомбами, сбро-
шенными с пикирующих бомбардировщиков, террито-
рия уже довольно давно походила на лунный пейзаж.
Советская артиллерия на плацдарме «Теннисная ракет-
ка» в совершенстве владела искусством уничтожения.
Каждая улица, каждый жилой квартал находились под
обстрелом до тех пор, пока там камня на камне не оста-
валось.
Русские так поступали вполне намеренно. Немцы
должны были захватывать руины, чтобы у них не было
ни крыши над головой, ни стен для защиты от ветра и
снега.
Второй советский плацдарм «Кременская» находил-
ся в изгибе реки Дон в северной части Сталинграда.
Ликвидация этого укрепления пока еще не была возмож-
на, так как находившиеся там подразделения XI корпуса
1 15
были слишком слабы для такой операции. Однако ко-
мандование группы армий прекрасно осознавало опас-
ность этой отсечной позиции. Поэтому оно запросило
у ОКХ две дивизии, однако Верховное командование
было не в состоянии выполнить просьбу о подкрепле-
нии. XI корпус должен был и далее ограничиваться обо-
роной линии Мело-Логовский—Ярковский, а советские
подразделения пока могли совершенно спокойно на-
ходиться в плацдарме «Кременская», расположенного
в изгибе реки Дон.
Третий бастион Красной армии находился к югу от
Сталинграда. Бекетовский «колокол» растянулся при-
мерно на 14 километров на западном берегу Волги. По-
зиции 4-й немецкой танковой армии находились на-
против этого красного центра сопротивления. Советское
укрепление, перейди враг в наступление, могло оказать-
ся серьезной угрозой для немецких войск в Сталинграде.
Этот плацдарм также нельзя было захватить, так как 4-я
танковая армия должна была передать свои подразделе-
ния 6-й армии, расположенной на территории Сталин-
града. Бекетовский «колокол» собирались освобождать
только после того, как Сталинград окажется полностью
в руках немцев.
Так что для контрнаступления на центр города у со-
ветских войск оставалось три базы.
Скоро и очень скоро они станут использовать это пре-
имущество в соответствующих операциях.
Как дамоклов меч постоянная мрачная угроза висела
над руинами Сталинграда. Первыми ее почувствовали
солдаты 20-й румынской дивизии и окружающие их
люди. Румыны удерживали длинную полосу холмистой
местности длиной 19 километров напротив бекетовско-
го «колокола».
Каждую ночь румынские солдаты слышали громкий
шум моторов за советскими позициями. Они слышали
скрежет танковых гусениц, шипение тяжелых буксиров,
116
а порой даже командные голоса советских офицеров.
Русские вели себя столь непринужденно, что порой даже
не выключали фары на своих машинах. Наоборот, боль-
шие прожектора освещали территорию.
Вскоре румынским командирам подразделений стало
ясно, что русские готовятся к наступлению крупными
силами. Однако уже довольно давно у румын были и дру-
гие причины для беспокойства. В первую очередь дело
было в устаревших и малокалиберных артиллерийских
орудиях. Кроме того, батареи были хорошо рассредото-
чены. Начни русские наступление из бекетовского «ко-
локола», то румынские войска будут не в состоянии по-
мешать этой атаке. Доказательства этого уже можно было
наблюдать повсюду.
Полной противоположностью румынским войскам бы-
ли немецкие артиллерийские формирования, размещен-
ные в Сталинграде. Они были полны сил. Они состояли
из двенадцати подразделений артиллерийского резерва
армии, вооруженных зенитными пушками, минометами
и штурмовыми орудиями.
Расстановка немецких артиллерийских подразделе-
ний казалась на первый взгляд не совсем бессмыслен-
ной, так как серьезную угрозу в центре города мог ока-
зать только плацдарм «Теннисная ракетка». Однако даже
исходящую от этого вражеского укрепления опасность
нельзя было считать особенно серьезной, так как покры-
тая руинами территория делала невозможным концен-
трированное массовое наступление.
Однако совершенно иначе обстояли дела с бекетов-
ским «колоколом». Там было необходимо переместить
часть базировавшихся в центре города батарей за румын-
ские позиции. Также и штурмовые орудия, чьи экипажи
совершенно не могли управлять ими на полях, покрытых
горами обломков, не отводились назад, а отправлялись
для укрепления находящегося под угрозой румынского
фронта.
Вполне понятно, что в рядах румынских союзников
проскальзывала горечь и озлобленность. Сообщение о
117
готовящемся наступлении русских было передано в не-
мецкую ставку. Однако ничего не произошло.
Развертывание советских войск на южном фронте
Сталинграда протекало без помех.
На южном изгибе Дона в районе Кременской ситуа-
ция была практически такой же. Здесь также немецкие
солдаты на своих позициях отчетливо слышали гул мно-
гочисленных моторов. Кроме того, воздушной развед-
кой было установлено, что к врагу постоянно подвози-
лось подкрепление по железной дороге. Главным образом
войска были сконцентрированы на территории Кремен-
ской.
Кроме того, больше не оставалось никаких сомнений
в том, что русские действительно готовились к масси-
рованному наступлению. Все возрастающая опасность,
как зарница, сверкала над общим фронтом.
18 ноября генерал-полковник Паулюс посетил коман-
дный пункт 384-й пехотной дивизии. Тогда он сказал:
— Я не знаю, чем я еще должен сражаться.
Он произнес эти слова за несколько часов до начала
советской атаки.
В немецких штабах ожидали начала вражеского на-
ступления крупными силами 23 ноября.
Однако, прежде чем вражеские генералы отдали при-
каз о начале наступления, начал действовать другой ге-
нерал. Его звали «генерал Зима».
Он ввел свой полк в бой 16 ноября. Началось все с
ледяного юго-западного ветра, благодаря которому тем-
пература очень быстро понизилась до трех градусов ниже
нуля. На небе появились темные облака. На землю по-
сыпались крупные снежные хлопья. Через несколько ча-
сов они превратили руинный ландшафт Сталинграда в
странную снежную пустыню.
Затем наступило 19 ноября!
Над городом висела тревожная тишина, которую лишь
иногда разрывал шум моторов. А порой сигнальные pa-
ne
кеты сверкали в сумеречной темноте, висевшей над по-
крытыми снегом полями воронок. Казалось, что терри-
тория вокруг сталинского города задержала дыхание.
То же самое делали военные на своих заснеженных
позициях. Среди них был фельдфебель Александр Ан-
дрику из 3-й румынской кавалерийской дивизии, бази-
ровавшейся к югу от Клетской. После войны Андрику
жил в Федеративной Республике Германии. События той
зимней ночи он описывал следующим образом:
«Было около полуночи, когда началась снежная буря.
Ветер изменил направление и теперь дул с востока. Он
был настолько морозным, что казалось, будто кожу лица
жгло огнем. Снежный вихрь был таким плотным, что мы
с трудом могли что-то разглядеть в метре от нас.
Мы на корточках сидели в убежище, где коптила печ-
ка. От нее шел резкий запах, который через некоторое
время вынудил меня выбраться в зимнюю ночь.
Яростный ветер, дувший с Дона, вперемешку со снегом
бил в лицо. На фронте все было тихо. Это было пугаю-
щее, давящее на нервы спокойствие. Офицеры вылезали
из убежища. В мерцающем свете их фигуры казались не-
реальными и призрачными. Люди внимательно прислу-
шивались.
Но в этой ночи нечего было слушать. Умолк громы-
хающий гул моторов. Над снежными полями висела на-
пряженная тишина. Когда холод пробрал меня до ко-
стей, я вернулся в убежище и лег на свою полку. Милан,
мой черный шпиц, сидел на полу. Однако он не стал,
как обычно, укладываться в моих ногах. Он сидел на
задних лапах и сосредоточенно к чему-то прислушивал-
ся. Его глаза были направлены на перекрытие бункера.
Казалось, что он что-то учуял.
Я провалился в неспокойную полудрему. Меня раз-
будила дрожь под моей полкой.
Было четыре утра.
Внезапно я подумал, что нахожусь на корабле. Каза-
лось, что наше убежище то поднималось, то опускалось.
Затем я услышал жуткий вой за перекрытием бункера и
119
скрип под собой. Вдруг раздался пронзительный крик.
Я подумал, мои легкие сейчас разорвутся. От перекры-
тия посыпались куски земли. Начала ломаться деревян-
ная опалубка. Вой становился все пронзительнее. Я упал
со своей полки и приземлился на спину своего това-
рища.
Над нами преисподняя открывала свои врата. Под уда-
рами советской артиллерии земля беспрерывно дрожала.
Один из караульных, шатаясь, вошел в бункер. По его
лицу текла кровь.
Я выбежал из убежища и бросился вверх по ступень-
кам. Несколько секунд спустя взрывом меня отбросило
обратно к двери. Небо надо мной превратилось в изры-
гающую пламя стену огня.
Я лежал на полу бункера. Несколько моих товарищей
молились. Но казалось, что Бог их не слышит. Огнен-
ный ураган бушевал в течение двух часов. Перекрытие
бункера было уже довольно сильно прогнуто, нас напо-
ловину засыпало.
Внезапно мы заметили, что русский огневой вал стал
двигаться назад. Мы откопали себя и выбежали по узкой
лестнице бункера наружу. Удушливый дым ударил нам
в лицо.
Было утро. Мы увидели ужасающие картины. Земля
вокруг нас походила на лунную поверхность. В воронке
лежал наш командир эскадрона. Осколком ему оторва-
ло голову. Повсюду мы видели погибших и. раненых. Их
пронзительные крики перемешивались с воем и ревом
от падающих вдалеке гранат.
Неожиданно мы услышали и другой шум. На полосе
обеспечения раздался грохот, похожий на шум быстро
приближающейся грозы. Скоро она оказалась совсем ря-
дом. Перед нами появились громадные советские танки.
Как неизвестные сказочные существа, они на гусенич-
ном ходу двигались сквозь черно-серую дымовую завесу.
Они подходили все ближе и ближе. Их гусеницы отбра-
сывали снег в сторону. За ними бежали сгорбленные фи-
гуры. Сквозь гул танковых моторов не раз прорывались
120
наступательные крики красноармейцев. Один из сталь-
ных чудовищ шел прямо на нас. Я хотел закричать, но
не смог. Длинная танковая пушка, как хобот чудовища,
угрожающе покачивалась в такт езде.
Мы больше не думали о сопротивлении. Мы бросили
пулеметы и побежали. Мы проваливались в снег, вска-
кивали и бежали дальше. За нами громыхали гусеницы
советских танков. Они.походили на демонический кнут,
снова и снова гнавший нас. Они не раз стреляли. Но в
этом не было необходимости. Их появление и так вы-
звало ужас. Это были стальные гробы, несущие смерть
тем утром. Я упал в воронку и здорово ударился головой.
Затем я потерял сознание. Очнувшись, я увидел целую
армаду танков. Внезапно появились всадники. Они не-
слись на своих лошадях на нас огромной массой. В их
руках были тяжелые сабли.
Я свернулся калачиком и притворился мертвым. Од-
нако от холода я все больше коченел. Тогда я вылез из
воронки и поднял руки.
Танки, танки, снова танки! Никто не позаботился ни
обо мне, ни о моих товарищах. В наполовину засыпан-
ной канаве я обнаружил двух своих людей и трех нем-
цев. Один из них, пожилой мужчина, очевидно, лишил-
ся рассудка. Он сидел на корточках в снегу и пел. На
его лице сияла счастливая улыбка.
Во второй половине дня нас забрал кавалерийский
патруль. Трех немцев убили. Нас русские кнутами гнали
перед собой...»
То, что описал румын Андрику, — лишь часть собы-
тий, имевших место утром 19 ноября в районе Клетской
на Дону.
Однако не везде советским отрядам удавалось про-
вести наступление столь легко, как там, где базирова-
лось подразделение фельдфебеля Андрику.
Большая часть четырех румынских дивизий оборонялась
мужественно и неустрашимо. Люди шли с сосредоточен-
121
ними подрывными зарядами и жалкими 3,7-см противо-
танковыми пушками против советских стальных колос-
сов. Несмотря на это, им удалось уничтожить большое
количество вражеских боевых машин.
Генерал-полковник Димитреску, командующий 3-й ру-
мынской армией, не терял самообладания. Румынский
генерал Ласкар вместе со своим штабом оказался на пе-
редовой линии и лично руководил контрнаступлениями.
Большая часть четырех румынских дивизий оборонялась
буквально до последнего вздоха.
Однако ничто не могло остановить русские танковые
лавины. После трех часов борьбы 3-я румынская армия
оказалась на пределе своих сил. Ее подразделения от-
ступали в катастрофическом беспорядке и увлекали за
собой немецкие формирования.
Видимо, румынским войскам не хватало истинного
солдатского идеала — однако то, что им действительно
было нужно, так это немецкие орудия, находившиеся
на территории Сталинграда.
Советы знали об этих слабостях. Поэтому не стоило
удивляться тому, что прорыв советские войска осущест-
вляли именно на этом участке фронта.
Русские танки продолжали свой путь. За ними сле-
довали пехота и кавалерия. Темп наступления продол-
жал расти.
Пушки стальных колоссов с красной звездой на бо-
ках теперь были направлены на город Калач, располо-
женный на Дону.
На следующий день, 20 ноября, взвыли советские ору-
дия на бекетовском «колоколе». Здесь также находились
румынские войска, которым сильнее всего досталось от
вражеского ураганного огня.
Хуже всего пришлось 20-й румынской дивизии. Тя-
желые снаряды «сталинских органов» без перерыва про-
летали по воздуху. Снаряды ложились столь кучно, что
несколько артиллерийских позиций оказались уничто-
122
женными после первых же залпов. Еще несколько вы-
стрелов — и уничтожен бункер. Людские потери были
ужасающе высоки.
После двухчасового артиллерийского обстрела из за-
навеса пыли выехали вперед советские танки. Румыны
сражались с отчаянным мужеством. С цепи гор вокруг
Тундутова саперы обстреливали стальные фаланги вра-
жеских танков. Артиллеристы, подразделение которых
стояло к югу от Червленой, выпускали один снаряд за
другим из устаревших орудий. Саперный батальон под
командованием полковника Морато также боролся с со-
ветскими передовыми отрядами и нес огромные потери.
Румыны давали себя обогнать и следовали за танками с
ручными гранатами. Пехотный полк полковника Манге-
сиусадаже начал сплоченное контрнаступление. Тысячи
мужественных румынских солдат попытались остановить
советские танки.
Это им удалось.
Вскоре после начала советского наступления коман-
дир 297-й пехотной дивизии генерал Пфеффер позво-
нил в командный пункт 20-й румынской армии и по-
просил доложить об обстановке. Румыны предоставили
ему донесение и потребовали немедленного уничтоже-
ния зенитных и штурмовых орудий.
Генерал посоветовал им каждые пять минут звонить
в армейский штаб и повторять свое требование до тех
пор, пока оно не будет выполнено.
Генерал Йенеке, командовавший IV армейским кор-
пусом, также пожелал узнать точное местонахождение
врага. Он еще держал в руке трубку, когда русские тан-
ки поехали мимо его командного пункта. Они шли це-
лыми группами. В районе Червленой они гнали перед
собой бегущие румынские военные формирования. Их
гусеницы давили и живых, и мертвых.
Однако были на фронте участки, где советские войска
встретили ожесточенное сопротивление. 2-й румынский
артиллерийский батальон удерживал свои позиции, пока
половина его личного состава не погибла. Битва закон-
123
чилась лишь тогда, когда подразделение полностью вы-
билось из сил.
Тогда один молоденький румынский лейтенант по-
жертвовал своей жизнью для своих товарищей: он взял
ленту ручных гранат и взорвал их, когда над его пози-
цией находился вражеский танк.
К вечеру того дня, когда началось наступление, со-
ветские войска прорвали румынские позиции на тер-
ритории к югу от Сталинграда. Брешь имела ширину
50 километров.
Наступление продолжалось в направлении Калача.
Маршрут передвижения советских войск во время на-
ступления напоминал клешни, в чьем центре лежал город
Сталинград.
Около города, на севере и на юге, немецкие и ру-
мынские войска отчаянно сражались с приближающими
«клешнями» советских войск. Временные боевые фор-
мирования, тыловые службы, роты рабочих и подраз-
деления снабжения собирали и отправляли в бой. Люди,
которые еще вчера вели спокойную жизнь, оказывались
на передовой.
От каждой новой боевой единицы требовали практи-
чески невозможного. Не имеющие боевого опыта, люди
видели перед собой группы советских танков. Часто но-
вым солдатам не хватало примитивных теоретических
военных знаний: они попросту не знали, как должна
вести себя пехота. Как следствие, эти боевые единицы
несли огромные людские потери.
Русские с успехом шли вперед. По численности они
многократно превосходили обороняющихся немцев. Кро-
ме того, на их стороне был момент неожиданности.
Мало-помалу повсюду начинал господствовать хаос.
В четвертом часу дня 23 ноября сомкнулись совет-
ские танковые «клешни». Прорвавшиеся южнее и се-
вернее Сталинграда танковые подразделения соедини-
лись у Калача. Еще 21 ноября в результате внезапного
124
нападения танков были захвачены временные мосты че-
рез Дон.
Немецкие войска в Сталинграде были окружены.
День ото дня беспорядки становились все сильнее.
Бегущие подразделения, штабы и транспортные колон-
ны толпами сбивались на шоссе в районе Дона. Совет-
ские штурмовики появлялись из облаков и атаковали.
Нельзя описать то, что там происходило.
Однако теперь в бой вступило русское гражданское
население. Имея лишь примитивное оружие, люди под-
жидали вражеские боевые группы и, нападая из засады,
забирали множество немецких жизней.
Лишь регулярные войска кое-где еще держались. Од-
нако и им скоро предстояло испытать давление совет-
ских превосходящих сил.
Хаос все рос. На дивизионном медицинском пункте
в Варновке скапливались машины с ранеными. Перед
врачами и санитарами стояла практически неразреши-
мая задача.
3-й батальон «школы зенитной артиллерии Бонна» был
практически полностью уничтожен. Выжившие были от-
правлены защищать аэродром «Питомник», который в по-
следние дни сопротивления приобретет печальную славу.
103-й мотопехотный полк также был разбит в ожесто-
ченных сражениях и понес большие потери. 108-й полк
постигла та же судьба.
Уже в те дни ощущалась большая нехватка перевя-
зочного материала, медикаментов, боеприпасов и горю-
чего.
В то самое время, когда советские танковые клинья
достигли Калача, командующий 6-й армией генерал-пол-
ковник Паулюс и большая часть его штаба покинули на-
ходящуюся в 15 километрах к северо-востоку от Калача
Голубинскую. Позже об этой поездке будет ходить мно-
жество слухов. Злые языки утверждали, что поспешный
отъезд очень напоминал побег.
125
В своей новой штаб-квартире в Ново-Чирской Пау-
люс получил следующую радиограмму из ставки фюрера:
«Командующий вместе со своим штабом отправляется
в Сталинград. 6-я армия занимает круговую оборону и
ждет дальнейших приказов».
Следующую радиограмму из ставки фюрера Паулюс
получил в ночь на 22 ноября. Там было приказано бази-
рующиеся между Доном и Волгой подразделения 6-й ар-
мии впредь называть «сталинградской твердыней».
Ранним утром 22 ноября в штаб-квартиру 6-й армии
пришел командир зенитной артиллерийской дивизии ге-
нерал Пиккерт. Паулюс спросил его, какие бы меры он
принял на его месте в данной ситуации.
Пиккерт ответил, что он отдал бы приказ прорывать-
ся на юго-запад. Для подобной попытки у зенитной ар-
тиллерии было еще достаточно боеприпасов и горючего.
Впрочем, он считал, что в ближайшее время 6-я армия
не получит с воздуха удовлетворительного количества не-
обходимых ей материалов.
Паулюс молча принял к сведению это объяснение.
Начальник его штаба генерал Шмидт заметил, что 6-я ар-
мия получила строгий приказ удерживать город. Кроме
того, прорыв с последующим переходом по заснеженной
степи связан с огромным риском. Наряду с этим нужно
будет оставить большую часть вооружения и снабжения
и около 15 000 раненых. Впрочем, потребуется снабже-
ние войск с помощью люфтваффе. Было получено обе-
щание, что самолеты смогут доставлять снабжение в не-
обходимом количестве.
Спустя несколько часов после этого разговора генерал-
полковник Паулюс и генерал Шмидт вылетели в окру-
женный Сталинград.
Больше в руководящих штабах разговоры о прорыве
не поднимались. Положение было критическим, однако
отнюдь не безнадежным. Немецкие подразделения были
измотаны. Тем не менее им еще должно было хватить
126
сил для удара по окружающему их врагу. В общем, силы
солдат Сталинграда к тому времени еще не были слом-
лены окончательно.
Однако во время всех этих стратегических размышле-
ний один вопрос имел особую важность. Он касался того
факта, что в окружении находилось около 15 000 ране-
ных, которых в случае прорыва нужно было оставить.
Для тех, кто планировал отступление, эта мысль была
тяжким душевным бременем. Чтобы спасти целую ар-
мию, необходимо было пойти на эту огромную жертву.
Генерал-полковник Паулюс также обдумывал возмож-
ность прорыва из советского окружения. Радиограмма,
отправленная им вечером 22 ноября 1942 года Гитлеру,
была явным доказательством такого намерения. Паулюс
в этом радиосообщении говорил о том, что армия полно-
стью окружена. В то время в Сталинграде и на северном
участке фронте можно было наблюдать активную раз-
ведывательную деятельность. На западном крае котла —
на участке в районе Голубой к востоку от Дона — была
готова оборонительная линия. Южный участок фронта к
востоку от реки еще был открыт. Однако было под боль-
шим вопросом, можно ли защитить этот участок фронта,
если для этой задачи подтянуть войска с северной сторо-
ны. Если это невозможно, значит, оставление Сталин-
града является единственной альтернативой. При помо-
щи концентрированного удара в южном направлении
можно было соединиться с 4-й армией. Поэтому он про-
сил свободы действий.
Следовательно, генерал-полковник Паулюс был готов
сдать Сталинград. С другой стороны, он прекрасно осо-
знавал опасность, ожидавшую армейские боевые подраз-
деления после прорыва в зимнюю степь.
В тот же самый день командующий группой армий «Б»
генерал-полковник барон фон Вейхс отправил радио-
грамму в главное командование армии. Ссылаясь на спла-
нированную генерал-полковником Паулюсом попытку
прорыва, командующий группой армий «Б» следующим
образом попробовал обосновать план прорыва: «Я при-
127
знаю, что предложенная операция связана с большими
жертвами, в особенности материального характера. По-
тери все равно будут несравнимы с неизбежными жертг
вами голода, которые будет вынуждена принести армия
в котле».
Фон Вейхс был убежден в том, что начальник Гене-
рального штаба армии генерал-полковник Цейтцлер бу-
дет поддерживать попытку прорыва.
И снова все зависело от решения фюрера.
Начальник Генерального штаба Цейтцлер энергично
взялся за этот план, полностью соответствующий его
взгляду на все законы стратегического планирования.
Он официально попросил Гитлера дать разрешение
для запланированного отступления 6-й армии из окру-
женного Сталинграда. Было бы преступлением, говорил
он, бросить на этом участке фронта целую армию. Кроме
того, у советских войск тогда появилась бы возможность
уморить немецкие военные формирования голодом. Уни-
чтожение 6-й армии было равносильно катастрофе для
всего Восточного фронта.
Гитлер не позволил себя смягчить. Он хотел получить
город, носивший имя его заклятого врага, вне зависи-
мости от того, какую цену за это придется заплатить.
Он возразил, что людям в Сталинграде просто нужно
держаться. Он собирался со временем деблокировать
6-ю армию и тем самым освободить ее из опасного по-
ложения.
Тем временем в разрушенном городе на Волге про-
должали разрабатываться планы прорыва. 22 ноября во
время обсуждения положения на фронте в Гумраке гене-
рал II армейского корпуса фон Зейдлиц-Курцбах озна-
комил командиров нескольких полков с подробностями
задуманных операций. При этом он объяснил, что вра-
жеский фронт должен быть прорван в юго-западном на-
правлении.
128
Немецкий дозор пробирается к Смоленску. Горящий советский танк стал
жертвой прямого попадания снаряда немецкого противотанкового орудия.
