Author: Александров Д.А.  

Tags: наука и знание в целом   науковедение   организация умственного труда   история науки   очерки истории   развитие науки   сборник статей  

ISBN: 978-5-4448-0128-4

Year: 2014

Similar

Сэмюэл Джонсон и его эпоха. Бpитания и миp глазами английcкого интеллектyала XVIII в

Сэмюэл Джонсон и его эпоха. Бpитания и миp глазами английcкого интеллектyала XVIII в

Внутренняя колонизация. Имперский опыт России

Богословие и богословы XX века

Text 
                    Наука
по-американски:
Очерки истории


Европейский университет в Санкт-Петербурге
Программа развития социальных исследований
образования в России
НАУКА ПО-АМЕРИКАНСКИ:
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ
МОСКВА
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
2014


НАУКА ПО-АМЕРИКАНСКИ:
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ
МОСКВА
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
2014


Подготовлено при участии
Европейского университета в Санкт-Петербурге в рамках
Программы «Развитие социальных исследований образования
в России» и при финансовой поддержке Фонда Спенсера
(Чикаго, США).
Редактор серии
К. Иванов
Составитель и научный редактор тома
Д. Александров
Наука по-американски: Очерки истории / Пер. с анг-
лийского; предисл. Д. Александрова. — М.: Новое лите-
ратурное обозрение, 2014. — 624 с: ил. (Серия «История
науки»)
ISBN 978-5-4448-0128-4
Книга представляет собой сборник переводов избранных статей
по истории американской науки и охватывает разные аспек-
ты организации науки и научного образования в США. Статьи
сгруппированы по четырем темам: проблема становления аме-
риканской системы подготовки научных кадров; история воз-
никновения научных фондов и их влияния на науку; взаимосвязь
государственного и частного финансирования научных исследо-
ваний; взаимоотношений вузов, науки, промышленности и во-
енной машины США. Книга предназначена широкой аудитории
историков и социологов, менеджеров науки, администраторов,
экспертов по научной политике, а также всем, кто интересуется
историей организации науки.
©
Д.Александров, предисл., 2014
©
Переводчики, 2014
©
ООО «Новое литературное обозрение».
Оформление, 2014


ПРЕДИСЛОВИЕ
Д.А.Александров
Российская наука и университеты в последние годы пре-
терпевают радикальные изменения. Меняются традици-
онные формы управления и менеджмента в науке на всех
уровнях, от правительственного до внутрилабораторно-
го. Новые российские и некоторые международные фонды
своей деятельностью оказывают большое влияние на сме-
ну форм управления; появляются научные структуры, фи-
нансируемые одновременно государством и частным капита-
лом или промышленностью. Новым формам отношения вла-
сти и инициативы между наукой, приватизированной про-
мышленностью, правительством и неправительственными
организациями еще предстоит окончательно оформиться.
Ни ученые, ни менеджеры науки или политики не имеют чет-
ких представлений о том, как налаживать отношения и дей-
ствовать в складывающихся социальных структурах.
В то время как эта книга готовится к печати, в России ак-
тивно дебатируется реформа Академии наук и преобразова-
ние науки в целом. Участникам дискуссии кажется, что все
эти реформы делаются без достаточной подготовки, что по-
добные кардинальные изменения требуют особо вдумчивых
решений. Именно в наше время предлагаемая книга будет ин-
тересна читателю по двум причинам.
Сегодня многие люди считают, что американская наука
успешна потому, что она покупает ученых на открытом рын-
ке и талантливые люди со всего мира — из России, Китая,
Индии — отправляются в Америку, чтобы создавать там ве-
ликую американскую науку. Часто можно услышать, что аме-
риканская наука жива заемными мозгами.
На самом деле за этим успехом в научной деятельности,
в том числе и за успехом приобретения талантливых людей


6 Д. А. Александров
из других стран, стоит очень хорошая организация науч-
ной работы. Ученых со всего мира привлекает в Америке
хорошая организация науки и научной жизни, понятные
механизмы карьерного роста и социальной мобильности.
Предлагаемая книга покажет, как эта хорошая организация
науки возникла исторически.
Второй важный вывод, следующий из этой книги, — это
то, что многие особенности и достижения американской нау-
ки возникли почти случайно. При столкновении разных мне-
ний и групп интересов, лоббирующих свои точки зрения,
формировались компромиссы, которые не нравились нико-
му из участников самих битв за то, как должна быть устрое-
на американская наука. Однако сама необходимость сложных
переговоров и принятия на каждом этапе компромиссных
решений приводила к тому, что формировались успешные
в долгосрочной перспективе институциональные решения
управления наукой и реализовывались перспективные ини-
циативы.
Вопреки знаменитому выражению Historia est magistra
vitae история никого не учит. В каждой стране участникам
проведения реформ научной жизни требуется самим выра-
батывать свои решения, сообразуясь со своими условиями
и возможностями, и совершать свои ошибки. Это еще один
важный урок, вытекающий из этой книги. Многие из пред-
ставленных здесь исследований описывают исторические
и институциональные заимствования, при которых перено-
симые социальные институты в самом процессе переноса из-
менялись почти до неузнаваемости. Модель немецкого иссле-
довательского университета, система европейских научных
степеней, система кафедр и институтов в университетах, как
и сама идея исследовательских институтов, — все эти евро-
пейские реалии были перенесены на американскую почву
с настолько существенными изменениями, что в результате
возникла наука в американском стиле, отличная от европей-
ской. При этом ученые и организаторы образования, пере-
носившие эти институты, свято верили в то, что они вопло-
щают в американской жизни именно те европейские моде-
ли, которые они выбрали для подражания.


Предисловие 7
Оглядываясь на историю ранней американской науки,
описанной в работах настоящего тома, можно с уверенно-
стью сказать, что лучшее, что могут сделать реформаторы
российской науки, это с искренним энтузиазмом сконструи-
ровать науку в России по американским, немецким или фран-
цузским лекалам, которые покажутся им правильными. При
переносе этих образцов на российскую почву они неизбеж-
но изменятся и станут вместо немецкой системы системой
в русском стиле, так же как при переносе в Америку они ста-
ли наукой в американском стиле.
Проект создания этой книги имеет долгую историю.
Своим возникновением он обязан встрече редактора кни-
ги с Натаном Рейнгольдом в Париже в 1994 г. Мне очень
хотелось организовать какое-то совместное научное ме-
роприятие с американскими историками науки, пригла-
сив их в Россию, и я искал возможного партнера, которо-
му было бы интересно реализовать такой проект. Я хотел
пригласить людей, которые никогда не занимались россий-
ской историей, а изучали свою американскую науку, что-
бы показать новому поколению историков науки, что зна-
чит заниматься своей национальной историей науки в но-
вом, международном стиле, который интересен исследо-
вателям из других стран. На летней школе по истории нау-
ки, организованной Домиником Пестром (Centre Alexandre
Коуге) я встретил пожилого американского историка науки
Натана Рейнгольда. Он приехал туда для удовлетворения
собственного любопытства и слушал лекции вместе с моло-
дыми исследователями. Там я и предложил ему организовать
какое-нибудь совместное мероприятие вроде конференции
по истории науки, на которую приедут американские исто-
рики и расскажут российским коллегам о том, как они пи-
шут историю своей науки.
Я предполагал, что человек, работавший много лет
в Библиотеке Конгресса, в Смитсоновском институте аме-
риканской истории, в Национальных архивах США, хоро-
шо знает, как получать гранты на подобного рода мероприя-
тия. Только впоследствии я узнал, что грант, который Натан
Рейнгольд получил на проведение нашей конференции, был


8 Д.А.Александров
едва ли не единственным грантом в его жизни. Он относил-
ся к тем немногим историкам Америки, которые работали
на государственной службе и не должны были подавать за-
явки на какие-либо гранты для поддержания своей научной
деятельности.
Рейнгольд обратился к своему старому знакомому в одном
из фондов. В 1996 году в Петербурге прошла конференция
по истории американской науки. Она была настолько успеш-
ной и так понравилась всем участникам, что какое-то время
спустя коллеги из Центра Вудро Вилсона в Вашингтоне при-
гласили меня и Рейнгольда для того, чтобы рассказать о том,
что требуется, чтобы провести в России успешную конферен-
цию, о которой ни один из американских участников не мо-
жет вспомнить ничего плохого.
Секрет этой конференции был в том, что все участни-
ки были интересны друг другу. И сама конференция была
устроена простым, открытым и демократичным образом.
В ней участвовало большое число аспирантов и молодых
ученых не только из России, но и Украины, которые вы-
ступали на специальной сессии; конференция проходи-
ла в здании СПбГУ при поддержке Санкт-Петербургского
Общества естествоиспытателей, и обедать все вместе хо-
дили в одну и ту же университетскую столовую — знамени-
тую «восьмерку».
Опыт этой конференции был настолько хорошим, что
американские коллеги сами, по своей инициативе обрати-
лись в тот же самый фонд за финансированием для продол-
жения работы. В 1997 г. они организовали совместную кон-
ференцию в Филадельфии, пригласив на нее ряд молодых
ученых из России. Молодые российские исследователи, уча-
ствовавшие в той конференции, стали известными учены-
ми, авторами книг и статей, университетскими администра-
торами.
Настоящий сборник статей является побочным продук-
том этих мероприятий. Вместе с Натаном Рейнгольдом мы
решили, что будет полезно перевести ряд работ по истории
американской науки на русский язык, чтобы познакомить
русского читателя с тем исследовательским фоном, который


Предисловие 9
является в известной степени самоочевидным для историков
американской науки. После энергичных обсуждений мы су-
мели остановиться на каком-то наборе авторов и статей, ко-
торые охватывали разные темы и периоды истории амери-
канской науки. После долгих лет переводов и лежания в ящи-
ке письменного стола и в электронных файлах моих компью-
теров эта книга наконец предстает в окончательном виде пе-
ред читателем.
* * *
Исторические исследования могут быть много полез-
нее, нежели безличные описания форм организации науки
и принципов научной политики, которые мало помогают по-
нять природу человеческой деятельности в науке и особен-
ности культуры той или иной страны и ее системы организа-
ции науки. Работы современных историков науки США, по-
добные статьям, собранным в этом томе, передают живые
картины человеческих отношений в науке.
Книга нацелена на разнообразную аудиторию ученых,
менеджеров науки, администраторов, экспертов по научной
политике, историков и социологов. Выбранные статьи пред-
ставляют собой, с одной стороны, образец того, как пишется
социальная история науки, а с другой — являют позитивные
модели для отечественных организаторов науки. Хочется на-
деяться, что книга усилит интерес к истории организации
науки, поможет более аккуратному использованию зарубеж-
ных моделей и более эффективным разработкам новых ор-
ганизационных схем.
Один из инициаторов проекта, скончавшийся в 2004 г.
Натан Рейнгольд, заслуживает того, чтобы рассказать о нем
подробнее. Рейнгольд был одним из старейшин цеха исто-
риков американской науки. Он учился в Нью-Йоркском
университете, где получил историческое образование,
а в 1951 г. окончил аспирантуру в Пенсильванском универси-
тете по специальности «Американская цивилизация». С тех
пор он работал в Вашингтоне на государственной службе
в Национальных архивах США (1951-1959), в Библиотеке
Конгресса (1959-1966) и Смитсоновском институте


10 Д.А.Александров
(1966-1993) и стал «опытным вашингтонским служакой» —
характеристика, которую сам Рейнгольд дал одному из пер-
сонажей своей статьи. Выйдя на пенсию, Рейнгольд как «по-
четный историк» (historian emeritus) Смитсоновского ин-
ститута сохранял свой кабинет в Национальном музее аме-
риканской истории и продолжал научную деятельность.
В рецензии на книгу Рейнгольда под характерным на-
званием «Наука в американском стиле» (Science, American
Style. New Brunswick, 1991) Эдвин Лейтон назвал его «дека-
ном всех историков науки Америки». Действительно, Натан
Рейнгольд был ментором целого поколения ученых. Без пре-
увеличения можно сказать, что его стараниями история аме-
риканской науки переместилась с периферии в центр аре-
ны исторических исследований. Многие из его работ вхо-
дят в качестве обязательного чтения в курсы по истории на-
уки в американских университетах.
Вне зависимости от темы статьи Рейнгольда отличают-
ся четкой формулировкой основного тезиса, обширным
знанием архивных источников и литературы, а также осо-
бым вниманием к институциональной истории. В понима-
нии Рейнгольда, история науки не должна ограничивать-
ся историей идей, но всегда должна включать культурный
контекст и прикладные аспекты. Особенно его интересо-
вали национальные особенности, сходство и различия меж-
ду США и Европой по тому, какую позицию наука занимает
в обществе и в культуре, чем различаются научные практи-
ки в разных странах. В знак признания заслуг Рейнгольда
в 2004 г., после его смерти, Американское общество исто-
рии науки переименовало свою ежегодную премию за луч-
шее аспирантское эссе в премию Натана Рейнгольда (Nathan
Reingold Prize).
В лице Рейнгольда отечественный читатель встречает
знакомый тип социального историка науки, получившего
историческое образование, работающего в архивах и зани-
мающегося организационными аспектами науки и положени-
ем ученых в обществе, а не историей отдельных научных про-
блем. Сам Рейнгольд отмечал в предисловии к своему сбор-
нику статей, что опыт службы в архиве, библиотеке и музее


Предисловие и
наложил на него и его подход к истории явный отпечаток.
Он привязан к архивам: «Если бы я мог раздвоиться, второй
Натан Рейнгольд проводил бы все время в изучении масси-
вов неопубликованных материалов».
При этом изучение и публикация документов никак не ста-
новится самоцелью. «Собрав большую выборку источников,
предлагающую убедительные схемы, я ввожу в действие свое
мастерство исторического ремесленника. Детали подбира-
ются, чтобы передать фактуру прошлого, и организованы
так, чтобы представить, что, хочется надеяться, является убе-
дительными описаниями и объяснениями». Схемы и объяс-
нения — ключевые слова, так как исследования Рейнгольда
проблемны, они всегда отвечают на определенные истори-
ческие вопросы. Оттолкнувшись от архивного документа, ав-
тор занимается социально-историческим анализом тех или
иных ситуаций, выбирая наиболее существенные и истори-
чески важные моменты в истории американской науки. Сам
он указывает предметом своих исследований «социальную
организацию научной работы и влияние социального на ин-
теллектуальную историю».
«Социальное», как пишет Рейнгольд, — это попросту то,
«что делают люди», и с этой точки зрения «наука и научное
исследование» оказываются «действиями людей», «формами
человеческого поведения». Такая установка и определяет об-
щий характер работ самого Рейнгольда и многих его амери-
канских коллег, в которых история организации науки пи-
шется как история людей, организующих науку.
Статьи Рейнгольда, включенные в этот сборник, прекрас-
но отражают этот подход. Читая их, мы видим, как нацио-
нальная научная политика определялась учеными и органи-
заторами науки начала века; как приоритеты научной поли-
тики и формы научной организации складывались в спорах
и столкновениях живых людей с пристрастиями и амбиция-
ми; как в конечном итоге эти столкновения результировали
в создании того, что мы знаем как науку в Америке.
Книга охватывает разные аспекты организации науки
и научного образования в США. Во-первых, это проблема
становления американской системы подготовки научных


12 Д.А.Александров
кадров. История того, как складывалась система подготов-
ки докторантов (Ph. D.) и как европейские модели образова-
ния были переделаны в США на американский лад, обсуж-
дается в статьях Натана Рейнгольда «Аспирантское образо-
вание и докторская степень: европейские модели и амери-
канские реалии» и Роберта Коулера «Американская машина
по производству диссертаций: конструкция на основе кол-
леджей» (раздел Подготовка ученых).
Во-вторых, это история научных фондов и их влияния
на науку, а также связи государственного и частного финан-
сирования научных исследований (разделы Научные фон-
ды и Наука и правительство). В современной организации
американской науки заметную роль играют научные фонды,
поддерживающие отдельных исследователей с их индивиду-
альными проектами, выделяющие индивидуальные стипен-
дии только что защитившимся молодым ученым; при этом
большая часть этих денег направляется ученым, работаю-
щим в университетах. Но так было не всегда. Оказывается,
в начале века американская наука стояла на распутье: уче-
ные, организаторы науки и филантропы бурно обсужда-
ли разные варианты поддержки и развития исследований,
и выработанные решения оказали определяющее влияние
на дальнейшее развитие организационных форм поддерж-
ки науки.
Примеры филантропических учреждений Карнеги и Рок-
феллера создали модели, которым потом последовали как
другие филантропы (Г. Форд, Э. Меллон, А. и К. МакАртуры
и др.), так и правительство. Вторым решающим этапом были
споры вокруг создания Национального научного фонда и по-
слевоенной научной политики. В представленных статьях
историки на основе богатого архивного материала разби-
рают, как и почему в Америке были приняты именно те или
иные модели и схемы организации науки, кто и почему отста-
ивал эти схемы и принимал решения, определившие в даль-
нейшем организационную судьбу науки.
В статьях Натана Рейнгольда «Национальная научная по-
литика в частном фонде: Институт Карнеги в Вашингтоне»
и «Дело о несозданной лаборатории, или Почему в Америке


Предисловие 13
возникли постдоковские стипендии» описаны споры в свя-
зи с организацией Института Карнеги и формированием си-
стемы индивидуальных стипендий.
В работе Роберта Коулера «Менеджмент науки путем бла-
готворительности: Рокфеллеровский фонд и создание мо-
лекулярной биологии» разобрана роль Рокфеллеровского
фонда и его сотрудников как менеджеров науки в разви-
тии определенных научных направлений. Руководителям
фонда было нелегко принять решение не просто поддер-
живать имеющиеся научные исследования, но целенаправ-
ленно развивать и ориентировать выбранные научные на-
правления. Но, однажды принятое, это решение принес-
ло успех — бурному развитию физико-химических исследо-
ваний жизни в XX веке мы во многом обязаны менеджеру
Рокфеллеровского фонда Уоррену Уиверу, которому, кстати,
и принадлежит введение самого названия дисциплины «мо-
лекулярная биология».
Проблемы послевоенной научной политики США и про-
тиворечия при организации Национального научного фонда
рассматриваются в работах Дэниела Кевлеса («Первая миро-
вая война и развитие американской науки» и «Национальный
научный фонд и споры о послевоенной научной политике,
1942-1945 гг.») и Натана Рейнгольда («"Новый курс для нау-
ки" Ванневара Буша, или Триумф старого порядка»).
Наконец, в-третьих, большой блок материалов посвя-
щен истории взаимоотношений вузов, науки, промышлен-
ности и военной машины США (раздел Университеты, ла-
боратории и развитие науки). Здесь собраны статьи, рас-
сматривающие историю развития фундаментальной на-
уки в промышленных лабораториях на примере ком-
пании «Белл Телефон» (Л. Ходдесон), отношения ву-
зов и промышленности на материале химических иссле-
дований в Массачусетском технологическом институте
(Дж. Сервуос), отношения вузов и военно-промышленного
комплекса в случае Стэнфордского университета (С. Лесли),
а также история отношений ученых и военных на примере
развития ракетной технологии и космических исследова-
ний (Д. Деворкин).


14 Д.А.Александров
* * *
Мы присутствуем при исторических изменениях и явля-
емся их участниками. История науки, совершающаяся на на-
ших глазах в нашей стране, еще когда-то станет предметом
статей и книг — их, может быть, напишут те, кто сейчас учит-
ся в аспирантуре. Те же, кто сейчас занимается реформи-
рованием российской науки, возможно, станут такими же
героями исторических изысканий, как Уоррен Уивер или
Ванневар Буш в статьях Р. Коулера и Д. Колера. Историку
ясно, что сейчас наука в России проходит определяющий
этап истории, не менее важный, чем начало века для науки
в Америке, а организаторы новых фондов в России со време-
нем заслужат не меньше внимания историков, чем их колле-
ги в США. Вместе с тем историки уже сейчас могли бы при-
нести пользу современным организаторам науки если не как
их будущие живописатели, то как эксперты, знакомые с исто-
рическим опытом науки разных стран, в частности США.


ПОДГОТОВКА УЧЕНЫХ
Аспирантское образование и докторская степень:
европейские модели и американские реалии
Натан Рейнгольд
После достижения независимости в XVIII в. и накану-
не индустриальной революции отношения Соединенных
Штатов Америки с Великобританией и Западной Европой
отличались от отношений других колоний с бывшими ме-
трополиями. Несмотря на то что политическая независи-
мость вообще дает обычно возможность следовать разным
культурным образцам, у Соединенных Штатов не было дру-
гих моделей, которые можно было бы копировать, изменять
или отвергать. Политическая независимость не повлекла
разрыва с цивилизацией Западной Европы. На протяжении
большей части американской истории культурная подчи-
ненность и зависимость Соединенных Штатов воспринима-
лась по обе стороны Атлантики как нечто само собой разу-
меющееся. В данном случае колониалъностъ, в отсутствие по-
литической гегемонии, оказалась сродни провинциальности.
После Второй мировой войны высокий уровень разви-
тия науки в США стал для всех очевиден. Каковы истори-
ческие причины этого явления? Одно из объяснений, с от-
тенком националистической гордости, находило источ-
ник такого успеха в системе аспирантского (постдиплом-
ного) образования. Докторанты и университеты существо-
вали в Европе, в частности в Германии, но специальная си-
стема образовательной подготовки к ученой степени — это
отличительная черта Америки1. Второй отличительной
1 Veysey Laurence R. Emergence of the American University. Chicago:
University of Chicago Press, 1965; Storr R. J. The Beginnings of Graduate
Education in America. Chicago: University of Chicago Press, 1953;
Ryan W. C. Studies in Early Graduate Education. New York: Carnegie


16 Натан Рейнгольд
чертой американской системы был университетский де-
партамент — структура, объединявшая многих профессо-
ров (multiprofessorial department). Некоторые исследова-
тели именно его рассматривали как главное достижение
США в сфере образования2. Я хотел бы в этой статье оста-
новиться только на аспирантском образовании, ни в коей
мере не умаляя при этом важности департаментов для уни-
верситетской системы США.
Я буду далее останавливаться преимущественно на пе-
риоде 1920-х гг., поскольку к этому времени основная мо-
дель высшего образования уже сформировалась; читате-
лям будет также предложено и несколько экскурсов в бо-
лее позднее время. Моя гипотеза на первый взгляд проста:
в период примерно с 1900 до 1930 г. лучшие американские
университеты разработали систему подготовки докторов
наук, не просто отличающуюся от немецкой, но в некото-
рых аспектах ее превосходящую, и произошло это пото-
му, что американцы неправильно поняли немецкую систе-
му, причем это непонимание характерным образом нало-
жилось на чисто местные факторы, влиявшие на систе-
му образования. Мои собственные исследования касают-
ся в основном истории физики и биологии, но я предпо-
лагаю, что ситуация в гуманитарных и социальных нау-
ках была похожей.
С моей точки зрения, понятие колониальный будет оз-
начать просто «отличный от некой западноевропейской
мерки». Я не вкладываю в это слово смысл, указывающий
на более низкий статус. Чтобы понять, что особенного
было в возникновении аспирантского образования, тре-
буется рассмотреть целый ряд проблем, а именно: отно-
шения между разными уровнями образования — «выс-
шим» и «низшим»; институциональные и идеологические
Foundation for the Advancement of Teaching, 1939; John W. C. Graduate
Study in Universities and Colleges in the United States. Washington, D. C:
Government Printing Office, 1935.
2 Самая известная работа о значении подобной структуры — Ben-
David J. The Universities and the Growth of Research in Germany and the
United States // Minerva. 1968-1969. Vol. 7. P. 1-35.


Аспирантское образование и докторская степень... 17
последствия определенных представлений о професси-
онализации и о прикладной роли знания; влияние идей
об общезначимом знании и моральном воспитании
на представления о научной работе и научной специали-
зации; и наконец, соотношение этих проблем с вопро-
сами классовой, этнической и тендерной принадлежно-
сти. В краткой статье я смогу лишь затронуть некоторые
из этих проблем.
Вне всякого сомнения, немецкие университеты XIX —
начала XX в. внесли значительный вклад в западную циви-
лизацию3. Эндрю Уайт, первый президент Корнеллского
университета, лишь слегка преувеличил, когда сказал
в конце XIX в.: «На Германию в Соединенных Штатах смо-
трят как на второе отечество», имея в виду именно немец-
кие университеты4. Уайт и другие университетские рефор-
маторы искали в Германии и модели для подражания, и ме-
рило для оценки собственных достижений. Они заимство-
вали многое из немецкой образовательной идеологии
и отчасти даже переняли сентиментальное отношение
к образованию (которое выражено в оперетте «Принц-
студент» 5), хотя, конечно, для своих целей немецким опы-
том пользовались избирательно.
Зародившись в эпоху горького поражения и последо-
вавших реформ наполеоновской эры, академическая идео-
логия имела отчетливо выраженный националистический
уклон, особенно в Пруссии. Почти век спустя Фридрих
Паульсен описывал эти реформы как «дело, касавшее-
ся всего человечества, а не только населения Германии,
3 Вероятно, лучше всего рекомендовать для начала книги Фридриха
Паульсена: Paulsen F. The German Universities and University Study. New
York: Macmillan, 1906; Paulsen F. German Education, Past and Present.
London: Scribner's, 1908. Из современных исторических работ я мно-
гим обязан книгам: McClelland Ch. State, Society, and University in
Germany, 1700-1914. Cambridge: Cambridge University Press, 1980;
Ringer F. K. The Decline of the German Mandarins: The German Academic
Community, 1890-1933. Cambridge: Cambridge University Press, 1969.
4 Paulsen F The German Universities. P. 9.
5 Знаменитая оперетта (1924) известного в этом жанре композито-
ра Зигмунда Бромберга (1887-1951), выходца из Венгрии. — Прим. ред.


18 Натан Рейнгольд
поскольку господствовало убеждение, что отличительный
характер немцев имеет непреходящее значение для че-
ловечества»6. Для немецких реформаторов главной це-
лью образования был процесс воспитания (Bildung), про-
цесс становления личности по мере того, как она впиты-
вает в себя общезначимое знание, основанное на фун-
даментальных философских принципах7. Такое образо-
вание равнялось на классическую античность. По сло-
вам Паульсена, «начиная с конца XVIII в. немцы отдава-
лись влиянию эллинистического духа с большим рвени-
ем, чем любая другая нация»8. Несмотря на все благопри-
ятные суждения о естественных науках, которые мож-
но найти у Паульсена, ему ничего не стоило написать:
«Интеллектуальные достоинства находят гораздо более
благоприятную почву в области эстетического критициз-
ма, лингвистических или литературных штудий, чем в об-
ласти естественных наук и технологии»9. Интересно, что
подобные установки концепции Bildung, как явно выра-
женные, так и подразумеваемые, разделялись и некоторы-
ми немецкими естествоиспытателями.
Хотя сами программы прусских университетских ре-
форматоров реализовывались в течение относитель-
но короткого времени, их принципы сохранились уже
в виде идеологии, особенно усилившейся в период импе-
рии Гогенцоллернов. Среди университетских факульте-
тов (юридический, медицинский, теологический и фи-
лософский) философский был особой гордостью немцев
и фундаментом их идеологии. Большинство американ-
цев, говоря о подражании немецкой модели университе-
та, имело в виду именно роль философского факультета
с его профессорами, который изначально был низшей,
6 Paulsen E German Education, Past and Present. P. 184.
7 См. также: Buford W. H. The German Tradition of Self-Cultivation:
«Bildung» from Humboldt to Thomas Mann. Cambridge: Cambridge
University Press, 1975.
8 Paulsen E The German Universities. P. 179.
9 Ibid. P. 294-295.


Аспирантское образование и докторская степень... 19
подготовительной ступенью перед профессиональны-
ми факультетами. Другой продукт реформы образования
в Германии, классическая гимназия, готовившая абитури-
ентов и бывшая важной составляющей успеха немецких
университетов, также обсуждалась в дискуссиях об амери-
канской реформе10.
Считалось, что в пределах факультета профессо-
ра имели абсолютное право читать любые курсы, кото-
рые им было угодно (Lehrfreiheit — «принцип свободы
образования»), а студенты, имеющие аттестат об окон-
чании гимназии (Abitur), соответственно были воль-
ны записываться в любой университет и выбирать лю-
бые курсы (Lernfreiheit — «принцип свободы обучения»).
Паульсен, как и другие, гордился тем, что от профессоров
требовалось вести научную работу: «В Германии ученые-
исследователи учат студентов... Важно не просто подгото-
вить студента к его профессии, но познакомить его с на-
учным знанием и научным исследованием»11.
Не все американские профессора верили, что универ-
ситеты Рейнской долины и близлежащих территорий за-
полнены классическими греками. В 1852 г. в связи с дви-
жением за реформу американского образования, начав-
шимся под влиянием германского опыта, Генри Ветэйк
из Университета Пенсильвании отмечал, что на деле
в Германии довольно мало студентов учится на философ-
ских факультетах, причем большинство из них готовит-
ся к дальнейшей специализации и работе на препода-
вательской, дипломатической и гражданской службе12.
10 Ibid. P. 188-193. В годы перед Первой мировой войной «классиче-
ский» немецкий университет претерпевал изменения, отчасти, как счи-
тал Паульсен, под влиянием движения к образованию масс, у которых
появилась возможность свободно перебраться в новый мир. Паульсен
рассматривал англо-американский колледж как возможную модель ин-
ститута, занимающего промежуточную ступень между гимназией и уни-
верситетом (Ibid. P. 179,204,278-279,297). Маклелланд (McClelland Ch.
State, Society, and University in Germany. P. 137) отмечает, что американ-
ский опыт повлиял на обсуждение роли техники в обществе.
11 Paulsen E The German Universities. P. 3.
12 Storr Richard J. The Beginnings of Graduate Education. P. 79.


20 Натан Рейнгольд
Каковы бы ни были точные цифры, Паульсен и другие
признавали, что гораздо больше студентов пришли в уни-
верситет для Brotstudium («образования ради хлеба на-
сущного»), чем для Bildung в строгом смысле этого сло-
ва. Присуждение низших степеней — бакалавра и маги-
стра — было в упадке, и университеты предлагали только
две степени, докторскую и venia legendi (дающую право
чтения лекций). Большинство студентов покидало уни-
верситет без степени, подготовившись к сдаче государ-
ственных экзаменов, необходимых для вступления в го-
сударственную службу. Что означал принцип свободы
обучения для тех многочисленных студентов, кто учил-
ся ради хлеба насущного и нуждался в подготовке к спе-
циальным экзаменам? Американскому историку кажется
странным, что профессора пренебрежительно относи-
лись к этим серьезным, трудолюбивым молодым людям13.
Докторская степень были необходима учителям гим-
назий, а также требовалась для дальнейшего продвиже-
ния в академическом мире. Разумеется, были люди, кото-
рые получали степень ради престижа или из разных лич-
ных соображений. Для присуждения степени нужно было
пройти по меньшей мере трехлетний курс обучения по-
сле гимназии, сдать устный экзамен и представить «ма-
лую диссертацию». «Большая диссертация» была частью
хабилитации (получения профессорского звания), в ходе
которой соискатель признавался равным другим универ-
ситетским профессорам и получал право чтения лекций
(venia legendi). Эти две стадии вхождения в академический
мир были в точности параллельны процедуре вступления
в прусскую гражданскую службу. Несмотря на изредка раз-
дававшиеся выступления против профессионализации,
университеты, несомненно, обслуживали государствен-
ные потребности. Сходным образом в английской систе-
ме и в американских колледжах в последующую эпоху об-
щее образование для последующей службы не рассматри-
валось как профессионализация — в том уничижительном
McClelland Ch. State, Society, and University in Germany. P. 104,201.


Аспирантское образование и докторская степень... 21
смысле, который порой давал себя знать, когда речь захо-
дила, например, о подготовке к инженерному делу14.
На философских факультетах ведущую роль играли
ординарные профессора, которым принадлежала власть
в университете. Экстраординарные профессора и низ-
ший ранг — приват-доценты в большой степени зависели
от ординарных профессоров и их доброй воли. На про-
тяжении большей части описываемого периода экстра-
ординарные профессора и приват-доценты не имели
зарплаты. Странность ситуации заключалась в том, что
приват-доценты могли читать специальные курсы, зача-
стую на самые современные темы, тогда как ординарные
профессора читали общие курсы. Поскольку зарплата про-
фессора зависела от количества записавшихся студентов,
чтение курса, который требовался для сдачи государствен-
ного экзамена, давало очевидные экономические выгоды.
Вплоть до 1920-1930-х гг. некоторые американские про-
фессора восхваляли систему, при которой молодые док-
тора могли читать «продвинутые» спецкурсы вместо того,
чтобы тянуть лямку элементарных общих курсов.
Однако в своем восхвалении они забывали о том, что
на протяжении большей части 1800-1920-х гг. чтение спец-
курсов не оплачивалось. Вся система была намеренно пере-
кошена в пользу высших социоэкономических слоев и слу-
жила формированию и сохранению Bildungsburgertum
(«образованной буржуазии») —того, что Фриц Рингер на-
звал «немецкими мандаринами», заимствовав этот тер-
мин у Макса Вебера. Эта интеллектуальная элита правя-
щих классов и университетов служила носителем стандар-
тов национальной культурной идеологии. Несмотря на их
специфически немецкие черты, взгляду североамерикан-
ца «мандарины» представлялись близкими родственника-
ми английской и французской элит.
Прежде чем мы пересечем Атлантику и окажемся
в Америке, рассмотрим вкратце такие учреждения, как
14 Ibid. Р. 104, 166-167. Такая позиция была отчасти реакцией на
французскую систему.


22 Натан Рейнгольд
гимназия, институт при университете и высшая техниче-
ская школа. Гимназии были прежде всего ориентированы
на классическое образование. Гимназические программы
по математике и естественным наукам до второй поло-
вины XIX века были довольно посредственными, несмо-
тря на пылкие похвалы немцев (и не только их). После
Второй мировой войны похожая ситуация была с гума-
нитарными предметами в английских средних школах
с углубленным изучением классических языков (grammar
school). Оба этих типа школ с современной точки зрения
являются примером слишком ранней специализации.
Гимназический аттестат (Abitur) был необходим для по-
ступления в университет и, следовательно, для получения
в дальнейшем возможности занять хорошую должность.
История немецкого образования была историей борьбы
за право поступать в университет для выпускников иных
типов средних школ, делавших упор на науку и современ-
ные языки15.
Институты при университетах субсидировались непо-
средственно от Kultusministerium (министерство по де-
лам культов в некоторых землях Германии; оно ведало во-
просами образования, религии и культуры), а не через
университетский бюджет. Это были исследовательские
учреждения, формально не участвующие в процессе обу-
чения. Для меня остается неясным и требующим дальней-
шего изучения вопрос, каков был реальный вклад этих ин-
ститутов в подготовку докторских диссертаций и профес-
соров в естественных науках и в других областях знания.
Они были непохожи на американские департаменты, ко-
торые обычно объединяют преподавательскую и научно-
исследовательскую деятельность. В наши дни в универси-
тетских кругах Соединенных Штатов единство препода-
вания и научного исследования является широко распро-
страненным клише и ошибочно приписывается немецко-
му прецеденту, которого, может быть, в привычном аме-
риканцам виде и не существовало.
Ibid. Р. ПО.


Аспирантское образование и докторская степень... 23
Институты действовали как инструмент для разде-
ления нового, специализированного научного знания
и основного потока формального образования. С дру-
гой стороны, такие институты ограждали общеобразо-
вательное знание от наплыва специализаций, особенно
в естественных науках. Несмотря на высокопарные сло-
ва о философском единстве знания, в немецких универси-
тетах XIX в. нарастала специализация. Изучение частно-
стей было вполне приемлемым; однако многие немецкие
профессора, по-видимому, рассматривали научную спе-
циализацию как родственную профессионализму и веду-
щую к нему16.
Из всех профессий «мандаринов» больше всего беспо-
коило инженерное дело — как считают некоторые иссле-
дователи, в связи с французским примером, а также в от-
вет на камерализм XVIII в. Technische Hochschulen воз-
никли независимо от университетов и только в конце про-
шлого века добились права присуждать ученые степени.
По разным причинам инженерное дело как прикладная
профессия задевало и классовые чувства, и культурную
идеологию привилегированных немцев17. Даже такие уче-
ные, какхимик Либих, исследования которых были тесно
связаны с практическим применением науки, старательно
и, очевидно, искренне провозглашали свою преданность
чистой науке и фундаментальному знанию. В универси-
тетах 1ермании, как и в обществе в целом, слово и дело
не всегда соответствовали друг другу.
В Америке XIX в. проблема была в другом: идеальные
устремления и реальность считались несовместимыми.
В начале века четырехлетние колледжи, в которых жили
и учились студенты из разных мест (residential colleges),
предоставляли образование небольшой части населения.
При некоторых из этих колледжей были профессиональ-
ные школы — юридические или медицинские. В XIX да
16 Ibid. Р. 285-286; Paulsen E German Education, Past and Present.
P. 137.
17 McClelland Ch. State, Society, and University in Germany. P. 104.


24 Натан Рейнгольд
и в XX в. общее мнение приравнивало первые два кур-
са колледжа к немецкой гимназии, английской частной
школе или французскому лицею, и лишь последние два
года могли соответствовать европейскому университету.
Поднять весь курс колледжа до университетского уровня
казалось недостижимой задачей.
Колледжи до сих пор играют важную роль в системе
американского образования. И в нашем веке они сохрани-
ли свои изначальные цели: насаждение моральных прин-
ципов, развитие умственных способностей (первоначаль-
но этому служили классические языки и математика) и обе-
спечение знаниями, которые общество считало необходи-
мыми как для общего воспитания, так и для практических
целей. Вся система была очень похожа на то, что Николас
Ханс описывал на примере Англии XVIII в., где подготов-
ка к взрослой жизни сочетала в себе элементы либераль-
ного общего образования и специального профессиональ-
ного знания. Как в Британии XVIII в., так и в Америке на-
чала XIX в. подразумевалось, что мало кто будет учиться
в «настоящем» университете (что соответствовало дей-
ствительности). Поэтому и американские колледжи, и ан-
глийские школы должны были обеспечить то, что в обо-
их обществах считалось необходимым для «общего разви-
тия» и подготовки к выбранной профессии18.
Вся деятельность по усовершенствованию коллед-
жей в США обычно заключалась во введении новых кур-
сов и профессорских должностей в ответ на появление
новых «культурных» запросов и возникновение новых
профессий — от юриспруденции, медицины и теологии
до естественно-научных и инженерных специальностей.
Из работ Стэнли Гуралника мы знаем о значительном
улучшении преподавания естественных наук в колледжах
в 1830-1860-х гг.19 Многие учебные заведения проявляли
18 Hans N. New Trends in Education in the Eighteenth Century.
London: Routledge & Kegan Paul, 1951.
19 Guralnick S. Science and the Ante-Bellum American College.
Philadelphia: American Philosophical Society, 1975; Guralnick S. The
American Scientist in Higher Education // The Sciences in the


Аспирантское образование и докторская степень... 25
стремление расширить завершающие этапы обучения
и профессиональные школы в подражание Европе, осо-
бенно Германии.
Образовательные учреждения низшего уровня, разви-
вающиеся до более высокого, порой даже университетско-
го, статуса— устойчивая примета американской жизни.
В эпоху перед Гражданской войной ряд академий — ана-
лог описанных Хансом «частных школ» — стремились до-
стигнугь прав колледжей и в конце концов получили их
(а часть академий добилась и более высокого положения).
После Второй мировой войны ряд стандартных средних
школ, начальных колледжей и даже общественных кол-
леджей для местных студентов (community colleges) «вы-
росли над собой», некоторые до уровня университета.
Отсутствие общенациональных стандартов и системы ре-
гулирования привлекало в систему высшего образования
своего рода антрепренеров от науки. Возникновение си-
стемы аспирантского образования в 1847-1920-х гг. было
просто одним из примеров общей тенденции.
В исторической литературе обычно подчеркивается
стремление американской профессуры к расширению
научных исследований в университете и к преподава-
нию курсов более высоких уровней. Но не менее важным
во многих случаях было отношение профессоров к началь-
ному, общеобразовательному уровню обучения. В конеч-
ном итоге историческое развитие системы образования
можно суммировать в виде следующей типологии20.
I. Учреждения, в которых имелись общеобразователь-
ные колледжи, позднее получившие название институций
American Context: New Perspectives / Ed. N. Reingold. Washington,
D.C.: Smithsonian Institution Press, 1979. P. 99-141. О немецком влия-
нии в области гуманитарных наук см.: Diehl С. Americans and German
Scholarship, 1770-1870. New Haven: Yale University Press, 1978.
20 Этой типологией я обязан книгам: Storr R.J. The Beginnings
of Graduate Education. P. 131-132 и Pierson G. W. Yale College, an
Educational History, 1871-1921. New Haven: Yale University Press, 1952.
P. 44-45. Но моя классификация отличается от той, что приведена
у Сторра и Пирсона, потому что я не считаю столь уж существенными
различия между Гарвардом и Йелем.


26 Натан Рейнгольд
«наук и искусств» (arts and sciences). Эти колледжи служи-
ли воронкой, через которую проходили студенты, пре-
жде чем пойти в аспирантуру или в профессиональные
школы. Студенты, окончившие такой колледж, получа-
ли степень бакалавра. Гарвард и Йель — лучшие приме-
ры этого типа, но они пришли к нему различными путя-
ми. Принстон представляет собой особый случай. Йель
оказал сильнейшее влияние на развитие американских
университетов, особенно на аспирантское образование21.
Три ярких и влиятельных новых университета эпохи
1860-1900-х гг. (Корнеллский,
Джонса Хопкинса и Чикаг-
ский) были основаны выпуск-
никами Иеля — Эндрю Уайтом,
Дэниелом Гилманом и Уилья-
мом Рэйни Харпером. Опыт,
приобретенный в Иеле, весь-
ма сказался на деятельности
всех троих. Уайт и Гилман по-
лучали образование также
в Германии; Xagnep, получив-
ший степень в Иеле, у немцев
не учился.
И. Корнелл является архи-
типическим американским
университетом, поэтому Энд-
рю Уайта можно, наверное, на-
звать самым значительным из создателей университетов
США. Корнелл был частным университетом, который,
однако, сумел получить земельный грант. Хотя большин-
ство установок Уайта не были исключительно его соб-
ственным изобретением, его пример повлиял на распро-
странение той организационной схемы, которая теперь
21 В дополнение к упомянутой книге Пирсона см. также:
Chittenden R. H. History of the Sheffield Scientific School. New Haven: Yale
University Press, 1928. 2 vols.; Furniss E.S. The Graduate School of Yale.
New Haven: Yale University Press, 1965; Gilman D. C. The Relations of Yale
to Letters and Science. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1901.
Уильям Рэйни Харпер,
1905 г.


Аспирантское образование и докторская степень... 27
является типичной для государственных и многих част-
ных университетов Америки. Корнелл был примечате-
лен тем, что в него принимали женщин, а также тем, что
в нем довольно рано в попечительский совет были введе-
ны представители выпускников и преподавателей. Уайт
равно поддерживал все области знания — будь то фунда-
ментальная или прикладная наука — и стоял за принцип
«широты и глубины», которого сейчас повсеместно при-
держиваются на начальных курсах колледжей. В отли-
чие от Гарварда и Иеля, Корнелл и университеты шта-
тов не выделяли единственного общеобразовательно-
го колледжа, но позволяли школам внутри университе-
та присуждать равноценные степени бакалавров. Только
в образовании аспирантов Корнелл — а с ним и универ-
ситеты штатов — запоздал. Первая докторская степень
в Корнелле была присуждена в 1872 г. Генри Тернеру Эдди,
ставшему впоследствии выдающимся инженером и дея-
телем в области инженерного образования, однако ли-
дерство в создании системы аспирантского образования
принадлежало другим университетам22. В 1910 г. сообща-
лось, что за предшествующие двенадцать лет было присуж-
дено 3471 докторская степень. На долю ведущих 14 уни-
верситетов приходилось 4/б от общего числа, при этом
2634 степени были присуждены в девяти частных уни-
верситетах, включая Корнеллский, и лишь 89 степеней —
в пяти университетах штатов. Только после 1910 г. уни-
верситеты штатов начали увеличивать выпуск докторов
наук и продолжают эту тенденцию до сих пор23. Обычно
их отставание в этой области объясняют тем, что в таких
22 См. автобиографию Уайта: White A. D. Autobiography. New York:
Century, 1905 и Bishop M. A History of Cornell. Ithaca, N. Y.: Cornell
University Press,1962). Я не пытаюсь доказать, что Корнеллу принадле-
жало абсолютное первенство в создании системы университетского
образования, и уж, конечно, не умаляю значения других сильных уни-
верситетов. Я просто хочу подчеркнуть, что организационной схеме,
разработанной в Корнелле (не только Уайтом), стали следовать и сле-
дуют до сих пор большинство американских университетов.
23 Slosson E. E. Great American Universities. New York: Macmillan,
1910. P. 317.


28 Натан Рейнгольд
университетах, в соответствии с позицией местных зако-
нодателей, слишком большой упор делался на професси-
онализацию. Это неверное объяснение — не только пото-
му, что после 1910 г. количество аспирантов в университе-
тах штатов сильно выросло, но и потому, что еще до это-
го времени многие из таких учебных заведений прилага-
ли усилия, чтобы дать своим питомцам образование, вы-
ходящее за узкие рамки профессиональной подготовки.
III. Третья категория — учебные заведения, которые
создавались для получения высшего уровня образования —
для аспирантов. Это Университет Джонса Хопкинса,
Университет Кларка и Чикагский университет24. Во всех
трех предпринимались попытки (впрочем, неудачные)
свести к минимуму или совсем отменить низшую сту-
пень — младшие курсы колледжа. В наши дни в США на-
считывается всего лишь несколько подобных заведений,
среди них Рокфеллеровский университет, созданный по-
сле Второй мировой войны путем добавления формаль-
ной образовательной функции (получение Ph.D. и пост-
диссертационная работа) к научно-исследовательскому
Рокфеллеровскому институту.
Теперь вернемся к Иелю. В 1847 г. в нем был создан
Департамент философии и искусств, включавший Школу
прикладной химии, в 1852 г. добавлена Инженерная шко-
ла. Этот департамент первым в США начал присуждать
магистерскую степень, а в 1861 г. там же была присужде-
на первая в Соединенных Штатах степень доктора наук
(Ph.D.) физику Артуру У. Райту. В 1863 г. там же получил
степень Дж. Уиллард Гиббс — и это было неплохое начало
для новоучрежденной образовательной традиции.
Школа прикладной химии и Инженерная школа,
представлявшие собой учебные заведения начально-
го (undergraduate) уровня, в 1854 г. слились, образовав
Йельскую научную школу, которая в 1861 г. в честь богатого
24 Hawkins H. Pioneer: A History of the Johns Hopkins University,
1874-1889. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 1960; Storr R. J. Harper's
University: The Beginnings. Chicago: University of Chicago Press, 1966.


Аспирантское образование и докторская степень... 29
спонсора была переименована в Шеффилдскую научную
школу. Именно Шеффилдская школа (а не Йельский кол-
ледж) получила долю Коннектикутского земельного гран-
та. Шеффилдская школа конкурировала с Йельским кол-
леджем в области начального высшего образования. Эта
школа и департамент, из которого она выделилась, во-
площали особый взгляд на систему высшего образова-
ния, подчеркивая главенство философского факультета,
а не колледжа. В Шеффилдской школе можно было полу-
чить начальное высшее образование, в программе кото-
рого большое место занимали естественные науки, совре-
менные языки и то, что сейчас называется социальными
науками. Там даже был разработан для будущих бизнес-
менов «Избранный курс», содержавший меньше научно-
технических предметов и дающий возможность через три
года получить степень бакалавра. Шеффилдская школа
осваивала и новые области — так, изучение английского
языка и литературы в Иеле было организовано именно
там, а не в колледже. Около 1870-х гг. Джеймс Дуайт Дана
и другие попытались организовать на базе Департамента
философии и искусств и Шеффилдской школы настоя-
щий университет. Идеи Даны до определенной степе-
ни перекликались с идеей политехнического универси-
тета, в свое время вдохновившей Уильяма Б. Роджерса
на организацию Массачусетского технологического ин-
ститута. Однако избрание Ноя Портера президентом
Иеля погубило инициативу Даны. На протяжении даль-
нейшей истории Иеля можно было неоднократно наблю-
дать попытки приверженцев Иельского колледжа ввести
в нем аспирантское образование, одновременно удушив
Шеффилдскую школу, которая в урезанном виде продол-
жала существовать до начала 60-х гг. прошлого века25.
Аналогичную политику проводил в Гарварде его ве-
ликий президент Чарльз Элиот. Лоуренсовская науч-
ная школа в Гарварде никогда не достигала уровня и сла-
вы Шеффилдской школы. Как и администрация Иеля,
Pierson G. W. Yale College. P. 55-59, 377 и след.


30 Натан Рейнгольд
Элиот покровительствовал колледжу и сдерживал воз-
можности развития конкурирующей школы «начального
высшего» образования тем, что преподавание научных
дисциплин в ней в интересах экономии находилось под
контролем колледжа26. Иель следовал тому же принципу.
Элиот, химик по образованию, и руководство Иеля во-
все не имели в виду прекратить или уменьшить препода-
вание естественных наук. Вероятно, подобно тому, как
по Оксфордскому экзаменационному уставу 1850 г. для
поступления в школы естественных наук, юридическую
и медицинскую требовалась сдача гуманитарных предме-
тов, Элиот и его коллеги в Йеле хотели, чтобы американ-
ский эквивалент этого экзамена был необходим для всех:
и тех, кто будет продолжать образование, и тех, кто по-
сле колледжа пойдет работать27. Элиоту удалось ликвиди-
ровать бакалавриат по инженерному делу (undergraduate
engineering) в Гарварде еще в XIX веке; в Йеле эта цель
была достигнута только в 1962 г.
Поначалу оба университета поощряли постепенный
рост аспирантского образования, но делали они это разны-
ми способами. В Нью-Хейвене «удушение» Шеффилдской
научной школы и продвижение именно Йельского коллед-
жа привели к тому, что образование аспирантов рассма-
тривалось как нечто дополнительное, по сути, не свой-
ственное колледжу. Артур Хэдли, сменивший Портера
на посту президента Йеля, полагал, что «чистой науке»
26 Hawkins H. Between Harvard and America: the Educational
Leadership of Charles W. Eliot. New York: Oxford University Press, 1972,
а также: Morison S. E. The Development of Harvard University since the
Inauguration of President Eliot, 1869-1929. Cambridge: Harvard University
Press, 1930.
27 Sanderson M. The Universities in the Nineteenth Century.
London: Routledge 8c Kegan Paul, 1975. P. 75. Эта книга и его же:
Sanderson M. Universities and British Industry. London: Routledge &
Kegan Paul, 1973, — очень важны для сравнительного анализа высше-
го образования в Англии и Америке; они вносят необходимые кор-
рективы в узкую трактовку проблемы у Ротблатта. Rothblatt Sh. The
Revolution of the Dons: Cambridge and Society in Victorian England. New
York: Basic Books, 1968.


Аспирантское образование и докторская степень... 31
место в исследовательских институтах, а не в колледжах,
которые должны выращивать не узких специалистов,
а «хороших граждан». Целью же аспирантского образо-
вания должна быть подготовка преподавателей, а вовсе
не углубленные занятия наукой28.
Элиот представляет собой хороший пример американ-
ского либерала-аристократа XIX в. Он тоже считал кол-
ледж необходимой подготовкой для приобретения веду-
щего положения в обществе. Явно под влиянием прин-
ципа свободы обучения (Lernfreiheit) Элиот ввел для сту-
дентов колледжа систему полной свободы выбора предме-
тов — некую форму «попустительства» в отношении фор-
мирования интеллекта и характера. Программа аспирант-
ских курсов должна была вырастать из свободного выбора
предметов на начальном этапе обучения в соответствии
с идеей непрерывности доаспирантского и аспирантско-
го образования, возможно, по аналогии с немецкой моде-
лью. Элиот не только оказывал предпочтение колледжу,
но и сомневался поначалу в жизнеспособности полноцен-
ного аспирантского образования в США29.
В 1876 г. бывший профессор Шеффилдской научной
школы разрушил постулат, считавшийся ранее незыбле-
мым в Кембридже, Массачусетсе и Нью-Хейвене30. Дэниел
Койт Гилман с попечителями основал Университет
Джонса Хопкинса как специальное учебное заведение
для аспирантов. Гилман, получивший докторскую сте-
пень в Берлине, называл свое творение «философским
факультетом» и с большой неохотой допустил в него на-
чальное высшее обучение (которое, впрочем, позднее под
давлением местной общественности значительно разрос-
лось). Штат, небольшой и высококвалифицированный,
обходился без иерархии и формальности протокола. При
28 Pierson G. W. Yale College. P. 126-127.
29 Hawkins H. Pioneer. P. 13; McCaughey R. A. The Transformation of
American Academic Life: Harvard University, 1821-1892 // Perspectives
in American History. 1974. № 8. P. 239-332.
30 Veysey L. R. Emergence of the American University. P. 160.


32 Натан Рейнгольд
Гилмане Университет Джонса Хопкинса переживал зо-
лотой век. В 1878-1889 гг., когда в Иеле был присужден
101 докторский диплом, а в Гарварде — 55, Университет
Джонса Хопкинса выдал 151 докторскую степень31. Как
часто отмечалось, значительная часть интеллектуальной
истории Америки следующего десятилетия была сдела-
на этими людьми. Один из них даже стал президентом
Принстона, а затем Соединенных Штатов.
Следуя английской модели, Университет Джонса
Хопкинса ввел систему стипендий как важную и необходи-
мую для успеха часть аспирантской программы. По приме-
ру Германии некоторое время действовала система приват-
доцентов. Однако дух этого заведения был явно американ-
ским. По выражению Хью Хокинса, все европейские аспек-
ты университета были слегка американизированы благо-
даря Шеффилду. Подобно Хэдли, Гилман рассматривал
свой университет не как научно-исследовательское учреж-
дение, а как место подготовки лекторов. Большинство его
первых выпускников —184 из общего числа 212 — к 1891 г.
стали преподавателями колледжей и университетов, рас-
пространяя идею, что «настоящие университеты» могут
и должны существовать в США32.
Гилмэн основал при Университете Медицинскую шко-
лу, которая оказала большое влияние на развитие медико-
биологических наук в США. Однако еще до ухода Гилмэна
на пенсию в 1901 г. университет стал испытывать значи-
тельные трудности и в какой-то мере начал приходить
в упадок. Целевой капитал (endowment) оказался недо-
статочным для обеспечения потребностей университе-
та. Расширение доаспирантского обучения не принесло
новых денег, а лишь породило новые проблемы и приве-
ло к утрате цельности исходной концепции33. Более того,
другие университеты, обладающие большими ресурсами,
стали вводить у себя программы обучения аспирантов.
31 Hawkins H. Pioneer. Р. 122.
32Ibid.P.37,64,291.
33 Ibid. P. 239-241.


Аспирантское образование и докторская степень... 33
Наиболее заметным новым учебным заведением
был Чикагский университет, открывшийся в 1891 г.
Он был вполне обеспечен деньгами Рокфеллера, но са-
мым ценным его имуществом оказался его президент,
Уильям Рэйни Харпер, специалист по семитским языкам.
Вундеркинд, окончивший Йель в возрасте 18 лет, Харпер
был полон грандиозных замыслов и отличался огром-
ной работоспособностью. Подобно Элиоту и Николасу
Батлеру из Колумбийского университета, он обладал уме-
ниями, которыми отличаются люди вроде Рокфеллера.
Чикагский университет по праву считается великим уни-
верситетом с того самого момента, как он открыл свои
двери. Его успех подвергает сомнению постулат Гарварда
и Иеля о том, что университет должен вырастать из или
вокруг одного колледжа.
Чикагский университет был очень американским
во многих отношениях, хотя в чем-то он явно следовал
европейской модели. Большинство его первых препода-
вателей учились в США, преимущественно в Йеле: выпуск-
ников Иеля было шестнадцать, девять из них — с доктор-
ской степенью. Всего преподавателей с докторской степе-
нью было тридцать пять или тридцать шесть, четырнад-
цать из них получили степень в Германии. Выпускников
Университета Джонса Хопкинса было всего пять.
В Чикагском университете отказались от практикуемой
Элиотом в Гарварде полной свободы выбора предметов
и придерживались обычной для Америки системы «ши-
роты и глубины» — то есть набора курсов, охватывающих
все области, с углубленным изучением одной специально-
сти, чтобы развивать общую культуру вкупе со специаль-
ным знанием.
С самого начала этот университет отличался от герман-
ской модели, нацеленной на профессиональную подготов-
ку к занятиям «чистой наукой». В нем были четко разграни-
чены «младший», или Академический, колледж для первых
двух лет обучения, и «старший», или Университетский, кол-
ледж для двух последних лет. (Харпер пытался, хотя и безу-
спешно, изгнать «младший» колледж из своего заведения.)


34 Натан Рейнгольд
Кроме того, здесь были две аспирантские школы: одна для
специализации в естественных науках, другая — в гумани-
тарной области. Тем самым Харпер пытался сделать основ-
ным управляемым подразделением широко ориентирован-
ный факультет, а не департамент. Влияние германской мо-
дели здесь, как и в Колумбийском университете, очевидно,
однако с течением времени все же именно департаменты,
а не факультеты стали центрами деятельности и кристал-
лизации власти. Также влиянием германской модели мож-
но объяснить полное отсутствие в Чикаго инженерного об-
разования — уникальный случай среди крупных американ-
ских университетов34.
Университеты Джонса Хопкинса, Чикагский и Кор-
неллский явным образом оказывали влияние на универ-
ситеты штатов, небольшие в то время. Но более суще-
ственным для развития аспирантского образования в пе-
риод до 1920-х гг. было их влияние на старые частные
учебные заведения, такие как Гарвард, Иель и Принстон.
Элиот не советовал попечителям Университета Джонса
Хопкинса организовывать аспирантское образование.
Однако под впечатлением успеха Гилмэна Элиот в конце
концов употребил значительно более богатые ресурсы
Гарварда на развитие программы обучения аспирантов.
Этот успех, по его мнению, был связан с системой кур-
сов по выбору и, таким образом, оправдывал эту систему.
Сэмюэль Морисон, вероятно, был прав, когда с типично
гарвардской смесью самодовольства и самоиронии писал,
что к 1900-м гг. этот университет стал «первой американ-
ской кузницей докторов наук»35.
Йелю, напротив, его скромные успехи давались с му-
ками. Качество преподавательского состава улучши-
лось, и, соответственно, расширились аспирантские
программы. Но разрыв между Иельским колледжем
и Шеффилдской научной школой препятствовал тому,
34 Richard J. Harper's University.
35 Morison S.E. Three Centuries of Harvard, 1636-1936. Cambridge:
Harvard University Press, 1936. P. 335.


Аспирантское образование и докторская степень... 35
чтобы Йель отдал все силы разработке новой универси-
тетской программы. В среде преподавателей колледжа,
выпускников и попечителей (так называемая Корпорация
Йеля) сохранялась преданность идеалу колледжа и враж-
дебность к Шеффилдской школе с ее системой курсов
по выбору и ориентацией на науку.
Принстон (ранее называемый Колледжем Нью-
Джерси), история которого тоже началась еще до обре-
тения независимости Соединенными Штатами, был мень-
ше Гарварда и Йеля и существенно отличался от них отсут-
ствием юридической и медицинской школ36. Если бы не ам-
биции некоторых из его профессоров, в итоге увенчавши-
еся успехом, он мог бы остаться четырехлетним общеоб-
разовательным колледжем, подобно Амхерст-колледжу
в Массачусетсе. В 1868 г. президентом Принстона стал
Джеймс Маккош — шотландец, который был одновремен-
но пресвитерианским священником и философом в тра-
дициях школы «здравого смысла». В 1877-1881 гг. Маккош
продвинул обучение до магистерской степени и, ссыла-
ясь на пример Эдинбургского университета, ввел систе-
му стипендий. Первые программы состояли по большей
части, как это ни удивительно, из курсов по физике и фи-
лософии. В 1887 г., несмотря на вялую реакцию попечи-
телей и выпускников, там началось присуждение доктор-
ских степеней.
Еще раньше, в 1872 г., в Принстоне была основа-
на Научная школа, для поступления в которую требова-
лась латынь. Двумя годами позже открылась Инженерная
школа. (И по сей день Принстон, единственный из веду-
щей тройки американских университетов, остается лю-
бопытной аномалией в том отношении, что там инже-
нерная специализация вводится с первого года обуче-
ния.) В конце XIX в. ситуация в Принстоне начала напо-
минать ситуацию в Йеле. Меньший упор на классическое
36 Wertenbaker Т.J. Princeton, 1746-1896. Princeton, N.J.: Princeton
University Press, 1946; Thorp W. et al., The Princeton Graduate School:
A History. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1978.


36 Натан Рейнгольд
образование в требованиях при приеме в Шеффилдскую
школу и в Научную школу Принстона в сочетании с при-
влекательностью системы курсов по выбору и более со-
временными предметами привели к увеличению потока
абитуриентов в эти школы — к разочарованию привержен-
цев традиционного колледжа. Элиот, успешно «укоротив-
ший» Лоуренсовскую научную школу, упростивший посту-
пление в колледж и ослабивший требования для получе-
ния степени бакалавра, мог рассматривать проблемы сво-
их южных коллег с явным самодовольством.
В действительности все три университета «Лиги плю-
ща» к 1900 г. находились в затруднительном положении.
Средоточием их проблем был социальный и интеллек-
туальный статус колледжа как основной формы высше-
го образования. Эти вопросы и их разрешение были тес-
но увязаны с аспирантским образованием. Еще раньше
Маккош стал замечать, что Принстон начинает становить-
ся модным учебным заведением для богатых со всевозра-
стающим значением занятий спортом, клубных обедов
и других социальных форм студенческой жизни, и был
этим удручен. Ему хотелось привлечь талантливую бед-
ную молодежь к образованию и служению, как это удава-
лось в прежние дни. Аспирантура с ее стипендиями была
одним из способов восстановить в Принстоне более се-
рьезный стиль37.
Выпускники Иеля хранили общую память золотого
века колледжа как своего рода республики учености и
нравственности, где царила простота жизненного стиля
как преподавателей, так и студентов,— нечто вроде ран-
ней Римской республики, украшенной конгрегациона-
листским благочестием. Так ли это было на самом деле
или нет, но позже в XIX в. Иель стал модным учрежде-
нием, полным студенческих развлечений и озабоченным
спортом. И Гарвард этого времени, несмотря на искреннее
37 HoevelerJ. D., Jr. James McCosh and the Scottish Intellectual
Tradition. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1978. Эта новая
работа о Маккоше появилась слишком поздно, чтобы я мог ее исполь-
зовать в своем эссе.


Аспирантское образование и докторская степень... 31
желание Элиота сделать университет открытым для насто-
ящего таланта, каково бы ни было его социальное проис-
хождение, тоже представлял собой картину, весьма дале-
кую от довольно аскетических идеалов Элиота. В нем был
«Gold Coast», а большая часть студентов была совершенно
равнодушна к патрицианским идеалам лидерства, не гово-
ря уж об идеалах служения или интеллектуального поис-
ка. И в Гарварде, и в Йеле на рубеже веков самой ощути-
мой реальностью были студенты, имевшие хорошие навы-
ки в подборе легких курсов, что позволяло окончить кол-
ледж, как можно меньше отвлекаясь от приятной антиин-
теллектуальной атмосферы тамошней жизни. Примерно
то же самое было в Принстоне. Двусмысленные отноше-
ния, если не сказать противоречия, складывались между
нарождающейся культурой аспирантской школы и куль-
турой студенческого колледжа — точнее, стратегией по-
ведения большинства, в чьи цели не входило получение
докторской степени или продолжение обучения в тради-
ционных профессиональных школах.
Когда в 1909 г. закончилось 40-летнее ректорство
Элиота, его сменил Эббот Лоуэлл, ранее преподававший
в Гарварде государствоведение. Главной заботой Лоуэлла
стал колледж. Он отменил введенную Элиотом полную
свободу выбора курсов. Ему удалось поднять качество об-
разования в Гарвардском колледже благодаря введению
индивидуальных занятий преподавателей со студентами
(tutorials), системы honors work38 и экзаменов — все это
явно под влиянием примера Англии. Подобно реформато-
рам из Кембриджа, описанным Ротблаттом в книге «The
Revolution of the Dons», Лоуэлл стремился создать ощуще-
ние сообщества, для чего ввел систему, при которой пер-
вокурсники, до того как разойтись по домам-резиденциям,
жили все вместе39.
38 Курсы повышенной трудности, выбор которых позволяет полу-
чить диплом с отличием.
39 О Лоуэлле см. интересную статью Хью Хокинса в: Dictionary of
American Biographies.


38 Натан Рейнгольд
Лоуэлл, безусловно, предпочитал гуманитарную и
социальную области знания, но это не означало, что
он был врагом естественных наук. Естественные нау-
ки тоже входили составной частью в его образ сообще-
ства, если они трактовались в правильном духе старых
добрых Геттингена и Оксбриджа. Его роль в исполнении
завещания Маккэя в конечном итоге привела к становле-
нию программы прикладных наук в Гарварде. При этом
и в Гарварде, и в других местах раздавались жалобы на из-
лишнюю специализацию и профессионализацию доктор-
ской степени. Не кто иной, как Уильям Джеймс, высту-
пал в печати против «спрута Ph.D.»40. Хотя эта степень
главным образом ассоциируется с естественными наука-
ми, с 1873 по 1928 г. в Гарварде лишь 25 % докторских сте-
пеней было присуждено в этой области41. В то время как
Гарвард не задумываясь разрушил Юнион — здание, в ко-
тором селились аспиранты, — для того чтобы реализовать
новую схему расселения студентов колледжа, отдельные
департаменты всячески продвигали именно аспирантское
40 James W. The Ph.D. Octopus // Harvard Monthly. 1906. № 36.
P. 1-9.
41 Эти данные взяты из книги Морисона Development of Harvard
University Since the Inauguration of President Eliot, 1869-1929/Ed.
S. E. Morison (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1930). P. 458.
См. также его: Three Centuries of Harvard (Cambridge, Mass: Harvard
University Press, 1930). P. 335, 370-371, 479. Даже в Германии доля док-
торских степеней в естественных науках среди всех присужденных
степеней обычно завышалась теми, кто выступал против специали-
зации и профессионализации, обвиняя науку во всех нежелательных
тенденциях того времени. О том, что Гарвард был не уникален, свиде-
тельствует статистика по Университету Пенсильвании в 1908-1909 гг.
(Slosson E. E. Great American Universities. P. 366.) Гилман из Университета
Джонса Хопкинса, отражая то ли существующую реальность, то ли свои
пристрастия, изо всех сил отвергал обвинения в чрезмерной роли
естественных наук в его университете (см.: Hawkins H. Pioneer. Р. 50).
Современный историк, разочарованный последствиями науки, обна-
ружил, что лишь небольшой процент первых докторантов не запят-
нал себя естественными науками (см.: Veysey L. R. Emergence of the
American University. P. 173). Возможно, Гилман все отрицал для успо-
коения тех, кто в его время занимал позицию, аналогичную позицию
Вейси.


Аспирантское образование и докторская степень... 39
образование, которое стало главной заботой Джеймса
Конанта, сменившего Лоуэлла в 1933 г. Позиция же
Лоуэлла была ясно выражена тем, что в год его отстав-
ки по инициативе уходящего президента было основано
Гарвардское общество стажеров-исследователей — колле-
гиальная организация, дававшая трехлетние стипендии
тем, кто в возрасте до 25 лет был готов учиться в универ-
ситете без определенной цели посещения каких-либо кур-
сов и написания диссертации (своего рода возрождение
Оксбриджа на берегах реки Чарльз).
В Принстоне Эндрю Уэст, декан Аспирантской школы,
лишь объединявшей разные департаменты, в то же самое
время мечтал о едином аспирантском «колледже», кото-
рый создал бы в Принстоне отдельную общину выпускни-
ков и аспирантов42. В это же время Вудро Вильсон развер-
нул работу по улучшению программ первых курсов коллед-
жа, подчеркивая значение постоянных индивидуальных
занятий студентов с преподавателями и необходимость
ощущения интеллектуальной общности в университете.
Когда Уэст победил в битве за аспирантуру, Вильсон ушел
в политику. Вейси, по-видимому, правильно подчеркива-
ет глубокое сходство между этими двумя личностями, од-
нако позиция Вильсона была ближе к позиции Лоуэлла,
чем Уэста. Несмотря на то что его специальностью была
классическая филология, именно Уэст — гений аспирант-
ского образования — получил предложение (от которого
он, впрочем, отказался) возглавить Массачусетский тех-
нологический институт.
В Йеле преподаватели колледжа ввели honors work и по-
пытались отменить легкие курсы. Сопротивление этим
переменам и в Иельском колледже, и в Шеффилдской
научной школе помешало проведению многих более су-
щественных реформ перед Первой мировой войной.
В 1907 г. историк Джордж Адаме предложил радикаль-
ное решение. Сторонник Йельского колледжа, Адаме
42 Об Уэсте см. замечательную статью Лоренса Вейси в: Dictionary
of American Biographies.


40 Натан Рейнгольд
опасался, что популярность курсов по выбору и ослабле-
ние традиционных требований для поступления погубят
колледж. Не будучи врагом естественных наук и других
новых областей знания, Адаме предложил, чтобы в Иеле
было три школы: освященный временем Йельский кол-
ледж, а также Научно-техническая школа и Школа соци-
альных наук и современных языков. Это было решение
в духе Корнелла и университетов штатов, поскольку все
три области знания рассматривались как равноценные,
и у студентов имелось несколько путей, чтобы получить
степень бакалавра. Возможно, именно поэтому из этой
идеи ничего не получилось43.
В 1919 г., воспользовавшись отсутствием профессуры,
которая была занята на службах военного времени, органи-
зация выпускников Иеля с помощью отдельных лиц из ад-
министрации провела «великую реорганизацию», несмо-
тря на последовавшее почти открытое восстание препо-
давателей. Шеффилд лишился своей отдельной програм-
мы для младшекурсников. Колледж сохранил свое приви-
легированное положение. Как вступительные, так и вы-
пускные требования были изменены. Шеффилд стал си-
стемой научного и инженерного департаментов на студен-
ческом уровне и в каком-то смысле на уровне аспирантуры.
Программа аспирантского образования в Йеле, освобож-
денная от худших аспектов застарелой борьбы, расцвела44.
Последний декан Шеффилдской школы, Чарльз
Уоррен, как его описывает Фёрнисс в своей краткой исто-
рии Иельской аспирантской школы, «настороженно от-
носился к высшим университетским властям, подозре-
вая, что они втайне вынашивают планы, вредоносные для
естественных наук», — и это в университете Силлимэна,
Даны и Гиббса! Однако только после Второй мировой
войны Шеффилд уже окончательно стал юридической
фикцией, его программы для младших курсов слились
43 Pierson George W. Yale College. P. 377 и след., 480.
44 Furniss E. S. The Graduate School of Yale; Pierson George W. Yale
College.


Аспирантское образование и докторская степень... 41
с программами колледжа, а аспирантская школа стала на-
следницей его исторических традиций45.
Декан Фёрнисс, писавший об истории Иельской аспи-
рантской школы, признавал, что исторически аспирант-
ское образование и исследовательские традиции Иеля
в значительной мере пришли из Шеффилдской школы,
а не из Иельского колледжа, даже в таких областях, как
английский язык и литература. Его краткое историче-
ское описание отражает совершенно иные настроения,
чем те, которые отражены в истории Иельского коллед-
жа, написанной Пирсоном. Фёрнисс отмечает, что «ве-
ликая реорганизация» должна была преодолеть неже-
лание консервативных семей посылать своих сыновей
в Иель заниматься наукой. Вначале, не развивая свою
мысль подробнее, Фёрнисс пишет о том, что в учебных
заведениях делается упор на «вдохновляющее препода-
вание», и утверлсдает, что «достижение высших ступе-
ней университетской карьеры становится наградой ис-
ключительно за высокое качество преподавания». Будучи
выпускником Иельского колледжа, Фёрнисс исповедо-
вал взгляды, не характерные для окончившего Иель. Он
не разделял идеи «всестороннего развития ума» и рас-
сматривал докторскую степень как важную в профессио-
нальном отношении, ведущую по большей части к рабо-
те в области высшего образования. Считая научную ра-
боту функцией настоящего университета и его аспирант-
ской школы, Фёрнисс писал: «Эта молодежь [аспиран-
ты] , ставя на первое место более важное, хочет быть под-
готовленной для высокооплачиваемой работы. Только
когда эта главная цель достигнута, они готовы предавать-
ся возвышенным неутилитарным стремлениям. У про-
фессора, к счастью, есть гарантированный кусок хлеба
с маслом, поэтому он в своих профессиональных устрем-
лениях может подняться над низменными заботами».
Аспирантские школы были институтами профессиональ-
ного образования, и «подготовка научных работников
Furniss E.S. The Graduate School of Yale. P. 83-89.


42 Натан Рейнгольд
была их неукоснительной обязанностью». В эпоху ста-
новления аспирантского образования, задолго до того,
как Фёрнисс сел писать свою историю, именно его взгля-
ды (а не риторика таких проповедников идеалов либе-
ральной культуры, как Лоуэлл и Вильсон) отражали ре-
альное состояние высшего образования46.
Эта реальность подкрепляла стратегию, которая была
основана на неверно понятой идее немецкого доктората.
Многие профессора в США считали эту степень необходи-
мой предпосылкой для профессии университетского пре-
подавателя. То, что немецкая докторская степень требова-
лась для преподавания в гимназии, подкрепляло распро-
страненное в Америке представление о том, что гимназия
отчасти соответствует американскому колледжу. Смысл
взаимоотношения между докторатом и хабилитацией
с правом читать лекции обычно ускользал из универси-
тетских дискуссий. Кроме того, реформаторы высшего об-
разования в США упускали из виду определяющее разли-
чие между кафедрой, возглавляемой единственным орди-
нарным профессором, и департаментом, объединявшим
многих профессоров (именно эта структура была широко
распространена в американских колледжах и университе-
тах с 1890-х по 1920-е гг.). Если докторат был необходим
для преподавания в высшей школе, значит, Соединенным
Штатам требовалась эффективная система для производ-
ства большого количества новых профессоров, причем
этот процесс должен был быть более быстрым, чем хаби-
литация, но отличным по результатам от подготовки ба-
калавров и все более многочисленных выпускников про-
фессиональных школ.
Первоначально требования для получения докторской
степени в США несущественно отличались от требова-
ний для степени бакалавра — вероятно, с учетом реальных
46 Ibid. R 20-30,90-91 и след. История Йеля совершенно не типична
для США. Несмотря на некоторые моменты, отражающие своеобразие
этой истории, Фёрнисс дает и описание реальной ситуации в аспирант-
ском образовании, и общепринятые представления о нем. Особенно
интересны две последние главы.


Аспирантское образование и докторская степень... 43
ресурсов и с оглядкой на немецкую традицию. В 1887 г.
в Принстоне было необходимо учиться два года после по-
лучения степени бакалавра и представить написанную ра-
боту (thesis). Если рассматривать два последних курса кол-
леджа как соответствующие университетскому уровню,
формально требования не очень отличались от того, что
было в Германии. К 1899 г. требование провести минимум
два года в аспирантуре было практически повсеместным
(здесь явно чувствуется германское влияние). В 1908 г.
Национальная ассоциация университетов штатов при-
знавала формальным требованием три года аспирантуры.
В 1912 г. престижная Ассоциация американских универси-
тетов считала необходимым «не менее двух лет». В 1916 г.
та же организация заявляла: «Количество и характер ра-
боты должны быть таковы, чтобы степень лишь в редких
случаях могла быть присуждена менее чем через три года
после получения степени бакалавра или ее эквивалента».
То есть теперь докторат требовал минимум пяти лет пре-
бывания в университете, в то время как в Германии доста-
точно было трех лет47. В конечном счете именно это изме-
нение в сочетании с другими тенденциями сделало неког-
да колониальные или провинциальныеуниверситеты равны-
ми ведущим европейским учреждениям.
В этой работе, сравнивая систему высшего образова-
ния в США с ее европейскими аналогами, я не утверждаю,
будто в Америке профессора были лучше, студенты умнее,
курсы детальнее или глубже, диссертации оригинальнее
или качественнее, а администрация более просвещенна
и дальновидна. Я вообще не понимаю, как можно прово-
дить такие сравнения между США и Германией, не гово-
ря уж обо всей Западной Европе. Любые утверждения по-
добного характера не учитывают того очевидного факта,
что системы образования соответствуют национальным
традициям, социальной структуре и интеллектуальным
47 Thorp W. et al. The Princeton Graduate School. P. 19; Werten-
baker T.J. Princeton. P. 379; John W. C. Graduate Study. P. 28,35,46 и след.;
Storr R.J. The Beginnings of Graduate Education. P. 158-159.


44 Натан Рейнгольд
устремлениям той или иной страны. Чем шире сравнения,
тем более тщетны усилия по их проведению.
Мои утверждения значительно скромнее и происте-
кают из рассмотрения конкретных обстоятельств. Более
длительный период, отведенный для получения доктор-
ской степени, позволил ввести более жесткие формаль-
ные требования к всесторонней подготовке аспирантов,
особенно в ведущих университетах. В результате все боль-
шее число студентов получало образование в широком
спектре специализаций, отражающих увеличивающийся
размер и интеллектуальное разнообразие университет-
ских департаментов. Эти студенты были человеческим
ресурсом, источником образованных кадров для дальней-
шего развития высшего образования, промышленных ис-
следований, государственных научных бюро и независи-
мых научно-исследовательских институтов в 1900-1940 гг.
В качестве иллюстрации прогресса Йельского коллед-
жа перед Первой мировой войной Пирсон с гордостью
перечисляет письменные работы выпускников, заслужив-
шие награды,— как будто с целью показать, что они уже
почти достигают аспирантского уровня. Борцы за со-
вершенствование колледжей часто начинали поддержи-
вать улучшение аспирантских программ ради того, что-
бы в итоге получить преподавателей более высокого ка-
чества. Сторонники аспирантской школы, ориентиро-
ванной на научное исследование, соглашались с тем, что
преподавание следует улучшать уже на доаспирантском
уровне — чтобы получать лучше подготовленных докто-
рантов. Никому не был нужен колледж, который, по су-
ществу, занимался бы исправлением недостатков средней
школы, — именно в этом духе были выдержаны почти все
жалобы по поводу университетской системы, раздававши-
еся на протяжении XIX столетия.
И те и другие могли согласиться, что абстрактное зна-
ние, в наше время называемое «чистым», является необ-
ходимой предпосылкой как для общей культуры, так и для
практической пользы; многим американцам в действитель-
ности эти два понятия разделить было трудно. Возможно,


Аспирантское образование и докторская степень... 45
переселенцы в Британскую Северную Америку к югу
от Канады и вправду привезли с собой европейские зер-
кала, дабы в них смотреться. Но при продвижении на за-
пад континента зеркала со временем могли искривиться.
В Соединенных Штатах либеральная идеология никогда
не достигала того градуса неприятия научности, который
оказался характерен для Германии или Великобритании.
Подобно колледжам, аспирантские школы в Америке про-
должали добавлять к своим названиям стандартное обо-
значение: «наук и искусств».


Американская машина по производству диссертаций:
конструкция на основе колледжей
Роберт Коулер
Между 1850 и 1900 г. почти во всех странах Европы
и в Северной Америке университеты заняли ведущую роль
в научных исследованиях и почти монополизировали под-
готовку профессиональных ученых. Нации сильно разли-
чались по тому, когда они присоединялись к этому движе-
нию и как приспосабливали существующие организацион-
ные формы к новым практикам. В Соединенных Штатах
началом этого движения обычно считается открытие
Университета Джонса Хопкинса в 1876 г. Это произошло
приблизительно на поколение позже, чем подобные начи-
нания в Германии, но уже примерно в следующем поколе-
нии американская университетская система стала опере-
жать все европейские аналоги1. Замечательный рост аме-
риканской системы высшего образования по сравнению
с европейской породил множество исследований и спе-
куляций об их различной организации и нравах: преоб-
ладание департаментов (departments) над более высоки-
ми уровнями управления, подобными немецкому Fakultat;
упорядоченная система образования аспирантов и подго-
товки научных работников; равенство сотрудников депар-
тамента, в противоположность немецкой системе иерар-
хии на кафедрах и в институтах; наконец, тенденция отно-
ситься к науке скорее как к профессиональному занятию
для многих, а не призванию для избранных2.
1 Ben-David J. The Scientist's Role in Society. Englewod Cliffs, N.J.:
Prentice-Hall, 1971; Jarausch K.H., ed., The Transformation of Higher
Learning, 1860-1930. Chicago: Univ. Chicago Press, 1983; Geiger R.L. To
Advance Knowledge: The Growth of American Universities, 1900-1940.
New York: Oxford Univ. Press, 1986; Veysey L.R. The Emergence of the
American University. Chicago: Univ. Chicago Press, 1965.
2 Ben-David J. The Scientist's Role in Society. Ch. 8; Geiger R.L. To
Advance Knowledge. Ch. 1; Reingold N. Graduate School and Doctoral


Американская машина по производству диссертаций... 47
Проще было описать эти характерные отличия, чем
понять их причины, но внимание все более и более фоку-
сируется на колледжах как основе высшего образования.
В США подготовка и исследовательская работа аспиран-
тов сохраняет многое от структуры и культуры традици-
онного американского колледжа, вокруг которого росли
новые университеты. Исследователи в той или иной сте-
пени понимали это, и последние работы по истории выс-
шего образования подчеркивают замечательную устойчи-
вость культуры колледжей3. Историки науки также указыва-
ли на отчетливо «колледжный» характер университетского
образования и исследовательской работы в ключевые де-
сятилетия развития университетов. Оуэн Ханнауэй пока-
зал, что исследовательская работа в департаменте химии
Университета Джонса Хопкинса под руководством Аиры
Ремзена вдохновлялась скорее свойственными колледжу
идеалами формирования характера и морального духовно-
го подъема, нежели просто профессионализмом или вне-
утилитарными идеалами немецкой науки. «Лаборатория
Ремзена, — пишет он, — в той же мере была местом для усво-
ения добродетелей труда и дисциплины, в какой она была
колыбелью нового знания». Эти нормы и ценности соответ-
ствовали роли Университета Джонса Хопкинса как более
высокой формы обычной высшей школы, готовящей элиту
Degree: European Models and American Realities // Scientific
Colonialism: A Cross-Cultural Comparison/Ed. N. Reingold and
M. Rothenberg. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1987.
P. 129-149; Hollis E.V. Toward Improving Ph.D. Programs. Washington,
D. C: American Council on Education, 1945. P. 2-3; Shils E. The Order of
Learning in the United States from 1865 to 1920: The Ascendancy of the
Universities // Minerva. 1978. № 16. P. 159-195.
3 Guralnic S.M. Science and the Ante-Bellum American College.
Philadelphia: American Philosophical Society, 1975; Hawkins H. Transatlantic
Discipleship: Two American Biologists and Their German Mentor //
Isis. 1980. № 71. P. 197-210; McLachlan J. The American Colleges in the
Nineteenth Century: Towards a Reappraisal // Teachers College Record.
1978. № 86. P. 287-306; Burke C. American Collegiate Populations. New
York: New York Univ. Press, 1982; Levine D. O. The American College and
the Culture of Aspiration. Philadelphia: Univ. Pennsylvania Press, 1986;
Reingold N. Graduate School and Doctoral Degree.


48 Роберт Коулер
преподавателей колледжей. Ларри Оуэне привел допол-
нительные свидетельства того, что университетские уче-
ные ценили лабораторные занятия как средство морально-
го воспитания, которые демонстрировали студентам цен-
ность совместной деятельности и «объективного» сужде-
ния. Работа в лаборатории, замечает Оуэне, часто описы-
валась тем же языком, что и спортивные занятия в коллед-
же, как средство для выработки привычки игры в коман-
де, характера и спортивного духа. Привлекательность нау-
ки для американских педагогов, отметил Дэвид Холлингер,
коренилась в их вере в моральный эффект научного тру-
да. Считалось, что именно «делание» науки в лаборатории
и в поле, а не просто ее изучение воспитывает в тех, кто ее
делает, более высокое моральное чувство4.
В первых американских университетах немецкие иде-
алы научного исследования были приспособлены к цен-
ностям и целям, традиционным для колледжа, а также
к потребностям расширяющегося рынка преподавателей
колледжей. Это вполне очевидно. Но как именно и поче-
му аспирантское образование и научная работа развива-
лись из учебных курсов колледжей, а не параллельно им
или независимо? Каковы были альтернативы и как случи-
лось, что возобладала стратегия слияния двух уровней об-
разования? Как культурные нормы и ценности были под-
держаны организационно? Эти вопросы еще не были над-
лежащим образом изучены.
Колледжам как месту для проведения научных исследо-
ваний существовали альтернативы в Америке первого де-
сятилетия после Гражданской войны: полуобособленные
учреждения типа музеев, астрономических обсерваторий
4 Hannaway О. The German Model of Chemical Education in America:
Ira Remsen at Johns Hopkins (1876-1913) // Ambix. 1976. № 23.
P. 145-164; Hawkins H. Pioneer: A History of the Johns Hopkins University,
187^-1889. Ithaka,N.Y.: Cornell Univ. Press, 1960; Owens L. PureandSound
Government: Laboratories, Gymnasia, and Playing Fields in Nineteenth-
Century America // Isis. 1985. № 76. P. 182-194; Hollinger D.A. Inquiry
and Uplift: Late Nineteenth-Century American Academics and the Moral
Efficacy of Scientific Practice // The Authority of Experts/Ed. Th. Haskell.
Bloomington: Univ. Indiana Press, 1984. P. 142-156.


Американская машина по производству диссертаций... 49
и геологических управлений штатов либо исследователь-
ские институты типа Смитсоновского, в котором профес-
сиональная научно-исследовательская работа была основ-
ным занятием. Кураторство и иная служебная деятель-
ность позволяла ученым-энтузиастам находиться в более
тесном контакте с научным материалом и проблемами,
чем при преподавании в колледже. В Гарварде в начале
1870-х гг. многие ожидали, что Музей сравнительной зоо-
логии Луи Агассиса станет центром исследований и подго-
товки аспирантов. Появились также самостоятельные ме-
дицинские, инженерные и научные высшие школы, пред-
лагающие возможности научной деятельности и профес-
сионального образования, недоступные в общеобразо-
вательных колледжах. Горный институт Колумбийского
университета, Шеффилдская естественно-научная школа
в Иельском университете и Лоуренсовская естественно-
научная школа в Гарварде, намеренно содержащиеся
вне стен колледжей, были наилучшим выбором для студен-
тов, которые не хотели ехать в Германию в 1860-1870-х гг.
В Гарварде и в других местах в 1870-х гг. делались попыт-
ки внедрить высшее образование в медицинских школах,
реформируемых на европейский манер5.
В то время были и надежды у аспирантских универси-
тетов, имевших только аспирантов в качестве слушате-
лей и изолированных от всего, что касалось системы кол-
леджей. Проекты воссоздания немецких университетов
на американской почве или организации департаментов
или факультетов, занятых исключительно научными иссле-
дованиями и образованием аспирантов, были неизменной
чертой реформаторского движения 1850-х гг., к примеру,
в Университете Нью-Йорка и Колумбийском университе-
те. Эти проекты ожили в пылу национальной перестрой-
ки и усовершенствования, последовавших за Гражданской
войной. Также возродились и неувядающие планы создания
5 Pauly Ph. The Appearance of Academic Biology in Late Nineteenth-
Century America // Journal of the History of Biology. 1984. № 17.
P. 369-397.


50 Роберт Коулер
национального университета — либо государственного
в Вашингтоне, округ Колумбия, либо частного в региональ-
ном центре типа Олбани. В 1850-х гг. эти грандиозные про-
екты окончились неудачей, главным образом из-за отсут-
ствия побудительных мотивов рынка6. Не было смысла
вкладывать средства в приобретение исследовательских
навыков и специализированной подготовки. Единственной
нишей для таких специалистов было преподавание в кол-
ледже, но докторская степень не давала ее владельцу пре-
имуществ на рынке преподавателей. Окончательная под-
готовка учителя прямо на месте работы была дешевле
и менее рискованной для всех заинтересованных лиц.
История 1850-х гг. повторилась в 1870-х гг. по тем же при-
чинам. Самые амбициозные реформаторские предприя-
тия провалились, все за исключением одного: Университет
Джонса Хопкинса был последним и единственным выжив-
шим из этой старой реформаторской традиции, включив-
шимся в нее так поздно, что его впоследствии стали рас-
сматривать как провозвестника новой эры. Его президент,
Дэниел Гилман, преуспел там, где другие не смогли добить-
ся успеха, отчасти потому, что был готов приспосабливать-
ся к экономической реальности (в придачу к университе-
ту был организован колледж, что обеспечило поддержку
местной элиты), но главным образом потому, что он запо-
здал в этой игре и успел захватить начало реформ с введе-
нием курсов по выбору в колледжах. Если бы не изменения
преподавания в колледжах, вызванные этими реформами,
Университету Джонса Хопкинса тоже не удалось бы орга-
низовать учебное заведение для аспирантов, как это не уда-
лось Гарвардскому, Иельскому и другим университетам все-
го за несколько лет до этого.
Если бы альтернативные представления об учреж-
дениях высшего образования, отличных от колледжей,
успешно реализовались, они могли бы способствовать
6 Madsen D. The National University: Enduring Dream of the
United States of America. Detroit, Mich.: Wayne State Univ. Press, 1967;
Storr R.J. The Beginnings of Graduate Education in America. Chicago:
Univ. Chicago Press, 1953.


Американская машина по производству диссертаций... 51
развитию концепций научного исследования, весьма от-
личных от тех, что вдохновляли Аиру Ремзена и других.
Но они не осуществились, и в 1880-х гг. университетские
реформаторы пошли по пути более скромной и практич-
ной стратегии постепенного развития образования более
высокого уровня внутри системы колледжей. Более при-
способленная к местным условиям и обстоятельствам, эта
стратегия была также более жизнеспособна экономиче-
ски и политически и покоилась на более широком осно-
вании. Даже общеобразовательные колледжи с малым
числом курсов по выбору могли стремиться участвовать
в системе высшего образования, хотя лидерами, вроде
Гарварда и Корнелла, были колледжи, связанные с про-
фессиональными школами,— они и становились моделя-
ми для аспирантских университетов. Именно эти импро-
визации на основе уже имеющейся системы придавали
американскому способу подготовки аспирантов и науч-
ной работы его отличительный характер.
Коротко говоря, мой тезис таков: в 1880-1890-х гг. си-
стема образования аспирантов и исследовательская рабо-
та развивались внутри департаментов, главной целью ко-
торых было именно преподавание для студентов коллед-
жей. Тому было несколько причин: самым важным рынком
труда для людей с магистерской (М. А.) и докторской сте-
пенями (Ph.D.) была растущая система колледжей, и по-
скольку спрос и предложение сосуществовали в одной
структуре, начала действовать положительная обратная
связь. Вложения в получение докторской степени нача-
ли вознаграждаться на рынке труда. Повышение стан-
дарта для вступления на путь научной карьеры стало воз-
можно благодаря почти повсеместному принятию систе-
мы курсов по выбору как стратегии реформ в колледжах.
Специализированные курсы по выбору для студентов млад-
ших курсов создавали спрос на большую специализацию
преподавателей. Подобные курсы же приходилось читать
и аспирантам, готовя преподавателей, способных отвечать
на спрос младшекурсников. Усовершенствование могло
осуществляться без крупных и рискованных инвестиций


52 Роберт Коулер
в отдельные факультеты или дорогостоящее оборудова-
ние. Такая импровизационная недорогая и безрисковая
стратегия университетского развития смогла постепенно
преуспеть там, где грандиозные и дорогие стратегии раз-
вития «сверху вниз» никогда бы не преуспели.
Часто упоминаемые преимущества американской си-
стемы — потенциал роста, организованная подготовка к ис-
следовательской работе, предпринимательский дух — воз-
никли не потому, что были мудро запланированы, а как раз
потому, что запланированы не были. Эта система облада-
ла потенциалом роста, поскольку она развилась из многих
местных корней в ответ на децентрализованный и нерегу-
лируемый рынок. Программы для аспирантов были более
формально организованы, чем европейская система уче-
ничества у мастеров, поскольку они являлись продолжени-
ем курсов для студентов колледжей. Департаменты были
эгалитарными и открытыми для появления новых специ-
альностей, поскольку система курсов по выбору делала за-
труднительным контроль преподавания со стороны одного
профессора или администратора. Дух инициативы и пред-
принимательства процветал в департаментах благодаря
отсутствию конкурирующих начинаний со стороны адми-
нистрации более высоких уровней. Научная работа цени-
лась, поскольку считалось, что она полезна для професси-
ональных качеств преподавателей. Научные исследования
обосновывались на ценностном языке, свойственном кол-
леджам, поскольку были частью движения по их рефор-
мам. Подготовка исследователей проходила в тесной связи
с курсами по выбору повышенной сложности. Научный ин-
терес профессоров был обычно направлен на те проблемы,
о которых они говорили в лекционных аудиториях и лабо-
раториях. Они могли рассчитывать на свободный труд сту-
дентов и аспирантов, а карьерные устремления этих работ-
ников определяли то, как выбирались и решались задачи.
От этой системы подготовки аспирантов в рамках кол-
леджей главным образом выигрывали экспериментальные
науки. Исследования в гуманитарных дисциплинах мень-
ше реагировали на дополнительные вложения финансов,


Американская машина по производству диссертаций... 53
человеческих ресурсов и организационных усилий. Тем
не менее система подготовки, основанная на колледже,
была свойственна не только департаментам в области
естественных наук, но оказалась характерна для всей си-
стемы высшего образования. Таким образом, чтобы по-
нять, как оформились структура и система ценностей
естественно-научных дисциплин, мы должны бросить бо-
лее широкий взгляд на систему в целом. Я посвящаю боль-
шую часть данной статьи анализу этого более широкого
контекста, предлагая в заключительной части способы,
которыми этот контекст может объяснить «экологию»
естественно-научных дисциплин и коллективное поведе-
ние ученых-естественников.
Статистические профили
образования аспирантов
Как росла эта система? Данные по производству док-
торов вполне доступны, но их интерпретация неоднознач-
на. Проблемы интерпретации коренятся в разнородности
системы. Из-за весьма распыленного, местного и импро-
визированного характера университетских реформ, сте-
пени не имели стандартного значения до начала 1900-х гг.
Цифры поступивших в аспирантуру и получивших степе-
ни, сообщавшиеся ежегодно Специальному уполномочен-
ному по образованию (U.S. Commissioner of Education),
раздуты благодаря почетным степеням (honorary degrees)
и «липовым» дипломам таких «фабрикученых степеней»,
как Университет Тейлора в Упланде, Индиана, выпускав-
ший десятки докторов наук в год. В 1895 г. возмущенный
корреспондент жаловался, что два «университета» сооб-
щили о трехстах аспирантах, выпущенных в одном году,
и о трех аспирантах в следующем7. Еще труднее учесть
7 Edgren H. American Graduate Schools // Educational Review.
1895. № 15. P. 285-291. См. также: Harmon L.R. A Century of Doctorates.
Washington, D. C: National Academy of Sciencies, 1978. P. 5-7;
Ells W. C. Honorary Ph. D.s in the Twentieth Century // Schools and
Society. 1957. № 85. P. 74-75.


54 Роберт Коулер
степени, присужденные общеобразовательными коллед-
жами за исследования, сделанные выпускниками за пери-
од их преподавательской деятельности, но не представ-
ленные в виде формальной диссертации. Таким образом,
официальные цифры поступивших и получивших сте-
пень, вероятно, имеют смысл только как индикатор из-
меняющегося восприятия культурной или рыночной цен-
ности докторских степеней. Они отражают скорее рас-
цвет надежд рядовых преподавателей колледжей, а не ре-
альный довольно медленный рост исследований и образо-
вания того типа, который станет стандартом в 1900-х гг.
Более строгим показателем роста высшего образо-
вания является компендиум докторских диссертаций
в Comprehensive Dissertation Index. Этот индекс, состав-
ленный из списков присужденных степеней, опубликован-
ных университетами, представляет собой лучший источ-
ник данных о росте машины по защите диссертаций, кото-
рый мы имеем на сегодняшний день. У него, однако, есть
свои недостатки, хотя и отличные от недостатков офици-
альной статистики: список неполон, содержит повторы,
диссертации зачастую неточно отнесены к научным обла-
стям, что требует исправления. Но еще более существен-
но то, что докторские диссертации не отражают широко-
го распространения и усвоения новой системы рядовыми
колледжами. Сравнение по этому показателю неизбежно
затмевает участие маленьких колледжей в университет-
ском движении, представляя его более элитарным и ор-
ганизованным сверху вниз, чем оно было на самом деле.
Тем самым затрудняется понимание того, почему систе-
ма приняла такую форму. Диссертации отражают нижний
предел участия, тогда как официальные данные отража-
ют его верхний предел. Взятые вместе, эти индикаторы
могут дать представление о том, где и как действительно
происходили изменения8.
8 Кандидатские степени по естественным наукам определя-
лись по названиям в Comprehensive Dissertation Index, который вхо-
дит как база данных в Dissertation Abstracts Online. Ann Arbor, Mich.:
UMI. Поскольку разбивке по специальностям нельзя доверять, мой


Американская машина по производству диссертаций... 55
Производительность диссертационной машины
в 1880-х гг. росла очень медленно, затем в середине 1890-х
скорость увеличилась и еще раз увеличилась перед самым
началом Первой мировой войны. Поясняя эти данные
в терминах простого жизненного опыта, можно сказать,
что до 1880-х гг. приобретение докторской степени было
редким решением отдельных ученых; около 1885 г. степень
стала признаваться как определенная ценность, но те, кто
брал на себя труд ее получить, все еще оставались неболь-
шим авангардом. В 1890-х гг. докторская степень стала мод-
ной, а к 1910-м гг. превратилась в стандартный стартовый
уровень для самых разнообразных научных и професси-
ональных карьер. Соотношение диссертаций и степеней
также существенно, поскольку в грубом приближении от-
ражает участие рядовых учебных заведений в новой систе-
ме дипломирования, а именно: преобладание количества
степеней над количеством диссертаций свидетельствует
об участии маленьких колледжей, которые не могли себе
позволить следовать более строгим стандартам крупных
университетов. Соотношение диссертация/степень коле-
балось от 2/з между 1875 и 1902 г. (с небольшим подъемом
до 3/4 в 1893—1899 гг.), на несколько лет уменьшилось, за-
тем резко выросло почти до единицы в 1903 г. Участие
заурядных колледжей составляло, очевидно, существен-
ную часть движения реформ, особенно, как ни странно,
в годы, непосредственно предшествующие введению стан-
дартов высокого уровня, которые ограничили производ-
ство докторов и свели его к университетам с разносторон-
ними аспирантскими школами.
Изменение организации учреждений дает нам еще
один показатель меняющегося значения аспирантского
поиск включал все области, в которые могла попасть научная диссер-
тация (инженерия, медицина, образование и т.д.); я исключил соци-
альные науки, но учитывал психологию. Дублирование и ошибочное
отнесение к другой категории были исправлены, однако я не пытал-
ся добавлять диссертации из университетов, которые не вошли в эту
базу данных, например Университет Северной Каролины, в котором
к 1920 г. были присуждены десятки степеней, большинство после 1900 г.


56 Роберт Коулер
образования. Децентрализованный характер реформатор-
ского движения затрудняет количественный анализ таких
данных: принимаемые в каждом случае меры имели мест-
ную специфику, а инструкции и программы, приведенные
в проспектах колледжей, зачастую отражали лишь благие
намерения, а не реальную практику. Однако анализ несколь-
ких десятков историй университетов дает довольно точную
картину изменений. Первые объявления о возможностях
продолжения образования после бакалавриата появились
в 1870-х гг., часто весьма задолго до появления первых аспи-
рантов. Правила, оговаривающие место жительства, харак-
тер диссертации и прочее, были минимальными.
Первым признаком формальной организации были
постоянные комитеты преподавателей, организованные
для контроля за стандартами различных департаментов.
Первые такие комитеты были организованы в Гарварде
и Иеле в 1872 г., после того как честолюбивые планы отдель-
ного аспирантского образования рухнули; в 1880-х гг. эти ко-
митеты уже распространились повсеместно. Аспирантские
департаменты и факультеты начали появляться в 1880-х
и 1890-х гг., главным образом в университетах с сильными
профессиональными школами, таких как Пенсильванский,
Колумбийский, Корнеллский и Нью-Йоркский. Это было
импровизацией университетов для придания корпора-
тивной идентичности преподавателям, которые активно
занимались исследованиями и подготовкой аспирантов,
не оставляя при этом своей службы в колледже, и их при-
знания. Такой способ хорошо соответствовал ограничен-
ным финансовым возможностям колледжей и университе-
тов в 1890-х гг. и враждебному отношению рядовых препо-
давателей к двухъярусной системе отдельных ставок в кол-
ледже и университете. Аспирантские «департаменты» хо-
рошо выглядели на бумаге и не требовали больших началь-
ных расходов. (В длительной перспективе, конечно, луч-
шие из них были более дорогими.)
Аспирантские «департаменты», «факультеты» и «шко-
лы», начавшие появляться в конце 1890-х— начале
1900-х гг., не были созданы ad hoc небольшим числом


Американская машина по производству диссертаций... 57
ученых, но были официальным детищем университетской
администрации. Изобилие названий этих организаций —
напоминание о «низовом» происхождении аспирантского
образования — раздражало новое поколение деканов, за-
ведовавших аспирантурой9. Но в действительности аспи-
рантские школы к 1900 г. стали весьма единообразными,
и стандартизация быстро вытеснила маленькие коллед-
жи из сферы производства докторов. И все же основной
структурной единицей управления и власти в университе-
тах оставались департаменты колледжей, поскольку толь-
ко они контролировали учебные программы. Как страст-
но выразился Чарльз Элиот:
Я уверен, что нет ни одной надежной и действенной струк-
туры, кроме департамента... Это единственная организа-
ция, способная спланировать серию курсов в соответству-
ющем объеме и правильной последовательности. Собрание
преподавателей колледжа никогда в жизни этого не сдела-
ет, ни в каком департаменте. То, что мы называем советом
университета, никогда этого не проведет в жизнь. Там люди
не знают, кто чем занимается... Департамент, имеющий ре-
альное знание и реальную власть это сделать [сформировать
согласованную программу обучения той или иной специаль-
ности. — Прим. перев.], — вот это стоящая вещь.
Таким образом, демаркационная линия между обу-
чением студентов колледжа и подготовкой аспирантов
осталась необозначенной10. То, что аспирантура вырос-
ла из факультативов для студентов младших курсов, при-
дало ей отчетливо «колледжную» организацию и стиль.
9 John H. Wright to Charles W. Eliot, 23 and 24 March 1909. Eliot
Papers. Box 127. Folder 582. Pusey Library, Harvard University. Cambridge,
Mass.
10 C.W. Eliot, заметки в: Journal of Proceedings of the Association
of American Universities. 1904. № 5. P. 37-39, цитата Р. 38; см. также:
Fogg E. The Relation of Graduate to Undergraduate Courses // Graduate
Courses: A Handbook. 1899. № 7. P. 61-71; Hollis E. V. Toward Improving
Ph.D. Programs (см. прим. 2). P. 16-17.


58 Роберт Коулер
Возникновение курсов
по выбору в колледжах — 1880-е гг.
Живучесть нравов, свойственных колледжам, была
не просто инерцией, но рациональным ответом на прак-
тические стороны формирования карьеры ученого, что
для большинства означало карьеру в колледже. В кон-
це XIX в. высшее образование стало одной из быстрора-
стущих индустрии11. Число колледжей почти удвоилось
между 1870 и 1890 гг., и в среднем в период 1865-1893 гг.
возникало по восемь новых колледжей ежегодно. Число
рабочих мест для преподавателей-мужчин выросло
втрое между 1870 и 1890 г. и еще раз удвоилось к 1910 г.;
такой рост базировался на неослабевающем потоке по-
ступающих в колледжи. Это увеличение коренным об-
разом изменило возможности карьеры для выпускни-
ков колледжей. До Гражданской войны самой быстро-
растущей сферой деятельности в Америке был бизнес,
но в 1860-х гг. пропорция выпускников колледжей, за-
нятых в образовании, начала расти, обогнав к 1875 г.
духовенство. К 1890 г. образование было самой обшир-
ной сферой профессиональной занятости для выпуск-
ников колледжей, превзойдя юриспруденцию и даже
бизнес12. Преподавание в колледжах было наиболее
престижным и быстрорастущим рынком для тех, кто
решил вложить себя и свои силы в систему образова-
ния. Неудивительно, что диссертационная машина обо-
сновывалась на языке идеалов колледжей. Моральные
ценности и риторика колледжа отражали фундаменталь-
ные демографические изменения, точно так же, как все-
объемлющая риторика утилитаризма 1850-х гг. отражала
11 U.S. Bureau of the Census, Historical Statistics of the United States.
Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1975. P. 382-387;
Reports of the U.S. Commissioner of Education; Burke. American
Collegiate Populations (см. прим. 3). Ch. 1.
12 Burritt В. В. Professional Distribution of College and University
Graduates // Bulletin of the U.S. Office Education. 1912. № 19. P. 75.
Бурритт насчитывает 38 колледжей и университетов различного толка.


Американская машина по производству диссертаций... 59
доступность деловой карьеры для того поколения вы-
пускников колледжа.
Растущие потребности сами по себе не объясняют по-
стоянного улучшения качества подготовки и роста требо-
ваний к дипломам, необходимым для выхода на академи-
ческий рынок. Не объясняют они также и того, почему
сложный механизм производства диссертаций был асси-
милирован организацией колледжей. Все эти изменения
были результатом особой стратегии, которую президен-
ты колледжей использовали для того, чтобы эксплуатиро-
вать и развивать потенциальный спрос на высшее обра-
зовании, а именно системы курсов по выбору (the elective
system). Эта система, как хорошо известно, была оруди-
ем, с помощью которого американские деятели образо-
вания справились с проблемой застойных классических
программ, которые более не были способны ни приспо-
сабливаться к быстрому росту научного знания, ни отве-
чать на массовые требования более практического обуче-
ния, особенно для карьеры в бизнесе13. Это, кроме того,
было ответом на растушую угрозу конкуренции со сторо-
ны прочих учебных заведений — естественно-научных
и профессиональных высших школ, особых школ для стар-
шеклассников и государственных агентств, — которые ви-
дели в консерватизме колледжей возможность захватить
ключевые подступы к открывающимся новым карьерам
в бизнесе и других профессиях. Система курсов по выбо-
ру гарантировала, что контроль над высшим образовани-
ем остается в колледжах. Даже символическая доля курсов
по выбору являлась эффективной защитой против сопер-
ничающих организаций, а ввести их в уже существующих
департаментах было легко и дешево. Отсюда огромная по-
пулярность «факультативной реформы» — введения сво-
13 Goodwin W. W. The Growth of the Graduate School // Harvard
Graduate Magazin. 1900. № 9. P. 169-179; Pierson G. W. The Elective
System and the Difficulties of College Planning, 1870-1940 //Journal of
General Education. 1950. № 4. P. 165-174; Veysey L.R. The Emergence of
the American University (см. прим. 1).


60 Роберт Коулер
бодного выбора курсов студентами — среди президентов
колледжей и университетов.
Поначалу система курсов по выбору не повлекла
каких-либо драматических изменений в традицион-
ных привычках подготовки и набора преподавателей.
Обычным для колледжей и университетов было наби-
рать профессорско-преподавательский штат из своих соб-
ственных студентов, которые, учась на старших курсах,
могли уже начинать преподавать и которых держали как
подмастерьев. В 1870-1880-х гг. этот период послевыпуск-
ного обучения просто стал более долгим и более форма-
лизованным. Теперь для получения степени магистра ис-
кусств (Master of Arts, M.A.), которая раньше присужда-
лась автоматически после нескольких лет обучения, тре-
бовалось прохождение формальных курсов и иногда за-
щита диссертации. Провести год или около того в немец-
ком университете стало обычным делом. Но местный ха-
рактер академического рынка менялся медленно, несмо-
тря на активное неодобрение со стороны реформато-
ров в 1890-х гг. Процент местных выпускников в шта-
те пяти главных университетов около 1900 г. варьиро-
вался от 26 % в Университете Джонса Хопкинса до 53 %
в Иеле. Курсы по выбору, пожалуй, даже усиливали эту
местную систему подбора кадров: аспиранты посещали
курсы по выбору для студентов, аспирантские курсы та-
ким образом удваивались за счет факультативов14. Для на-
ходящихся в трудном положении президентов маленьких
колледжей организация курсов по выбору была надежным
14 О новых требованиях к степени М.А. см.: The Degree of Master
of Arts //Journal of proceedings and addresses of the annual conference
of the Association of Graduate Schools in the Association of American
Universities. 1902. Vol. 3. P. 51-65.0 преподавателях местного производ-
ства см.: Perry E. D. The Ph. D. in the United States // Columbia University
Quaterly. 1904. № 6. P. 255-267; Gross Ch. Colleges and Universities in the
United States // Educational Revew. 1894. № 7. P. 26-32. О системе фа-
культативов см.: White J.J. Graduate Instruction in the United States //
Graduate Courses: A Handbook. 1899. № 7. P. 16-37; Fogg E. The Relation
of Graduate to Undergraduate Courses // Graduate Courses: A Handbook.
1898. №6. P. 61-71.


Американская машина по производству диссертаций... 61
и выгодным способом привлечения лучших учителей. Для
будущих преподавателей посещение таких курсов было
дешевым и нерискованным вступлением на путь возмож-
ных карьер, приносившим культурное, если не финансо-
вое вознаграждение.
Разумеется, под словами «курсы по выбору» скрыва-
лись совершенно разные практики. Это название могло
означать что угодно для кого угодно — и в этом одна из при-
чин их популярности. Интеллектуалы вроде Чарльза
Элиота и Дэвида Старра Джордана ожидали, что факуль-
тативы позволят каждому студенту или студентке реали-
зовать его или ее индивидуальный талант15. Для сторон-
ников публичных колледжей факультативы представляли
победу практичности и эгалитаризма над эксклюзивными
классическими учебными программами частных институ-
тов. Профессора и президенты широко вводили факуль-
тативы, чтобы улучшить преподавание и привлечь луч-
ших студентов. Историк Джордж Пирсон проницатель-
но заметил, что популярность курсов по выбору была свя-
зана не столько с их недоказанной пользой для студен-
тов, сколько с их явной способностью привлекать студен-
тов. Идеалы Элиота и Джордана — идеалы полностью сво-
бодных курсов по выбору — не были реализованы даже
в Гарварде и Стэнфорде. Однако в той или иной форме
к 1900-м гг. такие курсы были приняты повсеместно, ис-
ключая колледжи наиболее консервативных религиозных
вероисповеданий. (Католические колледжи ввели выбор
курсов в 1920-х гг.16)
15 Eliot С. W. Journal of proceedings. 1902. Vol. 3 (см. прим. 10);
Hadley A., Jordan D. S. The Actual and Proper Lines of Distinction between
College and University Work //Journal of proceedings. 1902. Vol. 3. P.
21-24,25-33.0 разнородности факультативов см.: Brigham A P. Present
Status of the Elective System in American Colleges // Educational Revew.
1897. № 14. P. 360-369.
16 PiersonG.W. The Elective System (см. прим. 13). P. 171-174;
Butts F. The College Charts its Course. New York: McGraw Hill, 1939.
P. 172-203, Ch. 12, 13; Cassedy G.J. Science and the American Catholic
College, 1900-1940. Univ. Pennsylvania, Dept. of History and Sociology of
Science, 1988 (неопубликовано).


62 Роберт Коулер
Итак, каким же образом система свободного выбора
курсов заставила расти департаменты, трансформирова-
ла местные рынки в национальные, способствовала раз-
витию исследований и сделала научные достижения су-
щественной частью престижа преподавателей коллед-
жей и университетов? Не будучи непосредственной це-
лью реформы, эти тенденции оказались следствиями из-
бранной стратегии постепенных изменений. Внутри де-
партаментов наличие курсов по выбору и групп студентов,
специализирующихся в определенной области, создавало
условия, требующие дополнительного преподавательско-
го штата с более специальным образованием. Поскольку
большинство преподавателей являлись местными выпуск-
никами, было относительно легко постоянно повышать
требования для более высоких степеней. Потребности
колледжа и аспирантуры перекрывались как по читае-
мым курсам, так и по преподавательским позициям, что
ослабляло аргументы тех, кто был против вкладывания
денег в высшее образование. Введение курсов для аспи-
рантов обычно обосновывалось их благотворным воз-
действием на обучение студентов более младших курсов.
Считалось, что присутствие аспирантов на «продвину-
тых» факультативах будет внушать студентам более серьез-
ное отношение к интеллектуальным занятиям и отобьет
у них охоту к шалопайству и вечеринкам. Преподаватели,
читающие более углубленные курсы по своим дисципли-
нам, будут оставаться в хорошей интеллектуальной фор-
ме и будут менее подвержены косности. Из тех же со-
ображений профессорско-преподавательскому штату
разрешалось (или даже поощрялось) заниматься научно-
исследовательской деятельностью. Такова была повсе-
местная ситуация в 1880-х гг.17 Президенты и попечите-
ли мирились с расходами на первоклассное оборудование
17 См., например: Reports of the President of Bryn Mawr College.
1884. P. 19; Report of the President of Cornell University. 1884/85.
P. 6, 9; Fogg E. Report of the Commitee on the Relation of Graduate to
Undergraduate Courses // Graduate Courses: A Handbook. 1901. № 9.
P. 29-30.


Американская машина по производству диссертаций... 63
научных лабораторий, поскольку непосредственный «ру-
кодельный» опыт наблюдений и получения выводов счи-
тался более полезным, нежели пассивное изучение нау-
ки по книгам18. Постепенная, эволюционная стратегия
реформ была выгодна честолюбивым преподавателям,
для которых курсы по выбору были удобным средством
расширения и своих исследований, и специализирован-
ного обучения студентов. Вероятно, было бы невозмож-
но убедить президентов и попечителей вкладывать день-
ги и силы в учреждения высшего образования, отделен-
ные от колледжей.
Часто введение «университетской» программы совпа-
дало с распространением системы свободного выбора
курсов. Подобным образом формальные аспирантские
департаменты часто организовывались, чтобы приве-
сти в порядок хаотичную систему курсов по выбору, ко-
торые росли как попало в течение десятка лет. Хорошим
примером такой последовательности событий является
Университет Мичигана. Однако эта связь ни в коем слу-
чае не была неизбежной или механической. Там, где об-
учение аспирантов и акцент на исследовательской рабо-
те уже существовали, расширение преподавания, кото-
рое шло за счет курсов по выбору, могло на самом деле
только мешать. Дэниел Гилман в Университете Джонса
Хопкинса и Уильям Рэйни Харпер в Чикагском универ-
ситете настороженно относились к введению свобод-
ного выбора курсов в своих маленьких общеобразова-
тельных колледжах19. В Гарварде число присуждаемых
докторских степеней после многообещающего старта
18 Owens L. Pure and Sound Government (см. прим. 4);
Clarke F. W. Report on the Teaching of Chemistry and Physics in the United
States // U.S. Bureau of Education, Circular Information. 1880. № 6;
Mendenhall T. Address // Proceeding of the American Association for
the Advancement of Science. 1882. № 31. P. 127-138.
19 Об Университете Мичигана см.: Bean M. Development of the
Ph. D. Program in the United States in the Nineteenth Century. Ph. D. diss.,
Ohio State Univ., 1953. P. 247-248, 258-259; об Университете Джонса
Хопкинса и Чикагском см.: Butts E The Colleges Charts its Course.
(см. прим. 16). P. 194-203.


64 Роберт Коулер
снизилось в 1880-х гг., что было отчасти вызвано препо-
давательскими нагрузками. Логическая связь между фа-
культативами и аспирантскими программами была наи-
более сильной там, где людям приходилось выискивать
возможности совмещать занятия наукой с преподавани-
ем в колледже. В 1880-х гг. так было почти везде, кроме
Университета Джонса Хопкинса. Однако без широкой
поддержки системы свободного выбора курсов в рядо-
вых колледжах вряд ли учреждения типа Университета
Джонса Хопкинса были бы способны обеспечить крупно-
масштабное производство ученых-преподавателей с док-
торскими степенями. Эта система дала высшему образо-
ванию его экономическую базу, его механизм изменения,
его риторику и ценности.
В 1880-х и даже в 1890-х гг. общеобразовательные
колледжи воспринимали подготовку к высшим степе-
ням как составную часть движения за возможность сво-
бодного выбора курсов. Предполагалось широкое уча-
стие с их стороны, хотя трудно найти подробные до-
казательства, насколько широко маленькие колледжи
действительно участвовали в подготовке аспирантов.
Данные Бюро образования по магистерской и доктор-
ской степеням не разделялись по учреждениям до 1900 г.
Однако данные по приему «аспирантов» разделялись,
и они дают возможность взглянуть, что происходило
на самом низовом уровне. В 1893/94 г. о приеме аспи-
рантов сообщала 81 организация, не представленная
в Comprehensive Dissertation Index. Эти учреждения рас-
пределялись неравномерно, они концентрировались
в штатах Нью-Йорк, Пенсильвания, Огайо, Индиана,
Иллинойс, Айова и Висконсин — в штатах с наибольшим
количеством колледжей. (Огайо, в котором было не ме-
нее сорока колледжей, возглавлял список.) Благодаря гу-
стой заселенности иммигрантами из Новой Англии об-
разование высоко ценилось в культуре этих штатов «по-
яса колледжей», кроме того, в них не было старых, усто-
явшихся организаций (как это было в Новой Англии),
которые бы сдерживали основание новых колледжей


Американская машина по производству диссертаций... 65
и монополизировали производство преподавателей20.
Любой новый городок мог подражать элитным культур-
ным моделям, и многие так и поступали.
Данные случайных обследований, проводившихся
теми или иными штатами, подтверждают ту точку зре-
ния, что в конце 1880-х — начале 1890-х гг. многие малень-
кие колледжи создавали «аспирантские» программы.
В Пенсильвании, например, более дюжины колледжей
и университетов (около 2/б от всех имеющихся в штате)
объявили о наборе аспирантов21. Даже в колледжах, осно-
ванных наиболее отсталыми в культурном отношении ре-
лигиозными общинами, было модно предлагать несколь-
ко «аспирантских» курсов. Эта мода, однако, была недол-
гой, достигнув пика в 1895 г. и затем сойдя на нет. К нача-
лу 1900-х гг. большинство маленьких колледжей отмени-
ло аспирантские программы, которые пользовались ма-
лым спросом.
Тем не менее в течение двух десятилетий маленькие
колледжи и университеты рассматривали «аспирантские»
программы как хороший способ для выживания во все бо-
лее конкурентных условиях рынка. Присутствие несколь-
ких так называемых аспирантов было хорошей рекламой
космополитического духа культурного подъема. В децен-
трализованной системе без каких-либо законодательных
ограничений на поступление или даже на прямую профа-
нацию дипломов любой институт мог имитировать вы-
сокий академический стиль. Разумеется, университеты
высшего ранга жаловались на дутую рекламу и коммерци-
ализм среди рядовых учреждений22. Но на самом деле ду-
тая реклама — это главный ключ к пониманию сущности
социальных изменений. Подражание рядовых учебных
20 Report of the U.S. Commissioner of Education. 1893/94.
21 Sack S. History of Higher Education in Pennsylvania. Harrisburg, Pa.:
History and Museum Commission, 1963. Vol. II. P. 651-656.
22 О рекламе см.: Taylor J. M. Graduate Work in the College //
Educational Revew. 1894. № 8. P. 62-74; о жалобах см.: Stringham I. The
Membership and Policy of the Association of American Universities //
Journal of proceedings. 1902. Vol. 3. P. 27-37. См.: P. 30.


66 Роберт Коулер
заведений элитным образцам было ключевой стратегией
реформаторов, сделавших выбор в пользу импровизиро-
ванного улучшения уже существующей структуры коллед-
жей — с опорой на местных предпринимателей, местные
ресурсы и конкурентные стимулы. Большинство тех, кто
жил во время университетской реформы, вероятно, вос-
принимали ее в качестве новых пузырьков в старом пиве
колледжей.
«Джейн Хопкинс» и другие двойники
Соревнование на верхушке пирамиды было подвер-
жено влиянию тех же факторов. В конце 1880-х гг. нача-
ли образовываться новые учебные заведения, подража-
ющие Университету Джонса Хопкинса и конкурирую-
щие с ним. Брин Мор (1885), Университет Кларка (1890),
Чикагский университет (1892) и Католический универ-
ситет (1895) были созданы, чтобы захватить специали-
зированные сегменты рынка для преподавателей коллед-
жей. Брин Мор был основан тем же сообществом кваке-
ров, что и Университет Джонса Хопкинса, и по замыслу
должен был играть ту же самую роль «питателя» и «носи-
теля стандартов» для системы женских колледжей (отсю-
да его прозвище «Джейн Хопкинс»). Сходным образом
Католический университет был предназначен для произ-
водства элиты преподавателей для национальных като-
лических колледжей, чтобы они могли сравняться с про-
тестантскими23.
Побудительным импульсом для основания Чикагского
университета также было создание аспирантского уни-
верситета для национальных баптистских коллед-
жей, хотя очень скоро он приобрел более экумениче-
ский характер, став подобием Университета Джонса
23 Meigs С. What Makes a College? A History of Bryn Mawr. New
York: Macmillan, 1986; Defarrari RJ. Essays on Catholic Education in the
United States. Washington, D.C.: Catholic Univ. Press, 1942. P. 195-215;
Ahern PH. The Catholic University of America, 1887-1896. Washington,
D.C.: Catholic Univ. Press, 1948.


Американская машина по производству диссертаций... 67
Хопкинса для университетов штатов Среднего Запада.
Стэнфордский университет мог бы играть сходную роль
для Тихоокеанского побережья, если бы Дэвид Старр
Джордан добился своего в его организации. Только Стэнли
Холл, идеалистичный и бескомпромиссный первый пре-
зидент Университета Кларка, похоже, не строил свои пла-
ны на клиентуре колледжей:
он мечтал о том, чтобы пре-
вратить свое заведение в ис-
следовательский университет,
которым, по его мнению, так
и не смог стать Университет
Джонса Хопкинса под руко-
водством Гилмэна24.
По количеству выпущен-
ных докторов наук эти учеб-
ные заведения различались
как небо и земля — в области
точных наук Чикагский уни-
верситет к началу 1900-х гг.
занимал лидирующее место,
тогда как Католический уни-
верситет практически не вы-
пускал докторов. Однако все
они сходным образом реагировали на возможности и про-
блемы, возникшие в результате пятнадцати лет нерегу-
лируемого роста высшего образования. В течение это-
го времени Университет Джонса Хопкинса в самом деле
служил национальным университетом, господствуя на ра-
стущем, но еще ограниченном рынке элитных препода-
вателей колледжей. К 1890 г. этот рынок, по-видимому,
24 Storr R.J. Harper's University: The Beginnings. Chicago: Univ.
Chicago Press, 1966 (рудиментом сектантского возникновения
Чикагского университета было требование, чтобы президентом уни-
верситета был баптист); Elliott О. L. Stanford University: The First Twenty-
Five Years. Palo Alto, Calif.: Stanford Univ. Press, 1937; об Университете
Кларка см.: Ryan W. С. Studies in Early Graduatee Education. New York:
Carnegie Foundation, 1939. P. 47-90.
Дэниел Койт Гилман,
1909 г.


68 Роберт Коулер
был достаточно велик, чтобы сходные, но более специ-
ализированные университеты добивались своей рыноч-
ной доли на основе тендера, религиозной принадлежно-
сти или доступа к региональным рынкам. Наплыв новых
аспирантских университетов совпал с модой на «аспи-
рантские» программы в маленьких колледжах; это были
две стороны одной медали.
Реалии рынка ограничивали стремления потенци-
альных «Университетов Джонса Хопкинса», так же как
и стремления мелких колледжей. Руководители Брин
Мора и Католического университета обнаружили, что
установили чересчур высокие стандарты для тех рынков,
которые они желали обслуживать. Женские и католиче-
ские колледжи, скованные ограниченными рынками для
своих собственных выпускников, были почти бесполезны
для прекрасно подготовленных, нацеленных на исследо-
вательскую работу преподавателей. В этих менее разви-
тых областях системы высшего образования степени ба-
калавра или магистра были вполне подходящей рекомен-
дацией, а инвестирование в докторскую степень не окупа-
ло себя. Католический университет, вынужденный в на-
чале 1900-х гг. организовать колледж, начал напоминать
те маленькие колледжи, которые пытались и не смогли
распространить систему курсов по выбору на аспирант-
ские программы. В Стэнфорде и Брин Море баланс также
сместился от аспирантского к преддипломному образова-
нию. В аспирантуру из этих университетов, как и из обыч-
ных колледжей, шло меньшинство — наиболее заинтере-
сованные студенты. Столкнувшись с растущей конкурен-
цией и финансовым кризисом, даже Университет Джонса
Хопкинса начал напоминать смешанное аспирантское
и преддипломное учебное заведение, служащее местным
и региональным потребностям высококачественного об-
щего образования.
Только Чикагскому университету удалось осуществить
амбиции его основателей, главным образом благода-
ря миллионам, инвестированным в него Рокфеллерами
и выдающимися чикагскими семействами. Университет


Американская машина по производству диссертаций... 69
Кларка не имел ни щедрого патрона, ни внутреннего ре-
гионального рынка. Лишенный своих лучших профессо-
ров набегом Харпера в 1892 г. [Харпер — глава Чикагского
университета, который переманил многих профессоров
из других университетов. — Прим. ред.], Холл в конце кон-
цов был вынужден добавить к своему университету пред-
дипломный колледж. То, что Университет Кларка предла-
гал для аспирантов, было ограничено несколькими дис-
циплинами, близкими к общеобразовательным, такими
как психология, география и гигиена. Холл назвал все это
«кладбищем надежд и вдохновений»25. Он дорого запла-
тил за свою неспособность увидеть за возвышенной ри-
торикой университетского движения то, что, в сущности,
это было движением по реформе колледжей.
Укрепление системы: 1890-е гг.
После десятилетия энергичного, но неравномерно-
го роста в 1890-е гг. появились первые попытки контро-
ля и регулирования системы аспирантского образова-
ния. Однако и здесь рационализация и контроль за ка-
чеством начинались «снизу», а именно с аспирантов.
Единственная же попытка регулирования «сверху» кон-
чилась в 1890-е гг. ничем. В 1893 г. на Колумбийской вы-
ставке специально подобранному комитету университет-
ских президентов было поручено составить список учреж-
дений, имеющих право присуждать докторскую степень.
Такой список никогда не был составлен — возможно, от-
того, что это подразумевало бы обидные сравнения26.
В том же году был проведен первый ежегодный съезд аспи-
рантских клубов, которые уже предпринимали шаги к ор-
ганизации и регулированию аспирантского образования.
25 Ryan W. С. Studies in Early Graduatee Education. P. 57; цитата взята
из: Hall G.S. Life and Confessions of a Psychologist. New York: Appleton,
1923. P. 5-6.
26 John W. С Graduate Study in Universities and Colleges in the United
States // Bulletin of the U.S. Office of Education. 1934. № 20. P. 23-27.


70 Роберт Коулер
Аспирантские клубы были обычным явлением
в 1880-х гг. Одни клубы служили местом общекультур-
ного общения, другие заменяли департаментские семи-
нары. В Университете штата Огайо было четыре клуба
в 1886 г. и пятнадцать — в 1899 г.; в Университете Джонса
Хопкинса в 1880 г. было десять клубов, по одному на каж-
дую из основных дисциплин27. Целью этих первых клу-
бов была интеллектуальная самопомощь в то время, когда
формальное аспирантское обучение было ограниченно.
Около 1890 г., однако, начала появляться новая фор-
ма клубов, первым из которых был клуб, возникший
в Гарварде в 1889 г. Эти клубы были организованы аспи-
рантами, которых объединяли общие групповые интере-
сы. Они являлись низовыми лобби для поддержки и ре-
гулирования аспирантских программ, а также, в мень-
шей степени, для расширения рынка ученых с доктор-
ской степенью. В дискуссиях на ежегодных съездах пре-
обладали вопросы о рынке труда. Это движение быстро
развивалось— в 1893 г. состоялся первый общенацио-
нальный съезд, а уже в 1896 г. была организована фор-
мальная федерация. В 1896 г. существовало 27 таких клу-
бов, причем 24 были созданы за предыдущие три года.
Новая Федерация аспирантских клубов начала публико-
вать ежегодное руководство по аспирантским програм-
мам (Graduate Courses: A Handbook), назначила комитеты
для сбора статистики, высказывала суждения по образова-
тельной политике и лоббировала свои интересы в универ-
ситетских администрациях28.
На встречах Федерации аспирантских клубов пре-
имущественно обсуждались два основных вопроса: за-
щита рыночной «стоимости» докторских степеней
27Bean M. Development of the Ph.D. Program (см. прим. 19).
P. 168-170, 173-274; Howard D.E History of the State University of Iowa:
The Graduate College. Ph. D. diss., Iowa State Univ. 1947. P. 308-313.
28 О числе клубов см.: Graduate Courses: A Handbook, 1896. № 4;
1897. № 5. О деятельности Федерации см.: John W.C. Graduate Study
(см. прим. 26) и White J.J. Graduate Instruction in the United States
(см. прим. 14).


Американская машина по производству диссертаций... 71
и стимулирование американских колледжей и универси-
тетов к расширению и усовершенствованию аспирантских
программ для более успешной конкуренции с европейски-
ми университетами. Постоянные усилия предпринима-
лись для пресечения практики присуждения «почетных
Ph. D.», которые снижали рыночную стоимость заслужен-
ных степеней29. Мобильность, или «миграция», была еще
одной периодически возникающей темой. Возможность
перехода из одного колледжа или университета в другой
позволила бы студентам учебных заведений с небольшим
количеством аспирантских курсов получать широкое об-
разование. Это также помогало бы маленьким колледжам
выживать в конкуренции с крупными университетами.
В первые годы своего существования клубное дви-
жение придерживалось скорее стратегии «открыто-
сти», нежели «закрытости». Требование единообразных
условий приема в аспирантуру и присуждения степеней
было направлено на уничтожение нечестной конкурен-
ции со стороны «фабрик ученых степеней». Однако лю-
бой уважаемый колледж или университет, находящийся
выше этого минимального уровня, поощрялся к органи-
зации аспирантской программы. Организация новых клу-
бов, особенно в маленьких колледжах, активно поддер-
живалась. Очевидно, организаторы движения чувство-
вали, что их сила в численности; однако ситуация меня-
лась по мере того, как росло число людей с докторской
степенью.
Более «эксклюзивный» стиль регулирования начал
проявляться около 1896 или 1897 г. Всевозрастающее вни-
мание обращали на повысившиеся требования к степеням.
Главам университетов были разосланы резолюции, насто-
ятельно рекомендующие принимать в аспирантуру толь-
ко студентов, имеющих степень бакалавра, и присуждать
докторскую степень после как минимум трехлетнего обу-
чения с посещением специальных курсов и представления
29 Graduate Courses: A Handbook, 1895. № 3. P. vii; 1898. № 6.
P. vii - xvi; 1899. № 7. P. xiv.


72 Роберт Коулер
диссертации. Поддержка новых клубов в маленьких кол-
леджах была урезана, и прием новых членов в федера-
цию прекращен. К 1898 г. началось движение по исклю-
чению мелких колледжей из федерации и отговариванию
их от присуждения докторских степеней на основе разроз-
ненных факультативов, проводимых горсткой профессо-
ров. Требования облегчить миграцию прекратились, ког-
да студенты стянулись к более крупным аспирантским уни-
верситетам и остались там. Программы маленьких кол-
леджей погибали по мере того30, как аспирантские уни-
верситеты становились более всеобъемлющими и фор-
мализованными.
Отношение аспирантов к учебе в немецких универси-
тетах также приняло более ограниченный, шовинистиче-
ский тон в конце 1890-х гг. Поначалу аспирантские клубы
активно способствовали учебе за рубежом, по тем же при-
чинам, по каким они приветствовали «миграцию» дома:
это заполняло бреши и компенсировало неполноцен-
ность доморощенных аспирантских программ. На оче-
видные недостатки немецкой академической культуры
(бесправные студенты, авторитарные профессора) смо-
трели сквозь пальцы, поскольку немецкая докторская сте-
пень ценилась на академическом рынке так, как не цени-
лась американская. Один наблюдатель писал, что «амери-
канские колледжи и университеты... столь безответствен-
ны в раздаче своих дипломов, что степень, полученная
в Америке, вовсе не обязательно что-либо означает»31.
30 Об исключении см.: Graduate Courses: A Handbook. 1898. № 6.
P. iii; 1899. № 7. P. ix - xi; 1901. № 9. P. 10-11. О миграции см.: Graduate
Courses: A Handbook. 1898. № 6. P. vii — xvi; Remsen I. The Migration of
Graduate Students //Journal of proceedings. 1900. Vol. 1. P. 25-31.
31 Curtis M. M. The Present Condition of German Universities //
Educational Revew. 1891. № 2. P. 28-39, цитата Р. 38-39. См. также: Graduate
Courses: A Handbook. 1899. № 7. P. 11-12; Report of the Committee on
Migration // Ibid. P. 37-40; Sheldon S. Why Our Science Students Go
to Germany // Atlantic Monthly. 1899. № 62. P. 463-466; Frank R.G.,
Jr. American Physiologists in German Laboratories, 1865-1914 //
Physiology in the American Context, 1850-1940/Ed. G.L. Geison.
Bethesda, Md.: American Physiological Society, 1987. P. 11-46.


Американская машина по производству диссертаций... 73
Однако к концу 1890-х гг. развитие обширных аспирант-
ских программ сделало конкуренцию с иностранными
университетами менее желательной, и аспирантские клу-
бы стали использовать недостатки немецкой системы,
чтобы убеждать американцев оставаться учиться дома.
Критики указывали, что автократия профессоров не спо-
собствует развитию у студентов качеств «руководите-
ля», то есть духа независимости и предпринимательства,
столь ценимого в аспирантах американских колледжей.
Лекционные курсы подвергались критике как поверхност-
ные и слишком специальные: они, возможно, были про-
явлением немецкого гения, но они не были хорошей под-
готовкой для преподавания в американских колледжах32.
Специализированные курсы по выбору, которые вели рав-
ноправные члены американских университетских депар-
таментов, были предпочтительнее. Подобные аргументы
помогали сдерживать волну мигрантов в конце 1890-х гг.,
хотя в специализированных областях Германия все еще
оставалась монополистом33.
Ограничительная стратегия регулирования произ-
водства докторантов отражала демографические тенден-
ции 1890-х гг.: непредвиденный рост «аспирантских про-
грамм» в маленьких колледжах и резкое возрастание еже-
годного выпуска докторантов. Выпускники элитных уни-
верситетов ощущали угрозу потенциальной, если не акту-
альной конкуренции со стороны выпускников очень ши-
рокой системы высшего образования. В 1890-х гг. аспи-
ранты чувствовали себя вымирающим видом и иска-
ли спасения в увеличении численности. Десятилетием
32 Gross Ch. Colleges and Universities in the United States (см. прим. 14);
Report of the Committee on Migration (см. прим. 31); White J.J. Graduate
Instruction in the United States (см. прим. 14).
33 Jones P. R. Bibliographic der Dissertationen amerikanischer und
britischer Chemiker an deutschen Universit ten, 1840-1914. Munich:
Forschungsinstitut des Deutschen Museums, 1983. Кроме того, немец-
кая докторская степень уже не была дешевле американской, а обо-
рудование в американских лабораториях было новее и лучше; см.:
Jesse R. Transactions and Proceedings of the American Association of State
Universities. 1906. P. 28-29.


74 Роберт Коулер
позже оказалось, что предложение опережает спрос.
Потенциальный конфликт между элитой и рядовыми
представителями, всегда присутствующий в децентрали-
зованной, «предпринимательской» системе, начал реали-
зовываться.
По мере того как система аспирантского образования
укреплялась, движение реформ теряло свой «низовой» ха-
рактер. Аспиранты могли лишь лоббировать перемены,
власть изменять правила принадлежала деканам и прези-
дентам, особенно в крупных университетах, и после 1900 г.
те захватили инициативу. Будучи занятыми в 1890-е гг. со-
хранением колледжей и ассимиляцией профессиональ-
ных школ, президенты университетов наконец начали
рассматривать аспирантские университеты как страте-
гическую область конкуренции за престиж и заметность.
Аспирантские университеты были приведены в соот-
ветствие со стандартами, установленными национальны-
ми ассоциациями. Ассоциация американских универси-
тетов, организованная в 1900 г., принимала в свои чле-
ны только университеты со всесторонними, хорошо ор-
ганизованными аспирантскими школами. Ранее (1896)
уже была создана Национальная ассоциация универси-
тетов штатов, чтобы воспрепятствовать «Восточному ис-
теблишменту» навязывать свою политику учебным заве-
дениям штатов; в своей деятельности Ассоциация при-
нимала «консервативное» определение университета34.
Между тем Федерация аспирантских клубов тихо сошла
со сцены.
Эти организованные усилия по укреплению и рацио-
нализации системы высшего образования ускорили сдвиг
к разделению труда между общеобразовательными коллед-
жами и университетами. Наделенные даром предвидения
наблюдатели чувствовали приближение этого, и к 1910 г.
34 Stringham I. The Membership and Policy (см. прим. 22);
J. G. Shurman, отзыв на работу Strong F. A Standard Type for State
Universities // Transactions and Proceedings of the National Association
of State Universities in the United States of America Annual Meeting. 1907.
P. 46-53.


Американская машина по производству диссертаций... 75
возникла двухъярусная система, при которой маленькие
колледжи отказались от докторских степеней и ограничи-
лись ролью поддержки гуманистических ценностей и под-
готовки студентов для аспирантских школ. Такое разделе-
ние труда, побочный продукт инициативы снизу и после-
дующего регулирования, не должно затмевать значения
маленьких колледжей в движении университетских ре-
форм. Повсеместное участие придало диссертационной
машине ее основную структуру и культурный характер35.
Движение за рационализацию высшего образования
было особенно важно для университетов штатов Среднего
Запада, более чем дюжина из которых организовали аспи-
рантские школы между 1896 и 1910 г. Университеты шта-
тов присоединились к движению реформ относительно
поздно, почти через десять лет после частных учебных
заведений Восточного побережья. Такому запаздыванию
было несколько причин, одной из которых по иронии
судьбы было то, что на Среднем Западе с огромным энту-
зиазмом относились к образованию. Местная обществен-
ность ревниво защищала свои многочисленные коллед-
жи от конкуренции со стороны централизованных уни-
верситетов штатов. Региональная политика также пре-
пятствовала переменам, поскольку популистски настроен-
ные законодатели отказывались тратить народные день-
ги на подготовку профессиональных элит. Президенты
порой вынуждены были обещать, что никакие средства
не будут израсходованы на аспирантов, и тактично вы-
черкивали слово «исследования» из бюджетных заявок36.
Однако образовательная политика изменилась в на-
чале 1900-х гг., когда движение за рационализацию го-
сударственной системы высшего образования набрало
скорость. Реформаторы делали упор на то, что лучшее
35 Taylor J. M. Graduate Work in the College (см. прим. 22); Graduate
Courses: A Handbook, 1899. № 7. P. 61-62; Pritchett H. The Rise of the
Graduate School // Annual Report of the Carnegi Foundation. 1911. № 6.
P. 103-107.
36 Howard D. E History of the State University of Iowa (см. прим. 27).
P. 8-9, 82.


76 Роберт Коулер
разделение между уровнями системы высшего образова-
ния сохранит деньги налогоплательщиков и улучшит ка-
чество образования. Президенты университетов дока-
зывали, что при сохранении низких стандартов и отка-
зе от специализированной аспирантской и профессио-
нальной подготовки университеты штатов будут конку-
рировать с местными колледжами, вместо того чтобы по-
ставлять им высококлассных преподавателей, что многие
из них должны были делать по закону. С их точки зрения,
аспирантское и профессиональное преподавание и иссле-
довательская работа были различными функциями уни-
верситетов штатов. Эти университеты должны были стать
опорой дифференцированной, но слаженно действующей
системы37.
Концепция университетов штатов была более выиг-
рышной политически. Для законодателей, озабочен-
ных расходами, ограничение университетов обучени-
ем аспирантов и профессиональной подготовкой звуча-
ло как сокращение трат, а не их увеличение. Разделение
труда отвечало интересам местных групп, старавшихся
поддержать финансово слабые колледжи. Идея плано-
вой системы была созвучна популистской вере в неотъ-
емлемое превосходство общественных организаций38.
Университет штата пропагандировался как идеальный
университет для Америки. Наблюдая быстрое усовер-
шенствование и выросшую потребность в высшем обра-
зовании, президент Университета Канзаса спрашивал:
37 Ross E. D. The Land Grant Idea at Iowa State University. Ames: Iowa
State Univ. Press, 1958. P. 152.
38 Van Hise C. R. Some University Problems // Transactions and
Proceedings of the National Association of State Universities in the United
States of America Annual Meeting. 1907. P. 12-25; President Merrifield.
How to Affiliate Other Collegiate Institutions in the State with the State
University // Ibid. 1906. P. 47-60; Bryan W.L. How Far Is the State
University Justified in Undertaking Graduate Work? Ought It to Enter
the Field of Research? // Ibid. 1907. P. 45-48, последующая дискуссия:
P. 48-55; Myers B. D. History of Indiana University, 1902-1937. Bloomington:
Indiana Univ. Press, 1952. P. 138-139; Howard D.F. History of the State
University of Iowa (см. прим.27). Р. 89-90.


Американская машина по производству диссертаций... 77
«Не должен ли быть типичным американским универси-
тетом университет штата, расположенный где-то в вели-
кой долине Миссисипи?»39 Политическое противодей-
ствие программам развития аспирантского образования
и научных исследований испарилось со скоростью, кото-
рая удивила даже их сторонников. Одним из первых по-
лучил специальные ассигнования на аспирантские шко-
лы Университет Иллинойса в 1907 г. В 1904 г. Дж. Уайт,
президент Университета Джорджии, отметил, как легко
стало получать средства для обеспечения исследователь-
ской и аспирантской работы,—легче, чем на что-либо дру-
гое. В 1912 г. президент Университета Индианы писал, что
аспирантское образование было беспроигрышной став-
кой в законодательных органах штатов и давало наилуч-
шие возможности бюджетного роста в будущем40.
Университетам штатов Среднего Запада, поздно при-
ступившим к производству диссертаций, оставалось лишь
принять стандартные организационные формы, кото-
рые в течение двух десятилетий развивались преимуще-
ственно в частных университетах. К 1917 г. университе-
ты «пояса колледжей» (college belt) уже в массовом по-
рядке выпускали докторов наук. Несмотря на некоторые
реальные различия — например, доступ к ресурсам экспе-
риментальных сельскохозяйственных станций и рабочие
места в сельскохозяйственных бюро штатов, — обучение
и исследовательская работа аспирантов были организо-
ваны в основном таким же образом, что и в частных уни-
верситетах.
39 Strong E A Standard Type for State Universities. P. 51 и замечания
Schumann. P. 53-55 (оба источника процитированы в прим. 34). См. так-
же: Van Hise С. R. The Opportunities for Higher Instruction and Research
in State Universities //Journal of proceedings. 1905. Vol. 6. P. 51-58, 63;
Report of Committee on Standards // Report of the U.S. Commissioner
of Education. 1908. Vol. 1. P. 88-91.
40 Page J. M. The Opportunities for Higher Instruction and Research in
State Universities //Journal of proceedings. 1905. Vol. 6. P. 58-63; замеча-
ния J. W. Whire в: Transactions and Proceedings of the National Association
of State Universities in the United States of America Annual Meeting., 1904.
P. 79-80; Myers B.D. History of Indiana University (см. прим. 38). P. 138.


78 Роберт Коулер
Ограничения и приспособления
До сих пор я пытался показать, как «колледжный»
характер университетской реформы в США объясняет
новые формы организации американского департамен-
та и аспирантуры, их культуру и риторику, унаследован-
ные от колледжа. Стратегия местных, доморощенных
перемен была предпочтительной в силу своей практич-
ности. Однако за то, чтобы сохранить низкими началь-
ные затраты и избежать конфликтов между колледжами
и университетами, исследователями и преподавателями,
приходилось платить — особенно в естественных науках.
Обширный средний класс действующих ученых работал
с минимальными ресурсами в разбросанных далеко друг
от друга учреждениях, в которых карьерные и материаль-
ные стимулы были слишком скудны для высокопродук-
тивной исследовательской работы. Университетские уче-
ные, включая естественников, были не профессиональ-
ными исследователями, а преподавателями, которые вти-
скивали свою исследовательскую работу в щели учитель-
ской карьеры.
Университетская культура около 1900-х гг. была куль-
турой благородной бедности, индивидуализма и невме-
шательства (laissez-faire). Организованные, ведущиеся
по программе исследования не были правилом; ни уче-
ные, ни их патроны не считали, что практика научного
исследования может требовать вложений больших де-
нег и организационных навыков. Наука, бывшая необяза-
тельным довеском при выполнении преподавательских
обязанностей, стала окупаться, когда для нее создали
пространство в американских университетах. Однако по-
сле того, как битва была выиграна, руководители универ-
ситетов вынуждены были искать новые способы получе-
ния преимущества в соревновании, и неудобства привя-
занности к колледжу стали проявляться более явно. Это
стало особенно очевидно после того, как Эндрю Карнеги
и Джон Д. Рокфеллер вложили миллионы в основа-
ние исследовательских институтов по естественным


Американская машина по производству диссертаций... 79
и биомедицинским наукам41. Перспектива карьеры про-
фессионального исследователя за пределами универси-
тета ярко высветила недостатки доморощенной универ-
ситетской системы.
Одни из самых острых критических замечаний в адрес
массовой американской системы высшего образования
исходили от знаменитых ученых-одиночек, которых бес-
покоило то, что высшее образование стало напоминать
индустрию массового производства, возглавляемую уни-
верситетскими бюрократами и обслуживаемую широкой
армией рядовых «ученых по совместительству» и под-
мастерьев. Лучше всего известны остроумные размыш-
ления Уильяма Джеймса о «спруте Ph.D.» (отсылка к об-
разу трестов, охватывающих экономику своими щупаль-
цами) и забавная, но горькая сатира Торстейна Веблена
на «капитанов эрудиции» (президенты университетов),
«бюро эрудиции» и «начальников бюро» (департаменты
университетов и их заведующие). Оба они замечали сни-
жение качества научной работы и возлагали вину за это
на американскую практику подготовки ученых и занятий
наукой внутри системы массового высшего образования.
Стэнли Холл жаловался, что дух индивидуального науч-
ного исследования тонет в потоке рутинной, неориги-
нальной ученической работы, производимой в аспирант-
ских школах. Оригинальные исследования, предостере-
гал он, будут убиты комитетами, правилами и «заоргани-
зованностью, от которой страдает столь многое в этой
стране». «Капитаны эрудиции», подобные Дэвиду Старру
Джордану из Стэнфорда и Артуру Хэдли из Иеля, восхища-
лись эффективностью «диссертационной машины», но за-
давались вопросом, действительно ли массовая продукция
41 Reingold N. National Science Policy in a Private Foundation: The
Carnegie Institution of Washington // The Organization of Knowledge
in Modern America/Ed. A. Oleson, J. Voss. Baltimore: John Hopkins
University Press, 1979. P. 313-341; CorneerG.W. A History of the
Rockefeller Institute, 1901-1953. New York: Rockefeller University Press,
1964; Kohler R. E. Partners in Science: Foundations and Natural Scientists,
1900-1945. Chicago: University Chicago Press, 1991. Ch. 1.


80 Роберт Коулер
рутинных исследований, выполненных новоиспеченны-
ми Ph. D., была желанной целью. Проблемой, как отмеча-
ли эти и другие наблюдатели, была тесная связь с коллед-
жем, которая вынуждала способных исследователей за-
ниматься рутинным преподаванием, заражала подготов-
ку аспирантов привычками и ценностями колледжа и по-
буждала к соревнованию скорее количественному, чем ка-
чественному. Гарри Прэтт Джадсон из Чикагского универ-
ситета, Николас Мюррей Батлер из Колумбийского уни-
верситета и декан из Гарварда Ле Бэрон Бриггс беспокои-
лись, что избыток стипендий привлечет к занятию наукой
«второсортных и третьесортных студентов и студенток»,
которым бы лучше подошла просто «активная жизнь»42.
Так видели происходящее представители старой эли-
ты ученых, привыкших жить в маленьком академическом
мире, которые чувствовали, что новое поколение зау-
рядных профессионалов превосходит их численностью
и принижает их былое значение. (Почти никто из пре-
зидентов новых университетов, принадлежащих штатам,
не жаловался, что избыток стипендий ведет к ухудшению
качества.) Чужаки в системе, которую они помогали стро-
ить, ученые высокого класса, критиковавшие массовость
высшего образования, не видели того, что широкое уча-
стие и легкость подражательного воспроизведения эли-
тарной культуры в перспективе окажутся великой силой
американской системы. В 1920 г. некий наблюдатель жало-
вался, что профессора занимаются исследовательской ра-
ботой, по-видимому, не для того, чтобы углублять знания,
а для того, чтобы публиковаться и получать постоянные
42 James W. The Ph.D. Octopus // Educational Revew. 1918. № 55.
P. 149-157; Veblen T. The Higher Learning in America. New York: Huebsch,
1918; Hall G. S. What Is Research in a University Sense, and How May It Best
Be Promoted? //Journal of proceedings. 1902. Vol. 3. P. 46-51. См. p. 51;
D.S.Jordann и Journal of proceedings. 1906. № 7; HadleyA.T. To What
Extent Should the University Investigator Be Relieved from Teaching? //
Ibid. P. 23-43 (Jordan), 44-48 (Hadley), 48-50 (последующая дискуссия);
WoodbridgeJ.E. The Present Status of the Degree of Ph.D. in American
Universities // Ibid. 1913. № 14. P. 9-23; Judson H. P. et al. Fellowships //
Ibid. 1900. Vol. 1-2. P. 40-46.


