Tags: журнал вопросы философии  

ISBN: 0042-8744

Year: 1988

Similar

Проблема идеального. Субъективная реальность

Густав Шпет и его философское наследие.

Психология политической пропаганды

Отечественная философия и западная мысль

Text
                    ISSN 0042-8744
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
и
1988


АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
NoИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
ИЗДАЕТСЯ С ИЮЛЯ 1947 ГОДА
ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
1988
СОДЕРЖАНИЕ
Комплексные исследования человека
Е. П . Велихов, В. П . Зинченко, В. А . Лекторский. Сознание: опыт
междисциплинарного подхода
3
Дискуссии и обсуждения
От редакции
Проблемы разработки концепции современного социализма. Выступ­
ления Ф. М. Бурлацкого, А. П . Бутенко, Е. А. Амбарцумова,
А. С. Ципко, В. Т . Логинова, Л. А. Гордона, Р. А. Фесенко,
Л. А. Никитич, В. Г. Бурова, Н. А. Симония, М. П . Павловой-
Сильванской, С. А. Мндоянца, Г. Н. Худокормова, В. П . Терина,
С. Б . Радкевича, Д. А. Силичева
31
Философское наследие
Е. В. Пастернак. Памяти Густава ГуставовичаШпета
72
Г. Г. Шпет. Театр как искусство .
.
.
77
А. А . Митюпшн. Творчество Г. Шпета и проблема истолкования
действительности
93
Приложение
104
Идейная борьба: уроки прошлого и современность
Ц. И . Кин. Начало итальянского фашизма: Бенито Муссолини, со­
циально-психологический портрет
108
A. А. Галкин. Фашистский идейный синдром: генезис германского
варианта
.
.
.
.
124
B. И . Кононов. «Новые правые» в ФРГ: некоторые особенности р аз­
вития
135
МОСКВА. ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК КПСС «ПРАВДА». 1988


ФИЛОСОФИЯ ЗА РУБЕЖОМ
Б, Р. Лопухов. Философия и политика в трудах Бенедетто Кроче
148
А. М. Руткевич. Хайдеггер и нацизм
157
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В. И . Керимов. П . В. Волобуев. Выбор путей общественного р азвития:
теория, история, современность .
.
.
167
К. Н . Любутин, А. В. Перцев. Историко-философский ежегод­
ник-86 . Историко-философский ежегодник-87
168
Н. Н . Шульгин. Если по совести
170
Некролог Виктор Степанович Тюхтин
172
Резюме на английском языке .
173
Содержание на английском, французском, немецком и испанском
языках
175
Н аши авторы
176
(g) Издательство ЦК КПСС «Правда». «Вопросы философии». 1088.


КОМПЛЕКСНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА
Сознание: опыт междисциплинарного
подхода
Е. П. ВЕЛИХОВ, В. П. ЗИНЧЕНКО, В. А . ЛЕКТОРСКИЙ
В настоящее время все более расширяется круг наук, которые вовле­
каются в исследование сознания. Такие исследования ведут философы,
антропологи, социологи, психологи, экономисты, физиологи, физики,
представители технических наук и информатики. Это, казалось бы, про­
тиворечит традиционным взглядам, согласно которым сознание представ­
ляет собой общественно-историческую категорию и является предметом
общественных наук. Хорошо известно положение К. М аркса о том, что
сознание «с самого начал а есть общественный продукт и остается им,
пока вообще существуют люди» \
Можно выделить две основные причины все растущего интереса об­
щественных, естественных и технических наук к исследованию явлений
сознания. Первая причина состоит в том, что расширяются междисцип­
линарные, или, как принято говорить, комплексные исследования челове­
ка, главной чертой которого является то, что он субъект сознательной,
целенаправленной (к сожалению, не всегда целесообразной) деятельно­
сти. Ни одна из наук, изучающих человека и его деятельность, не хо­
чет, да и не может его представить как существо, лишенное сознания.
Благодаря этому каждая из наук вольно или невольно, сталкиваясь с
явлениями сознания, начинает выделять их в качестве предмета своего
изучения. Иное дело, какие стороны сознания и насколько корректно
выделяет та или иная наука в качестве такого предмета. Об этом и бу­
дет идти речь дальше. Вторая причина, тесно связанная с первой, состо­
ит в том, что после работ Маркса происходило непрерывное расширение
онтологии сознательных явлений. Этот процесс хорошо проанализирован
М. К. Мамардашвили, который показал, каким образом предмет иссле­
дования сознания вышел за пределы, полагаемые социальным или пси­
хологическим анализом интуитивных представлений. Он пишет: «Пред­
меты исследований сознания оказались в другом месте, его пронизали
новые зависимости и совсем в иных направлениях, чем раньше, а метод
внутреннего наблюдения и понимающей интроспекции, долгое время мо­
нопольно владевший исследованиями сознания, затрещал по ш в ам » 12.
Расширение онтологии сознательных явлений и вовлечение многих наук
в их изучение —это естественный процесс развития науки и философии.
Эти процессы в принципе создают благоприятную почву для организации
и проведения междисциплинарных исследований сознания. Однако, как
будет показано ниже, организация таких исследований сталкивается с
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 29.
2 Мамардашвили М. К. Анализ сознания в работах Маркса.— «Вопросы фи­
ло софии», 1968, No 6.
3


целым рядом принципиальных и сложных методологических и методиче­
ских проблем. Их анализ весьма поучителен, так как аналогичные труд­
ности наблюдаются и при организации комплексного исследования чело­
века и его деятельности.
Природа этих проблем связана с тем, что каждая из наук изучает
свой круг исторически (или интуитивно) выделенных ею явлений созна­
ния, сама определяет свой предмет изучения. Выделяемые круги явлений
сознания оказываются порой достаточно далекими друг от друга и не
соотносятся с сознанием как с некоторым целым. При этом далеко не
всегда проводятся отчетливые границы между формами, состояниями,
структурами, свойствами и механизмами сознания. Каждая из наук
пользуется собственными методологическими схемами, руководствуется
своими (как классическими, так и неклассическими) идеалами рацио­
нальности и детерминизма, своими критериями объективности, строго­
сти, научности исследования. Поэтому исследования сознания носят
скорее не междисциплинарный, а монодисциплинарный характер, хотя
они все чаще объединяются с помощью общего переплета. Осознание
этой ситуации может помочь организации действительно междисципли­
нарных исследований сознания, что диктуется как логикой развития нау­
ки, так и практическими задачами активизации человеческого фактора,
который во все большей мере становится движущей силой социально-
экономического развития общества в целом и научно-технического про­
гресса в частности. Единство сознательности и деятельности входит в
определение человеческого фактора в качестве его наиболее существен­
ной черты. В понятии «человеческий фактор» заключен как научный,
так и практический потенциал междисциплинарных, комплексных иссле­
дований не только сознания, но и человека , и человеческой деятельности.
Поэтому важнейшей задачей исследований сознания является оценка су­
ществующих и разработка новых приемов, путей, способов воздействия
на общественное и индивидуальное сознание, в том числе, разумеется,
и путей их формирования.
Пути воздействия на сознание должны приводить к формированию
действенного и действующего сознания, которое может стать положи­
тельным фактором развития общества и его институтов.
Указанные задачи не могут быть решены в рамках монодисципли-
нарных исследований, что и делает актуальным методологический анализ
возможных путей междисциплинарного исследования сознания. Даль­
нейшее изложение представляет собой попытку такого анализа и поиска
возможной концептуальной базы для действительно междисциплинарных
исследований явлений сознания.
♦♦
*
Сознание или сознательные явления представляют собой реальность
особого рода. Ее до сего времени принято называть субъективной, с чем
в принципе можно было бы согласиться, если бы при этом ее слишком
часто не противопоставляли реальности объективной, что приводит к
воспроизведению эпифеноменалистических трактовок сознания. Это вы­
ражается в том, что сознание рассматривается как реальность второго
сорта, своего рода «социальная метафора». Забы вается известное поло­
жение о том, что метафизическое противопоставление субъективного и
объективного за пределами гносеологии —грубая ошибка.
Следовательно, первый тезис, который необходимо отчетливо сфор­
мулировать, состоит в том, что сознание как субъективная реальность
не менее реально, чем любая другая сфера реальности. Однако главные
вопросы, на которые нет однозначного ответа, состоят в следующем: где
эта реальность находится и каким должен быть язык ее описания? От­
4


веты на первый вопрос колеблются в диапазоне между социальной z
нейрофизиологической «материей». Эти колебания отражаются и в язы­
ке описания сознательных явлений.
По-особому проблема онтологического статуса сознания выступает в
философии. Ведь вопрос об отношении сознания к бытию, к ак известно ,
был и остается основным вопросом философии. В центре философского
размышления стоит проблема места человека в мире, отношения чело­
века к миру и мира к человеку, проблема предельных оснований чело­
веческого познания и действия. Сознание — одна из тех особенностей
человека, которые как раз и определяют его специфическое положение в
мире, его особый онтологический статус. Важно подчеркнуть, что вопрос
об отношении сознания и бытия не сводится к вопросу о первичности
и вторичности (хотя и исходит из этого). Изучение отношения сознания
и бытия включает исследование всех многообразных и исторически ме­
няющихся его типов и форм. Поэтому это в некотором роде «вечный
вопрос». «Вечный» не в смысле невозможности доказательного его ре­
шения, а в том смысле, что развитие форм человеческой жизнедеятель­
ности, развитие культуры и науки постоянно усложняют и изменяют
конкретные формы отношения сознания и бытия и ставят множество
новых проблем перед философской мыслью.
Философия подходит к изучению со знания под специфическим углом
зрения: прежде всего с точки зрения его онтологического статуса, его
места в структуре бытия —как природного, так и социального. Она вы­
деляет основные типы отношения сознания к миру: познание, практика,
ценностное отношение. Философия изу чает сложные, неоднозначные,
нередко противоречивые и драматические отношения разных типов со­
знания друг к другу (познание и нравственность, добро и красота, по­
знание и польза и т. д .) . Ее интересует вопрос об отношении индивиду­
ального и общественного сознания, субъективного сознания и сознания,
объективированного в виде особых предметов — предметов культуры.
Таким образом, специфика философского подхода к сознанию определя­
ется интересом к определенным универсальным «граничным» проблемам:
сознание и бытие, познание и нравственность, индивидуальное и общест­
венное сознание и т. д.
Не менее значима проблема места бытия в структуре сознания. Такая
постановка вопроса обостряет проблему онтологического статуса созна­
ния. Под онтологией сознания следует понимать нечто работающее,
участное в бытии (М. М. Бахтин), существенное для жизни, а не нечто
эпифеноменальное, существующее вне и над жизнью. В познавательном
плане лишение сознания бытийности таит в себе опасность возрождения
его эпифеноменалистических трактовок. В онтологическом плане дефи­
цит бытийности —это прежде всего симптом многих измененных состоя­
ний сознания, в которых оно выступает как фантом. Однако при всей
своей фантомностш сознание и в этих своих состояниях может сохранять
реальные побудительные силы, которые направляются тогда на разру­
шение индивида, а то и социума.
Л. С. Выготский, развивая философские представления об онтологии
сознания, писал, что в сознании, как и в мышлении, можно выделить
два слоя: сознание для сознания и бытие в созн ании3. Выделение бы­
тийного слоя в сознании необходимо в связи с невозможностью описания
многих актов поведения и деятельности на основе сознательного присут­
ствия в них индивидуального субъекта и его воли. Особенно отчетливо
это выступает при осуществлении свободных действий. Здесь мы стал­
киваемся с чрезвычайно трудной для усвоения ситуацией. Так же, как
мы с большим трудом осваиваемся с идеей относительности в физике,
нам трудно освоить мысль, что внутри самого сознания возможно раз­
3 См.: Выготский Л. С. Собр. соч., т. 1. М., 1982, с. 415.
5


личение и оперирование явлениями двоякого рода: 1) явлений, сознани­
ем и волей контролируемых и развертываемых (и в этом смысле идеал-
конструктивных), и 2) явлений и связей, хотя и действующих в самом
же сознании, но неявных по отношению к нему и квазипредметных (и в
этом смысле не контролируемых субъектом). Многие из последних явле­
ний все чаще относятся к так называемым измененным состояниям со­
знания. Мы подчеркиваем, что речь идет о различении содержаний
внутри самого сознания, а не об отличии от воздействующих на него
объектов внешнего мира. Важно помнить: нечто в сознании же обладает
бытийными (и поддающимися объективному анализу) характеристикамп
по отношению к сознанию, наблюдаемому самим субъектом, совершаю­
щим осознанные, контролируемые акты, то есть по отношению к созна ­
нию, понимаемому в традиционном смысле как индивидуально-психоло -
тическая реальность4. Последняя в соответствии с современными пред­
ставлениями о сознании содержит, следовательно, не только рефлексив­
ный, но и бытийный слой. Забегая несколько вперед, заметим, что ис­
точником как бытийных, так и рефлексивных характеристик сознания
является совокупное человеческое действие (социальное и предметное),
и именно в этом состоит действительное содержание известного принци­
па единства сознания и деятельности. В дальнейшем два выделенных
слоя сознания мы несколько условно будем обозначать к ак «бытийный»
и «рефлексивный». Условность этих обозначений связана с тем, что в
бытийном слое сознания присутствуют и рефлексивные компоненты. Ко­
нечно, и в рефлексивном, собственно индивидуально-психологическом
слое также присутствуют компоненты бытийные. Иное дело, что соот­
ношение этих компонентов в бытийном и рефлексивном слоях неодина­
ково. Рефлексивный слой сознания —это отношение к действительности.
Бытийный — отношение в действительности. Очевидно, что между этими
двумя ведущими типами человеческих отношений к миру имеются не
только существенные различия, но и реальные противоречия, преодоле­
ние которых отнюдь не просто, ка к не просто преодоление противоречий
между сознанием и деятельностью, мыслью и словом, словом и делом.
Таким образом, единство сознательности и деятельности не дано изн а­
чально, а задано. Оно должно быть построено. Точнее, оно должно
быть «построяемо», то есть строиться постоянно.
Важно отметить, что сознание, деятельность и личность индивида
представляют собой весьма противоречивое, развивающееся и не очень
легко дифференцируемое единство. Конечно, можно и нужно изу чать
каждый из этих феноменов отдельно, но при этом надо всегда иметь в
виду целое, то есть человека и его место в мире. В этом целом в ка­
честве ведущего, системообразующего фактора на разных этапах разви­
тия и функционирования может выступать либо деятельность, либо со­
знание, либо личность. Но вместе с тем не следует забывать, что созна­
ние выступает в качестве связки, опосредствующего звена между
деятельностью и личностью.
Если перейти от познавательного плана рассмотрения этой проблемы
к социотехническому, то совершенно очевидно, что обществу необходи­
ма не всякая деятельность, а квалифицированная, целенаправленная, це­
лесообразная, произвольная, сознательная. Равным образом обществу
необходима не просто эмпирическая чело веческая индивидуальность,
а личность, обладающая мировоззрением, убежденная, имеющая власть
над собой и над деятельностью, обладающая сознанием. Общество не
удовлетворяет созерцательное, бездеятельное сознание, равно как и без­
личное (и безличностное), равнодушное знание, понимание, сознание
частного индивида. Поэтому-то «сознание» — это не просто эпитет, ис­
4
См.: Зинченко В. П
., Мамардашвили М. К. Проблема объективного ме­
тода в психологии. - «Вопросы философии», 1977, No 7.


пользуемый применительно к понятиям «деятельность» и «личность»,
оно должно составлять их сущностное свойство, входить в их определе­
ние. Кстати, и история философии учит нас тому, что категории души,
духа, сознания возникли прежде, чем категории деятельности, личности,
во всяком случае в их близкой к нашему времени трактовке (ср. у
В. И. Иванова: «Древнее имя личности —герой»). Хотя общество, к а­
залось бы, всегда апеллирует к сознанию, тем не менее его реальные
воспитательные, организационные и другие меры направляются на дея­
тельность и на личность. Однако качество и действенность таких мер в
огромной степени определяются тем, насколько в них учитывается вся
полнота триады: деятельность, сознание, личность. В идеале эта триада
как предмет специально построенного исследования, как социотехниче-
ский и психотехнический объект развития и формирования должна свя­
зывать обществоведение и человековедение, которые друг без друга оди­
наково беспомощны в решении практических социальных проблем.
При построении такого предмета следует исходить из того, что пси­
хика в целом обеспечивает ориентировку в ситуации и содержит в себе
определенные возможности не только ситуативного, но и надситуативно-
го, поленезависимого поведения. Это хорошо понимали уже представите­
ли гештальтпсихологии, правда, на более позднем этапе ее развития, на­
пример, М. Вертгеймер и К. Левин. То есть психика —это инструмент
не только адаптации к ситуации, но и выхода за ее пределы.
Личность учитывает не только предметные, но прежде всего социаль­
ные обстоятельства деятельности. Она представляет собой инструмент
ориентации индивида в пространстве социума и в пространстве доступ­
ных ему видов деятельности. Точно так же как человек не является
звеном или компонентом технической или социотехнической системы,
хотя бы и рассматриваемым в качестве носителя некоторого системного
(то есть загадочного) социального качества, личность не является
функцией коллектива, она его основа. Личность представляет собой еще
в большей степени, чем психика , антиадаптационное образование. Она
может подняться над пространством деятельностей, выбрать одну из них
или построить новую. Равным образом она способна к преодолению со­
циальной ситуации.
Следуя этой логике и не претендуя на исчерпывающее раскрытие
функций сознанпя, можно предположить, что сознание (в его бытийном
слое) — это средство не только овладения, но и в известном смысле
преодоления конкретных пространственно-временных форм и определе­
ний реальности, средство «обмена» времени действия на пространство
образа и пространства образа на время действия. Т акая обратимость
сукцессивных и симультанных процессов дает возможность подняться
над ситуацией. Сознание (в его рефлексивном слое) —дальнейший шаг
в направлении свободы, и настолько серьезный, что его не случайно
называют вневременным и внепространственным образованием. Созна­
ние —инструмент установления соответствия и преодоления противоре­
чий между значением и смыслом, средство построения новых предмет­
ных, жизненных и социальных смыслов и преодоления косных значений.
Ядром рефлексивного слоя сознания является мысль о смысле бытия и
самого сознания. Хотя, конечно , и сознание, и личность имеют своим
источником деятельность субъекта, после того, как они сформировались,
деятельность и входящие в ее состав действия становятся сознательными
актами личности, выделяющей себя из ситуации и способной ее преобра­
зовать. Действие не может рассматриваться как функция от этой ситуа­
ции, из которой оно автоматически вытекает, как это следует из адапта­
ционно-гомеостатических , стимульно-реактивных и рефлексологических
концепций поведения и деятельности 5.
5 См.: Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946, с. 69.
7


Выделение в сознании бытийного слоя влечет за собой необходимость
расширения языка описания сознательных явлений. Он должен включать
в свой состав и язык описания человеческой деятельности и действий.
Справедливо и обратное. Должен быть расширен и язык описания по­
следних за счет включения в него языка описания сознания и более
широко —психики . Степень и мера проявления (или действия) бытия в
сознании обратно пропорциональна степени и мере отражения им самим
собственного, печатью «Я» отмеченного акта деятельности и его объек­
тов в мире. Ясно, что в этом контексте понятия «физическое действие» ,
«объективное» (от сознания независимое), «внешнее», «пространствен­
ное» и т. п. должны быть пересмотрены и расширены.
Другими словами, мы наблюдаем сейчас (особенно отчетливо в пси­
хологии) не только расширение онтологии сознания, но и расширение
онтологии действия, онтологии образа, для которых недостаточен тради­
ционный язык описания, использовавшийся в рефлекторных, стимульно-
реактивных, поведенческих и даже в социологических схемах описания
человека и социума. Главным требованием к языку описания является
то, чтобы он не закрывал своим телом ту реальность, которую он описы­
вает. Л . С. Выготский писал по этому поводу, что мы хотим знать со­
держание, а не язык, на котором оно выражено. В физике же мы
освобождаемся от языка, чтобы изучать содержание. То же мы должны
сделать в психологии 6.
С проблемами онтологии сознания и языка его описания теснейшим
образом связана существенная методологическая проблема современной
науки —проблема наблюдаемости-ненаблюдаемости изучаемого явления.
Впервые эта проблема была поставлена применительно к изучению со­
знания известным философом и психологом У Джеймсом. Опыт обсуж­
дения ее психологами оказался полезен и для других наук. Выдающиеся
физики XX в.,
столкнувшись с проблемой наблюдаемости изучаемого
объекта, обратились прежде всего к опыту психологии. Принцип допол­
нительности Н. Бора, принцип неопределенности В. Гейзенберга были
сформулированы с учетом обсуждения этой проблемы в психологии.
Общеизвестно, что квантовая физика решает проблему наблюдаемо­
сти, ставя между наблюдателем и наблюдаемым объектом прибор, по ­
зволяющий получить объективные данные об этом объекте. Мы не будем
анализировать все ограничения и оговорки, в том числе и принципиаль­
ные, существующие по поводу этого решения. Нам важно представить
себе, какие варианты решения имеются в современной психологии и
смежных с ней науках.
Очевидно, что сознание индивида, равно к ак и образ воспринимаемой
или представляемой им реальности, не дано постороннему наблюдателю.
Последний может делать об этих явлениях заключения на основании
словесного отчета об особенностях образов или состояний сознания, да­
ваемого субъектом сознания. Во многих направлениях психологии, начи­
ная с интроспекционизма, а также в психоанализе, особенно в варианте
Лакана, функцию «прибора» выполняет слово. Опыт истории психологии
и истории психоанализа свидетельствует о том, что данные, получаемые
в исследованиях и в психоаналитической практике, несмотря на всю их
полезность, недостаточны для достоверных заключений об изучаемых
явлениях. При этом речь идет не о технических деталях процедур иссле­
дования или терапии, а о принципиальных трудностях. Не нужно дока­
зывать, что «поток слов» или «словоизвержение» не эквивалентны пото­
ку сознания, хотя слово, конечно, представляет собой важнейший инст­
румент исследования и богатейший источник наших знаний о сознании,
о духовной жизни, об образных явлениях. И не только источник знаний,
но и эффективное средство воздействия на эти сферы. Однако при всем
См.: Выготский Л. С. Собр. соч., т. 1, с. 415.
8


при том слово —это прибор, который дает наибольшие сведения о реф­
лексивных слоях сознания и значительно меньше сообщает нам о его
бытийных слоях.
Недостаточность слова как прибора для изучения сознания, неполно­
та данности сознания в слове, обнаруживаемая даже в самонаблюдении,
толкают многих ученых на поиски других приборов. Одно из предлагае­
мых решений состоит в том, чтобы между сознанием как предметом ис­
следования и наблюдателем поставить в качестве прибора мозг. Этот
вариант рассматривается в современной науке как одна из форм редук­
ционизма, возможно, на первых порах и небесполезного. Однако не
только многие философы и психологи, но и выдающиеся физиологи и
нейрофизиологи (от Ч. Шеррингтона до А. Р. Лурия) его отвергают.
При этом они нисколько не подвергают сомнению значение исследований
нейрофизиологических механизмов сознательных явлений, а тем более
положение о том, что сознание есть функция мозга. Они утверждают
простой, очевидный и все же многими неприемлемый тезис о том, что
в мозгу есть многое, но непосредственно в нем нет ни грана сознания.
Они его там не нашли, хотя и добросовестно искали. Расширение онто­
логии сознания и решение проблемы его наблюдаемости (и его происхож­
дения) должны идти по другому пути.
Поскольку мы делаем заключение о сознании субъекта не только на
основании словесного отчета, но и на основании анализа поведения, дей­
ствий, поступков, им совершаемых, то к онтологии сознания нужно
отнести действия субъекта и ориентирующие и регулирующие их про­
текание образы окружающего мира (предметного и социального). Иначе
говоря, функции прибора, который нужно поставить между сознанием и
наблюдателем-исследователем, могут выполнять предметные действия и
порождаемые на их основе чувственные образы. Более подробно пробле­
ма наблюдаемости—ненаблюдаемости будет рассмотрена в конце изло­
жения.
Прежде чем обсуждать возможность нахождения единой концептуаль­
ной основы междисциплинарных исследований сознания, зафиксируем
наличную ситуацию в этой области. Она состоит в том, что сейчас м ож­
но выделить несколько различных предметов в изучении сознания. Об­
щественные и гуманитарные науки, включая психологию, изучают фор­
мы общественного и индивидуального сознания. Естественные науки,
к которым также часто относят психологию, изучают состояния преиму­
щественно индивидуального сознания и их материальный субстрат (ме­
ханизмы). Технические науки изучают и моделируют отдельные функции
сознания, к которым относят распознавание образов, память, интеллект
и пр. Эти функции изучаются и психологией. Приведенное разделение
не претендует на строгость и полноту. Между науками имеются и пе­
рекрестные сферы исследования, что особенно хорошо видно на примере
психологии, где в качестве предмета исследования выступают и формы,
и состояния, и механизмы, и функции сознания. Иное дело, насколько
психологические исследования связаны друг с другом и с другими нау­
ками. Скорее всего мало.
Но тем не менее психология в соответствии со своей проблематикой
в принципе должна выполнять роль соединительного звена, своего рода
концептуального моста при организации междисциплинарных исследова­
ний сознания.
Мы выделили лишь основные доминанты и центральные проблемы,
которые в настоящее время разрабатывают соответствующие науки. Од­
нако реально в исследованиях наблюдается смешение форм, состояний,
механизмов и функций сознания, его бытийных и рефлексивных слоев.
Это систематически приводит к тому, что одни аспекты абсолютизируют­
ся, другие игнорируются вовсе. Нет науки, которая бы изучала все со­
знание. Иллюстрацией может служить то, что сейчас огромные усилия
9


направляются на построение классификации, понимание характера и
причин измененных состояний сознания (становящихся уже массовид­
ными). Однако при этом удивительно расплывчаты представления о том,
что такое сознание вообще и что такое его норма в частности.
Как это ни парадоксально, но, видимо, причина этого смешения со­
стоит именно в междисциплинарности. Каждая из наук выбирает свой
аспект изучения сознания, ожидая при этом (или не ожидая), что дру­
гая наука «определит» или опишет все сознание. Что касается психоло­
гии, то создается впечатление, что она в последнее десятилетие забыла
о существовании проблемы сознания.
Констатация наличной ситуации исследований сознания едва ли под­
лежит оценке в терминах «хорошо», «плохо». Она, скорее, должна слу­
жить основанием для развертывания междисциплинарных исследований и
для укрепления союза общественных, естественных и технических наук
в изучении явлений сознания. Совершенно очевидно, что общая страте­
гия такого изучения должна состоять в двояком движении. Обществен­
ные и гуманитарные науки должны «подпитывать» содержание понятия
«сознание», складывающееся в естественных и технических науках. По­
следние должны разрабатывать методы исследования и моделирования
явлений сознания, проверять и верифицировать гипотезы, рождающиеся
в общественных науках, уточнять представления о материальных кор­
нях и материальном субстрате сознания и т. д. Реализация подобной
стратегии во взаимодействии наук возможна при одном непременном
условии. Должно быть найдено нечто общее в трактовке сознательных
явлений, существующей и развиваемой в общественных, естественных и
технических науках. Такое общее, которое могло бы составить действи­
тельно единую платформу для междисциплинарного изучения сознания.
Нам представляется, что для выделения такого общего основания уже
имеются серьезные научные предпосылки. Попытаемся их эксплициро­
вать.
*
*
*
Начнем с исследований форм сознания, ведущихся в общественных
науках. Известно, что К. Маркс рассматривал развитие общества как
естественноисторический процесс и уподоблял его развитию органиче­
ской системы. Последняя в процессе своего развития создает не­
достающие ей органы. Именно таким образом возникают бесчисленные
формы индивидуального, группового, коллективного , классового, нацио­
нального, мифологического, религиозного, научного, правового, профес­
сионального, политического и т. д. и т. п. сознания . К аждая фор­
ма общественного сознания развивается, трансформируется, инволюцио-
нирует,— словом, представляет собой общественно-историческую реаль­
ность (и категорию). Возникающие формы общественного сознания
институционализируются и становятся функциональными органами,
обеспечивающими дальнейшую жизнь общества. Они же со временем
могут стать (и становятся) препятствием на пути такого развития.
Аналогом этого процесса в индивидуальном сознании является происхо­
дящая по мере обучения и тренировки в принципе полезная трансфор­
мация сознательных действий (двигательных, речевых) в навыки, авто­
матизмы, стереотипы, штампы и т. п.
Стремление форм сознания к институционализации, автоматизации,
символизации его процессов и результатов —это еще одно основание
для заключения об объективности сознательных (субъективных) явле­
ний. И здесь нет противоречия. Объективное и субъективное в сознатель­
ных явлениях взаимодополнительны. Несмотря на субъективный, лич­
ностный характер познания и сознания, последние дают человечеству
вполне объективное знание о мире. И не только знание, не только от­
10


ражение. Сознание не только отражает, но и творит мир. В том числе
и живой мир. Психика, согласно А. Н. Северцеву, является фактором
эволюции. Равным образом и сознание — фактор человеческой истории.
Сказанное справедливо не только по отношению к формам обществен­
ного сознания. К. Маркс понимал как функциональные органы многие
явления индивидуального сознания человека: «Каждое из его человече­
ских отношений к миру — зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, мыш­
ление, созерцание, ощущение, хотение, деятельность, любовь,— словом,
все органы его индивидуальности... существуют как общественные орга­
ны,—являю тся в своем предметном отношении, или в своем отношении
к предмету, присвоением последнего, присвоением ч еловеч еской действи­
тельности» 7. В этом отрывке содержатся важные для настоящего изло­
жения идеи. Во-первых, целый ряд психических процессов, обозначае­
мых нередко как функции сознания (ощущение, мышление) или как
состояния сознания (хотение, любовь) названы органами индивидуаль­
ности. Во-вторых, органы индивидуальности понимаются Марксом не
как анатомо-морфологические образования, а как отношения к миру,
к предмету, то есть именно как функциональные органы. В -третьих,
они представляют собой общественные органы. Последнее крайне важно
для развертывания междисциплинарных исследований не только созна­
ния, но и комплексных исследований человека. Маркс неоднократно пи­
сал о том, что человек является природным и предметным существом.
Он не использовал применительно к человеку понятие «биологическое
существо», равно как не пользовался оппозицией «биологическое и со­
циальное». (Разнообразные и сложные формы социальной жизни хорошо
известны и в животном мире.) Маркс говорил о телесности индивида,
живущего в предметном мире, созданном человечеством, и назыв ал этот
мир второй природой человека. И мы сейчас слишком часто с горечью
констатируем, что вторая природа влияет на развитие человека сущест­
венно больше, чем первая, от которой он все дальше удаляется или раз­
рушает ее. (Как сказал поэт: «Все меньше окружающей природы, все
больше окружающей среды».) Ведущую роль в формировании человека
как природного п предметного существа, в развитии его телесного и ду­
ховного организма играет предметная деятельность, также отнесенная
Марксом к числу органов индивидуальности и осуществляемая в опре­
деленных социальных и культурно-исторических условиях. Подчеркива­
ние значения деятельной и деятельностной природы человека означает
подход к нему как к субъекту, а не компоненту социальной системы.
Животное как природное существо живет в биосфере, а человек как
природное, предметное и социальное существо создает ноосферу — сферу
разума, становящуюся геологической силой (В. И. Вернадский). В этом,
видимо, и состоит основная черта феномена человека.
Что же собой представляют эти образования: функциональный орган,
социальная материя, ноосфера, сознание? Каков механизм их действия?
Самый простой ответ состоит в том, что в качестве таких органов вы­
ступают органы нервной системы. Поиски сознания в мозгу продолжают­
ся и поныне, несмотря на заявления ряда выдающихся нейрофизиологов
XX в. о том, что поиски феноменов сознания и его специфических ха­
рактеристик нельзя сводить к сколь угодно детальному изучению интим­
ных механизмов нервной деятельности в целом или отдельных нейронов;
ионных токов, сопровождающих синаптическую передачу; морфологиче­
ских особенностей и т. д. Полезно напомнить, что Ч. Шеррингтон лока­
лизовал высшие психические функции, такие, как память, умственные
способности, не в мозгу, а в действии. Аналогичным образом И. М. Сече­
нов относил к элементам мысли не только чувственные ряды, но и
«ряды личного действия» . Бесперспективность непосредственного поиска
7 Маркс К. и Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956, с. 591 .
11


сознания в организме понимал еще Гегель. Он писал, что есть особый
класс органов действования не по отношению к внешней действительно­
сти, а лишь по отношению к своему телу, органов, которые представля­
ют собой бытие для себя, а не бытие для другого8. Мы не будем ана­
лизировать размышления Гегеля, отметим лишь, что он настаивал на
телесности подобных органов и подчеркивал ее своеобразие, отличие от
телесности, которой обладают члены тела, например, орган труда. Су­
щественной чертой подобных органов, согласно Гегелю, является спо­
собность к рефлексии («рефлектированность в себя»).
Как это ни удивительно, но ответ на вопрос о том, что собой пред­
ставляют функциональные органы, принадлежит не философам и не
психологам, а выдающемуся естествоиспытателю —физиологу А. А. У х­
томскому, который, правда, в свои молодые годы защ итил диссертацию
о теории познания И. Канта. Именно ему принадлежит разработка
теоретической конструкции, адекватно отражающей реальность психиче­
ского и открывающей новые возможности связи этой реальности с ре­
альностью физиологической, телесной.
Основа этой конструкции содержится в понятии «функциональный
орган нервной системы» или «подвижный орган мозга», которое было
введено в физиологию А. А. Ухтомским и позднее развито применитель­
но к психологии А. В. Запорожцем и А. Н. Леонтьевым, А. Р . Лурия
и др. В качестве примера таких органов А. А. Ухтомский указывал на
парабиоз и доминанту, то есть на определенные текучие функциональ­
ные состояния организма, и характеризовал их, как некоторое «интег­
ральное целое», «сложный симптомокомплекс». Если внимательно вчи­
таться в тексты, посвященные этим явлениям, можно обнаружить, что
доминанта описывается то на языке физиологии (как достаточно стойкое
возбуждение, протекающее в центрах в данный момент и приобретающее
значение господствующего фактора в работе центров), то на языке по­
ведения и даже психологии. По А. А. Ухтомскому, внешним выражени­
ем доминанты является стационарно поддерживаемая работа, или рабо­
чая поза организма, подкрепляемая в данный момент разнообразными
раздражениями и исключающая для данного момента другие работы и
п о зы 9. В этой же работе отмечено и своеобразное внутреннее выраже­
ние доминанты, переживание доминанты в виде сокращенного символа
(психологическое воспоминание). «В связи с этим пр еж няя доминанта
переживается или очень сокращенно, с весьма малой инерцией —одними
церебральными компонентами, или она переживается со всей прежней
инерцией, надолго занимая собою работу центров и вытесняя в них про­
чие реакции» 1011.
Доминанта не только является нормальным рабочим принципом нерв­
ных центров, но ей принадлежит существенная роль в процессе образо­
вания реакций на среду.
Таким образом, А. А. Ухтомский характеризует доминанту как вре­
менный функциональный орган. Этот орган, как бы экстрацеребральный,
внешний по отношению к мозгу, управляет его работой и воздействует
на нервные центры. Со своей стороны мозг также может бороться с до­
минантами, «не атакуя их непосредственно, но создавая новые компен­
сирующие доминанты в центрах» и .
Вводя понятие подвижного органа, А. А. Ухтомский предупреждал
против привычного связывания этого понятия с представлением о мор­
фологически сложившемся, статически постоянном образовании. Он
8См.:ГегельГ.В.Ф.Соч., т.IV.М., 1959,с.174.
9 См.: Ухтомский А. А. Принцип доминанты. В кн.: «Новое в рефлексологии
и физиологии нервной системы». М., 1925, с. 60—66.
10Там же.
11 Там же.
12


писал, что органом может быть всякое временное сочетание сил, способ­
ное осуществить определенное достижение 12.
Но все же известный оттенок двойственности в описаниях А. А. Ух­
томского присутствовал. То есть одна и та же реальность рассматрива­
лась и как физиологическое, так сказать субстратное, и как психологи­
ческое —чисто функциональное образование. Т акая двойственность не­
редко возвращала исследователей к прежним попыткам прямого
соотнесения (наложения) структуры и функции. В качестве иллюстра­
ции этого могут быть указаны трактовка доминанты как «корроборации
возбуждений» и как «интегрального образа», «желания» или даже «вни­
мания на лицо другого»; трактовка П. К . Анохиным акцептора действия
как «мозгового механизма» и как «взгляда в будущее».
Наибольшее развитие в физиологии идея функциональных органов
получила в теории построения движений Н. А. Бернштейна. К числу
функциональных органов он отнес живое движение и предметное дейст­
вие. Живое движение в его теории рассматривается не только как функ­
ция скелетно-мышечного аппарата, но и как особый функциональный
орган, обладающий собственными морфологическими свойствами (био­
динамическая ткань), а также свойствами реактивности (позже А. В. З а­
порожец обнаружил в движении и свойства чувствительности) и подчи­
няющийся законам эволюции и инволюции. «Живое движение» не толь­
ко свойство «живого вещества» (В. И. Вернадский), но и условие
существования последнего. Только вместе они могут породить «живую
душу». Нужно сказать, что отмеченная выше двойственность в трактов­
ке функциональных органов есть и в трудах Н. А. Бернштейна. Он
объединил в одной концептуальной схеме синергетический уровень с
предметным и символическим уровнями построения движений. Видимо,
на первых порах подобная двойственность в их трактовке была неиз­
бежной, а возможно , и полезной.
В психологии идея функциональных органов получила дальнейшее
развитие в исследованиях А. Н . Леонтьева, который отметил ряд прису­
щих им существенных свойств. По А. Н. Леонтьеву, они «функциониру­
ют так же, как и обычные морфологически постоянные органы; однако
они отличаются от последних тем, что представляют собой новообразова­
ния, возникающие в процессе индивидуального (онтогенетического) раз­
вития» 13. Специфическая особенность этих новообразований состоит в
том, что, раз сложившись, они далее функционируют как единое целое,
они прочны, устойчивы. «У казанные особенности позволяют рассматр и­
вать эти прижизненно складывающиеся образования как своеобразные
органы, специфические отправления которых и выступают в виде про­
являющихся психических способностей или функций»14. Многочислен­
ные исследования, выполненные А. Н. Леонтьевым, свидетельствуют о
том, что функциональные органы индивида имеют деятельностную при­
роду, они формируются в ходе овладения человеком миром созданных
человечеством предметов и явлений. А. Н. Леонтьев более четко диффе­
ренцирует психические отправления соответствующих органов и их ма­
териальный субстрат. Мысль его состоит в том, что одновременно с фор­
мированием высших, специфически человеческих психических процессов
формируются и осуществляющие их функциональные органы м о зг а15.
Таким образом, понимание психического как органа, предложенное
А. А. Ухтомским и А. Н . Леонтьевым, следует оценить как важнейший
шаг на пути разработки, если можно так выразиться, антиредукционист-
ских представлений о психике как реальности особого рода. Эта реаль-
12 См.: Ухтомский А. А. Парабиоз и доминанта. В кн.: Ухтомский А.,
Васильев Л., Виноградов М. Учение о парабиозе. М., 1927, с. 149.
13 Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972, с. 412.
14Там же.
15См. там же, с.540.
13


яость должна обладать свойствами органа, имеющего экстрацеребральные
характеристики и собственные закономерности формирования, а также
обеспечиваться определенными интрацеребральными механизмами.
Такое решение вопроса сохраняет возможность не только дальнейшей
дивергенции, но, к сожалению, и смешения (а то и подмены) психоло­
гических исследований высших психических процессов, имеющих дея­
тельностную, в известном смысле, экстрацеребральную природу, и физио­
логических исследований механизмов функциональных органов мозга
(интрацеребральных по преимуществу). Функциональный орган индиви­
да как бы вновь помещается в мозг и приобретает свои морфофизиоло­
гические особенности и свойства. Другими словами, проблема взаимоот­
ношений функциональных органов индивида и функциональных органов
нервной системы не получила до настоящего времени достаточно опре­
деленного реш ения. Последние не только слишком часто отождествляют­
ся друг с другом. О существовании и психологических свойствах первых
забывается вовсе, а функциональные органы нервной системы идентифи­
цируются с теми или иными психологическими процессами, функциями
или способностями. В соответствии с такой логикой нейрональные меха­
низмы мозга наделяются свойствами предметности, в них ищутся инфор­
мационно-содержательные отношения, отрицается реальность субъектив­
ного, психического, а мозг объявляется предметом психологии.
Между тем психическое, в соответствии со смыслом понятия «орган
индивидуальности» и даже «подвижный орган нервной системы», должно
быть понято не только как функция, а именно как развивающийся функ­
циональный орган, что ставит задачу теоретического конструирования
психики (и сознания) как реальности. И такая работа уже началась.
Черты функциональных органов обнаруживаются не только в двига­
тельных актах, но и в системе когнитивных процессов. Например, память
или восприятие также представляют собой действия, каждое из которых
реактивно, эволюционирует и инволюционирует. Правда, эти действия
сложнее наблюдать, фиксировать и воспроизводить повторно, чем внеш ­
нее движение. Однако подобно тому как движение, рассматриваемое как
орган, нельзя полностью редуцировать к кинематическим цепям, скелет­
ной мускулатуре —в нем обязательно остается что-то сверх этого,—
нельзя и восприятие, рассматриваемое как действие, полностью редуци­
ровать к телесному глазу. Различные системы сенсорного и перцептивно­
го обучения ориентированы в большей степени на социокультурные нор­
мы, чем н а анатомоморфологические и физиологические свойства органов
чувств. Не случайно при изучении моторики и перцепции наиболее впе­
чатляющие результаты были получены в тех случаях, когда исследова­
тели в значительной степени отвлекались от морфофизиологического ме­
ханизма этих процессов.
Результаты исследований движений, восприятия, памяти, мышления
все чаще излагаются в виде иерархически или гетерархически организо­
ванных функциональных блок-схем, когнитивных карт и структур, логи­
ко-математических конструкций. Все это свидетельствует о том, что со­
временная психология ищет новый язык выражения и описания психиче­
ской реальности.
Следовательно, не только к моторной, но и к когнитивной сфере мож­
но подходить как к органу или органам, организованным в более или
менее сложную систему. Эти органы вполне реальны, они развиваются,
функционируют, распадаются, восстанавливаются по особым законам.
Вместе с тем эти органы обладают свойством предметности (восприятие
чего, память на что, внимание к чему, мышление о ч ем ). Их нельзя не­
посредственно осязать, ощупать, хотя они так же, как и орудия труда,
входят в схему нашего тела. Мы знаем зону досягаемости руки, длину
шага, величину прыжка, скорость бега. Мы также хорешо знаем остроту
зрения, тонкость различения, возможности памяти, степень собственной
14


разумности, хотя, конечно, возможны и ошибки, и иллюзии. Эта по­
строенная индивидом система органов, орудий, вступающая в идеальный
контакт с реальностью, необходима субъекту для проигрывания опреде­
ленных вариантов поведения и деятельности. Сказанное справедливо не
только по отношению к процессуальной стороне когнитивной или испол­
нительной деятельности: ведь даже остановка может рассматриваться как
накопленное движение, его симультанный слепок, образ, обладающий,
однако, энергетическим зарядом и способный развернуться в новое дви­
жение. Поэтому не лишено оснований высказывание О. Мандельштама о
том, что образы и представления —это такие же органы, как печень и
сердце. Мы еще раз подчеркиваем, что все эти органы обладают свойст­
вами предметности, осмысленности, направленности и характеризуются
пространственно-временной определенностью 16.
Введение указанных представлений создает благоприятные условия
для выделения, изучения, анализа и конструирования деятельностных
(например, исполнительных, когнитивных) функций сознания и его со­
стояний (например, аффективных) именно как функциональных органов,
систем и структур. Опыт изучения таких функциональных органов, как
живое движение, предметное действие, интегральный образ, установка,
чувства, показал, что они имеют деятельностную природу; характеризу­
ются определенной системой значений (предметных, операциональных,
концептуальных); смысловым строением; собственной биодинамической,
чувственной и эмоциональной тканью; имеют историю своего становления
и развития, то есть они эволюционируют и инволюционируют; характе­
ризуются реактивностью и чувствительностью; обладают собственными
пространственно-временными свойствами (хронотоп). Наконец, в разви­
тии этих прижизненно складывающихся новообразований наблюдаются
весьма сложные взаимоотношения между консервативными (структурны­
ми) и активными, динамическими, текучими (функциональными) свойст­
вами. Другими словами, в психологической науке появились свои анато­
мия, морфология, синтаксис, семантика и прагматика. Психическая
реальность по сложности оказалась не менее (если не более) сложной,
чем реальность физиологическая. Она выступила как система функцио­
нальных органов индивида, своего рода «духовный организм», имеющий
не менее сложное строение и представляющий собой не менее увлека­
тельный и имеющий практическое значение объект исследования, чем
мозг. Таким же организмом является и индивидуальное сознание, порож­
даемое в совокупной деятельности индивидов и становящееся органом
этой деятельности. На определенных этапах развития или в определен­
ных обстоятельствах сознание может отслоиться, автономизироваться от
деятельности, от породившего его социума. Как и всякий другой орган,
сознание может быть здоровым, больным, лучше или хуже обслуживать
деятельность, а отделяясь от нее, становиться ее фантомом или фантомом
индивида.
Нельзя сказать, что подобное представление о сознании и психике
упрощает задачу их изучения. Оно скорее задает такому изучению но­
вое направление. Движение в этом направлении требует создания особо­
го концептуального аппарата, новых методических, в том числе и техни­
ческих, средств исследования: вычислительной техники, электрофизиоло-
гического оборудования и т. д. Нужно со всей определенностью
подчеркнуть, что представления о функциональных органах индивида
развиты неизмеримо богаче, чем представления о реализующих их фи­
зиологических функциональных системах и органах. Говоря об этом, мы
вовсе не имеем в виду то, что представления о последних расплывчаты
и аморфны. Физиологические методы развиты не меньше, чем методы
16
См.: Зинченко В. П
., Мамардашвили М. К. Проблема объективного
метода в психологии.
15


психологические. Мы хотим лишь сказать, что представления об органах
индивида и об органах нервной системы развиваются относительно неза­
висимо друг от друга. Между ними необходимо наводить концептуаль­
ные мосты. Нам представляется, что развиваемый нами подход к изуче­
нию состояний и функций сознания, шире —к изучению психической
реальности, открывает новые возможности и перспективы в установлении
законосообразных связей внутри единого телесного и духовного организ­
ма, способствует преодолению примитивного раздел ения души и тела.
Залогом такого преодоления является дальнейшее развитие физиологии
активности, нейрофизиологии, в которых накоплено значительное число
данных о работе физиологических функциональных органов, систем и
структур. Однако последние пора бы уже начать сопоставлять не с бес­
структурными и аморфными психическими феноменами, процессами,
функциями, а с реальными живыми функциональными органами, струк­
турами психической деятельности.
Имеющийся опыт комплексного изучения психологических и физиоло­
гических функциональных органов свидетельствует о том, что в их сов­
местной работе со всей очевидностью выступает сложнейшее единство
духовных и телесных сил. Предметное движение и действие насквозь
пронизано когнитивными, в том числе и решающими, операциями. Рав­
ным образом, решение пронизано ориентировочными, моторными опера­
циями 17. И та, и другая функциональная структура выступает как рас­
пределение активностей в пространстве и времени, как временное со­
четание сил, способное осуществить определенное достижение. Д ля
дальнейшей характеристики этих явно кентаврических образований
необходимо совместное изучение как психологических функциональных
органов, так и физиологических функциональных систем, обеспечиваю­
щих их работу. Однако непременным условием продуктивности имеющих­
ся методов регистрации физиологических функциональных систем явля­
ется подчинение их анализу предметностей психической реальности.
При такой организации исследований, когда достаточно детально (на
психологическом уровне исследования) представлена функциональная
структура (например, перцептивных, опознавательных, мнемических дей­
ствий, или информационного поиска, информационной подготовки и
принятия реш ения), в рамках исследования именно этих структур под­
бираются адекватные психофизические и психофизиологические методы,
пригодные для выделения физиологических функциональных систем,
обеспечивающих их осуществление. Здесь оказываются в высшей степе­
ни полезными различные методы регистрации движений глаз, внутренней
речи, электроэнцефалографии, электромиографии, вызванных потенциа­
лов, методов томографии, термографии и т. д. Перечисленные методы
дают возможность поэтапного изучения, становления и реализации соот­
ветствующих действий.
На основе использования таких методов успешно выделяется номен­
клатура физиологических функциональных систем, участвующих в реали­
зации соответствующих действий (в том числе и умственных), определя­
ется последовательность их включения и уровень активации каждой из
них. При этом условии использование физиологических индикаторов
позволяет не только верифицировать гипотезы о строении деятельности,
о типах сочетания конституирующих ее компонентов, но и оказывается
также в высшей степени эвристически полезным, то есть служит основа­
нием для выдвижения новых гипотез.
В контексте исследований сознания нужно остерегаться широко рас­
пространенного заблуждения относительно того, что -де физиологические
17
См.: Гордеева Н. Д., Зинченко В. П. Функциональная структура дей­
ствия. М., 1982; Гордон В. М
., Зинченко В. П. Структурно-функциональный
анализ психической деятельности. В кн.: «Системные исследования. Ежегодник
АН СССР, 1978». М., 1978.
16


индикаторы дают объективную информацию о субъективных явлениях,
протекающих интрацеребрально и доступных интроспекции, и тем самым
позволяют якобы контролировать, верифицировать последнюю. На деле,
даже когда мы говорим о функциональных органах, эти органы могут
быть интерпретированы совершенно различным образом: либо как интра­
церебральные образования, либо так, как их понимали А. А. Ухтомский,
Н. А. Бернштейн, А. Н. Леонтьев, а именно, что эти органы являются
экстрацеребральными как по происхождению, так и по способам функ­
ционирования (ср. «глаз телесный и глаз духовный или око души»).
Но все-то дело в том, чтобы понять совершенно особую телесность ду­
ховного глаза. Интересно, что даже бессознательное Фрейд логикой дела
был вынужден считать метапсихическим (то есть натурально не локали­
зуемым в глубинах индивидуального организма).
Напомним мысль Маркса о том, что все эти органы индивидуальности
существуют как «общественные органы». Поэтому-то они не могут быть
погружены в глубины хмозга или в тайны бессознательного, хотя они, ко­
нечно, обеспечиваются соответствующими физиологическими механизма­
ми и функционируют не только на сознательном, но и на бессознательном
уровне. Общественная природа функциональных органов индивида озна­
чает вместе с тем и их надындивидуальный характер. Маркс говорил о
глазах и ушах, что это «органы, которые отрывают человека от пут его
индивидуальности, превращая его в зеркало и эхо вселенной» 18. Следо­
вательно, функциональные органы одновременно индивидуальны и над­
ындивидуальны, предметны и идеальны, чувственны и сверхчувствен­
ны. Именно такими свойствами характеризуется сознание.
Включение в контекст исследований сознания представлений о функ­
циональных органах индивида, наделение таких органов свойствами те­
лесности, отличной от телесности анатомоморфологических органов и
тканей весьма существенно для разработки фундаментальных проблем
развития человека и его способностей. Поясним это.
Дело в том, что существует интересное противоречие в индивидуаль­
ном развитии организма и психики. С одной стороны, известно, что каж ­
дая новая стадия онтогенеза закрывает прежние степени свободы
(В. Г. Мейен). С другой —мы убеждены в безграничности возможно­
стей индивидуального развития. Примером может служить развитие фо­
нематического слуха. Ухо младенца, если можно так выразиться, от­
крыто для усвоения фонематического строя любого из 7000 языков, су­
ществующих на Земле. Однако очень скоро, по мере усвоения родного
языка створки закрываются, выделение фонем чужого язы ка становится
трудной задачей (столь же трудной, как и освоение родного язы ка при
длительном дефиците общения в раннем возрасте). Ее решение тем не
менее возможно. Для этого необходима организация специальной дея­
тельности и общения, с помощью которых преодолевается возникшая в
ходе развития «глухота» к фонематическому строю чужого языка. Дру­
гими словами, строится новый орган индивидуальности. Приводя этот
пример, мы хотели пояснить, что означает уменьшение числа степеней
свободы. В усвоении языка, как и в усвоении движений, происходит пре­
одоление и вместе с тем ограничение и уменьшение избыточных степеней
свободы, имеющихся в анатомоморфологических органах.
Противоположная тенденция наблюдается при построении органов
индивидуальности. Например, образ мира как интегральный орган ин­
дивида обладает свойствами открытости. С увеличением числа образов
нарастает свобода оперирования (манипулирования) ими. Это же отно­
сится к действию, памяти, языку, мышлению, где также с совершенство­
ванием этих процессов увеличивается число степеней свободы, выражаю­
щееся, в частности, в повышении их инвариантности по отношению к
18
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т, 1, с. 75,
2 Вопросы философии^ J4s 11


условиям их осуществления. Предельный случай —нравственная свобода
личности, позволяющая ей сохраниться как таковой в любых, даже в са­
мых нечеловеческих условиях, в том числе и победить свой телесный
организм со всеми присущими ему слабостями. Внешней несвободе телес­
ного организма противостоит внутренняя свобода человеческого духа.
С учетом этих соображений проблематика развития человеческих спо­
собностей, шире —всестороннего р азви тия личности, выступает двояко.
Во-первых, необходима система мер, препятствующ их по крайней мере
преждевременному «окостенению» или атрофии избыточных степеней
свободы телесного организма. Во-вторых, не менее важна разработка си­
стемы приемов, направленных на развитие, сохранение и умножение сте­
пеней свободы функциональных органов индивида, то есть приемов раз­
вития духовного организма.
При такой постановке проблемы развития человека приобретают новое
звучание концепции сензитивного периода развития, зоны ближайшего
развития, амплификации (в противоположность симплификации) детско­
го развития, роли ведущей деятельности в том или ином периоде возраст­
ного развития ребенка и подростка, разработанные Н. А. Бернштейном,
Л. С. Выготским, А. В. Запорожцем, А. Н . Леонтьевым и Д. Б . Злько-
ниным. В их трудах заложены основы будущей теории развития чело­
века и практики установления его норм. В такой теории оппозиция био­
логического и социального должна будет уступить место интеграции
телесного и духовного, природного и социокультурного в человеке. А на­
томоморфологические органы, особенности их строения и функциониро­
вания, конечно же, выступают в качестве важнейших природных задат­
ков индивида. На их основе под определяющим влиянием деятельности и
общения формируются и развиваются функциональные органы индивида,
то есть способности, которые в соответствии с этимологией этого слова
следует понимать именно ка к способы деятельности.
Представители всех наук, участвующих в междисциплинарных иссле­
дованиях сознания, должны учитывать наличие сложной системы взаимо­
отношений между функциональными и анатомоморфологическими ор­
ганами, в том числе и противоположность динамики их развития.
Сказанное в полной мере относится и к представителям технических
наук, многое делающих в области моделирования отдельных функций
сознания. Для технических специалистов представления о функциональ­
ных органах вполне естественны. Более того, им относительно безраз­
лично, в каком материале эти органы или функции могут быть реализо­
ваны. Они с легкостью отказываются от одного и используют другой,
лишь бы результат был достигнут. Весь вопрос состоит в том, насколько
полно они себе представляют свойства моделируемого органа (будь то
целесообразное движение, распознавание образов, искусственный интел­
лект и т. п .) . Но даже когда эти представления не полны, такая работа,
несомненно, полезна. KL Е . Введенский когда-то писал: «К сожалению,
построения живого мира настолько сложны и оригинальны, что смысл их
выясняется обыкновенно лишь после того, как физики и техники придут
другими путями к тем же р езу льтатам »19. Но он же предупреждал,
что, наблюдая за деятельностью какой-либо ткани или органа, «не сле­
дует упускать из виду, что каждый раз имеют дело с живыми единица­
ми, поставленными в своей деятельности в условия, общие для всех жи­
вых организмов»20. Даже у естествоиспытателей возникает большой
соблазн по аналогии с техническими устройствами рассматривать тот
или иной орган или функцию как механизм, предназначенный только для
известной работы, то есть вне контекста его жизнедеятельности. Приме­
19 Введенс кий Н. Е. Физиологическое явление с биологической точки зрения.
В кн.: Сеченов И. М
., Павлов И. П
., Введенский Н. Е. Физиология нервной
системы, т. 1. М., 1952, с. 574.
20Там ж.е, с. 566.
18


ром может быть удручающе унылое сходство между когнитивными мета­
форами, используемыми в информатике, вычислительной технике,
и компьютерными метафорами, используемыми в когнитивной психоло­
гии. Создается впечатление, что описываемые с их помощью функции и
функциональные органы действительно тождественны. Конечно, если под
сознанием понимать содержание кратковременной памяти, то им облада­
ет и компьютер.
О ничтожном научном значении моделей с изолированным положи­
тельным результатом писал Н. А. Бернштейн. Сам он распространил на
проблематику моделирования выдвинутый им ранее принцип равной про­
стоты. Этот принцип предполагает воспроизведение серии или контину­
ума функций организма с одинаковым с ним распределением доступности
или качества их выполнения21. Реализация принципа равной простоты
может быть успешной лишь при действительно совместной работе пред­
ставителей различных наук, к тому же понимающих друг друга. На
нынешнем уровне взаимопонимания трудно договориться даже о разум­
ной программе междисциплинарных исследований, поскольку не только
моделирование, но и исследования форм, состояний, функций и механиз­
мов сознания ведутся вне общего контекста и дают, выражаясь словами
Н. А. Бернштейна, изолированные положительные результаты, которые
чрезвычайно трудно «склеиваются» друг с другом.
Подведем некоторые предварительные итоги. В качестве концепту­
альной основы междисциплинарных исследований сознания мы выдви­
нули методологическую идею трактовки сознания как «духовного орга­
низма», оснащенного функциональными органами. Мы попытались
взглянуть на сознание как на нечто работающее, «участное» в бытии и
существенное в жизни. Кроме того, мы попытались убедить читателя в
значимости этой идеи для практики воспитания и развития человека,
а также для техники, в частности для развертывающихся работ в обла­
сти создания интеллектуальных систем.
$
*
Теперь мы подходим к последнему и, пожалуй, самому трудному
пункту наших размышлений. Необходимо выполнить теоретический ана­
лиз структуры и строения сознания, исходя из заявленной выше методо­
логической концептуальной схемы. Проблема, которую мы будем об­
суждать ниже, состоит в том, возможно ли нечто оформленное противо­
поставить «потоку сознания», когда мы имеем дело не с омертвевшими и
окостеневшими, а с его живыми формами. В контексте этого обсуждения
мы будем постоянно возвращаться к проблеме набдюдаемости-ненабдю-
даемости сознательных явлений.
При обсуждении этой проблематики полезно последовать за
А. Н. Леонтьевым, который, продолжая линию исследований сознания,
намеченную Л. С. Выготским, поставил вопрос о том, из чего образует­
ся сознание, как оно возникает, каковы его источники 22. Последние он
назвал «образующими сознания». Таких образующих, согласно А. Н. Леон­
тьеву, три: чувственная ткань восприятия (или образа), значение и
смысл. Добавление чувственной ткани к значению и смыслу представ­
ляет собой несомненное достижение в анализе сознания по сравнению с
Л. С. Выготским и Г. Г. Шпетом. Вместе с тем нельзя не отметить, что
такой подход имеет основания в традиционной интроспекционистской
психологии. А. Н . Леонтьев включил в число образующих лишь такие,
которые в большей или меньшей мере доступны самонаблюдению, хотя
21 См.: Бернштейн Н. А. Очерки по физиологии движений и физиологии ак­
тивности. М., 4966, с. 2 7 4 —272 .
22 См.: Леонтьев А. Н. Деятельность, Сознание. Личность. М., 4977.
2*
49