Взрывом сорвало башню
Уличные бои в Смоленске были тяжелыми, особенно там, где немецкие вой-
ска сталкивались с фанатичным сопротивлением советских рабочих отрядов,
которые не ждали пощады
Немецкий бронетранспортер на марше через горящий Минск, столицу Бело-
руссии, где в то время жило 180 000 жителей
Смоленск, который обстреливали обе воюющие стороны, был
сильно разрушен. Но городской собор возвышался над руина-
ми совершенно нетронутый
Советский генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко был движущей
силой русского сопротивления против немецкого нападения. Он хладнокров-
но отправлял дивизии Красной армии громить немецких захватчиков
Немецкие генералы танковых войск: Герман Гот (слева) и Гейнц Гудериан
(справа)
Моторизованные части заняли шоссе. Немецкие пехотинцы направляются к
Смоленску по кюветам, а танки прикрывают их от неожиданных атак совет-
ских солдат с флангов. Неужели это новый блицкриг?
Немецкая ударная группа сломила сопротивление русских на окраине
Смоленска (слева). Пока он курит трубку, над его головой в сторону окру-
женных советских войск летят артиллерийские снаряды (справа)
Уставшие от беспрерывных боев немецкие танкисты затыкали уши и засыпа-
ли, пытаясь набраться сил для будущих свершений. Ибо восток огромен, а до
Москвы еще очень далеко
Уничтоженный советский танк Т-34, в первый раз появившийся осенью
1941 года во время наступления немцев. От его брони отскакивали все снаряды,
которые до того времени успешно уничтожали советские танки в ближнем бою
Следуя принципу «Пинай, а не плюйся!» — девиз генерала Гудериана, кото-
рый знал каждый солдат бронетанковых войск, — шло сражение немецких
танковых дивизий во время наступления в России. Массированно и очень
быстро танковые клинья врезались во вражеские позиции
Подбитый русский танк, у которого взорвался боекомп-
лект и весь экипаж погиб
Когда на советскую столицу стали падать первые немецкие бомбы, Москва
превратилась в район военных действий. В общественных местах и на крышах
многих зданий начали устанавливать зенитные орудия, которые должны
были отражать немецкие воздушные атаки
Пала Калуга. Даже в период осенней распутицы боевой дух немецких войск,
которые продолжали двигаться на восток, оставался несломленным
Огневые позиции немецкой артиллерии на восточной окраине Калуги
Размытые дождями,
ставшие непроезжи-
ми дороги суще-
ственно затрудняли
продвижение вперед
немецких танков
Пехотинцы ели сидя
в своих окопах.
Сегодня суп полу-
чился особенно
вкусным, потому что
был приготовлен из
свежего мяса.
Ротному каптенар-
мусу удалось выме-
нять его у русских
крестьян на две
бутылки шнапса
С немилосерд-
ной жестоко-
стью наброси-
лась русская
зима на немец-
кие армии в
России.
Пехотинцы
невыносимо
страдали от
сильного мороза.
Обморожения
были в порядке
вещей
Мороз был настолько сильным, что двигатели транспортных средств отказы-
вались заводиться, на помощь, как и в наполеоновские времена, приходили
лошади
Легкая зенитка на самоходном лафете в наступлении на Москву
Выдвинутые вперед
наблюдательные
пункты в окраине
Сталинграда.
Пленный красно-
армеец (на переднем
плане) ждет отправ-
ки. Еще никто не
знает, какие тяже-
лые бои скоро
начнутся за город на
Волге
Немецкие потери росли неделя за неделей. Если враг и мирился со столь же
большими человеческими жертвами, то благодаря большому количеству
людей в резерве он мог легко это компенсировать
Саван покрыл подбитый советский танк и одного из членов его экипажа, кото-
рому перед смертью удалось выбраться из машины (слева). Огромное черное
облако дыма повисло над Сталинградом, после того как бушующий ураган из
артиллерийского и зенитного огня прошел по жилым кварталам (справа)
Немецкий пикирующий бомбардировщик Ju-87 во время налета на Сталин-
град, на который его предшественники уже сбросили свой смертоносный груз,
сумев поджечь резервуар с горючим
Промышленный район Сталинграда под градом бомб
Немецкие пехотинцы разгромили русские позиции к юго-востоку от Сталин-
града. Несколько красноармейцев, оставшихся лежать в окопах, теперь сдаются
Штурмовое орудие и сидящие на нем пехотинцы в Сталинграде
Во время ожесточенных боев за Сталинград немецкий офицер был не только
военачальником своих войск, но и, довольно часто, одиночным бойцом во
время опасных операций
Генерал-фельдмаршал Паулюс, командующий 6-й армией {слева). Ju-52 доста-
вляет снабжение в Сталинград и вывозит раненых из окруженного города. Он
пролетает над советским бронепоездом {справа)
Советская пехота в наступлении на немецкие позиции. У обеих сторон поте-
ри были просто огромны. Люди ожесточенно сражались
После тяжелых и кровопролитных боев немецкие пехотные штурмовые груп-
пы добрались до Волги к северу от Сталинграда и обосновались там
Танки и штурмовые орудия поддерживают наступление немецкой пехоты на
промышленные предприятия на севере города
Немецкий «Тигр» ведет бой на подходах к населенному пункту севернее Курска
Прямое попадание. Советский танк Т-34 взлетел на воздух. Но и немецкие
танки в те дни несли огромные потери
От бункера траншея
вела к оборудован-
ным огневым пози-
циям минометов и
пулеметов. Солдаты
сменяли друг друга
Захваченная советская огневая точка, в которой работали снайперы. Уцелев-
шие красноармейцы добровольно сдались
waimw
von Breslau!
Unsera Gauhaupbtadt Oresleu 1st xur Festung eritHH warden. Die
frakuierungder Stadt von Frauen und Klndern I Suit und wird In KQne
abgescMossen rain, kh habe den Gauamtiletter lOrVoNcswohftatot m»
dec DurcbfOhrung dieser Aktion beauftragt FOr die Bgtreuung dar
Frauen und Kinder wird geschehen. was mdgllch 1st
Ursere Aufgebe «Is MSnner 1st es, alias xu tun, was die UnterstGtaung
der Wimpfenden Truppe erfordart.
Ich rule die Мёппег Breslaus auf,
sich in die Verteidigungsfront unserer
Festung Breslaueinzureihen! DieFestung
wird bis zum XuBersten verteidlgt
W«r die Watte nkht fUhren kann, hat in den VenoraunstbetttbeA *"
Nathichub, bei dar AufraeMarhaltune dar Ordnwre mH alkn Kr«nw«
belt tn. NledenchJtslsche VolkssturmmMnnarf die an def
Gaues bolMhewjjthche Panzer mH Erfolg bereta	bore#
bawiaztm daO sle unsere Helmat bls sum Latites w verteWK^
sind. W»r werden ibnen nkht nachstehen.
don Ji jonuar T04S
Hanke
В январе 1945 года Бреслау превратился в крепость. Нацистский гаулейтер
Ганке призвал защищаться до конца (слева). Правда, сам он вовремя скрылся.
Плакат в крепости Бреслау, призывающий к сопротивлению до конца: «Ты
отступаешь, смерть идет к твоей родине!» (справа)
Красноармейцы атакуют немецкие позиции. Фотография сделана русским
военным корреспондентом в Бреслау
Из-за потерь в живой силе и технике положение немецкого вермахта было
отчаянным. В Бреслау были сформированы отряды истребителей танков на
мотоциклах, которым предстояло уничтожить поврежденные советские танки
Дети, как этот подросток, защищали Бреслау от советских танков. Они часто
смело и бездумно ввязывались в бой (слева). Их максимализмом умело
пользовались те, кому это было выгодно. По приказу Гитлера столицу
Силезии следовало защищать до последнего патрона. Саперы пробивали бой-
ницы в стенах жилых домов (справа)
Немецкие временные боевые формирования и резервные подразделения
должны были помочь отвратить неизбежное, но спасти Бреслау не удалось
Генерал-лейтенант Герман Нихофф был назначен Гитлером комендантом кре-
пости Бреслау (слева). Карл Ганке, «гаулейтер и рейхскомиссар обороны»
Бреслау, старый соратник Гитлера, произнес много пламенных речей. Когда
дело приняло серьезный оборот, он сел в самолет и улетел из обреченного
города (справа)
Оборона города Бреслау. Генерал-лейтенант Нихофф сделал почти невозмож-
ное для реализации круговой обороны города
Установленный поперек улицы трамвайный вагон должен был помешать рус-
ским танкам войти в Бреслау
Большие стада крупного рогатого скота были пригнаны из пригородов
Бреслау. Скот не должен был оказаться у противника. Близился конец краси-
вого древнего немецкого города
В. фон Аакен
Генералы Йенеке, Штрекер, Хюбе и генерал-полков-
ник Гейтц поддержали план прорыва. Генерал-полков-
ник Паулюс и начальник его штаба Шмидт также раз-
деляли мнение командующих корпусами. В конце концов
25 ноября было выбрано датой прорыва. Группа армий «Б»
уже выразила свое одобрение. Теперь не хватало только
согласия ОКХ.
Согласно плану операции, 130 танков должны были
прорвать кольцо окружения на линии Мариновка—Кар-
повка. Танковые соединения 3-й и 29-й моторизованных
дивизий должны были за ними следовать. В качестве
первой волны планировалось использовать 1700 боевых
групп. В качестве ударных отрядов второй волны плани-
ровалось использовать 40 000 боевых групп.
Было принято решение о прорыве 6-й армии из Ста-
линграда.
Между тем положение на фронтах вокруг города на
Волге становилось все спокойнее. Немецкие солдаты
оборудовали свои позиции и сооружали бункеры.
Настроение солдат было не таким уж и плохим. Хоть
их рацион и был довольно скуден, однако доверие к ко-
мандованию позволяло им переносить и эту проблему.
День за днем лежали обороняющиеся в своих снеж-
ных ямах и смотрели в небо. Самолеты Ju-52 пролетали
над полем воронок и заходили на посадку на аэродроме
Басаргино. Самолеты привозили боеприпасы и продо-
вольствие. Отправляясь обратно, они забирали с собой
раненых.
Однажды от позиции к позиции быстро распростра-
нилась новость о запланированном прорыве 6-й армии.
Унтер-офицер Вернер Гельшер из 384-й пехотной ди-
визии позже рассказал о том времени:
«Я лежал в лазарете в Дмитровке, так как получил
серьезное обморожение обоих предплечий. И тут нача-
лось. С северного и западного участков фронта на гру-
130
зовых машинах стали беспрерывно доставлять раненых.
В машинах несчастных укладывали друг на друга. Каж-
дый раз, когда прибывал подобный транспорт, получив-
шие легкое ранение люди должны были разделять жи-
вых и мертвых. Раненые, лежавшие в верхнем штабеле,
обычно были занесены снегом и чаще всего уже мертвы.
Беднягам, лежащим внизу, несмотря на все беды, все
же было немножко лучше. Однако все равно большин-
ству помочь уже было нельзя. Они были слишком слабы
и полностью истощены.
Я не мог больше находиться в этом аду, пропахшем
мочой и потом, гноем и фенолом. Так что я начал ду-
мать, как можно оттуда улизнуть.
На помощь мне пришел случай. Это произошло где-то
около 24 ноября. Тогда в лазарете появилось несколько
офицеров. Они приказали собираться тем, кто получил
легкие ранения. Спустя два часа мы на грузовиках ехали
в южном направлении.
Мы не имели никакой информации, но внезапно все
заговорили о том, что нас отправляют в район Маринов-
ки. Там должны были собраться все подразделения. По-
сле этого в одну из следующих ночей мы должны были
отправиться в путь. Нам предстояло вырваться из окру-
жения!
Чем ближе мы подходили к Мариновке, тем больше
становилось оживление. Теперь нам не нужно было ни-
чего объяснять; теперь мы сами видели, что происходит.
К северу от Мариновки танки и бронированные раз-
ведывательные дозорные машины занимали исходные
позиции. Батареи зенитной артиллерии выстраивались
в колонны и занимали огневые позиции. Также можно
было видеть штурмовые орудия.
В Мариновке располагалась саперная часть, в которой
все и происходило. Каждый говорил о том, что скоро
«время придет». Настроение было великолепным. Даже
на лицах солдат нашего отряда, состоящего только из
больных и раненых, я видел радость. Перед зданием шта-
ба полыхал огонь. Ординарцы строили целые горы из
131
связанных стопками бумаг и бросали их в огонь. Продо-
вольственный склад был полностью очищен. Спустя мно-
го дней мы наконец снова получили горячую еду. Только
алкоголя не было.
Когда в конце концов пришел приказ о выступле-
нии, все пошло как по маслу. Мы узнали, что должны
выступить между Мариновкой и Карповкой. Оттуда мы
должны были продвигаться в южном направлении. Сол-
даты были преисполнены радостной уверенности. Мы
все очень ждали приказа начать наступление...»
В ночь на 24 ноября 1942 года в штабе, расположен-
ном в Старобельске, зазвонил телефон. Начальник Ге-
нерального штаба Цейтцлер требовал связи с генералом
фон Зоденштерном, начальником штаба группы армий
«Б». Цейтцлер объяснил, что Гитлер после многочасо-
вой беседы с ним решил дать согласие на прорыв 6-й
армии из окружения в Сталинграде. Письменный при-
каз еще не был отдан, так как у фюрера просто не было
возможности его подписать. Однако он будет передан
группе армий телеграммой.
В штабе группы армий люди вздохнули с облегчением.
6-я армия была уведомлена об этом по еще не обнару-
женной русскими телефонной линии. Также было пере-
дано, что к прорыву через вражеское окружение можно
было приступать 24 ноября.
На территории Сталинграда солдаты с облегчением
узнали эту новость.
Однако в предполагаемый срок столь ожидаемая теле-
грамма так и не пришла. Так как время шло, в ставку фю-
рера в Виннице обратились с телефонным запросом. Там
лишь объяснили, что выход приказа откладывается.
Что на самом деле произошло, в то время не могли
знать ни в группе армий «Б», ни в штабе 6-й армии в
Сталинграде. Однако потом произошло нечто неожидан-
ное. В бункер связистов 6-й армии поступила следующая
радиограмма из ставки фюрера:
132
«6-я армия временно окружена советскими силами.
Я собираюсь оставить армию в районе (следует указание
района). Армия должна быть уверена, что я сделаю все,
чтобы снабдить ее всем необходимым и вовремя осво-
бодить. Я знаю мужественную 6-ю армию и ее коман-
дование и убежден, что они свой долг выполнят.
Адольф Гитлер».
Это был приказ, разрушивший все надежды.
Еще лишь один человек мог повлиять на ход событий.
Этим человеком был командующий 6-й армией генерал-
полковник Паулюс.
Вероятно, в те часы судьба обороняющегося Сталин-
града была неразрывно связана с личным становлением
этого военачальника. Генерал-полковник Паулюс был
сыном учителя. То есть он происходил из того слоя на-
родных масс, который вполне справедливо называли «опо-
рой государства». В его положении верность и послуша-
ние вершителям судьбы государства были чем-то само
собой разумеющимся. Начальник его штаба генерал-
майор Артур Шмидт держался так, что непреднамеренно
распространял свое влияние на окружающих. В противо-
положность Паулюсу Шмидт был личностью, которая
могла воздействовать на других. Само собой разумеется,
генерал-полковник это понимал, и существовало много
признаков того, что этот контраст стал причиной его вну-
треннего напряжения.
Впрочем, генерал-майор Шмидт считал, что 6-я ар-
мия должна была подчиниться приказу фюрера. Кроме
того, Гитлер пообещал снабжать армию всем необходи-
мым и вовремя освободить из окружения.
Командиры корпусов, присутствовавшие на обсужде-
нии положения на фронте, придерживались другого мне-
ния. Генералы Штрекер, Хюбе, фон Зейдлиц-Курцбах и
Йенеке высказались за прорыв из вражеского окружения.
Что должен был сделать генерал-полковник Паулюс?
Он остановился на относительно простом решении,
подчинившись приказу Гитлера.
133
Генерал фон Зейдлиц-Курцбах возражал против это-
го решения. В своем меморандуме он потребовал осу-
ществления прорыйа, несмотря на приказ фюрера. Если
в такой ситуации армию оставить в окружении в Ста-
линграде, то это будет преступлением. Теперь Паулюс
должен был действовать в интересах немецкого народа,
пусть даже ослушавшись приказа.
Генерал-полковник Паулюс передал эту докладную
записку командованию группы армий, которое отпра-
вило ее в ставку фюрера.
Гитлер со всей резкостью среагировал на бунт. О ге-
нерале Зейдлиц-Курцбахе было сказано, что его пове-
дение приравнивалось к проявлению трусости.
В общем, меморандум не принес никаких результа-
тов. Как и прежде, приказ фюрера оставался в силе.
Солдаты, уже занявшие исходные позиции, были пе-
регруппированы и отправлены на новый участок оборо-
ны. Они чувствовали, что им больше не на что надеяться.
Им был отдан приказ удерживать позиции до последнего
вздоха.
Они слишком хорошо понимали, что это означало.
Однако попытки спасти 6-ю армию продолжались.
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн принимал в них
самое непосредственное участие.
28 ноября фельдмаршал прибыл в Старобельск. Он
был тем временем назначен командующим только что
созданной группой армий «Дон», сформированной из
4-й и 6-й немецких армий, так же как и 3-й и 4-й ру-
мынских армий.
В беседе с бароном фон Вейхсом оба военачальника
пришли к единому мнению по принципиальным вопро-
сам. Они считали, что 6-я армия должна вырваться из
вражеского окружения, даже если при этом придется
оставить значительную часть орудий и техники, а также
всех раненых.
Но Гитлер продолжал настаивать на своей губитель-
ной концепции. Он приказал новой группе армий «Дон»
направить 4-ю армию с юга к Сталинграду и установить
134
связь с окруженной 6-й армией. Подкрепление для это-
го деблокирующего наступления должно быть подтяну-
то из группы армий «А» и других подразделений, в это
время находившихся еще во Франции. 4-му воздушному
флоту предстояло наряду со снабжением Сталинграда
также поддержать группу армий «Дон».
Фон Манштейн тотчас понял, что Гитлер совершенно
неверно оценивает обстановку. Переброска упомянутого
подкрепления с каждым днем становилась все более за-
труднительной, поскольку транспортная обстановка за-
метно усложнилась. Довольно скоро также выяснилось,
что снабжение нескольких тысяч солдат — непосильная
задача для 4-го воздушного флота.
Если помогать 6-й армии, это было необходимо сде-
лать как можно быстрее. Однако спасательные операции
можно было начать, только когда танковые формирова-
ния будут передислоцированы с Кавказа и немедленно
направлены к окруженному городу.
Однако Гитлер возмущенно отверг эти наглые требо-
вания. Он не желал оставлять город Сталина, но также
не собирался отказываться от своих позиций на Кавказе.
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн 2 декабря при-
был в Симновики, где встретился с генерал-полковником
Готом, командовавшим танковой группой, готовой идти
на выручку 6-й армии. Оба генерала обсудили операцию
«Зимняя гроза» — наступление для освобождения окру-
женных в Сталинграде немецких частей.
Фон Манштейн и Гот решили прежде всего исключить
участие советских боевых групп западнее железнодорож-
ной линии Котельниково—Абганерово между Аксаем и
рекой Мышкова. После этого было запланировано даль-
нейшее наступление на северо-восток. Соединение тан-
ковой группы Гота и 6-й армии было предусмотрено в
районе Тундутово.
Когда танковая группа Гота приблизится к городу,
62-я советская армия должна была перейти в наступле-
ние на южном участке фронта.
Начало операции было назначено на 8 декабря.
135
Однако его пришлось отложить из-за резкого ухудше-
ния погоды: проливные дожди сорвали движение танков.
Только 10 декабря снова установилась морозная погода,
ледяной ветер подсушил жидкую грязь и сделал дороги
снова проходимыми. Тем временем положение со снаб-
жением Сталинграда стало еще хуже, и генерал-полковник
Гот решил начать наступление 12 декабря. 17-я танковая
дивизия в это время находилась еще в пути. Гот решил
начать наступление, хотя не располагал достаточными
силами. Но он знал, как тяжело приходится 6-й армии в
Сталинграде, и спешил на выручку.
А тем временем все уцелевшие танки в Сталинграде
заняли исходные позиции на южном участке фронта и
приготовились к прорыву. Его планировали начать, когда
танковая армия Гота окажется в 18 километрах от кольца
окружения.
Танки генерал-полковника Гота рвались вперед.
LVII танковый корпус двигался с исходных позиций к
северу и северо-востоку от Котельникова. Уже к вечеру
первого дня наступления корпус вышел к южному бе-
регу Дона на участке Есауловский—Аксай и начал гото-
виться к переправе. Когда это было сделано, на следую-
щий день 6-я танковая дивизия подошла к населенному
пункту Кумский. Бывшее с самого начала весьма значи-
тельным сопротивление противника стало еще сильнее.
Да и погода создавала изрядные трудности для танковых
подразделений, поскольку очередная оттепель превра-
тила дороги в непроезжие болота.
Немецкие и советские танки до 18 декабря вели тя-
желые бои в районе Кумского, прежде чем можно было
продолжить наступление на Васильевку. 17 сентября к
Готу прибыла 17-я танковая дивизия. Она сразу же при-
няла участие в сражениях между Кумским и Доном.
В ходе боев был практически полностью уничтожен со-
ветский кавалерийский корпус, а 3-й советский механи-
зированный гвардейский корпус был сильно потрепан.
13-й советский танковый корпус также понес большие
потери.
136
Но и 6-я немецкая танковая дивизия была обесси-
лена. В ходе тяжелых боев она потеряла более 25 тан-
ков и 9 полевых гаубиц. Тем не менее подразделениям
Гота удалось продвинуться вперед на 60 километров.
Между тем русские заменили многие формирования,
образующие кольцо окружения. Они постоянно под-
возили подкрепления. Тем не менее LVII танковый кор-
пус на участке южнее реки Мышкова сумел разбить
русское сопротивление. В ночь на 20 декабря 1942 года
корпус, двигаясь в условиях сильной метели, вышел
6-й танковой дивизией на южный берег реки Мышко-
ва. Немцы перешли реку и создали плацдарм на север-
ном берегу. Мост через реку был еще раньше захвачен
пехотинцами в рукопашном бою.
В это время подразделения генерал-полковника Го-
та находились еще в 25 километрах от кольца вокруг
Сталинграда. С предмостных позиций можно было ви-
деть дульное пламя орудий на южном участке котла. Да
и защитники Сталинграда видели сигнальные ракеты,
вспарывавшие темноту над танками Гота.
Настроение солдат 6-й армии тотчас изменилось. В них
пробудилась новая надежда.
«Манштейн идет на помощь! Манштейн прорвет-
ся! Надо только еще немного продержаться! Еще день-
другой!»
Солдаты думали о свободе и о праздновании Рожде-
ства. Многие уже мечтали встретить Рождество со сво-
ими семьями на родине. Легкораненые отказывались
идти в лазарет. Они хотели остаться на фронте и уви-
деть, как танки Гота катятся по заснеженной степи.
В Сталинградском котле велись активные приготов-
ления к прорыву из окружения. Операция получила ко-
довое название «Удар грома».
Генерал Паулюс был настроен оптимистически. Для
поддержки попытки прорыва он начал обманные дей-
ствия. Пока предназначенные для участия в прорыве
части собирались на южном участке фронта, на север-
ном участке начался фиктивный прорыв. Хотя он был
137
осуществлен без участия танков и артиллерийской под-
держки, но все же оказался успешным. Вражеское коль-
цо было не таким прочным, как это изначально счита-
лось.
План выхода из окружения, разработанный фельд-
маршалом Паулюсом, предусматривал следующее.
Танковые клинья из района Ракотино—Рогачик долж-
ны взломать окружившее Сталинград вражеское кольцо
в западном направлении, а из района Карповки — на-
нести удар в южном направлении. После прорыва рус-
ского фронта отряды должны соединиться с танковой
армией Гота.
Конечно, следовало поразмыслить, все ли части сле-
дует вывести из Сталинграда. Рассматривалась идея ос-
тавить несколько подразделений в городе. Оставшиеся
подразделения могли легко снабжаться с воздуха, в то
время как идея организации снабжения с воздуха два-
дцати двух дивизий заранее была нереальной. Кроме
того, если какое-то число немцев останется в городе,
появится возможность спасти раненых. Боеспособные
солдаты займут круговую оборону и будут ждать помо-
щи извне.
Решение по этому плану, однако, не было принято.
Пока танки Гота двигались к Сталинграду, немец-
ким защитникам города на Волге пришлось еще боль-
ше урезать свой и без того скудный рацион. Большин-
ство солдат ежедневно получали не более двух ломтиков
хлеба, десять граммов масла и котелок похлебки. И все
же настроение в войсках было вполне сносным.