Американская машина по производству диссертаций... 81
позиции43. Это было проницательное наблюдение,
но не академической продажности, а того, насколько глу-
боко побудительные мотивы научного исследования были
встроены в карьеру многих ученых.
Другие критики диссертационной машины видели
проблему не в избытке, а в недостатке делового стиля ор-
ганизации. По мере стандартизации аспирантских уни-
верситетов «капитаны эрудиции» и «начальники бюро»
начали рассматривать научно-исследовательскую дея-
тельность как новую арену соревнований с соперниками.
(Предложение всесторонней образовательной програм-
мы уже не давало преимущества в конкуренции.) Однако
имеющие двойное назначение департаменты и аспирант-
ские школы не были идеальной структурой для эффек-
тивной высококачественной работы в таких стратегиче-
ски важных, быстро развивающихся областях, как физи-
ология растений, биохимия и математическая физика.
Преподавание мешало исследованиям; при царящем на ка-
федрах эгалитаризме было трудно концентрировать сред-
ства на «горячих проблемах» и продуктивных исследова-
телях. Бывшие питомцы колледжей, составляющие основ-
ную финансовую поддержку частных университетов,
не считали научные исследования подходящим объектом
патронажа. Разумеется, одним из способов получить пре-
имущество в конкуренции было развязать узел между нау-
кой и преподаванием. Но этот узел составлял столь неотъ-
емлемую часть американской системы, что многим каза-
лось более правильным, чтобы новые структуры для науч-
ных исследований были организованы вне университетов.
Институт Карнеги в Вашингтоне и Рокфеллеровский ин-
ститут медицинских исследований были основаны исходя
из убеждения, что наука будет лучше всего развиваться при
полном отделении от преподавания (Рокфеллер отразил
попытки президента Колумбийского университета Сета
Лоу присоединить новый институт к его университету;
43 Johnson J. Cooperation between Universities and Industry //
Journal of proceedings. 1920. Vol. 22. P. 31-60. См. p. 53.


82 Роберт Коулер
Карнеги решительно сопротивлялся сторонникам нацио-
нального университета). Это была модель, которая и тре-
вожила, и вдохновляла «капитанов эрудиции» и заведую-
щих департаментами.
Недостатки связанности научной работы с препода-
ванием были наиболее ясно сформулированы теми, кто
был кровно заинтересован в этих альтернативных ис-
следовательских институтах. Роберт Вудвард, президент
Института Карнеги с 1904 по 1920 г., резко выступал про-
тив системы небольших краткосрочных грантов, целью
которых было помочь способным преподавателям кол-
леджей и университетов, не имеющим возможностей
участвовать в научно-исследовательской деятельности,
принять в ней участие. Серьезная отдача от вложений,
утверждал Вудвард, может быть обеспечена лишь исследо-
вателями, работающими на постоянной основе в хорошо
снабжаемых институтах, где талант и ресурсы могут быть
сконцентрированы в стратегически важных областях44.
Саймон Флекснер, директор Рокфеллеровского инсти-
тута медицинских исследований, тоже скептически вы-
сказывался против университетской науки; аналогично
были настроены специалисты, возглавлявшие новые об-
разовательные фонды, среди них Генри Притчетт, прези-
дент Фонда Карнеги по поддержке образования (Carnegie
Foundation for the Advancement of Teaching) и Абрахам
Флекснер, брат Саймона Флекснера. Притчетт красноре-
чиво выражал свою убежденность в том, что объединение
колледжа и аспирантуры вредно для обоих:
Аспирантские школы возникли как будто бы ради того, что-
бы способствовать научным исследованиям. Но на самом
деле они занимаются главным образом подготовкой пре-
подавателей, желающих получить степень. Развитие насто-
ящей науки не имело никакого отношения к бурному ро-
сту аспирантских школ. Действительно, во многих учебных
44 Yearbooks of the Carnegie Institution of Washington, 1906-1920;
см. также: Kohler R.E. Partners in Science (см. прим. 41). Ch. 2.


Американская машина по производству диссертаций... 83
заведениях основание аспирантской школы практически
положило конец научным исследованиям... Аспирантская
школа почти везде является паразитом, который существу-
ет на колледже и в основном поддерживается им, и какой бы
ни была ее сила и жизнеспособность, в большинстве случа-
ев это происходит за счет колледжа45.
Подобная критика, конечно, не была вполне объектив-
ной, но связанность с преподаванием в колледже безуслов-
но препятствовала университетским ученым заимствовать
рационально организованный и интенсивный по затратам
способ организации исследований, принятый в научно-
исследовательских бюро и институтах. Чарльз Ван Хайз
отмечал, что большинство ученых-преподавателей
Университета Висконсина публиковались по разбросан-
ным, случайным проблемам, а не придерживались одной
линии исследования, что было в ущерб американской нау-
ке в целом. Ван Хайз и другие президенты «лэнд-грант уни-
верситетов» (университетов штатов, созданных за счет
«лэнд-гранта», выделения федеральных земель в их соб-
ственность. — Прим, ред.) активно продвигали более дело-
вой стиль исследований, используя внешние связи и ре-
сурсы, такие как сельскохозяйственные бюро и станции
штатов46. Президент Калифорнийского университета
Бенджамин Уилер подчеркивал преимущества сельскохо-
зяйственных станций при университетах: «Университеты,
обладающие некогда порицаемыми и подозрительными
сельскохозяйственными департаментами, скоро поймут,
если еще не поняли, что эти департаменты представля-
ют собой одно из самых непосредственных эффективных
средств производства и распространения по научному
45 Pritchett. Rise of the Graduate School (см. прим. 35). P. 104-105.
Притчетт доказывал, что колледжи не должны пытаться предлагать
докторские степени.
46 Van Hise. The Opportunities for Higher Instruction and Research in
State Universities (см. прим. 39). P. 54; Bryan. How Far Is the State University
Justified in Undertaking Graduate Work? (см. прим. 38). P. 45-48; там же:
примечания White S. (p. 79-80) и последующая дискуссия (р. 55).


телу кислорода исследова-
ния... Университеты шта-
тов — это естественные
дома научной работы»47.
В 1900-1915 гг., по мере
того как преимущества ре-
гулируемого, нацеленного
на проблему стиля научно-
го исследования станови-
лись более явными, «ка-
питаны эрудиции» пробо-
вали различные способы,
чтобы привить организа-
ционные особенности ис-
следовательских институ-
тов традиционным депар-
таментам. Были сделаны попытки ввести новый класс
профессоров-исследователей, но подобные различия
большинством ученых воспринимались с обидой, и эта
идея никогда не была осуществлена48. Субсидирование
также было проблемой: когда филантропы делали
шаг навстречу финансовой поддержке исследований,
это всегда были исследования в области медицины,
а не в естественных науках49. Роберт Вудвард мечтал
47 Wheeler В. I. The Development of Graduate Schools // Transactions
and Proceedings of the National Association of State Universities in the
United States of America Annual Meeting. 1907. P. 97-105. См. р. 99-100.
48 Research Professorships //Journal of proceedings. 1921. Vol. 22.
P. 48-51; и замечания (President) McLean к предшествующим статьям
в: Trans. Proc. Assoc. State Univ. 1907. P. 48-53. Профессорские став-
ки без преподавательской нагрузки (research professorship) были,
по-видимому, наиболее обычными в университетах штатов Среднего
Запада, возможно потому, что большая часть заурядных преподавате-
лей там не имела исследовательских амбиций; более того, они сопро-
тивлялись попыткам сделать исследовательскую работу мерилом их
профессиональной пригодности.
49 Hull С. Funds Available in the U.S.A. for the Encouragement of
Scientific Research (National Research Council Bulletin, 9). Washington,
D. C: NRC, 1921. P. 21-35; Leuscher A. The Organization and Budget of the
Graduate School and Its Relation to the Other Schools of the University //
84 Роберт Коулер
Роберт Симпсон Вудвард,
1900 г.


Американская машина по производству диссертаций... 85
о том, чтобы лучшие университетские ученые имели
статус внештатных сотрудников Института Карнеги
с полной оплатой. Выплачивая им зарплату, Вудвард
надеялся освободить способных ученых от преподава-
тельской службы и применять к ним тот же стандарт
эффективности научной продукции, что и к сотрудни-
кам исследовательских отделов Института Карнеги.
Ему удалось это осуществить лишь в отдельных случаях,
как было с группой Томаса X. Моргана («мушиной ком-
натой») в Колумбийском университете, которая дей-
ствовала как маленький исследовательский институт
генетики в департаменте зоологии. Однако Вудварду
ни разу не удалось добиться, чтобы ученые — получа-
тели грантов оставили преподавание или отказались
от использования труда аспирантов. Вудварда сердило,
что деньги, ассигнованные на исследования, отвлека-
ются на образование. «Это дело колледжей и универ-
ситетов — экспериментировать с людьми, — писал он, —
и мы не должны вступать в эту область». Но, как пытал-
ся объяснить Артур Нойес из Массачусетского техноло-
гического института, студенческий труд был слишком
важен и как помощь в исследовании, и как способ вер-
бовки учеников, чтобы университетские ученые могли
от него отказаться50.
В самом деле, отделение исследования от учебного про-
цесса попирало самые сокровенные университетские цен-
ности. Как выразился президент Иельского университета
Артур Хэдли, «исследование без обучения столь же беспо-
лезно, как вера без трудов». Профессорство без препода-
вания, считал он, могло представлять «угрозу общему духу
сотрудничества и продуктивности, который так важен...
Journal of proceedings. 1916. Vol. 17. P. 40-49; Donaldson H.H. Research
Foundations in Their Relation to Medicine // Science. 1912. № 36. P. 65-74.
50 R. S. Woodward to A. A. Noyes, 10 March 1909; Noyes to Woodward,
6 March 1909, Noyes—Woodward Correspondence. Carnegie Institution
Archives. Washington, D. С. См. также: Kohler. Partners in Science
(см. прим. 41). Ch. 2; Garland E. Allen, Thomas Hunt Morgan: The Man
and His Science. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 1978. Ch. 5.


86 Роберт Коулер
для научного прогресса». То есть это было недемократич-
но. Аира Ремзен соглашался с этим, оспаривая саркастиче-
ское замечание Дэвида Старра Джордана о «заурядных ис-
следователях» и подчеркивая, что для того, чтобы универ-
ситеты могли конкурировать с новыми исследовательски-
ми институтами, чрезвычайно важно самое широкое уча-
стие в научно-исследовательской работе51.
Конечно, в 1920-х гг. университеты усвоили более орга-
низованный, деловой стиль исследований. Показательно,
что впереди всех был Калифорнийский технологиче-
ский институт — техническое учебное заведение со сла-
быми элементами культуры колледжей, но прочными свя-
зями с крупными фондами. Однако новые способы про-
изводства знания были заимствованы без коренного из-
менения структуры учебных заведений52. Научная рабо-
та, основанная на выраженных исследовательских про-
граммах, имеющих финансовую поддержку, была усвоена
департаментами и вошла в практику преподавателей-
исследователей — это были организационные формы и ро-
левые модели, сформировавшиеся в системе колледжей
поколением раньше.
К экологии университетской практики
На удивление мало исторических исследований посвя-
щено влиянию университетских структур и служебных ро-
лей на выбор учеными исследовательских проблем и на-
учных практик. Историкам оказалось легче распознавать
воздействия контекста и социальной миссии там, где
они кажутся «внешними» по отношению к дисциплине,
51 Hadley. To What Extent Should the University Investigator Be Relieved
from Teaching? P. 44. Аира Ремзен, последующая дискуссия. Р. 48-51
(оба источника процитированы в прим. 42).
52 Servos J. W. The Knowledge Corporation: A. A. Noyes and Chemistry
inCalTech, 1915-1930. Ambix, 1976. №23. P. 175-186; Kargon R.H. Temple
to Science: Cooperative Research and the Birth of the California Institute
of Technology // Historical Studies in the Physical Sciences, 1977. № 8.
P. 3-31; Geiger. To Advance Knowledge (см. прим. 1).


Американская машина по производству диссертаций... 87
как в сельскохозяйственных станциях и бюро штатов
и промышленных лабораториях53. Однако, безусловно,
работа со студентами также должна влиять на постанов-
ку исследовательских проблем и на формы научных прак-
тик, как влияют на это и другие практические задачи и со-
циальные обязательства ученых.
Каковы же были условия академического произ-
водства около 1900 г.? Для большинства это сводилось
к принципу: кто сколько успел. Исследования главным
образом поддерживались тем, что существовали четы-
ре официально свободных от преподавания летних ме-
сяца; возможностью неофициального использования
лабораторного оборудования и реактивов, предназна-
ченных для практических занятий студентов колледжа;
привлечением неоплачиваемого труда студентов и аспи-
рантов, которые постоянно менялись и требовали обу-
чения. Аспирантские стипендии были, по-видимому, са-
мой большой субсидией на исследования до 1902 г., когда
Институт Карнеги начал осуществлять свою программу
грантов. В стипендии для студентов и аспирантов (в об-
ласти науки и литературы) было инвестировано около
65 тысяч долларов в 1889 г. и около 200 тысяч долларов
десятью годами позже (в эти цифры не включена оплата
аспирантам, работавшим ассистентами и помощниками
в учебном процессе). Это, вероятно, на порядок больше,
чем маленькие субсидии на исследовательскую работу, ко-
торыми располагали Национальная Академия наук и дру-
гие научные общества54. Концентрация ограниченных
53 В этом отношении см.: Rosenberg Ch. E. Factors in the Development
of Genetics in the United States: Some Suggestions // Journal of the
History of Medicine and Allied Sciences, 1967. № 22. P. 27-46, переизд. в:
Rosenberg Ch.E. No Other Gods. Baltimore: Johns Hopkins Univ. Press,
1977. Ch. 12.
54 Fellowships in Colleges and Universities. Report of the
U. S. Commissioner of Education, 1888/89. P. 649-654; Judson et al.
Fellowships (см. прим. 42). Около 1899 г. было распределено 400-
500 стипендий. Я вычислил общую сумму в долларах исходя из пред-
положения, что средняя стипендия на исследовательскую работу
составляла 500 долларов, а средняя стипендия на учебу — 200 дол-


88 Роберт Коулер
ресурсов на нескольких стратегически важных пробле-
мах противоречила бы образовательной цели стипендий
и посеяла бы разногласия в эгалитаристской, индивидуа-
листической политике университетских департаментов.
Предполагалось равное распределение средств между де-
партаментами, и равное право всех участвовать в процес-
се ценилось выше, чем высокая продуктивность немно-
гих избранных.
Такие условия труда делали научную деятельность
эпизодической, втиснутой в ежедневную рутину лек-
ций и лабораторных занятий, а не длительной и непре-
рывной. Это не могло не влиять на выбор научных тем
и на то, как ученые адаптировались к состязанию на ис-
следовательских фронтах, скорость которого задавалась
европейскими институтами, созданными для целеустрем-
ленной научной работы. Американские ученые вынуж-
дены были выбирать проблемы, поддающиеся решению
в местных лабораториях, и области, в которых можно
было быть конкурентоспособными, не имея внешних ре-
сурсов. Строя свои карьеры, они должны были извле-
кать максимум пользы из связи с колледжем и избегать
ограничений, из нее вытекающих. Но каким образом?
Имеются разрозненные, но показательные данные, кото-
рые связывают условия труда ученых со структурой дис-
циплин и стилями практики.
Историки (например, Дэниел Кевлес в своей класси-
ческой работе об американских физиках) отмечали раз-
бросанный, «фактособирательский» стиль американской
ларов. Анализ Райта (Wright), проведенный на десяти ведущих учеб-
ных заведениях с аспирантурой, показал, что всего было 243 стипендии
на исследования (в среднем по 526 долларов) и 263 стипендии на уче-
бу (в среднем по 175 долларов): Wright to Eliot, 21 March 1899. Eliot
Papers. Box 127. Folder 582. См. также: Hall G.S. The Appointment and
Obligations of Graduate Fellows //J. Proc. Assoc. Amer. Univ. 1907. № 8.
P. 16-39; Hill A. R. The Influence of Graduate Fellowships on the Quality of
Research // Ibid. 1913. № 14. P. 24-34; Endowments for Research in the
United States. Report of the Executive Committee. Carnegire Institution of
Washington. 1902. P. 247-269. Carnegie Institution Archives.


Американская машина по производству диссертаций... 89
науки конца XIX в.55 Кевлес высказывает предположе-
ние, что американские физики были не способны под-
держивать проблемный, движимый теорией научный
стиль, поскольку в их распоряжении не было сильных
учреждений, которые могли бы концентрировать талант-
ливые умы на ключевых проблемах и таким образом уста-
навливать стандарты для системы в целом, как это делал
Джон Уэсли Пауэлл в Геологической службе США для
наук о земле в 1880-х гг. Это верно, но следует добавить,
что условия работы в учебных заведениях, вероятно, под-
крепляли индивидуалистический, фактособирательский
стиль. Учитывая условия производства научного знания
и трудность состязания с европейцами в быстро разви-
вающихся проблемных областях, целесообразным для
американских ученых представлялось совершенствова-
ние точных измерительных инструментов, которые впо-
следствии могли быть использованы для получения на-
дежного знания — когда позволит время и студенческий
труд. Кроме того, фактособирательский стиль был поле-
зен растущей популяции подмастерьев, которые нужда-
лись в небольших, легко выполнимых задачах для диссер-
таций. Вероятно, собирание фактов, со всеми его огра-
ничениями, было способом работы, наилучшим образом
подходящим для тех условий, в которых одно-два первых
поколения университетских преподавателей делало нау-
ку и строило свои карьеры.
Есть другие свидетельства того, как «колледжная»
структура и нравы американских университетов вли-
яли на стиль исследования. Джон Сервос отмечал аб-
страктный и индивидуалистический стиль американ-
ских математиков и их нежелание (во всяком случае, пе-
ред Первой мировой войной) прилагать свои знания
к решению проблем из других дисциплин, что с боль-
шим успехом делали европейцы. Сервос убедительно до-
казывает, что университетские математики — а универ-
ситетскими было подавляющее большинство — были
Kevles D.J. The Physicists. New York: Knopf, 1978. Ch. 3.


90 Роберт Коулер
пленниками своих собственных «слушателей поневоле»
в лице студентов-преддипломников56. Наряду с классиче-
скими языками математика долгое время была главным
проводником «дисциплины ума» в колледжах и в таком
качестве приняла высокоабстрактную логическую фор-
му. (Решение практических задач не входило в систему ум-
ственной дисциплины.) Подобным же образом дело об-
стояло и в университетах, где на кафедрах преподавали
большие служебные (service) курсы и обеспечивали кадра-
ми обширный рынок преподавателей колледжей и стар-
ших классов школы. Доморощенный, низовой характер
университетской реформы, основанной на неразрывно-
сти образования, мало изменил традиционную математи-
ческую практику. Аналогичное утверждение можно вы-
сказать о физиках и их вынужденных слушателях в новой
версии классического учебного плана, в котором физи-
ка заменила греческий язык как главный инструмент ум-
ственной дисциплины.
Баланс власти между междисциплинарными интереса-
ми формировался также практическими условиями препо-
давания в колледжах. В химии, к примеру, в американских
университетских департаментах главенствовала физиче-
ская химия, что составляло резкий контраст с Германией,
где физическая химия играла вторую скрипку после орга-
нической. В чем причина этого? Джон Сервос показал, что
ученые, занимавшиеся физической химией, цвели и раз-
множались в США потому, что сумели убедить руководство
департаментов в том, что они смогут вести основные кур-
сы общей химии лучше, чем старый тип преподавателя об-
щей химии. То же самое наблюдалось в биологических на-
уках, где экспериментальная зоология (особенно цитоло-
гия и эмбриология) расцветала, вытесняя естественную
56 Servos J.W. Mathematics and the Physical Sciences in America,
1880-1930 // Isis. 1986. № 77. P. 611-629. Знаменательным исключе-
нием была математическая школа Университета Висконсина, где иде-
алы «лэнд-грант-университета» поощряли союз с инженерией и геоло-
гической службой штата; см.: Ingraham М. Н. Charles Sumner Slichter:
The Golden Vector. Madison: Univ. Wisconsin Press, 1972.


Американская машина по производству диссертаций... 91
историю из университетов на территорию музеев. Среди
многих причин, обусловивших эту тенденцию, важным,
безусловно, является то, что в начале 1900-х гг. экспери-
ментальная зоология стала составляющей частью учебно-
го плана студентов, которые готовились к поступлению
в медицинские школы. Сходным образом развитие экс-
периментальной ботаники в лабораториях Департамента
сельского хозяйства США происходило в связи с решени-
ем практических проблем патологии и адаптации расте-
ний. На университетских кафедрах ботаники преобладали
более старые морфологические и таксономические тра-
диции, укорененные в традиционных курсах и практику-
мах колледжей57.
В начале 1900-х гг., когда пересматривались границы
между общеобразовательными колледжами и професси-
ональными школами, идеалы умственной дисциплины
и антипатия колледжей к профессиональному образова-
нию также способствовали определению того, где же про-
водить эти границы. Возможности перемещения этих гра-
ниц были самыми большими в биомедицинских науках,
поскольку медицина (в отличие от инженерных наук) ста-
ла аспирантским (postgraduate degree) образованием. Где
должна пролегать линия между наукой в колледжах и про-
фессиональной наукой? В самой сущности биохимии, ана-
томии или физиологии не было ничего такого, что с неиз-
бежностью бы требовало преподавания этих курсов как до-
клинических предметов в медицинских школах. В одной
57 О химии см.: Servos J. W. Physical Chemistry from Ostwald to Pauling:
The Making of a Science in America. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press,
1990. О биологических науках см.: Allen G.E. The Transformation of a
Science: T. H. Morgan and the Emergence of a New American Biology //
Organization of Knowledge/Ed. Oleson and Voss (см. прим. 41). P. 173-210;
Maienschein J. Shifting Assumptions in American Biology: Embryology,
1890-1910 //J. Hist. Biol. 1981. № 14. P. 83-88; Rainger R. The
Continuities of the Morphological Tradition: American Paleontology,
1880-1910 // Ibid. P. 129-158; Allen. Morphology and Twentieth-Century
Biology: A Response // Ibid. P. 159-176. См. также: Kohler R. E. National
Styles in Science (доклад, представленный в 1986 г. в Питтсбурге на еже-
годном съезде Общества историков науки — History of Science Society).


92 Роберт Коулер
из своих работ я показал, что причиной их закрепления
в программах было то, что в медицинских школах имелись
привлекательные и важные преподавательские роли, ис-
полнители которых (врачи-учителя) с легкостью были заме-
щены новым поколением специалистов. Университетские
департаменты химии и биологии не считали медицинские
предметы важными, и когда формировалась новая програм-
ма медицинских курсов, существующее положение вещей
было закреплено. То, что уже хорошо преподавалось в кол-
леджах (цитология, эмбриология, сравнительная анато-
мия, наследственность), осталось в колледжах как домеди-
цинские курсы; то, чему в колледжах еще не учили, сфор-
мировалось как дисциплины медицинских школ.58
В экологии университетских дисциплин мы можем ви-
деть долговременные эффекты реформаторского движе-
ния в колледжах. Особенно хорошо это заметно на при-
мере того, какие дисциплины исключались или избега-
лись. Химики и зоологи продолжали избегать биохимии
вплоть до 1920-х гг.; преподаватели общей (то есть неме-
дицинской) физиологии и биохимии не могли найти себе
нишу в программе преддипломных и аспирантских кур-
сов, несмотря на реальные интеллектуальные достиже-
ния и на то, что покровители фондов были готовы инве-
стировать средства в эти новые дисциплины59. Очевидно,
что то, где в университетской структуре размещались дис-
циплины, могло определить, какие интеллектуальные об-
ласти они включали в себя и каковы были их практики.
Так, поколение генетиков и цитологов отошло от проблем
58 Kohler R. E. From Medical Chemistry to Biochemistry. Cambridge:
Cambridge Univ. Press, 1982. Ch. 7; Laszlo A.C. Physiology of the Future:
Institutional Styles at Columbia and Harvard // Physiology in the American
Context, ed. Geison (см. прим. 32). P. 67-96; Waite FC. What Medical
Subjects Can Be taught Efficiently in the College of Liberal Arts? //
Proceedings of the American Association of Medical Colleges. 1906. № 16.
P. 25-33; Herrick C.J. What Medical Subjects Can Be taught Efficiently in
the Literary College? // Ibid. P. 34-38.
59 Kohler. Partners in Science (см. прим. 41). Ch. 11; Pauly Ph.J. General
Physioligy and the Discipline of Physiology, 1890-1935 // Physiology in the
American Context/Ed. Geison (см. прим. 32). P. 195-208.


Американская машина по производству диссертаций... 93
целостного организма и физиологии, тогда как поколение
биохимиков и физиологов связало себя с клиническими
проблемами. Дальнейшие исследования, без сомнения,
обнаружат гораздо больше таких примеров.
Импровизированно сложившаяся система департа-
мента, выполняющего двойную функцию (преддиплом-
ной подготовки и обучения аспирантов), и импровизиро-
ванно возникшая роль преподавателя-исследователя об-
наружили замечательную устойчивость. Связь с коллед-
жем позволила науке в вузах расти не меньшими темпа-
ми, чем аппетит американского среднего класса к высше-
му образованию, который оказался более ненасытным,
чем кто-либо мог предвидеть в 1900 г. Конечно, неравен-
ство между университетами существовало, но не было ни-
какой кастовой системы. С каждой новой волной внеш-
них инвестиций в научные исследования — частные фон-
ды в 1920-х и 1930-х гг., федеральные государственные
агентства в 1950-х и 1960-х— очередной средний пласт
университетов, часто из таких прежде неразвитых реги-
онов, как Юг или Юго-Запад, пробивал себе путь в науч-
ную элиту. История объясняет гибкость американской си-
стемы и ее способность к расширению: она была создана
для того, чтобы быть подвижной и доступной массам, по-
сле того как более элитарные стратегии потерпели неуда-
чу, а повсеместное принятие системы курсов по выбору
предложило дешевый и простой способ участия в высшем
образовании. Массовый, импровизированный, основан-
ный на колледжах характер университетских реформ сы-
грал решающую роль, не потому, что маленькие колледжи
были важным местом научных исследований: ни в одной
из дисциплин не было более 10 или 20% «звезд», рабо-
тающих в общеобразовательных колледжах; и хотя эта
пропорция выросла в 1880-х гг., она неуклонно снижалась
и снизилась почти до нуля между 1900 и 1920 г.60 Большая
60 Kohler. National Styles (см. прим. 57). «Звезды» — это ученые, оце-
ненные как наиболее выдающиеся в исследовании Джеймса Маккина
Кэттелла и отмеченные звездочкой в American Men of Science.


94 Роберт Коулер
часть исследований делалась на кафедрах более круп-
ных университетов. Связь с колледжами была важной,
во-первых, потому, что потребность в преподавателях для
студентов-преддипломников приводила к росту объемов
и престижа диссертационной машины, а во-вторых, по-
тому, что она придавала форму структуре и ценностям де-
партаментов, академическим ролям и исследовательским
практикам во всех университетах таким образом и такими
путями, которые, безусловно, никто не предвидел и кото-
рые, возможно, во всей их полноте никто не имел в виду.


НАУЧНЫЕ ФОНДЫ
Менеджмент науки путем благотворительности:
Рокфеллеровский фонд и создание
молекулярной биологии
Роберт Коулер
Историки науки начали понимать, что патронаж — это
сфера, стратегически важная для понимания структуры
и динамики науки. Пока развитие науки рассматривали
только в зависимости от интеллектуальной динамики, во-
прос о том, откуда берутся деньги на исследование, казал-
ся столь же периферическим, как и выяснение того, кто
платит за ботинки великого ученого. Но когда интеллек-
туальные приоритеты в науке стали рассматриваться как
детерминированные сложным комплексом взаимоотно-
шений с потребителями и рынками в других секторах об-
щества, таких как образование, промышленность, прави-
тельство, частные патроны и т.д., тогда схемы патрона-
жа стали важнейшими показателями влияния и контроля.
При рыночной системе заказчики и предпринимате-
ли могут быть столь же влиятельными в определении ко-
личества и качества научной работы, как и те, кто ее про-
изводит. Я говорю «могут быть», поскольку степень реаль-
ного влияния патронажа на науку зависит от того, каким
образом осуществляются отношения между патронами
и клиентами. До Второй мировой войны в Соединенных
Штатах большие частные фонды, такие как Фонд Карнеги
или Рокфеллеровский фонд, были самыми значительны-
ми «внешними» патронами науки. (Правительство и про-
мышленность тратили на науку больше, чем фонды, но де-
лали это «изнутри», в рамках различных агентств и кор-
пораций; они влияли на университетскую науку косвенно,


96 Роберт Коулер
в качестве рынков для профессионально подготовленных
ученых.) Частные фонды поддерживали университетскую
науку непосредственно и были таким образом важным ис-
точником идей и общих установок, касающихся роли на-
уки в обществе1.
Однако даже внутри Рокфеллеровского фонда стили
патронажа не были единообразными. С 1913 и примерно
до 1921 г. основной установкой была помощь общему об-
разованию и практическим приложениям науки, таким
как программы здравоохранения. С 1922 по 1929 г. упор
был сделан на научное и профессиональное образование,
особенно медицинское; в 1930-1940-е гг. новая политика
Фонда была направлена на поддержку индивидуальных ис-
следований; наконец, начиная с 1950-х гг. акцент был пе-
ренесен на более практические цели в сельскохозяйствен-
ных науках: выведение «волшебных» сортов зерновых для
«зеленой революции»2.
Настоящая работа рассматривает период 1929-
1939 гг. в деятельности Рокфеллеровского фонда, когда
появились новые программы поддержки научных иссле-
дований, и, в частности, научную политику Отдела есте-
ственных наук фонда, работавшего с 1932 г. под руко-
водством Уоррена Уивера. Значение программы Уивера,
поддерживавшей фундаментальные исследования в мо-
лекулярной биологии, не в том, что она была типичной
для того периода, — она таковой как раз не была. Скорее
ее значение определяется двумя другими моментами.
Первым из них была ее эффективность: эта програм-
ма сформировала идею молекулярной биологии (само
словосочетание было введено Уивером в 1938 г.3) и обе-
1 О фондах в целом см.: HollisE.V. Philanthropic Foundations
and Higher Education. New York: Columbia University Press, 1938;
Lindeman E.C. Wealth and Culture. New York: Harcourt, Brace, 1936.
2 Fosdick R. B. The Story of the Rockefeller Foundation. New York:
Harper, 1952; Adventure in Giving: The Story of the General Education
Board. New York: Harper, 1962
3 Weaver W Molecular Biology: The Origin of the Term // Science.
1970. № 170. P. 581-582.


Менеджмент науки путем благотворительности... 97
спечила основную поддержку применению новых фи-
зических и химических методов в биологии в 1930-х гг.
(использование изотопов, ультрацентрифуг, рентгенов-
ской кристаллографии и т.д.). Политика Уивера глубо-
ко повлияла на развитие ряда дисциплин, в особенно-
сти биохимии.
Вторым и более важным для нас моментом является спе-
цифический характер программы Уивера. В 1932-1939 гг.
Уивер создал особую социальную роль, которую я буду назы-
вать «менеджер науки». В то время как фонды, как правило,
избегали делать содержательный
выбор при определении ассигно-
ваний на фундаментальные иссле-
дования, Уивер отбирал проек-
ты по хорошо продуманному пла-
ну и активно занимался поиском
и разработкой подходящих проек-
тов. Он вменил себе в обязанность
обозревать обширную область хи-
мических и биологических наук
в целом, устанавливать приорите-
ты, усиливать слабые точки этой
системы, выделять перспективные направления и обеспе-
чивать условия для их будущего развития. Он выполнял та-
кую же менеджерскую роль, какую примерно в то же время
осуществлял в Великобритании Уолтер Флетчер, секретарь
Медицинского исследовательского совета4. В некоторых
аспектах менеджерский стиль Уивера предвосхищал опыт
патронов большой науки, таких как Национальный науч-
ный фонд и Национальные институты здоровья, директора
которых теоретически имели сходные возможности, хотя
на практике эффективность их менеджерского стиля была
ограничена большим масштабом этих организаций и преоб-
ладанием экспертного рецензирования в оценке проектов.
4 Thomson A. Landsborough, Half a Century of Medical Research.
Vol. 1. London: H.M. Stationery Office, 1973.
Уоррен Уивер


98 Роберт Коулер
В этой работе разбирается вопрос, как и почему Уивер
мог действовать в качестве менеджера науки. Данные
из архивов Рокфеллеровского фонда свидетельствуют,
что решающую роль в этом сыграли несколько сложно
взаимодействующих факторов: представления Фонда
о науке и собственной институциональной ответствен-
ности за осуществление рациональной социальной по-
литики; личные представления Уивера о реформирова-
нии биологии методами физических наук; администра-
тивная структура Фонда с ее внутренней специализаци-
ей, которая смогла обеспечить выполнение плана Уивера;
административная политика президента Фонда Раймонда
Фосдика, поддерживавшего баланс власти между попечи-
телями и сотрудниками Фонда; экономические взлеты
и падения и меняющиеся исследовательские возможно-
сти в разных дисциплинах — все это придало форму про-
грамме Уивера и вдохнуло в нее жизнь5.
Идеалы Фонда и реорганизация, 1913-1928 гг.
Поскольку роль менеджера науки определялась пред-
ставлениями руководителей Фонда о науке и о право-
вой ответственности Фонда как учреждения, мы должны
сначала уяснить некоторые основные моменты истории
Рокфеллеровского фонда в 1920-е гг.
Во-первых, характерной особенностью Фонда было то,
что его руководители сочетали глубоко идеалистический
энтузиазм в отношении науки как таковой с неизменным
скептицизмом в отношении научных учреждений, в кото-
рых проводилось большинство исследований. Крупные
фонды возникли в «прогрессивную эру», и их цели были
созвучны идее, что человеческому благосостоянию бо-
лее всего содействует систематическое и рациональное
приложение объективного знания. Смысл деятельности
5 Архивы Рокфеллеровского фонда находятся в Рокфеллеровском
архивном центре, Hillcrest, Pocantico Hills, North Tarrytown, N. Y. 10591.
Ссылки на архивные документы даются по следующей схеме: RF, series
number, box number, folder number.


Менеджмент науки путем благотворительности... 99
фондов состоял в том, чтобы подать пример бескорыст-
ного поведения, «...содействуяпроцессам, направленным
на рационализацию жизни»6.
Науки высоко ценились как пример объективного зна-
ния: естественные — за их логическую строгость, социаль-
ные — за их потенциальную полезность в построении ра-
ционального социального порядка. В Фонде «наука» по-
нималась широко: это было «организованное знание»,
а не наука в узком смысле специализированных академи-
ческих дисциплин. Для руководителей Фонда «исследова-
ние» означало стремление к знаниям по социально важ-
ным темам, в отличие от высоко специализированных ис-
следований академических ученых, скорее руководству-
ющихся чисто внутренними критериями значимости ис-
следований и академическими представлениями о прести-
же, нежели идеями улучшения общества. Первые руково-
дители Фонда проводили строгое различие между иссле-
довательской работой и образованием и скептически от-
носились к представлению об университетах как учреж-
дениях, подходящих для крупномасштабных научных ис-
следований.
Деньги Рокфеллера шли на поддержку научных иссле-
дований, но только в Рокфеллеровском институте — осо-
бом учреждении, имевшем непосредственное отношение
к медицине, а не к фундаментальным естественным наукам
и действовавшем под руководством Саймона Флекснера
в немецком стиле, — заведующие отделами имели полную
свободу заниматься фундаментальными проблемами неза-
висимо от внешней обстановки, ограничений искусствен-
ных дисциплинарных рамок и преподавательской нагруз-
ки 7. Миссия других рокфеллеровских советов — Общего
совета по образованию, Международного совета по обра-
зованию и Фонда — заключалась в поддержке образования
в колледжах и демонстрации того, как систематическое
6 RE900.22.168. Agenda for meeting. 11 April 1933. P. 61-65.
7 Corner G. The History of the Rockefeller Institute. New York:
Rockefeller Institute Press, 1964.


100 Роберт Коулер
приложение знаний способствует человеческому бла-
госостоянию. В 1916 г. Рокфеллеровский фонд отка-
зался поддержать научные исследования через так на-
зываемый «Комитет ста» Джеймса Маккина Кэттелла8.
Руководители Фонда 1920-х гг., такие как Уиклифф Роуз
и Абрахам Флекснер, выступали против грантов на инди-
видуальные исследовательские проекты, считая их акаде-
мической благотворительностью; влиятельные фонды,
по их мнению, имели более
высокие обязательства перед
всем обществом и более широ-
кие представления о науке как
социальной деятельности.
Второй характерной чер-
той политики Фонда была
крайняя щепетильность в от-
ношении легитимности само-
го их воздействия. С одной
стороны, богатство и власть
крупных частных фондов мог-
ли быть оправданы только
в том случае, если они оказы-
вали большое влияние на на-
циональные общественные
институты. С другой стороны, в правовом отношении
фонды были лишь квазиобщественными учреждениями.
Они не несли политической ответственности перед из-
бирателями и какими-либо общественными группами;
вопрос об их праве влиять на национальные институ-
ты был неясным и в период до Первой мировой войны
вызывал оживленные споры. Подобно другим квазиоб-
щественным организациям прогрессивной эры, таким
как Национальный совет по научным исследованиям
или Национальная гражданская лига, Рокфеллеровский
фонд был зажат в постоянные тиски: основанный для
8 RF.951.1.1.Correspondence, 1913-1916; Reingold N. The Case of
Disappearing Laboratory // American Quarterly. 1977. № 29. P. 77-101.
Раймонд Блэйн Фосдик


Менеджмент науки путем благотворительности... 101
того, чтобы стать бескорыстным менеджером обще-
ственных учреждений, он был в то же время уязвим для
критики как некое замаскированное капиталовложение.
Сотрудники Фонда были очень чувствительны к обвине-
ниям в том, что они используют огромные средства для
того, чтобы продвигать определенные группы или дик-
товать тем или иным людям, чем им заниматься. Поэтому
попечители, будучи консервативными деловыми людь-
ми, были в принципе против планирования, поддерж-
ки отдельных ученых и любых действий, которые могли
быть истолкованы как «предписание направлений буду-
щих научных исследований». Боязнь общественной кри-
тики усиливала их непререкаемую веру в достоинства по-
литики «невмешательства» и в «невидимую руку» науч-
ного прогресса9.
Этот конфликт между необходимостью оказывать вли-
яние и боязнью «предписывающих действий» разрешил-
ся в 1920-е гг. принятием следующих установок в отноше-
нии помощи колледжам и университетам: 1) поддержи-
вать учреждения, а не отдельных ученых, делая это в фор-
ме институциональных грантов, распределяемых получа-
телем, а не Фондом; 2) поддерживать в региональном или
национальном масштабе «лучшие» учреждения, оцени-
вавшиеся в качестве таковых по принятым стандартам.
Политика Фонда заключалась в том, чтобы «делать вер-
шины выше», помогая сильным учреждениям служить ре-
гиональными моделями и позволяя естественной конку-
ренции реформировать национальную систему, уничто-
жая слабых и стимулируя более прогрессивных10. Деньги
предоставлялись только учреждению в целом — на «кир-
пич и известку», то есть строительство, или на содержа-
ние учреждения, но никак не на определенные исследо-
вания. Хотя таким образом Фонд избегал определять при-
оритеты в пределах университетов, благодаря системе
9 Lindeman Е. С. Wealth and Culture (см. прим. 1).
10 Fosdick R.B. Rockefeller Foundation (см. прим. 2); RF.800.22.167.
Transcript of conference, 29 October 1930. P. 102-106.


102 Роберт Коулер
институциональных грантов естественно-научные факуль-
теты получили мощную поддержку п.
Гранты Фонда отдельным ученым приняли фор-
му стипендий, которые присуждались комитетами
Национального совета по научным исследованиям в соот-
ветствии с научными заслугами12. Этим Фонд сумел снять
с себя обязанность принимать решения относительно раз-
дачи денег отдельным ученым или отдельным учреждени-
ям. Таким образом, Фонд действовал как инвестиционный
банк или менеджер — он помогал системе делать более эф-
фективно и справедливо то, что она и так уже предпри-
нимала, и избегал таких действий, которые могли бы вы-
глядеть как диктат.
Примерно до 1923 г. Рокфеллеровские советы сосре-
доточивали свои усилия на поддержке общего образова-
ния и здравоохранения. В период 1923—1929 гг. интересы
Роуза и других начали смещаться к научному и медицинско-
му образованию. В результате огромные суммы были по-
трачены на разные научные направления: из 45 миллионов
долларов, отпущенных на естественные и медицинские на-
уки с 1913 по 1933 г., все, кроме небольшой доли, пошло
на содержание и оборудование разных институций и пре-
имущественно досталось нескольким крупным учреждени-
ям 13. Возглавляемый Роузом Международный совет по об-
разованию вложил 16 миллионов долларов в естественные
науки в течение 1923-1929 гг., из них 1,6 % пошло непо-
средственно на исследования, а 96 % денег, потрачен-
ных в США, досталось двум учреждениям. За те же шесть
лет Общий совет по образованию потратил 12,2 миллио-
на долларов на естественные науки в США, 1,1 % из кото-
рых было предназначено на исследования, а 98 % было
выделено девяти учреждениям. Отделы медицинского
11 Coben Stanley. The Scientific Establishment and the Transmission
of Quantum Mechanics to the United States, 1919-1932 // American
Historical Review. 1971. № 76. P. 442-466.
12 RF.915.22.168. Agenda for meeting, 11 April 1933. P. 32 и след.
13 Ibid. P. 28-32.


Менеджмент науки путем благотворительности... 103
образования Рокфеллеровского фонда и Общего совета
по образованию между 1914 и 1932 г. вложили 28,1 мил-
лиона долларов в медицинские школы; до 1929 г. только
60 тысяч долларов пошло на исследования как таковые14.
Сходные суммы были потрачены на социальные науки
Мемориальным фондом Лауры Спеллман Рокфеллер.
Однако установки Фонда 1920-х гг. содержали соб-
ственные ограничения, и сам их успех порождал новые
проблемы. Американские университеты в этом десятиле-
тии, отчасти стимулированные Рокфеллеровской филан-
тропией, просто переросли ресурсы Фонда. Рынок для
людей с высшим образованием переживал бурный рост,
университетская наука стала излюбленным адресатом по-
жертвований выпускников, расцвет промышленных ис-
следований создал большой спрос на университетских
ученых. Возрастающая стоимость научных исследований
и образования, стимулированная высокими стандартами
Фонда, переросла поступления от пожертвований. Все
это означало, что к середине 1920-х гг. Рокфеллеровский
фонд со своими фиксированными доходами был боль-
ше не в состоянии оказывать заметное влияние на си-
стему университетской науки в целом; по крайней мере
он не мог этого делать посредством институциональных
грантов. Чтобы сохранить значительное влияние, Фонд
должен был сконцентрировать свои усилия на более узком
спектре деятельности.
Поворот Фонда к поддержке естественных наук прои-
зошел скорее по личной инициативе его активных деяте-
лей, таких как Роуз, Бердсли Рамл, Ричард Пирс, чем по за-
планированному и скоординированному решению. Пять
Рокфеллеровских советов разметили и защищали свои
собственные независимые территории, которые, однако,
зачастую перекрывались или оставляли неохваченными
важные области; между потенциальными клиентами воз-
никала неразбериха и путаница, и административная бес-
помощность нью-йоркских офисов становилась все более
14 Ibid. Р. 19-20,24-25.


104 Роберт Коулер
и более очевидной. В 1928 г. полная реорганизация Фонда
была осуществлена Раймондом Фосдиком, главным совет-
ником Джона Д. Рокфеллера, сторонником Лиги Наций
и реформатором «прогрессивной эры». Был создан еди-
ный Фонд с пятью подразделениями: Естественные науки,
Медицинские науки, Социальные науки, Гуманитарные на-
уки и Медицинское образование. Эти подразделения взя-
ли на себя функции соответствующих советов15.
Стратегические усилия Фосдика строились на двух
главных установках. Во-первых, они подразумевали кон-
центрацию усилий на науке, а точнее, на одном ее аспек-
те— «углублении знания». Хотя Фосдик разделял с дру-
гими попечителями Фонда концепцию науки в широком
смысле, включающую как открытие нового, так и прило-
жение знания (особенно в социальных науках), его страте-
гия означала, что Фонд отныне сосредоточит свои усилия
на грантах для университетской науки. Во-вторых, Фосдик
решил не замыкаться в одной области, например физике,
а охватить весь спектр наук. Структура отделов Фонда от-
ражала специализацию наук в университетах.
Хотя структура Фонда подразумевала признание тра-
диционного разделения научных дисциплин, Фосдик
имел в виду не поддержку научных дисциплин ради них
самих, но скорее приложение различных научных дисци-
плин к главной центральной проблеме, сформулирован-
ной Фондом, а именно «науке о человеке». Фосдик хотел,
чтобы каждый отдел, поддерживая соответствующие на-
учные дисциплины, способствовал пониманию проблем
человека во всех аспектах: естественном, биологическом,
медицинском, социальном и культурном. Соотнесенность
с этой темой была пробным камнем для уместности той
или иной деятельности в отделах Фонда. Таким образом
Фосдик избегал того, чтобы Фонд был ограничен либо
жестко определенной специализированной целью, либо
15 Fosdick. Rockefeller Foundation (см. прим. 2). О реорганизации
Фонда в 1928 г. см.: Kohler R. E. A new policy for the patronage of scientific
research: the reorganization of the Rockefeller Foundation, 1921-1930 //
Minerva. 1976. № 14. P. 279-306.


Менеджмент науки путем благотворительности... 105
пассивной ролью распределения денег университетским
факультетам, чтобы они тратили их по своему усмотре-
нию. Он сделал принятие решений внутренним делом
Фонда, обеспечив этому основание в виде координиро-
ванной программы исследований.
Однако такая стратегия разбудила дремлющий кон-
фликт между идеалами Фонда. Концентрация на «углубле-
нии знания», казалось, ставила под вопрос провозглашен-
ную Фондом задачу способствовать «благосостоянию че-
ловечества». Фосдиковское широкое определение «нау-
ки» не успокаивало критиков, таких как Роуз и Абрахам
Флекснер, которые полагали, что традиционные идеалы
помощи образованию и рациональной организации об-
щества уступили место благотворительным программам
для высоколобой академической элиты16. Роуз и Флекснер
ушли в отставку в 1928 г., будучи резко настроенными
против новой стратегии. Попечители по-прежнему опа-
сались этой новой политики, и ее социальная актуаль-
ность продолжала дебатироваться в течение 1930-х гг.
Обширный план «науки о человеке» оставлял ведущим
сотрудникам отделов Фонда широкий простор для прояв-
ления инициативы. Сосредоточение на таком плане по-
влекло за собой необходимость делать содержательный
выбор, устанавливать приоритеты между дисциплинами
и даже внутри дисциплин в соответствии с целями Фонда.
Сотрудники Фонда стали на самом деле определять науч-
ную политику. Это, в свою очередь, влекло за собой необ-
ходимость подбора штата сотрудников с достаточной на-
учной компетентностью, чтобы оценивать достоинства
исследовательских заявок и работать с большим числом
индивидуальных проектов.
Отход от традиционной роли Фонда как «нейтрально-
го» спонсора был непростым, особенно для попечителей.
Разрабатывая и осуществляя свою программу, Уивер дол-
жен был быть особенно осторожен с этими внутренними
16 См.: Flexner A. Funds and Foundations. New York: Harper, 1952.
P. 77-100.


106 Роберт Коулер
противоречиями и двусмысленностями в отношении огра-
ничений, приличествующих деятельности Фонда как па-
трона и руководителя научных работ.
Переходный период, 1929—1932 гг.
Период с 1929 по 1932 г. был отмечен неопределен-
ностью в вопросе о том, как ввести в действие новую по-
литику Привычки 1920-х гг. продолжали действовать,
по крайней мере в том, что касалось естественных наук.
Из 11,9 миллиона долларов, израсходованных на есте-
ственные науки, 7,98 миллиона (67 %) пошли на институ-
циональные гранты. Большая часть из 1,63 миллиона дол-
ларов, потраченных на научные исследования, была выде-
лена в форме «гибких» дискреционных грантов универси-
тетам. Подобно стипендиям Национального совета по на-
учным исследованиям (1,86 миллиона долларов), эти гран-
ты были потрачены по усмотрению получивших их учреж-
дений 17. Индивидуальные исследовательские гранты
на сумму 0,368 миллиона долларов были выданы главным
образом европейским ученым, благодаря сети знакомств
и связей Роуза и его почтительному отношению к европей-
ской науке. Области науки, получившие предпочтение, от-
ражали старые интересы Фонда: морская биология и оке-
анография (3,14 миллиона долларов, или 26,5 %) и биоло-
гия (1,25 миллиона долларов, или 10,5 %), остальные день-
ги были распределены по восьми другим областям18. Было
не так много явных прецедентов, которые бы явно демон-
стрировали, как нужно создавать программы и руководить
ими. Должен ли Фонд поддерживать в первую очередь об-
разование, или лабораторные исследования и институты,
или кафедры? Следует ли продолжать политику «делать
вершины выше» или нужно поддерживать тех, кто это-
го стоит, независимо от того, где бы ни удалось их найти?
Эти вопросы обсуждались на двухдневной конференции
RF.915.22.168. Agenda for meeting, 11 April 1933. P. 31.
Ibid. P. 36-37.


Менеджмент науки путем благотворительности... 107
сотрудников Фонда в октябре 1930 г., но единственным
принятым определенным решением было продолжать
программу стипендий Национального совета по научным
исследованиям19.
Способность отделов создавать программы зависела
в большой степени от ответственного за это сотрудни-
ка. Эдмунд Дэй, ветеран программы Рамла, быстро соз-
дал обширную программу
по социальным наукам, осно-
ванную на больших опросах
Исследовательского совета
по социальным наукам. Алан
Грегг, помощник Пирса в ста-
ром Совете по медицинскому
образованию, хорошо знако-
мый с европейской наукой,
сразу начал создавать про-
грамму по неврологии,психи-
атрии и исследованию мозга,
которые должны были стать
главными темами Отдела ме-
дицинских наук20.
С естественными наука-
ми было меньше ясности,
у Фонда было мало опыта в этой области. Энтузиазм Роуза
ограничивался более надежными физическими науками.
В середине 1920-х гг. существовала в зародыше програм-
ма по «биологии человека», организованная Эдвином
Эмбри в новом Исследовательском отделе21. Следуя при-
меру программ Фонда по психогигиене и здравоохране-
нию, Эмбри сосредоточил усилия на тех областях биоло-
гии, которые затрагивали социальный аспект: генетика
человека, расовая биология, физическая антропология,
19 RF.900.21.160. Staff conference, 2-3 October 1930.
20 RF.900.22.167. Transcript of conference, 29 October 1930. P. 82-83.
21 RE Материалы по Исследовательскому отделу и Эдвину Эмбри,
passim.
Алан Грегг


108 Роберт Коулер
изучение рас, изучение мозга и (в угоду основной линии
развития биологии) экспериментальная и морская биоло-
гия. Большой грант был выделен Раймонду Перлю для ра-
бот по генетике млекопитающих и межрасовым гибридам;
институциональные гранты получили лаборатории Вудс
Хоул и Пасифик Гроув22. Однако по многим причинам про-
грамма Эмбри не пережила реорганизации. Помимо того,
что она фокусировалась на самых дискуссионных и погра-
ничных областях биологии человека, организационно она
представляла собой модель, которую Фосдик категориче-
ски отвергал, а именно программу, организованную вокруг
определенных медицинских проблем. Целью же Фосдика
было всестороннее развитие биологии вместе с другими
естественными науками.
Хотя было решено, что остатки программы Эмбри
должны быть ликвидированы, не было согласия в том,
что должно занять ее место. Было неясно, что делать
на последних стадиях реорганизации Отдела естествен-
ных наук. Предложение создать самостоятельный Отдел
биологии было отвергнуто. Отдел сельского хозяйства
и лесного дела сохранялся до самого последнего момен-
та, и Грегг продолжал думать о будущем Отделе биоло-
гии с присоединенными к нему медициной и сельским
хозяйством23.
Трудности выбора между различными варианта-
ми организации отражались в том, что у Отдела есте-
ственных наук все еще не было постоянного директо-
ра. Макс Мейсон, новый президент Фонда, частично ру-
ководил отделом. Мейсон был специалистом по матема-
тической физике, и его проекты соответствовали его
22 RF.915.22.168. Agenda, 11 April 1933.
23 RF.900.17.125. Gunn to George Vincent, 17 April 1928; Vincent to
Gun, 27 April 1928; RF.900.19.139. «Report on Reorganization», 22 May
1928. RF.915.3.19; «Agriculture, 1927-1930». RF.915.3.22; Gregg A. «A di-
vision of Agricultural Science», 1 April 1929. Очевидно, совет Дэвида
Эдсалла склонил чашу весов против существования отдела сельского
хозяйства, см.: RF.900.17.125. Edsall to Fosdick, 29 May 1928; Vincent to
Edsall, 14 June 1928.


Менеджмент науки путем благотворительности... 109
профессиональной области: в их числе было примене-
ние рентгеновской кристаллографии в химии, а воз-
можно, со временем, как он думал, и в биологии24. В те-
чение нескольких лет обязанности директора по есте-
ственным наукам лет исполняли Ричард Пирс и Уильям
Картер из Отдела медицинского образования25. В сен-
тябре 1930 г. Мейсон убедил Германа Шпера занять этот
пост. Шпер был профессором по физиологии растений,
и его предварительный проект программы по естествен-
ным наукам, представленный в октябре 1930 г., указывал
на необходимость развития фундаментальных исследо-
ваний, лежащих в основе сельского хозяйства и лесно-
го дела, особенно лесного дела, поскольку леса оценива-
лись как жизненно важный национальный ресурс, нуж-
дающийся в помощи фундаментальных наук26. Шпер на-
метил широкий спектр научных работ от физики до био-
логии, имеющий дело с энергообменом и фотосинтезом
и сфокусированный на изучении ферментов, витаминов
и других вспомогательных факторов клетки: «Это можно
рассматривать как пример... крупной проблемы, на кото-
рой мы можем сосредоточить усилия, чтобы проводить
координированные исследования».
Шпер, однако, вышел в отставку в августе 1931 г.,
а в апреле 1931 г. Мейсон в поисках нового дирек-
тора из числа физиков и химиков посетил Гарвард
и Массачусетский технологический институт. Он по-
лучил консультации у Карла Комптона, А.А. Нойеса
и Артура Лэмба, химика-органика, который сам выска-
зал некоторый интерес к тому, чтобы занять этот пост,
но в то же время не был готов полностью оставить науч-
ную работу27. Среди возможных кандидатов фигуриро-
вал Флойд Рихтмайер, профессор органической химии
24 RE Annual Reports 1930. P. 189-191. Гранты были выделены Максу
фон Лау, Уильяму Брэггу и Лайнусу Полингу.
25 RF.915.1.1. Norma Thompson to Mason, 31 March 1930.
26 RF.900.22.167. Conference, 29 October. P. 92-95.
27 RF.915.1.1. Max Mason diary, 22 April и 10 June 1931.


110 Роберт Коулер
в МТИ. В конце концов Мейсон остановил свой выбор
на своем бывшем коллеге из Университета Висконсина
Уоррене Уивере.
Как и его учитель, Уивер был консервативным класси-
ческим физиком, твердо верившим в то, что новая кванто-
вая механика — это кратковременное поветрие28. Однако
к 1932 г. квантовая физика прочно обосновалась в амери-
канских университетах29, и, наверное, неудивительно, что
Уивер приехал в Нью-Йорк с убеждением, что будущее фи-
зических наук лежит в их приложении к биологии. Это
было как раз то, что хотели услышать Мейсон и попечи-
тели. Преодолев свою неуверенность в том, сможет ли фи-
зик создать и осуществлять программу по развитию био-
логии, Уивер принял это назначение.
С переездом Уивера в Нью-Йорк период выбора вари-
антов научной политики подошел к концу. В той неустой-
чивой ситуации характер программ отделов Фонда во мно-
гом зависел от личных предпочтений руководителя.
Присутствие Уивера гарантировало, что предпочтения
Отдела естественных наук будут сосредоточены не в об-
ласти лесного дела, сельского хозяйства или медицины,
а в области физических наук.
«Психобиология» и «Жизненные процессы»,
1932—1934 гг.
Отличительной чертой программы Уивера с 1932
до конца 1940-х гг. была идея «новой биологии», рефор-
мированной и вдохновленной применением методов мо-
лекулярной физики и химии и стандартами эксперимен-
тальной строгости физических наук. Эта программа при-
нимала различные наименования — «жизненные процес-
сы», «психобиология», «экспериментальная биология»,
«молекулярная биология»,— но идея, лежащая в ее осно-
ве, оставалась неизменной.
Weaver W. Scene of Change. New York: Scribners, 1970. P. 49,56-60.
Coben. Quantum mechanics, (см. прим. 11).


Менеджмент науки путем благотворительности... 111
В самой концепции Уивера не было ничего нового.
Представление о прогрессе в биологии как постепенном
приближении к абстрактной физике и математике было
общим местом из учебников. 1920-1930-е гг. характеризо-
вались особенно восторженным отношением к «редукцио-
нистской» исследовательской программе. Во многих био-
логических дисциплинах реформаторы выдвигали на пе-
редний план многообещающие возможности физических
наук. В генетике Томас Хант Морган и его школа утверж-
дали, что следующим значительным шагом вперед станет
понимание химической природы гена и генной экспрес-
сии. В эмбриологии ранние 1930-е гг. были периодом осо-
бенного энтузиазма в связи с теорией «организаторов»
и химической эмбриологией. В эндокринологии сенсаци-
онные открытия химической и биохимической природы
гормонов перемещали объект исследования из клиники
в химическую лабораторию30.
Эти исследовательские программы были широко пред-
ставлены в декларациях научных обществ и в популярных
изданиях. На протяжении 1920-х гг. химики все более энер-
гично стремились содействовать развитию биологии как
области, богатой исследовательскими возможностями.
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. Макс Дельбрюк, Нильс
Бор, Паскуаль Йордан и другие физики пророчили био-
логическую «квантовую революцию»31. Ожидания Уивера
были более скромными, чем «новые законы» живой ма-
терии, но он разделял с «физиками-биологами» доволь-
но снисходительный, наивный взгляд аутсайдера на био-
логию как на неразвитую страну, потенциально богатую,
но скованную ненаучными привычками и традициями.
Профессиональные биологи хорошо знали, что исполь-
зование физических и химических методов неоднократ-
но провозглашалось идеалом для биологии, но они так-
же хорошо знали трудности практического исследования.
30 См.: Garland A. Biology in the Twentieth Century. New York, 1975.
31 Olby R. The Path to the Double Helix. Seattle: University of
Washington Press, 1974.


112 Роберт Коулер
Уивер видел биологию с верхних ступенек контовской
лестницы наук в искаженной перспективе.
Хотя программа Уивера не обладала новизной для био-
логов, его взгляд аутсайдера был очень важен для его но-
вой роли менеджера науки. Поскольку он не имел био-
логического образования, он был склонен представлять
себе биологию не в виде устоявшихся дисциплин, но ско-
рее в виде крупных проблем, которые следует атаковать
со всех возможных точек зрения. Формулируя свою про-
грамму, Уивер не думал о поддержке развития отдель-
ных дисциплин ради них самих, как мог бы думать био-
лог. В его глазах эти дисциплины лишь представляли воз-
можности для избирательного приложения математи-
ческих, физических и химических методов и подходов
к биологическим проблемам. Его критерием отбора была
не принадлежность проекта к той или иной дисциплине,
а соответствие его плану. Точка зрения аутсайдера предо-
ставляла возможность для создания междисциплинарной
программы.
Такой подход соответствовал недоверию Фосдика
и попечителей к традиционным научным дисциплинам
и их концепции науки как приложения знания к чело-
веческим проблемам. Например, один из попечителей
в 1930 г. спросил Алана Грегга: «Каково ваше впечатление
о том искусственном делении, которое мы сделали из фи-
зики, химии, бактериологии и патологии? Они в ходу сей-
час или нет? Не пора ли нам забыть эти названия и сме-
шать все вместе, чтобы увидеть, не можем ли мы создать
какие-нибудь новые понятия? Не препятствуем ли мы
этим своему собственному развитию?» Грегг уверил его,
что не видит никакой пользы в строгом следовании об-
щепринятым академическим категориям32. Уивер тоже
был склонен думать в терминах проблем, а не дисциплин.
В ретроспективе расхождение между Уивером и попе-
чителями по вопросу о фундаментальных и «уместных»
32 RF.900.22.167. Conference, 29 October 1930. P. 64-65. См. также:
RF.915.1.2. Jerome Green to Raymond Fosdick, 29 March 1937.


Менеджмент науки путем благотворительности... 113
исследованиях было менее значимым, чем сходство их
взглядов на роль Фонда в управлении наукой. Для Уивера
биология была областью, которую следовало развивать,
применяя к ней физические науки; для попечителей об-
щество было тем, что следовало улучшать, применяя до-
стижения разных наук. Они думали на разных уровнях,
но аналогичным образом.
Важным здесь является не новизна уиверовской кон-
цепции «жизненных процессов», но скорее то, как его
исследовательская программа воплотилась в жизнь, как
были сформулированы критерии отбора и налажены от-
ношения с другими отделами Фонда и как все это вместе
было преподнесено попечителям.
Первый подробный план для Отдела естественных
наук, подготовленный Уивером осенью 1932 г., представ-
лял собой обширную программу поддержки целого ряда
физических наук.
Основные:
1. Математика, физика и химия жизненных процессов.
2. Математика, физика и химия Земли и атмосферы.
3. Генетическая биология.
4. Количественная психология.
Второстепенные:
5. Фундаментальные проблемы организации материи.
6. Физическая и коллоидная химия.
7. Теория вероятности и статистика33.
(Более ранняя версия не содержала психологии, а ме-
сто статистики занимало изучение фильтрующихся ви-
русов — наследие прежнего плана Фосдика и Мейсона34.)
Принцип, лежащий в основе схемы Уивера, ясен.
Область «жизненных процессов», применение физи-
ческих наук к биологии должно было стать вкладом от-
дела естественных наук в общую программу Фонда,
RF.915.1.1. Weaver to Lauder Jones, 19 November 1932.
Ibid. Weaver memo, 18 October 1932.


114 Роберт Коулер
направленную на развитие новой науки о человеке35.
В поддержку основной части программы были приданы
более традиционные разделы физико-математических
наук: изучение Земли и атмосферы — физического окру-
жения человека; фундаментальные проблемы организа-
ции материи, то есть структура неживой материи от ато-
мов до галактик; коллоидная химия, которая была тогда
в моде в биологии и медицине как наука, объясняющая
специальные свойства живой материи; и математические
методы, лежащие в основе всех наук. В соответствии с на-
учными интересами Мейсона и Уивера, физика главен-
ствовала в большинстве областей. Это был амбициозный
план — слишком амбициозный для такого скудного года,
как 1933-й.
Предложения Уивера вернулись из кабинета Мейсона
в усеченном виде, без психологии и всех второстепенных
областей физических наук. В дополнение к наукам, изуча-
ющим жизненные процессы (включая генетику), остались
только науки о Земле, и Мейсон ясно дал понять, что он
рассматривает науки о Земле как маргинальные для инте-
ресов Фонда36. Никакой проект не мог получить поддерж-
ку просто потому, что он сам по себе интересен, он дол-
жен был быть непосредственно связан с основной про-
граммой37. В сущности, программа по естественным нау-
кам с самого начала была сфокусирована на «математике,
физике и химии жизненных процессов».
По оригинальному плану Уивера, «жизненные про-
цессы» были мостом к программе Грегга по психиатрии
и нейрологии. Незапланированным результатом того, что
Мейсон отсек все, кроме «жизненных процессов», было
перекрывание программ Уивера и Грегга практически
во всех областях. Центр тяжести программы Уивера сме-
стился от физических наук к психобиологии. Более того,
35 RF.915.21.160. Memo of staff conference, 14 March 1933.
36 RF.900.22.168. Agenda for meeting of trustees, 11 April 1933.
На с 76-87 — речь Уивера, включающая предполагаемый бюджет.
37 RF.915.21.160. Memo of staff conference, 14 March 1933.


Менеджмент науки путем благотворительности... 115
поскольку Уивер утратил те области, в которых он чувство-
вал себя наиболее уверенно, поначалу он был склонен до-
вольно существенно полагаться на больший опыт и ком-
петенцию Грегга и обосновывал свою программу на язы-
ке тематики Грегга. В результате этого самой выразитель-
ной чертой программы Уивера в 1933-1935 гг. была ее тес-
ная связь с психобиологией.
Например, в отчете попечителям в декабре 1933 г. про-
граммы по медицинским и естественным наукам были
представлены как одно целое, содержащее следующие
разделы:
1. Психобиология (психиатрия, нейрофизиология).
2. Внутренняя секреция (гормоны и ферменты).
3. Питание (витамины).
4. Радиационные эффекты.
5. Биология пола.
6. Экспериментальная и химическая эмбриология.
7. Генетика.
8. Общая и клеточная физиология (нервная проводи-
мость, осмос).
9. Биофизика и биохимия (спектроскопия, микрохи-
мический анализ и фундаментальные исследования)38.
Вспомогательная роль Отдела естественных наук была
ясно сформулирована: «Психобиология является един-
ственной основной темой, все остальные темы рассма-
триваются как дополнительные. Значительная доля актив-
ности Отдела медицинских наук с самого начала будет на-
правлена на психобиологию, тогда как Отдел естествен-
ных наук будет в основном заниматься непосредственно
вспомогательными исследованиями»39.
Разделение труда между Греггом и Уивером не было,
однако, разделением между чистой и прикладной наукой,
Грегг представлял себе психиатрию не как клиническую
38 RF.915.1.1. Weaver to Lauder Jones, 16 February 1934. Weaver to
Fosdick, 14 November 1934. RF.900.22.166. «Report of the Commitee of
Appraisal», December 1934. P. 61.
39 RF.915.1.7. «The Medical and Natural Sciences», 13 December 1933.


116 Роберт Коулер
специальность, но как науку, включающую изучение ум-
ственного развития и поведения40. Его целью было вне-
дрить методы и строгость биологии в психиатрию и на-
уки о поведении; целью Уивера было развить биологи-
ческие науки, применяя к ним методы физических наук.
Разделение труда между отделами шло не по дисциплинам;
это было функциональное разделение труда внутри каж-
дой области. Грегг должен был рассматривать те исследо-
вательские проекты, которые уже дошли до уровня, когда
они могли бы применяться клинически (главным образом
из разделов 2-5). Уивер должен был заниматься проекта-
ми в тех областях, которые требовали дальнейшего фун-
даментального развития, прежде чем будет возможно их
использование в медицине или психиатрии (главным об-
разом разделы 6-9)41. В таких областях, как эндокриноло-
гия или наука о питании, в которых проводились как кли-
нические, так и биохимические исследования, Грегг зани-
мался первыми, а Уивер — вторыми.
Менталитет Фонда не поощрял строгого разграниче-
ния на чистую и прикладную науку, дисциплины разде-
лялись на практически применимые и еще не нашедшие
прикладного выражения. Всякая наука была в конечном
счете полезной, но, чтобы ее можно было использовать,
она должна быть усовершенствована как наука ради на-
уки. Этот момент чрезвычайно важен, поскольку такое
представление о науке позволило Уиверу развивать фун-
даментальные биологические науки, не нарушая принци-
па «уместности», определенного идеалами Фонда о соци-
альной полезности.
Коротко говоря, тесная связь с психобиологией давала
прикрытие зарождающейся программе Уивера, обеспечи-
вая идеологическое обоснование в то время, когда Уивер
еще только нащупывал свой путь к роли менеджера науки.
40 RE915.1.1. «Report of the Commitee of Appraisal», December 1934.
P. 70-85.
41 RF.915.1.7. «The Medical and Natural Sciences», 13 December 1933.
P. 5-6. см. также: RF.915.1.2. Weaver to W. E. Tisdale, 27 March 1935.


Менеджмент науки путем благотворительности... 117
Пока Уивер и Грегг работали вместе, развивались и фун-
даментальные, и клинические аспекты, а функциональное
разделение труда позволяло Уиверу поддерживать фунда-
ментальные биологические науки под «зонтиком» психо-
биологии. Разделение труда между Уивером и Греггом сде-
лало Отдел естественных наук единственным отделом, ко-
торый мог законным образом пестовать фундаментальные
отрасли — науку ради науки. Если бы Уивер изначально был
более независим от программы Отдела медицинских наук,
идеологическое давление могло бы заставить его вырабо-
тать более «уместную», прикладную программу, подобную
программе Эмбри по биологии человека; или он мог бы
сделать больший упор на практических аспектах биологи-
ческих наук. (Маловероятно, чтобы попытка развивать фи-
зические науки как таковые в 1933-1934 гг. была бы более
успешной, чем программа наук о Земле.) «Зонтик» психо-
биологии был жизненно важным для возможности Уивера
в дальнейшем избирательно подпитывать те области био-
химии, генетики и клеточной физиологии, которые впо-
следствии стали молекулярной биологией.
Давление принципа «уместности» было особенно силь-
ным во время Великой депрессии. Эйфорическое восхва-
ление физических наук как источника промышленной
продуктивности и социального прогресса, сопровождав-
шее индустриальный бум 1920-х гг., внезапно обратилось
в свою противоположность. Свидетели экономическо-
го упадка, роста преступности, социальных неустройств
в своей стране и роста диктатур и политического наси-
лия в Европе стали сомневаться в том, что наука способ-
на справиться с социальным злом. Физику проклинали
за то, что она вызвала промышленный спад, и широко об-
суждалась идея «выходного ддя науки» — моратория на на-
учные исследования, чтобы дать возможность обществу
справиться с бедствиями, вызванными слишком быстрым
техническим прогрессом42.
42 См.: Pursell С. The Savage Struck by Lightning: The Idea of a Research
Moratorium, 1927-1937 // Lex et Scientia. 1974. № 10. P. 146-158.


118 Роберт Коулер
Никто всерьез не предлагал устроить «выходного
для науки», но одним из конкретных результатов кри-
зиса доверия был заметный сдвиг общественной бла-
горасположенности к биологии и наукам о поведении.
Противопоставление «физики и смерти» и «психологии
и жизни», сделанное Д. Бродом, было лишь крайним вы-
ражением общего мнения43. Некоторые физики, обеспо-
коенные разговорами о «выходном для науки», обрати-
лись к биологии и психологии в поисках проблем, реше-
ние которых могло бы поддержать падающий престиж на-
уки и обеспечить выживание научно-исследовательских
программ. Директора Фонда под нажимом нарастающей
критики капиталистических институтов и призывов наци-
ональных лидеров к конструктивной деятельности тоже
смотрели с большим одобрением на «социально умест-
ные» программы.
Уивер чутко улавливал эти настроения и их влияние
на его планы:
Вот урок, который следует извлечь из нашей сегодняшней
ситуации... наше понимание неодушевленных сил и кон-
троль над ними опередили наше понимание и контроль
над одушевленными силами. Это, в свою очередь, указыва-
ет на желательность усиленного внимания к биологии и пси-
хологии, а также на необходимость специальных разработок
в математике, физике и химии, которые... являются осно-
вой для биологии и психологии44.
Атаки на разум укрепляли убежденность Фосдика,
Мейсона и Уивера в том, что наука должна освободить
людей от социальной иррациональности и предубеж-
дений и подвести личность к «...более разумным, тща-
тельнее налаженным и более счастливым отношениям
43 Цит. по: RF.915.1.6. Weaver, «The Science of Man», 29 November
1933.
44 RF.915.1.6. Weaver, «The Benefits from Science», 27 January 1933.
P. 9-10.


Менеджмент науки путем благотворительности... 119
с нашей современной научной цивилизацией»45. Уивер,
в частности, считал, что применение физических наук
для развития биологии может противодействовать ир-
рациональности моратория на науку. Он представлял
психобиологию попечителям с почти мессианской
страстью:
Есть твердое и все усиливающееся убеждение, разделяемое
многими думающими учеными, — даже многими способней-
шими специалистами в области физики, — что хотя послед-
ние полсотни или сотня лет были свидетелями верховенства
среди наук физики и химии, но надежды будущего челове-
чества зависят в существенной степени от развития в бли-
жайшие 50 лет новой биологии и новой психологии. Когда
видишь сегодняшнее состояние мира, с его огромным на-
пряжением, парадоксальной неразберихой изобилия и поч-
ти неконтролируемой механической изощренностью, воз-
никает искушение обвинить физику в том, что она способ-
ствовала созданию ситуации, в которой у человека не хва-
тает ни ума, чтобы ею управлять, ни нервов, чтобы ее пере-
носить. Нужно критически отнестись к различению фунда-
ментальной чистой науки и изобретательской технологи-
ческой деятельности, которую часто неправильно называ-
ют наукой, и, однако, надо смотреть фактам в лицо: никто
не надеется и не ожидает, что технологический прогресс
не будет продолжаться.
Вызов этой ситуации очевиден. Сумеет ли человек устано-
вить разумный контроль над своей собственной мощью?
Сможем ли мы создать столь глубокую и продвинутую гене-
тику, что нам удастся в будущем вывести более совершенно-
го человека? Сможем ли мы накопить достаточно знаний
в области физиологии и психобиологии пола, что человек
сумеет поставить этот всеобъемлющий, чрезвычайно важ-
ный и опасный аспект жизни под рациональный контроль?
Сможем ли мы разгадать запутанную проблему эндокринных
45 Ibid. Р. 5. См. также заметки Мейсона в: RF.900.22.168. Agenda,
11 April 1933. Р. 61-65.


120 Роберт Коулер
желез и изобрести, пока не поздно, метод лечения всего
ужасного спектра умственных и физических расстройств,
которые возникают в результате нарушения работы желез
внутренней секреции? Сможем ли мы раскрыть тайны раз-
личных витаминов? Сможем ли мы освободить психологию
от ее сегодняшней путаницы и неэффективности и сделать
ее орудием, которое каждый человек может использовать
каждый день? Сумеет ли человек приобрести достаточно
знаний о своих собственных жизненных процессах, так что
мы сможем надеяться рационализировать человеческое по-
ведение? Можем ли мы, короче говоря, создать новую нау-
ку о Человеке?
Эта точка зрения была недавно осознана рядом ученых, фи-
лософов и государственных деятелей; большая часть мето-
дов уже у нас в руках, но направление, стимулирование, под-
держка и руководство по большей части отсутствуют. Фонд
обладает уникальной возможностью координировать и на-
правлять существующие силы и стимулировать формиро-
вание новых сил для согласованной стратегической атаки.
Предложенная программа видит в этом одну из самых вдох-
новляющих возможностей, с которыми наука когда-либо
сталкивалась4б.
Настроения «выходного для науки», разумеется, не внес-
ли ничего в суть программы Уивера. Но они, безусловно,
усилили чувство безотлагательности, добавив идеологиче-
ские причины к тактическим причинам тесной связи между
программами Уивера и Грегга, таким образом способствуя
ее выживанию в период изменчивых идеологических на-
строений.
Тесное сотрудничество между Уивером и Греггом было
временным. К 1935 г. Уивер стал отходить от психобио-
логии и развивать программу поддержки биологических
46 RF.915.1.7. Weaver, «Progress Report, the NS», 14 February 1934.
P. 1-3. Сходную стратегию использовал в 1960-х гг. Элвин Вайнберг,
чтобы доказать, что молекулярной биологии должно быть отдано
предпочтение перед физикой высоких энергий. См.: Reflections on
Big Science. Cambridge: MIT Press, 1967.


Менеджмент науки путем благотворительности... 121
наук в союзе с физикой. Эта тенденция получила безого-
ворочное одобрение на официальной аттестации Фонда
в конце 1934 г.
Аттестация, 1934 г.
Хотя попечители одобрили программы отделов
Фонда в декабре 1933 г. без видимых споров, они были
в целом озабочены будущим Фонда и на том же собра-
нии избрали Аттестационный комитет под председа-
тельством Раймонда Фосдика для рассмотрения вопро-
са о том, нужны ли новые «направления плавания», ко-
торые бы больше отвечали ситуации социального кризи-
са47. Экономический прогноз был мрачным. Доходность
ценных бумаг Фонда упала с 6,59 % номинальной стоимо-
сти в 1929 г. до 4,21 % в 1933 г., и их заметно уменьшив-
шаяся рыночная ценность, вызванная биржевым крахом,
препятствовала продаже капитала48. Еще более беспокоя-
щим было то, что стоимость окончания старых программ,
начатых в 1920-х гг., достигла своего пика в 1934-1935 гг.,
как раз тогда, когда росли потребности новых программ49.
Попечители были озабочены и настроены критиче-
ски и вовсе не склонны отвечать энтузиазмом на боль-
шие новые проекты. Более того, нарастало давление об-
щественного мнения в пользу социальной переориенти-
ровки действий Фонда. Хотя архивы сохранили мало кон-
кретных свидетельств о мнениях попечителей (подроб-
ные протоколы их собраний не велись), представляется
47 RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal», December
1934. Отчет Аттестационного комитета был продуман и выполнен
Фосдиком, два других члена комитета, Джеймс Эйнджелл и Уолтер
Стюарт, мало в этом участвовали.
48 Ibid. Р. 30.
49 RF.915.2.16. Weaver, «Report on NS for Committee of Review»,
November 1938. Мертвый груз старых обязательств настолько беспо-
коил попечителей, что они назначили два комитета для определения
стоимости прекращения старых программ. RF.915.1.1. Weaver to Lauder
Jones, 19 January 1933.


122 Роберт Коулер
маловероятным, что они признали бы углубление знания
в качестве главной миссии Фонда, если бы реорганиза-
ция происходила в 1933 г. Так, один из попечителей зая-
вил, что он является «решительным агностиком» в отно-
шении мудрости политики инвестирования в новое зна-
ние ради будущего, в то время как само выживание циви-
лизации висит на волоске. Волна подростковой преступ-
ности, безработица, очереди за хлебом, «партизанская во-
йна» против всех социальных институтов убедили его, что
Фонд должен отложить все планирование и бросить свои
ресурсы на немедленное противодействие катастрофе50.
С моей точки зрения, работа Рокфеллеровского фонда ста-
ла в слишком большой мере вкладом в отдаленное будущее
с соответствующей установкой игнорирования настояще-
го до такой степени, что цивилизация может никогда не до-
стичь будущего. Я лично совершенно убежден, что значи-
тельная часть денег для ассигнований, которые есть у нас
в распоряжении, должна быть обращена на изучение пре-
ступности51.
Было бы, однако, ошибкой думать, что от Аттеста-
ционного комитета ожидали радикального изменения по-
литики Фонда. Хотя Комитет готовил свой доклад в атмос-
фере напряженности и неуверенности, в документах нет
никаких свидетельств того, что Фосдик когда-либо обду-
мывал существенные изменения политики Фонда, вроде
отказа от поддержки научных исследований или закрытия
того или иного отдела. Насколько я понимаю, аттестация
была тактическим ходом Фосдика, архитектора реоргани-
зации Фонда, затеянной для подтверждения достигнутого
в 1928 г. консенсуса: рассеять недоверие попечителей, вос-
пользовавшись возможностью открыто выложить на стол
все сомнения и разногласия и обеспечить связь между
50 RF.900.21.160. Ernest M. Hopkins to Fosdick, 16 November 1934;
Hopkins to Mason, 16 November 1934.
51 Ibid. Hopkins to Fosdick, 22 November 1934.


Менеджмент науки путем благотворительности... 123
сотрудниками Фонда и попечителями. Результатом докла-
да Фосдика должно было стать укрепление существующей
политики, а именно: сконцентрировать усилия на основ-
ных программах и дать сотрудникам Фонда больше власти
для создания и менеджмента поддержки научных иссле-
дований. Стабильность программ Фонда в большой сте-
пени была обязана постоянной и энергичной поддерж-
ке Фосдика.
Упор в докладе Фосдика в декабре 1934 г. был сде-
лан на то, чтобы экономить и концентрировать усилия.
Необходимость экономить особенно не обсуждалась,
но стратегия экономии за счет концентрации на специ-
альных программах, предложенная Фосдиком, вызвала
настолько бурные споры, что дискуссия была отложена,
и попечители вернулись к ней после того, как другие по-
ложения были одобрены. Стратегия концентрации уве-
личивала власть ведущих сотрудников Фонда в планиро-
вании и управлении научными исследованиями. Именно
это больше всего не нравилось попечителям — перспек-
тива того, что замкнутая группа администраторов будет
вмешиваться во внутренние дела фундаментальной нау-
ки, при этом пренебрегая значительными социальными
проблемами.
Ответом Фосдика было признание влияния Фонда неиз-
бежным и предписание сотрудникам Фонда быть осто-
рожными и восприимчивыми в отношении социальных
проблем:
Не нужно быть циником, чтобы признать, что, если Фонд
проявит интерес к антропологии или астрономии, или
физико-химическим реакциям, найдется множество учреж-
дений, которые с рвением возьмутся за проведение подоб-
ных исследований. Ответственность, которую это неизбеж-
ное обстоятельство налагает на Фонд, огромна. Обладание
деньгами влечет за собой власть устанавливать направления
и стили интеллектуальной деятельности. С самыми лучшими
намерениями попечители Фонда могут делать неразумный
выбор... Чтобы уберечься от этой опасности, необходимо


124 Роберт Коулер
обладать критическим суждением, здравым смыслом, широ-
ким пониманием проблемы и неусыпной бдительностью; и,
откровенно говоря, Комитет склонен считать, что в вопро-
се о стимулировании научных исследований Фонд слишком
далеко зашел в своем энтузиазме.
Мы никоим образом не предлагаем исключить исследова-
тельскую работу из деятельности Фонда... Но, по нашему
мнению, следует избегать исследований ради исследований
безотносительно их уместности. Более того, не должно быть
исключительного интереса к научному исследованию как
цели и результату. В самом деле, мы бы хотели решитель-
но поддержать перенос акцента не только на распростра-
нение знаний, но и на их практическое применение в обла-
стях, где нужда в них велика, а возможности реальны. Как
средство углубления знания, практическое приложение мо-
жет быть столь же эффективным инструментом, сколь и на-
учное исследование52.
Речь Фосдика звучала как резкое ограничение пре-
рогативы сотрудников Фонда составлять программы
исследований и поддерживать фундаментальную науку.
(Замечание по поводу чрезмерного энтузиазма в рекла-
мировании программ относилось к развитию психоби-
ологии Уивером.) Однако, настойчиво побуждая сотруд-
ников Фонда постоянно проявлять мудрость и рассуди-
тельность, Фосдик подтверждал, что у них есть власть
оценивать и планировать. Коротко говоря, целью докла-
да Фосдика было ясно обозначить пределы как требо-
ваниям социальной «уместности» со стороны попечи-
телей, так и свободе сотрудников преследовать их соб-
ственные цели в осуществлении специальных программ
исследований.
Критика Комитета легла неравной тяжестью на разные
отделы Фонда. Больше всего досталось Отделу социальных
52 RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal», December
1934. P. 44-45. Утверждение о том, что Фонд не будет поддерживать ис-
следования ради исследований, было исключено из окончательного ва-
рианта. RF.915.1.1. Weaver to W. E. Tisdale, 27 December 1934.


Менеджмент науки путем благотворительности... 125
наук, и замечание Фосдика о необходимости более «со-
циально уместных» работ и практических приложений
было главным образом направлено против программы
Дэя. Социальные науки рассматривались Фосдиком и са-
мими сотрудниками как науки, наиболее близкие к про-
блемам общества, ддя которых проверкой теории служи-
ло применение на практике. С точки зрения «уместности»
Отдел естественных наук подвергся незначительной кри-
тике, как отмечал Уивер:
Резолюции 1 и 2 выражают убеждение в том, что в ряде слу-
чаев Фонд избрал замкнутый, академический способ иссле-
дования проблем, весьма удаленных от сегодняшних насущ-
ных нужд человечества. Обсуждение этих резолюций не за-
трагивало, насколько я помню, нашего отдела; хотя попечи-
тели, без сомнения, сочли бы (справедливо или нет), что ис-
следования по топологии, квантовой механике, атмосфер-
ному электричеству и т. д. не относятся к тем областям, «где
нужда в них велика», даже если «возможности» могут быть
«реальны»53.
Само собой разумелось, что от естественных наук
не ожидают той же степени социальной применимости,
что от общественных. И здесь тоже важно помнить о раз-
делении труда между отделами. В области общественных
наук доклад Фосдика подразумевал больше практической
работы по социальным проблемам; в области медицин-
ских наук — больше работ по психиатрии. Для Уивера это
означало большую концентрацию на изучении жизненных
процессов и фундаментальной биологии.
Фосдик сыграл решающую роль в том, что Фонд про-
должил стратегию сосредоточения усилий на запланиро-
ванных программах. Как мы знаем, некоторые попечи-
тели отнеслись к этому скептически; так же скептически
были настроены некоторые члены подкомиссии техниче-
ских экспертов, назначенные для аттестации программы
RF.915.1.1. Weaver to Tisdale, 27 December 1934.


126 Роберт Коулер
изучения жизненных процессов54. Генри Дейкин, который
заведовал частной лабораторией физиологической хи-
мии, решительно выступал против какого бы то ни было
вмешательства в работу отдельного научного таланта:
«...суммируя: меньше планов, меньше упора на будущую
координацию научного знания и его применения для
нужд человечества и больше научного оппортунизма»55.
Дейкин разделял с Джорджем Эллери Хейлом и другими
представления о науке как о высокой культуре, как о при-
звании, в котором невозможно планирование или управ-
ление, и с унынием наблюдал рост науки в правитель-
ственных учреждениях и промышленных исследователь-
ских лабораториях56. Уильям Хауэлл, заслуженный про-
фессор физиологии в Университете Джонса Хопкинса,
разделял опасения Дейкина, что поддержка Фондом из-
бранных направлений исследований разрушит «идеа-
лизм и независимость» науки, однако он не считал, что
при отборе проектов Фонд должен полагаться на научную
«моду», как это делалось в прошлом. Хауэлл предпочитал
стратегию выбора долговременных целей и предоставле-
ния средств нескольким сильным университетским учреж-
дениям, для того чтобы обеспечить лидерство в проведе-
нии этих целей в жизнь57.
Наиболее решительным оппонентом планирования во-
обще и программы Уивера в частности был председатель
54 RE915.4.41. Все рекомендованные Мейсоном члены этого комите-
та были учеными-биологами (Mason to Fosdick, 28 March 1934). Однако
председателем комитета Фосдик назначил Саймона Флекснера — воз-
можно, потому, что Флекснер не одобрял исследовательские програм-
мы Фонда, и Фосдик об этом знал. Дейкин и Хауэлл были кандидату-
рами Флекснера.
55 Ibid. H. D. Dakin to Simon Flexner, 16 November 1934.
56 Ibid. P. 2. «...Задачи, над которыми работают ученые, задают-
ся извне, вместо того чтобы вырастать из интересов самих ученых.
Одним из последствий этого явилось возникновение своего рода кон-
курентной борьбы за заметные результаты, что придает научному ис-
следованию какие-то черты коммерческих проектов». О сходных иде-
ях Дж. Э. Хейла см.: Reingold. Disappearing Laboratory (см. прим. 8).
57 Ibid. W. Howell to S. Flexner, 10 November 1934, и приложение.


Менеджмент науки путем благотворительности... 127
подкомитета Саймон Флекснер, который доказывал, что
любой план, принятый Фондом, с неизбежностью за-
кроет некоторые области исследований и будет соблаз-
нять ученых обратиться к другим областям исключитель-
но из желания получить грант, а не из-за научного инте-
реса58. В отношении независимых интересов ученых он
здесь проповедовал то, что практиковал сам как дирек-
тор Рокфеллеровского института, оплота научного инди-
видуализма. Флекснер выступал против программы по из-
учению жизненных процессов, поскольку считал физиче-
ские и химические методы не «новой» программой, а ору-
диями общего пользования. Кроме того, он подвергал со-
мнению компетентность Уивера в руководстве биологи-
ческой программой:
Я... не уверен, что сотрудники, [столь] увлеченные соб-
ственными идеями, смогут удержаться от навязывания сво-
их идей отдельным лабораториям. Мы с вами уже обсуждали
это вкратце. Власть Фонда столь велика, что я сомневаюсь,
может ли быть выдержана полностью нейтральная позиция
любой из сторон. Кроме того, есть нечто аномальное в том,
что математики и физики господствуют в широкой области
биологических и медицинских исследований. Вызывает бес-
покойство, что ведущие ответственные сотрудники столь
безраздельно «отдались» этой программе, и насколько я по-
нял прошлой весной из долгого разговора с президентом
Мейсоном, «программа» рассматривается как существен-
ное новшество, хотя она едва ли так может именоваться59.
(Эти замечания из личного письма Фосдику не были от-
ражены в отчете подкомитета Флекснера.) Когда его спро-
сили, стал бы он как попечитель поддерживать програм-
му Уивера, Флекснер ответил: «Я смог бы, думаю, указать
примеры, где данный проект кажется мне построенным
не на его осуществимости, а на том, что он укладывается
Ibid. Simon Flexner to Fosdick, 19 November 1934. P. 2-6.
Ibid.S. Flexner to Fosdick, 20 November 1934.


128 Роберт Коулер
в общую схему Фонда. Я не возражал бы против его отдель-
ных частей, но не одобрил бы программу как целое»60.
Отношение Дейкина, Флекснера и Хауэлла к науке
было характерно для старшего поколения ученых, вдох-
новленного немецкими идеалами «чистой науки» как вы-
сокой культуры. Такое видение сталкивалось с представ-
лением нового поколения, которое вдохновлялось менед-
жерским представлением о науке как ресурсе. Хорошо
заметно в этом отклике пренебрежительное отношение
ученых старшего поколения к поощрительному управ-
ленческому стилю Уивера и оттенок профессиональной
конкуренции.
Другие университетские ученые, работавшие в под-
комитете Флекснера, полагали, что могут приспособить
стратегию концентрации усилий к своим интересам.
Уолтер. Б. Кэннон, профессор физиологии Медицинской
школы Гарвардского университета, ведущий эксперт
в области физиологии эмоций, приветствовал програм-
му по психобиологии и предлагал включить в нее боль-
ше исследований по нейрофизиологии и поведению жи-
вотных61. Франк Лилли, ведущий экспериментальный эм-
бриолог, декан биологического факультета Чикагского
университета, также полностью принял политику сосре-
доточения усилий на стратегически важных областях:
«Поскольку влияние неизбежно, оно должно быть наме-
ренным» 62. Однако он считал, что «жизненные процес-
сы» — менее подходящее название, чем «эксперименталь-
ная биология». Он предложил, чтобы Фонд выделил день-
ги на исследовательские институты по эксперименталь-
ной биологии при университетах или, по крайней мере,
передал отбор проектов в руки «компетентных специа-
листов».
Все это было не то, что хотел услышать Фосдик:
«Честно говоря, я очень мало извлек из их отчетов, кроме,
Ibid. См. также: Fosdick to S. Flexner, 19 November 1934.
RF.915.4.41. W. B. Cannon to S. Flexner, 21 November 1934. P. 4-6.
Ibid. F.R. Lillie to S. Flexner, 10-12 November 1934. P. 5-6.


Менеджмент науки путем благотворительности... 129
может быть, их общего впечатления, что с учетом опре-
деленных ограничений программа [по естественным нау-
кам] хорошая. Их непонимание вопроса касается двух мо-
ментов: 1. Старый спор между университетами и иссле-
довательскими институтами... 2. Противопоставление
"планируемых" исследований "общему поиску"...»63 Для
Фосдика эти вопросы были «старыми спорами», разре-
шенными в 1928 г., когда было решено, что Фонд будет
поддерживать исследования в университетах и развивать
научные программы по заранее намеченным планам,—
короче, когда Фонд принял менеджерскую роль в патро-
наже науки. Фосдик не подвергал сомнению основные
положения политики Фонда. Вопрос был не в том, бу-
дет ли развиваться программа Уивера, а в том, насколь-
ко быстро и насколько далеко она будет разворачиваться.
Критика Флекснером программы психобиологии за-
дела более чувствительную струну. Фосдик тоже испыты-
вал подобные сомнения. Его беспокоило, что Уивер был
слишком горячим сторонником программы, слишком
увлеченным и, следовательно, слишком рьяным «продав-
цом» конкретного плана потенциальным клиентам. В мар-
те 1934 г. Фосдик пригласил Уивера к себе домой для лич-
ного разговора и предостерег его от излишнего красноре-
чия и рвения в представлении программы попечителям.
Не должно было создаваться впечатления, что Фонд вме-
шивается в научные приоритеты. Фосдика также беспо-
коило, что Уивер поддерживал «странные» или «эзотери-
ческие» проекты (например, упоминался проект спектро-
скопического анализа жидкостей тела)64. Именно по этим
двум аспектам, как показала работа Аттестационного ко-
митета, политика Фосдика была наиболее уязвимой, и он
стремился не допустить крайностей в деятельности со-
трудников.
Опасения Фосдика и Флекснера по поводу програм-
мы по психобиологии были подтверждены Дэвидом
Ibid. R. Fosdick to W. Stewart, 25 November 1934.
RF.915.4.38. Weaver to Fosdick, 22 March 1934.


130 Роберт Коулер
Эдсаллом, деканом Медицинской школы Гарвардского
университета и активным попечителем. Фосдик поин-
тересовался его неформальным мнением после того, как
оказалось, что отчет подкомитета не позволяет сделать
определенных выводов. Эдсалл, симпатизировавший по-
литике Фосдика, возглавлял в 1928 г. комитет, который
одобрил переход от поддержки медицинского образова-
ния к поддержке научных исследований65. Он последова-
тельно поддерживал программу Уивера и сам убеждал но-
вого президента Гарварда, Джеймса Б. Конанта, что при-
менение физики в биологии и медицине будет в следую-
щем поколении способствовать столь же существенно-
му прогрессу этих областей, как это было в прошлом по-
колении в таких науках, как биохимия66. Однако основ-
ной упор в советах Эдсалла был сделан на осторожность
и скептицизм в отношении психобиологии. Его также
удивляли казавшиеся ему чрезмерно оптимистичными
заявления Мейсона и Уивера. Посоветовавшись с ком-
петентными коллегами, Эдсалл остался скептически на-
строенным:
Очевидно, что еще не существует надежного доказатель-
ства... что значительные усилия в скором времени окажут-
ся настолько продуктивными, чтобы оправдать большие за-
траты. Я думаю, что это будет медленное, кропотливое на-
копление знаний, которые в течение нескольких десятиле-
тий окажутся чрезвычайно важными, но я весьма сомнева-
юсь, что будет найдено быстрое решение какой-либо очень
серьезной проблемы67.
Эдсалл одобрял поддержку перспективных проектов,
даже если они были дорогостоящими или сопряженными
с определенным риском, но он был против того, чтобы
бросаться развивать большую, обстоятельную программу
RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal». P. 22.
RF.915.4.41. David Edsall to Fosdick, 23 November 1934.
RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal». P. 32.


Менеджмент науки путем благотворительности... 131
в надежде на то, что деньги сами по себе приведут к зна-
чительным результатам.
По-видимому, Эдсалл имел в виду те части программы
по психобиологии, которые включали эндокринологию
и биологию пола. Выделение половых гормонов в нача-
ле 1930-х гг. вызвало помешательство на гормональных
лекарствах. Фармацевтическая промышленность кину-
лась эксплуатировать их в коммерческом плане, подня-
лась волна рекламных кампаний и обещаний чудесных ле-
карств68. К середине 1930-х гг. стала складываться реакция
против чрезмерных обещаний психобиологии, и энтузи-
азм Уивера для многих серьезных людей отдавал псевдо-
научными фантазиями. В своей оценке программы Уивера
Фосдик в значительной степени опирался на квалифици-
рованный совет Эдсалла:
Мы бы рекомендовали, чтобы исследования в рамках этой про-
граммы по экспериментальной биологии проводились сдер-
жанно, постепенно, не спеша... Стратегией должно быть «раз-
ведывание» области, осторожное продвижение, чтобы не дать
себя сбить с пути предвзятыми надеждами, чтобы всегда со-
хранять здоровый беспристрастный скептицизм в отноше-
нии как программы в целом, так и составляющих ее частей69.
Но это указание Фосдика было, по сути, признанием
роли Уивера как менеджера научных исследований.
Все меры экономии, одобренные попечителями, уве-
личивали контроль сотрудников Фонда над научной по-
литикой. Попечители поручили сотрудникам Фонда со-
ставить планы для скорейшего сворачивания общих
программ «в соответствии с обязательствами и досто-
инством Фонда». Прекращению финансирования под-
лежали программы, существовавшие до 1928 г. и не от-
носившиеся к новым областям концентрации усилий 70.
68 Diana Long Hall, личное сообщение.
69 RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal». P. 58-59.
70 Ibid. P. 36-37.


132 Роберт Коулер
Программа общих стипендий также была урезана в об-
ластях, не связанных со специальными программами,
то есть были сокращены стипендии Национального со-
вета по научным исследованиям в области математики,
физики и медицины. Fluid research grants университе-
там были отменены, так же как и все гранты, распре-
деляемые по географическому принципу, и гранты ма-
лоразвитым странам для создания научных учрежде-
ний. Сотрудникам было поручено максимально исполь-
зовать гранты по индивидуальным исследовательским
проектам, соответствующим специальным программам
Фонда71. Попечители настояли на том, чтобы Уивер сме-
нил название своей программы с «жизненных процес-
сов» на «экспериментальную биологию» 72. Они также
устранили из планов науки о Земле73.
Как впоследствии саркастически заметил Грегг,
«Сцилла и Харибда Фонда — это, с одной стороны, делать
мелкие дела в крупном масштабе, а с другой стороны, де-
лать крупные дела в мелком масштабе. Установкой 1933 г.
было делать все в мелком масштабе...»74 Но запрет на уве-
личение бюджета и развитие больших проектов не должен
затмевать более важной вещи: стратегия концентрации
на специальных программах, принятая из соображений
экономии, дала Уиверу и другим руководителям отделов
Фонда более значительную, широкую власть в планиро-
вании и осуществлении их программ. Стратегия Фосдика
была не флекснеровской политикой сокращения управ-
ления, а отвечала скорее программе Эдсалла — в смысле
строгого и тщательного отбора проектов. Узаконив роль
сотрудников Фонда как менеджеров науки, что еще мог-
71 Ibid. Р. 46-47, 78-79, 89, 90-92.
72 RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal». P. 61.
73 Ibid.
74 RF.900.21.160. A. Gregg memo, 12 November 1940. Запрет на боль-
шие проекты был исключен попечителями, прежде чем документ
был распространен; Уивер воспринял это как «дружественный акт»:
RF.915.1.1. Weaver to Tisdale, 27 December 1934.


Менеджмент науки путем благотворительности... 133
ли сделать попечители, как не потребовать от них быть
мудрыми и рассудительными?75
От психобиологии к молекулярной биологии,
1934-1938 гг.
Наиболее существенными переменами, произошед-
шими с 1934 г. до Второй мировой войны в программе
Уивера, были: поворот от психобиологии к молекуляр-
ной биологии, отход от риторики утилитаризма, уменьше-
ние значимости таких областей, как эндокринология, био-
логия пола, наука о питании, связанных с клиническим
применением, а также усиление ориентации на физико-
химические науки, особенно на органическую химию.
Зададимся вопросом: какие институциональные и поли-
тические условия позволили Уиверу создать высокоспеци-
ализированную программу междисциплинарных исследо-
ваний по генетике, клеточной биологии и биохимии, ко-
торая отражала его представления о «новой биологии»?
Отход от психобиологии подразумевался в указаниях
доклада Фосдика 1934 г., и сотрудники Фонда это понима-
ли. Уивер более или менее правильно оценил результаты
аттестации в письме к своему коллеге в Парижском отде-
лении Фонда У. Тисдейлу:
Если бы я должен был в нескольких словах сформулиро-
вать суть решения, этими словами были бы: большая сте-
пень концентрации (особенно что касается использования
таких механизмов, как стипендии и краткосрочные гранты
для целей специальных программ) и акцент как на прило-
жении знаний, так и на открытии нового знания в решении
актуальных научных проблем. Я полагаю, мы можем честно
признать, что, если мерить по этой мерке, работа Отдела
естественных наук довольно мало подверглась негативной
75 RF.900.22.166. «Report of the Committee of Appraisal». P. 89-90.
Резолюция проводить совместные заседания попечителей и сотруд-
ников по вопросам текущей политики Фонда была принята, но никог-
да не приводилась в исполнение.


134 Роберт Коулер
критике, а наша программа требует относительно незначи-
тельной доработки76.
Указание попечителей избегать сомнительных обла-
стей психобиологии и сосредоточиться на эксперимен-
тальной биологии было для Уивера фактически пригла-
шением направить усилия на более фундаментальные об-
ласти, такие как биохимия и генетика, которые были до-
вольно далеки от клинического применения, но где можно
было ожидать более значительных научных результатов.
Уилбур Тисдейл, изолированный от политического
давления в Фонде своим пребыванием в Париже, выра-
зил основную проблему наиболее ясно:
«Нацеленность» Отдела медицинских наук на психиатрию
очевидна, и некоторые части программы Отдела естествен-
ных наук явно связаны с психиатрией; но другие, такие как
биофизика и биохимия, не имеют к ней отношения. Таким
образом, кажется логичным сделать вывод, что психиатри-
ческое направление специфично для медицинской области
исследований, а Отдел естественных наук имеет другую на-
целенность. Мне кажется, что эта нацеленность наклады-
вает ограничения на те области, в которых мы действуем,
хотя в этих областях наша деятельность должна принимать
форму общего развития науки, возможно, с уклоном в сто-
рону изучения млекопитающих, нежели чем нацеленность
на какую-то заданную проблему77.
Другими словами, «пробным камнем» было соответ-
ствие проектов общему плану отдела, а планом Отдела
естественных наук было развитие биологических наук
как таковых. Уивер соглашался с этим, лишь подчерки-
вая, что целью являлось развитие не восьми отдельных на-
учных дисциплин, но единого плана исследований, осно-
ванного на них:
76 RF.915.1.1. Weaver to W. E. Tisdale, 27 December 1934.
77 Ibid. Tisdale to Weaver, 16 January 1935.


Менеджмент науки путем благотворительности... 135
Я надеюсь... что у нас нет восьми или более различных це-
лей. Я бы скорее сказал... что направление нашей активно-
сти определяется тем, что мы пытаемся поддерживать при-
менение экспериментальных методик для изучения органи-
зации и функционирования живой материи78.
Он все более и более склонялся к тому, что наиболее
подходящими областями для применения новых физи-
ческих методов являются биохимия, физиология клетки
и генетика — то есть молекулярная биология.
Уивер все больше входил в роль менеджера, и это вы-
ражалось не только в обостренном чувстве научной по-
литики, но также в создании новых методов администри-
рования. Для оценки и отбора проектов, соответствую-
щих его программе экспериментальной биологии, и для
выявления наиболее способных исследователей требо-
валось создать штат сотрудников и наладить сеть кон-
тактов в восьми различных научных дисциплинах. Он
должен был знать, кто есть кто, на чье мнение можно
положиться, как завязывать контакты и оценивать кли-
ентов таким образом, чтобы это не выглядело слишком
навязчивым.
Поначалу Уивер был склонен полагаться на сторон-
ние профессиональные организации, такие как комите-
ты и советы по стипендиям Национального совета по на-
учным исследованиям79, но по мере того, как росли его
опытность и уверенность, он действовал все более актив-
но, сам искал клиентов и сам отбирал проекты. После
того как были свернуты стипендии Национального со-
вета по научным исследованиям на развитие естествен-
ных наук и медицины, была создана программа стипен-
дий для изучения «жизненных процессов»80. Комитеты
78 Ibid. Weaver to Tisdale, 8 February 1935.
79 RF.915.1.1. «Progress Report», 27 January 1933. RF.915.22.168.
Agenda for meeting, April 1933. P. 83-87.
80 RF.915.1.6. «Progress Report», 27 January 1933. RF.900.23.171.
«Director's Report», 11 December 1934. P. 13-14. См. также: Weaver to
F.B. Hanson, 20 April 1933.


136 Роберт Коулер
Национального совета по научным исследованиям, кури-
ровавшие исследования по биологии пола и радиацион-
ным эффектам, продолжали заниматься этими проблема-
ми, которые, однако, стали совсем незначительными ком-
понентами программы. Когда Уивер решил создать еще
шесть комитетов Национального исследовательского со-
вета по проблемам эндокринологии, науки о питании, ге-
нетики и др., он представлял себе, что эти комитеты бу-
дут выполнять не административные, а только консульта-
тивные функции: готовить обзоры современного состоя-
ния науки и находить многообещающих ученых и проек-
ты, заслуживающие поддержки Фонда81.
Возможно, наиболее значительное изменение произо-
шло в системе распределения грантов. В первые несколь-
ко лет много энергии было потрачено на обсуждение пре-
имуществ и недостатков различных форм патронажа.
Распределение персональных стипендий для подготов-
ки специалистов лучше всего регулировалось экспертны-
ми комитетами. Индивидуальные краткосрочные гран-
ты (100-1000 долларов) на небольшие конкретные иссле-
дования рассматривались как дополнительные субсидии
бывшим стипендиатам Фонда, когда они впервые посту-
пали на работу. Трудности в координации и администри-
ровании были их главным недостатком. Гранты учрежде-
ниям, на которые Уивер поначалу собирался опираться,
были предназначены для того, чтобы ими распоряжались
университетские или факультетские «исследовательские
советы» с целью укрепления университетской науки в це-
лом 82. Подобно программам стипендий, эти гранты име-
ли то преимущество, что не требовали административ-
ного штата и знания технических подробностей, однако
они не позволяли осуществлять направленную научную
81 RE915. «Progress Report», 14 February 1934. P. 3-4.
82 RF.915.1.6. Weaver, «Science and Foundation Program», 26 January
1933. P. 13-14. Например, Уивер добивался присуждения гранта
Институту органической химии Геттингенского университета на том
основании, что недостаточная загрузка этого института мешала осу-
ществлению программ Фонда в других институтах этого университета.


Менеджмент науки путем благотворительности... 13 7
политику Планом Уивера было сбалансированное исполь-
зование всех этих форм субсидирования. Но во время кри-
зиса 1933-1934 гг. гранты учреждениям и стипендии были
отменены, и Уивер был вынужден создать субсидирование
среднего уровня — гранты на проекты.
Гранты на проекты были самым значительным дости-
жением. Это были гранты отдельным ученым или груп-
пам исследователей (часто из разных дисциплин), обыч-
но даваемые на три года, в среднем по 6700 долларов в год.
Их давали на проекты, созданные в соответствии с опре-
деленными планами и программами, обычно подразуме-
вавшие применение каких-то физических методов к био-
логическим проблемам и часто включавшие сотрудниче-
ство физиков с биологами. Эта форма грантов упомина-
лась еще в самых ранних размышлениях Уивера об адми-
нистративной политике, где они, похоже, были задуманы
как временный компромисс между capital grants и кратко-
срочными грантами83. Но из второстепенной формы
грант на проект быстро стал излюбленным инструмен-
том программы Уивера в экспериментальной биологии.
Это была идеальная форма: достаточно большая, что-
бы не вызывать недовольства опекунов «распылением»
средств, и достаточно маленькая, чтобы не выглядеть
чрезмерной. Поддержка междисциплинарных групп,
а не отдельных ученых парировала обвинения в «акаде-
мической благотворительности» и отвечала идеологии
лидеров Фонда. Еще более важным было то, что эти гран-
ты позволяли Уиверу осуществлять контроль над научной
политикой. Поскольку каждый грант выделялся под кон-
кретный проект, с учетом долговременной перспективы,
их можно было тщательно отбирать, и зачастую Уивер сам
осторожно редактировал проекты.
Гранты на проекты наиболее эффективно использо-
вались для развития уиверовской концепции новой био-
логии. Типичными проектами были: грант, выданный
в 1934 г. Гарольду Ури и группе биологов и биохимиков
RF.915.22.168. Agenda, 11 April 1933. P. 83-86.


138 Роберт Коулер
Колумбийского университета на биологические иссле-
дования тяжелой воды84; грант Нильсу Бору, Георгу фон
Хевеши и Августу Крогу на проведение работ с использо-
ванием радиоактивных изотопов в физиологии; Теодору
Сведбергу на усовершенствование ультрацентрифуг для
биохимических исследований и т.п. Если в 1933 г. пять
таких проектов были профинансированы Отделом есте-
ственных наук и три— Отделом медицинских наук85,
то к концу 1934 г. один только Уивер отобрал 39 проектов:
16 проектов по биохимии и биофизике, 10 по физиологии
и эмбриологии, 6 по генетике, 7 по эндокринологии и на-
уке о питании86.
Уивер ясно сформулировал преимущества грантов
на проекты — они тщательно отбирались, поддержива-
ли лучших (восемь нобелевских лауреатов на текущий
день); они были эффективными, поскольку университе-
ты несли накладные расходы по исследованиям; они по-
зволяли Фонду укреплять «естественные и подлинные об-
щие интересы» биологов и химиков87. Коротко говоря,
гранты на проекты вместе с сетью стипендий для поиска
успешных ученых и небольшими краткосрочными гранта-
ми ддя оценки перспективности финансирования стали
«организационным телом» для «интеллектуальной души»
уиверовской концепции новой биологии.
Структурные изменения внутри Фонда и внешние об-
стоятельства подтолкнули поворот от психобиологии
84 RE Дела «Columbia, Heavy Water» и «Columbia Biological Che-
mistry»; Kohler R. E. Rudolph Schoenheimer, Isotopic Tracers and
Biochemistry in the 1930's // Historical Studies in the Physical Sciences.
1977. № 8. P. 257-298. См. также: RF.915.1.8. «Progress Report», 16 May
1936. P. 49.
85 RF.915.1.7. «Medical and Natural Sciences», 13 December 1933. P. 8.
Бюджет на естественные науки составлял 185 000 долларов, на меди-
цинские проекты — 154 900 долларов, но если бы не годичный морато-
рий на гранты, ассигнования превысили бы миллион долларов.
86 RE900.23.171. «Director's Report», 11 December 1934. P. 17-19.
Из этих 39 грантов 31 был выдан в США, остальные 8 — в Европе, при-
чем б из этих 8 проектов были в области биохимии.
87 Ibid. Р. 19-20.


Менеджмент науки путем благотворительности... 139
к молекулярной биологии. Разделение труда между
Отделами естественных наук и медицинских наук было
официально признано Фосдиком в 1937 г., эндокриноло-
гия и биология пола были переданы Греггу что позволило
Уиверу погрузиться в физические науки. Улучшение эконо-
мических условий также способствовало экспансии в этом
направлении. Наконец, меняющиеся возможности инве-
стирования в различные области науки все больше увле-
кали Уивера в такие «успешные» дисциплины, как биохи-
мия. Нет ничего таинственного в том, что планы Уивера
повернулись именно в эту сторону, — его личные интере-
сы всегда лежали в области физических наук, а организа-
ционные и экономические факторы позволили ему дей-
ствовать в соответствии с его предпочтениями.
Отношениям Уивера и Грегга были свойственны сер-
дечность и взаимопомощь. Поначалу не было никакой фор-
мальной политики Фонда в отношении разделения сфер
полномочий, поскольку интересы двух отделов значитель-
но перекрывались. «Пограничные» проекты, такие как ра-
бота Эйнара Лундсгарда по биохимии мышечного сокра-
щения или исследование Генри Дейлсом роли ацетилхоли-
на в передаче нервного сигнала, финансировались ad hoc
Уивером и Греггом88. Практически дело обстояло так, что
Грегг занимался проектами, непосредственно относивши-
мися к психобиологии, а Уивер — более фундаментальны-
ми исследованиями. Оба они видели свои интересы с точ-
ки зрения основной задачи, а не отдельных научных дисци-
плин или проблем89,— подход, который умерял беспокой-
ство попечителей по поводу искусственности границ меж-
ду научными дисциплинами. Это тесное взаимодействие
было также полезно Мейсону для того, чтобы рассеять опа-
сения попечителей по поводу искусственности организаци-
онного разделения внутри Фонда. Он успокаивал их: «Когда
88 RF.915.1.2. Weaver to Tisdale, 27 March 1934. D.P. O'Brien to
Gregg, 29 October 1934. Gregg to O'Brien, 19 July 1935. Дневник Уивера,
10 December 1935.
89 RF.915.1.1. Weaver to Lauder Jones, 26 January 1933.


140 Роберт Коулер
существует такое полное взаимопонимание, почти не име-
ет значения, в каком подразделении окажется проект»90.
Фосдик и попечители приветствовали кооперацию меж-
ду отделами как знак того, что структура Фонда не препят-
ствует осуществлению междисциплинарных, проблемно
ориентированных исследований.
Однако такое неформальное обращение с проблема-
ми разделения полномочий приводило к беспорядку, ког-
да Грегг и Уивер не распоряжались этим непосредствен-
но (особенно в Парижском отделении Фонда), поэтому
в 1934 г. были выработаны более четкие правила. Уивер
занимался всей эмбриологией, биохимией и биофизикой,
двумя грантами Национального исследовательского сове-
та (биология пола и радиационные исследования) и всеми
биологическими и биохимическими проектами в других
областях. Грегг работал с проектами, имеющими большее
отношение к клиническим специальностям — в эндокри-
нологии, науке о питании, генетике человека, нейро-
и электрофизиологии — и к большей части фармаколо-
гии91. Размежевание скорее по областям, чем по функци-
ям стало первым шагом к разделению.
Решение Фосдика (принятое в 1937 г.) разделить
Отделы медицинских наук и естественных наук по пред-
метным областям, видимо, было вызвано не реальными ад-
министративными проблемами, а давними затруднениями
во взаимоотношениях сотрудников Фонда и попечителей.
До реорганизации 1928 г. попечители должны были при-
нимать решения, касающиеся учреждений, социальной
политики или здравоохранения, то есть в вопросах, хоро-
шо им знакомых по их юридическому или деловому опы-
ту. Но когда целью Фонда стала поддержка научных иссле-
дований, попечители обнаружили, что они ответственны
за распределение больших сумм денег на технические про-
екты, в которых они не были компетентны. Более того,
90 Ibid. Mason to Strode, 9 May 1934.
91 RF.915.1.2. Gregg to O'Brien, 17 October 1934. Weaver to Tisdale,
28 October 1934. Tisdale to Weaver, 13 November 1935.


Менеджмент науки путем благотворительности... 141
им почти ничего не объясняли заранее, не предлагали
никаких альтернатив тем проектам, которые были вы-
браны сотрудниками Фонда как лучшие, не давали оцен-
ки успешности прошлых проектов. Сотрудники возбуж-
дали у них энтузиазм в отношении проектов, о которых
им более никогда не приходилось слышать92. Как едко за-
метил Уивер, раньше попечители выходили с заседаний,
потирая руки; теперь они выходили, почесывая головы93.
Естественное недоверие попечителей к академической на-
уке усугублялось отсутствием регулярного общения с со-
трудниками Фонда, а критика административной неэф-
фективности и дублирования программ использовалась
как общий аргумент против программ отделов и их поли-
тики. Это было самым слабым звеном в структуре Фонда,
и самым уязвимым для критики местом было перекры-
вание интересов Отделов естественных наук и медицин-
ских наук.
В 1936 г. Мейсон ушел с поста президента, и его ме-
сто занял Фосдик. Замена ученого попечителем на посту
президента была стратегическим шагом, направленным
на уменьшение разрыва между сотрудниками Фонда и по-
печителями. В апреле 1936 г. Уивер написал Тисдейлу, что
следует ожидать более частого рецензирования и атте-
стации проектов94. В обширном отчете новому президен-
ту в мае 1936 г. Уивер впервые предпринял попытку си-
стематической оценки успешности проектов95. В ноябре
1936 г. Фосдик предложил Уиверу подготовиться к защи-
те «маленьких проектов», то есть индивидуальных гран-
тов на исследования, заранее предвидя критику со сто-
роны попечителей96. Фосдик поощрял более открытые
92 Ibid. Weaver to Tisdale, 26 May 1936.
93 RF.915.1.8. Weaver, «Program and Administration», 10 October 1937.
P. 18.
94 RF.915.1.2. Weaver to Tisdale, 7 April 1936.
95 RF.915.1.8. «Progress Report», 16 May 1936. P. 48-51.
96 RF.915.1.2. Weaver to Tisdale, 19 November 1936. Weaver, «A Case
for Small Projects», 18 December 1936. См. также: RF.900.23.172. «Minutes
of Special Trustees' Meeting», 30 November 1936. P. 1, verso.


142 Роберт Коулер
дискуссии по непростым вопросам политики Фонда меж-
ду сотрудниками и попечителями, и Уивер пользовался
каждой возможностью, чтобы объяснить свои планы
и действия.
Одним из первых шагов Фосдика в роли президен-
та была рационализация административной структуры.
В письме Джерому Грину в марте 1937 г. Фосдик упоми-
нал, что он решил переместить эндокринологию, эмбри-
ологию, науку о питании и изучение биологии пола в от-
дел Грегга, оставив Уиверу биохимию, биофизику, общую
физиологию, генетику и изучение радиационных эффек-
тов 97. Главное преимущество разделения труда в соответ-
ствии с признанными дисциплинами было, разумеется,
в том, что отныне Уивер и Грегг не должны были конку-
рировать за одни и те же области науки. Уивер ответил
менее радикальным предложением, передавая в Отдел
медицинских наук только эндокринологию и исследова-
ния по биологии пола, и это решение было утверждено
попечителями в конце 1937 г.98 Таким образом, Фосдик
вывел Отдел естественных наук из-под прикрытия пси-
хобиологии.
Эти перемены отвечали интересам самого Уивера.
Он сам все равно очень хотел отделаться от биологии
пола, а эндокринология и наука о питании начинали те-
рять свою модную привлекательность99. Уивер писал
в 1938 г. об эндокринологии: «...в этой области иссле-
дований [многие] предались торопливой работе, преу-
величенным обещаниям, неуместной известности, пре-
ждевременному и опасному применению на практи-
ке» 10°. Уже в 1937 г. он почти не нуждался в психобиоло-
гии для легитимизации своей программы. Более того,
избавление от эндокринологии и биологии пола дало
97 RF.915.1.2. Fosdick to Greene, 25 March 1937.
98 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1938. P. 47 и след.
99 RF.915.1.12. «Report of the Committee of Review», November 1938.
P. 29.
100 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1938. P. 32.


Менеджмент науки путем благотворительности... 143
Уиверу возможность настаивать на расширении его про-
граммы в область базовых дисциплин, таких как органи-
ческая химия, которые раньше считались слишком да-
лекими от экспериментальной биологии. Зная, что су-
ществует неофициальная политика поддерживать более
или менее паритетные отношения между отделами, он
мог доказывать, что новое разделение с Отделом меди-
цинских наук не должно быть истолковано как сокраще-
ние Отдела естественных наук: «Я надеялся, что в то вре-
мя как наша программа сократилась на одном фланге, она
могла бы расшириться на другом» 101.
В декабре 1937 г., через неделю после того, как по-
печители одобрили новое разделение, Уивер вынуждал
Фосдика признать органическую и физическую химию
«дополнительными» дисциплинами, официально входя-
щими в сферу внимания Отдела естественных наук102. Он
попросил у Фосдика нового штатного сотрудника, пред-
почтительно ученого-биохимика: «Деятельность в этой
области составляет существенную часть нашей програм-
мы; и именно в этой области мы хуже всего подготовле-
ны» 103. Годом позже Уивер сообщил, что не нашел подхо-
дящего кандидата, и предложил взамен организовать се-
рию обзоров современного состояния дисциплин, выпол-
ненных видными экспертами. Порядок, в котором он пе-
речисляет научные дисциплины, выявляет новую струк-
туру его программы:
Если бы мы должны были испытать эту процедуру только
в одной области, я выбрал бы биохимию: она столь обшир-
на и столь важна для нас, что я был бы склонен предложить,
чтобы два человека — биохимик и химик-органик — сделали
два существенно перекрывающихся обзора. Если бы обзор
биохимии оказался полезным, я бы предложил во вторую
101 RE915.1.2. Weaver to Fosdick, 29 November 1937.
102 RF.915.1.8. Weaver, «Program and Administration», 1 October 1937.
P. 24 и след.
103 RF.915.1.2. Weaver to Fosdick, 20 December 1937.


144 Роберт Коулер
очередь генетику, а затем общую и клеточную физиоло-
гию. Несколько более краткого обзора хватило бы для эм-
бриологии и механики развития, а со временем мы мог-
ли бы захотеть осуществить общий анализ биофизики104.
Коротко говоря, Уивер воспользовался избавлением
от психобиологической тематики для того, чтобы оправ-
дать переход к тем областям физико-химических исследо-
ваний, которые ему не удавалось развивать в предшеству-
ющие скудные годы.
Передача психобиологии Греггу, кроме того, офи-
циально закрепила за Отделом естественных наук осо-
бую функцию поддержки фундаментальной науки. Так,
на конференции Фонда и Общего совета по образованию
в октябре 1938 г. сотрудники всех отделов Фонда были со-
гласны в том, что правильным и необходимым было бы
для каждого отдела иметь свои определения «фундамен-
тальных» и «прикладных» исследований. Социальные
науки по своей природе менее абстрактны и больше свя-
заны с конкретными социальными и экономическими
проблемами. Естественные науки нацелены на более
абстрактные научные исследования. Медицинские нау-
ки находятся где-то посередине, там, где фундаменталь-
ные исследования и приложения должны быть смеша-
ны в разумной пропорции, чтобы уберечь то и другое
от застоя105. Было отмечено, что Международный отдел
здравоохранения, когда его деятельность была ограни-
чена только прикладной работой, страдал от недостат-
ка свежих идей, получаемых от фундаментальных иссле-
дований. Директор этой организации Уилбур Сойер ука-
зал на особую роль Отдела естественных наук в предо-
ставлении таких идей: «...отдел естественных наук дол-
жен продолжать заниматься преимущественно фунда-
ментальными исследованиями, поскольку все остальные
отделы могут пользоваться полученными результатами,
RF.915.3.26. Weaver to Fosdick, 4 October 1938. P. 2.
RF.900.23.172. «Summary of the Conference», 10-11 October 1938.


Менеджмент науки путем благотворительности... 145
как, например, в области науки о питании, где открытия
находят применение сразу, едва появившись на свет» 106.
Это разделение труда было очень важным для програм-
мы Уивера по молекулярной биологии. Программа Фонда
в целом должна была иметь отношение к социальным или
медицинским проблемам; общественным долгом Фонда
было способствовать «благосостоянию человечества».
Но специализация функций внутри Фонда сделала воз-
можным для одного из отделов преследовать цели, кото-
рые сами по себе не имели непосредственного отношения
к глобальным целям Фонда. Пока уиверовская программа
рассматривалась как «подкормка» для более утилитарных
программ других отделов Фонда, Уивер мог спокойно за-
ниматься молекулярной биологией, не возбуждая сопер-
ничества между отделами и не греша против важных иде-
алов Фонда. Специализация функций была заложена с са-
мого начала в идеях лидеров Фонда о разных науках; и она
стала явной, когда Фосдик развязал узел, соединявший ме-
дицинские и естественные науки.
Оздоровление экономических условий в конце
1930-х гг. также способствовало обращению Уивера к ор-
ганической химии и биохимии. Когда старые програм-
мы были свернуты, а экономические условия начали улуч-
шаться, бюджет стал менее напряженным, и попечите-
ли опять начали поговаривать о «разбросанности» и же-
лательности организации более крупных и значитель-
ных проектов107. Уивер был готов использовать все пре-
имущества этого вернувшегося доверия. В ноябре 1936 г.
он писал Тисдейлу, что времена «стесненной» политики
1934-1936 гг. уходят, и торопил его искать возможности
для грантов учреждениям, подобных гранту кафедрам ор-
ганической и физической химии в Оксфорде, в то время
106 Ibid. Р. 3-4. См. также: RF.915.2.12. Weaver memo, 27 November
1940 и Gregg memo, 12 November 1940, о расхождении административ-
ной политики Отдела естественных наук и Отдела медицинских наук.
107 RF.900.23.172. «Minutes of Trustees' Meeting», 30 November 1937.
P. 4.


146 Роберт Коулер
ожидавшему решения попечителей108. Тисдейл ответил,
что Дэвид Кейлин из Кембриджа только что говорил ему
о необходимости расширять лабораторию для исследо-
вания цитохромов109. О таких проектах нельзя было и ду-
мать в 1934 г., но в 1937 г. это было как раз то, что мож-
но было предложить попечителям. Тисдейла беспокои-
ло, что неприязнь попечителей к маленьким проектам
подвергает опасности программу краткосрочных грантов,
но Уивер более ясно видел, что в целом программа Отдела
естественных наук только выиграет от увеличения доли
более крупных грантов на проекты.
«Групповые гранты» также начали играть важную роль
в программе Уивера. Они выделялись на пакеты связанных
проектов, выполняемых разными группами в пределах
одного университета, например химиками-органиками,
биохимиками и биологами. Привилегированным получа-
телем такого рода грантов был биологический факультет
Калифорнийского технологического института, в кото-
ром работали Лайнус Полинг, Томас Хант Морган и Генри
Борсук, занимавшиеся химией, генетикой и биохимией
соответственно по. Групповые гранты были явным обра-
зом связаны с возросшими возможностями Уивера раз-
вивать физико-химические науки как таковые, и он пола-
гал, что эти гранты прокладывают дорогу будущим capital
grants университетским кафедрам с целью институциона-
лизации приложения физико-химических наук к биологии
на постоянной основе ш.
Любопытно, как смена экономических подъемов и спа-
дов работала на Уивера. Бремя трудной поры заставило
его убрать из программы изучения жизненных процессов
все, кроме самого существенного, обрезав то, что, возмож-
108 RF.915.1.2. Weaver to Tisdale, 19 November 1936.
109 Ibid. Tisdale to Weaver, 18 December 1936. P. 3.
110 RF.205 D. Files for «California Institute of Technology, Biology and
Chemistry». См. также: дела «Chicago Biology» и «Stanford Biology».
111 RF.900.23.171. Weaver, «Director's Report», 11 December 1935.
P. 19-20.


Менеджмент науки путем благотворительности... 147
но, лишь отвлекало бы от главного — науки о Земле, кол-
лоидную химию и т.д. В итоге сложилась согласованная
программа, организованная вокруг одной темы, и когда
начался экономический подъем, эти области науки ста-
ли развиваться быстрее всех. Таким образом, экономиче-
ские передряги способствовали деятельности Уивера в ка-
честве менеджера науки.
Третьим фактором, определившим переход Уивера
от психобиологии к молекулярной биологии, были изме-
нения в самих науках. Я уже упоминал спад энтузиазма
по отношению к наиболее драматическим аспектам клини-
ческой эндокринологии, наступивший к 1937 г. Поскольку
гранты в этой области были распределены довольно рав-
номерно между клиническими исследованиями (преиму-
щественно в Америке) и биохимическим изучением гор-
монов и ферментов (преимущественно в Европе), разделе-
ние 1937 г. оставило заУивером капиталовложения, более
выгодные в научном отношении. Есть намеки на то, что
психобиология потеряла свою привлекательность даже
для Отдела медицинских наук. Макс Мейсон, как член со-
вета Калифорнийского технологического института, по-
пытался в 1938 г. подготовить программу, связывающую
биохимию, биологию, нейрофизиологию и психиатрию.
Письмо Фосдику, предлагавшее эту программу для под-
держки Фондом, позволяет предположить, что програм-
ма была встречена без энтузиазма112. С другой стороны,
исследования по биологии пола развивались в противо-
положном направлении, от физиологии к изучению пове-
денческих аспектов человеческой сексуальности — спор-
ной области, которой Уивер стремился избежать113.
Возможности для развития исследований определя-
лись не только самой наукой, но также соответствием
между идеалами Фонда и перспективами данной области.
112 RF.205 D. «California Institute of Technology», Mason to Gregg,
19 August 1938.
113 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1936. P. 11-14.Уивер
тем самым упустил возможность субсидировать отчеты Альфреда
Кинси.


148 Роберт Коулер
В своей роли менеджера науки Уивер должен был учиты-
вать соответствие проекта интересам Фонда и своим нуж-
дам получения заметных результатов, а также значимость
проекта по меркам клиента. С точки зрения Фонда, иде-
альным объектом для вложения средств была бы область
с известной степенью успеха в прошлом, но с многообеща-
ющим будущим — не слишком нуждающаяся, чтобы требо-
вать очень больших средств, прежде чем какие-то резуль-
таты будут получены, и в то же время не настолько процве-
тающая, чтобы дополнительные вложения имели незна-
чительный эффект; короче, выгодный научный товар с ра-
стущей стоимостью. Инвестиции были бизнесом многих
попечителей, и они понимали толк в разумной инвестици-
онной политике. Поскольку приложение новых физико-
химических методов к старым проблемам биологии и био-
химии почти наверняка давало новые, часто неожидан-
ные результаты, это было идеальной темой для развива-
ющейся программы.
Успех стратегии Уивера иллюстрируется результатами
очередного пересмотра политики Фонда в 1938 г. Уивер
без труда управился с комитетом экспертов: несмотря
на то что термин «экспериментальная биология» все еще
не очень им нравился, они с энтузиазмом одобрили про-
грамму, политику и приемы работы. Попечители были
в восторге, и с того времени до начала Второй мировой вой-
ны ничто не мешало деятельности программы Уивера114.
Отчеты Уивера ясно отражают его политику в отноше-
нии будущего наук. Область изучения радиационных эф-
фектов, находившаяся под патронажем Национального
совета по научным исследованиям, была «сборной со-
лянкой», не имевшей отношения к программе Уивера,
и Уивер чувствовал, что здесь мало возможностей для
инвестиций115. Экспериментальную эмбриологию Уивер
114 RE915.2.9, 10 и 12. RE915.3.26 и 27 содержат отчеты и корре-
спонденцию о пересмотре политики Фонда в 1938 г.
115RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1936. P. 42-44. Темы,
получившие гранты в рамках этого раздела, включали фотосинтез, вли-
яние ультрафиолета на витамины, влияние рентгеновского излучения


Менеджмент науки путем благотворительности... 149
рассматривал как небольшую, но сильную область,
не требующую специального стимулирования или дол-
говременных вложений. Реальные возможности он ви-
дел в изучении эмбрионального развития с применени-
ем биохимии и рентгеновского излучения, хотя резуль-
татов в этой области нельзя было ожидать в обозримом
будущем И6. Это направление оставалось, с его точки зре-
ния, узким. Наука о питании, с другой стороны, была
обширной и быстрорастущей областью, привлекающей
большое общественное внимание, но она щедро снаб-
жалась государственными агентствами и фармацевтиче-
ской промышленностью. При такой конкуренции места
для инвестиций частного филантропического капитала
не оставалось, поэтому Уивер ограничил свой интерес
биохимией витаминов117.
На другом конце шкалы находилась биофизика, пред-
ставляющая собой пример недостаточно развитой нау-
ки, не имеющей ни ядра согласованных проблем и мето-
дов, ни научной репутации, ни соответствующих кафедр
в университетах118. «Биофизика... по большей части все
еще остается в положении сироты. Способные молодые
физики, каким бы искренним ни был их интерес, не ре-
шаются посвятить себя профессии, которая еще недоста-
точно признана, чтобы предоставить им реальный шанс
получить постоянную работу» 119. Создание биофизики
как дисциплины потребовало бы выделения капитала для
постоянной поддержки профессорских ставок, построй-
ки новых лабораторий, систематического привлечения
на ткани и гипотетическое «митогенетическое излучение» Гурвича, ис-
пускаемое делящимися клетками.
116 Ibid. Р. 14-16.
117 Ibid. Р. 32-41.
118 Ibid. P. 8. Он отмечал также, что многие биологи не любят тер-
мин «биофизика».
119 RF.915.1.3. Weaver to Fosdick, 17 October 1938. Эта записка со-
держала советы новому филантропическому фонду в отношении воз-
можностей патронажа экспериментальной биологии. Уивер рекомен-
довал биофизику только тем, у кого есть вера и достаточное терпение.


150 Роберт Коулер
и обучения исследователей — задача, за которую в 1938 г.
Фонд был не склонен браться 12°.
Все больше и больше именно биохимия, клеточная фи-
зиология и генетика предоставляли самые привлекатель-
ные возможности для инвестиций. Это были хорошо раз-
работанные области науки, с четко определенными про-
блемами и методологией, значительными успехами, суще-
ствующей материальной базой и потенциальным штатом
сотрудников, и что наиболее важно, неизученные области
внутри этих наук обещали быстрый прогресс, особенно
при условии применения новых физико-химических ме-
тодов. В клеточной физиологии это были исследования
Роберта Чемберса микроструктуры клетки с использова-
нием микроманипулятора ш, а также спектроскопические
исследования окислительно-восстановительных процес-
сов в клетке, проводимые Отто Варбургом и др. В гене-
тике прекрасные возможности предоставляло изучение
химии и физиологии мутаций, генной структуры, генной
экспрессии122. Все ранние работы Джорджа Бидла, Бориса
Эфрусси и Альфреда Кюна по «гормонам» цвета глаз фи-
нансировались Отделом естественных наук, так же как
и создание Бидлом и Татумом биохимической генетики
вначале 1940-хгг. (ГенетикумлекопитающихУиверрассма-
тривал как отдаленную возможность, требующую вложе-
ний в оборудование, программы и подготовку ученых.123)
Биохимия была, вероятно, наиболее многообещающей
областью для применения физических методов, и боль-
шинство проектов Уивера по молекулярной биологии ле-
жали в этой области, так же как и большая часть проек-
тов, в которых сотрудничали биологи и физики124. Среди
120 Ibid.
121 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1936. P. 17-18.
122 RF Annual Report 1935. P. 150-151 подчеркивают важность «фи-
зиологической генетики», см. также: RF-файлы на Альфреда Кюна,
Бориса Эфрусси, Джорджа Бидла и М. Эрвина.
123 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», 16 May 1936. P. 19-25.
124 Ibid. P. 8-11.


Менеджмент науки путем благотворительности... 151
них была работа Теодора Сведберга по изучению белков
с использованием ультрацентрифуг; некоторое количе-
ство первых в США ультрацентрифуг финансировались
Рокфеллеровским фондом. Применение изотопов в био-
химических исследованиях Гансом Кларком, Рудольфом
Шёнхаймером и другими группами было особенно успеш-
ным, а работы Уильяма Астбери по рентгеноструктурной
кристаллографии макромолекул имели особую привлека-
тельность в глазах Уивера. Уивер также подчеркивал осо-
бую важность химии:
...Развитие всей программы Отдела в Соединенных Штатах
сдерживается и будет продолжать сдерживаться слабостью
тех областей химии, которые должны вносить непосред-
ственный вклад в биологические исследования. Это относит-
ся отчасти к физико-химическим исследованиям высокомо-
лекулярных веществ и к химии поверхностных сред, но в пер-
вую очередь это относится к структурной органической хи-
мии природных соединений. Эта область исследований весь-
ма развита в Европе... Американских корифеев органической
химии можно пересчитать по пальцам одной руки125.
Химики-органики, такие как Роберт Робинсон, были
важным звеном уиверовской программы развития моле-
кулярной биологии.
Приоритеты инвестиционной политики Уивера можно
видеть по совокупным тратам 1933-1938 гг.126 (см. табл. 2).
Возрастающее внимание Уивера к нескольким науч-
ным дисциплинам не препятствовало его активной роли
менеджера науки. Его целью оставалось продвижение про-
ектов, которые не были ограничены какой-то одной дис-
циплиной. В 1936 г. он писал:
125 Ibid. Р. 10-11. Аналогичные утверждения см.: RF.915.1.7. «Progress
Report NS», 14 February 1934. P. 10 и след.: RF.915.2.16. «Report of the
Committee of Review», November 1938. P. 12.
126 RF.915.2.16. «Report of the Committee of Review», November 1938,
supplement. P. 12 a.


152 Роберт Коулер
Значительная часть финансирования, осуществленного
к настоящему моменту, предположительно увеличила коли-
чество работ в соответствующей области науки, при этом
не влияя значительно на характер или качество исследова-
ний; однако есть проводимые сейчас исследования, некото-
рые общие разработки, определенная переориентация ин-
тересов, которых бы не было, если бы не осуществлялась
данная программа. Основной успех программы, хотя скорее
потенциальный, чем актуальный, основан именно на этом
более глубоком воздействии127.
В качестве лучших примеров этого более глубокого
влияния Уивер называл работы Л. Полинга, Т. Хогнесса,
Д. Ринч, Р.Робинсона, У. Астбери, Дж. Руннстрома,
Н. Бора, А. Крога и Г. Хевеши128.
Поскольку представления Уивера о границах и направле-
нии развития научных дисциплин были шире, чем представ-
ления его клиентов, его менеджмент имел результатом реаль-
ные изменения направления развития некоторых областей
науки; самый ясный пример — это биохимия. Просматривая
список получателей грантов на проекты по биохимии/био-
физике, можно видеть лишь несколько профессиональных
биохимиков (Винсент дю Виньо, Ганс Кларк, Ганс Кребс).
Бросается в глаза отсутствие старших корифеев американ-
ской биохимии, зато большинство получателей грантов со-
ставляют физико-химики и химики-органики, физиологи,
физики, математики и биологи. Предпочтения Уивера от-
ражают его внутреннюю убежденность в том, что самые
многообещающие работы в биохимии делаются аутсайде-
рами в этой области. В результате этого к концу 1930-х гг.
возникло новое поколение биохимиков, многие из которых
прошли через программу Рокфеллеровского фонда. Эти
новые биохимики усвоили более широкие представления
о своей дисциплине; они знали, как использовать изотопы
127 RF.915.1.8. Weaver, «Progress Report», May 1936. P. 52.
128 Ibid. P. 52-53.


Менеджмент науки путем благотворительности... 153
и ультрацентрифуги, и соединяли знание органической хи-
мии с пониманием физиологических процессов.
Термин «молекулярная биология», впервые использо-
ванный Уивером и Фосдиком в 1938 г.129, отражал тонкое
сочетание научной миссии и академической дисципли-
ны. Уивер отмечал, что большинство его проектов по био-
химии/биофизике и все проекты с использованием ци-
клотрона или изотопов относятся к области молекуляр-
ной биологии130. Он приветствовал эту биологию как но-
вую дисциплину в системе наук: «...новая отрасль науки...
успех, который может оказаться таким же революцион-
ным... как открытие живой клетки... Новая биология — мо-
лекулярная биология — уже возникла как небольшая яркая
область в биологических исследованиях» ш. Это соедине-
ние традиционных дисциплин с междисциплинарной мис-
сией, ведомое идеалами Фонда и активным менеджером,
имело глубокое влияние на структуру и исследовательские
программы ряда областей науки.
Заключение
То, насколько программы и научная политика Уивера
были отражением Рокфеллеровского фонда как соци-
ального института, является самым поразительным ре-
зультатом настоящей работы. Суть не в том, что идеоло-
гия Фонда определила выбор патронируемых областей
науки,— этот выбор, видимо, определялся собственны-
ми предпочтениями Уивера и его пониманием современ-
ной научной моды. Новые возможности были открыты
в 1929-1932 гг., и шанс на то, чтобы оказать личное влия-
ние на развитие событий, был, соответственно, очень ве-
лик. Суть скорее в том, что Фонд определил роль Уивера.
Здесь индивидуальные предпочтения имели относитель-
но небольшое значение. Способность программы Уивера
129 RF Annual Report 1938. P. 39-40, 203-217.
130 RE915.1.3. Weaver to Trevor Arnett, 27 December 1938.
131 RF Annual Report 1938. P. 203.


154 Роберт Коулер
и его менеджмента науки к тому, чтобы выдерживать внеш-
ние воздействия и быстро восстанавливаться, отражает
именно то, что это была ролевая деятельность, то есть
форма поведения, соответствующая внутренней органи-
зации и внешней политике учреждения как целого, под-
держиваемая другими людьми и рассматриваемая ими как
соответствующая их собственным интересам.
В формировании Уивером этой роли не было какого-
либо одного решающего условия; это было результатом
тонкого взаимодействия структурных факторов, опреде-
ляющих стратегии, и стратегических решений, использу-
ющих структурные возможности. Во-первых, это инсти-
туциональные идеалы Фонда, укорененные в управлен-
ческих идеалах Прогрессивной эры. В 1920-е гг. не инду-
стрия или правительство, но крупные фонды в большей
степени отражали идею, что наука— это культурный ре-
сурс, которым нужно управлять в интересах нации в це-
лом. Неверие попечителей в отзывчивость академической
науки на национальные нужды не должно затмевать для
нас имевшееся согласие по существенным вопросам: нау-
ка является центральным элементом национальной куль-
туры, и Рокфеллеровский фонд несет особую ответствен-
ность за ее поддержание и развитие.
Во-вторых, это позиция Фосдика, упорно следовавше-
го той линии, которую он избрал в 1928 г. Научные идеалы
Фонда были совместимы с различными стратегиями стиму-
лирования науки; выбор конкретных стратегий, использо-
ванных в 1930-е гг., был результатом личной активности.
Более того, рост Уивера как менеджера науки зависел от ин-
ституциональной устойчивости Фонда. Новая политика вы-
зывала споры и была уязвима для критики. Указания попе-
чителей менялись в зависимости от экономических и поли-
тических приливов и отливов. Это могло бы сделать чрез-
вычайно трудным для Уивера сохранение доверия клиен-
тов и формирование и осуществление внутренне согласо-
ванного, долгосрочного плана. Так, например, постоянная
поддержка Фосдика во время аттестации 1934 г. имела ре-
шающее значение для успеха менеджерской роли Уивера.


Менеджмент науки путем благотворительности... 155
В-третьих, это организация Рокфеллеровского фон-
да, охватывавшая все области науки и следовавшая ско-
рее дисциплинарной, нежели проблемной структуре на-
уки и допускавшая гибкое разделение труда. Такая специ-
ализация функций позволила Уиверу создать программу
развития фундаментальной науки, несмотря на то что она
была дальше от идеалов служения обществу, чем програм-
мы других отделов. Потенциально такое расхождение сти-
лей было заложено в плане реорганизации Фонда 1928 г.,
но разделение труда осуществлялось Уивером по мере
того, как его планы становились более зрелыми.
Наконец, это экстремальные условия депрессии и
«духа времени» — идей «выходного для науки». Здесь труд-
но показать непосредственное влияние. Попечители,
представляющие общественное лицо Фонда, были наи-
более чувствительны к внешнему давлению, но они не уча-
ствовали активно в формировании инициатив, а служи-
ли тому, чтобы устанавливать экономические и полити-
ческие ограничения инициативам сотрудников. Иногда
экономика могла играть определяющую роль, как в 1934 г.,
когда попечители из экономических соображений одо-
брили менеджерскую деятельность сотрудников Фонда,
против которой они протестовали по политическим мо-
тивам. Но обычно экономические и внешние политиче-
ские факторы были лишь ограничивающими условиями
для осуществления стратегий внутри отделов.
В заключение я хотел бы соотнести изученную истори-
ческую ситуацию с более общими тенденциями в истории
американской науки. Изучая американские сельскохозяй-
ственные исследовательские станции, Чарльз Розенберг
высказал предположение, что адаптация академической
науки в этой новой институциональной нише оказалась
возможной благодаря возникновению новой социальной
роли, ученого-предпринимателя (scientist-entrepreneur)132.
132 Rosenberg Ch. E. Science, Technology and Economic Growth:
the Case of the Agricultural Experiment Station Scientist, 1875-1914 //
Nineteenth Century American Science/Ed. George H. Daniels. Evanston:
Northwestern University Press, 1972. P. 181-209.


156 Роберт Коулер
С пониманием и сочувствием к нуждам как академических
ученых, так и служебной деятельности прикладных ор-
ганизаций ученый-предприниматель создавал новый ры-
нок для науки, служа посредником между группами с со-
вершенно разными концепциями науки и ее социально-
го значения.
Поскольку в XX в. наука прирастала за счет возникно-
вения множества таких рынков для ученых, представление
об ученом-предпринимателе имеет широкую объяснитель-
ную ценность ш. В росте промышленных исследователь-
ских лабораторий, например, мы находим таких ученых-
предпринимателей, как Уиллис Уитни из «Дженерал элек-
трик» и Кеннет Миис из «Истмен кодак». В правитель-
ственных бюро ученые-предприниматели, такие как Харви
Уайли и Гиффорд Пинчот, впервые осуществляли менед-
жерскую деятельность для ученых в системе государствен-
ного управления. Уивера тоже можно рассматривать как
вариант ученого-предпринимателя, посредничавшего
для ученых не при освоении новых институциональных
ниш, а при формировании отношений с новыми патро-
нами науки — частными филантропическими фондами.
Особенность Уивера в том, что он был менеджером не для
исследовательской структуры внутри какого-либо учрежде-
ния, а для широко разбросанной системы ученых-клиентов.
Напрашивается сравнение роли Уивера как патрона
и менеджера с другими попытками менеджмента науки.
Представление Джорджа Эллери Хейла о Национальном
совете по научным иссследованиям как посреднической
организации, которая ищет перспективные направления
исследований и распределяет правительственные фонды
среди научного сообщества, содержало в себе идею менед-
жмента. (Как выразился однажды Элиу Рут, идеей было
применить научный метод к самой науке.) Но план Хейла
пошел ко дну из-за того, что он был не готов принять
на себя вместе с патронажем определенную степень ответ-
ственности, а правительство предпочитало более строго
133 Ibid. Р. 190.


Менеджмент науки путем благотворительности... 15 7
контролируемые научные бюро134. Консультативный со-
вет по науке (1935-1938) также, казалось, мог представ-
лять мир академической науки потенциальному федераль-
ному патрону. Но, поскольку общественные науки были
исключены, он не стал истинно представительным и та-
ким образом оказался политически уязвимым; он не смог
сформулировать работающий набор правил, регулирую-
щих права и обязанности патрона и клиента135.
Может быть, именно потому, что Уивер не был офи-
циальным представителем ни профессиональной науки,
ни общественности, ему лучше удавалось поддерживать
баланс между отчасти перекрывающимися, отчасти кон-
фликтующими нуждами патрона и клиента.
Крупный фонд с его структурой и институциональ-
ными идеалами, вероятно, больше подходил для созда-
ния роли осторожного, но действенного менеджера, чем
производственная организация или правительственное
бюро. Имея традиционные связи с высшим образовани-
ем и квазиобщественный статус, Фонд находился в уни-
кальном положении для того, чтобы служить посредни-
ком между интересами науки и общества. Те же факторы
в рамках Рокфеллеровского фонда, которые сделали воз-
можной институционализацию роли менеджера науки,
пригодны и для объяснения того, почему эта роль оста-
лась особой нишей именно для больших филантропиче-
ских фондов. Хотя было бы преждевременно делать об-
щие выводы, я надеюсь, что изученная историческая ситу-
ация поможет представить картину все более разнообраз-
ных и тесных связей между наукой и определенными со-
циальными институтами — связей, которые характеризу-
ют историю науки в XX столетии.
134 Kevles D.J. George Ellery Hale, the First World War, and the
Advancement of Science in America // Isis. 1968. № 59. P. 427-437;
Kevles D.J. The Physicists. New York: Knopf, 1978.
135 Auerbach L. E. Scientists in the New Deal: a Pre-war Episode in
the Relations between Science and Governement in the United States //
Minerva. 1965. № 3. P. 457-482.


Национальная научная политика в частном фонде:
Институт Карнеги в Вашингтоне1
Натан Рейнгольд
Введение
В конце 1901 г. в небольшом кружке американцев цари-
ло большое оживление: стальной магнат Эндрю Карнеги
собрался обогатить интеллектуальную жизнь страны ще-
дрым даром. Наконец, в декабре было публично объяв-
лено о передаче 10 миллионов долларов в облигациях
Сталелитейной корпорации США только что учрежденно-
му Институту Карнеги в Вашингтоне, и напряженные ожи-
дания охватили сообщества американских естественни-
ков и гуманитариев. Карнеги сформировал авторитетный
попечительский совет, и первым президентом Института
был назначен Дэниел Койт Гилмэн, незадолго до этого
вышедший в отставку с поста президента Университета
Джонса Хопкинса2.
Чтобы разумно распорядиться даром Карнеги, попечи-
тели создали себе в помощь экспертные комиссии, при-
званные рассудить, какие области знания следует поддер-
живать и какие формы поддержки могли бы наилучшим
образом содействовать развитию каждой из этих обла-
стей. К докладам экспертных комиссий прилагались как
специально запрашиваемые, так и предоставляемые по их
1 Перевод этой статьи впервые опубликован в журнале «Вопросы
истории естествознания и техники» (1996. № 1. С. 23-60).
2 Не имеющее себе равных изложение истории основания
Института дается в: Miller H. S. Dollars for Research: Science and Its
Patrons in Nineteenth-Century America. Seattle, Wash.: University of
Washington Press, 1970. Ch. 9. Последняя биография Карнеги добавля-
ет к этой истории лишь немногие детали (см.: Wall J. Andrew Carnegie.
New York: Oxford University Press, 1970. P. 858-863). Ценные сведения
о становлении Института имеются также в статье: Madsen D. Daniel
Coit Gilman at the Carnegie Institution of Washington // History of
Education Quarterly. 1969. Vol. 9. P. 154-186.


Национальная научная политика в частном фонде... 159
собственной инициативе отзывы отдельных лиц, фигури-
ровавшие в печати, переписке и беседах. Сегодня эти до-
клады представляют собой любопытное чтение, являясь,
по-видимому, авторитетной сводкой состояния многих
дисциплин в Америке и их будущих потребностей. Они ва-
рьируются от обстоятельных обозрений до лаконичных
формулировок, и сдержанная рассудительность переме-
жается в них с бахвальством громких и необоснованных
заявлений. К примеру, антропологическая комиссия, в со-
став которой входил Франц Боас, определила в качестве
одной из целей своей дисциплины «открытие принци-
пов и законов человеческого развития с перспективой
их использования для упорядочения настоящего и фор-
мирования будущего человечества». При наличии подоб-
ных реляций перед попечителями открывалось широкое
поле выбора3. Сегодня Институт Карнеги представляет со-
бой частный центр исследований в области физических
и биологических наук; его подразделения включают От-
дел земного магнетизма и Геофизическую лабораторию
в Вашингтоне (округ Колумбия), Отдел биологии расте-
ний в Стэнфорде (штат Калифорния), Отдел эмбриоло-
гии в Балтиморе (штат Мэриленд), Сектор генетических
исследований в Колд-Спринг-Харборе (штат Нью-Йорк)
и комплекс обсерваторий Хейла (которым Институт вла-
деет и управляет совместно с Калифорнийским техноло-
гическим институтом).
В отличие от таких европейских стран, как Франция,
Германия и Советский Союз, в Америке относительно
мало независимых институтов, предназначенных исклю-
чительно для проведения фундаментальных исследова-
ний. Большинство исследовательских учреждений в США
либо ассоциированы, либо существуют в тесном контак-
те с более крупными структурами в правительстве, меди-
цине, промышленности, сельском хозяйстве и в сфере
высшего образования. Проводимые ими исследования
3 Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1901. Appendix A.
P. 1-238.


