Ю РИ И ОЛЕША
\-/ГГП \ /ЛЛ 1/11/1

юрийстид

Ю РИ Й СЛЕША

РИГА «ЛИЕСМ А» 1987

84К7— 44
О 538

Х у д о ж н и к АРТУР Н И К И ТИ Н

0 4702010200— 126
° М801 (11)— 87

1/п л7
1 6 8 -8 7

С) Составление, оф орм ление,
издательство «Лиесма», 1987

ЗАВИСТЬ

Часть

первая

I
Он поет по утра м в клозете. М о ж е т е представить себе,
какой это ж изн ер а д остн ы й , зд о ро вы й человек. Ж е л ан и е петь
возникает в нем р е ф л е кто р н о . Эти песни его, в к о то ры х
нет ни м е лод ии, ни слов, а есть только о д н о «та-ра-ра»,
вы кр и ки ва е м о е им на разны е лады, м о ж н о толковать так:
«Как м не приятно ж ить . . . та-ра! та-ра! . . М о й ки ш ечник
у п р у г . . . р а-та-та-та-ра-ри . . . П равильно дви ж утся во мне
соки . . . ра-та-та-ду-та-та . . . С окращ айся, киш ка, со кр а щ а й ­
ся . . . тр а м -б а -б а -б ум !»
Когда утр о м он из спальни п р о хо д и т м и м о меня (я п р и ­
тво р яю сь спящ им ) в дверь, в е д ущ ую в недра квартиры , в
у б о р н у ю , м ое в о о б р а ж е н и е уносится за ним. Я слы ш у с у то л о ку
в кабинке уб о р н о й , где узко е го к р у п н о м у телу. Его спина
трется по вн утренней стор он е захлопнувш ейся двери, и локти
ты каю тся в стенки, он п е р еб ира ет ногам и. В дверь у б о р н о й
вделано м атовое овальное стекло. Он поворачивает в ы к л ю ­
чатель, овал освещ ает изнутри и становится п р е кра сны м , цвета
опала, яйцом . М ы сл енны м в зо р о м я виж у это яйцо, висящ ее
в тем но те ко р и д о р а .
В нем весу шесть пудов. Н едавно, сходя гд е -то по лестнице,
он заметил, как в такт ш агам у него трясутся гр уд и . П оэтом у
он реш ил прибавить новую се р и ю гим настических у п р а ж н е н и й .
Это о бразцовая м уж ская особь.
О б ы чн о занимается он гим настикой не у себя в спальне,
а в той н е о п р е д е л е н н о го назначения ком нате, где пом е щ а ю сь
я. Здесь п р о сто р н е й , во здуш н ей, больш е света, сияния. В
о тк р ы т у ю дверь балкона льется прохлада. К р ом е того, здесь
ум ы вальник. Из спальни переносится циновка. Он гол до пояса,
в тр и ко та ж н ы х кальсонах, застегнуты х на о д ну п у го ви ц у п о ­
ср ед и н е ж ивота. Голубой и р озо вы й м ир ком наты ходит к р у го м
в п е р л а м утр о в о м о бъ ективе п уговиц ы . К огда он лож ится на
ц и но вку спиной и начинает подним ать п о о ч е р е д н о ноги, пу­
говица не вы держ ивает. О ткры вается пах. Пах его великолепен.
Н еж ная подпалина. З аповедны й уго л о к. Пах п ро и звод и те л я.
7

Вот такой ж е зам ш евой м атовости пах видел я у антилопы самца. Д евуш ек, се кре та р ш и ко н то р щ и ц его, д о л ж н о быть,
п ро ни зы ва ю т л ю б о вн ы е токи от о д н о го е го взгляда.
О н м оется, как мальчик, дудит, приплясы вает, ф ы ркает,
испускает вопли. Воду он захватывает п р и го р ш н я м и и, не
до но ся до п од м ы ш ек, расш лепы вает по циновке. Вода на
со л ом е рассы пается полны м и, чистым и каплям и. Пена, падая
в таз, закипает, как блин. И ногда м ы ло ослепляет его, —
он, черты хаясь, разд ир ае т бо льш им и пальцами веки. П ол ощ ет
го р л о он с кл е ко то м . П од б а л ко н о м останавливаю тся л ю д и
и з а д и ра ю т головы .
Р озовейш ее, тиш айш ее утр о . Весна в разгаре. На всех
п о д о к о н н и ка х стоят цветочны е ящ ики. С квозь щ ели их п р о ­
сачивается киноварь о ч е р е д н о го цветения.
(М е н я не л ю б я т вещи. М еб ел ь н ор о ви т подставить м не
н о ж к у . К акой-то лакированны й угол о д н а ж д ы буквал ьн о укусил
меня. С о д е я л о м у меня всегда сл о ж н ы е вза и м о отн ош ен и я.
Суп, поданны й мне, н икогда не остывает. Если какая-ниб удь
д рянь — м онета или запонка — падает со стола, то о бы чн о
закатывается она под тр у д н о о то д в и га е м у ю м ебель. Я ползаю
по п олу и, подним ая голову, виж у, как буф ет см еется.)
С иние лям ки п о д тя ж е к висят по б о ка м . Он идет в спальню ,
находит на стуле пенсне, надевает е го п ер ед зе рка л ом и
возвращ ается в м о ю ком нату. Здесь, стоя поср ед и н е, он п о д ­
ним ает лям ки п о д тя ж е к, обе разом , таким д в и ж е н и е м , точно
взваливает на плечи кладь. Со м ной не го в о р и т он ни слова.
Я п р и тво р я ю сь спящ им . В м еталлических пластинках п о д тя ж е к
солнце ко н ц е н тр и р уе тся двум я ж гу ч и м и пучкам и. (Вещ и его
л ю б ят.)
Ему не надо причесы ваться и п риводить в п о р я д о к б о р о д у
и усы. Голова у него низко о стр иж е на , усы к о р о тк и е — под
самы м носом . Он п о хо ж на б о л ь ш о го м альчика-толстяка.
О н взял ф лакон; щ ебетнула стеклянная пробка. О н вылил
о д е ко л о н на ладонь и провел л а д он ью по ш ару головы —
от лба к заты лку и о братно.
У тр о м он пьет два стакана х о л о д н о го м о л ока : достает
из буф ета кувш инчик, наливает и пьет, не садясь.
П ер во е впечатление от него о ш е л о м и л о м еня. Я не м о г
д о пустить, п р е д п о л о ж и ть . О н стоял п е р е д о м ной в элегантном
се ро м ко стю м е , пахнущ ий о д е к о л о н о м . Губы у него были
свеж ие, слегка вы пяченны е. О н, оказалось, щ еголь.
О чень часто н о ч ь ю я про сы п а ю сь от е го храпа. О совелы й,
я не п о н им а ю , в чем дело. Как б уд то кто-то с у гр о з о й п р о ­
износит о д н о и то ж е : «К ракатоу . . . К рра . . . ка . . . то у у у . . .»
8

П р е кр а сн ую ква ртир у предоставили ем у. Какая ваза стоит
у дверей балкона на лакированной подставке! Т ончайш его
ф а рф ора ваза, о кругл а я, высокая, про свечива ю щ ая н еж ной
к р о ве н о сн о й кр а сн о то ю . О на напом инает ф лам инго. Квартира
на тре тьем этаже. Балкон висит в л е гко м пространстве. Ш и ­
рокая за гор од н ая улица п охо ж а на ш оссе. Н апротив внизу —
сад: тяж елы й, типичны й для о кра инн ы х -мест М осквы , д е р е вастый сад, б е сп о р я д о ч н о е сбо р и щ е , вы росш ее на пусты ре
м е ж д у трех стен, как в печи.
Он о б ж о р а . О б ед а ет он вне дом а. Вчера ве че р о м вернулся
он го л од н ы й, реш ил закусить. Н ичего не наш лось в буф ете.
О н спустился вниз (на углу м агазин) и притащ ил ц е л у ю кучу:
двести пятьдесят гр а м м о в ветчины , банку ш п ро тов, с к у м б р и ю
в консервах, б ольш ой батон, го л л а н д ско го сы ру д о б р о е полул уние, четы ре яблока, десяток яиц и м а р м е л а д «П ерсид ский
го р о ш е к» . Была заказана яичница и чай (кухня в д о м е общ ая,
о б с л у ж и в а ю т две кухарки в о че р е д ь ).
— Л опайте, Кавалеров, — пригласил он м еня и сам на­
валился. Я ичницу он ел со ско в о р о д ы , откалывая куски белка,
как о бл уп л и ва ю т эмаль. Глаза е го налились кр о вь ю , он снимал
и надевал пенсне, чавкал, сопел, у него двигались уш и.
Я развлекаю сь н а б л ю д е ниям и. О б ращ али ли вы вним ание
на то, что соль спадает с кончика нож а, не оставляя никаких
следов, — н о ж блещ ет, как н етр о н уты й ; что пенсне п е р е е з ­
ж ает п ер ен оси ц у, как велосипед; что человека о к р у ж а ю т
м аленькие
надписи,
р азб ре д ш ийся
м ур а в е й н и к
м алень­
ких надписей: на вилках, ло ж ках, тарелках, о праве пенсне,
пуговицах, карандашах? Н икто не зам ечает их. О ни ведут
б о р ь б у за сущ ествование. П ер е хо д ят из вида в вид, вплоть до
гр о м а д н ы х вы весочны х б укв ! О ни в о с с т а ю т — класс против
класса: буквы табличек с названиями улиц в о ю ю т с буквам и
афиш.
Он наелся д о отвала. П отянулся к яблокам с н о ж о м , но
тол ько рассек ж е л т у ю скулу яблока и бросил.
О дин н ар ком в речи отозвался о нем с вы сокой похвалой:
— А н д р е й Бабичев — один из зам ечательны х л ю д ей го ­
сударства.
Он, А н д р е й П етрович Бабичев, занимает пост д и р е к то р а
треста пищ евой п ро м ы ш л е н н о сти . Он великий колбасник, к о н ­
д и те р и повар.
А я, Н иколай Кавалеров, при нем шут.

9

Он заведует всем, что касается ж ранья.
Он ж аден и ревнив. Ему хотелось бы са м ом у ж арить
все яичницы , п иро ги, котлеты , печь все хлеба. Ему хотелось
бы р ож ать пищ у. Он родил «Четвертак».
Растет его детищ е. «Четвертак» — б уд е т д о м -ги га н т, ве­
личайш ая столовая, величайшая кухня. О б е д из двух б л ю д
б уд ет стоить четвертак.
О бъявлена война кухням .
Тысячу кухонь м о ж н о считать п о ко р е н н ы м и .
К устарничанию , во сьм уш кам , б уты л о чка м он п о л о ж и т к о ­
нец. О н объ е д ин ит все м я со р уб ки , прим уса, ско в о р о д ы , кра­
ны . . . Если хотите, эго буд ет индустриализация кухонь.
Он о рганизовал р яд ком иссий. М аш ины для о чистки о в о ­
щ ей, и зго товле нн ы е на со ветско м заводе, оказались п р е во с­
хо дны м и. Н ем ец кий и н ж е н е р стро ит кухн ю . На м н о ги х п р е д ­
приятиях вы полняю тся бабичевские заказы.
Я узнал ^о нем такое.
О н, д и р е к т о р треста, о д н а ж д ы утр о м , имея под м ы ш кой
портф ель, — гр аж дан ин очень со л и д н о го , явно го с у д а р с тв е н ­
н ого облика, — взош ел по незн ако м о й лестнице ср ед и п р е ­
лестей ч е р н о го хода и постучал в п е р в ую попавш ую ся дверь.
Гарун-аль-Р аш идом посетил он о д н у из кухонь в о кр а и н н о м ,
заселенном р аб очим и дом е. О н увидел копоть и грязь, б е ш е ­
ные ф ур ии носились в ды м у, плакали дети. На него сразу
набросились. Он меш ал всем — гр ом ад н ы й , отнявш ий у них
м н о го места, света, воздуха. К р о м е того, он был с пор тф ел е м ,
в пенсне, элегантны й и чистый. И реш или ф ур ии : это, ко не чн о,
член ка кой -то ком иссии. П одб оче нивш ись, задирали его хо ­
зяйки. О н уш ел. И з-за него (кричали ем у всед) потух п рим ус,
лопнул стакан, пересолился суп. Он уш ел, не сказав того,
что хотел сказать. У него нет во о б р а ж е н и я . Он д о л ж е н был
сказать так:
,
« Ж ен щ и н ы ! М ы сд уе м с вас копоть, очистим ваши ноздр и
от ды ма, уш и — он галдеж а, мы заставим ка р то ш ку волш ебно,
в о д но м гн о вен ие, сбрасывать с себя ш кур у ; мы вернем
вам часы, укр а д е н н ы е у вас кухней, — поло ви ну ж изни по ­
лучите вы обр атно . Ты, м о лод ая ж ена, вариш ь для м уж а
суп.. И л уж и ц е супа отдаеш ь ты п оловину своего дня! М ы
пре вра тим ваши л уж иц ы в св е р ка ю щ и е м оря, щи р азол ьем
о кеа но м , каш у насы плем кур ган ам и, гл е тче р о м п опол зет ки­
сель! С луш айте, хозяйки, ж д и те ! М ы о бе щ ае м вам: каф ельны й
пол б уд ет залит солнц ем , б уд ут го ре ть м е дн ы е чаны, лилейной
10

чистоты буд ут тарелки, м о л о к о буд ет тяж е л ое , как ртуть,
и такое поплы вет благоухание от супа, что станет завидно
цветам на столах».
Он, как ф акир, пребы вает в десяти местах о д н о в р е м е н н о .
В сл уж е б н ы х записках он часто приб ега ет к скобкам , п о д ­
ч еркиваниям , — боится, что не п ойм ут и напутаю т.
Вот о бразцы его записок:
«Товарищ у П р о ку д и н у !
О б е р тки конф ет (12 о б р а зц о в) сделайте соответственно
п о куп а те л ю (ш око ла д , начинка), но п о -н о во м у. Но не «Роза
Л ю к с е м б у р г» (узнал, что такое имеется, — пастила!!), — л уч ­
ше всего ч то-ниб уд ь от науки (по этиче ское — географ ия?
астроном ия?), с названием се рье зны м и по звуку зам анчивы м :
«Эскимо»? «Телескоп»? С оо б щ ите по теле ф о ну завтра, в ср ед у,
м е ж д у часом и двум я, мне в правление. О бязательно».
«Товарищ у Ф о м и н с к о м у !
П ри ка ж ите , чтоб в к а ж д у ю тарел ку п е р в о го (и 50- и 75к о п е е ч н о го обеда) клали кусок мяса (а ккур а тн о отрезанны й
как у частника). Н астойчиво следите за этим. Правда ли,
что: 1) пивную за куску под а ю т без подносов? 2) го р о х мелкий
и пл охо вымоченный?»
Он м елочен, недо ве рчив и кр оп отл ив, как кл ю чница.
В десять часов утра он приехал с ка рто н а ж н о й ф абрики.
П рием а ж дало восем ь человек. Он принял: 1) за в е д у ю щ е го
коптил ьней, 2) у п о л н о м о ч е н н о го да л ь не восто ч но го ко н с е р в ­
н ого треста (схватил ж е стя н ку крабов и вы беж ал из кабинета
к о м у -то показывать; вернувш ись, поставил ее р я д о м , возле
локтя, и д о л го не м о г успокоиться, все врем я погляды вал
на го л у б у ю ж е стянку, смеялся, почесы вал нос), 3) ин ж ен е ра
с п остр о й ки склада, 4) нем ца — отн оси те льно грузювых ав­
то м о б и л е й (го во р и л и п о -н е м е ц ки ; он о кон чил р а зго во р , д о л ­
ж н о быть, пословицей, п о то м у что вы ш ло в р и ф м у и оба
рассм еялись), 5) худ о ж н и ка , п р и н е сш е го п р о е кт р е к л а м н о го
плаката (не понравилось; сказал, что д о л ж е н быть глухой
синий цвет — хим ический, а не р ом а н ти ч е ски й ), 6) к а ко го -то
к о н тр а ге н та -р е сто р а то р а , с запонкам и в виде м о л о ч н о -б е л ы х
б уб е н ч и ко в, 7) ж и д е н ь к о го человека с витой б о р о д о й , ко то ры й
го вор и л о головах скота, и, наконец, 8) н е ко е го во схититель­
н ого се л ьско го ж ителя. Эта последняя встреча носила особы й
характер. Бабичев встал и двинулся вперед , почти раскры вая
объятия. Тот заполнил весь кабинет — этакий п л ен и тел ьн о ­
н е у к л ю ж и й , застенчивы й, улы ба ю щ ийся, загорелы й, ясногла­
зый, этакий Левин из Т олстого. Пахло от него полевы м и цветами
11

и м о л оч н ы м и б л ю д а м и . Ш е л р а зго во р о совхозе. На лицах
п р и с у тс тв ую щ и х появилось м ечтательное вы раж ение.
В четы ре двадцать он уехал на заседание в Высший Совет
Н а р о д н о го Хозяйства.

В ечером , дом а, он сидит, осененны й пальм овой зеленью
абаж ура. П ер ед ним листы б ум аги, записны е кн и ж ки , м алень­
кие листочки с ко лон кам и циф р. Он переб расы вает странички
н астол ьного календаря, вскакивает, ищ ет в этаж ер ке, вы нимает
пачки, становится ко лен ям и на стул и — ж и в о то м на столе,
п о д п е р ш и толстое лицо р укам и, — читает. Зеленая площ адка
стола п ри кр ы та стеклянной пластиной. В ко нц е конц ов что
ж е особенного? Человек работает, чело ве к дом а, ве че р ом ,
работает. Человек, уставивш ись в лист, ковы ряет в ухе ка­
ран д аш ом . Н ичего о со б е н н о го . Но все е го пове д е ни е го во р и т:
ты — обы ватель, Кавалеров. К онечно, он не заявляет этого.
Д о л ж н о быть, и в мы слях е го ниче го п о х о ж е го нет. Но это
п онятно без слов. К то-то третий заявляет м не об этом . К то-то
третий заставляет м еня беситься в то врем я, ко гд а я сл е ж у
за ним.
— Ч етвертак! Ч етвертак-с! — кричит он. — Ч етвертэк-с!
Он внезапно начинает хохотать. О н ч то-то у м о р и те л ь н о е
прочел в бум агах или увидел в ко л о н ке циф р. О н подзы вает
меня, давясь от хохота. О н р ж ет, ты чет пальцем в лист.
Я с м о т р ю и ничего не виж у. Что р ассм еш ило его? Там, где
я не м о г различить да>Яе начал, от ко то р ы х м о ж н о вести
сравнение, он видит нечто настолько о тступ а ю щ е е от этих
начал, что р азраж ается хо хо то м . Я с уж а сом вн и м а ю ем у.
Это хо хот ж рец а. Я слуш аю его, как слепой слуш ает разры в
ракеты .
«Ты — обы ватель, Кавалеров. Ты н и че го не поним аеш ь».
Он этого не го во р и т, но это понятно без слов.
И ногда он не возвращ ается до поздн ей ночи. Тогда по
тел е ф о ну я п ол уч аю р а сп о р я ж е н и е :
— Это Кавалеров? С луш айте, К авалеров! М н е б у д у т з в о ­
нить из Х л е б о п р о д укта . Пусть позвонят д ва-сем ьдесят тр и ноль пять, д обавочны й ш естьдесят два, запиш ите. Записали?
Д обавочны й ш естьдесят два, Главконц есском . П ривет.
Д ействительно, е м у звонят из Х л е б о п р о д укта .
Я п ер е сп р а ш и ва ю :
— Х ле бо п ро д укт? Товарищ Бабичев в Главконц есском е . . .
Что? В Главконцесском , д ва-сем ьдесят три -н ол ь пять. Д об а­
12

вочны й ш естьдесят два. Записали? Д об авочны й ш естьдесят
два, Гл авконц есском . П ривет.
Х л е б о п р о д у к т вызывает д и р е к то р а треста Бабичева. Ба­
бичев в Главконцесском е. К акое м не д е л о до этого? Но я
о щ у щ а ю приятность от того, что п р и н и м а ю ко свен но е участие
в судьбе Х л е б о п р о д укта и Бабичева. Я испы ты ваю а д м и н и ­
стративны й во стор г. Но ведь роль м оя ничтож на. Холуйская
роль. В чем ж е дело? Я ува ж а ю его? Боюсь его? Нет. Я
считаю , что я не хуж е , чем он. Я не обы ватель. Я д о к а ж у это.
М н е хочется пойм ать е го на чем -то, о б н а р у ж и ть слабую
с то р о н у , незащ ищ енны й пункт. К огда м не в первы й раз сл у­
чилось увидеть е го во врем я утр е н н е го туалета, я был уверен,
что пойм ал его, что прорвалась е го неп ро ниц ае м о сть.
Вытираясь, он выш ел из своей ком наты к п о р о гу балкона
и, ковы ряя п оло те н ц е м в уш ах, пове рн улся ко м не спиной.
Я увидел эту спину, этот тучны й торс сзади, в со л не чн ом
свете, и чуть не вскр икнул. С пина выдала все. Н е ж н о ж е л те л о
масло е го тела. С виток ч уж о й судьбы разве рн ул ся п е р е д о
м н о ю . П радед Бабичев холил сво ю ко ж у, м я гко р а сп ол о ж и л и сь
по тул овищ у прадеда валики ж ир а. По наследству передались
к о м и сса р у тонкость ко ж и, б л а го р о д н ы й цвет и чистая п и г­
м ентация. И сам ы м главны м , что вызвало во м не то р ж е ство ,
бы ло то, что на п ояснице е го я увидел р о д и н к у , о с о б е н н у ю ,
насл е дствен н ую д в о р я н с к у ю р о д и н к у , — ту са м ую , п о л н ую
крови, п ро св е ч и в а ю щ ую , н е ж н у ю ш тучку, о тста ю щ у ю от тела
на стебельке, по к о то р о й м атери через -десятки лет узн аю т
у кр а д е н н ы х детей.
«Вы — барин, А н д р е й П етр ови ч! Вы п р и тво ряе тесь!» —
едва не сорвалось с м оих уст.
Но он п овернулся гр у д ь ю .
На гр у д и у него, под правой кл ю чиц ей, был ш рам . К руглы й,
н еско л ько топ ор щ а щ ийся, как оттиск м онеты на воске. Как
б у д то в этом м есте росла ветвь и ее о тр уб и л и . Бабичев
был на каторге. Он убегал, в него стреляли.
— Кто такая Иокаста? — спросил он меня о д н а ж д ы ни
с то го ни с сего. Из него вы скакиваю т (о со б е н н о по вечерам )
необы чайны е по н ео ж и д а н н о сти вопросы . Весь день он занят.
Но глаза е го скользят по афишам, по витринам , но края
уш ей улавливаю т слова из ч уж и х р а зго в о р о в . В н его попадает
сы рье. Я единственны й его н еде ловой со б е се д н и к. Он о щ ущ ает
н е о б хо д и м о сть завязать р а зго в о р . На серьезны й р аз го в о р
он считает м еня н есп осо бн ы м . Ему известно, что л ю д и , о т­
дыхая, бо лтаю т. Он реш ает отдать к а к у ю -т о дань о б щ е ч е л о ­
13

веческим о бы кн о ве н и ям . Тогда он задает м не пра здны е воп­
росы . Я отвечаю на них. Я д у р а к при нем. Он дум ает, что
я д ур ак.
— Вы лю б и те маслины? — спраш ивает он.
«Да, я знаю , кто такая Иокаста! Да, я л ю б л ю маслины,
но я не хочу отвечать на д ур а ц ки е вопросы . Я не считаю
себя гл уп ее вас». Так бы следовало ответить ем у. Но у меня
не хватает см елости. Он давит меня.

IV
Я ж и в у под е го кр о в о м две недели. Две недели том у
назад он п од о бр ал меня, п ьяно го, н оч ью у п о р о га пивной . . .
Из пивной меня вы кинули.
С сора в пивной завязалась исподволь; сперва ничто и
не п ре д ве щ ало скандала — напротив, м огла завязаться м е ж д у
двум я столикам и д р у ж б а ; пьяны е общ ите льны ; та больш ая
ком пания, где сидела ж енщ ина, предлагала м не п р и с о е д и ­
ниться, и я готов был принять п риглаш ение, но ж енщ ина,
ко то ра я была прелестна, худа, в синей ш е л ковой блузке,
б о л таю щ е йся на клю чиц ах, отпустила ш уто чку по м о е м у ад­
р есу — и я о ско р б и л ся и с п о л д о р о ги вернулся к своем у
стол ику, неся вперед и к р у ж к у , как ф онарь.
Тогда целый град ш уток посыпался м не вслед. Я и в сам ом
деле м о г показаться см е ш н ы м ; этакий вихрасты й ф р укт. М у ж ­
чина в д о го н к у гоготал басом . Ш в ы р н у л и го р о ш и н о й . Я обош ел
свой столик и стал лицом к ним, — пиво ляпало на м р а м о р ,
я не м о г вы свободить б о л ь ш о го пальца, запутавш егося в р учке
к р у ж к и , — хм ельной, я разразился п ризн ан иям и : с а м о у н и ч и ­
ж е н и е и заносчивость слились в о д н о м го р ь к о м п отоке :
— Вы . . . труппа ч уд ов ищ . . . бр о д яча я труппа у р о д о в,
похитивш ая д е в уш ку . . . (О к р у ж а ю щ и е прислуш ались: вихра­
стый ф р укт вы раж ался странно, речь е го вышла из о б щ е го
го м о н а .) Вы, сидящ ие справа под п альм очкой, — у р о д н о м е р
первы й. Встаньте и п окаж итесь всем . . . О б ра ти те вним ание,
товарищ и, почтеннейш ая публика . . . Тиш е! О р к е с тр , вальс!
М е л о д и ч е ски й нейтральны й вальс! Ваше лицо представляет
собой у п р я ж к у . Щ е к и стянуты м о р щ и н а м и , — и не м о р щ и н ы
это, а в о ж ж и ; п о д б о р о д о к ваш — вол, нос — возница, больной
про казо й, а остальное — поклаж а на возу . . . С адитесь. Даль­
ше: чуд о в и щ е н о м е р второй . . . Человек со щ екам и, п о х о ж и м и
на колени . . . О чень красиво! Л ю б уй те сь , гр аж д ан е, труппа
у р о д о в п р о е з д о м . . . А вы? Как вы вош ли в эту дверь? Вы
14

не запутались ушами? А вы, п рильнувш ий к у к р а д е н н о й д е ­
вуш ке, сп ро сите ее, что дум а е т она о ваших угрях? Това­
рищ и . . . (я п овернулся во все сто р о н ы ) они . . . вот эти . . .
они см еялись надо м н о ю ! у,Вон тот см еяся . . . Знаешь ли
ты, как ты смеялся? Ты издавал те звуки, какие издает пустой
клистир . . . Д евуш ка . . . «в садах, укр аш е нн ы х ве сно ю , царица,
равной розы нет, чтобы идти на вас во й но ю , на ваши в о се м ­
надцать лет! . .» Д евуш ка! К ричите! Зовите на п ом о щ ь ! М ы
спасем вас. Что случилось с м иром ? О н щ упает вас, и вы
ежитесь? Вам приятно? (Я сделал паузу и затем то р ж е с тв е н н о
сказал.) Я зову вас. С ядьте здесь со м н ой. П оче м у вы см еялись
надо мной? Я сто ю п ер ед вами, незнаком ая девуш ка, и п р о ш у :
не тер яйте меня. П ро сто встаньте, о тто л кните их и ш агните
сю да. Ч его ж е вы ж д е те от него, от них всех? . . Чего? . .
Неж ности? ума? ласк? преданности? И дите ко мне. М н е с м е ш н о
д аж е равняться с ними. Вы получите от меня н е и з м е р и м о
бол ьш е . . .
Я го вор ил, ужасаясь том у, что го в о р ю . Я р е з к о вспом нил
те о соб ен ны е сны, в ко то р ы х знаеш ь: это сон — и делаеш ь
что хочеш ь, зная, что проснеш ься. Но тут видно бы ло: п р о ­
б у ж д е н и я не последует. Беш ено наматывался кл уб о к н еп о ­
правим ости.
М ен я вы бросили.
Я леж ал в беспам ятстве. П отом , очнувш ись, я сказал:
— Я зову их, и они не идут. Я зову эту сволочь, и они
не идут. (Ко всем ж е нщ и на м р азо м относились м ои слова.)
Я леж ал над л ю к о м , лицом на р еш е тке. В л ю ке , воздух
к о т о р о го втягивал я, была затхлость, р о е н и е затхлости; в
ч ер но м клубе лю ка что-то ш евелилось, ж ил м у с о р . Я, падая,
увидел на м о м е н т лю к, и воспо м ин ан ие о нем управляло
м о и м сном . О н о бы ло конденсаци ей тре во ги и страха, пе­
р е ж и т о го в пивной, ун и ж е н и я и боязни наказания; и во сне
обл е кл ось оно в ф абулу п реследования — я убегал, спасал­
ся, — все силы м ои напрягались, и сон прервался.
Я о ткр ы л глаза, трепещ а от радости избавления. Но б о д р ­
ствование бы ло так неполно, что я воспринял е го как п ер е хо д
от о д н о го видения к д р у го м у , и в ново м видении главную
роль играл избавитель — тот, кто спас м еня от преследования,
тот некто, ко м у осыпал я р уки и рукава п оц ел уям и , дум ая,
что ц е л ую во сне, — ко го обнял я за ш ею , го р ь к о рыдая.
— П оч е м у я так несчастен? . . Как тр у д н о м не ж ить на
свете! — лепетал я.
— П о л о ж и те е го го лово й повы ш е, — сказал спаситель.
М еня везли в автом об иле. П рихо д я в себя, я видел небо,
15

б л е д н ое , све тл ею щ е е небо; оно неслось от пяток за го л ову.
В идение это гр е м е л о , бы ло го л о в о к р у ж и т е л ь н о и всякий раз
оканчивалось п р и ступ о м тош ноты . К огда я проснул ся у тр о м ,
в страхе я п ро тя нул р уку к ногам . Еще не р азобравш ись,
где я, что со м ной, я вспом нил толчки и покачивания. М ен я
пронзил а мысль, что везли м еня в карете С к о р о й п ом о щ и ,
что, п ьяно м у, м не о тр еза ло ноги. Я п ро тя нул р уки , уверенны й,
что нащ упаю то л стую , б о ч о н о ч н у ю о кр угл о сть бинтов. Но
оказалось п ро сто : я л е ж у на диване в бо льш о й , чистой и
светлой ком нате, и м е ю щ е й балкон и два окна. Было раннее
утро . Розовея, м и р н о нагревался кам ень балкона.
К огда мы утр о м позн ако м ились, я рассказал ем у о себе.
— Ж а лкий был вид у вас, — сказал он, — очень вас стало
жаль. Вы, м о ж е т быть, о биж аетесь: вм еш ивается, м ол, человек
в ч у ж у ю жизнь? Тогда извините, пож алуйста. Но хотите вот:
п о ж и в и те нор м а льн о . О чень б у д у рад. М еста м н о го . Свет
и воздух. И есть для вас работа: вот к о р р е к т у р а кое-какая,
вы б ор ка м атериалов. Хотите?
Какие причины заставили зн а м е н и тую личность снизойти
настол ько к н еизвестном у, п о д о з р и те л ь н о го вида, м о л о д о м у
человеку?

V
В один вечер откр ы лись две тайны.
— А н д р е й П етрович, — спросил я, — кто это, в рамке?
На столе у него стоит ф о тогр аф ия ч е р н я в о го ю но ш и .
— Что-с? — он всегда переспраш ивает. М ы сли е го п р и ­
липаю т к б ум аге, он не м о ж е т оторвать их сразу. — Что-с? —
И он о тсутствует ещ е.
— Кто этот м о л о д о й человек?
— А . . . Это н екто Володя М ака ро в. Зам ечательны й м о ­
л о дой человек. (О н н икогд а не го во р и т со м ной н орм ал ьно.
Как б у д то ни о чем се р ь е зн о м я не м о гу е го спросить.
М н е всегда каж ется, что в ответ от него я п ол учу п ословиц у,
или куплет, или п р о сто м ы чание. Вот — вм есто то го чтобы
ответить о б ы кн о в е н н о й м о д ул я ц и е й : «зам ечательны й м о л о д о й
человек», он ска нд ир ует, почти р ечитативо м п ро и зн о си т: «чел о о -в е -э к !» )
— Чем ж е он замечателен? — сп ра ш ива ю я, мстя о з л о б ­
л е нн остью тона.
Но он никакой о зл об л ен но сти не замечает.
— Да нет. П ро сто м о л о д о й человек. С тудент. Вы спите
16

на его диване, — сказал он. — Д ело в том , что это как бы
сын м ой. Д есять лет он ж ив ет со м ной. Володя М ака ро в.
Сейчас он уехал. К отцу. В М у р о м .
— А х, вот как . . .
— Вот-с.
Он встал из-за стола, прош елся.
— Ему восем надцать лет. О н известны й ф утболист.
(«А , ф утболист», — подум ал я.)
— Что ж , — сказал я, — это и вправду зам ечательно! Быть
известны м ф утб о л и стом — это и вправду бо л ь ш о е качество.
(«Что я говорю ?»)
Он не слышал. О н во власти бла ж е нн ы х м ы слей. С п о р о га
балкона см о тр и т он вдаль, в небо. Он д ум ает о В олоде
М ака ро ве .
— Это со ве р ш е н н о ни на ко го не п о хо ж и й ю нош а, —
вд р у г сказал он, поворачиваясь ко м не. (Я виж у, что то,
что я п р и сутствую здесь, ко гда в мы слях е го этот самый
Володя М ака ро в, каж ется е м у о ско р б и те л ь н ы м .) — Я обязан
е м у ж и з н ь ю , во-п ер вы х. О н спас м еня десять лет то м у назад
от расправы . М ен я д о л ж н ы были п оло ж ить заты лком на нако ­
вальню и д о л ж н ы бы ли м о л о то м ударить м еня по лицу. Он спас
меня. (Ем у приятн о го вор и ть о п од виге того . Видно, часто он
вспом инает п од виг.) Но это не важ но. Д р у го е важ но. Он с о ве р ­
ш енно новый человек. Ну, ладно. (И он вернулся к стол у.)
— Зачем вы п од о б р ал и м еня и привезли?
— Что-с? А? — Он мы чит, через с е кун д у тол ько он услы ш ит
м ой вопрос. — Зачем привез? Ж алкий у вас был вид. Нельзя
бы ло не растрогаться. Вы ры дали. С тра ш н о стало вас жаль.
— А диван?
— Что диван?
— А ко гд а вернется ваш ю но ш а . . .
О н, н исколько не задум ы ваясь, п ро сто и весело отвечал:
— Тогда вам п ридется диван о сво б о д и ть . . .
М не надо встать и побить е м у м о р д у . О н, видите ли,
сж алился, он, прославленная личность, пож алел несчастного,
сбивш егося с пути м о л о д о го человека. Но вр е м е н н о . Пока
вернется главный. Ему п ро сто скуч н о по вечерам . А п отом
он м еня вы гонит. С ц и н и зм о м он го в о р и т об этом .
— А н д р е й П етрович, — го в о р ю я. — Вы поним аете, что
вы сказали? Вы хам!
— Что-с? А? — М ы сли его о тр ы ва ю тся от бум аги . Сейчас
слух п овто ри т е м у м о ю ф разу, и я м о л ю суд ь б у, чтобы
слух ош ибся. Н еуж ели он услышал? Ну и пусть. Разом.
Но вм еш ивается внеш нее обстоятельство. М н е не с у ж д е н о
ещ е вы лететь из это го дом а.
2 —

1486

17

На улице, под ба л ко но м , кто-то кр и чи т:
— Андрей!
Он поворачивает голову.
— Андрей!
Он р е з к о встает, отталкиваясь от стола ла дон ью .
— А н д р ю ш а ! Д о р о го й !
Он вы ходит на балкон. Я п о д х о ж у к о кну. Оба мы см о тр и м
на улицу. Темнота. Только о кнам и ко е-как освещ ена мостовая.
П о ср е д и н е стоит м а л е н ь ко го роста ш и р о ко п л е ч и й человек.
— Д об ры й вечер, А н д р ю ш а . Как поживаеш ь? Как «Чет­
вертак»?
(Я виж у из окна балкон и гр о м а д н о го А н д р ю ш у . О н сопит,
слы ш но м не.)
Ч еловек на улице п р о д о л ж а е т восклицать, но н ескол ько
тиш е:
— О тч е го ты молчишь? Я приш ел тебе сооб щ ить новость.
Я и зобрел м аш ину. М аш ина называется «О ф елия».
Бабичев бы стр о поворачивается. Тень его бросается вбок
по ул и ц е и чуть ли не п р о и зво д и т б у р ю в листве п р о ти ­
в о п о л о ж н о го сада. О н садится за стол. Барабанит пальцами
по пластине.
— Б ерегись, А н д р е й ! — слы ш ен кр и к. — Не заносись! Я
п о гу б л ю тебя, А н д р е й . . .
Тогда Бабичев снова вскакивает и со сж аты м и кулакам и
вылетает на балкон. О п р е д е л е н н о б у ш у ю т деревья. Тень его
Б уддой низвергается на го р о д .
— П ротив ко го ты вою еш ь, негодяй? — го во р и т он. Затем
со тр яса ю тся перилла. Он уд а ряе т кул а ком . — П ротив к о го ты
во ю е ш ь, негодяй? У бирайся "отсюда. Я велю тебя арестоваа-ать!
— Д о свидания, — раздается внизу.
Т олстенький человек сним ает го л о вн о й уб о р , вы тягивает
р у к у , м аш ет го ловн ы м у б о р о м (котелок? Кажется, котелок?),
веж ливость его аф ф ектирована. А н д р е я на бал коне у ж е нет;
человечек, бы стро сея ш аж ки, удаляется се р е д и н о й улицы .
— Вот! — кр ичит на м еня Бабичев. — Вот, п ол ю б уй те сь.
Братец м ой Иван. Какая сволочь!
О н ходит, кипя, по ком нате. И вновь кр и чи т на м еня:
— Кто он — Иван? Кто? Л ентяй, вредны й, заразительны й
человек. Его надо расстрелять!
(Ч ернявы й ю но ш а на п о р тр е те улы бается. У него пл еб ей ­
ское лицо. Он показы вает о соб ен но , п о -м у ж с к и , блестящ ие
зубы . Ц е л ую с в е р к а ю щ у ю кле тку зубо в выставляет он — как
японец.)

18

VI
Вечер. О н работает. Я си ж у на диване. М е ж д у нами лампа.
А б а ж у р (так видно м н е ) ун и что ж а е т в е р х н ю ю часть е го лица,
ее нет. Висит под а б а ж ур о м н и ж н е е п ол уш а р и е головы . В
ц елом она п охо ж а на гл и н я н ую кр а ш е н у ю ко пи л ку.
— > М о я м о л о д о сть совпала с м о л о д о с т ь ю века, — го ­
в о р ю я.
Он не слуш ает. О с ко р б и те л ь н о е го р а вн о д уш и е ко мне.
— Я часто д у м а ю о веке. З нам енит наш век. И это п р е ­
красная судьба — правда? — если так совпадает: м о л од ость
века и м о л о д о сть человека.
Слух е го р е а ги р уе т на р и ф м у. Рифма — это см е ш н о для
с е р ь е з н о го человека.
— Века — человека! — п о вто ряе т он. (А скаж и ем у, что
тол ько что он услы ш ал и п овторил два слова, — он не пове ри т.)
— В Европе о д а р е н н о м у ч е ло ве ку б ольш ой п р о сто р для
д о сти ж е н и я славы. Там л ю б ят ч у ж у ю славу. П ож алуйста, сделай
тол ько ч то-ниб уд ь зам ечательное, и тебя подхватят под р уки ,
п оведут на д о р о гу славы . . . У нас нет пути для и н д и ви д уа л ь н о ­
го д о сти ж е н и я успеха. Правда ведь?
П р о и схо д и т то ж е, как если бы я го во р и л с сам им собой.
Я звучу, п р о и зн о ш у слова, — ну и звучи. И звучание м ое
е м у не м еш ает.
В нашей стране д о р о ги славы за гр а ж д е н ы ш лагбаум ам и . . .
О д а ре н ны й человек либо д о л ж е н потускнеть, либо реш иться
на то, чтобы с бо л ь ш и м ска нда лом поднять ш лагбаум . М не,
н ап ри м ер , хочется спросить. М н е хочется показать силу своей
личности. Я хочу м оей со бственной славы. У нас боятся уделить
вним ание человеку. Я хочу б о л ь ш е го вним ания. Я хотел бы
роди ться в м а лен ьком ф р а н ц узско м го р о д к е , расти в м е ч ­
таниях, поставить себе к а кую -н и б уд ь вы со кую цель и в п р е ­
красны й день уйти из го р о д ка и п еш ко м прийти в стол иц у
и там, ф анатически работая, добиться цели. Но я не р оди л ся
на Западе. Теперь м не сказали: не то что твоя, — самая за­
м ечательная личность — ничто. И я постеп е нн о начинаю п р и ­
выкать к этой истине, против к о то р о й м о ж н о спорить. Я д у м а ю
д аж е так: ну, вот м о ж н о прославиться, ставши м узы ка нто м ,
писателем , п ол ко в о д ц е м , про йти через Н иагару по канату . . .
Это законны е пути для д о сти ж е н и я славы, тут личность ста­
рается, чтобы показать себя . . . А вот представляете себе,
ко гда у нас го во р я т столько о ц еле устр е м л е н н о сти , полезности,
ко гд а от человека тре буе тся трезвы й, реалистический п о д хо д
к вещ ам и собы тиям , — вд р уг взять да и со твор и ть ч то-ни б уд ь
2*

19

явно нелепое, со верш ить ка ко е -н и б уд ь гениальное о зо р ств о
и сказать п ото м : «Да, вот вы так, а я так». Выйти на площ адь,
сделать ч то-ниб уд ь с собой и раскланяться: я ж ил, я сделал
то, что хотел.
О н ниче го не слыш ит.
— Хотя бы взять и сделать так: поко нчить с собой. Са­
м о уб и й ств о без всякой причины . Из озорства. Чтобы показать,
что ка ж д ы й им еет право расп ор яж а ться собой. Д аж е теперь.
П овеситься у вас под п од ъ езд о м .
— П овесьтесь лучш е под п о д ъ е зд о м ВСНХ, на В арварской
площ ади, ныне Н огина. Там гр ом ад н ая арка. Видали? Там
получится эф ф ектно.
В той ком нате, где ж ил я до п ер еселения сю да, стоит
страш ная кровать. Я боялся ее, как п ривид ен и я. О на крутая,
словно б о ч о н о к. В ней лязга ю т кости. На ней синее о деял о ,
куп л е н н о е м н о ю в Х арькове, на Б ла го вещ ен ском базаре, в
го л о д н ы й год. Баба торговала п и ро гам и . О ни укр ы ты были
о д е я л о м . О ни, о сты ваю щ ие, ещ е не испустивш ие ж а ра ж изни,
почти что лопотали под о д е ял о м , возились, как щ енки . В
то врем я я ж ил плохо, как все, и такой бл а го д атью , д о ­
м о ви то сть ю , теплотой дыш ала эта ко м по зи ц и я, что в тот день
я принял тве р д о е р е ш е н и е : купить себе такое ж е одеял о.
М ечта исполнилась. В п рекрасны й вечер я влез под синее
о д еял о . Я кипел под ним, возился, теплота п р и во д и л а м еня
в ш евеление, точн о был я ж елатиновы й. Это бы ло восхи­
тительное засыпание. Но врем я шло, и узо р ы одеяла р азбухли
и превратились в кр ен д ел я.
Теперь я сп лю на о тл ич н ом диване.
У м ы ш ле нн ы м ш евелением я вы зы ваю звон е го новых,
тугих, девственны х п р уж и н . П олучаю тся отд ельны е, из гл уб ины
б е гущ и е , капельки звона. Возникает п редставл ение о п узы р ь ­
ках воздуха, стре м ящ ихся на п ове рхн о сть воды . Я засыпаю ,
как р е б е н о к. На диване я со ве р ш а ю полет в детство. М ен я
посещ ает б лаж енство. Я, как р е б е н о к, снова р а с п о р я ж а ю сь
м а л ен ьким п р о м е ж у т к о м врем ени, о тд е л я ю щ и м п ер вое из­
м е не н и е тяж ести век, пер вое п о со л ове н ие от начала настоя­
щ е го сна. Я снова у м е ю про д лить этот п р о м е ж у т о к , смаковать
его, заполнять уго д н ы м и м не м ы слям и и, ещ е не п огр узи вш и сь
в сон, ещ е прим е н яя ко нтро л ь б о д р с т в у ю щ е го сознания, —
у ж е видеть, как мы сли п р и о б р е та ю т с н о в и д е н ч е с к у ю плоть,
как п узы р ьки звона из п о д во д н ы х глуб ин п ре вра щ а ю тся в
бы стр о катящ иеся вин огр а дины , как возникает тучная вино­
градная гр о зд ь , целая ограда, густо зам еш анны е ви н огр а д ны е
гр о з д ь я ; путь вдоль винограда, солнечная д о р о га , зной . . .
20

М н е двадцать семь лет.
М ен яя как-то р уб а ш ку, я увидел себя в зеркал е и вд р уг
как бы пойм ал на себе разите льн о е сходство с о тц о м . В
действительности та ко го сходства нет. Я вспом нил : р о д и те л ь ­
ская спальня, и я, м альчик, с м о т р ю на м е н я ю щ е го р уб а ш ку
отца. М н е бы ло жаль его. О н у ж е не м о ж е т быть красивы м ,
знам ениты м , он у ж е готов, закончен, у ж е ничем иным, к р о м е
того, что он есть, он не м о ж е т быть. Так дум ал я, ж алея
е го и ти хо н ь ко го рд ясь своим п ре во схо д ство м . А теперь я
узнал в себе отца. Э то бы ло сходство ф о рм , — нет, нечто
д р у го е : я бы сказал — поло вое схо д ство: как бы сем я отца
я в д р у г о щ утил в себе, в своей субстанции. И как бы кто-то
сказал м н е: ты готов. Закончен. Н ичего больш е не буд ет.
Рожай сына.
Я не б уд у уж е ни красивы м , ни знам ениты м . Я не' п ри д у
из м а л е н ь ко го го р о д а в столицу. Я не б у д у ни п о л ко во д ц е м ,
ни н а р ко м о м , ни учены м , ни б е гун о м , ни аван тю р и стом . Я
мечтал всю ж изн ь о необы чайной лю бви. С к о р о я вернусь
на ста р ую ква ртир у, в ком нату со страш ной к р ова тью . Там
гр у с тн о е со седство: вдова П р о ко п о в и ч. Ей лет с о р о к пять,
а во д в о р е ее назы ваю т «А нечка». О на варит обеды для
артели п ар и км а хер ов. К ухн ю она устро ила в к о р и д о р е . В
тем но й впадине — плита. О на к о р м и т кош ек. Тихие худы е
кош ки взлетаю т за ее р укам и гальваническим и д ви ж е н и я м и .
О на расш вы ривает им ка кие-то потроха. Пол п оэто м у укр аш е н
как бы п е р л а м утр о вы м и плевкам и. О д н а ж д ы я поскол ьзнул ся,
наступив на чье-то се р д ц е — м аленькое и туго о ф о р м л е н н о е ,
как каштан. Она ходит опутанная кош кам и и ж ил ам и ж и вотн ы х.
В ее р у к е сверкает н ож . О на р а зд ир ае т киш ки л о ктям и , как
принцесса паутину.
Вдова П р о ко п о в и ч стара, ж и р н а и рыхла. Ее м о ж н о вы­
давливать, как л и в е р н у ю колбасу. У тр о м я застигал ее у ра­
ковины в к о р и д о р е . О на была не одета и улыбалась м не ж е н ­
ской ул ы б ко й. У д ве ре й ее, на таб уре тке, стоял таз, и в
нем плавали вы чесанны е волосы .
Вдова П р о ко п о в и ч — сим вол м оей м у ж с к о й ун и ж е н н о сти .
П олучается так: пож алуйста, я готова, ош ибитесь н очью д ве р ь ­
ми, я н ар оч но не запру, я п р и м у вас. Будем ж ить, наслаждаться.
А м ечты о необы чайной лю бви бросьте. Все п ро ш л о . Вот
и сами вы какой стали, сосед: толстенький, в уко р о ти вш и хся^
б р ю ч к а х. Ну, что вам ещ е нужно? Та? Тонкорукая? В ооб ра­
жаемая? С яйц евидны м личиком ? О ставьте. Вы папаша уж е .
Валяйте, а? Кровать у м еня замечательная. П о ко й н и к на
21

л о те р е е вы играл. С теганое о деяло . П р и с м о т р ю за вами. П о­
ж а л е ю . А?
И ногда явн ую н еп риличность вы раж ал ее взгляд. И ногда
при встрече со м ной из горла ее выкатывается некий ма­
ленький звук, кр углая голосовая капля, вы толкнутая спазм ой
восторга.
Я не папаша, стряпуха! Я не пара тебе, гадина!

Я засы паю на б а биче вском диване.
М н е снится, что прелестная девчонка, м е лко см еясь, лезет
ко м не под п р о сты н ю . М о и м ечтания сбы ваю тся. Но чем,
чем я о тб л а го д а р ю ее? М н е делается страш но. М ен я никто
не л ю б ил б е зво зм е зд н о . П ро ститутки и те старались содрать
с меня как м о ж н о больш е, — что ж е она п о тр е б уе т от меня?
Она, как полагается во сне, угады вает м ои мысли и го во р и т:
— О , не бе сп око йся. Всего четвертак.
В спом инаю из давних лет: я, гим назист, приведен в м узей
восковы х ф игур . В стеклянн ом кубе красивы й м уж чи н а во
ф раке, с о гн е д ы ш а щ ей раной в гр уд и , ум ир ал на чьих-то
руках.
— Э то ф ран цузский п ре зи д ен т Карно, раненны й анар­
хистом , — объяснил м не отец.
У м и р ал пре зиден т, дыш ал, закатывались веки. М е д л е н н о ,
как часы, шла ж изн ь президента. Я см о тр е л как зачарованны й.
П ре кра сны й м уж чи н а лежал, задрав б о р о д у , в зеленоватом
кубе. Это бы ло п ре кра сно . Тогда услы ш ал я впервы е гул
вр ем ен и. В рем ена неслись надо м н о ю . Я глотал в о сто р ж е н н ы е
слезы. Я реш ил стать знам ениты м , чтобы н екогда м ой восковой
дво й ни к, наполненны й гуд е н и е м веков, ко то р о е услыш ать
дано лиш ь н е м н о ги м , вот так ж е красовался в зеленоватом
кубе.
Т еперь я пиш у р е п е р туа р для эстра дн иков: м о н о л о ги и
куплеты о ф и н инсп екто ре , совбары ш нях, нэпманах и а л им ен­
тах:
В у ч р е ж д е н ь е ш у м и та р а р а м ,
Все д а в н о с м е ш а л о с ь там :
М а ш и н и с т к е Л и з о ч к е К аплан
П одарили барабан . . .

А м о ж е т быть, все ж е ко гд а -н и б уд ь в великом п а н оп ти кум е
б уд ет стоять восковая ф игур а стр а н н о го человека, тол сто ­
носо го, с бл е д н ы м д о б р о д у ш н ы м лиц ом , с растрепанны м и
22

волосам и, п о-м альчиш ески п ол н ого , в пидж аке, со хра ни вш ем
тол ько о д н у п уго ви ц у на пузе; и б уд е т на кубе д о щ е чка :
Н иколай Кавалеров
И больш е ничего. И все. И каж ды й увидевш и й скаж ет:
« А х!» И вспом нит ко е-каки е рассказы, м о ж е т быть, л е ген ды :
«Ах, это тот, что ж ил в знам е н ито е врем я, всех ненавидел
и всем завидовал, хвастал, заносился, был том и м великим и
планами, хотел м н о го е сделать и н ичего не делал — и кончил
тем, что соверш ил отвратительное, гн усно е пре ступ л е ни е . . .»

V II
С Т верской я свернул в п е р е ул о к. М н е надо бы ло на
Н и ки тскую . Раннее утр о . П е р е ул о к суставчат. Я тягостны м
р ев м а ти зм о м д вигаю сь из сустава в сустав. М ен я не л ю б ят
вещ и. П е р е ул о к бо ле ет м н о ю .
М аленький человечек в ко те лке шел вперед и м еня.
Сначала я п од ум ал : он спеш ит, — но вско ре о б н а р уж и л о сь ,
что торопящ аяся похо д ка с п од б расы ванием всего туловищ а
свойственна человечку вообщ е.
Он нес п о д уш ку. О н на весу д е р ж а л за ухо б о л ь ш у ю
п о д у ш к у в ж е л то м напернике. О на ударялась об е го колено.
О т этого в ней появлялись и исчезали впадины.
Бывает, что в ц е н тре го р о д а , гд е -н и б уд ь в п ер еул ке , за­
водится цветущ ая, р ом антическая и зго р о д ь . М ы шли вдоль
и зго р о д и .
Птица на ветке сверкнула, дернулась и щ елкнул а, чем -то
напом нив м аш ину для стр и ж ки волос. И дущ ий вп ер ед и о гл я ­
нулся на птицу. М не , и д ущ е м у сзади, удалось увидеть только
п е р в у ю фазу, п о л ум е сяц е го лица. Он улы бался.
«Правда, похоже?» — едва не воскликнул я, уве ре нн ы й ,
что то ж е сходство п риш л о и е м у в го лову.
К отелок.
О н сним ает его и несет, как кулич, обняв. В д р у го й р у к е —
п одуш ка.
О кна раскры ты . В о д н о м , на в то р о м этаж е, виднеется
синяя вазочка с ц ветко м . Человечка привле кае т вазочка. Он
сходит с тро туар а, вы ходит на с е р е д и н у м о стовой и оста­
навливается под о к н о м , подняв лицо. К о тел о к е го съехал
на заты лок. О н ц е п ко д е р ж и т п о д уш ку. К олено у ж е цветет
п ухом .
Я н а б л ю д а ю из-за выступа.
23

Он позвал вазочку:
— Валя!
Тотчас ж е в окне, о п р о ки н ув вазочку, б у р н о появляется
де вуш ка в ч ем -то р о зо в о м .
— Валя, — сказал он, — я за тоб ой приш ел.
Наступила тиш ина. Вода из вазочки беж ала на карниз.
— С м о три, я принес . . . Видишь? (О н поднял п о д у ш к у
обе и м и р укам и п е р е д ж и в о то м .) Узнаешь? Ты спала на ней.
(О н засм еялся.) Вернись, Валя, ко мне. Не хочешь? Я тебе
п о ка ж у « О ф ели ю » . Не хочешь?
Снова наступила тишина. Д евуш ка лежала на п о д о к о н н и к е
н ичком , свесив р а стр е п а н н ую голову. Рядом каталась вазочка.
Я вспом нил, что чер ез се кун д у после появления сво его д е ­
вуш ка, едва увидев стоя щ его на улице, уж е упала л октям и
на п о д о ко н н и к, и локти подлом ились.
По небу шли облака, и по стеклам и в стеклах п е р е п у ­
тывались их пути.
— Я п р о ш у тебя, Валя, вернись! П р о сто : сбеги по лестнице.
О н п од о ж д а л .
О становились зеваки.
— Не хочешь? Ну, до свидания.
Он повернулся, поправил ко те л о к и пош ел с е р е д и н о й пе­
р еул ка в м о ю с то р о н у.
— П о д о ж д и ! П о д о ж д и , папа! Папа! Папа!
Он уско р и л ш аги, побеж ал. М и м о меня. Я уви д е л : он
не м о л о д . Он задыхался и поб ледн ел от бега. С м еш новаты й,
п ол ненький человек беж ал с п о д уш ко й , приж а той к гр у д и .
Но н и че го в том не бы ло б е з у м н о го .
О к н о опустел о.
О на бросилась в п о го н ю . Она д о бе ж а ла до угла, — там
кончалось б е зл ю д ь е переулка; она е го не нашла. Я стоял
у и з го р о д и . Д евуш ка возвращ алась. Я ш агнул навстречу. О на
подум ала, что я м о гу п ом очь ей, что я что-то знаю , и оста­
новилась. Слеза, изгибаясь, текла у ней по щ еке, как по
вазочке. Она вся приподнялась, готовая страстно спросить
о чем -то, но я переб ил ее, сказав:
— Вы п р о ш ум е л и м и м о меня, как ветвь, полная цветов
и листьев.
В ечером я к о р р е к т и р у ю :
«. . . Так, собираем ая при уб о е кровь м о ж е т бы ть п ер ер аб а ­
ты ваема или в пищ у, для изго товле ния колбас, или на вы ра­
б о тку све тлого и ч е р н о го альбум ина, клея, п угови ц , красок,
з е м л е у д о б р и те л ь н ы х туков и ко рм а для скота, птицы и ры бы .
С ал о -сы р ец всякого рода скота и ж и р о с о д е р ж а щ и е о р га н и ­
24

ческие о тб ро сы — на и зго товле ние съ е до бн ы х ж и р о в : сала,
м аргарина, искусстве нн ого масла, и технических ж и р о в : сте­
арина, глиц ер ина и см азочны х масел. Головы и бараньи н ож ки
при п о м о щ и эл е ктр ич еских спиральны х сверл, автом ати­
чески д е й ств ую щ и х очистительны х м аш ин, газовы х опалочны х
станков, резальны х маш ин и ш парильны х чанов п е р ер аб аты ­
ваются на пищ евы е п р о д укты , технический ко стяно й ж и р ,
очи щ ен ны й волос и кости р а зн о о б р а зн ы х изделий . . .»
О н го в о р и т по телеф ону. Раз десять в вечер е го вы зы ваю т.
М ал о ли с кем он м о ж е т разговаривать. Но в д р у г д о меня
д о но си тся:
— Это не ж е стокость.
Я п рислуш иваю сь.
— Это не ж е стоко сть. Ты спраш иваеш ь, я и го в о р ю . Это не
ж е стоко сть. Нет, нет! М о ж е ш ь быть со в е р ш е н н о спокойна. Ты
слышишь? — Унижается? Что? Х одит под окнами? — Не верь.
Э то е го ш тучки. О н и под м о им и о кнам и ходит. Э то е м у нра­
вится, что он ходит под окнам и. Я е го знаю . — Что? А? Плакала?
Весь вечер? Н апрасно весь вечер плакала. — С ой д е т с ума?
О тп р а ви м на Канатчикову. Офелия? Какая? А . . . П лю нь. О ф е ­
лия — это б р е д . — Как хочеш ь. Но я го в о р ю : ты поступаеш ь
правильно. — Да, да. — Что? Подуш ка? Н еуж ели? (Х о хо т.) Во­
о б р а ж а ю . Как? Как? На ко то р о й ты спала? П о д у м а е ш ь .— Что?
Каждая п од уш ка им еет свою истор и ю . С ловом , б р о сь с о м н е ­
ния. — Что? — Д а-да! (Тут он зам олчал и д о л го слуш ал. Я
сидел на угольях. О н разразился х о хо то м .) Ветвь? Как? Какая
ветвь? П олная цветов? Ц ветов и листьев? Что? Это, наверное,
к а ко й -н и б уд ь а л ко го л и к из е го ком пании.

VIII
П редставьте себе о б ы кн о в е н н ую в а р е н ую чай н ую колбасу:
толсты й, р о вн о о кр угл ы й брус, о тр езанны й от начала больш ой,
м н о го ве сн о й ш туки. В слепом ко нц е е го, из с м о р щ е н н о й и
связанной узе л ко м ко ж и, свисает веревочны й хвостик. К ол­
баса как колбаса. Весу, веро ятно , н е м н о ги м бол ьш е кило.
Вспотевш ая п оверхность, ж е л т е ю щ и е п узы р ьки п о д к о ж н о го
ж и р а. На м есте отр еза то ж е сало им еет вид белы х кр ап и но к.
Бабичев д е р ж а л колбасу на ладони. О н го вор и л . О ткр ы в а ­
лись д ве ри. Л ю д и входили. Теснились. Колбаса свисала с р о з о ­
вой сановной ладони Бабичева, как нечто ж ивое .
— Здорово? — вопрош ал он, обращ аясь ко всем сразу. —
Нет, вы п о см о тр и те . . . Ж аль, что нет здесь Ш а п и р о .
25

О б язате льно п озо вем Ш а п и р о . Х о-хо. З д о р о в о ! З вонили Ш а ­
пиро? Занято? Еще п озвоните . . .
Затем колбаса на столе. Бабичев л ю б о в н о устро и л п од сти л ­
ку. Сам ж е, пятясь и не спуская с нее глаз, сел в кр есл о , найдя
е го задом , уп ер ся кулакам и в л яж ки и залился хо хо то м . П однял
кулак, увидел ж и р , лизнул.
— К авалеров! (П осле хохота.) Вы сво бо дны сейчас? П о й д и ­
те, пож алуйста, к Ш а п и р о . На склад. Знаете? П р я м о идите к
нем у и несите ее. (Глазами на колбасу.) П ринесете, — пусть он
п о с м о тр и т и звонит мне.
Я понес колбасу к Ш а п и р о на склад. А Бабичев звонил во
все концы .
— Да, да, — ревел он, — да! С о в е р ш е н н о п р е в о с х о д н е й ­
шая! П ош лем на выставку. В М илан п о ш л е м ! И м е нн о та! Да!
Да! С ем ьдесят п ро ц е нто в телятины . Большая победа . . . Нет,
не п олтинник, чудак вы . ... П олтинник! Х о -хо ! По тридцать
пять! З дорово? Красавица!

Он уехал.
С м е ю щ е е ся лицо — р ум ян ы й го р ш о к — качалось в окне
автом обиля. О н на хо д у совал ш вейц ару ти р о л ь к у и, вы пучив
глаза, беж ал по лестнице, тяж елы й, ш ум ны й и поры висты й,
как вепрь. «Колбаса! — звучит во м н о ги х кабинетах. — И м енно
та . . . я ж е го вор ил вам . . . А н е к д о т ! . .» Из к а ж д о го кабинета,
пока я брел ещ е по залиты м со лнц ем улицам , он звонил к
Ш апиро:
— Н есут ее вам! С ол о м о н, вы увидите ! Л оп н ете . . .
— Еще не принесли? Х о-хо, С о л о м о н . . .
Он вы тирал п о тн у ю ш ею , гл у б о к о залезая п латком за во­
р отн и к, почти р аздирая его, м орщ ась, страдая.
Я п риш ел к Ш а п и р о . Все видели, что я несу колбасу, и все
расступались. Путь м агически расчищ ался. Все знали, что идет
посланец с бабичевской колбасой. Ш а п и р о , м е л анхол ический
старый еврей, с носом , п о хо ж и м в проф иль на ц и ф ру шесть,
стоял во д в о р е склада, под д е р е вян н ы м навесом . Д верь, на­
полненная д ви ж ущ е й ся летней тем но той , как все две ри , о тк р ы ­
тые из пакгаузов (такая н еж н о -ха отическа я тем нота возникает
п ер ед глазам и, если закры ть и приж ать пальцами веки), вела
внутрь о гр о м н о го сарая. У косяка сн а р уж и висел телеф он.
Рядом торчал гвоздь с навеш анны м и ж е лты м и листкам и какихто д о к у м е н то в .
Ш а п и р о взял у м еня б р ус колбасы, поп ро бо ва л на вес,
покачал на ладони (о д н о в р е м е н н о качая го л о во й ), поднес к
носу, поню хал. После этого вышел из-п о д навеса, п ол ож ил
26

колбасу на ящ ик и п ер о ч и н н ы м н о ж о м о с то р о ж н о отрезал
м аленький м ягкий лом тик. В полной тиш ине л о м ти к был ж е ­
ван, п р и ж и м а е м к нёбу, посасываем и м е д л е н н о глотаем .
Рука с п е р о ч и н н ы м н о ж о м была отведена в с то р о н у , п о д р а ги ­
вала: обладатель р уки прислуш ивался к о щ ущ е н и я м .
— А х, — вздохнул он, п ро гл оти в. — М о л о д е ц Бабичев.
О н сделал колбасу. С луш айте, правда, он добился. Тридцать
пять ко п е е к такая колбаса — вы знаете, это. д а ж е неве ро ятн о.
Зазвенел телеф он. Ш а п и р о м е д л е н н о поднялся и пош ел к
двери.
— Да, товарищ Бабичев. П о зд р а вл яю вас и хо чу вас п о ц е ­
ловать.
Где-то там с такой силой кричал Бабичев, что здесь, на
п о р я д о ч н о м расстоянии от телеф она, я слышал е го голос,
тре ск и ло па ю щ иеся звуки в тр уб ке . Трубка, сотрясаем ая
м о щ н ы м и ко леб ан иям и, почти вырывалась из слабых пальцев
Ш а п и р о . Он д аж е м ахнул на нее д р у го й р уко й , п о м о р щ и в ­
шись, как м аш ут на шалуна, м е ш а ю щ е го слушать.
— Что м не делать? — спросил я. — Колбаса останется у
вас?
— О н п росит принести ее д о м о й к нем у, на квартиру. Он
п риглаш ает меня ве че р ом куш ать ее.
Я не вы терпел:
— Н еуж ели тащ ить домой? Разве нельзя купить д р у гу ю ?
— Купить такой колбасы нельзя, — м олвил Ш а п и р о . — Она
ещ е не поступила в п р о д а ж у. Это проба с ф абрики.
— О на п р о тухн е т.
Ш а п и р о , склады вая н о ж и к и с к о л ьж е н и е м р уки по б о к у
ища карм ан, п р о изно сил м едлите льн о , чуть улы баясь и опустив
веки, — как стары е евреи, — поучал:
— Я поздравлял товарищ а Бабичева с колбасой, которая не
прованивается в один день. Иначе я не поздравлял бы товарищ а
Бабичева. М ы ее скуш а ем се год н я. П о л о ж и те ее на солнце, не
бойтесь, на ж а р к о е солнце, — она б уд е т пахнуть, как роза.
Он исчез в те м н о те сарая, вернулся с б ум а го й , п е р га м е н т­
ной и м асляной, и через н еско л ько се кун д я д е р ж а л руках
м а стерски сделанны й пакет.
С первы х дней м о е го знаком ства с Бабичевы м уж е слышал
я р а зго во р ы о знам енитой колбасе. Где-то шли опы ты по из­
го то в л е н и ю
ка к о го -то
о с о б е н н о го
сорта — питательного,
чи стого и д е ш е во го . П остоянно Бабичев справлялся в разных
местах; п ер ехо д я на заботливы е нотки, расспраш ивал и давал
советы ; то том ны й, то сл адко-взволнованны й, о тхо д и л от
телеф она. Н аконец п ор од а была выведена. Из таинственны х
27

и н куб а то р о в вылезла, покачиваясь гр узн ы м качанием хобота,
толстая, плотно набитая киш ка.
Бабичев, получив в р уки о тр е з о к этой киш ки, п об агр ове л ,
д аж е засты дился сперва, п о д о б н о ж е н и ху, уви д е вш е м у, как
прекрасна е го м о лод ая невеста и какое ч а р ую щ е е впечатление
п р о и з в о д и т она на гостей. В счастливой р астерянности он
о гл яд ел всех и тотчас ж е п о л о ж и л кусо к и отстранил е го с
таким вы р а ж е н и е м п ри п о д н яты х ладоней, точн о хотел ска­
зать: «Нет, нет. Не надо. Я сразу отказы ваю сь. Чтобы потом
не терзаться. Не м о ж е т быть, чтобы такие удачи случались
в п ростой ч еловеческой ж и зн и . Тут подвох судьбы . З аберите.
Я не д о стоин».
Неся кило удивите льно й колбасы, я шагал в н е о п р е д е л е н ­
ном направлении.
Я с то ю на м осту.
Д в о р е ц труд а по ле вую р уку, сзади — К рем ль. На р е к е л о д ­
ки, пловцы . Бы стро скользит под м ой птичий полет катер. С
высоты то, что я виж у вм есто катера, п о хо ж е по ф о р м е на ги ­
га нтскую , р а зр е за н н ую вп ро д о ль м ин да лину. М и нда л и на с к р ы ­
вается под м о сто м . Тогда тол ько я всп ом ина ю т р у б у катера и
то, что п об лизости труб ы ка кие-то дво е ели из котелка б о р щ .
Белый клуб ды м а, п ро зра чн ы й и исчезаю щ ий, летит по направ­
л е ни ю ко м не. Д олететь не успевает, п е р е хо д и т в д р у ги е из­
м е р е н и я и д остигает меня тол ько п осле д ним своим сл едом ,
сви ваю щ им ся в еле видны й астральны й о б р уч .
Я хотел бро сить колбасу в р еку.
Зам ечательны й человек, А н д р е й Бабичев, член О бщ ества
п ол и тка то р ж ан , правитель, считает се го д н яш н и й свой день
п р а з д н и ко м . Только п отом у, что ем у показали кол басу ново го
сорта . . . Н еуж ели это праздник? Н еуж ел и это слава?
Он сиял се год н я. Да, печать славы леж ала на нем . П оче м у
ж е я не ч увствую влю бле нн ости, ликования, п окл о не ни я при
виде этой славы? М е н я разб ира ет злоба. О н — правитель, к о м ­
м унист, он стро ит новы й м и р . А слава в этом новом м и р е вспы­
хивает о тто го , что из р у к колбасника вышел новый со р т колба­
сы. Я не п о н и м а ю этой славы, что ж е значит это? Не о такой
славе го во р и л и м не ж изн ео п исан ия, пам ятники, история . . .
Значит, п р и р о д а славы изменилась? Везде или то л ь ко здесь,
в стр о ящ е м ся мире? Но я ведь чувствую , что этот новы й, с т р о ­
ящ ийся м и р есть главный, т о р ж е с т в у ю щ и й . . . Я не слепец,
у м еня голова на плечах. М ен я не надо учить, объяснять
м не . . . Я гр ам отен . И м енно в этом м и р е я хочу славы! Я хочу
сиять так, как сиял се год н я Бабичев. Но новый со р т колбасы
м еня не заставит сиять.
28

Я м о таю сь по улицам со све р тко м . Кусок парш ивой ко л ­
басы управляет м о им и д ви ж е н и ям и , м оей волей. Я не хочу!
Н еско лько раз я готов был ш вы рнуть све р то к чер ез перила.
Но стоило м не представить себе, как, о своб ож д аясь на лету от
о б е р тк и , падает и с эф ф е ктно стью то р пе д ы исчезает в волнах
злосчастны й кусо к колбасы, — как м гн о в е н н о д р у го е пре дстав­
ление бр о сал о м еня в д р о ж ь . Я видел н а д ви гаю щ е гося на
меня Бабичева, гр о з н о го , н е о д о л и м о го идола с вы пученны м и
глазам и. Я б о ю сь е го. О н давит меня. О н не см о тр и т на меня —
и видит насквозь. Он на меня не см о три т. Только с б о ку я ви ж у
е го глаза, ко гда лицо его п о в е р н уто в м о ю сто р о н у, взгляда
е го нет: только сверкает пенсне, две к р угл ы е слепы е бляш ки.
Ему не инте р есн о см о тр е ть на м еня, нет вр ем ен и , нет охоты ,
но я п о н и м а ю , что он видит м еня насквозь.
В ечером приш е л С оло м о н Ш а п и р о , приш ли ещ е два, и
Бабичев устро ил уго щ е н и е . С тары й еврей принес б уты л ку
водки, и они пили, закусывая знам енитой колбасой. Я отказался
от участия в трапезе. С балкона я наблю дал их.
Ж иво п ись увековечила м н о ги е пиры . П и р у ю т п ол ко вод ц ы ,
д о ж и и п ро сто ж и р н ы е ч р е в о уго д н и ки . Э похи запечатлены .
Вею т перья, ниспадаю т ткани, лоснятся щ еки.
Новый Тьеполо! С пеш и сю д а ! Вот для тебя п и р у ю щ и е п е р ­
сонаж и . . . О ни сидят под я р кой стосвечовой л ам пой в о к р у г
стола, о ж и в л е н н о б е се д ую т. Пиши их, новы й Тьеполо, пиши
«Пир у хозяйственника»!
Я в и ж у поло тно твое в м узе е. Я виж у посетителей, стоящ их
п е р е д ка ртиной твоей. О ни л о м а ю т голову, они не знаю т, о чем
с таким вд о хн о ве н и е м го во р и т написанный т о б о ю тучны й ги ­
гант в синих п од тяж ка х . . . На вилке д е р ж и т он к р у ж о к колба­
сы. У ж е давно пора исчезнуть к р у ж к у во р ту го в о р я щ е го , и он
никак не м о ж е т исчезнуть, п о то м у что го во р я щ и й сл и ш ко м ув­
лечен своей р е ч ь ю . О чем го в о р и т он?
— С осисо к у нас не у м е ю т делать! — го вор и л гигант в си­
них п од тяж ках. — Разве это сосиски у нас? М ол ч и те, С ол о м о н .
Вы еврей, вы н ичего не поним аете в сосисках, — вам нравится
к о ш е р н о е худ о со ч н о е м ясо . . . У нас нет сосисок. Это скле­
р о ти ч е ски е пальцы, а не сосиски. Н астоящ ие сосиски д о л ж н ы
пры скать. Я до б ь ю сь, вот увидите, я сд е лаю такие сосиски.
IX
М ы собрались на а эр о д р о м е .
Я го в о р ю : «мы»! У ж я-то был сб о ку припека, случайно п р и ­
хваченный человечек. Н икто не обращ ался ко м не, н и к о го не
29

интересовали м ои впечатления. Я м о г бы со с п о ко й н о й со ­
вестью оставаться дом а.
Д о л ж е н был состояться отлет со ве тско го аэроплана новой
ко н с тр у кц и и . П ригласили Бабичева. Гости вышли за барьер.
Бабичев главенствовал и в этом избр а нн ом общ естве. С тоило
е м у вступить с ке м -н и б уд ь в р а зго во р , как возле него смы кался
кр уг. Все слуш али е го с п очтительны м вним анием . О н кр асо ­
вался в своем се р о м ко стю м е , гр ан д иозн ы й, выше всех пле­
чами, аркой плечей. На ж и в оте у него на р ем н ях висел черны й
би нокль. С луш ая собеседника, он закладывал р у к и в карм аны
и тихо качался на ш и р о ко расставленны х ногах с пятки на
носок и с носка на пятку. О н часто почесы вает нос. Почесав,
он см о тр и т на пальцы, сл о ж е н н ы е щ е п о тко й и б л и зко п о д н е ­
сенны е к глазам. С луш атели, как ш кольники, н е п р о и зво л ьн о
п о в то р я ю т его д ви ж ен и я и и гр у его лица. О ни то ж е п очесы ­
вают нос, сами себе удивляясь.
Взбеш енны й, я отош ел от них. Я сидел в б уф ете и, ласкае­
мый полевы м ве тер ком , пил п и в & Я тянул пиво, наблю дая,
как ве те р о к лепит неж н ы е о рн ам ен ты из ко н ц о в скатерти м о е ­
го столика.
На а э р о д р о м е со единились м н о ги е чудеса: тут на поле цве­
ли р ом а ш ки, очень близко, у барьера, — о бы кно ве нн ы е, д у ю ­
щ ие ж е л то й пы лью р о м а ш ки ; тут низко, по линии го ри зо нта ,
катились кр угл ы е, п о хо ж и е на пуш ечны й ды м облака; тут ж е
ярчайш им сур и к о м алели де ре вян ны е стрелы , ука зы ваю щ и е
разны е направления; тут ж е на высоте качался, сокращ аясь и
раздуваясь, ш елковы й хобот — о пр е д е л и те л ь ветра; и тут ж е
по траве, по зеленой траве старинны х битв, оленей, р ом а н ти ки ,
ползали летательны е маш ины . Я см аковал этот вкус, эти восхи­
тительны е п р о ти в о п о л о ж е н и я и со ед ин ен ия. Ритм со кра щ е ни й
ш е л к о в о го хобота располагал к р а зд ум ь ю .
С квозное, тр е п е щ ущ е е , как надкры лья н асе ком ого , имя
Л илиенталя с д е тских лет звучит для м еня чудесн о . . . Л ета­
тельное, точно растян уто е на л егкие б а м б уко в ы е планки, имя
это связано в м оей памяти с началом авиации. П о р ха ю щ и й че­
ловек О тто Л илиенталь убился. Л етательны е м аш ины перестали
быть п о хо ж и м и на птиц. Л егки е, п р о свеч ива ю щ и е ж е л ти зн о й
кры лья зам енились ластами. М о ж н о поверить, что они бью тся
по зем ле при подъ ем е. Во всяком случае, при п од ъ ем е взды ­
мается пыль. Л етательная маш ина похо ж а теперь на тя ж е л у ю
ры бу. Как бы стр о авиация стала п р о м ы ш л е н н о сть ю .
Грянул м арш . П риехал н ар ко м во е н . Быстро, о п е р е ж а я сп ут­
ников, прош ел н а р ком вое н по аллее. Н ап ор ом и бы стр ото й
с во его хода он п ро и зво д и л ветер. Листва понеслась за ним.
30

О р к е с т р играл щ еголевато. Н а р ком во ен щ еголевато шагал,
весь в р и тм е откестра.
Я б р о сился к калитке, к вы хо ду на поле. Но м еня за д е р ­
жали. Военный сказал «нельзя» и п оло ж ил р у к у на верхнее
р е б р о калитки.
— Как это? — спросил я.
Он отвернулся. Его глаза устре м ил ись туда, где р а зво ра ­
чивались интересны е собы тия. П и л о т-ко н стр ук то р , в к ур тке
р у м я н о й к о ж и , стоял во ф р он т п е р е д н а р ко м в о е н о м . Ремень
ту го перетягивал ко р е н а стую спину нарком воена. О ба д е рж ал и
под ко зы р е к. Все лиш илось д виж ен ия. Только о р к е с тр был
весь в д в иж ен ии. Бабичев стоял, выпятив ж ивот.
— П ро пусти те м еня, товарищ ! — п овторил я, тро н ув во ен ­
н о го за рукав, и в ответ услы ш ал:
— Я вас уд а л ю с а эро д ро м а .
— Но я ж е там был. Я только на м и н уту ухо д и л . Я с
Бабичевы м !
Н у ж н о бы ло показать пригласительны й билет. Я не имел
е го : Бабичев п ро сто захватил м еня с собой. К онечно, меня
никак бы не о го р ч и л о , если бы я и не попал на поле. И здесь,
за б а р ье р о м , бы ло о тличн ое м е сто для н аб лю де ни я. Но я на­
стаивал. Н ечто более значительное, чем п р о сто ж е л ание видеть
все вблизи, заставило меня полезть на стену. Я в д р у г ясно о с о з ­
нал свою н еп ри н ад л е ж н ость к тем, ко то р ы х созвали ради бо л ь­
ш о го и ва ж н о го дела, п о л н ую н ен уж н ость м о е го присутствия
среди них, ото рван но сть от всего б о л ь ш о го , что делали эти
л ю ди , — здесь ли, на поле, или гд е -л и б о в д р у ги х местах.
— Товарищ , я ж е не п ростой гр аж д ан ин, — заволновался я
(лучш ей ф разы для уп о р я д о ч е н и я м еш анины , п ро и сш е д ш ей
в м оих м ы слях, я не м о г бы п р ид ум ать). — Что я вам? О бы ва­
тель? Будьте д о б р ы п ропустить. Я оттуда. (Рукой я м ахнул на
гр у п п у л ю д е й , встречавш их н ар ко м во е н а .)
— Вы не оттуда, — улы бнулся военны й.
— С пр осите товарищ а Бабичева!
В р у п о р , сделанны й из ладоней, я закричал; поднялся на
носки:
— А н д р е й П етрови ч!
Как раз ум о л к о р ке стр . П о д зе м н ы м гул о м убе га л п осл е д ­
ний уд а р барабана.
— Т оварищ Бабичев!
Он услы ш ал. Н а р ком во ен пове рн улся тож е. Все п о в е р н у ­
лись. П илот поднес р у к у к ш лем у, ка ртин но защ ищ аясь от
солнца.
М ен я п ронзил страх. Я топтался гд е -то за б а р ь е р о м ;
31

тол стопузы й, в уко р о ти вш и хся б р ю ч к а х человек — как я п о ­
смел отвлечь их? И когда наступила тиш ина, когда они, ещ е не
о пр ед е л и в, кто зовет о д н о го из них, застыли в вы ж ид ательны х
позах, — я не нашел в себе силы позвать ещ е раз.
Но он знал, он видел, он слышал, что это я е го зову. С е­
кунда — и все кончилось. У частники гр уп п ы приняли п р е ж н и е
позы . Я готов был заплакать.
Тогда снова я поднялся на носки и сквозь тот ж е р у п о р ,
оглуш ая во ен но го , послал в ту н е д о с т и ж и м у ю с то р о н у зве ня­
щ ий вопль:
— К олбасник!
И ещ е раз:
— К олбасник!
И ещ е м н о го раз:
— К олбасник! К олбасник! К олбасник!
Я видел тол ько е го, Бабичева, возвы ш авш егося ти р о л ь ко й
своей над остальны м и. П о м н ю ж е лан ие закры ть глаза и п р и ­
сесть за б а рьер. Не п о м н ю , закры л ли я глаза, но если закры л,
то, во всяком случае, сам ое главное ещ е успел увидеть. Л и ц о
Бабичева обратилось ко м не. О д н у д е ся тую д о л ю се кунд ы
о но пребы вало ко м не о б р а щ е н н ы м . Глаз не бы ло. Были две
тупо, р тутн о све р ка ю щ и е бляш ки пенсне. С трах ка к о го -то
н е м е д л е н н о го наказания вве р г м еня в состояние, п о д о б н о е
сну. Я видел сон. Так м не показалось, что я сп л ю . И сам ы м
страш ны м в том сне бы ло то, что голова Бабичева повернулась
ко м не на н е п о д в и ж н о м туловищ е, на собстве нн ой оси, как
на винте. Спина е го оставалась н еп ове р нутой .

X
Я п окинул а эр о д р о м .
Но п раздник, ш ум евш ий там, м анил меня. Я остановился
на зе л ен ом валу и стоял, п рислонивш ись к д е р е ву, задутый
пы лью . М еня, как святого, о к р у ж а л кустарник. Я облам ы вал
кисловаты е неж н ы е веточки, обсасывал их. Я стоял, подняв
б л е д н о е д о б р о д у ш н о е лицо, и см о тр е л в небо.
С а э р о д р о м а вылетела маш ина. Со страш ны м м ур л ы ка н ь е м
она покатилась надо м ной, ж елтая на солнц е, косо, как вывеска,
почти раздирая листву м о е го дерева. Выше, выше, — я следил
за нею , топчась на валу: она уносилась, то вспыхивала она, то
чернела. М ен ялось расстояние, и м енялась она, приним ая
ф о р м ы разных п р е д м е то в : р у ж е й н о го затвора, п е р о ч и н н о го
нож а, р а стоп тан н ого цветка сирени . . .
32

Т о р ж е ство отлета новой советской маш ины п р о ш л о без
меня. Война объявлена. Я о ско р б и л Бабичева.
- Сейчас они вывалятся кучей из ворот а эр о д р о м а . Ш о ф е р ы
у ж е п роявляли деятельность. Вот бабичевская синяя машина.
Ш о ф е р А л ь п е р с видит меня, делает м не знаки. Я п о во р а ч и ­
ваюсь спиной. М о и баш м аки запутались в зеленой лапше
травы.
Я д о л ж е н п о го во р и ть с ним. О н д о л ж е н понять. Я д о л ж е н
объяснить ем у, что это он виноват, — что не я, но им е нн о он
виноват! О н вы йдет не один. М н е надо п о го во р и ть с ним с гла­
зу на глаз. О тсю д а он п оедет в правление. Я е го о п е р е ж у .
В правлении сказали: он сейчас на стро йке .
«Четвертак»? Значит, к «Ч етвертаку»!
М еня понесла нелегкая; ка кое -то слово, к о то р о е н уж н о
бы ло сказать ем у, как б уд то у ж е вы рвалось из м оих губ, и я
д о го н я л его, спеша, боясь не догнать, потерять и забыть.
П остр ойка явилась м не ж е л т е ю щ и м , висящ им в во здухе
м и р а ж е м . Вот он, «Ч етвертак»! О на была за д о м а м и далеко, —
отд ел ьн ы е части лесов слились в о д н о ; легчайш им ульем
реяла она вдали . . .
Я п ри б л и ж а ю сь . Грохот и пыль. Я гл о хну и заболеваю
катарактой. Я пош ел по д е р е в я н н о м у настилу. В оробей слетел
с пенька, слегка гнулись доски, см еш а д е тским и во с по м и н ан и я­
ми о катании на перевесах, — я шел, улы баясь том у, как о се ­
да ю т опилки и как се д е ю т в опилках плечи.
Где е го искать?
Грузовик п о п е р е к пути. О н никак не м о ж е т въехать. Он
возится, п р ип од н им а ется и спадает, как ж ук, влезаю щ ий с
го р и зо нта л ьно й плоскости на о тв есн ую .
Ходы запутаны, точн о иду я в ухе.
— Товарищ Бабичев?
У казы ва ю т: туда. Где-то вы биваю т днищ а.
— Куда?
— Туда.
И ду по балке над бе зд н ой . Балансирую . Н ечто вр од е
тр ю м а зияет внизу.
Н еобъ ятно, ч ер но и п ро хлад н о. Все вм есте напом инает
верф ь. Я всем м е ш а ю .
— Куда?
— Туда.
Он неуловим .
Он м е лькнул один раз: п р о ш л о е го туловищ е над к а ки м -то
д е р е вя н н ы м ! б о р то м . И счезло. И вот опять он появляется
3 —

1486

33

наверху, далеко, — м е ж д у нами о гр о м н а я пустота, все то, что
вско ре б уд е т о д н и м из д в о р о в здания.
О н задерж ался. С ним ещ е н еско л ько — ф ур а ж ки , ф артуки.
Все равно, о тзо ву его, чтобы сказать о д н о слово: «П ростите».
М н е указали кратчайш ий путь на ту сто р о н у. Осталась
тол ько лестница. Я слы ш у у ж е голоса. О сталось о д ол е ть тол ько
н е ско л ько ступе не к . . .
Но п р о и схо д и т вот что. Я д о л ж е н пригн уться, иначе меня
см етет. Я п ригиб аю сь, хватаюсь р укам и за д е р е в я н н у ю ступень­
ку. Он пролетает надо м ной. Да, он пронесся по во зд уху.
В д и к о м р а кур се я увидел л е тя щ ую в н еп о д в и ж н о сти ф игу р у — не лицо, только н озд р и я увид е л : две ды ры , точно я
см о тре л снизу на м о н ум е н т.
— Что это было?
Я покатился по лестнице.
О н исчез. О н улетел. На ж е л е зн о й вафле он перелетел в
д р у го е м есто. Решетчая тень со п р о во ж д а л а е го полет. Он
стоял на ж е л е зн о й ш туке, с л я зго м и воем описавш ей п о л у ­
к р уг. М ало ли что: техн и ч е ско е п ри сп осо б л е ни е , кран. П ло­
щ адка из рельсовы х брусьев, сл о ж е н н ы х накрест. С квозь
пространства, в квадраты , я и увидел е го н озд р и .
Я сел на ступеньке.
— Где он? — спросил я.
Рабочие см еялись во кр уг, и я улы бался на все стороны , как
клоун, закончивш ий антре забавнейш им каскадом .
— Это не я виноват, — сказал я. — Э то он виноват.
XI
Я реш ил не возвращ аться к нем у.
М о е п р е ж н е е ж и л и щ е у ж е п р ин ад л е ж а л о д р у го м у . На
дверях висел зам ок. Новый ж и л е ц отсутствовал. Я вспом нил :
л и ц ом вдова П р о ко п о в и ч п о хо ж а на висячий зам ок. Н еуж ел и
снова она вступит в м о ю жизнь?
Н очь была про вед ен а на бульваре. П ре л естн ей ш ее у т р о рас­
точилось надо м н о ю . Еще н еско л ько б е зд о м н ы х спало п о б л и ­
зости на скам ьях. О ни леж али скр ю ч и вш и сь , с засунуты м и в
рукава и п ри ж а ты м и к ж и в о ту р укам и, п о хо ж и е на связанных
и о безглавленны х китайцев. А в р о р а касалась их п ро хл ад н ы м и
перстам и. О ни охали, стонали, встряхивались и садились, не
откры вая глаз и не разним ая р ук.
П ро снулись птицы . Раздались м а ленькие звуки : м алень­
кие — п р о м е ж себя — голоса птиц, голоса травы. В ки р п и ч н о й
ниш е завозились голуби.
34

Д р о ж а , я поднялся. Зевота трясла м еня, как пса.
(О ткры ва лись калитки. Стакан наполнился м о л о к о м . С удьи
вынесли п р и го в о р . Человек, п ро ра бо тавш ий ночь, п од о ш е л к
о к н у и удивился, не узнав улицы в неп ривы чн ом освещ ении.
Больной поп ро сил пить. М альчик п риб еж а л в к у х н ю п о с м о т­
реть, поймалась ли в м ы ш ел о вку м ы ш ь. У тр о началось.)
В этот день я написал А н д р е ю Бабичеву письм о.
Я ел во Д во рц е труд а, на С олянке, зразы «нельсон», пил
пиво и писал:
« А н д р е й П етр ови ч!
Вы м еня п р и гр е л и . Вы пустили меня к себе под бок. Я
спал на уд ивите л ьно м ваш ем диване. Вы знаете, как парш иво
ж ил я до этого. Наступила благословенная ночь. Вы пож алели
меня, п од о б р ал и пьяного.
Вы о к р у ж и л и м еня полотняны м и про сты н ям и . Гладкость и
х о л о д о к ткани как б у д то и были рассчитаны на то, чтобы
см ирить м о ю го рячечн ость, унять бе сп око йство.
В м о ей ж изн и д а ж е появились костяны е п уговиц ы п о д ­
одеяльника, и в них — только найди н у ж н у ю точку — плавало
р а д у ж н о е кольц о спектра. Я сразу признал их. О ни вернулись
из д авны м -давно забы того, са м о го дальнего, д е тс к о го уго л ка
памяти.
Я получил постель.
С ам о это слово бы ло для меня таким ж е поэтически отда­
ленны м , как слово «серсо».
Вы м не дали постель.
С высот б л а го п о л учи я спустили вы на м еня обл а ко постели,
о ре ол , п рильнувш ий ко м не во лш е бн ы м ж а р о м , окутавш и й
во спо м и н ан иям и, н е го р ь ки м и со ж ал е н и ям и и над е ж д а м и . Я
стал надеяться на то, что м о ж н о ещ е м н о го е вернуть из п р е д ­
н азначенного для м оей м о л о д о сти .
Вы м еня о бла годетельствовали, А н д р е й П етр ови ч!
П одум ать: меня приб лизил к себе прославленны й человек!
Зам ечательны й деятель поселил м еня в своем д о м е . Я хочу
вы разить вам свои чувства.
С об ственно, чувство-то всего о д н о : ненависть.
Я вас ненавиж у, товарищ Бабичев.
Это письм о пиш ется, чтобы сбить вам спеси.
С первы х ж е дней м о е го сущ ествования при вас я начал
испытывать страх. Вы м еня подавили. Вы сели на меня.
Вы стоите в кальсонах. Распространяется пивной запах
пота. Я с м о т р ю на вас, и ваше лиц о начинает странно уве л и чи ­
ваться, увеличивается торс, — вы дувается, вы пукляется глина
к а к о го -то изваяния, идола. Я готов закричать.
3#

35

Кто дал е м у право давить меня?
Чем я хуж е его?
О н умнее?
Богаче душ ой?
Тоньш е организован?
Сильнее? Значительнее?
Больш е не тол ько по п о л о ж е н и ю , но и по сущ еству?
П о ч е м у я д о л ж е н признать его превосходство?
Такие вопросы я себе поставил. К аж ды й день наб л ю де ни й
давал м не частицу ответа. П ро ш е л м есяц. О твет я знаю . И у ж е
не б о ю сь вас. Вы п ро сто тупой сановник. И бо л ьш е ничего.
Не зн а ч и м о стью личности подавили вы м еня. О нет! Теперь я
у ж е явственно п о н и м а ю вас, р ассм атриваю , посадив на ладонь.
М о й страх п е р е д вами п рош ел как неко е реб яче ство . Я свалил
вас с себя. Вы — липа.
О д н о врем я м еня м учили со м не н ия. «Быть м о ж е т, я н и что ­
ж е ство п ер ед ним? — п од ум ал я. — Быть м о ж е т, он мне,
ч е с то л ю б ц у, и впрям ь являет п р и м е р б о л ь ш о го человека?»
Но оказалось, вы п ро сто сановник, н евеж ественны й и тупой,
как все сановники, к о то р ы е были д о вас и б у д у т после вас.
И, как все сановники, вы са м о д ур . Только са м о д у р с тв о м м о ж н о
объяснить ураган, подняты й вами в о к р у г куска п о с р е д стве н ­
ной колбасы, или то, что вы привезли с улицы к себе неиз­
ве стно го м о л о д о го человека. И, м о ж е т 'б ы т ь , из то го ж е
са м од урства приб лизили вы к себе В о л о д ю М акарова, о к о то ­
р о м я знаю только о дно, что он ф утболист. Вы — барин. Вам
н уж ны ш уты и нахлебники. Не сом неваю сь, что тот Володя
М ака ро в сбеж ал от вас, не вы терпев издевательств. Как и
меня, вы, д о л ж н о быть, систем атически превращ али е го в
дурака.
Вы заявили, что ж ивет он при вас, как сын, что он спас вам
ж изнь, вы разм ечтались даж е, вспом нив о нем. Я п о м н ю . Но
это все лож ь. Вам н еловко признать в себе б а р ски е н акл он­
ности. Но я видел р о д и н к у у вас на пояснице.
С перва, ко гд а вы сказали, что диван п р и н а д л е ж и т то м у и
что по возвращ ении того м не придется вы кинуться к чертовой
м атери, — я о скор б и л ся. Но понял через м ин уту, что и к нем у
и ко м н е вы хо л од н ы и б езразличны . Вы — барин, мы — п р и ­
ж и вальщ ики.
Но, см е ю вас уверить, ни он, ни я — мы не возвратим ся
к вам более. Вы не уваж аете л ю д е й . О н вернется лишь в том
случае, если он глуп ее меня.
С удьба м оя слож илась так, что ни ка то рги , ни р е в о л ю ­
ц и о н н о го стажа нет за м ной. М н е не п о р уча т столь о тветствен­
36

н о го дела, как изго товле ние ш ипучих вод или устро й ство
пасек.
Но значит ли это, что я п лохой сын века, а вы — хорош ий?
Значит ли это, что я — ничто, а вы — бо л ь ш о е нечто?
Вы м еня нашли на улице . . .
Как тупо вы повели себя!
«На улице, — реш или вы, — ну ладно, серенькая личность,
пусть поработает. К о р р е к то р так к о р р е к т о р , правщ ик, читчик,
ладно». Вы не снизош ли к м о л о д о м у ч е ло ве ку с улицы . Тут и
сказалось ваше уп ое ние сам им собой. Вы — сановник, товарищ
Бабичев!
Кем я показался вам? П о ги б а ю щ и м л ю м п е н -п р о л е та р и е м ?
Вы реш или м еня поддерж ать? С пасибо вам. Я силен — слы ш ите
ли вы? — я силен настолько, чтобы погибать и подним аться
и снова погибать.
М н е интересно, как поступите вы, прочитав м ое письм о.
Быть м о ж е т, вы постараетесь, чтобы м еня выслали, или, быть
м о ж е т, посадите в сум а сш е д ш ий дом? Вы все м о ж е те , вы —
бо л ьш о й человек, член правительства. Вы ж е сказали о своем
брате, что е го надо расстрелять. Вы ж е сказали: посадим на
Канатчикову.
Ваш брат, п ро и зво д ящ и й н ео бы чайное впечатление, зага­
до че н для меня, непонятен. Тут тайна, тут ниче го я не знаю .
Имя «О ф елия» странно волнует меня. А вы, м не каж ется,
боитесь это го им ени.
К о е-ка кие д о га д ки я с т р о ю все ж е. Я п р е д в и ж у к о е-что . Я
п о м е ш а ю вам. Да, я почти уверен, что это так. Но я не п о зво л ю
вам. Вы хотите завладеть д о ч к о ю ваш его брата. О д и н раз
тол ько я видел ее. Да, это я сказал ей о ветви, полной цветов и
листьев. У вас нет во о б р а ж е н и я . Вы вы см еяли м еня. Я слышал
телеф онны й р а зго в о р . Вы так ж е о че р н и л и м еня в глазах
д е вуш ки , как о че рн или его, отца. Вам н евы го д н о допустить,
чтобы д евуш ка, к о т о р у ю вы хотите п око р и ть , сделать д у р о й
при себе, как нас пытались сделать дур ака м и , — чтобы д е ­
вуш ка эта имела д у ш у н е ж н у ю , взво лн ова нн ую . Вы хотите
использовать ее, как использовы ваете (н а р о чн о п р и м е н я ю это
ваше слово) «головы и бараньи н о ж ки при п ом о щ и о с тр о у м н о
п р и м е н я е м ы х эл е ктр ических спиральны х сверл» (из вашей
б р о ш ю р ы ).
Но нет, я не п о зво л ю вам. Еще бы : какой лаком ы й кусо че к!
Вы о б ж о р а и ч р е в о уго д н и к. Разве вы остановитесь п е р е д чем нибудь ради ф изио логии своей? Что пом еш ает вам развратить
девуш ку? То, что она плем янница ваша? Вы ж е см еетесь над
сем ьей, над р о д о м . Вам хочется п р и р учи ть ее.
37

И п о то м у с так-им бе ш е нство м вы гр о м и те ваш его брата. А
каж ды й скаж ет, едва взглянув на н его : это зам ечательны й ч ел о ­
век. Я д ум а ю , ещ е не зная е го : он гениален, в чем — 1 не знаю . . .
Вы травите его, Я слышал, как стучали вы кул а ком по перилам .
Вы заставили д о ч к у покин уть отца.
Но м еня вы не затравите.
Я становлю сь на защ иту брата ваш его и е го д о ч к и . П осл у­
шайте, вы, тупица, см еявш ийся над ветвью , пол ной цветов и
листьев, послуш айте, — да, только так, только этим восклица­
нием я м о г вы разить свой во сто р г при виде ее. А какие ж е сл о ­
ва го то вите вы для нее? Вы назвали м еня а л ко го л и к о м тол ько
п отом у, что я обратился к д е вуш ке на н еп он ятно м для вас
о б р а з н о м языке? Н епон ятно е — либо см е ш н о, либо страш но.
Сейчас вы см еетесь, но я заставлю вас вско ре ужасаться. Не
дум а й те, не тол ько о бр а зн о , — вполне реально я у м е ю
мы слить. Что ж е ! О ней, о Вале, я м о гу сказать и о бы чны м и
словам и, — и вот, пож алуйста, я вам п риве д у сейчас р яд
понятны х для вас о п р е д е л е н и й , ум ы ш л е н н о , чтобы р азж ечь
вас, чтобы раздразнить тем, чего вы не получите, уваж аем ы й
ко л ба сник!
Да, она стояла п е р е д о м ной, — да, сперва п о -сво е м у ска ж у:
она была легче тени, ей м о гла бы позавидовать самая легкая
из теней — тень п а д а ю щ е го снега; да, сперва п о -с в о е м у : не
ухо м она слуш ала меня, а виском , слегка наклонив го л ову;
да, на о р е х п о хо ж е ее лиц о: по цвету — от загара, и по ф о р ­
ме — скулам и, о к р у гл ы м и , с у ж а ю щ и м и ся к п о д б о р о д к у . Это
понятно вам? Нет? Так вот ещ е. О т бега платье ее п ри ш л о в
б е с п о р я д о к, о ткр ы л ось, и я увидел: ещ е не вся она покры лась
загаром , на гр уд и у нее увидел я го л у б у ю р о га тк у вены . . .
А теперь — по-ваш ем у. О писание той, к о то р о й вы хотите
полаком иться. П е р е д о м ной стояла де вуш ка лет ш естнадцати,
почти девочка, ш ирокая в плечах, сероглазая, с п о д с т р и ж е н ­
ным и и взлохм аченны м и волосам и — очаровательны й п о д ­
р о сто к, стро йн ы й, как ш ахматная ф и гур ка (это у ж е п о -м о е м у !),
невеликий р остом .
Вы не получите ее.
О на б уд е т м оей ж е н о й . О ней я мечтал всю ж изнь.
П о в о ю е м ! С разим ся! Вы старш е м еня на тринадцать лет.
О ни сзади вас и впер ед и м еня. Еще о д н о -д р у го е д о с ти ж е н и е
в кол басном деле, ещ е о д н а -д р уга я удеш евленная столовая —
вот п ре делы вашей д еятельности!
О , м не д р у го е снится!
Не вы — я получу Валю. М ы п р о гр е м и м в Европе — там,
где л ю б я т славу.
38

Я п ол учу Валю — как приз — за все: за ун иж ен и я, за м о л о ­
дость, к о т о р у ю я не успел увидеть, за со ба чью м о ю ж изнь.
Я рассказывал вам о стряпухе . П ом ните : о том , как она
м оется в ко р и д о р е . Так вот, я ув и ж у д р у го е : ком ната где -то ,
к о гд а -то б уд е т ярко освещ ена со лнц ем , б уд е т синий таз стоять
у окна, в тазу буд ет плясать о кно , и Валя б уд ет мы ться над
тазом , сверкая, как сазан, плескаться, переб ира ть клавиатуру
воды . . .
Ради то го чтобы исполнилась эта мечта, я сд е л аю все! Вы
не и спользуете Валю.
Д о свиданья, тов ар ищ Бабичев!
Как м о г я целый м есяц играть та кую ун и зи те л ь н у ю роль?
Я к вам не вернусь больш е. Ж д и те : быть м о ж е т, вернется
первы й д ур а к ваш. Кланяйтесь е м у от меня. Какое счастье, что
больш е я не вернусь к вам!
Всякий раз, когда м ое са м о л ю б и е о тч е го -л и б о б у д е т стра­
дать, то знаю , что тотчас ж е, по ассоциации идей, вспом нится
м не ка ко й -н и б уд ь из вечеров, п ро ве д е н н ы х вблизи ваш его
п и сьм е н н о го стола. Какие тягостны е видения!
Вечер. Вы за столо м . С ам о уп о е н и е излучается из вас. «Я
р аб отаю , — трещ ат эти лучи, — слы ш иш ь ли ты, Кавалеров,
я р аб отаю , не м еш ай . . . тсс . . . обы ватель».
А у тр о м из разных уст несется хвала:
— Больш ой человек! У дивительны й человек! С о в е р ш е н ­
ная личность — А н д р е й П етрович Бабичев!
Но вот в то врем я как подхалим ы пели вам гим ны , в то вре­
мя как са м од ово л ьство пы ж ило вас, — ж ил р я д о м с вами чело­
век, с к о то р ы м никто не считался и у к о т о р о го н икто не с п ра ш и ­
вал м н ен ия; ж ил человек, следивш ий за ка ж д ы м ваш им д ви ­
ж е н и е м , изучавш ий вас, наблю давш ий вас — не снизу, не ра­
б о л е пн о, а п о -че ловечески, сп о ко й н о — и п р и ш е д ш и й к за к л ю ­
ч ен и ю , что вы вы сокопоставленны й чиновник — и только, зау­
рядная личность, вознесенная на за ви д н ую вы соту бл а го дар я
е д и нстве нн о внеш ним условиям .
Д урака валять нечего.
Вот все, что я хотел вам высказать.
Ш у та вы хотели сделать из м еня, — я стал ваш им вр аго м .
«П ротив ко го ты во ю е ш ь, негодяй?» — кр и кн ул и вы ваш ем у
брату. Не знаю , ко го им ели вы в виду: себя ли, п ар ти ю вашу,
ф абрики ваши, м агазины ли, пасеки, — не знаю . А я в о ю ю п р о ­
тив вас: п ротив о б ы кн о в е н н е й ш е го барина, эгоиста, сласто­
л ю бц а, тупицы , ув е р е н н о го в том , что все со й д ет е м у б л а го ­
п ол учно . Я в о ю ю за брата ваш его, за д е в уш к у , ко то ра я о б ­
м анута вами, за неж ность, за пафос, за личность, за имена,
39

в о л н ую щ и е , как имя «О ф елия», за все,
вы, зам ечательны й
человек. Кланяйтесь
п и ро . . . »

что подавляете
Соломону
Ш а­

ХИ
М е н я впустила уб о р щ и ц а . Бабичева у ж е нет. Т р а д и ц и он но е
м о л о к о вы пито. На столе м утны й стакан. Рядом тарелка с
печеньем , п о хо ж и м на е вре йские буквы .
Ж и зн ь человеческая ничтож на. Гр озн о д ви ж е н и е м и р ов.
К огда я поселился здесь, солнечны й заяц в два часа дня сидел
на ко сяке д вери. П р о ш л о трид цать ш есть дней. Заяц п е р е ­
п ры гн ул в д р у гу ю ком нату. Зем ля прош ла о ч е р е д н у ю часть
пути. С олнечны й зайчик, детская и гр уш ка , напом инает нам о
вечности.
Я выш ел на балкон.
На у гл у кучка л ю д е й слуш ала ц ер ковн ы й звон. Звонили в
н е ви д и м ой с балкона ц еркви. Эта ц е р ко вь славится звонарем .
Зеваки задирали головы . Им была видна работа зн ам е н и то го
звонаря.
О д н а ж д ы и я д о б р ы й час п ро сто ял на угл у. В пролетах арки
откры валась внутренность ко л око л ь ни . Там, в ко п о тн о й те м ­
ноте, какая бывает на чердаках, ср ед и чердачны х, о кутанны х
паутиной балок, бесился звонарь. Д вадцать ко л око л ов р а з д и ­
рали его. Как ям щ ик, он откиды вался, нагибал гол ову, м о ж е т
быть, гикал. О н вился в се р е д и н н о й точке, в ц ен тре м р ачн ой
паутины ве ре во к, то зам ирал, повисая на р а сп ро стер ты х р уках,
то бросался в угол, перекаш ивая весь ч е р те ж паутины , — таин­
ственны й м узы кант, н еразличим ы й, черны й, м о ж е т быть б е з о б ­
разны й, как К вазим одо.
(В п ро че м , таким страш ны м малевало его расстояние. При
ж елании м о ж н о бы ло бы сказать и так: м у ж и ч о к р а с п о р я ж а ­
ется п осуд о й, тар ел очкам и. А звон знам енитой ко л о ко л ь н и на­
звать см е сью р е сто р а н н о го и во кзальн ого звона.)
Я слуш ал с балкона.
— Т о м -в и р -л и р -л и ! Т о м -в и р -л и р -л и ! Т о м -в и р -л и р -л и !
Том В ирлирли. Н екий Том В ирлирли реял в воздухе.
Том В ирлирли,
Том с котом кой ,
Том В и р л и р л и м о л о д о й !

В склоченны й звонарь п е р е л о ж и л на м узы к у м н о ги е м ои
утра. Том — уд а р б о л ь ш о го колокола, б о л ь ш о го котла. Вир­
л ирли — м е л кие тарел очки.
40

Том В ирлирли п р о н и к в м еня в о д н о из п рекрасны х
утр, встреченны х м н о ю под этим кр о в о м . М узы кал ьная ф раза
превратилась в сл о весн ую . Я ж и в о представлял себе этого
Тома.
Ю н ош а , о зи р а ю щ и й го р о д . Н и ко м у не известны й ю нош а
у ж е приш ел, уж е близок, уж е видит го р о д , ко то р ы й спит, ни­
чего не подо зре ва ет. У тренний тум ан только рассеивается.
Го ро д клуби тся в д олине зелены м м е р ц а ю щ и м о б л а ком .
Том В ирлирли, улы баясь и п р и ж и м а я р у к у к се р д ц у , с м о т­
рит на го р о д , ища знаком ы х по д е тским ка рти н кам о ч е р ­
таний.
К отом ка за спиной ю но ш и.
Он сделает все.
Он — это само в ы со ко м е р и е
го р д ы х м ечтаний.

ю ности,

сама

затаенность

П р о й д ут дни — и с к о р о (не м н о го раз п е р е ско чи т со л не ч ­
ный зайчик с косяка в д р у г у ю ко м на ту) м альчики, сами м е ч та ю ­
щ ие о том , чтоб так ж е, с к о то м ко й за спиной, про й ти в м ай­
ско е у тр о по п ре д м е стья м го р о д а , по п ре д м е стья м славы, б у ­
д ут распевать п есе нку о человеке, ко то р ы й сделал то, что
хотел сделать:
Том Вирлирли,
Том с котом кой ,
Том В ирлирли м о л о д о й !

Так в р ом а н ти ч е скую , явно за п а д н о е в р о п е й с к о го харак­
тера, гр е зу превратился во м не звон о б ы кн о ве н н о й м о с к о в ­
ской ц е р ко вки .
Я оставлю письм о на столе, со б е р у п ож и тки (в котом ку?)
и уйду. П исьм о, с л о ж е н н о е в квадратик, п ол о ж и л я на стекл ян ­
н у ю пластинку, по соседству с п о р тр е то м того, к о го считал я
то в ар и щ е м по несчастью .
В две рь постучали. Он?
Я откр ы л.
В две ря х, д е р ж а к о то м к у в р уке, весело ул ы ба ю щ и й ся
(я по нско й ул ы б ко й), точно увидевш ий сквозь дверь д о р о го го ,
взл е л ея нн ого в м ечтах д р уга, застенчивы й, чем -то п о хо ж и й на
Валю, стоял Том Вирлирли.
Это был чернявы й ю нош а, Володя М ака ро в. О н п осм о тре л
на меня с удивле н ием , затем обвел глазам и ком нату. Н ескол ь­
ко раз взгляд е го возвращ ался к дивану, вниз, под диван, где
виднелись м ои п ол уб оти н ки .
— З д о р о в о ! — приветствовал я его.
41

Он пош ел к дивану, сел, посидел, затем направился в спаль­
ню , побывал там, вернулся и, остановивш ись у вазы -ф лам инго,
спросил м еня:
— Где А н д р е й Петрович? В правлении?
— Не р учаю сь. А н д р е й П етрович вернется ве че р ом . Воз­
м о ж н о , что он п ривезет с собой н о во го дурака. Вы первы й, я
второй, он б уд ет третий. Или до вас у ж е были дураки? А воз­
м о ж н о , что он п ривезет с собой де воч ку.
— Кого? — спросил Том В ирлирли. — Как? — спросил он,
м о рщ ась от непоним ания. П рип од нялись е го виски.
Он сел снова на диван. П ол уб отин ки под диваном бе сп о ­
коили его. Видно бы ло: он не прочь потрогать их за д ни ко м
сво его сапога.
— Зачем вы вернулись? — спросил я. — К акого черта вы
вернулись? Наша роль с вами окончена. Сейчас он занят д р у ­
гим . О н развращ ает д е вочку. П лем янн иц у свою , Валю. Поняли?
У хо д и те отсю да. С луш айте!
(Я бросился к нем у. Он н е д ви ж н о сидел.)
— С луш айте! С делайте так, как сделал я! С каж ите е м у всю
правду . . . Вот (я схватил со стола письм о), вот письм о, к о то р о е
я е м у написал . . .
Он отстранил м еня. К отом ка п ривы чно легла в у го л о к о ко л о
дивана. О н пош ел к телеф ону и вызвал правление.
Так и остались м ои п ож итки н есо бр ан ны м и .
Я о братился в бегство.

XI II
П исьм о осталось при мне. Я реш ил е го ун и что ж и ть . Ф у т б о ­
лист ж и в е т при нем, как сын. По том у, как ко то м ка устроилась
в угл у, по том у, как огляды вал он ко м на ту, как сним ал тел е­
ф о н н у ю тр уб ку, как назвал н ом е р , видно бы ло: он давний,
он свой человек в д о м е , ■— это д о м е го. Д у р н о п ровед енная
ночь повлияла на м еня. Я писал не то, что хотел написать.
Бабичев не понял бы негодования м о е го . О н объяснил бы е го
завистью . Он п од ум ал бы: я за вид ую Володе.
Х о р о ш о , что письм о осталось при м не.
Иначе получился бы холостой вы стрел.
Я ош ибся, дум ая, что Володя — д ур а к при нем и развлека­
тель. С ледовательно, в письм е своем я не д о л ж е н был брать
е го под защ иту. Н апротив. Теперь, встретивш ись с ним, я уви ­
42

дел вы с о ко м е р и е его. Бабичев растит и холит себе п о д о б н о го .
Вырастет такой ж е надуты й, слепой человек.
Его взгляд го в о р и л : «Извините, вы ош иблись. П ри ж и ва л ь­
щ ик — это вы. А я — полноправны й. Я — барчук».
Я сидел на скам ье. И тут о б н а р уж и л о сь уж асное.
К вадратик оказался не тем , — м ой был п об ол ьш е ; это не
м ое письм о. М о е осталось там. Впопы хах я схватил д р у го е
письм о. Вот о но :
« Д о р о го й , м илы й А н д р е й П етр ови ч! Здравствуй, здравст­
вуй! В д о б р о м ли ты здравии? Не задуш ил ли тебя твой новый
жилец? Не натравил ли на тебя Иван П етрови ч «О ф елию »?
С м о тр и : сп ою тся они оба — Кавалеров твой да Иван П е тр о ­
вич — и изведут тебя. С м о три бе р егись. А то ты слабенький,
о бидеть тебя ле гко, см о три ты . . .
С чего ты такой довер чивы й стал? В сякую ш пану в д о м
пускаеш ь. Гони его к черту! На д р у го й ж е день сказал бы: «Ну,
отоспались, м о л о д о й человек, и до свиданья!» П одум ае ш ь:
н е ж н о сти ! Я как про че л письм о твое, что, мол, вспом нил ты
о б о м не и пож алел пьяницу под стен оч ко й, поднял да повез
ради м еня, п о то м у-д е , что и со м ной гд е -н и б уд ь несчастье м о ­
ж е т случиться и б у д у я так ж е лежать, — как про че л я это —
стало м не см е ш н о и непонятно. С ловно не ты это, а Иван П ет­
рович.
Как я п редполагал , так и вы ш ло: привез ты этого хитрованца
к себе, а потом и растерялся, ко не чн о, — сам не знаеш ь, что
делать с ним. И п опросить убраться неловко, и что делать —
черт е го знает! Верно? Видиш ь: я тебе м ораль читаю . Это
у тебя работа такая, настраивает на чувствительность:
ф р укты , травки, пчелки, телята и всякое такое. А я человек
и ндустриальны й. С мейся, см ейся, А н д р е й П етр ови ч! Ты
всегда надо м ной см ееш ься. Я, поним аеш ь ли, у ж е новое
поко л ен ие.
Как ж е теперь будет? Ну, вернусь я, — как с ч уд а ко м твоим
будет? А в д р уг расплачется твой чудак, не захочет с дивана
уходить? А ты и п ож алееш ь его. Да, я р е в н у ю . В ы го ню е го,
м о р д у набью . Это ты д о б р ы й такой, тол ько кричиш ь, кул а ком
стучиш ь, хо р о хо р и ш ь ся , а д о й д е т до дела, ты сейчас — ж а ­
леть. Если бы не я, то Валька до сих пор бы м училась у Ивана
П етровича. Как ты там уд е рж и вае ш ь ее? Не вернулась она о б ­
ратно? Ты ж е сам знаеш ь: Иван П етрович хитры й человек, п р и ­
киды вается, сам ж е о себе го во р и т, что деш евка он и шарлатан.
Верно? Так и не ж алей его.
Вот п о п р о б уй устро й его в диспансер. С бе ж и т. Или Кавале­
р о в у тво е м у в д испансер предлож и? О б идится.
43

Ну, ладно. Ты не сердись. Да ведь твои слова бы ли: «Учи
меня, В олодя, и я учить тебя буд у». Вот и учим ся.
С к о р о прие д у. На днях. Папаша кланяется тебе. П рощ ай,
М у р о м -го р о д о к ! Н очью , ко гда иду, тогд а п о н и м а ю , что со б ­
ственно го вор я, и го р о д а н и ка ко го не сущ ествует. О дни ма­
стер ски е есть, а го р о д о к — это что! Так п росто, о тл о ж е н и е
м а стерских. Все для них, ради них. Над всем м астерские. Н очью
в го р о д е тьма египетская, м рак, поним аеш ь ли, до м о вы е. А в
с то р о н ке , в поле, о гням и го р я т м астерские, сияю т, — п р а зд ­
ник!
А в го р о д е (видел я) теленок беж ал за участко вы м надзира­
телем , за п ор тф ел е м (тот под м ы ш кой д е р ж а л ). Бежит, ш л е­
пает губ ам и, пож евать, что ли, хотел . . . Такая картина: и з го ­
р одь, луж ица, надзиратель шагает в красной ш апке, честь
честью , а теле н ок прицеливается к п о р тф е л ю . П р о ти во р е чи я,
поним аеш ь ли.
Не л ю б л ю я этих самых телят. Я — человек-м аш ина. Не
узнаеш ь ты м еня. Я превратился в м аш ину. Если ещ е не п р е ­
вратился, то хо чу превратиться. М аш ины здесь — зверье! П о­
р о д и сты е ! З ам ечательно р авн од уш ны е , го р д ы е м аш ины . Не то
что в твоих колбасны х. Кустарничаете. Вам тол ько телят р е ­
зать. Я хо чу быть м аш иной. С тобой хочу посоветоваться. Х очу
стать го р д ы м от работы , го р д ы м — п о то м у что раб отаю . Чтоб
быть р авн од уш ны м , поним аеш ь ли, ко всем у, что не работа!
Зависть взяла к м аш ине — вот о но что! Чем я х у ж е ее? М ы ж е
ее вы дум али, создали, а она оказалась куда сви р еп ее нас.
Д аеш ь ей ход — пош ла! П ро ра бо тае т так, что ни ци ф и рки
лиш ней. Х очу и я быть таким . П оним аеш ь ли, А н д р е й П е тр о ­
вич, — чтоб ни ц иф ирки лиш ней. Как хочется с тоб ой п о го в о ­
рить!
П о д р а ж а ю тебе во всем. Чавкаю даж е, как ты, в п о д р а ж а Л>ие.

С ко л ь ко раз д у м а ю о том , что во т-д е как п овезл о м н е!
П однял ты м еня, А н д р е й П етр ови ч! Не все ко м со м о л ь ц ы так
ж и вут. А я ж и в у при тебе, при м уд р е й ш е й , уди ви те л ьно й
личности. Каж ды й д о р о го даст за та кую ж изнь. Я ведь знаю :
м н о ги е м не за видую т. С пасибо тебе, А н д р е й П етр ови ч! Ты не
см ейся — в лю бви, м ол, объясняю сь. М аш ина, скаж еш ь, а в
л ю бви объясняется. Верно? Нет, правду го в о р ю : б у д у м а ш и ­
ной.
Как дела? «Четвертак» строится? Не обвалилось ничего? Как
с «Теплом и силой»! Уладил? А Кампф ер?
А д о м а что? Значит, на дива нч и ке -то на м оем неизвестны й
44

гр аж д ан ин спит? Вшей напустит. П ом ниш ь, как притащ или м еня
с футбола? Д о сих пор отзы вается. П ом ниш ь, привезли меня?
А ты испугался, А н д р е й Петрович? Правда ведь испугался? Ты
ж у м еня сл ю нтяй ! Я леж ал на диване; нога тяж елая, как
рельса. Сам на тебя с м о тр ю , — ты за столо м , за ко л па ком
зелены м , пиш еш ь. С м о т р ю на тебя, — в д р у г и ты на м еня; я
сразу за кры ва ю глаза, — как с м а м о й!
О ф утб о л е кстати. Буду играть против нем цев в м о с к о в ­
ской сб о р н о й . И, м о ж е т быть, если не Ш у х о в , — в сб о р н о й
СССР. Красота!
Что Валька? К о не чно , п о ж е н и м ся ! Ч ерез четы ре года. Ты
см ееш ься, го вор иш ь — не вы д е р ж и м . А я вот заявляю тебе:
через четы ре года. Да. Я б у д у Э д и со н о м н ово го века. П ервы й
раз мы п оц елуе м ся с ней, ко гд а о ткр о е тся твой «Четвертак».
Да. Ты не вериш ь! У нас с ней со ю з. Ты ничего не знаеш ь. В
день о ткр ы ти я «Четвертака» мы на тр и б у н е под м у з ы к у по ­
ц ел уем ся.
Ты не забывай м еня, А н д р е й П етрович. А в д р у г я п р и е д у и
окаж ется такое: твой Кавалеров — первы й тебе д р у г, о б о м не
забыто, он тебе зам енил меня. Гим настику с тобой вм есте д е ­
лает, на п о стр о й ку ездит. М ало ли что? А м о ж е т, он парень
оказался зам ечательны й, го р а з д о приятней, чем я, — м о ж е т,
ты с ним п о д р уж и л ся , и я, Э дисон н о во го века, д о л ж е н б у д у
убраться к ч ертовой матери? М о ж е т , сидиш ь ты с ним, да с
И ваном П етрови чем , да с Валькой — и см еетесь надо мной?
А Кавалеров твой на Вальке женился? С каж и правду. Тогда
я уб ь ю тебя, А н д р е й П етрович. Честное слово. За и зм е ну на­
ш им р азго во р а м , планам. Понял?
Ну, расписался, за нято м у чело ве ку м е ш а ю . Чтобы циф ры
лиш ней не бы ло, — а с а м о го -то разнесло. Это п о то м у , что в
разл уке , — правда? Ну, до свидания, д о р о го й и м н о го у в а ж а е ­
мый, до свидания, с к о р о увидим ся».

X IV
О гр о м н о е облако с оче рта ниям и Ю ж н о й А м е р и к и стояло
над го р о д о м . О н о блистало, но тень от него была гр о з н о й .
Тень а стр о н о м и ч е ски м е д л е н н о надвигалась на ба б и ч е вскую
улицу.
Все, к о то р ы е вступили у ж е в устье той улицы и шли против
течения, видели д ви ж е н и я тени, у них те м н е л о в глазах, она о т ­
нимала у них почву из-по д ног. О ни шли как бы по в р а щ а ю щ е ­
м уся ш ару.
45

Я пробивался вм есте с ними.
Висел балкон. На перилах — куртка. У ж е не звонили в
ц ер кви . Я зам енил зевак на угл у. Ю н ош а появился на балконе.
Его удивила наступивш ая пасм урность. О н поднял голову,
вы глянул, переваливш ись через перила.
Л естница, дверь. С тучу. О т боя се рд ц а д е рга ется лацкан.
Я приш ел драться.
М е н я впускаю т. О ткр ы в ш и й м не дверь отступает, бе р я
дверь на себя. И
первое, что я виж у, — А н д р е й Бабичев.
А н д р е й Бабичев стоит п о ср е д и н е ком наты , расставив ноги,
под к о то р ы м и д о л ж н а пройти арм ия лилипутов. Руки е го засу­
нуты в карм аны б р ю к . П и д ж а к р асстегнут и о то б р ан назад.
Полы по о б е им стор он а м позади, о тто го что р у к и в карм анах,
о б р а з у ю т ф естоны . Поза е го го во р и т:
«Нну-с?»
Я виж у только его. В о л о д ю М ака ро ва я тол ь ко слы ш у.
Я ш агаю на Бабичева. И дет д о ж д ь .
Сейчас я упаду п е р е д ним на колени.
«Не п р о го н я й те м еня! А н д р е й П етрович, не п р о го н я й те
м еня! Я понял все. Верьте м не, как ве рите В олоде! Верьте м н е:
я то ж е м о л о д о й , я то ж е б у д у Э д исо но м н ово го века, я то ж е
б у д у м олиться на вас! Как я м о г прозевать, как м о г я остаться
слепы м , не сделать всего, чтобы вы п о л ю б и л и м еня! П ростите
меня, пустите, дайте с р о к у м не четы ре года . . .»
Но, не падая на колени, я сп ра ш ива ю е хи д но :
— О тч е го ж это вы не на службе?
— У бирайтесь о тсю д а вон! — слы ш у я в ответ.
О н ответил тотчас ж е, точн о мы сы грались. Но реплика
дош ла д о сознания м о е го спустя н е ко то р ы й п р о м е ж у т о к в р е ­
мени.
П р о и зо ш л о нечто необы чайное.
Ш е л д о ж д ь . В о зм о ж н о , была м олния.
Я не хочу го вор ить о б р азн о. Я хо чу го вор ить п ро сто . Я читал
н е ко гд а « А тм о сф е р у» Камилла Ф ла м м ар ион а. (К а кое планет­
ное им я! Ф л а м м ар ион — это сама зве зд а!) Он описы вает ша­
р о в и д н у ю м о л н и ю , ее удивительны й эф ф ект: полны й, гладкий
ш ар б е сш ум н о вкатывается в п ом е щ е ни е, наполняя е го о сл е ­
пительны м светом . . . о, я далек от нам е р ен и я прибегать
к пош л ы м сравнениям . Но обла ко бы ло п о д о зр и те л ь н о . Но
тень надвигалась, как во сне. Но шел д о ж д ь . В спальне бы ло о т­
кр ы то о кн о . Н ельзя в гр о з у оставлять окна о тк р ы ты м и !
С кво зняк!
С д о ж д е м , с каплям и го р ь ки м и , как слезы, с поры вам и вет­
ра, под ко то р ы м и ваза-ф лам инго б е ж ит, как пламя, воспла46

м еняя занавески, к о то р ы е такж е б е гут под п отол ок, появ­
ляется из спальни Валя.
Но тол ь ко меня о ш ел о м л я ет это явление. На са м ом ж е деле
все п ро сто : приехал д р у г, и д р узь я поспеш или с ним увидеться.
В о зм о ж н о , Бабичев заехал за Валей, м ечтавш ей, в о з м о ж н о ,
об этом дне. Все п ро сто . А м еня надо отправить в диспансер,
лечить ги п н о зо м , чтоб не м ы слил обр аза м и и не приписы вал
д е вуш ке эф ф ектов ш а ро вид н ой м олнии.
Так я ж е и сп ор чу вам п р о сто ту!
— У бирайтесь о тсю д а вон! — п овто ряе т слух.
— Не так все п ро сто . . . — начинаю я.
С квозит. Д верь осталась о ткр ы то й . О т ветра вы р осл о у меня
о д но кры ло. О н о б е ш е н о вертится над плечом , п ридувая веки.
С к в о зн я ко м анестезирована половина м о е го лица.
— Не так все п росто, — го в о р ю я, приж авш ись к косяку,
чтобы слом ать уж а сно е кры ло. — Вы уе зж али , Володя, а в это
врем я товарищ Бабичев ж ил с Валей. Пока там четы ре года вы
буд е те ж дать, А н д р е й П етрович успеет побаловаться Валей в
д остаточной степени . . .
Я оказался за д в е р ь ю . П оловина лица была анестезирована.
М о ж е т быть, я не почувствовал удара.
З ам ок щ елкнул надо м н ой так, точн о о блом илась ветка,
и я свалился с п р е кр а сн о го дерева, как п ер е зр е в ш и й , ленивы й,
ш м я ка ю щ и й при падении плод.
— Все ко нчен о, — сп о ко й н о сказал я, подним аясь. — Те­
перь я у б ь ю вас, товарищ Бабичев.

XV
Идет д о ж д ь .
Д о ж д ь ходит по Ц ве тно м у бульвару, шастает по ц и р ку,
сворачивает на бульвары направо и, д о сти гн ув верш ины П ет­
р о в с к о го , внезапно слепнет и теряет уве ре нн о сть.
Я п е р е се ка ю «Трубу», разм ы ш ляя о ска зоч но м ф ехтоваль­
щ ике, ко то р ы й п ро ш ел под д о ж д е м , отбивая р а п и р о й капли.
Рапира сверкала, развевались полы кам зола, ф ехтовальщ ик
вился, рассы пался, как флейта, — и остался сух. О н получил
о тц о вско е наследство. Я п р о м о к д о р е б е р и, каж ется, получил
п ощ е чи ну.
Я н ахо ж у, что ландш аф т, наб лю д а ем ы й сквозь уд а л яю щ и е
стекла б инокля, вы игры вает в блеске, яркости и с т е р е о с к о ­
пичности. Краски и ко н тур ы как б у д то уто ч н яю тся. Вещь, оста­
ваясь зн ако м о й вещ ью , в д р у г делается до с м е ш н о го малой,
47

неп ри вы чн ой. Э то вызывает в наб лю дателе д е тски е п р е д ­
ставления. Точно видиш ь сон. Зам етьте, человек, п ове рн увш и й
б и н о кл ь на удаление, начинает п р о светл е нн о улы баться.
П осле д о ж д я го р о д п р и о б р е л блеск и сте р ео ско пи ч но сть.
Все видели: трамвай краш ен ка р м и н о м ; б ул ы ж н и к и м остовой
да л еко не о д но ц ветн ы , ср ед и них есть д а ж е зелены е; м аляр
на высоте вышел из ниши, где прятался от д о ж д я , как голубь,
и пош ел по канве кир п и ч е й ; м альчик в о кн е ловит солнце на
о с к о л о к зеркала . . .
Я куп ил у бабы яйцо и ф р а н ц у з с к у ю бул ку. Я стукнул яйцом
о тра м в айн ую м ачту на глазах у пассаж иров, летевш их от
П етр овски х ворот.
Я направился вверх. С кам ьи п р о хо д и л и на вы соте м оих
колен. Здесь аллея неско лько выпукла. П ре кра сны е м атери
сидели на скамьях, п о д л о ж и в платочки. На покр ы ты х загаром
лицах светились глаза — светом ры бьей чеш уи. Загар п о к р ы ­
вал такж е и шеи и плечи. Но м о л о д ы е б ольш ие гр у д и , видны е в
блузах, белели. О д и н о ки й и загнанны й, с тоской пил я эту
бе лизну, чье имя бы ло — м о л о ко , м атеринство, су п р у ж е с тв о ,
го р д о сть и чистота.
Нянька д е рж ал а м ладенца, п о х о ж е го по о б л а че ни ю на
р и м с к о го папу.
У д е вч он ки в красной повязке повисло на губ е се м ечко .
Д евчонка слуш ала о р ке стр , не заметив, как влезла в л у ж у .
Раструбы басов смахивали на слоновы е уш и.
Для всех: для м атерей, для нянек, для д е вуш е к, для м у з ы ­
кантов, опутанны х труб ам и, я был — ко м и к. Трубачи косили
на м еня глазом , ещ е более раздувая щ еки. Д евчонка ф ы р к н у ­
ла, о тч е го се м е ч ко наконец упало. Тут ж е она о б н а р уж и л а
л уж у. С о б ств е н н ую неудачливость поставила она в вину м не и
со зл о бо й отвернулась.
Я д о ка ж у, что я не ко м ик. Н икто не поним ает м еня. Н еп он ят­
ное каж ется см е ш н ы м или страш ны м . Всем станет страш но.
Я под о ш е л к ул и ч н о м у зеркалу.
Я очень л ю б л ю уличны е зеркала. О ни во зни ка ю т н е о ж и ­
данно п о п е р е к пути. Ваш путь обы чен, споко ен — обы чны й
го р о д с к о й путь, не сулящ ий вам ни чудес, ни видений. Вы идете,
ни че го не предполагая, под н им а ете глаза, и в д р уг, на м иг,
вам становится ясно: с м и р о м , с правилам и м и р а п ро и зош л и
небывалы е пер ем ен ы .
Н аруш ена оптика, ге о м е тр и я , н ар уш е н о естество того , что
бы ло ваш им хо д о м , ваш им д ви ж е н и е м , вашим ж е л ан и е м идти
им е нн о туда, куда вы шли. Вы начинаете дум ать, что видите
48

заты лком , — вы д а ж е р астер ян но улы баетесь п р о х о ж и м , вы
см ущ ен ы таким своим п р е и м ущ е ство м .
— А х . . . — тихо взды хаете вы.
Трамвай, только что скры вш ийся с ваших глаз, снова несется
п ер ед вами, сечет по кр а ю бульвара, как н ож по то р ту. С о л о ­
менная шляпа, повисш ая на го л уб о й ленте через ч ь ю -то р у к у
(вы си ю м и н уту видели ее, она привлекала ваше вним ание, но
вы не уд о суж и л и сь оглянуться), возвращ ается к вам, п р о п л ы ­
вает п о п е р е к глаз.
П е р е д вами откры вается даль. Все уве р е н ы : это д о м , стена,
но вам дано п р е и м ущ е ство : это не д о м ! Вы о б н а р у ж и л и тайну:
здесь не стена, здесь таинственны й м ир , где п овторяется все
тол ько что виде нн о е вами, — и п ри то м п овторяется с той
сте р е о с ко п и ч н о сть ю и яр ко сть ю , к о то р ы е подвластны лишь
у д а л я ю щ и м стеклам бинокля.
Вы, как го вор ится, заходитесь. Так внезапно н аруш ение
правил, так н еве ро ятн о изм енение п р о п о р ц и й . Но вы р а д у е ­
тесь го л о в о к р у ж е н и ю . . . Д огадавш ись, вы сп еш и те к го л у б е ю ­
щ е м у квадрату. Ваше лицо н е п о д в и ж н о повисает в зеркале, о но
о д н о и м еет естественны е ф о рм ы , оно о д н о — частица, сохра­
нивш аяся от пра вильно го м ира, в то врем я как все р ухн ул о ,
п ер ем ен и л ось и п р и о б р е л о н о вую правильность, с ко то р о й
вы никак не освоитесь, простояв хоть целы й час п е р е д зе рка ­
лом ; где лицо ваше — точно в т р о п и ч е ско м саду. Ч е ре счур
зелена зелень, ч е р е сч ур синее небо.
Вы никак не ска ж ете наверняка (по ка не о твернетесь от
зеркала), в ка кую с то р о н у направляется п еш еход , н аб л ю д а е ­
мый вами в зеркале . . . Лиш ь пове рн увш и сь . . .
Я см о тр е л в зеркало, д ож евы вая б ул ку.
Я о твер нулся.
П еш ехо д шел к зе ркалу, появивш ись о тку д а -то сб о ку. Я
пом еш ал е м у отразиться. Улы бка, п риго товл е н на я им для
са м ого себя, приш лась мне. О н был н и ж е м еня на го л о ву и
поднял лицо.
С пеш ил он к зеркалу, чтобы найти и скинуть гусениц у,
свалидш ую ся на д а л е к у ю часть е го плеча. О н и скинул ее щ е л ­
чком , вы вернув плечо, как скрипач.
Я п р о д о л ж а л д ум ать п ро оптические обм аны , про ф окусы
зеркала и п о то м у спросил п о д о ш е д ш е го , ещ е не узнав е го :
— С какой сто р о н ы вы подош ли? О ткуд а вы взялись?
— О ткуда? — ответил он. — О ткуд а я взялся? (О н п о с м о т­
рел на м еня ясны ми глазам и.) Я сам себя вы дум ал.
Он снял ко те ло к, о б н а р уж и в плешь, и п ре уве л и ч е н н о ш и­
карно раскланялся. Так п р и ве тствую т ж е ртвова тел я м илосты ни
4 —

1486

49

бы вш ие лю д и . И, как у б ы в ш его человека, м еш ки под глазами
свисали у него, как лиловы е чулки. Он сосал ко нф е тку.
Н ем ед л е нн о я осознал: вот м ой д р у г, и учитель, и у те ш и ­
тель.
Я схватил е го за р у к у и, едва не п р и п а в.к нем у, за гово ри л :
— С каж ите мне, ответьте м н е! . .
Он поднял б р о ви.
— Что это . . . Офелия?
Он собирался ответить. Но сквозь у го л о к губ сладким с о ко м
прорвал ся ф лю с леденца. Чувствуя в о сто р г и ум и л е н и е, я
ж дал ответа.