в контексте теории восприятия, развивавшейся А. Н. Леонтьевым, чув­
ственная ткань образа дана в самонаблюдении менее полно, чем сам об­
раз или перцепт. В ней есть элементы неосознанности, недосказанности,
недоназванности (ср. с художественным образом В. Набокова: «прелесть
недоназванного м ира» ). Если сравнить пары «чувственная ткань —об­
раз» и «смысл —значение», то чувственная ткань по степени рефлекти-
рованности ближе к смыслу, а образ — к значению .
В целом путь анализа строения сознания, избранный А. Н. Леонтье­
вым, нам представляется продуктивным. Однако возникает проблема до­
статочности (полноты) трех образующих, их координации при взаимном
сосуществовании как в процессах формирования и развития сознания,
так и в процессах его функционирования. Нельзя обойти и проблему
источника происхождения каждой из образующих сознания. Последняя
проблема не является совершенно новой. Для ее решения многое сдела­
но Л. С. Выготским, А. В. Запорожцем, А. Н. Леонтьевым и другими.
Сознание, построенное на основе трех образующих, выделенных
А. Н . Леонтьевым, если можно так выразиться, недостаточно онтологич­
но. В нем полно представлен рефлексивный слой и недостаточно —слой
бытийный, жизненный. Можно даже упрекнуть А. Н. Леонтьева в опре­
деленной непоследовательности: деятельность, согласно А. Н . Леонтье­
ву,—источник сознания, но она сама не входит в число его образующих.
Правда, по поводу такого упрека можно возразить, что образующие —это
элементы структуры сознания; образующие —это составляющие, а не
порождающие. Однако нам представляется, что при анализе живого, по­
стоянно строящегося сознания различение образующих и порождающих
весьма и весьма относительно.
Связь индивидуального сознания с бытием обеспечивается смыслом,
который сам укоренен в бытии так же, как связь индивидуального со­
знания с общественным обеспечивается значением, имеющим обществен­
ную природу. Понятие смысла указывает на то, что индивидуальное со­
знание несводимо к безличному знанию, что оно, в силу принадлежности
живому субъекту и реальной включенности в систему его деятельностей,
всегда страстно, короче, что сознание есть не только знание , но и отно ­
шение к бытию, деятельности, самому сознанию. Понятие значения фик­
сирует то обстоятельство, что сознание развивается не в условиях робин­
зонады, а внутри некоторого исторически кристаллизованного опыта
деятельности, общения, мировосприятия —культуры в широком смысле
слова, который необходимо индивиду не только присвоить, но и развить.
Однако, каковы бы ни были успехи индивида в развитии культуры, объ­
яснение социальной жизни не может быть сведено к индивидуально-пси ­
хологическим закономерностям. Например, Г. Г. Шпет, отстаивая объек­
тивное, независимое от индивида значение осуществляемых в истории
идей, указывал, что именно в самом их осуществлении эмпирическими
субъектами и дает о себе знать психологический аспект. Г. Г. Шпет
предложил интересный вариант объединения индивидуальных смыслов и
социальных значений в некотором едином образовании. Он пишет:
«Культурное явление, как выражение смысла, объективно, но в нем же,
в этом выражении есть сознательное или бессознательное отношение к
этому «смыслу», оно именно — объект психологии. Не смысл, не значе­
ние, co-значение, сопровождающее осуществление исторического, субъ­
ективные реакции, переживания, отношение к нему —предмет психоло­
гии» 23. Напомним, что позже Л. С. Выготский предлагал рассматривать
значение как единицу анализа психики, наделяя, правда, его и чертами
смысла. Аналогичным образом А. Н . Леонтьев предлагал в качестве та­
кой единицы рассматривать смысл, наделяя его и чертами значения,
аз Шпет Г. Введе ние в этнич ес кую психол огию, вьш. 1. М., 1927, с. И .
20


Продолжая линию исследований Г. Г. Шпета, Л. С. Выготского,
А. Н. Леонтьева, направленных на онтологизацию представлений о со­
знании (включая введение чувственной ткани в число его образующих),
мы сочли необходимым дополнить три образующие еще одним элементом
структуры сознания и включить в их число биодинамическую ткань
деятельности и действия. Биодинамическая ткань несет не только об­
разующие, но и порождающие функции, о чем будет сказано несколько
ниже.
В новой схеме значение и смысл образуют рефлексивный или реф­
лексивно-созерцательный слой сознания. В соответствии с идеей
А. Н. Леонтьева чувственная ткань участвует в образовании сознания
как целого. Она участвует и в рефлексивном слое. Это бесспорно. На
наш взгляд, ее главная функция состоит в образовании другого слоя со­
знания, а именно бытийного или событийно-деятельностного, который об­
разуется не только на основе чувственной, но и на основе биодинамиче­
ской ткани действия или деятельности.
В итоге мы получаем двухслойную уровневую структуру сознания и
четыре единицы его анализа. Сама по себе идея уровневого анализа со­
знания не нова, она восходит еще к 3. Фрейду. Новыми являются уров­
ни, по отношению к которым различение на сознательное и бессознатель­
ное лишено смысла. Новым также является наполнение уровней такими
образованиями, или единицами анализа, каждая из которых в принципе
доступна исследованию, хотя каждая из них в существенно разной сте­
пени доступна внешнему наблюдателю и в разной степени доступна
самому субъекту сознания и действия.
Вводя бытийный и рефлексивный уровни сознания, следует воздер­
жаться от характеристики этих уровней в терминах высший —низший,
главный —подчиненный. Каждый из них выполняет свои функции и при
решении различных жизненных задач может доминировать либо один,
либо другой.
Прежде чем давать характеристику предлагаемой структуры сознания
и конституирующих ее единиц, следует обосновать необходимость вклю ­
чения биодинамической ткани в число образующих и показать ее порож­
дающую роль по отношению к образующим, выделенным А. Н. Леон­
тьевым.
Вернемся к проблеме бытийного слоя сознания. Культурно-историче­
ская теория развития сознания и психологическая теория деятельности
давно шли к постановке этой проблемы. В них заложены основы по­
строения деятельной и деятельностной трактовки сознания (имеется з
виду конкретно-психологический, а не философский аспект проблемы).
Это отражено и в названии, и в содержании последней книги А. Н. Леон­
тьева: «Деятельность. Сознание. Личность». Тем не менее он не включил
действие (его биодинамическую ткань) в число образующих сознания.
Предложенные им образующие носят преимущественно не деятельност­
ный, а отражательный характер. Хотя мы, конечно, помним, что акты
отражения А. Н. Леонтьев понимал как формы деятельности и действия.
Равным образом он вслед за Л. С. Выготским и значение трактовал не
как вещь, а как процесс. Но деятельностный характер выделенных им
образующих недостаточно эксплицирован. Одна из причин этого состоит
в том, что не указан их общий источник. Таким источником, выполняю­
щим системообразующую или, точнее, формообразующую функцию в он­
тогенезе, явл яется предметное и социальное (совокупное) действие.
Именно в нем заключены движущие силы развития сознания в целом и
каждой из его образующих в отдельности. Это же справедливо и для
социума, для исторического развития сознания. Здесь, по словам
Г. Г. Шпета, социальный коллектив выступает как «субъект совокуп­
ного действия», психологическая природа которого раскрывается в
«общной субъективной реакции коллектива» на все объективно совершаю­
21


щиеся явления природы и его собственной социальной жизни и исто­
рии 2/\ По словам Г, Г. Шпета, нигде так ярко не сказывается психоло­
гия народа, как в его отношении к им же созданным духовным цен­
ностям.
Включение совокупного действия индивида в число образующих со­
знания необходимо еще и потому, что оно выполняет не только порож­
дающие, но и преобразующие функции одних единиц структуры созна­
ния в другие. В качестве примера можно указать на то, что значение в
принципе не может быть выведено из чувственной ткани. Между ней и
значением должно быть еще нечто, опосредствующее переход одного в
другое. Сказанное справедливо и для взаимоотношений и взаимоперехо-
дс-в значений и смыслов, между ними тоже должно быть нечто опосред­
ствующее трансформацию одного в другое. Таким же очевидным приме­
ром является невозможность непосредственной трансформации памяти в
интеллект.
Таким образом, в психологической теории деятельности достаточно
полно представлены отражательный (когнитивный) и рефлексивный пла­
сты сознания, но не представлены во всей необходимой полноте событий­
ный и предметно-деятельностный. Необходимо дальнейшее развитие идеи
А. Н. Леонтьева, то есть дальнейшее «заземление» проблемы сознания и
поиск еще одного нового «прибора», ко торый можно было бы поставить
между изучаемым явлением и наблюдателем. Как указывалось выше,
функцию такого «прибора» может выполнить действие субъекта, облада­
ющее порождающими свойствами. В движении живого «мыслящего тела»
мыслители постулировали наличие элементов памяти, предвидения, оцен­
ки и даже сознания (ср. сознательные, произвольные движения). Ранний
Выготский локализовал «моменты» сознания в поведении и писал, что
«сознание есть проблема структуры поведения» 2\ Более того, он утверж­
дал: «Кто разгадал бы клеточку психологии —механизм одной реакции —
нашел бы ключ ко всей психологии» 242526. Этот ход мысли Л. С. Выгот­
ского свидетельствует о том, что выявление структуры поведения,
а в современной (и в более старой) философской, психологической и
даже физиологической терминологии —структуры действия —является
полезным для исследования сознания. Л . С. Выготский ссылается также
на У. Джеймса, в блестящем анализе показавшего, что ничто не застав­
ляет нас принимать факт существования сознания как чего-то отделенно­
го от мира. Напомним, что и 3. Фрейду приходилось защищать «принцип
реальности» по отношению к сознанию и к бессознательному и, более
того, натурализовать эти явления. Известно, что принцип реальности
был выдвинут Фрейдом как оппозиция эпифеноменализму.
Деятельность, в которой р ождается сознание, оказывающее на нее
обратное влияние,—это «социальная материальность» 27. А действие —
это не только элемент структуры деятельности, но и исходная единица
анализа человеческой психики и сознания, клеточка, понимаемая как не­
развитое начало развитого целого, источник новообразований, возникаю ­
щих в психике и сознании28. В психологической теории деятельности,
в теории перцептивных действий имеются данные о том, что чувственный
образ является производным от предметного действия. Это естественно,
так как самое действие обладает не только биодинамической, но и чувст­
венной тканью. В действии рождаются не только образы, но и предмет­
ные и операциональные (а в коммуникативном действии и вербальные)
24 Т ам ж е , с. 10—12; см. также: Митю т и н А. А. Психологические взгляды
Г. Г. Ш нет а. — «Вестник Московского у ниверситет а». Серия «Пс их ология», 1988, К * 1.
25 Выготский Л. С. Собр. соч., т. 1, с. 83.
26Тамже,с.407.
27 См. «Вопросы философии», 1985, No 5.
28 См.: Зинченко В. П
., Смирнов С. Д. Методологические вопросы психоло­
гии. М., 1983*
22


значения й смыслы. Известно, что способ действия (операция) является
живым отображением предмета, на который направлены движения.
С другой стороны, ощутить направление движения, в котором вещь уже
движется сйма по себе,— значит увидеть ее смысл.
Мы не будем анализировать структуру действия, его генеративные
свойства и условия возникновения значений и смыслов, приобретающих
затем известную автономию, что и дает оснований для выделения реф­
лексивного слоя сознания. Это специальная тема. Отметим лишь, что в
действии, конституирующем бытийный слой сознания, также есть место
для рефлексивных процессов. Даже анализируя движение, мы находим в
нем два вида чувствительности: чувствительность к ситуации и чувстви­
тельность к возможностям осуществления самого движения. Указанные
виды чувствительности чередуются друг с другом в интервале 150—
250 м с 29, что дает возможность оценивать и учитывать текущие изме­
нения в ситуации и в возможностях действования. Чувственная и биоди­
намическая ткань, образующая бытийный слой сознания, выполняет
важнейшие функции, связанные не только с освоением, но и с преодо­
лением пространственно-временных свойств реальности. Это происходит
благодаря их обратимости. Биодинамическая ткань разворачивающегося
во времени движения, то есть предметно-временной рисунок действия,
трансформируется в предметно-пространственный рисунок образа. Имен­
но такая обратимость дает возможность субъекту действия подняться над
ситуацией, оценить ее не по частям, а в целом, и совершить не ситуа­
тивное, а разумное действие. Разумеется, в бытийном слое сознания пред­
ставлены и смысловые аспекты деятельности.
Известно, что в действиях решаются задачи, имеющие смысл для
субъекта. При этом смысл содержит в себе некоторые существенные чер­
ты строящейся программы действия. Это означает, что смысл предшест­
вует выполнению актуального действия, а тем более — построению ново­
го действия. Можно сказать сильнее —сцепление отдельных действий в
поведение и деятельность обеспечивается не мыслью, а смыслом. Когда
смысл исчезает, мы получаем не полноценную деятельность, а полудея-
тельность, ее иллюзорно-извращенные формы.
Значащие аспекты реальности также входят в бытийные слои созна­
ния в виде предметных, функциональных, ситуативных и операциональ­
ных значений. В отличие от смысла значение вырастает из действия,
точнее из действий с объектами, поэтому-то значение яв ляется обобщен­
ным. Сказанное относится ко всем формам значения, в том числе и к
эстетическим, трудновыразймым в слове. Б. М. Теплов, обсуждая при­
роду музыкальных значений, писал, что лейтмотив становится музыкаль­
ным средством «только в том случае, если его «значение» будет для
слушателя вырастать из его выразительного действия, а не угадываться
путем чисто интеллектуального обобщения тех ситуаций, в которых он
выполняется» 30.
В этом пункте мы переходим к динамическим взаимоотношениям
между смыслом и значением, которые наблюдаются в рефлексивном
слое сознания. Так же, как в бытийном слое присутствуют рефлексив­
ные компоненты, в рефлексивном слое присутствуют компоненты актив­
ные, бытийные, деятельностные. Действие в рефлексивном слое представ­
л яет собой связующее звено между смыслом и значением, средство
трансформации их друг в друга. Реализация построенной программы
приводит к образованию значения. В случае его неполноты или неадек­
ватности эта программа утрачивает смысл и освобождает место для но­
вых смыслов. При решении сложных задач наблюдаются противополож­
ные и циклически совершающиеся процессы, состоящие в означении
29 См.: Гордеева Н. Д., Зинченко В. П. Указ. соч.
30 Теплов Б. М. Психология музыкальных способностей. М., 1947,-с. 15.
23


смыслов и в осмыслении значений (в том числе и в их обессмыслива­
нии). Именно в этом состоит важнейшая функция сознания. При «го­
лом» (или абсолютном) смысле оно не нужно так же, как оно не нуж­
но при абсолютной, не знающей ошибок и заблуждений рациональности.
Означить смысл —значит задержать реализацию программы действия,
мысленно проиграть ее, продумать. Осмыслить значение, напротив,
значит извлечь уроки из осуществленной программы действия, включить
ее в свой «деятельностный арсенал» или о тказаться от нее, начать ис­
кать новый смысл и в соответствии с ним строить программу нового
действия.
Нам важно подчеркнуть, что эти циклические и противоположно на­
правленные, идущие навстречу друг другу процессы не осуществляются
внутри и силами самого рефлексивного сознания. Они связаны с дейст­
вием, а через него с бытием, предметной реальностью, ее пространствен­
но-временными формами. Каж дая из образующих сознания обладает из­
вестными степенями свободы, ограничению которых служит взаимодей­
ствие с другими31. Наконец, вся эта система в норме работает как
единое, внутренне согласованное целое. Ее жизнестойкость объясняется
тем, что она обладает свойствами полицентризма и полифонии. Это оз­
начает, что каждая из образующих сознания по ходу функционирования
может становиться ее смысловым центром, своего рода доминантой, ста­
вя себе на службу другие.
Вся проблема состоит в том, доступна ли такая система, содержащая
в себе, по словам Л. С. Выготского, утаенные пласты, объективному на­
учному исследованию. Рассмотрим с этой точки зрения, насколько на­
блюдаемы, в том числе и «самонаблюдаемы» , образующие сознания.
С каким арсеналом методов наука может подойти к их изучению? Нач­
нем с бытийного слоя сознания, то есть с биодинамической и чувст­
венной ткани. Когда вводились эти понятия, они содержали в себе отте­
нок метафоричности. Сейчас это не так.
Биодинам ическая ткань —это обобщенное наименование для различ­
ных характеристик живого движения и предметного действия, понимае­
мых в соответствии с воззрениями Н. А. Бернштейна как функциональ­
ный орган индивида. Живое движение существенно отличается от меха­
нического движения, что легко обнаруживается человеческим глазом за
250—300 мс. Между тем у исследователей лишь сейчас стали появлять­
ся средства для выявления свойств живого движения, отличающих его
от механического. Одним из таких средств является построение техни­
ческих моделей живого движения, не отличимых, по крайней x\iepe че-
ловеческим глазом, от реального живого движения. Напомним, что такое
решение подобно решению давно поставленной задачи создания искус­
ственного интеллекта, который пользователь не смог бы отличить от
естественного человеческого интеллекта. Живое движение —это живая
форма, наблюдаемая по всему ходу своего осуществления во времени и
пространстве. Конечно, для его наблюдения недостаточно проприоцептив ­
ной, кинестетической чувствительности субъекта, зато этих видов ч у в ­
ствительности достаточно для управления движением. Живое движение
может быть зарегистрировано со всей мыслимой для современной био­
механики, биофизики, психофизиологии чувствительностью. Сейчас
имеется большое число методов регистрации траекторий, скоростей, уско­
рений и других характеристик движения. Оно может быть неоднократно
воспроизведено после записи, проанализировано по огромному числу
параметров, характеризующих как его пространственно-временные и
предметные свойства, так и его эффективность с точки зрения выполне­
ния им целевых функций. Этот инструментарий регистрации эффектив­
31
См.: Зинченко В. EL Искусственный интеллект и парадоксы психологии,—
«Природа», 1986, No 2.
24


но используется в эргономике, робототехнике, спорте, балете и т. д.
Построена функциональная и биодинамическая классификация его ви­
дов, предложено большое число функциональных, математических , ими­
тационных, робототехнических моделей. На основе микроструктурного
анализа выделены его микродинамические характеристики, обнаружены
волновые и квантовые свойства.
Таким образом, биодинамическая ткань живого движения и предмет­
ного действия вполне доступна постороннему наблюдателю и значи­
тельно менее доступна самонаблюдению. Однако обрисованная выше
легкость наблюдения живого движения и его биодинамической ткани
обманчива. Живое движение, предметное действие имеют не только свою
внешнюю, легкодоступную наблюдению и регистрации форму. Они
имеют, как и слово, свои внутренние формы. Существенной составляю­
щей внутренних форм живого движения являются рефлексивные компо­
ненты, вырастающие из присущих ему двух видов чувствительности:
чувствительности к ситуации и чувствительности к самому движению.
Другими словами, в движении и действии есть ненаблюдаемая онтоло­
гия, о которой можно судить по их структурным особенностям и резуль­
татам.
Чувственная ткань образа —это обобщенное наименование для раз­
личных перцептивных категорий (пространство, движение, цвет, форма
и т. д .) , из которых он строится. Например, для зрительной системы
известна последовательность их выделения в ш кале микрогенеза. Су­
ществуют интересные гипотезы о процессах композиции и декомпозиции
образа. Чувственной тканью характеризуются не только предметный
(отраженный или порожденный) образ, но и образ движения и действия.
Чувственная ткань дана в самонаблюдении менее полно, чем сформиро­
вавшийся предметный образ. Она не совпадает с перцептом, с образом,
уже отнесенным к какому-либо классу. Чувственная ткань имеет своим
источником реальный предмет или реальное движение, но она вовсе не
дана постороннему наблюдателю. Пользуясь выражением Гегеля, чув­
ственную ткань можно представить как «бытие для себя» или «рефлек-
тированность в себя».
Однако напомним, что, благодаря трансформации чувственной ткани
в биодинамическую, мы можем, по крайней мере косвенно, заключать о
свойствах первой, которая из бытия для себя трансформируется в бытие
для другого*, в том числе и в отчужденный от ее субъекта продукт.
Следующая образующая сознания —значение . Анализируя ее, нуж ­
но учесть, что сами значения неоднородны. Существуют предметные и
операциональные значения, не фиксированные в слове. К ним относят
так называемые ручные понятия, предметные обобщения, практические
концепты, ситуативные значения и т. п. Наряду с ними существуют
вербальные, концептуальные в собственном смысле слова значения.
И те и другие в разной степени даны в самонаблюдении. Первые могут
в принципе быть вербализованы, но это происходит далеко не всегда.
Они (до вербализации) даны субъекту в ощущениях умения нечто сде­
лать, выполнить или способности нечто понять. Эти ощущения не всег­
да подотчетны и объяснимы, хотя они сами чаще всего не являются
«обманом чувств» или иллюзией. Посторонний наблюдатель может су­
дить об этом классе значений на основе косвенных данных, то есть на
основе анализа результатов тех или иных действий, поступков или дру­
гих поведенческих актов субъекта.
Вербальные значения, как и биодинамическая ткань, даны посторон­
нему наблюдателю (если они специально не утаиваются). Они даны и в
самонаблюдении, хотя здесь, как и по отношению к чувственной ткани,
возможны иллюзии, ложные интерпретации и пр. Относительно данности
вербальных значений постороннему наблюдателю уместно сделать одно
предостережение. С точки зрения представлений, развиваемых в совре-
25


меняой герменевтике, абсолютное понимание в принципе недостижимо
(иначе прекратится развитие культуры). Именно это и является причи­
ной недостаточности слова как «прибора», который помещается между
наблюдателем и явлениями сознания, о чем писалось выше. Внутренние
формы слова, так хорошо выявленные Г. Г. Шпетом, в каждом отдель­
ном случае требуют специальной и нелегкой работы по их реконструк­
ции.
Четвертой образующей сознания является смысл, который есть «бы­
тие для себя». Он, как и чувственная ткань, принципиально не дан по­
стороннему наблюдателю, хотя последний может делать о нем косвенные
заключения, иногда даже более адекватные, чем его носитель. Конечно,
смысл далеко не всегда (или не полностью) дан и в самонаблюдении,
иначе не было бы драмы его поисков, означивания, сомнений в правиль­
ности его выражения. В этом контексте вспоминается знаменитое «мысль
изреченная есть ложь». Но это все же драма, которая не всегда имеет
трагический финал. Чтобы быть более точным, следует сказать, что ка ­
кой-то смысл присутствует всегда, но он не всегда правильно дешифру­
ется, хотя может даже и легко вербализоваться. Это относится не толь­
ко к «смыслу жизни», но и к смыслу поступков и действий.
В итоге мы получаем непростую для понимания и изучения карти­
ну структуры сознания. В каждом из его слоев есть образующие, дос­
тупные самонаблюдению (чувственная ткань и смысл) и доступные
внешнему наблюдателю и регистрации (биодинамическая ткань и значе­
ни е). Это означает, что единство субъективного и объективного дано в
самом строении индивидуального сознания. Его слои как бы пронизы­
вает «онтологическая вертикаль». Она стоит на фундаменте действия,
характеризовавшегося Гегелем как «истинное бытие человека, в котором
индивидуальность действительна» 32, Этому созвучна и строка из Ф ау с­
та: «В Деянии основа бытия». Именно в таком бытии возникает идея,
высказанная другим замечательным поэтом:
Горабысплеч—
Еще успеть без проволочки
Немую боль в слова облечь33.
Переход субъективного в объективное, когда бытие для себя трансфор­
мируется в бытие для другого, создает возможность научного исследова­
ния сознания. Правда, мы отдаем себе отчет в том, что изучение обрати­
мости чувственной и биодинамической ткани, смысла и значения не лег­
ко. Очень трудно уловить сам акт «обращения», который, видимо,
происходит по схеме «озарения» , и он, подобно фазовым переходам в
физике, меняет состояние сознания субъекта. Разумеется, эти переходы
совершаются не только по горизонталям выделенных слоев сознания.
Они возможны и по вертикали, возможны и перекрестные связи. Более
того, возможны, так сказать, переходы и в глубину, то есть от смысла к
смыслу, от значения к значению, от образа к образу и т. п.
Возможны и хаотические блуждания, то есть «поток сознания» в
прямом смысле этого слова. При этом разумеется, что за разнообразны­
ми переходами скрывается различное предметное и (или) социальное
содержание.
Для понимания общественной природы сознания крайне существен­
но исследовать генезис и развитие условно названных нами «социальных
переходов», то есть изучить генезис идеализации в индивидуальном со­
знании не только предметных, но и общественных отношений. В. В. Да­
выдов характеризует сознание как «воспроизведение человеком идеаль­
ного образа своей целеполагающей деятельности и идеального представи­
32ГегельF.В.Ф.Соч., т. ГР,с. 172.
33 ТвардовскийА. Т . — «Знамя»* 1987* No 2,
28


тельства в ней позиций других людей» 3\ Когда рождается и как
осуществляется взгляд на себя со стороны или взгляд на себя со своей
собственной позиции? Каковы переходы от позиции к позиции, от вйде-
ния себя своими глазами к видению себя глазами другого человека, гла­
зами коллектива, наконец,—общества? Это еще одно направление nccjie-
дований онтологизации сознания, перехода от индивидуального сознания
к общественному (например, пародийным случаем такого перехода яв­
ляется «коллективное прозрение», трагическим — «всеобщая паника») и,
наоборот, от общественного к индивидуальному. Сказанное представляет
собой не только попытку концептуализации потока сознания, который
достаточно хорошо изображается в искусстве второй половины XX в.
Исследование такого рода фазовых переходов, их психологических усло­
вий и, возможно, физиологических механизмов должно помочь анализу
творчества в разных областях человеческой деятельности. Именно в мо­
менты таких переходов рождается новое: новое действие, новый образ,
новое видение ситуации, новая мысль, новый смысл и т. д. Кстати,
сами эти новые состояния необратимы, хотя индивид нередко тратит
огромные усилия на то, чтобы их полностью вытеснить. Но именно в
этом заключена огромная сила и власть сознания над субъектом. В этом
должен состоять и источник педагогического или, шире, — социального
оптимизма,
*
*
Какова же должна быть методология исследования сознания? Как
преодолеть ограниченные возможности наблюдения его образующих? Что
касается проблемы наблюдаемости, то, может быть, с точки зрения ис­
следователя, было бы лучше, если бы вее образующие сознания были
вовсе ненаблюдаемы, как это происходит в квантовой физике. Их час­
тичная данность в наблюдении и самонаблюдении создает иллюзию того,
что явления сознания вот-вот полностью раскроются. Равным образом,
их частичная и довольно существенная неданность в наблюдении и са­
монаблюдении толкает ученых к тому, чтобы между сознанием к ак пред­
метом исследования и наблюдателем в качестве прибора использовать
чужеродные сознанию устройства, например, мозг или компьютер.
Рассматривая проблему наблюдаемости явлений сознания и его обра­
зующих, мы не затрагивали вопроса о природе наблюдения. Этот вопрос
достаточно сложен с психологической и гносеологической точек зрения,
когда речь идет, например, о теоретико-познавательной структуре физи­
ки. Но он становится во много крат сложнее, когда речь заходит о явле­
ниях сознания. Создается даже впечатление, что решение вопроса о
наблюдаемости сознания похоже на решение уравнения со многими не­
известными. Мы хотим изучить сознание с помощью наблюдения, недос­
таточно у читы вая при этом, что само наблюдение, «сам его феномен
уходит корнями вообще в положение чувствующих и сознающих существ
в системе природы» 3435. В процессе изучения сознания меняется не толь­
ко оно само, меняются также наблюдательные средства, используемые в
качестве прибора. Поэтому для изучения сознания эмпирическое наблю­
дение еще менее пригодно по сравнению с квантовофизическими явле­
ниями. Об этом свидетельствует опыт истории психологии, в том числе
и экспериментальной, которую следует рассматривать не только как
смену старых и поиск новых наблюдательных средств, но главным обра­
34 См.: Давыдов B.JB. Проблемы развивающего обучения. М., 1986, с. 37, а так­
ж е интересный анализ рефлексивных игр и рефлексивного управления, осуществляю­
щийся на основе такого воспроизведения, данный В, А. Лефевром (см.: Л е-
февр В .А . Конфликтующие структуры. М., 1967).
35 Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональ­
ности. Тбилиси, 1984, с. 3,
27


зом как поиск все новых и новых теоретических средств конструирова­
ния психологической реальности, в том числе и реальности сознания.
Интересный опыт такого конструирования накапливается в контексте
культурно-исторической теории развития психики и сознания Л. С. Вы­
готского, в генетической эпистемологии Ж. П иаже, в психологической
теории деятельности А. Н. Леонтьева и С. Л . Рубинштейна и в ряде
направлений когнитивной психологии, в психологии действия, где на­
блюдение является естественной производной от теоретической конструк­
ции. Другими словами, наблюдение фиксирует то, что высвечивает тео­
рия, которая и выступает в качестве главного исследовательского
средства.
Насколько правомерно говорить о строении или структуре сознания?
Ведь сознание —это не вещество, не вещь, хотя, несомненно, имеются
вещные или овеществленные, опредмеченные символы сознания. Созна­
ние —это не физиологический процесс, хотя оно обеспечивается соответ­
ствующими физиологическими функциональными системами и механиз­
мами. Сознание нельзя полностью идентифицировать с психическим про­
цессом, хотя оно может выступать условием, регулятором и результатом
его протекания. Более того, несомненно, имеются процессы роста и раз­
вития сознания, и оно самое может восприниматься как поток. Созна­
ние —это не деятельность, хотя последняя может быть в большей или
меньшей степени сознательной, осознаваемой, а задним числом — осоз­
нанной. Сознание —это не бытие, хотя оно вырастает из бытия, несет
на себе его черты, становится «участным» в бытии, существенным в
жизни. Сознание отражает (в том числе и искажает) бытие и творит
его.
Попытаемся выразить эту мысль иначе, или точнее. Сознание, ко ­
нечно, и психический процесс, и деятельность, и бытие, и обобщенный
символ, но оно кроме всего этого — еще и сознание. Сознание, которое
упорно сопротивляется перечисленным и не перечисленным вариантам
полной его редукции к тому, что сознанием не является, а служит
условием его существования или входит в него лишь частично. Сознание
также нельзя свести ни к одному из четырех условно выделенных и
презентированных ему миров: к миру идей, знаний, научных значений,
понятий; к миру человеческих ценностей, эмоций и смыслов; к миру
производительной, предметно-практической деятельности; к миру образов,
представлений, воображения, культурных символов и знаков. Сознание
не только рождается и присутствует во всех этих мирах. Оно может ме­
таться между ними; погружаться в какой-либо из них, инкапсулировать­
ся в нем; подниматься или витать над всеми ними, сравнивать, оцени­
вать, судить их. Поэтому-то так важно , чтобы все они были открыты
ему. Если же этого нет, то мы называем сознание узким, ограниченным,
неразвитым, несовершенным и т. п. Именно в этом смысле сознание бы-
тийыо, рефлексивно и в то же время надмирно. Настойчиво повторяя те­
зис об онтологии сознания, мы хотим вывести исследования сознания за
пределы классической парадигмы «сознание в мире сознания» или более
новой — «сознание в мире мозга». Оно должно стать вселенским.
Сознание возникает, образуется, то есть имеет свои образующие, ко­
торые в него прорастают (ср. у Л. С. Выготского: «значение слова про­
растает в сознание» (т. I, с. 164); «в сознании имеется движение смыс­
лов» (с. 161) и т. п .) . В то же время сознание нельзя редуцировать ни
к одной из его образующих: будь то значение, смысл, чувственная или
биодинамическая ткань. Возникает вопрос, можно ли представить созна­
ние как структуру, состоящую из этих образующих? Здесь вновь умест­
но вспомнить Л. С. Выготского, писавшего , что проблема сознания
есть проблема структуры поведения (т. I, с. 83). Не возникает ли по­
добная проблема и по отношению к структуре его образующих, тем бо­
лее, что последние участвуют не только в образовании сознания, но и
28


в формировании поведения и деятельности. Выше шла речь о том, что
каждая из образующих в большей или меньшей степени презентирована
сознанию. К тому же каждая из них не неизменна. Развивается и
структура в целом. Она может и деградировать. Возможна нормальная
и патологическая диссоциация бытийного и рефлексивного слоев созна­
ния, возможны и диссоциации в пределах каждого слоя. Об этом гово­
рит богатейшая феноменология измененных состояний сознания.
Однако нам представляется, что в качестве рабочей гипотезы можно
принять описанную выше структуру сознания, оговорив при этом ряд
ее специфических свойств. Во-первых, сознание не тождественно своей
структуре, на какой бы стадии развития последняя ни находилась.
В сознании имеются возможности отражения и управления изменением
и развитием системы отношений, сложившихся между его образующими.
Сознание есть возможность и условие подъема над собственной струк­
турой, а соответственно и над отраженным или сконструированным им
миром, возможность ее оценки, смены доминанты, различных модифика­
ций. Сознание рефлексивно по отношению к самому себе, а не только
по отношению к деятельности субъекта. В области сознания мы слиш­
ком часто имеем дело с парадоксами труднодоступными, сопротивляю­
щимися научному анализу и практической, например, психотерапевти­
ческой коррекции. Один из таких парадоксов, возможно, даже главный,
состоит в том, что вполне осознаваемые, хотя и суррогатные мотивы и
цели, более того, целенаправленные и в высшей степени произвольные
и сознательные формы деятельности служат достижению измененных,
разрушающих субъект состояний сознания. Изощренная деятельность
может стремиться к извращенному сознанию и слишком часто достигает
успеха. Жив парадоксалист Ф. М. Достоевского, говоривший, что и в
зубной боли есть наслаждение.
Значит, сознание может быть свободно по отношению к самому себе,
по отношению к своей собственной структуре. Оно, « рефлектированное в
себя», может ее развивать, может и разрушать. Сознание —это свобод­
ное явление. Возникает вопрос, зачем же «отягощать» его структурой
или любым другим «проклятием материи», ко торые стесняют его в сво­
ей свободе. Здесь есть два аспекта. Первый состоит в том, что свобода
сознания все же не абсолютна. Оно должно выбирать —в предельных
ситуациях —даже между жизнью и смертью. Свобода сознания ограни­
чивается бытием и культурой, в которых укоренены его образующие.
Это, так сказать , онтологический аспект анализа. Второй — теоретико­
познавательный, методологический. Маловероятно, что нау ка о ткажется
от изучения сознания, каким бы неуловимым и загадочным оно ни ка­
залось. Можно, конечно, и далее идти по пути поиска новых вариантов
редукции сознания к чему-то иному. Но нам представляется, что более
плодотворным является путь, по которому идут современная квантовая
физика, генетика, некоторые другие науки. Это путь конструирования
«интеллигибельной материи» , своего рода «понимателъных вещей», кон­
цептуальных схем и структур, облегчающих не только наблюдение,
представление, но также оперирование и управление объектом исследо­
вания. Именно такую функцию выполняет предложенный в статье вари­
ант структуры сознания.
Следовательно, общий вывод, к которому мы приходим, состоит в
том, чтобы заменить проблему наблюдения задачами конструирования,
формирования, генетического моделирования явлений со знания и психи­
ки. Такая замена исследовательской установки вовсе не означает отка­
за от анализа и совместного изучения выделенных слоев сознания и их
образующих. Напротив, главное внимание должно быть уделено порож­
дающим свойствам каждой из образующих сознания и прежде всего
биодинамической ткани. Представляют не меньший интерес законы
трансформации выделенных образующих друг в друга, законы компози­
29


ции «материалам в самое сознание, в его многочисленные индивидуаль­
ные и социальные формы, обладающие определенными функциями, ха ­
рактеризующиеся разнообразными состояниями и обеспечивающиеся
соответствующими механизмами. Для изучения законов генезиса, транс­
формации образующих сознания и композиции целого сознания, равно
как и его декомпозиции, разрушения, необходима организация подлинно
междисциплинарных исследований.
В заключение вернемся к основной проблеме, которая была поставле­
на в начале статьи. Несмотря на перечисленные сложности, связанные
с представлением, пониманием и изучением именно такой структуры
сознания, трактуемого нами как самый сложный функциональный орган
индивида и социума, эта трактовка открывает новые возможности меж­
дисциплинарных исследований, содержит в себе определенный объясни­
тельный потенциал по отношению к таким классическим проблемам,
как «бытие и сознание» , «наблюдаемость сознания» , «вневременность и
внепространственность идеального», «механизм ы свободного действия».
К этому потенциалу мы пока едва лишь прикоснулись.


ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Проблемы разработки концепции
современного социализма
От р ед а кц и и . В 1987/88 учебном году£ Институте общественных паук при ЦК
КПСС начал работать методологический семинар, посвященный обсуждению акту­
альных и дискуссионных вопросов развития марксистско-ленинской теории, стра­
тегии и тактики коммунистического и рабочего движения, разработке концепции
современного социализмаВ апреле 1987 г. состоялось обсуждение доклада руково­
дителя семинара, доктора философских наук Ф. М. Бурлацкого «Проблемы разра­
ботки концепции современного социализма».
Публикуя доклад и материалы его обсуждения, редакция исходит из того, что
в настоящее вр ем я в общественном сознании происходит не име ющий прецеде нта
в прошлом процесс ломки многих догматизированных, отживших представлений о
социализме. Формируется достоверная картина развития общества в период культа
личности и времен застоя. В то же время новое видение социализма складывается
еще очень медленно, много неясного в наших представлениях о социализме, путях
и з акон оме рно стях его развития. Поэтому нам представляетс я важным пр и в ле ч ь
внимание общественности к пока еще редким попыткам обществоведов разобраться
по существу в этих сложных, во многом новых проблемах теории.
Ф. М. БУРЛАЦКИЙ, доктор философских наук, Институт обществен­
ных наук при ЦК КПСС.
Разработка концепции современного социализма предполагает срав­
нительный анализ реального опыта социалистических стран, его сопо­
ставление с социалистическим идеалом, очерченным основателями нау ч­
ного коммунизма, с интересами, чаяниями и надеждами рабочего класса
и всех трудящихся. Достижения, проблемы и перспективы современного
социализма могут быть поняты в полной мере в сопоставлении с опытом
современного капитализма, ибо, согласно марксистской теории, социа­
лизм представляет собой не докапиталистическое, а послекапиталистиче-
ское общество, а зто предполагает более высокий уровень индустриаль­
ного и научно-технического развития, производительности труда, благо­
состояния и культуры народных масс, чем при капитализме. Отсюда
масштабность широкой программы перестройки, революционных реформ,
демократизации, намеченной XXVII съездом КПСС, которая находит все
более активную поддержку в других странах социализма.
Для понимания процессов, идущих в социалистическом мире, жизнен ­
но необходимо новое мышление, которое затрагивает и некоторые фун­
даментальные вопросы нашей философии. К ак говорил М. С, Горбачев,
«... нужно новое мышление, нужно преодолеть образ мысли, стереотипы
и догмы, унаследованные от безвозвратно ушедшего прошлого... Можно
сказать, мы выстрадали новое мышление, которое призвано ликвидиро-
31


ватъ разрыв между политической практикой и общечеловеческими мо­
рально-этическими нормами» *.
Реальный опыт показал разнообразие моделей социализма, которые
принадлежат, однако, новой общественно-экономической формации, по­
скольку построены на некоторых общих принципах. Раньше мы конста­
тировали разнообразие опыта социалистических революций. Затем об­
ращалось внимание на разнообразие форм власти рабочего класса.
Сейчас становится все более очевидным наличие существенных различий
в х арактере и механизме использования собственности, формах обоб­
ществления, структуре и управлении экономикой, социальной структу­
ре, уровне и образе жизни, формах и методах демократии, в культуре,
господствующем мировоззрении и др.
Различие моделей социализма определяется не только характером
революций и соотношением классовых сил, но и различием историко-
культурных цивилизаций, в рамках которых осуществляется процесс
социалистического строительства. С этим связаны, например, бросаю­
щиеся в глаза особенности социалистического развития в Венгрии и
Чехословакии в сравнении с КНР или Вьетнамом.
Важным фактором разнообразия моделей социализма стала политика
коммунистических и рабочих партий, которая раньше или позже, гл уб­
же или менее основательно отразила потребности реконструкции социа­
лизма в соответствии с уровнем современного научно-технического и
индустриального прогресса. Примером могут служить экономические и
социально-политические реформы в Югославии, Венгрии, ГДР и других
странах Восточной Европы, которые идут у же более 20 лет, а также в
Китае, где этот процесс развертывается на протяжении последних
10 лет. Длительный период застоя в Советском Союзе помешал осу­
ществлению назревш их и частично намеченных в 60-х годах реформ.
Тем большее значение имеют масштабы и темп революционных реформ,
проводимых в СССР на протяжении последних 3 лет. В связи с этим
первостепенное значение приобретает дальнейшая разработка концепции
социализма, поиски его наиболее эффективной модели. Кроме эффектив­
ности эту модель характеризуют еще два важнейших принципа.
Один из них —демократизм. Социализм привел к власти и управле­
нию представителей рабочего класса и других трудящихся классов. Од­
нако в силу отсталости политической культуры и неразвитости многих
демократических форм установилась власть для трудящихся, которая
еще должна стать властью самих трудящихся. Это предполагает широ­
кую демократизацию политической системы социалистического общества.
Другая важнейшая черта современного социализма —гуманизм. Со­
циализм не имеет иной цели, кроме повышения благосостояния и куль­
туры каждого трудящегося человека, обеспечения его экономических,
социальных и юридических прав. Это требование особенно важно в свя­
зи с необходимостью преодоления сверхцентрализма, бюрократизации,
нарушений законности и прав человека, которые имели место в ряде
стран.
Для понимания проблем современного социализма необходимо пре­
одолеть не оправдавшие себя представления о сравнительно быстром
переходе от этапа социалистического развития к этапу непосредственного
перехода к коммунизму. По меньшей мере три руководителя КПСС ис­
ходили из того, что «нынешнее поколение будет жить при коммунизме» .
В 20—30 -х и даже 50-х годах среди марксистов господствовало пред­
ставление, что строительство коммунистического общества будет связано
с двумя этапами: переходный период, затем — строительство коммуниз­
ма. Практический опыт показал, во-первых, исторически более длитель-
1
Учиться искусству жить в мире. Встреча М. С. Горбачева с участниками Меж­
дународ ного форума «За бе зъ ядерный мир, за вы живание человечества». М., АПН,
1987, с. 13 -14.
32


ное существование социализма —это целая эпоха, а во-вторых, множест­
венность этапов. Например, применительно к Советскому Союзу можно
говорить о переходном периоде; упрочении социализма на собственное
основе; строительстве развивающегося социализма, его перестройке и
ускорении, хотя возможно, что и этот период также будет знать своп
этапы и свои полосы развития. Идея «скачка в коммунизм» полностью
скомпрометировала себя на практическом опыте р яда социалистических
стран.
Новое мышление о социализме, его целях и методах, его нравствен­
ных ценностях, которое с такой силой заявл яет о себе сейчас, имеет
глубокие корни в прошлом. В сущности, оно восходит еще к истокам
нашей революции.
Уже в 20-х годах сложились не только два взгляда на социализм, но
два способа построения социализма.
Первый — «военный коммунизм» (1918—1921 гг .) . Этот способ по­
строения социализма сложился в результате жестокой гражданской
войны, но отчасти он отражал неверные полуанархические взгляды на
социализм как на систему, где ликвидируются товарно-денежные отно­
шения, торжествует приказ, прямые изъятия продукции у крестьян,
словом, насилие .
Второй способ — « но вая э кон ом ическая пол итика » (нэп) (1921—
1928 гг.) был основан на товарном хозяйстве, где конкурируют между
собой различные виды предприятий —государственные, кооперативные,
частные, где кресть янин свободно продает свою продукцию на рынке и
покупает взамен промышленные товары. Важной стороной нэпа была
демократия, особенно в партии, профсоюзах, советах , на местном уров­
не, борьба различных течений в сфере искусства и культуры.
Не входя в обсуждение вопроса о том, почему и как был свернут
нэп, замечу, что борьба двух тенденций, двух подходов, двух представ­
лений о социализме шла на протяжении всей нашей истории. Жертвами
этой борьбы стали такие сторонники продолжения политики нэпа, как
Н. И. Бухарин, Я. Э. Рудзутак, А. И. Рыков, а также С. М. Киров.
Они были убраны Сталиным. После второй мировой войны с идеями
восстановления нормального обмена и хозяйственного расчета (само­
стоятельности заводов, фабрик, колхозов) выступал Н. А. Вознесен­
ский, который также был репрессирован.
Сейчас, когда партия выдвинула задачи перестройки и ускорения со­
циально-экономического развития страны, чрезвычайно важно соизме­
рить наши планы с заветами В. И. Ленина. Особую ценность представ­
ляют его последние работы, которые были названы «политическим заве ­
щанием Ленина».
Наряду с восстановлением справедливости в отношении соратников
Лепина стоит задача очищения ленинизма от сталинских искажений и
деформаций. Именно это было сделано X X V II съездом КПСС и после­
дующими Пленумами ЦК партии, что стало важной предпосылкой вы­
работки курса на ускорение и перестройку.
В работе «Основы ленинизма» и в особенности в своих выступлени­
ях в период коллективизации, на XIX съезде партии, в брошюре «Об
экономических проблемах социализма в СССР» Сталин наряду со мно­
гими правильными положениями, взятыми у Ленина, существенно иска­
зил его важнейшие идеи и заветы. В сущности, Сталин полностью от­
верг ленинское завещание, игнорировал его новаторские идеи развития
страны по пути нэпа, добровольного кооперирования крестьян, состяза­
тельности направлений в культуре и образовании, развития демократии.
Уже в «Основах ленинизма» был сделан чрезмерный упор на принуж­
дение, насилие как важнейшие средства социалистических преобразо­
ваний. П ытаясь обосновать насильственные методы обобществления в
деревне, Сталин предал забвению ленинские идеи о добровольном коо-
зз


и вр иро ван ш ж о сохранении союза пролетариата с крестьянством как
фундаменте нового общества. В 30-х годах им была выдвинута ошибоч­
на я идея о том, что по мере успехов социалистического строительства
сопротивление классовых врагов будет возрастать и классовая борьба
будет обостряться. Эта «теория» была высказана в период, когда в стра­
не уже не было эксплуататорских классов. Она была использована для
обоснования репрессий против честных коммунистов и беспартийных,
привела к трагическим жертвам.
На XIX съезде партии Сталин выдвинул неверную установку о не­
посредственном переходе к коммунизму сразу после построения основ
социализма. Эта установка Привела на практике к бюрократической де­
формации социализма, к разрушению нормального функционирования
планово-товарного хозяйства, к попыткам огосударствления колхозов,
к использованию в массовом масштабе труда заключенных. На этом же
съезде было дано одностороннее толкование функций государства. Все
дело сводилось к хозяйственно-организаторской и культурно-воспита ­
тельной деятельности Советского государства без всякой обратной связи,
основанной на самоуправлений народа, его активном участии в решении
общественных дел.
В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин
снова вернулся к своей схеме «скачка» в коммунизм. В качестве непо­
средственных задач он выдвигал переход к прямому продуктообмену,
постепенную отмену оплаты за товары и услуги, ограничение, а затем и
ликвидацию товарно-денежных отношений. Его идея о том, что в усло­
виях социализма закон стоимости действует в преобразованном виде,
послужила теоретическим обоснованием полного искажения системы це­
нообразования, хозяйственного произвола, нарушения пропорций в раз­
витии экономики.
Сталину было присуще подозрительное отношение к культуре и ин­
теллигенции. От него исходили многие решения, направленные на орга­
низацию очередных кампаний по «проработке» деятелей литературы,
искусства, кино. Проблемы гуманизма, преодоления отчуждения, состя­
зательности в культуре рассматривались им как «отрыжка» буржуазной
идеологии.
Созданная Сталиным идеология культа личности, его казарменно-уто­
пические идеи «скачка» в коммунизм стали тормозом в развитий на­
шей страны, отрицательно повлияли на строительство социализма в
странах Восточной Европы и Китае, подрывали веру в социализм в
странах капитала. Вот почему такую огромную роль в повороте страны
к лучшему будущему сыграл XX съезд КПСС. На нем был нанесен
мощный удар по идеологии и практике культа личности, положено нача­
ло новому курсу, основанному на восстановлении ленинских принципов,
заново пробито окно в современный мир. В докладе М. С. Горбачева
к 70-летию Октября было отмечено историческое значение XX съезда
КПСС, роль Н. С. Хрущева в борьбе против культа личности и его по­
следствий.
С именем Хрущева связано и начало осуществления экономических
и политических реформ. Этот процесс натолкнулся, однако, на ожесто ­
ченное сопротивление консерваторов в руководстве страны, и непонима­
ние значительной массы людей. Кроме того, многие реформы были не­
продуманны (например, разделение обкомов и райкомов партии и даже
органов власти —Советов —на две группы: промышленную и сельско­
хозяйственную и др.) . В результате реформы захлебнулись, а к руко­
водству страной пришли консервативные силы, что привело к замедле­
нию темпов экономического развития и темпов роста уровня жизни лю­
дей, к прогрессирующему отставанию в разработке и внедрении новой
технологии. Особенно остро эти проблемы стали сказываться в 70-х го ­
дах, когда во всем мире произошла новая технологическая революция.


Закончилось это застоем, появилась угроза социальной напряженности
и даже политического кризиса.
Мысленно возвращаюсь в этой связи к дискуссиям, которые идут в
нашей стране, и, в частности, к той политической акции, которая была
предпринята «Советской Россией», опубликовавшей 13 марта с. г . ста^
тью «Не могу поступиться принципами». Возникает вопрос: с какой
целью была предпринята эта акция и почему в центр внимания была
поставлена проблема Сталина? В сущности, дискуссия, которую мы ве­
дем, имеет главной целью понять, что нам делать сегодня; это спор
между сторонниками революционных структурных преобразований об­
щества и, я бы сказал, сторонниками организационных, кадровых пере­
мен. А здесь центр был смещен на вопрос о Сталине, произошла подме­
на понятий. Полагаю, что цель этой акции состояла в том, чтобы раско­
лоть общественное мнение в партии, в стране по вопросу, который до
сих пор в массовом сознании пронизан колоссальными стереотипами,
наслоениями в силу исторических причин и нашей политической куль­
туры.
С учетом этих соображений хотелось бы отметить историческую не­
точность утверждений о якобы происшедшем с приходом к власти Ста­
лина контрреволюционном перевороте. Против кого переворот? В Полит­
бюро были «леваки», партия на 2/3 придерживалась иллюзии военного
коммунизма. А в народе жили иллюзии авторитарно-патриархальной
власти, его сознание было пропитано идеологией ку ль та личности.
Несколько слов об отношении к наследию классического марксизма.
Давайте учиться у классиков культуре научного анализа, пониманию
разнообразия постановок проблем и, самое главное, на этой основе будем
очищать наш у теорию, чтобы сделать ее методологически эффективной
для анализа совершенно новой исторической реальности. Марксизм мы
получили из рук предыдущего поколения. Но важно оценить и марксизм,
и ленинизм прежде всего в свете современного опыта. Какое представле­
ние имел Маркс о современной технике и технологии, о полете на Луну,
о ядерном оружии, о том кавардаке, который случился с человечеством
в силу демографических, экологических и всех других обстоятельств?
Да никакого. Наши классики были утопистами в отношении быстрого
перехода к коммунизму. А политические деятели социалистических госу­
дарств, не освободившиеся от догматических пут, не учитывали реаль­
ностей второй половины XX века.
Современный опыт особенно предостерегает нас против двух край­
ностей в подходе к социалистическому идеалу. П ер вая —игнорирование
или смазывание необходимости коренного преобразования структуры об­
щества, прежде всего экономической системы на основе обобществления
орудий и средств производства. Иа этой позиции стоят социал-демок­
раты.
Другая крайность —игнорирование положения личности, трудящего­
ся человека, всего образа жизни людей. Против этой крайности, которая
воплотилась в опыте сталинизма, «народных коммун» и «культурной
революции» в Китае, в опыте Кампучии Пол Пота, также решительно
предостерегали основоположники нашего у чения ка к против «больной
тени» подлинно научного коммунизма.
«Этот коммунизм,—писал
К. Маркс,—отрицающий повсюду личность человека, есть лишь после­
довательное выражение частной собственности... Всякая частная собст­
венность как таковая ощущает —wo крайней мере — по отношению к
более богатой частной собственности —зависть и ж аж ду нивелирования...
Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивели­
рования, исходящее из представления о некоем минимуме. У него —
определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собст­
венности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз
из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из воз­
35


врата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потреб-
ностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной
собственности, но даже и не дорос еще до нее» 2.
Опыт социалистических стран подтвердил, что главной особенностью
социализма я вл яется победа общественной собственности. Это то, что
сейчас отрицают некоторые западные теоретики освободительного дви­
жения, которые говорят о «смешанной экономике», включающей в себя
общественную собственность и частную собственность —и не только на
этапе антимонополистической борьбы, но и в самом социалистическом
идеале. Другой крайней позиции придерживаются «леваки», которые
отождествляют общественную социалистическую собственность и госу­
дарственную собственность. Конечно, основой общественной социалис­
тической собственности явл яется государственная собственность в обла­
сти промышленности, ко оперативная —в деревне. Это несомненно. Но
не всякая государственная собственность является общественной, социа­
листической. «Если государственная табачная монополия есть социа­
лизм,—остроумно отмечал Энгельс,—то Наполеон и Меттерних несом­
ненно должны быть занесены в число основателей социализма» 3.
Опыт показал, что само по себе огосударствление орудий и средств
производства при всей прогрессивности этого процесса отнюдь не всегда
носит социалистический характер.
Все дело в том, что огосударствление собственности —как предсказы­
вали К. Маркс и Ф. Энгельс и подтвердила наш а эпоха —вовсе не од­
нозначно утверждению социалистической собственности и социалистиче­
ских производственных отношений. Несомненно, что господство частной
собственности порождает эксплуататорское общество. Но всегда ли го­
сударственная собственность неизбежно приводит к социальному равен­
ству и социализму? Опыт нашего века дает отрицательный ответ на этот
вопрос. Государственная собственность —гибкая форма собственности,
она может служить и социалистическим и несоциалистическим целям.
В нашу эпоху можно разграничивать следующие виды государствен­
ной собственности в несоциалистических странах:
1. Государственно-монополистическая собственность в условиях раз­
витого капитализма, где государственный сектор составляет в промыш­
ленности 20—30 процентов. В таких условиях государство в общем и
целом выражает интересы монополии (а также в той или иной степени
всей буржуазии), и государственная собственность в конечном счете
служит интересам тех же монополий.
2. Государственно-капиталистическая собственность, х арактер ная
для стран слаборазвитого капитализм а, которые не достигли еще своей
монополистической стадии. Это можно наблюдать прежде всего в разви­
вающихся странах капиталистической ориентации, а также во многих
среднеразвитых капиталистических странах, например, в Латинской
Америке. Государственная собственность в развивающихся странах ка­
питалистической ориентации достигает 50, а иной раз 70—80 процентов
в промышленности, но она отнюдь не служит базой для социалистиче­
ских отношений и преобразований.
3. Феодальная государственная собственность. Этот вид собственно­
сти можно наблюдать в ряде развивающихся стран, и прежде всего в
Африке. Во многих случаях феодальная государственная собственность
переплетается с государственным капитализмом, примером чего служит
Саудовская Аравия.
Что же является критерием для отнесения государственной собствен­
ности к социалистической? Прежде всего хар актер производственных от­
ношений (отсутствие эксплуатации), природа власти (рабочий класс,
2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 114—115.
3 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 289.
36


трудящиеся рз^ководят государством), образ жизни (высокий жизненный
уровень, удовлетворение экономических и социальных прав и участие
трудящихся в управлении). Государственная собственность становится
социалистической не потому, что она явл яется государственной, а пото­
му, что она находится в руках социалистического государства, которое
распоряжается ею в интересах рабочего класса и всех трудящихся. Это
значит, что государственная собственность играет ту роль, которую иг­
рает само государство. Важным внешним показателем характера систе­
мы является политика —экономическая, социальная, культурная, а так ­
же внешняя политика.
На XXVII съезде КПСС был восстановлен диалектический метод
анал иза всего опыта, накопленного современным социализмом. На про­
тяжении прошедших десятилетий в нашей теоретической мысли можно
было отметить различного рода ко лебания в подходе к этому вопросу.
Немало вреда нанесло то, что можно было бы назвать вульгарным и
даже обывательским толкованием диалектики. Закон единства и борьбы
противоположностей, сформулированный Марксом и Энгельсом и разви­
тый Лениным, был как бы разделен на две части. Единство стало клю­
чевой, едва ли не исключительной характеристикой для определения
социализма, источников его развития и движущих сил. А противоречия
стали, в сущности, монопольным принципом для анализа процессов,
происходящих в современном капитализме, во всем несоциалистическом
мире, и —что было особенно опасно с политической точки зрения —в
подходе к международным проблемам, характеру взаимоотношений со­
циалистических и капиталистических стран на мировой арене.
В период 30-х годов в нашей стране преувеличивалось значение про­
тиворечий социализма (сталинский тезис о росте, обострении классовой
борьбы). Напомню также, что в основу так называемой «культурной ре­
волюции» в Китае легла концепция «обострения противоречий внутри
народа». Нет нужды говорить о том, с какими драматическими эксцесса­
ми это было связано на практике.
С другой стороны, в последние 20—30 лет в нашей теории и в осо­
бенности в пропаганде, можно без преувеличения сказать, замалчива­
лись противоречия социализма. Недооценка противоречий как источника
развития социализма и всего современного мира в целом послужила ба­
зой для консервативного, застойного мышления и отвечающей ему по­
литики.
Проблема механизма разрешения противоречий и их использования
в качестве источника развития стала чрезвычайно важной для анализа
социалистического общества. Долгое время противоречия при социализ­
ме рассматривались главным образом или почти исключительно с одной
точки зрения: как источник трудностей, негативных процессов. Словом,
как нечто плохое, что надо как можно скорее преодолеть или, как часто
говорили, « ликвидировать». Т ак ая «ликвидация» нередко сводилась к
замалчиванию реальных проблем, возникающих в обществе.
В самое последнее время, когда принцип противоречий был восста­
новлен в своих правах для анализа социализма, многие философы сосре­
доточили свои усилия на вопросе о том, являются ли они, эти противо­
речия, антагонистическими или неантагонистическими и могут ли одни
перерастать в другие. Эта тема попала в поле зрения не случайно. Она
представляла собой попытку теоретического осмысления кризисов в ряде
социалистических стран: в Венгрии в 1956 г.; в Чехословакии в 1968 г.;
в Польше на рубеже 80-х годов; так же как и «культурной революции»
в Китае в 60-х годах.
Эти вопросы, безусловно, заслуживают внимания. Необходимо глуб­
же анализировать объективные и субъективные источники кризисных
явлений и социальной напряженности в странах социализма, особенно в
тех, которые находятся на начальном этапе социалистического строи-
37