Иначе обстояли дела у оказавшихся в Сталинградском
котле румын, среди которых наблюдались явные при-
знаки разложения и упадка духа. Основания для это-
го были очевидны. Прежде всего, это резкая разница
в обращении с офицерами и солдатами. Несмотря на
скудость продовольствия, офицеры получали довольно
приличную еду, в то время как солдаты были вынужде-
ны довольствоваться полуголодным рационом. Вслед-
ствие этого многие румыны шатались по руинам Ста-
138
линграда, как разбойники с большой дороги, нападали
на солдат, несших емкости для пищи, и вообще тащили
все, что попадало под руку. Кроме бродяг голодающих,
в осажденном Сталинграде было много советских аген-
тов. Они уничтожали линии связи и обозначали сиг-
нальными ракетами важные центры немецкого сопро-
тивления, зенитные позиции и склады боеприпасов для
атаки советской авиацией.
Наряду с этим они вели наблюдение за передвиже-
ниями войск и докладывали противнику о местах рас-
положения и перемещении отдельных частей. Во многих
случаях они сообщали своим нанимателям даже имена
некоторых командиров рот. Впоследствии в результате
воздушного налета русских был уничтожен склад бое-
припасов. Связные-мотоциклисты, отправленные на от-
даленные позиции, гибли, обстрелянные из засады. Не-
смотря на интенсивную работу полевой жандармерии,
подобные случаи вероломного нападения из-за угла не
прекращались.
А тем временем немецкие части шли на позиции в
районе Карповки. Тысячи людей с трудом пробирались
по снегу. За ними катились танки, дозорные машины,
штурмовые орудия.
Армия искала путь к свободе.
По колоннам носились самые разные слухи. Рас-
сказывали о новом чудо-оружии, которое фюрер вот-
вот отправит на фронт, страшном оружии, обладающем
огромной разрушительной силой. Также говорили о па-
рашютной дивизии, которая в самое ближайшее вре-
мя будет сброшена над городом. В Сталинград придут
парни, которые не боятся ни бога, ни черта. Подобные
разговоры не прекращались. Один слух следовал за дру-
гим. Поговаривали даже о смене командования. Якобы
ожидается прибытие нового командующего, и нет ни-
какого сомнения, что бедственному положению очень
скоро придет конец. Слухи никому не вредили. Даже
наоборот, они давали людям надежду и укрепляли бое-
вой дух. Снег, холод и все постигшие людей в осажден-
139
ном Сталинграде беды уже не казались такими ужас-
ными. Солдаты шли к Карповке, на исходные позиции
для прорыва. Они знали, что намеченный прорыв из-
за скопления противника будет вовсе не легкой про-
гулкой.
День и ночь солдаты 6-й армии бодрствовали на сво-
их новых позициях на краю котла. Никто не думал о
сне. Горящими глазами смотрели они на юг. Вряд ли
кто-то из них осознавал, что белые сигнальные ракеты
в 25 километрах от линии фронта запускаются с вполне
определенными военными целями. Для солдат в сталин-
градском аду они были сигналами надежды, приветстви-
ем от спешащих на выручку товарищей, которые вместе
с танковой армией Гота начали деблокирующее насту-
пление.
До них осталось каких-то 25 километров!
В западном и южном направлениях ночное небо то
и дело прорезали яркие световые дуги. Словно далекий
гром над заснеженной степью, рокотало эхо артилле-
рийских залпов. Танки Гота вели огонь. Зимней ночью
были особенно хорошо видны вспышки дульного пла-
мени. Шум боя для окруженных звучал сладкоголосой
музыкой: держитесь, мы идем.
Солдаты в окопах говорили друг другу: «Не спи, дру-
жище, скоро они будут здесь! А Рождество мы встретим
дома!»
300 000 солдат 6-й армии в те дни обращали на юг
и запад взоры, исполненные страстного ожидания.
Сердца 300 000 немцев были полны последней на-
деждой.
Но в те декабрьские дни 1942 года росла и наполня-
лась жизненными силами и другая надежда. Правда, она
была скрыта от широкой общественности. Лишь очень
140
немногие знали о событии, которое могло не только пре-
дотвратить сталинградскую катастрофу, но и, возможно,
изменить судьбу всего немецкого народа.
Надежда зародилась в декабре 1942 года на аэродро-
ме Бромма, что вблизи шведской столицы Стокгольма.
Там приземлился самолет «Люфтганзы», имея на борту
служащего имперского министерства внутренних дел.
Этим служащим был Петер Клейст, главный специа-
лист по Восточной Европе в министерстве иностран-
ных дел Иоахима фон Риббентропа. Он слыл умелым
переговорщиком. В 1939 году он провел с советским по-
слом в Берлине те самые переговоры, которые в конеч-
ном счете привели к появлению советско-германского
пакта.
Доктор Клейст встречался в Стокгольме с человеком
по имени Эдгар Клаус. Клаус был русским евреем не-
мецкого происхождения, посредником советского пра-
вительства.
Во время бесед в Стокгольме он предложил Клейсту
договориться с немецким правительством о заключении
перемирия с Советским Союзом. Он пояснил, что Со-
ветский Союз больше не желает сражаться за интересы
западных союзников. Создается впечатление, что запад-
ные союзники попросту бросили русских на произвол
судьбы. Если правительство Германии готово вывести
свои войска из Советского Союза и после этого уважать
границы 1939 года, между Германией и Советским Со-
юзом в течение восьми дней может быть заключен се-
паратный мир.
Это предложение имело под собой реальную основу.
Ведь русский посредник всегда мог подчеркнуть, что
прибыл в Стокгольм по поручению заведующего Цен-
тральноевропейским отделом НКИД СССР Алексан-
дрова.
Доктор Клейст принял это предложение к сведению
и отбыл в Берлин. Прежде всего следовало прозондиро-
вать возможности для дальнейших контактов.
Но судьба решила по-своему.
141
Войска танковой армии Гота 20 декабря сумели рас-
ширить плацдарм на реке Мышкова. Сильные советские
войска благодаря мощной атаке были раздроблены, и
дальнейший удар на Сталинград имел высокие шансы
на успех.
Однако атака замедлилась, поскольку русские штурмо-
вые группы нарушили связи между плацдармом и основ-
ными силами войск.
Сталинград оставался на расстоянии 25 километров.
К этому времени подразделения 6-й армии заверши-
ли подготовку к прорыву. Тысячи людей были готовы
по получении сигнала «Удара грома» идти на прорыв
сквозь советское кольцо.
Армия ожидала приказа генерал-полковника Пау-
люса.
21 сентября Гитлер дал разрешение идти на прорыв.
Конечно, его согласие на этот тактический план было
поставлено в зависимость от той установки, что Ста-
линград все равно должен быть удержан. Гитлер имел
намерение далеко оттянуть силы противника на южном
крае котла в юго-западном направлении. Таким обра-
зом, будет образован новый боевой рубеж, включая го-
род Сталинград.
В это время Гитлер потребовал проверить наличие
запасов топлива для находившихся в котле танковых ча-
стей. Армия предоставила ему подробный отчет. Из него
следовало, что каждый танк сможет пройти только 30 ки-
лометров.
Гитлер воспользовался этим фактом, чтобы в кон-
це концов запретить прорыв 6-й армии из окружения.
В беседе с начальником штаба армии генерал-полков-
ником Цейтцлером он обосновал эту меру весьма свое-
образно. Фюрер заявил, что не может взять на себя от-
ветственность за застрявшие в степи без горючего
танки.
6-ю армию и танковую группу Гота разделяло 25 ки-
лометров. Приказ Гитлер сделал это расстояние беско-
нечным.
142
Тем не менее генерал-полковник Гот не сдался, хотя
положение в его группе никак нельзя было назвать хо-
рошим. Теперь русские стягивали войска с кольца во-
круг Сталинграда. Также свежие части подходили с се-
вера. Гот обдумывал возможность перегруппировки
своих частей. Он был готов вырваться 17-й дивизией с
плацдарма и нанести удар на восток вдоль железнодо-
рожной линии Котельникове—Шутово—Абганерово.
Но незадолго перед этим произошло событие, кото-
рое внезапно уничтожило весь план.
На фронте вокруг Сталинграда — если не считать боев
местного значения — было относительно спокойно. Те-
перь русские попытались расколоть правый фланг го-
товой к деблокированию 4-й танковой армии и свя-
занной с ней всей группы армий «А». Натиск русских
танков на позиции 3-й румынской армии день ото дня
становился сильнее. Расположенный по обе стороны
от устья Чира XXXXVIII танковый корпус оказался втя-
нутым в тяжелый бой и был вынужден перейти к обо-
роне.
После неудачи советского наступления на позиции
румынской армии красные обрушили в ночь на 18 де-
кабря мощный удар против фронта 8-й итальянской ар-
мии.
Здесь они добились успеха.
Уже при первой атаке русские сумели вклиниться на
глубину 45 километров в позиции итальянской армии.
На второй день прорыв был расширен до 150 кило-
метров.
Итальянская армия распалась. Началось паническое
бегство на юго-запад и запад.
А русские вводили в бой все новые и новые войска,
которые потоком хлынули через брешь. Им попытал-
ся противостоять небольшой отряд немецких танков.
В конце концов немцам удалось слегка отклонить пре-
восходящие силы противника.
143
Левому флангу 3-й румынской армии теперь грозила
судьба защитников Сталинграда.
И армейское командование приняло решение нахо-
дящийся под угрозой фланг отвести на юг.
Начальник штаба армейской группы в это время имел
важный телефонный разговор с начальником штаба группы
армий «Дон». Когда он коснулся сообщения о том, что на
24 декабря запланировано новое наступление в Сталин-
градском направлении, подал голос генерал-фельдмаршал
фон Манштейн. Включившийся в разговор фельдмаршал
объяснил обоим начальникам штабов, что уже появились
обстоятельства, имеющие далеко идущие последствия. Не-
обходимо готовиться к мерам чрезвычайной важности.
Эти меры сводились к распоряжению танковой груп-
пе Гота приостановить деблокирующее наступление на
Сталинград. 6-я танковая дивизия получила приказ от-
вести свои войска и вместе с 11-й танковой дивизией
присоединиться к 3-й румынской армии. Одновременно
было приказано ликвидировать созданный в 25 киломе-
трах от окружающего Сталинград кольца плацдарм на
реке Мышкова.
Командующий армейской группой генерал-полковник
Гот на основании этого отдал соответствующие распоря-
жения на отход 6-й танковой дивизии. Но, несмотря на
это, он попытался замедлить отвод войск с позиций на
плацдарме.
В святой вечер 1942 года генерал-полковник Гот хо-
тел еще раз перейти в наступление в направлении на
Сталинград. Он не хотел оставлять 6-ю армию ее ужас-
ной судьбе. Он слишком хорошо знал, что запланиро-
ванное им наступление является последним шансом для
300 000 солдат, находившихся внутри Сталинградского
котла. Согласно приказу, его войска находились в пол-
ной готовности к атаке.
Впрочем, генерал-полковник Гот ждал, что Гитлер
отменит приказ.
144
Но только приказ остался в силе.
Изрядно потрепанные части 3-й румынской армии
были отведены из излучины Чира. Румынские солдаты
находились на пределе своих сил. Их боевой дух был
сломлен. Только тогда генерал-полковник Гот был вы-
нужден отвести войска.
У окруженных в Сталинграде солдат и офицеров боль-
ше не осталось надежды.
Судьба 6-й армии была решена.
. И все же их борьба все еще имела смысл.
Благодаря их упорнейшему сопротивлению был пре-
дотвращен крах всего немецкого Восточного фронта, ко-
торый после катастрофы, постигшей 8-ю итальянскую
армию, дамокловым мечом висел над немецкими армия-
ми на русском театре военных действий.
Советские наступательные операции осуществлялись
в районе Ростова. При достижении этой оперативной
цели русскими собранная на Кавказе приказом фюрера
группа армий «А» оказывалась отрезанной от своих ис-
точников снабжения.
Кроме того, над подразделениями изнуренной груп-
пы армий «Дон» нависла реальная опасность оказаться
в окружении.
Ввиду этой новой ситуации твердость генерал-полков-
ника Фридриха Паулюса приобретала историческую важ-
ность, хотя он и не мог принять решение о прорыве из
окружения на свой страх и риск.
Таким образом, принесение в жертву 300 000 человек
в Сталинградском котле с военной точки зрения было
отнюдь не бесцельным и бессмысленным.
132 000 солдат 6-й армии навсегда остались на полях
сражений Сталинграда. А для выживших началось хож-
дение по мукам.
То, что довелось пережить людям в сталинградском
аду, вероятно, нагляднее всех выразил военный священ-
ник Кайзер 76-й пехотной дивизии: «О настоящем Ста-
линграде нельзя просто говорить. О нем можно только
читать молитву».
145
2 февраля 1943 года в городе Сталина умолкли ору-
дия. Начальник штаба 6-й армии генерал-майор Шмидт
еще 31 января подписал капитуляцию для сферы влия-
ния армейского штаба.
Днем позже оттесненные от Основных сил армии и
окруженные в северном котле войска тоже прекратили
сопротивление.
2 февраля 1943 года в группе армий «Дон» была полу-
чена радиограмма, переданная метеорологической стан-
цией 6-й армии в Сталинграде. В ней было сказано: «Вы-
сота облачности 5000 метров. Видимость 12 километров.
Ясное небо. Отдельные небольшие облака. Температура
воздуха минус 31 градус. Над городом дым. Метеостан-
ция сообщает о прекращении работы. Да благословит
Господь нашу родину».
После ликвидации 6-й армии решение все еще не было
достигнуто.
Возможность заключения сепаратного мира с совет-
ским правительством по-прежнему сохранялась.
В июне 1943 года доктор Петер Клейст по поруче-
нию министра иностранных дел Риббентропа прилетел
в Стокгольм.
При второй беседе с советским посредником Эдгаром
Клаусом советское доверенное лицо предложило заклю-
чить сепаратный мир между Советским Союзом и не-
мецким рейхом. По его заявлению Советский Союз пла-
тит слишком высокую кровавую цену ради интересов
западных союзников. Россия и Красная армия продол-
жают нести на своих плечах основную тяжесть войны.
Намерение западных союзников открыть второй фронт
на Балканах не может удовлетворить советское прави-
тельство, ибо эти страны входят в его собственную сферу
влияния.
Русский посредник сделал и другие предложения. В за-
вершение он попросил доктора Клейста проинформиро-
вать немецкое правительство о советских мирных пред-
ложениях. Между тем в Стокгольм должен был прибыть
заведующий Центральноевропейским отделом НКИД
146
Александров, чтобы обсудить с доктором Клейстом де-
тали.
Клейст улетел обратно в Берлин, а Александров дей-
ствительно прибыл в Стокгольм. Но только немецкий
посредник не смог явиться на встречу, поскольку был
задержан гестапо. После девяти дней тщетного ожида-
ния Александров вернулся в Советский Союз.
Только 4 сентября 1943 года доктор Клейст благодаря
вмешательству Риббентропа был освобожден из-под аре-
ста. Он немедленно вылетел в Стокгольм, но встретил
там только своего прежнего партнера по переговорам
Эдгара Клауса. Тот подчеркнул, что русские якобы все
еще интересуются заключением сепаратного мира. Кро-
ме того, он пояснил, что от имени советского посла Се-
менова должен передать следующие пожелания совет-
ского правительства.
По советско-германскому договору о ненападении
должны признаваться и уважаться восточные границы
1914 года.
Немецкое имперское правительство должно взять на
себя обязательство предоставить свободу действий со-
ветской внешней политике в отношении морских про-
ливов и азиатских территорий.
Далее Эдгар Клаус сообщил, что прежний советский
посол в Берлине Деканозов — нынешний заместитель
наркома иностранных дел в советском правительстве —
склонен продолжить переговоры с доктором Петером
Клейстом. Кроме того, советское правительство гото-
во перевести Деканозова в Софию. Поэтому было бы
разумно, чтобы немецкое правительство также напра-
вило в Софию бывшего посла в Москве фон Шуленбур-
га. Таким образом, оба дипломата смогут поддерживать
контакт.
Советское правительство выразило заинтересованность
в отстранении двух министров — Розенберга и Риббен-
тропа. Такая мера рассматривалась бы советским пра-
вительством как истинная готовность к переговорам.
147
Доктор Петер Клейст срочно вылетел для доклада в
Берлин, где внес предложение направить посла фон Шу-
ленбурга в Болгарию, где он мог бы встретиться с заме-
стителем наркома иностранных дел Деканозовым.
Гитлер был поставлен в известность о том, что русские
зондируют почву относительно заключения мира. Как он
отреагировал на это известие, ясно из записи в дневнике
рейхсминистра пропаганды и информации доктора Геб-
бельса от 23 сентября 1943 года: «Я спросил фюрера, го-
тов ли он вести переговоры с Черчиллем или принци-
пиально отказывается. Фюрер ответил, что принципов в
политике, когда речь идет о высокопоставленных лич-
ностях, вообще нет. Правда, он считает, что переговоры
с Черчиллем не приведут к результату, ибо он слишком
глубоко увяз в диаметрально противоположных взглядах,
да и вообще его советчиком остается ненависть, а во-
все не разум. Со Сталиным фюрер раньше был готов бе-
седовать, но теперь не считал, что это может привести к
какому-либо результату, поскольку то, что он хочет до-
стичь на востоке, никоим образом не устроит Сталина».
Гитлер не воспользовался этим единственным, по-
следним шансом. Вероятно, ему не понравилось, что со-
ветский посредник Эдгар Клаус был евреем по проис-
хождению. Тем самым он свел на нет великую жертву,
принесенную 6-й армией под Сталинградом.
Решение наконец было принято.
ОПЕРАЦИЯ «ЦИТАДЕЛЬ»
ПОСЛЕДНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОКЕ
О боже! Хлеб так дорог —
а плоть и кровь так дешевы!
Томас Худ
После падения Сталинграда в Москве воцарилась ра-
дость победы. Однако довольно скоро радость оказалась
омраченной. Перелом в настроении объяснялся некото-
рыми высказываниями американского посла в Москве
адмирала Стэнли, с которыми он выступил на пресс-
конференции перед американскими журналистами.
На пресс-конференции Стэнли заявил, что Советский
Союз поддерживается Соединенными Штатами, которые
поставляют ему большие объемы военных грузов. Несмо-
тря на это, советское правительство пытается создать у
русского народа впечатление, что в борьбе с немцами он
несет на своих плечах основную тяжесть войны. Однако
это не соответствует фактам. В действительности Красная
армия никогда не смогла бы добиться своих нынешних
успехов, если бы не поддержка Соединенных Штатов.
Кремль выразил явный гнев после того, как амери-
канские журналисты позаботились, чтобы эта интерес-
ная информация распространилась по всему свету.
Сталин опроверг заявление Стэнли 15 марта. Он уве-
домил британского премьера Уинстона Черчилля о том,
что немцы после поражения под Сталинградом вывели
36 дивизий из оккупированных областей Западной Евро-
пы и отправили их на Восточный фронт. Одновременно
глава Советского государства напомнил об обещании со-
юзников открыть в течение 1943 года второй фронт про-
149
тив немцев. Адо сих пор Красная армия вынуждена дей-
ствительно нести основную тяжесть войны в одиночестве.
Ее потери настолько велики, что эффективная помощь
западных союзников должна последовать как можно ско-
рее. Освободительное наступление западных союзников
должно при любых обстоятельствах начаться уже в пер-
вые дни лета. Если же этого не произойдет, над брат-
ством по оружию между Советским Союзом и западными
державами нависнет серьезная угроза.
Сталин действительно был встревожен. В Красной
армии появились симптомы, которые заставляли воена-
чальников изрядно поломать себе голову. Так, напри-
мер, имелись большие отряды красноармейцев, которые
дезертировали из своих воинских частей, после чего на-
чинали мародерствовать в тылу. Еще хуже было то, что
даже большие подразделения советской армии оставля-
ли свои позиции и перебегали к немцам.
Летом 1942 года из советской армии дезертировало
70 000 казаков, которые перешли к немцам и обратили ору-
жие против Советского Союза. Их подчинили генералу
Панвицу, сформировав казачий корпус из двух дивизий.
Кроме того, немцы одобрили создание отрядов казачьего
ополчения под руководством атамана Доманова.
В немецком вермахте уже в октябре 1941 года появи-
лись подразделения, сформированные из русских дезер-
тиров. Туркменские, татарские, кавказские, грузинские,
армянские и азербайджанские отряды находились на во-
енной службе немецкого рейха, оказывали ему весьма
ценные услуги. В благодарность за это жившим в усло-
виях немецкой оккупации на Северном Кавказе народ-
ностям кабардинцев и карачаевцев сохранили некоторую
самостоятельность.
К казакам немецкие генералы относились с большой
благосклонностью.
В октябре 1942 года было установлено, что более мил-
лиона советских граждан находились на службе в немец-
ком вермахте.
150
Причины такого положения были разными. Прежде
всего, в немецких лагерях военнопленных влачили жал-
кое существование красноармейцы, которые предпочли
бы лучше сражаться на стороне немцев, чем оставаться
в лагерном аду. Значительный контингент этих добро-
вольных борцов против своей собственной родины со-
ставляли восточные рабочие. Им сулили всяческие бла-
га, привлекая к работе в военной промышленности. Но
они голодали и предпочитали службу в вермахте. И на-
конец, существовала категория советских граждан, ко-
торые руководствовались честными убеждениями, же-
лая надеть немецкую военную форму. Он верили, что,
сражаясь на стороне немцев, участвуют в свержении
советского режима.
Одним из таких людей был советский генерал Андрей
Андреевич Власов.
Власов некогда был убежденным коммунистом. В воз-
расте 17 лет он принимал активное участие в Октябрь-
ской революции. Позднее он стал военным и сделал бы-
струю офицерскую карьеру.
Во время больших чисток он исполнял обязанности
инструктора у китайского маршала Чан Кайши. В это
время у него и зародились первые сомнения в совет-
ском государственном руководстве, поскольку он узнал,
что многие его товарищи арестованы и расстреляны ГПУ.
В конце концов он дошел до того, что коммунистиче-
ская идеология перестала иметь для него большое зна-
чение.
Все же, будучи солдатом, он не мог решиться нару-
шить военную присягу. В битве за Москву его заслу-
ги были столь велики (он командовал 20-й армией), что
Сталин отметил их орденом Красной Звезды. Вскоре по-
сле этого он был назначен командующим 2-й советской
ударной армией, которая была окружена немцами в рай-
оне Волхова. Власов со своими солдатами долгое время
скрывался в непроходимых лесах. В конце концов он
сдался немцам.
151
Генерал попал в лагерь для военнопленных, где не-
мецкие офицеры абвера сумели заинтересовать его не-
которыми целями своей военной стратегии.
Получилось так, что генерал Власов довольно ско-
ро передал своим немецким руководителям план, кото-
рый был принят с понятным скепсисом. Только летом
1942 года восточный отдел ОКВ принял решение об ис-
пользовании советского генерала в качестве политиче-
ского оружия против его же собственной ррдины. Вла-
сов должен был посвятить себя психологической войне
и с пропагандистскими целями оказывать разлагающее
влияние на красноармейцев. 3 марта 1943 года генерал
обратился с открытым письмом к мировой обществен-
ности, в котором изложил основания своей борьбы про-
тив Советов.
Письмо Власова появилось в то время, когда амери-
канские журналисты распространили по всему миру вы-
сказывания своего московского посла Стэнли.
Вскоре после этого среди военнопленных красноар-
мейцев был распространен журнал, содержавший статью
под названием «Доброволец» и призыв генерала Власова
к своим товарищам по плену. Одновременно над совет-
скими позициями начали разбрасывать миллионы листо-
вок, в которых соответствующим образом оформленный
пропагандистский текст призывал советских солдат пере-
ходить на сторону немцев.
Успех этой акции отразился в том, что число пере-
бежчиков существенно увеличилось.
Понятно, что такое развитие событий встревожило со-
ветское руководство. Да и западные союзники следили
за происходящим с беспокойством. Они делали все воз-
можное, чтобы Советский Союз продолжал держаться и
дальше. В качестве промежуточного решения представи-
тель Соединенных Штатов предложил Сталину свое по-
средничество для установления перемирия между Фин-
ляндией и Советским Союзом.
Однако глава Советского государства отклонил это
предложение.