Часть

вторая

П р и б л и ж е н и е старости не пугало Ивана Бабичева. И ногда,
вп ро чем , из уст е го раздавались ж алоб ы по п о во д у бы стр о
текущ ей ж изн и, утраченны х лет, п р е д п о л а га е м о го рака ж е ­
лудка . . . Но ж алоб ы эти были сл и ш ко м светлы, по всей в е р о ­
ятности, д аж е мало искренни — р и то р и ч е с к о го характера ж а­
лобы.
С лучалось, приклады вал он ладонь к левой сто р о н е гр уд и ,
улы бался и спраш ивал:
— И нтересно, какой звук бы вает при р азры ве сердца?
О д н а ж д ы поднял он р уку, показывая д р уз ь я м в н е ш н ю ю
с то р о н у ладони, гд е вены р асп ол о ж ил ись в ф о р м е дерева, и
разразился сл е д ую щ е й им п ро виза ци ей.
— Вот, — м олвил он, — д е р е в о ж изн и. Вот д е р е во , к о то ­
р о е м не го в о р и т о ж и зн и и см е рти более, неж ели ц ветущ ие и
у в я д а ю щ и е деревья садов. Не п о м н ю , ко гд а им е нн о о б н а р у ­
ж ил я, что кисть м оя цветет д е р е в о м . . . Но, д о л ж н о быть, в
п р е к р а с н у ю п ор у, ко гд а ещ е цветение и увядание д е ревьев
го в о р и л о м не не о ж и зн и и см е рти, но о ко нц е и начале у ч е б ­
н о го го да! О н о го л уб е л о тогда, это д е р е во , оно бы ло го л у б о е
и стро й н ое , и кровь, о ко то р о й тогд а д ум алось, что не ж и д ­
кость она, а свет, за р е ю всходила над ним и всем у пейзаж у
пясти придавала схо д ство с яп он ской а квар елью . . .
Ш л и годы , м енялся я, и м енялось д е р е во .
П о м н ю п р е в о с х о д н у ю п ор у, — оно разросл ось. М и нуты
го р д о сти испытывал я, видя е го н е о д о л и м о е цветение. О н о
стало к о р я вы м и б ур ы м , — и в том таилась м о щ ь ! Я м о г на­
звать е го м о гуч е й снастью р уки . А ныне, д р у з ь я м о и ! Как
д р я х л о оно, как тр ухл я во !
М н е каж ется, ло м аю тся ветки, появились дупла . . . Это
скл е ро з, д р узь я м о и ! И то, что ко ж а стекленеет, а под ней
водянистой становится ткань, — не есть ли это оседание тумана
на д е р е в о м оей ж и зн и , того тумана, ко то р ы й вско р е о кутает
всего меня?
4*

51

Бабичевых бы ло три брата. Иван был вто ро й . С тар ш е го
звали Р ом аном . О н был членом бо е вой орга ни за ци и и был
казнен за участие в те р р о р и с ти ч е с к о м акте.
М л адш ий б р а т — А н д р е й — ж ил в эм игр а ц и и . «Как тебе
нравится, А ндрей? — написал е м у Иван в П ариж . — У нас в
р о д у м у ч е н и к! Вот бы обрадовалась бабуш ка!» На что брат
А н д р е й , со свойственной е м у гр у б о с ть ю , ответил к о р о тк о :
«Ты п р о сто м ерза ве ц» . Так о пр ед е л и л и сь разногласия м е ж д у
братьям и.
С детства Иван удивлял се м ь ю и знаком ы х.
Д венадцатилетним м а льчи ком п р о д е м о н с тр и р о в а л он в
к р у гу сем ьи стр а н н о го вида п р и б о р , нечто вр о д е а баж ура с
б а х р о м о й из б уб ен чиков, и уверял, что при п ом о щ и своего
п р и б о р а м о ж е т вызвать у л ю б о го — по заказу — л ю б о й сон.
— Х о р о ш о , — сказал отец, д и р е к т о р гим назии и лати­
нист. — Я в е р ю тебе. Я хочу видеть сон из р и м с к о й истории.
— Что именно? — д е лови то спросил м альчик.
— Все равно. Битву при Ф арсале. Но если не вы йдет, я
тебя вы секу.
П озд н о ве че р ом по ком натам носился, м елькал чудны й
звон. Д и р е к т о р гим назии леж ал в кабинете, ровны й и п р ям ой
от злости, как в гр о б у. М ать реяла у ж е л ч н о закры ты х две ре й .
М ал е нький Ваня, д о б р о д у ш н о улы баясь, похаж ивал вдоль дива­
на, потрясая своим а б а ж ур о м , как потрясает ка на то хо д ец
китайским зо нтом . У тр о м о те ц в три п ры ж ка , неодеты й, из
кабинета пронесся в д е тс к у ю и вынул толсто го, д о б р о го , со н ­
ного, л е н и во го Ваню из постели. Еще день был слаб, ещ е,
м о ж е т быть, ко е -что и вы ш ло бы, но д и р е к т о р р азодрал
занавески, ф альш иво приветствуя наступление утра. М ать
хотела пом еш ать п ор ке, мать подклады вала р уки , кричала:
— Не бей е го; П етенька, не бей . . . О н ош ибся . . . Честное
слово . . . Ну что ж , что тебе не приснилось? . . Звон отнесся в
д р у гу ю сто р о н у. Знаеш ь, какая квартира у нас . . . сырая. Я, я
видела битву при Ф арсале! М н е приснилась битва, П етенька!
— Не лги, — сказал д и р е к т о р . — Расскажи п о д р о б н о с ти .
Чем отличалось о б м ун д и р о в а н и е балеарских стре л ко в от
о б м у н д и р о в а н и я н ум и д и й ски х пращ ников? . . Нуте-с?
О н п о д о ж д а л м ин уту, мать зары дала, и м аленький э к с п е р и ­
м е нта тор был вы п ор от. О н вел себя, как Галилей. В ечером
то го ж е дня го рн ичн ая сооб щ ила хо зяйке, что не пойдет за
сде л авш его ей п р е д л о ж е н и е н е ко е го Д о б р о д е е ва .
— О н врет все, нельзя ем у верить, — так объяснила го р ­
ничная. — Всю ночь я лош адей видела. Все скачут, все стра ш ­
ные лош ади, в р о д е как в масках. А лош адь видеть — лож ь.
52

П отеряв власть над н иж не й ч ел ю стью , мать — л унати­
ком — пош ла к д ве р я м кабинета. К ухарка осто л бе н ел а у
печки, чувствуя, что т о ж е тер яе т власть над н иж ней ч ел ю стью .
Ж ена коснулась м у ж н и н о го плеча. О н сидел за стол ом ,
п ри к р е п л я я к п о р тси га р у о тп а в ш ую м о н о гр а м м у .
И мать пролепетала:
— П етруш а, расспроси Ф р о с ю . . . Кажется, Ф р о с е п р и сн и ­
лась битва при Ф арсале . . .
Н еизвестно, как отнесся д и р е к т о р к с н о в и д е н и ю го р н и ч н о й .
Что касается Ивана, то известно, что спустя м есяц или два после
истории с искусственны м и снами он у ж е рассказывал о новом
своем и зо бр ете нии.
Будто изо бр ел он особы й м ы льны й состав и о с о б у ю т р у ­
бо ч ку, пользуясь к о то р ы м и , м о ж н о вы пустить удивительны й
м ы льны й пузы рь. П узы рь этот б уд е т в полете увеличиваться,
достигая п о о ч е р е д н о р азм е р ов е лочной и гр уш к и , мяча, затем
шара с дачной клум б ы , и дальш е, дальш е, вплоть до объем а
аэростата, — и тогд а он лопнет, проливш ись над го р о д о м
к о р о тк и м зо лоты м д о ж д е м .
О те ц был в кухне. (О н прин адле ж а л к м р ачн ой п о р о д е
отцов, го р д ящ и хся знанием ко е -ка ки х кулин ар ны х се кретов
и счи таю щ их исклю чите льно й своей привиле ги е й , ска ж ем ,
о п р е д е л е н и е количества л а вр о во го листа, н е о б х о д и м о го для
к а к о го -н и б у д ь п р о сл авл е н но го по наследству супа, или, ска­
ж е м , н а б л ю д е н и е за с р о ко м пребы вания в ка с тр ю л е яиц,
ко и м п о л о ж е н о д о стигнуть ид е альн ого состояния, — так назы­
ваемых «яиц в м е ш о чке » .)
За кухо н н ы м о кн о м , во д в о р и ке , под самой стеной, ма­
ленький Иван предавался м ечтаниям . Ж е л ты м ух о м слуш ал
оте ц и вы глянул. М альчики о к р у ж и л и Ивана. И врал Иван о
м ы л ьн ом пузы ре. О н б уд е т б ольш ой, как во здуш н ы й шар.
С нова в д и р е к т о р е взы грала ж елчь. С тарш ий сын Роман
го д том у назад уш ел из сем ьи. О те ц отвод ил д у ш у на м лад­
ших.
Бог о бид е л е го сы новьям и.
Он о тп р я н ул от окна, д аж е улы баясь от злобы . За о б е д о м
ж дал он высказываний Ивана, но Иван не подал голоса. «Он,
каж ется, п резирает меня. О н, каж ется, считает м еня д у р а ­
ком », — кипел д и р е к т о р . И в исходе дня, ко гда о те ц Бабичева
пил на ба лко не чай, в д р уг гд е -то очень далеко, над сам ы м зад­
ним, таю щ им , стекловидны м , м е л ко и ж е л то п о б л е ски ва ю щ и м
в лучах за хо д ящ е го солнца планом е го поля зрения появился
б о л ьш о й о ра нж евы й шар. О н м е д л е н н о плыл, пересекая план
по косой линии.
53

Д и р е к т о р ш м ы гн ул в ко м на ту и тотчас же, сквозь пролет
две ре й , увидел в соседней ком нате Ивана на п о д о к о н н и к е .
Гим назист весь устре м ивш ись в о кно , гр о м к о бил в ладош и.
— Я получил в тот день полное уд о вл е тв о р е н и е , — вспо­
минал Иван П етрович. — О те ц был напуган. Д о л го затем искал
е го взгляда, но он прятал глаза. И м не стало ж а л к о его. Он
п очер не л, — я д ум ал, что он ум р е т. И в е л и ко д у ш н о я сбросил
м а нти ю . Он сухой был человек, м ой папа, м елочны й, но невни­
м ательны й. О н не знал, что в тот день над го р о д о м пролетел
аэронавт. Э рнест Витолло. П ре кра сны е аф иш и извещ али об
этом . Я сознался в невольном м о ш е нн ичестве . Н адо вам ска­
зать, что опы ты м ои над м ы льны м и п узы р ям и не привели к тем
результатам , о ко то р ы х я мечтал.
(Ф а кты го во р я т о том , что в те врем ена, когда Иван Бабичев
был две на д ц атиле тним гим н а зисто м , во здухопл авание не д о ­
стигло ещ е ш и р о к о го развития, и вряд ли над п ро ви нц и а л ьны м
го р о д о м устраивались в те врем ена полеты .
Но если это и вы дум ка — то что ж е ! В ы дум ка — это в о з л ю б ­
ленная разум а.)
Д р узь я с наслаж дением внимали и м п ро ви за ц и и Ивана
Бабичева.
— И м не каж ется, что н очью , после то го о го р ч и т е л ь н о го
дня, папа м ой видел во сне ф арсальскую битву. Он не уш ел
у т р о м в ги м н а зи ю . М ам а понесла ем у в кабинет б о р ж о м . По
всей ве ро ятно сти, е го потрясли п о д р о б н о сти битвы. Быть м о ­
ж ет, он не м о г п р и м и р и ть ся с тем издевательством над исто­
рией, к о то р ы м побаловалось сн овид е н ие. . . В о з м о ж н о , п р и ­
снилось ем у, что исход битвы р еш или балеарские пращ ники,
п ри л е тевш ие на во здуш н ы х шарах . . .
Такой ко н ц о вко й заклю чил Иван Бабичев н овеллу о м ы л ь­
ных пузы р ях.
В д р у го й раз поделился он с д р узь я м и таким случаем из
эпохи сво е го о трочества:
— С тудент, по ф ам илии Ш е м и о т , ухаж ивал за бары ш ней. . .
а вот хуж е — ба р ы ш нин ой ф ам илии не п о м н ю . . . П озволь­
те . . . позвольте . . . ска ж ем , Лиля Капитанаки звали б а р ы ш ню ,
п о-козь и стуч авш ую каблукам и. Нам, м альчиш кам , все бы ло
известно, что п р о и схо д и л о во д в о р е . С туден т маялся под Л и ­
л ины м ба л ко но м , готовы й и боящ ийся вызвать из золотисты х
н ед р б а лко нн ой д ве р и эту д е вуш ку, ко то р о й , д о л ж н о быть,
исполнилось лет ш естнадцать и которая казалась нам, м альчи­
кам, старухой.
С инела студентова ф ур аж ка, алели студентовы щ еки. На
вел осипед е прие зж а л студент. И н ео п и суе м о й была студентова
54

тоска, ко гда в воскресенье, в мае, в о д н о из тех воскресений,
коих не больш е десятка числится на памяти м е т е о р о л о ги ч е ­
ской науки, в во скре сен ье, ко гда ве тер ок был так мил и ласков,
что хотелось повязать ем у го л у б у ю ле нто чку, студент, р азле­
тевш ись к балкону, увидел о б л о ко ти в ш ую ся на перила Л илину
тетку, п е с тр у ю и ц ветастую , как чехол на кр есле в м е стеч ко вой
гости ной, — всю в кр ен д елька х, р о гул ь ка х и о б о р о ч к а х и с
п ри ч еско й, см ахиваю щ ей на ул итку. И тетка явно о бр ад о ва ­
лась явлению студента Ш е м и о та , — она с высоты раскры ла,
м о ж н о сказать, студ е н ту объятия и возвестила картоф ел ьны м
го л осо м , таким см о ч е н н ы м сл ю но й и полны м языка го л осо м ,
точн о го вор ила , переж евы вая го р я ч е е :
«А Л илечка уе зж ае т в Х е рсо н . С его д н я уезж ает. В семь
со р о к . Н ад о лго уе зж ает. На все лето уе зж ает. Велела передать
вам привет, С ер гей С е р ге е ви ч ! П ривет!»
Но студ е нт чутьем в л ю б л е н н о го понял все. О н знал, что в
зо лотистой глуб ине ком наты рыдала Л илечка и что Л илечка
рвется к ба лко ну и видит, не видя, студента, чей китель, б уд учи
белы м , впитал в себя, по законам ф изики, наибольш ее кол и­
чество лучей и блистает о слепительной альпийской б е л и з­
ной, — но вырваться нельзя, но тетка всесильна . . .
«П одарите м не велосипед, и я о то м щ у за вас, — сказал я
студе нту. — Я знаю , Л илька не хотела никуда ехать. Ее вы п ро ­
важ иваю т со скандалом . П ода р ите велосипед».
«Как ж е ты отомстиш ь?» — спросил студент, пугаясь меня.
И через н еско л ько д ней я с невинны м видо м принес Л илиной
тетке, б у д то от м оей мамы , ср ед ство от б о р о д а в о к . У тетки
возле н иж не й губы , в извилине, была больш ая бо р од а вка . Ста­
р е ю щ а я эта дама расцеловала м еня, п р и ч е м поц ел уи ее п р о ­
извели на м еня такое впечатление, как если бы в м еня в уп ор
стреляли из новой р ога тки . . . Д рузья м ои, студе нт был о то м ­
щ ен. Из теткиной б о р о д а в ки вы рос цветок, скр о м н ы й полевой
ко л о к о л ь ч и к. О н н е ж н о подрагивал от те тки н о го ды хания. П о­
зо р упал на ее голову. С воздеты м и к небесам р укам и п р о н е с ­
лась тетка по д во р у, ввергая всех в панику . . .
М оя радость была д во йно й. В о-первы х, блестящ е р а зр е ­
шился эксп е р и м е н т вы ращ ивания цветов из б о р о д а в о к , а вовторы х — студе нт п одарил м не велосипед.
А в ту эпоху, д р узь я м ои, велосипед являлся р е д к о с ть ю .
Тогда рисовали ещ е на велосипедистов карика туры .
— А что стало с теткой?
— О м ой д р у г! О на так и ж ила с ц ветко м до осени. С
уп ова ни е м ж дала она ветрены х дней и, д о ж д а вш и сь, отп ра в­
лялась задам и, м инуя о ж и вл е нн ы е части го р о д а , куд а -н и б уд ь
55

в зе л е н е ю щ и е м естности . . . М о р а л ь н ы е м уки терзал и ее. О на
прятала лиц о в ш арф , ц веток л ю б о в н о щ екотал ей губы , и
щ е кота нье это звучало, как ш епот ун ы ло п р о ж и то й м о л о д о сти ,
как п р и зр а к ка ко го -то е д и нстве нн о го, чуть лй не то п о то м н ог
вы гн ан но го поц елуя . . . О на останавливалась на холм е, о п у с ­
кала ш арф .
«Ну, разнеси, разнеси е го на все четы ре сто р о н ы ! Ну, сдуй
ж е , сдуй е го п р о кл яты е лепестки», — м олила она.
Ветер, как назло, прекращ ался. Но зато прилетела с б л и ­
ж айш ей дачи очум ел а я пчела и, прицеливаясь к цветку, начи­
нала оплетать б е д н у ю ж е н щ и н у гуд я щ и м и во сьм е рка м и . Тетка
обращ алась в бегство и дом а, велев п ри сл уге н и к о го не впу­
скать, сидела п е р е д зе рка лом , озирая м и ф и че ско е свое, у к р а ­
ш е нн ое ц ветко м лицо, р асп ухш ее у нее на глазах от укуса и
п ревращ авш ееся в некий тро пи че ски й ко р н е п л о д . У ж ас! А
п ро сто отрезать ц веток — это бы ло бы сл иш ко м ри скова нн о :
все-таки б о р од а вка ! А в д р у г за ра ж е ние кр ови !
Ваня Бабичев был м астер на все р уки . С очинял он стихи и
м узы кальны е пьески, о тлично рисовал, м н о ж е ств о вещ ей ум ел
он делать, д аж е п рид ум ал некий танец, рассчитанны й на ис­
пользование внеш них своих о соб е н н о сте й : полноты , л е н о ­
сти, — был он увалень (как м н о ги е зам ечательны е л ю д и в о т­
р о ч е ски е го ды ). Назывался танец «К увш инчик». О н тор го вал
б у м а ж н ы м и зм е ям и, свистулькам и, ф о на рика м и ; м альчики за­
видовали ум е лости е го и славе. Во д в о р е получил он п р о зви щ е
«м еханик».
Затем в П е те р б ур ге Иван Бабичев о кон чил П ол и те хни ч е ­
ский институт по м е ха н и ч е ско м у о тд е л е н и ю как раз в том го д у,
ко гда казнен был брат Роман. И н ж е н е р о м работал Иван в го ­
р о д е Н иколаеве, близ О дессы , на заводе Наваль, вплоть до
начала е вр о п е й ско й войны.
Тут...

II
Да был ли он ко гд а -л и б о ин ж енером ?
В тот год, ко гда строился «Четвертак», Иван занимался
п р о м ы с л о м м алоп о чте нн ы м , а для и н ж ен е ра — п р о сто п о з о р ­
ным.
П редставьте, в пивных рисовал он п о р тр е ты с ж е л а ю щ и х,
сочинял эксп ро м ты на заданны е тем ы , о п р е д е л ял характер по
линиям руки, д е м о н стр и р о в а л силу своей памяти, повторяя
пятьсот лю бы х прочитанны х е м у без переры ва слов.
И ногда он вы нимал из-за пазухи ко л о д у карт, м гн о в е н н о
п ри о б р ета я сходство с ш ул е р о м , и показывал ф окусы .
56

Его уго щ а ли. Он присаж ивался, и тогд а начиналось главное:
Иван Бабичев про по ве д ова л.
О чем он говорил?
— М ы — это человечество, д о ш е д ш е е до п о с л е д н е го п р е ­
дела, — го во р и л он, стуча к р у ж к о й по м р а м о р у , как к о п ы ­
том . — С ильны е личности, л ю д и , р е ш и в ш и е ж ить п о -свое м у,
эгоисты , уп р я м ц ы , к вам о б р ащ а ю сь я, как к бо л е е ум н ы м , —
авангард м о й! С луш айте, стоящ ие в п е р е д и ! Кончается эпоха.
Вал разбивается о кам ни, вал закипает, сверкает пена. Что ж е
хотите вы? Чего? И счезнуть, сойти на нет капелькам и, м е л ки м
во дян ы м кипением ? Нет, д р узь я м ои, не так д о л ж н ы вы п о ги б ­
нуть! Нет! П риди те ко мне, я научу вас.
С луш атели вним али ем у с н е ко то р о й почти тел ьн остью , но
с м алы м вним анием , о д на ко п о д д е р ж и ва л и е го возгласам и
« правильно!» и п о р о ю а пл одисм ентам и. Исчезал он внезапно,
п ро и зно ся на п р о щ а ние всякий раз о д н о и то ж е ч е тве ро сти ­
ш ие; звучало о н о так:
В едь я не ш а р л а та н н е м е ц к и й ,
И не о б м а н щ и к я л ю д е й !
Я — с к р о м н ы й ф о к у с н и к с о в е тс к и й ,
Я — соврем енны й чародей!

Было сказано им и такое:
— Ворота закры ваю тся. С лы ш ите ли вы ш ипение створок?
Не рвитесь. Не стрем итесь п р о н и кн уть за п о р о г! О становитесь!
О становка — го рд о сть. Будьте го р д ы . Я во ж д ь ваш, я ко ро л ь
п ош ляков. Том у, кто поет и плачет и м а ж е т носом по стол ику,
ко гда у ж е все вы пито пиво и пиво не д а ю т больш е, — то м у м е с­
то здесь, р я д о м со м ной. П ридите, тяж е лы е го р е м , несом ы е
песней. У биваю щ ий из ревности, или ты, вяж ущ и й петл ю для
са м ого себя, — я зову вас о боих, дети ги б н у щ е го века:
п ри хо д и те, пош ляки и м ечтатели, отцы сем ейств, л е л е ю щ и е
д о ч е р е й своих, честные мещ дне, л ю д и, верны е тра д и ц и ям ,
п од ч и не н ны е н ор м а м чести, долга, л ю б ви, б о ящ и еся крови
и б е сп ор яд ка, д о р о ги е м ои — солдаты и генералы — д винем
п о х о д о м ! Куда? Я п оведу вас.
Л ю б и л он есть раков. Рачье п о б о и щ е сыпалось под е го
р ука м и . Он был нео пр ятен . Рубаха его, похо ж а я на т р а к т и р н у ю
салф етку, всегда была раскры та на гр уд и . Вместе с тем появ­
лялся он, случалось, и в крахм альны х м анж етах, но грязны х.
Если м о ж н о со единить нео пр ятно сть со скл о н н о с ть ю к щ е ­
гольству, то е м у это удалось вполне. Н а п р и м е р : ко те л о к.
Н а п р и м е р : ц вето к в петлице (остававш ийся там чуть ли не до
п ре вра щ е ния в плод). И н а п р и м е р : ба хр о м а на штанах, и от
нескол ьких п уго ви ц пидж ака — лишь хвостики.
57

— Я — п ож ир а те ль раков. С м о тр и те : я их не ем, я р а з р у ­
ш аю их, как ж р е ц . Видите? П р е кра сны е раки. О ни опутаны
в о д о р о с л я м и . Ах, не водоросли? П ростая зелень, го во р и те
вы? Не все ли равно? У словим ся, что во д о р о сл и . Так м о ж н о
сравнить рака с ко ра бле м , под н яты м со дна м о р с к о го . П ре ­
красны е раки. Камские.
Он облизы вал кулак и, заглянув в м а нж ет, извлекал оттуда
рачий о б л о м о к.
Да был ли он ко гд а -л и б о ин ж ен е ро м ? Да не врал ли он?
Как не вязалось с ним представление об и н ж е н е р с к о й душ е,
о близости к маш инам , к металлу, ч е р те ж а м ! С к о р е е е го м о ж ­
но бы ло принять за актера или п оп а-ра сстригу. О н сам п он и ­
мал, что слуш атели не верят ем у. Он и сам го вор и л с н е к о то ­
р ы м п о игр ы ван ие м в уго л ке глаза.
То в о д н о й пивной, то в д р у го й появлялся толстенький п р о ­
п оведник. О д н а ж д ы д о то го он дош ел, что позволил себе
влезть на стол . . . Н е у к л ю ж и й и никак не п од го товл ен ны й к
п о д о б н ы м тр ю ка м , он лез по головам , хватаясь за пальм овы е
листья; разбивались буты лки, повалилась пальма, — он у тв е р ­
дился на столе и, разм ахивая д вум я пусты м и к р у ж к а м и , как
ги р ям и , стал кричать:
— Вот я сто ю на высотах, озирая с п о л з а ю щ у ю а р м и ю !
Ко м не! Ко м н е! Велико м ое воинство! А к т е р и к и , м е ч та ю щ и е о
славе. Несчастны е л ю б о в н и ки ! С тары е девы ! С че тов од ы ! Че­
с то л ю б ц ы ! Д ур а ки ! Ры цари! Т русы ! Ко м н е! П риш ел к о ро л ь
ваш, Иван Бабичев! Еще не настало врем я, — ск о р о , с к о р о мы
вы ступим . . . С ползайте, воинство!
О н ш вы рнул к р у ж к у и, выхватив йз чьих-то р у к га р м о н и ю ,
распустил ее по б р ю х у . С тон, извлеченны й им, вызвал б у р ю ;
п од п отол ок взлетели б ум а ж н ы е салф етки . . .
Из-за прилавка спеш или л ю д и в ф артуках и клеенчаты х
м анж етах.
— Пива! Пива! Д айте нам ещ е пива! Д айте нам б о ч к у пива!
М ы д о л ж н ы выпить за великие собы тия!
Но бо льш е пива не дали, ко м п а н и ю вы толкали в тем ь и
п р о п о ве д н и ка Ивана гнали вслед — са м ого м а л е н ь ко го из них,
тя ж е л о го , т р у д н о п о д д а ю щ е го ся вы п ро важ и ва ни ю человека.
О т упорства и гнева он внезапно о б р ел тяж есть и м е р тв е н н у ю
н еп о д в и ж н о сть ж е л е зн о й неф тяной бо чки.
П осты дно нахлобучили на него ко те л о к.
По улиц е он пош ел, шатаясь в разны е стор он ы , — точно
передавали е го из р у к в р уки, — и ж а л о б н о не то пел, не то
выл, см ущ ая п р о хо ж и х.
— О ф е л ия! — пел он. — О ф е лия! — О д н о тол ько это сл о ­
58

во; оно носилось над его путем , казалось, летело оно над у л и ­
цами бы стр о вы плетаю щ ей сам ое себя, сияю щ е й в о сьм е рко й .
В ту ночь он посетил сво е го з н а м е н и то го брата. За стол ом
сидели двое. О дин напротив д р у го го . П оср е д и н е стояла лампа
под зел ены м а б а ж ур о м . С идел брат А н д р е й и Володя. Володя
спал, п ол о ж и в го л о ву на книгу. Иван, пьяный, устре м и л ся к
дивану. О н д о л го м учился, пытаясь п одвинуть диван под себя,
как п о д в и га ю т стул.
— Ты пьян, Ваня, — сказал брат.
— Я тебя ненавиж у, — ответил Иван. — Ты идол.
— Как тебе не сты дно, Ваня! Л ож ись, спи. Я тебе дам
п о д у ш к у. С ним и котелок.
— Ты не вериш ь ни о д н о м у м о е м у слову. Ты — тупица,
А н д р е й ! Не перебивай м еня. Иначе я р а зо б ь ю а ба ж ур о
В о л о д и ну голову. М ол ч и. П оч е м у ты не вериш ь в сущ ествова­
ние «Оф елии»? П оче м у ты не вериш ь, что я и зо б р е л уд и ви ­
тел ьн ую машину?
— Ты ниче го не изо бр ел, Ваня! Это у тебя навязчивая
идея. Ты н е хо р о ш о ш утиш ь. Ну как тебе не сты дно, а? Ведь
ты меня за дурака считаеш ь. Ну что это за машина? Ну разве
м о ж е т быть такая машина? И п очем у «Оф елия»? И п очем у ты
ко те л о к носишь? Что ты — старьевщ ик или посол?
Иван пом олчал. П отом , как бы разом п ро тр е звев , он п о д ­
нялся и, сж им ая кулаки, пош ел на брата:
— Не веришь? Не веришь? А н д р е й , встань, ко гд а с тобой
го в о р и т вож дь м н о го м и л л и о н н о й арм ии. Ты см ееш ь м не не
верить? Ты го вор и ш ь , такой м аш ины нет? А н д р е й , о б е щ а ю
тебе: ты погиб не ш ь от этой м аш ины .
— Не бузи, — ответил брат, — ты р а зб уд и ш ь В о л о д ю .
— Плевать на тво его В о л о д ю . Я знаю , я знаю твои планы.
Ты хочеш ь м о ю дочь отдать В олоде. Ты хочеш ь вывести н овую
п о р о д у . М о я дочь — не ин куб а то р . Ты ее не получиш ь. Я не
о тд ам ее В олоде. С об ственны м и р укам и я ее задуш у.
Он сделал паузу и с п о игр ы ван ие м в у го л ке глаза, засунув
р уки в карм аны и как б уд то подняв р ука м и б р ю ш к о , к о то р о е
вы пятилось, сказал полны м ехидства то н о м :
— Ты ош ибаеш ься, б ратец ! Ты са м о м у себе очки втираеш ь.
Х о-хо, миляга. Ты дум аеш ь, что В о л о д ю ты лю б и ш ь , п ото м у
что В олодя новый человек? Д уд ки , А н д р ю ш а , д у д к и . . . Не то,
А н д р ю ш а , не то . . . С овсем д р у го е .
— Что же? — спросил гр о з н о А н д р е й .
— П ро сто старееш ь ты, А н д р ю ш а ! И про сто тебе сын
н уж ен . И про сто отц о вские ты питаеш ь чувства. С ем ья —
она вечна, А н д р е й ! А сим волизация н ов о го м ира в образе
59

м а л оза м е чате льн о го ю н о ш и , изве стно го только на ф утб о л ь­
н о м п о п р и щ е , — это чепуха . . .
Володя поднял го лову.
— П ривет Э д исо ну н о во го века! — во скл и кнул Иван. —
Ура! — и пы ш но раскланялся.
Володя м олча см о тр е л на него. Иван хохотал.
— Что ж , Эдисон? И ты не вериш ь, что есть такая «Оф елия»?
— Вас, Иван П етрович, надо посадить на Канатчикову
дачу, — сказал, зевая, Володя.
А н д р е й издал к о р о тк о е рж анье.
Тогда п р о п о в е д н и к ш вы рнул ко те ло к на пол.
— Х ам ы ! — кр и кн ул он. И после паузы : — А н д р е й ! Ты
позволяеш ь? П оче м у ты п озволяеш ь п р и е м ы ш у о скор б л ять
тво е го брата?
Тут Иван не увидел глаз брата, — увидел Иван тол ько блеск
стекол.
— Иван, — сказал А н д р е й . — П ро ш у тебя н и ко гд а ко м не
не п ри хо д ить. Ты не сум а сш е дш ий. Ты скотина.

П ош ли р а зго во р ы о новом п р о п о в е д н и ке .
Из пивны х п ер екин улся слух в квартиры , п р о п о л з по ч ерны м
хо дам в о бщ и е кухни, — в час утр е н н и х ум ы ваний, в час р а з ж и ­
гания п ри м усо в, л ю д и , сле дящ ие за н о р о в я щ и м сбеж ать м о л о ­
ком , и д р у ги е , пляш ущ ие п од кр ан ом , трепали сп л етн ю .
С лух п р о н и к в уч р е ж д е н и я , в дом а отды ха, на р ы нки.
С очинен был рассказ о том , как приш ел на свадьбу к
инкассатору, на Я ким анку, неизвестны й гр а ж д а н и н (в котелке,
указы вались п о д р о б н о сти , потерты й, п од о зр и те л ь н ы й чел о ­
век — не кто иной, как он, Бабичев Иван) и, представ п е р е д
всеми в сам ом р азга ре пира, потре бо ва л вним ания, с тем
чтобы про изне сти речь — о б р а щ е н и е к н о во б р ач н ы м . О н ска­
зал:
— Не надо л ю б ить вам д р у г д р уга . Не надо соединяться.
Ж е ни х, покинь невесту! Какой плод прин есе т вам ваша лю бовь?
Вы п р о и зве д е те на свет сво е го врага. О н с о ж р е т вас.
Ж е н и х полез б у д то в д р а ку. Невеста грохнул ась озем ь.
Гость удалился в бо льш о й о бид е , и тотчас ж е б у д то о б н а р у ж и ­
лось, что портвейн во всех буты лках, стоявш их на п и р ш е ст­
венном столе, превратился в воду.
Вы дум ана была и д р угая удивительная история.
П ро езж ал б уд то по очень ш у м н о м у м е сту (о д н и называли
60

Н еглинны й у К у зн е ц ко го м оста, д р у ги е — Т в е р скую у С траст­
н о го м о на сты ря) автом обиль, в к о то р о м сидел солидны й
гр аж д ан и н, полны й, кр асн ощ екий, с п о р тф е л е м на коленях.
И как б уд то вы беж ал из толпы с тро туа р а е го брат Иван,
тот самый, знам ениты й человек. О н, завидев катящ его брата,
стал на пути м аш ине, распахнув р уки , как стоит о го р о д н о е чуче ­
ло или как останавливаю т, пугая, п о н е сш ую лош адь. Ш о ф е р
успел зам едлить ход. О н подавал сигналы , п р о д о л ж а я мед^
ле нн о накатываться, но чучело не схо д и л о с д о р о ги .
— С той! — воскликнул во весь го лос человек. — С той,
ком иссар. Стой, похититель ч уж их д етей!
.. И н иче го не оставалось ш о ф е р у, как за то рм ози ть. П оток
д ви ж ен и я осекся. Чуть ли не взды бились м н о ги е маш ины ,
налетев на п е р е д н ю ю , а автобус, заревев, остановился, весь
придя в б е сп око йство, готовы й п око ри ть ся, поднять слоновы е
свои ш ины и п о п я т и т ь с я ...
Р аспростерты е р уки сто я щ е го на м о стовой требовали ти ш и ­
ны.
И все см о л кл о .
— Брат, — п р о го в о р и л человек. — П оче м у ты ездиш ь в
а втом об иле, а я х о ж у пеш ком? О тк р о й д ве р ц у, отодвинься,
впусти м еня. М н е то ж е не п од о б а ет ходить п е ш ко м . Ты вож дь,
но я во ж д ь такж е.
И действительно, на эти слова под б еж али к н ем у с разных
с тор он л ю д и , из автобуса вы скочили н еко то р ы е , д р у ги е п о к и ­
нули о кр е стн ы е пивны е, с бульвара прим чались третьи, — и
и тот, сидевш ий в автом об иле, брат, поднявш ись, гр ом ад н ы й ,
увеличивш ийся от стояния в а втом об иле, увидел п е р е д собой
ж и в у ю ба р р и ка д у.
Грозны й вид е го был таков, что казалось, он сейчас ш агнет
и пой д е т по м аш ине, по спине ш оф ера, на них, на б а р ри ка д у,
с о к р у ш а ю щ и м — на всю вы соту улицы — столб ом . . .
А Ивана — точно подняли на р у к и : он вознесся над толпой
п р и в е р ж е н ц е в , покачивался,
проваливался, вы дергивался;
ко те л о к е го съехал на заты лок, и о ткр ы лся б ол ьш ой, ясный,
устал ого человека, лоб.
И стащ ил е го бр а т А н д р е й с высоты, схватив за штаны на
ж и в о те ж м е н е й . Так он и ш вы рнул его м и л и ц и о н е р у .
— В ГПУ! — сказал он.
Едва п р о и зн е се н о бы ло во л ш е б н ое слово, как все, встре­
пенувш ись, вы ш ло из ле та р ги и : све ркн ул и спицы , втулки завер­
телись, захлопали две ри, и все те действия, к о то р ы е начаты
бы ли до летаргии, получили свое дальнейш ее развитие.
Иван находился под арестом десять дней.
61

К огда ем у вернули сво бо д у, д р узь я -со б уты л ь н и к и спросили
его, правда ли, что был он арестован б р а то м на ул и ц е при столь
удивительны х обстоятельствах. О н хохотал.
— Это лож ь. Л егенда. П ро сто в пивной меня задерж ал и.
П олагаю , что давно уж е бы ло за м ной н аб л ю д е ни е . Но, о д на ко
х о р о ш о , что уж е со чин яю тся легенды . К о не ц эпохи, п е р е х о д ­
ное врем я, тр е б уе т своих л е ге н д и сказок. Что ж е, я счастлив,
что б у д у ге р о е м о д н о й из таких сказок. И б уд ет ещ е одна ле­
генда: о м аш ине, носивш ей имя «О ф елия» . . . Э поха у м р е т с
м о и м и м е не м на устах. К то м у и п р и л а га ю я свои старания.
Его отпустили, п р и гр о зи в вы сы лкой.
Что м о гл и ин кри м и н и р о ва ть е м у в ГПУ?
— Вы называли себя королем ? — спросил е го следователь.
— Да . . . ко р о л е м пош ляков.
— Что это значит?
— Видите ли, я о ткр ы ва ю глаза б ольш ой ка те го ри и л ю ­
дей . . .
— На что вы откр ы ва ете им глаза?
— О ни д о л ж н ы понять сво ю обр ечен но сть.
— Вы сказали: больш ая ка те го р и я л ю д е й . К о го вы п о д р а ­
зум еваете под этой категорией?
— Всех тех, ко го вы называете уп ад о чн и ка м и . Н осителей
уп адо чн ы х настроений. Разреш ите, я о б ъ я сн ю п о д р о б н е й .
— Я б уд у вам б л а го д ар ен .
— . . . целый р я д человеческих чувств каж ется м не п о д л е ­
ж ащ им уничтож ению . . .
— Н априм ер? Чувства . . .
— . . . ж алости, Нежности, го р д о сти , ревности, л ю бви —
словом , почти все чувства, из ко то р ы х состояла душ а ч ел о ­
века ко н ч а ю щ е й ся эры . Эра социализм а создаст взамен п р е ж ­
них чувствований н о в ую с е р и ю состояний ч еловеческой душ и.
— Так-с.
— Я виж у, вы не п оним аете м еня. Гонениям п одвергается
к о м м ун и ст, уж а лен н ы й зм еей ревности. И ж алостливы й к о м ­
м ун и ст такж е п одвергается го не ниям . Л ю т и к ж алости, ящ е­
рица тщ еславия, зм ея ревности — эта ф лора и ф ауна д о л ж н а
быть изгнана из се рд ц а н ов о го человека.
. . . вы м еня извините, я го в о р ю н еско лько красо чн о, вам
п ока ж е тся : витиевато? Вам не трудно? Б ла го д ар ю вас. Воды?
Нет, я не хочу воды . . . Я л ю б л ю го во р и ть красиво . . .
. . . знаем мы, что м огила ко м со м о л ь ц а , н а л о ж и вш е го на
себя р у ки , украш ается, в п е р е м е ж к у с венкам и, такж е и п р о ­
клятиям и сора тн ико в. Человек ново го м ира го в о р и т: са м о ­
уби й ство есть акт уп ад о чн ический. А человек ста р о го м ира
62

го во р и л : он д о л ж е н был поко нчить с собой, чтобы спасти
сво ю честь. Таким о б р а зо м , видим мы, что новый человек
приучает себя п резирать старинны е, прославленны е поэтам и
и сам ой м узо й истории чувства. Ну вот-с. Я хочу устроить
посл едний парад этих чувств.
— Э то и есть то, что вы называете за го в о р о м чувств?
— Да. Это и есть за го во р чувств, во главе к о то р о го
с то ю я.
— П р о д о л ж а й те .
— Да. Я хотел бы о бъ единить в о к р у г себя н е к у ю тр уп п у . . .
П оним аете ли вы меня?
. . . видите ли, м о ж н о д о пустить, что старинны е чувства
бы ли п ре кра сны . П ри м ер ы великой лю бви, ска ж ем , к ж е н щ и н е
или отечеству. М ало ли что! С огласитесь, ко е -что из воспо­
м инаний этих волнует и до сих п ор . Ведь правда? И вот хотелось
бы м не . . .
. . . знаете, бывает, эле ктрическая лам почка н е о ж и д а н н о
тухнет. П ер его р ел а , го во р и те вы. И эту п е р е го р е в ш у ю л ам ­
п о ч ку если встряхнуть, то она вспы хнет снова и б уд е т ещ е
го ре ть н е к о то р о е врем я. Внутри лампы п р о и схо д и т кр уш е н и е .
В ольф рам овы нити о блам ы ваю тся, и от со п р и ко сн о в е н и я о б ­
л о м ко в лам пе возвращ ается ж изнь. К ороткая, неестественная,
н ескр ы в ае м о о б р ечен на я ж и зн ь — лихо ра дка, сл и ш ко м яркий
накал, блеск. Затем наступит тьма, ж и зн ь не вернется, и
во тьм е лиш ь б уд ут позванивать м е ртвы е , о б го р е в ш и е нити.
Вы п оним аете меня? Но ко р о тки й блеск п ре кр а се н !
. . . Я хочу встряхнуть . . .
. . . Я хо чу встряхнуть се р д ц е п е р е го р е в ш е й эпохи. Л ам пус е р д ц е , чтобы о б л о м ки со пр и ко сн ул и сь . . .
. . . и вызвать м гн о вен ны й п ре кра сны й блеск . . .
. . . я хо чу найти представителей оттуда, из того , что на­
зываете вы стары м м и р о м . Те чувства я и м е ю в виду: ревность,
л ю б о вь к ж е н щ и н е , ч есто л ю б и е. Глупца я хочу найти такого,
чтобы показать вам: вот, товарищ и, представитель того че­
л о в е ч е с ко го состояния, к о то р о е называется «глупость».
. . . м н о ги е характеры разы гры вали к о м е д и ю с та р о го мира.
Занавес закры вается. П ер сон аж и д о л ж н ы сбеж аться к аван­
сцене и п ропеть п оследние куплеты . Я хо чу быть п о с р е д н и к о м
м е ж д у ним и и зрительны м залом . Я б уд у д и р и ж и р о в а ть х о р о м
и п осл е д ним уй д у со сцены.
. . . м не выпала честь п ровести п осл е д ним п арадом ста­
р и нн ы е человеческие с т р а с т и . . .
. . . в глазны е п р о р е зи маски м е р ц а ю щ и м взгл яд ом следит
за нами история. И я хочу показать ей: вот вл ю бл енны й,
63

вот ч есто л ю б ец , вот предатель, вот бе зр ассуд н ы й хр аб ре ц,
вот верны й д р у г, вот блуд ны й сын, — вот они, носители великих
чувств, ныне признанны х н и что ж н ы м и и п ош л ы м и. Пусть
в последний раз, п р е ж д е чем исчезнуть, п р е ж д е чем п о д ­
вергнуться осмеянию,*~пусть проявятся они в вы со ком н ап ря­
ж е ни и .
. . . Я слуш а ю ч уж о й р азго во р . О бр итве го вор ят. О б е зум ц е ,
п ер е р е за вш е м себе го рл о . Тут ж е п орхает ж е н с к о е имя. Он
не у м е р , б е зум е ц , го р л о е м у заш или, — и снова полоснул
он по то м у ж е м есту. Кто ж он? П ока ж ите е го, он н уж ен
мне, я ищ у его. И ее ищ у. Ее, д е м о н и ч е с к у ю ж е н щ и н у , и его,
т р а ги ч е ско го л ю бо вника . Но где е го искать? В б о л ьни ц е С кл и ­
ф осовского? А ее? Кто она? Конторщ ица? Нэпманша?
. . . м не очень тр у д н о найти ге ро ев . . .
. . . ге ро ев н е т . . .
. . . я загляды ваю в ч уж и е окна, п од н и м а ю сь по ч у ж и м
лестницам . П ор ой я б е гу за чуж о й улы бко й , в п р и п р ы ж к у ,
как за б а бо чкой б е ж и т натуралист! М н е хочется кр и кн уть :
« О становитесь! Чем цветет тот куст, о ткуд а вылетел неп ро чн ы й
и о п р о м е тч и вы й м о ты л ек вашей улыбки? К акого чувства этот
куст? Розовый ш ип овник гр усти или см о р о д и н а м е л к о го тщ е ­
славия? О становитесь! Вы н уж ны м не . . .»
. . . я хочу собрать в о к р у г себя м н о ж е ство . Чтобы иметь
в ы б о р и вы брать лучш их, ярчайш их из них, сделать у д а р н у ю ,
что ли, гр у п п у . . . гр у п п у чувств;
. . . да, это заговор, м и р н о е восстание. М и р н а я д е м о н ­
страция чувств.
. . . ска ж ем , гд е -н и б уд ь оты щ у я п о л н о к р о в н о го , с т о п р о ­
ц е н тн о го често лю б ца . Я ска ж у е м у: «П роявись! П окаж и тем,
что за тир а ю т тебя, покаж и им, что есть че сто л ю б и е . С оверш и
п о ступо к, о к о то р о м сказали бы: «О, п од л о е ч е сто л ю б и е !
о, какова сила ч е сто л ю б и я !» Или, скаж ем , посчастливится
м не найти ид е альн ого л е гк о м ы с л е н н о го человека. И такж е
я п о п р о ш у е го : «П роявись, покаж и силу л е гком ы сл и я , чтобы
зрители всплеснули рукам и».
. . . гении чувств завладеваю т д уш а м и. О д н о й душ о й правит
гений го р д о сти , д р у го й — гений сострадания. Я хо чу извлечь
их, этих бесов, и вы пустить их на арену.
Следователь.
И что ж е, вам удавалось у ж е найти
кого-либо?
И в а н . Я д о л го звал, д о л го искал. Э то очень тр у д н о . Быть
м о ж е т, меня не п о н им а ю т. Но о д н о го я нашел.
С л е д о в а т е л ь . К о го именно?
64

И в а н . Вас ин те р есуе т чувство, носителем к о то р о го он яв­
ляется, или е го имя?
С л е д о в а т е л ь . И то и д р у го е .
И в а н . Н иколай Кавалеров. Завистник.

IV
О ни ото ш ли от зеркала. Теперь у ж два ко м и ка шли вместе.
О дин, п о н и ж е и потол щ е, о п е р е ж а л на шаг д р у го го . Э то была
особ ен но сть Ивана Бабичева. Разговаривая со сп утн и ко м , он
п р и н у ж д е н был постоянн о огляды ваться. Если п ри хо д и л о сь ем у
про и зно сить д л и н н ую ф разу (а ф разы е го н икогд а не бывали
к о р о тк и м и ), то не раз, шагая с л и ц о м , п о ве р н уты м на спутника,
он натыкался на встречны х. Тогда н е м е д л е н н о срывал он ко те ­
л о к и рассыпался в вы сокопарны х извинениях. Человек он был
учтивы й. С лица его не сходила приветливая улы бка.
Д ень сворачивал лавочку. Цы ган, в синем ж илете, с кра­
ш ены м и щ екам и и б о р о д о й , нес, подняв на плечо, чистый
м едны й таз. День удалялся на плече цыгана. Д иск таза был
светел и слеп. Ц ы ган шел м е д л е нн о, таз л е гко покачивался,
и день поворачивался в диске.
П утники см о тре л и вслед.
И диск зашел, как солнце. Д ень окончился.
П утники тотчас завернули в п ивную .
Кавалеров рассказал Ивану о том , как вы гнало его из
сво его до м а значительное лицо. И м ени он не назвал. Иван
рассказал е м у о том ж е : и его вы гнало значительное лицо.
— И вы его, наверно, знаете. Его знаю т все. Это брат
м ой, А н д р е й П етрович Бабичев. Слышали?
Кавалеров, покраснев, опустил глаза. О н н ичего не ответил.
— Таким о б р а зо м , судьба наша схож а, и мы д о л ж н ы быть
д р узь я м и , — сказал Иван, сияя. — А ф ам илия Кавалеров мне
нравится: она вы сокопарна и н и зкоп ро б н а.
Кавалеров п од ум ал: «Я и есть вы сокопарны й и н и з к о п р о б ­
ный».
— П ре кр а сн о е пиво! — воскликнул Иван,. — П оляки го во ­
р ят: у нее глаза пивно го цвета. Не правда ли, хорош о?
. . . Но сам ое главное то, что этот знам ениты й человек,
брат м ой, украл у м еня дочь , . .
. . . Я о то м щ у б р а ту м о ем у.
. . . О н украл у м еня дочь. Ну, не буквал ьно украл, к о ­
нечно . ... Не делайте, Кавалеров, больш их глаз. И нос бы
не м еш ало вам сделать м еньш е. С толсты м носо/д вы до л ж н ы
5 —

1486

65

быть знам ениты , как ге ро й, чтобы быть счастливы м , как п р о ­
стой обы ватель. О н оказал на нее м о ра л ьно е воздействие.
А ведь за это судить м ож но? К п р о к у р о р у , а? О на п окинула
меня. Я даж е не так о б ви н яю А н д р е я , как ту сволочь, ко то ра я
ж и вет при нем.
Он рассказал о Володе.
У Кавалерова на ногах ш евелились от см ущ ен и я больш ие
пальцы.
— . . . Этот м альчиш ка испортил м не ж изнь. О, если бы
на ф утбо ле отбили ем у п очки! А н д р е й слуш ается е го во
всем. О н, тот м альчиш ка, видите ли, — новый человек! М ал ь­
чиш ка сказал, что Валя несчастна, п о то м у что я, отец, — с у ­
м асш е дш ий и что я (сволочь) систем атически с в о ж у ее с ума.
С волочь! О ни вм есте уговаривали ее. И Валя сбеж ала. Какая-то
п о д р у га прию тила ее.
. . . Я проклял п о д р у гу эту. Я пож елал ей, чтоб п ищ евод
ее и п рям ая киш ка пом енялись м естам и. П редставляете себе
та кую картину? Это ком пания тве р д о л о б ы х . . .
. . . ж е нщ ина была л учш им , п р е кр а сн е й ш и м , чистейш им
светом нашей культуры . Я искал сущ ество ж е н с к о го пола.
Я искал такое сущ ество, в к о то р о м соединились бы все ж е н ски е
качества. Я искал завязь ж е н ски х качеств. Ж е н с к о е — бы ло
славой стар ого века. Я хотел блеснуть этим ж е н с к и м . М ы
ум и р ае м , Кавалеров. Я хотел, как ф акел, п ронести над го л ово й
ж е н щ и н у. Я д ум ал, что ж е нщ ина потухне т вм есте с нашей
эрой. Ты сячелетия стоят вы гр еб но й ям ой. В яме валяю тся
м аш ины , куски чугуна, ж ести, винты, п р уж и н ы . . .
Темная, м рачная яма. И светятся в яме , гн и л уш ки , ф ос­
ф о р е с ц и р у ю щ и е гр и б ки — плесень. Это наши чувства! Это
все, что осталось от наших чувств, от цветения наших душ .
Новый человек п р и хо д и т к яме, ш арит, лезет в нее, вы бирает,
что ем у н уж но , — какая-нибудь часть маш ины п р и го д и тся,
гаечка, — а гн и л уш ку он затопчет, п ритуш ит. Я мечтал найти
ж е н щ и н у, которая расцвела бы в этой яме небы валы м чувст­
вом. Ч удесны м цветением папоротника. Чтобы новый человек,
п ри ш е д ш и й воровать наше ж е л е зо , испугался, о тд е р н у л р уку,
закры л глаза, ослепленны й светом того , что е м у казалось
гн и л уш ко й.
. . . Я нашел такое сущ ество. Возле себя. Валю. Я дум ал,
что Валя п росияет над у м и р а ю щ и м веком , осветит ем у путь
на великое кладбищ е. Но я ош ибся. О на вы порхнула. О на
бросила изголовье стар ого века. Я дум ал, что ж е нщ и на —
это наше, что неж ность и л ю б о вь — это только наше, — но
66

в о т . . . я ош ибся. И вот б л у ж д а ю я, п оследний м ечтатель
зем ли, по краям ямы, как ранены й н етопы рь . . .
Кавалеров п од ум ал: «Я вы рву у них Валю». Ему хотелось
сказать, что он был свиде теле м п ро исш е стви я в п ер еул ке ,
где цвела изго р о д ь . Но п о ч е м у-то он уд е р ж а л ся.
— Наша судьба схож а, — п р о д о л ж а л Иван. — Д айте м не
ваш у р уку. Так. П риветствую вас. О чень рад вас видеть, м о ­
л о д ой человек. Ч окнем ся. Так вас п рогнали, Кавалеров? Рас­
скаж ите, расскаж ите. В прочем , вы уж е рассказывали. О чень
важ ное лицо вас выставило? Вы не хотите назвать имени?
Ну ладно. Вы очень ненавидите этого человека?
Кавалеров кивает.
— А х, как пон ятно мне все, м ой м илы й! Вы, насколько
я понял вас, нахамили власть и м у щ е м у человеку. Не п е р е ­
бивайте меня. Вы возненавидели всеми п р и зн а н н о го человека.
Вам каж ется, ко не чн о, что это он обидел вас. Не переб ивайте
меня. Пейте.
. . . вы уверены , что это он м еш ает вам проявиться, что
он захватил ваши права, что там, где н уж но , по ваш ем у
м н е н и ю , господствовать вам, го сп о д ствуе т он. И вы бе си ­
тесь . . .
В д ы м у парит о р ке стр . Л е ж и т б л е д н о е лицо скрипача
на скр и пке .
— С крип ка похо ж а на са м ого скрипача, — го в о р и т Иван. —
Этот м аленький скрипач в д е р е в я н н о м ф раке. Слышите? Поет
де ре во . С лы ш ите го л ос дерева? Д ер е в о в о р к е с тр е поет раз­
ным и голосам и. Но как они скве р н о и гр а ю т! Боже, как скве р н о
они и гр а ю т!
Он о б о р о ти л ся к м узы кантам .
— Вы дум аете, барабан у вас? Вы д ум аете, барабан испол­
няет сво ю партию? Нет, это б о г м узы ки стучит на вас кул а ком .
. . . м ой д р у г, нас гл о ж е т зависть. М ы завидуем гр я д у щ е й
эпохе. Если хотите, тут зависть старости. Тут зависть впервы е
со ста ри вш е гося чел о ве че ского поко лен ия. П о го в о р и м о за­
висти. Д айте нам ещ е пива . . .
О ни сидели у ш и р о к о го окна.
Еще раз прош ел д о ж д ь . Был вечер. Го ро д сверкал, точно
вы сеченны й из угля кардиф а. Л ю д и загляды вали в о кн о с
С ам отеки, п р и ж и м а я носы.
— . . . да, зависть. Тут д о л ж н а разы граться драм а, одна
из тех гр ан д иозн ы х д р ам на теа тре истории, к о то р ы е д о л го
вы зы ваю т плач, во стор ги, сож аления и гнев человечества. Вы,
сами то го не поним ая, являетесь н осителем и стор и ческо й м ис­
сии. Вы, так сказать, сгусток. Вы сгусто к зависти п о ги б а ю щ е й
5*

67

эпохи. П огиб аю щ а я эпоха завидует то м у, что идет ей на
см ену.
— Что ж е м не делать? — спросил Кавалеров.
— М илы й м ой, тут надо п ри м и ри ть ся или . . . устро и ть скан­
дал. Или надо уйти с тр е ско м . Х лопните, как го вор и тся, д в е р ь ю .
Вот сам ое главное: уйд ите с тр е ско м . Чтоб ш рам остался
на м о р д е истории, — блесните, черт вас п о д е р и ! Ведь все
равно вас не пустят туда. Не сдавайтесь без боя . . . Я хочу
вам рассказать один случай из м о е го детства . . .
. . . Был устро ен бал. Д ети разы гры вали пьесу, исполняли
балет на специально устр о е н н о й в б ольш ой гости ной сцене.
И де вочка . . . представляете ли себе? — такая типичная д е ­
вочка, двенадцати лет, то н к о н о ж к а в к о р о тк о м платьице, вся
розовая, атласная, расф уф ы ренная, — ну, знаете, в цел ом ,
со своим и о б о р о ч к а м и , бантам и, похо ж а я на цветок, известный
под им е не м «львиной пасти»; красотка, вы со ком ер на я, ба­
лованная, потряхиваю щ а я л о кон ам и, — вот такая девочка х о ­
р о во д и л а на том балу. О на была ко р о л е в о й . О на делала
все, что хотела, все восхищ ались е ю , все ш ло от нее, все
стягивались к ней. О на лучш е всех танцевала, пела, прыгала,
придум ы вала игры . Л уч ш и е п од а рки попали к ней, л учш ие
конф еты , цветы, апельсины, похвалы . . . М н е бы л о тринадцать
лет, я был гим н а зисто м . О на затерла меня. А м е ж д у тем
я то ж е п ривы к к восторгам , я то ж е был избалован п о к л о н е ­
нием . У себя в классе и я главенствовал, был р е к о р д с м е н о м .
Я не вы терпел. Я пойм ал д е в ч о н ку в к о р и д о р е и п око л оти л
ее, о бо рва л ленты , пустил ло кон ы по ветру, расцарапал п р е ­
л е стн ую ее ф и зи о н о м и ю . Я схватил ее за заты лок и н еско л ько
раз стукнул ее лбом о ко л о н н у. В тот м о м е н т я л ю б и л эту
д е в ч о н к у бо льш е ж и зн и , п оклонялся ей — и ненавидел всеми
силами. Разодрав красоткины куд р и , я дум ал, что о п о з о р ю
ее, р а зве ю ее розо вость, ее блеск, и дум ал, что исправлю
д о п у щ е н н у ю всеми о ш и б ку. Но н иче го не вы ш ло. П о зо р упал
на м еня. Я был изгнан. О д н а ко , м ой м илы й, обо м не пом нили
весь ве че р ; о д на ко бал я испортил им; о д н а ко о б о м не го в о р и ­
ли везде, где появлялась к р а с о т к а . . . Так впервы е познал я
зависть. Уж асна изж о га зависти. Как тя ж е л о завидовать! За­
висть сдавливает го р л о спазм ой, вы давливает глаза из о рб и т.
К огда терзал я ее там, в к о р и д о р е , ж е р т в у п о й м а н н ую , слезы
катились из м о их глаз, я захлебывался, — и все-таки я рвал
во схи ти тел ьн ую ее о д е ж д у , со д ро гая сь от п р и ко сн о ве н и я к
атласу, — оно вызывало почти о ск о м и н у на зубах и губах.
Вы знаете, что такое атлас, ворс атласа, — вы знаете, как п р и ­
ко сн о ве н и е к н ем у п ронизы вает п озво но ч ник, всю н е р в н у ю
68

систем у, какие вызывает гр им а сы ! Так все силы восстали на
м еня в защ иту скве рн ой де вч он ки . О ско м ин а, яд, таивш ийся
в кустах и ко рзинах, вытек из того , что казалось таким оча­
рова тел ьн о невинны м в гостиной, — из ее платья, из р о з о в о го ,
тако го сл а д ко го для глаз атласа. Не п о м н ю , издавал ли я
ка ки е-л иб о возгласы , соверш ая сво ю расправу. Д о л ж н о быть,
я ш ептал: «Вот тебе месть! Не затирай! Не забирай того,
что м о ж е т п ринадлеж ать м не . . .»
. . . Вы вним ательно прослуш али меня? Я хочу провести
н е к о т о р у ю а на л огию . Я и м е ю в виду б о р ь б у эпох. Конечно,
на первы й взгляд сравнение покаж ется л е гко м ы с л е н н ы м . Но
вы п оним аете меня? Я го в о р ю о зависти.
О р ке стр а н ты закончили н ом е р .
— Ну, слава б о гу, — сказал Иван. — О ни у м о л кл и . С м о т­
р и те : виолончель. О на блестела го р а зд о м енее д о того, как
за нее взялись. Д о л го терзали ее. Теперь она блестит, как
м о кра я, — п рям о-таки освеж енная виолончель. Н адо записы ­
вать м ои суж д е н и я, Кавалеров. Я не го в о р ю — я вы секаю
свои слова на м р а м о р е . Не правда ли? . .
. . . М о й милы й, мы были р е к о р д см е н а м и , мы то ж е из­
балованы п о кл о н е н и е м , мы то ж е привы кли главенствовать
талл . . . у себя . . . Где у себя? . . Там, в т ускн е ю щ е й эпохе. О,
как пре кра сен п о д н и м а ю щ и й ся м и р ! О , как разблистается
п раздник, куда нас не пустят! Все идет от нее, от новой
эпохи, все стягивается к ней, лучш ие дары и во стор ги получит
она. Я л ю б л ю его, этот м ир, надвигаю щ ийся на меня, больш е
ж и зн и , п о кл о н яю сь ем у и всеми силами ненавиж у е го ! Я
захлебы ваю сь, слезы катятся из м оих глаз гр ад о м , но я хочу
запустить пальцы в е го о д е ж д у , р азодрать. Не затирай! Не
забирай того , что м о ж е т принадлеж ать м не . . .
. . . М ы до л ж н ы отом стить. И вы и я — нас м н о ги е тысячи, —
мы д о л ж н ы отом стить. Кавалеров, не всегда враги оказы ваю тся
ветряны м и м ельниц ам и. И ногда то, что так хотелось бы принять
за в е тр я н ую м ельниц у, — есть враг, завоеватель, несущ ий ги ­
бель и см ерть. Ваш враг, Кавалеров, — настоящ ий враг. О т о ­
м стите ем у. Верьте м не. мы у й д е м с тр е ско м . М ы собьем
спеси м о л о д о м у м и р у. М ы то ж е не лы ком шиты. М ы то ж е
были баловням и истории.
. . . Заставьте о себе го вор ить, Кавалеров. Ясно: все идет
к гибели, все пре дна че р та н о, выхода нет, — вам погибать,
тол сто но сы й! Каждая м инута б уд е т ум н о ж а ть ун и ж е н и я , с к а ж ­
ды м д н ем б уд е т расцветать, как лелеем ы й ю нош а, враг. П о­
гибать: это ясно. Так обставьте ж сво ю гибель, украсьте ее
ф е й е р в е р ко м , п орвите о д е ж д у том у, кто затирает вас,
69

поп ро щ а йтесь так, чтоб ваше «до свиданья» раскатилось по
векам.
Кавалеров п од ум ал : «Он читает м ои мысли».
— Вас обидели? Вас выгнали?
— М ен я страш но о бидели, — го р я ч о сказал Кавалеров, —
меня д о л го униж ал и.
— Кто обиде л вас? О дин из избранников эпохи?
«Ваш б раг, — хотел кр икнуть Кавалеров, — тот ж е , кто
о бидел и вас». Но он про м о лча л.
— Вам повезло. Вы не знаете в лицо завоевателя. У вас
есть к о н кр е тн ы й враг. И у м еня тож е.
— Что ж е м не делать?
— Вам повезло. Вы расплату за себя м о ж е те со единить с
расплатой за эпоху, которая была вам м а те р ь ю .
— Что ж е м не делать?
— У бейте его. П очетно оставить о себе память как о наем ­
ном уб и й ц е века. П р и щ е м и те ваш его врага на п о р о ге двух
эпох. О н кичится, он уж е там, он уж е гений, куп и д о н , вью щ ийся
со сви тко м у в о ро т н ово го м ира, он уж е , задрав нос, не видит
вас, — тресни те е го на прощ анье. Б лагословляю вас. И я (Иван
поднял к р у ж к у ), и я то ж е у н и ч то ж у сво его врага. Вы пьем ,
Кавалеров, за « О ф ели ю » . Это о р у д и е м оей мести.
Кавалеров откр ы л рот, чтобы со об щ ить главное: у нас о б ­
щий враг, вы благословили м еня на убий ство ваш его брата, —
но не сказал ни слова, п о то м у что к столу их п од о ш е л человек,
пригласивш ий Ивана, н ем е д л е нн о и не задавая вопросов, сле­
довать за ним. О н был арестован, о чем известно из п р е д ы ­
дущ е й главы.
— Д о свидания, м ой м илы й, — сказал Иван, — м еня ведут
на Голгоф у. П ойди те к д о чке м оей (он назвал п е р е у л о к , у ж е
давно блиставш ий в памяти Кавалерова), пойдите и п о см о тр и те
на нее. Вы пойм и те , что если такое создание и зм е ни л о нам,
то остается о д н о : месть.
О н допил пиво и пош ел впереди таинственного человека на
шаг.
По д о р о ге подм игива л он п осетителям , расточал улы бки,
заглянул в раструб кларнета и у самых д верей п ове рн ул ся и,
д е р ж а ко те л о к в вы тянутой р уке, п р о д е кл а м и р о в а л :
«

В ед ь я не ш а рлатан н е м е ц к и й ,
И не о б м а н щ и к я л ю д е й !
Я — с к р о м н ы й ф о к у с н и к с о в е тс к и й ,
Я — соврем енны й чародей!

70

V
— Что ты смееш ься? Ты д ум а е ш ь, я хо чу спать? — спросил
Володя.
— Да я не см ею сь. Я каш ляю .
И Володя снова засыпал, до бр авш ись до стула.
М о л о д о й уставал раньш е. Тот, старш ий — А н д р е й Баби­
чев, — был гигант. О н работал день, работал п ол о ви ну ночи.
А н д р е й уда рял кул а ком по столу. А б а ж у р на лам пе подска­
кивал, как кры ш ка на чайнике, но тот спал. А б а ж у р пры гал.
А н д р е й вспом инал: Д ж е м с Уатт см о тр и т на кр ы ш к у чайника,
п р ы га ю щ у ю над паром .
Известная легенда. Известная картинка.
Д ж е м с Уатт и зо бр ел п а р о вую м аш ину.
— Что ж е ты изобретаеш ь, м ой Д ж е м с Уатт? К акую м а ш и ­
ну и зобретаеш ь ты, Володя? К а кую н о в ую тайну п р и р о д ы
о б н а р у ж и ш ь ты, новый человек?
И тут начинался р а зго в о р А н д р е я Бабичева с сам им собой.
На сам ое к о р о тк о е врем я бросал он р а б о ту и, глядя на спя­
щ его, д ум ал:
«А м о ж е т быть, Иван прав? М о ж е т быть, я п ро сто о б ы к н о ­
венный обы ватель и се м ейн о е ж и в ё т во мне? П о то м у ли он
д о р о г мне, что с детских лет ж ивет со м н о ю , я п ро сто привы к
к нем у, пол ю б ил , как сына? Только ли потом у? Так ли просто?
А если бы был он тупица? То, ради чего я ж иву, с о с р е д о т о ч и ­
лось в нем . М н е посчастливилось. Ж изнь н о во го человечества
далека. Я в е р ю в нее. И м не посчастливилось. Вот он заснул
так бл и зко от меня, п рекрасны й м ой новый м ир . Новый м и р ж и ­
вет в м о е м д о м е . Я душ и в нем не чаю. Сын? Опора? З акры ватель век? Н еправда! Не это м не н уж н о ! Я не хо чу ум и р ать на
вы сокой постели, на п одуш ках. Я знаю : масса, а не сем ья п р и ­
м ет м ой последний вздох. Чепуха! Как мы лелеем тот новый
м ир, так я ле л е ю его. И он д о р о г мне, как воплотивш аяся на­
д е ж д а . Я вы го н ю е го, если о бм анусь в нем, если он не новый,
не совсем отличны й от меня, п о то м у что я ещ е сто ю по б р ю х о
в старом и у ж е не вы лезу. Я вы го н ю его тогд а: м не не нуж ен
сын, я не отец, и он не сын, мы не семья. Я тот, что верил в него,
а он тот, что оправдал веру.
М ы не сем ья, мы — человечество.
Значит, что же? Значит, ч ело ве че ское чувство о теческой
л ю бви надо уничтож ить? П оче м у ж е он л ю б и т м еня, он, новый?
Значит, там, в новом м ир е, б уд ет то ж е цвести л ю бо вь м е ж д у
сы ном и отцом? Тогда я п олучаю право ликовать; тогда я вправе
л ю бить его и как сына, и как н о во го человека. Иван, Иван,
71

н и что ж е н твой за гово р. Не все чувства п огиб нут. Зря ты б е ­
сиш ься, Иван!
Д авны м -давно, в т е м н у ю ночь, проваливаясь в овраги,
по ко л е н о в звездах, спугивая звезды с кустар ни ков, беж али
дво е: ко м иссар и мальчик. М альчик спас ком иссара. К ом иссар
был о гр о м е н , м альчик — кр ош ка . У видевш ие подум ал и б:
б е ж и т один — великан, п ри п ад а ю щ и й в зем ле, и м альчика п р и ­
няли б за ладонь великана.
О ни соединились навсегда.
' М ал ьч ик ж ил при великане, рос, вы рос, стал к о м с о м о л ь ­
цем и стал студ е н то м . О н р одился в ж е л е з н о д о р о ж н о м по ­
селке, был сын р е м о н тн о го л и те й н о го р а б о ч е го .
Его п ол ю б и л и товарищ и, е го п о л ю б и л и взрослы е. Его и н о г­
да б е с п о ко и л о то, что он всем нравится, — это п о р о й казалось
е м у н еза служ е нн ы м и о ш и б о ч н ы м . Чувство товарищ ества бы ло
в нем сам ы м сильны м . Как бы заботясь о ка ко м -то равновесии
и пытаясь исправить ка к у ю -то неправильность, д о п у щ е н н у ю
п р и р о д о й в р а сп ре д ел е н ии даров, он иногда п риб егал д а ж е к
у х и щ р е н и я м с ц ел ью ка к-н иб уд ь сгладить впечатление о себе,
снизить его, спеш ил потуш ить свой блеск.
Ему хотелось во знаградить м е не е удачливы х сверстников
своей п р е д а н н о сть ю , го то вн о сть ю к с а м о п о ж е р тв о в а н и ю , пы л­
ким п р о явл е н и е м д р у ж б ы , о ты сканием в к а ж д о м из них за м е ­
чательны х черт и спосо бн осте й. Его о бщ е ство толкало тов ар и ­
щ ей к со р е вн о ва н и ю .
— Я дум ал, п о ч е м у злятся л ю д и или о б и ж а ю тс я , — сказал
он. — У таких л ю д е й нет понятия о вр ем ен и. Тут незн ако м ство
с техн и ко й. Врем я — ведь это тож е понятие те хн и ческо е. Если
бы все были техникам и, то исчезли бы злоба, са м о л ю б и е и все
м е л ки е чувства. Ты улыбаеш ься? П оним аеш ь ли: н у ж н о п о н и ­
мать врем я, чтобы о своб одиться от м е лких чувств. О бида,
ска ж ем , п ро д ол ж ае тся час или год. У них хватает во о б р а ж е н и я
на го д. А на ты сячу лет они не разгонятся. О ни видят тол ько
тр и -ч е ты р е деления на циф ерблате, ползут, ты чутся . . . Куда
им ! Всего ц иф ерблата не охватят. Да во об щ е : скаж и им, что
есть циф ерблат, — не поверят.
— Так п оч ем у ж е только м е л ки е чувства? Ведь и вы сокие
чувства ко р о тки . Ну . . . великодуш ие?
— Видишь ли. Ты меня вот послуш ай. В ве л и ко д уш и и есть
какая-то правильность . . . техническая. Ты не улы байся. Да, да.
Нет, в сам ом деле . . . я, каж ется, запутался. Ты м еня см ущ а ­
ешь. Нет, п о д о ж д и ! Р еволю ция была . . . ну, как? К онечно,
очень ж е стока я. Хо! Но ради чего она злобствовала? Была
она ве ликод уш на , верно? Д об ра была — для всего ц и ф е р ­
72

блата . . . Верно? Надо обиж аться не в п р о м е ж у т к е двух д е л е ­
ний, а во всем к р уге ц иф ерблата . . . Тогда нет разницы м е ж д у
ж е с т о к о с т ь ю и ве л и ко д уш и е м . Тогда есть о д н о : вр ем я. Ж е ­
лезная, как го вор ится, логика истории. А история и врем я о д н о
и то ж е , д во йни ки. Не см ейся, А н д р е й П етрови ч. Я го в о р ю :
главны м чувством человека д о л ж н о быть пон им а ни е вр ем ени.
Он сказал такж е:
— Я со б ь ю спеси б у р ж у а з н о м у м и р у . О ни издеваю тся
над нами. С тарики б р ю з ж а т : гд е ваши новы е и н ж е н е р ы , хи­
р у р ги , проф ессо ра , изобретатели? Я со б е р у б о л ь ш у ю гр у п п у
товарищ ей, человек сто. М ы о р га н и зуе м со ю з. По сбиванию
спеси б у р ж у а з н о м у м и р у. Ты д ум аеш ь, я хвастаю? Ты н ичего
не поним аеш ь. Я вовсе не занош усь. М ы б уд е м работать как
звери. Вот увидиш ь. К нам п ри е д ут кланяться. И Валя б уд ет
в этом со ю зе .
Он п роснулся.
— Видел сон, — засм еялся он, — б у д то я с Валькой сидим
на кр ы ш е и см о тр и м в телескоп на луну.
— Что? А? Телескоп?
— И я ей го в о р ю : «Вон там, внизу, « м о р е кр изисов». А
она спраш ивает: « М о р е крыс?»
В тот го д весной Володя уехал на к о р о тк и й ср о к пови­
даться с о тц о м в го р о д М у р о м . О те ц работал в м у р о м с к и х
п ар о во зо стр о и те л ь н ы х м астерских. П р о ш л о два дня разлуки,
и в ночь на третий день ехал А н д р е й д о м о й . На п о в о р о те ш о ­
ф ер ум е ньш ил ско ро сть, светало, и А н д р е й увидел л е ж а щ е го
п од стеной человека:
Н апом инание об о тсутств ую щ е м слетело к н ем у с того,
л е ж а щ е го на р еш е тке. О н о приказало е м у де рн уть ся и на­
гнуться к ш о ф е ру. «Да ниче го ж е нет м е ж д у ними о б щ е го !» —
едва не воскликнул А н д р е й . И д е йствительно, н и како го не
бы л о сходства м е ж д у л е ж ащ им и о тсутств ую щ и м . П ро сто он
ж и в о представил себе В о ло д ю . О н п о д ум а л : «А в д р у г чтол и б о заставило В о л о д ю принять та кую ж е ж а л к у ю позу». И
п ро сто он сделал глупость, дал разы граться чувствительности.
М аш ина остановилась.
Н иколай Кавалеров был поднят, были вы слуш аны б р е д о в ы е
е го слова.
А н д р е й привез е го к себе, втащ ил на третий этаж и ул о ж и л
на диване Володи, устро ил ем у постель и укр ы л п л едом по
Ш ею ; тот лежал навзничь с ваф ельны м следом р еш е тки на
щ еке. Х озяин отош ел ко сну в б л а го д уш и и : диван не пустовал.
В ту ж е ночь е м у приснилось, что м о л о д о й человек пове­
сился на телескопе.
73

VI
В ком нате А н е ч ки П ро коп ов ич стояла зам ечательная к р о ­
вать — из д о р о го го , п о к р ы то го те м н о -в и ш н е вы м лаком д е р е ­
ва, с зе рка льны м и аркам и на вн утре нн ей сто р о н е спинок.
О д н а ж д ы , в гл у б о к о м ир ны й год, на н а р о д н о м гулянье, под
звуки ф анф ар, обсы паем ы й конф етти, взош ел на де ре вян ны й
пом о ст А н е ч ки н м уж , и, предъявив л о те р ейн ы й билет, получил
от р асп ор яд и тел я квитанц ию на право владения зам ечательной
кр о ва ть ю . Ее увезли гуж е вы м сп о со б о м . Свистали м альчиш ки.
Гол убое небо о траж алось в д ви ж ущ и хся зеркальны х арках,
точно откры вались и м е д л е нн о опускались веки п ре кра сны х
глаз.
С ем ейство ж ил о , развалилось, — кровать п рош л а через
все невзгоды .
Кавалеров ж ивет в углу за кр ова тью .
О н приш ел к А н е ч ке и сказал:
— Тридцать р уб л е й в м есяц я м о гу вам платить за угол .
А н ечка , п р о тя ж н о улы бнувш ись, согласилась.
Д еваться ем у бы ло некуда. В его п р е ж н е й ком нате к р е п к о
поселился новый ж иле ц . С тр а ш н ую кровать Кавалеров продал
за четы ре р убля, и она со стонам и покинула его.
На о рга н похо дила А н е ч ки н а кровать. П олком наты бы ло
занято е ю . В ерш ины ее таяли в сум р а ке потолка.
Кавалеров дум а л:
«Будь я р е б е н о к, А н е ч ки н м аленький сын, — с ко л ько поэти­
ческих, волш ебны х п остро е ний создал бы м ой детский ум ,
отданны й во власть зр е л и щ у такой необы чайной вещ и! Теперь
я взрослы й, и теперь лишь общ ие ко н тур ы и лиш ь ко й -ка ки е
детали улавливаю я, а тогда я ум ел бы . . .
А тогд а, не подчиняясь ни расстояниям , ни м асш табам , ни
врем ени, ни весу, ни тяго те н и ю , я ползал бы в к о р и д о р а х ,
о бразовавш ихся от пустоты м е ж д у р ам о й п р у ж и н н о го матраца
и б о р та м и кровати; таился бы за ко лон на м и, что теп ер ь каж утся
м не не больш е м е н з у р о к ; во о б р а ж а е м ы е катапульты устанав­
ливал бы на ба р ье р ах ее и стрелял бы по врагам , те р я ю щ и м
силы в бегстве по м я гко й , засасы ваю щ ей почве одеяла; у стр а и ­
вал бы под зерка льно й аркой прием ы послов, как к о ро л ь толь­
ко что п р о чи та н н о го ром ана; отправлялся бы в ф антастиче­
ские путеш ествия по р езьбе — все выше и выше — по ногам и
я го д и ц ам куп и д о н о в , лез бы по ним, как лезут по статуе
Будды, не ум ея охватить ее взо р о м , и с последней д уги , с го л о ­
в о к р у ж и те л ь н о й высоты, срывался бы в стр а ш н у ю пропасть, в
л е д о в и тую пропасть п о д уш е к . . .»
74

Иван Бабичев ведет Кавалерова по зе л е н о м у валу . . . О д у ­
ванчики летят из-по д ног, плывут, — и плавание их есть д и н а м и ­
ческое о то б р а ж е н и е зноя . . . О т зноя Бабичев бл е дн ее т. П ол­
ное лицо е го блестит, зной точн о лепит м аску с его лица.
— С ю да ! — ко м а н д уе т он.
О краина цветет.
О ни п е р е се ка ю т пусты рь, идут вдоль за б о ро в; овчарки
бесятся за заборам и, гр е м я т ц епям и. Кавалеров свистит, д р а з ­
ня о вчарок, — но все в о з м о ж н о : в д р уг какая-ниб удь слов­
чится, п о р вет цепь и п ер ем ахн ет через забор, — и п оэтом у
капсю ля ж ути растворяется гд е -то под л о ж е ч ко й у д р а зн я щ е го .
П утники спускаю тся по зе л е н е ю щ е й покатости, почти на
кры ш и красны х д о м и ко в , на ве р хуш ки садов. М естн ость Кава­
л е р о ву незнаком а, и, даж е видя пер ед собой К рестовские
баш ни, он не м о ж е т орие нтир ова ться. Д оносятся свистки п ар о ­
возов, ж е л е з н о д о р о ж н ы й лязг.
— Я п о ка ж у вам м о ю м аш ину, — го в о р и л Иван, о гл я д ы ­
ваясь на Кавалерова. — У щ ип ните -ка себя . . . так . . . ещ е
раз . . . и ещ е раз . . . Не сон? Нет? П ом ните : вы не спали. П о м ­
ните: все бы ло просто, мы шли с вами через пусты рь, блестела
н и ко гд а не вы сы хаю щ ая луж а, на частокол надеты были го р ш ­
ки; запом ните, м ой д р у г, зам ечательны е вещи м о ж н о бы ло о т­
м етить в м у с о р е по пути, под заборам и в канавах: н априм ер,
см о три те , — листок из книги, — нагнитесь, п о см о тр и те , пока не
унес е го ветер, — видите: иллю страции к «Тарасу Бульбе»,
узнаете? Д о л ж н о быть, из того вот о ко ш ка вы бросили о б е р тк у
от че го -то съестного, и попал листок сю да. Д алее — это что?
Вечный тра д иц ион ны й баш м ак в канаве? Не стоит обращ ать на
н его вним ания — это сл иш ко м акад е м ический о б р а з запусте­
ния! Д алее — буты лка . . . п о д о ж д и те , она ещ е цела, но завтра
раздавит ее ко лесо телеги, и если вско ре после нас ещ е ка кой нибудь м ечтатель п р о й д е т по наш ем у пути, то п олучит он п ол ­
ное удо вольстви е от созерцания зн ам е н ито го б у ты л о ч н о го
стекла, знам ениты х о сколко в, прославленны х писателям и за
свойство внезапно вспыхивать ср еди м усо р а и запустения и
создавать о д и н о к и м путникам всякие такие м и р а ж и . . . Н аб л ю ­
дайте, м ой д р у г, н аб лю дайте . . . Вот пуговицы , о б р у ч и , вот
л о скут бинта, вот вавилонские баш енки о кам е н ел ы х чел ове­
ческих исп ра ж н ен ий . . . С ловом , д р у г м ой, — обы чны й рельеф
пусты ря . . . З апом инайте. Все п ро сто бы ло. И я вел вас, чтобы
показать вам свою м аш ину. У щ ип ните себя. Так. Значит, не сон?
Ну, ладно. А то п ото м — я знаю , что б у д е т потом , — вы ска­
ж ете, что вам н е зд о ро вил о сь, что сл и ш ко м бы ло ж а р к о , что,
в о з м о ж н о , м н о го е п р о сто п оч уд ил ось вам от ж ары , усталости
75

и так далее. Нет, м ой д р у г, я тр е б ую , чтобы вы п од тве рд и л и ,
что вы находитесь в сам ом н ор м а л ьн о м состоянии. То, что вы
сейчас увидите, м о ж е т о ш ел о м и ть вас сл иш ко м сильно.
Кавалеров п о д тве р д и л :
— Я нахож усь в сам ом н о р м а л ьн о м состоянии.
И был забор, дощ аты й невы сокий за бо рчик.
— О н а там, — сказал Иван. — О б о ж д и т е . П ри сяд ем . Вот
сю да, над о в р а ж к о м . Я го в о р ю вам; м оей м ечтой была маш ина
маш ин, универсальная маш ина. Д ум ал я о со в е р ш е н н о м о р у ­
дии, надеялся я в о д н о м н еб ольш о м аппарате с к о н ц е н т р и р о ­
вать сотни различны х ф ункций. Да, м ой д р у г. П рекрасная, бла­
го р о д н а я задача. Ради это го стоило стать ф анатиком : у м еня
была мысль у кр о ти ть м астодонта техники, сделать его р учн ы м ,
д о м а ш н и м . . . Дать чело ве ку такой р ы ч а ж о к, про сто й , зн а ко ­
мы й, к о то ры й не испугал бы его, был бы привы чны м , как д в е р ­
ная задвиж ка . . .
— Я н ичего не п о н и м а ю в м еханике, — м олвил Кавале­
ров, — я бо ю сь м аш ин . . .
— И м не удалось. С луш айте меня, Кавалеров. Я изобрел
та кую м аш ину.
(З а б о р манил, и, о дна ко, ве ро ятне йш е допускал ось, что
никакой тайны нет за серы м и о бы чн ы м и д о скам и .)
— О на м о ж е т взрывать го ры . О на м о ж е т летать. О на п о д ­
ним ает тяж ести. О на д р о б и т р уд у. О на зам еняет к у х о н н у ю
плиту, д е тс к у ю ко ляску, д а л ь н о б о й н о е о р у д и е . . . Это сам
гений м е х а н и к и . . .
— .О т ч е го вы улы баетесь. Иван П етрович?
(Иван поигры вал у го л к о м глаза.)
— Я цвету. Я не м о гу го вор и ть о ней без того, чтобы
с е р д ц е м о е не пры гало, как яйцо в кипятке. С луш айте
м еня. Я наделил ее сотней ум е ний . Я изо бр ел м аш ину, которая
ум е ет делать все. П оним аете ли вы? Сейчас вы увидите,
но . . .
О н 8стал и, п оло ж ив ладонь на плечо Кавалерова, т о р ж е с т ­
венно сказал:
— Но я запретил ей. В один п ре кра сны й день я понял, что
м не дана сверхъ естественная в о зм о ж н о сть отом стить за сво ю
эпоху . . . Я развратил м аш ину. Н арочно. Назло.
О н рассм еялся счастливы м сллехом.
— Нет, вы пойм ите, Кавалеров, какое вел икое уд о в л е т­
во рение. Величайш ее создание техники я наделил пош л е й ш и м и
чел о ве че ским и чувствам и! Я о п о зо р и л м аш ину. Я о том стил за
м ой век, давш ий м не тот м о зг, ко то ры й ле ж ит в м о е м черепе,
м ой м о зг, прид ум авш ий уд и в и те л ь н ую м аш ину . . . К о м у ее
76

оставить? Н о в о м у миру? О ни ж р у т нас, как пищ у, — де вятна д ­
цатый век втягиваю т они в себя, как удав втягивает кр ол и ка . . .
Ж у ю т и п ер ева р иваю т. Что на пользу — то впиты ваю т, что вр е ­
д и т — вы брасы ваю т . . . Наши чувства вы брасы ваю т они, нашу
техн и ку — впиты ваю т! Я м щ у за наши чувства. О н и не получат
м оей м аш ины , не и сп о л ь зую т м еня, не впитаю т м о е го м о з ­
г а . . . М о я маш ина м о гл а бы осчастливить новый век, сразу,
с первы х ж е дней, ввести в расцвет техники. Но вот — они не
получат ее! М аш ина м оя — это о слепительны й куки ш , к о то ры й
у м и р а ю щ и й век п ока ж е т р о ж д а ю щ е м у с я . У них с л ю н ки поте­
кут, ко гда они увидят ее. М аш ина — п од ум а й те — идол их,
м аш ина . . . и в д р у г . . . И в д р уг лучш ая из маш ин оказы вается
л гуньей, п ош ля чко й, се нтим ентальной н е го д я й к о й ! И д е м ­
те . . . я п о ка ж у вам . . . Она, у м е ю щ а я делать все, — она поет
теперь наши ром ансы , глупы е р ом а н сы ста р о го века, и с тар ого
века со бирает цветы. О на влю бляется, р евн ует, плачет, видит
сны . . . Я сделал это. Я насмеялся над б о ж е ств о м этих гр я д у ­
щ их л ю д е й , над м а ш иной. И я дал ей имя де вуш ки , со ш ед ш ей
с ум а от л ю б ви и отчаяния, — имя О ф елии . . . С ам ое челове­
ческое, сам ое тро га те л ьно е . . .
Иван повлек Кавалерова за собой.
Иван п р и н и к к щ елке, выставив на Кавалерова лоснивш ийся
м едны й зад, — ни дать ни взять две гири. Быть м о ж е т, де й ст­
вительно влияла ж ара, непривы чная захолустная пустота, но ­
визна ландш аф та, н е о ж и д а н н о го для М осквы , быть м о ж е т,
д е й ствительно сказывалась усталость, но только Кавалеров,
оставш ись од ин в б е зл ю д ь е и о тд аленности от уза кон ен ны х
го р о д с к и х ш ум ов, поддался к о е -к а к о м у м и р а ж у , ко е-како й
сл уховой га ллю ц инац ии. Как б уд то послы ш ался голос Ивана,
р азго вар ива вш е го с к е м -то чер ез щ елку. Затем Иван о тп ря нул .
И то ж е сделал Кавалеров, хотя и стоял на п о р я д о ч н о м р асстоя­
нии от Ивана, — как если бы исп уг прятался гд е -то в п р о ти в о ­
п о л о ж н ы х д еревьях и д е р ж а л о б о и х на о д н о й нитке, к о т о р у ю
и д е р н ул .
— Кто свистит? — звенящ им от страха го л о с о м закричал
Кавалеров.
П ро нзительны й свист п ролетел над о кр е стн о с ть ю . Кавале­
р о в на м и г о твер нулся, пряча ли ц о ла дон ям и, как о тв о р а ч и ­
ваются на сквозняке. Иван бе ж а л от забора на Кавалерова —
б у д то сея ш аж ки, — свист летел за ним, как б у д то Иван не
беж ал, а скользил, нанизанны й на о с л е п и те л ь н ы й сви сто во й луч.
— Я б о ю сь ее! Я бо ю сь ее! — услы ш ал Кавалеров зады ­
хаю щ ий ся ш епот Ивана.
Схвативш ись за р уки , они п об еж али вниз, с о п р о в о ж д а е м ы е
77

п р о кл яти ям и в с т р е в о ж е н н о го б р о д я ги , к о то р о го сперва с вы­
соты приняли за б р о ш е н н у ю к е м -то с та р ую с б р у ю . . .
Б родяга, вы рванны й охапкой из сна, сидел на кочке, ш аря
в траве, — искал камень. О ни скры лись в уличку.
— Я б о ю сь ее, — бы стр о го во р и л Иван. — О на ненавидит
меня . . . О на изм енила м не . . . О на убьет меня . . .
Кавалеров, п р иш е д ш и в себя, усты дился сво его м а л од уш и я.
О н вспом нил, что тогда же, когда увидел он о б р ати вш его ся
в б егство Ивана, ещ е нечто пре дстало е го з р е н и ю , чего, исп у­
ганны й, он не успел запечатлеть.
— С луш айте, — сказал он, — какая чепуха! П ро сто м аль­
чик свистел в два пальца. Я видел. М альчик появился на заборе
и свистел . . . Ну да, м альчик . . .
— Я ж е го в о р и л вам, — улы бнулся Иван, — я ж е го вор и л ,
что вы начнете искать всяких о бъ яснений. Я ж е просил вас:
ущ и п н и те себя побольнее.
П ро изош л а ссора. Иван свернул в о б р е т е н н у ю с т р у д о м пив­
н ую . О н не приглаш ал Кавалерова. Тот поплелся, не зная пути,
выискивая слухо м трам вайны й звон. Но на б л и ж ай ш ем угл у,
топнув н о го й , Кавалеров п ове рн ул в п и вн ую . Иван встретил его
ул ы бко й и ла дон ью , направленной к стулу.
— Ну скаж ите ж е , — взм олился Кавалеров. — Ну ответьте
мне, для чего вы м учите меня? Зачем вы обм аны ваете нас? Ведь
нет ж е никакой м аш ины ! Не м о ж е т ж е быть такой м аш ины ! Это
л ож ь и б р е д ! Зачем вы врете нам?
В и з н е м о ж е н и и Кавалеров опустился на стул.
— П ослуш айте, Кавалеров. Закаж ите себе пива, и я расска­
ж у вам сказку. С луш айте.

Сказка о встрече двух братьев
. . . Н еж ны й, растущ ий остов «Четвертака» о к р у ж а л и леса.
Леса как леса: балки, ярусы , лестницы , ходы , п ер ехо д ы , на­
весы, — но разны е были в толпе, собравш ейся у п о д н о ж и я , ха­
рактер ы и глаза. Разным схо д ством улы бались л ю д и . О дни
были склонны к п ро сто те и го в о р и л и : п остро йка заш трихована.
Н екто зам етил:
— Д ер е в ян н ы м с о о р у ж е н и я м не п о л о ж е н о расти сл и ш ко м
вы соко. Глаз не уваж ает вы соко вознесш ихся д о сок. Леса
ум е н ь ш а ю т величие п остр о й ки . Самая высокая мачта кажется
л е гко п о д в е р ж е н н о й гибели. Такая гр ом ад а д е ре ва неж на,
н есм о тря ни на что. С разу напраш ивается мы сль о п ож а р е.
78

Д р у го й во скл икнул :
— А с д р у го й стор он ы — см о тр и те ! — брусья вы тянулись,
как струны . Гитара, п рям о -та ки гитара!
На что п р е д ы д ущ и й зам етил:
— Ну вот, я ж го вор ил о неж н о сти дерева. У дел его —
сл уж и ть м узы ке .
Тогда вм еш ался чей-то насм еш ливы й голос:
— А медь? Я, н ап рим ер , п р и зн а ю тол ько д ухо вы е и н стр у­
м енты .
Ш к о л ь н и к узнал в р асп ол о ж е ни и д о со к не з а м е ч е н н ую
н икем а риф м етику, но о пр ед е л и ть, к чем у относятся кресты
у м н о ж е н и я и куда ведут знаки равенства, он не успел: с х о д ­
ство м гн о в е н н о исчезло, оно бы ло ш аткое.
«О сада Трои, — подум ал поэт. — О са дны е баш ни».
И сравнение п о д кр е п и л о сь появле н ием м узы кантов. П ри ­
крываясь труб ам и, они поползли в д е р е в я н н у ю к а к у ю -т о тра н ­
ш е ю , к п о д н о ж и ю п о стро йки.
Был черен вечер, белы и ш аровидны ф онари, необы чайно
алели полотнищ а, провалы под де р е вян н ы м и схо д ням и были
с м е р те л ь н о черны . Раскачивались, звеня п р о во л о ка м и , ф онари.
Тень как бы взмахивала б р о вя м и . В о кр уг ф онарей летала и
гибла м ош кара. И здалека, заставляя м игать поп утн ы е окна,
неслись сорванны е ф о нарям и ко нтуры о кр е стн ы х д о м о в и ки­
дались на п о стр о й ку, — и тогд а (д о тех п о р пока не у с п о ка и ­
вался раскаченны й ве тро м ф о на рь) б у р н о ож ивали леса, все
п р и х о д и л о в д в и ж е н и е — и, как м н о го я р усн ы й п арусник, плыла
на толпу постройка.
К п о д н о ж и ю п о стр о й ки п ро ш ел по д е р е в у и на де р е во
А н д р е й Бабичев. Сама собой строилась там трибуна. О р а то р
получал и лестницу, и пом ост, и п ор уче нь, и ослепительны й
черны й фон позади себя, и п р я м о на себя — свет. Так м н о го
бы ло дано«света, что и далекие н аб лю датели видели ур ове нь
воды в граф ине на столе п ре зид иум а .
Бабичев двигался над толпой, очень цветной и блестящ ей,
вр о д е как ж е стяно й, п о хо ж ий на э л е ктр и ч е скую ф и гу р к у . Он
д о л ж е н был произне сти речь. Внизу, в естественно о бр азо вав­
ш емся п рикр ы ти и , готовились к п р е д ставл е н ию актеры . С лад­
ко, невидим ы й и непонятны й толпе, завывал гобой. И непонятен
был ставший се р е б р я н ы м от р е зко сти освещ ения диск бара­
бана, п о в е р н у т о го на толпу лиц ом . В д е р е в я н н о м ущ елье
украш ались актеры . Каж ды й шаг п р о х о д я щ е го наве рху двигал
над ними д оски и сеял тум а но м опилки.
П оявление на тр и б ун е Бабичева развеселил о публ и ку. Его
79

приняли за конф ерансье. О н был слиш ко м свеж , ум ы ш л ен,
театрален по внеш ности.
— Толсты й! Вот так толсты й! — восхитился в толпе один.
— Браво! — заорали в разных местах.
Но — «Слово предоставляется тов ар ищ у Бабичеву», — ска­
зали из п ре зи д и ум а ; и от см еш ливости не осталось следа.
М н о ги е поднялись на носки. Внимание напрягалось. И к а ж д о м у
стало приятно. Было очень приятн о видеть Бабичева по двум
п ри ч и на м : первая — он был известны й человек, и вторая —
он был толст. Толщ ина делала зн а м е н и то го человека своим .
Бабичеву устроили овацию . П оловина апло дисм е нто в п ри ве т­
ствовала е го тол щ ину. О н сказал речь.
Он го вор ил о том , какова б уд ет д еятельность «Ч етвер­
така»: сто л ь ко -то и сто л ь ко -то о бе д ов, такая-то про пускн ая
способность, тако й -то п р о ц е н т питательности и — какие вы го ­
ды от к о м м ун а л ь н о го питания.
Он го вор ил о питании д етей: что, мол, в «Четвертаке»
б уд ет д е тское о тд еление, о научном п р и го то вл е н и и м о л о ч н о й
каши, о росте детей, п о зво но чнике , м а л о кр о ви и . О н, как всякий
о р а то р , см о тре л вдаль, п оверх п е р ед н ей массы зрителей, и
п ото м у до са м ого конца своей речи оставался безучастны м
к том у, что п р о и схо д и л о внизу, под тр и б ун о й . А м е ж д у тем
некий человек в ко те л ке у ж е давно р асстроил вним ание п е р е д ­
них зрителей, — те уж е не слуш али ора то р а, всецело заняты е
пове д е ние м человека, ко то р о е , вп ро ч ем , бы ло с о ве р ш е н н о
м и р н ы м . О н, правда, р и с к н у л к отъ единивш ись от толпы , п е р е ­
браться за ве ревку, о гр а ж д а ю щ у ю подступы к тр и б ун е ; он,
правда, стоял о бо со б л е н н о , что явно показы вало ка ки е-то его
права, либо д е йствительно е м у п ринадлеж авш ие, либо п ро сто
захваченны е им , . . Он — спиной к п ублике — стоял, опе рш и сь
на веревку, вернее, п олусидел на веревке, свесив через нее
зад, и, не заботясь о том , что полны й п р о и зо й д е т б е с п о р я д о к ,
если веревка о бо рве тся, п р е с п о ко й н о и, видим о, получая у д о ­
вольствие, раскачивался себе на веревке.
О н, быть м о ж е т, слуш ал о ра то р а или, во зм о ж н о , наблю дал
за актерам и. Вспыхивало за пер екла д ина м и платье балерины ,
вы гляды вали в д е р е вян н о е о ко ш е ч к о разны е см е ш н ы е р о ж и .
И . , . Да! Ведь главное-то бы ло что? Ведь он, чудаковаты й
этот человек, п риш ел с п о д уш ко й . О н нес б о л ь ш у ю , в ж е л то м
напернике, стар ую , вы сланную м н о ги м и головам и п о д у ш к у и,
устро и вш ись на веревке, опустил п о д у ш к у на зе м л ю , — и села
п од уш ка р я д о м , как свинья.
И ко гд а о р а то р окон чил речь, вы тирая платком губы , д р у ­
гой р у к о й наливал из граф ина воду, пока затихали апл о ди с­
80

м енты и публика п е р екл ю ча л а вним ание, готовая слуш ать и
с м о тре ть а ктеров, — человек с п о д уш ко й , поднявш и с веревки
зад, встал во весь свой м аленький рост, вы тянул р у к у с п о д у ш ­
кой и гр о м к о закричал:
— Т оварищ и! Я п р о ш у слова!
Тогда о р а то р увиде л брата сво его Ивана. Кулаки у него с ж а ­
лись. Брат Иван стал подним аться по лестнице на тр и б у н у . О н
всходил м е д л е нн о. Человек из п р е зи д и ум а п о д б еж ал к б а р ье ­
р у. Он д о л ж е н был ж естам и и го л о со м остановить незнаком ца,
но рука е го повисла в воздухе, и, точно отсчиты вая шаги незна­
ком ца по ступенькам , рука эта опускалась толчкам и.
— Раз . . . два . . . пять . . . эть . . .
— Это гип но з! — взвизгнули в толпе.
А неизвестны й шел, неся за ш и в о р о т п о д уш к у . И вот он на
три б уне . Зам ечательная электрическая ф и гур ка появилась на
че р н о м ф оне. А сп и д н о й д о ско й чернел фон. Так был черен
фон, что д а ж е м еловы е линии чудились на нем, м е рц а л о в
глазах. Ф и гу р к а остановилась.
— П одуш ка! — ш е п о то м п р о ш л о в толпе.
И н езн ако м е ц за гово ри л ;
— Т оварищ и! О т вас хотят отнять главное ваше до стоян и е:
ваш д о м а ш ний очаг. Кони р ев о л ю ц и и , гр е м я по чер ны м лест­
ницам, давя детей наших и кош ек, лом ая о б л ю б о ва н н ы е нами
плитки и кирпичи, ворвутся в ваши кухни. Ж е нщ и ны , под у г р о ­
зой го р д о сть ваша и слава — очаг! С лонам и р е в о л ю ц и и хотят
раздавить ку х н ю вашу, м атери и ж е ны !
. . . Что го вор ил он? О н издевался над ка стр ю л я м и ваш ими,
над го р ш о ч ка м и , над тиш иной вашей, над правом ваш им всовы ­
вать со ску в губы детей ваших . . . Он учит вас забывать что?
Что хочет вы толкнуть он из сердц а вашего? Родной д о м —
до м , м илы й д с м ! Б род ягам и по д и ки м п олям истории он хочет
вас сделать. Ж ены , он плю ет в суп ваш. М атери, он м ечтает с
личек м ладенцев ваших стереть сходство с вами — свящ енное,
п р е к р а с н о е се м ейн о е сходство. Он врывается в за коул ки ваши,
ш м ы гает, как крыса, по полкам , залазит под кровати, под
со р о ч к и , в волосы п о д м ы ш е к ваших. Гоните е го к ч ер ту! . .
Вот п одуш ка. Я ко ро л ь п о д уш е к. С каж ите е м у: мы хотим спать
каж ды й на сво ей п о д уш ке . Не трогай п о д уш е к наш их! Наши
ещ е не о пе ривш иеся, кур и н ы м п ухом р ы ж е ю щ и е головы ле­
ж али на этих п од уш ках, наши поц елуи попадали на них в ночи
л ю бви, на них мы ум ир ал и, — и те, ко го мы убивали, ум ирал и
на них. Не трогай наших п о д у ш е к ! Не зови нас! Не мани нас, не
соблазняй нас. Что м о ж е ш ь ты п р е д л о ж и ть нам взамен наш его
ум е ни я лю бить, ненавидеть, надеяться, плакать, ж алеть и п р о ­
6 —

1486

81

щать? . . Вот подуш ка. Герб наш. Знамя наше. Вот подуш ка.
Пули застреваю т в п о д уш ке . П о д уш ко й за д уш и м мы тебя . . .
Его речь оборвалась. И то он сказал сл и ш ко м м н о го . Его
как б у д то схватили за п о с л е д н ю ю ф разу, как м о ж н о схватить
за р у к у , — ф разу е го загнули е м у за спину. Он осекся, внезапно
испугавш ись, и п ово д для испуга был и м е нн о в том , что тот,
ко го гр о м и л он, стоял молча, слуш ал. С цена вся и впрям ь м огла
сойти за представление. Так м н о ги е и поняли. Часто ведь акте­
ры появляю тся из п ублики. И тем б олее высыпали из д е р е в я н ­
н о го сарайчика настоящ ие актеры . Да, б а б о чкой , не чем иным ,
вы п ор хнула из-за д о со к балерина. Э ксц е н тр и к в о бе зья нье м
ж и л е те лез на тр и б ун у, цепляясь о д н о й р у к о й за пер екл а ди ны ,
а в д р у го й д е р ж а стр а н н о го вида м узы кальны й и н стр ум е н т —
д л и н н ю щ у ю тр уб у с тре м я р астр уб а м и ; и так как всего м о ж н о
бы ло о ж и д а ть от человека в о бе зья нье м ж ил е те и р ы ж е м пар и ­
ке, то л е гко получалось впечатление, что лезет он к а ки м -то
во л ш е бн ы м сп осо б о м по этой сам ой тр уб е . Н екто во ф раке м е ­
тался под тр и б ун о й , ловя р а зб е га ю щ и хся актеров, а те с тр е м и ­
лись увидеть н ео б ы чайн ого о ратора. Да ведь и актеры п р е д п о ­
л о ж и л и тож е, что кто -то из эстрадников, пригла ш е нн ы й участ­
вовать в ко н ц е р те , п рид ум ал т р ю к , п риш ел с п о д у ш к о й , всту­
пил в сп о р с д о кл а д ч и ко м , а сейчас начнет обы чны й свой ном ер.
Но нет. Но в страхе съехал по д ур а ц ко й т р уб е эк с ц е н тр и к! И на­
чиналась тревога. Но не слова, пы ш но б р о ш е н н ы е н е зн а ко м ц е м
в толпу, посеяли волнение. Н апротив, речь человека во спр и ня лась как ум ы ш ленная, и м е нн о как эстрадны й т р ю к ; а вот насту­
пивш ее м олчание заш евелило волосы п од м н о ги м и ш апкам и.
— Ч его ты на м еня см отриш ь? — сп ро сил человечек, роняя
п о д у ш к у.
Голос великана (н и кто не знал, что бр а т го во р и т с бр а то м ),
к о р о тк и й вы кр ик великана слышала вся площ адь, окна,
п одъ езды , на кроватях прип од н ялись старики.
— П ротив ко го ты во ю е ш ь, негодяй? — спросил великан.
Его лицо наб рякло. Казалось, потечет из лица этого, как
из б у р д ю к а , о то в с ю д у — из н озд р ей , губ, уш ей, — вы ступит
из глаз какая-то тем ная ж и д ко сть , и все в уж а се з а к р о ю т
глаза . . . Не он сказал это. Э то сказали доски в о к р у г него, б е ­
тон, скр еп ы , линии, ф о рм ул ы , о б р е тш и е плоть. Это их гнев
распирал его.
Но брат Иван не попятился (д аж е все о ж и д а л и : пятясь и
пятясь, сядет он на сво ю п о д уш ку) — напротив: в д р у г он
о кр е п , вы прям ился, подо ш е л к ба р ье р у, устро и л ладонь к о ­
зы р ь к о м над глазами и позвал:
— Где ты? Я ж д у тебя! О ф елия!
82

Налетел ветер. П оры вы , вп ро ч ем , п овторял ись все врем я,
качали ф онари. К со е д и н е н и ям и распаду ф и гур тени (квад р а ­
тов, п и ф аго ро вы х ш танов, ги п п о кр а то вы х л ун о ч е к) у ж е п р и в ы к ­
ли присутствовавш ие, — п остоянно срывался с я ко ре й и шел на
тол п у м н о го я р усн ы й пар усник п остр о й ки , — так что новый
поры в, п о ве рн увш и й м н о ги х за плечи, п р и гн увш и й м н о ги е
головы , был бы встречен о б ы кн о ве н н ы м недо во л ьством и был
бы нем едля забыт, если бы не . . . И го во р и л о сь п ото м : оно
п ро л ете л о над головам и, оно вы летело сзади.
Плыл на толпу гигантский парусник, скрипя д е р е в о м , воя
ветром , и ч ер но е летучее тело — как птица о снасти — у д а р и ­
лось о вы со кую балку, м етнулось, разбив ф онарь . . .
— С траш но тебе, брат? — спросил Иван. — Я вот что сд е ­
лаю . Я п о ш л ю ее на леса. О на р а зр уш и т тво ю п о с тр о й к у . Сами
собой развинтятся винты, отпад ут гайки, бетон развалится, как
п р о к а ж е н н о е тело. Ну? О на научит к а ж д у ю балку, как не
слуш аться тебя. Ну? Все рухнет. О на п ревратит к а ж д у ю ц и ф ру
тво ю в бесполезны й цветок. Вот, брат А н д р е й , что я м о гу
сделать. . .
— Иван, ты тя ж е л о болен. Ты б р е д и ш ь , Иван, — в д р у г
м я гко и се р д е ч н о за гово ри л тот, от к о т о р о го ж да л и гр озы . —
О ком ты говориш ь? Кто это «она»? Я н и че го не ви ж у ! Кто п р е ­
вратит м ои циф ры в цветы? П ро сто ве тр о м то л кн ул о ф о на рь’ о
балку, п ро сто разбился ф онарь. Иван, Иван . . .
И брат ш агнул к Ивану, протягивая р уки . Но тот отстранил
его.
— С м о тр и ! — воскликнул он, подн им а я р уку. — Нет, ты не
туда см о триш ь . . . Вот-вот . . . левее . . . Видишь? Что это сидит
там, на балочке? Видишь? Выпей воды . Н алейте товар и щ у
Бабичеву воды . . . Что это п рисе ло там на ж е р д о ч ку? Видишь?!!
Вериш ь?!! Боишься?!!
— Это тень! — сказал А н д р е й . — Брат, это п ро сто тень.
И дем о тсю д а . Я подве зу тебя. Пусть начинается ко н ц е р т. А к ­
теры том ятся. П ублика ж д е т. Едем, Ваня, едем .
— А х, тень? Это не тень, А н д р ю ш а . Это маш ина, над к о то ­
рой ты см еялся . . . Это я си ж у на ж е р д о ч к е , А н д р ю ш а , я,
стары й м ир, век м ой сидит там. М о з г м о е го века, А н д р ю ш а ,
ум е вш и й сочинять и песни и ф о р м ул ы . М о зг, полны й снами,
к о то р ы е ты хочеш ь ун ичто ж ить.
Иван поднял р у к у и кр и кн ул :
— Иди, О ф елия! Я посы лаю тебя!
И то, присевш ее на балку, блеснув при п о во ро те, п о в е р ­
нулось, застучало, топчась, как стучит птица, и стало исчезать
в те м но м провале м е ж д у скр ещ е н ий.
а

*

83

Была паника, давка, л ю д и беж али, вопя. А оно лязгало, п р о ­
бираясь по д о скам . В д руг вы глянуло о но снова, испустив
а пе л ьси но вого света луч, посвистало — н е ул о ви м о е по ф о р ­
м е — и н евесом ой тен ью , по-паучьи, сига нул о по отвесу выше,
в хаос д о со к, снова присело на ка ко м -то р е б р е , о гл янул о сь . . .
— Д ействуй, О ф елия! Д ействуй! — кричал Иван, носясь по
тр и б ун е . — Ты слышала, что он го в о р и т об очаге? Я п риказы ваю
тебе р азр уш и ть п о стр о й ку . . .
Бежали л ю д и , и бегство их со п р о в о ж д а л о сь б е гство м туч,
б у р н о й ф уго й неба.
«Четвертак» р ухн ул . . .
Рассказчик ум о л к . . .
. . . Барабан плаш м я леж ал ср еди развалин, и на барабан
вскарабкался я, Иван Бабичев. О ф елия спеш ила ко м не, волоча
р а зд а вл е нн ого , у м и р а ю щ е го А н д р е я .
— П усти меня на п о д уш ку, брат, — ш ептал он. — Я хочу
ум е р е ть на п о д уш ке . Я сдаю сь, Иван . . .
Я п о л о ж и л на колени п о д уш ку, он п р и н и к в ней го л ово й .
— М ы поб едили, О ф е л и я ,— сказал я.
V II
У тр о м в во скре сен ье Иван Бабичев посетил Кавалерова.
— С его д н я я хо чу вам показать Валю, — то р ж е с тв е н н о
заявил он.
О ни отправились. П р о гу л к у м о ж н о бы ло назвать о чарова­
тельной. О на соверш алась по п усто м у п р а з д н и ч н о м у го р о д у .
О ни пош ли в о б х о д на Театральную площ адь. Д ви ж е ни я почти
не бы ло. Голубел п одъ ем по Т верской. В оскресенье у тр о м —
один из лучш их видов м о с к о в с к о го лета. О све щ е ни е, не р а з р ы ­
ваем ое д ви ж е н и е м , оставалось целы м , как б уд то со л нц е тол ько
что взош ло. Таким о б р а зо м , они шли по ге о м е тр и ч е с к и м пла­
нам света и тени, ве рн ее : сквозь стер е о ско п и ч е с к и е тела, п о то ­
м у что свет и тень пересекались не тол ько по плоскости, но и в
во зд ухе. Не д о хо д я до М оссовета, они о чутились в пол ной тени.
Но в п ро л ет м е ж д у двум я ко рп усам и выпал б о л ьш о й массив
света. О н был густ, почти плотен, здесь у ж е нельзя бы ло с о м н е ­
ваться в том , ч.то свет м атериален: пыль, носивш аяся в нем , м о г­
ла сойти за колеб ание эфира.
И вот п е р е ул о к, со е д и н я ю щ и й Т ве рскую с Н икитской. О н и
постояли, лю б уясь цветущ ей и з го р о д ь ю .
О ни вош ли в ворота и поднялись по д е р е в я н н о й лестнице
на з а сте кл е нн ую га л ер ею , за п ущ е н н ую , но ве сел ую от обилия
стекол и вида на небо сквозь р еш етчатость этих стекол.
84

Н ебо разбивалось на пластинки разной синевы и п р и б л и ж е н ­
ности к зр и те л ю . Четверть всех стекол была выбита. В ниж ни й
р я д о к о ш е ч е к пролезали зелены е хвостики ка к о го -то растения,
п о л з у щ е го сн ар уж и по б о р ту галереи. Здесь все бы ло рассчи­
тано на веселое детство. В таких галереях водятся кр о л и ки .
Иван стре м ился к д вери. Три д вери бы ло в галерее. Он шел
к последней.
На хо д у Кавалеров хотел оторвать один из зелены х хвости­
ков. Едва он д е р н ул , как вся невидим ая за б о р то м систем а
потянулась за хвостиком , и гд е -то п ростонала какая-то п р о в о ­
лока, впутавш аяся в ж изн ь это го п лю щ а или черт е го знает чего.
(Как б у д то не в М о скве , а в Италии . . .) Д елая усилие, Кавале­
ров припал к о кн у виском и увидел д во р, о гр а ж д е н н ы й ка м ен ­
ной стеной. Галерея находилась на высоте, с р ед н ей м е ж д у
вторы м и тре тьим этаж ом . С такой высоты за стеной ем у о т­
кры лся (Италия п р о д ол ж ал а сь) вид на стра ш н о з е л е н у ю п л о ­
щ адку.
Еще входя на кр ы льц о , он слыш ал голоса и см ех. О ни нес­
лись с той площ адки. Он н ичего не успел разобрать, е го отвлек
Иван. О н стучал в дверь. О д и н , два, ещ е раз . . .
— Н и ко го нет, — п ром ы чал он. — О на уж е там . . .
Внимание Кавалерова осталось у вы б ито го стекла над л у ­
ж а й кой . Почему? Ведь пока ещ е ниче го уд и ви те л ь н о го не
п р о ш л о п е р е д е го глазам и. О н захватил, п овернувш и сь на
стук Ивана, только о д н у стоп у ка ко го -то п е стр о го д ви ж ен и я,
один уд а р ги м н а сти ч е ско го ритм а. П ро сто при ятн ой , сладкой
и хо л о д н о й для зрения была зелень л уж а йки , н еож иданная
после о б ы кн о в е н н о го двора. По всей ве ро ятно сти , у ж е п о з ж е
он уве рил себя, что о чарование л уж а йки сразу так сильно
захватило его.
— О на
уж е
уш ла! — п овторил
Бабичев. — П озвол ьтека . . .
И он п осм о тр е л в о д н о из о ко ш е ч е к. Кавалеров не зам едлил
сделать то же.
То, что п р о извел о на н его впечатление л уж а й ки , оказалось
м аленьким , п о р о сш и м травой д в о р и к о м . Главная сила зелени
исходила от вы соких густо кр о н н ы х деревьев, стоявш их по
бо ка м его. Вся зелень эта цвела под гр о м а д н о й гл ухо й стеной
дом а. Кавалеров был н аб лю да теле м сверху. В е го восприятии
д в о р и к у бы ло тесно. Вся окре стн о сть, потянувш аяся за вы сокой
точкой н аб лю де ния, взгр ом озд и л а сь над д в о р и к о м . О н лежал,
как п ол овик в ком нате, полной м ебели. Ч уж ие кр ы ш и о тк р ы ­
вали Кавалерову свои тайны. О н увидел ф л ю ге р а в натураль­
ную величину, слуховы е о ко ш е ч ки , о ко то р ы х внизу никто и не
85

под о зре ва ет, и навсегда н евозвратим ы й д етский мяч, н екогда
сл и ш ко м вы соко взлетевш ий и закативш ийся под ж е л о б . С тр о е ­
ния, о б гв о ж д е н н ы е антеннам и, ухо д или по ступеням от д в о р и ­
ка. Головка ц еркви, све ж е вы кра ш е нн ая сур и к о м , попала в
пустой п р о м е ж у т о к неба и, казалось, летела до тех пор, пока
Кавалеров не пойм ал ее взгл яд ом . Он видел к о р о м ы с л о тр а м ­
вайной мачты с трид евято й улицы , и ка кой-то д р у го й н а б л ю ­
датель, вы сунувш ийся из д а л е ко го окна и что-то ню хавш ий или
евш ий, п о ко ривш ись перспективе, почти опирался на то к о р о ­
м ы сло.
И главны м был дво ри к.
О ни спустились вниз. В кам енной стене, отд елявш ей дво р от
д во ри ка , скучны й, пусты нны й дво р от таинственной л уж а й ки ,
оказалась бреш ь. Не хватало неско льких кам ней, как хлебов,
вы нуты х из печи. В эту а м б р а зур у они увидели все. С олнце
ж гл о Кавалерову м а куш ку. О ни увидели уп р а ж н е н и я в п р ы ж ­
ках. М е ж д у двух столбиков была про тянута веревка. Ю н ош а ,
взлетев, п ро не с свое тело над ве ревкой б о ко м , почти скользя,
вы тянувш ись параллельно пре пятствию , — точно он не п е р е ­
пры гивал, а перекаты вался через препятствие, как через вал.
И, перекаты ваясь, он п од кин ул ноги и задвигал ими п о д о б н о
пловцу, о тта л ки ва ю щ е м у воду. В с л е д у ю щ у ю д о л ю се кунды
.м е л ь к н у л о его о п р о к и н у т о е и ска ж ен н ое лицо, л е тящ ее вниз,
и тут ж е Кавалеров увидел е го стоя щ им на зем ле, п ри чем ,
стол кнувш ись с зем лей, он издал звук, п о хо ж и й на «афф», —
не то усеченны й вы ход, не то уд а р пятки по траве.
Иван ущ ип н ул Кавалерова за локоть.
— Вот она . . . см о тр и те . . . (Ш е п о т о м .)
Все закричали и захлопали. П ры гун , почти голы й, отхо ди л
в с то р о н у, слегка припадая на о д н у н огу, д о л ж н о быть, из
с п о р тс м е н с к о го кокетства.
Это был Володя М ака ро в.
Кавалеров был растерян. Его охватило чувство стыда и
страха. Ц е л ую с в е р к а ю щ у ю м а ш ин ку зубов о б н ар уж и ва л Во­
лодя, улыбаясь.
Н аверху, на галерее, снова стучали в дверь. Кавалеров о б е р ­
нулся. О чень глупо бы ло попасться здесь, у стены, на п о д гл я д ы ­
вании. По галерее идет кто-то. О ко ш ки р асч л ен яю т и д ущ е го .
Части тела д виж утся сам остоятельно. П ро и схо д и т оптический
обм ан. Голова о п е р е ж а е т туловищ е . Кавалеров узнает голову.
По гал ерее проплы вает А н д р е й Бабичев.
— А н д р е й П етр ови ч! — кр ичит на луж а й ке Валя. — А н д ­
рей П етр ови ч! С ю д а ! С ю да!
С траш ны й гость исчез. О н покидает га л е р е ю , ищ ет пути на
86

л уж а й ку. Разные п р е гра д ы скр ы в а ю т е го от глаз Кавалерова.
Н адо беж ать.
— С ю да! С ю да! — звенит Валин голос.
Кавалеров видит: Валя стоит на луж айке, ш и р о к о и тве рд о
расставив ноги. На ней черны е, вы соко п о д о б р а н н ы е трусы ,
ноги ее сильно заголены , все стр о е н и е н ог на виду. О на в белы х
спор ти вны х туф лях, надетых на бо су н о гу; и то, что туф ли на
плоской п одош ве, делает ее сто й ку ещ е тве рж е и плотней, —
не ж е н ско й , а м у ж с к о й или д е тской. Н оги у нее испачканы,
за гор ел ы , блестящ и. Это ноги девочки, на ко то р ы е так часто
влияю т воздух, солнце, падения на кочки, на траву, удары , что
они гр у б е ю т , покр ы ваю тся восковы м и ш рам ам и от п р е ж д е ­
в р е м е н н о сорванны х к о р о к на ссадинах, и колени их делаю тся
ш ерш авы м и, как апельсины . Возраст и подсознательная уве ­
ренность в ф и зическо м своем богатстве д а ю т обладательнице
право так б е зза бо тн о со д ер ж а ть свои ноги, не ж алеть их и не
холить. Но выше, под ч ерны м и трусам и, чистота и неж ность
тела показывает, как прелестна буд ет обладательница, с о з р е ­
вая и превращ аясь в ж е н щ и н у, когда сама она о бр ати т на себя
вним ание и захочет себя украш ать, — ко гд а заж ивут ссадины,
о тпад ут все ко р ки , загар сровняется и превратится в цвет.
Он о тр яхн ул ся и п об еж а л вдоль гл ухо й стены в о б р а тн у ю
с то р о н у от а м б р азур ы , пачкая плечо о камень.
— Куда вы! — звал его Иван. — Куда вы уд ираете, п о д о ж ­
дите!
«Он гр о м к о кр и чи т! О ни услы ш ат! — ужасался Кавале­
ров. — О ни меня увидят!»
Д ействительно, за стеной стало р е зко тихо. Там п р и с л у ш и ­
вались. Иван догнал Кавалерова.
— С луш айте, м илы й м ой . . . Видали? Это м ой б р а т! Вида­
ли? Володя, Валя . . . Все! Весь лагерь . . . П о д о ж д и те , я сейчас
влезу на стену и о б р у га ю их . . . вы испачкались, Кавалеров,
как м е л ьни к!
Кавалеров тихо сказал:
— Я о тлично знаю ваш его брата. Это он выгнал м еня. О н —
то важ ное лицо, о к о то р о м я го во р и л вам . . . Наша судьба
схож а! Вы сказали, что я д о л ж е н убить ваш его брата . . . Что ж е
м не делать? . .
На кам енной стене сидела Валя.
— Папа! — вскрикнула она, ахнув.
Иван обхватил ее ноги, свисаю щ ие со стены.
— Валя, вы коли м не глаза. Я хочу быть слепы м , — го вор и л
он, задыхаясь, — я н ичего не хо чу видеть: ни л уж а ек, ни вет­
вей, ни цветков, ни ры ц а ре й, ни трусов, — мне надо ослепнуть,
87

Валя. Я ош ибся, Валя . . . Я дум ал, что все чувства погибли —
л ю б о вь, и п реданность, и н еж ность . . . Но все осталось, Ва­
ля . . . Т олько не для нас, а нам осталась только зависть и за­
висть . . . Выколи м не глаза, Валя, я хочу ослепнуть . . .
Он ско льзн ул по потны м ногам д е вуш ки р у ка м и , лицом ,
гр у д ь ю и тя ж к о ш лепнулся к п о д н о ж и ю стены.
— Выпьем, Кавалеров, — сказал Иван. — Б удем пить, Ка­
валеров, за м о л од ость, ко то ра я прош ла, за з а гово р чувств,
ко то р ы й провалился, за м аш ину, к о то р о й нет и не б уд е т . . .
— С укин вы сын, Иван П етр ови ч! (Кавалеров схватил Ивана
за в о р о т.) Не прош ла м о л од ость! Нет! С лы ш ите ли вы? Н еправ­
да! Я д о к а ж у вам . . . Завтра ж е — слы ш ите ли? — завтра на
ф утб о л е я у б ь ю ваш его брата . . .

V III
Н иколай Кавалеров занимал м есто на триб уна х. На вы соте,,
направо от него, в д е р е вян н о й ло ж е, ср ед и пол о тни щ , гр о ­
м а д н о го ш риф та афиш, лесенок и скр е щ е н н ы х д о с о к сидела
Валя. М о л о д е ж ь наполняла л о ж у.
Д ул ветер, день был очень яркий, скво зно й, просвистанны й
ве тро м со всех сто р о н . О гр о м н о е поле зеленело п р и б и то й тра­
вой, блестящ ей, как лак.
Кавалеров, не спуская глаз, см о тр е л на л о ж у, напрягал з р е ­
ние и, уставая, работал в о о б р а ж е н и е м , стараясь получить то,
чего не м о г издали увидеть или услы ш ать. Не то л ь к о он —
м н о ги е из сидевш их б л и зко к л о ж е, н есм о тря на то что бы ли
в о з б у ж д е н ы п р е д в куш е н и е м и скл ю ч и те л ь н о го зрелищ а, о б ­
ращ али вним ание на о ча ро ва те л ьную д е в уш к у в р о з о в о м
платье, почти де воч ку, н е б р е ж н у ю п о-д етски к своим позам и
д в и ж е н и я м и вм есте с тем и м е в ш ую такой вид, что к а ж д о м у
хотелось быть е ю зам еченны м , точн о была она знам енитость
или до чь зн а м е н и то го человека.
Д вадцать тысяч зрителей п ер еп ол н ил и стадион. П редстоял
небывалы й п ра зд ник — д о л го ж д а н н ы й матч м е ж д у м о с к о в ­
ско й и ге р м а н ско й ко м андам и.
На триб уна х л ю д и спорили, кричали, скандалили из-за
пустяков. О гр о м н о е количе ство народа р аспирал о стадион.
Где-то с утины м к р и к о м слом ались перила. Кавалеров, запутав­
шийся в ч уж и х коленях в поисках сво его места, видел, как на
д о р о ж к е , у п о д н о ж и я триб ун, леж ал, тя ж е л о ды ш а и р а з б р о ­
сав р уки , почтенны й старичок в к р е м о в о м ж ил е те. М и м о него
88

перли, м ало о нем дум ая. Тревога усиливалась ве тр о м . На вы ш ­
ках, как м олнии, били флаги.
Все сущ ество Кавалерова стре м ило сь к ло ж е. Валя п о м е ­
щалась над ним, наискосок, м етрах в двадцати. З р е н и е и зд е ­
валось над ним. Казалось е м у : они встречаю тся глазам и. Тогда
он при п од н им а лся. Казалось е м у : м едальон вспы хивает на ней.
Ветер делал с ней что хотел. То и де ло она хваталась за ш ляпу.
Э то был капор из красной блестящ ей со лом ы . Ветер сдувал
рукав ее д о са м ого плеча, откры вая р уку, с т р о й н у ю , как
флейта. А ф иш ка улетела от нее и упала в гущ у, помахав
кр ы л ьям и.
Еще за м есяц д о матча п ре дполагали, что с ге р м а н ско й к о ­
м анд ой п р и е д е т знам ениты й Гецкэ, и гр а ю щ и й ц е н тр а л ь н о го
ф орварда, то есть главного и гр о ка из пяти нападаю щ их. Д ейст­
вительно, Гецкэ приехал. Л иш ь только герм анская ком анда
вышла п од звуки м арш а на поле и ещ е и гр о ки не успели рас­
предел иться по п ол ю , как публика (как и всегда это бывает)
узнала знам енитость, хотя знам енитость шла в тол п е остальны х
гостей.
— Гецкэ! Г е ц к э !— закричали зрители, испытывая о с о б е н ­
н ую п риятность от вида зн а м е н и то го и гр о ка и о тто го , что они
хлопали ем у.
Гецкэ, оказавш ийся н еб ольш им ч е р н о м а зы м и сутул ы м че­
л о ве ко м , ш агнул н е м н о го в сто р о н у, остановился, поднял р у к и
над го л ово й и потряс со е д ин ен ны м и л адоням и. Н евиданны й
иностранны й способ приветствия ещ е бо л е е во од уш еви л з р и ­
телей.
Группа нем цев — одиннадцать человек — сияла на зелени,
в чистоте воздуха, яр кой м аслянистой о кр а ско й о д е ж д ы . На
них бы ли о р а нж евы е , почти зо лоты е ф уф айки с з е л е н о -л и л о ­
выми наш ивкам и на праЕЮЙ сто р о н е гр у д и и чер ны е трусы .
Трусы б уб нил и по ветру.
Володя М ака ро в, поеж иваясь от свеж ести тол ько что наде­
той ф утб о л ьно й рубаш ки, вы см атривал из п ом е щ е ни я ф утб о ­
листов в о кно . Н ем цы до стигли се ре д ины поля.
— П ош ли, что ли? — спросил он. — Пошли?
— П о ш л и !— ско м ан д о вал капитан ком анды .
Выбежала советская ком анда в красны х рубаш ках и белы х
трусах. З рители валились на перила, лупили ногам и в доски.
Рев заглуш ил м узы ку.
Н ем ца м выпало играть п е р в ую п оло вину и гры по ветру.
Наши не только играли и старались делать все, что пола­
гается делать, чтобы играть как м о ж н о лучш е, но такж е не пе­
реставали наблю дать за и гр о й нем цев как зрители и оценивать
89

ее как проф ессионалы . И гра п р о д о л ж а е тся д е вян осто м инут,
с к о р о тк и м п е р е р ы в о м на с о р о к пятой м инуте. П осле п е р е р ы ­
ва ко м ан ды м е ня ю тся половинам и поля. Так что при ветреной
п о го д е вы го д не е со свеж им и силами играть проти в ветра.
Так как нем цы играли по ветру, а ветер был очень сильный,
то всю и гр у сд ул о к наш им во ротам . М яч почти не вы ходил из
советской половины поля. Наши беки давали сильны е «свечки»,
то есть вы сокие п ар аб олические удары , но мяч, скол ьзнув по
стене ветра, завертывался, блестя ж е л ти зн о й , и шастал о б р а т­
но. Н ем цы яр остн о атаковали. Знам ениты й Гецкэ оказался и
вправду гр о зн ы м и гр о к о м . Все вним ание со с р е д о то чи л о сь
на нем.
Когда мяч попадал к нем у, Валя, сидевшая« на высоте,
взвизгивала, как б уд то сейчас ж е, н ем е д ле нн о, д о л ж н а была
увидеть что-то уж а сно е и п р е ступ н ое . Гецкэ проры вался к
воротам , оставляя позади себя наших беков, присевш их от е го
бы стр оты и натиска на ко р то ч ки , и ударял в ворота. Тогда Валя,
качнувш ись к со сед у, обеим и р укам и обхватывала р у к у соседа,
п риж и м алась щ екой к ней и, дуллая то л ь ко об о д н о м , чтобы
спрятать лицо и не видеть у ж а сн о го , п р о д о л ж а л а см о тре ть
ско ш е н н ы м и глазами на страш ны е д ви ж е н и я ч е р н о го от б е ­
ганья по ж а р е Гецкэ.
Но Володя М ака ро в, вратарь советской ком анды , ловил
мяч. Гецкэ, ещ е не окон чив д виж ен ия, сд е л а н н о го для удара,
изящ но п е р ем ен ил это д ви ж е н и е на д р у го е , н у ж н о е для того,
чтобы п овернуться и беж ать, поворачивался и беж ал, нагнув
спину, п лотно о б тя н у ту ю п р о по тевш ей до черноты ф уф айкой.
Тотчас ж е Валя приним ала е сте стве нн ую п озу и начинала
см еяться: во-первы х, от удовольствия, что наш им не вбивали
мяча, и во -вто р ы х — о тто го, что вспом инала о том , как давеча
визж ала и хваталась за р у к у соседа.
— М а ка р о в! М а ка р о в! Браво, М а ка р о в ! — кричала она со
всеми.
М яч к а ж д у ю м и н уту летел в ворота. О н ударялся об их
ш танги, они стонали, с них сыпалась известь . . . Володя схва­
тывал мяч в таком полете, ко гда это казалось м атем атически
н е в о з м о ж н ы м . Вся публика, вся ж ивая покатость тр и б ун ста­
новилась как б уд то отвеснее, — каж ды й зритель п р и п о д н и ­
мался, вы талкиваем ы й страш ны м , н е тер п ел ивы м ж е л ан и е м
увидеть наконец сам ое и н те р есн ое — вбитие гола. С удья
вбрасывал на хо д у свисток в губы , готовы й засвистеть вбитие. . .
Володя не схватывал мяч — он срывал е го с линии полета и,
как н аруш ивш ий ф изику, п одве р гался о ш е л о м и те л ь н о м у
де й стви ю во зм ущ е н н ы х сил. О н взлетал вм есте с м ячом ,
90

завертевш ись, точь-в-то чь навинчиваясь на него: он обхватывал
мяч всем телом — ко лен ям и, ж и в о то м и п о д б о р о д к о м , на­
брасывая свой вес на ско ро сть мяча, как набрасы ваю т тряпки,
чтобы потуш ить вспы ш ку. П ерехваченная ско р о сть мяча вы­
брасывала В о л о д ю на два м етра вбок, он падал в виде цветной
б у м а ж н о й бо м б ы . Н еп рия те льские ф о рва р д ы беж ал и на него,
но в ко н ц е конц ов мяч оказы вался вы соко над б о е м .
Володя оставался в воротах. Он не м о г стоять. О н ходил по
линии во ро т от о д н о го столба к д р у го м у , подавляя запал
эн ергии, вы званной б о р ьб о й с м ячо м . Все гуд е л о в нем. Он
поводил р укам и , отряхивался, п одкиды вал н оско м кочки з е м ­
ли. Н арядны й п е р е д началом игры , теперь он состоял из
тря по к, ч е р н о го тела и ко ж и о гр о м н ы х беспалы х п ерчаток.
П ер ед ы ш ки п ро д ол ж ал и сь н ед о л го. Снова нападение нем цев
катилось к м о ско в ски м во ротам . Володя страстно ж елал п о б е ­
ды своим и волновался за к а ж д о го сво е го игрока. О н дум ал,
что тол ь ко он знает, как надо играть п ротив Гецкэ, какие у него
слабые стор он ы , как защ ищ аться от е го атаки. Его и н те р е с о ­
вало такж е, какое м н ен ие сл о ж ил о сь у зн а м е н и то го нем ца о
советской игре. Когда он сам р уко п л е ска л и кричал «ура» к а ж ­
д о м у из своих беков, ем у тогд а ж е хотелось кр и кн уть Гецкэ:
«Вот как мы и гр а е м ! Х о р о ш о ли мы играем , по-ваш ем у?»
Как ф утболист, Володя представлял со бо й п о л н у ю п р о ти в о ­
п о л о ж н о сть Гецкэ. В олодя был п р о ф е с с и о н а л -с п о р т с м е н ,—
тот был п р о ф е сси о н а л -и гр о к. В олоде был важен о бщ ий ход
игры , общ ая победа, исход, — Гецкэ стрем ился лишь к том у,
чтобы показать свое искусство. О н был стары й, опы тны й и гр о к ,
не собиравш ийся п о д д е р ж и ва ть честь ко м ан д ы ; он д о р о ж и л
тол ько со бстве нн ы м усп е х о м ; он не состоял п остоянн ы м чле­
ном к а к о й -н и б уд ь спор ти вно й орга низа ци и, п о то м у что с к о м ­
п р о м е ти р о ва л себя п е р ехо д ам и из клуба в кл уб за деньги.
Ему запретили участвовать в матчах на р о зы гр ы ш первенства.
Его приглаш али тол ько на то в а р и щ е скую игру, на показатель­
ные матчи и на п ое зд ки в д р у ги е страны . И скусство со е д и н я ­
лось в нем с везением . Его участие делало ко м а н д у опасной.
О н пре зира л и гр о ко в — и тех, с ко то р ы м и играл, и п р о ти вн и ­
ков. О н знал, что забьет л ю б о й ко м ан д е мячи. О стальное ем у
бы ло не важ но. О н был ха лтур щ ик.
У ж е в се р е д и н е игры зрителям стало ясно, что советская
ком анда не уступает нем цам . О ни не вели правильно атаки —
Гецкэ м еш ал этом у. О н п ортил, р азруш ал их ко м б и н ац и и . О н
играл только для себя, на свой риск, без п о м о щ и и не пом огая.
П олучив мяч, он стягивал все д в и ж е н и е игры к себе, сж им ал
е го в к л уб о к, распускал и скаш ивал, пер ево д ил из о д н о го края
91

в д р у го й — по собственны м , неясны м для п артнеров планам,
надеясь только на себя, на свой б е г и ум е нье о б во д и ть п р о ­
тивника.
О тсю д а зрители заклю чили, что вторая половина игры ,
ко гд а Гецкэ вы дохнется и ко гд а наши получат п о в е тр е н н у ю
сто р о н у , о кончится р а з гр о м о м нем цев, Л иш ь бы сейчас наши
п р о д е р ж а л и сь , не про пустив в свои во рота ни о д н о го мяча.
Но и на этот раз ви р туоз Гецкэ до бился своего. За десять
м и н ут д о п ереры ва он вырвался к п ра вом у кр аю , п ро не с мяч
тул ови щ е м , потом р е зко остановился, о секш и п о го н ю , к о то ­
рая, не ож ид а я остановки, вы беж ала вп ер ед и вправо, п о ве р ­
нул с м ячо м к ц е н тр у и по Чистому простр а нству, обведя
тол ько о д н о го со в е тско го бека, погнал м яч п р я м о на ворота,
часто взглядывая то под ноги, то на ворота, как бы с о р а зм е р я я
и высчитывая ско р о сть направления и с р о к удара.
С пл о ш н ое « о-о-о» воем катилось с триб ун.
Володя, раскорячась и расставив р уки так, как если бы
д е р ж а л он н е в и д и м ую б о ч ку, п р иго товил ся хватать мяч, Гецкз,
не ударяя, под б еж ал к воротам . Володя упал ем у под ноги.
М яч забился м е ж д у ними д вум я, как в б о ч ке ; п отом свистки и
топот зрителей п окр ы л и финал сцены . О т удара к о го -т о из двух
мяч л е гко и н еверно взлетел над го лово й Гецкэ, и тот вбил его
в сетку то л ч ко м головы , п о х о ж и м на п оклон.
Таким о б р а зо м , советская ком анда получила гол.
С тадион гр охо тал , бинокли пове рн улись в с т о р о н у совет­
ских во ро т. Гецкэ, глядя на свои м е л ь ка ю щ и е баш м аки, к о к е т­
ливо бе ж а л к ц ен тру.
Товарищ и п одним али В о ло д ю .
IX
Валя повернулась вм есте с остальны м и, Кавалеров увидел
ее лицо, о б р а щ е н н о е к нем у. О н не сом невался, что она видит
е го. О н засуетился, странное п р е д п о л о ж е н и е р а зо зл и л о е го.
Ему показалось, что о к р у ж а ю щ и е п осм еиваю тся, — заметили
е го б е сп око йство.
Он о глянулся на сидящ их р я д о м . И бы ло очень н е о ж и д а н ­
ным то, что в о д н о м углу с ним, в б л и з к о м соседстве, сидел
А н д р е й Бабичев. Вновь Кавалерова возм утили две белы е р уки ,
р е гу л и р у ю щ и е ш а рн ир бинокля, кр у п н о е тулови щ е в се ро м
п и дж а ке, п о д стр и ж е н н ы е усы . . .
Ч ерны м сн ар яд ом повис над Кавалеровы м би н о кл ь. Ремни
б и н о кл я пово дьям и свисали от щ ек Бабичева.
92

У ж е снова наступали нем цы .
В д р уг мяч, вы б ро ш ен н ы й ч ьим -то м о щ н ы м и нерассчитанны м у д а р о м , взлетел вы соко и вбок за поле, из игры , в с то р о н у
Кавалерова, просвистел над п р и гн увш и м и ся гол овам и ни ж ни х
рядов, остановился на м гн о ве н ь е и, завертевш ись всеми своим и
пластинкам и, р ухнул на доски, к ногам Кавалерова. И гра оста­
новилась. И гр о ки застыли, застигнуты е н е о ж и д а н н о с ть ю . Кар­
тина поля, зеленая и пестрая, все врем я двигавш аяся, теперь
р азо м окам енела. Так разом останавливается ф ильм в м о м е н т
разры ва пленки, ко гд а в зал уж е да ю т свет, а м е хан и к ещ е
не успел вы клю чить света, и п ублика видит стра нн о побелевш ий
кадр и к о н тур ы ге р о я, а б со л ю тн о н е п о д в и ж н о го в той позе, к о ­
торая го в о р и т о сам ом бы стр ом д в и ж е н и и . Злоба Кавалерова
усилилась. Все см еялись в о к р у г. П опадания мяча в ряды всегда
вы зы ваю т см ех: зрители в ту м и н уту как бы со зна ю т и сти нн ую
ш уточность того, что лю д и п ол то ра часа б е га ю т за м яч о м , за­
ставляя их — зрителей, п о сто р о н н и х л ю д е й — с такой с е р ь е з ­
н остью и стра стно стью восприним ать их со в е р ш е н н о н есе р ь е з­
ное в р е м я п р е п р о в о ж д е н и е .
Все тысячи в эту м ин уту, н асколько м о гли , од ар и л и Ка­
валерова н еп р о ш е н ы м вним анием , и вним ание это бы ло с м е ш ­
ливы м .
В о зм о ж н о , что и Валя хохотала над ним , че л о ве ко м , п о ­
павш им под м яч! В о зм о ж н о , что она веселится вдвойне, по­
теш аясь над врагом в см е ш н о м п о л о ж е н и и . Он ухм ы л ьнул ся,
сто р о н я н о гу от мяча, ко то р ы й , потеряв о п о р у , с кош ачьей
п ри вя зан но стью вновь ткнулся в е го каблук.
— Н у! — невольно и уд и вл е н н о кр и кн ул Бабичев.
Кавалеров был пассивен. Д ве белы е б о льш и е ладони п р о ­
тянулись за м яч о м . К то-то поднял мяч и передал Бабичеву.
О н встал во весь рост и, выпятив ж ивот, закинул р уки с м ячо м
за голову, разм ахиваясь, чтобы подальш е бр о си ть. О н не м о г
быть с е рье зны м в таком д е л е и, поним ая, что н у ж н о быть
се рье зны м , п реувеличил н а р у ж н о е вы р аж ен и е се рьезности ,
насупивш ись и надув свеж ие, красны е губы .
Бабичев, сильно качнувш ись вперед, ш вы рнул мяч, м а ги чес­
ки расковав поле.
«Он не узнает меня», — копил зло бу Кавалеров.
Первая половина игры кончилась со счето м «один на ноль»
в пользу ге р м а н ско й ком анды . . . И гр о ки , с тем ны м и потекам и
на лицах, о б л ип ш ие зелены м и ниткам и травы, шли к п р о х о д у ,
сильно и ш и р о ко , как в воде, двигая го лы м и ко л ен ям и . Н ем цы ,
не п о-р усски красны е, с р ум я н ц е м , н ачина ю щ и м ся от висков,
93

пестро перетасовались с м осквичам и. И гр о ки ш ли, видя всех
сразу, всю толп у под дощ аты м и стенам и п ро ход а , и н и ко го
не видя в о тд ельности. О ни мазали по толпе ул ы б ка м и и не­
ж и в ы м и , сл иш ко м п ро зра чн ы м и на потем не вш и х лицах глаза­
ми. Те, к о м у тол ько что представлялись они м ал еньким и, б е ­
га ю щ и м и и пада ю щ им и разн оц ве тн ы м и ф и гур ка м и , теперь
встретились с ними вп л о тн ую . Еще не осты вш ий ш ум игры д ви ­
гался вм есте с ним и. Гецкэ, п о хо ж и й на цыгана, шел, посасывая
тол ько что п о л уч е н н ую ран ку выш е локтя.
Зевакам н овостью были п о д р о б н о сти роста или сл о ж ен и я
то го или ин ого игр ока , ж е сто ко сть ссадин, тяж е л о е ды хание,
пол ное см ятение о д е ж д ы . Издали все п р о и зв о д и л о более л е г­
кое, п ра зд ни ч н ое впечатление.
Кавалеров выдавился м е ж д у чуж и х б о ко в под к а к у ю -то пе­
р е кл а д и н у и о б л е гч е н н о ступил на траву. Здесь, в тени, он
беж ал с д р у ги м и по д о р о ж к е , огибая с задней с тор он ы к р у г
три б ун. Буфет, расставленны й на л уж а йке под д е ре вьям и , за­
полнился вм иг. П ом яты й старичок в к р е м о в о м ж и л е те, все ещ е
н ед о во льн о и опасливо погляды вая на публику, ел м о р о ж е н о е .
К п о м е щ е н и ю ф утболистов лепилась толпа.
— Ура! М а ка р о в! Ура! — неслись оттуда в о с то р ж е н н ы е
кр и ки . Болельщ ики взбирались на заборы , отбиваясь от к о л ю ­
чей п р о во л о ки , как от пчел, — и вы ш е: на деревья, в те м н у ю
зелень, раскачиваясь от ветра и ло вкости, как лесны е чел ове­
чки.
Косо над толпой взлетело блестящ ее, плещ ущ ее го л и зно й
тело. Качали В о л о д ю М акарова.
Кавалерову не хватало д уху п р о н и кн уть за тр и ум ф а л ьн о е
кольцо. Он загляды вал в щ ели, топчась за толпой.
Володя стоял у ж е на земле. Ч улок на одной ноге е го с п у ­
стился. о бве рн увш ись зелены м б уб л и ко м в о к р у г гр уш е в и д н о й ,
л е гко-во л оса той икры . И стерзанная руба ш ка еле держ алась на
тул ови щ е его. О н ц е л о м у д р е н н о скрестил на гр у д и р уки .
И вот стоит Валя. И А н д р е й Бабичев с нею .
Всем тр о и м р ук о п л е щ у т зеваки.
Бабичев л ю б о в н о см о тр и т на В о ло дю .
Вмеш ался ветер. П овалился полосаты й колы ш ек, вся листва
качнулась вправо. К ольцо зевак распалось, вся картина рас­
строилась, л ю д и спасались от пыли. Больше всех досталось
Вале. Р о з о в о ^ п л а ть е , л е гкое , как ш елуха, взлетело над ногам и,
показав Кавалерову св о ю п ро зра чн ость. Ветер п р и д ул платье
к лицу ее, и ко н тур лица увидел Кавалеров в сиянии и п р о ­
свечивании ткани, разве рн увш е йся ве ер ом . С квозь пыль увидел
Кавалеров это и то, как, ловя свое платье, она закруж ил ась,
94

запуталась, едва не падая вбок. Она старалась п ри хл о пн уть
подол на коленях, приж ать, но не справилась, и тогда, для
п р е кр а щ е н и я неприличия, приб егла к п о л ум е р а м : р укам и о б ­
хватила сл и ш ко м о ткр ы вш ие ся ноги, пряча колени, складываясь
в три погиб ели, как купальщ ица, застигнутая врасплох.
Где-то засвистел судья. П окатился м арш . Так прервалось
веселое зам еш ательство. Начинали в то р у ю пол о ви ну игры . Во­
лодя ум чался.
— Н ем ца м два гола м и н и м у м ! — п ро визж а л мальчиш ка,
несясь м и м о Кавалерова.
Валя п р о д ол ж ал а б о р оться с ве тро м . В п ого не за п о д о л о м
десять раз она п ерем еняла п о зи ц и ю и под ко не ц очутилась
вблизи Кавалерова, на расстоянии ш епота.
Она стояла, ш и р о к о расставив ноги. Ш л я п у , с б р о ш е н н у ю
ве тро м и п ой м а н н ую на лету, она д е р ж а л а в р у к е . Еще не
оправивш ись от п ры ж ка , она см о тре ла на Кавалерова, не видя
его, наклонив н е м н о го набок го л о ву с ко р о тки м и , р е з к о и косо
у щ ек п од р еза нн ы м и каш тановы м и волосам и.
С олнечны й свет ско льзн ул по плечу ее, она качнулась, и
кл ю чи ц ы вспы хнули, как кинж алы . Д е ся тую д о л ю м инуты д л и ­
лось разгляды вание, и сразу ж е Кавалеров понял, хол одея, ка­
кая неизлечим ая тоска останется в нем навсегда о тто го , что он
увидел ее, сущ ество д р у го го м ира, ч уж д о е и н е о б ы кно ве нн ое ,
и о щ утил, как бе зы сход но м ило вы глядит она, как п о д а вл яю щ е
н едоступна ее чистота, — и п ото м у, что она девочка, и п отом у,
что она л ю б и т В олодю , — и как н е р а зр е ш и м а ее со блазнитель­
ность.
Бабичев ж дал ее, п ротянув р уку.
— Валя, — сказал Кавалеров. — Я ж да л вас всю ж изнь. П о­
ж ал ей те м еня . . .
Но она не слышала. О на бежала, п од ко ш е нн ая ветром .