тельства, или в таких странах, где субъективизм и волюнтаризм в поли­
тике руководящих сил становится фактором торможения развития
страны.
Тем не менее, думается, что главная проблема лежит в другой плос­
кости. Это —понимание противоречий социализма как важнейшего дви­
гателя процесса развития, внутреннего мотора динамичности и состяза­
тельности общества. Полагать, что социализм —это непротиворечивое,
бесконфликтное общество, лишенное состязательности и борьбы, не
только неправильно, но и опасно. Это может привести к серьезным
ошибкам в экономической и социальной политике.
Особенно важно анализировать противоречия между современным
уровнем развития производительных сил в условиях новой технологиче­
ской революции и производственными отношениями, всем механизмом
хозяйственного управления; противоречия между централизованным
планированием и товарно-денежными, рыночными отношениями; между
развитием экономической и социальной сферы; противоречия между со­
циальными группами в условиях социального единства; между социаль­
ной справедливостью и эффективностью; между требованиями профессио­
нализма и участием в управлении всех трудящихся; между централизо­
ванным руководством и растущим влиянием общественного мнения на
принимаемые решения и другие. Все эти противоречия —не аномалии,
не отклонения от какого-то магистрального процесса изменений. Они мо­
гут и должны быть обращены во благо социализма умелой политикой.
Стратегия крутого перелома, крупных экономических и социальных
преобразований, намеченная X XVII съездом КПСС, хшеет своей важ­
нейшей задачей переход к качественно новой ступени развития социа­
лизма. Известно, сколь многого достигла наш а страна в своем индуст­
риальном развитии. Экономическая и военная мощь нашей державы,
решение проблем социального и национального равенства, духовного раз­
вития человека —все эти завоевания первопроходцев новой, социалисти­
ческой цивилизации говорят сами за себя.
Важнейший фактор перемен —преодоление наследия командно-адми­
нистративных методов. Деформированная в результате реяшма личной
власти Сталина административно-командная экономика обнаружила ряд
пороков.
Самый очевидный —произвол в экономической политике на протяже­
нии многих десятилетий. Речь идет прежде всего об административной
по преимуществу коллективизации в 20-х годах, о сверхиндустриализации
в 30-х годах, о ликвидации приусадебных участков в 50-х годах, о за­
стое в 70-х годах. Выходит, дело в самой структуре хозяйствования,
которая по своей природе податлива произволу или, во всяком случае,
не имеет гарантии в себе самой от экономического произвола. Распла­
той за это становится технологическая и техническая стагнация.
Другой порок такой системы у пр авл ения —хронический недостаток
продовольствия, товаров и услуг. В отличие от экономики капитализма с
ее кризисами перепроизводства командно-административная экономика
так и не смогла избавиться от постоянного дефицита. Заклинания и обе­
щания руководителей не меняли дела. Значит, порок лежит где-то в
основании функционирования такой системы.
Наконец, еще одна черта экономической системы прежнего перио­
да —тенденция к самоизоляции. Л юбая экономика в наше время, если
ока стремится быть на современном уровне, не может развиваться без
теснейших экономических связей с экономикой других стран, без у ча­
стия в международном экономическом разделении труда. У нас в значи­
тельной степени докапиталистическое общество по уровню р азвития
производительных сил.
Анализируя китайский опыт 60-х годов, мы обращались к тому, что
писалось в «Манифесте Коммунистической партии» о феодальном социа*
т


лизме, о мелкобуржуазном социализме. Конечно, анализируя свой опыт,
следует иметь в виду подобные характеристики. С моей точки зрения,
надо рассматривать социализм как процесс, где самое главное не
индустриализация, а реальное развитие новых общественных отно­
шений.
Кстати, о развитом социализме (потом его сделали развитым социа­
лизмом). Я об этом впервые писал в «Правде» в 1966 г. Но хотел бы
напомнить, что моя статья называлась «О строительстве развитого со­
циалистического общества», и я не с ты жусь ее. Там совершенно очевид­
ным образом говорилось о том, что у нас отсталые формы социализма,
говорилось и об экономических реформах, и о научном управлении, и о
развитии демократии, и о ряде других актуальных ныне моментов. Но
потом вдруг появилась формула, что у нас все уже построено, и появи­
лось недоумение: если у нас развитой социализм, а производительность
труда в ГДР, Чехословакии много выше и живут там лучше, а они
только строят развитой социализм, то как быть? А если взять произво­
дительность труда в Японии, в ФРГ и США, которая в несколько раз
выше нашей, жизненный уровень выше, то как с этим справиться в тео­
ретическом отношении? Получалась чепуха.
Вопрос о социалистической формации. На возр ажения по доводу это­
го понятия хотел бы сказать следующее: разве у нас система не имеет
каких-то базисных (и надстроечных) основ, разве она висит в воздухе,
какая-то переходная, торопливо бегущая в неведомый коммунизм, кото­
рый нам до сих пор окончательно неясен? Если система имеет свои ос­
новы, стало быть, она представляет собой формацию. Как раз понятие
« социалистическая формация» и дает нам возможность р ассматривать в
одном лоне разнообразные модели социализма, разнообразие форм вла­
сти, форм организации экономики.
Была ли альтернатива сталинскому пути? Конечно. Если бы Ленин
прожил еще 10—15 лет, разве страна шла по тому же пути? Нам кажет­
ся это странным, потому что не укладывается во внешне марксистские
схемы: решающая роль народных масс в истории и т. д. и т. п. А если
освободиться от влияния заданных схем, то нельзя не прийти к выво­
ду: да, развитие было бы другим, никто бы его не снял с работы, как
Хрущева. Это не удалось бы никому, хотя тогда уже были силы, кото­
рые этого хотели. И партия пошла бы за Лениным, большинство бы по­
шло за ним. Так же как партия пошла за ним в труднейший период
перехода от военного коммунизма к нэпу, а это был психологический
перелом, может быть, не менее сильный, чем тот перелом, который мы
сейчас переживаем.
Очень интересный вопрос —о причинах инерционности системы,
о том, что Мао Цзедун называл волнообразным развитием социалисти­
ческих стран. У него была такая мысль: страна доходит до определенно­
го предела в использовании новых форм и упирается в тупик. Возьмем
Югославию с ее опытом создания рабочих советов и самоуправления.
Почему же в Югославии и этот самоуправляемый, децентрализованный
социализм сейчас зашел в тупик и столкнулся с очень сложными про­
блемами? Я думаю, что причин здесь две. Одна —в том, что эта цовая
форма себя исчерпала. Здесь мелкотоварное сельское хозяйство, оно
оказалось более эффективным, чем наши колхозы, но оно не выдержива­
ет никакого сравнения с крупнотоварным хозяйством стран Запада. Зна­
чит, эта форма стала препятствием. И* кстати говоря, самоуправляемые
формы перенесли бюрократизм из центра на места. И этот бюрократизм
ничуть не лучше прежнего.
Другая проблема, которая совершенно не разработана в марксизме,—
это проблема историко-культурных цивилизаций. Один из аспектов про­
блемы историко-культурных цивилизаций —тип работника, который она
создавала, культура труда, профессионализм, способность к порядку и


организации. Мы упираемся не только в определенные отсталые формы
социализма, которые пытаемся преодолеть, как бы их ни назвали —
сталинскими или несталинскими. Мы упираемся в некоторые особенно­
сти развития нашей цивилизации и должны это понять.
Если бы я попытался оценить то, что происходит сейчас в целом в
социалистической системе, то позволил бы себе сказать, что мы столк­
нулись с кризисом государственной формы социализма, а не с кризисом
социализма в целом. Это этап перехода социализма в какую-то новую
форму. Мы не знаем в какую. Но социализм себя не исчерпал, он дол­
жен найти новую форму для того, чтобы преодолеть этот кризис.
Большое значение имеет анализ объективных причин структурных,
революционных реформ. Главная объективная причина —необходимость
преодоления технологического отставания, внедрения достижений науч­
но-технической революции не только в экономику, но и в управление,
культуру, весь образ жизни. Еще одна важная причина —появление
предкризисных явлений в некоторых странах социализма. Это проявляет­
ся в растущем технологическом отставании от индустриально развитых
капиталистических стран; отставании по уровню и качеству жизни,
в замедлении темпов экономического развития, в формировании «эконо­
мики дефицита», в росте задолженности капиталистическим странам,
в бюрократизации управления и падении нравов, размывании социали­
стических ценностей и др.
Можно назвать следующие основные черты модели эффективно­
го, демократического, гуманистического социалистического общества:
1) планово-товарная экономика; 2) множественность видов обществен­
ной собственности —возвышение государственной до уровня общенарод­
ной, развитие кооперативной, семейной, индивидуальной форм и др.;
3) развитие гражданского общества и подчинение государства общест­
ву; 4) разделение власти, полномочий и функций между партийными,
государственными и общественными организациями, преодоление бюро­
кр атизма; 5) развитие самоуправления, формирование общественного
мнения как фактора политического процесса, построение государственно­
го управления по принципу —лучше меньше, да лучше; развитие выбор­
ности, ротации кадров, профессионализма; 6) экономическая состязатель ­
ность (социалистическая конкуренция) и состязательность культурных
направлений, воспитание социалистической личности, полное преодоле­
ние наследия авторитарно-патриархальной культуры и формирование
социалистической культуры. Бее эти преобразования направлены на
укрепление социализма, руководства со стороны коммунистической пар­
тии, общенародной власти. Важно сознавать при этом, что формирование
качественно новой модели социализма и решение соответствующих про­
блем займет длительный период.
Поэтому «демократический», этический, гуманистический социализм
является важной составной частью социализма научного. Социализм
имеет простую и очевидную цель: благосостояние и куль тура человека
труда. Все остальное —и индустрия, и обобществление —это средства
дл я осуществления этой цели.
Как можно было бы с учетом этих соображений охарактеризовать
основное содержание задач партии и народа на нынешнем этапе уско­
рения и перестройки?
Во-первых,—и
это самая главная, самая трудная задача —нашей
стране предстоит достигнуть нового уровня в технико-экономическом
развитии, с учетом нового технологического переворота, связанного с ав ­
томатизацией и механизацией производства, использованием компьюте­
ров, роботов, робототехники, новых источников энергии, в том числе
ядерной, новых материалов и технологий. Иными словами, речь идет о
переходе к высокоразвитому уровню индустриализации и гармоничному
развитию всех отраслей народного хозяйства страны.
40


Во-вторых, каш ей стране предстоит осуществить переход от преиму­
щественно административно-командного управления народным хозяйст­
вом к планово-товарной самоуправляемости экономической системы;
подтянуть отстающие отрасли, прежде всего сельское хозяйство, сферу
услуг, всю инфраструктуру и постепенно достичь высокого уровня произ­
водительности труда и соответствующего этому уровню качества жизни
советского народа.
В-третьих, стоит задача постепенно осуществить качественные сдвиги
в структуре экономики, производства и потребления, поднять и изме­
нить характер и культуру труда, стимулирования трудовой деятельности
в соответствии с требованиями постоянного научно-технического про­
гресса.
В-четвертых, перед страной стоит задача достижения нового уровня
культурного развития общества, образования, профессионализма и марк­
систско-ленинского воспитания социалистической личности, последова­
тельного осуществления на практике принципов социальной справедли­
вости.
В-пятых , речь идет о демократизации всей политической системы,
государственного аппарата, стиля партийного руководства, о расширении
гласности, о возрастании роли Советов, развертывании местной инициа­
тивы, расширении участия трудящихся в управлении, в особенности в
рамках трудовых коллективов.
В международном плане этап ускорения и перестройки социализма
тесно связан с ускорением нашего всестороннего сотрудничества со
странами социалистического содружества, со всеми социалистическими
государствами. На этом этапе в полной мере осуществляется ленинское
предвидение того, что цельный социализм создается на опыте многих
стран.
Очевидно, что новое мышление по поводу судеб современного социа­
лизма выдвигает особенно высокие требования к развитию теоретической
мысли. Руководство нашей страны остро поставило эту проблему на Все­
союзном совещании заведующих кафедрами общественных наук высших
учебных заведений в октябре 1986 г. Если попытаться кратко суммиро­
вать эти требования, то они могут быть сведены к необходимости иссле­
довать и разработать:
—
Политическую экономию социализма на основе гигантского пр ак­
тического опыта социалистического развития в СССР и странах мировой
социалистической системы. Особого внимания заслуживает вопрос о
взаимодействии производительных сил и производственных отношений,
плана и рынка, закона стоимости и экономии затрат, о переходе от экс­
тенсивного к интенсивному народному хозяйству, о путях коренной пере­
стройки производственных отношений и упр авления в условиях господ­
ства общественной собственности.
—
Социологию социализма —дать конкретный анализ классовых и со­
циальных групп, в том числе трудовых коллективов, наций и националь­
ных отношений, реально существующих противоречий и путей их ис­
пользования в интересах ускоренного развития страны, общественных
причин роста преступности, коррупции, алкоголизма, наркомании, про­
ституции и других социальных болезней, путей их преодоления посред­
ством крупных социальных реформ.
—
Политическую н ауку, изучающую институты советской политиче­
ской системы и дающую научно обоснованные рекомендации по демокра­
тизации общества, прежде всего на уровне трудовых коллективов, мест­
ного самоуправления, защиты прав и свобод личности, повышения роли
и влияния общественного мнения.
—
Социальную и политическую психологию, в центре которых нахо­
дилась бы проблема человеческого фактора, путей воспитания социали­
стической личности —активной, инициативной, компетентной, способной
41


максимально использовать достижения современной технологической ре­
волюции, глубоко преданной социалистическим идеалам.
Наконец, нуждается в серьезном развитии философия, прежде всего
разработка ключевого марксистского принципа о единстве и борьбе про­
тивоположностей, системного анализа (для изучения социалистического
общества и всего современного человечества, проблем философии мира,
предотвращения термоядерной войны, решения глобальных проблем).
Было бы неверно утверждать, что все эти проблемы не разрабатыва­
лись в наших общественных науках. Напротив, имеется немалая лите­
ратура, связанная почти с любым из названных направлений теорети­
ческой мысли. Но сейчас речь идет о подходе, основанном на новом
мышлении, выработанном на XXVII съезде КПСС и подкрепляемом
экономической, социальной и политической практикой. Очевидно, что
перестройка требует качественных перемен в общественных науках.
А. П . БУТЕНКО, доктор философских наук, Институт экономики
мировой социалистической системы АН СССР.
Мне, почти четверть века проработавшему в Институте экономики
мировой социалистической системы, сейчас часто задают вопрос: вы все
больше и больше уделяете внимания советскому обществу и критике
Сталина. Что это — смена профессиональной ориентации или дань моде?
Отвечаю: ни то и ни другое, ибо нельзя мыслить мировую систему со­
циализм а без Советского Союза, это во -первых. А во-вторых, СССР —
первая страна социализма, построенное здесь общество, желаем мы этого
или нет, явилось своеобразной матрицей для экспортного тиражирования
наших успехов и недостатков. Поэтому многое, что имеется в других
странах социализма, так или иначе связано с тем, что было у нас.
Нельзя понять мир социализма, не поняв происшедшего и происходяще­
го у нас.
События, участниками и современниками которых хмы с вами являем­
ся, не имеют аналога в истории. Огромная страна, совершившая в
1917 г. самую глубокую в истории социальную революцию, снова охва­
чена переменами, призванными изменить облик общества, вернуть социа­
лизму человеческое лицо, утвердить строй реального, по-марксистски
понимаемого гуманизма, служащего человеку труда и возвышающе­
го его.
Сразу же следует подчеркнуть, что это не первая, а уже вторая
попытка придать реальному социализму человеческий облик; первая,
предпринятая тридцать лет назад, на XX и XXII съездах КПСС, потер­
пела неудачу, не привела к ожидавшемуся результату по многим при­
чинам.
Но особенно для нас важно то, что те же силы —силы партийно­
государственной бюрократии,— которые сегодня тормозят перестройку,
которые инициировали опубликование статьи Н. Андреевой, будучи тогда
недовольными политикой Н. С. Хрущева, «собрались с духом» и в середи­
не 60-х годов повернули вспять, повели дело к тому, что линия XX и
XXII съездов нашей партии «ушла в песок», наступила длительная
полоса застоя и стагнации, нарастания кризисных явлений в советском
обществе.
КПСС исходит из того, что нынешняя перестройка не просто вторая,
а решаю щая попытка придать обществу истинно социалистический вид.
Перестройка, ка к отмечал М. С. Горбачев на февральском (1988 г.)
Пленуме ЦК КПСС, если взять ее духовные измерения,— это одна из
решающих попыток в полной мере восстановить в глазах всех огромное
значение социалистических ценностей, главная из которых —ориентация
на человека труда. Надо снять с ценностей и идеалов социализма ржав­
чину бюрократизма, очистить от всего бесчеловечного, чем пытались их
42


подменить, высвободить лучшие, созидательные силы человека, обеспе­
чить духовный расцвет личности.
Подходя с этих позиций к оценке происходящего, я считаю, что
сегодня для понимания многих насущных вопросов и перспектив раз­
вития ключевое значение имеют два взаимосвязанных вопроса истории
советского общества: во-первых, оценка существа взглядов и политики
Сталина; во-вторых, оценка природы утвердившегося в Советском Союзе
общественного строя.
Нам сегодня крайне необходимо, чтобы историки и философы, все
обществоведы шаг за шагом проанализировали взгляды и политику Ста­
лина, дали ответ на главный вопрос: был ли он марксистом-ленинцем
или нет? Я считаю, что в сталинский марксизм-ленинизм сегодня верят
или только по привычке, или из сознательного желания защитить пре­
ступления, извращения и деформации, совершенные самим Сталиным и
при нем. Мы уже имеем по ряду вопросов —по национальной и аграр­
ной политике, теории классовой борьбы в переходный период, по полити­
ческой власти в 30-е гг .,
по вопросам подготовки к войне, по р яду
аспектов внешней политики —не только частное, но и общепартий­
ное суждение, оценивающее взгляды Сталина как несовместимые с
марксизмом-ленинизмом . Но это необходимо проделать по всему комп­
лексу вопросов и применительно ко всей истории конца 20-х
—начала
50-х гг.
Признание того, что Сталин не был марксистом-ленинцем, или даже
констатация многих грубейших извращений им марксизма-ленинизма
имеют принципиальное значение для оценки всего характера тогдашней
политики большевистской партии и последствий такой политики не толь­
ко в нашей стране, но и за рубежом, в том числе в странах социа­
лизма.
Второй вопрос не менее сложен —он касается характера того обще­
ственного строя, который был создан при Сталине в нашей стране. Оче­
видно, что ответ н а этот вопрос связан с ответом на первый вопрос;
не решив твердо первый, нель зя окончательно ответить на второй.
Моя позиция с учетом сделанных оговорок заключается в следую­
щем. После смерти Ленина, когда во главе большевистской партии встал
Сталин, произошла —на рубеже 20—30 -х годов —подмена ленинской
концепции социализма сталинской концепцией, сталинским видением
социализма. Сталин исходил из того, что построить социализм —это зна ­
чит огосударствить все средства производства в промышленности и обес­
печить стопроцентную коллективизацию крестьянских хозяйств. При
этом он считал, что для достижения этой цели вполне применимы не
только государственное принуждение, но также беззаконие и массовые
репрессии.
И все же нельзя отрицать, что под руководством Сталина советское
общество глубоко изменилось: настойчиво ликвидировалась частная
собственность, некогда отсталая «лапотная Россия» покрылась тысячами
новых фабрик и заводов, колхозов и совхозов. Исчезли эксплуататоры-
капиталисты, не стало и капитализма. Сталин, указывая на все это, ска­
зал, и все поверили: «Это —социализм».
Однако чем дальше, тем становилась все яснее вначале не доходив­
шая до сознания истина: жить без капиталистов, это еще далеко не зна­
чит жить по-социалистически! Сталинское примитивное мышление на вя­
зало нам черно-белое восприятие мира: или капитализм —или социа­
лизм. Но реальная жизнь гораздо более вариантна. Вот и у нас
получилось ни то и ни другое, а нечто иное. Что?
Поскольку Сталин, несомненно , был человеком сильной воли, обладал
организаторскими способностями, был упрям и настойчив до жестокости
в своих действиях, то, подчинив своим целям и партию, и государствен­
ный аппарат, он, организуя с их помощью повседневную деятельность


масс, добился своего: в Советском Союзе к концу 30-х годов было реали­
зовано сталинское видение социализма, был в основном построен ста­
ли н с к и й государственно-административный социализм с господством пар ­
тийно-государственной бюрократии, с его массовыми репрессиями и
человеческим страхом, без элементарной демократии и гласности, социа­
лизм, вполне соответствовавший каноническим представлениям марксиз­
ма не о действительном, а о казарменном социализме. По К. Марксу,
это строй, отрицающий личность человека. Здесь, по мысли Маркса,
стремлением каждого будет производить для общества как можно боль­
ше и потреблять как можно меньше. Именно такой социализм —надо
это особенно подчеркнуть —и явился той матрицей, с которой тиражи­
ровался социализм в зарубежных странах после второй мировой войны
со всеми сегодняшними последствиями для развития этих стран.
После смерти Сталина пришедший к руководству Н. С. Хрущев,
безусловно, являвш ийся политическим самородком и в то же время сыном
своего времени, сумел в исключительно слояшых тогдашних условиях
собрать необходимые здоровые силы, достаточные дл я критики куль та
Сталина, разоблачения его беззаконий и массовых репрессий, а это было
сделать, на мой взгляд, труднее, чем сейчас. Начался процесс возвраще­
ния социализму его человеческих черт, восстановления демократических
принципов и норм. Однако Хрущев прекрасно понимал, что суть сталин­
ской системы —в осуществлении интересов партийно-государственной
бюрократии, в ее командно-приказных методах управления страной, в ее
номенклатурной системе — антидемократической и антисоциалистической
по своему существу. Именно в этой системе находятся объективные кор­
ни культа личности.
Поэтому, как только Хрущев попытался затронуть эту систему, реор­
ганизуя министерства и обкомы, силы бюрократии, а вовсе не его здо­
ровье, заставили его оставить руководящий пост. Воспользовавшись дей­
ствительными ошибками, непоследовательностью, волюнтаризмом, бюро­
краты отодвинули его от власти. Надо во всем этом разобраться как
можно точнее с выявлением роли отдельных лиц, хотя в общем-то ясно,
почему именно выдвиженец Сталина Л. И. Брежнев пришел к власти.
При Брежневе и К. У Черненко была во многих своих чертах
(кроме массовых репрессий и сталинского беззакония) реанимирована
сталинская модель социализма. Поэтому можно говорить о «единой ста­
линско-брежневской модели социализма» в том смысле, что и тут, и там
за ней стоят бюрократы—эти «всемогущие ничтожества», как их назы ­
вал Н. И. Вавилов. В этом принципиальном единстве «сталинско-бреж­
невской модели социализма» — кл юч к отве ту на вопрос, почему совет­
ское обществоведение, преодолевая застой «брежневского периода» , н еи з­
бежно обращается к сталинским временам —ведь там лежат социальные
и идейные истоки этой модели. Поэтому тот, кто противится критике
сталинского деспотизма и его извращений, желает он того или нет, объ­
ективно защищает и времена брежневского застоя, препятствует устра­
нению его причин, корней.
Самый глубокий, истинно революционный смысл перестройки в том
и заключается, чтобы государственно-административный социализм с бю­
рократическими наростами, доставшийся нам от предшествующих деся­
тилетий развития, преобразовать в действительный, настоящ ий социа­
лизм. Подобное революционное преобразование по своему содержанию,
т. е. по лежащим в ого основе противоречиям, по своим движущим
силам и по характеру противоборствующих сил, не имеет аналога
в истории. В этом заключается пугающая многих необычность развер­
тывающейся перестройки, первопричина того, что кое-кто потерял ори­
ентировку, ищет и не находит своего места в совершающихся изме­
нениях.
Перестройка выполнит свое назначение только в том случае, когда
44


приведет к преобразованию сталинско-брежневского государственно-
административного социализма в истинный социализм, соответствующий
идеалам Маркса, Энгельса, Ленина,—строй, где экономически независи­
мая личность не только производит материальные и духовные ценности,
но и распоряжается ими, где налицо самоуправляющееся общество куль­
турных, развитых людей, где свободное развитие каждого является усло­
вием свободного р азвития всех, где общество возглавляется не безликим
анонимным коллективом, а открытым союзом единомышленников, забо­
тящихся не о личной власти и корысти, а о благе своего народа.
Е. А. АМБАРЦУМОВ, кандидат исторических наук, Институт эконо­
мики мировой социалистической системы АН СССР.
В нашей литературе все еще распространено упрощенное отношение
к Сталину и сталинизму —недооценка определенных корней сталиниз­
ма в нашей предшествующей истории, в сложившейся к тому времени
системе.
Дело, мне кажется, не в том, что Сталин пришел к власти в резуль­
тате некоего государственного переворота, хотя существует и такая кон­
цепция. Дело было гораздо сложнее. Если говорить об исторической
практике и истории партии, то ведь нэп большинством партии был при­
нят неохотно, с большим скрипом и в немалой степени под воздействием
ленинского авторитета. Пока Ленин был у руля государственного руко­
водства, нэп еще развивался, но уже в 1923 г. возникли так называемые
ножницы цен в результате административного нажима на рынок: тогда
были резко повышены цены на промтовары широкого потребления,
и крестьянство стало воздерживаться от продажи хлеба. И только
с возвратом к прежнему соотношению цен удалось преодолеть этот пер­
вый кризис в истории нэпа. А в 1928 г. сразу после XV съезда партии
начинается новый, самый тяжелый кризис нэпа, вызванный несколькими
факторами: с одной стороны, два неурожайных года подряд, с другой
стороны—попытка преодолеть трудности административными способа­
ми. Опять по той же причине возникли ножницы цен, но крестьян теперь
уже прямо принуждают сдавать хлеб под угрозой репрессий, как в годы
«военного ком мунизма».
Отход от нэпа начинается как раз в 1928 г., причем Сталин букваль­
но перенимает всю аргументацию Е. А. Преображенского, которого он
вместе с Бухариным за несколько лет до того критиковал за концепцию
военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Сталин критиковал Пре­
ображенского за отношение к крестьянству как к внутренней колонии
и вдруг в 1928 г. повторяет аргументы своего оппонента, говоря,
что административные меры —это как бы принудительный внутренний
заем у крестьянства, что партия должна временно поставить крестьян­
ство в худшее положение и т. д. По существу это та же самая военно-
административная концепция, укоренившаяся в партии со времен «воен­
ного коммунизма». Но если сталинская линия родилась как реакция на
сложности, которые было трудно преодолеть, то это не значит, что не­
возможно было решить внутренние проблемы путем нэпа. Опыт показы­
вает, что всякая реформаторская политика такого характера неизбежно
сталкивается с кризисными явлениями и в таких случаях возникает
искушение вернуться к старой, дореформенной линии. Ленин, как бы
предчувствуя такую ситуацию, предупреждал, что было бы опаснее всего
вернуться к навязыванию своеволия экономике, ибо тогда, говорил он,
мы пропадем как политическая партия. И действительно, случилось
именно то, чего опасался Ленин,—деформировались социальная струк­
тура, облик партии, ее социальные цели. Но беда заключалась в том,
что в самой партии существовали эти сталинские корни. Причем, как
ни парадоксально, Сталин потом, придя к абсолютной власти, которая
45


сложилась в начале 30-х годов, физически ликвидировал тот самый слой
партийных кадров, который помог ему утвердиться у власти.
Отмечая очень интересный, конструктивный характер доклада
Ф. М. Бурлацкого, хотел бы указать, что в нем, к сожалению, присут­
ствуют и некоторые уже «вчерашние» взгляды, которые следует сегодня
скорректировать.
Во-первых, проблема подхода к социализму. Ссылаясь на Маркса,
докладчик говорит о социализме как послекапиталистическом обществе.
Таков действительно был Марксов прогноз. Но историчесгсая ситуация
сложилась совершенно иная, ибо ныне мы существуем параллельно
с капиталистическим обществом и будем существовать параллельно
и в обозримом будущем. Взаимовлияние и —в определенном смысле—
сближение двух систем будет, очевидно, нар астать по мере того, как
будут распространяться новое мышление и понимание определенной це­
лостности мира. Вот почему не стоит, вероятно, полностью отбрасывать
теорию конвергенции, в критике которой мы наломали немало дров; надо,
напротив, исследовать, по каким направлениям пойдет сближение, хотя
принципиальные различия между системами будут и оставаться.
Я считаю, что обобществление средств производства не явл яется глав­
ным критерием социализма, что все-таки надо исходить из того критерия,
который сформулирован в «Коммунистическом манифесте»: общество,
в котором свободное развитие каждого есть условие свободного развития
всех. Иначе говоря, всестороннее свободное развитие личности и социаль­
ная справедливость. А «наобобществили» мы вполне достаточно и даль­
ше обобществлять просто некуда. Вероятно, мы сейчас будем двигаться
по такому пути, когда получат развитие нетрадиционные для нас эко­
номические формы, например, индивидуальная трудовая деятельность,
которая, конечно, встраивается в общественное производство, как-то
с ним сопрягается, но не считается нашей политэкономией общественным
производством. Точно так же и создаваемая сегодня кооперация не по­
хожа па наши традиционные колхозы. Словом, мне кажется, что социа­
лизм совсем не обязательно должен быть одноукладным обществом, коль
скоро мы исходим из критерия свободы личности, следовательно, свобо­
ды экономической деятельности, соответствующей интересам общества.
Здесь затрагивалась проблема крестьянства. Сталин вел линию на
ликвидацию крестьянства, исходя из определенной схемы. Между тем
сегодня в нашей публицистике мы сваливаем на крестьянство ответст­
венность за сталинизм, говоря, что сталинизм вырос из патриархального
крестьянства. Да ничего подобного. Патриархальное крестьянство было
как раз антагонистом сталинизма. Те же крестьяне, которые уходили
в город, оказывались в положении маргиналов и становились социальной
опорой Сталина и сталинизма, но они уже переставали быть крестьяна­
ми, утрачивали свое вчерашнее качество. Тогда как традиционный
патриархальный крестьянин, который не слишком поспешно втягивался
в товарное производство, был главным антагонистом Сталина и стали­
низма, и его сломал Сталин ценой колоссальных, многомиллионных
жертв.
Еще один вопрос: социализм и коммунизм. Мы все-таки должны
смотреть реально на вещи: не перегнули ли с утопическим подходом,
не были ли правы те, кого критиковали лет 15 назад за то, что
они говорили о социализме как о самостоятельной социально-эконо ­
мической формации? На мой взгляд, социализм уже развивается именно
как самостоятельная формация. Тогда как присутствие в нем тех или
иных коммунистических черт, то, что мы считали его достоинством,
на самом деле оборачивается его слабостью, тормозом в развитии.
В докладе есть и некоторые другие постулаты, вчера казавшиеся бес­
спорными, но сегодня уже не выдерживающие критики. Если мы,
касаясь прошлого* говорили, что установилась власть для трудящихся,
46


что отсутствует эксплуатация и т. д., то все это сегодня кажется доста­
точно сомнительным. Можно ли утверждать, скажем , о 30-х годах, что
тогда была власть для трудящихся или что социализм развивался на
собственной основе? (Последнее выражение является, на мой взгляд,
абсолютно бессодержательным.)
В нашем обществе есть и проблема отчуждения —экономического,
социального, политического. Это одна из самых острых проблем, и она
не вяжется с отрицанием эксплуатации. Между тем В. Ярузелъский,
к примеру, признает в Польше факты эксплуатации определенными
группами трудящихся. Если мы, скажем, зависим от так называемой
сферы услуг, которая нас обкрадывает на каждом шагу, осуществляя
перераспределение национального дохода в свою пользу, то разве это не
факт эксплуатации?
Теперь о противоречиях социализма. Ф . М. Бурлацкий говорит, что
в 30-е годы преувеличивалось их значение, а при Брежневе, наоборот,
преуменьшалось. Однако в том и другом случае игнорировались противо­
речия, которые существовали н а самом деле. Ведь одной из теоретиче­
ских опор Сталина была идея монолитного единства советского общест­
ва, т. е. абсолютно антидиалектическая концепция. С другой стороны,
в обоих случаях снималось и противоречие между властью и обществом,
которое в разных формах, ыо-видимому, всегда будет существовать.
А. С. ЦИНКО, доктор философских наук.
Разителен контраст м ежду той активностью, свободой мысли, кака я
пр оявляется при исследований прошлого, и вялостью, скованностью
наших суждений о будущем. Казалось бы, наступил час для самопро­
верки нашего теоретического оружия, критической переоценки некото­
рых представлений о социализме, которыми мы руководствовались на
протяжении многих десятилетий и которые себя не оправдали. Только
последовательно, с беспощадным реализмом реш ая эту задачу, мы смо­
жем составить достоверную картину нового качественного состояния об­
щества —будущего социализма.
Ведь, как мы знаем, цена ошибки, допущенной в процессе строитель­
ства нового общества, цена пристрастия к иллюзии, утопии громадная.
Идея непосредственного перехода от России капиталистической к России
гсоммунистической, сталинская идея борьбы с товарностью деревни, идея
создания крупных фабрик зерна, по самым приблизительным подсчетам,
привели к гибели восьми миллионов крестьян. Великий скачок Мао стоил
китайскому народу более тридцати миллионов жизней.
Сама история, жизнь накладывает Ееличайшухо ответственность на
тех, кто взял на себя смелость указывать дорогу человечеству, судить
о том, как оно должно жить, кто берет на себя смелость ломать устояв­
шийся порядок вещей в соответствии с теоретическими представлениями
о будущем. Не случайно К. Маркс и Ф. Энгельс чрезвычайно осторожно
относились к формулировке своих представлений о жизни в будущем
коммунистическом обществе, использовали малейший опыт для уточне­
ния, корректировки учения о коммунистической формации.
Семьдесят дней существования Парижской коммуны были для Марк­
са достаточным аргументом, чтобы отказаться от своей прежней идеи
«чистой» коммунистической формации и прийти к выводу о необходи­
мости общества, где двигателем будет материальное стимулирование по
принципу «от каждого по способностям, каждому по труду». Ленин на
основе опыта «военного коммунизма» делает еще один важный шаг на
пути приближения теории будущего устройства общества к возможностям
и устремлениям реального человека. В своем политическом завещании он
призывает к коренной перемене всей точки зрения на социализм, вносит
существенные изменения и в сложившиеся в партии представления
47


о сущности и целях Октября, обращает внимание на пределы пластич­
ности социального бытия. В конце жизни Ленин порывает с утопической
концепцией насаждения социализма сверху, военными методами, которой
партия руководствовалась в 1918—1920 годы и которая привела к эко­
номическому и политическому кризису весной 1921 г. Новая философия
наделяла крестьянина-собственника правами субъекта хозяйственной
жизни, ставила во главу экономические методы вытеснения несоциали­
стических укладов, призывала к национальному согласию, к «союзу на­
родных сил». Все это и дало основание Н. И. Бухарину утверждать, что
у Ленина было два плана строительства социализма 4.
К сожалению, шестьдесят лет последующего развития, перемены,
произошедшие в нашей стране, и даже десятилетия послевоенного кол­
лективного опыта строительства новой жизни не продвинули нас к
новым идеям, развивающим ленинскую концепцию социализма. На
XXVII съезде КПСС партия предприняла серьезную попытку осмыслить
накопленный опыт социалистического строительства, задуматься о его
уроках, о причинах экономических срывов, приблизить теорию к жизни.
Съезд, последующие пленумы ЦК КПСС прорвали заслон догматиз­
ма, отбросили те теоретические установки, которые на пр отяжении полу­
века сдерживали экономическое и социально-политическое развитие стра­
ны. Перемены во взглядах на социализм оказали одновременно и благо­
творное влияние на идеологическую ситуацию в мировом социализме.
Но все же, как мне представляется, всех этих весомых побед здраво­
го смысла недостаточно, чтобы навсегда обезопасить и страну и партию
от левацкого авантюризма или от новых попыток уложить жизнь в
прокрустово ложе старых догматов. Обращает на себя внимание, во-
первых, тот факт, что произошедшие за последние три года глубокие
качественные изменения во внутренней политике, демократизация социа­
лизма до сих пор не нашли отражение в программных документах пар­
тии. В частности, сохраняется тезис о том, что между социализмом и
коммунизмом нет резкой грани, ибо развитие социализма должно осу­
ществиться за счет более полного раскр ытия его коммунистических
начал, т. е. путем повышения уровня непосредственного обобществления
труда, вытеснения товарного обмена, за счет все большего и большего
ограничения хозяйственной самостоятельности предприятий, сокращения
кооперативного сектора.
Если нет резкой грани между социализмом и коммунизмом, то поче­
му мы должны медлить с переходом к высшей фазе нового общества?
Если сущность социализма все же в непосредственном обобществлении
труда, в контроле центральных органов общества над всеми без исклю­
чения условиями труда, то почему бы не попытаться еще раз достигнуть
полного соответствия между указаниями Программы и жизнью? Так раз­
мышляют многие противники перестройки, мечтающие о реванше, раз­
махивающие догматическим флагом, на котором начертан тезис о не­
совместимости социализма с товарным производством, товарно-денежны­
ми отношениями, мелким производством, с семейной организацией труда
на земле. В том-то и дело, что наше лозунговое, некритическое отношение
к марксизму как раз и выступало основным принципом застоя, источ­
ником кризисных явлений в экономике. Прежнее стремление любыми
силами сохранять представление о «чистом социализме» и вытекающая
отсюда пр актика борьбы с рынком, кооперацией, мелким производством,
конкуренцией привели к растрате накопленных богатств, к огромным,
невосполнимым потерям.
Вот почему, на мой взгляд, нет никаких идеологических гарантий
необратимости перестройки до тех пор, пока мы не подвергнем доказа­
тельной критике те положения марксизма, которые устарели и, не буду­
4 См. «Большевик», 1925, No 8, с. 12.
48


чи творчески переосмысленными, все эти годы оставались препятствием
на пути прогресса нашей страны.
Поэтому важно сейчас дать четкий ответ на следующие вопросы.
Какие из прежних идей марксизма оказались жизнеспособны, что под­
твердилось на практике? Что отражало специфику своего времени и уже
невоспроизводимо на нынешнем уровне р азвития человеческой цивили­
зации? Что было в нем ошибочным, что можно отнести к непосредствен­
ному влиянию утопизма?
Все это говорит о настоятельной необходимости серьезного критиче­
ского анализа учения о коммунистической формации, о соотнесении тео­
ретического прогноза будущего с реальными результатами его воплоще­
ния в действительность. Это важно не только для того, чтобы освобо­
диться от тех представлений о социализме, которые длительное время
сдерживали наше развитие, но и чтобы оздоровить духовную ситуацию
в партии, обществе, освободиться от лозунгового марксизма, пробудить
у людей активное отношение к теории, интерес к самостоятельному
мышлению.
Давно ощущается потребность осмыслить судьбу тех технологиче­
ских, экономических и социальных процессов, исходя из которых клас­
сики марксизма вывели свою теорию обобществления средств производ­
ства. Ведь нельзя судить об истинности или верности тех или иных
положений марксизма, не принимая во внимание те перемены в механиз­
мах развития, которые произошли в XX веке. Наверное, необходимо на
основе хозяйственного опыта XX века, и прежде всего нашего социали­
стического опыта планового руководства экономикой, переосмыслить
идею непосредственно обобществленного труда и дать ей реалистическое,
адекватное нынешнему представлению о диалектике стихийного и созна­
тельного толкование.
Речь идет не только о конкретных идеях, но и об их социально-фило­
софских основаниях. Как отразить в социальной теории, в учении о со­
циализме обнаружившиеся благодаря нашему опыту пределы пластич­
ности природы человека, общественной жизни в целом? Можно ли
сегодня полагаться на прежнюю версию развития коммунистической
формации, в основе которой лежит убеждение, что новая социальная
форма обязательно должна преодолеть, вытеснить предшествующую?
Дает ли опыт развития человечества в XX веке основания для сохране­
ния прежней веры в возможность преодоления мировоззренческого плю­
рализма, в возможность преодоления многоукладности, товарных меха­
низмов? Стоит ли вообще стремиться к преодолению всех традиционных
механизмов организации жизни, стимулирования человеческой актив­
ности?
Урок правды будет неполным, если мы не сделаем все необходимые
мировоззренческие выводы из опыта развития, накопленного нами, всем
человечеством.
В. Т. ЛОГИНОВ, доктор исторических наук, Институт общественных
наук при ЦК КПСС.
Есть такое немецкое слово «гелертерство», оно обозначает способ­
ность людей создавать очень стройные логические схемы, которые на
первый взгляд сразу все объясняют. У меня недавно была дискуссия,
в ходе которой один из товарищей заявил: «Почему произошла гр аж ­
данская война? Очень просто, все понятно. У Ленина в голове сидела
марксова модель социализма. И когда революция победила, эту модель
стали внедрять, в результате «получили» со стороны крестьянства,
остальных слоев гражданскую войну». Это прелестное теоретическое рас­
суждение. У него есть все преимущества логических связей. Однако
есть один маленький недостаток —оно не вписывается в реальную
историю.
3 Вопросы фило софии, К> 11
49


Как историк, я не вижу, например, тех ситуаций, когда цри прове­
дении той или иной политики мы полностью исходили из каких-то тео ­
ретических схем. Это относится и к послеоктябрьской ситуации, когда
в общем-то потребности жизни рождали определенные постудки, кото ­
рые потом складывались, скажем , в систему военного коммунизма,
а не наоборот, не модель диктовала эти поступки. То же самое было,
мне кажется, во времена Сталина, в том смысле, что не было какой-то
сталинской модели, а, к сожалению, существовал голый прагматизм.
Мне представляется, что как раз отсутствовала какая бы то ни было
теоретическая основа сталинизма.
Я не думаю, что перспективной является попытка проследить осо­
бенности коллективизации по тем или иным фразам Преображенского,
заимствованным Сталиным, и т. д. Он решал сугубо практические зада­
чи и решал их определенным способом, определенным методом. Почему?
На это надо отвечать фундаментальными исследованиями. Вот когда бу­
дет написана история рабочего класса в 30-е гг., история формирования
определенной социально-психологической атмосферы в те годы, то это
действительно даст серьезные результаты. Пока не будет таких фунда­
ментальных исследований, все наши рассуждения останутся на диле­
тантском уровне.
В известной статье Н. Андреевой сквозила тоска по старой анкете:
чем ваши родители занимались до 1917 г.? Она также упомянула «по­
томков бывших раскулаченных» . Как обычно ведется спор: «Вот мне
говорили, что на оккупированной территории из числа раскулаченных
был полицай». «А мне говорили, что из числа раскулаченных был
командир партизанского отряда» . Т ак можно спорить до бесконечности.
Между тем существуют научные методы исследования этой пробле­
мы. У нас в результате политики раскулачивания в целом ряде губер­
ний и районов сложилось довольно компактное население, где были так
называемые неуставные артели. Гигантское количество «белых пятен»
касается сферы социально-экономических отношений, в частности не­
уставных артелей. После всеобщей мобилизации в 1941 г. были сфор­
мированы, грубо говоря, территориальные части, т. е. были ленинград­
ские, московские дивизии и были, в частности, сибирские полки, где
достаточно плотным был слой тех, кто когда-то, всего лет за десять до
этого, даже меньше, может быть, оказался в числе раскулаченных. По­
ведение этих полков можно рассматривать по двум параметрам. Пер­
вое —данные военных трибуналов, т. е. количество самострелов, отка ­
зов выполнять приказание, дезертирство. И второй параметр —награж­
дение медалями «За отвагу» (чисто солдатская медаль). Оказалось,
что полки, где процент раскулаченных был достаточно весомым, прояви­
ли себя, скажем , под Москвой гораздо лучше, чем полки, не имевшие
ни раскулаченных, ни репрессированных и т. д. В данном случае науч­
но анализируется поведение определенного социального слоя. А иначе
мы будем оставаться на уровне отвлеченных логических построений,
все время вращаться вокруг одних и тех же проблем. И в этом смысле
доклад Ф. М. Бурлацкого интересен тем, что он как раз связывает
проблему модели социализма с такими фундаментальными проблемами,
как отношения собственности и государство.
Я целиком согласен с тем, что если что-то у К. Маркса,
Ф. Энгельса, В. И. Ленина отжило свой век, устарело и не оправдало
себя, то надо безоговорочно от этого отказываться. Однако в марксизме
ключевую роль играют не столько конкретные выводы, сколько методо­
логия анализа.
Это обстоятельство играет очень важную роль в вопросах отношения
к историческому опыту. Скажем, чрезвычайно интересен и поучителен
опыт поведения Ленина в период перехода к нэпу —и как опыт поли ­
тической борьбы, и как опыт научного анализа. Или, например, Ленин
50


пишет о том, что национализация не является специфическим средст­
вом социалистической революции, но что это наиболее радикальная
буржуазная реформа, а вопрос о характере собственности решается ха­
рактером той государственной власти, которая проводит данную нацио­
нализацию. Что, это устарело? Нет. Это вполне живо и вполне злобо­
дневно. В Пруссии при Фридрихе сильно было увлечение реформацией,
и один из придворных написал проект национализации публичных до­
мов. По этому поводу Энгельс весьма остроумно заметил, что национа­
лизация сама по себе ничего не значит. И Ленин в первой же своей
большой послеоктябрьской работе «Очередные задачи советской власти»
ставит вопрос о формах обобществления, о реальном, а не о формаль­
ном обобществлении.
Мы говорили о том, что определенная модель социализма предпола­
гала всеобщий учет, контроль и т. д. Да, все это верно, к лозунгам:
«Социализм — это учет, социализм —это контроль» —мы привыкли.
Но если мы внимательно начнем читать Ленина, то у него совсем о дру­
гом идет речь —о самоорганизации, самоконтроле, самоучете и т. д.
Да, Ленин писал в «Очередных задачах советской власти» о том, что
бывают исторические ситуации, когда воля диктатора может продолжать
волю класса. Но дальше он пишет, что, чем выше степень концентра­
ции власти, чем сильнее единоначалие, тем должен быть более широ­
ким, массовым контроль снизу над политической властью.
Поэтому, повторяю, я целиком за то, чтобы действительно отбрасы­
вать какие-то устаревшие положения, но предварительно хотелось бы,
чтобы мы более внимательно присмотрелись к тому, что и как писали
наши великие предшественники. А они в общем-то создали определен­
ную систему духовных ценностей, которая и составляет суть самого
понятия «социализм».
Л. А. ГОРДОН, доктор исторических паук, Институт международно­
го рабочего движения АН СССР.
Мои соображения —не столько полемика с тем, что говорилось в
докладе Ф. М. Бурлацкого, сколько некоторое дополнение. Мне кажет­
ся, существенно не просто рассмотреть долгосрочные модели социализ­
ма, рассчитанные на десятилетия своего развития, но характеризовать
и реально существующие концепции и стратегии преобразований, р ас­
считанные на годы и, может быть, пятилетия. В этой связи нужно
прежде всего попытаться систематизировать представления о страте­
гиях преобразований, которые фактически обсуждаются в нашем обще­
стве, в том числе в тех обществоведческих кругах, которые так или
иначе оказывают воздействие на принятие реальных политических ре­
шений. При этом не столь уж важно, сознается ли в дискуссиях, что
речь идет именно о стратегиях, или участникам представляется, что
они обсуждают отдельные вопросы. Все равно из совокупности вопросов
реконструируется целостная стратегия.
Я бы хотел обратить внимание на два круга вопросов, которые,
по-моему, находятся в центре сегодняшнего политического сознания.
Совокупность тех или иных ответов на них как раз и дает определен­
ный вариант стратегии перестройки. Первый круг вопросов связан с
проблемой организации социалистической экономики. На одном конце
возможного спектра подходов к этой проблеме находятся ориентации,
связанные со стремлением и убеждением в том, что наша экономика
должна быть организована директивно-плановым образом и обеспечена
всей мощью государственного управления. Противоположную ориента­
цию характеризует убеждение в том, что социалистическая экономика
должна быть организована на планово-товарной основе. Такой вариант
социалистической экономики можно обозначить и другими понятиями,
3*
51


скажем, понятием «хозрасчетная экономика» или «планирование с учетом
закономерностей рынка». Суть дела от этого не меняется.
Другая группа вопросов —это политические альтернативы, проблемы
политической организации общества. Здесь на одном полюсе утвержде­
ние о том, что политическая система общества должна быть организо­
вана авторитарным образом. Сам термин «авторитарный» несет негатив ­
ный оттенок, который на начальной стадии классификации не нужен.
Я тем не менее использую его за отсутствием лучшего. Может быть,
стоит употреблять термин «патерналистская организация». Другой полюс
возможных подходов к политическим проблемам — ориентация на демо­
кратическую плюралистическую систему управления.
Ответы на эти два круга вопросов образуют своего рода оси, х арак­
теризующие имеющиеся альтернативы. Сочетания ответов по каждому
кругу позволяют представить по крайней мере четыре возможные
(не исключено, что и реально существующие) политические платформы
и соответственно стратегии преобразований.
Центральная стратегия связана с одновременным последовательным
проведением демократизации и последовательным движением плано­
во-товарной или хозрасчетной экономики. Лозунги глубоких экономиче­
ских реформ и демократизации, идеи создания демократического и гу­
манистического социализма как будто выражаю т именно эту стра­
тегию.
Диаметрально противоположна ей иная стратегия, которая связана
с последовательным, очищенным, упорядоченным проведением директив­
ного планирования и таким же упорядоченным проведением авторитар­
ного политического управления. В известном смысле статья, подписан­
ная Н. Андреевой, как раз эту стратегию и рисует. Употребляя
ленинское высказывание, уместно сказать, что идеи этого рода не н уж ­
но ставить в личную вину автору, потому что они отражают определен­
ные объективно существующие интересы в обществе. Раз эти интересы
существуют, они будут так или иначе выражены, и лучше, чтобы их
выразили открыто. Мне представляется, что «андреевская» стратегия в
известном смысле тоже может быть названа перестроечной: ведь в ней
также предлагается изменить сегодняшнюю ситуацию. Но изменить ее,
продвигая общество не вперед, а, наоборот, возвращая его к порядкам
30—40-х годов.
Сопоставление этих двух стратегий как будто позволяет сделать
парадоксальное утверждение, что в нашем обществе действительно нет
противников перестройки. Но в советском обществе есть сторонники
нескольких, подчас диаметрально противоположных перестроек, и это во
многих отношениях сложнее простого соотношения сторонников и про­
тивников перестройки. Сегодня в нашей стране сложилась одна из тех
не очень часто бывших в ее истории ситуаций, когда существующим по­
ложением недовольны все. Практически довольными могут быть разве
что небольшое число особо удачливых жуликов, а также бюрократы из
некоторых у ж совершенно бессмысленных организаций. Все остальные
хотят существенных перемен. Но беда в том, что хотят они подчас пря­
мо противоположного.
Обе стратегии, о которых идет речь, можно считать достаточно це­
лостными и внутренне согласованными. Демократия хорошо согласуется
с планово-товарной экономикой, авторитарный режим —с директивным
хозяйствованием. Но в политической жизни могут существовать (и прак­
тически существуют) и противоречивые стратегии. Одна из них пред­
полагает проведение демократизации и ослабление бюрократизма, однако
без осуществления серьезных экономических реформ. Вторая внутренне
непоследовательная стратегия требует радикальных экономических ре­
форм и развития планово-товарной экономики, но без осуществления
серьезной демократизации.
52


При всей внутренней противоречивости этих двух стратегий они
практически могут играть громадную роль —как положительную, так и
отрицательную. Ибо политически чрезвычайно трудно одновременно
осуществлять обе стороны преобразования. Например, реформы, которые
предполагают переход к планово-товарной экономике, меняют тип диф­
ференциации в обществе, что, конечно, вызывает большую социальную
напряженность. Отсюда стремление отложить экономические реформы,
связанные с развитием рынка, и сделать упор на демократизацию. Сто­
ронники таких идей думают, что при этом социальной напряженности
на время можно будет избежать. Другой вариант непоследовательной
стратегии — хозяйственные реформы без демократизации, что, как к а ­
жется многим людям, дает возможность предотвратить опасность чрез­
мерного ослабления власти в момент экономических преобразований.
Отчасти это напоминает историю становления демократии в буржуазной
формации, где развитие капиталистической экономики явно опережало
становление демократии. Беда, более того, опасность обоих этих непо­
следовательных противоречивых вариантов в том, что они могут сыграть
роль переходных форм на путях вовсе не к демократическому социализ­
му с планово-товарной экономикой, а к возрождению системы сталин­
ского типа.
Существование в массовом сознании идей, питающих перечисленные
стратегии (и некоторые другие), мне представляется неизбежным. Но,
естественно, каждый человек, если он хочет сознательно участвовать в
перестройке, должен определить свое отношение к ним и поддерживать
ту из них, которая, по его мнению, отвечает интересам страны. Мои
убеждения в этом отношении заключаются в следующем. Безусловно,
неприемлемой является стратегия совершенствования авторитарных по­
рядков и директивного планирования, по сути дела, ведущая к возрож­
дению сталинизма. Наилучшие возможности развития открывает страте­
гия одновременной демократизации и экономических реформ. Но я бы
не стал полностью исключать целесообразность использования в опреде­
ленных обстоятельствах и на определенное время промежуточных стра­
тегий —демократизации без экономических реформ планово-товарного
типа или, наоборот, экономических реформ без демократизации. Однако
мне представляется очевидным, что промежуточные варианты могут быть
именно и только временными. Генеральная альтернатива все же —либо
переход к демократическому и гуманистическому социализму, либо тор­
жество чуть смягченного сталинизма. Выбор и реализацию того или
иного варианта определят борьба, усилия и активность каждого из нас.
Р. А. ФЕСЕНКО, кандидат философских наук, Институт обществен­
ных наук при ЦК КПСС.
Мне хотелось бы затронуть вопрос о роли интеллигенции в строи­
тельстве социализма. Благодаря интеллигенции марксизм в России смог
быстро распространиться, без революционной интеллигенции невозмож­
на была бы социалистическая революция. Деформации в партии —ре­
зультат сталинизма, ждановщины и сусловщины, направленных против
прогрессивно мыслящей интеллигенции, руководствовавшейся этикой
добрых устремлений и созидательного разума. Сталии, его сатрапы и по­
следователи способствовали упадку действительно интеллектуального
потенциала общества; они предали идеалы социализма, подменили прин­
ципы справедливости, добродетели, уважения человека к человеку ци­
низмом, унижением, лицемерием, ложью , грубой силой, доносами, кл е­
ветой, террором и насилием. В обществе произошло «вымывание духов­
ности». Высокомерная клика авантюристов, фактически надругавшаяся
над ленинизмом, но фарисейски прикрывающаяся им, установила путем
обмана свое чванливое господство над народом. Проповедуя и насильно
53


внедряя в сознание людей инквизиторский рационализм, сталинизм
мушил всякую индивидуальность и способствовал приходу к власти на
всех уровнях государственного и партийного аппарата самодовольных
деспотов из маргинальных слоев интеллигенции, из несостоявшихся
интеллигентов.
В период застоя были отброшены ленинские принципы привлечения
интеллигенции в ряды партии и установления тесной связи с ней, все
больше стали появляться «образованные» руководители, годные лишь
для руководства полуобразованными, отсюда и ограничительные квоты
на вступление интеллигенции в партию, доведенные до абсурда. Интел­
лигенция как. социальная группа оказалась самой дискриминированной,
подверглась экономической репрессии (заработная плата инженера, вр а­
ча, педагога приравнена была к заработку дворника). Насаждался
безынициативный аполитичный прагматизм с его грубостью и казен­
ностью. Стало процветать приспособленчество с двойной моралью —
официозной и мещански-потребительской. Появился огромный слой
маргинальных интеллигентов, анахроничных бюрократов. Волна анти­
интеллектуализма связана была с амнезией прошлого, с уничтожением
чувства личного родства; нормой жизни стала деформация, предатель­
ство родных и друзей вплоть до отречения от родителей.
Невзир ая на всю эту социальную патологию, часть интеллигенции
(как это ни парадоксально) уцелела и, как птица Феникс, возродилась
из пепла. Объяснить этот парадокс, вероятно, можно тем, что любая
авторитарная система прекрасно понимает, что она погибнет без интел­
лигенции, и идет на компромисс с определенной ее частью. Я согласен
с Д. Граниным, что при Сталине было установлено молчаливое согласие
с «нужными» интеллигентами. К ним не предъявлялись требования
безрассудного повиновения и полной лояльности в очередной политиче­
ской кампании. Взамен же требовалось внести свой вклад в развитие
естественных наук, новой техники, обороны, промышленности, кул ь­
туры.
В период перестройки интеллигенция превратилась в мощный внутри­
политический фактор. Время, когда всячески попирали интеллигент­
ность, принижал и самостоятельность интеллигенции в строительстве со­
циализма, рассматривая ее как некую неполноценную прослойку, отра­
жающую лишь интересы рабочего и крестьянина,—это время кануло в
Лету. На современном революционном этапе строительства социализма,
в процессе борьбы с упорным сопротивлением сторонников командно-
административных методов управления интеллигенция вместе с рабочи­
ми и крестьянами создает и защищает высшие духовные и материаль­
ные ценности.
Л. А . НИКИТИЧ , доктор философских наук, Институт общественных
наук при ЦК КПСС.
Мне хотелось бы затронуть проблему культа личности в связи с
проблемой человека.
Культ Сталина по отношению к человеку был величайшей в истории
человечества провокацией и диверсией зла. Это было не только физи­
ческое истребление людей, но и истребление духовности человека, истреб­
ление его души. Люди были обезоружены духовно, предавали себя,
свое Я, свою свободу, своих родных и друзей.
Философия же с заменой ленинизма сталинизмом превратилась в ру­
ках Сталина в орудие, в идеологическое средство осуществления всех
этих процессов.
Понимание в духе экономического детерминизма производного, вто­
ричного характера человеческого сознания приводило к превращению
культуры, духовности человека в средство, а не цель развития и обще­
54


ства, и человека, и человечества. Утрачивалось осознание того, что за
многотысячелетнее развитие человека такие ценности, как свобода мыс­
ли, вну тренняя свобода человека, культура, духовность, приобрели свою
собственную историю и абсолютную ценность.
Вот почему сталинизм, лиш ая миллионы людей свободы вообще и
внутренней свободы в частности, был движением вспять по ступеням
эволюции.
Наше обществоведение сегодня должно аргументированно показать,
что сталинизм —движение вспять от Ленина и ленинизма, от Октябрь­
ской революции и ее идеалов, что Сталин —историческая случайность
и никоим образом не возможность, а тем более необходимость при со­
циализме, как неоднократно пытались доказать наши идейные оппонен­
ты. Это болезненно осознавал Ленин и потому, уходя, так настойчиво
ставил вопрос о смещении Сталина с поста генсека.
В докладе Ф. М. Бурлацкого содержится мысль, что с течением вре­
мени социализм в СССР стал «государственным социализмом». Действи­
тельно, со временем сталинизм принял форму крайнего этатизма, анти­
гуманного, исключавшего всякую личную свободу. Для нас, обществове­
дов, важно подчеркнуть то, что он опирался на ортодоксальную
доктрину, обязательную для всего населения страны.
Сталинизм —это диктатура личной власти, но это и диктатура опре­
деленного миросозерцания, включавшего как определенную идеологию,
так и соответствовавшую ей практику распространения, утверждения и
насаждения этой идеологии. Это предполагало воспитание и существо­
вание в обществе огромного отряда людей —пропагандистов, воспитате­
лей, преподавателей, исповедовавших раз и навсегда данное мировоз­
зрение, которых отличала неизменность суждений. Эти люди принимали
истину готовой, ничем не жертвуя, не затрудняясь размышлениями.
Это было рабство мысли. К подобному рабству сознательно или прину­
дительно приобщалось подавляющее большинство населения. Ж изнь по­
степенно, говоря словами писателя В. Распутина, «перешла во внешние
формы», внутреннее, индивидуальное порицалось, «духовность заменили
политграмотой». Можно сказать, по аналогии с культурой, что, подобно
делению на «массовую» и подлинную культуру, в философии возникла
«м ассовая философия».
Сегодня, когда перестройка в области философского знания (как и
во всех других областях нашей духовной жизни) стала насущной необ­
ходимостью, мы должны ясно осознавать, что речь не идет об устране­
нии каких-то «белых пятен» в нашей философии, речь идет о ее ради­
кальном преобразовании, предполагающем прежде всего возвращение к
подлинному ленинизму, к подлинному марксизму, предполагающем так­
же развитие нашего учения на базе освоения опыта развивающейся
действительности. И исходным вопросом и главным содержанием нашего
учения должен быть прежде всего человек во всем богатстве его отно­
шений.
В. Г . БУРОВ, доктор философских наук, Институт философии АН
СССР.
Мне кажется, что мы в течение многих лет нигилистически относи­
лись к опыту мирового социализма, рассматривали только свой опыт и
навязывали его другим социалистическим странам. Между тем многое
из того, что сегодня мы решаем, что должны решать, решалось или в
той или иной степени ставилось на повестку дня в других социалисти­
ческих странах. У нас, например, до сих пор нет ни одной работы
о том, как Югославия с 1948 г. по 1956 г. смогла в условиях изоля­
ции от мирового социалистического движения сохранить основы социа­
лизма.
55