160 Натан Рейнгольд
частично или полностью обосновываются их соотнесен-
ностью с задачами национальной обороны, обществен-
ного здравоохранения, сельскохозяйственного и про-
мышленного производства и даже публичного просве-
щения (в случае музеев). Поэтому процесс определения
Институтом Карнеги своего предназначения и будущего
курса представляет особый интерес для историков.
Ретроспективный взгляд накладывает на ход ста-
новления Института печать некой предопределенно-
сти. Фактически же на момент формального учрежде-
ния Института его сущность и функции были еще далеко
не ясны, и даже значительная часть периода правления его
второго президента Роберта Вудварда4 (1904-1920) несла
на себе печать этой неопределенности. Концептуальные
проблемы, персоналии, идеологические факторы, со-
перничество между институтами и многие другие вопро-
сы были тогда предметом открытых дискуссий как сре-
ди самих попечителей, так и в заинтересованных кругах
вне Института.
Ко времени основания Института Карнеги на рубе-
же XX в. в Америке не существовало правительственных
учреждений, проявлявших в широких масштабах заботу
об интеллектуальной жизни, поэтому он по необходимо-
сти занялся вопросами, которые теперь принято относить
к сфере национальной политики, и прежде всего — уста-
новлением приоритетов в организации поддержки иссле-
довательской работы. Филантропическая деятельность
Рокфеллеров была в то время связана преимущественно
с общественным здравоохранением и медицинскими ис-
следованиями. Ее сфера существенным образом расшири-
лась лишь к началу Первой мировой войны, а особенно —
в период между 1920 и 1940 г. В 1902 г. также не существо-
вало и программ, подобных стипендиям Гуггенхайма. В от-
сутствие альтернативных учреждений заботой служащих
4 Подробнее см.: Reingold N. Woodward // Dictionary of Scientific
Biography. Vol. XIV/Ed. by С. С Gillispie. N.Y.: Scribner's, 1976. P. 513
и след.


Национальная научная политика в частном фонде... 161
и попечителей Института Карнеги стала организация под-
держки не только науки, но и исследовательской работы
в самых широких рамках. Именно это, возможно, и состав-
ляло предмет желания Эндрю Карнеги, однако имеющи-
еся сведения о его побуждениях не дают сколько-нибудь
ясной картины.
Карнеги настойчиво утверждал, что первейшей зада-
чей нового учреждения является содействие развитию
оригинальных исследований, которых так недоставало
стране. В этом утверждении
явственно просматривает-
ся его реакция на бытовав-
шие в литературе того вре-
мени заявления об амери-
канском равнодушии к фунда-
ментальным исследованиям5.
В то же время утверждение
Карнеги оставляло многие
вопросы без ответа, а в учре-
дительных документах соче-
тались масштабность форму-
лировок, касающихся целей
Института, и непроработан-
ность конкретных деталей.
В рамках этой статьи причи-
ны, побудившие Карнеги сде-
лать упомянутый дар, и ха-
рактер его воззрений представляют интерес лишь по-
стольку, поскольку они фигурировали в дискуссиях о стра-
тегии Института. Чувство ответственности за оказанное
им доверие побуждало попечителей время от времени об-
ращаться к истолкованию намерений Карнеги; внимание
к мотивам учредителя обусловливалось, вероятно, и тем,
что на начальном этапе всегда существовала перспектива
5 Подробнее об этом см.: Reingold N. American Indifference to
Basic Research: A Reappraisal // Nineteenth-Century American Science:
A Reappraisal/Ed. G. H. Daniels. Evanston. 111.: Northwestern University
Press, 1972. P. 38-62.
Эндрю Карнеги
в 1908 г.


162 Натан Рейнгольд
увеличения дарственного вклада. Карнеги же после учреж-
дения Института был весьма щепетилен насчет того, что-
бы управление им осуществляли сами попечители. Когда
в 1903 г. Гилмэн попросил его подтвердить, что средства
Института могут быть использованы для поддержки лиц,
не являющихся гражданами США, Карнеги ответил утвер-
дительно, однако добавил, что ему не подобает вмеши-
ваться в эти вопросы6. Мне известны лишь два случая дав-
ления Карнеги на Институт. Первый из них имел место
в 1910 г., когда он безуспешно пытался уговорить Вудварда
использовать в публикациях Института упрощенную ор-
фографию7. Более существенной была его роль в слу-
чае с Лютером Бербанком — важном эпизоде в истории
Института, который будет рассмотрен ниже.
Период президентства Гилмэна был отмечен весьма
любопытным конфликтом между президентом и двумя
влиятельными попечителями — Чарльзом Уолкоттом, ко-
торый в то время возглавлял Геологоразведочную служ-
бу США и был секретарем Института Карнеги, и Джоном
Шоу Биллингсом, который на начальном этапе стал
председателем попечительского совета Института. Врач
по специальности, Биллингс более всего известен как
человек, создавший две замечательные библиотеки —
Библиотеку Федеральной службы здравоохранения, ко-
торая теперь называется Национальной медицинской
библиотекой, и Нью-Йоркскую публичную библиотеку.
На первый взгляд, разногласия касались вопросов управ-
ления Институтом, или разграничения полномочий меж-
ду президентом и попечителями, а точнее — между прези-
дентом и исполнительным комитетом, в котором домини-
ровал Биллингс8. Однако предметом спора были не только
6 См. письмо Гилмэна к Карнеги от 13 апреля 1903 г. и ответ Карнеги
в: Carnegie Institution of Washington Archives.
7 См. письмо Вудварда к Биллингсу от 30 ноября 1910 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.
8 В настоящей статье мы не будем подробно рассматривать
этот аспект, поскольку он уже получил адекватное освещение в:
Madsen D. Daniel Coit Gilman at the Carnegie Institution of Washington...


Национальная научная политика в частном фонде... 163
административные прерогативы: как станет ясно из даль-
нейшего изложения, Гилмэн, Уолкотт и Биллингс весьма
сильно расходились в своих представлениях о стратегии
Института.
Что касается управления Институтом, то преемни-
ку Гилмэна Роберту Вудварду удалось установить сильную
президентскую власть, которой добивался, однако не смог
получить Гилмэн. Вудвард пришел в Институт Карнеги
из Колумбийского университета, где он был деканом фа-
культета теоретических наук. Инженер по базовому обра-
зованию, Вудвард был опытным вашингтонским служакой,
имея за плечами годы работы в таких федеральных учрежде-
ниях, как Озерная служба Инженерного корпуса, Береговая
и геодезическая служба, Геологоразведочная служба
и Военно-морская обсерва-
тория. Сформировавшийся
в эпоху, когда образова-
ние еще было сравнитель-
но неспециализированным,
Вудвард был весьма квалифи-
цированным прикладным ма-
тематиком или классическим
физиком, полагавшим, что
Земля является главным объ-
ектом изучения. Самыми зна-
чимыми в его научной дея-
тельности были годы работы
в Геологоразведочной службе,
отмеченные получением дан-
ных, противоречащих кель-
виновской оценке возраста
Земли. После трех лет работы в Береговой и геодезиче-
ской службе в 1892 г. Вудвард стал профессором механи-
ки и математической физики в Колумбийском универси-
тете, а в 1895 г. — деканом факультета теоретических наук
того же университета.
Биллингс и Уолкотт знали Вудварда еще со времени его
работы в указанных федеральных службах. Перед тем
Джон Шоу Биллингс


164 Натан Рейнгольд
как занять высокий пост президента Института Карнеги,
Вудварду уже случалось возглавлять два консультативных
комитета. Когда Биллингс понял, что Уолкотт и другие
предполагаемые кандидаты не подходят на роль прези-
дента Института, он продвинул Вудварда, уверенный, что
получит в его лице покладистого товарища по работе9.
Став президентом, однако, Вудвард быстро и мягко от-
теснил Уолкотта от контроля над работой с документа-
ми, составлявшей важный элемент жизнедеятельности
Института10. Столь же мягко, хотя и не так быстро Вудвард
оттеснил Биллингса и исполнительный комитет как тако-
вой на вторые роли. В последние годы жизни Биллингса
между ним и Вудвардом сложились весьма неприязнен-
ные отношения11, а комментатор из Рокфеллеровского
фонда счел возможным говорить об автократическом
контроле в Институте Карнеги12. Верна такая характери-
стика или нет, Вудвард определенно проводил политику,
которая — со всеми ее совпадениями и расхождениями
со взглядами Гилмэна, Биллингса и Уолкотта — была ис-
ключительно его собственным детищем.
Самой фундаментальной проблемой на раннем эта-
пе истории Института Карнеги был, несомненно, во-
прос о его отношениях с университетским миром.
На первом же заседании попечителей и Эндрю Карнеги,
и Дэниел Койт Гилмэн сделали заявления, определявшие
Институт Карнеги в Вашингтоне как исследовательское
9 См. письмо Биллингса к Хиггинсону от 23 ноября 1904 г. в:
Billings Papers // New York Public Library; а также письмо Вудварда
к Чамберлену от 11 июля 1904 г. в: Chamberlin Papers // University of
Chicago.
10 См. письмо Биллингса к Уолкотту от 25 октября 1905 г. в: Billings
Papers // New York Public Library, где он пишет о своем согласии с тем,
чтобы Вудвард исполнял обязанности секретаря исполнительного ко-
митета.
11 См. письмо Уэлча к Вудварду от 30 ноября 1911 г. и письмо
Вудварда к Уэлчу от 21 декабря 1911 г. в: Billings Papers // New York
Public Library.
12 См.: Rockefeller Archive Center. Record Group 3. Series 915. Box 1.
Folder 6. File DR 75 (May 24, 1916. P. 3).


Национальная научная политика в частном фонде... 165
учреждение, проводя различие между Институтом и уни-
верситетом и очень аккуратно «отвязывая» свое дети-
ще от его истоков — идеи национального университета
и движения в поддержку аспирантов (graduate students),
приезжающих для продолжения обучения в Вашингтон13.
Идея создания национального университета была, конеч-
но же, не нова — ее «родословная» восходила к Джорджу
Вашингтону. В последние десятилетия XIX в. ее чрезвы-
чайно энергично пропагандировал Джон Хойт. Хотя
Хойту удалось завоевать значительную общественную
поддержку, его усилия были сведены на нет, с одной сто-
роны, явным нерасположением некоторых кругов к рас-
ширению федеральных инстанций, а с другой — оппози-
цией в лице тех деятелей сферы высшего образования,
которые утверждали, что их институты уже выполняют
многие функции, предназначенные национальному уни-
верситету, и с тревогой относились к перспективе по-
явления соперника, существующего на средства из фе-
дерального бюджета. Были и те, кто, стремясь к разви-
тию в стране научных исследований и углубленного обра-
зования, испытывал сомнения по поводу грандиозного,
но лишенного четких контуров учреждения, замышляв-
шегося Хойтом. Эти люди, среди которых были ведущие
деятели в сферах науки и образования, хотели разверты-
вания соответствующей их чаяниям деятельности на на-
циональном уровне14. К их числу принадлежали прези-
дент Корнеллского университета Эндрю Уайт и Дэниел
Койт Гилмэн.
Согласно общепринятым представлениям, толчком
к созданию Института Карнеги послужила состоявшаяся
13 Высказывания обоих см. в: Carnegie Institution of Washington
Archives, причем слова Карнеги имеются в протоколе заседания по-
печителей, а выступление Гилмэна сохранилось только в качестве от-
дельного документа.
14 См. исчерпывающий труд по истории идеи национального уни-
верситета США: Madsen D. The National University: Enduring Dream of
the U.S.A. Detroit, Mich.: Wayne State University Press, 1967, где этапу,
связанному с именем Хойта, посвящена 5-я глава.


166 Натан Рейнгольд
весной 1901 г. в Шотландии беседа между Уайтом и Карнеги,
предметом которой был вопрос о возможности учрежде-
ния национального университета15. Ранее этот вопрос уже
обсуждал с Карнеги Хойт, но успеха не имел. По возвра-
щении Карнеги в Америку Гилмэн взялся за дальнейшее
продвижение идеи.
В то же самое время произошел ряд событий, также
имевших отношение к вопросу о национальном универ-
ситете. Незадолго до начала XX в. группа женщин, дей-
ствуя, по-видимому, независимо от Хойта, сформирова-
ла Ассоциацию памяти Джорджа Вашингтона, целью ко-
торой провозглашалось создание в федеральном округе
Колумбия Вашингтоновского мемориального универси-
тета. Насколько позволяет нам судить историческая дис-
танция, эти женщины руководствовались сочетанием па-
триотических настроений и желания улучшить сферу об-
разования. В 1900-1901 гг. их ассоциации удалось сформи-
ровать многообещающий альянс с группой влиятельных
деятелей в сферах науки и образования.
В 1898 г. возникла Вашингтонская академия
наук. Несмотря на свое «локальное» название, академия
притязала на общенациональное значение и даже при-
знавалась имеющей таковое по крайней мере некоторы-
ми лицами, не входившими в ее состав16. На начальном
этапе во главе Вашингтонской академии стоял уже упоми-
навшийся Уолкотт, параллельно с этим возглавлявший,
после Джона Уэсли Пауэлла, Геологоразведочную служ-
бу США. В числе главных пунктов программы Уолкотта
для Вашингтонской академии было выполнение ею
роли связующего звена между научным сообществом
Вашингтона и высшими учебными заведениями страны.
Этот пункт хорошо соответствовал настроениям ряда де-
ятелей в сфере образования, таких как Николас Мюррей
15 Об оптимистической реакции Уайта свидетельствует его письмо
к Гилмэну от 21 июня 1901 г. в: Carnegie Institution of Washington Archives.
i6 xjTO касается собственно Национальной академии, то она пре-
бывала в состоянии бездействия.


Национальная научная политика в частном фонде... 167
Батлер, которые хотели
избежать появления на-
ционального универси-
тета и в то же время до-
биться для своих студен-
тов доступа к материаль-
ным и интеллектуальным
ресурсам, наличествую-
щим в Вашингтоне17.
Немногим позже
(а именно 20 мая 1901 г.)
Вашингтонская акаде-
мия и Ассоциация памя-
ти Джорджа Вашингтона
объединенными усили-
ями учредили Вашинг-
тоновский мемориаль-
ный институт, призван-
ный привлекать студен-
тов в столицу страны для
пользования ее научны-
ми и культурными ресур-
сами18. Ассоциация наде-
ялась выстроить для но-
вой организации вели-
чественное здание, кото-
рое бы подходило и для расквартирования администра-
тивного центра национального университета — могуще-
го, как ожидалось, вырасти из этого ядра. Для матери-
ализации проекта Вашингтоновского мемориального
17 Согласно законодательному акту 1892 г., правительственные
учреждения были открыты для студентов и исследователей из инсти-
тутов, зарегистрированных Конгрессом или в соответствии с закона-
ми федерального округа Колумбия. В марте 1901 г. эта привилегия была
распространена на все институты.
18 Как явствует из письма Уолкотта к Гилману от 18 ноября 1901 г. в:
Carnegie Institution of Washington Archives, он надеялся, что Гилмэн воз-
главит вновь созданный институт.
Николас Мюррей Батлер


168 Натан Рейнгольд
института Уолкотт и его союзницы из ассоциации обра-
тились к Эндрю Карнеги19.
Однако к осени 1901 г. Карнеги уже определенно был
заинтересован вовсе не в университете, а в содействии
научным исследованиям и культивировании талантли-
вых личностей. В отличие от других историков, я не ду-
маю, что его интерес к национальному университету был
чем-то большим, нежели кратковременное увлечение, ко-
торое едва ли захватывало его всерьез. На состоявшейся
утром 18 ноября встрече Карнеги, Гилмэна и Биллингса,
в итоге которой был учрежден Институт Карнеги,
Гилмэн все еще отстаивал проект создания националь-
ного университета в Вашингтоне. В противоположность
ему Биллингс рекомендовал вместо университета создать
учреждение для содействия оригинальным исследовани-
ям, углубленному обучению и т.д., расквартированное
в Вашингтоне и устроенное таким специфическим об-
разом, чтобы не мешать работе ни одного из существую-
щих университетов, а, наоборот, помогать им, предостав-
ляя стипендии и прочие возможности для работы в ла-
бораториях и учреждениях как в самом Вашингтоне, так
и за его пределами.
Позиция Биллингса возобладала, составив основу под-
готовленного 20 ноября проекта, который двумя днями
позже был утвержден Карнеги20. Отныне Гилмэн не питал
никаких иллюзий относительно судьбы национального
университета и Вашингтоновского мемориального инсти-
тута. В письме к президенту Гарвардского университета
19 Упомянутые здесь события хорошо изложены в: Miller H. S. Dollars
for Research: Science and Its Patrons in Nineteenth-Century America.
Seattle, Wash.: University of Washington Press, 1970. Также см.: бумаги
Уолкотта, касающиеся ассоциации и института, в: Walcott Papers //
Smithsonian Archives. Интересное изложение упомянутых событий
в контексте более поздних дается в: Ritterbush P. С. Research Training in
Governmental Laboratories in the United States // Minerva. 1966. Vol. 4.
P. 186-201.
20 Сделанная Биллингсом запись встречи, датированная 22 но-
ября 1901 г., хранится в: Billings Papers // New York Public Library.
Box A. Folder «Memos-Bibliographies».


Национальная научная политика в частном фонде... 169
Чарльзу Элиоту от 3 декабря 1901 г.21 он высказывал мысль,
что дар Карнеги убивает оба эти начинания. Женщины
из Ассоциации памяти Джорджа Вашингтона также не пи-
тали иллюзий относительно последствий для задуманно-
го ими Вашингтоновского мемориального университета.
Институт Карнеги в Вашингтоне представлялся им «со-
вершенно параллельным начинанием с идентичными це-
лями и уставом, содержащим те же самые положения»,
что предлагали и они; а потому его организация «навсег-
да закрыла возможность осуществления нашей цели — соз-
дать здесь учреждение, которое бы стало достойным па-
мятником глубокому интересу Вашингтона к науке и об-
разованию»22.
Несомненно, лично Гилмэн искренне стремился по-
мочь университетам, однако в целом Карнеги и попечи-
тели оставались безучастными к университетскому миру.
В основе этой безучастности лежало стремление руко-
водителей Института Карнеги отделить преподавание
от исследовательской работы. В наши дни распростра-
нено представление, согласно которому университеты
являются, говоря словами из названия известной книги,
21 Carnegie Institution of Washington Archives.
22 Цит. по документу, хранящемуся в архиве Уолкотта: Walcott
Papers // Smithsonian Archives. В этой связи см. также протокол засе-
дания попечителей Института Карнеги от 1 марта 1902 г. в: Carnegie
Institution of Washington Archives; и недатированное письмо 1902
г. Уолкотта к Батлеру в: Madsen D. The National University: Enduring
Dream of the U. S. A. Detroit, Mich.: Wayne State University Press, 1967, ука-
зывающие на то, что Институт развивался как исследовательский, а не
«образовательный в обычном смысле этого слова». Батлер в те дни воз-
главлял Вашингтоновский мемориальный институт. К1903 г. этот инсти-
тут стал угасать; Уолкотт полагал, что его функции сможет взять на себя
также расположенный в Вашингтоне Университет округа Колумбия,
превратившись в чистую аспирантуру. Но хотя Университет округа
Колумбия и сменил название на Университет Джорджа Вашингтона
(George Washington University), из этого плана Уолкотта ничего не вы-
шло (см. его письмо к Биллингсу от 13 июля 1903 г. в: Billings Papers //
New York Public Library). Что касается Ассоциации памяти Джорджа
Вашингтона, то почти вплоть до Первой мировой войны она не пре-
кращала попыток выстроить мемориальное здание, которое подходи-
ло бы в качестве штаб-квартиры национального университета.


170 Натан Рейнгольд
«домом науки»23. Но Уолкотт, Биллингс и Вудвард не при-
нимали этой точки зрения. Их установочной моделью
была не германская или какая-то иная форма универси-
тета, а Королевский институт Дэви и Фарадея. В мемо-
рандуме, составленном в феврале 1902 г., Биллингс при-
зывал к созданию лабораторий, подобных лаборатори-
ям Королевского института, указывая, что «они не зани-
маются преподаванием». Другим — и последним — пре-
цедентом, на который ссылались Уолкотт и Биллингс
на заре существования Института Карнеги, был пример
Смитсоновского института.
В силу колоритности героев этой истории и увлека-
тельности разыгрывавшихся между ними сцен возника-
ет сильное искушение перевести исторические объясне-
ния в плоскость человеческих драм: вначале Карнеги с на-
пускной скромностью сталкивает Эндрю Уайта и Гилмэна
с Биллингсом и Уолкоттом; затем Уолкотт объединяется
с Вудвардом против Биллингса, а Вудвард сперва использу-
ет Биллингса и Гилмэна для вытеснения Уолкотта, а позже
изолирует Биллингса при помощи Уильяма Уэлча, декана
медицинского факультета Университета Джонса Хопкинса.
Есть и другие актеры в этой труппе, например такие чле-
ны попечительского совета Института Карнеги, как бан-
кир Генри Хиггинсон, юрист Элиу Рут, сенатор Генри Кэбот
Л одж, не говоря уже о таких выдающихся личностях, прини-
мавших участие в делах Института, не входя в его состав, как
астрофизик Джордж Эллери Хейл, а также психолог и ре-
дактор журнала «Science» Джеймс Маккин Кэттелл. Однако
то обстоятельство, что участники коллизий неизменно обна-
руживали ясную осведомленность в вопросах, составлявших
их предмет, заставляет сильно усомниться в адекватности
объяснений с преобладанием драматургического элемента.
Противоречия между преподаванием и исследова-
тельской работой, между идеями университета и иссле-
довательского института — именно они были глубинным
фактором, лежавшим в основе споров по трем большим
Wolfle D. The Home of Science. N. Y.: McGraw-Hill, 1972.


Национальная научная политика в частном фонде... 1 71
вопросам, которые доминировали в жизни Института
Карнеги на этапе его становления: поддержки индиви-
дуумов, распределения средств по областям знания и вза-
имоотношений Института со сферой высшего образова-
ния. Зачастую споры в рамках одной из этих проблемных
областей оказывались связанными с разногласиями в пре-
делах другой области, однако все эти споры протекали бо-
лее или менее синхронно.
«Исключительный человек»
Вслед за задачей поддержки оригинальных исследо-
ваний акт передачи 10 миллионов долларов в облигаци-
ях Сталелитейной корпорации США предписывал вновь
учрежденному Институту Карнеги в Вашингтоне «оты-
скивать исключительного человека в каждой области зна-
ний, причем при любых обстоятельствах — будь то в сте-
нах учебных заведений или вне их, и предоставлять ему
возможность сделать работу, к которой он обнаружива-
ет особые способности, делом его жизни»24. Биллингс,
Гилмэн и Уолкотт были, несомненно, согласны с этой за-
дачей, хотя они и знали, что «исключительных людей»
не всегда легко найти. Будучи учеными с университет-
скими связями, они полагали, что такие люди пребы-
вают в университетах либо происходят оттуда, и слова
«будь то в стенах учебных заведений или вне их» понача-
лу не казались камнем преткновения. Но они и их това-
рищи по попечительскому совету Института вскоре пред-
приняли шаг, чреватый серьезными последствиями для
университетов. На первом годовом собрании попечите-
лей 27 ноября 1902 г. было зафиксировано согласие с об-
щим принципом Биллингса — помогать в проведении ис-
следований индивидуумам, а не учреждениям25. С приня-
тием этого внешне безобидного решения университеты
24 Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1902. P. xiii.
25 Экземпляр соответствующего документа имеется в архиве
Биллингса: Billings Papers // New York Public Library. Box A.


172 Натан Рейнгольд
оказались отрезанными от прямой помощи со стороны
Института.
Помимо этого, согласно принципу Биллингса число
тех, кто обладает «хоть сколько-нибудь реальными способ-
ностями к оригинальным исследованиям, невелико, и они,
вероятно, обратят на себя внимание при любых обстоя-
тельствах». С другой стороны, Уэлч видел опасность — хотя
и не со стороны Института Карнеги — в том, что «будут по-
ощряться те, кто не имеет подлинных способностей к та-
кой работе и кому было бы лучше заняться чем-то другим»26.
Автор второго письма, преемник Гилмэна на посту
президента Университета Джонса Хопкинса химик Аира
Ремзен, соглашался с тем, что лишь немногие люди спо-
собны проводить незаурядные исследования, и мало кто
из них влачит жалкое существование из-за недостатка
средств. Немногих по-настоящему талантливых людей
расхватывают университеты, указывал он. Касаясь во-
проса о крупномасштабных исследованиях, требующих
солидных капиталовложений, он замечал: «Я не думаю,
что таких много». (По-видимому, речь шла о таком виде
поддержки, как сооружение и оборудование специальных
объектов, впоследствии осуществленное Институтом
Карнеги.) «Чего нам недостает, так это личностей», — пи-
сал Ремзен. Сомневаясь, что Институт Карнеги сможет
приумножить число «исключительных людей», он при-
зывал руководителей Института обратиться вместо этого
к повышению эффективности труда тех, кто продуктив-
но работает в стенах университетов, выделяя средства
на вспомогательный персонал. Что касается предостав-
ления стипендий непроверенным лицам, предостерегал
Ремзен, то в этом виде поддержки «уже допущен пере-
бор... и опасность такой стипендии в том, что она может
поднимать многих лишь до определенного уровня, а по-
том забрасывать их». Наконец, считал он, лишь неболь-
шое число стипендий потребуется для поддержки лиц,
26 См. письмо Уэлча к Биллингсу от 16 января 1902 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.


Национальная научная политика в частном фонде... 1 73
обнаруживших явные способности к независимым ис-
следованиям27.
Биллингс, Гилмэн и остальные попечители сошлись
в том, чтобы приступить к поддержке индивидуальных
исследований немедленно, не дожидаясь появления тща-
тельно разработанной программы, основанной на отче-
тах экспертных комиссий. Что касается самих Биллингса
и Гилмэна, то по крайней мере изначально они придер-
живались единого взгляда на две основные формы под-
держки: ту, которую мы сегодня назвали бы стипендия-
ми для лиц, еще не получивших признания, и ту, кото-
рую мы сегодня называем грантами на проекты, выде-
ляемыми более известным исследователям. О масшта-
бах первоначальной поддержки свидетельствует пись-
мо Вудварда к президенту Колумбийского университе-
та Николасу М. Батлеру от 23 ноября 1905 г., в котором
сообщается, что к тому времени денежными средства-
ми Института Карнеги уже воспользовались 260 чело-
век из 89 учреждений28.
Деятельности Института с первых же дней сопут-
ствовали две семантические проблемы, порожденные,
по всей вероятности, Уолкоттом,— что было не самым
удачным поступком для человека, ставшего впослед-
ствии секретарем Смитсоновского института и прези-
дентом Национальной академии наук. К большому огор-
чению Биллингса, молодым исследователям присвоили
ярлык «ассистентов-исследователей». Сам Биллингс пер-
воначально предлагал называть их «младшими сотруд-
никами». Формулировка Уолкотта немедленно вызвала
путаницу, смешав юных неофитов, проходящих испы-
тания в тех «специфических видах работы, к которым,
по их утверждению, у них имеется особая склонность»,
с ассистентами, предоставляемыми в распоряжение про-
фессоров в качестве «точного, аккуратного, надежного
27 См. письмо Ремзена к Биллингсу от 24 января 1902 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.
28 См.: Butler Correspondence // Columbia University Archives.


174 Натан Рейнгольд
инструмента»29. Эта путаница лишь усугубила высказывав-
шиеся кое-кем опасения, что профессора станут исполь-
зовать «ассистентов-исследователей» для выполнения ру-
тинных элементов своей работы, вовсе не помогая им на-
чать собственную исследовательскую карьеру
Вторая семантическая проблема возникла из стремле-
ния Уолкотта провести разграничение между двумя глав-
ными типами исследовательских объектов в сфере дей-
ствия Института Карнеги. В инструкциях, составлен-
ных им в 1902 г. для экспертных комиссий, он устанавли-
вал различие между такими крупномасштабными объек-
тами, изучение которых— воплощенное в виде лаборато-
рий Института — открывает возможность выявления и ис-
пользования на благо человека доселе неведомых сил при-
роды, и более мелкими объектами исследований, связан-
ными с заполнением пробелов в уже исследованных обла-
стях, получением знаний о специфических феноменах или
проведением исследований в рамках узких дисциплин30.
Принимая во внимание то обстоятельство, что сам Уолкотт
считал более предпочтительным оказание поддержки ла-
бораториям, чем выделение краткосрочных исследователь-
ских грантов, нельзя исключить того, что выбранное для
последних название — «мелкие гранты» — с самого начала
имело уничижительный оттенок. Вероятнее же это было
просто неудачно выбранное название, начисто лишенное
вдохновляющей искорки. (Однако позже раздосадован-
ный Вудвард будет указывать, что Теодор Уильям Ричарде
из Гарвардского университета стал первым в Америке лау-
реатом Нобелевской премии по химии именно за работы,
выполненные на полученные им «мелкие гранты».)
Институт публично анонсировал выделение стипен-
дий для «ассистентов-исследователей». Заявки посылались
экспертам-консультантам для оценки, а окончательное
29 См. письмо Биллингса к Уолкотту от 10 декабря 1902 г. в: Carnegie
Institution of Washington Archives.
30 См. меморандум Уолкотта от 28 мая 1902 г. в: Billings Papers //
New York Public Library.


Национальная научная политика в частном фонде... 1 75
решение о выделении стипендий принимал исполнитель-
ный комитет Института. Биллингс обращал особое вни-
мание на то, чтобы выбор «ассистентов-исследователей»
не ограничивался рамками каких-то определенных реги-
онов и охватывал кандидатов не только из крупных уни-
верситетов, но и из небольших колледжей, указывая, что
их «связь с тем или иным местом» не должна быть решаю-
щим фактором. Присуждение «мелких грантов» оказалось
более обременительной процедурой из-за трудности оцен-
ки конкурирующих проектов. (К примеру, такой человек,
как Чарльз Сандерс Пирс, не произвел впечатления на ис-
полнительный комитет.) И все же, несмотря на гранты,
присужденные «неподходящим людям» или «использован-
ные с не слишком большой пользой», в 1903 г. исполни-
тельный комитет с удовлетворением отмечал, что ему уда-
лось обнаружить «с десяток поистине "исключительных
людей"». Глубокое удовлетворение выразил и присутство-
вавший на заседании Карнеги: «Как сказал председатель
Биллингс, если у вас есть три или четыре "исключитель-
ных человека", то это весьма много. Мы не судим по чис-
лу тех, кто не дает результатов; мы судим по числу тех, кто
достигает успеха»31.
Именно в это время на сцене появился Роберт Вудвард —
декан факультета теоретических наук, преисполненный
идей о значении кооперации в науке и не без раздраже-
ния относившийся к «удачной формулировке» (как он на-
зывал слова Карнеги об «исключительном человеке»).
К его неудовольствию, некоторые ученые соглашались
со взглядами Карнеги на «исключительность». Например,
Теодор Ричарде из Гарвардского университета, признавая
возможные преимущества кооперации в астрономии, ста-
вил под сомнение ее ценность в физике и химии:
Мне кажется, однако, что процесс совершения великого
оригинального открытия мало чем отличается от создания
31 См. протокол заседания попечителей от 8 декабря 1903 г.
(Р. 167-168,179-180,216) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


176 Натан Рейнгольд
великого поэтического произведения или написания вели-
кой картины. Замысел и его исполнение должны быть выко-
ваны гением без чьей-либо помощи. ...Я полностью согласен
с мистером Карнеги в его убеждении, что лишь от отдельно-
го «исключительного человека» можно ожидать какого бы
то ни было значительного вклада в сокровищницу наших
оригинальных представлений. Кто может вообразить себе
Фарадея кооперирующимся? Короче говоря, мне кажется,
что кооперация может принести большую пользу в рутинной
работе или в процессе обобщения уже приобретенных зна-
ний, однако она может оказаться столь же губительной для
крупного продвижения в совершенно новых направлениях32.
Менее чем через год после того, как Ричарде писал эти
строки, Вудвард и попечители втянулись в борьбу с одним
из «исключительных людей», у которого, при всей несхо-
жести с Фарадеем, весьма плохо получалось коопериро-
ваться. Этим человеком был садовод Лютер Бербанк. Еще
в 1904 г. исполнительный комитет Института добивался,
чтобы Министерство сельского хозяйства провело экс-
пертизу и дало отзыв о методах и результатах работы
Бербанка. Почитаемый в народе за «колдуна», Бербанк
был объектом больших споров в научном сообществе
и среди своих коллег-садоводов. Институт предоставил
Бербанку средства и был заинтересован в том, чтобы сде-
лать доступными для публики и своих собственных био-
логических станций знания, полученные этим необыч-
ным человеком, не имевшим привычки письменно фик-
сировать результаты своей работы. Вудвард говорил, что
«он подобен математику, которому никогда не требует-
ся повторять свои формулы; всю информацию, которой
он владеет, он может мгновенно мобилизовать для своих
целей». Задача извлечения «формул» Бербанка из недр
его мозга осложнялась проблемой коммерческой конку-
ренции с соперничающими садоводами. Несмотря на это,
32 См. письмо Ричардса к Вудварду от 28 марта 1905 г. в: Richards
Papers // Harvard Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 1 77
Вудвард находился под сильным впечатлением от этого
человека, его работы и ее потенциальной ценности для
человечества:
Следует сказать несколько слов о его личности. Он — не вы-
школенный ученый муж и не знаком с терминологией совре-
менной науки. Его манера изъясняться нередко режет слух
многим людям науки, коль скоро они не проявляют долж-
ной терпимости; но это человек, который бессознательно
пользуется научным методом, и пользуется им самым что
ни на есть наилучшим образом. Я думаю, всякий, кто отпра-
вится в его сады и увидит, что ему удалось сделать, и кто по-
наблюдает за мистером Бербанком, как это сделал я, тот-
час же признает, что это совершенно необычный человек.
Но наряду с необыкновенными способностями ему прису-
щи и необыкновенные странности. Лишь только в его са-
дах окажется обыкновенный человек науки и вступит с ним
в дискуссию, через пятнадцать минут между ними вспыхнет
ссора. Принимать это во внимание — наш долг. Если мы смо-
жем учитывать подобные вещи, то те знания, которые мы
сможем извлечь из мистера Бербанка, будут иметь исключи-
тельную ценность для человечества; если же мы не сможем
учитывать их, то нас ожидает неудача33.
Этими словами, произнесенными на заседании попе-
чителей Института 12 декабря 1905 г., Вудвард положил
начало необыкновенно оживленным дебатам. Его идея
заключалась в том, чтобы прикомандировать к Бербанку
одного или двух талантливых молодых ученых, кото-
рые могли бы зафиксировать основные итоги и общий
метод его работы. Однако последующая дискуссия при-
няла неожиданный антинаучный оборот (которому сам
Вудвард в более поздние годы будет неявным образом про-
тивостоять). Сначала Карнеги выразил озабоченность
перспективой вмешательства ученых мужей в работу
33 См. протокол заседания попечителей от 12 декабря 1905 г.
(Р. 470-471) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


178 Натан Рейнгольд
гения: «Группа профессоров в свойственной им профес-
сорской манере будет с недоверием относиться к мысли
о том, что они, возможно, имеют дело с человеком... ко-
торый революционизирует нашу жизнь... своими экспе-
риментами». Подобно Карнеги, у ряда попечителей име-
лись определенные сомнения по поводу науки, ее мето-
дов и занятых ею людей. Элиу Рут, к примеру, противо-
поставил «выдающиеся и исключительные способности»
Бербанка «исполненному осторожности научному мето-
ду». Биллингс замечал: «Научный язык — это хлам; ясный
простой язык— вот что нужно». Касаясь вопроса о том,
согласуются ли взгляды Бербанка со взглядами Дарвина,
Менделя или Де Фриза, тот же Биллингс утверждал, что
«это не имеет никакого значения...»34.
Лишь Уэйр Митчелл выразил сомнение по пово-
ду существа работы Бербанка. Аргументация в ее под-
держку, заметил он, «чрезмерно подчеркивает практи-
ческий аспект. Мы начинали совсем не в таком ключе».
Хотя Митчелл и поддерживал предложение Вудварда,
он отличался от последнего в оценке Бербанка, кото-
рого считал не более чем «чрезвычайно внимательным
наблюдателем». По мнению Митчелла, Вудвард был
прав в стремлении выяснить законы, лежащие в осно-
ве работы Бербанка35. 26 июля 1906 г. молодой ученый
Института Карнеги Джордж Харрисон Шалл подготовил
отчет о Бербанке и его работе. Очарованный Бербанком
и даже испытывавший к нему нежность, в своем отче-
те Шалл тем не менее ясно обрисовал ограниченность
34 См. протокол заседания попечителей от 20 декабря 1905 г.
(Р. 445, 452, 469-471, 474, 486) в: Carnegie Institution of Washington
Archives.
35 См. протокол заседания попечителей от 20 декабря 1905 г. в:
Carnegie Institution of Washington Archives. В связи с замечанием
Митчелла следует отметить тот факт, что даже Вудвард, впоследствии
обыкновенно утверждавший, что практический аспект никогда не дол-
жен фигурировать при оценке лучших исследований, в ходе этого за-
седания указывал на возможное практическое применение исследова-
ний в области геофизики.


Национальная научная политика в частном фонде... 179
его эмпиризма36. Несмотря на это, Институт продолжал
финансировать работу Шалла с Бербанком; даже в 1911 г.
руководство все еще не оставляло надежд опубликовать
исчерпывающий очерк этой работы37. (В качестве исто-
рически интересного проявления иронии судьбы следу-
ет отметить, что Шалл был представителем поколения
пионеров генетики, сыгравшим важную роль в выведе-
нии гибридной кукурузы.)
В 1908 г. между попечителями снова возник спор по по-
воду Лютера Бербанка. На этот раз Вудвард высказывался
совсем не так, как прежде: «Следует понять также то, что
с научной точки зрения в работе Бербанка нет ничего та-
инственного или загадочного. Его методы, как правило,
не являются ни уникальными, ни неизвестными, и его ра-
бота, как выясняется, имеет меньшую ценность для био-
логической науки, чем было принято считать». Итак, пе-
ревод работы Бербанка на язык науки снизил ее каче-
ство. И все же Вудвард — несмотря на опасность того, что
Институт станут уличать в пособничестве Бербанку в его
шумных спорах с другими садоводами, и невзирая на то,
что Бербанк извлекал из результатов своей работы ком-
мерческую выгоду, — рекомендовал продолжить финанси-
рование работы и Шалла, и Бербанка. Вместе с тем, одна-
ко, он указывал, что «к нашему глубокому разочарованию,
наше сотрудничество с Бербанком, как выясняется, совер-
шенно не способствовало продвижению его до того уров-
ня, который он мог бы заслуженно занять...»; иными сло-
вами, Бербанк так и не оценил по достоинству возможно-
сти сделаться ученым38.
Тогда же произошел один из немногих случаев вмеша-
тельства Эндрю Карнеги в обсуждение:
36 Отчет Шалла, датированный 26 июля 1906 г., имеется в: Shull
Papers // Library of the American Philosophical Society.
37 См. протокол заседания попечителей от 15 декабря 1911 г.
(Р. 210) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
38 См. протокол заседания попечителей от 8 декабря 1908 г. (Р. 736,
754-756, 761-763) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


180 Натан Рейнгольд
Позволите ли вы мне на минутку прервать вас, джентльме-
ны? Не соблаговолите ли вы выслушать точку зрения че-
ловека совершенно постороннего и к тому же совершен-
но невежественного по сравнению с вами, учеными людьми?
Мой друг [Вудвард] сказал здесь, что единственное, чего мы
ожидаем, это научный отчет, а другой мой друг [попечитель
Джон Л. Кэдуолодер] заметил, что единственной вещью, ко-
торую мы могли бы получить, может быть экономический
результат работы мистера Бербанка. Я хотел бы знать, ка-
кой прок будут иметь наши научные отчеты, если конечным
результатом будет не экономический выигрыш, не получе-
ние нами растений, которые, будучи сейчас бесполезными,
станут приносить доход. Если мы имеем возможность под-
держать мистера Бербанка в его работе, дабы в конце кон-
цов получить экономический выигрыш, то я бы высказался
за увеличение выделяемых ему средств.
Хотя в итоге предложение Вудварда и Карнеги о про-
должении финансирования работы Бербанка было при-
нято, это был редкий случай, когда некоторые из попе-
чителей голосовали против39. И уже в 1909 г. Институт
прекратил дальнейшую поддержку этой работы, «дабы
не быть вовлеченным в ненужные нам интриги с мисте-
ром Бербанком и многочисленными лицами, использую-
щими его в своих интересах»40.
Вскоре после начала обернувшихся для него разоча-
рованием отношений с Бербанком Вудвард объявил от-
крытую войну двум главным программам индивидуаль-
ной поддержки, практиковавшимся Институтом, а имен-
но стипендиям для «ассистентов-исследователей» и «мел-
ким грантам». Одна из причин его враждебности по сей
день окутана тайной. В публикациях на страницах инсти-
тутских «Ежегодников» он дважды выдвигал серьезные
39 См. протокол заседания попечителей от 8 декабря 1908 г. в:
Carnegie Institution of Washington Archives. Слова Карнеги цитируют-
ся по тому же протоколу (Р. 761).
40 См. протокол заседания попечителей от 14 декабря 1909 г.
(Р. 25-29) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 181
обвинения против этих программ. В 1905 г. он осудил их
как систему «дележа добычи» в науке41; в 1911 г. он пи-
сал, что по крайней мере некоторые из участвовавших
в них лиц руководствовались «корыстными устремления-
ми»42. В 1920 г. в письме к своему другу геологу Чамберлену
Вудвард загадочно упоминал о «темных сторонах» исто-
рии Института43, предположительно имея в виду все те же
«корыстные устремления» и систему «дележа добычи».
Насколько мне известно, эти обвинения никогда не оспа-
ривались в печати и никогда не были конкретизированы
самим Вудвардом. Вероятно, они подразумевали не толь-
ко претендентов на финансирование, но также и пользо-
вавшихся известностью экспертов-рецензентов. Важнее,
впрочем, то, что в них просматривается намек на причаст-
ность, будь то сознательную или неумышленную, к ука-
занным «темным сторонам» исполнительного комите-
та Института, олицетворением которого до 1905 г. были
Биллингс и Уолкотт.
Однако оппозиция Вудварда программам «мелких гран-
тов» и стипендий «ассистентам-исследователям» была вы-
звана не только действительно порочным или казавшимся
ему таковым администрированием. Он стоял за поддержку
исследовательской работы, отдавая ей безусловное пред-
почтение перед любыми педагогическими функциями.
Наилучшая же стратегия содействия исследовательской
работе состояла в оказании поддержки испытанным лю-
дям, предоставляемой либо в лабораториях Института
Карнеги, либо по месту их основной работы. Эта страте-
гия позволяла избежать совершенно бесполезных расхо-
дов (которые не беспокоили Карнеги) и опасности свя-
заться с разного рода чудаками.
На заседании попечителей 11 декабря 1906 г. Вудвард из-
ложил мотивы своей оппозиции существующей стратегии:
41 Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1905. P. 29.
42 Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1911. P. 6.
43 См. письмо Вудварда к Чамберлену от 10 июля 1920 г. в: Chamberlin
Papers // University of Chicago.


182 Натан Рейнгольд
«По крайней мере три четверти моего времени поглоща-
ет деятельность, связанная с этими "мелкими грантами"
и стипендиями ддя "ассистентов-исследователей". ...В на-
стоящее время мы занимаемся тем, что проводим нечто
вроде лотереи с ежемесячными жеребьевками, в кото-
рых неопытный и неквалифицированный человек име-
ет почти такие же шансы получить приз, как и человек
квалифицированный и опытный»44. Далее в ходе этого
заседания Вудвард утверждал, что в среднем лишь один
из семи «ассистентов-исследователей» получает резуль-
таты, заслуживающие быть опубликованными. (В следую-
щем году сходные заявления о непродуктивности краткос-
рочных «мелких грантов» вовлекут его в спор с бывшим
коллегой Джеймсом Маккином Кэттеллом45.)
В качестве альтернативы Вудвард предлагал ввести
систему поддержки «ассоциированных исследователей»
(research associates), предусматривающую долгосроч-
ную помощь испытанным исследователям, которые смо-
гут оставаться в стенах своих университетов. По замыс-
лу Вудварда «ассоциированные исследователи» могли бы
также оказывать помощь президенту Института в каче-
стве экспертов-консультантов в своих областях компетен-
ции. Уэйр Митчелл, выступая от своего имени и от име-
ни Биллингса, высказался в защиту первоначальной стра-
тегии как соответствующей замыслу Карнеги:
...Я хочу сказать, что изначально при предоставлении нам
своего дара мистер Карнеги особенно подчеркивал жела-
тельность экспериментирования в деле выявления компе-
тентных людей. Он не ожидал от нас того, чего желает пре-
зидент,— что мы станем ограничиваться при выделении
44 См. протокол заседания попечителей от 11 декабря 1906 г.
(Р. 581-582) в: Billings Papers // New York Public Library. См. также
изложение взглядов Вудварда в его письме к Джорджу Эллери Хейлу
от 12 декабря 1906 г. и ответное письмо Хейла от 20 декабря 1906 г. в:
Hale Papers // California Institute of Technology Archives.
45 См. письмо Вудварда к Кэттеллу от б марта 1907 г. и ответное пись-
мо Кэттелла от 9 марта 1907 г. в: Cattell Papers // Library of Congress.


Национальная научная политика в частном фонде... 183
субсидий лишь теми, кто уже доказал свои способности го-
дами работы. ...Я также скажу, что его предложение, чтобы
эти гранты предоставлялись одним лишь ассоциированным
исследователям и никому более, чревато отсечением опре-
деленного количества ценного перспективного человече-
ского материала. Этот вопрос возбуждает во мне сильные
чувства, и мы с доктором Биллингсом проанализировали
статистику успехов и неудач по мелким грантам и пришли
к убеждению, что по этим грантам было выполнено доста-
точное число успешных работ, чтобы мы могли считать себя
вправе продолжать в течение еще какого-то количества лет
эту форму выявления компетентных людей. Этот вопрос
возбуждает во мне столь сильные чувства, потому что в моей
юности бывали моменты, когда я, в соответствии с установ-
кой президента, наверняка не был бы признан подходящим
кандидатом на получение гранта... и когда я, страстно желая
получить его, подавал бы заявки в одно учреждение за дру-
гим без всякого толка46.
Хотя в 1906 г. Вудварду не удалось взять верх, со време-
нем его взгляды получили одобрение. На его стороне было
давление инфляции — причем не только в чисто экономи-
ческом виде, но и в такой ее форме, как постоянно возрас-
тавшие запросы преуспевающих отделов и лабораторий
Института. К тому же ассоциированными исследователя-
ми Института Карнеги стали такие великие ученые, как
Томас Хант Морган. Принесло плоды и упорство Вудварда.
Осознавая ключевое значение взаимоотношений с уни-
верситетами для программ «мелких грантов» и стипендий
«ассистентам-исследователям», он еще в 1906 г. сообщал
попечителям, что в течение последних двух лет ему при-
шлось провести более двух тысяч интервью на предмет
этих программ. Вудвард методично повел дело к ограниче-
нию контактов со сферой высшего образования. Столь же
методично он приступил к пересмотру поддерживаемых
46 См. протокол заседания попечителей от 11 декабря 1906 г.
(Р. 583-584) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


184 Натан Рейнгольд
областей знания и представлений об «исключительном
человеке». В период с 1906 г. до своего выхода на пенсию
он упорно продолжал высказывать взгляды, которые со-
ставляют своего рода теорию исследовательской рабо-
ты — не слишком оригинальную, но поражающую уверен-
ностью своего автора в ее правильности.
Что касается «исключительного человека», то к 1916 г.
он явным образом превратился в опытного специалиста,
работающего в рамках утвердившейся дисциплины. Как
замечал Вудвард, «весьма распространилось представле-
ние... что основное занятие вашего покорного слуги долж-
но заключаться в том, чтобы бродить с фонарем по всевоз-
можным дебрям в поисках «исключительных людей». Эта
удачная формулировка нашего основателя обернулась для
Института большой неудачей... нам пришлось иметь дело
с колдунами, и... пресловутый Бербанк был отнюдь не един-
ственным и не худшим из них»47. Однако многие люди про-
должали придерживаться иных взглядов. Иллюстрацией
может служить оценка, данная Вудвардом деятельности
в годы Первой мировой войны такой видной организа-
ции, как руководимый Эдисоном Консультативный совет
по делам военно-морского флота, — он охарактеризовал ее
как мобилизацию гениальности, добавляя, что «сие приво-
дило, если это вообще может к чему-то приводить, к стиму-
лированию разного рода чудаков». Вудвард не считал науку
занятием для эксцентричных умов, с чем, кстати сказать,
в конце концов согласился и его друг Ричарде, предав заб-
вению свое прежнее рассуждение о роли артистической
гениальности в прогрессе науки48. В 1918 г. Вудвард вновь
высказал свое убеждение в целесообразности поддерж-
ки заведомо квалифицированных ученых, обратившись
к противопоставлению деятельности Консультативного
совета по делам военно-морского флота (руководимого
47 См. протокол заседания попечителей от 15 декабря 1916 г.
(Р. 611-612) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
48 См. письмо Вудварда к Ричардсу от 22 марта 1918 г. и ответное пись-
мо Ричардса от 6 апреля 1918 г. в: Richards Papers // Harvard Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 185
уже не Эдисоном) и Национального совета по научным
исследованиям (National Research Council), во главе ко-
торого стоял Джордж Элл ери Хейл.
С одной стороны, Национальный совет по научным
исследованиям исходил из предположения, что откры-
тий и достижений молено с наибольшим основанием ожи-
дать в работе тех, кто уже показал свою способность со-
вершать их. Теория совета состояла в том, что наилучшие
консультации правительству в чрезвычайных обстоятель-
ствах, вероятнее всего, могут дать эксперты, пользующи-
еся известностью в своих областях исследования. С дру-
гой стороны, исходная теория Консультативного совета
по делам военно-морского флота состояла в том, что от-
крытия и достижения могут с примерно равной вероят-
ностью быть делом рук как опытных, так и неквалифици-
рованных людей, и поскольку число непрофессионалов
очень велико, то наилучший способ добиться успехов за-
ключается в том, чтобы занять экспертов рассмотрени-
ем предложений и изобретений неэкспертов. Вдобавок
Консультативный совет по делам военно-морского флота
с самого начала вдохновлялся убеждением, что открытия
и достижения совершаются преимущественно необыкно-
венными умами, а стало быть, есть прок в том, чтобы по-
ставить перед людьми испытанной дееспособности и ква-
лификации задачу всматриваться в горизонт в поисках от-
блесков сияния, исходящего от «исключительных людей»,
которое в противном случае может остаться незамечен-
ным,— ибо последние, как предполагается, склонны за-
таиваться или в лучшем случае пребывать более или ме-
нее скрытыми за грудами книг и бутылей в замшелых ла-
бораториях...
К счастью для репутаций членов Консультативного со-
вета по делам военно-морского флота, эта исходная и поль-
зовавшаяся популярностью теория была подвергнута ис-
пытанию простым житейским опытом, которое подтвер-
дило то, что хорошо известно из истории науки и было
многократно засвидетельствовано в работе Института
[Карнеги],— а именно, во-первых, что революционные


186 Натан Рейнгольд
открытия, достижения и изобретения не возникают вне-
запно или посредством колдовских чар и, во-вторых, что
опоэтизированный процесс отвеивания огромных масс
интеллектуальной мякины в надежде на получение добро-
качественных зерен истины представляет собой совер-
шеннейшую бессмыслицу49.
Области знания
Хотя выявление «исключительных людей» оказалось
трудным делом, выбор областей знания, подлежащих под-
держке, представлял еще более серьезную и фундамен-
тальную проблему. Средства, предоставленные в распо-
ряжение попечителей, были ограниченными, притяза-
ния же на получение поддержки казались безграничны-
ми. Всякий раз, когда Институт делал тот или иной вы-
бор, — отдавая ли предпочтение поддержке лабораторий
перед «мелкими грантами» или одной области знания пе-
ред другой, — он наживал себе врагов среди разочарован-
ных. Оказывать поддержку любой области, сколь бы важ-
ной она ни казалась, было невозможно. Тем или иным об-
разом должны были возникнуть приоритеты.
После встречи Биллингса с Карнеги и Гилмэном 18 но-
ября 1901 г. был подготовлен меморандум о стратегии за-
думанного Института. Дисциплинарные рамки этой стра-
тегии, разумеется, включали естествознание (science)
«в обычном смысле слова». Помимо этого, они охватыва-
ли историю, политологию, экономику, филологию (в осо-
бенности «китайскую и восточную»), а также организацию
и ведение библиотечного дела. (Последний пункт явно от-
ражал страсть Биллингса к созданию великих библиотек.)
Вслед за перечислением ряда тем в естественных науках
текст меморандума неожиданно акцентировал необходи-
мость преподавания статистики и страхового дела, а также
китайского и других восточных языков; кроме того, была
49 См. протокол заседания попечителей от 13 декабря 1918 г.
(Р. 759-761) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 187
отмечена важность создания высшей школы библиогра-
фии и примыкающих к ней дисциплин. Нигде более в рам-
ках своей деятельности в Институте Карнеги Биллингс
не призывал к поддержке образовательных программ; по-
следние фактически отсутствуют в сохранившихся записях
позднейших дискуссий. Следующий меморандум Биллингса
от 1 февраля 1902 г. указывал, что цель Института Карнеги
совпадает с целью Смитсоновского института, заключаясь
в «расширении и распространении знаний, не ограничен-
ных рамками какой-либо области исследований»50.
Несомненно, Гилмэн был согласен с этими умонастро-
ениями. Биллингс же уже на первом годовом заседании
попечителей 27 ноября 1902 г. стал очерчивать пределы
своего «смитсоновского размаха». Так, из сферы деятель-
ности Института были исключены медицинские иссле-
дования как область, уже ставшая предметом внимания
Рокфеллеров. Впрочем, несмотря на это ограничение,
благодаря влиянию того же Биллингса Институт Карнеги
с 1903 по 1926 г. поддерживал издание «Index Medicus».
Биллингс исключил из сферы интересов Института литера-
туру, музыку и изобразительные искусства. Гилмэн соглашал-
ся — по крайней мере публично. С обычной для него кате-
горичностью Биллингс отзывался о весьма тусклом впечат-
лении, оставшемся у него от претендентов-гуманитариев:
«Мы получили ряд заявок на выделение средств, которые
позволили бы просителю оставить все прочие дела и на-
писать трактат по логике, или трактат по философии, или
трактат по истории религии, или трактат, посвященный
каким-то специфическим вопросам в сфере теософии или
метафизики. У меня не сложилось убеждения, что насущ-
ность этих заявок или качества людей, выступивших с та-
кими предложениями, были столь исключительными»51.
Однако в тех случаях, когда в какой-то из гуманитарных
50 Оба меморандума хранятся в: Billings Papers // New York Public
Library.
51 См. протокол заседания попечителей от 8 декабря 1902 г.
(Р. 192-195) в: Billings Papers // New York Public Library.


188 Натан Рейнгольд
дисциплин обнаруживался человек поистине исключитель-
ных способностей — как, например, Эвальд Флюгель, спе-
циалист по среднеанглийскому языку из Стэнфордского
университета, — попечители предоставляли ему поддерж-
ку. Более важной акцией, возможно, была организация
в Институте в 1903 г. Бюро (впоследствии — Отдела) исто-
рических исследований. В 1904 г. начал действовать Отдел
экономики и социологии. Кроме того, Институт субсиди-
ровал и работу отдельных археологов и антропологов, на-
пример Рафаэля Пумпелли.
Несмотря на эти действия, однако, основная часть
средств Института Карнеги шла на поддержку естество-
знания «в обычном смысле слова». 12 из его 18 эксперт-
ных комиссий занимались естественно-научными дисци-
плинами. (Оставшуюся шестерку составляли комиссии
по инженерному делу, экономике, истории, психологии,
антропологии и библиографии; причем первая из указан-
ных областей не рассматривалась в качестве прикладной
дисциплины, а прочие пять интересовали попечителей
лишь в той мере, в какой они вообще были расположены
к экскурсам за пределы устоявшихся физических и биоло-
гических дисциплин.)
В собственно естественно-научных кругах Институт
наталкивался на изрядный скептицизм и даже враждеб-
ность. Многие сомневались в способности попечителей
принимать разумные решения. К примеру, в переписке
с Джорджем Эллери Хейлом его коллега-астроном Льюис
Босс высказывал сомнения относительно интереса по-
печителей к большим зеркальным телескопам: «Доктор
Уолкотт — мой давнишний друг. Я знаю его еще с тех пор,
когда вы были маленьким мальчиком. ...Однако я не могу
заставить себя считать весомым его мнение по техниче-
скому вопросу в астрономии»52.
Именно недоверие к попечителям, большинство кото-
рых не были учеными-естественниками, стало причиной
52 См. письмо Босса к Хейлу от 27 августа 1902 г. в: Hale Papers //
California Institute of Technology Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 189
единственного крупного провала в первые годы существо-
вания Института. После того как в августе 1902 г. боль-
шинство попечителей Морской биологической лабора-
тории Вудс Хоул (Woods Hole) проголосовали за ее при-
соединение к Институту Карнеги, директор лаборатории
Чарльз Отис Уитмэн мобилизовал силы, которым удалось
воспрепятствовать объединению. Уитмэн руководствовал-
ся убеждением, что управление научными учреждениями
должно быть в руках самих ученых53. Этот опыт, а также
специфические отношения с университетами, несомнен-
но, укрепили руководство Института Карнеги в мысли
о необходимости иметь свои собственные лаборатории.
Вудвард и Уолкотт играли ключевые роли в движении
по этому пути, перипетии которого, пожалуй, могут быть
лучше всего проиллюстрированы на примере судьбы докла-
дов, подготовленных экспертными комиссиями Института
по геофизике, физике и химии. Первые две комиссии воз-
главлял Вудвард. В работе обеих вместе с ним участвовали
физики Альберт А. Майкельсон и К. Барус. Помимо них
троих, комиссия по геофизике включала полный состав ко-
миссии по геологии: Томаса К. Чамберлена, Ч. Р. Ван Хайза
и Чарльза Д. Уолкотта. Чамберлен и его коллеги придер-
живались того мнения, что, поскольку геология находится
в хорошем состоянии, то будущее — за геофизикой. Вудвард
подготовил два созвучных доклада, призывавших к созда-
нию специальных исследовательских лабораторий — гео-
физической в одном случае и физической в другом.
За этим последовали события, в которых Уолкотт,
по всей вероятности, достиг зенита своего влияния
на политику Института Карнеги. В 1902 г. слухи о содер-
жании докладов различных экспертных комиссий рас-
пространялись быстро. Уже в конце лета и начале осе-
ни Джеймс Маккин Кэттелл, психолог из Колумбийского
53 Помимо упоминаний о Вудс Хоуле в протоколах заседаний по-
печителей Института Карнеги в: Billings Papers // New York Public
Library, эта история фигурирует в целом ряде писем в архиве Биллингса
(Billings Papers // New York Public Library), среди которых особый ин-
терес представляет группа писем, полученных им от Уилсона.


190 Натан Рейнгольд
университета и редактор журнала «Science», выступил
с критическими замечаниями, главным объектом кото-
рых была предложенная к созданию геофизическая ла-
боратория. Ранее Кэттелл уже давал по собственной ини-
циативе советы попечителям Института; участвовал он
и в истории с Морской биологической лабораторией Вудс
Хоул, солидаризовавшись с Уитмэном против ее поглоще-
ния Институтом Карнеги. Кэттелл поддерживал создание
лабораторий для исследований по физике, химии и биоло-
гии в дополнение к весьма либеральной политике распре-
деления стипендий и грантов. Но он решительно проте-
стовал против вкладывания существенной части средств
Института в геофизику. Никакие заверения Чамберлена,
Уолкотта и, предположительно, Вудварда не могли убе-
дить его, что эта область заслуживает столь мощной фи-
нансовой поддержки54. Кроме того, протест Кэттелла вы-
зывало и растущее стремление попечителей оказать под-
держку дорогостоящим планам астрономов, в особенно-
сти предложению Хейла об устройстве обсерватории
на горе Уилсон (Mount Wilson) в Южной Калифорнии.
В 1902 г. Уолкотт сделал сознательный шаг к тому, что-
бы Институт озаботился программой устройства собствен-
ных лабораторий. Наметив земельные участки в пределах
Вашингтона, он представил свои планы на заседании по-
печителей 25 ноября. Территория в 110 акров (предло-
женная Уолкоттом) казалась чрезмерно большой в ситу-
ации, когда Институт еще не определился в отношении
своей стратегии: как заявил Биллингс, «в сущности го-
воря, речь идет об утверждении централизованной схе-
мы устройства крупных лабораторий для Вашингтона».
За этим заявлением последовала горячая, хотя и несколь-
ко хаотичная дискуссия. Перспектива вкладывания де-
нег в землю, а затем и в строительство вызвала возмуще-
ние у тех попечителей, которые были заинтересованы
54 См. письма Уолкотта к Кэттеллу от 17 сентября 1902 г. и Чам-
берлена к Кэттеллу от 10 сентября 1902 г. в: Cattell Papers // Library
of Congress.


Национальная научная политика в частном фонде... 191
в выявлении и культивировании «исключительного че-
ловека». Другие видели в удачной покупке недвижимости
просто расчетливый ход, продиктованный заботой о буду-
щем. Александр Агассис колебался, прельщенный возмож-
ностью создания биологической лаборатории на северо-
западе Вашингтона. Наконец, некоторые из попечите-
лей выступали за сооружение жилых домов, которые бы
предоставлялись «исключительным людям» в знак при-
знания их способностей. В итоге дискуссии было реше-
но отказаться от приобретения участка, предложенного
Уолкоттом, однако общий эффект его предложения был
тот, что среди попечителей окрепло стремление приобре-
сти землю в Вашингтоне, в первую очередь — для устрой-
ства геофизической лаборатории55.
Что касается второго из предложенных Вудвардом ла-
бораторных проектов, предусматривавшего создание фи-
зической лаборатории, то он тихо угас. Изначально среди
физиков не нашлось такого яркого человека, «под кото-
рого» она могла бы быть организована, по крайней мере
ни одного «исключительного человека», который был бы
заинтересован покинуть университетскую среду. Можно
предположить, что если бы у кого-то вроде Майкельсона
возник соответствующий интерес, то Институт мог бы
учредить в Вашингтоне еще одну лабораторию в ком-
плексе с лабораториями для геофизических исследова-
ний и изучения земного магнетизма. Примечательно,
что попечители, не исключая впоследствии и самого
Вудварда, не предприняли никаких усилий к тому, что-
бы найти такого выдающегося исследователя. К 1906 г.
по крайней мере некоторые из ведущих физиков пришли
55 См. протокол заседания попечителей от 25 ноября 1902 г.
(Р. 63-68, 86-106, 113-119, 127-128) в: Carnegie Institution of Wa-
shington Archives. До организации геофизической лаборатории
в 1906 г. Институт Карнеги оказывал поддержку исследованиям таких
сотрудников Геологоразведочной службы, как Джордж Ф. Беккер (кото-
рый был старым школьным другом Генри Адамса и Чарльза С. Пирса)
и Артур Л. Дэй. Под руководством последнего Геофизическая лабора-
тория Института Карнеги достигла выдающихся научных результатов.


192 Натан Рейнгольд
к убеждению, что рассчитывать на поддержку их дисци-
плины Институтом Карнеги — безнадежное дело56.
Экспертная комиссия по химии представила два докла-
да, один из которых выражал общую точку зрения, а дру-
гой представлял особое мнение. Эту комиссию составля-
ли три человека: Аира Ремзен из Университета Джонса
Хопкинса (председатель), а также Теодор У. Ричарде
из Гарварда и Эдгар Фэс Смит из Пенсильванского уни-
верситета. В своем общем докладе они выступали за вы-
деление средств известным химикам, работающим
в университетах, дабы те могли нанять подходящих им
«ассистентов-исследователей». Однако попечители, ру-
ководствуясь собственным представлением о категории
«ассистент-исследователь», фактически оставили этот до-
клад без внимания.
Особый интерес представляет позиция, которую за-
нимал по отношению к поддержке Институтом химии
ТУ Ричарде. Хотя он и подписался под общим докла-
дом комиссии, он также представил свое особое мне-
ние, выдвинув альтернативную идею, которую отвергли
двое его коллег, а именно предлагая учредить такую фор-
му поддержки, как присвоение звания «Карнегиевского
профессора-исследователя» с соответствующей дотаци-
ей, «чтобы избавить университетских профессоров от ча-
сти той рутинной работы, которую они в настоящее время
выполняют». Ричарде и Вудвард имели ориентировочный
план устройства лаборатории физической химии, кото-
рый, однако, рассыпался, натолкнувшись на неоднознач-
ное отношение попечителей к университетам. Вообще же
в своих взглядах на научную деятельность Ричарде суще-
ственно отличался и от Вудварда, и от других попечите-
лей Института Карнеги. Например, когда обсуждался во-
прос о назначении Вудварда президентом Института,
Ричарде поначалу выступил против его кандидатуры, ибо
считал, что химия располагает большими возможностями
56 См., например, письмо Роуза к Уэбстеру от 12 марта 1906 г. в:
Webster Papers // Archives, University of Illinois (Urbana).


Национальная научная политика в частном фонде... 193
содействовать «благополучию человеческого рода», неже-
ли физика или астрономия. Основываясь на чем-то совер-
шенно мне неизвестном, он заявлял, что Карнеги оказы-
вал предпочтение экспериментальной работе перед мате-
матическими или теоретическими исследованиями. Для
прогресса науки, утверждал Ричарде, более многообеща-
ющим является индуктивный, нежели дедуктивный под-
ход57. Следует заметить, однако, что и Вудвард, в свою оче-
редь, не сомневался в собственной принадлежности к ин-
дуктивной науке, ведь и его работа включала тщательные
наблюдения и экспериментирование.
Что касается биологических наук, то, если не счи-
тать неудавшегося присоединения Морской биологиче-
ской лаборатории Вудс Хоул, они не стали ддя Института
Карнеги сферой разногласий. В 1903 г. Институт открыл
Пустынную лабораторию, в 1904 г. — Станцию эксперимен-
тальной эволюции и Отдел морской биологии. Тремя года-
ми позже была создана Лаборатория питания, а в 1914 г. —
Отдел эмбриологии.
В противоположность этому, стратегия Института
Карнеги в отношении более «молодых» наук вызвала
ряд дебатов, причем в центре оппозиции снова оказал-
ся Кэттелл. За изрядным скептицизмом, который он про-
являл в отношении утверждений о необходимости орга-
низации лаборатории для геофизических исследований,
стояло сильное стремление добыть средства для экспери-
ментальной психологии. Для Кэттелла проблему в стра-
тегии Института составляло несправедливое, с его точ-
ки зрения, предпочтение более старых, уже сложивших-
ся дисциплин более новым. С развертыванием планов
Хейла Кэттелл перенес острие своей критики с геофизи-
ки на астрономию. Его представление о распределении
средств было совершенно иным, чем то, которого при-
держивались Хейл, Вудвард и попечители. «Любое рас-
пределение средств Института Карнеги, вероятно, даст
57 См. письма Ричардса к Хиггинсону от 1 и 3 декабря 1904 г. в:
Richards Papers // Harvard Archives.


194 Натан Рейнгольд
повод для критики, — писал он Хейлу в 1905 г. — ...Как пси-
холог я, естественно, считаю, что мы столь же нуждаем-
ся в деньгах, как и астрономы, и я совершенно не вижу,
каким образом это можно урегулировать, кроме как исхо-
дя из того, что, поскольку в астрономии и психологии ра-
ботает примерно равное число людей, они должны поль-
зоваться равным вниманием». Что касается Хейла, то он,
уверяя Кэттелла в своем неравнодушии к прогрессу психо-
логии, вместе с тем доказывал, что его предложения уни-
кальны, важны и своевременны58.
Критические замечания Кэттелла вызвали ответную
реакцию со стороны Вудварда (спровоцированную глав-
ным образом тем, что сделанные в переписке заявления
появились затем в печати). Будучи методичным и скрупу-
лезным человеком, Вудвард сформулировал тщательно
продуманный ответ. Упомянув о «практическом и коммер-
ческом значении» астрономии, он остановился на «еще
более высоком значении» этой науки:
Астрономия, к примеру, больше всех остальных наук спо-
собствовала распутыванию узлов в умах людей, устранению
суеверий и тому, чтобы мы вообще были в состоянии здра-
во мыслить. ...В большинстве случаев для проведения астро-
номических исследований бывает гораздо легче получить
деньги, нежели для проведения исследований в других об-
ластях. ...Это совершенно обоснованно. Многие люди спра-
шивали меня, как это получается, что, коль скоро у нас идет
речь о распределении средств среди наук, астрономия по-
лучает львиную долю? Я попытался выяснить, почему так
получается, и дело заключается вот в чем: это — старейшая
и наиболее развитая наука... Просмотрите имеющиеся у нас
заявки на проекты, и вы обнаружите, что определенность
этих заявок, их ясность едва ли не прямо пропорциональна
возрасту представленных в их лице наук. Приблизительно
говоря, порядок очередности, установленный не нами,
58 См. письма Кэттелла к Хейлу от 15 апреля 1905 г. и Хейла к Кэттеллу
от 2 мая 1905 г. в: Hale Papers // California Institute of Technology Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 195
но природой, таков: астрономия на первом месте, химия
и физика — на втором, а зоология — на третьем... Одна из це-
лей [Института] должна заключаться в том, чтобы подни-
мать прочие науки на уровень старейших из них59.
Уверенность Вудварда в существовании порядка, уста-
новленного природой, зиждилась на бесспорных, само-
очевидных истинах, известных из истории науки,— ка-
ковыми, по крайней мере, они ему представлялись.
Принимая во внимание ограниченность средств, кото-
рые были в распоряжении попечителей, не приходится
удивляться тому, что они отдавали предпочтение более
признанным наукам. Сочувственно относившийся к сво-
им бывшим коллегам по Колумбийскому университету —
Кэттеллу и Францу Боасу (работавшим в таких менее «зре-
лых» областях, как психология и антропология), Вудвард
испытывал определенную неловкость как от собственно-
го положения, так и от предубеждений попечителей:
Дело не исчерпывается только тем, чтобы доказать воз-
можность развертывания работы в новых направлени-
ях. Это, по сути, составляет наименьшую из трудностей.
Наибольшая же трудность состоит в том, чтобы преодолеть
предубеждения и инертность общества, в котором мы жи-
вем. Некоторые направления работы, которые представля-
ются мне имеющими важнейшее значение для будущего че-
ловечества, воспринимаются многими из наших виднейших
современников с нескрываемым презрением. Институт су-
рово критикуют за оказание покровительства тем наукам,
чья полезность представляется очевидной. Какого же раз-
маха мог бы достичь поток критики и брани, если бы мы
развернули работу в направлениях, полезность которых
не столь очевидна?60
59 См. протокол заседания попечителей от 12 декабря 1905 г.
(Р. 471-473) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
60 См. письмо Вудварда к Кэттеллу от 2 февраля 1906 г. в: Cattell
Papers // Library of Congress.


196 Натан Рейнгольд
Посторонний человек вроде Кэттелла не осозна-
вал того, что Вудвард и попечители нередко были ис-
кренне заинтересованы в развертывании деятельности
Института в новых направлениях. Когда предложения
о выходе в новые области наталкивались на финансо-
вые ограничения, их ответные действия основывались
порой на предубеждениях, порой же — на неподдельном
стремлении продумать вопрос и принять верное реше-
ние. Об открытости Института к расширению своей дея-
тельности наглядно свидетельствует перечень новых от-
делов, предложенных к созданию в 1907 г. Это были от-
делы муниципального управления, классической фило-
логии и археологии, юриспруденции, гидромеханики,
а также антропологии. Единственная оговорка Вудварда
по поводу этой пятерки касалась финансовой стороны
дела61, однако областью исследований Института стала
лишь антропология.
Несмотря на свое неравнодушие к антропологии,
Вудвард относился к перспективе вступления в эту об-
ласть с большой осторожностью. В 1901 г., выступая на за-
седании Американской ассоциации содействия развитию
науки, президентом которой он тогда был, Вудвард одо-
брительно отзывался о науке, исследующей «сферу обы-
чаев и нравов»62. Он обсуждал вопрос об организации ан-
тропологических исследований со своим бывшим кол-
легой Францем Боасом, к которому питал большое ува-
жение. Боас получил базовое образование в той же об-
ласти, что и Вудвард, и позволительно предположить,
что он мог бы стать исполнителем роли «исключитель-
ного человека» в антропологии. Однако Боас предпо-
чел не покидать Колумбийского университета. В 1906 г.,
резюмируя свои сомнения по поводу антропологии,
Вудвард писал Кэттеллу: «На протяжении последнего
61 См. письмо Вудварда к Биллингсу от 18 октября 1907 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.
62 The Progress of Science // Science. 1901. № 14. P. 305-315. Цитата:
P. 312.


Национальная научная политика в частном фонде... 197
года мне приходилось в среднем по меньшей мере один
раз в день выслушивать упоминания о многочисленных
человеческих племенах, которые ныне с большой скоро-
стью исчезают, и, однако, я боюсь, что нам едва ли удаст-
ся найти двух людей, которые могли бы достигнуть согла-
шения по поводу возможного способа исследования про-
блем, связанных с этими племенами»63. Иными словами,
Вудвард указывал на отсутствие консенсуса — одной из ха-
рактеристик науки, которую впоследствии заново открыл
Томас Кун.
Несмотря на эти сомнения, к 1911 г. Вудвард, похо-
же, «созрел» для того, чтобы подыскать какого-нибудь
«исключительного человека» для руководства намечен-
ным к созданию Отделом антропологии. Один из членов
Попечительского совета, Уильям Барклэй Парсонс, на-
стойчиво пропагандировал археологические исследова-
ния в Центральной Америке, и другие попечители с эн-
тузиазмом поддержали его кандидатуру. Но на очеред-
ном годовом заседании Вудвард запротестовал. На его
взгляд, в этой области все еще не появился такой выда-
ющийся человек, чей кругозор был бы настолько широк,
чтобы охватить всю дисциплину64. Взамен он рекомен-
довал развернуть исследования по эмбриологии челове-
ка — «в области, которая лежит в основе антропологии».
Центральноамериканская археология казалась Вудварду
слишком узкой темой, однако Парсонс упорствовал.
Результатом стало то, что в 1914 г. Институт приступил
к поддержке археологических исследований Сильванаса
Морли в Центральной Америке. В конце концов была
63 См. письмо Вудварда к Кэттеллу от 24 января 1906 г. в: Cattell
Papers // Library of Congress.
64 Парсонс (1859-1932) был выдающимся инженером-строителем.
С точки зрения Вудварда, предложенная археологическая программа,
вероятно, была слишком похожа на стандартную музейную программу.
Выражаясь современным языком, Вудвард тяготел к более «бихевио-
ристскому» подходу. См. протоколы заседания попечителей от 13 де-
кабря 1911 г. (Р. 301-305, 333-339) и 15 декабря 1911 г. (Р. 206-207,
250-255) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


198 Натан Рейнгольд
развернута специальная программа по археологическим
исследованиям в этом регионе.
Совершенно иначе сложились у Института дела в об-
ласти двух других общественных наук — экономики и со-
циологии. Отдел экономики и социологии, организован-
ный одним из первых в 1904 г., отличался от других от-
делов Института в двух отношениях. Во-первых, с 1904 г.
до своей смерти в 1909 г. его бессменным главой был
Кэрролл Д. Райт — статистик, являвшийся одним из попе-
чителей Института65. Возможно, по этой причине на засе-
даниях попечителей при жизни Райта этому отделу не уде-
лялось большого внимания.
После смерти Кэрролла Райта Вудвард и исполнитель-
ный комитет внимательно изучили работу отдела и были
потрясены. У Райта были грандиозные планы — проведе-
ние серии исследований, итогом которых должно было
стать составление всеобъемлющей социальной и экономи-
ческой истории Соединенных Штатов66. Однако, несмотря
на солидные по тем временам ассигнования, продукция от-
дела оказалась скудной; более того, не было особой надеж-
ды и на появление в будущем работ, могущих быть представ-
ленными руководству Института для публикации. Виной
тому, по мнению Вудварда, была совершенно порочная ор-
ганизация работы, отличная от постановки дела во всех
прочих отделах Института. (Здесь мы подошли ко второй
особенности Отдела экономики и социологии.) Вудвард яз-
вительно напоминал Биллингсу, что пагубный порядок де-
ятельности отдела был со всей определенностью утверж-
ден исполнительным комитетом в январе 1904 г.67 Вместе
с тем на заседании попечителей в декабре 1909 г. он не пре-
65 В период с 1885 по 1905 г. Кэрролл Райт возглавлял Бюро труда,
впоследствии — Департамент труда США.
66 См. письмо Райта к Биллингсу от 26 февраля 1904 г. в: Billings
Papers // New York Public Library. Биллингс был озабочен тем, чтобы
результаты этой работы содержали не только факты, но и их анализ.
67 См. письма Вудварда к Биллингсу от 15 апреля 1909 г. и 14 февра-
ля 1910 г. в: Billings Papers // New York Public Library.


Национальная научная политика в частном фонде... 199
минул отметить, что изъяны в работе отдела не являются
чем-то, внутренне присущим экономике или социологии:
Выяснилось, ко всему прочему, что большую часть работы,
организованной этим отделом, вели или оформляли юно-
ши или девушки, которые в то время проходили курс обу-
чения в колледжах или университетах. Дальнейшая провер-
ка показала, что многие из этих соискателей степеней по-
лучали дотации на обучение в колледжах и университетах
и даже печатали свои диссертации и другие работы за счет
Института. ...Из признаний сотрудников Райта [универ-
ситетских профессоров], без исключения очень талант-
ливых и выдающихся людей, выяснилось, что почти все
материалы, собранные их ассистентами [из числа студен-
тов] , оказывались недостоверными, неточными, а многие
из них — настолько неточными, что их вообще нельзя было
использовать68.
Все это явилось ддя Вудварда подтверждением его точ-
ки зрения, что получение знаний не может быть «работой
по совместительству». В 1916 г. он с изрядной долей высо-
комерия напоминал попечителям о том, как он в свое вре-
мя выступал против политики поддержки «ассистентов»
и выделения «мелких грантов» и как волеизъявлением де-
ятелей Института и сторонних лиц его позиция была от-
вергнута шестью голосами против четырех в пользу тех,
кто предпочел поддерживать университетских людей.
После того как со смертью К. Райта обнаружилось
безрадостное положение дел в Отделе экономики и со-
циологии, Вудвард попытался выручить что-то стоящее
из царившего там хаоса. 11 декабря 1916 г. он представил
попечителям «первые плоды этого отдела». Но было уже
слишком поздно: попечители все-таки проголосовали
за его ликвидацию. Вудвард надеялся возродить его через
68 См. протоколы заседаний попечителей от 14 декабря 1909 г.
(Р. 16-18) и 15 декабря 1911 г. (Р. 202-203) в: Carnegie Institution of
Washington Archives.


200 Натан Рейнгольд
пять лет, когда смогут возникнуть соответствующие фи-
нансовые предпосылки, однако это оказалось невоз-
можным69. Рассматривая деятельность отдела ретро-
спективно, следует признать, что она была-таки небезу-
спешной: в конечном счете среди ее результатов оказа-
лись работы, ставшие важным вкладом в область соци-
альной и экономической истории США, причем некото-
рые из них так и не были вытеснены позднейшими ис-
следованиями70.
На том же заседании попечителей, на котором про-
звучали плохие новости о детище Кэрролла Райта, был
остро поставлен вопрос о качестве работы, производи-
мой Отделом исторических исследований. Решительно
защищая отдел, Вудвард указал на его продуктивность,
связанную, как он считал, с тем, что здесь сотрудни-
ки посвящали все свое рабочее время исследованиям,
в противоположность группе Райта, представлявшей
университетский тип организации работы71. В итоге от-
дел просуществовал с 1903 по 1930 г. без перерывов, од-
нако его судьба в рамках Института Карнеги не всегда
складывалась гладко. Против него энергично выступа-
ли Биллингс и Уолкотт. Например, в 1903 г. Уолкотт ре-
шил остаться в составе исполнительного комитета, что-
бы, по его словам, «предотвратить любые попытки раз-
вития Института по типу образовательного учрежде-
ния. Я опасаюсь, что мы движемся в этом направлении
69 См. протокол заседания попечителей от 11 декабря 1916 г.
(Р. 540-541, 666) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
70 Johnson E. et al. History of Domestic and Foreign Commerce
of the United States. Vol. 1-2. Washington, D.C.: Carnegie Institution
of Washington, 1916. Publication № 215 A. Clark V. S. History of
Manufacturers in the United States. Vol. 1-3. Washington, D.C.: Carnegie
Institution of Washington, 1916-1929. Publication № 215 B. Meyer B. et al.
History of Transportation in the United States. Washington, D. C: Carnegie
Institution of Washington, 1917. Publication № 215 С Bidwell P.W and
Falconer J. I. History of Agriculture in the Northern United States to
1860 // Agrienltural History. 1972. Vol. 46. № 1. P. 9-18.
71 См. протокол заседания попечителей от 14 декабря 1909 г.
(Р. 25-26) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 201
в области исторической работы»72. Несколькими года-
ми позже безуспешную попытку упразднить отдел пред-
принял Биллингс73. Вудвард воспрепятствовал этому
и впоследствии продолжал защищать отдел — например,
в 1916 г., когда против его работы, возглавляемой тогда
Джоном Фрэнклином Джеймсоном, было выдвинуто об-
винение в том, что она представляет собой не историю,
но лишь «материалы для исторического исследования»
в виде справочников, каталогов и указателей74. Заметим,
что работа группы Джеймсона была ценной и значимой
по тем временам, и ее итогом стало не только составле-
ние одних лишь указателей источников, но также и пу-
бликация ряда важных собраний документов75.
Профессиональная исследовательская работа —
причем работа «штатная», а не «по совместительству»
с чем-то еще — занимала высокое место в шкале ценно-
стей Вудварда. Это обстоятельство сыграло важную роль
в устранении Института от поддержки программы по ан-
тичной археологии и филологии. На том же самом заседа-
нии попечителей 13 декабря 1904 г., на котором Вудвард
был избран президентом Института, Гилмэн выдвинул
предложение об оказании поддержки школам классиче-
ских исследований в Афинах и Риме. Сумма, о которой
шла речь, была скромной — 3,3 тысячи долларов, а ини-
циаторы проекта — Томас Д. Сеймур из Йельского уни-
верситета, Джеймс Р. Уилер из Колумбийского универ-
ситета и Эндрю Ф. Уэст из Принстонского университе-
та—людьми с безупречной репутацией. Биллингс возра-
жал: руководство работой школ было в руках сторонних
72 См. письмо Уолкотта к Биллингсу от 13 июля 1903 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.
73 См. письмо Вудварда к Уэлчу от 2 декабря 1911 г. в: Carnegie
Institution of Washington Archives.
74 См. протокол заседания попечителей от 11 декабря 1916 г. (Р. 542)
в: Carnegie Institution of Washington Archives.
75 Например, лишь недавно историки подхватили работу по во-
просам рабства и африканской работорговли, проделанную отделом
в 1920-е гг.


202 Натан Рейнгольд
организаций, а не Института. В итоге Гилмэн взял верх —
главным образом потому, что многие из попечителей по-
считали школы превосходным образчиком самообразо-
вания76.
Вудвард был также настроен благосклонно. Связывая
область классических исследований со своими идеями
поддержки антропологии, в 1908 г. он замечал:
Мне кажется, что в настоящее время имеется вполне реаль-
ная возможность к тому, чтобы поднять классическую фило-
логию и археологию с уровня любительства и дилетантизма,
на котором они пребывали, быть может, в течение сотен лет,
на уровень антропологии. Работа наиболее талантливых фи-
лологов и археологов, специализирующихся в области клас-
сических исследований, представляется мне столь же под-
линно научной, как и та, что выполняется в области физи-
ческих наук. Следует помнить, что громадное большинство
наших собратьев во всем мире, в особенности из числа об-
разованных людей, это люди, образование и интересы ко-
торых почти всецело ограничиваются сферой последних,
и мне представляется, что один из лучших способов заста-
вить их по достоинству оценить то, что делается в других
сферах, которые ныне, несомненно, получают преимуще-
ство в педагогических учреждениях и вообще в мире, будет
заключаться в том, чтобы дать нашим друзьям-классикам воз-
можность быть принятыми на равных основаниях с предста-
вителями физических наук77.
Однако в 1912 г. он аннулировал поддержку Институтом
расквартированной в Риме Американской школы клас-
сических исследований. «Я посетил ее минувшим летом,
провел почти месяц в Риме и очень внимательно следил
за ее работой,— рассказывал он попечителям.— ...Это
76 См. протокол заседания попечителей от 13 декабря 1904 г.
(Р. 452-459) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
77 См. протокол заседания попечителей от 8 декабря 1908 г.
(Р. 736-737) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 203
превосходная школа для получения начального образо-
вания или, быть может, для дилетанта или любителя, жаж-
дущего впитать в себя хоть капельку культуры; это школа...
стиль работы которой напоминает нечто вроде интерна-
ционального послеполуденного чаепития... однако она
не ведет к исследованиям».
Не желая бросать область классических исследова-
ний на произвол судьбы, Вудвард сделал двух специали-
стов римской школы ассоциированными исследователя-
ми Института. (Ими стали Элайас Лоу, впоследствии пере-
шедший в Институт высших исследований в Принстоне,
и Эстер Бойс Ван Диман.) К несчастью для гуманитарных
наук, наблюдения за «интернациональным послеполуден-
ным чаепитием» были сделаны Вудвардом как раз в тот пе-
риод, когда от него и Института требовали развертывания
работ в этой области78.
На том самом заседании 14 декабря 1909 г., когда
Вудвард обнародовал изъяны в работе Отдела эконо-
мики и социологии, попечителям была представлена
петиция от десяти общенациональных общественных
организаций, призывавшая Институт сбалансировать
размеры поддержки естественным и гуманитарным на-
укам79. К петиции присоединились президенты и экс-
президенты девяти университетов. Она была подана для
рассмотрения непосредственно в Исполнительный ко-
митет, однако сколько-нибудь значительного перерас-
пределения средств Института между различными об-
ластями знания не последовало. Несмотря на произне-
сенные годом раньше благожелательные слова Вудварда
о том, чтобы дать «нашим друзьям-классикам возмож-
ность быть принятыми на равных основаниях с пред-
ставителями физических наук», ни он сам, ни попечите-
ли не были склонны переменить политику Института,
78 См. протокол заседания попечителей от 13 декабря 1912 г.
(Р. 336-337) в: Carnegie Institution of Washington Archives.
79 См. протокол заседания попечителей от 14 декабря 1909 г.
(Р. 29-32) в: Carnegie Institution of Washington Archives.


204 Натан Рейнгольд
особенно принимая во внимание его весьма ограничен-
ный тогда бюджет.
Петиция тем не менее послужила поводом для пере-
смотра статуса гуманитарных наук в рамках Института.
Этот вопрос не переставал волновать Вудварда в тече-
ние практически всего времени его пребывания в долж-
ности президента. На более раннем этапе он выступал
за поддержку гуманитарных наук вместе с Гилмэном
против Биллингса и Уолкотта, однако результаты были
скромными80. После получения петиции в 1909 г. Вудвард
методично принялся за выяснение того, как Институт
Карнеги «мог бы наилучшим образом способствовать ис-
следованиям и прогрессу в области гуманитарных наук».
Как и следовало ожидать, результаты подтвердили уже
давно сложившиеся у него убеждения. «Около тридца-
ти выдающихся авторов», отмечал Вудвард, ответили
на циркулярное письмо и выказали отсутствие единства
мнений даже в отношении определения гуманитарных
наук: отвечая на просьбу указать, какие из публикаций
Института Карнеги относятся к этой области, респон-
денты не пришли к консенсусу81.
Вудвард не терзался сомнениями в правоте своей точ-
ки зрения. Несмотря на свое благожелательное отноше-
ние к гуманитарным наукам, он считал, что естествен-
ные науки превосходят их как по интеллектуальному, так
и по моральному значению. Еще в своих публичных вы-
ступлениях в качестве декана факультета теоретических
наук Колумбийского университета он недвусмысленно
высказывал эту точку зрения. В вышеупомянутой прези-
дентской речи на заседании Американской ассоциации
содействия развитию науки 27 августа 1901 г. он набросал
схему истории науки — истории, которая была для него
поистине историей человечества. С целью увеличения
80 См. письмо Гилмэна к Вудварду от 16 ноября 1906 г. в: Carnegie
Institution of Washington Archives.
81 Оригинальная переписка по этому вопросу, по всей видимо-
сти, не сохранилась. Приведенные здесь сведения взяты из: Carnegie
Institution of Washington. Yearbook 1917. P. 19-20.


Национальная научная политика в частном фонде... 205
человеческого господства и сокращения области сверхъ-
естественного, говорил Вудвард, в ходе истории были
разработаны и до сих пор действуют три различных ме-
тода: априорный, историко-критическии и естественно-
научный.
Второй из них... в своем чистом виде основывается на тради-
ции, истории, прямых свидетельствах людей и языковом со-
ответствии. Он не нуждается в обращении к Природе, за ис-
ключением тех случаев, когда речь идет о ее проявлении
в человеке. ...Ив безмятежности своего пребывания за сте-
нами крепости «гуманитарной культуры» реакционный че-
ловековед будет подыскивать оправдания ошибкам и наво-
дить мосты компромиссов между традиционными верова-
ниями и действительным знанием, делая это с таким пре-
восходным литературным мастерством, что даже «добрый
гений сомнения» едва ли не уверится в том, что если позна-
ние и не пришло давным-давно к концу, то уже скоро оно до-
стигнет своего предела. Короче говоря, мы убедились или
должны были бы убедиться, основываясь на богатом опы-
те, что в деле поиска определенного и поддающегося про-
верке знания нам следует остерегаться исследователя, чье
оборудование состоит из коллекции традиций и догм вкупе
с формальной логикой и бойким пером; ибо мы можем быть
уверены, что его будет больше волновать проблема безопас-
ности, нежели проблема правильности научных доктрин.
...Я не желаю принизить возвышенные устремления и благо-
родные усилия проповедников и гуманитариев-гуманистов,
старающихся поднять более низких представителей наше-
го рода до уровня его более высоких представителей; одна-
ко теперь стал очевидным тот факт — каким бы отталкиваю-
щим он ни казался в свете некоторых унаследованных нами
убеждений, — что железная дорога, пароход, телеграф и еже-
дневные газеты принесут больше света в темные уголки зем-
ли, нежели все ревнители веры и все провозвестники «бла-
годенствия и света»82.
82 The Progress of Science // Science. 1901. № 14. P. 305-315.


206 Натан Рейнгольд
Двумя годами позже Вудвард отпустил колкие заме-
чания в адрес гуманитарных наук в своем выступлении
по случаю актового дня83:
Таким образом, и по сей день многие более старые учеб-
ные заведения придерживаются, декларируя ли это откры-
то или нет, убеждения, что обучение может быть разделено
на резко очерченные категории, такие как «общеобразо-
вательное», «гуманитарное», «естественно-научное», «про-
фессиональное», «техническое» и т. д.; соответственно о че-
ловеке говорят, что он или она получили, смотря по обсто-
ятельствам, «общее», «профессиональное» или же «техни-
ческое» образование. Тем самым утверждается, по крайней
мере косвенно, что математика — в том случае, если в нее
особенно не углубляются, а погружаются ровно настолько,
чтобы у студента сложилось претенциозное, хотя и оши-
бочное мнение, что он кое-что в ней смыслит, — представ-
ляет собой элемент «общего» образования. С другой сто-
роны, если студент двигается дальше и получает практиче-
ское знание математики, его образование называют «про-
фессиональным» или «техническим». Соответственным
образом считается, что обучение, которое включает зна-
комство со сведениями о Ксенофане и Цезаре, с поэзией
Гомера и Вергилия, а также Данте и Шекспира, или, гово-
ря коротко, с изящной словесностью древних и новых вре-
мен, ведет к расширению кругозора и повышению культу-
ры, в то время как обучение, включающее знакомство с тру-
дами Архимеда, Гиппарха, Галилея, Гюйгенса, Ньютона,
Лапласа и Дарвина, считается ведущим к ограниченности
и узкой специализации, как будто бы первой группе авто-
ров были так или иначе свойственны гуманистические
черты, а второй — демонические наклонности. И в про-
ведении этих разграничений заходят даже столь далеко,
что нередко приписывают молодому человеку, изучающе-
му латынь и греческий, чтобы потом иметь возможность
83 День, когда в американских учебных заведениях происходит це-
ремония присуждения степеней выпускникам. — Прим. перев.


Национальная научная политика в частном фонде... 207
зарабатывать себе на жизнь их преподаванием, более вы-
сокие моральные качества по сравнению с молодым чело-
веком, изучающим инженерное дело, чтобы потом иметь
возможность зарабатывать себе на жизнь, строя мосты, ко-
торые не будут обваливаться и вызывать гибель людей84.
Сильнее всего Вудвард протестовал против приписы-
вания гуманитариям «более высоких моральных качеств».
Иллюстрацией может послужить спор по поводу англий-
ского геолога Джона Тиндэлла, который состоялся у него
в 1906 г. с коллегой Теодора У. Ричардса по Гарварду, хи-
миком Чарльзом Л. Джексоном. В своей защите Тиндэлла
Вудвард неожиданно затронул гуманитарные науки:
Я думаю, что мы, американцы, особенно обязаны Тиндэллу
за то, что он помог нашим колледжам начать подготовку
аспирантов. Мы также должны помнить, что Тиндэлл пере-
дал выручку от своих «Американских лекций» на учреждение
стипендий в Гарвардском, Колумбийском и Пенсильванском
университетах, в то время как король гуманитариев Мэттью
Арнольд в некоторых случаях отказывался выходить на три-
буну до тех пор, пока не получал чека в оплату за свое вы-
ступление85.
В дополнение к притязаниям, исходившим от гумани-
тариев из академической среды, Вудварду приходилось
иметь дело со взглядами ряда далеких от нее попечителей,
кое-кто из которых выступал за содействие поэтическому
искусству. В их числе был, к примеру, сенатор Лодж, ко-
торому принадлежит следующее заявление: «Литература
и гуманитарные занятия почти что умерли, наука поч-
ти совсем убила их; но я хотел бы, чтобы они жили,
и я хотел бы увидеть, что что-то сделано для того, чтобы
84 n.s. Education and the World's Work of Today // Science. 1903.
№ 18. P. 161-169. Цитата: Р. 163.
85 См. письмо Вудварда к Джексону от 29 июня 1906 г. в: Richards
Papers // Harvard Archives.


208 Натан Рейнгольд
они продолжали жить». Вообще, по-видимому, попечители
без особой симпатии относились к стремлению Вудварда
придать «гуманитарным занятиям» характер научных
изысканий86. Его же последнее публичное высказывание
по этому поводу было следующим: «Представляется, что
долг Института — действовать... в духе благожелательно-
сти и справедливости, воздавая их по заслугам всем обла-
стям знания, при этом отдавая себе полный отчет в том,
что каждое отдельное учреждение является по необходи-
мости чем-то ограниченным, и проявляя уважительное,
однако не рабское отношение к взглядам, настроениям
и голосам наших современников»87.
Ключ к поведению Вудварда можно найти в посвя-
щении, предпосланном Джорджем Сартоном первой ча-
сти третьего тома своего «Введения в историю науки».
Экстравагантно звучащие слова о Вудварде как о «втором
авторе» этого труда указывают на «книжнические» чер-
точки и широкую эрудицию человека, желавшего, чтобы
Архимед, Гиппарх, Галилей, Гюйгенс, Ньютон, Лаплас
и Дарвин стали частью общего образования. Этот человек
был способен торжествовать по поводу публикации пере-
работанного и исправленного издания Птолемея и с гор-
достью отмечать публикацию романов Артурова цикла,
«Старой желтой книги» в переводе Чарльза Ходела, а так-
же конкорданций к Спенсеру, Горацию и Китсу. И он был
даже способен приветствовать публикацию в 1913 г. стати-
стического исследования Моргана Кэллоуэя «Инфинитив
в англосаксонском языке».
Если же рассматривать схему поддержки Институтом
Карнеги областей знания в целом, а не только в тех сфе-
рах, которые были средоточиями разногласий, то выявля-
ются два фактора, решающим образом влиявшие на круп-
номасштабное отчисление средств. В каждом таком
86 См., к примеру, протокол заседания попечителей от 15 декабря
1916 г. (Р. 544, 608-609, 666-675) в: Carnegie Institution of Washington
Archives.
87 Эти слова взяты из обсуждения «требований гуманитариев» в:
Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1917. P. 16-21.


Национальная научная политика в частном фонде... 209
случае непременно существовал «исключительный чело-
век» (по мнению попечителей), а дисциплина была при-
вычным элементом американского «пейзажа». Если же дис-
циплина (как, например, физика или химия) еще не успела
прочно укорениться и имела лишь небольшую кучку адеп-
тов из университетской среды, пусть даже таких выдаю-
щихся, как Майкельсон, то вероятность того, что Институт
выделит средства на лабораторию, была ничтожной. Даже
два не естественно-научных отдела Института — историче-
ских исследований и экономики и социологии — и по со-
держанию своей работы, и по ее стилю уже не представляли
чего-то непривычного для американцев, хоть сколько-
нибудь причастных к тогдашней культурной жизни страны.
В этой связи можно упомянуть и о проектах в области гео-
физических исследований. Уолкотт и Чамберлен не оши-
бались, подчеркивая их новаторский характер. Тем не ме-
нее интерес к физическим и химическим свойствам состав-
ных элементов Земли был неотъемлемой частью широко
распространенных и успешных геологических изысканий
в Америке XIX в. Учреждение Институтом Карнеги спе-
циальной лаборатории было логическим развитием этой
традиции. Земной магнетизм, изучение которого было
поддержано Институтом, также привлекал внимание аме-
риканских физиков XIX в. Благодаря интересу, который
испытывали к нему такие люди, как Фердинанд Рудольф
Хасслер и Александр Даллас Бейч, этот предмет уже тогда
вошел в сферу деятельности Береговой и геодезической
службы. Что касается астрономии, то к 1900 г. американцы
уже вложили в нее изрядный интеллектуальный и экономи-
ческий капитал; соответственно даже более новая и непри-
вычная астрофизика была полностью ассимилирована.
Практически такая же схема прослеживается и в отно-
шении биологических учреждений Института: и Станция
экспериментальной эволюции (впоследствии Отдел ге-
нетики), и Пустынная лаборатория (впоследствии Отдел
биологии растений), и Отдел морской биологии— все
они имели американские корни. На первый взгляд ка-
жется, что Лаборатория питания и Отдел эмбриологии


210 Натан Рейнгольд
не вполне вписываются в эту схему. С одной стороны,
во главе каждого из этих учреждений стояли люди ис-
ключительных способностей: в первом случае — Фрэнсис
Бенедикт, а во втором — Фрэнклин Молл. С другой же
стороны, диететика и эмбриология не являются элемен-
тами традиционного исторического спектра естествен-
ных наук для Америки. Впрочем, если вспомнить работу
Расселла Генри Читтендена по истории физиологической
химии в Америке, а также более раннюю работу Уилбура
Этуотера, то Лаборатория питания оказывается-таки в пре-
делах общей схемы88. Что же касается Отдела эмбриологии,
то заслуживает внимания тот факт, что для его исследова-
ний потребовалось создание коллекции эмбрионов, ана-
логичной анатомической и патологической коллекциям
Военно-медицинского музея. Я склонен рассматривать ин-
терес Института Карнеги к эмбриологии как продукт ин-
тереса к медицинской патологии и гистологии, включив-
ший в себя физиологию в качестве нового ингредиента.
Акцентировать роль исторического прецедента и «ис-
ключительных людей» не значит отрицать или умалять
ценность исследований, производившихся собственно
учреждениями Института. Зачастую его лаборатории
и Маунт-Уилсоновская обсерватория выполняли нова-
торские и значимые исследования. Благодаря этому ак-
центированию очерчиваются те пределы, в которых по-
печители Института решались брать на себя долгосроч-
ные обязательства (в противоположность таким формам
поддержки, как краткосрочные индивидуальные стипен-
дии и гранты для выполнения специфических проектов).
Разумеется, даже просвещенному неспециалисту (а тако-
выми были многие попечители) свойственно сомневать-
ся насчет того, стоит ли слишком удаляться от привыч-
ных областей. Более того, даже попечители, для которых
наука являлась профессией, представляли собой не тех
людей, от кого можно было ожидать, что они направят
88 См.: Chittenden R.H. The Development of Physiological Chemistry
in the United States. N. Y.: Chemical Catalog, 1930.


Национальная научная политика в частном фонде... 211
Институт по революционному курсу. Биллингс и Митчелл
были пожилыми врачами, не склонными идти на риск,
устремляясь в неведомые дали от успокаивающей опре-
деленности докладов экспертных комиссий. Уолкотт был
выдающимся палеонтологом, однако его интеллектуаль-
ный кругозор не отличался широтой; а после того как
стало очевидным, что Геофизическая лаборатория бу-
дет существовать, его влияние пошло на убыль. Выходец
из полного жизни, расправляющего крылья универси-
тета, Вудвард отличался большей проницательностью
и симпатией к новым направлениям, однако этим чер-
там противостояли его административная осторож-
ность и специфические идеологические установки.
И все же, несмотря на в целом осторожную политику
Института Карнеги, в тот ранний период его существо-
вание явилось замечательным вкладом в интеллектуаль-
ную жизнь Соединенных Штатов.
Сфера высшего образования
и Институт Карнеги
Вслед за задачами поддержки оригинальных исследо-
ваний и отыскания «исключительного человека» в акте
учреждения Института Карнеги в Вашингтоне были сфор-
мулированы три дополнительные задачи, связанные с уч-
реждениями высшего образования:
...3. Развивать материальную базу (facilities) в сфере высше-
го образования.
4. Повышать эффективность университетов и других обра-
зовательных учреждений по всей стране, используя и раз-
вивая их материальную базу и оказывая поддержку педаго-
гам в различных учреждениях, занятых экспериментальной
работой.
5. Предоставлять тем студентам, которые посчитают Ва-
шингтон наилучшим местом для своих специальных заня-
тий, возможность получить доступ к [столичным] музеям,
библиотекам, лабораториям, обсерваториям, а также школам


212 Натан Рейнгольд
метеорологии, рыбоводства и лесоводства и аналогичным
учреждениям при раде департаментов правительства89.
Выдвижение этих трех задач, а также двух предше-
ствующих вполне позволяло сделать вывод, что основ-
ная часть дара Карнеги предназначалась университетам,
их преподавателям и студентам. И действительно, мно-
гие люди сделали именно такой вывод — к своему горько-
му разочарованию, как стало выясняться по мере развер-
тывания деятельности Института. Несмотря на многообе-
щающие формулировки, третья, четвертая и пятая задачи
изначально гарантировали практически лишь ограничен-
ную помощь сфере высшего образования, — будь то непо-
средственную (в виде субсидий институтам) или опосре-
дованную (в виде дотаций преподавателям и студентам).
К этому «врожденному пороку» (с точки зрения универ-
ситетов) следует добавить и присущую Карнеги и попе-
чителям (за ярким исключением Гилмэна и Уайта) реши-
мость избежать сращивания Института со сферой высше-
го образования.
Как было показано на предыдущих страницах, намере-
ние выдерживать продуманную дистанцию от универси-
тетского мира становилось все более очевидным по мере
оформления курса Института. Однако даже и в самом на-
чале его истории можно обнаружить косвенные указания
на присутствие такого намерения. Как явствует, напри-
мер, из письма президента Массачусетского технологиче-
ского института Генри Смита Притчетта, на раннем эта-
пе планирования Института Карнеги намечалось, что пя-
теро из попечителей будут людьми из высших учебных
заведений90. Однако после того как Институт был учреж-
ден, получило распространение неписаное правило, за-
89 Тексты учредительного акта и свидетельства о регистрации
Института имеются в: Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1902;
а также в протоколах первого заседания попечителей от 29 и 30 янва-
ря 1902 г. в: Carnegie Institution of Washington Archives.
90 См. письмо Притчетта к Карнеги от 13 декабря 1901 г. в: Carnegie
Papers // Library of Congress.


Национальная научная политика в частном фонде... 213
прещавшее введение в попечительский совет лиц, являв-
шихся в то же самое время действующими членами адми-
нистрации или профессорско-преподавательского соста-
ва университетов. Президенту Гарвардского университе-
та Чарльзу Элиоту было предложено войти в число попе-
чителей лишь после его ухода в отставку; первым же че-
ловеком, вошедшим в попечительский совет в нарушение
этого правила, стал Уильям Уэлч из Университета Джонса
Хопкинса. Университетские деятели были по определе-
нию заинтересованной стороной. Попечители же опаса-
лись, что их субсидии могут подавить собственную иници-
ативу университетов; кроме того, их беспокоила возмож-
ность расходования средств не на поддержку исследова-
тельской работы или выдающихся личностей, а на обе-
спечение рутинной педагогической деятельности. Когда
в 1904 г. была предпринята ревизия устава Института, по-
печители без колебаний исключили из него относящие-
ся к сфере образования статьи, вызвавшие возражения
со стороны Конгресса91. Наконец, неисчислимые кон-
такты с университетскими людьми, стремившимися по-
лучить субсидии, лишь укрепили попечителей в их при-
страстии к поддержке исследований в рамках собствен-
ных учреждений Института. В письме к Биллингсу, напи-
санном лишь несколько месяцев после избрания Вудварда
президентом Института, Уолкотт сообщал по этому пово-
ду, что он был «несколько удивлен, прослышав о тех кон-
тактах, в которые доктор Вудвард вступает с университет-
скими и прочими людьми. Я сказал ему, что это — дубли-
рование того, что уже делалось вами и мною, и что он,
вероятно, вскорости придет к тем же самым выводам»92.
Даже в самом конце срока своего пребывания в долж-
ности президента Института Вудвард продолжал сетовать
на то, что университетские люди не постигли сущности
91 См.: Madsen D. Daniel Coit Gilman at the Carnegie Institution of
Washington // History of Education Quarterly. 1969. Vol. 9. P. 154-186.
92 См. письмо Уолкотта к Биллингсу от 26 мая 1905 г. в: Billings
Papers // New York Public Library.


214 Натан Рейнгольд
этого учреждения. Они либо с недоверием, либо с него-
дованием воспринимали стремление сделать Институт
чем-то большим, нежели просто «распределительной
конторой»,— сделать его в самом деле реальным участ-
ником исследовательской работы. Нельзя сказать и того,
что самому Вудварду вполне удалось донести до них свои
соображения, несмотря на то что он несколько раз вы-
носил положения своей «теории исследовательской ра-
боты» на страницы институт-
ских «Ежегодников», выра-
жая убеждение, что ею следу-
ет заниматься не по совмести-
тельству с чем-то еще, а штат-
но, и притом в стенах учреж-
дения, созданного специально
для этого93.
Яркий пример безрезуль-
татной коммуникации пред-
ставляют долгие и друже-
ские отношения Вудварда и
Теодора У. Ричардса. Несмотря
на обширную переписку в те-
чение многих лет, ни одно-
му из них так и не удалось
ни по-настоящему понять дру-
гого, ни донести до его созна-
ния свою точку зрения. Даже
в 1914 г., после того как Ричарде в течение нескольких
лет пробыл ассоциированным исследователем Института
Карнеги, разрыв между их взглядами был по-прежнему ве-
лик. Будучи и замечательным исследователем, и универ-
ситетским человеком, Ричарде продолжал поддерживать
93 Сжатое изложение этой точки зрения представлено в тексте вы-
ступления Вудварда в: The Needs of Research // Science. 1914. № 40.
P. 217-229. См. также: Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1917.
P. 21-26; Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1912. P. 11-12;
Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1914. P. 16-17; Carnegie
Institution of Washington. Yearbook 1915. P. 11-17.
Генри Смит Притчетт,
период между
1915 и 1920 г.


Национальная научная политика в частном фонде... 215
идею о том, что Институту следует учредить и материально
обеспечивать должности «профессоров-исследователей»
в университетах, дабы освободить выдающихся членов
профессорско-преподавательского состава от рутинной
педагогической работы. Несколько раз в переписке об-
суждалась возможность устройства в системе Института
Карнеги лаборатории для исследований в области физиче-
ской химии, но Ричарде неизменно настаивал на том, что-
бы она помещалась в стенах Гарвардского университета.
Соображения Ричардса в пользу выделения средств
профессорам-исследователям и устройства лабораторий
при университетах отчасти были весьма прагматически-
ми. Благодаря использованию наличного персонала, стро-
ений и ресурсов университетов средства Института смо-
гут послужить помощью для дальнейших шагов вперед,
считал он. Кроме того, в университетах имелась «огром-
ная масса основательно подготовленных студентов, пре-
бывающих там отчасти из стремления получить степень...
а отчасти по зову души...», и их можно было бы исполь-
зовать в качестве дешевой рабочей силы. Этот довод,
в основе которого лежали экономические соображения,
был категорически отвергнут Вудвардом: опыт Института
Карнеги убеждал его в обратном. Кроме того, он обра-
щал внимание Ричардса на раздражение и трения, почти
всегда возникающие в отношениях между дарителем и по-
лучателем субсидии. И Вудварда не убедило обращение
Ричардса к Институту с призывом увеличить ту малую то-
лику средств, которая в то время выделялась на исследова-
тельскую работу из бюджета Гарвардского университета.
Стремление Ричардса как можно выше поднять универ-
ситетское знамя вызвало контратаку со стороны Вудварда:
Как ни странно, многие выдающиеся люди, похоже, молча-
ливо признают, что в обстановке университета есть нечто
такое, что препятствует закоснелости исследователей
в куда большей степени, чем этому препятствует обста-
новка в учреждениях, организованных специально для ис-
следовательской работы. Будучи применена, например,


216 Натан Рейнгольд
к лондонскому Королевскому институту, эта точка зрения
приведет нас к мысли, что Дэви, Фарадей, Тиндэлл и Дьюар
должны были впасть в состояние застоя немедленно после
предоставления им пожизненных должностей для того,
чтобы все их силы могли быть посвящены исследовани-
ям. Несколько дней тому назад выдающийся ученый муж
написал мне, что он «с тревогой» наблюдает за стремлени-
ем нашего института создавать исследовательские отделы,
потому что... сотрудники этих отделов придут к застою...
Всем известно... что большинство людей обыкновенно впа-
дают в застойное состояние на довольно раннем этапе сво-
ей жизни; однако я не могу понять, почему отборные люди
должны быть склонными к тому, чтобы закоснеть в инсти-
туте, где царит атмосфера исследования, в большей степе-
ни, чем люди в учреждениях типа университетов, у кото-
рых, как правило, бывает куда меньше стимулов для ориги-
нального творчества94.
Эти слова вызвали любопытный ответ Ричардса:
«Я имел в виду следующее: никто не в состоянии предска-
зать, что станет делать человек в будущем; с течением вре-
мени продуктивность одних возрастает, других же — снижа-
ется. Если исследовательский институт принимает челове-
ка на пожизненную должность, и тот превращается в зауряд-
ность, то как институт, так и человек оказываются в плачев-
ном положении. Если то же самое происходит в университе-
те, то человек может посвятить свои силы преподаванию»95.
В «Ежегоднике» Института за 1912 г. Вудвард предста-
вил ряд «индукций» из институтского опыта поддержки
исследований. В них особенно подчеркивались ключе-
вая роль профессионализма и ущербность совмещения
94 См. письмо Вудварда к Ричард су от 30 марта 1906 г. в: Richards
Papers // Harvard Archives.
95 См. письмо Ричардса к Вудварду от 2 апреля 1906 г. в: Richards
Papers // Harvard Archives.


Национальная научная политика в частном фонде... 217
исследовательской работы с какой-либо еще. Одна из «ин-
дукций» была направлена в адрес университетов:
«Многие по-настоящему масштабные исследования требу-
ют для своего осуществления людей, не связанных другими
занятиями. ...Широко распространенное представление,
что исследованиям достаточно отвести лишь часть свобод-
ного времени, остающегося после выполнения человеком
более поглощающих его обязанностей, ведет к изменению
направления эволюции на противоположное и возвраще-
нию к любительству и дилетантизму, в которых наука чер-
пает свои истоки»96.
Уолкотт и Биллингс поддерживали Вудварда в его
стремлении создать учреждение, которое было бы цели-
ком посвящено исследовательской работе. При всем раз-
личии характеров и интеллектуальных интересов этих
трех людей в их жизненном опыте были два общих мо-
мента. Во-первых, все они пришли в науку еще до того,
как получила широкое распространение система много-
ступенчатого образования, и их карьеры складывались
вне этой системы. Уолкотт никогда не учился в высшем
учебном заведении и приобрел квалификацию преиму-
щественно благодаря самостоятельным занятиям и рабо-
те с другими людьми. Он является, вероятно, последним
американским ученым, достигшим влиятельного поло-
жения, не пройдя формального университетского обуче-
ния. Биллингс (если рассматривать его в качестве учено-
го) пришел в мир науки из медицинской школы, что было
весьма характерным явлением в Америке первой полови-
ны XIX в., до того как естественные науки получили ши-
рокое распространение в общеобразовательных и специ-
ализированных высших учебных заведениях. Вудвард же
был математически одаренным инженером, ушедшим в те-
оретическую науку. Не пройдя курс специализированного
университетского образования, они не привыкли считать,
Carnegie Institution of Washington. Yearbook 1912. P. 11-12.


218 Натан Рейнгольд
что университет — это непременно место для исследова-
тельской работы. Напротив, они видели, что такая рабо-
та в известной мере имеет место лишь в немногих выда-
ющихся учебных заведениях и почти вовсе отсутствует
в массе колледжей и университетов.
Второй общей чертой был их опыт работы в федераль-
ных службах. У каждого из них была за плечами штатная
профессиональная работа в правительственных учреж-
дениях. И то, что они выступали за создание независимо-
го учреждения, специализирующегося на проведении ис-
следовательской работы, было логическим развитием их
личного опыта. Они никоим образом не могли согласить-
ся с неписаным правилом, из которого исходили их крити-
ки и которое продолжает сохраняться по сей день, а имен-
но с постулатом, что поддержка исследовательской рабо-
ты необходимым образом должна быть связанной с под-
держкой сферы высшего образования. Таким образом, ис-
следовательская стратегия, которую Уолкотт, Биллингс
и Вудвард пропагандировали для Института Карнеги, обо-
рачивалась для университетов призывом специализиро-
ваться на преподавании. И в этом просматривается некая
мораль, к которой подводит знакомство с протоколами,
меморандумами и корреспонденцией Института.
Однако даже в момент создания Института эта мораль
была напрасной, ибо возникла слишком поздно. Институт
Карнеги был не одинок в стремлении отделить препо-
давание от исследовательской работы. В тот же период
и в Соединенных Штатах, и в Европе возникли учрежде-
ния со сходными установками: Рокфеллеровский институт
медицинских исследований в Нью-Йорке, Национальная
физическая лаборатория в Англии, Общество кайзера
Вильгельма в Германии97. Однако к началу XX в. ведущие
американские университеты, а также ряд педагогических
учреждений, лишь немного уступавших им по уровню,
97 См.: Graham L.R. The Formation of Soviet Research Institutes:
A Combination of Revolutionary Innovation and International
Borrowing // Social Studies of Science. 1975. Vol. 5. P. 303-329. Особ.
P. 303-306.


Национальная научная политика в частном фонде... 219
стали включать исследовательскую работу в свое понима-
ние сущности высшего образования. Столь же важным,
по-видимому, было и то, что университеты и колледжи
с претензиями на незаурядность последовали по тому же
пути. Насколько позволяли обстоятельства, один универ-
ситет за другим без особых колебаний и при большой под-
держке своего профессорско-преподавательского состава
ассимилировал во всевозрастающем количестве черты ис-
следовательского института. В конце концов, при всех рас-
хождениях с Вудвардом, Биллингсом и Уолкоттом гарвард-
ский человек Теодор У. Ричарде нисколько не уступал им
в своем восхищении Королевским институтом, освящен-
ным именем Фарадея. И, разумеется, среди университет-
ских работников было достаточно людей, считавших сту-
дентов помехой научным занятиям.


Дело о несозданной лаборатории,
или Почему в Америке возникли постдоковские
стипендии
Натан Рейнгольд
В начале 1970-х гг. я имел возможность посетить архив
в Нью-Йорке, где хранятся документы Рокфеллеровского
фонда. Дежурный архивист, гордясь своими фондами,
с вызовом предложил мне заказать особую документацию.
Вспомнив «Автобиографию» Роберта Милликена, кото-
рую я прочитал вскоре после приезда в Вашингтон, я за-
казал переписку 1918 г., приведшую к учреждению стипен-
дий Национального совета по научным исследованиям.
Открыв принесенную мне папку, я понял, что столкнулся
с чем-то таким, что разительно отличается от милликенов-
ского описания событий. Тогда я не понимал, какое слож-
ное, длительное исследование ожидает меня для выясне-
ния того, что же происходило на самом деле.
Настоящая статья представляет собой описание по-
следовательного выбора концепции науки и научной
жизни, идеологического предпочтения научных учреж-
дений определенного типа: университетов перед прави-
тельственными бюро и/или независимыми исследова-
тельскими институтами, частных университетов перед
государственными. События также разворачиваются во-
круг сознательного предпочтения, отданного частью на-
учного сообщества самовоспроизведению, даже в ущерб
повышению продуктивности научных исследований.
Рассматривая события ретроспективно, мы неожиданно
обнаруживаем также постепенное идеологическое прини-
жение роли медицины и довольно сильное возвышение
фундаментальной физики и химии.
Мой любимый объект исследования, Национальная
академия наук, представляла собой сцену, на которой
разыгрывались все эти возможные выборы. По самой
своей природе Академия была вовлечена в соревнование


Дело о несозданной лаборатории... 221
альтернативных вариантов. Глядя ретроспективно на со-
бытия 1918-1919 гг., мы видим резонанс как в мире
Джозефа Генри и Александра Далласа Бейча, так и в мире
Ванневара Буша и его последователей в качестве «много-
станочников» (Pooh-Bah)l от федеральной науки.
Роберт Милликен вспоминал об этом как о великом со-
бытии. Как подробно описано
в его «Автобиографии»2, в фев-
рале 1918 г. он получил письмо
от Джорджа Винсента, прези-
дента Рокфеллеровского фон-
да, положившее начало сти-
пендиям Национального со-
вета по научным исследова-
ниям. Эти стипендии оказали
большое влияние на развитие
физики и химии в Америке.
Воспоминания Милликена как
важного участника событий
стали общепринятой точкой
зрения, официальной мифо-
логией — полуправдой, вокруг
которой все могли бы объединиться3. Как писал Винсент,
Фонду было сделано «предложение об учреждении иссле-
довательского института в области физики и химии с неза-
висимым финансированием». Далее следовал такой сил-
логизм в поддержку этого предложения:
1 Занимающий несколько должностей, совместитель (по имени
персонажа в комической опере «Микадо»). — Прим. перев.
2 Autobiography of Robert A. Millikan. N.Y.: Prentice-Hall, 1950.
P. 180-184.
3 См., например: Rand M. The National Research Fellowships //
Scientific Monthly. 1951. Vol. 73. P. 71-80; Dupree H. A. Science in the
Federal Government. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1957.
P. 326-337; Kevles D. George Ellery Hale, the First World War, and the
Advancement of Science in America // Isis. 1968. Vol. 59. P. 427-437;
TobeyR. С The American Ideology of National Science, 1919-1930.
Pittsburgh: University of Pittsburg Press, 1971. P. 53-58.
Роберт Эндрюс
Милликен, 1917 г.


222 Натан Рейнгольд
1. Послевоенная промышленная конкуренция потребует бо-
лее высокой отдачи от науки.
2. Несомненно, что крупные промышленные корпорации
повысят свою исследовательскую активность. Несомненно,
однако, и то, что практические исследования, направлен-
ные на получение немедленной выгоды, с течением време-
ни исчерпают себя.
3. Следовательно, независимый от коммерческих соображе-
ний институт, ведущий фундаментальные научные исследо-
вания и свободный от преподавательской работы, необхо-
дим как лидер в американской физической науке.
Затем Винсент задавал несколько вопросов. Оправ-
данно ли образование такого нового научно-исследо-
вательского центра? Нет ли другого способа органи-
зации науки «в интересах государства»? Переживет ли
войну Национальный совет по научным исследовани-
ям? Есть ли у федерального правительства возмож-
ность образования такого научно-исследовательского
института по образцу Геологоразведочной службы или
Департамента сельского хозяйства? Сможет ли Бюро
стандартов стать «национальным научно-исследова-
тельским институтом»?
Милликен пишет о том, как он показал письмо астро-
физику Джорджу Эллери Хейлу4 перед тем, как зондиро-
вать почву. В это время в офис вошел Саймон Флекснер5,
директор независимо финансируемого Рокфеллеровского
института медицинских исследований, и объявил, что он
способствовал распространению идеи поддержки как
медицины, так и физики и химии среди своих коллег
в Рокфеллеровском фонде. Далее Милликен рассказывает
4 См. о нем: Wright E. Explorer of the Universe. N.Y.: Dutton, 1966;
Wright E., WarnowJ.N., Weiner C. The Legacy of George Ellery Hale.
Cambridge, Mass.: M.I.T. Press, 1972; а также: Kevles D. George Ellery
Hale, the First World War, and the Advancement of Science in America //
Isis. 1968. Vol. 59. P. 427-437.
5 Наилучшее представление о нем даст: Corner G. W A History of the
Rockefeller Institute... N. Y.: Rockefeller University Press, 1964.


Дело о несозданной лаборатории... 223
о том, как он созвал совещание шестнадцати ученых, ко-
торые девятью голосами против шести высказались про-
тив независимого института физики и химии. Только один
пункт был принят единогласно — желательность стипен-
дий, которые и были учреждены в 1919 г. и существова-
ли до 1954 г. В ответном письме Винсенту от 18 февра-
ля 1918 г. Милликен выступил против централизации
и за размещение в университетах региональных научно-
исследовательских центров. Вопрос о стипендиях не за-
нимал в этом письме много места.
Изложение Милликена является неполным и вводит
в заблуждение в силу существования двух важных обстоя-
тельств. Во-первых, Национальный совет по научным ис-
следованиям представлял в Рокфеллеровский фонд две
заявки, содержащие пункты о научно-исследовательских
институтах в области физики и химии, не связанных
с университетами6. Более ранняя заявка была отвергну-
та. Во-вторых, хотя Милликен и мог правильно утверж-
дать, что шестнадцать ученых единогласно поддержали
учреждение стипендий, неверно считать, что он изна-
чально задумывал их по образцу стипендий Британской
выставки 1851 г.7 До 1919 г. реализовывался другой за-
мысел. Милликен утверждает, что стипендии должны
были поддержать американские научные учреждения,
но они были учреждены главным образом для поддерж-
ки перспективных молодых ученых. 19 % стипендиантов
во время получения стипендий обучалась за границей.
Такая практика существовала с самого начала. Тем не ме-
нее версия Милликена отражает важнейшие американ-
ские ценности. Ретроспективно Милликен справедливо,
6 Это упрощение, которое будет объяснено ниже. Окончательный ва-
риант второй заявки касался исключительно стипендий. Попечителям
Фонда было предоставлено право регулировать права института вплоть
до выбора стипендиатов.
7 Стипендии Британской выставки 1851 г. были учреждены как
следствие Crystal Palace Exhibition (см. об этом в: MacLeod R.M.,
Andrews E.K. Scientific Careers of 1851 Exhibition Scholars // Nature.
1968. Vol. 218. P. 1011-1016).


224 Катан Рейнгольд
как я считаю, охарактеризован как «мещанин в нобелев-
ском дворянстве»8.
Столь горячо отвергнутое предложение об организа-
ции научно-исследовательского института может многое
сказать о взглядах небольшой группы влиятельных людей.
Для этого нужно рассмотреть множество тем, которые
Милликен только затрагивает, если вообще рассматрива-
ет. Почему предполагалась поддержка лабораторных ис-
следований только в области физики и химии и почему
это предложение было в конце концов отвергнуто? И по-
чему, когда стипендии были учреждены, они присужда-
лись первоначально только в этих двух науках?9 Под вли-
янием чего заинтересованные в организации научных ис-
следований лица поддержали проект учреждения стипен-
дий, а не проект организации научно-исследовательского
института? Институт медицинских исследований, возглав-
ляемый Флекснером, работал успешно; даже Милликен
в своем ответном письме к Винсенту писал, что институт
типа Института кайзера Вильгельма был бы «наиболее
прямым и очевидным решением» вопроса улучшения на-
учных исследований. Какова была в этом деле роль пра-
вительственной науки?
Заслуживает рассмотрения роль университетов, а так-
же концепция науки и научного исследования таких вли-
ятельных людей, как Хейл. Как Рокфеллеровский фонд
пришел к такому заманчивому предложению об органи-
зации большого научно-исследовательского института
и почему он в конце концов одобрил другой механизм
финансирования физики и химии? Милликен знал, что
решение принималось в Вашингтоне. Однако он не знал,
что полученное им письмо было только одним из пяти
одинаковых писем, посланных Винсентом. Только Джон
8 См. лучшие публикации о Милликене: Kevles D. Robert A. Millikan //
Dictionary of Scientific Biography; Kevles D. Millikan: Spokesman for
Science in the Twenties // Engineering and Science. 1969. Vol. 32. P. 17-22.
9 Стипендии по медицине начали присуждаться с 1922 г., по био-
логии — с 1923 г. Непосредственно после этого к программе по физи-
ке были добавлены разделы по математике и астрономии.


Дело о несозданной лаборатории... 225
Зелени из Иеля высказался, как и Милликен, против.
Однако даже он посчитал организацию института решен-
ным вопросом и высказал несколько желательных попра-
вок. Альберт Майкельсон и химик Юлиус Штиглиц, оба
из того же Чикагского университета, что и Милликен,
поддержали идею института, как и химик Александр Смит
из Колумбийского университе-
та10. Такой результат неудиви-
телен: ранее уже делались два
предложения об учреждении
научно-исследовательского
института для развития физи-
ки в США11.
Джордж Эллери Хейл, а
не Милликен был главным дей-
ствующим лицом в этой дра-
ме, разворачивавшейся на за-
седаниях совета директоров.
Он был полон идей и често-
любивых замыслов относи-
тельно американской науки.
И если Милликен был «меща-
нином в нобелевском дворян-
стве» («Nobel Babbit»), то Хейл был Джоном Пирпонтом
Морганом научного сообщества. Отречение от идеи
10 Майкельсон к тому времени уже был нобелевским лауреатом;
Милликен стал им после войны. Химики Зелени, Штиглиц и Смит
были довольно известны, если не так же знамениты, как Майкельсон
и Милликен. См. ответные письма Смита (от б февраля 1918 г.),
Майкельсона (от 8 февраля 1918 г.), Штиглица (от 15 февраля 1918 г.),
Милликена (от 18 февраля 1918 г.) и Зелени (от 20 февраля 1918 г.)
в: Rockefeller Foundation Archives. Record Group 1.1. Sen 200. Box 37.
Folder 415.
11 В 1877 г. астроном Эдвард Пикеринг настаивал на организа-
ции центрального института физики, химии и астрономии (American
Association for the Advancement of Science. Proceedings. 1877. Vol. 26.
P. 67-68). Еще до того, как стать президентом Института Карнеги
в Вашингтоне, Роберт Вудвард предлагал организовать в нем физиче-
скую лабораторию.
Саймон Флекснер


226 Натан Рейнгольд
института физики и химии разыгрывалось на сцене де-
тища Хейла, Национального совета по научным иссле-
дованиям Национальной академии наук. Как и поче-
му Хейл формировал (или не формировал) интеллекту-
альные пулы, тресты и конгломераты — все эти вопросы
очень важны. Честолюбивые замыслы Хейла относитель-
но Академии, его военный опыт и послевоенные планы
задают контекст для рассмотрения вопроса: как он и дру-
гие видели научное сообщество, правительство и универ-
ситеты? Это видение и определяло исход переговоров
с Винсентом.
Национальная академия наук была обязана своим воз-
рождением изобретательности Хейла почти с самого мо-
мента его избрания в 1902 г. В то время Академия — почет-
ная привилегированная организация национального мас-
штаба— была в упадке12. По-прежнему ни одна организа-
ция в Америке не могла сравниться с великими академиями
Европы: лондонским Королевским обществом, академиями
в Париже, Санкт-Петербурге, Берлине и т. д. Европа и исто-
рия европейской науки владели думами Хейла.
Кульминацией общественной кампании Хейла за ре-
форму Академии была статья о ее будущем, написанная
в ноябре 1913 г.13 Рукопись была разослана всем членам
Академии с просьбой высказать свои замечания. Прежде
чем опубликовать статью в журнале «Science», Хейл про-
анализировал полученные ответы и сделал соответству-
ющие изменения. Первоначальный вариант рукописи
сохранился, как и большинство замечаний. Собранные
12 См.: Dupree H. A. Science in the Federal Government. Cambridge,
Mass.: Harvard University Press, 1957. Официальный отчет, использо-
ванный Хейл ом, см. в: True E W. A History of the First Half-Century of the
National Academy of Sciences, 1863-1913. Washington: National Academy
of Sciences, 1913.
13 Hale G. E. The Future of the National Academy of Sciences //
Science. 1914. Vol. 40. P. 907-919; Science. 1915. Vol. 41. P. 12-22;
Hale G. E. The Future of the National Academy of Sciences // National
Academies and the Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era Printing
Co., 1915. P. 94-167.


Дело о несозданной лаборатории... 227
воедино, письма академиков1* могут многое рассказать
о точке зрения ключевой группы людей. Анализ идей
Хейла и реакций на них задает фон для рассмотрения даль-
нейших событий.
Из 130 членов Академии на письмо Хейла ответили
75; их ответы были систематизированы по 11 различным
рубрикам15. Эти 75 академиков были старше по возрасту
и не представляли репрезентативную выборку научного
сообщества или областей наиболее активных исследова-
ний. Только двое ученых, астроном Эдвард Пикеринг и па-
леонтолог Генри Фэйрфилд Осборн, были оценены как
полностью несогласные16, а 15 ученых— как полностью
согласные. Остальные 58 высказали замечания по отдель-
ным пунктам программы Хейла. В среднем 27 % академи-
ков были оценены как согласные, 9 % — как несогласные,
64 % — как нейтральные. Если не считать нейтральность
за знак согласия, то внушительной поддержки программа
Хейла не получила17. Заслуживают обсуждения пять пун-
ктов этой программы: специализация, популяризация, ла-
боратории, отношения с правительством и сравнение ста-
туса научных дисциплин.
В то время ведущая роль в научной жизни принадлежа-
ла специализированным профессиональным обществам,
университетам и даже местным научным обществам. Это
беспокоило Хейла; без сомнения, успокаивающие сло-
ва о кооперации маскировали его желание занять место
этих организаций. Большинство предложений Хейла,
14 Hale Papers. Box 53. File «The Future of the National Academy of
Sciences, 1913-1915».
15 По-видимому, систематизацией занимался Артур Дэй, академик-
секретарь, отправлявший копии статьи Хейла. Хейл был секретарем
Академии по международным делам.
16 См. письма Пикеринга к Дэю от 26 декабря 1913 г. и Осборна к
Дэю от 18 декабря 1913 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».
17 Возможно, наиболее интересные замечания высказал
С. Мельтцер из Рокфеллеровского института. См. письмо Мельтцера
к Дэю от 13 апреля 1914 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».


228 Натан Рейнгольд
как считал Пикеринг, подошли бы местным обществам,
а не Национальной академии. Мельтцер отверг идею ака-
демии, каким-либо образом влияющей на научные иссле-
дования. Как он считал, недавний прогресс был достиг-
нут благодаря университетам, научно-исследовательским
институтам и «недремлющему духу молодых интеллектуа-
лов». Академии же были и останутся почетными органи-
зациями.
Ничто из сказанного Мельтцером и другими критика-
ми не было новым или даже чуждым по сравнению с соб-
ственными взглядами Хейла. Но он поддерживал воз-
рождение Национальной академии, считая, что она смо-
жет предотвратить пагубные последствия специализа-
ции и поддержать междисциплинарные исследования.
Специализация оставляет незамеченной «промежуточ-
ную неисследованную территорию»; она лишает ученых
восприятия «единства знания», обеспечивающего виде-
ние «значительных взаимосвязей». Видение науки Хейлом
определялось великими академиями, придающими боль-
шое значение кооперации как внутри научных дисциплин,
так и между ними (прекрасный пример представляет со-
бой астрофизика).
Одна только продуктивность научных исследований
не побудит к атаке на специализацию. «Единство знания»
было для Хейла не только средством. Ранее в том же 1913 г.
в письме к Элиу Руту он цитировал «Космос» Александра
фон Гумбольдта в качестве поучительной модели как для
ученых-естественников, так и для гуманитариев. Последние
воспринимали естествознание только в виде беспорядоч-
ного нагромождения фактов, редко — как имеющего обще-
культурную значимость. Но Хейл утверждал, что «культур-
ная ценность [естествознания] никоим образом не уступа-
ет ценности гуманитарных наук», имея в виду, что ценность
естествознания заключается не только в практическом ис-
пользовании его достижений, но и в достижении единства
знания. Включение в программу высшего образования кур-
сов, показывающих эволюцию каждой области исследова-
ния и «значение эволюции в каждом разделе деятельности


Дело о несозданной лаборатории... 229
человека», помогло бы нации: «Соединенные Штаты долж-
ны играть заметную роль в мировой политике и иметь бо-
лее глубокие интересы во внешних делах. Я полагаю, что
такое образование было бы полезным средством для дости-
жения этой цели». Эта мысль, высказанная ранее в письме
к Элиу Руту, была повторена в ноябре 1913 г.18
Курс эволюции для колледжа, основанный на иде-
ях Гумбольдта и обогащенный взглядами Дарвина
и Спенсера, был для Хейла «пробным шаром» для воз-
действия на общество. Хейл особенно хотел убедить
промышленников в ценности науки для производства.
Вероятно, эта ценность заключалась в гуманитарных на-
уках, а не в естествознании. В опубликованном варианте
приводится пример Германии: в письме к Эндрю Карнеги
в мае 1914 г. Хейл указывал на хищническую эксплуата-
цию природных ресурсов как на причину необходимо-
сти следовать примеру Германии19. Хейл знал, что этот
материал был засекречен; он также написал новый аб-
зац о поддержке запросов промышленности и собствен-
ного развития фундаментальных наук. Сразу после это-
го появляется ссылка на Майкла Фарадея, великого ан-
глийского ученого; Фарадей был неправильно использо-
ван как образец сторонника «чистых» научных исследова-
ний. Отношение Фарадея к прикладной науке отличалось
от позиции Хейла и других. Фарадей внес вклад в разви-
тие теоретической физики и не имел никаких сомнений
относительно ее использования в прикладных работах
(как и его младший современник лорд Кельвин). Но вера
в первичность фундаментальных исследований, сопро-
вождающаяся неявным пренебрежением к прикладным
18 См. письма Притчетта к Хейлу от 3 февраля 1913 г., Хейла к Руту
от 3 и 10 марта 1913 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915»; комментарии в: Hale G. E. The
Future of the National Academy of Sciences // National Academies and the
Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era Printing Co., 1915. P. 94-167.
Цитаты взяты из письма от 10 марта (Р. 99-102,120-126).
19 См. письмо Хейла к Карнеги от 3 мая 1914 г. в: Hale Papers. Box
53. File «The Future of the National Academy of Sciences, 1913-1915».


230 Натан Рейнгольд
работам, стала чем-то вроде идеологии у некоторых уче-
ных второй половины XIX в.
Внимательно относясь к запросам общества, Хейл
осторожно предлагал методы распространения послед-
них достижений науки. В новом здании Академии пред-
полагалось устраивать различные выставки, посвящен-
ные как современному состоянию науки, так и ее исто-
рии; в лектории — выступле-
ния ведущих ученых (Хейл
предложил провести цикл
лекций, объединенных те-
мой эволюции, в честь сво-
его отца). В газетах и журна-
лах предполагалось печатать
тезисы новых научных резуль-
татов, представленных на сес-
сиях Академии и в ее «Трудах».
Но предложения Хейла были
далеки от популяризации. Он
стремился к весьма избран-
ной публике — к тем, кто дей-
ствительно способен возна-
градить Академию «в конеч-
ном счете увеличением фи-
нансовой поддержки научных исследований». Попросту
говоря, Хейл думал, что он имеет дело со «среднестати-
стическим американским гражданином», которому «на-
звание Парижской академии хорошо знакомо отнюдь
не из сообщений прессы», но который ничего не знает
о Национальной академии. Сообщения о новых откры-
тиях, сделанных в Национальной академии, переданные
в агентство Associated Press, «а также размещенные в неко-
торых солидных газетах и журналах», повысили бы уро-
вень этого среднестатистического американца.
Майкл Фарадей занимал большое место в мыслях
Хейла. В его переписке с Рутом и Притчеттом из Фонда
Карнеги содействия образованию в феврале — марте
1913 г. тщательно обсуждались деяния Фарадея. Здание,
Джордж Эллери Хейл,
1912 г.


Дело о несозданной лаборатории... 231
большее число членов, первоклассный журнал — все
это недостаточно для возрождения Национальной ака-
демии. Притчетт указывал на Фарадея как на велико-
го исследователя и лидера ученых. Кто-то должен жить
в Вашингтоне и добиваться общественного признания ли-
дерства Академии. Поднимая эту тему, Хейл писал Руту
о лекциях Фарадея и о примере лондонского Королевско-
го института. Академии требуется академик-секретарь, «че-
ловек, который был бы способен стать вторым Фарадеем»,
хороший лектор и хороший исследователь.
«Важнейшее условие привлечения и удержания иссле-
дователя — это наличие хорошо оборудованной лабора-
тории». Хейл предложил оборудовать две лаборатории
в проектируемом здании Академии: одну — для биологов,
вторую — для физиков. Он усилил эту идею в своей руко-
писи, разосланной членам Академии, а позже и в опубли-
кованной статье. В ней Хейл привел план здания, подчер-
кнув лаборатории, и обратил внимание на исследования,
проводимые другими национальными академиями20.
В вопросе о лабораториях Хейл нашел поддержку
только в шести полученных ответах; шестнадцать отве-
тов были против21. Аргументы против можно разделить
на три типа. Одна группа академиков возражала против
Академии, конкурирующей с уже существующими органи-
зациями: «Я не одобряю академию, берущую на себя функ-
ции большого университета»22. Другие возражали против
Академии, следующей курсом благоприятствования одной
или двум дисциплинам в ущерб другим; некоторые неодо-
брительно отметили это как форму контроля над наукой
20 Hale G. E. The Future of the National Academy of Sciences //
National Academies and the Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era
Printing Co., 1915. P. 94-167. См.:Р 145-148.
21 В систематизации ответов записано 14, однако я насчитал 16 не-
благоприятных ответов в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».
22 Цитата взята из письма геолога Джозефа Иддингса от 17 де-
кабря 1913 г., сравнившего административную плодовитость Хейла
и Уильяма Рэя Харпера.


232 Катан Рейнгольд
или управления наукой. Третья группа академиков выска-
залась в пользу увеличения финансирования программы
стипендий. Делая обзор ответов на рабочем заседании
Академии 21 апреля 1914г., Хейл назвал реакцию на пред-
ложение о лаборатории «наиболее важным расхождени-
ем». Вернувшись снова к теме Фарадея, он обозначил ла-
боратории как «возможно, важнейший пункт в предло-
женной схеме».
Готовясь к своему движению за реформу Академии
в 1913/14 гг., Хейл попросил большое число академиков
сравнить современные американские и европейские ис-
следования в их области. Все как один ответили, что аме-
риканские работы выполнены на том же уровне, что и луч-
шие в Европе, или превосходят их. Однако респонден-
ты принадлежали к области биологических наук и наук
о Земле. Единственный, кто высказал противоположную
точку зрения, физик Дж. Эймс из Университета Джонса
Хопкинса, охарактеризовавший американские работы как
хорошие в плане точных измерений, но мало вносящие
в теорию и не ведущие к новым открытиям в физике23.
В рукописи Хейла 1913 г. отмечен паритет в некото-
рых неназванных областях. Однако в опубликованном
тексте отмечен только вклад американцев в астрономию.
Чтобы оправдать увеличение членов Академии, Хейл про-
возгласил, что количество «способных исследователей»
в Америке значительно больше, чем в Великобритании.
В частном письме к Карнеги Хейл отметил реальную силу
во многих областях24; его общественная позиция долж-
на была быть иной. В литературе поддерживается вера
23 Письмо Эймса от 19 декабря 1913 г. было ответом на циркуляр
Хейла от 22 ноября. Сравнительные характеристики американских
и европейских исследований, такие как письмо Э. Конклина от 29 октя-
бря, датируют циркуляр более ранним числом (см.: Hale G. E. The
Future of the National Academy of Sciences // National Academies and the
Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era Printing Co., 1915. P. 94-167.
См.: Р. 151).
24 См. письмо Хейла к Карнеги от 3 мая 1914 г. в: Hale Papers. Box 53.
File «The Future of the National Academy of Sciences, 1913-1915».


Дело о несозданной лаборатории... 233
в равнодушие американцев к фундаментальным исследо-
ваниям как частный случай убеждения в американском
антиинтеллектуализме25. Если в значительном числе на-
учных дисциплин американские исследования находятся
на уровне лучших европейских, то плач бедных родствен-
ников не работает так, как это было раньше. Более важно
то, что такое положение дел предполагает, что отстающие
области имеют возможность и в состоянии продвинуться
с помощью тех же процессов, которые привели к успеху
процветающие области. Поскольку Хейл имел оригиналь-
ную программу, включающую и Академию со специфиче-
ским пониманием как функционирования науки, так и ее
националистической роли, он не мог обнародовать суж-
дения своих корреспондентов.
Что касается установленной законом роли Академии
как возможного советника федерального правительства,
то текст первоначального варианта статьи Хейла 1913 г.
знаменательно умалчивает об отношениях с Конгрессом
и исполнительной властью. Лишь немногие академики
поднимали вопрос о таких отношениях. Пикеринг хо-
тел использовать финансовую поддержку науки для лоб-
бирования. Химики из Йеля Лафайетт Б. Мендель и То-
мас Б. Осборн считали, что правительство могло бы по-
мочь тогда, когда Академия завоюет место в научном мире.
Опубликованный вариант статьи Хейла придает их аргу-
ментам обратную силу: когда Академия упрочит свое «по-
ложение и престиж, она сможет влиять на правительство
и помогать ему»26. Хейл видел науку почти как независи-
мую или равную силу; хорошая наука не может быть подчи-
нена политике и зависеть от нее. Хейл и Милликен были
консерваторами, сильно ограничивающими роль прави-
25 См.: Reingold N. American Indifference to Basic Research:
A Reappraisal // Nineteenth-Century American Science: A Reappraisal /
Ed. G.H. Daniels. Evanston, III: Northwestern University Press, 1972. P. 38-62.
26 Hale G. E. The Future of the National Academy of Sciences //
National Academies and the Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era
Printing Co., 1915. P. 94-167. См.: P. 164-165.


234 Натан Рейнгольд
тельства: настоящая наука, лучшая и фундаментальная на-
ука, — это дело в первую очередь частного сектора.
Для управления научным сообществом Хейл выдви-
гал академическую модель. Значение и эффективность
Национальной академии, бессменной элиты элит, должны
возрастать вследствие достижений академиков. Академия
должна являть пример исследований и символизировать
величие научных традиций западной цивилизации. В до-
вершение всего академиком-секретарем должен стать
«Фарадей». По установленным стандартам Академия
должна поддерживать и поощрять перспективных моло-
дых ученых. Высокий уровень исследований, ведущихся
в научном сообществе, дает Академии возможность на рав-
ных сотрудничать с зарубежными национальными акаде-
миями. Внутри страны возрожденная Академия могла бы
представлять науку как самостоятельную силу в отноше-
ниях с правительством, промышленностью, различными
профессиональными группами. Она могла бы на равных
вести дела с другими слоями общества.
После начала Первой мировой войны Хейл не сомне-
вался в своей позиции. Он присоединяется к Антанте
и страстно желает иметь Академию, демонстрирую-
щую значение науки для национальной безопасно-
сти. В 1915 г. он безуспешно побуждает Академию к ре-
формам. С точки зрения Хейла, даже более серьезны-
ми событиями были в 1915 г. движения конкурирую-
щих групп за власть и положение. Консультативный со-
вет по делам военно-морского флота27, возглавляемый
Томасом Ал вой Эдисоном, рассматривался первоначаль-
но как незначительная часть военной программы Хейла.
Хотя с Эдисоном и работали инженеры и ученые, перво-
начальная цель совета заключалась в стимулировании
изобретателей, а не в организации научных исследова-
ний. Если бы изобретатели смогли удовлетворить по-
требности армейских служб, то Академия не играла бы
27 Я благодарен Томасу Хьюзу за предоставленную возможность
ознакомиться с его неопубликованной статьей о совете.


Дело о несозданной лаборатории... 235
значительной роли в войне. Хейл предлагал поэтому на-
чать реализовывать свою программу в области медицины
и хирургии, где любая помощь была бы ценной и где бы
не существовало «такой вещи, как неуспех»28.
Потенциально более угрожающей была деятельность
Джеймса Маккина Кэттелла, Пикеринга и их «Комитета
ста». Разделяя некоторые пункты программы Хейла, ко-
митет действовал внутри научного сообщества и имел
более широкую базу, чем Академия. В апреле 1913 г.,
когда Хейл составлял свою программу, представленную
в ноябре того же года, Кэттелл отверг идею превраще-
ния Национальной академии наук в четвертую ветвь вла-
сти: «Бессменная корпорация, избирающая ограничен-
ное количество своих пожизненных членов на основе
научной известности, не может быть такой организаци-
ей». Академия была стара, консервативна, нерешительна
и неэффективна. Вместо нее Кэттелл предложил предста-
вительскую академию, члены которой избирались бы как
от специализированных научных обществ, так и от мест-
ных обществ29. К 1915 г. Кэттелл избрал для этой роли
Американскую ассоциацию содействия развитию на-
уки. Предложения Кэттелла были неприемлемы для
Хейла. Тщательно разработанная структура подкомите-
тов «Комитета ста» представляла не только более старые,
устоявшиеся дисциплины, но также и социальные науки,
комплекс биомедицинских специальностей, инженерное
дело и даже некоторые ненаучные области. Комитет имел
одну серьезную слабость: он был группой воздействия,
а не административным образованием. Позже Хейл вклю-
чил его более сильные подкомитеты в свою военную про-
грамму. Попытки возродить «Комитет ста» после Первой
28 См. письмо Хейла к Конклину от 21 июля 1915 г. в: Princeton
University Library. Conklin Papers. См. также письмо Хейла к Конклину
от 25 октября 1915 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».
29 См. письма Кэттелла к Уэлчу от 26 апреля 1913 г. и Кэттелла
к Хейлу от 3 июля 1915 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».


236 Катан Рейнгольд
мировой войны окончились неудачей, хотя на бумаге он
продолжал действовать. Детище Хейла, Национальный
совет по научным исследованиям, доминировал в науке.
Но Пикеринг и Кэттелл пробудили интерес к науке со сто-
роны филантропии Рокфеллеров.
До письма Винсента никто из филантропии Рокфел-
леров не предпринимал действий по поддержке фундамен-
тальных научных исследований30. Ее области интересов
были традиционными: медицина, образование, социаль-
ная благотворительность. Но при таком большом охвате
даже традиционная благотворительность имела тенден-
цию к принятию новых форм и направлений, и попечи-
тели часто шли навстречу новациям31. Вопрос широкой
поддержки научных исследований обсуждали еще Джером
Грин, секретарь Рокфеллеровского фонда, и Пикеринг
(это было самое первое обсуждение). Несмотря на раз-
личные «титулы», Грин был предшественником Винсента
на посту исполнительного директора Фонда с момента
его образования в 1913 г. До того как стать в 1910 г. ге-
неральным директором Рокфеллеровского института,
Грин был секретарем президента Элиота, а позднее — се-
кретарем Гарвардской корпорации. В 1912 г. Грин стано-
вится советником старшего Рокфеллера32. В 1913 г., ког-
да Пикеринг поднял вопрос о поддержке научных иссле-
дований, его видная карьера на посту директора обсерва-
тории Гарвардского университета заканчивалась. В тече-
ние десятилетий он занимался выбиванием денег и для
30 См. о деятельности фондов в период между двумя мировыми
войнами: Lindeman E. С. Wealth and Culture. N.Y.: Harcourt, Brace,
1936; Hollis E. V. Philanthropic Foundations and Higher Education. N. Y.:
Columbia University Press, 1938. О деятельности фондов до Первой
мировой войны см.: Sears J. В. Philanthropy in the History of Higher
Education // Bulletin of the Bureau of Higher Education. 1922. № 36.
31 См.: Flexner A. An Autobiography. N.Y.: Simon & Schuster, I960;
Fosdick R. B. Adventure in Giving: The Story of General Education Board.
N. Y: Harper & Row, 1962.
32 См. о Грине: Fosdick R. B. Adventure in Giving: The Story of General
Education Board. N.Y.: Harper & Row, 1962. P. 140-143. До прихода
Винсента (1917 г.) президентом Фонда был Джон Д. Рокфеллер.