X
Н очью Кавалеров вернулся д о м о й пьяный.
Он п ро ш ел по к о р и д о р у к р ако ви не — напиться. Он р а с к р у ­
тил кран до отказа, весь зам очился. Кран оставил, струя т р у б и ­
ла. Войдя в А н е ч ки н у ком нату, он остановился. Свет не был по ­
туш ен. О б л о ж е н н а я ж е лтой ватой света, вдова сидела на гр о ­
м адной своей кровати, свесив голы е ноги за борт. Она была го ­
това ко сну.
Кавалеров ш агнул. Она молчала как зачарованная. Кава­
л е ро ву показалось, что она улы бается, манит.
Он пош ел на нее.
95

О на не сопротивлялась и д а ж е откр ы ла объятия.
— А х ты, п оп о л зе н о к, — ш ептала она, — ишь ты, п оп о л зе нок.
П о зж е он просы пался. Терзала е го ж а ж д а , пьяная, о с те р ­
венелая мечта о воде. Он просы пался — тиш ина была. За се­
ку н д у д о п р о б у ж д е н и я вспом инал он о том , как била струя в ра­
ковину, — п ро нзи те л ьно е воспо м ин ан ие п о д ки д ы ва л о его, —
но водь! не бы ло. О н снова валился. Пока спал он, вдова хо зяй ­
ничала: она закры ла кран, раздела сп ящ е го и починила е го п о д ­
тя ж ки . Н аступило утр о . С перва ниче го Кавалеров не понял. Как
пьяница-нищ ий в ко м ед и и , п од о б р ан ны й б о га ч о м и п р и н е се н ­
ный во дво ре ц , он лежал, о чум ел ы й, ср ед и н езн ако м о й р о с к о ­
ши. Он увидел небы валое свое о тр а ж е н и е в зе рка л е — п о д о ш ­
вами вп ер ед . О н ве ликоле п но лежал, загнув р у к у за го л ову.
С олнце освещ ало е го сбоку. Точно в куп о л е храма, парил он в
ш и р о к и х ды м ящ ихся полосах света. А над ним свисали в и н о г­
радны е гр озд ья, плясали куп и д о н ы , из р о го в изобилия вы каты ­
вались яблоки, — и он почти слышал исхо дящ е е от всего это го
то р ж е с тв е н н о е о р га н н о е гуд е ние . О н леж ал на А н е ч к и н о й к р о ­
вати.
— Ты м не напом инаеш ь его, — ж а р к о прош ептала А нечка,
склонивш ись над ним.
Над кр ова тью висел застекленны й п о р тр е т. Висел м уж чи н а,
чей-то м о л о д о й д е д уш ка , т о р ж е ств е н н о одеты й, — в о д н о м из
п осл едних сю р ту к о в эпохи. Чувствовалось: у него кр еп ки й ,
м н о гоство л ьны й заты лок. Л ет пятидесяти семи м уж чи н а.
Кавалеров вспом нил: о те ц пер ео д евае т р уб а ш к у . . .
— Ты м не очень напом нил м уж а, — повто ряе т А нечка, о б ­
нимая Кавалерова. И голова Кавалерова ухо д и т в п о д м ы ш к у
ее, как з палатку. Ш а тр ы п о д м ы ш е к раскры ла вдова. В о стор г
и сты д буш евали в ней.
— О н тож е взял меня . . . так . . . хи тр о сть ю . . . тихо, м о л ­
чал-м олчал, н ичего не го вор ил . . . и п о то м ! А х ты, п оп ол зе но к
м ой . . ,
Кавалеров уд а рил ее.
О на опеш ила. Кавалеров вскочил с кровати, взры вая пласты
постел и; просты ни потянулись за ним. О на бросилась к две р я м ,
р уки ее вопили о п ом о щ и , она бежала, п р е сл ед уе м а я ска рб ом ,
как пом пеянка. Рухнула корзина, накренился стул.
О н н еско лько раз ударил ее по спине, в поясницу, опо ясан ­
н ую ж и р о м , как ш иной.
Стул стоял на о д н о й ноге.
— • О н то ж е меня бил, — сказала она, улы баясь сквозь
слезы.
96

Кавалеров вернулся на кровать. О н повалился, чувствуя,
что заболевает. О н леж ал в забы тьи весь день. В ечером вдова
легла р я д о м . О на храпела. К авалерову представилась гортань
ее в виде арки, ведущ ей в м рак. О н прятался за сводам и арки.
Все д р о ж а л о , сотрясалось, тряслась почва. Кавалеров скользил
и падал под н ап ор ом воздуха, л е тя щ е го из бездны . С пящ ая
ныла. Разом переставала она ныть, ум олкала, гр о м к о чавкнув.
Вся а р хите ктур а горта ни перекаш ивалась. Храп ее становился
п ор охо вы м , се льте рским .
Кавалеров м етался и плакал. О на вставала и приклады вала
ко лбу е го м о к р о е поло тен це . О н тянулся к влаге, весь п р и п о ­
ды м аясь, искал п ол о тен ц е р ука м и , ком кал его, подклады вая
п од щ еку, и целовал, шепча:
— О ни украли ее. Как т р у д н о м не ж ить на свете . . . Как
труд но . . .
А вдова, не успев лечь, засыпала тотчас, приткн увш и сь к
зерка л ьно й арке. Сон обм азы вал ее сладостью . Она спала с
о ткр ы ты м р то м , булькая, как спят старуш ки.
Ж и л и клопы , ш урш али, как б уд то п ор ол кто -то обои. П р о ­
являлись н еве д о м ы е д н ю кл о пин ы е тайники. Росло, р азбухало
д е р е в о кровати.
З арозовел п о д о ко н н и к.
В о к р уг кровати клубился сум р а к. Н очны е тайны спускались
из углов по стенам , обтекали спящ их и уползали под кровать.
Кавалеров в д р у г сел, ш и р о к о раскры в глаза.
Над кр о ва ть ю стоял Иван.

XI
И н е м е д л е н н о Кавалеров стал собираться.
А н еч ка спала в сид яч ем п о л о ж е н и и под аркой, оцепив р у к а ­
ми ж ивот. О н о с то р о ж н о , дабы не п о тр е в о ж и ть ее, совлек
о д е ял о и, надев его, как плащ, предстал п е р е д И ваном.
— Ну и отлично, — сказал тот. — Вы сверкаете, как ящ е р и ­
ца. В таком виде вы и пока ж е те сь нар од у. И дем те, и де м те! На­
д о торопиться.
— Я очень болен, — вздо хнул К авалеров; он к р о т к о ул ы ­
бался, как бы извиняясь за то, что нет у н его охоты отыскивать
б р ю к и , п ид ж а к и баш м аки. — Н ичего, что я босой?
Иван уж е был в к о р и д о р е . Кавалеров поспеш ил за ним.
«Я д о л го и б е сп р и ч и н н о страдал, — подум ал Кавалеров. —
С его д н я наступил день искупления».
7 —

1486

97

П оток л ю д е й захватил их. За б л и ж айш им у гл о м откры лась
си яю щ ая д о ро га.
— Вот он! — сказал Иван, сж им ая р у к у Кавалерова. — Вот
«Четвертак»!
Кавалеров увиде л : сады, ш а ро вид н ы е купола листвы, арка
из л е гк о го п р о з р а ч н о го кам ня, галереи, полет мяча над зе­
л е нью . . .
— С ю да ! — ско м ан до вал Иван.
О ни п об еж али по стене, увитой п л ю щ о м , затем приш лось
пры гать. Голубое о д е я л о о б л е гч и л о Кавалерову п р ы ж о к , он по ­
плыл по во зд уху над толпой и опустился к п о д н о ж и ю ш и р оч а й ­
шей кам енной лестницы . Тотчас ж е , испугавш ись, он стал у п о л ­
зать под о д е я л о м своим, как н асе ком ое , сл о ж и вш е е кры лья.
Его не зам етили. Он присел за ц о ко л е м .
На ве рш ине лестницы , о к р у ж е н н ы й м н о ги м и л ю д ь м и , стоял
А н д р е й Бабичев. О н стоял, обняв за плечо и привлекш и к
себе В о ло д ю .
— Сейчас ее п ринесут, — го вор ил
А н д р е й , улыбаясь
друзьям .
И тут Кавалеров увидел с л е д у ю щ е е : по асф альтовой д о р о ­
ге, ведущ ей к ступеням лестницы , шел о р ке стр , и над о р к е с т ­
р о м парила Валя. Звучание ин стр ум е н то в д е р ж а л о ее в воз­
духе. Ее нес звук. О на то подним алась, то опускалась над т р у ­
бами, в зависим ости от высоты и силы звука. Л енты ее
взлетали выше головы , вздувалось платье, волосы стояли
кверху.
П оследний пассаж вы бросил ее на ве рш ину лестницы , и
она упала на р уки Володи. Все расступились. В к р у гу остались
они двое.
Д ал ьн ейш его Кавалеров не увидел. Внезапный уж ас охватил
его. С транная тень в д р уг вы двинулась п е р е д ним. О н, л е д е ­
нея, м е д л е н н о о б о р о ти л ся. На траве, позади него, сидела
О ф елия.
— А -а-а! — стра ш н о закричал он. О н р инулся беж ать. О ф е ­
лия, звякнув, схватила е го за о деяло . О н о со ско л ь зн ул о . В
п осты д но м виде, споты каясь, падая, ударяясь ч е л ю стью о ка­
мень, он взбирался по лестнице. Те см о тр е л и сверху. Н агнув­
шись, стояла прелестная Валя.
— О ф елия, назад! — раздался голос Ивана. — О на не сл у­
шает м еня . . . О ф елия, стой!
— Д е р ж и те ее!
— О на убьет е го!
— О!
— С м о тр и те ! С м о тр и те ! С м о тр и те !
98

Кавалеров с се ре дины лестницы оглянулся. Иван делал по­
пытки вскарабкаться на стену. П л ю щ обры вался. Толпа о тхл ы ­
нула. Иван повис на стене на ш и р о к о раскинуты х р уках. С траш ­
ная ж елезная вещь м е д л е н н о двигалась по траве по направле­
н и ю к нем у. Из того , что м о ж н о бы ло назвать гол овой вещ и, ти­
хо нь ко выдвигалась све рка ю щ ая игла. Иван выл. Руки не вы д е р ­
ж али. О н сорвался, ко те л о к е го покатился среди одуванчиков.
О н сидел, приж авш ись спиной к стене, р ука м и закры в лицо. М а­
шина двигалась, срывая на хо д у одуван чики.
Кавалеров поднялся и полны м отчаяния го л о со м закричал:
— Спасите его! Н еуж ели вы до пустите , чтоб маш ина убила
человека?!
О твета не последовало.
— М о е м есто с ним ! — сказал Кавалеров. — У читель! Я у м ­
р у с вами!
Но бы ло уж е позд н о. Заячий вопль Ивана заставил его
свалиться. Падая, увидел он Ивана, п р и к о л о т о го к стене иглой.
Иван тихо наклонился, поворачиваясь в о к р у г страш ной
оси.
Кавалеров закутал го л о ву р ука м и , чтобы н ичего больш е не
видеть и не слышать. Но все ж е слышал он позванивание. М а ш и ­
на подним алась по лестнице.
— Я не хо чу! — закричал он что бы ло м очи. — Она убьет
м еня! П ро стите! П ро стите! П ощ адите м еня! Э то не я о п о зо р и л
м аш ину! Я не виноват! Валя! Валя! Спаси м еня!

X II
Кавалеров болел тр о е суток. В ы здоровев, он беж ал.
Он слез, глядя в о д н у точку, в угол, под кровать. Он одевал­
ся как автом ат и в д р уг ощ утил н о вую к о ж а н у ю петл ю на п о д ­
тяж ках. Вдова удалила а н гл и й скую булавку. О ткуд а взяла она
петлю? О тп о р о л а от стары х п о д тя ж е к мужа? Кавалеров пол­
ностью понял м е рзо сть сво е го п о л о ж е н и я. Он убеж ал без п и д ­
ж ака в к о р и д о р . По д о р о ге отц епил и бро сил красны е п о д т я ж ­
ки.
На п о р о ге п лощ адки он задерж ался. Голосов со двора не
бы ло слы ш но. Тогда ш агнул он на п лощ а дку, и все мысли
смеш ались. Возникли сладчайш ие о щ ущ е н и я — том л ение, ра­
дость. П ре лестн о бы ло утро . Был л егкий ве те р о к (то ч н о листали
кн и гу), го л уб е л о небо. Над за гаж енны м м естом стоял Кавале­
ров. Кош ка, испуганная его п ор ы вом , бросилась из с о р н о го

т

99

ящ ика; какая-то д р янь посыпалась за ней. Что м о гл о быть поэ­
ти ч е ско го в этом о б л о ж е н н о м м н о ги м и п ро кл яти ям и закутке?
А он стоял, задрав го л о ву и вы тянув р уки .
В ту се к у н д у он почувствовал, что вот наступил ср ок, что
вот п ро вед ен а грань м е ж д у двум я сущ ествованиям и — ср о к
катастроф ы ! П орвать, порвать со всем, что бы ло . . . сейчас, не­
м е д л е нн о, в два се рд е чн ы х толчка, не больш е, — н у ж н о п е р е ­
ступить грань, и ж изн ь, отвратительная, бе зо бр азн ая, не е го —
чуж ая, насильственная ж и зн ь — останется позади . . .
О н стоял, ш и р о к о р аскр ы в глаза, и все поле зрения от
бега и волнения и о тто го, что был он ещ е слаб, пульси ровало
п ер ед ним и р озо вел о .
О н понял степень сво его падения. О н о д о л ж н о бы ло п р о и ­
зойти. С л иш ко м л е гкой, сам он а д еян но й ж и з н ь ю ж ил он, сл и ш ­
ко м вы со кого был он о себе м нения, — он, ленивы й, нечистый и
похотл ивы й . . .
П онял Кавалеров все, летя над за кутко м .
О н вернулся, п од о бр ал п о д тя ж ки , оделся. Звякнула л о ж ­
ка — вдова потянулась за ним, — но, не о глянувш ись, он п о к и ­
нул д о м . С нова он ночевал на бульваре. И снова он вернулся. Но
он реш ил тве р д о !
«Я поставлю вдо ву на м есто. Я не п о зв о л ю ей д аж е заик­
нуться о том , что бы ло. М ало ли что случается по п ьяно м у делу.
А ж ить на улице я не м о гу» .
Вдова ж гла над плитой лучину. О на п осм о тре л а на него
из-за виска и са м о д о во л ь н о улы бнулась. О н вош ел в ком нату.
На угол шкафа надет был ко те л о к Ивана.
Иван сидел на кровати, п о хо ж и й на брата сво его , тол ько
п ом е н ьш е. О д е я л о о к р у ж а л о е го, как облако. На столе стояла
винная буты лка. Иван хлебал из стакана красное вино. Он
недавно, видим о, п ро снул ся; лицо е го ещ е не вы ровнялось
после сна, и ещ е со нн о почесы вался он
гд е -то
под
о д е ял о м .
— Что
это
значит? — задал
Кавалеров
классический
вопрос.
Иван ясно улы бнулся.
— Это значит, м ой д р у г, что н у ж н о нам выпить. А нечка,
стакан!
А н еч ка вошла. П олезла в шкаф.
— Ты не ревн уй, Коля, — сказала она, обняв Кавалерова. —
О н очень о д и н о ки й , такой ж е, как ты. Я вас о бо и х ж а л е ю .
— Что это значит? — тихо сп ро сил Кавалеров.
— Ну, чего заладили? — рассердился Иван. ■— Н ичего не
значит.
100

Он слез с кровати, п р и д е р ж и ва я исподнее, и налил Кавале­
р о в у вина.
— Выпьем, Кавалеров . . . М ы м н о го го вор и л и о чувст­
вах . . . И главное, м ой д р у г, мы забыли . . . О р а вн од уш и и . . .
Не правда ли? В са м ом деле . . . Я д у м а ю , что р а вн о д уш и е есть
л учш ее из состояний ч е л о в е ч е ско го ума. Будем р авн од уш ны ,
Кавалеров! В згляните! М ы о б р ел и поко й, м ой м илы й. П ейте. За
р авн од уш и е. У ра! За А н е ч к у ! И се год н я, кстати . . . слуш айте:
я . . . с о о б щ у вам п ри ятн ое . . . се год н я, Кавалеров, ваша о че ­
ред ь спать с А н е ч ко й . Ура!

1927

НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ
Из

записных

книжек

Не б у д е м рассказывать б и о гр а ф и ю Ю р и я К а р л о ­
вича О ле ш и, п о т о м у что к н и га , к о т о р у ю вы сейчас
п ро чте те, является и био гр аф и е й писателя, и р о м а ­
ном о е го вр ем ени.
О на со скр ы то й н е ж н о сть ю го в о р и т о м атери,
со хра няе т память об отце и ран о у м е р ш е й сестре.
П ото м в свет кн и ги вступ аю т ш кола и писатели, о
к о то р ы х О леш а рассказы вает с вы соким братским
у ва ж е ние м .
С л е д у ю щ и й к р у г ее — анализ старой ли те р а тур ы
и м ы сли о вы со ком значении искусства. П осл едний
вы сокий к р у г —

новая М осква , зам ечательно описан­

ная.
К о не чно , м атериал в р е м е н и в кн и ге «Ни дня без
стро ч ки» не исчерпан.
Ю р и й О леш а п р о ж и л ж и зн ь т р у д н у ю и сам к се­
бе относился бе сп ощ а дн о. П осле славы с т и х о тв о р ­
н о го ф ельетониста З убилы , ко то р ы й бы л известен не
тол ько советским ж е л е з н о д о р о ж н и к а м , но и ш и р о ­
к о м у к р у гу читателей, Ю р и й К арлович создал р о м а н
«Зависть», р о м а н ти ч е с к у ю ска зку «Три Толстяка»,
кн иги новелл и р я д пьес.
Больш ой д р у г Ю р и я О леш и —

Э м м а н уи л Каза­

кевич — писал:
« . . . В разны е врем ена л ю д и ценят р азны е каче­
ства. М н е каж ется, что в наше вр ем я п е р е д о вы е
со ветские л ю д и о со б е н н о ценят честность. О леш а —
один из тех писателей, ко то р ы е не написали ни
105

е д и н о го слова фальши. У него оказалось д о статоч н о
силы характера, чтобы не писать то, чего он не х о ­
тел. Н е ко то р ы е называли это слабостью характера.
Его о тн ош ен и е к слову как о снове х у д о ж е с тв е н ­
н о го творчества бы ло пор азите льны м . К а ж д о е слово
он п ро бо вал на зуб, как зо л ото й, рассм атривал в
л у п у , как алмаз, во ро чал так и эдак, п р и м е р я я и
п р и го н яя к д р у ги м , п р е ж д е чем поставить на м есто,
в стр о ч ку. Д аж е в о б ы кн о ве н н о м ж и те й ск о м р а з го ­
во ре бы ло зам етно, как он прислуш и вается, п р и гл я ­
ды вается, д а ж е « приню хивается» к к а ж д о м у слову,
интонации, к игр е р а зн о о б р а зн ы х звуко в и сл о во со ­
четаний. В п ро чем , «о б ы к н о в е н н о го ж и т е й с к о го р аз­
говора» Ю р и й О леш а вовсе не ум е л вести. Х од его
м ы слей был всегда о ри ги н ал е н, р еп л и ки —
данны ,

ассоциации —

очень

богаты ,

неож и­

переходы —

остры .
У п о тр е б л яя с о в р е м е н н о е ср авнение: он был на
р е д ко сть ч уткой и м о щ н о й а эр о д и н а м и ч е ско й т р у ­
бой для о тб ор а, о п р об ова н ия, п р о д у в к и , п р о в е р к и ,
о б р а б о тки , ш лиф овки слов; точеность и м узы ка л ь ­
ность е го ф разы несравненны . Э то давалось не толь­
ко силой таланта, но и беспрестанны м т р у д о м .
М у к и м уч е н и ч е ски е раб оты Ю р и я О л е ш и над
сл о вом —

е го завет нам, советским л итераторам ».

П осле бли ста тельн ого восхода Ю р и й О леш а пе­
р е ж и л врем я р а зд ум и й и поиска. В ернувш ись из
эвакуации в М о с к в у , О леш а узнал, что он потер ял
по н е б р е ж н о сти ква рти р у. Ему сказали, что в М о с с о ­
вете об этом знаю т и хотят дать д р у го е ж и л ье , но
он н икуда не пош ел и н иче го не про сил , го в о р я ,
что ещ е не написал кн и гу или пьесу и не хо че т п р и х о ­
дить с п ро сь б о й , ко гд а нет новы х р езул ьтато в труд а
и писательской победы . О н ж и л тр уд н о .
В 1953 го д у для писателя началось врем я н а д е ж ­
ды и б о д р о сти . Была весна, у ж е го л у б е л о небо,
слегка п р о кр а п л е н н о е п ун к ти р о м почек.
106

Ю р и й Карлович писал м а тер и: «. . . к а к о е -то не­
п о б е д и м о е у п о р с тв о , н е п о б е д и м о е чувство у в е р е н ­
ности ч увствую я п остоянн о. И ногда о н о не о п р а вд ы ­
вается, о д н а ко не покид а ет меня. М о ж е т быть, это
и есть свойство поэта, худ о ж н и к а —

это з д о р о вь е

д уш и . Я пиш у м е ж д у п р о чи м сейчас к н и гу в о с п о м и ­
наний, гл у б ж е чем воспом инания, но ф о рм а этой
кн иги б л и ж е всего и м е нн о к во спо м ин ан и ям . Там
ф и гу р и р у е т О десса с д е тски м и и ги м н а зи че ски м и
ее го д ам и. Так что я сейчас н ахо ж усь в сф е ре д е т­
ства, в близости с тоб ой . . . »
Э то написано в 1954 го д у .
Ю р и й О леш а писал статьи, делал п ер ево д ы , сдал
и н сц е н и р о в ку «И диота», но книга, названная им «Ни
дня без стро чки», была для писателя главной. О н
писал м а те р и : «. . . е д инстве нн о е о правд ание, что я
всю ж и зн ь не был вн утр е н н е ус тр о е н ; всегда у м еня
ка ко е -то стре м л е ни е сам не знаю куд а , ка кое -то
н е уд о вл е тв о р е н и е . Я как-то уд а чн о сказал себе, что
я не и д у по зе м ле, а лечу над ней».
Э то написано в 1956 го д у .
В те го д ы я х о р о ш о знал Ю р и я Карловича.
П е р е д Т ретьяковской га лер ее й в Л а в р у ш и н с к о м
п е р е у л к е стоит д евятиэтаж ны й кам енны й д о м . О н
так велик, что стр и ж и п р и л е п л я ю т на е го карнизы
гнезда, прин им а я карнизы за края вы сокой скалы.
О д н и м б о к о м д о м вы ходит к п р о х о д у , в е д у щ е м у
на О р д ы н к у . П р о х о д не ш и р о к : угл о м к н ем у п о д ­
ступает красны й ки р пич ны й д о м .
Ю р и й Карлович О леш а идет вдоль стены д о м о й .
Д у е т р е зки й весенний ве тер ; в небе — весеннее
солнц е ср ед и бы стры х облаков.
В се р о й ш ляпе с о п ущ е н н ы м и п олям и, в пальто
с ш и р о к и м и плечам и, о бм отав го р л о се ры м и з н о ­
ш енны м ш а рф ом , нагнув го л о в у впер ед , как бы у п и ­
раясь в ветер, идет се дово ло сы й синеглазы й ч ел о ­
век, очень п о хо ж и й на Бетховена.
107

И дет плечом вп е р е д , д ум а я о м и р е , сущ н ость
к о т о р о го так т р у д н о превращ ается в с тр о к и , такие
с тр о ки , к о то р ы е п риле пляли бы свои гн езд а к ка р ­
низам рассказов, из к о то р ы х м ы сли вылетали бы
п р я м о в н еб о и приш ивали бы небо к скале б ы стр ы ­
м и чер н ы м и стеж кам и.
О леш а идет п р я м о на ветер. О н хо че т вы нуть из
себя

ф р а з у -с т р о к у

так, как

вы н им а ю т

саблю

из

н о ж е н , он как бы л о ж и тся на ветер, он сам звучит,
как ветер, как н о ж н ы сабли, из к о то р ы х вы ры ваю т
сталь клинка.
И дет, сутулясь так, как сутулится сильная птица
п е р е д взлетом .
В М о скв е ранняя весна, весна н аде ж ды .
Ю р и й К арлович писал м атери 20 апреля 1960 го ­
да: «Я, ка ж ется, писал тебе о кн и ге . . . В М о с к в е на­
чинается весна, настроение у м еня д о б р о е . . . С ей­
час, ко гд а я пиш у тебе это п и сьм о , ран не е у т р о . . .
Так как мы ж и в е м на де вятом этаж е, то ко м на ты на­
полнены со лнц ем . Все в п о р я д к е у м еня, м а м а ,—
в о тн о ш е н и и сам очувствия, настроения, тво р ч е ски х
сил».
Писатель л ю б и л М о с к в у , л ю б и л ее настоящ ее,
пон им а л п р о ш л о е , поним ал б у д у щ е е . Ю р и ю О л е ш е
бы ло ш естьдесят лет. О н сплачивал части н о в о го
п р о и зве д е н и я так, как скле пы ва ю т ко ра бл ь из тя­
ж е лы х, звучащ их п од м о л о то м листов.
Казалось, работа ко нчится сейчас, ко нчи тся ра­
д о стн о . . .
С оветская ли те р а тур а н и ко гд а не останавливает­
ся, н и ко гд а не п овторяется. О на идет, проклады вая
д о р о гу в б у д у щ е е , сознавая св о ю п ре ем ствен но сть
со старой р у сско й л и те р а тур о й .
О н е уд о в л е тв о р е н н о сти стар ы м и ф о р м а м и писал
Ге рц ен и создал н о в у ю , ещ е не всеми п о н я ту ю
ф о р м у . П о -н о в о м у склады вал свои эпопеи Толстой,
ясно сознавая свое н оваторство. Горький после р е ­
108

вол ю ц и и , п ересм атривая п р о ш л о е р у с с к о го и с к у с ­
ства, писал п о -н о в о м у . Нова ш ир ота ш о л о х о в с к о го
ром ана.
Н овая советская про за со е д и н яе т в о д н о целое
н овеллу, статью , ф и ло соф ско е исследование; она
м н о го о б р а зн а так, как м н о го о б р а з н а новая ж изнь.
Новая про за О леш и —
и больш ая
труд ную

удача.

ж и з н ь ,—

р езул ь тат б о л ь ш о го тр уд а

О леш а —
знал,

что

человек,
такое

прож ивш ий
вд о хно ве ни е ,

чувствовал себя в полете и л ю б и л м и р в е го ц ел о м ,
л ю б и л не
м еня».
П еред

эго истиче ски,
нами

книга

приветствовал

очень

«мир

б о л ь ш о го

без

значения,

полная таланта, м уж ества , мастерства.
Она рассказы вает о п р е д м е та х искусства, о д е т ­
стве

писателя,

о л ю д я х,

с ко то р ы м и

сталкивала

ж и зн ь , о том , что О леш а видел, о том , чего он не
видел, но вся книга написана о наш ей ж и зн и , у в и ­
д е н н о й не д о конца, но честно, д о б л е стн о , я р о с т н о ,
б е сп о щ а д н о

к

себе,

п о то м у

что

полна

ж аждой

истины.
Ю р и й О леш а всегда был верен вы соким н а д е ж ­
дам человечества, н и ко гд а не сказал к о м п р о м и с ­
с н о го слова, не вклю чал в свои п ро и зве д е н и я с тр о к ,
в к о то р ы х не был уве ре н. О н н и ко гд а не терял о п ­
тим изм а, ум е я см о тре ть на ж и зн ь о ткр ы ты м и гла­
зами.
Ю р и й О леш а у м е р от инф аркта 10 мая 1960 года.
П осле него остались н ео ко н че н н ы е пьесы и г р у ­
ды папок, полны х вариантам и кн иги «Ни дня без
с т р о ч к и ». О сталось н еско л ько планов кн и ги , пись­
ма о ней.
Новая книга собиралась по каплям , по стро кам ,
стр о ки переписы вались, досоздавались, но р у к о п и с ь
не была разо бр ан а, на м н о ги х кусках ее нет даты,
а книга писалась сем ь лет.
Р укописи п риш ло сь д о л го разбирать.
109

Ж ена писателя О льга С уо к датировала куски но­
вой кн иги по собы тиям , описанны м в них.
С ре д и р а зр о зн е н н ы х ф р а гм е н то в и к у с к о в надо
бы ло условить замы сел кн иги, понять п осл е д ова ­
тельность частей и в н у т р е н н ю ю связь о бразов. Эту
р а б о ту

вы полнил

л и те р а тур о в е д

М ихаил

Гр о м о в .

Р асполож ение частей и куско в книги, во з м о ж н о ,
не совсем таково, как бы это сделал автор, но о к о н ­
ч ательного плана, за д ум а н н о го им, нет, так как автор
у м е р в п р о ц е ссе создания вещ и, к о т о р у ю он л ю би л ,
м о ж е т быть, больш е всего, что написал за всю сво ю
ж изнь.
Виктор

Ш к л о в с к и й

Часть

первая

ДЕТСТВО
П р е ж д е чем п р е д л о ж и ть вн им а нию читателя эту книгу,
я хо чу рассказать и с то р и ю ее возникн овен ия. Это н е о б х о д и м о ,
п оско л ьку книга необы чна — ка кие-то о тр ы вки ! — и м о ж е т
оказаться не только не понятой читателем , но д а ж е вызвать
р а зд р а ж е н и е .
Книга возникла в результате уб е ж д е н и я автора, что он
д о л ж е н писать . . . Хоть и не ум е е т писать так, как пиш ут
остальны е.
О д н а ж д ы я как-то п о -о с о б е н н о м у прислуш ался к стар и н ­
н о м у и зр е ч е н и ю о том , что ни о д н о го дня не м о ж е т быть
у писателя без того, чтобы не написать хоть стр о ч ку. Я реш ил
начать п р и д е рж ива ться это го правила и тут ж е написал эту
п е р в у ю стр о ч ку. П олучился неб ольш о й и, как м не показалось,
вполне законченны й о тр ы во к. П р о и зо ш л о это и на сл е д у ю щ и й
день, и дальш е день за д н ем я стал писать эти «строчки».
М н е каж ется, что е д инстве нн о е п р о и зве д е н и е , к о то р о е
я м о гу написать как значительное, н у ж н о е л ю д я м , — книга
м оей со бственной ж изн и.
В п ро ш л о м го д у р асп ро стра нился слух, что я написал ав­
то б и о гр а ф и че ски й ром ан.
В р е сто р а н е Клуба писателей, через ко то р ы й я п р о хо д и л ,
н е о ж и д а н н о подняв на меня лицо, Тараховская, автор детских
стихов и, ко не чн о, взрослы х эп и гра м м , спросила м еня:
— Э то правда, что вы написали а втоб иогр аф и че ски й роман?
Я сказал, что нет, она о гор чил а сь — по лицу бы ло видно,
что огорчилась.
— Б ож е м ой, а го вор ят, такой зам ечательны й а втоб и о ­
граф и че ский ром ан.
И м не са м о м у стало жаль, что я не написал ром ана. Я
очень н еж н о , б л а го д а р н о поп ро щ а лся с ней.
Я всп о м и н а ю то л ь ко один из ф актов. Еще со всех сторон
я слышал о м о е м р ом а н е.
111

Что ж е, о че вид н о, хотят, чтобы им е нн о я написал, если
верят в слух, если сами р а сп р о стр а н я ю т, М о ж е т быть, н у ж н о
написать, если это го хотят соврем енники? П риче м п р о сто п о д ­
сказы ваю т ф о р м у — а втоб иогр аф иче ский р о м а н . . . Э тим ,
кстати, показано пон им а ние характера м оих писаний.
Попробовать?
Ну вот начало.
Я шел в ги м н а зи ю по главной улиц е го р о д а , ко то ра я на­
зывалась Д ерибасовская, вдоль м агазинов с их витринам и,
кстати го во р я , очень б огаты м и и н ар ядны м и, вдоль платанов,
вдоль зелены х скам еек, вдоль часов магазина Б а рж ан ского ,
таких ш и р о ки х в д и а м е тр е и висевш их так н евы соко над
ул иц ей, что и вправду м о ж н о бы ло идти вдоль них.
Часовой м агазин Иосиф а Б а рж ан ского .
Часы над улицей.
С тре л ки каж утся м не величиной в весла . . . Нет, это все . . .
Я сейчас вы скаж у мы сль, ко то ра я пока ж е тся по крайней
м е р е глуп ой, но я п р о ш у м еня понять.
С о в р е м е н н ы е п ро заич еские вещ и м о гу т им еть с о о тве т­
с т в у ю щ у ю со в р е м е н н о й п сихике ценность тол ько тогда, когда
они написаны в один присест. Р азм ы ш ление или воспо м и н ан и е
в двадцать или трид цать стр о к, м аксим ально, ска ж ем , в сто
с тр о к — это и есть со вре м е нн ы й р ом а н .
Э по пе я не представляется м не не то л ь ко н уж н о й , но во об щ е
возм ож ной.
Книги читаю тся сейчас в п ер ер ы вах — в м е тр о , д а ж е на е го
эскалаторах — для чего ж тогд а кн и ге быть больш ой? Я не
м о гу себе представить д о л го го читателя — на весь вечер.
В о-первы х, м илли он ы тел е ви зо ро в, во -вто р ы х, надо прочесть
газеты. И так далее.
Пусть я пиш у отр ы вки, не заканчивая, но я все ж е пиш у!
Все ж е это какая-то л итература — в о з м о ж н о и единственная
в своем см ы сле: м о ж е т быть, такой п сихол о ги че ски й тип,
как я, и в такое исто р и ч е ско е вр ем я, как сейчас, иначе и
не м о ж е т писать — и если пиш ет, и д о известной степени
ум е ет писать, то пусть пиш ет хоть бы и так.
Главное свойство м оей д уш и — нетер п ен ие. Я всп ом и на ю ,
что всю м о ю ж и зн ь я испытывал м е ш а в ш ую м не ж ить заботу
им е нн о о том , что вот ч то-то надо сделать и тогд а я б у д у
ж ить с п о ко й н о . Эта забота рядилась в разны е личины : то
112

я п редполагал, что это «что-то» — это р ом ан, к о то р ы й надо
написать, то это хо ро ш ая квартира, то о ч е р е д н о е п ол учен и е
паспорта, то п р и м и р е н и е с ке м -л и б о , — на сам ом ж е деле
это важ ное, что надо бы ло п р е о д о л е ть , чтобы ж и ть сп око й но ,
была сама ж изнь. Таким о б р а зо м , м о ж н о свести это к па­
р адоксу) что сам ы м тр уд н ы м , что бы ло в ж изн и , была сама
ж и зн ь — п о д о ж д и те , вот у м р у , и тогд а у ж б у д у ж ить.
М е ж д у тем я всегда был о п тим исто м и очень л ю б и л ж изнь.
Я до сих пор п о м н ю то наслаж дёние, к о то р о е я испытывал,
вдыхая запах св е ж е о кр а ш е н н ы х зеленой кр аской д о щ е че к,
на к о то р ы х я со б ств е н н о р уч н о вы водил белилам и имена л о ­
ш адей, над чьими стойлам и д о л ж н ы бы ли красоваться эти
д о щ е ч к и . . . М асляная краска вдувала в тело зд о р о вь е . По
всей веро ятно сти, так пахнул и м е нн о скип ид ар . А лошади?
Видел ли я их? Не л о м н ю . Л ош адей я и не п ри м е ти л . Я
видел тол ь ко д о щ е ч ки цвета луга и белы е, почти колбаскам и
возвы ш авш иеся над п л о ско стью д о щ е ч ки буквы . Я исполнял
эту р аб оту, как лю битель, как м альчик, к о т о р о м у разр еш и л и
делать нечто с в е р хж е л а н н о е . . .
Н и че го не д о л ж н о погибать из написанного. А я писал
ка ра нд а ш о м на кле ен ке возле чер нильн ицы , п р и ч е м в ч у ж о м
д о м е , писал на листках, ко то р ы е тут ж е ком кал, на п ап иросной
к о р о б к е , на стене. Не марал, а им е нн о писал вполне за кон ­
ченно, работая над стилем . Х о р о ш о бы вспом нить, ч то 'п и са л .
П о м н ю о тр ы во к об Э д га ре По — как е го несут п о д о б р а н ­
н ого в скве р е с волочащ им ся по зе м л е краем пальто. П о м н ю
по п о в о д у писем Ван-Гога — какой он скр о м н ы й , как в своей
с к р о м н о сти уговаривает он брата, что в ко нц е конц ов и он
м о г бы заниматься ж и в о п и сь ю — п о д ум ае ш ь! П о м н ю о том ,
что м оя заветная м ечта — сделать са льто -м ор тал е . Еще целы й
ряд о тр ы вко в. Есть гд е -то в папках Герш ель, п о д н и м а ю щ и й ся
с гостем в о б се р в а то р и ю , затем м ое, гим назиста, уд и вл е н и е
по п о во д у того , что латынь это не что иное, как язы к д р евн и х
р и м л ян . Еще раньш е — о тр ы во к о том , как ум е р от скарлатины
гим назист Володя Д о л го в и мы приш ли на п о х о р о н ы , как
мы шли по п е р е у л к у и, казалось, ц е р ко вь идет нам навстречу.
Там ж е об окне, р а скр ы то м среди зим ы , по к о т о р о м у вьется,
вылетая из него, занавеска, че м -то напом ина ю щ ая ры д ан и е —
обр аз см е рти. Еще м н о го отр ы вко в, картин, н аб ро сков, м ы слей
и красок.
Н у ж н о сохранять все. Это и есть — книга.
И ногда п р и хо д и т в го л о в у мы сль, что, во з м о ж н о , страх
см е р ти есть не что иное, как во спо м ин ан ие о страхе р о ж д е н и я .
8 —

1486

113

В сам ом деле, бы ло м гн о вен ие, когда я, р аздирая в кр и ке
р от, о тд елился от ка к о го -то пласта и всунулся в н е в е д о м у ю
м не ср е д у, выпал на ч ь ю -то ладонь . . . Разве это не бы ло
страшно?
Если у ж начинать писать кн и гу о своей ж изн и , то следовало
бы п е р в у ю главу посвятить т о м у уд и в и те л ь н о м у о бстоя те л ь­
ству, что я не был все в р е м я ю д и н а ко в ы м , а м енялся в разм е р ах.
Д аж е не м еш ало бы вспом нить и о том , что м еня вооб щ е
не бы ло.
Я и н огд а д у/^а ю о н еко ем дне, ко гда некая девуш ка на­
правлялась на свидание с н екиим м о л о д ы м ч ел о ве ком . Я
не знаю ни врем ен и года, ко гд а соверш ается этот день, ни
м естности, в к о то р о й он соверш ается . . . Я не виж у ни д е вуш ки ,
ни м о л о д о го человека. Тем не м енее о тто го , что они в этот
кл убя щ ийся в м о е м в о о б р а ж е н и и день направлялись д р у г
к д р у гу навстречу, п р о и зо ш л о то, что в м ир е появился я.
А если бы свидание не состоялось? Д о л ж е н был бы
все ж е появиться от д р у го й пары лю дей? И м е нн о я?

я
/

Я, естественно, не п о м н ю , как я р о д и л ся, м о м е н та р о ж ­
дения. Было бы во о б щ е гл уп о д а ж е подступать к этом у во­
п росу, если бы не наше, не п о ки д а ю щ е е нас уд и вл е н и е по
п о во д у то го , что мы не п ом н и м этого м о м е нта , и наше ж е ­
лание — хотя бы н е м н о го в памяти нашей п риб л изиться к
нем у.
В са м ом деле, что им е нн о п ер вое воспом инание? В ероятно,
то, что мы п ри н и м а е м за п ер вое воспом инание, — у ж е дал еко
не п ервое. П ервы е воспом инания остались в памяти, м о ж е т
быть, в виде тех к о ш м а р о в , к о то р ы е п о се щ а ю т нас иногда
ср ед и гл у б о к о го н о ч н о го сна, когда мы просы паем ся в уж асе
и ни че го не м о ж е м вспом нить из того , что п р о и схо д и т с нами,
хотя с е р д ц е так сильно и так бы стр о бьется, что, о че ви д н о,
уж а сн о е п р о и схо д и л о с нами ещ е в этой се кунд е , в к о то р о й
мы успели п роснуться. Не м о ж е т быть, чтобы эти первы е
восприятия м ира не были нестра ш н ы м и. П ервы е м о м е нты
са м о сто яте л ь н о го ды хания, первы е о щ ущ е н и я с о б стве н н о го
веса, первы е зрительны е, слуховы е и осязательны е о щ у щ е ­
ния . . . М о з г м ой у ж е работал, работали, о че ви д н о, и органы
памяти, и не м о ж е т быть, чтобы в памяти об этих первы х
м о м е нта х н ичего не осталось; о че вид н о, осталось в очень
ш атком виде, в виде оскол ко в, не и м е ю щ и х ф о р м ы , не
явл яю щ ихся картинам и, а н екиим и . . .
я д а ж е не м о гу
114

о пр ед е л и ть . . . н екиим и п р о д о л ж а ю щ и м и с я в гл уб и не созна­
ния воплям и.
Удивительная работа воспом инания. М ы вспом инаем нечто
по со ве р ш е н н о не известной нам причине. С каж и те себе
«вот сейчас я в сп о м н ю ч то-ниб уд ь из детства». З акр о й те
глаза и скаж ите это. Вспом нится нечто со в е р ш е н н о н е п р е д ­
ви д е нн о е вами. Участие воли здесь искл ю че н о . Картина за­
ж игается, вклю ченная ка ким и-то ин ж е н е р а м и позади ваш его
сознания. Черт возьм и, воля почти не во м не! С ко р е е , она
р я д о м ! Как мало она влияет на ц е л о го м еня! Как мало я,
сознательны й, я, и м е ю щ и й ж елания и имя, заним аю м есто
во м не целом , не и м е ю щ е м ж еланий и им ени!
О д н о из кр е п ко засевш их в нас ж еланий есть ж елание
п ри п о м н и ть п ервое наше впечатление о м ир е, в к о то р о м
мы начали ж ить.
Я постоя нн о д е л а ю усилия в этом см ы сле . . . И ногда м не
каж ется, что я вспом нил, что вот оно, это п ервое впечатление.
О д н а к о вско ре у б е ж д а ю сь , что вряд ли картина, за к о т о р у ю
я ухватился, есть им е нн о первая, к о т о р у ю я увидел отчетли во.
Все признаки ее го во р я т м не, что она появилась у ж е п е р е д
бол ее или м е не е р азб и р а ю щ и м ся во внеш нем м и р е сознанием .
А первая? Какая ж е была первая? В сп ом ню ли я ее ко гд анибудь? В о зм о ж н о ли ее вспомнить?
Наука го вор ит, что в р аннем м ладенчестве мы видим м и р
о п р о к и н у ты м . Если это так, то, значит, и я видел м и р о п р о ­
кинуты м . Этой картины о п р о к и н у т о го м ир а я не п о м н ю , и
следовательно, первы е впечатления, п олучен ны е м н о ю от м и ­
ра, навсегда для м еня исчезли. П рихо д ится п оэто м у д о во л ь ­
ствоваться бо ле е п озд н им и, считая их первы м и.
Я ем арб уз под столом , п рич ем я в платье де вочки . Красны е
куски арбуза . . . Вот что встает п е р е д о м ной как наиболее
раннее воспом инание. Д о то го — тем нота, ни о д н о й краски.
П ервое, что я п о м н ю , — это м еня несут, взяв из ванны.
М ен я несет ж е нщ и на со стары м и, вяло свиса ю щ и м и л о к о ­
нами . . . Кто она? Тетя? Как м о гу я пом нить, какие у нее
локоны? Как я м о гу знать, что они старые? Да ещ е вяло
свисают? Ч то-то я п р и д ум ы в а ю сейчас, на ходу. Но почем у
ж е я п р и д ум ы в а ю им енно это, а не ч то-ниб уд ь д р угое? П оче м у
эти картины р о ж д а ю тс я одно вр ем е н но ? Какая-то причина это ­
м у есть! О чевид но , ка кой-то частью сознания я схватил и
ту картину, ко то ра я каж ется теперь п р и д ум а н н о й !
115

Я р о д и л ся в 1899 го д у в го р о д е Е лисаветграде, ко то р ы й
теперь называется К и р о в о гр а д о м . Я н и че го не м о гу сказать
об этом го р о д е тако го , что дало бы е м у к а к у ю -л и б о ве скую
ха р а кте р исти ку. Я п р о ж и л в нем тол ько н еско л ько м л а д е н ­
ческих лет, после ко то р ы х оказался ж и в у щ и м у ж е в О дессе,
куда переехали р о д ите л и. З начительно п о зж е , у ж е ю н о ш е й ,
я побы вал в Елисаветграде, но и тогд а увидел то л ь ко ю ж н ы е
п ро винц иальны е улицы с п од со л нуха м и . Пел петух, белели
и ж е л тел и п од со л н ухи — вот все м о е во спр и яти е го р о д а , где
я р одил ся.
О м о е м отце я знаю , что он был ко гд а -то , д о м о е го
р о ж д е н и я , п о м е щ и к о м . И м е ние бы ло п о р я д о ч н о е , лесное,
называлось « Ю нищ е» . О н о бы ло п р о д а н о м о и м о тц о м и е го
бр а то м за к р у п н у ю с у м м у д е не г, ко то ра я в течение н ескольких
лет была п р о и гр а н а о б о им и в карты . О тго л о ски этой тра ге д и и
за п о л н яю т м о е детство. Я всп ом ина ю к а к у ю -т о с е м е й н у ю
ссо ру, с о п р о в о ж д а ю щ у ю с я угр о за м и стрелять из р евольвера,
и ссора эта возникает, как всп ом ина ю я, из-за остатков де не г,
то ж е п р о и гр а н н ы х . . . В прочем , в Елисаветграде им еется у
нас ещ е д о статок: м ы езд им на с о б стве н н о м ры саке, ж и в ем
в б о л ьш о й, полной го л уб изн ы ква ртир е. О тец, к о т о р о го в
те годы я, ко не чн о, называл папой, пьет, играет в карты.
О н — в клубе. Клуб — о д н о из главных слов м о е го детства.
— Папа в клубе.
О б щ е е м нение, что папе нельзя пить — на н его это д у р н о
действует. И верно, я п о м н ю случай, ко гд а папа ставит м еня
на п о д о к о н н и к и целится в м еня из р евольвера. О н пьян,
мама у м о л я е т его пре кра тить «это», падает п е р е д ним на
колени . . .
Не раз появляется у м еня в воспо м ин ан и ях р ево л ьве р.
Э то не п ото м у, что м ой о тец отличался ка ко й -то о соб ой
с к л о н н о сть ю убивать, вовсе нет, п ро сто в ту эп оху о р у ж и е
та ко го р од а стало впервы е д о ступ н о о б ы кн о ве н н ы м , не свя­
занны м с войной л ю д я м , р ево л ьве р стал некоей изящ ной
вещ ицей, и гр уш ко й , продавался в м агазинах. М у ж ч и н е всегда
в н е к о то р о й степени свойственно ж е л а н и е п опетуш иться, а
тут ещ е под р у к о й такая ш тучка, как рево л ьве р, почем у
ж е не схватить его, если для это го н у ж н о то л ь ко откр ы ть
ночной столик?
Итак, я сто ю на п о д о ко н н и ке , отец в м еня целится. Это,
ко не чн о, ш утка, о д н а ко ясно: о тц у нельзя пить. О б этом
известно клуб м е н а м и д р у ги м зн ако м ы м , известно р о д с тв е н ­
никам, тещ е, теткам . С читается, что в тре зво м виде папа
116

о баятельнейш ий, м илейш ий, прелестны й человек, но стоит
е м у выпить, и он превращ ается в зверя.
О тца я, м о ж н о сказать, п о м н ю совсем м о л о д ы м . П ож ал уй,
е м у нет ещ е и трид цати лет, ко гд а я у ж е знаю , что это
м ой отец. Н ар уж н о сти не п о м н ю . П о м н ю ка ко й -то о тр ы во к
из того , что р о д и те л и назы ваю т им енинам и папы: я в две рях,
и папа входит в д ве р и из ком наты , куда хочу войти я, там
в ко м на те , на столе сладости, р азноц ветны е, густо, н е о б ы к­
нове нн о нар яд но блестящ ие б у м а ж к и от ш о кол а д н ы х конф ет.
Папа возвращ ается, б е р ет что -то со стола и вручает м не.
П е р е д о м н ой, как всп ом ина ю я теперь, стоит м о л о д о й человек,
низко и м я гк о п о д стр и ж е н н ы й , я виж у, как м о л о д о п о во ­
рачивается е го плечо . . .
Н ео тчетливо п о м н ю я такж е и м ам у. О на х о р о ш о рисовала,
ее называли Рафаэлем. Правда, н и ко гд а я р и сун ко в м ам ины х
не видел, так что и насчет ее рисования, и насчет того ,
что ее называли Рафаэлем, м о ж е т бы ть, это к а к о е -то иное
во спом инание, прип лы вш е е ко м не из ч уж о й ж и зн и .
Хоть в м оей памяти и не уд е р ж а л о сь реальной об этом
картины , тем не м е не е н е п р е л о ж н о , что м ам а м оя была
красивая. Говор стоял об этом в о к р у г м о е й д е тско й головы ,
да и вот п е р е д о м н ой ее ф о тогр аф и я тех в р ем ен . О на в
б е р ете, с блестящ им и се ры м и глазам и, м о лод ая, ч е м -то тол ько
что о б и ж е нн а я, плакавшая и вот у ж развеселивш аяся ж е нщ и на .
Ее звали Ольга.
В детстве го вор ил и, что я п о х о ж на отца. М е ж д у тем
в ту п о р у, ко гда я у ж е научился поним ать, что зе рка л о отр аж ае т
и м е нн о м еня — научился, если м о ж н о так вы разиться, с м о т­
реть в зе рка ло, — я, н ао б о ро т, увидел схо д ство с м а те р ь ю ,
а не с о тц о м . Я сказал об этом о ткр ы тии, надо м н ой см еялись.
М н е н и е , что я п о х о ж на отца, утве р д и л о сь настол ько кр е п к о ,
что, п о в то р я ю , надо м ной см еялись! Но ско л ьк о я ни бросал
взгляд ов в зеркало, каж ды й из них го в о р и л м не, что я прав —
из м о е го лица с м о т р е л о на м еня лиц о м ам ы . Из м о е го з а гр яз­
н е н н о го всяким и нечисты м и пом ы слам и лица м альчика —
п р е к р а сн о е лиц о м а тер и! Не знаю , п о ч е м у то л ь ко один я
е го видел. О д н а ко п о н е м н о гу и д р у ги е стали восклицать:
— П о х о ж на м а м у!
И д р у ги е увидели, что, к р о м е сходства с о тц о м , в м о е м
лице начинает ж и ть такж е и схо дство с м а те р ь ю . Э то с го д ам и ,
это ко гд а из м альчика я стал превращ аться в ю н о ш у . . . Чем
таинственней, чем б л и ж е к п ервой л ю б ви становилась ж и зн ь
м о ей д уш и , тем явственней п ро ступ а л о схо д ство с м а те р ь ю .
Чем у б е ж д е н н е й чувствовал я, что с то ю у во л ш е б н о го п о р о га
117

к а к о го -то ин ого сущ ествования, связа нн о го с ж е н щ и н о й , тем
д о л ьш е задерж ивались на м о е м лице нос, губы , очи им е нн о
м атери.
И затем, вступив в ж изнь, я не представлял себе себя
иначе, как п о х о ж и м на мать.
По ста р о м у сти л ю я р о д и л ся 19 ф евраля — как раз в
тот день, в ко то р ы й праздновалось в ц арской России о сво­
б о ж д е н и е крестьян. Я видел нечто т о р ж е ств е н н о е в этом
совпа де нии; во всяком случае п риятн о бы ло д ум ать, что в
де нь тво е го р о ж д е н и я висят флаги и устраивается и л л ю м и ­
нация.
С утра я получал п од а рки. П о м н ю синеваты й ды м от пи­
столетны х вы стрелов, п о м н ю п ер е во д н ы е ка ртинки к а к о го -то
о с о б о го свойства, п о м н ю п од а ре нн ы е м не ке м -то — тол ько
п од ум ать! — золоты е пять р уб л е й . О ни д о л го сохранялись
в м а л ен ьком ко ж а н о м ко ш е л е ч ке ; уж а сно сл о ж н ы е и н еп он ят­
ные чувства вызывал этот м о щ н ы й зо лото й к р у ж о к среди
грязноваты х скл а д ок к о ж и !
Пять р уб л е й бы ли в то врем я очень бо л ьш о й с ум м о й .
Ее м о ж н о бы ло п оло ж ить как основу для са м о го я р к о го
м ечтания — купить велосипед, поехать за гр ан и ц у . . . не п о м ­
ню судьбы этой сум м ы . Кажется, ее о д о л ж и л и у м еня взросл ы е
и не отдали.
Что такое иллю м инация? Это ф онари из гр у б о го стекла —
одна полоса красная, д р уга я зеленая, третья ж елтая. Не по ­
лоска, а вернее, грань; ф онари, как каж ется мне, бы ли ш ести­
гранны е. В них, вставленная в гн е зд о с зубчаты м и краям и,
го ре л а свеча. Э то был очень м утны й свет — сквозь стекла,
испачканны е в сараях! Тем не м енее, ко гда они висели целы м и
д ю ж и н а м и на про тя нуты х м е ж д у д е ре вьям и п ро вол о ка х, это
что-то значило — во всяком случае для детской д уш и .
Ни с чем не ср авн им о е го р е я испытал р е б е н к о м лет четы ­
рех в связи с о тъ е зд о м д о м о й го сти вш е го у нас м о е го д в о ю ­
р о д н о го брата. Его звали Володя, и он был студ е нт к а к о го -то
института, дававш его право носить на плечах квадратны е,
изгибавш иеся по плечу п о го н ч и ки из металла, бархата и б о л ь ­
ш ой блестевш ей зо л ото м буквы с ц иф ро й. С тудент был б л о н ­
дин, д о в о л ь н о полны й, с к о тл о о б р а зн о й , но красивой гол овой.
Э то б о л е е п озд н ие впечатления, в тот раз я восприни м ал
то л ь ко великоле п ие к а ко го -то сущ ества — ве ли кол е п и е, к о то ­
р о е я, р азум е е тся, не м о г анализировать, но к о то р ы м я наслаж ­
дался и ф изически, и д уш е вн о, наслаждался, л икуя ка ж д о й
частицей сво его сущ ества, как д а р о м б о го в, как гигантским ,
118

оказавш им ся в м о е м р а сп о р я ж е н и и к уско м ч е го -то во л ш е б ­
ного, чего в р аю м н о го , а у нас бывает только в виде о д но й
сразу исчезаю щ ей улы бки или ещ е ч е го -л и б о , тотчас ж е из
ж и зн и у л е та ю щ е го в воспом инание.
П арикм ахерская на У спенской улице. Здесь как-то захо­
лустно. Д аж е идеш ь к п о р о гу по бул ы ж н и ка м , м е ж д у к о то ­
ры м и трава.
О тец го во р и т п а р и км а хе р у, с ко то р ы м у н его какие-то
неизвестны е, но ко р о тк и е о тн ош ен ия:
— П од стр и ги те наследника!
Я, веро ятно , совсем м аленький м альчик, стричься м еня
ещ е водят. П осле ска зан но го я иду по к о в р и ку к кр е сл у и з е р ­
калу, возле ко то р ы х ж д е т м еня п а р и км а хе р весь в б е л о м , как
вафля. — П о д стр и ги те наследника!
М н е это тяго стн о слуш ать. И п о ч е м у -то сты дно. И п о ч е м у -то
п о м н ю я д о сих пор эту тягость. Какой ж е я наследник? Чего
наследник? Я знаю , что папа бе де н. Ч его ж е наследник? Во­
о б щ е папы, е го повторение?
П ро сто словечко, п р и о б р е те н н о е в д а нн ом случае не папой.
Так у ж прин ято бы ло тогд а го вор ить о сы не -на сл ед н и ке. Чего
наследник? Я был о дин, один в м и р е . Я и сейчас один.
С ре ди б ул ы ж н и ко в росла трава. Б улы ж ники синели. Как
давно я не видел бул ы ж ни ка , как давно не д е р ж а л е го в р уках.
О н всегда был нагрет и всегда оставлял на р уке пыль, к о т о р у ю
отряхивали ударам и ладони о ладонь.
Он м еня п од стр и г, этот ва ф ля-па рикм ахе р, и я до сих пор
п о м н ю , как хо л о д н о голове после стр и ж ки , каким ш и р о к и м
становится в о р о тн и к и как два толсты х пальца п ар и км а хер а,
как два ствола, влезаю т за во р о тн и к, чтобы вынуть, как им ка­
ж ется, остатки волос.
Она приехала из С ибири, ее звали Галька. О ч ев и д но , она
была совсем ещ е м олод ая. Я п о м н ю нечто в тем ны х тонах, от­
д е л ь н у ю прядь тем ны х ж е волос.
В О д е ссе была зим а — и, главное, нео бы чно холодная для
О дессы . Я п о м н ю окна, за ко то р ы м и снег. С е стр у -ги м н а з и с тк у
не пустили в это у т р о в ги м н а зи ю . М ы си д и м в тем н о й , хоть за
о кнам и снег, столовой (они вы ходят в стену, окна) и заняты ка­
к и м -то д е тски м р у к о д е л и е м — каж ется, делаем ка кой -то
театр. В р уках у м еня кусок обоев, от ко то р ы х, сказал бы я,
делается на ладонях и пальцах о ском ин а , и стол б и ки р азн о ­
цветны х карандаш ей. Я ими р и с у ю на обоях п о кр ы ты е сн его м
ели, с у гр о б ы снега, д о р о гу . . .
119

П риехавш ая из С иб ир и тетя д о б р о д у ш н о участвует в р у к о ­
делии с се стр о й -ги м н а зи стко й .
Я не п о м н ю , чтобы у нас устраивали е лку. Всегда наши ра­
дости по п о в о д у елки бы ли связаны не с елкой, устр о е н н о й у
нас в д о м е , а с е лкой у знаком ы х. Там, в ч у ж о м д о м е , бывали
бал, дети, конф еты , торты . В прочем , я, каж ется, д е р у сейчас
из стихов и рассказов . . . Во всяком случае мы и д о м а п о л у ­
чали п о д а р ки — книги, ш и р о ки е д о р о ги е книги.
К онечно, запах хвои — это навеки, и м я гк и е иголки ее тож е.
Хвоя им ела право засорять паркет, она накоплялась во все
бо л ь ш е м и бо л ь ш е м количестве, в углу, п од е лкой, пересы па­
лась в д р у ги е ком наты , см еш ивалась со стекл о м укр аш е ни й ,
к о то р ы е в ко нц е ко нц ов то ж ё валились на пол, п о х о ж и е на
дл и н ны е слезы, и кончалось все это тем , что ел ку уносил и из
д о м у , взвалив на плечи, как туш у.
П осле Катаева, П астернака м ало что м о ж н о добавить к о п и ­
саниям елки, рож д ества .
Господин О р л о в пош ел с д о ч ко й на е лку в гости, и там,
ко гд а дети танцевали, елка о пр о ки н ул а сь , в р езул ьтате чего
д о чка О р л о в а сгорела. В тот день, когда ее п о хо р о н и л и , он п о ­
ш ел в ц ирк. М ы , дети, ужасались, ко гда нам рассказывали об
этом , но взрослы е оправды вали О рлова; он, го в о р и л и они,
очень го ре вал и им е н н о п о это м у пош ел в ц ирк. О д н о из самых
сильны х пер еж иван ий — это как раз О р л о в в ц и р ке после п о х о ­
р он д о чки . М н е и теп ер ь каж ется, что я виж у е го н еско л ько
р а с к о р я ч е н н у ю ф и гу р у в п ер вом р я д у кресел над ж е л то й аре ­
ной, усы п од носом и к р у ж к и пенсне.
В ероятно, это и была первая лю бовь. М н е хотелось п од р а ­
жать этой м а лен ькой де воч ке . О на как-то наклонялась к о р п у ­
сом то в о д ну, то в д р у гу ю с т о р о н у — надо полагать, п ри во д я
в п о р я д о к к а к у ю -т о часть о д е ж д ы , — я делал то ж е сам ое д ви ­
ж е ни е , п р и ч е м наедине с со бо й и без н уж ды .
М н е бы ло, я д ум а ю , пять лет. Д евочка, пож а л уй , была по ­
старш е, но не сл и ш ко м . Как ее звали, не п о м н ю . П о м н ю ф ам и­
л и ю — А р хар о ва.
П о м н ю сум е р к и на улице, п е р е д о гр а д о й к а к о го -то са­
дика — там, где была третья гим назия, в районе, на м ой взгляд,
чуд есн ом , не совсем ещ е з а го р о д н о м , но у ж е б л и зко м к м о р ю ,
у ж е с виллам и, с р оза м и , с клеткам и п опугаев на балконах.
С у м е р к и , но мы , дети, ещ е на улице. В ероятно, п облизости
взрослы е, но мы с ним и не общ аем ся. М ы сами по себе —
дети. И ср ед и нас А р хар о ва. Какая ж е она? Нет, я н и когд а не
120

извлеку из этих с у м е р е к ее лица. Да и не требовалось тогд а
видеть лицо, чувство слагалось из ка ких-то д р у ги х п р е д п о с ы ­
л о к — вот хотелось, н ап рим ер , так ж е как и она, наклоняться
то вправо, то влево, чтобы поправить о д е ж д у .
Я п о м н ю ка кие-то балясины, то н ущ и е в траве . . . М о ж е т
быть, это бы ли перила терассы? И там, го во р и л и , ж и в е т старая
дама, у к о то р о й м н о го ко ш ек. Ни старой дам ы , ни к о ш е к я не
видел. М ы туда не п од хо д и л и , б л и зко к д о м у . О с о б е н н о зна­
чительны м он становился в су м е р к и , ко гд а бы вало наиболее
страш но, что в д р у г появятся ко ш ки и старая дама. О д н о из
о к о н на п о в о р о те ц око ля се ро , как после д о ж д я , п об лескивало
над садом . . .
В ко н ц е конц ов неваж но, ч его я д о сти г в ж и зн и , важ но, что
я к а ж д у ю м и н уту ж ил.
О д н а ж д ы , когда я был м а лен ьким м а льчи ком , легш и спать,
я в д р у г услы ш ал совсем б л и зко от себя ка ко й -то звук — гл у ­
хой, но очень четкий, о д и н а ко в о п о вто р я ю щ и й ся . Я стал те р е ­
бить о д еял о , п р о сты н ю , уб е ж д е н н ы й , что из скл адок выпадет,
м о ж е т бы ть, ж у к или какая-ниб удь и гр уш ка , м аш инка. Я загля­
нул под п о д у ш к у — ниче го не о б н а р уж и л о сь . Я лег, звук опять
дал о себе знать. В д р уг он исчез, в д р у г опять стал раздаваться.
— Бабуш ка, — обратился я к б а буш ке, с к о то р о й спал в о д ­
ной ком нате, — ты слышишь?
Нет, бабуш ка н иче го не слышала. И вд р уг, как б у д то извне,
п р и ш л о поним ание, что это я слы ш у звук м о е го сердца. Это п о ­
н и м ание не уд и ви л о м еня и не испугало. П ризнание правиль­
ности то го , что во м н е бьется се рд ц е, п р и ш л о ко м не с таким
сп око й стви е м , как б у д то я знал об этом ф акте у ж е давно, хотя
с этим ф актом я стол кнулся тол ь ко что и впервы е.
О д н а ж д ы м ой о те ц принес д о м о й или ку п л е н н у ю им, или
п о д а р е н н у ю е м у м а л е н ь кую о б е зья нку.
М ы бы ли м аленькие, л ож ились рано, о те ц ж е принес, по
всей ве ро ятно сти, этот п о д а р о к или п о к у п к у из клуба, и, таким
о б р а з о м , обезьянка оказалась для нас появивш ейся вм есте
с у тр о м , с со лнц ем . Теперь м не каж ется, что на ней была ка­
кая-то о д е ж д а — синие штаны? — но ве рн ее всего он был
тол ь ко в своей собстве нн ой ш ерсти, этот м аленький зо л ото й
зверек. К акая-то ш утка вилась в о к р у г н его : не то папа стал е го
владел ьцем , п о то м у что был пьян, не то обезьянка оказалась
у него в результате пари — сло вом , чем -то, сам т о го не ведая,
зве ре к был и ун и ж е н , и осм еян, и о ско р б л е н .
На р ука х у к о го -л и б о мы так е го и не увидели. Н е п о сти ж и м о ,
121

как принес его папа! О н все врем я был в отдалении от нас, п р и ­
чем в отд алении, н е п р е о д о л и м о м для нас, негим настов, в о тд а­
лении, п е р е д к о то р ы м гр о м о зд и л и сь то углы раство ре нн ы х
окон, то сразу целы е пучки де ре вьев, то вд р у г вся улица . . .
Он удалялся от нас п р ы ж ка м и , гига нтским и, как арки, и когда
нам казалось, что д в о р н и к вот-вот схватит его по со седству с
ды м о во й тр уб о й , в д р у г из со седн ей улицы раздавался полны й
во стор га кр и к:
— М ар ты ш ка! С м о тр и те , м арты ш ка!
Н икто у ж е не м о ж е т вм есте со м ной вспом нить эту ка рти н ку
из м о е го детства. Н икто не м о ж е т, бы вш ий в ту п о р у старш е
меня, рассказать м не, чем о кончилась история о б е зья нки . Д ля
м еня л и чно вид кры ш , ды м овы х труб , вид того, что о ткр ы ва ­
ется нам с так назы ваем ого п тичьего полета, вызывает в па­
м яти д р у гу ю ка ртин ку. Не картин ку, а картин у — о гр о м н у ю ,
в рам е неба, ко гда вы со ко-вы соко , куда т р у д н о -т р у д н о с м о ­
треть, почти как на солнце, м аячит золотая точка в о з д у ш н о го
шара.
В детстве м не ни разу не удалось запустить зм ея. Я ни
к ко м у, правда, не обращ ался за и н стр укц ией — я знал, что
н е о б х о д и м о некое со е д и н е н и е ниток, так сказать, у м о р д ы
зм ея, и м е н уе м о е путой, но какое и м е нн о со е д и н е н и е сл едует
сделать, я не знал. М е ж д у тем от состояния этой злосчастной
путы и зависело — полетит зм ей или б уд е т беж ать, скача по
зем ле, рогаты й в эту м ин уту, как козел.
Да, на козлов бы ли п о х о ж и эти м ои н еле таю щ и е зм еи.
Д а-да, у них бы ли р о ж к и — концы планок, тор чавш и е в п р о ­
рвавш ейся наверху бум аге . Хвост зм ея казался б о р о д о й та ко го
з л о го и гл у п о го козла.
С традания эти м ои п р о и схо д и л и на М и ха й л о вско м поле.
В о зм о ж н о , что я со б и р а ю сь описать им е нн о пер вое м о е
п осе щ е ние театра.
М ы , то есть я и м оя сестра, бы ли п риглаш ены б огаты м и
О р л о в ы м и в театр на «Д етей капитана Гранта». Эта пьеса пока­
зывалась тогд а в О д е сско м го р о д с к о м театре с ш ум н ы м усп е ­
хом . Я не п о м н ю всего, п о м н ю тол ь ко с т о го м ом ента, когда я,
сидя в том , что названо л о ж е й , о гляды ва ю сь и ви ж у зо л о ти ­
с тую , о св е щ е н н ую снизу стену, ко то ра я тут ж е начинает ка­
заться м не не стеной, а у ж е летним со лне чн ы м садом , по к о т о ­
р о м у п р о гул и ва ю тся ф и гур ы в н е о б ы кно ве нн ы х, как пре дстав­
ляется м не, тур е ц ки х о д е ж д а х. Это занавес. Это ещ е не театр.
Это ещ е только занавес.
122

С его дн я, 30 ию ля 1955 года, я начинаю писать и с то р и ю
м о е го вр ем ен и. К огда о но началось, м ое время? Если я р од и л ся
в 1899 го д у, то, значит, в м и р е п ро и сход и л а а н гл о -б ур ска я
война, в России у ж е был основан Х уд о ж е стве н н ы й театр, в рас­
цвете славы был Чехов, на п ре сто л е сидел недавно к о р о н о ­
вавш ийся Н иколай N . . . Что бы ло в технике? О ч е в и д н о , ещ е
не знали о м ине, ко то р о й м о ж н о взорвать б р о н е н о с е ц , не
п риб л иж аясь к нем у и н ео ж и д а н н о . М ина эта стала известна
п о з ж е — в р у с с к о -я п о н с к у ю войну. Тогда ж е стал известен
п ул ем е т . . .
Итак, м о е врем я началось п р и м е р н о в дни, ко гда появилась
мина и появился п улем ет. Гибель б р о н е н о сц е в в м о р с к о м б о ю ,
чер ны е их накренивш иеся силуэты , п о сы л а ю щ и е в п р о с тр а н ­
ство ночи п р о ж е к то р н ы е лучи, — вот что наклеено в у гл у чуть
не первой страницы м оей ж и зн и . Ц усим а, Ч е м ул ьп о — вот
слова, к о то р ы е я слы ш у в детстве.
М ина казалась уж а сны м и зо б р е те н и е м , п осл е дни м , что м о ­
ж е т п ри д ум ать направленны й на зло м о зг, дьяво л ьщ и н ой .
— М ина Уайтхеда.
К то-то п р о и зн о си т это над м о и м ухо м — м о ж е т бы ть, п р о ­
износит книга . . . О на, мина, скользи т п од водой, попадает с
б е зусл о вн о сть ю , н е ум о л и м о — и б р о н е н о с е ц валится среди
синей ночи набок, посылая белы й луч, че м -то п о хо ж и й на
м о л ьбу.
Вот начало истории м о е го вр ем ен и. Д ля меня оно пока что
называется М у к д е н , Л яоян — называется «а папу не возьм ут
на войну?»
Когда я был м аленьким , в м и р е ещ е удел ял ось нем ало
вним ания ф е й е р ве р ка м . Редко какой п р а зд н и к о б хо д и л ся без
ц е л о го апоф еоза из ракет, р и м ски х свечей, бур а ков, ш утих . . .
Из этого р азн оц в е тн о -в зр ы в а ю щ е го ся , с тр е л я ю щ е го , п естро и
о гн е н н о в р а щ а ю щ е го ся м атериала организовы вались д а ж е за­
ко н ч е н н ы е зр елищ а в честь те кущ и х или истор и ч ески х со бы ­
тий. Так, я п о м н ю бо льш о й ф е й е р в е р к в память гиб ели р у с ­
с к о го к р е й се р а «Варяг» в я п о н скую войну.
П ридя на м есто ф е й е р ве р ка на д р у го й день, се р ы м у тр о м ,
м о ж н о бы ло увидеть скелет е го — палки, п р о во л о ки , веревки.
В этом ске л е те м о ж н о бы ло узнать оче рта ни я бр о не но сц а ,
к о то р ы й вчера, ср ед и взле таю щ их синих и зелены х ракет,
вертясь п унц овы м о гн е м так назы ваем ого солнца, сго ра л у всех
на виду.
М о ж н о бы ло такж е находить пусты е гильзы р а к е т — синие
тр у б к и , пахнувш ие га рью , ко то р ы е очень хотелось заставить
123

ж ить ещ е раз. Нет, они бы ли м е ртвы — п р о сто картоны , п ус­
тые, постукивая катились, п о д б р о ш е н н ы е н оско м бо ти нка . . .
Где-то в ка ких-то полуподвалах таились п и р о те хн и ки , по
всей ве ро ятно сти, нем цы , ум е вш и е все это делать. Я ни когд а не
видел п иро техн ика, п осл е д н е го из удивительны х л ю д ей п е р е д
появл е н ием авиаторов.
В пасм ур н ы й летний день — и тем бо л е е летний, что он был
пасм ур н ы й, когда зелень п р я м о -та ки красовалась на с е р о м
ф оне, — мы с б а б уш кой стояли в пар ке над п ан ор ам ой п ор та
и р а с п р о с те р то го д о го р и зо н та м о р я и см о тр е л и на то и н те р ес­
ное и н овое для нас, что п р о и с х о д и л о в п о р ту. М о е вним ание
останавливалось главны м о б р а зо м на неко ей л ош ади — ч е р ­
ной, к о т о р у ю вели под уздц ы . К онечно, слово « гро б» ф и гу р и ­
р овало в наш ем пер его ва рива ни и с б а б уш ко й , п ос к о л ь к у мы
см о тр е л и на п о хо р о н ы , но я не п о м н ю гроба. Н аверно, был
и катаф алк, вернее всего, д а ж е лафет, п о ско л ь к у п о х о р о н ы
бы ли военны е, но я см о тр е л тол ько на лош адь. Я не знал тогд а,
что есть обы чай вести за гр о б о м , в о е н н о го е го б о е в о го коня,
и, увидев это впервы е, стал весь прин адле ж а ть э то м у зр е л и щ у.
Я не видел на таком расстоянии ни глаз лош ади, ни губ , ни
гривы , как рельеф а волос, — п р о сто двигался силуэт лош ади,
д а ж е не силуэт, а с к о р е е ка ко е -то ватное ее и з о б р а ж е н и е , из
ч ер но й ваты, гл у хо -ч е р н о е .
— Генерал К о н д р а те н ко , — то и д е л о п овто рял а бабуш ка.
Х о р о н и л и генерала К о н д р а те н ко , чей прах привезли из
М а н ь ч ж у р и и , где он п огиб на войне с японцам и.
В ско ре п о хо р о н ы исчезли из поля наш е го зрения. Н ев и д и м о
для нас они проследовали из порта в го р о д и пош ли затем по
улице, ко то ра я впоследствии стала называться ул и ц ей К о нд ра ­
тен ко. М ы остались с б а б уш ко й в п ар ке ср е д и с е р о го , я бы ска­
зал, п о л н о го , к р у гл о го воздуха, р а ссе ка е м о го о стр ы м и лис­
тьям и о д них д е ре вьев и, н ао б о ро т, п ол уч ав ш его ещ е б о л ьш е е
о к р у гл е н и е от к р у гл о ло ж и вш и хся на н его с е р е ж е к д р у ги х
д е ре вьев — м е л ки х-м е л ки х се р е ж е к , со бр ан ны х в висю л ьки и
венчики к р е м о в о го цвета с ка ки м -то т р е уго л ь н ы м п р и с у т­
ствием зе лен ого .
— Генерал К о нд р а те н ко , — то и д е л о п овто рял а бабуш ка.
Д в о р е ц гл а в н о к о м а н д у ю щ е го находился на бульваре, на
у гл у бульвара и той д уги , ко то ра я у входа на бульвар, д ивной
д у ги из великолепны х в стиле р у с с к о го ам пира зданий.
Д в о р е ц и бы л о д н о из этих зданий, вот им енно, как раз у
конца д уги — или начала?
124

У входа во д в о р е ц шагал часовой, ин огд а входивш и й в п о л о ­
са тую б у д к у . Вот какие д р е вн о сти м не известны — полосаты е
б уд ки .
Я шел с ке м -н и б уд ь из взрослы х. Еще не п од о й д я, я п о гл я ­
дывал на взр о сл о го . С м о тр и т ли он на часового? На будку?
С м о тр и т, ко не чн о.
— Д в о р е ц гл а в н о к о м а н д у ю щ е го , — го в о р и т взрослы й.
И взрослы м , как детям , и м п о н и р у ю т такие вещ и, как ко м а н ­
дование, часовые.
Я был сы ном а кц и зн о го чиновника, и сем ья наша была м е л ­
к о б у р ж уа зн а я , так что м я те ж б р о н е н о сц а «П отем кина» в о сп р и ­
нимался м н о ю как некий ч уд овищ ны й акт. И ко гда б р о н е н о с е ц
«П отем кин» п о д о ш е л к О д е ссе и стал на ее р е й д е , все в сем ье,
в том числе и я, бы ли охвачены стра хом .
— О н разнесет О дессу, — го во р и л папа.
«П отем кин» для нашей сем ьи — взбунтовавш ийся б р о н е н о ­
сец, против царя, и хоть мы поляки, но мы за царя, к о то р ы й в
ко нц е конц ов даст П ольш е а вто н о м и ю . У п о тр е б л я л о сь такж е
ф и гур а л ь н о е вы р аж ен ие о неоставлении кам ня на кам не, к о то ­
р о е действовало на м еня о со б е н н о , п о т о м у что л е гк о бы ло
себе представить, как кам ень не остается на кам не, падает с
н его и л е ж ит р я д о м . Я не п о м н ю , как б р о н е н о с е ц появился у
б е р е го в О дессы , как он подо ш е л к ней и стал на р ей д. Я е го
увидел с бульвара — он стоял в дали, белы й, изящ ны й, с не­
с к о л ь к о длин ны м и труб ам и, как все то гд а ш н и е во ен ны е к о ­
рабли. М о р е бы ло синее, белизна б р о н е н о сц а была м ол очная,
он издали казался м а лен ьким , как б уд то не п рипл ы вш ий, а п о ­
ставленны й на с и н ю ю плоскость. Э то бы л о летом , я см о тр е л с
бульвара, где стоит пам ятник П уш кин у, гд е цвели в ту п о р у
красны е цветы а ф риканской канны на клум б ах, ш ипевш их под
стр уя м и поливальщ иков.
М н е бы ло тогд а ш есть лет. Я хо чу себе дать отчет в том ,
что я то гд а поним ал и чувствовал. Я, ко н е чн о , не поним ал, по ­
ч ем у на б р о н е н о с ц е п ро и зо ш е л м яте ж . Я знал, правда, что
этот м я те ж против царя. Чувствовал я, как я у ж е сказал, страх.
То, что п р о и схо д и л о в го р о д е , называлось б е с п о р я д к а м и .
Слова « ре вол ю ц и я» не бы ло.
Стараясь понять, что м не гр о зи т, я п р и хо д и л к вы воду, что,
бе зусл о вно , злы е л ю д и , в р о д е р а зб о й н и ко в, хотят всех п о у б и ­
вать, о гр а б и ть и что, п ож алуй, х уж е всего п ридется детям ,
к о то р ы х эти р азб ой н и ки о со б е н н о ненавидят.
П ор азите льно : ведь я слы ш ал вы стрелы «П отем кина»! Их
бы л о два, из м о щ н ы х м о р ски х д е в я ти д ю й м о в о к . О д и н снаряд
125

попал в угол до м а на Н еж инско й, д р у го й — я не запом нил
куда. И зо б р а ж е н и е этого п о в р е ж д е н н о го угла до м а я потом ви­
дел на ф отогр аф ии в «Ниве».
О ба вы стрела пронеслись над м оей го лово й — два гула,
заставивш ие меня п ригн уть го лову. Д о это го я н и когд а не слы ­
шал о р у д и й н о го выстрела. М н е показалось, что над м о ей го л о ­
вой летит что-то д л инное, начавш ееся очень д ал еко и не с о б и ­
р аю щ е е ся о кончиться. П одум ать, что в тот м о м е нт, когда я пе­
р еж и в ал н е д о ум е н и е , ужас, гд е -то на залитой с о л нц ем палубе
стояли ко м е н д о р ы с усикам и, загляды вали в а рти л л е ри й ски е
п р и б о р ы , сп ор или среди р азвеваю щ ихся лент . . .
Д ом а — страх, р азго во р ы почти ш е по том . З атем эпопея с
п е р ен есе ние м тела у б и то го В акулинчука в порт, каж ется на
П латоновский м ол. Имя В акулинчук я услы ш ал тогда, оно не
п отом вспом нилось, оно п ро звуч ал о в нашей стол о во й и оста­
новилось под п о то л ко м .
У биты й м атрос ле ж ит в п ор ту. Это гр о зи т нам бедствиям и.
Это бы л о ж а р к и ^ летом , ко гд а отцвели каш таны и продавались
виш ни. И меня послали за виш ням и как раз в тот час, ко гда «П о­
тем кин» дваж ды вы стрелил по го р о д у . О н не хотел стрелять
по го р о д у , он м етил в Г о ро д ско й театр, где заседал военны й
совет под пре дседа тельство м генерала Каульбарса, но п р о м а х ­
нулся, и оба вы стрела приш лись по го р о д у .
В качестве испугавш ихся в о зм о ж н о й б о м б а р д и р о в к и го ­
р о д а «П о тем кины м » мы беж али на стан ц ию Вы года — о д н у
из бл и ж айш их от О дессы , но уж е в степи, у ж е во владениях
н ем ц е в-ко л о н и сто в. П осле к о р о т к о го путеш ествия в пое зд е
мы ехали в бр и ч ке . Тогда впервы е я п озн ако м и л ся с бе скр а й ностью степи, с ее ж а р о й , с ее лиловатостью . М н е ск о р е е не
понравилось все это; по всей ве ро ятно сти, я во спр и ни м ал эти
картины сквозь тош но ту, вы званную укачиванием б р и ч ки ,
стоявш им в зените солнцем , тр е в о го й , н еп ривы чн ы м р а с п р е ­
д е л е н и е м часов еды . П о д п р ы ги в а ю щ и е кр упы лош адей, раска­
чиваю щ иеся хвосты с б л у ж д а ю щ е й у их ко рн я ш леей, м ухи,
летящ ие вм есте с б р и ч ко й , как бы стоящ ие в во з д у х е в виде
л ю стр ы , черны е ч е ты р е хуго л ь н и ки полей на го р и з о н те — как
м о гл о это не казаться б о л е зн ь ю , не вызывать тош ноты?
Э то состо ян ие н епривы чности, тош ноты , тоски п р о д о л ж а ­
лось и тогда, ко гд а я у ж е оказался в хате у немца, возле
окна . . . Там, за о к н о м , так ж е то ш н о тв о р н о , как и все, что я ви­
дел, вели себя куры . То они шли м е д л е н н о , вытягивая п е р е д
собой белы е лапы, то в д р уг, увидев ч то-то, б ы стр о бросались
беж ать, опять шли, опять беж али, опять шли, опять беж али . . .
126

Ж а ра пела, звенела, разговаривала, откры вала глаза, за кры ­
вала глаза . . .
С ело ж и л о своей ж и зн ь ю . О н о, м о ж е т бы ть, и не знало, что
О десса осаж дена. Тут ж или сонны е, о гр о м н ы е , страш ны е лю ди,
к о то р ы х звали Ф р и д р и х , Б руно, Ю стус, Б руно, Ф р и д р и х , Ю с ­
тус. О ни п о д хо д и л и к о кнам и см о тр е л и на нас, не стесняясь,
переш епты вались, толкали д р у г д р уга л о ктя м и . Где-то за м ной
в гл уб и не ком наты л е ж и т мам а со своей да м ско й п р и ческо й ,
гд е -то л е ж ит папа.
А п о то м зато ве че р ! О, вечер был такой чудесн ы й ! Такой
чудесны й был ве чер! Такой чудесны й!
О ни посадили м еня на м о л о д о го ж е р е б ц а с д у р н ы м харак­
те р о м . Этих двух м альчиш ек см е ш ило , что у м еня н и чего не
получается из ве рхо во й езды . О ни хотели, чтобы я упал, чтобы
лош адь сбросила м еня, понеся, и чтобы я п ро сто убился на­
см ерть. Из всей езды м оей на этом ж е р е б ц е я п о м н ю тол ько
в ы б е га ю щ у ю б уквально у м еня из р ук д л и н н у ю у з к у ю ш е ю
ж и в о т н о го . . . Я съезж ал то на о д и н , то на д р у го й б о к. Седла не
бы ло, я сидел на о стр о м хреб те, п р и ч е м страдал и о тто го, что
п р и ч и н я ю к о н ю боль.
Два мальчика, один повы ш е, д р у го й п о н и ж е — ка рапузик,
но хр аб ры й и м уж естве нн ы й, на л естниц е ге р о и з м а стоящ ий
выш е м еня на м н о го ступеней, беж али за м н ой, бе ж а л и по б о ­
кам, б еж али впер ед и, ож идая, когда я свалюсь.
Ж е р е б е ц понесся в с то р о н у табуна. Табун виднелся м не в
виде волнистой тени на го р и зо н те . Ясно, он в к о н ц е концов
с б р о си т м еня. Я д е р ж у с ь , но не пора ли са м о м у беж а ть с этого
тела — ч у ж о го , н ен авид ящ е го м еня, ч у в ств ую щ е го м о ю сла­
бость тела?
К ак-то м не удалось сойти. Я сош ел. О н тотчас ж е го р д о о т­
прян ул от м еня, хлестнув м еня о сво б о д и в ш и м и ся пово дьям и ,
и унесся, разбрасы вая зе м л ю , сверкая в д р у г з о л оты м к р у ­
п ом . . . М альчики хохотали, м н е бы ло сты д но — я был не воин,
не м уж чи н а , трус, м ы слитель, д о б р я к , старик, д е р ь м о . . . Вот
тогда, в этот закатны й час в степи под В о зне се нско м , и о п р е д е ­
лился навсегда м ой характер.
В спом инаю тся м а тро с Грос, 1905 год, п о ж а р порта, Каульбарс, п ое зд ка в М а н ге й м , д и р е к т о р гим назии, ф утбо л ; разны е
хо д и вш ие в паоке насеком ы е (н е к о т о р ы е п рикры вал ись б у к ­
вально щ итам и, изнем огая под их тя ж е сть ю ), м о р с к и е о ф и ­
церы с кр е сто о б р а зн ы м и ч е р н о -зо л о ты м и к о р ти ка м и , гу ­
лявш ие с дам ам и в б е ло пе нн ы х ш ляпах, м а эстро Д авингоф ,
127

д и р и ж и р о в а в ш и й о р к е с тр о м в каф е на бульваре, сидя ве р х о м
на б ел ой лош ади.
В спом инаю тся лиловы е цветы — м аленькие лиловы е кипа­
рисы , названия ко то р ы х я так н икогд а и не узнал, спускавш иеся
от м еня направо по о тко су вниз к лугу, пока я, и папа, и ещ е
к то -то третий шли к А р ка д и и куд а -то не то в б о л ь н и ц у к к о м у то, не то в частный д о м , к о то р ы й оказался весь наполнен со л н ­
цем и стоя щ им и п о п е р е к стеклянн ы м и д в е р я м и .
Я слыш ал звук взрыва б о м б ы , к о т о р у ю б р о си л анархист в
каф е Д итм ана в О дессе, в 1905 го д у. Все исп уган но п е р е гл я н у ­
лись в это м гн о в е н и е : я, ба буш ка, папа, мама, сестра, знаком ы й,
знаком ая. Звук, сперва бы стр о взлетевш ий кве р ху, п отом как
бы стал оседать и расш иряться. Все это, правда, в о д н у д е с я ту ю
д о л ю се кунд ы .
Все спутано в воспо м ин ан иях о той эпохе. Г о р о д о в о й з а р у ­
бил саблей о ф и ц е р а в театре. Х о р о н я т о ф и ц е ра с венкам и, на
к о то р ы х надпись: «За что?»
У били пристава П анасю ка. И дет д о ж д ь . П о гр о м . С перва
весть о нем. Весть ползет. П о гр о м , п о гр о м . . . Что это — по ­
гром ? П о гр о м , п о гр о м . . . Затем ж е нщ ина , дама, наша соседка,
вбегает в го с ти н у ю и п росит спрятать ее се м ейство у нас.
Велят вешать, если за д в е р ь ю христиане, и к о н у на д ве ри .
У тр о м я виж у в Т еатральном п е р е ул ке над в хо д о м в ка ко й -то
лабаз к о м н а тн у ю и ко н у — м е ж д у ка р н и зо м окна в т о р о го этажа
и балкой над д в е р ь ю . С ы ро и п а см ур н о после д о ж д я .
О д н а ж д ы , вы йдя на ж е л езн ы й балкон, куда вы ходил наш
«черны й ход», и п о см о тр е в в с т о р о н у д вора, я увидел и д у щ и м
чер ез д в о р по нап ра вле нию к нашей лестнице о тк у д а -то во з­
в р а щ а ю щ е го ся папу.
О н, к о т о р о го я п ривы к видеть с усам и, был теп ер ь без
них — он сбрил усы. Л иц о е го показалось м не толсты м , м яси с­
ты м — красное, м яси сто е ли ц о под со л о м е н н ы м канотье!
Э то была сенсация — Карл А н то н ы ч сбрил усы !
Д о л го о бсуж д а л о сь это обстоятельство — сем ьей, со се ­
д ям и , всем д в о р о м , п р и хо д и вш и м и в гости зн ако м ы м и . Папа
и сам почти не отры вал лица от зеркала, а ко гда мы, дети, о б ­
ступали его, надувал щ еки, строил р о ж и , чтобы сделать себя
ещ е б о л е е см е ш н ы м .
З о л о то е д е тств о! У ж такое ли о н о бы ло золотое? А б л и ­
зость к ещ е нед а вн ем у небытию ? А бе ззащ итность п е р е д
к о р ь ю , скарлатиной? А н ео б хо д и м о сть учиться, хо ди ть в ги м н а ­
128

зию , знать уроки? А каш ель, к к о т о р о м у все прислуш ивались?
А о твра щ е ние к н е ко то р ы м видам пищ и, ко то р ы е как раз и
н у ж н о бы л о есть? Н ап рим ер , яйца. О, я о д н а ж д ы увидел под
стеной р азб ито е яйцо, из к о т о р о го вы тек некий п р и зр а к
птенца . . . М о г ли я после это го есть яйца?
О ни продавались в так назы ваем ых табачных лавках, где
продавались ещ е и м а рки, и гим н а зи че ски е тетрадки . Ракета
стоила, каж ется м не, рубль. По виду это была синяя труб ка,
насаженная на щ е п о ч ку в р о д е тех, каким и п о д п и р а ю т цветы.
Э той щ е п о ч ко й снаряд вкапывался в г р у н т . . . И м елся ф и­
тиль — черны й с кр ю ч е н н ы й хвостик, торчавш ий из д о ны ш ка
тр у б к и . Чтобы запустить ракету, е го -то и п о д ж и га л и , но я ни­
ко гд а не видел, как это делается, я видел то л ь ко п раздник,
тол ько п ож а р , ликование, то л ь ко павлиньи хвосты, я слышал
то л ь ко пальбу и тол ь ко свист уносящ ейся кве р ху ракеты , свист
в полной тиш ине синей бархатной ночи, свист терявш ейся в
вы ш ине некоей вы соко взлетевш ей светящ ейся точки . . .
Т олько это, то л ь ко их волш ебство знал я о ракетах, а сам ой
ракеты я н икогда не д е р ж а л в руках.
Табачная лавка находилась тут ж е, при вы ходе из дом а,
налево от ворот. Х озяин ее был Исаак.
— П ойд и те к Исааку.
Или:
— А у Исаака нет?
На вы веске у Исаака бы ло написано о гр о м н ы м и , величиной
в стул, буквам и только о д н о сло во: «Табак». Э то бы ли стандарт­
ные вывески для всех лавок та ко го р о д а — ве ро ятно , по о б ­
разц у недалекой от О дессы Турции, — я бы сказал, вывески
д о во л ь н о красивы е.
Исаак стоял за сравнительно вы сокой узко й к о н то р к о й и,
о ткр ы в кр ы ш ку, вы ним ал м а рки. М а р к и хранились б е р е ж н о —
это бы ло что-то в р о д е денег, валю ты . М а л е н ь ко е синее изо бр а ­
ж е н и е царя. С тоила м арка сем ь ко пе ек. Ребенка часто посы ­
лали за м а рка м и. Как хо р о ш о и д о л го я пом нил эту цену, п о м ­
нил и м е нн о эту ц ен у — семь ко пе ек. Вот и теперь п о м н ю .
Исаак был кр угл о л и ц ы й , с ш елковистой м о л о д о й б о р о д к о й ,
приветливы й. М агазин у н его был м аленький — собственно,
лавочка, табачная лавочка, — о д н а ко чистый, п о б л ески ва ю щ и й
ла ки ро ван н ы м д е р е в о м прилавка и ко н то р к и ; верно, входя
сю да, м о ж н о бы ло тотчас ж е почувствовать, как Исаак и е го
ж е на М аня л ю б ят св о ю лавку и хотят, чтобы п окуп ате л ям нра­
вилось бывать в ней.
Д е тско е во спом инание со хра нил о М а н ю .
9 —

1486

129

М аня была то ж е м о лод ая, том ная, с б е сп о р я д о ч н ы м и , но
н арядны м и волосам и и го вор ила с е вр е й ски м р аспевом — ла­
сковы м и почти в ка ж д о й ф разе заканчивавш им ся в о п р о с и ­
тельной нотой.
— А-а? А р и ф м е ти ч е скую ? Нет, в линейку-у?
Хотя лавка называлась табачной, но в ней, как всегда в ту
эпоху, к р о м е всего, что относи лось к к у р е н и ю , продавались
тетр ад ки , м арки, письм енны е п рин а д л е ж н о сти , листы р а з н о ­
ц ветной глянцевой б ум аги для письм енны х столов, п е р е во д н ы е
ка ртинки.
Э то все, ко не чн о, к р о м е табачных изделий. Табачные из­
делия — это бы ли папиросы , к о р о б к и с табаком , гильзы . С ам ое
уди ви те л ь но е то, что в табачной лавке м о ж н о бы л о купить так­
ж е и ракету.
— Исаак, — сп ро сил я о д н а ж д ы , — у вас п р о д а ю тся и ра­
кеты?
Х отя я был мальчик, но я, как и все в о кр уг, называл Исаака
по им ени.
— Есть р и м ски е свечи, — сказал Исаак. — Ракета стоит
один р убль, это р им ская свеча.
Как я в зд р о гн ул , ко гда услы ш ал это название! П оче м у
и м е нн о свеча? П о ч е м у римская?
— Э то какие?
— О ткуд а мы знаем какие-е? — отозвалась М аня. — Тебе
п ода ри ли на им енины пять р уб л е -е й , а ты хочеш ь на р а к е ты-ы? Исаак, ты слыш а-ал, е м у бабуш ка подарила пять р у б ле-ей?
Весь д во р знает, что м не ба буш ка пода|эила пять р уб л е й . В
п а р и км а хе р ско й , куда м еня послали постричься, я по тре б о ва ­
н ию Ж о р ж а , хозяина, д а ж е раскры л п о р тм о н е , к о то р о е м не
то ж е подарила, бабуш ка, и вынул из н е го з о л о т у ю м о не ту,
показал всем, чтобы увидели все п р и сутствую щ и е .
Я ш агнул через ступе ньку на д р у гу ю (всего их бы ло две ) и
вош ел в магазин. Что он я р ко освещ ен, я поним ал ещ е на улице,
п риб л иж аясь к кры льц у, так как его окна и дверь виднелись на
д о в о л ь н о бо л ь ш о м расстоянии в виде ж е лты х световы х, п р е ­
гр а ж д а ю щ и х м не путь п лоскостей. Войдя, я п о -н а сто я щ е м у
оценил качество о свещ ения: м агазин, казалось, п р о сто м оется
в свете. Правда, он в д р уг начинал казаться ванной, все п р о д а ­
вавш ееся в нем м о ж н о бы ло принять за то, что плавает в ещ е
не тр о н уто й воде ванны: м ы ло, м о чалку, и гр у ш к у . . . Тем не
м енее это был м агазин га стр о н о м и ч е ски й .
П окупать в этом м агазине называлось «покупать у немца».
130

М н е бы ло за пр ещ ен о вы ходить во д во р.
— О н играет с м альчиш кам и.
Я был сын того, ко го называли б а р и н о м и к о м у го р о д о в о й
отдавал честь. Правда, отец бы л бедны й человек, тем не м енее
барин. М н е нельзя бы ло играть с Детьми не наш его, как тогда
го во р и л и , кр уга — с м альчиш кам и.
О д н а ж д ы после обеда, ко гд а я дум ал, что отец спит, я р е ­
шил все ж е выйти во д во р . Я сделал это не сразу, но как бы для
то го , чтобы ум е ньш ить свое п р е ступ ле ние , сперва выпил в к у х ­
не к р у ж к у воды из-по д крана — хо л о д н о й воды из э м а л и р о ­
ванной синей с белы м и пятнами к р у ж к и , п о хо ж е й , ко не чн о, на
с и н ю ю ко р о ву. Д о сих п о р п о м н ю н ен уж н ы й уны лы й вкус воды.
П ото м вышел на кры льцо.
Как то л ь ко я сделал н еско л ько шагов от кры льца, сразу был
о к л и к н у т вы сунувш им ся в о кн о о тц о м . Я д о л ж е н был вернуться,
как приказал отец, и был о тц о м вы сечен, если м о ж н о назвать
этим сл о вом наказание, когда б ь ю т не р о зга м и , а п р о сто ла­
д о н ь ю , о д н а ко по го л о м у заду.
Он был очень зол, отец, ве ро ятно , п о то м у, что п ро и гра л ся,
как в п о д о б н о м рассказе Чехова, в этот день или по д р у го й
при чи не . П о м н ю , что я почти виш у в во зд ухе в позе п л ы в ущ е го
и м еня зво н ко у д а р я ю т по заду.
Больш е и дальш е я н ичего не п о м н ю . Главное в этой исто­
рии, что я все ж е счел н уж н ы м п р е ум е н ь ш и ть преступ л е ни е , а
такж е и то, что к р у ж к а была п охо ж а на с и н ю ю ко р о в у .
В д р у го й раз я п од ве р гся ф и зи ч е ско м у наказанию о тц о м ,
ко гд а ехал с ним и с м ам ой в купе вагона в т о р о го класса тогда
ещ е ц арской ж е л е зн о й д о р о ги из Крыма.
М ы бы ли в К ры м у, мы бы ли в К р ы м у! Там на веранде ху­
д о ж н и к с патлами и в пенсне стр и г пуделя, вы хо д и вш е го из е го
р у к все бо ле е худы м , все б о л е е голы м , все бол ее д р о ж а щ и м ;
там белел в л ун н о м свете д в о р е ц В оро н цо ва в А л у п к е с как бы
у ти р а ю щ и м и м о р д ы м р а м о р н ы м и львами, на к о то р ы х м еня
сажали ве рхо м . . .
М ы бы ли в К р ы м у! М ы бы ли в К р ы м у!
В м агазине Колпакчи на Е катерини нской улице продавались
де тски е и гр уш ки . П ривлекали к себе вним ание — да п ро сто вы
окам еневали, глядя на них! — волш ебны е ф онари. В них была
всегда влож ена пластинка с и з о б р а ж е н и е м — с то р го в о й , так
сказать, ц е л ь ю : п осм о тр и те , м ол, как это делается. Бледная
тум анная пластинка из м а тов ого стекла, которая . . . Нет, это
очень неясное описание! О н был за ряж ен , этот волш ебны й
9*

131

ф онарь, вот как надо сказать — за ряж ен , и если бы м о ж н о б ы ­
ло заж ечь лам пу, с то я щ ую в нем, и если бы в п ом е щ е н и и бы ло
тем но , то м о ж н о б ы л о бы тут ж е и пустить его в действие —
пластинка появилась бы на стене в виде р у м я н о го , к а р м и н о в о го
светящ егося изо б р а ж е н и я ка ко й -н и б уд ь известной всем детям
сказки.
Волш ебны й ф онарь был и гр уш ко й , о к о то р о й д а ж е не сле­
довало мечтать. В ероятно, это стоило очень д о р о го . О н стоял,
блестя своей чер но й ка м е р о й , как некий петух, гл ядящ ий п о ­
верх всех. М ы не м ечтали о нем. М ы покупали пистоны . П исто­
леты у нас уж е имелись. О ни бы ли куплены на им ени ны —
к о м у о сен ью , к о м у весной, к о м у летом . Э то бы ли черны е, по
всей ве ро ятно сти латунны е, пахнущ ие го р е л ы м от частой
стрельбы , изделия, приятн о и б о л ьно о тя ж ел я вш и е д е тс к у ю
р у к у . П истоны продавались в кр о ш е ч н ы х кр угл е н ь к и х к о р о ­
бо чках из ж е л то го , как бы м о к р о го , во всяком случае, с м о р ­
щ е н н о го картона. О ни леж али в к о р о б о ч к е р о з о в о й го р к о й ,
тр е б у ю щ е й кр о п о тл и в о го описания.
П родавались бо льш ие листы , йа ко то р ы х бы л о напечатано
и з о б р а ж е н и е м ин он о сца в разны х, так сказать, видах, п ри чем
и м е нн о так, чтобы, вы резав эти и зо б р а ж е н и я и склеив по о т­
м е ч е н н ы м линиям те или иные части и зо б р а ж е н и й , м о ж н о бы л о
в ко нц е ко нц ов получить объ е м н ы й м и н о н о се ц , с во е го р од а
м одел ь. М н е н и ко гд а не удавалось до биться этого о кон ча тел ь­
ного результата — д а ж е п риб лизиться к нем у. А м е ж д у тем
казалось, что это не так у ж тр уд н о . И зо б р а ж е н и я эти вы гля­
дели чрезвы ча йн о аппетитно. Казалось, только возьм ись за
н ож н и ц ы , и через ка ко й -н и б уд ь час на столе б уд е т пол ул е ж а ть
п е р е д тоб ой, как в д о ке, се р о е тело м и н он о сц а . . . Но куда
там ! У м е ни я и тер п е н и я хватало, м о ж е т бы ть, тол ь ко на то, ч то ­
бы вы резать ка ко й -н и б уд ь куб и к б о е вой баш ни. Все см иналось
затем, расш вы ривалось, по стол у в виде ко м ко в бум аги , п р и ­
клеивавш ейся к р ука м , повисавш ей на кистях р у к . . . И вы пла­
кали, и хотелось, чтобы вас пож а ле ли!
О ч ев и д но , во м не всегда бы ло ж е л ан и е тво ри ть са м о м у,
все изо бр ести са м ом у, ни с каким не п р и м и р и ть ся черте^
жом!
К огда я, ещ е совсем м аленький м альчик, рисовал, как м не
казалось, р усских со л д ат в б о ю с японцам и, то тогд а м не никак
не казалось, что я р и с у ю нечто н еп равильное: я был у б е ж д е н ,
что р о ж д а ю щ и е с я под м о и м ка ра нда ш о м линии есть им е нн о
линии, и зо б р а ж а ю щ и е солдат.
132

В зрослы е, наблю давш ие, как я р и сую , видели совсем не то,
что видел я. М н е д а ж е представляется, что я пойм ал ка ко е -то
ю м о р и с ти ч е с к о е пер егляд ы ван ие взр ослы х. Да и к р о м е того,
я п о м н ю д о сих п ор за м еч е нн ое м н о ю тогд а ко л ен о о д н о го из
с тр е л я ю щ и х солдат — оно б ы ло п р о сто н екиим п р я м ы м у г­
лом , двум я со ед ин ивш им ися под п р я м ы м угл о м линиям и.
С ловом , бы ло все ж е у м еня п р о зр е н и е , сказавш ее м не, что я
рисую ерунду . . .
Это бы ла тетрадка р а з м е р о м п ри б л и зи те л ь н о в о тк р ы тк у ,
б ол ее все ж е квадратная, чем о ткр ы тка, толстенькая, увесистая
тетрадка, почти кн иж ечка .
Сейчас, на восприятие в зр о сл о го , м не представляется, что
она состояла п р и м е р н о из двух д есятков д о во л ь н о плотны х
страниц, на ка ж д о й из ко то р ы х была, я бы сказал, гр а в ю р а с
той или иной известной картины .
Так, я почти у б е ж д е н , что на о д но й из них была гр а вю р а с
«Клятвы в зале для игры в мяч» Давида.
Д а-да, б е зусл о вн о это бы ли гр а в ю р ы — п о м н ю то н ки е па­
раллели ш трихов, се ры е массы и зо б р а ж е н и й , эту те м н о ту всего
поля, в к о то р о е п ри ятн о и зам анчиво вгляды ваться и в д р у г у з ­
навать ср ед и тем ны х и клубящ ихся масс собы тия к а к у ю -т о
о с в е щ е н н ую да леким со лнц ем тр о п и н ку, по к о то р о й идет
р е б е н о к.
Итак, гр а в ю р ы . Целая кн и ж е ч ка гр а в ю р .
Но зачем бы дарить р е б е н к у в день им ени н такой подарок?
Разве это ин те р есн о — гравю ры ?
Я л ю б ил вы резать из картона до спе хи. Л учш е всего удава­
лись н а б ед р ен ники в виде, как и полагается, н е к о е го пояса с
н и ш е о б р а зн ы м вы р езо м под ж и в о то м . Э то удавалось, но де л о
не ш ло дальш е п р и м е р ки , ко гд а м о и б е д р а оказы вались охва­
ченны м и действительн о хоть и ка ртон н ы м , но все ж е п о х о ж и м
на р ы ц а рский, н а б е д р е н н и ко м . Но ведь н у ж н о бы ло и скр еп и ть
этот н аб е д р е н н и к гд е -то на пояснице, чтобы он не спадал! Вот
э то го и нельзя бы ло сделать. В о зм о ж н о ли сш ить картон? Тут и
заканчивалась эта по сущ еству игра в в о о р у ж е н и е .
Д о галлю ц инац ии запом нил один из м о м е н то в, ко гда я
занят этой и гр ой. С ум е р ки в столовой — в той стол о во й на
Греческой, вы ходящ ей в стену, в о кн о О р л о в ы х ! — и я д е р ж у
го л у б е ю щ и й в с ум е р ка х картон. Б о ж е м ой, вот сейчас я п р о тя н у
р у к у , картон опять о каж ется в м о ей р у к е — и м гн о ве н и е п овто ­
рится!
133

У входа в п о гр е б , куда ещ е д о стигал о солнце, работал сто ­
ляр. О чень важ но, что и м е нн о с о л н ц е — в нем золотились
с т р у ж к и . Как к р е п о к всегда со ю з м е ж д у ними и со л н ц е м ! Как
о но л ю б о в н о относится к с т р у ж к е ! И ногда, когда не с м о три ш ь
на них, а увлечен р а з го в о р о м , в д р у г п окаж ется, что п р ям о -та ки
нимф а появилась возле верстака!
Я не п о м н ю , над чем труд ил ся столяр. Важно, что в д р у г
завязалась м е ж д у нами д р у ж б а . Я был м альчик не выш е в е р ­
стака, и столяр казался м не стары м . По всей ве ро ятно сти , это
был солдат яп он ской войны . Все ещ е ж и л о ее о тго л о ска м и .
Был он с усами, с кр е сто м , видны м в щ ель рубахи, в синей в
б е л у ю го р о ш и н у рубахе. М е н я восхищ ало то обстоятельство,
что он рисует по д о ске, вбсхищ ал толсты й е го карандаш ,
к о то р ы й он брал в р от, сл ю ни л . Взметывался то и дело та кж е
а рш и к, то ж е ж е лты й, как спички, как солдат, как сол нц е . . .
С толяр, работавш ий в подвале, см астерил м не нечто вр о д е
м о д е л и солдатской винтовки — вернее, ее проф иль, вы резан­
ный из белой, чуть ж елтовато й сосновой до ски . Т руд но м не
описать сейчас то восхищ ение, к о то р о е охватило м еня, когда я
впервы е взял эту ш туку в р у к и — все им елось: и приклад, хо­
р о ш о п р и хо д и вш и й ся м не п од щ е ку, и д л и н н о е л о ж е , и вы сту­
п аю щ ий кусо к ствола над л о ж е м , и м уш ка , и некий нам ек на
затвор с к у р к о м . . . Правда, все это бы л о никак не м о щ н о
си н ева то-ч ер но е, как у настоящ ей винтовки, а, н ао б о р о т, б л е д ­
но и д а ж е со следам и линий, п р о ве д е н н ы х густы м сто л я р н ы м
ка ра нд а ш о м , тем не м енее у меня бы ло о щ ущ е н и е обладания
им е нн о настоящ ей винтовкой.
Я не п о м н ю , каковы были подступ ы к то м у, что р азы грал ось
в с л е д у ю щ у ю м и н уту, но тут ж е, едва я успел чуть не в первы й
раз приц елиться ещ е там в подвале, на п о р о ге подвала по ­
явился п о д р о с то к , незн ако м ы й м не, лица к о т о р о го я даж е не
успел увидеть, и, взяв у м еня из р у к п о д а р о к столяра, уш ел
вм есте с ним — так, как б у д то это во о б щ е была е го вещ ь, д а ж е
не огл янувш ись на м еня и д а ж е не д о пуска я, как видно, мы сль
о том , что я м о гу попытаться протестовать.
Таким о б р а зо м , я не больш е м ин уты был о бладателем
вещ и, показавш ейся м не такой п ре кр а сн о й . К а кой -то у д и в и ­
тельны й р о з ы гр ы ш сделала со м ной судьба на п о р о ге подвала
с л е ж а щ и м на нем п р я м о у го л ь н и к о м со лне чн ого * света.
• Я м о г в детстве, как это часто случается с д е тьм и , вы колоть
глаз. И то х о р о ш о , что этого не случилось! О д н а к о п о м н ю не­
кий взм ах д л и н н о й щ епки, в р езул ьтате к о т о р о го на м гн о ве н и е
все п е р е д м о им и глазами делается блестящ им , и я к р и ч у :
134

— Ну вот, выбил глаз! Выбил!
О с о б е н н о го гнева по адресу того, кто, как я п ре д по л агаю ,
выбил м н е глаз, я не о щ ущ а ю . Не то что о со б е н н о го гнева, а
во об щ е гнева, да и во об щ е н и ка ко го представления о вине
то го п е р е д о м ной у меня нет. Так случилось — и все. Сцена
п р о и с х о д и т у крана во д в о р е , чер ез н еско л ько м и н у т я у ж е в
аптеке, и на глазу у м еня появляется толстая повязка с м я гк и м
как тесто с о д е р ж и м ы м , к о то р о е издает о д н о в р е м е н н о и п р и ят­
ный и п роти вны й запах.
Я м альчик, сын р о д и те л е й , к о т о р о м у чуть не вы били глаз.
Я очень сильная ф и гур а детства. О б о м н е го в о р я т в п ар и км а ­
хе р ско й , в д в о р н и ц ко й , в гр е ч е ско й м ясной лавке, в богаты х
квартирах и в бедны х. Рассказываю т ве рн увш им ся со сл уж б ы
отцам, рассказы ваю т тол ько что прие хавш им из д р у ги х го р о ­
дов р о д стве нн ика м .
М ы р еш ил и с м а л ьчи ком , ко то р ы й чуть не выбил м н е глаз,
скры ть истинны е обстоятельства дела: я п ро сто беж ал и на­
ткнулся на что-то. О д н а ко обстоятельства р аскры л ись, и мама
м альчика приж ала м еня к гр уд и и, нагнув надо м н о й ж е л т у ю
ш апку волос, ласково см о тре л а на м еня и го ворил а, что я х о р о ­
ший м альчик. М е ж д у тем я не п о м н ю , чтобы м н о ю р у к о в о д и л о
им е нн о б л а го р о д н о е п о б уж д е н и е . Так б ы ло п р о щ е — не вы­
дать товарищ а, иначе начались бы м о р а л и зи р о ва н и я, и это о тр а ­
зилось бы такж е и на дальнейш ей наш ей в о зм о ж н о с ти играть
во д в о р е и пользоваться сво б о д о й .
Глаз у м еня остался целы м , и я забы ваю радоваться каж ды й
день, что у м еня два глаза с р а д у ж н ы м и о б о л о ч ка м и , со зрач­
кам и, у ко то р ы х м еняется д иа м е тр , с ресн ица м и , к о то р ы е
ведут со ве р ш е н н о не за висящ ую от меня ж изн ь, иногда, м о ж е т
бы ть, р азго вар и ва ю т, простираясь над м о и м и глазам и, как вет­
ви, и и н огда каж утся м не снизу п р о сти р а ю щ и м и с я , как ветви
надо м н ой . . .
Эти записи — все это попы тки восстановить ж изнь. Хочется
д о б е зум и я восстановить ее чувственно. Я сто ю на чердаке,
почти п о д ж и га е м о м со лнц ем , п е р е д двум я м альчи кам и, к о то ­
р ы е заставляю т м еня, совсем м а л е н ь ко го м альчика, повторять
за ними ка кие-то слова м а тер но й р уган и. Я п о в то р я ю , но они
т р е б у ю т все повто рять и повторять. При этом они хо хоч ут. Ч е р ­
дак, как и всегда это п р о и схо д и т с ч ердакам и, ко гд а мы попа­
даем туда летом , почти, как я у ж е сказал, го ри т, ды м ится —
да, да, по углам , гд е п остро йка н е ско л ь ко р азр уш ен а и где
видны целы е гр у д ы солнца, п рям о -та ки кур ится ды м — синий
дым!
135

Во д в о р е пахло ка ниф о лью . Этот запах шел из р а с к р ы то го
сарая, гд е стояли бо ч ки с неизвестны м нам, д етям , с о д е р ж и ­
м ы м . Запах казался не то что п риятны м , а ка ки м -то се рье зны м ,
на основании чего е м у про щ а лось отсутствие и м е н н о п р и я т­
ности . . . Этот запах был ж е лт, как ж е л то бы ло л еж авш ее на
кам нях дво ра и кирпичах стены солнц е — да, да, ж е л ты й с о л ­
нечны й запах. По д в о р у ходила том ная Витя К ойф м ан с п ух­
лы ми губ кам и , с н еза го р е л ы м п р и я тн о -б л е д н ы м л иц ом .
П ото м мы взбирались по лестнице с р и ско м упасть и видели
чер ез пока что вы р уб л е нн ы е в стене стр о я щ е го с я ф лигеля
д ве р и вн утре нн ость у ж е го то во й ком наты , то ж е всю в ж е л ти з н е
солнца.
— У падеш ь! — кр и кн ул а м не снизу Витя Койф м ан, подняв
лицо, к о то р о е я видел п л оско под собой, как б у д то сидел на
пальме и см о тр е л на п р и б е ж а в ш ую из д е ре вн и н е гр и тя н ку. —
С м о тр и , упадеш ь!
Крича это, она смеялась, как б уд то , если бы я упал, это бы ло
бы с м е ш н о . О на смеялась, п о то м у что я бы л м альчик, а она д е ­
вочка и м е ж д у нами появился стыд. С ты д был д р у го м , а не вра­
го м . С о сты д ом бы ло п ри ятн о быть вдвое м . Он м н о го е расска­
зывал, м н о го е делал такое, что, п ож алуй, он был наиболее м и ­
лы м д р у го м в те годы .
О д н а ж д ы на им енины м не п одарили н е ско л ько уд и ви те л ь­
ных п од а р ко в. В ероятно, это бы ли н е р усски е и гр у ш к и , насто­
лько они отличались от всего того , что заполнял о углы м оей
д е тской .
— Стакан теплой воды , — сказал кто-то. — Да, да, п о ж а ­
луйста . . .
П оявился станкан теплой воды с с е кун д у п о ка чи в аю щ и м ся
у р о в н е м . Все стояли в о к р у г стола. Э то бы ли ещ е им ени ны , р аз­
гар их — им енины мальчика, ко гда в ком натах стоит го л уб о й
ды м от вы стрелов из п и сто н н о го пистолета и запах п ороха.
И м енины мальчика, ко то р ы й не перестает в этот день п р е б ы ­
вать п о се р е д и н е ка к о го -то кр уга вещ ей, ка к о го -то кр у га
лю дей.
С такан теплой воды взяли из ж е н ско й р уки и поставили на
стол, увеличив к р у г вещ ей и м е нн о стаканом воды . М ал ьчик не
вы пускает, к р о м е то го , из р у к пистолета. Такж е о к р у ж а ю т е го
ещ е и кр о хо тн ы е к р у ж о ч к и пистонов . . .
Господин с ч ер но й б о р о д о й , к о то р о го , в о з м о ж н о , ф ам илия
М аке ев, д е р ж и т в р уках к о р о б о ч к у не б о льш е сп и че чн о й , так
ж е, как из спичечной, вы двигает он из к о р о б о ч к и ещ е ящ и­
чек . . .
136

О д н и м из взрослы х, ко то р ы м хотелось быть бол ьш е всего,
был Ричард Грос.
Я возвращ аю сь д о м о й , и за столо м , за ко то р ы м все сидят
и пью т чай, сидит такж е и один из взрослы х, к о то р ы м м не хоте­
лось бы быть бо льш е всего.
Едва войдя в ко м на ту, я уж е в и ж у е го б е л у ю м а тр о с с к у ю
го л л ан д ку. Из во ро тника , красиво л е гш е го на оба плеча, растет,
как п ре кра сны й стебель, его белая шея.
М ы возвратились втр ое м , как и уш ли, — я, бабуш ка,
сестра; возвратились из парка, куда уш ли гулять, как и каж ды й
день; н иче го не п р о и зо ш л о н е п р и я тн о го . . . И вм есте с тем я
с то ю п р ср ед и ком наты , в ко то р о й только что очутился, расте­
рянны й, с се р д ц е м , наполненны м не известны м м н е д о тех п ор
чувством .
Там, в парке, ба буш ка читала нам ска зку о д р а к о н е и о
п ринце, д о б ы в а ю щ е м ж и в у ю и м е р т в у ю воду.
Д р а ко н п о-по льски — см ок.
Он п р е гр а ж д а л д о р о гу к ж и в о й и м е р тв о й воде, этот см ок.
О , как х о р о ш о я слы ш у это звучащ ее из н еве ро ятн ой дали
слово — см о к ! О, как явственно ви ж у я себя чуть не о гл я д ы ­
ва ю щ его ся на это л е та ю щ ее в о к р у г м еня слово.
Все в этот день п р о и схо д и л о ср ед и п ада ю щ и х листьев, так
что ср ед и п адаю щ их листьев п ро и схо д и л а и -наша О диссея.
М ы то и д е л о следили то за о д ним , то за д р у ги м п р о п л ы ­
вавш им поб лизости листом . И ногда, ко гд а они проплы вали
возле лица, я слышал, как они п оскр и пы ва ю т. Тогда я не п о д у ­
мал, что они скр ипят, как ко ра бли, это м не теперь п р и х о д и т в
го л ову. А вп ро чем , м о ж е т бы ть, я и тогд а п одум ал об этом !
Н е к о то р ы е , если бы их рассм атривать распластанны м и, б ы ­
ли бы п о хо ж и на го ти че ские со б о р ы .
О ни неслись на нас из го л у б о го неба, цепляясь за п о д ­
о к о н н и к и и м еняя направление.
Бабуш ка с ее п оэтической д уш о й поним ала всю кр асо ту
п р о и с х о д я щ е го . Как гр устн о в д р у г становилось видеть ее лицо.
Бабуш ка занята своим д е л ом — м о ж е т быть, ш топает, м о ­
ж е т быть, шьет, а я п ерелисты ваю кн игу, в ко то р о й я иногда
ви ж у и зо б р а ж е н и я, озада чиваю щ ие м еня до д р о ж и . Я не у м е ю
читать, тем не м енее знаю , что вот п о кр ы ты е чер ны м и знакам и
пространства — это для чтения, это, я знаю , страни цы , буквы ,
и это читаю т.
К нигу, к о т о р у ю я перелисты вал тогда, я встречал в наш ем
137

д о м е и п о зж е , ко гда я уж е вы рос настолько, чтобы поним ать
м н о го е и м н о го е . Книга эта — м о ж е т быть, и вы, читатель,
х о р о ш о знаете ее! — это п р и л о ж е н и е к «Ниве», вы ш едш ее в
тот год, когда заканчивалось столетие, нечто вр о д е сбо р н и ка
истор и ческих м атериалов, п од во д ящ и х как раз итоги столетия.
Она так и называлась — «Д евятнадцаты й век». Н е тр у д н о п р е д ­
ставить себе, ско л ь ко зам ечательны х там бы ло и зо б р а ж е н и й ,
если книга под во д ила итоги тако го века, как девятнадцаты й.
К огда я о тм е ч а ю свое н еум е н и е писать, то я и м е ю в виду
составление ф разы . М н е очень т р у д н о написать ф р азу о д н и м ,
так сказать, м ахом , в особ енности если фраза создается для
о п р е д е л е н и я ка ких-л иб о отвлеченны х понятий. О на в д р у г о б ­
ламы вается, и я повисаю , д е рж ась, ска ж ем , за к а ко й -л и б о к у ­
сок п р и д а то ч н о го п р е д л о ж е н и я . . .
Я усп ока иваю себя тем , что я, м ол, поляк и русски й язык
все ж е чуж о й для меня, не р о д н о й . В о зм о ж н о , что причина
им е нн о в том .
Я п о м н ю , как отец о д на ж д ы п ож елал п ро ве р и ть мои успехи
в чтении п о -р усски . (Учила м еня бабуш ка, о те ц выступал в
да нн ом случае как верховны й суд ья.)
— Иван! — кр ичит отец, рассердивш ись. — Иван!
Я п р о и з н о ш у Иван с уд а р е н и е м на п ер вом слоге, попольски.
— Иван!
— Иван, — п о в то р я ю я.
— Иван! Иван! Иван!
Нет, я все ж е п р о и зн о ш у — Иван. Боясь, как бы в гневе не
ударить меня, о тец п ре кра щ а ет экзам ен, я плачу. Я был ещ е
м аленький поляк, и м не бы ло т р у д н о пове рн уть в себе на новый
лад то, что я воспринял с кр о вь ю .
Д еш ево е издание, о д н о то м н и к. Э то б о л ь ш о го ф орм ата,
толстая, с р а зъ езж е н ны м п ер еп л ето м книга. Н е тр у д н о п р е д ­
ставить себе этот переплет, откинув в е р х н ю ю к р ы ш к у к о то р о го
видиш ь р е ш е тч а тую ул и ч ку ко л е н ко р а . . .
Книга называлась «П уш кин». Я ещ е не у м е ю читать, я ещ е
не знаю , что значит — -^ю эт, стихи, со чин ен ие, писатель, дуэль,
см е рть; это П уш кин — вот все, что я знаю .
К а кую п е р в ую кн и гу я прочел? П ож алуй, это была книга на
п ол ьско м язы ке «Басне л ю д ове » («Н ар о д ны е сказания»). Я
п о м н ю , как пахла эта книга, теперь я сказал бы — затхлостью ,
как расслоился угол ка р то н н о го переплета, как лиловели и
138

зеленели м антии седы х ко р о л е й , как повисали на горностаях
черны е хвосты . . . Э то была история П ольш и в п оп ул ярн ы х
оче рка х — о Пясте, о Л оке тке, о Болеславе Х р а б р о м , о К азим и­
ре К р и в о гу б о м . С тех пор м не и каж ется, что и зо б р а ж е н и я
м о гу т гудеть. Эти картинки гудели.
У Д анте в о д н о й из песен Чистилищ а рассказывается о
вы сеченном в скале и д в и ж ущ е м ся барельеф е. Он изо бр аж а е т
м и л о с е р д и е Тита, этот барельеф . Он не то разговаривает, не
то движ ется, во всяком случае это и зо б р а ж е н и е ж ивет. Д анте,
чтобы убедиться, не обм аны вает ли е го зрение, н ескол ько
отступает в с то р о н у, см о тр и т на барельеф со стор он ы . Да,
дви ж ется! Колоссальны й барельеф , вы сеченны й в скале.
Вот какая фантазия была у Д анте: он представил себе д в и ж у ­
щ ую ся сц ену — величиной в скалу!
Я п о м н ю не радость, а н е д о ум е н и е в тот день, к о гд а м не
п одарили басни Кры лова. Э то была небольш ая в красном с
зо л о то м переп лете книга известной « З олотой би б л и о те ки »
Вольфа. Там на п ер еп лете в зо л о то м овале были и зо б р аж е н ы
скл онивш иеся д р у г к д р у гу лбами и ч итаю щ ие вдвое м кн и гу
м альчик и девочка. Я д о сих пор п о м н ю , как поистине м етал­
лически блестело в этом овале зо л ото !
Басни Кры лова бы ли х о р о ш о ил л ю стр ир ова ны — гр аф и ­
чески, реально, но очень п р о зр а чн о . М е д в е д и , м у ж и к и , лисицы ,
гуси. П од ка ж д о й ка ртин кой, или по обе ее стор он ы , или на
листе, со се д н е м с картиной, бы ли напечатаны сти хотвор ен и я,
к о то р ы е в д а нн ом случае, удивляя меня, назывались басням и.
Я про че л о дно , д р у го е , тре тье — и м еня охватила скука,
п ер еж и ван и е ко то р о й я п о м н ю до сих п ор . В о-первы х, это бы ло
написано на языке, совсем не п о хо ж е м на тот, на к о то р о м все
разговаривали в о кр уг. В о-вторы х, речь шла о ж и в отн ы х, к о то ­
р ы е действовали то как ж ивотн ы е , то как лю д и , а р азгова­
ривали все врем я как л ю д и. Эта путаница сразу дала себя по­
чувствовать. П рисутствие на ка ртин ке льва, слона, зм еи застав­
ляло о ж ид а ть собы тий. П риче м собы тий страш ны х, загадочны х,
кровавы х. А ко гда я начинал читать, то вм есто собы ти й начи­
налась какая-то скучная история о том , как м узы канты никак
не м о гл и рассесться, чтобы начать наконец играть. П ото м так
ж е лев разговаривал, н ап рим ер , с лисицей. Д етская ф антазия
не поним ала, п о ч е м у надо привлекать такое сущ ество, как
лев, не для того, чтобы он к о го -т о растерзал или чтобы к о го нибудь вырвали у н его из лап.
Эти ненастоящ ие львы, м е д ве д и и лисицы , ко то р ы е си м в о ­
139