Я хотел бы более подробно остановиться на опыте Китая. Мне к а­
жется, что историческое значение X III съезда КП К состоит в том, что
впервые был поставлен иначе вопрос о переходном периоде. Переход­
ный период —это, собственно говоря, переход власти в руки трудящих­
ся, в руки рабочего класса. В Китае он окончился где-то в середине
50-х годов, а затем только начинается начальный этап социализма. Та­
кая трактовка открывает новые возможности решения многих проблем
социалистического строительства.
Первый элемент преобразований в Китае —экономическая реформа,
причем более последовательная, чем у нас. Кстати, касаясь проблемы
экономических зон, китайцы говорят, что у нас не получатся совмест­
ные предприятия, потому что невозможно организовывать совместное
предприятие где-нибудь в центре России, где сильно влияние бюрокра­
тического аппарата. Экономические зоны в Китае свободны от влияния
министерств. В них существует полная свобода для деятельности сов­
местных предприятий. Здесь отрабатывается новая техника местного
управления.
Второй важный элемент, которого у нас до сих пор нет (при всем
том, что мы начали раньше, после XX съ езда),—это проблема откры­
той политики в отношениях с Западом. Китайцы, прежде чем занимать­
ся демократизацией, широко открыли ворота для западной технологии,
западной науки, западной экономики и т. д. Это сыграло положитель­
ную роль. Конечно, были определенные издержки. Но это побочные
явления. И вот сейчас они переходят к проблемам реформы политиче­
ской структуры, потому что широкомасштабная, последовательная эко­
номическая реформа натолкнулась на сопротивление бюрократического
аппарата. Возникла острая проблема: либо надо взрывать этот аппарат,
либо остановить реформу.
Я не питаю иллюзий: в Китае много проблем, например, в отноше­
нии личных прав граждан. Но что касается проблем реформы полити­
ческой структуры, то есть вещи, которые нам полезно учитывать. Взять
хотя бы такой момент, как разделение партийных и государственных
функций. У нас —громадный, разросшийся партийный аппарат. В Ки­
тае нет отраслевых партийных отделов. Есть ряд отделов, которые
обеспечивают политическое руководство партии в обществе. То же и на
уровне городских, провинциальных комитетов и т. д. Согласно пр иня­
тым решениям, четко определено, что партия ни в коем случае не за­
нимается конкретными хозяйственными или культурно-идеологическими
вопросами.
Представляет определенный интерес то, как решаются проблемы
состязательности и конкуренции при выборах руководителей. Мы вво­
дим выборы, а в Китае —контракт: директор заключает контракт с
предприятием или фирмой, по которому он должен обеспечить за пять
лет достижение определенной прибыли. Если не обеспечивает, то конт­
ракт с ним расторгается. Выбор руководителей осуществляет также
трудовой коллектив.
В заключение хочу еще раз сказать, что нам надо учиться у всех,
у кого накоплен ценный опыт, учиться у Востока, у Запада строить со­
циализм.
Н. А. СИМОНИЯ, доктор исторических наук, Институт мировой эко­
номики и международных отношений АН СССР.
Ряд постановок проблем (в том числе в предшествующих выступле­
ниях ) хотелось бы углубить или оспорить.
Во-первых, вопрос о периодизации и этапах после 1917 г. На мои
взгляд, в докладе неудовлетворительно решен этот вопрос. (Кстати,
дискуссия историков за «круглым столом» в «Коммунисте» 1987, No 12
56


оставила неудовлетворительное впечатление —не было даже попыток
осмыслить эту проблему с позиций формационной теории). Главный не­
достаток в постановке вопроса Ф. М. Бурлацким заключается в смеше­
нии переходного к социализму периода с собственно социализмом.
Он неоднократно говорит о «моделях социализма» и их разнообразии,
тогда как правильней говорить о разнообразии путей, моделей перехода
к социализму. Сталинские стереотипы засели глубоко в нашем сознании.
Даже у такого критика сталинизма, как Ф. М. Бурлацкий, появляется
этап «упрочения социализма на собственной основе». Он поверил Ста­
лину, что тот, по крайней мере экономически, построил социализм.
Сталин сказал, что мы осуществили «социалистическую индустриализа­
цию», и мы поверили и продолжаем повторять это. Никто не задумы­
вается: а почему, собственно, индустриализация —социалистическая
категория? Ведь это функция зрелого частнохозяйственного капитал из­
ма, т. е. второй фазы капитализма. Мы всего-навсего доделывали за
русский капитализм то, что он не выполнил до 1917 г.
В. И. Ленин понимал задачу строительства социализма как учебу
не просто у капиталистов, а у организаторов и руководителей трестов.
Этот завет В. И. Ленина Сталин блестяще не выполнил, и теперь, спус­
тя 60 лет, мы снова вынуждены вернуться к этому (причем иногда в
буквальном смысле слова, приглаш ая ведущих монополистов выступить
на семинаре для наших «деловых» людей). Никто не задумается также
над хорошо известным тезисом Сталина о специфических методах «со­
циалистического накопления» , за которые он выдал а) государственную
монополию на водку и б) «дань» на крестьянство. Эти типичные мето­
ды «первоначального накопления» до сих пор сказываются на нашем
производстве и всей жизни общества. «Временная мера» превратилась
в постоянную, и теперь мы узнаем, что без учета доходов от водки и
экспорта нефти у нас в ряде пятилеток вообще не было экономическо­
го роста. Так в чем же реальная заслуга Сталина в созданпи социали­
стической экономики?
В связи с этим проблема конвергенции выглядит в совершенно ином
свете: речь действительно идет о сближении типов экономических струк­
тур, но не в смысле взаимного сближения, а в том смысле, что разви­
тые капиталистические страны продвигаются дальше и дальше в объек­
тивном процессе формирования элементов будущего социалистического
общества (о чем писали классики марксизма-ленинизма), а наша стра­
на в рамках «догоняющей модели» скачками, «революциями сверху» и
реформами пытается догнать («догоняющая конвергенция», если угодно),
а затем и перегнать их.
Во-вторых, дань сталинизму в области политэкономии прозвучала и
в выступлениях по поводу «непосредственно общественного хар актера
труда», который-де через планомерность порождает общественную соб­
ственность. Тут все на уровне учебника политэкономии 1954 г. Марксо­
во понимание категории «непосредственно общественный труд» (разъяс­
ненное еще раз Лениным) полностью искажено. Обобществление мыс­
лится в юридических, а не экономических категориях. Планомерности
не было у нас, нет ее и сейчас. Планомерность по Энгельсу и Ленину
исторически появляется в крупных масштабах на базе и в рамках моно­
полий и при коммунизме становится всеобщей. Но мы монополий не
унаследовали, только сейчас пытаемся —пока из -за ведомственности
не очень успешно —формировать наши «монополии»-объединения.
В-третьих, в дискуссии проскальзывает мысль о возможности альтер­
нативы: «авторитарная власть — демократия» в период 20—30 -х гг .
Думаю, что здесь мы выдали желаемое за действительное. По моему
глубокому убеждению, даже в классических вариантах формационного
развития (любого —коммунистического или докоммунистического) пер­
вые фазы раннеформационного развития характеризуются авторитарным
57


типом государственности э. Россия же, которая относилась ко вторичной
модели капитализма (да еще не самой развитой из них), имела допол­
нительный переходный период к первой фазе (т. е. к социализму). Это
обстоятельство только усиливало авторитарность. Ленин это хорошо
видел и прямо говорил об этом, как и о том, что форма личной дик­
татуры процессу перехода к социализму не противоречит.
Стало быть, альтернативность была в другом: мягкая или жесткая
диктатура, диктатура во главе с Лениным, который был озабочен тем,
как создать условия для ускорения перехода от более авторитарной
диктатуры ко все большему уровню демократии, или диктатура во гла­
ве со Сталиным, который все усилия Ленина и его гвардии блокировал,
саму гвардию истребил и насадил свою деспотическую власть, возродив
к жизни некоторые тенденции и черты «азиатского деспотизма», об опас­
ности чего говорил в начале века еще Г. В. Плеханов.
М. П . ПАВЛОВА -СИЛЬВАНСКАЯ, кандидат исторических наук,
Институт экономики мировой социалистической системы АН СССР.
Один зарубежный коллега, посетивший наш Институт, сказал:
М. С. Горбачев не совершит роковой ошибки тем, если не слишком углу­
бится в сведение счетов с прошлым. Но если мы-де начнем слишком
«копать» прошлое, то сложится жесткая коалиция консервативных сил
и реформы будут погублены.
Хотелось бы отметить тот факт, что статья Н. Андреевой произвела
за рубежом и, в частности, в социал-демократической среде, гораздо бо­
лее тяжелое и неприятное впечатление, чем можно было себе предста­
вить. Этой статье придается серьезное политическое значение. Многие
западные деятели, например, В. Брандт, рассматривали ее как симптом
определенного кризиса и этап в политическом развитии нашей страны
за последнее время.
В контексте этой ситуации хочу поставить вопрос. Что действитель­
но дело в какой-то тактической ошибке, которую мы допустили, начав
копаться в своем прошлом, и тем самым поставили под угрозу серьез­
ное дело обновления социализма? Я отвечаю на этот вопрос отрицатель­
но. Глубоко убеждена, что дело не в этом.
К сожалению, должна констатировать, что опыту социалистических
стран и в докладе, и в прениях уделено незначительное внимание. Мы
все свели к каш ей собственной истории. Между тем опыт, которым мы
располагаем, гораздо богаче.
Сопоставление опыта разных стран показывает, что все попытки ре­
формировать социалистическую экономику наталкивались на определен­
ном этапе на большие сложности. Ф. М. Бурлацкий говорил о том, что
существуют различия в характере революции, в соотношении классовых
сил, цивилизационные различия, которые обусловливают разнообразие
моделей. Ио при всех различиях все эти модели наталкиваются на одни
и те же сложности, сталкиваются с одними и теми же проблемами.
На мой взгляд, это недостаточная эффективность экономики, отсутствие
внутренних движущих сил саморазвития, недостаточно высокие темпы
развития производительных сил, т. е. то, что в марксизме рассматрива­
ется как критерий прогрессивности общественно-экономической форма­
ции. Это коренной момент, который мы почему-то скрываем, боимся
говорить о нем в полный голос. Проблема, которая должна в полной
мере быть исследована,— это модель дефицитной экономики с ее слабой
реформируемостью, исключительной инерционностью.
Мы наблюдали подобное в Польше, где после первого этапа рефор­
мы пришлось ввести второй этап, потому что практически она зашла в5
5 Этот вопрос подробно проанал изирован в монографии «Эволюция восточных
обществ: си нтез современного и традиционного» (М., 1884).
53


тупик. В Венгрии реформы, развившиеся в период с 1968 г. до 1972 г.,
были остановлены и сейчас, по сути, начинаются заново.
Почему же эти реформы доходят до какого-то определенного преде­
ла, останавливаются и начинается обратное движение? Мне кажется,
что при всем различии экономических моделей социализма до сих пор
политическая система во всех странах была построена по одному прин­
ципу. Существовала и у нас, и повсюду одна и та ж е модель. Все попытки
ее демократизировать, изменить касались больше фасадной стороны. Не­
обходимо осознать, что новая модель социалистической экономики с мно­
жественностью субъектов не может функционировать в рамках прежней
политической системы. Вот тут и начинается откатывание назад. И я
считаю, что источник нынешнего обострения отношений в нашем обще­
стве, усиления агрессивности связанных с прошлым консервативных сил
кроется в том, что мы затронули самый болезненный пункт, ключевую
проблему, суть которой в том, что реформа социалистической экономи­
ки требует перераспределения власти. Вопрос о демократизации —это
вопрос о перераспределении власти. Я считаю, что только с момента,
когда начинается изменение политической системы социализма, есть
основания считать перестройку действительно революционным процес­
сом. Именно с этого начинается революция.
Я с большим удовлетворением услышала, как Н. А. Симония отве­
тил на аргумент тех, кто говорит, что вот какие гигантские завоевания
были у социализма, например, индустриализация. Но ведь дело в том,
что индустриализация —вовсе не задача социалистического развития.
И я полностью разделяю его позицию по вопросу о первоначальном н а­
коплении. Только я бы хотела сказать, что сегодня мы стоим перед
проблемой нового накопления, которое нам необходимо для того, чтобы
овладеть научно-технической революцией. Пока эту проблему следую­
щего этапа накопления ни одна социалистическая страна не решила.
К сожалению, приходится констатировать технологическое отставание
не только от развитых, но и от новых индустриальных стран. Мы, на­
пример, начинаем покупать компьютеры и программы у Бразилии.
Кризис касается не только нашей страны, не только отдельных черт эко­
номики или политической системы. Он наблюдается во всех социалисти­
ческих странах. Альтернатива ему —комплекс структурных реформ, вы­
водящих социализм на новый уровень своего развития.
С.
А. МНДОЯНЦ, кандидат философских наук, Институт обществен­
ных наук при ЦК КПСС.
Мне представляется, что сегодня, рассуждая о прошлом или пытаясь
прогнозировать будущее, мы слишком много внимания уделяем чисто
идеологическим вопросам. Без сомнения, создание эффективной идеоло­
гии, закрепляющей цели и задачи обновления социализма, играет в
современных условиях чрезвычайно важную политическую роль. Однако
для того, чтобы новая идеологическая конструкция, как это уже неодно­
кратно бывало ранее, не повисла в воздухе, а опиралась на солидный
научный базис, необходимо исследовать развитие нашего общества
с формационной и цивилизационной точек зрения, Именно поэтому мне
очень важными кажутся замечания, сделанные Н. А. Симония. Анали­
зируя ситуацию 30-х годов, вряд ли корректно было бы отождествлять
индустриализацию с построением экономического базиса социализма,
который понимался классиками марксизма как результат послекапита-
дистического общественного развития. С формационной точки зрения
индустриализация —это прямая функция зрелого частнохозяйственного
капитализма.
Возникает очень серьезный вопрос: удалось ли Сталину доделать за
капитализм задачи индустриализации России? На первый взгляд, без


сомнения. Несмотря на все преступления и колоссальные «издержки»,
созданная в этот период общественно-экономическая модель вывела
страну в число индустриально развитых держав мира, выдержала тяго­
ты мировой войны, достигла военно-стратегического паритета с наибо­
лее развитой державой капиталистического мира и т. д. Однако если
мы не будем заменять причины и условия следствиями, то необходимо
констатировать, что с содержательной точки зрения сталинские рефор­
мы 30-х годов кардинальным образом отличались от индустриализации,
характерной для второй фазы капитализма. В западных странах этот
процесс развивался в рамках определенного формационного уклада и,
в более широком плане, в условиях социально-культурного архетипа,
связанного с развитием европейской цивилизации.
В современной политологии и культурологии для определения специ­
фичности структур широко используется термин «вестернизация» . Для
нас он имеет неуловимое ценностно-негативное содержание, ибо порож­
дает представление об утере самобытных родовых черт культуры. Меж­
ду тем в строгом смысле он находится во внеценностной научной сис­
теме языка. Это, скорее, обозначение некоторого архетипа, зародивше­
гося в лоне европейской культуры, но выходящего за ее рамки п
распространенного в настоящее время на ряд стран Латинской Амери­
ки, Африки и Азии. Его специфическими чертами, оказывающими опре­
деленное влияние на экономические, политические и духовные процессы,
являются: исторически сформировавшийся дуализм светской и духовной
власти; развитые товарно-денежные отношения; фермерский путь разви­
тия деревни; получившая моральную легитимацию в этике протестан­
тизма идея частной собственности; нормы римского права, воплощенные
в концепцию правового государства: комплекс гуманистических ценно­
стей, связанных с секуляризованной традицией, заложенной Возрожде­
нием и эпохой Просвещения; структурно и идеологически закрепленные
традиции гражданского общества и т. д. Именно окончательное оформ­
ление этого цивилизационного уклада, исторически совпадавшее с раз­
витием капиталистической формации и началом второй промышлен­
ной революции, позволило классикам марксизма гениально предвидеть
возможность ее трансформации в более совершенный общественный
строй.
За последние сорок лет мы имеем такие впечатляющие примеры рас­
пространения этого цивилизационного архетипа на традиционно патриар­
хальные восточные общества, как Япония, Индия, Ю жная Корея. Это
«распространение» не привело к стиранию национальных черт и особен­
ностей
народов, входящих в его поле, но тем не менее
вводит
их историческое развитие в рамки некоторого общего событийного
каркаса.
Было бы ошибочным отождествлять эту цивилизационную альтерна­
тиву развития человечества только с капиталистическим путем разви­
тия, а основной структурой делать частную собственность на средства
цроизводства. Это ошибочное отождествление тянется с времен, когда
рыночные взаимосвязи считались исключительным приоритетом капита­
лизма, абсолютно неприемлемым для социализма. Сегодня очевидно,
что товарные отношения наряду с государственным регулированием яв­
ляются необходимым условием развития социализма и должны эффек­
тивно использоваться в условиях множественности форм общественной
собственности на всех этапах социалистического строительства, посколь ­
ку сам социализм как общественный строй может, во -первых, завершать
за капитализм «втягивание» страны в цивилизацию, и во-вторых, продол­
жить движение к справедливому обществу. При этом необходимо под­
черкнуть, что суть процесса «втягивания в цивилизацию» не ограничи­
вается только базисными отношениями, но касается надстройки общест­
ва, его политической культуры, общественного сознания и т. д.
60


Е. А. Амбарцумов совершенно справедливо подчеркнул, что в отличие
от прогноза К. Маркса социализм исторически возник не как послекапи-
талистическое общество, а параллельно с капитализмом, однако маги­
страль развития социализма все равно заключалась не в противопостав­
лении европейскому цивилизационному укладу (прошедшему через
капитализм, но несравненно более широкому явлению, чем последний),
а в его распространении и преобразовании с точки зрения основных цен­
ностей социализма.
Если обратиться к нашему историческому опыту, то очевидно, что
политико-экономическая программа, с которой большевики взяли власть
в свои руки, и выработанная под руководством В. И. Ленина концеп­
ция новой экономической политики создавали объективные предпосылки
для вестернизации основных структур и механизмов общественной ж из­
ни. Именно в этом, а не в индустриализации заключалось бы заверше­
ние исторических функций русского капитализма. Кстати, в период
коренного пересмотра точки зрения на социализм 6 В. И. Ленин впрямую
признавал эту задачу. В статье «О нашей революции» он писал: «...Рос­
сия, стоявшая на границе стран цивилизованных и стран, впервые...
втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока, стран внеевропейских...
Россия поэтому могла и должна была явить некоторые своеобразия,
л ежащие, конечно, по общей линии мирового развития, но отличающие
ее революцию от всех предыдущих западноевропейских стран и вносящие
некоторые частичные новшества при переходе
странам восточным» 7.
То обстоятельство, что власть принадлежала сильному государству,
ориентирующемуся на социалистические ценности, позволяло проводить
гибкую социальную политику, гарантирующую высокую степень социаль­
ной защищенности трудящихся, с трудом втягивающихся в систему ры­
ночных отношений. Это могло бы избавить данный процесс от х ар ак­
терных для подобных структурных перемен в условиях капиталисти­
ческой системы кричащих противоречий. Однако эта историческая
альтернатива не была реализована. Сталинские реформы, позволившие
с помощью колоссальных жертв и «издержек» совершить тактический
рывок вперед, в стратегическом отношении обрекли страну на длитель­
ную стагнацию и на все увеличивающийся разрыв со странами, пошед­
шими по пути вестернизации своего общественного уклада.
Если деидеологизировать ситуацию 30-х годов и посмотреть на пре­
образования этого периода с точки зрения историко-цивилизационного
процесса, то можно ясно увидеть, что они сломали, повернули вспять
объективную логику развития общества. Государственное регулирование
экономики, почти полная ликвидация рыночных, товарно-денежных от­
ношений, уничтожение товарности и огосударствление деревни, со­
циальная структура общества, идентифицируемая с иерархией, постепен­
ное свертывание законоправия и замена его авторитарно-распорядитель­
ными отношениями, ликвидация институтов гражданского общества,
репрессивный политический режим и т. д . — все
эти феномены скорее
напоминают не послекапиталистические, а докапиталистические социаль­
ные структуры Российской империи до реформ 1860—1870 годов.
Окончательно сформировавшийся к началу 30-х годов тип политиче­
ского режима парализовал возможность появления альтернативы сталин­
скому варианту общественного развития. Последовательность в физиче­
ском уничтожении социальных групп, несших политическую культуру,
отражающую реалии товарного производства, почти полностью закрепил
процесс антивестернизации страны. Только после XX съезда в обще­
стве постепенно начинают складываться условия для преодоления
6 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 376.
Там же,с.379.
61


создавшегося положения. Рост материального благосостояния народа,
возрастание пределов свободы, восстановление и расширение интеллек­
туальных и высокопрофессиональных групп, несмотря на все издержки,
проходившие в 60—80 -е годы, подготавливали предпосылки для струк­
турных перемен, начатых X XV II съездом КПСС.
С исторической точки зрения единственной прогрессивной альтерна­
тивой государственно-бюрократической или административно-командной
системе (думаю, тут дело не в словах, все достаточно четко представ­
ляют, о чем идет речь) является широкая и всесторонняя модернизация
общества на основе товарного производства, перехода от «прусского» к
«американскому» способу ведения сельского хозяйства, создания более
гибко и эластично функционирующей политической системы, формиро­
вания правового государства и гражданского общества, демократизации
политической культуры общества. В своей совокупности эти преобразо­
вания являются крупным цивилизационным сдвигом, который, конечно,
займет достаточно длительный период времени, однако, в случае своего
успешного заверш ения, откроет перед страной новую историческую пер­
спективу. Исторический регресс или попытки затормозить экономиче­
ские, политические и социальные преобразования могут вызвать возник­
новение критической массы, способной не только дестабилизировать
механизмы нормального функционирования общества, но и привести сло­
жившиеся структуры к катастрофическому распаду, имеющему в усло­
виях ядерного века апокалипсические последствия. Именно это обстоя­
тельство укр епляет нас в мысли, что начавшимся преобразованиям нет
разумной альтернативы; их торможение или отказ от избранного пути
может привести к трагическим результатам как для судеб нашей стра­
ны, так и для человечества в целом.
Г. Н. ХУДОКОРМОВ, доктор экономических наук, Институт общест­
венных наук при ЦК КПСС.
Выступавшие ставили вопрос о сущности социалистического общест­
венного производства. Оно определяется как планово-товарное. С моей
точки зрения, это требует обоснования и уточнения. Дело в том, что
под него можно подвести характеристику производства и капиталисти­
ческих предприятий. Сейчас любая капиталистическая фирма работает
не на неизвестный рынок. Она ориентирует свое производство на порт­
фель имеющихся заказов и заранее планирует свою производственно-хо ­
зяйственную деятельность. Таким образом и капиталистическому произ­
водству свойственна планомерность. Но это неполная планомерность,
т. е. планомерность, ограниченная рамками предприятия или объедине­
ния. Социализму же свойственна полная, народнохозяйственная плано­
мерность, охватывающая все общественное производство. Планы социа­
листических предприятий и объединений являю тся составными частями
единого народнохозяйственного плана.
Народнохозяйственная планомерность реализуется на основе принци­
па демократического централизма, предусматривающего сочетание цент­
рализованного планового управления производства с плановой самостоя­
тельностью предприятий (объединений) и местных территориальных
органов власти. Такое сочетание осуществляется двумя потоками:
из центра к предприятиям (объединениям) в форме государственных за­
казов, других элементов централизованного планирования и от пред­
приятий (объединений) в центр в форме самостоятельно разработанных
ими планов на основе содержания заключенных хозяйственных догово­
ров. И то, и другое совершается до акта производства и представляет
собой процесс определения общественных потребностей в конкретной
продукции и услугах и разработку программ производственной деятель­
ности с целью удовлетворения этих потребностей. Все это есть не что
62


иное, как характерные черты непосредственно общественного произ­
водства.
Социалистические предприятия, удовлетворяя общественные потреб­
ности, производят продукты и услуги как товары, вступая с их потре­
бителями в товарно-денежные отношения. Социалистическое обществен­
ное производство —это не только непосредственно общественное, но и
товарное производство. Товарный характер —важнейшая существенная
черта социалистического производства.
Ранее было распространено мнение, что товарно-денежные отноше­
ния ограничиваются куплей-продажей товаров. Термин «товарное произ­
водство» вообще не употреблялся. Думается, что в действительности
исходным пунктом товарно-денежных отношений между предприятиями
является акт заключения ими хозяйственных договоров. В данном случае
договора начинают процесс осуществления между предприятиями всех
составляющих товарно-денежных отношений. В то же время хозяйствен­
ные договора являются основой разработки не только планов предприя­
тий (объединений), но и народнохозяйственного плана в целом. И госу­
дарственные заказы, будучи типичным элементом централизованного
планирования, через хозяйственные договора оказываются включенными
в товарно-денежные отношения. Поэтому можно с полным основанием
утверждать, что непосредственно общественный и товарный характер со­
циалистического общественного производства —это не разнофазные и
изолированные сущностные его черты, а черты тесно взаимосвязанные
и взаимообусловленные. Без товарного производства не может быть
действенным народнохозяйственное планирование. Но и без последнего
не станет эффективным товарное производство. Более того, взаимодей­
ствие упомянутых сущностных черт общественного производства преоб­
разует и их содержание: непосредственно общественное производство
приобретает свойства товарности, а товарное производство становится
планомерным.
В то же время следует сказать, что сущностные черты социалисти­
ческого общественного производства, составляя единство, одновременно
порождают очень важное для хозяйственной практики противоречие.
Правильное его разрешение предполагает, что экономическая политика
й народнохозяйственная практика оптимально сочетают эти черты со­
циалистического производства; в этом случае противоречие становится
двигателем общественного прогресса. Если же этого не достигается, оно
превращается в тормоз развития производства. В недалеком прошлом,
когда непосредственно общественный хар актер производства признавал­
ся единственным его сущностным качеством, когда централизованно в
директивном порядке планировалось все до мелочей, а товарно-денежные
отношения, по существу, игнорировались, мы столкнулись с фактами
экономического застоя.
Но нельзя допускать и абсолютизации товарного производства, когда
единственным его регулятором становится закон стоимости. При таком
положении может быть значительно затруднено решение крупных стра­
тегических задач общественного прогресса, таких , как структурная
перестройка народного хозяйства, приоритетное развитие социальной
сферы и других.
В. П. ТЕ РП Я , кандидат философских наук, Институт общественных
наук при ЦК КПСС.
В силу известных обстоятельств строительство социализма в нашей
стране оказалось связанным с необходимостью достижения в историче­
ски короткие сроки ряда приоритетных показателей мирового развития,
императивно задававшихся ей извне. Так, например, создание вооружен­
ных сил, способных отстоять завоевания революции, требовало передо­
вой военной промышленности, а следовательно, тяжелой и легкой ин-
63


дустрии, гараитированного объема сельскохозяйственного производства,
распространения грамотности, производственного обучения и пр.
Цели развития не могли не нести на себе отпечаток реального поло­
жения общества. Поскольку их формирование осуществлялось по отно­
шению к внешнему окружению не только экономически более развито­
му, но и враждебному, движение к ним не могло не выступать в
идеологических отношениях как вид развития сугубо самостоятельного,
обособленного, требующего своих, самобытных средств и способов обще­
ственно-политической организации. В этих условиях многим должен
был представляться естественным форсированный путь развития как
движение, отбрасывающее «индивидуализм» враждебного (уродливого и
декадентского) окружения и противопоставляющее ему слитность, соли­
дарность и сплоченность, достигаемые «всем миром», т. е. движение,
цредполагающее в качестве своих важных отличительных черт урав­
нительность труда и потребления. Речь идет, таким образом, не о том,
что бюрократически-культовская модель строительства социализма была
единственно возможной, а о факторах, благоприятствовавших ее созда­
нию.
Социалистическая идеология, провозгласившая создание невиданного
в мире братства людей труда, не могла не порождать массовый энту­
зиазм, не создавать огромный потенциал творческой народной энергии.
Вместе с тем предполагавшаяся ею первоочередность отчислений произ­
водственного общественного богатства на нужды ускоренной индустриа­
лизации фактически постулировала равенство в бедности, когда уравни­
ловка представляется естественной, само собой разумеющейся, справед­
ливой для социализма. Это, в свою очередь, предполагало приоритет
внеэкономических, волевых , основанных на прямой человеческой взаимо­
зависимости стимулов труда.
Уравниловка —это такое положение, когда за ориентир берутся те,
кто достигает не высшего либо среднего, а низшего уровня трудовых по­
казателей, поскольку «и им надо жить» (обеспечивая себя за счет про­
чих ). Если ей «дать волю», она способна довести общество до полной
деградации и развала, т. е. сама по себе никакого ускорения она дать
не в состоянии. Поэтому внедрение уравниловки для обеспечения фор­
сированного роста неизбежно предполагает создание командной над­
стройки, которая должна управлять экономическим движением напря­
мую, а следовательно, представители которой должны выступать в каче­
стве не только знатоков, но и «инженеров» человеческих душ, спецов
по «взбадриванию» массового энтузиазма. Уравниловка и командный
метод управления, таким образом, не только обусловливают и подкреп­
ляют друг друга. Их осуществление на практике от имени научного со­
циализма в действительности сужает его влияние, поскольку препятст­
вует последовательному применению принципа «от каждого по способ­
ностям, каждому по труду» , а общество, отвергающее этот принцип,
может быть названо подлинно социалистическим, очевидно, с большой
натяжкой.
Победа культовско-бюрократической альтернативы развития означает
укоренение представлений, изображающих жизнь перевернутой с ног
на голову. С одной стороны, громогласно провозглашается достижение
социалистическим обществом самого передового места в мире, с дру­
гой — это такой путь ускоренного развития, который фактически пред­
полагает отсталость и отставание. С одной стороны, провозглашается,
что труд «почетен», с другой —когда фактически почетен «каждый
труд» (в том числе получше и похуже), утрачивается научное понима­
ние труда как общественно полезной производственной деятельности.
Труд начинает рассматриваться, по существу, как самостоятельное за ­
нятие каждого производственного индивида —вплоть до того, что у тра­
чивается практическое различие между трудом и просто явкой на рабо­


ту. Неудивительно, что в этих условиях зачастую фикцией оказываются
контроль и учет.
Ясно, что ускорение на основе культовско-бюрократической модели
развития не может дать ничего, кроме расширенного воспроизводства от­
ставания, предполагающего различные способы приказной стимуляции
«отстающих». Более того, в условиях, когда индустриальные страны
капитализма уходят вперед («отрываются») на две экономические эпо­
хи 8 (интенсивное производство и новая технологическая революция),
возникает перспектива попасть в положение «второразрядной» державы.
Отсюда значение поисков возможных вариантов достижения странами
социализма экономического паритета с Западом в условиях, когда раз­
витие все более отождествляется с выживанием, с сохранением мира на
планете, размеры которой для жизни человечества прогрессирующе
уменьшаются.
Животворную роль демократизации для решения назревших (а во
многом и давно перезревших в душной атмосфере застоя) проблем
трудно переоценить. Ведь демократизация означает, что научная мето­
дология, восстанавливаясь в своих правах и выступая неотъемлемым ин­
струментом перестройки общества, все активнее обосновывает наиболее оп­
тимальные пути развития, следуя которым народ начинает все более ра­
зумно относиться к собственной жизни.
С.
Б. РАДКЕВИЧ, кандидат исторических наук, Институт обществен­
ных наук при ЦК КПСС.
В эпоху «предыстории человечества» вопрос власти решается как
вопрос собственности, а вопрос собственности —как вопрос власти.
Реальная власть над обществом обычно принадлежит той его части,
которая на деле выступает как собственник основных средств производ­
ства. Государство при этом —только средство для осуществления власти.
Но что же тогда такое государственная собственность? Есть серьезные
основания предполагать, что иногда под видом государственной собствен­
ности функционируют те или иные формы собственности частной, напри­
мер, собственность государственной бюрократии (вспомним мысль
К. Маркса о том, что само государство есть частная собственность бюро­
крата), собственность буржуа или собственность деятелей церкви (в не­
которых мусульманских странах, например).
Взаимообусловленность движения собственности, власти и государст­
ва можно проследить на примере нашей страны. Сразу после социали­
стической революции обострение классовой борьбы вызвало необходи­
мость создания мощного государства. Поскольку основные средства
производства (земля, заводы и т. д.) не были постепенно, по-хозяйски
освоены и присвоены трудящимися, но оказались переданы им разом,
декретами нового правительства, постольку произошло не обобществле­
ние, а огосударствление собственности. Обратите внимание: огромное
государство, т. е. армия госчиновников плюс гигантская государствен­
ная собственность на основные средства производства. Возникла прямая
угроза перехода в руки чиновников-бюрократов и политической власти.
Вот почему В. И. Ленин назвал тогда главным врагом бюрократа.
Ленинская новая экономическая политика создавала множествен­
ность форм собственности, «мельчила» ее, способствовала ее практиче­
скому освоению большинством трудящ ихся, ее подлинному обобществле­
нию. В той мере, в какой она осуществлялась по-ленински, политиче­
ская власть также оставалась в руках трудящихся.
Сталинские коллективизация и индустриализация, напротив, вели к
s Если использовать положение К. Маркса о том, что экономические эпохи раз­
лича ютс я не тем, что пр ои звод итс я, а тем, как производи тся, какими средствами
груда.
65


многократному укрупнению безликой «собственности государства» , кото­
рая функционировала по преимуществу как частная собственность госу­
дарственной бюрократии. Параллельно и политическая власть переходи­
ла от трудящихся к бюрократии, от Советов всех уровней к исполнитель­
ным аппаратам при них.
Разработка экономистами проблемы субъекта собственности может
осветить ряд вопросов, важных и с исторической, и с политической то­
чек зрения. Среди них: в чьих интересах по преимуществу функциони­
ровали государственная, кооперативная, другие формы собственности
при нэпе? В конце 20-х
— начале 50-х годов? В конце 50-х
— начале
60-х годов? В период застоя? Наконец, что происходит и, главное, что
должно происходить с государственной, Кооперативной, другими форма­
ми собственности в ходе перестройки? Ответ на эти вопросы поможет
яснее понять и то, кому принадлежала реальная власть у нас в стране
на разных этапах ее развития, и способствовать прояснению сегодняш­
ней расстановки социально-политических сил в стране.
По-новому можно рассмотреть сегодня также проблему роли и места
марксистско-ленинской партии в процессе борьбы с различного рода бю­
рократическими извращениями. Здесь уместно напомнить следующее
предостережение К. Маркса: « „Бюрократия” есть „государственный фор­
мализм” гражданского общества. Она есть „сознание государства”, „воля
государства”, „могущество государства”, как особая корпорация („все­
общий интерес” может устоять, как „особый интерес” , против особого ин­
тереса лишь до тех пор, пока особое, противопоставляя себя всеобщему,
выступает в качестве „всеобщего” . Бюрократия должна, таким образом,
защищать мнимую всеобщность особого интереса...)» 9.
Надо учитывать, что отдельные представители партийных «верхов»,
занимая относительно высокие должности в государственных органах, при­
обретают привилегии, отрываются от масс и обюрокрачиваются, тогда
как молодые государственные служащие, молодые бюрократы, для кото­
рых «партийность» — условие карьеры, всеми возможными средствами
проникают в партию «снизу». Реальное противоядие против подобных
процессов состоит в последовательной и повсеместной демократизации
внутренней жизни партии, которая бы охватила все звенья КПСС.
Д. А. СИЛИЧЕВ, кандидат философских наук, Институт обществен­
ных наук при ЦК КПСС.
Хотелось бы высказать несколько замечаний по тем положениям до­
клада, где Ф. М. Бурлацкий, рассматривая проблемы современного со­
циализма, определяет его как послекап-италистическое общество и у казы ­
вает на те черты, по которым он должен превосходить капитализм.
Думается, что по некоторым названным в докладе признакам (уро­
вень индустриального и научно-технического развития, производитель­
ности труда, материального благосостояния) социализм должен быть
выше того конкретного капитализма, из которого он непосредственно вы­
шел, а не капитализма вообще, Универсальными преимуществами социа­
лизма скорее являются такие, как социальная защищенность и спра­
ведливость, отсутствие эксплуатации и безработицы, доступ к кул ь­
туре и возможность всестороннего развития человека, гуманизм и демо­
кратизм.
Сказанное не означает того, что социализм может мириться с отстава­
нием по уровню научно-технического развития и эффективности. Наобо­
рот, преодоление этого отставания составляет первостепенную задачу
перестройки, прямо связанную с проблемой «наука и производство» .
Серьезное неблагополучие с решением данной проблемы порождает
9 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т, 1, с. 270,
66


многие наши беды и трудности, в том числе застойные явления. Хотя,
казалось бы, в теоретическом плане эта проблема давно уже решена.
Ведь не кто иной, ка к К. Маркс еще в прошлом столетии сделал извест­
ные выводы о превращении науки в непосредственную производительную
силу, а всего производства —в «технологическое применение науки» , об
определяющей роли «всеобщего научного труда» а т. д.10 Уже тогда он
показал, что на смену формуле «производство —наука», характерной для
промышленной революции, идет формула «наука —технология
— произ­
водство», которая характерна именно для эпохи НТР. Сегодня последняя
формула все больше становится реальностью, но, к сожалению , более
успешно ее воплощает капитализм, а нечеоциализм.
В чем же дело? Ведь нельзя сказать, что этой проблеме у нас уделя­
лось или уделяется мало внимания. Напротив. Уже в 60-е годы проблема­
тика НТР широко исследовалась. Сейчас активно изучаются социальные
последствия НТР. Все это нашло отражение в соответствующих партий­
ных документах и постановлениях. Исключительно остро эта задача по­
ставлена XXVII съездом КПСС, определившим ускорение научно-техни ­
ческого прогресса в качестве главного рычага повышения эффективности
производства.
Тем не менее первая волна НТР коснулась лишь части отраслей
производства (космос, авиация, оборона). Современная технологическая
революция также с большим трудом и медленно находит контакты
с производством. Одна из причин этого заключается в известном разрыв
ве между словом и делом, в привычном уповании на то, что теоретиче­
ские выводы и принятые реш ения автоматически, сами собой воплотят­
ся в жизнь. Другая причина находится в самом понимании проблемы
« наука и производство» .
Дело в том, что до последнего времени виновными в плохом решении
проблемы в равной мере объявляются обе стороны: производство невос­
приимчиво к научным открытиям, но и наука плохо предлагает свои до­
стижения. В действительности все обстоит далеко не так.
Наша наука в настоящее время поставлена в крайне тяжелые усло­
вия —в материальном, финансовом и ином плане. И хотя ей удается в
целом держаться на высоком уровне, эффективно влиять на развитие
производства она не может. Из-за отсутствия внутренней и внешней
конкуренции, дефицита на большинство видов продукции и постоянного
гнета вала и плана, производство оказывается слишком инертным, непо­
воротливым. У него объективно нет острой необходимости проявлять
серьезный интерес к научно-техническому прогрессу.
Где же выход? Пути для выхода из критической ситуации имеются,
и некоторые из них уже реализуются: оптовая торговля средствами про­
изводства и преодоление их отчуждения от трудящихся, создание сме­
шанных фирм и предприятий, выход на мировой рынок и другие аспекты
экономической реформы. Однако следует ясно понимать, что эти измене­
ния не станут радикальными, потому что действие названных факторов
не будет таким же жестким и тем более жестоким, как при капитализме,
а излишнее увлечение западными технологиями будет закреплять наше
положение догоняющей, зависимой, «развивающейся» страны.
Важные изменения принесут демократизация управления производст­
вом и наукой, улучшение материального и финансового положения на­
уки, усиление в ней роли экономических стимулов и т. д. Но и эти меры
не дадут кардинального решения проблемы связи науки с производством,
поскольку суть этой связи останется прежней.
Острота сложившейся ситуации настоятельно требует действительно
радикального изменения отношений между наукой и производством,
максимального их приближения к формуле «наука —технология
— про­
10 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. II, с. 206, 207 -208 , 215.
67


изводство». В современную эпоху именно нау ка становится ключевым
звеном в решении проблем производства. В перспективе производство
должно полностью перейти в компетенцию науки. Оно действительно
должно стать экспериментальным применением науки, ее логическим
продолжением и развертыванием, что уже характерно для передовых от­
раслей производства (особенно в Японии, США и Ш веции). С этой целью
отраслевую (прикладную) науку надо освободить от губительной для нее
зависимости от министерств и объединить вместе с академической и ву­
зовской фундаментальной наукой в единый комплекс, который схватывал
бы проблематику пары «наука —технология» и из которого органически
вырастало бы «производство». При этом главным каналом для инвести­
ций становится наука, а не производство. Отсюда научно-техническое и
технологическое планирование, являю щееся долгосрочным и перспектив­
ным, предшествует и определяет экономическое планирование. Оно раз­
рабатывается и осуществляется при участии высших научных, хозяйст­
венных и партийных инстанций, обеспечивающих не только высокий
научный уровень, но и социальный, экологический и гуманистический
аспект комплекса «наука —технология
— производство».
Радикальное решение проблемы «наука и производство» революцио­
низирует не только производство, но и все общество. Оно исключит воз­
можность возникновения ситуаций, ставших хроническими сегодня, ко ­
гда, с одной стороны, есть отсталое и неэффективное производство,
а с другой стороны, в Академии наук имеются сотни законченных иссле­
дований, безнадежно ждущих «внедрения» в производство. Думается, что
как раз незамедлительная материализация имеющегося задела завершен­
ных исследований должна стать одним из конкретных путей радикальной
перестройки отношений науки и производства.
От редакции.
Потребности глубокого осмысления исторического
пути развития нашего общества, его тенденций и перспектив, безусловно
связываемых с ходом перестройки, осмысления самого существа этого
качественного преобразования общества —чем дальше, тем с большей н а­
стоятельностью выдвигают перед общественным сознанием вопросы о
природе социализма, о критериях социалистичности общества, о том, ка ­
кое же общество мы построили —явл яется ли оно социалистическим или
нет и т. п. И это понятно. Обоснование необходимости перестройки вы­
звано глубоким неудовлетворением тем состоянием застоя с нарастающи­
ми предкризисными явлениями, в котором оказалось наше общество.
Были развеяны различные иллюзорные представления о социализ­
ме, вступавшие в резкое противоречие с практикой, с тем реальным
состоянием общества, которое практически сложилось в последние деся­
тилетия.
С вопросом о сущности данного общественного состояния связан воп­
рос более общий —о понятии социализма: чему на практике оно соответ­
ствует? являются ли справедливыми (истинными) те классические опре­
деления основных отличительных черт социализма, которые являю тся
общепринятыми в нашей литературе? какие из них прошли проверку
практикой, а от каких следует отказать ся или переосмыслить их? каким
образом мы должны дальше разрабатывать это центральное понятие на­
шей общественной жизни? Далеко не академические вопросы. От опреде­
ленных ответов на них весьма жестко зависят выработка стратегии и
практической линии перестройки в современных условиях и понимание
того, какое же общество (новое качественное состояние) и какими ме­
тодами мы хотим построить.
Проведенная дискуссия отличается от р яда других и более конкрет­
ной, более точной, и более острой постановкой целого ряда вопросов о


проблемах развития социализма в современном мире. Мы не хотели бы
здесь делать каких-либо замечаний о тех или иных конкретных особенно­
стях в подходах к этим вопросам, в их трактовках, которые достаточно
ясно изложены, тем более подводить итоги дискуссии, весь ход и дух
которой ясно говорят, что она далеко не закончена и, очевидно, будет
продолжаться. Хотелось бы обратить внимание лишь на такую особен­
ность дискуссии —и как раз потому, что это характерно не только для
нее, — преобладание критических оценок тех или иных явлений общест­
венной жизни над собственно тем, что мы относим к позитивному при­
ращению теоретических знаний, в данном случае —приращению знаний
в области теории научного социализма. И опять-таки мы вовсе не ставим
задачей вторгаться с таким намерением в эту область теоретических зна­
ний —это, безусловно, могут лучше сделать сами специалисты по теории
научного социализма.
Но вот о чем уже, видимо, явно назрел разговор в связи с происхо­
дящими дискуссиями по теории социализма —это о неразработанности
некоторых вопросов логико-методологического характера, которая до из­
вестной степени сдерживает наше продвижение в сфере социально-фи­
лософской, социально-экономической мысли. Наиболее острый вопрос
здесь —о соотношении логики и истории, понятия и объективной дей­
ствительности. (Эта проблема, кстати говоря, была в центре внимания
участников опубликованного в предыдущем номере жур на ла «круглого
стола» — «Философия и историческое познание» .)
Во-первых, бросается в глаза то обстоятельство, что известное в тео­
рии познания положение о неполном, приближенном соответствии и не­
совпадениях наших понятий и отображаемой ими действительности в не­
достаточной мере усвоено методологией обществознания (в отличие от
методологии естествознания). Думается, что известная мысль Ф. Энгель­
са о несоответствии феодализма своему понятию («он больше всего при­
ближался к своему понятию в эфемерном Иерусалимском королевстве»)
помогла бы снять налет резкой категоричности в формулировке дилеммы
о природе нашего общества, осмыслить ее в более точных диалектиче­
ских характеристиках. Однако для этого необходимо рассмотреть и та­
кие аспекты проблемы, которые не получили разработки в логике и тео­
рии познания, но на значимость которых, по-видимому, красноречиво
указывают некоторые трудности в теоретической разработке проблем со­
циализма.
Дело в том, что в обществе, которое строится по определенному пла­
ну, где отношение субъективного и объективного в историческом процес­
се хар актеризуется своими особенностями (то, что обычно, но недоста­
точно глубоко определяют как повышение роли субъективного фактора),
в соотношении логического и исторического начинает проявляться неко­
торое новое качество (или форма) несовпадения, которое вообще говоря
имеет и более широкое историческое выражение, но более заметным, раз­
витым становится именно в условиях строительства социализма.
Здесь, в ходе этой исторической деятельности имеют место опреде­
ленные отклонения и от таких сторон развития, которым в теории все­
гда придавалось всеобщее и безусловное значение, и —более того —при­
ближение к таким объективным состояниям, которым теория всегда отка­
зывала в статусе объективного существования и относила к абстракци­
ям сознания.
Так, например, обстоит дело с диалектическим отрицанием. (Методо­
логическая нагрузка этой категории в современных дискуссиях о судьбах
развития социализма значительно возросла.) Целый ряд формообразова­
ний социализма, которые заключают в себе отрицание старого, отнюдь
не представляют собой отрицания в духе удержания и преобразования по­
ложительного содержания старых форм, особенно таких, в которых скон­
центрирован богатый, хотя и не безошибочный, далеко не всецело пози­


тивный и не бесспорный опыт развития различных обществ в истории
человечества (об этом также свидетельствуют материалы дискуссии). По
существу, мы здесь сталкиваемся с антиподом диалектического отрица­
ния —с абстрактным, зряшным отрицанием, которое обычно относят к
особенностям недиалектического мышления (или, во всяком случае,
с приближением именно к этому типу отрицания). Накопленный опыт
критического анализа строительства социализма в различных странах,
по-видимому, показывает, что именно таким характером отрицания ста­
рых форм, развивавшихся в несоциалистическом мире, как-то: отношений
собственности, товарно-денежных и рыночных связей, демократических
принципов управления и др., вызваны и наиболее крупные деформации
и трудности в развитии нового строя, приведшие его к предкризисному
состоянию.
Об этом свидетельствует п разработка ключевой для перестройки со­
циализма проблемы собственности, которой было уделено значительное
внимание в м атериалах дискуссии.
Социализм осуществил отрицание частной, капиталистической собст­
венности и переход к общественной собственности на средства производ­
ства, однако мы теперь видим, что это отрицание (упразднение) оказа­
лось по своей сути абстрактным, односторонним, недиалектическим.
В утвердившейся в стране государственно-административной форме соб­
ственности возникло в результате такого отрицания внутреннее противо­
речие, развивш ееся до серьезной коллизии. Хотя общественная собствен­
ность носит общенародный характер, т. е. принадлежит всем трудящим­
ся, фактически она о казалась как бы «ничейной», отчужденной от
каждого отдельного труженика. Право же распоряжаться ею —прерога­
тива чиновничье-бюрократического аппарата, который реализует это пра­
во от имени государственно-административной системы. Поэтому время
от времени возобновляемый призыв к трудящимся проявлять чувство
подлинного хозяина на производстве повисал в воздухе: нехозяйское, не­
заинтересованное, расточительское, а порой и бездушное отношение к об­
щественному богатству становилось нормой в у словиях сложившейся
государственной системы.
Без преувеличения можно считать разрешение этого противоречия в
отношениях собственности главным вопросом революционной перестрой­
ки, от которого зависят судьбы социализма. Общее же направление этого
Процесса раскрывается как отрицание отрицания в развитии отношений
собственности, смысл которого — в приближении к диалектическому х а­
рактеру отрицания (а вовсе не в возвращении —на более высоком уров­
не —к первому отрицанию).
Первое историческое отрицание (частной собственности обществен­
ной) оказалось недиалектическим потому, что в нем не было у держано и
преобразовано на базе социалистических принципов положительное содер­
жание не-общественных форм собственности, прежде всего —хозяйское,
рачительнее распоряжение ею как собственным богатством, своим достоя­
нием, что всегда служило и служит главным источником заинтересован­
ного, инициативного ведения хозяйственных дел. Второе отрицание (от­
рицание «ничейной» общественной собственности), которое началось в
условиях перестройки, образует качественно новую ступень в развитии
отношений общественной собственности и более того, по-видимому, во­
дораздел и принципиально новый качественный этап в развитии социа­
лизма. Для него характерны стремление к диалектическому снятию своей
противоположности, удержание и развитие того положительного содержа­
ния, которое накоплено в ходе развития различных форм собственности
(этому благоприятствуют внедрение полного хозрасчета, самоокупаемости
и самоуправления на производстве, развитие кооперативных начал, арен­
ды, семейного подряда, индивидуальной трудовой деятельности). Высту­
пая перед партийным активом Латвии, А. Н. Яковлев отметил: «Лишь
70


когда общенародная социалистическая собственность какой-то своей ча­
стью, в каких-то формах о казывается одновременно и собственностью
конкретных производителей, может быть создано объективное положение,
при котором, отстаивая свои собственные интересы, такой производитель
борется тем самым и за интересы общества...» и .
Социализм, базирующийся на этой более высокой качественной фор­
ме общественной собственности, раскроет свои истинные потенции и пред­
назначение преемника и продолжателя всего ценного, накопленного в об­
ласти организации производства, развития культуры и человека. В этом
своем новом качестве социализм сможет стать тем обществом, которое в
большей мере и более достойным образом сумеет воплотить общечелове­
ческие идеалы и цели общественного прогресса.
11 «Правда», 11.VIII.1988, с. 2.


ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
Памяти Густава Густавовича Шпета
Среди многоч исл енны х имен, насильстве нно преда нных заб вению, д о лж но
быть названо имя ученого , внес шего значительный вклад в о теч ес твенную фило­
софию, психологию, эстетику и языкознание,- Густава Густавовича Шпета. Реаби­
литация в 1956 г. не смогла восстано вить память о нем в общественном сознании,
скованном ин ерцией и страхом ста линских лет, а нач авш ееся вскор е замора жи ва ­
ние пробудившихся было к жизни побегов сказалось на расторжении договоров,
прекращении публикаций, снятии в ряд е случ аев уп оминаний о ф илософе. И по­
сл едовавшие за ними новые 30 лет заб вен ия стали дополнительным сроком н е ­
спр аведливого наказания, новым испы та ние м в страш ной судьб е у че ного и его ид ей.
Написанные им работы, которые долж ны были стать новым словом в нау ке и
дать напра вл ение дальнейшим исс ледо ваниям, стали практически нед ос тупны для
по сл едующ их поколений.
Упоминания имени Шпета в работа х Вяч. Вс. Иванова, Ю. М. Лотмана,
Д. С. Лиха чева, А. П. Чудакова и некотор ых других, статья в «Философской эн­
циклопедии», на писа нна я В. Ф. Асмусом, вызвали интерес к трудам Шпета в
Венгрии и Германпи. Летом 1986 г. в Бохуме даже была проведена международная
конфер енция, п освящ енн ая Г. Г. Ш пету, осуществляются переводы его книг. К со­
жалению, в его родной стране уровень исследования творчества философа находит­
ся почти на нулевой отметке, но, надо надеяться, в связи с изданием серии
«Из истории отеч ественной философ ской мысли» и некоторы х других намечающ их­
ся публикаций, ин те ре с к ид еям Шпета зна чител ьно возрастет.
Густав Густавович Шпет по происхождению поляк. Он родился в 1879 г. в
Киеве. По окончании 2-й кл ас сиче ск ой гимна зии в 1898 г. пос тупил на физико-
математичес кий факуль те т Университета Святого Владимир а. С 13 лет начал зар а­
батывать уроками. Окончив два курса, был искл ючен из ун ивер сит ета б е з права
прод ол жать уч е н ие за у ч аст ие в революционном «союзном совете» . Причастность
к со циал -демократической партии, хр а не ни е и р аспр остр ан ение партийной литер а­
туры вызвали ар ест и высылку из Киева. Организованная им после выхода из
закл юче ния под поль ная социал-д емократич еская группа «Рабо чей воли» была со з­
дана в про тивовес «эко номическому» направлению Киевс кого комитета и встретил а
со чу вс твен ное отнош ение Г. В. Пл еханова на стр аницах «Искры».
В 1901 г. Г. Г. Шпет был вновь принят в У ниверситет, но пер ев ед е н на исто­
рико-фило логиче ский факуль тет. Кон курсное со чинен ие «Проблема прич инности у
Юма и Канта» удостоилось золотой медали и было опубликовано в у нивер ситетско м
издател ьстве.
«По окончании университета,- вспоминал Шпет,—хотя
я был
ост авле н дл я приготовления к проф ес сор ско му званию, моя политич еская
репутац ия,
повто рившиес я
об ыски
и
аресты
лишили
хменя во змо жнос ти
пед аго гич ес кой деятельности в школах Министерства Народного пр освещ е ­
ния» *. Однако он все ж е начал заниматься препода ванием - в част ных гимна зиях и
* В тексте цитиру ютс я до кументы из се мей ного архива Г. Г. Шпета.
72


на Высших женских курсах. Ученица Фундуклеевской гимназии В. Веер вспоминала
об уроках психологии, которые вел Шпет; на одном из них он разбирал с точки зре­
ния ассоциативных пр ед ста вл ений стихотворени е Брюсова , прочитанное Анной Го­
ренко, будущей Ахматовой.
В 1907 г. Шпет был прикомандир ован к Мо сковскому у ни вер с ит ету и стал
преподавать на Высших женских курсах в Москве, а с 1909 г . - в Народном
универ сит ете Шанявского. В 1910 г. посл е сдач и магистерско го эк зам ена по фило­
софии был утвержден в звании приват-доцента. В семинаре по Юму писал у него
соч инение Б. Л. Пастернак. Л етние мес яцы 1910 и 1911 гг., а т а кж е целиком 1912—
1913 гг. Шпет прове л в заграничной командировке, работа л в Ге ттингенском у н и­
вер ситете и в б ибл иотека х Берлина, Париж а и Эдинбурга. В 1916 г. за щ итил д ис­
се ртацию «История, как проблема логики» и был избран профе сс ор ом Высших ж е н ­
ских курсо в и доцен том Московского у нивер ситета . С 1918 г . - пр оф есс ор
универ ситет а. Читал курсы истории, пед аго гики, методо ло гии нау к, логики, теор ии
п ознани я, истории ф ило софии, истор ии псих ол огиче ских ид ей, фило соф ии истории,
философ ии языка, истории н ауч ной мысли, эстетики.
В 1920 г. организовал первый в Р ос сии кабинет этнич еской пс их ологи и, пре­
кративший работу одновременно с удалением Шпета из Университета. В 1921 г.
был избран действительным членом Российской Академии художеств, позднее
ГАХН, с 1923 г . - в ице -пр езид ент этой академии. В эти ж е годы состоял за мест и­
теле м п ред сед а тел я Всерос сийского Союза писат ел ей, в орга низации которого при­
нимал активное у ча ст ие.
К этому вре мен и числ о его науч ных р абот превысило три десятк а, из них
более 10 книг; одновременно Шпет занимался напряженной переводческой дея­
тельно стью, д е л а я перевод ы с немецко го, английского, французского, итал ьянского и
польс кого - в о бщей совокупнос ти около двадцати названий по фило софии, псих ол о ­
гии, логике, эс тетике.
Имя Шпета в фил ософии неи зме нн о связывалось с гуссерл иан ством. Работа у
Гуссерл я в Ге ттингенском ун ивер сит ете отр азил ась в труде «Явление и смысл»
(1914), отстаивающем поворотное значение учения Э. Гуссерля о феноменологии.
Но гус серл ианц ем Шпета называть неправомерно, ибо у ж е и в этой работе он
ясно определил недостатки концепции Гуссерля и свои с ним расхождения. Что
действител ьно привл екало Шпета в немецком фил ос офе - так это пр отивостояние
нео кантиа нст ву, интере с к вопросам логики и фило соф ии математики, по нимание
философ ии как чистого зн ани я и непр иятие психо логи зма. Многие оригинальные
иде и вы сказаны в работе «История, как проблема логики» (из трех ч астей кото ­
рой опубликована только пер ва я), труде, не потерявш ем своего принципиального
значения и в наше время, а также в работах по этнической и социальной пси­
хологии, к которым именно сейчас небезынтересно было бы вернуться, в не­
изд а нн ой книге «Герменевтика и ее проблемы» и других трудах .
Шпет очень внимательно относился к вопросам фил ософской терминологии,
свое образие его языка породил о многоч исл енные недор азу ме ни я, которые были
связаны с неправильным истолко ванием его идей. Опреде ляя свои взгляды, Шлет пи­
сал: «Бли же всего мою фило соф скую поэзию... мо жн о было бы характеризо вать как
позицию эмпирического ( «есте ств енного») реализма, который ис ход ит из у тв ер ж д е ­
ния бытия реальной, независ имой от наш его со зна ния и по зн ания, эмпиричес кой
действител ьности и который, след овател ьно, прямо исключает о трицатель ное уч ение
субъективного иде ал изма »
(«Лит ер атурная
газета»,
17 феврал я 1930
г.) .
Для Шпета хар актер но отнош ен ие к ф ило соф ии не как к мировоззре нию, а как
к на уч но му знанию (см., на пример, его статью «Мудрость или разум», написа н­
ную в 1917 г.), и, по его словам, он вел неустанную борьбу с метафизическим
и с убъективно-ид еал истич ес ким теч ениями в философии.
Немало сде лал Шпет и в обл ас ти н ау чно-ор ганиза торской. Он был бли жайшим
помощником Г. И. Чёлпанова в со зда ни и Московского психол огичес ко го института,
после революции —дире ктором основанного им Института науч ной философии,
чле ном комите та по р еф орме высшей и сред ней школы, постоянным членом х у ­
дожественного совета МХАТ, уч астником Московского лингвистического кру жка,
73


препода вал в И нсти туте слова, в 1932 г» был на зна чен проректором созд ававш ейся
К. С. Станиславским Акаде мии высшего актерского мастерства.
В его раб ота х 2-0-х гг. больш ое внимание уделялось пробл емам языка и мыш­
ле ния, эстетики и искус ст возн ания. Выдающийся советс кий языковед Р. О. Шор
писал а по п оводу выхода в свет «Эстетических фрагментов», что Г. Шпет впервые,
о цер е ж а я европейских мыслителей, со зд ал возмо жн ос ти для строгого разграниче ния
предметов изу ч ен ия лингвистики, поэтики и ф илософ ии искусства. Кста ти ска­
зать, книги «В нутр енняя форма слова» и «Эсте тические фрагменты» вызывают осо ­
бый интер ес как предво схищ ение некоторы х проблем со вр еме нной лингвистики,
а именно с еман тики и семиотики. В сп иске готовивш ихс я в эти годы работ Шпета
называется книга «Язык и смысл (Философское введение в науку о языке)».
В русле идей Шпета работали такие выда ющ иес я филологи, как Г. О. Винокур и
В. В. Виноградов, его учеником был лингвист Н. И. Жинкин.
Теплые слова сказаны о нем в воспоминаниях В. А. Каверина («Освещенные
о кна ») , М. А. Осоргина («Альма нах библиофила», 19 73).
В 1927 г. в связи с выдвижением кандидатуры Шпета во Всесоюзную Акаде­
мию наук по кафедре философии его научная позиция была поставлена под идео­
логиче ское под озре ние . Вместе с этим подверглос ь остр ой критике в печати общее
направление работы Го сударс твен ной Акад емии художеств, и Шпет, сторонник и
инициатор активного уча ст ия наук и в ж из н и общества, был объ явл ен главным
тормозом научной и художественной культуры, обвинен в создании в ГАХН «ци­
та дел и иде ал изма». После «чистки» ГАХН Шпет был лиш ен во змо жно сти зани ­
мать ся наукой, написанные им к то му времени работы о стались н ео публикован­
ными.
«Я прожил жизнь суровую,- писал Шпет в оправдательном письме. - От улич­
ного, почти нищего мальчишки чер ез р евол юционную школу и до професс ора
университета при старом режиме лежал путь нелегкий. И смею утверждать, что
для ученого я сделал больше, чем требовалось по средней мерке профессора.
Кроме специаль ных знаний в своей осно вной области в фил ософии, я знал д о ста­
точно, чтобы мое мнение це нил ось в р яд е других научных облас тей: в истории,
ли тера туре, иск ус ствовед ении , математике, языкознании. Я читаю не только свою
специальную, но и художественную литературу почти на всех европейских язы­
ках. Но вот итог вс ех итогов моей ж и зн и на се годняш ний день: на революцию я
хотел и хо чу работать, мои специальные зн а ния од нак о признаны ненуж ными.
Но когда, лиш енный возм ож ности науч но работать, я предл ож ил государс твенно му
учре жд е н ию свои у с луги по переводам хотя бы с «редких языков» (скандинавских,
польского, испанского и т. д .) , мне сказали: что ж е это - бойкот из боязни сделать
вызов общественному мнению? Оказываются нену ж ными и те мои знания, кото­
рые могут слу жи ть де лу хотя бы элеме нтарной культуры...
Два года н а зад я ещ е раб отал полным темпом, хотя до того никогда не зна л
ни каникул, ни домов отдыха, ни о тпусков для отдыха, а мне было у ж е 49 лет...
И вот сегодн я, когда я поставлен пер ед угр озою не иметь возмо жно сти принести
на уж и н кар тош ку моим собстве нным детям, я все -таки говорю: не верю, чтобы
остатки моих сил не могли найти пр именение в наш ей стра не, не верю, чтобы
зд есь, в це нтре советской культуры, где бес конеч на по тр еб ность в знан ии и куль­
тур е, мои зна ни я и моя ку ль тура были об ъективно бес полезны и ненужны»
(11 февраля 1930 г.).
В резул ь тат е долгих хода тайств Шпету была предоставле на возмож но сть пере ­
водч еской работы.
«Работа л я так много, как только д о пу ска л и силы. Я консультировал при из­
дательствах и вел ред акци онную раб оту по кла ссической л итера туре Англии,
Польши, Германии, Скандинавских стр ан и т. д ., я перевел несколько романов
Диккенса, перевел несколько пьес Байрона... вы пус тил отдель ной книгой историко-
литератур ный, исторический и бытовой Комментарий к Запискам Пнквнкского
клуба Диккенса..., работа л н ад ред акцией нового пер евод а Сочинений Шекспира
и написал 15 листов комментария к 10 его трагедиям,- в эту работу я вкладывал
все свои силы: я поставил своей целью доб итьс я изд ан ия, пр евосходящ его все
прежние, с учетом всех достижений английской шекспировской филологии, кзда-
74


ния, восстанавли вающ его под линного Шекспира... На ибол ее компет ентную оце нку
м оей работы по Ш експиру мог бы сде ла ть мой сор едактор, проф. А. А. Смирнов,
детально знающий мое участие в каждом слове, каждой запятой нового перевода...
Наконец, что ка сае тся оценки моей работы н е со стороны науч ной строгости,
а со стороны требований художественности, я мог бы сослаться на отзывы знако­
мых с мое й р аботой поэтов, как Кузмин, Пастернак, Антокольский и др.».
Эта вд охн овенна я работа была ост ановле на в самом ее р азгаре арестом, по­
следовавшим в ночь с 14 на 15 марта 1935 г. « Прежде всего сл ед ствие м мне было
предъ явл ено обвинение в том, что я принимал у ча ст ие в р еда ктировании немецко-
русского словаря, том первый которого вышел иод редакторством лиц, соч увственно
на ст рое нных к фа шистской Германии; в то ж е время сл едс твие обвинило меня
в связях с лица ми, исповед авшими ру сский (великорусский) национал изм. И фа­
шизм и какой бы то ни было н ационализм в корке несовме стимы ни с какими
моими взглядами и уст ановками...
Далее следствие перешло во вторую ф азу и после нескольких попыток связать
меня с разными лицами и груп пами лиц, ха рактер изованными им, как контр ре­
волюционеры, сл ед ствие ос тановилось на группе, с остоявш ей, кроме меня, из тре х
лиц,
из проф. Габричевского А, Г., Петровского М. А. и Ярхо Б. И. Материалом
обвинения по с лу ж и л и пока за ния Петровско го и Габричевского, аресто ванных и до­
прош енны х в одно время со мною. Голословность и б ездо каза тел ьно сть этих
оговоров частично вы нуждены были призна ть и с лед стве нны е органы. Никаких кон­
кретных п оказаний, которые раскрывали бы, в чем выразил ось мое «руководство»
груп пою, мне пред ста вле но не было. Следствие не обратило внимания д а ж е на то,
что с од ним из членов «группы», с Б. И. Ярхо, я просто мало знаком: он никогда
у меня не бывал, и на ши науч но -п ед агогич ес кие поз иции про тивополож ны. Я более
знаком с Петровским М. А., и с ним расходился в научно-идеологических воззре­
ниях. Единственно я был близок с Габричевским А. Г., но как раз он признан по
этому дел у невино вным и, во всяком сл у ча е, никакому наказанию не подвергнут...
Мое отрицание наличия зд е сь какого-нибудь плана, организации или х отя бы об­
щих директив, ис хо дящ их от меня или кого-либо другого, сл е дс твие , по-видимому,
п ризнало убедител ьным, но все ж е оно настаивал о на моем ру ководс тве, гл аве н­
стве или «лидерстве», и да ло мне оч ную ста вку с д вумя из названных лиц, ко­
торые подтвердили мое «лидерство». Мое положение было тем более затрудни­
тельным, что я не д опу скал ни личной вражды с их стороны, ни с ознате льного
н амер ени я оклеветать меня: так ж е не хотел я думать , что зд е сь имеет место
с озна тел ьн ое вредительство: срыв моей работы».
После окончания следс твия Шпет был приговорен к 5 годам ссылки и отпр ав­
лен в Енисейск. НКВД обещало ему, что работой он будет обеспечен, но если
до 15 марта 1935 г. он был буквально завален пр едл ож е ниями и работа л по 14 ча­
сов в сутки, не спр авляясь со взятыми обязател ьствами, то тепер ь в пла нах все х
издательств не находилось для него ничего «подходящего», х отя он мог переводить
с 17 языков. Изда те льства изъял и из производ ст ва его переводы, поступали пред­
ложения напечатать работы, но без упоминания имени.
В ноябре 1935 г. по х од а тай ст ву МХАТовских актеров, озаб оч енных его судь ­
бой, Шнет был пере вед ен в Томск. 27 октября 1937 г. он был аресто ван вторично
и «тройкой» НКВД приговорен к 10 год ам бе з права переписк и. Больше о нем
ничего не известно.
«Глубокоу важ аемый Иосиф Виссарионович!
...Мы сознаем всю ответственность нашего обращения к Вам, но мы беспокоим
Вас просьбою не только о близком и дорогом нам человеке,- мы считали бы не­
достойным малодушием не указать Вам на возможную ошибку, допущенную по
отнош ен ию к ч еловеку, которого мы сч итаем чес тным сове тским гражда нином и
который своемп исключительными зн аниями мож ет быть чрезвы чайно пол езе н
наш ей родине. Г. Г. Шпет - один из лу ч ш их специал истов по Шекспиру, зн ае т
19 языков, был кандида то м в Акаде мию наук, большой и топкий знаток теа тр аль­
ного иск усст ва - мы сами и покойный Станиславский неод нокра тно прибе гал и к
его советам.
Обеспокоенные тем, что его семья до сих пор не знает, жив ли он —мы ре-
75


шаемея обратиться к Вам с величайшей просьбой о разрешении переписки, о сроч­
ном расследовании дела Г. Г. Шпета и, если это возможно, о полной реабилита­
ции его.
Народный артист СССР
В. Качалов.»
[1938 г.]
В 1956 г. Томским областным судом была выдана справка: «Уголовное д ел о в
отношении Шпет Густава Густавовича, осужденного 9.XI . 37 года, Президиумом
Томского об ластного суда от 19 января прекр ащ ен о за нед ока занн ость ю состава
пре ступ ления».
Е. В . ПАСТЕРНАК


Театр как искусство
Г. ШПЕТ
Театр есть искусство и театр не есть самостоятельное искусство —
оба эти антитетические положения имеют своих сторонников. Сколько-
нибудь внятная аргументация чаще всего встречается у сторонников вто­
рого положения. Первое обыкновенно принимают, как освященный об­
щим признанием факт, без критики, не весьма задумываясь —так при­
нято: театр, несомненно, доставляет удовольствие —какое же? —эсте ­
тическое! —значит, театр есть искусство!
Но в чем же это искусство? В чем мастерство? Что оправдывает вы­
деление «театра» в особый, самостоятельный вид искусства, рядом с дру­
гими искусствами? И подлинно ли театр —самостоятельное искусство?
Противопоставляя театр, как сценическое искусство, еще уже и точ­
нее, как искусство актера, как «драму», т. е. действие, литературному
изображению действия, этим хотят выделить специфические задачи теат­
рального искусства. Но и само по себе это противопоставление связывает
как-то особенно тесно некоторые, по крайней мере, виды литературного
творчества с театром, и даже как будто подчиняет последний первому,
а во-вторых, простейшее выражение «действия» —оно само, как творче­
ство, напр., танец, или же, как чистое подражание, имитация реального
движения и действия, еще, очевидно, далеко не есть «театр». О пункте
втором и вообще нужно сказать: никакое реальное действие, пер­
вичное или производное, имитирующее только, отнюдь не есть театраль­
ное искусство, не есть актерство. Театральное действие есть непременно
какое-то условное, символическое действие, есть знак чего-то, а не само
действительное что-то, произведенное, равно как и не простая копия, —
безыскусственная, технически, фотографически то чная,— воспроизводя­
щая действительность. Проблема этой условности и есть собственно
проблема театра: театр, как такой, ищет ее практического решения, вся­
кая теория театра, как искусства, ищет ее теоретического оправдания.
I
Едва ли не самым распространенным взглядом явл яется понимание
театра, как специфически синтетического
искусства.
Неко­
торые мысли Р. Вагнера, невзирая на его собственное ироническое отно­
шение к идее такого Mischkunst, способствовали укоренению этого взгляда.
Но по существу всякое искусство синтетично, поскольку искусство необ­
ходимо конкретно. Говорят, что здесь речь идет об особом синтезе —не
синтезе в искусстве, а синтезе самих искусств. Легко, однако, сообразить,
что в сякая мысль об искусственном синтезе самих искусств превращает
77


их тем самым в нечто по идее своей отвлеченное и как бы неполное.
Не слишком ли большие претензии заявляет театр, когда он берет на себя
задачу восстановления мнимой ущербности других искусств? Смешно
было бы выдавать такую претензию за специфический характер искусст­
ва театра. Менее поверхностные сторонники изображаемого взгляда разъ­
ясняют, что, конечно, синтетические свойства театра не в том, что сцена
объединяет скульптуру, живопись, поэзию, музыку, а более в том, что к
характеристике самого театрального действия приложимы и всегда при­
лагаются эпитеты: пластическое, живописное, поэтическое и т. д. Но раз­
ве другие искусства совершенно не допускают таких же взаимно хар ак­
теристик? Мы говорим о живописности поэтических образов, о м узыкаль­
ном строении строф, о пластической композиции стиха, о поэтическом
пейзаже, о ритме красок и линий, об экспрессивности музыки, о теат­
ральности живописной картины и т. д. и т. п. Здесь трудный и углуб­
ленный вопрос об отношении между искусствами, дающем право на вза­
имные характеристики, вопрос, который сам может быть решен не рань­
ше, чем будет разреш ена проблема специфичности отдельных искусств.
Но и независимо от этой апелляции от X к У, неспецифичность для теат­
рального искусства синтеза, как признака всякого искусства, и внутрен­
няя противоречивость идеи «синтеза синтезов», Misclikunsi, делают рас­
сматриваемый взгляд на театр недостаточным для уяснения сущности
актерского искусства.
Некоторою модификацией этого взгляда можно считать, заявляемое
иногда и независимо от него, понимание сценического искусства, как не­
которого рода искусства второй степени. Под этим разумеют осо­
бенно близкую связь между7 поэтом, писателем, автором пьесы, и «испол­
нителем». Толкуют эту связь именно как исполнение актером того, что
изображено уже в искусстве слова, и в этом как бы вторичном исполне­
нии и изображении хотят видеть специфическое отличие театрального
искусства. Однако, если актер изображает «вторично», то первым и на­
стоящим исполнителем замысла автора пьесы является именно в ы в е-
денное им в пьесе лицо, а никак не живой актер, играющий живую
роль этого выведенного, выдуманного лица. Автор пьесы передает нам
слова и мысли действующих лиц, но не их действия, не их способ выр а­
жать свои чувства и мысли. Если бы автор хотя бы рассказывал о по­
следних, он писал бы не пьесу для игры на сцене, а роман, повесть,
вообще именно рассказ. Авторские ремарки принципиального отноше­
ния вещей не меняют; да и они вводятся скорее для оттенения мыслей,
чем способов действия. Злоупотребление «ремарками» у некоторых авто­
ров только стесняет свободную игру актера (стоит вспомнить постановки
« Ревизора»). В написанной пьесе действие —пустое место, которое долж­
но быть заполнено актером, искусство коего, таким образом, никак не
Еторичное, повторяющее какое-то действие, а первичное,— подлинное
творчество. И это видно хотя бы уже из того, что пьеса пишется для
театра и даже для отдельного актера, где принимаются во внимание осо­
бенности его сценического дарования, а не обратно —театр существует
для исполнения некоторых жанров литературы. Таково, по крайней мере,
нормальное и исторически оправдываемое положение вещей. Если автор
пьесы выступает иногда в роли удачного, так сказать , идейного режиссе­
ра, то Есе же преимущественно в качестве интерпретатора, а не руково­
дителя «действием» в спектакле . Удачное выполнение автором и этой по­
следней роли не опровергает правила, а только говорит о том, что в
таких случаях в лице автора совмещается писатель и человек со сцени­
ческим чувством и вкусом. Принципиально же художественное умоиа-
нравлеиие писателя и актера существенно различны. Это находит свое
подтверждение и в том, что н-е только художественный замысел, но ху ­
дожественный результат творчества автора и театра оцениваются разною
мерою и в различном направлении. Как театральный критик не то же,
78


что литературный, так и соответствующие продукты творчества рассмат­
риваются по несходным критериям. Литературно-художественные досто­
инства пьесы ни в коем случае не определяют художественных достоинств
игры актеров и вообще театрального представления. И обратно, гениаль ­
ное представление лишенных всякого литературного достоинства фарсов
не делает из них поэтических шедевров. Сценическое искусство можно
было бы назвать творчеством вторичным или искусством второй степени
по отношению к литературному искусству, если бы роль театра ограни­
чивалась ролью идейной интерпретации. В действительности, последняя
заним ает скромное место лишь в первоначальной, черновой разработке
актером своей роли и относится, следовательно, больше к подготовке
«представления» , чем к искусству самого осуществления своей роли ак­
тером, т. е. именно к специфической области творчества на сцене.
Существует, однако, и такой е з г л я д на театральное искусство, соглас­
но которому актер именно интерпретатор, простой истолкователь
созданного чужим творчеством и искусством. Эта точка зрения, пожалуй,
для театра, как искусства, самая уничтожающая, и по отношению к твор­
честву актера —совершенно нигилистическая. С этой точки зрения теат­
ральный зритель, напр., есть по лный пережиток, объект музееведения,—
он был уместен лишь до благодетельного изобретения Гутенберга. Всякий
разумный читатель, преодолевший стадию чтения по складам и овладев­
ший механизмом чтения, должен понимать то, что он читает, и, сле­
довательно, он сам оказывается интерпретатором написанного., отпечатан­
ного и размноженного. Нетрудно признать и некоторые преимущества за
таким интерпретатором-читателем: он может иной раз умнее и тоньше
актера истолковать для себя читаемое, и, во всяком случае, как его лич­
ное достояние, такое субъективное истолкование должно быть для него
ближе и дороже, чем навязанное толкование актера и театра. Но если бы
дело так обстояло, т. е. если бы сценическое искусство было искусством
только идейной интерпретации литературного произведения, то лучшими
актерами были бы учителя и профессора словесности, литературные кри­
тики, историки, психологи, философы, но не обладающие специальною
техникою и специфическим дарованием художники, теперь, —когда мы
все благодаря Гутенбергу поумнели,—как и прежде, вызывающие у теат­
рального зрителя специфическое эстетическое и вообще художественное
наслаждение. Вся история театра, и в особенности театра после изобре­
тения книгопечатания, а вместе широкого распространения грамотности
и образованности, театр а времен Шекспира, Мольера, Л сзсинга, Остров­
ского, Ибсена, вопиет против такого сужения его задач. Истинно —прямо
обратное данному воззрению: идейная, историческая, бытовая интерпре­
тация сами по себе положительного эстетического наслаж дения не соз­
дают. Это —только голый отвлеченный остов, который впервые заискрит­
ся чувственно-воспринимаемым содержанием лишь в творческом напол­
нении художника-актера.
II
Такой предметно-смысловой остов составляет основу всякого ис­
кусства. В разных искусствах он заполняется разного рода чувственно­
художественным содержанием, входящим со своими законами форм и
развития. У поэта и музыканта он заполняется в одномерной временной
последовательности слов и тонов; у живописца —в двумерной сополож-
ности; у скульптора в трехмерной пространственной статичности. Мате­
риал сценического искусства требует размещения во времени и трехмер­
ном пространстве. Исходя из этого, иногда,- - в особенности у представи­
телей формально-научной эстетики,— специфическое отличие театра, как
искусства, полагается именно в одновременном пользовании всеми фор­
мами чувственного созерцания. По этому пр изнаку сценическое кскус-
79


ство занимает свое место в общей классификации искусств, а тем самым
определяется и его отношение к другим искусствам.
Нельзя отрицать некоторого преимущества этого определения перед
рассмотренными: оно —просто и схематически четко. Коренной его не­
достаток —отвлеченный формализм. Оно игнорирует тот основной для
эстетики факт, что художественное впечатление не только не исчерпы­
вается внешними формами чувственного созерцания, но также и то, что
эти внешние формы приобретают подлинно эстетическое значение лишь
по той роли, которую они играют, определяя собою художественный ма­
териал, компонированный во внутренних формах произведения искусства.
Художественное творчество и в своем смысле и в своем осуществлении
есть искусство созидания внутренних форм,—только они
— грани того
драгоценного камня, который составляет предмет эстетического насл аж ­
дения и который вправляется во внешние формы металла. Это определе­
ние как будто исходит из предпосылки, что для установления специфи­
ческой сущности искусства материал его иррелевантен, не предопределя­
ет его формообразования, и что последнее направляется исключительно
схемами логики чувственного созерцания. Так, здесь игнорируется преж­
де всего то обстоятельство, что одно уже требование от сценического
искусства быть выполняемым в трехмерном пространстве и во времени
указывает, что мы имеем дело с движением. Но и такое разъясне­
ние продолжает оставаться формальным и само по себе отнюдь пе оп­
ределяет характера искусства, которому должно быть подчинено формо­
образование движений. Как панорама не становится скульптурою от того,
что картина воспринимается в ней трехмерно, так и движение,—даже
данное уже эстетически,— не становится сценическим искусством от того,
что оно —движение и нами, как такое, воспринимается. Мало также мы
подвинемся вперед, если захотим логическим же путем определить
специальный вид того движения, о котором идет речь. Если, напр., мы
скажем, что это движение в своем целом и в своих элементах, отдельных
«а ктах », в оспринимается нами не как простая смена этих актов во
времени и пространстве, ко также как некоторое силовое напряжение, что
это движение —не простая геометрически определимая кинема, что оно
существенно динамично, и как такое, нами воспринимается. Скажем еще
больше: мы имеем дело с движением живым, целесообразным и наме­
ренным. И все-таки это не приближает нас к решению нашей задачи.
Все это —привычный путь формального естественно-научного определе­
ния, но не уяснения конкретно-данного восприятия, которое заинтересо­
вало нас не своим логическим положением, а живою способностью вы­
зывать переживание качественно своеобразное, непосредственно,
нами сознаваемое, как цельное эстетическое переживание. Не из движе­
ния вообще должны мы исходить, чтобы путем отвлеченной дедукции
дойти до сценического движения, а обратно, мы должны взять прямо
данный «сценический акт» и его, как данный, т. е. в его полноте, спе­
цифичности и конкретности, анализировать: во-первых, в его собственном
материальном составе и собственной оформленности, и во-вторых, в его
специфическом положении, как художественного и эстетического, как
продукта искусства, в общей структуре воспринимающего сознания. Т а­
ков строгий путь эстетики. Методологически он предопределяет и пути
эмпирического изучения искусства, в частности, следовательно, и ис­
кусства сценического.
Спускаясь теперь на почву этого последнего и воспроизводя перед со­
бою «сценический акт», мы лег ко убеждаемся, что рассматриваемое оп­
ределение игнорирует как раз свойства «материала», который перед нами,
свойства движущегося тела актера — не физического тела, не организма,
не животного, не человека, а именно тела а к т е р а. — Кстати отмечу,
что и с другой стороны: не тела судьи, помещика, убийцы, не тела Гам-
80


лета, Яго, Хлестакова, а опять тела актера. — Театральный сценический
акт есть а к т актер а,—и эта тавтология убедительнее всяких quasi-
естественно-научных определений. Никакой, хотя бы самой дробной, де­
дукцией мы не дойдем от движения «вообще» до акта актера, если, ко­
нечно, будем идти закономерно. Сама же логика наперед указывает нам,
что движения, с которыми возится естествознание и психология, и дви­
жения, как сценические акты, которые привлекают внимание эстетики и
искусствоведения, гетерогенны. Быть может, мы поступили бы осторож­
нее и правильнее всего, если бы заранее условршись акт движения «в
природе» и акт движения на сцене рассматривать, как простые омонимы.
Не буду останавливаться на том, что, игнорируя существенные свой­
ства материала творчества, мы не увидим и его собственных, не отвле­
ченно пришпиленных, форм,—ниже мне еще придется об этом говорить
не только критически, но и положительно. Здесь подчеркну только, что
бедное указание на пространство и время, как на специфическое отличие
театрального искусства, недостаточно не то, что для эстетики, но даже
для характеристики переживания «природного» движения. Увлеченные
формулами абстрактной механики, мы, говоря о движении, забываем, что
мы видим и движущееся с его силовым напряжением, с его плотностью,
сопротивлением, массою, весом, целеустремлением и т. д. Д аже в про­
странственно-статических формах, напр.,
статуи, готического фасада,
фресковой или станковой живописи и т. п., мы видим, «чувствуем», от­
раженный в воспринимаемых формах материал бронзы, гранита, мрамора,
дерева, штукатурки, полотна, масла, воды и т. д., и т. д. И это не
только «вообще», но даже в высшей степени частно, индивидуально,
единично. Как музыкальный инструмент, как голос человека имеет свой
специфический тембр, так свой тембр имеет кисть живописца, перо поэ­
та, акт актера. И это не просто слышимые и видимые формы, сообщае­
мые инструментом материалу, а также формообразующие факторы для
последнего, отражающиеся в каждом свойстве претворяемого в искусстве
материала. Что богатство, тонкость , глубина эстетического сознания оп­
ределяется соответствующими качествами живого воспринимающего пере­
живания, до такой степени самоочевидно, что для теоретически непред­
взятого взгляда должно быть ясно, где именно начинается эстетическая
проблема искусства. Формально-схематическими ухищ рениями можно от­
влечь внимание от этой ясной постановки вопроса, но нельзя ее затем ­
нить. Проблема театра, как самостоятельного искусства, поскольку оно
имеет свой специфически данный и специфически воспринимаемый м а­
териал и поскольку оно имеет ему одному присущие специфические фор­
мы «представления» этого материала, таким образом, устанавливается на
своем месте, но не видно еще, в чем же именно его существо, где prim um
movens его эстетической и художественной жизни, чем оно обогащает
эстетическое сознание, в чем оно для культурного сознания в целом не­
заменимо.
III
Эстетика Гегеля определила прекрасное, как чувственное выявление
идеи, и для Гегеля это было выявлением действительности. Не­
которые, воспитанные на Гегеле, эстетики повернули вспять и интерпре­
тировали формулу Гегеля в том смысле, что прекрасное вообще есть «вы­
ражение внутреннего». Эта формула как-то сразу и возвращает к
неопределенности романтики и открывает шлюзы психологического, «ду­
шевного» водоизлияния. Действительным дозволялось считать недействи­
тельное, случайное, бывающее только, а не сущее. Общее настроение фи­
лософской мысли второй половины XIX века, через эмпиризм, психоло­
гизм, феноменализм и мелкометафизические упражнения материализма,
спиритуализма, монизма, также низводило эстетический анализ до уют­
ного времяпрепровождения в раскладывании психологического пасьянса.
4 Вопросы фило софии, Хя 11
81


Само искусство в связи с общим настроением и нестроением мысли от
натурализма внешнего перешло к натурализму психологическому и им­
прессионизму (феноменализму), чтобы совершенно предательским спо­
собом впутать в символизм тот же романтизм, или неоромантизм, как его
почему-то стали называть . Филология пришла на спасение и философии,
и эстетики. Но своего дела еще не кончила. Ницше все еще искажен и
далеко не осуществлен. Не снято еще запечатленное им клеймо: «Суще­
ства ефемерные —так называю я вас . выразители действительности».
Нигде, кажется, так превратно не толковалась подлежащая художе­
ственному выражению действительность, как в искусстве теат­
ра,—его задача понималась, как задача сугубого лжереализма. Происте­
кало это из того вышеупомянутого взг ляда на театр, согласно которому
сценическое искусство по отношению к литературе было как бы искус­
ством второй степени. Теория реалистического театра трактовалась так,
как если бы театр имел единственною целью реализацию,—в смысле до­
ведения до натурального подобия,—искусственного, но также стремив­
шегося к натуральности, литературного образа. Представители театраль­
ного искусства разделяли эту теорию, но в своей практике приходили
иногда в открытое противоречие с нею. Театр, как и прочие виды ис­
кусства, переходил жизненно от натурализма к импрессионизму, к куль­
ту «переживания», повторяя в свое оправдание неясную и неопределен­
ную теорию какого-то «реализма». На театральных подмостках, в угоду
теории, строились «настоящие» дома, актеры одевались в «настоящие»
костюмы, восстановленные исторически, театральный реквизит становил­
ся филиальным отделением археологического и этнографического музеев,
и истинное огорчение должна была вызывать невозможность дать зри­
телю «настоящие» гранитные скалы, глубокое море и бездонное небо.
И все же можно указать примеры, когда театру (напр., Московскому
Художественному) прекрасно удавались пьесы символические и аллего­
рические, но не удавались подлинно реалистические и классические, пре­
красно шедшие в театре «старом», работавшем без теорий, но согласно
традициям, едва ли не ложноклассическим.
Увлекаясь самодельными теориями, забывали основное положение
эстетически оправданной теории, что художественная реалистич­
ность есть только некоторая искусственная условность. Игнорирова­
ли ту самоочевидную истину, что художественный реализм не есть реа­
лизм бытия, что это—омонимы, два разных термина, один —эстетики,
другой —философской онтологии. Художественно-реальное не есть ни
окружающая нас действительность, ни точная ее копия. Никакой индиви­
дуальный герой, напр., историческое лицо, не сыграл бы сам себя на
сцене. Но и типически: учитель гимназии не будет обязательно пригоден
к театральному изображению учителя, генерал —генерала, сыщик —сы ­
щика, дурак —дурака. И это вовсе не потому только, что для «игры»
необходимо обладать специальною техникою, техникою актера, призвани­
ем и талантом,—ибо почему бы в отдельных случаях не найти среди учи­
телей, генералов и сыщиков людей с актерским талантом и способностью
к технической выучке? Но,—и это важ нее,—для осуществления сцени­
ческого представления, как акта художественного, необходимо соблюдение
принципиальных эстетических законов. Основной же и общий для всех
искусств принцип устанавливает, что та «действительность», которая соз­
дается искусством, не есть окружающая нас действительность нашего
жизненно-практического опыта, не есть т. наз . эмпирическая действи­
тельность, которую изучают естественные и исторические науки, а есть
действительность особых свойств и особого восприятия —действи­
тельность отрешенная*.
* О понятии о треш енной дей ствительности, как эсте тич еском предме те, см. мою
статью: «Проблематика современной эстетики» (в жур н а л е «Искусс т­
во», издаваемом Рос. Акад. Худ. Наук),
82


Оставляя в стороне общие и отвлеченные вопросы о предмете, содер­
жании и эстетических формах изображаемой в искусстве действительно­
сти, обратимся только к вопросу о материале, из которого творит худож­
ник, о свойствах этого материала и об им определяемых формах отрешен-
ной действительности, как она непосредственно воспринимается и
переживается зрителем. Мы говорим о театре, и потому соответственно
специфицируем свои вопросы. Прежде всего, каковы свойства того ма­
териала, е которым имеет дело театральное искусство, какими средства­
ми, на каком материале он отрешает нас от обыденной, нас окружающей
действительности, замещая ее в нашем сознании иною действительно­
стью, «во ображаемою» и эстетическою? Все эти вопросы —одного поряд­
ка и внутренне тесно связаны.
Мы называем сценическое изображение представлением в не­
котором особом и специфическом значении, только применительно к теат­
ру сохраняющем свой прямой смысл и вне сцены имеющем значение
переносное, метафорическое, указывающее на вторжение театральности в
действительность прагматическую, по существу не театральную. Пред­
ставление есть не абсолютное представление, а представление чего-ни­
будь. Чего же? Вот, здесь и начинается омонимическая игра! Это есть
представление дэйствительности,—но какой, обыденно существу­
ющей или возможной, воображаемой? Ясно, что последней, т. е., значит,
какой-то действительности недействительной! Оставим пока воп­
рос —откуда берется она в воображении представляющего, — и обратим­
ся к продолжению игры словами. Всякая действительность «действует»
и характеризуется своим особым «действованием». Театральное пред­
ставление есть также некоторое «действие», изображаю щее другое дей­
ствие, но какое? —реально действующее или возможное по своей дей­
ственности, воображаемое? Опять ясно, что последнее, т. е, какое-то дей­
ствие «на самом деле» не действенное, акт не-актуальный (напр., оскорб­
ление, нанесенное одним действующим лицом на сцене другому, вовсе
не актуально, это есть «воображаемое» оскорбление), словом, это есть
действие, в реальную цепь природной и мировой причинности не вклю­
чающееся. И наконец, действующая «сила», в данном случае «лицо»,
«личность» действующая есть не действительная и актуально действую­
щая личность, скажем, Мочалова, Качалова или Щепкина, а «актер» —
«личность» безличная, свое реальное лицо покидающая за кулисами,
в своей уборной, и выносящая на сцену, хотя свое же, но не реаль­
ное, а художественное лицо и свою «роль» воображаемого лица. Зиммель
в своей интересной, хотя и не оконченной, посмертной статье («К фило­
софии актера»), так выражает эту мысль: «Как само полотно с нанесен­
ными на него красками ие есть жизненное произведение искусства, так,
актер, как живая реальность, не есть сценическое произведение искус­
ства» .
Таким образом, на вопрос о техническом материале сценического ис­
кусства приходится ответить, что таким материалом является сам
актер. То «действие», о котором мы говорим, как об эстетически созер­
цаемом предмете театрального искусства, есть некоторый «характер»,
«лицо», «маска» (persona). Театральное представление есть представле­
ние актера, как действие некоторого лица, характера и пр. Актер есть
лицедей; когда он выступает на сцене, он воспринимается нами не в
своей действительности, а как некоторое олицетворение. Актер
творит и з себя в двояком смысле: (1) как всякий художник, из своего
творческого воображения, и (2) специфически, имея в своем собственном
лице материал, из которого создается художественный образ.
Из этого, прежде всего, следует, что когда говорят о реали зме в
театре и подразумевают под этим реализацию, как оживотворение, как
приведение к жизненной действительности, некоторого образа фантазии
или некоторой идеи, извне заданных, почерпнутых, напр., из л итератур­
4*
83


ного произведения, то такое мнение надо признать принципиально несо­
стоятельным. A fortiori, потому, несостоятельно видеть в этой мнимой
реализации специфическое отличие театра, как искусства. Реализация
актером образа или идеи принципиально того же порядка, что и реали­
зация в других искусствах. Это не есть создание новой действительной
действительности, а есть творчество в области действительности отре­
шенной. Как такое, реализация в искусстве есть облечение некоторого
«умственного» образа в чувственную плоть. В этом и только в этом
смысле обо всяком искусстве и обо всяком произведении искусства можно
сказать, что оно реалистично. На сцене мы имеем, след., в театральном
образе не оживотворение литературных образов, а лишь чувственное вопло­
щение, очувствление каких-то своих, актером создаваемых образов.
Последнее утверждение,—что образы актера —не литературные и по­
этические, а образы специфические,—требует некоторого разъяснения.
Оно ответит на оставленный выше вопрос: откуда берется воображаемая
действительность актера, ближе раскроет свойства м атериала, который
«образует», формует актер, и ближе подведет нас к специфическому от­
личию театра, как искусства.
IV
Итак, существует мнение, что образы для актера творит писатель,
поэт. Как литературное, т. е. выраженное лишь в словах, изображение
поэта остается так сказать отвлеченным. Жизненная плоть и действие
придаются этим образам актером на сцене. Он словно возвращает к жиз­
ни то, что писатель извлек из жизни и обескровил. Материал актера —
тот же, что у писателя; только способы выражения другие. Это мне­
ние, как видно из предыдущего, неправильно: у писателя и актера не
только способы выражения разные, но и формируемый ими материал —
принципиально различный.
Старые эстетики, хотя и видели специфическую особенность театраль­
ного искусства в том, что его материал есть «собственная личность изоб­
ражающего» (см., напр., у Фр. Т . Фишера), тем не менее придавали боль­
ше значения тому, что в игре актера воплощается некоторый литера­
турный образ, и потому рассматривали актерское искусство лишь как
«добавочное искусство», хотя и высшее «добавочное» (ср. у того же
Фишера). Психологическая эстетика, не справлявшаяся и с основными
задачами, мимоходом наталкивалась на этот успокоительный вывод и
принципиальною поверкою его себя не беспокоила. Между тем зависи­
мость актерского искусства от литературного образа далеко не само­
очевидна, и ее пределы, как и вообще взаимные отношения литератур­
ного и сценического образов, требуют самостоятельного анализа, а не
получаются в результате выводов из теорий, установленных примени­
тельно к другим видам искусств.
Очень простое психологическое наблюдение уж е обнаруживает не­
зависимость творчества актера. Лежащ ее перед актером литературное
произведение есть не литературное произведение, а «роль», т. е. голый
текст, который называется «ролью» только в переносном смысле, как не­
которая потенция, допускающая неопределенное множество актуальных
исполнений. Если актер читает выписанную ему «роль», к ак л итератур­
ное или поэтическое произведение, он —читатель , критик, но его собст­
венное актерское творчество еще in poten tia. Ему нужно отрешиться от
поэтического восприятия «роли» и перейти к какому-то новому, своему
восприятию, пониманию и толкованию, только тогда начнется его ориги­
нальная творческая обработка роли. Театральные педагоги могут сколько
угодно негодовать на мнимую эстетическую беззаботность актера, на то,
что актер заучивает только «свою роль» и бессмысленные реплики, отор­
ванные от контекста и лишь напоминающие ему о его вступлении в
84


диалог, самый тот факт, что актер может сыграть свою роль, оставаясь
беззаботным,—относительно, конечно,— насчет
всего ее литературного
контекста, доказывает, что в области творчества автора пьесы и актера
нет рабской и безусловной зависимости последнего от первого.
Пьеса и «роль» для актера —только «текст». От «текста» же до
«игры» — расстояние громадное. И вопрос в том и состоит: что сделать
актеру, чтобы претворить текст в игру? И нужно пустить в обра­
ботку для этого литературный материал или свой собственный?
Что дает актеру текст? —Строго и исчерпывающе говоря, только
«дух», идею, тенденцию, направление, задачу! Решение задачи, путь,
очувствление, облечение идеи в плоть, превращение «духа» в душу,
в лицо, в субъект, претворение духовных коллизий в «образ» жизненных
конфликтов —вот что задается театру и актеру. Считать, что средства
последнего исчерпываются «речами», «разговорами», диалогами и моно­
логами, значит не только односторонне и неполно характеризовать его
средства, но просто неправильно, просто, значит, не существенное д л я
задачи актера принимать за существенное, значит, кроме того, дан­
ное, как задача, как условие задачи, принимать за решение ее. То, что
дано актеру, есть некоторый смысловой текст в литературном
и поэтическом оформлении. Текст так же мало, в строгом смысле, мате­
риал актера, как напр.,
«натурщик» —м атериал живописца, «материк»
(terrain solide) —м атериал зодчего или «пюпитр» и «потная бумага» —
материал музыканта. Свой материал актер подвергает творческому
формированию, когда он обращается к своему голосу, интонации, декла­
мации, жесту, мимике, фигуре, словом, к своей «маске-лицу» (persona).
Именно этими свойствами предопределяется весь способ поведения акте­
ра на сцене, «личная» душевная атмосфера, которую он со своим появ­
лением на сцене вносит в общую атмосферу «действия». Достаточно
вспомнить, до какой степени момент «выхода» является предрешающим
и для действующего актера и для воспринимающего зрителя. Без вся­
ких теорий актеры это прекрасно чувствуют и знают.
Стоит сравнить представление автором своего героя, напр., в романе
с первым выходом героя на сцену, чтобы наглядно убедиться в двух до
противоположности разных методах творчества писателя и актера. Лите­
ратурное представление героя —аналитично; цельный образ его склады­
вается только к средине, а иногда к концу литературного изображения.
В драме же герой представляется, если можно так выразиться, синтети­
чески, какие бы в течение «действия» противоречивые акты он ни об­
наружил,—и это
—существенный признак драмы, не как литературной
формы, а именно как текста дл я сценического воспроизведения. В идее
драма развертывается на сцене в действия, которые рассматривают­
ся, как «следствия» и подтверждения первого выхода-представления.
Возьмем крайний случай: мы видим в первом акте разыгрываемой
пьесы добродетельного человека, которого истинный облик раскроется
лишь к развязке; актер правильно изобразит свою роль, если даст по­
чувствовать с первого выхода, что перед зрителями —лицемер, что он
играет перед зрителями двойную роль —негодяя, облекшегося в маску
добродетели — (вопроса о художественной мере этого обнаружения
истинной природы роли, мере, заметной зрителю, но долженствующей
оставаться «незаметною» для партнеров актера,—вспомним, напр.,
прежние наивные a p arte,—я не касаю сь). Или другой пример: герой
к средине пьесы испытывает так наз. обращение («Воскресение», напр.,
Толстого); и опять-таки актер поступит правильно, если сразу даст по­
чувствовать зрителю (но не партнерам) задатки к этому, покажет неко­
торую общую диспозицию. Романист, повествователь мог бы просто-
напросто испортить нужный эффект, если бы сразу подсказывал чита­
телю соответствующую перемену — (здесь читатель сам выступает
как бы в роли партнера).
85


Литературный текст так же мало «материал» (в точном, не расширен­
ном смысле) для драматического актера, как, напр.,
либретто —для
оперного. И как с музыкальной точки зрения нападки на «бессмыслицы»
оперного действия бьют мимо цели, так и с драматической сценической
точки зрения поэтические литературные недостатки пьесы не доказывают
ее театральной непригодности. Драматург —еще не писатель (фактов из
сценических постановок —сколько угодно). Хороший драматург ^ сам
актер in potentia или даже in actu. Не Мольер и Шекспир
«случайны» ,
а скорее у ж ^ Толстой, Чехов.
Театр, как такой, даже привыкнув теперь пользоваться готовым
текстом, не может иметь принципиальных возражений против импрови­
зации —своего, в конце концов, матернего лона. Где есть коллизия лиц
заранее определенного типа и характера, и ими ограничивается сфера
импровизации, как, напр., в comedia deiFarte, там отсутствие полного
текста и сокращенное либретто не служат препятствием для постановки
спектакля даже для современного, литературно воспитанного театра.
Лишь опасение диафонии, с одной стороны, и высокие требования инди­
видуализации в современном театре, с другой стороны, требуют текста
заранее установленного. Это требование не есть требование принци­
пиального свойства, а лишь эмпирического удобства.
Чтобы уяснить истинное место сценического искусства, надо понятие
заданности роли текстом пьесы продумать еще с другой стороны.
Актер —не имитатор, и он так же мало «подражает» действительным
живым лицам обыденной жизни, как и лицам воображаемым в вообра­
жаемой обстановке. Он условно изображает действующее лицо, а не
копирует какого-нибудь действительного субъекта. Он сам создает вооб­
ражаемые лица собою. Писатель не только этого не делает, но и не
помогает ему в этом. Пресловутые ремарки, особенно у некоторых не
в меру усердных авторов пьес, как указывалось, часто не помогают,
а мешают актеру, и, во всяком случае, их истинное назначение—
не освободить актера от е г о творчества, а, скорее, помочь автору про­
яснить для читателя авторскую идею.
Если к можно говорить о творчестве актеров, как «подражании»,
то только в некотором философски условном смысле. Это «подражание»
ни в коем случае не есть копирование действительности. Это есть худо­
жественное и эстетическое «подражание», т. е., говоря в терминах фило­
софии, « подражание идее», творчество образа по идее, как по прообразу,
Заданность идеи текстом ничего больше и не обозначает.
Можно подумать, что эта заданность, хотя бы одной идеи, как будто
связывает уже актера и делает из театрального искусства какое-то ис ­
кусство «производное» и тем отличное от других, самостоятельных
искусств. И это —неверно. В таком же положении может находиться
и всякий художник. И поэту, и живописцу, и музыканту может быть
задана идея,—и представим себе, всем им,—одна и та ж е,—а как
каждый, и своими средствами, и з своего материала, разреш ит
эту идею в конкретный образ, есть творчество каждого из них. Заданная
идея, тин, «герой», имеют н еопределенное число конкретизаций. Индиви­
дуальные вариации художника на заданную тему поистине бесчисленны.
Сезанн, пишущий пейзаж или n ature morte, Веласкес, пишущий портрет,
Пушкин, переносящий в «Медного Всадника» специальное описание на­
воднения, Л. Толстой, выводящий Кутузова, Ал. Толстой, выводящий
царя Алексея Михайловича, и т. д., и т. п ., —столь же мало превращают
живопись и литературу в производные искусства, как ж любой актер,
изображающий Короля Лира, Гамлета, Юлия Цезаря или Чацкого,
лиш ает театральное искусство его художественной самостоятельности.
Собственное творчество актера, как сказано , есть чувственно-нагляд­
ное изображение не литературных идей, играющих в построении им
«действия» только регулятивную роль, а человеческих характеров, ду­


шевных конфликтов, безразлично —возникающих спонтанно, под влия­
нием среды и обстановки, или как иначе вызываемых. Конечно, в сфере
применения своего матери ала у актера возникают свои идей,
имеющие не только регулятивное, но и конститутивное значение, но
это—другой порядок идей и явно уже с литературным заданием не свя­
занный, ему не подчиненный, творчески самостоятельный. Эти идеи
имеют свою конститутивную сферу. Поэт исходит из внешних и внутрен­
них форм речи, и из них не выходит; актер исходит из имеющихся в
его распоряжений форм интонации, жестикуляции, вообще телодвиже­
ния, комбинирует новые сложные формы, но также из них, как актер,
не выходит. Его сфера —движения собственного тела, темп й ритм этого
движения и порядок, размах и сжатие, чередование повышений и пони­
жений голоса, напевность речи, темп ее. Имея в виду совокупность форм
такого движения и принимая во внимание вышесказанное о характере
сценического движения и об очувствлении лица, «души», здесь можно
условиться говорить об внешних и внутренних формах, как формах й
типах форм моторно-симпатических.
Эстетика театрального искусства должна обратить самое серьезное
внимание на освещение этих форм и классификацию их типов или типи­
ческих сочетаний. Обычное разделение драмы, трагедии, комедии —
в театре фальшиво. Оно отражает только литературное разделение, не­
правомерно упрощает характеристику сценического материала и произ­
вольно сокращает богатство форм этого материала. «Амплуа», о котором
предпочитают говорить сами актеры, имея в виду свои типы формова­
ния своего материала,—комик, резонер, любовник и т. д. с более тон­
кими оттенками,—лучше характеризуют специфические особенности ак­
тера, как «материала сцены», чем литературные метафоры. Здесь -ii
-
настоящая палитра театра.
V
Усвоив для обозначения сценических форм театрального искусства
термин моторно-симпатические формы, мы можем теперь
технический материал, над которым орудует актер-художник, как кор­
релятивное этим формам содержание, такж е обозначить особым терми­
ном. Принимая во внимание вышеданиую характеристику этого мате­
риала, назовем его, как содержание сценического творчества, содержа­
нием экспрессивным или просто экспрессивностью.
Следовательно, то содержание, которое призван оформить на сцене
театр, прежде всего, в лице актера, а затем и вспомогательных для
него органов театра, —л и тератора, режиссера, костюмера, декоратора
и т. п. (роль каждого —особые темы театральной эстетики),—это со­
держание есть собственная экспрессивность актера. Актер, как худож­
ник, оформливает себя же, свое тело, свою экспрессивность, к ак содер­
жание; прочие работают на него и для него над этим же содержанием.
Но ни сам актер, ни его помощники-подчиненные, ни его помощники-
руководители не должны забывать вышеустановленного принципа: экс­
прессивность актера на сцене применяется не для выражения его собст­
венной,—действительной, бытовой, обыденной,—личности, а для худо­
жественного изо бражения заданной идеи в некоторой эстетически
условной форме. Это еще не раскрытие, по, во всяком случае, уже ука­
зание, название существенного, специфического, оригинального признака
театра, как искусства.
Некоторые пункты, хотя и преднамечены выше, быть может, нуж­
даются еще в разъяснении, не столько для существенного дополнения,
сколько для нового освещения в свете приобретенной терминологии и
при рассмотрении искусства актера не со стороны материала, а со сто­
роны его формотворчества.


«Движения»,—включая сюда и произносимые актером слова,—кото ­
рые мы видим на сцене и которые называем действием, и суть не
что иное, как чувственно-данные моторно-симпатические формы актер­
ской экспрессивности. Световые, декоративные, музыкальные и пр. аксес ­
суары театра выделяют, подчеркивают, усиливают центральные формы
действия, располагают сообразно им остальное действие, создают усло­
вия для мизансцен, определяют пространство и время, и таким образом
создают цельное «представление», как результат творчества организован­
ного коллектива. Как было указано, это не есть механическое и автома­
тическое движение. Напротив, возможный автоматизм,—напр.,
как
результат заученности,—на сцене должен быть скрыт (если он сам не
является задачею актера). Налицо всегда движение напряжен-
н о е—физическое и душевное. Выявление этой напряженности в экс­
прессии оформляется в движении, фигуре, положении головы, корпуса,
конечностей тела актера, в «игре» мышц лица и обнаженных частей
тела, и т. д. Для театрально-художественного впечатления простые мо­
торные сочетания форм подчиняются условному порядку и размещению,
которые показательно (экспериментально) и схематически могут быть
воспроизведены и на автоматах, куклах, марионетках. Формы движения
могут быть разложены и вновь комбинируемы по их ритму, интенсив­
ности, экстенсивности, согласованной последовательности или совмест­
ности и одновременности, периодичности, по типам —плясовому, качаю ­
щемуся, прыгающему, бегающему, ползающему, кувыркающемуся и т. д.,
и т. д. Выбор определенного порядка и подчинение ему всех движений
и действий данного спектакля вносит в него формальное единство и со­
здает стиль данной постановки, а постоянное воспроизведение такого
единства определяет стиль данного театра, национальности, эпохи. Услов­
ность театрального действия, делаю щая из театра искусство, здесь
имеет свой источник и принцип. Связующее значение условности на­
столько велико, что, схематизируя условные формы моторных сочетаний,
стилизуя их, можно дойти до создания автоматических моделей
стиля, эпохи, театра, спектакля. И не наличие речи, которая также
может быть «представлена», а лиш ь н ал ичие симп ати ческой экс­
прессии создает эффект театра «живого», а не автоматическо го театра-
модели.
Впечатление от «живого» театра на зрителя больше, чем только
эстетическое, как , впрочем, и всякого искусства. Мы бы сузили значе­
ние театра, как искусства, если бы ограничили его воздействие на зри­
теля только эстетическим эффектом,—может быть, даже никакое другое
искусство не привносит с собою в художественное впечатление столько
внеэстетических моментов, как театр. Но мы вовсе уничтожили бы смысл
театрального искусства, если бы толковали его задачу в угоду этим вне-
эстетическим факторам в нем. Не только одностороннее подчинение
театра целям моралистическим, образовательным, социально-воспита ­
тельным, но и простое отрицание за эстетическою условностью ее особой
эстетической правды искажают смысл театра, как художественного ис­
кусства. Поэтому, напр.,
натурализм с его тенденцией передавать
«ж изнь», к ак она есть, «безыскусственно», л иш ает театр художествен­
ного смысла. Все равно как и подчинение театра литературе, «изобра­
жению жизни», и в связи с этим требование, предъявляемое к актеру,
играть, как «представлял себе» своего героя автор, также лишает театр
смысла самостоятельного искусства. Эстетическая условность театраль­
ного действия есть выполнение основного принципа эстетики, а только
при таком выполнении, в свою очередь, может быть эстетически оправ­
дан и сам театр, как искусство. Сценическое действие должно вестись
не так, как совершается действительное действие, а так, как
если бы оно совершилось, ибо эстетическая действительность есть
действительность отрешенная, а не «натуральная» и не прагматическая.
83


Если уж выполнение формы театрального действия должно быть
условным, «со кращенно» передающим в стильных моделях конфликты
характеров и обстоятельств, то тем более это относится к внутрен­
ним формам экспрессии. Опять-таки, как и всякое искусство, теат ­
ральное искусство здесь принципиально
символично.
Внешне
оформленная экспрессия воспринимается не только, как самодовлеющее
бытие или явление, но также как знак внутреннего движения, в себе
осмысленного и своим смыслом предопределяющего внешнюю игру
феноменов.
Внешняя сценическая форма, как форма экспрессии, исчерпывается
феноменально данными сочетаниями в жесте, мимике, интонации и т. д.
Воспринимаемая, как знак, она раскрывает отношение между экспрес­
сией и духом, идеей изображаемого лица, как эта идея задается текстом
пьесы. Так внешняя чувственная форма превращается в символ внут­
реннего и «реального». Отношение между внешнею формою и этим по­
следним, т. е. для актер а —литературно-смысловым данным, по-своему
уже оформленным содержанием, само, по-своему и оригинально, шли ­
фуется и оформливается актером. В итоге этого специфически актерско­
го созидания и получается в театральном представлении то «искусствен­
ное» лицо,— маска, символ,— которое воспринимается, как отрешенный
эстетический объект. Лицо должно быть чувственно воплощено, к а к
явление, но не как «то самое», что изображается. В своей иллюзор­
ности оно символ, но не действительного лица, а возможного.
Поэтому и пределы актерского творчества неограниченны. Актер «пере­
дает», и зображает заданное в идее содержание, но не осуществляет его
в действительности, как, напр.,
осуществляет солдат распоряжение на­
чальника или политический деятель программу партии. Заданная идея
сценически искусственно выражается, очувствливается, и не приводится
в действительное исполнение. Жизнеустремление человека, осуществляю­
щего идею или намерение, есть нечто принципиально иное, чем воле-
устремление актера, как такого. Гарпагон, Бранд, Гамлет, в действитель­
ности хотели бы быть такими, а не иными; актер хочет предста­
вить, изобразить, хочет ка заться скупым, честолюбивым, неудачни­
ком и т. п. Актер не осуществляет неудачничество, а вызывает у зрителя
чувственное впечатление скупого «лица», и т. д. Не автоматическое со­
четание моторно-симпатических форм экспрессивности приводит его к
цели, а сочетание их, подчиненное единству смысловой идеи лица или
характера, т. е. сочетание само осмысленное . Сколькими внешними фор­
мами можно символизовать данную идею, столько внутренних форм ее
выражения и столько простора для художника. Здесь эстетический
композиционный момент и в творчестве актера, е г о искусство:
схватить идею, поставить ее в центр, завязать вокруг него «характер»
и развить из этого центра в единстве композиционных внешних и внут­
ренних моторно-симпатических форм экспрессии последовательность про­
явлений и действий изображаемого «лица».
Натурализм, отрицая такой «способ» построения «роли», тем самым
отрицает специфичность актерского творчества. Натурализм в театре, как
и натурализм в других видах искусств, исходит из задачи: претворить
положения, мысли, отношения в чувственные образы. Это не было бы
неверно, если бы натурализм вслед за тем не утверждал, 1) что этими
чувственными образами исчерпывается творческая сфера актера, и 2) что
его задача —в точности воспроизвести обыденную действительность.
Истинный же путь художественного творчества требует, чтобы чувствен­
но воспринимаемая последовательность и сочетание звуков, цветов, ли ­
ний, движений, была оживлена и осмыслена, чтобы она, как сказано,
стала символом. Для этого и надо показать, что за нею скрывается —
ее возможное мысленное содержание. Д ля натурализма чувственное
довлеет себе, к ак копия, к ак фотографический снимок, передающий все
89


реальное бытие без остатка. Точность и полнота передачи —достоинство
и критерий оценки. Эстетическое искусство отрешается от натуралисти­
ческого бытия, индифферентно к нему, оно о ставляет открытою возмож­
ность неопределенного р яда действительностей, а потому критерии и
оценки его —принципиально не связаны с соответствием или несоответ­
ствием образа действительности. Этим, между прочим, отвергается и свя­
занный с натурализмом предрассудок, будто только одно изображение
есть «правильное», и при том будто бы то, какое имел в виду автор.
Имея задачею изобразить бытие не действительное, а отрешенное,
театр и на свое пространство и на свое время смотрит, как на про­
странство и время не действительные, отрешенные, фиктивные, вообра­
жаемые. Их единство и их законы на сцене—условности, определяемые
не геодезией и астрономией, а эстетическою целью. В этой условности
есть своя, но также эстетическая, а не «естественно-научная» правди­
вость. Истинною ложью в театре было бы сооружение «настоящей» ком ­
наты или площади и распределение действия по «настоящему» времени.
Для последовательности тогда актеры должны были бы играть только
актеров, в их семейной обстановке,—зрителю оставалось бы, для удов­
летворения своих театрально-эстетических потребностей, фамильно зна­
комиться с актерами.
Импрессионизм оставался тем же натурализмом, когда он требовал от
актера умения и способности не только вызывать нужную эмоцию у зри­
теля, но и самому испытывать ее. «Переживание» толковалось , к ак самое
содержание актерского творчества. Поскольку эстетика принимала эту
теорию, она впадала в психологистическую ошибку, игнорируя в то же
время законы психологии. Неудивительно, что «любители» театра спорят
о том, «переживает» или «не переживает» актер на сцене. Более удиви­
тельно, что этот вопрос обсуждали сами представители сценического
искусства и соответствующая теория находила среди них признание.
Актерам внушалось предвзятое объяснение, и они в его свете кривотол-
ковали собственный опыт. А когда к этому присоединялась еще психоло­
гически же нелепая расценка игры более высокой —с «искренним пере­
живанием» —и менее в ысо кой —без «переживания» —это окончател ьно
сбивало со всякого толку. Верно, однако, в этой теории только то, что
актер должен уметь вызвать в себе для исполнения роли известного
рода настроенность. Но в корне неверно, будто это есть настроен­
ность на действительный характер; это есть настроенность н а изо-
бра ж е н и е соответствующего характера. И это —существенно, ибо
актерская игра есть искусство, а не «всамделеншая», скажем, семейная
сцена. Психологическая же неправда здесь —в предположении, будто
нужно вызвать в себе известное переживание, чтобы появилась сама
собою нужная экспрессия. Переживание допускает много форм выраже­
ния, и актер должен владеть сценическою техникою многообразного вы­
ражения душевных переживаний. Более правильно было бы обратное
утверждение, что, создавая у себя ту или иную форму экспрессии, актер
вызывает в себе и соответствующий, внутренне слышный для него эмо­
циональный отзвук или отголосок переживания. Актер, как и всякий
художник, следит за создаваемыми им внутренними формами, за отно­
шением чувственной экспрессии к смысловому содержанию, чтобы быть
в состоянии всегда соблюсти «меру», гармонию, правильное соотношение
между ними. Мера эта определяется эстетическим вкусом; наруше­
ние ее ведет к т. наз. «переигрыванию» и «недоигрыванию». Без наблю­
дения за мерою своей игры актер рискует «провалиться» . Й это одно
уже отличает действительное «переживание» от изображения пережива­
ния. Актер следит за репликами, мизансценами, дирижерскою палочкою,
и отдайся он «истинному» переживанию, оно поглотит все его внимание,
и ему придется уйти со сцены. И во всяком случае, в его сознании
больше места займет только что происшедшая ссора с приятелем, объяс­
90


нение с костюмером, парикмахером и т. д., чем переживательное воспро­
изведение ревности никогда не существовавшего Отелло, сумасшествия
небывалого Короля Лира или воодушевления выдуманного Антонио
перед римскою толпою, состоящею из людей, реально переживающих
чувства реальных статистов. К этому еще присоединяется, что актер
слышит и различает эхо, резонанс собственной души на изображаемое
им. Это - е г о тембр игры, обертоны его экспрессивности, всегда, дейст­
вительно, индивидуальные, как и тембр голоса, и обусловленные инди­
видуальными свойствами самого инструмента. И они для актера и созна­
ния йм себя художником, творцом, а не, скажем , каким -то чудаком,
головорезом или Юлием Цезарем, важнее и реальнее, чем его мнимые
переживания приключений чудака, похождений головореза и император­
ских замашек Цезаря. В последней реальности актер, как такой, так же
мало «переживает» Тартюфа, Яго или Каина, как мало переживает сама
скрипка пьесу, которую на ней исполняют. Но как скрипка «обыгрывает­
ся» и приобретает некоторые на всю ее «жизнь» новые объективные
качества, так й актер. Отсюда та «в жизни» своеобразная «актерская
психология», мимика, жестикуляция, манера поведения, которые быстро
выдают профессию их субъекта. Но это —уже перенесение театра в
жизнь, а не натуры и переживания на сцену...
1. Театр есть самостоятельное и специфическое искусство в ряду
других искусств; театр имеет для себя свою литературу , живопись,
музыку, и не существует только для целей литературы, изобразительных
искусств или музыки.
2. Художественный творец в театральном искусстве —актер.
3. Техническим материалом в творчестве актера является он сам.
4. Художественное содержание сценического искусства экспрессив­
ность актера; внешняя форма этого содержания —моторно-симпатиче­
ское действие.
5. Художественная задача театра —не реализация личности актера
й не оживотворение литературного образа, а чувственное воплощение
идеи в создаваемый творчеством актера характер.
6. Композиционное отношение формы чувственного образа на сцене
й идеи изображаемого лица есть внутренняя форма сценического пред­
ставления. Оно принципиально символично.
7. Представление актера искусственно; классический театр принци­
пиально оправдывается эстетикою; натуралистический театр —лжереа­
листичен; эстетическая театральная правда —в экспрессионистической
иллюзорности.
8. Реализм театра —в чувственном воплощений закономерно возмож­
ного бытия, но не «случая» или «стечения обстоятельств». Это есть р еа­
лизм внутренних форм действующего лица, но не обстановки действия.
9. Действительность театрального представления, как и во всяком
искусстве, есть отрешённая действительность; критерий соответствия
обыденной и натуральной или прагматической действительности к теат­
ральному представлению не приложим.
10. Имитирующие переживания актера иррелёвайтны для его искус­
ства.
Москва, 1922, сент. 24.
КОММЕНТАРИЙ
Публикуема я зд е сь статья Г. Шпета «Театр как искусство» д ае т пр ед ставл е ние
об одной из граней его творчества1. Занимаясь широким кругом проблем эстетики,
Шпет уделял театральному искусству большое внимание. Надо сказать, что он и1
1
Впервые напечатана в жур нал е «Мастерство театра», 1922. No 1, с. 31 —55. Это
и зд а ни е стало теперь библ иогр афич еской р едк остью.