Дело о несозданной лаборатории... 237
обсерватории, и для исследований во всех других обла-
стях. Поле деятельности Пикеринга и Хейла и выдвигае-
мые ими программы были сходны — с поправкой на разни-
цу в поколение. Пикеринг достиг успеха в помощи обсер-
ватории; несмотря на изобретательность и прикладывае-
мые усилия, его деятельность по выбиванию денег из фон-
дов для других наук принесла весьма скромные плоды.
В конечном счете Хейлу удалось достичь большего успе-
ха, чем Пикерингу.
Когда в 1913 г. Пикеринг, прощупывая почву, поднял
вопрос о возможной помощи «гениальным людям... зам-
кнутым [в университетах]» и не имеющим «никаких дру-
гих средств для поддержки своей работы», Грин ответил
отказом, подчеркнув сосредоточенность Фонда на под-
держке здравоохранения и социальной благотворитель-
ности33. В 1915г., выступая теперь от имени «Комитета
ста»34, Пикеринг обратился к Рокфеллеровскому фон-
ду как, возможно, к последней надежде на поддержку.
Ранее ожидалась финансовая поддержка от Института
Карнеги35, однако в 1915 г. Институт Карнеги был со-
средоточен на налаживании собственных исследова-
ний. Тем не менее в университетах были замкнуты та-
лантливые ученые, которым для производства ново-
го знания требовалась весьма небольшая поддержка,
менее 500 долларов. Разовые ассигнования в преде-
лах от 20 до 50 тысяч долларов были бы достаточны-
ми. Комитет со своим опытом смог бы разумно распоря-
диться этими фондами с должным вниманием к финан-
совой осмотрительности.
33 См. письма Пикеринга к Грину от 24 октября 1913 г. и Грина
к Пикерингу от 27 октября 1913 г. в: Rockefeller Foundation Archives.
Record Group 3. Sen 915. Box 1. Folder 1.
34 См. обсуждение деятельности комитета в контексте проблемы
элитарности в: Reingold N. National Aspirations and Local Purposes //
Transactions of Kansas Academy of Sciences. 1968.Vol. 71. R 235-246.
35 См. обсуждение этого вопроса в неопубликованной статье
Натана Рейнгольда об Институте Карнеги, представленной на конфе-
ренции «Знание в американском обществе, 1860-1920» в июне 1975 г.


238 Натан Рейнгольд
Грин одобрил программу увеличения финанси-
рования научных учреждений. И Институт Карнеги,
и Рокфеллеровский институт первоначально имели про-
грамму исследовательских стипендий. В обоих институ-
тах понимали, что результаты были недостаточными, осо-
бенно в свете административных проблем. В дальнейшем
оба института вернулись к поддержке лабораторных ис-
следований36. Более важно то, что Рокфеллеровский фонд
еще не предпринимал поддержку научных исследований37.
Заявка Пикеринга 1916 г. побудила Грина определить свою
позицию и представить этот вопрос на рассмотрение по-
печителей фонда:
Почти в каждой области филантропической деятельно-
сти... в настоящий момент возрастают сомнения, и связаны
они с тем, будет ли такая искусственная поддержка, каковая
может быть оказана богатым фондом, постоянным и безого-
ворочным благом. Конечно, помощь не будет благом, если
она приведет к неудаче мобилизовать собственные усилия
и финансовые ресурсы сообщества в степени, несоизмеримо
большей, чем деньги, полученные от государства отдельным
институтом или частным лицом... Опасность отвлечь вели-
кий Фонд от реализации его истинной функции экспери-
мента, открытия, инициативы, демонстрации и превратить
в простой мешок денег была предотвращена неослабной
36 В работе: Corner G. W. A History of the Rockefeller Institute. N. Y.:
Rockefeller University Press, 1964. P. 43-46, дана значительно более вы-
сокая оценка программы финансирования лабораторных исследова-
ний, чем оценка Флекснера и Грина. В этот период фонды активно под-
держивали лабораторные исследования и избегали ограниченных сти-
пендий. Позднее, после того как Рокфеллеровский фонд изменил свою
политику, Абрахам Флекснер так описывал программы стипендий:
«Их основные усилия сводятся к удержанию получателей на коленях
и с протянутой рукой от года к году» (Flexner A. An Autobiography. N. Y.:
Simon & Schuster, 1960. P. 275-276). См. также: Penfield W. The Difficult
Art of Giving. Boston: Little, Brown, 1967. P. 294-296, для дальнейшего
рассмотрения вопроса «стипендии или финансирование».
37 См. письма Пикеринга к Грину от 21 мая 1915 г. и Грина к
Пикерингу от 14 июня 1915 г. в: Rockefeller Foundation Archives. Record
Group 3. Ser. 915. Box 1. Folder 1.


Дело о несозданной лаборатории... 239
бдительностью, необходимость которой была подтвержде-
на каждодневным опытом.
Есть один вид благотворительной деятельности, который
не открыт для этой особенной роли, хотя он имеет свои труд-
ности и опасности,— это расширение основ нашего знания.
Открытие новых фактов и новых законов мира, в котором мы
живем (биологических, физических, экономических), есть
само по себе занятие, которое может быть названо вполне хо-
рошим, без каких-либо оговорок и препятствий. Опыт пока-
зал, что все отрасли научного знания заслуживают равного
уважения, настолько многочисленны и непредсказуемы взаи-
модействия знаний из различных областей. Хороший пример
этой истины представляет польза науки энтомологии в меди-
цине и сельском хозяйстве, польза, которая никогда бы не мог-
ла быть достигнута без знания строения и поведения много-
численных жуков, интересовавших поколения людей, чьим
единственным стимулом к исследованию была любовь к при-
роде и истине без какого-либо практического использования38.
По инициативе Грина заявка «Комитета ста» была от-
ложена до отчета комитета Совета попечителей. Однако
после отставки Грина 1 сентября 1916 г. заседание коми-
тета было отложено на неопределенный срок39.
В 1916 г. Хейл писал: «Я планирую учредить На-
циональную службу научно-исследовательских фон-
дов, чтобы связать вместе исследования в университе-
тах, правительственных бюро, на промышленных пред-
приятиях, в медицинских школах и т.д.»40. Формально
38 Черновик, датированный 18 апреля 1916 г., подготовленный
Грином предположительно для одного из своих научных корреспон-
дентов (см.: Rockefeller Foundation Archives. Record Group 3. Sen 915.
Box 1. Folder 1).
39 См. протокол заседания Совета попечителей от 25 октября
1916 г. в: Rockefeller Foundation Archives. Minutes. Trustees. Намерение
сформировать комитет встречается в протоколе от 1 июня 1916 г.
40 См. письмо Хейла к Уолтеру Адамсу (Walter Adams) от 1 июня
1916 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the National Academy
of Sciences, 1913-1915».


240 Катан Рейнгольд
созданный президентским указом Национальный совет
по научным исследованиям был органом воздействия
Национальной академии. В совете заседали делегаты
от университетов, правительственных бюро, промыш-
ленности, профессиональных обществ. Совет не был
представительской акаде-
мией, предложенной Кэт-
теллом, а представлял собой
новую модель управления
научным сообществом —
корпоративную, точнее,
вертикальный трест. В ин-
тересах дела различные
силы, не только фундамен-
тальная наука, встречались
в совете для предотвраще-
ния расточительного сопер-
ничества и достижения про-
дуктивности и кооператив-
ное™. Были установлены
жесткие стандарты, остав-
ляющие за бортом маргинальные исследовательские
инициативы. Это был традиционный американский во-
люнтаризм, питаемый моральным воздействием и скре-
пленный силой государства.
Летом перед своей отставкой Грин спросил Уиллиса
Уитни из Научно-исследовательской лаборатории
«Дженерал электрик», способна ли Национальная акаде-
мия координировать научные исследования. Зная о про-
граммах Хейла, Уитни поддерживал Академию41. В это же
время целью Хейла было добиться внимания энергич-
но действовавшего Абрахама Флекснера (брата Саймона
41 Ответом Грина в адрес Уитни была его статья: Green G. Research
as National Duty // Science. 1916. Vol 43. P. 629-537. Химик Уитни
был первым руководителем Научно-исследовательской лаборатории
«Дженерал электрик». См. письма Грина к Уитни от 13 июля 1916 г.
и Уитни к Грину от 15 июля 1916 г. в: Rockefeller Fountation Archives.
Record Groups. Ser. 915. Box 1. Folder 1.
Абрахам Флекснер


Дело о несозданной лаборатории... 241
Флекснера) из Совета по общему образованию, который
откликнулся на призыв Хейла об увеличении исследова-
ний42.
Пока Рокфеллеровский фонд обдумывал свою роль,
Хейл и его единомышленники предложили свои услуги ар-
мейским службам. В структуре совета недоставало только
одного элемента — исполнительного председателя, зани-
мающегося только работой в совете. Пока академическая
модель не умерла, Хейл искал и нашел своего «Фарадея»43.
16 февраля 1917 г. Роберт Милликен прибыл в Вашингтон,
в конечном счете вступив в войска связи. Во время Первой
мировой войны Милликен с большим успехом действовал
как администратор мобилизации науки. Видимо, только
после письма Винсента Хейл понял, что Милликен не под-
держивал ни академическую модель, ни корпоративную
модель, а предлагал нечто совершенно иное — универси-
тетскую модель.
В течение следующих месяцев, пока Хейл и Милликен
создавали Национальный совет по научным исследовани-
ям, рокфеллеровская филантропия оставалась заинтере-
сованной в поддержке науки. 5 декабря 1917 г. этот инте-
рес стал явным с появлением «Направлений политики»
президента Винсента. В конце этого документа он писал:
Национальные показатели работы будут проверены ин-
тенсивной конкуренцией после войны. Программа Фонда
Health Work будет важным вкладом. Было предположено,
что Институт физики и химии мог бы принести огром-
ную пользу нации. Современная индустрия зависит от раз-
вития физических и химических наук. Чисто приклад-
ные исследования исчерпают себя, а культивирование
42 См. письма А. Флекснера к Т. Моргану от 25 сентября 1916 г.;
Моргана к Флекснеру от 27 сентября 1916 г.; Моргана к Флекснеру от
15 ноября 1916г.; Флекснера к Моргану от 15 ноября 1916 г.; Флекснера
к Моргану от 15 ноября 1916 г. в: Rockefeller Foundation Archives.
General Education Board Collection. Sen 1. Subser. 5. Box. 702.
43 Autobiography of Robert A. Millikan. NY.: Prentice-Hall, 1950.
P. 135.


242 Натан Рейнгольд
фундаментальной науки является существенным для дости-
жения наилучших практических результатов. Члены прав-
ления планируют рассмотреть это предложение со всей
возможной тщательностью44.
В письме Саймону Флекснеру (автору этого предложе-
ния) в декабре 1917 г. Винсент предложил открыть дис-
куссию по новому институту в следующем году. Возможно,
предпочитая избранные им средства и не зная о намере-
ниях Рокфеллеровского фонда, 19 декабря 1917 г. Хейл
представил послевоенный план Совету Национальной
академии45. Как и в предложении 1913/14 г., Хейл плани-
ровал поддержку от Фонда Карнеги в виде здания и фи-
нансирования46. Аргументы, выдвинутые в 1917 г., были
примерно такими же, что и ранее. Требовался «Майкл
Фарадей» — постоянный представитель науки в округе
Колумбия. Такой человек — и Хейл сделал паузу перед упо-
минанием Милликена — мог бы вдохновлять и координи-
ровать исследования изнутри и без участия правительства.
Хейл был против того, чтобы «Фарадей» не принимал
участия в научных исследованиях. По этой причине зда-
ние Академии не предполагало организацию таких отде-
лов, как музей, а должно было демонстрировать совре-
менное состояние фундаментальной науки. Лаборатории
были необходимы.
План 1917 г., представленный Совету академии, имел
два отличия от предложения 1913/14 г. Во-первых, боль-
ше не предполагалось биологической лаборатории
в проектируемом здании. Как и Флекснер и Винсент,
Хейл хотел создать благоприятные условия толь-
ко для организации исследований в области физики
44 См. протокол заседания попечителей от 5 декабря 1917 г. в:
Rockefeller Foundation Archives. Minutes. Trustees.
45 Его текст находится в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the
National Academy of Sciences, 1913-1915».
46 В 1919 г. «Карнеги корпорейшн» (Carnegie Corporation) предо-
ставила Национальной академии субсидию в размере 5 миллионов дол-
ларов.


Дело о несозданной лаборатории... 243
и химии — фундаментальных наук, лежащих в основе
всех остальных наук, для прогресса знания и открытия
новых принципов, приложимых к практике. Их культи-
вация почти полностью была предоставлена университе-
там, в которых средства на приобретение оборудования
и выплату зарплаты ассистентам ограниченны или даже
совсем отсутствуют и где все бремя исследований ложит-
ся на людей, обязанных значительную часть своего вре-
мени уделять преподаванию.
Занимая такую позицию, Хейл мог бы согласиться
с предложением Винсента об институте и присоединить-
ся к выпаду Милликена о децентрализации. Понятно,
что сначала он высказался против размещения лаборато-
рий в университетах. В плане 1917 г. Хейл смог благопо-
лучно исключить биологию и продвигать только физику
и химию, поскольку биология была, помимо всего проче-
го, в хорошей форме. Опыт войны отмел все предвоен-
ные интересы. Хотя программа мобилизации использо-
вала таланты из многих областей, физики и химики за-
нимали стратегическое положение. Почти по определе-
нию некоторые задачи, такие как детекция подводных
лодок и газовая война, были физическими и химически-
ми. Обстановка военного времени на первый взгляд под-
тверждала позитивистское убеждение в центральном по-
ложении этих двух наук.
Вторым отличием плана 1917 г. было осознание воз-
можной роли федерального правительства. Даже во вре-
мя войны у Хейла были определенные иллюзии отно-
сительно автономии Национального совета по науч-
ным исследованиям. Какая бы сила ни осуществляла
эту автономию, она, однако, исходила от правитель-
ства. Национальный совет был отделом научных иссле-
дований Совета национальной обороны. Кадры, фонды
и программы перетекали от него к Военному и Военно-
морскому министерствам и обратно. Научное сообще-
ство имело больше силы и престижа, чем когда-либо ра-
нее. Хейл хотел сохранить это положение дел без под-
чинения Академии или любой другой принципиальной


244 Натан Рейнгольд
части мира научных исследований правительственно-
му контролю. Послевоенный план искусно уклонялся
от наиболее видимой опасности — честолюбивых за-
мыслов Сэмюэля Стрэттона, директора Национального
бюро стандартов. Не обращая внимания на возможно-
сти роста, Хейл ловко описывал бюро как ограниченное
в возможностях, его директор уже был привлечен к уча-
стию в Национальном совете по научным исследовани-
ям, который бы дополнил бюро47.
В письме Винсента ставился вопрос о Бюро стандар-
тов и о роли федеральных агентств. Как выразился
Джером Грин, быть «просто денежным мешком» недо-
статочно; должны были обнаруживаться «собственные
усилия и собственные финансовые ресурсы» сообще-
ства. Это предполагает собственные акции правитель-
ства, и ни один фонд или академия не может ничего пред-
положить относительно продолжения правила, с кото-
рым государство осуществляет свою силу принуждения.
Тем не менее в 1917 г. Фонд сохранил свою веру в пра-
вительство с помощью экспертов. В «Направлениях по-
литики» Винсента спокойно предполагалось образо-
вание федерального министерства здравоохранения,
ровно за две недели до того, как Хейл исключил бюро
Стрэттона.
Но ни в одном ответе на письмо Винсента от 5 фев-
раля 1918 г. не одобрялась какая-либо роль правитель-
ства. Федеральная наука означала практические, ограни-
ченные в масштабах научные исследования. Милликен
поместил свои возражения на более высокий уровень:
«Институт, свободный от любого политического вли-
яния, лучше подходит для стимуляции исследований
в фундаментальных науках». Штиглиц более разверну-
то высказал ту же точку зрения: «В правительственных
департаментах изучаемые проблемы в определенной
47 См.: Kevles D. Federal Legislation for Engineering Experiment
Stations: The Episode of World War I // Technology and Culture. 1971.
Vol. 12. P. 182-189.


Дело о несозданной лаборатории... 245
степени ограничены отношениями правительства к чи-
новникам (people) и к конкретной работе для них».
Сильные сомнения существовали относительно способ-
ности физиков и химиков убедить чиновников поддер-
жать хорошее исследование48.
В период появления письма Винсента Хейл должен
был обеспечить превосходство Академии, избежать за-
труднений с правительством, продвинуть вперед разви-
тие физики и химии. Хотя преобразование Института
Эймоса Троопа в Калифорнийский технологический ин-
ститут занимало большое место в его мыслях, Хейл про-
должал думать об академической модели в первые меся-
цы 1918 г. Несомненно, наибольшую важность в это вре-
мя представляли правительственные акции, которые даже
грозили посягнуть на высшее образование.
Например, посетив Милликена в феврале 1918 г.
(возможно, сразу после своего ответа Винсенту), Уит-
ни вплотную обсуждал с ним пути развития исследова-
ний по физике и химии. Милликен был абсолютно со-
гласен с Уитни, когда тот назвал эти две науки «боль-
шим узким местом». В интересах развития физики и хи-
мии Уитни хотел улучшить условия в университетах.
Приводя в пример достижения немецких университе-
тов, Уитни обратил внимание на немецкую «систему
широкой государственной поддержки научного обуче-
ния»49. Ранее Хейл и Милликен поддержали законопро-
ект о новых землях, чтобы сформировать региональные
инженерно-исследовательские станции. Этот законопро-
ект застрял в Конгрессе; конкурирующий с ним законо-
проект Смита — Ховарда принижал роль Национального
48 Флекснер согласился с этим, приводя пример печального опы-
та Теобальда Смита в Министерстве сельского хозяйства. См. письмо
Флекснера к Винсенту от 19 февраля 1918 г. в: Rockefeller Foundation
Archives. Record Group 1.1. Sen 200. Box 37. Folder 417.
49 См. письмо Уитни к Милликену от 25 февраля 1918 г. в: National
Academy of Science Archives. National Research Council. Chronological
File.


246 Натан Рейнгольд
совета по научным исследованиям50. Но к февралю
1918 г. Милликен и Хейл выступили с осуждением пра-
вительственной поддержки прикладных исследований
в государственных университетах. Видимо, это и вызва-
ло спор между Милликеном и Уитни. Последующие за-
явки в Рокфеллеровский фонд об университетских лабо-
раториях не касались государственных университетов51.
Предложение Винсента об институте физики и хи-
мии побудило Хейла действовать. Не позднее 9 февраля
1918 г., через четыре дня после письма Винсента, он пи-
сал, что Исполнительный комитет Национального со-
вета по научным исследованиям одобрил «предоставле-
ние небольшого числа лабораторий» ученым, прибыва-
ющим в Вашингтон для работы в совете. К концу мар-
та Хейл верил, что Рокфеллеровский фонд предоставит
три лаборатории Национальному совету по научным ис-
следованиям, а не университетам52. До получения пись-
ма Винсента Хейл обращался в Рокфеллеровский фонд
за поддержкой деятельности Отделения медицины и ме-
дицинских наук Национального совета по научным ис-
следованиям. Ему требовалось 50 тысяч долларов для ко-
ординации американских научных исследований в фун-
даментальных и прикладных науках как в мирных, так
и в военных целях. (Хотя заявка касалась медицины,
50 См.: Kevles D. Federal Legislation for Engineering Experiment
Stations: The Episode of World War I // Technology and Culture. 1971.
Vol. 12. P. 182-189.
51 Позже Хейл ставил вопрос об исключении государственных уни-
верситетов из программы стипендий. См. письма Хейла к Винсенту
от 24 февраля 1919 г. и Э. Уошборна (Е. W Washburn) к А. Нойесу
(A. A. Noyes) от 4 февраля 1919 г. в: National Academy of Sciences Archives.
Record Group 1.1. Ser. 100 N. Box 65. Folder 647. О долгосрочном вли-
янии см. таблицу в: Hollis E. V. Philanthropic Foundations and Higher
Education. N. Y.: Columbia University Press, 1938. P. 274.
52 См. письма Хейла к Дж. Стюарту (G. H. Stewart) от 9 февраля
1918 г. в: National Academy of Sciences Archives. Record Group 1.1. Ser.
100 N. Box 65. Folder 647; и к Ф. Сирсу (Е Н. Seares) от 25 марта 1918 г. в:
Hale Papers. Box 53. File «The Future of the National Academy of Sciences,
1913-1915».


Дело о несозданной лаборатории... 24 7
возможные направления ее реализации были практиче-
ски неограниченными.) Поддержанный Флекснером,
Хейл представил свою заявку 19 февраля 1918 г.; девятью
днями позже попечители Фонда выделили средства53.
В более раннем письме к Винсенту Хейл отметил нали-
чие других средств (как государственных, так и частных)
для поддержки немедицинских исследований. Однако воз-
можность послевоенной поддержки была неопределен-
ной. Привлечение средств «Карнеги корпорейшн» для
строительства здания и финансирования научных учреж-
дений не рассматривалось; не было также гарантий про-
должения государственной поддержки после войны.
10 марта 1918 г., когда Хейл, Винсент и Милликен обсуж-
дали эти вопросы, Хейл, возможно, видел институт фи-
зики и химии в новом свете. С поддержкой Рокфеллеров
Национальный совет по научным исследованиям мог бы
также координировать немедицинские исследования
в Америке. Теперь план совета заключался в том, чтобы
иметь следующие направления деятельности лаборато-
рий, поддерживаемых Рокфеллерами. Существенным
было то, что лаборатории могли бы работать над воен-
ными проблемами; в мирное время они могли бы раз-
вивать фундаментальную физику и химию54, предполо-
жительно с пользой для промышленности. Как отметил
Хейл, существовали «различные мнения». Несомненно,
и Винсент, и Милликен имели свои оговорки; Винсент пи-
сал Флекснеру о «сложной, но неотложной проблеме»55.
Хейл (как председатель Национального совета по науч-
53 См. письма Винсента к Уэлчу от 26 января 1918 г.; Флекснера
к Винсенту от 26 января 1918 г. в: Rockefeller Foundation Archives.
Record Group 1.1. Sen 100 N. Box 65. Folder 647. Протокол заседания
попечителей от 27 февраля 1918 г. в: Rockefeller Foundation Archives.
Minutes. Trustees.
54 См. письмо Хейла к Сирсу от 25 марта 1918 г. в: Hale Papers. Box
53. File «The Future of the National Academy of Sciences, 1913-1915».
55 См. письмо Флекснера от 13 марта 1918 г. в: Rockefeller Foundation
Archives. Record Group 1.1. Sen 200. Box 37. Folder 417; комментарии
см. в письмах Хейла к Джеймсу Шереру (James A. B. Scherer) от 14 мар-
та 1918 г. в: National Academy of Sciences Archives. National Research


248 Натан Рейнгольд
ным исследованиям) и Милликен (как его исполнитель-
ный директор) составили заявку.
Винсент знал о разногласиях в рядах совета от
Саймона Флекснера, одного из шестнадцати его членов.
Первоначальное намерение Фонда укрепилось поддерж-
кой большинства из пяти корреспондентов Винсента.
Флекснер считал возражения знакомыми, но сознавал,
что они могут быть приняты во внимание. Хейл находил-
ся под давлением со стороны рокфеллеровских интере-
сов в рассмотрении независимого центрального инсти-
тута физики и химии; эта возможность могла быть реали-
зована вплоть до самого начала программы стипендий.
В то же время Милликен и его союзники в совете протал-
кивали создание лабораторий в частных университетах.
Трудноразрешимое противостояние требовало ком-
промисса; Хейл искусно пошел на попятный, но, вероят-
но, принял университетскую модель лишь позже. Чтобы
свести к минимуму участие совета, первоначальная (и от-
клоненная) заявка предполагала присуждение стипендий
и назначение стипендиатов в определенные лаборатории
самим Рокфеллеровским фондом. Хейл также мог отсту-
пить вследствие своего убеждения в отличии физики и хи-
мии от других областей знания. Хейл и Милликен разо-
шлись во мнениях относительно желательности совмест-
ной программы работ в этих двух дисциплинах. Чтобы
противопоставиться идее одного института, в заявке про-
водилось различение между «большими» институтами,
ведущими экспериментальные исследования и наблюде-
ния (подобно Институту Карнеги в Вашингтоне), и фи-
зическими и химическими лабораториями, генерирую-
щими новые идеи. Хейл «не был совершенно безразли-
чен к некоторым деталям... добавленным только потому,
что несколько подобных планов были выполнены»56.
Council. Chronological File; и Винсента к Флекснеру от 14 марта 1918 г.
в: American Philosophical Society Library. Flexner Papers.
56 См. письма Милликена к Хейлу от 15 июня 1918 г., Хейла
к Милликену от 21 июня 1918 г. в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of
the National Academy of Sciences, 1913-1915»; Хейла к Нойесу от 5 июля


Дело о несозданной лаборатории... 249
Характерной чертой окончательной заявки от 13 июня
1918 г. были не стипендии, а региональные научно-
исследовательские институты, связанные с университе-
тами. Центральный независимый институт, не связан-
ный с образованием, был предложен в качестве альтер-
нативы. Утверждалось, что такой институт не готовил бы
новых исследователей для уже существующих лаборато-
рий. Региональная распределенность обеспечивает бо-
лее широкое признание и стимуляцию научных исследо-
ваний; в небольших лабораториях более вероятен рост
исследований и в особенности появление новых идей,
чем в одном большом институте. Региональные лабора-
тории являются лучшим вариантом размещения капи-
тала, чем небольшие исследовательские гранты или до-
полнительные стипендии. Кроме того, было предложено
учредить две категории стипендий. Подавляющая часть
средств (75 тысяч долларов) запрашивалась для присужде-
ния в пока не учрежденных региональных исследователь-
ских лабораториях. Только 10 тысяч долларов запрашива-
лось для стипендий на научные поездки, заключительную
часть программы57.
Почти сразу после подачи заявки Флекснер писал,
что он «сомневается в точности предложенного пла-
на». Хейл отмечал, что Флекснер по-прежнему был сто-
ронником центральной лаборатории, аналогичной
Рокфеллеровскому институту, но считал, что его можно
убедить вернуться к первой заявке или к какому-либо сход-
ному с ней варианту. В сентябре два человека пересекли
океан, чтобы продвинуть вперед международное сотруд-
ничество в научных исследованиях. Но Флекснер стоял
на своем. Несмотря на первоначальный оптимизм, совет
1918 г., Хейла к Милликену от 10 июля 1918 г. в: National Academy of
Sciences Archives. National Research Council. Chronological File.
57 См. письмо Нойеса к Винсенту от 13 июня 1918 г. с приложен-
ным к нему текстом заявки. Письмо находится в: Rockefeller Foundation
Archives. Record Group 1. Ser. 200. Box 36. Folder 415; текст заявки — в:
Rockefeller Foundation Archives. Record Group 1.1. Ser. 100 N. Box 65.
Folder 647.


250 Натан Рейнгольд
в начале октября безуспешно пытался отозвать план.
Совещания в Фонде неумолимо вели к отклонению заяв-
ки, что и произошло 22 октября 1918 г.58
Пока Флекснер упорно отстаивал свою позицию,
совет из Великобритании изменил мнение Хейла.
Джозеф Дж. Томсон, Эрнест Резерфорд, Джозеф Лармор
и Гомер Ньюэлл — все они поддержали размещение инсти-
тута (или институтов) в университетах и одобрили совме-
щение исследований и преподавания в университетской
среде. Это была впечатляющая поддержка, особенно необ-
ходимая в свете сомнений, существовавших относительно
университетов в широких кругах научного сообщества59.
В Национальном совете по научным исследовани-
ям имеются документы, показывающие бедность обо-
рудования, тяжелую преподавательскую нагрузку и об-
щий недостаток поддержки научных исследований в уни-
верситетах60. Хейл высказал эту точку зрения в конце
1917 г. Нерасположенность Института Карнеги финан-
сировать университетскую науку была хорошо извест-
на. Отвечая на письмо Винсента, Смит, Майкельсон
и Штиглиц одобрили освобождение Института физики
и химии от педагогической нагрузки. Штиглиц и позд-
нее химик Дж. Льюис утверждали, что отдельный ин-
ститут стимулировал бы университеты. Приводя доводы
58 См. письма Хейла к Нойесу от 8 июля 1918г., Джона Мерримана
(John С. Merriman) к Винсенту от 14 октября 1918 г. в: National Academy
of Sciences Archives. National Research Council. Chronological File;
и протокол заседания попечителей от 22 октября 1918 г. в: Rockefeller
Foundation Archives. Minutes. Trustees.
59 См. письма Томсона (7 ноября 1918 г.), Резерфорда (13 ноября
1918 г.), Ньюэлла (12 ноября 1918 г.), Лармора (14 ноября 1918 г.)
к Хейлу в: Hale Papers. Box 53. File «The Future of the National Academy
of Sciences, 1913-1915». В письме к президенту Йельского университе-
та Хэдли (President Hadley of Yale) от б февраля 1919 г. Хейл добавил
к этому списку лорда Рэлей (Lord Rayleigh) (см.: National Academy of
Sciences Archives. National Research Council. Chronological File).
60 См., например, недатированный меморандум Совета на семи
страницах в: National Academy of Sciences Archives. National Research
Council. Chronological File.


Дело о несозданной лаборатории... 251
в пользу независимого исследовательского института, эти
люди не просто давали выход своим антиуниверситетским
чувствам. Они отмечали недостаток поддержки научных
исследований в большинстве высших учебных заведений,
они видели преподавательскую ответственность коллед-
жей и университетов.
Но сейчас, в начале 1919 г., Хейл и лидеры совета на-
чали все сначала. Взгляды Хейла эволюционировали под
давлением Милликена и его сторонников, под действи-
ем силы советов из Великобритании и, возможно, были
связаны с будущим Калифорнийского технологического
института. Фонд и совет обменивались мнениями и про-
ектами документов. Как хотел Милликен, исследователь-
ские лаборатории по-прежнему оставались в университе-
тах; в каждой из них аспиранты были приписаны к иссле-
довательским профессорам. Флекснер возражал против
такого решения, говоря, что это «выхолостило бы и сде-
лало бы бессильными сотрудников, ведущих регулярное
преподавание, помимо того, что это ложится слишком тя-
желым бременем на исследовательское профессорство»61.
6 февраля 1919 г. Хейл послал Винсенту черновик пла-
на Национального совета по научным исследованиям. Он
предусматривал выделение соответствующих средств огра-
ниченному числу частных университетов для учреждения
в них исследовательского профессорства и приобрете-
ния лабораторного оборудования. Стипендиаты должны
были быть приписаны к этим лабораториям. Поскольку
идея центральной лаборатории все еще существовала
в Фонде, 24 февраля 1919 г. Хейл должен был вновь заве-
рить Винсента: «Я не в меньшей степени возражаю».
Двумя днями позже рокфеллеровские попечители изу-
чали представления Национального совета по научным
исследованиям о двух способах поддержки физики и хи-
мии. Первый предусматривал выбор пяти университетов
61 См. письмо Флекснера к Хейлу от б февраля 1918 г. в: National
Academy of Sciences Archives. National Research Council. Chronological
File.


252 Натан Рейнгольд
для поддержки (освобождение людей от других обязанно-
стей в пользу ведения научных исследований, выделение
средств для развития материально-технической базы — зда-
ния и оборудования) и создание 50 исследовательских сти-
пендий ежегодно. Совет распоряжался бы и стипендиями,
и поддержкой университетов. Стипендиаты должны были
работать в выбранных университетах; отдельное обеспече-
ние появляется для стипендий на поездки ученых.
Вторая возможность заключалась в создании субсиди-
руемого Фондом Института физики и химии. Были отме-
чены преимущества и недостатки этого варианта: отмеча-
емое ранее увеличение отдачи от научных исследований,
подчеркиваемый позднее возможный ущерб для универси-
тетов62. Уполномоченный найти разрешение противоре-
чий, Винсент обменивался мнениями с советом по многим
вопросам. 20 марта он одобрил черновой вариант заяв-
ки, содержащий один новый пункт. Исправленный текст
от 22 марта был рассмотрен и одобрен Исполнительным
комитетом Фонда 9 апреля. Флекснер отсутствовал на этом
заседании. Теперь запрашивалась поддержка только для
стипендий, и стипендиаты не были ограничены работой
в нескольких лабораториях63.
В основе компромисса противоположных вариантов
университета и центральной лаборатории лежала ши-
рокая область соглашения между Хейлом и Винсентом.
Хотя они одобряли антиуниверситетские пункты, суще-
ствовали и контраргументы. Зелени из Йеля утверждал,
что университеты разрушит изъятие даже четырех хо-
роших химиков-органиков. Он настаивал на сохранении
62 См. протокол заседания попечителей от 26 февраля 1919 г. в:
Rockefeller Foundation Archives. Minutes. Trustees. Письмо Хейла и чер-
новик плана находятся в: Rockefeller Foundation Archives. Record Group
1.1. Sen 200. Box 169. Folder 2065.
63 См. письмо Уолкотта и Хейла к Винсенту от 18 марта 1919 г.,
ответ Винсента от 21 марта 1919 г. и окончательный текст Уолкотта
и Хейла к Винсенту от 22 марта 1919 г. в: National Academy of Sciences
Archives. National Research Council. Chronological File; протокол за-
седания Исполнительного комитета от 9 апреля 1919 г. в: Rockefeller
Foundation Archives. Executive Committee Minutes.


Дело о несозданной лаборатории... 253
образцов научного исследования в университетах, про-
изводящих фундаментальное знание и выращивающих
новые поколения исследователей. Уитни и другие были
заинтересованы в прикладных исследованиях, предпо-
ложительно в государственных университетах. В отли-
чие от Штиглица, оппоненты центральных или незави-
симых лабораторий видели их подавляющими универси-
теты. Попечители отметили 26 февраля, что централь-
ная лаборатория вызовет отток людей из университетов,
а в конце концов «полностью не разъединит научные ис-
следования и преподавание, с возможным ущербом для
образования в фундаментальных науках».
Этот довод попал в цель. Многие в научном сообще-
стве были заинтересованы не только в увеличении отдачи
от научных исследований, но и в дальнейшем воспроизве-
дении самого научного сообщества. Хотя, как и Милликен,
они одобрили Институт кайзера Вильгельма в качестве
первой цели, они охотно предпочли его второй цели, ког-
да были поставлены перед выбором. Университет был
и домом, и инкубатором науки. Обучение в высшей шко-
ле одновременно и приносит новое знание, и обеспечи-
вает воспроизведение великой традиции. Хейл и его ре-
спонденты 1913/14 г. согласились по многим вопросам:
поиск продуктивного человека; присуждение наград, гран-
тов, премий молодым ученым, не занимающим пока ника-
ких должностей; использование достигнутого соглашения
для влияния на администраторов и попечителей фондов64
и презентация Хейла 21 апреля 1914 г. Определяя свои соб-
ственные предпочтения, Хейл мог бы согласиться с под-
держкой стипендий, особенно когда Рокфеллеровский
фонд не был полностью готов дать старт программе под-
держки научных учреждений.
Но почему Винсент согласился поддержать универ-
ситеты в целях воспроизведения научного сообщества?
64 См.: Hale G. E. The Future of the National Academy of Sciences //
National Academies and the Progress in Research. Lancaster, Pa.: New Era
Printing Co., 1915. P. 94-167. См.:Р. 151.


254 Натан Рейнгольд
Как университетский человек, он был, несомненно, за-
интересованным лицом: получив докторскую степень
по социологии в 1896 г. в Чикаго, он работал там дека-
ном в 1900-1911 гг., а в 1911-1917 гг. был президентом
Университета Миннесоты. Возможно, более важной явля-
ется медицинская нить, тянущаяся через события, связан-
ные с началом программы стипендий. Для прогресса ме-
дицины Флекснеру была нужна фундаментальная физика.
Грин поддержал ценность чистых исследований потому,
что, среди прочего, Чарльз Уорделл Стайлс показал, как
бороться с нематодой. Чтобы дать начало Национальному
совету по научным исследованиям, Хейл применил меди-
цинский гамбит; чтобы сохранить его, он снова пытал-
ся разыграть медицинскую карту. Люди типа Мельтцера
из Рокфеллеровского института выступают как апосто-
лы фундаментальных исследований. Ключ к разгадке дает
одно добавление, которое сделал Винсент к окончатель-
ной заявке совета. Он поставил условие, что все результа-
ты исследований стипендиатов будут опубликованы в от-
крытой печати. Это не было главным пунктом, но, воз-
можно, подчеркивало беспокойство Винсента продолжа-
ющимся акцентом Хейла и Милликена на помощи про-
мышленности. Промышленные секреты и патентованная
информация имели плохую репутацию среди лидеров на-
учной медицины.
Будучи президентом Университета Миннесоты,
Винсент указывал на роль университетов в медици-
не в своем выступлении при учреждении в нем аспиран-
туры по медицинским исследованиям. Университеты обе-
спечивают не только фундаментальное знание, но и об-
щую атмосферу исследования и профессионального пре-
подавания, которые служат отличительным признаком
университетской среды, являющейся единственно благо-
приятной для собственного развития исследования и об-
разования в медицинских науках.
В университетском сообществе также легче способ-
ствовать развитию альтруистических образцов, которые
должны направлять и вдохновлять профессию врача.


Дело о несозданной лаборатории... 255
Важен также и тот факт, что университет представляет
собой незаинтересованную общественную организацию,
имеющую целью прежде всего не предоставление особых
привилегий отдельным индивидам, но служение народу.
Созданием стандартов и применением тестов он пытает-
ся защитить сообщество от некомпетентности и недобро-
совестности людей, использующих в своих интересах до-
верие и доверчивость народа65.
Слова Винсента имеют явный медицинский контекст.
Они также вторят реформистам. Задавая такую установ-
ку университетам и высшему образованию для физиков,
Винсент мог бы согласиться с позицией Национального
совета по научным исследованиям, совместимой с акцен-
том его организации на общественном здоровье.
В своей «Автобиографии» Милликен приписывает
Саймону Флекснеру наибольшую долю в успехе програм-
мы стипендий — Флекснер был председателем Комитета
по стипендиям в течение многих лет. Если бы он был зна-
ком с письмом Флекснера к Хейлу от 19 сентября 1919 г.,
возможно, он бы думал иначе. Отметив хорошую рабо-
ту комитета, Флекснер напомнил Хейлу, что и Институт
Карнеги в Вашингтоне, и Рокфеллеровский институт на-
чали осуществление программы стипендий для поддерж-
ки отдельных ученых. Центральный институт уже суще-
ствовал. Другие продолжали настаивать на этой идее.
Видный химик из Беркли Дж. Льюис убеждал Хейла вы-
ступить66. Но Милликен постоянно пресекал попытки раз-
мещения фундаментальных исследований вне университе-
тов. Когда в 1923 г. был предложен независимый институт
65 Vincent G. E. The Universities and Higher Degrees in Medicine //
Journal of the American Medical Association. 1915. Vol. 64. P. 790-794.
66 Письмо Флекснера находится в: National Academy of Sciences
Archives. National Research Council. Chronological File. Льюис убеждал
Хейла поддержать отдельный институт по меньшей мере до 1920 г. См.,
например, его письма к Хейлу от 12 сентября и 15 октября 1919 г. в:
National Academy of Sciences Archives. National Research Council.
Chronological File. См. также переписку Хейла и Милликена в мае
1919 г. (особенно письмо Милликена от 21 мая) в: National Academy of
Sciences Archives. National Research Council. Chronological File.


256 Натан Рейнгольд
коллоидной химии, он написал в Национальный совет
по научным исследованиям, напомнив результаты голосо-
вания по письму Винсента67. В 1920-е гг. Фонд неявно сле-
довал своей линии на укрепление нескольких институтов.
Решение о программе стипендий усилило уже суще-
ствующую тенденцию к принятию университетской мо-
дели организации науки. В этой модели фундаменталь-
ные исследования ведутся в университетах отдельными
учеными или малыми группами. Существовали и неза-
висимые некоммерческие исследовательские учрежде-
ния (например, Рокфеллеровский институт и Институт
Карнеги); некоторые промышленные исследовательские
лаборатории вели фундаментальные исследования (на-
пример, фирмы «Дженерал электрик», «Белл телефон»).
Сплошь и рядом в правительстве сохранялись замкну-
тые группы, занятые фундаментальными исследования-
ми. Но университетская модель возвращала науку к миру
«Комитета ста» и одиночному исследователю Пикеринга.
Это был мир, минимизирующий затруднения, связанные
с политикой.
Пережив войну с сомнительного благословления пре-
зидентского указа, Национальный совет по научным ис-
следованиям превратился в общественную ассоциацию
со скромными достижениями. Корпоративная модель
Хейла продолжала существовать странным и роковым об-
разом; ключевые фигуры одобрили идею организации,
управляющей научными исследованиями и развитием
науки, но вне сферы действия американской политики.
От периода Первой мировой войны остался один экзем-
пляр такой организации — Национальный консультатив-
ный комитет по аэронавтике, предшественник существу-
ющего сейчас космического агентства. Возникнув в ма-
лом масштабе и вне орбиты интересов Хейла, этот ко-
митет был слабым стимулом для действий Милликена
и Национального совета по научным исследованиям
67 Tobey R. С. The American Ideology of National Science, 1919-1930.
Pittsburgh: University of Pittsburg Press, 1971. P. 57.


Дело о несозданной лаборатории... 257
во время Первой мировой войны. Это был консультатив-
ный и координационный комитет, имевший скромную
программу научных исследований. Как и Национальный
совет по научным исследованиям, он объединял прави-
тельственные агентства, промышленность и университе-
ты. Но, в отличие от совета, долговечность NASA была
гарантирована законодательным актом. Вскоре после
Второй мировой войны NASA характеризовало себя как
исследовательскую корпорацию, стоящую вне полити-
ки, непредвзятый источник данных для обороны и про-
мышленности. В лице Совета директоров оно представ-
ляло все имеющие отношение к делу силы: творцов нау-
ки и пользователей ее достижений68.
Ванневар Буш, молодой инженер противолодоч-
ной программы Национального совета по научным ис-
следованиям, перед Второй мировой войной прибыл
в Вашингтон как президент Института Карнеги; до это-
го он в течение короткого времени (в 1939-1941 гг.) был
главой NASA. Эта должность повлияла на его планы ор-
ганизации научных исследований69. Коллегиальные ор-
ганизации экспертов из числа творцов науки и пользова-
телей ее достижений стали главной отличительной чер-
той оборонных исследований. Более того, военное ве-
домство предоставило большую свободу действий сво-
ей научно-исследовательской организации — Отделу на-
учных исследований и разработок. Планы мирного вре-
мени, насколько это возможно, предусматривали рав-
ную автономию для науки. Даже Национальная акаде-
мия была приглашена принять участие в раннем зако-
нопроекте о научных исследованиях для националь-
ной обороны. Предложенный Национальный научный
фонд был практически самоуправляемым. Вето прези-
дента Трумэна на закон о Национальном научном фонде
68 См.: National Aeronautical Research Policy. 1946. March 21. Это
представление также основано на моих беседах с официальными ли-
цами НАСА в 1953 г. во время подготовки эссе об агентстве.
69 См. воспоминания Буша в: Bush A. Pieces of the Action. N.Y.:
Morrow, 1970.


258 Натан Рейнгольд
положило конец каким-либо иллюзиям независимости
науки от государства70.
К тому времени (после Второй мировой войны) Хейл
уже умер, но Милликен еще был жив. Раздражительный
тон проходит через его переписку со своим старым учени-
ком Фрэнком Джуэттом, бывшим руководителем лаборато-
рий в «Белл телефон», а ныне президентом Национальной
академии. Старый порядок, Милликенов старый поря-
док, был разрушен. Под «влиянием социалистических
шарад FDR71» такие выдающиеся ученые, как Ричарде,
Бронк, Буш, Конант и Комптон, суют свои рыла в феде-
ральную кормушку милостей для фундаментальной науки.
Милликен предпочитал поддержку науки в университетах
со стороны промышленности, несмотря на скромные дан-
ные ее пожертвований на эти цели. Изменения, беспокоя-
щие Милликена, были далеко не случайными событиями,
но представляли собой узор, богатый символизмом и иро-
нией. В 1951 г. Академия направила в Рокфеллеровский
фонд заявку на возобновление программы стипендий.
Уоррен Уивер отклонил ее, сославшись на поступление
крупномасштабной помощи со стороны Национального
научного фонда72. Когда возникла послевоенная научная
политика, Роберт Милликен вспомнил и записал автоби-
ографическую элегию о днях своей силы.
70 Простейшим и, возможно, лучшим введением в эту историю
до сих пор остается: The Politics of American Science/Ed. J. L. Penick et
al. Chicago: Rand McNally, 1965.
71 FDR — Франклин Делано Рузвельт. — Прим. перев.
72 См. переписку Милликена и Джуэтта (особенно письма от 3, 15
и 21 октября 1949 г.) в: California Institute of Technology. Millikan Papers.
Ссылка на «шарады» и список «жертв обмана» FDR содержатся в пись-
ме от 21 октября. Альфред Ричарде, Детлев Бронк, Карл Комптон,
Ванневар Буш и Джеймс Конант вряд ли представляли собой социа-
листический элемент научного сообщества. Они были из поколения
ученых, уже не рассматривавшего государственную поддержку науки
как немыслимую.


НАУКА И ПРАВИТЕЛЬСТВО
Первая мировая война
и развитие американской науки
Дэниел Кевлес
В Европе шла война, «Лузитания» была потоплена,
и в начале июля 1915 г. министр военно-морского флота
Джозефус Дэниеле обратился к Томасу Эдисону с прось-
бой собрать «самые проницательные и изобретательные
умы» нации, чтобы отыскать защиту против подводных
лодок1. К октябрю почтенный изобретатель сформировал
Консультативный совет по делам военно-морского флота,
являвшийся, за исключением двух математиков, коалици-
ей представителей основных американских инженерных
обществ. Национальная академия наук, официальный на-
учный советник правительства, не была представлена.
Джордж Эллери Хейл находил это «удручающим»2.
Выдающийся астроном, издатель «Астрофизического жур-
нала», директор Маунт-Уилсоновской обсерватории и се-
кретарь по иностранным делам Национальной академии
наук, Хейл был пропагандистом Национальной академии.
Он был уверен, что ее члены должны играть такую же роль
в национальной обороноспособности, как и Эдисоны.
Кроме того, Хейл лелеял в отношении Национальной
академии замыслы, простирающиеся дальше любых во-
енных целей, к развитию науки в мирное время. Если бы
только, мечтал он, репутация Академии могла быть под-
нята до «положения, когда она может проникнуть в святая
1 Daniels to Edison, 7 July 1915 //Josefus Daniels MSS, Library of
Congress. Washington, D. C. Box 39.
2 Hale to Edwin Grant Conklin, 12 October 1915 // George Ellery Hale
MSS, Mt. Wilson and Palomar Observatories. Pasadena, California. Box 11.


260 Дэниел Кевлес
святых военно-морского министерства»3. Во время войны
Хейл сделал довольно много, чтобы постараться усилить
эффективность Национальной академии наук.
В натуре Хейла таланты антрепренера сочетались
с культурной и профессиональной преданностью науке.
Отец его был весьма удачливым предпринимателем, сде-
лавшим большие деньги на производстве лифтов; мать, по-
лучившая хорошее воспитание, внушила сыну мысль о важ-
ности воспитания и образования. Не имея вкуса к позоло-
те и нарочитости, Хейл предпочитал тратить свои изряд-
ные средства на книги и оборудование домашней лабора-
тории, на телескоп в обширном саду семейного дома в юж-
ной части Чикаго и на путешествия, дающие возможность
встречаться с ведущими учеными Европы. Человек разно-
сторонних интересов — они простирались от египтологии
до английской новеллы, — Хейл равно чувствовал себя как
дома, погружаясь в ранние издания Ньютона или Галилея
или вслух читая Китса, коротая долгие ночи у телескопа4.
При всей своей аристократичности он обладал буль-
дозерной напористостью отца. Хейл ходил быстры-
ми, нервными шагами; ничего, кроме частого нездоро-
вья, не могло отнять у него его кипучей энергии. Еще
учась в Массачусетском технологическом институте, он
изобрел спектрогелиограф, оригинальное фотографи-
ческое приспособление для анализа элементов в солнеч-
ных протуберанцах (это изобретение принесло ему из-
брание в Королевское астрономическое общество в воз-
расте 22 лет). Не менее энергичным Хейл был в поддерж-
ке астрономических исследований, и это ему хорошо уда-
валось. Сын бизнесмена, он отлично ладил с состоятель-
ными людьми и чувствовал себя естественно и свободно,
выстраивая аргументы в пользу науки перед самыми раз-
ными влиятельными персонами. Перед руководителями
3 Ibid.
4 Биографические подробности о Хейле см. в книге:
Wright H. Explorer of the Universe: A Biography of Geogre Ellery Hale.
New York: Dutton, 1966.


Первая мировая война и развитие американской науки 261
корпораций и фондов он представал сгустком живого эн-
тузиазма, и ему было трудно отказать в чем-либо. Хейл
сам основал журнал (Astrophysical Journal), убедил транс-
портного магната Чарльза Тайсона Йеркса финансиро-
вать Иеркскую обсерваторию и уговорил попечителей
Института Карнеги основать и поддерживать обсервато-
рию Маунт-Уилсон.
После избрания в Национальную академию в 1902 г.
Хейл все больше задумывался об общих проблемах раз-
вития науки в Соединенных Штатах. В первые пятнад-
цать лет XX в. научные исследования в Америке шли
вперед убыстряющимися шагами. Научное сообщество
стремительно росло (между 1900 и 1914 г. число членов
Американской ассоциации содействия развитию науки
подскочило с 1925 до 8325 человек; такой же рост наблю-
дался в отдельных научных обществах). Научные журна-
лы пухли от статей, становясь все толще. В университе-
тах ученые находили всевозрастающую сочувственную ад-
министративную поддержку и все больше денег для сво-
ей работы. Бюджеты государственных научных агентств,
подобных недавно созданному Национальному бюро стан-
дартов, увеличивались5.
Наука, кроме того, приобрела нового и могуществен-
ного патрона в лице американского бизнеса. В XIX в.
промышленники не обращали почти никакого внимания
на фундаментальные исследования. Теперь же некото-
рые фирмы, такие как «Америкэн телефон энд телеграф»
(AT&T) и «Дженерал электрик» (GE), открывали исследо-
вательские промышленные лаборатории. Сочувствующие
богачи вкладывали деньги в университетские лаборато-
рии, а Джон Д. Рокфеллер и Эндрю Карнеги пошли столь
далеко, что основали независимые исследовательские ин-
ституты. Бизнес начал осознавать, что вложения в науку
могут приносить дивиденды6.
5 Kevles D. D. The Study of Physics in America (unpublished Ph. D. dis-
sertation). Department of History, Princeton University, 1964. P. 165-302.
6 Ibid.


262 Дэниел Кевлес
Несмотря на весь этот рост, Хейл считал американ-
скую науку, особенно область физических наук, неразви-
той. Она продолжала страдать от ограниченных фондов
и неадекватной общественной оценки. Более того, несмо-
тря на возрастающее число публикуемых статей, значи-
тельная часть исследований, проводимых в Америке, была
второстепенной. Хейл полагал, что знает причину этой
беды. «Хорошо известно... что мало широких обобщений
или фундаментальных открытий... насчитывается в исто-
рии этой страны. Похоже, что мы слишком интересуем-
ся деталями и чисто техническими элементами исследова-
ний и таким образом за деревьями не видим леса»7.
В течение многих лет Хейл нащупывал путь к улучше-
нию ситуации. Национальная академия, в дела которой
он все больше вовлекался, занимала важное место в его
размышлениях, и в 1915 г. он опубликовал программную
брошюру «Национальные академии и развитие научных
исследований».
Предложения Хейла вытекали непосредственно из его
наблюдений и опыта. Хейл — образованный джентльмен —
полагал, что для понимания увлекательных приключе-
ний идей в науке публика должна быть лучше образован-
на. Хейл — увещеватель бизнесменов — проницательно
распознал в растущем интересе промышленников к науч-
ным исследованиям возможность финансовой поддерж-
ки. Многих из них следовало убедить в том, что уже поня-
ли менеджеры AT&T и GE. Если бы ученые настойчиво по-
вторяли, что работы Фарадея заложили основу электриче-
ской инженерии, не уставал говорить Хейл, они могли бы
«умножить число друзей чистой науки и получить новые
и большие пожертвования»8.
Хейл-астрофизик привык иметь дело с физикой,
химией и астрономией и потому считал, что знание
7 Hale to Simon Newcomb, 21 March 1906 // Simon Newcomb MSS,
Library of Congress. Washington, D. C. Box 25.
8 Hale. National Academies and the Progress of Research. Lancaster,
Pa.: New Era Printing Co., 1915. P. 130-131.


Первая мировая война и развитие американской науки 263
смежных областей знания заставит американских уче-
ных повернуться от чистых деталей к изучению «зна-
чительных взаимосвязей». По мнению Хейла, относи-
тельная незначительность проводимых в стране иссле-
дований была продуктом слишком узкой специализа-
ции. Признавая неизбежность специализации, он тем
не менее полагал, что американские ученые должны
обращать больше внимания на другие области, даже
сотрудничать с коллегами из других дисциплин. Тогда
они с большей вероятностью будут производить резуль-
таты, имеющие смысл9.
Хейл был также убежден в том, что американские уче-
ные выиграют от кооперации внутри своих специально-
стей. Групповые усилия имеют гораздо больше шансов
на финансовую поддержку, чем изолированные просьбы
отдельных лиц. Еще более важно то, что групповая рабо-
та позволяет избежать ненужного дублирования резуль-
татов и способствует плодотворному разделению труда
(так, для составления карты неба необходимо было со-
трудничество многих астрономов). Хейл, бывший глав-
ным основателем Международного союза по исследова-
нию Солнца, особенно верил в преимущества междуна-
родной кооперации. Если американские ученые будут
работать в более тесном контакте со своими европей-
скими коллегами той же специальности, их профессио-
нальные усилия с неизбежностью приобретут более зна-
чимый размах10.
По мнению Хейла, наиболее подходящей органи-
зацией для проведения этих идей в практику была
Национальная академия. В нее входили ученые из боль-
шинства дисциплин. Подчеркивая «единство зна-
ния» — а Хейл полагал, что такое единство существует,—
Академия могла бы «много сделать для того, чтобы при-
дать широту и представить стимулы для своих членов». Ее
9 Ibid. P. 100-101; более ясное выражение его взглядов см. в: Hale to
Newcomb, 5 January 1899, 10 March 1906. Newcomb MSS. Box 25.
10 Hale. National Academies. P. 102-104.


264 Дэниел Кевлес
«национальный и представительный характер», ее «уни-
кальное положение среди американских обществ» дава-
ло ей самые благоприятные институциональные возмож-
ности для развития как международного, так и внутрина-
ционального сотрудничества11.
Хейл доказывал, что для реализации своего потенци-
ала Национальная академия должна быть надлежащим
образом оборудована. Между тем фонды ее были огра-
ниченны; она не имела ни своего здания, ни собствен-
ного научного журнала. Академия должна издавать тру-
ды (Proceedings), настаивал Хейл, чтобы американские
ученые были в курсе прогресса в других дисциплинах, по-
мимо своей специальности. Имея собственное помеще-
ние, Академия могла бы спонсировать лекции и выставки
для привлечения общественного внимания к всемерной
важности науки (Хейл считал заметки о научных дости-
жениях в ежедневной прессе «отъявленно сенсационны-
ми»). Организованная правильным образом, Академия
могла бы поддерживать достоинство науки и помогать
убеждать общество в ее интеллектуальной и практиче-
ской пользе12.
Однако Хейл был уверен, что Национальной акаде-
мии нужно больше, чем то, что можно купить за деньги.
Он изучил крупные научные академии Европы, учреж-
дения, рожденные монархическим благодеянием: все
они пользовались преимуществом государственного па-
тронажа. Для достижения «великих результатов», считал
Хейл, академия «должна активно сотрудничать с лидера-
ми государства»13. Хотя Национальная академия наук, дитя
Конгресса, и была основана в 1863 г. для того, чтобы да-
вать научные консультации по запросу любого государ-
ственного агентства, однако к 1915 г. отношения прави-
тельства с его официальным научным советником едва ли
можно было назвать активными.
11 Hale. National Academies. P. 89, 93, 100-101.
12Ibid.P.53, 102-106, 110-111, 117,; цитата: P. 115.
13 Ibid. P. 53.


Первая мировая война и развитие американской науки 265
Рост собственных правительственных научных бюро
приводил к тому, что обращения властей в Академию
наук за консультациями становились излишними. За бо-
лее чем пятидесятилетний срок ее существования к услу-
гам Национальной академии обращались всего 51 раз;
при этом лишь четыре случая приходились на XX в., по-
следний в 1908 г.14 Академия не имела «никакого влия-
ния на законодательство», сокрушался один из ее членов;
по большей части ее советы «игнорировались». В 1915 г.
Конгресс выразил свое мнение о пользе Академии тем,
что ей был сделан запрос об осуществимости универсаль-
ного алфавита15.
Отсутствие прочных отношений Академии наук с пра-
вительством объяснялось не только тем, что ее услуги пред-
ставлялись излишними. Многие из ее членов кичились ис-
ключительностью и почетностью членства в Академии.
Только 16 из 133 членов АН были связаны с государствен-
ными научными агентствами; большинство же совершен-
но не интересовалось проблемами государственной нау-
ки. Некоторые критики обвиняли их в том, что из-за чо-
порной самовлюбленности ученые Национальной акаде-
мии предпочитают почет своего звания тому, чтобы кон-
сультировать правительство. Артур Шустер, секретарь
по иностранным делам Королевского общества, хорошо
знающий обычаи академий, на правах друга и гостя во вре-
мя празднования полувекового юбилея Национальной ака-
демии предостерегал против ошибки «признания седых
волос за печать завидного достоинства»1б.
Однако дело было не только в самоудовлетворен-
ности. Многие члены Национальной академии наук
были обеспокоены тем, чтобы Академия держалась
14 Ibid. P. 78-81 — список работ, выполненных Академией для прави-
тельства. Французский наблюдатель отметил, что отношения Академии
с правительством были «довольно теоретическими» (Caullery M. Les
universites et la vie scientifique aux Etats-Unis. Paris: A. Colin, 1917. P. 249).
15 Charles R. Van Hise to Arthur L. Day, 30 December 1913. Hale
MSS. Box 53; Report of the National Academy of Sciences, 1916. P. 20.
16 Цит. по: Report of the National Academy of Sciences, 1913. P. 86.


266 Дэниел Кевлес
в стороне от политических махинаций, оставаясь лишь
беспристрастным источником научных советов. Если бы
Академия навязывалась правительству, она могла бы па-
губно впутаться в политику групповых интересов; поли-
тические компромиссы замарали бы ее авторитет. Лучше
оставаться пассивной и чистой, чем стать активной и за-
пятнанной. Ничто в уставе Академии не запрещало ей
давать советы правительству; но ничто и не побуждало
ее к активным действиям на полях битв вашингтонской
политики. Эдвин Грант Конклин, биолог из Принстона,
огорчался, что за АН все больше и больше закрепляется
репутация бездельника: казалось, что Академия не име-
ет другой цели, кроме как выступать в роли почетного
синклита17.
Хейл, целеустремленный активист в общих делах
Академии, соглашался с консервативными членами в во-
просе о сотрудничестве с правительством. Национальная
академия наук могла бы рекомендовать кандидатов на го-
сударственные научные посты; она могла бы давать со-
веты по вопросам, которые входили в сферу ответствен-
ности существующих государственных агентств. За ис-
ключением этого, Хейл был против того, чтобы упрочи-
вать связи Академии с правительством, покуда Академия
не достигнет более высокого «положения и престижа»18.
В противном случае при ее шаткой позиции она бы ста-
ла еще одним соискателем правительственного доверия.
Хейл был уверен, что положение всего лишь просителя
слишком непрочно для того, чтобы иметь возможность
давать те беспристрастные советы, которыми гордилась
Академия наук.
Однако Хейл был убежденным сторонником со-
юзничества в военную пору и, разумеется, когда это
17 Conklin to Hale, 28 March 1913. Hale MSS. Box 11. В 1889 г., буду-
чи президентом Академии, Отниел Марш сказал, что Академия наук
«потеряет и влияние, и достоинство, если станет предлагать советы,
не будучи спрошенной». Цит. по: Schuchert Ch. Othniel С. Marsh //
National Academy of Sciences Biographical Memoirs. 1939. Vol. XX. P. 30.
18 Hale. National Academies. P. 83, 164-165.


Первая мировая война и развитие американской науки 267
было необходимо для нации, Академия наук могла сотруд-
ничать с правительством без страха запятнать себя по-
литически. В разгар кризиса с «Лузитанией» Хейл высту-
пил с частной инициативой, чтобы Академия наук пред-
ложила свои услуги президенту Вудро Вильсону. Затухание
кризиса сделало это предложение несвоевременным19.
После потопления «Сассекса» в марте 1916 г. Хейл вы-
ступил опять. В среду 19 апреля, через день после того,
как Вильсон предъявил ультиматум Германии, Академия,
побуждаемая Хейлом — и кризисом — к беспрецедентной
инициативе, на своем ежегодном собрании приняла реше-
ние предложить президенту свою помощь. Неделей позже
высокая делегация Национальной академии наук предста-
вила эту резолюцию Вильсону в Белом доме.
Президент принял эту помощь, что привело к форми-
рованию в июне 1916 г. нового агентства при Академии —
Национального совета по научным исследованиям
(НСНИ). В конце июля президент согласился, что чинов-
ники от правительства должны назначаться в этот совет
по представлению Академии20. Необходимость военной
готовности нации обеспечила выполнение ключевого эле-
мента программы Хейла — активное стремление государ-
ственных лидеров сотрудничать с Академией.
Между серединой 1916 и началом 1918 г. Нацио-
нальный совет по научным исследованиям развивал
идеи, высказанные в книге Хейла. Хейл настаивал
на том, что Академия должна свести воедино главные
исследовательские институты страны — НСНИ был
федерацией представителей научных обществ, про-
мышленных и государственных лабораторий и универ-
ситетов. Хейл требовал демонстрировать утилитар-
ную пользу науки — НСНИ поддерживал выдающих-
ся ученых-прикладников, и в нем был Инженерный
19 Hale to Conklin, 10, 13 June 1915. Hale MSS. Box 11.
20 Millikan R. A. The Autobiography of Robert A. Millikan. New York:
Prentice-Hall, 1950. P. 124; Wright, Hale. P. 287-288; Wilson to Hale, tele-
gram, 24 July 1916. Hale MSS. Box 60.


268 Дэниел Кевлес
отдел. Хейл ратовал за международную кооперацию —
НСНИ имел атташе по науке в американских посольствах
в Лондоне и Париже. Официальный статус иностранных
представителей совета был лишь одним из множества
примеров государственной поддержки. Многие высоко-
поставленные военные и высшие представители испол-
нительной власти заседали в разнообразных комитетах
НСНИ. К тому же совет выполнял престижные функ-
ции отдела по науке при Совете национальной оборо-
ны — группе в правительстве, облеченной властью зако-
на для мобилизации ресурсов страны21.
Будучи федерацией исследовательских групп,
НСНИ оказался полезным инструментом для мобили-
зации науки. Он заставил многие государственные агент-
ства, традиционно бывшие ревностными соперниками,
кооперироваться. Университеты и промышленные ла-
боратории, исторически далекие от государственных
нужд, начали работать над военными проблемами. Бюро
армии и флота, обычно враждебно относящееся к сове-
там, исходящим из невоенных источников, теперь вни-
мательно прислушивалось к идеям ученых из универ-
ситетов и промышленности. Результаты, полученные
НСНИ, ясно демонстрировали ценность кооперации.
Ученые совета разрабатывали множество видов оружия,
приспособлений и технологий для военных нужд. В ка-
честве примеров физики могли указать на инструменты
для обнаружения подводных лодок, химики — на аппара-
ты для газовой войны, психологи — на методы эффек-
тивного подбора персонала. Вклад был внесен учены-
ми многих специальностей22. Коротко говоря, НСНИ су-
мел организовать беспрецедентное и плодотворное со-
трудничество ученых из университетов и промышлен-
ности с военными.
21 По поводу организации и работы НСНИ см.: Yerkes R.M., ed.
The New World of Science: Its Development During the War. New York:
Century, 1920, passim.
22 Ibid.


Первая мировая война и развитие американской науки 269
Несмотря на все это, Хейл никогда не забывал о своей
главной цели — развитии науки в США23. В одном из ран-
них отчетов НСНИ говорилось, что «военная подготов-
ленность» включает поощрение чистой науки. После раз-
рыва отношений с Германией НСНИ сфокусировал вни-
мание на военных задачах, и покуда война продолжалась,
занимался оборонной проблематикой. Но «тесный кон-
такт» НСНИ с военными и гражданскими властями, а так-
же с промышленными и инженерными организациями,
по мнению Хейла, привел к появлению «многих новых
друзей чистой науки»24. Рокфеллеровский фонд обратил-
ся к совету с предложением разработать план финансовой
поддержки исследований в физике и химии. Корпорация
Карнеги выразила интерес к субсидированию постройки
здания Академии наук25. Лидеры корпораций, подобно
Джону Карти из AT&T, высказывались за поддержку фун-
даментальных исследований промышленностью. Такая
«коалиция самых различных интересов», мог сказать
Хейл о НСНИ, «определенно полезна для науки во всех
ее аспектах»26.
В марте 1918 г. Хейл вознамерился сделать эту коали-
цию постоянной. НСНИ, официально учрежденный в от-
вет на экстренное требование президента, не имел ни-
каких гарантий сотрудничества с правительством за пре-
делами военного времени. Академия могла бы законным
23 Много лет спустя Хейл писал: «Хотя большая часть моего опы-
та в качестве председателя пришлась на войну, я всегда имел в виду
планы будущей работы в мирное время» (Hale to Isaiah Bowman, 2 May
1933. Hale MSS. Box 4).
24 National Academy of Sciences // Proceedings. 1916. № 2. P. 507-508;
Hale to Franz Boas, 14 March 1918. National Research Council MSS,
National Academy of Sciences — National Research Council. Washington,
D. C, Institutions file (далее NRC MSS); Hale to Arthur Schuster, 18 April
1918. Hale MSS. Box 47.
25 Millikan, Autobiography. P. 180; Hale to Schuster, 10 December 1917.
Hale MSS. Box 37.
26 Carty. Science and the Industries // Reprint and Circular Series of
the National Research Council. 1920. № 8; Hale to Schuster, 18 April 1918.
Hale MSS. Box 47.


270 Дэниел Кевлес
образом сама содержать НСНИ, а Вильсон мог прекра-
тить назначение представителей правительства в совет.
Впрочем, какой бы ни была политика Вильсона в мир-
ное время, будущие президенты не обязательно будут ей
следовать. Поэтому Хейл, стремясь обеспечить посто-
янное сотрудничество с правительством, хотел придать
НСНИ прочную законодательную основу.
У него имелась возможность выбора из двух процедур:
либо Академия обратится в Конгресс с просьбой о пере-
смотре своего устава, либо на основании существующе-
го устава она добьется указа президента. Хейлу нетрудно
было сделать выбор. В марте 1918 г. Конгресс был демо-
кратическим. Хейл, сын бизнесмена и чопорный респу-
бликанец, считал партию Уильяма Дженнингса Брайана
толпой, в которой преобладали неотесанные антиин-
теллектуалы в галстуках-шнурках. Демократические се-
наторы были известны тем, что «многословно выступа-
ли против всех... организаций в поддержку исследований
и углубленного обучения», предпочитая, по ироническим
словам Хейла, сосредоточиться на «нуждах "Маленькой
кирпичной школы на холме", встав на защиту света, ко-
торый они несли незаметным простым жителям нашей
страны!»27. Если бы Академия, аристократ учености, об-
ратилась к Конгрессу, она бы, безусловно подвергла себя
опасности. Хейл решил добиваться указа от президента-
демократа, который, в конце концов, был известным про-
фессором.
Хейл составил черновик указа и в марте 1918 г. через
полковника Эдварда Хауса послал его президенту. В со-
проводительном письме он особенно делал упор на важ-
ность науки для нации. Америка не сможет «успешно кон-
курировать с Германией, в войне или в мире, пока мы не бу-
дем полностью использовать науку для военных и про-
мышленных целей». Кроме того, Германия была не един-
ственным соперником Соединенных Штатов («движе-
ние по организации советов для содействия развитию
27 Hale to Н. Н. Turner, б March 1916. Hale MSS. Box 41.


Первая мировая война и развитие американской науки 271
научных и промышленных исследований, — неустанно
подчеркивал Хейл, — после начала войны захватило весь
мир»). Как федерация важнейших научных направлений
страны НСНИ эффективно мобилизовал науку. Он был
определенно способен к «неограниченному» развитию
в мирное время28.
Предлагаемый указ был предназначен для того, что-
бы заручиться президентским одобрением бурно расту-
щей в военное время деятельности НСНИ. Помимо ре-
комендации на посты представителей правительства
указ поручал совету осуществление восьми функций:
стимулировать фундаментальные и прикладные иссле-
дования на благо нации; изучать «более широкие воз-
можности науки»; способствовать развитию кооперации
в своей стране и за рубежом; «координировать и цен-
трализовать... государственную исследовательскую ра-
боту»; привлекать внимание к научным нуждам военно-
го времени; помогать промышленности фокусировать-
ся на решающих исследовательских проблемах; способ-
ствовать взаимодействию науки и техники; побуждать
к введению исследовательских стипендий. Все эти обя-
занности вместе складывались в мандат широкого мас-
штаба29. Только три из указанных функций явным обра-
зом соотносились с военными нуждами или националь-
ной обороной. Весь документ определенно был нацелен
на то, чтобы придать глянец перспективам послевоен-
ной деятельности НСНИ, используя авторитет его тес-
ной связи с правительством.
Президент полагал, что указ просто узаконит то, что
НСНИ уже делает. Но, будучи щепетильным в нюансах вла-
сти, он послал проект указа о НСНИ в Совет по националь-
ной обороне. Не сочтут ли там, что «какие-либо затрудне-
ния или конфликты власти могут возникнуть вследствие
28 Hale to the President, 26 March 1918 // Woodrow Wilson MSS,
Library of Congress, Washington, D. C. File VI. Case 206.
29 Копия предложенного указа приложена к письму: David Houston
to Wilson, 30 April 1918. Wilson MSS. File VI. Case 206.


272 Дэниел Кевлес
действия по предложению д-ра Хейла?»30. Совету по наци-
ональной обороне предложения Хейла представлялись от-
нюдь не невинным узакониванием. Их решение, выражен-
ное безжизненным языком протоколов, состояло в том,
что «функции, описанные в этом указе, дублируют функ-
ции многих исполнительных департаментов... [что мо-
жет] привести к неразберихе»31.
Среди членов Совета по национальной обороне самым
большим противником указа был министр сельского хо-
зяйства Дэвид Хьюстон. Будучи политологом по образова-
нию и обладая опытом президента университета, Хьюстон
был чрезвычайно щепетильным в вопросах администра-
тивной юрисдикции. Автор исследования о кризисе нул-
лификации при президенте Эндрю Джексоне, он был
особенно чуток к проблемам конституционной власти32.
НСНИ являлся частным агентством, а частное агентство,
по его убеждению, не имело права поправлять и коорди-
нировать работу департаментов правительства. Хьюстон
говорил, что президенту «едва ли подобает» официально
предлагать, чтобы «полуправительственное агентство»
способствовало введению исследовательских стипендий.
Помимо юридических у Хьюстона имелись политические
возражения. Для президента может в конечном счете ока-
заться «затруднительным» одобрить, даже молчаливо, де-
ятельность по исследованиям в промышленности «агент-
ства, над которым правительство имеет очень слабый кон-
троль. Такие исследования могут принять направление,
весьма расходящееся с политикой администрации»33.
Симпатизируя совету, президент попросил у Хейла разъ-
яснений. Хочет ли НСНИ «полномочий» координировать
30 Wilson to Josephus Daniels, 12 April 1918. Daniels MSS. Box 14.
31 Minutes of Meeteing of the Council of National Defence, 15 April
1918. Daniels MSS. Box 451.
32 Dictionary of American Biography. Vol. XXII (Supplement Two). New
York: Scribner's, 1958. P. 321-322; Cronon E. D., ed. The Cabinet Diaries of
Josephus Daniels, 1913-1921. Lincoln, Neb.: Univ. Nebraska Press, 1963.
P. 300.
33 Houston to Wilson, 30 April 1918 // Wilson MSS. File VI. Case 206.


Первая мировая война и развитие американской науки 273
научную работу правительства? Вильсон сомневался в сво-
ем «праве наделять какое-либо постороннее образование
подобными полномочиями», а также в «целесообразно-
сти и разумности этого»34.
Хейл поспешил в Нью-Йорк для встречи с полковни-
ком Хаусом. Ободренный полковником, обещавшим про-
двигать указ, Хейл был полон решимости не допустить
того, чтобы дело было проиграно из-за сопротивления ка-
бинета35. Но с Хаусом или без Хауса, Хейлу все же следова-
ло разобраться с вопросом, поставленным президентом.
На самом деле Хейл не хотел таких полномочий для
совета. Несмотря на свое стремление обрести федераль-
ный патронаж, он все еще страшился слишком тесной свя-
зи с правительством. Было понятно, что НСНИ не мог на-
деяться носить мантию властных полномочий без того,
чтобы это влекло за собой какой-то контроль со стороны
федерального правительства.
В течение всей войны фундаментальный вопрос
о независимости НСНИ не выходил у Хейла из головы.
НСНИ мог стать отделом Совета по национальной оборо-
не, и Хейл предпринимал «большие меры предосторож-
ности», чтобы НСНИ «действовал как отдел Совета по на-
циональной обороне... не становясь его подразделением
и не уступая ему никаких полномочий». Правительство
могло иметь представителей в НСНИ, но назначение чле-
нов НСНИ было в руках Академии наук, что делало «воз-
можным исключить все вопросы политических предпо-
чтений». Ни в коей мере НСНИ не уступил бы правитель-
ству имеющихся полномочий. Совет «пользовался преиму-
ществами кооперации с правительством», отмечал Хейл,
но он сохранял «свободу действий, которой не могли об-
ладать государственные департаменты»36.
НСНИ «не желает полномочий координировать... пра-
вительственные научные агентства...» — ответил Хейл
34 Wilson to Hale, 19 April 1918 // Wilson MSS. File VI. Case 206.
35 Hale to Evelina Hale, 22 April 1918 // Hale MSS. Box 80.
36 Hale to James R. Angell, 13 August 1919 // Hale MSS. Box 47.


274 Дэниел Кевлес
Вильсону. НСНИ просто хочет «такого официального
признания, которое даст ему влияние, необходимое для
обеспечения кооперации» как в своей стране, так и за ру-
бежом. Теперь Хейлу оставалось только ждать, опасаясь,
что, если указ вернется в Кабинет, он «наверняка будет
отвергнут»37. Указ вернулся к Хьюстону, но тут, очевидно,
вмешался Хаус, и президент просто попросил министра
сельского хозяйства переработать текст, чтобы яснее вы-
разить «реальную цель» Хейла38.
Хьюстон переработал документ — с явной целью за-
крепить политические и конституционные прерога-
тивы федерального правительства. Он отрицал право
НСНИ не только на согласование научной работы в пра-
вительственных структурах, но даже на содействие коопе-
рации между федеральными учреждениями. Он также от-
казывал НСНИ в праве на содействие промышленности
и учреждение исследовательских стипендий. Вся его пе-
реработка, от тонкой стилистической правки до вычерки-
вания целых параграфов, выражала решимость Хьюстона
не уступать совету никаких официальных функций прави-
тельства39.
Переработанный указ с подписью Вильсона вышел
из Белого дома 10 мая 1918 г., и Хейл счел его «вполне удо-
влетворительным»40. Хейлу, может быть, и хотелось бы
усилить возможности НСНИ помогать правительству, од-
нако главной его заботой было сохранить связи с прави-
тельством и таким образом укрепить НСНИ. Уверенный
в своей политической цели, он провел НСНИ через за-
нятый политическим маневрированием Вашингтон во-
енного времени, сохранив его административную неза-
висимость. Теперь у Хейла был указ, обеспечивающий
37 Hale to the President, 22 April 1918 // Wilson MSS. File VI. Case
206; Hale to Evelina Hale, 26 April 1918 // Hale MSS. Box 80.
38 Wilson to Houston, 24 April 1918 // Wilson MSS. File VI. Case 206.
39 См.: Houston to Wilson, 30 April 1918, и прилагаемый черновой вари-
ант указа с карандашными исправлениями: Wilson MSS. File VI. Case 206.
40 Hale to Evelina Hale, 10 May 1918 // Hale MSS. Box 80.


Первая мировая война и развитие американской науки 275
постоянное существование НСНИ и его представитель-
ство на федеральном уровне без федерального контроля.
Более того, основные задачи совета — стимулирование
фундаментальных и прикладных исследований, поощре-
ние научного сотрудничества в стране и за рубежом — по-
лучили долговременную санкцию президентского кабине-
та. Честолюбивый архитектор НСНИ теперь мог сказать:
«Сейчас у нас есть именно та связь с правительством, ка-
кая нам нужна и... мы сами будем виноваты, если не смо-
жем ее с толком использовать»41. «Использовать с тол-
ком» означало работать, развивая идеи, очерченные в
брошюре «Национальные академии и развитие научных
исследований», а конкретно— обеспечить субсидирова-
ние совета и наладить его работу так, чтобы способство-
вать кооперации.
Хейл неустанно доказывал экономическую важность
науки, взывая к Америке корпораций и фондов. Весной
1918 г. НСНИ создал Промышленный консультативный
комитет из «сильных людей», обладающих, как гордели-
во сказано в отчете совета, «воображением, способным
предвидеть всеобщую пользу» науки. Среди этих людей,
призванных из директорских кабинетов основных нацио-
нальных отраслей промышленности, были Кливленд Додж,
Джордж Истмэн, Эндрю Меллон, Пьер Дюпон, Элиу Рут,
Амброуз Суэйси и Эдвин Райс-младший42. Члены этого ко-
митета не несли никакой административной ответственно-
сти, они просто должны были осенять своим престижем то,
что Хейл честно называл программой по пропаганде науки.
Большинство из них вносили свою лепту, изрекая веские
суждения, подобно Руту, говорившему, что без чистой нау-
ки «вся система» индустриального прогресса «засохнет»43.
41 Hale to James R. Garfield, 16 May 1918 // NRC MSS. Hale file.
42 Council of National Defence, Second Annual Report, 1918.
Washington, D.C.: G.P.O., 1918. P. 63.
43 Копии этих высказываний находятся в: Hale MSS. Box 52,
Industrial Research file; Root. Industrial Research and National Welfare //
Science. 29 November 1918. P. 533; Hale to Willis R. Whitney, 19 June
1918//Hale MSS. Box 43.


276 Дэниел Кевлес
Через год после президентского указа НСНИ уже
имел в руках основные финансовые пожертвования.
Корпорация Карнеги (влиятельным попечителем ко-
торой был Рут) выделила 5 миллионов долларов, ча-
стью в фонд НСНИ, частью на постройку постоянного
здания для Национальной академии наук и НСНИ. Дар
Карнеги был дан на условии, что Академия сумеет со-
брать 150 тысяч долларов для покупки земли, и энер-
гичная кампания по поиску средств принесла субси-
дии от многих членов Промышленного консультатив-
ного комитета, а также от таких фигур, как Генри Форд.
Компания «Америкэн телефон энд телеграф» обещала
совету 25 тысяч долларов ежегодно; «Дженерал элек-
трик» рассматривала вопрос об аналогичном гранте44.
От Рокфеллеровского фонда был получен грант в пол-
миллиона долларов на постдоковские стипендии по фи-
зике и химии45.
В 1919 г., когда шел сбор средств, Совет уже впол-
не сформировался для того, чтобы поддерживать коо-
перацию ученых. Его Отдел общих связей включал по-
зиции для представителей правительства, назначенных
президентом в рамках указа. Отделы науки и техноло-
гии объединяли ученых широкого спектра дисциплин
как в качестве частных лиц, так и в качестве представи-
телей многочисленных научных и технических обществ
страны. Вдобавок НСНИ входил в Международный ис-
следовательский совет (МИС), который был еще од-
ним продуктом усилий Хейла в военное время. МИС
был задуман, чтобы объединять международные со-
юзы по отдельным дисциплинам, таким как астроно-
мия, геодезия, физика и химия. Предшественник со-
временного Международного совета научных союзов,
44 Wright. Hale. Р. 312; Millikan. Autobiography. P. 188-189; Hale to
William W Campbell, 14 May 1919 // Hale MSS. Box 9.
45 Hale to Campbell, 28 June 1933 // Hale MSS. Box 9; Minutes of the
Meeting of the NRC Fellowship Board, 16 April 1919 // Hale MSS. Box 59,
NRC Fellowship Board file.


Первая мировая война и развитие американской науки 277
МИС был орудием Хейла для достижения кооперации
с иностранными учеными46.
Продвигая кооперацию ученых под эгидой НСНИ,
Хейл все время подчеркивал, что совет не будет дикта-
торским. Он знал, что ученые крайне ревниво относятся
к своим прерогативам и не любят, когда им говорят, каки-
ми исследованиями и как именно надо заниматься. Хейл
был настолько щепетилен в этом вопросе, что вписал со-
ответствующее заверение в президентский указ. Во всех
«кооперативных предприятиях» НСНИ должен был «по-
ощрять индивидуальную инициативу, которая жизненно
важна для развития науки»47. Точно так же, как он стре-
мился оградить НСНИ от правительственного контро-
ля, Хейл желал уберечь американскую науку от контроля
со стороны совета. Вместо того чтобы применять в науч-
ном сообществе свою власть, НСНИ должен был насаж-
дать научное сотрудничество посредством «морального
воздействия»48.
Но само по себе моральное воздействие не могло пре-
одолеть реалии научной жизни в США. Возможно, аме-
риканские ученые и были рады сотрудничать в рамках
НСНИ в военное время, но не успели пушки замолкнуть,
как те, кто приехал работать в Вашингтон, заторопились
домой. Вернувшись в свои университеты, они оказались
рассеяны по столь широкому географическому простран-
ству, что наладить активную кооперацию оказалось тяже-
ло технически. Так или иначе, подавляющее большинство
ученых, чем бы они ни занимались во время войны, теперь
естественным образом обратились к своим собственным
конкретным исследовательским интересам. Какова бы
ни была вера Хейла в ценность междисциплинарной ко-
операции, многие дисциплины неохотно предоставляли
46 См. организационное заявление НСНИ: Science. 16 May 1919.
P. 459; Wright. Hale. P. 299-304.
47 См. копию указа в: Houston to Wilson, 30 April 1918 // Wilson
MSS. File VI. Case 206.
48 Hale to John С Merriam, 5 February 1918 // NRC MSS. Hale file.


278 Дэниел Кевлес
себя для перекрестного опыления другими областями.
Более того, в такой науке как физика кооперация уче-
ных была гораздо менее естественна, чем в астрономии.
Документы свидетельствуют, что в 1920-1930-х гг. НСНИ
очень мало преуспел в организации какого-либо активно-
го сотрудничества49.
Существенное влияние на развитие американской на-
уки оказал один пункт программы НСНИ. Стипендии, фи-
нансируемые Рокфеллеровским фондом, давали перспек-
тивным молодым ученым особую возможность: один или
два года после защиты диссертации, свободных от пре-
подавательской работы, в течение которых они могли
работать с ведущими учеными своей специальности.
Более того, в 1923 г. Джон Рокфеллер-младший основал
Международный совет по образованию, чтобы учредить
среди прочего постдоковские стипендии для стажиров-
ки в других странах50. Программа Международного сове-
та по образованию, которая осуществлялась с учетом ре-
комендаций НСНИ, предоставляла молодым способным
докторам наук такие же условия стажировки за рубежом,
которыми пользовались стипендиаты НСНИ в Америке,
а первоклассных ученых в Европе было гораздо больше.
Многие из стипендиатов Международного совета по об-
разованию и НСНИ приобрели известность в своих обла-
стях науки51. Хотя число их и было ограниченно, они вос-
питали новое поколение студентов, обладающее вкусом
к исследованиям высокого качества, много более значи-
мым, нежели простое уточнение деталей и технических
подробностей.
49 См.: Annual Reports of the National Research Council, 1919-1939.
50 Gray G. W. Education on An International Scale: A History of the
International Education Board 1923-1939. New York: Harcourt, Brace,
1941. P. 3-11, 16-23. Стипендии Международного совета по образова-
нию, которые давались также европейцам, сильно облегчили подвиж-
ность молодых ученых в 1920-х гг.; 25 стипендиатов совета работали
у Нильса Бора в Копенгагене (Ibid. P. 102).
51 Fosdick R. В. The Story of the Rockefeller Foundation. New York:
Harper, 1952. P. 146,149.


Первая мировая война и развитие американской науки 279
В конечном счете в мирное время эффективность
НСНИ гораздо сильнее была обусловлена деньгами, чем
моральным влиянием, но финансовые источники были
ограниченными и частными. Если бы НСНИ вышел
из Первой мировой войны способным выписывать чеки
на государственную казну, он смог бы гораздо полнее осу-
ществить программу Хейла. Имея достаточные средства,
он был бы в силах поддерживать кооперативные проекты,
поощрять междисциплинарные связи, помогать специа-
листам получать лаборантов, оборудование, время, сво-
бодное от преподавания. Но единственные государствен-
ные деньги, которые получал НСНИ, были предназначе-
ны на ежегодные членские взносы в МИС.
Сразу по окончании войны, когда влияние НСНИ было
наивысшим, государственные средства на науку было труд-
но получить. Американцы, повернувшие к изоляционизму,
были не особенно заинтересованы в поддержании воен-
ной конкурентоспособности; во всяком случае, мало кто
вне армии и флота (и не так уж много людей внутри этих
служб) связывали научные исследования с национальной
обороной. Конгресс был настроен на экономию и в боль-
шинстве случаев не считал нужным ассигновать деньги
на какую бы то ни было научную деятельность вне госу-
дарственных научных бюро52.
Очевидно, политические и военные обстоятельства
Первой мировой войны делали ассигнования на науку
маловероятными; но еще менее вероятными сделал их
сам Хейл. Его действительно снедал страх политическо-
го вмешательства в американскую науку, а государствен-
ная помощь могла открыть дверь государственному кон-
тролю. Война была главным шансом для стремящегося
к свершениям автора работы «Национальные академии
и развитие научных исследований». Получив в руки указ
президента, Хейл счел себя вполне удовлетворенным,
52 Lasby С. G. Science and the Military // D. D. Van Tassel, M. G. Hall,
eds. Science and Society in the United States. Homewood, 111.: Dorsey Press,
1966. P. 262-263.


280 Дэниел Кевлес
как он сказал убежденному в необходимости государ-
ственной поддержки коллеге, и отныне был готов раз-
вивать науку в Соединенных Штатах, полагаясь лишь
на «частные средства в течение долгого периода време-
ни в будущем»53.
53 Hale to Willis R. Whitney, 19 June 1918 // Hale MSS. Box 43.
Интересно отметить, что Ванневар Буш, возглавлявший Управление
научных исследований и разработок во время Второй мировой войны,
также чрезвычайно старался избежать вмешательства политики в нау-
ку. Буш был в значительной мере ответственен за первоначальный ва-
риант законопроекта о Национальном научном фонде, по которому
этот фонд был настолько изолирован от контроля государства, что пре-
зидент Гарри Трумэн наложил вето на этот законопроект. О трумэнов-
ском вето см. в: PenickJ.L. et al., eds., The Politics of American Science,
1939 to the Present. Chicago: Rand, McNally, 1965. P. 86-89.


Национальный научный фонд и споры
о послевоенной научной политике,
1942-1945 гг.
Дэниел Кевлес
Истоки знаменитого доклада Ванневара Буша «Без-
граничные рубежи науки» (Science —The Endless Frontier),
обнародованного в 1945 г. и впоследствии имевшего такое
большое влияние на формирование Национального научно-
го фонда, по сей день остаются скрытыми в тумане прошло-
го. Буш, бывший во время войны директором Управления
научных исследований и разработок (далее — УНИР), позд-
нее относил появление замысла к случайному разговору
с президентом Франклином Д. Рузвельтом. В ходе беседы
Буш заметил, что после войны в Соединенных Штатах на-
ука может зачахнуть, и тогда президент попросил его на-
писать специальный доклад. Оскар Рюбхаузен, старший со-
ветник УНИР с 1944 по 1946 г., считал инициатором это-
го доклада Оскара Кокса, влиятельного правительственно-
го юриста, который хотел, чтобы административные ме-
тоды, впервые примененные в УНИР для оборонных ис-
следований, были приспособлены к программам мирного
времени1. Хотя воспоминания Рюбхаузена ближе к правде,
ни они, ни воспоминания Буша не соответствуют докумен-
тальным свидетельствам того времени. Вдобавок ни Буш,
ни Рюбхаузен не упоминают, что доклад писался в поли-
тическом контексте, заполненном бурными дискуссиями
по важному вопросу внутренней политики: каким образом
федеральное правительство должно развивать науку в мир-
ное время в целях всеобщего благоденствия2.
1 A visit with Vannevar Bush // Mosaic. 1970. Vol. 1. P. 10; Lo-
mask M. Letter // Science. 1973. Vol. 182. P. 116.
2 Я хочу поблагодарить Томаса Кэррола, чья курсовая работа
в Калифорнийском технологическом институте способствовала моим
первым изысканиям по этому предмету. Исследования для этой ста-


282 Дэниел Кевлес
Споры об этом начались еще в начале войны, посколь-
ку американцы либеральных политических убеждений
были обеспокоены теми масштабами, в которых оборон-
ные исследования находились под влиянием большого
бизнеса в союзе с ведущими университетами. Раздавались
многоголосые жалобы и обвинения в несправедливой
оценке технических предложений, представленных широ-
кими кругами общественности в УНИР, армейские служ-
бы и Национальный совет изобретателей. Несмотря на со-
общения о катастрофическом недостатке подготовлен-
ных ученых и инженеров, представители многочислен-
ных колледжей, университетов и добровольных техни-
ческих групп жаловались, что они предлагали свои услу-
ги и лаборатории правительству только для того, чтобы
их вежливо поблагодарили и проигнорировали3. Отчасти
эти жалобы отражали недовольство изобретателей эдисо-
новского типа необходимостью иметь дело с иерархией
профессионально подготовленных ученых и инженеров,
отчасти — свидетельствовали об установке УНИР и армей-
ских служб полагаться на лучше укомплектованные и луч-
ше оборудованные научные и промышленные лаборато-
рии. Но даже поддерживающий бизнес журнал «Форчун»
писал, что управляющие больших компаний, временно со-
стоящие на государственной службе за символическую зар-
плату доллар в год4, отклоняют предложения мелких биз-
несменов и изобретателей с эгоистическими целями за-
щиты конкурентных интересов собственных корпораций.
тьи были проведены частично при поддержке Американского совета
ученых обществ и Национального научного фонда, грант GS—39675).
3 См., например: New York Times. 1941.2 May. P. 15; 1942.11 Mar. P. 11;
The Bottleneck in Ideas // Fortune. 1943. № 27. P. 82-85,177-186. См. так-
же: U.S. Senate, Subcommittee of the Committee on Military Affairs.
Hearings, Technological Mobilization. 77th Cong., 2d Sess. 1942. Vol.1.
P. 19, 42-44,159, 163, 169; Vol. II. P. 504-509.
4 «Доллар в год» — символическая плата, вписываемая в правитель-
ственный контракт, которая обеспечивает законность контракта, но не
имеет финансовой нагрузки. Лица, получавшие такую символическую
плату, юридически состояли на оплачиваемой государственной служ-
бе. — Прим, ред.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 283
«Может, Эдисон и был последним из героических изобре-
тателей, — добавляла «Нью-Йорк тайме», — но страна пол-
на университетских профессоров и образованных инже-
неров, которые могли бы внести заметный вклад в техно-
логию, но в настоящее время скованы по рукам и ногам,
поскольку имеют дело с хорошо организованной моно-
полией...»5
Не менее тревожащим было распределение контрак-
тов на исследования и разработки. В конце 1930-х гг. око-
ло двух третей всех исследователей, занятых в промыш-
ленности, работали менее чем в 10% промышленных
лабораторий. Во время войны политика федеральных
контрактов тяготела к тому, чтобы увеличивать эту кон-
центрацию (к концу войны около 66 % расходов на ис-
следования и разработки приходилось на долю всего
лишь 68 корпораций, причем около 40 % — на долю лишь
10 корпораций). Более того, свыше 9/ю этих контрактов
предоставляли право владения патентами, полученны-
ми в ходе этих субсидируемых обществом исследований,
компании-подрядчику6. Некоторым критикам такая па-
тентная политика казалась незаконным и притом опас-
ным попустительством. Перед войной гигантские амери-
канские корпорации заключили патентные соглашения
с иностранными картелями, включая немецкие, и эти
соглашения, как считалось, допускали утечку жизнен-
но важной технической информации к потенциальным
врагам нации, а также препятствовали Соединенным
Штатам наращивать значительные запасы таких страте-
гически важных ресурсов, как бериллий, магний, опти-
ческое стекло, химические реактивы и прежде всего син-
тетический каучук. Кроме того, по оценкам Временного
национального комитета по экономике, гигантские
корпорации нашли множество способов использовать
5 The Bottleneck in Ideas // Fortune. 1943. № 27; New York Times.
1942.18 Apr. P. 14.
6 Purcell C. W., Jr., ed. The Military Industrial Complex. New York:
Harper & Row, 1972. P. 165,168-169.


284 Дэниел Кевлес
систему патентов «для того, чтобы контролировать це-
лые отрасли промышленности, подавлять конкуренцию,
ограничивать производительность, увеличивать цены,
сдерживать изобретения и отбивать охоту к изобрета-
тельности»7.
Заместитель министра юстиции Тэрмен Арнольд,
главный правительственный борец с монополиями
и центральная фигура в патентной полемике военного
времени, объяснял комитету Конгресса в 1943 г., что для
того, чтобы наука и технология начали служить обще-
ственным интересам, недостаточно просто разрушить
патентные соглашения картелей; что-то нужно было
предпринять в отношении все усиливающегося контро-
ля над научными знаниями и промышленным опытом,
который порождает подобные патентные соглашения.
Арнольд подчеркивал, что монополистские практики
большого бизнеса невозможно исправить осуждением
и угрозами, ибо руководители корпораций всегда будут
стараться увеличить прибыли любым возможным путем.
Наука не сможет служить общественным интересам, по-
куда федеральное правительство не перестроит систему,
посредством которой большой бизнес эксплуатирует нау-
ку. Только правительство, заключал Арнольд, может под-
держать шансы независимых изобретателей. Только пра-
вительство может «разрушить монополию на исследова-
ния и нововведения, которой сейчас пользуются част-
ные группы»8.
Утверждения Арнольда о том, что большой бизнес за-
нимает командную позицию в научных исследованиях
7 U.S. Senate, Investigation of Concentration of Economic Power:
Final Report and Recommendations of the Temporary National Economic
Committee, 77th Cong., 1st Sess., Sen. Doc. № 35,1941, P. 36,32, 249, 269.
Яркие моменты полемики вокруг связи между контролем патентов
и недостатком важных стратегических материалов, особенно синте-
тического каучука, см.: New York Times. 1942. 23 Feb. P. 30; 26 Mar. P. 1,
16; 29 Mar. P. 9; 12 Apr. P. 48; 15 Apr. P. 1, 7; 18 Apr. P. 32.
8 U. S. Senate, Subcommittee of the Committee on Military Affairs.
Hearings, Scientific and Technological Mobilization. 7th Cong., 1st Sess.,
1943. P. 11,25.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 285
в Соединенных Штатах, покоились на шатком основа-
нии. В нарисованной им картине крупные корпорации
якобы контролировали даже университетскую науку,
определяли предмет научных исследований, препятство-
вали распространению научных результатов. В действи-
тельности промышленные корпорации отвечали лишь
за малую долю всего финансирования научных исследо-
ваний, и по большей части профессора научных и инже-
нерных специальностей изучали то, что хотели, и публи-
ковали результаты в профессиональных журналах. Тем
не менее Арнольд нащупал тенденцию, которая трево-
жила думающих либералов. Исследования, проводимые
в США, в особенности связанные с технологией, в го-
раздо большей степени определялись реакцией большо-
го бизнеса на требования рынка, нежели национальны-
ми нуждами.
Вальдемар Кемпферт, либерально настроенный ре-
дактор научного отдела «Нью-Йорктайме», заявлял, что
наука и технология просто не учитывают нужды обще-
ства. Хотя Соединенные Штаты достигли огромных успе-
хов в физике и химии, это произошло, как утверждал
Кемпферт, повторяя логику Арнольда, «поскольку выго-
ды... и военные преимущества» лежали в этой области.
Только Советский Союз попытался организовать науку
таким образом, чтобы способствовать достижению соци-
альных гарантий, счастья и удовлетворенности. В США
наука «развивалась как попало», без «сосредоточения
на социальных целях в планировании... направлении...
организации». Решительно осуждая социальную и поли-
тическую систему России, Кемпферт тем не менее не ви-
дел причины, почему бы правительству США не разра-
ботать целенаправленную научную программу в духе
«Нового курса», совместимую с принципами свободы.
УНИР являло собой пример того, как можно надлежа-
щим образом мобилизовать науку для нужд войны; поче-
му бы не сделать то же самое для нужд мирного време-
ни? Кемпферт резюмировал проблему: «Политика невме-
шательства как принцип экономики была отвергнута; ее


286 Дэниел Кевлес
также следует отвергнуть и в науке, по крайней мере ког-
да речь идет о правительственной политике»9.
* * *
Соображения Кемпферта представляли существен-
ный интерес для демократического сенатора от Западной
Вирджинии Харли Килгора. Юрист из маленького город-
ка, член Национальной гвардии и организации ветеранов,
масон, в прошлом руководитель Лосиной ложи, Кил гор
охотно признавал свое «полное, абсолютное невежество»
в науке и технике10. Сын нефтеразведчика, он также охот-
но пускался в рассуждения о власти большого бизнеса,
в том числе о его власти лишать простых людей своего
шанса на успех. В бытность судьей окружного уголовно-
го суда в 1930-е гг. Килгор заслужил хорошую репутацию
за свою готовность помогать малолетним обвиняемым
начать новую жизнь. В 1940 г. прорузвельтовская фрак-
ция расколовшегося отделения демократической партии
Западной Вирджинии в последний момент перед выбо-
рами сочла его подходящим кандидатом на пост сенато-
ра. Килгор проскочил через первый тур выборов менее
чем с 40 % голосов, победив главным образом благода-
ря поддержке Конгресса промышленных организаций,
крупного профсоюза11. Удачно избранный «в кильвате-
ре» Рузвельта, Килгор отправился в Вашингтон, влекомый
9 Hearings, Technological Mobilization. 1942. P. 67-68;
Kaempffert W. The Case for Planned Research // American Mercury. 1943.
Oct. № 57. P. 445.
10 Harley M. Kilgore, речь от 10 мая 1943 г. Копия из: Records of the
Office of Scientific Research and Development, RG227, National Archives,
Washington, D. С. (далее OSRD MSS), General Files, Cooperation: Kilgore
Committee.
11 New York Times. 1940. 16 May. P. 24. О биографии и карьере
Килгора см.: Cyclopedia of American Biography. 1946. Vol. G. P. 457-458;
Congressional Record, Senate. Vol. 102. Pt. 9.1956.9 July. P. 12091-12112.
Я благодарен профессору Роберту Мэддоксу из Университета Маршалла
за то, что он поделился со мной своими диссертационными исследо-
ваниями по Килгору.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 28 7
по пути «Нового курса», полный стремления сделать
все, что в его силах, для простых людей, особенно для
избирателей-трудящихся, которые сделали его сенатором.
В мятом костюме, с карманами, оттопыривающими-
ся от бумаг, карандашей и конского каштана (талисман
на счастье), Килгор бросился в водоворот сенаторских
обязанностей и скоро проявил себя как яркий член ко-
митета, занимавшегося программой военного производ-
ства под председательством сенатора Гарри Трумэна. Чем
больше Килгор узнавал о нехватке каучука, злоупотребле-
ниях патентами, неограниченной власти людей, работа-
ющих на правительство за доллар в год, тем больше он
приходил к убеждению, что дела с программой военной
продукции весьма плохи. Он часто обсуждал этот вопрос
с Гербертом Шиммелем, сотрудником аппарата Конгресса,
имевшим докторскую степень по физике, который разде-
лял возмущение Килгора нехваткой каучука и его недове-
рие к большому бизнесу — не в последнюю очередь пото-
му, что в Конгрессе Шиммель занимался той же работой,
что и комитет Трумэна в Сенате12. Уверенный в том, что
важные технологические разработки были «задушены»,
Шиммель привлек внимание Килгора к технической сто-
роне программы военной продукции. Чем больше обща-
лись Шиммель и Килгор, тем более они приходили к убеж-
дению, что для того, чтобы эта программа была успеш-
ной, ее технологические аспекты должны быть объедине-
ны агентством, управляемым гражданственно мыслящи-
ми профессионалами, — своего рода научно-техническим
генеральным штабом13.
В1942 г. подобные же мысли занимали Мори Маверика,
искреннего либерала из Техаса, члена Совета по военной
12 Chalkley L. Prologue to the United States National Science
Foundation (1942-1951). P. 5-8; Harley M. Kilgore Papers. University of
West Virginia Library. Morgantown, West Virginia (далее Kilgore MSS),
file A&M 967, Sen 8.
13 Henry H. Collins, Jr. and Herbert Schimmel to Senator Kilgore. 1942.
14 Aug. Kilgore MSS, file A&M 967. Sen 1; Schimmel to the author. 1973.
3 0ct.


288 Дэниел Кевлес
продукции (СВП) и защитника позиций малого бизне-
са. Имея целью ослабить влияние крупной промышлен-
ности на техническую сторону военного производства,
Маверик предложил, чтобы Дональд Нельсон, возглав-
лявший совет, основал УНИР для стратегических матери-
алов14. В середине августа сообщения о том, что Нельсон
готов создать такое агентство, встревожили Шиммеля,
поскольку тот был убежден, что подобное техническое
бюро будет малоэффективно внутри ориентированного
на большой бизнес СВП. Было бы лучше, чтобы Конгресс
учредил такое бюро как независимое правительственное
агентство. Спешно набросав законопроект для этой цели,
Шиммель торопил Килгора скорее его представить, под-
черкивая необходимость опередить Нельсона и добавляя,
что Килгора могли бы сделать председателем специально-
го подкомитета для рассмотрения этого вопроса15. Килгор
срочно представил в Конгресс законопроект о техниче-
ской мобилизации.
Нацеленный на то, чтобы разбить «бутылочное гор-
лышко», тормозящее мобилизацию национальных тех-
нических ресурсов, законопроект призывал к использова-
нию всех патентов и технологий, связанных с военными
разработками, более широкому привлечению малого биз-
неса и изобретателей-одиночек, заготовке адекватных за-
менителей стратегического сырья. Для этих целей по за-
конопроекту предлагалось создать Управление техниче-
ской мобилизации — суперагентство, которое бы объеди-
няло все правительственные технические бюро, как во-
енные, так и гражданские. Это управление должно было
обладать полномочиями призывать на службу техниче-
ский персонал и привлекать материальные ресурсы, под-
чинять лицензирование патентов военным нуждам, фи-
нансировать исследовательские проекты, которые могут
14 Catton В. The War Lords of Washington. New York: Harcourt, Brace.
1948. P. 124-126.
15 См. письмо Шиммеля к Килгору от 14 августа 1942 г.; и вырезку
из New York Times, от 12 августа 1942 г., сообщающую о предполагаемой
организации агентства внутри СВП: Kilgore MSS, file A&M 967. Sen l.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 289
работать на победу16. К осени 1942 г. у Килгора был свой
подкомитет, и с октября начались слушания по этому за-
конопроекту.
Билль Килгора встретил ощутимое сопротивление,
особенно со стороны армии, флота, промышленников
и директора УНИР Ванневара Буша. Оппоненты реши-
тельно отрицали существование серьезного «эффекта
бутылочного горлышка», который бы оправдывал реши-
тельные меры, предлагаемые Килгором (даже сторон-
ники законопроекта присоединились к мнению одного
из выступавших на слушаниях, который уговаривал сена-
тора «оставить УНИР в покое и не трогать их. Я вас умо-
ляю, не трогайте их»17). Буш утверждал, что все предло-
жения изобретателей внимательно анализируются, и объ-
яснял их жалобы невозможностью информировать авто-
ров предложений о том, почему предлагаемые идеи не мо-
гут быть использованы (поскольку подобная информация
раскрывала бы современное состояние военных техноло-
гий союзников). В основном критики законопроекта рез-
ко нападали на предложение о централизации всех феде-
ральных технических агентств. Прицепившись к широ-
ким полномочиям, которыми обладало бы Управление
технической мобилизации, особенно к его праву мобили-
зовывать материальные ресурсы и персонал, они объяви-
ли билль чуть ли не тоталитарным18.
Килгор соглашался, что билль был написан впопыхах, —
Шиммель набросал его буквально за ночь, — но не наме-
ревался от него отказываться. Его законопроект встретил
поддержку не только со стороны изобретателей и мелких
бизнесменов, но также и у Нельсона. Вопреки опасениям
Шиммеля, заставлявшим его спешить, Нельсон ответил
16 Этот законопроект напечатан в: Hearings, Technological
Mobilization. 1942. Vol.1. P. 1-4.
17 Ibid. Vol. II. P. 357.
18 См. записку Буша к Килгору от 7 декабря 1942 г., напечатанную
в: Hearings, Scientific and Technological Mobilization. 1943. P. 260-263.
По поводу общих возражений против билля см.: Hearings, Technological
Mobilization. 1942.


290 Дэниел Кевлес
на предложение Маверика тем, что учредил в составе СВП
временный технический комитет, который в ноябре был
преобразован в Управление производственных исследо-
ваний и разработок, занимавшееся в основном техни-
ческой стороной проблем производства. Нельсон, при-
страстие которого к централизованным методам управ-
ления усугублялось головной болью, связанной с руковод-
ством СВП, одобрял план Килгора, поскольку полагал, что
у СВП недостаточно ни денег, ни власти для осуществле-
ния гораздо более широких задач, которые требовались
в сфере менеджмента технологий. Более того, во время
слушаний в подкомитете осенью 1942 г. Нельсон и дру-
гие выступавшие, включая Кемпферта, привлекли вни-
мание Килгора к проблемам растраты научных кадров,
концентрации контрактов по НИР, патентному попусти-
тельству — короче, к военной мобилизации науки и ее
широкомасштабным последствиям для мирного време-
ни. Килгор переписал свой законопроект с учетом более
широкой перспективы и представил его на рассмотрение
Конгресса вскоре после нового созыва 1943 г.19
* * *
Согласно новому законопроекту, получившему назва-
ние Акт о научной мобилизации, при правительстве долж-
но было быть учреждено постоянное независимое агент-
ство — Управление научной и технической мобилизации
(УНТМ). Для того чтобы отвести обвинения в стремле-
нии к тотальному контролю, УНТМ придавались менее
19 Hearings, Technological Mobilization. 1942. P. 273-288; Нельсон
также подчеркивал, что крупные корпорации приобретут в результа-
те войны огромные преимущества, если под их контролем окажут-
ся патенты на новую продукцию и технологии, изобретенные в ходе
оборонных исследований, проводимых на общественные средства; он
указывал, что эту ситуацию можно исправить, если права на такие па-
тенты перейдут к предлагаемому Килгором техническому управлению
(Ibid. P. 280). Расширение сферы законодательных интересов Килгора
ясно видно из его переписки зимой 1942-1943 гг., см.: Kilgore MSS, file
А&М 967.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 291
широкие полномочия, чем Управлению технической мо-
билизации в соответствии с предыдущим актом. УНТМ
могло привлекать материальные ресурсы и патенты толь-
ко в крайнем случае и в пределах военного времени. Оно
не имело права призывать на службу научный персо-
нал, а могло лишь давать отсрочку от призыва. Наконец,
УНТМ не объединяло, а только координировало науч-
ные и технические агентства федерального правитель-
ства. Отражая новые установки Килгора, особенно его це-
ленаправленно либеральный акцент на науке, УНТМ на-
делялось властью финансировать посредством грантов
и ссуд научно-техническое образование и развитие фун-
даментальных и прикладных исследований. Как объяснял
Килгор, выросшая до опасной степени зависимость науки
от грантов и стипендий промышленности низвела боль-
шую часть университетской науки «до положения служан-
ки корпоративных или индустриальных исследований,
что повлекло за собой контроль корпораций над многими
нашими университетами»20. Предполагалось, что УНТМ
будет управляться посредством совета и консультативной
группы, причем в обе структуры должны были входить
представители промышленности, сельского хозяйства,
рабочих, мелкого бизнеса, а также науки и техники.
Не менее важным было то, что УНТМ должно было
стимулировать исследовательские проекты ученых, изо-
бретателей и мелких бизнесменов, отчасти путем прину-
дительного обнародования и равнодоступного распро-
странения информации о важных технологических про-
цессах, разработанных в национальных лабораториях,
в том числе в лабораториях крупных корпораций. Что
еще более существенно, для защиты общественных ин-
тересов УНТМ становилось владельцем и наделялось ис-
ключительным правом использования или лицензирова-
ния «любого изобретения, открытия, патента или права
на патент», которое явилось результатом исследования,
20 Kilgore H. M. The Science Mobilization bil // Science. 1943.13 Aug.
Vol. 98. P. 152.


292 Дэниел Кевлес
выполненного с помощью «каких-либо средств, кредитов,
материальной базы или персонала» федерального прави-
тельства с момента провозглашения национального чрез-
вычайного положения в 1941 г.21
Новый вариант законопроекта Килгора привлек значи-
тельное внимание не только на новых слушаниях, но так-
же в научной и технической прессе. Посыпались одобри-
тельные письма от ученых, изобретателей, мелких биз-
несменов. Двадцать два конгрессмена и сенатора в част-
ном порядке присоединились к Килгору, убеждая Джеймса
Бёрнса учредить в его новом Управлении военной мобили-
зации, основанном в мае 1943 г. с широкой целью способ-
ствовать мобилизации ресурсов нации в целом, централь-
ное научное агентство, которое занималось бы теми же
проблемами, что и предложенное Килгором УНТМ. Вице-
президент Генри Уоллес публично выражал убеждение
в том, что для мирного времени социально очень важна
либеральная научная программа, особенно такая, кото-
рая не допускает, чтобы практические выгоды от научных
исследований концентрировались в отдельных районах
страны или в учреждениях определенного типа. Тэрмен
Арнольд добавил свой веский голос к хору сторонников
билля, красноречиво обосновывая необходимость такой
меры и решительно провозглашая предложение Килгора
«великой хартией науки»22.
Однако законопроект встретил заметное сопротив-
ление ассоциаций предпринимателей, менеджеров про-
мышленных исследований, армии и флота. Характерной
была реакция Национальной ассоциации производите-
лей (НАЛ), которая объявила, что законопроект угро-
жает «социализацией» всей науки в США23. Военные
21 Полный текст билля см. в: Science. 1943.7 May. Vol. 97. P. 407-412.
22 The Science Mobilization Bill. P. 151; письмо Килгора и др. Бёрнсу,
8 июля 1943 г.: Kilgore MSS, file A&M 967. Sen 8; Hearings, Scientific and
Technological Mobilization. 1943. P. 25, 705-709.
23 См.: Hearings, Scientific and Technological Mobilization. 1943.
P. 309. Типичные высказывания противников проекта см. в: Ibid.
Р. 240-241, 245, 271; LandisW.S. (вице-президент American Cyanamid


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 293
службы, в которых некоторые офицеры были соглас-
ны с НАП, в частности, возражали против положения
о патентах под предлогом того, что это резко поднимет
стоимость промышленных контрактов по НИР, если
вообще не сделает их невозможными. Как армия, так
и флот были категорически против введения какого бы
то ни было контроля со стороны гражданского агент-
ства над разработкой военных технологий. С одной сто-
роны, доступ агентства к засекреченной информации
ставил под угрозу национальную безопасность. С другой
стороны, одним из непреложных канонических правил
для военных было то, что военные исследования и раз-
работки должны контролироваться вооруженными сила-
ми, поскольку они ответственны за применение резуль-
татов этих разработок24.
Билль вызвал также подчеркнутую оппозицию высшей
научной администрации, часть которой разделяла возра-
жения НАП и военных. Некоторые ученые соглашались
с Фрэнком Джуэттом, президентом Национальной акаде-
мии наук и бывшим главой лабораторий «Белл телефон»,
который заявлял, что ученые решительно против того,
«чтобы их делали интеллектуальными рабами государ-
ства», и рассматривал любую форму федеральной помо-
щи научным исследованиям как угрозу научной свободе25.
Co.). What's Wrong with the Kilgore Bill (издано за счет автора, октябрь
1943 г.); Legislation... That Could Radically Change Our Whole Economic
Structure (Commerce and Industry Association of New York, ноябрь
1943 г.); копия в: Kilgore MSS, file A&M 967; Hawkins L. A. Regimentation
of Science // Electrical World. 1943.26 June; копия в: OSRD MSS, General
files, Cooperation: Kilgore Committee.
24 См., например: Джулиус Фюрер. Memo for files. 26 марта 1943 г.;
и записку Ральфа Бэрда председателю, Комитет Сената по военным
делам, 2 июня 1943 г.: Records of the Naval Coordinator of Research and
Development, в Records of the Office of Naval Research, RG298, Federal
Records Center, Suitland, Maryland, Kilgore bill file; Harvey H. Bundey to
Colonel Ege. 1943. 3 Apr.; и прилагаемые к нему документы: Records of
the Office of the secretary of War, RG107, National Archives, Washington,
D. С Entry 82. Box 73, Technological Mobilization Bill.
25 См. письмо Фрэнка Джуэтта Ванневару Бушу от 2 сентября 1943 г.:
OSRD MSS, General Files, Cooperation: Kilgore Committee.


294 Дэниел Кевлес
Другие, явно более многочисленная группа, не разделяли
этих взглядов на федеральную помощь, но тем не менее
отрицательно относились к биллю Килгора.
Война особенно усилила настороженность научно-
го сообщества по отношению к бюрократическому вме-
шательству в его профессиональную независимость.
Требования секретности обязывали ученых работать «с за-
крытым ртом», что находилось в противоречии с прин-
ципом свободного научного общения. Существовала бес-
конечная бюрократическая волокита, которая, по метко-
му выражению Карла Комптона, казалось, была основа-
на на предположении, что «все, кто сотрудничает с пра-
вительством, имеют нечестные и эгоистические намере-
ния»26. Необходимость централизованного регулирова-
ния научных исследований даже при относительно либе-
ральном покровительстве УНИР вынуждала практически
каждого исследователя тратить время на решение техни-
ческих задач, поставленных кем-то другим. Хотя ученые
УНИР соглашались мириться с этими неудобствами ипо-
сягательствами на их научную свободу ради того, чтобы
выиграть войну, они не желали подвергаться подобному
давлению в мирное время27.
«Остерегайтесь в мирное время,— предупреждал
Джеймс Конант, — координирующих агентств с диктатор-
скими полномочиями, этой излюбленной идеи генералов
26 Compton К. Т., Bush V. Scientists Face the World of 1942. New
Brunswick, N.J.: Rutgers Univ. Press, 1943. P. 2(5. См. также дневник адмира-
ла Джулиуса Фюрера: FurerJ.A. Papers, Library of Congress. Washington,
D. C, 9 апреля 1942 г.; Burchard J. E., Thiesmeyer L. R. Combat Scientists.
Boston: Little Brown, 1947. P. 84-86.
27 Фрэнк Джуэтт утверждал в мае 1945 г.: «Все это в целом проти-
воречит обычной жизни ученых в мирное время — все эти ограниче-
ния, в рамках которых они вынуждены действовать, и иерархическая
структура. Единое впечатление от разговоров с людьми, отдавшими
массу сил и времени УНИР, — они хотят покончить с этим и вернуться
к своей работе как можно быстрей» (U.S. Congress, House Committee
on Military Affairs. Hearings, Research and Development. 79th Cong., 1st
Sess. May 1945. P. 58). См. также: Haskins С. Р. Cooperative Research //
The American Scholar. 1944. № 13. P. 223.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 295
от науки»28. В особенности остерегайтесь, мог бы он до-
бавить, непрофессиональной административной структу-
ры, предложенной в законопроекте Килгора. Для своих
целей законопроект определял как научный или техниче-
ский персонал любого, кто имел как минимум шесть ме-
сяцев образования или работы в какой-либо технической
должности. («Согласно этому определению, — раздражен-
но заметил один из высших военно-морских офицеров
связи в УНИР, — деревенский идиот, который шесть меся-
цев мыл пробирки... будет ученым»29.) Что еще хуже, адми-
нистрация предлагаемого УНТМ должна была включать
представителей малого бизнеса, работников и потребите-
лей. Профессиональные ученые считали, что в УНТМ бу-
дут заправлять дилетанты от науки, назначение которых
будет определяться скорее политическими критериями,
чем их квалификацией и научными успехами.
Ни «фундаментальные» ученые, ни «прикладники»,
уверенные в эффективности существующей военной
мобилизации науки, не только не считали законопро-
ект необходимым; напротив, по выражению одного уче-
ного из нефтяной компании, принятие этого билля мож-
но было уподобить «сотне вражеских дивизий»30. Что ка-
сается предложенной Килгором программы для мирного
времени, критикам не нравилось право УНТМ присваи-
вать научные и технические данные, что, по утверждению
одного из сотрудников «Дженерал электрик», по существу,
вынудило бы большой бизнес помогать малому бизнесу
посредством раскрытия частных технических секретов.
Хуже того, в соответствии с тем, как в патентных статьях
билля определялась федеральная помощь, промышлен-
ная корпорация утрачивала бы все права на изобретение,
если при работе над государственным исследовательским
28 ConantJ.B. Science and Society in the Post-War World // Vital
Speeches. 1943. 15 Apr. № 9. P. 396-397.
29 См. письмо Лайабранда Смита Дж. Фюреру от 19 марта 1943 г.:
OSRD MSS, General Files, Cooperation: Kilgore Committee.
30 Цит. по: Kilgore. The Science Mobilization Bill. P. 151.


296 Дэниел Кевлес
проектом военный офицер просто давал технический со-
вет. Критики были уверены, что, пока промышленность
не будет получать по справедливости за свой вклад в под-
держиваемые государством разработки, у нее не будет ни-
какого стимула участвовать в государственных исследова-
тельских программах31.
В течение 1943-1944 гг. нависшая опасность законо-
проекта Килгора привлекала широкое внимание научно-
технической прессы. Издатель престижного техническо-
го журнала уговаривал своих коллег организовать поли-
тическую акцию, если они не хотят, чтобы будущее науки
было вырвано из их рук. Оставив свою обычную аполитич-
ную позицию, разные научные организации, в том числе
совет Американской ассоциации содействия развитию на-
уки и Комитет по военной политике Американского физи-
ческого института, официально приняли решение высту-
пать против билля32. Но своего самого влиятельного ора-
тора научное сообщество нашло в лице самого влиятель-
ного ученого военного времени, Ванневара Буша.
* * *
В действительности Буш находил многое в общих це-
лях «мирной» программы Килгора достойным похвалы. Он
в принципе одобрял координацию федеральных научных
агентств и учреждение системы научных советников в пра-
вительстве. Буш, однако, не был безусловным сторонником
федеральной помощи научным исследованиям и универси-
тетскому образованию. В то же время он беспокоился, что
страна может «слишком проникнуться» важностью воен-
ных разработок как таковых, а также опасался, что частные
университеты могут не справиться с самообеспечением
31 Hawkins L. A. Regimentation of Science; см. также письма Хокинса
к Кил гору от 8 мая 1943 г.: OSRD MAA, General Files, Cooperation:
Kilgore Committee.
32 Review of Scientific Instruments. 1943. № 14. P. 195; The Mobiliza-
tion of Science // Science. 1943. 28 May. № 97. P. 483; Resolution of the
Council... // Science. 1943. 6 Aug. № 98. P. 135-137.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 297
после войны. Буш считал чрезвычайно важным поддержи-
вать фундаментальную науку, отчасти потому, что на ней
основывается любая программа исследований, отчасти по-
тому, что он глубоко уважал потребность «свободных людей
везде и всегда» знать ради знания33.
Важно и то, что Буш сочувствовал Кил гору в его стрем-
лении расширить технологические возможности для ма-
лого бизнеса. Буш был консервативным противником
«Нового курса», однако он всячески поддерживал госу-
дарственные меры, направленные на «обуздание» го-
сподства крупных промышленных корпораций на рын-
ке. В начале 1920-х гг. он сотрудничал с молодой электрон-
ной фирмой «Рэйтеон компани», которая оказалась поч-
ти вытесненной из бизнеса, когда «Дженерал электрик»,
RCA, «Вестингхаус» и AT&T заключили эксклюзивное па-
тентное и рыночное соглашение по вакуумным лампам.
Буш был уверен, что в наступающей послевоенной эре бла-
госостояние нации будет в значительной мере зависеть
от развития малого бизнеса, активно применяющего но-
вое знание. Не в последнюю очередь по этой причине он
считал необходимым противодействовать практике, ког-
да крупные корпорации использовали патентную систему
для того, чтобы не пускать мелкие фирмы на новые доход-
ные технологические рынки34. Для достижения этой цели
у Буша было много проектов, но они не включали меры,
предлагаемые законопроектом Килгора35.
33 См. письмо Буша к Уилсону от 23 марта 1945 г.: OSRD MSS,
General Correspondence in re Reports to the President, Report № 4;
Carnegie Institution of Washington. Yearbook, 1941-1942. № 41. P. 4;
Bush. Memorandum on Some Factors to be Considered in the Post-War
Organization of Scientific Research, приложенный к письму Дж. Конанта
к Бернарду Баруху от 9 февраля 1944 г.: Bernard Baruch papers. Princeton
University Library. Princeton, New Jersey. Part IX. Section 1. Знакомством
с последним документом я обязан Мартину Шервину.
34 См. письмо Буша к Оливеру Бакли от 25 июля 1945 г.: OSRD MSS,
General Correspondence in re Reports to the President. № 3; Bush V. Pieces
of the Action. New York: William Morrow, 1970. P. 198-199.
35 Буш считал, что государство может сделать менее дорогой для
мелких фирм защиту патентов, поддерживая их в суде. Кроме того,


298 Дэниел Кевлес
Однако в той части законопроекта, которая каса-
лась военного времени, Буш не видел ничего достойно-
го похвалы, за исключением сдвига в сторону лучшего
обращения с учеными в условиях системы секретности.
Ограничения, накладываемые на большой бизнес, долж-
ны были полностью разрушить промышленную коопе-
рацию по разработке новых видов оружия. Буш был уве-
рен, что положение о патентах, в частности, не будет
служить общественным интересам, будь то военное или
мирное время, если считать, что в интересах общества
поощрять полезные изобретения и их преобразование
в рыночный продукт. По убеждению Буша, временная
монополия, присущая патентам, была чрезвычайно важ-
на тем, что поощряла предпринимателей, а также боль-
шие и малые корпорации инвестировать капитал в тех-
нологическое развитие. Отдать права на патенты госу-
дарству означало бы, по его мнению, разрушить этот сти-
мул, и как следствие общество бы лишилось коммерче-
ской разработки каких бы то ни было технологических
достижений, которые могли бы появиться в ходе субси-
дируемых государством исследований36.
можно было изменить закон, чтобы помочь мелким фирмам защищать-
ся от судебного преследования со стороны крупных фирм: хорошим
ходом было бы показать, что путем обмена правами на патенты в ком-
бинации с другими приемами крупные фирмы захватили более чем
разумную часть рынка; если истец побеждает, он выигрывает только
отчисления владельцу патента, но не запрет на дальнейшее использо-
вание патента. Буш шел столь далеко, что даже хотел ввести принуди-
тельное лицензирование патентов, принадлежащих крупным произво-
дителям, которые были участниками эксклюзивных соглашений по об-
мену лицензиями. См., например, письмо Буша к Конуэю Коу от 4 но-
ября 1943 г.: Vannevar Bush Papers, Library of Congress. Washington, DC
(далее Bush MSS). Box 24, file 567; письмо Буша к Джону Тейту от 8 фев-
раля 1945 г.; письмо Буша к Делосу Хейнсу от 21 февраля 1945 г.; пись-
мо Буша к Роберту Уилсону от 10 марта 1945 г.: OSRD MSS, General
Correspondence in re Reports to the President.
36 Bush V. The Kilgore Bill // Science. 1943. № 98. P. 571-577.
См. письмо Буша к Поттеру от 1 июля 1943 г., приложенное к пись-
му Буша к Килгору от 20 сентября 1943 г.: OSRD MSS, General Files,
Cooperation: Kilgore Committee.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 299
Подобно многим другим ученым, Буш испытывал со-
мнения по поводу «научной» части законопроекта, кото-
рая, как казалось, усиливала угрозу политического кон-
троля над исследованиями. По его мнению, Килгор про-
сто не вполне понимал сам процесс и значение науки
в США. Возможно, причина была в том, что его помощ-
ники водили его «странными тропинками». Но все же, по-
скольку многое в законопроекте представлялось Бушу при-
влекательным, он не собирался огульно отрицать его це-
ликом. Хотя он был готов при необходимости бороться
с Килгором — он рассвирепел, когда сенатор запросил ин-
формацию о контрактах УНИР,— Буш считал более пра-
вильным и разумным пытаться направить Килгора на пра-
вильный путь, убеждая его представить новый, более кон-
структивный законопроект. За последние два года сенатор
сделал большие успехи, и Буш надеялся, что под его мудрым
руководством этот прогресс будет еще значительней37.
В конце 1943 г. в длинном, тщательно составленном
письме Буш уговаривал Килгора забыть о военной моби-
лизации науки и сконцентрироваться на программах мир-
ного времени. Он одобрял намерение скоординировать
деятельность федеральных научных агентств, при усло-
вии что координация означает скорее кооперацию, чем
централизованный контроль. Он поддерживал идею соз-
дания системы научных советников при федеральном
правительстве, при условии что совет будет укомплекто-
ван лучшими учеными (и при этом непременно беспри-
страстными), а не представителями таких заинтересован-
ных групп, как профсоюзы, мелкий бизнес или потреби-
тели. Он приветствовал государственную поддержку на-
учных исследований и образования, при условии что она
будет продвигать самых ярких, а не посредственных уче-
ных и не будет посягать на профессиональную и интел-
лектуальную независимость ученого или его лаборатории.
37 См. письмо Буша к Фрэнку Джуэтту от 21 августа 1943 г.: OSRD
MSS, Jewett O.F. 48.01; и письмо Буша к Томасу Барбуру от 17 января
1944 г.: OSRD MSS, General Files, Cooperation: Kilgore Committee.


300 Дэниел Кевлес
Наконец, Буш хвалил стремление Килгора обеспечить
такое положение, при котором промышленные лабора-
тории работали бы на благо общества. Однако, настаи-
вал Буш, для достижения этих целей следовало не вво-
дить ограничения на исследования в промышленности
и не навязывать бессмысленную патентную политику.
Значительно эффективнее было бы создать конкуренцию
в прикладных исследованиях38.
* * *
В 1943 г. Килгор был склонен приписывать большую
часть возражений и критики в адрес своего законопроек-
та «интересам монополий»39. Однако к началу 1944 г., ког-
да промышленность уже выпускала массу военных това-
ров, включая тонны синтетического каучука, относящая-
ся к войне часть законопроекта утратила значение. И хотя
он все еще был «одержим» вопросом о патентах, по свиде-
тельству одного ученого, который обсуждал с ним эти во-
просы, Килгор начал принимать во внимание значитель-
ную часть возражений научного сообщества в адрес за-
конопроекта40. В начале 1944 г. Килгор и его помощники
подготовили новый законопроект, направленный на по-
слевоенное развитие фундаментальных и прикладных ис-
следований, а также на образование и подготовку ученых
под эгидой Национального научного фонда.
Новый законопроект тоже был уязвим для критики
по некоторым пунктам. Хотя предлагаемый фонд мог
способствовать координации государственных техниче-
ских бюро, его рекомендации агентствам не были обяза-
тельны. Фонд также должен был включать отделение обо-
ронных исследований, возглавляемое членами Военного
38 Это письмо было опубликовано в Science под названием:
Bush V. The Kilgore Bill (см. прим. 36).
39 Kilgore. The Science Mobilization Bill. P. 151.
40 См. письмо Джорджа Пеграма к Фрэнку Джуэтту от 2 июня 1944 г.:
OSRD MSS, General Files, Cooperation: Kilgore Committee.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 301
и Военно-морского министерств и явным образом обеспе-
чивающее минимальный процент годичных ассигнова-
ний фонда. Ученым и инженерам, получающим поддерж-
ку фонда, должна была быть гарантирована свобода («сво-
бодная узда») проявления их способностей и защита их
прав иметь и свободно выражать независимые мнения
по научно-техническим вопросам. В области промышлен-
ности вместо принудительного раскрытия частных (запа-
тентованных) секретов фонд должен был помогать мел-
кому бизнесу и изобретателям просто публикацией отче-
тов о текущих исследованиях. Что касается патентов, ко-
торые могли появиться в результате исследований и раз-
работок, проводимых на государственные деньги, их вла-
дельцем был фонд, но при этом учитывались права физи-
ческих лиц и организаций, которые внесли вклад в соот-
ветствующее изобретение или процесс41.
Кил гор прошел долгий путь с 1942 г., когда он был пре-
имущественно озабочен проблемами изобретателей, пред-
принимателей и военной продукции; его законопроект
1944 г. был равносилен довольно достойному в целом от-
вету на призыв Вальдемара Кемпферта покончить с поли-
тикой невмешательства в науку. Учитывая его ограничен-
ные полномочия, Национальный научный фонд Кил гора
вряд ли стал бы диктаторской суперструктурой. Хотя ННФ
и должен был обеспечивать преимущества при распреде-
лении средств государственным лабораториям, он также
должен был присуждать исследовательские контракты
и стипендии колледжам и университетам. В то же время
фонд должен был управляться единым директором с по-
мощью назначенного президентом совета, который бы
включал представителей промышленности, профсою-
зов, сельского хозяйства, образования и потребителей;
таким образом, фонд был бы способен спонсировать про-
граммы фундаментальных и прикладных исследований,
41 U. S. Senate, Subcommittee on War Mobilization of the Committee
on Military Affairs, Proposed Revision of the Science and Technology Bill,
78th Cong., 2d. Sess., 10 November 1944.


302 Дэниел Кевлес
имеющих отношение к насущным социальным и экономи-
ческим нуждам нации42. В целом килгоровский ННФ со-
хранял бы за спонсируемыми учеными творческую свобо-
ду, но в то же время он являлся бы либеральным ответом
на требования политической системы.
Прежде чем представить свой новый законопроект,
Килгор пригласил руководителей УНИР принять участие
в окончательной редактуре. По мнению Фрэнка Джуэтта,
последний вариант содержал все «беззакония» предыду-
щей версии с небольшими добавлениями. Хотя Буш счи-
тал, что новый вариант лучше, он сомневался, что «та-
кой расклад принесет много пользы», и был уверен, что
«он, безусловно, сделает странные вещи»43. Разногласия
между Бушем и Килгором сконцентрировались в одном
основном вопросе: Килгору был нужен фонд, способный
контролировать и поддерживать научные исследования
с целью улучшения благосостояния общества; Буш и его
коллеги хотели, чтобы это было агентство, управляемое
учеными, действующее главным образом в целях разви-
тия науки.
# # #
В конце октября 1944 г. Оскар Кокс, одаренный бо-
гатым воображением и влиятельный административный
юрист, дал Бушу возможность перехватить инициативу
42 Ibid. Иной, менее сочувственный взгляд на законопроект,
предложенный Килгором, отражен в работе: Dupree A. H. The Great
Instauration of 1940: The Organization of Scientific Research for War
// The Twentieth-Century Sciences: Studies in the Biography of Ideas/
Ed.G. Holton. New York, 1972. P. 461; и в: Committee on Science and
Public Policy, National Academy of Sciences, Federal Support of Basic
Research in Institutions of Higher Learning. Washington, D. C., 1964. P. 28.
Интересно отметить, что программа Килгора может быть истолкова-
на в пользу как картезианского, так и бэконианского подходов к орга-
низации науки, обсуждаемых Дюпре.
43 См. письмо Джуэтта к Бушу от 16 июня 1944 г. и письмо Буша
к Лайману Чокли, без даты: OSRD MSS, General Files, Cooperation:
Kilgore Committee.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 303
у Килгора. Возможно, имея в виду предстоящие выборы,
Кокс вынес из разговора с советником президента Гарри
Хопкинсом следующую идею: почему бы не убедить пре-
зидента Рузвельта послать письмо Ванневару Бушу с во-
просом, какие шаги следует предпринять для того, чтобы
использование результатов военных исследований при-
вело к повышению жизненно-
го уровня и достижению пол-
ной занятости в послевоен-
ный период?44
Кокс составил соответству-
ющее письмо и вечером 24 ок-
тября обсудил его с Бушем
и старшим советником УНИР
Оскаром Рюбхаузеном. Буш
охотно согласился, что было
бы правильно и при этом со-
вместимо с военными прави-
лами секретности организо-
вать быстрое снятие грифа се-
кретности с научной инфор-
мации, потенциально полез-
ной для мирного времени. Обращаясь к более широким
вопросам государственных научных исследований по-
сле войны, Буш выразил несогласие с идеей создания
УНИР-подобной программы для мирного времени; в том
числе это относилось, как он ясно подчеркнул, к зако-
нопроекту Килгора. Однако Буш признал, что одобря-
ет идею государственной поддержки академической на-
уки, особенно в «тощие» годы, когда частная промыш-
ленность и частные университеты не в состоянии под-
держивать большую часть исследований самостоятель-
но. Поскольку билль Килгора вряд ли мог прийти в дви-
жение до нового созыва Конгресса в январе 1945 г., Буш
44 См. письма Кокса к Хопкинсу от 13 и 18 октября 1944 г.: Oscar S. Сох
papers, Franklin D. Roosevelt Library, Hyde Park, New York. Черновик
предлагаемого письма приложен к письму Кокса к Ирвину Стюарту
от 18 октября 1944 г.: OSRD MSS, General Files, Postwar Planning.
Гарри Ллойд Хопкинс


304 Дэниел Кевлес
и Кокс согласились, что имело бы смысл разработать аль-
тернативный законодательный акт. С этой целью Кокс
должен был попытаться уговорить президента послать
Бушу запрос о его мнении по широкому спектру проблем,
касающихся научных исследований и разработок в после-
военное время, — запрос, который дал бы Бушу возмож-
ность продолжать работу над проектом о том, что долж-
но делать государство, чтобы развивать науку на благо
общества45.
Рюбхаузен быстро написал новое письмо президента
для Кокса. Документ отправился в Овальный кабинет че-
рез Гарри Хопкинса, который заставил Кокса слегка его
изменить, и Сэмюэля Розенмана, специального советни-
ка Франклина Делано Рузвельта и главного «кузнеца» его
речей, который привел в порядок язык, чтобы он соот-
ветствовал стилю президента. Буш и Конант настаивали
на отсрочке до окончания выборов, поскольку прежде-
временная публикация письма могла создать предубежде-
ние против него46. Подписанное президентом 17 ноября
1944 г., оно было обнародовано 20 ноября, вызвав общена-
циональный шквал откликов и благоприятные издатель-
ские комментарии47.
Открываясь преамбулой об успехе УНИР, письмо заяв-
ляло, что «нет причины, по которой уроки, извлеченные
из этого эксперимента», не могли бы быть с пользой при-
менены в мирное время для улучшения здоровья нации,
создания новых рабочих мест и предприятий, повышения
45 См. дневник Кокса, запись от 24 октября 1944 г.: Сох papers.
Интересно отметить, что годом ранее Буш выражал пожелание, что-
бы Килгор «попросил некоторых из нас, тех, кто долго размышлял
на эту тему, подготовить альтернативный билль... Близится время, ког-
да было бы полезно иметь в запасе такой широкий законопроект».
См. письмо Буша к Джуэтту от 27 октября 1943 г.: Bush MSS, Box 56,
Jewett file.
46 Детальную историю последовательных исправлений письма
см. в: Kevles DJ. Letter to the editor // Science. 1974. № 183. P. 798-800.
47 News Stories and Editorial Comment on the President's Letter... //
Franklin D. Roosevelt Papers, Franklin D. Roosevelt Library, OF 4482.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 305
стандарта жизни. Имея в виду эти цели, президент просил
у Буша рекомендаций по четырем вопросам:
1. Каким образом научная информация, полученная во вре-
мя войны, могла бы быть сделана общественным достояни-
ем на благо нации, не вступая в противоречие с требовани-
ями военной секретности?
2. Что можно было бы сделать для организации программы
медицинских исследований?
3. Каким образом государство могло бы помочь научным ис-
следованиям в целом в общественных и частных организа-
циях?
4. Что можно было бы сделать для выявления и развития та-
лантов среди американской молодежи?48
Для ответа на эти четыре вопроса Буш создал четы-
ре комитета, состоящих из выдающихся в соответству-
ющих областях людей. Каждый был предоставлен само-
му себе, хотя Буш наставлял их всех, как важно закон-
чить отчет до того, как пройдет законопроект Килгора.
Буш не предвидел серьезных проблем в работе комите-
тов по раскрытию засекреченной научной информации,
медицинским исследованиям и выявлению научных та-
лантов. Но третий комитет, по его мнению, столкнул-
ся с довольно сложной и щекотливой задачей, посколь-
ку он должен был рассматривать «надлежащие роли об-
щественных и частных исследований и их взаимоотно-
шения» — короче, комитету было поручено высказаться
в точности по тем спорным вопросам, которые были обо-
значены в билле Килгора49.
Стремясь создать безукоризненно сбалансированный
комитет, Буш пригласил в третий комитет 17 человек,
48 Это письмо напечатано в: Bush V. Science — The Endless Frontier.
July 1945. Washington, D.C., 1960. P. 3-4.
49 «Заметки к встрече председателей и секретарей четырех коми-
тетов в кабинете д-ра Буша 8 марта 1945 г. », письмо Буша к Фюреру:
OSRD MSS, General Correspondence in re Reports to the President,
Miscellaneous.


306 Дэниел Кевлес
девять из которых были учеными, главным образом ад-
министративного толка, распределенные почти равно-
мерно между общественными и частными организация-
ми. Он включил двух представителей большого бизнеса,
Роберта Уилсона, председателя совета директоров отделе-
ния «Стандард ойл» штата Индиана, и Оливера Бакли, пре-
зидента лабораторий «Белл телефон», а также двух пред-
ставителей малого бизнеса— Брэдли Дьюи, президента
«Дьюи & Элми кемикл компани», и Эдвина Лэнда, прези-
дента и директора замечательно успешной молодой фир-
мы «Поляроид корпорейшн». Председателем этого коми-
тета был высокопоставленный член Национальной ака-
демии наук и президент Университета Джонса Хопкинса
Исайя Боуман50.
# # #
Несмотря на широко поставленную проблему, коми-
тет Боумана считал своей главной задачей решение во-
проса о том, должно ли государство вмешиваться в дело
поддержки научных исследований, помимо сельскохо-
зяйственных, в университетах. Как Джордж Эллери Хейл
во время Первой мировой войны и Франк Джуэтт во вре-
мя нынешней, часть комитета, включая нескольких уче-
ных, выступала против такой поддержки на основании
того, что это открыло бы возможности для политическо-
го контроля над академическим миром51. Однако коми-
тет тщательно анализировал нужды фундаментальной на-
уки в послевоенную эпоху, и по мере того, как поступа-
ла информация, сопротивление федеральной поддержке
уменьшалось, поскольку без подобной помощи перспек-
тивы развития исследований в мирное время выглядели
удручающе.
50 Состав всех четырех комитетов см. в: Bush. Science — The Endless
Frontier. P. 43-45.
51 См. письмо Оливера Бакли к Бушу от 18 июля 1945 г.: OSRD MSS,
General Files, Public Interest, Industry.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 307
Складывалось впечатление, что академический мир
постоянно теряет способных ученых, уходящих в про-
мышленные и оборонные исследования, — по причи-
не того, что работа во время войны дала ученым опья-
няющее чувство научной работы почти без финансо-
вых ограничений. Типичный пример: молодые физики
из Радиационной лаборатории Массачусетского техноло-
гического института привыкли подписывать заказы на но-
вые приборы, стоимость которых просто разорила бы фа-
культет перед войной. Университетские администраторы
обоснованно сомневались, что талантливые ученые будут
довольны возвращением к рутине тяжелых преподава-
тельских нагрузок, ограниченного бюджета на оборудо-
вание и низких зарплат. И тогда прогресс фундаменталь-
ной науки, который и так практически остановился из-за
войны, будет, безусловно, крайне медленным52.
Не менее тревожа-
щим было то, что нация
столкнулась с серьез-
ным дефицитом под-
готовленных научных
кадров. Выборочная
мобилизация практи-
чески лишила универ-
ситеты аспирантов
в области естествен-
ных наук, а тоталь-
ный призыв здоровых
студентов-мужчин рез-
ко уменьшил пул, из ко-
торого могли быть на-
браны будущие аспиранты. Согласно анализу комитета
Боумана, война стоила университетам примерно 17 тысяч
аспирантов и 150 тысяч бакалавров. Производство докто-
ров наук должно было достичь нормального уровня толь-
ко к середине 1950-х гг. Основываясь на экстраполяции
52 «Заметки к встрече... 8 марта 1945 г. ».
Вапневар Буш,
период между 1940 и 1941 г.


308 Дэниел Кевлес
довоенного темпа роста, аналитики предсказывали, что
к 1955 г. дефицит докторов наук в физике составит две
тысячи человек, что было весьма внушительной цифрой,
учитывая стремительно растущие потребности одной
только промышленности53.
Члены комитета Боумана находили такую ситуа-
цию угрожающей. Наука была равно важна для нацио-
нальной экономики, обороноспособности и престижа,
и Соединенные Штаты более не могли полагаться на то,
что Европа, опустошенная войной, будет по-прежнему
снабжать их фундаментальными знаниями. Более того,
было известно, что другие мировые державы, вклю-
чая Советскую Россию, сберегли свой научный кадро-
вый потенциал во время войны и решительно намере-
вались развивать научные исследования в мирное вре-
мя. Боумановский комитет считал совершенно необхо-
димым, чтобы и в послевоенных Соединенных Штатах
фундаментальная наука и образование развивались энер-
гичными темпами. Однако, по их убеждению, частных ре-
сурсов было совершенно недостаточно для удовлетворе-
ния потребностей национальной фундаментальной науки.
Учитывая все обстоятельства, Боумановский комитет счел
себя «вынужденным» заключить, что некоторая доля госу-
дарственной помощи необходима для поддержания над-
лежащего уровня науки и образования в США, что и было
заявлено в окончательном отчете комитета, представлен-
ном Бушу в мае 1945 г.54
В той степени, в которой комитет Боумана рекомен-
довал принятие государственной программы помощи, его
53 Bush. Science - The Endless Frontier. P. 158.
54 Ibid. P. 74, 78-80. Преподобный Хью О'Доннел, президент
Университета Нотр-Дам и член Боумановского комитета, будто бы
оправдывал решение {подобных себе консерваторов} в пользу госу-
дарственной помощи науке тем, что есть два типа грехов: смертные
и простительные. «Это пример простительного греха. Он может быть
прощен ввиду того добра, которое он может принести». Цит. по пись-
му Оливера Бакли к Бушу от 18 июля 1945 г.: OSRD MSS, General Files,
Public Interest, Industry.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 309
отчет напоминал требование Килгора положить конец по-
литике невмешательства в науку; подобно законопроекту
Килгора, отчет Боумана настоятельно рекомендовал учре-
дить новое агентство, Национальный исследовательский
фонд. Но в отличие от Национального научного фонда
Килгора, это агентство не должно было диктовать — их
термин для любого централизованного управления — на-
циональную научную программу. Оно также должно было
оставаться свободным от влияния каких бы то ни было
групп, от управления людьми, не обладающими глубо-
ким пониманием науки, и от необходимости производ-
ства немедленных практических результатов. Килгор,
вероятно, хотел, чтобы его агентство тратило деньги
преимущественно на государственные лаборатории, за-
нятые прикладными исследованиями высокого уровня.
Предложенный комитетом Боумана Национальный ис-
следовательский фонд должен был поддерживать иссле-
дования и обучение только в некоммерческих учреждени-
ях, имея в виду главным образом те ведущие высшие учеб-
ные заведения, которые были известны лучшими фунда-
ментальными исследованиями55.
За исключением особого мнения тридцатишестилет-
него Эдвина Лэнда, рекомендации комитета Боумана
по проблемам малого бизнеса были противоположны ре-
комендациям Килгора. Лэнд, чье социальное воображе-
ние соответствовало его замечательной технической изо-
бретательности, увидел новый, гуманный индустриаль-
ный фронтир в маленьких промышленных корпорациях,
ориентированных на исследования; по существу, они по-
тенциально были мелкими социально-экономическими
единицами, приютом индивидуальных возможностей, уда-
ленным от трущоб больших городов. Подобно Килгору,
Лэнд доказывал, что правительство должно стимулиро-
вать возникновение таких новых научных предприятий,
помогая молодым людям, которые были более заинте-
ресованы в применении знания, чем в осуществлении
Bush. Science - The Endless Frontier. P. 79, 75.


310 Дэниел Кевлес
фундаментальных исследований. Пусть правительство по-
ощряет студентов изобретать решения технологических
задач, предлагал Лэнд, и затем помогает им после окон-
чания учебы совершенствовать свои изобретения и энер-
гично действовать в реальном промышленном предприя-
тии или лаборатории56.
Однако комитет Боумана не принял предложения
Лэнда. Для поощрения развития мелких исследователь-
ских лабораторий комитет просто предложил, чтобы пра-
вительство организовало технические консультационные
комитеты для малого бизнеса по всей стране. Он также
указал, что противоречивые постановления Налогового
управления по поводу вычетов из налогов расходов на ис-
следования ставят малый бизнес — и большой тоже, мож-
но было бы добавить, — в неопределенную и финансово
уязвимую позицию, и настоятельно рекомендовал, что-
бы правительство санкционировало подобные вычеты.
С другой стороны, комитет отказался обсуждать вопрос
о патентах, что огорчало Буша, по крайней мере до того,
как он был назначен в комитет под председательством
Генри Уоллеса, в то время министра торговли; этот ко-
митет должен был подготовить отчет по всей националь-
ной патентной системе. Во всяком случае, хотя комитет
Боумана признавал «возрастающую концентрацию про-
мышленных исследований в стране», он в целом не пред-
лагал существенных действий правительства для сбалан-
сирования этой тенденции57.
Подготовленный последним, отчет Боумана был до-
полнен и усилен заключениями трех других комитетов.
Убежденный в том, что страна выиграет от снятия се-
кретности с научных открытий военного времени, пер-
вый комитет настаивал на скорейшем раскрытии засекре-
ченной научной информации. Второй комитет предла-
гал программу федеральной помощи медицинским иссле-
дованиям и образованию, подчеркивая необходимость
Ibid. P. 109; письмо Эдвина Лэнда к автору от 13 августа 1973 г.
Bush. Science - The Endless Frontier. P. 107-112.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 311
отсутствия политического контроля над этими програм-
мами. Наконец, четвертый комитет подробно анализиро-
вал, как финансовые ограничения закрывают многим та-
лантливым молодым людям путь в науку. Предостерегая
против перепроизводства ученых-естественников и от-
влечения талантов из области общественных и гуманитар-
ных наук, этот комитет разработал программу федераль-
ных стипендий, включив в нее (отчасти для того, чтобы
сделать это менее привлекательным для детей из обеспе-
ченных семей) требование обязательной государственной
службы для всех получателей подобной помощи58.
Задолго до того, как отчеты были готовы, Буш решил
дополнить их собственным общим разъяснением. Он ра-
ботал над этим разъяснением всю весну 1945 г. Ему по-
могали Оскар Рюбхаузен, его главный ассистент Кэррол
Уилсон и Бетюэл Уэбстер, умеющий хорошо писать нью-
йоркский юрист, который был привлечен к составлению
первоначального варианта. Отчеты всех комитетов имели
общие ключевые точки, включая такой важный момент,
как то, что любая система государственной поддержки на-
уки должна содержать достаточные защитные механизмы
против политического контроля, вмешательства во вну-
тренние дела учреждения и чрезмерной нестабильности
в объеме и продолжительности финансирования. Однако
отчеты расходились в решении вопроса о том, как обе-
спечить необходимые защитные механизмы. Буш решил
не пытаться согласовать эти разногласия. С одной сторо-
ны, такая попытка затянула бы составление окончательно-
го отчета до бесконечности. С другой стороны, казалось
более разумным просто взять лучшие предложения из каж-
дого отчета, а остальные отбросить — не в последнюю оче-
редь потому, что некоторые из предложений нарушали де-
мократические принципы и, во всяком случае, выходили
58 Ibid. Р. 49-51, 137-141, 189-192.