лизировали человеческие качества, н иче го о б щ е го не им ели с
ж и в о тн ы м и , н ап рим ер , сказок Гауфа или братьев Грим м .
В этот м агазин вела узкая дверь в д о во л ь н о толстой стене,
что делало м о м е н т входа в н его о со б е н н о , если м о ж н о , так
вы разиться, аппетитны м . Кажется, д а ж е звякал при откры вании
две ре й ко л о ко л ь ч и к . . .
Э то был кн и ж ны й м агазин, п ричем в соседней ком нате
пом ещ алась м аленькая биб лио те ка польских книг, к о то р ы е
выдавались на д о м .
Книги были польские, хозяин м агазина и би б л и о те ки —
поляк, е го ж ена — полька, продававш иеся в м агазине ка р ­
тинки — польские, все бы ло польское, д аж е запах, че м -то
п ох о ж и й на запах костела, возвы ш авш егося р я д о м с м ага­
зином , здесь, на Е катерининской улице.
За книгам и в м агазин м еня посылала мама. Я п р о хо д и л
м а л е н ь кую б и б л и о те ку и спраш ивал у ж е ны хозяина, старуш ки,
есть ли книга, к о т о р у ю хочет получить мама.
— « П рокаж енная», — п р о изно сил я название ром ана.
Нет, н икогд а « П рокаж енная» не оказывалась в б и б л и о те ке .
О на все была на р уках. К огда м ам е со д е р ж а н и е э то го ром ана
рассказывала знаком ая, у м ам ы текли слезы . . .
Нет, м альчик, « П р ока ж е нн ой » нет.
Ряды книг гр о м о зд и л и сь один над д р у ги м д о потол ка —
разны е книги, новы е, истрепанны е, н еко то р ы е в ярких не­
русски х о б л о ж ка х. О т книг пахло тем запахом , к о то р ы й остался
в м о и х во спо м ин ан иях как один из п риятн ейш их запахов, какой
удалось м не услы ш ать, хотя, по правде го во р я , это был запах
н еско л ько затхлый, м ы ш ины й.
— Есть «На се р е б р я н о м ш аре» Ж ул а в ско го . Возьми, мама
б уд ет довольна.
И я б е р у «На с е р е б р я н о м ш аре». Взгляд на о б л о ж к у дает
м не понять, что действие ром ана, о че вид н о, п р о и с х о д и т на
л уне: б ольш ой шар луны, сделанны й х у д о ж н и к о м д е йствитель­
но в виде с е р е б р я н о го , во сход ит над го р и з о н то м , и н еско л ько
человек, истом ивш ись среди кустов и бросая дл и н ны е тени,
с м о тр я т на него с печалью .
У ход я из магазина, я за д е р ж и ва ю сь , чтобы п о см о тре ть
на о ткр ы тки , к о то р ы е здесь п р о д а ю тся и д е р ж а тся л и ц ом
к п о куп а те л ю бла го д ар я ка к о м у -то п р о в о л о ч н о м у с о о р у ж е ­
нию . Тогда о ткр ы тки ко л л екц и он и р ова л и сь и изготовлял ись
п о это м у с о со б е н н ы м искусством — чистые цвета, х о р о ш и й
картон . . . Р е п р о д укц и я блестела, оставаясь четкой во всех
п о д р о б н о стя х. Вот, н ап рим ер , п о ж а р . . . Больш ое здание, у ж е
140

п ре вра щ а ю щ ее ся в скелет, ч е р н е ю щ и й на ф оне пламени,
снопы искр и м аленькие зо лоты е каски п о ж а р н ы х, величиной
с б у л а в о ч н ую го л овку, но вид им ы е д а ж е тогда, ко гда у ж е
у две ре й я о гляды ва ю сь на них в п оследний раз.
— «На се р е б р я н о м шаре»? — спраш ивает мама. — Что это?
Н аверное, какая-ниб удь глупость. Н адо бы ло « П р о к а ж е н н у ю » .
— Ну нет « П р ока ж е нн ой », — го в о р ю я.
— Какая-нибудь глупость.
О д н а ко го л уб е ю щ а я о б л о ж ка с се р е б р я н о й лун ой и д л и н ­
ным и теням и л ю д е й привлекает ее. Она спраш ивает не стол ько
меня, ско л ько сам ое себя:
— Что это?
О ткры вает, начинает читать.
— Нет, н ичего, — го во р и т она через м ин уту. — Н ичего,
ничего. И зобретатель, ко то ры й . . . Н ичего.
О казалось потом , что это грустная книга о гр у п п е л ю д ей ,
полетевш их на Л ун у и утративш их в о зм о ж н о сть вернуться
и все то с к у ю щ и х о З ем ле . . .
О д н а ж д ы м ои р од и те л и , побывав в театре, верн ул и сь под
очень сильны м впечатлением спектакля. О н и все приним ались
рассказывать мне, что ж е им е н н о они видели.
— Бью т часы, — го вор ил а мама, — и входит см ерть. А х,
как с тра ш н о! Она с ко сой! Да, да, с косой и . . .
Д альш е я не слуш ал, так как о б р аз см е р ти с косой заполнял
м о е в о о б р а ж е н и е . П ока я о своб ож д ал ся от него, мама у ж е
заканчивала п ересказ всп ом нивш его ся ей пассажа. Боковы м ,
так сказать, сл ухо м успевал я услы ш ать, правда, ещ е какие-то
страш ны е вещ и о р и м с к о м папе, ко то р ы й не хочет следовать
за с м е р ть ю , упирается, и см е р ть зл о р а д н о хо хоч ет и все
ж е тащ ит его.
— Нет, п ойд е ш ь! У пирается! Ха-ха-ха! П ойдеш ь, п ойдеш ь!
С к а ки м -то о соб ы м значением , как нечто то ж е страш ное,
р о д и те л и п ро и зно си л и название пьесы.
— Д анте А л и гье р и , — в д р у г го вор и л а мама, и по спине
у м еня п ро бе гали м ур а ш ки страха. Тем не м енее м не хотелось
ещ е раз услы ш ать, и я переспраш ивал:
— Как?
И мам а повторяла.
Когда я просил объяснить, что это значит, мама не ум ела
э то го сделать. О ч ев ид но , ей и сам ой не все бы ло ясно. О ч е ­
видно, спектакль был некоей и н сц е н и р о в ко й по м о ти ва м «Бо­
ж е стве нн ой ко м е д и и » ; оче видн о, двигавш аяся по сц ене ф и гур а
Д анте ср ед и уж асов ада не называлась д р у ги м и д е й с тв у ю щ и м и
141

лицам и по им ени . . . Вот п оэто м у и т р у д н о бы ло м ам е,
как н е п о д го то в л е н н о м у зр и те л ю , соединить название сп е к ­
такля с этой ф и гу р о й , она не м огла сказать м не, что это имя
поэта.
Папа, ко то р ы й был б и б л и о те ка р е м К о м м е р ч е с к о го со б р а ­
ния, разреш ал м н ^ забираться с ногам и в к р е с л о — в это
уд и ви те льно е ко ж а н о е о л и в ко в о го цвета кресл о, о к о то р о м
го вор и л а вся О десса, — и читать, что я захочу и ско л ько
захочу.
А бывало, он ещ е заказывал для м еня м о р о ж е н о е !
С ногам и в кресле, глотая м о р о ж е н о е , я читал К уприна.
Я читал « М о р с к у ю болезнь». Я не поним ал тайн э то го рассказа,
так как был невинен, но р о ско ш ь ж и зн и постигалась м н о ю
о с о б е н н о полно тол ько п отом у, что я с н е со м н е н н о стью о щ у ­
щал н еизб еж н о сть п остиж е ния м н о ю в ко нц е концов ещ е
некоей тайны, о ко то р о й го во р и л и книги, м о р о ж е н о е , кр есл о ,
собственны е ноги и го ры заката за о к н о м — о, целы е го р ы
заката!
Я давно не перечиты вал рассказов Конан Д ойл я. Где они?
Т олько в истрепанны х за годы книгах, ко то р ы е м о ж н о обна­
р у ж и ть лишь случайно, у знаком ы х.
Я п о м н ю , как зам ирала от восхищ ения м оя сестра д а ж е
тогда, ко гд а тол ь ко пересказы вала их со д е р ж а н и е .
— Баскервильская собака, — го вор и л а она, глядя м не в
глаза своим и р асш и р е нн ы м и , — поним аеш ь, эта собака . . .
Я не п о м н ю сейчас, что она делала, эта собака. Кажется,
о д н и м из уж асов, о д но й из тайн бы ло то, что у нее из пасти
вы рывалось светящ ееся ды хание.
Еще м а льчи ком , при п е р е хо д е из о д н о го класса в сле­
д у ю щ и й , я получил в качестве награды книгу, ко то ра я на­
зывалась « Ч уд о -б о га ты р ь С уво ро в». Это была толстая д о р о га я
книга в хо р о ш е м , красивом п ер еп лете , почти ш е л ков ом , с
и з о б р а ж е н и е м , в к о то р о м преоб ладал карм ин, к а к о го -то м ча­
щ егося воина с пикой, казака. О на м не очень понравилась,
эта книга. По всей ве роятности, она была составлена в п а тр и о ­
ти ческо м духе, сн и ж а ю щ е м ф ранцузов М ассе ну и М а кд о н а л ь ­
да и д р у ги х м о л о д ы х ге р о е в и п о д н и м а ю щ е м старика С у­
ворова.
Как м не пом нится, я м о г провести п р я м у ю черту, как ве р ­
ти кал ьн ую , так и го р и зо н та л ь н ую , по б ум а ге карандаш ом
или п е р о м без линейки. О на была всякий раз а б со л ю тно
142

п р ям ой и а б со л ю тно параллельной, как ниж не й с то р о н е листа,
так и б о ко в о й .
О тец, давш ий м не пер еде лить к а к у ю -т о ве дом ость, сказал:
— Вот тебе линейка.
И я, п о м н ю , ответил:
— М н е не надо линейки.
О те ц р ассердился. Тогда я п ровел л ин ию , п о д ч е р к и в а в ш у ю
к а к у ю -т о ко л о н к у циф р, и отец, п о м н ю , н иче го не сказал
от удивления, только раскры л бр о ви.
Это была ю ность, сила и б уд ущ е е .
Теперь я д а ж е не м о гу провести п р ям о й мы сли, как явствует
из это го отры вка.
Х олода, бы вало, уй д ут ещ е не сл иш ко м д алеко, и п о это м у
какая-то н астор о ж ен н ость не п окидает м ира, но у ж е чисто
и сухо. И ср е д и этой приб ра нн ости п р и р о д ы — пока что тол ько
двора, гд е я п р о в о ж у каникулы , — приб лиж а ется пасха.
Еще н еско лько дней, и п о п е р е к постелей ляУут толсты е
баш ни тол ь ко что вы печенны х куличей, п р и ко с н о в е н и е к к о ­
то р ы м напом инает ладоням п ри ко сн о в е н и е к песку; ещ е не­
с к о л ь к о дней, и в д о м е появятся гиацинты . . .
М ы — католики, так что это не совсем наша пасха; наша
пасха в Варшаве, в П ариж е, в Риме. Тем не м е не е у нас
есть костел, и восковая кровь на челе Христа, и то н аруш ение
как п ор яд ка дня, так и п о р яд ка д уш и , ко то р ы е свойственны
это м у п ра зд нику. О д н а ко хозяева п о л о ж е н и я, к о н е чн о , пра­
вославны е. У них ко л око л а с их гига нтским и л о п а ю щ и м и ся
п узы р ям и звука, у них р азноц ветны е яйца, у них х р и с то с о ­
вание . . . У них солдаты в черны х с красны м и п ого н а м и м у н ­
ди р ах и го р н и чн ы е с б е л о сн е ж н ы м и платочкам и в р у к е , у
них К ул ико во поле со зве рин ц ем . В п ро чем , К ул и ко во поле
п р и н а д л е ж и т всем.
На Л а н ж е р о н е был спуск к м о р ю не только по д о р о ге ,
м о ж н о бы ло сбеж ать и обры вам и.
О ни густо пор осли б ур ь я н о м , эти о бры вы , были засыпаны
о тб ро сам и, на них спали внезапно вы скакивавш ие на вас опас­
ные собаки. Тем не м енее обры вы вели к м о р ю , к о то р о е
тут ж е, буквально за разб иты м ящ иком , стро и л о свои гр о ­
м ы ха ю щ и е кубы , п а р ал л е л огр а м м ы , свои тре ки , палатки —
в с в е р к а ю щ е й б и р ю з е и иногда в таких д линны х лучах, что не­
ко то р ы е , появляясь на со ту ю д о л ю се кунд ы , заставляли вас
вскрикивать.
143

В прочем , и тут плавали, подп ры гивая к б е р е гу и тут ж е
отпры гивая от него, ко н се рвн ы е банки, стары е баш м аки, лист­
ки из календаря . . . М о ж н о бы ло увидеть и седл о, р а сп у­
стивш ее по воде все свои ко ж ан ы е в о д ор о сл и.
О д н а ж д ы , сбеж ав, я увидел а кробатов, ко то ры е , купаясь,
такж е и тренировались. Н еско л ько м о л о д ы х л ю д е й делали
вел икол епны е сальто -м ор тале , взлетали д р у г д р у гу на плечи —
там кр угл ил ись их икры , — п ер еп ры гива ли д р у г д р у гу через
головы . Каж ды й п р ы ж о к заканчивался тем , что две ступни
опять оказы вались на зо л о то м песке, и он проти скивался
сквозь пальцы.
О д е ж д а их — о бы кно ве нн ы е штаны и белы е кучки р уб а ­
ш ек — лежала тут ж е , в песке. П отр ен иро ва вш и сь, они убегали
в м о р е . Все это бы ло о к р у ж е н о возгласам и — тем и стекл ян­
ными возгласам и, ко то р ы е м о ж н о услы ш ать то л ь ко на б е р е гу
м о р я в ж а р ки й день.
Б езусловно, это не были п ервоклассны е акробаты больш их
ц и рко в. Те были о к р у ж е н ы вы д а ю щ им ися по цвету и ф о р м е
вещ ам и — халатами, зо нтикам и, на песке валялись бы пестры е
буты лки . . . Нет, эти ю н о ш и и м альчики были если не л ю ­
бители, то какая-то бедная труп па — ср о д н и тем , ко то р ы е
в м о е м детстве выступали во дво ра х под ш а рм ан ку, с р о д н и
то м у ш ару, той синей спине и той стоя щ ей на ш аре де вуш ке ,
к о то р ы х написал П икассо.
Итак, я со ве р ш е н н о утратил сп осо б н ость писать. Писатель­
ство как писание п о д р яд , как бе г стр о ч е к о дна за д р у го й
становится для м еня н ед о ступн ы м . Я со ч и н я ю о тд ел ьны е с т р о ч ­
ки. Э то в о зм о ж н о , ко гда человек пиш ет стихи — проза, статья,
драм а так не м о гу т быть создаваем ы . Я не со чи н яю , р аз­
махиваясь вперед , а пиш у, как бы огляды ваясь назад, — не
со чи н яю , ш трихуя, строя, со о б р а ж а я, а всп о м и н а ю : как б у д то
то, что я тол ько со б и р а ю сь написать, у ж е бы л о написано.
Было написано, п отом как бы рассы палось, и я хо чу это со­
брать — о скол ки опять в целое. С ловом , или надо развязать,
как го вор ится, ко м пле кс, или надо кончать дел о.
П рощ ай, д о р о га на Л а н ж е р о н , п ро щ а й!
Там, у са м ого начала, стояла не п арадно белая м р а м о р н а я ,
а ск о р е е , гипсовая арка — как бы часть к а ко го -то виадука.
Там, п од этими известняковы м и сводам и, ю тились лавочки —
ск о р е е , п ро сто п ро д аж а ч е го -то : кваса, п рян иков, м о ж е т быть,
деш евы х ракет.
П рощ ай, д о р о га на Л а н ж е р о н , п ро щ а й!
144

Сначала папа, д в о ю р о д н ы й брат Толя и ещ е к а ко й -то го сп о ­
дин играли Робина на би л ья р д е и пили пиво. М н е бы ло
уж а сно приятн о см о тре ть, как они п ью т пиво. М н е вовсе
не хотелось са м о м у выпить — нао бо ро т, пиво всегда го в о р и л о
м н е о ка сто рке , — но видя, как они топят в стаканах усы,
потом вздрагивавш ие под тя ж е сть ю пены, я завидовал им —
м не с к о р е е хотелось стать взрослы м .
Неся п р о д о л го в а т у ю к а р то н н ую к о р о б к у , гр упп а б ы стр о
шла по гр авию . По том у, как они разм ахивали р укам и , как
б ы стр о переставляли ноги, как го во р и л и разны м и голосам и,
чувствовалось, что совесть у них нечиста, что это — ж ул и ки .
В переди ж дал их д е ре вян ны й н е п окр ы ты й стол, о к р у ж е н ­
ный толпой детей, ср е д и ко то р ы х стоял и я.
О ни п од о ш л и к столу, один сел на та б ур е тк у и вынул
из карм ана к н и ж е ч к у с о тр ы вн ы м и по п у н кти р у листкам и.
Д р у ги е занялись к о р о б к о й . Ч ерез н еско л ько м гн о ве н и й мы
увидели кукл у, ко то ра я, чуть выйдя из р а скр ы то й и постав­
ленной то р ч к о м к о р о б к и , так и остановилась в позе ш агнувш ей.
С олнце яр ко освещ ало ее. Э то была о бы кно ве нн ая кукла,
правда, из д о р о ги х , все ж е о б ы кновенная кукла с ш и р о к о рас­
кр ы ты м и го л уб ы м и глазам и, с н еско л ько разве д е нн ы м и р у ­
ками, с льняны м и л о кон ам и. Ее сочленения, слы ш али мы,
п ови зги ваю т, ресницы ее леж али бархатны м и ч ер точ кам и ,
платье, как каж ется м не, из тю ля п росвечивало на ее р о з о в о м
теле.
Не знаю , как см о тр е л и на кукл у д е вочки , по всей ве­
р оятн ости, с восхищ ением , м альчикам она, ко н е чн о , была
противна, но вы играть ее хотели тем не м е не е и м альчи ки:
ее м о ж н о бы ло и продать, и вы м енять, это бы ло д о р о го с т о я щ е е
и м ущ ество.
Итак, кукла разы гры валась. Я н икогд а не забуду, как п о д ­
нялся один из ж ул и ко в с си н е-кра сны м карандаш ом в руках и
объявил условия ло те р еи. О ни заклю чались в том , что н у ж н о
бы ло угадать, как зовут куклу. Кто угадает, тот вы играл,
но за право назвать ка кое -то имя полагалось уплатить пять
копеек.
Пять ко пе ек — это м н о го . За пять ко пе ек м о ж н о бы ло
купить б о л ь ш у ю п о р ц и ю м о р о ж е н о го в вафлях — к р у ж о к ,
ко то р ы й хватало есть н ад о л го; стакан хл е б н о го кваса стоил,
н а п ри м ер , две ко пе йки.
Я ещ е застал я р м а р о ч н о го характера зр елищ е. Так, я видел,
как кидали мяч в ка р то н н у ю на ш арнирах ф и гу р у я п о н ско го
1 0 —

1486

145

солдата, заставляя ее при попадании не то повалиться вверх
то р м а ш ка м и , не то . . не п о м н ю ! С ловом , с сол датом п р о ­
и схо д и л о нечто незадачливое, вы зы ваю щ ее хохот. Видел я
такж е, как лазили на столб за спрятанны м и на сам ой в е р хуш ке
этой д о вол ь н о-таки вы сокой мачты п о д а р ка м и ; каж ется, там,
на пл ощ а д ке , ко то р о й так т р у д н о бы ло д о сти гнуть, обы чн о
леж ал и часы. С м ачтой был связан и один из потрясавш их
в о о б р а ж е н и е тогд аш н е й публики н ом е р — п р ы ж о к с высоты
вниз. Эта мачта, этот шест был вы сотой этаж ей в десять.
Внизу, куда нацеливался п р ы ж о к , устраивалось угл уб л ен и е,
,в нем была вода . . . Н о м е р был, б е зусл о вно , опасны й — хотя
бы п о то м у, что техника п р ы ж ко в в во ду в те вр ем ен а была
ещ е развита недо стато чн о. В прочем , какие там п р ы ж к и в
во д у! А к р о б а т пры гал не больш е как в м ел кий кю вет. О,
он прощ ался с ж е н о й , этот см ельчак! Да, да, им е н н о так: п р о ­
щался с ж е н о й ! В ц е н тр е о гр о м н о й толпы , о к р у ж а в ш е й м е сто
действия, стояли две ф и гур ки — одна в ц и р к о в о м плаще,
д р уга я в п ор ы ж е л ы х о д е ж д а х М а д о н н ы — и, обняв д р у г д р уга ,
скл о нял и на м гн о в е н и е головы один на плечо д р у го го . . .
Кажется, играл неб ольш о й военны й о р ке стр . П о м н ю ко л о с ­
сальность толпы , ее гуд е н и е ; она была р а зд р а ж е н а о ж и д а н и е м ,
да и опасалась, не отм ен ят ли п ры ж ка , не заставят ли улететь
у ж е н осивш ую ся в се р о м , полн ом м а й ско го д о ж д я небе
см ерть. Н еско л ько развлекал толп у вы м пел, б еж авш ий в этом
ж е с е р о м небе, вы м пел, укр е п л е н н ы й на мачте . . .
— П ро щ а ется! — неслось по толпе. — С ж е н о й прощ ается!
З адние не видели этого, но теперь у ж бы л о ясно, что
не о б м а нут — п р ы ж о к состоится, см е рть не улетит восвояси.
Вот она, вот! С ко со й ! Верно, верно, блеснула коса!
Блеснула, правда, м олния, а не коса, тем не м е не е а кробат
готов ум е ре ть.
С перва я о пиш у тир. Как стреляли два госпо д и на по б у ­
ты лкам . П отом по ш арику. П отом пош ли пить пиво. И как
м не хотелось быть взр рслы м . . .
П оч е м у хотелось быть взрослы м ? Не нравилось детство?
П оче м у о но не нравилось?
Н аиболее часто занимались стре льбо й им е нн о по буты лкам .
В резул ьтате н е ко е го п р исп осо б л е ния буты лки п родвигал ись
по за д н е м у плану вдоль стены — одна за д р у го й , чем -то
напом иная ж ивы е сущ ества н еско лько у гр о ж а ю щ е го вида.
С треляли, таким о б р а зо м , по д в и ж ущ и м ся буты л кам , что
ещ е б о л ьш е придавало им ж изнь. И ногда п р и ятн о бы ло
146

дум ать, что их наказываю т, эти ж ивы е, ч ем -то недо во л ьн ы е
сущ ества.
Все вм есте называлось сло вом «тир». О н находился налево
от входа в парк, почти вдвигался в го л уб о е про стр а нство
неба и м о р я . В ти р е бы ло до половины светло, тол ько до
п оловины , куда до стигал падавш ий в о ткр ы ты е во всю ш ирь
две ри солнечны й свет. Больш инство ф и гу р и буты л ки п об л ес­
кивали в летнем сум р а ке . С треляли из тонких с ч ерны м и
гр ан ен ы м и стволам и м о н те кр и сто . Вы стрел щ елкал. Пахло
п о р о х о м — сладко и чуть-чуть ж е л е зн о . . .
В детстве, когда этого как раз так хотелось, м не ни разу
не приш лось вы стрелить. Я то л ь ко см о тр е л , как это делали
д р у ги е , м о г см о тр е ть часами. С перва ш урш ал под ногам и
п ри б л и ж а вш ихся гравий, потом два го спо дина , перебрасы ваясь
веселы м и р еп ликам и, останавливались на п о р о ге . Э то был
не п о р о г, собственно, — ско ре е, грань, вот и м е нн о грань м е ж ­
д у ж а р о й и п ро хл ад о й. Два го спо д ина — чащ е всего это бы ли
и м е нн о два го спо д ина — останавливались.
— Давай?
— Ну, давай.
О ни бросали папиросы , падавш ие в гр я д к у на сам ом к р а ю
го л уб и зн ы и не успевали п ро тя нуть р у к у , как в ней у ж е
оказы вались м о н те кр и сто — у ж е за ряж ен ны е м о н те к р и с то .
— Ну, ну? — го во р и л один го спо д и н.
—

Ну, ну? —

го во р и л д р у го й .

Ж евахова гора была видна с бульвара в виде не сл и ш ко м
дал екой, но все ж е синеватой гр яд ы . Все ж е это была даль, не
стол ько, вп ро чем , ге огр аф и че ская, ско л ько ж итейская, б ы то ­
вая — с чего в д р уг о каж е ш ься на этой го р е !
Туда, в сто р о н у го ры , шел поезд, ве дом ы й м ал еньким п ар о ­
возом , ко то р ы й называли п ар ови ко м . М але нький , б о й к о свистя­
щ ий пар ово зик, пять-ш есть зелены х вагонов . . .
Какая чудесная вещь — сво бо д а во спо м ин ан и й ! Какая п р е ­
лесть в том , что они появляю тся, как им у го д н о , и никак мы не
м о ж е м заставить себя вспом нить им е нн о это, а не д р у го е . Ха,
ха, р азум еется, есть точная за ко н о м е р н о сть этого во з н и к н о в е ­
ния, но — д уд ки — мы ее н икогд а не п ой м е м .
Так, всп ом ина ю я, как выш ли мы в м о р е на яхте «Увлече­
ние». М ы — это знам ениты й одесский в р а ч -в е н е р о л о г Егор
ю *

147

С тепанович Главче, е го п рие м н ы й сын А н д р о н ь к а и я, м алень­
кий м альчик Ю ра. Д о л го следовало бы описы вать яхту. О на
плоская, вы почти не возвы ш аетесь над в о д ой — длинная,
плоская, узкая, летящ ая. Нет, это настолько п л охо е описание,
что о но сворачивается. В оспом инания не посл едует, только
о пи ш е м , как при наш ем возвращ ении го ре ла вдали о гням и
О десса, покинутая нами утр о м , как, казалось, п е р е б е га ю т с
места на м есто огни, исчезаю т, опять за гор аю тся, как ды ш ит и
ходит все это поле огней . . . Нет, и это воспом инание, как
видно, не получится!
Как ти хо н ь ко под сам ы м и пальцам и, ко то р ы е вы опускали
в воду, р око та л о и б е ж а л о м о р е , р о ко та л о и бе ж а л о, тем но е,
б е ж а л о навстречу нам н и зко -н и зко под б о р то м яхты, на рас­
стоянии локтя — ещ е о д н о го локтя, п о то м у что вы сидели
о б л о котивш ись . . .
Д о к т о р Главче повел м еня и А н д р о н ь к у ве че р о м на вы­
ставку. Д о к т о р был о дет в черны й блестящ ий, так назы ваем ый
альпаговы й п идж ак, белый ж илет, серы е в п о л о ску штаны,
и на го л ове у него была из тве рд о й со л ом ы невы сокая шляпа —
так назы ваем ое канотье. По тем вр ем е н а м это был щ е го л ьско й
и вполне приличны й наряд. Егор С тепанович был низко под
м а ш и н ку о стр и ж е н , у него была черная б о р о д а — недлинная
и небольш ая, черны й о п р о ки н уты й кн изу о стр и е м т р е у го л ь ­
ник. О н го вор и л к р у гл о и четко. Был он такж е в пенсне, к о то ­
р о е носили тогд а б л и зо р уки е .
Из карм ана он вы нимал чистый белы й платок, ко то р ы м
иногда, сняв канотье, вы тирал м а куш ку. О тто го , что волосы
бы ли н и зко о стр и ж е н ы , она теряла ч е р н о ту и становилась се­
р ой. О н был плотен, д а ж е к р угл , белы й во р о тн и ч о к на нем
я р ко блестел.
Л етний вечер был светел и пахнул цветам и, к о то р ы е стали
теперь, в сум р аке , о со б е н н о зам етны м и — белы е лилии, б е ­
лые р озы , невесом ы е ср ед и с ум е р е к. Вдали в м о р е чер ез р ав­
ные п р о м е ж у т к и врем ен и заж игался свет маяка — то кр ас­
ный, то зелены й. По всей веро ятно сти, это р о в н о е ч е р ед о ва ­
ние п р о и с х о д и л о от вращ ения ф онаря с разны м и стеклам и,
но, не зная этого или не д ум а я об этом , м о ж н о б ы л о предста­
вить себе, что это некто, стоящ ий к вам спиной, погляды вает
на вас из-за спины то красны м , то и з у м р у д н ы м глазом .
М ы отправились на вы ставку п е ш ко м . Это б ы л о недалеко
от ц ентра го р о д а , на те р р и то р и и парка. В се р е д и н е шел д о к т о р
Главче, а по бо ка м — я и А н д р о н ь ка . Д о к т о р Главче был в хо ­
148

р о ш е м настроении, ш утил, вы делы вал разны е щ елчки паль­
цам и, играл тр о сть ю . Все сулило нам вечер чудес.
Тот м и р был совсем иной. М ал е нько е, все в кл ум б ах п л о с к о ­
го р ь е парка о тд елялось от спуска в п о р т — да п р о с то от са­
м о го порта с п ар охо д ам и, м о р е м , в о л н о р е з о м , м а яко м —
старой п о р ы ж е в ш е й кам енной стеной с аркам и в ней. Из стены
и м н о го л е тн и х наслоений на ее кам нях росли н е ж н о д р о ­
ж авш ие п од ве тро м цветы. Ш о р о х гравия н икогда не п р е к р а ­
щался здесь под стеной. С ю да п од хо д и л и с м о тр е в ш и е на м о р е
и о тхо д ил и, здесь играли д е т и . . .
В О д е ссе мы катались по м о р ю на п ло ско д о н ка х. Э то бо л ь­
ш ие тяж е лы е ло д ки без киля, с плоским д н о м — нечто в р о д е
воза, с н я то го с колес и б р о ш е н н о го на волны . О ни бы ли гр у б о
о кра ш ен ы в красное и синее и п риво д ились в д ви ж е н и е б л а го ­
даря веслам, о гр о м н ы м , тяж е лы м , привязанны м к у к л ю ч и н е
с такой м о щ ь ю , как привязы ваю т по крайней м е р е бы ков. На
д не л о дки всегда бы ло м н о го воды , и в этой л у ж е плавали
тря пки , * красны е остатки кр е ве то к, буты лка. П л о ско д о н ка
скользила, неслась по волнам . Ч то-то бы ло из гр е ч е ски х м и ­
фов во внеш нем виде этих л о д о к . П о м н ю до сих п о р , как б у д то
видел вчера, п о хо ж и е на гр уш и ко р и ч н е вы е икры б е гущ и х за
л о д кой , чтобы вскочить в нее, ры баков.
Л од ка называлась «тузик». Это ско рл уп ка. О д н а к о с килем .
Ее р еб ра виднелись изнутри — се р о -б е л ы е , как кости. Два
весла, о д н о слева, чуть б л и ж е к носу, д р у го е справа, б л и ж е к
к о р м е , иноходь.
О б ы чн о он о ж ид а л нас в п о р ту н еда леко от ц е л о го леса
свай, в о д н о м и том ж е месте. О н был привязан к ту м б е на набе­
р е ж н о й , веревка то и д ело соприкасалась с во д о й : р а зъ е д и ­
няясь, они, казалось, ц елую тся. М ы подтягивали л о д к у к набе­
р е ж н о й , шагали в нее. Она давала кр ен — в о д н у сто р о н у,
в д р у гу ю . М ы брались за весла, ко то р ы е в первы е м гн о вен и я
каж утся о со б е н н о кр угл ы м и .
Да, ведь имелся ещ е руль. О т руля к р у л е в о м у шли в е р е ­
вочки — в к а ж д у ю р у к у по ве ре во чке . О ни п р о х о д и л и под
л о ктям и , из-за спины , так как р улево й, как известно, сидит
спиной к р у л ю .
О б ы чн о мы плавали в п ор ту. П орт этот — гр ом ад и н а, это
м о р е , о со б е н н о для «тузика» и двух м альчи ков. П ар охо д ,
стоящ ий на якоре, был, ко гд а мы гр еб ли возле него, по к р а й ­
149

ней м е р е сте н о ю для нас. Д а-да, гигантская стена, пор ы ж ел а я
снизу, все б олее чистая кве рху и на сам ом ве рху у ж е элегантно
чистая.
Идя по Ф р а н ц у з с к о м у бульвару, по левой е го с то р о н е , по
нап ра вле нию от 3-й гим назии, в д р у г видели вы по л е вую р у к у
п е р е у л о к . . . В нем были и н е ую тн ы е краски загона, ко ро вьи
гр я з н о -к о р и ч н е в ы е краски, и один из за бо ро в провисал в нем,
наваливаясь как бы б р ю х о м на п р о х о ж е го , вм есте с тем был
этот п е р е у л о к озарен синевой в и д н о го вдали м о р я . И так хо те ­
лось све рн уть в этот п е р е ул о к . . . Но всегда я спеш ил куда-то,
всегда спеш ил! Так н икогда и не свернул я в этот п е р е у л о к . Я
д у м а ю , что и д о сих пор вы глядит он так ж е . Так ж е провисает
забор и так ж е видно вдали п оверх р о м а ш е к и ш и р о к и х л о п у ­
хов м о р е .

Часть

вторая

ОДЕССА
И я хотел бы про йти по ж и зн и назад, как это удалось в свое
врем я М а р с е л ю П русту.
С чего он начинает? Не п о м н ю . Каж ется, с того , как п оказы ­
ваю т волш ебны й ф онарь и как он видит д в и ж е н и е светящ егося
с к в о з н о го р а зн о ц в е тн о го и зо б р а ж е н и я на стене, по д вери,
по р у ч к е д ве ри — как тело р ы ц аря Голо совпадает с р у ч к о й
д ве р и и т. п. Или с п р о гу л к и , ко гд а они, дети, гу л я ю т с о тц о м и
ухо д ят, как каж ется им, на очень д а л е ко е р асстояние от
до м а . . . О ни оказы ваю тся в к а ко м -то со в е р ш е н н о н езн ако ­
м о м им м есте, и в д р у г отец, как ви зи тн ую ка р то ч к у из ка р ­
мана (или как ф о кусн и к карту), вы ним ает из тем ноты калитку
их ж е дом а.
С чего бы начал я? Память все возвращ ает м еня к то м у д н ю
ранней осени, ко гда я с б а б уш ко й приш ел в ги м н а з и ю д е рж ать
экзам ен в п р и го товите л ьны й класс. М о ж е т быть, и начать с
этого?
Все это, честно го во р я, я пиш у все ж е как л и тер а то р , а не
как человек, ко то р ы й зовет что-то* обр атно . Что? Ж изнь? Тот
день, ко гд а пойм али на Д ер и б а сов ской вора? Я п об еж а л на
кр и ки во д в о р , и там, почти распяв, д е р ж а л и м о л о д о го чело­
века, очень б л е д н о го , кр асиво го , о д е то го , как все. С тех пор
я д у м а ю , что воры красивы е, что они б е зум н ы . . . Это п р о и з о ­
ш ло на то м квартале Д ер иб а сов ской, к о то р ы й у ж е бл и зок к
к р а ю о бры ва над п о р то м , гд е улица спускается вниз, но ещ е
очень чистая, нарядная, красиво м о щ е нн ая н е р у сски м ка м ­
нем, где вы сокие арки п од ъ езд о в больш их богаты х д о м о в,
гд е д о м ко м па н ии Пате с за ж и га ю щ и м ся по ве че р ам и гасну­
щ им , з а ж и га ю щ и м ся и гаснущ им п етухом .
М н е каж ется, что я п оглупел. Что ж е, в о з м о ж н о — скл е ро з.
О д н а к о тво р ч е ски е мы сли о б уд ущ е й пьесе в п о р я д к е . П о гл упение в том , что у ж е давно не п р и хо д я т м не в го л о в у мы сли
н е о б ы ч н о го , вы сш его п ор ядка. Да и бы ли ли они к о гд а -л и б о
м ы слям и им е нн о та ко го порядка? Если представить себе поток
мы слей Гегеля или Ф р е й д а , то м о е м ы ш ление, как р а зго во р
151

в м е тр о по п о во д у того , «как м не доехать туда -то или туда-то»,
не выше.
Н адо написать повесть о душ е, ко то ра я б р о ш е н а в м ир,
в уж ас и хочет оптим изм а, о сам ом себе, начиная опять-таки
с п е р в о го п рихо д а в ги м н а зи ю .
Р усско м у язы ку и а ри ф м ети ке м еня учила бабуш ка. В спом и­
ная об этом сейчас, я не м о гу понять, п о ч е м у обстоятельства
сло ж и л ись так, что в сем ье, гд е бы ли мать и отец, занятия со
м ной в связи с пре д по лагавш им ся м о и м п оступл ен и ем в п р и го ­
товительны й класс гим назии бы ли п о р уч е н ы им е нн о б а б уш ке,
старой ж е н щ и н е , да ещ е польке и не совсем гр а м о тн о й в р у с ­
ской р ечи, путавш ей русские ударения.
Я переписы вал из книги, писал д и кто в ку, учился четы ре м
правилам а риф м етики. Я не п о ^ н ю , как п р о х о д и л и у р о к и ,
со хранились тол ько воспом инания о деталях — о том , что я
си ж у за о б е д е н н ы м столом лиц ом к о кн у и б а л ко нн ой д ве ри ,
о виске бабуш ки с сухим и, у х о д я щ и м и за у х о волосам и . . .
Д е р ж а ть вступительны й экзам ен в п ри го тови те л ьны й класс
о д есско й Р иш ельевской гим назии привела м е ня бабуш ка.
П о м н ю , как мы стояли во д в о р е под д е р е вь ям и , с ко то р ы х
падали листья. О ни плавали в во здухе, эти ж е л то -к р а с н ы е о сен ­
ние листья, казалось, поскрипы вали, проплы вая м и м о нас . . .
К р о м е м еня, ещ е м н о ги х м альчиков привели д е р ж а ть экза­
мен. О н и р аспределил ись на гр уп п ы : кто тож е, как и мы с ба­
б у ш к о й , под д е р е вь ям и , почти п рислонясь к стволам , кто на
ска м ей ка х и в о к р у г них, кто . . . обяза тельн о эти три п ри м е р а!
Х о р о ш о , пусть три — кто про гулива лся по д в о р у со стар ­
ш им и — взр ослы м и братьям и или отц ам и, — м аленькие, у м ­
ные м альчики в очках, полны х све р ка ю щ и х м и к р о о т р а ж е н и й
осени, сада, го р о д а .
Бабуш ка привела не литер а то р а, а то ж е м а л е н ь ко го м аль­
чика. О н не видел всего того , что всп ом ина ет сейчас л и те р а то р .
М о ж е т бы ть, это го всего и не бы ло! Нет, бы ло все ж е ! Безус­
ловно, была осень и падали листья . . . Б езусловно, проплы вая
м и м о м еня, они п оскрипы вали б о ка м и, как ко ра бл и . И как
ко ра бл и, они описы вали, оплы вая м еня, к р у г -— два-три витка
спирали — и тихо садились на асфальт, под о б о ч и н у , гд е их
бы ло у ж е м н о ж е ство , целый п о ги б ш и й ф лот. И но гд а ве те р о к
поворачивал н е ко то р ы е из них носом в д р у гу ю с т о р о н у . . .
Нет, все ж е это видел м альчик — литер а то р то л ь ко всп ом и ­
нает теп ер ь и привлекает из д р у ги х воспо м ин ан и й , а видел
и м е нн о тот самый м альчик, к о т о р о го привела бабуш ка.
Значит, она все ж е привела л итератора, поэта, хоть ещ е и
152

совсем м а ле н ь ко го . И в сам ом деле, где ж е грань? Где ж е он
начал видеть? Где ж е он был п ро сто м альчиком , а п отом вд р уг
стал поэтом? И в то у тр о — о, б е зусл о вн о ! — он и см о тр е л и
видел.
Сейчас м не не совсем понятно, почем у, собственно, п о тр е ­
бовалось вм еш ательство б а б уш ки : ведь я был д остаточно
взросл ы м м а льчи ком — мало того , ещ е и м а льчи ком со всеми
качествам и, п р и сущ и м и возрасту: как раз, н ап ри м ер , страстью
к б р о д я ж н и ч е ств у! По всей веро ятно сти, бабуш ка была п о ­
слана, так сказать, для отчета. Как бы там ни бы ло, этот день,
ко то р ы й навсегда, ср ед и н ем н о ги х, остался в м оей памяти ж и ­
вым и си я ю щ и м , со един ен и м е н н о с б а б уш кой — да п ро сто
п р и н а д л е ж и т ей, — ее день, день ее памяти.
Как мы шли в ги м н а зи ю , не п о м н ю . В ероятно, сперва по
Гр ече ской (м ы ж или на Греческой угол П ольско й ), потом све р ­
нули на Р иш ельевскую , с Р иш ельевской в то м м есте, гд е ко м ан ­
д уе т здание театра, на Д е р и б а со в скую и, п ро йд я всю Д е р и б а ­
со в с к у ю , пош ли затем направо, по С адовой, гд е ко м а н д уе т
здание почты и гд е на сам ом ко н ц е улицы и стоит гим назия.
Д р у го го пути, п ож а луй, вы брать и нельзя бы ло. С ледовало бы
м не, ко не чн о, сказать, если уж я уп ом ин а л, что над каким и ул и ­
цам и ко м ан д о вал о , что на Д ер и б а сов ской ко м ан до вал и часывеликаны у магазина Б а рж ан ского . О ни висели, если м о ж н о
так вы разиться, п о п е р е к ваш его хода, и н изко над вами, так что,
п одним ая голову, вы д о во л ь н о о щ ути те л ь н о видели, как боль­
шая стре лка соверш ала п рям о -та ки п р ы ж о к в с л е д у ю щ у ю
м и н уту.
Итак, мы п од о ш л и к зд а н и ю гим назии — д ву х э та ж н о е ж е л ­
тое здание, стар ин но е, с н еб ольш им и о кн а м и в толсты х стенах,
п о с тр о е н н о е , м о ж е т быть, ещ е при Павле, когда О десса была
ещ е совсем м о л о д ы м го р о д о м . Да, как раз угол — о н о стоит
на угл у, угол С адовой и Т ор го вой. Здесь, в эту м и н уту, я, ка­
ж ется, нахож усь впервы е в ж изн и.
— Вам туда надо, во д во р, — сказал ш вейцар, — если на
экзам ен, то во д во р.
И он д е р ж а л р у к у в у к а з у ю щ е м направлении, но указывал
сквозь стены : для себя понятно, а для м еня с б а б уш ко й совсем
неп ости га ем о. Рука в р укаве , д а ж е о бвисш ем от тяж е л ы х п о з у ­
м ентов, показалась м не чуть не р у ко й П етра В еликого.
— Вот туда, — повто рил ш вейцар, указы вая на д а л еки е в
ко нц е к о р и д о р а окна, в ко то р ы х двигались деревья.
М ы сделали вид, что поняли, и опять вы ш ли на ул и ц у. Если б
не волнение, то в ко н ц е ко нц ов н е тр уд н о бы ло бы со об ра зи ть,
153

куда и м е нн о направил нас ш вейцар д а ж е сквозь стены, но мы
м ы кались по улице, сердясь д р у г на д р уга. Д ел о наладилось,
когда, увидев то ж е , как видно, к а к у ю -т о б а б у ш к у с вну­
ком , ш едш их д о во л ь н о ув е р е н н о в ко н е ц улицы , мы пош ли
за ними.
— Вы то ж е на экзамен? — спросила бабуш ка.
Та, идущ ая впер ед и бабуш ка, не услыш ала, но внук о гл я ­
нулся, и ясно бы ло, что то ж е на экзам ен, лиц о е го бы ло и спуган­
ное, с засты вш ей улы бко й.
— Что? — спросил м альчик.
— Ты на экзамен? — спросила бабуш ка.
— Д а-да, на экзам ен, — ответила та бабуш ка, м аленькая,
в го ф р и р о в а н н о м бе ло м во р о тн и ке — п ож а луй , д а ж е не ба­
буш ка, а тетя. О на не пригласила нас идти вм есте с ним и, а на­
о б о р о т, б ы стр о взяв м альчика за р у к у , пош ла ещ е о б о с о б л е н ­
ней, — и все четве р о мы шли как бы вр ассы п ную .
М ы о ткр ы ва ем калитку в ш и р о ки х де р е вян н ы х воротах,
пер еступ ае м ч ер ез низ этих во р о т и оказы ваем ся в н еко е м
к о р и д о р е , хоть и под о ткр ы ты м н еб ом , но все ж е в к о р и д о р е
м е ж д у двум я ка ки м и -то стенам и. К о р и д о р асф альтовый и р аз­
ворачивается шагах в двадцати от оставленной нами позади
калитки в целый асф альтовый дво р у ж е не под у зко й полосой
го л у б о го неба, как к о р и д о р , а под ш и р о ки м , д а л еко у х о д я щ и м
над д е р е вь ям и н еб ом . Вот мы у ж е вош ли во д в о р , им евш ий
ф о р м у квадрата; асф альтированны й, чуть синеваты й от и зн о ­
ш енности асфальта дво р . . . Он по квадрату ж е был о бсаж ен
акациям и, с ко то ры х, как и со всех д е ре вьев в этот день, падали
листья.
Д еревья и п од ним и м альчики. М альчики, б а б уш ки , м атери,
отцы , старш ие братья. Д еревья р о н я ю т листья, листья накапли­
ваются под ним и, м альчики стоят п од де р е вь ям и на листьях,
присл онивш ись к наклонны м , д а л еко ул е та ю щ и м ввысь ство ­
лам.
Н ако не ц позвали и м еня. П оследний взгляд на б а буш ку,
оста вш ую ся под д е р е в о м , и я уж е на ж е л е зн о й лестнице; р аздва-три, гр о хо чущ а я ж е л е зо м лестница кончается, дверь, к о р и ­
д о р . . . Еще с н еско льким и м а льчи кам и я оказы ваю сь в не та­
кой у ж бо льш о й ком нате; с ко р е е нао бо ро т, это небольш ая
ком ната и д а ж е узкая, правда, с тре м я о кнам и. Так это класс?
Д а-да, это класс! За окнам и, я виж у, улица, п р о ти в о п о л о ж н ы е
дом а, верш ины деревьев такие ж е ж е лты е, как и то, под к о то ­
р ы м осталась бабуш ка. В классе светло, ч е ты р е хуго л ь н и ки
света к о е -гд е леж ат в целости, к о е -гд е они полом ались, упав
154

на углы , на парты. Да, я ведь впервы е виж у парты . . . Так это
парты? П арты ! П р е ж д е я тол ь ко слышал о них от сестры ,
раньш е м еня поступивш ей в ги м н а зи ю . И за партам и сидят
м альчи ки!
Д ов ол ьн о т р у д н о м не р азобраться в том , что п ро и схо д и т,
я все ж е во лную сь. О го , ещ е как во л ную сь! П р о и схо д и т экза­
м ен. П ер ед д о ско й , о ко то р о й м не то ж е рассказывала сестра —
да-да, классная доска! Так это она? О на! — п е р е д классной д о с ­
кой почти во всю стену, чер но й, но в м е л овой пыли, д а ж е в
о к у ты в а ю щ е м ее м е л о в о м тум ане, стоят д вое — стары й и ма­
ленький. С тары й — это учитель, он экза м ен уе т; м аленький —
это экза м е н ую щ и й ся. С тары й — в ф о р м е , ф о р м е н н о й т у ж у р к е ,
то ж е в м е л ов ой пыли и с куско м мела в р у к е ; м аленький —
в м а тро сской кур тке .
Н ичто не изм енит м о е го уб е ж д е н и я в том , что во врем я эк­
замена в п риго товите льны й класс гим назии, почти р он яя мел
из пальцев, ко гд а я уж е готов был согласиться со вставшей
п е р е д о м н ой во всем своем уж а се суд ьбо й, что я экзам ена не
вы д е рж ал, так как реш ить задачи не м о гу, — что тогда со в е р ­
ш илось ч уд о : я ведь задачу р е ш и л !
К огда я начал учиться в гим назии, м не бы ло лет о д инна­
дцать. Всего одиннадц ать лет отд еляли м еня от м о е го н есу­
щ ествования в м ире, и у ж е я был в ф о р м е н н о й ф у р а ж к е , в т у ­
ж у р к е , в к о ж а н о м поясе с м е талличе ской бляхой п о с е р е д и н е
ж ивота. У ж е я стоял п е р е д ге о гр а ф и ч е ско й картой д вух п о л у ­
ш арий, см о тр е л на лиловы е м н о го у го л ь н и к и ко л оний, на р а к о ­
вину М адагаскара, читал и поним ал слово «В ел икоб рита­
ния» . . . У ж е я писал го ти че ские н е м е ц ки е буквы , у ж е д ум ал
о ге р о ях истории, ко то р ы е бы ли д о м еня — д о м о и х од и нн а ­
дцати лет. Как я во спр ини м ал то обстоятельство, что я ж и ву
ещ е не м н о го , начал ж ить ещ е очень недавно? Я э то го о б сто я ­
тельства во о б щ е не восприним ал. С ко р е е , д р у ги е м не го во ­
рили, что я м аленький. Сам я, п о в то р я ю , этого не чувствовал,
о б этом не р азм ы ш лял. Я не д ум а л о том , что м о ж н о быть ка­
к и м -н и б у д ь д р у ги м , к р о м е того , кем я бы л. Если м не хотелось
бы ть взрослы м , то я не дум ал о ф изических и зм енениях, а
тол ько о тех в о зм о ж н о стя х, ко то р ы е даны вз р о с л о м у , — не
готовить у р о к и , есть ско л ько хочеш ь п и р о ж н ы х. Я был человек,
п ро сто человек, не зная о себе, что я м аленький, что только
недавно явился в м ир , что расту, узн аю , п ости га ю и то м у п о д о б ­
ное. И м е нн о — я был п ро сто человек.
155

Я не л ю бил, ко гда меня заставляли надевать баш лы к. Я на­
чинал чувствовать себя б о л е е м аленьким , чем я был, б ол ее
слабы м, бо ле зн е н н ы м . Ворс баш лы ка я д о сих пор чувствую на
щ еках и на губах. О т него, от это го гр у б о го ворса, п ри хо д и л ось
почти отплевы ваться, во всяко м случае отдувать е го от щ е к в
м о р о з н ы й ветрены й день.
Каж ется, были баш лы ки ещ е и с п о зум е н та м и .
Болезни все вр ем я вились возле нас, гим назистов. Я п о м н ю ,
как я и ка кой -то из м оих од но классн иков сид им вы со ко на ж е ­
лезной ступе ньке лестницы , ве дущ е й к н аш ем у к о р и д о р у ,
д верь в ко то р ы й ещ е закры та, п о ско л ь ку мы м альчики ста­
рател ьны е и п риш ли раньш е д р у ги х , и п ер ечи сл яе м , кто из
товар и щ е й болен ко р ь ю . Т ем но в этом за кутке почти ещ е
п о -н о ч н о м у и страш новато: м о ж е т быть, она сидит р я д о м с
нами, ко рь, в платке и со скулам и, вы гл яд ы в аю щ и м и из овала
платка, как два камня.
Я не м о гу восстановить в памяти, ко гда и м е н н о я болел
к о р ь ю — в гим н а зиче ские го ды или раньш е. Тогда б е р е гл и во
врем я этой б олезни глаза за бо левш его , закры вали д н е м ставни.
Я леж ал в нашей бо льш о й столовой в ква рти р е на Греческой
у л и ц е — н е ую тн о й , н е в ы го д н о -о б ш и р н о й , вы ходящ ей о кнам и
в стену. Л еж ал на кровати, поставленной под закры той д в у ­
створчатой д в е р ь ю , за к о то р о й , я знаю , парадная дверь. Л ечит
м еня д о к т о р Гартенш тейн, вы сокий, в се р о м , с х о р о ш е й , с е д о ­
ватой, но м о л о д о й б о р о д о й . Я болел не тяж е ло. М н е в д р у г на­
чинает казаться, что я заснул и сп л ю , и в и ж у сон, и до сих п о р я
д у м а ю , что с тех пор я не п ро снулся и эти м н о ги е годы , к о то ­
ры е п р о ш л и с тех пор, — все это м ой сон.
Чуть п одлин не е. Чуть под лин не е.
К р о м е о б ы кн о ве н н о й ф о р м ы , ещ е надевались так называе­
м ы е м у н д и р ы . С иние узкие в девять п уго в и ц м у н д и р ч и к и , у к о ­
тор ы х был стоячий во р о тн и ч о к с се р е б р я н ы м и галунам и. М у н ­
д и р ы бы ли необязательны , их им ели тол ько б о л е е или м е не е
богаты е м альчики. У м еня та ко го м ун д и р а не бы ло.
Б езусловно, эти с ум е р ки относились у ж е к весне . . . Хоть и
ранняя, но уж е весна, уж е плыли в небе гига нтски е льдины
облаков, у ж е светились там го л уб ы е п р о р уб и .
Я шел по Р иш ельевской улице, п отом свернул на У спе н ­
с к у ю , п ото м спустился по У спе нско й. Я — м аленькая ф и гур ка,
совсем м аленькая: гим назист, по всей веро ятно сти , п е р в о го
класса. Я иду к С аулу Ге рш ковичу. Э то сын б ур ж у а .
Вот п е р е д о м ной анф илада его квартиры , белы е две ри , б е ­
лые ш и р о ки е окна с тем ж е л е д о х о д о м облаков. С у м е р к и , но
156

ламп ещ е не за ж ига ю т, и это чудесны й час, о со б е н н о в бо га то й
квартире, где кресла в чехлах, гд е конь р ояля — да-да, черны й
блестящ ий конь! — где золотой блеск на обоях.
Все, ко не чн о, встр ечаю т м еня лам ентациям и по пово д у
то го , что я бледны й.
В ероятно, я был в те врем ена очень ж а л ки м на вид — б о ­
лезненны й, бледны й, м аленький. Но ч то-то привл е кал о ко м не
л ю д е й . Я ведь ещ е был и бе д н ы й. И все ж е пригляды вались
ко м не и звали в бо га ты е дом а.
О р л овы ж или хоть и в бо га то м , но все ж е полуподвале. Во
всяком случае к л ю б о м у из их о кон м о ж н о б ы л о п од о й ти не­
п о ср е д стве н н о по кам ням д во ра и, остановивш ись, отразиться,
если оно б ы ло закры то, во весь рост. Л ето м , стоя п е р е д о тк р ы ­
ты м о к н о м , я видел вн утре нн ость ком наты н е ско л ько сверху,
а для нахо дивш е гося там, за о к н о м , был д о во л ь н о внуш и те л ь­
ны м си луэтом человека, к о то р о го видят снизу.
О ни бы ли д ействительно б о гаты е л ю д и , и п о ч е м у ж ил и в
п ол уп од вале — м не непонятно. В прочем , как я у ж е сказал,
п ол уподвал этот не был ж и л и щ е м для б е д н яков . Н ао бо ро т,
это была м н о го ко м н а тн а я квартира, светлая, вы ходивш ая на
две сто р о н ы — во д в о р и на ул и ц у — и никак не дававшая
ж и в ш и м в ней почувствовать, что она полуподвал .
Ж и л и они в этой, все ж е не совсем п о л н о ц е н н о й ква рти р е,
по всей веро ятно сти, п отом у, что п ож елали по к а ки м -то п р и ч и ­
нам ж ить и м е нн о в этом д о м е и пока что в о ж и д а н и и лучш ей
квартиры согласились на полуподвал.
С о в е р ш е н н о верно, они ведь, ко гд а я всп ом и на ю о них, ж и ­
вут и в д р у го й ква ртир е — ■ на вто р о м этаж е, с д л и н ны м узки м
б а л ко н о м , с р я д о м светлых во весь фасад о ко н , к о то р ы е м не
н ичего не стоит увидеть — тол ько закры ть глаза!
О д н а ко пока что О р л ов ы — это полуп одвал , это окна вр о ­
вень д в о р у, это богатая ж изн ь, к о т о р у ю все ж е я м о гу рассм ат­
ривать н еско л ько сверху.
У ж е м не не хочется вспом инать детство. М о ж е т быть,
тол ько костел на Е катерининской улице, н е б о л ь ш о е го ти че ско е
здание с а р хи те ктур н о й р о зо й над п ор та л о м , с н еп р о чн ы м и
ступе ня м и, по к о то р ы м ступали м ои сандалии.
Я дум ал, что после о кон ча ния гим назии я ку п л ю велосипед
и с о ве р ш у на нем п о е зд ку по Европе. Первая война ещ е не на­
чиналась, ещ е все бы ло очень старинно, солдаты в черны х м у н ­
д и р ах с красны м и п ого на м и, зве р и н е ц на К ул и ко во м поле с
о д н и м львом , го вор ящ а я голова в зе рка л ьно м ящ ике в бала­
гане. Еще бывала первая лю бо вь, ко гда девочка см о тр е л а на
157

тебя с балкона, и ты дум ал, не ур о д л и в ли ты. Еще отец д е ­
вочки, м о р я к в парадном м у н д и р е , гр е м я палаш ом, шел тебе
навстречу и отвечал тебе на п окло н, о тч е го ты бе ж а л во весь
дух, сам не зная куда, о б е зум ев ш ий от счастья. Еще продавали
из-за з е л е н о го прилавка квас по две ко пе йки за стакан, и ты
возвращ ался после игры в ф утбол, неся в ушах звон мяча.
Я не купил велосипеда и не совер ш ил путеш ествия по Ев­
р оп е. Горел В ерден, Реймский со б о р , в к о то р о м в свое врем я
бракосочеталась с ф р а н ц узски м к о р о л е м дочь Ярослава М у д ­
р о го . П оявились первы е танки, и впервы е аэропланы стали
сбрасывать б о м б ы . О д н а ко в м узе ях п о -п р е ж н е м у висели
н е о б ы кно ве нн ы е картины , пре кра сны е , как де ре вья на закате.
Во сне я иногда виж у свое п ребы вание в Европе, к о т о р о го ни­
к о гда не бы ло. Чаще всего м не снится Краков в виде стены,
и дущ ей кве р ху вдоль д о р о ги , старой стены , с к о то р о й свисаю т
растения, стучащ ие по ней веткам и и ш елестящ ие цветами.
Я ещ е л ю б л ю вспом инать. Я мало что знаю о ж и зн и . М н е
б о л ьш е всего нравится, что в ней есть звери, б о л ьш и е и ма­
ленькие, что в ней есть звезды , вы пукло и све р к а ю щ е с м о т р я ­
щ ие на м еня с ясн ого неба, что в ней есть деревья, пре кра сны е ,
как картины , и ещ е м н о го е и м н о го е .
К акое е м ко е явление — век! В нем усп ева ю т вм еститься
м н о го п око л е н и й , собы тий, изм енений лица кул ьтуры .
Лев Толстой, видевш ий за р ю Н екрасова, Тургенева, Д о с то ­
е вского , п р о ж и в восем ьдесят два года, у ж е ж ил в эпоху, ко гда
появились кин ем а тогра ф и авиация. Т р уд н о представить себе
его пер еж иван ие , когда он см о тр е л , ска ж ем , на к а к о го -н и б у д ь
авиатора — он, видевш ий р ы ж е е , такое м узе й н о е для нас,
страш новатое сукн о севастопольских м а тро сски х ш инелей.
Ведь он был со в р е м е н н и к о м р у с с ко -я п о н ско й войны ! Это зна­
чит, что он успел узнать и о п р о ж е к то р а х , и о пулем етах и о м и ­
нах Уайтхеда — он, в С евастополе реш авш ий для себя во пр ос,
кланяться п е р е д ядрам и или нет.
Я п о м н ю день см е р ти Толстого. Большая п ер ем ен а в ги м н а ­
зии, в окна класса падаю т со лне чн ы е 'столбы сквозь м е л о в у ю
пыль, с то я щ ую в во зд ухе о тто го , что кто -то стирает написанное
на д о ске, и в д р у г чей-то го лос в к о р и д о р е :
— У м е р Толстой!
Я вы б егаю , и у ж е везде:
— У м е р Т олстой! У м е р Толстой!
И в м о ю ж изн ь уж е м н о го вм естилось! Н ап ри м ер , день
см е р ти Т олстого и, н ап рим ер , тот день, вчера, ко гд а я увидел
д е вуш ку, читавш ую « А нн у Каренину» на эскалаторе м е тр о ,
158

п р и в ы к ш ую к технике, ско л ьзя щ ую , не глядя, р у к о й по б е гу ­
щ е м у п о р у ч н ю , не б о я щ у ю с я оступиться при п е р е х о д е с эска­
латора на тв е р д у ю почву.
М о гу сказать, что великая техника возникла на м о и х гла­
зах.
И м е нн о так: ее ещ е не бы ло в м ире, ко гд а я был м альчи­
ко м . . . Были окна, за ко то р ы м и не чернели п ровод а, не го ре л и
эл е ктр и ч е ски е ф онари, окна совсем не п о х о ж и е на те, в какие
мы с м о тр и м теперь: за ними была видная булы ж на я м остовая,
п р о е зж а л извозчик, шел чиновник в ф ур а ж ке и со сл о ж ен н ы м
з о н ти к о м под м ы ш кой , силуэтам и вы рисовы вались кр ы ш и на
ф оне заката, и если ч то-л иб о представлялось глазу ново го,
неви да н но го, то это была водосточная труб а, сделанная из
цинка. В д о ж д ь из нее ш и р о к и м ве ер ом хлестала вода, и звезды
цинка, став м о к р ы м и , бы ли очень красивы м и. Правда, ц и нк был
н ови н кой , о нем м н о го го во р и л и , на во д осто чн ы е тр уб ы из
цинка см о тр е л и , останавливаясь, под н им а я го л ову, у с тр е м л я ­
ясь взгл яд о м ввысь, вдоль труб ы , сильно вы делявш ейся среди
кам ня стены светлы м , се р е б р я н ы м цветом .
— Ц инк, — п ро и зно си л ось значительно.
Чувствовалось п р и б л и ж е н и е ч его -то .
П оявилось эл е ктр и ч е ско е освещ ение.
Это бы ло чудо.
К огда я хо ч у отчетливо почувствовать, что п р о и з о ш л о с
техн и ко й, я останавливаю свое вним ание на том обстояте л ь­
стве, что я, р од и вш и й ся через се м ьд еся т девять лет после
см е р ти Н аполеона — то есть м е ж д у этим со б ы ти ем и м о и м
р о ж д е н и е м стоит всего один лиш ь старик.
Я, н а п рим ер , с о тче тли востью п о м н ю появление первы х
эл е ктр и ч ески х лам почек.
Это бы ли не тако го типа лампы , какие мы видим теперь —
р азо м за ж и га ю щ и е ся в наивысш ей силе света, — а м е д л е нн о,
п остеп е нн о д о сти га ю щ и е той силы свечения, ко то ра я была им
полож ена. Как б уд то так . . . В о зм о ж н о , я путаю сь в во с п о м и ­
наниях, и на память м не п р и хо д и т не до м а ш ня я лампа, а какаято иная, увиденная м н о ю в ту п о р у ; п ож а луй, д о м а ш н и е лампы
у ж е в с а м ую р а н н ю ю эпоху сво е го появления бы ли так назы­
ваем ы м и эко н о м и ч е с ки м и , то есть за го р а ю щ и м и с я сразу.
Во всяком случае, я п о м н ю толпы со седе й , п р и хо д и вш и х
к нам из д р у ги х ква ртир см о тре ть, как го р и т эл ектрическая
лампа.
Она висела над столо м в столовой. Н и ка ко го а баж ура не
159

бы ло, лампа была ввинчена в патрон п о ср ед и б е л о го диска,
к о то р ы й сл уж и л о тр аж ате л ем , усилите лем света. Н адо сказать,
весь п р и б о р был сделан неплохо, с ин д устриа л ьны м щ е го л ь ­
ством . П ри п ом о щ и не м е не е изящ но сд е л а н н о го блока и х о р о ­
ш е го з е л е н о го , к р у то сп л е те н н о го ш н ура лам пу, взяв за диск,
м о ж н о бы ло поднять и опустить. Свет, ко не чн о, светил го л о,
р е з к о , как теп ер ь в ка ко й -н и б уд ь п р о х о д н о й б у д к е .
Но это был новы й, невиданны й свет! Э то бы л о то, что назы ­
вали тогд а м а л озн а ком ы м , уд ивите л ьны м , м а л оп о нятн ы м сл о ­
вом — эл е ктр ич ество !
З вук ш нура, б е гу щ е го по б л о ку, я до сих п ор х о р о ш о
п о м н ю . Д о сих п ор л е гко м не увидеть с д е сято к лиц, подняты х
кве рху, и взгляды , устр е м л е н н ы е к све тящ е м уся ц ен тру, к ис­
п уска ю щ е й свет стеклянной гр у ш е под п о то л к о м .
И стр о ж а й ш и й запрет м н е — не поворачивать т о 'и д е л о
вы клю чатель!
О н, как и теперь, черны й, ср еди обоев. Но дети сейчас со­
в е р ш е н н о р а вн од уш ны к нем у, и нельзя себе представить р е ­
бенка, к о т о р о м у захочется то и д е л о поворачивать вы кл ю ча ­
тель.
Я п о м н ю себя стоя щ им в толпе на Греческой ул и ц е в О д е ссе
и о ж и д а ю щ и м , как и вся толпа, появления п е р е д нами вагона
трам вая, тол ько се го д н я впервы е начавш его у нас ф у н к ц и о н и ­
ровать. О н появится из-за угла Канатной, но с это го места, на
к о то р о м мы стоим , угла не видно, он слиш ко м отдален, да ещ е
и скр ы т в п ер спе ктиве н е ко то р о й го р б а то сть ю С тр о га н о в с к о го
моста, и таким о б р а зо м мы уви д и м вагон тол ько когда он б у ­
дет у ж е на се р е д и н е моста.
Все у б е ж д е н ы , что д ви ж е н и е тр а м в а й н о го вагона н е о б ы к ­
нове нн о бы стр о, м о л н и е н о сн о , что д а ж е и не п р и хо д и тся д у ­
мать о том , что м о ж н о успеть пер еб еж ать ули ц у.
Трамвай показался на м осту, ж е л то -кр а сн ы й , со стекл я н ­
ны м та м б ур о м вп еред и, ш едш ий д о во л ь н о ско р о , но д а л еко
не так, как мы себе представляли. П од наши кр и к и он п ро ш ел
м и м о нас с т а м б ур о м , н аполненны м л ю д ь м и , с р е д и ко то р ы х
был и ка ко й -то вы сокопоставленны й свящ ен ни к, кр о п и вш и й
п е р е д собой водой, такж е гр адоначальник Толм ачев в очках
и с ры ж еваты м и усами. За уп ра вл ен ие м стоял го спо д и н в к о ­
телке, и все п ро изне сл и е го имя:
— Л его д е .
Это был д и р е к т о р бе льгийско й ком пании, с о о р у д и в ш е й эту
п е р в у ю тр а м в а й н ую лин ию в О дессе.
Я не п о м н ю , как я освоился с тем , что вот в и ж у п ер ед собой
160

трамвай, вот е зж у на нем . . . О сво е ние это не заняло м н о го
вр ем ен и. В скоре после первой с ним встречи я уж е , совсем не
п ер еж и вая этого, ездил на нем, платя, как и все, пять копеек,
стоя на задней п лощ а д ке и ловчась схватить м ч а щ у ю с я на­
встр ечу ветку.
Л и х о р а д о ч н о е тре пе тан ие м ы сли, во т-вот го то во й о ткры ть
тайну полета м аш ины тяж е лее воздуха, я видел о тр а ж е н н о й
в ф о тогр аф ия х, в турн ика х, слы ш ал в р а зго во р а х . . . О на никак
не откры валась, эта тайна. М аш и ны не подним ал ись в воздух,
вызывая насм еш ки р е п о р те р о в . Я искр ен не сочувствовал этим
о см ея нн ы м л ю д я м — первы м к о н с тр у к то р а м авиации, п о д ж а ­
ры м , худ ы м , в кепках с п уговиц е й на м а куш ке , в свитерах и
с то р ч а щ и м и из карм анов ко ж ан ы х штанов гаечны м и кл ю ча м и ,
к о то р ы е тогд а назывались ф р ан ц узски м и .
В д руг разнеслось известие, что м аш ина, с о о р у ж е н н а я не­
ким и б ратьям и Райт, поднялась-таки в во зд ух и пролетела по ­
р я д о ч н о е расстояние. Братья были ам ериканц ы , о д н о го звали
В ильбур, д р у го го — О рвиль. О ни д е м о н стр и р о в а л и свои по ­
леты в П ар иж е , и я п о м н ю ф о то гр а ф и ю , на к о то р о й их маш ина
огибала Э йф елеву баш ню . О на не тол ько летала, она м огла
огибать: это была управляем ая маш ина.
Больш е всего привлекал м о е вним ание павильон авиации.
П ривлекал вним ание! О ко лдовы вал м еня! Лиш ал дара р ечи !
Не отпускал м еня!
Что такое павильон? Это колоссальная постро й ка , о тн о си ­
тельно легкая, п о ско л ь ку она — м н огоэтаж на я пустота, по ­
ско л ьк у это один зал . . .
Я вош ел в о гр о м н ы й сарай, поистине о гр о м н ы й , в к о то р о м
с в о б о д н о носились ласточки . . . О гр о м н ы й , наполненны й зо л о ­
тисты м летним п о л ум р а ко м сарай, где сперва глазам м о и м
п риш л ось осваиваться с тем н о то й и где они в д р у г м гн о в е н н о
и р е з к о увидели н еско л ько н е о б ы ч н о го вида п ре д м е то в с ко л е ­
сами и с кры льям и. Э то были так назы ваем ы е аэропланы , п ри ­
везенны е из Европы на выставку в О дессу, в этот сарай или
павильон, стоявш ий на о тш ибе те р р и то р и и выставки у за днего
ее вы хода, на пусты ре среди н е ско ш ен н ой травы бурьяна и
ж е л то й кур и н о й слепоты .
О ни стояли так, что ко гд а я вош ел, то ка ж ды й из них был
о б р ащ е н ко м н е го лово й, л б о м -м о т о р о м , п ер есе че нн ы м п р о ­
пеллером.
11

—

1486

161

Было объявлено, что Э рнест В итолло сп р ы гн е т на пара­
ш ю те — р азум еется, из в о з д у ш н о го шара, так как о д р у го м
сп осо б е подняться на воздух ещ е не бы ло и речи.
Было объявлено, го в о р ю я. Но что это бы ло — афиша или
объ явление в газете? Не п о м н ю . . . Не бы ло, ко не чн о, тогд а и
р адио. О, и телевизора, ко н е ч н о ! С ловом , п овто рял и : Витолло,
В итолло! Как спры гнет? А что это? Как это спры гнет? Витолло!
В оздуш ны й ш ар засветился в небе в д р у г, днем , яр ки м го л у ­
бы м д н е м п о се р е д и н е неба.
М е ж д у п рочим , п ар аш ю т п р о д о л ж а л быть нови н кой д о л ­
го е вр ем я, и я п о м н ю , что у ж е ко гд а я был писателем, у ж е в
со ветско е врем я, у ж е во вр ем я новой техники, я был на а эро ­
д р о м е , пойдя туда то ж е во имя того , чтобы дивиться пара­
ш ю ту, и видел, как п е р е д л ю д ь м и п р о хо д и л п р и е зж и й п а р а ш ю ­
тист, нем ец, показы вавш ий п араш ю т на своей спине, как в
ц и р к е показы ваю т к а к у ю -н и б у д ь к о р о б к у ф окусника, чтобы
убе д и ть п уб л ику, что ее не о б м а ны ваю т . . .
М ы бы ли уве ре ны с А н д р о н ь к о й , что нам удастся с п р ы г­
нуть на параш ю те, ко то р ы й м ы сами с о о р у д и м . Теперь я у ж е
не м о гу рассказать, ка кую , собственно, к о н с т р у к ц и ю мы им ели
в виду. П редставлялось очень п ро сты м сделать нечто в р о д е
б о л ь ш о го зонта — т в е р д о го кр уга со стор он а м и из просты х
ве ре во к, схо д ящ и м и ся к о д н о й точке , чуть ли не п ро сто к узлу,
к о то р ы й , пры гая, мы б уд е м д е р ж а ть в р уке .
М ы стояли на п лощ а д ке т р е ть е го этажа ж е л е зн о й лестницы ,
и д ущ ей зигза гам и по стене д о м а и висящ ей над д в о р о м . Этот
д во р , частью в асфальте, частью в б ул ы ж н и ка х, частью п р о сто
зе м л ян ой, тут ж е п од нами — всего лишь с тр е ть е го этажа мы
с м о тр и м на н его ! И вм есте с тем мы с полной с е р ь е з н о с ть ю
р ассуж д а е м о п р ы ж к е на н его с п а р а ш ю то м , да п ро сто с зо н ­
том .
М ы не про извели этого опы та не п о то м у, что р аздум ал и
после з р е л о го р азм ы ш лен ия, а по ка ко й -то д р у го й , по всей
веро ятно сти, м атериальной п ричине. Головы тогд а сильно бы ли
заняты летанием , и эта м ечта — летать — была очень властной,
о д о л е ва ю щ е й . Я видел тогд а п р ы ж о к с п а р а ш ю то м , с о в е р ш е н ­
ный п р и е з ж и м воздухоп ла вате лем Э р н е сто м Витолло, р азъ ез­
ж а вш и м по м и р у с д е м о н стр а ц и е й этих, казавш ихся ф е н о м е ­
нальны м и, п р ы ж ко в. Он сп р ы гн ул с в о з д у ш н о го шара, п о д ­
н явш егося д о во л ь н о вы соко, до сходства с ж е л ты м , с и я ю щ и м
п ятны ш ко м . Как он отделился^ от шара, н икто не успел р а з гл я ­
деть — я стоял с толпой на П уш ки н ской улице, — й тол ько
162

в д р у г ахнув всем го р о д о м , мы увидели ни с чём не ср авн и м о е
появление из ничего, из тиш ины над наш им и го л ова м и , в синем
небе м аленькой, то ж е ж е л той и си яю щ е й раковины , м е д л е н н о
и косо плывш ей в сто р о н у Б ирж и . . . Так этот первы й п ры гун
с п ар а ш ю то м пры гал п р я м о над го р о д о м , не страшась всяких
во зм о ж н ы х опасностей.
Затем — М акс Л и нд ер . Т р уд н о вам передать, как был зна­
м енит М акс Л и н д е р ! Д ухи, папиросы , галстуки, б о ти ки , п о кр о й ,
п рически, м анеры назывались е го им енем .
/
— М акс Л и н д е р ! — слы ш алось на улице. — М акс Л и н д е р !
Это был м аленький, изящ ны й, вертлявы й м о л о д о й человек,
х о р о ш е н ь ки й , черноглазы й, с тон ен ьким и усикам и, к о т о р о го
мы всегда видели о д е ты м с и го л о ч ки . Ц и л и н д р М акса Л и нд ер а!
Как м н о го он занимал вним ания тогда.
Он был настолько невелик р о сто м , что, взобравш ись на
о гр а д у кафе, я увидел е го ц и л и н д р све рху. С о в е р ш е н н о верно,
он был совсем м аленький, кр о ш ка , м аленький ф рант в ци­
л и н д ре , в чер но й кры латке, хо р о ш е н ь ки й , с усикам и.
Его ж да ли в кафе, и вот он прибы л.
— М акс Л и н д е р ! М акс Л и н д е р !
Я виш у, ухвативш ись за у з о р огра д ы , и в м о ей сведенной
ладони ещ е и ско м кан н ы е листья, п о то м у что о гра д а ч ем -то
увита, к а ки м -то п л ю щ о м .
Это п р о и схо д и т ве че р ом , в эпоху, ко гд а ещ е не п р и м е ­
няю тся п р о ж е к то р а для уличны х целей, ко гд а эл е ктр и ч ество
ещ е не сл и ш ко м яр ко. У сики М акса Л инд ер а блестят так, как
блестели бы, освещ ай их п о п р о сту свеча. О н р о з о в о щ е к ,
и глаза е го блестят.
Его встр ечаю т апло дисм е нта м и, он входит м е ж ка ки х-то
п о р учн е й и исчезает для м еня навсегда. Н у что ж , во всяком
случае я е го видел ж и в о го , М акса Л и н д е р а ! . . О н поко нчи л
с собой о д н о в р е м е н н о со своей м о л о д о й ж е н о й . Чаплин назы­
вает е го учителе м . М акс Л и н д е р , м е ж д у п ро чи м , отм ечает
о гр о м н ы й ко м п о зи то р ски й д а р Чаплина. М ы убедились в спра­
ведливости этого м нения.
— М акс Л и н д е р !
Его имя бы ло ш и р о к о известно. О н о стало нарицательны м .
Быть М акс Л и н д е р о м значило быть ф рантом .
Я оты скивал этот и ллю зион , им е нн о оты скивал, а не п р и ­
вы чно направлялся к нем у. Я тол ь ко знал, что он на Градона­
чальнической. Вот кирха, надо обо йти ки р ху. Я о бо ш ел , побаи1г

163

еаясь тем ноты за плечам и ее статуй. Весной — и этой весной
то ж е — появятся цветы в палисаднике п е р е д ки р хой , цветы
на узких кустах . . .
Г о р о д по ту с т о р о н у ки р хи был м не не известен. Там м не
бы ло стра ш н о идти. Почему? Не классовы й ли страх п е р е д б о ­
лее бе д н ы м и районами?
Так или иначе, но я нашел этот и л лю зион . О н назывался
«Гигант». По те п е р е ш н и м вр ем е н а м это бы ло о б ы к н о в е н н о е
кино, по то гд а ш н и м — действительн о н ео бы чно бо л ь ш о е . . .
С е го д н я со кр а щ е н н о , в худ о ж е ств е н н ы х образах я видел во
сне всю сво ю ж изнь.
О д н а ж д ы , б уд уч и м а лен ьким гим н а зисто м , я приш ел к гл аз­
н о м у врачу — р азум еется, не по со б стве н н о м у п оч и ну (вот
е щ е !), а исполняя во л ю ги м н а зи ч е ско го начальства, считавш его,
что м н е н е о б хо д и м ы очки.
Я д о пор азите льно й отчетливости п о м н ю н ап ол н ен но е за­
катны м со л нц ем парадное, площ а д ку, за гиба ю щ и й ся м арш
лестницы , дверь. И как раз запом нилось, что в эти м гн о вен и я
я д ум а л о м о ей ж изн и, словом , как и теперь, д у м а ю ! С тех пор
п р о ш л о бо ле е со р о ка лет, но о щ ущ е н и е , ска ж у, такое, как
б у д то п р о ш л о всего лишь полчаса. Я д ум а л в этом п ар адн ом о
том , что быть чел о ве ко м тр уд н о . М н е тол ько лет десять —
и я у ж е в стр е во ж е н ! П о м н ю затем, как врач го во р и т, что м не
н у ж н о бе р ечь глаза. С м е ш н о, уж е с о р о к лет назад м не н у ж н о
бы ло б е р е ч ь глаза! Сам о с м о т р глаз в памяти не остался. Но
зато п о м н ю , как я иду по Д ер и б а со в ско й м и м о и л л ю зи он а
Розенблита и в о сеннем в о зд ухе д виж ется п е р е д сам ы м и гла­
зами светящ ееся кольц о. Э то уж е я в очках, п рописанны х м не
врачом . Я д аж е п о м н ю , как звучит м ой голос, ко гд а я го в о р ю
товар и щ а м об этом кольце. Б ож е м ой, п о м н ю и голоса тов ар и ­
щ ей! Э то п р о и схо д и т ве че р ом , п р о и схо д и т, как я у ж е сказал,
о с е н ь ю , и о тто го , что в о к р у г слякоть и падаю т капли, п р и з р а ч ­
ное к о л ьц о вы игры вает в блеске . . .
Бабуш ка у ж е в третий раз б уд и т м еня.
— Да, да, сейчас, — отвечаю я, — сейчас . . .
О д н а ко н у ж н о вставать все ж е. И я встаю. В ком нате ещ е
ночь, го р и т, как б у д то ее и не туш или, лампа. В к о р и д о р е —
там во о б щ е ночь, без лампы , д а ж е ещ е с п р иви д ен и ям и .
Я м о ю сь ле д яно й зим ней водой под кр ан ом . Здесь, в кухне,
то ж е ночь, но в окнах, м о ж е т быть, п о то м у, что лампа здесь
слабее, все ж е я в и ж у как б уд то признаки дня, пока ещ е т е м н о ­
си н его , как ж е л е зо .
164

К акие-то гуд ки вдали, от ко то р ы х делается печально, на­
стол ько печально, что печаль эта каж ется н еп оп ра ви м о й . А тут
ещ е н у ж н о идти в ги м н а зи ю !
П осле стакана чаю становится легче. К усок хлеба с м аслом ,
о к о то р о е пачкаеш ь пальцы. Как к р е п к о спят за белой д в е р ь ю
папа и мама! Кажется, что их во об щ е нет — такая тиш ина за
д в е р ь ю . Только вы тянуты е губы за м очн ой скваж ины — е д и н ­
ственное, что ж ивет в этой две ри. М о ж е т быть, во о б щ е нет ни
папы, ни м ам ы — я один? Ни бабуш ки, ни сестры — один?
Кто я? А? Кто я? Тот, на ко го я с м о т р ю в ещ е тем но е, как вода,
зе рка л о, не отвечает. Там лицо, в зе рка ле нечто уд и ви те л ь­
ное — лицо с двум я . . . С чем — с двумя? Что это, глаза? П о­
чем у их два — а см о тр и т на м еня кто-то о дин, я? С чем срав­
нить глаза? О ни м олчат и см о трят. М олчат, а каж ется, что го в о ­
рят. Что это?
Есть папа и мама, есть и бабуш ка, есть и сестра . . . Есть
день, к о то р ы й уж е стоит на всех улицах, в п ер еул ка х, д а ж е в
парадны х, ко гда я вы хо ж у из д о м у — белы й, грязноваты й день
в нояб ре, исчерченны й веткам и, но че м -то приятны й. Не тем
ли, что на аф иш е нарисован клоун и что он — суббота, о ка н чи ­
ваю щ аяся цирком ?
М а р ш р у т был н еи зм е н но один и тот ж е . Выйдя из во ро т на­
ш е го д о м а на Карантинной, я шел налево д о п е р е се ка ю щ е й
Греческой, затем направо по Греческой, по С тр о га н о в с к о м у
м осту, и все по Греческой вверх д о Р иш ельевской. Здесь на­
п раво один квартал по Р иш ельевской — и налево Д е р и б а со в­
ская.
Это был главный о тр е зо к пути. По величине и по зн ачению .
Д ерибасовская была главной улицей О дессы , лучш е д р у ги х о т­
деланная и с лучш им и м агазинам и.
Я почти всегда спеш ил, боясь о поздать, и н асколько п о м н ю ,
о по зд ал то л ь ко один раз за восем ь лет учения.
Путь был обставлен ритуалам и, про низа н суе ве р и е м , закля­
тиям и. Так, нап рим ер , следовало не про пусти ть н е ко то р ы х
плиток на тр о туа р е , во что бы то ни стало ступить на них. Или
стоявш ий на Д ер иба совской о гр о м н ы й стары й д у б следовало
о бойти в о к р у г . . . Иначе в гим назии м о гл и бы п р о и зо й ти не­
счастья — получен ие дво йки или что -н и б уд ь в этом р о д е .
В м агазине кож аны х изделий Ч е р н явско го стояла м о д е л ь
лош ади. М о ж е т быть, и не м о д е л ь, а п р о сто чучело. Да, пож а ­
луй, им е нн о чучело, у ж очень, как у ж ив ой, торчали на ней о т­
дел ьны е ш е рстинки.
165

Это была п о д ж ар ая с то н ко й шеей лош адь, каких у нас я не
видел, по всей ве роятности, так назы ваем ы й гун те р , о хотни чья
лош адь. Она была оседлана. По обе сто р о н ы висели с т р е ­
м е н а — по обе стор он ы ка ртон н ы х, как казалось, б о ко в.
У ж а сно хотелось сесть в седло, вдеть ноги в эти стрем ена. М н е
каж ется, что я д о сих пор в и ж у глаз это го гун те р а, о гр о м н у ю ,
б л е с тя щ ую черны м , п уго в и ц у . . .
Я не имел ни м а л е й ш е го п редставления о том , как со зда ­
ю тся стихи. Я был гим назист — стихи мы учили наизусть: П уш ­
кина, Л ер м о н то ва , П лещ еева, басни Кры лова, Д м и тр и ева ,
силлабические стихи Кантем ира, стихи М айкова.
М айкова «Кто он?» — о П етре В еликом , как он скачет по
гл ухи м м естам в райо не строительства П е те р б у р га и, встр е ­
тивш ись с кр естьян и но м , разговаривает с ним.
Я пом ню :
Ехал в с а д н и к , п р о б и р а я с ь
к св е тл ы м н е в с к и м б е р е га м .

В ы ученное наизусть д е кл ам иро ва л и, стоя у каф едры л и ц ом
к классу.
— П ро ч тите стихи.
И мы, м о рщ ась и м о р га я от ж елания вспом нить и п рочесть
д о конца, читали.
Басню д е кл ам иро ва л и с в ы р аж ен ием , н е м н о го бабьим ,
поучительны м , п ож а луй, в стиле М а л о го театра (хоть мы, б у ­
д учи о д е сски м и м альчикам и, м ало что о нем знали).
$
К огда я был ги м н а зисто м , ф ам илия М а яко вски й была м не
у ж е известна, но не как ф ам илия поэта, а как стра ш н ое
слово — это была ф ам илия очень с т р о го го преподавателя.
О н п реподавал исто р и ю .
О б ы ч н о гр о зо й гим назии бы ли п реподавател и л а ти н ско го
языка. Э то понятно. Латынь — это п р е д м е т, тр е б у ю щ и й е ж е ­
д н е в н о го , н еуко сн и те л ь н о го изучения, тр е б у ю щ и й ни на м гн о ­
вение не и сч е за ю щ е го вним ания . . . С тоит не со об ра зи ть, куда
вдвинут хотя бы н ичто ж н е й ш и й ш у р у п ч и к из э то го язы ка-м а­
ш ины, как вся маш ина в с к о р о м вр ем ен и руш ится, п огреб ая
под со б о й н есчастного ш кольника. О тсю д а и страх п е р е д лати­
нистам и. И стория — как раз п р е д м е т, если м о ж н о так вы ра­
зиться, длительны й, лью щ ийся, о бхо д ящ и й ся без того , чтобы
вним ание бы ло постоя нн о н ап ряж е н н ы м . И тем не м енее п р е ­
подаватель, к о т о р о го звали Илья Л укич М а яко вски й , вселял
166

в нас тот ни с чем не сравним ы й гим н а зиче ский стр£х, к о то ры й
им еет свойство, уж е б уд учи понятны м , все ещ е ж и ть в нас и
проявляться, н ап рим ер , во сне, ко гд а мы уж е д а л еко уш ли от
ги м н а з и ч е ско го возраста.
С траш ны й преподаватель как р аз вы глядел красиво: в я р к о ­
си н ем м у н д и р е , ж е л тол иц ы й, как м о н го л , и с косы м и, п о -м о н ­
гольски ж е , скулам и, но не худ о й, а гладкий, с чер но й б о р о ­
д о й — нечто в р о д е Бориса Годунова.
Вот он входит в класс. К огда с о р о к м альчи ков о д н о в р е ­
м е н н о встаю т, п рич ем откиды вая специально для этого п р и ­
с п о с о б л е н н ую д о ску парты, звук получается д о во л ь н о в н уш и ­
тельны й: п о хо ж е на ко р о тки й поры в ветра. М аяко вски й вносит
в ком нату, где с о р о к м альчиков, свои черны е глаза, синее
пятно с в о е го м ун д и р а и ту тиш ину, ко то ра я наступает в испу­
ганном классе . . .

Для м еня бы ло со в е р ш е н н о н е о ж и д а н н ы м услы ш ать на п е р ­
вом у р о к е л а тин ско го языка, что на этом язы ке го в о р и л и р и м ­
ляне.
— Язык наших п р е д ко в р и м л ян , — сказал д и р е к т о р гим на­
зии, о б ы чн о преподававш ий латынь им е нн о в первы й го д ее
изучения, во вто р о м классе.
Теперь м не каж ется странны м , п очем у д и р е к т о р назвал
р им л ян наш им и (то есть р усских м а л ьчи ков) п ре д кам и . . . Это,
вп ро ч ем , не важ но, он вы разился о б щ о — - п р е д ка м и , имел он
в виду, нашей цивилизации. Но « ри м л яне го во р и л и по-ла­
тыни» — это бы ло н е о ж и д а н н о , уд и ви те л ьно !
Как? Вот эти воины в ш лемах, со щ итам и и с к о р о тк и м и м е ­
чами — эти ф антастические ф и гур ы , н е ко то р ы е с б о р о д а м и ,
н еко то р ы е с лицам и, как бы вы сеченны м и из камня, — го в о ­
рили на этом т р у д н о м языке?
П о-латы ни, знал я, го в о р и т во врем я б о го с л у ж е н и я ксендз.
К сендз бы л ф и гур о й из м ир а тайн, страхов, угр о з , наказаний —
и в д р у г на е го ж е язы ке го во р ят воины , и д ущ и е по пусты не,
д е р ж а вп ер ед и себя кр угл ы е щ иты и разм ахивая цел ы м и кус­
тами к о р о тки х, п о хо ж и х на пальм овы е листья, мечей? Э то бы ло
для м еня о д н о й из о ш е л о м л я ю щ и х новин ок ж и зн и .
Я не знал ещ е о п е р е хо д е латыни к ц еркви из Д р е в н е го
Рима.
О т н его све ж о пахло о д е к о л о н о м , б о р о д к а была чистая,
солнечная. Клянусь, он искр е н н е казался м не красивы м . . .
Этот синий м ун д и р , эта изящ но п оворачиваю щ аяся небольш ая
167

голова! Я ловил себя на том , что м не хотелось бы, ко гда я вы­
расту, бы ть таким , как он, как « Ш тр и п ка » !
Он п реподавал латынь.
У н е го была голова П етра I на н еб ольш о м , п р и ч е м а по пл е к­
си ч е ско м туловищ е. О н был, пож а луй, б о л е е щ екаст, чем П етр.
О н носил ка кой -то о с о б е н н о синий, ск о р е е го л уб о й , чем синий,
м у н д и р с яр ко вы р аж ен ны м и полам и, к о то р ы е развевались,
ко гд а он шел по к о р и д о р у сквозь м е д с о л н е ч н о го света.
Знания е го по л и тер а тур е , ко не чн о, были н и что ж н ы м и .
Он вызывал, спраш ивал, ставил о тм етки. Как он преподавал —
не п о м н ю .
У че н ие у ж е п о д х о д и л о к ко н ц у — се д ь м ой класс. М ы у ж е
царствовали в классе — преподаватели ко м н о ги м п о д л и зы ­
вались.
Теперь м не каж ется, что он был п о хо ж не тол ько на
П етра I, но ещ е на тол стую , с се р ь е зн о н е д о у м е в а ю щ и м взгл я­
д о м де во ч ку. Вот я за кры ва ю глаза, и он сидит на ка ф ед р е с
ч ер ны м и , бле стящ им и, о тки н уты м и назад волосам и, с м алень­
ким и р озо в ы м и ко м ка м и р у ч е к и напластованиям и н е д о у м е ­
ния на лбу.
М а те м а ти ку преподавал Н иколай Васильевич А к и м о в и ч . Он
был в чине статско го советника — на синих петлицах е го ту ­
ж у р к и сидело, значит, по звезде. О б этих звездах тол ько и
скаж еш ь, что они сидели. П уш исты е, из тон е н ь ко й се р е б р я н о й
нити — верно, они сидели, как сидят сн е ж и н ки .
А ки м о в и ч был наш знаком ы й — папы и м ам ы .
— С татский! — в д р у г слы ш алось в п е р ед н ей восклицание
папы.
Это приш ел, значит, А ки м о в и ч .
Чаще всего это бы ло связано с тем , что ве че р ом б у д у т игры
в карты . О б едали. Ж у т к о бы ло видеть преподавателя, так ска­
зать, за м и р е н н ы м . Седая б о р о д а в д р уг оказы валась в кулаке.
Он начинал в д р у г см о тр е ть на м еня. Нет, нет, не с тем, чтобы
к ч е м у -то п ритянуть м еня! Н е о б о р о т, он ш утил!
— С татский, — го во р и т папа, — а пива выпьем?
М ен я посылали за пивом . А ки м о в и ч у ж е был под хм е л ь ко м .
О н пытался сострить по п о в о д у того , что я иду за пивом . В о б ­
щ ем , это был человек д о б р ы й , не сухарь, не м учител ь — н ао б о ­
рот, хо р о ш и й , е го лю б ил и . . .
Где продавалось пиво? Кажется, в тех ж е бакалейны х лав­
ках, гд е продавалось и все. П иво Енни!
168

— Нет, нет, тол ько не Енни! — кричал папа вд о го н к у . —
С анценбахера!
М ал е нький о тр е зо к цветущ ей улицы вел к бакалейной
лавке. У гол, выступ б о л ь ш о го дом а, ступеньки вниз. С бегаеш ь.
Вот она, лавочка! Вот бакалейщ ик . . . нет, ж ена бакалейщ ика!
О на по ту с то р о н у б о ч е к с кр уп о й , с м уко й , с р и сом . В ка ж д о й
б о ч ке б о л ьш о й д е ре вян ны й сухо й -сухо й совок.
Ф р а н ц узски й язык преподавал Витман, по и м е ни -о тче ству
П антелейм он Карлович. Не совсем о бы чн о е имя не то л ь ко для
р у с с к о го , но и для ф ранцуза. С читалось, что он эльзасец. Он
был п р е восхо д н ы й человек, не вступавш ий с гим назистам и ни
в какие конф ликты , без тени ф о рм ал изм а, чиновничества и
п р о ч е го , что у д р у ги х п реподавателей р о ж д а л о п ро сто садизм .
М ы все очень боялись д и р е кто р а . О н действи тел ьн о был
ка ко й -то страш ны й. По внеш ности это был сухо па ры й с ко зл и ­
ной б о р о д о й , вы сокий и зм о ж д е н н ы й го спо д и н, хо ди вш и й по
с и я ю щ и м к о р и д о р а м как-то летя.
И ногда он внезапно, что всегда бы ло п о х о ж е на за вер ш е ­
ние н е к о е гр гр о з н о го порыва, входил в класс.
Ф рр!
Это встаю т со р о к м альчиков. С о р о к лиц см о тр я т на дверь.
О н стоит м гн о ве н и е в две ря х, как ко р ш ун , если бы к о р ш у н был
вы сок и взвивался на ды бы .
Т у к -ту к -ту к -ту к . . .
Это мы садим ся.
Он идет вы сокий и п рям ой, но с тен д е нц ией сго рб и ться как
бы под нош ей сознания того, как скверны , как подлы мы, уч е ­
ники. О , он был очень театрален. Каж ды й ш аг его был рассчи­
тан, д о л ж е н был пугать.
Зачем он, н а п рим ер , пришел?
П реподавал гим н а стику в гим назии б о р е ц П ы тлясинский.
Э то был экс-че м п ион м ира, стары й конь, вернее — бы к, хотя
и не бы к, ско р е е — кит, поставленны й на хвост. И не кит!
П ро сто стары й бо р е ц , ходивш ий не в тр и к о на п о л у го л о м теле,
как это бывает на арене, а в д е ш е во м ш татском ко стю м е ,
в тр о й к е , и что он б о р е ц , бы ло зам етно по нечел о ве че ской ш и­
р и не плеч, вы пуклы м икрам , м аленькой голове.
М ы бы ли знатокам и цирка, появление П ы тл яси нско го о ж и ­
далось нами сенсационно.
— П ы тлясинский!
Он появился п е р е д ш е р е н го й , выйдя из м ал енькой ниши в
169

стене, о кр уж а в ш е й д в о р : выш ел, как ходил на арене, п ри вы ч­
ным а тлетическим ш агом , п р уж и н и сто . О н был н ео б ы к н о в е ­
нен, странен, заманчив, и вм есте с тем лиц о у н его бы ло п р о с ­
тое, со лдатско е, лицо п о л ь ско го крестьянина — с б о р ц о в ­
ским и скулам и и усикам и, но такие ж е скулы и усики м о гл и
быть и у м атроса.
Это были п осле д ние го д ы п ер ед р о ж д е н и е м спорта в его
со в р е м е н н о м виде, этой м е ж д у н а р о д н о й новинки, к о то р о й
с у ж д е н о бы ло впоследствии так яр ко засверкать п е р е д м и р о м .
Тем б о л е е не имела ш и р о к о го р асп ро стра не ни я гим настика
в ш колах. П ож алуй, и соколиная гим настика появилась п о зж е
того дня, когда экс-че м п и о н м ира стоял п ер ед нашей ш е р е н ­
гой. Я описы ваю эп оху 1910— 1912 г о д о в . . . Кажется, в п р о ­
чем, у ж е вертят п р а ж ски е со колы свои де ре вян ны е буты лки
с к р аш е но й наш лепкой на то н ко м го р л ы ш ке . . .
Как бы там ни бы ло, но в ц ар ское врем я ещ е не знали в т о ч ­
ности, что такое гим настика и зачем она. Вот р еш и л и привлечь
к п ре по д ав ан и ю ее б ы в ш его бо р ца , п оп робовать. И он не знал,
как это делается, и он вышел к нам со см ущ е н н ы м вы р аж ен и ем .
И тут он откр ы л стра ни цу м о ей ж изн и, настол ько уд и ви те л ь­
н ую , что, перелисты вая кн игу, я то и де ло останавливаю сь
и м е нн о на ней: П ятлясинский стал учить нас пры гать.
П ринесли две вы сокие, н е п о д в и ж н о вставленные в к р е с то ­
вины ш танги, принесли длинны й, с двум я тяж е л ы м и м е ш о чка м и
по ко нц ам ш нур. В ш тангах были и д ущ и е кв е р х у ф а бр и чн о
п ро све р л е н н ы е отверстия — в о д н о из них б о р е ц воткнул п р о ­
ш едш ий насквозь д е ре вян ны й каты ш ек, такой ж е воткнул и
в п р о ти в о п о л о ж н о сто я вш ую ш тангу . . .
М ы поняли.
— Ш н у р ! — про не слось по ш е ре нге. — Ш н у р !
И ш н ур повис на каты ш ках, про тя нуты й м е ж д у ш тангам и,
как повисает лента ф иниш а. Два м е ш о чка , тяготея к зем л е с
обеих сто р о н , натянули е го до блеска.
Ракетки выдавались в так назы ваем ой гр е л ке и н с тр у к то р о м
И ваном С тепановичем , ко то р ы й вы нимал их из шкаф а, подхва­
тывая вы валивавш иеся о д н о в р е м е н н о б аскетб ол ьны е м ячи,
ка ки е-то бо льш ие тапочки, б ольш ие ко ж ан ы е перчатки.
О н не л ю б ил выдавать р акетки — самый ценны й товар из
сво его хозяйства. Ему представлялось, что обязател ьно ра­
кетка б уд е т п о вр е ж д е н а , оказавш ись в р ука х это го н е о с то р о ж ­
н ого гр у б о го гим назиста . . . В сам ом деле вд р у г с ве р кн увш е е
зо л ото струн со о б щ а л о р аке тке вид ка ко й -то о соб ой ценности,
п ри н а д л е ж н о сти к к а ко м у-то о с о б о м у м и р у красоты . . .
170

Выдавались такж е два мяча, очень ш а ровидны е, очень ту ­
г и е — два м аленьких белы х шара с затаенной в них страш ной
силой удара и полета, к о то р ы е тотчас ж е оказы вались на с тр у ­
нах, тотчас ж е начинали п одпры гивать, о тч е го струны пели.
Иван С тепанович, хоть и был и н с тр у к т о р о м по с п о р ту на
этой ги м н а зиче ской п лощ адке, был все ж е в п ре подавател ь­
ско м п ерсонале и ходил в учительской т у ж у р к е и ф ур а ж ке .
— О с т о р о ж н о , — п р е д у п р е ж д а л он, п р о во ж а я взгл яд ом
р а ке тку, — см о тр и , о с то р о ж н о !
По ту с то р о н у д ве ри гр елки стояло лето во весь рост трав,
цветов, деревьев. Тень тополя летела на меня, как д и р и ­
ж абль . . .
П оп ечите лем о д е сско го уч е б н о го о к р у га был Щ е р б а к о в .
Э то был го р б у н , к о т о р о го я видел один раз в ж и зн и — он во­
шел в м н о го у го л ь н и к е син его м ун д и р а , далеко, как все го р ­
буны , вы брасывая р уки , ниж е всех, кто шел вм есте с ним, но
ш ире, и м е нн о так — м н о го уго л ь н а я ф игур а с м а л ен ьки м п лу­
го м гр у д и под сам ы м п о д б о р о д к о м .
Он присутствовал на ур о ке . У ченики отвечали, он слуш ал.
Все врем я я видел кисти е г о 'р у к — то вп ер ед и е го лица, когда
они п охо д или на две половины н езатворенны х и х о д ящ и х под
ве тро м во ро т, то р а зб ро сан ны м и в разны е стор он ы , ко гда . . .
Э тот о тр ы во к так и останется н е о ко н че н н ы м . С иди, го р б у н ,
за зелены м столо м с двум я ж ир аф ам и п уго в и ц м у н д и р а , с си­
ним ба р хатом петлиц, покр ы ты х пы лью , и со звездам и стат­
с к о го советника с р е д и этой пыли, зв е зд а м и -с о р о к о н о ж к а м и .
Да з д р авств ую т краски!
П ро топ оп ов ы х бы ло два брата, один в бо л е е вы соком
классе. По всей ве роятности, это были б о лга ры . И Л яхн и цки х
бы л о тро е. С перва в наш ем классе был то л ь ко один — как раз
Володя . . . Два старш их его брата были в старш их классах. Но
п остеп е нн о все братья со единились, так как два старш их все
отставали и отставали. И вот тр о е Л яхн и ц ки х сидят у нас на зад­
них партах, все п о х о ж и е д р у г на д р уга , хо хо ч у щ и е о б е зья нь­
ими ртам и. Война. О д ин о кон чи л ги м н а зи ю д о с р о ч н о , стал
о ф и ц е р о м , нес в О д е ссе ка р а ул ь н ую сл уж б у. В д руг узн ае м мы,
что он застрелился во врем я д е ж ур ств а — вы стрелил себе
в рот. П отом б е л о гвар д е йщ ин а. П р о то п о п о в п оги б на Д о н у за
власть п о м е щ и ко в и капиталистов. Где Володя Л яхн и ц ки й , это
не известно м не, скр ы то от м еня, но я в и ж у е го в виде бы стр о
извиваю щ ейся по листу линии . . . Вот, вот, см о тр и те ! Вот у ж е
171

человечек появляется на б ум аге , вот собака, вот ш а р ж на С е­
р е ж у П ро топ оп ова, ко то ры й , ко не чн о, р исует л учш е м еня!
Из всех красок самая красивая — карм ин. И название ее
п р е к р а с н о е и цвет. П оч е м у она называется — кармин? Это
ка ки е-то м оллю ски? Что м о ж е т быть п риятней, чем д е р ж а ть в
р у к е ки сточку, ко то ра я то л ь ко что зачерпнула ка р м и н у ! Вот
сейчас он начнет ло ж иться на а л е кса н д р и й скую б ум а гу, р о ж ­
дая лепесток мака — язы чок, почти ш атаю щ ийся на бум аге ,
как п од ве тро м . . .
М ен я сейчас ин тересует тол ько о д н о — научиться писать
м н о го и сво б о д но . Пусть это б уд е т о кр аске карм ин или о маке,
пусть это б уд ет . . .
Пусть это б уд е т рассказ об у р о к е рисования в гим назии,
ко гда мы, сидя в актовом зале, р и суем с натуры ч уче л о ястреба.
У читель рисования, Иван А р хи п о в и ч А р хи п о в , пш еничны й б л о н ­
дин в почти го л уб о м м у н д и р е , ко то р ы й развевается на нем, хо ­
дит ср е д и нас и го во р и т к а ж д о м у слова о д о б р е н и я .
— Эва, наливает! Глядите-ка э в а !— восклицает он, оста­
навливаясь возле Коли Д анчева.
О н о со б е н н о л ю бил К о л ю Данчева.
Коля Д анчев — б о л га рин . В О д е ссе их м н о го , б о л га р, целая
ко л он и я. К р о м е Д анчевы х — Рашеевы, Болгаровы , Увалиевы .
Д анчев небогаты й, о д на ко все ж е п о м е щ и к, мы д р азн и м е го по
п о во д у им е нн о е го п ри н ад л е ж н ости к богаты м . У н его к р у п ­
ный, часто п о д ве р га ю щ и й ся н а см о р ку нос, он сильны й м альчик,
д а ж е н еско л ько развинченны й, каким и бы ваю т как раз силь­
ные м альчики . . .
Я всю ночь рисовал и писал а кварелью эту к а рти н ку для
укр аш е ни я п р о гр а м м к и , к о т о р у ю завтра на ко н ц е р те , п р е д п о ­
лагалось, п р е п о д н е сут к о м у -то из вы сокопоставл енны х п ри гл а ­
ш енны х. М н е каж ется сейчас, что я рисовал бо га ты р я, р у б я ­
щ е го м е ч о м м е две дя. С ам оки ш -С уд ко вского ? Васнецова? О ч е ­
видно, я рисовал и писал краскам и неплохо, если эту п р о ­
гр а м м к у на д р у го й день предпо лагало сь п р е по д не сти знат­
н о м у го с тю . . . Не п о м н ю , как я рисовал и писал. П о м н ю , что
я устал, что слипались глаза . . . П о м н ю бо га ты р я с б о р о д о й ,
под ш л е м о м . П о м н ю , что с и ж у за о б е д е н н ы м стол о м , один,
в спящ ей ква ртир е — один; сзади, за спиной, окна, вы хо дящ и е
во д в о р , ночь. И лиц о бо га ты р я под ш л е м о м и страх нанести
о ш и б о ч ны й ш трих тон кой ки сточко й, б е р ущ е й б л е с тя щ у ю зе­
л е н у ю или карм ин. Сзади окна, а чуть дальш е С тро ган овски й
м ост над п о р о сш и м и травой ул и ц а м и порта, ещ е дальш е п а р о ­
172

ходы , п р и ш е д ш и е из Италии, А н гл и и , Спят в каю тах негры . И
гд е -то спит в своей ком нате, к о т о р у ю я н и когд а не видел, Поля
А уш ева, гим назистка с белы м тве рд ы м ли ц ом , с белы м тве р ­
ды м н осико м , н е б о л ь ш о го роста, с глазам и, к о то р ы е сейчас
см о тр ят на м еня из-за обоев.
Поля А уш ева ! О на н еско лько лет спустя стала актрисой,
плохой актрисой р а й о н н о го , как бы теперь сказали, театра.
Тем не м е не е я ж дал то го часа, ко гд а, подним аясь по Греческой
улице, я п р о й д у м и м о ее окна — по ту с т о р о н у улицы — и
уви ж у ее в о кне , всегда са д ивш ую ся к это м у часу к о к н у и отве­
чавш ую м не на п окл о н.
М и л ее в рисовал, под р аж ая В р уб е л ю . С обственно, не р и со ­
вал — писал а кварелью . Н еб ольш ие листки а л ександрийской
б ум аги , на них и зо б р а ж е н и я ч е го -то в р о д е Б ерендеева ц ар­
ства, как е го и зо б р а ж а ю т в о п е р е или в ы ж и га ю т на ш катулках.
С ходство с В р убе ле м усм атривалось, ве ро ятно , в том , что на
листах, густо п окр ы ты х краскам и, бы ло см еш ано ли л о вое с б е ­
лилами. Белила, как известно, ч уж д ы акварели, и наличие их
казалось п о это м у экстравагантны м , левы м . Вот и Врубель!
Разумеется, мы, сид е вш ие в классе, м ало разбирались в им е­
нах со вр е м е н н ы х нам х у д о ж н и к о в ; о В рубе ле го вор и л учитель
рисования, вы делявш ий ср еди нас М илеева им е нн о как после­
дователя В рубеля. В этом альянсе учителя с у ч е н и к о м бы ло
нечто р а зд р а ж а ю щ е е , в особ ен но сти это касалось м еня: я чув­
ствовал, что то ж р е ч е с к о е в ы со ко м е р и е , к о то р о е проявлял
М и л ее в по о тн о ш е н и ю к нам, ни на чем не основано. Н ао бо ро т,
я чувствовал, что он бе зда рн ы й и что нет ничего легче, как по ­
казаться гением , под р аж ая л е вом у.
Он се р ь е зн о верил, что он гений. Д о сих пор п о м н ю , как
р ассм атриваю тся е го картины , п о хо ж и е , как я теперь п он и м а ю ,
на о п е р н ы е эскизы . Это был десяты й, соты й о тго л о с о к то го
В рубеля, ко то р ы й и сам не каж ется зам ечательны м , — В р у­
беля п ринцессы Грезы.
Я э то го М илеева видел у ж е во врем ена, ко гд а гим назия
осталась д а л еко позади. Он был отечны й, надуты й, бол ьной,
д а ю щ и й классический тип н еп р и зн а н н о го человека. К онечно,
я спраш ивал его, что он теперь делает, чем занят; он отвечал
м не что-то, что по с о д е р ж а н и ю и по то н у бы ло направлено
главны м о б р а зо м , чтобы парировать м о ю атаку на него, к о то ­
рой вовсе и не бы ло.
В классе наш ем м е ж д у тем бы ли поистине о д а р е н н е й ш и е
два х у д о ж н и ка , п ричем не про являвш ие себя в к а ки х-л и б о
акварелях, гд е м о ж н о в ко нц е ко нц ов быть и неточны м , п р о и з ­
173

водя все ж е впечатление, а работавш ие п е р о м . Э то были ил­
л ю стр а то р ы , ка рика туристы , как теперь д у м а ю я, блестящ е
владевш ие этой м а не р ой — тр уд н о й м а не р ой , т р е б у ю щ е й
настоящ е го м астерства. Ведь им бы ло всего лиш ь по с е м ­
надцати лет! О д н о го звали С ер еж а П р о то п о п о в , д р у го го —
В олодя Л яхницкий. В них бы ло пре лестн о то, что каж ды й из
них го в о р и л им е нн о о д р у го м , что вот он как раз х о р о ш о р и ­
сует, а я как раз — ерунда. С ер еж а П ро топ оп ов был н екр аси ­
вый той ч а р ую щ е й некр асо той, ко то ра я и вы дает гения: он
ш епелявил, хохотал м а л оп о м естите л ьны м р то м , что застав­
ляло е го по-стар уш е чьи м о р щ и ть свое м о л о д о е лицо . . . Во­
лодя Л яхн ицкий был о бе зья но вид н ы й м альчик, то ж е л ю б и вш и й
хохотать, тут у ж во весь весьма п ом естительны й рот — от уха
до уха, — л ю б ивш ий разы гры вать, но вм есте с тем и п ока зы ­
вавший то и д е л о д о б р о е и бо л ь ш о е се рд ц е.
— Вот! Вот как С ер еж а р исует! — восклицал он, потрясая
р и с у н к о м со сте ка ю щ и м и чернилам и.
Я дивился им о б о и м , и ко гд а я теперь д у м а ю о тех д е я те ­
лях в области таланта, ко то р ы х я знал, то я готов прийти к вы­
воду, что те двое, два странны х, ю ны х, н е б р е ж н ы х , хо хо ч ущ и х
м альчика, — м астера, что им е н н о они вью тся гд е -то и л етаю т
гд е -то с труб ам и на углах хартии м оей ж изн и — ж и з н и х у д о ж ­
ника.
С е р е ж а Т од ор ови ч был о д н и м из красивейш их в классе.
П ож алуй, он был н еско л ько полноват для ю н о ш и . . . Правда,
правда, м ы иногда посм еивались над е го толщ и но й , хлопали
е го по заду. Нет, все ж е красивы й: этот п роф ил ь с ф и л и гр ан ­
ным носом , эти вы пуклы е го л уб ы е глаза . . .
М ы сидели на о д но й парте. Он учился п лохо, списывал у
м еня письм енны е работы , получал за это единицы . Он хохотал,
не терял ве село го р а с п о л о ж е н и я духа. Его д а ж е не сл и ш ко м
расстраивал вечный тр и п п е р . В почти го л уб о й ф о р м е , с л а к и р о ­
ванны м д о р о ги м поясом , изящ но полны й, ж и в ущ и й в х о р о ш е й
ква рти р е, где папа был п р о к у р о р , он в о б щ е м процветал, был
счастлив.
О н был н е ж н о глуп, — вот что я о нем сказал бы, — н е ж н о
глуп.
С кш иван был б о ле зне нн ы й м альчик, очень бо л е зне нн ы й ,
что про являло сь иногда у всех на виду, ко гда в д р у г во врем я
ур о ка с ним п ро исход ила д ур но та, оканчивавш аяся рвото й . Он
был поляк, звали е го Ф а дде й, то есть, по-по л ьски , Тадеуш ,
с хара кте р ны м для поляков р и с у н к о м губ, как бы п остоянно
174

сл о ж ен н ы х для п ричм о кива ния, бледны й с ж е л то в а то сть ю на
скулах, волосы пегие.
Д и р е к т о р , во об щ е хам и ещ е щ е го лявш ий хам ством , о тн о ­
сился к С кш ивану с ка ко й -то д а ж е п о д ч е р к н у то й ве ж л и во стью ,
не знаю — п оч ем у: тот не прин адле ж а л к б о га то м у или б ю р о ­
к р а ти ч е ско м у се м ейству . . . В о зм о ж н о , здесь играла рол ь ка­
ка я-н и буд ь интим ная причина, ка кая-ниб уд ь д а л еко стоявш ая
от гим назии и гим назистов ж е нщ и на , близкая д и р е к т о р у . . .
О д и н из сидевш их на первой парте в с р е д н е м р я д у — по
ф арватеру, так сказать, вп еред и м еня — был О перанде. Это
был м аленький, м и н и а тю р н о сл о ж ен н ы й м альчик, очень
б ы стр о и п р и то м так зам анчиво бегавш ий, что к а ж д о м у хоте­
лось е го пойм ать. За ним постоя нн о бегали в к о р и д о р а х и во
д в о р е — бегали гим назисты разны х возрастов, а иногда и н е ко ­
то р ы е из уч и те л ь ско го персонала. Так и остался в м о ей памяти
О перанде убе га вш им от к о го -т о . . . И все кричат со всех сто ­
рон:
—

С пир ка! С пирка! С ко р е й ! С пирка!

И С пир ка с визго м п роносится в разны х направлениях,
влетая в го л уб о е про стр а нство м е ж д у двум я акациям и, п е р е ­
пры гивая чер ез д е р е в я н н у ю ступе ньку и даж е, что запрещ а­
лось, вы бегая на улиц у, где сразу ж е и п р е сл е д уе м ы й , и по­
гоня окам еневали. У ж е ш агом , отдуваясь, возвращ ались они во
двор . . .
Он был, ве ро ятно , м аленький гр е к, этот С пе ра нд е, С пирка.
В прочем , масть е го была ж елтая, носик остры й — м о ж е т быть,
и не гр е к ! Так и бегает в м оей памяти С пирка, наверно, дав­
ны м -д а вн о убиты й на Д о н у ср е д и бе л о гва р д е й ц е в или, наобо­
р от, ср ед и солдат латы ш ской дивизии. В о зм о ж н о , он и ж и вет
гд е -н и б у д ь в А ф инах, служ ит, м о ж е т бы ть, в гр е ч е с к о й п ол и ­
ции или им еет лавочку и тож е, м о ж е т бы ть, как и м не, снится
е м у иногда гим назия, тот у го л о к , полны й влетаю щ их в него
бла го ухан ий, гд е гим назисты , расхватывая ш инели, толпились,
ругались, целовались, зная, что сейчас вы б егут на у л и ц у и п ол е ­
тят на кры льях акаций.
Куда шел Л укаш евкер? Что ж , д о м о й , завтракать. Это
бы л о как раз в полдень, чуть п о зж е , ко гд а солнце п о во р а ч и ­
валось под куп о л о м . Л ука ш е вке р понес свое п ол н ое тело
вп еред и м еня, п о ско л ь ку у ж е поп ро щ а лся со м н ой . Понес
свое толстое тело в ф о р м е гим назиста с р е д и к л у м б и сте к­
лянны х ш аров это го в е л и ко л е п н о го б а р ско го палисадника,
понес е го по направлению к п ар ад н ом у, п р о хл а д н о и б о гато
175

ч е р н е вш е м у по ту сто р о н у кл ум б ы с ее скул ь п тур о й лилий
и гладиолусов.
Н еско л ько лучш е, чем сейчас, чувствовал я себя в те
м инуты , ко гда входил в ква р ти р у Гриш ки З и л ьб е рб ер га .
Вместе с ним, с Гриш кой З и л ь б е р б е р го м , шел к н ем у в
гости . . .
Я чувствовал себя, ве ро ятно , очень хо р о ш о , п о ско л ь ку я
был совсем ю н, м альчик, зд о ро вы й м альчик, х о р о ш о учи в­
ш ийся и чувствовавш ий, что вперед и м н о го и н те р есн ого .
З и л ь б е р б е р г-о те ц был богаты й чело ве к: у Гриш ки, нап ри ­
м ер, была собственная ком ната. Нас встретил б е с п о р я д о к в
этой ком нате — я сказал бы, ж е лты й, д е ре вян ны й , не м у ч и ­
тельны й, а с ко р е е привлекательны й б е сп о р я д о к . М н е ка ж ет­
ся, что д аж е была в ком нате оставш аяся от детства лош адка
на двух ж е лты х д е ре вян ны х д угах — для того, чтобы на ней
кататься.
П ол н ое н ичто ж е ство д а ж е в гим н а зи че ском плане. П рав­
да, красивы й парниш ка, с золотисты м и волосам и и ч е р н о ­
глазый. Ф ам илия е го была Ш и я н .
— Павка Ш и я н !
Так ф онетически и вы скакивает он иногда из самых неин­
тересны х складок сознания — то л ь ко ф о н о гр а м м а , запись
д а ж е не его голоса, а чьих-то д р у ги х го л осо в, зовущ их
е го:
— Павка!
И в д р у г появилось и и зо б р а ж е н и е . . . С олнечны й день,
спуск по Греческой, от П уш ки н ской к П ольской, м и м о во ро т
и к о н д и те р ско й М ел л иса ра то — солнечны й под д е ре вьям и
"кусочек улицы , и мы на этом или, вернее, в этом к у со чке —
нас н еско лько, мы м о л о д ы е , но не м о гу назвать всех.
Это очень давно, очень! Д р у го й стро й, д р у го й м и р ! Это
война, это царь, это ризы , это иконы , ко то р ы е везут в эки ­
паже, б о льш ие тем ны е лики по соседству с лампасами и
кителем п ол иц м ейстера, это синие купола п о д во р и я , это
м атросы с усикам и, с б о ч ко о б р а зн ы м и гр у д н ы м и клет­
ками . . .
Э то два м атроса, ко то р ы е идут по сп уску м и м о к о н д и ­
тер ской М еллисарато навстречу нам.
— П одле ц ! — го во р и т Павка Ш и я н о д н о м у из них. —
П одлец !
Павка Ш и я н два или три дня т о м у назад стал о ф и ц е р о м .
З олотая голова, золоты е погоны , золотая т у ж у р к а . . .
— П одлец !
176

— Виноват, — го в о р и т тот с усикам и, красавец, чистый,
р озо вы й, с ласковы м и усикам и. — Ваше б л а го р о д и е , вино­
ват.
О ба стоят навы тяж ку, зр елы е л ю д и . . .
М ы п од ж и д ал и е го появления, и ко гд а видели, что вот
он уж е бли зко, заним али позиции с таким расчето м , чтобы
и п р о д о л ж а я свой путь, он встретил на нем к а ж д о го из нас —
о д н о го , п отом д р у го го , п отом тр е ть е го — и каж ды й из нас,
трех м альчиков, стоял во ф ронт, отдавая ем у честь.
Генерал с чрезвы чайной се р ь е зн о сть ю и ве ж л и во стью
отвечал нам. Генеральская ш инель в д р у г под влиянием ли
ветра или от к а ко го -л и б о д виж ен ия показывала св о ю кр ас­
н у ю п о д кл а д ку, и это бы ло как раз в то м гн о вен и е, к о то р о е
нас радо ва ло б о л ьш е всего. У генерала были не сл и ш ко м
седы е усы с п о д усн икам и, что делало е го п о х о ж и м на А л е к ­
сандра II. Его ф ам илия была И гнатьев — м о ж е т быть, это
был ка ко й -л и б о р о д стве н н и к автора «50 лет в с тр о ю » . В про­
чем, если бы это б ы ло так, то он был бы граф , а гр а ф о м этот
генерал не был.
Н еко то р ы х я п о м н ю настолько отчетливо, что каж ется,
мы тол ько что расстались.
Вот по за лито м у со лнц ем С т р о га н о в ско м у м о сту мы идем
с Гриш кой Б е рб е р о в ы м . Куда — не зн аю ; м о ж е т быть, у ж е
о тк у д а -то . . . На м о сту н икогд а не бывает тени. Только от
п еш е ход ов, очень черная кр угл о го л о в а я тень . . .
Внизу за п рутьям и о гра ды — п ор т! О п ор те п отом . О
п ор те п отом . Сейчас о Б е рб ер ове. О н сын пар и км а хер а, б л е д ­
ный, х уд о й , в веснуш ках, гр ехо вны й, познавш ий м н о ги е
тайны, с м у ж с к и м вы пуклы м взгл яд о м еврей. У него впалая
гр уд ь , над ко то р о й висит взрослы й нос; у него аф риканская
ф ам илия . . . Гриш ка Б е рб ер ов гим назист с весом , в т о р о го д ­
ник. О , главное — познавш ий тайны, познавш ий тайны . . .
М ы останавливаемся над п о р то м , см о тр и м вниз. Там в
м е р ц а ю щ е й гл уб ине б ул ы ж н и ки , среди них — трава.
— И дем , идем , — го во р и т непоэтический Б ерб ер ов. —
И дем .
— Куда?
М о ж е т быть, он ведет м еня познавать тайны?
К огда я тол ько поступил в ги м н а зи ю и совсем м ал еньким
м а л ьчи ком , хоть и в ф о р м е , ходил по ко р и д о р а м , дивясь на
взрослы х гим назистов, в д р у г стало известно, что как раз
12—

1486

177

один
из
страш еклассников — О льш е вский — п око н ч и л
с
собой, застреливш ись из револьвера. Каково бы ло понять
это? Во всяком случае акт восприним ался с вн утр е н н и м ува­
ж е н и е м . М ы , п ри го то в и ш ки м е ж д у п р о чи м , в д р у г п о д к р а ­
лись к д ве р я м класса, к к о т о р о м у прин ад ле ж а л сам оуб ийц а,
и закричали «О льш е вский!» , так сказать, пугая товарищ ей
п о ги б ш е го . . . Д ур а ч ки ! И как это мы ум уд р и л и с ь п редста­
вить себе б е д н о го ю н о ш у в виде п р ивид ен ия! П о ч е м у застре­
лился — не п о м н ю . В прочем , мы и не поняли бы , если бы у з ­
нали, что причина, ска ж ем , сиф илис. Тогда это бы ло
частым явлением . К о гд а -н и б уд ь я расска ж у, как у ж е в более
п о зд н е м возрасте один из м о их товарищ ей, гр е к, сын б у л о ч ­
ника, поняв, что он заболел сиф илисом , пал при всех нас, в
о б щ е м , циниках, на колени и м олился, прося бо га о чуде —
исцелении . . . Я видел эту язву, этот страш ны й тверды й
ш анкр, чер ез в о р о н к у к о т о р о го столько ж и зн е й с ве р гл о себя
в неизвестны й край. Я ещ е р асска ж у об этом и такж е о том ,
как великий Главче, ко р и ф е й -в е н е р о л о г в тогд аш н е й России,
не признал язвы за сиф и л и ти ч ескую , дав понять при этом ,
что н е ко то р ы е врачи наж иваю тся д а ж е и тут — на этом
страхе, п о р о й стоивш е м ж изн и.
М н е бы ло одиннадцать лет, и я сидел в ц и р ке на ч е м п и о ­
нате ф р а н ц узско й бо р ьб ы . Так как бы ло л ето и ц и рки у ж е не
работали, то этот ц и р к был некоей ко м б и н а ц и е й цирка и
кино, то есть был ещ е и о гр о м н ы й висящ ий п е р е д о м ной
экран. К р о м е того , ряды стульев бы ли расставлены и на
арене, с р асчетом , чтобы зр ите ли м о гл и см о тре ть на экран.
О ч е в и д н о , бо р ьб а п ро и схо д и л а на ка ко й -то эстраде пер ед
экр ан ом , это го восстановить в памяти я не м о гу.
Д ел о и не в этом . Д ело в том , что я, чтобы лучш е видеть,
то и д е л о подним ался, ве рн ее , п р и п од н им а л ся, к о м у -то ,
ве ро ятно , м еш ая. И в один из таких п р и п о д н и м а н и й я, ма­
л енький гим назист, способны й , неглупы й и в о б щ е м н е тр е ­
бовательны й к м и р у и н д и ви д уум , был остановлен сзади
тя ж к и м и р ука м и ко го -то .
— Если вы ещ е раз п озволите себе подняться, — услы ­
шал я , — я вы веду вас из цирка.
М ен я
потря сло
о щ ущ е н и е
ко л осса л ьно го
количества
н а к о п л е н н о го против меня гнева в этом человеке, к о т о р о го я
ещ е не видел. Я е го увидел. Э то был известны й в О д е ссе п р и ­
став Радченко. Он был д а ж е п о -св о е м у красив в своей се ро й
ш инели и с черны м и усами. Тут во спо м ин ан и е кончается.
Я тол ько п о м н ю о щ ущ е н и е обиды , ко то р а я была, о че ви д н о,
и у с т у д е н то в -те р р о р и сто в , тол ь ко в д р у го м м асш табе.
178

Не успели мы освоиться с тем , что один из нас попал в
эти страш ны е лапы, как тут ж е стало известно, что он и
п о б е ж д е н . В зим нее утро , то л ь ко -то л ь ко вставши ото сна,
т о л ь к о -то л ь ко раскутавш ись в ш вейц ар ской, д о во л ь н о тя­
гостно бы ло услы ш ать, что Володя Д ол го в ум е р .
Да, да, от скарлатины . Что м о гл о быть страш ней этого
слова? Звук «скарла» заставлял м еня со д ро гаться. На д р у ги х
языках это иначе. П о -н е м е ц ки , нап рим ер , Ш арлях. Там нет
этого «скарла», к о то р о е представлялось п ро сто н екоей о д у ­
ш евленной ф и гур о й , неко им ге ние м , п р и хо д и в ш и м в спаль­
н ю за д е тской д уш о й .
Я пиш у о вр ем ен и, когда не бы ло пенициллина. С карла­
тина была б ич о м детства, первы х классов гим назии. Еще
был кр уп п — нечто ещ е более страш ное, ещ е бо л е е застав­
лявш ее нас со д ро гаться, но это бы ло связано с д е ре вн ей и
п ребы ванием гд е -то за очень тем ны м и окнам и, в к о то ры е ,
сидя у лампы , д а ж е и не очень хотелось см о тре ть.
Я не п о м н ю , как вы глядел В олод^ Д о л го в. Его см е рть —
собы тие ранних лет м оей ж изн и , собы тие из ж и зн и п е р во ­
классников, м альчиков лет по о д иннадц ати . . . Тем не м енее
это собы тие незабы ваем о. Н адо не надо, оно всплывает в
м оей памяти во всей своей значительности и то р ж е с тв е н ­
ности.
Он был из о тн оси те л ьно вы соких м альчиков. Это я
п о м н ю — вы сокий. П о м н ю е го в виде вы со ко го го л уб о ва то го
пятна — это он стоял п об л изости, ко гд а я разговаривал с
ке м -то . Голубоватое пятно — это п о то м у, что мы были в
серы х ф о р м е н н ы х ко стю м а х. Б ож е м ой, что м о ж н о пом нить,
если это всего лиш ь первы й класс! Еще никто не успел п о д ­
р уж и ть ся и р ассм о тре ть д р у г д р уга , и в д р уг — см е рть. Что
это — смерть?
Ты опять, Д о б р о д е е в , всплываеш ь в тем но м п ространстве
закры ты х век. П риче м , к р о м е тебя, в этом п ро стр а нстве я
ви ж у ещ е кости С т р о га н о в ско го м оста . . . Вот ты вы бегаеш ь
из с во его тра ктира бриты й, п о д в и ж н о й , с голой го л ово й —
ско ре й п о хо ж и й на ксендза, чем на хозяина трактира, где
носятся волны чайников, о се д а ю щ и е то тут, то там, волны
чайников с травой, ры бам и и птицам и.
П ом ниш ь ли ты м еня, Д об родеев? Я был тогда м а л ьчи ком ,
и ты ка к-то зам етил меня — во всяко м случае, см еялся
вм есте со м ной по забы том у м н о ю п о в о д у . . . Чайники ле­
тали, и с них не сыпалась трава и не сползали ры бы . Я стал
писать п о -р усски — на языке, на к о то р о м писал П уш кин.
12’

179

Все х о р о ш о , Д о б р о д е е в . С ко р о я б у д у чер е п о м , и меня не
о тп о ю т в костеле на Е катерининской, куда ты хоть и пра­
вославный, а загляды вал, п о то м у что хотел увидеть, как
идет из тем но ты платок М арианны , к о т о р у ю ты л ю би л .
К о м м е р ч е с к о е со бр ан ие пом е щ а лось в о д но й из ф е ш е н е ­
бельны х частей го р о д а в п р е в о схо д н о м о со б н я ке — серы й,
двухэтаж ны й д о м , не гр о м о з д к и й , с ф л а гш то ко м над глав­
ной, вы хо дящ е й из угла д в е р ь ю .
Я запом нил внуш ительны й, бо га то -м р ач но ва ты й вид этого
о соб няка в п а см ур н о е утро , когда, направляясь в ги м н а зи ю ,
я издали, с п араллельного квартала, бросал на него взгляд.
Э то был клуб для ка рточн ой игры , самая настоящ ая о б и ­
раловка, но зам аскированная под п рил ичие, под вн уш ител ь­
ность, д а ж е под б л а го твор ител ьн ость . . . Я, н а п р и м е р , уч и л ­
ся на счет К о м м е р ч е с к о го собрания, был его сти пе н д и ато м .
О д е сски е богачи. Я не видел ни о д н о го из них. Я тол ько
слышал их имена: Б род ский, Гепнер, Хари, А ш ки на зи , П тиш ников, А н атр а . . . Еще м н оги е, ко то р ы х я не п о м н ю .
Э то бы ли ба н киры , хлебны е эксп о р те р ы , тем ны е, п р е ­
ступны е . . .
М ен я н и когд а не интересовала эко но м ика . Все м о е с у ­
щ ествование в эко н о м и к е вы раж алось в том , что я покупал
в б ул о ч н о й хлеб, в м агазине обуви — б о тинки, в театральной
кассе — билеты . М н е не п р и хо д и л о в го лову, что такое по ­
л о ж е н и е вещ ей, в к о то р о м я п о л уч а ю за что-то д еньги и за
ч то-то их отд аю , зависит от каких-то п ричин, к о то р ы е м о гу т
изм еняться и ко то р ы е надо п о ч е м у -то изм енять. Это п о л о ж е ­
ние вещ ей казалось тверды м , даж е не п о д л е ж а щ и м о б с у ж ­
д е н и ю , казалось раз заведенны м , давно заведенны м , пра­
вильны м , счастливо найденны м , идеальны м . В са м ом деле,
что м о гл о быть для в о о б р а ж е н и я более д о сто й н ы м о д о б р е ­
ния, чем, ска ж ем , бакалейная лавочка? О на была освещ ена
ж е л ты м светом ке р о си н о во й лампы, бросавш ей на плиты
тр о туар а ж е лты е п р я м о уго л ь н и ки , иногда ско ш ен ны е и
пре две щ авш ие ф р а н ц у з с к у ю ж ивоп ись; она всегда п о м е ­
щалась в угл у б о л ь ш о го с кариатидам и дом а, и чтобы сп ус­
титься в нее, н у ж н о бы ло сбеж ать по н еско л ьки м с тупе нь­
кам, о тч е го делалось весело; в ней м о ж н о бы ло купить п о ч ­
то в у ю м а р ку, п ер ево д н ы е картинки, ф унт кр упы , о гу р ц ы ,
ракету.