сам принимал участие в театральной жизни: был членом Художественного Совета
пр и МХАТе; готовил для Малого те атра сце ничес кий вариант текста ш експиров­
ского «Юлия Ц езаря»; переводил п ь есу Дюма «Дама с камелиями» дл я постановки
в Гос. театр е имени Вс. Мейер хольда.
Интерес но, что Вс. Мейерхольд, стремясь глубже раскрыть актерам эс тетич е­
ское содержание пьесы, привлек Густава Шпета на репетиции2. При этом заяд­
лый театральный экспер иментатор не у сто ял перед влиянием и автор ите том фи­
лософа. Совершилось чудо: Вс. Мейерхольд оставил в не прико сновенно сти текст
Дюма (х отя он «перекраивал» кл ассич еские тексты Островского и Грибоедова) и
сделал спектакль в реалистическом духе, следуя критериям исторической досто­
вер ности.
Густав Шпет прида вал своей статье принци пиальное знач ение. Об этом гово­
рит следующее обстоятельство: когда в 1929 г. он подготовил для энциклопедиче­
ского сл оваря «Гранат» фи ло соф скую а вто харак тер исти ку, свое образный миниатюр­
ный «а втореферат» свое й философ ск ой концепции, то в сп ис ок главнейших работ
была включена и статья «Театр как искусство».
Публикация этой стать и требует некотор ых д ополнительных замечаний.
1. Г. Шпету удалось, безусловно, выявить существенные, кардинальные опре­
деления театра как специфического искусства. В этом отношении его работа мо­
ж е т стать кла ссиче ским ф илософским п ос обием дл я осмысл ения теа трал ьного твор­
че ства в прошлом и настояще м.
2. Основные по ло же ния, развиваемые Шпетом, бросают свет на прич ину столь
ч аст о у помин аемо го ны не кр изис а в сценич еском искусстве. Зна ме нате ль но, что
разрыв с классическими традициями, утрата ясного понимания художественных
задач театра, тесно переплетаются сегодня в «самосознании» актера с утвержде­
нием, согласно котор ому его зад а ч ей является «самовыраж ение», реа л изаци я соб ­
ст венной лич ности. Именно этот т ези с и о пр овер га ется в ра змыш л ениях Г. Шпета,
который и сходит из всего опыта мирового и от еч ес твенного искус ст ва.
Полагая, что ху дожественным творцом те атрального д ейс твия явл яе тся пр е жд е
всего актер, Шпет показывает, что его ма ст ер ство со сто ит именно в пре од оле нии
со бс тве нной лич ности, понято й как материал сц енич ес кого искус ст ва. Об этом го­
ворила в свое время В. Ф. Комиссаржевская, связывая хорошую игру с умением
«отрешиться от себя». В этом плане ф ан та зиру ющ ие п са мозаб ве нны е игры ма­
л еньких дет ей, как правильно заметил В. Каверин, составляют аналогию с х уд о ­
ж естве нным пер евопл ощ ением пр оф ессион ал ьны х актеров 3.
3. Согласно Ш пету, т еа тр аль ное и скусство с озда ет именно отрешенную дейст­
вительность,, не копир ующую реал ьную ж изнь , а во сс озд ающую ее смысл чере з
т у е ли ин ую эсте тиче ску ю идею. Его острая критика направл яет ся против на ту ­
ралистической трактовки искусства, и здесь лжереализму и натурализму так до­
с та ет ся от Шпета, что д а ж е старый добрый реализм нач инает чувствовать себ я не
очень уютно. Но полемический накал его построений не да ет по вода дл я их аван­
гардистской трактовки. На этот счет н е м ож ет быть никаких искусс твовед ч еск их
иллюзий. Шпет сам называл свою философскую позицию реализмом 4.
Философия искус ст ва р азви вае тся Шпетом в д ухе гегелевской эстетики, как это
хорошо видно из его основополагающих определений. «Художественная задача те­
атра - н е ре ализация личности актера и н е ож ивотворе ние литер атур ного образа,
а ч увствен ное вопл ощ ение ид еи в созда вае мый творчеством актера хара ктер»
(5-й т ези с). Воображаемое здесь —не психологическая абстракция, а конкретное
и об ъе кти вно е выявление, во-ображение ид еи в отреш енном куль турн ом бытии.
Настоящ ий актер н е « копирует» дейс твител ь ное лицо, а изо бражает «идею» этого
лица, и уж е по ней создает эмпирически достоверный и узнаваемый образ. Вот
основная мысль, которую проводит и ра звивает Г. Шпет в своей небольшой,
по весьма содержательной работе.
А. А. МИТЮШИН
2 См.: КоржевичЛ. Путь актера. М. И. Царев. М., 1981, с. 77.
3 См.: Каверин В. Освещенные окна. М., 1976, с. 109.
4 См.: Шпет Г. Эстетические фрагменты, вып. 1. Пг., 1922, с. 3 8 —39.
92


Творчество Г. Шпета и проблема
истолкования действительности
А. А . МИТЮШИН
Решая проблему единства человеческого знания, современная наука
все чаще обращается к истории культуры. Вопрос о природе познания,
о существенных предпосылках научных открытий не может быть пра­
вильно поставлен вне зависимости от изучения творческих актов разум а
в их историческом воплощении. В то же время представляется, что
ключ к решению проблемы состоит в адекватной интерпретации языка,
науки. Еще Декарт и Лейбниц мечтали создать такой универсальный
язык, который должен был бы охватить весь комплекс человеческого
знания и привести его к единству. Этот язык мыслился по образцу
математики, и поэтому Лейбниц полагал, что он должен привести к на­
хождению истинной логической алгебры, приложимой ко всем родам по­
знания.
Методология науки и логика Нового времени действительно рассмат­
ривали математику как образец научного знания, своего рода логическую
«парадигму», определяющую истинные пути человеческого ума. Тем не
менее этот путь завел философию науки в тупик. Дело в том, что по
мере возрастания уникальности предмета —что совсем не исключает его
«универсальности» и всеобщности —приложимость математических ме­
тодов как раз ограничивается. И это становится очевидным в таком,
например, ряду наук, как биология —психология
—
история. Если же
учесть, что сама наука, как и все человеческое знание, есть результат
исторического становления, то приходится на первое место выдвинуть
уже логические проблемы истории и философии культуры. В тесной
связи с этим развивается необычайный интерес к герменевтике и
шире —к проблеме понимания вообще *.
Само слово «герменевтика» греческого происхождения, его значение
указывает на искусство разъяснять, толковать, «истолковывать», дово­
дить до понимания. Вероятно, корни этого слова погружены в мифоло-1
1
Формир ование гермене втич ес ких пробл ем в европейс кой философии Нового
времени, вплоть до 70-х гг. нашего столетия, прослеживается в работе: Г а й д е н-
к о П. П. Фило софская гермене втика и ее пр обл ема тика . — Сб. «Природа фил ософ ско­
го знания», ч. 1. М., 1975. Проб ле ма понимания вызывает интере с у различ ны х сп е­
циалистов и у нас в стране. Об этом можно судить по материалам «круглого стола»,
оп убликованным в ж ур н а л е «Вопросы ф илософ ии» («Понима ние как фил ософ ско- ме­
тодологическая проблема» . — «Вопросы философии», 1986, NoNo 7 —9). См. также: «Проб­
лемы о бъ яс не н ия и понимания в науч ном познании». М., 1982; «Понимание как ло­
гико-гносеологическая пробл ема». Киев, 1982. Среди отечес твенных публикац ий
неда внего времени выд еляется глубоко осознанным под ход ом к проблемам гермене в­
тики неб ол ьш ая книж ка Г. И. Богина (см.: Богин Г. И. Филоло гическая гер мене в­
тика. Ка линин, 1982).
93


гию и связаны с именем Гермеса, вестника богов, покровителя путнйкёв,
которому приписывали также изобретение языка и письменности.
Возникновение герменевтических вопросов предполагает углубленный
интерес к роли слова как знака и средства сообщения. Поэтому началь­
ная постановка этих вопросов находится в тесной связи с развитием
грамматики, риторики и логики. Кроме того, здесь сказываются и прак­
тические потребности педагогики, поскольку в сфере греческой образо­
ванности речь шла об истолковании гомеровской поэзии в школах. Уче­
ная экзегеза того времени искала в национальных поэмах некий скрытый
(аллегорический или моральный) смысл. Греческие софисты —учителя
и носйтёйй высшего образования —продолжали дело первых «экзегетов»
(толкователей), связывая вопросы герменевтики с теоретическими во­
просами языкознания и словесного выражения. У Аристотеля имеется
уже специальное сочинение «Об истолковании», где проблемы герменев­
тики рассматриваются в свете логики, то есть речь идет прежде всего
о логических формах суждений со стороны их истинности или ложности.
В Средние века герменевтика направляется к истолкованию и объясне­
нию Священного Писания и в отличие от античности формируется как
самостоятельное учение в качестве дисциплины вспомогательной, слу­
жебной в отношении к богословию.
Переломный момент в развитии герменевтики начинается с конца
XVIII в., когда она стала ориентироваться на филологию как истори­
ческую науку й перестраивалась по типу исторических исследований.
Здесь можно выделить имена И. А. Эрнести, Фр. Аста и, наконец,
Фр. Шлейермахера, который придает герменевтике серьезное философ­
ское значение, прочно связы вая ее с общей проблемой понимания.
Определяющее влияние на развитие этой дисциплины оказали взгляды
выдающегося филолога Августа Бека. В своей «Энциклопедии и методо­
логий филологических наук» (1877) он пишет, что герменевтика «долж­
на заключать в себе научное развитие законов понимания». Поскольку
человеческий дух сообщает о себе во всякого рода знаках и символах,
нужно искать среди них такое сообщение, которое выступает адекват­
нейшим выражением познания. Подобным выражением и являются речь,
слово, живой человеческий язык в его культурных проявлениях. Благо­
дар я исторической интерпретации слова филология «познает познанное»
и в этом новом познании раскрывает акты понимания.
На рубеже XX столетия В. Дильтей расширяет логико-философскую
трактовку герменевтики, придавая ей значение методологии гуманитар­
ных наук. Он рассматривает жизненную и материальную действитель­
ность духа как выразительную структуру, подлежащую истолкованию.
Пониманием Дильтей называет «процесс, в котором мы из чувственно
данных знаков постигаем внутреннее». Сама же герменевтика выступает
у него как искусство истолкования письменных памятников, то есть наи-
болёе универсальных проявлений духа.
После Дильтея философская герменевтика переживает упадок и воз­
рождается на Западе, по существу, только в начале 60-х гг. с появлением
книги Г. Гадамера «Истина и метод» (1960). Начиная с этого времени,
герменевтика нередко рассматривается не только как метод гуманитар­
ных наук, н о —что интереснее и важнее,—как оптимальный путь раз­
вития современной науки вообще2.
Ключевые пути, по которым движется дух самосознания науки, со­
ставляли главный предмет изысканий выдающегося русского филёёофа
Г. Г. Шпета (1879—1940). История как проблема логики —главная
тема его жизненного труда. Язык как «иервофеномен» и ведущий прин­
цип философии культур ы —основной предмет его логических штудий.
2
См.: «Hermeneutik als Weg heutiger Wissenschaft». Salzburg —Munchen, 1971;
«Dilthey — .Tahrbuch fur Philosophic und Geschichte der Geisteswissenschaften» , Bd. 2.
Hrsg. von Fr. Rodi. Gottingen, 1984.
94


Герменевтика как методология гуманитарных наук —его любимое дети­
ще и самое ценное пророчество. Г. Г. Шпет не только опередил на не­
сколько десятилетий западную философскую герменевтику, но и указал
оптимальные пути развития этой дисциплины на основе диалектической
методологии. Его сочинение «Герменевтика и ее проблемы» написано
еще в 1918 г. Тогда же он начал подробно разрабатывать свое логиче­
ское учение, выдвинув идею «герменевтической диалектики».
Шпета часто называли «гуссерлианцем» —то лько потому, что поверх­
ностно знали iero лишь по одной книге «Явление и смысл» (1914).
Однако феноменология была важна Шпету как рецепция платонизма и
антитеза неокантианству, а не сама по себе. В целом философия Гус­
серля и его последователей не устраивала Шпета, и он прямо писал
об этом, утверждая, что феноменология, как такая, «сильно упрощает
проблему действительности» , ибо не раскрывает ее социально-историче­
ского содержания3. Поэтому задачи философии он понимает скорее
в гегелевском духе, углубляя реалистическую трактовку диалектики.
Последнее очень важно для правильного понимания сочинений Шпета.
Его любимые идеи продолжают интеллектуальную традицию платонов­
ского рационализма и вдохновляются произведениями Гегеля и Гум­
больдта.. В своей программной книге «Внутренняя форма слова» он
пишет о своей солидарности с идеями Гегеля, замечая: «Порою прямо
кажется, что философия языка Гумбольдта призвана завершить собою
систему философии Гегеля»4. Для самого Шпета философия языка в
духе Гумбольдта составляет основу философии культуры. Язык —уни­
версальный прообраз и прототип всякой социально-культурной вещи,
фундаментальная предпосылка человеческого общения. Продолжая уче­
ние Гегеля об исторических объективациях духа, как, например, искус­
ство, право, государство и т. д., можно сказать, следуя Гумбольдту, что
«сами искусство, право, государство суть я зы к духа и идеи» 5.
В конечном итоге, согласно Шпету, принципиальное рассмотрение
«языкового со знания» ориентируется на последнее его единство, которое
есть не что иное, как единство культурного сознания. «Такие обнаруже­
ния культурного сознания, как искусство, наука, право и т. д ., —
не новые принципы, а модификаций и формы единого культурного со­
знания, имеющие в языке архетип и начало» 6.
Смысл Логических исследований Шпета состоял в том, чтобы ра зр а­
ботать диалектическое учение о понятии, прежде всего на почве «есте­
ственного языка», а зате м —на материале его терминированных моди­
фикаций в отдельных науках. При этом он выдвигает идею «первичного
знания» как «толкового словаря наук». Это очень важная й продуктив­
ная идея. В самом деле, любое фундаментальное понятие так называе­
мый «точных» наук содержит в себе некую исходную первичную Интуи­
цию, в которой ученый усматривает сущность предмета. Эту интуицию
можно описать так, как художник описывает свой предмет. Нечто подоб­
ное пытается сделать филолог, составляя толковый словарь на основе
этимологии й внутреннего значения слов. Вообще всякий путь от знака
или слова в его данных внешних формах к его смыслу Шпет и называет
пониманием. Получается, что в конце концов разум может усматривать
смысл так же непосредственно, как непосредственно воспринимаются
чувственно-данные вещи.
3 См.: Шпет Г. Проблемы совр ем енной эсте тик и. — «Искусство», 1923. «N1 1.
М., с. 74.
4 Шпет Г. Внутренняя форма-слова . IVL, 1927, с. 33. Gp.: с. 116 и особенно с.. 180
(примеч.).
5 Т а м ж е , с. 34 (см.: Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию.
М., 1984).
6Там же,..с. 37*
95


Математическая формализация уводит сознание от исходного значе­
ния, оно утрачивается или отодвигается на задний план в операциональ­
ном языке формул. Р. Фейнман в своих лекциях указывал на это обстоя­
тельство: «Математики любят придавать своим рассуждениям возможно
более общую форму. Если я скажу им: «Я хочу поговорить об обычном
трехмерном пространстве»,—они ответят: «Вот вам все теоремы о про­
странстве ^-изм ерений». «Но у меня только три измерения». «Хорошо,
подставьте ?г= 3!» Оказывается, что многие сложные теоремы выглядят
гораздо проще, если их применить к частному случаю. А физика инте­
ресуют только частные случаи... Он говорит о чем-то конкретном; ему
не безразлично, о чем говорить» 7 Поставим себе вопрос: что такое про­
странство? И поиски ответа на него уведут нас в область значений
языка и конкретных научных понятий. Эйнштейн попытался сначала
растолковать себе: что такое пространство и время? Опыт его истолко­
вания и привел к теории относительности.
Г. Шпет определяет собственный философский метод как «интерпре­
тирующую диалектику научных понятий». Эта форма диалектики обра­
щ ается не к условным обозначениям и формальным схемам логистики,
а к самому смыслу научных теорий и терминов. В этой связи Шпет
находит предмет ло ги ки именно в стихии «словесного сознания» . Как он
полагает, здесь мы только воспроизводим «древнюю идею Логоса»:
«к области мысли относится все, что должно быть достигнуто словом» 8.
Всякий опыт, поскольку он имеет познавательное значение и научную
ценность, оформляется словом, то есть обретает искомую всеобщность
лишь благодаря словесному выражению. Шпет пишет: «Язык служит
цели понимания, и в этом смысле он является единственным и всеоб­
щим источником и орудием познания» 9. Исходя из этого положения, он
радикально переосмысливает антитезу естественных и исторических
наук.
В начале нашего столетия нередко встречалось противопоставление
натуралиста и историка, как «наблюдателя» и «читателя»: натуралист
прежде всего наблюдает, а историк читает. Причем со всех сторон вну­
шалось представление, будто «наблюдение» имеет преимущество перед
чтением как метод «непосредственного» познания. Шпет же провозгла­
шал обратный принцип: «Нужно наблюдать, как читают, а не читать ,
как наблюдают». Ведь на самом деле в процессе познания наблюдатель
описывает природу через свою «систему предложений» , то есть им еет
дело со своими собственными суждениями и теориями; он как бы
читает им самим составленный текст. Историк же читает то, что за ­
писано и передано другими. Если рассмотреть познание как «чтение
слова», разница между ними не будет принципиальной1011.
Но отсюда следует радикальный вывод о логической «парадигме»
наук. В противоположность возникшему в XIX в. и господствующему
до сих пор убеждению, будто логика эмпирических наук есть логика
естествознания, Шпет выдвигает утверждение, согласно которому логика
эмпирических наук есть прежде всего логика истории, то есть в конеч­
ном счете имеет своим прообразом гуманитарное мышление с его опорой
на воображение и интерпретирующее словесное сознание.
Шпет идет еще дальше, утверждая, что вся действительность —
не только историческая, но и природная —говорит с нами на своем
«языке», и каждое явление природы —это «знак», подразумевающий
значение, ибо все можно рассмотреть как «язык» , «речь» и «слово»11.
7 Фе йнман Р. Характер физических законов. М., 1968, с. 56.
8 Шпет Г. Язы к и смысл. Рукопись, л. 44.
9Тамже, л.62.
10 См.: Шпет Г. Истор ия как пр ед мет логики. «Науч ные изв естия», сб. 2. М., 1922,
с.16-18.
11 См.: Шпет Г. Эс тетические фрагменты, вып. I —III . Пг., 1922—1923.
96


Ныне мы можем по достоинству оценить научное и эвристическое
значение этих идей Густава Шпета. Ведь, скажем , современная биология
не только «читает» историю жизни, она самую основу бытия живого
организма рассматривает по образу и подобию чтения текста. Как из­
вестно, наследственная информация представлена в строении ДНК, моле­
кулы которой построены в виде цепи. Эти цепи могут рассматриваться
как «строчки», в которых наличествуют четыре «стандартных» основа­
ния: аденин (А), гуанин (Г), тимин (Т) и цитозин (Ц). Они являются
теми «буквами», из ко торых составляется генетическое сообщение. Точ­
ная последовательность оснований вдоль молекулы ДНК определяет
структуру той или иной белковой молекулы. Генетический код —это не
само сообщение, а «словарь», исп ол ь зуемый клеткой для перевода
«текста» с четырехбуквенного языка нуклеиновых кислот на двадцати­
буквенный язык белка. Ф. Крик, описывая процесс расшифровки гене­
тического кода, говорит даже о «знаках препинания», имея в виду уточ­
нение самой структуры наследственной информации12.
Р. Якобсон, знавший Шпета еще по Московскому лингвистическому
кружку, в своей статье «Лингвистика в ее отношении к другим наукам»
заботливо собирает высказывания молекулярных биологов о «языковой»
природе генетического кода, проводя любопытные параллели между
универсальным биологическим кодом и структурой лингвистической ин­
формации. Соображения Р. Якобсона требуют, на мой взгляд, немалых
уточнений. Однако имеет смысл привести здесь его мысль о том,
что «открытые генетиками цепи регулирования —подавления и ретро­
торможения, как представляется, позволяют предположить хотя бы от­
даленную аналогию между молекулярными процессами и диалогической
природой речи»13. Однозначная интерпретация «молекулярного» и сло­
весного сообщения достигается в понимании их роли как носителей на­
следственной информации, обеспечивающей биологическую и, соответст­
венно, культурно-историческую преемственность.
Много возражений и насмешек вызывали в свое время работы
К. Фриша, посвященные танцам пчел. Ритм и рисунок этих танцев со-
деря^ат в себе информацию о местонахождении источников корма. Этому
долго не хотели верить. Причем основным понятием, которое никак не
хотели признать, было понятие «язы к п чел» (Bienensprache). Теперь
все изменилось, и этологи самым тщательным образом изучают «языки»
животного мира. Говорят дая^е о различных «диалектах» пчелиного
языка и «диалогах» между отдельными особями14.
Любопытно, что К. Шеннон выступил однажды с докладом на конфе­
ренции по вопросам м еяшланетных путешествий. Он обсуждал теорети­
ческие возможности у становления контактов с обитателями других ми­
ров и обмена информацией с ними. Большое место в докладе было
уделено доказательству того, что для выработки межпланетного кода
важное значение имеют принципы («грамматика») языка пчелиных тан­
цев, способы общения муравьев и т. п.
В связи с учением Г. Г. Шпета об универсальном характере словес­
ного знака необходимо констатировать, что его работы предвосхитили
также новейшие исследования по семиотике15. Шпет рассматривал со­
циально-культурные явления в качестве знаков, смысловых «выраже­
ний», значение ко торых постигается через интерпретацию и, стало быть,
соответствует не столько «объяснению», ско ль ко особому «уразумению».
Об этом говорится во многих его работах: в книге «Явление и смысл»,
в «Эстетических фрагментах» , а т ак ж е в неопубликованной рукописи
о Дильтее. Следует, однако, заметить —это очень важно! —что в основу
12 Крик Ф. Генетиче ский код (II I). Молекулы и клетки, вып. 3. М., 1968, с. 59.
13 См.: Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985, с. 3 9 3 —395.
14 См.: Ш о в е н Р. От пчелы до гориллы. М., 1965, с. 42 —60, 208—225.
15 См.: Иванов В. В. Очерки по истории семиотики в СССР. М., 1976, с. 267 -268 .
97


науки о языке Шпет полагал не семиотику, как Р. Якобсон и другие,
а философию языка, придерживаясь тезиса, согласно которому в основу
всех наугс о культуре должна быть положена «философия культуры или
духа» 16.
Именно в контексте этого положения Г. Г. Шпет развивает трактовку
предмета этнической психологии как сферы некоторой системы знаков,
доступных пониманию только путем расшифровки и интерпретации17.
В каждом таком «знаке» он выделяет его объективное культурное зна ­
чение и субъективную психологическую экспрессию, которая характери­
зует тот или иной этнический и социально-исторический тип.
Вернемся к нашей общей теме и переведем проблему понимания
в контекст истории научных открытий. Д ля этого коснемся еще одной
важной идеи Г. Г. Шпета. Рассматривая философию языка как основу
философии культуры, Шпет характеризует внутренние формы слова
(его смыслообразующие принципы) как порождающие начала культур­
ного мира, то есть некие универсальные прообразы и «архетипы» со­
циального творчества. Интересно, что в русле этой идеи движется мысль
некоторых современных исследователей* подтверждающих наличие опре­
деленных формообразующих начал культуры, как ее внутренних форм,
в смысле, близком языкознанию 1S. При этом обнаруживается, что в от­
дельные периоды истории культуры различные направления в науке,
искусстве, материальном производстве находятся в очевидной связи с не­
которым единым смысловым образок действительности, который состав­
ляет характеристику «целостного культурного бытия» данного народа й
данной эпохи. И в этом смысле некоторые явления живописи, литерату­
ры и драматургии могут оказаться «родственными» физике Ньютона,
максвелдовой теории поля и другим феноменам естествознания.
Взгляды Шпета на логику развития эмпирических наук можно допол­
нить тезисом о первенстве художественного воображений, в клю ча я мифо­
логическую фантазию, по отношению к истории научных открытий.
Довольно часто науковеды вспоминают слова Эйшнтейна: «Достоевский
дает мне больше, чем любой мыслитель, больше* чем Гаусс». Но разве
отсюда следует, что Достоевский давал Эйнштейну лишь «эмоциональ­
ные» импульсы? Вовсе нет. Как показал Я. Э. Голосовкер, романы
Достоевского имеют строгую внутреннюю логику, которой подчиняются
все его образы, й эту логику вполне можно сопоставить с учением Канта
об антиномиях чистого р азу м а19. Таким Образом, есть основания гово­
рить о логике, и тем более гносеологии, применительно к художествен­
ному познанию.
Здесь нель зя не вспомнить об интереснейших, в духе Шеллинга*
идеях Шпета, касающихся взаимоотношений философий й художествен­
ного творчества. Согласно Шпёту, отдельные искусства выступают как
«органы философии», к ак эм пирические воплощения умозрительных по­
знаний. «Искусства —оргайЫ философий; философия нуждается не
только в голове, также и в руках, глазах й в ухе, чтобы осязать, видеть,
слыш ать»20. Но самым унйБёрёальйЫм и пророческий искусством яв­
л яется, конечно* искусство Иоэзйй, мастерство слова. БудУщёё всёй
нашей культуры Шпет связывал именно с тем, что й как «скажет» ис­
кусство слова21 В этой Связи прёдставляётСя важным напомнить
16 См.: Шпет Г. В вед ени е в этнич ес кую психол огию. М., 1927. с. 129; см. также:
Митюшин А, А. О статье Г. Шпета «Литература». «Уч. з ал . Т артуского го суд. ун-та .
Труды по знаковым системам», вып. 15. 'Гарту, 1982.
17 См.: Шпет Г. Введение в этническую психологию, с. 62.
18 См.: К н а б е Г. Внутренние формы культуры. - «Декоративное искусство
СССР», 1981, No 1, с. 39.
19 См.: Голосовкер Я. Э. Достоевс кий и Кант. М., 1963. Бол ьшую ценность
имеют материалы, с обранные в книге: Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987.
20 Шпет Г. Эс тетические фрагменты, выл. L Пг.* 1922, с, 28._
21 См. там ж-е, с..81.


о разносторонней искусствоведческой и литературоведческой деятель­
ности Шпета, которая очень Плохо известна и пока еще не усвоена
нашими специалистами по эстетике и литературоведению.
Чтобы сделать более ясным вышеуказанный тезис и ввести идеи
Шпета в более широкий историко-научный и культурный контекст, со­
вершим два небольших экскурса. Первый —к «Божественной комедии»
Данте. В свое время ее комментировал Галилей, которому Флорентий­
ская академия предложила окончательно разрешить спор относительно
топографии «Дантовского Ада» , —спор, который долго и безуспешно
вели комментаторы «Божественной комедий» . У же это обстоятельство
свидетельствует о том, как тесно переплетались в прошлом интересы
поэзии и науки.
Но мы обратимся к другому комментарию, который предложил
П. А. Флоренский в 1921 г. к 600-летию со дня смерти Дантё в своем
труде «Мнимости в геометрии» (1922). Здесь П. А. Флоренский предла­
гает использовать новейшие математические теории (спецйальйЬтй й об­
щий принципы относительности) для объяснения структуры Вселённой
в «Божественной комедии». В работе П. А. Флоренского новая интер­
претация мнимостей заключается в том, что оборотная сторона плоско­
сти, нам не видимая, рассматривается как область мнимых чисел. Плос­
кость, таким образом, представляется как некоторый слой, и рассматри­
вается положение точек плоскости относительно него. Поскольку Кривая
есть геометрическое место точек, ей принадлежащих, её характер зави­
сит от рода точек: она может у йти «внутрь» плоскости, может «ныряДь»
на обратную сторону плоскости, нам не видимую. «Это с точкй зрения
поверхностных процессов на плоскости есть качественное изменение
хода кривой, но по существу оно не нарушает связности кри вой»22.
Распространяя предлагаемое истолкование мнимостей с плоскости на
всякую поверхность, автор исследует поведение нормали к пёвёрхностй
при преобразовании (движении по поверхности). Не останавливаясь на
этом подробно, для дальнейшего заметим, что при движений по односто­
ронней поверхности в действительных координатах нормаль к поверх­
ности переворачивается.
Далее следуют интересные замечания, касающиеся пространства,
каким оно представлено Данте в «Божественной комедий». Прослеживай
путь Данте С Вергилием, можно обнаружить, что, начав двигаться и з
Италии, спускаясь по кручам Ада, они перемещаются до определенного
момента головой к месту схода и ногами к центру Земли. Но когда
поэты достигают примерно поясницы Люцифера, оба внезапно перёвбра-
читютсл, обращаясь ногами к точке схода, а головою —в обратную
сторону:
По клочьям шерсти (Люц ифера) и коре льдяной,
Как с лестницы спускалась тень Вергилья.
Когда ж е мы до ст игли точки той,
^дё толща чресл вращает бедр громаду,—
Вождь опрокинулся туда славой,
Где он стоял ногами, и по гаду,
За шерсть цепляясь, стал входить в жерло:
Я думал, вновь он возвращался к Аду.
«Держись, мой сын!» сказал он, тяжело
Переводя свой дух от у томленья:
«Вот путь, которым мы покинем зло».
Тут в щель скалы пролез он, па каменья
Меня ссадил у бездны и в виду
Стал предо мною, полн благо говеньй.
Я поднйл взор й думал, что найду,
Как прежде Диса; но увидел ноги,
Стопами ввер х п од нятыми во льду.
Как изумился я тогда в тревоге,
22 ф лорен ский П. А. Мнимости в геометрии. М., 1922, с. 34 .
99


Пусть судит чернь , которая не зрит,
Какую грань я миновал в дороге.
Миновав эту грань, то есть окончив путь и миновав центр мира,
поэты оказываю тся под гемисферою, противоположной той, «где распят
был Христос» и подымаются по жерлообразному ходу 23.
Мой вождь и я сей тайною тропой
Спешили снова выйти в Бо ж ий свет
И, не преда вш ись ни на миг покою,
Взбир ал ись вверх — он первый, я во сл ед,
Пока узрел я в круглый выход бездны
Лазурь небес и дивный блеск планет,
И вышли мы, да узрим своды звездны.
После этой грани поэт восходит на гору Чистилища и возносится
через небесные сферы. Возникает вопрос: по какому направлению?
П. А. Флоренский пишет: «Подземный ход, которым они поднялись,
образовался падением Люцифера, низвергнутого с неба головою. Следо­
вательно, место, откуда он низвергнут, находится не вообще где-то
на небе, в пространстве, окружающем Землю, а именно со стороны той
гемисферы, куда попали поэты. Гора Чистилища и Сион, диаметрально
противоположные между собою, возникли как последствия этого падения,
и, значит, путь к небу направлен по линии падения Люцифера, но имеет
обратный смысл. Таким образом, Дант все время движется по прямой
и на небе стоит —обращенный ногами к месту своего спуска; взглянув
же оттуда, из Эмпирея, на Славу Божию, в итоге оказывается он
без особого возвращения назад, во Флоренции. Путешествие его было
действительностью; но если бы кто стал отрицать последнее, то во вся ­
ком случае оно должно быть признано поэтическою действительностью,
т. е. представимым и мыслимым,—значит, содержащим в себе данные
для уяснения его геометрических предпосылок. Итак: двигаясь все вре­
мя вперед по прямой и перевернувшись раз на пути, поэт приходит на
прежнее место в том же положении, в каком он уходил с него. Следо­
вательно, если бы он по дороге не перевернулся, то прибыл бы по пря­
мой на место своего отправления уж е вверх ногами. Значит, поверхность,
по которой двигается Дант, такова, что прямая на ней с одним перевер-
том направления, дает возврат к прежней точке в прямом положении,
а прямолинейное движение без переверта возвращает тело к прежней
точке перевернутым. Очевидно, это — поверхность: 1) как содержащ ая
замкнутые прямые, есть римановская плоскость и 2) как переворачиваю­
щая при движении по ней перпендикуляр, есть поверхность односторон­
няя. Эти два обстоятельства достаточны дл я геометрического охарактери-
зования Дантова пространства, как построенного по типу эллиптической
геометрии» 24. Все это освещает средневековое представление о конеч­
ности мира. Но в принципе относительности эти общегеометрические
соображения получили неожиданное конкретное истолкование. И с точки
зрения современной физики мировое пространство должно быть мыслимо
именно как эллиптическое, и признается конечным, равно как и вре­
мя —конечное, замкнутое в себе. Это Флоренский называет «поразитель­
ным подарком Средневековью от враждебной ему галилеевской
науки» 25.
Как показали работы А. Ф. Лосева, по типу неэвклидовой геометрии
построен и античный космос, что особенно заметно в трудах Платона,
Аристотеля и неоплатоников. Конечно, построения Платона и Аристотеля
являю тся логически-дискурсивными конструкциями. Однако то целое,
которое подлежит уразумению в античной философии природы, оказы ­
вается равным образом эстетической данностью, ибо сам космос высту­
23 А д , песнь XXXIV. Пер. Д. И. Мина.
24 Флоренский П. А. Мнимости в геометрии, с. 47.
25Тамже,с.48.
100


пает как некое художественное произведение. По характеристике
А. Ф. Лосева, «античный космос представляет собою пластически слеп­
ленное целое, как бы некую большую фигуру или статую или даже точ­
нейшим образом настроенный и издающий определенного рода звуки
инструмент))26.
Эта древняя космология подтверждает возможность цельного миро­
понимания и обнаруживает в себе такие характеристики, которые, яв ­
ляясь существенными чертами «архаичной» картины мира, обычно вы­
даются за «новейшие» открытия современной науки. А. Ф. Лосев пишет:
« Разверните «Метаморфозы» Овидия, и вы найдете множество велико­
лепных иллюстраций для конкретно выявляемого на вещах принципа
относительности» 27. В геометрической интерпретации четырех космиче­
ских элементов (воздуха, огня, земли и воды) у Платона уже наличе­
ствует учение об искривленном замкнутом пространстве, а его знамени­
тые «идеи» вполне могут быть описаны в математических формулах
теории относительности28.
Возьмем другой пример —из области биологии. Разрабатывая идею
типа как универсальной формы органического мира, Гете указывал на
тот факт, что деятельность поэтической фантазии, издавна превращав­
шей человека в птиц и зверей, нашла рассудочную поддержку в лице
остроумных естествоиспытателей, которые пришли к различным анало­
гиям после полного рассмотрения отдельных частей ясивотных. Так воз­
никла идея гомологии —единства строения органов различных жи­
вых существ, то есть сходства органов, построенных по одному плану и
развивающихся из одинаковых зачатков у разных животных и рас­
тений.
«Метаморфозы» Овидия были одним из любимейших произведений
молодого Г е те29. Не случайно понятие «метаморфоза» становится одним
из главных понятий его философии природы. И Гете прямо говорит, что
«возможность превращения человека в птиц и зверей» задним числом
была показана «нашему рассудку» в догадках естествоиспытателей
о едином плане строения органического мира.
В «Метаморфозах» Овидия поэтические мифы о превращениях нашли
яркое и гениальное выражение. Здесь Нарцисс и Гиацинт превращаются
в цветы, получающие такое же название. Кипарис, от грусти и тоски,
превращается в дерево. Его руки становятся ветвями. И, стало быть,
вполне допустимо у сматривать соответствие («гомологию») между вет­
вями дерева и конечностями человека и животных. Некоторые современ­
ные ученые прямо говорят об этом: «Гомология между, скажем , веткой
и конечностью в действительности останется, если мы выведем общ ий
архетип древесного растения и млекопитающего»30. Но современная
художественная литература также не уступает пальму первенства науке.
В сказочной повести В. Каверина «Верлиока» злая воля превращает
девушку Иву в деревце, и она чувствует, как ее руки становятся вет­
вями. А потом, силою любви, деревце ива опять превращается в девуш­
ку, становится Ивой с большой буквы.
Характерно, что именно представители так называемого «точного
знания» (математики, физики, биологи) в импульсах своего творчества
отводят главенствующую роль искусству и воображению. А. А. Дюби-
щев —крупнейший ученый, широко применявший математику в различ­
ных отраслях биологии,—писал: «Чем выше стоит наука, тем больше
26 Л о с е в А. Ф. История антич ной эстетики. М., 1963, с. 50.
27 Лосев А. Ф. Античный космос и с овре менная наука. М., 1927, с. 229.
28См. там ж е, с. 211—212.
29 См.: Г е т е И. В. Поэзия и правда. Собр. соч., т. 3. М., 1976, с. 347.
30 М е й е н С. В., Шрейдер Ю. А. Методологич ес кие аспекты теор ии класси­
фикации,- «Вопросы философии», 1976, No 12, с. 73.
101


в ней играет роль интуиция, догадка, воображение и все прочие способ­
ности, присущие только искусству в обычном понимании» 31.
Именно в свете идей герменевтики истолкование природы и социаль­
но-культурной действительности становится до конца осознанной логико­
философской проблемой. Тут мы имеем дело с новым этапом самосозна­
ния духа, более высоким уровнем человеческого разума, перед которым
раскрываются процессы понимания и новые перспективы взаимопонима­
ния между людьми.
Проблемы истолкования рассматриваются во многих произведениях
Шпета. Здесь я хотел бы остановиться на его главном —и пока еще
не опубликованном труде, посвященном истории герменевтики и пробле­
ме понимания. Сочинение Г. Г, Шпета «Герменевтика и ее проблемы»
(1918) составляет вполне определенный этап в его фундаментальных
исследованиях по логике исторических наук, а также общим проблемам
философии культуры.
« Герменевтика» Шпета построена в гегелевском, философско-истори­
ческом ключе; автор задается целью Проследить хотя бы в основных
чертах и главных моментах «раскрытие и осуществление идеи герменев­
тики» 32. Прослеживая формирование герменевтической проблематики
в античности, Шпет показывает, что рождение философии истолкования
есть творческий итог сопряжения герменевтики и логики, философии
языка и теории знания. Дальнейшая судьба герменевтики зависела от
того, выполняла ли она служебные функций (например, в рамках бого­
словия), или пыталась дойти до рефлексии на собственные принципы
и основоположения. Чрезвычайно интересным и логически насыщенным
является у Шпета анализ проблемы истолкования в исследованиях Фла-
ция, давшего в своем «Ключе» (1567) обоснованную критику «много­
значных» теорий интерпретаций.
Г. Г. Шпет, далее, рассматривает «переходный» период —интеллек ­
туальную культуру XVII—XVIII вв.,
когда через вопросы логики,
семиотики, теорий познания просвечивали вопросы «философий языка»
и проблема понимания. Он останавливается на соответствующих фило­
софских идеях Т. Гоббса, Дж. Локка, Т. Рида* Дж. Гарриса, отдавая,
однако, предпочтение последователям Лейбница —Хр. Вольфу и особен­
но Г. Фр. Мейеру. Как показывает Шпет, решающий, важнейший этап
развития герменевтики наступил к концу XVIII в., когда поиск герме­
невтических принципов стай ориентироваться на филологию, причем
филологию в смысле исторической науки, как она конституируется
опять-таки к концу XVIII в. Предметом анализа здесь оказываются
взгляды и соответствующие работы И. А. Эрнёстй й Фр. A cta.
Большое значение Г. Г. Шпет Придает разбору идей Фр. Шлейёр-
махера, труды которого он оценивает очень высоко по тонкости й изя­
ществу анализа, глубине пониманий задач герменёвтйкй, но довольно
низко —по разработке философских оснований этой дисциплины. Под­
вергая критике психологический подход к проблеме истолкования,
Г. Г. Шпет рассматривает также работы Г. ШтейнталЯ, А. С. Лаппо-
Данилевского, В. Дйльтея, Эд. ШпраМгёра, Г. Зиммёля. Резонным и
вполне актуальным представляется выёод, согласно которому личность
как предмет понимания нуждается В Сёцйально-йсторйческой, а не пси­
хологической интерпретаций. Вопрос о характере исторической интер­
претации является для Шпета центральным. В этом отношении чрезвы­
чайно важным следует признать его указание на «философскую цен­
ность филологической методологии» и разбор концепций таких крупных
филологов, как Авг. Бек и Г. Узёйер.
31 Любищев А. А. Афоризмы и максимы,-«Вопросы литературы», 1977, No 5,
с. 292.
32 Ш п е т Г. Герменевтика и ёе Проблемы, л. 1. Цят. по машинописному экземпля­
ру, люб езно пред о ста вл енно му в моё расПёрЯ/Кение Е. В; Пастернак,
102


Необходимым дополнением к определению типов истолкования пред­
стает у Шпета анализ тематически близких работ историков (Дройзена,
Бернгейма) и философов (Прантля, Д ияьтея). Предлагая гегельянское
прочтение последней напечатанной работы Дильтея «Строение историче­
ского мира в науках о духе» (1910), Шпет настаивает на том, что
постижение исторического смысла есть функция «разумения», направ­
ленного на разум, воплощенный в самой действительности, реализован­
ный в истории. На этом пути реальная диалектика становится интерпре­
тирующей, «герменевтической диалектикой»33.
Среди многочисленных аспектов, имеющих несомненный интерес для
современного читателя, выделяется в: книге Шпета проблема определе­
ния предмета логики как науки. Вполне обоснованным выглядит уста­
новление этого предмета в области человеческой речи, язы ка . В эпоху,
когда логика сплошь и рядом вытесняется логистикой, математизирован­
ным отображением интеллектуальных операций, такая постановка во­
проса является очень существенной и необходимой.
Смысл может быть выражен самым различным образом, но его выра­
жение логично, сообразно мысли только тогда, когда оно понятно,
то есть выявлено в понятии, а понятие «есть прежде всего слово,
или более общо, словесное выражение» 34. Есть, конечно, иные понятия,
нежели слово,—модели, чертежи, математические формулы, символы,
уравнения и т. п., однако слово остается наиболее универсальным зна­
ком и выражением идеи. Во всех построениях науки и других проявле­
ниях человеческой деятельности нет и не может быть ничего такого, чего
нельзя было бы передать словесною речью35. В то же время нет такой
системы знаков или символов, на которой можно было бы отобразить
словесную речь, претендуя на смысловую полноту и содержательную
адекватность.
Сказанное должно сделать понятными те основоположения, из кото­
рых исходил Г* Шпет в решении проблем герменевтики. Отсюда также
становится ясным смысл утверждения* которым начинается его работа,
посвященная истории и принципам герменевтики: «Решение этих про­
блем должно привести к радикальному пересмотру задач логики и
к новому освещению всей положительной философии»36. Под именем
положительной философии Шпет понимает традицию рационализма, наи ­
более типично представленную в философии Платона и развитую в трак­
татах Плотина, Декарта, Спинозы, Лейбница и т. д., вплоть до Гегеля,
К этой традиции он и относит свои исследования. «Положительная фи­
лософия,—указывает Шпет,—видит путь к истинному бытию в разуме
или более специфицированно, в уме, интеллекте и т. п.» 37. Таким обра­
зом, именно в рационалистической («положительной») философии Шпет
усматривает основания, необходимые для установления и развития прин­
ципов герменевтики. В своем сочинении он прямо пишет об этом:
«Рационализм по существу заключает в себе всякую философскую гер­
меневтику, и предпосылает все возможности ее конкретных осуществле­
ний, как методы действительных актов понимания и интерпретации...
рационалистическая философия по существу есть философия герменев­
33 См.: Шпет Г. Внутренняя форма слона, с. 116.
34 Ш п е т Г. История как проблема логики, ч. 1, с. 40. Применительно к условным*
конвенциональным и вообще математизированным о тображениям интеллектуаль ных
опер аций больше под ход ит старый тер мин «логистика» (см.: Шпет Г. В ну тре нн яя
форма слова, с. 71). Ср.: е г о ж е . Герменевтика и её проблемы, л. 35 —37.
35 Изящную демонстрацию этого положения с точки зрения теории символа дает
П. Флоренс кий в статье «Символическое описа ние » (сб. «Феникс», кн, 1. М., 1922,
с. 8 1 —94). Принципиальное философское обоснование приведенных соображений мож­
но н айти у Г. Шпета во многих р аботах.
3* Шпет Г. Герменевтика и е е пробл емы, л. 1.
37 См.: Шйет Г. Истор ия как проблема логики, с. 15.
103


тическая» 38 В отношении к проблеме понимания, замечает Шпет,
рационализм до сих пор остается нераскрытым.
В книге Шпета философские заботы гуманитарных наук открываются
как заботы общечеловеческие. Герменевтика —это учение об истолкова­
нии, которое происходит на основе социальных актов понимания и
взаимопонимания. Таким образом, старая философская проблема высту­
пает как одна из основных проблем современного мира.
Чтобы сохранить философскую культуру, нужно всегда помнить завет
Спинозы: необходимо очистить ум от страстей и научиться понимать.
Тогда, быть может, оправдание чистого разума приведет нас к такой
«философии жизни», к о торая поможет людям основательнее понять друг
друга и сохранить жизнь на Земле.
38 Ш п е т Г. Герменевти ка и ее проблемы, л. 61.
ПРИЛОЖЕНИЕ
В качестве дополнения к статье я хочу предложить читателю один интерес­
н ейш ий документ, который мне удалось обн аруж ить в архиве изве стного психол о­
га и ли нгвиста Н. И. Жинкина (ученика Густава Ш пета) 1. Это - копия обращ ения
А. И. Бачинского в Акад емию наук СССР, где кандид атура Г. Шпета выдвигается
на зам ещ ен ие кафедры фило софии. Выборы новых академиков (за с ед а н ия изби­
рательных комиссий) начались осенью 1928 г. и до лж ны были за верш ить ся в ян­
варе 1929 г.
Насколько мне известно, Шпет не х отел и не искал с воего выдвиж ения в д ей ­
ствительные члены Акаде мии нау к. Он пр едвиде л, что публикация его фамилии
в списке кандидатов пол ож ит начало травле со стороны мнимых ортодо ксов, а так­
же тех людей, для которых чужие достоинства всегда являются предметом нена­
висти. Так оно и случ илось. П осле р яда га зетны х наскоков Шпет стал подвер гать ­
с я у ж е постоянным и методи ческим пр есл ед ованиям.
Лишенный во зм ож но сти в 30-е годы принимать по лноце нное у ч ас ти е в куль­
ту рном строител ьстве, Г. Шпет вы нужд ен был сосредоточ ить свои силы на пер е­
водч еской и комментатор ской деятельности. Однако и в этой обла сти он сд ел ал
настоящие чудеса. Достаточно упомянуть хотя бы целый том его комментариев
к «Посмертным за пискам Пиквикского клуба», выпущенный и зда тел ьством «Aca­
demia» (1934).
В 1935 г., на волне массовых репрессий, Шпет был арестован и сослан в Ени­
сейск, а позднее отправлен в Томск. Именно здесь —в тяжелых условиях —он
работал над переводом ге гел евск ой «Феноменологии духа» (о публикован в 1959 г.
в собр. соч. Гегеля, т. IV). В 1937 г. Шпет был арестован в Томске и сослан в
лагерь, из которого у ж е не вер нул ся.
У нас всегда находились люди, готовые на страданиях и даже смерти подвиж­
ников д уха наживать себ е пол итический капитал , которым они довольно у спе ш н о
под меня ли «капитал» те оретиче ск ий. Именно подобн ые люди клеветал и на Шпета,
навешивали на его труды осуждающие идеологические ярлыки. Нет смысла теперь
опровергать и х взд ор ные обвинения. Но давно пришла пора восстановить фило­
со фс кую ко нцепцию Шпета в ее подлинности, по до сто инс тву оценить вклад, сд е ­
ланный этим выда ющимся уч еным в о теч естве нную и миро вую кул ьтуру.
Вот почему я пр ида ю искл ючительно бол ьшое зна ч ен ие приводимому зд ес ь
документу. Он поможет устранить многие кривотолки вокруг имени и философ­
ских взглядов Г. Шпета. Дело в том, что А. И. Бачинский дает интегральную ха­
рактеристику научной и общественной деятельности Г. Г. Шпета, используя при
этом, отчасти, его со бс твенн ое изл о ж е ни е сво ей философ ск ой концепции. Что ка­
с ае тся оценок, которые А. И. Бачинский дает нау ч но му творч еству Г. Шпета,1
1
Сама находк а стала в озмо жн ой благодаря инициативе С. И. Гиндина, который
пр ед ло ж ил мне ознакомиться с некоторыми доку мен тами у ка занн ого арх ива, чтобы
установить веро ятнос ть их о тно ш ения к д еяте ль но сти Г* Г. Шпета.
104


общественному зна че нию его трудов, то здесь надо сказать следующее: для людей
компетентных и понимающих дело (в то время), эти оценки были чем-то само
собою разумеющимся и, пожалуй, являлись даже слишком скромным очерком
заслуг выдающегося мыслителя и уч еного2.
2
Краткая информация об авторе письма: А. И. Бач инс кий (1877—1944) —русский
физик, профессор Московского университета (1918), доктор физ. - м а т. наук (1934).
В свое время —заметная фигура в научной и общественной жизни. Автор нескольких
учеб ников по ф изике. Редактор собрания сочинений выдающ егося фило соф а и е с те ­
ствоиспы та тел я Н. А . Умова. Основные труды — в обла сти мол екул яр ной физики и
термодинамики.
В Академию Наук СССР
Наличие глубокой связи меж д у точными науками и науками философскими
побуждает меня, представителя точного знания, высказаться по вопросу о замеще­
нии кафедры фил ософии в Академи и Нау к СССР.
Среди кандидатов, имен а коих опубликованы в официаль но м порядке, у ка за н
(раздел БЗ, No 13) 1 Г. Г. Шпет. Я позволю себе выдвинуть те свойства научной
работы Шпета, которые делают его кандидатуру, на мой взгляд, наиболее веской
из всего списка по отделу философских наук.
По Шпету, фил ософи я в свое м истор ическом и диале ктич еск ом развитии про­
х од и т ч ер ез три стадии: 1) стад ию «мудрости» и мора ли, 2) стадию мет афизики
и «мировоззр ения», 3) стад ию строгой науки.
Задачей нашего времени Шпет считает осуществление философии как науки.
Для этого над об но, во-первых, в истор ии ф илос оф ии выделить вс е те моменты, ко­
торые (в отл ич ие от мифо логич еских и м ет аф изич ес ких конструкций) составляют
положительное содержание философии, и, во-вторых, исходя из этих положитель­
ных моментов, построить си сте му философского знан ия, оп редел яе мого своим осо­
бым пред метом и методом. П севдонау чны е мет аф изич еск ие теории или зада вал ись
вопросами, внутр е нн яя противоре чивос ть и по зна ва тел ьная нер а зр еш имо сть кото­
рых может быть ф илософск и до каза на, или ж е к онструировались по анало гии с
н ау ка ми специальными; в этом по сл ед нем случ ае они, с од ной стороны, вы ходили
за предел ы строгого науч ного зна ния в область гипотез, н ед о ступ ны х проверке , а с
другой - строили одно ст оро нние «картины мира» по аналогии с изл юбл енной сп е­
циальной нау кой (отсюда: ме ханизм, биол огизм, психо ло гизм и т. п .) . Попытки
по зитивизма и кантианс кой гносеол оги и пре одол еть ме таф и зику в ф ило соф ии об­
ращ е ни ем к изу че нию самого зн ан ия и его у словий, как до казы вает Шпет, могли
быть весьма ценны д л я на с в своей критич еской части, но в своей созид ател ьной
ч асти они историче ск и приводи ли (и не могли не привести) к фен оме нал изму ,
субъективизму и скептицизму. Между тем положительная философия как наука,
наоборот, характеризуется (как это убедительно показано Шдетом в его работах)
реализмом, объективизмом и рациональностью.
В пр от ивопол ожнос ть односторонним и гипотетическим «картинам мира» Шпет
т ребует от фи ло соф ии четкого и стро гого ана лиза синте тич ески х форм со знания,
как они ос уществляются в куль турно -исто риче ск их фа ктах наук и, искус ст ва, язы ­
ка и т. д. В связи с этим философская система Шпета оформляется в систему
специальных наук: логики, эстетики, философской семасиологии и т. д . До сих
пор главное внимание (как в преподавательской его деятельности, так и в лите­
ратурной) было им устремлено на проблемы двух специальных наук: логики, ко­
торую он понимает как методо логию науч ного зн ан ия и тр актует в связи с исто­
рией научной мысли, и эстетики, которую он ориентирует на конкретное искус­
ствове дение . В облас ти логики его специа ль ные ис сл ед овани я по логике и
методологии исторических наук вызвали особый интерес и признание среди спе­
циалистов; мож но было бы пр иве ст и целый ряд самых ле стных оценок его трудов.
1 См. «Известия» , 21.VI.1928, с. 6.
105


В об ласти эс те тики Шпет та кж е не огр аничил ся пр овозгл аш ением общих принци­
пов, а тотчас показал приложение метода научной философии к исследованию
искусства слова. Впрочем, его исследования в этой области далеко выходят за пре­
делы эстетики и кладут основание оригинальной философи и языка. Принципы этой
последней не только развиваются его непосредственными учениками, но также
о казал и зам ет но е влияние на работы мо лоды х ру с ск их лингвистов; зд ес ь правиль­
но говорят о «школе Шпета». Нужно признать справедливым указание автора
большой статьи, посвященной последней работе Ш пета2* которое ставит исследо­
вания Шпета в параллель с новейшими течениями западной науки; но необходимо
прибавить, что кардинальные мысли в этой сф ер е были высказаны Шпетом го­
раздо раньше выступления его западны х единомышленников, а результаты его
работ - плодотворнее и нередко ушли далеко вперед по сравнению с еще робкими
опытами за па дн ы х уч еный. Доказывая, что. в то время как специаль ные науки
изучают вещи и факты действительности,—философия имеет задачей критику и
анализ самих научных методов и понятий, Шпет определяет собственный философ­
ский метод как «интерпретирующую диалектику научных понятий», В отличие от фор­
мальных и отвлеченных форм диалектики Платона и Гегеля эта форма диалектики са­
мых смыслов научных теорий и терминов должна быть названа подлинно реальной
диалектикой. Примыкая к опр ед ел ен иям изв ест ного математика (и) логика Боль­
цано, Шпет п од «науч ными метода ми» понимает методы д ок азате ль ства и изл о ж е ­
ния, справедливо полагая, что, каким бы путем ученый ни пришел к научной
истине, наука начинается, когда эта истина соответственным образом изложена,
т. е. обоснована и доказана. Отсюда интерпретирующая диалектика Шпета рас­
пр ос тра няет ся на анал из самого смысла н ауч ны х те орий, методов и приемов в кон­
тек ст е их историч еского и логиче ского р азвития. Собственные анализы Шпета явля­
ются образцом прим ене ния этого метода; при его не обы кно венн ой эрудиц ии и тон­
ко й и зощренности его аналитического искус ства они ставят его в первые ряды
современных представителей философской науки.
Как на один из результатов применения метода интерпретирующей диалекти­
ки, здесь можно указать на полученное путем расчленения значений терминов
различение философских учений; это различение проливает новый свет на их
взаимное отношение и на место, принадлежащее им в целом культурной мысли.
Различая в понятиях их объективное значение и субъективно-психологическую
экспрессию, Шпет показывает, что наряду с объективными теориями в историю
философии зач ис ля ются особо го род а социал ьн о-псих оло гич еские по стро ения, отра­
жающие лишь особые типы настроений и психологических конституций. Его ана­
лиз скептицизма с этой точки зрения справедливо признается специалистами об­
разцовым 3.
Естественно, что, отделяя по научной ценности и по культурно-историческому
смыслу положительные философские учения от конструкций метафизических, с од­
ной стороны, со циа ль но-пс ихол огиче ских - с другой , Шпет да ет новое и оригиналь­
ное освещение самой истории философии. Образцом в этом смысле может служить
его История русской философии (впервые выполненная в таком объеме и с такаю
научною тщательностью), из которой пока увидели свет только первый том и
несколько по дготовител ьных этюд ов-ис сле до ва ний ко второ му то му. Р едк ая эруди ­
ция Шпета дала ему возможность не только вскрыть такие источники русской
философий, о которых раньше не подозревали, но и в истории западной филосо­
фии осветить малоисслед ованны е или забы тые моменты. Нужно думать, что пред­
принятое в настоящее время немецкое издание работы Шпета заставит й Западную
Евр опу отнести его к пер воста тей ным науч ным исс ледо ват елям. За вер ш е ние труда
Шпета по историк русской философии в условиях академической работы было (бы)
в высшей степени ценно для нашей науки.
2 Речь идет о статье В. Ф. Асмуса «Философия языка Вильгельма Гумбольдта в
интерпретации проф. Г. Г. Шпета» («Вестник Ком. Академии», 1928, No 23). См.;
Шпет Г. Внутренняя форма слова. М., 1927.
3 А. И. Бачинский имеет в виду статью Г. Шпета «Скептик и его душа» (см. «Фи­
лософский ежегодник «Мысль и слово», кн. И. М., 1918—1921, с. 108 —168),
106