312 Дэниел Кевлес
за пределы того, что, по мнению Буша, Конгресс мог спо-
койно принять59.
Бушу не нравилось предложение второго комитета,
чтобы медицинские исследования и образование поддер-
живались отдельным независимым агентством. По мне-
нию Буша, более административно разумным было бы
учредить медицинскую программу и программу по фун-
даментальным наукам в одном и том же агентстве. Как он
подозревал, будет достаточно трудно убедить Конгресс
создать даже одно новое независимое агентство, не гово-
ря уже о двух или, хуже того, трех, если учитывать и обо-
ронные исследования. Вследствие замечательного успеха
УНИР армия, флот и большинство ученых, работающих
в военной области, были согласны с тем, что федераль-
ное правительство должно способствовать развитию на-
учных исследований мирного времени, имеющих в отда-
ленной перспективе отношение к военной проблемати-
ке. Однако вместо учреждения отдельного агентства для
этой цели Буш находил более разумным и осуществимым
включить это, как и медицинские исследования, в единое
агентство — Национальный исследовательский фонд60.
Однако Буш не мог согласиться со структурой фонда,
предложенной комитетом Боумана. Чтобы обеспечить
стабильность финансирования и оградить его от поли-
тического контроля, включая политическое перетяги-
вание каната при ежегодном принятии Конгрессом ре-
шения об ассигнованиях, комитет Боумана предложил,
59 См. письмо Кэррола Уилсона к Ричардсону Вуду от 21 мая 1945 г.,
письмо Уилсона к Бетюэлу Уэбстеру от 23 мая 1945 г., анонимную не-
датированную записку «Points in Common in All Reports»: OSRD MSS,
Correspondence in re Reports to the President; письмо Буша У. Палмеру
и др. от 31 мая 1945 г.: OSRD MSS, NDRC, Jewett О. Е 48.00.
60 См. письмо Буша к Оливеру Бакли от 9 июня 1945 г.: OSRD MSS,
General Correspondence in re Reports to the President, Report № 3.
Относительно попытки основать гражданскую программу мирного
времени для оборонных исследований см.: Kevles D.J. Scientists, the
Military and the Control of Postwar Defense Research: The Case of the
Research Board for National Security, 1944-46 // Technology and Culture.
1975. № 16. P. 20-47.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 313
чтобы фонд был независимой государственной корпо-
рацией. Президент должен был назначать совет попе-
чителей, выбирая кандидатов из списка, предложенного
Национальной академией наук. Более того, фонд должен
был финансироваться крупным беспроцентным капита-
лом — было предложено 500миллионов долларов,— ко-
торый должен был расходоваться по усмотрению фон-
да. Чтобы оградить академический мир от контроля
со стороны фонда, субсидии должны были распределять-
ся автоматически «по принципу соответствия»61 между
хорошими университетами, которые согласились уча-
ствовать в этом проекте. Кларенс Дикстра, обязанно-
сти которого в роли нового президента Университета
Калифорнии помешали ему принять участие в дискусси-
ях Боумановского комитета, высказал мнение, что пред-
ложенный фонд, видимо, откроет путь «частным универ-
ситетам для получения большой финансовой поддержки
общества через заднюю дверь... без всякой ответствен-
ности перед обществом, которую обязаны нести государ-
ственные учреждения»62.
Разумеется, предполагалось, что совет попечите-
лей фонда будет состоять из людей, понимающих «осо-
бенности научного исследования и образования», сооб-
щал Кэррол Уилсон Бушу. Но совет попечителей должен
был «на самом деле» представлять интересы общества,
а не «преимущественно... тех групп, которые будут полу-
чателями финансовой помощи»63. Конечно, стабильность
финансовой помощи была существенной, так же как и сво-
бода от вмешательства политики в фундаментальные ис-
следования. Кроме того, Бюджетное управление ясно дало
61 «Принцип соответствия» (matching basis) заключается в том, что
фонд дает на развитие определенной программы такую же сумму, ка-
кую выделяет сам университет. — Прим. ред.
62 Bush. Science — The Endless Frontier. P. 115-117. Мнение Дикстры
цитируется в письме Руперта Маклаурина к Бушу от 14 мая 1945 г.: OSRD
MSS, General Correspondence in re Reports to the President, Report № 4.
63 Wilson. Notes in Connection with Bush Report... 22 May 1945 //
OSRD MSS, General Correspondence in re Reports to the President.


314 Дэниел Кевлес
понять, что любая государственная организация для под-
держки исследований будет объектом нормального нало-
гового и политического контроля со стороны Конгресса
и исполнительной власти64.
Хотя Буш одобрил аргументы в пользу программы фе-
деральной поддержки и предостережения против поли-
тического контроля, у него была своя собственная вер-
сия Национального исследовательского фонда. Его ва-
риант фонда должен был стимулировать исследования
и образование в области всех естественных наук, вклю-
чая биологию и медицину, а также иметь отдел перспек-
тивных оборонных исследований. Предполагалось, что
фонд будет управляться советом отобранных и назначен-
ных президентом представителей общества, работаю-
щих не на постоянной основе. Фонд должен был ежегод-
но финансироваться и подлежать нормальному налогово-
му контролю правительства. Однако вместо того, чтобы
распределять фонды университетам-участникам автома-
тически «по принципу соответствия», этот фонд должен
64 См. письмо Гарольда Смита к Джеймсу Конанту от 30 марта
1945 г., приложенное к письму Смита к Франклину Рузвельту от 30
марта 1945 г.: Harold D. Smith MSS, Franklin D. Roosevelt Library, White
House Memoranda Box. По вопросу о стабильности субсидирования
Арнольд Майлс, член Бюджетного управления, так выразил общую
позицию своих коллег: «Боюсь, что ученые должны будут научиться
"крутиться", как и все другие люди, даже если это означает, что они
получат меньшую помощь и должны будут ради этого больше рабо-
тать». Дон Прайс, прежде работавший в береговой охране, став глав-
ным сотрудником Бюджетного управления, отвечающим за науку, убе-
дил Кэррола Уилсона включить в окончательную версию отчета тек-
стуальные изменения, направленные на то, чтобы заострить, пользу-
ясь словами Прайса, то, что предложенная программа «должна быть
подотчетна президенту и Конгрессу. Только таким образом мы можем
поддерживать правильные взаимоотношения между наукой и други-
ми институтами демократического общества». См. письмо Арнольда
Майлса к Полю Дэвиду от 19 марта 1945 г.; см. также записку Прайса
с уточнением изменений, продиктованных Уилсону, недатировано
[июнь 1945 г.]: Records of the Bureau of the Budget, RG51, National
Archives. Washington, D.C., Series 39.32, file E8-20/45.2. См. также
письмо Прайса к полковнику Дэвиду Робинсону от 16 июня 1945 г.:
Ibid., file E8-20/43.1.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 315
был присуждать гранты и контракты на специальные ис-
следовательские проекты65.
Однако сколь бы далеко обобщающее резюме Буша
ни отклонялось от отчетов его комитетов, оконча-
тельный вариант резюме по ключевым позициям был
столь же далек и от подхода Килгора. В то время как
агентство Килгора должно было управляться коалици-
ей, представляющей такие заинтересованные группы,
как потребители и мелкие бизнесмены, Буш настаивал,
что его фонд должен управляться гражданами, отобран-
ными исключительно на основе их заинтересованности
в работе и способности поддерживать работу агентства.
Тогда как Килгор намеревался поддерживать обществен-
но и экономически полезные исследования преимуще-
ственно в государственных лабораториях, фонд Буша
должен был поддерживать чистую науку и некоммерче-
ские исследовательские учреждения, главным образом
университеты. В то время как отдел оборонных иссле-
дований фонда Килгора должен был управляться воен-
ными, в фонде Буша его должны были контролировать
гражданские лица. Далее, в фонде Буша директор был
подотчетен совету, а не президенту, что делало агент-
ство Буша менее подверженным колебаниям политиче-
ской системы, чем агентство Килгора. Один из сотруд-
ников Буша так сформулировал основную идею агент-
ства: «Хотя оно создано под эгидой Конгресса, это новое
социальное изобретение: санкционированное и поддер-
65 Bush. Science — The Endless Frontier. P. 34-40. Дон Прайс вспо-
минал, что по настоянию Бюджетного управления Буш первона-
чально запланировал пост главного администратора, предположи-
тельно назначаемого президентом, который управлял бы фондом
вместе с советом, однако в окончательном варианте пост админи-
стратора был устранен из-за протестов некоторых членов комитета.
См. письмо Дона Прайса к автору от 21 ноября 1973 г. Воспоминания
Прайса в значительной степени, хотя и не полностью подтверждают-
ся: Project Completion Report: Government Organization for Scientific
Research - Project AM -220. 29 December 1945. P. 2. Records of the
Bureau of the Budget, Series 39.32, file E8-20/45.1.


316 Дэниел Кевлес
живаемое правительством, но под профессиональным
руководством и управлением»66.
В основном соглашаясь с Боумановским комитетом
по более общим вопросам, затронутым Килгором, Буш
в своем проекте предлагал оказывать малому бизне-
су несколько более существенную помощь, нежели про-
сто организация технических консультационных цен-
тров и упорядочение законов о налогах, касающихся ис-
следований в промышленности. Он признавал, что «не-
определенности» и «злоупотребления» патентной систе-
мы «мешают мелким производителям превращать новые
идеи в ценные для нации процессы и продукцию». Хотя
Буш оставил все свои рассуждения о патентной систе-
ме для аналитического отчета секретаря Уоллеса, в дан-
ном докладе он высказал соображения по поводу требо-
вания Кил гора о праве государства владеть патентами,
полученными во время проведения субсидируемых го-
сударством исследований. Буш предложил, чтобы права
на патенты, полученные в результате работ, субсидируе-
мых Национальным исследовательским фондом, остава-
лись в распоряжении его директора, с пониманием того,
что для общественных интересов обычно вполне доста-
точно, если правительство получает лицензию без пра-
ва на отчисления67.
К началу июня 1945 г. Буш закончил свой отчет и отдал
его печатать. В начале июля он послал его президенту —
конечно, уже не Рузвельту, который умер 12 апреля 1945 г.,
а Гарри Трумэну. «Безграничные рубежи науки» («новые ру-
бежи разума всегда перед нами», так закончил Оскар Кокс
свой черновик письма Франклина Д. Рузвельта к Бушу)
был пространным, хорошо обоснованным документом,
подкрепленным отчетами четырех комитетов Буша, все
члены которых сочли приемлемыми изменения, которые
Буш внес в организационный механизм государственной
66 Ibid. Р. 32-40; Frank L. К. Comments on Bush Report. // OSRD MSS,
General Correspondence in re Reports to the President, Miscellaneous.
67 Bush. Science - The Endless Friontier. P. 21-22, 38.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 317
поддержки науки68. Обнародованный 19 июля, отчет стал,
по радостному замечанию одного из сотрудников УНИР,
гвоздем сезона и был одобрен прессой различных идео-
логических и партийных направлений по всей стране69.
* * *
Однако отчет Буша не вызвал восторга ни у Вальдемара
Кемпферта, ни у «Нью-рипаблик», которая писала: «Иссле-
дования должны тщательно координироваться, а проек-
ты должны отбираться в соответствии с нуждами нации,
а не случайными интересами различных научных групп»70.
Администрация Трумэна, отвечающая за возвращение
страны к мирному положению, также встретила появле-
ние отчета Буша весьма холодно. Гарольд Смит, директор
Бюджетного управления, наполовину в шутку, наполовину
всерьез спрашивал, подразумевают ли «безграничные ру-
бежи» «бесконечные расходы». Еще более важно то, что
многие влиятельные официальные лица разделяли мне-
ние Джеймса Ньюмэна, высокопоставленного сотрудника
Управления военной мобилизации и конверсии, что пред-
ложенные Бушем меры «не отвечают широким демократи-
ческим целям, которым должно служить федеральное иссле-
довательское агентство». В первой послевоенной программ-
ной речи президента перед Конгрессом 6 сентября 1945 г. па-
раграфы, написанные Ньюмэном, провозглашали основную
программу Килгора программой администрации Трумэна71.
68 См. черновик письма, приложенный к письму Кокса к Ирвину
Стюарту от 18 октября 1944 г.: OSRD MSS, General Files, Postwar plan-
ning; Bush. Science — The Endless Friontier. P. 2.
69 См. письмо Лаймана Чокли к Кэрролу Уилсону от 20 июля 1945 г.:
OSRD MSS, General Correspondence in re Reports to the President,
Distribution; «New Stories and Editorial Comment on the Postwar Program
for Scientific Research». OSRD MSS, Director's Files, Postwar Planning
Reports.
70 A National Science Program // New Republic. 1945. 30 July. P. 116.
71 См. письмо Смита к Кэрролу Уилсону от 18 июля 1945 г.: Records
of the Bureau of the Budget, Series 39.27, Box 82, OSRD file; письмо Дойла
и Ньюмэна к судье Фреду Винсону от 26 июня 1945 г.: Records of the


318 Дэниел Кевлес
19 июля 1945 г., в день опубликования отчета Буша, се-
натор Уоррен Магнусон из Вашингтона внес на рассмотре-
ние законопроект, составленный в У НИР, об основании
Национального исследовательского фонда по проекту
Буша. Килгор тут же ответил тем, что подал свой перера-
ботанный законопроект о Национальном научном фонде.
В октябре 1945 г. два сенатора провели совместные слуша-
ния по законопроекту, в результате которых девяносто де-
вятью голосами против одного — Фрэнка Джуэтта — было
одобрено учреждение единого федерального агентства
для распределения грантов, контрактов и стипендий для
развития во всех областях естественных наук, включая
исследования, связанные с военной тематикой. Однако
по основным пунктам расхождений между проектами
Килгора и Буша, особенно в вопросе о степени президент-
ского контроля над работой фонда, согласия не было72.
Этот вопрос специально обсуждался в непрекращаю-
щемся диспуте об административной структуре фонда.
Согласно политически чуткому плану Килгора, фонд дол-
жен был управляться директором, назначенным президен-
том и ему же подотчетным. По политически независимо-
му проекту Буша фонд должен был управляться назначен-
ным президентом и работающим не на постоянной осно-
ве советом гражданских лиц, преимущественно ученых,
которые должны были сами выбирать директора, подот-
четного не президенту, а совету.
Office of War Mobilization and Reconversion, RG250, National Archives.
Washington, D.C., Box 277 (далее OWMR), Research Board for National
Security file. Special Message to the Congress. Sept. 6,1945 // Public Papers
of Harry S. Truman, 1945. Washington, D. C: Government Printing Office,
1961. P. 292-294. Трумэн одобрил рекомендации Винсона, которые ис-
ходили от Ньюмэна и Дойла, передать отчет Буша в Конгресс без ком-
ментариев и назначить собственный комитет для рассмотрения вопро-
са о послевоенной государственной науке. См. письмо Винсона к пре-
зиденту, недатировано [июль 1945], ibid., и письмо Ньюмэна Джону
Снайдеру от 8 августа 1945 г.: Ibid., Box 275, Legislation... Scientific
Research file.
72 U.S. Senate, Subcommittee of the Committee on Military Affairs.
Hearings on Science Legislation, 79th Cong., 1st Sess., Oct. 1945 и далее.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 319
В начале 1946 г. была проведена серия совещаний для
достижения компромисса. Во время слушаний разные до-
кладчики высказывались в пользу расширения области де-
ятельности фонда, предлагая включить туда обществен-
ные науки, а также предусмотреть, чтобы щедроты фон-
да доставались разным географическим регионам. Вскоре
после этих совещаний даже Буш, противник обществен-
ных наук и географического принципа распределения,
писал: «Дела идут весьма хорошо... Если мы добьемся хо-
рошего пункта о патентах, я полагаю, дело будет сдела-
но. Нужно будет включить мягкий пункт о географиче-
ском распределении... и, я думаю, нужно впустить сюда
и общественные науки...» Килгор, со своей стороны, смяг-
чил свои требования по вопросу о патентах. Все патен-
ты, полученные от любых федерально поддерживаемых
исследований, должны были становиться общественным
достоянием, но Килгор согласился, что администратор
агентства-спонсора может при определенных условиях
передавать право на патент подрядчику73.
В феврале 1946 г. компромиссный вариант законопро-
екта о Национальном научном фонде— билль S.1850 —
был представлен Килгором Конгрессу. Получив широ-
кую поддержку, законопроект прошел через Сенат, ли-
шившись пункта о социальных науках, но был остановлен
в Палате представителей, где конгрессмен Уилбур Д. Милз
из Арканзаса способствовал его замораживанию тем, что
выступил с законопроектом, аналогичным исходной про-
грамме Буша. Для Буша неудача S.1850 не была трагедией.
В Сенате республиканцы приняли пробушевские поправ-
ки не только относительно социальных наук, но и по во-
просам о патентах и географическом распределе-
нии. Некоторые демократы поддержали их, и они потер-
пели неудачу только в голосовании по вопросу о том, что
Национальный научный фонд должен быть изолирован
73 Выдержка из письма Буша, процитированная в письме секретаря
Буша к Брэдли Дьюи, 28 января 1946 г.: VB, Box 32, file 740; см. копию
законопроекта Килгора.Э. 1850, OWMR, Box 275, Legislation... Scientific
Research file.


320 Дэниел Кевлес
от прямого президентского контроля. Как заметил Буш
в разговоре с Конантом за несколько месяцев до ноябрь-
ских выборов 1946 г., если опросы Гэллапа верны, Килгор,
вероятно, не вернется на Капитолийский холм, и в любом
случае в новом Конгрессе скорее может пройти законо-
проект того типа, которого хочет Буш74.
Когда новый Конгресс 80-го созыва собрался в янва-
ре 1947 г., Килгор был среди его членов, однако впер-
вые после президентства Герберта Гувера большинство
и в Палате представителей, и в Сенате составляли ре-
спубликанцы. Республиканское руководство поручило
заниматься Национальным исследовательским советом
сенатору Александру Смиту, который был тесно связан
с Принстонским университетом, симпатизировал взгля-
дам профессоров частных университетов восточного по-
бережья и возглавлял проведение пробушевских попра-
вок против S.1850 в предыдущем Конгрессе. Теперь с по-
мощью Буша Смит провел новый законопроект, который
строго следовал программе Буша, включая администра-
тивную структуру, отдающую контроль над фондом в руки
назначенного президентом совета из частных лиц, рабо-
тающего не на постоянной основе. Республиканское боль-
шинство провело законопроект Смита через Конгресс без
изменений75.
Однако представитель исполнительной власти
Джеймс Уэбб, директор Бюджетного управления, посо-
ветовал Трумэну наложить вето на этот законопроект,
поскольку его административная схема предусматривала
изоляцию предлагаемого фонда от контроля президента.
Сенатор Уэйн Морс от Орегона, который потерпел неуда-
чу в попытке убедить Сенат включить пункт, предусма-
тривающий распределение по географическому прин-
ципу по крайней мере части фондов на исследования
74 См. письмо Буша к Конанту от 4 ноября 1946 г.: VP, Box 27, file 614.
75 McCune R. P. Origins and Development of the National Science
Foundation and Its Division of Social Sciences, 1945-1961 // Ph.D.,
Education, Ball State University. 1971. P. 130-131.


Национальный научный фонд и споры о послевоенной научной политике... 321
и подготовку кадров, также настаивал на президентском
вето. Законопроект Смита, говорил Морс Трумэну, был
«взлелеян монополистическими интересами», и ему про-
тивились «многие профессора и ученые, связанные с под-
держиваемыми государством образовательными институ-
тами». Президент Трумэн наложил вето на законопроект
и 6 августа 1947 г. выпустил объяснительное послание,
основывающееся только на административных аргумен-
тах, выдвинутых Уэббом76.
Вскоре Сенат провел законопроект, который учиты-
вал возражения президента, однако этот законопроект
был остановлен в Палате представителей во время 80-го
Конгресса. Похожий билль прошел через Сенат в нача-
ле 1949 г., но застрял в Комитете правил Палаты предста-
вителей, откуда был извлечен парламентским маневром
в феврале 1950 г. Только в марте 1950 г. Конгресс и прези-
дент наконец-то одобрили организацию Национального
научного фонда.
Этот законопроект 1950 г. был в значительной степе-
ни триумфом Буша. По умолчанию закон оставлял кон-
троль над исследованиями, связанными с войной, там,
где следовало,— в руках военных. Он также тяготел к це-
лям развития научного потенциала всех географических
областей, установления социального контроля над нау-
кой и технологией, планирования федеральных иссле-
довательских программ, балансирующих между нуждами
обороноспособности и общего благосостояния страны,
между чистой и прикладной наукой. Но степень, до кото-
рой эти цели будут выполняться, была оставлена на усмо-
трение административного благоразумия. И хотя закон
уполномочивал президента назначать директора фонда,
76 См. письмо Джеймса Уэбба к Латта от 1 августа 1947 г.:
Harry S. Truman papers, Harry S. Truman Library, bill file, (S. 526);
и письмо Уэйна Морса к Трумэну: Ibid., OF 192-Е; «Memorandum
of Disapproval», 6 Aug. 1947 // Records of the Bureau of the Budget,
Sen 39.32, file E8-33/44.2. Аргументы Уэбба основывались на докладной
записке Дона Прайса. См.: «D. К. Price's Memorandum on the National
Science Foundation» // Ibid., Ser. 39.33, file 93.


322 Дэниел Кевлес
он также предусматривал, что политику фонда директор
будет определять вместе с работающим не на постоянной
основе советом частных граждан. Когда совет впервые со-
брался в начале 1951 г., он объявил, что основной задачей
фонда будет развитие фундаментальной науки и подготов-
ки кадров, и только это. Со своей стороны, директор фон-
да, которым с 1951 по 1963 г. был физик Алан Уотерман,
по всем важным вопросам текущей политики преимуще-
ственно полагался на совет77.
В течение всей законодательной истории фон-
да программа Буша, укорененная и обоснованная
в «Безграничных рубежах науки», вербовала своих силь-
нейших сторонников из консервативных республикан-
цев. Сразу после ее публикации аналитики типа Джеймса
Ньюмэна высоко оценили ее за то, что во многих отноше-
ниях она была, по сути, консервативным ответом на либе-
ральную инициативу Килгора. Буш хотел положить конец
политике «невмешательства» в американской науке по-
стольку, поскольку он хотел втянуть правительство в суб-
сидирование фундаментальных исследований. Но в отли-
чие от программы Килгора, которая имела целью орга-
низацию научных исследований для удовлетворения со-
циальных и экономических потребностей нации, целью
Буша, по сути, было привлечение социальных и экономи-
ческих ресурсов нации в интересах развития лучшей нау-
ки. Брошюра «Безграничные рубежи науки» была полити-
ческим документом, текстовым оружием в политических
битвах 1945-1950 гг., в которых вырабатывались форма,
цель и направление государственной политики в сфере
науки в послевоенную эру.
77 Lomask M. A Minor Miracle: An Informal History of the National
Science Foundation. Washington, D. C: National Science Foundation, 1976.
P. 61-110.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша,
или Триумф старого порядка
Натан Рейнгольд
Введение
В 1970 г. два старых друга переписывались, вспоми-
ная прошлое. Джеймс Конант, почетный президент
Гарвардского университета, только что опубликовал ко-
роткую статью «An Old Man Looks Back: Science and the
Federal Government, 1945-1950». Написанная во время
университетских беспорядков в годы Вьетнамской войны,
статья заканчивалась: «Я предупреждал вас». То, что пред-
ложения Ванневара Буша о развитии послевоенной нау-
ки не было приняты, привело к угрожающему росту роли
военных в национальных исследованиях и разработках1.
Ответ Буша на эссе Конанта значительно отличался
по тону от недавно опубликованной биографии Буша,
«Pieces of the Action», в которой на первых страницах
и в других пассажах Соединенные Штаты изображают-
ся в основном в розовых тонах. Буш превозносит успехи
США, хотя и с оговорками по поводу тех или иных аспек-
тов жизни того времени. В этой книге он даже по ошиб-
ке с удовлетворением приписывает Национальной ака-
демии наук право выдвигать членов Комитета по науке
при президенте2. В личном же письме Конанту Буш писал
о современном состоянии дел почти с унынием. Эти двое
1 Bulletin. New York Academy of Medicine. 1971. №47. P. 1248-1251.
2 Pieces of the Action. New York, 1970. Упоминание о Национальной
академии наук см. на: Р. 308. В связи с последующим обсуждением так-
же представляют интерес пассаж о медицине (Р. 8), ссылка на Фрэнка
Джуэтта (Р. 39), критические замечания о патентной политике
Управления научных исследований и разработок (Р. 84), а также то,
с каким удовлетворением Буш отмечает, что молодые люди, поддер-
жавшие Юджина Маккарти на первичных выборах в Нью-Гемпшире,
работали в системе государственной власти (Р. 248). Буш верил в си-
стему и считал работу в ней необходимой, более того, единственно


324 Натан Рейнгольд
явно были согласны в том, что курс Управления военно-
морских исследований и Национального научного фон-
да не оправдал их надежд служить благу нации. В пись-
ме Конанту Буш вспоминал (что было естественно), ка-
кими неприятными были «те несколько лет после вой-
ны». Удивительно, однако, его почти неистовое упорство
в утверждении того, что все, что он сделал в прошлом,
было сделано благодаря Национальной академии наук3.
Нижеследующее является комментарием к этому об-
мену текстами между Конантом и Бушем, или, если хоти-
те, опытом ревизионизма. Это попытка объяснить, к чему
стремился Буш и почему он потерпел неудачу. Не отрицая
существования сенатора Харли Килгора и его послевоен-
ных планов, автор настоящего эссе пытается поместить
мотивации Буша в более широкий контекст4. Я не придаю
правильной, даже когда он был категорически против конкретных дей-
ствий или установок правительства.
3 Bush to Conant, December 11, 1970 // Bush Papers, MIT
Archives. Это собрание охватывает период начиная с отъезда Буша
из Вашингтона во время правления Эйзенхауэра. Бумаги предыдуще-
го периода, 1938-1955 гг., находятся в Рукописном отделе Библиотеки
Конгресса (Manuscript Division of the Library of Congress). Документы
из архива МТИ — меньшее по размерам собрание бумаг человека в от-
ставке; документы из Библиотеки Конгресса — обширная коллекция
из кабинета Буша в Институте Карнеги в Вашингтоне; среди них есть
документы как личного, так и официального характера, в том числе
имеющие отношение к важным аспектам периода работы в Институте
Карнеги и Управлении научных исследований и разработок.
4 Среди исторических работ по этой теме см.: Dupree A. H. The
Great Instauration of 1940: The Organization of Scientific Research for
War // The Twentieth-Century Sciences: Studies in the Biography of Ideas/
Ed.G. Holton. New York, 1972. P. 443-467; England J. M. Dr. Bush Writes
a Report: «Science— The Endless Frontier» // Science. 1976. № 191.
P. 41-47; idem. A Patron for Pure Science: The National Science Foundation's
Formative Years, 1945-57. Washington, D.C., 1982; Kevles D.J. FDR's
Science Policy (letter to editor) // Science. 1974. № 183. P. 798,800; idem.
Scientists, the Military, and the Control of Postwar Defense Research: The
Case of the Research Board for National Security, 1944-1946 // Technology
and Culture. 1975. № 16. P. 20-47; idem. The National Science Foundation
and the Debate over Postwar Research Policy // Isis. 1977. № 68. P. 5-26;
idem. The Physicist. New York, 1978; Maddox R.F. The Politics of World
War II Science: Senator Harley N. Kilgore and the Legislative Origins of


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 325
слишком большого значения разногласиям между прези-
дентом Трумэном и другими по вопросу о том, кто должен
был назначать директора предлагаемого Национального
научного фонда: президент или Национальный совет
по науке5. По прошествии времени этот вопрос представ-
ляется шумом и яростью по весьма незначительному по-
воду. Я также не склонен соглашаться с елейным сужде-
нием первого директора Национального научного фон-
да Алана Уотермана, что это агентство в основном оправ-
дало ожидания Буша, высказанные в его докладе 1945 г.
«Science — The Endless Frontier»6.
Наши сегодняшние представления о Буше основаны
на этом великом докладе, его автобиографии, устных рас-
сказах о волнующих днях Управления научных исследо-
ваний и разработок (УНИР) во время Второй мировой
войны и небольшом, хотя и растущем корпусе истори-
ческих статей. По ряду важных тем все еще не хватает
надежных исследований, основательно подкрепленных
the National Science Foundation // West Virginia History. 1979. № 41.
P. 20-39; Purcell С Science Agencies in World War II: The OSRD and Its
Challengers // The Sciences in the American Context: New Perspectives/
Ed. N. Reingold. Washington, D. C, 1979. P. 359-378. Высоко ценя все эти
работы, я не могу полностью согласиться ни с одной из них.
5 Главной причиной, по которой Трумэн наложил вето на первый
законопроект о Национальном научном фонде, было то, что назначе-
ние директора Национальным советом по научным исследованиям на-
рушало демократические принципы управления. Я сомневаюсь, что ка-
кой бы то ни было способ назначения директора изменил бы направ-
ление работы этого нового агентства. В конце концов, Национальный
совет по науке, или, вернее, один из его членов, Ли Дюбридж, эффек-
тивно воспрепятствовал утверждению первой кандидатуры Трумэна —
Фрэнка Грэма. По поводу вето и подобных вопросов см.: Penick J. L., Jr.
et al., The Politics of American Science, 1939 to the Present. Chicago, 1965.
6 См. введение Уотермана к переизданию «Science — The Endless
Frontier» 1960 г., также воспроизведенное в 1980 г. Arno Press (New
York). Я также не согласен с Кевлесом, полагающим, что окончатель-
ный законопроект по Национальному научному фонду был в значи-
тельной мере триумфом Буша (см.: The National Science Foundation).
Как я покажу, Буш и сам так не считал, хотя он вежливо соглашается
с этим в своем предисловии к переизданию 1960 г. Буш верил в работу
в системе государственной власти.


326 Натан Рейнгольд
документами из доступных огромных архивов и собраний
личных бумаг. Основным тезисом моей работы является
утверждение, что Ванневар Буш был творческим анахро-
низмом, человеком, многие взгляды которого были не со-
всем характерны для его эпохи, но который пытался адап-
тировать свои взгляды к требованиям момента и к тому,
каким ему виделся образ будущего. В своей брошюре
«Science — The Endless Frontier» очень консервативный
Ванневар Буш предлагал новый курс для науки, созвуч-
ный некоторым линиям исторического «Нового курса».
Национальная академия наук и вооруженные силы игра-
ли ключевые роли в развитии его взглядов и в крушении
его надежд. Изрядное число людей и групп — даже те, кто
на словах одобрял предложения «Science — The Endless
Frontier»,— неправильно понимали довольно своеобраз-
ную позицию Буша. Сознательно или нет, они выбирали
другое будущее — не то, которое выбирал Ванневар Буш.
Представления Ванневара Буша
Не располагая необходимыми исследованиями, мы
видим Ванневара Буша почти в вакууме, как будто бы все
множество установок и программ по национальной научно-
исследовательской деятельности зависело от того, назна-
чит или не назначит предлагаемый Национальный совет
по научным исследованиям директора Национального на-
учного фонда. Чем он жил? Что происходило в голове ин-
женера по электричеству и университетского администра-
тора, более известного в связи с пионерскими разработ-
ками аналога вычислительной машины, который перед
самым началом Второй мировой войны возглавил част-
ную неуниверситетскую организацию, Институт Карнеги
в Вашингтоне, занимавшийся фундаментальными иссле-
дованиями, не имевшими явного отношения к электриче-
ской инженерии или разработке вычислительной техники?
Не все любили Ванневара Буша как человека. Несо-
гласие с его взглядами вызывало неприязнь к его личности,
критику его чрезмерной самоуверенности и «элитных»


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 327
замашек (но даже таких критиков поражали его интеллек-
туальные и административные способности). При этом
есть многочисленные свидетельства того, что Буш был
способен завязывать теплые дружеские отношения, и это
помогало распространению его взглядов. В ретроспекти-
ве Буш предстает проницательным, остроумным, полным
кипучей энергии, способным абсолютно очаровывать по-
литиков, промышленников и ученых, хотя у них и могли
быть возражения по отдельным пунктам. Он был гораз-
до более склонен к реалистическим компромиссам, чем
это представляли себе его противники в правительстве
и вне его. В те трудные годы после Второй мировой вой-
ны ему постепенно становилось ясно, что другие не столь
готовы отступить от своих укоренившихся убеждений
и страстно желаемых целей.
С естественной (возможно, рискованной) уверенно-
стью взгляда в прошлое мы можем видеть, что Буш об-
ладал редким сочетанием разнообразного опыта и на-
выков, необходимых для руководства У НИР. Для свое-
го времени он был выдающимся электроинженером. Как
позднее справедливо указывал Буш, УНИР по большей ча-
сти имело дело с инженерной деятельностью, а не с нау-
кой, но эта инженерия весьма отличалась от стандартов
своего времени. Бушу также не вредило то, что до при-
езда в Вашингтон он был вице-президентом и деканом
Инженерной школы Массачусетского технологическо-
го института (МТИ). Его жизненный опыт был ценен
по крайней мере в трех отношениях:
Во-первых, война неожиданно выявила значимость
высшего образования, и вследствие этого в послевоен-
ной научной политике роль высшего образования стала
главной темой. Знание деятельности профессоров и уни-
верситетских администраторов помогало Бушу обращать
эту деятельность на нужды войны и оказывало влияние
на его мышление вплоть до ранних лет президентства
Эйзенхауэра.
Во-вторых, более конкретно, опыт Буша как универ-
ситетского администратора был одним из факторов,


328 Натан Рейнгольд
влиявших на принимаемые им решения, как следует орга-
низовать Национальный оборонный исследовательский
комитет, а затем УНИР. Эти административные пред-
почтения окрашивали также его идеи об организации
Национального научного фонда и Министерства оборо-
ны. Он не просто предпочитал удобно знакомые формы
организации — в них отражался исповедуемый им взгляд
на организационную политику.
В-третьих, работа Буша в МТИ прямо и косвенно под-
готовила его ко многим проблемам, неожиданно возни-
кавшим в военное время и после войны. Отдел, распоря-
жавшийся в МТИ перед Второй мировой войной промыш-
ленными грантами и контрактами, после 1940 г. добавил
к своим обязанностям значительно расширившееся взаи-
модействие с правительством. Специальный отдел прави-
тельственных грантов и контрактов возник в МТИ толь-
ко спустя год после окончания войны. Отношения с феде-
ральным патроном рассматривались как еще один вари-
ант общей проблемы: как обращаться с внешним источни-
ком финансирования, извлекая пользу из его денег, но при
этом не нарушая и не подвергая риску то, что считалось
важным для университета. «Университетская» ориента-
ция была одним из тех разногласий, которые порождали
напряженность в отношениях между Бушем и Фрэнком
Джуэттом, президентом Национальной академии наук
и вице-президентом AT&T.
Эти двое имели много общего во взглядах, в частно-
сти, они разделяли антипатию к «Новому курсу». Когда
в их письмах военного времени упоминался «шеф»,
они имели в виду Герберта Гувера, а не Франклина Дела-
но Рузвельта7. Хотя в автобиографии Буша встречают-
ся пассажи, поддерживающие то, что мы сейчас назы-
ваем «сетью безопасности» (страховочными, гарантий-
ными аспектами) программы «Нового курса», Буш оста-
ьался категорическим противником системы социаль-
ного обеспечения и ее централизирующего влияния.
7Jewett to Bush, May 27, 1943 // Bush Papers, Library of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 329
Во время войны и сразу после ее окончания Буш резко
возражал против того, что он расценивал как опасные
тенденции, противостоящие традиционным американ-
ским ценностям8. К примеру, в черновом варианте докла-
да президенту о деятельности УНИР во время войны Буш
отмечал антипрофсоюзную сущность своих послевоен-
ных предложений в области национальной обороны. Он
продолжал настаивать на том, что не должно быть ника-
ких искусственных пределов возможности следовать со-
вету «можешь разбогатеть— разбогатей». Не то чтобы
Трумэн, например, имел другое мнение по этому пово-
ду или не мог процитировать, как это сделал Буш в сво-
ем черновике, миф о «засученных рукавах» — о возвы-
шении и падении состоятельных семейств. Такие люди,
как Трумэн, бывшие частью «Нового курса», просто по-
мещали эти вопросы в иные рамки, чем консерваторы
вроде Буша и Джуэтта9.
Буш и Джуэтт разделяли сильную антипатию к прави-
тельственным агентствам. Это было нечто большее, чем
вполне понятная экстраполяция личного опыта, отдающе-
го первенство частному сектору Их реакция была эмоцио-
нальной, глубоко укорененной неприязнью к структурам,
участвующим, по их мнению, в разрушении «американ-
ского пути». Когда Гарольд Икс, министр внутренних дел,
сделал в 1941 г. неудачную попытку заставить существу-
ющие государственные агентства участвовать в военной
8 Среди многих возможных примеров см.: Bradley Dewey, Sr., to Bush,
September 3,1944, и ответ: Bush to B. Dewey, September 28,1944 // Bush
Papers, Library of Congress.
9 Черновик: October 27, 1945 // Box 140, Bush Papers, Library of
Congress. См.: Р. 2 и след. В ретроспективе язык, которым пользовались
в 1930-1940-х гг. Джуэтт, Буш и другие консерваторы, говоря о «револю-
ционных» мерах «Нового курса», кажется чрезмерным; сейчас Трумэн
чаще видится как выразитель умеренной или консервативной позиции
Вашингтона, а его правление — за примечательным исключением граж-
данских прав — как частичное отступление от реформистских сдвигов
«Нового курса». Мы можем видеть, что Буш сохраняет истинную веж-
ливость, избегая резких выражений, хотя он осведомлен о сильных
чувствах многих своих друзей и коллег.


330 Натан Рейнгольд
мобилизации исследований и разработок, Джуэтт заме-
тил Бушу, что «вверить дело мобилизации капризам назна-
ченных правящей партией временных чиновников мини-
стерств» противоречит интересам страны10. Эти чинов-
ники представляли ненавистную политику «Нового кур-
са», а вовсе не интересы нации, не говоря уж об интере-
сах науки и техники. У Буша и Джуэтта были неявные со-
мнения относительно легитимности избранного прави-
тельства и назначенной им администрации.
«Science — The Endless Frontier» была обдуманным ша-
гом против правительственной науки, как уже отметил
Кевлес11. В последовавшую [за этой книгой] эпоху грантов
и контрактов может показаться странным, что федераль-
ные организации рассматривались как альтернатива уни-
верситетам и промышленности и, следовательно, как угро-
за им. Однако в 1940-х гг. такое мнение было распространен-
ным12. Помимо идеологии, многие считали, что федераль-
ные агентства по большей части не способны к исследовани-
ям высокого уровня13. Принимая во внимание Нобелевские
премии, присужденные впоследствии за исследования, вы-
полненные в Национальных институтах здоровья, Военно-
морской исследовательской лаборатории и Управлении ве-
теранов, вероятно, ощущение угрозы не было абсолютно
беспочвенным. Так или иначе, тайная и явная оппозиция
к «Science — The Endless Frontier» со стороны федеральных
агентств способствовала провалу намерений Буша.
В 1940-е гг. Буш и Джуэтт каждый по-своему приспоса-
бливались к неизбежному существованию федерального
10Juett to Bush, March 15, 1941 // Bush Papers, Library of Congress.
11 См.: The National Science Foundation.
12 См. ниже: о некоторых последствиях для «Science — The Endless
Frontier».
13 Тому было по меньшей мере две причины. Во-первых, ограничи-
тельный характер регулирования гражданских служб и шкалы оплаты;
во-вторых, представления о том, что правительственные бюро тяготе-
ют к рутинной работе в хорошо развитых областях, так же как и к чрез-
мерно прикладной точке зрения. См. по этому поводу: England, A patron
for Pure Science. P. 90-91.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 331
правительства. Хотя Джуэтт был единственным уче-
ным, выступавшим против экспансии роли государства
и за частную поддержку науки на слушаниях в Сенате, вы-
званных «Science— The Endless Frontier», его установка
более соответствовала тому, что стало послевоенным по-
рядком, чем установка Буша14. Начиная с 1940 и до 1950 г.,
когда Корейская война изменила ситуацию, Ванневар Буш
безуспешно пытался наладить новую политическую эконо-
мию исследований и разработок в США.
Ранее, в период вынашивания «Science — The Endless
Frontier», Буш выработал и опубликовал совсем другую
формулировку своего взгляда на мир. У него была удиви-
тельная для инженера склонность к литературному твор-
честву. Результатом этой склонности стал опубликован-
ный в январе 1945 г. и впоследствии многократно вос-
произведенный отрывок «Строители»15. Это разверну-
тая метафора процесса создания организованного зна-
ния. Метафора Буша довольно банальна — это строитель-
ство собора, описанное языком пылким и поэтическим.
По Бушу, это в высшей степени неупорядоченный про-
цесс, несмотря на то что сооружение как будто бы «пре-
допределено законами логики и природы человеческо-
го мышления». Разнятся как материалы, так и участни-
ки строительства. Одни части здания используются уже
во время строительства, поскольку им находится приме-
нение; другими частями просто восхищаются за их эсте-
тические качества. Что касается людей, среди них есть об-
ладающие редкой проницательностью, «искусные масте-
ра» и работники более низкого статуса. Помимо рабочих,
14 Проуниверситетская ориентация многих ученых и позднее не-
которых историков привела к тому, что роль промышленности недо-
оценивалась.
15 Впервые опубликовано в январском выпуске: Technology Review.
1945. № 47. P. 162-163. Текст уже существовал в сентябре 1944 г. (Box 138,
Bush Papers, Library of Congress). Буш включил «Строителей» в две анто-
логии своих работ: Endless Horizons. Washington, D. С, 1946. P. 179-181;
и: Science is Not Enough. New York, 1967. P. 11-13, — единственная ста-
тья, с которой он обошелся подобным образом.


332 Натан Рейнгольд
возводящих собор, есть те, кто осмысливает всю строи-
тельную работу (можно предположить, что это фило-
софы), а также те, кто «трудится, чтобы сделать полез-
ность структуры реальной» (инженеры и бизнесмены?).
Буш не забывает также людей, приносящих работающим
пишу и питье. Он даже упоминает тех, кто «поет для них
и приносит цветы на стены, которые растут с каждым го-
дом». «Строители» являются сильно, если не чрезмерно
прочувствованным выражением мечты об обществе, ча-
сти которого каким-то образом осмысленно скоордини-
рованы, хотя и не по законам логики и разума, не говоря
уже о сознательном государственном планировании. Это
сложная метафора, пригодная как аргумент консервато-
ров против неуместного планирования. Сооружение как-
то растет; различные группы как-то выполняют свои роли.
В течение 1940-х гг. Буш претворял образы своего эссе
в концепции, структуры и процедуры для правильной ор-
ганизации и управления научно-техническими исследо-
ваниями в США. Этот процесс включал формулировку
определения планирования, совместимую с его консер-
вативной точкой зрения. Буш объединил свои взгляды
и опыт в трех различных, хотя и родственных областях:
во-первых, смысл, который он вкладывал в такие терми-
ны, как «наука», «инженерная деятельность» и «исследо-
вание»; во-вторых, представления о профессионализме;
в-третьих, административные предпочтения, связанные
с первыми двумя областями.
Главной проблемой, с которой столкнулся Буш, было
то, что в обществе существовала путаница в терминах «на-
ука», «исследование», «инженерная деятельность» (или
по крайней мере он так считал). В течение войны и мно-
гих лет после он пытался разъяснить значения этих тер-
минов коллегам и обществу, но лишь с умеренным успе-
хом. Для значительной части публики, даже для профес-
сионалов, которые должны были бы в этом разбираться,
триумфы УНИР и Манхэттенского проекта представля-
ли «науку». В своей автобиографии Буш приводит анекдо-
тические истории о том, что инженерное дело утратило


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 333
свое значение. Военные рассматривали инженеров как
коммивояжеров; британцы относились к ним со снобиз-
мом. В другом месте он отмечает, что физики в радиаци-
онной лаборатории МТИ фактически стали инженера-
ми. Уже в 1946 г. он публично заявляет, что вклад науки
в программы исследований и разработок военного вре-
мени был «косвенным»16.
Позднее комментаторы научной политики спорили
о термине «наука» и его отношении к «инженерной дея-
тельности» и «технике», придумывая множество выраже-
ний, отражающих различную степень теории и/или прак-
тического использования в исследовательской деятельно-
сти,— вроде «фундаментальное исследование, связанное
с определенной задачей». Некоторые из историков тех-
ники лягали Буша за то, что он создал условия, в которых
наука стяжала лавры за достижения техники. То есть об-
винение заключалось в том, что Буш принизил инжене-
рию и технику до статуса «простой» прикладной науки17.
Из «Pieces of the Action» становится совершенно ясно, что
Буш вовсе не боготворил науку и питал большую любовь
к инженерному делу.
Современников и позднейших комментаторов вво-
дило в заблуждение то, что Буш отличал «исследование»
как от «науки», так и от «инженерной деятельности».
«Исследование» было самым широким по значению.
В письме к К. Т. Комптону в 1946 г. Буш определил иссле-
дование как «упорядоченное стремление к новому зна-
нию». Он писал:
«Под это определение, следовательно, подпадает упо-
рядоченное стремление к новому знанию, касающему-
ся поведения стружки на резце токарного станка, точ-
но так же как к знанию о строении звезд. Более того, ме-
тод поиска не определен, и поэтому стремление к новому
16 Pieces of Action. P. 53-54,138; Planning in Science. P. 2, a speech of
May 16, 1946 // Box 129, Bush Papers, Library of Congress.
17 См.: Reingold N. Clio as Physicist and Machinist // Reviews in
American History. 1982. № 10. P. 264-280.


334 Натан Рейнгольд
знанию эмпирическими методами, если оно упорядочено,
тоже сюда входит, точно так же как исследование, прово-
димое с использованием всех возможностей научного ме-
тода. Наконец, никак не уточняется, является ли получен-
ное знание непосредственно полезным»18.
Из этого определения вытекают некоторые довольно
очевидные моменты мировоззрения Буша. Как ученые,
так и инженеры занимаются исследованиями; различные
научные и инженерные специальности соответствуют со-
циальным группам и областям знания. Буш проводил раз-
личие между «прикладной наукой» и инженерным делом,
которое нацелено на эффективное использование в эко-
номическом контексте. Хотя УНИР действовало вне сети
нормальных экономических связей, Буш считал, что жест-
кие ограничения в сроках, вызванные военным временем,
выполняют функцию, сходную с экономическими сообра-
жениями мирного времени. Наука же старается просто
распространять знания, как, например, знание о строе-
нии звезд.
Прикладная наука, согласно взглядам Буша, занима-
ется исследованиями вне рамок экономических связей,
но с намерением конвертировать чистое знание в фор-
му, подходящую для практического применения,— по-
сле чего, можно предположить, вступают в действие
инженеры-практики (не обязательно занимающие-
ся исследованиями). Или, как сформулировал Буш
в одном из своих публичных выступлений после войны,
«Функция инженера... это применение науки в экономи-
ческой форме на благо человечества»19. Инженеры вно-
сят вклад в науку посредством своих исследований. Их
дисциплины охватывают знания, созданные их профес-
сиональными предшественниками и представителями
других дисциплин, таких как физика, химия, математика.
18 Bush to Compton, September 13, 1946 // Bush Papers, Library of
Congress.
19 Lawrence Scientific School anniversary address, March 31,1948 //
Box 131, Bush Papers, Library of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 335
Буш, несомненно, отверг бы предположение о том, что
его работа как электроинженера не была в каком-то глу-
боком смысле приложением, среди прочего, уравнений
Максвелла. Инженеры также выполняют роль професси-
оналов, чем обычно не занимаются ученые. Инженерные
области включают знание, специфичное для их предме-
та, и социальные функции, что не свойственно научным
дисциплинам. Различие наука — инженерная деятель-
ность было частным случаем более общего отношения
теория — практика, занимавшего большое место в наци-
ональной научной политике от Второй мировой войны
до нынешнего времени.
Ванневар Буш был более чем выдающимся инженером.
Он был весьма нетипичным представителем профессии
инженера того времени. У него была редкостная доктор-
ская степень, присужденная одновременно Гарвардом
и МТИ. В автобиографии он с теплотой вспоминает, что
был единственным студентом Университета Тафтса, при-
нятым на курс неевклидовой геометрии20. Как я уже упо-
минал, самым большим достижением Буша в период меж-
ду двумя войнами была разработка дифференциального
анализатора, по сути, предшественника компьютера21.
Из этой работы родился его интерес к содействию рас-
пространению достижений в широкой области деятельно-
сти по обработке информации. Математические наклон-
ности Буша оказывали влияние на некоторые аспекты его
административной деятельности.
В определении Бушем таких терминов, как «наука»,
«инженерная деятельность» и «исследование», боль-
шое значение имела математика. Еще в 1938 г. в пись-
ме Джуэтту он объяснял, как влияла математика на его
деятельность в МТИ. Помимо того что он предложил
организовать центр механического анализа (то есть
20 Pieces of the Action. P. 352.
21Я благодарен за предоставленную мне возможность прочесть не-
опубликованное эссе Ларри Оэунса о работе Буша над дифференци-
альным анализатором.


336 Натан Рейнгольд
компьютерной аппаратуры), Буш поддерживал движение
за экспансию «чистого, или формального», анализа на ма-
тематическом факультете. Еще более важным, по его мне-
нию, было насаждать и выращивать «людей математиче-
ской мощи» на всех научных и инженерных факультетах22.
Распространение изощренных математических методов
на разные науки придавало некое базовое единство иссле-
дованиям и какую-то форму общности различным дисци-
плинам. Хотя на закате жизни Буш превозносил роль те-
ории (предположительно математической по форме), од-
нако он все еще мог настаивать на «необходимости сугубо
практического понимания вещей»23.
Такая позиция и ссылка на братьев Райт при создании
«Science — The Endless Frontier» отражали не только прак-
тические интересы Буша как инженера и его личное вос-
хищение изобретательской сметкой, но и его открытость
к новому и неожиданному24. В отношении технического
прогресса Буш не рассчитывал на «талантливых изобре-
тателей из гаража». Как он писал позже, ситуация изме-
нилась из-за развития фундаментальной науки, математи-
ческой теории и крупномасштабного экспериментирова-
ния. В 1946 г. он утверждал, что до Второй мировой войны
вклад науки в технику был «косвенным», а во время вой-
ны стал плодотворным только благодаря совместной рабо-
те ученых с инженерами, правительством и финансиста-
ми. Как вклад науки он мог упомянуть — и упоминал — опе-
рационные исследования и разработку новых приборов
и инструментов, выходящих за рамки рутинных возмож-
ностей американской промышленности. В этой ситуации
Буш считал необходимым привлекать и ученых, и инжене-
22 Bush tojewett, July 12, 1938 // Bush Papers, Library of Congress.
23 Pieces of the Action. P. 262-264. См. также: Endless Horizons.
P. 27-28.
24 Упоминание братьев Райт встречается в записке от 15 января
1945 г. Буша к Уилсону: OSRD NA, Sen 2, Box 3. Из контекста ясно, что
Буш обеспокоен явным обесцениванием инженерных исследований
и превознесением фундаментальной науки в университете.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 337
ров ко всем стадиям исследований и разработок и других
аналогичных процессов25.
Весьма соответствовало духу «Строителей» то, как Буш
истолковывал профессионализм и вытекающие из этого
обязанности профессионалов. Еще до войны он публич-
но утверждал, что профессия налагает ответственность
по праву высшего специализированного знания. К концу
жизни он писал о небольшом интеллигентном меньшин-
стве, которое правило в «последнем поколении» и тип
которого будет править в будущем26. Для характеристики
подобных взглядов часто используют слово «элитизм»,
но в представлении Ванневара Буша это не было ни во-
просом сосредоточения власти в привилегированных ру-
ках, ни грубым кумовством.
Профессионалы не просто несут ответственность,
они являются «пастырями народа» (отец Буша был свя-
щенником). Буш подчеркивал альтруизм и идеализм
профессионалов. Как он выразился однажды, «отличи-
тельным признаком профессионализма является служе-
ние людям... бескорыстное авторитетное использова-
ние специального или высшего знания, чтобы совето-
вать или предостерегать». Буш настойчиво утверждал,
что служение, а не просто материальный интерес есть
главный мотив профессионализма. Каждая профессия
имеет обязательства перед всеми группами, вовлечен-
ными в строительство здания. Распространяя концеп-
цию служения на свой опыт и ожидания относитель-
но промышленности, Буш писал: «Задача менеджмен-
та здесь [в современных корпорациях] становится,
по сути, попечительской, очень похожей на опекунство,
25 См.: Planning in Science (№ 16); и обращение: The Scientist and
His Government, February 22, 1946 // Box 128, Bush Papers, Library of
Congress.
26 Endless Horizons. P. 133; Pieces of the Action. P. 16-17. См. неприяз-
ненный комментарий, отчасти затрагивающий проблему элитизма, в:
Warner S. В., Jr. Province of Reason. Cambridge, Mass., 1984. P. 206. Я счи-
таю, что Уорнер совершенно не прав, когда говорит, что «в его [Буша]
глазах огромное большинство человечества не имело права голоса».


338 Натан Рейнгольд
с обязательствами — должным образом уравновешенны-
ми — по отношению к четырем, а не к трем группам: пра-
вительству, служащим, владельцам и потребителям». Буш
хорошо понимал, что реальность не всегда соответству-
ет этому27.
Невозможно понять Буша, не учитывая еще один
аспект его карьеры — интерес к проблемам и практи-
ческим задачам менеджмента и организации. В то или
иное время он входил в огромное число комитетов, со-
ветов, комиссий и тому подобных структур. В публич-
ных высказываниях и частной корреспонденции повто-
ряются фразы о том, что каждой организации необхо-
димо иметь хорошее руководство, о роли членов кол-
легиальной администрации, об их ответственности пе-
ред теми, кого они представляют, и перед обществом.
Все это хорошо согласуется с идеей служения профес-
сионалов, но в представлениях Буша это было связано
еще и с другим.
В 1946 г. Дон К. Прайс в письме к Талкотту Парсонсу
выражал удивление тем, что Буш выступает против под-
держиваемого высшей администрацией законопроекта
Килгора об организации Национального научного фон-
да (ННФ). Как казалось Прайсу, законопроект следо-
вал примеру УНИР в том, что во главе нового агентства
ставил одного ответственного администратора. Буш же
настаивал на ненужной системе советов и комитетов
в УНИР и повторении этой структуры в предлагаемой
им организации ННФ28. Прайс не понимал, как Буш ви-
дел свое управление и как руководил им. По Бушу, именно
27 Science, Strength and Stability, address, June 8,1946. P. 6 // Box 130,
Bush papers, Library of Congress; см. также замечания по поводу инже-
нерного дела как профессии («служение людям») в речи в Lawrence
Scientific School, из которой взята приведенная цитата (Р. 9-10). Я хочу
подчеркнуть, что Буш был искренен в своих высказываниях, он пытал-
ся жить в соответствии со своими идеалами, и его точка зрения име-
ет любопытный отдаленный резонанс с тем, что мы сейчас называем
гражданским гуманизмом и республиканской идеологией.
28 Price to Parsons, December 6,1946 // Correspondence files, Social
Research Council records, New York.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 339
комитеты и советы, а не какой-то единый лидер, будь
то он сам или какой-либо будущий директор ННФ, были
сутью его системы.
Прайс мог бы обратить внимание на университет-
ское прошлое Буша. Коллегиальное управление высо-
ко ценится и порой действительно практикуется в уни-
верситетском мире даже при таких сильных лидерах,
как Карл Комптон и Ванневар Буш в МТИ. А Институт
Карнеги в Вашингтоне, состоящий из автономных са-
моуправляющихся подразделений, выполняющих ис-
следования высокого уровня, представлял «малую нау-
ку». Работая инженером-консультантом, а затем адми-
нистратором в МТИ и Институте Карнеги, Буш следо-
вал принципам, которые он впоследствии применил
в УНИР и в своих послевоенных предложениях об ор-
ганизации ННФ и оборонных исследований. Он тща-
тельно выделял секторы и проводил границы между
секторами, будь то грандиозные образования (государ-
ство, наука, инженерия и финансы) или совсем малень-
кие (отдельные сотрудники исследовательской лабора-
тории). Произведя классификацию участвующих еди-
ниц, Буш затем анализировал взаимоотношения между
ними. Везде, где только возможно, — в МТИ, в Институте
Карнеги, в УНИР или в Министерстве обороны — он за-
ботился о том, чтобы между частями структуры суще-
ствовали правильные отношения и был эффективный
обмен идеями и людьми.
Еще до войны Буш начал интересоваться различны-
ми способами «научной помощи» образованию, со вре-
менем сконцентрировавшись на оборудовании и тео-
риях информационной науки и технологии. Буш счи-
тал информационную дисциплину не просто практи-
ческим орудием для развития науки, а чем-то большим.
Это было естественным следствием убежденности в том,
что управление сложными организациями требует над-
зора за потоком данных и идей. Позднее, описывая ра-
боту Кэрила Хаскинса, своего коллеги и преемника
в Институте Карнеги, Буш отмечал, что для обеспечения


340 Натан Рейнгольд
эффективной работы необходима пирамидальная струк-
тура особого типа29. В УНИР и в Министерстве обороны
Буш прилагал большие усилия, чтобы конфликты улажи-
вались преимущественно на рабочем уровне, где была со-
ответствующая техническая компетентность. Это было
научно-техническое воплощение идеальной «республи-
ки ученых», веры в возможность своего рода «народной
демократии» для тех, кто находился на государственной
службе. Роль Буша в УНИР и в Совете по исследованиям
и разработкам была миротворческой, он улаживал разно-
гласия прежде, чем они становились непримиримыми30.
По мнению Буша, привносимая «Новым курсом» центра-
лизация принижала роль локальных групп, от которых
зависело творчество и из которых произрастала истин-
ная демократия. Он был весьма искренен в своих взглядах
и достаточно реалистичен, чтобы хотя бы отчасти пред-
ставлять, какие проблемы они порождают.
Непосредственными моделями для УНИР и ННФ в том
виде, каким его представлял Буш, во время Второй миро-
вой войны служили Национальный консультативный ко-
митет по аэронавтике (NACA) и Национальная академия
наук с Национальным советом по научным исследованиям
29 Pieces of the Action. P. 269-270; Haskins C. P. Of Societies and Men.
New York, 1951. В «The Scientist and His Government» (P. 4) Буш высту-
пал за «добровольное сотрудничество независимых людей», то есть
за демократию как высшее по отношению к абсолютизму, что он по-
вторил еще раз в «Modern Arms and Free Men». По Хаскинсу, взаимо-
действующие группировки (то есть добровольное сотрудничество) про-
тивопоставлялись толпам муравьев. Такие толпы Буш идентифициро-
вал с тоталитарной централизацией — подобным образом он характе-
ризовал советскую угрозу во время холодной войны.
30 Выражение этой точки зрения см. в: Military Organization for
the United States [1946/47], особенно Р. 4 // Bush papers, Library of
Congress. Однако Буш, следует заметить, понимал, что демократия не
всегда оборачивается благом для всех, тут есть некоторый риск. К при-
меру, во время скандала, вызванного предъявленным Эдварду Кондону,
директору Национального бюро стандартов, обвинением в нарушении
секретности, Буш писал Джуэтту, что ученые только тогда любят де-
мократический процесс, когда он работает на них (March 15, 1948 //
Bush Papers, Library of Congress).


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 341
(НСНИ). NACA представлял собой комитет, управляющий
агентством; директор агентства был подотчетен комите-
ту. Под этими главными структурами находилась сложная
система технических комитетов с неясно определенным,
но реальным влиянием на формирование политики и кон-
троль за программами NACA и подчиненных ему техниче-
ских комитетов, которые являлись проводниками запро-
сов в правительство31.
Национальная академия наук с НСНИ были еще бо-
лее значимыми для формирования взглядов Буша и его
деятельности. Всеми почитаемая Академия занимала важ-
ное место в мировоззрении Буша, хотя это не всегда было
ясно из его публичных выступлений. В Академии преоб-
ладало коллегиальное правление, а не власть сильного ад-
министратора. Однако именно структура НСНИ наиболее
близко напоминала структуру учреждения, которое по-
явилось сначала как Национальный оборонный исследо-
вательский комитет, а потом какУНИР. Наделе в области
медицины и металлургии подразделения Национального
совета по исследованиям были своего рода руками УНИР.
Получив власть над послевоенной оборонной програм-
мой научно-технических исследований (сначала в рамках
Объединенного совета по исследованиям и разработкам,
потом в Совете по исследованиям и разработкам), Буш
сформировал сложную систему комитетов, аналогичную
по духу и форме структуре УНИР, НСНИ и NACA. В толь-
ко что созданном НИФ под влиянием Буша каждое дей-
ствующее подразделение имело предусмотренный уста-
вом комитет в дополнение к совету, присуждающему гран-
ты. Как в Совете по исследованиям и разработкам, так
и в ННФ эти комитеты были не просто консультатив-
ными, но с самого начала были нацелены на то, чтобы
играть реальную роль в выработке политики и анализе
программ. Буш представлял себе эти комитеты в идеале
31 Roland A. Model Research: The National Advisory Committee for
Aeronautics, 1915-1958. 2 vols. Washington, D.C., 1985. Это недавно вы-
шедшая хорошо написанная история агентства.


342 Натан Рейнгольд
аналогичными советам директоров и попечителей корпо-
раций, фондов и университетов. Такая концепция, рази-
тельно отличавшаяся от обычных норм американской по-
литической и административной теории и практики, оза-
дачивала и даже раздражала некоторых политиков и госу-
дарственных чиновников32.
Национальная академия наук была важна для Ванневара
Буша во время войны и в годы после ее окончания по двум
причинам. Во-первых, по определению Академия была ин-
ститутом, в котором могли быть реализованы основные
элементы миссии ученого и инженера, которой он себя
посвятил. Во-вторых, Академия наук и связанный с ней
НСНИ представляли собой правильную организацион-
ную форму для менеджмента исследований и разрабо-
ток. С 1939 г. до начала президентства Трумэна Буш в дей-
ствительности выступал как консультант президентско-
го кабинета. Понимая, что достоинства Академии наук
и НСНИ не адекватны нуждам военного времени, Буш
изобрел сходную, но отчетливо отличающуюся структу-
ру (Национальный оборонный исследовательский коми-
тет, ставший потом Управлением научных исследований
и разработок), которой и руководил.
В формулировках «Science — The Endless Frontier» Буш,
снова действовавший как консультант президентской вла-
сти, предложил способ, как можно следовать в мирное
время его излюбленному образцу, избегая крайностей как
чрезвычайных мер, применяемых правительством в воен-
ное время, так и модели Академии наук — НСНИ. В авто-
биографии Буш с гордостью упоминает, что его пред-
32 Комментарий о том, какими Буш видел эти комитеты и их за-
конодательную роль, см.: в его письме Джуэтту (October 2, 1946 //
Bush Papers, Library of Congress). Комитеты отделов в ННФ были тихо
упразднены сменившим Уотермана Лиландом Хэйуортом. Совершенно
необходимо детально описать и проанализировать роль различных
комитетов и советов в управленческой структуре, особенно в струк-
туре таких организаций, как Национальные институты здоровья,
Национальный гуманитарный фонд и Национальный фонд искусств,
где комитеты имели законное (уставное) происхождение и предполо-
жительно обладали не только консультативными правами.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 343
военное консультантство вовсе не ограничивалось его
специальностью. Буш любил улаживать конфликты и был
очень в этом силен33. И в 1945 г. он уверенно двинулся
к великой цели. Неудачное завершение его послевоен-
ной эпопеи показывает, что в его точном видении мира
существовали пробелы. Консультант президента ошибся
в своем анализе. Сами успехи УНИР — плоды его большо-
го таланта — способствовали провалу планов Буша отно-
сительно нового послевоенного порядка в организации
научно-технических исследований.
Запретные плоды УНИР
Буш принес в УНИР свою хорошо разработанную, от-
части сформулированную в статьях и выступлениях систе-
му ценностей и концепций. Проведение различий и уста-
новление границ были характерным приемом его админи-
стрирования, даже если чрезвычайные обстоятельства вы-
нуждали отказываться от ограничивающих стереотипов
мирного времени. После войны достижения УНИР служи-
ли для обоснования как программы «Science — The Endless
Frontier», так и проектов оппонентов Буша. Однако для
того, чтобы понять Ванневара Буша и его цели, требует-
ся прояснить, что не было позволено УНИР, а также как
и почему некоторые границы оказались растяжимыми.
Не нарушать старый порядок — таков был весь-
ма распространенный принцип деятельности в Ва-
шингтоне во время Второй мировой войны. Реформы
«Нового курса» были отсрочены, чтобы сосредоточить
усилия на победе в войне. Строго говоря, не нарушать
старый порядок было невозможно, учитывая огромные
33 Для довашингтонского периода карьеры Буша и даже времени
его работы в Институте Карнеги характерны огромная любознатель-
ность и способность эту любознательность удовлетворять. Буш был
большим специалистом и в то же время большим эрудитом. Возможно,
он был излишне самоуверен и порой пренебрегал способностями и ин-
тересами тех, кто обладал более узким углом зрения. О деятельности
Буша как консультанта см.: «Pieces of the Action».


344 Натан Рейнгольд
расходы, передвижения миллионов граждан в стра-
не и за ее пределами, а также громадность той махины,
которая получилась из национальной мобилизации. Буш,
безусловно, это понимал. Сохранение старого порядка
для него конкретно означало защиту Национальной ака-
демии наук и NACA. Но в то время как Буш последова-
тельно боролся с тем, что могло нарушить старый поря-
док, довольно много организаций и людей заботливо го-
товили себе место в том, что должно было стать новой
эрой. Подобно Бушу, писавшему «Science — The Endless
Frontier», они выбирали свое будущее.
К примеру, Буш знал, что физический департамент
Принстонского университета, достигнув ограниченных
результатов, свернул свою программу атомных исследо-
ваний. Многие из его лучших сотрудников перешли в ме-
таллургическую лабораторию Чикагского университета,
включая Г. Д. Смита, главу департамента. Когда во вре-
мя войны Смит услышал, что Чикаго ведет перегово-
ры с Энрико Ферми о его переходе из Колумбийского
университета, он осудил эти переговоры как «неэтич-
ные». Несмотря на то что А. Комптон выступил с обсто-
ятельной защитой, у Буша остались сомнения в честно-
сти мотивов и действий президента Чикагского универ-
ситета, Роберта Хатчинса, даже после того как враждеб-
ность утихла. По мнению Смита и Буша, Хатчинс вел
себя неподобающим образом, используя чрезвычайные
обстоятельства военного времени для изменения суще-
ствующего порядка34.
В силу принципов, а также личных склонно-
стей Буш в основном сконцентрировал свои таланты
34 Об этом эпизоде см.: folder 86, Box 98, with two A. Compton items
(the S — 1 records of Bush and Conant // OSRD NA); комментарий Смита
см.: в его письме кУигнеру (Smyth to Wigner, July 10,1944,5:1 // Smyth
Papers, Library, American Philosophical Society). Здесь также находится
заметка Комптона «Mr. Fermi, the Argonne Laboratory and the University
of Chicago» of July 28, 1944; и Bush to S.K. Allison, October 10. См. так-
же: Bush to S.K. Allison, October 10, 1945 // Allison Papers, Regenstein
Library, University of Chicago.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 345
и деятельность агентства на боевых нуждах вооруженных
сил. Сдержанность Буша и его щепетильное нежелание
официально переступать узкое определение задач УНИР
имели неожиданное следствие для его послевоенных про-
ектов. Неофициально он отвечал на запросы президента
о консультациях по научно-техническим проблемам, ле-
жащим вне сферы военных исследований и разработок,
даже в тех областях, в которых УНИР было запрещено
участвовать35. В начале войны Буш заявил, что у него нет
мандата на послевоенное планирование, и формально из-
бегал этой деятельности, пока не получил вдохновленное
Оскаром Коксом письмо президента, приведшее к написа-
нию «Science — The Endless Frontier»36. В 1944 г., в полном
соответствии со своей общей позицией, Буш исключил
УНИР из планов послевоенной реабилитации Европы37.
Рискнул бы Буш выйти за пределы своей излюбленной
области, если бы не Кокс? С тех пор как Гарри Трумэн
в 1945 г. занял кабинет президента, Буша считали ценным
специалистом по оборонным исследованиям, основные
взгляды которого на роль федерального правительства
в развитии науки шли вразрез с политикой новой админи-
страции. Буша все более огорчало и сердило, что Трумэн
отказывался от продолжения неформальной легкости, ко-
торая была свойственна роли Буша в качестве неофици-
ального научного советника при президенте.
В обширной области национальной обороны во время
глобальной войны Буш твердо держался в стороне от про-
блем гражданской оборонной продукции. Ему было нетруд-
но противиться любому не связанному с военными нуж-
дами расширению задач УНИР. Совет по военной про-
дукции организовал небольшую группу по техническо-
35 Pieces of the Action. P. 50.
36 Bush to C.W. Eliot, October 8, 1942 // OSRD records, National
Archives (RG 227), Ser. 13, Box 70.
37 A. MacLeish to Bush, January 12, 1944, с пометкой Буша от 15 ян-
варя: «Сказал ему, что лучше не включать науку» (OSRD, NA Sen 13,
Box 70).


346 Натан Рейнгольд
му консультированию и призвал индустрию на помощь .
В отличие от Буша, Фрэнк Джуэтт был более чем располо-
жен задействовать Национальный исследовательский со-
вет для решения широкого круга гражданских инженер-
ных проблем. Вице-президент AT&T и президент НСНИ
при Академии наук без малейших колебаний был готов по-
могать и вооруженным силам, и гражданской индустрии.
Для Джуэтта такая помощь была естественным продолже-
нием деятельности Академии во время Гражданской вой-
ны и указов президента Вильсона во время Первой миро-
вой войны39.
Несмотря на широкий охват мобилизации военно-
го времени, многие области чистой и прикладной науки
не вошли в УНИР или вошли в него лишь частично. В са-
мом начале войны геологи предприняли неудачную по-
пытку занять положение в системе мобилизации науки.
Более успешным был опыт социальных наук: в УНИР была
организована группа прикладной психологии. Тем не ме-
нее в Исследовательском совете по социальным наукам
существовали определенные сомнения по вопросу о том,
каковы были послевоенные намерения Буша в отноше-
нии этих дисциплин. Представителям биологии и сель-
скохозяйственных наук не удавалось поколебать реши-
мость Буша ограничить деятельность УНИР исследова-
ниями, сфокусированными на реальных нуждах военных
действий. Он последовательно отклонял заявки и нефор-
мальное прощупывание почвы. УНИР не должно было
служить проводником правительственной экспансии40.
38 См.: Purcell. Science Agencies in World War II.
39 Cochrane R. С The National Academy of Sciences: The First
Hundred Years, 1836-1963. Washington, D. C, 1978; Dupree A. H. Science
in the Federal Government. Cambridge, Mass., 1957; Kevles. The Physicist.
40 F.B. Jewett to WB. Cannon, May 31, 1944 // Bush Papers, Library
of Congress. См. также в Архиве Национальной академии наук докумен-
ты, относящиеся к двум организациям военного времени, Комитету
по военной биологии (Committee on War Biology) и Комитету по био-
логическим исследованиям (Committee on Biological Research) (Policy
Files of Ross G. Harrison, Chairman, NRC). Материалы по геологам см. в:
W. W. Rubey Papers, Library of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 347
Среди отвергнутых были те, кто потом присоединился
к критике послевоенных проектов Буша. В 1944 г. генетик
Л. Данн из Колумбийского университета работал вместе
с сотрудниками сенатора Килгора над научным законода-
тельством для новой эры.
Хотя биологические и социальные науки были почти
полностью изгнаны из сферы деятельности УНИР, ме-
дицина была заметным исключением. В 1944 г. по запро-
су Комитета по медицинским исследованиям был сфор-
мирован Комитет по контролю за насекомыми, похожий
на обычные биологические и сельскохозяйственные госу-
дарственные агентства. Позже Буш оправдывал существо-
вание Комитета по медицинским исследованиям исходя
из очевидной важности этой области для ведения войны.
Буш, однако, не упоминает, что и армия, и флот располага-
ли собственным медицинским персоналом, занимавшим-
ся исследованиями и разработками. Вместо этого он опи-
сывает, как был вынужден неформально вмешаться, что-
бы предотвратить затруднения администрации, которая
была готова отдать права на мобилизацию людям и груп-
пам, недавно обвиненным в антитрестовских нарушени-
ях (нарушениях антимонопольного законодательства)41.
Буш, возможно, точен в той степени, в которой он рас-
крывает свои карты, но его описание неполно. В начале вой-
ны существовал комитет, занимавшийся не только военно-
медицинскими исследованиями и разработками, но также
и социальными вопросами, связанными со здравоохране-
нием. Это было образование, аналогичное Национальному
41 Pieces of the Action. P. 43-48. Здесь Буш также говорит о важно-
сти медицины и о необходимости иметь специальный комитет для
рассмотрения проблемы коровьего мастита. В конце войны Буш от-
зывался об урегулировании вопроса о патентных правах на пеницил-
лин как образцовом примере воздания по заслугам всем участникам,
включая «чистых» ученых. В 1944 г. он стал придавать значение меди-
цине, хотя раньше не считал ее важной. См.: Swann J. P. The Search for
Synthetic Penicillin During World War II // British Journal for the History
of Science. 1983. № 16. P. 154-190. Комментарий Буша о пенициллине
в контексте патентов см. в его письме: Bush to John Tate, February 8,
1945 // Sen 2, Box 3, OSRD NA.


348 Натан Рейнгольд
оборонному исследовательскому комитету и NACA, но ме-
нее влиятельное. Правительство решило разделить две
его функции. Научно-исследовательская часть была пе-
редана под контроль Отдела медицинских наук НСНИ,
возглавляемого Льюисом Уидом из Медицинской школы
Университета Джонса Хопкинса. Из-за трений, существо-
вавших между Уидом и Томасом Парраном, министром
здравоохранения США (Surgeon General), Комитет по ме-
дицинским исследованиям стал одной из составных ча-
стей УНИР, но возглавил его Альфред Ньютон Ричарде
из Медицинской школы Университета Пенсильвании.
Какими бы ни были намерения кабинета при президен-
те, результатом этих действий явилось отделение научно-
технической части от социальных программ, что соответ-
ствовало основной установке Буша42.
Комитет по медицинским исследованиям, как
и Комитет по металлургии, за пределами Академии наук
действовал через отдел НСНИ, возглавляемый Уидом.
Вопреки позиции Буша и вопреки консервативной в це-
лом установке большинства представителей медицин-
ской профессии (в том числе таких лидеров, как Уидс
и Ричарде), Комитет по медицинским исследованиям
проявлял интерес к вопросам, лежащим за пределами
его формальной, узкой задачи, нацеленной на обслужи-
вание военных действий. Несмотря на формальное разде-
ление функций, осуществленное в начале войны, Комитет
по медицинским исследованиям был в курсе широких со-
циальных программ и проблем, касающихся физического
42 Official file 2240, White House records // Franklin D. Roosevelt
Library. Hyde Park, N. Y. Организация называлась Комитет по здраво-
охранению и медицине (Health and Medical Committee) и первоначаль-
но состояла при Совете по национальной обороне, но в 1941 г. была
передана Федеральному агентству по безопасности (Federal Security
Agency). В записке Гарри Хопкинсу от 3 марта 1941 г. Буш рекоменду-
ет отделить научно-исследовательскую часть и передать больше фон-
дов для использования через Академию наук, а не добавлять их к его
юрисдикции. См. также документы Комитета по военной медицине
1940-1945 гг. в архивах Национальной академии наук и различные до-
кументы военного времени Отдела медицинских наук НСНИ.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 349
и умственного здоровья служащих вооруженных сил .
Буш не считал, что медицинское сообщество будет пред-
ставлять серьезную проблему для его послевоенных пла-
нов. Во-первых, вообще говоря, его отношения с меди-
цинским руководством были гармоничными. Во-вторых,
что еще более важно, ведомство Паррана — Министерство
здравоохранения с его Национальными институтами здо-
ровья — просто не выглядело угрожающим в представле-
нии Буша о структурах государственной власти. Это было
его серьезным просчетом.
Даже в пределах тщательно очерченной сферы дея-
тельности УНИР Буш предписывал тактику минимального
вмешательства в существующий порядок. Использование
контрактов как административного инструмента для осу-
ществления программы Управления было связано с жела-
нием использовать уже существующие структуры. Это эко-
номило время и деньги, которые бы потребовались для
организации новых структур. Кроме того, при заключе-
нии контрактов с существующими организациями веро-
ятность будущих срывов была меньше, чем при организа-
ции новых научно-исследовательских структур. Даже при
работе с организационными структурами старого поряд-
ка в контрактах заключался определенный риск. По опре-
делению, контракты ограничивались сроками и размера-
ми субсидий.
Однако учитывая объем и характер работы во время
войны, совсем избежать организации новых лабораторий
было невозможно. Те промышленные, государственные
и университетские лаборатории, которые существовали
раньше, могли справляться с работой, не слишком отлича-
ющейся по характеру и по масштабу от того, чем они зани-
мались прежде. Вызванная войной нехватка квалифици-
рованного персонала заставила некоторые лаборатории
с осторожностью относиться к обязательствам военного
43 Основано на документах, относящихся к Комитету по медицин-
ским исследованиям, из архива А. Н. Ричардса (Archives of the University
of Pennsylvania, Philadelphia).


350 Натан Рейнгольд
времени. Контрактная стратегия Буша приводила к орга-
низации новых временных структур в существующих ин-
ститутах. Там, где нужды обороны были так велики и на-
столько новы, что превышали возможности существую-
щей структуры, Буш вынужден был организовывать но-
вую. Основные примеры этого — Отдел Т УНИР, занимав-
шийся дистанционными взрывателями, радиационная ла-
боратория в МТИ и программа по ядерной физике, нача-
тая в УНИР и переданная впоследствии в армейский ин-
женерный корпус.
Отдел Т возглавлял коллега Буша из Института
Карнеги Мерль Тьюв, принимавший участие в ранних
стадиях разработки атомной программы и игравший важ-
ную роль в дискуссии о политике военных исследований
и разработок в конце войны. Вскоре после своего созда-
ния отдел Т был выведен из структуры Национального
оборонного исследовательского комитета и передан
под непосредственный контроль Буша. Рабочим оруди-
ем отдела являлась лаборатория прикладной физики,
располагающаяся и по сей день в Университете Джонса
Хопкинса и существующая благодаря контракту Военно-
морского ведомства.
Еще в начале войны Джуэтт нацелился на радиацион-
ную лабораторию МТИ. Как и Отдел Т, эта лаборатория
оттягивала на себя людей из университетов, особенно
молодых ученых и инженеров, которые искали отсрочки
от призыва. Джуэтт рассматривал радиационную лабора-
торию как провозвестника новой ситуации в системе ис-
следований и разработок, возможно, видя здесь реальную
и потенциальную конкуренцию с лабораториями «Белл те-
лефон»44. В этом он был, конечно, прав. Сама эта лабора-
44 Jewett to Bush, January 6,1942 // Bush papers, Library of Congress.
В этом письме Джуэтт обвиняет организацию Буша в том, что она,
покровительствуя МТИ, обращается с физикой иначе, чем с химией.
В случае с химией контракты распределялись широко, чтобы умень-
шить их влияние на химические факультеты. (Манхэттенский проект
еще усугубил бы такое влияние на физику.) Джуэтт мыслил преимуще-
ственно в терминах промышленности, а не образовательных учреж-


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 351
тория больше не существует, но ее потомки, прямые и по-
бочные, все еще действуют в МТИ и вокруг.
Хотя «урановая проблема», как называли ее тогда, по-
началу имела скромный масштаб, Буш и его коллеги отда-
вали себе отчет не только в ее потенциале роста, но так-
же и в том, что, развиваясь, она будет распространяться
в те функциональные области, которых УНИР хотело бы
избежать. В тот период, когда эта программа контролиро-
валась Манхэттенским проектом армейского инженерно-
го корпуса, Буш был важным человеком, определяющим
научную политику. Он был прекрасно осведомлен об опас-
ностях, грозящих генералу Лесли Гроувсу, руководителю
проекта, в решении почти невозможной задачи: миними-
зации нарушения status quo, которое последует за успеш-
ными взрывами атомных бомб в 1945 г.45
Менее показательными, но, возможно, в далекой пер-
спективе более значительными были проблемы, возник-
шие на пути, на который вступил сначала Национальный
оборонный исследовательский комитет, а потом УНИР, —
проблемы, связанные с разработкой, поставкой и внедре-
нием в практику вооруженных сил приспособлений, си-
стем и процедур. Официально агентство Буша имело дело
с тем этапом научно-технических разработок, который
предшествовал конструированию и полевым испытаниям,
не говоря уже о размещении контрактов на производство
продукции и контроле над их выполнением. Буш не так уж
сильно желал ввязываться в щекотливое дело внедрения
нововведений в вооруженные силы, что с необходимо-
стью влекло бы за собой решение вопросов военной док-
трины, стратегии и тактики и даже вопросов обучения
дений. В письме к О. Бакли (Buckley, October 15, 1942 // Bush Papers,
Library of Congress) о нуждах научно-технической деятельности Совета
по военной продукции Джуэтт предполагал, что этот совет будет сле-
довать примеру Национального оборонного исследовательского коми-
тета, подразумевая под этим обращение к промышленным исследова-
тельским лабораториям, а не к университетскому миру.
45 Hewlett R. G., Anderson О.Е, Jr. The New World 1939/1946.
University Park, Pa., 1962.


352 Натан Рейнгольд
персонала. В общем и целом он хорошо справлялся со сво-
им делом. Военное министерство и Министерство военно-
морского флота подхватывали результаты работы УНИР
и вели процесс дальше. На бумаге передача урановой про-
блемы Манхэттенскому инженерному округу выглядела
показательным примером. Однако принципиальное неже-
лание Буша иметь дело с завершающими стадиями разви-
тия технологий могло быть сломлено.
Давление чрезвычайных обстоятельств повлияло
на действия Буша в отношении Отдела Т, радиационной
лаборатории МТИ и всей проблемы «нескольких проб-
ных» [см. ниже. — Ред.]. Агрессивный, способный админи-
стратор, Тьюв видел свою миссию в расширении спектра
деятельности от научного исследования до вопросов пра-
вильного использования в бою. Занимаясь фундаменталь-
ными исследованиями до и после войны, он не питал ни-
каких иллюзий относительно основной сущности работ
Отдела Т: «Нужна война, чтобы сделать промышленника
из физика»46. Договоры с промышленностью заключались
через Военно-морское ведомство, которое содержало в ла-
боратории свою собственную административную едини-
цу. Будучи одним из самых значительных успехов програм-
мы военного времени, опыт деятельности Отдела Т впо-
следствии в большой степени повлиял на позицию Буша
по оборонным исследованиям и разработкам.
Радиационная лаборатория при своем возникновении
не имела тех прав и обязанностей, что организация Тьюва —
возможно потому, что ее значительно более широкая об-
ласть исследований в начале войны была не столь очевид-
но необходимой, как дистанционные взрыватели. По мере
продвижения научно-технических исследований, отдель-
ные устройства доходили до стадии конструирования
и даже поставок и военного использования. Сотрудники
УНИР понимали, что они переходят через некую реаль-
ную, хотя и невидимую линию, и не всем это нравилось.
46 Tuve to R.C. Tolman, April 21, 1942 // OSRD, NA Sen 8, Box 4;
Pieces of the Action. P. 106-112.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 353
Вначале деятельность радиационной лаборатории напо-
минала работу по созданию «нескольких пробных», но по-
степенно изменилась по образцу Отдела Т47.
Под «несколькими пробными» («few quick») Буш под-
разумевал практику быстрого изготовления небольшого
числа моделей новых устройств в натуральную величи-
ну для их испытаний. Штатский статус Управления и его
положение в иерархии — непосредственное подчинение
президенту — позволяли Бушу расширять его полномо-
чия. Вплоть до начала 1950-х гг. он продолжал практику
«нескольких пробных» под эгидой штатского ведомства
в Министерстве обороны, к большому недовольству во-
енных: это было вопиющим вмешательством в их дела.
Буш оправдывал эту практику логическим развитием
нормальных научно-технических исследований в чрез-
вычайных условиях военного времени. Но он не стес-
нялся также обосновывать необходимость «нескольких
пробных» тем, что процедура поставок в армии и фло-
те была медленной и громоздкой. Еще один интерес-
ный аргумент Буша в защиту этой практики заключал-
ся в том, что армейские службы и гражданская промыш-
ленность были приспособлены для массового производ-
ства. Однако продукция массового производства не толь-
ко грубее, чем высокотехнологичные изделия, выходя-
щие из УНИР, — массовое производство с неизбежностью
предполагает быстрое «застывание» конструкции, затруд-
няя ее обновление. К этому Буш добавлял, что продукция
47 Есть насущная потребность в свежем, независимом взгляде на ра-
диационную лабораторию, одно из величайших достижений научно-
технической мобилизации Второй мировой войны. Для И. Раби, ра-
ботавшего сначала там, а затем в Лос-Аламосе, успехи радиацион-
ной лаборатории ясно показывали хорошие стороны науки, в от-
личие от запятнанных или по меньшей мере сомнительных резуль-
татов Манхэттенского проекта. В бурные дни, предшествовавшие
Вьетнамской войне, другие ученые подчеркивали оборонительный,
неразрушительный характер радара, поддерживая систему противо-
ракетной обороны. До сих пор существует не так много литературы,
посвященной результатам взаимодействия университетов, промыш-
ленности и военных.


354 Натан Рейнгольд
его агентства — подразумевалась вся военная продукция —
требует более высокого уровня контроля за качеством,
чем принято в массовой гражданской продукции и в во-
енных поставках48.
Еще одно вмешательство УНИР в предположитель-
но запретную зону заключалось в том, что оно зани-
малось внедрением новых изобретений в практику во-
оруженных сил. И в этом случае, как и с «несколькими
пробными», Буш оправдывал свои шаги (как, например,
создание Управления полевой службы, возглавляемого
Карлом Комптоном) давлением чрезвычайных обстоя-
тельств. Хотя в деятельности Управления полевой служ-
бы и аналогичных действиях, предпринятых ранее, всег-
да подчеркивалось сотрудничество с армией и флотом,
УНИР здесь явно вторгалось на священную территорию.
Уотерман, сменивший Комптона в Управлении полевой
службы, в опубликованной официальной истории этой
организации обходит молчанием трения между военны-
ми и штатскими49.
48 См.: A Few Quick, Box 134 // Bush Papers, Library of Congress.
Джуэтт смотрел на эту практику иначе, видя в ней способ заставить
творцов завершить «настольные модели» и передать их для инженер-
ной разработки Qewett to Conant, July 6, 1942 // Bush Papers, Library of
Congress). См. также: Endless Horizons. P. 108; Minutes, Advisory Council,
November 13, 1941 // OSRD NA, Sen 13, Box 63; о проблемах, связан-
ных с поставками, см.: Analysis of the request of Lt. General Somervell.
11 pages. April 24, 1942 // Sen 2, Box 5, OSRD NA. Эти дискуссии перио-
да Второй мировой войны были первыми провозвестниками проблем,
поднимаемых такими комментаторами, как Сеймур Мелман (Seymour
Melman).
49 Первое архивное дело УНИР в картоне 32 (Waterman Papers //
Library of Congress) содержит документы, относящиеся к истории
Управления. В записке П. Шерера Уотерману на черновике «Combat
Scientists» (July 24, 1946) отмечается, что «черновик не производит
впечатления "тесной координации" и "чрезвычайно близких отноше-
ний между военным, научным и техническим персоналом"». Это не
значит, что теплых отношений не существовало, особенно на рабо-
чем уровне, — напротив, таких примеров было много. Однако в бур-
ное послевоенное время наблюдалась тенденция слегка педалировать
военно-гражданские различия. Заметным исключением была перебран-
ка по поводу законодательства по атомной энергии.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 355
Пока Буш шел от триумфа к триумфу, осторожно
освобождаясь от им же провозглашенных ограничений,
Фрэнк Джуэтт занимал неопределенную позицию. Он был
не только президентом Академии и вице-президентом
AT&T, но также играл ключевую роль в Национальном
оборонном исследовательском комитете и сменившем его
УНИР. Джуэтт всегда относился к этому созданию Буша
с изрядной долей критицизма, считая его дилетантством,
чреватым большими возможностями нарушить существу-
ющий порядок50.
Джуэтт также играл двойственную роль в вопросе
о том, какие проблемы доставались УНИР, а какие нет.
Как президент Национальной академии наук — НСНИ он
препровождал Ванневару Бушу, директору УНИР, одо-
брительные рекомендации проектов по биологии, сель-
скому хозяйству, социальным наукам. Как сотрудник
УНИР он соглашался с Бушем, отвергающим эти проек-
ты. Затем как президент Академии Джуэтт поддерживал
Росса Гаррисона, председателя НСНИ, в попытках про-
вести отвергнутые проекты через структуру совета, ис-
пользуя фонды из частных источников или других госу-
дарственных агентств51.
Согласно уставу Национальной академии наук, к ней
могла обращаться за консультацией любая федеральная ор-
ганизация. По традиции, сложившейся на основе не очень
ясно формулируемых убеждений, Академия и НСНИ
50 Jewett to Bush, October 29, 1942 // Library of Congress:
«Национальный оборонный исследовательский комитет в этой кон-
кретной деятельности представляется мне группой любителей, дела-
ющих непрофессиональную работу по созданию организации, которая
будет управляться непрофессионалами в области промышленных ис-
следований и разработок». Национальный оборонный исследователь-
ский комитет и УНИР постоянно переступали через границы, призна-
ваемые обоими учеными. Буш с его университетской ориентацией от-
носился к этому более спокойно, чем пришедший из промышленно-
сти Джуэтт.
51 Jewett to W.B. Cannon, May 31, 1944 // Bush papers, Library of
Congress. Много подобных примеров есть в архивах Национальной
академии наук — НСНИ.


356 Натан Рейнгольд
охватывали всю область негуманитарных исследований,
как фундаментальных, так и прикладных. К началу Второй
мировой войны эта организация выполняла запросы так-
же и от частного сектора. Для Джуэтта Академия и НСНИ
были испытанным инструментом гармоничной коопера-
ции правительства и частного сектора; плодотворного
взаимодействия высоконаучного и практического; под-
держания здорового баланса между разбухшим бюрокра-
тизмом и традиционными индивидуальными интересами.
Политика Джуэтта, любопытным образом подкрепленная
общественными тенденциями, способствовала тому, что
после войны возросла роль Академии как советника и вы-
разителя общественного мнения. Это усиливалось тем, что,
будучи постоянным добровольным союзником федераль-
ной администрации, Академия иногда выступала как ис-
точник скрытого или явного несогласия. Джуэтт, оппози-
ционно настроенный к политике Буша военного времени,
по сути, был предшественником тех ученых, которые вы-
ступали против военщины во время Вьетнамской войны52.
В ретроспективе Джуэтт предстает как последова-
тельный, принципиальный консерватор, чьи мнения ча-
сто смущали оппонентов, поскольку вступали в резонанс
со взглядами столь идеологически далеких личностей,
как Ванневар Буш и Харлоу Шэпли. Как глава Академии
Джуэтт требовал независимости науки от политики, и это
убеждение разделяли многие в научном сообществе. Как
глава лабораторий «Белл телефон» он был представите-
лем «зрелой индустрии», и его опыт влиял на представле-
ния Буша и других о том, как научные исследования при-
носят практическую выгоду. От Джуэтта нельзя было от-
махнуться.
Джуэтт не видел причины, почему бы НСНИ не функ-
ционировать как ведущей исследовательской организации
52 Подавляющее большинство профессиональных сообществ уче-
ных, инженеров и медиков в 1945-1946 гг. были согласны в вопросе
о правительственной помощи, и споры их касались лишь характера
этой помощи и ее осуществления. Немногие ученые, очевидно, сле-
довали за Джуэттом в его несогласии, когда он выражал его открыто.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 357
во время и после войны. В конце концов, именно ради это-
го и был создан НСНИ во время Первой мировой войны.
В отличие от Буша, Джуэтта мало заботили администра-
тивные проблемы и оппозиция со стороны Бюджетного
управления и его директора Гарольда Смита. Джуэтт мог
указать (что он и делал) на медицину и металлургию, а так-
же другие области, в которых НСНИ оказывал существен-
ную помощь правительству. Для преодоления юридиче-
ских трудностей существовали законные уловки. В конце
войны он добивался того, чтобы Исследовательский совет
по национальной безопасности в АН — НСНИ координи-
ровал все научно-технические исследования, связанные
с обороной53. В 1943 г. он представлял себе будущее сле-
дующим образом: АН — НСНИ как добровольный орган
мирного времени, объединяющий на основе очередно-
го президентского указа функции всех трех организаций:
УНИР, Национального оборонного исследовательского
комитета и Комитета по медицинским исследованиям,
с Ванневаром Бушем во главе Академии54. Бушу такое буду-
щее не нравилось. Во время войны Буш добродушно тер-
пел критику Джуэтта, какой бы неприятной она ни была,
поскольку их позиции были весьма близки; Буш просто
был более прагматичным, как он заметил вскоре после
окончания войны. В одном оба они были согласны: и Буш,
и Джуэтт одинаково хотели как можно скорее распустить
УНИР и противились любым послевоенным планам, осно-
ванным на формировании штатского аналога Управления.
УНИР мирного времени было запретным плодом для лю-
дей с подобными консервативными взглядами55.
53 См. работу Кевлеса об Исследовательском совете по нацио-
нальной безопасности. Я не согласен с Кевлесом, что это был упущен-
ный шанс избежать проблем, о которых Буш и Конант вели перепи-
ску в 1970 г. Военные все равно продолжали бы размещать контракты
в желающих этого университетах, действуя по совету Национальной
академии наук.
54 Jewett to Bush, May 23, 1943 // Bush Papers, Library of Congress.
55 Об официальном отчете о демобилизации УНИР см.:
Stewart I. Organizing Research for War. Boston, 1948. Chap. 21.


358 Натан Рейнгольд
«Science — The Endless Frontier»:
между мечтой и реальностью
30 сентября 1944 г. контр-адмирал Джулиус Огастас
Фюрер, координатор по научно-техническим исследова-
ниям Военно-морского ведомства, сделал в своем дневни-
ке запись о визите физика И. Раби из радиационной ла-
боратории МТИ. Раби рассказал о переполохе в радиа-
ционной лаборатории, вызванном заявлением Буша о на-
мерении ликвидировать УНИР после ожидаемого вско-
ре поражения нацистской Германии. Известие о ликви-
дации встревожило сотрудников лаборатории, многие
из которых не имели понятия, где они будут работать
в мирное время.
Фюрер писал, что Военно-морское судовое бюро было
готово продлить жизнь лаборатории по контракту с МТИ
«на неопределенный срок», если бы Буш не смягчился56.
Однако под давлением Буш все же отложил начало ликви-
дации УНИР до окончания военных действий с Японией.
Роспуск Управления в большой степени занимал мысли
Буша, когда президент Соединенных Штатов попросил
его подготовить доклад о перспективах науки.
Несмотря на свои большие успехи, УНИР должно было
быть упразднено. Рожденная чрезвычайными обстоятель-
ствами военного времени, эта организация была «нечи-
стой» — ярким примером того, как правительство может
манипулировать частным сектором в интересах общества.
Даже похвальная цель — поражение Германии и ее союз-
ников — и такая умеренная политика администрирования,
как у Буша, не могли оправдать нарушения принятых норм
и границ между государством, обществом и частным сек-
тором экономики. Законотворческие амбиции сенатора
Килгора просто иллюстрировали более общую опасность.
Тем или иным образом, Национальная академия
наук должна была играть большую роль в новом после-
военном порядке исследований и разработок. Во время
Manuscript Division, Library of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 359
войны Академия вынужденно уступила место УНИР, по-
скольку требовалась чисто правительственная органи-
зация. По окончании войны, вероятно, большая роль
Национальной академии наук могла быть отведена в рам-
ках правильно организованной системы науки мирно-
го времени. Правильная, разумеется, была приемле-
мой как для партии власти в Белом доме, так и для лю-
дей типа Буша, который поддерживал крестовый поход
Американской лиги свободы против Рузвельта во время
президентских выборов 1936 г.
В помощь себе, отвечая на запрос президента Рузвельта,
Буш назначил четыре комитета — по одному на каждый во-
прос, поставленный президентом57. Ключевой комитет
для ответа на третий вопрос, как организовать помощь на-
учным исследованиям в государственных и частных инсти-
тутах, возглавил Исайя Боуман, президент Университета
Джонса Хопкинса. В феврале 1945 г., во время подготов-
ки «Science — The Endless Frontier», Боуман как один из ру-
ководителей Национальной академии наук переписывал-
ся с Бушем. В своих ответах Буш затрагивал деятельность
УНИР и всю будущую послевоенную ситуацию. В пись-
ме от 6 февраля он отказался от выдвижения в Совет
Академии:
«Я думаю также, что было бы в высшей степени жела-
тельно, чтобы люди, занимавшие во время войны высо-
кие посты, связанные с управлением наукой, в послевоен-
ный период отошли от них. Это, в частности, относится
57 Вопросы были следующими: 1) как сделать известным, не на-
рушая требований военной секретности, «тот вклад в научное зна-
ние, который был сделан благодаря нашим военным усилиям»; 2)
как «организовать программу, развивающую далее разработки, сде-
ланные в медицине и родственных областях»; 3) что «может прави-
тельство сделать сейчас и в будущем, чтобы способствовать исследо-
вательской активности общественных и частных организаций»; 4) как
«обнаружить и развить научные таланты американской молодежи»
(Science — The Endless Frontier. P. 1). Я пользовался репринтным изда-
нием 1960 г. Приблизительный набросок письма Рузвельта находит-
ся в письме: О. Сох to I. Stewart, October 18, 1944 // Sen 13, Box 70,
OSRD NA.


360 Натан Рейнгольд
к таким людям, как Конант и я. Есть такое настроение,
и это вполне естественно, будто некоторые из нас захвати-
ли мяч и убежали с ним, и я знаю, что кое-где в Академии
бытует мнение, что многие из аспектов работы УНИР
должны были бы выполняться самой Академией или же
что УНИР должно было бы быть подчиненной Академии
структурой или чем-то вроде этого»58.
В письме от 19 февраля Буш писал о том бремени ра-
боты, которое вскоре ляжет на Академию:
Это верно, что некоторые из этих трудностей я создаю себе
сам. Я намеренно поворачивал руль в развитии событий
в сторону Академии. Отчасти это обусловливалось моим
ощущением, что УНИР во время войны неизбежно освеща-
лось лучами славы Академии и ее служения правительству,
хотя мы всячески старались, чтобы это ни на каком этапе
не оказало бы отрицательного влияния на состояние и ста-
тус Академии. Отчасти же это вызвано пониманием того,
что есть много важного, что следует сделать в этой стра-
не после войны, и сделать это должна Академия в силу сво-
ей организации и положения59.
После публикации «Science — The Endless Frontier»
Боуман сформировал частную группу, занявшуюся лобби-
рованием предложений Буша; позднее эту организацию
сменил более представительный комитет научных об-
ществ, продолжающий продвигать то, что в 1950 г. стало
Национальным научным фондом (ННФ)60.
58 Bush to Bowman, February 6, 1945 // Bowman Papers, Special
Collections, Eisenhower Library, Johns Hopkins University.
59 Bush to Bowman, February 19, 1945 // Bowman Papers.
60 Комитет научных обществ в 1946-1947 гг. изменил свою ориента-
цию и стал представлять более широкие группы и интересы, а не толь-
ко Академию наук. После вето Трумэна 1947 г. этот комитет возглавил
лоббирование за ННФ, и Буш временами принимал в этом участие.
Единственный хороший источник о работе этого комитета, извест-
ный мне, это документы из: Harlow Shapley Papers // Harvard University
Archives.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 361
«Science — The Endless Frontier» (SEF) стоит вторым
в череде трех важных официальных отчетов о нацио-
нальной научной политике. Его предшественник, трех-
томный отчет «Наука: национальные ресурсы» (Research:
A National Resource), был выпущен в 1938 г. Комитетом
по науке, частью Комитета национальных ресурсов
(позднее — Совет по планированию национальных ре-
сурсов)61. Буш был знаком с деятельностью этого сове-
та. Возглавлявший его Фредерик Делано, дядя президен-
та, в 1939 г. представил Буша Гарри Хопкинсу, тем самым
поставив на рельсы процесс, приведший к образованию
Национального оборонного исследовательского коми-
тета. Преемник SEF, «Наука и общественная политика»
(Science and Public Policy, 5 томов, 1947), официально был
выпущен советом, членом которого являлся и Буш, одна-
ко впоследствии Буш сказал президенту, что не имеет ни-
какого отношения к конечному продукту62. Как важные го-
сударственные документы, эти три отчета до сих не пре-
взойдены. Сколь бы ни было велико влияние SEF, эффект
его воздействия ограничен остальными двумя.
Эти два отчета отличались от SEF в двух главных
аспектах. Во-первых, они уделяли больше внимания пра-
вительственным программам — деятельности федераль-
ных учреждений, чем помощи или стимулированию част-
ных организаций. Комитет Боумана и окончательный
текст Буша в значительной степени игнорировали пра-
вительственные бюро. В своем публичном ответе на во-
енные проекты сенатора Килгора Буш отметил, как част-
ные университеты стимулировали научные исследования
61 В начале Второй мировой войны этот совет стал одной из первых
жертв ярости консервативных противников «Нового курса». Хотя луч-
ше всего известна его деятельность, способствующая региональному
и местному планированию использования окружающей среды и есте-
ственных ресурсов, Совет по планированию национальных ресурсов
работал и в других областях, в частности составлял отчеты о науке.
62 Bush to James Forrestal, September 10,1947 // Bush Papers, Library
of Congress. Разговор с Трумэном описан в заметках Буша о встрече
с президентом от 24 сентября 1947 г. (Bush Papeers, Library of Congress).


362 Натан Рейнгольд
в государственных университетах. Инициатива в развитии
науки и техники исходила преимущественно не от прави-
тельства63. Вторым отличием было то, что как «Наука: на-
циональные ресурсы», так и «Наука и общественная поли-
тика» были продуктом главным образом ученых, работав-
ших в области социальных наук, которые рассматривали
общественную политику как инструмент своих научных
дисциплин. В отличие от SEF, оба эти отчета подразумева-
ли отождествление сильной социальной науки и просве-
щенной общественной политики. Для оппонентов Буша
теории в социальных науках имели тенденцию быть ин-
струментальными. Для Буша теории в естественных нау-
ках в идеале существовали независимо от социальных це-
лей. «Искусные мастера» не «трудятся, чтобы сделать по-
лезность структуры реальной».
Для планирования и осуществления послевоенных
программ Бушу был необходим подходящий администра-
тивный механизм. Имелось в виду, что он будет «вне по-
литики», в определенной степени изолирован от система-
тического рассмотрения Конгрессом, кабинетом прези-
дента и Бюджетным управлением, а также частично или
полностью освобожден от предписаний Комиссии граж-
данской службы и General Accounting Office [подразделе-
ние Конгресса, ответственное за контроль над формиро-
ванием и расходованием общественных фондов.— Прим.
перев.]. В годы, последовавшие за написанием SEF, Буш
снова и снова повторял, что право назначать кандидатов
в предлагаемый Национальный совет по научным исследо-
ваниям принадлежит президенту и что ассигнования но-
вого агентства должны идти по обычным законодательно
63 Письмо Буша появилось в: Science. 1943. № 98. Р. 571-573. Чтобы
противодействовать предложению сенатора Килгора о формирова-
нии научно-исследовательского агентства в духе «Нового курса», Буш
доказывал, что в условиях войны имеет место временная централиза-
ция, сохраняющая независимость исследовательских групп,— взаимос-
вязь, а не единый контроль. После пассажа о государственных и част-
ных университетах Буш высказался за то, что следует поддерживать
лучших, чтобы не плодить посредственность.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 363
установленным каналам. Чтобы парировать обвинения
в том, что ННФ изолирован от интересов и забот осталь-
ного правительства, Буш несколько раз предлагал вари-
ант принятия структуры NACA, где частные лица служи-
ли в управляющих органах вместе с представителями фе-
деральных агентств64.
Буш, Джуэтт и думающие подобно им были убеждены,
что обычные правительственные агентства изначаль-
но испорчены. Дело было не только в неэффективности
и коррупции. «Политика» означала вмешательство посто-
ронних сил — в представлениях Буша это было искаже-
нием самой сути специальных программ или организа-
ций из-за покровительства отдельным лицам, потворство-
вания экономическим, региональным и другим группо-
вым интересам или просто отвлечения на несуществен-
ные вопросы. Ведомство Буша само решало, что считать
существенным, и, используя систему взаимозависимостей
и взаимоограничений, не допускало «политику» в свои об-
суждения. Медицинский консультативный комитет Буша
зашел так далеко, что предложил организовать автоном-
но финансируемый фонд для медицинских исследований.
В какой-то момент комитет Боумана собирался рекомендо-
вать создание научной корпорации, принадлежащей пра-
вительству, — понятный административный прием для ми-
нимизации влияния политического процесса65.
64 Очевидно, Буш полагал, что представители федеральной вла-
сти будут вести себя ответственно, как федеральные чиновники, ра-
ботавшие в NASA, хотя бы в силу присутствия сильных сотрудников
из частного сектора. Однако следует обратить внимание на замечание
коллеги Буша Пауля Шерера (Bush to Steelman, April 4, 1947 // Bush
Papers, Library of Congress), что отчет Стилмана содержит «множе-
ство недвусмысленных жирных кусков», что половина научных кон-
сультантов директора ННФ должны были прийти из правительства
и что «прямые гранты заменят контракты».
65 В записке Арнольда Майлса директору Бюджетного управления
(10 марта 1945 г.) сообщается, что, по словам Василия Леонтьева, ко-
митет Боумана против привлечения Академии наук, но поддерживает
Национальную научную корпорацию. Черновик законопроекта был
подготовлен сотрудниками Оскара Кокса. File 39.27 // General Records
of the Director, 1939-1946, RG 51, NA.


364 Натан Рейнгольд
Буш, однако, не предлагал (и впоследствии не одо-
брял) того, что Дон Прайс позднее окрестил «управле-
нием по договору». Такой тип организации мог вступать
и вступал в противоречие с представлениями Буша о пра-
вильных, отличающихся ролях промышленности, прави-
тельства, университетов и так далее. Управление по до-
говору, чтобы соответствовать стандартам Буша, потре-
бовало бы от каждого федерального агентства действо-
вать так, как, предполагалось, будет действовать ННФ,
то есть служить рефлектором управляющих импульсов,
исходящих от квалифицированных людей, наделенных
чувством служения обществу. И Трумэн, и Буш — каждый
по-своему — сомневались в том, что это возможно.
Вероятно, ближайшей моделью для того, к чему
Буш стремился в управлении ННФ, была деятельность
Герберта Гувера и ранний «Новый курс», особенно недол-
говечная Администрация национального возрождения
1933-1936 гг. Увещевания в сочетании с государственной
мощью привели к добровольному объединению частных
и общественных интересов. НСНИ также отражал это
ощущение желательности и возможности того, что люди
доброй воли подчинят свои специальные интересы цели
достижения всеобщего блага. (С июля 1936 г. по 1 января
1940 г. — до и после образования Национального оборон-
ного исследовательского комитета — Буш был председа-
телем Отдела инженерного дела и промышленных иссле-
дований НСНИ.) Хотя и Гувер, и Буш использовали язык,
подчеркивающий индивидуализм, на деле это могло озна-
чать, что интересы и мнения, не имеющие представитель-
ства, утонут в болоте корпоративного согласия. Не каждое
вероучение было представлено своим пророком.
Очень важной для Буша и многих его современни-
ков — возможно, даже более важной, чем помощь науч-
ным исследованиям — была предложенная в его брошю-
ре программа образования. Уход на военную службу ква-
лифицированных ученых и инженеров в сочетании с рез-
ким уменьшением поступления в колледжи сделали замет-
ной нужду нации в образованных людях. Воспоминания


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 365
о влиянии Великой депрессии на студентов колледжей
еще живы были в памяти Буша и других профессоров науч-
ных и инженерных факультетов. Для них увеличение чис-
ла ученых и инженеров было само по себе благом, посколь-
ку питало культуру. Генри Аллен Моу из фонда Гуггенхайма
возглавлял у Буша консультативный комитет по образова-
нию, который рекомендовал распределять стипендии для
студентов младших курсов по географическому принципу,
но присуждать стипендии для аспирантов строго на осно-
вании заслуг66.
Образовательная программа имела целью не только
увеличение числа специалистов. Она должна была испра-
вить ощутимый изъян в национальной системе вещей. Для
Буша и многих других существующий порядок явным об-
разом нарушал желаемую меритократическую сущность
научно-технического сообщества. Вход в это сообщество
слишком явным образом зависел от социоэкономическо-
го происхождения. Это ощущение еще усиливалось влия-
нием Великой депрессии на молодых людей, стремящихся
к образованию. Денежные вливания «Нового курса» через
агентства Works Progress Administration (WPA) и National
Youth Administration (NYA) текли во многие кампусы, даже
в те, администраторы которых были настроены консерва-
тивно. Хотя предложения Буша о помощи системе обра-
зования были хорошо приняты и почти не вызвали дис-
куссии, ННФ после своего создания никогда не следовал
целиком этим предложениям.
Отчасти и Буш, и ННФ были застигнуты врасплох собы-
тиями. Закон о льготах для демобилизованных помог мно-
гим, кто иначе не смог бы учиться в колледже. В 1945 г. жен-
щины и чернокожие почти не упоминались, не говоря уже
о том, что они не рассматривались как возможный источник
66 Приложение (Appendix) 4 «Science — The Endless Frontier» содер-
жит отчет комитета Моу. Образование было еще одной областью, где
Джуэтт и Буш расходились, несмотря на их согласие в принципиальных
установках. В1943 г. Джуэтт сравнивал «революционный» выпад сенато-
ра Кил гора с мероприятиями «Нового курса» в области труда и образо-
вания (Jewett to Bush, May 27,1943 // Bush Papers, Library of Congress).


366 Натан Рейнгольд
специально обученных кадров. Демобилизованные были
одним из редких исключений — обычно Буш избегал при-
влечения невоенного персонала. Он посоветовал разра-
ботчикам программы обеспечить военнослужащих книга-
ми и учебными пособиями, чтобы помочь им подготовить-
ся в высшие учебные заведения. Трумэн одобрил эти пред-
ложения, возможно, вспомнив свои собственные пробле-
мы возвращения к мирной жизни после Первой мировой
войны. В послевоенные годы Ванневар Буш для подкре-
пления своих предложений с одобрением цитировал вы-
сказывания Джефферсона о государственной поддержке
образования67.
Между 1945 и 1950 гг. страсти разгорелись по вопросу
о том, каким образом проводить в жизнь рекомендации,
относящиеся к сфере комитета Боумана. Хотя и основан-
ный на текстах всех четырех комитетов, великий отчет
был пакетом рекомендаций Буша, которые не вполне со-
впадали с заключениями комитетов. Буш видел предлага-
емое агентство как главную федеральную организацию,
поддерживающую исследования высокого качества, будь
то фундаментальные или прикладные, поскольку считал
это необходимым для поддержания здорового исследова-
тельского потенциала нации. Первоначально (и даже по-
сле того, как ННФ был организован) Буш не рассматривал
эту организацию только или преимущественно как сред-
ство перекачки федеральных долларов в университеты
для поддержки чистых исследований.
Поскольку новый фонд должен был стать главной го-
сударственной организацией для поддержки исследова-
ний в целом, области медицинских и военных исследова-
ний были специально включены в сферу его деятельно-
сти как жизненно важные национальные функции, требу-
ющие нетрадиционных подходов и решений. Буш верил
в возможность и желательность отделения лучших иссле-
дований от других научных и технических программ. Его
67 Bush to О. Ruebhausen, September 23,1946 // Bush Papers, Library
of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 367
новый фонд должен был не только поддерживать лучших,
но также выделять тех, чьи достижения воспринимались
как перспективные для национальных нужд, будь то в об-
ласти обороны, медицины или мирной технологии. Для
исследовательских проектов Буш предлагал не систему
грантов с анонимным экспертным рецензированием, а си-
стему контрактов, оставляя гранты для целей общей под-
держки ученых. Выделение лучших было сродни полити-
ке Уоррена Уивера в Рокфеллеровском фонде; использо-
вание контрактов выросло из практики УНИР и применя-
лось также в Управлении военно-морских исследований
сразу после окончания Второй мировой войны.
Что касается мирной технологии, здесь отчет прези-
денту довольно краток и расплывчат, что вполне понят-
но в свете политических реалий. Помощь промышлен-
ности была менее привлекательной, чем борьба с болез-
нями и укрепление национальной обороноспособности.
Выражение взглядов Буша на реформу патентной системы
было отложено до другого случая. В SEF Буш писал лишь
о необходимости сократить интервал между исследовани-
ем и его технологическим приложением.
Таким же сдержанным, как раздел о гражданских тех-
нологиях, был призыв к тому, чтобы новый фонд получил
какую-то (недостаточно определенную) роль в координа-
ции исследовательских программ федеральных учрежде-
ний. Вероятнее всего, эта идея возникла из опыта Буша
как неформального советника при президенте во время
войны. По-видимому, координация подразумевала направ-
ление результатов исследований в русло практической
пользы, явным образом в пределах сферы действия со-
ответствующих федеральных учреждений. Позднее Буш
смягчил тему координации, поскольку она вызывала поч-
ти всеобщую оппозицию существующих агентств и их со-
юзников в Конгрессе и вне его. Программа SEF и особенно
ее координирующая функция содержали неявную угрозу
существующей и ожидаемой интеллектуальной и админи-
стративной экспансии государственных агентств — к при-
меру, она ограничивала их возможности руководить


368 Натан Рейнгольд
важными для государства фундаментальными исследова-
ниями и даже сложными изощренными прикладными ис-
следованиями. Они не хотели, чтобы другая организация
становилась между ними и президентом, делая замечания
при формировании бюджета и глядя на их программы с чу-
жой точки зрения. Объединение под одной крышей ме-
дицинских исследований, военных разработок и более
общих фундаментальных исследований было тем новым,
что внес Буш, его особым видением проблемы. Хотел он
того или нет, это сделало предлагаемый им фонд похожим
на мирную версию УНИР.
Строго говоря, никто из кружка влиятельных ученых
вокруг Буша не поддерживал идею УНИР для мирной на-
уки в послевоенные годы. Однако кое-где в коридорах
власти очень хотели чего-то наподобие УНИР в области
национальной безопасности, и это было хорошо извест-
но Бушу и Джуэтту. Джером Хансэйкер, преемник Буша
в NACA, предлагал свою организацию в качестве моде-
ли. Но у Карла Комптона и Мерля Тьюва были свои идеи
об организации агентства типа УНИР для национальной
безопасности. Для осуществления идеи Комптона было бы
достаточно указа президента. Предложение Тьюва было
более сложным и требовало утверждения Конгрессом.
Джуэтт предлагал опираться на АН — НСНИ, что при-
вело к любопытному краткому эпизоду существования
Исследовательского совета национальной безопасности.
Его доводы в какой-то степени напоминали аргументы
Буша, но гораздо сильнее подчеркивали роль вооружен-
ных сил:
1) Армия и флот несут установленную законом ответствен-
ность перед нацией за ее защиту, которую они не могут
ни отвергнуть, ни делегировать кому-либо.
2) Любая организация, которая не признает эту установлен-
ную ответственность, была бы враждебной интересам нации
и чрезвычайно вредной для ее безопасности. Это было бы без-
ответственным вторжением штатских лиц, которое Конгресс
не должен и не может санкционировать или допустить.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 369
Представления Буша были в значительной степе-
ни иными. Исследовательский совет Джуэтта должен
был стать просто временной организацией в ожидании
формирования нового фонда. Возможно, Джуэтт и дру-
гие надеялись, что Исследовательский совет по нацио-
нальной безопасности как-то выживет, хотя бы выпол-
няя работу для нового агентства Буша, — подобно тому,
как Комитет по медицинским исследованиям работал
для УНИР. Возможно, и у Буша были подобные мысли68.
68 К примеру, Буш писал Д. Бронку (August 16, 1946 // Bush Papers,
Library of Congress), что Объединенный совет для исследований и раз-
работок будет улаживать разногласия с военными (то есть осуществлять
арбитражную функцию), а НСНИ (в то время возглавляемый Бронком)
будет консультировать правительство и служить его официальным свя-
зующим звеном с наукой. Для Е. Дж. Кона, который выступал против
разделения естественных и медицинских наук в новом агентстве, роль
Национальной академии наук в Исследовательском совете по нацио-
нальной безопасности была обнадеживающим прецедентом (E.J. Cohn
to H. W. Smith, May 23, 1945 // Sen 2, Box 3, OSRD NA). Однако ранее
У. Блэнди, глава Военно-морского управления артиллерии, писал Бушу
(November 13, 1943 // Ser. 13, Box 70, OSRD NA), отстаивая необходи-
мость существования лабораторий как в военных, так и в гражданских
организациях, а также необходимость «чувства взаимного уважения»
между военными и гражданскими «трудными личностями».
О взглядах Буша см.: Science — The Endless Frontier. P. 27 и след.; и:
Research on Military Problems // Endless Horizons. P. 82-100, где при-
веден текст его выступления 26 января 1945 г. перед Комитетом пала-
ты представителей по военной послевоенной политике, написанный
во время вынашивания «Science— The Endless Frontier». По поводу
представления Буша о временном характере Исследовательского со-
вета по национальной безопасности см.: Bush to C.L. Wilson, January
15,1945; о высказываниях более общего характера по поводу военных
исследований см. его письма к Ф. Фассетту-мл. (Bush to E G. Fassett, Jr.,
February 3, 9, 1945 // Bush Papers, Library of Congress).
Обсуждение различных взглядов на проблему основано на доку-
ментах, датируемых июнем — сентябрем 1944 г. (Folder 23, Box 74 //
Compton Killian Collection, Archives, MIT). Много документов о после-
военной военной политике содержится в архиве Тьюва (Tuve Papers,
Library of Congress). B «Notes, July 27 [1944] on Army-Navy Research»
Тьюв призывал создать независимое агентство, подобное УНИР, для
тесной кооперации, «а не просто для ВТОРОСТЕПЕННОГО сотруд-
ничества» с вооруженными силами (выделено Тьювом). Тьюв отвер-
гал Академию наук как охватывающую недостаточно широкий спектр
исследований и выражал обеспокоенность тем, что комитет Уилсона


370 Натан Рейнгольд
Предложения Буша по национальной безопасности более
чем что-либо другое обеспечили постепенное затухание
и кончину его послевоенных планов. Еще до того, как по-
явилась «Science — The Endless Frontier», начали форми-
роваться совсем другие последствия.
Развязка
Поначалу Буш был полон оптимизма по поводу пер-
спектив своих предложений при президентстве Трумэна.
В своих заметках о встрече с новым главой исполнитель-
ной власти 14 июня 1945 г. Буш писал:
Сначала мы обсудили мой отчет, написанный по запросу
президента Рузвельта. Президент прочел его и сказал, что
отчет ему понравился. Он передает его для публикации...
Затем у нас была интересная дискуссия по поводу различий
между государственными исследованиями и планированием
на будущее и тем, что принято называть «плановой эконо-
микой». Президент выразил сожаление, что больше не су-
ществует структуры, подобной старому Совету по планиро-
ванию национальных ресурсов, для перспективных иссле-
дований нужного типа.
С точки зрения Буша, пока все было хорошо. Однако
большая часть заметок посвящена оборонным исследова-
ниям и временной роли Исследовательского совета по на-
циональной безопасности при Национальной академии.
Здесь Буш еще сохраняет бодрый тон, хотя уже появляют-
ся тревожные нотки:
...он [Трумэн], очевидно, вполне согласен с той точкой зре-
ния, что УНИР не должно заниматься исследовательской ра-
ботой в послевоенное время. Он сказал, что, по его мнению,
эта работа должна находиться в руках скорее правительства,
игнорирует научные исследования, проводимые вооруженными си-
лами.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 371
чем Академии наук, которой следует действовать преимуще-
ственно в роли советника, а я согласился с ним и заметил,
что, по-моему, Академия тоже так считает... Он, однако, хо-
тел, чтобы вопрос был решен, пусть временно, таким обра-
зом, чтобы в целом соответствовать принципу, согласно ко-
торому правительственная деятельность должна находить-
ся под обычным правительственным контролем. Я ответил,
что, по моему мнению, предлагаемые мною решения... обе-
спечивают это, поскольку делают Исследовательский совет
по национальной безопасности консультативным органом
при армии, а армия распределяет контракты. Я также ска-
зал, что считаю важным решить эту проблему таким обра-
зом, чтобы у ученых не возникло чувства, что с ними грубо
обошлись, несмотря на то что эта проблема так долго об-
суждалась.
Заметки заканчиваются почти вздохом облегчения.
«Интересно, что имя мистера Смита не упоминалось ни-
кем из нас в течение всего разговора»69. Гарольд Смит, ди-
ректор Бюджетного управления при Рузвельте, сохранял
этот пост и в первые годы правления Трумэна. Буш знал,
что Смит — это грозный противник, поскольку раньше
имел с ним столкновения.
В автобиографии Буш оценивает Трумэна как великого
президента, однако замечает, что тот располагал немно-
гими и довольно неэффективными каналами информа-
ции и консультации. Буш пишет: «Позднее он какое-то
время очень полагался на меня в вопросах информации
по научно-техническим темам. У нас были довольно инте-
ресные отношения, покуда они продолжались»70. Отноше-
ния ухудшились по многим причинам. Буш подозревал, что
одной из причин было то, что, будучи вице-президентом,
Трумэн, в отличие от своего предшественника на этом по-
сту Генри Уоллеса, не был официально извещен Бушем
69 Bush. Memorandum of Coference with the President, June 14,
1945 // Sen 2, Box 2, OSRD NA.
70 Pieces of the Action. P. 293.


372 Натан Рейнгольд
о работах над атомной бомбой вплоть до того, как умер
Рузвельт71.
Весьма отличающийся от Буша по опыту и кругозо-
ру, директор Бюджетного управления напоминал Буша
выдающимися способностями и яркой индивидуально-
стью; они были людьми одного типа. Уроженец Среднего
Запада, Смит до переезда в Вашингтон работал мини-
стром финансов штата Мичиган. Смит считал себя спе-
циалистом в общественных науках. Американский опыт
продемонстрировал ту «научную» истину, что руководство
учреждениями требует единоначалия, а не управляющих
комитетов, советов, комиссий. (Только возникшая впо-
следствии Комиссия по атомной энергии нарушила это
правило.) Такая организационная форма была не только
«демократичной», поскольку обеспечивала ответствен-
ность и подотчетность при выработке политики и выпол-
нении программ, но, по мнению Смита, была также суще-
ственно экономичней и эффективней. Ответственность
и подотчетность были для него важнее, чем тот факт, что
рассредоточение решений и действий среди отдельных
личностей не обязательно ведет к общественному благу.
В 1942 г. он писал с одобрением, что Дональд Нельсон,
глава Совета по военной продукции, порвал отношения
с Сирсом и Рёбаком. Буш, однако, сохранил свою позицию
в Институте Карнеги в Вашингтоне72.
В ответ на действия Буша Смит упорно ссылался
на необходимость равновесия в послевоенном иссле-
довательском мире. Для него это означало две вещи:
во-первых, социальные науки нуждались в поддержке,
чтобы парировать то исключительное внимание, которое
71 Bush to George С. Marshall, June 12, 1947 // Bush Papers, Library
of Congress; Pieces of the Action. P. 278 и след., 293.
72 УНИР оплачивало транспортные расходы, а Институт Карнеги
покрывал прочие траты (Bush memo, June 15, 1943, Box 21 // Bush
Papers, Library of Congress). Поскольку Буш работал не только на го-
сударственной службе, его статус отчасти оправдывал независимость
его позиции в 1945-1946 гг. от позиции правительства при выработке
законопроекта о НИФ.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 373
было оказано физикам во время войны; во-вторых, необ-
ходимо было усилить существующие правительственные
научно-технические агентства и скоординировать их дея-
тельность. Но Буш не желал связываться ни с обществен-
ными науками, ни с существующими агентствами. Смит
воспринимал предложения Буша как попытку получить
специальные привилегии для физических наук ценой пре-
небрежения правильными демократическими принципа-
ми и процедурами. К началу 1945 г. Смит разработал стра-
тегию и тактику, которые постепенно свели на нет пла-
ны Буша.
Координация научных исследований, как военных,
так и мирных, начала вызывать беспокойство Смита уже
в конце лета 1944 г., особенно потому, что он очень опа-
сался, что подход Буша к изучению ситуации будет одно-
сторонним, а не широкомасштабным. Смит обдумывал
также возможность проведения независимого исследо-
вания национальной научной политики. В январе 1945 г.
Смит, отвергая предложение Исследовательского совета
по социальным наукам о том, что его Бюджетное управ-
ление должно координировать федеральные исследова-
ния, рассуждал об увековечении УНИР как независимого
агентства, занимающегося как физическими, так и обще-
ственными науками73. К январю — февралю 1945 г. стали
распространяться слухи о рекомендациях комитетов, кон-
сультирующих Буша, в том числе разговоры о привлече-
нии вооруженных сил и даже (что было ошибкой) о вой-
не против рака. Первое особенно беспокоило Смита, ко-
торый специально встретился с больным президентом
Рузвельтом по вопросу о научных исследованиях в пра-
вительственных учреждениях. В своем дневнике в запи-
си об этой встрече Смит замечает, что Рузвельт не пом-
нил о том, что он просил Буша провести такой анализ.
Смит приводит свои слова Рузвельту о том, что в УНИР
больше «перекладывания с места на место и переливания
73 Smith Diary, August 31,1943, August 31,1944, January 4,21,1945//
Smith Papers, Franklin D. Roosevelt Library, Hyde Park, New York.


314 Натан Рейнгольд
из пустого в порожнее», чем в Совете по военной продук-
ции. Через несколько дней президент подписал письмо
против Исследовательского совета по национальной без-
опасности, в конечном итоге подписывая приговор про-
грамме Буша74.
Смит, как позднее советники Трумэна, больше всего бес-
покоился о национальной безопасности как важной кон-
ституционной обязанности президента. Формулировка
политики национальной безопасности и ее осуществле-
ние никоим образом не могли быть делегированы част-
ным лицам и организациям. Смит отмечал две подоб-
ные попытки с участием Национальной академии наук.
УНИР предложило, чтобы Академия взяла на себя зада-
чу по координации опубликования и распространения
научно-технических знаний, полученных в ходе иссле-
дований военного времени. (В письме Рузвельта к Бушу
это стояло первым вопросом.) Гражданские и военные
агентства, недовольные этим, жаловались Смиту. За день
до письма Рузвельта Смит написал Конанту о своем несо-
гласии, доказывая, что УНИР должно сохранить свое су-
ществование, чтобы выполнить работу по распростране-
нию научных результатов исследований военного време-
ни. Эта программа впоследствии была осуществлена ко-
митетом на уровне кабинета, что указывает на то, какой
важной для Смита она была. В этот период вопрос о па-
тентных правах на изобретения военного времени носил-
ся в воздухе. В отличие от вооруженных сил, УНИР сле-
довало строгой государственной политике ограничения
прав на изобретения, сделанные на федеральные деньги.
Реакция Смита, возможно, выросла из опасения, что об-
74 Smith Diary, March 23, 1945; Smith memorandum to Roosevelt,
March 30, 1945, против Исследовательского совета по националь-
ной безопасности и Национальной академии наук и за сохранение
УНИР; письмо к Бушу было отправлено 31 марта (Official file 330 b //
Franklin D. Roosevelt Library, Hyde Park, New York). 31 марта 1945 г. Смит
послал письмо Конанту о том, что не следует ликвидировать УНИР,
подчеркивая при этом необходимость демократического контроля.
Minutes, Committee on Federal Government and Research, February 21,
24, 1945 // SSRC Records, New York.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 375
народование научно-технической информации ослабит
права на патенты75.
Смит отрицательно относился к проекту
Исследовательского совета по национальной безопасно-
сти и добился поддержки Рузвельта и Трумэна. В своем со-
противлении Смит был не одинок: Военно-морское ми-
нистерство, действующее через Льюиса Стросса, было
против того, что, по сути, воспринималось как догово-
ренность между Бушем, Джуэттом и военным министром
Стимсоном76. Этот раскол последовал за предшествую-
щим разделением в комитете послевоенных исследова-
ний (комитете Уилсона)77. В апреле и мае военный ми-
нистр Стимсон и Буш, зная о враждебности Смита, без-
успешно пытались переломить сопротивление директо-
ра Бюджетного управления. В мае Смит срезал фонды
Исследовательского совета по национальной безопасно-
сти и издал директиву о том, что Объединенный армей-
ский и военно-морской совет должен консультировать
УНИР (у Буша уже были необходимые ему для этого орга-
низации). Он решил также притормозить начавшиеся со-
75 Smith Daily Record, entries of February 27, March 23, April 3, 11,
17, May 2, 3; Smith to Conant, March 30, 1945 // Box 17, Smith Papers;
May 5, 1945 entry // Furer Diary, Library of Congress.
76 Smith Diary, May 4, 1945, and Daily Record entries, April 18 and
30, May 26 and 29, 1945, Smith Papers // RG 51 NA, file 39.27 of Smith
General Records as Director, various memos, especially R.J. Bounds and
W. H. Sharpley to Smith, March 5, 1945. Помощник военно-морского
министра Струв Хенсел, в отличие от Льюиса Стросса, поддерживал
Исследовательский совет по национальной безопасности.
77 В 1944 г. Чарльз Уилсон, заместитель директора Совета по воен-
ной продукции, возглавил смешанный комитет из военных и граждан-
ских лиц по послевоенным оборонным исследованиям. Хотя большин-
ство, включая Мерля Тьюва и представителей Военно-морского фло-
та, были за независимое гражданское агентство, меньшинство (Джуэтт
и армия) выступало за Исследовательский совет по национальной без-
опасности. У Смита была другая причина не доверять этому совету
и Академии наук. Для Смита вопрос стоял так: является ли временное
нарушение Исследовательским советом по национальной безопасно-
сти здравого принципа необходимым, даже если оно представляется
в данный момент целесообразным.


316 Натан Рейнгольд
кращения бюджета, с тем чтобы УНИР могло продолжать
функционировать78.
В Белом доме теперь сидел новый президент. Смит
выяснил, что Трумэн знал о проекте атомной бомбы,
но не о его названии «Манхэттенский проект». Трумэн
разделял антипатию Смита к Академии наук и его веру
в необходимость держать жизненно важные администра-
тивные функции в ответственных государственных ру-
ках. В июне Трумэн распорядился о прекращении ликви-
дации УНИР, в частности затем, чтобы оборонные иссле-
дования и разработки могли осуществляться соответству-
ющим образом под контролем государства. Вопреки про-
тесту Буша, напоминавшего, что УНИР было создано толь-
ко для чрезвычайных обстоятельств и не подходило для
выполнения постоянной роли, Трумэн оставался тверд
до 22 августа 1945 г. К этому времени администрация ре-
шила, что УНИР будет существовать до прохождения за-
конопроекта об ННФ, покрывающего весь спектр государ-
ственных научных интересов, а не только военные иссле-
дования и разработки79.
78 Smith Diary, May 4, 11, 21, 1945 // Smith Papers.
79 Smith memorandum to President, April 27, 1945 // File 39.27,
General Records of Director, RG 51, NA; Smith Diary, May 21, June 8,
1945; Smith Daily Record, June 8, 13, July 20, 1945 // Smith Papers,
Franklin D. Roosevelt Library; Official file 52, White House Records,
Truman Library, Independence, Missouri. После того как Рузвельт пре-
кратил финансирование Исследовательского совета по национальной
безопасности, армия и военно-морской флот попытались перевести
деньги со своих счетов, но были остановлены Смитом и Трумэном.
См.: James Forrestal memorandum to Truman, July 28, 1945 // Official
file 330-C, Truman Library.
Два любопытных замечания о враждебности Смита к УНИР и к уче-
ным. В письме к Уилсону (Smith to С. L. Wilson, July 18, 1945 // Sen 2,
Box 2, OSRD NA) Смит пишет, что «Science — The Endless Frontier»
на самом деле есть «Endless Expenditure», то есть бесконечные расхо-
ды, о чем Уилсон в записке к Бушу замечает: «Смит демонстрирует свой
довольно сардонический юмор. Для него это весьма сдержанное пись-
мо». Адмирал Фюрер (Furer's diary, May 22,1945) упоминает о жалобах
Смита на то, что ученые не желают принимать участие в государствен-
ных исследованиях: «Они просто не знают элементарных основ фи-
лософии демократии».


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 377
Позиция Смита была сжато изложена в двух доку-
ментах, появившихся в конце месяца. На совещании
с Бушем и другими 27 августа Смит заявил, что «не согла-
сен с [заместителем военного министра Робертом Р.]80
Паттерсоном, что ученые — это особая порода людей
с особенным сознанием и интеллектом. Он [то есть
Смит] сказал, что ему не нравится подобный подход к го-
сударственной организации исследований, поскольку он
мешает правильному решению проблемы. Он одобрил
заявление, сделанное представителем Министерства
торговли, который подчеркнул важность социальных
исследований. Директор далее указал, что ему не нра-
вится, что ученые-физики тесно связаны с военными,
поскольку его волнует достижение равновесия во всей
области научных исследований»81. Докладная запи-
ска Трумэну, датированная следующим днем, гласит:
«Я разделяю его точку зрения [имеется в виду чинов-
ник Исследовательского совета по социальным наукам],
что необходимо смягчить подход физиков воздействием
общественных наук... Я обеспокоен тем, что в наших по-
пытках разрешить бюрократические конфликты в обла-
сти научных исследований мы можем выступить с несба-
лансированной исследовательской программой — не сба-
лансированной как между различными государственны-
ми агентствами, так и между физическими и обществен-
ными науками, где вклад атомной бомбы затмит все об-
щественные науки». То, что Буш добился ликвидации
УНИР вопреки сопротивлению Трумэна и Смита, дела-
ет честь его силе. Интересно было бы в духе историче-
ских «что, если...» порассуждать, что было бы, если бы
Буш поступился своими принципами и сохранил УНИР
на все то время, пока формировалось послевоенное за-
конодательство в области науки. Однако Буш не мог одо-
80 Здесь и далее фразы в квадратных скобках — уточняющие добав-
ления автора статьи. — Прим. ред.
81 Smith Daily Record, August 27, 1945 // Smith Papers, Frank-
lin D. Roosevelt Library.


378 Натан Рейнгольд
брить превращения УНИР в новый государственный на-
учный фонд82.
Вместо этого Буш все более терял контакт с ад-
министрацией Трумэна. Новые люди заменили Буша
в его неофициальной роли советника президента по на-
уке. Реагируя на агрессивные шаги Буша, в марте 1945 г.
Смит ввел в дело Дона Прайса, в то время младшего офи-
цера Береговой охраны83. 1 июня 1945 г. будущий пред-
седатель Верховного суда Соединенных Штатов Фред
Винсон посоветовал Трумэну получить отзывы на реко-
мендации, данные в «Science — The Endless Frontier», от бо-
лее широкого круга лиц84. Джеймс Ньюмэн из Управления
военной мобилизации и конверсии был привлечен к пла-
нированию научной политики85. В октябре Смит много-
значительно напомнил Бушу о позиции Трумэна по пово-
ду ННФ. В ноябре Буш резко выступил в Управлении во-
енной мобилизации и конверсии, говоря о своей второ-
степенной роли в области научной политики86. Хотя Буш
сделал попытку наладить отношения со сменившим Смита
82 Smith Diary, August 28,1945 // Smith Papers, Franklin D. Roosevelt
Library. Комментарии по этому вопросу см. в: Chalkley L. Prologue to
the U. S. National Science Foundation (privately published). [New York?],
1951. P. 20.
83 Smith Diary, March 19, 1945. В недавно вышедшей книге Дона
Прайса (Don К. Price. America's Unwritten Constitution. Baton Rouge,
1983) среди комментариев встречаются интересные автобиографи-
ческие замечания. Хотя и не имеющая прямого отношения к данному
контексту, книга Прайса дает очень много для понимания его взгля-
дов в целом.
84 Приложение к: Bush to S. Rosenman, June 1, 1945 // Official file
53, Truman Library.
85 Smith Daily Record, June 14, August 13, 20, 1945 // Smith Papers,
Franklin D. Roosevelt Library.
86 Smith to Bush, October 10,1945 // Official file 53, Truman Library;
Bush to Jewett, November 6, 1945, to John Snyder, November 23, 1945,
и Snyder to Bush, November 30, 1945, Smith Papers. О том, как силь-
но испортились отношения между Бушем и Трумэном, см.: Truman to
R.P. Patterson, July 22, 1946 // President's Secretary's file 112, Truman
Library, где говорится об отказе Буша появиться на церемонии, органи-
зованной Трумэном для вручения медали «За заслуги» (Medal of Merit).


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 379
Джеймсом Уэббом, в общем и целом его воспринимали
скорее как противника администрации Трумэна. По мень-
шей мере, можно назвать неискренними оправдательные
рассуждения, которыми Буш защищал свои поступки87.
В разногласиях Буша с администрацией его больше все-
го волновали не абстрактные вопросы конституционных
прерогатив или профессиональной автономии. Гораздо
большую опасность представляло вторжение политики
в научные исследования, поскольку это вело к появлению
сомнительных, пусть и созданных с хорошими намерени-
ями программ исследований и к использованию фондов,
предназначенных для научно-исследовательских разрабо-
ток, в посторонних социальных и экономических целях.
Легкие деньги будут соблазнять университеты и лучших
ученых заниматься менее важными, но более дорогими ис-
следованиями и браться за роли, которые лучше исполня-
ются промышленными корпорациями и правительством.
Два послевоенных примера иллюстрируют его пози-
цию. Оскар Кокс играл важную роль в ранней истории
Национального оборонного исследовательского коми-
тета и в событиях, приведших к появлению «Science —
The Endless Frontier». Юрист с Уолл-стрит, Кокс пришел
87 J. Donald Kingsley memorandum to John R. Steelman, December
31, 1946, April 1, 1947 // Official file 192-e, Truman Library. Bush to
Webb, December 27, 1946, May 13, 1947; to G. Rentschler, January 28,
1947; Conant to Bush, January 28, 1947; Bush tojewett, March 29, 1947;
to В. М. Baruch, May 2,1947; P. A. Scherer memorandum to Bush, June 12,
1947; Bush to H. M. Shapley, November 10,1947, — все источники в: Bush
Papers, Library of Congress. В письме к Джуэтту говорится, что предло-
женная Сенатом версия законопроекта о ННФ предусматривала, что
директора фонда назначает президент, однако Буш справедливо пола-
гал, что этот пункт будет исключен. Буш утверждал, что даже при со-
хранении этого пункта за исключением первоначального назначения
предлагаемое агентство будет полностью свободно от контроля прези-
дента. О взглядах Джуэтта см. его письмо к Калвертону (С. A. Calverton,
March 31, 1947 // Bush Papers, Library of Congress). Еще один пример
консервативной оппозиции законопроекту об ННФ см. в: Е. В. Wilson
to Jewett, June 16, 1947, in the file of the Committee on Names for NSF,
NRC Policy files 1946-1949. Уилсон был смущен нажимом ученых, стре-
мящихся урвать от государственных фондов, и считал многих «либера-
лов» в действительности «тоталитаристами».


380 Натан Рейнгольд
работать в Министерство финансов во время второго сро-
ка президентства Рузвельта. Он писал черновые вариан-
ты законопроектов, которые в конечном счете обеспечи-
ли существование ленд-лиза, и отличился по службе, буду-
чи мобилизованным в военное время. Когда впоследствии
Кокс вернулся к частной практике, он был личным юри-
стом Буша. Вскоре после наступления мира он предста-
вил Бушу записку, предлагая стоящую миллиард долларов
кампанию против болезней, очевидно, под впечатлением
успехов УНИР в ходе военной мобилизации. Черновик
этого законопроекта, как и законопроект по ленд-лизу, за-
ключает большую энергию в относительно сжатых фор-
мулировках. Однако Буш вежливо отказался от кампании,
которая не была прочно обоснована существующей нау-
кой. Не поколебало его и подчеркивание Коксом того, что
этот законопроект санкционирует помимо научных иссле-
дований другую полезную деятельность. В 1972 г. Буш по-
добным образом лично противился никсоновской «кам-
пании против рака»88.
В 1944 г. Буш мог не знать о том, что Кокс связывал про-
ект, из которого выросла «Science — The Endless Frontier»,
с развитием регионов — то есть географические фронти-
ры с «фронтирами разума». В 1961 г., выступая против кос-
мической программы NACA, Буш критиковал ее с позиций
«правильной» программы научно-технических исследова-
ний. Оппозиция Буша была бы еще более непреклонной,
если бы он знал, что директор NACA рассматривал кос-
мическую программу как специальное орудие для разви-
тия регионов. Директором тогда был Джеймс Уэбб, пре-
емник Смита в Бюджетном управлении, который в свое
время рекомендовал Трумэну наложить вето на первый
законопроект об ННФ89.
88 Сох memorandum to Truman, September 24,1945, и Сох to Bush,
September 30, 1945, Cox Papers, Franklin D. Roosevelt Library; V. Bush.
Cancer. November 20, 1972 // Bush Papers, MIT.
89 Webb to V. Kennedy, May 16, 1966; memorandum to
Lyndon B.Johnson, May 23, 1960; to E.E Buryan, July 18, 1961, — все ис-
точники в: Webb Papers, Truman Library — о поддержке регионального


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 381
С точки зрения Буша, разнородные сигналы от раз-
личных правительственных группировок, с которыми
он был связан, смягчали серьезность его разногласий
с администрацией Трумэна по поводу провозглашенной
в «Science — The Endless Frontier» программы. Наиболее
очевидную оппозицию составляли представители об-
щественных наук. В апреле 1946 г. на встрече Комитета
по федеральному правительству и исследованиям (в рам-
ках Исследовательского совета по социальным наукам)
проблема, стоящая перед социальными науками, была пра-
вильно подытожена: «Трудно оценить степень оппозиции
в настоящее время, но похоже, что эта оппозиция осно-
вана на смешении социальной науки, социальной фило-
софии и социальной деятельности»90. Этот комитет воз-
ник в начале 1945 г. по довольно прозаическим причи-
нам. К концу 1944 г. Исследовательский совет по соци-
альным наукам имел надежную информацию о том, что
в планируемом Бушем будущем роль социальных наук бу-
дет очень незначительной. Кроме Гарольда Смита, источ-
ником информации был Джеймс Бэкстер Третий, член ко-
митета и официальный историк УНИР, имевший доступ
к документам штаб-квартиры Управления по разработке
его политики.
развития. Bush to Webb, May 18, 1961, April 11, 1963 // Bush Papers,
MIT. Cox to S. Rosenman, September 30, with attached memorandum
of conversation, October 21, 1944 // Cox Papers, Franklin D. Roosevelt
Library. Pieces of the Action. P. 54-55 — о том, как Буш изменил свое мне-
ние после посадки аппарата на Луну.
В противоположность позиции Буша, отделяющего фундамен-
тальные исследования от социальной политики, но признающего
умножение знания как подобающую государству деятельность, для
Уэбба такая мотивация была всего лишь страховкой на случай, если
Советы достигнут Луны первыми (Webb to J. Wiesner, May 2, 1961 //
Webb Papers). О сходных настроениях в отношении достоинств науч-
ного исследования см. дневник предшественника Уэбба Т. Гленнона
(Т. Keith Glennon Diary, entries of April 29, May 5, June 3, 1960 //
Eisenhower Library, Abilene, Kansas) (несмотря на саркастическое за-
мечание от 8 июля о поддержке ученых в стиле, к которому они, по-
хоже, привыкнут).
90 Minutes of Council, SSRC, April 6-7 // SSRC Records, New York.


382 Натан Рейнгольд
Первоначально комитет Исследовательского совета
по социальным наукам занимал позицию, которая очень
порадовала бы Буша и Джуэтта, если бы они о ней зна-
ли. Члены комитета разделяли «традиционное» неприя-
тие государственных субсидий на научные исследования
как представляющие собой угрозу сообществу ученых.
Однако вскоре они уступили давлению сотрудников сове-
та, осознав ценность некоторых федеральных исследова-
ний, особенно в Министерстве земледелия, а также про-
сто испугавшись того, что социальные науки были исклю-
чены из предложений, содержащихся в отчете Буша пре-
зиденту. Уже на заседании 14 апреля 1945 г., если не рань-
ше, комитет решил бороться за государственную поддерж-
ку. К концу июля Исследовательский совет по социальным
наукам решил подготовить собственный отчет, обосновы-
вающий необходимость такой поддержки. Особенно бес-
покоили их исключение общественных наук из программ
индивидуальных стипендий и ощутимо враждебная пози-
ция физиков и биологов91.
К осени 1945 г., когда законопроекты Килгора
и Магнусона состязались за первенство в определении го-
сударственной гражданской научной политики, исключе-
ние социальных наук вызвало серьезный раскол в рядах
сторонников Буша. Исайя Боуман, президент Университета
Джонса Хопкинса, организовал гражданский комитет
в поддержку программы Буша. Генри Аллен Моу из фон-
да Гуггенхайма отказался подписать обращение, выпущен-
ное этим комитетом, осудив, в частности, исключение со-
циальных наук92. С этого времени и до прохождения за-
91 Minutes, Committee on the Federal Government and Research,
February 5, April 14, May 31, June 25, July 18, July 28-29, November 24,
1945; Minutes, Council SSRC, April 6-7, 1946, - все источники в: SSRC
Records, New York. Smith Daily Record, January 23, March 2, 1945 //
Smith Papers. Совет поручил Талкотту Парсонсу подготовить отчет, ко-
торый не был опубликован. Я благодарен Сэмюэлю Клаузнеру за воз-
можность ознакомиться с его работой об отчете Парсонса.
92 См.: Н.А. Мое to H.D. Smith, November 21, 1945, с присоеди-
ненным отказом подписать обращение Боумана, а также: D. Young
to P. Herring, November 8, 1945 // Correspondence File; Minutes,


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 383
конопроекта об ННФ в 1950 г. недопускание социаль-
ных наук было твердым принципом политически правых.
Исследовательский совет по социальным наукам очень воз-
мущало то, что многие их коллеги из области естественных
наук охотно избрали путь наименьшего сопротивления.
Для некоторых ученых-физиков общественные науки
представляли более серьезную угрозу, чем оппозиция кон-
серваторов. В то время как государственные программы
после окончания войны расширялись медленно и нерав-
номерно, Буш и другие отмечали растущую поддержку со-
циальных наук частными фондами. Этому росту, осущест-
влявшемуся за счет уменьшения поддержки естественных
наук, сопутствовали два допущения (или по крайней мере
так казалось): во-первых, что федеральное правительство
будет обеспечивать развитие исследований в физических
науках; во-вторых, что физика тесно связана с войной,
то есть со смертью и разрушением,— эта точка зрения
была чрезвычайно усилена появлением в «Нью-Иоркере»
в 1946 г. «Хиросимы» Джона Херси. В качестве попечите-
ля Буш с тревогой наблюдал, что Институт Карнеги на-
меревается распространять свою деятельность преиму-
щественно на общественные науки. Постепенно эта кор-
порация практически прекратила поддерживать физиче-
ские и биологические науки. В конце 1946 г. Буш реаги-
ровал резко:
В наши дни абсолютно превалирует тенденция рассматри-
вать естественные науки как производящие орудия для зло-
деев, а социальные науки как противовес в этой ситуации.
В действительности, конечно, обе группы наук покоятся
на одной и той же основе, плоды их дают орудия для добра
и для зла... Мы не останавливаем развитие социальных наук
из-за того, что, к примеру, лучшее понимание массовой пси-
хологии есть одно из мощнейших орудий для диктатора,
Committee on Federal Government and Research, November 15, 1946,
in SSRC Records. Странное высказывание бывшего географа о соци-
альных науках см. в письме Боумана к Шапли (I. Bowman to Н. Shapley,
November 6,1946 // Bush Papers, Library of Congress).


384 Натан Рейнгольд
так же как мы не прекращаем развивать естественные нау-
ки из-за атомной бомбы. Мы продолжаем заниматься и тем
и другим, потому что верим, что накопление знания, хотя
оно и опасно, стоит риска. Надо либо продолжать двигать-
ся по пути сознательных усилий контролирования хода эво-
люции, либо выйти из игры93.
Буш видел в росте общественных наук угрозу незави-
симости естественных наук от государства, поскольку
частная поддержка могла иссякнуть. Для физика Чарльза
Лауритсена, консультанта еще не оперившегося фонда
Форда, обещание поддержки из этого источника было
большим облегчением, ввиду общего гуманитарного кре-
на новой филантропии94.
Буш никогда не был против общественных наук как та-
ковых, выступая за их развитие в духе науки и инженерно-
го дела. В 1955 г. он писал Джону Гарднеру из Института
Карнеги, выражая озабоченность политикой благоприят-
ствования социальным наукам. Естественные науки нуж-
дались в деньгах частных фондов, чтобы выработать стан-
дарт в противовес системе проектов, где преимущество
получали те, кто умел хорошо их «продавать», находить
компромиссы и работать без риска. Насколько мне извест-
но, в этот период был только один фонд, безоговороч-
но отвечающий идеям Буша, — фонд Слоана. Не случайно
Уоррен Уивер перешел туда из Рокфеллеровского фонда95.
Гораздо больше смущала Буша враждебная реакция мно-
гих биологов, включая достаточное количество людей,
93 Bush. Memorandum of «Role of the Social Sciences in Modern
Society», December 10, 1946; Bush to D.Josephs, September 12, 19,
1946; Josephs to Bush, September 18, 1946, — все источники в: Bush
Papers, Library of Congress. Иной взгляд на корпорацию Карнеги см. в:
Don К. Price to T. Parsons, December 6, 1946 // Correspondence File,
SSRC Record, New York.
94 C.C. Lauritzen to R. Gaither, December 9, и ответ от December
13, 1949 // Box 7, C.C. Lauritsen Papers, Archives, California Institute
of Technology.
95 Bush to Gardner, February 14, 1955 // Bush Papers, Library of
Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 385
имевших вес в делах Национальной академии. Не такая эф-
фектная и не столь широко известная, как оппозиция мно-
гих физиков-атомщиков законопроекту Мэя — Джонсона
(которую Буш нехотя поддержал), оппозиция биологов
вдребезги разбивала какую бы то ни было претензию
на то, что Буш был выразителем идей сообщества уче-
ных. Эта оппозиция возникла из-за того, что в исходных
формулировках законопроекта Магнусона, в соответствие
с основной мыслью отчета Буша, биология была поставле-
на в положение, подчиненное медицине. Контраст с фи-
зическими науками был слишком велик. Среди лидеров
атаки на Буша был Роберт Чемберс из Университета Нью-
Йорка, который к концу войны возглавил Комитет по био-
логии и сельскому хозяйству НСНИ. Осенью 1945 г., ког-
да разрабатывался приемлемый законопроект по ННФ,
Росс Гаррисон писал: «Если бы я выступал на слушаниях
по законопроекту, я бы непременно постарался разъяс-
нить, что биологические науки должны выступать на рав-
ных правах с физикой, а не быть служанкой медицины».
В конце 1945 г. У. Роббинс выражал недовольство тем, как
комитет Боумана, работавший над программой Буша, при-
нижает биологию. В апреле 1946 г. на собрании Академии
физиолог Чикагского университета А. Карлсон произнес
речь, которую Буш назвал «неистовой речью» оппозиции.
Тем же летом в Вудс Хоуле Чэмберс публично атаковал
Буша96. Хотя подходящие формулировки вошли в последу-
ющие черновики законопроекта об ННФ, к этому момен-
ту существовали две группы профессионалов, которые со-
глашались с многими из предложений Буша, но не разде-
ляли его понимания их нужд и его опасений.
96 Bush tojewett, April 26,1946, Jewett to Bush, August 7,1946 // Bush
Papers, Library of Congress. См. также: документы по Комитету в под-
держку отчета Буша (Committee to Support the Bush Report) (о реакции
Роббинса) и документы о слушаниях по законопроекту об ННФ, вместе
с письмом Харрисона (October 6, 1945) // NRC Central Policy Files of
R.G. Harrison, 1940-1945, Archives, National Academy of Science. В до-
кументах о слушаниях много интересных мнений, выходящих за рам-
ки обсуждаемого законопроекта.