180

Это были очень вкусны е ш тучки, вр о д е , я сказал бы,
о гу р ч и к о в из теста. И м е нн о так: го ф р и р о в а н н ы е тестяны е
о гу р ч и к и . . . Но с чем м о ж н о сравнить это тесто? Ведь это
не бы ло тесто, как в п и р о ж ке , — м я гко е , белое, ватно -тян ущ ееся . . . Нет, о но бы ло, во-п ер вы х, зерн истое , во -вто р ы х,
ж и р н о е и, к р о м е того , что сочилось ж и р о м , этот ж и р был
ещ е и сладкий.
Называлось это — чибрики.
Их продавали обы чн о ка ки е-то п о д о зр и те л ь н ы е ч е р н о ­
щ екие л ю д и — из б о л га р или т ур о к. Ч иб рик посы пался са­
харной п уд р о й .
К о нд ите р ская Исаевича пом ещ алась при вы ходе из скво з­
н о го д во р а костела на Р иш ельевскую улиц у. Какая-то часть
той сладости, ко то ра я присутствовала в причастии, в о б р я д е
п о х о р о н с их гиацинтам и, к р уж е в н ы м и сб о р кам и и м ухам и на
лице п о ко йника , была такж е и в сам ом д ухе ко н д и те р с к о й .
В ней продавались м аленькие, узкие п и р о ж н ы е на поль­
ский м а не р с плотно скле ен ны м и сла достью д о щ е чка м и тес­
та. П и р о ж н о е стоило три ко пе йки, но ^только для учащ ихся,
для остальны х — четы ре. Туда шли после ур о ко в со всех сто ­
р он гим назисты и гим назистки. В м а лен ьком п о л у те м н о м п о м е ­
щ ении бы ло полно народу. По ту с т о р о н у прилавка, на ф оне
двух узких, еле зам етны х о кон , возвы ш ались хозяин и хозяйка.
О ни знали, что мы кур или. Это нельзя бы ло не знать:
синий ды м п рям о -та ки валил из две ре й у б о р н о й ! У м еня оста­
лось тяго стн о е впечатление от этой у б о р н о й . Я учился к у ­
рить, не ж елая этого, нао бо ро т, ж елая быть тихоней, пос­
луш ны м . . .
К огда Севе О р л о в у п онадобилось сделать о п е р а ц и ю
аппендицита, его п ол о ж и л и в так н азы ваем ую Евангеличе­
с к у ю б о л ь н и ц у — в то обольстите льно е для взгляда м алень­
кое бе л о е здание в саду среди ирисов и р оз, к о то р о е стоит в
начале Ф р а н ц у з с к о го бульвара и м и м о к о то р о го , когда ни
п р о хо д и ш ь , всегда останавливаеш ься, п ривлеченны й то за­
пахом цветов, то прелестны м о тр а ж е н и е м неба в о д н о м из не
п о д о з р е в а ю щ и х о со бственной красоте о кон , то про сто
м ы сл ью о том , что это лучш ая больница в го р о д е и вряд ли в
таком красивом , чистом , ср ед и цветов здании м о ж н о не
вы лечиться от сам ой страш ной болезни.
Сева О р л ов был бо ле зне нн ы й ю нош а, м аленький, м елкий,
у ж е в те ю ны е годы не о бхо д ивш ийся без очков. Н езаконны й
181

сын О р лова, он представлялся нам всегда на грани каких-то
сем ейны х сты чек, к а ко го -то изгнания из д о м у. Разумеется,
мы п реувеличивали, Сева был п олн оп ра вн ы м чл ен ом сем ьи.
Тем не м е не е тот факт, что е го п о л о ж и л и в л у ч ш у ю б о л ьни ц у
в го р о д е , показался нам ка ки м -то о соб ы м бл а го д еян и е м со
с тор он ы О рлова.
От гим назистов требовалось у се р д н о е вы полнение о б я ­
занностей, связанны х с п р и н а д л е ж н о сть ю к церкви.
Я был ка то л ико м , тем не м енее и м н е надлеж ало с о б л ю ­
дать в этом см ы сле дисц иплин у. Так, обязан был я ка ж д о е
во скре сен ье посещ ать костел.
Вот оно, о д н о из этих воскре сен ий.
Я в х о ж у за о гр а д у, иду по ш и р о ки м синеваты м плитам,
ко то р ы е звенят п од ногам и. Вот ступени, п о д н и м а ю сь, и вот
я с р ед и п ол ум р а ка и прохлады кам енны х, а м о ж е т быть, и
ж е л езн ы х сеней к о с т е л а . ; .
Здесь стоят, наклонив лбы, нищ ие; здесь властвует эхо;
здесь я о б н а ж а ю голову.
Костел поет м не навстречу. О р ган , голоса м альчиков,
тон ки е ко л о ко л ь чи ки . Это разм аш исты е, гигантские взмахи
звуков. Я виж у вдали, где алтарь, ц е л ую толпу, часть к о то ­
р о й д виж ется, часть неп од виж на : это л ю д и и статуи. Л ю д и
в ч е р н о -б е л о м , статуи текут ж е л ты м цветом масла. М о щ н о
л е ж и т ср ед и них солнечны й свет, падаю щ ий сверху. Он не
л еж ит, он стоит ср е д и них, как корабль в полной оснастке.
Там п о ю т л ю д и и орган. П о ю т ко л о ко л ь чи ки .
Я в х о ж у и п е р вы м виж у то, о чем забы ваю всякий раз . . .
К огда я входил в костел, я видел стоявш ие вдоль стен на
вы соте в то р о го этажа статуи ангелов — почти детей, во вся­
ко м случае не старш е меня, в легких хитонах, сквозь к о то р ы е
просвечивали их тела. По м е р е м о е го п р о д в и ж е н и я вперед ,
к алтарю , образовы вались р акур сы , в р езул ьтате ко то р ы х
ангелы один за д р у ги м все бо ле е и б о л е е отворачивались от
меня, а п оследний уж е , казалось, уткнулся в стен ку и плачет,
ск о р б я о б о м не, но не имея права п ро сти ть меня.
Вы сокий красивы й ксендз, весь, ко не чн о, в ч е р н о м —
сутана, ш арф и свисаю щ ие кисти шарф а . . . Был он б р ю н е т,
с к о р е е д л ин но л иц ы й, р ум ян ы й, р азум е е тся — б риты й. Ч е р ­
ные с в е р ка ю щ и е глаза е го иногда становились теплы м и,
ул ы б а ю щ и м и ся и см о тр е л и к а ж д о м у из нас в глаза п о н и ­
м а ю щ и м взгл яд ом стар ш е го товарищ а, м о л о д о го м уж чи н ы .
182

Было о чем нам перегляд ы ваться в эти весенние дни, ког'да на
п о д о к о н н и ка х была рассыпана сирень, ко гд а ш у м н о к р ы л ы й
ангел появлялся из страниц учебника, ко гда гд е -то и кто -то с ту ­
чал каблукам и, гд е -то и кто -то пел . . .
Я п о м н ю , сидит налево от м еня, под о кн о м , п ре вра ти в­
шись для м еня в силуэт, испанец Кальсада, Колька Кальсада.
Как раз п е р е д 1ним каф едра, за ко то р о й сидит ксендз —
ксендз Э рисм анн. Испанец что-то сказал, ксендз ч то-то от­
ветил; оба см е ю тся. В кн и ж ке , к о т о р у ю д е р ж у я, ри сунки
Д о р е — гигантские, как м не каж ется, к о м п о з и ц и и : Авесса­
лом , зацепивш ийся за д е р е во волосам и, Навин под тем ны м
о б л а ком , сквозь к о то р о е ко со валится лира солнца, ка кой -то
сам оуб ийц а, б р о са ю щ и й ся гр у д ь ю на во ткнуты й р у к о я тк о й
в з е м л ю меч. Эти картины гудят, п ою т, а ксе нд з улы бается
испанцу, и тот б е р е т в р уки сир ен ь то ли л о вую , то го л у б у ю ,
то б е л ую , ко то ра я почти стучит по п о д о ко н н и к а м краям и
своих к р о хо тн ы х ко л о ко л ь чи ко в.
О б язательно заканчивать.
Н ачнем с к о р о тк о го , чтобы легче закончить.
К огда я п об рился впервые? Д ня, ко гда им е нн о п обрился,
не запом нил. П о м н ю , что ещ е д о того , как начал бриться,
п од стр и гал усы н ож н иц ам и — вернее, не усы, а то, что р о сл о
на верхней губе. П одстригал, стараясь проделы вать это как
м о ж н о тщ ательней, для чего поп лотн ее приж и м ал ась лезвие
н о ж н и ц к о б р аб аты ва ем о м у м есту, и этот хо л о д о к металла
возле носа п о м н ю д о сих пор.
Д ом аш н и е посм еивались над этим. В особ ен но сти — с
лукавством ю но й ж е н щ и н ы — сестра. О на единственная в
сем ье считала м о ю нар уж н ость прилично й. Родители не
о д о б р я л и . Н адо сказать, что понятие кр а си во го м у ж чи н ы
или ж е н щ и н ы сильно изм енилось с тех пор, как р од и те л и
м ои бы ли м о л од ы . Н екрасивость м уж чи н ы не есть ч то-л и бо
такое, что п о д л е ж и т о с о б о м у о б с у ж д е н и ю , — это во -п ер вы х;
во -вто р ы х, сейчас красота м уж ч и н ы видим а ж е н щ и н а м и в
д р у го м . В эпоху, ко гд а м ои р од и те л и бы ли м о л од ы , сущ ест­
вовала эстетика хо р о ш е н ь ки х м уж чи н . С естра, у ж е п р и н а д ­
леж авш ая к н о во м у п о ко л е н и ю , чувствовала, что красота в
ином .
С ам ы м и
красивы м и
м уж чи н а м и
пре д ставл яю тся
м не
д е каб ри сты , р усские аристократы .
Из знам ениты х имен м о е го детства я п о м н ю
Кубелика. Это был прославленны й скрипач, чех,
183

имя Яна
п риехав­

ший в Россию на гастроли. Я е го не слыш ал и не видел, п о то ­
м у что м ои р о д и те л и на ко н ц е р ты не ходили, да если бы и
ходили, м еня, м а л ен ького, не взяли бы. О д н а к о имя это задело
м о е д е тско е вним ание, п о то м у что е го часто повто рял и дом а,
за стол о м . О н о бы ло сенсационно, так как это бы л н е о б ы к н о ­
венный скрипач, как го вор и л и , первы й в м ире.
М н е нравилось, что он и м е нн о К уб елик; я не во с п р и н и ­
мал эту ф а м ил ию как ч е ш скую , и п о то м у она звучала стра н ­
но, и нтересно.
С енсация усилилась, ко гд а р асп ро стра нил ся по О дессе
слух, что некий студент, п рослуш ав ко н ц е р т Кубелика,
застрелился и что К уб елик прислал на е го гр о б венок.
К уб елик — слы ш у я в д а л е ко м
п р о ш л о м , — К уб ел и к;
ви ж у с к р и п к у и венок.
О сип М ан дельш та м , описы вая в своем « Ш у м е врем ени»
к о н ц е р т К убелика, го во р и т, что м а эстро был лилипут.
П равда, ведь он был К уб елик, то есть хотя я е го и не видел,
но, б е зусло вно , м аленький, из теста.
Из знам ениты х им ен бы ло такж е имя Ивана Заикина, б орца.
Теперь нет б о р ц о в в том ц и р к о в о м виде, в ка ком они были
тогда. Т еперь б о р ьб а — сп ор т, а тогд а была тол ько зр е л и щ е м ,
и ее показы вали в ц ирке . Тогда не бы ло, м е ж д у п р о чи м , и
стадионов. В ф утбол, нап рим ер , играли почти на пусты рях,
иногда вы тягиваю щ ихся го р б о м и с полевы м и цветами
ср ед и , р азум еется, не п о д стр и ж е н н о й , как теперь, п од к о вер
травы.
Борцы вы ступали в тр и ко , больш ие, белы е, п о х о ж и е на ж е н ­
щ ин. Иван Заикин был о д ним из сильнейш их м и р о в ы х б о р ц о в.
П е р е д е го им е не м сооб щ алось, что он во л ж ски й богаты рь. Я
п о м н ю как раз случай, ко гд а он был п о б е ж д е н . О н плакал,
растирая по лицу слезы, и кричал, что он п о б е ж д е н неп ра ­
вильно, что он постоит за Россию (оч е в и д н о , е го победил
иностранны й б о р е ц ) и ещ е что-то в п атри оти ч еско м духе.
В ероятно, все это бы ло п о д стр о е н о , как всегда в ц и рко вы х
чем пионатах того вр ем ен и, м не и тогда почувствовалось п р и ­
творство. Как теп ер ь ви ж у: он ходит по арене, растирает слезы
и потом кладет ладони на поло винки зада.
— Братцы, я не вы дам ! России! Не вы дам !

На завтрак м не давали пять ко пе ек. Э то мало, но не так у ж
мало, п о ско л ь ку на эту с у м м у м о ж н о бы ло купить, ска ж ем ,
буб л и к, яб л око и стакан чаю. Или котлету, на к о т о р у ю уходила,
вп ро чем , вся сум м а. Котлета, правда, бы ла хо ро ш ая, пухлая
184

м е ж д у двум я кр уж ка м и б е л о го хлеба, х о р о ш о пачкавш им ся
ж и р о м котлеты .
Разумеется, это бы ло м ало — пять ко пе ек. М ал о п отом у,
что начинало хотеться есть к пер вой п е р е м е н е . . . На ней у ж е
п окупалось, ска ж ем , яблоко. На второй п е р е м е н е съедали,
ска ж ем , буб л ик. К б ольш ой п ер ем ен е, во вр ем я к о то р о й и
полагалось, собстве нн о, есть, у ж е н иче го не оставалось. А м е ж ­
д у тем к б о льш о й п е р е м е н е приво зили завтрак б о га то м у
А га р к о в у . К огда мы вбегали в зал, суд о к с этим завтра ком у ж е
стоял на столе. И ногда д а ж е два судка. О ни были плоские, как
две се р е б р я н ы е черепахи, из о б о их и з-по д кр ы ш е к торчали
начала л о ж е к и вилок. При виде этих суд ко в аппетит, ко не чн о,
разго ра лся . . . О д н а к о от силы, как го вор ится, оставалась к о ­
пейка на стакан чаю — запом нивш ийся м не на всю ж и зн ь гра­
неный и ж елты й от н алитого чая стакан за ко п е й ку, без б л ю ­
дечка, е го п р и хо д и л о сь де р ж а ть пальцам и све рху, пока он о б ­
ж игал пар ом ладонь. Благословляю тебя, стакан ги м н а зи че ­
с к о го чая, не покидай м оей памяти, не покид а й !
И вот чащ е всего я не тратил своих пяти ко п е е к на завтрак.
Я их отклады вал, чтобы к ко н ц у недели им еть тридцать ко пе ек.
К этим трид цати ко п е й ка м ещ е с б о л ьш им т р у д о м добы вались
двадцать, и в суб б о ту я шел в ц и р к, купив билет, к о то р ы й для
гим назистов стоил пятьдесят ко пе ек. Как добы вались н е д о ­
с таю щ и е двадцать — это тем а для д р у го го рассказа. Зам ечу
только, что у меня была бабуш ка, у к о то р о й бы ло м н о го с е р е б ­
ряно й м о не ты и ко то р а я м еня лю била. О д н а ж д ы на им ени ны
она д а ж е подарила м не золоты е пять р уб л е й , м а л ен ькое со л н ­
це к о то р ы х вы гляды вало из-за ко рич не вы х скла д ок кош елька;
э то го я то ж е н икогд а не забуду, как не за буду и бабуш ки,
леж авш ей в гр о б у, как в л е гко й ло дке.
Ц ирк всегда виднелся сквозь п адаю щ ий снег. Ну что ж ,
всегда была зима, ко гд а был ц и р к ! И я ш ел сквозь падаю щ ий
снег, пораж аясь сн еж и н ка м . И правда, они п охо д и л и на с о о р у ­
ж е ни я техники. П ор аж ал о м еня такж е, что снеж инка, п р о п л ы ­
вая м е ж д у ф о на ре м и стеной, бросала на стену тень в виде
м а л е н ь ко го облака. На стене ц ирка висели афиши с и з о б р а ж е ­
нием ж е лты х львов и кр а сн о го укр о ти те л я , к о то р о е , казалось,
двигалось, п о то м у что на нем бы ли и кр уги , и взвивш ийся бич,
и п о д ки н уты е задние ноги льва.
В тот вечер, о к о то р о м я хо чу рассказать, д о л ж е н был вы­
ступать в ц и р ке чуд о -м а л ь чи к. Что д о л ж е н был делать ч у д о м альчик, в аф иш е сказано не бы ло. П р о сто извещ алось, что
вы ступит чуд о-м а л ь чи к, и все. Я сам был мальчик, и сущ е ство ­
вание к а ко го -то чуд о-м а л ьчи ка вы вело м е ня из равновесия. Я
185

сам был, черт возьм и, ч уд о-м а л ьчик. В сам ом деле, я то и д е л о
слышал о том , какой я сп осо бн ы й и какой ум ны й.
Рассказ, ко то р ы й я обязан написать и ко то р ы й с о б и р аю сь
написать у ж е м н о го лет, сл е д ует начать с описания ш е д ш е го в
тот вечер снега. Э то был особ ы й снег, особ ы й его сорт, я назвал
бы е го ф ил игр ан н ы м — ко гд а о б р а зую тся сн е ж и н ки в виде
кр о х о тн ы х изделий, со ве р ш е н н о , разум е е тся , б е сп ол е зны х,
тем не м енее а б со л ю тн о точны х — некиих ко н ц е н тр и ч е с к и х
в о сь м и уго л ь н и ко в, некиих р а зн о сто р о н н и х крестов с вы л етаю ­
щ им и из углов лучам и, некиих звезд с п о п е р е ч н ы м и пер екл а ­
динам и на ка ж д о м луче . . . Эти тельца, зацепленны е вами на
ходу, не р а зр уш а ю тся , хоть и ф е но м е на л ьно л е гки : н ао бо ро т,
д о л го висят на р есн ице , подде вш ись на нее, ска ж ем , кр ай н и м
во с ь м и уго л ь н и ко м , — и вам п ри хо д и тся д о л го м о р га ть , чтобы
свалить эту м о хн а тую м ахину, да и то, упав, ска ж ем , на рукав,
она все ещ е со хра няе т н е к о то р у ю ф о р м у.
О свещ енная стена, афиша . . . Я п рочитал все те слова, к о ­
то р ы е сейчас, чер ез десять м ин ут, как то л ь ко во й д ут в п о л н ую
силу света висящ ие над ареной лампы , превратятся в кл о уно в,
в м а нд олины , в м аленьких собачек, в б уб е н ч и ки , в лош ад ей, в
узки е тела, л е та ю щ и е м е ж д у тра пе ц иям и. Вот тол ько во что
превратится Володя З уб р и ц ки й , я не м о гу себе представить.
«В олодя З уб р и ц ки й , — написано на аф иш е, — ч уд о -м а л ь ­
чик».
Ч уд о -м а л ьч и к! Что это такое? Л адно, п о см о тр и м .
На аре ну вы несли б о л ь ш у ю гр и ф е л ь н у ю д о с к у — п о м е н ь ­
ше, чем в гим назии, о днако в х о р о ш е м ч е ты р е хуго л ь н и ке , на
подставке и с тр я п ко й в м е л ов ой пыли на н и ж н е м р е б р е . Т р у д ­
но бы л о п р е д п о л о ж и ть , в чем б уд ет состоять этот с л е д у ю щ и й ,
н о м е р п р о гр а м м ы при таком аксессуаре. В прочем , я успел
заглянуть в ч ь ю -то п р о гр а м м у по со седству и прочесть, что
вы ступит чуд о -м а л ь чи к.
Ч уд о -м а л ьч и к пош ел по песку арены , чуть утопая в нем
атласными белы м и баш м акам и. Почти р я д о м с ним , н е м н о го
отставая, шел студ е н т в чер но й ту ж у р к е , в пенсне, с усами и с
бородкой.
Ч уд о -м ал ьч ик сейчас был п ро сто д о во л ь н о п ол ны м м альчи­
ком , б л о н д и н о м с челкой, и не только в белы х атласных баш ­
маках, но и в м а тр о сско м к о стю м е , то л ь ко в ко р о тк и х штанах
и с в о р о тн и к о м не синим , как у м атросов, а с р о зо вы м , то ж е ат­
ласным, и р о зо вы м яко р е м на рукаве.
М а л ь ч и ко м и м н о ги е го д ы п отом , у ж е взр осл ы м
веком , из всех зр е л и щ я бо льш е всего л ю б ил ц и рк.
186

ч ел о ­

Да и не только в качестве зрелищ а во спр ини м ал я ц и р к —
нет, о тн о ш е н и е бы ло сло ж не е , ещ е и м ы сли о славе п е р е ­
плетались у м еня с ц и р к о м : я представлял себе, что б у д у
зн ам е н иты м ц и р ко вы м а кте ро м , п р ы гу н о м ! Также и п р о б у ж ­
давш аяся чувственность находила свои тайные во пл ощ ения
в образах ц ирка . . . К о м у бы ни прин адле ж а ли ноги в три ко ,
кто бы ни был обсы пан по бархату зо л оты м и блесткам и,
на чьем лице ни играла бы застывш ая м алиновая улы бка —
все это го в о р и л о о том , что в м и р е есть какая-то великая
тайна, к о т о р у ю я с к о р о п остигну, ради ко то р о й ж иву.
С тоит вспом нить, как го р д ы мы в ю ности . Эта го р д о сть
основана на сознании своей красоты и силы, если вы д аж е
и некрасивы и несильны ! Д а-да, красоты и силы, так как
м о л о д о сть по сущ еству красива и сильна. М о ж е т быть, и м енно
п о то м у, что п ре д чувствуеш ь все ж е, что кто -то прильнет к
тебе, то л ь ко к тебе, отдастся тебе, п о л ю б и т тебя!
П ож алуй го р д о сть — о д н о из главных пер еж и ван и й ю н о ­
сти . . . Я п о м н ю себя очень го р д ы м — в серой ш инели ги м ­
назиста, у ко то р о й черны й каракулевы й во ро тн и к, с лицом ,
к о то р о е пыш ет, с б р о вя м и , м ягко сть ко то р ы х я сам о щ у ­
щ аю , — поистине со б о л и ны е б р о ви м альчика!
И вот я с и ж у в ц и р ке в суб б отн ий вечер. Билет куплен
на д е ньги, с б е р е ж е н н ы е в тече ние недели от пятачков на
завтрак. О , это никак не ум аляет го р д о с ти ! Б о ж е м ой, я
силен и красив — я ю н ! — а то, что у м еня нет д е н е г — разве
они есть у полубога?
Я х о р о ш о учился, был, как о п р е д е л я л и взрослы е, у м н ы м
м а л ьчи ком , но в те детские, вернее, у ж е о тр о ч е с к и е , годы ,
никаких п редвестий о том , что я б уд у писателем , я в себе
не слышал. М н е хотелось стать ц и р ка чо м , и и м е нн о п р ы гу н о м .
У м еть делать са л ьто -м ор тал е б ы ло п р е д м е т о м м оих м ечтаний.
Я пытался научиться этом у в ги м н а стич е ском зале гим назии,
у ч е н и к о м к о то р о й я состоял. О д н а ко н иче го не получилось,
п ос к о л ь ку отсутствовали со о тв е тств ую щ и е п ри сп осо б л е ни я ,
к о то р ы е и не требовались при ш ко л ь но м кур се гим настики ,
куда не входила акробатика. Я и не знал, что т р е б у ю тс я
п р и сп осо б л е ния , относя этот ф антастический п р ы ж о к к ка ки м то таинственны м в о зм о ж н о стя м , за кл ю ч ен ны м в н е ко то р ы х
л ю д ях. Я им завидовал, этим л ю д я м . Я их видел в ц и р ке —
м альчи ков, де во ч е к в белы х баш м аках, толпу детей, вы бе­
гавш их из м алиновы х во ро т кулис на а ре ну и чуть не с х о х о то м
про дел ы ва вш и х п е р е д о м ной то, что я не м о г бы проделать
д а ж е в сам ом н ео б ы кн о ве н н о м сн овидении.
187

Я, м е ж д у п ро чи м , и теперь иногда со о б щ а ю зн ако м ы м ,
что в детстве , ум ел делать са льто -м ор тале . М н е верят, и
я, во о б щ е не л ю б я щ и й врать, рассказы ваю д а ж е п о д р о б н о с ти .
М о ж е т быть, эта м ечта ум еть делать са л ьто -м ор тал е и
была во м не п ер вы м д в и ж е н и е м х уд о ж н и ка , п ервы м п р о ­
явлением того , что м о е вним ание направлено в с то р о н у вы­
мысла, в с то р о н у создания н ово го, н е о б ы ч н о го , в с то р о н у
яр кости , красоты .
Я п р и о б р е л этот билет путем н еп оср е д стве н н о й затраты
сил ф и зических и душ евны х — ж дал в о ч е р е д и , верил, что
д о ж д у с ь , в д р уг терял веру . . . Я честно добил ся его, этого
листка тон кой б ум а ги с лиловы м ш те м п ел е м !
Вот он у м еня в р уках. Да, тонкая, почти про свечи ва ю щ ая
ж елтоватая бум ага, да, лиловы й ш тем пель . . . Но это право
попасть в этот п лю ш евы й рай, в этот рай м р а м о р а , ступеней,
золота, матовы х ламп, арок, к о р и д о р ч и к о в , эха, хохота, б л е ­
стящ их глаз, запаха духов, стука ка блуков — м ало ли чего !
Ц и р к в детстве п роизвел на м еня колоссал ьное впечат­
ление. М н е иногда хочется сказать, что ж елтая арена цирка
это и есть д н о м о ей ж изн и. И м е нн о так — дно ж и з н и , п о то м у
что, глядя в п ро ш л о е, в гл уб и н у, я наиболее о тчетл и во ви ж у
этот ж е л ты й к р у г с рассы павш им ися по н ем у ф и гур ка м и л ю д е й
и ж и в отн ы х в алом бархате, в блестках, в перьях и наиболее
отче тл и во слы ш у стр е л я ю щ и й звук бича, о к о то р о м м не п р и ­
ятно знать, что он называется ш а м б арьер, а такж е к р и к клоуна:
«Здравствуй, М а кс!» — и ответ на н е го : «Здравствуй, А в ­
густ!» . . .
Вихрь клоуна — б е л о -м а л и н о в о -зо л о то й вихрь с н е п о д в и ж ­
ным ка м не м б елой маски ср ед и этого вихря — в л ю б о й м о ­
м ент, стоит м не то л ь ко п одум ать, взлетает в м о ей памяти.
Тогда кло уны го во р и л и как бы по-ан глийски. О ни были в
белы х чулках и блестящ их зо л о то м туф лях. О ни давали д р у г
д р у гу пощ ечины , звеневш ие на весь ц и р к, м еханизм к о то р ы х
т р у д н о б ы ло и очень хотелось постигнуть.
Это бы ло тр и о : д во е м уж ч и н и девуш ка. Да нет, не д во е
м уж ч и н , а два мальчика, и не девуш ка, а девочка. Вот они
крутят п е р е д о м н ой сальто. Вот ж е они, вот! Да вот ж е,
н еуж е л и не видите? Н икто не видит! В иж у тол ько я, и ви ж у
в том н е сущ е ств ую щ е м пространстве, к о то р о е клуби тся п ер ед
м о и м и глазами и называется память.
К рутя сальто, д евочка превращ алась в видение, о ш е л о м ­
лявш ее меня, хотя н ичего о со б е н н о го в это врем я с ней
188

не п р о и схо д и л о , к р о м е того, что она крутил а сальто и у
нее развевались волосы : я был тогд а всего лишь м а л ьчи ком
и не представлял себе, что для л ю бви н у ж н о све рш ен и е
б ол ее гр а н д и о зн ы х вещ ей, чем п р о сто разве ва ю щ и еся волосы .
Я вл ю бился в а к р о б а тку-д е в о ч ку. Если бы не разлетались
ее волосы , то, м о ж е т быть, и не влю бился бы. Если бы не
разм етались волосы и если бы белы е зам ш евы е баш м аки
так не вы делялись, то на песке, то в во зд ухе, то в к р у ге
сальто . . . Н икто не знал, что я влю блен в д е в о ч к у -а к р о б а тк у ,
тем не м е не е м не становилось сты дно, ко гда она выбегала
на арену. Как она была одета? Не п о м н ю . П о м н ю тол ько
белы е зам ш евы е б о тинки, тве р д о , как на детях, надеты е и
за стегнуты е по б о к у белы м и ж е кр угл ы м и п угови ц а м и , и
п о м н ю то л ь ко р азле таю щ ие ся волосы . Я, в о з м о ж н о , и сам
не знал, что я влю бле н. М н е бы ло тол ько сты дно, — п ри ч ем
сты дно за нее, сты дно, что она им е нн о такая — вы зы ваю щ ая
во м не приятн ое , н езн а ко м о п р и ятн о е чувство.
О д н а ж д ы шел снег, стоял ц и р к и я направился в эту ма­
ги ч е с к у ю с то р о н у. Там бы ло кафе, в здании цирка, где с о б и ­
рались артисты . Из каф е вы ш ло тр о е м о л о д ы х л ю д е й , в к о ­
тор ы х я узнал а кробатов, работавш их с д е во ч ко й . О д и н из
них сп л ю н ул — с н екрасивы м л иц ом и в ке пке ; н евы со ко го
роста, к а ко й -то ж алкий на вид, н е зд о р о вы й , с ш и р о к и м р то м
м о л о д о й человек. О н сп л ю н ул , как п л ю ю т са м оув ер ен ны е ,
но со д е р ж а щ и е ся в загоне товарищ ам и м о л о д ы е л ю д и —
д л и н ны м плевком со звуко м сквозь зубы . « П очем у ж е их
три? — п одум ал я. — Это, наверное, их товарищ , тех двух,
ко то р ы х м не бы ло сейчас п ри ятн о видеть, п о с к о л ь к у они
работали с нею ». И в д р у г я узнал в тр е ть е м ее. Этот третий,
неприятны й, д л ин но и со звуко м сп л ю н увш и й , был — она.
Его п ер еодевали де воч ко й , р азле таю щ ие ся волосы был, сле­
довательно, парик. О д н а ко я д о сих пор влю бл ен в д е в о ч к у а кр о б а тку, и до сих пор, ко гд а я виж у в во спом инании р аз­
ле та ю щ иеся волосы , м еня охваты вает некий стыд.
Ц и р к Еф имовы х бы л п рекрасны й ц ирк. М ы х о р о ш о изучили
все е го ном е р а: сиб и рских стре лко в, пар те р ны х акробатов
С альтонс, тр и о во зд уш н ы х гим настов, кло уно в Таити и клоунов
Розетти . . . Выступали такж е две наездницы — м адем уазел ь
Клара и М ар ия С ербская. М ад е м уа зе л ь Клара была так
называемая парф орсная наездница, то есть она проделы вала
свой н о м е р , в о б щ е м находясь на ш и р о к о м атласном седле:
стояла на нем, садилась на него, пры гая через дл инны е ленты,
к о то р ы е п о п е р е к ее пути д е рж ал а ун и ф о р м а , и опять
возвращ алась на седло.
189

Тогда п р е н е б р е ж и те л ь н о го вор и л и — ун и ф о р м а ! Но ника­
к о го п р е н е б р е ж е н и я не испытывали по о тн о ш е н и ю к этим
л ю д я м в зо лотисто-зе лен ы х м ун д и р а х, стоявш их в две ш е­
рен ги у вы хода на м анеж . Н ао бо ро т, их очень л ю б и л и
и уваж али. Ведь в о сно вно м у н и ф о р м у составляли те ж е
артисты ! Я п о м н ю , как п ри ятн о бы ло узнать в к о м -н и б у д ь из
этих м о л о д ц о в м о л о д о го Таити и м о л о д о го Сальтонса . . .
М ар ия С ербская то ж е была парф орсная наездница. О на
появилась вд р уг, без п р е д ва р и те л ьн о го извещ ения в аф ишах,
что б уд е т показан новый н о м е р . . . О на в д р у г вынеслась
на худ о й о с тр о н о со й лош ади, и мы ещ е не справились с
впечатлением от п е р в о го о п и са н н о го е ю круга, как она у ж е
упала. Упала на красны й п лю ш ц и р к о в о го кр уга и покатилась
в ноги п ар те р у куб а р е м ср е д и рассы паю щ ейся о д е ж д ы , сла­
до стн о блеснув телом . П ублика ахнула, но она тут ж е вы­
п ор хн ул а из своей см е р тн о й я м ы ‘и, вы беж ав на арену, сделала
п о д р я д н еско л ько раз то, что на ц и р к о в о м и б ал етном язы ке
называется ко м п л и м е н то м . . . О на собиралась опять взлететь
на атласное свое седло, но в это вр ем я ун и ф о р м а ловила
б е га в ш у ю по арене и не хо те в ш ую даться в р у к и лош адь.
Стало понятно, что н ом е р не состоится — вина была не в
наезднице, а в лош ади. И рассыпав ещ е ц е л ую к о р о б к у к о м ­
п лим ентов, М ар ия С ербская убеж ала за кулисы .
М ы с уд о вольстви ем слуш аем рев зверей, д о но сящ и й ся
к нам во врем я представления из к о н ю ш е н . Нет пары, ко то ра я
не пер еглян ула сь бы, слуш ая этот рев. О н раздается вд р у г —
не то зевок, не то н екое титаническое «а, зд р авствуй те !» .
М о ж н о сказать, ц и р к наполнен к а ки м -то ве тро м , ка ки м -то
эхо, ко гд а в тре ть е м отд еле нии вы ступаю т хищ ники.
Во вто ро м антракте устанавливаю т клетку, к о т о р у ю п р и ­
носят по частям и со зво но м с кр е п л я ю т. Это за ги ба ю щ и еся
в сто р о н у, о б р а т н у ю от зрителя, копья. Д ети знаю т, что это
м ера, ещ е бо ле е за тр уд н я ю щ а я зв е р ю во зм о ж н о с ть в ы п р ы г­
нуть.
В торой антракт заполняет а рену д ви ж е н и е м , к о то р о е нам
очень хочется охватить взгл я д о м и к о то р о е как раз не п о д ­
дается этом у: тут и галунны е к ур тки ун и ф о р м ы , й д л инны е
копья огра д ы , и де р е вян н ы е креслица с напечатанны м и на
них весьма наивны м и, если учесть п ре д сто ящ е е , цветами,
и сам укр о ти те л ь , пока ещ е в с е р о м халате. Вот раздается
звонок — целая река звона бе ж и т над нами; и когда мы
вхо ди м , то арена уж е готова . . . С на ж елта более, чем ко гд а либо, п о то м у что, знаем мы, сейчас вб егут львы!
190

Я видел как-то в ц и р ке н о м е р , ко то ры й тогд а назывался
« М о то ф о зо » . П ож алуй, если сейчас напом нить А р н о л ь д у об
этом н о м е р е , то он опиш ет е го в точности . . .
М о т о ф о з о — это ч е л о ве к-кукла . Не ка кая-ни б удь экстра­
вагантная кукла, страш ная или ко м и ч е ска я ,— нет, это про сто
м о л о д о й человек во ф р аке и в ц и л и н д р е , п ро сто ю ны й ф рант
с го л у б о -р о з о в ы м , как у куклы , лиц ом и с синим и, нари­
сованны м и почти д о щ ек р есницам и. Ну и ко н е чн о ж е , как
у куко л , н е п од в иж ны е , хотя и лучащ иеся глаза. Его, этого
ф ранта, вы носили на арену. О н был кукла. Это все видели.
Н астолько кукла, что когда ун и ф о р м а , в д р у г забыв, что это
кукла, переставал ее п о д д е р ж и ва ть и отхо д и л , она падала.
П ри че м под о бщ и й панический возглас ц ирка падала назад,
навзничь. Ее, с о к р у ш е н н о покачав го лово й, опять подним али.
П роделы вался целы й р яд ко нф ликто в, рассчитанны х как
раз на то, чтобы создавалось впечатление куклы , и н ом е р
заканчивался тем . . . Тем заканчивался . . . О , по п ри ка зу
детства он заканчивался тем, что к укл у несли по к р у гу партера,
останавливаясь то п е р е д о д н и м м а л ьчи ком , то п е р е д д р у ги м ,
то п е р е д отш атнувш ейся в застенчивости д е во ч ко й , и мы
м о гл и чуть ли не целовать е го в щ еки, это го ста р ш е го м альчика
в б е л о м ж и л е те ; е го ресн ицы не д р о ж а л и , не д р о ж а л и н озд р и ,
но все ж е прелестная душ а улы бки, маска см еха д р у ж е с к и
общ алась с нами, на м и г как бы появляясь на застывш ей
маске.
Где ты, м ой старш ий брат — сказка?
В д руг под звуки галопа он срывал с головы ц и л и н д р и
вы соко подним ал е го над го л ово й , и от радости, что ож и л ,
взды м ались кве р ху ц илиндр , перчатка, ещ е что-то (плащ?);
он убегал с арены , п р я м о -та ки весь засыпанный д е тски м и
л а д ош кам и — мало то го , д а ж е пяткам и, п о то м у что н е к о то р ы е
м алы ш и от восторга валились на спину!
М о гу сказать, что видел за р ю ф утбола. М ы , гим назисты ,
шли по Ф р а н ц у з с к о м у 1б ульвар у и сворачивали в п е р е ул о к,
гд е виднелась во здвигнутая с ц е л ь ю рекла м ы гигантская б у ­
тылка ш а м п ан ского . . . Пусть не п од ум а е т читатель, что путь
этот п р о хо д и л ср ед и ур б а нистических красот, — так м о ж е т
под ум ать читатель в связи с названием бульвара и этой р е к ­
лам ной буты л ко й ; нет, н ао б о ро т, Ф р а н ц узски й бульвар —
это с к о р е е в п р и го р о д е О дессы , гигантская ж е буты лка стояла
за се ры м за б о р о м , ср е д и л о пухо в, б ур ьян а и рекл а м и р ова л а
не с а м ую п р о д а ж у ш а м п ан ского , а п р о сто указывала, что
п облизости е го склад.
191

А м о ж е т быть, ее привез т о р го в е ц ш ам панским из Ф р ан ц и и
и п отом п ро сто не знал, куда ее поставить . . . Поставили
в п е р е ул ке — о, д а ж е п р о сто в п р о е зд е , пы льном , у з к о м ,
м е ж д у за борам и, но, как каж ется м не, все ж е п ре л естн ом ,
п оэти ческо м , п о ско л ь ку это бы ло на б е р е гу м о р я , и по сто ­
р он ам переулка, на вы соте е го м о ж н о бы ло увидеть и вы резной
балкон и о ткуд а -то сви са ю щ ую р озу.
Пыль, солнц е склоняется к западу, во скре сен ье . . . В се­
р е д и н е п ер еулка толпа, давка. Там ш и р о ки е д е р е вян н ы е во­
рота, ко то р ы е вот-вот вдавятся внутрь, л опнут п од натиском
ж е л а ю щ и х п р о н и кн уть на . . . на стадион? Нет, тогд а ещ е не
уп о тр е б л ял о сь это слово. П ро сто — на матч!
П о се р е д и н е поля стояла полуразваливш аяся стена, я шел
вдоль нее ср ед и бурьяна, чер топ ол о ха . . . С тена м е тр о в в
трид цать д л и н о й / так что я успевал побывать в тени, в к о то р о й
так п ол но, таким и чаш ами р озо вел и ч е р то п о л о хи . Где-то на
вы соте в стене бы ли ды ры в тех м естах, где д о р а зр уш е н и я
были окна. Эти д ы ры в н е ко то р ы х случаях бы ли о гр о м н ы м и ,
сливавш им ися с небом , иногда, н ао бо ро т, они заросли ч ем -то
ш атаю щ им ся под ве тро м . . . Я р е д к о см о тр е л наверх, по ­
ско л ьк у р я д о м со м ной вились ленты р а зго в о р а о ф утболе,
о ф утболистах.
М ы шли на поле С п о р ти н г-кл уб а , чтобы п осм о тр е ть на
о ч е р е д н о й матч.
— А кто беки? — слышал я р я д о м .
— Борька М и з е р ски й и . . .
К то -то ещ е, к р о м е Б орьки М и з е р с к о го , я не успевал услы ­
шать, так как те дво е у ж е обо гна ли м еня. Но я и сам знал,
что вто ро й бек — Т ихон ю к.
В те годы , на заре ф утбола, бекам и назывались д во е
и гр о к о в защ иты (то гда и гр о ко в защ иты бы ло два). В прочем
название это д е р ж а л о сь д о во л ь н о д о л го — у ж е в со ветско м
ф утбо л е . Беки; полузащ ита (тр о е в л и н и ю ) — хавбеки; на­
п ад а ю щ ие — ф о рва р д ы . Вратарь назывался го л к и п е р о м . По
всей веро ятно сти, я не со о б щ а ю н и че го н ов о го знатокам
ф утбола.
Ф у тб о л тол ько начинался. Считалось, что эта детская за­
бава. Взрослы е не посещ али ф утбольны х матчей. Только
и зр ед ка м о ж н о бы ло увидеть ка ко го -н и б уд ь го спо ди на с зо н ­
ти ком , и без то го у ж е изве стно го всем у го р о д у оригинала.
Трибун не бы ло. Какие там тр и б ун ы ! С ам о поле не бы л о
о б о р у д о в а н н ы м , м о гл о оказаться го рб аты м , п о р о сш и м среди
травы полевы м и цветами.
192

По бо ка м стояли скамьи без спинок, п р о сто о б ы кно ве нн ы е
д е р е вян н ы е плоские скам ьи. Б ольш инство зрител ей стояли
или, о со б е н н о по ту с т о р о н у во ро т, сидели. И что за зрители!
П о в то р я ю , м альчики, п од р о стки .
Тем не м енее ко м ан ды выступали в цветах своих клубов,
тем не м е не е разы гры вался календарь игр, тем не м енее
вы пускались иногда д а ж е аф иши.
М о и взрослы е не поним али, что это, собственно, такое —
этот ф утбол, на ко то р ы й я ухо д ил к а ж д у ю суб б о ту и ка ж д о е
воскре сен ье. И гр а ю т в м яч . . . Ногами? Как это — ногами? И гра
эта представлялась зр ите лям неэстетической, почти хул и га н ­
ством : м ало ли что п ри д е т в го л о в у п лохим ученикам , уличны м
м а л ьчи ш кам ! Н апрасно мы п ускаем Ю р у на ф утбол. Где это
происходит? На поле С п о р ти н г-кл уб а , отвечал я. Где? На поле
С п о р ти н г-кл уб а . Что это? Н ичего не п он и м а ю , го в о р и л отец,
какое поле?
— С п о р ти н г-кл уб а , — отвечал я со всей тв е р д о с ть ю новой
кул ьтуры .
Эти м ои записи им е ю т ту для м еня пользу, что все ж е
учат м еня вла ден ию ф разой. И во об щ е они п р и у ч а ю т меня
писать, от чего был очень далек ко гд а -то . Сесть за стол,
взяться за п е р о бы ло бы м не очень т р у д н о — о, почти не­
в о з м о ж н о , как из бо др ствован ия, не заснув, ш агнуть в сн о ­
видени е!
Я ни на что не хо чу ж аловаться!
Я ,хочу только вспом нить, как стоял Гриша Б огем ский в
белой о д е ж д е «С портинга», п о зи р уя П е р е п е л и ц ы н у для ф о ­
тогр а ф и и п е р е д м атчем . О н стоял п о б л и ж е к гр е л ке , если
с м о тре ть со сто р о н ы теннисны х площ а д о к, на том участке
по д о р о ге к гр ел ке , ко то ры й п рим ы ка ет к за бо ру, но весь
в траве, весь р о в н о зелены й, хоть и в тени, хоть и под з а б о р о м .
Гриш а Б огем ский, п о в то р я ю , был в белой о д е ж д е «С портинга».
Так ли это? «Спортинга»? П ро сто в белой о д е ж д е . Если бы
«С портинга» — на гр у д и у него виднелся бы синий знак клуба,
этот неб ольш о й синий с белы м щ иток. Это, во-первы х, —
щ иток, а во -вто р ы х, — вряд ли р азр еш и л и бы е м у на ги м ­
назические состязания прийти в кл уб н о й ф о р м е . . . Он и
сам не приш е л бы ! Итак, п р о сто белая о д е ж д а — белая, тон кая-тонкая нитяная рубаш ка и белы е трусы . Тогда то, что
теперь назы ваю т м айкой, ф утб о л ко й , называли п р о сто р у ­
баш кой, хотя это была та ж е майка, ф утболка, о бтяги ва ю щ ая
тул овищ е, а сейчас на Б о ге м ско м каж ущ аяся м не п р ям о -та ки
гипсовой . . . На ногах у него чер ны е чулки, завернуты е на
13—

1486

193

икрах н еким б у б л и к о м и оста вляю щ ие колени го л ы м и , а такж е
и бутсы — старые, сильно разбиты е, скр еп л ен ны е , как с к р е п ­
л яю т бочки, в обхват по п о д ъ е м у ко ж ан ы м и завязкам и. С ам ое
уд и ви те льно е — это всегда м еня удивляет, когда я ви ж у Бо­
ге м с к о го или о нем д у м а ю , — это то, что он не см угл ы й,
не тве рд о л иц ы й, а, н ао бо ро т, с ко р е е ры хловатой н ар уж н ости ,
во всяком случае он р озовы й, с кольцам и ж елтоваты х волос
на лбу, с т р у д н о зам ечаем ы м и глазами. И ногда на них даж е
блестят два кр у ж о ч к а пенсне! И п одум ать тол ько : этот человек
с
н есп о р тсм е н ско й н а р уж н о сть ю — такой
зам ечательны й
с п о р тсм е н ! У ж е п о м и м о того , что он чем пион бега на сто
м е тро в, чем пион п р ы ж ко в в вы соту и п р ы ж к о в с ш естом ,
он ещ е на ф утб о л ьно м поле со верш ает то, что сделалось
л е ге н д о й . И не тол ько в О д е ссе — в П е те р б ур ге , в Ш ве ц и и ,
в Н о р ве ги и ! В о-первы х — бег, во -вто р ы х — удар, в третьих —
у м е н и е водить. Гораздо п о зж е я узнал, что это ум е н и е водить
называется д р и б л и н го м . О , это бы ло о д н и м из самых за­
хваты ваю щ их зр е л и щ м о е го детства, кр и ча вш е го вм есте со
всеми в эту м ин уту, вскакивавш его, а п л о д и р у ю щ е го . . . Л учш е
всех водил Б о ге м ски й ! Не то что лучш е всех, а это был
вы ход поистине чем пиона!
И странно, пока Петя наводит на н его к о р о б о ч к у сво его
аппарата, он стоит с видом п ро сто к а ко го -н и б у д ь р е п е ти то ­
ра . . . Н ет! Н ет-нет, п ригляд ись, д у р а к ! Что ж е , разве ты
не видиш ь н е о б ы кн о в е н н о го изящ ества е го облика, е го л е г­
кости, е го — се кунда ! — и он сейчас п об еж и т, и все поле
п о б е ж и т за ним, публика, флаги, облака, ж изн ь!
Такой игры я впоследствии не видел. Я не го в о р ю о качестве,
о р езультативности — я го в о р ю о стиле. Э то был, го во р я
парадоксально, не б е гущ и й ф о рва р д , а стел ю щ и й ся . В сам ом
деле, если см о тре ть на поле как на картину, а не как на
действие, то мы видим б е гущ и х ф утболистов, ф и гу р к и в ос­
н овном с п рям ы м и торсам и — им е нн о так: при б ы стр о м д ви ­
ж е ни и ног, при некоей ко л е со о б р а зн о сти этого д ви ж ен и я
торс ф утболиста остается вы п рям л ен ны м . Б огем ский беж ал —
лежа. М о ж е т быть, этот стиль в свое врем я п овторил е д и н ­
ственно Г р иго рий Ф е д о то в, столь поразивш ий своих первы х
зрителей.
Я собирал деньги на п р и о б р е те н и е бутсов. Н уж н о бы ло
внести пять рубле й — в этот м и г я у ж е получил бы их. Затем
следовало бы внести ещ е три рубля.
М агазин этот пом ещ ался на угл у С адовой и Д е р и б а совской .
194

Хозяин был м аленький стройны й еврей — столбик, кото ры й
не м о г не нравиться и тем, что до пуска л кр ед и т, и тем,
что он был хо зяино м бутсов.
Вот с пятью р уб л ям и я вхо ж у в магазин. С тол б ик вырастает
за при л а вком . О н пом нит, что я у ж е п р и хо д и л к нем у, да-да,
ну как ж е, п ом нит; да-да, д а ю в р а сср о ч ку; со ве р ш е н н о
верно, если внести пять р убле й сейчас, то пол учи те бутсы .
— Вот, пож алуйста. Пять р уб л е й.
Я п р о тя ги ва ю р у к у , которая д е р ж и т п ятер ку. П ятерка ц ар­
с к о го вр ем ен и — синяя, д о во л ь н о ш ирокая, от п о д е р ж а н н о сти
ставшая атласной кредитка. Как я м о г собрать сто л ь ко ! Не
успеваю я про тянуть п ятер ку, как вспы хивает осл еп и тел ьн ой
белизной п о л у к р у г — о, из м ир а по ту сто р о н у гтрилавка ко
м не! Бутсы! Это хозяин достал бутсы !
Вы знаете, что такое бутсы?
Нет, вы не знаете, что такое бутсы !
М ы доехали тол ько до третьей гим назии, дальш е пош ли
п еш ко м . С кам ья возле аптеки, красны е кресты в окнах . . .
М о ж н о такж е лю боваться на о гр о м н ы е буты лки с кр аш е нн о й
р о зо вы м и ж е л ты м водой . . . О ни си м в о л и з и р у ю т м и к с ту р у . . .
Возле кры льца ж елезная, торчащ ая из зем ли ш тучка, для
то го чтобы посетитель не лез с гр язны м и ногам и на кр ы л ьц о
и потом в аптеку, а сперва счистил грязь с п одош в. А кр ы л ь­
цо — к а м ен н ое ; стерты е почти д о тонкости блинов две или
три кам енны е ступеньки.
М и м о аптеки! Д альш е!
П оп е р е к хода — сквер. М ы не с м о тр и м на него, он сильно
вбок от нас; видят е го наши локти. Это Л и д е р со вски й бульвар.
Так ли это? Память, ты ещ е сущ ествуеш ь? Л ид е р со вски й бул ь­
вар.
Я устал! Бож е м ой, см илуйся надо м н о й ! М ы идем , пять
или шесть п о д р о стко в, — идем на ф утбол.
Я не научился плавать, бегать на коньках. О д н а к о я был
хо р о ш и м ф утб о л истом , х о р о ш и м л е гкоа тл ето м , в частности
в п ры ж ка х и в б еге на сто м е тро в. П ры гал такж е с ш естом ,
что страш но, ф антастично — в ином м и р е ф изики.
П оче м у удача в о д н о м виде спорта и неудача в д ругом ?
Все-таки трусо сть: плавать надо над гл уб ино й, ко то ра я м о ж е т
п огл отить, бегать на коньках — м о ж н о упасть и разбить голову,
м о ж н о слом ать голову.
А ф утбол? Ведь такой ж е опасны й б о й!
Все это неваж йо, важ но, что сп ор т пахнул травой. Будь
13*

195

благословен, го р ь ки й запах! Будь благословен, сладкий цвет!
Будьте благословенны , стебли, ж е лты е венчики, будь б л а го ­
словен, м и р !
П лощ адка, п ож алуй, у ж е начинала све ж о зеленеть. Д а-да,
у ж е б е зусл о вн о появлялась новая трава!
Бутсы уд ивите льно белели на этой зелени. Их м о ж н о бы ло
видеть главны м о б р а зо м б ы стр о п е р е м е щ а ю щ и м и с я : по се­
р е д и н е поля, по краям , в углах. Белые, бы стр о п е р е м е щ а ю ­
щ иеся баш м аки.
У нас это бы ли у ж е дни весны! О ни пахли го р ь к и м запахом
травы. О, п о д о ж д и т е ! П о д о ж д и те ! Сейчас я услы ш у этот запах,
сейчас услы ш у!
Во врем я О л и м п и й ски х игр О д е с с к о го у ч е б н о го о к р у га
состоялся такж е и ф инальны й матч на п ервенство ф утбольны х
ги м н а зи че ских ко м ан д , в к о то р о м прин ял участие и я, как
один из одиннадц ати, вы ш едш их в финал о д есско й Риш ельевской гим назии.
Я играл кр а й н е го правого. Я загнал гол — один из ш ести,
вбитых нами О д е сско й 4-й гим назии, такж е вы ш едш ей в финал.
П осле матча м еня качали вы беж авш ие на поле гим назисты
разны х гим назий. Как видно, м оя игра понравилась зрителям .
Я был в бе ло м — белы е трусы , белая майка. Такж е и бутсы
были белы е и чер ны е с зелены м б уб л и ко м в о к р у г икры чулки.
О д н а ко и н спе ктор у ч е б н о го о кр уга М ар д ан ов, ц арской
красоты арм янин из воска и чер но й пакли, обратил вним ание
на то, что этот м аленький ф утболист, то есть я, н еско л ько
б л еден. Не в р е д н о ли для зд о ро вья играть е м у в ф утбол?
Ч ерез н еско л ько дней в гр е л ке на ф утб о л ьно й пл ощ а д ке
м еня вы слуш ивал врач. О н сказал, что у м еня невроз се рд ц а
и м не играть в ф утбол нельзя. Я сразу как бы почувствовал
себя тя ж е л о б о л ьн ы м . П очувствовал, как бьется се рд ц е, как
ни с то го ни с се го хочется сесть, посидеть.
Э тот М ар д ан ов сы грал в м оей ж изн и р о к о в у ю роль, так
как из-за него я почувствовал впервы е, что есть н е во зм о ж н о сть ,
запрет.
Т р уд н о себе представить, что все это бы ло со м ной.
Как м н о го бы ло вп еред и — д а ж е та сцена, ко гд а . . . М ал о
ли какая сцена была вп ер ед и!
М ы возвращ ались уж е среди с ум е р е к. Цветы у ж е
казались белы м и — и они бы ли очень н еп о д в и ж н ы м и ,
м ал енькие белы е кресты , кресты с у м е р е к.
196

все
эти

Наши ноги в ф утбольны х бутсах ступали по ним. М ы п ро сто
не видели их. Это теперь, в д р у г оглянувш ись, я увидел целый
плащ цветов — белы й упавш ий в траву р ы ц а рски й плащ.
Со сп ор ти вно й п лощ адки мы иногда возвращ ались не по
Ф р а н ц у з с к о м у бульвару, а через Ботанический сад. Это зна­
чило, что путь наш буд ет ко р о ч е , но значило такж е, что
путь б уд е т полон опасностей. Б отанический сад, или, как на­
зывался он ср ед и м альчиков, Ботаника, ниче го о б щ е го с наукой
ботаники не имел. М о ж е т быть, бы ло ко гд а -л и б о врем я, когда
там р осли и расцветали ка ки е-л и б о цветы или де ре вья, по­
саж ен н ы е во имя науки и знания, но это го врем ен и никто
из нас, гим назистов, р азум еется, не пом нил. Такж е не п ом нили
об этом вр ем ен и и взрослы е. Лес? Нет, для леса это бы ло
сл и ш ко м ж и д к о , да и торчали в с е р е д и н е этого леса д е ­
ревян н ы е остатки балагана. Сад? Нет, для сада это бы ло
сл и ш ко м го л о , сл иш ко м п есочно, пыльно. П усты рь с д и к о р а зр о сш и м и ся деревьям и? П ож алуй, так. Во всяком случае,
это была глуш ь, и п р о хо д и ть через нее бы ло страш но. Нам,
гим назистам , страш но в о соб ен но сти: там на гим назистов
охотились. Кто? М альчики, ж ители бли ж айш их улиц или про сто
прятавш иеся там, у ж е о тв е р ж е н н ы е м альчики.
О дна из особ ен но стей м о л о д о сти — это, ко не чн о, у б е ж ­
д е нность в том , что ты б е ссм е рте н, и не в ка к о м -н и б у д ь
н ереал ьном , отвлечен н ом см ы сле, а б уквальн о: н и когд а не
ум реш ь!
Б езусловно, я н и когд а не у м р у , д ум а л я в м о л од ости .
П ока я стану взрослы м , пока п р о й д у т годы , что -н и б уд ь и з о б р е ­
тут, что не даст л ю д я м ум ирать. Это «пока п р о й д у т годы »
представлялось ка кой -то зо лотистой го р о д с к о й далью , ка ки м то го р о д о м б у д у щ е го с о б л о ж к и ф антастического ром ана
и там, в этой дали, л ю д и уж е давно б е ссм е р тн ы ! И нтересно,
что б е ссм е р ти е представлялось как результат к а к о го -то о т­
кры тия, и зо бр ете ния. К акие-то б о льш ие м аш ины , м о л ни и тока
ш и р и но й в д е р е в о . . .
С транно, никто из писателей не отм ечает этой уве ре нн о сти
м о л о д ы х в ,б е ссм е ртии.
В те врем ена в О де ссе ф евраль, о со б е н н о ко не ц его, —
о, это у ж е была весна! Во всяком случае, продавали ф иалки;
во всяком случае, спускаясь по м аленьким скалам к а к о го л иб о Б о льш е ф он тан ского б е р ега , вы в д р у г из-за скалы м огли
197

уж е увидеть не серы й хаос зи м н е го м о ря , а сам о м о р е —
синее и свеж ее, как глаз!
Ф иалки продавались буке ти кам и — пять, шесть цветков, к о ­
тор ы е повисали в о к р у г вашей р уки на тонких стеблях. Цвет
ф иалок был густо лилов, бархат врем ен паж ей . . . Ф иалка
казалась теплой, пальцы ваши, побы вавш ие, п р е ж д е чем взять
букет, в воде, были хо л од н ы м и . . . Так в м о л о д о с ти начиналась
весна.
Я с то ю в толпе на б ул ы ж н о й м о стовой и вм есте со всеми
сл уш а ю несущ ееся из окна пение.
Поет артист, к о то р о го мы не видим . Где он? Н икто в
толпе этого не знает. П ер ед нами только труба, направленная
на нас своим р аскр аш е н ны м в зо лото и красное р а стр уб о м .
Да, это труба, но я сказал бы, что п е р е д о м ной нечто вр о д е
о гр о м н о го ко л о ко л ь чи ка ; со ве р ш е н н о ве рн о, труб а эта п охо ж а
на сорванны й в траве лило во-кр асн ы й, ч уд о в и щ н о увеличенны й
и н акл онно поставленны й ко л о ко л ь чи к.
Из него и раздается пение.
— К а рузо ! — со об щ ае т появивш ийся в толпе чи новник со
сл о ж е н н ы м зо н ти ко м , ко то р ы й он д е р ж и т под м ы ш кой , ч е р ­
ный, ч е м -то н ап ом и на ю щ и й птичью н огу зонт. — А р и я Канио.
Это К арузо.
Где ж е он, если это он, К арузо!
Труба не н еподвиж на. Нет, она не перестает пребы вать
в д ви ж е н и и , но т р у д н о понять это д ви ж ен и е, т р у д н о оп ­
реде л и ть, т р у д н о назвать. О на ходит, оставаясь на м есте, —
то подается вперед, то опять ухо дит.
К о то р ы е повы ш е, видят нечто, что назы ваю т д и ско м .
— Вот-вот, — го в о р и т чиновник, — записы ваю т на диск. Го­
лос артиста записы ваю т на диск, и вот мы слы ш им .
В окне п оявляю тся хозяева гр а м м о ф о н а — неско л ько
взрослы х и н еско лько детей. О ни узн а ю т в толпе чиновника,
м аш ут е м у р уко й , зовут е го к себе. О н отвечает, что да,
да, сейчас придет, и сем енит к кр ы льц у. П е р е ул о к ко р о тк и й ,
бул ы ж н ы й , м е ж д у б ул ы ж н и к о м трава; чиновник подним ается
на ж е л е з н о е кр ы л ь ц о то ж е ср еди травы и р я д о м с в о д о ­
п р о в о д н о й тр уб о й , серы й ц инк к о то р о й п окр ы т белы м и ц ин­
ковы м и звездам и . . .
К л а ссическую м у зы ку я впервы е узнал уж е в зрелы е годы .
Понял ее, п ол ю б ил ещ е п озж е . Что ж е бы ло м узы ко й до
того? Знал и лю б и л все ж е Ш о п е н а . В о сно вно м м узы ко й
были известны е ко н ц е р тн ы е вальсы, опе ре точна я м узы ка, м а р ­
198

ши, танго, танцы типа кр ако вяк и все остальное, что играли
в садах и на гр а м м о ф о н н ы х пластинках.
В садах играли военны е духо вы е о р ке стр ы . В детстве
бы ло д а ж е не столько инте р есн о слуш ать, ско л ько см о тре ть,
как и гр а ю т: как движ ется о р ке стр , как д и р и ж и р у е т м о л о д о й
щ уплы й ка пельм ей стер. О ни играли в так назы ваем ых р о ­
тондах — в д е ре вян ны х п о л укр угл ы х п ом е щ е ни ях с одно й
стор он ы о ткр ы ты х, как бы в поло вине барабана. Это называлось
такж е и рако вино й. Там, на досках пола, под н о ж ка м и п ю ­
питров, валялись опавш ие листья, гравий, всякий сор, зане­
сенны й туда с д о р о ж е к сада м альчиш кам и, — и это бы ло
о б р а з о м запустения.
Я приехал давать свой о че р е д н о й ур о к м а л е н ь ко м у ученикуна даче, гд е он ж ил с р од и те л ям и .
О ни ж или на К уя л ьн иц ком лим ане.
Ж а р ки й день, ж елты й ж а р ки й день в ды нны х корках, в
чаду ж а ря щ е йся ры бы , кр иках куха р о к и р а зн осчи ков, взвиз­
гиваниях н ож е й . . . П одум ать только , и ср еди это го п о л н о го
р авн од уш и я к чем у бы то ни бы ло ум стве н н о м у, среди
этой атм осф еры чувстве нн ого б л а го по л учия , начинавш егося
о б с у ж д е н и е м того, как хо р о ш о варится кукур у з а , и кончав­
ш егося ле ж ан ие м кве р ху ж и в о то м д о р о го й ко ш ки , — мне,
м а л е н ь ко м у гим назисту, п ри хо д и л ось давать ур о к по ге о м е т ­
рии и по п рид а то ч н ы м п р е д л о ж е н и я м , п рич ем та ко м у ж е
захваченном у чувственностью м а льчику . . .
Как бы ло п ри ятн о в эпоху первой лю б ви , выйдя на поляну
пер ед дачей, увидеть в д р уг д е во ч ку в д р у го м платье — не
в том платье, в к о то р о м привы к ее видеть, а в д р у го м , новом ,
как видно, тол ько что сш итом . П ож алуй, оно бы ло синее,
о тд ел а нн ое по в о р о тн и ку и п од о л у, а такж е по ко нц ам рукавов
красной тесьм ой. Это появление во зл ю б л е н н о й в н о во м платье
усиливало лю б о вь чуть не д о се р д ц е б и е н и я , чуть не до стона.
С траш но бы ло д а ж е п риб лиж аться к ней, и она, то ж е вос­
хищ енная собой, оставалась стоять неда леко от ч е р н о го д е ­
рева, с отчетливо видим ы м и издали ло кон ам и . М е ж д у нами
бы ло про стр а нство осенней, в кочках, зем ли, на к о то р о й ни
с того ни с сего в д р у г начинали кувы ркаться листья.
И ногда дум аеш ь, как ко р о тка ж изнь. Это неправда, я ж и ву
д о л го. Как, нап рим ер , далек тот день, когда я, выйдя на
бульвар, шел вдоль р еб ра его, нависш его над п о р то м ,
вглядываясь в се р о е м о р е , в пан ор ам у порта и ища следов того,
199

что п р о и зо ш л о этой н очью . Э той н о ч ь ю тур е ц к и й б р о н е н о с е ц
ворвался в порт и, о ткры в стрельбу, п отопил нашу к а н о н е р с к у ю
л о д ку, а такж е п овр ед ил ф р а н ц узско е к о м м е р ч е с к о е суд н о.
1915 год? Вот как давно это бы ло, первая им периалистическая
война! Д ля ны неш них м оих со в р е м е н н и ко в — и не сл и ш ко м
у ж м о л о д ы х, да п ро сто для зрелы х л ю д е й нашей эпохи! —
то, что я всп ом ина ю сейчас, как свидетель, представляется,
по всей веро ятно сти, таким ж е отд але нн ы м про ш л ы м , как
м не представлялись, скаж ем , рассказы м о их старш их с о в р е ­
м е нн и ко в о взятии Ш и п к и !
С наряд, попавш ий во ф р а н ц узско е суд н о, п ро би л ка ю ту
го р н и чн о й . Говорили, что вм есте с этой го р н и ч н о й был убит
и повар. Нам, гим назистам , это известие дало повод для
игривы х р а зго во р о в. В те ж е дни, в такое ж е се р о е утро ,
я видел, как хо р о н и л и эту го р н и ч н у ю и э то го повара. К ороткая,
но густая п роцессия подним алась по П ол ьско м у спуску. П о м н ю
м атросов с п о м п о на м и на б е р етках и ве л и ко л е п н о го капитана
в своей д вухэта ж н ой пеле рин е и ка скетке с бл е стящ и м к о ­
з ы р ь ко м . Ш е л такж е свящ енник в к р у ж е в н о м о д еянии.
Я см о тре л с моста, и два узких гр об а казались м не ле­
ж а щ и м и на п роцессии — два узки х се р е б р я н ы х гр о б а , п о хо ж и х
на двух ж уко в , сло ж ивш их длин ны е кры лья.
Я остановился см о тре ть на ш ествие по пути в ги м н а зи ю .
Н адо бы ло тор оп иться, но я все см о тр е л вслед синей спине
капитана, вслед д вум гр о б а м — неизвестной м не го р н и ч н о й ф р а н ц у ж е н ки и повара. У т р о бы ло се ро е, вп еред и был ги м ­
назической, полны й тре во ги день, впер ед и была ж и зн ь, полная
дней ж и зн ь . . .
У че н ик Ш н а й д е р м а н сказал, что тот, кто подписы вается
на военны й заем, сп осо бствуе т к р о в о п р о л и ти ю . Х уд ой , р ы ж и й ,
см е ш н ой, л ю б ивш ий м ои стихи Ш н а й д е р м а н . . .
Коля Л укин д онес на Ш н а й д е р м а н а . Нет, сам он не считал
это д о н о со м . Э то был е го д о л г — Коля Л укин был из м о ­
нархи че ской сем ьи, сам п о кл о н н и к царя. Ш н а й д е р м а н а , п о м ­
ню , и склю чили чуть ли не на д р у го й день. А до конца гим назии
оставалось только полгода. Так восем ь лет гр о зи л и Ш н а й д е р м а н у не быть засчитанны м и ни во что. Сейчас, когда я вы­
зы ваю из п р о ш л о го этот о браз, ю нош а, слы ш у, опять го во р и т
м не, как го во р и л тогд а:
— П ом ни, стихи д о л ж н ы быть с со д е р ж а н и е м . Ты х о р о ш о
пиш еш ь, но настоящ ие стихи — это о б о р ьб е .
Д а-да, он был р е в о л ю ц и о н е р о м , этот ю нош а. М ы этого
200

не знали. Знали те, кто е го исклю чил п е р е д сам ы м к о нц ом
гим назии, ко гда были отданы на учение у ж е восем ь лет.
Тут и п ропадает след Ш н а й д е р м а н а . Как он выш ел в двери
класса в последний раз, не п о м н ю . П рощ ался ли с нами,
то ж е не п о м н ю . П ото м оты скивается е го след. О н ком иссар,
к о м м у н и ст на Д о н у! Так вот п очем у писать стихи с с о д е р ­
ж а н и е м ! Так вот п очем у он был против к р о в о п р о л и ти я !
А дальш е е го след кровав. Его расстрелял один из атаманов
как еврея и ком м униста.
Что д о д и р е кто р а , и скл ю ч и в ш е го Ш н а й д е р м а н а , то после
р е в о л ю ц и и был слух — он стал пастухом . Латинист, он уда­
лился п од сень акаций; го вор ят, пася стадо, читал ри м ски х
классиков. Его то ж е расстреляли. Все ж е нашли, и он понес
кару. Что с Л укины м ? Э того я не знаю . Кажется, он д о с р о ч н о
поступил, как м н о ги е в тот го д, в во ен но е училищ е. Вероятно,
слож ил го л о ву за царя — за тот п о р тр е т, ко то ры й висел в
кабинете д и р е кто р а : м аленький а нге лок в м е р л у ш к о в о й папахе
стоит на м ураве и р я д о м с ним бараш ек, то ж е м е р л уш ко в ы й ,
белы й-белы й.
Я м н о го е видел в своей ж изн и. Н ап рим ер , о д н а ж д ы в
степи п од О д е ссой м не удалось застигнуть о д н о из р е д ки х
для наш его з е м н о го н аб л ю д е ния зр ел и щ — так называемый
зелены й луч. Как известно, за этим зр е л и щ е м гонялись по
з е м н о м у ш ару м ечтатели, по крайней м е р е воспеты е в р о ­
манах. О н о р е д к о по той п ричине, что для е го во зни кн овен и я
н е о б х о д и м о со е д и н е н и е м н о ги х условий: д а н н о го состояния
атм осф еры , д а н н о го качества п ого д ы , да н н о го угла н аб л ю ­
дения . . .
Я бы л на так назы ваем ых «кон дициях» в д о во л ь н о бо л ьш о м
им ении нем ц а -ко лон иста. К о нд иции — это то ж е, что р е п е ­
ти торство. Но в летний сезон, ко гда р е п е ти то р ещ е и ж ивет
там, где учит, это ко нд иц ии.
Я шел из им ения Л уца в Д ом ан ев ку. Д о р о га рассекала
степь от м о их стоп до горизо нта . Вблизи д о р о ги стояли полевы е
цветы самы х р азн о о б р а зн ы х р а зм е р о в, ф о рм ы , о краски —
к о л о ко л ь чи ки го л уб ы е , р озо вы е, ж елты е, ка ки е-то вы тянуты е
кве рху лиловы е колбаски, целы е го рсти синих кр о хо тн ы х
венчиков, р о м а ш ки с ж е л ты м и п од уш кам и , на ко то ры х,
казалось, спят н евиди м ы е б о л ьны е ка к о го -то и н о го м ира. Все
это ж гу ч е бла го ухало почти ничем — воздухом ? Далью?
Небом?
В во зд ухе стояли и д а ж е как бы летали задним хо д о м
стре козы . Трепет синих стеклянны х кры льев, собственно, и
201

был во зд ухо м степи. И ногда больш ая, невероятная стре коза
оказывалась на мне. Ее хвост трещ ал на м о е м плече, скрипел —
с к р ю ч е н н ы й , п о хо ж и й на растительны й стр уч о к, хвост. Я усп е ­
вал увидеть глаза, вы зы вавш ие н е о д о л и м о е ж елание разодрать
их, глаза-капли, в о зм о ж н о , видевш ие и меня. С тре коза улетала
и летала р яд о м со м ной — казалось, стоя в во здухе, как
бы упираясь лапкам и, чтобы не лететь.
Я шел в Д о м а н е в ку купить карам ели.
Так как это п р о и зо ш л о по пути на бульвар, р а с п ол о ж е нн ы й
над м о р е м , то всех нас, участвовавш их во встрече, охватывало
пустое, чистое, го л уб о е про стр а нство . С перва ш ли по направ­
л е ни ю к м о р ю тол ько мы дво е — я и Катаев; п о ско л ь ку мы
куд а -то направлялись, то не очень у ж см о тре л и на п ро с тр а н ­
ство в о к р у г . . . И в д р у г п од о ш е л третий. Тут и о б н а р уж и л о сь ,
ско л ько в о к р у г нас тро их го л уб изн ы и пустоты .
— П ознаком ься, Ю р а, — сказал Катаев и затем добавил,
ха ра кте р изуя м еня том у, с кем зн а ко м и л : — Э то тот поэт,
о к о то р о м я вам го вор ил.
И м ени того, ко м у он представил, он назвать не осм ели лся;
я и так д о л ж е н был п остигнуть, кто это.
Тот п ро тя нул м не р уку. Я подум ал, что это старик, злой
старик; рука, п од ум ал я, ж есткая, злая. На нем была ш апочка,
каких я н икогда не видел, — из с е р о го ко лен кор а. Да, он
был такж е и с тр о с ть ю ! О н стоял спиной к м о р ю , к свету
и был п оэто м у хоть и ср ед и го лубизн ы , но си л уэтом ; и п о ­
с ко л ьку — силуэт, то б о р о д ка , видим ая м не в проф иль, была
такая ж е , как и р учка тро сти: твердая, загнутая, злая.
Этот старик ещ е п р о ж и л м н о го лет — ц е л у ю ж и зн ь! На­
писал м н о го пре кра сны х страниц, получил из р у к ш в е д ско го
ко р о л я награду за то, что писал. И недавно этот старик у м е р —
Иван Бунин.
Ш е н ге л и го вор и л м не как-то, что он хотел бы ж ить на
маяке. Ну что ж , это неплохая ф антазия! А что там, на маяке?
Какой ф о рм ы там ж илищ е? Что это — ком ната, неско л ько
ком нат, маленькая казарма? Н ичего нельзя себе представить!
Я не был на маяке, я то л ь ко видел, как он го ри т. М ало
сказать видел — вся м о л о д о сть прош ла под вращ ение этого
ги га н тско го то р убина, то изум р уд а . Он заж игался вдали —
сравнительно не так уж далеко, кил о м е тр ах в двух, что при
чистоте м о р с к о го п р о сто р а — ничто! Заж игался в тем но те
м о р с к о й ю ж н о й ночи, как бы появляясь из-за угла, как бы
взглядывая им енно на вас. Б ож е м ой, ско л ько красок м о ж н о
202

поды скать здесь, описывая такое чуде, как маяк, — такую
д р е в н ю ю ш туку, тако го д авнего гостя поэзии, истории, ф и­
лософ ии . . .
Теперь м аяки, каж ется, светятся н ео но м .
Ш е н ге л и во об щ е удаю тся всякие, так сказать, м о р с к и е
б е р е го в ы е р азм ы ш л ен ия — это п отом у, что их питаю т у него
воспом инания ю ности. Он ж ил в Керчи. Говорил мне, что
по п р о и с х о ж д е н и ю он цыган. О чень талантливый человек.
В дали о р а н ж е в о -т о п а з о в а я ,
В е л и ч е с тв е н н а я р е к а
К о л ы ш е т, в з е р к а л е п о казы в ая ,
Р аспл ав л ен ны е о б л а к а .

Это не сл иш ко м хо р о ш и й о тр ы во к (дань С еверянину, к о ­
т о р о м у нельзя подраж ать), да я ещ е и наврал что-то. У
него п релестны е м о р с к и е сти хотв ор ен и я — о ка к о м -то капи­
танском д о м и к е в Керчи и т. п. Чистые, точно поставленны е
слова, ве ликоле п ны е эпитеты и, главное, поэзия. П оэзия! Есть
у него свои странности, за к о то р ы е д е р ж и тся . Н априм ер,
п о кл о н е н и е Б р ю со ву. В прочем , это его дело.
Я п о м н ю , Георгий А р ка д ье ви ч , как вы стояли в угл у сцены,
над р ам пой, в О дессе, в С и б и р я ко в ско м театре — в че р н о м
с ю р т у к е , с чер ны м и к уд р я м и , страстны й, но не гр о м к и й , как
показалось мне, н еб ольш ой, о, чудесная ф и гур ка, Георгий
А р к а д ье ви ч ! — да-да, странно, н е п о хо ж е на д р у ги х красивы й,
вот им е нн о черны й, с м е д о вы м тяж е л ы м бл е ско м глаз —
и читали стихи. П о м н ю только стр о ч ку:
И в гл у ш и и с п о в е д а л е н . . .

Нет, наверное, не так! Что это значит — в глуш и испо­
ведален?
Это бы ло в О дессе, в ясный весенний вечер, ко гда м не
бы ло восем надцать лет, ко гд а выступал С еверянин — само
сти хотв ор ен ие, сама строф а.
Правда, я был тогд а очень м о л о д ; правда, это бы ло весной
в О де ссе . . . Эти два обстоятельства, разум е е тся, нем ало
способствовали уси л е н и ю прелести то го , что разы гралось
п е р е д о м н ой. Заря ж изн и , одесская весна — с си р е н ь ю , с
тю льпанам и — и в д р у г на ф оне этого вы попадаете на поэзок о н ц е р т И го р я С еверянина — поэта, написавш его о р е д к о
встр еч аю щ е м ся на б е р е гу м о р я го р о д с к о м экипаж е.
По всей ве роятности, я ещ е сохранял тогд а связь с С ибир яковы м и , у ко то р ы х н еско лько раньш е был р е п е ти то р о м .
Только этими со хра нивш им ися связям и
я м о гу сейчас
203

объяснить то, что я сидел в л о ж е на этом п о эзо -к о н ц е р те . Л ож а
С ибирякова. Ясный вечер, к о т о р о го я не п о м н ю , но, бе зусл о в­
но, ясный вечер, п о то м у что, во -п ер вы х, весна, а во -вто р ы х,
мне, ко гд а я всп ом ина ю об этом ко н ц е р те , все кажется,
что он п р о и схо д и л д н ем . . .
Д а-да, ясный вечер в мае, в О де ссе . . .
Я шел навстречу п отоку, так что н еско лько раз я отскакивал
от б е гу щ и х на меня.
Был го л уб о й одесский день с ко е -ка ки м зо л о то м — д е ­
ревьев? Куполов?
П оток движ ется на м еня — по тр о ту а р у и по м остовой
и главное в п отоке — автом обиль, в к о то р о м стоит во весь
р ост д о во л ь н о вы сокая ф игур а, но облезлая ф и гур а, п е р е ­
тянутая через туловищ е по диагонали красной лентой с о г­
р ом н ы м и на ней белы м и о б л уп ивш им ися, как стена кухни,
буквам и. Еще не виж у, что написано, ещ е не виж у, ещ е
не ви ж у — и вот виж у! М и н и стр -со ц и а л и ст!
Это приб ы тие в О д е ссу К е р е н ско го .
Л ю д и бе гут за ним, р я д о м , впер ед и. Он стоит, засунув
р у к у за б о р т .ф ренча. Она в перчатке. Правда, правда, вспо­
м и н аю — в п ерчатке! Это п отом у, го во р и л и , что от р у к о п о ­
ж атий у н его ч то-то случилось с р уко й .
— Ура! Ура!
О н стоит со своей лентой и пер ча ткой н е п о д в и ж н о в ав­
том о б и л е . Л иц о у н его н е м н о го собачье, обле зл ое , с навис­
ш им и по о бе им сто р о н а м губ колбасам и щ ек.
Я записал в о хотни чье м ж ур н а л е :
« Ч еты р на дца того ию ля — ничего».
А 14 ию ля пала Бастилия.
Это из сонета М аксим илиана Волош ина. Я познаком ил ся
с ним в О дессе. В О д е ссе бы ли н ем цы (нет, память изм еняет
мне), ф ранцузы , см е нивш ие нем цев, п о тер п евш и х п ор аж ен и е
и занятых уж е со бственной р е в о л ю ц и е й . Еще н е к о то р о е вр е ­
м я — и в О д е ссу п рид е т Гр иго рье в. М аксим и л и ан Волош ин
бе ж и т в Кры м .
О н отнесся к нам, м о л о д ы м поэтам, снисходи те л ьно . (Н е ­
к о то р ы е из нас стоили признания м астера.) О н выступил в
л и те р а тур н о м к р у ж к е со стихам и, ко то р ы е в о б щ и х чертах
я п о м н ю д о сих пор.
В У гл и ч е , с ж и м а я го р с т ь о р е ш к о в
Д етской окровавленной рукой,
Ты л е ж а л , и м ать, в сен ях за м е ш к а в ,
Г о л о с и л а в с т р а х е на д т о б о й .

204

Кажется, так. О Д м и тр и и .
Волош ин был уп и та н н о го сл о ж ен и я, с б ол ьш ой р ы ж е в о ­
лосой го л ово й, не то напом инавш ей чалм у, не то нечто для
сидения, словом , вы зы вавш ей ка кие-то т у р е ц к и е ассоциации.
О д н а ко он был в пенсне. Читал он стихи п ре во схо д н о , это
была столичная ш тучка.
Из О дессы ухо д я т о ккупа нты . . , Это, верно, д а ж е не ф ран­
цузы — это гр е ки с м улам и, ко то р ы х они ко р м я т го р о х о м .
Это м аленькие солдаты в з е л е н о -ж е л то м травянистом хаки,
в пилотках, ко то ры е , кстати, в нашей арм ии ещ е не носили.
Осень? Весна? Лето? Зима? Не знаю . Все в тум ане п р о ш л о го .
О д н а к о ф игур а поэта-сим волиста возвы ш ается в этом тум ане
д о во л ь н о р елье ф но . С р ы ж е й кудлатой б о р о д о й и кудлатой
ж е го л ово й. К о м у он сочувствовал? Ч его он хотел для родины?
Тогда он не отвечал на эти во пр осы . О н ответил п о зж е , когда,
ум и р ая в со ветско м К р ы м у, завещ ал поставить вм есто над­
гр о б и я ска м ью на дво их — н е б о л ь ш ую ска м ью , на ко то р о й
м о гл и бы объясняться в лю бви ю но ш а и девуш ка.
По Е катерининской улиц е навстречу м не двигалось странное
ш ествие. П ервы м я увидел осла, его б о л ь ш у ю голову. Он
был в у п р я ж к е и вез ф ур у, на козлах ко то р о й сидел зуав
и р я д о м с ним гр е к в тра вян и сто го цвета военной своей
о д е ж д е . Ф ур а бы ла сп лете нн ой из прутьев, на к о то р ы х бы ло
натянуто что-то р азо д ра вш е еся в нескольких местах и п ото м у
п ро пуска вш е е внутрь ф уры солнечны й свет.
В о круг ф уры м аячили ещ е н еско л ько солдат в разны х
п р и ш е д ш и х в н его д но сть о деян иях, но я не пригляды вался
к ним. Т р уд н о бы ло остановить вним ание на ч е м -л и б о после
того, как я увидел, что свет, п р о н и ка ю щ и й сквозь р убищ а
ф уры , падает на покойника. В ф ур е стоял гр о б — ногами
по д в и ж е н и ю , то есть в сп ину вознице, — и в гр о б у лежал
м ертвы й солдат с лиц ом , как бы за ж ж е н н ы м упавш им на
него л уч о м . С олдат неизвестно чьей ко р о н ы . . .
В го р о д вступили части под ко м ан д о ван ие м атамана Гр и ­
горьева. Хоть он и назывался атам аном , он теперь был воена­
чальником красны х, о рга низо ва нн ы м , п од чини вш и м ся прика­
зам из центра. О н го во р и л о себе, что он выбил стул из-под
П уанкаре, так как у х о д ф р а н ц узски х войск из О дессы под
натиском е го отряда привел к см е н е во Ф р ан ц ии м инистерства.
С а м о го Г р иго рье ва я не видел. Я видел е го о тр яд ы , о тч е го
у меня осталось впечатление о гр о м н ы х красны х не то бантов,
не то ло скуто в, п р и кр е п л е н н ы х к се ры м папахам, ж елты х
205

гр о б о в, в ко то р ы х несли по Д е р иб а совской убиты х солдат
этих о тр яд о в, гр узо ви ко в, в ко то ры х, сверкая геликонам и,
стояли и играли военны е о р ке стр ы , и ещ е ч его -то , что я
не совсем поним ал, — м о ж е т быть, света м ил о се р д и я, ко то р ы м
иногда сияли лица этих солдат.
С ем ья наша м атер иальн о р азруш илась, о тец не служ ил,
п о то м у что той служ б ы , к о т о р у ю он исполнял п р е ж д е , не
бы ло, не играл в карты, п о то м у что клубы у ж е давно с у ­
щ ествовали л и хо р а д о ч н о , то закры ваясь, то откры ваясь . . .
Я не знал, что я п е р е ж и в а ю и н куба цио нн ы й п ер и о д б о ­
лезни, и не поним ал, что ж е п р о и схо д и т со мной? П очем у
меня в д р уг начинает так знобить? П оч е м у вд р уг, охваченны й
внезапны м и зн е м о ж е н и е м , я ищ у, где бы сесть, н ем е д л е нн о
сесть, иначе я упаду? Я п р и х о ж у д о м о й , и все, каж ется, хо ­
р о ш о — пью т чай, едят колбасу, хлеб с м аслом , сам овар
кипит, на чайнике знаком ая гарусная п окр ы ш ка . . . П очем у
ж е я так р а з д и р а ю щ е грущ у? Б ож е м ой, и не знаю , о чем
гр у щ у ! Б еру кусо к колбасы, кладу на хлеб:
— Спасибо, мама!
С тавлю пер ед собой чай в стакане на б л ю д ц е и в д р у г
чувствую , что виж у все через р озо вы й свет, что он клубится
п е р е д о м ной, что у ж е осталось тол ько о дно, что я ещ е б у д у
в состоянии сделать, только о д н о оставш ееся м не о сущ е ст­
вление — лечь!
И я л е ж у, улы баясь от о щ ущ е н и я б л а го по л учи я , к о то р о го
нет. П одум ать только , я д а ж е улы баю сь врачу, к о то ры й го ­
ворит, что если бы я п охо д ил ещ е д е н ь -д р у го й , то у м е р
бы от п р о б о д е н и я киш ок. Я улы баю сь врачу, ко то р ы й го вор и т,
что у м еня тиф.
— О б лако, — го во р и т врач. — Тиф это облако. Тиф ос —
п о -гр е ч е ски облако. Вы в облаке.
П оче м у он со м н ой так говорил? Это был очень м о дн ы й
в О дессе, очень хо р о ш и й , знам ениты й, д о р о го й врач. Н адо
м ной сидела, как м не казалось, туша, лезш ая ко м не в тело —
в печень, в ж ивот — р укам и. К р угло лица я туша, к о т о р у ю я,
поэт, л е гко сравнивал с А зе ф о м . Туша с ж и р н ы м , бл естящ им
и от зд о р о в ь я и ч р е во угод н иче ства , б уд то неб ри ты м , не успев­
ш им п обриться лиц ом .
— Тифос. О б лако . Вы в облаке.
Он го вор ил со м ной так п отом у, что ненавидел меня
за то, что я поэт.
У ж е почти не о чем писать. Я, ко не чн о, м о г бы писать
206

ром аны с д е й ствую щ и м и лицам и, как писал Лев Толстой
или Гончаров, ко то ры й, кстати го вор я, проры вался у ж е в неписание, но м не делать это бы ло бы уны ло.
Время тлеть.
Я видел, как ум е р л а м оя сестра — самый м о м е н т см ерти.
Л и ц о о ткин ул о сь на п о д уш ке и м гн о в е н н о стало тем нее, как
если бы кто-то п о л о ж и л на него ладонь. Она ныла п еред
с м е р ть ю в ночь, и нам казалось, что она поет. Еще раньш е
она спросила нас, принесли ли гр о б . Еще раньш е был к о н ­
силиум , на к о то р о м вполголоса разговаривали д о к то р а и когда
м о ж н о бы ло понять, что речь идет о п р о б о д е н и и киш ок.
К огда она ум ерла, через с е кун д у вы бежала мама и, топая
ногой о пол, кричала:
— У м и р а е т! У м ир ае т!
Как б уд то кто-то был , виноват в этом , как б у д то м о ж н о
бы ло это остановить . . .
П отом она лежала в ж е л то м , б ле стящ е м , как м о ж е т блес­
теть паркет, гр о б у, протягиваясь ногам и ко мне, го л ово й от
окна, со с л о ж е н н ы м и п од гр у д ь ю р ука м и — м а л ен ьки м и зд е ­
лием из воска, п р о н и за н н о го солнц ем , как бы кур я щ и м с я от
со л н е ч н о го луча, за стр явш его в этом м а л ен ьком ко ра б л и ке
двух сплетенны х у ж е не ею , а вм еш авш им ися л ю д ь м и р ук.
Ксендз полупел по-латы ни, напирая на слово « м и зер е ре »,
к о то р о е я, латинист, услы ш ал впервы е при таких обстояте л ь­
ствах.
П отом гр о б несли в д верь, на п л о щ а д ку, по лестнице и так
далее. На кла дбищ е я не был, так как ещ е и сам не вы ходил из
д о м у после тифа, от к о т о р о го ум е рл а и она. Ко м не, как м не
пом нится, приш ел Э д уа р д Б агрицкий, и был п о л у м о р о з н ы й
день с р о зо вы м и окна м и . . . И мы читали стихи.
Это называлось колево. На н еб ольш ой тарел ке бы ло нало­
ж е н о нечто в р о д е ко р и ч н е во й каш и, посы панной сахарной п у д ­
р ой . Э то бы ло п р и н а д л е ж н о с ть ю п о хо р о н .
— К олево, — слы ш алось то с о дно й, то с д р у го й стор он ы .
О чень бы ло важ но, им еется ли колево, где оно, ко гда его
дадут есть. Тарелка появилась гд е -то в гущ е толпы тако го ж е
цвета, как ц ер ковь над толпой, как зем ля под ней.
О пы тны й глаз видел ср ед и ко рич не вы х кусо чко в цукаты.
С ловом , это бы ло то, что в ц ентральной полосе называется
кутьей.
Я как-то п оп ро б о ва л один раз этого колева. С тех пор
п о м н ю сладкий, но не п рито р н ы й , б л а го р о д н ы й е го вкус.
Л о ж е ч ка задерж алась в во зд ухе, я раскры л губы , л о ж ечка
207

кл ю нула, и сладкий песок ссыпался м не на язык. К олево дава­
лось всем. О ч ев ид но , рассчитывала на его остатки какаянибудь старуш ка, о с о б е н н о поработавш ая для п о х о р о н .
Я не д о пуска л мы сли о собственной см е рти . Казалось не­
в о зм о ж н ы м , что защита сем ьи — м ам ы , бабуш ки, — са м ого
вечера в о к р у г стола окаж ется бессильной п ер ед ее в т о р ж е ­
нием. Первая см ерть, к о т о р у ю я увидел вблизи, была см ерть
бандита, уп авш его под пулям и на улице. Это была м едленная,
сильная, ш ум ная см ерть, со бстве нн о — ум ир ан и е . Этот чел о­
век леж ал на спине, раскинув р уки , как сеченик у Гоголя, не­
вдалеке от ю в е л и р н о го м агазина, к о то р ы й он пытался о гр а ­
бить. О н был в синем . Грудь е го взды м алась го р о й . Я так и не
увидел конца. Я рко светило солнце, шла, толпилась толпа. К он­
чалась е го единственная, один раз данная ем у ж и зн ь, на м и л ­
лионы , на сотни м илли он ов, на м илли он ы м и л л и он ов лет,
ж изнь. Я п о м н ю эту в зд ы м а ю щ ую ся го р у гр уд и , этот целый
м ир, эту ц е л ую са м о сто яте л ь н ую ги га н тскую все л ен ную , м о ­
ж ет быть, бо льш е нашей, бо льш е всех м иллионов — у ж е по ­
том у, м о ж е т быть, больш е, что она отдельная, са м осто ятел ь­
ная.
Кто ж е я? Кто? Э тот во пр ос надо р азреш и ть, ответить на
него. Какое м о е м ир осозерц ание? В ю но сти я был дикарь.
К огда после см е р ти м оей се стр ы пон адо било сь в о п р е д е л е н ­
ный, ещ е недалекий от дня см е рти ср о к отслуж и ть в костеле
панихиду, я отправился в костел к ксе нд зу, чтобы вести с ним
с о о тве тств ую щ и е п е р е го в о р ы . Ксендз, показалось мне, без
д о л ж н о й сим патии относился к н е и м ущ и м . Я ш ум но , пож алуй,
д аж е уда ряя кул а ко м по столу, вы разил свое во зм ущ ен и е.
Ксендз, сперва п ри ш е д ш и й в ужас, отвечал м не затем д о ­
вольно-таки хулигански. Так мы разош лись, п ри чем , ухо дя,
я п р и гр о зи л ксе ндзу не б о л ьш е не м еньш е как р асстре л о м .
П отом все ж е звенели ко л о ко л ь ч и ки п огр еб ал ь н ой мессы,
и ксендз печально, н ад тр есн уто п ро и зно си л возгласы ско рб и
и с м и р ен ия . . .
В прочем , я и тогд а был в е р у ю щ и м . К огда бабуш ка, о ж и д а ­
лось, д о л ж н а была ум е р е ть от воспаления легких, я падал на
колени и п ро сил бога не до пустить этого. Была весна, ранняя
весна, близилась пасха, уж е п о зд н о тем не ло, и ещ е при го л у б о ­
ватом д не заж игались не сл и ш ко м яркие огни той эпохи. ’
А л е кса н д р М ихайло вич Д ер иба с был ува ж а ем ы м чел о ве ­
ком в О д е ссе — знаток го р о д а , е го истории, стар ож и л и, к р о м е
того, ещ е и д и р е к т о р П убличной биб л и о те ки . Э то был вы сокий
208

старик, с белой длин но й б о р о д о й и губам и, склады вавш им ися
при р а з го в о р е так, что видно бы ло его п р о и с х о ж д е н и е : ф ран­
цуз.
О д н а ж д ы мы, м о л о д ы е поэты, пригласили его вы ступить на
вечере, ко то ры й мы посвятили Б о дле ру. Э д уа р д Багрицкий
п рочел со всей свойственной е м у о гн е н н о сть ю «А льбатроса»,
и п отом кто -то п ровозгл асил, что сейчас вы ступит А л е кса н д р
М и хайлович Д ерибас, ко то р ы й п р о чте т нам о д но из сти хотво ­
рений п о-ф ра нц узски .
М ы б у р н о приветствовали вы ш е д ш е го на ка ф ед р у старца.
О н слож ил губы п о -ф р а н ц узски и стал читать длинны е стро ки
а л е кса н д р и й ско го стиха.
И ногда п ор т заполнялся се ры м и военны м и судам и. Боль­
ш ой б р о н е н о се ц , и в о к р у г него суета м е лкоты , вплоть до кате­
р ов . . . Тогда, в эти дни пребы вания эскадры в О дессе, по го ­
р о д у , п о ко р я я девуоиек, разгуливали военны е м атросы (о б ы к ­
новенны х м а тро сов в О д е ссе и без т о го бы ло м н о го , а это были
им е нн о во ен ны е м а тро сы , в п ого нч и ках на белы х плечах го л ­
ландок).
В ту эпоху и в арм ии и во ф лоте носили усы. М атр осы о со ­
б е н но щ е го ляли этим у кр а ш е н и е м — своим и м а леньким и, ла­
ки р о ва н н о -б л е стящ и м и , в б ольш инстве случаев чер ны м и (п о ­
ско л ьку ф лот набирался на У кр а и н е ) усикам и. Лица у них были
с м у гл о -р ум я н ы е , гр у д и красиво вы пуклы е, усики ш е л ков и с­
тые . . . И ногда напраш ивается о б о б щ е н и е , что им е нн о м ат­
росы на первы х порах были ф изической силой р ев о л ю ц и и .
Я знал и н те л л и ге н тн о го м атроса, ко то р ы й , го во р я со м ной
о ко м м ун и зм е , привле к в качестве м етаф оры с и н ю ю птицу
счастья из М ете р л и н ка — А натолия Ж елезн яко ва, то го са м ого
м атроса, к о т о р о м у был п о р уче н р азгон (так сказать, техн и ­
ческое е го исполн ен ие) У ч р е д и те л ь н о го собрания. О н, как
известно, подо ш е л в д р у г к пре д сед а тельство ва вш е м у Ч ернову
и сказал:
— П ора вам разойтись. Караул хочет спать.
Караул был из м атросов.
О н был очень красивы й человек, Ж е л е зн я ко в, светлой
масти, утонченны й, я бы сказал — в полете. Он был убит на
Д он у в битве с Д ен икины м , убит в то врем я, когда, вы сунувш ись
из бо й н ицы б р о н е п о е зд а , стрелял из двух р ево л ьве ро в о д н о ­
вр е м е н н о . Так он и повис на рам е той а м б р азур ы , гол овой
вниз и вы тянув р уки по б о р ту б р о н е п о е зд а , р уки с вы падаю ­
щ им и из них р ево л ьве ра м и. Э то м не рассказывал очевидец.
14—

1486

209

С перва я тол ько см о тре л на эти неско лько окон, за к о то ­
ры м и виднелся хлеб на столах, см о тре л издали, с д р у го й сто ­
роны улицы . П отом я реш ил пойти туда, в студ е н ч е с к у ю с то л о ­
вую . Т ри-ч еты ре ступеньки, п ер едн яя, светлая от п ад а ю щ его
из сам ой столовой света, п олотенце, извилистое от частого
уп отр е б л е н и я, висящ ее на гво зд е . . .
Больше всего м не хотелось поесть этого н арезанного хлеба,
то р ч а щ е го из м исо к. Я сел пер ед о д н о й из м исок. В листке
м е н ю были ка рандаш ом написаны названия б л ю д и цены. Я
реш ил, что съем перловы й суп и котлеты .
На ба тар ею п рие зж а л ко м не С тадниченко. Ах, какой он
был красивы й парниш ка! С тем ны м и ср о сш и м и ся б р о вям и ,
с ш и р о ко й , не сл и ш ко м вы пуклой, но сильной гр у д ь ю , с р у м я ­
ными губ ам и, с го р я щ и м взгляд ом ю н о ш и . . .
Я л ю бил его как товарищ а. В гим н а зиче ские годы мы д о л ­
гое врем я сидели с ним на о д н о й парте. Сейчас, ко гд а я с л у ж у
на батарее, мы не сл и ш ко м ещ е да леко о тош ли от тех лет. То
и де л о мы рассказы ваем д р у г д р у гу о встречах с преподава­
телям и и товарищ ам и по классу.
— Видел Ф у д ю ! — хо хоч ет С тадниченко. — О н в сандальях!
— В сандальях! — хо хо ч у я. — Ф у д я в сандальях!
Ф у д я — это ин спе ктор наш ей гим назии, п ри д ур ко в а ты й
чиновник, кр и в о гу б о й речи к о т о р о го ум ела подр аж ать вся
гим назия.
Я с л у ж у на батарее ср е д и м а тро сов. В еликолепны е м ат­
росы , р е в о л ю ц и о н н о настроенны е, р азго в а р и в а ю щ и е о Л е­
нине, — самые настоящ ие м атросы Р еволю ции, к о то р ы х о пи сы ­
вал в своем « Х о ж д е н и и » А л е ксе й Толстой . . . Я до сих пор
п о м н ю им ена н е ко то р ы х, их лица, их голоса. Был м а тро с по фа­
м илии Ш к о л ь н и к , укр аи н ец , с то н ки м и , нетугим и усам и, в б у ш ­
лате, в б е ско зы р ке с ге о р ги е в ски м и лентам и, красавец, са м о ­
л ю бивы й, как все м атросы , иногда д о слез са м ол ю б и в ы й и
вм есте с тем буйны й. П о м н ю Н е д в е ц ко го , к о т о р о го звали
Ю р и й — Ю р и й Н едвецкий, каж ется м не, поляк, во всяком
случае по-по льски элегантны й.
Я обедал у Д аш и, п рисл уги С тоговы х. За восем ь, как м не
пом нится, р убле й она давала м не п ер вое и вто ро е — две та­
р елки вкусной, ж и р н о й , с ч есн око м и красны м п ер ц е м еды.
О б еда л я не у Даши на кухн е, а р я д о м у М еллисарато, м оих
д р узе й , у них в столовой, ко гд а они у ж е пообедали. Я не знаю ,
откуд а и п очем у п ош ло это — п оч ем у в д р уг, имея д о м , р о д и ­
210

телей, я отъ единился таким странны м о б р а зо м . . . Я м о г ведь
отдавать эти восем ь рубле й д о м о й ! И как, с д р у го й стор он ы ,
м ирил ись с тем М еллисарато, что я ем у них в столовой не их
обед? Не с ними? Все в тум ане.
С обственно, не в тум ане. Н ао бо ро т, очень яр ко сущ е ствую т
для м еня эти три часа дня, ко гд а я п од н им а ю сь по ж е л е зн о й ,
д о во л ь н о изящ ной лестнице и с н е ко то р о й ступеньки, п о д ­
нявшись лбом до ур о вн я окна, кр ичу. Нет, про сто п р о и з н о ш у :
— Даш а!
— Иди, — отвечает ж е нский голос.
П отом вдвигается в ко м на ту тарелка с зелены м с о д е р ж и ­
м ы м и ещ е тарелка с двум я кускам и п уш и сто го хлеба. Я у ж е
у М ел л исарато. О ни п ообедали тол ько недавно, ещ е не убрали
кр о ш е к . Еще, в о з м о ж н о , стоит нечто б е л е н ь ко е с го р ч и ц е й —
б е л е нько е, испачканное в го р ч и ц у, что не им еет сл и ш ко м ап­
п е ти тно го вида.
С каким аппетитом я ем ! Как это все вкусно. Это то ж е все
гр е ч е ско е , ю ж н о е . М о щ н ы й , как тело быка, леж ит зелены й пе­
рец, испеченны й ц ел ико м , л е ж ит в б о р щ е , выставив бок, как
бы к, п о хи щ а ю щ и й Европу.
— Вкусно? — спраш ивает, появляясь, Даша.
— Да, да, очень, — о твечаю я, уж е и в те годы страдая от
учтивости.
Д ел о бы ло лунной ночью , это я п о м н ю . В ту эпоху, м е ж д у
про чи м , как-то зам етней бы ло, что ночь им енно лунная. Вер­
нее, в наш у эпоху по ср авн ен ию с той лунная ночь со ве р ш е н н о
не отличается от о б ы кн о ве н н о й . В д руг н е о ж и д а н н о для себя
о б н а р у ж и ть гд е -то в красноватом от отблесков неона небе
к р у г луны — не си яю щ и й , плоский, белы й и у ж во всяком сл у­
чае не ко л д овско й. Вот, собственно, и весь эф ф ект ны неш ней
л унной ночи. Клянусь, уж е м н о го лет, как я не видел л у н н о го
света на зем ле с чер но й тен ью , ска ж ем , стены; м н о го лет не
видел силуэт кош ки в л ун но м свете! Д аж е странно подум ать,
что эти эф ф екты бы ли. Как б уд то мы д а ж е были все вм есте
дети, к о то р ы х м и р не только пугал, но д а ж е развлекал! А л ун ­
ный свет на п о р о ге сеней! А лунны й свет в садике! А го р о д —
весь со своим и кр ы ш ам и, труб ам и , д е ре вьям и, д ал еким и бал­
конам и — в л ун но м свете! Куда это все исчезло! М не ска ж ут:
пое зж а йте на дачу, п ое зж а йте в м аленький го р о д . Нет, и там
этого нет! И на дачах красны е о тблески, кр и к ради о и м алень­
кая, кр углая, очень высокая луна. Теперь она тол ько влияет на
приливы и отливы. П росто хоть рассказывай м о л о д ы м , как
вы глядел п л ю щ на белой стене в л ун но м свете, как м о ж н о
14*

211

бы ло увидеть лунны й блеск на спине п о л зущ е го по д о р о ж к е
м а й ско го ж ука , как в м и р е становилось при л ун но м свете
тихо — та тиш ина, о к о то р о й Гоголь сказал, что так тихо, б у д то
д а ж е все спит с о ткр ы ты м и глазам и.
Так вот лун но й н о ч ь ю шел я с м.олоды м ч ел о ве ком по о д е с ­
ским улицам . М о л о д о й человек был выше меня р остом , носа­
тей, губастей и с за ж ига вш им ися в глазах звездам и. Он читал
наизусть стихи, призы вая м еня слуш ать д а ж е тол чкам и в гр уд ь .
Как известно, Багрицкий начинал в О дессе. Я был м о л о ж е
е го — не столько годам и, сколько, ска ж ем , тем, что его стихи
у ж е м н о го раз печатались, я напечатал о д н о -д в а . . . О д н а ко он
п ол ю би л меня, и мы д р у ж и л и . Теперь, кстати го во р я, я с о со ­
бе н ны м чувством останавливаю сь на том обстоятельстве, что
он м еня п о л ю б и л — ведь вот увидел все ж е что-то такое в на­
чи на ю щ ем .
— У, Ю р ка , м о л о д е ц ! — го вор ил он д р у ги м .
А что за м олодец? Н иче го во м не не б ы ло от м ол од ца. Я
писал под И гор я С еверянина, м а не р но , гл уп о и зы ска н н о . . .
Но см о три те , все ж е увидел что-то!
Я ходил с Б а гри цким по го р о д у . О н, ко не чн о, главенство­
вал во всех случаях: и ко гда оценивалось то или иное сти хотво ­
рение, и ко гд а реш алось, куда пойти, и ко гд а стоял во пр ос о
п р и м и р е н и и с к е м -л и б о или о ссоре.
О д н а ж д ы мы остановились п е р е д п о д о ш е д ш е й к нам гр у п ­
пой поэтов, они то ж е ходили по го р о д у . Г о ро д был ю ж н ы й , и по
н ем у п риятн о бы ло ходить. М ы бы ли м о л о д ы е , была весна,
и мы ходили по го р о д у . Итак, к Б а гр и ц ко м у (я не в счет, и м е н ­
но — к Б а гр и ц ко м у) подо ш ла почти вся гр упп а одесски х поэ­
тов. П редставьте себе п усто ту площ ади с в и д н е ю щ и м и ся ко егде ж е л ты м и язы чкам и тю льпанов, и в этой пустоте — вернее,
на ее ф оне, имея позади себя на н е к о то р о м расстоянии р аз­
веваю щ ееся пламя тю льпанов, стоит человек пять м о л о д ы х л ю ­
дей и д е вуш е к. О ни стоят во весь рост, узкие, красивы е, п р и ­
чем лица д е вуш е к д о половины затенены ш ляпам и, и в этой
тени светятся глаза . . . П редставьте себе это и ещ е п од ум ай те
о том , что эти м о л о д ы е л ю д и и д е вуш ки пиш ут ве л икол епны е
стихи. Было чем у запом ниться на всю жизнь? Было чем у!
— С его д н я надо быть в универ ситете , — го в о р и т Б агриц­
кий.
— Да, да, приглаш али, — всп ом и на ю т все. — В ун и в е р с и ­
тете, да.
М о ж н о п р е д п о л о ж и ть , что имелся в виду ка ко й -то литера­
турны й вечер в ун ивер ситете . . . Нет, студенты пригласили нас
212

побывать у них днем , м е ж д у п р о чи м , п р о сто в о д но й из ауди­
тор и й почитать им стихи, п о го во р и ть с ними.
И вот мы в ун ивер ситетско й а уд и то р и и . Это а уд и тор и я из
небольш их, она набита би тко м , силуэты студентов видны даж е
наверху, у голубы х о кон . Распоряж ается п р о ф е ссо р , вы сокий,
черны й, кр ивой на один глаз, п о хо ж и й на турка, — один из
известны х одесских п р о ф е ссо р о в -ф и л о л о го в . Я не п о м н ю
п о д р о б н о сте й , не п о м н ю , кто из нас имел успех, кто не имел
успеха, о д н а ко м не за пом нилось не то чтобы п р е зри те л ьно е,
но ка кое -то н ад м ен но е вы р аж ен ие лица п ро ф ессо ра . О н,
при вы кш ий го вор и ть со студ е нтам и о М ильто н е, Гом ере,
Д анте, Байроне, в ы н уж д е н был в эти м ин уты видеть п е р е д со­
бой не б о л е е как о д есских м альчиков — п ро сто одесситов, к о ­
торы е, видите ли, то ж е взялись за писание стихов. И ногда м не
казалось, что он и сам их стихов не слуш ает, а все переваривает
это обстоятельство, что вот, м ол, в о к р у г ка ки х-то м о л од ы х
одесситов вью тся стихи . . .
М не вовсе не хочется, чтобы в м о ем воспом инании этот
п р о ф е ссо р был о тр иц ате льны м п е р со н а ж е м . Он и не заслуж ил
этого. Э то был самы й о бы кно ве нн ы й п р о ф е ссо р , н е о б ы к н о ­
венно бы ло то, что п е р е д ним стояла целая гр упп а х о ро ш и х
поэтов: пойди оцени такое явление сп о ко й н о , пойди не вос­
стань против него! И гд е -то ещ е скр еб л и ко ш ки этого б у р ­
ж у а з н о го п р о ф е ссо р а по той причине, что м о л о д ы е поэты,
сиявш ие п е р е д ним, бы ли на сто р о н е р е в о л ю ц и и — с м а тр о с­
ней, с кавалеристам и в б уд ен овка х, с чекистам и. Как бы там ни
бы ло, он восставал против нас и — что, б е зусло вно , бросалось
в глаза — о б е ре гал своих студ е нтов от наших чар.
— Байрон, — то и дело слы ш алось из е го уст, — Байрон,
ко гда он . . .
И сл едовало ч то-ниб уд ь о Б айроне против нас.
— Н еп ре взо й д е н н ы й Д анте . . .
И что -н и б уд ь против нас о Д анте.
— С онеты П етрарки . . .
— С онеты П етрарки? — п е р есп ро сил Б агрицкий. — А хо ­
тите, я напиш у сонет сразу, начисто?
К онечно, Багрицкий не собирался вступать в со ревнование
с П етр ар кой . . . Его привела в р а зд р а ж е н и е надм енность п р о ­
ф ессора, разозлила снобистская м анера, с к о то р о й он п р о и з ­
нес «П етрарки» с р астягиванием звука «а».
— Да, да, — кивал поэт своей лохм атой го л ово й , — вот
здесь, на доске, при всех напиш у сонет без пом а р ки .
— Ну, ну, х о р о ш о , — сказал п р о ф е ссо р , — вы как петуш о к,
к о то ры й . . .
213

— Какой там п е туш о к! — взорвался Б агрицкий. — Он м еня
похлопы вает по плечу!
Это бы ло н еве ж ливо по о тн о ш е н и ю к известном у п р о ф е с­
со ру, но в ту эпоху великой п е р е о ц е н ки ц енностей кто там сле­
дил за тем, что веж ливо, а что невеж ливо.
— Без п о м а р ки ! С онет в пять м инут без п ом а р ки !
— А х, даж е в пять минут? — засмеялся п ро ф ессо р.
— В пять м ин ут! Сейчас я объ я сню им, что такое сонет.
Стоя лиц ом к студентам , Б агрицкий — уж е с м е л ком в
р у к е — повел объяснение. О б ъ ясн им и мы, что такое сонет.
С о н е т — это стихотв ор ен ие, написанное с с о б л ю д е н и е м о с о ­
бой, д о во л ь н о т р у д н о й ф о р м ы . О н о со сто ит из двух ч е тв е р о ­
стиш ий и двух трехстиш ий — всего четы рнадцать стро к. Риф­
м у ю щ и е ся звуки п е р в о го четве ро стиш ия до л ж н ы повториться
и во в то р о м . В тре хстиш иях риф м ы хоть и не п овто ряю тся,
но расставляю тся в о п р е д е л е н н о м п о р я д ке . Д ел о д а ж е не- в
риф м ах, дело в со д е р ж а н и и стихотвор ен ия — оно д о л ж н о
соответствовать та ко м у р а с п р е д е л е н и ю м ы слей: в п ер вом
ч етверостиш ии тезис, во вто р о м антитезис, в двух трехстиш иях
вы вод, п о л о ж е н и е , к о то р о е хочет доказать поэт.
— Понятно? — спросил Б агрицкий.
— П онятно! — ответил ам ф итеатр.
— Теперь дайте м не тем у.
— Камень, — сказал кто-то.
— Х о р о ш о , кам ень!
И атлет пош ел на арену.
— М о ж е т быть, ка кая-ниб уд ь халтура и получится, — на­
чал п р о ф е ссо р , — но . . .
Тут ж е он замолчал, так как на д о ске появилась первая
строчка. В ней ф и гур и р о ва л а праща. П р о ф е ссор понял, что
если поэт, к о т о р о м у дали тем у для сонета «кам ень», начинает
с пращ и, то он поним ает, что такое сонет, и если он владеет
м ы сл ью , то ф о р м о й он тем бо ле е владеет. А у д и то р и я и п р о ­
ф ессор вп еред и нее, с се р ь е зн о сть ю сло ж ивш и й на гр у д и
р уки , и мы всей гр уп п о й чуть в сто р о н е от д оски см о тр е л и , как
разго ра лось это ч уд о интеллекта. К рош ился м ел, Б агрицкий
шел вдоль появляю щ ихся на д о ске букв, заканчивал стр о ку,
поворачивал, пош ел вдоль стр о ки о б р атно , начинал с л е д у ю ­
щ у ю , шел вдоль нее, опять поворачивал . . . А у д и то р и я в это
врем я читала слово, д р у го е , третье — и ц е л и ко м всю стр о ч ку,
к о т о р у ю получала, как п о д а р о к, под а плодисм енты , возгласы,
под ул ы б ку на м гн о ве н и е о гл ян ув ш е го ся атлета.
— Тиш е! — восклицал
п ро ф е ссо р ,
подним ая
р у к у .—
Тише!
214

Сонет, написанный по всей ф о р м е , был закончен ско р е е
чем в пять м инут. На до ске за белы м и о сы п аю щ и м и ся буквам и
маячил обр аз ге ро я с пращ ой, о б р аз битвы, обр аз н а д гр о б ­
н ого камня.
Через н еско лько дней п р о и зо ш л о то, что п р о ф ессо р ус о ­
мнился, так сказать, в правильности п р о д е л а н н о го Б агри цким
эксперим ента.
— Это заранее бы ло п о д го то в л е н о , — сказал он, — кто-то
вы кр и кнул из а уд итор ии заранее п р и д у м а н н у ю вами тем у,
и вы . . .
— Ну, хо р о ш о , — как сейчас слы ш у глухо й голос Б агри ц­
ко го, — давайте, вот здесь я напиш у на д р у г у ю тем у. Ну, на
какую? Тогда был кам ень, давайте теперь пусть б уд е т вода.
— Э! Х итры й, хитры й! Как раз п р о ти в о п о л о ж н о е ! Это вы
то ж е п р ид ум ал и р аньш е! Вода, кам ень! Х итры й! У вас написан
сонет на тем у «вода»!
Б агрицкий м ахнул р уко й , и мы пош ли.
— Б агри цкий! — раздался издали зов, когда мы прош ли
ш агов пять-десять.
— Б агри цкий!
Это звал п ро ф ессо р.
— Б агрицкий!
И ещ е гр о м ч е :
— Багрицкий, ну хоть о глянитесь!
Багрицкий шел не огляды ваясь.
— Ну хоть оглянитесь, м ой д р у г! Ну хоть оглянитесь!
Б агрицкий оглянулся и пом ахал п р о ф е ссо р у р у к о й .
— П ростите м еня! — кричал п р о ф е ссо р . — Я в е р ю вам!
В е рю ! Хоть и т р у д н о поверить, но в е р ю ! Т руд но поверить,
т р у д н о ! Н е п ре взо йд ен н ы й Д анте . . .
Б агрицкий, не д о слуш ав, п ове рн улся и пош ел дальш е.
Все дальш е и дальш е. Все дальш е и дальш е.

Часть

третья

М О СКВА
Я ещ е успел увидеть С ухар еву б а ш н ю , сто я вш ую на п л о ­
щ ади, главны м п ри зн а ко м к о то р о й сейчас является больница
им ени С кл и ф о со вско го .
Башня, как я п рочел теперь, была вы сотой в тридцать са­
ж ень, го ти че ской. Впечатления от ее высоты не п о м н ю . Во вся­
ком случае она была больш ая. Такж е не п о м н ю впечатления
от го ти ки. Она была красивая, сказочная, розовая, и по ее п е р е ­
ходам , видны м с площ ади, м о г бы ходить кот в сапогах.
У ее п о д н о ж и я и дальш е по площ ади в тот год, ко гда я п р и ­
ехал в М о скв у, в начале нэпа, шла частная то р го вл я с лотков,
с р ук, пищ евая и вещевая. Я запом нил хлеб с и зю м о м , больш ие,
п о х о ж и е на суздальские ц ер кви, ш туки хлеба.
Как исчезла эта баш ня, я то ж е не п о м н ю . В д р у г о с в о б о д и ­
лось п р о с то р н о е и скуч н о е м есто. Д аж е нельзя бы ло отыскать
стеклы ш ка, через к о то р о е такж е м о ж н о бы ло бы увидеть
п р о ш л о е с П етр о м В еликим и Л е й б н и ц е м у него в гостях.
Я видел Красны е ворота, от ко то р ы х теперь осталось назва­
ние, п р и сво е н н о е станции м е тр о , вы ходящ ей на площ адь, че­
рез к о т о р у ю очень тр у д н о пройти.
Э то была м аленькая триум ф альная арка м ясн о го цвета с б е ­
лы ми ги п совы м и ф и гур ка м и , как м не каж ется, в стиле б а р о кко .
Я ее п о м н ю в зим ний день, б у р о -к р а с н у ю ср ед и белизны п л от­
н ого снега м остовы х и кры ш .
Кто вступал через эту арку? Войска Елизаветы Петровны?
Э того я не видел, хотя эти ср о ки очень сжаты . П одум ать только,
я р од и л ся через сем ьдесят девять лет после см е рти Н апо­
леона! И после того , как я р од ился, имея позади себя не так у ж
дал еко п ро сто сказку, в ка ки х-н и б уд ь со р о к лет развилась
великая техника, изм енивш ая м и р д о во зм о ж н о с ти о пр ед е л и ть
его, как н о вую планету.
О д н о из самых д о р о ги х для м еня воспом инаний м оей
ж и зн и — это м оя работа в «Гудке». Тут соед ин и л ось все: и м оя
м о л о д о сть , и м о л о д о сть м о ей С оветской Родины, и м о л од ость
нашей прессы, нашей ж ур н а л и сти ки . . .
216

Я поступил в «Гудок», кстати го вор я, вовсе не на ж у р н а л и с т­
с к у ю работу. Я служ ил в так назы вавш емся тогд а « и нф о рм а ­
ц и о н н о м отделе», и работа м оя состояла в том , что я вклады ­
вал в ко нве рты письм а, написанны е начальником отдела по
разны м адресам р а б ко р о в . Я надписы вал эти адреса . . . Д о
этого у м еня уж е была некая судьба поэта, но так как эта судьба
завязалась в О дессе, а сейчас я п рибы л из О дессы , из п р о ви н ­
ции, в сто л и ц у, в М о с к в у , то п ри хо д и л о сь начинать все сначала.
Вот п оэто м у я и пош ел на та кую р аб оту, как заклеивание к о н ­
вертов.
О д н а ж д ы — я у ж не п о м н ю , какие для этого были п р и ­
чины, — начальник отдела Иван С ем енович О вчи н ни ко в п р е д ­
л ож ил м не написать стихотвор ны й ф ельетон по письм у р аб ­
кора. И я написал этот стихотв ор ны й ф ельетон . . . Ч то-то в нем
бы ло о М о с к в е -р е к е , о ка ко м -то капитане, р е ч н о м п ар о хо д е и
е го капитане, ко то р ы й останавливал п а р о хо д не там, где ем у
следовало останавливаться по р асписанию , а там, гд е ж ила
во зл ю б лен на я капитана. Ф е льето н, как м не теперь каж ется,
был сделан неплохо.
— Как е го подписать? — спросил я м о их товарищ ей по о т­
делу. — А? Как вы думаете? Н адо подписать как-то инте р есн о
и чтобы в п севд о н им е был п р о извод ств ен ны й о тте но к . . . П о­
м о ги те.
— П одпиш и «Зубило», — сказал Гр иго рье ви ч, один из
с о тр у д н и ко в , толсты й и сим патичны й.
— Ну, что ж , — согласился я, — это н еплохо. П од п и ш у
«Зубило».

К огда я д у м а ю сейчас, как это п олучилось, что вот приш ел
к о гд а -то в «Гудок» н и ко м у не известны й м о л о д о й человек,
а вско ре его п севд о н им «Зубило» стал известен чуть ли не к а ж ­
д о м у ж е л е з н о д о р о ж н и к у , я н а хо ж у то л ь ко один ответ. Да, он,
п о -в и д и м о м у , ум ел писать стихо тв о р н ы е ф ельетоны с забав­
ными р иф м а м и, п рип евка м и, ш уткам и. Но де ло бы ло не только
в этом .
Д ело бы ло п р е ж д е всего в том , что е го ф ельетоны отр а ­
жали ж и зн ь, быт, т р у д ж е л е з н о д о р о ж н и к о в . И о гр о м н у ю роль
тут играли р а б ко р ы . Э то они доставляли е м у м атериалы о б ю ­
рокр ата х, расхитителях, разгильд яях и про чи х «деятелях»,
м еш авш их восстановлению транспорта, е го укр е п л е н и ю , росту,
разви ти ю . Вм есте с р а б ко р а м и создавались эти ф ельетоны .
Ж а л об е р аб кор а, е го правильной мысли, н а б л ю д е н и ю , п о ж е ­
ланию придавалась стихотворная ф о рм а — и на газетной
217

полосе появились зл о б о д н е вн ы е вещ и, находивш ие ж и вой
откл и к у читателя.
С е го д н я се р д е чн ы м сло вом хочется вспом нить р а б ко р о в
тех лет, очень часто б е зы м ян ны х, всех го р яч и х и см елы х л ю ­
дей, п ом о га вш их в те врем ен а строительству транспорта.
«Зубило» был по сущ е ству ко ллективн ы м явлением —
со здан и ем самих ж е л е з н о д о р о ж н и к о в . О н общ ался со своим и
читателями и п о м о щ н и ка м и не только чер ез письма. «Зубило»
н е р е д к о бывал на линии среди сц еп щ ико в, п у те о б хо д чи ко в,
стре л о чн иков . Это и была связь с ж и з н ь ю , столь нуж ная и столь
д о р о га я к а ж д о м у ж ур н а л и сту, к а ж д о м у писателю .
О т е го д р узе й и со б е се д н и ко в пахло га рью , м аш инны м м ас­
лом, они д е рж ал и в руках б ольш ие ф онари, и от ф онарей па­
дала на сн ег реш етчатая тень. Его обдавало паром от м а н е вр и ­
ровавш их п аровозов, о глуш а ло л язго м металла. Б ородачи в
п о л уш уб ка х н ап ер еб ой приглаш али его к себе в гости. И он был
счастлив! О н и до сих пор щ е го л яет иногда в б е се д е знанием
ж е л е з н о д о р о ж н ы х те р м и н о в , д о сих пор рассказывает о п уте ­
ш ествиях в товарны х составах, ко гда стоял на п лощ адке, на­
встречу дула м етель, а ем у бы ло тепло о тто го, что т о р м о з н о й
к о н д у к т о р , обращ аясь к нем у, всякий раз го во р и л :
— Слыш ь, д р у г! . .
О бстоятельства сло ж ились так, что «Зубило» расстался с
« Гудком ». Ж изнь тра нсп о рта он знает теперь по газетны м све­
дениям , ф о то гр а ф и я м и кин оле нта м . О на стала уд ивител ьной,
гр а н д и о зн о й , эта ж изнь! Н овая, совер ш е нн ая техника, новый
быт. И новы е л ю д и ! На экр ан е теле визо ра п ор ой проносится
такой состав, что всплескиваеш ь от восторга р ука м и , п ор ой
гр о м о з д и тся такой м ост, что, каж ется, за круж и тся голова от
е го м асш табов. С ветлы е ж и л ы е дом а, ш колы , столовы е. И вели­
ко л еп ны е лица л ю д е й — в о ко ш ка х л о ко м о ти во в, у станков,
у ч ер теж ны х столов, в сиянии тор ж е ствен н ы х вечеров и в к о ­
поти б у д н е й . И делается р а д о стно п ри м ы сли о том , что и ты
был вм есте со всеми в начале славного пути, что и ты шел
вм есте с тем и, кто проклады вал д о р о гу к этим с е го д н я ш н и м
дням . . .
В скоре после то го как я приехал в М оскву, о д н а ж д ы о сен ­
ним ве че р о м гуляя с Катаевым по М о скв е и подним аясь по
Р о ж д е стве нско м у бульвар у м и м о м онасты ря, мы увидели, что
навстречу нам спускается м и м о Р о ж д е стве н ско го м онасты ря
вы сокий, ш и р о ко ш а гаю щ ий человек в полупальто, м еховой
ш апке и с тро стью .
218

— М аяко вский, — п рош ептал Катаев. — С м отри, см о три ,
М аяко вски й !
Я тотчас ж е согласился, что это М а яко вский . О н прош агал
м и м о нас, этот человек, весь в ж е л то м м утн о м свете тумана, —
прош агал м и м о ф о наря, когда показалось, что у него не две,
а с десяток ног, как всегда это каж ется в тум ане.
Я не был уб е ж д е н , что это М а яко вский, такж е не был у б е ж ­
ден в этом и Катаев, но мы в д а льнейш ем все больш е у к р е п л я ­
лись в той уве ре нн о сти , что, ко н е чн о ж е, это был М аяковский.
М ы рассказывали зн ако м ы м , как встретили на Р ож де стве нско м
бульваре М а я ко в ско го , как он шел сквозь тум ан и как от тумана
казалось, что его ноги м е л ькаю т, как спицы велосипеда . . .
Вот как хотелось нам быть в о бщ е ни и с этой ф и гу р о й , вот ка­
ков был о бщ ий интерес к этой ф и гур е !
Я все хо чу вспом нить, когда ж е впервы е остановилось м ое
вним ание на этом им ени . . . Нет, не тогда, когда в О д е ссу п р и ­
ехали ф утур и сты ! Я в ту эп оху ещ е не поэт, я еще ж и в у и н те р е ­
сами спорта, только н ачина ю щ его ся в наш ей стране ф утбола.
О , это бы ло далеко от л итер а тур ы — эти игры на зеленой с п о р ­
тивной п л о щ а д ке с узки м и ф ла ж ка м и на четы рех ее углах, —
не то что далеко, а д а ж е в р а ж д е б н о ! М ы бы ли сп ор тсм ен ам и ,
б е гун ам и, пры гали с ш естом , играли с ш естом — какая там ли­
тература! Правда, я перевел тогд а вступление к « М е та м о р ф о ­
зам» О ви д ия и п ол уч ил за это «пять» по латыни . . . Но я ещ е
глух к т о м у чуду, к о то р о е п р о и схо д и т р я д о м со м ной, — к р о ж ­
д е н и ю м е таф о р ы М а я ко в ско го . Я ещ е не слы ш у, что с е р д ц е
п о х о ж е на ц е р к о в к у и что м о ж н о пытаться вы скочить из са м ого
себя, опираясь о ребра.
О ч ев и д но , б о л ь ш о м у поэту м ало быть тол ько поэтом . П уш ­
кин, вспом ним , то скуе т о тто го , что де каб ристы хоть и заучи­
ваю т е го стихи, но не п освящ аю т его в свои планы; автор «Бо­
ж е стве нн ой ко м ед и и » населяет ад своим и поли ти чески м и вра­
гам и; л о р д Байрон п ом о га ет гр е ч е ски м повстанцам в их б о р ьб е
против тур о к.
Так ж е и М а яко вски й : и е го не устраивало быть тол ько п оэ­
том . Он стал на путь агитации, родстве нн ы й путь п о л и ти ч е ско го
трибуна. В спом ним : сперва это ю но ш а в бархатной н е р усской
блузе, это х у д о ж н и к с ук л о н о м в левое искусство, пиш ущ ий
стихи, явно вн уш е нн ы е ф р а н ц узско й ж и в о п и сь ю , — да про сто
с у п о м и н а н и е м ее м астеров:
А в т о м о б и л ь п о д к р а с и л гу б ы
У блеклой ж ен щ и ны К арьера . . .