Особо до лж ны быть у пом янут ы (внутре нне связанные, впрочем, с его принци­
пами) работы Шпета по социал ьной и этничес кой пс их ологи и. Кроме их теор ети­
ческой ценности (как критической, так и положительной), необходимо подчерк­
нуть их огромное практическое значение для современной науки в связи со столь
развивающимся у нас краеведением и изучением населяющих Союз национально­
стей. Здесь также опубликованным является еще только начало исследований
Шпета, по свящ енно е изл о же нию принципов (в высшей сте п ен и оригинальных и
сме лы х ), но пз докладов, чита нных Шпетом в московских научны х обществах,
видно, что и в эт ой об лас ти его раб ота подвинул ась до стато чно далеко , чтобы
найти себ е, на конец, акад емичес кое за верш е ние.
Обзор научных заслуг Шпета и оценка научного значения его трудов были бы
неполными, е сл и бы я не у по м яну л о его личных качес твах, как бле стящ его лек­
то ра й исключител ьного организатора. Созданн ый им К абине т этничес кой пс ихо ­
логии, ор ганизация Институ та науч ной философ ии и бывшего Философс кого р азр я­
да - ныне Разряда общего искусствоведения и эстетики - в Гос. Академии художе­
с твенных нау к до стато чно с виде тел ьс твуют, что Шпет —ед инстве нный к андида т,
на которого Академи я Наук СССР могла бы йозл ожить выпол нение зад ач (столь
ответственных и для нашей науки столь важных) по организации новой философ­
ской кафедры в Академии. А широчайший диапазон научных интересов Шпета и
его огромная эрудиция, несомненно, сделали бы из него незаменимого участника
в работе Академии Наук в ее целом..
А. БАЧИНСКИЙ


ИДЕЙНАЯ БОРЬБА: УРОКИ ПРОШЛОГО И СОВРЕМЕННОСТЬ
Начало итальянского фашизма:
Бенито Муссолини,
социально-психологический портрет
ц. И. КИН
Как правило, в Италии свято ч ту т традиции: во вре мя ро жд ес твен ских и но­
вогод них пра зд ников воцар яе тс я (ненадо лго, конечно) а тмосфера идиллии, ж у р н а ­
листы не обзывают один другого словами, которые из чувства приличия не впол не
удоб но воспроизводить; политические партии словно забывают о стра стях и бурях ,
без которых в эт ой с тра не все выглядит как-то стра нно; террористы отдыхают и
не убивают никого; маф иози ус тра ива ют семейны е пр аздне ства. И вообще под оли­
вами царит мир.
Но накануне 1988 года слу чил ось так, что лидер Социалистической партии
Беттино Кракси принял молодого политика Д ж анфранко Фини, который посл е
бурного конгресса Movimento sociale italiano—Destra Nazionale (МСИ - неофашист­
ская партия, в просторечии —«миссини») сменил на посту руководителя этой
партии Д жорджо Альмиранте, принял для того, чтобы обсудить с Джанфранко
Фини, как и с ру ко вод ител ями других партий, вопросы реформы конституции, ко­
то рая в 1988 г. отмечает сво е сор окалетие.
Ренцо Де Феличе, единодушно признанный в Италии и за ее пределами наи­
более авторитетным ис сл ед о ва тел ем истории ита льянского ф ашизма и биогр афом
Муссолини, да л интервью самой пре стиж ной га зе те «Коррьере де лла сера»
вы­
зва вшее целую бурю. Повторяю, речь ид ет о конституции. Газета да ет заголовок:
«Нормы против фаш изма? Они гротескны. Отменим их». Попытаемся суммировать
мысль Д е Феличе. Фаш изм давно у ш е л в про шлое, выросли поколения, смутно
пр едст авляющ ие с еб е, чем было «черное д вадцатил ет ие ». Почти никого не осталось
в живых из людей, носивших когда-то черные рубашки. Под прошлым надо под­
вести черту . МСИ является всего лишь «маленькой ме лк обуржуа зной партией,
внутри которой десятилетиями сосуществу ют боле е ум ер ен но е и бо лее радикаль­
ное течения». Фактически эта партия не только занима ет че твертое мес то в пар­
ламенте, но имеет свои х людей и в орга нах массовой информации и в государс т­
венных предприятиях и т. д. Раз партия существует фактически и пользуется
по дд ер ж кой знач ител ьного числа изб ира тел ей, пар аграф Конституции, за прещ аю­
щий е е существование, прос то п ар адокс ал ен. Пора отказаться от стереотипов и
разобраться в том, чем был в действител ьнос ти фаш изм Муссолини, каковы его
истоки, на какую теоретическую и идейную базу он опирался, какие слои насе­
ления за ним шли, какие ценности он предлагал миру.
Неоспоримо, что фаш изм Муссолини нельзя сравнивать с н ацио нал- со циал из­
мом Г итлера у ж е по од ному тому, что в Италии н е было никогда ни газовых ка­
мер , в которых убивали людей, ни костров из книг. Кроме того, нел ьзя проводить
знак равенства и м е жд у Бенито Муссолини и Адольф ом Гитлером: это было бы
непр остительным упрощ е ние м. Но, повто ряя эти самоо чевидн ые истины, те м не1
1 «Corriere d ell a sera», 27.XI .1987.
108


мен ее -интервью Р енцо Д е Фел иче мож но считать как минимум спорным. И есте­
ствен но, что не ме д лен но начались протесты. 29 декабря все главные итальянские
газеты, забыв обо в сех других нац иональ ных и мировых с обы тиях, кинулись в бой.
Полемические статьи появились и раньш е, 28 декабря, но пона доб илс я ещ е один
день дл я главных выступлений.
Один из руко водите лей Сопротивления, к рупнейший общественный деятель,
историк и публицис т Лео Вальяни ответил в той ж е «Коррьере дел ла сера» 2 бли­
статель ной статьей «Фашизм не вернется, но есть другие вещи, пред ставл яющ ие
немалый риск». Вальяни напоминает о попытке включить «миссини» в состав
правительс тва пр емь ер -министра Тамброни в 1960 г., попытке, пр овал ивш ей ся
благодаря р еш ит ел ь ному сопротивлению народа. Вальяни призна ет нео спори мы е
заслуги историка Ренцо Де Феличе, но предостерегает против каких бы то ни
было попыток про извести сейч ас с омнител ьную поли тич ес ку ю опер ац ию и против
формулы Д е Феличе: «аль тернатива фаш изм - антифаш изм не имее т бол ее
смысла».
«Република»3 пишет драматически о «тени фашизма девяностых годов»,
а «Э с пр е с со » 4 про вел опрос: выбрана тысяча итальянцев, которым зада н о ш есть
вопросов о том, чем был фа ши стс кий период, надо ли изм енять тот параграф
конституции и т. д. Заголовок: «Антифашизм спасен»... Все это пр екра сно, но на ш
первый долг, ничего не приглаживая и не упрощая, попытаться разобраться в том,
чем был ита льянский фашизм, первый из в сех разл ичны х фаш измов, и кем был
Бенито Муссолини.
Мы часто набл юда ем многие явления как бы со стороны, х отя они на самом
деле часть нашей жизни. Нам кажется, что пугающие нас сегодня крики экстре­
мистов - смешные и нелепые затеи молодежи, ксторая-де вскоре перебесится, а их
лидеры - прос то фразеры , болтуны, самодо вольны е, тщеславны е, пустые и пото му
неопасные. Так ли это? Это заслуживает весьма серьезного размышления. Во вся­
ком случае, заметки, предлагаемые читателю,—попытка разобраться в подо?'
кажущейся случайности, которая оборачивается суровой действительностью, опре­
деляя на многие годы судьбу страны и судьбы людей.
В 1931 г. мой муж Виктор Кин был назначен корреспондентом ТАСС в Ита­
лии и мы приехали в Рим. Естественно, что мы часто ходили слушать выступле­
ния дуче. Муссолини было тогда 38 лет, он носил форму фашистской милиции -
чер ную рубашку. Н иж н яя челюсть дей ствител ьно очень выдавалась вперед —это
подчеркивают все карикатуристы,- но человек
не был б езобразным. Однажды
вышло так, что я смогла расс мотре ть его вблизи, это пр оизошл о во время опер­
ного предс тавл ени я на открытом во здухе , на вилле Бор ге зе. Маленькие, но выра­
зительные гл аза , пу хл ы е пальцы, пер стни. В те времена не было ещ е специа ли­
стов по созд анию образов, и Муссолини сам отшлиф овал свой. Известно, что он
придава л это му исключительное зна че ние, отчасти, вероятно, по то му, что ем у под­
сказывала инту иция, но и по другой причине. Муссолини был настоящим нарцис­
сом. Так называют людей, постоянно любующ ихся своим изображением. Это идет
от гр еч еской мифол огии, и есть много вариантов мифа, не котор ые ещ е до греч еско-
го происхождения.
Конечно, было бы у пр ощ ение м связывать итал ьянский фашизм только с лич­
ностью Муссолини. Однако в освеще нии пол итич ес ких событий, как изве стно, надо
очень присталь ное внима ние уделять ид еологии, ин ди видуальному моменту, инди­
видуальному стилю. Миф Муссолини не может не интересовать нас и сегодня.
Когда я была в Италии весной 1983 г., как р аз готовились к тому, чтобы отметить
стол ети е со д ня р о жд ен и я Муссолини. Его сын Витторио и дочь Эдда проявляли
2 Ibid., 29.XI .1987.
3 «Repubb'lica», 29.XI .1987.
4 «L’Esp resso», 17.1.1988.
109


большую энергию, а лидер неофашистской партии Дж орджо Альмиранте со своей
сторо ны т о ж е очень с тар ался. Нет сомнений, что были силы, кровно за ин тере с о­
ванные в возрождении мифа. Средства массовой информации вернее всего не пре­
следовали никаких политических и идеологических целей, а использовали тему
«Бенито Муссолини» как очередную модную тему. Может быть, их привлекал
коммерческий успех, но, как бы то ни было, выпускались пластинки, телефильмы,
хотели даж е почтовую марку с портретом дуче приурочить к столетию, но с мар­
ко й не полу чило сь: у кого-то хватил о здравого смысла. И вообще ничего особ енн ого
с этим с толе тие м не произош л о, Витторио Муссолини патетически говорил о люд­
ской неблагодарности, и Эдда тоже об этом говорила. И добавляла, что больше
всего на свете любила своего отца. А также что всегда с самым глубоким ува­
ж е ни ем отно силась к Гитлеру, который т о ж е ни кому н е позволял обиж ать Эдду.
Газетные и журнальные вырезки, посвященные тогдашней шумихе, я сначала со­
бира ла, а потом выбросила.
Но я вспомнила о том, как Виктор Кин и я ходили слушать выступления
дуче. На знаменитом балконе стоит уверенный в себе человек с хорошо поставлен­
ным голосом. Все реч и нач ина ли сь обращ ением: Cami cie пеге! Popoio di Roma I
(Черные рубашки! Народ Рима!) Этот человек знает, как вести игру, в каких ме­
с та х дел ать паузы , оя^идая аплодисментов, где над о поч ти крикнуть и где, напро ­
тив, на до про изне сти ка кие-то па тетич е ские сл ова почти шепо том . Актер? Не­
сомненно, актер. Но у него получается то, чего он хочет добиться. Он жестикули­
рует, может нарочито вульгарно поднести руку к носу, как делают простолюдины,
обходящиеся без носового платка. Да, он играет простолюдина, так как это может
многим нравиться: дуче - «свой парень ». А нра вится ли вам лично эта игра, эта
мимикрия, или со верш е нно не нра ви тся - не так у ж важн о. Вы видите воочию,
что он у ме ет соответствовать пр идуманному образу . Фразы короткие, отрывистые,
броские, фразы опытного агитатора. Да , фразы опытного агитатора и демагога. Эти
фразы, звучащие как приказ, чередуются с другими, которые могут показаться до­
вер ительными, поч ти за душевными.
Однако это производ ит впе ч ат лен ие первый, м ож ет быть, е щ е и второй раз.
Но не более того. Вы опять приходите на пиацца Венеция и слушаете человека,
говорящего с балкона, уж е не из любопытства, а потому, что корреспондент ТАСС
должен знать и, по возможности, сам слышать, что говорит диктатор. Что до
меня, я помогала мужу в работе. Смотрим и слушаем. Муссолини всякий раз на­
хо дит эффектные фразы, ино гд а свои прос тонародны е жесты. Но тепер ь вы пре­
красно понимаете: это не импро визация, н е взволнованно сть, порой возвышающ ая­
ся до пафоса, это всего лишь техника. Конечно, дуче одаренный оратор и актер,
но это мелодекламация. Естественно, он не может сказать ни слова, которое отве­
чало бы нашей правде. Но вы не чувствуете и его правды. Вам смешно и не­
множко противно. Он хорошо натренирован, но ведь вы многое знаете о его прош­
лом и о школе, через которую он прошел. Как можно было сразу не подумать
о на рциссизме? Тогда не думала. Но с е год ня мы не имеем права на наивность.
И мне кажется прямым долгом рассказать все, что знаю о персонаже Бенито М ус-
со лини . По тому что, по моим на блюд е ниям, мы заб ываем о фа шизме , а забывать
о нем нельзя, слишком он страшен. К тому ж е имеет много лиц.
Итак, кто такой Бенито Муссолини? Он любил говорить о себе , но с фактами
привык обращаться по своему усмотрению: в различные периоды ж изни он изла­
гал их так, как ему в тот момент казалось удобнее. Начиная с юношеской авто­
биографии, котор ую Муссолини написал в 1911 г. в тюрьме, когда его приговорили
к году заключения за антивоенную пропаганду, он все время кокетничал, но кое-
что излагал правдиво, это подтверждается документами и серьезными исследова­
ниями. Разумеется, он приукрашивал события и страшно нравился самому себе,
но прос то не мог писать ина че: н арциссизм имеет свои законы.
Позднее, у ж е став дуче, Муссолини долго не мог решить, к какому социаль­
ному слою ему лучше принадлежать. Усердные подхалимы хотели как можно эф­
фектнее разрешить вопрос о его предках. В самом деле, кто были предки дуче?
Рылись в ар хивах, вел и пс евд о нау ч ны е изыска ния и пред ла гали разны е варианты.
Меньше чем на XIII в. не соглашался никто . Рекорд побил профессор Далль’Оссо:
110


он утверждал» что корни прапрадедов Бенито Муссолини «уходили в император­
ский Рим за два столетия до рождества Христова». Муссолини —это подтверждают
многие итал ьянские авторы -- сам колеба лся.
В 1928 г. он написал автобиографию, опубликованную в Лондоне и предназна­
чавшуюся специально для англичан. В ней он сообщал, что семья владела значи­
тельными земел ьными уч астка ми и была вполне об есп еч енной. Любимый пред ок
(с веком было не впо лне ясно) был композитором, известным д а ж е в Лондо не.
Именно от него, мож ет быть, Бе нито ун асл ед о вал любовь к музы ке. Бен ито Мус­
сол ини в самом д ел е играл на скрипке и немало этим гордился, так как это под­
тве ржд а ло его «о духотвор ен ность и артистич ность». Но через четыре года возникла
другая версия, которую Муссолини изложил, беседуя с известным публицистом
Эмилем Людвнгом. На этот раз любимый цредок, профе сси я котор ого не уто чн я­
лась, ж ил в X I I I в. и об ладал страстным темпер аменто м. Он зак олол кинжалом^
изменившую ему жену, но прежде, чем бежать, положил на грудь покойницы две
монеты, что бы запл ат ить за похороны. Муссолини сказал Людвигу, что таковы люди,
из которых он пр оисх одит, «не сл уч айно все наш и песн и посвящ ены любовным
драмам» .
Долго ра ссказывать обо все х версиях, н о в конце концов Муссолини все-таки
решил, что л уч ш е ему быть сыном нар ода. Причины выбора были по литически ми
и психологичес кими. Таким образом, опять возникли мотивы, известны е по юно ше­
ской автобиографии. В ней сказа но, что Бе нито род ил ся в два ч ас а поп олудни в
воскресенье 29 июля 1883 г. в деревушке Довиа в провинции Форли. В местной
цер кви отмеч али престо льный праздн ик, а сол нце у ж е восьмой день наход ил ос ь
в созвездии Льва. Кто-то из итальянских авторов не без яда обыграл сюжет. Он
высказал предположение, что Муссолини вспомнил о популярном календаре, в ко­
тором говорилось, каковы люд и, род ивш ие ся в июле . Эти л юди горды и честолю­
бивы, ст ре мятся к сл аве и д об иваются ее. Кроме того, они пламенные любовники
и пользуются исключительным успехом у женщин. Донжуанский список Бенито
Муссолини очень длинный. Были в его ж и з ни периоды, когда он не только мечтал
о славе, но и добивался ее. Правда, конец его жизни был бесславным и позор­
ным, но ведь попул яр ный календарь, и н е мог предвещ ать ни чего п лохого или
трево жного.
Отец Бенито - А ле сс андро Муссолини —был сельским кузнецом. Подобно мно­
гим другим ремесленникам тех мест (Ррманья), Алессандро был отчаянным без­
божником, а политичес ки - цо лу социалие том-цо лу анарх исто м. Особой культурой он
не отличался, но все-таки в доме были книги, и Алессандро писал иногда в мест­
ном анархистском листке. П о зд не е Бенито будет говорить, что отец читал своим
детям вслух со ч ине ния Макиаве лли и что пос л е смерти отца за гробом шли «ты­
сячи товарищей». Итальянские авторы утвер жда ют, что книг Макиавелли в до ме
не было и что за гробом шло нескол ько дес ятков приятел ей. Но ведь и со чине­
ния Макиавелли, и «тысячи товарищей» - это звуч и т хор ош о и вполне отвеч ает
пси хо ло гии нарциссов..
Алессандро назвал своего пер венц а Бенито-А миль каре -Андреа. На это были
причины. Вообще- то имени Бе нито в Италии нет, есть имя Б е неде тт о (благосло­
венн ый), но в то вре мя в Европе был очень по пул яр ен либерал ьный мек сикан­
ский деятель Бенито Хуар е с. Второе имя было дано в чес ть ч лен а Первого Ин­
те рнационал а, итальянца Амилькаре Чиприани. Наконец, третье имя: оно в честь
Андреа Косты, первого итальянского социалиста, избранного членом парламента.
Насколько известно, жена Алессандро, учительница начальной школы и набожная
католичка, дел ал а так, как же ла л ее муж .
Бенито окончил школу в 1901 г. Это давало е му право, в свою оч ередь, пре­
подавать в начальной школе, но он не пожелал и уехал в Швейцарию. Тут на­
чина ется неско лько смутный период, который Муссолини хотел представить как
романтически-реводюцион ный. Кое-что было правд ой. Муссолини вел пр опа га нду
с ред и итал ьянских рабочих, у ех авш их в Швейцарию в поиска х работы, сам п ере ­
пробова л различные ремес ла , иногд а бывал б ез работы и бе з крова. Однажды он
ночевал под мостом, другой раз был ненадолго арестован за бродяжничество. Но он
любил гиперболы, и по эт ому р асска з об этом вре мен и состо ит из та ких элементов:
Ш


революционная про паганд а 4- голод 4- ночевка под мостом 4- аресты 4- антирелиги оз­
на я агитац ия (это и впра вду было). Дл я автобиогр афии все вполне подх одило.
Опускаем некоторы е подробности: вре менное возвращ е ние в Италию, неприятно ­
сти и з-за того, что Бенито не хо тел отс лу жи ть пол ож енн ый срок в армии, попытка
об основат ься в Австрии, зате м опять Швейцария.
В швейцар ский пер иод Бенито Муссолини много читал , за вяза л некоторы е зна ­
комства и даже дружеские связи в революционных кругах. В Швейцарии он пере­
вел с французского языка на итальянский «Реч и бунтовщ ика» Кропоткина и
утверждал, что «анархизм - это священная идея». Он больше всего верил в «докт­
рину действия», но считал себя социалистом, и позднее, уж е ставши дуче, он
утверждал, что на протяжении периода с 1904 по 1914 г. единственной доктриной,
на которую он опирался, был социализм. И добавлял, что в те годы приобретал
опыт рядового социалиста, а также опыт руководителя, но не теоретика.
Теперь отвлечемся от Бенито Муссолини и попробуем скупыми штрихами об­
рисовать карти ну эп ох и. Первое п окол ение итал ьянских социалистов - люди,
примкнувшие к Международному товариществу рабочих,—пережило яростные по­
литические и теоретические споры между Марксом и Бакуниным, знало об утопиях
и ред кост ной отваге Мадзини и об истор ич еской ро ли Гариба льди, уч аствовал о в
с тановлении социал истиче ского д ви же ни я, со все ми стра ст ями и личными драма­
ми, надеждами, разочарованиями, устремлением вперед. Как последователи Марк­
са, так и последователи Бакунина, долго жившего в Италии (мы оставляем в
стороне вопросы теории), в человеческом плане, за немногими исключениями, со­
стояли из благородн ых и бес корыс тных людей, тр ад иционно за канчи вавши х свои
письма сл овами «Привет и братство ». Конеч но, вели кодушие и самоотвер ж енно сть
далеко не всегда со провожда лис ь ясным пониманием задач , ст оявших п ер ед дви­
жением, но все это было великолепным и —сейчас кажется —почти сказочным.
Анарх исты ор ганизовывали восс тания и с ид е ли по тюрьмам, многие социалисты
«шли в народ» в условиях жесточайших полицейских репрессий. Их идеи не были
достаточно четкими, агитаторы за ч ас тую были недос тато ч но образованными людь­
ми, но все-так и их нел ь зя назы вать прос тыми ку льтуртрегерами: они будили клас ­
совое самосознание людей и готовы были жертвовать собою.
Второ е покол ение ита ль янских социалистов интел лектуал ьно сф ормировалось
и политически созрело уж е после смерти Маркса, в период Второго Интернацио­
на ла. Многие интеллигенты, воспитанные на фил ософии пози тивизма, на у ва ж е н ии
к науке и стремлении к добру, твердо верили в прогресс и в законы эволюции.
Первым итальянским марксистом закон но сч ита ется пр офе ссор Антонио Лабриола,
философ и корреспондент Энгельса. Работы Лабриолы читал Ленин и д аж е совето­
вал Анне Ильиничне перевести одну из них на русский язык. Многие интеллиген­
ты становились социал истами, что, одн ако, н е озн ач ал о разры ва с позитивизмом.
Лидером второго поколения, его идео лого м и главным организаторо м социал истиче­
ской партии был замечательный человек Филиппо Турати - убежденный, искрен­
ний, немного на ивный п слишком доверчивый. Энгельс был д ля все х этих л юдей
духовным отцом и вход ил во все, критиковал и помогал.
Восьмого августа 1892 г. в Генуе начался исторический съезд. На нем разы­
грались такие бурные споры между социалистами и анархистами, что один из
ближай ш их д рузей Турати, популярный агитатор социал ист Камилло Прамполини,
умолявший анархистов «не радова ть классовы х противников и врагов зр ел ищ ем
обструкций и скандал ов», так ра зволновался, что во время своей р еч и у па л в об­
морок. Это ан ар хистов ни чуть не об еспокоило и н е растрогало. В общем, на ге­
нуэзском съезде произошел раскол и образовались две партии, которые организа­
ционно оформились, заседая в различных зданиях, и по роковой случайности при­
нял и одинаковое на звание . Та и другая назвали себ я «Партия итал ьянских
трудящ их ся» . Истор ия с одинаковыми назва ниями со зда ва ла , надо думать, нема ­
лу ю пу таницу. Впрочем, анар хис тс кая «Партия итал ьянских трудящ ихс я» доволь­
но быстро сош ла со сцены , превра тившись в а нарх о-синд икал истское теч ени е.
А социал ист ическа я «Партия ита льянск их трудящ их ся» несколько раз свое на зва­
ние меняла и через три года приняла окончательное - «Итальянская социалисти­
ч еск ая партия». Так она назы вае тся и сейч ас, сокращ енно ИСП.
112


К пар ти и примкнул о много инте ллигентов. К несчастью, ей не удалось выра­
ботать и предл ож ить программу, которая могла бы стать дл я мысл ящих, пор ой
высокообразованных люд ей их жи зненн ым кредо. В социал ист иче ск ой п еч ати было
много экл ектики, д искус с ии порой носил и ч ерес чур абстрактный хар актер, а ино­
гда, напротив, велись на ур овне, н е отвечавш ем тр ебован иям подл инной политиче­
ской культуры. Партия ж ес то ко поплатилась за это, когда Евро пу на р убе же XIX
и XX вв. захлестнула волна всевозможных иррациональных и смутных течений
мысли.
Каждая историческая эпоха имеет своих властителей дум (по-французски это
называется maitre a penser, и в западноевропейском обиходе такое определение
общепризнано). Это политики, философы, писатели, формирующие сознание мно­
гих л юдей. По пыта емся предс тавить с еб е Бен ито Муссолини в рамках того време­
ни. н ачала X X в. Средний итал ьянский инте лл игент, энергичный, ч естолюб ивый,
самовлюбленный, умный, но повер хностный. Такой, как мно же ство д ругих людей
его поколения. Он, повторяем, много читал, легко у сваи ва л ч у ж и е идеи , но ничего
не изучал серьезно, по-настоящему. Поэтому получался своеобразный интеллек­
ту аль ный коктейль. П опробуем р азобраться в эклектическом самосознании Муссо­
лини, который быстро, на л ет у схватывал суть какой-то теории, но име нно в сил у
своей п оверх ност ности брал из нее то, что е му больше всего импонировало, и этим
удовлетвор ял ся. Муссолини, у ж е ставш и дуче , писа л для Итальянской энциклопе­
дии («Энцикло пед ия Треккани») в 1932 г. несколько хва стли во, что он «включил
в духовный мир итал ьянского социал изма не много Бергсо на к очень много Бланки».
Однако нет сомнений в том, что само е больш ое впеч ат ление про извели на Муссо­
лини книги Фридриха Ницше (1844-1900), которые он впервые прочел в Швей­
царии. Эти книги он на самом д е л е перечиты вал не раз —и ита льянские и сс ле ­
дователи под твер жд а ют это. В 1903 г. Муссолини написал эссе «Философия силы»,
посвящ енно е Ницше, которого он на зывал самым гениал ьным европейским мысли­
телем последней четверти XIX в.
Мы говорили о положении в социалистической партии. В те самые годы воз­
никло новое политическое и идеологическое течение, которое позднее стали назы­
вать национализмом. Национализм был международным феноменом, но в разных
стр ана х предл аг ал ценнос ти, котор ые совпадал и лишь частично. В Италии «мифо­
логиче ская фаза» этого т еч ени я возникла, когда молодой талантливый писа тел ь
Габриэле Д ’Аннунцио (1863-1938) объявил беспощадную войну не только пози­
тивизму , н о са мой ид ее демократии. Он провозгласил, что нар од есть просто
«чернь», «сумма нул ей». В силу многих причин Д ’Аннунц ио имел неверо ятный
успех , стал ку миром н е только обывателей, но и ча сти о бразованного общества.
Постепенно он вышел на политическую а ва нсц е ну и стал оказывать боль шое влия­
ние н а о бщ ественное мнение. Он был нарциссом, фана тиком и ид еолого м, выдви­
нулся ещ е в конце XIX в., а потом приобрел такую популярность, что появился
даннунцианский стиль жизни.
На р убеж е веков в Ита лии возникли о стрейш ие экономичес кие и социал ьные
пр об лемы и прокатилась волна народны х волнений и м я т е ж ей с баррикадами,
ж ерт вами и многочисл енными арестами. Один анархис т убил короля, и к власти
пришел выдающийся политический деятель Джованни Джолитти (1842-1938). Он
был монархистом, но как чр езвычайно умный чел овек, понял, что д л я самого со ­
х ра нен ия монар хи и необ ходи мо вести по литику реформ, реш ител ьных реформ,
учитывающих р еальные ну жды и настойчивы е требо ва ния самы х шир оких народ­
ных масс. Джолитти был убежден, что в рамках либерального государства есть
место дл я всех, он хо тел со трудничать и с католиками, и с социалистами. В боль­
шой мере это е му удавалось , он был не только оч ень умным, но и очень смелым
политиком, умевш им н ах оди ть общий язык со своими о ппоне нтами сл ева . По это му
социалисты во многом подд ер ж и вал и проводимую им пол итику реформ.
Король Виктор Эммануил III (1869-1947), вступивший на престол после смерти
отца, понял о пас нос ть по л ож ен ия и в тронной р еч и обещ ал «защищать свободу».
Но политика Джолитти встретила резчайшее сопротивление националистов. Так на­
зываемая мифол огич ес кая фа за кончилась в 1903 г., когда поч ти одно временно на­
чали выходить несколько жур нал ов. В И талии жур нал ы традиц ионно являются
5 Вопросы философии, No 11
ИЗ


центрами, вокру г которых объ ед иняю тс я разл ичные группы. Журнал «Реньо» («Ко­
ролевство») стал трибуной исс тупл ен ного, грубого и вул ьгарного нацио нализма.
Журнал «Леонардо», названный так в честь Леонардо д а Винчи, печатал многих
та ла нтл ивых инте ллиге нтов, которые изде вал ись над пошлым стиле м и убожеством
авторов «Реньо». Однако, нес мотря на со верш ен но различ ный уро вень , цели обоих
журналов, по существу, сходились: в начале XX в. представители интеллектуаль­
ных кругов - национ ал исты - считали своим долгом и истор ич ес ким пред нач ерта ­
нием предложить итальянской буржуазии платформу, которая отвечала бы ее узко­
классовым интере сам в про тивовес р еф ор мизму Джованни Джо литти. Они хоте ли
быть идеологами и лидерами, которые спасут Италию - им казалось, что именно
они спасут ее.
Примерно нач иная с 1908 г. п ол о ж ен ие ещ е бо ле е обострилось. Националисты
со зд а л и га з е ту «Триколоре» ( «Трехцве тный») , п одразу мевали сь цвета националь­
ного флага Италии. Эта газе та обвиняла чуть ли не в свя зях с революционным
движением самого короля. В декабре 1910 г. на цион алисты пр овел и свой иервый
съ е зд . Основной доклад назывался: «Пролетарские классы - социализм. Пролетар­
ские нации —национализм». После съезда создали газету «Идеа национале», сыграв­
шую большую роль в оформлении движения.
Что тем вре мен ем про исх од ило в социа листи ческо м ла гере? Партия вступила
в полосу кризиса, разбилась на два основных течения: реформистское и ультра­
левое. Это мы говорим несколько у прощ ен но, та к как внутр и основны х теч ений
существовали ра зн ые оттенки. Ра зно гл а сия были оч ень острыми, пр ес ти ж партии
неуклонно падал, и число ее членов уменьшалось. Муссолини входил в самую ле­
ву ю фракцию, на зы вавш уюс я «Революционные группы ». Он ж ил у с еб я в Форли,
занимался политической работой и журналистикой, постепенно приобретая попу­
лярность. Он уж е тогда научился пользоваться услугами клаки. На митингах его
со пр овожд ал а группа пред анны х людей, которые кричали «браво» и аплодир ова ли
в ну жн ый момент. Это он считал вполне нормальным и этичным. На общенац ио­
нальном съ е зд е партии Муссолини впервые выступил в октябре 1910 г., но речь
была довольно серой. Кроме того, вышел инцид ент. Муссолини почти не знали за
пр ед ел ами провинции Форли. Пред сед а тел ьс твующ ий ош ибся и сказал: «Слово
имеет товарищ Музолино», и в зале поднялся шум, потому что так звали знаме­
нитого ка лабрийск ого разб ой ника.
Правительство Джолитти 29 сентября 1911 г. начало войну за африканские
колонии. Это означ ал о вс тупл ени е Италии в импер иалис тиче ску ю ф а зу развития.
Начались бурные антивоенные де монс тр ации. Муссолини руководил такой демон ­
страцией у себя в Форли и именно тогда был арестован. На суде, верный своей
любви к эфф екта м, он сказал: «Если вы опра вд ае те меня, то до ста вите мне
удовольствие. Но если осудите - окажете мне честь». Его приговорили к году за­
ключения, но п рос ид ел он в тюр ьме пять месяцев и имен но тогда на писа л свою
юно ш еску ю автоби ограф ию. Другим ор ганизатор ом д е монс трации в Форли был
Пьетро Ненни (1891-1980).
Ч ер ез несколько н ед е ль после объ явле ния войны (она вошла в историю как
«Ливийская война») нач ал ся чре звычайный с ъ е зд социа листич еской партии. Фи­
липпо Турати назвал эту войну разб оем. Муссолини выпустил и из тюрьмы
12 марта 1912 г. Его х ар актер у ж е вполне сф ормиро вался: провинциальный бун ­
тарь с непомерн ой ж а ж д ой власти, упрямый, высокомерный, категоричный в своих
суждениях, но легко их меняющий, если это оказывается удобным по тактическим
соо бражениям. Мастер фразы. Человек одно временно импульсивный и холодный.
Циник.
Через два дня после освобождения Муссолини, 14 марта 1912 г., произошло
чрезвычайное событие: один анархист совершил неудавщееся покушение на жизнь
королевской четы. В июле того ж е года произошел очередной съезд социалистиче­
ской партии, где, есте ственно, говорили та кж е и о п окуш е нии. Муссолини пора­
зил воображение зала. Он понимал, что от выступления на этом съезде в большой
мере зависит его политическое будущ ее и заготовил несколько эффектнейших афо­
ризмов. Так, высту пая с трибуны, он заявил, что поку ш ен ие - самый обыкновен­
ный нес частный случай, есте ствен ный при «ремесле короля». А вообще-то король
114


как та ковой являе тся «бесполе зным гра жд анино м», и некоторые цивилизованные
нации отлично об х од ятс я без монархов. Пройдет д ес ять лет, всего лишь де сять
лет, подумать только, и Бенито Муссолини примет из рук бесполезного гражданина
короля Виктора Эммануила III портфел ь премьер -минист ра Италии. В спомним
слова Гегел я об иро нии истории.
На с ъезд е 1912 г. «Революционные группы» р еш ительно вы ступ или против
правого крыла и против центра партии. Речь Муссолини была са мой ре зкой и им­
поза нтной, поразила чем- то сове рш енно небывалым. У итал ьянских социалистов были
свои традиции. Какими бы ожесточенными ни были споры на съездах, никто никогда
не позволял себе такого тона, такого ошеломляющего «персонализма», такой демаго­
гии. Муссолини утверждал, что именно он является истинным представителем и
истолкователем марксистской мысли. В зале сидело много хорошо образованных
людей, читавших не только «К омму нист ический манифест» (впр очем, Муссолини
никогда не признал ся бы, что его по зна ния в с ф ер е мар кс изма бы ли такими скром­
ными) . Эти люди не могли не понять, что - если сбросить со счетов все внешние эф­
фекты - в речи Муссолини останется лишь стр анна я амальгама всякой всячины -
только не и дей науч ного социализма.
И тем не менее Муссолини имел большой успех. Вероятно, уж е тогда он хо­
рошо владе л те хн икой публичных выступл ений, а в его акте рском дар е сомне вать­
ся не приходит ся. Все его, как ска зал и бы се годн я, ш о у вызывали аплодисменты.
Кто-то из итальянских авторов точно заметил, что на с ъезде 1912 г. Муссолини
обрушился на реформизм во имя ко нцепци и социал изм а как антидемократиче ской
доктрины силы. Он д обил с я исключения из партии четыре х кру пны х деят ел ей,
принадлежащих к правому крылу реформистов. Муссолини избрали в состав Ру­
ководства партии, а через несколько месяцев после съезда назначили директором
(соответствует н аш ему гла вному реда ктору) парт ийного орга на «Аванти!», газеты ,
выход ящ ей и по сей день.
Известны обстоятельства того, каким образом он получил этот важнейший пост,
опубликованы не только воспоминания, но прямые свидетел ьства, д окументы, про­
токолы за се да ний . Д а, известны трюки, к которым пр ибе га л Муссолини, его вы­
думки и ложь, иногда про сто пр ово кационные фокусы . И звестно, что, кто, когда
сказа л и на писал . В частности, есть книга, на зы вающ аяс я «Муссолини —директор
«Аванти!»5, в ней такие подробности, что встает ясная картина: уже тогда бес­
принципность, н арциссизм и наглость Муссолини были очевидными, но по рядо чные
люди в партии как-то пасовали. Видимо, псих ол огич ески они прос то н е могли
противостоять этому агрес сивно му че стол юбцу, не брезговавшему ничем. Журнали­
стика была ед инс тве нной пр оф есс ией , котор ой хор ош о в ладе л Муссолини, и автор кни­
ги, на которую я сейчас сослалась, Джерардо Боццети прав, утверждая, что, не до­
бейся Муссолини поста директора «Аванти!», его жи знь могла бы сложиться иначе:
он мог бы застрять в «провинциальном болоте». Все дело в том, что он сумел это­
го добиться, ловко, цинич но, бе сстыдн о, пустив в ход интриги, лесть, почти шан­
таж . А од нажды заполуч ив «Аванти!», он су ме л использова ть орган партии в
интересах «Революционных групп» и в своих личных интересах - я имею в виду
н е мате риальные , а карьерны е. Свое ремес ло Муссолини знал хорош о, у ме л при­
влекать чита тел ей, любил газ ету, придумывал броские заголовки. Это одна стор о­
на дела. Другая - он быстро и коварно избавился от тех, кто делал газету до
него. Но ему нравилось называть себя идеалистом и порою уверять, будто он глу­
боко одинок... Все было игрой и обманом.
Возвр ащ аемся к идеол огии ита льянского н ац ионализма. Мы ост ановились на
1910 г., когда была основан а газе та «Триколоре», и го ворил и о Ливийской войне,
знаме новавш ей вс ту пл ение И талии в эп о ху импери ал изма. Вл ади мир Ильич писал:
«Итальянский импер иализм про зва ли «импер иал измом бедняков» («L’im pe riali sm o
della povera gente»), имея в виду бедность Италии и отчаянную нищету массы
итальянских эм и гр а н т о в6. После Ливийск ой войны в с илу многих причин раскол
среди правящих классов Италии усилился, возросла и оппозиция «системе Джо-
5 Bozzetti G. Mussolini direttore deir«Avanti!». Milano, 1979.
6 ЛенинВ. И. Поли. собр. соч., т* 27, с. 16.
5*
115


литти». Мы не упомянули о том, что в декабре 1910 г., когда во Флоренции со­
ст оялс я первый с ъ е зд национал ист ов, доктрина была у ж е разраб отана . В докладе
говорилось, что страны, не имеющ ие колоний, как раз и являются «пролетарскими
нациями». Они вынуждены вести международную борьбу. «Подобно тому как со­
циалисты разъяснили пролетариату сущность и значение классовой борьбы,- мы
должны разъяснить Италии ценность и смысл международной борьбы. Но между­
народная борьба - это война? Ну что ж, пусть будет война! И национализм вну­
шит Италии стр емле ние к побед оно сной войне» 7.
Итак, мифо логическая ф а за итальянского нацио нализма восх одит к концу
XIX в. и к Д ’Аннунцио. Период с начала XX в. до 1910 г. можно считать «первой
фазой» . А «второй фазой» серь езн ые итал ьянские исс ледо ва тел и считают п ер иод
с 1910 до первых мес яцев 1915 г., то есть до всту пл ения Италии в первую миро­
вую войну. У итал ьянск их националистов довольно долго существовала теория
«евр опейской иер арх ии наций». По этой теории Франция и Англия - это две «плу­
токр атич ес кие и статичные» на ции З ап ад н ой Европы, у н их есть колонии, они бо­
гаты и самодовольны, на х о д ятс я в привил егированном по лож ении. Н ар яду с ними
есть две «п ро ле тарские и динамич ные» нации - Италия и Германия. Им н е об х о ­
димо навер ст ать то, чем они н е о бл адают по вине «плутократов». Поэтому Ита­
лия и Германия являются естественными со юзниками. Те оретич еский ур овень
всех этих рассуждений был до неприличия вульгарным и элементарным. Но по­
л ож е ни е изменилось в 1914 г., когд а вышла брошюра под на зва нием «Что такое
на циона лизм и чего хо тят национа листы» .
Автором этой брошюры - на сто ящ ей хартии итальянского национал изма -
был проф ес сор права Альфредо Рокко (1875—1935). Программа была сфор му лиро ­
вана ясно и четко, и ее откровенно консервативный характ ер не вызывал ника­
ких сомнений. Рокко заявил бе з обиняков, что на ционал истич ес кий милитаризм
не безумие —это лишь предвидение неизбежных грядущих войн. Национализм
об ъявлял ся революционным теч ение м, которое обращ а етс я к молодым людям,
«у которых есть чувство и вера», а та кж е ко всем взрослым людям, принадлежа­
щим или ра не е пр инад л ежа вш и м к партиям, которые «забыли о национальном
и д еа л е и за мени ли его совсем другими идеями, ин те ре сами и амбициями».
Альфредо Рокко стал главным д ейс тву ющ им лицом на миланском нацио нали­
стическом с ъ е з д е в мае 1914 г. Фа ктически тогда прозвуч ал призыв к консерва­
тивной и пр евен тивной контррево люции, Миланский конгрес с опреде лил позицию
по всем основным вопросам вну тр енней и вне ш ней политики страны, котор ую
от стаивали националисты. Националисты стр емились «дать импул ьс у си л ению
военного аппарата и у ве лич ению автор итета государс тва п ер ед лицом демократи­
че с ки х и со циал истич еских кругов. Помимо все го прочего, нацио нал истичес кое дви­
жение получало все большую поддержку со стороны некоторых групп промышлен­
ников, заинтересованных прежде всего в производстве оруж ия»8. Во внутренних
делах националисты стояли прежде всего за высший и абсолютный тип государ­
ства-нации, против демокр атии и соци али зма.
Отныне все цели и задачи движения сформулированы с предельной ясностью,
а националистическая ассоциация преобразуется в националистическую партию.
Это очень важно . До сих пор и ссл ед овате л и не п ер еста ют спорить отно сительно
соотношения между националистами и фашистами. Мы вернемся к этому, когда
фашизм начнет существовать как политическая реальность. Пока ска жем , что
на ционалис ты со своей ритор икой делали саму ид ею войны высоким эт ическим
понятием. Это позвол ял о им вносить в про пага нду тот элемент «идеал изма », кото­
рый был необ ход им для заво евания симпатий опред ел енны х слоев общества.
Факты показывают, что еще в 1914 г. итальянская мелкая буржуазия, та самая,
кото рую в 1922 г. испо льзую т как ма невр енну ю ма ссу круги, бо льш е всего бояв­
шиеся «красной опасности», узнал а себя в брошюре Альфредо Рокко, в идеологии
нацио нализма. Напомним, что и Муссолини любил называть с еб я иде ал исто м, -
та кие вещ и не бывают случ айными.
116
7 «La stampa nazionalisto». Rocca San Casciano, 1965, p. XIII .
8 Candeloro G. Storia dell’Italia moderna. Milano, 1978, v. 8, p. 21.


Той ж е вес ной 1914 г., когда н ацио налис тиче ска я асс оци ация оформила сь в
партию, Муссолини выступил во многих гор ода х Италии с д оклада ми и лекциями.
Темы: «От капитализма к социал изму»; «Социализм се годн я и завтра» к т. п. Он
ссы лался на Маркса, на Сореля, на Кау тского, н ас таивал н а н ео бх од им ос ти «об­
новить итал ьянский социал изм». На оч ер едном с ъ е зд е партии реч и Муссолини
опять встречают овациями, он переизбирается в состав руководства, продолжает
возглавлять «Аванти!». Он с пре зр ени ем говорит и пиш ет об «ус тар евш их ид е а л ах
буржуазного патриотизма», эпатирует итальянскую буржуазию ссылками на Ве­
ликую французску ю рево люцию, осо бе нно на Марата.
Приб ли жа етс я пер вая мировая война, про исх од ит убийс тво в Сараево, Австри я
об ъявл яет всеобщую мобилизацию. Вскоре война стан ет гро зной реальнос тью. Мус­
солини в соответствии с традициями и линией социалистической партии пишет в
свое й га зе те «Долой войну!» В Италию пр ие зжа ют австрийские, нем ецк ие, фран­
цузские социалисты - все они хотят склонить итальянцев к поддержке своих стран.
Итальянцы р еш итель но отказываютс я, но потрясены: на их гл аза х проис ход ит
крах Второго И нтер нац ио нал а. Их стр ана пока нейтральна, но они о хвач ены глу ­
бокой, всево зра ста ющ ей тревогой.
Националисты д олгое врехмя отстаи вал и у ч а ст ие Италии в войне на стороне
Австро-Ве нгрии и Германии. У них не т колоний, они, ес тес твенно, до лж ны совме ст ­
но отстаивать свои интере сы и завоевать мес то под солнцем. Однако потом нацио ­
налисты обнаруживают, что даже в шовинистических итальянских кругах прогер­
манская агитация не имеет никакого успеха. И они с непостижимой, акробатиче­
ской быстротой перес тр аи ваютс я: выступают против бывших союзников и начина­
ют воспевать «зап адны е дех\юкратии» —Францию и Англию.
Конечно, над о было ещ е объ яснить, каким образом «про летарс ка я и динами­
ч еска я Италия» д о лж на будет боро ть ся вместе с «плутократическими и статичны­
ми Францией и Англией» против «пролетарской и ди намич еской Германии», но это
националисто в нисколько не смущало. В Италии - это признают кру пней ш ие исто­
рики - был широко р аспро стра нен такой феномен, как «националисты, ма ск иру ю­
щиеся под революционеров». Кроме того, пу стили в х од фразу про «священный
эгоизм». Что это значит? Это знач ит, что Италию постоянно обделяли и все ее
притязания законны и она должна стать «шестой великой державой» , ка кими яв­
ляю тся Англия, Франция, Росси я, Германия и Австро -В енгр ия.
А как объяснить всю эту историю с переходом Италии к союзу с державами
Антанты после того, как она столько ле т выступала в ла гере «Тройственного со­
гласия»? Уж очень похоже на р оман Оруэлла: оратор вы ступае т на митинге, по­
ливая грязью врагов, с которыми воюет его страна. Во время речи е му под ают
за п ис ку с сообщением, что все у ж е изменил ось: теперь воюют с другими. Оратор
с величайшей естественностью продолжает свое гневное выступление, только ме­
няет название страны, с которой ведут бой. Пафос тот же, аргументы те же, одно
лишь название... Весьма крупный италь янский историк, п о зд не е примкнувш ий к
фашизму , Дж оа кк ино Вольпе, ут вер жд а л , что ничего странного не произошл о. На­
ционалисты пятнадцать лет восхваляли войну, уверяли, что она совершенно не­
о бходи ма д ля того, чтобы зак ал ить национальный характер . «Но т е из ни х, кто
обл адал на иб ол ее тонким пси хо логи ческим чутьем, быстро поняли, что было бы
чрезвычайно трудно, а то и невозможно увлечь Италию в стан ее бывших союз­
ников. Так что же, неужели националисты могли смириться с мыслью о нейтра­
литете, с пер спективой оставаться по сторонними зрите лями вне того или иного
лагеря?.. Они смотрели с радостью, как на нечто желанное и долгожданное, на ве­
ликолепный спектакль, который ра зыгр ал ся в мире: миллионы юнош ей под руж ь ­
ем, целые н ации в д виж ени и, царство дисциплины... Но это не д олж н о было о ста­
ватьс я д ля итал ьянцев только спектаклем. Необх одимо было принять в нем у ча­
стие. Нельзя в одном лагере, ну что же, тогда в другохМ» 9.
А Муссолини? В то время как Д ’А ннунцио на стр аницах влиятел ьнейш ей га­
зеты «Коррьере де лла сера» истерич ески призывал к войне, в то время как лидер
футур исто в Маринетти орга низовал у личные де мон страции з а в о й н у , - Муссолини
9 Valeri N. La Lotta politica in Italia dalTUnita al 1925. Firenze, 1958, p. 391.
117


еще 25 сентября 1944 г. в своей «Авакти!» резко напал на тех, кто хотел втянуть
Италию в страшную авантюру. Однако в то время он, может быть, уж е колебался.
Проход ит меньш е мес яца, и 18 актября «Аванти!» печ атает его статью, озаг ла вл е н­
ну ю «От абс ол ютного нейтр ал ите та к нейтр а л ите ту активному и действенному)).
Руководство партии не было предупреждено о такой резкой перемене курса, но мы
знае м о том, как Муссолини относился к самому по нятию этики. Оно для него
п росто не и мел о знач ения. Статья нап исана ловко. Муссолини хотел убед и ть чи­
тателей в том, что существуют «дух социализма» и «буква социализма». Принцип
аб солютного нейтр ал ите та не правиле н, писа л Муссолини, пото му что отвеч ает
только букве. И этой буквой надо пожертвова ть, чтобы сохранить и спас ти дух
с оц иал изма.
Статья означала полный разрыв с л инией партии и вызвала ф орм енный шок.
Руководство два дня обсуждало на своих заседаниях поведение Муссолини. Он
держался с огромным апломбом, утверждал, будто «нашел формулу», требовал эту
формулу принять и подтвердить. Когда все пр огол осова ли против него, Муссолини
за явил, что покид ает пост дире ктора «Аванти!». Это н е означ ало, что он нам ер ен
сдаться. Напротив: в интервью буржуазной печати Муссолини заявил, что он и
не подумает возвращаться в Форли. Он требовал, чтобы партия провела референ­
дум насчет его формулы. А тем временем активно дейс твовал.
Пятнадцатого н о ября 1914 г. в Милане вышел пер вый н омер основанной Муссо­
л ини га зеты «Поноло д ’Италия». Она называла сь « Е ж ед не вна я социал истич еская
газета », но рядом с этим подзаго ловком были виньетка: сол д ат в немецкой форме
и фраза: «Опасность у наш и х границ». Реда кци онн ая статья была озагл авле на:
«Отвага!». Обращаясь к раб оч ей и студенческой мо лоде жи , Муссолини писал, что,
повинуясь до лгу, с непоко леб имой у вере нно сть ю в своей правоте, он пр оизносит
«стра шное и у вле кате ль ное слово «война». Измена была оч евидной. Сторонники ин­
тер ве нции п оздравляли и приветствовали Муссолини, ко тор ому предс тояло вскоре
стать их лидером. «Аванти!», отныне во зглавляемая другим человеком, верным
партии, по мес тила статью под название м «Кто платит?» В то вре мя ещ е н е были
известны подробности, но теперь на вопрос о том, кто дал деньги на создание
газеты, есть подробный ответ. Мы о гранич имся самой короткой информацией:
деньги д ля «Пополо д ’Италия» были получе ны из д вух источников. Первый - н е ­
сколько кр уп ных итал ьянских промы шленников, из с феры вое нной индустрии.
Второй: некоторые французские политические круги.
Ч ер е з девять д ней посл е выхода в све т первого но мер а «Попол о д’Италия»,
24 ноября 1914 г., состоялось собрание миланской секции социалистической пар­
тии, с у ч асти ем почти в се х членов общенационал ьного партийно го руководства.
Протокола нет, но с охранилос ь много воспомина ний и м ожн о проч есть тогд аш ние
га зетные материалы. В зал е творилось что-то нево образимое: крики, свистки, про­
клятия. «Ты пр од ал ся буржу а зии! » - кричали, обращ аясь к Муссолини. «Убирайся
прочь, предатель, Иуда!» ... Голоса немногих, пытавшихся выступить в защ иту Мус­
сол ини, заглу шал ись : предательство было воспр инято не только как поли тич ес кое,
но и как моральное: ведь многие товарищи так долго ему верили, по-человече ­
ски верили.
Муссолини не мог не понять, что защ ищ ать ся бе спо ле зн о. Л егко вообразить,
что он был взволнован, одн ако и в этот ча с остал ся позером. Из одной книги
в другую переходят данные газетного отчета: «Вы думаете, что теряете меня. Вы
заблуждаетесь. Вы ненавидите меня потому, что все еще любите. Я был и остаюсь
социалистом, д вен адцать лет моей партийной работы д ол жны подтвердить это. Не­
во змо жн о изменить свою душ у. Вопрос, разд ел яющ ий нас, волнует со весть ка ж­
дого... Время покажет, кто был прав. Вопросы, под обные этому, нико гда не стояли
перед социалистической партией... Ухожу без обиды, без озлобления, особенно по
о тнош ению к прол етариату , который всегд а видел мен я р ядо м в самые критические
часы, зде сь и н а п лощ адях. Но заявляю вам, что с этого момента у меня не бу­
дет ни жалости, ни снисхождения по отношению ко всем уклоняющимся, ко всем
лицемерам, ко всем трусам! И когда н аста нет час, вы опять у види те меня, хо тит е
того или нет, рядом с вами». Речь заканч ивалас ь п атетич ес ки: «Не думайте, что
мне легко р асставаться с этим членским билетом. Можете разор вать его, но вы не
118


можете помешать мне оставаться в первых рядах борцов за дело социализма.
Да здравствуе т социал изм! Да здравствуе т революция! » 1011.
Муссолини был искл ючен из п артии подавляющ им больш инством гол осов и
руководство подтвердило исключение. Много лет спустя Змиль Людвиг спросил
Муссолини, д ействител ьно ли была пр ои зне с ена фраза : «Вы нена вид ите меня, по ­
тому, что все ещ е любите ». Муссолини подтвердил, а Людвиг за метил , что фраза
очень красивая. Это пра вда, фраза красивая. Кто зн ае т, м ож е т быть, в тот момент
он сам в нее верил.
Мы подош ли вплотную к стра ш ной т еме ренегатства. Много с тра ниц по литиче­
ской и художественной литературы во всем мире посвящено этой моральной и
психологической проблеме, й , однако, в каждом отдельном случае трудно ответить
на вопрос: почему? Почему ч еловек стал пр ед ателе м, как это о казал ос ь возможн ым,
было ли это зал ож ено в нем, был ли он все гда беспринципным, трусливым, л ж и­
вым? Или что-то в какой-то момент с ним случ илось? Что слу чилось в 1914 г.,
когда великим принципам изм енили а вторитетнейшие д ея тел и рабочего д виже ния,
чей пре сти ж ка зал ся неоспоримым, в ож ди Второго Интер национал а?
Пере чита ем «В осемнадца тое брюмера Луи Бонапарта» внимательно: «И под об но
тому, как в обыденной жизни проводят различие между тем, что человек думает
и говорит о себе, и тем, что он есть и что он делает на самом деле, так
тем более в исторических битвах следует проводить различие между фразами и
иллюзиями партий и их д ейс твите льной природой, их действител ьными и нтер ес а-
ми, между их представлением о себе и их реальной сущностью»и . Задумаемся
на д словом «иллюзия» в этом поразител ьном тексте Маркса. Есть вул ьгарны е и со­
всем не загадочные случаи, когда человек преследует личные выгоды и продается
за деньги. О таких и говорить нечего: все ясно. Но дал еко н е все изме нявш ие сво­
им идеалам люди «гибли за металл». Бенито Муссолини ни один исследователь
не предъявил обвинения в корысти. Что же, честолюбие? Он сделал головокружи­
тел ьную к ар ьеру в р яд ах ита льянской с оциа лис тиче ской партии, так что и с
мотивом честолюбия мы обращаемся осторожно. Но всегда есть окончательный
счет.
Проявим великодушие и допустим, что в 1914 г., когда Муссолини изменил
своей партии, он находился во власти иллюзий. И субъективно не чувствовал себя
изменником и предате лем. Д опу стим , что он верил в свою пр аво ту - ес ть много
свидетельств, подтверждающих эту гипотезу. Мы с мужем были в Риме, когда
весной 1932 г. туда приехал Эмиль Людвиг и каждый день по нескольку часов
беседовал с дуче, а потом, в том же году, выпустил свою нашумевшую кн игу12.
Муссолини сказал Людвигу, что Италия ежегодно празднует день 24 мая, по­
то му что «мы рассматривае м р еш ен ие вступить в войну как р евол юцио нну ю дату.
Тогда наш народ принял р е ш ен ие во пре ки воле парл аментари ев. Так началась
фашистская революция» . Это н е илл юзия, а пр яма я ложь. Муссолини слишком хо­
рошо знал, что ни парламент, ни народ не хотели вступления Италии в войну.
Рассказ обо все х об ст оятель ствах этого рокового ш ага - за рамками на ш ей темы.
Е1сли говорить сж а то , прямую отве тс твеннос ть н е су т Муссолини, Д ’А ннунцио ,
Маринетти и нац ионалисты. Сейчас, в се ред и не и в конц е вось мидес ятых годов,
итальянские политологи и историки ожесточенно спорят о том, кто из триады
(Муссолини, Маринетти, Д ’А ннунц ио) нес е т са му ю большую долю отве тствен но­
сти за то, что произошло, за то, что наступило ventennio.
Мы не станем подроб но говорить об этом, пото му что пришлось бы подымать
огромные пласты материал ов. Но кое -ч то все ж е сказать прид е тся, так как в про­
тивном сл уч ае про изойдет логический провал, и мы н е поймем психол оги ческий
момент возникновения фашизма della prima ora (первого часа).
Филиппо Томмазо Маринетти (1876-1944) - идеолог футуризма и исступлен­
ный национ ал ист и милитарист. Ему при над л еж ит отвр атител ьное изреч ение:
«Война - единственная гигиена мира», и он очень активно за нималс я политикой,
10 D е Felice R. Mussolini il rivoluzionario. Torino, 1965, p. 279.
11MapксК. и ЭнгельсФ.Соч., т.8,с. 145.
12 L u d w i g Е. Colloqpi con Mussolini. Verona, 1932.
119


создав в Италии пол итичес кую партию футури стов. О Габриэле Д ’Анну нцио
(1863-1938) мы упоминали. Его национал изм был фа натическим; он пошел добро­
вольцем на пер вую мировую войну, с л у ж ил летчиком в авиации, по те рял на вой­
н е глаз. Маринетти уч аствовал в несколь ких войнах в ка честве военного корр ес­
по ндент а. Д ’Ан нунцио был так п опул ярен, что многие фашис ты считали, что ли­
деро м д в иж ен ия д о лж ен быть именно он, а не Бенито Муссолини, который не
был добровольцем, не приносил никаких ж ертв, по шел на фронт, когда был при­
зван его год, но не соверш ил ничего героическо го, что могло бы потрясти вообра­
ж ен и е мелких бур жу а. Однако Муссолини, безус ло вно , превосх од ил и Маринетти,
и Д ’А ннунцио пол итич ес кой интуицией и тала нтом де маго га. Он был акробатиче­
ски ловким, и Эрнест Х емин гу эй назва л его одн ажды самым хитрым оппортуни ­
стом наш е й эпохи.
За годы войны традицио нная система моральных це нн ос тей фактически была
уничтожена . Октябрьская р еволюция в России, как мы зн аем, по трясла мир. Когда
в августе 1917 г. в Италию прибыла дел егац ия меньш евиков, предс тавлявших Вре­
м енное правительство, тур инс кие р аб очие, со бравшиеся на митинг, скандир овали
«Приедет Лени н и даст нам мир!», «Да здравству ет товарищ Ленин, да здравст­
вуют большевики!». Потом в Турине началось вооруженное восстание, баррикад­
ные бои р або чих с полицией и войсками (десятки убитых, сотни раненых, мно­
ж е ст во ар ест ованн ых) . Сразу посл е а вгу стовского восстания турин ская Фракция
социал истиче ск ой партии избрала своим секретар ем молодого журн ал и ста Антонио
Грамши.
Всем политическим партиям пр иходил ось теп ер ь действова ть в со верш ен но
новых условиях, исходить из реальности, таившей в себе множество неожиданно­
стей. Социальная психол оги я оборачивалась до те х пор неизвестны ми, непредви­
денными гранями. Итальянская социал ист ическа я парт ия была тр адиционно паци­
фистской. Идеология людей, основавших ее в далеком 1922 г., остановилась на чет­
ком, бескомпро миссном р азгр аниче нии с ве та и тени. Все поли тич ес ко е мы шле ние
зиждилось на морали, которая неизменно противопоставляла понятия добра и зла.
Депутаты - со циалис ты не голосовали за воен ны е кредиты, они нена виде ли войну.
Зло выражалось в угнетении и насилии во взаимоотношениях между людьми, меж ­
ду классами, меж ду народами. Капитализм порождает зло. Социализм —самая
зак онч енна я и р адикал ьная а нтитез а к апитал изму. И звестный политич еский д ея ­
тель, историк Л ео Вальяни, од ин из руко води тел ей Сопротивления, писал, что от
стар ых в о жд ей реф ор мист ск ого социа лизм а, которым была нена вистна самая мысль
о войне и тем более о гражданской войне, даже ожидать нельзя было, чтобы они
вдруг стали другими людьми и сумели (даже если бы захотели) ответить на на­
сил ие насилием.
Но Бенито Муссолини отнюдь не принадлежал к тем, кто на протяжении де­
сяти летий вел мирную, поч ти еванге ль скую пропаганду. 15 декабря 1917 г. он по ­
местил в «Пополо д ’Италия» статью, оза гла вленную «Окопная арис тократия». Она
была адресована главным образом arditi. Что знач ит это слово? Так называли
фронтовиков, из которых больш инство п о зд н е е примкнуло к ф аш и зму , но неко то­
рые стали антифаш иста ми. Пальмиро Тольятти счит ал одной из самых серье зны х
ош ибок ита льянской социал истиче ск ой партии то, что она не по няла важ ности
этой прослойки. Муссолини писал , что только слепцы не понимают простой исти­
ны: аристократией завтрашнего дня будут те, кто три с половиной года провел на
фронте, р искуя ж изнью, отдава я ж изнь . Сами термины «республика», «демокр атия»,
«либерализм», «радикализм», д а ж е «социализм» у тратили свой пр е ж ний смысл. Они
приобретут новый, но это будет лишь тот смысл, который им пожелают дать люди,
вернувшиеся с поля боя. «Скоро в Италии будут две большие партии: те, кто был
на войне, и те, кто там не был; те, кто сражался, и те, кто не сражался; те,
кто работал, и паразиты ». Что кас аетс я социа лизм а, это мож ет быть, например,
«антимарксистский и национальный социал изм. Миллионы тру же ников, которые
вернутся к бороздам после того, как бороздили траншеи, осуществят синтез двух
антитез: кла сс и нация» 13.
13 D е Felice R. Op. cit., р. 403.
120