386 Натан Рейнгольд
Гаррисон, Чемберс, Карлсон, Данн и другие хорошо
помнили отсутствие интереса Буша к их попыткам помо-
щи во время войны. Однако Джуэтт в 1944 г. настойчиво
убеждал Комитет по послевоенным исследованиям (коми-
тет Уилсона), что вооруженные силы не отвергают ника-
кой области науки, особенно имеющей отношение к здра-
воохранению или сельскому хозяйству. Джуэтт сомневал-
ся, что целесообразно административно отделять орга-
низацию, поддерживающую исследования, от организа-
ции, пользующейся результатами исследований, — армии,
флота, Министерства здравоохранения. Еще более важно
то, что Джуэтт видел мало смысла в узкой сфере деятель-
ности, очерченной скрупулезностью Буша. Система, ко-
торая нравилась Джуэтту, прекрасно работала в AT&T97.
Значительное число ученых, весьма различающихся
по идеологическим убеждениям, явно склонялись к пози-
ции, существенно отличавшейся от позиции Буша.
В условиях всеобщего повышенного внимания к атом-
ному проекту и исследованиям для вооруженных сил, а так-
же упрямого нежелания Исследовательского совета по со-
циальным наукам смириться с исключением обществен-
ных наук Буш и другие главные участники послевоенных
политических дебатов не заметили и не приняли в рас-
чет потенциального вклада биомедицины. Министерство
здравоохранения в первые же годы после войны тихо
и спокойно организовало в своих Национальных ин-
ститутах здоровья мощную исследовательскую базу98.
Медицина интересовала Буша, проявляясь как второсте-
пенная тема в его частных и публичных высказываниях.
В начале Второй мировой войны в своем эссе «The Case
97 Сильно упрощая, можно сказать, что у Буша были сомнения в це-
лесообразности построения как жестко централизованной империи,
так и свободных конгломератов. Если бы Буш был более прагматичен
в своих компромиссах военного времени, Джуэтт более ясно видел бы
основу будущей целесообразности.
98 Swain D.S. The Rise of a Research Empire: NIH, 1930-1950 //
Science. 1962. № 138. P. 1233-1237. См. также: H.D.Smith to Elbert
Thomas, June 14,1945 // Official file 7-B, Truman Library.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 387
for Biological Engineering» он опубликовал дискуссию о ме-
дицине. Любопытно, что Буш характеризует врачей как
более прикладных ученых и «конечно, не инженеров».
После войны он критиковал некоторые аспекты медицин-
ского образования (его сын стал врачом). В 1955 г. Буш пи-
сал Джону Гарднеру о необходимости интегрировать ме-
дицину в научное сообщество. Нелишне отметить, что по-
сле ухода из Института Карнеги Буш стал председателем
совета директоров корпорации «Мерк»99.
В письме Рузвельта, где президент интересуется взгля-
дами Буша на послевоенную научную политику, меди-
цина стоит вторым вопросом. В «Science — The Endless
Frontier» медицинские исследования стали главной те-
мой первой содержательной главы, как если бы Буш знал,
что этот предмет имеет меньше ловушек, чем поддерж-
ка военных исследований и науки в университетах. Его
медицинский консультационный комитет первоначаль-
но предлагал основать совершенно отдельный, незави-
симый, обеспеченный постоянным доходом фонд для ме-
дицины. С некоторой неохотой они приняли предложе-
ние Буша. Есть свидетельства враждебного отношения ме-
дицинского сообщества того времени к вторжению госу-
дарства в область здравоохранения, в частности сильная
антипатия Министерства здравоохранения и его главы
Томаса Паррана100.
Буш настоял на ликвидации УНИР, и в результате неза-
вершенные контракты Комитета по медицинским исследо-
ваниям были переданы в Министерство здравоохранения,
которое ранее успешно справилось с внесением попра-
99 The Case for Biological Engineering // Scientists Face the World
of 1942. New Bruswick, N.J., 1942. P. 33-45. Некоторые примеры вы-
сказываний Буша о медицине см. в: А. N. Richards to Bush, February 11,
1947; Bush to Richards, February 13,1947; Bush to K.T. Compton, January
25, 1951; «After Hippocrates», April 11,1951 (Box 134); Bush to Gardner,
February 14,1955, — все источники в: Bush Papers // Library of Congress.
См. также: Endless Horizons и Science Is Not Enough.
100 См., например: John E Fulton to Bush, January 4,1944 // Ser. 13,
Box31,OSRDNA.


388 Натан Рейнгольд
вок в существующее законодательство, санкционировав
расширение программ принадлежащих этому ведомству
Национальных институтов здоровья. Пока это происхо-
дило, Буш, демонстрируя разительный контраст с пози-
цией Джуэтта, предпочел исключить медицину из сферы
внимания своего Объединенного совета по исследовани-
ям и разработкам, предшественника Совета по исследова-
ниям и разработкам при Министерстве обороны101.
Однако медицина играла странную роль в законода-
тельной истории ННФ. В то время как организаторы
Марша десятицентовиков (Фонд полиомиелита)102 катего-
рически сопротивлялись экспансии роли государства как
в ННФ, так и в Национальных институтах здоровья, дру-
гие фонды, связанные со здравоохранением (в особенно-
сти Фонд рака под эгидой Джона Титера), вносили предло-
жения в предлагаемый законопроект (на который Трумэн
наложил вето), предлагая учредить комиссии для изуче-
ния и разработки программ по борьбе с теми или ины-
ми заболеваниями. Само собой подразумевалось, что но-
вый ННФ будет действовать через посредство Академии
наук и существующих медицинских фондов — то есть с ми-
нимальным нарушением предшествующего порядка. Как
и Буш, эти фонды не одобряли экспансии старого госу-
дарственного порядка, представленного Министерством
здравоохранения и его Национальными институтами здо-
ровья103. С 1947 г. до вступления в силу законопроекта
об ННФ в 1950 г. высшие государственные чиновники вро-
де Э. Кондона из Национального бюро стандартов и дру-
101 Bush to Jewett, October 22, 1946 // Bush Papers, Library of
Congress. Буш действовал по совету Комитета по медицинским иссле-
дованиям.
102 Благотворительное общество по борьбе с полиомиелитом, при-
зывавшее каждого американца пожертвовать десять центов на борьбу
с болезнью. — Прим. ред.
103 Bush to B.M. Baruch, May 2, 1947; John Teeter memorandum to
Bush [August 29, 1947] // Bush Papers, Library of Congress. H. Shapley
to L. DuBridge, July 5, 1948, DuBridge Papers, California Institute of
Technology.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 389
гих указывали, в частности, на Национальные институты
здоровья и Управление военно-морских исследований как
на примеры успешных организаций, отрицающие необхо-
димость создания новых агентств, предлагаемых Бушем104.
Возникновение и развитие Управления военно-
морских исследований не представляло угрозы позиции
Буша в военно-промышленном истеблишменте. Гораздо
больше волновало Буша и поглощало его энергию и вооб-
ражение в течение многих лет общее умонастроение во-
оруженных сил. Многие в вооруженных силах восприни-
мали предложения Буша как угрозу целостности их мис-
сии и вызов их профессиональной компетентности. Еще
до окончания войны Буш задумал написать книгу о воен-
ных исследованиях при демократии и впоследствии вы-
пустил «Modern Arms and Free Men» (1949), ставшую бест-
селлером. Буш не очень стеснялся в выражениях. О ситу-
ации между двумя войнами он писал:
Гражданские лица думали, что это заслуживает только вни-
мания военных; и военные решительно тоже так считали.
В военных лабораториях работали в основном офицеры, ко-
торые предельно ясно давали понять, что ученые или инже-
неры, трудящиеся тут же, являются низшей кастой. Когда ла-
боратория получала контракт, условия и цели работы строго
контролировались офицерами, чье понимание науки было,
мягко говоря, рудиментарным. Инженер был для них глав-
ным образом приказчиком, и соответственно с ним и обра-
щались105.
Безусловно, Буш не одобрял сохранения такого старо-
го порядка вещей:
104 Condon memorandum to John R. Steelman, July 28, 1947 //
Official file 192-E, Truman Library. Различные документы, демонстри-
рующие деятельность Кондона, направленную против законопроек-
та об ННФ вплоть до его окончательного прохождения, см. в: Condon
Papers, Library, American Philosophical Society, Philadelphia.
105 Modern Arms and Free Men. New York, 1949. P. 19.


390 Натан Рейнгольд
Нет ничего более смертельного, чем контроль за деятель-
ностью ученых и инженеров со стороны людей, которые
на самом деле не понимают, но думают, что они понимают,
или по крайней мере должны производить на других такое
впечатление, и наихудший тип такого контроля — это когда
контролирующий долго занимался определенным предме-
том и закоснел в этом106.
Буш не скрывал своих представлений и предложе-
ний, когда во время войны он рекомендовал комитету
Конгресса, чтобы вооруженные силы ограничились улуч-
шением существующего вооружения107.
Вероятно, еще более неприятным для офицеров ар-
мии, флота и военно-воздушных сил было то, что забота
Буша о научно-технических исследованиях постепенно
расширилась и переросла в пристальное рассмотрение
всего круга вопросов, связанных с организацией оборо-
ны, военным планированием и даже проведением опе-
раций. Буш отдавал должное военным; он часто выска-
зывал высокое мнение об офицерском классе в том, что
он считал их сферой, и прилагал большие усилия, чтобы
выразить свою поддержку различным аспектам оборон-
ной деятельности. Однако ничто не могло скрыть отсут-
ствия у него уважения к всевозможным «священным коро-
вам» армии. Он говорил громогласно. К примеру, 30 мар-
та 1946 г., в речи перед конференцией Военно-воздушной
обороны, Буш сжато подытожил свое мнение о методах,
которыми достигались решения о национальной безо-
пасности: «Такой тип организации не стали бы терпеть
и недели на фабрике, производящей булавки»108. У воен-
106 Ibid. Р. 72.
107 См.: Box 128, Bush Papers, Library of Congress, где содержится это
высказывание Буша и другие документы о военной организации. Буш
опубликовал это утверждение в «Endless Horizons» в 1946 г.
108 Один из более ранних примеров — его отчет 1941 г. об организа-
ции обороны, включенный в меморандум Смита Рузвельту (March 17,
1941, // Official file 2240, Franklin D. Roosevelt Library). Буш считал
существовавшую организацию достаточно хорошей, но при этом под-


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 391
ных была причина беспокоиться — с мнениями Буша еще
считались.
С 1944 г. до первых лет правления Эйзенхауэра орга-
низация обороны, политические установки и мероприя-
тия, с этим связанные, сопровождались напряженностью
и беспокойством как военных, так и гражданских участ-
ников. Во-первых, демобилизация должна была происхо-
дить таким образом, чтобы удовлетворить общественное
требование возвращения старого мирного порядка, и это
при том, что возникли новые связи, соответствующие из-
менившейся мировой ситуации. Во-вторых, для большин-
ства участников это означало объединение оборонных
организаций с системой воинской повинности мирного
времени. Объединение порождало огромное количество
споров, эхо которых слышно до сих пор. В-третьих, но-
вые мероприятия по национальной безопасности долж-
ны были включить в систему странный новый научно-
технический мир, открытый УНИР, в особенности такие
его побочные продукты, как ядерное оружие, реактивные
снаряды и электронику. В-четвертых, новые изобретения
не давали забыть о Пёрл-Харборе и грозили еще более
ужасными катастрофами. Все это, а также углубляющая-
ся трещина между США и Советским Союзом, утрата мо-
нополии на ядерное оружие и победа китайских коммуни-
стов усиливали беспокойство об организации обороны,
ее стратегии и технологическом прогрессе. Шок от про-
исходящей в это время войны в Корее еще более убеждал
черкивал необходимость «формулировать военную политику не толь-
ко в рамках имеющегося технического знания, но также в рамках луч-
ших научных и инженерных достижений, имея в виду возможное буду-
щее развитие военных методов и материалов». Однако это уже вкли-
нивалось в профессиональную область офицеров вооруженных сил
(см.: Furer Diary, April 14, 1943 // Library of Congress). Цитата о бу-
лавочной фабрике взята из текста речи в: Box 129, Bush Papers //
Library of Congress. Благоприятные отзывы о военных см. в: Pieces of
the Action. P. 209,298. Эти и другие пассажи можно понимать как снис-
ходительные высказывания. О функциональном анализе этой пробле-
мы см.: Bush's memorandum to L. V. Berkner, October 29, 1946 // Bush
Papers, Library of Congress.


392 Натан Рейнгольд
многих ученых и инженеров, в том числе Буша, в необхо-
димости содействовать усилению обороны и улучшению
организации и управления научно-исследовательской дея-
тельности в армии109. Для многих из них мир так никогда
и не наступил. И хотя многие аспекты программы Буша
были приняты, результаты были весьма далеки от его
ожиданий.
Буш недооценивал решимости и жизнеспособно-
сти офицерского класса; между промышленностью и во-
оруженными силами наладились эффективные связи
(«военно-промышленный комплекс» Эйзенхауэра). В уни-
верситетском мире не было недостатка в людях, заинте-
ресованных в служении нации, если это сопровождалось
контрактами и гонорарами за консультации, не говоря
уже о власти и престиже тех, кто выступал советником
по глобальным вопросам жизни и смерти. Сейчас нам вид-
но, что Буш вовсе не представлял собой такой угрозы, ка-
кой он казался военным в конце 1940-х гг., когда он вместе
с Бюджетным управлением урезал и перераспределял фон-
ды на научные исследования и разработки в вооруженных
силах. Его слова, произнесенные в 1951 г., имели весьма
ограниченные последствия в тот момент и сразу после:
Мы должны избегать того, чтобы в наших научных делах
доминировали военные. У военных одноколейный разум.
Война и подготовка к ней слишком важны, чтобы можно
109 Одной из целей Буша при написании «Modern Arms and Free
Men», так же как и других публичных и частных высказываний, было
смягчить «неразумный страх», вызываемый современными видами во-
оружения, одним из нежелательных следствий которого были, напри-
мер, чрезмерные меры предосторожности. На Р. 2 этой книги он пи-
шет, что «технологическое будущее гораздо менее ужасно и пугающе,
чем многих из нас заставили думать», эта фраза повторена в «Pieces of
the Action», с. 118. Корейская война обозначила поворотный пункт,
приведший к активной роли Буша в Комитете по существующей опас-
ности. Box 134, Bush Papers, Library of Congress; Wells S. E, Jr. Sounding
the Tocsin: NSC 68 and the Soviet Threat // International Security. 1979.
№ 14. P. 116-158. Однако Буш никогда не оставлял своих сомнений от-
носительно крайностей военщины и подозрительности многих видов
современного оружия.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 393
было их доверить генералам. Общественное мнение в на-
стоящий момент в большой степени настроено именно
так; в свете некоторых (но, конечно, не всех) аспектов
Корейской войны это реальная причина, почему публика
должна относиться скептически и недоверчиво к военно-
му разуму. Когда отцы-основатели поместили наши воен-
ные организации внизу нашей политической гражданской
системы, они знали, что делали, и нам следует придержи-
ваться этого110.
Успех Буша в УНИР невольно породил препятствия
принятию его взглядов. В 1949 г. в одном и том же пись-
ме он писал о неразумном страхе нового оружия и «ужа-
сающей организации обороны». В 1948 г. — цитирую лишь
один из многих примеров — Буш указывал Карлу Комптону
на склонность некоторых военных преуменьшать значе-
ние новых разработок за счет подчеркивания важности
поддержания в состоянии готовности обычных видов во-
оружения111. Неразумный страх порождал атмосферу, в ко-
торой значительные суммы выдавались на плохо продуман-
ные, перекрывающиеся, обреченные на неуспех програм-
мы, а не на «согласованные» программы, которым Буш
покровительствовал в Совете по исследованиям и разра-
боткам, появлявшиеся в результате «упорядоченной кон-
110 Bush. Science and War, 1951, Box 134 // Bush Papers, Library of
Congress; цитата взята с Р. 2-3. О его сопротивлении продолжению
поддержки фундаментальных исследований Военно-морским ведом-
ством см.: Bush to Jewett, September 17, 1946; о роли Буша в формиро-
вании оборонного бюджета по научным исследованиям и разработ-
кам см.: Bush to К. Т. Compton, December 30, 1946, — все источники
в: Bush Papers, Library of Congress. Противоположную точку зрения,
подчеркивающую, что «значительная часть исследований, разработок
и испытаний нового оружия и приспособлений должны проводиться
в лабораториях вооруженных сил», см. в: Rear Admiral W. G. Switzer to
С. С Lauritzen, 2.11 // C. Lauritzen Papers, Archives, California Institute
of Technology. Важное высказывание содержится в представлении
Бушем своей точки зрения комитету Стилмана (Bush to John Steelman,
April 4, 1947 // Bush Papers, Library of Congress).
111 Bush to C. Wilson, March 4, 1949; Bush to K.T. Compton, Decem-
ber 27, 1948 // Bush Papers, Library of Congress.


394 Натан Рейнгольд
куренции в четко заданных рамках». Неразумный страх
питал атмосферу, благоприятствующую использованию
силы против оппозиционно настроенных. Неразумный
страх давал военным большое преимущество перед граж-
данскими лицами в политических спорах.
Ирония заключалась в том, что Буш всецело поддер-
живал сохранение и модернизацию обычных вооруже-
ний. Ему была глубоко антипатична идея «кнопочной»
войны, и он сильно сомневался в практической приме-
нимости ракетных снарядов и водородной бомбы в реаль-
ном мире, отличном от бумажного мира военных страте-
гов. Изучив анализ стратегического бомбометания во вре-
мя Второй мировой войны, он с трудом переносил аргу-
менты военно-воздушных сил: «Энтузиастов воздушных
сил часто не останавливают столь незначительные пре-
пятствия, как упрямые факты»112. Буш был весьма скеп-
тически настроен относительно развития межконтинен-
тальных баллистических ракет:
Они [межконтинентальные баллистические ракеты] никог-
да не выдержат проверки стоимостью. Если бы мы стали ис-
пользовать их в достаточном количестве, наша экономика
истощилась бы задолго до того, как погиб бы враг. Во время
войны почти нет никакой разницы, будут ли людские и ма-
териальные ресурсы воюющей стороны разрушены или же
они будут истощены производством оружия, которое затем
бесполезно уничтожится113.
112 Во время секретных слушаний по делу Оппенгеймера, оппози-
цию которым Буш открыто выражал в печати, он также частным об-
разом резко критиковал злоупотребления системы секретности, пы-
тающейся ввести «контроль над мыслью». Когда в 1962 г. его пригласи-
ли консультантом в ННФ, он резко и с возмущением отказался запол-
нить анкету для проверки благонадежности, что было рутинной про-
цедурой (Bush to Waterman, January 22,1962 // Bush Papers, Library of
Congress). Цитата про военно-воздушные силы взята из: Modern Arms
and Free Men. P. 96. Примеры попыток Буша поколебать главенство во-
енных см. в его письмах к генералу Омару Брэдли (February 23, March
6, April 13, 1950, — все источники в: Bush Papers, Library of Congress).
113 Modern Arms and Free Men. P. 85 и след.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 395
Начиная с самых первых дней проекта S-1, предше-
ствовавшего Манхэттенскому проекту, до своих последних
лет Буш считал ядерное оружие необходимым злом, под-
черкивая мрачные перспективы еще более худших хими-
ческих, биологических и радиологических ужасов114. Он
выступал за разработку систем защиты и, подобно неко-
торым другим ученым, позднее предлагал использовать
тактическое оружие меньшего масштаба как альтерна-
тиву доктрине стратегического бомбометания военно-
воздушных сил. Буш пытался, хотя и безуспешно, остано-
вить первые испытания американской водородной бом-
бы и прекратить американо-советские гонки по производ-
ству водородного оружия115. По его мнению, водородная
бомба не могла обеспечить истинную безопасность; Буш
ясно видел, что это оружие представляет собой огромную
угрозу старому порядку, который он так лелеял. Хотя репу-
тация Буша гарантировала его словам аудиторию, но те,
кто играл в 1945-1960 гг. в научную политику, научились
вытаскивать из его предложений кусочки и клочки, соот-
ветствующие их потребностям, игнорируя смысл осталь-
ного без вреда для себя116.
114 Ibid. Р. 107, 142-149; Pieces of the Action. P. 13.
115 Bush to Conant, January 16, 1951, March 29,1954 // Bush Papers,
Library of Congress. О действиях Буша см.: Divine R. Blowing in the Wind:
The Nuclear Test Ban Debate, 1954-1960. New York, 1978. P. 16.
116 В 1945 г. Буш сомневался в том, что Военно-морское министер-
ство будет поддерживать дальнейшую работу над «электронными ариф-
метическими машинами» в МТИ, поскольку военные настаивали на вве-
дении секретности и большем внимании к нуждам военно-морских
сил (Bush to S.H. Caldwell, October 3, 1946 // Bush Papers, Library of
Congress). Буш просто недооценил ловкости военных. Более важно
то, что Бушу представлялось «неправильным», чтобы существенная
поддержка университетов «исходила от вооруженных сил» (Modern
Arms and Free Men. P. 247). Характерным примером того, как воору-
женные силы и сообщество ученых сообща продвигали науку, а Буш
нехотя это одобрял, были Летние курсы, начавшиеся перед Корейской
войной и пользовавшиеся популярностью вплоть до Вьетнамской
войны. Для многих участников эти Летние курсы возрождали живую
атмосферу военного времени, возвращаясь к бушевской модели ма-
леньких групп, воодушевленных идеей служения.


396 Натан Рейнгольд
Нигде это не было так очевидно для Буша, как в от-
ношении к университетам и в истории образования
ННФ. Уныние, которое Буш испытывал в 1970 г., было ему
уже знакомо. Вскоре после организации ННФ Буш имел
беседу с Уорреном Уивером из Рокфеллеровского фон-
да, который возглавлял консультативный комитет по на-
уке в Управлении военно-морских исследований. Они оба
были согласны в том, что ННФ в том виде, в котором он
создан, представляет собой угрозу для их надежд и чая-
ний относительно национальной науки117. Они полагали,
что Управление военно-морских исследований служило
суррогатом «правильного» ННФ, однако Министерство
военно-морского флота отказывалось передать фонды но-
вому агентству, как того ожидали Буш и Уивер.
Буш и Конант не считали, что проблема создана Вьет-
намской войной или заострена этим конфликтом. Основ-
ная структурная брешь в схеме американской науки поя-
вилась, по их мнению, вследствие событий, расстроив-
ших планы, предложенные Бушем в «Science — The Endless
Frontier». От этого пострадали не только научные иссле-
дования, но и университеты. Сам ННФ играл лишь мар-
гинальную роль в критических высказываниях Конанта,
Буша и Уивера. То, чего он не делал, было более угрожаю-
щим, чем то, что в действительности охватывала его де-
ятельность.
Не то чтобы Бушу нравилась деятельность агентства,
возглавляемого Уотерманом. Далеко не так. Уже в 1951 г.
он высказывался по поводу того, что возросшая доступ-
ность государственных фондов оказывает сомнительный
эффект на качество научных исследований. Вскоре после
117 Weaver Diary, December 8, 1950 // Rockefeller Foundation
Archives, Rockefeller Archive Center, North Tarrytown, New York.
Написанный Саполски набросок истории Управления военно-
морских исследований особенно полезен тем, что отражает точку зре-
ния Военно-морского ведомства, а не гражданской администрации:
Sapolsky. Academic Science and the Military: The Years Since the Second
World War // Ed. N. Reingold. The Science in the American Context: New
Perspectives. Washington, D.C., 1979. P. 379-399.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 397
этого Буш выражал недовольство системой проектов, под-
держиваемых грантами, отмечая неизбежно высокие ад-
министративные расходы и поощрение «умения прода-
вать»118. В 1953-1954 гг., когдаУотерман неосмотрительно
назначил его в комитет ННФ, отвечающий за связь уни-
верситетов с правительством, Буш неустанно подвергал
сомнению политику агентства и его образ действия. Было
очевидно, что агентство в целом действует с сильным пе-
рекосом в пользу университетов, мало заботясь о нуждах
науки и нации119.
В 1953 г. в письме к бывшему коллеге по МТИ Джулиусу
Стрэттону, ассоциированному члену комитета, Буш поды-
тожил свою позицию:
Было бы губительно, если бы в обществе сложилось мнение,
будто это комитет, состоящий главным образом из лиц, из-
влекающих из него пользу в его нынешнем состоянии и объ-
ясняющий публике, как следует его переделать, чтобы он
был еще более полезен тем, кто получает от него пользу. Мы
должны копать глубже.
Фундаментальным, по моему мнению, является вопрос
о том, что именно должно быть целью федеральной под-
держки научных исследований в университетах: субсидии
университетам или просто расширение базы научных ис-
следований в стране.
Далее Буш обращает внимание Стрэттона на то, что
«в настоящее время университеты подвергаются кри-
тике за то, что они проводят для федерального прави-
тельства большие программы исследований, более или
менее изолированные от обычной университетской
118 В дополнение к уже цитированным документам см.: Bush to
С. Dollard, September 20, 1951; Bush to B.M. Baruch, December 3,
1952 // Bush Papers, Library of Congress.
119 Об отношениях между правительством и университетами см.:
Boxes 63, 85 // Bush Papers, Library of Congress. Документы, относя-
щиеся к работе Буша в комитете ННФ, находятся в коробке 85. См., на-
пример: протокол заседания от 5 марта 1954 г.


398 Натан Рейнгольд
деятельности, причем университет в этих программах
выступает главным образом как менеджер». Буш не одо-
брял недавнего решения Комитета начальников шта-
бов передать эти программы промышленности. Хотя
он видел достоинства в том, чтобы научные исследо-
вания были отделены от «промышленной, направлен-
ной на извлечение выгоды организации, которую поз-
же можно привлечь для изготовления больших коли-
честв оружия или приборов», его беспокоило, какое зна-
чение это будет иметь для университетов, где многих
привлекал пост будущего почетного президента корпо-
рации МТИ120.
Он не был одинок, поскольку ход развития нацио-
нальной научной политики все больше и больше при-
зывал высшие учебные заведения принять на себя
роль менеджеров в гражданских и военных научно-
технических исследованиях. Рассмотрим, к примеру,
опыт Ли Дюбриджа, президента Калифорнийского тех-
нологического института, а во время войны помощни-
ка Буша в УНИР. В настоящее время Калифорнийский
технологический институт управляет лабораторией
реактивного движения, принадлежащей гражданско-
му агентству NACA; начиналась эта деятельность вну-
три вооруженных сил. В 1947 г. Дюбридж робко при-
нял предложение военно-воздушных сил оценить их
контракты по наводимым ракетам. В 1951 г. Калтех
120 Bush to Stratton, November 13, 1953, Box 85 // Bush Papers,
Library of Congress. Впервые обеспокоенность Буша будущим универ-
ситетов в послевоенную эпоху проявилась в его личной переписке с ге-
нералом Айрой Икером (Eaker to Bush, April 12, 1946, Bush to Eaker,
April 15,1946, Box 208 // Tuve Papers, Library of Congress). Подчеркивая
признательность военно-воздушных сил Управлению научных иссле-
дований и разработок, Икер пишет Бушу о договоренности с «Дуглас
эйркрафт» не только о каком-то конкретном продукте, но о проведе-
нии широкомасштабных исследований по «межконтинентальной вой-
не». Так начиналась ныне существующая «Рэнд корпорейшн». Буш был
очень против обращения к «Дуглас эйркрафт», поскольку оборонные
деньги поставили бы Институт Карнеги и университеты в невыгодное
положение в привлечении способных исследователей.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 399
принимал у себя Проект VISTA, влиятельную летнюю
школу, занимающуюся развитием роли ядерного ору-
жия на поле боя. Армия и многие ученые поддержива-
ли Проект VISTA в противовес стратегической воен-
ной доктрине военно-воздушных сил. В 1959 г. Дюбридж
был оскорблен тем, что Министерство обороны упомя-
нуло Калтех (так же как и МТИ) как одного из ведущих
держателей контрактов на оборонные исследования.
Калифорнийский технологический институт, написал
Дюбридж в Министерство обороны, является не ком-
мерческой частной корпорацией, но высшим учебным
заведением, посвященным распространению общече-
ловеческого знания121. Каковы бы ни были сомнения
Дюбриджа, функционально Калтех был одним из веду-
щих контракторов Министерства обороны.
Обращаясь в своем бестселлере к широкой публи-
ке, Буш подчеркивал основной смысл своей политики
в У НИР, смысл, созвучный его враждебности програм-
мам «Нового курса», которые он считал разрушающи-
ми желанный старый порядок. Для национальной безо-
пасности более важными, чем любая организационная
структура и любая система оружия, были внутренняя сила
121В 1951 г. Буш полагал, что ННФ будет консультировать президен-
та и участвовать в исследованиях, в том числе оборонных, занимаясь
«проблемами, которые не относятся непосредственно к Министерству
обороны» (Bush to P. H. Douglas, January 11, 1951 // Bush Papers,
Library of Congress), такого же мнения придерживались и другие.
См., например: вопрос конгрессмена Уолверхэмптона на заседании
Консультативного комитета по науке, почему существует этот коми-
тет, если ННФ должен осуществлять оборонные исследования (Science
Advisory Committee in the Office of Defence Mobilization, the Minutes of
June 15,1952, 186.8 // DuBridge Papers, Archives, California Institute of
Technology). В этом же собрании бумаг см.: L. С. Craigie memorandum
to DuBridge, March 25, 1947; the Project VISTA files in 174.3; возмущен-
ный ответ Дюбриджа на запрос Министерства обороны к его контрак-
торам об уволенных в запас офицерах в платежной ведомости (June 5,
1959. 175.2). В 1958 финансовом году, согласно этому файлу, три уни-
верситета числились среди ста ведущих контракторов: МТИ был пять-
десят вторым, Калифорнийский технологический институт — пять-
десят седьмым, Университет Джонса Хопкинса — девяносто шестым.


400 Натан Рейнгольд
и хорошие качества нации122. Это было консервативное
видение того, что люди другого типа называли «народ-
ная война».
Беспокоясь о патентной системе, Буш действовал
на основе представлений о том, что технологический про-
гресс идет от мелких передовых промышленных органи-
заций123. Его сомнения по поводу «управления по догово-
ру» и бурного роста системы грантов на проекты отража-
ли его веру в то, что наука более всего расцветает в неболь-
ших учреждениях типа Института Карнеги или же в ру-
ках небольшого числа талантливых ученых в университет-
ских департаментах. Стремясь всеми силами сохранить
в вооруженных силах уровень принятия решений как мож-
но ближе к небольшим творческим техническим группам,
Ванневар Буш не только действовал в соответствии с тем,
что было для него привычно и удобно, но и был творче-
ским анахронизмом.
Он прилагал все усилия к тому, чтобы сдерживать на-
ступление будущего с размытыми границами между обще-
ственным и частным, между размышлением и действием,
между властью и идеалами, между национальными целями
и самовозвеличиванием. Мир в его представлении состо-
ял из дискретных «локальных» сущностей, в большой сте-
пени самоуправляющихся и самомотивированных, при-
чем каждая требовала внимания к присущей ей природе.
Это была концепция минимального управления и индиви-
дуальной инициативы — персональной ответственности
122 Modern Arms and Free Men. P. 128 и след.
123 Трудно вообразить, чтобы Буш превозносил монополию, как
это делал Джуэтт на Всемирной ярмарке в Чикаго в начале Великой
депрессии. См.: Rydell R. The Fan Dance of Science // Isis. 1985. № 76.
P. 525-542; ссылка на Р. 532 относится к публичному выступлению.
Во время обдумывания «Science — The Endless Frontier» Буш сжато из-
ложил свои взгляды на патентную систему (Bush to J. Tate, February 8,
1945 // OSRD, general correspondence re Reports to President), под-
черкнув необходимость поощрения маленьких концернов и независи-
мых изобретателей (включая работающих в некоммерческих органи-
зациях). Позднее он повторил это в другом письме (Bush to L. Cutler,
October 4, 1949 // Bush Papers, Library of Congress.


«Новый курс для науки» Ванневара Буша, или Триумф старого порядка 401
и внимания к правам других. Стремясь работать внутри
этой системы, Буш зачастую подвергал опасности чет-
кость цели, когда он пытался найти компромисс с окру-
жающими.
Еще до переезда в Вашингтон, когда Буш работал
в МТИ над дифференциальным анализатором, его взгля-
ды едва ли соответствовали национальным реалиям.
Поэтому «Science — The Endless Frontier» скорее почи-
тали, чем принимали к сведению. Представления Буша
грозили серьезно нарушить различные старые установки
и то соблазнительное будущее, которое виделось в после-
военной Америке. Несмотря на это, многое из того, что
было явно и неявно выражено в предложениях Буша, оста-
лось с нами по сей день. Воспоминания, пусть и неточные,
о мобилизации научных ресурсов во время Второй миро-
вой войны еще живут в дискуссиях о национальной науч-
ной политике. Благодаря этой памяти Буш представляет-
ся двойственным символом. Первое — это прецедент, по-
казывающий, чего способна достичь национальная воля.
Однако когда эта воля выражалась в программе космиче-
ских исследований или в борьбе с раком, Буш резко воз-
ражал. Несомненно, гораздо более в его духе было вто-
рое: роль, которую может играть знание в достижении
внутреннего благополучия и силы страны.


УНИВЕРСИТЕТЫ, ЛАБОРАТОРИИ
И РАЗВИТИЕ НАУКИ
Связи науки с производством по-американски:
химическая технология в Массачусетсом
технологическом институте, 1900-1939 гг.
Джон Сервос
Одной из ярких черт развития науки XIX столетия ста-
ло возникновение структур, занятых прямым приложе-
нием научных теорий и методов к проблемам производ-
ства. Начиная с 1870-х гг. предприятия Германии стали ши-
роко использовать ученых не просто для решения таких
узких задач, как контроль качества; наука сделалась важ-
нейшим фактором обновления продукции и технологии
производства, и от нее подчас зависела судьба целых от-
раслей промышленности1. К 1900 г. в Германии и к 1920 г.
в Америке уже было несколько учреждений, куда мог об-
ратиться фабрикант и где научные работники были гото-
вы взяться за его задание. К числу таких структур относи-
лись производственно-исследовательские лаборатории,
принадлежавшие отдельным предприятиям или отрасле-
вым объединениям, частные лаборатории-консультации,
такие как фирма Артура Литтла, а также исследователь-
ские институты, содержавшиеся на средства государ-
ства, как Имперское физико-техническое управление
и Национальное бюро стандартов.
Бурный рост производства, поставленного на научную
основу, не мог не затронуть университеты; среди центров
развития прикладной науки появились и университетские
лаборатории. Первыми — еще в конце XIX в. — наладили
1 Beer J.J. The Emergence of German Dye Industry // Illinois Study
in Social Sciences. № 44. Urbana, 111.: University of Illinois Press, 1959.


Связи науки с производством по-американски... 403
связи предприятий с университетскими лаборатория-
ми немецкие фирмы2. В Соединенных Штатах подобного
рода связи сложились в первое десятилетие XX века, ког-
да многие американские корпорации стали прямо отчис-
лять деньги на научные исследования и подготовку специ-
алистов в университетах. Академические учреждения и их
научные сотрудники не могли не отреагировать на приток
средств из промышленности. Какова же была их реакция?
Как патронаж промышленников сказался на развитии ака-
демической науки, фундаментальной и прикладной? Как
он повлиял на круг задач и ценностей, на которые ориен-
тировались сами ученые?
В этом очерке мы проследим, как патронаж со сторо-
ны промышленности может влиять на структуру и научную
работу учебного заведения на примере Массачусетского
технологического института (МТИ), прежде всего на при-
мере разработок в рамках программ МТИ в области химии
и химической технологии, поскольку в этих программах
воплотились или нашли свое отражение почти все основ-
ные проблемы, возникавшие в связи со стремительным
ростом финансируемых спонсорами исследовательских
работ. Ряд обстоятельств делает МТИ особенно удобным
объектом подобного исследования. Новаторский опыт
МТИ в сфере внедрения прикладной тематики в работу
научного учреждения, в разработке методов финансиро-
вания этих работ, а позднее и в разработке средств их кон-
троля имел широкомасштабные последствия. МТИ стал
одним из первых вузов Америки, создавших специальные
подразделения для работы над научной тематикой, фи-
нансируемой промышленниками. Более того, в первое
десятилетие XX в. МТИ снискал себе огромный автори-
тет как в фундаментальной, так и в прикладной науке. Все
эти обстоятельства делают МТИ идеальным полигоном,
на котором можно проследить, как складывались отно-
шения между сторонниками прикладных исследований
и теми, кто отстаивал фундаментальную тематику в эпоху,
2 Ibid.


404 Джон Сервос
когда промышленность впервые стала оказывать мощ-
ное влияние на политику и жизнь академических струк-
тур. Наконец, история того, как МТИ включился в рабо-
ту по производственным заказам, легла в основу матери-
ала недавно вышедшей работы Дэвида Нобла, посвящен-
ной анализу взаимоотношений академических учреж-
дений с промышленностью в Соединенных Штатах3.
В какой-то степени наш очерк является ответом на выво-
ды, сделанные Ноблом.
Для начала напомним неко-
торые важные факты из исто-
рии МТИ. Репутация это-
го заведения как признанно-
го во всем мире центра науч-
ной подготовки и исследова-
ний сложилась не так уж дав-
но. До начала XX столетия
МТИ был всего лишь техниче-
ским вузом, доброе имя которо-
го было известно скорее в мест-
ных масштабах, со скромной
материальной базой и столь же
скромными претензиями4. До 1916 г. «Бостон Тех» (Boston
Tech), как его тогда называли, занимал крошечный кло-
чок земли неподалеку от путей железной дороги Бостон —
Олбани в районе Бэк-Бэй. Еще в 1913-1914 гг. его суммар-
ный годовой доход был меньше дохода колледжей Смита
или Вассар и составлял не более десятой части дохо-
да Корнеллского университета5. Научная работа велась
3 Noble D. Е America by Design: Science, Technology, and the Rise of
Corporate Capitalism. New York: Knopf, 1977.
4 Нет ни одного удовлетворительного очерка истории
Массачусетского технологического института. В повествовательной
форме ее начальный период описан одним из ее участников, Сэмюэлем
Прескоттом (см.: Prescott S. С. When MIT Was «Boston Tech», 1861-1916.
Cambridge, Mass.: The Technology Press, 1954.
5 U. S. Department of Interior, Report of the Commissioner of Education
for the Year Ended June 30,1914. Washington, D. C: Government Printing
Артур Д. Литтл


Связи науки с производством по-американски... 405
слабо, ибо никогда официально не поощрялась, хотя фор-
мально руководство допускало, что преподаватель может
заниматься наукой. Институту не хватало средств, что-
бы оплатить своим преподавателям время, помещения
и оборудование для оригинальных исследований или ру-
ководить такой работой. Хотя еще в 1872 г. институт по-
лучил право присваивать степени магистра и доктора,
до 1900 г. было присуждено всего 22 магистерские степе-
ни и ни одной докторской6. «Бостон Тех» был все тот же,
что и в момент своего основания: учебным заведением, це-
лью которого было дать учащимся добротное техническое
образование, позволявшее им в дальнейшем работать ин-
женерами и управляющими в промышленности. Кафедры
общенаучного профиля нужны были лишь как подспорье
в подготовке специалистов-технологов.
Но несмотря на всю, как выразился один из современ-
ников, «бедность, постоянно державшую в напряжении
президента и его коллег», на рубеже столетий МТИ все же
сделал один шаг в направлении развития исследований:
собрал группу хорошо подготовленных и очень толковых
молодых преподавателей7. Особенно повезло в этом от-
ношении химическому факультету. Больше полудюжины
молодых химиков, учившихся в Германии, получили здесь
места преподавателей в 1890-е гг., примерно столько же
добавилось за последующее десятилетие. А. А. Нойес,
Уильям Уолкер, Уильям Кулидж, Уиллис Уитни, Дж. Льюис
и Уоррен Льюис — все они преподавали здесь в это вре-
мя8. Большинство из них окончили МТИ, и все учились
Office, 1915. Р. 253 и 256. Общий доход МТИ в 1913-1914 гг. составлял
694 тысячи долларов, Корнеллского университета — 6790 тысяч дол-
ларов, колледжа Смита— 1005 тысяч долларов и колледжа Вассар —
1108 тысяч долларов.
6 Prescott. When MIT Was «Boston Tech». P. 185.
7 Munroe. The Massachusetts Institute of Technology // New England
Magazine. 1902-1903. № 33. P 131-158, цитата Р. 157.
8 Списки преподавателей можно найти в ежегодном «Каталоге»
МТИ. Имеются полноценные биографии Кулиджа, Уитни и Дж. Льюиса:
Miller J. A. Yankee Scientist, William David Coolidge. Schenectady, N. Y.:


406 Джон Сервос
потом в университетах Германии. По мере того как пред-
ставители этого поколения химиков выдвигались в МТИ
на видные позиции, становилось все яснее, что они раз-
делились на два лагеря, совершенно по-разному представ-
лявшие себе будущее института в целом и его химическо-
го факультета в частности.
Представители одного лагеря, во главе которого сто-
ял Артур Амос Нойес, вынашивали честолюбивые замыс-
лы превратить МТИ из обыкновенной инженерной шко-
лы в университет, ориентированный на фундаменталь-
ные исследования, с солидной научной базой и аспиран-
турой при нем. Сам Нойес некогда учился в МТИ, а затем
в Лейпциге под руководством Вильгельма Оствальда под-
готовил и защитил диссертацию (Ph. D.). Получив в 1899 г.
место профессора, Нойес стал активно уговаривать ру-
ководство перенести основной упор в учебном процессе
и исследовательской работе на общенаучные проблемы.
Нойес и его последователи признавали, что в качестве
учебного заведения МТИ должен продолжать готовить
студентов для работы на производстве, но при этом пола-
гали, что выпускники института должны обладать уникаль-
ной по широте и разносторонности подготовкой. Лучший
способ добиться этой цели, по мнению Нойеса, — не заби-
вать студентам голову бесчисленными тонкостями про-
изводственного процесса, а преподавать им основы есте-
ственных наук, используя при этом любую возможность
Mohawk Development Service, 1963; BroderickJ. Willis R. Whitney. Albany,
N.Y.: Fort Orange Press, 1945; Lachman A. Borderland of the Unknown:
The Life Story of Gilbert Newton Lewis. New York, Pageant Press, 1955.
О Нойесе см.: Pauling L. Arthur Amos Noyes // Biographical Memoirs
of the National Academy of Sciences. 1958. № 31. P. 322-346; об Уолкере
см.: William H. Walker // National Cyclopaedia of American Biography.
Vol. A. P. 167; о К. Л. Уоррене см.: Warren К. L., John Fritz Medalist for
1966, очерк, выпущенный после присуждения медали Фритца на го-
дичном собрании Американского института химиков-технологов
в Филадельфии в декабре 1965 г. В те же годы в МТИ пришли рабо-
тать и другие химики, получившие образование в Германии: Сэмюэль
Малликен, Генри Пол Тэлбот, Огастус Джил, Ф. Джуэтт Мур, Франк
Торп, Артур Блэнчард и Майлс Шеррилл.


Связи науки с производством по-американски... 407
ставить студенту научные задачи для самостоятельного ре-
шения. Нойес был одним из первых, кто применил этот
метод обучения. В 1908 г. он писал:
...общий принцип, которым будет определяться характер на-
шего четырехлетнего курса академического обучения, состо-
ит в том, чтобы дать либеральное образование — такое, кото-
рое развивало бы в человеке характер, широту взглядов и вы-
сокие научные идеалы, а профессиональная подготовка при
этом будет ограничена прежде всего глубоким преподавани-
ем основ фундаментальных наук и научного метода, тогда как
специализированные технологические дисциплины следу-
ет включать в программу лишь в той мере, в какой позволит
оставшееся время и в какой это нужно для выполнения мини-
мума требований профессиональной деятельности9.
С подобного рода образованием выпускники МТИ мог-
ли по окончании учебы оказаться на первых порах в нелег-
ком положении, однако углубленные знания общих прин-
ципов и умение решать задачи позволили бы им быстро
наверстать недостающее. Более того, при таком образо-
вании они могли бы справиться с задачами такой сложно-
сти, которая не по плечу работнику, не получившему столь
разносторонней подготовки:
...инженера готовят так, чтобы он умел применить на прак-
тике существующие методы; что, по-моему, нужно заводско-
му химику в этой стране, так это главным образом умение ре-
шать новые проблемы и вносить усовершенствования в про-
цессы —умение, которое приобретается прежде всего в ходе
9 Noyes A. A. Advanced Courses for Specialization // Massachusetts
Institute of Technology President's Report, January 1908. Boston:
Massachusetts Institute of Technology, 1908. P. 18. См. также: Noyes to
R.C. Maclaurin, 31 January 1916 // The George Ellery Hale Papers,
1882-1937 / Ed.D. Kevles. Pasadena, Calif.: Carnegie Institution of
Washington /California Institute of Technology, 1968; on microfilm. Roll
27; Noyes to W.H. Walker, 12 May 1916, Folder 555. President's Papers,
MIT Archives. Cambridge, Mass. (далее в ссылках — President's Papers).


408 Джон Сервос
добротной химической подготовки, куда должна входить
значительная доля исследовательской и прочей работы, тре-
бующей независимого мышления...10
Позиция Нойеса опиралась на его убежденность в том,
что достижения прикладной науки и техники требуют под-
готовки именно в области фундаментальных наук и опы-
та общенаучных исследований.
Нойес стремился воплотить свои соображения в ре-
альной работе как со студентами, так и с выпускниками.
Создавая для студентов курсы и учебники, Нойес и его
соратники сумели ввести в учебные программы термо-
динамику и теорию растворов11. Они старались утвер-
дить более строгие требования к лабораторным заня-
тиям по общенаучной подготовке и побуждали началь-
ство усилить преподавание общеобразовательных пред-
метов12. Помимо этого, в 1903 г. Нойес при поддержке
целого ряда коллег, выпускников и попечительского со-
вета убедил администрацию организовать независимую
от химического факультета Исследовательскую лабора-
торию физической химии, вся техническая база и штат
которой предназначались бы исключительно для иссле-
довательской работы в этой быстро развивающейся об-
ласти. Получая денежные средства к существованию ча-
стью от Института Карнеги в Вашингтоне, частью от МТИ
и частью из личных сбережений Нойеса, эта лаборатория
вскоре стала тем ядром, вокруг которого развернулась де-
ятельность химиков, преданных делу фундаментальной
10 Noyes A. A. Discussion on the Training of Technical Chemists //
Science, 1904. № 19. P. 572-573, цитата Р. 572.
11 За изменениями в учебных программах можно проследить
по ежегодному «Каталогу» МТИ. Об учебниках Нойеса см: Pauling.
Noyes (прим. 8). Р. 323-324 и 344-345.
12 Noyes A. A. Instruction on Theoretical Chemistry // Technology
Quarterly. 1896. № 9. P. 323-325; The Course of General Studies //
Technology Review. 1904. № 6. P. 4-18; Education in Engineering and
Applied Science at the Massachusetts Institute of Technology // Technology
Review. 1908. № 10. P. 83-88; What the Institute Stands for Today //
Technology Review. 1909. № 11. P. 25-27.


Связи науки с производством по-американски... 409
науки. Первые несколько докторских диссертаций, защи-
щенных в МТИ, были выполнены именно в этой лабора-
тории. Прошло всего несколько лет, а в мире уже хорошо
знали лабораторию Нойеса, ставшую крупнейшим цен-
тром физико-химических исследований в Америке, осо-
бую славу которому принесли работы о свойствах разбав-
ленных водных растворов13.
Хотя Нойес и его единомышленники завоевали ши-
рокую поддержку среди коллег и покровителей МТИ, их
представления о будущем этого заведения имели и серьез-
ных противников. Вскоре после того, как Нойес получил
свою научную лабораторию, представители второго ла-
геря принялись изо всех сил настраивать руководство
Массачусетский технологический институт.
Здание Роджера (1866-1938)
13 Noyes A. A. The New Research Laboratories at the Institute //
Technology Review. 1903. № 5. R 305-307. Организация Исследовательской
лаборатории физической химии и программа ее исследовательских
работ составляют предмет 3-й главы диссертации Джона Сервоса:
Servos J. Physical Chemistry in America, 1890-1933: Origin, Growth, and
Definition (Ph.D. diss., Johns Hopkins University, 1979).


410 Джон Сервос
в пользу концепции, рисовавшей будущее института совер-
шенно иначе. Эта группировка, во главе которой стояли
Уильям Уолкер с химического факультета и Артур Литтл,
весьма известный консультант по технологии и выпускник
МТИ, считала, что институту негоже отвергать накоплен-
ный опыт, а, напротив, надлежит вернуться на прежний
путь14. МТИ не университет, и тягаться с университетами
ему незачем; МТИ — инженерно-техническое учебное за-
ведение, уникальное положение которого, как они полага-
ли, вполне позволяет ему стать в Америке XX в. ведущим
центром подготовки строителей и руководителей произ-
водства. Институт может захватить здесь ведущие пози-
ции, разработав новаторские, более совершенные мето-
ды подготовки ученых-прикладников.
В отличие от Нойеса, Уолкер и его окружение не счи-
тали, что упор на фундаментальные науки столь уж ва-
жен для формирования добротных инженерных кадров.
Конечно, инженер должен иметь представление об осно-
вах естествознания, однако Уолкеру казалось, что строить
весь курс обучения вокруг подобных занятий — большая
ошибка. Как Уолкер говорил позднее Нойесу:
...мы с вами всегда расходились во мнениях по одному прин-
ципиальному вопросу: вы считаете, что стоит человеку вы-
учить некий закон или научную теорию, как умение прила-
гать этот закон или теорию к решению проблем повседнев-
ной практики придет само собою. Я же полагаю, что сту-
дент, выучив некий закон или теорию, сделал лишь полде-
ла; чтобы с толком применять, скажем, закон Рауля к тем
или иным сложным условиям, в которых придется работать
14 Об Уолкере см. выше (прим. 8). О Литтле см.: KeyesF. G.
Arthur D. Little // Proceedings of the American Academy of Arts and
Sciences. 1936-1937. № 71. P. 513-519; Haynes W. Arthur Dehon Little //
Great Chemists/Ed. E. Faber. New York: Interscience, 1961. P. 1191-1202.
Литтл не занимал в МТИ никаких официальных должностей, пока
не стал в 1912 г. членом Инспекционного комитета по химии, однако
пользовался немалым влиянием благодаря близкой дружбе с Уолкером.
В1900-1905 гг. Уолкер был партнером Литтл а в консультационной фир-
ме последнего.


Связи науки с производством по-американски... 411
инженеру-химику, требуется более гибкий ум, более иску-
шенная рассудительность и больший труд (да будет мне по-
зволено так выразиться), нежели для того, чтобы, как это
вечно делается, затвердить закон Рауля, заранее отрепе-
тированный в таких условиях, где он количественно вы-
полняется...15
Лишь лично соприкоснувшись с проблемами, почерп-
нутыми из технологической практики, студент может усво-
ить, как использовать химическую теорию и что задает
пределы ее применимости. Кроме того, лишь на практи-
ке, имея дело с производственными операциями и техно-
логическими процессами, студент выучится справляться
с теми проблемами, которые встречаются, когда объем про-
изводимого продукта исчисляется тоннами, а не «пробир-
ками», чтобы он ощутил рамки, налагаемые производствен-
ными затратами, приучился не забывать о перспективах
использования побочных продуктов и так умел составить
отчет или технологическую записку, чтобы документ при-
влек предпринимателей и послужил основой патентной за-
явки16. «Занятия чистой наукой,— говорил Уолкер одному
из своих коллег с геологического факультета, — страшно ко-
режат человека, и лишь долгим и упорным трудом из него
можно вытесать мало-мальски пригодное для дела суще-
ство. Несмотря на Нойеса и его подпевал, я все же и поны-
не уверен, что в состоянии доказать, что преподать и усво-
ить чистую науку куда проще, чем преподать и усвоить при-
емы толкового приложения этой науки к решению тех про-
блем, которые ставит повседневная жизнь...»17
15 Walker to Noyes, 20 January 1919, Folder 555 // President's Papers;
Walker to Noyes, 14 May 1916; Walker to Maclaurin, 16 May 1916, — обе за-
писки в: Folder 555 // President's Papers.
16 Walker W H. A Laboratory Course in Industrial Chemistry //
Technology Review. 1904. № 6. P. 163-174.
17 Walker to C.H. Warren, 9 January 1919, Folder 555 // President's
Papers. Аналогичный взгляд, хотя в не столь резких выражениях, вы-
сказывал Литтл (Little A. D. Industrial Research in America //Journal of
Industrial and Engineering Chemistry. 1913. № 5. P. 796).


412 Джон Сервос
В учебную программу были внесены некоторые новше-
ства, почерпнутые из концепции Уолкера. В 1905 г. Уолкер
перестроил вялую программу преподавания химического
производства. Благодаря реорганизации, из мешанины хи-
мических дисциплин и машинной инженерии программа
превратилась в целостный курс химической технологии,
который постепенно все больше ориентировался на изу-
чение конкретных звеньев технологической цепи и эко-
номической стороны промышленного производства. Хотя
выражение «unit operations» («отдельные звенья техноло-
гического процесса») впервые — лишь в 1915 г. — использо-
вал Артур Литтл, однако среди химиков-технологов МТИ
и некоторых других учебных заведений уже несколько лет
была весьма популярна идея строить обучение вокруг та-
ких важнейших операций, как перегонка, фильтрование
и конденсация18. Немалой помехой в развитии програм-
мы, воплощавшей эту концепцию, была ее дороговизна:
оборудование и материалы, необходимые для демонстра-
ции основных звеньев технологического процесса в про-
мышленном масштабе, были дороги и требовали частого
обновления. Редкий университет мог позволить себе та-
кие траты. МТИ оказался одним из первых учебных заве-
дений, одолевших это препятствие. В 1916 г. Уолкер вместе
со своим младшим коллегой Уорреном Льюисом основал
так называемую Школу химической технологии. По сути
дела, школа представляла собой курс углубленного сотруд-
ничества с производством: преподавателей и старшекурс-
ников МТИ посылали самих выбирать предприятия, куца
18 Little A. D. et al. Report of the Visiting Committee of the Department
of Chemistry and Chemical Engineering, 6 December 1915, Folder 1259
// President's Papers. См. также: White A. H. Chemical Engineering
Education // Twenty-Five Years of Chemical Engineering Progress/Ed.
S. D. Kirkpatrick. Philadelphia: American Institute of Chemical Engineers,
1933. P. 355-356, и Whitaker M. С The New Chemical Engineering Course
and Laboratories at Columbia University // Transactions of the American
Institute of Chemical Engineers. 1919. № 5. P. 150-169, цитата Р. 162.
Пример учебного курса, построенного вокруг отдельных операций,
см.: Walker W. H., Lewis W. К., McAdams W. H. Principles of Chemical
Engineering. New York: McGraw-Hill, 1923.


Связи науки с производством по-американски... 413
они могли бы пойти поработать часть учебного года в пря-
мом контакте с производством, за что ратовал Уолкер. Что
не менее важно, эта программа дала химикам-технологам
МТИ необходимый доступ к дорогостоящему оборудова-
нию, позволявший в ходе обучения показать и полностью
изучить каждое звено производственного процесса. Опыт
Школы химической технологии оказался столь удачен, что
многие вузы успешно подхватили его19.
Уолкер не забывал и об исследовательской работе.
Он сам окончил Геттинген и выступал за то, чтобы стар-
шекурсники в МТИ такой работой занимались. Однако,
по мнению Уолкера, в техническом вузе центральное ме-
сто в исследовательской работе должна занимать приклад-
ная тематика. Именно в этой области вклад Уолкера в про-
грамму был наиболее значим.
Той институтской структурой, которая служила про-
водником уолкеровских идей в сфере прикладных хими-
ческих исследований, стала Исследовательская лабора-
тория прикладной химии, организованная пятью годами
позже Исследовательская лаборатория физической хи-
мии Нойеса. Исследовательская лаборатория прикладной
химии была задумана как подразделение, где радикально
решались бы проблемы прикладной химии. Согласно за-
мыслу она, как и лаборатория Нойеса, должна была рабо-
тать при химическом факультете на правах полусамостоя-
тельного подразделения с собственным штатом и бюдже-
том. МТИ выделил под лабораторию здание и небольшую
ежегодную субсидию, основную же массу расходов пред-
стояло покрывать за счет поступлений за исполнение ис-
следовательских работ по договорам с промышленными
предприятиями и отраслевыми объединениями20.
19 Планы, касающиеся Школы химической технологии, обсужда-
ются в работе: Little et al. Report of the Visiting Committee, 6 December
1915. См. также: Haslam R. T. The School of Chemical Engineering Practice
of the Massachusetts Institute of Technology //J. Ind. Eng. Chem. 1921.
№ 13. P. 465-466.
20 По поводу создания и истории Исследовательской лаборатории
прикладной химии см.: Massachusetts Institute of Technology Executive


414 Джон Сервос
Уолкер и все, кто заодно с ним участвовал в устрой-
стве этой лаборатории, а среди них самой яркой фигу-
рой был Артур Литтл, считали, что лаборатория сослу-
жит добрую службу как институту, так и всей американ-
ской промышленности. Благом для Института будет со-
средоточение здесь исследований по промышленной хи-
мии и роль лаборатории как базы для выполнения сту-
денческих работ по химической технологии. Помимо
этого, лаборатория наглядно продемонстрирует про-
мышленникам всей страны учебную программу по хи-
мической технологии, что, естественно, весьма выгод-
но и самому институту, и его выпускникам21. Развитию же
промышленности Исследовательская лаборатория при-
кладной химии будет способствовать, как все надеялись,
в двух направлениях. Во-первых, штат лаборатории, на-
стойчиво применяя достижения науки ради решения
больших и малых проблем прикладной химии, повысит
производительность на крупных и мелких предприяти-
ях, а то и в масштабе целых отраслей. Среди американ-
ских компаний лишь у немногих были собственные ис-
следовательские отделы, а из предпринимателей пока
мало кто осознавал, что нужды производства требуют
постоянного участия ученых специалистов. Фирмы,
не желавшие тратить деньги на создание собственных
исследовательских подразделений, в лице сотрудников
Исследовательской лаборатории прикладной химии об-
ретали недорогой, но надежный источник опытных спе-
циалистов22. Во-вторых, лаборатория Уолкера могла по-
служить образцом для организации других прикладных
Committee to Walker, 28 April 1908, Folder 555 // President's Papers;
Little A. D. A Laboratory for Public Service // Technology Review. 1909.
№ 11. P. 16-24; Walker W.H. Cooperation in Industrial Research: The
University // Transactions of the American Electrochemical Society. 1916.
№ 29. P. 30-31; W K. Lewis to S. W Stratton, 21 April 1925, Folder 495 //
President's Papers, а также отчеты директора лаборатории в ежегод-
ных отчетах президента МТИ (MIT President's Report).
21 Little. A Laboratory for Public Service. P. 19.
22 Ibid. P. 18-20.


Связи науки с производством по-американски... 415
научно-исследовательских структур при МТИ и прочих
американских вузах. Она могла стать первым из чис-
ла многочисленных в будущем — как надеялись Литтл
и Уолкер — мостов между промышленностью Америки
и университетами и техническими вузами. Подобное
смыкание, считали эти химики, остро необходимо, коли
американской промышленности предстоит тягаться
с европейскими, в первую очередь немецкими фирма-
ми. Пример Германии с ее бурным ростом химического
производства будоражил в то время умы американской
науки и системы образования, а ведь своими достиже-
ниями, как отмечали многие наблюдатели, немцы обя-
заны тесному сотрудничеству предпринимателей с ака-
демическими учеными23. Опыт Германии, как уверяли
Уолкер и Литтл, доказал, сколь выгодны прочные связи
между университетскими лабораториями и промышлен-
ными предприятиями24.
Задачи Нойеса и Уолкера были совершенно несовме-
стимы. Тем не менее руководство МТИ никак не желало
остановить свой выбор на какой-то из этих двух концеп-
ций. Ричард Маклорин, президент МТИ в годы нарас-
тавшего противостояния двух лагерей, проводил поли-
тику усмирения разногласий25. Как бывший физик, он
чувствовал всю привлекательность идеалов Нойеса; как
23 См., например: Vanderlip F. A. Government Education // Scribner's
Magazine. 1905. № 37. P. 338-353; Pritchett H.S. A Closer Contact with
Industrial Interests // MIT President's Report, January 1907. Boston:
Massachusetts Institute of Technology, 1907. P. 21; Maclaurin R.C..
Universities and Industries //J. Ind. Eng. Chem. 1916. № 8. P. 59-61,
в частности Р. 60-61.
24 Little. A Laboratory for Public Service. P. 16-18; Walker. Cooperation
in Industrial Research: The University. P. 30; Walker W H. The University
and Industry //J. Ind. Eng. Chem. 1916. № 8. P. 63-65.
25 Ср., например, заявления Маклорина в статье «Universities
and Industries» (P. 60-61) и в его отчете Report of the President //
MIT President's Report, January 1917. Boston: Massachusetts Institute
of Technology, 1917 (P. 17). Биографии Маклорина посвящена книга:
Pearson H. G. Richard Cockburn Maclaurin, President of the Massachusetts
Institute of Technology. New York: Macmillan, 1937.


416 Джон Сервос
президент МТИ, он ощущал тяготение традиций инсти-
тута как технического учебного заведения и понимал,
что отвечает за его материальное благоденствие и за бу-
дущее выпускников. В подобном же положении пребы-
вал глава департамента химии Генри Тэлбот26. До 1921 г.
курсы как общей, так и прикладной химии преподава-
лись в рамках единого курса химии и химической тех-
нологии. Тэлботу как первому лицу департамента непре-
рывно приходилось примирять непримиримых против-
ников27.
Сближения между ними так и не наступило. За годы,
предшествующие Первой мировой войне, влияние
Нойеса в департаменте химии постепенно ослабло.
Сразу после войны его авторитет еще больше упал.
Отчасти дело было в популярности уолкеровских про-
грамм по химической технологии. И если на протяже-
нии 1905-1909 гг. студенты этого департамента МТИ
предпочитали получать свою первую степень (бакалав-
ра) по специальности «химия», то за следующее пяти-
летие специальность «химическая технология» ока-
залась среди студентов в два с лишним раза популяр-
нее специальности «химия» (см. табл. 1). В послево-
енные годы эта диспропорция лишь усугубилась, до-
стигнув апогея в период 1920-1924 гг., когда МТИ вы-
пустил 419 химиков-технологов и лишь 52 химика.
Стремительный взлет популярности курса химической
технологии был отражением бурного роста химической
26 Talbot H. P. Relation of Educational Institutions to the Industries //
J. Ind. Eng. Chem. 1920. № 12. P. 943-947, в частности Р. 946. О Тэлботе
см.: NorrisJ.E Henry Paul Talbot // Technology Review. 1927. № 29.
P. 479-480.
27 E. Bright Wilson to Edwin S. Webster, 21 April 1920 // Folder 73,
President's Papers. Уилсон утверждает, что трения между Нойесом
и Уолкером «вымотали д-ра Нойеса до такой степени, что он излишне
озабочен вопросом о разделении департаментов в надежде, что оно мо-
жет принести ему лично какое-то облегчение». И Уилсон, и казначей
МТИ Эверетт Морсе противились разделению химического и химико-
технологического департаментов, поскольку это было связано с за-
тратами.


Связи науки с производством по-американски... 417
промышленности Соединенных Штатов, вызванного
тем, что с началом войны в стране пропал ряд товаров,
ввозимых ранее из Германии.
Таблица 1. Количество студентов,
получивших в МТИ степень бакалавра
по химии и химической технологии в 1885-1934 гг.,
по пятилетним периодам
Примечание: данные взяты из отчетов реестра, включенных
в ежегодные отчеты президента МТИ (MIT President's Report).
И все же эта смена ориентиров произошла не толь-
ко под влиянием войны и ее последствий. Не меньшую
роль сыграла, вероятно, та поддержка, которой Уолкер
пользовался у покровителей и попечительского совета
МТИ. В этот период происходила постепенная смена ис-
точников финансирования. Когда в 1903 г. Нойес устра-
ивал свою Исследовательскую лабораторию физической
химии, институт существовал главным образом благода-
ря материальной поддержке представителей старинной
бостонской знати — семейств Кэбот, Лоуэлл, Пибоди,


418 Джон Сервос
Эндикотт, Чёт, в чьих руках находились бразды правле-
ния институтской корпорации. Однако влияние этих фа-
милий пошло на убыль после 1910г., когда интерес к за-
ведению начали проявлять Джордж Истмен, Т. Коулмен
Дюпон и Пьер Сэмюэль Дюпон. На их-то доллары и была
построена новая база МТИ в Кембридже, куда институт
и переехал из Бостона в 1917 г. С 1911 по 1921 г. семей-
ство Дюпон передало МТИ свыше 1,7 миллиона долла-
ров; вклад Джорджа Истмена составил свыше 10,5 мил-
лиона долларов. Объем этих взносов втрое превышал
суммарный объем пожертвований и стоимость имуще-
ства в 1910 г.28
Эти крупнейшие промышленники доверяли Уолкеру,
и не зря. Уолкер, обладавший организаторским и пробив-
ным талантом, активно консультировавший промышлен-
ников и бывший некогда совладельцем фирмы Артура
Литтла, был слеплен из того же теста. С новыми покро-
вителями МТИ Уолкера объединяло стремление постро-
ить высокопроизводительное индустриальное общество,
причем все они мечтали увидеть МТИ в авангарде этого
строительства29. Тот образ института, каким он рисовал-
ся Нойесу, мало привлекал их.
Преподаватели, отстаивавшие приоритет общенауч-
ных исследований, ясно видели, в каком направлении
меняются стиль и политика МТИ. В поисках более под-
ходящей обстановки немалая часть персонала и старше-
курсников химического факультета перебралась в 1912 г.
в университет Беркли30. Встревоженный тем, как в инсти-
туте «науку все сильнее теснят в угоду производственной
28 «M.I.T.: Resources— Capital Gifts— Income— Teachers Salaries,
1910-1948», недатированная памятная записка в архивах МТИ среди
бумаг В. Буша: MIT History Folder, Vannevar Bush Papers, MIT Archives.
29 300 тысяч долларов, пожертвованные Джорджем Истменом, по-
зволили создать Школу химической технологии (School of Chemical
Engineering Practice). R.T. Haslam to Stratton, 9 May 1924, Folder 94 //
President's Papers.
30 Среди тех, кто ушел в Калифорнийский университет из МТИ,
были Дж. Льюис, Уильям Брэй и Мерль Рэндалл.


Связи науки с производством по-американски... 419
тематике», в 1916 г. Нойес попросил Маклорина срочно
принять рекомендации, которые, по замыслу Нойеса, по-
зволили бы вернуть МТИ к более взвешенной политике31.
МТИ, настаивал он, должен увеличить объем средств, вы-
деляемых на научные лаборатории и стипендии, продви-
гать сотрудников института по службе исходя из их успе-
хов в науке, одновременно сократив часы, которые им
приходится тратить на преподавание. Он хотел также
шире внедрить в сознание людей мысль о том, что на-
учные занятия готовят людей к работе на производстве
ничуть не хуже, нежели дисциплины технологические.
Нойес дал понять, что, если положение не исправит-
ся, он может уйти в отставку. Условий Маклорин не при-
нял, но Нойес все же отложил свой демарш до 1919 г.,
когда, вернувшись в МТИ после службы в военные годы
в Вашингтоне, он убедился, что его влияние на прово-
димую институтом политику практически сошло на нет.
В марте того же года Уолкер, заявив, что ему надоела об-
струкция со стороны Нойеса, объявил Маклорину уль-
тиматум: «...либо Нойес полностью отдаст руководство
преподаванием общей химии, перестанет считать себя
членом совета химического департамента и ограничит
свою деятельность работой в Исследовательской лабо-
ратории физической химии», либо «пусть станет ря-
довым сотрудником химического департамента, рабо-
тающим на тех же основаниях и по тому же плану, что
и прочие преподаватели». Если же ни одно из предло-
жений Уолкера не будет осуществлено, уйдет сам Уолкер.
Кроме того, Уолкер намекнул, что в случае его ухода мно-
гие другие преподаватели химической технологии, ско-
рее всего, последуют примеру своего руководителя.
Первый вариант вынуждал Нойеса отказаться от руко-
водства программой обучения студентов, к созданию ко-
торой он приложил столько сил; при втором варианте
Нойесу пришлось бы принести за это в жертву незави-
симое положение его Исследовательской лаборатории
Noyes to Maclaurin, 31 January 1916 // Hale Papers, Roll 27.


420 Джон Сервос
физической химии. Ни на то, ни на другое Нойес пой-
ти не мог, и Маклорин был вынужден сделать выбор. Он
решил оставить Уолкера. В начале апреля Маклорин по-
просил Нойеса отойти от сколько-нибудь активного уча-
стия в жизни департамента химии. В конце 1919 г. Нойес
письменно известил начальство о своем уходе32.
Решение было принято; казалось, теперь все силы
МТИ будут брошены на укрепление подготовки в области
прикладной науки и технологии. Для Уолкера это был на-
стоящий звездный час. В январе 1920 г. он был назначен
директором нового Отделения промышленной коопера-
ции и исследований. Назначение этой вновь созданной
структуры было двояким: она должна была координиро-
вать все прикладные работы в МТИ и собирать соответ-
ствующие денежные средства, необходимые для того,
чтобы выполнить условия пожертвования, поступивше-
го незадолго до того от Джорджа Истмена33. Согласно
условиям, предусмотренным «Технологическим пла-
ном», регламентирующим работу отделения, промыш-
ленные предприятия должны были ежегодно вносить
в казну МТИ взнос на содержание; взамен предприятия
получали технические рекомендации и консультации
штатных сотрудников, а также имели доступ к книгам
регистрации выпускников34. Мощная рекламная кампа-
ния и активная коммерческая деятельность позволили
Уолкеру за один лишь первый год после этого заключить
договоров более чем на 400 тысяч долларов. По отноше-
нию к общему бюджету МТИ, который в 1920/21 финан-
32 Walker to Maclaurin, 21 March 1919, Folder 555 // President's
Papers; Noyes to Maclaurin, 12 April 1919, Folder 149 // President's
Papers; Noyes to Hale, 20 November 1919 // Hale Papers, Roll 28.
33 Maclaurin to Walker, 2 January 1920, Folder 555 // President's
Papers; Karl T. Compton. «Memorandum of Conversation with Professor
Millard regarding the D. I.C. and R.», 23 September 1931, Box 1, Folder 6 //
Karl T. Compton Papers.
34 Walker W H. The Technology Plan // Science. 1920. № 51. P. 357-359.


Связи науки с производством по-американски... 421
совом году составлял менее 1,7 миллиона долларов, это
была весьма заметная сумма35.
Но это было не единственной приметой растущего
влияния ученых-прикладников в МТИ. После внезапной
смерти Маклорина в начале 1920 г. Уолкер занял пост пред-
седателя административного комитета, в обязанности
которого входило руководство работой учебного заведе-
ния до вступления в должность нового президента. Кроме
того, в начале 1921 г. нашло свое организационное выра-
жение деление на химиков и химиков-технологов: был ор-
ганизован самостоятельный факультет химической тех-
нологии. Первым его председателем стал Уоррен Льюис,
приятель и протеже Уолкера36.
После войны химическая технология и прочие при-
кладные дисциплины переживали в МТИ бурный расцвет;
процветала поэтому и Исследовательская лаборатория
прикладной химии (см. табл. 2). Если до войны ее доходы
были примерно такими же, как и у лаборатории Нойеса,
и ни разу не превысили 10 тысяч долларов в год, то после
войны договоры с производством стали подписываться
в невиданном ранее количестве. Из-за этого доход лабо-
ратории подпрыгнул с 8400 долларов в 1916/17 финан-
совом году до 91 тысячи долларов в 1920/21 году, а затем
до 172 тысяч долларов в 1926/27 году. Суммы, выделяемые
на фундаментальные химические исследования, практи-
чески не росли.
35 Everett Morss to members of the MIT Administrative Committee,
17 March 1924, Folder 58-2 // President's Papers. Разумеется, ком-
мерческая тактика Уолкера была не единственной причиной успеха
«Технологического плана» в начале 1920-х гг. За годы войны и первые
послевоенные годы отношение мира бизнеса к вложению средств в на-
учные исследования и разработки уже изменилось, а налог на сверхпри-
быль, несомненно, сделал привлекательным вложение денег в «Техплан».
36 Thomson E. Report of the President // MIT President's Report.
January 1921. P. 11. Уолкер прослужил в административном комитете
лишь два месяца; в марте 1920 г. он покинул комитет, желая сосредото-
чить свое внимание на «Технологическом плане». Вскоре после этого
Э. Томсон, основатель компании «Дженерал электрик» и член корпо-
рации МТИ, стал и.о. президента.


422 Джон Сервос
Таблица 2. Доходы Исследовательской лаборатории
физической химии (ИЛФХ) и Исследовательской
лаборатории прикладной химии (ИЛПХ)
в период с 1911/12 по 1931/32 г., доллары
Примечание, данные взяты из отчетов казначея, включенных
в ежегодные отчеты президента МТИ (MIT President's Report).
Бюджетная сводка по Исследовательской лаборатории приклад-
ной химии обычно приводилась в разделе Schedule R. Данные
о доходах Исследовательской лаборатории физической химии


Связи науки с производством по-американски... 423
приводятся в разделе Schedule R вплоть до 1921/22 года; в даль-
нейшем их помещали в раздел Schedule С, С1 и С2. Данные
по бюджету за 1921/22 учебный год не публиковались.
*Данные о доходах Исследовательской лаборатории физи-
ческой химии за 1922/23 и последующие годы; это отражает из-
менения в методике бухгалтерского учета, из-за чего в эти годы
доход лаборатории искусственно завышался приблизительно
на 20-25 тысяч долларов ежегодно: зарплату директора и стар-
ших сотрудников лаборатории стали приписывать к ее бюдже-
ту. В предыдущие годы они получали жалованье из средств хи-
мического факультета. Учитывая это, а также уровень инфля-
ции, маловероятно, чтобы реальная покупательная способность
Исследовательской лаборатории физической химии после во-
йны могла возрасти.
Несмотря на все материальное благоденствие Иссле-
довательской лаборатории прикладной химии и других
форм сотрудничества МТИ с производством, по проше-
ствии некоторого времени ясно обозначились серьезные
проблемы. Видимо, первые признаки недовольства про-
явились в связи с тем, как распоряжался Уолкер работой
по «Технологическому плану». Хотя попечительский со-
вет и выпускников этот план вполне устраивал, в рядах
преподавательского состава он встретил решительный от-
пор. В некоторых отношениях успех этого плана был даже
чрезмерным. Уолкер изо всех сил старался наладить связи
с промышленниками, но был не слишком разборчив в вы-
боре тематики исследований и мало задумывался над тем,
есть ли у института возможность выполнить такое множе-
ство договоров. Коллеги-преподаватели начали поговари-
вать, что Уолкер распоряжается этим планом, не считаясь
с мнением других. Учтя растущее недовольство препода-
вателей, административный комитет проголосовал за от-
каз от безоглядной тактики Уолкера в сфере привлечения
заказов, и несколько месяцев спустя (с 21 января 1921 г.)
Уолкер тоже подал в отставку37.
37 Э. Брайт Уилсон писал Эдвину Уэбстеру 4 апреля 1921 (Е. Bright
Wilson to Edwin S. Webster, 4 April 1921, MIT History Folder // Bush


424 Джон Сервос
С аналогичными проблемами столкнулась в годы
своего стремительного роста и процветания и Иссле-
довательская лаборатория прикладной химии. Эта
структура существовала исключительно за счет денег,
поступавших от договоров с производством, и руковод-
ству лаборатории очень не хотелось отталкивать пред-
принимателей, приходивших к ним с предложениями.
Первоначально лаборатория была задумана как место,
где разрабатывается широкий круг научных проблем,
представляющих интерес для отрасли в целом, одна-
ко заключить подобного рода договор удавалось край-
не редко. Куда чаще промышленников интересовали от-
веты на сугубо частные вопросы. Так, фирма «Вакуум ойл
компани» просила изменить процесс изготовления бо-
чек для горючего, чтобы избавиться от утечек при пе-
ревозке; компания «Маклорин — Джоун» хотела усовер-
шенствовать технологию защиты бумаги от воздействия
воды; «Пейперкэн корпорейшн» заказала лаборатории
прикладной химии усовершенствовать методы придания
бумаге жироотталкивающих свойств38.
И все же в тематике лаборатории попадались и ме-
нее прозаические проекты: проводились важные изы-
скания в области коррозии железа и стали, коэффици-
ентов трения различных жидкостей, процессов абсорб-
ции и экстракции газов. Но с этими работами, имевшими
Papers, MIT Archives): «...Сотрудники были против "Технологического
плана", во-первых, поскольку ничего не было сделано, чтобы они его
поддержали, а во-вторых, из-за того, что тот находился в руках чело-
века, пытавшегося навязать его им приказным порядком». См. также
записку Уолкера Тэлботу от 16 июля 1920 и записки Уолкера админи-
стративному комитету от 22 июля и 17 ноября 1920 г.: Walker to Talbot,
16 July 1920; Walker to the Administrative Committee, 22 July 1920; Walker
to the Administrative Committee, 17 Nov. 1920, — все в: Folder 555 //
President's Papers.
38 Краткие отчеты о научно-исследовательских работах, проводив-
шихся в Исследовательской лаборатории прикладной химии, имеют-
ся в отчетах директора лаборатории в ежегодном отчете президента
МТИ. Научные публикации перечислялись в библиографии опублико-
ванных работ, обычно прилагавшейся к отчету президента.


Связи науки с производством по-американски... 425
весьма важное значение, нередко возникали проблемы
иного рода. Так, когда работники лаборатории разработа-
ли усовершенствованный метод вакуумной очистки сма-
зочных масел, заказчик этого задания «Хамбл ойл компа-
ни» запретил лаборатории публиковать результаты рабо-
ты, поскольку, по условиям договора, спонсоры лаборато-
рии обладали таким правом. Когда лаборатория изобрела
способ производства высококачественной гашеной изве-
сти из низкосортного известняка, фирма «National Lime
Association» засекретила отчет по этой работе «из-за дав-
ления со стороны известковых компаний штата Огайо»,
в руках которых находились запасы высококачественно-
го известняка. Можно привести и другие аналогичные
примеры39.
Но проблемы Исследовательский лаборатории при-
кладной химии на этом не кончались. Ввиду того, что до-
говоры всякий раз заключались сроком всего на один год,
возник ряд административных осложнений. Число сотруд-
ников лаборатории и ее бюджет определялись запросами
рынка40. Кроме того, кадровую проблему обостряли и дру-
гие обстоятельства. Лаборатория не могла платить своим
научным сотрудникам больше, чем предусматривалось еди-
ной тарифной сеткой для преподавательского состава, хотя
на предприятии в 1920-е гг. химик-технолог получал вдвое,
а то и втрое больше41. Лаборатории было трудно залучить
действительно способных людей, а еще труднее удержать их.
39 W.K. Lewis to Stratton, 21 April 1925, Folder 495 // President's
Papers. Льюис приводит здесь эти и другие примеры ограничения пра-
ва на обнародование результатов работ, стремясь убедить Стрэттона
расширить финансирование исследовательской лаборатории за счет
средств МТИ. См. также более раннюю записку: W. К. Lewis to Talbot,
11 January 1921, Folder 494 // President's Papers.
40 Robert E. Wilson and W. K. Lewis to the Administrative Committee,
21January 1921; Wilson and W.K. Lewis to E. Bright Wilson, 21June 1922,
Folder 495 // President's Papers.
41 Временами разница в оплате труда между МТИ и предприяти-
ями была еще сильнее. В 1928 г. одному из старших преподавателей
химической технологии предложили место в компании «Юниверсал
ойл продактс» с окладом вшестеро больше, чем тот тогда зарабатывал


426 Джон Сервос
Узкий, сугубо технический характер многих заданий,
выполнявшихся в Исследовательской лаборатории при-
кладной химии, а также строгие ограничения, которые
заказчики часто накладывали на публикацию получен-
ных результатов, привели к тому, что лаборатория посте-
пенно вырождалась, превращаясь в своего рода платную
консультацию, и все меньше походила на подразделение
учебного заведения42. В 1920-е гг. это все яснее видели
как те, кто поддерживал лабораторию, так и ее критики.
Роберт Уилсон и Роберт Хэслем, занимавшие пост дирек-
тора лаборатории после Уолкера, а также глава химико-
технологического факультета Уоррен Льюис не раз про-
сили администрацию МТИ выделить дополнительные
субсидии, чтобы лаборатория могла тщательнее отби-
рать темы предлагаемых работ43. В 1924 г. Хэслем писал:
«Лаборатория прикладной химии гордится своим вкладом
в общенаучные исследования. Но при этом шесть седьмых
всех средств на текущие расходы по этим исследователь-
ским работам мы зарабатываем, трудясь над посторонни-
ми темами... эту работу мы вынуждены делать под опре-
деленным давлением, каковое не дает кафедре продемон-
стрировать свои возможности, мешая ей заниматься об-
щенаучными проблемами. Кафедре было бы жаль оказать-
ся вовсе без побочной работы, но, сумей мы сократить ее
долю, вклад кафедры в престиж института и в развитие
нашей отрасли мог бы стать куда весомее. А для этого ка-
федре надо располагать более солидными текущими по-
ступлениями на общенаучные исследования»44.
(W.K. Lewis to Stratton, 25 September 1928, Folder 495 // President's
Papers).
42 E. Bright Wilson to W. K. Lewis, 19 February 1921, Folder 495 //
President's Papers. Здесь Уилсон назвал лабораторию прикладной хи-
мии «коммерческой, предположительно самоокупающейся лабора-
торией».
43 W. К. Lewis to Talbot, 31 January 1921; Lewis to E. Bright Wilson,
31 March 1921; Lewis to Stratton, 4 March 1925; Lewis to Stratton, 7 June
1926, — все в: Folder 495, President's Papers.
44 R. T. Haslam to Stratton, 9 May 1924, Folder 94 // President's Papers.


Связи науки с производством по-американски... 427
Уоррен Льюис (род. 1882), Роберт Хэслем (род. 1888)
и Роберт Уилсон (род. 1893) и по возрасту, и по обра-
зу мыслей принадлежали к иному поколению, нежели
Артур Литтл (род. 1863) и Уильям Уолкер (род. 1869).
Уолкер и Литтл хотели предоставить производству пра-
во диктовать основную тематику Исследовательской ла-
боратории прикладной химии, то есть подчинить про-
грамму по химической технологии насущным интересам
отрасли. Двигаться в этом направлении их побуждало
ощущение, что интересы предпринимателей и ученых-
прикладников совпадают. Преемники же их куда острее
чувствовали потребность идти самостоятельным курсом
и сами желали решать, какие направления работы сулят
наибольший успех. Это новое отношение к делу они вы-
несли, в частности, из опыта собственной работы в усло-
виях ограничений, налагаемых заказчиками; отчасти же
причина заключалась в самом состоянии химической
технологии, ибо эта дисциплина приобретала все более
отвлеченный характер. Химикам-технологам наскучило
просто выдавать рекомендации, как улучшить тот или
иной технологический процесс; их интересовала теперь
количественная сторона процессов, надо было разо-
браться в вопросах теплопередачи и теплообмена, в ре-
акциях, протекающих при высокой температуре и давле-
нии, в абсорбции газов. Работа над этими темами, пона-
чалу выросшими из проблем, с которыми приходилось
сталкиваться на производстве, часто уводила исследова-
телей далеко за рамки того, что можно было непосред-
ственно применить на производстве. Предприниматели
не всегда горели желанием оплачивать подобные изыска-
ния45. Словом, химики-технологи все чаще ощущали, как
45 Иллюстрацией может служить ситуация Уильяма Мак-Адамса.
Мак-Адаме был зачислен в штат МТИ в 1919 г. и начал заниматься ис-
следованиями теплопередачи. В течение первых пяти лет его работа
сильно страдала из-за того, что никто из промышленников не давал
на нее денег. Факультет химической технологии мог выделять на под-
держку его темы лишь неполных 500 долларов в год. Впоследствии
Мак-Адаме выпустил классический труд «Теплопередача» (McAdams.


428 Джон Сервос
нужна им свобода действий, которую дают субсидии без
сковывающих ограничений.
В ответ на их ходатайства новый президент Сэмюэль
Уэсли Стрэттон провозгласил такую политическую ли-
нию: МТИ не станет выделять специальным исследова-
тельским лабораториями никаких средств сверх и по-
мимо сумм, полученных от заказов и пожертвований,
конкретно предназначенных для этих целей. Стрэттон
отнюдь не был предубежден против научных исследо-
ваний. Он пришел в МТИ в 1923 г., долгое время перед
тем прослужив в Национальном бюро стандартов, где
отдал немало сил организации исследований, совмест-
но финансируемых государством и промышленника-
ми46. Он также ценил деньги, поступавшие от догово-
ров с производством, и преимущества, которые такого
рода контракты давали выпускникам МТИ в их поисках
работы. Однако его тревожили все более явные призна-
ки утраты институтом ведущих позиций в науке — как
фундаментальной, так и прикладной. Опросы американ-
ских ученых, проведенные Дж. Маккином — Кэттеллом,
показали: научные департаменты МТИ теряют популяр-
ность47. За период с 1919 по 1930 г. студенты, получив-
шие государственную научную стипендию, избирали ме-
стом для своей аспирантской работы Калифорнийский
технологический институт вдвое чаще, чем МТИ,
из тех же, кто все-таки пошел в МТИ, никого не удалось
уговорить остаться преподавать на кафедре (см. табл. 3).
В то время как Принстонский, Чикагский, Гарвардский
университеты и Калифорнийский технологический ин-
ститут получали миллионы долларов от национальных
Heat Transmission. New York: McGraw-Hill, 1933), до сих пор не утратив-
ший значения. См.: W. К. Lewis to Stratton, 21 April 1925, Folder 495 //
President's Papers.
46 Kennelly A. E. Samuel Wesley Stratton // Biog. Mem. Nat. Acad. Sci.
1937. №17. P. 253-260.
47 J. McKeen Cattell // American Men of Science. A Biographical
Directory. 2nd ed. New York: Science Press, 1910. P. 593; 4th ed. — New
York: Science Press, 1927. P. 1128.


Связи науки с производством по-американски... 429
благотворительных организаций в виде грантов на ис-
следования в области физики, МТИ не получил ни одно-
го крупного пожертвования48. Руководство и работни-
ки института задумывались о причинах падения пре-
стижа заведения. Одни считали, что прикладным ис-
следованиям стало уделяться слишком много внима-
ния. Так, Ф. Кейес, преемник Тэлбота на посту главы
химического факультета, жаловался Стрэттону на су-
ществующие в институте порядки, которые предпола-
гают, что, если штатный сотрудник хочет больше полу-
чать, он должен позаботиться о приработке со сторо-
ны. «Осмелюсь предположить, — писал Кейес, — что та-
кая политика неизбежно будет приносить все больший
вред, отражаясь на качестве институтского персонала,
особенно того, которому приходится посвящать допол-
нительное время научным изысканиям... В настоящее
время нетрудно заметить, что большинство молодых ра-
ботников института тратит самую продуктивную часть
жизни, работая, выкроив время, над всевозможными
мелкими проблемами прикладной науки исключитель-
но из-за денег, вместо того чтобы посвятить себя реше-
нию задач чистой науки...»49
48 Перечень наиболее крупных пожертвований, полученных МТИ,
приводился в начале отчета казначея в ежегодном президентском от-
чете. Единственным грантом от благотворительного фонда, числя-
щимся в этом перечне за период 1920-1930 гг., были 34 тысячи дол-
ларов, пожертвованные в 1927/28 году фондом Гуггенхайма на рабо-
ту по метеорологии. О крупных пожертвованиях Рокфеллеровского
фонда см.: Fosdick R. В. The Story of the Rockfeller Foundation. New
York: Harper, 1952, главным образом Р. 152-154. Обзор грантов, вы-
деленных Институтом Карнеги, см.: Lester R. M. A Thirty Year Catalog
of Grants. New York: Carnegie Corporation of New York, 1942.
49 Keyes to Stratton, 12 May 1925, Folder 475 // President's Papers.
Озабоченность падением престижа МТИ звучит также в других запи-
сках: W. К. Lewis to Stratton, 8 March 1924, Folder 495; Keyes to Stratton,
9 May 1927, Folder 475; Everett Morss to Stratton, 24 April 1928, Folder
58-2, — все в: President's Papers.


430 Джон Сервос
Таблица 3. Учебные заведения,
в которых обучалась основная масса студентов,
получивших национальную исследовательскую
стипендию по химии в 1919-1930 гг.
Примечание: данные почерпнуты из имеющихся в Нацио-
нальном совете по научным исследованиям сводок об ис-
следовательских стипендиях (National Research Fellowships)
за 1919-1938 гг. (Washington, D.C.: National Research Council,
1938). О неспособности химического департамента удержать
стипендиатов Совета см.: Keyes to Stratton, 9 May 1927, Folder
475 // President's Papers.
Однако Стрэттон и его помощники, несмотря на все
жалобы, не могли решить, какие именно шаги нужно
и можно сделать, чтобы поправить положение. Поначалу
Стрэттону казалось, что многие трудности, с которыми
пришлось столкнуться Исследовательской лаборатории
прикладной химии, возникают оттого, что сотрудники на-
ходят себе не таких заказчиков, каких следует. «В том труд-
ном положении, в которое попала лаборатория, — писал
Стрэттон в 1925 г., — повинно отчасти то обстоятельство,


Связи науки с производством по-американски... 431
что в лаборатории наметилась тенденция браться за узкую
проблему, решая ее для одного конкретного предприятия
данной отрасли, в силу чего (здесь описка автора письма:
вместо «в силу чего» должно быть «в то время как») ны-
нешняя тенденция состоит в том, что множество предпри-
ятий объединяет усилия для разработки проблем, имею-
щих существенное значение для отрасли в целом. Иными
словами, проблем, ради которых предприятия какой-либо
отрасли выделяют средства в складчину Подобная пробле-
ма почти всегда представляет собой задачу первостепен-
ной научной значимости и хороша к тому же еще и тем,
что отдельные предприятия не слишком любят нанимать
людей для работы над проблемой, представляющей инте-
рес для всей отрасли»50.
Опыт лабораторных администраторов не оправдал,
однако, надежд Стрэттона: предприятия отрасли объеди-
нялись редко, и поддерживать мирные отношения меж-
ду участниками таких объединений было порой нелег-
ко51. Позднее Стрэттон пришел к выводу, что МТИ следу-
ет непосредственно обратиться к собственным пробле-
мам, пересмотрев политику в сфере прикладных иссле-
дований и направив больше сил и средств на физику и хи-
мию52. Самым трудным было найти на это деньги. После
переезда в Кембридж институт держался в значительной
степени на своих бывших выпускниках; выпускники по-
следних лет были, как правило, слишком молоды, те же,
что повзрослее, в основном предпочитали по-прежнему
заниматься технической работой, а не фундаменталь-
ными исследованиями. Незадолго до окончания своего
50 Stratton to ЕВ. Fish, 9 November 1925, Folder 115 // President's
Papers.
51 E.B. Millard to Compton, 15 October 1931 // MIT Office of the
President Subject Files, 1930-1959, Box 15, «Industrial Cooperation and
Research, 1931» folder. Здесь Миллард пишет о непрекращающихся
трудностях, с которыми сталкивался МТИ, заключая договоры с от-
раслевыми объединениями.
52 Stratton to Max Mason, 15 July 1929, Folder 84; Stratton to W. L. Bragg,
1 April 1930, Folder 410 // President's Papers.


432 Джон Сервос
президентства Стрэттон обратился в Рокфеллеровский
фонд с просьбой помочь ему получить 2,5 миллиона долла-
ров пожертвований на исследования по физике и химии53.
Однако члены попечительского совета Рокфеллеровского
фонда были отнюдь не расположены доверять деньги это-
му институту: для них МТИ был техническим учебным
заведением, которое ценно прежде всего для промыш-
ленности, так что ему лучше обращаться за поддержкой
к промышленным кругам54. Стрэттон, которого все зна-
ли как горячего защитника научно-промышленной коо-
перации, не сумел отстоять иной взгляд. К тому же, бу-
дучи почти в 70-летнем возрасте, он был не готов резко
менять политику МТИ в области прикладных исследова-
ний. В 1920-е гг. политическая линия, при которой став-
ка в работе делалась на прикладную науку и на механиз-
мы оплаты этой работы промышленными предприяти-
ями, во многом оказалась несостоятельной; но сменить
курс было не так-то просто, поскольку все считали, что
руководство МТИ ориентировано на коммерческую сто-
рону, а основную массу дохода МТИ составляли поступле-
ния из промышленности. В 1930-е гг. обстоятельства, од-
нако, изменились, причем очень круто.
В марте 1930 г. правящая корпорация МТИ решила,
что Стрэттона с 1 июля на посту президента сменит Карл
Комптон. То, что выбор корпорации пал на 42-летнего фи-
зика из Принстона, было воспринято как знак решимости
руководства МТИ реформировать политику заведения.
В апреле, еще не будучи официально введенным в долж-
ность, Комптон переписывался и встречался с президен-
том Рокфеллеровского фонда Максом Мейсоном, в надеж-
де уговорить его все же дать ход прошению МТИ о под-
держке. Комптон писал: «Я знаю, что Ваш совет разделяет
мнение, что рост фундаментальных знаний имеет осново-
полагающее значение. Именно поэтому я и осмеливаюсь
53 Stratum to Mason, 15 July 1929, Folder 84 // President's Papers.
54 Stratton to Compton, 14 April 1930; Compton to members of MIT
Executive Committee, 6 October 1930, Folder 84 // President's Papers.


Связи науки с производством по-американски... 433
рассчитывать на Вашу помощь — особенно теперь, ког-
да открылась редкая возможность принять стратегиче-
ские решения, касающиеся дальнейшей судьбы институ-
та. Вкратце ситуация такова: разумеется, ясно, что мое из-
брание говорит о желании части правящей корпорации
сделать акцент на этом направлении развития. Если бы
Рокфеллеровский фонд сразу и весомо доказал свою под-
держку, это принесло бы большой психологический эф-
фект, придав этой программе прочную общепринятую
основу, что было бы едва ли не более ценно, нежели ма-
териальная поддержка как таковая»55.
МТИ, объяснял Мейсону Комптон, меняет политику.
Больше внимания будет уделено исследованиям и препо-
даванию фундаментальных наук, научные кафедры возгла-
вят новые люди, институт будет искать средства на новую
лабораторию, которая должна будет вести исследования
в области химии и физики; само назначение Комптона
продемонстрировало, что корпорации «близка мысль сде-
лать становым хребтом института фундаментальную нау-
ку»56. Выражение доверия со стороны Рокфеллеровского
фонда в немалой степени послужило бы порукой тому,
что совет МТИ не усомнится в правильности своего но-
вого решения57.
Призыв Комптона возымел действие. В том же 1930 г.
Рокфеллеровский фонд выделил МТИ 170 тысяч долларов
в фонд поддержки исследований. И хотя спад в экономи-
ке помешал создать тот многомиллионный исследователь-
ский фонд, о котором мечтал Комптон, из Строительного
фонда МТИ удалось выбить деньги на сооружение новой
лаборатории физико-химических исследований стоимо-
55 Compton to Mason, 7 April 1930, Folder 84 // President's Papers.
56 Ibid.
57 «Application to the Rockfeller Foundation for Assistance in Securing
a Science Research Fund for the Massachusetts Institute of Technology» —
текст, разосланный в виде приложения к письму Комптона членам
Исполнительного комитета МТИ от б октября 1930 г. (Compton to mem-
bers of MIT Executive Committee, 6 October 1930).


434 Джон Сервос
стью 1,2 миллиона долларов58. Комптон, придававший
большое значение руководству подразделений, поставил
на кафедры фундаментальных наук новых преподавате-
лей и перевел прежнюю профессуру, основные интере-
сы которой лежали в области прикладных работ, на кафе-
дры прикладных дисциплин59. Эти шаги составляли часть
комплексного комптоновского плана переориентации.
Другие грани плана затрагивали отношения МТИ с про-
мышленностью. Так, заступив на свой пост, Комптон тот-
час велел собрать сведения о работах, проводимых в МТИ
по заказам, начал копить информацию и рекомендации
для совершенствования патентной политики и кадровой
работы.
Едва Комптон занял новую должность, стало очевидно,
что хозяйство страны столкнулось не просто с некоторым
спадом развития или экономической перегруппировкой.
Комптон никогда не нашел бы более веского довода в поль-
зу своих усилий по реформированию политики МТИ, чем
удар, нанесенный Великой депрессией по связям системы
образования с производством. Депрессия в самой острой
форме высветила все опасности, которые таил в себе курс
опоры на патронаж промышленных кругов в сфере под-
держки исследовательской работы в учебных заведениях.
Союз предпринимателей и ученых-прикладников, внача-
ле казавшийся столь естественным и взаимовыгодным,
в 1930-е гг. показал всю свою хрупкость и ненадежность.
Предприятия, столкнувшись с необходимостью выбирать
между сохранением собственных рабочих мест и субси-
дированием исследований в учебных заведениях, почти
58 Compton К. Т. Report of the President // MIT President's Report,
1930-1931. Cambridge, Mass.: Technology Press, 1931. P. 22-23; Report of
the President // MIT President's Report, 1931-1932. Cambridge, Mass.:
Technology Press, 1932. P. 22.
59 Особенно это коснулось департамента физики. В 1930 г.
из Гарварда был вызван Джон Слэйтер, которому поручили депар-
тамент, а директором лаборатории был назначен Джордж Рассел
Харрисон из Стэнфорда. Шестеро профессоров физики ушли или
были перемещены на другие должности (Compton to E P. Keppel, 8 April
1931, Box 1, Folder 6 // Compton Papers).


Связи науки с производством по-американски... 435
единодушно выбрали первое. Для большинства компа-
ний средства, выделяемые на поддержку прикладных ис-
следований в МТИ или других американских вузах, были
второстепенной статьей расходов; когда на повестку дня
встала необходимость жесткой экономии, от этих расхо-
дов отказались в первую очередь. Те из работников МТИ
и прочих вузов, чье положение полностью зависело от фи-
нансирования со стороны производства, сразу ощутили
на себе последствия этого шага60.
Судьба Исследовательской лаборатории прикладной
химии во время Великой депрессии служит тому приме-
ром. К 1931/32 г. ее доход упал вдвое по сравнению с тем,
что было двумя годами ранее (см. табл. 2). В начале 1934 г.
исследовательский штат насчитывал лишь двух сотруд-
ников на постоянных ставках, да и тех не удавалось пол-
ностью загрузить работой. В феврале 1934 г. по совету
Уоррена Льюиса администрация МТИ решила в конце
финансового года закрыть лабораторию61.
Остальные формы сотрудничества между МТИ и про-
мышленностью тоже пребывали далеко не в лучшем состо-
янии. Отделение связей с производством и прикладных
исследований, бывшее предметом такой гордости в нача-
ле 1920-х гг., когда в этой структуре осуществлялись круп-
ные проекты сотрудничества с промышленностью, в кон-
це 1930-х находило лишь немногочисленных клиентов
среди коммерческих фирм. За первые пять лет действия
«Технологического плана» с промышленными корпора-
циями было подписано договоров на общую сумму 4 мил-
лиона долларов, а к 1930/31 г. действовали лишь догово-
ры на 30 тысяч долларов. По мере того как сокращалось
60 Интересный анализ слабых мест в одном из механизмов сотруд-
ничества промышленности с университетским ученым, с точки зрения
бизнесмена, дан в работе: Davis L. E., Kelves D.J. The National Research
Fund: A Case Study in the Industrial Support of Academic Science //
Minerva. 1974. № 12. P. 207-220.
61 Memorandum of Conferences with Professors Norton and Lewis,
27 February 1934 // Bush Papers. На протяжении 1920-х гг. в штате ла-
боратории насчитывалось от 20 до 30 научных работников.


436 Джон Сервос
число договоров, заключенных этим отделением с пред-
приятиями, а доля дохода с этих договоров в годовом бюд-
жете МТИ падала, у сотрудников отделения все больше
времени уходило на то, чтобы пристроить своих выпуск-
ников, и все меньше оставалось на работу по исследова-
тельским договорам62.
Уроки депрессии не прошли для Комптона даром.
В начале 1930-х гг. он предпринимал всевозможные меры
к тому, чтобы сотрудничество с производством в МТИ
не привело снова к преобладанию промышленной темати-
ки. Были пересмотрены задачи и организационная струк-
тура Отделения связей с производством и прикладных ис-
следований. При новом подходе к сфере прикладных ис-
следований сотрудникам, в частности, запрещалось брать-
ся за исследовательскую работу, которую могли бы выпол-
нить частные консультационные фирмы63. Отныне за при-
током средств по договорам с предприятиями следило уже
не Отделение связей с производством и прикладных ис-
следований, а казначейский отдел64. Заказчиков, требовав-
ших не разглашать результаты исследований, стали сильно
материально наказывать, выставляя им дополнительные
счета на накладные расходы. На отделение была возложе-
на обязанность не только координировать проекты про-
изводственных исследований, но и распоряжаться ими65.
Вдобавок Комптон издал специальные директивы каса-
тельно должностных назначений, повышений и оплаты
труда преподавателей; там были предусмотрены премии
62 Compton. Memorandum of Conversation with Professor Millard
regarding the D.I.C. and R., 23 September 1931, Box 1, Folder 6 //
Compton Papers.
63 Compton to William S. Nutter, 3 November 1934, Box 1, Folder 14,
и C.L. Norton to Compton, 1 March 1937, Box 1, Folder 25, — обе запи-
ски в: Compton Papers.
64 Bush to W. G. Whitman, 1 May 1935 // Bush Papers; Report of the
Advisory Committee of the Division of Industrial Cooperation, 9 December
1939, Box 1, Folder 29 // Compton Papers.
65 Compton. Presentation of the Work of the Division to the Faculty,
9 November 1932, Box 1, Folder 6 // Compton Papers.


Связи науки с производством по-американски... 431
за оригинальные исследования и взыскания за чересчур
активное консультирование. Как и рекомендовал 15 года-
ми раньше Нойес, администрация официально признала
творческую работу и плодотворные научные исследова-
ния главным мерилом оценки труда работника института.
Консультации, кроме случаев исключительной важности,
не давали сотруднику никаких преимуществ в продвиже-
нии по службе. Напротив, чрезмерная занятость побоч-
ной работой («стряпней», как называл ее Комптон) оказы-
валась сильной помехой в карьере: «...излишнее потвор-
ство консультационной деятельности в ущерб институт-
ской работе непростительно... Как бы ни обстояло дело
при жизни предыдущего поколения, нам больше не нуж-
ны люди, которые прежде всего являются консультанта-
ми и которые лишь от случая к случаю проводят у нас заня-
тия»66. Чтобы исправить неравенство в оплате между теми
преподавателями, у кого был приработок к окладу за счет
консультаций, и теми, кто такового не имел, Комптон по-
шел даже на то, что решил взимать своего рода «налог»
с консультантских гонораров. По этой схеме преподава-
тель должен был отдавать половину чистого дохода, полу-
ченного за услуги различным лицам вне МТИ, а эти день-
ги шли в так называемый Профессорский фонд. Затем
средства из этого фонда распределяли между сотрудника-
ми в виде жалованья или его эквивалента в соответствии
с рекомендациями преподавательского комитета67. Хотя
в 1934 г. Профессорский фонд прекратил свою деятель-
ность из-за осложнений административного порядка, нет
нужды добавлять, что внедрение этого механизма вкупе
с новым порядком продвижения по службе прозвучало для
преподавателей ясным сигналом о намерениях Комптона
лишить консультационную деятельность ее приоритетно-
го статуса.
66 Compton. Memorandum of Staff Personnel, 9 December 1932,
Box 1, Folder 6 // Compton Papers.
67 Compton K.T. Report of the President // MIT President's Report.
1930-1931. P. 18-19.


438 Джон Сервос
Комптон не отступил от своего курса на сдерживание
заказных работ, даже когда несколько лет спустя условия
для предпринимательства в стране стали выправляться.
В середине 1930-х гг. целый ряд выгодных контрактов
на заказы для производства не был подписан по той лишь
причине, что условия этих контрактов не отвечали но-
вым нормам68. Излагая в 1939 г. свои возражения по пово-
ду консультационного соглашения между одним из препо-
давателей института и компанией «Дженерал электрик»,
Комптон в жестких выражениях высказал свою позицию
Уильяму Д. Кулиджу: «Мы хотим, чтобы наши сотрудники
приносили промышленности как можно больше пользы,
но не станем "продавать" наши лаборатории или персонал
ни одной фирме»69. Заявление и впрямь резкое, ведь это
было сказано директору по науке компании, долгие годы
входившей в число первых благодетелей МТИ.
Под руководством Комптона МТИ преобразился.
Комптон хоть и не положил конец заказным исследова-
ниям и консультационной деятельности вообще, но дер-
жал все работы в этой сфере под строгим контролем; вдо-
бавок он еще больше усилил научную работу и общенауч-
ную подготовку. Вырабатывая свою политику, Комптон
преследовал ту же цель, что отстаивал в свое время Нойес:
сделать из МТИ университет, где основой всего является
наука. Как и Нойес, Комптон был убежден, что физико-
химические исследования заложат фундамент техниче-
ского прогресса. Если МТИ суждено было когда-нибудь
превратиться из рядового технического вуза в нечто боль-
шее, он должен сделать упор на фундаментальные науки.
Комптон сумел сменить курс института в соответствии
с этой задачей. А то, что ему удалось сделать это теперь без
заметного противодействия Уильяма Уолкера, показало,
до какой степени ученые МТИ перестали питать иллюзии
68 C.L. Norton to Compton, 1 March 1937, Box 1, Folder 25; Bush to
Compton, 18 May 1937, Box 1, Folder 25 // Compton Papers.
69 Compton to Coolidge, 5 March 1939, Box 1, Folder 29 // Compton
Papers.


Связи науки с производством по-американски... 439
относительно всевозможных форм совместных исследо-
ваний с промышленными компаниями.
В недавно вышедшей книге Дэвид Нобл доказывает,
что в годы после Первой мировой войны представители
фундаментальной и прикладной науки в американских
вузах, в том числе в МТИ, стали прислужниками инте-
ресов бизнеса, причем с той поры их лакейское положе-
ние лишь укрепилось70. Мало того, он настаивает, что все
до одного специалисты по фундаментальной и приклад-
ной науке в американских университетах и технических
вузах якобы сами всячески напрашивались на эту роль,
и в результате их поголовного подчинения интересам
корпораций границы между чистой и прикладной нау-
кой расплылись до такой степени, что сделались теперь
и вовсе неразличимы.
Более пристальное рассмотрение взаимоотноше-
ний между представителями чистой науки, прикладни-
ками и промышленниками в МТИ открывает нам куда
более сложную и интересную историю. Безусловно,
после Первой мировой войны структуры наподобие
Исследовательской лаборатории прикладной химии ста-
ли одной из самых ярких черт в структуре МТИ, и ученые-
прикладники этого института играли ведущую роль в ор-
ганизации подобных подразделений. Уолкер, Артур Литтл
и их соратники были убеждены: американской промыш-
ленности нужна возможность использовать специали-
стов заведений типа МТИ. Что еще важнее, в них жила
уверенность, что развитие тесного сотрудничества с ми-
ром бизнеса будет служить их собственным коренным
интересам. Завороженные гигантскими суммами, сосре-
доточенными в руках промышленников, укрепляя дело-
вые связи, они предвкушали, какой куш достанется ин-
ституту, их кафедре, им лично. Химики-технологи и про-
чие ученые-прикладники действительно немало зарабо-
тали благодаря политике, проводимой МТИ в годы сразу
после Первой мировой войны. Но эту временную победу
Noble. America by Design, главным образом Р. 110-166.


440 Джон Сервос
они одержали лишь в яростной борьбе с теми, кто отста-
ивал приоритет фундаментальных исследований, и вско-
ре после того, как эта победа была завоевана, натолкну-
лись на серьезные трудности с привлечением средств
корпораций для задуманной ими постройки центра при-
кладной науки. В середине 1920-х гг. ограничения в вы-
боре тематики и публикации результатов заставили ру-
ководителей химико-технологической программы МТИ
усомниться в справедливости утверждений о полной
гармонии между их собственными целями и целями их
патронов-корпораций. Эти сомнения еще более усугу-
било развитие самой химической технологии, которая
за первые десятилетия XX в. превратилась в одну из от-
раслей науки. Когда же у ученых химиков-технологов на-
чал оформляться круг исследовательских приоритетов,
не совпадавших с первоочередными задачами обслужи-
ваемой ими промышленности, они стали все чаще вы-
ступать на стороне своих бывших противников из числа
представителей «чистой» науки, поскольку сами ощути-
ли потребность в большей свободе научной работы, вы-
деление средств на которую не обставлялось бы всевоз-
можными оговорками. Хотя им и не хотелось обрывать
все свои связи с производством, они куда больше стали
ценить свободу действий, а эту потребность можно было
удовлетворить, лишь изыскав иные источники денежной
поддержки. В каком-то смысле прикладная и чистая нау-
ка действительно сошлись, но в процессе этого сближе-
ния ученые-прикладники постепенно признали систему
ценностей, которой придерживались их более «чистые»,
хоть и более бедные собратья.
На протяжении 1920-х гг. проблемы, порожденные
тесным сотрудничеством с производством, наложив-
шие на упадок МТИ как научного учреждения, выну-
дили Стрэттона и остальных руководителей разделить
сомнения преподавательского состава относительно
связей МТИ с промышленниками. Однако оказалось
не так-то просто разрушить имидж заведения, которое
считалось сугубо связанным с интересами бизнеса. Чтобы


Связи науки с производством по-американски... 441
перестроить политику, МТИ предстояло убедить скеп-
тически настроенных распорядителей фондов и соб-
ственных выпускников в том, что реформы необходимы
и возможны. С назначением Карла Комптона президен-
том в 1930 г. МТИ получил в его лице сильного и умелого
проводника новых идей, убежденного, что изменить по-
ложение дел можно; в то же время вызванный Великой де-
прессией разрыв связей с промышленностью ясно пока-
зал всем, сколь необходима реформа. Сомнения, возник-
шие в 1920-е гг., когда институт процветал, нашли свое
полное выражение в политике МТИ 1930-х гг., после того
как и руководство, и ученые избавились от иллюзии, что
за счет одного лишь выполнения заказов для промыш-
ленности можно обеспечить прочную и достаточную ма-
териальную основу для прикладных научных исследова-
ний в академической структуре.


Фундаментальные исследования
в компании «Белл телефон систем»
Лилиан Ходдесон
На пороге 1920-х гг. руководству ряда крупнейших
промышленных компаний Америки стало ясно, что на-
учные исследования — важнейший фактор их дальнейше-
го процветания1. Правления таких мощных корпораций,
1 В совместной публикации Национального совета по исследо-
ваниям и Национальной академии наук «США Industrial Research
Laboratories of the United States» (Washington, D. С.) приведен спи-
сок 296 исследовательских лабораторий на март 1920 г., 1575 на ав-
густ 1933 г. и 1769 на декабрь 1938 г. Статистические данные относи-
тельно последующей динамики см. в докладе Национального совета
по исследованиям Национальному совету по распределению ресурсов
Research — a National Resource, Part II, Industrial Research (Washington,
D. C, 1941). Спенсер Уирт (The Physics Business in America, 1919-1940:
A Statistical Reconnaissance // The Sciences in the American Context: New
Perspectives/Ed. Nathan Reingold. Washington, D.C., 1979) указывает,
что в 1900-е гг. лишь десятая часть докторов наук, получивших степень,
шла работать в промышленность в течение нескольких последующих
лет, тогда как в 1920-е гг., когда общее число Ph. D. было гораздо боль-
ше, на производство шел уже каждый пятый из них. Общие сведения
и библиографию о развитии в Америке науки на производстве мож-
но найти в работах: Noble D. E America by Design: Science, Technology,
and the Rise of Corporate Capitalism. New York, 1977; Bartlett H. R. The
Development of Industrial Research in the United States // Research —
a National Resource; Birr K. Science in American Industry // Science
and Society in the United Slates/Ed. D. D. Van Tassel and M. G. Hall.
Homewood, 111., 1966; Pioneering in Industrial. Washington, D. C,
1957; Lewis W.D. Industrial Research and Development // Technology
in Western Civilization. Vol. 2/Ed.M. Kranzberg and C.W Pursell, Jr.
Oxford, 1967. P. 615-634; Weidlein E., Hamor W. Science in Action:
A Sketch of the Value of Scientific Research in American Industries. New
York, 1931; Fleming A. P. M. Industrial Research in the United Slates of
America. London, 1917; Mees C.E.K., LeermakersJ.A. The Organization
of Industrial Scientific Research (1920; репринтное издание: New York,
1950); Hall C.R. History of American Industrial Science. New York, 1954.
Хорошую сводку литературы по вопросу дает Л. Райх в первой гла-
ве своей диссертации: Reich L. Radio Electronics and the Development
of Industrial Research in the Bell System. Ph. D. thesis: Johns Hopkins
University, 1977.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 443
как «Америкэн телефон энд телеграф», «Дженерал элек-
трик», «Дюпон» и «Истмэн кодак», организовали у себя
в фирмах группы, работа которых была посвящена фун-
даментальным научным исследованиям2. Влияние науки
и техники на промышленность (и друг на друга) теперь
ощущалось как никогда, и наоборот, курс, проводимый
промышленниками, в немалой степени определял облик
науки и техники.
Факт появления в Америке научно-исследовательских
лабораторий на производстве вызывает у историка ряд
важных вопросов, а именно: в какой момент и почему та
или иная фирма взялась за исследования? Как развива-
лись первые производственные лаборатории? Каковы
2 В 1900 г. корпорация «Дженерал электрик» организовала науч-
ную лабораторию в Скенектади (штат Нью-Йорк), которую возглавил
Уиллис Уитни, профессор химии из МТИ, учившийся в Лейпциге; ком-
пания Дюпона устроила свою научную лабораторию в 1902 г. в Рипоно
(штат Нью-Джерси), поставив во главе учившегося в Гейдельберге
химика Чарльза Риза; «Истмэн кодак» устроила научную лаборато-
рию в Рочестере (штат Нью-Йорк) в 1913 г. под началом учившегося
в Лондоне химика Кеннета Мииса. Научная работа при «Белл телефон
систем», которой и посвящен настоящий очерк, была организационно
оформлена в 1907 г., когда основная ответственность за нее была воз-
ложена на физика из МТИ Фрэнка Джуэтта, прошедшего подготовку
в Чикаго. Взаимоотношения между этими директорами первых лабо-
раторий, многие из которых были близко знакомы, заслуживают тща-
тельного изучения. Оливер Бакли (президент лабораторий «Белл те-
лефон» в 1940-1951 гг.) вспоминает, что между 1902 и 1904 гг. Уитни
(«Дженерал электрик»), Фрэнк Джуэтт (AT&T) и Уильям Кулидж (тог-
да в МТИ, после 1905 г. в «Дженерал электрик») были в МТИ на сим-
позиуме, который вел А. А. Нойес и на котором присутствовал Чарльз
Кросс, в те годы возглавлявший физический факультет МТИ. Как по-
лагает Бакли, благодаря общению Нойеса с Ризом из «Дюпона» и кон-
тактам Кросса с руководством «Америкэн Белл» и «Дженерал элек-
трик» «идея, развитая на этом симпозиуме, привела к новому движе-
нию в этих отраслях, впоследствии получившему название промыш-
ленных исследований». Кроме того, как указывает Бакли, Нойес, Риз
и Уитни учились в Германии «и знали кое-что о том, как там исполь-
зуют молодых специалистов-химиков на производстве.» См.: Buckley.
Some Implications of Expanding Industrial Research, речь, произнесен-
ная в декабре 1945 г. в Американском институте химиков-технологов
(Bell Laboratories Collection, Warren, N.J., далее в ссылках — BLC).


444 Лилиан Ходдесон
были взаимоотношения между лабораториями? Как ска-
зывалось действие социальных, экономических, полити-
ческих и технических факторов, влиявших на эти лабо-
ратории в годы их формирования? Какие технические
или научные проблемы были особенно важны? Чье лич-
ное влияние было особенно весомым и в чем состояла
роль этих фигур?
Цель статьи — представить документальные сви-
детельства эволюции базовых исследований3 в одной
3 Термины «фундаментальная» и «чистая наука» относятся к попыт-
кам понять физическую основу явлений с помощью экспериментов
и теории. Особый термин «базовые исследования» мы употребляем
здесь для обозначения фундаментальных исследований, проводимых
в рамках промышленных структур; они могут дать практический вы-
ход, однако их главная цель не в этом. Зато первоочередной зада-
чей прикладных исследований, которые не выходят за рамки про-
изводства и техники, является практическое применение. Многие
различия между «фундаментальной», «чистой» и «базовой» наукой
уже обсуждались. Так, Натан Рейнгольд в своей книге «Безразличие
американцев к базовым исследованиям: новый взгляд» (Reingold
N. American Indifference to Basic Research: A Reappraisal // Nineteenth
Century American Science/Ed. G. Daniels. Evanston, 111., 1972), на Р. 45
связывает «чистое исследование» с «психологической мотивацией»
(psychological motivation), прибегая к термину «базовое исследова-
ние» лишь в тех случаях, когда одним из факторов оценки иссле-
дования является его значимость. С другой стороны, Харви Брукс
в своем докладе «Прикладные исследования: определения, понятия,
проблематика» (Brooks H. Applied Research: Definitions, Concepts,
Themes // Applied Science and Technological Progress: A Report to the
Committee on Science and Astronautics, U.S. House of Representatives,
by the National Academy of Sciences. Washington, D.C., June 1967.
P. 21-25) замечает, что одну и ту же работу ученый-исполнитель мо-
жет считать базовой, а финансирующая ее организация — приклад-
ной. Немалая часть критических работ о взаимоотношениях на-
уки и техники напечатана в Technology and Culture (T&C), напри-
мер: Multhauf R. The Scientist and the «Improver» of Technology //
T&C. 1959. № 1. P. 38-47; Gruender D. On Distinguishing Science and
Technology // T&C. July 1971. № 12. P. 456-463; и почти весь октябрь-
ский выпуск 1976 г., прежде всего статья: Hughes Th. The Science-
Technology Interaction: The Case of High-Voltage Power Transmission
Systems. P. 646-659; Mayr O. The Science-Technology Relationship as a
Historiographic Problem. P. 663-672; Layton E. American Ideologies of
Science and Engineering. P. 688-670.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 445
знаменитой промышленной компании, «Белл телефон си-
стем»4, и «в первом приближении» смоделировать на этом
материале комплекс принципов, на которых строились от-
ношения между наукой, техникой и производством в про-
цессе становления научно-исследовательских структур
в этой отрасли. К числу внешних влияний можем отнести
4 Литературу о раннем периоде научных исследований при «Белл
систем» можно разделить на две категории: в одних работах обсужда-
ются конкретные устройства или отдельные эпизоды, другие работы
посвящены общим вопросам о том, как и почему эти исследования раз-
вивались. Выдающимся примером анализа конкретной разработки слу-
жит работа Джеймса Бриттена «Внедрение выравнивающей [пупинов-
ской] катушки: Джордж Кэмпбелл и Майкл Пупин» (Brittain J.E. The
Introduction of the Loading Coil: George A. Campbell and Michael I. Pu-
pin // T&C. January 1970. № 11. P. 36-57). Объемистый том «История
инженерии и науки в "Белл телефон систем": Первые годы (1875-1925)»
(The History of Engineering and Science in the Bell System: The Early Years
(1875-1925)/Ed. M.D. Fagen. Warren, N.J., 1975) является надежным
источником подробных сведений о многих ранних конструкторских
разработках Белла и может быть рекомендован в качестве введения
в технику телефонной связи периода ее зарождения. Среди работ, по-
священных общим вопросам формирования базовых исследований
в компании Белла, укажем на упоминавшуюся выше работу Райха (Gold-
berg S. Basic Research in the Industrial Laboratory: The Case of Bell
Telephone Laboratories (unpublished magister dissertation); Da-
nielian N.R. AT&T: The Story of Industrial Conquest. New York, 1939);
и отчеты Федеральной комиссии по средствам связи (the Federal
Communications Commission, Report on Telephone Investigation
(Pursuant to the Public Resolution No. 8, 74th Congress) House Document
#340, 76th Cong., 1 st sess., 1939 (далее в ссылках — FCC)), вместе с 77
томами докладов (далее в ссылках — Exhibits) о положении в телефон-
ной промышленности; это расследование началось в 1935 г. и дли-
лось до 1937 г. (с материалами можно ознакомиться в юридическом
отделе AT&T в Нью-Йорке). Для нашей работы представляют инте-
рес Exhibits 1951-А (1879-1918) и 1951- В (1918-1935), 1-й и 2-й тома
«The Engineering and Research Departments of the Bell System» и «1989,
Patent Structure of the Bell System». Как доклады FCC, так и Exhibits
содержат важные документы, однако сам текст, составленный в эпо-
ху, когда Конгресс США искал возможности прижать крупные компа-
нии, прежде всего монополии, составлен явно предвзято в отношении
AT&T и грешит грубыми ошибками, на что указано в открытом пись-
ме «Белл телефон систем» по поводу проекта доклада об исследовани-
ях в телефонии, предложенного членом комиссии Уолкером, и отме-
чено в «Уолл-стрит джорнал» от 15 апреля 1938 г.


446 Лилиан Ходдесон
либо частные факторы, вроде угрозы создания радиоте-
лефонной техники разработчиками чужих фирм (став-
шей реальностью примерно в период создания у Белла
первого научно-исследовательского подразделения)5,
либо факторы более общего свойства, то есть научно-
технический прогресс в широком контексте, появление
профессиональных конструкторов-проектировщиков
и подъем промышленного капитализма в Америке,
на фоне которого протекали эти процессы6. В своей
работе мы стремимся как-то распутать этот узел техни-
ческих и социальных проблем и указать конкретные
технические факторы, побудившие компанию Белла
организовать у себя научно-
исследовательские работы
на постоянной основе.
Главное наше открытие
(ему посвящен первый раз-
дел статьи) — в том, что бел-
ловская научная програм-
ма родилась не вдруг, а испо-
дволь зрела в недрах компа-
нии еще с 1880-х гг. прошлого
века и представляла собой ре-
акцию на конкретные пробле-
мы, с которыми сталкивалась
телефонная связь, как то: за-
тухание сигнала (потеря мощ-
ности телефонного сигнала
при передаче), переходный разговор (переход сигнала
с одной цепи на соседнюю), помехи со стороны других
электрических систем. Поскольку эти трудности усугубля-
лись, руководство компании Белла решило, что полезно
держать у себя ученых, и в 1907 г. отношение руководства
к исследовательским работам в фирме резко изменилось:
дотоле с ними лишь мирились, а теперь начали всемерно
5 См.: Goldberg, Reich, Danielian, FCC и Exhibits.
6 См.: Noble.
Александр Грэхем Белл,
между 1914 и 1919 гг.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 441
поддерживать. Целенаправленное развитие своей нау-
ки компания «Белл телефон систем» начала в 1907 г., со-
средоточив всю научно-исследовательскую деятельность
в «Вестерн электрик компани» и AT&T, и организационно
закрепила в 1911 г., создав при компании первую исследо-
вательскую структуру
Во втором разделе мы покажем, что непосредственной
причиной, заставившей фирму организовать собствен-
ную исследовательскую работу, была техническая необ-
ходимость разработать линейный трансформатор (или
усилитель) для трансконтинентальных линий. Однако чи-
сто экономические цели (в частности, стремление ком-
пании Белла создать «всемирную телефонную систему»
или сохранить господствующее положение в сфере теле-
фонной связи) и ход общественного развития (появление
в Америке научно-производственных исследований) по-
родили технические проблемы, которые упирались в на-
учные изыскания. Коммерческий же и социальный успех,
который принес с собой линейный трансформатор, стал
для компании мощным стимулом к расширению финан-
сирования базовых исследований.
Эти результаты вписываются в комплекс из трех при-
водимых ниже принципов, в соответствии с которыми
развивались научные исследования в «Белл телефон си-
стем»; эти три принципа могут послужить рабочей гипо-
тезой при изучении других исторических примеров: 1) ре-
шая не связанные с наукой задачи, компания сталкивает-
ся с конкретными техническими проблемами; 2) размах
или сложность этих технических проблем, обнаружив бес-
плодность обычных подходов, заставляет компанию глуб-
же разобраться в стоящих за ними природных явлениях;
3) научная работа, принесшая технический успех, побуж-
дает компанию выделять больше средств на исследова-
ния в данной области. Здесь мы рассматриваем лишь от-
ношения между наукой и техникой; всесторонняя харак-
теристика соотношений между основными целями и ре-
шениями компании и ее техническими целями требует


448 Лилиан Ходдесон
анализа экономических факторов, что выходит за рамки
данной работы.
Попытаемся сперва выяснить, в какой момент компа-
ния начала финансировать собственные базовые иссле-
дования. Для этого рассмотрим ее техническую деятель-
ность в период с 1875 по 1907 г.
Начало технической деятельности
компании «Белл телефон систем» (1875-1907 гг.)
Начало компании Белла положило соглашение по фи-
нансированию и патентованию, подписанное в феврале
1875 г.7 По этому соглашению Томас Сандерс и Гардинер
Хаббард обязались выдавать Александру Грэхему Беллу
деньги на его эксперименты по созданию прибора для
передачи голоса по проводам в обмен на долю в любом
патенте, какой будет в результате получен. Среди этих
троих не было ни одного ученого. Сандерс, отец одного
из глухих студентов Белла, занимался кожевенным биз-
несом, Хаббард, будущий тесть Белла, был адвокатом,
а сам Белл, изобретатель-дилетант, был профессором
физиологии и обучал глухонемых по наглядной системе,
разработанной его отцом. Белла интересовало прежде
всего не развитие науки как таковой, а приложение на-
учных знаний, хотя в ряде областей он и снискал опре-
деленную известность; Белл посещал всевозможные
научные лекции, во множестве читал научные статьи,
общался с учеными, в том числе с Чарльзом Кроссом
7 Это соглашение, заложившее основу Патентной ассоциации
Белла (Bell Patent Association), стало первым из семи организационно-
учредительных этапов развития «Белл телефон систем»; завершающим
стало поглощение компании Белла (American Bell Telephone Company)
компанией AT&T в 1899 г. (Exhibit 1360— А. Р. 8). Большую часть ссы-
лок на литературу по ранней истории телефона и телефонной сети,
относящихся к теме данного исследования, можно найти в работах:
Bruce R. V. Bell: Alexander Graham Bell and the Conquest of Solitude.
Boston, 1975; Fagen; Mahon P.C. Mission Communications: The Story of
Bell Laboratories. Murray Hill, N.J., 1975; Events in Telephone History.
New York, 1974 (далее в ссылках — Events).


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 449
из МТИ, Джозефом Ловерингом из Гарварда, а также
с изобретателями, например с Мозесом Фармером; ви-
димо, это помогло ему лучше разобраться в некоторых
областях науки8.
Не был ученым
и Томас Уотсон, техни-
ческий помощник Белла.
В тринадцать лет бросив
школу и успев поработать
клерком, бухгалтером
и плотником, он в конце
концов нанялся изготав-
ливать приборы в мастер-
скую Чарльза Уильямса
в Бостоне; мастерская за-
нималась производством
электрических аппаратов:
дверных звонков, пожар-
ной сигнализации, теле-
графных ключей и бата-
рей9. По словам Уотсона,
мастерская Уильямса
Главное управление
лабораторий «Белл телефон»,
1925 г.
8 Записные книжки Белла, прежде всего «Опыты с электриче-
ством» (Electrical Experiments Alexander Graham Bell Family Papers,
Manuscript Division, Library of Congress. Washington, D. С; далее в ссыл-
ках — AGBF). Среди научных трудов, которые штудировал Белл, была
книга Гельмгольца «Об ощущениях, вызываемых звуком» (On the
Sensations of Tone) и книги Тиндаля по электричеству и акустике.
Среди научных курсов были лекции по экспериментальной механике
Кросса, которому в 1882 г. было поручено организовать первый в США
курс, до какой-то степени подводивший к электротехнике (Who Was
Who in America. Vol. I, 1897-1942. Chicago, 1942. P. 279). Впоследствии
Белл обсуждал с Кроссом многие физические вопросы, в частности
камертоны и прочие акустические устройства. Позднее Кросс позво-
лил Беллу пользоваться аппаратурой и лабораториями в МТИ (Bruce.
Р. 50-119, 131-152).
9 Watson Th. The Birth and Babyhood of the Telephone, выступление
на Третьем Ежегодном слете зачинателей телефонного дела в Америке
(Third Annual Convention of the Telephone Pioneers of America, Chicago,
October 17, 1915; AT&T pamphlet no. 8-69).


450 Лилиан Ходдесон
была «одной из самых больших и оснащенных в стране»,
а «главным законом [здесь] была личная инициатива».
Сюда стекались «изобретатели с огнем в глазах, с гран-
диозными замыслами в головах и без гроша в кармане»,
и в их числе Томас Эдисон, Мозес Фармер и Александр
Белл10. Хотя Уотсон, трудясь над электроприборами в ма-
стерской Уильямса, стал читать и размышлять о научных
предметах11, от такого доморощенного образования было
далеко до занятий наукой ради получения новых сведений
о явлениях природы.
В своих опытах с телефоном, начатых в 1875 г.12,
Белл и Уотсон опирались практически лишь на свои
знания; к тому же какие-то сведения непрерывно посту-
пали от тех ученых, с кем доводилось общаться (в том
числе от Кросса и группы профессоров Университета
Брауна)13. Но невероятный успех этих опытов в марте
1876 г., когда Белл передал по телефону свое знамени-
тое первое сообщение «Мистер Уотсон, зайдите сюда, вы
мне нужны», был успехом практическим, а не научным14;
тремя днями раньше Белл получил базовый патент на те-
10 Ibid. P. 3, 4; Bruce. P. 92-94, 152-156.
11 Уотсон упоминает, что он читал учебник Дэвиса по магнетизму,
опубликованный в 1847 г.
12 Поначалу Уотсон работал над телефоном по заданию мастер-
ской половину рабочего времени. В сентябре 1876 г. он заключил
с Хаббардом договор о том, что в обмен на десятую часть прибыли
от патентов Белла посвятит все время волновому телеграфу и телефо-
ну (Events. Р. 3).
13 Brown Alumni Monthly. May 1959. № 39. P. 279-282. Профессора
Университета Брауна Эли Уитни Блейк, Джон Пирс и Уильям Чарминг
немало помогли в создании телефонного микрофона.
14 Как пишет Дэвид Хауншелл в своих статьях (Hounshell D. Bell
and Gray: Contrasts in Style, Politics, and Etiquette // Proceedings of the
Institute of Electrical and Electronics Engineers. September 1976. № 64.
P. 1305-1314; Elisha Gray and the Telephone: On the Disadvantages of
Being an Expert // T&C. April 1975. № 16. P. 133-162), то, что Белл был
любителем, а не профессиональным изобретателем, дало ему некото-
рые практические преимущества перед его наиболее серьезным кон-
курентом Элишей Грэем, который требовал признания от своих кол-
лег. Джеймс Клерк Максвелл называл телефон «примером той пользы,


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 451
лефон, а патент позволял перевести этот технический
успех на язык денег15.
Когда в марте 1877 г. начался выпуск телефонов, або-
нентам предлагали самим сделать электрическую подвод-
ку, купить и натянуть провода, но за отдельную плату до-
мовладельцы порой брали эти работы на себя16. По мере
того, как число установленных телефонов росло, компа-
ния расширяла круг выполняемых ею видов инженерных
работ17, и именно это впоследствии привело компанию
«Белл телефон систем» к развертыванию базовых иссле-
дований.
Поскольку вначале телефонная связь не знала ни ми-
крофонов, ни коммутаторов, ни подходящих систем сигна-
лизации, ни надежных линий и кабелей, первые обладате-
ли телефонов сталкивались со множеством практических
трудностей: то слишком слаб сигнал, то помехи на линии,
то еще что-то18. Для преодоления этих проблем компания
которую можно извлечь из взаимного оплодотворения наук» (Scientific
Papers/Ed. W. D. Niven. 2 vols. Cambridge, 1890. Vol. 2. P. 751).
i5 Этот патент (№ 174, 465) от 7 марта 1876 г., а также второй
(№ 186, 787), выданный Беллу в январе 1877 г. и охвативший ряд усовер-
шенствований конструкции его прибора, вместе породили «Белл теле-
фон систем» и хранили ее монополию на телефон, пока срок действия
этих патентов не истек в 1893 и 1894 гг. соответственно (хотя не без
борьбы с «Вестерн юнион», длившейся одиннадцать лет) (Events. P. 3,4;
Organization of the Western Electric Company for Training Purposes (да-
лее в ссылках — Organization of Western Electric); см.: Historical Library
of Western Electric Company, New York City (далее в ссылках — WEL),
и Historical Library of AT&T (далее в ссылках — ATTL).
16 См. первую рекламу телефона (май 1877 г.), подписанную
Гардинером Хаббардом и воспроизведенную у Уотсона (Watson. P. 15).
17 Первые технические отчеты можно найти в WEL и ATTL. Многие
разделы перепечатаны в Exhibits.
18 Эдисон сделал первый важный шаг к решению проблемы теле-
фонного микрофона в 1877 г., открыв, что угольный порошок мож-
но использовать в качестве элемента с переменным сопротивлени-
ем. Его микрофон, разработанный по заказу «Вестерн юнион», «гово-
рил громче» белловского, а потому представлял немалую угрозу для
компании Белла (Watson. Р. 22). Но в 1878 г. Фрэнсис Блейк, незадол-
го перед тем пришедший работать к Беллу, разработал более совер-
шенный микрофон, основанный на принципах, описанных Дэвидом


452 Лилиан Ходдесон
поручила Уотсону заняться вопросами технического об-
служивания. До самого конца 1878 г. он оставался един-
ственным представителем технического персонала, затем
к нему присоединился Эмиль Берлинер, а вскоре, в 1879 г.,
и Джордж Андерс19. Берлинер и Андерс были очень та-
лантливые и плодовитые изобретатели; они и раньше ра-
ботали над телефонными аппаратами, но академической
научной подготовки ни у того, ни у другого не было20.
Не было ее и у Томаса Локвуда, которым штат техниче-
ских работников пополнился в 1879 г.; он занял должность
помощника инспектора и электрика, а вскоре начал все
больше и больше погружаться в патентные дела21.
Хьюзом, что поставило компанию Белла в равные условия с «Вестерн
юнион». В 1878 г. Генри Ханнинг запатентовал свое открытие:
работу микрофона можно улучшить, если пространство между
диафрагмой и задним дисковым электродом неплотно заполнить уголь-
ными гранулами. Мощный микрофон на твердой основе удалось соз-
дать лишь в 1890 г., когда Энтони Уайт, работавший у Хейса, заставил
микрофон работать, применив угольный порошок в капсюльной каме-
ре (White to Hayes, October 1, 1890. P. 3; цит. по: Exhibit 1951-A. P. 46;
P. Norton to Kenneth Mark. A Brief Statement regarding the Origin of
Research and Experimental Work in the Bell System and the Nature of the
Work Conducted at the Laboratories of the Parent Bell Company in Boston,
Mass., October 29, 1930 //ATTL, box 1047; J. Carty, January 20, 1930, by
Outside Plant Development Engineer, BLC; Hill R. B. Technical Records of
the Parent Bell Company. June 26, 1946 // ATTL; Fagen. P. 70-83).
19 После 1877 г., женившись и переехав в Англию, Александр Белл
перестал поддерживать активные связи с компанией.
20 Андерс, у которого был патент на звонки для выборочной по-
дачи сигнала на двусторонних линиях, в конце 1880 г. стал посвящать
все рабочее время работе над этими устройствами, а также коммутаци-
онными устройствами. Берлинер, незадолго до того эмигрировавший
из Германии (1870) и служивший в 1878 г. приказчиком в магазине, изо-
брел порошковый угольный микрофон (1876) и телефонный микро-
фон (1877); он первым предложил использовать катушку индуктивно-
сти в телефонном микрофоне. Уотсон предложил компании Белла ку-
пить права на микрофон/transmitter Берлинера и взять его на работу
в качестве технического специалиста (Events. P. 5-6; Who Was Who in
America; Wile E W Emile Berliner: Maker of the Microphone. Indianapolis,
1926), главным образом Р. 69-132; Dictionary of American Biography, s. v.
«Emile Berliner»).
21 Hill. P. 3.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 453
В документах нет прямых
доказательств того, что в кон-
це 1870-х или в начале 1880-х гг.
компания вела базовые иссле-
дования, однако намеки имеют-
ся. Уотсон отвечал за приборы
и качество работы, а Берлинеру
были «поручены общие экспери-
менты с микрофоном и магнето-
телефоном», причем подразу-
мевалось, что он должен «про-
водить оригинальные исследова-
ния над формами или модифи-
кациями микрофонов, принад-
лежащих компании»22. В 1880 г.
был принят на работу Уильям
Жак, недавно получивший
Ph. D. по физике в Университете
Джонса Хопкинса (1879) и ста-
жировавшийся в Берлине,
Лейпциге, Вене и Геттингене23.
Он был «должен руководить
проведением любых специаль-
ных экспериментов, какие ему
могут быть поручены, и состав-
лять о таковых отчеты»2*, что он и делал на хорошем про-
фессиональном уровне25. Должно быть, проведенные им
22 Electrical Department, T.N. Vail to Lockwood, February 5, 1881,
Exhibit 1951— A, app. С; см. также: свидетельские показания Локвуда
в тяжбе компании «Вестерн юнион» с «Америкэн Белл телефон ком-
пани»: Western Union Company, American Bell Telephone Company,
Case 187, Fed. 425, Exhibit B. Evidence for the Defendant. P. 628, Exhibit
1951-A. P. 2,3.
23 Who Was Who in America. Vol. 1, 1897-1942. P. 626 представляет
Жака как «эксперта» фирмы «Америкэн Белл» с 1880 по 1897 г. и лек-
тора по электротехнике в МТИ с 1887 по 1990 г.
24 Vail to Lockwood, 1881, Exhibit 1951- A, app. C.
25 Electrical World. October 1887. P. 182.
Клинтон Джозеф
Дэвиссон, сотрудник
лабораторий «Белл
телефон систем»
с 1917 по 1947 г.
Лауреат Нобелевской
премии по физике
(1937) за эксперимен-
тальное подтвержде-
ние волновых свойств
вещества (совместно
с Джорджем Томсоном)


454 Лилиан Ходдесон
измерения и специальные испытания (прежде всего каса-
ющиеся кабелей и воздушных линий на столбах) вынуди-
ли его глубже вникнуть в суть явлений. Не исключено, что
родоначальником базовых исследований в фирме Белла
был именно Жак, и все же в изученных нами документах
ссылки на достижения Жака не дают оснований для од-
нозначных выводов, и, по всей видимости, он не повлиял
на политику компании Белла в отношении науки на про-
тяжении 1880-х гг.
Первое официально оформленное техническое под-
разделение компании, так называемый Электрический от-
дел, было создано в 1881 г., то есть в том году, когда ушел
Уотсон; опытный цех, организованный под руководством
Жака в 1881 г., «дополнял» работу нового отдела. В его ве-
дение входили: надзор за производством телефонных ап-
паратов, за исправностью воздушных линий на столбах,
микрофонов и телефонов, а также вопросы, связанные
с приобретением патентных прав. Видимо, в этой сфе-
ре также открывались известные перспективы для ис-
следований, и ими, похоже, воспользовались, но изучен-
ные документы 1880-х гг. ничем этого не подтверждают;
зато в них оставила след практическая работа отдела, на-
пример, есть сведения о начатых в 1881 г. опытах Томаса
Дулиттла, приведших к широкомасштабным испытаниям
твердотянутой медной проволоки, а в 1884 г. в ходе успеш-
ных испытаний линии Бостон — Нью-Йорк была доказа-
на «практическая осуществимость» междугородной теле-
фонной связи26.
В 1881 г. «Белл телефон систем», получив контроль
над «Вестерн электрик компани» и превратив ее в свою
единственную производственную фирму, сделала важней-
ший шаг к унификации телефонных аппаратов27. Фирма
26 FCC. Р. 181-182; НШ (который сообщает, что датой создания
Электрического отдела был 1880 г.); Events. Р. 11; см. также статью:
Hill R.B., Shaw Th. Hammond V. Hayes: 1860-1947 // Bell Telephone
Magazine. Autumn 1947. № 26. P. 150-173.
27 «Белл компани» приобрела лицензии мастерской Уильямса
и «Джиллиленд электрик компани» (Events. Р. 10).


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 455
«Вестерн электрик», возник-
шая в 1869 г. в результате объе-
динения Э. Грэя с Э. Бартоном,
владельцем телеграфной сети
«Вестерн юнион»28, имевшая
в штате изобретателя Грэя29,
а позднее и дипломированно-
го химика Э. Хилла30, види-
мо, финансировала кое-какие
опытные разработки, а мо-
жет, — в небольшом масштабе —
и базовые изыскания. Однако
до 1907 г. «Вестерн электрик»
вела исследовательские рабо-
ты отдельно от своей материн-
ской компании Белла.
Перечень функций Отдела
механики, как стали именовать
Опытный цех с июня 1884 г.,
когда его слили с мастерской
Чарльза Уильямса, дает ве-
ские доказательства присут-
ствия исследовательской те-
матики. Этот перечень вклю-
чает конструирование и про-
ведение опытов с чугунной те-
лефонной трубкой, индуктор-
ными и угольными микрофона-
ми, линейными трансформато-
рами, угольным порошком (по-
лученным из лаборатории Эдисона в Нью-Джерси), твер-
дотянутой медной проволокой для линий дальней связи,
28 Lovette E Western Electric's First 75 Years: A Chronology // Bell
Telephone Magazine. Winter 1944-1945. № 23. P. 271-287.
29 Hounshell. Elisha Gray; Organization of Western Electric.
30 Hounshell; см. также: Scribner С. Е History of the Engineering
Department // Western Electric News. November 1919. Vol. 8. № 9.
Джон Бардин, сотруд-
ник лабораторий «Белл
телефон систем»
с 1945 по 1950 г.
Лауреат Нобелевских
премий по физике
за изобретение тран-
зистора (совместно
с Уильямом Брэдфордом
Шокли и Уолтером
Брайттейном в 1956 г.)
и за создание тео-
рии обычных сверхпро-
водников (совместно
с Леоном Нилом Кугором
и Джоном Робертом
Шриффером в 1972г.)


456 Лилиан Ходдесон
телефонными аппаратами дальней связи, изоляцией,
подземными кабельными сетями и системами защиты
от «сильных токов», то есть от молний, железнодорож-
ных и осветительных электросетей и т. п. Предполагалось,
что сотрудники будут изучать устройства, изобретенные
для коммерческого использования, и отчитываться о ре-
зультатах31.
Но и здесь в документах подчеркивается опять-таки
прикладная сторона дела, практические результаты;
едва ли можно подтвердить, что часть этих работ носила
характер базовых исследований. Эзра Джиллиленд, пер-
вый начальник Отдела механики, был не ученым, а меха-
ником, электриком и инженером, попавшим на эту долж-
ность ввиду своих прежних заслуг в проектировании те-
лефонов и коммутаторов в Индианаполисе32.
Характер исследований начал меняться на второй год
существования Отдела механики, когда Джиллиленда,
ушедшего в отставку в 1885 г.33, сменил в этой должно-
сти прошедший гарвардскую школу физик-исследователь
Хэммонд Хейс, который, как и Жак, одним из первых
в стране (и вторым в Гарварде) получил степень док-
тора философии. Хейс учился под началом Чарльза
Кросса, бывшего друга и советника Александра Белла
по науке, и хотя обязанности директора Отдела механи-
ки едва ли позволяли Хейсу уделять много внимания на-
учной работе, он интересовался базовыми исследовани-
ями и как-то выкраивал для них время34. Поначалу его
31 Hill; Annual Report to Stockholders by Directors of American Bell.
1884. P. 11; Gilliland to Vail, February 3, 18, 1885; Gilliland to Devonshire,
December 16,1885. P. 1, 2; Report of directors of American Bell Telephone
Company, year ending December 31, 1886. P. 8 (все источники цит.
no: Exhibit 1951-A.P 33-36, 52, арр. G; Annual Report of Mechanical
Department, year ending December 31, 1885; Devonshire to Hudson,
December 30, 1885 // ATTL, box 1008.
32 Events. P. 8.
33 Ibid. P. 11.
34 Окончив Гарвардский колледж в 1883 г., Хейс учился в МТИ
и Гарварде, где впоследствии получил и степень магистра, и степень
доктора (Hill, Shaw; Bowles E. L. Hammond Vinton Hayes: August 28,


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 451
работы по телефонной связи были чисто практическо-
го свойства. Он занимался установкой центральной бата-
реи в офисе «Америкэн Белл компани»; возглавил рабо-
ту по созданию микрофона на твердой основе; разрабо-
тал выключатель с предохранителем, основанным на те-
пловом действии тока, для защиты телефонного аппара-
та от паразитных токов. Из приборов в 1885-1888 гг. от-
дел Хейса основное внимание уделял микрофонам, бата-
реям и симметричной двухпроводной/незаземленной ли-
нии. Среди задач, стоявших в 1880-е гг. в области электро-
магнетизма, были: передача тока с минимальными поте-
рями; разработка систем коммутации (в те дни, чтобы те-
лефонист разомкнул соединение, абоненту телефонной
сети еще приходилось давать отбой); борьба с помехами
и переходным разговором; замена симметричных одно-
проводных заземленных линий двухпроводными полно-
стью металлическими незаземленными; размещение про-
водов в больших городах в подземных металлических ка-
белях (власти выражали недовольство внешним видом те-
лефонных проводов)35.
Хотя в 1880-е гг. отдел Хейса не мог полностью отдать-
ся базовым изысканиям из-за множества чисто инженер-
ных проблем (затухание сигнала, переходный разговор,
коммутация, помехи от других электросистем), однако
эти-то проблемы и побудили вскоре компанию Белла офи-
циально совершить стратегический поворот в сторону
поддержки базовых исследований. Решение этих про-
блем, для которых, как выяснилось, обычный метод проб
и ошибок не годился, требовало вникнуть в суть явлений
I860 — March 22,1947, Scientist, Pioneer, and Benefactor// Proceedings
of the Institute of Radio Engineers. April 1948. № 36. P. 443-445 (далее
в ссылках— Bowles. Hayes); Edward Bowles to Walter Gifford, приложе-
ние Hammond Vinton Hayes, April 14, 1947 // BLC (далее в ссылках —
Bowles. Gifford at.).
35 Bowles. Gifford at.; Hayes to Hudson, February 11, 1886. P. 2; March
1,1886. P. 1; April 3,1886. P. 1; January 3,1886. P. 7; January 10,1887. P. 2-6;
January 3, 1888. P. 3, 4; December 31, 1888. P. 5; Mechanical Department
Letterpress. 1890. № 21. P. 375, Exhibit 1951-A.P. 55-66, 41-42; Hill,
Shaw. P. 157-181.


458 Лилиан Ходдесон
электромагнетизма (а в то время здесь проходил перед-
ний край физики), в частности в теорию линий передачи
на высоких (в том числе звуковых) частотах.
Эта теория была основана на принципах распростра-
нения электромагнитной волны, описанных в тракта-
те Максвелла «Электричество и магнетизм» (Electricity
and Magnetism; опубликован в Великобритании
в 1873 г.), но получивших надежное эксперименталь-
ное подтверждение лишь в опытах Герца (1888). Только
в 1880-е гг. лорд Рэлей и Оливер Хевисайд начали при-
менять теорию Максвелла36 в области передачи высо-
кочастотного сигнала: в 1884 г. Рэлей вывел зависи-
мость между частотой, емкостью и затуханием сигна-
ла, и это уравнение предсказало предел дальности теле-
фонной связи для глубоководных морских кабелей того
времени, каковой оказался равен примерно 20 милям;
Хевисайд же между 1881 и 1887 гг. независимо от него
разработал более общую теорию, которая лучше учи-
тывала роль магнитной индукции в искажении и зату-
хании сигнала37.
Однако в 1880-е гг. ни один сотрудник Отдела меха-
ники не имел того уровня математических знаний, кото-
рого требовало приложение теории Хевисайда и Рэлей
на практике. Хейс стал поговаривать, что, по его мнению,
было бы крайне полезно нанять несколько человек, как
следует подкованных в математике, которые занялись бы
не только насущными техническими проблемами, но и,
как писал Хейс президенту AT&T Джону Хадсону, «массой
проблем, которые что ни день возникают на широком по-
прище телефонии и требуют решения, но за них никто
не берется, поскольку это не сулит никакой прямой выго-
ды нам самим». И далее: «Все эти вопросы ждут своего от-
вета, и я пишу Вам с просьбой позволить мне расширить
36 Более ранняя теория Уильяма Томсона (впоследствии лорд
Кельвин) была приложима к передаче низкочастотных телеграфных
сигналов, но не речи.
37 Doherty W.H. The Bell System and the People Who Built It: The
Growing Years // Bell Laboratories Record. March 1968. № 46. P. 77-83.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 459
поле нашей работы, что-
бы охватить и эти про-
блемы»38.
Часть проблем из об-
ласти электромагнетизма
в 1880-е гг. уцалось разре-
шить таким людям, как
Джон Кэрти, который
официально не имел на-
учного образования, зато
у него был большой прак-
тический опыт в теле-
фонном деле. Кэрти при-
шел в фирму работать
телефонистом в 1879 г.,
когда ему было восем-
надцать; из-за временно-
го ухудшения зрения он
оставил мысль поступать
в Гарвард и проявил себя
исключительно дарови-
тым телефонным инже-
нером. Так, в 1881 г. он
показал, как применять
двухпроводную телефон-
ную сеть (дававшую намного меньше помех, чем приме-
нявшаяся дотоле однопроводная заземленная цепь) и как
работать с двумя или несколькими телефонными линия-
ми, соединенными с центральной батареей. Среди двадца-
ти четырех патентов, полученных Кэрти с 1893 по 1896 г.,
38 Hayes to Hudson, October 26, 1887 // Mechanical Department
Letterpress. № 14. P. 497, Exhibit 1951—A. P. 44. Локвуд выразил тот же
взгляд несколькими годами позже, говоря, что «сумма знаний об элек-
тричестве постоянно пополняется важными прибавлениями... разные
отрасли этого знания столь тесно взаимосвязаны, что неразумно не
держать в поле зрения всю эту область, при этом, разумеется, уделяя
особое внимание тем предметам, которые особенно касаются нашего
дела» (Lockwood T. Annual Report of directors of American Bell Telephone
Company, December 31,1891. P. 8, Exhibit 1951-A.P. 64).
Филип Уоррен Андерсон,
сотрудник лабораторий
«Белл телефон систем»
с 1949 по 1984 г. Лауреат
Нобелевской премии по фи-
зике за исследования по элек-
тронной структуре магнит-
ных и неупорядоченных струк-
тур (совместно с Невиллом
Френсисом Мотом и Джоном
ван Флеком в 1977 г.)