219

И всп ом ним такж е, что в то ж е врем я — это ю нош а, за д у­
м авш ийся о р е в о л ю ц и и , это ю но ш а в тю р ь м е , снятый на п ол и ­
цейских ка рточках в проф иль и фас.
П редполагалась неко гд а экранизация «О тцов и детей».
Ставить д о л ж е н был В. Э. М е й е р хо л ь д . Я спросил его, к о го он
собирается пригласить на роль Базарова. Он ответил:
— М а я ко в ско го .
Я видел ф ильм ы р а н н е го кино, в ко то р ы х играет М а я к о в ­
ский. Это, собстве нн о, не ф ильм ы — со хранилось тол ько не­
ско л ько отр ы вко в. С транно восприни м ать их: тр е п е щ ущ и е ,
бл едны е, как растекаю щ аяся вода, почти о тсутствую щ и е изо­
бр а ж ен и я. И на них лицо м о л о д о го М а я к о в с к о го — гр устн о е,
страстное, вы зы ваю щ ее б е с к о н е ч н у ю ж алость, лицо си л ьн ого
и с тр а ж д у щ е го человека.
В первы е я увидел М а я ко в ско го в Х арькове, во врем я вы­
ступления его в театре с чтением недавно написанной им
поэм ы «150 000 000». М ы с В алентином Катаевым сидели в
л о ж е и с неистовы м л ю б о п ы тство м ж дали вы хода на сцену
того , чье вы ступление только что возвестил председатель. На
сцене не бы ло н ичего, к р о м е столика, за ко то р ы м сидел п р е ­
зи д и ум — по всей ве ро ятно сти, л ю д и из го р о д с к о го ком итета
партии, из р ед а кц и й , из р уково д ства ко м сом ол а . Пустая о гр о м ­
ная сцена, в гл уб и не ее голы е стены с ка ки м и -то балконам и . . .
Не только я и Катаев — два м о л о д ы х поэта — охвачены
вол нением . Назад мы не о гляды ваем ся, так что не м о ж е м о п р е ­
делить, что п е р е ж и в а е т весь театр, но те, что сидят за стол и ­
ком , — л ю д и бы валы е, да ещ е и настроенны е, как это чув­
ствуется, скептически, — вперились, видим мы, глазам и туда,
в тайну кулис.
Я бы л уве ре н, что вы йдет человек театра льно го вида, р ы ж е ­
волосы й, почти буф ф он . . . Такое п редставление о М а я ко в­
ско м м о гл о все ж е во зникн уть у нас: ведь м ы -то знали и о ж е л ­
той ко ф те и о ли тер а тур н ы х скандалах в п р о ш л о м !
С овсем иной человек появился из-за кулис!
Б езусловно, он поразил тем , что оказался очень рослы м ,
поразил тем , что из-по д чела е го см о тр е л и н е о б ы кно ве нн ой
силы и красоты глаза . . . Но это выш ел, в о б щ е м , о б ы ч н о го со ­
ве тского вида, н еско лько усталы й человек, в п о л у ш у б к е с ба­
р аш ко вы м в о р о тн и к о м и в б а р аш ко во й ж е , чуть сдви н утой на­
зад ш апке. Тотчас ж е стало понятны м , что этот человек, хоть и
знам ениты й поэт, но вышел сейчас не пож инать лавры, а р а б о ­
тать.
П озж е я ув и ж у М а я к о в с к о го во вр ем я его вы ступления в
220

М о скве в П ол и те хни ч е ском м узе е — и тогд а обр аз и м енно
р а б о та ю щ е го человека ещ е усилится: он б уд ет снимать на
эстраде п и д ж а к и засучивать рукава.
Н ео б хо д и м о , чтобы читатель понял характер славы М а я к о в ­
с ко го . И теперь есть у нас известны е писатели, известны е ар­
тисты, известны е деятели в разны х областях. Но слава М а я к о в ­
с к о го была им е нн о л е ге н д а р н о й . Что я п о д р а з у м е в а ю под
этим о пр еделением ? То и д е л о всп о м и н а ю т о человеке, напе­
р еб ой с д р у ги м и хотят сказать и свое . . . П риче м д а ж е не о
деятельности е го — о нем са м о м !
— Я вчера видел М а я ко в ско го , и он . . .
— А знаете, М аяко вский . . .
— М аяко вский, го во р я т . . .
Вот что такое леген д ар н ая слава. О на была и у Есенина.
По всей ве ро ятно сти, если основы ваться на свидетельствах
со в р е м е н н и ко в , л е ге н д а р н ы м в такой ж е степени был Ш а л я ­
пин. И уж , б е зусл о вно , вся страна, да и весь м и р см о тре л и
вслед М а кси м у Г о р ь ко м у . . .
Эта л е ген д ар н ость п рисущ а сам ой личности. М о ж е т быть,
она р о ж д а е тся от наруж ности? С ко р е е всего р ож д а е тся она
в том случае, если в п р о ш л о м ге р о я со верш алось нечто п ора­
ж а ю щ е е ум ы . Горький пресекал эту славу («Что я вам — бале­
рина?») . . . Что ж , и н икто из тех, ко го я назвал, не заботился
о ней специально, она сама шла за ним и. Кстати, и М аяко вски й
н и когда не кривлялся, не п озировал. Я п о м н ю , как о д н а ж д ы ,
увидев чье-то в о с то р ж е н н о уставивш ееся на него лицо, сказал
хоть и с ю м о р о м , но все ж е р а зд р а ж е н н о :
— С м о тр и т на м еня и ч то-то ш епчет.
П оявление е го ф и гур ы , на каком п о р о ге она ни появилась
бы, бы ло сенсационны м , несло радость, вызывало ж гу ч и й инте­
рес, как р а скр ы тие занавеса в к а ко м -то уд и ви те л ьно м театре.
Ф и гу р а — вы сотой д о в е р хн е го косяка д ве ри, в ш ляпе, с т р о с ­
тью .
Я был м о л о д в дни, ко гда п озн ако м ился с М аяко вски м ,
о д н а ко л ю б о е л ю б о в н о е свидание я м о г забыть, не пойти на
него, если знал, что час этот п р о в е д у с М аяко вски м .
О б щ е н и е с ним ч резвы чайно льстило с а м о л ю б и ю .
По всей ве ро ятно сти, он знал об этом , но своим влиянием
на л ю д е й — вернее, той силой впечатления, ко то р о е он п р о и з ­
водил на них, — он р асп ор яж а л ся с о гр о м н о й то н ко сть ю , о сто ­
р о ж н о , д еликатно, всегда д е р ж а наготове ю м о р , чтобы в сл у­
чае чего тотчас ж е , во имя х о р о ш е го сам очувствия партнера
221

снизить им енно себя. Это был, как все вы даю щ иеся личности,
д о б р ы й человек.
О н с удо вольстви ем , ко гд а к это м у представлялся повод,
го вор и л о своей м атери.
П о м н ю , какая-то гр упп а стоит на п е р е кр е стке . Ж а рки й
день, блестит р я д о м солнце на пове рхн о сти автом обиля. Это
автом обиль М а я ко в ско го — м а л ол итр а ж ны й «ш евроле».
— Куда, Владим ир Владимирович? — спраш иваю я.
— К м ам е, — отвечает он о хотно , с удо вольстви ем .
А в то м о б и л ь он купил, каж ется, в А м е р и к е . Это бы ло в ту
эпоху необы чно — иметь собственны й автом обиль; и то, что
у М а я к о в ско го он был, бы ло тем ой р азго в о р о в в наших кр угах.
В том , что он п р и о б р е л автом обиль, сказалась его л ю б о вь к
с о в р е м е н н о м у, к ин д устри а л ь но м у, к технике, к ж у р н а л и з м у ,
вы раж авш аяся такж е и в том , что из карм анов у него торчали
автом атические р учки , что ходил он на толсты х, каких-то
у л ьтра сов ре м е нн ы х подош вах, что написал он «Б руклинский
мост».
Вот мы идем с ним по П и м е н о в ско м у п е р е ул ку, п о м н ю ,
вдоль огра д ы , за ко то р о й сад. Я иду вдоль о гра д ы , он — внеш ­
ней с то р о н о й тро туар а, как о б ы чн о п р е д п о ч и та ю т ходить л ю д и
б о л ь ш о го роста, чтобы сво б о д не й себя чувствовать.
Я при всех обстоятельствах, в ка ж д о м о бщ естве неисся­
каем о о щ ущ а ю интерес к нем у, почтительность, постоянн ое
удивл ение. У него трость в р уке . Он не столько уда ряе т е ю по
зем ле, ско л ько разм ахивает в воздухе. Чтобы увидеть его
лицо, м не надо д о в о л ь н о д о л го карабкаться взгл яд о м по ж и ­
лету, по п уговиц а м со р о ч к и , по узлу галстука . . . В прочем ,
м о ж н о и сразу взлететь.
— В ладим ир В ладим ирович, — спраш иваю я, — что вы
сейчас пишете?
— К о м е д и ю с убий ством .
Я в о сп р и н и м а ю этот ответ в том смы сле, что пиш ется к о м е ­
дия, в к о то р о й п ро и схо д и т, м е ж д у п р о чи м , и убий ство . . . О ка ­
зывается, что это ещ е и название ко м е д и и !
Я почти во скл иц а ю :
— Браво!
— Там п ри гл а ш а ю т в гости по п р и н ц и п у «кого не будет», —
го во р и т он.
— Как это?
— П р и хо д и те : Ивановых не буд ет . . . П р и хо д и те : М ихаила
П етровича не б уд е т . . . Л ю б о ч к и то ж е не б у д е т . . . П р и х о ­
дите . . .
222

М аяко вский пил мало, главны м о бр а зо м вино то го сорта,
к о то р о е теперь называется «С оветским ш ам панским », а в те
годы называлось ш ам панским « А б р а у -Д ю р с о » .
К огда я о д н а ж д ы кр и кн ул о ф ицианту: « Ш а м п а н с к о го !» —
М аяко вский сказал: «Ну, ну, что это вы! П росто скаж ите
« А б р ау» !»
Хотя пил мало, но я слышал от него, что л ю б и т быть п одвы ­
пивши, под хм е л ь ко м , О д н а ко это никак не был п ью щ и й чело­
век. П о м н ю вазы с к р ю ш о н о м . Вот к р ю ш о н действительно
пользовался е го л ю б о в ь ю , но это сладкая ш тука, с к о р е е п р о ­
хладительная, чем алкогольная, с апельсиновы м и ко рка м и ,
с яблокам и, как в ко м по те.
И ногда он появлялся на веранд е р есторана «Д ома Гер­
цена», летом , когда посетители сидели за столикам и здесь,
у перил с ц веточны м и ящ икам и, ср еди листьев, зелены х уси­
ков, щ е п о ч е к, п о д д е р ж и в а ю щ и х цветы, ср е д и самих цветов,
ж елты х и красны х, — по всей ве ро ятно сти, это была герань . . .
Все уж е издали видели е го ф и гу р у в воротах, в ко нц е сада.
К огда он появлялся на веранде, все ш епталось, пер егл яд ы ва ­
лось и, как всегда п е р е д началом зрелищ а, откиды валось к
спинкам стульев. Н еко то р ы е , знаком ы е, здоровались. Он за­
м едлял ход, ища взгл яд о м незаняты й столик. Все см о тр е л и на
е го п и д ж а к — синий, на е го штаны — серы е, на е го трость —
в р уке, на е го лицо — д л и н н о е — и в е го глаза — невы носи­
м ы е!
О д н а ж д ы он сел за сто л и ко м н еп од а л еку от м еня и, читая
«В ечерку», в д р у г кинул в м о ю с т о р о н у:
— О леш а пиш ет ром а н «Н ицш е»!
Это он про че л за м етку в отделе л и те р а тур н о й хр он и ки .
Нет, знаю я, там напечатано не п р о р о м а н «Ницш е», — а п р о
ром а н «Нищ ий» . . .
— «Н ищ ий», В ладим ир В ладим ирович, — п о п ра вл яю я,
чувствуя, как м не рад о стно , что он общ ается со м ной. — Роман
«Нищ ий».
— Это все равно, — гениально отвечает он мне.
В сам ом деле, п иш ущ ий р ом а н о нищ ем — п ри чем надо
учесть и эпоху и м ои особ ен но сти как писателя — разве не
начитался Ницше?
Это не то, что бы ло вчера, как го вор ят в таких случаях,
а буквально это п р о и схо д и т сейчас. Буквально сейчас я виж у
этот столик чуть влево от м еня, на расстоянии л о д ки , сиф он
се л ьте рско й воды , газетный лист, трость, уткн у в ш у ю с я в угол
скатерти, и глаза, о ко то р ы х у Гом ера сказано, что они, как
у вола.
223

Я н есколько раз п р е д п р и н и м а л т р у д по п е р е ч и сл е н и ю
м е таф о р М а я ко в ско го . Едва начав, каж ды й раз я отказы вался,
так как убе ж да лся, что тако е п е р еч исл ен ие окаж е тся равны м
п ер еп и ске почти всех его стро к.
Что ж е лучшее? Не п редставление ли о том , что м о ж н о ,
опираясь о реб ра, вы скочить из со б стве н н о го сердца?
Я столкнулся с этой м е та ф о р о й , читая « О блако в штанах»,
совсем м о л о д ы м . Я ещ е не представлял себе п о-н а сто ящ е м у,
что такое стихи. Разумеется, у ж е состоялись встречи и со ска­
чущ и м пам ятником , и с царем , п и р у ю щ и м в П е т е р б у р ге -го р о д к е , и со звездой, ко то ра я разго вар ива ет с д р у го й звездой.
Но р а д о стн о м у в о сп р и я ти ю всего это го м еш ал о то, что вос­
п риятие п р о и с х о д и л о не сам о по себе, не сво б о д н о , а с о п р о ­
во ж да л ось о щ ущ е н и е м обязательности, п оско л ьку стихи эти
«учили» в ш коле и зн ако м ство с ним и бы ло таким , как з н а к о м ­
ство, ска ж ем , с м а тем атикой или за ко н о ве д е н и е м . Их красота
п оэто м у потухала. А тут в д р у г встреча с поэзией, так сказать,
на сво бо д е, по своей воле . . . Так вот какая она бывает, поэзия!
«Вы скочу, — кр ичит поэт, — вы скочу, вы ско чу!»
О н хочет вы скочить из со б стве н н о го сердца. О н опирается
о собственны е р е б р а и пытается вы скочить из са м о го себя!
С транно, м н е представились в ту м и н уту ка ки е-то го р о д ­
ские видения: тре ки велосипед истов, д уги м остов — м о ж е т
быть, и в сам ом деле взгляд м ой тогд а упал на нечто гр а н ­
д и о з н о -го р о д с к о е . . . Во всяко м случае, этот человек, л е з у ­
щий из са м о го себя по спирали р е б е р , возник в м о е м сознании
о гр о м н ы м , за сл о н яю щ и м закат . . . Так впоследствии, ко гд а я
встречался с ж и в ы м М а яко вским , он всегда м н е казался ещ е
ч ем -то д р у ги м , а не тол ь ко ч е л о в е ко м : не то го р о д о м , не то
плам енем заката над ним.
В е го книгах, я бы сказал, раскры вается целы й театр м е ­
таф ор. О т бул о к, у ко то р ы х «загибаю тся гр и ф ы скр и по к»,
до моста, в к о то р о м он увидел « по звон о к культуры ».
Я как-то п р е д л о ж и л М а я к о в с к о м у купить у м еня р и ф м у.
— П ож алуйста, — сказал он с се рье зно й д е л о ви то сть ю . —
Какую?
— М е д и ка м е н т и м е д яка м и.
— Рубль.
— П оче м у ж е так мало? — удивился я.
— П о то м у что го вор ится «м ед икам ен т» , с уд а р е н и е м на
п осл е д не м слоге.
— Тогда зачем вы во о б щ е покупаете?
— На всякий случай.
224

Я был влю блен в М а я ко в ско го . К огда он появлялся, меня
охваты вало см ущ ен и е, я трепетал, ко гд а он п о ч е м у -л и б о оста­
навливал себе вним ание на м н е . . . Что касается м о е го внима­
ния, то о но все врем я бы ло на нем, я не упускал ни о д н о го его
жеста, ни о д н о го взгляда, ни о д н о го , р азум еется, слова. Я у ж е
как-то писал о том , что хоть я и был м о л о д в то врем я, когда
общ ался с М аяко вски м , но если м не п р е д сто я л о л ю б о в н о е
свидание и я узнавал, что как раз в этот час я м о г бы увидеть
в зн ако м о м , скаж ем , д о м е М а я ко в ско го , то я не шел на это сви­
дание, — нет, реш ал я, лучш е я ув и ж у М а я ко в с к о го . . .
Я был м о л о ж е М а я к о в с к о го — основательно, лет на д е ­
сять — и то л ь ко начинал тогда: правда, хо р о ш о начинал; ем у
нравилось. Знал ли он о м о е м в о с то р ж е н н о м отн ош ен и и к
нему? Во всяком случае, м е ж д у нами п о р о й среди той или
иной собравш ейся гр уп п ы ли те р а то р о в устанавливался б е с­
словесны й контакт, ко гд а м не б ы ло н е о п и суе м о п ри ятн о чув­
ствовать, что какая-ниб удь р еплика, не направленная п рям о
ко м не, все ж е по сущ е ству рассчитана на м о е внимание,
ж д е т м о е го согласия, м оей о це нки .
Он был очень стр о г со м н ой, как и со всеми, высказывал
свое м н ен ие о м оих вещах, если они е м у не нравились, не зо­
лотя п и л ю л и:
— Читал ваш рассказ. Н икогд а п о д о б н о й скуки не читал!
Но и хвалил. Как р ад о стно бы ло, ко гд а он хвалил! О, я п о м ­
ню , мы сид им в а ртистическо м кабачке, пьем вино и едим ра­
ков, и он за что-то хвалит м еня, а я н аверху счастья. В о круг
тан ц ую т пары, и через плечо д е вуш ки см о тр я т на М а я ко вско го ,
на знам енитость, и я го р ж у с ь , что с и ж у с ним , — си д и м тол ько
вдвоем , то л ь ко вдвоем , — го р ж у с ь и л и к у ю . . . Едим раков.
К огда сним аеш ь с них их п о кр ы ти е , то и д е л о укалываеш ься,
и М аяко вский го в о р и т м е т р д о т е л ю :
— Хоть бы вы им м а н и к ю р сделали, что ли.
Он очень л ю б о в н о , очень п о-то ва р и щ е ски относился к тем,
кто был с ним заодно в л и те р а тур н ы х взглядах, вкусах. С вирепо
нападавш ий на п ро ти внико в, он был п рям о -та ки н еж ен с е д и н о ­
м ы ш л ен ника м и, участлив к ним, вним ателен, как врач. Н е о ж и ­
данность та ко го п р е вра щ е ния — из яр о стн о го гладиатора на
тр и б ун е в л а сково го д р у га ср е д и б ли зких е м у по д у х у л ю д е й —
чрезвы чайно украш ала его о браз. Я тож е разделял е го взгляды
и вкусы. И п о м н ю , о д н а ж д ы играли в карты . . . Было м н о го
и гр а ю щ и х, ш ум но , ды м н о . Я п ро игра л ся и сказал си д ящ ем у
р я д о м , что п р о и гр а л такж е и де ньги, п редназначенны е для
отправления д р у гу , ле чивш ем уся в К р ы м у. П ро и гр ал ся и
15—

1486

225

М аяко вский — был во зб уж д е н , в а ж и о та ж е . . . М о г ли я п о ­
дум ать, что он услы ш ал эту ска зан ную м н о ю со седу фразу?
У тр о м раздался звонок.
— Э то М аяко вский го во р и т. Послали д р у гу деньги? А то
м о гу о д о л ж и ть.
Н е д о б р о ж е л а те л и считали е го гр уб ы м , а он был д о б р ы м и,
как я сказал уж е , д аж е н еж н ы м .
У дивительно, что этот поэт, начинавш ий как ф утур и ст, пи­
савший в о б щ е м для н ем н о ги х, после О ктя б р ь ск о й р ев о л ю ц и и
так страстно стал рваться к массам, к читательской толщ е.
Почти п остоянн о он был в разъездах, выступал в разных г о р о ­
дах страны , на заводах, в университетах, в военны х частях. Он
не м о г ж ить без это го общ е ни я с массам и, оно р адовал о его,
во од уш евляло, м о л о д и л о .
— Н овое сейчас п р о чту им, новое, — п о м н ю , го во р и т он,
расхаж ивая за кулисам и П ол и те хн и ч е ско го м узе я в М оскве ,
н аб итого гуд ящ ей м о л о д е ж ь ю . — С туд ен ты ! Им надо прочесть
новое! Волную сь!
И засучив рукава — об этом засучивании р укавов у ж е м н о го
вспом инали, но нельзя не вспом нить — и засучив рукава, как
б у д то собираясь работать, у ж е сняв п и д ж а к и оставш ись в своей
«свеж евы м ы той со р о ч ке » , шел к вы хо д у на эстраду!
На эстраде он был великолепен. У ж е не го в о р я о замеча­
тельны х стихах и зам ечательном их чтении, само о бщ е ни е его
с п убл и ко й захватывало. Блестящ ее о с тр о у м и е р еп л и к на на­
скоки тех или иных слуш ателей, н ео ж и д а нн ы е замечания,
вы зы вавш ие б у р ю а плодисм ентов, м о щ н ы е вы сказывания о
поэзии, вы зы вавш ие тиш ин у в а уд итор ии, — все это бы ло е д и н ­
ственно, н е п о вто р и м о , впечатляло в высшей степени, застав­
ляло дивиться таланту этого человека, его интеллекту, те м п е ­
рам енту.
М аяко вский был вы сокий, вернее — бо льш о й , п о то м у что
не астеничен, как б о льш ин ство вы соких, а, н ао бо ро т, си л ьн ого
тел о сл о ж ен ия. У него была крупная голова, га р м о н и че ски п о д ­
ходивш ая к бо льш о й ф и гур е , тверды й нос, то ж е не м аленький,
ко то р ы й часто свистел н а см о р ко м , — М аяко вски й го вор и л , что
как ю ж а н и н он то и де ло п ро стуж и ва ется в М оскве , — в ы д а ю ­
щ ийся вп ер ед п о д б о р о д о к .
Глаза у него бы ли несравненны е — больш ие, черны е, с та­
ким взгл яд ом , ко то р ы й , ко гда мы встречались с ним , казалось,
тол ько и составляет е д инственное, что есть в д а н н у ю м и н уту
в м ире. Н ичего, казалось, нет сейчас в о к р у г нас, тол ько этот
взгляд сущ ествует.
226

К огда я всп ом ина ю М а я ко в ско го , я тотчас ж е виж у эти
глаза — сквозь обои, сквозь листву. О ни на м еня см отрят,
и м не каж ется, что в м и р е становится тихо, таинственно. Что
это за взгляд? Это взгляд гения.
Это был ко ро ль м е таф о р . О д н а ж д ы играли на б и л ья рд е —
М аяко вский и поэт И осиф У ткин, к о т о р о го то ж е нет в ж ивы х.
П ри уд а р е о д н о го из них ч то-то случилось с ш арам и, в р е зул ь ­
тате чего они, загрем ев, п о д ско чил и . . .
— Кони ф о ртун ы , — сказал я.
— С лепы е кони ф о ртун ы , — поправил М аяко вски й , легш и
на кий.
С ре ди тысячи созданны х им м е таф о р он создал о дну, к о то ­
рая потрясает меня. Говоря о А т е слов, он сказал, что той силе
слов, к о то р о й « р уко п л е щ ут ло ж и» , он п р е д по чи та ет ту их силу,
от к о то р о й «сры ваю тся гр о б а шагать ч е тв е р ко ю своих д уб овы х
н ож е к» . Так м о г сказать только Д анте.
Я п о м н ю р азо д ра вш е е с е р д ц е чувство о сиро тен и я, к о то р о е
испытал я, ко гда м не сказали, что час то м у назад М а я к о в с к о го
не стало.
— Как? Бож е м ой, навсегда? Э то навсегда?
Я через н е к о то р о е врем я увидел е го м е р тв о го . Он лежал
на диване, под стеной, со см е рте л ьны м и теням и на лице, у к р ы ­
тый п росты ней. В ечером я стоял на гр узо в и к е , на к о то р о м
везли е го в гр о б у в клуб писателей — в гр о б у , краска к о то р о го
липла к р ука м . Это бы ло в апрельский вечер, хол одны й, с ма­
ленькой лун ой в небе, — и я это го н икогд а не забуду.
М аяко вский не бы л, как известно, членом партии, но он был
всей д уш о й ко м м ун и сто м . К огда он читал стихи, направлен­
ные против врагов новой ж изн и страны — против всяко го рода
врагов, от Ч е м б ер лен а д о б ю р о к р а т а или взяточника, — в его
руках, казалось, сверкал меч.
М н е приснился сон, в к о то р о м я разговаривал с М аяко вски м
с глазу на глаз. В ком нате н и к о го не бы ло, мы сидели очень
б л и зко д р у г от д р у га . . . Я виж у его лиц о п е р е д собой и
го в о р ю о том , что, у ж е п о м и м о тех поистине великих поэм,
ко то р ы е он написал, вот эта книга (я д е р ж у в р уках кн и гу) —
вот эта книга, го в о р ю я, вот эта книга . . . Не п о м н ю , что
я го в о р ю , но в словах м о их во схищ е ние ! Я го в о р ю такж е,
что м о г бы написать о нем кн и гу . . . Это ем у приятно. Я
го в о р ю с о соб ой значительностью , так как п одсознател ьно
все врем я о щ ущ а ю , что он ум е р . Л иц о у него д о б р о е , гр устн о е,
и м не д а ж е каж ется, что в глазах у него слезы.
В день е го см е рти, когда, у ж е ве че р о м , м ы собрались
15 *

227

в Гендриковолл п е р е ул ке , где теперь м узе й, а тогд а была
квартира Бриков, в д р у г стали слы ш ны из е го ком наты гр о м к и е
стуки — очень гр о м ки е , б е с ц е р е м о н н о гр о м к и е : так м о гу т
рубить, казалось, тол ько д е р е во . Э то п р о и с х о д и л о вскры ти е
черепа, чтобы изъять м о зг. М ы слуш али в тиш ине, полной
ужаса. Затем из ком наты вышел человек в б е л о м халате
и сапогах — не то служ ите ль, не то ка кой -то м е д и ц и нски й
п о м о щ н и к, словом , человек п о сто р о н н и й нам всем ; и этот
человек нес таз, покр ы ты й белы м платом , п ри п о д н явш и м ся
п о с е р е д и н е и чуть о б р а з у ю щ и м п и р а м и д у, как если бы этот
солдат в сапогах и халате нес с ы р н у ю пасху. В тазу был
м о з г М а я ко в ско го .
В М о скв е два пам ятника М а я к о в с к о м у : оди н — статуя, к
к о то р о й он, по всей ве роятности, отнесся бы с тр о го , и д р у ­
гой — станция м е т р о его им ени, от к о то р о й он, вл ю бл енны й
в индустриа льно е, н е со м н е н н о п риш ел бы в во стор г.
Это очень красивая станция — со стенам и из стальных арок,
где сталь, в о сно вно м оставленная, так сказать, в натуре,
в качестве цвета, м естам и вы краш ена в сур и к. С ое д и н ен и е
этих двух цветов напом инает м аш ины , оно очень и н д у с тр и ­
ально.
О д н а ж д ы эти арки показались м н е гига нтски м и п р о р е з я м и
для р у к в н е ко е м ж илете. В с л е д у ю щ е е м гн о ве н и е я у ж е
знал, что представляет со бо й эта станция.
— Стальная коф та М а я ко в ско го , — сказало м не во о б р а ­
ж е ни е .
Вот как х о р о ш о : он, носивш ий ж е л т у ю ко ф ту ф утуриста,
теперь м о ж е т предстать п е р е д нами в стальной коф те гиганта.
Я ещ е п о п р о щ а ю сь с тоб ой то р ж е ств е н н о , выбрав спе­
ц и ал ьн ую о бстановку, а пока п р о щ а ние на воспом инании.
Я купил в м агазине ж а р е н у ю к у р и ц у и, неся ее за ногу,
о тколупы вал о тд ельн ы е куски м яко ти, отры вал кры лья, из­
влекал п луг гр у д н о й кости . . . С ловом , п он ятно : я ел к у р и ц у
на ходу. П отом , испугавш ись, что целая кур и ц а для о д н о го
это сл и ш ко м м н о го , я вы б росил ее у ж е в за вер ш е нн ом виде
вправо от себя на м о сто в ую . Так как был вечер и улица
не с л и ш ко м главная, тем новатая, то этого н икто не увидел.
О на всплеснула б елизной и исчезла. Я пош ел дальш е, на­
правляясь д о м о й — то есть в т и п о гр а ф и ю «Гудка» на ул и ц у
С танкевича.
Вот о д н о из черновы х про щ а ний, д о р о га я ж изнь.
М е ж д у про чим , уж е , как го вор ится за ка д р о м , м о гу в с п о м ­
228

нить м а л е н ь кую д е р е в я н н у ю ко м на ту в типо гр аф и и , где я
ж и л . В прочем , за ка д р о м этого вспом инать нельзя.
Рядом , за ф анерной стеной м оей ком наты , в такой ж е
д е р е вян н о й ком нате, ж ил Ильф.
Это были узкие, о д на ко веселы е и светлы е кл е туш ки —
м о ж е т быть, больш е всего бы ло п о х о ж е на то, как если
бы я и Ильф ж или в спичечны х ко р о б ка х.
Я ж ил в о д но й ква ртир е с И льф ом . В д руг п о зд н о ве че р о м
п р и х о д я т Катаев и ещ е н е ско л ько человек, ср еди к о то ры х —
Есенин. Он был в см о ки н ге , ла кированны х туф лях, о днако
растерзанны й — видно, после д р а ки с ке м -то . С ним был
м о л о д о й человек, над ко то р ы м он измывался, да ж е , снимая
л а ки р о в а н н ую туф лю , ударял е ю этого м о л о д о го человека
по лицу.
— Ты м не п ротивен с твоим ка то л и ц и зм о м ! — все врем я
повторял он. — П ротивен с твоим ка то л и ц и зм о м !
П отом он читал « Ч е р н о го человека». Во врем я чтения
схватился н еуве р е н н о (так как был пьян) за э та ж е р ку, и она
упала.
Д р уг м ой, д р у г м ой, я очень и очень болен,
С ам не з н а ю , о т к у д а взялась эта б о л ь .
То ли в е т е р св и с ти т над п у с т ы н н ы м и д и к и м п о л е м ,
То ль, как р о щ у в с е н тя б р ь , о с ы п а е т м о з ги а л к о го л ь . . .

О н был необы чен — нарядны й и растерзанны й, пьяный, злой,
зо л ото воло сы й и в кр о в о п о д те ка х после драки.
К огда я приехал в М о скв у, чтобы ж ить в ней — чтобы
начать в ней ф актически ж изнь, — слава Есенина была в рас­
цвете. В ли тер а тур н ы х кр угах, в ко то р ы х вращ ался и я, все
врем я го во р и л и о нем — о е го стихах, о е го красоте, о том ,
как вчера был одет, с кем теперь его видят, о е го скандалах,
д а ж е о е го славе.
В р аж деб ны х нот я не слышал в этих р а зго вор а х, н аоборот,
чувствовалось, что Есенина л ю б ят.
Это бы ло вско ре после то го , как закончился е го р ом ан
с А й с е д о р о й Д ункан. О н побывал с ней в А м е р и к е , вернулся — .
и вот теп ер ь го во р и л и , что этот ром а н закончен. Вернувш ись
из А м е р и к и , он напечатал, кстати, в «Известиях», впечатления
о Н ь ю -Й о р ке , назвав их «Ж елезны й М и р го р о д » . М о ю радость
по п о во д у это го х о р о ш е го названия я п о м н ю до сих пор,
и д о сих п ор такж е п о м н ю газетный лист с этим подвалом ,
229

вернее — утро , ко гда я сто ю с газетой, р азворачиваю этот
лист и виж у за голо во к.
— « Ж елезны й М и р го р о д » , — гр о м к о п ро чи ты ва ю я, как
видно, приглаш ая ко го -то то ж е порадоваться х о р о ш е м у за­
го л овку.
Я совсем ещ е м о л од , совсем .
С его д н я последний день солнц естояния. О чень ж а р ко , и
м о ж н о повторить все, что записано в п ро ш л о м го д у, п р и м е р н о
под той ж е датой ию ня.
Н е ко то р ы е см о тр я т как из тумана, д р у ги е ещ е хуж е : как
бы вош ли в тесто. Таким укр а ш е н и е м на к о р ке п и ро га см о тре л
на м еня вчера в р естор а не А н атолий М а р и е н го ф . Бож е м ой,
красавец и щ еголь М ариенгоф ?
— Что поделы вает Некритина?
— Ж д е т вашей пьесы.
С лова! Н екр итина была изящ ная, вернее — извилистая,
ж е нщ и на с м аленькой чер но й го л о вко й , актриса, игравш ая
ср е д и д р у ги х такж е и в м о ей пьесе. О ни ж и в ут в Л ен и н гра д е.
М а р и е н го ф , автор во спом инаний о Есенине, поэт-и м а ж и ни ст,
в п осл еднее врем я сочиняет пьесы, из ко то р ы х каж дая фа­
тально становится о бъ е кто м сильной политическо й кр итики ,
ещ е не увидев сцены . Так от этих пьес остаю тся тол ь ко на­
звания, о б ы чн о за п о м ин аю щ ие ся и красивы е — «З аговор д у ­
раков», «Белая лилия», «Н аследны й принц». В нем все ж е
и зо бразительность со вр ем ен им а ж ин изм а сильна. Но насколь­
ко выше, насколько н е и зм е р и м о вы ш е был их, им аж инистов,
товарищ — Есенин!
Вот так бы я м о г встретиться в к о р и д о р е р есторана и
с Есенины м. Так ж е он п о см о тр е л бы на м еня из тум ана
или с к о р ки п ирога. Нет, о че ви д н о , м о гл о тол ько так и п р о ­
изойти, как п р о и зо ш л о . О н уш ел м о л о д ы м , зол оты м , с плы ­
вущ им и по во зд уху нитями волос. Я видел его всего н ескол ько
раз в ж изн и.
Я видел зн ам е н и то го ш ахматиста Капабланку. Тогда он
был э к с -ч е м п и о н о м м ира после матча с А л е хи н ы м .
М ы вош ли с И льф ом в п ом е щ е н и е к а ко го -то клуба на
Больш ой Л убян ке , где, как нам бы ло известно, Капабланка
д о л ж е н был вы ступить в сеансе о д н о в р е м е н н о й игры . Сеанс,
когда мы вош ли, был в разга ре . М е ж д у двум я рядам и сто ­
ликов, за ко то р ы м и сидели участники сеанса и на к о то р ы х
были установлены ж е л т о -ч е р н ы е до ски с ф и гур ам и , у ж е в
н е ко то р ы х случаях со ш е д ш и м и ся в целы е толпы , продвигался,
останавливаясь п е р е д ка ж д ы м о ч е р е д н ы м сто л и ко м и делая
230

свой ход, м о л о д о й , хоть и не м а л е н ь ко го роста, но толстенький
б р ю н е т с б л е д н ы м см угл ы м лиц ом — ско р е е некрасивы м ,
н е ско л ько бабьим и с х о б о то о б р а зн о вы тянуты м и са м о л ю б и в о ­
чувственны м и губам и. С разу бы ло видно, что это ю ж ан и н ,
п ри чем ж итель совсем не з н а к о м о го нам тр о п и ч е с к о го ю га
с бананами и низким и звездам и.
Он д е р ж а л ко р о тк и е р уки в карм анах под н ерасстегнуты м
и п оэтом у чуть п рип о д н явш и м ся на ж и в оте п и д ж а ко м . П одо й дя
к столику, он задерж ивался на м гн о ве н и е и тут ж е, во зд уш н о
взявш ись за ф и гур у, переставлял ее. И ногда на полпути к
с л е д у ю щ е м у стол ику огляды вался на п р е д ы д у щ и й . . . М н о ­
ж е ство пар глаз см о тр е л и на н его снизу. Он был н е б р е ж е н
и сво бо д ен , даж е казался сонны м , тол ько хо б о то к е го губ
пребы вал в н е к о то р о м ш евелении: то сокращ ался, то вы тя­
гивался.
Он был в чер н о м к о стю м е , и галстук на белой с о р о ч к е
то ж е леж ал черны й, и бы ло в его ф и гур е ч то-то с та р о м о д н о е ,
о тд ел ьн ое , п ро сящ е еся ско р е е в и л л ю стр а ц и ю , чем в ф о­
то гр а ф и ю , — гениальное.
В Харькове? Д а-да, в Х арькове. К то-то м не сказал:
— Вот это М ан дельш та м .
По б е з л ю д н о м у о тр е з к у улицы двигались навстречу м не
две ф и гур ы — м уж ская и ж енская. М уж ска я была неестествен­
но расш иривш аяся от ш убы явно не по росту, да ещ е и
не в зим ний день. На пути м е ж м ассивом ш убы и вы соким
п и ком м е хов ой ж е ш апки светлел кр о ш е ч н ы й ка м уш е к лица . . .
М ан д ел ьш та м был бр ит, б е ззуб , стар о о б р а зе н , но ц арственной
н ар уж н ости. Голова у него была всегда за пр оки н ута, руки
всегда заверш али или начинали ка ко й -то н епрактический, не
ж и т е й с к о го п ор яд ка ж ест.
Е вропа ц е з а р е й ! С тех п о р как в Б он апа рта
Г у с и н о е п е р о на прав и л М е т т е р н и х ,

Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!

Я хотел бы написать о М ан д ел ьш та м е ц елое исследование,
п о р тр е т. Есть ли п о р тр е т — исследование? Б езусловно.
М ан д ельш та м для нас, одесситов, был п р е ж д е всего пе­
те р б у р гс к и й поэт.
Анны А хм ато вой настоящ ая ф ам илия — Го ре н ко. О на р о ­
дилась под О д е ссой, на х у то р е Н ер уб а йском (как теперь
г о в о р я т — на О д е ссщ ин е). М н е п ри ятн о дум ать, что мы из
о д н о го края с ней. Ее рисовал А льтм ан. Горбоносая, худая.
231

О ней писал М ан д ел ьш та м : о ее голосе, что он «душ и рас­
ковы вает недра», о ней сам ой, что она, по его представлениям ,
похо ж а на Рашель — вот так, го во р и т он, как сидит сейчас
п е р е д ним А хм атова, « лож ноклассическая Ф е д р а , сидела не­
ко гд а Рашель!» Я считаю ее о д н и м из талантливых поэтов
в р у с с к о м со звезд ии XX века. К огда я был гим назистом ,
она у ж е пользовалась славой. Войдя в известность как пи­
сатель, я все никак не м о г п ознаком иться с ней. О себе
я очень м н о го дум ал тогд а, имея, вп ро чем , те основания,
что у ж очень все «признали» меня. Н аконец в Л ен и н гра д е,
в Е вропейской гостинице, п од вечер, ко гд а я вош ел в р есторан
и сел за столик, ко м не под о ш е л писатель П. и сказал:
— И дем , п о зн а ко м л ю с А хм ато вой .
Я п од о ш е л . У м еня бы ло ж е лан ие , м о ж е т быть, задраться.
Во всяком случае, она д о л ж н а , черт возьм и, понять, с кем
им еет дело. Я сел за столик. Не знаю , п ро и звел о ли на
нее впечатление м о е появление. Я, как почти пер ед всеми
тогда, кривлялся. И в д р у г она заговорила. О на заговори л а
о том , что п ер ево д и т «М акбета». Там есть, сказала она, стро ки ,
где ге р о й го во р и т, что е го р од и н а п о хо ж а бо л е е на м ачеху,
неж ели на мать, и что л ю д и на е го р о д и н е у м и р а ю т раньш е,
чем вянут цветы у них на шляпах. Все это ей нравится, сказала
она. Вернее, не сказала, а показала лиц ом . В о зм о ж н о , что,
зная о м оей славе, она то ж е занялась таким и ж е, как и
я, м ы слям и: дать м не почувствовать, к то она. Э то вы ходило
у нее зам ечательно. Я чувствовал себя все тем ж е м альчи ком ,
гим назистом .
Я зам ечаю , что м н о ги е ум н е е меня, тво рящ и е не сл и ш ко м
бо л ьш о е, д а ж е совсем не тво рящ ие, а п ро сто скл онны е р аз­
м ы ш лять. Так се го д н я психиатр Б еркович (брат т о го Берковича,
к о то р ы й прославился тем, что вступал в сп ор с М аяко вски м
на е го диспутах и иногда, м е ж д у п ро чи м , п об еж д ал его,
к д о б р о д у ш н о м у уд о в о л ь ств и ю то го ) — так вот этот психиатр
го вор и л се годн я у м н о о д е те р м и н и з м е Льва Толстого в «А нне».
О чень удивите льно , без б е р е го в и каких бы то ни бы ло
отталкиваний от чего бы то ни бы ло го в о р и л Гайдар. О н меня
л ю би л и вы соко ставил . . .
Я видел С таниславского н еско л ько раз в ж и зн и . В первы й
раз тогд а, когда М о с к о в с к и й 'Х у д о ж е с т в е н н ы й театр справлял,
по всей веро ятно сти, свое трид ца тилетие . Я написал тогда
пьесу «Три Толстяка», ко то ра я была принята Х уд о ж е стве н н ы м
театром , и п о это м у в качестве автора я присутствовал на
этом ю б и л е е — как на то р ж е ств е н н о м спектакл е, так и на
232

банкете. На спектакле, когда читались теа тру приветственны е
адресы , С таниславский и Н ем и ро ви ч стояли очень бли зко,
вернее — купно, каж ды й старался не стать впер ед и д р у го го .
О ни н е м н о го топтались на м есте, старание не стать вперед и
д р у го го бы ло зам етно, и ин огда п о это м у получалось если
не нелепо, то во всяком случае ко м и ч н о . . .
П озж е, на банкете, в д р уг, наклонясь, чтобы не задеть
висящ ие, вернее — стоящ ие, в во зд ухе во м н о ж е стве в о з д у ш ­
ные разн оц ве тн ы е ш ары , идет в черной паре, и седой, и
осклабясь, п р я м о ко м не С таниславский с б о ка л ом . Вот он
п е р е д о м ной. Я еле успеваю встать. Рядом, п о м н ю , сидят
Э рд м ан, Булгаков . . .
Он, д е р ж а бокал, как для чокания, го в о р и т м не лестны е
вещи о м о ей пьесе, я ч то-то отвечаю . С тоят ш ары, как лианы;
подняв уса тую губ ку, страдальчески и т о м н о улы бается м о ­
лодая Е л а н с к а я . . .
М о ж е т быть, как одна из причин р о ж д е н и я систем ы Ста­
ниславского — постоянная и грустная мы сль автора-актера о
том , что спектакль всегда оказы вается хуж е сам ой драм ы .
Великие актеры , поним ал С таниславский, ум е ли уни что ж а ть это
п ре восхо д ство драм ы , но м о ж н о ли уд о вл етв ор и ться таким и
частным и, о ди н о чн ы м и случаями? И он взялся за о сущ ествл е ­
ние п о р а зи те л ь н о го замысла: дать всем актерам во зм о ж н о сть
д о сти гнуть ур овн я великих.
Когда р е п е т и р у ю т эту пьесу, я виж у, как х о р о ш о в о б щ е м
был написан «С писок б лагодеяний». Тут д аж е м о ж н о п р и ­
м енить слова: какое за м ечательное п р о и зв е д е н и е ! Ведь его
писал тр и д ц а тид вухл е тн ий человек — это, во-первы х, а вовторы х, оно писалось в С оветской стране, среди с о в е р ш е н н о
новых, ещ е тр у д н о п остигаем ы х о тн ош ен ий.
М ой М а р ж е р е т, к о т о р о го М е й е р х о л ь д пустил носиться
по сцене не бо л ь ш е не м е ньш е, как с п леткой в р уке , ничуть
не бл е д н ее Ф ейлана и сл а нд ско го д р ам атур га.
В о д н о м из вариантов той пьесы я го во р и л о се рд ц е,
что оно м ускул. У исландца то ж е о п р е д е л е н и е . Так на разных
точках з е м н о го ш ара сидят ху д о ж н и к и , видящ ие оди на ково.
В С р е д н ей А зии о со б е н н о оценили м еня за стро ч ку, в
к о то р о й сказано, что де вуш ка стояла на расстоянии ш епота
от м о л о д о го человека. Это н е п л о хо — на расстоянии ш епота!
О д н а ж д ы мы сидели с В алентином Катаевым в л о ж е ещ е
не п е р е стр о е н н о го , ста р о го театра Вахтангова и с м о тр е л и м о ю
пьесу «З а го вор чувств».
233

Там была маленькая аванлож а, и ко гда мы туда вош ли
в антракте, то увидели си д е вш е го о д и н о к о в этой м аленькой
ком нате, в углу, под о бо ям и, б о л ь ш о го ч е р н о го вскл о к о ч е н ­
н ого человека. Тут ж е появился артист Русланов (сын С ер геенки, ж и в ш е го при Толстом , его био гр аф а ) и представил
нас неи зве стно м у, о казавш ем уся В ла дим и ро м Гр и го р ь е ви че м
Ч ертковы м .
Естественно, м еня взволновало присутствие зн ам е н и то го
д р уга Толстого на п редставлении м оей пьесы.
— Вам понравилось? — спросил я.
Он — так вот эта прославленная п рям ота ! — ответил:
— И звините, я глух.
Но он сказал это так, что ясно бы ло — он никак не хочет
ни уко л оть, ни посм еяться, ни показать п р е н е б р е ж е н и е . П ро сто
он сознался. Т огд а-то и до лете л д о м еня звук ка к о го -то не
и звестного м не инстр ум е нта из да леко уш е д ш и х в п р о ш л о е
р о щ и л уж а ек Ясной П оляны .
Катаев со своей скл о н н о сть ю к са рка зм у все острил на
ту тем у: что вот, мол, глухи к тво е м у творчеству великие,
глухи . . .
У м еня есть уб е ж д е н и е , что я написал кн и гу («Зависть»),
которая б уд ет ж ить века. У меня сохранился ее ч ерновик,
написанный м н о ю от р уки. О т этих листов исходит эманация
изящ ества. Вот как я го в о р ю о себе!
Читал «Белеет парус о д и н о ки й » . Х о р о ш о . Катаев пиш ет
лучш е меня. О н написал м н о го . Я то л ь ко о тр ы во чки , набор
м е таф ор. О гиацинтах и у него. Бледная, но сильная стрела
гиацинта. Н еплохо.
На ч ер но й стра д е разъ езж ались ноги, низко летела ледяная
крупа, я беж ал против ветра, беж ал п отом у, что против ветра
м еня гнал ещ е ка ко й -то ветер.
Какая больш ая п ре д сто и т работа, какая больш ая занятость!
(С ю ж е т .) Учитель пения (Ц ве тко в) страстно мечтал о том ,
как бы прочесть всей ш коле ка к у ю -н и б у д ь тр а ге д и ю Ш е ксп и р а .
По е го м н е н и ю , никто из этой м о л о д е ж и не знаком с Ш е к ­
с п и р о м . (О дна сказала, что видела в М о скв е «Коварство и
л ю бовь». Ц в е т к о в . Вот видиш ь, это как раз Ш и л л е р !)
Д ело не в том , знаю т ли они Ш е к с п и р а или не знаю т, —
д е л о в страстном ж елании са м ого Ц веткова, чтобы им е нн о
из е го уст пролился п ер ед ним и этот м и р образов.
О н, как-то го во р я со ш ко л ьника м и, высказался о том ,
234

что если у ж придется ем у ко гд а -л и б о и в сам ом деле вы­
ступить п ер ед ними с чтением ш е ксп и р о вско й трагедии, то
не м еш ало бы обставить эту «встречу м о л о д е ж и с Ш е к с п и р о м »
о с о б е н н о то р ж е ств е н н о . (Если пьеса в стихах, то он го во р и т:
— Д венадцать б а раб анщ иков позвать!
Пьесу писать пятистопны м белы м ям б ом , стараясь делать
так, чтобы стих не был зам етен, — взды м аться он начинает
только иногда, в о со б е н н о эм оц иональны х м естах.)
И дея о то р ж е ств е н н о й встрече (двенадцать пи он ер ов с
барабанам и) см еш ит и увлекает м о л о д е ж ь (Ц ветков бросил
ее в ш утку, м е ж д у п ро чи м ), и ко гд а наконец наступает взле­
леянны й Ц ветковы м в м ечтах вечер читки — он у ж е приступил,
прочел сам ое начало, — в д р у г под общ ий хохот и апл о д и ­
см енты раздается д р о б ь барабанов и, п ре д во д и те л ь ствуе м ы е
Тоней, входят двенадцать пион ер ов с барабанам и. Тоня одета
в театральны й к о стю м (ра зд об ы ла в м е стно м театре), ко то ры й
ей представляется « ш експ ир овским » (ш и р о ка я шляпа с пер ом ,
колет с п ер евя зью , на к о то р о й меч, сапоги с н изким и о т­
во р о та м и ); п ионеры становятся ш е р е н го й , Тоня р ап о р туе т
Ц веткову.
Читка сорвана.
О го р ч е н и е старика.
Тоня (она, когда училась пен ию в м ладш их классах, была
е го л ю б и м о й уч ен иц е й) потрясена тем, что так о го р чи л а ста­
рика. О го р ч е н и е действительн о р о к о в о е (и вн утре нн ее и ф и­
зи ческо е), в о з м о ж н о , он д а ж е п окидает го р о д о к , идет пеш ­
ко м . . . Тут м о ж е т иметь м есто сцена, ко гда Тоня, догнав
у ш е д ш е го Ц веткова в ка ко й -н и б уд ь ж е л е з н о д о р о ж н о й сто ­
р о ж к е , п росит п ро щ е ни я, — и затем у них р аз го в о р о м о ­
л о д е ж и , о кул ьтуре .
Тоня (она простая, веселая, влю бчива я) обещ ает старику,
что сама сделает д о кл а д о Ш е к с п и р е . Тот в в о сто р ге : «Да-да,
ты сделаеш ь доклад, а затем я п р о чту тр а ге д и ю » .
На этом кончается п ервое действие, оста вл яю щ е е зрителя
в о ж и д а нии собы тий: доклада ш кольниц ы Тони о Ш е к с п и р е .
В дальне йш е м — гитл е р о вски е войска в этом м а л ен ьком
го р о д к е , война. И то, что п р о и схо д и т с Тоней. П р о и сход и т
ге р о и ч е ско е , пока зы ваю щ е е ее сам ое как лицо из Ш е к с п и р а ,
ш е к с п и р о в с к у ю ге р о и н ю . Это — ее « докла д о Ш е к с п и р е » .
О сновная мысль пьесы: каж ды й м о ж е т озна ком и ться с
Ш е к с п и р о м , важ но са м о м у быть ге р о е м .
Тут в о з м о ж н о с л е д ую щ е е . В той ж е сам ой ш коле, которая
н апол овину р азр уш ен а , поселились ф аш исты. К а кой -н и будь
п о ж и л о й , о б р ю з гл ы й ф ельдф ебель из ш тур м о в и к о в л ю би т
235

цветы (ра звод ил их у себя на р о д и н е ). О н спраш ивает Тоню ,
о каза вш ую ся в саду ш колы в хо де развития действия:
— А что здесь цветет весной?
— А не все ли вам равно? — спраш ивает Тоня. — Ведь
весной вас все равно здесь не б уд е т!
О ск о р б л е н н ы й в лучш их чувствах (« Н е хо р о ш о , я так м и р н о
спросил тебя о цветах!»), ф ельдф ебель велит повесить Т оню ;
и ее веш аю т.
И вот ср ед и н е м е ц ких солдат исподволь слагается л егенда
о советской де во ч ке , сказавш ей такие го р д ы е и красивы е
слова в лицо стр а ш н о м у ф е л ь д ф е б е л ю (е го свирепая слава
расп ро стра не на на м н о ги е га р н и зо н ы ) . . . Эта л е генда полна
уваж ения к д е во ч ке и н а р о д н о го сочувствия к ней. (П р о ти ­
вопоставить ф а ш иствую щ им ко м а н д и р а м со л д а тскую м ассу.)
С ое д и н ен и ем , р а сп о л о ж и вш и м ся в этом районе, ко м а н д уе т
п о л уб е зум н ы й о ф и ц е р (е го тем а — м и р о в о е го спо д ство ге р ­
м анской расы). Ему становится известно, что о бр аз го р д о й
ш кол ьниц ы потряс е го солдат, что слагается л е генда . . . Это
бесит его, и о д н а ж д ы , ворвавш ись в тра ктир, гд е как раз
п ол уп ьяны е и испуганны е солдаты рассказывали эту ле ген д у,
он велит с о п р о в о ж д а ю щ и м е го автом атчикам о ткр ы ть по со л ­
датам огонь. И они гиб нут, все сидевш ие в тра кти ре , — п о ­
висаю т на перилах, остаю тся у столов, падаю т на лестнице.
У к о м а н д и р а (он в х о р о ш е м чине) гостит е го д р у г по
Б ерлину, знам ениты й ф аш истский д р а м а т у р г (зовут Ганс Каф­
ка), посланны й Гитлером на войну, чтобы написать «эпопею
о гибели России». О н в р а з го в о р е с ко м а н д и р о м о р усской
кул ь туре , истории, о р усски х сказаниях п р и во д и т л е ге н д у
о гр аде К итеж е.
К о м а нд и р, почти хватаясь за пистолет, кр и чи т в исступ­
лении:
— Э то ты сам п рид ум ал , сам! Вреш ь! В реш ь! О ни не
м о гу т создавать ниче го п р е к р а с н о го ! Вреш ь!
(Д ля пьесы .) Тогда нем е ц кий солдат спраш ивает Ц веткова
(тот по заданию п ар ти за н ско го отр яда оказался в го р о д к е ):
о ткуд а он так х о р о ш о знает нем е ц кий язык? С тарик го вор и т,
что это м у п о м о гл о , по всей веро ятно сти, д о л го е , п р о д о л ­
ж авш ееся почти всю ж изнь, зн ако м ство с о д н и м н ем е ц ки м
ге не ра л ом .
С олдат невольно вы тягивает р уки по швам.
Сказав эти слова, чрезвы ча йн о вн уш ите льн о п ро звучавш и е
и м енно для н е м е ц к о го солдата (зна ком ств о с ге н е р а л о м !),
236

старик б е р е т с роял я свечу (сцена п р о и схо д и т н очью в по ­
л у р а з р у ш е н н о й ш ко л е) и идет с ней в т е м н е ю щ у ю глубь
зала.
— Вот этот ге не ра л ! — п ро и зн о си т старик.
Рука его поднята, и в ней свеча с б е гущ и м плам енем .
В этом м е ч ущ е м ся свете видит солдат м аску Бетховена с
за стр еваю щ им и ср ед и завитков волос теням и.
В дальне йш е м надо стараться вести эти записи все ж е
так, чтобы получалось неч1ю за кон че нн ое . Если этой за кон ­
ченности нет, то что ж е они п ре д ставл я ю т собой? И м еет
ли интерес такая нео кон че нн а я запись? Что это? Зачем это?
П ро сто блеск ка кой-то п о р о д ы , жилы? И никто не идет дальш е
вдоль э то го с и р е н е в о го зигзага, ка к о го -то аметиста?
М ал е нькие гном ы , ко то р ы х поляки назы ваю т к р а с н о л ю д ками и о ко то р ы х так х о р о ш о писал Гейне, исполняли, по
п р е д а н и ю , эту р а б о ту по нахо д ке и гр а н е н и ю кам ней. О ни
заняты бы ли этим в Б огем ских горах. О ни носили красны е,
синие, зелены е ш апочки, у них были р ум ян ы е , но н е м н о го
в ж и л ка х лица весельчаков и ч р е в о уго д н и ко в , дл инны е б е ­
л о к у р ы е б о р о д ы при отсутствии усов. И но гд а они отправлялись
в ка ки е-то н епонятны е л ю д я м ш ествия . . .
Гейне пиш ет, что, по со хра нивш им ся свидетельствам , гном ы
д о во л ь н о о хо тн о общ ались с л ю д ь м и и п ро и зво д и л и самые
р а зн о о б р а зн ы е волш ебства, поле зны е для л ю д ей . Разрыв м е ж ­
д у л ю д ь м и и кр а сн о л ю д ка м и п ро и зо ш е л не по вине п осл едних;
н аоборот, виноваты как раз л ю д и с их гр у б о с ть ю и э го и зм о м .
Н ап ри м ер , гн ом ы приш ли о д н а ж д ы п о см о тре ть на ка кой -то
п ра зд ни к в д е р е в н е ; они уселись на д л ин но й ветке дерева —
все в р я д — и см о тр е л и на п ра зд ник. К то -то из л ю д е й , к а кой -то
гр уб ы й парень, подпилил ветку — и все кр а сн о л ю д к и упали
вм есте с ней под хохот де ре вн и . Так постеп е нн о охладели
гн ом ы к л ю д ям , ко то р ы х п р е ж д е л ю били и ко то р ы м сл уж ил и
своим волш ебством .
В ероятно, это бы ло в ко н ц е осени. С ко р е е всего им енно
так, к о н е ц осени. С перва я п о д ум а л : не в ко нц е ли зимы?
Нет, эта смесь снега с чер ны м и пятнами зем ли, эти голы е
де ре вья — хоть такой пейзаж бывает и в ко нц е зимы , но
тогда в д р у г п ро л етит над се ры м и гр уд а м и туч го л уб о й п р о ­
блеск, кусо че к ч и стого неба . . . А тут — нет, тут уны ло все
бы ло затянуто в се р о е и м о к р о е . О сень!
Н австречу м не идут три слепы х м узы канта. О ди н несет
ф лейту, за в е р н утую в зелены й ф артук, д р у го й — с кр и п ку,
сильно о т р а ж а ю щ у ю солнце, у тр е ть е го на б о к у га рм он и ка . . .
237

Нет, виж у, это не га рм он ика, нет! П оказалось! Э то ж и летка
на м узы канте, лихая, расстегнутая красная ж илетка, расш итая
с е р е б р ян ы м и п угови ц а м и !
М е р к у р о в был о гр о м н ы й человек с черной, очень чер но й ,
черной как ночь, почти полной звезд, б о р о д о й . По всей ве­
р оятности, носить б о л ь ш у ю б о р о д у бы ло о б ы кн о ве н и е м у
скул ь п то р о в по п ри ч и н е их лю б ви и ува ж е ния к Р одену. (Роден,
го вор ят, был карлик с б о р о д о й , гн о м .) Я х о р о ш о знал раньш е
ж е н у М е р к у р о в а , Стеллу. Теперь они оба у м е р л и . Я ещ е
напиш у о М е р к у р о в е , ко то р ы й сним ал п о с л е д н ю ю м аску с
Льва Толстого и рассказывал м не об этом .
Я присутствовал при том , как скул ь п то р М е р к у р о в сним ал
п о с м е р тн у ю м аску с А н д р е я Белого. В зале Д ом а л итератора,
к о то р ы й тогда назывался К луб ом писателей, бы ли ещ е не­
ско л ько человек, и мы все столпились у гроба, в к о то р о м
лежал поэт, о б е зо б р а ж е н н ы й и, казалось, ун и ж е н н ы й тем,
что голова его была залита гипсом и представляла собой
белы й, д о во л ь н о вы сокий холм .
М е р к у р о в , п оско л ьку он работал с гипсом , был в халате,
и р уки е го были испачканы в бе ло м .
О н р азговаривал с нами, и бы ло видно, что он ч его -то
ж д е т. П огляды вал на часы, о тодвигая стянуты й тесем кам и
рукав. В д р уг он подо ш е л к б е л о м у хо л м у и щ елкнул по
е го ве рш ине пальцам и, постучал, о тч е го холм загудел.
— Готово, — сказал он и позвал: — Ф е д о р .
П од о ш е л Ф е д о р , тож е в халате — п ом о щ н и к , — и снял
холм , что не п отр е б о ва л о затраты усилий, — он снялся с л е г­
ко стью , как сним ается кр ы ш ка ко р о б к и . Я не п о м н ю , что
мы уви де ли; если начну описывать, то это не б уд е т во спо ­
м инание, а нечто со чин ен но е . У видели п р о сто л и ц о м е р тв о го
А н д р е я Белого.
— Вот и маска, — сказал М е р к у р о в .
М аска была ещ е внутри этого куска гипса, ещ е, так сказать,
в о б р а тн о м виде, и мы н ичего не поняли из того, что поним ал
скул ь п то р , см о тр е вш и й во впадину в куске гипса, как см о трят
в м иску.
— Вы ведь сним али м аску со Льва Толстого? — спросил
к то-то из нас.
— С ним ал.
— Ну и что? — вы рвалось у сп ро сивш е го.
— С ильно прилипла бо р од а .
Я вовсе не хачу п ор оч ить скульпто ра , приводя этот как
238

бы ц инический ответ. Он совсем и не был в эту м и н уту
ц и ни ко м . П росто он ответил п ро ф ессионально.
У М е р к у р о в а в ателье целая стена была увеш ана ко пи ям и
масок, снятых им со знам ениты х л ю д е й . Я не видел этой
стены ни наяву, ни во сне.
Вошли две д е вуш ки, одна п о кр уп н е й , д р уга я м елкая, обе
р асф уф ы ренны е, как б уд то собирались на ве че р и нку, и с
п о р о га начали искать к о го -т о глазам и. Я почувствовал, что
меня.
Так и оказалось.
— А леш а здесь? — спросила ко то ра я п о кр уп н е й , переврав,
ко не чн о, ф ам илию . — Алеш а здесь?
— Да, да, я.
О ни двинулись ко м не у п р у ги м ш агом , в п о д б р и ты х бровях,
в локонах. О б е были в белы х халатах, и одна д е рж ал а на
руках ящ ик со стеклянны м и п р о б и р ка м и разных калибров —
ящ и к -д и ко б р а з, весь в стеклянной щ етине . . .
П ом ню , я сказал им навстречу:
— С луж б а крови.
Верно, они п риш ли брать на исследование м о ю кровь.
О б е сели: одна — опустив ноги по л е вую с то р о н у кровати,
д р уга я — по п ра вую . К оторая п о кр уп н е й взяла из ящ ика
ш приц.
— П ро тяните палец. Нет, этот.
Укол д о во л ь н о бо ле зне нн ы й. П отом ваша кр овь взбегает
в с текл я нн ом столбике, и вы удивляетесь, что она так ярка.
П отом ватка, потом стеклы ш ко, п отом ваша кр овь в виде
пятна, п отом д е вуш ка дует в тр уб ку.
Вы о стрите. О б е д е вуш ки м олчат. Вы х о р о ш о острите.
«С луж ба крови», н а п рим ер , — это хо р о ш о . Нет, они молчат.
О ни видят уж а сн о е сущ ество с гн о ящ и м и ся глазами, с р укам и
в ш елуш ащ ейся к о ж е ; вы были см е р тн и к — они это знаю т.
У п р у го встав, они идут к д р у го й кровати, а вы взды хаете
и вот-вот заплачете.
П о -м о е м у, я увидел этого го р б ун а тол ь ко в е ч е р о м м о е го
п е р в о го дня после опе ра ции. С перва что-то гр о м к о стучало
с более или м енее правильны м и п р о м е ж у т к а м и — стучало
где -то , б е зусло вно , вне ком наты , где я леж ал, но я не знал,
что этот стук до но сится из ко р и д о р а . О чень гр о м к и й , но
все ж е изящ ны й, сухой стук, щ елкание. М еня м учил этот
стук, вп ро ч ем , как все м уч ил о , как м уч и л о сам о м о е су­
щ ествование. П отом стук н е о ж и д а н н о п рекратил ся, и тут ж е
239

я понял, что это бы ло. К то-то, не зам еченны й м н о ю при
своем входе в ком нату, го во р и л теперь у ж е недалеко от
м еня об игр е в д о м и н о . А , так вот что это — д о м и н о ! Как
ж е р а зр е ш а ю т в бо льни це так гр о м к о щелкать?
Не м е не е гр о м к о , но так ж е изящ но и сухо звуча го л осо м ,
человек го во р и л о том , что он играл в д о м и н о . О н со п р о в о ж д а л
рассказ ш уткам и, не см е ш н ы м и , п ривы чны м и, ск о р е е — п ро сто
ф и гур ам и кр асн ор еч ия, в свое врем я рассчитанны м и на ю м о р ,
а теперь вы зы вавш им и во всем сущ естве м уку.
В д р уг м не удалось увидеть го в о р я щ е го . Э то был го р б у н
в те м н о м б о л ь н и чн о м халате. Так вот п о ч е м у он го вор и л
изящ но и сухо — го р б ун , вот п очем у, это их свойство!
О н был м о л од , с бо льш им то н ки м п л уго о б р а з н ы м носом ,
как и у м н о ги х го р б у н о в . Волосы бы ли причесаны назад,
р уки со верш али, вращ ая кистям и — б о л ьш им и , как у го р б у ­
н о в ,— бо льш ие д виж ен ия, вы зы ваю щ ие в сознании пре дстав­
ления об о ткр ы ва ю щ и х ш лю зах. О н был чист, м не казалось,
сух, элегантен. Все это, ко н е чн о , от в е ч е р н е го света, от
вечерних теней — как я м о г бы леж ать иначе! — но тут в
бо л ьни це это ле ж ан ие и м е н н о ногам и вп ер ед п р и о б р е л о ка­
к о й -то особы й, зрительны й смысл. Все я видел по ту сто р о н у
ног, ступней, м о их ступней, возвы ш авш ихся недалеко, тол ько
про тяни р уку, п р и п о д н и м и сь — но я не м о г ни п ри подняться,
ни п ро тя нуть р уку.
У м и р а ю щ е го М у с о р гс к о го привезли в бо льни цу, где м о г
лечиться тол ько о пр е д е л е н н ы й к р у г военны х. Его не хотели
принять, кто -то п о м о г, и ко м п о з и то р а п о л о ж и л и п од и м енем
ч ь его -то денщ ика. Так он и у м е р под ч уж и м им е не м .
Набил о с ко м и н у тот факт, что М о ц а р т был п о х о р о н е н
в м о ги л е для нищ их. Так и л ю б о е известие о том , что тот
или иной гений в области искусства у м е р в нищ ете, у ж е
не удивляет н а с — н а о б о р о т, каж ется в п о р я д к е вещ ей. Рем­
брандт, Бетховен, Э д га р По, Верлен, Ван-Гог, м н о ги е и м н оги е.
С транно, гений тотчас ж е вступает в разлад с и м ущ естве н но й
с то р о н о й ж изн и. Почему? По всей ве ро ятно сти , о д е р ж и м о с ть
ни на се кун д у не отпускает ни д уш и, ни ума ху д о ж н и к а —
у него нет сво б о д ны х, так сказать, ф иб р д уш и , к о то р ы е он
поставил бы на с л у ж б у ж и те й ско м у.
Кто этот старик, по-бабьи повязанны й, б р е д у щ и й без цели,
веро ятно , уж е п р и м и р и вш и й ся с нищ етой и д а ж е гр е ю щ и й с я
в ней? Э то автор «Данаи» — в зо л о то м д о ж д е ! Кто этот о д ­
н о р уки й чудак, ко то ры й сидит на лавке под ' д е р е ве н ски м
навесом и ж д е т, ко гд а е м у дадут пообедать две сварливы е
бабы: ж е на и дочь? Это С ервантес.
240

Кто этот го сп о д и н с бантом и в тя ж е л о м ц или нд р е, стоящ ий
пер ед р о сто в щ и ко м и вы таскиваю щ ий из-за б о р та с ю р ту к а
во л ш е бн о н е за кан чиваю щ ую ся, б е ско н е ч н о вы м а ты ваю щ ую ся
из-за этого щ уп л о го бо р та т у р е ц к у ю шаль? Это П уш кин.
Д ел а круа пиш ет в д н евн ике о м атериальны х лиш ениях
Д и д р о . Ф ило со ф дум ал, что это е го удел — ж ить в к о н ур е .
В м еш ательство Екатерины п о м о гл о е м у у ж е на старости лет
заж ить б е зб е д н о — в х о р о ш и х апартам ентах, с м е б е л ь ю и т. д.
Я вспом нил об этой записи у Д елакруа, когда шел се год н я
по П ятницкой. Три года то м у назад, когда ж ил в этом ж е
районе, бы ло то ж е сам ое: я иногда вы ходил на ул и ц у, чтобы
у к о го -н и б у д ь из писателей о д о л ж и ть тр е ш н и ц у на завтрак.
С ам ое д у р н о е , м еня ха р а к те р и з у ю щ е е здесь, — это срав­
нение с Д и д р о . В прочем , для м еня нет н и ка ко го со м не н и я
в том , что во м не все ж е ж ивет н екто м о щ н ы й , некий атлет,
вернее — о б л о м о к атлета, торс без р у к и ног, т я ж к о в о р о ­
чаю щ ийся в м о е м теле и тем сам ы м м у ч а ю щ и й и м еня и
себя. И ногда м не удается услы ш ать, что он го во р и т, я по­
вто р яю , и л ю д и считаю т, что я ум ны й . . . М еня слуш ает Па­
стернак, и, как за м еча ю я, с уд о вольстви ем . О н слуш ает
меня, автора не бо льш е как ка ки х-н и б уд ь двухсо т страниц
п ро зы ; п ри ч ем он р озо вее т, и глаза у него блестят! Это
тот гений, полом анная статуя ворочается во м не — в случайной
своей о б о л о ч ке , о б р а зуя вм есте с ней результат к а к о го -то
с тр а н н о го и стр а ш н о го колдовства, к а к у ю -т о деталь миф а,
из к о т о р о го понять я см о гу тол ько о д н о — св о ю см ерть.
Ш о п е н д ействует на нас ка к-то о соб ен но . Б езусловно, вы­
зывает то, что называется сладкой гр у с ть ю . Безусловно, он
возвращ ает мысли к картинам м о л о д о сти — нам, стары м , а
м о л о д ы х, ве ро ятно , настраивает на м ы сли о л ю бви , которая
не сулит счастья.
П одум ать, он у м е р всего трид цати сем и лет, а ско л ько
создал м е л о д и й ! О ни вью тся в наш ем слухе, как ж ивы е,
иной ж и зн и , сущ ества.
Больш инству л ю д е й он известен как автор п о х о р о н н о го
марш а. Вернее, бо льш ин ству л ю д е й известен его п ох о р о н н ы й
м арш , об авторе к о т о р о го не д ум а ю т. Какими то л ь ко о р к е ­
страм и он не исполняется! Я видел др ан ы е тусклы е трубы ,
из ко то р ы х он лился на п о хо р о н а х ж е р тв р е в о л ю ц и и , над
утлы м и лодкам и гр о б о в , в ко то р ы х леж али ж е л то л и ц ы е м ат­
росы .
И деш ь в толпе по ч е р н о -б е л о м у сн е гу ранней весны, и
16—

1486

241

он на о гр о м н ы х ластах д виж ется, покры вая нас, этот м арш ,
это ги га нтско е ры дание, вы рвавш ееся сто лет, больш е, то м у
назад из узко й гр у д и м о л о д о го человека.
И ногда сквозь реальны е обстоятельства м оей ж и зн и , сквозь
ее обстан овку — сквозь вещ и и стены м о е го д о м а — п р о с ту ­
паю т образы ка ко й -то д р у го й ж и зн и : то ж е м о ей , но с о в е р ­
ш аю щ ейся не всегда о щ у т и м о для меня, не всегда, так сказать,
у меня на виду. В д руг про ступ а ет какая-то ком ната, голубая
от с у м е р е к и от стен, краш енны х м асляной кр аско й . Чистая
ком ната с и гр уш ка м и п осе ре д и не , с кр оваткам и вдоль стен,
с ф р и зо м на м асляной стене, то ж е и з о б р а ж а ю щ и м и гр уш ки .
Детская? Чья? У м еня н икогд а не бы ло детей. В д руг на м гн о ­
вение чувствую я, что это дети м о ей д о ч е р и . У м еня н икогда
не бы ло д о ч е р и !
Да, но я приш ел к д о че р и . Я отец и д едуш ка. Я в гостях
у д о че р и , у внуков, в воскре сен ье, ко гда м еня ж дал и к о бе д у.
М о ж е т быть, я приш ел обедать. С ко р е е всего не приш ел
по к а кой-то п ричине . . . Но зато я прин ес то р т! Бож е м ой,
как я п о м н ю этот квадрат торта, ко то р ы й н еловко нести!
Пусть не д ум ает читатель, что эта книга, п о ско л ь ку з р и ­
тельно она состоит из о тд ельны х куско в на разны е тем ы ,
то она только лишь п ро тя ж е н н а ; нет, она за кругл е на ; если
хотите, это книга д а ж е с с ю ж е т о м , и очень интересны м .
Человек ж ил и д о ж и л до старости. Вот этот с ю ж е т. С ю ж е т
интересны й, д аж е ф антастический. В са м ом деле, в том , чтобы
д о ж и ть до старости, есть фантастика. Я вовсе не о с тр ю . Ведь
я м о г и не до ж и ть , не правда ли? Но я д о ж и л , и ф антастика
в том , что м не как б у д то м еня показы ваю т. Так как с о щ у ­
щ е ни ем «я ж иву» ниче го не п р о и схо д и т и оно остается
таким ж е , каким бы ло в м ладенчестве, то этим о щ у щ е н и е м
я в о сп р и н и м а ю себя, ста р о го , п о -п р е ж н е м у м о л о д о , свеж о,
и этот старик нео бы чайн о у ж нов для м еня — ведь, п о вто р я ю ,
я м о г и не увидеть этого старика, во всяком случае м н о го м н о го лет не дум ал о том , что увиж у. И вд р у г на м о л о д о го
меня, к о то р ы й внутри и сн а р уж и , в зе рка ле с м о тр и т старик.
Ф антастика! Театр! Когда, отхо д я от зеркала, я л о ж усь на
диван, я не д у м а ю о себе, что я тот, к о т о р о го я тол ько
что видел. Нет, я л е ж у в качестве то го ж е «я», ко то р ы й
лежал, ко гд а я был м а льчи ком . А тот остался в зеркале.
Теперь нас двое — я и тот. В м о л о д о сти я то ж е менялся,
но незам етно, оставаясь всю се р д ц е в и н у ж изн и почти о д н и м
и тем ж е. А тут такая резкая п ер ем ена, совсем д р у го й .
— З дравствуй, кто ты?
242

— Я — ты.
— Н еправда.
Я иногда даж е хо хо ч у. И тот, в зеркале, хохочет. Я хо хочу
д о слез. И тот, в зеркале, плачет.
Вот какой ф антастический с ю ж е т !
Что я видел в своей ж изн и. Н ачну с то го , что я видел только
что. Ч ерез асф альтированны й путь, по к о т о р о м у я шел, то ч ­
нее — п о п е р е к это го пути, б ы стр о продвигался во ро бе й . Он
был один на асфальте, среди б о л ь ш о го куска блеска, едва
за те м н е н н о го о д н и м лишь опавш им листом , один м аленький
в о ро б е й, бы стр о и как-то вбок п о д п р ы ги в а ю щ и й по с е р о м у
тону, с п о со б н о м у отразить бо льш о й ливень.
Он тут ж е д о сти г зе л е н о го откоса и исчез в вы сокой траве
и полевы х цветах.
Вот что я видел тол ько что.
Гораздо раньш е я видел, как лежал, дыша целой го р о й
гр уд и , раскинув р уки , см е р те л ь н о раненны й, ум и р а ю щ и й бан­
дит. Э то бы ло на Д ер и б а со в ско й улице.
Я не хочу, чтобы читатель искал в м оей книге ка ки х-л и б о
наперед задум анны х аналогий, см ы словы х п ер екл и ч ек. Если
они получатся сами, то х о р о ш о , их дело, — сознательно ж е я
бол ее всего далек от ж елания плоско ф илософ ствовать, начи­
ная с во ро б ья и перескакивая на бандита.
С д о с то в е р н о с ть ю м о ж н о утве р ж д а ть , что п од а вл яю щ е е
бо л ьш и н ство л ю д е й не уделяет ка к о го -л и б о о с о б о го вним а­
ния з в е з д н о м у небу.
Часто ли вы видите человека, ко то р ы й , подняв го л ову, с м о т­
рит на звезды? Или бы вало ли с вами так, чтобы в то врем я,
ко гда вы сами см о тр е л и на звезды , к то -л и б о п од о ш е л к вам и,
догадавш ись, какой звездой вы и м е нн о восхищ аетесь, р а зд е ­
лил с вами восхищ ение?
П ож алуй, в о сн о вн о м лю д и , ж и в ущ и е в го р о д а х, не п р е д п о ­
лагаю т, что вид неба в целы е п е р и о д ы года почти одинаков,
что это н еп о д в и ж н ы й узо р . С к о р е е всего д ум а ю т л ю д и , что
вечерам и о но вы глядит иначе, что ка ж д ы м ве че р ом взлетает
и рассы пается в небе новая звездная ракета.
И ногда и сам идеш ь, забыв о небе, и она над тобой, как
надвинутая на лоб голубая ш апка с блесткам и.
М о ж е т быть, книга эта, к о т о р у ю я сейчас пиш у, есть не что
иное, как рассказ о том , как я все собирался попасть когдал иб о в о б се р в а то р и ю .
16 *

243

К огда я д у м а ю о п ещ ерны х л ю д ях, они п редставляю тся
м не стоящ им и во вр е м е н и б л и ж е ко м не, чем, ска ж ем , л ю д и
ср ед н евеко вья.
П оче м у это? М о ж е т быть, п отом у, что они голы е, гр ы зущ и е
кости, с тр а д а ю щ и е от холода, страха — без огня, то есть они
б ол ее л ю д и , им е нн о лю д и , реальны е л ю д и , а не те, с р е д н е в е ­
ковы е, в их фантаст» :эских о д е ж д а х, с их сп ор ам и на р е л и ­
гиозны е тем ы .
С транны м каж ется такж е о тн оси те льно б ы стр о насту­
пивш ее в развитии человека его, так сказать, поним ание
о д е ж д ы , появление вкуса к ней.
В са м ом деле, р и м ски е тоги — н е ко то р ы е бы ли алые, н е к о ­
тор ы е с зо лото й п олосой по п о д о л у; красивы е волосы готских
к о р о л е й , их ко р о н ы ; красны е ка п ю ш о н ы в со ед и н ен и и с та­
ким и ж е красны м и во р о тн и ка м и с зубчаты м и краям и и за кр ы ­
ваю щ им и плечи; туф ли паж ей с д л ин ны м и носкам и и их тр и к о
на о д но й ноге, ска ж ем , лиловое, на д р у го й — п естрое, полоса­
тое или в звездах; стре м и те л ьно е, чуть ли не по д есятилетиям ,
изм е не н ие п о кр о я , цветов — это у ж е почти р о ж д е н и е м оды .
Из всех над стр ое к раньш е всего появилось худ о ж е ств о,
вним ание к красоте, ум е н и е ее создавать и ей сл уж ить. Еще
Гом ер сравнивает убр а нн ы е волосы с гиа цин том , и, пож алуй,
так специально и завивали свои волосы гр е ч е ски е дамы —
ги а ц и н тоо б р азн о.
Когда, начитавш ись М о р о з о в а , я с а пл о м б о м заявил к р и ­
ти ку Д м и т р и ю М и р с к о м у , что д р е в н е го м ира не бы ло, этот
сын князя, изы сканно веж ливы й человек, п р о ж и вш и й д о л го е
врем я в Л о н д о н е , д о б р я к , ударил м еня тр о сть ю по спине!
— Вы го в о р и те это мне, историку? Вы . . . вы . . .
О н п об леднел, черная б о р о д а е го уш ла в р от. Все-таки
п еретянуть человека т р о с т ь ю . . .
— Д а-да, А к р о п о л ь п остро или не гр е ки , а к р е сто н о сц ы ! —
кричал я. — О ни нашли м р а м о р и . . .
О н зашагал от меня, не слуш ая, со своей б а х р о м о й на шта­
нах и в б е сп о р я д о ч н о надетой старой л о н д о н ск о й шляпе.
М ы с ним п ом ир ил ись за буты лко й вина и ц ы п л е нко м , к о то ­
рый так м астерски п р и го то в л я ю т в ш аш лы чны х, испекая его
м е ж д у двум я раскаленны м и кир пичам и, и он объяснил мне,
в чем м о е, а значит, и М о р о зо в а , невеж ество. Я с ним согла­
сился, что д р евний м и р был, хотя м н о ги е п р о зр е н и я ш лиссель­
б у р ж ц а д о сих пор м не светят.
Как бы там ни бы ло, но то, что он создал сво ю систем у о т­
рицания д р е в н е го м ира, гениально. Пусть сама систем а и неве­
ж ественна, но сам факт ее создания, п о в то р я ю , гениален,
244

если учесть то обстоятельство, что М о р о з о в был посаж ен в к р е ­
пость на двадцать пять лет, то есть лиш ен общ е ни я с м и р о м по
сущ еству навсегда.
— А х, вы м еня лиш или мира? Х о р о ш о ж е ! Ваш его мира
не бы л о!
Ведь и п р о л о ж и ть д о р о ги бы ло ч уд о м со о б р а ж е н и я и те х ­
ники!
Д о р о г не бы ло. О вр а ги, грязь, волнистость почвы — гр уд ы
кам ней, вм есто п р я м о го пути извилины , сделанны е п р и р о д о й ,
заросли, — вот по ка ко м у пути двигались л ю д и . Д аж е гр еки
с их го суд ар ствен н ы м устр о й ство м и искусством . Т руд но со ­
брать в в о о б р а ж е н и и во е д и н о гр е ч е с к у ю тогу, стихи Саф о, ар ­
х и те к ту р у А к р о п о л я , изящ ество м иф ов, С ократа и суд над
ним — т р у д н о собрать это в о е д и н о с отсутствием д о р о г. Все
ж е их не бы ло. Как торговали? Д аж е как воевали? Как м огл и
идти строем ? Ш л и толпой, ко гд а одна часть о тр яд а появлялась
из-за п р и го р к а , д р уга я — вязла в бо ло те . Что двигалось по
волнистой, в расселинах и н а гр о м о ж д е н и и кам ней дороге? Те­
леги в упряж ке? Всадники? Н ичего не пойм еш ь.
П оявивш иеся д о р о ги р им л ян бы ли таким м о гущ е стве н н ы м
и зо б р ете ни е м , что они со хранились д о сих пор.
Кто их строил? Рабы? В чем они жили? Бараки? П од о тк р ы ­
ты м небом? А если шел дождь? Как себе все это представить.
Х о р о ш о , о рабах не сл и ш ко м заботились, били плеткам и, п о к у ­
пали, но как в таком случае они м о гл и работать п р о и з в о д и ­
тельно? Как их корм или? П рие зж а ли кухни? Откуда? Как они
выглядели? Брали е д у с собой? Питались плодам и растущ их
п облизости деревьев? Как они их сразу ж е не объедали? Ни­
чего не пойм еш ь.
Чем строились д ороги? Римская лопата, кирка, л ом — были
ли они? Д ля вы равнивания нуж ны катки. Что такое р и м ски й
каток?
М о ж н о ли представить себе м н о ж е ств о рабов, ко то р ы е
ск р е б у т чуть ли не р укам и — а чем же? Хватит ли на всех о р у ­
дий? П оте ю т, хотят есть, кричат, д е рутся, м очатся, и сп р а ж ­
няю тся, ум и р а ю т.
Кто их ко н в о и р уе т и стереж ет? Как ко р м и тся конвой, на
чем спит? Н ичего не пойм еш ь.
Х очу ли я славы? Нет. Х отелось бы не славы, а путеш ествия
по м и р у. Д аж е странно представить себе, что есть иной м ир,
есть, н а п р и м е р , бой бы ков. Т о р еа д о р, проделав ка кой -то пас­
саж б о р ьб ы с б ы ко м , о борачивается в д р у г спиной к бы ку, как
245

бы забывая о нем и, п одб очен ясь, идет по н аправл ению к лож е
президента. Он не знает, что делает за е го спиной бы к, м о ж е т
быть, м чится на него на своих м аленьких, ш атких н ож ка х!
Видел вчера в «Новостях дня» на С р е те н ке и н о стр а н н ую
хр о н и к у . Бегут худ е н ь ки е ф и гур ки индон езийц е в в касках и
с автом атам и, го р и т, раздуваясь о гн е м и д ы м о м , о гр о м н ы й
костер из сж и га е м ы х б ум а г и п р е д м е то в, вы б ро ш ен н ы х из
м н о го э т а ж н о го д о м а . . .
С о в р е м е н н о е кин о сним ает х р о н и к у очень эпично, с п р и м е ­
нением п рие м о в худ о ж е ств е н н о й ки н ем а тогра ф и и (ра курсы ,
к р уп н ы е планы). С е р о в во зд ухе от ды м а, в нем м е л ькаю т
каски, серы й воздух, серы й асфальт, чер ны е м е чущ и е ся п о л о т­
нища дыма.
Я искал эту х р о н и к у ради того, чтобы увидеть вкл ю че н ны й
в нее к усо к из испанской ж и зн и — бой бы ков (что этот кусо к
вкл ю че н , я узнал из газет). И вот начинается этот кусок. Надпись
или д и к то р , не п о м н ю , сообщ ает, что в Испании д о сих пор со ­
хранился бой бы ков и что сейчас б уд ет показана хр он и ка та­
к о го боя в ц и р ке в М а д р и д е и с участием зн а м е н и то го мата­
дора.
С перва я увидел кусок цирка, за лито го со л нц ем н еко е го
колизея, ко то ры й , б уд учи показан в р а кур се , ч ем -то был п о х о ж
на то р ч к о м поставленны й к усо к арбуза с киш е ни е м ко сто ч е кл ю д ей . П отом м е л ькнул и кр уп н ы м планом две почти голы е,
ш евелящ ие веерам и и залиты е со лнц ем испанки. П отом с р е д ­
ним планом я увидел пикадо ра ве рхо м на лош ади, к о то р у ю ,
п о д ж и д а я быка, он заставлял стоять почти на м есте и сж ато,
п р у ж и н и сто п ер еб ира ть ногам и. Черны й бы к с р ед и пустоты
арены беж ал спиной ко м н е с двум я воткнуты м и в него шпа­
гами в лентах, напом иная п о в р е ж д е н н о е насеком ое, никак не
у м е ю щ е е п о д о б р ать волочащ иеся надкры лья. И тут кадр за­
полнился почти во всю сво ю величину двум я ф и гур ам и —
бы ка и м атадора! У м еня от страха и восторга стало стучать
се рд ц е. Так вот что д е л аю т эти м атадоры , эти «эспада»! Он
очень б л и зко к б ы ку — во всяком случае, в со п р и ко сн о в е н и и
с его телом , — он опутан его телом , к о то р о е б е ж и т в о к р у г
него, п ре сл ед уя п оло тнищ е , ко то р ы м тот, знам ениты й мата­
д о р, играет. Я чувствовал в эти н еско л ько м гн о вен и й , пока к о ­
лыхался п е р е д о м н ой этот тем ны й, тяж е л о ды ш ащ ий кадр с б ы ­
ком и м а та д о р о м , п ри ве д е н н ы м и в д ви ж е н и е тайны е и очень
м о щ н ы е силы д уш и. Я был и ж е н щ и н о й , вл ю б л е нн ой в мата­
дора, и нао бо ро т, как раз б о льш е всего пре зира л в эту м и н уту
246

ж е н щ и н , и все врем я у меня стучало се рд ц е, и я готов бы л к р и ­
чать вм есте с этим д р е вн и м ц и р ко м .
Ну и ответил бы м не на это М а яко вский, ко то ры й , видя бой
бы ков, ж алел, что к р о га м бы ка не п р и кр е п л е н п улем ет, к о то ­
рый стрелял бы по зр и те л ям !
Ф р ан клин начал со знательно ж ить уж е кул ь тур н о й , почти
нашей со в р е м е н н о й ж и зн ь ю , в ту эпоху, когда в России был
П етр, п отом Анна, Елизавета. П одум ать только, ф р ан кл и но вские правила нравственности, е го типо гр аф ия, гр о м о о тв о д —
и елизаветинское ур езы ва ние язы ков!
Когда читаешь те н д е н ц и о зн о п од о б р а н н ы е факты, лич­
ность каж ется пор азите льно й. Это сво его р ода «м ирны й» На­
полеон. Та ж е все об ъ е м лю щ а я эн ер гия, только направленная
на м и р ны е цели.
В д руг наталкиваеш ься на е го зл о ра д ство по п ово д у п р и в е р ­
ж е н н о сти индейцев к а л ко го л ю и вследствие этого их вы м ира­
ния . . . Вот и историческая о гра ни ч ен н ость! И ндейцев он назы­
вает ж а л ки м п л ем е н ем и го вор ит, что бы ло бы лучш е, если бы
« пр ови д ен и е зам ен ило их т р у д о л ю б и в ы м и хлебопаш цам и » . . .
Кем же? П лантаторам и с их рабством?
Э то ем у п ри н а д л е ж и т вы р аж ен ие «са ира». К огда ф ран­
цузы сп ро сили о е го взгляд е на дела их р е в о л ю ц и и , он сказал:
— Са ира!
(Н и че го, м ол, д е л о п о й д е т!)
Более всего увле кате льно е для м еня чтение — о Ф р а н ­
ц узской р е в о л ю ц и и . Ч то-то есть бл и зко е м оей д у ш е в этих
собы тиях. С транно, что, читая почти всю ж и зн ь о Ф р а н ц у з с к о й
р е в о л ю ц и и и о со б е н н о л ю б я это чтение, я тем не м е не е то ч ­
н о го представления о п р е д м е те — если бы, ска ж ем , экза м ен о ­
ваться — не знаю . Только толпа п е р е д о м ной — в полосаты х
штанах, с пикам и; тол ь ко ж е л ты е стены тогд аш н и х пар и ж ски х
д о м о в; только силуэты сидящ их на ф оне окон членов К о н ­
вента . . . тол ько пятна, краски — Бонапарт со своей ф антасти­
ческой н а р уж н о сть ю , колы ш ущ аяся шляпа Баррас . . .
На днях как раз у м е р бо льш о й знаток всего этого — Тарле.
Кстати го во р я , от е го писаний, хоть в н е к р о л о ге он и назван
бо л ьш и м х у д о ж н и к о м слова, не остается им енно ху д о ж е с тв е н ­
ного, п о эти ч е ско го впечатления. С ко р е е о щ ущ е н и е к о м п и л я ­
ции.
Тьер против Робеспьера, и, гениально описы вая свою исто­
р и ю как писатель, он и зо б р аж а е т его о твратительны м , к р о в о ­
ж а д н ы м , д уш о й те р р о р а , л ю б и м ц е м ж е нщ и н, чистехой,
247

ханж ой, л ю б и те л е м апельсинов. Л уи Блан, нао бо ро т, п о к л о н ­
ник Робеспьера и го во р и т, что как раз те, кто е го свалил,
были во ж д я м и т е р р о р а , и ко гд а читаеш ь Блана, становится
жаль Робеспьера, о со б е н н о в ту м и н уту, когда, раненны й в
челю сть п истолетной пулей ж а нд ар м а М еда, он л е ж и т в Ра­
туш е, на столе, всеми покин уты й, и вы тирает кр овь к о б у р о й
пистолета, — представьте себе п р и ко сн о ве н и е к ране к о ж а ­
ной и, по всей ве ро ятно сти, ш итой м еталлическим и нитям и
к о б ур ы . Э то властитель Ф р ан ц и и , у ж е начавшей потрясать
м ир.
У Тьера ф аворит
эксп еди ц ии осталось
сказали п р ям о -та ки
д о с ту п н о о д и н а ко в о
ж а ю щ и е век!

Н аполеон. О т описания е го Египетской
у м еня впечатление, как если бы м не рас­
в о л ш е б н ую сказку о ю н о м ге ро е, к о м у
как ве дение войны , так и мы сли, о п е р е ­

П осле о д но й из о пе ра ц ий про ти в т у р о к , закончивш ейся их
полны м р а з гр о м о м , К лебер обн им ае т Бонапарта за талию —
за эту у з к у ю талию эпохи Р еволю ции, о п о я са н н у ю вы соким
ш арф ом , — й го в о р и т:
— Генерал, вы велики, как м и р !
У езж ая из Египта брать в р уки власть над Ф р а н ц и е й , Бона­
парт оставит своим зам естителем этого Клебера. С л ед уе т п о м ­
нить, что у ф р ан ц узско й сто р о н ы нет флота, у н и ч т о ж е н н о го
Н ельсоном , они о бр е ч е н ы пребы вать в А ф р и ке , /л о ж е т быть,
и до конца ж изн и. Н еле гко стать во главе этой арм ии. Клебер,
вл ю бл е нн ы й в Бонапарта, ставится во главе ее и вско р е падает
м е ртв ы м под ки н ж ал ом фанатика.

Редко какое чтение так увлекательно, как чтение о Н апо­
леоне. О н в к а ко м -то салоне, б уд учи м о л о д ы м ге н е р а л о м в пе ­
р и о д ухаж ивания за Ж о зе ф и н о й , разы гры вал ка ки е-то и м п р о ­
визации, изображ ая черта, строя грим асы , сверкая зубам и.
С видетельница, в чьих воспом инаниях описана эта сцена, с о о б ­
щает, что ем у очень удавались эти им п ро виза ци и , поско л ьку
со своим тем ны м лиц ом и белы м и зубам и он как раз походил
на черта.
Его о бы чн о и зо б р а ж а ю т бе л о л иц ы м . С тендаль пиш ет о р о в ­
ной и, как он замечает, п ро и зв о д я щ е й зд о р о в о е впечатление
б л едности. И пполит Тэн в кн иге «Н аполеон» (она у нас м а л о ­
известна) го вор ит, что этот р о д был в п р о ш л о м , по всей в е р о я т­
ности, сарацинским . На К о рси ке, го в о р и т он, м н о го сарацин­
ских п о гр е б е н и й . Н аполеон представляется Тэну сарацином ,
248

арабом . У н его бы ло те м н о е лиц о (как об этом пиш ет у п о м я н у ­
тая дам а), и тол ько тво ря л е ге н д у, е го делали белы м .
В прочем , С тендаль, бы вш ий р я д о м с ним, так сказать, со ­
сл уж и вец , го вор ит, как уж е сказано, о б ледности. Что мы
знаем об этом !
Голова раб оты Кановы в Э р м и та ж е прелестна по е вр о п е ­
изм у, изящ на, м ечтательна, грустна, о бр е ч е н н о -тум а н н а .
— С м о тр и , — сказал м н е Катаев, — в ней н у ж н о узнать
Н аполеона, правда?
Да, она тум анна, эта м р а м о р н а я голова, и черты , извест­
ные вам, п ро ступ а ю т не сразу. С перва это тол ько грустны й,
п о н и м а ю щ и й сво ю о б р е ч е н н о сть человек.
П осле н его — Канова, Россини, Байрон. П осле него — фа­
ланга великоле п ны х поб ед ю но сти . Бетховен? Бальзак? Л е р ­
монтов? М о ж н о сказать, эта таинственная судьба взывала
им е нн о к ю но сти , брала ю но сть под защ иту, благословляла ее.
Так ли это? А ведь если бы не брат, он не захватил бы власти.
С тоит ли см еш ивать ю н о ш у Л е р м о н то в а с ю н о ш е й , велевш им
п ор уб и ть саблям и три тысячи египтян на б е р е гу Нила? М о ж е т
быть, эти ю н о ш и и о к р у ж и л и это итальянское с м у гл о е лицо
венком?
Нет, все ж е это он вызвал на со б р ан ие ге р ц о го в и к о ро л ей
в к а к о м -то н е м е ц ко м го р о д е поэта Гердера, и когда тот явился
чуть ли не в д о м а ш н и х туф лях за н еи м е н и е м д р у ги х , им пера­
то р в течение нескольких часов разговаривал тол ько с ним и
тол ько е м у оказы вал вним ание. Нет, все-таки это бы ло ч уд о —
гл у б о к о е в р о п е й ско е , вот им е нн о атлантическое, все в к о л о ­
ри те не сл и ш ко м далеких расстояний, названий столиц, н аро­
дов, го р , рек.
М ы ещ е ве рн ем ся к нем у. О н все врем я ш ум и т гд е -то за
нами.
С ам ое привле кате льно е для м о е го вним ания за всю м о ю
со зна те л ь н ую ж изн ь была о гл яд ка на сущ ествование за м оей
спиной Н аполеона. Чем так привлекает эта судьба? О на есть
не что иное, как сим вол чело ве че ской ж и зн и с ее м о л о д о с ть ю ,
у с тр е м л е н и е м в б у д у щ е е и ко н ц о м , все ещ е устр е м л е н н ы м
куд а -то — в закат, в даль о строва Святой Елены.
Читать о Н аполеоне, по всей ве ро ятно сти, п ри ятн о по той
п ричине, что от это го чтения р о ж д а е тся о щ ущ е н и е бессм ертия.
Эта победа м о л о д о сти вызывает представление о неско нчае ­
м ой п р о тя ж е н н о сти в б уд у щ е е , о б е ссм е ртии. И м енно от этого
нравятся нам б о л е е м о л о д ы е знам ениты е, успехи м о л од ы х,
а не стары х.
249

Я н и когд а не видел п ира м ид . Как странно, что они есть.
Как странно, что под ними давал ср а ж е н и е Бонапарт. Только
п редставим себе м ун д и р ы о ф иц е ро в врем ен Ф р а н ц у з с к о й
р е в о л ю ц и и среди ж е лтизны пусты ни.
Всю ж изнь взгляд устре м лял ся в закат. Т руд но представить
себе ч то-ниб уд ь бо ле е п р итяга тел ьн ое для взгляда, чем
им е нн о эта стена в е л и ко го пож ара.
Так ли бе д н о н у ж н о сравнивать закат?
Греки видели как раз п о ж а р , в к о то р о м гибнет Ф аэтон.
По всей веро ятно сти, закат п р и н а д л е ж и т к тем про явл е ни ям
м ира, ко то р ы е м о гу т быть сравнены с чем уго д н о . Там гр о м о з ­
дится го р о д , растут баш ни, п ро клад ы ва ю тся д л и н ны е д о р о ги .
И ногда это библия, видение И езекиля с гигантской гитарой
лучей, иногда птица-лир, ин огда тихий во здуш н ы й ф лот, уда­
л яю щ и й ся с п ри ве том от нас в страну д р узе й , к о то р ы е нас
оставили.
В старости есть некий театр. Б езусловно, м не что-то п ока ­
зы ваю т. Ведь я м о г бы и не д о ж и ть д о старости! М н е скаж ут,
что я такж е м о г бы не д о ж и ть и до л ю б о го года. Верно, но л ю ­
бой го д в м о л о д о сти и зрелы х годах м ало чем отличается от
д р у го го года, от целы х десятков лет . . . А старость это совсем
ново, р е з к о ново. И я это в и ж у! О тсю д а о щ ущ е н и е , что тебе
что-то показы ваю т, что ты в театре.
Вчера м еня п ро сто о тогнал от сво е го киоска газетчик.
Я вм еш ался в н еп ра ви л ь н ую , как м не показалось, его т о р ­
го вл ю . Он за дер ж ива л д е вуш ку, х о те в ш ую купить Г о р ь ко го . . .
— Восемь р уб л е й , — го вор ила девуш ка.
— Тут ещ е ко пе йки, — го вор и л он, вставляя сво ю л и л о вую
го л о ву в страницы . — К опейки . . .
— К о пе йки! — закричал я. — Как вам не сты д но ! Д евуш ка
хочет купить кн игу, а вы с ко п е й ка м и !
О н м еня п р о сто стал гнать.
— А ты что? Вон! П ош ел вон!
Д евуш ка сияла м е ж д у нами, улы бался Горький.
— С тарик, ты на кр а ю гроб а, — сказал я, — как ж е ты . . .
— Вон! Пош ел вон!
О н так полиловел, что я дум ал — ум р е т. Я е м у показался
пьяны м ста р и ко м , хр истианином , ш л я ю щ и м ся , м о ж е т быть,
в запретны й с его, еврея, точки зрения час.
— Вон! — слыш ал я уж е удаляясь. — Вон!
К онечно, театр! Д ум ал ли я, мальчик, игравш ий в ф ут­
бол, дум ал ли я, знам ениты й писатель, на ко то р о го , кстати,
250

огляды вался весь театр, что в ж а р ки й день, летом , о то й д у от
киоска, про гна нн ы й, и п од е л ом .
С ущ ествовало м н е н и е (в X IX веке), что паук ум е ет ходить
по воздуху. Это верно, нить, к о т о р у ю он прядет, не заметна в
воздухе, и, каж ется, он п р ям о -та ки шагает в пустом п р о стр а н ­
стве. Что это — паук? Что это за удивительная машина? П о п р о ­
буй те представить е го себе величиной с наши м аш ины — каких
тол ько частей вы не увидите, каких то л ь ко со чл е не ни й ! И из
м аш ины этой тянется вы рабаты ваем ая е ю нить!
Он п о х о ж на во сь м е р ку, этот паук, на гр я зн о написанную
ке м -то во сь м е р ку!
И ногда видиш ь весом в н еско лько тонн м уху, п ови сш ую на
паутине. Д а-да, и м е нн о в неско лько тонн, если представить
себе все м асш табы д рам ы уве личен ны м и до наших р азм е р ов.
С инее в с е р е б р е тя ж ко е тело м ухи висит в непонятны х для
нас путах . . . Как ж е они кр еп ки, если в дни, ко гд а они ещ е
тол ько п рядутся, мы их не видим — только в д р у г что-то блес­
нет!
У входа на Больш ой Кам енны й м о ст.— пикет, не п р о п у с ­
ка ю щ и й в ту с то р о н у, к ц ен тру, п о ско л ь ку ещ е п р о х о д я т через
К р асн ую площ адь д е м о нстр ан ты .
На правом ф ланге пикета — начальник его, м а й ор м илиции,
б о л ь ш о го роста, м о гу ч е го сл о ж ен и я, с длинны м , очень инте­
ресны м , странны м для глаза л иц ом . Не то это артист со сле­
дам и грим а, не то ка кой -то д в о й н и к генералов две на д ц ато го
года. Ш и ты й во р о тн и к п а р а д н о го м ун д и р а , синий м у н д и р ,
р о з о в о е лицо, го л уб ы е глаза. Хоть и как бы свирепы й, но,
видно, д о б р ы й . Выше всех на го лову, не о д н о го человека,
а и м е нн о всех — всей ш е ре нги , всей толпы , — виден со всех
стор он , голова больш ая, с н еско л ько ч р е з м е р н о дл инны м и
п р ям ы м заты лком .
Задание е го — н и ко го не пропускать. Его о саж д аю т. Тре­
бует показать паспорт. Если ж ивеш ь в том направлении и
б л и зко — про пустит.
Витте п р и во д и т рассказ о том , как Вильгельм II, б уд учи
ещ е наследны м п р и н ц е м , о д н а ж д ы , ко гда и м п е р а то р а А л е к ­
сандра 111 п ро вож ал и из Берлина, бр о сился отним ать у казака
плащ, к о то р ы й тот д е р ж а л , готовы й подать и м п ер а то р у. Он
сам реш ил подать е го и м п е р а то р у.
Это давняя идея п окл о не ни я избр а н н о м у, покл о не ни я
251

в о ж д ю , властителю . Идея б е сп р е ко сл о в н о й дисциплины , ра­
д о с тн о го ун и ч и ж е н н о го сл уж е н и я стар ш е м у.
Василий Васильевич Ш к в а р к и н рассказывал м не о так назы­
ваем ом «цуке», как он прим е н ялся в Н икола евском кавалерий­
ско м училищ е, где он учился. С тарш ий ю н к е р м о г заставить
сделать м л а д ш е го самы е н еве ро ятн ы е вещ и. М л ад ш и е вовсе
не протестовали, н ао бо ро т — с в о о д уш е в л е н и е м вы полняли
все нелепости, очень часто доставлявш ие им и ф изические
страдания.
— Как ж е так, — сочувствовал я м ладш им , — ведь это
у ж а сн о ! Как ж е на это соглашались?
— Ю р а , — сказал Василий Васильевич картавя, — никто
ведь не заставлял их подчиняться ц уку. Когда ю н к е р тол ько
поступал в училищ е, е го спраш ивали, по ц уку ли он б уд ет ж ить
или ем у не хочется по цуку? .
— И он м о г не согласиться?
— Б ож е м ой, ну р азум еется, но если он отказы вался от
цука, то е го м огли не принять в ка ко й -н и б уд ь п риличны й полк.
Тогда у ж на за д во р ки !
Вот и жара. С олнце заходит в а бсо лю тно й тиш ине и не­
п од ви ж н о сти света, некий штиль н е б е сн о го океана.
К и нем атограф исты подхватили ке м -то н еква л и ф и ц и ро ­
ванно р асска зан ную ве рсию , б уд то бы п р и н а д л е ж а щ у ю Э йн­
ш тейну, о невращ ении Зем ли в о к р у г оси. С покачиванием го ­
лов и п ер е гл яд ы в а н и е м н е ве ж д го во р я т об этом за с то л и ко м
«Националя».
Как я постарел! Как стра ш н о я постарел за эти п осл едние
н е ско л ь ко м е сяц ев! Что со м н о й будет? С его дн я ел ч е р е ш н ю
без о б ы ч н о го о щ ущ е н и я упоения. Д аж е и эти м е д л е н н о ка­
тивш иеся ш арики в д р у г сразу рванули с места и д о го н я й их!
А п р е ж д е хотелось сравнивать их — ф о р м у, вкус; хотелось
во об ра ж а ть во ро бье в, ко то р ы е к л ю ю т их, д ум ал ось, что это
д о ж д ь — череш ня, чуть сладкий, св е ж и й -све ж и й д о ж д ь !
Я, каж ется, становлю сь гр а ф о м а н о м . Ура! В п осл е д не е
врем я что-то стало п р о и схо д и ть с м о и м п о ч е р к о м — то я пи­
сал од ним , то д р у ги м : п рям ы м , наклонны м , очень наклонны м .
И ногда я в д р у г терял способность писать п е р о м , чернилам и.
М о г писать только ка ра нд а ш о м . И странно, от карандаш а п о ­
черк становился четким , к р у гл ы м и п рям ы м , почти о тки н уты м
назад, от пера — тотчас ж е стро ки начинали становиться гр я з ­
ными, стер ты м и, о тта л ки ва ю щ е го вида. И, к р о м е того , м н о го е
252

исчезало бе ссле д но — буквально слезало с листа! О, какая это
была м ука!
Затем п р исо ед ин ил ся факт, ещ е б олее расш атавш ий и без
то го расш атанную те хн и ку писания — я б р о сил курить. Тут у ж
совсем разладилась связь м е ж д у го лово й и р у к о й . Казалось,
навсегда утра ч ен о то чудо — владение с к о р о п и с ь ю ! О тто го ,
что я писал, не куря, тя ж ко стучало се р д ц е . . . П о м н ю , в Голи­
цыне, написав ф разу, я вскакиваю , вы б ега ю на эту д а чн ую ,
пы л ьную , зе л е н ую с гусям и и козам и д о р о гу . Какая м ука!
Бож е м ой, какая м ука ! Д о х о д и л о д о того, что я писал в день не
бо л ьш е о д но й ф разы . О дна фраза, ко то ра я преследовала
м еня и м е нн о тем, что она — тол ько одна, что она ко ро тка я,
что она родилась не в тв о р ч е ски х, а в ф изических м уках. Каза­
лось, она, п од е рн утая р я б ь ю , б е ж и т за м ной, зацепляется за
д е ре во , разглаж ивается на ш ерсти ко зленка, опять б е ж и т,
наклеивается этикетко й на ч е тве ртин ку. Э то был б р е д , это
бы ло разго вар ива ние с сам им собой, м ука, ж ара — н е кур е н и е
и утрата владения п исьм ом . . .
Л е гк о представить себе ка ко й -н и б уд ь день во Ф л о р е н ц и и
или в Венеции в очень д а в н ю ю эпоху. Л ето, синева неба, зол ото
с о б о р о в, статуи . . . С каж ем , тот ж е Д авид на площ ади С и ни о рии. В о зм о ж н о , идет через площ адь М и ке л а н д ж е л о , о к о то ­
р о м ю ны й Рафаэль сказал, что ходит «м рачны й, как палач».
М енялы , солдаты , то р го вц ы , р ем е сл е н н и ки , дети, ж е н щ и н ы
с золоты м и сеточкам и в п р ическе . С ловом — л ю д и , те ж е
л ю д и , ничем не о тл ич а ю щ иеся от нас, такие ж е л ю д и на паре
ног, с парой глаз, с п арой р ук, с со р и н ка м и , вле таю щ и м и в ветренны й день в глаз, как те, ко то р ы е стояли вчера у входа на
Больш ой Кам енны й мост.
И вот эти л ю д и уб е ж д е н ы , что С олнц е движ ется в о к р у г
Зем ли. Н и ко м у не п р и хо д и т в го л о в у до пустить, что это тол ько
о птический обм ан. Все ж и в ут в такой систем е м ы ш ления, когда
Зем ля и м е нн о в ц ен тре м и р озд ан и я.
Что ж е , считает себя ка ко й -л и б о князь от этого невеждой?
Или какая-ниб удь м о лод ая мать, ко то ра я п о зи р уе т Тициану,
считает себя от этого м енее счастливой? М е н е е ли она красива
от этого? Еще не проявил в е л и ко го чуда о р и е н ти р о в к и ксендз
в П ольш е. Еще ум н е й ш и е уб е ж д е н ы , что есть п о ю щ и е
сф еры , — что ж е, д у м а ю т ли эти л ю д и, со кр уш а ю тс я ли они
о том , как они отстали, на ка ком н изком ур о вн е стоит у них
образование? Нет! В то м -то и д е л о, что каж ды й век рассм ат­
ривает себя как сто я щ е го на ве рш ине ! Так ко гд а -н и б у д ь и на
се год н яш н ий наш день, как я се го д н я на день Ф л о р е н ц и и ,
253

оглянется кто -н и б уд ь и, как я, представит себе, что в ту эпоху —
подум ать только — л ю д и ж или всего пятьдесят лет! Ну что ж ,
скаж ет он, разве они были м е не е счастливы или м е не е красивы ,
чем мы, ж и в ущ и е триста лет?
К огда Кеплер п р е д л о ж и л изда телю свое а с тр о н о м и ч е ско е
со чи н ен ие и тот отказался, последовала реплика Кеплера, к о ­
т о р у ю стоит п р и в о д и ть всегда, когда она ни вспом нится.
— Я м о гу п о д о ж д а ть читателя ещ е сто лет, — так п р и ­
м е р н о сказал К еплер, — если сам го спо д ь ж дал зрителя шесть
тысяч лет.
Д р у ги м и словам и, этот человек счел себя п ервы м з р и те ­
лем то го а л м азного театра, ко то р ы й показы вается там, в небе.
И ведь это ве рн о — если он первы й увидел ч ер теж , м еханизм ,
к о л л и з и ю этого зрелищ а, то он и был первы м зр и те л е м . Д о
него см о тр е л и , не поним ая.
Он был о д ним из п оследних астр ол ого в. М е ж д у про чи м ,
им был составлен го р о ско п для Валленштейна.
Н ебесны е тела, доказал Кеплер, д ви ж утся по ф и гу р а м к о н и ­
че ско го сечения — к р угу, эллипсу, параболе, ги п е р б о л е . Реви­
зовано ли это со в р е м е н н о й астроном ией?
Ф р а з у К еплера о н еб есн ом театре запом нил Д елакруа. По
всей веро ятно сти, он узнал ее из то го ж е источника, что и я.
Он по д р у го м у п о во д у называет этот источник. Э то Э дгар По.
У него есть ко см о го н и я — «Эврика». Там Э д га р п ри во д и т
ф разу Кеплера.
Эта книга «Эврика» несказанно великолепна, поэтична, ге ­
ниальна. На полях книги, им евш ейся у м еня, взятой м ной в б и б ­
л иотеке, то и д е л о зам ечания со в р е м е н н о го читателя, чело­
века, з н а ю щ е го п р е д м е т. И зам ечания эти сплош ь п о д т в е р ж д е ­
ние д о га д о к По, восхищ ение ими.
К огда я хотел перейти А р б а т у А р б а тски х во ро т, чей-то
голос, густо п розвучавш ий над м о и м ухо м , велел м не оста но ­
виться. Я ско р е е понял, чем увидел, что м еня остановил чин
м илиции.
— О становитесь.
Я остановился. Два автом обиля, покачиваясь бокам и, кати­
лись по нап ра вле нию ко м не. Н е тр уд н о бы ло догадаться, кто
сидит в п ер вом . Я увидел ч е р н ую , как летом при закры ты х
ставнях, вн утре нн ость кабины и в ней о со б е н н о яркий ср еди
этой тем ноты — яркость почти сп е ктр а л ь н о го распада — о к о ­
лыш.
Ч ерез м гн о ве н и е все исчезло, все д винулось своим п о р я д ­
ком . Д винулся и я.

Часть

четвертая

ЗОЛОТАЯ ПОЛКА
Золотая полка — это та, на к о т о р у ю ставятся л ю б и м ы е
сниги. Я давно м е чта ю об этом — завести зо л о ту ю полку. В
мечтах м не р исуется им е нн о полка — никак не шкаф, а и м е нн о
одна полка, один, если м о ж н о так вы разиться, этаж шкафа.
Где р аздобы ть такую? П ож алуй, н уж н о заказать стол яру. П о­
чем у я о гра ни ч и ва ю сь только мечтой? Что, тр у д н о в сам ом
деле позвать столяра, потолковать с ним, описать ем у, что
и м енно и м е ю я в виду. Нет, все ж е не зову, и м ечта остается
неи сп ол н ен но й. М о ж е т быть, это п р о и схо д и т п отом у, что не
так л е гко золотой полке стать р еа льно стью — все ж е это зо л о ­
тая полка, ко то р ы х не так уж м н о го на свете. Во всяком случае
я не видел такой ни в о д н о м до м е .
И ногда м не представляется простая четы р е хуго л ь н ы х ф о рм
полка, иногда, н ао бо ро т, я виж у к о е -к а к у ю вы чурность: ка­
ки е -н и б уд ь витые столб ики по концам .
М о ж е т быть, я не за вож у этой полки из-за того, что в п р о ­
д а ж е нет золотой бумаги? Верно, теперь ее не п р о д а ю т . . .
П о м н ю эти зо лоты е с тиснены м р и с у н к о м листы, к о то р ы е так
украш али детство. Д ля чего они продавались? Кажется, они
при м е н ялись при и зго товле нии елочны х и гр уш е к . Лист был
величиной в н орм альны й лист писчей бум а ги , и обратная его
стор он а — в да нн ом случае хочется сказать подкл а дка — была
белая. Белая и какая-то странная — как бы чуть-чуть пуш истая,
чуть-чуть . . . Как уж е сказано, на ней был тиснены й р и сун о к,
нечто в р о д е цветов на за м е р зш е м о кне : только цветы либо
с е р е б р ян ы е , либо го лубы е , а узо р был зо лото й. Но по р и с у н к у
это были цветы.
П арадоксально, но наиболее зам ечательны е книги, к о то ­
ры е мы в течение ж и зн и постоянн о перечиты ваем , забы ваю тся,
не у д е р ж и в а ю тся в памяти. Казалось бы, д о л ж н о быть наобо­
р о т: книга, п ро извед ш ая на нас впечатление да ещ е читанная
не о д на ж д ы , д о л ж н а была бы запом ниться во всех п о д р о б н о с ­
тях. Нет, это го не п р о и схо д и т. Разумеется, мы знаем, о чем в
о сно вно м идет в этой книге речь, но как раз п о д р о б н о с ти для
255

нас н ео ж ид а нн ы , новы — не только п о д р о б н о сти , но и целы е
куски общ ей ко н стр укц и и . Б езусловно, так: за м еча тел ьн ую
к н и гу мы читаем ка ж д ы й раз как бы заново, и в этом уд и ви те л ь­
ная судьба авторов зам ечательны х кн иг: они не уш ли, не
у м е р л и , они сидят за своим и письм енны м и столам и или стоят
за ко н то р ка м и , они вне вр ем ени.
Ш е л л и го в о р и т, что уд ивите л ьно е свойство гр е к о в состоит
в том , что они все превращ али в кр асо ту — пре ступ л е ни е ,
убий ство, неверие, л ю б о е д у р н о е свойство или деяние. И это
правда — в м иф ах все п р е кр а сн о ! Н епослуш ание Ф аэтона
превращ ается в о гн е н н о е падение е го коней, в м иф о закате.
В кр асо ту п ревращ ена месть б о го в по о тн о ш е н и ю к Н иобее:
ее детей у н и ч то ж а ю т стрелам и — б е сп ощ а д н о, о д н о го р е ­
бенка за д р у ги м . Как это ни страш но, но собы тие по ф о р м е
п ре кр а сн о , в о соб ен но сти ко гд а мы постигаем , что стрелы —
это сол нечны е лучи.
Тут напраш ивается мысль, что искусство, — если х у д о ж н и к
все превращ ает в красоту, — гд е -то в гл уб ине безнравственно.
Ведь в сам ом деле, описы вая, ска ж ем , см е рть ге ро я, х у д о ж ­
ник заставляет е го ум ир ать как м о ж н о более вы разительно,
уводит это печальное собы тие в области красоты . Разве это не
безнравственно? Н е за клю чен а ли безнравственность, н апри­
м е р, в п р е д с м е р т н о м б р е д е А н д р е я Б о л ко н ско го , п р и о б р е ­
таю щ е м вид во зд в и га ю щ е го ся над ним здания иголок? В сам ой
п опы тке изобразить, украсить б р е д б о л ь н о го не закл ю чен а ли
безнравственность?
А м о ж е т бы ть, вводя страдание в область красоты , х у д о ж ­
ник тем сам ы м платит с тр а д а ю щ е м у за его м у к и ка кой -то
вы сш ей ценой?
О н был еле виден во м р а ке сво е го окош е ч ка, м ерцал в нем.
Тем б о л е е сильно ощ ущ алась виноватость. О н ударял два раза
ко стя ш кой с р е д н е го пальца по п о д о к о н н и ч к у , гр ехи этим о тп у с ­
кались. Я п одним ался с колен.
Д анте зам ечательно и зо б р аж а е т п е р во е появление ангелов
по пути целой гр упп ы д уш , п о д н и м а ю щ е й ся по чистилищ у.
Греш ники видят их внезапно. Их два. О д и н спускается пон и ж е ,
д р у го й остается наверху. О ба садятся на кам ни. У них такие
лица, го во р и т Д анте, что их м о ж н о сравнить с м ечам и, о тр а ­
ж а ю щ и м и солнечны й свет.
О т чистилищ а исходит таинственная, ни с чем не сравни­
мая поэзия. О б этом я б уд у ещ е писать и писать.
256

(О Д анте.) С перва о нем знаеш ь то л ь ко то, что зн аю т все:
автор « Б ож ественной ко м е д и и » , у м е р в изгнании — на паперти
в Равенне, лю б о вь к Беатриче: « го р е к ч уж о й хлеб и круты
чуж и е лестницы ». Ну и, ко не чн о, с детства не п оки да ет в о об ра ­
ж е ни я ф и гур ка в кр асн ом с зубчаты м и краям и ка пю ш он е ,
спускаю щ аяся по к р у га м во р о н ки . .
И вот, собравш ись с д ухо м , вы начинаете читать, п р о чи ты ­
ваете, и п е р е д вами — чуд о ! Вы н икогда не д ум али, н икогда
не до пуска л и, что это так п р е в о схо д н о , так ни с чем не срав­
ним о. Вас обм аны вали, ко гда го во р и л и вам, что это скучно.
Скучно? Бож е м ой, здесь целы й п о ж а р ф антазии!
У ж е не го во р я о точной и неж н о й поэзии, о гр устн ы х ф ра­
зах, об уд ивительны х э п и т е т а х . . .
Будем пом нить: Д анте спускается в ад ж ивой — не в ка­
честве тени, а им енно ж ивой, таким ж е ч ел о ве ком , каким был
у п о р о га ада, на зем ле. Все остальны е — тени, Д анте — чело­
век. Тень такж е и В ергилий — п р о в о д н и к Д анте по аду. Густав
Д ор е, и л л ю стр и р о ва вш и й « А д», вп р о ч е м , в р и сун ке не делает
разницы м е ж д у Д анте и теням и. Тени и м е ю т тот ж е облик, они
не клубятся, ничто сквозь них не просвечивает. И сам автор
не описы вает их ка к-либ о о соб о, он их тол ько называет те­
нями — в том см ы сле, что они у ж е ум е р л и , не л ю д и . Д ор е,
правда, и зо б р аж а е т В ергилия чуть м о гущ е стве н н е е , чем е го
гостя, как если бы р я д о м с ч ел о ве ком стояла, ска ж ем , статуя.
Во всяком случае, Д анте п о р о й прин икае т к В е рги л и ю , ищ ет
у него на гр у д и защ иты .
Бесы, то и д ело п оп ад а ю щ иеся на пути В ергилия и Д анте в
виде отд ельны х гр уп п — сво е го р од а пикетов, д о з о р о в , —
сразу ж е зам ечаю т, что Д анте ж и в о й , что он человек. У -у, как
им хочется е го схватить! О д н а ко не р еш а ю тся: м еш ает п р и ­
сутствие В ергилия — для них за гадочное, неясное, но ка кое -то
бе зусл о вно ответственное, властное. Если бы не В ергилий,
Д анте н есдобровать! Д анте это п оним ает и см е р те л ь н о боится
бесов, ко то р ы е на н его п р ям о -та ки ярятся.
И вот оба они, и м ертвы й поэт и ж ив ой, в д р уг сбились с пути.
Вергилий встр е во ж е н ; что касается ж и в о го поэта, то тот в
уж асе: в са м ом деле, ведь п ро вож аты й е го в л ю б у ю м и н уту —
отозванны й п о ч е м у -л и б о вы сш ей силой — м о ж е т исчезнуть!
О н останется о д ин! О д ин в аду, где сами имена уж а саю щ и :
го р о д Д ит, «злые щ ели»!
Так сказать, о р и е н т и р о м для В ергилия служ и л мост. Вот тут
он и д о л ж е н быть, этот м ост. М оста, о д на ко, нет. М о ж е т быть,
17

—

1486

257

с са м ого начала бы ло взято н еве рн о е направление? П икет б е ­
сов — п ро сто подлая пьяная банда — оказы вается тут как тут.
— Тут есть п об лизости мост? — спраш ивает В ергилий.
— Есть! — отвечает один из бесов. Н адо пом нить, м е ж д у
про чи м , что они кры латы е. П редставьте себе эту д ю ж и н у
кры латы х у р о д о в , ко то ры е , отвечая В е ргил ию , п ер ем и ги ва ­
ю тся. Д а-да, и м е н н о так Д анте и пиш ет: они п ер е м и ги ва ю тся!
— Есть м ост! Есть! Есть там ! Туда идите!
М оста нет и там (он во о б щ е р а зр уш е н ), но бесам хочется
навести на обоих п утников панику, о кон ча тел ьн о сбить их с
пути. У бесов, кстати го во р я, им е ю тся клички. Как у воров и
убий ц. К лички! И они и зд а ю т похабны е звуки. И зо б р а ж а ю т,
го во р и т Д анте, « тр уб у из зада».
Д анте видит эти п ер ем игиван ия бесов, то ч н о оценивает
смысл их п оведения, о д на ко что п оделаеш ь! В ергилий следует
по пути, ука за н н о м у бесам и, и не находит м оста . . .
У м еня нет п од р у ко й книги, и я не м о гу вспом нить, чем
о кон чи л о сь п р и к л ю ч е н и е . . . Я только п р и ве д у ту необы чай­
н ую м о ти в и р о в ку, к о т о р у ю изо бр ел автор для объяснения,
п о ч е м у не оказалось моста. О н обвалился во врем я то го з е м л е ­
трясения, к о то р о е п р о и з о ш л о в аду, ко гд а туда спустился Х р и с­
тос!
Какая м ощ ь п од л и н но сти !
Не уд ивите л ьно , что, встречая Д анте на улицах Ф л о р е н ц и и ,
п р о х о ж и е отш аты вались в свящ е н н о м страхе:
— О , б о ж е м ой, он был в аду!
М н е бы хотелось приблизить это го ве л и ко го автора к р у с ­
с к о м у читателю . К онечно, не тол ь ко из ж елания оказать е м у
и скл ю чите л ьно , так сказать, и н ф о р м а ц и о н н у ю усл угу, сделать
е го б о л е е о бразованны м , взялся бы я за эту задачу, — ещ е
хочется поделиться с ним тем п р е кра сны м , к о то р о е сейчас
у м еня на руках . . . Что м о ж е т быть более р а д о стн о го , чем
делиться п р е кр а сн ы м !
Рай по Д анте — это лес. П е р е хо д от чистилищ а к р аю
незам етен. В д руг становится светлей и безопасней. И зоб ра ж е н
р учей, почти река, ко то ра я б е ж и т ср ед и леса. Беатриче по ­
является на колесн ице , за п р я ж е н н о й гр и ф он ам и , в б е л о -з е ­
л е но -кр асн ой о д е ж д е , о к р у ж е н н а я старцам и. Д анте видит
все это о тр а ж е н н ы м в реке. О н встречает ее, стоя на б е р е гу
по ту с то р о н у р еки. Она б л а го д а р и т е го за то, что он л ю бил
ее, но ук о р я е т за суетность, к о т о р у ю он проявлял на зем ле,
за политиканство.
258

В аду, по Д анте, находятся не только гр е ш н и к и — в нем
за кл ю чен ы такж е и те, кто не б л и зо к к Х ристу в силу, если
м о ж н о так вы разиться, и стор ич еско й н есо вре м е нн о сти , на­
п р и м е р черти д р евн о сти.
Такж е и м ладенц ы , не успевш ие принять кр е щ е н и я, на­
ходятся в аду. Но тол ько тот ад невинны х — не тот ад, в
к о то р о м находятся гр е ш н и ки . Э то о со б о е м есто в аду, го р о д
Л им , м есто вечных с ум е р е к, ун ы л о го покоя.
В этом го р о д е Л им е п ом е щ а ет Д анте такж е и великих
поэтов д р евн о сти.
С его д н я в « Л ите ра турн ой газете» известие о с м е рти М и ­
хаила Л о зи н ско го . О н перевел н еско л ько тр а ге д и й Ш е к с п и р а ,
перевел « Б ож е стве н н ую ко м е д и ю » . С е го им е не м у меня
связана одна из р адостей м о ей ж изн и — в е го п ер ево д е
я про че л впервы е Д анте.
Я не п о м н ю , видел ли я е го ко гд а -л и б о . Н аверно, видел,
знаком ился, но не м о гу восстановить, какой он — Л озинский.
Вот он у ж е в р аю . И м е ю ли я право так распоряж аться?
Поэты, кстати, по Д анте п р е б ы ва ю т ни в аду, ни в чистилищ е,
ни в р аю . О ни — нигд е, в го р о д е , к о то р ы й называется Л им,
с р ед и с у м е р е к. Д анте встречает там гр у п п у поэтов, среди
к о то р ы х Гом ер — «с м е ч ом » , го в о р и т Д анте. Вечная память
поэту, п ер еска завш ем у на д р у го м язы ке вел икое п р о и зве ­
д е ние!
Я рад, что м о е во схищ е ние а втор ом « Б ож ественной к о м е ­
дии» р азделяет такой великолепны й писатель, как О скар
Уайльд.
Правда, ве ликолепны й писатель!
М н е нет н и ка ко го дела д о е го маниф еста, ко то р ы й без
страха ч е го -л и б о потер ять м о ж н о и не читать.
Он сочинил « П о р тр е т Д ориана Грея» — о пл охо м человеке,
к о то р ы й н е и зм е н яе м о оставался м о л од , в то врем я как его
и зо б р а ж е н и е на п о р тр е те п ревращ алось в старика, тем более
стр а ш н о го , что о ригин ал , как уж е сказано, был п лохим че­
л о веко м , соверш ал пре ступ ле ния.
Он написал сказку «День р о ж д е н и я инфанты» — о трагедии
м альчи ка-карлика, в л ю б и вш е го ся в прин це ссу, и ска зку «З везд­
ный мальчик» — о злом м альчике, ко то р ы й не л ю б и л своей
м атери за то, что она некрасивая, а м е ж д у тем она, нищ енка,
была пре кра сна душ о й .
Целый р я д зам ечательны х статей об искусстве (в их числе
о Д анте) вышел из-п о д его пера.
Он ум е р , п ре сл ед уе м ы й о б щ е ство м , отбы вш ий тю р ь м у ,
259

в нищ ете, в П ариж е, снимая ж а л к у ю ко м на ту у хозяина, к о ­
торы й единственны й в о зл о ж и л на е го гр о б венок, хоть у м е р ­
ший и задолж ал е м у м н о го по неп лате ж у за ком нату.
Его п о р тр е т изо бр аж а е т человека с тяж е лы м лицом , ма­
леньким и глазам и — англичанина конца ви кто ри а нско й эпохи.
Этот англичанин, м е ж д у п р о чи м , написал пьесу п о -ф р а н ц у з ­
ски — зн а м е н и тую « С алом ею », где царь, следя за танцем
своей п р и е м н о й д о ч е р и , в о ж д е л е е т к н ей; по п ово д у чего
его ж ена, мать С алом еи, отпускает нелестны е для него о с тр о ­
ты, хоть с р е вн о сть ю , но и с в ы со ко м е р и е м , с сознанием
своей власти над ним.
Н ельзя, ко не чн о, го во р я об Уайльде — им е нн о о «П о ртр ете
Д ориана Грея», — не вспом нить о б Э д га ре По. К онечно, уайль­
довский р ом а н р од ил ся из «Вильяма Вильсона» Э дгара. Та
ж е тема д о б р а и зла в виде д во й н и ко в. Э то он, Э дгар, первы й
реш ил эту тем у таким о б р а з о м : д во йни ки.
О пять п охо лод а ние , северны й ветер, тучи, ве рн ее — то,
что с о в е р ш е н н о точн о называется о бла чн остью . Эти не по
се зон у п е р ем ен ы д е й ств ую т на психику с такой силой, что,
про снувш ись в такое внезапно оказы ва ю щ ее ся хо л од н ы м и
п асм ур н ы м утро , в д р уг с р а зд и р а ю щ е й гр усть ю начинаеш ь
дум ать о ж изн и , п од во д ить итоги, н иче го не ж д е ш ь. Такое
сил ьное действие, как если бы в д р у г постарел на десять
лет. И в д р уг в облачности м аленький го л уб о й просвет,
и каж ется . . . Нет, ещ е н и че го не каж ется, ещ е нет п р о ­
света!
Вчера про гулива лся по улиц е Г о р ь ко го с Л ивановы м . Его
ум н ы е мысли о Гамлете. Говорит, что пять лет работал над
этой р о л ь ю !
— Возьми Л аэрта, П олония . . . Какие сами по себе ве­
личественны е ф и гур ы ! А п е р е д Гам летом они ничто!
— Величественные?
С о в е р ш е н н о правильно он м не ответил, что П олоний вовсе
не ко м и ч е ски й п ер сон аж , о гр а н и ч е н н о льстящ ий, п о д сл уш и ­
ваю щ ий и т. п. Его л ю бил, надо это пом нить, п окойны й король.
Что касается Лаэрта, то это по крайней м е р е С ид.
А п е р е д Гам летом он фат! Не больш е как фат! А Горацио?
Ведь это Э разм Р оттердам ский. И Гамлет учит е го ! Вот кто
он такой, насколько он вы ш е всех!
Л иванов сним ается сейчас в ф ильм е в роли Л ом оносова.
Устал, го вор ит, вчера сж игали м не лицо.
Вот наконец просвет. Т олько не го л уб о й, так как очень
б л и зко к солнц у, а нечто вр о д е све тово го пятна, все рас­
260

ш и р я ю щ е го ся , все р ассве тл яю щ его ся и вот уж е п р о п у с к а ю ­
щ е го сквозь себя п учо к лучей . . .
Д ер ев ен ски й ц и р ю л ь н и к дал ем у свой тазик, чтобы тот
надел е го вм есто ш лем а, оты скали ка кие-то валявш иеся на
чер даке латы, копье, оты скали ко б ы л ку, о к о то р о й сказали,
что она окаж е тся ве л икол е п ны м р ы ц а р ски м ко н е м . . . Нет,
все это не так! О н сам увидел в тазике ш лем , латы не оты с­
кивались — он б л а го го в е й н о поднял их из чер д ачн ой пыли,
Россинанта он сам выбрал в качестве р ы ц а р с к о го коня. В
то м -то и д е ло, что никто не навязывал Д он К ихоту этой
мании, с ко р е е он навязал ее о к р у ж а ю щ и м . Во всяком случае
он навязал ее Санчо Пансо.
Густав Д о р е очень п о м о г п оп ул яриза ц ии знам ениты х книг
ср ед и п око лен ий, начинаю щ их ж ить. Р едко кто представляет
себе Д он Кихота иначе, чем изобразил е го Д о р е . Или Гар­
гантю а. Или А д .
Кто е го первообраз? Рембрадт?
Да, ведь Д о р е и л л ю стр ир ова л ещ е и Б иб лию ! И сказки
Гр и м м о в! И ещ е что-то, о чем я сейчас забы л . . . «П отерянны й
и возвращ енны й рай»! Что ж е , это о ф ор ты на меди? Н еуж ел и
н еп оср е д стве н н о иглой рисовались эти п о тр я са ю щ и е к о м п о з и ­
ции? Или это сперва рисуется ка ра нд а ш о м на бумаге?
М о ж н о представить себе этот П ариж , этого м есье Д ор е,
ко то р ы й в д о м а ш не й кур тке , д ум а я о п р е д сто я щ е м се годн я
ве че р о м в Ф о л и -Б е р ж е р канкане, сидит у р а б о ч е го стола
с д о ской, поставленной от колен к р е б р у стола, и р исует
о гн е н н у ю м о ги л у Ф аринаты . И Д анте с испуганны м се рье зны м
вним анием , о гл я д ы ва ю щ е го ся на эту м о ги л у. Н адо иметь ге ­
ниальную ф антазию , чтобы реш ить, нап рим ер , нар уж н ость
Гаргантю а: не только, ко гд а он, этот толстозад ы й м ладенец,
ещ е голы й и дуе т в зад своим баранам , но и п отом , когда
он у ж е в т р и ко и щ упает своих нянек.
И нтересно, что мы, писатели, о ц ениваем Д о р е выше, чем
е го собратья худ о ж н и к и . О ни п о ч е м у -то м о рщ атся. (В п ро че м ,
это м о р щ и л ся не П икассо, а д о м о р о щ е н н ы е кубисты .)
(Д о р е получал о гр о м н ы е го н о р а р ы . Тысячу ф ранков за
д о ску. А ско л ько таких д о со к . . . да, да, ещ е и «П отерянны й
рай»!
О ч ев и д но , я п р и в о ж у неверны е циф ры . С таким и ни од но
издание не м о гл о бы себя оправд ать.)
«. . . Ум м ой п о р о ж д а е т столько б е с п о р я д о ч н о гр о м о з ­
дящ ихся д р у г на д р уга , ничем не связанны х хим е р и ф антасти­
261

ческих чудовищ , что, ж елая рассм о тре ть на д о с у ге , насколько
они п ри чуд ливы и нелепы, я начал пер ен осить их на бум а гу,
надеясь, что со вр ем е н е м , быть м о ж е т, он сам себя усты дится»
(М о н те н ь ).
П лохо дело, если о ш и б ки д а ж е в главных словах, к о то р ы е
все врем я видиш ь у себя, так сказать, в м о згу. Еще ничего,
если вы падаю т буквы в ско р о п и сн ы х словах, а вот, п о вто р я ю ,
де л о д р янь, если стро ят р о ж и д а ж е и эти слова, к о то р ы е
п р е ж д е стояли величественно, как б р о н е н о сц ы на рейде.
Кстати, в этой новой кн иге не «М онтэнь», а через «е» —
«М онтень». На ф оне п ор тр е та видно начертание «М онтань».
Что ж е — «гора»?
По п о во д у этой ф ам илии всп ом ина ю , что у м о ей сестры
была гим назическая п о д р уга — И рина д е -М о н та н ь Руж . . . Бо­
ж е м ой, я п о м н ю ка кие-то ее ш ум ны е появления у нас в
д о м е , см ех, р ю ш , скиды вание п ерчаток, ха-ха-ха — и ка кой -то
взгляд в м о ю с т о р о н у . . . И все это в облаке сплетни, греха,
в облаке ее пре лестн ой и го р ь к о й славы со д е р ж а н к и к а к о го -то
б о га ч а . . .
О н м у д р е ц , М он тен ь. С транно читать эти то н ки е р а с с у ж ­
дения в книге, написанной в ш естнадцатом веке! В прочем ,
я п о д д а ю сь здесь о б м а н ч и в о м у впечатлению , что качество
ч е л о ве че ско го ум а улучш ается в п р я м о й зависим ости от уве ­
личения ка л е н д а р н о го счета. В о-первы х, этот счет увел ичи­
вается не так уж бы стр о — неполны х пятьсот лет от М он тен я —
так ли уж это много? — а во -в то р ы х, ещ е в Греции и Риме
бы ли про изне сен ы слова, ум н е е ко то р ы х как раз в п р о д в и ­
га ю щ е м ся вдаль календаре вр ем ен м о ж е т быть и не бы ло
сказано.
О ч ев и д но , развивается то л ь ко ум , касаю щ ийся овладения
м атериальны м м и р о м , — техника, наука. У м , касаю щ ийся овла­
дения сам им собой, не изм еняется.
Д ля М он те н я то, что мы называем словом « Э гм о н т » ,—
недавняя тра ге дия, разы гравш аяся в Б рю сселе . . . М о ж е т быть,
не так уж это и давно было? М о ж е т быть, и м е нн о то, что
отр уба л и головы , а не, скаж ем , расстреливали, относи т не­
к о то р ы е собы тия на б олее дальние расстояния в наш ем п р е д ­
ставлении?
М о н те н ь п р и во д и т п р и м е р ы , ко гд а л ю д и п е р е д л и ц ом
см е рти с ничем н е п о ко л е б и м ы м са м оо бла д а ни е м да ю т рас­
п о р я ж е н и я о том , как поступить с их телом . Так Ж и ж к а ,
во ж д ь чехов, тре б уе т, чтобы , ко гда он ум р е т, сняли с него
262

к о ж у и натянули ее на барабан. И м п е р а то р М аксим илиан,
отличавш ийся при ж и зн и крайней сты д ливо стью (н и к о гд а при
сл уге не хо дивш ий за н уж д о й , го в о р и т М о н те н ь ), расп ор яди л ся
надеть на е го труп подш та нн ики (м о ж е т быть, он был ге р ­
м аф родит?). С о о б р а ж е н и е , в о з м о ж н о , сп ра вед л и вое : и м п е ­
р атор был очень красив — «отличался н ео б ы кно ве нн ой телес­
ной красо то й» , го во р и т М он тен ь. П риводятся такж е п ри м е р ы ,
ко гд а тщ ательно составляется ритуал собственны х п охо ро н.
М он тен ь мало проявляет себя как человек в е р ую щ и й .
Хотя бы в этих р ассуж д ен иях о том , что б уд е т после см ерти,
он м еньш е всего го в о р и т о д уш е . Это тем страннее, что
эпоха, о кр уж а вш а я его, не тол ь ко то и де л о напом инала
о рел и гии, а е щ е и наполняла сознание устра ш а ю щ ей с то р о н о й
рел и ги и .
В главе «О запахах» М он те н ь п озволяет себе ве л и к о л е п н у ю
ш утку о том , что в м о л о д о сти он приносил д о м о й на своих
пыш ны х усах поц елуи.
Я дум ал, что М он те н ь — это вы сокие о в ц е п о д о б н ы е парики,
икры , о б тян уты е чулкам и, кр ивы е баш м аки. Нет, это го р а з д о
раньш е! Э то вско р е после В а рф оло м е евско й ночи. О н, как
у ж е м о ж н о понять, с усами, в колете, без к а к о го бы то
ни бы ло парика, н а о б о р о т — лысый. Тогда у ж совсем пора­
зительно!
Я е го ещ е не читал, тол ько п рочел н еско л ько страниц.
У ж е, каж ется, создается впечатление, что энцикл опедисты
начались с н его . . .
Как стра ш н о сказал М о н те н ь о том , что если вы п р о ж и л и
го д и видели см е ну вр ем ен — зим ы , весны, лета, осени, —
то вы у ж е все видели! Н ичего н ово го вы у ж е не увидите!
Это п о х о ж е на то, как го в о р и л И льф : «И дем те, здесь
больш е у ж е ниче го не пока ж ут».
М е ж д у п р о чи м , м не уж е , каж ется, ничего не пока ж ут.
В прочем , во зм о ж н о , усталость, отсутствие чи стого воздуха.
С тоит обратить вним ание на то, что М он тен ь, к р о м е всего,
ещ е и поэтический кр итик. То и д е л о встр ечаю щ и е ся у него
цитаты из р и м ски х и гр е ч е ски х поэтов свид е тел ьствую т не
о схоластической начитанности, не о ж елании автора отдать
дань у вл е че н и ю им е нн о классицизм ом , а о том , что автор
и скр ен не л ю б и т п оэзи ю .
Он ее и оценивает с и скл ю чите л ьно й то н ко с ть ю !
Вот бы и м не написать та кую статью , в к о то р о й м о ти ­
вированно, а значит, и увлекательно для читателя нашли бы
263

м есто цитаты из р усских поэтов — не одна, не две, а целая
река цитат!
Я бы привел п ор азительны е стр о ки из Есенина:
С частли в те м , ч т о ц е л о в а л я ж е н щ и н ,
М я л ц в е ты , вал ялся на тр а в е ,
И з в е р ь е , как б р а т ь е в на ш и х м е н ь ш и х ,
Н и к о гд а не б ил п о го л о в е .

Д ве первы е стро ч ки ещ е не пре д ставля ю т собой ч е го нибудь и скл ю ч и те л ь н о го : н ао б о ро т, они м о гл и бы встретиться
и у д р у го го поэта — мять цветы, валяться на траве, целовать
ж е н щ и н и быть от этого счастливы м , — тут ещ е никакой поэ­
ти ческой глубины , это обы чн о . Но считать себя счастливы м
о тто го, что не бил зверей по голове, — это необы чно, это
м о ж е т откр ы ть нам в нас тол ь ко поэт. И тол ько поэт. И тол ько
поэт м о ж е т назвать зверей наш им и м ла дш им и братьям и.
С ко л ь ко ещ е хотелось бы привести п о д о б н ы х цитат! Нет
ни че го приятней, кстати, чем делиться с к е м -л и б о красотой,
чем указывать читателю на те или иные красоты , к о то р ы е
он по неопы тности, да н ако не ц п р о сто по н езаинтересован­
ности, м о ж е т и не заметить.
О н ж ил до Н аполеона. И нтересно, что бы он высказывал
о нем? А это «если» — это д е тско е слово, игра!
С о в е р ш е н н о прелестная статейка о Катоне, цель к о то р о й —
устроить, как го в о р и т М он тен ь, со ре вно ва ние м е ж д у четы рьм я
поэтам и, восхвалявш им и Катона. О н п ри во д и т четы ре стиха,
с б о л ьш им искусством к о м м е н ти р у я их.
М ен я вот ин огда тянет сделать п р и м е р н о то ж е — найти
повод, чтобы привести р яд зам ечательны х р усски х стро чек.
О братить на них вним ание всех. Я это не забы ваю сделать,
гд е тол ь ко представляется во зм о ж н о сть . И сейчас сде л аю
это. Какое, н а п рим ер , М а н д ел ьш та м находит о п р е д е л е н и е
для п ол уо стро ва в стихотв ор ен ии, где пер ечи сл яю тся как
раз эти ге о гр а ф и че ски е ф о р м ы :
И п о л у о с т р о в о в в о з д у ш н ы и зваян ья.

М н е каж ется, это очень х о р о ш о — сравнить пол уо стро в
с изваянием . В спом ним , М и к е л а н д ж е л о хотел сделать статую
им е нн о из скалы . . . Также у Д анте в чистилищ е и зо б р аж е н
вы сеченны й в скале барельеф .
Кстати, М о н те н ь уп ом ин а ет о царе др евн о сти (Камбиз?),
ко то ры й в гневе вызвал на п о е д и н о к скалу.

264

Читал «Вертера» и го р ь к о ры дал, вспом иная и св о ю ж изнь.
С транно, я был м о л о д ы м ! Его видиш ь — вы сокий, в синем
ф раке, в сапогах, в ж е лты х панталонах. Гуляя, верн ее — м е ­
чась, н о ч ь ю в б у р ю по о кр е стн о стя м , п отер ял ш ляпу. Ездит
ве р хо м . Ч то-то зр ите л ьно вр о д е , как м н е каж ется, Л ен ско го.
Нет, это п р о сто п р о в о ц и р у е т лош адь и сапоги. И тогд а почем у
Л е н ско го , а не Онегина? Нет, глупо.
Н аписано великоле п но . Не р ом а н в письмах, а сб о р н и к
писем о д н о го к д р у го м у — В ертера к В ильгельм у. В д руг не­
за д ол го д о гибели вм еш ивается текст издателя, м ало чем
отл и ча ю щ ийся от текста Вертера. Все чуть-чуть натуралистично,
о со б е н н о последняя сцена. Сама по себе ситуация очень
натуралистическая, п о это м у единственная в своем р о д е , ф о ­
тограф ическая. Не о б о б щ е н о . П рито м , что в о снове лю бовь,
страсть, поэзия, хотелось бы о б о б щ е ни я.
С ловом , что там го вор и ть! П р е в о схо д н о !
Бонапарт возил «Вертера» в италья нскую ка м па н и ю в по ­
х о д н о м сун д уке . М о ж н о себе представить, какой это им ело
успех!
У пом инается О ссиан: В ертер е го читает вслух. Л отте. М не
бы л о читать скучно . Что была за м ода на Ш о тл ан д и ю ? Вальтер
С котт, О ссиан . . . И тут ж е л ю б о вь и вкус Бонапарта к О ссиану.
Туманная пелена, бе гущ а я луна, б о льш ие ж е нщ и ны с р асп у­
щ е нны м и волосам и.
— Л ю б и м а я, у ж е написан В ертер!
П о п р о б уе м от р уки . Кстати го во р я , и в эпоху, ко гда лисал
Гоголь, нет, пож а луй, п о зж е — ну, ска ж е м в эпоху Герцена, у ж е
п ре б ы ва вш е го в Л о н д о н е , — м о ж н о б ы ло услы ш ать о б с у ж д е ­
ние, кто чем пиш ет. О дин го в о р и л , что пиш ет, ко не чн о,
стальны м п е р о м ! Д р у го й : «Что вы, что вы! Я тол ь ко гуси н ы м !
Разве м о ж н о что -н и б уд ь написать стальным?» С ловом , п о д о б н о
том у, как теперь о б с у ж д а ю т — р у ко й или на м аш инке. Как
б уд то это важ но! «Разве пиш ут рукой? — спросил М и к е л а н д ж е ­
ло, — пиш ут го л о во й !»
И нтересно вы яснить, ко гда он и на са м ом деле состоялся,
этот п е р е хо д на стальное п е р о ! С каж ем , п е р о м писал, на­
п р и м е р , Стендаль? Гюго? Лев Толстой — чем начал, гусиным?
Как о но выглядело? Где впервы е появилось? В Бирмингам е?
Гусины е перья, это мы забы ваем , то ж е не представляли
собой н еко ей, так сказать, стихийной вещи — н аоборот,
это были в н еко ем р о д е ф абричны е изделия: их оттачивали
специальны е м астера, придавали им у д о б н у ю и п р о с ту ю
265

внеш ность — чуть ли не ко р о тки х, величиной в наши автом ати­
ческие р учки, тр у б о ч е к без всяких перьев на концах.
С о в е р ш е н н о не важ но, р азум еется, чем пиш еш ь. Ведь
м о ж н о и диктовать! А ко гда из уст ве л и ко го человека вы летаю т
ка ки е-л ибо образы , ведь он их не пиш ет, они — в во зд ухе!
П равда, иногда о щ ущ аеш ь связь м е ж д у р у к о й и гол овой,
ко гд а п е р е д тоб ой б елеет страница. Правда, письм о р у к о й —
это письм о, если м о ж н о так вы разиться, ц еп ью , это б е г . . .
Что касается раб оты на м а ш ин ке, то я каж ды й раз затрачиваю
м н о го силы на то, чтобы п ри п о д н ять и п ер ед в инуть всю м ахину:
в о з м о ж н о , это влияет на ход работы — с ко р е е надоедает,
с к о р е е чувствуеш ь ж е лан ие о тд о хн уть . . .
Я знал нескольких гр а ф о л о го в. О д ин , по ф ам илии З уевИ нсаров, п ро м ы ш л ял своим искусством , сидя за с тол и ко м
в кино «Уран» на С ре тен ке. О чень м н о ги е из п ри ш е д ш и х
в кино и прогулива вш ихся в ф ойе останавливались у столика
и заказывали гр а ф о л о гу о п р е д е л и ть их характер по п о ч е р ку.
З уев-И нсаров, м о л о д о й , с тр о ги й б р ю н е т в ч е р н о м п и д ж а ке
и, как м не теперь каж ется, в черны х очках, писал свои о п ­
р ед е л ен ия на листках п очтовой бум аги.
О н и м не тогд а составил ха р а кте р и сти ку — п о -м о е м у , пра­
вильную .
К о е-что из это го искусства я начал постигать. М не , на­
п р и м е р , понятно, что если человек б ы стр о пиш ет и не забывает
н е ве д о м о для себя проделы вать уд ивительны е по сл о ж но сти
со ед и н ен ия о тд ельны х букв в едины й, если м о ж н о так вы­
разиться, полет, то такой человек, о че вид н о, обладает ум е н и е м
организовы вать . . . У поэтов такие со ед ин ен ия бы ваю т ч р е з ­
вы чайно красивы м и. П риглядитесь к п о ч е р к у П уш кина — ка­
ж ется, что плывет ф лот!
П онятно такж е, что если каж дая буква стоит о тд ел ьно,
то обладатель п очер ка в ы со ко го о себе м нения. В сам ом
деле, д а ж е в ско р о п и си человек успевает бр о си ть к а ж д у ю
б укв у отд ельн о, как бы п ом н я о ка ж д о й , как бы очень ценя
к а ж д у ю . . . О б р а зе ц тако го п очер ка — есенинский. Я видел
зелены м и ализариновы м и чернилам и п ереписанны е им сам им
строф ы . Каж дая буква о кр угл а , почти к р у ж о к , каж дая о тд ел ьн о
зеленеет на белой бум аге , как куст на снегу.
Д р у го го гр аф о л ога звали Веров. У него была косая б о р о д ка ,
он был вскло коче нн ы й , нищ ий . . . О н м не сказал, что если
ем у д а д ут д а ж е листок, напечатанны й на п иш ущ ей м аш инке,
то он и то о п р е д е л и т ха ра кте р печатавш его. Сказал такж е,
266

что по п о ч е р ку он м о ж е т о пр ед е л и ть не то что характер,
а с к о л ько у человека ком нат в квартире.
Я не п о м н ю , при каких обстоятельствах я увидел п е р в у ю
п и ш у щ у ю м а ш ин ку. В о зм о ж н о , что это ч уд о уж е стало более
или м е не е привы чны м к то м у вр ем ен и, когда я у ж е м о г
загляды вать в окна. Во всяком случае не п о м н ю к а к о го -л и б о
дня удивлений и восклицаний по п о во д у этой м аш инки.
В о зм о ж н о , что я увидел ее в окне пароходства Трапани,
на угл у Карантинной и С т р о га н о в ско го моста. Тогда это на­
зывалось только о д н и м им е не м — Р ем ингтон. Барыш ня, ум е в­
шая работать на м аш инке и продававш ая этот свой труд ,
называлась р ем и н гто н и стка . У Льва Толстого в Ясной П оляне
одна из ко м на т так и называлась — р ем и н гто н н а я. Там .пе­
чатались на м а ш ин ке «Воскресение», «Х адж и М ура т», «Ж ивой
труп», «Дьявол» и м н о го е д р у го е . Н ичего себе пища для
первы х шагов этого м а л е н ь ко го М о л о ха !
Ч то-то не пом нится, чтобы появление п иш ущ ей м аш инки
в ка кой -то степени бы ло пре дсказа но , как это бывает с д р у ги м и
чудесам и в этом р о д е . Также, п ож а луй, не бы ло пре д сказа но
и появление кинем атограф а. С ки н е м а то гр а ф о м то ж е связано
имя Т олстого. Он относился к и зо б р е те н и я м с о д о б р е н и е м ,
даж е, как го вор ят, хотел написать для ка кой -то тогд аш ней
ф ирм ы сценарий. С м о три те , каким он был н ова то р о м ! Кстати,
на заре сво его появления кино запечатлело из очень нем н о ги х
и м енно Льва Т олстого — как бы бла го д ар я за п о д д е р ж к у .
Как бы там ни бы ло — хвала! М ы м о ж е м видеть сквозь трепет
тогд аш н е й съ ем ки, почти что сквозь к а к у ю -т о н е и сч е за ю щ ую
рябь воды экип аж Т олстого, п од ка ты ваю щ ий к вокзалу, и
в этом экип аж е го спо д ина в ч е р н о м сукне, в чер но й ш ляпе
с о гр о м н ы м ко личе ством седины на этом сукне и в о к р у г
лица . . . Это Лев Толстой . . . Бегут студенты , карабкаю тся
на столб. Все усиленно, по воле б е гущ е й ленты, м аш ут л о к ­
т я м и — Толстой, С оф ья А н д р е е вн а , студенты , г о р о д о в ы е ...
Э ки па ж щ е го льски заворачивает, и все исчезает . . . П одум ать
только, что я м о г бы увидеть и ж и в о го Т олстого. Почти м ои
сверстники е го видели. О дна дама рассказывала, как о дна ж ды ,
ко гд а она была д е во ч ко й , они ехали с м ам ой в трамвае,
и об о д н о м сид е вш е м вп ер ед и старике мама прош ептала,
что это Толстой . . . Трамвай шел по теп е р е ш н е й К р оп о тки н а —
по тогд аш н е й П речистенке. В д р уг старик встал, чтобы выйти
из трамвая. И дама го в о р и т:
— Пока он шел к вы ходу, весь трам вай стоял.