152
В ставке Гитлера тревог было ничуть не меньше. Нем-
цы пытались добиться решающей победы в 1941 году под
Москвой, но их постигла неудача. Они хотели наверстать
упущенное в 1942 году под Сталинградом, но потерпели
сокрушительное поражение, подобного которому немец-
кому вермахту еще не приходилось испытывать.
Сталинградская катастрофа имела, прежде всего, мо-
ральные последствия. Крах 6-й армии открыл глаза не-
мецкому народу и солдатам на всех фронтах. Они полу-
чили основание усомниться в непогрешимости фюрера
и непобедимости немецкого оружия. Люди стали более
трезво смотреть на вещи.
Все сложилось иначе, и люди осознали, что уже ни-
когда не будет так, как в дни победоносного блицкрига.
Гитлер, инстинктивно чувствовавший настроение масс,
знал, что должен что-то предпринять. Но что? Должен ли
он начать летом 1943 года еще одно наступление? Должен
ли он снова попытаться добиться решающей победы?
Или достаточно будет ограничиться защитой оккупиро-
ванных русских территорий?
Подавляющее большинство немецких генералов вы-
ступало за оборону. Было принято решение о том, что
немецкий вермахт хотя и понес большие потери, но все
еще в состоянии устоять против русских и даже нанести
Красной армии тяжелый удар. Считалось возможным
ведением мобильной оборонительной войны истощить
силы русских, что может подтолкнуть советское руко-
водство к выходу из войны после заключения сепарат-
ного мира.
Генерал-полковник Гудериан, тем временем испол-
нявший обязанности генерал-инспектора танковых
войск, имел вполне конкретные представления о стра-
тегической обороне. Там, где «русский силен», следова-
ло атаковать максимальной мощью. Там, где «он силен»,
следовало уклониться и затем разбить преследующего
противника мощным контрударом.
153
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн предложил до-
ждаться начала советского наступления, которое с боль-
шой долей вероятности должно было начаться на юге
Украины, где русские сосредотачивали свои войска. Как
только русские атакуют, следует отступить, уклоняясь
от ударов русских. Затем сконцентрировать все возмож-
ные силы и нанести мощный контрудар из района Ки-
ева по северному участку атакующих советских ударных
частей.
Совсем другое предложение было у главы союзниче-
ской Италии государства Бенито Муссолини. Сразу по-
сле сталинградской катастрофы он выступил за пере-
ход к оборонительным военным действиям на востоке.
22 февраля Гитлер уведомил его через имперского ми-
нистра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, что
мирные предложения, подобные составленным дуче, в
отношении Москвы даже не обсуждаются. Восточный
вопрос будет решен только в борьбе.
9 марта 1943 года Муссолини снова обратился к Гит-
леру, заклиная его, по крайней мере, в наступающем
году не предпринимать наступательных действий на вос-
токе. Муссолини указал на то, что необходимо во что
бы то ни стало сохранить позиции в Северной Афри-
ке, чтобы не допустить потери Средиземноморского ре-
гиона и высадки англо-американских войск на юге Ев-
ропы.
Гитлер снова отклонил предложения Муссолини. Дву-
мя неделями позже дуче сделал еще одну попытку скло-
нить Гитлера к сепаратному миру с Советским Союзом.
Он предложил возвести «Восточный вал» и рекомендо-
вал армии на востоке занять оборонительные позиции.
Одновременно он обратился с просьбой о предоставле-
нии военных материалов и укреплении Средиземномор-
ского региона немецкими военно-воздушными силами.
Таким образом, можно было не только удержать Вос-
точный фронт, но и обезопасить себя от попыток ан-
гличан и американцев высадиться на юге Европейского
континента.
154
Гитлер не сказал ни да ни нет. Он относился к сво-
им итальянским союзникам с изрядной степенью недо-
верия. Итальянские формирования, которые сражались
плечом к плечу с Африканским корпусом Роммеля, до-
казали свою ненадежность. К тому же ходили упорные
слухи о том, что положение Муссолини в Италии бы-
стро слабеет. Снова одержало верх прежнее стремление
Гитлера добиться решающей победы на востоке.
Ему нужна была большая военная победа, чтобы ком-
пенсировать сталинградское поражение. Ему нужно бы-
ло отвлечь внимание мировой общественности от кри-
тического положения в Северной Африке. Ему нужен
был противовес резко ухудшающемуся положению в
подводной войне. Кроме того, он должен был хоть как-
то успокоить мирное население Германии, страдающее
от участившихся воздушных налетов авиации союз-
ников.
Одновременно он льстил себя обманчивой надеж-
дой, что союз между западными державами и Совет-
ским Союзом вот-вот развалится.
Этот союз в начале 1943 года действительно подверг-
ся суровому испытанию на прочность.
30 марта 1943 года британский премьер-министр Чер-
чилль уведомил Сталина, что движение конвоев с гру-
зами из Великобритании в Советский Союз придется
прекратить. Весь существующий тоннаж необходим для
подготовки англо-американской высадки на Сицилию.
Движение конвоев может быть восстановлено только в
начале сентября.
Сообщение британского премьера вызвало в Кремле
бурю возмущения, ибо означало, что на протяжении все-
го лета 1943 года Советскому Союзу придется вести во-
енные действия против Германии без какой-либо мате-
риальной помощи своих запанных союзников.
Тревоги Сталина безмерно возросли.
155
12 апреля 1943 года изменивший своей стране гене-
рал Власов вторично обратился с открытым письмом
к солдатам и офицерам Красной армии и всему совет-
скому народу. Миллионы экземпляров этого письма
разбрасывались над советскими позициями. В письме
Власов объяснил, почему он, известный советский вое-
начальник, принял решение вместе с немцами бороть-
ся против Советов. Это письмо не только произвело
большое впечатление на военнослужащих и мирное на-
селение. Оно также обеспокоило союзников Советско-
го Союза, у которых появились основания подозревать,
что русские являются слишком опасными партнерами
по союзу.
Днем позже — 13 апреля — это подозрение укре-
пилось.
В тот день — 13 апреля 1943 года — была припод-
нята завеса над тайной, которая уже долгое время тре-
вожила, прежде всего, находившееся в Лондоне ссыль-
ное польское правительство.
Речь шла о 8000 польских офицерах, которые при
последнем разделе Польши немецкими и советскими
войсками в сентябре 1939 года очутились в советском
плену. Тогда они были интернированы советской ар-
мией и помещены в три больших лагеря в районе Смо-
ленска. До весны 1940 года находившиеся в этих лагерях
польские военные переписывались со своими родствен-
никами, переехавшими в Англию или Швейцарию. Но
потом связь оборвалась. От них больше не пришло ни
одного письма. 8000 польских офицеров, цвет польской
армии, попросту исчезли, словно их никогда и не су-
ществовало.
Прошло больше года, прежде чем ссыльное польское
правительство начало предпринимать активные действия.
22 июня 1941 года оно потребовало срочную информа-
цию о местонахождении и судьбе 8000 пленных. Совет-
ское правительство ответа не дало.
Однако ссыльное польское правительство не успо-
коилось и продолжало энергично требовать освобожде-
156
ния своих соотечественников. Тогда 30 июля 1941 года
между двумя правительствами было заключено согла-
шение, предусматривавшее формирование польских на-
циональных частей в Советском Союзе.
Поскольку Советский Союз не желал освобождать
польских офицеров, ссыльное польское правительство
продолжало настаивать и попросило информацию о ме-
стонахождении пропавших. Ответ Советского Союза был
весьма уклончивым.
Генерал Сикорский, шеф ссыльного правительства,
был возмущен. Его гнев был вызван не только бесслед-
ным исчезновением 8000 офицеров, но и тем, что Мо-
сква отказывается после войны вернуть аннексирован-
ные восточнопольские территории.
В негодовании генерал Сикорский решил отданный
ему британским флотом крейсер, в порядке протеста
против аннексии Восточной Польши, назвать «Лемберг».
Британское правительство с большим трудом отговорило
Сикорского от этого провокационного жеста. С другой
стороны, британцы поддерживали польское правитель-
ство в его претензии на аннексированные Советским
Союзом — а пока оккупированные немцами — терри-
тории Восточной Польши.
Результатом этих неутешительных событий стало на-
пряжение между польским ссыльным правительством и
советским правительством, так же как и между Лондо-
ном и Москвой.
Англичане сидели между двумя стульями.
14 ноября 1941 года польский посол в Москве Кот об-
ратился непосредственно к главе Советского государства
Сталину. Он потребовал точной информации о судьбе
8000 польских офицеров. Сталин отговорился, что ни-
чего об этом не знает. Однако, чтобы сохранить пре-
стиж, он вызвал шефа НКВД Берию. Кот наблюдал, как
Сталин беседовал с Берией, но по лицу Сталина ничего
нельзя было прочитать. Он только внимательно выслу-
шал разъяснения Берии, после чего кратко попрощался
с польским послом.
157
3 декабря 1941 года глава ссыльного польского прави-
тельства лично обратился к Сталину и потребовал ин-
формации об исчезнувших поляках.
На этот раз Сталин не уклонился от беседы. Нет, у
генерала Сикорского нет повода для беспокойства. Поль-
ские офицеры не попали в руки немцев. Перед падением
Смоленска они были эвакуированы и размещены в лаге-
рях в дальневосточной части Советского Союза. Но толь-
ко эти офицеры не испытывали доверия к Советскому
Союзу и потому скрылись, перейдя маньчжурскую гра-
ницу. Вот так! Все 8000 человек, как один.
Польские семьи в Англии и Швейцарии, тщетно ожи-
давшие вестей от своих интернированных в Советском
Союзе родственников, пришли в отчаяние.
Где Ян, 28-летний ротмистр, чья жена и двое детей
жили в Швейцарии? Почему он не пишет? Что произо-
шло?
Где дедушка Александр, 60-летний полковник? Хо-
рошо ли он перенес бегство в Маньчжурию?
Известий не было. Ни. из Советского Союза, ни из
Маньчжурии, ни из других стран. Судьба 8000 польских
офицеров оставалась неизвестной.
До 13 апреля 1943 года. В этот день стало ясно, где
находится 4100 человек — элита польской армии. Не-
мецкое радио сообщило, что в районе Катыни, располо-
женной в окрестностях Смоленска, обнаружена могила.
Братская могила, в которой захоронено 4100 польских
офицеров, скованных по рукам и ногам и умерщвлен-
ных выстрелами в затылок.
Немецкое правительство заявило, что 4100 польских
офицеров были убиты русскими. В западных и нейтраль-
ный странах этому утверждению сначала не поверили.
Было известно, что зондеркоманды СД и немецкой по-
лиции вели на всей территории Восточной Европы мас-
совые расстрелы, а жертвы — в основном евреев и ком-
мунистов — хоронили в братских могилах. Очевидно,
говорили себе люди, на совести СД или полиции и эти
польские офицеры.
158
Но немецкое правительство продолжало утверждать
обратное. Немцы собрали медицинских экспертов из ней-
тральных стран и поручили им проанализировать ход со-
бытий и установить истину.
Врачи и журналисты со всей Европы съехались в Ка-
тынь. Тела расстрелянных были осмотрены и исследова-
ны. Врачам пришлось нелегко, поскольку тела подвер-
глись разложению и испускали ужасное зловоние. При
вскрытии было установлено, что польские офицеры были
расстреляны весной 1940 года, то есть еще до немецкой
оккупации. Записи в дневниках и письма, найденные в
вещах погибших, подтверждали тот факт, что массовый
расстрел произошел весной 1940 года.
Глава польского правительства в Лондоне генерал Си-
корский никогда не верил Сталину. Однако такое не-
слыханное обвинение требовало неопровержимых дока-
зательств. И он обратился в Международный Красный
Крест в Женеве с просьбой исследовать тела польских
офицеров и точно установить дату смерти. Кроме того,
он поручил польскому послу в Москве потребовать от
советского правительства разъяснений относительно ка-
тыньского дела.
Советское правительство отрицало расстрел польских
офицеров. И оно не могло объяснить, где находятся осталь-
ные 3900 человек.
Польское правительство посчитало установленным
факт, что элита польской армии была расстреляна рус-
скими. Оно прервало отношения с русским правитель-
ством. Хотя британское правительство пыталось высту-
пить в роли посредника между поляками и русскими, но
успеха не добилось. Разрыв между поляками и русскими
был окончательным. Британское правительство, хорошо
знавшее, в каком лагере следует искать катыньских'убийц,
предпочло отмалчиваться. Между прочим, именно в те
дни в Персии были сформированы три польские дивизии
под командованием польского генерала Андерса.
Столь явная позиция еще больше разожгла недоверие,
которое Сталин питал к своим английским и американ-
159
ским союзникам. Отношения между Англией и США, с
одной стороны, и Советским Союзом, с другой, станови-
лись день ото дня напряженнее. Кризис приближался.
В ставке фюрера царило тревожное настроение.
Гитлер решил начать наступление. Он желал добить-
ся решающего разгрома Красной армии, который раз-
рушил бы союз между Советским Союзом и западными
державами.
Наступать он решил в районе Курска. Там советский
фронт изгибался дугой протяженностью около 200 ки-
лометров, вдаваясь на 100 километров в глубь немецких
позиций. Группа армий «Центр» должна была атаковать
из района южнее Орла на юг, а группа армий «Юг» — из
района Белгорода на север. В районе Курска оба ата-
кующих клина должны были встретиться, отрезать на-
ходившиеся на фронтовой дуге советские войска от ты-
ловых связей и уничтожить их.
Генерал-полковник Цейтцлер, руководивший Гене-
ральным штабом армии, выступал за наступление. Он
также считал, что должно быть сделано все возможное
для навязывания русским своих правил игры. Однако
Цейтцлер придерживался мнения, что наступление на
Курск должно начаться как можно скорее, лучше все-
го уже в апреле. Цейтцлер указывал на то, что каждый
день промедления идет на пользу русским, ибо с каж-
дым днем их фронт в районе Курска становится все
сильнее.
В этом вопросе Гитлер придерживался противопо-
ложного мнения. Он был уверен, что не следует начи-
нать слишком рано; прежде всего, пожалуй, он хотел
дождаться, чтобы к наступлению были подготовлены но-
вые улучшенные танки.
Так прошли последние дни апреля. Наконец, 4 мая
Гитлер вызвал в Мюнхен командующего группой армий
«Центр» фельдмаршала фон Клюге, командующего груп-
пой армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна, мини-
160
стра вооружений Шпеера и генерал-инспектора танко-
вых войск Гудериана, чтобы обсудить план наступления.
Кроме них на совещании присутствовал генерал-пол-
ковник Модель. Гитлер прочил его командующим север-
ного крыла войск (в роли ударной выступала 9-я армия),
которое должно было наступать из района Орла — к
Курску.
Модель был против наступления. Он говорил, что со-
ветские войска на Курской дуге чрезвычайно сильны.
Особенно надежно защищены фланги. Они так хорошо
оснащены противотанковым оружием, что немецкий удар
приведет только к слишком высоким потерям, недопу-
стимым потерям.
У русских имелось две причины устроить здесь глу-
боко эшелонированную оборону. Район Курска прямо-
таки напрашивался в качестве идеальной наступатель-
ной цели для немцев, а для русских являлся трамплином
для собственного наступления с великолепными пер-
спективами. Кроме того, на этом участке фронта находи-
лись лучшие советские военачальники, имевшие исклю-
чительные тактические способности — генералы Конев и
Ватутин.
Модель был категорически против намерения Гитлера
нанести противнику на Курской дуге удары с флангов.
Это неправильно, считал он, пытаться прорвать фронт
на его самых укрепленных участках. Удар следует нано-
сить на самых слабых участках. А лучше всего было бы
вообще воздержаться от атаки. Для подтверждения своей
позиции Модель представил аэрофотоснимки, на кото-
рых были отчетливо видны глубоко эшелонированные
масштабные советские позиции.
Тут вмешался генерал-фельдмаршал фон Клюге и за-
явил, что аэрофотоснимки, представленные Моделем,
не доказывают силу советской обороны. На снимках в
основном старые и оставленные позиции, сохранившие-
ся от прежних сражений.
Дискуссия разгорелась нешуточная. Модель продол-
жал утверждать, что атака на Курск приведет только к
6 В. фон Аакен
161
очень высоким потерям, Гитлер пребывал в нерешитель-
ности. Начальник штаба группы армий «Центр» требовал
начать наступление немедленно или отказаться от него
вообще. Однако Гитлер никоим образом не желал отка-
зываться от операции «Цитадель» — атаки на Курской
дуге. Но он не предполагал начать ее немедленно. На-
ступление должно было начаться, только когда появятся
новые танки.
Под новыми танками имелись в виду «Пантера», «Тигр»
и сверхтяжелый «Фердинанд», разработанный профессо-
ром Порше. Они могли, по мнению Гитлера, обеспечить
победу на Курской дуге. Генерал-полковник Гудериан
считал, что они должны составить костяк новых немец-
ких танковых частей.
Гудериан в конце февраля 1943 года был назначен
генерал-инспектором немецких танковых войск, после
того как Гитлер зимой 1941 года освободил его от ко-
мандования 2-й танковой армией.
Немецкие танковые войска нуждались в срочной ре-
организации. Во время военных кампаний в Польше,
Франции, Норвегии и Греции немецкие танковые части
значительно превосходили соответствующие подразделе-
ния противника. После вторжения в Советский Союз
оказалось, что русские имеют в своем распоряжении тан-
ки, которые в плане вооружения и брони лучше, чем не-
мецкие. То же самое касалось и танков, которые после
высадки союзников в Северной Африке появились на
Юго-Западном театре военных действий.
Легкие и средние немецкие танки также уступали про-
тивотанковой обороне противника. И наконец, проти-
вотанковые орудия не были равными соответствующим
орудиям противника.
Получилось так, что в последние военные годы не-
мецкие бронетанковые войска понесли слишком серьез-
ные потери, и реорганизация стала неизбежной.
Генерал-полковник Гудериан приступил к работе со
свойственной ему энергией. Он собрал штаб из прове-
ренных старых танкистов, а в лице надежного офицера-
162
танкиста полковника Томале нашел идеального началь-
ника этого штаба.
25 марта 1943 года ОКХ расформировало инспекцию
«моторизованных войск» и с 1 апреля 1943 года пере-
именовало их в «танковые войска».
Генерал-полковник Гудериан незамедлительно сфор-
мулировал инструкции по расстановке танковых войск.
Он приказал использовать легкие и средние танки толь-
ко как разведывательные транспортные средства. Танки
типа «Панцер III и IV», которые до того времени исполь-
зовались на фронтах, следовало постепенно вывести для
установки на них нового вооружения.
Одновременно немецкая промышленность лихорадоч-
но работала над изготовлением «Тигров» и «Пантер».
Однако реорганизацию бронетанковых войск невоз-
можно было осуществить в течение нескольких недель.
Гудериан составил программу, предложил меры по ра-
ционализации и в конце концов пришел к выводу, что
располагает временем по крайней мере до начала 1944 года,
чтобы создать новые мощные танковые войска.
Однако Гитлер категорически настаивал на том, чтобы
новые танки участвовали в операции «Цитадель», причем
в количествах, сводивших на нет все усилия Гудериана
по реорганизации войск.
Тогда Гудериан предпринял последнюю попытку. На
совещании 4 мая он предложил Гитлеру отказаться от
проведения операции «Цитадель». Он, как и Модель,
был уверен, что в этом сражении немецкие танки по-
несут слишком большие потери. Кроме того, следовало
подготовить танковые резервы для ожидаемого в бли-
жайшем будущем вторжения союзников во Францию.
Только с помощью танков можно будет остановить, а
где возможно, и оттеснить назад войска союзников.
Министр вооружений Шпеер поддержал Гудериана,
подчеркнув, что новые танки еще не до конца испыта-
ны. Если их сейчас ввести в бой, необходимо будет счи-
таться с возможностью потерь из-за технических неис-
правностей.
163
В середине мая Гитлер устроил в рейхсканцелярии
новое совещание. Присутствовали фельдмаршал Кей-
тель, Заур — чиновник из министерства вооружений
и генерал-полковник Гудериан со своим начальником
штаба.
Гудериан.снова поднял вопрос о необходимости от-
казаться от операции «Цитадель». В конце он задал пря-
мой вопрос:
— Почему вообще вы хотите в этом году наступать
на востоке?
За Гитлера ответил фельдмаршал Кейтель:
— Нам это необходимо по политическим мотивам.
Гудериан возразил:
— Вы думаете, люди знают, где находится Курск? Ми-
ру совершенно безразлично, в наших он руках или нет.
Я повторяю вопрос: почему вообще вы хотите наступать
на востоке именно в этом году?
На это Гитлер ответил буквально следующее:
— Вы совершенно правы. При мысли об этом насту-
плении у меня начинает болеть живот.
Но на отмену операции «Цитадель» Гитлер в послед-
ний момент все же не смог решиться.
Игральная кость упала, и время пошло.
Это впечатление было и у начальника штаба армии
генерал-полковника Цейтцлера, когда он в середине мая
убеждал Гитлера, что операция «Цитадель» должна быть
начата самое позднее в первые дни июня. А каждый
лишний день означает невосполнимую потерю времени
и даст русским возможность укрепить свои позиции на
Курской дуге.
Генерал-полковник Йодль советовал следовать кон-
цепции фельдмаршала фон Манштейна, согласно кото-
рой необходимо было дождаться летнего наступления
русских и в кульминационный момент наступления уда-
рить свежими силами по утомленным советским вой-
скам.
164
Яснее всех выразился генерал-полковник Модель, ко-
торому предстояло возглавить северную ударную группу
и повести ее в направлении Курска. Он сказал:
— Я против этого наступления, потому что не могу с
парой людишек вести войну.
Цейтцлер возразил:
— Но ведь это наступление — приказ фюрера.
— Я не собираюсь в этом участвовать. Скажите это
фюреру. Я не намерен рисковать своей репутацией и де-
лать то, что с самого начала является бессмысленным и
будет стоить много ценных человеческих жизней.
А Гитлер тем временем принял решение в пользу пре-
обладающих политических соображений. Все они снова
и снова возвращались к развалу союза между западными
державами и Советским Союзом. Он был убежден, что
западные союзники прекратят любую дальнейшую по-
мощь Советам, поскольку втайне их боятся. Гитлер же-
лал нанести Советскому Союзу такой разрушительный
удар, чтобы власть имущие в Кремле оказались вынуж-
денными выйти из войны. Он основывал свои планы на
том, что недоверие между Советами и западными союз-
никами, значительно усилившееся в эти недели, станет
еще глубже.
После ужасной находки в Катыни и краха польско-
советских связей в Кремле поняли: необходимо что-то
предпринять, чтобы покончить с недоверием англичан
и американцев. И в середине мая было принято реше-
ние в качестве доказательства «дружественных намере-
ний» Советского Союза и как уступка западным союз-
никам распустить Коминтерн. Тем самым Сталин хотел
показать, что он отрекся от идеи мировой революции и
готов строить коммунизм в рамках одной страны — Со-
ветского Союза. В то же время он надеялся, что запад-
ные союзники летом текущего года наконец откроют
второй фронт в Западной Европе, что несколько снимет
нагрузку с Красной армии.
165
Но пришло лето, и западные союзники дали понять,
что на организацию второго фронта в этом году рас-
считывать не стоит.
По этой причине недоверие в Кремле значитель-
но выросло. На этот раз принять меры, чтобы развеять
или хотя бы смягчить подозрения русских, предсто-
яло американскому президенту Рузвельту. Он отпра-
вил к Сталину посла Дэвиса, чтобы тот передал лич-
ное приглашение американского президента на общую
встречу.
Сталин заставил себя долго уговаривать, и послу Дэ-
вису пришлось призвать на помощь все свое красноре-
чие, прежде чем Сталин в конце концов обещал прибыть
на личную встречу с президентом Рузвельтом 15 ию-
ля. Казалось, страсти улеглись. Все же в конце июня
1943 года Сталин послал британскому премьеру Уин-
стону Черчиллю очень злую телеграмму.
В ней он требовал немедленного открытия второго
фронта в Европе. Одновременно он напомнил Черчил-
лю обо всех его обещаниях, которые тот давал относи-
тельно открытия второго фронта в течение года, но не
выполнил. При этом он использовал выражения, кото-
рые доселе в дипломатической переписке не считались
употребительными.
Черчилль ответил ничуть не менее откровенным по-
сланием.
На это Сталин тотчас отреагировал, отозвав из Лон-
дона советского посла Майского. Советский посол в Ва-
шингтоне Литвинов тоже получил приказ вернуться в
Москву. Одновременно Сталин отчетливо дал понять,
что личную беседу с президентом Рузвельтом считает от-
ложенной на неопределенное время.