460 Лилиан Ходдесон
были патенты на первый многократный коммутатор, мо-
стовую схему вызова, при которой несколько телефонов
соединяли параллельно, что позволяло создать групповые
абонентские линии, а также на симметричные искусствен-
ные линии связи на ретрансляционных катушках (при этом
из двух цепей получалось три разговорных канала). Одно
из важнейших его открытий было опубликовано в 1889 г.
и состояло в том, что нарушения, дающие переходный раз-
говор, во многих ситуациях имеют электростатическую,
а не электромагнитную природу; поняв это, он сумел разра-
ботать способ предельно снизить возможность переходно-
го разговора, особым образом переплетая линии в опреде-
ленных, так называемых нейтральных точках39.
К началу 1890-х гг. Отдел механики оказался настолько
перегружен решением ряда практических проблем, вро-
де внедрения микрофона на твердой основе (см. прим. 18)
и замены имевшихся воздушных телефонных линий
(нужны были многочисленные столбы, которые часто
отказывали во время грозы) на подземные симметрич-
ные двухпроводные, что научная работа отступила на за-
дний план40. В 1892 г., говоря о работах по переходно-
му разговору, затуханию сигнала, импедансу, искажению
39 Значительная подборка ранних экспериментальных работ Кэрти,
в том числе его «Новый взгляд на телефонные наводки» («A New View
of Telephone Inducting») — важный доклад по проблеме переходного
разговора, прочитанный в «Электрическом клубе» 21 ноября 1889 г., во-
шли в BLC. См. также: Jewett F.John J. Carty: Telephone Engineer // Bell
Telephone Quarterly. 1937. № 16. P. 160-177 (далее в ссылках—Jewett.
Carty: Telephone Engineer); Rhodes EL. John J. Carty: An Appreciation.
New York, 1932; Gherardi B. The Dean of Telephone Engineers // Bell
Laboratories Record. September 1930. № 9. P. 4-19; Electrical Review. 1889.
November 30; Fagen.P. 203-207, 236-240, 476-502.
40 Annual report, Hayes to Hudson, January 2, 1890; Hayes to
Devonshire, March 9, 1895; Hayes to Hudson, March 19, 1894; цит. по:
Exhibit 1951— A. P. 43, 47. В этот период Отдел механики был од-
ним из двух технических отделов «Белл телефон систем»; второй,
Инженерный отдел был создан в 1891 г. при Джозефе Дэвисе. В 1895
г. отделы слились, и Дэвис был поставлен во главе обоих, а Хейс стал
руководить Отделом механики. Позже, в 1902 г., Хейс возглавил оба
отдела.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 461
и самоиндукции, Хейс писал Хадсону: «Я твердо решил
на будущее бросить этот участок работы отдела и отдать
все наши силы практической разработке приборов и ап-
паратов. По-моему, теоретическую работу вполне можно
вести столь же — а то и более — экономно в сотрудниче-
стве со студентами [Массачусетского] технологического
института и, возможно, Гарвардского колледжа». Приняв
такое решение, он отверг замысел изучить способы пере-
дачи речи, поскольку имел неотложные задания по кон-
струированию измерительных приборов и надзору за вы-
пуском телефонных аппаратов41.
Однако, сосредоточив работу отдела на «практиче-
ской» тематике, Хейс вместе с тем начал понемногу на-
бирать в штат ученых с университетским образованием.
Первым в 1890 г. по рекомендации Роуленда взяли Джона
Стоуна из Университета Джонса Хопкинса; Стоун приме-
нил свои обширные познания в математике сперва к тео-
рии передачи голоса, а затем кусилителям и волнам Герца42.
В 1897 г. Хейс принял на работу Джорджа Кэмпбелла;
тот получил степень бакалавра инженерного дела в МТИ
(1891), степень магистра в Гарварде (1893), год про-
учился в Геттингене у математика Феликса Кляйна, год —
в Вене у Больцмана и год в Париже — под руководством
Пуанкаре43. Как писал позднее о Кэмпбелле Фрэнк Джуэтт,
президент лабораторий «Белл телефон», он и впрямь был
«всесторонне научно образован»44.
41 Hayes to Hudson, March 7, 1892. P. 2, 3, Exhibit 1951- A. P. 47;
см. также: Goldberg.
42 Стоун также изучал теорию высокоиндуктивных, или «вырав-
ненных», кабелей. В 1897 г. он получил патент на один из предложен-
ных кабелей такого рода, изготовленный из железа и меди. Хейс согла-
сился финансировать будущие работы над этим устройством, каковые
продолжил Джордж Кэмпбелл после того, как Стоун ушел из компании
в 1899 г. (Brittain. P. 40-41; Annual Report of the Mechanical Department,
December 31,1898; цит. по: Bowles. Hayes. P. 444; Fagen. P. 890-894; Lloyd
Espenshied to Wesley Fuller, Case 57014, November 27, 1946 // BLC).
43 Brittain. P. 41.
44 Jewett to Abraham Flexner, February 9, 1944, // BLC.


462 Лилиан Ходдесон
Кэмпбелл немедля принялся решать самые острые
проблемы рубежа столетий, то есть бороться с затухани-
ем сигнала и фазовыми искажениями, из-за которых никак
не удавалось построить «не выравненную по частотным
характеристикам» телефонную линию протяженностью
свыше 1200 миль, то есть длиннее линии Бостон — Чикаго,
пущенной в 1893 г. Идя дальше по пути математических
расчетов Хевисайда и Вэши, опубликованных в 1887 г.
и показавших, что затухание сигнала можно заметно сни-
зить, равномерно распределив индуктивность по линии,
Кэмпбелл к 1899 г. разработал общую теорию выравнива-
ющей (пупиновской) катушки. То был крупный вклад в раз-
витие телефонной связи; предлагалось ставить катушки
индуктивности на всем протяжении телефонной линии
через определенные промежутки, длина которых будет
зависеть от длины волны сигнала45. В 1901 г. Кэмпбеллу
45 Еще одной важной проблемой, над которой Кэмпбелл работал
в 1900-1907 гг., помимо выравнивания частотных характеристик, было
прояснить влияние электроемкости на передачу. Позднее он изобретет
фильтр электрических волн, широко внедрит метод преобразования
Фурье и станет пропагандировать систему MKS (Brittain; Hill R. В. Birth
of the Loading Coil // Bell Laboratories Record. June 1952. № 50. P. 263-
269; Jewett E B. Dr. George A. Campbell // Bell System Technical Journal.
October 1935. № 14. P. 553-557; Colpitts E. Introduction // The Collected
Papers of George Ashley Campbell, Research Engineer of the American
Telephone and Telegraph Company. New York; London, 1917; Fagen. P. 240-
252; Brainerd J. Some Unanswered Questions // T&C. October 1970.
№ 11. P. 601-603). Профессор Майкл Пупин из Колумбийского уни-
верситета независимо пришел к идее катушки, выравнивающей частот-
ные характеристики. Права Пупина на патенты, выданные ему в 1900 г.,
были оспорены Кэмпбелл ом, чья теория была несколько более прора-
ботана, чем теория Пупина. Однако, пользуясь определенной поддерж-
кой Белла (причины которой не вполне ясны), Пупину удалось доказать
более раннюю дату изобретения, и в 1904 г. он выиграл патентную тяж-
бу. Ллойд Эспеншид (Espenshied L. Communication: The Campbell-Pupin
Loading-Coil Controversy // T&C. October 1970. № 11. P. 596-597) пола-
гает, что в Бостонском патентном бюро спутали раннюю теорию цепей
Пупина с теорией выравнивающей катушки. Как вспоминает Джозеф
Грей Джексон (Jackson J. G. Patent Interference Proceedings and Priority
of Invention // T&C. October 1970. № 11. P. 598-600), его отец, эксперт
патентного бюро, был уверен, что Кэрти и его сотрудники поддержи-
вали Пупина из-за того, что «некая группа в "Белл телефон систем"


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 463
предстоит получить док-
торскую степень по физи-
ке в Гарварде за диссерта-
цию, в основу которой лег-
ли его работы по выравни-
вающей (пупиновской) ка-
тушке. Заметим, кстати, что
работа Кэмпбелла по вы-
равнивающей катушке —
пример реального вопло-
щения выдвинутых нами
в начале статьи принципов
развития научных исследо-
ваний в промышленности:
при решении не связан-
ной с наукой задачи увели-
чения дальности телефон-
ной связи возникла техни-
ческая проблема затухания
сигнала и фазового искаже-
ния, каковая затем стимули-
ровала научные исследова-
ние Кэмпбелла. Его технический успех в итоге заставил
компанию лучше осознать, сколь полезна и важна науч-
ная работа при фирме.
Третьим ученым с университетским образованием,
нанятым Хейсом еще до начала столетия, был канадец
Эдвин Колпиттс; несколько лет спустя ему предстояло
возглавить первое сугубо научное подразделение компа-
нии Белла. В багаже Колпиттса, которого взяли в 1899 г.
пыталась избежать выполнения финансовых обязательств по этому
договору Белла и остановить выплату Пупину отчислений за право
пользоваться патентом». Пока длилось разбирательство, Пупин продал
права компании «Америкэн Белл». Как указывает Бриттен, Кэмпбелл
первым «выравнял» реальные цепи. См. также: Colpitis; Memorandum.
The Pupin Contract и соответствующую переписку: ATTL, box 1008;
Mills J. The Line and the Laboratory // Bell Telephone Quarterly. January
1940. №19. P. 5-21.
Арно Алан Пензиас,
сотрудник лабораторий
«Белл телефон систем»
с 1963 г. Лауреат Нобелев-
ской премии по физике
за открытие микроволно-
вого реликтового излуче-
ния (совместно с Робертом
Вильсоном в 1978 г.)


464 Лилиан Ходдесон
на замену Стоуну (Стоун в тот год ушел, решив заняться
исследованиями самостоятельно), была степень магистра
физики, полученная в Гарварде в 1897 г., и два года до-
полнительного физико-математического обучения, также
в Гарварде. Колпиттса, как до него Стоуна и Кэмпбелла,
поначалу поставили на инженерно-конструкторский уча-
сток, где они с Кэмпбеллом трудились над новыми мето-
дами и приборами для измерения переменных токов, над
проблемой использования двух линий для трех каналов
связи и борьбы с индукционными помехами от транспорт-
ных электросетей46.
В 1904 г. по совету Кэмпбелла Хейс взял на место ин-
женера по передаче Фрэнка Болдуина Джуэтта, препо-
давателя физики и электротехники из МТИ47. Первое
задание, которое получил Джуэтт, — защита телефон-
ных линий от помех и высокого напряжения, наво-
димых проходящими поблизости железнодорожны-
ми электросетями. Уже через пару лет Джуэтт сменил
Кэмпбелла на посту главы Инженерного департамента
в Бостоне (Boston Engineering Department), что позво-
лило Кэмпбеллу вернуться к теоретической работе48.
К 1912 г. Джуэтт стал помощником главного инженера
«Вестерн электрик», в 1921 г.— вице-президентом и ди-
ректором, а в 1925 г.— первым президентом лаборато-
рий «Белл телефон». Карьера Джуэтта служит иллюстра-
цией неписаного правила, с той поры неукоснительно
соблюдавшегося в компании Белла: выдвигать директо-
ров по науке из среды инженерного персонала фирмы.
Глубокий след в карьере Джуэтта оставило сотрудниче-
ство с ведущими физиками. В Чикагском университете,
46 Western Electric News. April 1924. P. 40; Western Electric Engineer.
July 1960. P. 10.
47 См.: Р. 340-342 в: Shaw Th. The Conquest of Distance by Wire
Telephony // Bell System Technical Journal. October 1944. № 23. P. 337-
421. Джуэтта вначале взяли на работу с окладом 1600 долларов в год,
что было почти втрое больше обычного заработка человека, окончив-
шего университет без аспирантуры.
48 Ibid. Р. 342.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 465
где Джуэтту присвоили докторскую степень по физике,
он работал на знаменитого физика-экспериментатора
Майкельсона и близко сошелся с Робертом Милликеном,
который тогда был молодым преподавателем физики
и показал Джуэтту несколько свежих разработок из но-
вой области — электронной физики. Позднее Джуэтт по-
кинет это заведение и включится в организацию пер-
вого научно-исследовательского подразделения компа-
нии Белла.
В отчетах Хейса периода 1900-1907 гг. мы по-прежнему
находим сведения о работе над проблемами, упирающи-
мися в электромагнитную теорию, как то: аналитическое
изучение передачи по «выравненным» линиям дальней
связи, электрические помехи, симметричные искусствен-
ные линии связи, множественный коммутатор49, одна-
ко упоминаний о научных исследованиях или хотя бы
об оригинальных изобретениях работников самой ком-
пании мы почти не встретим. Так, в 1906 г. Хейс писал
Фредерику Фишу, занявшему в 1901 г. (после скоропо-
стижной смерти Хадсона в 1900 г.) пост президента AT&T:
«Все силы отдела уходят на совершенствование техноло-
гических методов; среди работников нет ни одного спо-
собного изобрести аппарат принципиально новой кон-
струкции. Из-за этого сплошь и рядом мы вынуждены по-
купать то, что изобретают люди со стороны, и поручать
доводку этих изобретений нашим инженерам и фирме
"Вестерн электрик компании"»50.
Но, как мы уже видели, Стоун, Колпиттс, Кэмпбелл
и Джуэтт (а всех их нанял Хейс) и даже сам Хейс были
не только «способны изобрести аппарат принципиально
новой конструкции», но и с успехом делали это. Как же
толковать двойственную позицию Хейса в отношении
науки и изобретательства на протяжении 1890-х гг.?
Почему, несмотря на явный успех исследований, — скажем,
49 Hayes to Fish. 1903. January 28. P. 2-6; Davis to Fish. 1904. January
14. P. 7, 8; Hayes to Fish. 1905. January 31. P. 6; Exhibit 1951-A. P. 85-84.
50 Reich. P. 20.


466 Лилиан Ходдесон
работ, приведших к созданию выравнивающей катушки, —
в своих отчетах он по-прежнему оставлял в тени ориги-
нальные изобретения и научные работы, а вслух даже
высказывал сомнения, стоит ли на должность директо-
ра по науке ставить ученых вроде него самого, Колпиттса
или Джуэтта? По словам Хейса, «уже одно то, что в наши
дни любое крупное изобретение, по всей вероятности,
должно исходить от человека, достигшего вершин науки,
сделало бы лабораторию, руководимую подобными людь-
ми, предприятием крайне дорогостоящим, а то и бес-
плодным»51.
Одно из правдоподобных объяснений состоит в том,
что в официальной переписке Хейса сказывалось исходив-
шее сверху мнение о вложении денег в науку как о затее
весьма рискованной. Сталкиваясь с закоренелым недове-
рием и косностью, все еще царившими во взглядах многих
бизнесменов на научные изыскания при производстве52,
51 Ibid. Р. 14.
52 Факторы, препятствовавшие на первых порах развитию науч-
ных исследований в промышленности, обсуждаются в работе: Beer J.,
Lewis W. D. Aspects of the Professionalization of Science // The Professions
in America/Ed. K. Lynn and the editors of Daedalus. New York, 1965;
Coolidge W. D. Organized Industrial Research // Science. February 9,
1934. № 79. P. 129-131; Frank Jewett to Abraham Flexner, February 9,
1944 // BLC; Jewett. Utilizing the Results of Fundamental Research
in the Communications Field // Bell Telephone Quarterly. April 1932.
№ 11. P. 143-161; Jewett. The Laboratory— a Potent Source of Progress
in Industry/Association of Life Insurance Presidents annual convention,
New York, December 2, 1938. P. 1 // BLC (далее в ссылках —Jewett. The
Laboratory); U.S. Temporary National Economic Committee Investigation
of Concentration of Economic Power Hearings. Pt. 3. Patents. January 16-
20, 1939. Washington, D.C., 1939. P. 949. Специалисты по промышлен-
ности обратят внимание на типичный долгий перерыв между време-
нем разработки научных идей и их приложением к нуждам промыш-
ленности; на тот факт, что наука лишь иногда используется в коммер-
ческих целях и что научные понятия — в отличие от приборов — при-
надлежат всему мировому научному сообществу. И наоборот, академи-
ческие ученые, например А. А. Майкельсон, нередко клеймили тех,
кто занимался прикладными исследованиями (см.: Weart). Надеемся,
что в будущем подробный анализ отдельных примеров даст весомый
материал и объяснит, почему к началу 1900-х гг. целый ряд промыш-


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 467
Хейс, если верить Боулзу, был, вероятно, слишком скро-
мен и сдержан от природы, чтобы отстаивать свою веру
в важность базовых исследовательских работ при ком-
пании. Ключевая роль Хейса в период, когда програм-
ма базовых исследований компании Белла делала первые
шаги, была связана не с его влиянием на политику, а вы-
пала ему скорее из-за того, что в свое время, к 1904 г., он
сколотил небольшой коллектив ученых с глубокими ака-
демическими знаниями, которому в дальнейшем суждено
было создать первую научно-исследовательскую структу-
ру в рамках «Белл телефон систем».
Как будет видно из следующего раздела, между 1903
и 1911 гг. наступил резкий перелом во взглядах руковод-
ства компании на научную работу при фирме; выражался
он в ряде новаторских шагов, предпринятых в русле кон-
кретных решений из области бизнеса. Первый из этих ша-
гов компания сделала в 1903 г., заявив, что берет новый
курс на укрепление позиций фирмы: отныне она будет до-
биваться этого не за счет участия в дорогостоящих патент-
ных тяжбах, а за счет превосходства в научно-технической
области53. Примерно в то же время компания Белла отка-
залась от практики не публиковать результаты своих ис-
следований54: теперь мы видим, например, как Кэмпбелл
докладывает о своих работах на страницах «Философикл
мэгэзин» и «Электрикл уорлд»55. Но самые крутые и глу-
бокие перемены начались за полгода до паники на Уолл-
стрит, в середине октября 1907 г.56
ленных корпораций, в частности «Америкэн Белл», набирали ученых
и почему ведущие ученые вроде Роберта Милликена в это время начи-
нали проявлять активный интерес к научно-исследовательской рабо-
те в промышленности.
53 Annual Report 1903.
54 Electrical World and Engineer. 1904. April 2. № 43. P. 633.
55 Campbell G. Telephone Lines // Philosophical Magazine. March
1903. № 5. P. 515-530; The Shielded Balance // Electrical World and
Engineer. 1904. April 2. № 43. P. 647-649.
56 Хотя в круг тем настоящей статьи не входит вопрос о том, как
вырабатывалась политика компании Белла и как волна реформ повли-


468 Лилиан Ходдесон
Трансконтинентальная линия
и первое научно-исследовательское подразделение
В 1893-1894 гг. истек срок действия первоначаль-
ных патентов Александра Белла. На протяжении после-
дующих полутора десятилетий финансовое положение
«Белл телефон систем» становилось все более зыбким.
Народились многочисленные независимые телефон-
ные компании, например «Хоум компани» и «Фармерз
лайнз». К 1900 г. таких компаний было более шести ты-
сяч, а к 1907 г. почти половина телефонов в Соединенных
Штатах уже не принадлежала компании Белла. Среди
абонентов росло недовольство обслуживанием. Так,
люди зачастую попадали по случайности в одну из по-
сторонних компаний, и в большинстве городов клиентам
приходилось оплачивать каждый месяц по два телефон-
ных счета, а то и больше. «Белл телефон систем», обра-
зовавшись путем слияния нескольких самостоятельных
компаний, имела довольно громоздкую и непрактичную
структуру57. В апреле 1907 г. компания AT&T, сама оказав-
шись в большой нужде, провела реорганизацию управле-
ния, в результате чего у руля этой компании встал один
из нью-йоркских банковских синдикатов, руководимых
Дж. П. Морганом. На посту президента AT&T Фиша сме-
нил Теодор Вэйл, крепкий и надежный руководитель,
уже занимавший эту должность двадцатью годами рань-
ше58, а штаб-квартира компании переехала в Нью-Йорк.
яла на смену курса в этот период, он, безусловно, заслуживает более
пристального изучения со стороны будущих исследователей компании
Белла. См., например: Wiebe R.H. Businessmen and Reform: A Study of
the Progressive Movement. Cambridge, Mass., 1962.
57 Organization of Western Electric; Paine A. B. In One Man's Life. New
York, 1921. P. 228; How There Came to Be Only One Telephone Company
in Town. New York, 1975 (один из серии докладов о первом столетии
в истории телефона); Doherty. Р. 80; Brooks J. Telephone: The First
Hundred Years. New York, 1975. P. 120-137.
58 Вэйл был главным управляющим «Америкэн Белл компани»,
а также президентом «Метрополитен телефон энд телеграф компа-
ни» в Нью-Йорке. Он стал президентом AT&T в 1885 г., но покинул


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 469
Вэйл тотчас принялся воплощать программу, целью ко-
торой было укрепить «Белл телефон систем» и подчинить
Беллу телефонную сеть всей страны. Он сразу предпри-
нял два шага, которые заметно повлияли на дальнейшую
судьбу научной работы при компании Белла. Первым де-
лом все текущие исследования и разработки в «Белл теле-
фон систем» (то есть проектно-исследовательский отдел
AT&T в Бостоне и инженерно-конструкторские отделы
«Вестерн электрик компани» в Нью-Йорке и Чикаго) были
слиты в единую структуру. Часть инженерно-технических
работников из Бостона продолжала функционировать
в качестве инженерно-конструкторского/технологиче-
ского отдела AT&T в штаб-квартире AT&T в Нью-Йорке;
из остальных сформировали единый централизованный
инженерно-конструкторский/технологический отдел,
размещавшийся в «Вестерн электрик» в Нью-Йорке; этот
отдел впоследствии превратился в лаборатории «Белл
телефон систем»59.
В дальнейшем Кэрти показал себя красноречивым про-
пагандистом политики Белла — политики мощной поддерж-
ки научных исследований. В последующие десятилетия ему
много раз приходилось проповедовать мысль, что благода-
ря научным исследованиям человек может добиться «го-
сподства над силами природы, победы над бедностью, бо-
лезнями и преждевременной смертью, прогресса в просве-
эту компанию в 1887 г. из-за финансовых разногласий (Events. Р. 11).
Во время своего двадцатилетнего отсутствия он занимался подземны-
ми кабелями в «Эмпайр сити сабвэй компани».
59 Gifford W. S. The Place of the Bell Telephone Laboratories in the
Bell System // Bell Telephone Quarterly. April 1925. № 4. P. 89-93. Хейса
отстранили, а главным инженером назначили Кэрти, который был
в 1880-е гг. партнером Вэйла. По словам Боулза, имевшего доступ
к дневнику Хейса, Вэйл поставил Хейса в известность, что конструк-
торская работа его отдела «обходится слишком уж дорого», и тот был
уволен с «мизерным выходным пособием». Историкам еще предстоит
ближе изучить интересный вопрос: почему в промышленных структу-
рах специалисты-физики с докторской степенью Хейс и Жак не доби-
лись такого успеха, как Кэрти и прочие, не имевшие научных заслуг
(если соответствующие документы сохранились и окажутся доступны)?


470 Лилиан Ходдесон
щении, распространения правильного образа жизни, здра-
вомыслия и доброго взаимопонимания между людьми»60.
Он будет убеждать, что научную работу можно ускорить,
создав исследовательскую лабораторию под разумным ру-
ководством; как вспоминает Джуэтт, Кэрти любил гово-
рить, что такая лаборатория воплотит в себе «тот тип кол-
лективного разума, который, вобрав в себя специалистов
многих областей, постоянно работающих бок о бок, спо-
собен быстро найти решение проблем столь запутанных
и многосложных, что у одиночки, даже если бы он и спра-
вился, ушли бы на это долгие годы»61. Науке, поставленной
на службу развития телефонной сети «Белл телефон си-
стем», по замыслу Кэрти предстояло сыграть гигантскую
социальную роль, ибо в его глазах телефонная связь явля-
лась нервной системой общества62, и он с жаром говорил
впоследствии: «Я верю, что при всяком общественном укла-
де уровень развития телефонной системы будет важным
показателем того, насколько это общество продвинулось
по пути к слаженности и сплоченности»63.
Во многом из написанного Кэрти то и дело мелькает
термин «фундаментальные исследования», который ему
явно очень нравился. И потому неудивительно, что начи-
ная с 1907 г. в отчетах инженерно-конструкторского/тех-
нологического отдела часто упоминаются «фундамен-
тальные исследования» — выражение, редко встречавше-
еся в прежних отчетах, составленных под руководством
Хейса64. В этой смене лексики отразился процесс, запу-
щенный Вэйлом, когда в 1907 г. он поставил во главе но-
вого объединенного инженерно-конструкторского отде-
60 Carty J. Science and Progress in the Industries, выступление в июне
1929 г.; цит. по: Rhodes. Р. 257.
61Jewett Carty: Telephone Engineer. P. 163-164.
62 Ibid.
63 Rhodes. P. 247-248.
64 Например, в 1908 г.: «...есть надежда, что, всесторонне исследо-
вав фундаментальные принципы, определяющие работу микрофонов,
мы сумеем создать более эффективное устройство, нежели то, что ис-
пользуется в настоящее время» (Exhibit 1951—А. Р.. 125).


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 471
ла Кэрти — человека, со временем ставшего преданным
поборником науки. Целью этого назначения было изме-
нить отношение к науке, насаждавшееся дотоле в компа-
нии Белла, склонить общее мнение на сторону создания
специальных научно-исследовательских структур.
Сильным толчком для развития исследований ста-
ло и решение построить телефонную линию через мате-
рик, принятое Вэйлом на рубеже 1908-1909 гг. Он поста-
вил грандиозную задачу, о которой Александр Белл гово-
рил еще в конце 1870-х гг.: превратить «Белл телефон си-
стем» в сеть связи, которая могла бы прийти к «каждому
человеку, где бы тот ни находился», и широко пропаган-
дировал ее в виде лозунга компании Белла: «Единая поли-
тика, единая сеть, услуги по всему миру»65. Наладить те-
лефонную связь от восточного побережья до западного
было важнейшим шагом на этом пути. По свидетельству
Шоу, кое-кто из бизнесменов тихоокеанского побережья
посоветовал Вэйлу приурочить пуск линии Нью-Йорк —
Сан-Франциско к открытию в Сан-Франциско Панамско-
Тихоокеанской выставки, намечавшейся на 1914 г. (впо-
следствии было перенесено на 1915 г.). Хотя экономисты
Белла не верили, что эта линия принесет прибыль, одна-
ко Вэйл, придававший ей особое значение, распорядил-
ся начать работы. А тут подоспело и заключение Кэрти:
проект технически осуществим66.
И все же постройка трансконтинентальной линии
оказалась делом куда более трудным, чем полагал Кэрти;
новые проблемы, возникавшие что ни день, заставляли
его, как вспоминает Джуэтт, погонять «себя и своих со-
ратников неутомимо и беспощадно. Лишь в порядке ис-
ключения допускалось чуть-чуть передохнуть или по-
65 Vail Т. S. Annual Report of President of AT&T, March 1910 // Views
on Public Questions: A Collection of Papers and Addresses of Theodore
Newton Vail 1907-1917. New York, 1917. P. 27; The Social Impact of the
Telephone/Ed.I. de Sola Pool. Cambridge, Mass., 1977. P. 130-131.
66 Shaw. P. 553,370; Jewett F. Carty - the Engineer and the Man // Bell
Laboratories Record. September 1930. № 9. P. 9-13.


412 Лилиан Ходдесон
спать»67. Техника того времени еще не позволяла эконо-
мично и качественно передавать сигналы на расстояния
порядка 3000 миль; именно потребность в такой техни-
ке и привела, как мы видим, к официальному оформле-
нию первого научно-исследовательского подразделения
компании.
Дальность телефонной связи за предыдущие три де-
сятилетия намного возросла. Если длина «не выравнен-
ной (по частотным характеристикам)» линии составля-
ла от силы две мили (от Бостона до Кембриджа) в 1876 г.,
то к 1892 г. она доходила до 900 миль (Нью-Йорк — Чикаго).
Потеря энергии сигнала была основным фактором, ме-
шавшим сооружать такого рода линии протяженностью
свыше 1200 миль; этот предел был достигнут в 1903 г. с пу-
ском линии Бостон— Чикаго. Кэмпбелл в 1900 г. сделал
изобретение, позволившее преодолеть этот порог: на ли-
ниях через каждые восемь миль стали ставить выравнива-
ющую катушку, что вдвое повысило качество передачи; од-
нако к 1911 г. протяженность «выравненных» линий также
достигла своего рабочего предела (линия Нью-Йорк —
Денвер протяженностью 2100 миль). Выравнивающие
катушки не восполняют потерь энергии, поэтому, чтобы
обеспечить еще большую дальность связи, был нужен ли-
нейный трансформатор — особый прибор, который уси-
ливал бы ослабший звуковой сигнал68.
В 1903-1904 гг. Герберт Шрив (Herbert Shreeve), один
из сотрудников Хейса, разработал механический линей-
ный трансформатор, который оказался весьма эффек-
тивен на линиях небольшой протяженности (напри-
мер, на линии Эймсбери, штат Массачусетс,— Бостон)69,
но не годился для больших расстояний, так как пропу-
скал звуки одной высоты лучше, нежели другой, и если
67Jewett. Carty: Telephone Engineer. P. 170.
68 Mills; Fagen.P. 253-258; Smith C. A. Fifty Years of Telephone
Repeaters // Bell Laboratories Record. January 1949. № 27. P. 5.
69 Fagen. P. 254-255; Gherardi В., Jewett E Telephone Relays, Repeaters
or Amplifiers // Proceedings of the American Institute of Electrical
Engineers. November 1919. № 58. P. 1255-1513; Events. P. 17.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 413
подряд ставили два таких трансформатора или более,
сигнал очень искажался; кроме того, при слабом сигнале
на входе чувствительность этого трансформатора была
очень неровной, и он совершенно не мог работать на «вы-
равненных» линиях70. Аппарат Шрива состоял из теле-
фонной трубки, в которую человек говорил, механиче-
ской мембраны, приводимой в движение звуками, и уголь-
ного микрофона, который преобразовывал ток в усилен-
ную речь на выходе. Механический линейный трансфор-
матор на линиях большой протяженности работал пло-
хо: диафрагма была слишком инерционна и не во всем
голосовом диапазоне могла колебаться с нужной часто-
той, приводя в движение электрод угольного микрофона.
В 1910 г. Кэмпбелл в одной из записок на имя Банкрофта
Герарди, в то время главного инженера завода AT&T, по-
советовал фирме попробовать сделать линейный транс-
форматор, в котором вибрирующим элементом служи-
ли бы молекулы парообразной ртути или катодные лучи
(электроны). Нет никаких свидетельств, что этим сове-
том воспользовались71. Однако несколько месяцев спустя
Джуэтт, отвечавший по поручению Кэрти за техническую
сторону проекта трансконтинентальной линии, написал
Герарди, что компании надо «нанять толковых физиков,
которые разбираются в последних открытиях молекуляр-
ной физики и способны оценить также те будущие откры-
тия, которые постоянно делаются». Изучая возможные за-
70 Mills. Р. 9; Fagen.P. 254-255. В 1915 г. линейный трансформатор
Шрива в течение нескольких суток успешно использовался на платной
трансконтинентальной линии.
71 Эспеншид в письме к Фуллеру (Espenshied to Fuller. P. 5), ци-
тирует памятную записку Кэмпбелла, озаглавленную «Mercury Arc
Applications» в: Boston Black Files. № 193-2. В интервью, которое
Эспеншид дал Дж. Тибо и Л. Гамму (November 1971 // ATTL, далее
в ссылках— Espenshied interview), Эспеншид вспоминает, что, хотя
Кэмпбелл и выступал в пользу того, чтобы компания вела поиски
«принципиально нового линейного трансформатора на основе прово-
димости газа», сам он после переезда инженерно-технических отделов
в Нью-Йорк в 1907 г. отошел от экспериментальной работы. См. так-
же: Fagen. P. 896.


414 Лилиан Ходдесон
траты, он доказал в одной из работ, что без подходящего
линейного трансформатора разговор между Нью-Йорком
и Сан-Франциско обойдется слишком дорого, но у него
было ощущение, что «если хорошо подготовленные люди
при полной слаженности работы и под хорошим руковод-
ством как следует возьмутся за решение проблемы линей-
ного трансформатора, то желанный результат можно по-
лучить при относительно небольших издержках»72.
Полагая, что решение проблемы линейного трансфор-
матора может лежать в области микроскопической физи-
ки, и вспоминая свои беседы об электронных явлениях
с Милликеном в Чикаго в былые годы, Джуэтт обратил-
ся к Милликену В автобиографии Милликен вспоминает:
Шла осень 1910 г., когда Джуэтт, с которым мы не преры-
вали тесных контактов с той поры, как он получил доктор-
скую степень в 1902 г., приехал повидать меня из Нью-Йорка
в Чикаго <...> Разговор он начал так: «Г-н Джон Кэрти, мой
начальник, и другие высшие руководители "Белл телефон си-
стем" решили, что к 1914 г., когда в Сан-Франциско будет яр-
марка, у нас по возможности должно быть все готово к пуску
телефонной линии между Нью-Йорком и Сан-Франциско.
С помощью "выравненных" линий нам уже удалось наладить
связь от Нью-Йорка до Чикаго, но дотянуть связь до Сан-
Франциско на существующей технике не стоит и пробовать.
Затраты будут совершенно запредельные. Так или иначе,
нам удалось разработать линейный трансформатор для те-
лефонии, который сможет усилить речевой сигнал, когда
тот слишком ослабнет, — точно так же, как сейчас на длин-
ной телеграфной линии усиливают линейными трансфор-
маторами слабые токи в обычном телеграфе. После нашей
совместной работы 1900-1902 гг. вы непрерывно занима-
лись электронными разрядами в глубоком вакууме, над ко-
торыми вы трудились в то время. Мне кажется, на эти-то
практически безынерционные электронные разряды и сто-
ит сделать ставку в линейном трансформаторе телефона.
: Jewett to Gherardi. 1910. December 6; цит. по: Shaw. P. 571.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 475
Это обещает быть очень трудной задачей — я имею в виду по-
вторять все модуляции голоса и усиливать их интенсивность
без малейших искажений. Мы просим вас помочь нам в этом
деле; сделаем так: давайте возьмем одного-двух, а то и тро-
их молодых людей, которые делают у вас сейчас доктор-
ские диссертации и хорошо ориентируются в вашей обла-
сти, заберем их к нам в нью-йоркскую лабораторию и дадим
одно-единственное задание: разработать линейный транс-
форматор для телефонии»73.
Милликен послал несколько молодых докторов в
AT&T74. Первый, Гарольд Арнольд, упомянут в отчете
за январь 1911г.; Милликен отозвался о нем как об «одном
из самых способных людей среди всех, кто занимался
у меня наукой и посещал мои курсы»75.
Официально компания «Белл телефон систем» закре-
пила свой курс на развертывание собственных базовых
научных исследований в апреле 1911 г. созданием в рам-
ках инженерно-конструкторского отдела «Вестерн элек-
трик» специальной исследовательской структуры. Как ска-
зано в годовом отчете этого отдела за 1911 г., новому под-
разделению предстояло под руководством Колпиттса за-
няться «проблемами, круг которых ширится, от которых
напрямую зависит развитие телефонного дела и которые
требуют особо разностороннего и тщательного лабора-
торного изучения»76. В этом отчете упор сделан на «фун-
даментальные» исследования, связанные с проблемами
микрофонов, телефонных трубок, двухжильных кабе-
лей, телеграфа и особенно линейных трансформаторов,
73 Эта цитата приведена на Р. 247-248 очерка О. Бакли о Джуэтте
(Buckley О. Frank Baldwin Jewett, 1879-1949 // National Academy
Biographical Memoirs. 1952. № 27. P. 239-264).
74 H. D. Arnold, H.J. van der Bijl, H. W. Nichols, John Mills, К. К. Darrow,
M.J. Kelly.
75 Harold de Forest Arnold // Bell Laboratories Record. August 1933.
Vol. 11. №12. P. 350-360.
761911. Report of Western Electric Co. Engineering Department. P. 23;
цит. no: Exhibit 1951-A.P. 133-134.


416 Лилиан Ходдесон
которые предстояло исследовать «на линиях как можно
большей протяженности»77. Одна подгруппа под началом
Колпиттса изучала сам линейный трансформатор; другая,
возглавляемая Джуэттом, пыталась одолеть трудности,
касающиеся его применения на «выравненных» линиях.
Далее особо отмечалось: «Дабы дело двигалось с надлежа-
щей быстротой <...>штат [нового подразделения] должен
быть укомплектован самыми одаренными работниками,
каких можно найти, и оснащен самым лучшим оборудова-
нием для исследовательской лабораторной работы само-
го высокого уровня»78. В 1912 г. в отделе было 20 сотруд-
ников, к 1915 г. — 40-45, из которых по крайней мере семе-
ро ученых со степенью: Г. Арнольд, СР. Ингланд, Э. Уинт,
А. Б. Крэндэлл, О. Бакли, X. ван дер Бейл и У. Уилсон79.
Набросок программы по линейному трансформатору,
написанный Джуэттом в апреле 1911 г., позволяет судить
о том, каков был механизм передачи технических заданий
«Белл телефон систем» на изучение ученым в 1910-е гг.:
1) Всестороннее изучение характеристик существующей
модели приемопередающего линейного трансформатора
[Шрива] с целью выяснить, нельзя ли усовершенствовать
этот трансформатор, а также можно ли приспособить его
для широкого применения на «выравненных» линиях путем
модификации трансформаторного элемента, его схемы или
условий его работы на линии.
2) Изучение других принципиальных вариантов линейного
трансформатора, особенно из области молекулярной физи-
ки. Представляется, что некоторые свойства электрическо-
го разряда в газах и парах создают немалые перспективы раз-
работки телефонного усилителя, пригодного для использова-
ния на «выравненных» и «невыравненных» линиях и обеспе-
чивающего нужное усиление без особых искажений.
77 Ibid. Р. 23-26; цит. по: Exhibit 1951-A.P. 134-136.
78 Ibid.; см. также: Goldberg.
79 Shaw. Р. 405; Colpitis to R.T. Barrett, January 27, 1939 // WEL;
Fagen.P. 51.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем»
3) Математические расчеты и лабораторное изучение дву-
сторонних схем линейного трансформатора с целью нахож-
дения оптимальной схемы такого трансформатора для ис-
пользования на «выравненных» линиях всех типов в соче-
тании с любым трансформаторным элементом по желанию.
4) Математические расчеты и экспериментальное исследо-
вание характеристик существующих «выравненных» линий
и выяснение того, какие изменения, если таковые возмож-
ны, следует внести в конструкцию и монтаж выравниваю-
щих катушек и кабелей, чтобы приспособить «выравнен-
ные» линии для применения линейных трансформаторов80.
Здесь опять-таки совершенно ясно просматривает-
ся действие принципов развития научных исследований
в промышленности. Поставленная Вэйлом общая задача
всеобщей телефонизации, не имевшая отношения к нау-
ке, подвела его к идее постройки трансконтинентальной
линии, что породило техническую проблему разработ-
ки линейного трансформатора на немеханической осно-
ве, а эта проблема, в свою очередь, предрешила офици-
альный поворот фирмы Белла к оформлению собствен-
ных научно-исследовательских структур. Тут ясно про-
ступил двойственный характер, присущий «базовым» ис-
следованиям на производстве: ведь, с точки зрения уче-
ных, они имеют общенаучное значение, но проводятся
при этом на деньги, выделяемые компанией ввиду пер-
спективы воспользоваться результатами работ. Хотя под-
ход к решению первых проблем, поставленных перед но-
вым подразделением, был научным, конечная цель заклю-
чалась именно в преодолении сугубо технических труд-
ностей. Со временем тематика работ отдела расширится,
охватив задачи, не сулящие практического выхода немед-
ленно, а лишь в перспективе.
Став членом научного коллектива компании Белла,
Арнольд углубился в изучение проблемы линейного
80 Jewetts's work order № 7655 «General Repeater Study» было одо-
брено Кэрти 1 апреля 1911 г.; цит. по: Shaw. Р. 372.


478 Лилиан Ходдесон
трансформатора. В поисках более легкого вибрирующего
элемента взамен механической мембраны в модели Шрива
он в 1911-1912 гг. поставил опыты с парами ртути (как рань-
ше советовал Кэмпбелл) и разработал многообещающую
модель на основе работы Питера Хыоэтта. Однако в январе
1912 г. Арнольд бросает эту работу, так как руководство ком-
пании принимает важное решение: попробовать приспосо-
бить для линейного трансформатора изобретенный Ли де
Форестом прибор аудион (триод), у которого «вибрирую-
щим элементом» служат электроны81. В колбе аудиона име-
лась нить, испускавшая при нагревании электроны; поло-
жительно заряженная металлическая пластинка, которая
притягивала электроны; и отрицательно заряженная сет-
ка, помещенная вблизи нити и управлявшая потоком элек-
тронов между нитью и пластинкой. Подавая на сетку сиг-
нал, можно было модулировать поток электронов и полу-
чать усиленный сигнал в цепи пластинки.
Хотя аудион изобрели еще в 1906 г., однако еще лет
пять никому не приходило в голову использовать его
в усилителях82. Джон Стоун обратил внимание AT&T
на усилительные возможности аудиона в 1912 г., послав
Кэрти экземпляр своей статьи об аудионе в свежем номе-
ре «Журнала Франклиновского института»83. 30-31 октя-
бря 1912 г. Стоун и де Форест устроили публичный по-
каз этого прибора в AT&T84. Во время этой демонстра-
81 Mills. Р. 11; Tyne G. Saga of the Vacuum Tube. Indianapolis, 1977.
P. 57-61. Де Форест разработал аудион в конце 1906 г. Патент на при-
бор он получил в 1908 г.
82 По словам Эспеншида, «де Форест имел в руках свою уже вполне
годную лампу за пять лет до того, как он заставил ее действительно уси-
ливать»; как это сделать, он узнал в Нью-Йорке от Фрица Левенштейна
(Espenshied interview. P. 13). Одной из несомненных причин этого упу-
щения было то, что развитием беспроволочной связи в то время за-
правляли главным образом учредители компаний и биржевые спеку-
лянты, не заинтересованные в распространении информации об ауди-
оне (Fagen.P. 260, главным образом прим. 38).
83 Fagen. P. 260; Espenshied to Fuller.
84 Tyne. P. 57-58, 84-86. По версии Тайна, де Форест попросил
Стоуна взять на себя роль посредника в попытках продать свои па-


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 479
ции аудион не произвел особого впечатления: слабые сиг-
налы он и впрямь улавливал эффективно (и поэтому его
можно было использовать в качестве детектора сигналов
беспроволочного телеграфа), зато нестабильно вел себя
при более высоких напряжениях, а значит, не годился для
качественного усиления телефонных токов. Когда напря-
жение на пластинке достигало рабочего значения, лампа,
как отметил один из сотрудников компании Джон Миллз,
«наполнялась сизой дымкой, заметно вздрагивала и пре-
кращала передавать речь, пока не падал ток на входе»85.
Арнольд, понаблюдав за аудионом 1 ноября 1912 г., сразу
поверил в возможность приспособить его к телефонной
связи и в тот же день взялся испытывать этот прибор86.
Компания также вступила в переговоры, которые в 1914 г.
увенчались приобретением у де Фореста прав на исполь-
зование аудиона в качестве линейного трансформатора87.
Уяснив происхождение сизой дымки (рекомбинация
при соударениях ионизированных молекул воздуха в лам-
пе), Арнольд теоретически рассчитал оптимальные фи-
зические константы для элементов схемы и, стремясь по-
лучить предельную отдачу от пространственного заряда
электронов внутри лампы, переделал ее конструкцию:
тентные права фирме AT&T не менее чем за 50 тысяч долларов, из ко-
торых Стоун должен был забрать 10% себе. Ранее, в январе 1912 г.,
Фриц Левенштейн устроил в AT&T демонстрацию одного из вариан-
тов аудиона в запечатанном ящике. При этом электрическую схему уси-
ливающего устройства он так и не показал.
85 Mills. P. 15. Относительно первого непосредственного свидетель-
ства об опытах Арнольда в ноябре, в том числе об изучении «сизой дым-
ки», см.: воспоминания Пола Пирса, помощника Арнольда, написан-
ные 12 ноября 1921 г. (Supplemental Statement by P. H. Pierce // WEL).
86Tyne.P.84-88.
87 Ibid. P. 115-125. AT&T сначала заплатила де Форесту 90 тысяч дол-
ларов 7 августа 1914 г. за лицензию в области беспроволочного теле-
графа, не предусматривающую исключительных прав. Позднее, 16 мар-
та 1917 г., ему было выплачено 250 тысяч долларов за оставшиеся пра-
ва, кроме права на изготовление и продажу аудионов для использова-
ния в области радио и передачи лицензии на использование компа-
нии Маркони.


480 Лилиан Ходдесон
создал сильное разряжение, использовал нить с окисной
оболочкой, поточнее закрепил сетку, сделал новый се-
точный контур88. «Электровакуумная лампа с термокато-
дом» Арнольда сняла проблему линейного трансформа-
тора и стала ключевым звеном аппаратуры трансконти-
нентальной линии; в октябре 1913 г. ее впервые приме-
нили (в Филадельфии) на коммерческой телефонной ли-
нии Нью-Йорк — Балтимор.
Первый разговор по трансконтинентальной линии
протяженностью 3400 миль, при постройке которой были
использованы линейные трансформаторы Г. Арнольда
(первоначально были установлены в Питтсбурге, Омахе
и Солт-Лейк-Сити, а затем также в Филадельфии, Чикаго,
Денвере иУиннемакке, штат Невада)89, состоялся в июле
1914 г.; говорил Вэйл. Завершение строительства линии
было с подобающей пышностью отмечено в день ее ком-
мерческого пуска 25 января 1915 г. переговорами через
весь материк, о чем оповестили всю страну. «Говорить
через весь континент— это потрясающе!» — воскликнул
в Вашингтоне президент Вудро Вильсон в телефонной
беседе с президентом выставки Муром, находившимся
в Сан-Франциско. Александр Белл, сидя в Нью-Йорке, сно-
ва подал свою знаменитую команду «Мистер Уотсон, зай-
дите сюда, вы мне нужны» и услышал в ответ от Уотсона
из Сан-Франциско: «Теперь мне до тебя пять суток доби-
88 Shaw. P. 375-382. Ирвин Лэнгмюр из «Дженерал электрик» так-
же пришел к подобному результату и подал заявку на патент в 1913 г.
Столкновение прав, заявленных на этот патент (дело «Арнольд про-
тив Лэнгмюра» (Arnold — Langmuir № 40,386), привело к долгой тяж-
бе, и Верховный суд США принял по ней окончательное решение, что
патент Лэнгмюра не имеет юридической силы, а его вакуумная лампа
не является изобретением; Арнольд опередил Лэнгмюра, но их обоих
опередил де Форест (август 1912 г.). См.: Decisions of the U.S. Supreme
Court -1951 on Case 650, May 21,1931. P. 734-745. Дополнительные све-
дения можно найти в письмах Colpitis tojewett, November 1915; Charles
Neave to Thomas Lockwood, May 10. 1915 // BLC.
89 Ibid.; Shaw. P. 381; Doherty. P. 81; Espenshied. Question of Just When
We Produced the High-Vacuum Tube-Case 37014, November 26, 1946 //
BLC.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 481
раться!»90 Другими участниками этих показательных раз-
говоров были: Вэйл в Джекилл-Айленде (штат Джорджия);
в Нью-Йорке — Кэрти и мэр города Джон Митчелл; в Сан-
Франциско — мэр Джеймс Ролф. На этой выставке восхи-
щенные слушатели могли, сидя во Дворце свободных ис-
кусств, «в 11 утра и в 1:30, 2:30, 3:30 и 4:30 пополудни во все
дни работы выставки послушать важнейшие новости
из свежих нью-йоркских вечерних газет, граммофонную
музыку и шум прибоя Атлантического океана на Рокэуэй-
Бич. Время от времени устраивали и личные беседы че-
рез материк для особо именитых персон, например для
губернатора штата Нью-Йорк Уитмена, который слушал
возмущенные вопли своего трехмесячного сына, находив-
шегося за 3400 миль оттуда»91. Трансконтинентальная ли-
ния так восхищала людей, что в глазах общественности
и самой «Белл телефон систем» громадное значение на-
уки на производстве получило еще большее признание.
А успех нового линейного трансформатора побудил со-
трудников Арнольда (в том числе ван дер Бейла, Бакли
и Уилсона) еще активнее заняться проблемами физики
электровакуумных приборов, в частности термоэлектрон-
ной эмиссией, электрическими разрядами в газах и дина-
микой электронных и ионных потоков.
Хотя до сих пор в этом очерке мы подчеркивали глав-
ным образом роль внутренних технических проблем в раз-
витии научных работ при компании «Белл телефон си-
стем», однако нельзя отрицать и влияния внешних факто-
ров. Как уже отмечалось, ключевыми факторами здесь по-
служило как развитие электромагнитной теории (а позд-
нее и электронной физики вообще), так и неуклонно ра-
стущее число специалистов-физиков. Некоторые авторы92
особо выделяли значение работ в области радио или «бес-
90 February 22, 1916, Beinn Breagh Recorder, 19:18 // AGBF;
Telephone Review Supplement (January 1915).
91 History of the Exposition. P. 79-80 // Carty Files, Publicity Matters,
BLC.
92 В частности: Goldberg, Danielian, Reich. См. также:
Reich L. Research, Patents, and the Struggle to Control Radio: A Study


482 Лилиан Ходдесон
проволочной» телефонной связи, выполненных в других
компаниях в тот самый период, когда Белл разрабатывал
линейный трансформатор для своей трансконтиненталь-
ной линии93. В первом историческом анализе, выполнен-
ном в FCC, чьи работники в 1935-1937 гг. изучили зарож-
дение научно-исследовательской программы компании
Белла, сделан вывод, что «угроза вторжения стремитель-
но развивающейся отрасли "беспроволочной телефонной
связи" в телефонную индустрию [компании Белла] стала
основной причиной нынешнего размаха тематики науч-
ных работ "Белл телефон систем"»94. Но хронология дея-
тельности компании Белла в области радио в 1890-1914 гг.,
которую мы вкратце приведем ниже, не подтверждает
этого вывода, ибо исследования стали расширяться еще
до того, как радио превратилось в «угрозу».
Белл обратил свои взоры к радио еще задолго до пер-
вых экспериментов Маркони (1894); в 1892 г. Хейс попро-
сил Стоуна посмотреть, нельзя ли использовать для те-
лефонной связи между судами волны Герца и колебания
Теслы. (Попытки Стоуна наладить телефонную связь меж-
ду судном и берегом в 1890-е гг. провалились главным об-
разом из-за отсутствия подходящего детектора95.) В 1902 г.
Хейс уговорил одного из своих сотрудников, Гринлифа
Пикарда, продолжить работу Стоуна по радиотелефонии;
Пикарду удалось осуществить модуляцию высокочастотно-
го искрового разряда голосом. Начавшись, эти работы пре-
рвались приблизительно через полгода, когда Реджиналду
Фессендену из Питтсбургского университета был выдан па-
тент, который в компании Белла сочли базовым патентом
на радио. В самом начале 1907 г. Хейс посоветовал Беллу
начать сотрудничество с Фессенденом, который незадол-
of Big Business and the Uses of Industrial Research // Business History
Review. Summer 1977. № 51. P. 208-255.
93 Gherardi to Thayer, May 17, 1919 // Exhibit 1951- В, арр. Е -1.
94 FCC. P. 185, 187-190.
95 Espenshied to Fuller. О том, что «Белл телефон систем» с самого
начала была причастна к созданию радио, говорится также у Фейгена
(Fagen. Р. 362-366).


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 483
го до того, в 1906 г., сумел передать звук на большое рассто-
яние96. Однако Кэрти, вскоре занявший место Хейса, вы-
ступил против того, чтобы компания Белла при ее тогдаш-
нем тяжком финансовом положении вторгалась в сферу ра-
дио, рассудив после консультаций с Кэмпбеллом, что уро-
вень техники не позволит осуществить беспроволочную
связь в ближайшем будущем97. Кэрти вскоре решил, что дру-
гие компании, работая над беспроволочной связью, могут
изобрести телефонный линейный трансформатор раньше,
чем это успеет сделать Белл, и указал на такую перспективу
в одной из докладных записок 1909 г., решительно потре-
бовав «результативной работы над созданием более мощ-
ного линейного трансформатора»:
Я призываю вас обратить особое внимание на еще один до-
вод в пользу усиления работы над созданием более мощно-
го линейного трансформатора. В настоящее время ученые
Германии, Франции и Италии и целый ряд способных экспе-
риментаторов в Америке трудятся над проблемой беспрово-
лочного телефона <...> Тот, кому удастся организовать и кон-
тролировать выпуск столь необходимого телефонного линей-
ного трансформатора, будет задавать тон в области беспро-
волочной связи, когда таковая будет разработана. Отсутствие
такого рода трансформатора для беспроволочной связи и та
масса способных людей, что трудится над ним, порождают си-
туацию, при которой ряд других фирм может прийти к соз-
данию линейного трансформатора раньше, чем мы сами
получим результаты, если прямо сейчас не примем самых
96 Fagen. Р. 895, 562-565; Hayes to Fish, 1907; цит. по: Fagen. Фессен-
ден одним из первых осознал преимущества незатухающих гармони-
ческих волн перед затухающими волнами от прерывистых и некоге-
рентных осцилляции искровых разрядов. Пикард вошел в компанию
в 1902 г., имея за плечами учебу в Уэстбрукской семинарии в Портленде
(штат Мэн), в Научной школе Лоуренса при Гарвардском университете
и в МТИ, а также опыт работы с беспроволочной связью в обсервато-
рии Блу-Хилл и в компаниях «Америкэн уайлесс телефон энд телеграф
компани» и «Федерал уайлесс телефон энд телеграф компани» (The
National Cyclopaedia of American Biography. New York, 1962. P. 180-181).
97 Fagen. P. 363; Espenshied to Fuller.


484 Лилиан Ходдесон
решительных мер. Поэтому создание хорошего телефонного
линейного трансформатора не только намного повысит каче-
ство наших услуг проводной связи, но и сможет обеспечить
нам главенствующие позиции в области беспроволочной свя-
зи, если этот фактор вдруг окажется важным98.
Мнение аналитиков из FCC о чрезвычайной угрозе
со стороны беспроволочной связи основывалось глав-
ным образом на этом пассаже". Необходимо, однако, за-
метить, что здесь Кэрти приводит идею завоевания го-
сподства в беспроволочной области лишь в качестве до-
полнительного аргумента в подкрепление своих требова-
ний ускорить работы над линейным трансформатором;
он не обосновывает необходимость финансирования ис-
следований в области радио как таковой. Судя по всему,
в 1909 г. Кэрти осознал, что ключ к решению проблемы
линейного трансформатора и проблемы беспроволочной
связи будет один; так и случилось, поэтому теперь мы мо-
жем пользоваться обоими видами связи.
Кэрти пристально следил за достижениями в области
радио. Ллойд Эспеншид вспоминает, что, когда в 1910 г.
он стал одним из научных сотрудников «Белл телефон си-
стем», компания еще не пыталась активно вторгаться в сфе-
ру радио, но все же «спокойно проявляла постоянный жи-
вой интерес к этому новому виду электрической связи <...>
[и имела] картотеку разработок» 10°. Поскольку в перелом-
ные 1907-1910 гг. компания «Белл телефон систем» утверж-
дала свою новую политику в сфере науки и создавала пер-
вое исследовательское подразделение, она вполне могла
оценить степень своей уязвимости перед лицом «угрозы
вторжения» беспроволочной связи. Уже одно то, что рас-
смотрение вопроса о выделении средств на широкую про-
грамму исследований в области радио затянулось у Вэйла
98 Ibid.; Carty J. Additional Force Required — Engineer, April 8,
1909 // BLC.
99 FCC. P. 185, 187-190.
100 Espenshied to Fuller.


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 485
и совета директоров до самого июля 1914 г., доказывает, что
руководство фирмы не верило в близость этой опасности.
Дело в том, что до конца 1912 г. уровень техники не да-
вал серьезных оснований опасаться нашествия беспрово-
лочных средств, поскольку аппараты для радио и телефон-
ной связи были слишком различны. Приемники той эпо-
хи требовали высокого напряжения, а значит, радиовол-
ны большого радиуса действия приходилось передавать
на соответствующих высоких мощностях. Однако имею-
щаяся (низковольтная) телефонная техника не умела моду-
лировать радиоволны большой мощности речевым сигна-
лом; не было и средств для приема и надежного усиления
модулированных радиоволн. Когда же в 1912 г. в качестве
усилителя применили электровакуумную лампу, открылась
возможность модулировать радиосигнал малой мощно-
сти, а затем усиливать до необходимого уровня и добить-
ся нужной дальности связи101. В период 1912-1914 гг. ком-
пания благоразумно приняла меры, приобретя патентные
права у де Фореста на аудион и тем самым избежав всевоз-
можных угроз в сфере патентования.
Начавшиеся в 1914 г. активные исследования компа-
нии Белла в области радио увенчались огромным успе-
хом. Углубленное изучение радиотехники, проведенное
Р. Хартли, Р. Хейсингом и другими, завершилось созда-
нием рабочей модели системы вакуумных ламп, кото-
рая позволила компании «Белл телефон систем» в кон-
це 1915 г. осуществить знаменитый пробный разговор
по беспроволочной связи через континенты и океаны
между пунктами Арлингтон (Вирджиния), Монток (Нью-
Йорк), Уилмингтон (Делавэр), Сен-Саймонс-Айленд
(Джорджия), Дарьен (зона Панамского канала), Мэйр-
Айленд (Калифорния), Пёрл-Харбор (Гавайи) и Париж.
Мало того, что эти потрясающие демонстрации прико-
вали всеобщее любопытство; они, как Вэйл публично
Ю1 Fagen> рф 363; Jewett to Blackman, Radio Research and Development
in the Bell System, March 9, 1932 // Exhibit 1951- В, арр. Е-1; Reich.
P. 26-27; Espenshied to Fuller. P. 4.


486 Лилиан Ходдесон
напомнил Кэрти по случаю одной из подобных проб,
на деле продвинули компанию Белла, «на длинный шаг
ближе к тому, о чем мы мечтаем: к "всемирной системе
связи"»102. Развитие исследований радио стало еще одной
сильной стороной уже вполне оформившейся исследова-
тельской программы компании Белла, иллюстрируя уже
в который раз действие открытых нами принципов раз-
вития производственных исследований; оно в очередной
раз продемонстрировало компании Белла и ее абонен-
там, сколь полезны «правильно ориентированные про-
изводственные исследования, проводимые на научной
основе»103.
Во время и после Первой мировой войны настрое-
ния общества в Соединенных Штатах все больше склоня-
лись в пользу субсидирования науки в промышленности.
Сокращение поставок европейских товаров в годы вой-
ны показало американцам, сколь велика их зависимость
от промышленных товаров германского производства
и сколь много сделали ученые для наращивания промыш-
ленного потенциала Германии104. Осознав большой вклад
102 В сентябре 1915 г. телефонное послание Вэйла Кэрти ушло
из Нью-Йорка в Арлингтон (Вирджиния) по проводам междугород-
ной связи, а затем на Мэйр-Айленд (Mare Island) близ Сан-Франциско
по беспроволочной связи (Telephone Review Supplement, October
1915). См. также: Espenshied L. «1915 Transoceanic Radio-Telephone
Experiments — Account of Lloyd Espenshied's Participation», December
27,1937 // BLC.
103 CartyJ.J. The Relation of Pure Science to Industrial Research //
Science. October 1916. № 45. P. 511-518, см. главным образом: Р. 512.
io4 Отстаивая научно-исследовательские работы на производ-
стве, американцы склонны часто ссылаться на пример Германии.
Американские ученые (в том числе Нойес, Риз и Уитни), проведшие
годы учебы в Германии, или те, кто, подобно Пупину, иммигрировал
в Америку из Европы, часто отмечали тесные связи между наукой
и германской промышленностью. См.: Little A. D. Industrial Research
in America// Science. November 1913. № 38. P. lily-45,648-655,655-656;
Beer J.J. Coal-Tar Dye Manufacture and the Origin of the Modern
Industrial Research Laboratory // Isis. June 1958. № 49. P. 123-131;
Whitney W. Scientific American. December 1921. P. 89; Hilton R. The
Maintenance and Preservation of Our Dyestuff Industries // Transactions


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 487
промышленности в военную мощь страны , правитель-
ство США взяло курс на поддержку промышленных иссле-
дований (в лакокрасочной и химической индустрии, в на-
учном приборостроении, производстве средств связи для
вооруженных сил и др.). Поэтому со стороны компании
Белла было весьма разумно сохранять в глазах общества
репутацию «фирмы с научно-исследовательской ориента-
цией»; в аналитической записке, подготовленной в 1924 г.
для внутреннего пользования, особо подчеркнуто, какие
большие «выгоды для "Белл телефон систем" можно из-
влечь, неустанно добиваясь, чтобы общество признало
эти лаборатории крупнейшей в стране промышленной
научной структурой»106. Как в 1938 г. писал Джуэтт, нако-
нец стало ясно, что научная работа, в которой «Белл те-
лефон систем» поначалу видела лишь средство совершен-
ствования и разработки аппаратуры, является «валютой,
которая лучше всякого золота гарантирует полную свобо-
ду действий, а порой и право на жизнь <...> которой мож-
но воспользоваться для бартерной операции перекрест-
ного лицензирования и как подспорьем для наметок на-
шего будущего движения вперед, делающим планирова-
ние более точным и экономичным»107.
of the American Institute of Chemical Engineering. 1918. № 11. P. 281-284;
Pupin M. Science and the Industries // Columbia Alumni News. March
1924. Vol. 15. № 21. P. 314-316.
105 И «Вестерн электрик», и AT&T внесли большой вклад в оборо-
ну, развивая в общенациональном масштабе сеть коммуникаций между
судами, самолетами и пунктами на материке. Вэйл был председателем
Комитета по телеграфной и телефонной связи, занимаясь по согласова-
нию с Советом по национальной обороне координацией сети электро-
связи на протяжении всей войны. Джуэтт играл ведущую роль в фор-
мировании Совета по национальной обороне и в работах войск связи
по разработке средств связи для армии и флота (см.: Rhodes. P. 120-123;
Lovette. P. 280; папка с пометкой «War File Summary of Development
Work in Connection with War Orders, 1917-1918» // ATTL, главным
образом: «The Hell Companies in the War, 1919» // ATTL, box 2016;
Gifford W The Activities of the Bell System during the World War // Signal
Corps Bulletin. October - December 1936. № 102. P. 1-9).
106 Notes on Research and Development Policy // ATTL, box 53.
107 Jewett. The Laboratory.


488 Лилиан Ходдесон
С 1 января 1925 г. новая корпорация лаборатории
«Белл телефон» вобрала в себя конструкторский отдел
компании «Вестерн электрик», где трудилось теперь свы-
ше трех тысяч штатных работников108. Так компания
«Белл телефон систем» организационно закрепила свою
«постоянно действующую программу исследований и раз-
работок, необходимую для прогресса «Белл телефон си-
стем», которая, как мы видели, неуклонно развивалась
почти с самого момента изобретения телефона.
Итоги и выводы
В том, что научно-исследовательское направление
привилось в компании Белла, нет ни чистой случайности,
ни неизбежности; оно прошло путь постепенного разви-
тия длиной в несколько десятилетий, с 1870-х до конца
1910-х гг., сложившись в силу ряда коммерческих решений,
каждое из которых диктовалось очередной сложной тех-
нической проблемой, с которой сталкивалась компания
по мере роста телефонной сети. Важные базовые иссле-
дования были проведены в 1890-е гг., задолго до введения
компанией Белла программы регулярных собственных ис-
следований. Хотя в 1890-1903 гг. компания, как свидетель-
ствуют официальные отчеты Хейса за тот период, все еще
весьма осторожно отпускала средства на науку и оригиналь-
ные изобретения, общее отношение к исследованиям нача-
ло меняться, поскольку Хейс взял на работу нескольких уче-
ных (Стоуна, Кэмпбелла, Колпиттса и Джуэтта), которые
впоследствии образовали ядро научно-исследовательской
структуры компании Белла. И хотя этих людей изначально
108 Лаборатория «Белл телефон» впоследствии станет работать
по заданиям AT&T (разработки и фундаментальные исследования)
и «Вестерн электрик» (инженерно-конструкторские разработки): 50 %
акций будет принадлежать AT&T и 50 % — «Вестерн электрик». Кэрти
будет назначен председателем совета директоров, Джуэтт — директо-
ром и президентом, а Колпиттс станет одним из трех вице-президентов
(памятная записка, озаглавленная «Organization Change Planned to Be
Effective on or before January 1, 1923» (ATTL, box 53)).


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 489
нанимали для решения практических проблем, их присут-
ствие в фирме и успешное техническое применение пло-
дов их индивидуальной научной работы (выравнивающей
катушки Кэмпбелла, вакуумных ламп Арнольда и др.) упро-
чило курс компании на поддержку базовых исследований,
а по их совету нередко брали на работу и других ученых
(так, Джуэтта взяли по рекомендации Кэмпбелла, Арнольда
рекомендовал Джуэтт).
В 1907 г. Вэйл, снова водворившись в должности прези-
дента, официально взял на вооружение и распропаганди-
ровал в качестве лозунга компании задачу создания «все-
мирной системы связи», которая ставила множество но-
вых технических проблем, а потребность компании в соз-
дании подходящего усилителя для трансконтиненталь-
ных телефонных линий становилась еще острее. Теперь
Вэйл, как и Кэрти и Джуэтт, ясно осознал, сколь полез-
но сплотить научные усилия ученых специалистов, рабо-
тавших в недавно созданном объединенном инженерно-
конструкторском подразделении компании Белла
в Нью-Йорке, и когда в 1911 г. компания сформировала
собственную научно-исследовательскую структуру, это ста-
ло важной вехой в ее истории. Таким образом, причины,
давшие непосредственный толчок к организации иссле-
дований, коренились во внутренних технических запро-
сах фирмы, насущность и значимость которых задавались
внешними экономическими и социально-политическими
факторами (разработки конкурентов в области беспро-
волочной связи, рост армии профессиональных ученых
в Америке, вызванная войной активизация промышлен-
ности и т. д.), которые не только помогли запустить иссле-
довательскую программу Белла, но и подстегивали ее, вы-
нуждали расширять тематику.
Проведенный нами анализ ряда примеров — событий
1897-1900 гг., приведших к созданию выравнивающей ка-
тушки, событий 1908-1915 гг., давших электровакуумную
лампу, которая позволила осуществить идею трансконти-
нентальной линии, работ в области радио, благодаря кото-
рым в 1915 г. была налажена беспроволочная связь через


490 Лилиан Ходдесон
материки и океаны, — доказывает верность трех принци-
пов, сформулированных нами во введении и составляю-
щих рабочую модель, объяснившую механизм возникно-
вения научно-исследовательских структур в одной из от-
раслей. В своей работе мы привели исчерпывающие до-
кументальные свидетельства того, как взаимодействуют
между собой наука и техника; однако, чтобы разобрать-
ся в соотношениях между целями корпорации, ее реше-
ниями и техникой, нужен дальнейший углубленный ана-
лиз истории «Белл телефон систем». Предстоит выяснить
механизмы, с помощью которых в течение последующих
десятилетий менялся облик исследований, а также како-
во было влияние этих исследований на компанию Белла
и на общество в целом. Почему, к примеру, во второй поло-
вине 1930-х гг. часть научных ресурсов компании перебро-
сили на изучение самых общих проблем физики твердо-
го тела, лишь отдаленно касающихся телефонной связи?
Как успешная работа промышленных лабораторий типа
белловских повлияла на создание аналогичных лаборато-
рий в других фирмах?
Наша модель возникновения научно-исследовательских
структур в фирме Белла ставит множество вопросов о раз-
витии исследований в промышленности вообще, как то:
приложима ли наша концепция к развитию науки толь-
ко в телефонной отрасли или не только? До какой сте-
пени эти принципы приложимы к более ранним эпохам
и к другим странам и чем объяснить имеющиеся разли-
чия? Как надо откорректировать эти принципы, чтобы
в них были учтены факторы, связанные с бизнесом (ска-
жем, патенты) и более общие социально-экономические
и политические факторы типа профессионализации на-
уки, роста государственных субсидий промышленности,
разработок военного времени? Как учесть в нашей модели
влияние интересов отдельных общественных групп? (Так,
с точки зрения промышленников, к исследованиям при-
бегают ради повышения производительности техники,
по мнению же ученых, — ради удовлетворения личного лю-
бопытства или чтобы получить денежное вознаграждение


Фундаментальные исследования в компании «Белл телефон систем» 491
от промышленников.) Как развить нашу модель, чтобы
она отражала более зрелые стадии роста отраслевой
научно-исследовательской программы?
В завершение давайте по-новому сформулируем наши
принципы так, чтобы они приобрели более обобща-
ющий характер и для отраслей, не связанных с техни-
кой. Представим эти взаимоотношения, как сделал Хью
Эйткен в модели «поля влияния»109, в виде потока влияний
между тремя сферами деятельности: ненаучной, техноло-
гической и научной. В случае с наукой в компании Белла
мы видели, что поток, берущий начало в ненаучной сфере,
устремляется оттуда в сферу техники, а затем в науку, при-
чем обратная связь идет из научной сферы в ненаучную че-
рез сферу техники110. Более общая историческая пробле-
ма изучения взаимоотношений между наукой, техникой
и обществом превращается в задачу установления харак-
терной схемы потоков влияния для каждой конкретной
ситуации. Взяв набор таких схем, одна из которых дана
в этой статье, историки могут начать выяснять, на каких
механизмах строятся наиболее общие отношения между
наукой, техникой и обществом.
109 Хью Эйткен обсуждает эту модель на Р. 298-336 своей книги
«Совпадение частот и искра: истоки радио» (Syntony and Spark: The
Origins of Radio. New York, 1976).
110 Может показаться, что в случае с радио эти принципы работали,
как традиционно подчеркивается, в обратном направлении: приложе-
ние максвелловской модели электромагнитного поля Герцем, Лоджем
и Маркони привело к созданию радиотехники, что, в свою очередь, по-
родило радиопромышленность, так повлиявшую на политику, литера-
туру, искусство и прочие стороны современной жизни. Однако, как от-
мечает Эйткен, в этой традиционной модели упущен из виду ряд край-
не важных и влиятельных привходящих факторов, в том числе коммер-
ческое чутье Маркони и его предприимчивость, сыгравшие ключевую
роль в зарождении радиопромышленности. По мнению Эйткена, имен-
но «появление радио стало, без сомнения, ответом на возросшую в по-
следние десятилетия ХЕК в. потребность в средствах дальней связи».


Университет и холодная война:
военные и междисциплинарные исследования
в Стэнфорде
Стюарт Лесли
В середине 1960-х гг. Фредерик Э. Терман, делясь
размышлениями о своей более чем 40-летней работе
в Стэнфордском университете в качестве профессора,
декана инженерного факультета и провоста1, а также
об удивительном взлете университета, превратившегося
из уважаемого регионального учебного заведения в один
из знаменитейших в мире центров изучения науки и тех-
ники, пошутил: «Играть в совершенствование учебного
процесса очень приятно, ведь здесь так легко выиграть.
Большинство наших конкурентов просто не понимают,
что образование — это соревнования, вроде футбола, про-
сто тут нет общепринятых правил»2.
Что же принесло команде Стэнфорда победу в этой
игре, где призами были могущество и престиж? Конечно,
не последнюю роль сыграли колоссальные средства по до-
говорам оборонной тематики, которые университет су-
мел привлечь в свои структуры. Стэнфорд включился
в эту гонку несколько позже своих соперников. К концу
Второй мировой войны крупнейшим исполнителем обо-
ронных контрактов среди университетов страны стал
Массачусетский технологический институт, державший
здесь лидерство на протяжении всей холодной войны.
В середине 1960-х гг. сумма контрактов с Министерством
обороны составляла у МТИ приблизительно 47 миллио-
нов долларов, то есть втрое больше, чем у его ближайше-
го соперника из числа учебных заведений. А ведь в это
1 Провост (Provost) — второе по значению после президента (рек-
тора) лицо в университетах США, отвечающее за учебную и научную
деятельность. — Прим. ред.
2 Terman E E. Hoover Medal Award, 29 April 1970.


Университет и холодная война... 493
число не входят дополнительные средства, выделенные
согласно договору с федеральным правительством иссле-
довательским структурам МТИ, Линкольновской лабора-
тории и Лаборатории приборостроения, заключившим
контрактов еще на общую сумму 80 миллионов долларов.
Но Стэнфорд быстро догнал их. В 1946 г. общая сумма его
договоров (включая оборонные) с государством достигала
лишь 127 599 долларов. Десятью годами позже он получал
от Министерства обороны около 4,5 миллиона долларов,
а в следующем десятилетии эти суммы утроились, достиг-
нув примерно 13 миллионов долларов. Начав практиче-
ски с нуля, Стэнфорд стремительно вышел на третье сре-
ди университетов место по объему выполняемых оборон-
ных заказов, не считая тех 50 с лишним миллионов долла-
ров, что отпускала Комиссия по атомной энергии на под-
держку Стэнфордского центра линейного ускорителя3.
Истинного положения вещей цифры, разумеется,
не отражают. Другие университеты, занимавшие верхние
строчки в перечне подрядчиков, средств получали почти
столько же, но им так и не удалось с помощью этих денег
достичь столь высокого уровня разработок. Ряд заведе-
ний, прежде всего Университет Джонса Хопкинса, несмо-
тря на гигантские суммы полученных ими оборонных
средств, в наши дни утратили былые позиции академиче-
ских научно-технических центров. Успех Стэнфорду обе-
спечила стратегия, согласно которой университет прово-
дил крупные суммы через свои междисциплинарные лабо-
ратории: Научно-исследовательскую лабораторию элек-
троники, Лабораторию физики высоких энергий, Центр
линейного ускорителя, Отделение прикладной физики
и Центр материаловедения. Именно из этих структур
вышли самые славные имена, туда главным образом и тек-
ли деньги, туда шли лучшие преподаватели, там самые ода-
ренные студенты стремились сделать дипломную работу.
3 Данные взяты из работы: Lapp R. The weapons culture. New York,
1968. P. 191-197.


494 Стюарт Лесли
Такого рода богатые структуры в Стэнфорде и дру-
гих университетах из числа его главных соперников вы-
звали мощную волну критики как в научном мире, так
и за его пределами. Физик Элвин Вайнберг, какое-то вре-
мя возглавлявший Окриджскую национальную лаборато-
рию, автор термина «Большая наука», был недалек от ис-
тины, пошутив в начале 1960-х гг., что чем дальше, тем
труднее сказать: «...то ли МТИ— университет со мно-
жеством государственных исследовательских лаборато-
рий при нем, то ли комплекс государственных исследо-
вательских лабораторий с очень хорошим учебным за-
ведением при них»4. Десятью годами позднее социолог
Роберт Нисбет писал: «Я твердо верю, что мы можем на-
звать одну-единственную мощную движущую силу пере-
мен в долгой истории этого университета: это гранты, вы-
данные государством и фондами отдельным сотрудникам
факультетов или маленьким группам сотрудников (как бы
фирмам) на создание центров, институтов, бюро и других
капиталистических, по сути, предприятий в рамках ака-
демического сообщества»5.
И впрямь, еще по крайней мере в 1920-е гг. сложился,
в немалой степени благодаря активной благотворитель-
ной деятельности учреждений типа Рокфеллеровского
фонда, рынок науки: проект, научный центр, ученый
в роли подрядчика. Но свойства этого рынка за военные
и послевоенные годы изменились: если раньше тон здесь
задавали фонды, то теперь ведущая роль перешла не про-
сто к правительственным органам, а прежде всего имен-
но к военным структурам. Даже более чем критически на-
строенные люди вроде Нисбета тогда поняли, что место
и миссия университета послевоенного образца отража-
ют новую политэкономию науки, структуру которой от-
ныне диктуют насущные потребности военных и компа-
ний, обслуживающих военные контракты.
4Цит. по: Nelkin D. The military and the university. Ithaca, 1972. P. 24.
5 Nisbet R. The degradation of the academic dogma: The university in
America, 1945-1970. New York, 1970. P. 71-72.


Университет и холодная война... 495
История Стэнфордского университета особенно бога-
та фактами, позволяющими глубоко разобраться в природе
складывающихся партнерских отношений между военны-
ми, промышленниками и университетами. Эта система отно-
шений привела Стэнфорд к расцвету, позволила ему сосре-
доточить в своих стенах работу над научно-техническими
программами, очень успешную как в финансовом отноше-
нии (о чем, видимо, все помнят), так и в интеллектуаль-
ном (о чем многие критики, похоже, позабыли). Другим
университетам эти работы Стэнфорда не только задавали
планку и служили примером в работе; в рамках этих про-
грамм взращивались и кадры преподавателей для других
вузов. И когда в конце 1960-х гг. поднялась широкая вол-
на протеста против присутствия военных в университетах
(кое-где даже сопровождавшаяся насилием), немалая доля
этого шквала критики обрушилась на головы этих препо-
давателей, что привело в итоге к столь злопыхательским
проверкам их на связь с военным ведомством.
1. Первые шаги совместных исследований
Фредерик Терман ясно видел, что послевоенные годы
станут для его университета переломными. «Послевоенные
годы для Стэнфорда будут очень важными и даже критиче-
скими,— говорил он представителю высшего руководства
университета.—По-моему, мы либо соберем в кулак весь наш
потенциал и заложим основы, чтобы занять на западе при-
мерно такое положение, как занимает на востоке Гарвард,
либо скатимся до уровня какого-нибудь Дармутского уни-
верситета, то есть заведения, имеющего лишь 2 % влияния
на жизнь страны по сравнению с Гарвардом. Стэнфорд мо-
жет занять на западе господствующее положение, но что-
бы этого достичь, потребуется многолетнее планомерное
развитие»6. Поставить дело как в Гарварде было, похоже,
мечтой Термана, но после войны он взял за образец МТИ.
6 Terman to Paul Davis, December 1943 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.


496 Стюарт Лесли
Стэнфорд в 1930-е гг.
За два десятилетия, пройдя в Стэнфорде по академи-
ческой лестнице путь от ассистента до декана инженер-
ного факультета, Терман немало узнал о том, как добить-
ся победы в системе образования. Как-то раз он даже со-
брал свои советы по этому поводу в памятку для свое-
го преемника на посту декана инженерного факультета
Джозефа Петтита7. Не трать время на программы млад-
ших курсов, советовал Терман. Они никогда не дают боль-
шой отдачи, сколько сил в них ни вкладывай. Лучше на-
правь свои усилия в структуры подготовки аспирантов,
в кузницу авторитетов общенационального масштаба.
И никогда не забывай основных принципов «теории
столбовой дороги» и «теории шпилей». (Терман назы-
вал «строительством шпилей» свой организаторский
подход, целью которого было сделать университет ве-
дущим учебным и научным заведением в стране; сутью
подхода было сколачивание в конкретных актуальных
и перспективных областях мощных коллективов специ-
алистов, работа которых делалась известна всей стра-
не, что обеспечивало финансирование извне и приток
наиболее одаренных студентов.) Нет смысла создавать
превосходные программы в областях, на которые никто
не обращает внимания, подчеркивал Терман. Держись
столбовой дороги, и пусть у тебя будут стоящие програм-
мы здесь. Куда полезней иметь отличные курсы в немно-
гих ключевых областях, нежели пытаться охватить все
и прийти к тому, что множество вещей будет делаться до-
бротно, но ни одна не будет бросаться в глаза. Словом,
как любил говорить Терман, лучше иметь на всю команду
одного прыгуна на семь футов в высоту, чем целую толпу
прыгунов на шесть футов.
Стэнфорду было бесполезно тягаться с МТИ по всем
направлениям — по крайней мере сейчас. Терман знал:
*Terman to J. Pettit, 1959 // Frederick Terman Papers, Stanford Uni-
versity Archives.


Университет и холодная война... 497
чтобы догнать такого сильного соперника, нужен дол-
госрочный поэтапный план развития тех участков, где
у Стэнфорда было преимущество, нужно трудиться в тех
нишах, которые не успел занять могучий конкурент. Мощь
МТИ вызывала у Термана трепет: «Меня ужасает мысль
о том, что МТИ мог бы тайно скупить все лучшие голо-
вы в области электротехники в стране, если именно так
они и достигли своего господства — с помощью ряда тща-
тельно продуманных и прекрасно воплощенных планов»8.
Терман вступил в единоборство с МТИ, уже будучи во все-
оружии своего опыта совместных исследований в предво-
енные и военные годы.
Попав в университет в качестве ассистента в 1926 г.,
Терман тотчас начал кампанию, целью которой было
вывести Стэнфорд в число первоклассных универ-
ситетов. Сын знаменитого стэнфордского психоло-
га Льюиса Термана (а также один из испытуемых в на-
шумевшей работе своего отца об особо одаренных де-
тях), он буквально вырос на «Ферме», как прозвали
Стэнфордский университет в округе, и именно здесь
получил степени по химической технологии и элек-
тротехнике9. Однако для диссертационной работы он
выбрал МТИ, а в качестве руководителя — Ванневара
Буша. Терман приехал в МТИ в 1922 г., когда научная
карьера Буша, впоследствии оказавшаяся столь блиста-
тельной, едва начиналась. Честолюбивый молодой уче-
ный, каким был Терман, не мог и мечтать о лучшем на-
ставнике. Буш недавно переключился на электроэнер-
гетику, а вскоре по приезде Термана приступил к сво-
ей знаменитой работе по дифференциальному анали-
затору. А поскольку Терман, еще будучи студентом, вы-
полнил ряд важных работ по высоковольтной пробле-
матике, ему было бы логично сделать диссертацию
8 См. прим. 5.
9 McMahon M. The making of a profession: A century of electri-
cal engineering in America. New York, 1984. P. 183-187; Leslie S.W.,
Hevly B. Steeple building at Stanford: Electrical engineering, physics, and
microwave research // IEEF Proceedings. 1985. Vol.X. P. 1169-1180.


498 Стюарт Лесли
по сверхвысоковольтной электропередаче. Сложись
обстоятельства чуть-чуть иначе, Терман мог бы сделать
карьеру и в МТИ. Ему действительно предложили здесь
место преподавателя, но он отказался из-за слабого здо-
ровья. Следующий год он потратил на то, чтобы подле-
читься, на полставки преподавая в Стэнфорде, а затем
принял здесь постоянную должность.
После кипящей атмосферы лучшего в мире (как счи-
тал Терман) факультета электротехники МТИ стэнфорд-
ский курс показался ему в лучшем случае второсортным.
Посредственные преподаватели, тяжелая педагогиче-
ская нагрузка и скупое поощрение за публикации отбро-
сили Стэнфорд в разряд второстепенных университетов.
И все же здесь была пара перспективных тем, особенно
в высоковольтной области, и Терман дерзнул высказать
главе факультета Харрису Райану, в прошлом руководите-
лю его студенческой работы, свое мнение, что «положе-
ние Стэнфорда как нельзя лучше подходит для того, что-
бы сделать первопроходческий шаг, который превратит
нас в главный в стране исследовательский центр по элек-
тротехнике» 10.
Как ни парадоксально, по плану Термана факультету,
да и самому Терману предстояло переключиться с преж-
ней специализации на развивающуюся область радиоэлек-
троники. В свое время Терман, о чем он весьма сожалел,
упустил возможность поучиться в МТИ у Эдварда Боулза,
который тогда как раз начинал осуществлять программу
по современным средствам связи в стране. Признав свою
ошибку, Терман перенес свою научную работу в область ра-
дио, организовал сам для себя Лабораторию средств свя-
зи и принялся осуществлять свои далеко идущие замыслы
научных работ по электровакуумным приборам и распро-
странению радиоволн. Не прошло и десяти лет, а он уже
опубликовал книгу «Радиотехника»11.
10 Terman to H.J. Ryan, 27 April 1927 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.
11 Terman. Radio engineering. New York, 1937.


Университет и холодная война... 499
Паккард, Хъюлетт и Терман (слева направо) позируют
на открытии нового здания Лаборатории электроники
Как пролог своего будущего триумфа в должности де-
кана и провоста технологического факультета Терман
развернул бурную работу, не ослабевавшую на протяже-
нии 1930-х гг., по сколачиванию в Стэнфорде коллекти-
ва по проблемам средств связи12. Начал он с того, что
вплотную занялся кадровыми назначениями, особенно
12 Terman. Recommendations for the development of the
Communications Laboratory at Stanford, 1927; Terman to S.B. Morris,
10 April 1937 // Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.


500 Стюарт Лесли
в низшем звене, и стал подбирать новых людей, способ-
ных, как ему казалось, составить костяк факультета, соз-
дание которого он наметил на будущее. Он следил за каж-
дым шагом своих конкурентов, особенно за МТИ, — откуда
к ним идут дипломники, какую стипендию им платят и куда
берут выпускников после диплома. Кроме того, Терман
обхаживал фирмы-патроны из числа растущих электрон-
ных компаний Западного побережья. К середине 1930-х гг.
на термановский курс по средствам связи шло куда боль-
ше студентов-дипломников, нежели на любую другую тех-
ническую специальность в Стэнфорде.
Возможно, ключом к успеху Термана было то, что он
прекрасно понимал, какие возможности таят совмест-
ные исследования с другими факультетами университе-
та, а равно с подразделениями прочих организаций. В от-
чете по Лаборатории средств связи за 1936 г. он указал, что
«Лаборатория средств связи должна также пользоваться
плодами работ, ведущихся не только на факультете элек-
тротехники, но и в других подразделениях университе-
та, если таковые представляют интерес для инженеров
средств связи... Если пристально отслеживать возможно-
сти такого рода... мы можем внести крупный вклад в нашу
общую программу по технологии»13.
В глазах Термана наиболее перспективным выгляде-
ло совместное предприятие с физическим факультетом,
точнее, с группой молодых физиков и научных сотрудни-
ков, работающих у Уильяма Хансена. Терман предвидел,
что развитие средств связи, электроники и т.п. неизбеж-
но преодолеет привычное деление между электротехни-
кой и физикой. В лице Хансена он нашел человека, для ко-
торого это деление было уже позади.
Карьера Хансена во многом повторяла путь Термана14.
Хансен, некогда блестящий студент Стэнфордского уни-
13 Terman. Communication at Stanford, 19 December 1936 //
Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.
14 Bloch E William Webster Hansen, 1909-1949 // National Academy
of Sciences, Biographical memoirs. 1952. № 27. P. 121-137; Ginzton E. The


Университет и холодная война... 501
верситета, окончил его с дипломом и с диссертацией
по физике, а потом получил государственную научную сти-
пендию и отправился в МТИ. Его интересовали проблемы
физики сверхвысоких частот, лежавшие на стыке темати-
ки группы Боулза и физиков круга Джулиуса Стрэттона,
который позднее вспоминал, что Хансен «в огромной сте-
пени подстегнул развитие наших первых представлений
о сверхвысоких частотах»15.
Хансен вернулся в Стэнфорд в 1934 г. преподавать
на физическом факультете, готовый приложить кое-какие
свои идеи относительно сверхвысоких частот к изучению
атомного ядра. Он пытался разработать специальные СВЧ-
лампы для использования в качестве электронных дроби-
телей атомов. Это не сработало, и он обратил свои спо-
собности на усовершенствование многообещающей элек-
тронной СВЧ-лампы, вскоре получившей название «кли-
строн»; ее изобрел в 1937 г. один из стэнфордских диплом-
ников, Рассел Вариан, работавший на физическом факуль-
тете в качестве научного сотрудника без вознаграждения.
При Термане и Хансене клистронный проект стал об-
разцом того «строительства шпилей», которое было ха-
рактерно для послевоенного Стэнфорда: выявление важ-
ных научно-технических ниш, сколачивание коллектива
из лучших преподавателей, дипломников и научных со-
трудников, тщательный подбор спонсоров из числа воен-
ных и промышленников, стимулирование междисципли-
нарного сотрудничества16.
Клистроном вскоре заинтересовались за пределами
университета. Рассел Вариан и его брат Сигурд, летчик
из авиакомпании «Пан Америкэн», задумали применить
клистрон в СВЧ-системе навигации и управления самоле-
тами. Стэнфорду без труда удалось убедить «Сперри джай-
$100 idea // IEEE. Spectrum. 1975. Vol.X. P. 30-39; Varian D. The pilot
and the inventor. Palo Alto, 1983.
15 Stratton J. et al. Research Laboratory of Electronics, MIT, 1946 + 20.
Cambridge, 1966. P. 1.
16 Ginzton (см. прим. 13). P. 39.


502 Стюарт Лесли
роскоп компани» (далее в тексте— «Сперри»), ведущего
производителя систем навигации и наведения, выделить
университету средства на исследования. Фирма «Сперри»,
крупнейший, по предвоенным меркам, оборонный под-
рядчик, в начале 1938 г. подписала с университетом кон-
тракт, приносивший по 25 тысяч долларов в год, не счи-
тая авторских отчислений за изготовление, продажу и ис-
пользование СВЧ-оборудования, разработанного в рам-
ках этого проекта.
Терман понимал, что успех клистронного проекта за-
висит и от электротехники. Чтобы превратить клистрон
из физической игрушки в устройство, пригодное для прак-
тического применения в радиоаппаратуре, нужны были
специалисты из его Лаборатории средств связи, особен-
но их опыт в области конструирования и замеров рабочих
характеристик электронных ламп. Он уговорил несколь-
ких лучших своих дипломников присоединиться к этому
проекту. Центральную роль предстояло сыграть одному
из этих студентов, Эдварду Джинстону.
Соединение работы ученых-специалистов с производ-
ственной дисциплиной тут же дало плоды. Как позднее го-
ворил Джинстон, «вскоре клистрон стал не просто отдель-
ной лампой, но составной частью прибора, и мы смогли
убедиться, как он полезен во всевозможных обычных схе-
мах. Почти все, что мы перепробовали — усилители, при-
емники, супергетеродинные детекторы биений и т.до-
работало сразу и довольно прилично. Мы сумели доказать:
почти все, что можно сделать с обычными радиолампами,
может быть проделано и с клистроном на сверхвысоких
частотах»17. Правда, надо бы добавить, лишь при неболь-
ших мощностях.
Стэнфорд в годы Второй мировой войны
Благодаря войне, потребовавшей срочного создания
практичной аппаратуры, междисциплинарные структуры
17 Ibid. Р. 39.


Университет и холодная война... 503
типа клистронной лаборатории оказались на переднем
крае и получили толчок к развитию. В то же время, ра-
ботая на оборону, Терман, Хансен и другие ученые и ин-
женеры Стэнфорда приобретали опыт, позволивший им
полнее и шире использовать возможности совместных
исследований в предстоящие годы. В годы войны Терман
был директором Научно-исследовательской лабора-
тории радио, отделившейся от расположенной выше
по реке, в Гарварде, Радиационной лаборатории МТИ,
которая работала над радиоэлектронным подавлением
радиолокационных средств18. Это назначение устроил
своему знаменитому бывшему студенту Ванневар Буш.
Одной из самых больших трудностей для Термана было
согласование работ его лаборатории с практическими
потребностями разных видов вооруженных сил и тех-
ническими возможностями исполнителей оборонных
заказов типа лабораторий «Белл телефон» в разработке
и производстве реального снаряжения. В апогее своего
развития штат лаборатории насчитывал восемьсот чело-
век, в том числе порядка двухсот научных сотрудников.
Она немало сделала для военных — например, разработа-
ла приборы для создания радиопомех («глушилки»), уста-
навливаемые на самолетах и судах, методы защиты сво-
их радиолокаторов от помех, создаваемых противником.
Опыт работы термановской радиолаборатории са-
мым решительным образом подтвердил то, что стало
ясно еще при работе над клистроном: достижения элек-
троники сверхвысоких частот возможны лишь при вза-
имодействии физики, электротехники и промышленно-
сти. В Научно-исследовательской лаборатории радио,
как и в Радиационной лаборатории, авторами ряда наи-
более перспективных разработок стали физики, занявши-
еся конструкторской работой. После войны Терман изо
всех сил убеждал кадровых инженеров-электротехников,
что единственный путь удержаться на переднем крае
McMahon (см. прим. 8). Р. 201-206.


504 Стюарт Лесли
в таких областях, как электроника,— догнать своих
партнеров-физиков по уровню научной подготовки.
Физики Стэнфорда тоже вынесли из своей работы
в военные годы новое понимание перспектив междис-
циплинарных исследований. Некоторых из них, в том
числе самого Хансена,
многому научила со-
вместная работа с ком-
панией «Сперри».
В 1940 г. «Сперри» пе-
ревела основную часть
клистронной группы
из Стэнфорда в свои
научные лаборатории
на Лонг-Айленде, где эта
группа продолжала ра-
ботать над исходной мо-
делью клистрона, созда-
вая ее важные модифи-
кации: однорезонатор-
ные или отражатель-
ные клистроны, кли-
строны в качестве гете-
родинов для радиолока-
ционных станций с маг-
нетронным питанием
и т. п. Важным приоб-
ретением группы стал
Марвин Чодороу, неза-
долго до того защитив-
ший диплом под руководством Джона Слейтера на фи-
зическом факультете МТИ; после войны Чодороу во-
льется в стэнфордскую группу по сверхвысоким часто-
там и на протяжении следующих двух десятилетий бу-
дет играть заметную роль в деятельности университета
в области прикладной физики. Кроме того, в этот пери-
од Хансен имел возможность как следует присмотреть-
ся к работе Радиационной лаборатории. В 1940-1941 гг.
Фредерик Терман
в лаборатории


Университет и холодная война... 505
у него была в МТИ специальная научная ставка от ком-
пании «Сперри», и он вел там семинары по клистро-
нам у старшекурсников. Позднее он вернулся в саму
Радиационную лабораторию в качестве консультанта.
Научная работа Хансена и то, что он видел вокруг, убе-
дили его: тот стиль совместной работы, который царил
вокруг него в годы войны, особенно пригодится после ее
окончания. Строя планы на будущее, он предложил сво-
им коллегам из разных подразделений физического фа-
культета устроить в Стэнфорде после войны специальную
Лабораторию сверхвысоких частот. Лаборатория сверх-
высоких частот, уверял Хансен, не только продолжит важ-
ные исследования, начатые до войны, но и, «не говоря обо
всех прямых выгодах, которые она может принести, бу-
дет всячески способствовать укреплению и усилению со-
ответствующей деятельности на физическом и радиоин-
женерном факультетах. Невозможно переоценить эту вза-
имную выгоду»19. Как и его партнеры из МТИ, Хансен по-
ложил глаз на излишки оборудования Радиационной лабо-
ратории, хотя, как потом выяснилось, он оказался недо-
статочно близко, чтобы его ухватить.
Физики Стэнфорда разделяли энтузиазм Хансена от-
носительно программы работ по сверхвысоким часто-
там, хотя не без оговорок. Эмигрант Феликс Блох, бле-
стящий специалист по квантовой теории, провел некото-
рое время в лаборатории Термана и своими глазами убе-
дился, какие горизонты открывает междисциплинарный
подход в радиотехнике и физике. Он сказал Хансену, что
Лаборатория сверхвысоких частот могла бы стать «клю-
чевым поворотным пунктом в судьбе нашего факультета»,
и торопил его поскорее приступить к делу20.
Лишь председатель совета факультета Дэвид Уэбстер
не скрывал тревоги по поводу того, как могут в будущем
19 Hansen W. W. Prospect Micro-Wave Laboratory at Stanford,
17 November 1943 // W. W. Hansen Papers, Stanford University Archives.
20 Bloch to Hansen, 17 September 1942 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.


506 Стюарт Лесли
сказаться на судьбе факультета совместные исследования
вроде тех, первыми из которых были работы с клистронами
и компанией «Сперри». Он опасался, что из-за такого рода
программ факультет замкнется на технической проблема-
тике и интересах производства. В период общенациональ-
ной опасности такую постановку дела еще можно оправдать,
но в мирное время, настаивал Уэбстер, она серьезно повре-
дит физическому факультету. «Мне могут возразить, что для
всех нас будет лучше превратиться в инженеров с кучей де-
нег, которые мы сможем тратить, чем остаться физиками
при маленьких деньгах,— писал он Хансену.— Возможно,
этот вопрос каждый должен решить сам для себя <...>
Деньги много значат для частного университета после боль-
шой войны. Так что, может быть, чтобы было на что жить,
придется части сотрудников поработать на сторону»21.
Блох счел точку зрения Уэбстера узкой и недально-
видной. Чересчур замыкаясь на «чисто» научной про-
блематике, говорил он, физический факультет может
прийти к тому, что в будущем окажется отрезан от важ-
нейших исследовательских перспектив — тех самых пер-
спектив, которые Стэнфорд открывал до войны своими
трудами. «Если Вы, всячески отрицая даже малейшую цен-
ность [Лаборатории сверхвысоких частот] для физики,
станете выживать эту лабораторию на электротехниче-
ский факультет, где ее примут с распростертыми объя-
тиями, Вы, как мне кажется, тем самым лишите нашу на-
уку, а главное, наш факультет шанса, подобный которому
вряд ли еще представится в будущем»22. Кроме того, Блох
был достаточно искушен, чтобы понимать: ради одной
этой Лаборатории сверхвысоких частот Хансен может
вернуться назад в Стэнфорд.
Для Хансена главным фактором был темп. «У Стэн-
форда есть, по-видимому, беспрецедентная возможность
21 Webster to Hansen, 13 February 1943 // W. W. Hansen Papers,
Stanford University Archives.
22 Bloch to Webster, 23 March 1943 // WW Hansen Papers, Stanford
University Archives.


Университет и холодная война... 507
запустить реальную работу в Лаборатории сверхвысоких
частот почти сразу после окончания войны,—уверял он.—
В конце концов, в эту область ринутся и другие учебные
заведения, но им придется потратить время на планиро-
вание, подбор кадров и т.д. Стэнфорд же, составляя пла-
ны уже сейчас, может обеспечить работу первоклассного
подразделения уже через несколько месяцев после вой-
ны — все необходимое для этого у него уже есть»23.
Сделать рывок в этой гонке казалось тем более важно,
что Хансен и Терман чувствовали, и не зря, что в МТИ
зреет замысел устроить собственную лабораторию
сверхвысоких частот. Они опасались, что еще немно-
го—и МТИ может вырваться вперед благодаря своим
тесным связям с Радиационной лабораторией и давнему
опыту межфакультетских исследований в области сверх-
высоких частот начиная с программы Боулза 1920-х гг.
по средствам связи.
Путь МТИ
Во многих отношениях первая программа МТИ
по физике сверхвысоких частот повторяла стэнфорд-
скую24. Одной из ключевых фигур этой программы был
Джулиус Стрэттон, который, как и Хансен, начинал
с инженера-электрика, после переключился на физи-
ку, а потом основная часть его деятельности протекала
на стыке этих двух областей. (Позднее Джулиус Стрэттон
возглавлял в МТИ Научно-исследовательскую лаборато-
рию электроники, а в 1959 г. стал президентом институ-
та.) Как и в Стэнфорде, исследовательские работы МТИ
шли в самом плотном контакте с промышленными ком-
паниями типа «Сперри» и AT&T. К концу 1930-х гг. эта
группа из МТИ, как и ее стэнфордский аналог, видела
23 Hansen (см. прим. 18).
24 Stratton et al. (см. прим. 14); Slater J. С. Solid state and molecular
theory: A scientific biography. New York, 1973; Wildes K., Lindgren N.
A century of electrical engineering and computer science at M.I.T.,
1882-1982. Cambridge, 1985. P. 242-279.


508 Стюарт Лесли
в этих схемах сотрудничества образец организации рабо-
ты на предстоящие годы. Председатель совета электро-
технического факультета Гарольд Хейзен в своем отчет-
ном докладе за 1939 г. утверждал, что программа МТИ
по сверхвысоким частотам уже «доказала, сколь выгод-
ным может быть сотрудничество между факультетами ин-
ститута, а также между институтом, промышленниками
и вооруженными силами»25. Работа с клистроном дала
важную точку соприкосновения между структурами МТИ
и Стэнфорда. Первый показ практического применения
клистрона в качестве навигационного средства для само-
летов состоялся на предприятии МТИ в Раунд-Хилл.
Но вышло так, что преимущества, которые принес-
ло группе сверхвысоких частот взаимодействие МТИ
с Радиационной лабораторией, оказались не столь вели-
ки, как думали Хансен и Терман. Хотя лаборатория находи-
лась в ведении МТИ, делами в ней заправляли главным об-
разом люди со стороны — Ли Дюбридж из Рочестерского
университета, Уилер Лумис из Иллинойского универси-
тета, И. Раби из Колумбийского. Набирая в лабораторию
работников, они не особенно заботились о том, чтобы ве-
дущие позиции в сверхвысокочастотной технике остава-
лись за МТИ. Хейзен не без горечи вспоминал: «Повсюду
в стране интеллектуальный потенциал в области техни-
ки был далеко не тот, что в науке, поэтому, как ни пара-
доксально, передовые разработки факультета и их авто-
ры из числа факультетских сотрудников имели гораздо
меньше влияния на Радиационную лабораторию, неже-
ли ученые из других мест, казавшиеся такими корифея-
ми. Наша группа нередко посмеивалась, глядя, как эти
ученые сплошь и рядом повторяют те же ошибки, кото-
рые мы сами делали в былые годы, а заглянуть в рабо-
ты, выполненные на факультете до них, считают унизи-
тельным»26.
25 Wildes, Lindgren (см. прим. 23). Р. 122.
26 Hazen H. Memoires: An informal story of my life and work (неопу-
бликованная рукопись), 1976 // MIT Archives.


Университет и холодная война... 509
Физики МТИ тоже были в Радиационной лаборато-
рии не на первых ролях. Джон Слейтер, в 1930 г. перейдя
в МТИ из Гарварда с заданием сделать из второразрядно-
го физического факультета ведущий центр, собрал одну
из самых слаженных команд в американской физике, чего
он достиг, главным образом поощряя именно тот стиль со-
вместных исследований, которым впоследствии просла-
вилась Радиационная лаборатория27. Но из-за того, что
стараниями высшего руководства МТИ Радиационную
лабораторию удалили из института, а также из-за все-
возможных личных трений и прочих случайных при-
чин даже те немногие физики МТИ, которые работа-
ли в Радиационной лаборатории (в том числе Слейтер
и Джулиус Стрэттон), ушли оттуда и занялись другими про-
ектами военного назначения28.
Однако вовсе не обязательно было работать в Радиа-
ционной лаборатории, чтобы оценить всю важность для
послевоенных исследований тех механизмов сотрудниче-
ства между военными и вузами, которые в ней формиро-
вались. Достаточно было просто понаблюдать. Как вспо-
минал Слейтер, «некоторые из нас, работая в МТИ, все
больше сознавали, сколь глубоко переплетаются в области
сверхвысоких частот наука и техника, и мы стали подумы-
вать о том, как бы закрепить это взаимодействие в нашем
послевоенном планировании»29.
Слейтер взял на себя ведущую роль в составлении гра-
фика этой кампании МТИ. Летом 1944 г. он начал перего-
воры со Стрэттоном и Комптоном об использовании воз-
можностей Радиационной лаборатории. Слейтер рассма-
тривал перспективы межфакультетских работ в «области,
которую можно было бы назвать электроникой сверхвы-
соких частот. Центральной проблемой этой дисциплины
27 Karl Compton to Slater, 28 May 1930 //John Slater Papers, American
Philosophical Society Library.
28 Slater to George Harrison, 23 March 1942 // John Slater Papers,
American Philosophical Society Library.
29 Slater (см. прим. 24). P. 215.


510 Стюарт Лесли
должно стать поведение электронных и газовых разря-
дов при сверхвысоких частотах — триоды, электровакуум-
ные приборы с модуляцией электронного потока по ско-
рости, магнетроны и т.д. Недавно мною разработаны фун-
даментальные воззрения по этим проблемам, приложи-
мые ко всем подобным типам ламп. Задача этого исследо-
вания должна быть двоякой: больше и подробнее узнать,
как работают существующие типы ламп, и применить эти
знания для усовершенствования существующих ламп, раз-
работки новых типов и перехода на все более и более ко-
роткие волны»30. Помимо производства новой аппарату-
ры как таковой, Слейтер видел целый комплекс приложе-
ний в фундаментальной физике, в том числе в своей обла-
сти — физике твердого тела (изучение вибрации кристал-
лов и ферромагнетиков) — и в будущих направлениях спе-
циализации МТИ, таких как спектроскопия и физика вы-
соких энергий. По его замыслам, новая лаборатория по-
вторит схему, намеченную Радиационной лабораторией,
только в значительно меньшем масштабе, с предполагае-
мым штатом около 70 человек, и будет финансироваться
главным образом промышленностью.
Предложения Слейтера получили горячую поддерж-
ку коллектива и руководства МТИ. Исполнительный ко-
митет МТИ выделил 50 тысяч долларов, чтобы лаборато-
рия электроники могла продолжать работу в период по-
иска внешних источников финансирования. Слейтер убе-
дил Стрэттона отвергнуть соблазнительное предложение
возглавить лаборатории «Белл телефон»31.
Благодаря своим связям военного времени Стрэттон
мог оценить достоинства механизма Радиационной лабо-
ратории лучше, чем Слейтер. Он убедил Национальный
оборонный исследовательский комитет разрешить
Научно-исследовательской лаборатории электроники
30 Slater to Compton, 23 August 1944 //John Slater Papers, American
Philosophical Society Library.
31 Stratton to Slater, 18 November 1944 //John Slater papers, American
Philosophical Society Library.


Университет и холодная война... 511
с января 1946 г. включить отдел фундаментальных ис-
следований Радиационной лаборатории в свою струк-
туру, а затем заключил с Управлением войск связи до-
говор на финансирование исследовательской програм-
мы Научно-исследовательской лаборатории электро-
ники в объеме 600 тысяч долларов в год. Он также на-
прямую воспользовался связью Радиационной лабо-
ратории с МТИ, что позволило ему набрать несколь-
ко старших научных сотрудников, в числе которых
были Джерролд Закариас и Джером Б. Визнер, а так-
же некоторое количество толковых молодых исследо-
вателей и студентов-старшекурсников. Он также догово-
рился, чтобы изрядная часть ценнейшего оборудования
Радиационной лаборатории перешла к новой лаборато-
рии за небольшую плату32.
Первая научно-исследовательская программа Научно-
исследовательской лаборатории электроники отража-
ла интересы военных и имела соответствующую направ-
ленность — электроника и физика сверхвысоких частот,
средства связи СВЧ, а также программа по управляе-
мым ракетам (проект «Метеор») для военно-морских
сил. Стрэттон полагал, что субсидии со стороны про-
мышленности должны по-прежнему играть свою роль,
и с самого начала активно добивался финансовой под-
держки от корпораций33. Фирмы, к которым он обра-
щался: «Сперри», «Рейтион», RCA, — были самым тесным
образом связаны с Радиационной лабораторией на про-
тяжении всей войны. Но в бюджете Лаборатории элек-
троники доля средств, поступающих от промышленни-
ков, никогда не составляла более нескольких процентов,
в то время как сумма, выделяемая в совокупности всеми
видами вооруженных сил, вскоре достигла 1,5 миллиона
долларов в год. Диапазон научных интересов лаборато-
рии впоследствии расширился, охватив тематику от ин-
32 Stratton et al. (см. прим. 15).
33 Stratton to С. Behn, 21 January 1946 // Karl Compton Papers,
Institute Archives, MIT.


512 Стюарт Лесли
формационной теории до физики твердого тела и до вы-
числительной техники34, но на протяжении по крайней
мере первых десяти лет лаборатория работала ради за-
крепления за МТИ ведущих позиций в области сверхвы-
соких частот, а в те годы это означало делать то, что ве-
лят военные.
В 1966 г. Стрэттон, оглядываясь назад уже как пре-
зидент института, так оценил значимость Научно-
исследовательской лаборатории электроники для МТИ
в исторической перспективе35: «Создание новой лабора-
тории электроники в 1946 г. представляло собой начало
нового важнейшего этапа в организации академических
исследований в МТИ, которому было суждено повлиять
на развитие межфакультетских структур в МТИ на протя-
жении двух следующих десятилетий. Эти структуры были
задуманы так, чтобы скорее дополнить, нежели заменить
традиционную разбивку на факультеты. В них нашло от-
ражение то обстоятельство, что вновь открывающиеся
области науки, как правило, идут вразрез с привычными
границами дисциплин. И они возделывают общую почву,
на которой к взаимной пользе встречаются наука и техни-
ка, чистые и прикладные направления фундаментальных
исследований. Может быть, ни одно другое направление
последних лет не способствовало в такой мере становле-
нию особого интеллектуального характера и атмосферы,
присущих МТИ».
Положение Стэнфорда в послевоенные годы
В начале 1945 г. руководство Стэнфордского уни-
верситета одобрило план создания Лаборатории сверх-
высоких частот, что было в немалой степени заслугой
Термана, который как новый декан технологическо-
го факультета имел доступ к президенту университета.
Этой лаборатории суждено было стать частью Школы
Wildes and Lindgren (см. прим. 24). Р. 242-279.
Stratton et al. (см. прим. 15). Р. 6.


Университет и холодная война... 513
физических наук, которая была тесно связана со Школой
инженерии. Ее директор Хансен взял своим заместите-
лем Джинстона, который был его правой рукой в компа-
нии «Сперри». Знаменательно, что Джинстон получил
преподавательское место «associate professor по приклад-
ной физике», то есть должность, отражавшую, как и вся
его последующая работа, усиление междисциплинарных
связей физики и электротехники в Стэнфорде, а также
их срастание36.
Планы Хансена были куда скромнее замыслов Научно-
исследовательской лаборатории электроники. По его при-
кидкам, в Лаборатории сверхвысоких частот должно было
быть лишь два преподавателя на полных постоянных став-
ках (Джинстон и сам Хансен), механик, несколько науч-
ных сотрудников, с десяток студентов-дипломников, а го-
довой бюджет должен составлять порядка 25 тысяч дол-
ларов. Но даже в таком уменьшенном масштабе это под-
разделение все же отвечало схеме и задачам совместных
исследований. Пройдут годы, и научно-технические ин-
тересы Лаборатории сверхвысоких частот будут про-
стираться от фундаментальных исследований по ядер-
ной физике до прикладных исследований электровакуум-
ных СВЧ-приборов повышенной мощности. От ее про-
грамм отпочковались научно-исследовательские проек-
ты по СВЧ- и транзисторной технике, физике плазмы
и лазерной физике, департамент прикладной физики
и Стэнфордский центр линейного ускорителя — гигант-
ское научно-исследовательское подразделение федераль-
ного подчинения. В этих предприятиях одновременно во-
плотились как самые оптимистические надежды Хансена
и Термана на взаимное оплодотворение физики и техни-
ки, так и опасения Уэбстера, что в физике будет шириться
засилье промышленников и военных патронов, инженер-
ных методов и якобы независимых лабораторий.
36 Terman to D. В. Tresidder, 29 December 1943 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives; Hansen to Tresidder, January 1945 //
W. W. Hansen Papers, Stanford University Archives.


514 Стюарт Лесли
При всем своем техническом блеске физики Стэнфорда
и их коллеги из МТИ неверно истолковали политические
перемены в послевоенном мире науки и высшего образо-
вания, в особенности рост влияния военных. Они наде-
ялись, что программы сотрудничества, вроде тех, по ко-
торым они работали раньше — до и во время войны, — бу-
дут просто продлены и что основную часть их финанси-
рования обеспечат корпорации. В первоначальном про-
екте предложения о создании Лаборатории сверхвысо-
ких частот Хансен подчеркивал непрерывное долевое
участие фирмы «Сперри» в работе стэнфордского кол-
лектива и полагал, что накопленные авторские отчис-
ления за клистроны (около 80 тысяч долларов на конец
войны) поддержат лабораторию в финансовом отноше-
нии. В будущем, полагал Хансен, фирме «Сперри» несо-
мненно понадобятся консультации, патенты, образован-
ные кадры и доступ к самым передовым научным дости-
жениям в области СВЧ. «Как представляется мне, а так-
же д-ру Терману,— писал Хансен,— нам есть что продать
из того, что "Сперри" и другие компании захотят купить,
хотя что именно, и как организовать сбыт этого, и сколько
мы сможем заработать, мы доподлинно не знаем»37. После
того как лаборатория была официально сформирована,
Джинстон уведомил научного директора «Сперри», что
Лаборатория сверхвысоких частот собирается сейчас за-
няться систематизацией данных о клистронах и изучени-
ем путей их применения для высокоплотных электронных
пучков, и разъяснил, как эта тематика могла бы вписать-
ся в будущие планы «Сперри»38. Ни Хансен, ни Джинстон
даже не упомянули о сотрудничестве с военными ни в фи-
нансовой, ни в технической области.
Терман лучше физиков понимал, что в организации
совместных исследований послевоенной эпохи следует
37 Hansen to Tresidder, 27 September 1944 // John Slater Papers,
American Philosophical Society Library.
38 Ginzton to W.T. Cooke, 21 January 1946 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 515
ждать больших перемен. Одной из важных причин, объ-
ясняющих факт поддержки им предложений Хансена,
был как раз его расчет, что электроника сверхвысоких ча-
стот привлечет военных спонсоров, которые смогут обе-
спечить финансовый фундамент его «шпилям». В 1946 г.,
едва заняв должность декана технологического факуль-
тета, Терман организовал несколько грантов Научно-
исследовательского управления Военно-морских сил на ис-
следования в области эдектроники по теории и констру-
ированию приборов СВЧ. В своих предложениях Терман
не скрывал, что делает ставку на тесные официальные
и неофициальные связи с будущей Лабораторией сверхвы-
соких частот39. Первоначально Научно-исследовательское
управление ВМС финансировало четыре отдельных про-
екта общей стоимостью 180 тысяч долларов в год. В 1947 г.
они все были объединены в рамках совместного гран-
та трех видов вооруженных сил, получившего название
«Задача 7» с ассигнованием 225 тысяч долларов ежегод-
но. Так сложилось ядро Исследовательской лаборатории
электроники Стэнфордского университета.
Лаборатории предстояло существовать на деньги во-
енных, но назначение ее было сугубо академическим.
Один из старших научных сотрудников позднее так выра-
зил настроение части работников лаборатории: «Многие
из нас находятся в университетской среде затем, чтобы
заниматься научной работой, изобретательством, анали-
зами и экспериментами в атмосфере строгой, неторопли-
вой и пробуждающей научную мысль»40. Итак, в универ-
ситете появились проекты. Они не были секретными,
руководили ими преподаватели, а выполняли студенты-
старшекурсники, а не профессиональные научные ра-
ботники.
39 Electronics Research Laboratory of Stanford University, proposal for
extension of contract N6 ONR 251 (07), 29 July 1954 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.
40 L. Field to Terman, 17 October 1951 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.


516 Стюарт Лесли
Пока еще никому в Лаборатории электроники
Стэнфорда не приходилось волноваться из-за первых по-
пыток применить «поправку Мэнсфилда, согласно кото-
рой все научные исследования, финансируемые из военно-
го бюджета, должны иметь четко выраженное оборонное
значение»: вся тематика этой лаборатории имела немалое
значение для военных. Большая часть работ лаборатории
была сосредоточена на конструировании электровакуум-
ных приборов СВЧ и изучении распространения радио-
волн. Лаборатория уделяла особое внимание повышению
мощности и улучшению рабочих характеристик существу-
ющих типов ламп, в том числе клистронов, а также раз-
работке принципиально новых типов электровакуумных
приборов СВЧ, особенно ламп бегущей волны, в частно-
сти одного усилителя бегущей волны, который неудач-
но окрестили «карцинатроном». Непосвященному
Лаборатория электроники Стэнфордского университе-
та казалась уменьшенным вариантом прежней Научно-
исследовательской лаборатории радио. В ламповую группу
входили Петтит, Спангенберг, Филд и еще несколько клю-
чевых фигур из Кембриджа; группу распространения ра-
диоволн возглавлял выпускник Научно-исследовательской
лаборатории радио Оскар Уиллард. У этой лаборатории
были также связи с Лабораторией сверхвысоких частот
как таковой. И Чодороу, и Джинстон играли важную роль
в проводимых Лабораторией электроники работах по кли-
стронам большой мощности и лампам бегущей волны.
Лаборатория сверхвысоких частот получала примерно
100 тысяч долларов в год по совместным грантам трех ви-
дов вооруженных сил — нечто вроде субподрядного гоно-
рара за научно-исследовательские работы по электрова-
куумным приборам СВЧ.
К 1950 г. объем средств, полученных Стэнфордом
от вооруженных сил на работы в области электроники,
достиг почти полумиллиона долларов в год. Терман хва-
стался: «После Массачусетского технологического ин-
ститута Стэнфорд является теперь крупнейшим центром
электроники среди американских университетов. Хоть


Университет и холодная война... 517
мы и не можем сравниться с МТИ размерами, зато ни-
чуть не уступаем ему в качестве и плодовитости в пере-
воде на суммы, потраченные субсидирующими нас струк-
турами»41.
2. Война в Корее и секретные исследования
Мобилизация сил национальной обороны после на-
чала корейской войны летом 1950 г. впервые вскрыла,
насколько расплывчаты стали границы между фунда-
ментальными и прикладными исследованиями в обла-
сти электроники. В сентябре некий чиновник Научно-
исследовательского управления военно-морских сил об-
ратился к Терману с просьбой взять на себя одну из про-
грамм по прикладной электронике, чтобы пополнить на-
учный коллектив Стэнфорда42. По словам этого чинов-
ника, у Научно-исследовательского управления ВМС уже
было порядка миллиона долларов в год на расходы в обла-
сти электроники и изыскания по подавлению радиолока-
ционных средств, а Стэнфорд в силу своих заслуг имел все
шансы эти деньги получить. Руководство военно-морских
сил задумало практически воплотить в военной технике
фундаментальные научные достижения Стэнфорда в элек-
тронике; это была программа совместных секретных ра-
бот с промышленностью. Терман признавал, что програм-
ма по прикладной электронике была не столько отходом
от работ по улучшению частотных, мощностных и рабо-
чих характеристик электровакуумных приборов СВЧ, на-
чатых в рамках первоначального общего договора с тремя
военными ведомствами, сколько их завершением.
Эти прикладные контракты не нарушали существу-
ющих учебных программ, а, наоборот, вносили свой
вклад в процесс обучения. Терман говорил президенту
41 Terman to J. E. W. Sterling, 9 November 1951 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.
42 Terman to Sterling. Proposed project in applied electronics,
12 September 1950 // Frederick Terman Papers, Stanford University
Archives.


518 Стюарт Лесли
Стэнфордского университета Дж. Уоллесу Стерлингу, что
прикладные заказы давали Стэнфорду возможность «укре-
пить нашу и без того сильную позицию среди крупней-
ших университетских центров исследований и подготов-
ки специалистов по электронике» и при этом получить
«самую надежную гарантию, что государство и впредь
будет в большом объеме выделять нам финансирова-
ние, необходимое для проведения обширной факультет-
ской программы исследований и подготовки студентов
при минимальных затратах собственно университетских
средств»43. Естественно, он не рассчитывал на тотальную
войну, но отмечал, что если таковая и случится, стэнфорд-
ская электроника может разрастись настолько, что разма-
хом не уступит Радиационной лаборатории в годы Второй
мировой войны.
Терман торопил и убеждал подписать контракт
с Научно-исследовательским управлением ВМС, преду-
предив Совет попечителей университета: если Стэнфорд
не будет действовать быстро, ВМС отберут у него работу
и отдадут другим. Его слова ясно показывают, как высоко
он оценивал значение финансирования академических
программ по электронике военными: «Если мы отложим
дело хотя бы на месяц, сейчас нас, скорее всего, пустят по-
боку, и мы вряд ли еще когда снова завоюем нынешнее по-
ложение»44. В декабре Совет попечителей утвердил дого-
вор по прикладной электронике с ВМС на 500 тысяч дол-
ларов в год; 450 тысяч долларов на исследования по пода-
влению радиолокационных средств должны были приба-
виться позднее.
Практически на следующее утро объем финансирова-
ния программы Стэнфордского университета по электро-
нике увеличился втрое без каких бы то ни было заметных
изменений ее содержания или направленности. Проектам,
работа над которыми шла уже полным ходом, эта приклад-
ная программа придала размах, темп, продлила сроки
43 Ibid. Р. 1.
44 Ibid. P. 3.


Университет и холодная война... 519
работ. Работу над мощными пульсирующими клистронами
(которые должны были заменить магнетроны в радиоло-
каторах) и над клистронами для создания помех на сверх-
высоких частотах взяла на себя Лаборатория приклад-
ной электроники, служившая, как следовало из договора
с ВМС, прикладным крылом Научно-исследовательской
лаборатории электроники Стэнфордского университе-
та. Лаборатория прикладной электроники также изуча-
ла, а впоследствии успешно разрабатывала лампы бегу-
щей волны и осцилляторы обратных волн, применяемые
в аппаратуре для создания радиопомех и осуществления
радиоперехвата45.
Хотя Терман лично возглавлял и Научно-исследова-
тельскую лабораторию электроники Стэнфордского уни-
верситета, и Лабораторию прикладной электроники,
однако поначалу он пытался сохранить административ-
ную независимость этих лабораторий друг от друга. При
заключении договоров он требовал, чтобы прикладные ра-
боты поручались постдокам (post-docs) и научным сотруд-
никам (research associates) и, следовательно, «не были по-
мехой учебному процессу в университете». Но откровенно
военная ориентация и широкие прикладные перспекти-
вы практически всей тематики Стэнфорда в области элек-
троники быстро стерли все границы между «фундамен-
тальными» и «прикладными» исследованиями. В конце
концов Терман отказался от мысли сохранить обе лабора-
тории по отдельности и слил их в единую Стэнфордскую
электронную лабораторию.
Десятилетие спустя, когда протесты студентов и пре-
подавателей заставили администрацию Стэнфорда
взглянуть на место секретных исследований в стенах
университета более критически, старшие сотрудники,
в большинстве своем прошедшие через эту программу
по электронике, никак не могли взять в толк, из-за чего
шум. Оглядываясь назад, они видели, что эта секретная
45 Terman to Sterling. Classified research at Stanford, 6 May 1966 //
Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.


520 Стюарт Лесли
тематика была одной из существенных составных частей
общей исследовательской программы; как выразился
Уильям Рембо, еще один питомец Термана, руководивший
большинством секретных тем по электровакуумным при-
борам, это был способ расширить эту программу «на важ-
нейшие области электроники, иным образом не доступ-
ные для университетов»46.
Для Термана исследования по засекреченной тема-
тике были нормальной, хотя порой обременительной
частью инженерного образования послевоенного вре-
мени. По его мнению, неучастие в секретных исследо-
ваниях не только сократило бы материальные ресурсы
Стэнфорда, но и уменьшило бы его компетентность в са-
мых современных технических проблемах и даже ущеми-
ло бы академическую свободу преподавателей и сотруд-
ников. В большинстве случаев, как он объяснял в записке
о секретных исследованиях в 1966 г., полемика носила,
так сказать, академический характер:
Мы продолжаем исследования по секретной тематике в об-
ласти военной электроники и распространения радиоволн,
перешедшие по наследству из корейского периода работы.
Оба направления работ очень близки к научным интересам
сотрудников факультета и к нашим незасекреченным иссле-
дованиям. Если бы эти темы были рассекречены, они про-
должались бы без изменений, поскольку они имеют отноше-
ние к фундаментальным концепциям и усиливают нашу ли-
дирующую позицию в области электроники.
К этому он как бы мимоходом добавлял: «Так уж полу-
чилось, что кое-какие из этих работ имеют значение так-
же для обороны страны»47.
46 Rambo. Remarks on classified research presented by W. R. Rambo to
the Academic Council, 17 May 1966 // Frederick Terman Papers, Stanford
University Archives.
47 Terman to Sterling, 6 May 1966 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 521
Время от времени кто-то ворчал, что эта исследова-
тельская программа по электронике вот-вот начнет ука-
зывать всему электротехническому факультету, чем кому
заниматься. Карл Спангенберг, которого Терман еще
в 1920-е гг. назначил первым сотрудником по электронике,
руководитель важнейших научно-исследовательских про-
грамм в Стэнфордской электронной лаборатории, как-то
заметил, что при наличии бюджета по договорам, во столь-
ко раз превышающего бюджет факультета, «нам, разумеет-
ся, следует действовать осмотрительно, а не то научный
хвост работ по электронике может вильнуть учебной со-
бакой <...> У меня есть, в частности, чувство, что лучше
нам действовать так, чтобы не создать ситуацию, когда
наш комплекс научно-исследовательских структур оттес-
нит на задний план факультет электротехники»48. Цифры
подтверждали озабоченность Спангенберга. К середи-
не 1950-х гг. Стэнфорд вышел на шестое место среди уни-
верситетов, имевших оборонные договоры, а у Школы ин-
женерии объем одних только накладных расходов по обо-
ронным контрактам (465 086 долларов) был больше, неже-
ли весь первый контракт Научно-исследовательского
управления ВМС на исследования в области электроники.
Правда, руководители Стэнфорда всегда уверяли, что
у них работа по военным заказам означает совсем не то, что
в других вузах. А. Баукер, ставший деканом аспирантуры по-
сле того, как Терман принял должность провоста в 1955 г.,
как-то похвастался: «у Стэнфорда нет ни Ливерморской,
ни Радиационной лаборатории, ни Лаборатории реактив-
ного движения, ни проекта "Линкольн". Мы проводим по-
литику, согласно которой программы у нас направляют-
ся преподавательским составом и всегда напрямую связа-
ны с фундаментальными исследованиями и подготовкой
студентов»49. В какой-то мере в бахвальстве Баукера была
48 Spangenberg to Terman, 28 January 1957 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.
49 Цит. по: Medeiros E A. The Sterling years at Stanford: A study in the
dynamics of institutional change. Ph.D. thesis, Stanford University, 1979.
P. 140.


522 Стюарт Лесли
доля истины, ведь в структурах типа Стэнфордской элек-
тронной лаборатории уже нельзя было разобрать, где за-
дания спонсоров, а где учебная тематика, настолько плот-
но они переплелись между собой.
Новый этап сотрудничества с промышленностью
Фундаментальные программы по электронике роднил
с прикладными один важный элемент: тесное сотрудниче-
ство с компаниями, производившими электронное обо-
рудование СВЧ. В послевоенные годы связи с фирмой
«Сперри» ослабли, хотя оттуда по-прежнему текли нема-
лые гонорары. Однако Стэнфорд перерос рамки зависи-
мости от одной-единственной крупной компании и нала-
дил новые партнерские связи, причем нередко с компа-
ниями, отпочковавшимися от собственных лабораторий
этого университета.
Компания «Вариан ассошиэйтс», основанная ядром
прежней группы «Сперри», Расселом и Сигурдом Вариа-
ном и Уильямом Хансеном, буквально родилась в Стэн-
форде. Первое заседание совета компания созвала в уни-
верситете в апреле 1948 г.50 Джинстон и Чодороу были
среди ее первых инвесторов, а Терман — членом сове-
та директоров. Хотя в уставе было записано, что цель
компании — «проведение общенаучных исследований
во всех без исключения областях физической науки»,
на практике ее технические интересы вращались вокруг
узкого круга конкретных тем — клистронов, линейных
ускорителей, аппаратуры для ядерного магнитного ре-
зонанса, причем все это были разработки Стэнфорда.
В сбыте компании преобладающую долю составляли кли-
стронные лампы, главным образом оборонного назначе-
ния. Компания внедрила, кроме того, первую коммерче-
скую модель установки для ядерного магнитного резо-
нанса и быстро вышла на рынок с медицинскими уско-
рителями. Благодаря мощному импульсу, который дала
50 Varian: 25 years, 1948-1973. Palo Alto, 1973.


Университет и холодная война... 523
эскалация Корейской войны, уже через десятилетие по-
сле основания компании объем продаж достиг 20 милли-
онов долларов в год.
«Вариан» сохраняла тесные связи со стэнфордскими ра-
ботами в области электроники и вместе с тем наращивала
собственные контакты с коммерческими и военными струк-
турами. Начав со скромного гранта, выданного Джинстону
на исследования по физике сверхвысоких частот, эта ком-
пания усиливала финансовую подпитку университета отно-
сительно крупными грантами и договорами по лампам бе-
гущей волны, клистронам и другим разработкам в области
электроники. Группа «Вариан ассошиэйтс», дополнявшая
Лабораторию сверхвысоких частот, являлась тогда важней-
шим источником денежных поступлений.
В 1951 г. компания «Вариан» стала первым владель-
цем Стэнфордского промышленного парка — масштаб-
ного комплекса, во главе которого встали Терман и стэн-
фордский казначей Элф Брендон, стремившиеся ожи-
вить сотрудничество между университетом и компани-
ями — производителями высокотехнологичного обору-
дования. Другие компании, выпускавшие электронную
аппаратуру СВЧ, в том числе несколько фирм-гигантов,
вскоре последовали этому примеру, создав у себя научно-
исследовательские и производственные структуры, ко-
торые вовсю использовали специалистов Стэнфорда
и его растущий авторитет. Отдел приборов СВЧ фирмы
«Дженерал электрик» вскоре стал, как и «Вариан», совла-
дельцем Промышленного парка. Компании «Силвания»
и «Моторола» организовали поблизости исследователь-
ские центры; фирмы с Западного побережья — «Эйтель —
Маккалаф», «Уоткинс — Джонсон» и «Литтон инда-
стриз» — вели с лабораториями Стэнфорда перегово-
ры по поводу всевозможных грантов, контрактов и кон-
сультантских соглашений. Эти договоренности созда-
ли плацдарм для развертывания более строго оформ-
ленной программы «Промышленный филиал», запущен-
ной в 1957 г.; по условиям этой программы несколько
десятков компаний обязались ежегодно на протяжении


524 Стюарт Лесли
пяти лет платить не менее пяти тысяч долларов каждая
за возможность быть в курсе того, что делают в области
электроники ученые Стэнфорда, к тому времени пере-
ключившиеся главным образом на физику твердого тела
и микроэлектронику.
Крупнейшие фирмы, работавшие на оборону и охо-
тившиеся за практически применимыми разработками,
естественно, интересовались стэнфордскими работами.
Конечно, некоторые из этих компаний вовсю торговали
и мирной аппаратурой СВЧ, прежде всего на рынке средств
связи. Так, компания «Вариан» разрабатывала по заказу
«Дженерал электрик» телевизионные УКВ-передатчики
большой мощности. Но в 1950-е гг. электроника сверхвы-
соких частот подразумевала прежде всего ее применение
в оборонной области и на рынке военного оборудования,
а также необычайно тесное переплетение интересов об-
разования, обороны и промышленности.
3. Новые программы
в области прикладной физики
Меж тем физики Стэнфорда все больше сознавали, на-
сколько новые веления времени, тяготеющие к исследо-
ваниям междисциплинарной и оборонной ориентации,
способны перекроить их собственные научные планы51.
Лаборатории сверхвысоких частот предстояло вновь очу-
титься в центре разработок.
С самого момента создания Лаборатории сверхвысо-
ких частот перед ней стояли две важнейшие, но, по сути,
совершенно разноплановые задачи — создать невиданных
размеров линейный ускоритель и сконструировать и по-
строить для управления им новые мощные электронные
приборы СВЧ. Стремление Хансена иметь мощный ли-
нейный ускоритель электронов еще в 1930-е гг. привело
51 См. точку зрения на военный патронаж физики ускорителей в:
HeilbronJ.L., Seidel R.W., Wheaton B.R. Lawrence and his laboratory:
Nuclear science at Berkeley, 1931-1961. Berkeley, 1981.


Университет и холодная война... 525
его в физику сверхвысоких частот, и первые несколько лет
существования Лаборатории сверхвысоких частот проект
ускорителя оставался ее главным делом.
Исследования, проведенные Хансеном и Джинстоном
в годы войны, убедили их, что создать сверхмощные кли-
строны для управления линейным ускорителем — задача
вполне осуществимая. Как Джинстон писал по этому по-
воду в одном из писем президенту Стэнфорда: «Хансен
и его коллеги проявляли огромное стремление постро-
ить крупнейший в мире ускоритель электронов, внести
вклад в разработку целого ряда новых методик в области
сверхвысоких частот, разработать самые мощные в мире
радиопередатчики и подготовить кадры студентов в со-
вершенно новых областях деятельности»52. Желание это
было и впрямь настолько сильным, что к тому моменту,
когда коллектив лаборатории переехал в постоянное по-
мещение в 1949 г., он уже показал в работе линейный уско-
ритель на магнетронах до энергий б МэВ и наметил под-
робную схему клистронного ускорителя, способного до-
стичь энергий 1 ГэВ — рубежа, который, пусть и произ-
вольно, наметил Хансен.
После смерти Хансена в 1949 г. Джинстон занял ме-
сто директора лаборатории и продолжал двигаться к ру-
бежу в миллиард вольт. К осени 1951 г. у его группы уже
был линейный 80-футовый ускоритель, управляемый пятью
клистронами большой мощности. Немного повозившись
с ним, они добились энергии пучка 200 МэВ. Соединив друг
за другом пять одинаковых секций, они вполне могли бы
получить свой миллиард электронвольт. Как и Терман,
Джинстон без большого труда убедил военных выделить
средства на свой проект по СВЧ, и это понятно. В этом
проекте было много привлекательных сторон: во-первых,
ядерная физика считалась в те годы самой блистатель-
ной из всех физических специальностей; во-вторых, раз-
умеется, привлекало и то, что в глазах общественности
52 Ginzton to Sterling, 8 January 1952 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.


526 Стюарт Лесли
Электронная СВЧ-лампа и ее изобретатель
Рассел Вариан (справа) с коллегой
и военных проект был теснейшим образом связан с три-
умфами Лос-Аламоса; в-третьих, речь шла о самой пере-
довой сверхвысокочастотной технике, которая в послево-
енные годы считалась наиболее престижной среди инже-
нерных специальностей и имела непосредственное отно-
шение к чудесам Радиационной лаборатории. Директор
Отделения физических наук Научно-исследовательского
управления ВМФ говорил Джинстоцу: «Это ведомство всег-
да было самым прямым образом заинтересовано в той уни-
кальной работе, которую делает Лаборатория сверхвысо-
ких частот. Оно субсидировало эту работу и будет субси-
дировать ее впредь в полную меру того, насколько позво-
лит объем отпускаемых бюджетом средств»53. Как и было
обещано, Научно-исследовательское управление ВМФ по-
стоянно выдавало лаборатории на программу ускорителя
сперва по 200 тысяч долларов в год, а затем по 400 тысяч.
53 Этот и два следующих абзаца— по материалам работы, цитиру-
емой в прим. 51.


Университет и холодная война... 527
Но в начале 1952 г. весь проект уперся в стену — в бук-
вальном смысле. Ускоритель «Марк III», достигнув дли-
ны свыше 200 футов, остановился за несколько дюй-
мов до края лаборатории, не дотянув нескольких футов
и нескольких миллионов вольт до магического миллиар-
да, хотя и без того его длины и мощности хватало, чтобы
претендовать на звание самого мощного ускорителя элек-
тронов в мире. Для Лаборатории сверхвысоких частот
его успех стал важнейшим переломным этапом. Как отме-
чал Джинстон, «с самого начала было очевидно, что, как
только этот ускоритель будет завершен, он станет важным
инструментом ядерных исследований, а материально-
техническая база, которая использовалась при работе над
ним, пригодится в дальнейшем для осуществления этой
программы ядерных исследований. Проект в целом, ока-
жись он успешным, безусловно, опять достанется физи-
ческому факультету, а первоначальная группа окажется,
по сути дела, без места и средств». Когда ускоритель был
уже практически завершен и готов для работ по ядерной
физике, перед лабораторией встал трудный вопрос: как
жить дальше?
В одном из писем к президенту Стэнфордского уни-
верситета Стерлингу Джинстон напрямую задавал этот
тяжкий вопрос: «...и что же тогда станет с нынешними
сотрудниками, студентами и со всей, кроме физики, ра-
ботой Лаборатории сверхвысоких частот?» В то вре-
мя в штате два профессора, шесть научных сотрудни-
ков и десяток дипломников работали по тематике СВЧ
и не входили непосредственно в договор по ускорите-
лю, а занимались такими вещами, как клистронные ма-
лошумные усилители, пульсирующие лампы бегущей
волны и проблемы электронных пучков. Одна лишь эта
тематика приносила свыше 300 тысяч долларов в год
от Научно-исследовательского управления ВМФ, а так-
же кое-что от промышленников. «Потратив многие годы
жизни на то, чтобы поставить дело в области сверхвы-
соких частот, нынешние сотрудники лаборатории хо-
тели бы продолжать свою научно-исследовательскую


528 Стюарт Лесли
и педагогическую работу по тем же общим направлени-
ям, что и в недавнем прошлом. Успех этого коллектива
в разработке клистрона большой мощности и линейно-
го ускорителя надолго обеспечит стойкий интерес к де-
ятельности Стэнфорда в области сверхвысоких частот
со стороны студентов и правительственных кругов, выде-
ляющих деньги на науку. Логично ожидать, что эта груп-
па по сверхвысоким частотам будет и впредь столь же
успешно работать в области учебных и научных про-
грамм, как и прежде».
Чтобы сохранить работящую и процветающую коман-
ду ученых и в то же время дать развернуться еще одной
весьма многообещающей программе, Стэнфорд разделил
Лабораторию сверхвысоких частот надвое. Одной поло-
вине — Лаборатории физики высоких энергий — достал-
ся большой ускоритель и вся тематика по ядерной физи-
ке. Другая сохранила первоначальное название и тема-
тику по электровакуумным приборам. Но даже несмотря
на то, что отныне каждая из этих двух лабораторий рабо-
тала по собственной исследовательской программе, обе
по-прежнему имели общих военных патронов, твердо дер-
жались междисциплинарной ориентации и заботились
о своей строгой специализации и независимости.
Часть этой программы, касающаяся электровакуум-
ных приборов, досталась Чодороу, который продолжал
крепить авторитет Стэнфордского университета как глав-
ного в Америке центра изучения и разработки электрова-
куумных приборов СВЧ54. Под его началом Лаборатория
сверхвысоких частот расширила изучение ламп бегущей
волны и генераторов на высокочастотных осцилляторах,
раздвинула пределы их мощности, улучшила рабочие ха-
рактеристики и вышла в такие молодые области, как полу-
чение плазмы с помощью СВЧ. Она поддерживала тесные
связи и с проектами Стэнфордской электронной лабора-
тории. В конце 1950-х гг. у лаборатории было на постоян-
54 Chodorow to Albert Bowker. Microwave Laboratory organization, ca.
1960 // Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 529
ных ставках три сотрудника учебного штата, двадцать науч-
ных сотрудников и сорок дипломников, частью с физиче-
ского, частью с электротехнического факультета, что еще
раз подчеркивало междисциплинарный характер лабора-
тории. Ежегодный объем договоров лаборатории прибли-
зился к миллиону долларов. А если почитать список ее вы-
пускников, работающих в лабораториях фирм военного
ведомства и научных учреждений, включая лаборатории
Стэнфорда, создается впечатление, что перед вами спра-
вочник «Кто есть кто в технике сверхвысоких частот».
Но постепенно у старших сотрудников росло беспо-
койство. Работа Лаборатории сверхвысоких частот при-
обретала, как выразился Чодороу, чересчур технический
характер. Чодороу чувствовал, что он «функционировал
как бы в режиме научного директора крупной заводской
лаборатории» и что пришло время пересмотреть цели, за-
дачи и направления работы лаборатории. Лаборатория
должна переключиться на более современные и расту-
щие области на стыке физики и электротехники, а имен-
но на физику твердого тела, электронику, физику плазмы
и лазеры55.
В ноябре 1961 г. Чодороу предложил создать отдельный
департамент прикладной физики, где студенты и препода-
ватели могли бы вести научную работу в новых областях
(электроника сверхвысоких частот и т.п.), находящихся
на стыке сфер традиционной специализации. Чодороу
уверял, что такой департамент, используя материально-
техническую базу проектов по электровакуумным прибо-
рам, будет в то же время «в целом действовать с уклоном
в сторону исследований более фундаментального плана,
подключая побольше студентов и поменьше кадрового ин-
женерного персонала, как это практиковалось в работе
над ускорителем и мощными клистронами»56. Так можно
55 Chodorow to J.G. Linvill andJ.M. Pettit. Comments on proposed
organizatioa of Electrical Engineering Department, 19 August 1964 //
Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.
56 Chodorow (см. прим. 54).


530 Стюарт Лесли
будет предотвратить сползание спонсорских проектов
по прикладной физике в чисто техническую сторону.
Как бы ни был прекрасен этот план с научной и техни-
ческой точек зрения, но предложение по прикладной фи-
зике вызвало немалые политические осложнения. Ведь
вставал вопрос, кому же достанется лакомый кусок меж-
дисциплинарной недвижимости. Департамент физики
приветствовал план Чодороу главным образом потому,
что тот позволял расширить работы в ряде конкретных
новых областей физики, не нарушая устоявшейся расклад-
ки специальностей в рамках существующего департамен-
та. «Организация отдельного департамента прикладной
физики, судя по всему, удовлетворит насущную и важную
потребность университета, — писал в поддержку проек-
та Феликс Блох. — Будучи укомплектован кадрами по выс-
шему разряду, он, без сомнения, мог бы самым существен-
ным образом способствовать развитию науки и ее при-
ложений на практике, чем издавна и по праву гордится
Стэнфорд»57.
Электротехники предчувствовали, что замышляе-
мый департамент станет отнимать у них хлеб. За послед-
ние несколько лет на технические специальности студен-
тов шло все меньше, на научные — все больше. Что же до те-
матики, которая интересовала Чодороу, то это были как
раз те престижные области, куда в последние годы депар-
тамент электротехники направлял свои лучшие научные
силы. Выходило занятно: после войны физики Стэнфорда
переживали, когда интересные темы уплывали от них
к электротехникам, в конце же 1950-х гг. предприимчи-
вые физики заставили понервничать электротехников.
Некоторые сотрудники департамента электротех-
ники выразили серьезную озабоченность, а иные и пол-
ное неприятие предложений Чодороу. Глава департа-
мента, Хью Скиллинг сказал без обиняков: «Мне особен-
но неприятно было бы видеть, как новые и интересные
57 Bloch. Plan for a Department of Applied Physics, 6 November
1961 // Felix Bloch Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 531
замыслы и выходы в неизведанные области будут изъя-
ты из сферы деятельности департамента электротехни-
ки, а на его долю оставлены лишь рутинные и скучные
темы»58. Джозеф Петтит, бывший сотрудник, а тогда уже
декан Школы инженерии, сказал Терману59: «По-моему,
пора назвать вещи своими именами <...> Предлагаемая
программа [по прикладной физике] почти полностью
перекрывается с электротехникой, практически ничего
не добавляя из того, что мы не могли бы сделать сами,
кроме обучения 60 новых дипломников в университете...
Должно быть совершенно ясно, что престижная темати-
ка по физике твердого тела, квантовой электронике или
физике плазмы ни в коем случае не должна быть переда-
на с департамента электротехники в департамент при-
кладной физики. Департамент электротехники научился
привлекать лучших студентов и преподавателей в нема-
лой степени благодаря своей причастности к работам
в самых разных новых областях и тому, что его имя тесно
связано именно с такими областями. Я не желаю, чтобы
они были существенно разбавлены, если не получу соот-
ветствующих указаний от университета в смысле дости-
жения некой более крупномасштабной цели». Чувствуя,
что энтузиазм Чодороу отчасти вызван, возможно, сла-
бой активностью технологов в обработке общественно-
го мнения, Петтит всерьез предлагал сохранить темати-
ку и переименовать свое подразделение в Школу инжене-
рии и прикладной науки.
Взгляд Термана на предложение создать факультет
прикладной физики оказался более широким и даль-
новидным, нежели у его предшественников. Он дав-
но уже опасался и предрекал, что, если электротехни-
ки не станут активно внедряться в интересные новые
области, туда влезут ученые. Еще в дни своей работы
58 Н. Skilling to Pettit, 17 April 1962 // Frederick Terman Papers,
Stanford University Archives.
59 Petit to Terman, 21 December 1963 // Terman Papers, Stanford
University Archives.


532 Стюарт Лесли
в Научно-исследовательской лаборатории радио он убе-
дился, что физики часто бывают лучше подкованы в ин-
женерном деле, чем сами инженеры, и потому ратовал
за внедрение более углубленной и научно ориентирован-
ной учебной программы подготовки инженеров. И он уже
в 1955 г. тревожился, что, если инженеры не поторопят-
ся предотвратить этого, «на территории университета вы-
растут колледжи прикладной науки и отгородят инжене-
ров от чистой науки, при этом захватив интересные и пер-
спективные области». На долю инженеров тогда останет-
ся «нудная тематика техникумов»60. В то время он был уве-
рен, что инженеры не допустят подобной катастрофы.
Но каких-нибудь шесть лет спустя уже оказалось, что де-
партамент физики вправе претендовать на самую сочную
травку в саду, взращенном Терманом.
Однако Терман видел эту проблему также со своей точ-
ки зрения в отношении междисциплинарных исследова-
ний вообще. Хоть он и опасался, что департамент Чодороу
может перекрыть уже ведущиеся работы (под одной из до-
кладных записок он набросал: «...по каждой из тем, наме-
чаемых нынче для исследований в прикладной физике, ве-
дется параллельная работа в департаменте электротехни-
ки, как правило, столь же давняя и аналогичная по характе-
ру»), он был равным образом озабочен, что сама приклад-
ная физика отсекается от физики. В соответствии с этим
он принял идею о новом департаменте и посоветовал поме-
стить его в Школу гуманитарных и точных наук, где его свя-
зи с департаментом физики будут тесными. Такая идея пол-
ностью совпадала с представлениями Чодороу о положении
его департамента, который давал ему наилучший шанс при-
влечь аспирантов с дипломами по физике, которые не мог-
ли попросту записаться в одно из политехнических учебных
заведений, и преподавателей, которых могло не устроить
простое назначение в политехническое учебное заведение.
Попечители университета утвердили прикладную
физику в качестве программы подготовки аспирантов
Цит. по: McMahon (см. прим. 9). Р. 286.


Университет и холодная война... 533
в рамках Школы гуманитарных и точных наук осенью
1962 г. Ей придали на время статус отделения, а не депар-
тамента; отсюда следовало главным образом то, что ад-
министративные функции возлагались на исполнитель-
ный комитет, а не на главу департамента. Отделение име-
ло право назначать на должности и присуждать свои соб-
ственные степени. Отделение приступило к работе осе-
нью 1963 г.; оно, как значилось в университетском спра-
вочнике, предоставляло «студентам, имеющим соответ-
ствующую квалификацию и физическое или техниче-
ское образование, возможность делать диссертационную
и научно-исследовательскую работу в тех областях элек-
тронной физики, которые могут найти применение в тех-
нике, как то: физика твердого тела, физика плазмы, кван-
товая электроника, электродинамические аспекты геофи-
зики и космической физики»61.
Хотя создание Отделения прикладной физики открыва-
ло важные новые направления научно-исследовательской
работы в Стэнфордском университете, это произо-
шло в рамках давно отработанных механизмов, сло-
жившихся в Стэнфордской электронной лаборатории
и Лаборатории сверхвысоких частот. Питер Старрок, ко-
торый пришел в Лабораторию сверхвысоких частот науч-
ным сотрудником в области плазмы, а затем стал профес-
сором в Отделении прикладной физики, разумеется, по-
лагал, что размах сотрудничества с военными и промыш-
ленниками не ослабнет:
В развитии таких новых сфер научной деятельности, как,
скажем, физика плазмы, имеет место очень тесное взаимо-
действие между университетами, с одной стороны, и про-
мышленными и государственными научными центрами —
с другой. Будет ли развиваться эта область и как быстро
она будет развиваться, зависит отчасти от сугубо научно-
го интереса к ней, но также и от ее промышленного (и, как
61 Stanford University. Courses and degrees, 1963-1964. Stanford, 1963.
P. 350.