267

С тоя написать рассказа нельзя. А я ведь чащ е всего пиш у
стоя. В прочем , Гоголь писал и м е нн о стоя. А н н е н к о в чудесн о
вспом инает о встречах с Гоголем в Риме, в то врем я, ко гда
писались « М е ртвы е душ и». О н как раз написал главу о П л ю ш ­
к и н е — то, следовательно, где сад, гд е бе р езы , как слом анная
колонна, где уп ом и н а ни е о красавице третьей сестре, где
до ски м оста, хо д я щ и е под п р о е з ж а ю щ и м экип аж е м , как кла­
виши . . . Гоголь, вспом инает А н н е н ко в, был в во сто р ге от
написанного — и вд р уг пустился по р и м с к о м у п е р е у л к у вп р и ­
сядку, вертя над го лово й палкой н е р а скр ы то го зонтика.
Гоголь писал, стоя за ко н то р к о й .
Как они, Гоголь, П уш кин, заслонили собой почти всех, кто
писал о д н о в р е м е н н о ! Т ого ж е А н не н кова , А кса ковы х, ещ е
м н о ги х, ко то р ы е заслонены для м еня и д о сих п ор . . . Бож е
м ой, Герцена! Герцена, к о то р ы й писал, что у Н иколая был
б ы стр р б е гущ и й назад лоб.
Герцен писал ве л и кол е п но (в чисто и зо б р ази те л ьно м см ы с­
ле). Тут я найду цитату, гд е описана старая п ро стуж ен на я
обезьяна, ж ивш ая в детстве Герцена, на угл у печки.
Из книг, посвящ енны х о б р а зу со бственной ж и зн и , р а з у ­
м еется, самая лучш ая «Былое и д ум ы » . Какая удивительная
книга написана на р усско м язы ке! Э стетической оце нки ее
как б у д то нет в нашей кр итике .
(Читая Т олстого). Я н икогд а не ви ж у н а р уж н ости А н д р е я
Б о л ко н ско го . О н, по Т олстом у, красивы й б р ю н е т, м а л ен ького
роста, с м ален ьким и р ука м и . Впечатления нет. Безухов толстый,
бо л ьш о й, в очках. В сцене гнева он схватывает с ум ы вальника
м р а м о р н у ю д о ску и готов убить то го , против к о го гнев. Ф и ­
зическая сила. Впечатление есть. В ероятно, он в ко р о тк и х
панталонах и в чулках. Углы во р о тн и ка возле щ ек. Н аибольш ее
впечатление от С п е р а н ско го . Н еприятны й см ех, белы е р уки .
И это е го «ны нче х о р о ш е е вино в сапож ках ходит» — когда,
за купо рив н е вы м ы тую б уты лку, уносит ее от гостей. По силе
под л и н но сти о б е д у С п е р а н ско го , м о ж е т быть, первая картина
в ром а н е.
Как теперь читаю т «Войну и мир»? М ы , я п о м н ю , п остепенно
п р и хо д и л и к это м у с р о к у — по лестнице, что ли, возраста:
«Тебе н у ж н о прочесть «Войну и м ир»», — го вор и л кто-то. Я
прочел ее в эп оху первой лю бви. Хотелось, чтобы девуш ка,
к о т о р у ю я л ю б ил — вся в л ун но м свете (о, м о ж н о бы ло от­
де л ьно взять в р уки волос ее ло кон а и о тд ел ьн о легш ий
на него л уч !) — хотелось, чтобы она «не изменила» мне, как
Наташа «изменила» А н д р е ю . Она как раз изм енила! Я из
268

«Войны и мира» вырвал п учо к страниц — тех, где л ю бо вь
Наташи к А н д р е ю и п охи щ е н и е ее А н ато л ем , — и послал ей:
чтобы у сп око ить ее. У дивите льно , ведь это и в сам ом деле
бы ло в м оей ж изн и — я со всей верой д о пустил , что человека
м о ж н о усп око ить л и те р а тур о й !
П рочитав, н ап рим ер , записки Ш а х о в с к о го о первы х днях
в М о скве после то го , как оттуда уш ел Н аполеон, чувствуеш ь,
что ч е го -то недосказал Толстой, не передал ка ки х-то о со ­
бенностей то го года, тех д ней, то го стиля. Все это бы ло
бол ее ка ртин но , как все д р евн е е. Вот им е нн о , это бы ло более,
если м о ж н о так вы разиться, старинно, б о л е е д р евн е , более
о то д ви туто в ска зочно е . . .
М н е каж ется, что Толстой сделал неправильно, избрав
ге р о е м Л евина с е го м удр ство ва н и ям и , а н ти го суд ар ствен ­
ностью , поискам и правды и не сделав е го писателем . П о­
лучается, что это п р о сто уп р я м ы й человек, ш алун, анф ан-террибль, кем , кстати го во р я, был бы и сам Толстой, не будь
он писателем . И ногда Левин каж ется са м ов л ю б л ен ны м , иногда
п ро сто гл уп ы м . . . Все это о тто го , что он не писатель. Кто
ж е он в сам ом деле, если не писатель? Такой особ енны й
пом ещ ик? Что ж е это за такой о соб ен ны й пом ещ ик? Если
он ум ен, ф илософ , видит зло общ ества, то п очем у ж е он
не с р е в о л ю ц и о н е р а м и , не с Ч е рн ы ш е вским , п оч ем у он, видите
ли, против п е р е д о в о го (а ведь Левин, честно го во р я, не очень
сочувствует о с в о б о ж д е н и ю крестьян)? Если он ум е н, то почем у
ж е он не писатель, не Лев Толстой? Кто ж е он? Чудак? П росто
чудак?
Как о бстоит д е л о у Т олстого с им ущ естве н ны м о тн о ш е н и е м
к жизни? В ранних д невниках нет ка ких-л иб о свидетельств,
к о то р ы е го во р и л и бы о п р е н е б р е ж е н и и е го к м атериальной
с то р о н е сущ ествования. С ко р е е , он был скуп. Что это за
п р и х о д о -р а схо д ы в д н евн ике в е л и ко го человека? Есть вы сказы ­
вания Т олстого о Н аполеоне, где он сниж ает величие
п о сл е д н е го , ставя е м у в вину им е нн о е го п р и хо д о -р а с х о д н о с ть ,
«суетливость», как он о п р е д е л яе т. Зам ечает ли Толстой, что и у
н его не кристальная сущ ность в этом смысле? Брат е го был
кристальны м , Н иколенька, — не суетливы м , без и м ущ естве н ­
ных о ц е н о к ж изн и . Вспом нить только, ско л ько нравственной
работы стоило Т олстом у так назы ваем ое о п р о щ е н и е , отказ
от издательских прав . . . В сам ом деле, п о ч е м у д о л ж н а была
возникнуть особая роль ж е ны , с ко то р о й ем у приш лось
269

бороться? Если хотел опроститься, то и* сделал бы это — так
ли у ж это т р у д н о ! С са м о го начала ж ил бы так, чтобы не
н у ж н о бы ло опрощ аться, отказы ваться от ч его -то . Э то не о б я ­
зательно? Верно, не обязательно, но и не о бязател ьно в таком
случае ходить в о к р у г да о ко л о , что тебе н ед о с ти ж и м о , чего
ты не м о ж е ш ь !
Как н е ко то р ы е вы сокие д о сти ж е н и я техники или м е д и ц и ны
о п р е д е л я ю тся сло вом «чудо», так м о гу т быть о п р е д е л е н ы
тем ж е словом и вы сш ие д о сти ж е н и я литер а тур ы ; таким о б ­
р азо м , м о ж е м мы го вор ить и о чудесах литер а тур ы .
К чудесам л итер а тур ы относится, м не каж ется, то описание
неба над го лово й идущ их н о ч ь ю в ущ е л ье солдат, к о то р о е
есть в о д н о м из кавказских рассказов Т олстого. Там сказано,
что та узкая извилистая полоска н о ч н о го неба, полная звезд,
к о т о р у ю видели над собой ш е д ш ие м е ж д у д вух отвесны х
скал ущ елья солдаты , была п о хо ж а на р е ку. О на текла над
гол овам и солдат как река, эта тем ная м ерцавш ая б е с к о н е ч ­
ностью звезд полоска.
С тои ло бы п о д о б р ать со тн ю таких чудес. Зачем? Чтобы
показать л ю д я м , как ум ели дум ать и видеть д р у ги е л ю д и .
Зачем это показывать? Чтобы и те, кто не . у м е ю т так дум ать
и видеть, все ж е уваж али себя в эту м и н уту, поним ая, что
п о ско л ь ку они то ж е лю д и , то они сп осо бн ы на м н о го е .
Н ачальника станции, в ко м на те и на постели к о т о р о го у м е р
Лев Толстой, звали О зо лин. О н после того, что случилось,
стал толсто вц ем , п отом застрелился.
Какая поразительная судьба! П редставьте себе, вы с п о ­
ко й но ж и в е те в своем до м е , в к р у гу сем ьи, заняты своим д е ­
лом , не готовитесь ни к каким о со б е н н ы м собы тиям , и в д р у г
в один пре кра сны й день к вам ни с то го ни с се го вхо д и т Лев
Толстой, с палкой, в а рм яке, входит автор «Войны и м ира»,
ло ж и тся на вашу кровать и через н е ско л ь ко д н ей ум и р а е т на
ней. Есть от чего сбиться с пути и застрелиться.
О д н о из поразительны х, если м о ж н о так вы разиться, о б ­
стоятельств «Войны и мира» — это то, что П ьер Безухов, ни­
к о м у не откры вавш ий своей тайны (л ю б о в ь к Наташе), о тк р ы ­
вает эту тайну п ьяно м у и п о ш л о м у о ккуп а н ту в го р я щ е й
М о с к в е . . . И м е нн о так: они сидят в ч у ж о м д о м е , пью т вино,
и П ьер рассказывает этом у м а й о р у Рамбалю о своей л ю бви.
М а й о р , как ни пош л, ни пьян, как ни гр у б (в д а нн ом случае ещ е
и завоеватель), относится с п он им а ние м к том у, что го во р и т
П ьер, поним ает, что П ьер го в о р и т и м е нн о о чистой лю бви.
270

— Д а-да, — восклицает он, — ле н ю а ж ! О блака!
Если бы я делал сценарий для ф ильма «Война и м и р », я на­
чал бы с этой сцены : Рамбаль и П ьер в ч у ж о м д о м е , — начал
бы с э то го признания Пьера. Э то со кр а ти л о бы р ом а н почти
вдвое. Эти «ню аж » и бы ли бы м о н та ж н ы м п о во д о м для крат­
к о го и зо б р а ж е н и я того , что бы ло д о 1812 года, — и зо б р а ж е н и я
Наташи и всего, что связано с ней.
С транно, что сущ е ствуе т на виду, так сказать, у всех стиль
Т олстого с е го н а гр о м о ж д е н и е м со п о д чи н е н н ы х п ридаточны х
п р е д л о ж е н и й (вы тека ю щ ие из о д н о го «что» неско л ько д р у ги х
«что», из о д н о го « которы й» н е ско л ь ко с л е д ую щ и х « котор ы х»).
По сущ е ству го вор я, единстве нн о встр ечаю щ и й ся в р усской
л и те р а тур е по сво б о д е и св о ео б р азн о й неправильности стиль.
И д о сих пор о д н о в р е м е н н о с тр е б о ва ние м , н аправляем ы м
к м о л о д ы м писателям, писать так назы ваем о правильно, никто
не дает объяснений, п о ч е м у ж е Толстой пиш ет неправильно?
Н е о б х о д и м о бы ло бы (и странно, что до сих пор этого не сд е ­
лали) составить д и ссе р та ц и ю о сво е о б р а зн о й « не гра м о тно сти
Т олстого». К то-то зам етил, что Толстой знал о наруш ениях им
си нтаксических правил (то и д е л о он го в о р и т о том , что у него
« д ур н о й слог»), но вовсе не ставил себе в н е о б хо д и м о с ть и збе ­
гать этих н аруш ений — он писал так, сказано в этом зам ечании,
как б у д то д о н его н икто не писал, как б уд то он пиш ет впервы е.
Таким о б р а зо м , и стиль Толстого есть п р о явл е н и е е го бунта
проти в каких бы то ни бы ло н о р м и установлений.
С огласие на синтаксические неточности дало е м у в о з м о ж ­
ность л е гче справляться с тр уд н о стя м и изл о ж е н и я мы слей и
описания вещ ей или обстоятельств; д р у ги е писатели эпохи
Т ол сто го бы ли чрезвы чайно связаны за пр ещ ен и ем , нап ри м ер ,
до пуска ть со п о д чи н е н н ы е «что» или « котор ы й »; оставаясь в
р ам ках синтаксиса, они искали д р у ги х путей для составления
ф разы , и тем значительней их работа, что они эти пути нахо­
дили. В прочем , так ли у ж важен синтаксис, ко гд а пиш ет Тол­
стой. Т олько он, кстати го вор я, и писал этим своим тол стовским ,
неправильны м язы ком , и никто этой м анеры не п озволил себе
унаследовать.
Что он в конц е ко нц ов п р о п о ве д уе т, к о гд а ’поет гим н косьбе?
Я д о л ж е н косить. Почему? Я д о л ж е н изобретать анализ б е с к о ­
нечно малых, сочинять м узы ку Бетховена, а не косить.
Он п р о п о в е д уе т не что иное, как гим настику.
Зачем я все это пишу? Чистая гр аф о м а ния! О н рассказывал
о «Сиде», в к о то р о м м не нравится о соб ен но , что в ср аж е н и и
271

Р о д р и го взял в плен «двух царей». Д р у го й сказал бы «трех».
Тут стро го сть вкуса. Это не цари, ко н е чн о , — ве ро ятно , ш ейхи
или в этом р од е , но п о-ф ра нц узски и для него, Р о д р и го, —
цари. И х о р о ш о , что цари, — ве ликоле п не й, четче, точн ее !
О б этих деталях. М н е каж ется, и эта мысль м н е доставляет
удовол ьствие, что я зам ечаю у д р у ги х худ о ж н и к о в н еко то р ы е
детали, м и м о ко то р ы х д р у ги е наблю датели п р о хо д я т, но это
детали, бы вш ие для х уд о ж н и ко в то ж е очень важ ны м и, для
них т о ж е очень зам етны м и. Вот я д ум а ю , н ап ри м ер , что «два
царя» — были п риятн ой, очень важ ной де талью для К орнеля.
У м еня есть п о д тв е р ж д е н и е то го , что м о я п ер екл и ч ка с х у д о ж ­
никам и им еет в этом см ы сле м есто. Так я обратил вним ание,
что Чаплин в своем сценарии называет нашу со вр е м е н н о сть
«веком п ре ступлений». Н икто не вы делял этой ф разы в сцена­
рии, выделял ее тол ько я. И вот, рассказывая о своей встрече
с Чаплины м в Л о н д о н е , р е ж и с с е р Герасим ов в д р у г при м не го ­
ворит, что Чаплин, по е го словам , и весь ф ильм поставил ради
этой ф разы .
(Т ургенев). Какая верш ина худ о ж е ств е н н о сти «Ж ивы е
м о щ и » ! Что за рассказ! Весь в том ко л о р и те солнца, см е ш а н ­
н о го с те м но той п ом е щ е ни я, ко то ры й и есть — лето; весь
в описаниях летних вещ ей и обстоятельств — м еда, ос, лучей,
лесны х ж ивотн ы х. Там и сон, о к о то р о м рассказы вает Л укер ья,
летний — см е рть с ж е л ты м и глазам и появляется на я р м а рке .
Но л учш е е в рассказе — это внезапная радость, охваты ваю щ ая
Л у к е р ь ю , ко гд а она вспом инает, как о д н а ж д ы вбеж ал в ее
м у ч е н и ч е с к у ю ке л ью заяц. Сел на задние лапы, посидел, п о ­
гляды вая на нее . . .
— Как о ф и ц е р ! — го в о р и т Л уке р ь я, вспом иная кр асо ту
сво ю , вспом иная лю бовь.
У П уш кина есть стр о ки , ко то р ы е каж утся нам н е п о с ти ж и ­
м ы м и для поэта той эпохи.
К о гд а с ю д а , на это т г о р д ы й гр о б
П р и д е т е к у д р и н а к л о н я ть и плакать . . .

« К удри наклонять» — это результат о б о с тр е н н о го п р и гл я ­
ды вания к вещ и, не сво йствен н ого поэтам тех вр ем ен . Это
сл и ш ко м «круп ны й план» для т о гд а ш н е го п о эти ч е ско го м ы ш л е ­
ния, у м е в ш е го создавать м о щ н ы е образы , но все ж е не без
оттенка р и то р и ки — «и звезда с зв е зд о ю го вор и т».
Не есть ли это во спом инание о п о р тр е та х Б рю ллова —
« куд р и наклонять»? Или передача то го м гн о в е н н о го впечатле­
272

ния, к о то р о е получил поэт, п осм о тре в на ж е н у, к о т о р у ю знаем
мы в кудрях? Во всяко м случае, это ш аг поэта в и н ую , более
п о з д н ю ю поэтику. Н ичего не бы ло бы уд и ви те л ь н о го , если бы
кто -л и б о д а ж е и зн аю щ ий п оэзи ю стал бы не соглаш аться с
тем, что эти два стиха им енно П уш кина.
Что вы! Это ка ко й -то новый поэт! Блок?
М ы им е ем в ко нц е концов п раво вы брать из всёго П уш кина
стро ки , ко то р ы е нам нравятся б о л е е всего.
И пусть у г р о б о в о г о в х о д а . . .

Пять раз п о д р я д п о вто р я ю щ е е ся «о» — « гр о б о в о го в х о » .
Вы спускаетесь по ступе нька м п од своды , в склеп. Д а-да, тут
п од сводам и — эхо!
При о д н о м счастливом про чте нии стр о ч е к «Там у п ои те л ь­
ный Россини, Европы баловень, О р ф е й !» я зам етил, что слова
«О рф е й » и «Европы» зр ите л ьно че м -то п о х о ж и : Я при гл яд ел ся
и о б н а р уж и л , что слово «О рф ей» есть в д о во л ь н о сильной сте­
пени о б р а тн о е чтение слова «Европы». В сам ом деле, «евро»,
п ро чи та н н о е с конца, даст «орве», а ведь это почти «орф е»!
Таким о б р а зо м , в стр о ч ку, н ач и на ю щ ую ся со слов «Европы»
и к о н ч а ю щ у ю с я сло вом «О рф ей», как бы вставлено з е р ­
кало!
М ы ещ е не ум е е м читать, но эту кн и гу у ж е д е р ж и м в руках.
К огда я был р е б е н к о м , П уш кина издавали, как и теперь
иногда, в виде о д н о то м н и ка . Тогда это б ы ло р а з м е р о м в лист,
толстая книга с и л л ю стр а ц иям и — они бы ли р а сп о л о ж е н ы по
четы ре на стра ни це в виде окна, что ли; п ож ал уй, и м е нн о в
виде окна, где каж дая створка — картинка.
Были иллю стр а ции и во всю страницу. Н ап ри м ер , плавучая
виселица к «Капитанской д о чке ». О , как бы ло стра ш н о с м о т­
реть на эту и л л ю стр а ц и ю !
Н иколай эпохи П уш кина вовсе не такой, как и з о б р а ж а ю т в
илл ю стр а циях, в кино, на сцене. О н был без усов. Есть б ю с т
работы Витали, со вр е м е н н ы й Б р ю лло ву, П уш ки н у, Глинке, где
Н иколай изо б р а ж е н безусы м , с р е з к о в ы р аж ен ны м р и м с к и м
л и ц ом . Усы, по всей вероятности, появились п озж е , когда они
появились в Европе. Так что обр аз Н иколая, вы ка ты ваю щ е го
гр о зн ы й глаз из-за уса, бе зусл о вн о п р и д ум а н для усиления
образа «загнанности» Пуш кина.

18

—

1486

273

М о ж е т быть, лучш ие стр о ч ки поэта, написанны е на р у с с к о м
языке, это стро ч ки Ф ета:
В м оей руке —
Твоя р у к а .

какое чуд о!

Там дальш е — «а на зем ле два и зум р уд а , два светляка», —
но д о во л ь н о и этих двух!
М е ж д у п ро чи м , в тех такой старый и такой о б о б щ е н н ы й
смы сл, что их м о ж н о взять эп и гр а ф о м к л ю б о й книге, где д е й ­
ствую т л ю д и . К «Войне и м и р у» , н ап рим ер , к « Б ож ественной
ко м е д и и » .
Он сидит на п о р тр е те , п о хо ж и й на еврея, д а ж е на раввина,
с н еряш ливой б о р о д о й , в ко то р о й , каж ется, он с к р е б е т паль­
цем .
С транно представить себе, что это великий р усски й ли р и к.
О н был кир а си р о м , о хо тн и ко м на м е д ве д я. Это у него на о хо те
м е д ве д ь нанес раны Л ьву Толстом у.
За ф и гур ам и П уш кина и Л е р м о н то в а скр ы т Ф ет. М е ж д у
тем он не м еньш ий лирик, п р о сто он писал иначе.
Какие зам ечательны е ф ам илии в пьесах О с тр о в с к о го . Тут
как-то о со б е н н о гр а ц и о зн о сказался е го талант. Вот м аленький
человек, влю бле нн ы й в актрису, п о хи щ а е м ую бо га ты м и . З о ­
в у т — М е л узо в. Тут и м елочь, и м е л од ия. Вот ку п е ц — хоть и
хам, но о б хо д ител ьн ы й, нравящ ийся ж е н щ и н а м . Ф ам илия Великатов. Тут и великан, и деликатность. П ер ед нами с о е д и н е ­
ние н е п оср ед стве н но сти находки с о тр а б о та н н о сть ю ; в этом
прелесть этого п р о д укта творчества ге ни а л ьно го автора: ф ам и­
лии эти п о хо ж и на цветки . . .
Вдову из «П оследней ж е ртвы » зовут Тугина. Туга — это пе­
чаль. О на и печалится, эта вдова. О на м о гл а бы быть Печаль­
ной. Но Тугина лучш е. О б ольстител я ее ф ам илия Д ульчин.
Здесь и дуля (он о б м а н щ и к), и «дульче» — сладкий (он ведь
сладок е й !).
В са м ом деле, эти звуки пре д ставляю тся м не гр я д к о й цве­
тов. М о ж е т быть, п о то м у, что о д н о м у из куп цо в О стр о вски й дал
ф а м и л и ю М аргаритов?
От « Ф регата Паллады» у м еня осталось уп ои те л ьн о е впе­
чатление отличной л итературы , ю м о р а , искусства. Я у ж е не го ­
в о р ю о сам ом м а териале книги — о том , как и зо б р а ж е н о в ней
к р у го с в е тн о е путеш ествие: о но и з о б р а ж е н о настол ько х о р о ш о ,
что хочется назвать эту кн игу лучш ей из м ир ов ы х кн и г о п уте ­
ш ествиях.
274

Он имел сво ю ка ю ту, Гончаров. На о стр ов е М а д е й р а е го
носили на носилках п од паланкином , и он пил, как он п о д ч е р к и ­
вает, н астоя щ ую м а д е ру.
Как сильна наша литература, если такой великол епны й писа­
тель, как Гончаров, ставился л и те р а тур н ы м и м н ен и ям и и в к у ­
сами чуть ли не в ко н ц е п е р в о го десятка!
В « О б л о м о ве» изо б р аж е н а ж е нщ ина , у ко то р о й у то м л е н ­
ный своим б е зум и е м ге ро й (а лень и б е зд е ятел ьн ость О б л о ­
мова вовсе не «национальны », а х а р а кте р и зую т е го, как и м енно
д у ш е в н о б о л ь н о го ) ищ ет усп око ен и я. Эта ж е нщ и на — зам еча­
тельная ф игура, и ее, как м не каж ется, п овторил Толстой, и зо ­
браж ая ж е н у то го оф ице ра в « Х а д ж и -М ур а те » , у к о то р о й
р о ж д а е тся вл ю б л е нн ость в Х а д ж и -М ур а та .
В оспом инания А . Панаевой написаны п о-д етски , в писатель­
ско м о тн ош ен ии очень слабы. Так п иш ут письма, ни о д н о го
ясного портрета. Л учш е д р у ги х получился, п ож ал уй, Тургенев.
О на к н ем у относится н е д р у ж е л ю б н о . Н асколько лучш е, кстати
го во р я , изобразил Т ургенева, н ап рим ер , Кони (сцена в П ариж е,
в д о м е Виардо, ко гд а Т ургенев собирается идти завтракать —
в к а к о м -то п р о худ и вш е м ся , к уд и в л е н и ю автора воспом инаний,
пальто с н е д о ста ю щ и м и н еско льким и п угови ц а м и ).
В нее, судя по то м у, что она пиш ет, был влю бл ен Д о б р о л ю ­
бов. У м ир ая, п росит ее, чтобы она п ол о ж ил а ем у на лоб р у к у .
В воспом инаниях есть появление Гоголя. П е р е д ним на
о б е д е стоит особы й п р и б о р , особы й р о зо вы й бокал для вина.
Почти н иче го не п ро и зно си т, м олчит, п о то м ухо д и т спать.
Гоголь для всей гр уп п ы (Н екрасов, Тургенев, Панаев) почти
патри арх. М е ж д у тем е м у нет со ро ка. С ко л ь ко ж им в таком
случае?
У Гоголя в «Вие» об отце панночки сперва сказано, что ем у
с о р о к лет. В д р у го м м есте о нем Гоголь го во р и т:
— С тарец заплакал.
Не м о ж е т быть, чтобы д а ж е м о л о д о й Гоголь считал с о р о к а ­
ле тн е го человека старц ем . По всей ве роятности, он забыл, что
дал о тц у панночки всего с о р о к лет.
И звестие Панаевой о богатстве Н екрасова воспр и ни м ае ш ь
все ж е как н ео ж и д а нн ое .
В оспом инания И. Панаева о той ж е эпохе и тех ж е лицах
написаны н е и зм е р и м о вы ш е: п о -м у ж с к и , по-писательски.
О д н а ж д ы м не попала в р уки книга Ш е л л е р а -М и х а й л о в а ,
ка кой -то р ом а н из собрания сочинений это го писателя, издан­
ный «Нивой». Я стал читать этот р ом а н — н е к у ю и с то р и ю о
275

д е н е ж н о -н а сл е д ств е н н о й неудаче в с р е д е не то чиновничьей,
не то п р о ф е ссо р ско й . . . Бойко написано, но ни следа оча ро ва ­
ния, м агии. Свадьбы, векселя, интриги, вдовьи слезы, п р о ж и ­
га ю щ и е ж изн ь сы нки . . . И в д р уг, п ер ейд я к о д но й из о ч е р е д ­
ных страниц, я почувствовал, как стр о ч ки таю т п е р е д м о и м и
глазам и, как исчезает страница, исчезает книга, исчезает к о м ­
ната, и я виж у то л ь ко то, что и зо б р аж а е т автор. Я почти сам
с и ж у на скам ейке, под д о ж д е м и п ад а ю щ и м и листьям и, как си­
дит тот, о ко м го в о р и т автор, и сам виж у, как идет ко м не гр у с тная-грустная ж енщ ина , как видит ее тот, сидящ ий у автора на
ска м ей ке . . .
К ни ж ка Ш е л л е р а -М и ха й л о в а была по о ш и б ке с б р о ш ю р о ­
вана с н е ско л ьким и страницам и то го ж е «Н ивского» издания
сочинений Д о сто е вско го . С траницы были из «И диота».
Я не знал, что читаю д р у го го автора. Но я почти закричал:
— Что это? Б ож е м ой, кто это пишет? Ш е л л ер -М и ха й л ов ?
Нет! Кто же?
И тут взгялд. м ой упал на в з д р о гн ув ш е е в стр о ч к е имя
Настасьи Ф илип п овн ы . . . И вот ещ е раз о н о в д р у го м м есте!
К аж ущ ееся лиловы м имя, от к о т о р о го то тут, то там взд р а ги ­
вали с тр о ч ки !
Колоссальна разница м е ж д у р яд о в ы м и великим писателем !
И ногда Р огож ин м ы слит не м е не е « по-б арски», чем М ы ш ­
кин. К упеческое, п р о с то н а р о д н о е исчезает. К огда М ы ш ки н
рассказывает ем у о «глазах», см о тре вш и х на н его на вокзале,
Р о го ж и н спраш ивает:
— Чьи ж е бы ли глаза-то?
У ж очень это в соответствии с б р е д о в ы м (в д а н н о м случае)
м ы ш л ен ием М ы ш кина — «чьи глаза?»
Он не д о л ж е н был здесь спраш ивать. П оско л ь ку это д е й ­
ствительно он см о тре л на князя на вокзале, то правильно бы ло
бы , если бы он п ро м о л ча л : м о ж е т, испугался бы.
В прочем , великий х у д о ж н и к всегда прав.
М е ж д у п р о чи м , работая сейчас над р еп л и кам и для той или
иной сцены м оей п е р ед е л ки, я иногда у х о ж у , если м о ж н о так
вы разиться, по стр о ч ке в сто р о н у от то го , как п р е д л о ж е н о
Д осто евски м . У х о ж у до вол ьн о д алеко (м н е в таких случаях ка­
ж ется, что я д о бива ю сь больш ей театральной вы разитель­
ности) и каж ды й раз, как бы ни д ум ал, что уш ел правильно,
все ж е возвращ аю сь о б р атно к п оки н уто й стр о ч к е Д о сто е в­
с ко го . О н всегда оказы вается более правы м !

276

В п а р и км а хе р ско й Д ом а л и тер а то р ов встретил человека,
к о т о р о го внеш не знал давно и ко то р ы й оказался тем самы м
зам естителем д и р е к т о р а В ахтанговского театра, от чьего им ени
я и получил письм о. Сказал, что Ремизова приехала и что в от­
нош ени и «Идиота», насколько он знает, все остается п о -п р е ж ­
нем у.
С его д н я, значит, д о л ж н ы быть от Р ем изовой сведения.
Если д е л о завяж ется, п ридется достать «Идиота» и б ы стр о
прочесть. Д остану у Казакевича.
В дневниках, задум анны х специально для того , чтобы из
них пол училось нечто такое, что б уд ет вско ре печататься и
представит для читателя интерес, есть ч то-то глуповатое.
Л учш ий из д н евн ико в — это дн евн ик н е ко е го П игаф етты ,
се кре та р я, что ли, эксп едиц ии М агеллана. С обственно, это
м о р е х о д н ы е записи, в ко то р ы х и м е ю тся и личны е п ер еж и ва ­
ния. М е ж д у про чим , этот П игаф етта записывает, как о д н а ж д ы ,
ко гд а все спустились на б е р е г для встречи с тузем ц а м и , к о то ­
ры е п риш ли п ро и звод и ть о б м е н, у него не оказалось ничего
тако го на р уках, за что м о ж н о получить дары тузем це в, — ни­
каких стекля ш ек или ч е го -н и б уд ь в этом р о д е . О д н а к о у него
имелась игральная карта — валет. Т оварищ и над ним см еялись
(оч ев и д но , накануне шла игра в карты . П игаф етта п ро и гра л ся,
отдал все « д ра гоц е нн ости» , ко то р ы е были п р и го товл е н ы для
обм ена, и п отом поднял с пола ка рту . . .) И вот этом у Пигаф етте за е го валета дали больш е, чем остальны м , — чуть ли не
к о р о в у , к р о м е кур и овец. Как этот валет показы вает нам весь
ко л о р и т ко ра бе льно й ж изн и этих откр ы ва те ле й !
Я н и когд а не дум а л, что так вп л о тн ую б у д у заниматься
Д осто евски м (пиш у и н сц е н и р о в ку «И диота»). Все ж е не м о гу
ответить себе о м о е м о тн ош ен ии к нем у — л ю б л ю , не лю блю ?
О сновная линия о б р а б о тки им человеческих ха ра кте р ов —
это линия, п р о хо д ящ а я по чувству са м о л ю б и я . Он не пре дстав­
ляет себе более значительной силы в д уш е человека, чем са м о ­
л ю би е . Э то личное, м уч ивш ее е го качество он внес в человека
вооб щ е, да ещ е и в человека — ге ро я е го п р о и звед ен и й . . .
Нельзя себе представить, чтобы Ганечка, столь м е ч та ю щ и й
разбогатеть, не полез в камин Настасьи Ф илип п овн ы за го р я ­
щ им и де ньга м и. Тем не м енее он хоть и падает в о б м о р о к , но
не лезет. Наличие са м ол ю б ия , бо ле е сильн ого , чем ж а ж д а д е ­
нег, восхищ ает Настасью Ф ил ип п овн у.
В прочем , повалить в о б м о р о к з д о р о в о го и н агл о го м у ж ­
чину, и как раз на грани исполнения м ечты , — это очень хо­
р о ш о , очень изо б р е те н о !
277

Я ж дал, как б уд е т р еагировать Настасья Ф ил и п п овн а на
это падение Ганечки, так сказать, ж ите й ски . О на восклицает:
— Д евуш ки, дайте е м у воды , сп ирту!
Т ож е очень х о р о ш о !
С каким н е д о ум е н н ы м п р е зр е н и е м отнесся бы автор к
м о е м у п охваливанию ! О д н а ко в письм е к кн яж н е О б о л е н ско й
(пр оси в ш ей у н его р азр еш е н и я переделать в пьесу « П р еступ л е ­
ние и наказание») он пиш ет в ответ на ее похвалы, что ради вот
таких отзы вов писатели по сущ е ству и со зд а ю т свои п р о и з в е ­
дения.
Н. Н. В ильям -В ильм онт го во р и л м не, что в эп и зод е
«И диота», как свидетельствует сам автор, присутствовала Также
и тема Д анте (х о ж д е н и е по к р уга м уж а сов ). Я ещ е ни че го не
читал по «И диоту», не читал такж е у ж е и м е ю щ и хся м н оги х
и н сц е н и р о в о к — п р о ч ту потом , когда за кон чу и н сц е н и р о в ку.
М н е каж ется, что так правильней: реш ить все с х о д у, на свеж ий
глаз, н еп оср ед стве н но , д о вер ивш ись со бстве нн ой ф антазии.
М н е часто п р и хо д и т в го л о ву мы сль о том , что неп л охо бы ло
бы пересказать на о со б о м листе — верней, листов понадобится
н е ско л ько — все те сю ж е ты лите р а тур н ы х п ро и звед ен и й , к о ­
то р ы е поразили м еня. Надо в ко нц е конц ов это сделать!
С ко л ь ко таких сю ж етов? Д ов ол ь н о т р у д н о ответить сразу,
не п риступив к с а м о м у вы писы ванию . Двести? П ож ал уй, двести.
Нет, м е ньш е. С то! С разу — сто? П ервы м вспом инается «П ринц
и нищ ий». Нет, нет, ничто не* вспом инается о тд ел ьн о — вр ы ­
вается целы й вихрь!
Н е к о то р ы е эф ф екты в л и те р а тур е п о д го то вл е н ы н е о б ы к н о ­
венно искусно.
В «П р инц е и нищ ем » есть линия, со е д и н я ю щ а я ю н о го к о ­
роля в е го бедствиях с некиим м о л о д ы м д в о р я н и н о м , судьба
к о т о р о го схо ж а с суд ьбо й к о р о л я : он то ж е оказался вне права
на свою собственность . . . П равда, ко р о л ь оказался вне права
на престол, а д во р я н и н всего лишь на п о л а га ю щ у ю с я е м у часть
з е м е л ь н о го наследства, тем не м е не е их сближ ает оди н и тот
ж е гнев против несправедливости. М о л о д о й д во ря ни н п о л ю б и т
мальчика. Как и п р о чие , он считает заявление м альчика о том ,
что он ко ро л ь, п ро явл е ни е м б е зум ия . Но м о л о д о й д во ря ни н
относится к ним сн исход ите льно , делает вид, что признает
м альчика и в сам ом деле к о р о л е м . О д н а к о в связи с тем, что
м о л о д о й д во ря ни н соглаш ается на признание, как е м у п р е д ­
ставляется, мании мальчика, во зни ка ю т для него и н еко то р ы е
278

н еудобства — так, н а п рим ер , ко р о л ь не разр еш а е т е м у вм есте
с собой о б е д а т ь . . .
— П ока я о б е д а ю , ты д о л ж е н стоять за м о и м стул ом и п р и ­
служ ивать мне.
В р езультате м о л о д о м у д в о р я н и н у п р и хо д и тся есть свой
о б е д у ж е осты вш им . Н еудобство, каж ется, устраняется сле­
д у ю щ и м о б р а зо м . М о л о д о й ко р о л ь попадает в р у к и п о л у ­
б е з у м н о го р е л и ги о з н о го фанатика, ко то р ы й , услы ш ав, что
м альчик называет себя ко р о л е м , сы ном Генриха V I I I (с е к ­
ве стри р ов авш его ц е р ко вн ы е им ущ ества), реш ает заколоть
мальчика, чтобы о том стить е го отцу, вернее — памяти е го
отца, так как Генрих V I I I уж е у м е р . М о л о д о й д во р я н и н спасает
м альчика от расправы изувера.
— Что ты хочеш ь в н агр ад у за спасение короля? — с п ра ш и ­
вает м альчик.
— Разреш ения сидеть в е го присутствии, — отвечает м о л о ­
дой дво ря ни н .
Ю н ы й ко р о л ь т о р ж е ств е н н о про возгл аш а ет, что отны не
С м айлсу Генд ону (так зо вут м о л о д о го д во р я н и н а ) и е го
п о то м к а м даруется право сидеть в присутствии ко р о л я
А н гл и и .
Д р у г ко р о л я счастлив: теперь по крайней м е р е ем у не
н у ж н о б у д е т стоять за спиной м альчика во вр ем я о бе да и он
б уд е т есть е го го р я ч и м .
— Д а-да, очень х о р о ш о , — отм еча ем мы , читая кн и гу хоть
и в десяты й раз! Но вм есте с тем , как это всегда п р о и схо д и т
при чтении и м е нн о зам ечательны х книг, как бы вп ервы е. — Да,
очаровательная и стор ия! Как м н о го к р а т н о и п о -р а з н о м у она
запом инается.
М ы , таким о б р а зо м , вполне уд о вл е тв о р е н ы этой историей
как таковой, как за кон че нн о сущ е ств ую щ е й в повествовании,
не подо зре ва я, что . . . вп р о ч е м , слуш айте дальш е!
Н еза д о лго д о окон ча ния ром а н а Смайле Гендон в д р у г р а з ­
лучается со своим л ю б и м ц е м : ка к-то и куд а -то тот исчезает.
Наш ге р о й го р ю е т н е к о то р о е врем я, но вско ре е го печаль
уступает м е сто весьма важ ной о заб оч ен но сти, связанной с тем ,
что в Л о н д о н е назначена ко р о н а ц и я н ов о го ко р о л я — ю н о го и,
как го вор ят, д о б р о го . . . Я уп ад у е м у в ноги, д ум а е т Смайле
Гендон, и п о п р о ш у у н его защ иты п ротив м оих о б и д ч и ко в ,
лиш ивш их м еня наследства.
О н спеш ит в Л о н д о н . . . Вот он входит в со б о р , гд е сейчас
начинается ко ро на ц и я , и видит, что и в са м ом деле к о р о л ь ю н
и, каж ется, д о б р .
Наш ге р о й п риб л иж а ется к то м у м есту, где стоит ко ро л ь,
279

и в о ш е л о м л е н и и узнает в нем сво е го д р уга , с к о то р ы м ещ е
недавно п ереж ивал о бщ ие беды .
— Он? Н еуж ели он? Так он был королем ? На сам ом деле
ко ро л ем ? А я считал е го б е з у м н ы м ! Нет, нет, я о ш и б а ю сь ! Э то
не тот м альчик! Не м о ж е т бы ть, чтобы . . .
Тут м о л о д о й д во р я н и н вспом инает о д а ро ва нн ом е м у тем
м а л ьчи ком праве и, притянув к себе кр есло , садится на виду
у всех. О б щ е е во зм ущ е н и е , е го схваты ваю т.
— Не тро ньте его, — раздается го лос с трона, — этот чел о­
век им еет право сидеть в присутствии ко р о л я А н гл и и .
Вот чего мы не п од о зре ва л и ! И стория, ко то ра я и сама по
себе представлялась нам д о статоч н о укр а ш а ю щ е й повествова­
ние, ещ е, оказы вается, была и п о д го то в к о й к бли ста тел ьн ом у
ф иналу . . .
М н е каж ется, что весь этот ход является о д н и м из лучш их
с ю ж е тн ы х изо б р ете ни й в м и р о в о й л и тер а тур е , стоит в п ер вом
их десятке.
. . . Н еуж ели в да нн ом случае М а р к Твен, сочиняя об осты ­
ва ю щ ем о бе де, у ж е знал о финале? Или финал внезапно р о ­
дился из этого о сты ва ю щ е го обеда?
Как это м н о го — провести такой хо д ! Какое н есравненное
м астер ство!
К р о м е «П ринца и нищ его» и кн иг о Том е С о й е р е и Геккельб ери Ф ин не , М а р к Твен написал ещ е р я д пре кра сны х книг,
хотя бы таких, как «Ж изнь на М иссисипи» и «Янки при д в о р е
к о р о л я А р тур а » . Такж е вы ш ло из-по д е го пера м н о ж е с тв о р ас­
сказов и статей на разны е тем ы , всегда связанны е с кр и ти ко й
ка питал исти ческого строя, а м е р и ка н ско го мещ анства. О д н а ко
главная ценность творчества М ар ка Твена, величие этого тв о р ­
чества им енно в том , что он написал «П ринца и н и щ его» и эп о ­
пею Тома С ойера, то есть создал книги, ставш ие знам ениты м и
книгам и для детей, для ю нош ества по впечатл ению , п ро и з в е ­
д е н н о м у ими на поко лен ия, равны е «Р обинзону К р узо» , «П уте­
ш е стви ю Гулливера» и «Дон Кихоту», р ом а н ам Ж ю л я Верна,
сказкам А н д е рсе на . Не так л е гко бы ло добавить к этой н е м н о ­
го то м н о й , го р д о за м кн уто й б и б л и о те ке новые книги . . . М а р к
Твен добавил их, и это делает е го ф и гу р у в л и те р а ту р е у н и ­
кально ве ликоле п но й.
По вн еш не м у виду он п о х о ж на д ж е н тл ь м е н о в врем ен
войны С евера и Ю га — грива волос, ш и р о к и е усы, с ю р ту к ,
ка ж ущ и е ся изм яты м и б р ю к и . . . В спом инаеш ь такж е давние
илл ю стр а ции к ж ю л ь в е р н о в с к и м ром а н ам . Член « П уш еч но го
280

клуба»? Глаза см е ю тся . . . Сейчас он ска ж ет ш утку. О н так и
восприним ается н еко то р ы м и как ю м о р и сти ч е с к и й писатель.
Ну что ж , ю м о р разлит по м и р о в о й л итер а тур е , начиная от
др е вн и х писателей. Н апрасно нет м узы ю м о р а . В прочем , все
девять п ре д ставл я ю т его. Д аж е М е л ь п о м е н а — м уза тра ге д и и .
И д аж е м уза истории Клио.
Как сила во об ра ж е ни я , как сила анализа, как ум е н и е назы­
вать вещ и п о -и н о м у, бросать краски, так ж е сво йственно вели­
ким писателям чувство ю м о р а . С ерьезны й Бальзак, серьезны й
Золя, патетический Гю го, страш ны й Э д га р По бл и стаю т, когда
хотят, ю м о р о м .
Не б у д е м го вор ить о Д иккен се, о Чехове, о Гоголе — этих
гениях ю м о р а . . .
М н е каж ется, н ап рим ер , что ум е н и е изображ ать н а р у ж ­
ность д е й ств ую щ и х лиц н еско льким и ш трихам и, кр а тко , м гн о ­
венно, р азо м , как это де лаю т великие писатели, зависит в силь­
ной степени от наличия у них как раз чувства ю м ор а.
С м е ш н о, я как б у д то защ ищ аю ю м о р . . . О н не нуж дается
в защ ите. Я го в о р ю это, чтобы придать вес м н е н и ю о М а р к е
Твене как о ю м о р и с ти ч е с к о м писателе, к о то р о е звучит не­
с ко л ько п о ве р хн о стн о в устах тех, кто н е гл у б о к о знает этого
писателя. Да, ю м о р играет о гр о м н у ю р оль в п ро и зве д е н и ях
М а р ка Твена, но и у тех, великих, он прим е н яется для того,
чтобы вы см еять плохо е или украсить хо р о ш е е . О н и м ил м и р у,
М а р к Твен, ю м о р о м — поистине б е ссм е ртн ы м .
Еще о ю м о р е е го . . . Э то е м у, М а р к у Твену, п р и н ад л е ж и т,
пож а л уй, одна из самы х см еш ны х ф раз, прозвучавш их ко гд алибо. К огда в д р уг пресса стала р аспространять неверны е из­
вестия, что он ум е р , он со об щ ил в прессе ж е : «С лухи о м оей
см е рти н еско лько п реувеличены ».
М а р к Твен — не ю м о р и сти ч е ски й писатель, а кр у п н е й ш е е
явление в м и р о в о й литер а тур е , один из светочей ее, так как он
б р о си л свой гений на с л уж б у человеку, на у к р е п л е н и е его
веры в себя, на п о м о щ ь том у, чтобы душ а человека развива­
лась в с т о р о н у справед ливости, д о б р а и красоты .
Я п о м н ю то сильное впечатление, ко то р о е п роизвел на
меня « О р л е н о к» Ростана в постановке О д е с с к о го театра при
участии В иктора и М ар иуса Петипа. П ервы й играл ге р ц о га
Р ейхш тадтского, сына Н аполеона, вто ро й — М еттер н и ха. С и­
диш ь в красной ло ж е , о к р у ж е н н ы й де вочка м и и дам ам и, с м о т­
риш ь на почти кр е м о вы х оттенков сцену, на золоты е н ож ки
стульев, на ге р ц о га в таком ж е к р е м о в о м м у н д и р е и в черны х
лаковы х бо тф о ртах . . . Как м о ж н о не чувствовать блаж енства!
281

М е тте р н и х волочит б е д н о го , О р л е н ка к зе рка л у . . . Тот
д е р ж и т в руках ка нде лябр — горят, ды м ясь, почти п адаю щ ие
свечи! М е тте р н и х волочит е го к зе рка лу, чтобы показать ем у,
каким слабы м, ж а л ки м , в ы р о ж д а ю щ и м ся вы глядит он, носи­
тель кр ови Габсбургов . . . Ю н ы й ге р ц о г, поняв пра вду в словах
м учител я, бросает ка нде лябр в зеркало. Звон р а з б и то го стекла,
тьма. Э то го нельзя забыть!
С обственно, мы знаем «О рленка» не Ростана, а Щ е п к и н о й К уп ер н и к. Пьеса — в стихах, и, как это всегда бывает при с ти хо ­
творны х переводах, п ер е во д ч и ка в ней м н о го !
Ростан очень нравился, ко гд а ж ил и творил. Им увлекся В р у­
бель. О б р а з принцессы Грезы — один из трепетавш их в м о е м
ю н о м с е р д ц е . х<Сирано» заставлял плакать. Я о себе дум ал, что
я С ирано, — тогда, в эпоху первой лю бви.
«— Я попаду в ко нц е посы лки!»
С тр о ки из этой баллады, к о т о р у ю С ира но и м п р о в и з и р у е т
во врем я дуэли на ш пагах, д о во л ь н о часто повто рял и сь в
ю ности . М н е и д о сих п ор нравится этот носатый кавалер, п ры ­
га ю щ и й в кресло, этот карлик с о гр о м н ы м носом , поэт, храб­
рец, ф ехтовальщ ик . . . В ю н о сти я п одраж ал Ростану (опятьтаки Щ е п к и н о й -К у п е р н и к )— сочинял к о м е д и ю в стихах.
Ростан на ф о тогр аф ии — в к о р о т к о м м у н д и р ч и к е академ ии
с пальм овы м ш итьем на в о р о тн и ке , с усам и, тор ч а щ и м и , как
пики, чахоточны й . . .
К огда читаешь д р а м а ту р ги ч е с к о е п ро и зве д е н и е , то с о с о ­
бе н ны м ин те р есо м ж д е ш ь , как б уд е т реа гиро ва ть д е й с т в у ю ­
щ ее л иц о на то или иное собы тие, п ризванное е го о ш ел ом ить.
Не во склицаниям и ж е д о л ж е н о граничиться, и зо бр аж а я та кую
р е а к ц и ю , талантливый д р а м а ту р г:
— Да? Да неужели? Да что вы говорите?
Я о д н а ж д ы п р ям о -та ки подкрады вался к та ко м у м есту . . .
Тень Банко появляется п ер ед М а кб е то м . В первы й раз М акб ет
тол ько испуган, м олчит. О н опять к тр о н у — опять тень! М о л ­
чит. Тень и в третий раз . . .
«Ну, — подум ал я, — как ж е б уд е т реа гиро ва ть М акбет?»
Т р уд н о представить себе более т о ч н у ю р е а кц и ю .
— Кто это сделал, лорды? — спраш ивает М акб ет.
Зная, как ш атко е го п о л о ж е н и е , он им еет о снование п о д о ­
зревать ло рд о в в чем уго д н о . В о зм о ж н о , они и устро и л и так,
что появилось привид ен ие, — к то -н и б уд ь из них п ер ео д ел ся
или п е р е о д е л и актера.
— Кто это сделал, лорды?
А л о р д ы не п о н им а ю т, о чем он спраш ивает.
282

О б ы чн о го в о р я т о н елю бви Т олстого к Ш е к с п и р у . О д н а к о
у ж е по том у, как пересказал Толстой с о д е р ж а н и е первой
сцены «К ор о ля Лира», видно как раз о б р а тн о е : Ш е к с п и р е м у
нравится. «Тут м огла бы получиться прелестная сценка, — то и
д е л о го в о р и т Толстой, — но Ш е к с п и р со свойственной ем у
гр у б о с ть ю п огуб ил ее». Как м о ж е т не нравиться писатель,
у к о т о р о го такие ш и р о ки е во зм о ж н о сти то и д е л о создавать
или хотя бы то л ь ко задум ы вать пре лестн ы е сценки?
Гоф ман, изо бр аж а я в рассказе н е ко е го студента, го вор и т,
что этот студ е нт п рин ад ле ж а л к л ю д я м , ко то р ы м во всем не
везло . . . Да, если он ронял хлеб с м аслом , то б у т е р б р о д па­
дал у н его всегда нам азанной сто р о н о й на з е м л ю . М о ж н о
возразить Гоф м ану, что б у т е р б р о д всегда падает намазанной
с то р о н о й .
Кто он был, этот бе зум н ы й человек, единственны й в своем
р о д е писатель в м и р о в о й л итер а тур е , со вскинуты м и б р о вям и ,
с загнуты м кн изу тон ким н осо м , с волосам и, навсегда п о д ­
нявш им ися ды бом? Есть сведения, что ко гд а он писал, то так
боялся того , что изо бр аж а л, что просил ж е н у сидеть с ним
рядом .
Гоф ман н еобы чайно повлиял на л и те р а тур у. М е ж д у п р о ­
чим, на П уш кина, Гоголя, Д о сто е вско го .
У Герцена есть во сто р ж е н н а я статья о нем.
О н появился, м не каж ется, ни на ко го не п о х о ж и м . Он не
только фантаст, но полон ж а н р о м , бы то м , п од л и н но стью .
И ногда он путается. Говорят, что он писал пьяны м .
М узы ка ц арит в е го п ро и звед ен и ях. Кавалер Глю к появля­
ется из п р о ш л о го , ж ивой п е р е д ним, Гоф м аном , и слуш ает
и спол нение «И ф игении в А влиде». Д и р и ж е р ы , театральны е за­
навесы, за гр и м и р о ва н н ы е актрисы толпятся на е го страницах.
О н, м о ж е т быть, первы й изобразил дво й ни ков, уж ас этой
ситуации — д о Э дгара По. Тот о тв е р г влияние на н его Гоф мана,
сказав, что не из н е м е ц кой р ом а н ти ки , а из собственной душ и
р о ж д а е тся тот уж ас, ко то ры й он видит . . .
М о ж е т быть, разница м е ж д у ними им е н н о в том , что Э дгар
По трезв, а Гоф ман пьян. Гоф ман разноц ветен, к а л е й д о ско п и чен, Э д га р в д в ух-тр е х красках, в о д но й рам ке. О ба ве л и ко ­
лепны, н е п овто рим ы , бо ж е стве нн ы .
. . . У него был кот, к о т о р о го он л ю бил. Этот человек сильно
пил, теряя с ка ж д ы м дн ем человеческий о блик. Вот од на ж д ы ,
ве рнувш ись д о м о й пьяны м , он отвел д уш у на коте. Он е го сж ег.
Как б у д то так? Всегда эта история с пер вы м л ю б и м ы м ко то м
не запом инается по своей неясности (а м о ж е т быть, по м о е м у
283

н е д о м ы сл и ю , не у м е ю щ е м у в этой истории р азо бр аться) . . .
С ловом , кот, ум е рщ вл е нн ы й им, возвращ ается к нем у в виде
д р у го го , к о т о р о го он внезапно увидел на стойке в кабаке. О н
ем у очень понравился, этот новый кот.
— М о ж н о м не взять ваш его кота?
— М ож но.
О н прин осит кота д о м о й . В д руг замечает, что на гр у д и
у него (ко т а бсо л ю тн о черны й) бе ло е пятны ш ко. Он находит,
что пятны ш ко им еет ф о р м у виселицы . Так и есть: на д р у го й
день он видит, что о но не то л ь ко п о х о ж е на виселицу, а ещ е
за ночь виселица стала четче. Это его пугает и р аздраж ает.
О н пьет все хуж е . Его бедная ж ена страдает от того , что
он пьет. О д н а ж д ы он спустился в п о гр е б , чтобы нацедить из
бо ч он ка вина. Ж ена пош ла вм есте с ним — просит, чтобы не
пил . . . В д руг, ко гда к р у ж к а наполнилась, кот, увязавш ийся за
ним в п о гр е б , н ело вко п ры гн ул и вы толкнул у н его из р у к
к р у ж к у . О н схватил то п о р , чтобы нанести удар коту, о д на ко
уд а р приш елся по ж е н е и оказался см е рте л ьны м . С д ьявол ь­
ской а к кур а тн о сть ю он вынул из стены р я д кир пи ч ей и спрятал
в ниш у труп ж ены , поставив е го во весь рост, п о ско л ь ку так
бы ло наиболее уд о б н о в связи с р азм е р а м и ниши. П отом с та­
кой ж е дьяво льской а ккура тн о сть ю зам уро ва л ниш у . . . В даль­
нейш ем он радуется, что в д о м е стало тихо, что исчез, м е ж д у
п ро чи м , и кот, к о то р ы й казался ем у со своей виселицей п ри ви ­
д е ни е м . . . О д н а ко соседи удивились д о л го м у и н е п о н я тн о м у
о тсутствию хозяйки. П риш ла полиция, о см а тр и ва ю т д о м , сп ус­
каю тся в п о гр е б . О н настолько уверен в своей неуязви м ости ,
что ем у д а ж е хочется задраться с полиц ией. Он го в о р и т:
— М о ж е т быть, она там? — и стучит по кирпичам , за к о то ­
р ы м и труп.
В д р уг раздается ч удовищ ны й кр ик. Р азбираю т кир пи чи —
и в ниш е видят п ол уо б ъ ед е нн ы й скелет ж е нщ и ны , на го л ове
к о то р о й сидит кот, о р ущ и й своим о кро вав л ен ны м р то м .
Не заметив, он зам уровал кота вм есте с телом ж ены .
М о ж н о ли представить себе более м ощ ны й сю ж ет? К р о м е
того, в р а с с к а з е — А м е р и ка ; бары, полиция, ки р пи ч ны е стены ,
п о д о зр е н и я , таинственны е убийства . . .
Э тот рассказ Э дгара По в о д но й из своих статей пер еска зы ­
вает Д осто евски й.
М а л о что написано лучш е, чем та сцена, когда Кэвор (« П е р ­
вые л ю д и на луне») и его спутник, ве д ом ы е селенитам и, п о д х о ­
дят к м о сту над гигантской и, как о щ ущ а ю т они, и н дустриал ь­
ного характера п ро па стью и, увидев, что м ост не ш и р е ладони,
284

и н стинктивно останавливаю тся . . . К о нвоир ы с тон ки м и пикам и,
не зная, что причина о становки то л ь ко в то м , что м ост сл и ш ко м
узо к, рассм а триваю т эту оста но вку как н е п од ч и н ен и е, бунт.
О ни начинаю т покалы вать своим и то н ки м и пикам и Кэвора и
спутника — ну-ка, идите, в чем дело? А те не м о гу т идти по са­
м ой своей п р и р о д е ! Б езвы ходность п о л о ж е н и я усиливается
ещ е и тем , что если бы д а ж е наши два зе м ны х ж ител я и поп ы ­
тались объяснить селенитам , п о ч е м у и м е нн о они не м о гу т всту­
пить на такой узкий м ост, то те все равно не поняли бы, по­
с ко л ьку у них, как видно, о тсутствую т о щ ущ е н и е и страх вы­
соты. Тут К эвор и е го спутник (р а зд р а ж е н н ы е , кстати, покал ы ­
ваниям и) р еш а ю т, что лучш ее, что м о ж н о п р е д п р и н я ть при
таком п о л о ж е н и и , это начать драться. П одхваты ваю т валяю ­
щ иеся под ногам и золоты е лом ы и кр ош а т селенитов направо
и налево.
Ч удо !
Это п о х о ж е на Д анте: селениты -бесы , п е р е х о д по у з к о м у
м о сту — одна из адских м ук. П риче м та ж е сила подл и н но сти ,
что и у Д анте, — подлин но сти ф антастического.
Он был всю ж и зн ь м о и м л ю б и м ы м писателем . И как
гр устн о , что я не д о л о ж и л ем у о своей лю бви. М н е не посчаст­
ливилось сделать это, хотя, к р о м е п е р в о го посещ ения М осквы
(к о гд а он разговаривал с В. И. Л ен и н ы м ), он посетил ее такж е
в 1934 го д у. Но я тогд а был в О дессе.
Как не восхититься тем и м а стер ским и интонац иям и, к о то ­
р ы е есть, н ап рим ер , в «Н е видим ке» !
— Твое лицо м не вид им о, а тебе м о е — нет, — го во р и т
Н евидим ка
п о л и ц е й ско м у
п ол ко в н и ку
Э даю ,
гл уп о
ре­
ш и вш ем у, что он сильнее Н евидим ки, п о ско л ь ку обладает
револьвером .
Он величествен, Н евидим ка. Почему? О , об этом м о ж н о пи­
сать и писать!
П отом он леж ит на б е р е гу м о р я , избиты й м атросам и, —
они пускали в ход лопаты ! — и п осте п е н н о на глазах у толпы
становится вид им ы м — все б олее ч ел о ве ком , все б о л е е ж а л ­
ким . Был ф ильм о Н евид им ке . Уэллса ли сценарий? Ф и л ьм
х у ж е р ом ана, б е д н ее по сущ еству. В ф ильм е н евиди м ость
п ри о б р ета ется вследствие м е д и ц и н ски х впры скиваний, д е л а ю ­
щ их человека н евиди м ы м , но о д н о в р е м е н н о о б р е к а ю щ и х его
на бе зум и е . Так что причина б е зум и я Н евид и м ки в ф ильм е
ф и зи о л огиче ская, низш его п ор яд ка. В р о м а н е он стервенеет,
схо ди т с ум а от одиночества, о тто го, что он один проти в
всех, — причина, следовательно, историческая, вы сокая. Это
285

р ом а н , как м не каж ется, об анархистах, потрясавш их ту эпоху,
ко гда он был написан. Д а-да, б е зусло вно , так; ху д о ж е с тв е н н о е
о то б р а ж е н и е анархизм а . . . (В «П о хищ е нн ой бацилле» он
и зо б р аж а е т анархиста уж е н е п о ср е д стве н н о : ге р о й повествова­
ния, анархист, похищ ает в ла бо р а то р и и бациллу хол еры , чтобы
заразить весь Л о н д о н .)
У н его есть рассказ («Зеленая калитка») о человеке, к о то ­
рый о д н а ж д ы в детстве, о ткр ы в встр етивш ую ся е м у по пути
з е л е н ую калитку, очутился в неизъ ясним о п р е к р а с н о м саду,
где на ц ветущ ей л уж а й ке играла м яч о м пантера . . . Хотя
п р о и з о ш л о это в д а леко м детстве, на заре ж и зн и , но во сп о ­
м инание о ч уд е сн о м саде настолько завладело д у ш о й ге р о я,
что вот идут годы , а он все ищ ет з е л е н ую калитку. Теперь он
у ж е зрелы й, д о сти гш и й вы со ко го п о л о ж е н и я человек (он м и ­
н и стр !), но лучш ее, к ч ем у постоя нн о возвращ ается е го
душ а, — это м ечта оты скать калитку. О д н а ж д ы е м у каж ется,
что он видит ее . . . Вот она, вот эта калитка! О н откры вает,
шагает, но нет за калиткой сада с и гр а ю щ е й на л уж а й ке панте­
р о й : там м р а к! О казы вается, он ш агнул в шахту, в к о т о р у ю и
провалился.
Рассказ, следовательно, о разладе м е ж д у чисты м и у с т р е м ­
лениям и ю но сти и п о с л е д у ю щ и м попаданием , что ли, в плен
ж и те й с к о й суете, заставляю щ ей терять эту чистоту . . . «Зеле­
ная калитка», м не каж ется, м огла бы оказаться ср ед и расска­
зов, к о то р ы е о тб ирал для « К руга чтения» автор «Записок м а р ­
кера».
Н аличие тако го рассказа ср ед и тво ре ни й автора ф антасти­
ческих р о м а н о в о техн ике п редставляет интерес в том см ы сле,
что ха ра кте р и зует е го во о б р а ж е н и е п оэтическое. Ведь в то м -то
и дело, что осм ы слить р о ж д а в ш у ю с я в м и р е в е л и к у ю техн и ку
и писать о ней взялся и м е нн о поэт! О т это го ф антастические
ром аны Уэллса стоят п ер ед нами как некие м иф ы новой эпохи,
миф ы о м аш ине и человеке.
Если мы го в о р и м , что в капиталистическом м и р е техника
подавляет человека, то лучш е всего это подавление, этот страх
человека п ер ед м аш иной вы раж ен, ко н е чн о , а втор ом «Борьбы
м и р ов» — ром ана, гд е есть сцена, в к о то р о й см ятенны й чел о ­
век в п и д ж а чке и кр и во м галстуке, п риж авш ись к к а кой -то
ж а л кой го р о д с к о й стене, с уж а со м см о тр и т на п р и б л и ж а ю ­
щ ееся к нем у сквозь развалины стальное щ упальце м арсиа­
нина . . .
286

О б ы чн о в проти вовес ч е р е сч ур уж си л ь н о м у во зве л и че ни ю
Уэллса вы двигаю т Ж ю л я Верна: ведь и м е нн о тот первы м заго­
ворил в лите р а тур е о техн ике ! М о ж е т бы ть, это и так, но куда,
ска ж ем , капитану Н е м о до Н е в и д и м ки ! Ж ю л ь в е р н о в с к и й ге­
р ой — схем а, уэллсовский — ж и в о й человек . . . Что м о ж е т
быть б олее условны м , чем ф игур а Паганеля? Чуть ли не к о м и ­
ческий п е р со н а ж из опе ре тты О ф ф енбаха! К о гд а -то я работал
над и н сц е н и р о в ко й для театра «Д етей капитана Гранта» и д о л ­
ж е н был отказаться от работы по той причине , что ге ро и никак
не ож ивали на сцене . . . Н уж н о бы ло изо бр ести для них всю
систем у диалога, весь характер словаря, и ко гд а я пытался сд е ­
лать это, тогд а п р о и схо д и л и н аруш ения систем ы ром ана по
д р у ги м лин иям . . . М н е ска ж ут, что есть ж е инсце ни р овки
ж ю л ь в е р н о в ски х вещ ей, тех ж е самы х, ска ж ем , «Д етей капи­
тана Гранта» . . . Есть, но в них нет ж ивы х л ю д е й , это ф еерии.
Э тим сл о вом м о ж н о и о п р е д е л и ть р ом аны Ж ю л я Верна: да,
это ф еерии на тем ы техники. С м е ш н о бы ло бы ум алять гений
Ж ю л я Верна, о д н а ко человеческая стор он а е го не ин те р есуе т:
он д а ж е ин огд а п од ч ер ки ва ет это, делая своих ге ро ев очень
часто чудакам и, эксц ен трика м и (члены П уш е ч н о го клуба, тот
ж е П аганель) или м е л о д р а м а ти ч е ски м и зло д еям и (А й р т о н ) . . .
О тс ю д а р ом а н ы Ж ю л я Верна не п р и о б р е та ю т тех свойств, к о ­
тор ы м и , н ао б о ро т, о тличаю тся п р о и зве д е н и я Уэллса: свойств
подл и н но сти, свойств эпоса. М ы н икогд а не забудем , читая
Ж ю л я Верна, что все это вы д ум ка; при чтении ж е , ска ж ем ,
«Борьбы м ир ов» мы в д р уг подп ада ем под действие стр а н н о го
п редставления: в д р у г начинает нам казаться, что и в сам ом
д ел е бы ло такое собы тие, ко гд а м арсиане пытались завоевать
Зем лю .
Это скр о м н ы й человек, бы вш ий о себе как о писателе не
сл и ш ко м вы со ко го м нения . . . Л. Н икулин присутствовал при
о д н о м р азго в о р е , ко гд а Уэллс сказал, что гений — это им е нн о
Горький.
— А у м еня всего лишь хо р о ш о орга низо ва нн ы й м о зг.
Он н е м н о го ср о д н и тем л ю д я м , ко то р ы е появляю тся в ф ан­
тастических ром анах Уэллса — в « Н евидим ке», в «П ервы х л ю ­
дях на луне» . . . М а л е нькие английские кл е рки в котелках и
с то н ен ьким и галстукам и, р а зб е га ю щ и е ся во все с тор он ы от
появи вш е гося из м и р а б уд ущ е й техники Дива или, н аоборот,
сб е га ю щ и е ся, чтобы п осм о тр е ть на это ди во и п оги б нуть. Что ж,
он р од и л ся и м е нн о в эту эпоху. Если е м у сейчас ш естьдесят
с че м -то лет, то он м о г стоять вм есте с тем и велосипед истам и,
287

ко то р ы е о бступили упавш ий с неба ш ар Кэвора. Да, в ту эпоху
он был м а льчи ком и ж ил в А н гл и и . М ы знаем ко е -ч то из его
би о гр а ф и и . Так, нам известно, что е го мать была о пе ре точна я
актриса; известно такж е, что он начал с участия в м и м и ч е с к о м
ансам бле в А н гл и и и вм есте с ансам блем этим приехал на
гастроли в А м е р и к у . Что ж е это за такой ансамбль, к о то ры й
вызывает интерес настолько, « то е го д а ж е п ри гл а ш а ю т на
гастроли в д р у гу ю часть света? Тут мы ниче го не м о ж е м себе
представить, п оско л ь ку в наше врем я у ж е не бы л о таких ан­
сам блей.
Итак, Чаплин ср о д н и человечкам Уэллса. Э то знам ена­
тельно — он то ж е напуган техн ико й, как и они, он то ж е из-за
м аш ины никак не м о ж е т наладить сво е го счастья.
О д н и м и из п оследних слов М и р а б о бы ли слова о том , что
со л нц е — если о но не сам бо г, то во всяком случае его д в о ю ­
р о д н ы й брат. К огда читаеш ь о см е р ти ве л и ко го или по кр а й ­
ней м е р е изве стно го в истории человека, всегда хочеш ь по­
нять, о тч е го он ум е р , с нашей точки зр ен ия. Тогда м н о го е назы­
валось го р я ч ко й или п о д а гр о й . П очти от всего делалось к р о в о ­
пускание. М и р а б о у м е р в н еско л ько дней. Не п ой м е ш ь о тч е го.
Удар? Нет, он д о конца го во р и л значительно. То, что теперь на­
зывается инфаркт? У него была о гр о м н а я голова, багровая,
с оте кам и, как винны й мех.
С лучилось со м н ой что-то или н иче го не случилось?
М н е не хочется видеть зрелищ а, ко то р ы е дается м не воз­
м о ж н о с ть увидеть, — новые, ещ е невиданны е м н о ю зрелищ а:
так я не пош ел на н о в ую о п е р у, от ко то р о й , послуш ав ее, п р и ­
шел в в о сто р г Чаплин. Так я не рвусь на м е ж д у н а р о д н ы е ф ут­
бо л ьны е матчи. Так я не пош ел на выставку П икассо.
О ч ев и д но , ч то-то случилось. Что? П остарение? В о зм о ж н о .
И но гд а м н е каж ется, что это исчезновение интереса к н ово м у,
отказ во спр ини м ать это новое п р о и схо д и т о тто го , что я заинте­
ресован сейчас тол ько в том , чтобы создавать собственны е
вещ и.
На новый ф ильм Чаплина, если бы е го у нас показывали, я
бы, п ож алуй, рвался . . .
Какой был интерес ко всем у, ко гд а я был м о л о д и то л ь ко
начинал сво ю л и те р а ту р н у ю деятельность. Я п о м н ю , как с Иль­
ф ом мы ходили в кино, чтобы см о тр е ть н е м е ц ки е эксп ре сси ­
они стские ф ильм ы с участием В ернера Крауса и К онрада Вейдта и а м ер ика нские с М эр и П и кф о р д или с сестрам и Т ол м эдж .
288

Кино «Уран» на С ре тен ке, м и м о к о т о р о го я сейчас п р о х о ж у с
полны м р авн о д уш и е м , д а ж е не глядя на него . . .
П ервы й раз я видел Чарли Чаплина в картине, показавш ейся
м не н ео б ы кно ве нн ой , да-да, им е нн о так: все бы ло ново, до сих
п ор невиданно — и сю ж е т, и п рие м , и ге ро й , и, главное,
ю м о р , а м е ж д у тем мы, зрители кино тех вр ем ен , бы ли нем ало
и зо щ р ен ы по этой части. Нет, тако го ю м о р а ещ е не бы ло!
С транны й, очень см е ш н ой человечек, как показалось м не
тогда, с б ольш ой волосатой го л ово й п о р тн о го , п р о х о д я м и м о
ш е д ш е го с р аскр ы то й кн игой и о ч е м -то зам ечтавш егося
поэта, кладет ем у на страницу р азб ито е тухлое яйцо. Тот как
раз захлопы вает кн игу. Ужас, вонь, главное — разо ча ро ва ни е :
тол ько что были стихи, в д р уг такая гадость! П оче м у Чарли Чап­
лину не п ри ш л о в го л о ву сы грать Э дгара По? Там нет к о м и ­
ческого? М о ж н о бы ло бы найти. Эта маленькая картина, к о то ­
р у ю я вспом нил, шла в О дессе в кин о « О деон», ко гд а м не бы ло
восем надцать лет и я пер еж ивал сво ю п е р в у ю лю бо вь. М н е не
бы ло с л и ш ко м м н о го дела д о проплы вавш их на экране теней,
вернее — угловато двига вш его ся на ней человечка, но, как ви­
дите, он, как видите, он остался в памяти. П о м н ю , что, ко гд а я
увидел п ер вое появление на экране у ж е в се м и р н о зн ам е н и ­
то го Чаплина, я сразу узнал в нем то го ж е человечка.
По п о в о д у м нения иностранны х кр итико в о том , что нашей
л и те р а тур е ч уж д а вы дум ка . . . О д н а ж д ы , в ю но сти , получив
о ч е р е д н у ю к н и ж к у «М ир а п р и кл ю че н и й » (я всп ом и на ю не тот
« М и р п р и кл ю ч е н и й » , ко то ры й вы ходил в со ветско е врем я, а
давний — п р и л о ж е н и е к ж у р н а л у « П р и р о д а и л ю д и »), я прочел
в ней рассказ к а к о го -т о н еизве стно го р у с с к о го писателя со
с л е д у ю щ и м с ю ж е т о м (п о д ч е р к и в а ю : н е и зве стно го р у с с к о го
писателя, ф ам илия к о т о р о го м не д а ж е не запом нил ась!).
И н ж е н е р то ж е с р усской ф ам илией к о н с тр у и р у е т «м аш ину
врем ени», сп о с о б н у ю двигаться как в б уд ущ е е , так и в п р о ш ­
лое. О д н а ж д ы , ко гд а занятый вы числениям и, он находился в
кабинете, е го два сына п р о никл и в м а сте р скую , где снаряд е го
стоял у ж е в за кон че нн ом виде . . . Услы ш ав голоса, он б р о са ­
ется в м а сте р скую , но, увы, п о зд н о : в м а стер ской пусто, нет ни
м аш ины , ни сы новей, улетевш их с ней! К уда они улетели? В
будущ ее? В прош лое? И н ж е н е р в отчаянии. И вот начинается
с о о р у ж е н и е н е ко е го магнита, кото ры й обладает силой, так
сказать, вы тягивания маш ины из пространств врем ен и , где бы
она ни находилась — в п ро ш л о м или в б у д у щ е м .
С луш айте, что п ри д ум ал этот писатель . . . М н о ги е годы
1 9 —

1486

289

и н ж е н е р к о н с тр у и р у е т свой м агнит. Вот он закончен . . . И н ж е ­
нер поворачивает ры чаги и в страхе отступает: п е р е д ним с гр о ­
хо то м руш ится назем ь р и м л я н и н : в б о р о д е , в латах . . . М о л ­
чание, оба вгляды ваю тся д р у г в др уга.
— О тец, — ш епчет р им л ян ин.
Имя сына срывается с уст и н ж е н е р а . . .
— Э то ты?
— Да, это я!
— А где ж е брат?
С л ед уе т пауза, во врем я к о то р о й , видя см яте ни е сына,
и н ж е н е р начинает догады ваться о случивш ем ся. И сын п р о и з ­
носит:
— О тец, я был Р о м улом .
Таким о б р а зо м , действие м агнита бы ло той м о л ни ей , при
р а з р я д е к о то р о й был, как известно, взят на небо великий
Ромул — в свое вр ем я б р а то убийц а .
Гениален с ю ж е т и м е нн о в отн ош ен ии вы д ум ки , п ри ч ем к
вы д ум ке , как таковой, русский автор добавил ещ е и чел о ве ч­
ность.
О т р о ж д е н и я м альчика д е р ж а л и в условиях, где он не знал,
как вы глядит м ир, — б уквальн о: не видел н и ко гд а солнца!
К акой -то эксп е р и м е н т, причуда богаты х . . . И вот он у ж е вы рос,
у ж е он ю но ш а — и п ора п риступить к то м у, что задум али. Его,
все ещ е пряча от е го глаз м и р , д о ставл яю т в один из п р е к р а с ­
нейш их уго л ко в зем ли. В Альпы? Там на л угу, где цветут цикла­
мены , в полдень сн им аю т с е го глаз п овязку . . . Ю н ош а , р а з у ­
меется, о ш ел о м л е н красотой м ира. Но не это важ но. Рассказ
со сре д ото чивае тся на том , как поведет себя это н и когд а не
видевш ее солнца ч е л о ве че ское сущ е ство при виде заката.
Н аступает закат. Те, п р о и зв о д я щ и е ц арственны й опы т, п о гл я д ы ­
ваю т на м альчика. И не зам ечаю т, что он погляды вает на них!
Вот со л нц е уж е скры лось . . . Что происходит? П р о и схо д и т то,
что м альчик го в о р и т о к р у ж а ю щ и м :
— Не бойтесь, о н о ве рн ется!
Вот что за писатель Грин!
Его н ед о оц ен и л и . Он был отнесен к сим волистам , м е ж д у
тем все, что он писал, бы ло исп олн ен о веры и м е н н о в силу,
в в о з м о ж н о сти человека. И, если у го д н о , тот о тте но к р а з д р а ж е ­
ния, к о то р ы й п ронизы вает е го рассказы, — а этот о ттенок, б е ­
зусл овно, наличествует в них! — имел своей п ри чи но й как раз
неудо во льствие его по п о во д у того, что л ю д и не так во л ш е б н о ­
сильны, каким и они представлялись е м у в его ф антазии. И нте­
ресн о, что и он сам имел о себе неправильное представление.
290

Так как он приш ел в л и те р а тур у м о л о д ы х, в с р е д у советских
писателей из п р о ш л о го , п ри ч ем в этом п ро ш л о м он п ри н ад л е ­
ж ал к б о ге м е , то, чтобы не п отер ять уве ре нн о сти в себе (н е ­
с ко л ько о зл об л ен но й уве р е н н о сти ), он, как за н е к у ю ха рти ю
е го прав, д е рж ал ся за ту кр и ти ч е с к у ю о ц е н ку, к о т о р у ю п о л у­
чил в свое врем я от кр и ти ко в, являвш ихся п р о п о ве д н и ка м и
искусства для искусства. Так с го р д о с т ь ю он м не сказал:
— О б о м не писал А йхенвальд.
Я не знаю , что о нем писал А йхенвальд. Во всяком случае,
он относил себя к сим волистам . П о м н ю ха р а кте р н о е в этом
отн ош ен ии м о е сто л кн о вен ие с ним. П р и м е р н о в 1925 го д у в
о д н о м из наш их ж ур н а л о в , вы ходивш их в то врем я, в «Красной
ниве», печатался е го ром а н «Блистаю щ ий м ир» — о человеке,
к о то р ы й м о г летать (сам по себе, без п о м о щ и м аш ины , как
летает птица, п ри ч ем он не был кры лат: о бы кно ве нн ы й чело­
век). Роман вызывал общ ий интерес — как читателей, так и ли­
тер ато ро в. И в сам ом деле, там были ве ликол е п ны е вещ и:
н ап ри м ер , паническое б егство зрителей из ц ирка в тот м о м е н т,
ко гд а ге р о й ром ана, д е м о н с т р и р у я свое ум е н и е летать, вд р уг,
после нескольких описанны х б е го м по арене кр у го в , начинает
отделяться от зем ли и на глазах у всех взлетать . . . З ри тели не
вы д е р ж и в а ю т этого н е зе м н о го зрелищ а и б р о са ю тся вон из
ц ирка! Или, н а п рим ер , такая краска: покин ув ц и рк, он летит во
тьм е осенней ночи, и пер вое е го пристанищ е — о к н о маяка!
И вот ко гд а я вы разил Грину свое во схищ е ни е по п ово д у
того, какая поистине пре восхо д н ая тема для ф антасти ческого
р ом ана приш ла е м у в го л ову (лета ю щ и й чел о ве к!), он почти
о скор б и л ся.
— Как это для ф а нтастического романа? Это с и м в о л и ­
ческий р ом а н , а не ф антастический! Это вовсе не человек ле­
тает, это парение духа!
Никакая похвала не каж ется достаточн ой, ко гд а о ц е н и ­
ваешь е го вы д ум ку. Тут п р ям о -та ки даеш ься диву. Хотя бы
рассказ о человеке, ко то ры й д о л ж е н был вследствие того , что
бы л и н с ур ге н то м , п окинуть го р о д , где ж ил и где осталась е го
сем ья, и поселиться на п р о ти в о п о л о ж н о м ко нц е той д уги ,
к о т о р у ю образовал б е р е г залив а м е ж д у д вум я го р о д а м и , как
о д н а ж д ы прискакал к этом у чело ве ку из п о ки н у то го го р о д а
д р у г с со о б щ е н и е м , что сем ья е го во врем я п ож а р а стала
ж е р тв о й огня и что если он хочет застать ж е н у и детей ещ е в
ж ивы х, то пусть н ем е д л е н н о садится на е го д р уга, коня, скачет
туда, на ту с то р о н у залива, на тот край д уги . Д р у г схо д и т с коня,
про тяги ва ет поводья — но инсурге нта нет! Куда он девался?
! 9*

291

О н е го зовет, а п о то м ищ ет . . . Нет е го ! Что ж , го н ц у ни че го
не остается, как опять сесть на коня и возвращ аться. В ернув­
шись, он, к уд и в л е н и ю сво ем у, встречает ин сурге нта у ж е в
го р о д е — вы хо д ящ им из больницы .
— Я успел с ним и попрощ аться.
— П остой, — спраш ивает д р у г в о ш е л о м л е н и и , — ты шел
пеш ком ? Как ж е ты м о г оказаться здесь раньш е меня? Я скакал
по б е р е гу д вое суток . . .
Тот, оказалось, шел не по д у ге залива, а п ер есе к е го по
воде!
Вот как силен, по Грину, человек. Он м о ж е т, д а ж е не за м е ­
тив это го , п ройти по воде. П ри чем тут сим вол и зм , д е ка ­
дентство?
И ногда го вор ят, что тво рчество Грина представляет собой
п о д р а ж а н и е Э д га р у По, А м б р о з у Бирсу. Как м о ж н о п одраж ать
вы дум ке? Ведь надо ж е вы дум ать! О н не п од р аж ае т им, он им
равен, он так ж е уникален, как они.
И то, что он им е нн о р усский писатель, дает в о з м о ж н о сть
нам во зраж ать ин остранны м кр итика м , ут в е р ж д а ю щ и м , что
с ю ж е т, вы д ум ка свойственны тол ько а нгло -са ксон ско й ли те ­
р а ту р е : ведь вот есть ж е и в нашей лите р а тур е писатель, с о з ­
давш ий с ю ж е ты настолько о ригин альн ы е, что, ища о п р е д е л е ­
ния степени этой о ригин альн ости, сравниваеш ь их д а ж е с п е р во зд ан н остью таких обстоятельств, как, ска ж ем , д в и ж е н и е над
нами м ир ов .
В п осле д ние годы своей ж и зн и Грин ж и л в С тар ом К ры м у,
неда л еко от Ф е о д о си и . Я там не был, в этом е го ж и л и щ е. М н е
тол ько о нем рассказывали. Его ком ната была вы белена из­
вестью , и в ней не бы ло н ичего, к р о м е кровати и стола. Был
тол ько ещ е один п р е д м е т . . . На стене ком наты — на той стене,
к о т о р у ю , леж а в кровати, видел п е р е д собой хозяин, — был
у к р е п л е н кусо к корабля. С луш айте, он украсил св о ю к о м на ту
той д е р е вя н н о й статуей, ко то ра я иногда п од п и ра ет б у ш п р и т!
Разумеется, это был только о б л о м о к статуи, то л ь ко голова
(буд ь она вся, эта д е ревянная дева, она легла бы сквозь всю
ко м на ту — м о ж е т бы ть, сквозь весь д о м и достала бы сада!),
но и т о го д о статоч н о: на стену, гд е у д р у ги х висят ф о тогр аф и и ,
этот человек плеснул м о р е м !
Х очется писать ле гкое , а не тр уд н о е . Т р уд н о е — это ко гд а
пиш еш ь, дум ая о том , что кто -то п ро чте т. Ветка синтаксиса,
вернее — р озга синтаксиса, все врем я гр о зи т тебе. А писать
292

л е гк о — это писать так, ко гда пиш еш ь, что п р и хо д и т в голову,
как по сущ еству, так и гр ам м атиче ски.
Как нравится М е т е р л и н к ! Его «Втируш а» (х о р о ш о ли п е р е ­
в е д е н о — «Втируш а»?), его «С лепы е»! С лепы е, к о то р ы х вел
зрячий свящ енник, в д р у г начинаю т чувствовать, что что-то
случилось — это у м е р их п о во д ы р ь : у м е р ср ед и них, но н е ко ­
т о р о е врем я они не знаю т, что случилось и м е нн о это.
У него о пущ е н н ы е вниз, н е ско л ько лукавы е усы бо га ты р я.
О н ф лам андец. С таниславский увидел е го впервы е в ш о ф е р ­
ской к у р тке , в кепке, у автом об иля. Он один из первы х автом о ­
бил истов. О н написал об этой, тогд а ещ е новой м а ш и н е ц елое
«эссе» . . . Э то пер вое впечатление человека от той новой тех­
ники, к о т о р у ю хочется назвать техн и ко й во имя ско р о сти .
Его назы ваю т д е ка д е н то м . Но он бы л теплы м , веселы м
л ю б и те л е м п р и р о д ы , ж ивотн ы х, был — со своим а втом об и л и з­
м о м — о д н и м из первы х поэтов им е нн о т а ко го р о д а техники,
ко то ра я, буд ь он д е ка д е н то м , д о л ж н а была бы е го уж аснуть.
В го д ы вско ре после В е рсальского м ир а появи лось не­
ско л ьк о зам ечательны х нем е ц ких р ом а н ов. Их называли экс­
п р е сси он истским и. Ф ам илии авторов бы ли — Верф ель, П еруц,
М е й р и н к . Эти ром а н ы были, м о ж н о сказать, ф антастическим и.
О д н а к о это не была ф антастика, р е з к о р асходящ аяся с бы том ,
с ж и те й ски м , п о д о б н о , скаж ем , ф антастике Гоф мана. В этой
эксп р е ссион истской ф антастике ф и гур и р о в а л реальны й го р о д ,
реальны е л ю д и , о д н а ко п р о и схо д и л о нечто странное, что за­
ставляло реальны х л ю д е й попадать в ж у т к и е п ол о ж е ни я.
П ож ал уй, больш е
всего это бы ло
похож е
на Д о с то ­
е вского , к о то р о го , кстати, эксп ре ссион исты считали своим д у ­
ховны м о тц о м . Да, им енно, на Д о сто е в ско го с его сценам и
в р о д е лестничной клетки, на к о то р о й м ечется Раскольников.
Э то ф антастика, р о ж д а ю щ а я ся от колеб ания света и теней, от
во зни кн овен ия на пути п ре гра д ы , угла, пово ро та, ступе не к . . .
О ч а р о в а н и ю этих писателей д о во л ь н о т р у д н о бы ло не п о д ­
даться — о со б е н н о н ачина ю щ ем у.
Я за м еча ю , что я сейчас и зб е га ю и зл о ж е ни я к а ки х-л и б о
з а ро д и вш ихся во м не серьезны х м ы слей: как видно, опасаю сь,
что не получится. М о ж е т быть, п ро сто устал.
Начал читать «Гедду Габлер». М о л о д о й глуповаты й учены й
ж е ни л ся на д о ч е р и генерала Г а б л е р а — н екоей, как сразу по­
казано, д е м о н и ч е ско й ж е н щ и н е , ко то ра я своим вы хо д ом за
н его з а м уж принесла ем у, как ей это представляется, ж е р тв у .
293

Он го в о р и т своей тетке, воспитавш ей его, что Гедда не согла­
сится на м е щ а н скую ж изнь. Кстати, ком ната, в к о то р о й начи­
нается действие, вся в цветах (здесь ге р о и п оявляю тся после
возвращ ения из свадебной п о е зд ки ) . . .
Зачем это пересказывать? С о д е р ж а н и е всем известно.
Ф инал действия с пистолетам и н е ско л ь ко н ео ж и д а н, р е зо к.
Гедда получается у ж сл иш ко м страш ной.
К огда я был м аленьким , то и де ло я прочиты вал эти слова
йа аф ишах — «Гедда Габлер». Кажется, ее играла К о м и сса рж евская.
Томас М анн то н к о под м ечае т в о д н о м рассказе, что во
врем я д е р е в е н с к о го бала дети п р о д о л ж а л и отплясы вать д аж е
тогда, к о гд а м узы ка у ж е не играла.
П о д р о б н о сть в стиле р усских писателей.
Д о н е ко то р ы х разм ы ш лен ий Томаса м не не до тянуть, но в
красках и эпитетах я не слабее.
У м е р Томас М анн. Их была м ощ ная п оросл ь, р ощ а — с
д е сяток д уб ов, один в о д и н : Уэллс, Киплинг, А н атол ь Ф ранс,
Б ерн ар д Ш о у , Горький, М е те р л и н к, М анн.
Вот и он у м е р , п оследний из великих писателей.
Том асу М а н н у п р и н а д л е ж и т «Волш ебная гора». Там есть
такой м о м е н т. Н екий р аб о та ю щ и й с м е д и у м о м м истик, по
п ро сьб е н ескольких п р о ж и в а ю щ и х в санатории независим ы х,
ум ны х и богаты х л ю д е й , вызывает дух недавно ско нчавш его ся
там ж е , в санатории, м о л о д о го человека. Д ух появляется не
сразу . . . В д руг начинает п роступать в во зд ухе п р и з р а к м о л о ­
д о го человека.
К то-то, увидев, вскрикивает.
Тогда один из п р и сутствую щ и х сп о к о й н о го в о р и т:
— Я е го у ж е давно виж у.
С ам ое тр уд н о е , что дается тол ько вы д а ю щ и м ся писате­
лям, — это и м е нн о р еакция д е й ств ую щ и х лиц на п р о и сш е д ш е е
стра ш н ое или н еобы чайное собы тие.
Да, там, в «В олш ебной го ре » есть необы чайны е вещ и. Хотя
бы о сно вно й п р и е м : он пер ен ес ли хо ра д ящ и й м и р , челове­
чество, во всяком случае Европу, в санаторий чахоточны х, в
Д авос — сжал, об о б щ ил , о б о стр ил все м ы сли и т р е в о гу м ира
д о пре дела неб ольш о й гр уп п ы л ю д е й , д е йствител ьно о б р е ­
ченны х на см ерть.
Там м о л о д о й человек, влю бле нн ы й в ж е н щ и н у , случайно
видит у д о кто р а , ко то ры й то ж е влю бле н в эту ж е н щ и н у и
пользуется у нее усп ехо м , р е н тге н о вски й сн им ок ее легких, и
это заставляет м о л о д о го человека о со б е н н о страстно п очувст­
294

вовать лю бо вь к ней и ревность к этом у в се м о гу щ е м у с о п е р ­
нику, у м е ю щ е м у видеть ее ле гкие.
Я не л ю б л ю Б ернарда Ш о у . Все н ао б о ро т, кривляние,
ф окусы . Что бы он там ни про по ве д ы вал, по чем у бы ни
бил, м не все равно. Есть тол ько о д н о ц енное для м еня качество
у писателя: он — х уд о ж н и к, вд о хно ве нн ы й х у д о ж н и к . Герцен
то ж е п р о по ве д ова л и бил, но для этого е м у не н у ж н о бы ло
ф окусничать и го во р и ть н а о б о р о т: он действовал, как х у д о ж ­
ник.
Уайльд м не го р а зд о м илее Ш о у . Д а ж е не то слово —
м илее! О н н е и з м е р и м о выше. Без Уайльда м и р овая лите­
ратура, каж ется мне, была бы бе д н ее , без Ш о у она осталась
бы такой ж е , как и была.
Я у ж не го в о р ю о великом У эллсе!
Ж и в о го Ш о у я видел. Э то бы ло в М оскве , в 1931 го д у
(каж ется), на п рие м е , устр о е н н о м в е го честь Госиздатом . Ш о у
сидел за столо м , п о кр ы ты м б елой ска те ртью , в головах стола,
и ел м алину, схватывая ее в м иске то н ким и пальцам и. О н был по
то гд аш н е й е вр о п е й ско й м о д е без галстука — п р о сто в летней
р у б а ш к е с р асстегнуты м , х о р о ш о н акрахм аленны м в о р о то м .
В числе гостей м ы сле нн о виж у Владим ира М а я к о в с к о го ,
не за столо м , а вхо д ящ им гд е -то вдали к о р и д о р а в дверь,
потом и д ущ и м по угл о в а то м у к о р и д о р у по нап ра вл е ни ю к
ком нате, где сто ю я. О н идет в ш ляпе и с тр о с ть ю и видит
меня. Глаза его, белы е белки и чер ны е к р у ги р а д у ж н о й о б о ­
лочки, видны в тем но те к о р и д о р а — и м н е делается п ри ятн о
и страш но.
Карел Чапек — великолепны й писатель, вы сокое д о с т и ж е ­
ние чеш ской нации.
Он рано ум е р . . . Д о нас д о хо д и л и сведения, что это
случайная см е рть, внезапное заболевание, к о то р о е м о ж н о
б ы л о пресечь, если бы раньш е принять м е ры . . .
Писатель о д н и м из первы х обратил вним ание на м а ш и н у —
х у д о ж е ств е н н о е вним ание, как это сделал Уэллс в своей «Борь­
бе м иров» . . . На м а ш ин у и ее значение в ж и зн и человека —
на м а ш ин у как на явление ф ил о соф ско е, истор и ч еско е, нрав­
ственное. Его пер у п р и н а д л е ж и т в д о хн о ве н н о е п р о и зве д е н и е
им е нн о о м аш ине и о человеке — «К .и.К .». Это пьеса, где
д е й с тв у ю т впервы е п олучивш ие х у д о ж е с тв е н н у ю реальность
р об оты . Ему п е р в о м у п ри ш л о в го л о ву сделать д е й с тв у ю щ и м и
лицам и искусственны х м а ш ин оо б р азн ы х л ю д е й . О ни д е й с тв у ю т
с р ед и ж ивы х л ю д е й , их повелителей и о д н о в р е м е н н о р о к о в ы м
295

о б р а з о м зависим ы х от них. Карел Чапек о д н и м из первы х
ввел в м и р о в у ю л и те р а тур у новый п ер сон аж , ещ е не ясный,
ф антастический, но стра нн о яркий, загадочны й и интересны й .
М ы знаем, что наш А л е ксе й Толстой заим ствовал у Чапека
с ю ж е т пьесы, р азум е е тся, пер ер аб ота в его, и написал на
этот с ю ж е т свой «Бунт м аш ин». Тем бо ле е возвеличивается
о бр аз Чапека, е го поэтическая сила, что д р у го й х у д о ж н и к ,
то ж е я р ко индивидуальны й, вдохновляется е го зам ы слом ,
останавливается на нем, очаровы вается им.
Тема м аш ины не п окида ет Чапека, он д ум а е т о ней, он
все врем я во власти ее, как и сле дует п е р е д о в о м у х у д о ж н и к у
эпохи. Вот им енно, п о д ч е р к н е м это: Чапек был п е р е д о вы м
х у д о ж н и к о м эпохи, этот о д а р е н н е й ш и й славянин . . . Когда,
ска ж ем , М ар сель П руст, мы не хо тим сниж ать значения этого
писателя, искал утра ч е н н о е врем я, огляды вался назад, том ясь,
гр устя, лю бя его, это утр а ч е н н о е вр ем я, Чапек следил за
в р е м е н е м , и д ущ и м впер ед , вгляды вался в н его и увидел,
что главное в этом вр ем ен и — в за и м о о тн о ш е н и е человека
и м аш ины . . .
О н написал «Войну с салам андрам и». Э то р ом а н о ф аш изм е,
о пол и тическо й систем е, п р е вр а щ а ю щ е й л ю д е й в м аш ины ,
в рабов. Там д е й ств ую т салам андры , но мы п он и м а ем , что
п од ви д о м салам андр Чапек вы водит обе зли че нн ы х, вы зы ­
ваю щ их ж алость л ю д е й , к о то р ы е утратили пол н оц ен но сть,
б уд у ч и поставлены в условия ф а ш истского государства с е го
«туш ен ием гения», с е го у н и ф и ц и р о в а н и е м чел о ве че ской д у ­
ши, с е го тре б о ва ние м к ч е ло ве ку им е нн о быть б е з д у ш н о й
м аш иной.
Роман блистательно ф антастичен, п р и ч е м в том вы сш ем,
искусн ейш е м см ы сле ф антастики, ко гд а она становится п о ­
хо ж е й на подлинность, как это н аб л ю д а ем мы у Д анте или
у автора «Борьбы м ир ов». В р ом а н е целая се ри я вы д ум о к,
нахо док, изо б р ете ни й . . . О н — весьма вы да ю щ ее ся п р о и з ­
ведение п р е д во е н н о й эпохи, сво е о б р а зн о е , о р и ги н ал ьн ое , на­
п ом и н а ю щ е е Рабле, Свифта.
П ро и зве д е н и я Чапека п ро низы ва ет ю м о р з д о р о вы й , г р у ­
бый, р у м я н ы й — ю м о р сына славянской кул ьтуры . . . М ы знаем
целы й р я д его рассказов, о че р ко в , м и н и а тю р на ж а н р о вы е
тем ы , на тем ы искусства. О ни ю м о р и сти ч н ы в том плане,
как писал Чехов, — в плане, ко гда ю м о р становится к о н с т р у к ­
тивной силой, о р га н и з у ю щ е й м атериал наиболее вы разитель­
но, наиболее п о уч а ю щ е . . .
Не м еш ает сейчас, ко гд а вспом инается исто р и ч е ско е имя
Карела Чапека, перечесть советским читателям е го книги.
296

О ни издавались у нас с л ю б о в ь ю
писателю , бо льш им и тира ж а м и.

к это м у за м еча тел ьн ом у

И ногда он очень тон ок, изы скан . . . Ему ведом ы все тайны
мастерства, он на ур о в н е м и р о в ы х писателей — этот Карел
Чапек, наш брат по ко р н я м языка, вы сокий ум и талант,
вы сокая душ а к о т о р о го всегда прин адле ж а л и у гн ете нн ы м .
Х уд ож е стве нн ая сила Х е м ин гуэя исклю чительна. Почти на
ка ж д о й страни це вы п ущ е н н о го Гослитиздатом д в у х то м н и к а
е го п р о извед ен ий — а этих страни ц больш е тысячи — им еется
нечто такое, что сп осо б н о, нам каж ется, задерж ать на себе
во схи щ е нн ое вним ание читателя.
Как пре восхо д н а, н ап рим ер , та сцена из ром ана «П рощ ай,
о р у ж и е !» , гд е полевая ж а н д а р м е р и я выхватывает из толпы ,
б е гу щ е й вм есте с о тступ аю щ е й итальянской арм ией, старых^
и за сл уж ен н ы х о ф и ц е р о в, к о то р ы е не м о гу т в да нн ом случае
не отступать, и д е м а го ги ч е ски , если м о ж н о так вы разиться,
их расстреливает. Не б уд ет см е л о сть ю сказать, что это на­
писано б л и зко к у р о в н ю знам ениты х военны х сцен «Войны
и м ира», ска ж ем , той сцены , ко гд а Б агратион под Ш е н гр а б е н о м
идет вп ер ед и п о л к а . . .
В д р у го й кн иге есть эпизод ссоры м е ж д у врачом п о л е во го
госпиталя и а р тил л е рийским о ф и ц е р о м . О ба — о тто го что
после боя о к р у ж е н ы страш ной обстан овкой госпиталя — на­
ходятся в истер и ч еско м состоянии, о с к о р б л я ю т д р у г д р уга ,
и в ко нц е ко нц ов врач в ярости вы плескивает в глаза о ф ицера
б л ю д е ч к о йода. Темп этой сцены , ее р акур сы , к о л о р и т так
странно хо р о ш и , что д аж е не м о ж е ш ь дать себе отчета, чи­
таешь ли кн игу, см о триш ь ли ф ильм , видиш ь ли сон, п р и ­
сутствуеш ь ли при со в е р ш а ю щ е м ся на са м о м де л е собы тии.
Или как, нап рим ер , не признать ве л икол е п ны м м есто из ром ана
«Иметь и не иметь», п о ка зы в аю щ е е нам м е д л е н н о е д ви ж е н и е
по те ч е н и ю судна, к о то р о е н икем не управляется, п оско л ьку
четве ро е го пассаж иров убиты , а капитан тя ж е л о р а н е н . и
ум и р ае т. О ни пер еб или д р у г д р уга . Э то о тн ю д ь не р о м а н ­
ти ческие причины , а следствия ж е сто ко сти , алчности, страха . . .
П редставив себе суд н о м е ртв ец ов, читаю щ ий эти стро ки , но
не зн аю щ ий ром ана отнесет п од о б н ы й эп изод к п р о ш л о м у ,
к р о м а н ти ч е ски м ж е к о стю м а м — нет, труп ы и у м и р а ю щ и й
на этом суд н е одеты в пидж а ки, плащ и, волосы их расчесаны
на п р о б о р и блестят, возле них валяю тся р ево л ьве ры , а суд н о
не что иное, как м о то р н а я лодка . . . Тем больш ей ж у т ь ю веет
от такой картины , что она и м е н н о со вре м е нн а и возникла
297

в о б щ е м из п р о ц в е та ю щ е го в А м е р и к е ч у д о в и щ н о го явле­
ния — гангстеризм а.
Как худ о ж н и к , Х е м ин гуэй, изо бр аж а я эту картину, п р о ­
являет поистине м ощ ь. М о т о р н у ю л о д ку м е ртв ец ов, пиш ет
он, со п р о в о ж д а л и м аленькие ры бы разны х п о р о д , и ко гда
сквозь п р о б о и н ы , образовавш иеся в результате стрельбы , па­
дала капля крови, ры бы тотчас бросались к ней и проглаты вали
ее, п р и ч е м н е ко то р ы е , б уд уч и м е не е п р о в о р н ы м и , в м о м е н т
падения капли оказы вались по д р у гу ю сто р о н у л о д ки и не
успевали полаком иться.
Х отелось бы такж е пересказать, как он и зо бр аж а е т, на­
п р и м е р , появление льва в рассказе « Н е д о л гое счастье Ф р э н ­
сиса М а ко м б е р а » , или хо зяйничание в закусочно й тех ж е
га нгстеров в узких пальто и п о хо ж и х на эстрадны х эксц ен три ко в
в рассказе «Убийцы », или см е рть м альчика в рассказе «Рог
быка».
Ч удесны а в тоб иогр аф иче ские рассказы Х е м и н гуэя, где
н е ж н о описана скр о м н а я ф и гур а е го отца, к о то р ы й был д е ­
р еве нски м врачом и лечил индейцев.
В этих рассказах уж е нам ечается тем а р ы б н о й ловли, за­
ним аю щ ая в тво рчестве писателя весьма бо л ь ш о е м есто, п о ­
являясь почти во всех его п ро изве д е н и ях. На войне, в тр уд н ы е
м инуты , он вспом инает, как он удил неко гд а в ю ности р ы бу,
совер ш а ет м ы сле нн ое путеш ествие вдоль этой р е ки ю ности ,
н а ,р о д и н е . У него есть рассказ «На Б иг-р ивер » , в к о то р о м
н и чего не п ро и схо д и т, к р о м е того , что м о л о д о й человек,
автор, расставляет палатку, готовит себе завтрак и п отом
ловит ф орель. К онечно, лю б о вь к р ы б но й ловле — л ичное
де л о Х е м ин гуэя, но, изливаясь на б ум а гу, эта л ю б о вь у ж е
предстает п ер ед нами как л ю б о вь во об щ е к м и р у , п ре вр а ­
щается в несравненны е и зо б р а ж е н и я п р и р о д ы , человека, ж и ­
вотны х, растений и у ж е становится п о это м у д е л о м ли тер а тур ы .
М е ж д у п ро чим , п р и хо д и т в го л о ву мысль, что повесть
«С тарик и м о ре » , в о сно вно м написанная на те м у о нево з­
м о ж н о с ти б е д н я ку в капиталистическом м и р е «иметь», есть
ещ е и о тр а ж е н и е той ж е л ю бви Х е м и н гуэя к р ы б н о й ловле,
каковая л ю б о вь, см еш авш ись с гр у с ть ю о невозвратности
м о л о д о сти , превратилась в повесть о ловле гигантской ры бы .
Х е м ин гуэй с чрезвы чайной н е п р и я зн ь ю относится к б о ­
гаты м . С тоит о знаком иться хотя бы с и зо б р а ж е н и е м яхтовладельцев в р о м а н е «Им еть и не иметь». П оказная кул ь­
турн ость, признание о д но й лишь силы де не г, разнузданная
чувственность, хо л од сердца — вот каким и чертам и наделяет
Х е м и н гуэй тех, ко м у в м ир е, где «не им ею т», удалось «иметь».
298

О твратительная чета ам ер ика нских м и л л и о н е р о в в рассказе
« Н е д о л гое счастье Ф р энсиса М а ко м б е р а » . . . И есть такж е
у Х е м и н гуэя статья под названием «Кто убил ветеранов войны
во Ф л о р и д е » . Это очень яркий д о кум е н т, ха р а к те р и з у ю щ и й
Х е м и н гуэя и м е нн о как человека, н е н авид ящ е го богаты х, власть
им ущ и х. С д антовской силой и зо б р аж а е т он в этой статье
результаты п реступления, со д е я н н о го п р е д п р и н и м а те л я м и и
ад м и н и стра цие й почти н е б р е ж н о , почти на ходу.
С им патии Х е м ин гуэя на сто р о н е тех, кто «не им еет». Его
д р узь я — просты е л ю д и , скр о м н ы е м астера св о е го дела; к о ­
тор ы х в А м е р и к е так м н о го . О ц ен ите, с какой теплотой,
с какой отдачей х у д о ж е с тв е н н о го вним ания описы вает он
н егр ов, индейцев. О д ин из лучш их, на м ой взгляд, рассказов
е го — «И ндейский поселок» — посвящ ен как раз восхвалению
д уш и индейца, ее чистоты . Э тот индеец, слыша, как страдает,
как мается е го неуда чн о р о ж а ю щ а я ж ена, не м о ж е т вынести
той ж алостливости, то го сочувствия к стра д а ю щ е й , то го со з­
нания своей вины, ко то р ы е охваты ваю т его, и п е р ер еза ет
себе го р л о .
Н есо м н ен но , Х е м ин гуэй с е го кр и ти ко й богаты х, с его
л ю б о в ь ю от всего сердц а к бе дн ы м , с е го о р га н и ч е ски м
н е п ри зн ан ием расизм а является о д н и м из п ер е д о вы х писа­
телей А м е р и к и .
Писательская м анера Х е м ин гуэя единственна в своем р о ­
де.
И ногда представляется, что он м о г бы и вы ч ер кнуть не­
ко то р ы е стр о ки . . . Зачем, н ап рим ер , описы вать, как п од ъ е ­
хала маш ина такси и как стоял на ее п о д н о ж к е оф ициант,
посланны й за маш иной? Д ля действия рассказа это не им еет
н и ка ко го значения. Или есть ли надобность останавливать вни­
м ание на том , что гр уп п а индейцев, не участвую щ ая в с ю ж е те ,
р азво ра ч и ваю щ е м ся на вокзале, п окидает вокзал и ухо д и т
садиться на свой поезд? Важно ли давать п о д р о б н у ю картину
того , как ба р м ен составляет ко кте йль: сперва налил то, потом
налил это, п отом уш ел, п отом вернулся, принес б уты л ку,
опять налил и т. д.? Если бы, ска ж ем , этим ко кте й л е м отравили
ге р о я , тогд а вы делять такое м е сто им ело бы смы сл . . . Нет,
эта сцена вне сю ж ета . И м ело бы такж е смы сл останавливаться
на ней, если бы, ска ж ем , автор хотел рассказать нам, как
п р и го то в л я ю тся коктейли? Нет, и этой цели Х е м и н гуэй не
ставит себе. Право, д р у го й бы вы чер кнул п о д о б н ы е места . . .
О д н а ко Х е м ин гуэй их не вы черкивает, н ао бо ро т — ш и р о к о
п ри м е н яет, и странное д ело — их читаеш ь с о со б ы м инте­
р есо м , с ка ки м -то очень п о д н и м а ю щ и м н астроение уд о в о л ь ­
299

ствием . В чем дело? Д ело в том , что и м ы , читатели, бывает,
наним аем такси, и нам случается ж дать н у ж н о го поезда, и
для нас иногда приго тавливаю т коктейли. О тсю д а и уд о в о л ь ­
ствие. М ы начинаем чувствовать, что наша ж и зн ь мила нам,
что это хо р о ш о — нанимать такси, ж дать поезда, пить коктейль.
Н есо м н ен но , такая манера, состоящ ая в том , что, к р о м е ве­
дения- сю ж ета, писатель ещ е как бы б о ко в ы м зр е н и е м следит
за м ел очам и ж и зн и — за тем , как ге р о й , д о п усти м , бреется,
одевается, болтает с п рияте лем , — такая м анера, ска ж е м мы,
н есо м н ен но , ж и з н е у т в е р ж д а ю щ а и оптим истична, п о ско л ьку,
как мы у ж е п р и м е р н о сказали, вызывает у нас вкус к ж и зн и .
Честь п е р в о го п рим е н е н и я этой м анеры п ри н ад л е ж и т, б е з у ­
словно, Х е м и н гуэю . Теперь ее п р и м е н я ю т м н о ги е писатели
Запада, в том числе Ремарк, С ароян, Ф о л к н е р , зам ечательны й
польский писатель Ярослав И ваш кевич.
Д иапазон Х е м и н гуэя весьма ш и р о к. Х е м и н гуэй в состоянии
задеть л ю б ы е струн ы д уш и читателя. Да, вызвать слезы . . .
Разве мы не плачем , читая сц ену ум и р ан и я Кэт в р о м а н е
«П рощ ай, о руж и е !» ? Д ействительно, как нам ж аль ее! Как
тро га ет нас ее ж е лан ие справиться с р од а м и , р о д и ть . . . как
разд и р ае т нам с е р д ц е п оявл я ю щ ее ся у нее на п о р о ге с м е рти
чувство виновности в чем -то — в том , что она не справилась,
ум и р ае т. Это очень высокая в х у д о ж е ств е н н о м о тн ош ен и и
сцена, ш едевр.
М о ж е т Х е м ин гуэй задеть и струны ум иле н и я, - неж ности.
П ро чти те рассказ «Вино Вайоминга», где изо б р аж е н а п р и ­
н им аю щ ая гостей нем о ло дая чета.
С о в е р ш е н н о п ре восхо д е н уж е уп о м я н уты й нами рассказ
«Рог бы ка». Из ничего, из р еп л и к на п р о тя ж е н и и д в у х -тр е х
страни чек возникает ж ивой обр аз м альчика. И нет предела
ж алости, вы званной у нас а втор ом , — ж алости к м альчику,
п о ги б ш е м у в результате наивности, отчаянной, напрасной см е ­
лости и м а л ьчи ш еско го задора.
Вызвать ж алость, н еж ность к х о р о ш и м л ю д я м , сочувствие
им Х е м и н гуэй считает для себя н е о б хо д и м ы м .
К огда хочеш ь о п р ед е л ить, где ко рн и творчества Х е м и н ­
гуэя, на ум не п р и хо д и т ни английская, ни ф ранцузская, ни
ам ериканская литература. Вспом инаеш ь им е нн о р усски х пи­
сателей: Тургенева, Чехова и Льва Толстого. В особ ен но сти
Лев Толстой был е го вдо хно вите лем . У ж е сам о стр е м л е н и е
Х е м и н гуэя р азр уш ить л итер а тур н ы е каноны стоит в ка кой -то
зависим ости от творчества автора «Войны и м ира», вы сту­
пи вш е го ср ед и к р е п ки х л итер а тур н ы х традиц ий с новой ф о р ­
300

м ой, для к о то р о й так и не нашли о п р е д е л е н и я, назвав о б ­
л е гче н н о эпопеей.
Н ел ю бо вь к л и те р а тур щ и н е , в о з м о ж н о , возникла у Хе­
м и н гуэя сама по себе, как и у д р у ги х писателей той эпохи,
ко гд а он начинал. Но, найдя эту н елю бо вь уж е у Т олстого,
он не м о г не п реклониться п е р е д ним.
— Э то очень хо ро ш ая повесть, — го в о р и т он в «Зелены х
холм ах А ф р и ки » о «Казаках» Т олстого. И е щ е раз п о вто р яе т: —
Э то очень хо ро ш ая повесть.
Больш ой писатель не п од р аж ае т, но гд е -то на дн е то го
или и н о го п ро и зве д е н и я писателя, вним ательно отн оси вш е гося
при начале своей де ятельн ости к к о м у -л и б о из у ж е уш е д ш и х
писателей, всегда увидиш ь свет того, уш е д ш е го . Так п ор ой
на дне творчества Х е м ин гуэя видиш ь свет Т ол стого — «Ка­
заков», «С евастопольских рассказов», «Войны и м ира», «Ф аль­
ш и в ого купона». Если сказать точнее, то этот свет — л ю б о вь
Х е м и н гуэя к Толстом у.
Это, разум е е тся, беглы е, п о ве р хн о стн ы е зам етки . . . Да
и как ни пиш и, но если пиш еш ь о таком явлении силы мы сли
и силы в о о б р а ж е н и я , какое п редставляет собой кр уп н ы й х у ­
д о ж н и к , то все равно останеш ься диле тан том .
Я н и ко гд а не занимался р ы б н о й ловлей. В ероятно, это
очень ин те р есн о. М о ж н о представить себе, как п ри ятн о после
го р о д а , труд а и ссо р вдохнуть запах р е ки . . . Я видел, как
стоит в воде пузатенький поплавок, наполовину красны й, на­
п ол о ви ну белы й. О н стоит на со в е р ш е н н о р о вн о й блестящ ей
пове рхн о сти, ко то ра я слепит глаза.
Р ы бную ло вл ю описал Х е м и н гуэй без всяких п ри кр ас, м и ­
нуту за м ин утой, ж е ст за ж е сто м , п р е д м е т за п р е д м е то м ,
мы сль за м ы слью . П отом у н его лю б о вь к р ы б но й ловле,
см еш авш ись с гр у с ть ю о невозвратности м о л о д о сти , п ре вра ­
тилась в повесть о ловле гига нтско й ры бы .
В О д е ссе ловили р ы б у не в р еке , а в м о р е . Там то ж е
ф и гур и р о ва л и поплавки, но ср е д и м о р я они как-то не вы­
делялись. Рыбаки, вы соко п о д о б р а в ш таны, ходили по кр аю
м о р я , нагибаясь под нависш им и скалами. П ото м появлялся
на дачны х д о р о га х куд а -то спеш ивш ий, бы стр о и д ущ и й ч е р ­
нявый человек все в тех ж е п о д о б р а н н ы х штанах, босой и
с ветвью бы чков в р уке , ко то р ы х он спеш ил продать. Бычок —
это м а л ен ькое ч уд о в и щ е с о гр о м н о й го л ово й , пои сти н е б ы ­
чачьей, но с веерам и возле уш ей . . . Катаев х о р о ш о описывал
в своем «Парусе», как на о д е сско м базаре м адам С т о р о ж е н к о
301

про д ае т бы чков и как она их п окупает у поставщ иков — этих
самых чернявы х л ю д е й , б ы стр о ид ущ их по дачны м д о р о га м
босы м и ногам и и ж а д н о о ж и д а ю щ и х зова из о кон .
Н у ж н о ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин
из С ан -Ф ра нц иско » п ро сто подавляет краскам и, от них ста­
новится тяго стн о . Каждая в о тд ельн ости, разум еется, вели­
колепна, о д на ко, ко гд а читаешь этот рассказ, получается такое
впечатление, б у д то п рисутствуеш ь на н еко ем сеансе, гд е д е ­
м о н с тр и р уе тся ка ко е -то искл ю чи те л ь н о е ум е н и е — в да нн ом
случае о пр е д е л ять п р е д м е ты . В рассказе, к р о м е развития
тем ы и высказывания м ы слей, ещ е п р о и схо д и т нечто не и м е ю ­
щ ее п р я м о го о тн ош ен ия к рассказу — вот и м е нн о этот сеанс
называния красок. Э то сниж ае т д о стоинства рассказа.
В к о н ц е конц ов мы, писатели, знаем, что все на все п о хо ж е ,
и сила прозы не в красках.
Бунин замечает, что, попадая на упавш ий на с а д о вую д о ­
р о ж к у газетны й лист, д о ж д ь стре коче т. П равда он стре коч е т,
л учш е не скаж еш ь. То есть и не надо го во р и ть лучш е, это,
вы раж аясь язы ком м атем атики, н е о б х о д и м о е и д о статоч н ое
о п р е д е л е н и е . . . Но есть ли н е о б хо д и м о сть вы делять из по ­
вествования та кую деталь, которая сама по себе есть п р о ­
и зведение искусства и, ко не чн о, за д ер ж ива ет вним ание п о ­
м и м о рассказа?
М ы стоим п е р е д в о п р о со м , как во об щ е писать. В ко нц е
конц ов рассказ не есть разверты вание серии эпитетов и кра­
сок . ... Есть удивите льны е рассказы, ничуть не наполненны е
краскам и и деталям и. О д н а ко Гоголь ш и р о к о п р и м е н ял срав­
нения. Тут и летящ ие на ф оне зарева лебеди с их схо д ством
с красны м и платкам и, тут и д о р о ги , расползш иеся в тем ноте,
как раки, тут и расш атанны е д о ски моста, п р и х о д я щ и е в
д в и ж е н и е под экип аж е м , как клавиш и, тут и п од н ос п ол о вого,
на к о то р о м чаш ки сидят, как чайки . . . Гоголь т р и ж д ы срав­
нивал каж ды й раз п о -и н о м у п р е д м е т, п окр ы ты й п ы л ью : один
раз это граф ин, ко то р ы й от пыли казался од еты м в ф уф айку,
тут и запы ленная лю стра, п охо ж а я на ко ко н , тут и р уки че­
ловека, вы нуты е из пыли и показавш иеся от э то го как бы
в перчатках.
Я встретил Бунина тогд а в О д е ссе на Е катерини нской в
г о д у . . . 1915-м! То есть тогд а ем у бы ло со р о к лет. П озж е,
ко гд а на со брании артистов, писателей, поэтов он стучал на нас,
м о л о д ы х, палкой и уж , бе зусл о вно , казался злы м стар и ко м ,
е м у бы ло всего лиш ь с о р о к два года.
302

Но ведь он и действительн о был тогд а с та р и к о м ! И мало
то го : и м е нн о злы м, костяны м ста р и ко м — д е д о м !
Н адо ли так писать, как Бунин?
О н пессим ист, злой, м рачны й писатель. Х о р о ш о , д е ре вн я
в е го врем ена была страш ной, но ко гд а читаеш ь и зо б р а ж а е м ы е
им уж асы , то каж ется, что он подделы вался под тех, кто
ужасался искренне, для то го чтобы, как го вор и тся, выйти
в лю ди.
Ч его он хочет? Не знаю . П ом ещ и ки ем у, б е зусл о вно , милы.
Кулаки — нет, а п ом е щ и ки — м илы . Что ж е , он дум а е т, что
у н и ч то ж е н и е уж асов п р о и зо й д е т от пом ещ иков?
Д аж е Чехов с е го п е сси м и зм о м верил в то, что через
двести лет «ж изнь б уд е т п ре кра сно й». У Бунина нет никакой
веры . Тоска по уш е д ш е й м о л о д о сти , по п о во д у угасания
чувственности . . .
Его р ассуж д ен и я о душ е; сливаю щ ейся с б е с к о н е ч н о с ть ю
или в этом р о д е , каж утся иногда п ро сто глуп ы м и . П ресл овуты й
«Господин из С а н -Ф ра нц иско » — бесп ро свете н, краски в нем
н а гр о м о ж д е н ы до тош ноты . К ритика б у р ж у а з н о го мира? Не
д у м а ю . С обственны й страх см е рти , зависть к м о л о д ы м и бо га ­
ты м , к а ко е -то д а ж е лакейство.
У м е ние точ н о описать д е йствительно п о р ази те л ьно е. О д н а ­
ко м о л о д а я девуш ка, дочь го спо д ина из С а н -Ф р а н ц и ско , с ее
н еж н ы м и пры щ ам и на о го л е н н о й спине приш ла из тол стов­
с к о го «П осле бала».
Читал ве ликоле п ны е вещ и Бунина. В « Л ир н и ке Родионе» в
описаний, как о дет слепой л и р н и к, сказано, что хол щ овая е го
рубаха связана на го р л е красной, по-славянски, лентой.
Краски уд ивите л ьно точны. Таких кр асо к, из к о то р ы х ни
одна не заставляет п ер есп ро си ть себя, задум аться о ее то ч ­
ности, б е ско н е ч н о е количество. В кр естьян ском рассказе, где
в ц ен тре ум и р а ю щ и й крестьянин, неп он ятно , каким о б р а зо м
р о ж д а ю тс я эти краски. Кто их видит?
О чень часто ф и гу р и р у е т воспо м ин ан ие о ж е н щ и н е , которая
не л ю била гр устн о е , р а зд и р а ю щ е е с е р д ц е , но с такой ж е
то ч н о сть ю вы р а ж е н н о е воспом инание.
В « Л ир н ике Р одионе» — великолепная народная украинская
песня о си р о те и м ачехе.
Иван Бунин из м е л ко п о м е стн ы х, о б е д не вш и х, на к р а ю
р а зо р е н и я п ом е щ и ко в. Э поха у ж е с д е кад е нта м и , Блоком ,
В рубел ем , « М и р о м искусства» и в ско р е с войной.
В о стор ж е нн ы е воспом инания об охоте. О гн е н н ы е собаки,
303

ветер, свистящ ий и гуд ящ и й в д ул о р уж ь я , п о м е щ и ки в р а ссте г­
нуты х п оддевках, м е ртвы й волк с о скаленны м и зубам и, п р о л и ­
ваю щ ий р о з о в у ю кровь на полу го сти но й.
У Чехова кр асо к по крайней м е р е в сто раз м еньш е. П о­
чему? О н не м о г их увидеть? Или не считал в о з м о ж н ы м назы­
вать? В рассказе «Тина» от ге р о и н и пахнет сладким запахом
ж асм ина, и все, а рассказ н е ве р о ятн о яр ок. Чехов, м е ж д у п р о ­
чим, н екиим о б р а з о м м о д е р н и зи р о в а л аним алистические
кр аски : он м о ж е т сказать, н а п рим ер , о м усо р е , сд ува е м о м
ве тро м с м о стовой, что этот м усо р улетал так бы стро, как
б у д то е м у бы ло сты дно за себя и он хотел п о ск о р е е скры ться.
О б ра зны х вы раж ений тако го п о р я д ка у Бунина у ж е не
встретиш ь ни о д н о го .
Чехов го р а з д о сильнее Бунина. Почему?
Все суж д е н и я, ко то р ы е я слы ш у из уст лю б и те л е й ж ивописи,
каж утся для м еня всегда новы м и, я п е р е д ними мал, с м о т р ю
снизу вверх. Э то всегда для м еня новое, к о то р о е н у ж н о
знать, — я всегда в ш коле, ко гд а я р азго ва р и ва ю со знатокам и
о ж и в оп иси. Н иче го п о д о б н о го я не испы ты ваю , когда я р аз­
говар и ва ю о ли те р а тур е или ко гд а читаю о ней. Пусть д а ж е
это б уд е т м н ение великих п и с а т е л е й — Льва Толстого, П уш ­
кина и т. д. Тут для м еня н о в о го нет, я это все знаю и сам — тут
я не в ш коле, а если и в ш коле, то ср ед и учителей.
К о го ж е я л ю б л ю из худ о ж н иков? И на это не м о гу ответить.
В осхищ ение тем или д р у ги м из них носит у меня не чистый ха­
р а кте р восхищ ения им е нн о ж и в о п и сь ю . Я п р и с о е д и н я ю ассо­
циации истор ические , л итер а тур н ы е . Цвет, линия — что м еня
останавливает? Тициан? Рафаэль? Не знаю . Я знаю к о е -что о
ж и воп и си, но не м о гу судить о ней. К огда м не го в о р я т — М и ­
к е л ан д ж е л о, то я с бо л ь ш и м и н те р есо м д у м а ю не о его п р о и з ­
ведениях, а о том , что он писал С уд, ле ж а на п од м о стка х на
спине, и краска капала е м у на лицо. К огда д у м а ю о Ван-Гоге,
то ви ж у не куст сирени, а человека, ко то р ы й о трезает себе
б р и тво й ухо.
К онечно, нельзя не поним ать то го чуда, что, н а п ри м ер , Ботичелли в своих линиях со вр е м е н е н нам по м ы ш л е н и ю .
М ал е нькие картинки Л е о н а р д о в том алтаре, в ко то р ы й
вделаны они в Э рм итаж е, т р у д н о оценить мне, ко то р ы й п е р ­
вым д е л о м не хочет поверить, что писал Л е о н а р д о , потом л ю ­
буется только алой ш н ур о в о ч ко й на гр у д и М ад о н н ы . . .
О на вы ходит м е ж д у натянуты м и влево и вправо ство рка м и
з е л ен ого , как оказалось, занавеса, босая, с о д е ж д о й , ун е ­
сенной ве тро м в сто р о н у. М н е каж ется, что «ангел Рафаэля так
304

со зер ц а ет б о ж е ство », — это об ангелах, ко то ры е , под п ер ев
п о д б о р о д к и , с о зе р ц а ю т С иксти н скую . П уш кин, не побы вавш ий
за гр аницей, знал, р азум еется, эту ка ртин у по ко пи ям .
Там о пти ч еско е чудо. А н ге л ы , о бло ко ти вш и сь о ч то-то
зе м но е , см о тр я т вп е р е д и, хотя она идет позади них, у б е ж д е ­
ны, что они ее видят.
З ол оты е тона тициановских картин . . . Что это — Венеция?
Кто ее строил? П оч е м у она воплощ енная сказка? Л ю д и ходили
в масках. Кто это придум ы вал? Кто п р и д ум а л гондолы ? П ение
на гондолах?
Венецианки золоты е. Славянки? Н адо прочесть и с то р и ю
Венеции. Бонапарт осм атривал каналы с точки зр ен и я нападе­
ния на нее. Она вся голубая рябь, в к о то р о й о траж ается зо л о то
со б о р о в . Впрочем , я этого всего не видел. О д н а к о есть Кана­
летто. У него, кстати го вор я, она не так сказочна, как ее п р е д ­
ставляеш ь. Ш и р о к а я даль.
Там ж ил Байрон. У Э дгара По есть непонятны й рассказ о
Венеции. В Венеции сл уж и л в ка ко м -то посольстве Руссо. Как
м н о го бы ло сказочны х, странны х и знавш их эти свои свойства
стран — Венеция, Тулуза. К акое -то свойство ч е л о ве че ско го
сознания, проявлявш ееся тогда, — наряж аться в странны е
о д е ж д ы , строить ф илигр ан н ы е дом а, сочинять л ю б о в н ы е
ко д ексы .
П одум ать то л ь ко — и ср ед и всего это го Тициан, Д ж о р д ­
ж о н е с их Ф л о р а м и и Л ед ам и. К акое -то б о ж е с тв е н н о е вар­
варство, ка кой -то рай!
Есть в Т ре тьяковке б ю ст Екатерины В торой р аб оты Ш уб и н а .
Ее лицо тум анно, см о тр и т как бы из дали вр ем ен и , п р е кр а сн о е
(что не соответствует д ействительности) лицо.
О на была, по всей вероятности, м аленькая, но осанистая.
В о к р у г лак паркетов, бриллианты , свечи, арапчата, игральны е
карты , т о ж е м аленькие, из атласа, как бы в п уд р е . Все это, ве­
р оятн о , бы ло очень красиво. О р д е н а м е рц а ли на сановниках
и генералах при свете свечей.
С уво р о в вбегает в такой зал и ш вы ряет в арапчонка ш ляпой.
Ш л я п а н е к о то р о е врем я, упав, скользи т по паркету. А р а п ч о н о к
улепеты вает.
Екатерина предсказала возвы ш ение и ц еза ри зм Бонапарта.
Вставала в шесть часов утра, сразу ж е садилась к стол и ку пи­
сать. П иш ущ ая ж енщ ина , привы чка, л ю б о вь к писанию , гр а ф о ­
мания. Л ю б и м о е б л ю д о — свинина с кислой капустой , н е м е ц ­
кое.
20 —

1486

305

Как тро га те ле н Ван-Гог, ко гд а он пиш ет сво ем у брату, т о р ­
го вцу краскам и, насчет того , что и он, брат, м о г бы на­
учиться ж ивоп иси — не такая у ж это в ко н ц е конц ов труд ная
ш тука! Здесь и отказ от взгляда на себя как на нечто н е о б ы к н о ­
венное и извинение за свой, как м о ж е т показаться почти к а ж ­
д о м у , л е гкий хлеб.
Так ж е тр о га те л ь н о восхищ ение е го худ о ж н и к а м и , от к о то ­
ры х теп ер ь не осталось д а ж е им ени. К акие-то со вр е м е н н ы е
е м у го л л ан д ские ху д о ж н и к и , ко то р ы х он считал го р а з д о выше
себя, сравниться с к о то р ы м и для него бы ло бы п р е д е л о м м е ч ­
таний . . .
— Вот если бы я писал, как тако й-то !
Он не тол ько великий х у д о ж н и к , но и зам ечательны й писа­
тель: прочитайте, как описана им е го картина « Н очное кафе».
С перва отрезал себе ухо, написал свой п о р тр е т без уха —
п отом застрелился.
На всю ж изнь осталась в пам яти тень р ояля на пол у кафе —
не м енее ярко, чем черны е копья Веласкеса в «Сдаче Бреды».
Вместе с тем это р исунки сум а сш е д ш е го — эти ч ел овеческие
ф и гу р к и в н очно м каф е каж утся п о д м и ги в а ю щ и м и и с расплы ­
ва ю щ и м ися улы бкам и.
М н е каж ется, что со в е тско м у читателю следовало бы п р о ­
честь «Д невник» Д елакруа. Книга вышла в 1950 го д у — давно,
надо полагать ее зам етила критика, о ней, наверно, писали —
что ж , запоздало, но тем не м е не е хочется за гово ри ть о ней
и нам . . .
Э ж ен Д ела круа — это тот худ о ж н и к , ко то р ы й написал очень
п о п у л я р н у ю ка ртин у «С вобода ведет н а р о д Ф р ан ц и и », о тр а ­
з и в ш у ю р е в о л ю ц и ю 48-го года. П ом ните — та картина, в к о ­
то р о й на п ер вом плане пар иж ский гам ен с писто л е то м почти
р я д о м с титанической ж е н ско й ф и гур о й во ф р и ги й с к о м к о л ­
паке . . . В переди — труп м о л о д о го р а б о ч е го , в о к р у г — ф и гу ­
ры восставш их с р у ж ь я м и наперевес, клубы ды ма, огонь. Не то
б а р ри ка д а, не то атака . . .
К огда читаеш ь «Д невник» Д елакруа, осязае м о чувствуеш ь
р я д о м д ви ж ен и я ф и зи ч е ско го тела. Э то не дн евн и к, а сама
восстановленная заклятиям и ума ж изнь. Тем страш ней за м е ­
чать м не, что книга про чте на у ж е до се ре д ины . О н ещ е пиш ет
свои записи; он хоть и болеет, но ещ е, как и все мы, дум ает, что
этого — см е рти — с ним не случится . . . А м не стоит п е р е ­
вернуть некий массив с т р а н и ц — и вот е го у ж е нет, этого
Д ел акруа, так л ю б и в ш е го поесть и писать кр аска м и !
306

Это сильны й ум, п рич ем р а ссуж д а ю щ и й о вопросах нравст­
венности, ж изн и и см е рти, а не тол ько об искусстве.
Он уд ивите л ьно инте р есн о го во р и т, м е ж д у п р о ч и м , о М и ­
ке л а н д ж е л о . Тот был ж ив оп и сц е м , по м н е н и ю Д елакруа, все
ж е ж и в о п и сц е м , а не с кул ь п то р о м . Его статуи п ове рн уты к
нам ф асом — это ко н тур ы , заполненны е м р а м о р о м , а не р е ­
зультат м ы ш ления массам и. Нельзя себе представить, зам е­
чает Д ела круа , М о и се я или Д авида сзади. М о ж е т бы ть (это мы
у ж е с ка ж е м от себя), у М и ке л а н д ж е л о бы ли как раз п ро ры вы
в иное, несвойственное е го веку, тум а нн ое , р ом а н ти ч е с к о е
м ы ш л ение, которое» и м е нн о Д ела круа и м о г бы заметить?
М о ж е т быть, М и ке л а н д ж е л о уж е видел те клубящ и е ся ф и гур ы ,
к о то р ы е впоследствии появились под р е зц о м Родена? Во
всяком случае, хочется защ итить М и к е л а н д ж е л о д а ж е от Д е ­
лакруа. В спом ним , кто был тот. Д а ж е одна м аленькая деталь
е го би о гр а ф и и сп особна п отря сти : н еза д ол го д о см е рти он
нарисовал в своем д о м е на стене, сопутствовавш ей п ово р о та м
лестницы , см е рть, н е сущ ую гр об .
Не за кон чим с е го д н я ш н ю ю запись на этом м р а ч н о м слове.
Л учш е всп ом ним что -н и б уд ь приятн ое . Что же? А вот что.
О д н а ж д ы , когда я возвращ ался по улиц ам тем но й , б л о к и р о ­
ванной а нглийским кр е й с е р о м О дессы , в д р у г вы б еж али из-за
угла м атросы в п улем е тны х лентах и, как видно, соверш ая
к а к у ю -т о о п е р а ц и ю , тут ж е вбеж али в п е р е ул о к . Затем один
вы беж ал из п ер еул ка и спросил м еня, в тот ли п е р е у л о к они
попали, как называется . . . И я п о м н ю , что он к р и к н у л м не,
спраш ивая:
— Братиш ка!
Я был бр а ти ш ко й м а тро сов! Как то л ь ко не обращ ались ко
м не за ж изн ь — д а ж е «м аэстро»! «Браво, м а эстро !» — кричал
м не б о л га р и н П антелеев, к о н ц е р тм е й сте р , на ка к о м -то вечере
поэтов в О дессе. Но ко гда м не бывает на д уш е плохо, я всп ом и ­
наю, что им е нн о этот оклик трепетал у м еня на плече:
— Братиш ка!
Не стал читать страни цу из «Д невника» Д ел а круа , п р е д ­
с та в л я ю щ ую собой статью об искусстве, чтобы не прочесть
ее ко е-как, на хо д у . . . Все м еньш е остается этого «Д невника»,
а втору уж е о ко л о ш естидесяти лет; все, что он пиш ет сейчас,
ве л и кол е п но по ум у и тонкости. И ногда м о ж н о обвинить е го в
ж елании по-писательски подвести под к о н ц о в к у — показать
себя писателем . . . Ну что ж , и это у него получается п р е во с­
хо д н о ! Так, восторгаясь одно й из картин Рафаэля и чувствуя
?сг

307

вм есте с тем ее н есоверш енство, он пиш ет, что «Рафаэль гр а ­
циозен, д а ж е прихрам ы вая». К онечно, это явная «ф раза»,
«концовка», но как х о р о ш о !
Был у Казакевича, ко то р ы й всегда на высоте ума, о б р а з о ­
вания, тем перам ента. М о г бы он написать х о р о ш у ю пьесу?
И м е нн о этот вид л итер а тур ы — да*ке стра нн о ч уд о создания
собы тия называть л и те р а тур о й ! — является испы танием с т р о ­
гости и о д н о в р е м е н н о полета таланта, чувства ф о р м ы и всего
о с о б е н н о го и уд и ви те л ь н о го , что составляет талант.
К огда сочинял сво ю м узы ку М о ц а р т, весь м и р был со в е р ­
ш енно д р у ги м , чем в наши дни*. Он сочинял при свечах —
м о ж е т бы ть, при о д н о й толстой, к о т о р у ю н е тр уд н о вооб разить
со стел ю щ и м ся, ко гд а о ткр ы в а ю т д ве р ь , язы ко м ; на нем
был ш елковы й зелены й кафтан; он был в парике с букл я м и и с
косой, спрята нн ой в черны й ш елк; он сидел за клавесином ,
как б у д то сделанны м из ш околада; на ул иц е не бы л о эл е к­
т р и ч е с к о го света, го р е л и . . . мы д а ж е не ср азу м о ж е м п р е д ­
ставить себе, что го р е л о ! Факелы? Ф о н а р и с ворванью?
К о ро ч е, это бы ло ещ е д о Н аполеона. Нет, ещ е д о Великой
Ф р а н ц у зско й р е в о л ю ц и и , ко гд а р е д к о к о м у п р и х о д и л о в го л о ­
ву, что сущ ествование ко р о л е й — удивите льно . С овсем , совсем
иной м и р !
И вот то, что сочинил М о ц а р т, мы в наш ем ином м и р е,
к о то р ы й отличается от того , как старик от р еб ен ка, п ом н и м ,
п о вто р я е м , поем , п ер е д а е м д р у г д р у гу . . . Б ерем ся за ры чаги
наших маш ин, вкл ю ча е м ток, чтобы золотая сеточка, к о т о р у ю
создавал е го м о з г, никак не исчезла, чтобы она сущ ествовала
всегда и бы ла передана в с л е д ую щ и й иной м ир.
О н д ергался в детстве, был, как теперь го вор ят, п р и п а д о ч ­
ный. На п ор тр е та х он красив, ско р е е он был носат, да и ма­
л е н ь к о го роста. В ероятно наиболее вы разительной была е го
внеш ность, ко гд а он был в у н д е р к и н д о м : м аленький, носатый,
в ко нвульсиях. С тра нн о представить себе, что в е го ж и з н и бы ли
и кабачки, и п оп ойки, и ле гко м ы сл е н н ы е д е вуш ки , и д р аки . . .
В П ра ге; на п р е м ь е р е «Д он-Ж уана», он п р е д л о ж и л Д о н -Ж у а н у
в п осл е д не м акте п е р е д п р и хо д о м статуи спеть купл еты К е р у б и н о из «Свадьбы», чтобы рассм еш ить п раж ц ев, л ю би вш и х
«Свадьбу». Я не читал писем М оц ар та, со хранились ли они?
П р о сл уш и ва ю все врем я Д е в ятую Бетховена.
Как м о г Лев нападать на это п р о и зве д е н и е —
308

Лев, с е го

л ю б о в ь ю к ге р о и ч е ско м у, с е го небом над у м и р а ю щ и м А н д р е ­
ем? Э то ведь то ж е сам ое. В ероятно, от зависти — вернее, не
от зависти, а от требования, чтобы не бы ло ка ки х-л и б о д р у ги х
видений м ира, к р о м е его . . .
Это сим ф он ия об истории м и р а на данном , как го вор и тся,
этапе. Там литавры и барабан стр е л я ю т, как пуш ка им е нн о тех
врем ен — ко р о тка я с д во йны м зв уко м вы стрела пуш ка, о д н у
из к о то р ы х п отом п о л ю б и л Бонапарт. Расстрел роял и сто в на
паперти Сен-Роха. М о ж е т быть, все это есть в Д евятой. Во
всяком случае, это история. Зачем бы тогд а эти пушки? Это ж
не иллю страция.
Вм есто о гр о м н о й толпы м узы кантов, стары х, обсы панны х
пеплом в обвислы х ж илетах л ю д е й , вм есто гр уд ы нотны х тет­
радей, вм есто ц е л о го леса контрабасов, целой б у р и см ы чков
и ещ е м н о го го и м н о го го — хотя бы гр о хо та п ю п и тр о в, кашля
в зале и писка настраиваем ы х ин стр ум е нто в, — вм есто всего
этого у вас в р уках элегантно посвисты ваю щ ая при п р и к о с н о ­
вении к ней пластинка, черная с ул е та ю щ и м с нее к а ж д у ю
с е к у н д у ве нко м блеска. Результат тот ж е : та ж е бетховенская
сим ф ония, истинное р еальное во п л о щ е н и е к о то р о й в ко нц е
конц ов неизвестно: это и вы ш еописанны й хаос о р к е с тр а , и
пластинка, и рояль са м о го Бетховена, а ещ е п е р е д этим п ро сто
ветер или звук к укуш ки .
О, этот ко м п и л я то р ски й зуд ! П рочтя или узнав о чем -то , тут
ж е хочется пересказать. Этим б уквально страдал С тендаль. Он
пересказы вает целы е сочинения.
М н е хочется пересказать о Ге ктор е Б ерлиозе, к о то р ы й был
неуда чн о влю блен в о п е р н у ю певицу; см о тр е л на сц ену, когда
она пела, как зачарованны й; приехал в П е т е р б у р г; болел под
ко не ц ж и зн и психически — чер но й м еланхолией.
Хочется пересказать о Л исте, у к о т о р о го в к а ж д о м го р о д е ,
куда он п рие зж а л играть, в ко н ц е ко нц ов о бязател ьно появля­
лась л ю б о вниц а , ка ко в ую , покидая го р о д , он, во избе ж а ни е
лам ентаций, запирал на клю ч.
Гейне называет е го гениальны м И в а н уш ко й -д у р а ч к о м , го в о ­
рит, что это он сам себе присы лал на ко нц ер ты венки. Такой
ли у ж дурачок? О н, кстати го во р я, п о л ю б и л русски х к о м п о з и ­
тор ов , п оп уляризо ва л в Европе Глинку.
И грал он на двух р оялях ■— не о д н о в р е м е н н о , разум еется,
а п е р е хо д я от о д н о го к д р у го м у , п р и ч е м они стояли, если
м о ж н о так вы разиться, спиной д р у г к д р у гу . . . Э то делалось
для того , чтобы публика м о гл а видеть е го со всех стор он .
309

П од старость он стал м о на хо м . Или аббатом? Во всяком
случае, есть п о р тр е т е го, где он сидит в рясе, стары й, сл ож ив на
коленях кисти р ук и за пр окин ув лиц о — старое, б е з з у б о е лицо
с о тки н уты м и назад волосам и.
Сейчас его назы ваю т Ф е р е н ц Лист. О н венгр.
Ж и в о го Ш а ляпин а я не слышал. Т олько в пластинках. Это
очень п р и ятн о слуш ать, им енно — ф изически. И ногда как б у д ­
то слы ш ен ко л о ко л , иногда каж ется, что не один человек поет,
а хор. Но тол ько ф изически — для уха, в том см ы сле, как
поним ал удо вольстви е от м узы ки С тендаль. М о д у л и р о в к а , вы­
р аж е н и е, так называемая игра — все это в п редел ах о бы чной
театральной условности, ры чания, м н огозн ач и тел ьн ости . . .
К онечно, ко гд а театрально плачет о гр о м н о го роста зд о ро вы й
с п ре кр а сн ы м го л о со м человек, то это во всяком случае
л ю б о п ы тн о .
Он у м е р в П ар иж е отн оси те льно м о л о д ы м — ш естидесяти
лет. П о хо р о н е н на П ер-Л аш ез под плитой с надписью — л и р и ­
ческий артист, что на ф р ан цузский м анер означает — о пе рн ы й
артист.
О нем м н о го л е ген д .
Эта л е ген д ар н ость присущ а сам ой личности. М о ж е т быть,
она р ож д а е тся от наруж ности? С ко р е е все го р о ж д а е тс я она в
том случае, если в п р о ш л о м ге р о я со вер ш ил о сь нечто п ора­
ж а ю щ е е ум . Так Горький был б р о д я го й , так Ш а л япи н вышел из
народа, так М аяко вский был ф утур и сто м .
Как бы там ни бы ло, это была необы кно ве нн ая слава.
Я постарел, м не не очень хочется писать. Есть ли ещ е во
м не сила, способная р о ж д а ть м етаф оры? И ногда хочется п р о ­
верить себя в этой области. К о гд а -то Р им ский-К ор са ков писал,
что в д р у г е го охватил страх по п о во д у того , м о гу т ли ещ е в нем
р о ж д аться м е лод ии. О н п ро вер ил , поставив себе ц е л ь ю напи­
сать нечто, зависящ ее им е нн о от м е л о д и и , и убедился, что они
ещ е р о ж д а ю тс я в нем . . .
Р и м ско го -К о р са ко ва я п ре д ставл я ю себе тол ько по п о р тр е ­
ту (Серова? Репина?), на к о то р о м он п о х о ж на п о ко й ни ка — с
дл и н но й п р о свечива ю щ ей б о р о д о й и х р уп ки м л бо м .
Он был м о р с к и м о ф и ц е р о м и совер ш ил к р у го с в е тн о е пла­
вание.
Я п о м н ю то сильное впечатление, ко то р о е п роизвела на
м еня « Ш е хе р е за д а » , спетая м не частями х у д о ж н и к о м С о к о л и ­
ко м в О дессе, ко гд а мы все были ю ны .
310

— С лы ш иш ь, это п е р е кл и ка ю тся корабли? — го вор и л С о ­
колик. — Слышишь?
Д ействительно, перекликались ко ра бли. Я тогд а впервы е
познал сущ ествование сим ф о н и че ско й м узы ки , вош едш ей в
м о е сознание ка ки м -то ещ е не постига ем ы м м н о ю , но у ж е
пор ази вш им м еня обстояте льство м .
Нет, я не у м е ю и не хочу писать.
Какое ц арственное письм о написал Ч айковский по п ово д у
п е р е л о ж е н и я м о л о д ы м Рахм аниновы м для четы рех р у к «Спя­
щ ей красавицы »! О н, автор п ро и зве д е н и я, к о то р о е д р у го й
автор переклады вает в ин ую ф о р м у, у к о р я е т этого автора в
ч р е з м е р н о м п о кл о не нии а вторитету (то есть ем у са м ом у, Чай­
ко вс к о м у), в отсутствии см елости и инициативы . Д р у ги м и с л о ­
вами, е м у понравилось бы, если бы Рахманинов отнесся к его
п р о и з в е д е н и ю р а зр уш и те л ь н о !
Я леж ал у ее п о д н о ж и я , и она пела. Гора пела гл у б о к у ю ,
гу д я щ у ю , т р е м о л и р у ю щ у ю песнь, и я знал, что она светится
окнам и на разной высоте, ж е л ты м и ночны м и окнам и, на к о то ­
ры х ч е р н е ю т нестраш ны е кресты . . .
Д иван был ко вро вы й, голова м оя терлась о к о в р о в у ю р е ­
ш етку, и, ухо д я в к о р и д о р ы сна, я слыш ал, как поет гора
м у з ы к у вальсов и р ом ансов — веро ятно , к р уж а за окнам и че­
л о вечков и останавливая в н е п о д в и ж н о сти н е к о то р ы е за д у­
мавш иеся лица.
Писать м о ж н о начиная ни с чего . . . Все что написано —
и н тересно, если человеку есть что сказать, если человек что-то
к о гд а -л и б о заметил.
К то-то сказал, что от искусства для вечности остается только
м етаф ора. В этом плане м не приятн о д ум ать, что я д е л аю ко ечто, что м о гл о бы остаться для вечности. А п очем у это в конце
концов приятно? Что такое вечность, как не м етаф ора. Ведь
о н ем е таф ор и че ской вечности мы н ичего не знаем.
Я т в е р д о знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи
п о -и н о м у. И ногда удается лучш е, иногда хуж е . Зачем этот
дар — не знаю . П о ч е м у-то он н уж ен л ю д я м . Р ебенок, услышав
м е таф о р у, д а ж е м и м о х о д о м , д а ж е краем уха, вы ходит на м гн о ­
вение из игры , слуш ает и потом о д о б р и те л ь н о см еется. Значит,
это н уж но .
М н е каж ется, что я только называтель вещ ей. Д аж е не
х у д о ж н и к , а про сто ка ко й -то аптекарь, заверты ватель п о р о ш ­
ков, скатыватель пилю ль. Толстой, занятый м ора л ьны м и , или
311

и сто р и ч е ски м и , или эко н о м и ч е ски м и р а ссуж д е н и я м и , на хо д у
бр о сае т кр аску. Я все направляю к краске.
Я п о м н ю , Катаев получал н аслаж дение о тто го , что заказы ­
вал м не поды скать м е та ф о р у на тот или иной случай. О н рж ал,
ко гд а это у м еня получалось. С каким в н утр е н н и м о тз в у к о м
им е нн о признания, о д о б р е н и я пересказы вает Толстой б о д л е р о вски е «О блака», хоть и хочет показать их «никчем ность».
С каким такж е во схищ е ние м рассказы вает он о «м уравских»
братьях Н иколе ньки — то ж е по сущ е ству м е таф оре.
На старости лет я о ткры л лавку м етаф ор.
З наком ы й х у д о ж н и к сделал для м еня вы веску. На квадрат­
ной д о с ке р а з м е р о м в п оверхность н е б о л ь ш о го стола, п о к р ы ­
той го л уб о й м асляной краской, ка р м и н о вы м и буквам и он напи­
сал это название, и так как в го л уб о й м асляной краске и в
ка рм и н о вы х буквах, если п о см о тр е ть сбо ку, отраж ался, убегая,
свет дня, то вывеска казалась очень красивой. Если п о с м о т­
реть сильно сб о ку, то создавалось впечатление, как б у д то
к то -то в го л уб о м платье ест виш ни.
Я бы л уб е ж д е н , что я р а зб о га те ю . В са м ом деле, у м еня был
запас великолепны х м е таф о р . О д н а ж д ы д а ж е чуть не п р о и з о ­
шел в лавке п о ж а р от о д ной из них. Э то была м е таф ора о л уж е
в осенний день под д е р е в о м . Л уж а, бы ло сказано, леж ала под
д е р е в о м , как цыганка. Я возвращ ался о ткуд а -то и увидел, что
из окна лавки валит ды м . Я залил водой из ведра у го л , гд е вился
язык плам ени, и п отом оказалось, что и м е н н о из этой м е таф о ­
ры появился огонь.
Был такж е д р у го й случай, ко гда я с т р у д о м отб ился от во­
роб ьев. Э то бы ло связано как раз с виш ням и. У м еня имелась
м е таф ора о том , что, ко гда ешь виш ни, то каж ется, что идет
д о ж д ь . М ета ф ор а оказалась настолько правильной, что эти м ои
виш ни привлекли воробьев, нам еревавш ихся их клевать. Я о д ­
наж ды про снулся о тто го, что лавка трещ ала. К огда я откры л
глаза, то оказалось, что это в о ро б ьи. О н и пры гали, бы стр о
поворачиваясь, на п о д о ко н н и ке , на полу, на м не. Я стал р аз­
махивать р укам и, и они улетели п лоской, но бы стр ой тучкой.
О ни п о р я д о ч н о исклевали м оих виш ен, но я не се рд и л ся на них,
п о то м у что виш ня, исклеванная во р о б ь е м , ещ е б о л ьш е п охо ж а
на ви ш ню , — так сказать, идеальная виш ня.
Итак, я п редполагал, что р а зб о га те ю на м о и х м етаф орах.
О д н а ко покупатели не покуп али д о р о ги х ; главны м о б р а з о м
покупались м е таф о р ы «бледны й как см ерть» или «том и те л ьно
ш ло врем я», а такие образы , как «стройная, как топол ь», п р я ­
м о -та ки расхватывались. Но это был деш евы й товар, и я д а ж е не
312

сводил конц ов с концам и. К огда я зам етил, что у ж е сам п р и ­
б е га ю к таким вы р аж ен иям и, как «сводить концы с ко нц ам и », я
реш ил закры ть лавку. В один пре кра сны й день я ее и закры л,
сняв вы веску, и с вы веской под м ы ш кой пош ел к х у д о ж н и к у
жаловаться на ж изнь.
Тепло, м о к р о .
полета, ко то р ы й
появления в небе
У В ладим ира

Э то п о хо ж е на апрель, но тол ько нет то го
охваты вает тебя в апреле, нет вн еза пн о го
го л уб изн ы , нет ледка, т а ю щ е го как сахар . . .
Н арбута есть чудесны е стро ч ки об апреле.
Б л а го с л о в е н и е те б е , ап рел ь ,
Т ебе, н е б е с к о з л е н о к м о л о д о й .