В столицах западных союзников воцарилось вполне
обоснованное беспокойство.
«Выйдет ли Советский Союз из войны?» — спраши-
вали в Лондоне.
«Решится ли Сталин на сепаратный мир с Гитле-
ром?» — тревожились в Вашингтоне.
166
Отношения между западными державами и Совет-
ским Союзом вступили в самую острую фазу.
Намерение Гитлера провести операцию «Цитадель»
по-прежнему стояло на повестке дня.
А тем временем русские еще более укрепили свои по-
зиции на Курской дуге. Особенно на обоих флангах, где
и должно было начаться немецкое наступление. Туда они
стянули сильные войска и сконцентрировали большое
число противотанковых орудий. Немецкие самолеты-раз-
ведчики постоянно кружили над этим участком. Аэро-
фотосъемка совершенно отчетливо показала, что русские
ожидают здесь немецкого наступления, причем в самое
ближайшее время.
За ночь, словно из-под земли, вырастали новые ар-
тиллерийские позиции русских. Днем и ночью велось
укрепление деревень, рылись противотанковые рвы, со-
оружались уличные заграждения.
На Курскую дугу непрерывно шли русские танки,
саперные и стрелковые части.
Одновременно на немецкой стороне фронта в рас-
положении группы армий «Юг» начали приниматься
меры, имевшие целью отвлечь внимание противника
от приготовлений к наступлению немцев на Курской
дуге, сконцентрировав это внимание на действиях груп-
пы армий «Юг».
За линией фронта группы армий «Юг» началось пе-
редвижение сильных танковых формирований — они
симулировали активность. Саперы готовили десантные
катера и понтоны. Немцы надеялись, что эти приго-
товления не укроются от воздушной разведки русских.
К тому же немецкие самолеты-разведчики постоянно
кружили над советскими позициями, расположенными
напротив группы армий «Юг», инсценируя напряжен-
ную разведывательную деятельность. И наконец, велись
оживленные переговоры по радио, рассчитанные на пе-
рехват русскими.
Слухи о предстоящем наступлении группы армий «Юг»
на восток вовсю циркулировали в войсках. Тем самым
167
немецкое командование намеревалось распространить
ложную информацию о наступлении среди местного на-
селения, которому, вопреки всем предостережениям и
наставлениям, солдаты часто выдают сведения и пункте
назначения и так далее обычно благодаря непреднаме-
ренной болтливости. А уж потом советские агенты сде-
лают все остальное, чтобы полученные от местного на-
селения данные передать дальше.
В расположении группы армий «Центр» тоже велись
обманные маневры. Днем войска отводились с фронта
на другие позиции. Среди немецких солдат распростра-
нилась информация, что в июне группа армий «Центр»
начнет наступление в восточном направлении. И среди
русского населения распускались слухи о предстоящем
наступлении группы армий «Центр» на восток. Немцы
надеялись, что об этом услышат советские агенты и пе-
редадут информацию своему командованию.
Но только русские не реагировали. Они продолжали
стягивать войска и возводить укрепления на Курской
дуге.
Время работало на них, а Гитлер все еще пребывал в
нерешительности. Он уже решил, что операция «Цита-
дель» будет проведена, но никак не мог выбрать время
ее начала.
В середине июня генерал Цейтцлер снова обратился
к Гитлеру с просьбой немедленно начать наступление
или вообще отказаться от него.
Но Гитлер так и не принял решение до 1 июля, до
дня, когда генералы опять были вызваны для обсужде-
ния положения на фронтах. Только на этом совещании
он назначил дату начала наступления на Курской дуге —
5 июля.
Гитлер обосновал свое решение о начале операции
«Цитадель» тем, что он не может ждать возможного рус-
ского наступления. Кроме того, он должен считаться с
тем, что противник перейдет в наступление только по-
сле высадки западных союзников в Европе. Ему нужен
был быстрый и продолжительный военный успех, чтобы
168
Орел
XXXV
Севск
Рыльск
Белополье
.1. Прохоровка
Белгород
Харьков
передний край обороны
на 5 июля 1943 года
направление атаки
немецких корпусов
советские армии
О Льгов
/ / Сейм
ОПЕРАЦИЯ
ЦИТАДЕЛЬ»
50	100 км
Мало- 70
архангельск

продемонстрировать союзникам и населению Германии
несокрушимую силу немецкого вермахта.
Вообще-то сложившаяся военная обстановка была не
такой уж плохой. Во всяком случае, она была менее опас-
ной, чем при оккупации Рейнской области в 1936 году
или при вторжении в Австрию в 1938 году, а также к на-
чалу войны.
Принимая во внимание огромные потери Красной
армии и перманентные трудности с обеспечением пи-
тания в Советском Союзе, Гитлер с уверенностью рас-
считывал на скорый крах Советского Союза.
Игральная кость упала еще раз, и немецкие войска
вышли на исходные позиции.
Обе армии, которым предстояло нанести удар на Кур-
ской дуге с юга и с севера, насчитывали 440 000 человек.
Они имели 3116 танков, среди которых были новейшие
образцы, выпущенные немецкой военной промышлен-
ностью, 6765 орудий, с помощью которых должны были
сломить сопротивление русских. 4-му и 6-му воздушному
флоту предстояло осуществлять воздушную поддержку
наземных операций. В них было 1852 самолета.
Пока 9-я армия под командованием генерал-полков-
ника Моделя наносила удар по Курской дуге с севера
из расположения группы армий «Центр», а 4-я танковая
армия под командованием генерал-полковника Гота —
с юга из расположения группы армий «Юг», 2-я армия
под командованием генерала Вейса оставалась на своих
позициях между населенными пунктами Сумы и Севск,
причем армейское подразделение под командованием
генерала танковых войск Кемпфа должно было осуще-
ствлять фланговое прикрытие на востоке.
Для участия в операции «Цитадель» Гитлер стянул
все имевшиеся в наличии танки. Это было самое мас-
совое применение танковых войск за всю Восточную
кампанию.
170
Наступление началось рано утром 5 июля.
Ефрейтор Вальтер Валльбаум из входившей в 4-ю тан-
ковую армию 11-й танковой дивизии вспоминал об этом
дне следующее:
«День 4 июля 1943 года был сухой и жаркий. Солн-
це стояло высоко на безоблачном небе; мы видели, как
высоко над нашей головой пролетают на северо-восток
немецкие эскадрильи. Для нас день был спокойным, но
это был не мирный, а чрезвычайно напряженный покой.
Мы все задавали себе вопрос: что принесет нам гряду-
щий день?
Командир взвода постоянно был с нами; он и пред-
ложил нам написать письма домой. Очевидно, завтра у
нас уже не будет на это ни времени, ни возможности.
Я знал, что он в действительности хотел сказать. Воз-
можно, для многих из нас это будет последняя весточка,
которую получат наши семьи дома.
Но лишь немногие из нас начали писать письма
домой. Большинство парней собирались вместе и пы-
тались представить, что нас ждет завтра. Мы все по-
нимали, что местность перед нами очень хорошо ук-
реплена русскими. Самые «непробиваемые» спали на
солнышке.
Около семи часов пришел приказ о выступлении. Ча-
сом позже двинулся назад боевой обоз. Он забрал с со-
бой нашу почту. В обозе должны быть люди, которые...
Стемнело. Никто из нас не разговаривал. Мы внима-
тельно прислушивались к звукам артиллерийского об-
стрела. Время от времени вдалеке вспыхивало дульное
пламя.
Бесконечная колонна двигалась по шоссе. Скреже-
тали гусеницы, ревели моторы, слышался громкий лязг
и дребезжание. Пехота на грузовиках опережала нас.
В. темноте были видны белые лица людей. В общем,
завидовать было нечему.
Мы прибыли на исходные позиции. Они располага-
лись в низине примерно в 1500 метрах от передовой
линии. Над нами летали советские самолеты, взлета-
171
ли сигнальные ракеты. Они летели так низко, что ка-
зались темными тенями на усыпанном звездами небе.
Но мы не стреляли. Никто в точности не знал, что про-
исходит.
Ночь тянулась изнурительно долго. Наконец небо на
востоке начало светлеть. Начинался день 5 июля.
Мы словно попали в ад. Внезапно от дульного пламе-
ни наших артиллерийских орудий стало светло, как днем.
Над нами завывали снаряды, летевшие к русским пози-
циям. Перед нами поднялась красно-оранжевая стена.
Очень скоро над горизонтом поднялось солнце. В не-
бе над нашей головой показались немецкие самолеты.
Я смог их хорошо рассмотреть в бинокль — это бы-
ли бомбардировщики Не-111. Справа и слева от них, а
также над ними летели истребители Me-109. Глухой рев
наполнял воздух. Гудение авиационных двигателей сме-
шивалось с грохотом артиллерийских орудий, а если при-
жать ладонь к земле, можно было почувствовать, как он
дрожит.
Интересно, какое настроение было у русских?
Командир роты стоял на своем танке. Он поспешно
курил и не отрываясь смотрел в восточном направлении.
Мне бросилось в глаза, что его обычно круглое лицо вне-
запно осунулось.
Лидтке, наш водитель, свесился из люка — его рвало.
Перед каждым наступлением он впихивал в себя все,
что только было возможно, после чего его желудок ис-
торгал из себя все съеденное. Лидтке утверждал, что по-
сле этого чувствует себя лучше. Как говорится, каждо-
му свое.
Наконец, наша разведывательной батальон получил
приказ выступать. Когда взревели двигатели, напряже-
ние, как по волшебству, нас покинуло. В этом звуке было
что-то успокаивающее. Мы больше не чувствовали себя
одинокими.
Через некоторое время мы увидели первые тела по-
гибших. Они лежали в поле. Для меня в этом зрелище
не было ничего нового, но молодым солдатам, недавно
172
прибывшим из запасного батальона, безусловно, было
страшно. Представляю, какие мысли приходили им в
голову.
Первые советские позиции выглядели необитаемы-
ми. Здесь явно была мясорубка. Мертвые лежали куча-
ми, как будто искали друг у друга защиты. Словно ло-
шади в грозу.
Разбитые транспортные средства догорали справа и
слева от шоссе. Кругом работала полевая жандармерия.
Крики и стоны, грохот моторов, ругань.
Артиллерия перенесла свой огонь вперед. Я видел
многочисленные воронки от разрывов снарядов. Вдали
стучали пулеметы. Но только не было похоже, что нам
оказывают сильное сопротивление. К нам подтянулась
пехота. Они тяжело шагали между танками. Лица солдат
блестели от пота. Время от времени слышался треск, но
в целом обстановка была спокойной. Русские отступа-
ли. Мы продвигались вперед до наступления темноты,
так и не ощутив сопротивления.
Первые день наступления был для нас успешным. Мы
преодолели довольно большое расстояние».
Наступавшая из района Белгорода на север и северо-
восток ударная 4-я танковая армия под командованием
генерал-полковника Гота 5 июля в первой атаке про-
рвалась почти повсеместно через советский фронт. Но
не везде прорыв дался так легко, как описывает ефрей-
тор Вальтер Валльбаум из 11-й танковой дивизии. Со-
ветские войска Воронежского фронта под командова-
нием генерала армии Ватутина (политкомиссар Хрущев)
отошли на подготовленные позиции и закрепились на
них. Во многих очагах боя шли отчаянные сражения за
каждую пядь земли, и уже в первый день потери оказа-
лись неожиданно высокими.
Вскоре после 15 часов 5 июля советский генерал Ва-
тутин нанес контрудар. Бои были очень тяжелыми. Обе
стороны понесли серьезные потери.
173
Сражавшиеся под командованием советских генера-
лов Катукова, Москаленко и Чистякова войска сопро-
тивлялись настолько упорно, что II танковый корпус
СС под командованием обергруппенфюрера Хауссера и
XLVIII танковый корпус под командованием генерала
танковых войск фон Кнобельсдорфа не продвинулись
вперед. Бои шли весь день и даже ночью.
Немецким пехотинцам приходилось пробиваться
по заболоченным лугам, серьезным препятствием были
заилившиеся водоемы. С флангов вели огонь замаски-
рованные батареи. Русские все чаще наносили контр-
удары. «Сталинские органы» наносили большой урон.
Первый день наступления дал почувствовать, что нем-
цев ждет впереди.
У наступающей из района Орла 9-й армии под ко-
мандованием генерал-полковника Моделя положение
было не лучше.
Хотя XLVII танковому корпусу генерала Лемельзена
удалось прорвать советские позиции на направлении глав-
ного удара, но немецкие танки были встречены сильным
оборонительным огнем. Потери оказались чрезвычайно
высокими.
Тем не менее XL1 танковому корпусу генерала Гарпе
удалось расширить прорыв.
Уже в первый день наступления стало очевидно, что
советское командование было готово к операции «Ци-
тадель». Немецкие войска попадали в хитро задуманные
ловушки, минные поля, огнеметные заграждения и в
конце концов оказались перед вкопанными советскими
танками.
Применение новых немецких танков также было да-
леко не таким успешным, как ожидал Гитлер. Особен-
но разочаровал созданный Порше «Фердинанд». По-
скольку танк не был оснащен пулеметами, экипажу не
оставалось ничего другого, как стрелять из пушки по
единичным советским солдатам. Поэтому им не уда-
валось зачистить вражеские огневые точки. Пехоте
приходилось брать на себя эту предназначенную для
174
танков работу. Кроме того, выяснилось, что для насту-
пления было подготовлено недостаточное количество
пехотных частей. Некому было приходить на захвачен-
ные танками территории и освобождать их от против-
ника.
Генерал Модель был прав. Он, на основании имев-
шихся в его распоряжении данных аэрофотосъемки,
предупреждал о расположенных в шахматном порядке
позициях противника, так же как о целесообразности-
отказа от операции «Цитадель» вообще. Чтобы крова-
вый счет был не слишком высоким, он непосредствен-
но перед наступлением предусмотрел создание тыловых
рубежей. Это на случай, если операция «Цитадель» ис-
черпает себя.
6 июля южной ударной группе генерал-полковника
Гота удалось прорвать укрепления противника. Диви-
зии «Великая Германия», которой командовал генерал-
лейтенант Хернлейн, и 11-й танковой дивизии, путем
неимоверного напряжения сил, удалось достичь тыло-
вых рубежей русских. Две дивизии двинулись даль-
ше на Обоянь и попытались выйти к ведущему туда
шоссе.
В этих боях участвовал обер-ефрейтор Вилли Хаген
из дивизии «Великая Германия». Вот что он поведал
о них:
«После ожесточенного боя мы вошли в деревню. Едва
мы успели утереть лоб, как хижина развалилась. Одно-
временно раздался крик наших товарищей, задержав-
шихся на краю деревни. На нас шли танки. Они вели
непрерывный огонь, и снаряды ложились как раз меж-
ду двумя крестьянскими хижинами. Пожары и задым-
ление затрудняли видимость. Машина с противотанко-
вым орудием на буксире проехала через деревню, чтобы
занять позицию на восточном краю. Через, несколько
секунд в буксир ударил бронебойный снаряд. Она за-
горелась.
Вскоре после этого начала наступление советская
пехота. Мы закрепились в нескольких домах на се-
175
верной окраине населенного пункта и приготовились
к обороне. Если только не будет танков, с пехотой мы
справимся.
Но танки появились. К счастью, теперь у нас име-
лось противотанковое орудие, стоявшее между домами.
Выстрел за выстрелом нашему орудию удалось подбить
два Т-34. Они горели неподалеку от нас. Но подошли
другие танки — и началось!
Весь день мы держались в деревне. Русские не пре-
кращали штурм. Они наступали танками и пехотой, они
буквально сровняли деревню с землей, не оставив кам-
ня на камне. Нам пришлось прятаться между горящими
руинами. Никогда еще мы с таким нетерпением не жда-
ли ночи, как 6 июля 1943 года.
Только когда наступила темнота, мы смогли облег-
ченно вздохнуть. Подошла рота подкрепления, было до-
ставлено еще два противотанковых орудия. Но только
ночью русские не штурмовали деревню».
В северной ударной группе танковым формирова-
ниям генералов Гарпе и Лемельзена удалось расширить
вторжение, достигнутое накануне, и выйти на линию
Заборовка—Поныри. Но используемые в качестве флан-
гового прикрытия подразделения XLVI танкового кор-
пуса и ХХШ армейского корпуса, столкнувшись с силь-
ным сопротивлением русских, двигались вперед очень
медленно. Они не успевали за основными силами ар-
мии.
Второй день наступления подошел к концу и принес
тяжелейшие потери. Многие немецкие части не сумели
достичь поставленных целей. Русские слишком хорошо
подготовились к наступлению противника.
В ночь со второго на третий день наступления за со-
ветскими позициями велась активная деятельность. Не-
мецкие пехотинцы, находившиеся на передовой линии,
слышали шум двигателей машин и танков.
В ранние утренние часы 8 июля русские нанесли контр-
удар. Советские танки вырвались со своих исходных по-
зиций и покатились к немецким линиям. Русская пехо-
176
та начала массированное контрнаступление. Противник
перешел в контрнаступление на всех участках фронта,
а отражать его предстояло главным образом 9-й армии
Моделя.
Дивизии Моделя накануне, преодолев сильное со-
противление противника, сумели добиться некоторых
территориальных завоеваний и вышли к цепи хол-
мов северо-западнее Ольховатки. Теперь они находи-
лись всего лишь в 45 километрах от Курска. Но 8 июля
мощный советский контрудар остановил дивизии Мо-
деля. Уничтожающий артиллерийский огонь обрушил-
ся на войска, не позволив им двигаться дальше. Самые
большие потери понесли танковые части. Бронетанко-
вые войска, которые генерал-полковник Гудериан хо-
тел подготовить для концентрированного ввода в бой в
1944 году, значительно сократились.
Под впечатлением мощного советского контрудара
командованию 9-й армии пришлось срочно перегруп-
пировать свои силы. XLVI танковый корпус генерала
пехоты Цорна получил две резервные дивизии и был
переброшен в самый центр сражения. Цорн должен был
своим усиленным корпусом выбить русских с высоты
в районе Ольховатки,. взять высоту и нанести удар в
направлении Курска.
А тем временем южная ударная группа под коман-
дованием генерал-полковника Гота с боями продвига-
лась на север и северо-восток. Танковые формирова-
ния с 8 июля находились в самой гуще сильнейшего
советского контрудара с запада и северо-запада. Натиск
был настолько силен, что танковые части остановились,
а 332-й пехотной дивизии с 3-й танковой дивизией при-
шлось прочесывать местность на реке Пене.
Сопротивление противника усиливалось час от часу.
Особенно сильным был натиск противника на три диви-
зии СС — «Мертвая голова», «Рейх» и «Адольф Гитлер».
Эсэсовцев атаковали непрерывно, и вперед им удавалось
продвигаться с большим трудом и очень медленно. Толь-
ко дивизия «Мертвая голова» сумела выйти к реке Псёлу.
177
Она должна была переправиться через реку и создать
плацдарм. Получится ли это у нее, в этот час представ-
лялось весьма сомнительным.
9 и 10 июля шли изнурительные бои. 11 июля диви-
зия «Мертвая голова» все же форсировала реку и закре-
пилась на противоположном берегу.
Но тут начала наступление 5-я гвардейская танковая
армия генерал-лейтенанта Ротмистрова и вклинилась
между II танковым корпусом СС и III танковым кор-
пусом. Немецкие и советские танки пошли друг на дру-
га. Началось танковое сражение, равного которому еще
не было во Второй мировой войне.
Бывший унтерштурмфюрер СС написал в своих вос-
поминаниях о том дне:
«После полудня неожиданно прорвались русские. На
горизонте появились танки. Создавалось впечатление,
что они хотят нас задавить. За танком шел танк; среди
них были танки новейшей конструкции. Речь идет о
Т-43, усовершенствованном Т-34, который был крупнее
и подвижнее своего предшественника.
Началось неслыханное танковое сражение. Повсюду
грохотали пушки, горели танки, в воздухе летали сталь-
ные осколки. Пахло нефтью и гарью, над полем боя ви-
село густое дымное облако, время от времени заслоняя
от нас происходившее.
Это был настоящий ад. Светящиеся снаряды противо-
танковых пушек отскакивали от наших танков и шипели
в воздухе. Раненые, сумевшие выбраться из подбитых
танков, крича, бежали по полю. Я видел санитарную ма-
шину, которая попыталась приблизиться к нашим ране-
ным. Очень скоро она взлетела в воздух. Ее уничтожило
прямое попадание.
Рев двигателей и грохот пушек не утихали весь день.
Когда сгустились вечерние сумерки, местность освети-
ли многочисленные горящие танки. На многих можно
было видеть нашу свастику. Мы понесли тяжелые по-
тери, и приподнятое настроение, которое все мы чув-
ствовали перед началом атаки, упало до нуля. Мы не
178
желали этого признавать, но в конце концов пришлось:
в тот день — 11 июля — русские доказали, что они силь-
нее нас».
Была ли операция «Цитадель» проиграна?
Пока еще нет. Но кульминационный момент уже был
пройден — дело близилось к концу.
В этой ситуации инициативу взял на себя генерал
танковых войск Брейт со своим III танковым корпусом.
В послеполуденные часы И июля 1943 года его 168-я и
198-я пехотные дивизии, а также 6, 7 и 19-я танко-
вые дивизии атаковали позиции русских к востоку от
Обояни.
Атака была стремительной и завершилась успехом.
Войска генерала Брейта прорвали советские позиции.
Об этом прорыве рассказал бывший фельдфебель Оскар
Растров из 198-й дивизии:
«Командир погиб днем раньше. С тех пор ротой ко-
мандовал я. Наши потери были столь велики, что мно-
гими подразделениями командовали унтер-офицеры.
Когда я утром 11 июля прибыл на оперативку в ба-
тальон, стало очевидно, что я не единственный коман-
дир роты в унтер-офицерском звании. За последние дни
погибло больше половины офицеров.
Но не только у нас были огромные потери. Коман-
дир батальона рассказал о ситуации у наших соседей.
Дивизия СС «Мертвая голова» была остановлена про-
тивником и тоже понесла очень серьезные потери.
Как разъяснил командир батальона, ситуация для
нас вовсе не была неблагоприятной. После того как все
внимание русских было обращено на дивизию СС, нам,
возможно, удастся прорвать их позиции. Вполне веро-
ятно, что перед нашим участком фронта советских ог-
невых точек не слишком много, поэтому наше насту-
пление имеет все шансы на успех. Возможно, нам даже
удастся снять нагрузку с дивизии СС и дать ей возмож-
ность снова двигаться вперед.
179
Наступление началось после полудня. Мы едва успели
привести в движение наши транспортные средства, ког-
да понесли первые потери. Советская артиллерия вела
постоянный беспокоящий огонь по шоссе. Два броне-
транспортера взлетели в воздух. Остальные покатили даль-
ше, и мы сумели неплохо продвинуться вперед. Неожи-
данно взорвался один из грузовиков. Сразу после этого
та же судьба постигла мотоциклиста-связного.
Мины! Иваны нашпиговали местность перед своими
позициями минами! У меня не было нужды отдавать при-
каз слезать с машин. После второго взрыва люди сами
начали прыгать с машин и залегать в кюветах. Для под-
держки вперед было выдвинуто два противотанковых ору-
дия, потом подтянулись танки. Справа и слева от шоссе
были установлены тяжелые минометы, которые начали
обстреливать советские позиции. Да и тяжелые танки
открыли огонь бризантными снарядами по русским по-
зициям.
Триста метров отделяло нас от Иванов, но дальше
мы не прошли, так как перед нами было минное поле.
Один танк уже был уничтожен.
Танки затребовали артиллерийскую поддержку. Толь-
ко так можно было очистить местность. Не прошло и
десяти минут, как над нашей головой полетели первые
снаряды и упали на позициях русских. Обстрел велся
непрерывно. Каждый разрыв снаряда вызывал взрыв по
крайней мере двух мин.
Обстрел длился тридцать минут, а потом время при-
шло. Проход был свободен.
Мы пошли в атаку. Соседняя рота задержала против-
ника пулеметным огнем. Мы хорошо продвинулись впе-
ред и приблизились вплотную к противнику. Ручные гра-
наты! Я стрелял из пулемета. Взрывались ручные гранаты,
кричали раненые, стучали пулеметы. Я не знаю, сколько
это продолжалось. Я только знаю, что неожиданно мы
оказались во вражеских окопах.
Мы ворвались в них, побежали вдоль траншеи, швы-
ряя ручные гранаты в бункеры. Затем, изнуренные, мы
180
прислонились к стенам траншей и стали жадно пить воду
из фляжек.