534 Стюарт Лесли
ни прискорбно, оборонного) значения. Мощный подъем
в развитии физики плазмы, свидетелями которого мы сей-
час являемся, начался (в обстановке секретности) в госу-
дарственных лабораториях; дальнейшие несекретные ра-
боты в тех же лабораториях, а теперь уже и в лаборатори-
ях фирм служат важным стимулом для аналогичных иссле-
дований в университетах62.
Ответом на предсказания Старрока стали последую-
щие исследовательские программы этого отделения (по-
сле 1968 г. — департамента) и его связи с промышленно-
стью и военными. Физика плазмы, специальность самого
Старрока, зародилась в середине 1950-х гг. в обстановке, на-
поминавшей ту, что была в электронике сверхвысоких ча-
стот десятилетием раньше. Чодороу привел Гордона Кайно
из лабораторий «Белл телефон» для освоения перспектив-
ных новых применений плазмы в СВЧ-усилителях и догово-
рился о финансировании этих работ военно-воздушными
силами. Примерно в то же время в университете образо-
вались еще две активные научно-исследовательские груп-
пы, одна в Стэнфордекой электронной лаборатории, дру-
гая в департаменте авиационной технологии. Интересы
упомянутого факультета кристаллизовались вокруг обще-
национальной (впоследствии ежегодной) конференции
по магнитогидродинамике в Пало-Альто в 1956 г., органи-
затором которой был ракетный отдел фирмы «Локхид»,
также один из первых совладельцев Промышленного пар-
ка; отсюда начались тесные связи с «Локхидом» и департа-
ментом авиационной технологии в изучении плазмы, об-
разуемой движением жидкости вокруг ракет63.
Плазменный проект Стэнфордской электронной лабо-
ратории состоял из двух частей, одна из которых, по па-
раметрическим усилителям, примыкала к работе Кайно,
62 Sturrock P. A. Ford Foundation survey of the training of scientists and
engineers in plasma physics, 21 March 1963 // Terman Papers, Stanford
University Archives.
63 Sturrock P. A. Plasma physics — growth of a new program at Stanford,
30 January 1961 // Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 535
другая — к тематике Научной лаборатории радиофир-
мы «Уиллард» и касалась природных плазм и их влияния
на распространение радиоволн в земной атмосфере64. Все
эти работы получали богатую материальную поддержку,
главным образом от военно-воздушных сил, и были тесно
скоординированы с промышленными группами компаний
«Локхид» и «Белл». И все они были официально или неофи-
циально связаны друг с другом. Старрок работал с группой
радиоастрономов из Стэнфордской электронной лабора-
тории, а Чодороу — с группой по усилителям. Сотрудники
Лаборатории сверхвысоких частот и Стэнфордской элек-
тронной лаборатории участвовали в семинаре по физике
плазмы при Стэнфордском научно-исследовательском ин-
ституте, координируемом, в свою очередь, главой иссле-
довательских лабораторий фирмы «Боинг». В конечном
итоге плазменная часть факультета прикладной физики
выделилась в самостоятельный Исследовательский инсти-
тут плазмы, возглавляемый Старроком и административно
подчиненный Школе инженерии.
Лазерная тематика Отделения прикладной физики по-
вторяла в общих чертах ту же схему. Она также объединя-
ла силы различных факультетов и исследовательских цен-
тров, почти полностью оплачивалась оборонными кон-
трактами и в немалой степени отражала интересы про-
мышленности и военных. Что касается национального
признания, здесь успехи были никак не меньше, нежели
у работ по плазме. Имея таких людей, как Артур Шолоу,
А. Зигман, С. Харрис и кое-кто из молодежи, Стэнфорд
мог гордиться одной из лучших экспериментальных ядер-
ных групп в стране.
Стэнфордский центр линейного ускорителя
и работы по физике высоких энергий
В то же самое время вторая половина бывшей хан-
сеновской лаборатории сверхвысоких частот, Лабора-
64 Ibid.


536 Стюарт Лесли
тория физики высоких энергий, обнаружила, что по-
степенно продвигается к новому направлению в фи-
зике, более «фундаментальному» (в том смысле, что
прямых военных и прочих применений у него было
не так много), но имевшему некий междисциплинар-
ный и промышленный оттенок, как и работы, выпол-
ненные в Стэнфордской электронной лаборатории и ла-
боратории Чодороу. Джинстон как-то выразился до-
вольно прямо: «Изыскания в области сверхвысоких ча-
стот непременно должны быть прикладными исследо-
ваниями, прямо направленными к некой практической
цели в какой-то другой области»65.
При Джинстоне Лаборатория физики высоких энергий
перешла от создания оборудования к исследованиям. Штат
лаборатории уже пополнили новые экспериментаторы
Роберт Хофштадтер и Вольфганг Панофски, уже была на-
чата грандиозная экспериментальная программа на завер-
шенном 65-метровом ускорителе «Марк III» в 1 ГэВ. За ра-
боты по определению структуры и размеров ядра, выпол-
ненные на этом агрегате в 1954 г., Хофштадтер впослед-
ствии получил Нобелевскую премию. В 1955 г. эта группа
из Лаборатории физики высоких энергий задумала создать
поистине гигантский электронный ускоритель в две мили
длиной, который они прозвали «М» (от слова «монстр»).
Хотя подобная установка несомненно открыла бы широ-
кие перспективы как инструмент физических исследова-
ний, она сразу же посеяла серьезные тревоги по поводу бу-
дущей направленности работ по физике в Стэнфорде.
Феликс Блох, который только что занял должность ди-
ректора ЦЕРН, недавно созданного Европейского центра
ядерных исследований, был озадачен интересом физиче-
ского факультета к столь масштабному проекту и проявлял
на этот счет немалый скепсис. Высказываясь с высоты по-
ложения главы столь же крупного проекта, Блох вступил
в жесткую и многое объясняющую дискуссию со своими
коллегами из Пало-Альто.
Ginzton E.L. Microwaves // Science. 1958. № 127. P. 841.


Университет и холодная война... 537
На слова Хофштадтера: «Я не думаю, чтобы большой
ускоритель мог в корне изменить уклад жизни работников
физического факультета, ведь, на мой взгляд, нынешний
ускоритель изменил не так уж много»66 — Блох ответил,
что всё, относящееся к предлагаемому ускорителю, име-
ет совершенно иной масштаб: «108 баксов означает, что
начнутся администраторы, кадровики, начальники участ-
ков, ревизоры, военпреды от ВМФ, длительные команди-
ровки в Вашингтон и прочее, и прочее... 102 клистронов
со всякими к ним приспособлениями — это уже массовое
производство, и я полагаю, сие достаточно характеризу-
ет эту сторону дела». Только очень умелое руководство
помешало малому ускорителю «проглотить» физический
факультет. «Было бы по меньшей мере крайне легкомыс-
ленно еще раз так рисковать, причем на сей раз надеясь
на шанс, который я нахожу ничтожно малым»67.
Несомненно, на суждениях Блоха о гигантском уско-
рителе в немалой степени сказалось его разочарование:
он был одним из чиновников ЦЕРН, эта должность ему
не слишком нравилась, и год спустя он ее покинул. Но его
взгляды завоевали поддержку коллег. Даже Хофштадтер
в конце концов почти пришел к той же точке зрения и,
хотя он продолжал делать важную работу на малом уско-
рителе, стал присматривать себе на будущее другую от-
расль физики. «Несмотря на весь мой серьезный интерес
к тому физическому феномену, который получен от этого
типа исследований, — сказал он Блоху, — для меня не слиш-
ком важны средства, которыми подобная физика нынче
делается»68. В итоге он вовсе устранился из работ по уско-
рителю «М».
Однако за проектом ускорителя «М» стояла могуще-
ственная коалиция во главе с Джинстоном и Панофски,
66 Hofstadter to Bloch, 3 November 1954 // Felix Bloch Papers,
Stanford University Archives.
67 Bloch to Hofstadter, 8 December 1954 // Felix Bloch Papers,
Stanford University Archives.
68 Hofstadter to Bloch, 5 February 1959 // Felix Bloch Papers, Stanford
University Archives.


538 Стюарт Лесли
опыт и связи которой позволяли протолкнуть проект через
политические препоны как на месте, так и в Вашингтоне.
Как и Джинстон, Панофски уже немало поднаторел
на проектах военного времени в Калифорнийском по-
литехническом и в Лос-Аламосе. Тогда Панофски сделал
себе имя в науке, работая над ускорителем в Беркли, по-
том, в 1951 г., пришел в Стэнфорд и пару лет спустя за-
нял свой пост в Лаборатории физики высоких энергий.
На протяжении этого периода он участвовал во многих
военных проектах и заслужил место во влиятельных во-
енных консультационных советах69. Он, опять-таки подоб-
но Джинстону, успел поработать в неизведанных областях
на стыке физики и электротехники, и проекты с сильным
технико-промышленным уклоном были его родной стихи-
ей. Здесь, в Стэнфорде, ситуация складывалась в пользу
сторонников ускорителя. Терман только что был назначен
провостом, а гигантский ускоритель превосходно вписы-
вался в его политику «строительства шпилей». Он тотчас
поддержал это дело и был участником первой делегации,
представлявшей предложения президенту Стерлингу.
Стэнфорд официально подал проект ускорителя «М»
на утверждение федеральных органов финансирования
в 1957 г. Около пяти лет ушло на политические маневры
и споры обо всем, начиная с конструкции ускорителя и
с подрядчика на изготовление клистронов до места по-
стройки (раздавались голоса в пользу перенесения этого
проекта в штат Вашингтон), и наконец Стэнфорд полу-
чил примерно 100 миллионов долларов на Стэнфордский
центр линейного ускорителя; до того момента ни на одно
сооружение научного назначения столько средств сразу
не отпускалось70. Во время слушаний в Конгрессе мно-
гое сыграло в пользу Стэнфорда, в том числе ключевое
положение Панофски в Комитете советников по науке
при президенте. Самым мощным аргументом Стэнфорда,
69 Greenberg D. The politics of pure science. New York, 1967.
P. 227-229.
70 Ibid. P. 235-238.


Университет и холодная война... 539
который вдобавок был убедительно подан Джинстоном
во время слушаний, были заслуги Стэнфорда в исследо-
ваниях СВЧ. Новый линейный ускоритель, может быть,
и впрямь представлял собой технику «грубой силы»,
как охарактеризовала его одна из групп экспертов,
но то была проверенная техника, зарекомендовавшая
себя за 20 лет умелого наведения мостов между физикой
и электротехникой71.
Однако в Стэнфорде споры лишь разгорались.
Джинстон, выведенный из терпения волокитой в феде-
ральных политических кругах, принял предложение ком-
пании «Вариан ассошиэитс» занять один из руководящих
постов и в значительной степени порвал официальные
связи со Стэнфордом. Панофски же остался возглавлять
Стэнфордский центр линейного ускорителя в обстановке
обострявшейся политической дискуссии со своими быв-
шими коллегами из департамента физики. Проблемы
были главным образом все те же, с которыми сталкива-
лись в Стэнфорде и другие научные «шпили». Насколько
тесно будут они интегрированы с академическими про-
граммами? Сохранятся ли за сотрудниками обычные пре-
подавательские должности? Смогут ли они готовить аспи-
рантов и присуждать степени? Если же нет, то удастся ли
им привлекать лучшие кадры и играть реальную роль
в учебной миссии университета?
С середины 1950-х гг., когда лишь начинались споры
по поводу ускорителя «М», ось Блох — Хофштадтер была на-
правлена своим острием против расширения департамен-
та до размеров, сопоставимых с соответствующими депар-
таментами университетов Беркли или Иллинойса72. В слу-
чае заметного расширения пришлось бы набирать выдаю-
щихся специалистов из областей, не относящихся к физи-
ке высоких энергий. Эта позиция оставалась неизменной
71Е. L. Ginzton to Joint Committee on Atomic Energy in U. S, Congress,
86:1, House of Representatives, Subcommittee on [R&D] and the
Subcommittee on Legislation // Hearings, 14-15 July 1959. P. 133.
72 Bloch to Terman, 27 August 1956 /J Frederick Terman Papers,
Stanford University Archive).


540 Стюарт Лесли
до тех самых пор, когда в начале 1960-х гг. окончательно
утряслись все планы по Стэнфордскому центру линейно-
го ускорителя.
Первые сотрудники центра, в частности Панофски,
пришли из департамента физики и сохранили свои уче-
ные звания. Однако с новыми назначениями возникла
одна проблема. Опасаясь, что они потонут в толпе специ-
алистов по физике высоких энергий, физический факуль-
тет настаивал, чтобы в Стэнфордеком центре линейного
ускорителя число сотрудников с академическими звания-
ми и должностями не превышало восьми, то есть количе-
ства полных профессоров и ассистентов в департаменте.
Более того, они постановили, что число студентов, дела-
ющих диплом под руководством преподавателей Центра
линейного ускорителя, не может превышать 10 % от чис-
ла дипломников департамента; это означало, что центр бу-
дет иметь порядка двух-трех студентов в год73. Поскольку
эти ограничения были явно направлены на то, чтобы вся-
чески урезать роль Центра линейного ускорителя в учеб-
ном процессе, в центре, да и в других университетских
структурах поднялась страшная склока. Термана эта де-
сятипроцентная норма взбесила: «Это самая жалкая роль
для научного сооружения, постройка которого обошлась
в 114 миллионов долларов, а обслуживание стоит 20 мил-
лионов в год», — сказал он Стерлингу74.
На время этот конфликт парализовал как Центр линей-
ного ускорителя, так и департамент физики. У департа-
мента возникли трудности с подбором кадров; так, на одну
из вакансий не пожелал идти ни один из четырех выдаю-
щихся специалистов, которых департамент настойчиво
приглашал. Центр же тревожился, что из-за неясности
ситуации может уйти кто-то из уже работающих сотруд-
ников. Заместитель провоста Стэнфордского универси-
73 L. Schiff to Sterling, 18 March 1964 // Felix Bloch Papers, Stanford
University Archives.
74 Terman to Sterling, 20 March 1964 // Wallace Sterling Papers,
Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 541
тета сказал Стерлингу в 1965 г.: «Эта склока давно превра-
тилась в скандал на всю страну. Вот уже два года, куда бы
мне ни пришлось поехать, стоит заговорить с кем-то
из коллег-физиков, меня сразу спрашивают, как развива-
ется этот бурный конфликт»75. В какой-то момент даже ка-
залось, что главный спонсор, Комиссия по атомной энер-
гии, собирается сделать Стэнфордский центр линейно-
го ускорителя общенациональной лабораторией, никак
не связанной с университетом.
Благодаря этому конфликту прорвался наружу, охватив
весь университет, спор о том, что ценнее: централизован-
ная или факультетская ориентация исследований, а также
извечное противостояние старого и нового стилей в науке.
Пол Флори, знаменитый химик, призвал Стерлинга и по-
печителей «поддержать робкие выступления одного из луч-
ших департаментов против вопиющего тщеславия и гиган-
томании»76. Но большая часть преподавателей и практиче-
ски все руководство решило, что значение центра слиш-
ком велико, чтобы втиснуть его в рамки одного небольшо-
го департамента, пусть и самого заслуженного.
Даже защитники интересов департамента физики
понимали, что изоляция Центра линейного ускорителя
от остальных университетских структур плохо скажется
на работе. «Отношение к делу Блохов и Шиффов [главы
департамента] поможет сделать реальностью Большую на-
уку, которой они боятся, — подметил один из старейших
профессоров, — поскольку, если их позиция возобладает,
Большая наука действительно постепенно лишится и ака-
демического содержания, и людей академического скла-
да. Как ни парадоксально, они в огромной степени под-
толкнут развитие того, чему изо всех сил стараются по-
мешать»77.
75 Н. Heffner to Sterling, 6 April 1965 // Wallace Sterling Papers,
Stanford University Archives.
76 P. Flory to Sterling, 28 September 1965 // Wallace Sterling Papers,
Stanford University Archives.
77 R.H. Moulton to Sterling, 28 September 1965 // Wallace Sterling
Papers, Stanford University Archives.


542 Стюарт Лесли
Хотя Стэнфордский центр линейного ускорителя (ко-
торый вступил в строй в 1966 г.), разумеется, в итоге не «ли-
шился академического содержания и людей академиче-
ского склада», он действительно стал похож на другие
национальные лаборатории типа Брукхэвенской [на Лонг-
Айленде в шт. Нью-Йорк. — Прим. перев.'] или Аргоннской
[в юго-западном пригороде Чикаго.— Прим. перев.] куда
больше, чем того хотели его учредители. Панофски по-
лучил многое из того, о чем просил, то есть особые про-
граммы для дипломников и т. п. Центр быстро превратил-
ся в один из крупнейших и важнейших мировых центров
физики высоких энергий. Но в то же время он оторвал-
ся от учебных программ Стэнфорда не менее (а то и бо-
лее) иных засекреченных работ в Стэнфордской электрон-
ной лаборатории — «шпиль», горделиво возвышающийся
на окраине (в буквальном и переносном смысле) универ-
ситетского городка.
Центр материаловедческих исследований
Стэнфордские программы по материаловедению,
возможно, стали апофеозом в «строительстве междисци-
плинарных шпилей» в университете. В этой программе
по инициативе и на деньги Министерства обороны были
собраны воедино почти все лучшие силы ученых и кон-
структоров Стэнфорда — из департаментов электротехни-
ки, химической и авиационной технологии, химии, физи-
ки и межфакультетских лабораторий.
К концу 1950-х гг. в верхних эшелонах оборонных ве-
домств все сильнее крепло мнение, что по части работы
с материалами сложилось весьма тревожное отставание78.
Казалось, электроника, авиация и другие важнейшие от-
расли погибают от нехватки новых материалов с улуч-
шенными свойствами, в частности более чистой крем-
нийорганики и жаропрочных сплавов. Было решено, что
78 R. A. Huggins to A. H. Bowker, 18 March 1960 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 543
все дело в ущербности организационной структуры мате-
риаловедения: виной отставанию то, что работы велись
в разрозненных департаментах. Как полагали оборонные
ведомства, помимо денег они могли помочь междисципли-
нарным сосредоточением усилий.
Терман тщательно следил за тем, что творится
в Вашингтоне, но тут он упустил перемену ветра. В 1959 г.,
когда Агентство по передовым исследовательским проек-
там и Фордовский фонд объявили о своей заинтересован-
ности в финансировании междисциплинарных исследова-
ний, в особенности в области материаловедения, Стэнфорд
оказался не готов. Он получил всего каких-то 200 тысяч
долларов от Форда на аспирантские стипендии и ссуды
студентам, а заодно проморгал первый тур распределения
средств Агентства по передовым исследовательским проек-
там, выделенных как раз для центров материаловедения79.
Как и в случае с электроникой сверхвысоких частот сра-
зу после войны, МТИ обошел Стэнфорд уже на старте80.
Слейтер пытался организовать междисциплинарный
центр по изучению материалов еще с начала 1950-х гг.,
чтобы слить воедино собственную тематику в области
физики твердого тела и молекулярной теории с примы-
кающими к ней работами по металлургии, электронике
и химической технологии. В 1951 г. он убедил Научно-
исследовательское управление ВМФ дать денег на неболь-
шую выделившуюся из Научно-исследовательской лабо-
ратории электроники (МТИ) лабораторию для работ
в области физики твердого тела и молекулярной теории.
А на протяжении всей середины 1950-х гг. он безуспешно
пытался уговорить Комиссию по атомной энергии выде-
лить средства на крупномасштабные материаловедческие
исследования. Когда Агентство по передовым исследова-
тельским проектам запросило конкретные предложения
в 1959 г., Слейтер и МТИ были уже наготове.
79 Terman. Notes on Ford grant to MIT, ок. 1959 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.
80 Slater (см. прим. 24). P. 237 и след.


544 Стюарт Лесли
Слейтер стал во главе специального комитета МТИ
по материаловедению и подготовил заявку на грант
в Агентство по передовым исследовательским проек-
там. МТИ проиграл в первом туре Северо-Западному,
Пенсильванскому и Корнеллскому университетам,
главным образом из-за внутренних политических
дрязг. Но Слейтер вернулся на следующий год с более про-
работанной заявкой и получил от Агентства по передовым
исследовательским проектам четыре миллиона долларов
для Центра материаловедения и технологии81. В тот же
период Слейтер много сделал для того, чтобы МТИ полу-
чил 9-миллионный грант от Фордовского фонда на подго-
товку инженерных кадров, а конкретнее — на «изменение
учебных программ, с главным упором на курсы, ядро кото-
рых составляет научная подготовка и в которых стыкует-
ся множество традиционных факультетских дисциплин».
Пойманный врасплох, Терман в январе I960 г. спешно
созвал комитет по материаловедению при провосте, что-
бы обсудить способы формирования перекрестных связей
между дисциплинами. «Это должно быть весьма привлека-
тельно для Форда, для организаций, финансирующих нау-
ку, и для профессии в целом, — сказал он Стерлингу. — Это
даст нам нечто, о чем можно будет говорить»82.
Руководство Стэнфорда понимало, что договоры
с Агентством по передовым исследовательским проектам
открывали «такую возможность получить крупную сумму
денег на исследования по материаловедению, какая слу-
чается раз в жизни», и что университеты, пропустившие
очередной тур, могут остаться далеко позади83. Пользуясь
представившимся шансом, комитет Термана тщательно
разработал заявку для Агентства по передовым иссле-
довательским проектам и представил ее осенью I960 г.
81 Slater. Proposal for a Materials Center at MIT, 6 May 1959 //John
Slater papers, American Philosophical Society Library.
82 Terman to Sterling, n.d., а также: Terman. Notes on materials sci-
ence at Stanford, 1960 // Frederick Terman Papers, Stanford University
Archives.
См. прим. 78.


Университет и холодная война... 545
По понятным причинам документ подчеркивал давние
стэнфордские традиции междисциплинарных исследо-
ваний, в частности работы Лаборатории сверхвысоких
частот, а также, как выразился Терман, обращаясь к ин-
спекционной комиссии агентства, «уже доказанное уме-
ние [Стэнфорда] выдавать результаты, получив долла-
ры». В том, что Стэнфорд был географически расположен
в центре растущего индустриального комплекса, главным
образом оборонной ориентации, «нет никакой беды», на-
мекал Терман84.
Стэнфорду выделили 2,6 миллиона долларов на пер-
вые четыре года и по 1 миллиону в год по их прошествии.
Сумма была не столь велика, как досталась МТИ или
Университету Брауна (3,5 миллиона долларов), но боль-
ше, нежели получили Гарвардский и Чикагский универ-
ситеты (по 2 миллиона), и ее с лихвой хватало, чтобы
продолжать участвовать в гонке. Вдобавок Стэнфорд
получил 3,4 миллиона долларов от Фордовского фон-
да на междисциплинарные исследования, главным об-
разом в виде целевого финансирования работ по мате-
риаловедению .
Стэнфордский центр материаловедения был офици-
ально открыт в июле 1961 г. под руководством директо-
ра Роберта Хаггинса, инженера-металлурга, окончившего
МТИ, который пришел в Стэнфорд в середине 1950-х гг.
и организовал одну из первых материаловедческих про-
грамм в стране85. В течение последующего десятилетия,
пока Национальный научный фонд не отобрал этот про-
ект у Агентства по передовым исследовательским проек-
там, Центру материаловедения предстояло вести обшир-
ную программу исследований, в которой участвовали око-
ло 60 преподавателей и старших научных сотрудников,
300 студентов-дипломников и два десятка технических ра-
ботников.
84 Terman (см. прим. 83).
85 The Center for Materials Research at Stanford, 9 October 1961 //
Frederick Terman Papers, Stanford University Archives.


546 Стюарт Лесли
Как и во всех программах, с которыми работал
Стэнфордский университет, здесь соблюдался баланс
интересов и компромисс между научными интересами
преподавателей и сотрудников и нуждами спонсоров.
Многие из конкретных проектов, финансируемых в рам-
ках этого центра, на самом деле имели прямое прило-
жение в области обороны: изучение сверхтекучести ме-
таллов для ядерного плакирования; высоконадежное ис-
следование пустот с помощью СВЧ; генераторы и уси-
лители звука для военной связи; германиевые детек-
торы рентгеновского излучения для ядерных испыта-
ний. По признанию директора отдела материаловеде-
ния Агентства по передовым исследовательским проек-
там, предложения оценивались по «их научным досто-
инствам, степени междисциплинарного участия, а до по-
следнего времени также по их значимости для решения
задач Министерства обороны в области материалов».
Военный аспект имели отчасти даже исследования, вы-
полненные в рамках предложений Фордовскому фонду.
Как объяснял декан Петтит вице-президенту универси-
тета по финансовой части, если и не все материаловед-
ческие проекты могли быть «непосредственно субсиди-
рованы как продолжение нашей обычной программы
исследований для Министерства обороны, некоторые
из них могли бы стать таковыми впоследствии, и имен-
но эта перспектива вселяет в нас надежду в дальней-
шее продолжение работ после десятилетней програм-
мы ассигнований от Форда»86. Но не все проекты были
военными. Даже мирные на первый взгляд исследова-
ния могли иметь ощутимый военный аспект. В предло-
жении к одному контракту, составленному в этом цен-
тре, отмечалось: «Открывалась возможность помочь со-
трудникам факультета начать исследовательскую рабо-
ту по интересной для них материаловедческой пробле-
матике и при этом выдать научные результаты, имею-
86 Pettit to К. Cuthbertson, 11 January 1960 // Frederick Terman
Papers, Stanford University Archives.


Университет и холодная война... 547
щие важное техническое значение для Министерства
обороны». Со своей стороны большинство привлечен-
ных к работе сотрудников, по всей видимости, разделя-
ли мнение одного из руководителей центра, который за-
явил: «Из всех многообразных форм договорных согла-
шений с Министерством обороны, в которых участвовал
Стэнфорд, контракт по Центру материаловедения мы бы
назвали, пожалуй, идеальной моделью с точки зрения
простоты, эффективности и плодотворного взаимодей-
ствия между участниками, представляющими широкий
круг дисциплин, по примеру которого в будущем можно
строить договоры университета с Министерством обо-
роны»87.
Центр материаловедения продолжал давнюю стэн-
фордскую традицию совместных исследований, иници-
ируемых и финансируемых военными и имеющих отчет-
ливо выраженную оборонную направленность. Это соз-
дало междисциплинарную среду для исследований, тема-
тика которых простиралась от полупроводниковой элек-
троники до конструирования самолетов. И это открыва-
ло перспективы для сотрудничества со все более широ-
ким кругом фирм из числа тех, которым вскоре суждено
было получить название «Силиконовая долина». Однако
этот центр, как и его предшественники и прообразы, дер-
жался на оборонных контрактах и связях с промышлен-
ностью, а значит, был вынужден прокладывать свой путь
сквозь перипетии оборонной политики.
4. Заключение
Предаваясь в 1978 г. воспоминаниям, Терман с гордо-
стью рассказывал, как намеченные им перспективы раз-
вития послевоенного Стэнфорда воплощались в жизнь88.
87 Цит. по: GlantzS.A., AlbersN.V. et al. Sponsored research at
Stanford // Stanford Workshops on Political and Social Issues, June 1971.
88 Frederick Terman interview by Arthur Norberg // Bancroft Library,
University of California, Berkeley.


548 Стюарт Лесли
Он говорил о «строительстве шпилей», о месте спонсиру-
емых работ в деятельности университета и о том, как уни-
верситету удалось пробиться в «высшую лигу». Стэнфорд,
сказал он, справился с этим так хорошо, потому что был
тогда голоднее своих соперников, в большей степени был
готов идти на риск и навязать другим свои правила игры.
При этом Терман был горд, что Стэнфорд «не собирался
заходить так далеко, как, судя по всему, стремился зай-
ти МТИ, и... не думал, что в том была какая-то нужда».
Терман хотел сказать, что Стэнфорд держал свои «шпи-
ли» в рамках университета, оставив их частью системы
подготовки студентов, а не выделил их в отдельные струк-
туры типа Линкольновской лаборатории, подчиненного
МТИ подразделения для исследований в области военной
авиации, или Лаборатории приборостроения, служившей
в МТИ центром по работам над управляемыми ракетами.
Однако если взглянуть с другого конца, усилия Термана
привели к тому, что начали размываться границы между
дисциплинами, между наукой и техникой, между базовы-
ми и прикладными исследованиями. Единственное, что
роднило все эти предприятия, что сделало их сходство
столь же разительным, сколь и их различия, была воен-
ная тематика.
Терман верно угадал, что послевоенный период бума
должен стать эпохой жесткого соперничества между уни-
верситетами, как «борьба без правил». Стэнфорд научил-
ся побеждать в этой обстановке, где ставки были столь вы-
соки. Но самый успех его поднял серьезные и до сих пор
не до конца решенные вопросы. До какой степени воен-
ное ведомство установило правила игры? Что изменилось
от вмешательства военных в ходе игры, подсчете очков,
представлениях о том, что считать победой, а что — по-
ражением?


Ракеты Фау-2
и организация космических исследований в США
Давид Деворкин
Когда кончилась Вторая мировая война, ученые,
инженеры и техники из военных лабораторий и уни-
верситетов скооперировались, чтобы использо-
вать захваченные немецкие ракеты Фау-2 для изуче-
ния верхних слоев атмосферы и ближнего космоса.
У физиков-экспериментаторов впервые появилась воз-
можность с помощью научных приборов, установленных
на борту ракет, ответить на вопросы, касающиеся физики
Солнца, космического излучения, атмосферы и ионосфе-
ры. Для многих участников этих исследований изучение
таких высот с помощью ракет стало первой научной те-
мой; ради работы по проектам Управления научных иссле-
дований и разработок и связанных с ним военных струк-
тур эти люди покинули кто аспирантуру, кто место асси-
стента. Еще не остыв от накала грандиозных по масштабу
задач военного времени, эти ученые взялись за организа-
цию и проведение «космических исследований».
Интересы военных, ученых, отдельных ведомств
и структур увязывала между собой одна гражданская ко-
миссия на общественных началах, «Панель», неофици-
альная группа активистов и ученых-предпринимателей,
которые разрабатывали эксперименты для ракет. В этой
статье речь пойдет о том, как формировалась «Панель»,
как представители столь различных интересов объедини-
лись для работы с общим патроном и почему Управление
артиллерийским техническим снабжением США (да-
лее — Арттехснаб) учитывало пожелания мирной нау-
ки и выделяло на эту тематику деньги. В отличие от дру-
гих комиссий и комитетов, погрязших в спорах об ор-
ганизации науки в послевоенном мире, «Панель Фау-2»
активно курировала и продвигала конкретный научно-
исследовательский проект. Я подчеркиваю разницу между


550 Давид Деворкин
активным вмешательством и консультационной деятель-
ностью. Я покажу, что в какой-то момент, когда среди со-
ветов и комиссий, вовлеченных в разработку баллистиче-
ских ракет и предложений по космическим аппаратам, ца-
рили соперничество и разброд1, у колыбели космических
исследований существовал и небольшой очаг подлинно-
го организационного и интеллектуального сотрудниче-
ства. Этим очагом сотрудничества была «Панель Фау-2».
Фоном рассматриваемым событиям послужат при-
вычные темы: убежденность некоторых чинов, что
в мирное время для оборонных исследований следует
держать лучшие научные кадры; причины, побуждаю-
щие военных финансировать базовые исследования;
споры о том, кому будет подчинена послевоенная нау-
ка; межведомственная борьба за право поставлять но-
вую военную технику и командовать ею; комитетская
форма управления крупномасштабными исследователь-
скими программами. Благодаря заступничеству со сто-
роны «Панели» убежденные ученые-предприниматели
сумели отстоять субсидирование открытой исследова-
тельской тематики из средств не только военных патро-
нов, но и собственных учреждений. Пока военные па-
троны «Панели» и некоторые учреждения беспрерыв-
но грызлись по поводу того, в чьем подчинении долж-
ны находиться военные и мирные оборонные исследова-
ния, «Панель» лоббировала за или против тех или иных
надзорных/контрольных советов и комитетов, смотря
по тому, насколько она верила в искренность их жела-
ния продолжать базовые исследования. Я покажу, как эта
«Панель» — неофициальная структура, существовавшая
лишь на те средства, которые мог официально получить
каждый из ее членов, — успешно пережила период, когда
1 Sapolsky H. M. Academic science and the military // The sciences
in the American context: New perspectives/Ed. N. Reingold. Washington,
D.C., 1979. P. 379-399, в частности Р. 383; Stares PB. The militariza-
tion of space: U.S. policy, 1945-1984. Ithaca, 1985. Chap. 2; Cargill
Hall R. Early U.S. satellite proposals // Technology and culture. 1963.
№ 4. P. 410-433.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 551
развалились многие ее патроны и сторонние консульта-
тивные органы. В завершение я расскажу, какое разви-
тие получила благодаря «Панели» наука.
«Панель Фау-2» зародилась от союза совершенно
разных миров, заключенного в годы войны. В отличие
от ядерной физики, астрономии и химии, которые еще
до войны имели сложившуюся организационную осно-
ву, или от рожденной войной квантовой электроники,
космическая наука не имела организационных структур,
знавших, как надо работать с соответствующей техникой.
«Панель Фау-2» действовала, как бы заменяя собой инфра-
структуру целой дисциплины.
1. Армия вносит предложение
Полковник Холгер Тофтой из Арттехснаба был одним
из главных действующих лиц при испытаниях ракет Фау-
2 в Уайт-Сэндс (штат Нью-Мексико) и руководил усилиями
армии, направленными на то, чтобы заполучить герман-
ских специалистов по ракетному делу2. После войны, буду-
чи начальником Управления ракетных разработок в струк-
туре Арттехснаба, он отстаивал идею сохранения и рас-
ширения научно-технического кадрового состава на слу-
чай возможных военных нужд3. Пробные запуски ракет
Фау-2 были нужны для обеспечения национальной без-
2 Начиная с весны 1945 г. Тофтой играл видную роль в проекте
«Пейперклип», в котором вооруженные силы постарались использо-
вать немецкую технику и научные кадры, а также в проекте «Гермес» —
контракте между «Дженерал электрик» и Арттехснабом на создание
надежных ракет для практического использования. Lasby С. Project
Paperclip. New York, 1971; Ordway EL, Sharpe M. The rocket team. New
York, 1979; McGovern J. Crossbow and overcast. New York, 1964. P. 98
и след., Р. 228 и след.
3 Toftoy H. N. Rockets and guided missiles, talk before the National
Rifle Association, February 1947. P. 6 и след.; Ordnance research and de-
velopment, 19 February 1952; Armed Forces Day speech, 15 May 1953,
Muskegon, Michigan; тексты выступлений по радио, прежде всего высту-
пления 30 сентября 1946 г., а также «Дневник» — все в: Holger N. Toftoy
Papers, Alabama Space and Rocket Center.


552 Давид Деворкин
опасности; эта деятельность требовала, чтобы научные
группы, сложившиеся во время войны, участвовали в ра-
кетных работах в своем прежнем составе4. Но довольно
о том, что было нужно от ученых. Взамен же им можно
было предложить интересную работу с ракетами, которая
служила для исследователей интеллектуальным и матери-
альным поощрением, побуждая их остаться в оборонной
сфере и участвовать в процессе испытаний.
Подобно генералу Хэпу Арнольду и адмиралу Гарольду
Боуэну, Тофтой стремился наладить прочные связи меж-
ду мирной наукой и научно-исследовательскими нужда-
ми военных5. Пока Арнольд, Боуэн, а также их преем-
ники, гражданские партнеры и консультанты (в част-
ности, Теодор фон Карман и Ванневар Буш), спорили
о том, кто будет распоряжаться оборонными исследо-
ваниями, Тофтой, как и начальник Манхэттенского ин-
женерного округа генерал Лесли Гроувс, делал все, что-
бы конкретные текущие нужды науки удовлетворялись.
Пока в Конгрессе шли дебаты относительно Комиссии
по атомной энергии и было абсолютно неясно, кто же бу-
дет руководить разработкой ракет, X. Тофтой и комман-
дер Г. Скейд из Национальной научно-исследовательской
лаборатории использовали резервные запасы военного
времени на осуществление новых проектов. В отличие
от Гроувса, Тофтой не мог обратиться в какое-то опреде-
4 Тофтой и коммандер Г. Скейд, директор Национальной научно-
исследовательской лаборатории с конца 1945 г., в послевоенные годы
побуждали научно-конструкторские структуры создавать «арсенал
для демократии»; McDougall W. A. The heavens and the earth. New York,
1985. P. 78-79. Скейд, связавший национальную безопасность с науч-
ными исследованиями, ставил в пример программу Национальной
научно-исследовательской лаборатории по верхним слоям атмосфе-
ры; V-2 works for science, приложено к записке G. L. Webb to L. M. Slack,
31 May 1946 (дела Сектора ракетного зондирования, летописи Научно-
исследовательской лаборатории ВМС, ед. хр. 11704).
5 Komons N. A. Science and the Air Force. A history of the Air Force
Office of Scientific Research. Arlington, 1966. P. 1-2; [The Bird Dogs]. The
evolution of the Office of Naval Research // Physics today. 1961. Vol. 14.
№ 8. P. 30-35, воспроизведено в: History of physics/Eds. S. R. Weart,
M. Phillips. New York, 1985. P. 94-99.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 553
Холгер Тофтой (справа) и Джон Медарис
ленное солидное учреждение с просьбой заняться научны-
ми экспериментами на борту ракет: таких учреждений по-
просту не было. В этом отношении, как и в отношении де-
нежных сумм, находившихся в их распоряжении, Тофтой
и Гроувс были в неравном положении6.
Тофтой хотел, чтобы все структуры, заинтересован-
ные в использовании ракет для изучения верхних слоев
6 Гроувс неизменно сохранял свой патронаж над Радиационной
лабораторией Лоуренса независимо от всех изменений полити-
ки Комиссии по атомной энергии. Seidel R. W. Accelerating science:
The postwar transformation of the Lawrence Radiation Laboratory //
Historical Studies in the Physical and Biological Sciences. 1983. № 13:1.
P. 375-400, 376.


554 Давид Деворкин
атмосферы, создали общий компактный рабочий орган,
отдельный от Арттехснаба, но подотчетный последне-
му. Ни Арттехснаб, ни Штаб авиации сухопутных сил
не горели желанием погрузиться в «разреженную ат-
мосферу фундаментальной науки»; им хотелось, что-
бы научные исследования с использованием ракет вел
от их имени некий орган-заместитель, единая комиссия
из гражданских лиц7. Военно-морские силы, напротив,
не устранялись от управления базовыми исследования-
ми, но у них не было ракет. Через свое недавно организо-
ванное Управление исследований и разработок ВМС пу-
скали излишки средств на субсидирование базовых иссле-
дований, поскольку государственный бюджет таких рас-
ходов не предусматривал8. Арттехснаб хотел, чтобы ком-
пания «Дженерал электрик», выполнявшая его заказы,
вплотную занялась испытанием трофейных Фау-2 и раз-
работкой более совершенных американских моделей ра-
кет. Считалось, что для осуществления этого военного
проекта будут весьма полезны любые собранные учены-
ми из других учреждений сведения о свойствах среды,
через которую этим ракетам предстоит летать. Ввиду от-
сутствия собственных гражданских ученых, готовых за-
няться ракетными исследованиями, Арттехснаб обратил-
ся в Военно-морское министерство. 30 октября 1945 г.
Арттехснаб предложил ВМС совместно использовать ис-
пытательный полигон в Уайт-Сэндс9.
7 Комонс (Komons; см. прим. 5. Р. 9) пишет, что штаб ВВС понача-
лу не желал обращаться к базовым исследованиям.
8 Управление исследований и изобретений стало одновременно
патроном Научно-исследовательской лаборатории ВМС и Отдела спе-
циальной аппаратуры Главного авиационно^гехнического управления;
The Bird Dogs (см. прим. 5). Р. 99.
9 Joint War Department — Navy Department press release, 24 October
1946 // V-2 press release folder, Krause file, SAOHP. Арттехснаб обра-
тился также к армейским ВВС, войскам связи, Управлению исследова-
ний и разработок ВМС, Главному авиационно-техническому управле-
нию ВМС, Главному управлению вооружения ВМС и Главному управле-
нию кораблестроения ВМС, а также к университетским лабораториям-
подрядчикам.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 555
«Панель Фау-2» была организована благодаря усилиям
одного из помощников Тофтоя, майора Джеймса Бэйна,
который координировал межведомственную работу для
Отдела ракетных разработок при Арттехснабе. К кон-
цу 1945 г. в армии, на флоте и в ряде лабораторий, ра-
ботавших на армию и флот, Бэйн нашел желающих ис-
пользовать ракеты для научных экспериментов10. Он ре-
шил устроить все побыстрее, в течение января 1946 г., по-
скольку армия планировала начать первые пуски ракет
Фау-2 весной и полностью завершить к началу 1947 г.п
На двух предварительных совещаниях в первую неде-
лю января 1946 г. Бэйн попросил все заинтересованные
группы подать ему предложения к середине месяца. Работа
«Панели Фау-2» началась совещанием, созванным 16 ян-
варя в Национальной научно-исследовательской лабо-
ратории для обсуждения необходимых шагов по исполь-
зованию 25 ракет12. На совещании присутствовали око-
ло 40 представителей от 12 учреждений. Бэйн, комман-
дер Дж. С. Уорфел из Главного авиационно-технического
управления ВМС, Эрнст Краузе из Сектора ракетного зон-
дирования Научно-исследовательской лаборатории ВМС
и другие сошлись на том, что нужен небольшой коорди-
нирующий орган. Они решили, что за всем, имеющим от-
ношение к экспериментальной работе, будет надзирать
«Панель» — общественная комиссия из причастных к про-
грамме ученых, и докладывать она будет непосредствен-
но Бэйну13.
10 Informal conference between representatives of Army Ordnance,
and Bureau of Aeronautics on rocket development program, 7 January
1946 //Jet Propulsion Laboratory Library, History File 5-494, Bureau
of Aeronautics File 741. Бэйн встречался также с представителями
Гуггенхаймовской лаборатории аэронавтики Калифорнийского по-
литехнического института; см. об этом в: Koppes C.R.Jet Propulsion
Laboratory and the American Space Program. New Haven, 1982.
11 Ladenburg R. Notes on meeting, 8 January 1946 // MAT.
12 Newell H. Beyond the atmosphere. Washington, D. C, 1980. P. 33-39.
13 James A. Van Allen, interview no. 3 // 160-191 rd SAOHP; List of
attendance, V-2 Conference // H.A. Schade to J. G. Bain. Summary of
minutes of V-2 meeting held 19 January 1946, 6 February 1946 (RSRS 32/


556 Давид Деворкин
Краузе, ведавший процедурной частью, заявил о ре-
шимости Национальной научно-исследовательской ла-
боратории финансировать эту работу. Краузе только что
создал Сектор ракетного зондирования, слив свое преж-
нее Подразделение управляемых ракет и Сектор безопас-
ности связи в Национальной научно-исследовательской
лаборатории. Его подразделение выполняло двоякую
задачу: проводить базовые исследования верхних сло-
ев атмосферы и направлять крупную программу разра-
ботки и поставок большой ракеты-зонда того же класса,
что Фау-214. Краузе, энергичный молодой доктор физи-
ки из Висконсина, уже изведал вкус руководства крупно-
масштабной программой во время войны и видел, что
сделано немцами. К концу войны он уже полностью по-
святил себя разработке управляемых ракет и расшире-
нию в Национальной научно-исследовательской лабора-
тории базовых исследований в поддержку системы управ-
ляемых ракет.
До совещания 16 января Краузе и Скейд успели убедить
Управление исследований и изобретений, что координи-
ровать эту программу ВМС по физике верхних слоев атмос-
феры должна Национальная научно-исследовательская
лаборатория15. Однако, кроме того, Главное управление
вооружения ВМС просило Лабораторию прикладной фи-
зики Университета Джонса Хопкинса «посмотреть, как
R320-35/46, RF42-1/94); Nichols M. H. Notes on the January 16 meeting
at the Naval Research Laboratory for further discussion on the use of Army's
V-2 missiles, 23 January 1946 // Mat/118. В обоих документах приведен
краткий отчет о совещании, подготовленный Т. Барнайтом из Сектора
ракетного зондирования и М. Николсом из Принстона.
14 Changes in organization of guided missiles research program,
Laboratory Order 47-45, 17 December 1945 // Krause files, SAOHP; ко-
пии — в историческом архиве Национальной научно-исследовательской
лаборатории (NRL History Files). Dennis M. A. Making space: Sounding
the territory of the upper atmosphere research archipelago, 1944-1946
(рукопись на стадии подготовки; в работе всесторонне описано, как
Краузе планировал ракетные исследования в Национальной научно-
исследовательской лаборатории).
15 Nichols (см. прим. 13).


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 557
обстоит дело» с исследованиями верхних слоев атмос-
феры, а Военно-морское министерство обсуждало во-
прос об организации научного совета для координации
изучения верхних слоев атмосферы. Джеймс Ван Аллен
из Лаборатории прикладной физики претендовал на клю-
чевые роли; он лично знал Тофтоя, а его начальство в ла-
боратории, особенно Мерль Тьюв и Генри Портер, тре-
вожилось, что, проработав четыре года на войну, он сно-
ва берется за базовые исследования16. С начала 1945 г.
Лаборатория прикладной физики углубилась в разра-
ботку ракет противовоздушной защиты в рамках проек-
та «Бамблби». Мерль Тьюв и Р. Гибсон из Лаборатории
прикладной физики председательствовали в техниче-
ских комиссиях Комитета по управляемым ракетам при
Объединенном комитете начальников штабов. Майрон
Николе из Принстона, еще один активный участник пер-
вых совещаний, созванных Бэйном, находился в зависи-
мости от Лаборатории прикладной физики из-за заклю-
ченного Принстоном договора по телеметрической ап-
паратуре для проекта «Бамблби»; если не считать заинте-
ресованности принстонских физиков, никакой внутриве-
домственной поддержки научных экспериментов с раке-
тами у Николса не было. Кроме того, Ван Аллен дослужи-
вал последние месяцы воинской службы.
На январской встрече Краузе и Национальная научно-
исследовательская лаборатория были в лучшем поло-
жении, нежели Лаборатория прикладной физики или
Принстон. Они четко знали свою задачу, за их спиной сто-
яли мощные структуры; учтя все это, им доверили при-
нять на себя общую координацию исследовательских ра-
бот17. Краузе быстро захватил лидерство в формировании
«Панели». К моменту ее второго неофициального сове-
щания 25 января в Колумбийском университете он успел
16 Van Allen, interview no. 3 // 155 rd/SAOHP; Needell A. Preparing
for the space age: University-based research, 1946-1957 // Historical
Studies in the Physical and Biological Sciences. 1987. № 18.
17 Dennis (см. прим. 14); DeVorkin D. H. Origins of space science (ру-
копись на стадии подготовки).


558 Давид Деворкин
Три человека, ответственных за успешный запуск первого
американского околоземного спутника «Эксплоурер-1»
(31 января 1958 г.). Слева направо: Уильям Пикеринг
(разработчик конструкции спутника и его системы управ-
ления), Джеймс А. Ван Аллен (разработчик оборудования,
с помощью которого были обнаружены радиационные пояса
Земли) и Вернер фон Браун (создатель ракетоносителя,
позволившего вывести спутник на околоземную орбиту)


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 559
добиться в Национальной научно-исследовательской ла-
боратории ассигнований, которых хватало для обеспе-
чения средствами телеметрии и, если нужно, боеголов-
ками американского производства. Во время совещания
в Колумбийском университете Краузе, Николе, К. Кингдон
и Волни Уилсон из «Дженерал электрик» обсуждали во-
прос о том, как члены «Панели» имеют право исполь-
зовать пространство головки, каковы будут устройство
«Панели» и ее полномочия. Краузе считал, что «Панели»
следует полностью взять на себя «оснащение и сборку го-
ловок» и самой решать, как распределить конкретные экс-
перименты каждой группы по запускам в соответствии
с их графиком, разработанным вооруженными силами18.
Николе настаивал, чтобы ученых из других учреждений,
не являющихся членами «Панели», тоже допустили к уча-
стию в работе, хотя «Панель» будет по-прежнему сама ре-
шать, исполнять заказы сторонних учреждений или нет.
В промежутке между совещанием в Колумбийском уни-
верситете и первым официальным заседанием 27 февра-
ля армия дополнительно ввела в «Панель» представителей
Мичиганского университета и войск связи; это было сдела-
но по настоянию подполковника Г. Цаля из Инженерной
лаборатории войск связи, который назвал кандидатуры
У. Дау и Марселя Голэ из Эвансовской лаборатории свя-
зи. Лаборатория прикладной физики также претендова-
ла на членство с середины февраля, когда Ван Аллен гото-
вил свою программу по верхним слоям атмосферы и пла-
нировал создание ракеты-зонда американского производ-
ства, позволявшей без больших затрат проникать в верх-
ние слои атмосферы. Такой ракетой стала «Аэроби».
В начале 1946 г. Бэйн очень старался как можно рань-
ше отдать все нужные распоряжения. Он передал многие
полномочия Краузе и «Панели». Армии нужен был эффек-
тивный и не требующий больших денег резерв, из которо-
го можно было черпать лучших специалистов, способных
18 W. L. Pryor to J. G. Bain. Report of V-2 Panel meeting, 11 January
1946 // RSRS 32/R320-39/46, RF42-1-1/84.


560 Давид Деворкин
помочь использовать полезную нагрузку ракет Фау-2 с пре-
дельной отдачей. Но Краузе, засыпанного заказами, трево-
жило, что «Панель» становится слишком большой и гро-
моздкой. Он попросил Управление исследований и раз-
работок ВМС установить строгую очередность в предо-
ставлении ракет и приоритеты в тематике исследований
и дать Национальной научно-исследовательской лабора-
тории указания, как вести себя в отношении Лаборатории
прикладной физики и общего руководства «Панелью»19.
Потребовалось несколько раундов переговоров, прежде
чем между этими двумя лабораториями установились
хорошие рабочие отношения. По взаимной договорен-
ности между их патронами — Управлением исследова-
ний и изобретений, Главным авиационно-техническим
управлением ВМС и Главным управлением вооружения
ВМС — Национальная научно-исследовательская лабо-
ратория получила 10 ракет «Аэроби», принадлежащих
военно-морским силам, а Лаборатория прикладной фи-
зики стала членом «Панели». «Панель» и теперь была еще
не столь компактной, как хотелось бы Краузе, но он сохра-
нял над ней контроль. К концу февраля удалось сделать
многое: во-первых, Принстон открыто согласился на пря-
мое участие Лаборатории прикладной физики, во-вторых,
удалось учесть интересы ряда ведомств, которым тоже
нашлось место в «Панели», а именно NACA, войск связи
и авиации сухопутных сил.
27 января в Принстоне собрались 15 человек, чтобы
выбрать председателя «Панели» и решить организаци-
онные вопросы. Среди присутствующих были главным
образом люди типа Краузе, то есть предприниматели,
менеджеры, ученые и их военные патроны. Были пред-
ставлены Национальная научно-исследовательская лабо-
ратория, Лаборатория прикладной физики, «Дженерал
электрик», NACA, войска связи, Мичиганский универси-
тет, полигон «Wright Field» и Гарвардский университет.
19 Smith С. Н. Record of consultative services, 26 Feruary 1946 // RSRS
32/R320-39/46, RF42-1-1/84 (320).


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 561
«Дженерал электрик» прислала технического помощни-
ка и секретаря Г. К. Мегеряна20.
Председателем единогласно избрали Краузе, по-
скольку он «посвящал все свое время проблемам физи-
ки верхних слоев атмосферы». Членами «Панели» стали
Национальная научно-исследовательская лаборатория,
Лаборатория прикладной физики, «Дженерал электрик»,
Принстон, Гарвардский, Мичиганский университеты
и войска связи. В их функции входило «давать надзорно-
консультационной комиссии («Панели») рекомендации
по вопросам, касающимся технических этапов испыта-
ний» и «курировать проектирование и постройку необ-
ходимого научного оборудования»21. С самого начала
«Панели» пришлось заняться в основном материально-
технической базой.
«Дженерал электрик» не могла предоставить телеме-
трических систем или выделить специального сотруд-
ника для постоянной работы в «Панели», поскольку ра-
ботники ее предприятия в Скенектеди в это время ба-
стовали. Обещанные немецкие головки к Фау-2, без кото-
рых были невозможны проектные исследования и ком-
плексные испытания, «затерялись в дороге». Краузе
20 G. К. Megerian to James G. Bain. V-2 report no. 1, 7 March 1946 //
SAOHP. На своем третьем заседании «Панель» выбрала себе название
«V-2 Upper Atmosphere Panel» («Панель Фау-2 по верхним слоям ат-
мосферы»); потом она стала называться «Upper Atmosphere Research
Panel» («Панель по изучению верхних слоев атмосферы») и «Upper
Atmosphere Rocket Research Panel» («Панель по изучению верхних сло-
ев атмосферы с помощью ракет»); название не раз менялось и в даль-
нейшем, до самого роспуска «Панели» в 1961 г.
21 Megerian (см. прим. 20). Р. 3. Краузе отредактировал заметки
Мегеряна и разослал в качестве протоколов совещания и в качестве
донесений Бэйну и в Пентагон. «Надзорно-консультативная» комис-
сия была создана для того, чтобы докладывать обо всей деятельности,
связанной с Фау-2, начальнику Тофтоя генералу Барнсу из Арттехснаба.
В этот «Консультационный комитет по запускам Фау-2» вошли предста-
вители Арттехснаба (в частности, Тофтой и Варне), Главного управле-
ния вооружений ВМС, войск связи, NACA, Абердинской баллистиче-
ской лаборатории, испытательного полигона Уайт-Сэндс и «Дженерал
электрик». См.: Green СЕ (прим. 26).


562 Давид Деворкин
предложил выход. Он объявил, что Национальная науч-
но-исследовательская лаборатория предоставит телеме-
трические системы и быстро изготовит на замену 25 го-
ловок, повторяющих аэродинамические очертания ра-
кет Фау-2, как того требовала «Дженерал электрик».
Первые шесть ракет были выделены для «Дженерал
электрик». Прочие члены «Панели» (Национальная
научно-исследовательская лаборатория, Лаборатория
прикладной физики, Мичиганский университет, войска
связи и Принстон) получили пять пусковых установок,
по одной на каждые пять запусков.
Еще не приступив к запускам, «Панель» уже попросила
Арттехснаб провести второй цикл из 25 пусков Фау-2 в те-
чение более длительного промежутка времени. «Панель»
также требовала планировать запуски с таким расчетом,
чтобы ракета успевала полностью израсходовать запас го-
рючего на максимальной высоте во избежание возгора-
ния и взрыва после падения. Наконец, «Панель» настаи-
вала как можно скорее выделить ей телеметрические ка-
налы для передачи научной информации отдельно от вну-
тренней и развернуть дополнительные наземные комму-
никации и подразделения слежения22. Таков был круг про-
блем, с которыми «Панели» приходилось сталкиваться все
время ее существования: как сделать работу и как обеспе-
чить техническую базу, чтобы работа была сделана надле-
жащим образом.
2. Эволюция «Панели Фау-2»
Как подчеркивал впоследствии Гомер Ньюэлл, сбор-
ный состав «Панели Фау-2» не повредил ей. «Это была
одна из немногих по-настоящему работающих комиссий,
в которых мне довелось участвовать. Первоначально
ее функции были рекомендательными, однако очень
быстро она превратилась в орган, распоряжавшийся
всей деятельностью,— при том что этот орган никогда
Megerian (см. прим. 20). Р. 11.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 563


564 Давид Деворкин
не был официально зарегистрирован. <...> Она рабо-
тала, потому что у каждого из входивших в нее людей
были рабочие обязанности у себя в учреждениях, и, ког-
да решения были приняты, они могли вернуться к себе
и проследить, как шло выполнение этих решений»23.
Как правило, тон на совещаниях и заседаниях задава-
ли Национальная научно-исследовательская лаборато-
рия и Лаборатория прикладной физики Университета
Джонса Хопкинса, поскольку они были основными по-
ставщиками головок, телеметрического оборудова-
ния, а с 1947 г. еще и ракет-носителей других моделей,
то есть «Аэроби» и «Викинг». Деньги на эти эксперимен-
ты шли от Научно-исследовательского управления ВМС,
Главного авиационно-технического управления ВМС,
Главного управления вооружения ВМС, Арттехснаба,
а впоследствии — от договоров с ВВС.
В период работ с Фау-2, то есть с 1946 по 1952 г., «Па-
нель» провела около трех десятков заседаний. Организа-
ции-участники оставались прежние, но представляв-
шие их лица менялись постоянно. Обычно присутство-
вали и приглашенные — не только те, у кого был экспе-
римент, стоявший в графике запусков, но и те, кто имел
интересы общего характера. «Панель» заседала понача-
лу раз в месяц, но с годами собиралась все реже и реже.
Тщательно согласовывалась повестка по поводу произве-
денных и планируемых пусков. «Панель» рассматривала
отчеты о том, как сработали ракеты, как прошли экспе-
рименты, обсуждала возникшие проблемы и служила кру-
глым столом для обмена новыми идеями. Она поощряла
предложения, внесенные экспериментаторами со сто-
роны и поддержанные одним или несколькими члена-
ми «Панели», работала над ними. Нередко по просьбе
«Панели» ее члены, а также сотрудники учреждений, где
происходили заседания, и гости делали доклады или вы-
ступали на конкретные темы.
23 Homer Newell, interview, 17 July 1980, 18 // Center for History of
Physics, American Institute of Physics; Newell (см. прим. 12). P. 35.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 565
В течение первых месяцев участники делили места
в полетах. Краузе вспоминает, что время от времени «лю-
дям казалось, что они не получили причитающейся им
доли, и они поднимали небольшой гвалт, но мы все ула-
живали»24. На самом же деле конкуренция была невели-
ка, «поскольку главным критерием было иметь важный
(на взгляд Комитета) эксперимент и готовность аппа-
ратуры. На подготовку многих экспериментов уходят
многие месяцы». Представление о ситуации дает один
пример. Первые месяцы 1946 г. Национальная научно-
исследовательская лаборатория и Лаборатория приклад-
ной физики устроили гонку, кто первый запустит свои
ультрафиолетовые спектрографы. Каждая из сторон
уверяла, что ее приборы будут готовы в июне. Но когда
предварительные испытания весной показали, что полу-
чить фотоснимки спектров с ракеты невозможно, ажи-
отаж утих, и на смену пришла трезвая оценка средств
извлечения фотоданных из упавших ракет. Точнее, гон-
ка перекинулась в сферу совершенствования аппарату-
ры — кто, например, получит спектры более высокого
разрешения и дальше проникнет в ультрафиолетовую
область25.
По ходу осуществления этой программы возник-
ла конкуренция между первоначальными членами
«Панели» и Кембриджской исследовательской лабора-
торией ВВС. Говоря «люди» в приведенном выше пасса-
же, Краузе имел в виду Маркуса О'Дэя, его сотрудников
по Кембриджской лаборатории и их подрядчиков. Однако
усилия, затрачиваемые на преодоление порожденных со-
перничеством трений, были относительно невелики, если
посмотреть, сколько делала «Панель», отстаивая интере-
сы космической науки и служа звеном, связующим науку
с ее патронами. Именно на последнем поприще эволюция
«Панели» особенно интересна.
24 Ernst Krause, interview, 10 August 1982, 52-53 // SAOHR
25 D. DeVorkin. H. Richard Tousey and his beady-eyed V-2 s // Air and
space magazine. 1986. Vol. 1. № 2. P. 86-94.


566 Давид Деворкин
Один из наиболее значимых эпизодов в первые годы
работы «Панели» произошел, когда ее руководящий ор-
ган, Консультационный комитет по запуску Фау-2, собрался
в Пентагоне 25 октября 1946 г., чтобы рассмотреть и утвер-
дить дальнейшие запуски Фау-2 после завершения первой се-
рии из 25 пусков26. Краузе и его сторонники хотели расши-
рить число предоставляемых ракет, а Консультационный
комитет при Арттехснабе опасался, что наличный запас
трофейных комплектующих, пригодных для постройки до-
полнительных ракет, а также стоимость замены поврежден-
ных или утраченных немецких комплектующих делает уве-
личение числа запусков нежелательным.
В марте 1946 г. в Уайт-Сэндс майор Джеймс Хэмилл
доложил Тофтою, что из наличного запаса частей мож-
но собрать лишь 35 ракет Фау-227. После настойчивых,
но большей частью бесплодных попыток раздобыть допол-
нительные части к Фау-2 в США или Европе Арттехснаб
и «Дженерал электрик» прикинули, во что встанет заме-
на недостающих узлов Фау-2 изделиями американского
производства. Плохо работающие части попадались даже
среди имевшихся в наличии комплектующих. Из 12 ра-
кет Фау-2, запущенных к октябрю, лишь восемь запусков
были удачными; причиной неудач было старение элемен-
тов немецкого производства. На октябрьском заседании
Бэйн, обращаясь к Тофтою, а через него к бригадному
генералу Г. П. Сэйлору из Арттехснаба, невзирая на бес-
покойство Консультационного комитета, объявил, что
«Арттехснабу следовало бы знать, что военные аспекты
этого оружия [Фау-2] в настоящее время отступили на вто-
рой план по сравнению с научными аспектами»28. Армия
26 Green Ch. F. Meeting of Advisory Committee for V-2 Firings,
25 October 1946, GE Aeronautics and Marine Engineering Division,
30 October 1946, Report 145 // Army/GE Project Hermes (V-2) USMR
(1946-1951) File, NASA History Office.
27Ordway, Sharpe (см. прим. 2). P. 353.
28 Krause К. Н. Record of consultative services, 29 October 1946 //
RSRS/98 S78-1 (119), F 4. Грин в своем отчете для компании «Дженерал
электрик» (Green's report for General Electric, см. прим. 26) не упомя-


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 567
должна отдать свои ра-
кеты на работы по до-
водке техники — в «на-
учных аспектах», кото-
рые позволят сделать
американскую воен-
ную ракетную систему
более совершенной.
Эти научные аспек-
ты были уделом уче-
ных, представлен-
ных в «Панели Фау-2».
«Панель» уже имела
повод быть довольной
своим высшим началь-
ством. Тофтой под-
тверждал: «Получен-
ные на данный момент
результаты, в том чис-
ле данные по ракете и
ее работе, телеизмере-
ния, информация о
верхних слоях атмос-
феры, превзошли ожи-
дания <...>. 10 октября во время запуска 80 % массива те-
леметрических записей оказались пригодны для исполь-
зования». Краузе с Тофтоем уверяли, что программу сле-
дует продолжить: «По крайней мере в трех областях эта
программа позволила получить больше информации, чем
за предыдущие десять-двадцать лет работы <...> по косми-
ческому излучению, спектроскопии Солнца и замерам тем-
пературы и давления верхних слоев атмосферы»29.
нул в явной форме это любопытнейшее заявление из записей, сделан-
ных на совещании Краузе. Однако после первых 12 запусков и воору-
женные силы, и «Дженерал электрик» в общих чертах знали, на что
способны ракеты Фау-2 и как их запускать.
29 Green (см. прим. 26).
Вернер фон Браун
с моделью ракеты Фау-2


568 Давид Деворкин
Однако Краузе признавал, что недостатки средств свя-
зи в Уайт-Сэндс помешали вовремя провести всесторон-
ний анализ ценных данных по ионосфере и верхним сло-
ям атмосферы. Из-за этого научные результаты многих за-
пусков невозможно оценить по достоинству. В частности,
Абердинская баллистическая лаборатория предпочитала
разрабатывать для Фау-2 аппаратуру слежения для обра-
ботки данных30. Пентагон поддержал призыв Краузе к со-
вершенствованию работы и дал указание наладить меж-
ду Национальной научно-исследовательской лаборатори-
ей, Абердинской баллистической лабораторией, полиго-
ном Уайт-Сэндс и войсками связи более качественную си-
стему коммуникаций, позволяющую быстро получать дан-
ные слежения.
Оставалась и проблема стоимости будущих пусков.
Каждый стоил 10 тысяч долларов, вскоре затраты вырос-
ли до 20 тысяч долларов из-за потребности в дополнитель-
ных запчастях, что, с точки зрения Краузе, было «дешевле
грязи». «Чтобы обзавестись сведениями о верхних слоях
атмосферы, ничего лучше Фау-2 не придумаешь, — добав-
лял он. — Эти Фау-2 следует использовать, пока цена запу-
ска не перевалит за 75 тысяч долларов». Затем Фау-2 пред-
стоит заменить ракетой, проектная стоимость первых де-
сяти пусков которой составит не менее 100 тысяч долла-
ров за полет; эта ракета сейчас находится на стадии раз-
работки в компании Гленна Л. Мартина и будет «ничем
не хуже Фау-2 — прежде всего потому, что она меньше»31.
Военно-морские силы финансировали Национальную
научно-исследовательскую лабораторию, чтобы та не пре-
кращала предоставлять свои услуги, а Консультационный
комитет по запуску ракет Фау-2 не стал собираться в октя-
бре 1946 г., доверяя Тофтою, Краузе и их работе. Однако
начальник Арттехснаба, прежде чем одобрить пуск 25 до-
полнительных ракет, составлявших на тот момент весь
30 Krause (см. прим. 28).
31 Krause (см. прим. 28). Р. 2. Ракета компании «Мартин» получила
название «Нептун», а впоследствии была переименована в «Викинг».


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 569
оставшийся у него запас, запросил у самой «Панели Фау-
2» доверенность, которую Краузе без труда получил32.
Доверенность от «Панели Фау-2» позволяла Арттехснабу
представить свою работу по ракетам общественности в ка-
честве примера базовых исследований, проводимых граж-
данскими лицами, а также как здравую инициативу в обла-
сти вооружений. В Арттехснабе понимали, что в момент,
когда политика в области обороны была неясна и слиш-
ком напористые действия одного из военных ведомств
могли напугать Конгресс или гражданские структуры пла-
нирования, идеальным политическим ходом было «про-
сто вписать пункт о помощи мирным ученым и организа-
ции фундаментальных исследований», избежав публич-
ных политических заявлений или втягивания крупных
средств из своего бюджета33. И уж, во всяком случае, до-
веренность «Панели» придавала научную обоснованность
запускам ракет в Уайт-Сэндс, что ограждало работы, про-
водившиеся на самом деле по инициативе Арттехснаба,
от непосредственного надзора со стороны посторонних
структур, ему не подконтрольных (типа мертворожден-
ного Исследовательского совета по национальной безо-
пасности или Объединенного совета по исследованиям
и разработкам), и давала козыри, которые армия и флот
могли предъявить через прессу общественности, чтобы
заслужить ее благосклонность.
Запуски были продлены и шли в течение всего 1951 г.
В итоге «Панель» получила широкие полномочия состав-
лять на свое усмотрение график запусков (кроме полетов
секретного назначения) в рамках средств, которыми рас-
полагали представленные в ней организации. Со време-
нем «Панели» «начало казаться, что ракеты Фау-2 — ее соб-
ственность, с точки зрения их научного использования».
32 Green (см. прим. 26). Р. 4.; Megerian G. К., V-2 report no. 7, 12 No-
vember 1946, meeting of 4 November // SAOHR
33 О прагматичном подходе вооруженных сил пишет Д. Кевлес:
Kevles D.J. Scientists, the military, and the control of postwar defense re-
search: The case of the Research Board for National Security // Technology
and culture. 1975. Vol. 16. P. 20-47, в частности Р. 44.


570 Давид Деворкин
Едва завершив свои первоначальные испытания ракет
Фау-2 в 1947 г., «Дженерал электрик» и армия позволи-
ли «Панели» самой решить, на что употребить оставши-
еся ракеты. У каждого члена «Панели» были контакты
с представителями какой-то области науки, которым хо-
телось бы воспользоваться ракетами Фау-2. По словам Ван
Аллена, сведения распространялись неофициальным пу-
тем: «Все дела решали, просто ударяя по рукам»34.
Методы работы «Панели» поддерживали мир сре-
ди участников. «Панель» доводила до сведения экспери-
ментаторов нужды работников Уайт-Сэндс, а требования
экспериментаторов — до военных, устраивала встречи
пользователей с поставщиками, служила связующим зве-
ном между группами с различными интересами, пере-
водила, разъясняла, посредничала и отражала интере-
сы всевозможных представленных в ней структур. Она
прекрасно ладила с провинциальными армейскими офи-
церами в Уайт-Сэндс, которые, видя в пусках ракет Фау-
2 программу военных испытаний, а в лице ученых — до-
садную помеху, пытались тормозить деятельность граж-
данских лиц35. С равным успехом «Панель» лоббировала
в Объединенном совете по исследованиям и разработ-
кам, чтобы все, относящееся к изучению верхних слоев
34 Van Allen, interview no. 3 // 183 rd/SAOHP.
35 На совещании в Уайт-Сэндс 3 июля 1947 г. «Панели Фау-2» при-
шлось совершить тонкий и важный маневр, добиваясь, чтобы запуски
ракет «Аэроби» и «Уэк Корпорал» и в дальнейшем велись в Уайт-Сэндс.
Опасаясь, что эти новые и совершенно неуправляемые ракеты могут
после запуска упасть куда угодно, полковник Тернер и генерал Сэйлор
ненадолго прервали их запуски. «Панель» убедила Тернера и Сэйлора,
что ракеты можно запускать без риска, если «располагать всей полно-
той информации о сносе ракет ветром, наклоне пусковой установки,
аварийном отключении и т. п.». «Панель» согласилась увязать эти пара-
метры в системе безопасности, и Сэйлор разрешил возобновить пуски.
Будучи, в отличие от Тофтоя, «упрямым и толстокожим», Тернер враж-
дебно относился к присутствию групп ученых, для которых его приказ
о прекращении запусков служил выражением не только заботы о без-
опасности территории, но и недоброжелательного отношения к ним.
Van Allen, tape-recorded commentary, 6 March 1986 // SAOHP; Krause
to Newell, 7 July 1947 // Krause Papers, копии в SAOHP.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 571
атмосферы, не засекречивалось и делалось скоордини-
рованно, а не распылялось среди многочисленных ко-
митетов совета36.
«Панель Фау-2» и Объединенный совет
по исследованиям и разработкам
В задачи Объединенного совета по исследованиям и раз-
работкам, созданного Объединенным комитетом начальни-
ков штабов в июне 1946 г. из остатков административного
аппарата Управления научных исследований и разработок
военного времени и Объединенного совета по новым воо-
ружениям и снаряжению, входила «координация всех работ
в области исследований и разработок, представляющих об-
щий интерес для Министерства обороны и военно-морских
сил»37. Под руководством Ванневара Буша Объединенный
совет по исследованиям и разработкам координировал все
виды исследовательской и проектной деятельности, пред-
ставляющие военный интерес и предусмотренные Законом
об атомной энергии 1946 г.38 Объединенный совет по ис-
следованиям и разработкам, задуманный как «политиче-
ский совет высокого уровня, ориентированный не столь-
ко на работы обычного уровня, сколько на разработку но-
вых областей, новых видов вооружений и технологий»39,
36 Van Allen to H. E. Landsberg, 30 September 1949 (James Van Allen
Papers, копии в SAOHP).
37 Charter of the Joint Research and Development Board, Secretaries
of War and the Navy, June 6,1946, amended July 3,1946 // Science Policy
Research Division, Congressional Research Service, Library of Congress,
United States civilian space programs, 1958-1978. Washington, 1981.
P. 36; Kevles (см. прим. 33); Rearden S. L. The formative years, 1947-1950.
Washington, 1984; History of the Office of the Secretary of Defense/
Ed. A. Goldberg. Vol. 1. Historical Office, Office of the Secretary of Defense,
Washington, D.C., 1984.
38 Joint Research and Development Board rules of organization and
procedure, 7 October 1946 // 1. LEA 6/1.3 JRDB 4/2 WNRC RG 319,
Box 641, Joint MID-ONI file, NARS.
39 Заявление полковника войск связи Уэсли Т. Геста на засе-
дании Исполнительного совета по распространению радиоволн


572 Давид Деворкин
создавал постоянные, тематические и проблемные коми-
теты, межкомитетские советы, консультационные и про-
чие координирующие структуры для надзора за разработка-
ми в таких областях, как распространение радиоволн, элек-
троника, деление атомного ядра и военная ракетная тех-
ника. К последней категории относилась разработка тех-
нических средств для запуска искусственных спутников40.
Деятельность «Панели Фау-2» подлежала надзору со
стороны Объединенного совета по исследованиям и раз-
работкам. Совету было несложно осуществлять надзор,
ибо у него не было «намерения превращаться в организа-
цию, непосредственно занимающуюся эксплуатацией тех-
ники и пристально следящую за ее работой»41. Поскольку
структура, координировавшая исследовательские группы,
материальные ресурсы и/или технологии в данной об-
ласти, уже существовала, Объединенный совет по иссле-
дованиям и разработкам желал лишь знать, как движет-
ся у них дело, и служить связующим звеном между ними
и Министерством обороны. Буш в значительной степе-
ни придал новому совету характер коллективного под-
рядчика или патрона, присущий прежнему Управлению
научных исследований и разработок, то есть нынешнему
Национальному совету оборонных исследований. В духе
постоянной мобилизации науки он много делал для при-
влечения ученых и научных учреждений «в качестве «пол-
ноправных и ответственных партнеров» в предстоящей
работе»42.
В июне 1946 г. Краузе и Ван Аллен явились на сове-
щание Объединенного совета по исследованиям и раз-
работкам обсудить вопросы создания так называемой
Объединенной группы по координации исследований
в Национальном бюро стандартов 13 августа 1946 г. National Bureau of
Standards Library, Central Radio Propagation Laboratory files.
40 Rearden (см. прим. 37). P. 100, таблица.
41 Guest (см. прим. 38). P. 2.
42 Bush, цит. по: Rearden (см. прим. 37). P. 97.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 573
верхних слоев атмосферы в рамках вооруженных сил43.
Они убедили членов совета, что «Панель Фау-2» может
справиться с научными экспериментами на ракетах Фау-2
и обсуждать с разными родами вооруженных сил другие
типы ракет-носителей и долгосрочные планы исследо-
ваний. В июле совет попросил Национальную научно-
исследовательскую лабораторию и Лабораторию при-
кладной физики встретиться с Управлением исследова-
ний и изобретений, Главным авиационно-техническим
управлением ВМС и прочими, «чтобы обсудить, какую
политику проводить в отношении планов создания под
эгидой Объединенного совета по исследованиям и раз-
работкам комиссии по изучению верхних слоев атмос-
феры». Управление исследований и изобретений хоте-
ло войти в какой-нибудь объединенный «комитет армии
и флота по изучению верхних слоев атмосферы», но было
занято «второй стадией» программы ВМС: поставкой
ракет-носителей и разработкой боевых ракет. «Поскольку
это один из самых дорогостоящих проектов, необходи-
мо очень тщательно согласовать предпринимаемые уси-
лия во избежание их дублирования»44. Представитель
Управления исследований и изобретений надеялся, что
с этим справится «Панель Фау-2». Исследования не требо-
вали больших средств, чего нельзя было сказать о разра-
ботке ракет; все нуждавшиеся в ракетах военные структу-
ры были рады передать исследования в ведение «Панели».
Председателем Комиссии по изучению верхних сло-
ев атмосферы при Объединенном совете по исследо-
ваниям и разработкам был Томас Джонсон, помогав-
ший создавать «Панель Фау-2». Джонсон попросил,
чтобы для связи с «Панелью» Краузе пригласили в чле-
ны комиссии45. Краузе был рад узнать, что секретариат
43 Krause. Record of consultative services, 11 June 1946 // RSRS S78-1
(119), 98/2.
44 Smith C.H. Records of consultative services, 25 July 1946 // RSRS
S78-1 (119), 98/3.
45Johnson to Krause, 31 October 1946 // RSRS S78-1 (119), 98/4.


574 Давид Деворкин
Объединенного совета обязал комиссии и комитеты дей-
ствовать «в качестве чисто консультативных органов для
армии и флота» и что их мнения будут «иметь вес», по-
скольку они были составлены из самых высокопостав-
ленных вершителей оборонной политики, дававших ре-
комендации Бюджетному управлению46.
«Панель Фау-2» ответила на доброту Объединенного
совета «долгосрочными планами использования имею-
щихся ракет». Ни один конкретный тип ракеты не мог удо-
влетворить запросы «Панели»: она рассчитывала на ком-
плекс, состоящий из Фау-2 (в количестве, «приемлемом
с практической или экономической точки зрения»),
«Аэроби», «Нептунов» или подобных им ракет. «Панель»
заявила, что «планомерное осуществление программы ат-
мосферных исследований требует бесперебойного обе-
спечения ракетами в течение последующих пяти лет»47.
«Панель» полагала, что оставшихся немецких ракет Фау-2,
признанных годными для переделки и предоставлен-
ных Арттехснабом в минувшем октябре, хватит до авгу-
ста 1949 г., когда их можно будет заменить ракетами типа
«Уэк Корпорал» и различными моделями «Корпорал Е»,
«Аэроби», «Нептун HASR-2» и экспериментальными
«Гермесами». Из этого парка для научных целей в каче-
стве носителя больше подходили «Нептуны», а не, ска-
жем, «Корпорал Е», первая пригодная для выполнения
боевых задач американская баллистическая ракета клас-
са «земля — земля»48.
Летом 1946 г., пока «Панель» договаривалась о под-
держке со стороны Объединенного совета по исследо-
ваниям и разработкам49, Совет ВМС по аэронавтике
46 Krause. Records of consultative services, 14 November 1946 // RSRS
S78-1 (119), 98/4.
47 Krause to Johnson. 4 April 1947 // RSRS S78-1 (119), 99/6;
Megerian G. K. «V-2 report no. 9, 31 March 1947, 13-14 // SAOHP.
48 Green (см. прим. 26); Krause (см. прим. 47); Newell to Krause,
15 July 1947 // Krause Papers, копии в SAOHP. Относительно ракет
«Корпорал» см.: Koppes (прим. 10).
49 Megerian G.K. V-2 report no. 7, 12 November 1946, 4 // SAOHP.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 575
организовал Комитет по аэронавтике для координации дея-
тельности авиации сухопутных сил и Главного авиационно-
технического управления ВМС50. Полномочия этого коми-
тета во многом дублировали полномочия Арттехснаба,
Научно-исследовательского управления ВМС и «Панели
Фау-2», причем ни одна из этих структур в комитете пред-
ставлена не была. При этом комитет обсуждал доклады
перечисленных организаций в надежде создать долго-
срочный план, который предотвратил бы дублирование.
Совет по аэронавтике также организовал некий подко-
митет по изучению верхних слоев атмосферы, который
какое-то время покушался на свободы «Панели Фау-2».
В этой сфере у «Панели» было множество союзников: ави-
ация сухопутных сил, войска связи, уотсоновские лабо-
ратории, Национальная научно-исследовательская лабо-
ратория, Научно-исследовательское управление, Главное
авиационно-техническое управление ВМС и другие сходи-
лись в том, что подкомитету не следует давать использо-
вать его полномочия на координацию «общих программ
по верхним слоям атмосферы, если в нем не будут пред-
ставлены все заинтересованные организации». Они сове-
товали распустить этот подкомитет и передать вопросы
координации и сотрудничества в ведение Объединенного
совета по исследованиям и разработкам. Научно-
исследовательское управление ВМС и Объединенный со-
вет согласились и удовлетворили пожелания Краузе и его
коллег по «Панели Фау-2». «Панели Фау-2» больше не при-
шлось поднимать вопрос об этом подкомитете Совета
по аэронавтике51.
Угрозу статусу «Панели Фау-2» представляла еще
одна структура, созданная осенью 1946 г. Новое Научно-
исследовательское управление ВМС организовало
Комиссию по управляемым ракетам в рамках своего
50 G. В. Н. Hall, USN, and D. L. Hardy, Army Air Force, to Members,
Special (ad hoc) Sub-Committee on Upper Atmosphere Research,
14 October 1946.
51 Newell H. E. Record of consultative services, 2 and 4 September
1947 // RSRS S78-1 (119), 99/8.


576 Давид Деворкин
планового отдела52. Эта комиссия занималась разработ-
кой вооружений. «Панели» было весьма важно обзаве-
стись ракетами-носителями других моделей помимо
Фау-2, но в области изучения верхних слоев атмосферы
эту комиссию союзником не считали, поскольку та стреми-
лась подчинить себе все разработки ракет военного назна-
чения в рамках ВМС, включая «Викинг» и «Аэроби». Столь
явный вызов Главному авиационно-техническому управ-
лению ВМС и Арттехснабу беспокоил «Панель Фау-2».
Когда дирекция Научно-исследовательского управле-
ния спросила Краузе, как реагировать на предложение
Комитета по управляемым ракетам, и предложила при-
нять участие в прениях комиссии по верхним слоям атмос-
феры Объединенного совета по исследованиям и разра-
боткам, Краузе изложил мнение «Панели» так:
Исследования верхних слоев атмосферы... считаются базо-
выми и выполняются в первую очередь вовсе не в связи с их
значением для управляемых ракет. По сути дела, при нашем
нынешнем уровне знаний лишь немногие из этих тем в обо-
зримом будущем окажутся приложимы к управляемых раке-
там. На мой взгляд, ввиду того, что эта тематика является
базовой, первенство в координации использования носи-
телей для изучения верхних слоев атмосферы должно при-
надлежать Объединенному совету по исследованиям и раз-
работкам. Ракеты-носители являются такой же неотъемле-
мой частью научных работ, как и измерительная аппаратура.
Та жесткость, с какой Краузе отверг главенство Научно-
исследовательского управления ВМС, отражала упорное
желание «Панели» пользоваться свободой в своих дей-
ствиях и иметь ракеты-носители, специально выделен-
ные для научных исследований. Технический опыт, нако-
пленный благодаря этим исследованиям, был бы, несо-
мненно, полезен разработчикам военных ракет. «Панель
52 Slack L.M. Guided Missile Panel, establishment of, 30 October
1946 // RSRS F42-1/84, Box 32.


Ракеты Фа у-2 и организация космических исследований в США 577
Фау-2» держалась мнения, что такие приложения должен
координировать Объединенный совет по исследованиям
и разработкам: «Было бы весьма неразумно допускать, что-
бы Комитет по управляемым ракетам в дальнейшем имел
возможность как-то контролировать эту программу базо-
вых исследований. Эта структура не ставит на первый план
научный интерес ракетных исследований и, судя по всему,
может привести исследовательские работы к недопусти-
мому свертыванию. Моя точка зрения на этот счет стро-
го согласуется с заявлением Ванневара Буша в его докла-
де президенту США "Безграничные рубежи науки": "При-
кладные исследования сплошь и рядом теснят чистую нау-
ку... Именно чистая наука заслуживает и требует особой за-
щиты и гарантированной поддержки". Комитет по управ-
ляемым ракетам уже доказал, что его интересуют исклю-
чительно военные приложения научных исследований.
Чтобы эта научная работа сохранила свою свободу, ис-
следовательскими ракетами для предстоящих исследова-
ний не должна распоряжаться структура, основные ин-
тересы которой лежат в области приложения части этих
изысканий»53.
Краузе видел в Объединенном совете по исследовани-
ям и разработкам наиболее вероятного союзника, способ-
ного поддержать деятельность «Панели» и Национальной
научно-исследовательской лаборатории в области базо-
вых исследований. Хотя Объединенный совет и входил
в Научно-исследовательское управление ВМС, к сентябрю
1947 г. он уже имел достаточно влияния, чтобы отразить
экспансионистские устремления органа, не заинтересо-
ванного впрямую в базовых исследованиях. «Панель» уже
53 Krause (см. прим. 53). Как заметил Брюс Хевли, фраза, которую
Краузе приписал Бушу, принадлежала помощнику Буша Боуману. Хевли
указал также, что термины «чистая наука» и «базовые исследования»,
которые Краузе употреблял как синонимы, для составителей планов
Национальной научно-исследовательской лаборатории имели совер-
шенно разный смысл. Hevly B. Base to campus: The influence of academic
science on military research at NRL // Workshop on the Military and Post-
war Academic Science, The Johns Hopkins University, 17-18 April 1986.


578 Давид Деворкин
обзавелась через Научно-исследовательское управление
и Лабораторию прикладной физики ракетами «Аэроби»
и «Викинг», пришедшими на смену Фау-2 в исследованиях
верхних слоев атмосферы. Если бы Комитет по управля-
емым ракетам отобрал у «Панели» ее проекты, она впол-
не могла бы потерять свою самостоятельность в разработ-
ке ракет-носителей для науки. Краузе ходатайствовал, что-
бы Научно-исследовательское управление рекомендовало
Объединенному совету отвергнуть претензии Комитета
по управляемым ракетам54. Объединенный совет по ис-
следованиям и разработкам вновь стал открыто поддер-
живать работу «Панели Фау-2». Чарльз С. Пигготт, испол-
нительный директор Комитета по геофизическим наукам
Объединенного совета, сообщил, что Комиссия по верх-
ним слоям атмосферы при этом комитете полностью одо-
брила все, сделанное «Панелью Фау-2», и дала понять, что
«Панель» может полностью рассчитывать на ее поддержку
во время «бюджетных слушаний в комитетах Конгресса»55.
«Панель» правильно выбрала себе союзников.
Деятельность Краузе на посту руководителя позволи-
ла «Панели» сохранить в неприкосновенности ее науч-
ный характер. Когда в конце 1947 г. он ушел вместе при-
54 Krause (см. прим. 52). Поскольку эта проблема была, с одной
стороны, внутренней (то есть касалась лишь Национальной научно-
исследовательской лаборатории и Научно-исследовательского управле-
ния), ас другой стороны, имела гриф «ограниченной секретности», за-
явление Краузе не попало в протоколы «Панели». Хотя текст протоко-
лов Мегеряна точно передает то, что в них записано, однако вопросы,
связанные с военной тайной, там опущены. Ср. протокол, составлен-
ный независимым наблюдателем от NACA Уильямом Дж. Салливэном-
младшим: О'Sullivan W.J., Jr. Report on Upper Atmosphere Research Panel
meeting of September 7 and 8, 1950, 19 September 1950 // NASA Files,
NACA History Office Archives.
55 Piggott to Krause, 20 November 1947, attached to Megerian to Bain.
V-2 report no. 13, 9 Jan 1948 // SAOHP: «"Панель" постановила: все
фазы тщательно скоординированной программы запусков ракет Фау-2
следует признать важными, отсутствие же надлежащего финансирова-
ния всех вовлеченных в эту программу структур будет иметь за собой
тяжкие последствия, поскольку недофинансирование этой программы
хотя бы в одной организации поставит под удар программу в целом».


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 579
мерно с «двумя десятками "первоклассных людей" и воз-
главил программу по выводу из строя ядерного оружия»,
председателем «Панели» стал Ван Аллен, занимавший эту
должность все последующее десятилетие56. Гомер Ньюэлл
возглавил Сектор ракетного зондирования. Куратор
«Панели», то есть Объединенный совет по исследовани-
ям и разработкам, в соответствии с Законом об унифика-
ции 1947 г. также претерпел реорганизацию и изменил
облик, превратившись в Совет по исследованиям и раз-
работкам. Его позиции укрепились благодаря принятию
Закона о национальной безопасности и созданию отдель-
ных министерств ВВС и обороны57.
Совет по исследованиям и разработкам время от вре-
мени требовал, чтобы «Панель Фау-2» обосновывала свое
существование и свои программы. Так, в 1948-1949 гг.
«Панель» и Национальная научно-исследовательская ла-
боратория заново сформулировали круг своих задач и по-
дали в совет на утверждение; лаборатория намеревалась
и впредь играть роль одного из крупных агентов (наря-
ду с другими структурами), обеспечивающего ракеты-
носители для научных исследований, а «Панели по Фау-2»
предстояло по-прежнему служить органом координации
проводимых исследований. Осенью 1949 г. NRL58 обра-
тился к начальнику Научно-исследовательского управле-
ния ВМС, чтобы тот разрешил Национальной лаборато-
рии предоставить для изучения верхних слоев атмосферы
совершенно новые ракеты-носители. Начальник управле-
ния обратился к Джеймсу Ван Аллену из «Панели Фау-2»59;
тот, как и следовало ожидать, отверг идею о том, чтобы
56 Green С, Lomack M. Vanguard: a history. Washington, D.C., 1970.
P. 9.
57Stares (см. прим. 1). P. 27; Rearden (см. прим. 37). P. 98; Bush V. Pieces
of the action. New York, 1970. P. 303.
58 Корпоративная научно-исследовательская лаборатория военно-
морского флота и корпуса морской пехоты США (NRL).
59 Director, NRL, to Chief of Naval Research, 1 July 1949, A proposal for
unifying vehicle procurement in the Upper Atmosphere Research program
of the national military establishment, 24 May 1949; T. A. Solberg, Chief of


580 Давид Деворкин
«право принятия первичных решений, касающихся про-
ведения исследований верхних слоев атмосферы, было пе-
редано министерству одного из родов вооруженных сил».
Он утверждал, что устанавливать единый источник ра-
кет «во-первых, не обязательно, во-вторых, ошибочно»,
поскольку сама «Панель Фау-2» была одинаково заинте-
ресована во всех типах ракет-носителей — как существую-
щих, так и находящихся на стадии разработки в структу-
рах всех видов вооруженных сил: «На практике деятель-
ность «Панели» по изучению верхних слоев атмосферы
как неофициального органа породила некий стиль тесного
дружеского сотрудничества, обмена планами, технология-
ми, методиками, предварительными и окончательными ре-
зультатами — стиль, могущий, по нашему мнению, служить
хорошим примером всем структурам национальных воору-
женных сил. Полный текст протоколов частых заседаний
«Панели» рассылается всем рабочим группам и заинтересо-
ванным должностным лицам, причастным к выработке по-
литики министерств-спонсоров. По мнению многих, эта по-
становка дела вполне обеспечивает необходимый контроль
всех сфер верхних слоев атмосферы с помощью ракет»60.
Совет по исследованиям и разработкам утвердил
функции «Панели Фау-2» в том виде, который отвечал
ее точке зрения, и решил, что ракета «Викинг», создан-
ная в Национальной научно-исследовательской лабора-
тории, будет «основной крупной ракетой для изучения
верхних слоев атмосферы в нашей стране». Совет больше
не беспокоился насчет того, дублирует ли «Викинг» раке-
ту «Корпорал Е», и был уверен, что по части управления
базовыми исследованиями с помощью ракет как сам со-
вет, так и все военные ведомства могут положиться на ав-
торитетное мнение «Панели Фау-2»61.
Naval Research, to Director, NRL, 15 September 1949 (оба документа в:
RSRSS78-1 (119), 100/23-24).
60 Van Allen (см. прим. 36). P. 2.
61 Newell to Code 1100, 5 Dec. 1949 // RSRS S78-1 (119), 100/25;
Van Allen (см. прим. 36).


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 581
Укрепление отношений между пользователями
и поставщиками
«Панель Фау-2» следила, чтобы и пользователи, и
поставщики строго выполняли свои обязательства.
«Панель» нередко усмиряла страсти, когда одни ее чле-
ны обвиняли других в том, что те слишком мало делают
для совместной работы. Так, Национальная научно-ис-
следовательская лаборатория полагала, что Кембридж-
ский научно-исследовательский центр ВВС, по сути дела,
выезжал за чужой счет, а платить приходилось Лабо-
ратории прикладной физики и Национальной научно-
исследовательской лаборатории через своих патронов
из ВМС62. Реализация плана Тофтоя «как можно дольше
обеспечивать бесплатное предоставление на нужды нау-
ки ракет и услуг по их эксплуатации» зависела от того, на-
сколько исправно Национальная лаборатория обеспечи-
вала работу телеметрических систем, телеметрический
анализ, работу наземных служб в Уайт-Сэндс и поставку
сменных головок. Краузе был согласен с планом Тофтоя.
Против был К. У. Патрик, штабной офицер из дирекции
Национальной лаборатории, отвечавший и за проекты,
и за программы всей деятельности Сектора ракетного зон-
дирования. «На мой взгляд, все организации — участни-
ки этой программы должны как можно скорее перейти
на схему "хочешь ехать — плати". Сейчас же Национальная
научно-исследовательская лаборатория и аппарат началь-
ника вооружений играют роль Деда Мороза, а ВВС ката-
ются зайцем»63.
Краузе пришлось убеждать Патрика, менеджеров
и советников проектов Национальной лаборатории
в том, что существующий план может работать, что
здесь стратегический курс был важнее бухгалтерской
62 Newell H. Record of consultative services, 12 September 1947 //
RSRS S78-1 (119), 99/9; Marcus O'Day to NRL, 24 February 1950, NRL
to Members UARRP, 3 January 1950 (все: Ibid., 101/26).
63 Newell (см. прим. 60).


582 Давид Деворкин
стороны. Краузе и Ньюэлл сказали Патрику, что теле-
метрию лучше передать одному учреждению — скажем,
Национальной лаборатории; если перепоручить дело
другим, «унификация... станет невозможна и наши уси-
лия могут пойти прахом»64. «Панель Фау-2» понимала,
что план Краузе — Тофтоя был «самым эффективным ва-
риантом постановки дела; структурам, поставляющим
узлы и услуги для программы в целом, должно быть по-
зволено идти на необходимые траты... поскольку сметы
агентств-принципалов, на которых в настоящее время
лежит бремя финансирования, подверглись жесткому
пересмотру и сокращению»65. Фред Уиппл из Гарварда
посоветовал, чтобы «Панель» подала в Совет по иссле-
дованиям и разработкам петицию, в которой «обоснова-
ла бы основополагающий принцип этой процедуры, от-
метила текущие трудности и рекомендовала совету под-
держать и отстоять объем смет, указанный в поданных
заявках всех активных организаций — членов «Панели
Фау-2». Уиппл, который был одновременно председате-
лем Комитета по исследованиям верхних слоев атмос-
феры в Совете по исследованиям и разработкам, посо-
ветовал, чтобы все организации — члены «Панели» от-
несли документы с одобрительными визами совета пря-
мо в Конгресс США66. Благодаря этой цепочке друже-
ской поддержки и заступничества Краузе сумел добить-
ся финансирования в объеме куда большем, нежели все
то, что он мог надеяться получить из внутренних ис-
точников на эту программу, которую он и его группа ра-
кетного зондирования хотели иметь в своем ведении.
«Панель» сыграла ключевую роль в изыскании этих до-
полнительных внешних ассигнований на изучение верх-
них слоев атмосферы. Это сняло проблемы, поставлен-
ные Патриком.
64 Newell to Krause, 9 July 1947 // Krause Papers (копии в SAOHP).
65 Megerian to Bain. V-2 report no. 12,10 October 1947,11 // SAOHP.
66 Megerian to Bain. V-2 report no. 13, 9 January 1948, 11, вложение
D // SAOHP.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 583
Обоснование военного патронажа
Летом 1950 г. «Панель» ответила на запрос Совета
по исследованиям и разработкам, просившего обосновать
потребность в ракетах-носителях, способных подняться
на большую высоту, чем «Викинг» и Фау-2. Председатель
«Панели» Ван Аллен попросил Фреда Уиппла, Маркуса
О'Дэя и Гомера Ньюэлла подготовить доклад об оборон-
ной важности продолжения ведущихся работ. О'Дэй
и Грин собрали накопленный материал и составили про-
ект отчета «Панели» перед советом. Они доказывали, что
за прошедшие четыре года коллективный опыт и знания
членов «Панели» дали множество новых методик и опы-
та, представляющих интерес для обороны даже в период
общегосударственной опасности. На заседании «Панели»
в сентябре 1950 г. О'Дэй предупредил, что мобилизация
может остановить исследования верхних слоев атмосфе-
ры, и предложил «Панели» разъяснить своим патронам,
в чем состоит оборонная важность ее работ. Другие члены
«Панели» возражали, что «в период общегосударственной
опасности "Панели" не следует настаивать на продолже-
нии исследований верхних слоев атмосферы, если таковые
не будут иметь прямого значения для вооруженных сил»67.
Уильям О'Салливэн-младший, специалист по аэронав-
тике из лаборатории NACA в Лэнгли, заметил, что един-
ственной причиной выделения средств для «Панели Фау-2»
ведомствами различных родов вооруженных сил была зна-
чимость этой работы для разработки управляемых воен-
ных ракет. Однако он не смог сказать конкретно, какую
пользу принесли эти исследования. Члены «Панели» по-
тратили «немало часов на бурные дебаты по поводу влия-
ния военной мобилизации на исследования верхних сло-
ев атмосферы». По мнению О'Салливэна, эта «затянув-
шаяся и порой жаркая дискуссия» заставила участников
понять, что основная часть этой научной работы на деле
67 Megerian to Bain. V-2 report no. 26, 7-8 September 1950, 15 //
SAOHP.


584 Давид Деворкин
имела очень небольшое оборонное значение, а утверж-
дать противное — значит делать из мухи слона. Авиации
нужны были лишь сведения об атмосфере до высоты
150тысяч футов (45 км), но таковые можно было добыть
без особых затрат с помощью радиозондов на аэростатах.
Согласно отчету О'Салливэна, «Панель» «признала, что
добывала финансовые средства, "сев на хвосты управляе-
мых ракет", а большая часть ее работ проводилась на вы-
соте свыше 150 тысяч футов, и, скорее всего, не стоит
утверждать, что она пригодится военным раньше, чем лет
через 10-20... "Панель" сделала из этого вывод, что, если
она намерена существовать и впредь, ей следует доказать
свою полезность в какой-то иной сфере»68.
Несмотря на внутренний раскол и, если верить докла-
ду О'Салливэна, сомнения в полезности работы «Панели»
для ее патронов, решено было сделать вид, что все хоро-
шо. Ван Аллен отметил, что работа «Панели» позволила
усовершенствовать матричные системы для телеметрии,
а Херб Карш из Уайт-Сэндс указал, что военные бригады
смогли получить опыт работы по заправке горючим, отра-
ботать приемы эксплуатации и тактические методы запу-
ска ракет всех типов. Прочие члены полагали, что их ра-
бота сильно продвинула общее понимание полета ракет;
О'Дэй напомнил, что военно-воздушные силы имеют кон-
тракты с 15 университетами, что «уже само по себе озна-
чает внушительный круг людей, освоивших работу с изме-
рительной аппаратурой, а это может чрезвычайно приго-
диться в период общегосударственной опасности»69.
Столь оптимистические заявлейия в тот момент, ког-
да перед «Панелью» замаячила угроза лишиться пуско-
вых услуг и молодых работников исследовательских кол-
лективов70, говорят о том, что Ван Аллен, Карш, Ньюэлл
68 О'Sullivan (см. прим. 55).
69 Megerian (см. прим. 66). Р. 16.
70 Megerian (см. прим. 66); (УSullivan (см. прим. 54). Р. 5-6. «Панель
Фау-2» выражала беспокойство, что, если она не «найдет веских дово-
дов продолжить свое существование, все молодые сотрудники будут
призваны на военную службу». O'Sullivan (см. прим. 54). Р. 6.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 585
и О'Дэй преследовали одну общую цель, которую Тофтой
и Скейд выдвинули еще в 1946 г.: создавать и укреплять
механизмы постоянного привлечения кадров научных
специалистов в мирное и военное время. Ради этой цели
«Панель» была, по существу, готова на время, а то и насо-
всем, отказаться от своего прежнего убеждения, что науч-
ные опыты с использованием ракет представляют собой
«базовые» исследования. Обезопасив себя гибкой рито-
рикой, «Панель» благополучно продолжала работу в Уайт-
Сэндс и на авиабазе Холломан до конца 1950-х гг., то есть
даже после 1953 г., когда президент Эйзенхауэр сильно
урезал правительственные и военные расходы и ужесто-
чил надзор за программами военных исследований71.
3. что оставила после себя
«Панель Фау-2»
С 1946 по 1952 г. в рамках программы сухопутных
сил было испытано или запущено свыше 60 ракет Фау-2;
«Панель» организовала запуск около 20 тонн оборудова-
ния для научных экспериментов в верхние слои атмосфе-
ры и ближний космос72. Были проведены работы по из-
учению космического излучения, по физике ионосфе-
ры и атмосферы, метеорологии, физике Солнца, а так-
же в ряде прикладных областей, таких как воздушная раз-
ведка, картирование погоды, распространение радио-
волн в ионосфере, ракетные аспекты и управление раке-
тами. Даже среди экспериментов базового характера мно-
гие имели двоякую задачу; специалисты Национальной
научно-исследовательской лаборатории и Лаборатории
прикладной физики по Солнцу изучали ультрафиолето-
вую и рентгеновскую области солнечного спектра как для
того, чтобы больше узнать об атмосфере Солнца, так и для
71 Miscellany // Physics today. 1953. Vol. 6. № 5. P. 19.
72 Green Ch. E. Utilization of the V-2 (A-4) rocket in upper atmosphere
research // Rocket exploration of the upper atmosphere/Eds. R. L. F. Boyd,
M.J. Seaton. Oxford, 1954. P. 30.


586 Давид Деворкин
того, чтобы определить, какая часть солнечного излуче-
ния влияет на атмосферу Земли. По фотоспектрам сол-
нечного ультрафиолета на разных высотах можно было
судить о содержании озона и кислорода в вышележащей
части земной атмосферы.
При изучении космического излучения эксперимен-
таторы искали реликтовое излучение и первопричины
ядерных процессов. Но наряду с этим они способствова-
ли решению геофизических проблем — скажем, установи-
ли характер высотного распределения радиоактивности
в атмосфере и выяснили, чем вызван пик потока косми-
ческих лучей на высотах от 10 до 12 миль, зарегистриро-
ванный перед войной шарами-зондами.
Результаты исследований, спонсированных «Панелью
Фау-2», публиковали ведущие журналы, в частности Physical
review. Наиболее памятными из результатов первых трех
лет действия этой программы были успешное проникно-
вение в ультрафиолетовую часть солнечного спектра, ана-
лиз распределения озона в верхних слоях атмосферы и от-
крытие плато космического излучения. Однако искать на-
следие «Панели» и ее членов следует прежде всего в прото-
колах ее заседаний, в отчетах по заказам и программам ее
групп, в которых давался обзор конструктивных особенно-
стей и постройки измерительной аппаратуры и приводил-
ся первичный анализ полученных данных. Протоколы за-
седаний содержали отчеты о произведенных запусках, пла-
ны будущих экспериментов, анализы рабочих характери-
стик экспериментального оборудования и систем обеспе-
чения, предварительное толкование результатов. К про-
токолам прилагали описания технических проблем, ре-
гламенты сотрудничества с организациями-участниками,
копии наставлений для групп экспериментаторов по по-
ведению в Уайт-Сэндс, составленные Тофтоем и другими,
сообщения о результатах предварительного изучения воз-
вращенных данных. Порой эти сообщения представляли
собой наброски будущих публикаций. Весь долгий срок
пребывания Ван Аллена на посту председателя «Панели»
от ее заседаний и докладов веяло духом научного семинара.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 587
Незадолго до конца работ с Фау-2 «Панель» опубликова-
ла анализ информации о верхних слоях атмосферы, полу-
ченной с помощью ракет, — единственный случай открыто-
го выступления «Панели» в печати73. Отныне коллективные
усилия «Панели» пошли в другом направлении — на плани-
рование комитетов по проведению Международного ге-
офизического года. В годы существования NACA, когда
пост председателя «Панели» перешел к Гомеру Ньюэллу,
общие усилия направлялись на проведение симпозиумов
и семинаров по конкретным проблемам космической нау-
ки, а также на организацию Совета по космическим иссле-
дованиям74. Членство в «Панели» обеспечило Ван Аллену,
Ньюэллу и другим ведущие должности в рабочих группах
Международного геофизического года по планированию
соответствующих экспериментов и определению науч-
ных приоритетов американского участка работ. «Панель»
финансировала открытые встречи на слетах профессио-
нальных обществ, стала принимать участие в планирова-
нии исследований, скоординированных в мировом мас-
штабе, и сыграла немалую роль в отборе экспериментов
для финансирования в рамках проекта «Вангард»75. После
запуска первого спутника «Панель» боролась за создание
Национального космического ведомства, одного из элемен-
тов новорожденной NACA.
Сама по себе эпоха работ с Фау-2 принесла «хороший,
но небольшой массив данных». По мнению Ван Аллена,
главным, что оставила после себя «Панель», использо-
вав Фау-2 для науки, был бесценный, многому научивший
73 Pressures, densities, and temperatures in the upper atmosphere //
Physical review. 1 December 1952. № 88. P. 1027-1032; Kellog W. W. et al.
Report of the standing committee on problems of the upper atmosphere //
American Geophysical Union, Transactions. 1951. № 32. P. 755-759.
Последнюю публикацию отчасти подстегнул недолгий конфликт
с NACA, поскольку полученные с помощью ракет данные о температу-
ре, давлении и составе атмосферы поначалу расходились с экстрапо-
ляциями в старых таблицах NACA. Megerian to Bain. V-2 report no. 31,
8Jan 1952, 12 // SAOHP.
74 Newell (см. прим. 12). P. 414.
75 Green, Lomack (см. прим. 57). Chap. 7.


588 Давид Деворкин
опыт. Ученые разработали основные методы изучения
космоса и научились, как обращаться с военной програм-
мой, чтобы получить нужный им патронаж и финансиро-
вание. Многих членов «Панели» и коллективы, которые
они представляли, от У. Дау из Мичиганского университе-
та до Р. Туей из Национальной научно-исследовательской
лаборатории, в немалой степени привлекала именно тех-
ническая сложность исследований с помощью ракет, по-
этому они считали себя скорее специалистами по этой
крупномасштабной проблеме, нежели по тем областям
науки, которым служила добываемая ими информация.
Другие, в частности Краузе, Ньюэлл и О'Дэй, стали
предпринимателями-менеджерами от космонавтики76.
Ракеты Фау-2 в 1951 г. кончились; «Викинги» переста-
ли выпускать в 1955 г.77 «Панель» перешла на использо-
вание куда более удобных ракет «Аэроби», малых ракет-
зондов новой конструкции, арсенал которых неуклон-
но пополнялся, и даже совсем маленьких, поднимаемых
в небо аэростатами ракет «Рокун» — новаторского изо-
бретения Ван Аллена. В 1950-е гг., с началом применения
ракет «Аэроби» и «Рокун», приток научных данных воз-
рос. Благодаря средствам наведения сложнее и намно-
го совершеннее стали спектрографы. Все это вместе по-
зволило получить гораздо более подробные спектры сол-
нечного ультрафиолета и проникнуть дальше в ультра-
фиолетовую и рентгеновскую области с помощью фото-
графии и фотоэлектрических преобразователей78. Для
сбора сведений по аэрономии и ионосфере то и дело за-
пускались нейтральные и ионные масс-спектрометры
с электронными и механическими датчиками высокой
76 Van Allen, interview no. 3 // 193 rd SAOHP. Библиография работ,
посвященных первым научным результатам, полученным с помощью
ракет, приведена у Newell (см. прим. 12). Р. 459, а также в: Newell H. High
altitude rocket research. New York, 1959. Chap. 4-10.
77 Еще два «Викинга» оставались для программы «Вангард».
Newell H.E. Viking // Sounding rockets/Ed. Newell. New York, 1959.
P. 242.
78 DeVorkin (см. прим. 17).


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 589
чувствительности. Изучение космических лучей почти
полностью перешло в сферу геофизики, где Ван Аллен
и другие много сделали для познания магнитного поля
Земли79. Счетчики Гейгера и ядерные фотоэмульсии стало
можно запускать чаще и оперативнее, но проблемы, вол-
новавшие ядерных физиков, с помощью ракет-зондов из-
учить как следует не удалось: например, для отлова такой
экзотики, как высокоэнергетические соударения ядер,
продолжительности этих кратковременных полетов явно
не хватало.
«Панель Фау-2» стала ключевым фактором, упорядо-
чившим научное использование ракет, носившее на пер-
вых порах столь сумбурный и конкурентный характер.
Прежде всего она стала своего рода нейтральной полосой
между Арттехснабом и гражданскими учеными, по дого-
ворам работавшими в лабораториях в эпоху, когда армия
еще не научилась содержать научные группы, поскольку
не имела надлежащей технической инфраструктуры и вдо-
бавок знала, что по политическим соображениям не стоит
показывать, что она заправляет мирной наукой.
Проведя 67 запусков Фау-2, разработав множество
новых элементов, принципиально новых ракет и ракет-
гибридов, 30 июня 1951 г. вооруженные силы расторг-
ли контракт с «Дженерал электрик» и закрыли проект
«Гермес»80. «Панель» продолжала служить проводником
и координатором интересов своих организаций-членов,
рупором и консультантом Совета по исследованиям и раз-
работкам. «Панель Фау-2» действовала также в роли тол-
кователя, защитника, посредника и выразителя интере-
сов многих структур, имевших здесь своих представите-
лей. Она предоставляла всем организациям-участникам
открытую трибуну для обмена информацией и планами
79 Van Allen J. A. Origins of magnetospheric physics. Washington, D. C,
1983.
80 White L. D. Final report, Project Hermes V-2 Missile Program,
Report no. R52 A0510, 3 // General Technical Information Series, Sep.
1952.


590 Давид Деворкин
и действовала в качестве посредника между поставщика-
ми и пользователями.
«Панель» сама брала на себя руководство научной ра-
ботой с использованием ракет как на внутреннем «ми-
кроуровне», так и на стратегическом «макроуровне». Она
следила за ситуацией и была постоянно чутко настрое-
на на то, чтобы заслужить патронаж. «Панель» успешно
«выбивала» дополнительные ракеты Фау-2, поддерживала
проекты «Аэроби», «Уэк Корпорал» и «Викинг»; она отби-
ла все попытки передать право поставки ракет-носителей
какой-то одной структуре и всегда держалась за право вы-
брать себе любой подходящий тип ракеты или патрона.
Честная и прямая манера говорить об успехах и трудно-
стях, присущая отчетам «Панели», рассылавшимся для ши-
рокого ознакомления, снискала им уважение и авторитет.
В результате «Панель» не только делила пирог, но и нара-
щивала его.
Свободный обмен мнениями о совместных экспери-
ментах, который обеспечивала «Панель», породил, по сло-
вам Джеймса Ван Аллена, «братство» космических уче-
ных81. Этот дух братства, зародившись еще в эпоху Фау-2,
продержался до ракет «Аэроби» и Международного гео-
физического года. «Панель» пережила множество сове-
тов, комиссий и комитетов, в подчинение которым она
переходила по собственной воле, даже Совет по иссле-
дованиям и разработкам, который с 1950 г. перестал осо-
бенно интересоваться «Панелью», утратил эффектив-
ность и прекратил деятельность после очередной реор-
ганизации Министерства обороны в 1953 г., когда прези-
дент Эйзенхауэр расформировал все официально утверж-
денные штабные структуры82. А «Панель Фау-2» и «брат-
ство» до самого конца 1950-х гг. оставались активной ко-
ординирующей структурой, несмотря на полное отсут-
ствие официального статуса. Залогом такого долголетия
81 Выступление в прениях на семинаре по истории космонавтики
в Национальном музее авиации и космонавтики в мае 1981 г.
82 См. прим. 71.


Ракеты Фау-2 и организация космических исследований в США 591
была неизменная приверженность живому участию в деле.
Чисто консультационные структуры, не делавшие реаль-
ного дела, оказались неэффективны и быстро исчезали83.
Только с появлением NASA и Совета по космиче-
ским исследованиям при Национальной академии наук
«Панель» стала не нужна. Поскольку последние ее члены
стали в эпоху NASA вершителями судеб космической нау-
ки, «Панель» тихо и незаметно самораспустилась и ушла
в историю.
83 Э. Кондон, уйдя в сентябре 1951 г. из Национального бюро стан-
дартов, предсказал, что из-за этого будет распущен Совет по исследова-
ниям и разработкам. Condon E. Some thought on science in the Federal
government // Physics today. 1952. Vol. 5. № 4. P. 6-13, воспроизведе-
но в: Weart and Phillips... (см. прим. 5). P. 130-137, в частности Р. 137.


ОБ АВТОРАХ
Д.А.Александров
Давид Деворкин (David Н. DeVorkin)
Главный куратор Националь-
ного аэрокосмического му-
зея США (National Air and Spa-
ce Museum), являющегося ча-
стью Смитсоновского инсти-
тута (Smithsonian Institution)
в Вашингтоне. Получил обра-
зование в области физики и
астрономии; в 1978 г. защитил
диссертацию по истории астро-
номии в Университете Лес-
тера (Великобритания). Иссле-
довательские интересы Давида
Деворкина лежат в области про-
исхождения и развития современной астрофизики и наук
о космосе. Много занимался изучением государственно-
го и военно-промышленного патронажа науки в период
после Второй мировой войны. Основные монографии:
«Race to the Stratosphere: Manned Scientific Ballooning in
America» (1989) и «Science with a Vengeance: How the
Military Created the US Space Sciences after World War II»
(1992). Две более популярные книги Деворкина — «Beyond
Earth: Mapping the Universe» (2002) и «The Hubble Space
Telescope: New Views of the Universe » (2004, в соавторстве
с Робертом Смитом и Элизабет Кесслер) вышли в изда-
тельстве National Geographic, связанным со знаменитым
одноименным журналом.


Об авторах 593
Дэниел Кевлес (Daniel J. Kevles)
Профессор истории Йель-
ского университета (Yale Uni-
versity). Получил Ph.D. по исто-
рии в 1964 г. в Принстонском
университете (Princeton Univer-
sity). С 1964 по 2001 г. - профес-
сор Калифорнийского техноло-
гического института (California
Institute of Technology). В 2001 г.
получил награду Общества исто-
рии науки (History of Science
Society) — медаль Сартона. Ис-
следовательские интересы Дэ-
ниела Кевлеса широки: у него
есть работы о взаимодействии науки и общества, об исто-
рии современной физики и биологии, о евгенике, о недо-
бросовестном поведении ученых, об интеллектуальной
собственности на живые организмы и др. Особенность
его стиля в том, что он прекрасно сочетает глубину и до-
скональность исследования с доступностью изложения.
В течение многих лет он писал эссе о науке в знаменитый
журнал «Нью-Иоркер», а многие его работы стали широ-
ко известными за пределами академического сообщества.
Книга «In the Name of Eugenics: Genetics and the Uses of
Human Heredity» (1985), которая началась как серия ста-
тей, написанных для «Нью-Йоркера», неоднократно пере-
издавалась в США, а также была издана в Великобритании,
Испании, Франции и Японии. Классической стала его
монография «The Physicists: The History of a Scientific
Community in Modern America» (1978). Широкий резонанс
вызвала книга Кевлеса о «деле Балтимора» («The Baltimore
Case: A Trial of Politics, Science, and Character», 1998) —де-
тальное исследование обвинений нобелевского лауреата
Дэвида Балтимора и его коллег в научной недобросовест-
ности, где Кевлес показывает всю сложность современной


594 д. а . Александров
науки и процесса получения научных результатов, с неиз-
бежными ошибками, которые исправляют сами ученые,
в то время как в политических спорах о науке и ученых
происходит неизбежное упрощение, противостоять ко-
торому очень трудно.
Роберт Коулер (Robert Е. Ко hie г)
Профессор истории науки
Пенсильванского университе-
та (University of Pennsylvania,
Philadelphia), недавно вы-
шедший на пенсию. Получил
Ph.D. по химии в Гарварде в
1965 г. и после нескольких лет
работы химиком обратился к
истории науки. Роберт Коулер
один из самых уважаемых ис-
ториков науки в современной
Америке. В 2004 г. ему была при-
суждена медаль Сартона за до-
стижения в области истории
науки. Начав писать в 1970-е гг.
об истории химии и биохимии, он вскоре переключил-
ся на историю биологии. Все его книги стали классикой
социально-исторического анализа науки. Первая моно-
графия Коулера «From Medical Chemistry to Biochemistry:
The Making of a Biochemical Discipline» (1982) посвящена
институционализации научной дисциплины через фор-
мирование кафедр, журналов и научных обществ. Далее
последовали «Partners in Science: Foundations and Natural
Scientists, 1900-1945» (1991) — о взаимоотношении уче-
ных, научных институтов и благотворительных фондов
и роли патронажа в развитии науки; «Lords of the Fly:
Drosophila Genetics and the Experimental Life» (1994) —
о социальной и материальной организации лабораторной


Об авторах 595
жизни на примере группы Т. X. Моргана, создавшей со-
временную экспериментальную генетику путем «констру-
ирования» мухи дрозофилы как особого лабораторного
инструмента; «All Creatures: Naturalists, Collectors, and
Biodiversity, 1850-1950» (2006) — о полевых научных дис-
циплинах и взаимоотношении человека и природы, напи-
санная на пересечении исторической социологии науки
и экологической истории (environmental history).
Стюарт Лесли (Stuart W. Leslie)
Профессор истории науки и
техники в университете Джонса
Хопкинса (Johns Hopkins Uni-
versity, Baltimore), где он препо-
дает с 1981 г. Диссертацию защи-
тил в Университете Делавэра;
его учителем был знаменитый
историк техники Юджин Фер-
гюсон. Ранние работы Лесли
были посвящены истории
промышленных исследова-
ний в США, включая биогра-
фию американского изобре-
тателя, инженера и предпри-
нимателя Чарльза Кеттеринга
«Boss Kettering: The Wizard of General Motors» (1983).
Впоследствии Лесли обратился к изучению истории нау-
ки и инженерного образования времен холодной войны.
В своей книге «The Cold War and American Science: The
Military-Industrial-Academic Complex at MIT and Stanford»
(1993) он подробно разбирает, как отразилось на обра-
зовании инженеров и научных исследованиях щедрое
финансирование из оборонных источников. В соавтор-
стве с Робертом Каргоном (Robert Kargon) он написал се-
рию статей по географии инноваций, сфокусированных


596 д. а . Александров
главным образом на том, как успех моделей Силиконовой
долины и МИТ пытались воспроизвести в США и других
странах. Последние работы Стюарта Лесли посвящены
организации исследований в больших промышленных
корпорациях, в частности архитектуре и дизайну лабора-
торных зданий.
Натан Рейнгольд (Nathan Reingold, 1927-2004)
Натан Рейнгольд, скончавший-
ся в 2004 году, был одним из ста-
рейшин цеха историков амери-
канской науки. Окончив в 1951 г.
аспирантуру в Пенсильванском
университете (University of
Pennsylvania, Philadelphia) no спе-
циальности «Американская ци-
вилизация», с тех пор он работал
в Вашингтоне на государственной
службе в Национальных архивах
США (1951-1959), в Библиотеке
Конгресса (1959-1966) и Смит-
соновском институте (1966-1993).
Выйдя в 1993 г. на пенсию, как «почетный историк»
(historian emeritus) Смитсоновского института он сохра-
нял свой кабинет в Национальном музее американской
истории. Больше всего Рейнгольд любил работать в ар-
хивах; результатами его труда стали откомментирован-
ные собрания архивных документов по истории амери-
канской науки: «Science in Nineteenth-Century America:
A Documentary History» (1964) и «Science in America: A
Documentary History, 1900-1939» (1984, в соавторстве
с Идой Рейнгольд). Отталкиваясь от архивных докумен-
тов, он исследовал влияние социального на интеллекту-
альную историю и писал историю организаций как исто-
рию людей, организующих науку. За свою жизнь Рейнгольд


Об авторах 597
не написал ни одной монографии, он был мастером мало-
го жанра; многие из его эссе стали обязательным чтени-
ем для студентов, изучающих историю науки в Америке.
Лучшие статьи Рейнгольда были объединены в книгу под
характерным названием «Наука в американском стиле»
(«Science, American Style», 1991), в настоящий сборник
вошли четыре статьи из этой книги.
Джон Сервос (John W. Servos)
Профессор истории в Амхерст-
колледже (Amherst College), где
он преподает историю мировой
и американской науки, а также
историю западной медицины.
Получил Ph.D. в 1979 г. универ-
ситете Джонса Хопкинса (Johns
Hopkins University). В 2000/01 г.
был вице-президентом,
а в 2002/03 г.— президентом
Общества историков науки.
Занимался социальной органи-
зацией новых научных дисци-
плин, в частности изучал, ка-
ким образом физическая химия
из эзотерической специальности на рубеже XIX и XX вв.
стала одной из основных областей химии. Его книга
«Physical Chemistry from Ostwald to Pauling» (1990) получи-
ла Пфайзеровскую премию как лучшая книга по истории
науки в 1991 г. Вместе с Памелой Кроссли и Линн Лис на-
писал монографию «A Global Society: The World Since 1900»
(2003), в которой авторы рассматривают мировую исто-
рию XIX-XX вв. в транснациональной перспективе, описы-
вая взаимосвязь развития и распространения технологий,
динамики преобразования окружающей среды и важней-
ших культурных сдвигов в общественном сознании.


598 д.а. Александров
Лилиан Ходдесон (Lillian Hoddeson)
Профессор истории Уни-
верситета Иллинойса (Univer-
sity of Illinois, Urbana). Полу-
чила Ph. D. по физике в Колум-
бийском университете в 1966 г.
Член Американского физи-
ческого общества (American
Physical Society). Автор множе-
ства статей и девяти моногра-
фий по истории науки и техни-
ки XX в. Две ее основные ис-
следовательские темы — физи-
ка твердого тела и «большая на-
ука». В частности, она в деталях
изучила историю лабораторий
компании «Белл телефон си-
стем», где был изобретен первый транзистор. Ее книга
об истории изобретения транзистора (Crystal Fire (1997),
в соавторстве с Michael Riordan) в 1999 г. получила пре-
мию Общества истории техники (Society for the History
of Technology) как лучшая научно-популярная книга года.
Лилиан Ходдесон много занималась историей физики
элементарных частиц; вместе с Лори Браун она являет-
ся составителем и редактором трех фундаментальных то-
мов «The Birth of Particle Physics» (1983); «Pions to Quarks»
(1989) и «The Rise of the Standard Model» (1997).


БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ
ИСХОДНЫХ МАТЕРИАЛОВ
ПОДГОТОВКА УЧЕНЫХ
1. Reingold, Nathan. Graduate School and Doctoral Degree:
European Models and American Realities. In: Scientific
Colonialism: a Cross-Cultural Comparison, ed. Nathan Reingold
and Marc Rothenberg. Washington, 1987, 129-149.
2. Kohler, Robert E. Ph. D. Machine: Building on a
Collegiate Basis. Isis, 81 (1990): 638-662.
НАУЧНЫЕ ФОНДЫ
3. Reingold, Nathan. National Science Policy in a Private
Foundation: the Carnegie Institution of Washington. In:
The Organization of Knowledge in Modern America, 1860-1910,
ed. by Alexandra Oleson and John Voss. Baltimore, 1979,
313-341.
4. Kohler, Robert E. Warren Weaver and the Rockefeller
Foundation Program in Molecular Biology: A Case Study in
the Management of Science. In: The Sciences in the American
Context: New Perspectives, ed. Nathan Reingold. Washington,
1979,249-293.
5. Reingold, Nathan. The Case of Disappearing Laboratory.
American Quarterly, 1977 [see in Reingold N. Science,
American Style. New Brunswick: Rutgers University Press,
1991,225-246].
НАУКА И ПРАВИТЕЛЬСТВО
6. Kevles, Daniel J. George Ellery Hale, the First World
War, and the Advancement of Science in America, Isis 59
(1968): 427-437.
7. Kevles, Daniel J. The National Science Foundation and
the Debate over Postwar Research Policy, 1942-1945. A


600 Наука по-американски: очерки истории
Political Interpretation of Science - the Endless Frontier.
Isis, 68 (1977): 5-26.
8. Reingold, Nathaniel. Vannevar Bush's New Deal For
Research; or, The Triumph of the Old Order. Historical
Studies in the Physical and Biological Sciences, 17(1987) [see in
Reingold N. Science, American Style. New Brunswick: Rutgers
University Press, 1991, 284-333].
УНИВЕРСИТЕТЫ, ЛАБОРАТОРИИ
И РАЗВИТИЕ НАУКИ
9. Servos, John W. The Industrial Relations of Science:
Chemical Engineering at MIT, 1900-1939, Isis, 71 (1980):
531-549.
10. Hoddeson, Lillian. The Emergence of Basic Research
in the Bell Telephone System, 1875-1925. Technology and
Culture, 22 (1981): 512-544.
11. Leslie, Stuart W. Playing the Education Game to Win:
The Military and Interdisciplinary Research at Stanford.
Historical Studies in the Physical and Biological Sciences, 18
(1987): 55-88.
12. DeVorkin, David. Organizing for Space Research:
the V-2 Rocket Panel. Historical Studies in the Physical and
Biological Sciences, 18 (1987): 1-24.
Переводчики:
В. Иванюшина (1, 2, 4, 6-8)
A. Стручков (3)
К. Алексеев (5)
B. Белов (9-12)


ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Агассис, Александр Эмануэль Agassiz, Alexander Emanuel
<191>
Аллен, Джеймс Альфред Ван Allen, James Alfred Van
<557-559, 570, 572, 579,
583-584, 586-590>
Андерс, Джордж Anders, George <452>
Арнольд, Гарольд Arnold, Harold <475,
476-481, 489>
Арнольд, Мэттью Arnold, Matthew <207>
Арнольд, Тэрмен Arnold, Thurman
<284-285, 292>
Арнольд, Генри Харли «Хэп» Arnold, Henry Harley
«Hap» <552>
Астбери, Уильям Astbury, William <151-152>
Бакли, Оливер Buckley, Oliver <297, 306,
308, 312, 351, 443, 475-476,
481>
Батлер, Николас Мюррей Butler, Nicholas Murray
<33,80,167, 169, 173>
Бейч, Александр Даллас Bache, Alexandr Dallas
<209, 221>
Белл, Александр Грэхем Bell, Alexander Graham
<445-452, 454-457,462-465,
467-469, 471, 477, 480,
482-483, 485-491>
Бербанк, Лютер Burbank, Luther <162,
176-180, 184>
Билл, Джордж Beadle, George <150>
Биллингс, Джон Шоу Billings, John Shaw
<162-164,168-175,178,
181-183,186-187,189-190,
196,198,200,201,204,211,
213, 217-219>
Блох, Феликс Bloch, Felix <505-506, 530,
536-537, 539, 541>
Боас, Франц Boas, Franz <159, 195-196>


Бор, Нильс Bohr, Niels <111, 138, 152,
278>
Борсук, Генри Borsook, Henry <146>
Боулз, Эдвард Bowles, Edward <4бб, 469,
498,501,507>
Боуман, Исайя Bowman, Isaiah <30б-310,
312-313,316,359-361,363,
366, 382-383, 385, 577, 577>
Бронк, Детлев Вулф Bronk, Detlev Wulf <258,
369>
Буш, Ванневар Bush, Vannevar <13-14, 221,
257-258,280-281,289,293,
296-299,302-308,310-401,
418, 497, 503, 552, 571-572,
577,608>
Вайнберг, Элвин Weinberg, Alvin <120, 494>
Варбург, Отто Warburg, Otto <150>
Вильсон, Вудро Wilson, Woodrow <39, 42,
267, 270, 273-274, 346, 480>
Винсент, Джордж Эдгар Vincent, George Edgar
<221-224, 226, 236,
241-256>
Винсон, Фред Мур Vinson, Fred Moore
317-318, 378>
Виньо, Винсент дю Vigneaud, Vincent du <152>
Вудвард, Роберт Симпсон Woodward, Robert Simpson
<82, 84-85, 160,162-164,
170,173-184,189-208,211,
213-219, 225>
Вэйл, Теодор Ньютон Vail, Theodore Newton
<468-471, 477, 480481,
485-487, 489>
Гаррисон, Росс Гренвилл Harrison, Ross Granville
<355, 385-386>
Гилман, Дэниел Койт Gilman, Daniel Coit <26,
31-32, 34, 38, 50, 63, 67,
158,162-173,186-187,
201-202, 204, 212>


Грегг, Алан Gregg, Alan <107-108, 112,
114-117,120,132,139-140,
142, 144>
Грин, Джером Green, Jerome < 142,
236-239, 240, 254>
Гроувс, Лесли Groves, Leslie <351-353>
Гувер, Герберт Кларк Hoover, Herbert Clark <320,
328,364>
Гумбольдт, Александр фон Humboldt, Alexander von
<228-229>
Дана, Джеймс Дуайт Dana, James Dwight <29>
Де Форест, Ли De Forest, Lee <478-481,
485>
Дейкин, Генри Dakin, Henry <12б, 128>
Дейлс, Генри Dales, Henry <139>
Дельбрюк, Макс Delbruck, Max <111>
Джордан, Дэвид Старр Jordan, David Starr <61, 67,
79, 8б>
Джуэтт, Фрэнк Болдуин Jewett, Frank Baldwin <258,
293-294, 300, 302, 304, 306,
318,323,328-331,335,340,
342,346,350-351,354-357,
363, 365, 368-369, 375, 379,
382,386,388,400,443,461,
464-466, 470-471, 473-476,
487-489>
Дэви, Гемфри Davy, Humphry <170, 216>
Дэй, Эдмунд Day, Edmund <107>
Дюбридж, Ли Элвин DuBridge, Lee Alvin <325,
398-399, 508>
Йордан, Паскуаль Jordan, Pascual < 111 >
Кемпферт, Вальдемар Kaempffert, Waldemaer
<285-286,290,301,317>
Карлсон, Антон Джулиус Carlson, Anton Julius
<385, 386>
Карнеги, Эндрю Carnegie, Andrew <12-13,
78, 81-83, 85, 87, 95,158-


166, 168-183,185-194, 200,
204, 208-212, 214-215, 218,
225, 229-230, 231-232,
237-238, 242, 247, 248, 250
255-257,261,269,276,324
326,339,343,350, 372,
383-384, 387, 398, 400, 408
429>
Картер, Уильям Carter, William <109>
Кейес, Фредерик Джордж Keyes, Frederick George
<429>
Кейлин, Дэвид Keilin, David <146>
Килгор, Харли Мартин Kilgore, Harley Martin
<286-292, 294-305, 309, 31Е
320, 322, 324, 338, 347, 35S
361-362, 365, 382>
Кларк, Ганс Clarke, Hans <151-152>
Кокс, Оскар Сох, Oscar <380>
Колпиттс, Эдвин Генри Colpitts, Edwin Henry
<463-466, 475-476, 488-489:
Комптон, Артур Холли Compton, Arthur Holly
<344>
Комптон, Карл Тейлор Compton, Karl Taylor <109
258, 294, 233, 339, 354,
368>
Конант, Джеймс Брайант Conant, James Bryant <39,
130, 258, 294, 297, 304, 314
320, 323-324, 357, 360, 374
396>
Кондон, Эдвард Улер Condon, Edward Uhler
<340, 388-389, 591>
Краузе, Эрнст Генри Krause, Ernst Henry
<555-557, 559-561, 565-569,
572-573, 575-578, 581-582,
588>
Кребс, Ганс Krebs, Hans <152>
Крог, Август Krogh, August <138,152>
Кросс, Чарльз Cross, Charles <443,
448-450, 456>


Кулидж, Уильям Дэвид Coolidge, William David
<405, 438, 443>
Кэмпбелл, Джордж Эшли Campbell, George Ashley
<445, 461-465, 467, 472-473,
478,483, 489>
Кэннон, Уолтер Брэдфорд Cannon, Walter Bradford
<128>
Кэрти, Джон Carty, John <459-460, 462,
469-471, 473-474, 477-478,
481, 483-484, 486, 488-489>
Кэттелл, Джеймс Маккин Cattell, James McKeen <93,
100, 170, 182,189-190,
193-197, 235-236, 240, 428>
Кюн, Альфред Kuhn, Alfred <150>
Лауритсен, Чарльз Христиан Lauritsen, Charles Christian
<384>
Лилли, Франк Lillie, Frank <128>
Литтл, Артур Little, Arthur <402, 404,
410-412, 414-415, 418, 427,
439>
Лодж, Генри Кэбот Lodge, Henry Cabot <170,
207,491>
Локвуд, Томас Lockwood, Thomas
<452-453, 458>
лорд Рэлей [Джон Уильям Стретт] John Strutt, 3rd Baron
Rayleigh <250, 458>
Лоуэлл, Эббот Лоуренс Lowell, Abbott Lawrence
<37-39, 42, 417>
Лундсгард, Эйнар Lundsgaard, Einar <139>
Лэмб, Артур Lamb, Arthur <109>
Лэнд, Эдвин Герберт Land, Edwin Herbert <306,
309-310, 369>
Маверик, Мори Maverick, Maury <287-288,
290>
Магнусон, Уоррен Грант Magnuson, Warren Grant
<318, 382, 385>
Майкельсон, Альберт Абрахам Michelson, Albeit Abraham
<189,191,209,225,250,
465-466>


Маклорин, Ричард Maclaurin, Richard
Cockburn <415, 419-421,
424>
Мейсон, Макс Mason, Max <108-110,
113-114, 118-119, 126-127,
130,139,141,147>
Меллон, Эндрю Уильям Mellon, Andrew William
<12,275>
Мельтцер, Сэмюэль Джеймс Meltzer, Samuel James
<227-228, 254>
Мендель, Лафайетт Б. Mendel, Lafayette В. <233>
Миис, Кеннет Mees, Kenneth <156>
Милликен, Роберт Эндрюс Millikan, Robert Andrews
<220-225, 233, 241-249, 251,
253-256, 258, 465-466,
474-475>
Митчелл, Уэйр Mitchell, Weir <178, 182,
211>
Морган, Джон Пирпонт Morgan, John Pierpont
<225,468>
Морган, Томас Хант Morgan, Thomas Hunt <85,
111,146,183, 208, 241, 595>
Нельсон, Дональд Nelson, Donald Marr
<288-290, 272>
Николе, Майрон Nichols, Myron <556-557,
559>
Нойес, Артур Амос Noyes, Arthur Amos <85,
109,246,248-250,405-411,
413,415-421,437-438,443,
486>
Ньюэлл, Гомер Newell, Homer Edward
<250, 562, 579, 582-584,
587-588>
О'Салливэн, Уильям младший O'Sullivan, William, Jr.
<583-584>
Осборн, Генри Фэйрфилд Osborn, Henry Fairfield
<227>
Осборн, Томас Б. Osborne, Thomas В. <233>


Панофски, Вольфганг Panofsky, Wolfgang
<536-540, 542>
Парран, Томас Parran, Thomas <348-349,
387>
Парсонс, Талкотт Parsons, Talcott <338, 382>
Парсонс, Уильям Барклэй Parsons, William Barclay
<197>
Пауэлл, Джон Уэсли Powell, John Wesley <89,
1бб>
Перль, Раймонд Pearl, Raymond <108>
Пигготт, Чарльз С. Piggot, Charles S. <578>
Пикеринг, Эдвард Чарльз Pickering, Edward Charles
<225, 227-228, 233, 235-238,
25б>
Пинчот, Гиффорд Pinchot, Gifford <156>
Пирс, Ричард Pearce, Richard <103,107,
109>
Пирс, Чарльз Сандерс Peirce, Charles Sanders
<175, 191>
Полинг, Лайнус Pauling, Linus <109, 146,
152>
Прайс, Дон К. Price, Don К. <314-315, 321,
338-339, 364, 378>
Притчетт, Генри Смит Pritchett, Henry Smith
<82-83, 212, 214, 229-231>
Райт, Артур Уильяме Wright, Arthur Williams
<28,88>
Райт, Кэрролл Дэвидсен Wright, Carroll Davidson
<198-200>
Райт, Орвилл и Уилбер Wright brothers, Orville and
(братья Райт) Wilbur <33б>
Рамл, Бердсли Ruml, Beardsly <103,107>
Резерфорд, Эрнест Rutherford, Ernest <250>
Ремзен, Аира Remsen, Ira <47, 51, 86,
172-173, 192>
Ринч, Дороти Мод Wrinch, Dorothy Maud
<152>
Рихтмайер, Флойд Richtmeyer, Floyd <109>
Ричарде, Альфред Ньютон Richards, Alfred Newton
<258, 348-349>


Ричарде, Теодор Уильям Richards, Theodore William
<174476, 184, 192493,
207, 214-216, 219>
Робинсон, Роберт Robinson, Robert <151452>
Роджерс, Уильям Бартон Rogers, William Barton
<29>
Роуз, Уиклифф Rose, Wycliffe <100,
102403, 105407>
Рузвельт, Франклин Делано Roosevelt, Franklin Delano
<258, 281, 286, 303-304,
314, 316, 328, 359, 370-376,
380,387, 390>
Руннстром, Джон Runnstrom, John < 152>
Рут, Элиу Root, Elihu <156, 170, 178,
228-231, 275-276>
Рюбхаузен, Оскар Ruebhausen, Oscar <281,
303-304, 311>
Сведберг, Теодор Svedberg, Theodor <138,
151>
Слэйтер, Джон Кларк Slater, John Clarke <544>
Смит, Александр Smith, Alexander <225, 245,
250, 320-321>
Смит, Гарольд Д. Smith, Harold D. <314, 317,
344,357, 371-378, 381, 390>
Смит, Эдгар Фэс Smith, Edgar <192>
Сойер, Уилбур Sawyer, Wilbur < 144>
Стерлинг, Уоллес Дж. Sterling, J. Wallace <518,
527, 538, 540-541, 544>
Стоун, Джон Стоун Stone, John Stone <461,
463-465, 478479, 482, 489>
Стрэттон, Джулиус Адаме Stratton, Julius Adams <397,
398,501,507,509-512>
Стрэттон, Сэмюэль Уэсли Stratton, Samuel Wesley
<244, 425, 428432, 440>
Татум, Эдвард Лоури Tatum, Edward Lawrie <150>
Терман, Фредерик Эммонс Terman, Frederick Emmons
<492,495-505, 507-508,
512-523, 525, 531-532, 538,
540, 543-545, 547-548>


Тисдейл, Уилбур Tisdale, Wilbur <133-134,
141, 145-14б>
Томсон, Джозеф Джон Thomson, Joseph John
<250>
Тофтой, Холгер Нельсон Toftoy, Holger Nelson
<551-553, 561, 567, 585>
Трумэн, Гарри С. Truman, Harry S. <257, 280,
287,316-318,320-321,325,
329, 342, 345, 360-361, 364,
366, 370-371, 374-381, 388>
Тьюв, Мерль Энтони Tuve, Merle Antony <350,
352, 368-369, 375, 557>
Тэлбот, 1енри Talbot, Henry <406, 416,
424,429>
Уайли, Харви Wiley, Harvey <156>
Уайт, Эндрю Диксон White, Andrew Dickson <17,
26-27,165-166,170, 212>
Уивер, Уоррен Weaver, Warren <13-14,
96-98, 105, 110-120,
124-157, 258, 367, 384, 396>
Уид, Льюис Weed, Lewis <348>
Уилсон, Вол ни Wilson, Volney <559>
Уилсон, Кэррол Wilson, Carroll <311-314,
317, 336, 369, 375-376, 379,
386>
Уилсон, Роберт Wilson, Robert <189,
297-298, 306, 426-427, 481>
Уильяме, Чарльз Williams, Charles <449-450,
454-455>
Уиппл, Фред Лоуренс Whipple, Fred Lawrence
<582-583>
Уитмэн, Чарльз Отис Whitman, Charles Otis
<189-190>
Уитни, Уиллис P. Whitney, Willis R. <156, 240,
245-246, 253, 405, 443>
Уолкер, Уильям Walker, William <405-406,
410421, 423-424, 426-427,
438-439, 445>


Уолкотт, Чарльз Дулиттл Walcott, Charles Doolittle
<162-164,166-171, 173-174,
181,188-191,200-201,204,
209, 211, 213, 217-219, 252>
Уоллес, Генри Эгард Wallace, Henry Agard <292,
310, 316,371>
Уотерман, Алан Waterman, Alan <322, 325,
342,354, 397>
Уотсон, Томас Огастес Watson, Thomas Augustus
<449-454, 480, 575>
Ури, Гарольд Urey, Harold <137>
Уэбб, Джеймс Webb, James <320-321,
379-381>
Уэст, Эндрю Флеминг West, Andrew Fleming
<39,201>
Фарад ей, Майкл Faraday, Michael <216,
229-230, 234, 242>
Фармер, Мозес Джэрриш Farmer, Moses Gerrish
<448, 450>
Ферми, Энрико Fermi, Enrico <344>
Фессенден, Реджиналд Обри Fessenden, Reginald Aubrey
<482-483>
Флекснер, Абрахам Flexner, Abraham <82, 100,
105, 238, 240, 241>
Флекснер, Саймон Flexner, Simon <82, 99,
126-129,132, 222, 224, 225,
241-242, 245, 247-252,
254-255>
Флетчер, Уолтер Fletcher, Walter <97>
Форд, Генри Ford, Henry <12, 276, 384,
545-546>
Фосдик, Раймонд Блэйн Fosdick, Raymond Blaine
<98,100, 104-105, 108,
12-113, 118, 121-133,
139-143, 145, 147, 153-154>
Фюрер, Джулиус Огастас Furer, Julius Augustus
<293-295, 305, 358>
Хаббард, Гардинер Грин Hubbard, Gardiner Greene
<448, 450451>


Хадсон, Джон Hudson, John <458, 460,
465>
Хансен, Уильям Уэбстер Hansen, William Webster
<500-501, 503-508, 513-515,
522, 524-525, 53б>
Харпер, Уильям Рэйни Harper, William Rainey <26,
33-34, 63, 69, 231>
Хатчинс, Роберт Мэйнард Hutchins, Robert Maynard
<344>
Хаус, Эдвард Мандел House, Edward Mandell
<270, 273-274>
Хауэлл, Уильям Howell, William <12б, 128>
Хевеши, Георг фон Hevesy, George von <138,
152>
Хевисайд, Оливер Heaviside, Oliver <458,
462>
Хейл, Джордж Эллери Hale, George Ellery <126,
156,159,170,182, 185,188,
190, 193-194, 222, 224-237,
239-256, 258-264, 266-277,
279, 306>
Хейс, Хэммонд Hayes, Hammond Vinton
<452,456-458, 460461,
463-467, 469-470, 472,
482-483, 485, 488>
Хогнесс, Торфин P. Hogness, Thorfin R. <152>
Хойт, Джон Hoyt,John<165-166>
Холл, Гренвилл Стэнли Hall, Granville Stanley <67,
69,79>
Хопкинс, Гарри Hopkins, Harry Lloyd
<303-304, 348, 361>
Хопкинс, Джонс Hopkins, Johns <26, 28,
31-34, 38, 4647, 50, 60,
63-64, 66-68, 70, 126,158,
170,172,192,213,232,306,
348, 350, 359, 382, 399, 430, 453, 461, 493, 556, 564, 595>
Хьюстон, Дэвид Houston, David <272, 274>
Хэдли, Артур Туининг Hadley, Arthur Twining <30,
32,79,85,250>
Хэслем, Роберт Haslam, Robert <426427>


Чамберлен, Томас Краудер Chamberlin, Thomas
Chrowder<164, 181,
189-190, 209>
Чемберс, Роберт Chambers, Robert <150>
Читтенден, Рассел Генри Chittenden, Russell Henry
<210>
Чодороу, Марвин Chodorow, Marvin <504,
516, 522, 528-532, 534-536>
Шалл, Джордж Харрисон Shull, George Harrison
<178-179>
Шёнхаймер, Рудольф Schoenheimer, Rudolf
<151>
Шиммель, Герберт Schimmel, Herbert
<287-289>
Шпер, Герман Spoehr, Herman <109>
Шрив, Герберт Shreeve, Herbert <472-473,
476-477>
Штиглиц, Юлиус Stieglitz, Julius <225, 244,
250,253>
Эдисон, Томас Алва Edison, Thomas Alva
<184-185, 234, 259, 283,
450-451, 455>
Эдсалл, Дэвид Edsall, David <108, 129-132>
Эйзенхауэр, Дуайт Eisenhover, Dwight D. <324,
327, 391-392, 585, 590>
Эйткен, Хью Aitken, Hugh <491>
Элиот, Чарльз Уильям Eliot, Charles William
<29-31, 33-34, 36-37, 57, 61,
169,213,236>
Эмбри, Эдвин Embree, Edwin
<107-108, 117>
Эспеншид, Ллойд Espenschied, Lloyd
<462, 473, 478, 484>
Эфрусси, Борис Ephrussi, Boris <150>


УКАЗАТЕЛЬ ОРГАНИЗАЦИЙ
«Америкэн телефон энд телеграф компани», «Америкэн
телефон энд телеграф», «AT&T» (American Telephone &
Telegraph, AT&T) <261-262, 269, 276, 297, 328, 346, 355, 386,
443, 445,447-449, 451, 458, 465, 468-469, 471, 473, 475, 478-
479, 487-488, 507>
«Белл телефон», лаборатории «Белл телефон», «Белл
телефон систем» (Bell Telephone, Bell Laboratories, Bell
Labs, Bell Telephone Company) <13, 256, 258, 293, 306, 350,
356, 442-443, 445, 447-449, 451, 453-455, 457, 459-464, 466-
471, 474-476, 481-485, 487-488, 490, 503, 510, 534-535>
«Вестерн электрик компани», «Вестерн электрик»
(Western Electric) <447, 454-455, 464465, 469, 475, 487-488>
«Дженерал Электрик» (General Electric) <240, 256, 261,
295, 297, 421, 438, 443, 480, 523-524, 551, 559-562, 566-567,
570,589>
Агентство по передовым исследовательским проектам
(Advanced Research Project Agency, ARPA) <543-546>
Американская ассоциация содействия развитию науки
(American Association for the Advancement of Science, AAAS)
<196,204, 235, 261, 296>
Комитет Боумана (Bowman Committee, Committee on
Science and the Public Welfare) <306-310, 312-313, 316, 361,
363, 366, d>
Конгресс США (U.S. Congress) <7, 9, 167, 213, 233,
243, 264-265, 270, 279, 284, 286-288, 290, 304, 312, 314-315,
317-321, 324, 362, 366, 368, 390, 445, 538, 552, 569, 578,
582,596>


614 Наука по-американски: очерки истории
Национальная академия наук (National Academy
of Sciences) <87, 166, 173, 220, 226-228, 230-235, 240, 242-245,
258-267, 269-270, 273, 275-276, 279, 313, 323-324, 326, 328,
341-342, 344, 346, 348, 355-360, 363, 369-371, 374-376, 385,
388,442, 591>
Национальный институт здоровья (National Institutes
of Health, NIH) <98, 330, 342, 386, 388-389, 498>
Национальный исследовательский совет (НСНИ)
(National Research Council [NRC]) <100, 102,106-107, 135-
136, 148,156, 185, 220, 222-223, 226, 234, 236, 241, 243-248,
250-252, 254-257, 267-279, 325-326, 340-342, 346, 348, 355-357,
362, 364, 368-369, 385, 430, 443>
Национальный консультативный комитет по аэронав-
тике (NACA) (National Advisory Committee for Aeronautics,
NACA) <340-341, 344, 348, 363, 368, 380, 398, 560-561, 578,
583,587
Национальный научный фонд (National Science
Foundation, NSF) <12-13, 97, 280-282, 300-302, 309, 318-322,
324-326, 328, 338-342, 360, 363-367, 376, 378-380, 383, 385,
388-389, 394, 396-397, 399, 545, 608>
Совет по космическим исследованиям (NASA) (National
Aeronautics and Space Administration, NASA) <256-257, 566,
578,591>
Университеты:
Брауна (Brown university) <450, 545>
Гарвардский, Гарвард (Harvard University) <50, 128,
130,168,174-175, 207, 213, 215, 236, 324, 428, 430,
483, 545, 560-561>
Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University) <26, 28,
31-34, 38, 4647, 50, 60, 63-64, 66-68, 70,126,159,170,
172,192, 213, 232, 306, 348, 350, 359, 382, 399, 430,
453, 461, 493, 556, 564, 595, 597>


Указатель организаций. 615
Йельский, Йель (Yale University) <26, 30, 33-34, 36,
40-41, 49-50, 85, 201, 250, 430, 593>
Калифорнийский технологический институт
(California Institute of Technology, CalTech) <86, 146-
147,159, 245, 251, 281, 398-399, 428, 430, 538, 555,
593>
Кларка (Clark University) <28, 66-69>
Массачусетский технологический институт, МТИ
(Massachusetts Institute of Technology, MIT) <13, 29,
39, 85, 109, 212, 260, 307, 327, 402-404, 409, 461, 492,
516, 609>
Пенсильванский (University of Pennsylvania) <9, 56,
192, 207, 544, 596>
Питтсбургский (University of Pittsburgh) <482>
Принстонский, Принстон (Princeton University)
<26, 34-37, 39, 42, 201, 203, 266, 320, 344, 428, 430,
432, 556, 560-562, 593>
Стэнфордский, Стэнфорд (Stanford University) <13,
61, 67-68, 79, 159, 188, 434, 492-548, 609>
Чикагский (University of Chicago) <28, 33-34, 63, 66-
69, 80, 128, 225, 344, 385, 428, 430, 464, 545>
Управление научных исследований и разработок
(УНИР) (Office of Scientific Research and Development,
OSRD) <280-282, 285, 288-289, 294-295, 299, 302-304, 312,
317-318, 323-325, 327-329, 332, 334, 338-343, 345-355, 357-360,
367-370, 372-378, 380-381, 387, 391, 393, 398-399, 549, 571-
572>
Фонды:
Гуггенхайма (Guggenheim Foundation) <365, 382, 429>
Карнеги (Carnegie Foundation) <12, 82, 95, 158-219,
230,608>
Слоана (Sloan Foundation) <384>
Форда (Ford Foundation) <384, 543-544, 546>
Рокфеллеровский (Rockefeller Foundation) <13, 95-
157,164, 220, 236, 238, 241-242, 246-248, 250-253, 256,
258, 269, 276, 278, 367, 384, 396, 432-433, 494, 608>


СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Александров Д. А 5
ПОДГОТОВКА УЧЕНЫХ
Натан Рейнгольд. Аспирантское образование
и докторская степень: европейские модели
и американские реалии 15
Роберт Коулер. Американская машина
по производству диссертаций: конструкция
на основе колледжей 46
НАУЧНЫЕ ФОНДЫ
Роберт Коулер. Менеджмент науки путем
благотворительности: Рокфеллеровский
фонд и создание молекулярной биологии 95
Натан Рейнгольд. Национальная научная
политика в частном фонде: Институт Карнеги
в Вашингтоне 158
Натан Рейнгольд. Дело о несозданной
лаборатории, или Почему в Америке
возникли постдоковские стипендии 220
НАУКА И ПРАВИТЕЛЬСТВО
Дэниел Кевлес. Первая мировая война
и развитие американской науки 259
Дэниел Кевлес. Национальный научный фонд
и споры о послевоенной научной политике,
1942-1945 гг. 281


Натай Рейнгольд. «Новый курс для науки»
Ванневара Буша, или Триумф
старого порядка 323
УНИВЕРСИТЕТЫ, ЛАБОРАТОРИИ
И РАЗВИТИЕ НАУКИ
Джои Сервос. Связи науки с производством
по-американски: химическая технология
в Массачусетсом технологическом
институте, 1900-1939 гг. 402
Лилиан Ходдесон. Фундаментальные
исследования в компании «Белл телефон
систем» 442
Стюарт Лесли. Университет и холодная война:
военные и междисциплинарные исследования
в Стэнфорде 492
Давид Деворкин. Ракеты Фау-2 и организация
космических исследований в США 549
ОБ АВТОРАХ 592
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ИСХОДНЫХ
ПУБЛИКАЦИЙ 599
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 601
УКАЗАТЕЛЬ ОРГАНИЗАЦИЙ 613


НАУКА ПО-АМЕРИКАНСКИ:
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ
Дизайнер
Т. Репина
Редактор
К. Иванов
Корректор
Е. Толочко
Компьютерная верстка
В. Фролова
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции
ОК-005-93, том 2
953000 — книги, брошюры
ООО РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА
«НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ»
Адрес издательства:
129626, Москва,
абонентский ящик 55
тел./факс: (495) 229-91-03
e-mail: real@nlo.magazine.ru
Интернет: http: //www.nlobooks.ru
Формат 60 х90У1б
Бумага офсетная № 1.
Печ. л. 39. Тираж 1000. Заказ №10092
Отпечатано с готовых файлов заказчика
в ОАО «Первая Образцовая типография»,
филиал «УЛЬЯНОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14