«Небес ко зл е н о к м о л о д о й » — это очень, очень х о р о ш о .
П равда, он п отом исправил на «тебе, на зе м л ю п ролиты й
огонь» . . . К онечно нельзя сравнить, насколько небес к о зл е н о к
м о л о д о й лучш е п р о л и то го на зе м л ю огня.
Это сти хо тв о р е н и е во об щ е в е л икол е п но . К а кое -то стран­
ное, то л ь ко поэту понятное, но в о л н у ю щ е е нас настроение.
М н е х о ч е тс я о вас, о вас, о вас
Б е с с о н н ы м и с ти х а м и г о в о р и т ь .
Н ад нам и в о р о ж и т л у н а -с о в а ,
И наш е и м я и в р а з л у к е — тр и .

Так, видя весну (апрель), он видит знаки Зодиака — агнец,
сова . . . З наю , знаю , что сова не знак Зодиака. Но почти, но
м огла бы быть. Во всяком случае он населяет весеннее небо
зве рям и.
О, эти зверины е м е таф о р ы ! Как м н о го они значат для
поэтов!
В елем ир Х лебников дал се р и ю зверины х м е таф о р , м о ж е т
быть, наиболее б о га ту ю в м ир е. О н сказал, н а п ри м ер , что
слоны кр ивл яю тся, как го ры во врем я зе м летр ясе ни я.
Он (Х л е б н и ко в) не имел никаких им ущ естве н ны х связей с
м и р о м . С тихи писал на листках — п р я м о -та ки высыпал на сл у ­
чайно п одве р н увш и й ся листок. Л истки всовывались в м е ш о к.
М аяко вски й п ри во д и т свидетельство о том , что, читая к о м у либо стихи, Х лебников чаще всего не считал н у ж н ы м д а ж е
дочиты вать их до конца. Говорил: «Ну и так далее!» Сын м ате­
матика, он заним ался ка кой-то м истич еско й см е сь ю истории и
м атем атики — доказы вал, н а п р и м е р , что к р у п н ы е собы тия
п р о и схо д я т ка ж д ы е двести сем надцать лет. (Я видел эти е го
вы числения изданны м и — они назывались «Д оски судьбы »,
на плохой ж елтовато й, но ч е м -то п риятн ой б у м а ге врем ен
313

в о е н н о го ко м м ун и зм а : бо льш ие аф иш ны е буквы и п рям о -та ки
целая сир ен ь ц иф р.)
Читать его стихи стоит б о л ь ш о го тр уд а — все спутано, в
куче, в б е сп о р я д ке . Внезапно появляется несравненная кр а ­
сота!
П о х о д ы м р а ч н ы е п е х о т,
К опьем уб ийство кор ол я,
Д о ж д ь звезд и синие поля
П о с л у ш н ы ч и с л а м , как з а х о д .
Год а во й н ы , к о в р ы ч у м е
С л о ж и л и вы чел я в у м е , ,
И у в а ж е н и е к чи слу
Растет, р у ч ь и в е д я к р у с л у .

Или (в о бр ащ е н и и к п оэту-си м во л и сту Вячеславу И ванову,
зн атоку гр е ч е ско й и р и м ско й п оэзии):
Ты, чей р а з у м стекал, как с е д о й в о д о п а д ,
На п а с ту ш е с к и й б ы т п е р в о й д р е в н о с т и . . .

К огда получаеш ь о б щ е е впечатление от его стихов, видиш ь
в нем им е нн о славянина, п рич ем славянство захвачено им
от С евера до А д р и а ти ки .
О д н а ж д ы , ко гд а Д м и тр и й П етровски й заболел в ка к о м -то
странствии, к о то р о е они со верш али вдвоем , Х ле бн и ко в в д р у г
встал, чтобы п р о д о л ж и ть путь.
— П остой, а я? — спросил П етр овски й. — Я ведь м о гу тут
у м е ре ть.
— Н у что ж , степь отпоет, — ответил Х лебников.
С тепь отпела как раз е го са м о го ! М ы не знаем , где и
как он у м е р , где п о хо р о н е н . . . Н едавно у м е р и П етр овски й —
казак с тр у б к о й в зубах, вечно д е рж авш и й ся за эту тр у б к у
и н и когда, казалось, не поворачивавш ийся к вам л и ц ом , а
всегда погляды вавш ий на вас из-за плеча, из-за труб ки .
О чень бо га то представлены зве рин ы е м етаф оры у чуваш ­
ск о го поэта Якова Ухсая. М н е как-то дали для р е ц е н зи р о ва н и я
е го б о л ь ш у ю п оэм у «Перевал», и я нашел там чудеса в этой
области. С олнце, го в о р и т он, на закате так бл и зко от зем ли,
что д а ж е заяц м о ж е т достать д о него п р ы ж к о м ! К о р о ву
он сравнивает с ладьей, б е гу щ у ю лош адь, в и д и м у ю вознице, —
с р учь е м , картоф ель у н его п о х о ж на бараньи лбы , р о ж к и
ягнят — восковы е, р ога барана — как колеса . . . И наконец,
бо ти нки ф ранта каж утся е м у ж е л ты м и утятам и!

314

У Ж ю л я Ренара есть м аленькие ко м п о зи ц и и о ж и вотн ы х
и во об щ е о п р и р о д е , очень п о хо ж и е на м ои.
К о гд а -то я, описы вая к а ко е -то свое бегство, го во р и л о
том , как п рикла д ы ваю лицо к д е р е в у — к лицу брата, писал
я; и дальш е го вор ил , что это лицо длин но е, в м о рщ и на х,
и что по н ем у б е га ю т м уравьи . . .
У Ренара п о хо ж е о д е р е вь я х: семья деревьев, она при м е т
е го к себе, признает его своим . . . К о е -ч то он у ж е ум е ет:
см о тре ть на облака, молчать.
М н е всегда казалась д о каза нн ой неде лим о сть м и р а в о т­
нош ени и искусства. В разных концах м ира о д но и т о ж е п р и ­
ходит в го лову.
Я у ж е давно со б ир аю сь написать о зверины х м етаф орах.
П од этим те р м и н о м я п о д р а зум е в а ю такое о б р а зн о е выра­
ж е ни е , в к о то р о м ф и гу р и р у е т ж ив о тн о е , п ри ч ем о но м о ж е т
ф и гур и р о ва ть либо так, что о н о призвано для создания образа,
либо так, что в нем, так сказать, образ.
В ж и в о тн о м л ю б о го вида таятся неиссякаем ы е х у д о ж е с т ­
венны е во зм о ж н о сти . С ре д и его перьев, скол ьзи т по его
к л ю ву, м е рц а ет в глазах, сидит в сж атой его лапе . . .
М не, н ап рим ер , каж ется, что я м о г бы из пасти л ю б о го
ж и в о т н о го вытаскивать б е с к о н е ч н у ю ленту м етаф ор о нем
о сам ом .
И не то л ь ко из пасти тигра. Из клю ва сойки, чайки. Как-то
я услы ш ал, как кто -то из ко м па н ии, ш едш ий по н аб ер еж но й ,
сказал о летящ ей чайке, что она элегантна.
— Э легантная чайка.
Все засм еялись, а м не каж ется, что это правильно сказано
о чайке.
Еще чайка — сам олет. Ну, это как раз р я д о м .
Я ни разу ни в детстве, ни в ю но сти , ни п о з ж е в зрелы е
го д ы — словом , ни р азу во всю ж изн ь не слыш ал пенья со ­
ловья . . . Для м еня это была л о ж ь, условность, ко гда я сам
го во р и л о соловье или читал у д р у ги х .
И ка к-то раз, у ж е совсем в зрелы е годы , ко гда я ж ил
в П о д м оско вье , дн ем , точн ее в полдень, ко гда все бы ло
н е п о д в и ж н о ср ед и птиц и растений, в д р у г что-то вы катилось
из тиш ины — о гр о м н о е звенящ ее колесо — и покатилось . . .
За ним сразу д р у го е колесо, за этим ещ е . . . И сразу ж е
это п рекратилось.
Эти колеса бы ли, б е зусло вно , зо лоты м и, они были выше
315

д еревьев, катились стойм я, п р я м о и, в д р у г за дре бе зж а в, м гн о ­
венно исчезали — как не бы ло их!
Я п о см о тр е л на того, кто стоял р я д о м со м н ой . Тот кивнул
в ответ. О н услы ш ал вопрос, ко то р ы й я не задавал ем у,
тол ько хотел задать: не соловей ли?
И, кивнув, он ответил:
— С оловей.
Видели вы птицу секретаря?
О на до вол ьн о в ы со ко го роста, так с человека. Она как
бы в ж е лты х к о р о тк и х панталонах, в белы х чулках, во ф раке,
в ж и л е те, в очках и с п ер ом , за л ож е н ны м за ухо. О на бы стро
и д е л о ви то ходит по клетке, н еско лько р а зд р а ж е н н о , взвол­
нованно, как се кре та р ь, ч то-то напутавш ий и с о б и р а ю щ и й ся
оправдаться п е р е д начальником , если тот е го тол ько п р и ­
мет.
По всей ве роятности, представители ка ко й -то английской
то р го в о й ком пании, оказавш ись в А ф р и к е или А встралии,
увидели эту птицу впервы е, поразились ее схо д ству с се к ­
р етар е м и с хо хо то м дали ей это имя.
М о ж н о бы ло бы назвать ее М е тте р н и х.
О на поедает зм ей.
Голоса ее я не слышал.
О ни идут покачиваясь, и так как они не сл и ш ко м п о д ­
н им аю тся над зем лей, то ко гд а идеш ь по ту с то р о н у травы,
а они ш е ствую т по эту, то каж ется, что они едут. Гоготание —
это ср авнительно гр о м ки й звук, во всяком случае, ясно чув­
ствуется, что это какая-то речь, да-да, ка кой -то иностранны й
язык. К лю вы у них ж елты е, как бы сделанны е из дерева,
ср о д н и л о ж ка м . О ни д е л ови то п р о е з ж а ю т м и м о вас, б е зусл о в­
но разговаривая м е ж д у со бо й и и м е нн о о вас, да-да, они
к и д а ю т на вас взгляды , ко гд а п р о е з ж а ю т м им о. М о ж н о по ­
верить, что они спасли Рим. О ни п ре л естн о вы глядят на воде.
Н агнув голову, они в д р у г п о д н и м а ю т столько воды , что м о гу т
одеться в целый стеклянны й пидж а к. Теперь они у ж е не
едут, а скользят — всей своей белой п о д уш ко й по синей глади.
В д руг они сходятся все вм есте, и тогд а каж ется, что на воде
покачивается белы й крендель.
Тут разы гралась звериная драм а. Б ольш ой р ы ж и й , в зрелы х
годах кот, с почти волочащ ейся по зем ле, как у бизона,
ш е рстью , повадился охотиться на го л уб е й , ко то р ы х б е р е г
хозяин. П оставили капкан на него, он попался. О д н ако , хоть
316

и с ущ е м л е н н о й н ого й, он пош ел д о м о й , волоча за собой
тя ж е л о е , гр о м о з д к о е стра ш н ое с о о р у ж е н и е — капкан . . .
Д рам а состояла в том , что кот, не раз задиравш ийся с
п о л уо вч а р ко й Чайкой и оставлявш ий ее в д ур ака х и р ассе р ­
ж е н н о й , из-за п о в р е ж д е н н о й ноги оплош ал, и пол уо вчар ка
е го разорвала.
Я х о р о ш о знал это го в ы с о к о м е р н о го , почти с б р е з гл и ­
востью не п р и н и м а вш е го м о их заигры ваний, кота. Трупа я,
к счастью , не видел. В ероятно, раны в со ед и н ен и и с р ы ж е й
ш е рстью , вы глядели страш но и н ед о сяга ем о красиво. Это
их, зверей, д е л о ; нас не касается, что они р азр ы в а ю т д р у г
др уга. С транно, что он был п о б е ж д е н со ба кой — этот зверь,
о к о то р о м у Брем а сказано, что он силен и хо р о ш о в о о р у ж е н .
Правда, нога была п о в р е ж д е н а капканом .
Я видел вско ре после д рам ы п о л уо в ч а р ку-п о б е д и те л ь н и ц у .
О на валандалась по саду со щ е н ко м , п од п ры ги в авш и м за
ней. Щ е н о к подбрасы вал толсты й задик, см о тр е л на меня
снизу, с вы соты не вы ш е цветов, ср ед и ко то р ы х я е го оста­
новил, — аню тины х глазок. О вча рка -м ать см о тре л а себе вдаль,
огляды валась на щ енка. Н икто бы не догадался, что она ра ­
зорвала недавно ж и в о е сущ ество. Н ао б о ро т, она казалась
сим п ати чн ой собакой, и я, позвав: «Чайка, Чайка», — гладил
ее по п л о ско м у лбу — с го р я ч е й , как м не показалось, ш е р сть ю
и вы зы ваю щ ей сухость в ладони. Цвели а ню ти ны глазки, иногда
п о х о ж и е на военны е японские м аски, д о во л ь н о вы соко стоял
ж а см и н , самый красивы й цвето к на свете, стучал дятел, к о ­
то р о го я н и когд а не видел, хоть он и стучится ко м не давно.
Я о д н а ж д ы шел из гостей по тем но й лестнице, н очью ,
и в д р у г услы ш ал д ви ж е н и е , к о то р о е б ы стр о ко м не п р и б л и ­
зилось. И в тот м о м е н т, ко гд а верн ее всего бы л о ож и да ть
нападения, удара ч е м -н и б уд ь см е р те л ь н ы м , м о ей р у к и ко с­
нулось ч то-то теплое. Э то то ж е м еня испугало, но п об еж авш ий
от р уки испуг уж е по д о р о ге к м о з гу превратился в ум и л е н и е
и радость. Я понял, что это м аленькая собачка Д ж е к , ж и вущ а я
в этом п ар адн ом и знаю щ ая м еня. Так вм есто наи б ол ьш е го
врага, к о т о р о го я по законам д о л ж е н был встретить, я встретил
н аи б ол ьш е го друга.
М ал е нький черны й Д ж е к п о ги б под гр у з о в и к о м .
О дин ам ер ика не ц, п ро вед ш и й всю ж и зн ь в А ф р и к е , где
он охотился на зверей, из ко то р ы х затем с о о р у ж а л чучела
для К о л у м б и й с к о го университета, написал кн и гу об этой своей
ж и зн и . Там есть удивите льны е вещ и. Я ещ е вернусь к этом у
317

п р е д м е ту, а сейчас, чтобы закончить во спо м ин ан и е, п ер ед а м
е го тр е во ги по п о в о д у того, м о ж н о ли убивать го р и л л у. Этот
вопрос волновал то гд аш н е е тол ь ко недавно встретивш ееся
с го р и л л о й о бщ ество. В сам ом деле — у ж очень п о х о ж этот
зверь на человека! Да и зверь ли?
С л овом , тре во га заканчивается у с п о ко е н и е м — убивать го ­
риллу м о ж н о . С ледует описание охоты на го р и л л у. О ни по­
являю тся на ве рш ине го р ы — о гр о м н ы е , ка м е н н о п о д о б н ы е
силуэты — о хотни ки в страхе . . . О д н а к о у го ри л л нет этой
чер но й палки, из к о то р о й появляется о гонь. Горилла убит,
его с в е ж у ю т — б у д у т делать чучело, и он б уд е т вско р е стоять в
с текл я нн ом кубе, р ы ж ий, в длинны х волосах, ч е м -то напо­
м и н а ю щ и й ко косо вы й орех, с отвисш ей навязанной е м у чу­
чел ьн и ком ч е л ю стью и показывая алые десны .
Я стал гладить кота, л е ж а в ш е го на с ун д уке в ч у ж о й ква р ­
тире. Как видно, е го никто не гладил с достаточн ы м чувством —
он поддался ласке, ем у понравилось. Чистый, изящ ны й, силь­
ный — он встал и вы гнул спину. Затем он н еско л ько раз с
д р у ж е с тв е н н ы м вним анием взгляды вал на м еня, не то л ь ко
со вним анием — с о д о б р е н и е м то м у, что вот я приш ел из
тем ноты , неизвестны й человек, и стал гладить е го. В тем но те
п е р е д н е й на уваж ительной вы соте висела при этом тре уго л ьна я
е го м о р д а с глазам и, светивш им ися таким зеленоваты м светом ,
каким светятся в л е тн ю ю ночь планеты.
П огладив, я уш ел. Он пош ел за м ной — сперва по с у н д у к у ,
потом м я гко скинул себя с сун д ука и п об еж а л по к о р и д о р у .
М н е бы ло п риятн о дум ать, что на н е ско л ь ко м и н ут я привязал
к себе нечто в р о д е тигра.
У м е р хозяин лисицы ж ур н а л и ст М и кл аш евски й . П оче м у
хозяин лисицы? О н воспитывал лисицу — д и к у ю , случайно ока­
завш ую ся у него. В п оследние годы на Г о го л евско м бульваре
появлялся человек, на руках у к о т о р о го находилась лисица.
О на сидела спиной к д в и ж е н и ю и см о тре ла, таким о б р а зо м ,
через плечо н есущ е го . Д ети беж али за ним и. Ч еловек садился
на ска м ью , лисица п р о д о л ж а л а см о тр е ть через е го плечо;
дети толпились п о это м у по ту сто р о н у скам ьи. О на чувствовала
себя не совсем в своей тарелке. Глаза у нее бы ли как у
д е вочки , чуть, впрочем , светлее, чем бывает у д е воче к, и
чуть, я бы сказал, нем о тивир ова н не й.
М и к л а ш е в ско го я знал лично. Он рассказывал мне, как
в день, ко гда у них в д о м е заж гли елку, лисица сидела
вм есте с детьм и и как зачарованная см о тре ла на елку. М о ж н о
318

представить себе эти глазки с о тр а ж а ю щ и м и ся в них о гон ькам и
свечек!
В п осле дний раз я видел М и кл а ш е в ско го в «Литгазете»
с го д то м у назад. Знал я е го мало. Ч еловек, л ю б я щ и й ж и ­
вотны х, — поэт.
С его д н я во вто ро й п оловине дня началась весна.
Кош ка вышла из м а л е н ь ко го ч е р д а ч н о го окна на листы
кры ш и, о свещ енны е л уной. О на прош ла, исчезнув чер ез тень
от труб ы , потом опять пош ла вниз по листам, по покатости,
сама бросая вперед и себя к о р ч а щ ую ся тень, дош ла до ж е ­
лоба и пош ла вдоль него, бросая тень у ж е позади себя,
и с к о р е е тр е у го л ь н у ю , чем ко р ч а щ ую ся . Здесь она шла, имея
сб о к у после н е к о то р о го пространства верш ины деревьев с
листвой, которая, хоть от ти хо го ветра, сыпалась в д р у г све рху
целой лавиной и потом уходила опять кве рху, у ж е не ж елая
сравниваться с целой лавиной.
Кош ка, идя вдоль ж елоб а, нагнулась над че м -то л е ж а щ и м
в нем, ш евельнула это что-то лапой, д е р ж а к о м о к головы
о п ущ е н н ы м , о тч е го он стал ка ким -то б е д н ы м ; п отом она
шла д о во л ь н о д о л го по листам, освещ ен ны м ж е л ты м , гл а дки м
л унны м све том , и, войдя в тень от б о л е е вы со ко го дом а,
уп а вш ую на кр ы ш у м а ле н ь ко го , исчезла в ней, д аж е не дав
н и к о м у зам етить, ка ко го она цвета.
По ск о ш е н н о м у л угу ходили б о льш ие во ро ны и что-то
ели. Э то правда: они каж утся зловещ им и — ка ки е-то д ухо вны е
лица вр ем ен и Л ю д о в и ка XVI , ханж и, м учители . В прочем , вгля­
дываясь о б ы кн о ве н н ы м взгл яд ом , видиш ь п ро сто си л ьн ую ,
з д о р о в у ю птицу и проника еш ься к ней сим патией.
О ни в д р у г взлетели над л у го м и летели, ища к а к о го нибудь д р у го го , бо ле е б о га то го участка . . . О ни летели низко,
как видно, для то го чтобы увидеть то, что им н у ж н о бы ло
увидеть. Их п одж аты е лапки про но сились над л у го м , кры лья
работали правильно, как новая м аш ина — тах, тах, тах . . .
Я шел за о д но й, ухо д ивш е й от меня вп ер ед . С перва она
не слышала или не боялась, потом взлетела, и взм ахи ее
кры льев как бы бросали м н е: «Ах, оставь меня, оставь —
не приставай!»
Я пош ел в зо оп ар к, поставив себе ц е л ь ю увидеть тол ько
тигра. Ведь и эти картины , как и те, из масла, у то м л я ю т,
ко гд а видиш ь их сразу м н о го ! И тут, вдоль кл е то к, как и
там вдоль рам , нельзя п робегать, лишь бы увидеть!
319

Итак, только тигра. Да, но ти гр не сидит ж е в о д но й
из первы х клеток. Это гвоздь, это целое отд еле ни е , это финал
тр е ть е го акта — ти гр . О н вдали, и надо д о во л ь н о д о л го идти
к нем у. Вот и п риш лось м не все ж е увидеть к о е -к о го и
к р о м е тигра. По м е л ко те у входа я тол ь ко скол ьзнул глазам и.
К то -то кр о хо тн ы й сидел возле б уд ки . С илуэт уш е к величиной
в а ню ти ны глазки. Т яж ело, точно на гига нтско й п р о б ке , по ­
вернулся гриф . . .
Илья С ельвинский ве л икол е п но описал тигра.
М о р д а тигра у него и «золотая», и «закатная», и «ж аркая»,
и «усатая как солнце». (С олнце, глядите, «усатое». Вот м о ­
л о д е ц !) О н го в о р и т о ти гр е, что он за лето вы го ре л «в о р а н ­
ж евы й», что он «расписан че р н ь ю » , что он «по зо л о ту сед»,
что он спускался «по го рам » « д р а ко н о м , п о ки н увш и м храм »
и « х р е б то м п овто ряя го р н ы й хреб ет». О писы вая, как идет
тигр, С ельвинский го вор ит, что он шел «рябясь от ветра,
ленивы й, как знам я»; шел «военны м ш агом » — «все плечо
вы двигая вперед ».
О н восклицал о ти гр е :
— М ил ы й! У м ница!
«Ленивы й, как знамя», — это блистательно, в силу Д анте.
Чувствуеш ь, как хотел поэт, увидев м н о го красок, чувствовал,
что есть е щ е . . . ещ е есть что-то. Глаза раскры вались ш и р е
и в дей ствительн о ж а р ки х красках тигра, в е го бархатности
поэт увидел «ленивое знамя».
Вот черт во зьм и! З д о ро вае ш ься, разговариваеш ь с ч ел о ­
веком , не оценивая, что этом у чел о ве ку п р и х о д я т м ы сли,
м о ж е т быть, третьи, четверты е, пяты е по п о р я д к у от тех
м ы слей, к о то р ы е были заронены тем и . . .
С ам ы й красивы й из зем ны х звуков, ко то р ы е я слыш ал,
это р ы канье льва!
Что это? Как б уд то взры в — во всяком случае есть за­
туха ю щ и й раскат . . . Хочется назвать этот звук п о р о хо вы м .
Что за гортань, р о ж д а ю щ а я такой м ощ и и вм есте с тем
сд е р ж а н н о сти , такой, я бы сказал, н енарочитости звук? Он
не посы лается львом далеко, а как бы тол ько появляется
в о к р у г пасти. О н как б уд то отбрасы вает его, как ко р о тк о е ,
изо рва нн о е пламя.
Я вх о ж у в ц и р к опоздав, и п е р е д о м ной, на ж е л то й арене,
д евочка в ю б ке , п одб расы ваю щ ая нечто вр о д е кеглей, ж о н г­
лерш а, и, пока я с м о т р ю на ее о тки н уто е лицо с п о д п р ы ги в а ю ­
щ им и за ке глям и глазам и, в д р у г раздается из-за кулис р ы кани е
льва. Д он осится не только сам о оно, но и эхо е го, д ун ове н и е,
320

заставляю щ ее се р д ц е радоваться и чувствовать н еж ность к
этом у м я гко л а п о м у, цвета песка, с гневны м и скл а дкам и на
лбу чуд ов и щ у.
Ч его то л ь ко не п р и хо д и т в го лову, когда стоиш ь пер ед
кл е тко й обезьяны !
К огда е в р о п е е ц увидел ее впервые? П ож алуй , нет ни у п о ­
м инаний о ней, ни тем б о л е е ее и зо б р а ж е н и й в том , что
д о ш л о д о нас от азиатских царств, от Греции и Рима.
О безьяна, слухи о к о то р о й в д р уг, после конца Рима и
всей той эпохи, к о т о р у ю мы называем д р е в н и м м и р о м , стала
для Европы загадочны м , почти б е со вским сущ е ство м . Какойто вал лег м е ж д у зо лоты м д р е в н и м м и р о м и Е вропой. Т руд но
представить себе идущ ий в Риме или А ф ина х снег. С каж ем ,
что он и шел там ч резвы чайно р е д ко . Да, но идет ж е он
все врем я во Ф р ан ц ии, в эпоху, ска ж ем , М е р о в и н го в — на
се вер е Ф р ан ц ии, на ю ге , идет в Герм ании и в Италии, по ­
с ко л ьку Генрих стоит босой им е нн о на снегу. В д р у г стал
идти снег!
В этот раз я стоял в зо оса д у п е р е д кле тко й ш им панзе.
Я давно знаю это чер но е тело, этот черны й овал, ко то ры й
я часто ви ж у издали, сквозь щ ели в толпе. На этот раз я
реш и л см о тре ть на н его вблизи.
Первая мы сль о том , что это зверь необы чайной силы
и как стра ш н о бы ло бы попасть к н ем у в лапы, когда к
то м у ж е п р и п о д н и м е тся в ярости е го верхняя губа, показывая
зубы и р о зо вы е десны . Вторая мысль о том , как о тд ел ьно,
как ни при чем ле ж и т на досках е го п р о с то р н о й клетки
осенний лист, занесенны й сю д а ветром или с т о р о ж е м . Третья
мы сль . . . М ы сл ей м н о ж е ств о !
К огда я п од хо д и л к клетке, он шел на меня, п о хо ж и й
не то на банкира, ко то ры й сейчас сядет за свое б ю р о , не
то на бандита, ко то р ы й собирается напасть на банкира.
Большая, толстая серая бабочка, почти в м еху, в д р у г п оя­
вилась у п о д н о ж и я лампы. О на тотчас ж е при б егл а ко всем
в о з м о ж н о с тя м м и м и кр и и , ве р о я тн о , почувствовав что-то гр о з ­
ное р я д о м — меня. О на, б е зусло вно , сжалась, ум еньш илась
в р азм е р ах, стала н е п о д в и ж н о й , как-то сковалась вся. Она
реш ила, что она невидим а, во всяком случае, незаметна.
А я не то л ь ко видел ее, я ещ е и п од ум ал : « Ф ю з е л я ж ба бо ч ки !»
То есть я увидел ещ е и м е т а ф о р и ч е скую ее ипостась —
д р у ги м и словам и, дваж ды ее увидел . . .
21 —

1486

321

М н е никто не объяснил, п о ч е м у бабочки летят на свет —
ба бочки и весь этот зеленоваты й балет, к о то р ы й пляш ет возле
лам пы летом , все эти длинны е танцовщ ицы . Я о тк р ы в а ю о кно
во всю ш ирь, чтобы они хоть случайно вы летели, я туш у
лам пу . . . Я ж д у пять м инут — уж е как б уд то нет их в к о м ­
нате . . . Куда там! З а ж и га ю лам пу, и опять в о к р у г лампы
х о р о в о д сильф ид, р а в н о м е р н о п р и п о д н и м а ю щ и й с я и о п у с ­
каю щ ий ся, точн о они со ед ин ен ы н евид и м ы м о б р у ч е м , — и н о г­
да п остуки ва ю щ и й по стеклу абаж ура . . . П оч е м у это так?
Что этот свет для них?
Из зверей на сво б о д е я видел тол ько . . . н еуж е л и тол ько
м ы ш ь и крысу?
П ож алуй, и м е нн о так. Не случилось ж е м не встретить в
со сно вом да чн ом лесу м е д ве д я ! Не видел я такж е н и когда ни
н е сущ е го ся по го р и з о н ту зайца, ни суслика, ни барсука.
П ри хо д ится довольствоваться м ы ш ью и кр ы со й . С кр ы со й
у м еня была встреча, заставляю щ ая м еня верить в л е генды ,
связанны е с этим зверем . В б е л у ю ночь возвращ ался я п о д ­
вы пивш ий д о м о й , в Е в р о п е й скую го сти ниц у, и увидел б е гу щ у ю
на м еня вдоль стены и, как видно, сп а са ю щ ую ся от ка кой -то
травли кры су. Вдали, о ткуд а беж ала крыса, хохотал и и у л ю ­
л ю кали ш о ф е ры . . . Я р азм ахнулся ного й, чтобы ударить по
кры се так, как у д а р я ю т по ф у тб о л ь н о м у м ячу. Тут ж е я п оте­
рял равновесие и упал, посты дно, п о-пьян ом у, вызвав ещ е
б о л ьш е е ул ю л ю ка н ь е . Крыса, н евр ед им ая, пронеслась дальш е,
исчезая ср ед и о гр а д и кустов. П однявш ись к себе в ком нату,
я увидел на штанах п о н и ж е колена пыльны й, о сы п аю щ и й ся от
п ри ко сно ве ни я след тон коп а лой кр о х о тн о й ступни. В о зм о ж н о ,
таким о б р а зо м , что меня толкнула крыса, п ри ч и но й м о е го па­
дения бы ло такж е и то, что она м еня толкнула, крыса.
А л е к са н д р С тепанович Грин в о д н о м из своих рассказов
и зо бр аж а е т ц е л ую и сто р и ю вм еш ательства кры с в ж и зн ь чел о ­
века. Там го вор ится, что кры са по со б стве н н о м у ж е л а н и ю м о ­
ж е т принять вид л ю б о го сущ ества. И в этом рассказе внезапно
появл яю щ ийся п е р е д ге р о е м хо р о ш е н ь ки й , изы сканны й м аль­
чик, стар аю щ ийся всей своей ла сково стью отвратить ге р о я от
шага, как раз н у ж н о го и п о л е зн о го ем у, ге р о ю , — является
кр ы со й .
Я наблю дал о д н а ж д ы за кры сой, ко то ра я не знала, что за
ней н аб л ю д а ю т. Нас р азд е л ял о толстое стекло м агазинной
витрины , она м еня не слышала, ж ила п олной ж и з н ь ю . О б ы ч н о
и она нас боится, и мы ее боим ся, а тут нас р азд е л ял о стекло.
322

П равда, м не все ж е стоило труд а заставить себя см о тре ть;
правда, все ж е душ а уходила в пятки. Вот я и д о л ж е н сказать,
что ни че го стр а ш н о го п е р е д о м ной не бы ло: ср ед и к о р о б о к с
этикеткам и и буты ло к, руш а ко е -что при своих д ви ж ен и ях,
п ер еб ега я с места на м есто, п риню хивался, останавливался
о б ы кно ве нн ы й ко ричне вы й с ч ерны м и бле стящ и м и глазкам и
д и ки й зверек.
М н е н икто не верит, что м о е впечатление бы ло и м е нн о та­
ким .
— А хвост? — сп раш иваю т. — У нее страш ны й хвост!
Нет, п о -м о е м у , и хвост нестраш ны й. С ам ы й о б ы кновенны й,
длинны й хвост зверька, какой мы видим на картинках и у хорька
и куницы . В о зм о ж н о , что наш страх п е р е д кры сой р о ж д а е тся
о тто го, что она м гн о в е н н о исчезает, увидев нас. И сторически
известно, что кры сы способствовали р а сп р о стр а н е н и ю чумы —
вот ещ е и о тсю д а страх др евн ий, по воспо м ин ан и ям .
У л ьтрам ариновая ваза с узки м вы соким го р л о м стоит в поле
наш его зрения. О д н а ко и не ваза, если м о ж н о увидеть чуть по ­
выше это го син его го рла и м а л е н ь кую к о р о н у.
Хвост ещ е и не раскры т. О н р а скр о е т его, когда захочет.
О н чуть не ж д е т, чтобы мы п оп р о си л и е го раскры ть. И ногда он
е го во об щ е не раскры вает. Хвост он волочит за собой, как
вязанку ветвей, д о во л ь н о су х у ю и н ека зистую , п ри ч ем н е к о то ­
ры е ветви толсты — толщ е е го синей, в блестящ их синих ч еш уй ­
ках шеи.
О н топчется на ш и р о ки х лапах.
Д ревний м и р восхищ ался павлином . На него с м о тр е л и цари,
царицы , п ол ко вод ц ы , сенаторы . Сейчас он потерял свое значе­
ние как укр а ш е н и е ж изн и. В прочем , в Е вропе е го роль испол­
няла и сейчас исполняет лебедь. Павлин м не и м е ньш е нра­
вится, чем лебедь; м оя е вропейская, б олее северная душ а чу­
рается павлина, с к о то р ы м ей ка к-то ж а р к о ; какая-то м и гр е н ь
д уш и появляется, ко гд а видиш ь павлина.
Павлин — это восток. О н такж е гол без п ол ум р а ка, без
с у м е р е к, как и здания А л ь га м б р ы , как о р н а м е н т Регистана,
как стихи восточны х поэтов, как четкие, без ды м а восточны е
ф онтаны , чьи струи с ко р е е вы зы ваю т п редставл ение о д р а го ­
ценны х кам нях, чем о воде.
Л еб ед ь, уп лы ваю щ ий в зеленоваты й п о л ум р а к, гд е тина и
ива, таинствен; павлин стоит ср ед и солнца, ясный, п о ко р н ы й ,
ж е стки й , как власть деспота.

2Г

323

Эта собака уж е , наверно, очень выросла. О на м еня, ко гда
была м аленькой, очень лю била — настолько л ю била, что
п р ы ж ка м и своим и п рям о -та ки не давала м не ступить ш агу. Это
пудель, ко то р ы й , по у в е р е н и ю Брем а, п р е д по чи та ет о бщ е ству
собак о бщ е ство л ю д е й . Я ее ещ е уви ж у, эту со баку, и у б е ж д е н ,
что она м еня узнает и опять п роявит св о ю лю бовь.
Да зд р авств ую т собаки! Да зд р авств ую т ти гр ы , попугаи,
тапиры , б е ге м о ты , м е д в е д и -гр и з л и ! Да здравствует птица с е к ­
ретарь в атласных панталонах и золоты х очках! Да здравствует
все, что ж ивет во об щ е — в траве, в пещ ерах, с р ед и кам ней!
Да здравствует м и р без м еня!

Часть

пятая

УДИВИТЕЛЬНЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК
Из З а м о скв о р е ч ь я м не н уж н о бы ло в ц ентр. Вот я и реш ил,
по ка к о м у м о сту м не идти — по К а м е н н о м у или по М о с к в о р е ц ­
кому? О ба варианта бы ли о д и н а ко в о п ри е м л е м ы , так как я
стоял на угл у Л а в р уш и н ско го переулка. О н вы ходит на Када­
ш е вс к у ю н а б е р е ж н у ю , п р и м е р н о в ее се р е д и н е , и от этого
места расстояние о д но , что в сто р о н у К а м е нн ого моста, что в
с т о р о н у М о с к в о р е ц к о го .
В опрос сводился к том у, по ка ко м у м о сту инте р есн ее идти.
Я п од ум ал , что если я п ойд у по М о с к в о р е ц к о м у , то К рем л ь б у ­
дет как бы выплывать на м еня . . . Да, это п о х о ж е на то, как
б у д то на вас вы плы вает гигантский белы й лебедь, чья шея —
ко л о ко л ь н я Ивана В еликого, а спина — со б о р ы с зо л оты м и
п ер ьям и куп оло в. Я уж е готов был вы брать М о с к в о р е ц к и й
м ост, как в д р у г м не представилось чрезвы чайно зам анчивы м
увидеть это го лебедя уп л ы в аю щ и м вдаль из таин стве нн ого
п о л ум р а ка сада — картина, ко то ра я откры вается п е р е д нами,
к о гд а мы идем по К а м е нн ом у м о сту. Не свернуть ли в ту сто­
р о н у , налево?
С олдат, ко то р ы й п одош ел ко м не, ве р о я тн о п о то м у и п о д о ­
шел, что у м еня был вид человека, хо р о ш о з н а к о м о го с м е ст­
н остью : в сам ом деле, человек стоит на угл у ср ед и т о р о п я ­
щ ихся п р о х о ж и х и сп о ко й н о погляды вает то в о д ну, то в д р у гу ю
с то р о н у .
Был ли это солдат?
На нем не
то, на чем не
лотка все ж е
лове, старой,

бы ло п ого но в, пилотка была без зве зд очки , но
бы ло п ого но в, все ж е бы ло ги м н а сте р ко й , а пи­
была п илоткой — х о р о ш о п р и гн ан но й к е го го ­
вы го ре вш е й, видавш ей виды пилоткой.

Если д а ж е теперь он и занимался ка ки м -н и б у д ь д р у ги м
д е л ом , то все ж е это был солдат, и н и ка ко го д р у го го о п р е д е л е ­
ния нельзя бы ло под о бр ать к е го лицу, ф и гур е , п о хо д ке , развороту> гр уд и , на ко то р о й го л уб и зн о й и ж е л ти зн о й полевы х цве­
тов светились ленточки воинских наград.
325

К огда он приб лиж а лся ко м не, я с во лне ни е м о ж и д а л е го
вопроса. Что м еня сп ро сит солдат?
Т олько что я дум ал о том , ка к красив К рем ль, и это р аз­
м ы ш л ен ие о п р е кр а сн о м в ы кл ю чи л о м еня из п овседневности.
Да, м н е показалось, что нас тол ь ко дво е на п е р е к р е с тк е —
солдат и п р о х о ж и й . К а кого ж вопроса я м о г ожидать? Только
такого, ко то р ы й м о ж н о услы ш ать на д о р о га х войны . Вот я
и о ж и д а л, что про звучат ка кие-то сур о вы е слова, и м е ю щ и е
о тн о ш е н и е к тр уд н о стя м ж и зн и .
— С каж ите, пож алуйста, гд е здесь Третьяковская галерея?
Вот что м еня спросил солдат. И это вкл ю ч и л о м еня в п овсе ­
дневность. Я понял, что п е р е д о м ной о бы кно ве нн ы й советский
человек, ко то р ы й был солдатом , а теперь труд и тся . У н его
сво б о д ны й день, и он хочет посетить Т р е ть я ко в с к у ю га л е р е ю .
Я указал ем у на вид н ев ш ую ся в гл уб и не п е р е ул ка к и р п и ч н у ю
о гр а д у. О н поб л аго д ар ил и направился в п е р е у л о к .
Тут ж е гр упп а детей, ко то р а я остановилась возле м еня не­
ско л ьк о раньш е, сдвинулась с места и пош ла вслед за сол датом .
Как видно, они хотели задать м не тот ж е вопрос, что задал со л ­
дат. Теперь они знали, где Третьяковская галерея.
Н о этого не знала старая ж е нщ ина , п о д о ш е д ш а я ко м не не­
с ко л ько п озж е . Я указал на к и р п и ч н у ю о гр а д у такж е и этой
ж енщ ине.
П остояв на п е р е кр е стке о ко л о часу, я понял, что это у д и ­
вительны й п е р е кр е сто к.
Не у д ивите л ьно то, что на угл у пер еулка , в к о то р о м р асп о ­
л о ж е н а картинная галерея, сп ра ш ива ю т об этой галерее, а у д и ­
вительно то, что вас сп ра ш ива ю т почти все, кто п ри б л и ж а ется
к п е р е у л ку. Ц елы й о тр я д со в е тско го народа идет в «Третья­
ковку» — и, о че вид н о, в л ю б о й день. Все ж е я чувствовал себя
в ы кл ю че н н ы м из повседневности, ко гд а стоял на этом углу?
Или это была очень н ео бы кновенная повседневность? . .
Да, это и м е нн о так: это была н ео бы кно ве нн ая п овсе д н ев­
ность, наша советская п овседневность с зо лоты м К р ем л ем ,
с л ю д ь м и войны и труд а, с п ре кр а сн ы м искусством и с д ы м ам и
строительства — го л уб ы м и , р ум я н ы м и и р а д уж н ы м и .
Эти ды м ы стояли над чер той реки, ко гд а я покидал у д и в и ­
тельны й п е р е кр е сто к .
Сейчас, идя по м о сту или пересекая сквер, р е д к о когда не
станеш ь свидетелем сцены ф о то гр а ф и р о в а н и я ка ки м -л и б о
л ю б и те л е м гр уп п ы е го д р узе й .
Группа поставлена так, чтобы ф о но м ее был К рем ль.
Ф о т о гр а ф и р у ю щ и й стоит почти на м о стовой .
326

Да, п р о сто на м о стов ой !
И ногда оказы вается д аж е на ее се ре д ине . М и л и ц и о н е р д е ­
лает вид, что не видит. П ро но сящ и еся м аш ины б е р у т чуть по
диагонали.
Н икак она не находится, эта вы годная точка!
Группа тер п е л и во ж д е т. Тем б олее что м о ж н о см о тр е ть
п р о с то вдаль . . . С м о тр я т вдаль, а там синяя улица р еки , и д р у ­
гой мост, и третей, и вы сотное здание, и над всем белая чайка,
летящ ая сю да, к м о сту . . .
— С н и м а ю ! — кр ичит ф о то гр а ф и р у ю щ и й . О д н а к о в ту ж е
с е к у н д у глаза почти всей гр уп п ы вскиды ваю тся кве рху, встре­
чая м о щ н о в ступ и вш ую в про стр а нство над м о сто м р о с к о ш н у ю
птицу, и снимать, ко не чн о, нельзя.
— А ! — ф о то гр а ф и р у ю щ и й в досаде д а ж е хватается за
ко з ы р е к. — Да ну вас!
А сам во схищ е нн о см о тр и т вслед чайке, у ж е п ерел етевш ей
^ о с т , у ж е бр о си вш е й тень на р е ку, уж е д е л а ю щ е й о сл епител ь­
ный ви р аж над м о л о д ы м и де р е вь ям и н а б е р е ж н о й . . . Безу­
словно, как только б у д у т сняты д р узья, начнется охота за чай­
кой — б ескровная охота х у д о ж н и ка !
Как рад уе т то обстоятельство, что появляется все больш е
и б о л ьш е ф о то гр а ф о в -л ю б и те л е й . С аппаратом на гр у д и , или
на б о ку, или в р уках вы м о ж е те сейчас увидеть и п о д р остка ,
и с о л и д н о го р а б о ч е го , и п олковника. П ож алуй, д а ж е в в о с к р е ­
сенье почти все и д ущ ие тебе навстречу п об л е ски ва ю т на тебя
чер ны м и блестящ им , как ж у к , гл а зком объектива.
П оч е м у это обстоятельство радует? П о то м у что оно го во р и т
о том , что все б о льш е е количе ство советских л ю д е й п р и о б ­
щ ается к м и р у красоты , науки, к х уд о ж е ств у, к точн ы м знаниям .
Человек, за ним а ю щ ийся ф о тогр аф ие й, — и оптик, и ге о м е тр ,
и худож ник.
Но ни один из ф о то л ю б и те л е й , снимая, ве ро ятно , не дум а е т
о том , какой богаты й м атериал для истории представят е го
сн и м ки чер ез м н о го , м н о го лет. В них, этих сним ках, б у д у щ и й
и стор и к увидит, как изм енилось лиц о великой страны социа­
лизма.
Пусть ж е ф о то л ю б и те л и р а б о та ю т м н о го , стараясь р а б о ­
тать х о р о ш о , р а зн о о б р а зн о , запечатлевая л ю д е й , их быт, их
тр у д , их путь к све тл ом у б у д у щ е м у ср ед и собы тий, ср е д и п р и ­
р о д ы , с р е д и их великой истории.
Выпало м н о го сн егу, он е щ е идет; зем ля, де ре вья, с тр о е ­
ния — на всем снег . . . И небо в снегу, так как он становится
видим на д о во л ь н о б о л ьш о й вы соте.
С ловом , п р о и схо д и т то, чего я не у м е ю описать. Что это —
327

серебро? М ельхиор? Лес п о х о ж на со б р ан и е д о р о го й посуды?
Не зн аю !
Сейчас в го р о д а х снег уб и р а ю т. В М о с к в е появл яю тся гр у з о ­
вики с ка ки м и -то техн ическим и до ба влен иям и, и снег п о гл о ­
щается некоей ж е л е зн о й пастью .
Я п о м н ю вр ем я, ко гд а в М о с к в е сн ег уклады вали в с у гр о б ы
на краях тро туа р о в , и в них о тр аж ало сь солнце. Тогда на нем
заж игались искры — пунцовы е, зелены е, ж е лты е. Н очью их
обливал лунны й свет. Ездили в санях. Сани были очень м алень­
кие, узкие, ш аткие; куч е р казался о гр о м н ы м , лош адь — вели­
чиной с тех лош ад ей, что на пам ятниках. Вы сидели в санях
с ж е н щ и н о й , ее волосы касались вас, они бы ли и на вашей
щ еке. Все вм есте неслось со стр е м и те л ь н о й б ы стр ото й ,
казалось, вот-вот о п р окин ется. О д н а ко вы касались р у к о й
бархата полости, закры вавш ей ваши ноги, и ж е н щ и н а была
так б л и зко к вам, как б у д то постоянн о находилась в ваших
объятиях . . .
Всегда забываешь, что в ко нц е н ояб ря м о р о з ы . П о ч е м у -то
относи ш ь их к бо ле е поздней зим е. Нет, и м е нн о в н ояб ре . К м о ­
р о з у , кстати го вор я, м о ж н о отнестись с м е ньш и м стра хом ,
если п одум ать о нем не с точки зр ен ия литер а тур ы о зим е,
ж и воп и си, не с точки зр ен ия ж и те й ско й , а представить себе
м о р о з как хи м и ч е ско е явление. П редставить себе, что все эти
с у гр о б ы , заиндевевш ие пальто, все эти листья на окнах, кр ас­
ные носы, зам ерзш ая река есть не что иное, как резул ьтат науч­
н о го эксп ер им е нта и что все это п р о и схо д и т в кол бе. В прочем ,
это р а с суж д е н и е с о гр е т о го нор м а льн о й д о м а ш не й ж и з н ь ю
человека, человека в пальто.
Н еобы чайно красиво вы глядит на м о р о з е это я р к о -ж е л т о е
пламя, к о то р о е вы рывается из ка ких-то ш лангов, уч аствую щ и х
в р е м о н те п од зе м н ы х тр уб . О н о не вы рывается д аж е — о но
в .т е т а е т ; нет, н уж н о сказать ещ е точ н ее : б ы с тр о льется по
всздуху? Бежит бы стр ой волной? Я ркое, почти д о звона, ж е л ­
тое пламя — в д р у г видиш ь е го отд ельн ы е куски, как б у д то
появляется на м гн о ве н и е со лом а . . . Завитки плам ени исчезаю т
м гн о в е н н о — но все ж е они сущ е ствую т м гн о ве н и е , и от этого
д е й ствительно м гн о в е н н о го сущ ествования получается впечат­
ление чуда. Ч еловек в гр о м а д н о й , почти д о пояса, ж е л е зн о й
маске заведует этим плам енем — это почти щ ит, эта маска с
м а л ен ьким и злы м и глазкам и. За ней, правда, д о б р о е , усталое,
как бы сп лете нн ое из ве ре во к лиц о м астера.

328

С м о ей эспланады виден купол неба в алм азном блеске
зим ы . С ер п луны, чуть п о н и ж е — звезда. Какая? Где-то я писал
о м о р о зе , н е п о д в и ж н о м , как стены. Э то х о р о ш о сказано.
У ж а сно пессим и стиче ские о тр ы вки , в ко то р ы х это описание.
Н еуж ел и , старея, становиш ься б о л е е спокойны м ? Кто заботится
о б этом?
С эспланады видна М осква, о к р у ж а ю щ а я м еня, сто я щ е го
как бы п осе ре д и не , на верш ине пика. Сейчас, зи м н и м ве че р ом ,
это ряды о гне й — один за д р у ги м , вдаль. И ногда расп л ы ваю ­
щ ееся пятно неона.
О чень теплы й д е ка б р ь — на нуле. Я, во об щ е го во р я , л ю б л ю
тот п е р и о д года, ко гд а дни ум е ньш аю тся. Вид го р о д а , у ж е
п р о сн увш е го ся, но в те м н о те и о гнях — о чарователен. На ча­
сах — девяты й час, но за окна м и ночь, хотя у ж е и встр еп е ­
нувш аяся — с м аленьким и светящ им ися а ба ж ура м и в далеких
окнах . . . Чувствуеш ь себя в эти ночны е утра м о л о ж е , б о д р е е ,
де л ови те й.
П од п ад а ю щ им и за д е р ж и в а ю щ и м ся на зе м л е с н его м
скры та черная скользота. Л ю д и гр о ха ю тся всей силой тяж ести
п р я м о на легкие. В д р уг представиш ь себе в сгустке пальто, ва­
л енок, платка этот алый п ул ь си р ую щ и й куст — и делается
страш но.
В п е р е ул ке парень с гитарой в р у к е д о го н я е т у ш е д ш и х впе­
р е д нескольких парней. Б еж ит, разм ахивая ги та ро й , к о то ­
рая почти о р а н ж е в о го цвета и яр ко видна п о э то м у среди
снега. За парнем сперва бе ж ит, п отом идет девочка — с д в у ­
мя связанны м и на спине косичкам и и в м аленьких лы ж ны х
штанах.
— Ты куда, Виктор? Куда?
— В гости! — кр и чи т парень, не огляды ваясь. — В гости!
О ч е в и д н о , сестра. А м о ж е т / п ро сто какая-то девочка со
двора, к о т о р у ю не м о ж е т не восхищ ать этот ум е ю щ и й играть
на гитаре и балагурить парень.
К огда я впервы е увидел часы? Не п о м н ю . Не п о д л е ж и т ж е
с о м н е н и ю , что был м о м е н т, ко гд а я о братил вним ание на этот
странны й д в и ж ущ и й ся п ре д м е т. Не п о м н ю этого м ом ента.
П о м н ю , од на ко, как м еня учили о пр е д е л ять по часам врем я.
Большая стрелка казалась б о л е е д р у ж е л ю б н о й ; та, маленькая,
не заигры вала со м н ой, уш едш ая в себя, уп ор на я и знаю щ ая
свое д ело.
329

Часы, п ож алуй, м е не е д р у ги х п р е д м е то в техн и ки , ви д о и з­
м енялись за врем я их сущ ествования в м о е й ж изн и . В то врем я
как, ска ж ем , р е з к о изм енился телеф онны й аппарат, из б о л ь­
ш о го ящ ика на стене п ревративш ийся почти в т р у б к у , к о т о р у ю
д а ж е м о ж н о п ер еносить с места на м есто, часы остались п р и ­
м е р н о таким и ж е, каким и они бы ли и триста лет то м у назад.
М о ж е т быть, п о то м у, что часы, к р о м е значения в о б и хо д е ,
и м е ю т значение ещ е как п р е д м е т р о ско ш и , д р а го ц е н н о сть ,
п о д а р о к. О ни не изм енились, ска ж ем , п о д о б н о том у, как не
изм ени лись браслеты , о ж е р е л ья . М о ж е т быть, им и не надо
м еняться. С разу была найдена уд о бн ая ф о рм а: тиканье вр е ­
м ени сразу ж е научились со сре д ото чив ать р я д о м с собой,
тут ж е , на гр уд и , на р уке.
В прочем , появление р учн ы х часов бы ло р е в о л ю ц и е й .
Я н и когд а не имел часов, не покупал их, и н и когд а м не их
не дарили. Я иногда го в о р ю красивы е слова о том , что м ои
часы на баш нях.
П равда, какое ч уд о эти баш енны е часы! П о см о тр и те на часы
С пасской баш ни. Кажется, что кто -то плывет в л о д ке, взмахивая
зо л оты м и веслами.
О д и н из м о гущ е стве н н ы х п р е д м е то в для м етаф о р и зац и и —
баш енны е часы. О ни, входя в описание, у ж е сразу п р и д а ю т ем у
п оэзи ю , п р и д а ю т е м у даль, вы соту, п анорам у. М о ж н о го вор и ть
и о баш не, и о птицах в о к р у г нее, и п ро облака, подальш е от
нее, и о д еревьях, и кры ш ах внизу. С ко л ь ко у го д н о м е таф о р
о вр ем ен и п р и хо д и т в го л ову, ко гда см о три ш ь на такой ц и ф е р ­
блат над го р о д о м . М о ж н о сказать, что это ты сам сидиш ь в
л о д ке и разм ахиваеш ь зо лоты м и веслами ж изн и .
Разумеется, Э дгара По привлекали баш енны е часы. О н
описал м аленький го р о д о к , гд е б ю р ге р ы е ж е д н е вн о , ко гда
при б л и ж а лся полдень, вы нимали из ж иле тны х карм анов свои
м а л ен ькие часы, чтобы сверить их с тем и б о льш и м и на ратуш е.
П рям о -та ки н еисчислим о е количество раз в течение дня
п о д хо д ят ко м не на улицах л ю д и и сп ра ш ива ю т:
— С каж ите, как м не на ул и ц у Горького?
Или:
— Будьте ласковы , вот нам в парк кул ьтуры . . .
Или:
— На нем мы д о парка кул ь тур ы доедем ?
Э то о р е ч н о м трам вае, ко то р ы й они видят с К а м е нн ого
моста. О становились у парапета и см о тр я т как очарованны е.

330

Я поехал бриться на один из трех вокзалов: каж ется, попал
на С еверны й.
Ж дал в о че р е д и , погляды вая в зе рка ло. Я был тогд а о б ъ е ­
м исты м , с ш и р о ки м и плечам и, тем н о во л о сы м , с бл е д н ы м ,
но сильны м лиц ом .
П оч е м у я д о л ж е н был о бязательно поб риться (д а ж е понесся
на вокзал, не найдя в го р о д е , по сл уч аю во скресенья, о тк р ы ­
тых парикм ахерских)?
Не п о м н ю . П о м н ю , что ехал в трам вае, стоял на задней п л о ­
щ адке. И там погляды вал на о тр а ж е н и е в стеклах. Т е м н о во л о ­
сый, с м р ачн ы м , но м о л о д ы м взгляд ом .
— Блям, блям , б лям ! —
дал ью . — Блям, б лям !

стучал ва гоновож аты й своей пе­

Трамвай катился вниз, как каж ется м не, по П о к р о в к е . Нет?
По П о к р о в ке !
Блям, блям , б лям !
Вот показывается баш ня К азанского. Тогда вы сотны х в этом
м есте не бы ло. Башня К азанского. М ост, по к о т о р о м у б е ж и т
поезд, как бы поставив над со бо й ды м в виде б ы стр о б е гу щ е го
к небу столба. Н аконец — площ адь . . .
П риехали! П отом зеркало, и я встречаю сь с собой взгл яд ом
и х м у р ю брови, п о то м у что сам себе нравлю сь.
Пасхальный стол украш ался гиацинтам и — на дл инны х сте б ­
лях в п о д п о р ка х. Гиацинты бы ли р о зо вы е и лиловаты е, с цве­
тами, п о х о ж и м и на ло дки, целая кавалькада л о д о к , с п у с к а ю ­
щ ихся све рху вниз к вазону. Целая кавалькада р о зо вы х или
лиловаты х л о д о к, сп ускаю щ ихся по спирали вниз, огибая по
спирали стебель . . . Так? Не так?
Я купил на р ы н ке б уке т д у ш и с то го го р о ш к а и с этой у д и ­
вительной нош ей на руках шел чер ез центральны е улицы
города.
Так как букет, как я уж е сказал, был куплен на ры нке, то
он не был ка к-либ о специально завернут — п ро сто на руках
у м еня леж али, полурассы павш ись, ветки и та н ц ую щ и е на них
цветы. В ерно, ко гда я не бо ко вы м , а, так сказать, н и ж н и м з р е ­
нием и н огда см о тр е л на букет, то м не казалось, что я ви ж у хо ­
р о в о д д е во ч е к в разве ва ю щ ихся синих, красны х, б л е д н о -го л у ­
бы х, белы х и почти что в го р о ш и н к у ю бках.
— С м о тр и те -ка , ваш б уке т е м у так понравился, что . . .
Вовка! Ну что вы ска ж ете !
П о гр у ж е н н ы й в, свои мы сли, я не зам етил, что мальчик,
331

ж давш ий, пока мама купит е м у м о р о ж е н о е , в д р у г увидел че­
ловека с б уке то м , потянулся за б у к е то м .
У ви де вш ие сц ен у см еялись.
— Д а ж е забыл м о р о ж е н о е ! — сказал один.
У бегая от ливня, я п ер еско чил ч ер ез первы й попавш ийся
п о р о г. Сейчас выяснится, что я вбеж ал в кафе, а пока что я
с то ю п е р е д ка ки м и -то д вум я о кнам и и о тряхиваю сь. Л ивень
ходит столбам и за о кнам и, п р я м о -та ки стол б ам и! П о х о ж е
на о рга н.
О том , что убит К иров, я узнал у т р о м в О дессе, в Л о н д о н ­
ской го сти ниц е. Это бы ло двадцать лет т о м у назад. П он и м а ю
ли я см ы сл этой фразы? Нет, не п о н и м а ю . Д вадцать лет — это
се рд ц ев ина ж изн и , ф актически сама ж и зн ь . . . Так ли это? Н и­
ки те н ко в дн евн и ке пиш ет, что это треть ж изн и. С м о тр я, какая
треть . . . Э то ср ед н яя треть, самая вкусная. Так ли это? Самая
ли вкусная?.
Кстати го вор я, п р о и зво д я все эти р а ссуж д е н и я, я забы ваю ,
что сейчас я ж и в у в третьей (по Н и ки те н ко ) трети своей ж и зн и .
Нет, все ж е я н иче го не п о н и м а ю ! О ч е в и д н о , врем я есть ве­
личина непостоянная. О ч ев ид но , она д ви ж ется то уско ряясь,
то бо л е е м е д л е н н о . И ногда по всей веро ятно сти двадцать лет
п р о те к а ю т ско р е й , чем один день. Во всяко м случае я заметил
с со ве р ш е н н о й о тче тли востью , что ранние у тр е н н и е часы д ви ­
ж утся ско р е е , чем н аступаю щ ие после о д и н н а д ц а ти -д ве ­
надцати часов. Я о д н а ж д ы сел за стол в шесть часов и, встав на
м ой взгляд через час, увидел, что на часах у ж е двенадцать.
То есть я п ро сид ел за столо м шесть часов, со ве р ш е н н о этого
не почувствовав. А в течение шести часов, не у тр е н н и х, а на­
ступа ю щ и х во вто ро й п оловине дня, и о б е д а ю т, и о тд ы ха ю т,
и одева ю тся к п р и х о д у гостей, и ж д у т гостей . . .
Как бы там ни бы ло — п р о ш л о двадцать лет. Это бы ло
вчера!
С е го д н я (27 апреля 1954 го да) хо р о н и л и Л и д и ю С ейф ул лину. О на, куко л ьн о -м ал е нь ка я при ж и зн и , в гр о б у лежала так
гл у б о к о , что я хоть и затратил усилия, но никак не м о г увидеть
ее лица. О на вся была п окр ы та цветам и, как б у д то упала в
гр я д к у . С овсем м аленький гр о б , ко то р ы й несли с р ед и д р у ги х
Л идин, С туп н и ке р , А р и й Д авы дович. Вставили в автобус сзади,
как это всегда делается. В небе п р о гл я н ул а синева . . .
С ей ф ул лину я видел с м есяц назад в том ж е м есте, чуть
332

дальш е, во д в о р е С о ю за писателей. О на шла навстречу м не
бы стр ы м ш агом не то л ь ко не м е р тв о й , не только не больной, но
д а ж е м о л о д о й ж е н щ и н ы . П ри ее м и н и а тю р н о сти о б ы чн о даж е
я, глядя на нее, посылал взгляд сверху. Так ж е све р ху я послал
е го и при этой встрече — и встретил блеснувш ий се р п о м
взгляд, полны й м о л о д ы х чувств д р у ж б ы , ю м о р а . . . И м е нн о
так — она показалась м не м о л о д о й !
Да б уд е т бла го слове н ны м ее усп о ко е н и е ! М н е каж ется,
что она лю била м еня как писателя, понимала. В посл е дни е
го д ы я не встречался с ней на ж и з н е н н о м пути. П о ч е м у-то
и н огда дум ал я о ней как о сущ естве у ж е п о ги б ш е м , за м уч ен ­
ном а л ко го л е м и н е р а зр е ш а ю щ и м и страстям и. Нет, эта встреча
во д в о р е С ою за сказала м не, что я о ш и б а ю сь : она явилась м не
никак не погиб ш е й — н ао б о ро т, как сказал я, м о л о д о й ! Как
синева се год н я, п ро гл янул а м не м о л о д о сть д уш и сквозь ста­
р у ю , п о р в а н н ую кукл у тела. Так и уш ла она для м еня на­
всегда — весело све ркн ув на м еня се р п о м м о л о д о го взгляда,
как бы реза вш им в эту м и н уту все д у р н о е , что иногда вырастает
м е ж д у лю дьм и.
Н адо пом нить, что см е рть — это не наказание, не казнь.
У м еня развилось как раз такое о тн о ш е н и е к с м е р ти : она —
наказание.
А м о ж е т быть, так оно и есть? Тогда за что? Тогда р о ж д е ­
ние — наказание со своим ещ е б олее т р у д н о объ я сни м ы м
«за что?».
Целый р я д встреч. Первая, едва выйдя из две ре й , — Пас­
тернак. Т ож е вышел — из своих. В руках галош и. Надевает их
выйдя за п о р о г, а не дом а. П очему? Для чистоты?
В л етнем пальто — я бы сказал, узко , п о -л е тн е м у одеты й.
Д ве -тр и р еп лики, и он в д р у г ц елует м еня. Я его спраш иваю ,
как писать, п о ско л ь ку со б и р а ю сь писать о М а я к о в с к о м . Как?
О н и скр ен не см утился: как это вам советовать! П релестны й.
Говоря о чем -то, сказал:
— г Я с вами го в о р ю , как с бр а то м .
П отом Б илль-Б е лоц е рко вский с н е о ж и д а н н о то н к и м зам еча­
нием в связи с тем , что у М о л ь е р а д л инны е м о н о л о ги и странно,
что актеры « К ом еди Ф рансэз», ко то р ы х он видел вчера по
те л е ви зо р у, не р азб иваю т их м е ж д у н еско льки м и д е й с т в у ю ­
щ им и лицам и. Д о л ги й м о н о л о г е го са м о го по п о в о д у того ,
ло ж и ться е м у на о п е р а ц и ю или не л ож иться.
П отом В севолод Иванов. (Э то все п р о и с х о д и т п е р е д
333

воро там и до м а .) М о л о д о й . Я дум ал, что он в настоящ ее
врем я старш е. Нет, м о л о д о й , в ш ляпе. Сказал, что написал
пьесу в стихах. Как называется, п о ч е м у-то не сказал.
Встретил М ар тинсо на . Сказал, что то л ь ко что го во р и л и о б о
мне. Где? На р адио . О казы вается, он играет в и н сц е н и р о в ке
«Трех Толстяков». Э то м еня очень о б р ад о ва л о. И н сц е н и р о в к у
делал не я и качества ее не знаю . И гра ю т, оказы вается, Яншин,
Бабанова. О чень р а д о стно ! Я бы сам и не стал делать, не х о ­
чется возиться со стары м , но п риятно, что опять встречаеш ься
с зам ечательны м и артистам и, ко то р ы е тебя пом нят.
И тут ж е, п о се р е д и н е Г о р ь ко го , в м аш ине, как в о гр о м н о й
лаки ро ван н ой ком нате, прокатил Катаев . . . Кажется, он пиш ет
сейчас луч ш е всех — тот самый Катаев, к к о т о р о м у о д н а ж д ы
ги м н а зи сто м я п ринес свои стихи в весенний ясны й-ясны й,
с п о л ум е ся ц е м сб о ку вечер. Ему очень понравились м ои стихи,
он просил читать ещ е и ещ е, о д о б р и те л ь н о рж ал. П отом читал
свои, казавш иеся м не ве рхо м соверш енства. И ве рн о, в них
бы ло м н о го щ е м ящ ей л ир ики . . . Кажется, мы оба были ещ е
гим назисты , а прин им а л он м еня в п р о с то р н о й пустоватой ква р ­
тире, где ж ил вдовы й его о тец с ним и с е го б р а то м — печаль­
ная, без быта, квартира, где не заведует ж енщ и на . О н п р о в о ­
жал м еня по д л ин но й, почти за го р о д н о й П и ро го в с к о й улице,
потом вдоль К ул и ко в о го поля, и нам откры вались ка ки е-то го ­
р и зон ты , и нам о б о и м бы ло р а д о стн о и п риятно.
Ветрены й день. С то ю под д е р е в о м . Налетает поры в. Д е р е в о
ш ум ит. М ускул и сты й ветер. Ветер, как гим наст, работает в
листве.
С его д н я в «Известиях» есть два места, очень приятны х для
во о б р а ж е н и я . О казы вается, в счетны х р ад и о эл е к тр о н н ы х м а­
шинах и м е ю тся так назы ваем ы е за п о м и н а ю щ и е тр уб ки . Это
у ж е д о в о л ь н о д а л еко на пути к р о б о т у !
В то ро е: в арф е та толстая массивная часть из дерева, та
Часть рам ы , к о т о р у ю артист д е р ж и т п ри ж а то й к гр у д и , к о то ­
р у ю как бы о бним ает, называется ко л о н н о й . В «Известиях»
описано, как стары й м астер на ф а бр ике м узы кал ьны х и н с тр у ­
м ентов, за ним а ю щ ийся этим ш естьдесят лет, пиш ет на к о л он не
арф ы зо лото й кр аско й лепесток. П ож алуй, еще не так б л и зко
д о р об ота!
Год — очень ко р о тка я единица, очень ко р о тка я — взмах
р есниц. На этом основании м не каж ется, н а п ри м ер , неско л ько
334

п ре увел и ч е нн ы м тот ужас, к о то р ы й мы вселяем себе, го во р я
о звездны х пространствах, световы х годах и т. п. Если го д так
к о р о то к , то н у ж н о ли так уж асаться р ассто я н и ю в н еско л ько
м и л л и он ов световы х лет! Все ж е зе р н о этих ч уд ови щ ны х и зм е ­
рений — год, зе м но й, человеческий го д, взмах ресниц. Н е­
ск о л ьк о м илли он ов взм ахов р е с н и ц — это хоть в в о з м о ж н о с ­
тях, ска ж е м , великана, но все ж е человека. М о ж е т быть, это
все и не так да леко в ко нц е ко н ц о в!
В о д н о й статье о м е ж п л ан етн ы х путеш ествиях — печальное
и во звы ш е нн ое р а ссуж д е н и е о том , что п о ско л ь ку чел ове­
ческой ж и зн и д а л еко не б уд е т хватать при самы х больш их
с ко р о стя х на то, чтобы до сти гн уть д а ж е и не сл и ш ко м о тд ал е н ­
ных звезд, то п ридется направляться в путь, так сказать, п о к о л е ­
ниям и — один д о летит до Л уны , ска ж ем , там осядет, п р о и з в е ­
дет п о ко л е н и е ; кто -то из этих, р од и вш и хся на Л уне, полетит
вы ш е; б уд ут р ож д а ть ся поко лен ия для путеш ествий и на п р о ­
м е ж у то ч н ы х м е ж д у планетами и звездам и специально п о с т р о ­
енных станциях . . . Так все выше и дальш е во В селенную буд ет
р аспространяться человеческий р о д , у ж е в очень давних п о к о ­
лениях потер явш ий связь с З ем лей. Э то очень то р ж е стве н н о ,
красиво и б е зы схо д н о !
Так, в этом го д у съели виш ни и ч ереш ни без м еня. Я д а ж е
не видел, как в этом го д у продавали их на Ц е нтр ал ьн ом
р ы н ке — р ы ж и е, го л уб о гл а зы е гр узины с р о зо вы м и щ екам и и
укр аи н ские ж е н щ и н ы с го в о р о м м я гки м и певучим , без о с о б е н ­
ных укр аш е ни й (но на н е ко то р ы х как раз бывает м о ни сто ).
Д о того , как я п озн ако м ился с А л е ксе е м Д и ки м к о р о тк о ,
я знал, что есть такой известны й р е ж и с с е р Д икий. И видел е го
такж е в качестве артиста. П о м н ю пьесу ка к о го -то скандинав­
с к о го д р ам а тур га , ко то ра я называлась «Гибель надеж ды » и
в к о то р о й главны м д е й ств ую щ и м лиц ом был некий м о р я к —
м о щ н ы й, п е р е ж и в а ю щ и й тр а ге д и ю человек, р ы ж и й , веснуш ча­
тый, гр о м о гл а сн ы й . . . О н в д р у г вош ел в дверь в кл е ен ча том
ч е р н о м плащ е с ка п ю ш о н о м , ко то р ы й блестел от д о ж д я , от
б ур и , от ко р а б л е кр уш е н и я , и, заполнив весь п р о л е т две ри от
косяка д о косяка, л ам ентировал о че м -то — п ре кра сно ,
яростно, потрясая зрителей, вызывая у них сочувствие почти
д о слез.
Это был А л е ксе й Д икий.
К огда я с ним п озн ако м ился к о р о тк о , я чувствовал, что это
335

человек, считаю щ ийся только со своей д уш о й , человек, ж и в у ­
щ ий по собственны м законам . Эти законы совпадали с за ко ­
нами истинной человечности, и стинн о го поним ания д о б р а и
зла.
О н был дьявольски талантлив.
Ю м о р , вкус.
И д о б р о та .
Д о б р о та , чувство товарищ ества. Н е ко то р ы е п роявл ения е го
д уш е вн ы х качеств д о хо д и л и д о а нтично го характера. В елико­
лепны й м уж чин а, красавец, о стр о ум н ы й , т о н к о -т о н к о п о н и ­
м а ю щ и й ко рн и ж изн и .
Нет для м еня счастливей м ин ут, чем те, к о то р ы е п е р е ж и ­
ваю я, ко гд а в во скресенье у тр о м в хо ж у в к о н д и т е р с к у ю п о к у ­
пать торт.
Я избрал м а л е н ь кую к о н д и т е р с к у ю для этого, к а ж д у ю не­
д е л ю п о в то р я ю щ е го с я обряда. В больш их сл и ш ко м м н о го по­
купател ей, да и у ж очень хо р о ш п е р е ул о к, в к о то р о м п ом е щ а ­
ется и м е нн о эта ко н д и те р ска я: н е м н о го л ю д н ы й , с н еско л ьки м и
синеваты м и плитами гранита в тр о туа р е , с чудесн ой о гр а д о й
п ер ед о д н и м из д о м о в , узо р к о то р о й , как некий п о ч е р к зн ам е ­
нитого, давно ж и в ш е го деятеля, и, главное, п е р е у л о к этот свя­
зан для м еня с уд ивите льны м п ер е ж и ва н и е м , к о то р о е иногда
посещ ает м еня и к о то р о е я назы ваю « м и р о м без меня» . . .
Да р а зр е ш и т м не читатель описать это п ер еж и ван и е п о зж е —
оно с л о ж н о , — а сейчас я б у д у рассказывать, как я покупал
торт.
П ро да вщ иц ы м еня уж е знаю т. Со всех сто р о н киваю т м не
завитые блестящ ие го ловки. П о хо ж е на то, ко гд а входиш ь в
теп л и ц у: в д р у г сквозь п росвет в зелены х зарослях видиш ь
п о к а чи в а ю щ ую ся го л о ву зм еи или уд и в и те л ь н о го цветка . . .
Так и здесь — то л ь ко заросли зам енены к о р о б к а м и , вазами.
Та ж е душ ная, чуть ядовитая, гр ехо вна я атм осф ера.
Я кланяю сь направо и налево. Я то ж е знаю их: вот Зина,
вот Н ю р а, вот Лиза. Самая хо р о ш е н ь ка я , пож а л уй , Лиза. В п ро ­
чем, д е л о вкуса, да и по правде го во р я, все прелестны .
Как и всегда, я во зьм у зем лян ичн ы й торт.
— Этот или этот?
Э тот чуть больш е.
— Д авайте этот.
М аленькая р учка, повиснув всеми пальчикам и по направ­
л е ни ю к тор ту, плывет ср ед и конф етны х масс. Взяла тор т
при п о м о щ и д р у го й , таким ж е сп о со б о м приплы вш ей р учки —
336

и вот он п е р е д о м н ой, этот ка ж ущ ийся м н е участн и ком вол­
ш ебны х сказок и д р у го м фей зем лян ичн ы й торт.
Всегда бывает в январе н еско лько дней, п о х о ж и х на
весну — собственно, не то чтобы п о хо ж и х на весну, а та­
ких дней, ко то р ы е вд р уг п р иво д ят тебе на память обл ик
весны.
— &есна, — в д р у г го во р и ш ь себе, — ах, вот она какая,
весна!
К онечно, это не весна. Еще и намека нет на нее. М о р о з ,
тверды й снег, но закат странно ж е л т; п р ио ткры ва ется завеса
дали — а ведь зим о й дали нет! А тут даль — л и м о н н о -ж е л ­
тая — и ч то-то стра нн о е п р о и схо д и т с птицам и, как б уд то
они что -то увидели.
С перва я стоял в неб ольш ой о че р е д и с н е ско л ьки м и м у ж ­
чинами и ж е н щ и н а м и , ср ед и ко то р ы х были и м о л о д ы е и
п о ж и л ы е — одна, м е ж д у п ро чи м , хо ро ш ен ькая , с надуты м
л и ц ом , в ко ти ко во м саке, я п одум ал о ней, что п о ско л ь ку
о че р е д ь воен но о бяза нн ы х, то это, по всей ве роятности, м е ­
д ицинская сестра . . .
М ы упирались в о ко ш е ч ко , п р о д е л а н н о е в п р о сте н ке ; что
бы ло в о ко ш ке , м не не бы ло видно. Я см о тр е л , главны м
о б р а зо м , на надутое лицо м о л о д о й ж е н щ и н ы , вы холенное,
п ри вы кш е е к л ю б о в а н и ю . В сто р о н е от о ко ш е ч ка стояла пальма
с листьям и, как бы вы резанны м и из ж елеза и п о х о ж и м и
на части ж а тве нн ой м аш ины .
О ч е р е д ь дош ла д о меня. В о ко ш е ч ке , оказалось, сидит
м о л о д о й с б л е д н ы м лиц ом о ф иц е р. Я п о л о ж и л на п о д о к о н ничек, о бр ащ е н ны й в е го с то р о н у, повестку и вогинский билет.
Раскрыв эту м о ю к н и ж е ч к у и полистав, заж им ая м е ж д у паль­
цами отд ельн ы е ее листы, он вскинул на м еня очень учтивы й
взгляд и сказал, что п росит м еня п од о ж д а ть , пока он сним ет
м еня с учета.
Я ото ш е л под пальм у. За м н о й проделала свои дела п о ­
нравивш аяся м не во об ра ж а ем ая сестра м и л о с е р д и я и ушла,
я не зам етил, ко гда это случилось, пойм ав тол ько д в и ж е н и е
закры ва ю щ ейся за ней створки вы ходны х две ре й . М гн о в е н и е
м не казалось, что ещ е качается п е р е д м о и м и глазам и ко л око л
ее к о ти к о в о го пальто . . .
— Товарищ О леш а, :— услы ш ал я о бр а щ е н и е и д у щ е го ко
м не из-за ка ких-то кулис человека. Это был, о ф и ц е р из о к о ­
шечка. Учтиво, но теперь ещ е и улы баясь, он го вор и л со
м ной не бо льш е м инуты , о д н о в р е м е н н о п ротягивая м ой
21

—

1486

337

воинский билет, го во р и л о том , что я снят с учета и для справки,
сказал он, д о л ж е н знать, что теперь я не во ен нообязанны й.
Так о кон чились м ои о тн ош ен ия с Красной А р м и е й , за­
р о ж д е н и е к о то р о й я видел собственны м и глазам и.
Э то не бы ло ни в воскресенье, ни в ка ко й -н и б у д ь п раздник.
В то м -то и дело, что это был б уд ний, о б ы кно ве нн ы й день,
и не в п р е д д в е р и и ка ких-н иб уд ь собы тий в истор и и или в
а тм осф е р е — весны, ска ж ем , нет, о б ы кно ве нн ы й , р яд о в о й
день ср е д и давно у ж е установивш егося сезона.
И тем не м е не е на о б е д была подана индейка, и бы ло
такж е то сладкое, к о то р о е связано чуть ли не со сказкам и, —
сладкое, к о то р о е д а ж е опасно есть — не превратиш ься ли
в карлика? П л о м б и р !
Так, им е нн о све р хп р а зд н и чн ы м о б е д о м в о б ы кно ве нн ы й
день, предстало п е р е д о м н ой впервы е богатство, предстал
правящ ий класс.
— Ю р а , ты останеш ься обедать? Ю р а останется обедать!
Да, да, останется!
М н е бы ло тогд а лет десять, я ещ е не гим назист. Я ещ е
п р о сто м альчик в синих ко р о тк и х штанах и черны х длинны х
чулках.
П р о сто м альчик.
— М ал ьч ик! — кричат неизвестно ко м у, и я то ж е о гл я ­
ды ваю сь. О глян усь ли теперь, ко гда закричат: «С тарик!»
П ож алуй, не оглянусь. Не хочется? Нет, я д ум а ю , в о сно вно м
тут уд и вле н ие, что это наступило так бы стр о . . . Н еуж ел и
наступило?
— С тарик! Эй, старик!
Нет, это не я, не м о ж е т быть.
— С тарик!
Нет, не оглянусь. Не м о ж е т быть, чтобы это п р о и з о ш л о
так бы стр о.
— С тарик! Вот д ур а к — не огляды вается! Ведь это ж е
я, см е рть!
Я знаю два о п р е д е л е н и я неизм е н но сти вселенной — х у ­
до ж е ств ен ны й , д о ступн ы й л ю б о м у в о о б р а ж е н и ю : о д н о п р и ­
н адл еж ит П аскалю , д р у го е — Э д га ру По.
Паскаль сказал, что вселенная — это такой к р у г, цен тр
к о т о р о го везде, а о к р у ж н о с ть нигде. Как это гениально! Стало
быть, все вм есте — Зем ля, С олнце, С и ри ус и те планеты,
к о то р ы х мы не видим , и все гига нтско е п ро стр а нство м е ж д у
телам и — сливается в о д н у точ ку, в^ к о т о р у ю н у ж н о вонзить
338

н о ж к у ц и р кул я, чтобы описать этот к р уг. Но ведь мы не
видим б е ско не чн ы х пространств за тем и, ко то р ы х то ж е не
видим , и ещ е, и ещ е мы не видим — и все это сливается
в о д н у в ы р а ста ю щ ую б е ско н е чн о то ч ку для в ы р аста ю щ е го
б е с к о н е ч н о ц и р кул я . . . И все он не п р и хо д и т в действие,
этот ц и ркул ь, п о то м у что точка все растет и сам он растет —
и о к р у ж н о с ть таким о б р а зо м не описы вается! Ее нет!
Э дга р По п редлагает для представления о б е сп ре д ел ьн ости
вселенной во об разить себе м о л н и ю , л е тя щ ую по о д н о м у из
тех м атем атически кр о ш е ч н ы х о тр е зко в п рям ой , из к о то р ы х
со ставляю т о к р у ж н о с ть вселенной — п о д о б н о том у, как из
о тр е з к о в п р ям ой составлена и лю бая о к р уж н о с ть .
^ Э т а м олния, летящ ая со с к о р о с ть ю м олни и по о тр е з к у
п рям о й , б уд е т лететь по п р я м о й , го во р и т Э дгар По, буд ет
лететь по п р ям о й вечно!
Великий м атем атик, видим мы, был п оэтом ; великий поэт —
м а те м а ти ко м !
М аяко вский го в о р и т:
. . . но чи августа
З в е з д о й на б и ты н а гу с т о !

Рифма, как всегда, ко не чн о, великолепная (н е о л о ги з м а
«нагусто» мы д а ж е не зам ечаем — так за ко н о м е р е н этот нео­
л о ги з м !), только ради нее и набито небо звездам и. В о зм о ж н о ,
вп ро ч ем , что я педант — ведь ночь-то описы вается т р о п и ч е с ­
кая, для глаза евро пе йц а всегда набитая звездам и!
К огда он вернулся (он побывал и в М е к с и к е ) из А м е р и к и ,
я как раз и спросил е го о тех звездах.
Он сперва не понял, п отом , поняв, сказал, что не видел.
П ож алуй, я в ч ем -то путаю , что-то здесь забы ваю . Не м о ж е т
быть, чтобы он, го л о в о ю надо всеми — не увидел, что со звез­
дия нарисованы п о -и н о м у, что звезды го р я т иные!
Все это в ко нц е концов бе ссм ы сле нн ое о ж и д а н и е п ро пуска
или паспорта в страну, которая сущ ествует не в пространстве,
а во вр е м е н и , — в п ро ш л о е, в м о ло д о сть . Т акого паспорта
получить нельзя, и о ж ид а ние , п о в то р я ю , бе ссм ы сленно, о д ­
нако о б хо д и тся в ж и в ы е куски ж и зн и , ко то р ы е отбрасы ваеш ь,
как отбрасы вал п е р е д ка ко й -л и б о обы чн о й п о е зд ко й в п р о ­
странстве. А , ничего, мол, л я ж е м се го д н я п ораньш е спать,
ведь завтра все равно е дем !
Ведь мы ж е сейчас никуда не п о е д е м ! Что. ж е отбрасы вать
жизнь?
22*

339

А вот, поди ж , тр у д н о отказаться от того, чтобы и м енно
о ж и д а ть, т р у д н о поверить, что страна, куда хочется о тп р а ­
виться, у ж е п е р е кл ю че н а из пространства во врем я.
П ятьдесят лет Ш о л о х о в у .
Я о д н а ж д ы д о л го разговаривал с м о л о д ы м ч ел о ве ком
в кепке со с м е ю щ и м и ся глазам и гд е -то на лестнице «Н ациона­
ля», не зная, кто этот м о л о д о й человек. Т олько п отом
со об ра зил, что это Ш о л о х о в . О ч ев и д но , с кр о м н ы й , веж ливы й.
О н отозвался о м о их кр и тич е ских о тры вках с похвалой —
п ри ч ем в ин те р вью , так что во всеуслы ш ание.
С е го д н я н ако не ц -то впервы е в ж и зн и я увидел ко м ету.
В 1910 го д у, ко гд а к зе м ле приблизилась ко м ета Галлея,
м не бы ло десять лет, и м еня в день, вернее — в вечер,
наиболее т р е в о ж н о го ож ид а ния ка ко й -то п редпол агавш ейся
катастроф ы в связи с этим п р и б л и ж е н и е м мама и папа привезли
вм есте с м оей то ж е ещ е далеко не взр осло й се стр ой на
Н иколаевский бульвар в О дессе, и там, где у ж е собралось
м н о го н а р о д у, я старался увидеть ко м е ту, к о т о р у ю п отом
вспом инали Горький и Блок. Я ничего не увидел, к р о м е о б ы ч ­
н ого н ап ол н ен но го звездам и купола ле тн е го неба. П о м н ю
о ж и вл е н н ы е голоса со бравш ихся на бульвар е л ю д е й , п о м н ю
сладкий запах вина, исходивш ий из уст мамы , к о то ра я п е р е д
тем была вм есте с папой и ещ е целой ко м па н ией в р естор а не ,
но не п о м н ю , чтобы я видел к о м е ту . . . В о зм о ж н о , что
как р е б е н о к я все ж е не ум ел р азобраться в том , что
сияло в куполе. Как бы там ни бы ло, ко м еты Галлея я не
видел.
Это первая ком ета, к о т о р у ю я увидел в своей ж и зн и , —
та, на к о т о р у ю я см о тр е л час то м у назад из сада Д ом а
творчества в П е р ед ел кин е, под М о скв о й , и потом с балкона
этого дом а. Над ве рш инам и сосен в ве че р не м , ве р н е е —
в н о ч н о м тем но м , но чистом небе, м е ж д у двум я б е зы м ян ны м и
для м еня о бы кно ве нн ы м и звездам и, виднелось нечто в р о д е
ги га н тс ко го капсю ля, о б р а щ е н н о го уто л щ е н н о й частью вниз,
б л е д н о светящ егося, настолько бле дн о, что свет этот м о м е н ­
тами, казалось, вовсе исчезал. Зная п р е д ва рите л ьн о , что к о ­
мета состо ит из ядра и хвоста, м о ж н о бы ло и здесь увидеть
я д р о и хвост. В прочем , они д е йствительно бы ли видны —
и я д р о и хвост. Но ож ид а еш ь, что ко м ета о каж е тся очень
яр кой , как на цветны х вставках в эн ц и кл о п е д и ч е ски х слова­
рях, а в да нн ом случае ее свечение оказалось почти п р и зр а ч ­
ным.
340

Я с т о р о ж и л , и я не п о м н ю та ко го ж а р к о го сентяб ря. Идеш ь
по П ятниц кой с таким и о щ ущ е н и я м и , как б уд то , приехав в
О д е ссу, впервы е спускаеш ься к м о р ю . Д а ж е пахнет см о л ой .
Беседа, к о т о р у ю хочется вести, д о л ж н а быть тон кой , на
полутонах, на полусловах. С кул ь п то р А б р а м М алахин си м ­
патичен, ум е н, то н о к и л ю б и т м еня.
О н ка к-то показал м не ф о то про екта пам ятника Е рм ол овой
раб оты скульпто ра , к о т о р о го он считает своим учи тел е м , —
М атф еева. В елико леп но е ф ото, на к о т о р о м черная ниша, из
ниш и этой вы ходит ж е н щ и н а в дл и н н о м платье. Таинственно,
эпично, как в «Бож ественной ко м ед ии».
В связи с тем , что ве че р о м объявили по р а д и о о п р о ­
хо ж д е н и и искусстве нн ого сп утника над М оскв о й завтра у тр о м
в ш е стом часу, я лег, не раздеваясь и заказав себе п роснуться
в четы ре часа. Я п ро снулся в пять. С перва д а ж е тр у д н о
бы ло представить себе, как это м о ж н о сейчас встать и выйти
на улиц у. О д н а ко встал и вско ре был на улиц е. Я реш ил
пойти к К а м е нн ом у м о сту и о ж идать появления спутника
на нем, п о ско л ь ку над м о сто м м н о го неба, то л ь к о внизу
о то р о ч е н н о го зданиям и. Н ебо бы ло ещ е ночное, хоть и л унное,
с дл и н ны м и , п о л о те н ц е о б р а зн ы м и , но п р о зр а чн ы м и облакам и.
На ю ге бы стр о и стрельчато м ерцала какая-то крупная звезда,
к о то р у ю , к сты ду своем у, я не м о г узнать. Были рассы паны
и по всем у небу р е д к и е звезды , то потухавш ие за полосам и
облаков, то опять све ж о и ув е р е н н о появлявш иеся из-за них.
Я см о тр е л на северо-запад, где согласно с о о б щ е н и ю д о л ж е н
был взойти спутник, — на северо-запад, имея о р и е н ти р о м вы­
со тн ое здание на С м о л е н ско й площ ади. Я в виде о д н о й точки
поним ал сто р о н у света, северо-запад, упустив из виду, что это
четверть купола. К огда я не сделал и сотни ш агов, я увидел
и дущ их навстречу м не н ескольких м уж ч и н , о ж и в л е н н о р азгова­
ривавш их, и понял, что я опоздал — эти л ю д и , ясно бы ло, у ж е
видели сп утн ик. Так и оказалось.
— О п озд а л и, — сказал один из них.
П ока я см о тр е л на се вер о-за па д как в то ч ку, п р о сто д е р ж а л
в поле зрения вы сотны й д о м на С м о л е н ско й , спутник, взо ш е д ­
ший на б о л е е ш и р о к о п о н и м а е м о м се вер о-за па д е, то есть
в о д н о й из точек целой четверти небосвода, двигался над
м о и м правы м плечом , чуть дальш е е го ещ е вправо.
— Какой он? — спросил я. — Вот как эта звезда?
— Да, — ответил один из м уж чи н .
Значит, он д о во л ь н о бо льш о й на вид. Все-таки непонятно,
как м о ж е т быть видим шар величиной в те, к о то р ы е леж ат
341

на ц око л ях в садах, на расстоянии в ты сячу к и л о м е тр о в и
быть ещ е яр ким . В прочем , тут и не стоит браться что-ни б уд ь
поним ать.
П о ч е м у им е нн о случилось, что я р од ил ся не в те дни,
ко гд а была о ткры та А м е р и ка , а в дни, когда появился ис­
кусственны й сп утн ик!
Как все м еняется! Как все м еняется! С овсем д р у ги е сейчас
голоса д и кто р о в , чем , ска ж ем , го д -д р у го й назад. Я п о м н ю
ещ е д и кто р а П ро.
— Вел п ер ед а чу П ро.
Это был первы й д и кто р р а д и о п е р е д а ч. П ом ни те :
— Вел п ер ед а чу П ро.
О н ещ е ж ив. О чень, очень старый человек — в б е с ф о р ­
м е нн о й ш апочке, с б е сф о р м е н н ы м р у м я н ц е м . Все это от
старости. О н увидел меня из окна к а ко го -то транспорта и
узнал. М ы раскланялись. ?
Не такой уж обы чны й, черт возьм и, ветеран! Ш у т к а ли,
первы й д и к т о р !
Я п о м н ю , как н еко гд а беж ал по площ ади, чтобы не п р о ­
пустить к а к о го -л и б о слова, раздававш егося из че р н о й точки
р е п р о д у к т о р а . . . Э то были первы е встречи с этим чуд ом .
М о к р ы й сн ег летел на С оветской площ ади, р е п р о д у к т о р был
п о х о ж на только что п р и л е те вш ую и се вш ую на стол б во р о н у,
и «вел п е р е д а чу П ро».
С е го д н я в «Правде» тр а ур н о е извещ ение о с м е рти Ф е д о р а
Гладкова.
Я е го видел с м есяц то м у назад. О н вы глядел очень плохо,
я подум ал о см е рте л ь но й болезни. О н сказал, чтр у него
ка ко й -то спазм в П ищ еводе — он не сказал, что в п ищ еводе,
а ка к-то иначе — и что п о это м у плохо п р о хо д и т пища. О ч е ­
видно, это был рак пищ евода, мысль о ко то р о м м не тогд а
и приш ла в голову.
О н был п риличны й человек, не стяж атель, не хищ ник.
«Ц ем ент» написан неско лько д е кад е нтски, о д на ко это первая
вёщь о со ветско м тр уд е . Впоследствии он срал писать х о р о ш о ,
тве р д о . О н был ум е н , ядовит, всегда ин теллектуально р аз­
драж ен.
Он был б л и зо к с М алы ш кины м , м о и м со с е д о м ; там, у
М ал ы ш кина, я часто видел е го, и у м еня от этих встреч
остался веселый е го облик.
П озж е, при встречах в Л а в р уш и н ско м , у наш его дом а,
он всегда был приветлив со м н ой, д р уж е ств е н , и я чувствовал,
что мы оба п исатели-проф ессионалы .
342

О н, как м н е каж ется, лю бил меня. К о гда -то , очень давно,
ко гда я, как го вор ится, вош ел в ли те р а тур у, п р и ч е м вош ел
се нсационно, на ка ко м -то б анкете он под о ш е л ко м не —
в ко нц е ко нц ов чтобы п о см о тре ть на м еня! — и сказал:
— Какой вы м о л о д о й !
Он был у ж е знам ениты м автор ом «Цемента»..
Я с се р ь е зн о сть ю , ува ж е ние м и гр усть ю п е р е ж и в а ю Вашу
см е рть, ‘Ф е д о р Васильевич!
Все-таки а б со л ю тн о е у б е ж д е н и е , что я не у м р у . Н есм отр я
на то что р я д о м у м и р а ю т — м н оги е, м н огие, и м о л од ы е ,
и м ои с в е р с т н и к и ,— : несм о тря на то что я стар, я ни на
м гн о ве н и е не д о п у с к а ю того, что я у м р у . М о ж е т быть, и не
умру? М о ж е т быть, все это — и с ж и з н ь ю , и со см е р тя м и —
сущ е ствуе т в м о ем воображ ении? М о ж е т быть, я п р о тя ж е н
и б е ско н е че н ; м о ж е т быть, я вселенная?
Я д у м а ю сейчас о Льве Толстом . Он постоянн о разм ы ш лял
о см е рти. Теперь всп ом ним , в чем вы разилась для него см ерть.
О н заболел воспалением л е гки х и ко гд а на д р у го й или на
третий день е м у стало плохо, он начал ды ш ать гр о м к о , стра ш ­
но, на весь д о м . Это так назы ваем ое теп ер ь чей н -сто ксов о
ды хание, то есть сим п то м см е рти при п а р а л и зую щ е м ся центре
ды хания, названный так по им ени двух описавш их е го врачей —
Чейнса и Стокса. П ри этом си м п то м е Лев Толстой у м е р . Сияла
ли у н его в сознании в эти м о м е н ты е го встреча со см е р ть ю ,
была ли она то, о чем дум ал всю ж изн ь. Д ум ается, что
нет. О н п р о сто был лиш ен ка ко го бы то ни бы ло сознания,
п ро сто не знал, что с ним п ро и схо д и т. А до этих м гн о вен и й
он был ещ е ж ивой, протягивавш ий р уки к лекарствам . Н ичего
о б щ е го не бы ло м е ж д у его см е р ть ю и см е р т ь ю Ивана Ильича
с его « пропустите» вм есто «простите», с этой очень зе м но й ,
очень з д о р о в о й чепухой, к о т о р у ю п р и д ум а л Лев Толстой,
дум а вш ий м н о го о см ерти и представлявш ий ее иногда в
виде к а к о го -то света, забывая в конц е ко нц ов, что свет в
таком см ы сле — это понятие п оэтическое, а не ф и з и о л о ги ­
ческое, к о то р о е д о л ж н о идти р я д о м со с м е р ть ю . Два врача,
Чейне и С токс, знали о см е рти точны е вещ и, ф и зи о л оги че ски ,
что она не свет, а, ска ж ем , п р е кр а щ е н и е д еятел ьности центра
ды хания, для у м и р а ю щ е го , по всей ве роятности, никак не у л о ­
вим ое.
Я д у м а ю о Льве Толстом в ночь на 20 д е каб ря 1959 года.
У м е р А л е кса н д р В ертинский.
Я п о м н ю его пер вы е вы ступления, ко гда он появился в
343

о д е ж д е П ьеро — то л ь ко не в б елой, как полагается, а в чер но й ,
вы ходя из-за ство рки за кр ы то го занавеса к р ам пе, освещ авш ей
е го л иловы м светом . Он пел то, что называл «ариеткам и
П ьеро» — м аленькие не то песенки, не то р ом а н сы ; вернее
всего, это бы ли стихотв ор ен ия, п о л о ж е н н ы е на м узы ку, но
не в тако м п одчинении ей, как это бывает в песенке или
в ром а н се, — «ариетки» В е р ти н ско го оставались все ж е сти ­
хо тв о р е н и я м и на о тд ал е нн ом ф оне м е л од ии. Э то бы ло о р и ­
гинально и п ро и зв о д и л о ч а р ую щ е е впечатление. В ертинский
пел тогд а о го р о д е — о том е го образе, к о то р ы й интересовал
б о ге м у : об излом анны х о тн ош ен иях ме^кду м у ж ч и н о й и ж е н ­
щ иной, о п о р о ке , о п ре данности н ар коти ка м . . . О н отдавал
дань м о д е , о траж ал те настроения, ко то р ы е влияли в ту эпоху
д а ж е на таких серьезны х деятелей искусства, как А л е кса н д р
Блок, А л е ксе й Толстой, В ладим ир М аяко вский.
Безусловно, В ертинский у ж е тогд а показал себя очень
талантливы м ч ел о ве ком . Успех у п ублики он имел о гр о м ­
ный.
Затем В ертинский оказался в эм и гр а ц и и — ж и л в П ар и ж е
и Ш анхае, оставаясь а ртистом в п р е ж н е м своем ж а н р е и спол­
нителя сти хо тв о р е н и й -п е се н о к. Но теперь он пел о п о ки н уто й
р о д и н е , о тоске по ней. О н прин адле ж а л к тем эм и гр а нта м ,
к о то р ы е ж или м ечтой о возвращ ении, ко то р ы х волновал о бр аз
изм ени вш ейся, ставш ей д р у го й и, как они поним али, б ол ее
п ре кра сно й р о д ин ы . М ладш ий по р ан гу, он все ж е стоял
в р я д у таких эм игр а нто в, как Рахманинов, тот ж е А л е ксе й
Толстой, п о зж е Ш а л япин и Иван Бунин.
Теперь тем ой В е р ти н ско го стало слово «д ом ой » . . . Га­
стр о л и р уя в тогд аш н е й б у р ж у а з н о й Рум ы нии, м о ж е т быть
в А к к е р м а н е , он см о тр и т на с о с е д н ю ю , совсем б л и з к у ю р у с ­
с к у ю з е м л ю , с гр усть ю и л ю б о в ь ю называет ее «гор ькой »
и, захваченный тоско й по р о д и н е , во спо м ин ан иям и о п р о ш л о й
ж и зн и в России, создает ве л икол е п ны е стро ки о двух ла­
сточках, ко то р ы е , как две гим назистки, п р о в о ж а ю т е го на
ко н ц е р т.
А л е к са н д р В ертинский вернулся на Родину, стал советски м
артистом , стрем ясь к том у, чтобы со единить свой ж а н р с
с о вр е м е н н ы м и советским и тем ам и. У спех и у с о ве тско го з р и ­
теля он имел б о льш о й. О н стал работать в качестве артиста
кино.
Я хо чу вспом нить здесь, в этом н е к р о л о ге у ш е д ш е м у
артисту и, б е зусло вно , поэту, м н ен ие о нем Владим ира М а я ­
ко вско го , не оставш ееся у м еня в пам яти в точности, но
сводивш ееся к том у, что он, М а яко вский, вы соко ставит тв о р ­
344

чество В е рти н ского. Я не бы л б л и зко зн ако м с В ертинским —
все со бирался со об щ ить е м у м н ен и е М а я ко в с к о го , но так
и не со об щ ил . Пусть это м н ен ие станет известны м теперь
д р у з ь я м , товарищ ам по раб оте и п о кл о н н и ка м артиста. П о­
хвала с у р о в о го судьи М а я ко в ско го не пустяк, она м о ж е т идти
первой стр о ч ко й в эпитаф ии л ю б о го деятеля искусства.
В ертинский, каж ется м не, н есм о тря на свои, как го вор и тся,
сры вы , был кр уп н о й ф и гур о й р у с с к о го искусства и, к р о м е
того, н е п о вто р и м о й .
М е н я поставили в почетны й караул в головах по л е вую
с то р о н у . Л еж авш ий в гр о б у ухо д ил от м еня вдаль всей д л и н ­
нотой ч е р н о го пидж ака и черны х ш танов. Из лица я видел
тол ь ко ж е л ты й к р ю ч о к носа, направленны й туда ж е вдаль,
в д л и н у, и видим ы й м не сверху, так как м ертвы й леж ал, а я над
ним, ве р н е е — над е го началом, стоял.
В глазах у м еня от н а п р я ж е н н о го и хочеш ь не хочеш ь,
а м н о го зн а ч и те л ь н о го стояния бы ло р о зо в о , и все силы м оей
душ и бы ли направлены на о ж и д а н и е конц а м о ей см ены ка­
раула. Что касается ф и зи ч е ско го м о е го п оведения, то, к р о м е
стояния, я ещ е был занят тем, что погляды вал на к р ю ч о к
носа и ч е р н у ю д л и н н о ту тела. Еще я посм атривал в конц е
зала на входящ их. К о е -гд е на м е р тв о м леж али цветы, на­
п р и м е р , белая м о л од ая роза со стрельчаты м и, ещ е не во­
ш е д ш и м и в возраст, лепесткам и . . .
Так о ко н чи л о сь пребы вание в м о ей ж изн и В е рти н ского,
начавш ееся бчень давно и дливш ееся почти всю ж изнь.
Я его увидел впервы е в О дессе, когда он был у ж е и м е ­
ю щ и м известность артистом , а я ещ е только едва окон чи л
ги м н а зи ю .
Я д о л го равнял сво ю ж и зн ь по ж и зн и В е рти н ского. Он
казался м не о б р а зц о м личности, д е й ствую щ е й в искусстве, —
поэт, стра нн о п о ю щ и й свои стихи, весь в словах и образах
го р ь к о й лю бви, ни на ко го не п о хо ж и й , небывалы й, вы зы ­
ваю щ ий зависть. Я п озн ако м ился с ним в р ед а кц и и к а к о го -то
о д е с с к о го ж ур н а л ь ч и ка , куд а он вош ел, наклоняясь в дверях,
очень вы сокий, в се р о м ко с тю м е , с кр у гл о й , казавш ейся пле­
ш ивой го лово й, ка ко й -то не такой, каким , казалось, он д о л ж е н
был казаться. О н позн ако м ился со всеми, в то м числе и
со м н ой , но не увидел меня. С тех пор зн ако м ство в течение
всей ж и зн и не стало к о р о ч е . Я об этом ж а л е ю . О н был
для м еня явлением искусства, ха ра кте р к о т о р о го я не м о гу
о пр е д е л и ть , но к о то р о е для м еня м илее д р у ги х , — искусства
стр а н н о го , ф антастического.
345

О д и н писатель ж аловался м не на то, что, дескать, в наши
дни н е в о з м о ж н о написать п р о сто й рассказ о л ю б ви , о н е ж ­
ности, о ю н о ш е и д е вуш ке , о звездах. Он так и сказал:
«О звездах».
О н го в о р и л :
— Техника! Только о техн ике и м о ж н о писать. М аш и ны ! М а ­
ш ины ! М аш и ны ! А м не, м о ж е т быть, хочется писать о звездах.
Я расстался с писателем в е ч е р о м на бульваре. Над нами
све рка л о зве зд но е небо. О н удалился. Я стоял, задрав голову.
Там ш евелилось зве зд но е небо.
Я р еш ил написать рассказ о лю бви, о неж н о сти , о ю н о ш е
и д е вуш ке , о звездах.
П о п р о б уе м .
Я н и ко гд а не был на бал-м аскараде. О д н а к о п о м н ю п р и ­
ятное о щ ущ е н и е , к о то р о е п ереж ивала р ука, ко гд а брала м аску.
Я и м е ю в виду ч е р н у ю ж е н с к у ю м аску. В ернее п ол ум а ску.
О на была сн а р уж и черная, внутри белая и го р а з д о была
м илее с той, с о б р атно й стор он ы . Эти белы е атласные вдавлины
на м есте носа и щ ек казались п о ч е м у-то ф о р м о й некоей
ул ы бки, п ри ч ем улы бки м о л о д о го кр а си в о го лица.
О на падала на стол, ко гд а вы ее бросали, с почти не­
слы ш ны м стуко м . О на была сама ле гкость, сам о изящ ество,
сама л ю б о вь. О на танцевала, пела, см о тр е л а на вас.
М о ж е т быть, м ало что из п р е д м е то в бы ло так п ре кр а сн о ,
как маска. О на была ж енщ ина , Ренуар, сн овид е н и е, она была
«завтра», она была «наверно», она бы ла «сейчас, сейчас, п о ­
дожди, сейчас». . .
Этот сад казался п р о д о л ж е н и е м сновидения. Э то п отом у,
что я вошелпз него в очень ранний час, в во скре сен ье, л етом ,
ко гд а го р о д спал. Тишина, н еп о д в и ж н о сть , го л уб и зн а д а ж е
и недалеких далей, как всегда в летнее у тр о . . . Где-то п о ­
тре ски ва ние вы ры ваю щ ейся из ш лангов воды .
Не сад, а м аленький под д о м о м садик — чуть лучш е, чем
о бы чн о , возделанны й палисадник. О д н а к о в нем м н о ж е с тв о
посеянны х по так назы ваем ом у м а вр и та н ско м у с п о со б у ма­
ков — п р о сто в траве; м н о ж е ств о табаку. Д ве -тр и скам ьи
из зелены х бр е вен . В вы соту убе га ет кирпичная стена, как
всегда, о б р азуя для цветов и зелени, м о ж е т быть, самый
вы и гр ы ш ны й ф он. Верно, этот ф он бе де н, но пол он м е ч ­
тательности, полон зова в б у д у щ е е — д а ж е для та к о го старика,
как я. Ж е л е зн ы е перильца т о ж е уб е га ю т вверх, там о ткры та
две рь, за к о то р о й тем нота . . . Что там? К оридор?
346

Я вош ел в садик с м ы слью , что он п р о д о л ж е н и е сн овидения.
Нет, п р о сто тиш ина, утр о , н еп о д в и ж н о сть белы х и алых го л о во к
ср ед и травы и над травой . . . Как м о ж н о не загово ри ть с
цветам и, ко гд а ты один? Все ли б уд ет хорош о? — обратился
я к цветам . Да, отвечали белы е цветы табака. Нет, кидал
м н е мак. Нет, нет, нет! Так я и уш ел из садика с во спо м и н ан и ем
о д о б р о м , ш и р о к о м распластанном «да» б е л о го табака
и о гненны х, кидаем ы х чер ез плечо «нет», «нет», «нет»
мака.
— Нет, нет, не сн овид е н ия! Стал бы я этим заниматься,
вызывать сны с их бессм ы слиц ей, п ро сто балаганом . Не с н о ­
видения, а са м ое настоящ ее п р о н и кн о в е н и е в м атериальны й
м и р п р о ш л о го .
— А буд ущ его?
— Из чего ж е я м о гу создать будущ ее? П р о ш л о е оставило
отб л ески, их м о ж н о уловить, ско н ц е н тр и р о в а ть , а б у д у щ е е . . .
О н улы бн улся:
— Б уд ущ ее ещ е на со лнц е!
Он все возвращ ался к тем е света. М ате ри а л ьны й м и р
создан светом . Называйте это как хотите — квантами, ато­
м ам и, — но это свет, это солнце.
— Все со зд ан о солнцем ? — спросил я.
— К о не чно !
Ему м о ж н о бы ло поверить, хотя бы п о то м у, что в конц е
конц ов он го во р и л ш ко льны е вещ и. Ему п ро сто нельзя бы ло
не поверить, п о ско л ь ку он . . .
П о ско л ь ку он д е р ж а л в р уках м аленький стеклянны й п р и ­
б о р — пож а луй, стеклянны й столб ик тол щ ино й в карандаш —
вот-вот, бо льш е всего это п о хо д и л о на стеклянны й карандаш !
О н и вертел им, как вертят ка ра нда ш о м , только от верчения
этого карандаш а в д р у г стал слы ш аться как бы отдаленны й
см ех не то в л о д ке, не то в саду . . .
В этом карандаш е нет-нет да и появлялось нечто вр од е
зо л ото й иго лки, нет-нет да и начинал в д р у г слыш аться о т­
даленны й не то гд е -то в саду, не то в л о д ке см ех.
— К то -то вспом инает св о ю м о л о д о с т ь ,— сказал он.
Он остановил карандаш , чуть п ове рн ул кр о хо тн ы й купол
на нем, и все увидели, как девуш ка, сама че м -то п охо ж а я
на л о д к у . . .
Н е о б ы кн о ве н н о м е д л е н н о , как н икогд а на м о ей памяти,
разворачивается в этом го д у весна. То зеленое, что виднеется
се год н я ме^кду до м а м и , из-за д о м о в, ещ е д а л е ко не то,
347

что называется п ер вой зе лен ью . Его ещ е нет, э тр го зе л е н о го ,
оно с к о р е е угады вается. Не слы ш но, нап рим ер , запаха, ха­
р а к т е р н о го для этих дней. М о ж е т бы ть, в п р о ч е м , м и р не
устанавливает со м н о ю контакта? М о ж е т быть, с го дам и те­
ряется в о зм о ж н о сть этого контакта? М о ж е т бы ть, ш ко л ьни к
слы ш ит этот запах — вот этот ш ко льник, ко то р ы й , как я к о гд а то, хочет со всей д о б р о со в е стн о сть ю развязаться с заботам и,
чтобы ни о д н о го дня весны не п р о ж и ть невним ательно.
Н адо вы браться за го р о д . П ое д у на ка к у ю -н и б у д ь станцию ,
с о й д у и б у д у стоять. У становится ли контакт? К о гд а -то я хотел
есть п р и р о д у , тереться щ е кой о ствол дерева, сдирая к о ­
ж у д о крови. К о гд а -то я, впервы е после п ереры ва оказав­
шись за го р о д о м , взбеж ал на невы сокий холм и упал, чув­
ствуя во стор г, в траву лиц ом — в н о ж и травы, к о то р ы е м еня
ранили, плакал от сознания близости к зем ле, разговаривал
с зем лей.
П однявш ись, я увидел д е р е в е н ско е кла дбищ е с ф ане рн ы м и
крестам и, с ф о то гр а ф и ч е ски м и ка рточка м и — все в ка ки х-то
вью щ ихся лиловы х побегах и с тем ны м д уб о м , к о то р ы й с к л о ­
нялся над ним и ш ум ел.
Х о д иш ь по го р о д у . . . С ентябрь, но чисто, сп о ко й н о , ж а р к о .
И, как ни ходиш ь, не прин им а ет тебя м ир. Я всю ж и зн ь
куд а -то шел. Н ичего, дум ал, п р и д у. Куда? В Париж? В Венецию?
В Краков? Нет, в закат. Вот и теп ер ь иду, у ж е поним ая,
что в закат прийти нельзя. О ч е в и д н о , это бы ла мечта о б е с с м е р ­
тии.
М о ж е т быть, если б не бы ло эф ф екта заката, вся история
была бы иной. К то -то правильно сказал м не, что человечество
и з о б р е л о бы что -н и б уд ь д р у го е — лишь бы м учиться.
Нет н иче го п ре кра сне й кустов ш иповника! П ом ни те ли
вы их, м илы й читатель? М о й во пр ос не слиш ко м невеж лив;
ведь ве рн о ж е, что м н о ги е и м н о ги е п р о х о д я т м и м о м н ож ества
чудесны х вещ ей, стоящ их или д ви га ю щ и хся по пути. М и м о
д еревьев, кустов, птиц, детских личиков, п р о в о ж а ю щ и х нас
взгл яд о м гд е -то на п о р о ге во ро т . . . Красная узкая птичка
вертится во все стор он ы на ветке — видим ли мы ее? Утка
о пр оки д ы ва е тся го лово й вп е р е д в во д у — зам ечаем ли мы,
как ю м о р и с т и ч н о и обаятельно это д ви ж е н и е , х о хо ч е м ли
мы, о гл яды ваем ся ли, чтобы п осм о тр е ть , что с уткой?
Ее нет! Где она? О на плывет под в о д о й . . . П о д о ж д и те ,
она сейчас вы ны рнет! Вы ны рнула, о тш вы рн ув д в и ж е н и е м го ­
ловы та кую горсть св е р ка ю щ и х капель, что д а ж е т р у д н о п од ы с­
348

кать для них м е таф о р у. П остойте-ка, п остой те-ка, она,
вы ны рнув, делает такие д ви ж е н и я го лово й, чтобы с тр я х ­
нуть воду, что, каж ется, утирается после купания всем
н еб ом !
Как р е д к о мы останавливаем вним ание на м и р е ! Вот я
и п о зво л я ю себе п о это м у напом нить читателю о том , как
красив ш иповник. В тот день он показался м не о со б е н н о
красивы м . М о ж е т бы ть, п ото м у, что я н е ско л ько лет не встре­
чал его на своем пути!
Эти кусты объ ем исты , с д ю ж и н у детей н у ж н о со единить
в ц е п о ч ку, чтобы о к р у ж и т ь один. Ствол не виден, зато м н о ­
ж ественны е го расчленения — ветки, ветки, ветки . . .
Что ж е и в сам ом д е л е са м ое п р е кр а сн о е из того , что
я видел на земле?
К ак-то я хотел ответить на этот во пр ос, что сам ое п р е ­
кр асн ое — деревья. М о ж е т бы ть, это и правда так — деревья?
Н е к о то р ы е из них действительн о пре кра сны . Я п о м н ю сосну
на к а к о м -то холм е, п р о н е сш е м ся м и м о м еня в о кн е вагона.
О на была чуть откин ута назад, что бы ло ве л и кол е п но при
ее вы соте, была освещ ена закатом , п р и ч е м не вся, а тол ько
в своей верш ине, гд е ствол стал от заката р ум я н ы м , а хвоя
гл у б о к о -з е л е н о й . . . Э тот ствол ухо дил косо, как у х о д и т лест­
ница, в небо. Эта хвоя — венец — тем нела в синеве и как
бы ходила там, о б р а зуя кр уг.
Сосна пронеслась м им о, навсегда, гд е -то в Литве, недалеко
от Вильнюса, ко то ры й я увидел в д р уг с горы . Я запом нил
на всю ж изн ь это де ре во , к о то р о е , по всей веро ятно сти ,
и ещ е стоит все там ж е на холм е, все так ж е о ткинувш ись . . .
Береза действительн о очень красивое д е р е во . Я п росто,
р од и вш и сь на ю ге , воспринял ее с н а сто р о ж е н н о с ть ю , с на­
см е ш к о й , с к о р е е д ум а я о литер а тур н ы х надоевш их б ерезах,
чем о настоящ их.
Н е к о то р ы е из них очень вы соки, о бъ ем исты . Белый ствол,
про зра чн ая, ясная листва. Ч ерны е п о п е р е ч н ы е взрезы на к о р е
ствола п о хо ж и на п ароходы , топ ор ы , на ф игур ы из д и а гр а м м .
В листве сидят чиж и ки , сами м а ленькие и зелены е, п о х о ж и е
на листы. О дна на п р и го р к е см о тре л а на меня, как ж енщ и на ,
р аздвинувш ая в о к р у г лица края шали . . .
Надо написать кн и гу о п ро щ а нии с м и р о м .
Я очень часто у х о ж у очень далеко, один. И тем не м е не е
связь м оя с некоей станцией не наруш ается. Значит, я сам
в себе живу? Как ж е так? Н еуж ел и я н о ш у в себе весь заряд
349

жизни? Н еуж ели весь п р о во д во мне? И весь аккум улятор?
Это я — вся м оя жизнь? Э то го не м о ж е т быть. О ч ев и д но ,
при к а ж д о м м о е м ш аге с тех пор, как я явился в м ир,
м н о ю заведует внеш няя среда, о че вид н о, солнце, к о то р о е
все вр ем я д е р ж и т м еня на п ро во д е , на ш н уре , и д ви ж ет
м н о ю и является м о ей вечно за р я ж а ю щ е й станцией.
О н о п роступает в виде м утн о све тящ е гося к р у га сквозь
н е п л о тн ую , но почти н е п р о н и ц а е м у ю п р е гр а д у туч — всего
лиш ь проступает, и см о трите , все ж е видны на кам не тени.
Еле р азличим о , но все ж е я виж у на т р о туа р е сво ю тень,
тень в о р о т и главное — д аж е тень ка ких-то свисаю щ их с дерева
весенних се р е ж е к .
Что ж е это — солнце? Н иче го не бы ло в м оей чел о ве че ской
ж и зн и , что о б хо д и л ось бы без участия солнца, как ф акти­
ч еско го, так и с кр ы то го , как р еа л ьно го, так и м е та ф о р и че ско го .
Что бы я ни сделал, куда бы я ни шел, во сне ли, бо д р ствуя,
в тем ноте, ю ны м , стары м , — я всегда был на ко н ч и ке луча.

СОДЕРЖАНИЕ
ЗАВИСТЬ

5

НИ Д Н Я БЕЗ С ТР О Ч К И

101

ИБ

№

4988

Ю ри й О леш а

ЗАВИСТЬ. НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ

Редактор Л. Азарова.
Х удож ественны й реда ктор Ю . П етраш кевич.
Технический ред а к то р Д. Рейгас.
К о р р е кто р Л. Савельева.
Сдано в набор 09.10.86. П одписано в печать 04.03.87.
Ф орм ат 6 0 X 8 4 /1 6 . Газетная бум ага. Ж урнально-руб л еная
гарнитура. Офсетная печать. 20,46 уел. печ. л.; 21,16 уел.
кр. отт.; 20,04 уч.-изд. л. Тираж 100 000 экз. Заказ № 1486.
Цена 1 руб. 80 коп. Издательство «Лиесма», 226256 Рига,
бульвар П адом ью , 24. Изд. № 126(32618)/Р - 168. О тпеча­
тано в типограф ии Издательства ЦК КП Латвии, 226081
Рига, Баласта дамбис, 3.

Олеша Ю .
0 -5 3 8

Зависть; Ни дня без с т р о ч к и ./Х у д о ж . А . Н икитин. —
Р.: Л иесм а, 1987. — 351 с.: п о р тр .
В сборник произведений известного русс к о го писателя вклю чены ром ан «Зависть»,
где нашли отраж ение жизнь нашей страны в послереволю ционны е годы и острые
социальные конф ликты того врем ени, и работа «Ни дня без строчки», представляю щ ая
собой записи м ем уар но-д невн иков ого характера, отличаю щ иеся поэтичностью и вы­
соким худож ественны м мастерством.

0 4702010200—126-. 4АЯ Я7
О М8011111—87
168—87

84К7-44

I /Л ГМ

Л\

A

/‘"'N А Г~1