Но передышка оказалась недолгой. Русские сразу
перешли в контрнаступление. И вновь заговорили наши
пулеметы, они косили красноармейцев десятками. Рус-
ские залегли, а потом поползли в нашу сторону и стали
забрасывать ручными гранатами! Однако мы сумели от-
бить их атаку.
Красноармейцы атаковали непрерывно; они шли сом-
кнутыми рядами к нашим траншеям, стараясь выбить нас
из них. В течение одного часа они штурмовали наши око-
пы дважды, после чего сдались. Зато артиллерия продол-
жила обстрел.
Я прошел по траншее, чтобы определить, каковы
наши потери. Трое из моих людей получили ранение в
живот. Мне оставалось только надеяться, что их смогут
отправить в тыл.
Через полчаса огонь прекратился. Соседняя рота пошла
вперед; мы с нашими танками тоже двинулись дальше.
Во второй половине дня мы прорвали и следующие
позиции. Танки расширили прорыв, и вечером я узнал в
батальоне, что связь с соседним подразделением СС вос-
становлена. Наступление нашей дивизии оказалось пол-
ностью успешным. Командир батальона полагает, что
теперь все зависит от наших товарищей из северной
ударной группы, которые наступают из Орла на Курск.
Если бы им тоже удалось осуществить прорыв, тогда опе-
рация была бы выиграна.
В ту ночь мы не спали. Все внимательно прислушива-
лись к звукам, доносившимся с севера и северо-востока,
оттуда, где был расположен Курск. Перед нами все было
спокойно. Противник не проявлял никакой активности.
Мы все надеялись, что утром будем уже в Курске».
Последние советские позиции перед Обоянью были
разгромлены наступавшей с юга ударной армией под ко-
мандованием генерал-полковника Гота. Но где же была
181
северная ударная армия? 9-я армия, которой командовал
генерал-полковник Модель?
Прежде чем будут даны ответы на эти вопросы, нена-
долго переместимся на другой театр военных действий.
Больше никто не говорил о крахе военного пакта меж-
ду западными союзниками и Советским Союзом. Анг-
личане и американцы понимали, что дальнейшее ухуд-
шение отношений между ними и СССР будет означать
развал союза. Сталин не шутил. Он хотел добиться от-
крытия второго фронта в Европе, но не желал, чтобы со-
юзники вторгались в сферу его интересов и высаживались
на Балканах. Сталин уведомил командира югославских
партизан Тито, что дает ему право в случае высадки со-
юзников на Балканах выступить вместе с немцами про-
тив англичан и американцев!
В Аграме Тито вошел в контакт с немецким послом
генералом фон Глейзе-Хорстенау и по его поручению
прозондировал с югославским генералом Велебитом воз-
можность сотрудничества с немцами.
Далее Сталин подтолкнул Тито выступить против ру-
ководителя югославского национального партизанского
движения Михайловича, который пользовался поддерж-
кой англичан. После этого в Югославии начались страш-
ные времена. Партизаны Тито сражались против немцев
и против партизан Михайловича. С другой стороны, пар-
тизаны Михайловича воевали против немцев и против
партизан Тито. А немцы воевали и с теми и с другими.
А между ними оказалось несчастное мирное население,
которое страдало от бесконечных карательных экспеди-
ций. На него обрушивались все три стороны, не гнушав-
шиеся расстрелом заложников.
Черчилль понимал гнев Сталина. Он попытался спа-
сти хотя бы что-нибудь. Он убедил Рузвельта отказаться
от личной беседы с маршалом Сталиным. Вместо это-
го на предварительную конференцию в Москве должны
были собраться министры внутренних дел. Напряжение,
182
безусловно, следовало устранить. Рузвельт понял это и
согласился. Отношения между западными державами и
Советским Союзом постепенно улучшались.
В это время — в ночь на 10 июля — парашютисты
союзников были сброшены на Сицилию.
Утром 10 июля судьба жителей Сицилии была ре-
шена. Британские и американские войска прочно за-
крепились. Западные союзники ступили на землю Ев-
ропы.
Второй фронт стал действительностью.
Но вернемся на Курскую дугу к 9-й армии генерал-
полковника Моделя.
На Восточном фронте намечалась новая катастрофа.
Ранним утром 12 июля к северу и востоку от Орла раз-
разился сущий ад. Советские самолеты непрерывно бом-
били немецкие позиции в районе населенных пунктов
Сухиничи и Новосиль. Русская артиллерия вела масси-
рованный обстрел немецких позиций в районе Орла. За-
тем в атаку пошли штурмовые войска.
Советские войска Западного фронта под командова-
нием генерал-полковника Соколовского и Брянского
фронта под командованием генерал-полковника Попо-
ва начали летнее наступление. Наступление было на-
чато, хотя операция «Цитадель» еще шла, и советские
войска несли большие потери. Смысл действий русских
было несложно понять. Советы хотели вырвать Орел, от
которого генерал-полковник Модель со своей 9-й ар-
мией наступал на Курск, из немецкого фронта. Важней-
ший город Орел должен был снова оказаться в руках
русских.
Уже в первый день наступления наступающим с се-
вера советским частям удалось прорвать фронт 2-й тан-
ковой армии на ширине 28 километров. Массы танко-
вых и стрелковых подразделений хлынули через брешь,
рассыпались по тыловым областям и устремились даль-
ше на юг — к Орлу.
Немецкие войска оказали отчаянное сопротивление.
Но и здесь оказалось, что противник сильнее.
183
Вторая советская ударная группа, которая наступала
с востока на Орел, также добилась успеха. Здесь рус-
ские нанесли сокрушительный удар в стык между 262-й и
56-й пехотными дивизиями. Брешь была пробита, и че-
рез нее тоже устремились массы советских штурмовых
войск.
Ведущееся из района Сухиничей на Орел советское
наступление сначала было самым опасным. Оно угро-
жало тылу 9-й армии генерал-полковника Моделя, ко-
торая к этому моменту находилась перед Ольховаткой.
Генерал отреагировал очень быстро. Его танковые части
оторвались от противника, развернулись на 180 граду-
сов и устремились навстречу наступающим с севера рус-
ским. Тем самым северная ударная группа вышла из
операции «Цитадель».
Между тем южная ударная группа продолжала дей-
ствовать и прорвала последние советские укрепления
перед Обоянью. Фельдмаршал фон Манштейн, коман-
дующий группой армий «Юг», уже 12 июля узнал, что
генерал-полковник Модель по собственной инициативе
прекратил операцию «Цитадель». Тем не менее он от-
правил свою армию под командованием генерал-пол-
ковника Гота дальше.
В эти часы, когда операция «Цитадель» приближа-
лась к финалу, южная ударная группа добилась еще
одного успеха. Все выглядело так, как будто она суме-
ет самостоятельно взять Курск. II танковому корпусу
СС удалось продвинуться довольно далеко — на Про-
хоровку. Танковые формирования ваффен СС разби-
ли советские танковые части и заставили их отступить.
Штурмовые войска ваффен СС вышли к окраинам Про-
хоровки.
Дивизия «Великая Германия» и 11-я танковая диви-
зия тоже не отставали. Они продолжали наступление и
атаковали высоты к западу от Обояни. Боевая группа
генерал-полковника Гота находилась в 50 километрах
от Курска.
184
А тем временем первые подразделения ударной груп-
пы Моделя приблизились к Орлу. 36-я пехотная диви-
зия под командованием генерал-лейтенанта Гольника,
которая незадолго до этого сражалось у Ольховатки, ста-
ла «затычкой» в бреши, образовавшейся между 262-й и
56-й пехотными дивизиями. Эта брешь уже была рас-
ширена русскими до ширины 30 километров. Восемь
советских стрелковых дивизий и одна танковая диви-
зия с 260 танками прошли через эту брешь. Подразде-
ления Моделя, которые были изнурены наступлением
на Курск, снова оказались в бою.
14 июля Гитлер решил прекратить операцию «Цита-
дель». Курским наступлением он рассчитывал добиться
перелома в ходе войны и получить возможность снова
навязывать Советам свои действия. Кроме того, он ожи-
дал крупного политического успеха. Победа должна была
уничтожить союз между западными державами и русски-
ми. Однако надеялся он напрасно. Ибо и южная удар-
ная группа была вынуждена остановить наступление на
Курск, не дойдя до него 50 километров.
III танковый корпус генерала Брейта также был оста-
новлен. II танковый корпус обергруппенфюрера СС Ха-
уссера, который сражался в районе Прохоровки с силь-
ными танковыми частями противника, был выведен из
боя. 17 июля по приказу ОКХ он был снят с фронта и
начал готовиться к переброске в Италию. Высадка ан-
гличан и американцев в Европе начала оказывать влия-
ние на события на Восточном фронте.
15 июля 4-я танковая армия Гота и армейское под-
разделение Кемпфа перешло к обороне.
Операция «Цитадель» завершилась.
С этого момента основное внимание сосредоточи-
лось на сражениях в районе Орла. Идущие там бои бы-
ли тяжелыми. Обе стороны несли потери. Хотя немцы
оказывали отчаянное сопротивление, русские все же су-
мели прорвать позиции 2-й армии к востоку от Орла
на ширине 70 километров. Одновременно наступающим
185
на Орел с севера советским войскам удалось развить
этот успех. Над немецкими дивизиями, находившимися
к востоку от Орла, нависла угроза окружения. Остава-
лось только одно — отступать.
Несмотря на очевидную опасность ситуации, гене-
рал-полковнику Моделю удалось несколько ослабить
напряжение. Танковые и пехотные дивизии, устремив-
шиеся обратно от Курска, немедленно вступили в бой.
В районе Волхова и Рудни завязались ожесточенные
бои.
Фельдмаршал фон Клюге и генерал-полковник Мо-
дель обратились к командованию сухопутных сил с прось-
бой санкционировать операции на орловском участ-
ке фронта. 28 июля разрешение было получено. И уже
29 июля Волхов оказался в центре десятидневного кро-
вопролитного сражения.
Операция «Цитадель», на которую Гитлер возла-
гал такие большие надежды, в конечном итоге повлек-
ла за собой только освобождение орловского участка
фронта.
Однако русские наступали не только в районе Орла,
но и начиная с 15 июля в районе Белгорода. И там бои
были упорные и кровопролитные. 4-я танковая армия
Гота и дивизии Кемпфа противостояли шестикратно
превосходящему их по силе противнику.
Вечером 23 июля южная ударная группа снова очути-
лась на позициях, с которых начала наступление 5 июля.
Советское наступление так и не было остановлено.
4 августа советские танки ворвались в Орел. Подразде-
ления 2-й немецкой танковой армии и 9-й армии ото-
шли в район Брянска и построили новую, тянущуюся
с севера на юг оборонительную линию.
На белгородском участке фронта 53-я и 69-я совет-
ские армии продвинулись вперед, сконцентрировали
силы для удара по городу, и уже 5 августа он перешел
в руки русских.
186
Фельдмаршал фон Манштейн отвел свои подразде-
ления в район Харькова, где они заняли позиции.
Удивительно, но того, к чему стремился Гитлер, до-
бились русские. Они перехватили инициативу и отны-
не стали навязывать немецким армиям на востоке свои
правила игры.
Последнее наступление, на котором настоял Гитлер,
лишило армию ее бронетанковых войск.
Красный прилив покатился на запад. Военный ус-
пех Красной армии произвел сильное впечатление на
экспертов британского и американского Генеральных
штабов.
БРЕСЛАУ
На протяжении всей войны не
было ничего подобного фанатич-
ным и драматичным сражениям, ко-
торые проходили в Бреслау, где бои
'	по своей ожесточенности и пренебре-
жению к смерти превзошли все пре-
дыдущие.
«Свенска дагбладет»
от 23 марта 1945 года
«20 января 1945 года стал днем, — поведал Отто Ро-
галла, бывший сотрудник полиции Бреслау, — когда
сложилось впечатление, что Господь отвернулся от это-
го мира. Шел сильный снег. По улицам гулял ветер,
надувая у стен домов высокие сугробы. Над городом
повис толстый слой почти черных облаков, и даже к
полудню не стало светлее.
Начиная с Рождества мы жили в постоянной боевой
готовности. Служащие в Бреслау после окончания ра-
бочего дня не расходились по домам. Причем это каса-
лось не только полиции, но и администрации, и ряда
других служб. Лично я, как квалифицированный свя-
зист, в начале войны был прикомандирован к полиции,
где служил во взводе связи.
С самого Рождества все мы жили в подвале управле-
ния полиции и ждали. Чего именно мы ждали, призна-
вать не хотелось. И все же мы понимали: с замиранием
сердца мы ожидаем подхода русских танковых войск.
То, что мы в часы службы видели на городском вок-
зале, заставляло нас покрываться холодным потом.
188
С самого Рождества люди двигались почти бесконечным
потоком человеческих несчастий. Казалось, они уже пе-
реполнили город, но продолжали прибывать. Они ехали
с берегов Варты и из Верхней Силезии, с рюкзаками за
спиной, детьми на руках и отчаянием на лицах.
У некоторых не было ничего. Рюкзаки они потеряли
по дороге, детей с ними больше не было. Я видел лю-
дей, которые несли на руках мертвых детей, замерзших
в пути.
Они не только приезжали на поездах. Они приходи-
ли по шоссе, ведущим в город, волоча за собой тачки и
тележки. По городу бродил мычащий скот. Дети звали
матерей, матери искали детей.
Мы не спали уже трое суток, но не роптали. И мы
все же могли чуть-чуть облегчить их страдания. Мы на-
правляли поток беженцев, расселяли их, регистрирова-
ли и возвращали детей матерям.
Все мы оцепенели от человеческого горя. Наши воз-
можности были невелики, но мы делали все от нас за-
висящее. Мы жили одновременно тревогой и надеждой.
Ибо чувствовали, что и нас чаша сия не минует.
После полудня 20 января нас отправили в пригород
патрулировать шоссе на Кант.
Когда мы ехали через город, услышали доносившийся
из громкоговорителя голос: «Женщины и дети, немед-
ленно покиньте город. Следуйте в направлении Оппе-
рау—Кант. Там для вас уже готов транспорт. Женщины
и дети, покиньте город».
Люди спешили в пригород и сворачивали на шоссе,
идущее в Кант. Было очень холодно. Снега было много,
и мне было очень жалко детей, которым вместе с мате-
рями приходилось пробираться по сугробам.
Мы помогали всем, чем могли. Мы остановили во-
енный грузовик и попросили водителя посадить женщин
и детей. Но мы не только просили. При необходимости
мы действовали жестко и решительно.
По шоссе на Кант шли не только женщины и дети.
Мы задерживали также сильных, вполне способных дер-
189
жать в руках оружие мужчин, которые с тяжелыми чемо-
данами в руках спешили оказаться в безопасности.
Одного из них я помню особенно хорошо. Это был
известный в Бреслау фабрикант, один из ведущих пред-
ставителей оборонной промышленности, которые в
прежние дни с удовольствием щеголяли в форме поли-
тических лидеров. Теперь он был в гражданском и нес
два чемодана из свиной кожи с украшениями, пачками
денег и добротной зимней одеждой. Он орал на меня и
утверждал, что выполняет ответственное задание, что
должен по приказу сверху срочно прибыть в Берлин. Но
приказ предъявить он не смог и весьма оперативно из-
менил свою позицию. Теперь он предлагал мне деньги
и золото, чтобы я его пропустил.
Я передал его патрулю криминальной полиции, кото-
рый доставил его обратно в Бреслау. Я выполнил свой
долг, и все же мне было как-то не по себе. Все случилось
с нами слишком внезапно. Еще совсем недавно здесь ца-
рил мир».
Бреслау до той поры был оазисом мира. Здесь не было
воздушных налетов, не ощущалось нехватки продоволь-
ствия. У кого были деньги, тот мог купить у крестьян в
окрестностях Бреслау все, что угодно. А вечерами горо-
жане нередко засиживались в пивной за кружкой пива, в
то время как на западе рейха население проводило эти
же часы в бомбоубежище.
Но теперь все изменилось.
Рано утром 12 января 1945 года советские войска после
тяжелой артподготовки перешли в наступление с плац-
дарма Барановице. Немецкая оборона была уничтожена
ураганным огнем. Через крупные бреши в линии немец-
кого фронта хлынули советские формирования и устреми-
лись к Одеру. Город Бреслау был объявлен крепостью.
Одним из немногих, кто сумел уцелеть в хаосе Брес-
лау, был генерал фон Альфен. Он вместе со своим штаб-
ным офицером и маленькой боевой группой едва успел
190
отойти со своих позиций на Висле, когда прорвались
советские танки и наводнили местность.
Генерал фон Альфен, даже захлестнутый красным при-
ливом, сохранил присутствие духа. Он пробился сквозь
массу советских танков и привел своих людей в Брес-
лау, где 17 января доложил о своем прибытии выше-
стоящему командованию и остался в ожидании даль-
нейших приказов.
Шефом вышестоящей командной инстанции был ге-
нерал Краузе, который был не только командиром рас-
квартированных в Бреслау подразделений XII армейско-
го корпуса, но и отвечал за безопасность и укрепление
города.
После катастрофы в Барановице он стал поспешно
готовить круговую оборону Бреслау.
При этих начальных подготовительных оборонитель-
ных мероприятиях был заложен зародыш гибельного раз-
дора, который позднее существенно затруднил оборону
города.
Чтобы было возможно вообще занять круговую оборону
вокруг города, необходимо было сформировать из муж-
ского населения Бреслау отряды народного ополчения.
Может показаться странным, но и гаулейтер Нижней
Силезии Карл Ганке, и генерал Краузе — оба распоря-
жались этими отрядами. Они оба отдавали приказы, оба
подписывали распоряжения — независимо друг от дру-
га или вместе.
Относительно отдачи военных приказов, касающих-
ся обороны города, конечно, сомнений не было. Ответ-
ственным за оборону Бреслау был генерал Краузе.
Однако оборона была скверно подготовлена. Оборо-
нительные сооружения располагались примерно в трид-
цати километрах от городских окраин и окружали город
кольцом. Само по себе это было не плохо, поскольку
при круговой обороне важно, чтобы позиции распола-
гались как можно дальше от обороняемого объекта. Од-
нако не было боеспособных войск, которые могли бы
эти позиции удерживать.
191
Злая участь постигла город в ночь на 22 января 1945 го-
да. Советские танковые войска под командованием гене-
рала Конева вышли на Одер в районе Брига, к востоку
от Бреслау, и в районе Штейнау, к северу от Бреслау.
В Штейнау курсант унтер-офицерской школы Яуэр ор-
ганизовал героическое сопротивление, стремясь во что
бы то ни стало остановить русских на Одере. Но усилия
его отряда оказались тщетными. Русские все равно форси-
ровали Одер в районе Брига. Танки Конева покатили
севернее и восточнее Бреслау в тыловые районы. Город
оказался перед угрозой окружения.
В этой ситуации произошло нечто труднообъясни-
мое. Генерал Краузе с большей частью своего штаба
исчез из Бреслау. До сегодняшнего дня неизвестно, по-
кинул Краузе находящийся под угрозой город по соб-
ственной инициативе или подчиняясь приказу. В лю-
бом случае решительного человека, который отвечал
за оборону, контролировал обстановку и досконально
знал возможности по обеспечению города, больше не
было.
Этот факт не должен остаться без внимания, чтобы
правильно оценить поведение гаулейтера и рейхскомис-
сара обороны Карла Ганке. Ибо гаулейтер все же остался
там, откуда скрылся генерал. Но прежде генерал Краузе
передал генерал-майору фон Альфену командную власть
над расположенными в Бреслау подразделениями вер-
махта.
Фон Альфен оказался в весьма сложной ситуации.
Подчиненные ему войска состояли из остатков трех ди-
визий, которые прибыли в город изрядно потрепанными.
Кроме того, он мог располагать отрядами из наземного
персонала люфтваффе, воздушной разведки, резервов и
некоторых отдельных подразделений, имевших общую
численность около 45 000 человек.
Впрочем, у фон Альфена не было возможности озна-
комиться с существующими оборонительными сооруже-
ниями. На него с большой поспешностью взвалили от-
ветственность за город с населением 250 000 человек.
192
Между тем советский генерал Конев направил свою
4-ю танковую армию между Глогау и Бреслау. В Шпрот-
тау и Загане немецкие боевые группы оборонялись с
отчаянием обреченных. Все же русские прорвались в
Лаузиц, и перед ними двигались бесконечные колонны
беженцев.
12 февраля Глогау был окружен. Слабый гарнизон под
командованием оберста графа Ойленбурга держал обо-
рону со всех сторон.
16 февраля настал тяжелый час для генерал-майора
фон Альфена, поскольку кольцо вокруг Бреслау замкну-
лось. По приказу Гитлера гаулейтер Ганке принял ко-
мандную власть.
Военная подготовка Ганке была более чем скудной.
Он был кандидатом в офицеры во время Польской кам-
пании и лейтенантом и офицером для поручений в «при-
зрачной дивизии» Роммеля во Французской кампании.
Дальше этого его военные знания не распространя-
лись.
В отличие от противоречий в высшем командовании
настроение городского населения было не слишком сквер-
ным. Питание было налажено, поскольку скот, пришед-
ший в город с беженцами, обеспечил людей мясом на
месяц. Кроме того, в Бреслау было некоторое количе-
ство заполненных складов, созданных специально для
снабжения находящихся под угрозой воздушного нале-
та областей. Эти склады также использовались для обе-
спечения населения города.
К тому же войска и население были убеждены, что
оборона города имеет смысл. Если удастся удержать Брес-
лау, тогда, по крайней мере, останутся безопасными шос-
се, по которым на запад шли колонны беженцев.
Это, конечно, была побудительная причина, но не
всеобъемлющая идея. И партийное руководство Брес-
лау, судя по всему, это понимало. Чтобы укрепить волю
к сопротивлению защитников города и мужество город-
ского населения, по улицам проехали машины с гром-
коговорителями. Жителям сообщили, что расхождения
7 В. фон Аакен
193
во мнениях между западными союзниками настолько
усилились, что можно рассчитывать на скорое переми-
рие. Вследствие этого высвободятся войска, которые
будут переброшены для укрепления Восточного фронта.
После этого планируется мощное немецкое контрнасту-
пление на востоке, так что полное освобождение Брес-
лау не за горами.
Людям в окруженном городе следовало верить в эти
сообщения. Что они и делали весьма охотно.
При планировании обороны в первую очередь речь
велась о безопасности важных аэродромов Бреслау—
Гандау. На этих аэродромах могли приземляться транс-
портные самолеты Ju-52 с важнейшими снабженче-
скими грузами. Транспортных машин такого типа было
явно недостаточно, поэтому приходилось использовать
для доставки снабжения также и боевые машины. Ма-
шины этих типов из-за высокой наземной скорости
нуждались в более длинных взлетно-посадочных поло-
сах. Как вынужденная мера, военные грузы туда снача-
ла сбрасывали на парашютах. Однако воздушное снаб-
жение вскоре было снова восстановлено, поскольку
многие парашюты относило ветром, и грузы попадали
в руки русских.
Учитывая такую ситуацию, создание большого аэро-
дрома стало первоочередной задачей. Поэтому уже в
первые дни февраля началось сооружение расширен-
ных посадочных полос на Фризенвизе1. В конце фев-
раля генерал-майор фон Альфен получил от Гитлера
приказ начать строительство еще одного аэродрома на
территории города.
На это Альфен объяснил, что сооружение аэродрома
в городе не является необходимым, поскольку запасной
аэродром Фризенвизе уже почти готов.
Этим аэродромный вопрос для Альфена был решен,
но не для гаулейтера Ганке. Он тотчас приготовился, в
соответствии с приказом фюрера, строить новый аэро-
1 Луг фризов (нем.).
194
дром. Для осуществления этого плана он приказал взор-
вать целый жилой квартал, а для выравнивания терри-
тории согнал женщин и детей.
Это строительство стало причиной первой стычки
между гаулейтером Ганке и генерал-майором фон Аль-
феном.
Основаниями для дальнейших разногласий явилось
то, что Ганке одновременно начал активно вмешивать-
ся в военное командование крепостью Бреслау. Он де-
лал это ловко, но в высшей степени некорректно.
Он объяснил генерал-майору фон Альфену, что об-
ластное управление имеет в своем распоряжении мощ-
ный коротковолновый передатчик, имеющий непо-
средственную связь с радиостанцией рейхсканцелярии.
Иначе говоря, имеется возможность поддерживать пря-
мой контакт с фюрером. Эту выгоду генерал-майор не
должен упустить. Если у него имеются неотложные по-
желания, он должен сообщить их областному управле-
нию, которое передаст их в Берлин от его имени.
Фон Альфен посчитал эту любезность приемлемой и
согласился с предложением. А Ганке начал плести за-
кулисные интриги. Хотя он и отправлял радиограммы
фон Альфена в Берлин, но делал это не от имени ко-
менданта крепости, а от имени областного управления.
Таким образом, создавалось впечатление, что вся ини-
циатива исходит от гаулейтера Ганке.
В последние дни февраля возник еще один спор-
ный вопрос. Гаулейтер Ганке для укрепления гарнизона
крепости затребовал батальон парашютистов, которые
вскоре после этого прибыли в Бреслау на транспортных
самолетах. Этот батальон Ганке хотел использовать для
попытки прорыва. Парашютисты должны были про-
рвать русские позиции южнее Бреслау и установить
связь с войсками генерал-фельдмаршала фон Шернера
в Цобтене.
Однако прибывшие для усиления солдаты в действи-
тельности не были парашютистами. Они были жертвой
«генерала Хельденклау», который посетил аэродромы,
195
на которых базировались бомбардировочные эскадри-
льи, и лично освободил летный состав для использова-
ния в наземных войсках.
Эти часто имевшие высокие государственные награды
летчики были объединены со ставшим безработным тех-
ническим персоналом в наземные боевые формирова-
ния, когда абсолютное господство союзников в воздухе
над Западноевропейским театром военных действий уже
довольно давно сделало применение бомбардировщиков
нереальным.
К тому же переброшенный в Бреслау батальон пара-
шютистов был плохо оснащен. Он располагал только
пистолетами, винтовками и ручными гранатами.
Генерал-майор фон Альфен сначала поместил бата-
льон в резерв и оснастил его пулеметами и тяжелыми
орудиями. Он также был против использования людей
совершенно неопытных в наземных боях для задуман-
ной Ганке вылазки.
Но гаулейтер продолжал настаивать на своем плане
прорыва. Он даже связался с генерал-фельдмаршалом
Шернером, который удерживал фронт к югу от Бреслау
в районе Мюнстерберга—Штрелена. Ганке удалось вве-
сти Шернера в заблуждение, внушив ему не соответ-
ствующие истине сведения относительно своих пара-
шютистов.
Поэтому довольно скоро Шернер направил генерал-
майору фон Альфену телеграмму следующего содержа-
ния: «Батальон парашютистов хорош. Ожидаю от вас
высокой активности».
Генерал-фельдмаршал Шернер впоследствии тоже
стал жертвой изощренных игр Ганке. Фельдмаршал не
имел представления о взаимоотношениях руководите-
лей Бреслау. Согласно сложившемуся положению ве-
щей создавалось впечатление, что обороной города ин-
тересуется только областное управление — комендант
крепости лишь изредка давал о себе знать. Поэтому у
196
Шернера вполне могло сложиться убеждение, что фон
Альфен командует боями вокруг Бреслау совсем не так,
как тому велит долг.
А тем временем русским войскам удалось прочно обо-
сноваться в южной части города. Советы продвигались
от Южного парка в направлении Гинденбургплац.
Одним из участников этих боев был штабс-ефрейтор
люфтваффе-Герберт Рихтер. Он так описал события тех
дней:
«Чтобы преодолеть расстояние примерно в два кило-
метра от Южного парка до Гинденбургплац, русским по-
требовалось одиннадцать дней. Это показывает, насколь-
ко упорные уличные бои здесь велись.
Мы удерживали дом, пробивали бойницы и вели на-
блюдение за окнами расположенного напротив дома,
где обосновались русские снайперы. Как только кто-то
из нас двигался, раздавался выстрел. И зачастую вслед
за выстрелом следовал крик.
Я вспоминаю шестнадцатилетнего парнишку из числа
добровольных помощников люфтваффе, который был
прикреплен к нашему подразделению. Юноша быстро
освоился в занятой нами квартире и в кухне обнаружил
шкаф, доверху наполненный продуктами. Он на животе
подполз к шкафу, распахнул, дверцы и встал, прячась за
ними, чтобы достать банку консервов. Но банка вы-
скользнула у него из рук. Парень попытался ее поймать
и на несколько мгновений оказался на виду. Тотчас из
окна дома напротив грянул выстрел. Юноша вскрикнул
и упал. Он был мертв. Пуля русского снайпера попала
ему прямо в лоб.
Но и для русских бои в Бреслау вовсе не были легкой
прогулкой. Однажды нам удалось захватить целую группу,
которая засела в подвале соседнего дома. Ротный связной
услышал их голоса и предупредил нас об. опасности.
Наш командир взял связку ручных гранат и вызвал
добровольца. Таким добровольцем стал я.
197
Под защитой опустившихся сумерек мы выбрались из
дома и, пригнувшись, пробежали вдоль стены до сосед-
него здания. Вскоре после этого мы услышали голоса
русских. Там было не меньше десяти человек. Они вы-
брали этот подвал для укрытия. У меня так сильно сту-
чало сердце, что оно казалось переместившимся куда-то
в горло. А дальше все прошло очень быстро. Командир
прыгнул вперед и бросил в подвальное окно две грана-
ты. Я сделал то же самое, после чего мы оба упали на
землю.
Мне показалось, что секунды растянулись, превратив-
шись в вечность. Неожиданно все снова стихло. Голоса
в подвале умолкли. После взрывов слышались только
стоны.
Очистив дом, мы его сразу же подожгли. Таков был
приказ — поджигать дома, чтобы помешать русским их
занять. Но у русских были пожарные войска, которые
весьма оперативно тушили пожары. В таких случаях мы
тотчас наносили контрудар, причем с единственной це-
лью — снова поджечь дом. Тогда в наступление пере-
ходили русские и снова его тушили.
Так я своими глазами во всей отчетливости увидел
страшную абсурдность войны...»
В первые дни марта бои снова вспыхнули на доселе
относительно спокойном участке фронта севернее Брес-
лау. Ударные войска русских попытались войти в север-
ную часть города. Генерал-майору Альфену удалось от-
бить натиск русских.
В то время как фон Альфен был занят обороной Брес-
лау, судьба окруженного города решалась за его предела-
ми. Генерал-фельдмаршал Шернер пребывал в твердой
уверенности, что фон Альфен пренебрегает своим воин-
ским долгом. Но Бреслау следовало во что бы то ни ста-
ло удержать. А для этого требовался командир, кото-
198
рый направил бы все свои силы на выполнение этого
задания.
Гаулейтер Ганке наконец сумел поставить мат своему
сопернику фон Альфену.
Шернер искал нового коменданта крепости Брес-
лау. И нашел его в лице генерал-лейтенанта Герма-
на Нихоффа. Разумеется, утверждали, что этот выбор
имел свою закулисную сторону.
Нихофф тогда командовал 371-й пехотной дивизией,
которая 1 марта 1945 года в районе Кляйна—Эльгута
добилась внушающих уважение успехов против русских.
Генерал-фельдмаршал не имел никаких оснований быть
недовольным Нихоффом и подыскивать для него «го-
рячую должность». Он сделал это, потому что не ге-
нерал-лейтенант, а один из его штабных офицеров впал
у Шернера в немилость. Тогда прошла молва о вопи-
ющей бестактности известного офицера из штаба Ни-
хоффа. После этого Шернер тотчас отправился на ко-
мандный пункт Нихоффа и рассказал ему эту историю.
Генерал-лейтенант не был информирован о происше-
ствии и проигнорировал упрек Шернера. Генерал-фельд-
маршал разозлился. Нихофф был отправлен в моравий-
скую Остраву1, где должен был ожидать дальнейших
распоряжений. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре
он получил следующую телеграмму:
«Штаб армии,
1-й адъютант, 2 марта 1945 г., 0:15.
Господину генерал-лейтенанту Нихоффу.
По приказу Верховного командования довожу до све-
дения господина генерала, что для господина генерала по
предложению генерал-фельдмаршала Шернера намечено
назначение на трудное место. Значение этой командной
инстанции выходит далеко за рамки функций обычного
командира. Решение по поводу этого предложения будет
1 Острава — город в австрийской провинции Моравии на реке
Остравице в 4 км от прусской границы.
199
уже сегодня ночью согласовано с высшими инстанция-
ми. Господина генерала просят быть готовым к отъезду
утром 2 марта.
Подлинник подписан
1-м адъютантом».
Генерал-лейтенант Нихофф понимал, что кроется за
формулировкой «на трудное место». И не хотел обма-
нываться.
Шернер в телефонном разговоре сообщил, что фю-
рер назначил его комендантом крепости Бреслау. По-
этому он обязан тотчас вылететь в столицу Силезии и
сменить генерал-майора фон Альфена.
Генерал-лейтенант знал, что его назначают командо-
вать подразделением смертников. Об этом свидетель-
ствует письмо, написанное им накануне жене и пяте-
рым ребятишкам.
Л
«Моя любимая!
В самый тяжелый момент своей жизни я шлю тебе и
нашим детям свои искренние пожелания. Боже, дай мне
силы выстоять! Я знаю, чего от меня ждут. Живите счаст-
ливо!
Ваш отец».
Бреслау и его защитники были втянуты в план, кото-
рый предусматривал раскол флангов наступающих на
Берлин главных сил русских. Для этой цели Шернер скон-
центрировал в районе Мюнстерберга—Штрелена силь-
ную ударную армию, которой он хотел нанести контр-
удар в направлении Бреслау. После снятия осады с города
гарнизону крепости предстояло перейти в наступление.
Все это генерал-лейтенант Нихофф узнал из беседы с
командующим 17-й армией генералом Шульцем, которая
состоялась 3 марта 1945 года в Вальденбурге. Шульц ска-
зал: «...если вы сможете удерживать Бреслау в течение
четырнадцати дней, тогда Шернер будет с вами и вы смо-
жете двигаться дальше...»
200
БРЕСЛАУ
немецкие позиции
на 15 февраля 1945 года
полки и дивизии
на 15 февраля 1945 года
на 7 марта 1945 года
последний
командный пункт
на 6 июня 1945 года
гракиць, города
Генерал-лейтенант Нихофф был готов к вылету в Брес-
лау. Аэродром, с которого взлетел транспортный само-
лет, располагался примерно в сорока пяти километрах от
окруженного города. Еще до начала полета пилот сказал
генералу, что при подлете к Бреслау существует вероят-
ность сильного советского зенитного огня. Кроме того,
на борту самолета для генерала нет парашюта.
Нихофф все равно поднялся на борт. Ju-52 очень ско-
ро попал в перекрестье лучей советских прожекторов.
Когда генерал уже видел в иллюминатор огни пожаров,
бушевавших в окруженном городе, самолет был подбит
советскими зенитками.
Пилот, молодой лейтенант, доложил о повреждении
двигателя. Он вывел самолет на встречный курс и через
некоторое время с большим трудом посадил сильно по-
врежденный самолет на запасном аэродроме.
В телефонном разговоре со штабом 17-й армии Ни-
хофф получил заверения, что ему будет немедленно пре-
доставлена другая машина.
Самолет прибыл в три часа утра.
Но и этот самолет находился под явно несчастливой
звездой. Он снова попал под сильный зенитный обстрел.
На подлете к Бреслау пилот тоже был вынужден лечь на
обратный курс и посадить самолет на том же аэродроме,
с которого вылетел. После приземления пилот объяснил,
что из-за обледенения рулевого управления не мог вы-
полнить посадку в Бреслау.
Третий пилот, который должен был доставить Нихоф-
фа в Бреслау, оказался награжденным Рыцарским кре-
стом фельдфебелем. Он сначала поднял машину на боль-
шую высоту, затем, приблизившись к аэродрому, перевел
двигатели в режим холостого хода и спланировал на зем-
лю. После благополучной посадки экипаж транспортно-
го самолета попал под обстрел. Генерал и его сопрово-
ждающий сумели добраться до края летного поля, где
были встречены инструктором. А на летном поле в это
время был настоящий ад. Инструктор — обер-лейтенант
из штаба коменданта крепости по имени Фишер — про-
202
водил генерала к мотоциклу. По пути он объяснил Ни-
хоффу, что русские атаковали аэродром Бреслау.
Мотоцикл с генералом на заднем сиденье мчался сквозь
сильный артиллерийский огонь. То здесь, то там темно-
ту разрывали яркие вспышки взрывов. Звучали автомат-
ные очереди.
Тем не менее генерал Нихофф невредимым прибыл на
командный пункт в Либихгохе, устроенный в заброшен-
ном пивном подвале. Там под пропитанными сыростью
сводами его встретил генерал-майор фон Альфен.
Комендант крепости выглядел утомленным. Стараясь
перекричать грохот артиллерии, Нихофф объяснил, что
имеет приказ занять пост коменданта крепости. Генерал-
майор фон Альфен должен следующим бортом отпра-
виться в Цоссен и явиться в управление кадров.
Генерал-майор обманывался относительно глубокого
смысла этого приказа. И он кратко ввел Нихоффа в курс
дела.
В это время фон Альфен уже хорошо понимал, какую
роль в действительности играет гаулейтер Ганке. По-
скольку он мог покинуть Бреслау только когда против-
ник будет оттеснен от аэродрома, у него оставалось до-
статочно времени, чтобы написать докладную записку
относительно ситуации в Бреслау. Нихофф ее изучил, и
у него сложилось впечатление, что генерал-майор фон
Альфен во всех отношениях выполнил свой воинский
долг и использовал все возможности для защиты крепо-
сти. Поэтому ему было нетрудно подтвердить правиль-
ность всех принятых фон Альфеном мер.
Пока два генерала совещались в подвале в Либихго-
хе, перед немецкими позициями звучали громкоговори-
тели русских: «Не надейтесь на Нихоффа, прежде чем
Ганке будет висеть...»
В ночь после своего прибытия новый комендант кре-
пости отправился на командный пункт Ганке в Ной-
маркт.
203
Войдя в защищенное от бомбежек подвальное поме-
щение, Нихофф был изумлен комфортабельной внутрен-
ней обстановкой бункера гаулейтера. В распоряжении
Ганке была душевая, обшитая деревянными панелями
спальная комната, кухня с выложенными кафелем сте-
нами и уютный рабочий кабинет, в центре которого сто-
ял массивный письменный стол.
За столом сидел сам гаулейтер Нижней Силезии Ган-
ке. Нихофф увидел рослого молодого человека внуши-
тельного телосложения, одетого в коричневую форму с
красно-золотыми петлицами.
Разговор был начат весьма вежливым, учтивым то-
ном. Слегка «прощупав почву»,Танке решил, что может
позволить себе большее, и заявил, что считает прежне-
го коменданта крепости фон Альфена неудачником, не
справившимся со своими обязанностями. Далее он вы-
разил радость, что в лице Нихоффа нашел наконец хо-
рошего коменданта крепости.
Нихофф внимательно выслушал собеседника, пре-
жде чем подойти к делу с совершенно другой сторо-
ны.. И первые же его слова не могли не встревожить
Ганке.
— Гаулейтер, — сказал генерал, — я нахожусь здесь
по приказу фюрера. В соответствии с этим приказом я
должен удерживать город, пока не будет снята осада си-
лами извне.
Ганке намекнул на возможность компромисса:
— Полагаю, мы договоримся.
Генерал не был впечатлен:
— Гаулейтер, здесь, в Бреслау, я обладаю командной
властью. Во всем, что касается боевых действий и обо-
роны города, приказываю только я один. И я не позво-
лю вам вмешиваться в мои дела.
Ганке оперся о письменный стол, встал и в упор уста-
вился на генерала.
— Вы хотите меня отодвинуть в сторону?
— Во всем, что касается ведения боевых действий в
Бреслау, да.
204
Далее последовал короткий поединок взглядов. Ге-
нерал его выдержал. Ганке подошел к Нихоффу и про-
тянул ему руку.
Свою первую задачу генерал Нихофф видел во внесе-
нии ясности в вопрос о намерениях своих русских про-
тивников.
Он установил, что советский генерал-лейтенант Глуз-
довский совершил много ошибок. Одна из них, по мне-
нию Нихоффа, заключалась в том, что русский воена-
чальник атаковал город преимущественно с южного
направления. Он добился бы более существенных успе-
хов, если бы одновременно организовал наступление с
запада. В таком случае Нихоффу пришлось бы распы-
лить свои резервы. А пока он мог их сконцентрировать
в самой важной точке.
Сопротивление защитников Бреслау было несколько
облегчено тем фактом, что русские принципиально от-
правляли свои радиограммы открытым текстом. Поэто-
му немцы во многих случаях заранее знали, где следует
ожидать очередного штурма.
Первые меры Нихоффа нашли выражение в приказе:
оборонительное кольцо вокруг города ослабить и эшело-
нировать оборону в глубину. Хотя в основу этой страте-
гической концепции коменданта крепости была положе-
на логическая последовательность, эта мера столкнулась
с сильным сопротивлением войсковых командиров. По-
нятно, что ни один из них не желал уступить и тем самым
ослабить собственную позицию. Сопротивление коман-
диров перешло в открытый протест, когда генерал пере-
бросил два самых сильных батальона с фронта в город
для использования в качестве «пожарных команд».
Насколько верными были планы Нихоффа, показала
первая же крупная атака русских. Сразу после вторжения
ударных частей русских Нихофф бросил в бой тыловые
резервы. Брешь в линии фронта была закрыта раньше,
чем противник сумел закрепиться.
205
Подразделениям Красной армии, кроме прорыва в
пасхальные дни, больше не удалось достичь решающих
успехов.
В это время чрезвычайно обострился вопрос снабже-
ния боеприпасами. Аэродром под Бреслау для обеспече-
ния снабжения больше не мог быть использован, поэтому
срочно необходимые боеприпасы приходилось сбрасы-
вать в специальных контейнерах с парашютами над окру-
женным городом. Но при этом значительная часть кон-
тейнеров оказывалась в руках русских.
Обеспечение амуницией временами оказывалось столь
трудным делом, что применялись даже русские трофей-
ные боеприпасы. Бывали дни, когда артиллерия Бреслау
не имела ни одного снаряда. Постоянная нехватка боепри-
пасов вынуждала защитников города пускаться на хитро-
сти. В частности, ими была сооружена катапульта, как это
делали в Средние века, с помощью которой они забрасы-
вали ручные гранаты и взрывчатку на русские позиции.
Положение могло быть исправлено только появлени-
ем в Бреслау полноценного аэродрома. Было установ-
лено, что запасной аэродром Фризенвизе из-за сырого
грунта непригоден для низколетящих самолетов. Мно-
гие транспортные машины при посадке на рыхлую по-
чву вязли и терпели крушение.
По крайней мере, теперь некоторые прежние планы
Ганке были признаны верными. Сооружение приказан-
ного Гитлером, желаемого Ганке и отвергнутого фон
Альфеном аэродрома в центре города теперь было при-
нято всерьез. Все население в возрасте от 14 до 65 лет
было привлечено к отбыванию трудовой повинности и
использовалось для строительства аэродрома. Впослед-
ствии на строительстве работали преимущественно де-
вушки и женщины.
Фрау Хельга Шлипкорте, которая была эвакуирована
в Бреслау из Дюссельдорфа, рассказала о тех днях сле-
дующее:
«Саперы взорвали целый городской квартал с жилыми
домами, улицами, скверами, аллеями и памятниками.
206
Наша работа заключалась в выравнивании территории
таким образом, чтобы получилось ровное летное поле.
Все мы были привлечены для отбывания трудовой по-
винности, но наша работа считалась «почетной службой».
На это название реагировали не иначе как с язвительной
усмешкой. Ибо каждое опоздание, каждый прогул, каж-
дый затянувшийся перерыв и каждое нарушение правил
карались драконовскими наказаниями. Так что наш труд
был скорее рабским, чем почетным. Но со сторожевых
вышек все выглядит совсем по-иному, как и из люков
командного бункера. И все же каждый рабочий делал все,
что от него зависит, поскольку никто и думать не хотел
о том, что Бреслау может быть оставлен. Все мы были
убеждены, что Шернер придет и освободит нас.
Мы грузили телеги обломками камней. Полные теле-
ги везли на край поля и там опрокидывали. Затем стро-
ительный мусор использовали для выравнивания.
Нередко мы подвергались обстрелу советской артил-
лерии. Но мы уже приобрели некоторый опыт и умели
оценивать близость попадания снарядов, так что лишь
редко уходили в укрытие.
Намного опаснее были советские истребители-бом-
бардировщики. Как только один из охранников замечал
такую машину, он включал тревогу, после чего все рабо-
тающие начинали искать укрытие.
Зачастую тревогу объявляли слишком поздно. Я один
раз видела, как под огонь бортового орудия самолета
попало сразу шесть молодых девушек — вряд ли хотя бы
одной из них было больше восемнадцати.
По меньшей мере один раз в день прилетали советские
бомбардировщики, и тщательно выровненные поверх-
ности снова покрывались воронками. Незадолго до Пас-
хи большая группа рабочих была засыпана в убежище.
Мы работали без перерыва шестнадцать часов, чтобы
расчистить завал, но оказалось слишком поздно. Они все
задохнулись.
Между Фюрстенфельдбрюке и Кайзербрюке, где со-
оружался аэродром, погибло много людей. Ни на одной
207
мемориальной доске не указаны их имена. Они пали бе-
зымянными. Возможно, многих из них до сих пор ждут
родные и близкие...»
Русские между тем изменили наступательную тактику.
Теперь они начали штурмовать оборонительное кольцо
вокруг города с востока.
Нихофф контролировал ситуацию, впрочем, остался
на прежних позициях. Пренебрегая существующим ри-
ском, он убрал все боеспособные подразделения с дру-
гих позиций вокруг Бреслау и бросил их на запад, где в
районе Пильзница, Козела, Гандау, Мохберна и Шми-
дефельда русские готовили наступление. Эти подраз-
деления подчинялись оберст-лейтенанту Мору. Направ-
ленное Моделем подкрепление еще не успело занять
позиции, когда русские начали мощное наступление.
Бывший штабс-ефрейтор Тео Клозе рассказал:
«Солнце грело так сильно, что я снял шинель. Я про-
езжал на своем мотоцикле мимо городской ратуши, ко-
торая до сих пор осталась невредимой.
И тут все началось. Прилетела эскадрилья советских
бомбардировщиков. Воздух наполнился грохотом раз-
рывов. Облако пыли закрыло небо. Тут же раздался
пронзительный вой. Советская артиллерия и «сталин-
ские органы» открыли огонь.
Я опрокинул свой мотоцикл и вслепую кинулся в бли-
жайшую подворотню. Пока я нащупывал ступеньки,
вблизи прогремел взрыв. Я кубарем скатился по ступень-
кам и оказался между стонущих, кричащих людей.
Это невозможно описать. Давление, созданное взор-
вавшимися снарядами, давило на барабанные перепонки.
Кричали дети, плакали женщины. Казалось, что стены
подвала качаются. С потолка сыпался цемент, в воздухе
висела пыль. В дом попал снаряд — он горел. Но люди
не торопились выбираться наружу. Я снова нащупал сту-
пеньки лестницы и подошел к двери. Мой мотоцикл пре-
вратился в груду металлолома. Я побежал вдоль стены в
уверенности, что живым мне из этого ада не выбраться.
Вся улица горела. Длинные языки пламени вырывались
208
из домов, которые до сей поры война щадила. Не знаю,
сколько раз я падал на землю. Только знаю, что разбил
все лицо. В конце концов я увидел бомбоубежище. Здесь
тоже слышались крики и плач.
Ураганный огонь длился до самого вечера второго дня
Пасхи. Весь город превратился в пылающий костер. На
улицах лежали трупы. Наконец я увидел солдат, зани-
мавшихся пожаротушением. Это был самый страшный
штурм, который мне довелось пережить...»
Только это было еще не все. В самой гуще масси-
рованного налета появилась искорка новой надежды.
В небе над Бреслау появилась целая эскадрилья немец-
ких боевых самолетов.
Люди облегченно вздохнули. Но им было суждено
жестоко обмануться в своих надеждах. Немецкие ма-
шины были захвачены русскими. В них посадили со-
ветских пилотов, загрузили немецкими бомбами и от-
правили против Бреслау.
Штурм русских сопровождался ураганным огнем. Их
боевой клич гремел над немецкими линиями. К винтов-
кам были примкнуты штыки.
Солдаты полка Мора ждали в своих стрелковых окопах.
Нападавших встретил концентрированный оборонитель-
ный огонь. В сражении также участвовали находившиеся
в Бреслау зенитные и артиллерийские орудия.
Генерал Нихофф немедленно отправился на опасный
участок фронта. Вместе с оберст-лейтенантом Мором он
принял все необходимые меры для усиления обороны.
Было решено направить семь батальонов на западный
участок фронта вокруг Бреслау. Две боевые группы были
оставлены вблизи аэродрома Гандау в качестве резерва.
Они имели задание, в случае прорыва русских, остано-
вить и отбросить противника.
Русские наступали, имея примерно двенадцатикрат-
ный перевес в силах. Их поддерживал огонь тяжелых
орудий и танки.
Завязался жестокий бой. Немецкие защитники обо-
ронялись с отвагой обреченных. Зачастую доходило до
209
ближнего боя, в процессе которого в качестве оружия
использовались только штыки и саперные лопатки.
Генерал Нихофф и оберст-лейтенант Мор следили за
сражением, находясь в непосредственной близости. На
западном участке советской ударной группе силой до
роты удалось осуществить местный прорыв. Противо-
стоявшие им немецкие солдаты отчаянно оборонялись,
но силы были неравны.
Когда вечер опустился на гибнущий город, сражение
этой кровавой пасхальной субботы наконец подошло к
концу. Подразделения Мора потеряли 73 процента жи-
вой силы. В некоторых ротах в живых осталось лишь
полтора десятка человек.
Мирная передышка продлилась недолго. Уже в шесть
часов утра советская артиллерия снова открыла ураган-
ный огонь. Русские орудия стреляли шесть часов.
Около двенадцати часов в наступление пошли совет-
ские танки. Советские танки появились и возле команд-
ного пункта Нихоффа, устроенного в приюте для сле-
пых. Несмотря на страшный огонь и превосходящую силу
противника, это массированное наступление тоже было
отбито.
На станции Пёпельвиц тоже шел кровопролитный бой.
Несмотря на сильное сопротивление, русские все же су-
мели прорваться и оказались в тылу немецкого боевого
формирования силой до роты. В ходе последующего сра-
жения командир роты обнаружил брешь в кольце рус-
ских. Его люди сумели просочиться сквозь нее и выйти
к собственному переднему краю обороны.
В то пасхальное воскресенье судьбы защитников Брес-
лау находились на острие ножа. Однако случай дал им
трофей, имевший огромное значение. Полицеймейстер
Бреслау Герман Душау рассказал об этих событиях сле-
дующее: «Было пасхальное воскресенье, когда мы вблизи
Гнезенерштрассе сумел вывести из строя советский бро-
нированный автомобиль. Экипаж — два красноармейца
и советский старший лейтенант — сдался в плен. У со-
ветского офицера был при себе большой планшет, верх-
210
няя сторона которого была целлофановой. Я взял план-
шет и увидел под целлофаном карту Бреслау, покрытую
координатной сеткой».
Оказавшаяся в руках полицеймейстера Бреслау Герма-
на Душау карта была воистину бесценной. На ней было
указано движение войск на всем театре боевых действий
вокруг Бреслау.
Теперь немецкие радисты могли давать ценные со-
общения относительно тактических замыслов против-
ника. Когда, например, перехватывалась советская ра-
диограмма, содержащая текст «Танковая рота Макарова
передислоцируется с В 1 на G 3», достаточно было одно-
го взгляда на трофейную карту, чтобы установить новые
позиции подразделения, о котором шла речь.
В вечерние часы того памятного па'схального воскре-
сенья советский натиск стал слабее. Тем временем крас-
ноармейцы вышли к Одеру. Благодаря этому три бата-
льона в районе Козела оказались в окружении. Генерал
Нихофф принял немедленные меры к деблокированию
окруженных войск.
Запланированная попытка вырваться из окружения
оказалась успешной. Под прикрытием темноты три ба-
тальона на шлюзах Рамзенер отошли за Одер и верну-
лись окольными путями обратно на западный участок
фронта. Насколько своевременным оказался их подход,
стало очевидно очень скоро. Уже в ночь на пасхальный
понедельник солдаты этих батальонов столкнулись с
русскими, принимая участие в отражении концентри-
рованного удара советских войск.
В пасхальный понедельник сражение вокруг Брес-
лау снова пошло по нарастающей. Около восьми часов
утра советский генерал Глуздовский снова бросил свои
войска в атаку на немецкие позиции. Ее тоже поддер-
жал сильный артиллерийский огонь. В ходе сражения
в небе над городом появились советские самолеты. Во
время воздушной атаки только на здание, в котором
211
находился командный пункт гаулейтера Ганке, упало
22 бомбы.
К этому времени советские танки подошли к району
скотобойни. Состоявший в основном из железнодорож-
ников отряд народного ополчения сумел остановить рус-
ских. В ходе сражения это боевое формирование было
усилено полицейским батальоном. Советские войска по-
несли тяжелые потери.
Но только резервы русских казались неисчерпаемы-
ми. Все новые и новые ряды красноармейцев шли в ата-
ку на немецкие позиции. И постепенно силы немцев
пошли на убыль. А русские продолжали наступать. Впе-
ред катили советские танки, за стальными колоссами
бежали красноармейцы. Ударные отряды русских вы-
шли к железнодорожной насыпи Пёпельвица и ворвались
в «сады Шредера», расположенные на так называемом
выгоне. Ввиду большого превосходства сил противника
два батальона СС Цицмана и Рогге были вынуждены
покинуть свои ранее твердо обороняемые позиции. Да
и батальон майора Тилгнера тоже не смог больше сдер-
живать вражеский натиск.
Ситуация становилась критической. Почти все резер-
вы уже были брошены в бой.
В распоряжении командования оставалась единствен-
ная боевая группа ополченцев — последний резерв. Она
состояла из шестнадцатилетних подростков. Пришлось
генералу Нихоффу принять тяжелое решение — бросить
в бой детей. Но выбора у него не было.
Что делали эти дети — уму непостижимо. Они шли на
советские танки с ручными гранатами и фаустпатронами.
Они использовали бутылки с зажигательной смесью и
другие импровизированные средства. Назначенный ко-
мандиром взвода в этом мальчишеском отряде житель
Бреслау Герхард Шмоллер один уничтожил в течение
двух часов четыре русских танка.
Затем юноши Бреслау перешли в наступление. Уже
при первом штурме они прорвали линии русских. Не-
смотря на тяжелые потери, они не остановились. Этим
212
подросткам из Бреслау удалось освободить от против-
ника район «садов Шредера» на выгоне! К вечеру в их
руках оказалась железнодорожная насыпь Пёпельвица.
Два батальона из гитлерюгенда Бреслау в тот пас-
хальный понедельник 1945 года сумели еще раз изме-
нить судьбу своего города.
Ночью над полем боя были слышны только отдель-
ные пулеметные очереди. Иногда раздавались ружейные
выстрелы. После вакханалии боя предшествующего дня
над полем залитым призрачным лунным светом воца-
рилось безмолвие.
К этому времени сила советских атакующих частей
тоже начала уменьшаться. Учитывая тяжелые потери,
генерал Глуздовский приостановил дальнейшие попыт-
ки прорыва.
Советский военачальник решил взять измором гар-
низон и гражданское население города. Сражения, имев-
шие место впоследствии, носили только местный ха-
рактер.
В оборонительном кольце вокруг Бреслау к этому вре-
мени образовалось множество слабых мест. Одним из
них был маленький деревянный мост через Одер, кото-
рый находился в 600 метрах от передовых линий русских.
По этому мосту русские доставляли к фронту подкреп-
ление. Этот мост через реку был настоящей «занозой в
теле» оборонительного фронта Бреслау.
В штабе коменданта крепости уже давно размышля-
ли, как лучше всего уничтожить этот мост. Отправка к
мосту ударной группы, которая устроила бы взрыв, вви-
ду принятых русскими беспрецедентных мер безопас-
ности представлялась невозможной. Проще всего было
уничтожить его воздушной атакой.
Генерал Нихофф связался с 17-й армией и потребо-
вал воздушной поддержки.
Спустя два дня звено Не-111 вылетело к цели. Само-
леты попали под жесточайший зенитный огонь. Пред-
213
назначенные для поражения цели бомбы упали примерно
в трехстах метрах от моста. Атака пикирующих бом-
бардировщиков тоже не принесла желаемого результата.
Хотя бомбы упали ближе к цели, мост все равно остал-
ся невредимым.
В эти дни в штаб Нихоффа явилась молодая девуш-
ка с телефонной станции, которая изъявила желание
поговорить с генералом. Она объяснила офицерам, что,
работая на коммутаторе, узнала, что деревянный мост
через Одер доставляет генералу много забот. Генерал
спросил у девушки, почему, собственно, ее это инте-
ресует.
Девушка — она назвалась Урсулой — дала ошелом-
ляющий ответ. Он сказала, что хочет взорвать мост. Она
сообщила, что очень хорошо знает местность и нужда-
ется только в инструктаже относительно производства
непосредственно взрывных работ. Для выполнения этой
задачи девушка планировала подплыть к мосту на склад-
ной лодке.
Нихофф отклонил ее предложение. Он сказал, что
уже нашел способ уничтожить мост.
Телефонистка покинула командный пункт. Генерал
больше ее не видел.
Однако девушка из Бреслау имела весьма серьезные
намерения. Говорили, что она вскоре после этого по-
знакомилась с сапером-фельдфебелем, который научил
ее, что надо делать.
Где девушка впоследствии раздобыла необходимую
взрывчатку, никто так и не узнал. Но как-то раз юная
жительница Бреслау решила претворить свое намере-
ние в жизнь. Ей помогали две подружки.
Свидетелей этого безрассудного предприятия не
было.
А мост взлетел на воздух.
О трех девушках никто и никогда больше не слы-
шал.
214
Бои вокруг окруженного Бреслау продолжались. По-
ложение день ото дня ухудшалось. Страдания населения
даже трудно себе представить. Электричества не было,
водоснабжение осуществлялось с большими переры-
вами. Также не было возможности вовремя хоронить
мертвецов, и воздух был насыщен зловонием разлага-
ющейся плоти.
Каждый день и каждую ночь над городом появлялись
советские бомбардировщики и истребители. Артилле-
рийский обстрел не стихал. Несмотря на тяжкое бремя,
моральный дух защитников и населения не был слом-
лен. Люди продолжали надеяться на освобождение го-
рода немецкими войсками. Когда же последние искор-
ки надежды начали гаснуть, люди стали тешить себя
мыслью о возможности вырваться из окружения. Они
считали, что можно нанести удар в южном направле-
нии, прорвать кольцо окружения и затем достичь линии
фронта фельдмаршала Шернера.
Генерала Нихофф отчаянно боролся со своей сове-
стью. С одной стороны, он получил приказ защищать
город до последнего патрона, с другой стороны, он осо-
знавал, что ситуация безнадежна. Ибо русские уже сто-
яли у ворот Берлина.
Никто не знал, каким именно размышлениям пре-
давался в те дни комендант крепости Бреслау. Но одна
идея вполне могла прийти к нему в голову, когда он
обдумывал план прорыва из окружения. Эта идея осно-
вывалась на том факте, что прорыв мог быть осущест-
влен, только оставив мирное население.
Сверх того существовала только возможность капиту-
ляции. О собственной судьбе генерал не тревожился. Ко-
мандование переправило в Бреслау «Физелер-Шторьх»,
чтобы генерал мог обеспечить свою безопасность, если у
него не останется другого выхода.
Самолет ожидал, спрятанный в ангаре. Но только Ни-
хофф меньше всего думал о спасении собственной жизни.
В те апрельские дни 1945 года Нихофф узнал от одно-
го профессора из Бреслау, что в церкви Святой Доро-
215
теи начинается подземный ход, который следует вдоль
Швейдницерштрассе и выходит за пределы города. Ста-
рые карты подтвердили это заявление.
Генерал тотчас отправил роту саперов на разведку, и
ход действительно был обнаружен. Однако надежда угас-
ла так же быстро, как и зародилась. Требовалось выпол-
нить большой объем работ, чтобы сделать этот ход про-
ходимым для большого числа людей.
Этот крохотный шанс тоже исчез.
По многим признакам генерал понимал, что граж-
данское население и войска исчерпали все свои силы.
Только 1 мая, после того как до Бреслау дошла ин-
формация о самоубийстве Гитлера и падении импер-
ской столицы, Нихофф решился на капитуляцию. Ге-
нерал был исполнен решимости добиться приемлемых
условий для населения. Этого можно было достичь,
только продолжая временно удерживать позиции во-
круг крепости, тем самым демонстрируя противнику
свои силы.
После падения Берлина борьба продолжилась. В пер-
вые дни мая к генералу Нихоффу явился высокопос-
тавленный сановник католической и протестантской
церкви.
Викарий Ферхе, который под непрекращающимся вра-
жеским обстрелом явился в комендатуру в полном цер-
ковном облачении, от имени двух религиозных общин
обратился к генералу с просьбой прекратить борьбу. Но
Нихофф смог только намекнуть духовному лицу, что
готов к капитуляции. Он заверил, что окончательное
решение примет в ближайшие часы.
Гаулейтер Ганке тоже проведал о готовности Ни-
хоффа к капитуляции. Он явился на командный пункт
вскоре после священнослужителя и потребовал объ-
яснений.
Нихофф не стал отпираться. Да, он действительно
готов к капитуляции.
Ганке был возбужден.
— Генерал, я прикажу вас немедленно арестовать!
216
Нихофф презрительно отмахнулся и дал понять гау-
лейтеру, что все это уже не имеет никакого значения.
После этого Ганке сломался. Он извинился за свои
угрозы и попросил у генерала совета, что теперь делать.
Нихофф сказал:
— Быть может, вы выберете самоубийство?
— Нет! — воскликнул Ганке. — Я еще не исполнил
своего жизненного предназначения! Генерал, умоляю
вас, помогите!
Тогда генерал предложил ему смешаться с солдатами,
раздобыв фальшивую солдатскую книжку. Ганке отка-
зался. Вероятно, он боялся, что его узнают и линчуют
собственные соотечественники.
Наконец, Нихофф предложил ему наложить повязку
на голову и присоединиться к раненым. Но и этот совет
показался Ганке неприемлемым.
Тогда генерал выразил готовность проводить гаулей-
тера ночью через кольцо русских в тыл. А там он смо-
жет сам решить, что делать дальше.
На это гаулейтер с радостью согласился и сразу рас-
прощался, сообщив, что с наступлением темноты вер-
нется на командный пункт.
Но он так и не пришел. Гаулейтер сам позаботился
о своем спасении.
Приготовленный для генерала Нихоффа «Физелер-
Шторьх» стоял в ангаре целым и невредимым и готовым
к взлету.
Пилот — молодой фельдфебель — нервничал. Он еже-
дневно приходил к генералу и напоминал ему о готовой
к взлету машине. Но генерал только от него отмахивался.
Вопрос об отлете из обреченного города для него не стоял.
Однако у пилота имелось страстное желание вырвать-
ся из ада Бреслау. И он отправился к гаулейтеру Ганке.
Тот рассказал ему, что в новом имперском правительстве
назначен рейхсфюрером СС и шефом немецкой полиции
и, кроме того, министром внутренних дел. Поэтому он
должен немедленно вылететь из Бреслау, чтобы занять
новые посты.
217
Пилоту это было очень удобно. Таким образом, он
мог покинуть Бреслау, не опасаясь обвинений в трусо-
сти. Как-никак у него есть приказ нового рейхсфюре-
ра СС, нового шефа немецкой полиции и министра вну-
тренних дел!
И под покровом ночи маленький самолет вылетел из
Бреслау. Ганке перед вылетом облачился в форму обер-
шарфюрера СС.
Но над городом «Шторьх» попал под огонь советских
зениток. Бак с горючим оказался поврежден осколком.
Топливо вытекло. Поэтому между Кляйн-Вирау и Швей-
дницем пилот был вынужден пойти на вынужденную
посадку.
Бывший в то время старший наряда вермахта фельд-
фебель Абратис, теперь живущий в Брауншвейге, за-
метил «Физелер-Шторьх» и потребовал у нервно бегав-
шего вокруг самолета обершарфюрера СС документы.
Вскоре он сообразил, что перед ним сам Ганке. Гау-
лейтер разъяснил фельдфебелю Абратису, что должен
немедленно лететь к фельдмаршалу Шернеру, чтобы
вместе с ним организовать деблокирование Бреслау.
После того как бак был отремонтирован и вновь на-
полнен, самолет опять взлетел и взял курс на Швей-
дниц.
В Швейднице Ганке видели в последний раз. Ходили
слухи, что он был убит в Чехословакии или что его са-
молет был сбит русскими. Никто точно не знает, куда
он делся.
А тем временем для крепости Бреслау начался по-
следний акт драмы.
5 мая генерал Нихофф собрал командиров боевых
групп. Он поблагодарил их за мужество и жертвенность,
освободил от воинского долга и только попросил в час
капитуляции оставаться вместе со своими людьми.
Самый старый из командиров, генерал Руофф, подо-
шел к Нихоффу и протянул ему руку.
218
Командиры боевых групп покинули командный пункт
коменданта крепости молча. Один из офицеров свернул
за развалины старого дома. Через несколько мгнове-
ний прозвучал выстрел. Обергруппенфюрер СС Херцог,
один из самых храбрых командиров Бреслау, застре-
лился.
Немного позже на немецких позициях южного участ-
ка фронта вокруг Бреслау был установлен громкоговори-
тель, через который знавший русский язык зондерфюрер
говорил снова и снова, что генерал Нихофф предлагает
капитуляцию крепости Бреслау.
Русские ответили, тоже используя громкоговоритель.
После недолгих переговоров с 8 часов 6 мая было со-
гласовано перемирие.
В полдень 6 мая три немецких офицера прошли че-
рез полосу ничейной земли к русским позициям. Их
встретили дозорные сторожевого поста и отвели в штаб
армии, где офицеры передали предложение о капиту-
ляции.
Через несколько часов перед немецкими позициями
появилось два советских офицера с белым флагом пар-
ламентеров. Один был в чине полковника, другой —
майора.
Советских офицеров проводили к генералу Нихоф-
фу, который принял их на своем командном пункте.
Русский полковник передал письмо генерала Глуздов-
ского, в котором тот признавал мужество гарнизона
крепости и обещал ему почетное обхождение. Но гене-
рал Нихофф не удовлетворился обещаниями. Он хотел
иметь подписанный договор с гарантиями для города и
людей.
Обе русских офицера не имели полномочий для ве-
дения подобных переговоров. Они попрощались, и ге-
нерал Нихофф решил встретиться с генералом Глуздбв-
ским лично.
Нихофф отправился на южный участок фронта. Там
он выбрался из расположенной ближе всех к передовой
траншеи и зашагал вместе с ординарцем и переводчиком
219
к позициям русских. На группу немцев был направлен
ствол русского пулемета, но выстрела не последовало.
Генерал спрыгнул в ближайший русский окоп. Тот-
час появился офицер. В приветствии он приложил руку
к стальной каске и повел немецкого генерала по хитро-
сплетению траншей.
Чуть дальше обнаружилась штабная машина.
Поездка была недолгой. Генерала Нихоффа встретил
человек небольшого роста с болезненно желтоватым ли-
цом. Он представился: генерал Глуздовский.
Прохладное приветствие. Внимательные глаза. Оце-
нивающие взгляды. Сдержанное покашливание.
Никакой ненависти, никакого высокомерия, никако-
го торжества победителей со стороны русских.
Нихофф объяснил Глуздовскому, что, когда будут вы-
полнены его условия, он готов сдать город и крепость
Бреслау.
Советский капитан по фамилии Кауфман, поволж-
ский немец, выполнял функцию переводчика.
Глуздовский выразил готовность выполнить условия
Нихоффа. Все уже было изложено в письменном виде,
генералу оставалось только проверить документы.
Нихофф внимательно прочитал условия сдачи крепости.
Глуздовский гарантировал военным корректное обращение
в плену и возвращение на родину после окончания вой-
ны. Гражданскому населению было гарантировано обе-
спечение условий для жизни.
Нихофф облегченно вздохнул. Но его очень трево-
жил еще один вопрос. Что будет с расположенными в
Бреслау частями ваффен СС, которые тоже были сол-
датами и выполняли свой воинский долг?
Он попросил генерала Глуздовского распространить
гарантии не только на регулярные части вермахта, но
и на подразделения ваффен СС. Глуздовский согласил-
ся, и в договор было внесено соответствующее допол-
нение.
Теперь Нихофф мог чувствовать себя довольным. Ге-
нерал Глуздовский подписал документ. Нихофф тоже.
220
Крепость Бреслау капитулировала.
6 мая 1945 года ровно в 21:00 советские войска всту-
пили в Бреслау. Немецкий гарнизон собрался в услов-
ленном месте и сдался русским.
Русские устремились в город. Они пили, что-то гор-
ланили, пели. Они прочесывали развалины, скатывались
в подвалы. Весь вечер отовсюду доносились крики жен-
щин и девушек. Дома, уцелевшие во время осады, под-
жигались. На пленных сыпались удары прикладами.
Гарантии, с готовностью данные генералом Глуздов-
ским генералу Нихоффу, не стоили даже бумаги, на ко-
торой были написаны.
Генерала Нихоффа и многих его офицеров несколько
раз переводили из одного лагеря для военнопленных в
другой. Только через одиннадцать лет после окончания
войны он вернулся домой, к ждущей его в Дюссельдорфе
семье.
Своего младшего сына он впервые увидел в 1956 году.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие..................................5
СМОЛЕНСК.....................................7
МОСКВА......................................58
СТАЛИНГРАД.................................100
ОПЕРАЦИЯ «ЦИТАДЕЛЬ». ПОСЛЕДНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ
НА ВОСТОКЕ.................................149
БРЕСЛАУ....................................188
Вольф фон Аакен
«ВЕДЬМИН КОТЕЛ»
НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ
РЕШАЮЩИЕ СРАЖЕНИЯ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1941-1945
Ответственный редактор Ю.И. Шенгелая
Художественный редактор И.А. Озеров
Технический редактор Н.Н. Должикова
Корректоры А.В. Максименко, Т.В. Соловьева
Подписано в печать с готовых диапозитивов 24.11.2009.
Формат 84х 108‘/12. Бумага газетная. Гарнитура «Ньютон ».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 11,76.
Уч.-изд. л. 10,55 + 2 вклейки = 11,86.
Тираж 4 000 экз. Заказ № 2844.
ЗАО «Центрполиграф»
111024, Москва, 1-я ул. Энтузиастов, 15
E-MAIL: CNPOL@CNPOL.RU
www.centrpoligraf.ru
Отпечатано в ООО «Спектр-П»
305025, г. Курск, ул. Строительная, 8
Фирменные магазины издательства «Центрполиграф»
в Москве и Ростове-на-Дону
ей
«Рижская»
Сущевский Вол
«Новослободская»
Рижский
вокзал
б
м

Мота - ул. Октябрьская, д. 18, тел.
для справок: (495) 684-49-89, мелко-
октовыЯ отдел — тел. (495) 684-49-68;
пн—пт — 10.00—19.00, сб — 10.00—
17.00, курьерская доставка книг по
Москве.
Ростов-на-Дону - Привокзальная пл., д. 1/2 (мелкооптовый отдел),
Официальный дистрибьютор издательства ООО "АТОН". Санкт-Пе-
тербург, набережная р. Фонтанки, д. 64, пом. 7-н, тел. для справок:
(812) 575-52-80, (812) 575-52-81. Пн-пт - 9.00-18.30; сб, вскр - вы-
ходной. E-mail: aton@peterlink.ru


Вольф фон Аакен
«ВЕДЬМИН КОТЕЛ»
НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ
РЕШАЮЩИЕ СРАЖЕНИЯ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1941-1945
Эта книга посвящена самым драматичным
моментам Второй мировой войны: Смоленск,
Москва, Сталинград, Курск, Бреслау... Битвы за
эти города вошли в историю как самые крово-
пролитные и ожесточенные, именно они стали
решающими и определили дальнейший ход
военных действий на Восточном фронте.
Автор пишет о высокой политике и о тайных
закулисных играх, влияющих на военные собы-
тия. Беспристрастно оценивает действия вели-
ких военачальников как немецкой, так и совет-
ской армий. Особенно поражает драматизм
противостояния Гудериана и выдающегося
генерала Еременко. Очевидны параллели в
судьбах этих выдающихся офицеров, даже в
немилость у своих главнокомандующих —
Гитлера и Сталина — они впали одновременно.
Но главными героями книги являются про-
стые солдаты. Многочисленные яркие свиде-
тельства очевидцев заставляют читателя ощу-
тить весь ужас военных будней простых
рядовых...
ISBN 978-5-9524-4786-8
9
785952
447868
иентрполигрАЯР