Здесь я вынужд е на остановиться и поставить один вопрос. Вопро с очень
серьезный и коренной для судеб нынешнего столетия. Я имею в виду слияние двух
ид еол огич еских те нденций: соц иал ист ической и н ационалистичес кой, что привел о
к образованию идеологии национал-социализма, или, иными словами, фашизма.
Почему проис ход ило та ко е слияние? Попытаюсь ответить, насколько я это пони­
маю. Национализм - явление очень древнее, име ющ ее свои корни ещ е в родо ­
племенно м обществе, в разно образных национальных мифо логиях. Национальны е
мифо логии преод оле вал ись во зникно вением мировых религий, но элиминированы
все ж е не были. Р ост цивилизации, во зрас тающ е е ед инс тво ч ел овеч ества продо л­
жали тенденцию, враждебную национализму. Но националистические идеологии
живучи, ибо коренятся в древнейших архетипах человеческой психики. Поэтому
не сл уча ен их паразитизм на идеол огии социал изма, р ожд е нной новым временем,
активно воздействовавш ей на ментал итет ш ир ок их трудящ их ся масс. Слившись с
идеологией социализма, национализм дал раковую опухоль фашизма: так злокаче­
ст венно е новообразование пара зитируе т на здор овых клетках чел овеч ес кого тела.
Но дл я катал изации этого проце сс а сл ияния, или, как говорил Муссолини, «синте­
за», нуж ны были люди о предел енн ого пси хиче ск ого склада: лиш енные нравствен­
ных усто ев, демагоги, нарциссы и одновре мен но фана тики. В Италии та ким чел о­
веком стал Бе нито Муссолини.
Статья Муссолини о синтезе «класса и нации» на печ ат ана в 1917 г., Италия
еще воюет. «Пополо Д ’Италия» больш е не назы вала с ебя с оциал истич еской га з е­
той, появилось новое о пред ел ение : « Га зета бойцов и пр оизводи те лей». Муссолини
разъяснил , что бойцы и прои зводи тел и - совс ем не то, что солдаты и рабочие:
«Не все солдаты - бойцы, не все р абочие - пр оизводители. Термин « про изводи те­
ли» включает в с еб я и р абоч их и промышленников. Главные «паразиты» —социа­
листы, потому что они не ж е л ал и проливать кровь на войне. И вообще социа лизм
изж и л себя».
Война не при несл а Италии ни обновления, ни того «места п од сол нцем», о ко­
тором пате тич ески твердили национал исты. Война прине сл а ей свыше ш естисо т
тысяч убитых, около полутора миллионов р ане ны х и калек, оп усто ш енн ые про­
винции, неслыханный разгул спекуляции и злоупотреблений, разочарования и
страстную ж ажду перемен. Классовые противоречия в городах и деревнях обостри­
лись до чрезвычайно сти. Происход или глубинные процессы, менялись вза имо отно­
шения меж ду государством и массами, .менялись самосознание и функция этих
масс. Формально все еще сохранялось либеральное государство, созданное Джолит-
ти, с охр аняла сь к онсти туционная монарх ия с королем, парл аментом и традицион­
ными политич ескими партиями. На а ва нсц ене ещ е дейс твовали старые лидеры,
но появились и новые. В газе тах печ атались по пуляр ные журна лис ты, к которым
привыкли, но возникали новые имена и утверждался новый стиль.
Война кончилась. Arcliti вернулись домой, убежденные, что имеют право за­
нять подобающие их мужеству места. Но дома увидели, что командуют трусы,
спе кул янты и нувориш и (по терминол огии Муссолини —п ар а зи ты) . Начались
эксцессы, стычки, и ч е р ез несколько месяцев ор га низация б ывших a rd iti была офи­
циально распущена. Многие из этих молодых людей еще во время войны были
связаны с футуристами. А 20 сентября 1918 г. в журнале «Рома футуриста», на­
званном органом «политич еской партии футуристо в» , был пом ещ ен ма нифе ст, на ­
писанный Маринетти,—программный доку мент, очень люб опытный и неод но зна ч ­
ный. В ма нифе сте были пункты, под которыми могли под писат ься левые (пер еч ис­
лю некоторые дл я примера: подготовка к буд ущ ей с оци ал изаци и земли;
восьмич асовой рабо чий день; обязат ел ьно е и б есп ла тно е на чаль ное образование;
чистка и п реобразование органов полиции и т. д .) . Все это было очень хорош о,
но ч ер ез весь ма нифест проходи ла ид ея самого оголтелого национал изма , вплоть
до «полного ун и ч то ж ен и я Австро- Венгер ской империи».
Полиция отнеслась к этому документу довольно небрежно, поскольку «футу­
ристическое д ви же ни е все гд а отличалось своей экс травага нтностью». Однако по
всей стране с огромной быстротой стали возникать футур ис ти ч ес ки е фаши.
21 марта 1919 г. Муссолини собрал несколько д есятк ов бл изких е му по взглядам
людей, и они обо всем договорились. А через два дня, 23 марта в особняке ми­
121


ланского торгово-промышленного банка на пиацца Сан-Сеполькро сос тоял ась п ер ­
вая ассамбл ея. С этого д ня и ведут свою историю, свое официа льное нач ало
итальянские фашистские боевые отряды - Fasci italiani di combattimento. Слово
fasci отнюдь не было новым, оно во схо дит к древним временам. Так называ ли
себя и народные отряды на Сицилии во время бурных волнений и восстаний в
последней трети прошлого века, так - как мы знаем - назывались и футуристи­
ч еск ие группы. Но случ ило сь так, что слова «фашист», «фашизм» асс оциируют ся
в общественном сознании именно с черными рубашками, в которые одел итал ьян­
цев Б енито Муссолини, а потом появился фа шизм в других стр анах .
В день миланской а сс амбл еи не было пр ед ло ж е но никакой программы, только
Муссолини высту пил с д емагогиче ск ой и вост орж енн о принятой речью. А «По пе­
ло д ’й та л ия» помес тила его статью, в которой говорилось, что ф аш изм «позволяе т
се б е ро скошь быть одн овременно аристократическим и демо кр атич ес ким, консерва­
тивным и прогрессивны м, отстаивает как ле галь ну ю, так и нел е га ль ную д е ятел ь­
ность». В миланской ассамблее приняли участие и сторонники Муссолини, и фу­
т ури ст ы, и д анну нцианцы. По всей стр ане ста ли возникать фаш и с пестрым со­
циальным составом: много молодежи преимущественно из среды мелкой буржуазии,
безработные, люди свободных профессий, заурядные обыватели, у которых идей
вообще не было, люди дна.
Программа Центрального комитета фаши, о публикованная 23 августа 1919 г.,
была весьма рад ика ль ной. В е е основу легл и мно гие пункты, ра нее разрабо та нные
футурис тами; в со ста влен ии текста большую роль играл Маринетти. Ради кализм
футуристической и фашистской программы в большой мере объясняется тем, что
массы н ахо дил ись под обаянием рус ской революции. Муссолини об лад ал «эластич­
ностью» и не мог не понимать, что в да нный политич ес кий момент не во змож н о
выступать под реакционным флагом.
Однако нет сомнений, что многие фашисты первого ч аса искренне верили в то,
что именно они и только они со вершают революцию. Надо вспомнить, что писа л
Ленин: « Зл оу по требл ен ие словами - с амо е обыч ное явл ени е в политике... Слово
«революция» тоже вполне пригодно для злоупотребления им, а на известной ста­
дии развития движения такое злоупотребление неизбеж но»14. Есть немало дока­
зат ел ьств того, что не ко тор ые из т ех, кто принимал «программу Сан-Сеполькро»
все рье з, потом гл убоко разо чаровались в н ей и в Муссолини. Многие авторитетные
лидеры, среди них Пальмиро Тольятти, убеждены в том, что фашизм совсем не
был фатал ьной не изб еж н ос ть ю, что альтернативы были. Х е ми нгу эй писа л, что Мус­
сол ини «сумел поднять ся на той волне разоч ар ования, кото рая была вызвана
анекд отич еской нес по соб нос тью итал ьянских радикал ов к со трудничеству» 15. Луч ­
ше не скажешь.
На парл аме нтских выборах 1919 г. было избрано 505 депу татов. Из ни х 156 мест
п олу чил и социалисты и 100 - пополяри. Остальные 252 места д ост али сь многим
па ртиям (либералы, радикалы, демокр аты, рес публ иканц ы). В Милане н е избрали
ни Муссолини, ни Маринетти. По точным свиде тельствам, Муссолини был совер ­
ш енн о демор ал изован, хо тел бросить политику, уе х а ть из Италии и верну ться к
журналистике. «Правые практически сошли на нет. Муссолини не удалось завое­
вать ни одного ме ста в парл ам енте» 16. «Аванти!» саркас тически п иса ла, что где -
то нашли разлагающийся труп («кажется, это Бенито Муссолини»),
Не будем писать о последующих трех годах. В январе 1921 г. на съезде в
Ливорно произошел раскол в рядах социалистической партии и часть депутатов
с ъ е зд а образовала коммунистич ескую. Фаш исты неис тово рвались к власти, но мы
избавим читателей от описания всех насилий и безобразий, к которым они прибе­
гали. 12 ноября 1921 г. фашистское движение преобразовалось из движения в пар­
тию. Осенью 1922 г. фаш исты на чали го товиться к так назы ва емо му «п ох оду на
Рим». Историч ес кие сроки б лизились.
14ЛенинВ.И.Поли. собр. соч., т. 11, с, 118,
15XэмингуэйЭ.Поли, собр. соч., т. 1.М., 4963, с. 492.
16Моntanе11i L,Gгапъо11о Р.SoinmariodiStoriad’ltaliadall’Uaitaaigioi>
n i n ostri. Milano, 1986, p. 113.
122


Заканчивая статью, х о ч у задать риторич еский вопрос: зач ем нам знат ь исто­
рию? На подобный вопро с сл едует, как правило, банал ьный ответ: чтобы не по­
вторить прошлых ошибок. К со ж ал ению , как показывает та ж е история, на ошиб­
ках мало кто учится. И все ж е сегодняшняя ситуация в мире заставляет нас
о бращ атьс я к ошибкам прошлого, ибо если они были чреваты у ж ас ны м и тр аге-
дияхми, то буд ущ ая ошибка мо жет приве ст и к мировой ката строфе апокалипти­
ческого характера. Я много повидала в своей жизни - и хорошего и плохого. И ни­
кого не хо ч у пуга ть. Но опыт Муссолини показывает, как ле гко экстремисты при­
крываются высокими иде ями, л озунгами, как они умел о по ль зу ют ся прикрытием
демократии. И стория Италии - один из яс ней ш их примеров того, что демократия,
которая не умеет защищаться, может погибнуть. И что никакие теории, которые
пытаютс я совместить социали зм, де мократизм и махровый нацио нали зм, не в со­
стоянии привести страну ни к чему хорошему.


Фашистский идейный синдром:
генезис германского варианта
А. А. ГАЛКИН
Фашизм, как любой общественный феномен, об лада я устойч ивыми родовыми
пр изнаками, имеет много числ енные национальны е варианты. Они обусловлены и
ос обе нно стями политической культуры д анной национал ьной общности, и сп еци ­
фикой конкре тно- истор ич еской ситуации, и по зиц ией про тивоб орствующих поли ­
тических сил.
Важнейшее значение для распространения и утверждения фашизма имеет
сос тояние общественного сознания, от раж ающ ее совокупно сть влияний вс ех на­
званных фа кторов. Если оно отверга ет фа ш истску ю си ст ему взглядов, пер спективы
упро ч ени я ф аш изм а невелики. Оно возмо жно лишь на силь ственны м путем и вряд
ли будет сколько-нибудь прочным. Если ж е общественное сознание не обладает
иммунитетом от фашизма или даже особо восприимчиво к нему, фашистские фор­
мы господ ст ва в сос тоянии утвердиться путе м их добровольного при нятия обще­
ством и сох ран ить ся надолго. Вот почему, изу ч а я фаш изм как си ст ему взглядо в
и тип правления, с л едует уделить особ ое внимание осмыслению процессов, про ис­
ходящих в общественном сознании. Ведь только познав эти процессы, можно най­
ти ответ на вопрос: почему при вроде бы одинаковых условиях, в странах с ана­
логичным общественным строем, бл изких по т ипу ку ль турно го насл едия, судьбы
фашизма сложились по-разному: в одних - фашистское мировоззрение не нашло
се рь езно го распрос тра нени я, а попытки ф аш ис тских сил захватить власть были
предотвращены без каких-либо серьезных усилий; в других же —фашизм не встре­
тил сер ье зного со про тивл ен ия в своем чуть ли не триумфал ьном ш ествии к вла­
сти. Можно найти ответ и на другой вопрос: почему, несмотря на все злодеяния
фашизма, ставшие широко известными после разгрома фашистских держав в ход е
втор ой миро вой войны, не смо тр я на казавш ийся в то время окончательным его
идейно-политический крах, идеология и практика фашизма не ушли в прошлое и
продолжают в преображенной, а иногда и первозданной, форме реализоваться в,
казалось бы, самых неблагоприятных для этого условиях?
Ниже пойдет речь о стано влении фаш ис тс кого мировоззрения в Германии.
Не все конкретные реалии этого процесса общезначимы, однако при изучении гер­
манского вар ианта фаш изма мож но выявить закон омер ности, зн а ни е которых в
состоянии помочь при изучении этого феномена в других странах и в другое время.
I
Фаш изм в Г ермании с момента своего возн икновения по льзова лся п одд ер ж к ой
влиятельных общественных групп, на х од ив ш их ся на верш ине социал ьной пирами­
ды немецкого общества: ча ст и мона рхич ески настр ое нной аристократии, вер хуш к и
кру пной буржу а зи и , не принявш ей и не признавш ей Ноябрьскую революцию
1948 г., старого чиновниче ства и командо вания вооруж енн ыми силами, до ста вше гося
124


мол одой Веймарс кой р ес публике в наслед ство от кайзеро вск ой империи. Это об­
стоятельство, под твер жд ен но е д окументаль но, не вызывает сейч ас ника ких со мне­
ний у с ерь езны х специалистов, вне за висимости от их ид еол огиче ских воззр ен ий.
Сложнее об стоит д ел о с оценкой причин, по которым эти социа ль ные группы
объ ед инилис ь в своем, в принципе позитивном, хо тя и не бе з оговорок, о тно ш ении
к ф аш изму. Видимо, эти причины достаточ но много образны. Одни из них были
общими дл я всех, другие отраж ал и с пециф ич еск пе групповые интересы. К пер ­
вым из них относился панический страх перед революционными преобразования­
ми, начало которым было по ло ж ен о Велпкой Октябрьской социал ист иче ск ой ре­
волюцией и ее сво еобразным отзву ком - по ро жд ен ной противоре чиями самого
немецкого общества Ноябрьской револ юцией 1918 г. в Германии. К ч ис лу общих
причин следует отнести и недовольство потерей в результате военного поражения
в революции пр е ж н их позиций в Евр опе и в тогд аш нем ко лониальном мире. Свою
роль сыграла проявивш аяся в то время не спос обно сть го сподст ву ющ их клас сов
обеспеч ить политичес кую стабильность в с тра не с помощью ещ е непривычных,
трудно регу лируе мых пар ламент ск о-д емокра тич ес ких институтов.
Говоря о сп ецифич ес ки групповы х интерес ах, можно назвать ра счеты оттес нен­
ной от власти д ворянско-аристократической вер хуш ки на восста новление с помощью
фашистов монарх иче ск их (или б лизких к ним) порядков, н ад еж ды пр ед ста вител ей
монопол истического капита ла на восс тановл ение сво их п р е ж н и х по зиций за пре­
делами Германии, мечты генер ал ь ск о-офицер ской касты о во зр о жд ен ии былой
во енной мощи и т. д.
Но почему же реализация этих планов ассоциировалась с укреплением и при­
ход ом к власти именно фаш истс ко го движ ения? В поисках ответа на этот вопрос
следует прежде всего иметь в виду, что ко времени, о котором идет в данном
сл уч ае речь, назван ные выше со циальные группы потерял и зн ачи тел ьную часть
своего влияния на на родные массы. Ра зу ме ет с я, эта по теря н е была абсол ютн ой.
Силы социаль но-пол итичес кой реставрации по -п р еж н е му опирал ись на ко нсерва­
тивное чиновничество, традиционалистски настроенную мелкую буржуазию, заж и­
то чное кре стьянство. Однако этой подд ер ж ки было нед ос таточ но, чтобы д обить ся
тех пер емен, к которым они стремились. Отсюда ж и зн е нн а я заин тер есо ва нно сть
во влиятельном д ви же нии, которое по своим по ли тическим ус тр ем ле ниям было бы
близко стремившимся к реваншу верхушечным группам общества и в то ж е время
сп ос обно охватить своим влиянием массовые сл ои на се л е ни я и направить и х энер ­
гию в «нужное» русло. Фашистская партия оказалась вполне пригодной для вы­
по лне ния этой роли.
II
Какими ж е были хар актерны е особе ннос ти массового со знан ия, на которое
могла ор иентир оватьс я деяте ль ность фаш ис тских сил?
Широкие нар од ны е массы тогд аш ней Германии во сприняли ус л овия Вер са ль ­
ского мира, по дведш е го чер ту под пер вой мировой войной, как гр убое попр ание
на ционального д остоинст ва. Это чувство до пол нител ьн о обострял ос ь повед е нием
стран Антанты, ос обе нно Франции, испол ьзо вавш ей свое вое нное пре во сходс тво
для постоянного давл е ния на Веймарскую ре спублику. Эта си ту ац ия провоциро ва­
ла ксе нофобию, пос тоянно под огр евала стремл ение к со зда ни ю такого по ло же ния,
при котором было бы невозможно обращение с жителями Германии как с людьми
второго сорта.
Озлобление, вызванное неравноправным по ло ж ени ем такого народ а, как немцы,
облада вш его ввиду специфики истори чески пройденного пут и и сл ож н ос ти проце с­
са национ ал ьного сам оо пр ед е ле ни я за выш енной самооценкой, допол нител ьн о пита­
лось тяж елы м эко номическим пол ож ением. На про тяж е ни и 14 лет существования
Веймарской республики лишь 5 лет (с 1924 по 1929 г.) пришлось на время отно­
сительного бла гополуч ия. Первые годы рес публиканского пра вления хар акт ери зо ва­
лись по сл ево ен ной ра зрух ой, экономической нес табил ьно сть ю и фа нтастич ес кой по
своим темпам и нфл яцией. П ос ле 1929 г. нас туп ил тяж ел ейш ий экономич еский
кризи с, кульминац ия которого пришлась на 1932 г . - п о с л ед ний год существования
Веймар ской Германии.
125


В этих условиях для массового сознания были естественны, как это часто бы­
вает в анал огич ных с л уч аях , поиски понятного четко очерч енного виновника н е­
благоприятного х од а событий. В нутри стра ны таким виновником предс тавлялись
республиканские правительства. Посколь ку ва жную роль в конституировани и Вей­
мар ской республики, в ф ормировании ее первых правительств игр ала с оциал -д емо­
кратич ес кая партия, воспринимавш аяся тогда общественным сознанием по пр е ­
имущ еству как марксистск ая, это про воцировало вра ждебно ст ь к «марксизму».
Ввиду слаб ости п ар ламе нтских правител ьств, широко распрос тран ившейся корруп­
ции д искред итации подвер глись и такие цен ности, как своб ода по ли тич ес ко го вы­
бора, д ем окр атич еск ие принципы, плюрализм. Тем самым бло кировалась возм ож ­
ность сдвига нед овол ьных гру пп нас ел е ни я влево.
В роли главного противника, оли цетворявш его все нега тивное, что усматрива­
лось в буржуазно-республиканской системе, стали фигурировать евреи - выходцы
из прусской «черты оседлости», обретшие после Ноябрьской революций 1918 г.
полные гражданские права и занявшие благодаря этому заметное место в про­
мышле нности, реме сл е, торговле, в сф ере своб одн ых профессий. То обстоятел ь­
ство, что среди видных деятелей социал-демократии, буржуазных левых и цен­
тр ист ских партий было немало еврее в, спос обс твовал о сл иянию д ву х потоков не ­
доброжелательства, укреплению представления об идентичности «расово чуждых»
и «политически враждебных» сил. Результатом этого стало распространение идеи
о существовании «марксистско-еврейского», «ма со нско-еврейско го» заговор а.
В качестве внешних врагов, противников, навлекш их бед стви я на немецко е на­
селение, фигурировали на Западе главным образом французы, а на Востоке - поля­
ки и чехи, создавшие свои национальные государства на территориях, которые в
соо тветствии с утвердившимися в массовом сознании ценн остям и воспринимались
как трад иционно немецкие территори и. Соответственно скл адыва лся образ врага —
Внутре ннего (евре и, их за ма скир ованные аге нты - марксисты, коммунисты и вооб­
ще «красные») и внешнего (зарубежные, преимущественно еврейские, «толстосу­
мы», финансирующие исконных врагов Германии).
Разумеется, подобные настроения были характерны не для всего общества.
Наибольшее распространение они получили среди мелкой буржуазии города й де­
ревни, подавляющей части средних служащих, а также среди массовых категорий
интелл игенции, как гуманитарной, так и те хнич ес кой. Однако в той или иной с т е­
пе ни они проникл и и в ряды рабочего кл асса, ос обе нно той его части, которая
йе была охвачена влиянием рабочего движения.
III
Описанные выше настрое ния впервые на шл и все сторон нее идео ло гич еско е об о ­
снование не у фашистских, а у правоконсерватнвных теоретиков и лишь впослед­
ствии были приняты на вооружение первыми.
Оскорбленному национальному чувству должны были импонировать ра ссужд е­
ния о предназначении германской нации как носительницы особой исторической
миссии. В качестве обоснования для таких рассуждений были использованы рабо­
ты изве стного герма нского ге ограф а Фридриха Ратцел я. Как и многие другие немец­
кие у ч ены е времен кайзеро вск ой Германии, о н был ч ел овеком консервативно го
Образа мышления, к тому же зараженным крайне националистическим духом.
Свойственный е м у образ мышления и мир ово ззрен ие сказывал ись не только на
его пол итичес ких взгл ядах , но и на на правл ении нау ч ны х и сс ледований. Особен­
но характерна с этой точки зрения книга Ратцеля «Политическая география», по­
ложившая начало системе географических оправданий политики экспансии й за­
х ватов 4.
Одно из наиболее важных мест концепции, изложенной в этой книге, состав­
лял а тео р ия «роста прос тр анствен ных ра змеро в го сударс тва », который, согл асно
Ратцелю, представляет собой неизбежное следствие процесса роста народов. Уве­
личение населения оказывает давление на границы государства, которое соответст-1
1 См.; Ratze-I F. Politische Geographic. Munchen u. Berlin, 1923.
126


вен но проявляет по стоянную те нде нцию к ра сш ир ению. Сти му лирующе е во зд ейст ­
вие на эту те нд енци ю оказывают и другие факторы: гео граф ическ ие открытия,
совер ш ен ствование средс тв транспорта и связи, со зд ающ ие во зм ож но с ти эффек­
тивного у пра вл ени я все боль шей территори ей, ра звитие эко но мики и т. д.
Тезис второй: размеры го судар ства до лжны соответствовать ур овню культуры
народа. Народы, стоящие на низкой ступени культуры, образуют, как Правило,
малые государства, в то вре мя как дл я вы со кокультурных народо в характерно
стремление к созданию больших государственных организмов. Поэтому поглощение
малых государств крупными - неизбежное следствие и показатель роста культуры.
Но за счет чего может осущ ествляться прос тран ственная экспансия? «Мир не уви­
дит бо льш е держ авы, ко тора я выросла бы на только что найденной девственной
земле. В будущем новые великие державы будут возрастать только на основе раз­
грома старых» 2.
В еще более конкретной форме идеи Ратцеля были выражены в другой ОГО
книге, посвященной проблемам географии Германии3. Эта работа содержала не­
сколько тезисов. Первый исходил из «жизненной необходимости» для Германии
передела колоний, в результате которого она получила бы доступ к эксплуатации
земель, расположенных в умеренном климатическом поясе. Это требование, ут­
в ер жд а л Ратцел ь, выдвигается как «требование природы народного тел а», аналогич­
ное голоду и жажде. Второй тезис предусматривал осуществление германской экс­
п ансии на евр опейском конти ненте . Третий - сл у ж и л конкретизации при тязаний
империал истичес кой Германии на европейском континенте.
Ратце лем была пред принята попытка со зда ть своего рода «всеохватыва ющую
теорию» эк спансии, которая выступал а бы как вопл ощ ение у с тр емл ен ий народ а.
Такая линия была за тем подх вач ен а виднейш ими пр ед ставите лями возникш ей в
то вре мя в рамках консерват ивного направл ен ия так на зываемой ге ополитики,
пр е жд е всего близким к пангерманским круга м ш ведским проф ес сор ом Р. Ч ел ле ном
и отставным немецким ге нер алом К. Х ау сх оф ер о м.
Подкрепл ением притяза ний на ос обую историче ску ю мисс ию немец кого нар од а
служила культивируемая начиная с последней трети XIX в. в консервативных
кругах Германии расовая теория. Широкое распространение нашли среди них
взгляды французского теор етика гр афа Гобино (1816—1882), осо б ен но пол ож ен ие,
согласно которому различия между расами имеют не только физическое, но и ду­
ховное выражение. Отсюда следовал вывод, что смешение рас неизбежно приводит
к вырождению, которое затем проявляется в упадке и гибели культуры. Весьма
импонировало и то, что, по мнению Гобино, с р ед и в се х рас « наибо лее ценной»
и «культурной» является арийская и прежде всего германская 45.
Главным «садовником» , пер есадивш им это инос транно е ра стен ие на не мец кую
почву, о казал с я то ж е не нем ец, а принявший герман ское подданство натур ал изо ­
вавшийся англичанин - С. Чемберлен (1855-1927). Женившись на дочери великого
Вагнера, он с усердием новообращенного адепта воспринял идеи германской исклю­
чительности, «оплодотворив» их меш аниной из взглядов французских р асистов. За
его изысканиями п осл ед овал целый по ток анал огичных трудов. Н аиб ольшую изве ст ­
ность с р ед и этих трудов получ или книги Людвига Вольтмана и Евге ния Дюр инга
Для изуч е ни я истоков фа шис тской иде ол огии работы Дюри нга о собе нно интересны
потому, что в них особенно ярко представлен элемент соединения антисемитизма
и «социализма» - прием, широко исп ол ьзованный впо сл ед ствии ф аш истскими иде о­
логами и пр опагандистами.
Концепция исторического предназначения германской нации нуждалась в апо­
логетике насилия. В ка честве опоры были испол ьзованы некоторы е стороны фило­
софских взглядов Ф. Ницше и О. Шпенглера. Апеллируя к глубокому социальному
и политическому недовольству, распространившемуся среди большинства населения
тогд аш ней Германии, консервативные теоретики по пытал ись включить в со зда -
2Ор. сit., S.9.
3 См.: Ratzel F. Deutschland. Berlin u. Leipzig, 1921.
4 Cm .: Strasser 0. Der Faschismus. Geschichte und Gefahr. Wien, 1965, S. 59.
5 Cm.: Woltmann L. Poliiische Anthropologie. Eisenach u. Leipzig, 1903; D iih -
r i n g E. Die Judenfrage als Rassen —Sitten —und Kuicurfrage. Dresden, 1881.


вае мую ими м иро воззре нч ескую моде ль и очень попу ляр ную в то время
идею социа лизма. При этом они откровенно формулир овал и зад ачу: «освободить»
социализм от Маркса. Авангардная роль в этих усилиях принадлежала Шпенгле­
ру. Социализм для Ш пенглера - это п ре жд е всего логический а нти под «либерализ­
ма», т. е. капитализма на стадии свободной конкуренции и его порождения -
парл аментской системы. Поскольку центр «либералистского» о бщества составляет
индивид, личность, то с оц иал изму над л еж ит, согласно Шпенглеру , «поглотить»
инди вида, растворить его в обществе, персониф ициро ван ном в лице го сударс твен ­
ного р уководства . Соответственно , в к ач естве «социал истического иде ала» у Шпенг­
ле ра фигурировал а солда тск ая казарма, а символом истинного социа лизм а с та но ­
вится пру сский фельдфебе ль. Созданный таким образом фантом получил на зва ние
«прусского социал изма» .
Етце б о ле е радикальный поворот к заигр ыванию с мас сами и использо ванию
социальной демагогии был сд ел ан Э. Штадлером, ос но вател ем так назы ваемой Ан­
тибо ль шевис тс кой лиги. Ш гадл ер стремилс я н е выдвигать новые иде и, а пер ехваты ­
вать те, которые у ж е получил и ш ирокое признан ие, вкладывая в них ино е со­
дер ж а ни е . Таким образом, писал он впосл ед ствии, и мел ос ь в виду «сочетать браком
истинные, неискаженные консервативно-прусские государственные идеи и тенден­
ции волеизъявления с новым, социалистическим содер ж ан ие м б л изящ ейся револю­
ции, по ро жд енн ой мировой войной» 6. Такую общественную сис те му Штадлер име­
новал «немецким социализмом». Впос ледс твии это понятие , как изве стн о, было
взято на во о р уж ен и е гитлеровской партией.
Среди теоретиков с л едует назвать п австрийского фил ософ а О. Шпанна. Его
попу лярно сть в правых кру гах да леко за пр ед ела ми Австрии основывалась на ре­
п у тац ии рьяного при вер же нца ид еи корпоративного государства. Го сударс тво у
Шпанна выступало как вы сш ая ценность, иная «ипостась» н арода. Чтобы нормаль­
но функционировать, оно д ол ж но было обл адать и нст иту тами, способными, с од ной
стороны, осуществлять его волю, а с другой - мобилизовывать на такое осуществ­
л ен ие разл ичные общественные группы. В кач естве таких институ тов Шпанн
пред ла га л испол ьзова ть корпорации, под которыми он понимал об ъед ин ен ия гр а ж­
дан по отраслевому или профессиональному признаку. Охватывая лиц, обладаю­
щ их разным социальным с тату сом (в одном слу ча е - пред пр иним ател ей и рабочих,
в другом - крупных землевладельцев и мелких сельских хозяев), корпорации долж­
ны были «ликвидировать» классовы е противор еч ия и обеспеч ить ту социальную
гармонию, в которой так нуждались правящие классы 7.
Поскольку, основываясь на де мокра тиче ск их нача лах, доб ить ся ликвидац ии
про тивор еч ий н ево змож н о, корпорации, по мысли Ш панна, должны были быть ор­
ганизованы ст рого иер ар хич е ски и у пра вл ятьс я с помощью авто кратиче ских мето­
дов. Никаких, даже урезанных форм народного самоуправления Шпанн не призна­
вал. «Не массы, не думающие и не образованные,- писал о н , - должны избирать
своих во ж д ей, а во ж д и соответственны м образом струк турированны х масс и объ­
е дин ен ий должны изб ира ть своих высших руководител ей» 8. Не оставалось в моде­
ли Шпанна ме ста и политическим партиям. Они провозглаш ались н е только лиш­
ним, но и «вредным» пережитком эпохи либерализма и в соответствии с этим
объявлялись подлежащими уничтожению.
Но, д л я того чтобы с озд а ть с исте му, п од обную «немецкому социал изму» Штад-
лера или же корпоративному государству Шпанна, необходимо было глубокое со­
циальное и политическое потр ясени е. Размы шл яя на эту тему, пра воко нсер ватив­
ные теор етики того времени пришли к ид е е так назы ваемой «консервативной
революции». Эта революция должна была создать предпосылки для перехода по­
литич ес кой системы германск ой нации в новую, б ол ее «соверш ен ную» стадию.
Одним из наиб ол ее активных проповед ников иде и «консервативной рево лю­
ции» стал весьма попул яр ный в 20-е годы германский консервативный публицист
Меллер ван ден Брук. Его взгляды были наиболее полно изложены в книге «Дас
6 StadlerE. Als politischer Soldet. 1918—1928. Dusseldorf, 1935, S. 158.
7 Cm.: Spann 0. Der wahre Staat: Vorlesungen tiber Abbrich und Neubau der Ge-
sellschaft. 2 Aufl. Leipzig, 1923.
8Ibid., S.302.
428


дритте райх» («Третья империя»), вышедшей в 1923 г. Основные идеи книги могут
быть воспроизведены в виде следующих положений:
-
Чтобы ра зру ш ить Вей марс кую р еспублику , нео бх од имо осуществить «кон­
сервативную революцию». Такая революция вовсе не озн ач ае т возвращ ен ия к кай­
зе ро вским временам. Она призвана ликвидировать урон, на несе нный не мецк ому
народу Ноябрьской революцией 1918 г., которая посадила на место устаревших —
нес пос обны х. Причины несостоятельности Ноябрьской революции в том, что она
чужда немецкому духу. Поэтому последующая революция должна быть немецкой.
-
Идеи соц иал изма не сл едует отдавать на откуп марксизму. Истинный со ­
циализм д ол ж ен быть импер иал ист ич ес ким, ибо империал изм —е сте ствен на я по­
литика д ля пере на с ел е нн ой страны. Покорив поляков, ита льянцев и другие необ­
разованные народы, неме цкий рабоч ий класс см ож е т пре пору чить им всю гр язную
работу. Тем самым он перестанет быть пролетарием, а в Германии будет осуществ­
лен «социал изм».
-
Важнейшая задача «консервативной революции» —покончить с л иберализ­
мом, предс тавл яющ им соб ой проявлени е у пад ка, убивающим религию и ра зруш аю­
щим р од ину . С ледует такж е положить конец демократии и ее «либеральным ха ­
мел еонам». Парла ментская сис тема до лж н а быть за ме н ен а со словной. Не об ходи мо
так ж е разогнать все политичес кие партии, за менив их «третьей партией», спос об­
ной преод ол е ть разли чия м е ж ду левыми и правыми, быть одно временно нацио­
нальной и социал ьной и след ова ть принципам «консервативной революции».
-
Действительный пролетарий - это тот, кто считает себя пролетарием. В ре­
зул ьта те военного пора ж ени я и Ноябрьской револ юции 1918 г. все немцы, в сущ­
ности, стал и пролетарс кой нац ией. Поэтому кла ссовая б ор ьба внутри страны бе с­
смысл енна. Ее место зани мае т борьба народов. В этой борьбе немецкие рабочи е
не могут иметь союзников вовне; они найдут их лишь у с еб я до ма 9.
В том, что к аса е тс я конкре тных посу ло в социально дис кри миниру емой част и
народа, Меллер ван д е н Брук был сравнитель но сд ерж ан : социа ль ная д ем агогия
в ее примитивнейшей форме явно претила его вы соко мерно -пре небрежительному
отнош ению к простонар одью. При всем этом изложенная им программа действий
образовала тот костяк, на который стал и опираться фа ш ис тс кие миро воззр енче­
ские построе ния.
IV
Идеологический арсенал , который был использован германскими ф ашис та ми
для завоевания влияния на массы, у твер жд ен и я своего политичес кого го спод ства в
стране, уста новле ния в ней р ежи ма кровавого террора и развязы ван ия зах ватн и­
ческой войны, не был их собственным в прямом смысл е этого слова. Он был р е ­
зул ьта том ид еол оги чес ких усил ий консервативных теоретико в и публицис тов, осо­
бенно пр инадл е жа вш и х к «обновле нческому», т. е. фактически эк стр емистс кому, на­
правл ению в ко нсерва тизме. Национ ал -с оциалисты просто взяли на во ору ж ени е
этот ид ей ный ар сенал , п одогнав его по своей мер ке, усилив од ни акценты и осла­
бив другие. Тем не менее нельзя не видеть, что фашистами был осуществлен опре­
деленный отбор идей из того багажа, который достался им в наследство от кон­
серва тивных теоретиков. Сами консервативные те ор етики были д ос тат очно ярыми
антимар ксистами. Однако, сор тируя их идеи, фашисты ухи трял ись выбрать из них
на иб ол ее одиозны е.
Нацистс кие лидеры постоянно подч ер кивали особую важность этой стороны
своей идео логии. Вы ступая в мае 1933 г. на кон гр ес се Рабочего фронта в Берл ине,
Гитлер говорил: «14-15 лет тому назад я заявил немецкой нации, что вижу ее
историческую задачу в том, чтобы уничтожить марксизм. С тех пор я постоянно
повтор яю сказанно е. Это не пус ты е слова. Это с вящ ен ная клятва, которую я бу ду
выполнять до тех пор, пока не испущу дух» 10.
9 См.: Мб l i e г van den В ruck A. Das Dritte Reich. Berlin, 1923, S. 51, 64, 80,
154, 157.
10 Цит. no Gunther H. Der Herren eigener Geist. Die Ideologie des Nationalso-
zialismus. Moskau, 1935, S. 49.
£29


'Антймарксизм ф аш истской идео ло гии отр аж ал не только глубинну ю с исте му
ценностей, свойс тве нную е е носител ям. Он выполнял и функциона ль ную роль,
по звол яя хотя бы вре менно объединить в ин тер е са х правящ их классов ра зличны е
социальные группы тогд аш ней Герма нии с их противореч ивы ми эконом ическими и
Политическими интересами* Прежд е всего ан тимаркси стс кие л о зу нги полно стью
устраивали германскую крупную буржуазию, позиции которой постоянно подверга­
лись атакам со стороны ор га низованного рабо чего д виж е ни я, вы ступавш его под,
зн ам ене м маркси зма. В условиях политической неу стой чивост и, о со бе нн о обострив­
ш е йс я в р езу л ь та те экономического кризиса 1929/1933 гг., а нтимарксизм национ ал-
социалистов казался ей «добродетелью», которая у ж е сама по се бе полностью ком­
пенсир овал а н еприятные, с ее точки зре ния, свойства фа шис тской партии —поли­
тиче ский авантюризм, ч р езмер ну ю склонность к д емагогии и т. д.
Антймарксизм открывал путь для сотрудничества, а затем и слияния фашист­
ской партии с консерва тивны ми правыми сил ами в политич ес кой ж и зн и Германии
и, 6 ч ас тнос ти, с дворянством, высшим кайзеровским чино внич еством й другими
социальными группами, тесно связанными в прошлом с феодальной государственной
машиной кайзеровской империи. Для всех них Веймарская республика была не
тблько «незаконным де тище м» «ноябрьского пр еступл ен ия» (так в крайне правых
кругах называли Ноябрьскую революцию 1918 г.), но прежде всего порождением
мар ксизма, р езу л ьтато м «марксистского экс пер имента ». Патоло гический антимарк­
сизм фашистов отодвигал для представителей этих кругов на задний план то об­
стоятель ство, что по некоторым Немаловажным вопро са м - будущ ая форма прав­
ления, отношение к социальной демагогии и т. д,—их взгляды существенно отли­
чались от взгляд ов фа шис тской партии.
Для мелкобурж уазных масс, недовольных своим положением в обществе,
озл об ле нны х экономич ес кими неуряд ица ми, явной не спос обно сть ю веймарского ре­
ж и ма справитьс я с ними, а нтимаркси зм национал -социал истов был формой
выражения оппозиции к государству, которое благодаря активному участию социал-
демократов в создании и деятельности республики, как у ж е говорилось, расцени­
валось мно гими как «марксистско е» . Вражд еб но сть нацистов к «марксистскому
гос ударс тву» восприн имал ась этими массами как св идете льст во со впад ен ия их ин­
тер есов с те ор ией и пра ктикой фашистской партии.
Антимар кс изм как иде ол о гич ес кий принцип по зволил нацистским ид еол огам
осуществить своеобразну ю аккумуляцию нац иона ли стич ес ких настроений . Марк­
с изму как интернацио нал ьн ому у чению про тивопоставл ялс я антимарксизм как
учение национальное. Империалистическая политика держав-победительнйц пода­
валась как свиде те ль ст во не со сто ятел ь нос ти ставки на интернац ион ал ьное взаимо­
понима ние и солидарн ость . Крах пацифистс ких ил люзий, у твердивш ихся среди
ч ас ти левых кругов, вы давался за кра х идей взаимо понимания м е ж д у народа ми,
а провал Так на зы ваемой политики выпол нения, про водимой пра вительствами
«веймарской коалиций»,- за
провал внеш неп оли тичес кой ли нии «марксистского
государства».
На основе антймарксизма и строилась вся пира мида нац истск их нацио налис ти­
ч ес ких теор ий.
Учитывая традиции и с и лу национа листич еских настрое ний, по рожд енны х Вер­
сальским договором и обостр ен ных экономичес кими по трясениями, фашис тс кие
идео ло ги с самого начала сд е лал и ставку не просто на подч еркивание спр авед л и­
вости национальных чаяний немецкого народа и необходимости их осуществления,
но и на проповедь достижения национальных целей «решительными методами».
Именно культ силы, как Средство реш е ния нац иональны х проблем, и стал отличи­
тел ьной ч ертой фашистской идео ло гии с самого начала.
Расовая теория, почерпнутая фашистами у Гобино, Чемберлена и их последо­
вателе й, не была простым повторением взглядо в «основопол ожников» расизма.
Свойственная иде ол огии фаш изма скл он но сть к упрощ ению , примитивизации, пре­
вращению идей в предельно доступные лозунги проявилась и в данном случае.
Если дл я консервативных теор етиков раса имел а отвлеченный, мист ич еский хар ак­
тер и определ яющим фактором в ней считалась душа , то дл я национал -со циал и­
стов расовая теория свелас ь к чистой биологии, а у ч е ние о ра са х приобрело все


внеш ние признаки пл еменного скотоводства. По сут и д ел а, расо вая теория была
превращ ена ф аш истами в сво еобразную ун иверс ал ьную отмычку, по зволяющую
объяс нить в инт ер е са х проводимой ими политики любое явле ние, под твердить лю­
бую политическую линию, найти оправдание любой неудаче, любому провалу. На­
правл ен ная вовнутрь, она с л уж и ла объ ясне нием реальны х противоре чий, сущ ест­
вующи х в обществе (борьба различных расовых эл еме нто в). При ее помощи
оправдывались репрессии (против расово чуждых элементов, подрывающих жиз­
ненную силу и будущее нации). Примененная в области внешней политики, она
с озда ва ла выгодные позиц ии для во инственной экс панс ионис тс кой пропаганды (пра ­
во высш ей нации повелева ть низш ими, пр ои ски низш их наций обусловлены за ­
вистью к высшей и т. д.).
Было бы, однако, невер но сводить тот и нтер ес, который проявляли фашисты к
расовой теории, лишь к пропаганди стс ким соображениям. Ра совая те ори я занял а
определяющее место в идеологическом багаже фашизма и потому, что она й боль­
шей с тепе ни, чем любые другие, соответство вал а на ст рое ниям, чувствам и пред­
рассудкам той ч асти нас ел ени я, на которые ор иентиро ва лся фашизм.
Расизм - не просто лжетеория, порожденная фантазией квазитеоретиков-реак-
циояеров. Это, кроме того, и на иб о ле е крайне е выра же ние национа лизм а и шови­
низма, но сител ями которого, как известно, в массовом масш та бе являются, на р яду
с ос татками ф еода ль ных клас сов и консервативным чиновнич еством, широкие кру ­
ги пол уобразованных общественных групп. В социа льно-психологическом плане
крайний национализм, переходящий в расизм,- своеобразная форма преодоления
«комплекса неп ол ноценности», свойственного промежуточным слоям общ ества и во­
обще обывателям, о со бе нно остро воспринима ющим неу стойч ивость сво его соци­
ального по ло ж ени я, свою не спо соб нос ть одо леть барьеры, отд ел яющ ие и х от того
общества, того образа жизни, к которому они всей душой стремятся. Для этих
категорий населения расизм - это метод самоутверждения, позволяющий даже са­
мому опустившемуся члену общества - люмпену, маргиналу —чувствовать себя
существом высшего порядка по ср авнению с другими —быть мож ет, бо л ее умны ­
ми, образованными, д а ж е преу спе вающ им и людьми, но зато не имеющ ими «при­
вилегии» род иться от лиц объявле нной более цен ной национа ль ности или расы.
В социаль но-экономич еском пл ане крайний национа лизм, пе р ех од ящ ий в ра­
си зм ,- это форма отражения экономической неустойчивости, бьющей по интересам
массовых социал ьных групп. По ка зател ьно, что в Германии вспышки расизма,
й прежде всего антисемитизма, сыгравшие на руку фашистам, точно совпадали по
времени с периодами обострения экономического положения в стране, в то время
как спад расистских пароксизмов приходился на периоды относительной стаби­
ли зации.
Из геополитического багажа фашистами были вычленены и взяты на воорз'же-
ние наиболее простые, доступные массовому сознанию идеи.
Одно из первых мест среди них занимало учение о государстве. Согласно
этому учению развитие государства подчиняется тем же закономерностям, что и
развитие живых существ. Есть молодые, зрелые и умирающие государства, и по­
литика их зависит от стадии, в какой они находятся. Для молодых государств
характерна энергичная, динамическая, наступательная политика, для зрелых - ос­
торожная, умеренная, для старых - противоречивая, нерешительная, нереалистич­
ная. Молодым го сударства м свойственно стре мле ние к р осту, к максимал ьному
раздви ж ен ию св оих границ. Зрелым - бол ьш ая или меньш а я стабильнос ть, ста­
рым —с окр ащ е ние нац ионал ьной терр итории и явле ния р азл ож ени я, р аспада.
Поскольку Германия априори об ъявл яла сь молодым государс твом, лю бо е ее агр ес ­
сивное дейс тви е могло быть об ъяс не но и о правда но ди намич ной стад ией развития.
Другим элементом геополитики, широко испо льзо ванным фаш иста ми, была тео­
рия «ес тествен ной границы». В с оответ ст вии с этой теорией к аж д ое государс тво
обладает естественными границами, призванными обеспечить его существование и
безопасность . Пропаганд ист ская вы годность эт ой те ор ии обусловлена тем, что при­
знаки, которые выдвигают е е поборники, на сто ль ко неоп реде ле нны , что открывают
возможности для любого произвола. «Теория «естественных границ»,—писал, иро­
низируя по ее поводу, Энгельс,- примененная в Португалии, требует расширения


этой страны до П ир ене ев и позволяет включить всю Испанию в состав Пор­
ту галии» 11.
Но именно эта завед ома я не опред е ле нно сть признаков «естественны х границ»
и привлекал а внимание ф аш ис тс ких идеологов. Если р асо ва я т еор ия «оправдыва­
ла» требования о включении в состав фаш истского государс тва гер манских наро ­
дов - австрийцев, гол ландц ев, фламандцев, швейцарцев немецкого пр ои с хо жде н ия,
датчан, нор вежцев и шведов, то теор ия «естественных границ» по зволял а прете н­
довать на об ес печ е ние Германии выхода к Сред иземно му и Ч ер ному морям, на
контроль над устьем Рейна, на п ер ен ес е ни е юж ных германских гр аниц к Альпам,
к Балканам и куда угодно.
Весьма популяр ной сред и фаш истских идеологов была и теория о «ж изне нном
пространстве». В ее основе лежал тезис об обратной зависимости меж ду плот­
ностью н а сел ен ия и жи зненн ым стандартом. Сознательно игн орируя та кие ва ж н ей ­
ш ие факты, как уровень ра звития производ ител ьных сил, квалиф икация рабо чей
силы, возможности, вытекающие из международного разделения труда, фашистские
идеологи, сл е дуя за геополитиками, сво дили д ел о к пр ир одн ому фактору, который
объявлялся определяющим. При таком подходе жизненные интересы и будущ ее
н арода неп оср ед стве нно связыва лись с налич ием или о тсу тствием у него «до стато ч­
ного пространства» для посе ле ния и де ятел ьнос ти. В кач ес тве илл юстративного
материал а для под твержд е ния этой теор ии широко испол ьзова лись геополитико­
статистич еские подсчеты, призванные доказать, что в мире сущ еству е т не только
«невыносимая тес нота и п еренаселение», но и что имеются страны, владельцы ко­
торых не в со сто янии в доста точ ной сте пе ни обработать и развить свою терри­
торию. Такое положение, утверждали фашистские геополитики, рано или поздно
приведет к тому, что голод вынудит других прийти в эти страны, даже если их
владельцы и не согласны с этим 1112.
Теория «ж изне нного пространства» широко исполь зовалас ь ф аши ста ми как
при ид ео логической под гот овке войны, так и пос ле ее начала. Любой агрессивный
акт со пр ово жд ал ся ссылками на не обх оди мос ть «жизне нно го простр анства».
Важнейш ее за имств ование из теоретиче ск ого б ага ж а консерватизма , которое
осуществил фаш изм, соста вл яла и де я «национального социал изма» . И эта ж е иде я
подвергла сь в рамках фаш истской ада птации наибольшим изм енениям. Пос ле
пр иход а к власти ф аш истские теоретики отвергли заигр ывание с л о зунга ми р або­
чего движ ен ия, которо е до пуска ло сь в рамках фаш истс ко го мирово ззрен ия на пер ­
воначальном этапе. Соответственно , основное ядро, основной стерж е нь нацистского
«социализма» со ставила не анти капиталис тич еская демаго гия, как это иногд а не
совсем ве рно считают. Гл авное мес то в нацистском «социализме» занял этатизм:
высшая форма ап ологетики вс еоб ъемл ющ ей, тоталитарной роли централ изо ва нной
власти. Сам социа лизм ф аш истс кие идеологи, как правило, опр едел яли, сл едуя за
Шпенглером, как форму общественной организации, при котор ой го судар ст ву при­
надлежат решающие функции во всех областях жизни, начиная с политики, кон­
чая культурой и личной жизнью граждан. В этой связи в качестве прямого про­
образа социал ист иче ского строя принималось пру сско е фе ода ль ное го судар ство,
а та кж е сис те ма военного регул ирования, пол учивш ая ш ир око е развитие в Герма­
нии во время пер вой мировой войны. В фашистских программных д о ку ме нт ах «со­
циализм» стал фигурировать прежде всего как антипод хаоса, неразберихи, беспо­
ряд ка. В соответ ст вии с под обн ой трактовкой фашистские иде ол оги уд ел яли основ­
ное внимание док аза тел ьс тву ес тес твенно го права государства о пред елять все
стороны общественной и личной жизни своих граждан. Это право выводилось преж ­
де всего из характер истики фашистского государс тва как высш ей формы организа­
ции всего народа.
« Г о судар с т во , - писа л официальный историограф гитлеровской «третьей импе­
рии» Рю ле,- представляет собой организационную форму народной жизни. Оно —
предпосылка народной жизни и уходит своими корнями в народ. В национал-со ­
циалистском государстве преодолено противоречие между государством и народом.
11 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 276.
12 См.: Haushofer К. Grundlagen, Wesen und Ziele der Geopolltik. In: «Baustei-
ne der Geopolitik». Berlin, 1928, S. 39 —40.


Государ ство - это ор га низо ванный народ. Поэтому-то в национал -социал истском -го­
сударст ве нет места дл я либера льной многопартийной системы» 13.
«Если раньш е ч ас тная сфера мало-помал..-
юглощала государство,- писал
нацистский теоретик Вильгельм Ш та п ел ь ,- то теперь 'осу.ларство без оглядки втор­
гается во все частные отношения и ставит себе на службу все стороны жизни:
экономику, п роф ессию, семью, союзы. Р а звитие экономики о пр еде л яе тся го судар ст ­
вом. Государс тво оказы вает влияние на выбор пр офессии. Семья под чи нен а го су­
дарст ву в вопросе расовой гигиены. Союзы униф ицирую тся го сударс твом. Тоталь­
но е включение все х сторон ж и з ни в го судар стве нную д еятел ьность имеет активи­
зирующий смысл: оно служит наращиванию немецкой мощи» 14.
Поскольку все вл астие го судар ства, д о вед е нн ое до полного отрицания права
личности, было пров оз глаш ено основой « со циализма», высшей формой у пра вл ени я
был об ъявл ен принцип во жд изма , « об еспеч ивающ ий наи лу чш ую реал изац ию функ­
ций общества и государ ства» . Принцип во жди зм а толковался нацистскими ид еол о­
гами не только как необходимость подчинения верховному вождю, но и как ос­
новная форма построения всей государственной иерархии сверху донизу. Нацист­
ский государс твен ный или партийный чиновник на любой с ту п ен и не про сто
пол ьзовал ся самыми ш ир окими полно мочиями, но и провозгл аш ал ся полновласт­
ным вождем своей области. На практике это превращалось в своеобразную ленную
систему, при которой каждый вассал, сохраняя верность сюзерену, был полным
гос под ином в своем поместье. Т еор етич ески ж е это объявлялось луч ш ей формой
центр ал изо ва нного у пр авл ен ия стра ной и обществом и, б ол ее того, высшим про­
явле нием на родовластия.
Характерный для фаш истс ко го «социализма » этатизм накла ды вал реш ающий
отпечаток и на так называемую социальную проблематику. Исходя из необходи­
мости со хр анить масс овую б а зу, фаш ис тские идео ло ги всячески подч еркива ли роль
труда и, соответственно, трудящихся в фашистской общественной системе. Был
провоз глаш ен своеобразный культ «рабочих рук» ( трудящ их ся, зани маю щ их ся фи­
зическим трудом) и «рабочих мысли» (лиц умственного труда). Они были объявле­
ны главными устоями, костяком народного ор ган изма. Однако в конечном итоге
всем этим устоям отводилось вполне определенное место: им надлежало выпол­
нять функцию органов труда , в то время как н ацист ск ой вер хуш к е отводилась
роль головы.
Проповедуя «национальный социа лизм», нацис тские ид еол оги не могли обойти
острые социал ьные пробл емы, существовавшие в тогд аш ней Германии, иб о один
лишь этатизм при всей его важности не обеспечил бы им поддержки масс, для
которых ид ея сильного го сударс тва была нер азр ы вно связа на с пер сп ективой лик­
видации социаль ной нес правед ливости. Е сте ственно поэтому, что в фа шис тской
иде ологии мы на ходим наб ор р ец еп тов «социального озд ор овл ения общества». Этот
набор сопровождался и определенной долей антикапиталистической демагогии. Од­
нако после прихода фашистов к власти и особенно после унификации ими госу­
дарствен ной машины зн а ч ен ие анти капиталис тич еской демагогии резко ослабло. Б у­
дучи заинтер ес ованны м в стабил изации обс тановки, ф аш истс кое ру ководс тво
выдвинуло т езис , согласно ко то рому антикапитал исти чес кая ча сть ф аш истской про­
граммы уж е фактически реализована, в частности, в результате ликвидации ев­
рейского пара зитич еско го ка пита ла, униф икац ии предприниматель ских ор ганизаций
и передач и государс тву основных функций управл ен ия экономикой. Остальные об е­
щанные мер опри ятия (например, ликвидация «процентного р абства») были об ъявле­
ны программой дальней перспективы. Анти капитал ист ичес кие л озу нги вытаскива­
лись на повер хн ость только в отдельных случ аях , пр е жд е всего когда возникала
не обх од имос ть припугнуть некоторы х ч ер есчур строптивых капиталистов.
Аналогичную трансфор мацию претерпе л и религиозный аспект ф ашистско го
миро во ззре ния. Поскольку официал ьные каноны хр истианства противоречили ос­
новным мир овоззрен ческим принципам германск их фаш истов, т ео ретики НСДАП на
первых пора х занял и фронт против церкви. В национа л-со циал ис тс кой пер ио­
13 Riihle G. Das Dritte Reich. Das erste Jahr. 1933. Berlin, 1934, S. 37 —38.
14 S ta p e l W. Die Kirche Gristi und des Staat Hitlers. Hamburg, 1933, S. 14.
133


дике была ра зверну та ка мпания против религии. Враждебно сть к хр ис ти ан ской
цер кви была х ар актерной и дл я личных взглядо в многих фаш ис тс ких лидеров.
Широко известна антицерковная напра вл енность на шумевш ей книги Р о зе нб ерга
«Миф XX столетия». Близок к Розенбергу в том, что касалось отношений к церк­
ви, был и Борман.
Практика, однако, быстро показа ла, что а нтихр истиа нская стру я в наци ст ск ой
идеологии скорее ослабляет, чем усиливает ее воздействие на широкую публику.
Антихристианская позиция затрудняла фашистам проведение политики союза с
другими правыми силами и тем самым приход к власти. Это побудило руководство
фашистской партии ещ е на ка ну не 1933 г. приглуш ить а нтихрис тиан ску ю пропаган­
ду, как не отвеч авш ую взглядам социал ьных сил, интере сы которых пред ст авлял и
нацисты. После за ключ ения 20 июля 1933 г. конкордата с Ватиканом эта те нд е н­
ция начала проявляться еще заметнее. В конечном итоге сложился своего рода
союз меж ду фашистским государством и частью церковной верхушки. В свою оче­
редь, нес оо тве тс твие м е ж д у нацистским миро воззр ением и хр исти анс ким уч ени ем
создавало объективные условия для превращения верности последнему в форму
выражения оппозиции фашистскому режиму и фашистской идеологии. Для многих
веру ющих нес овместимость фашистского у ч ен ия с христианской моралью стала
катал изатором, ус корившим их отх од от национал -социал изма и д а ж е сопротивле­
ния ему. В свою оч ередь, попытки фаш истс ких сил покончить с подобны ми на ­
стр оен иями н еи зб е ж н о принимал и х арактер рел игиозных пресл ед ований.
Анализ генезиса иде ол огии германского фаш изма позвол яе т уяснить, почему, бу­
дучи квинтэссенцией всего самого отвратительного, что было ко гд а-л ибо п ор о жде но
ч ел овеч еской фантазией, она оказал ась столь зар ази тел ьной, сумев найти р аспро­
с тр ане ни е в ряд е государс тв с глубокими культурны ми традициями. Очевидно, что
ответ на этот вопрос мож но найти только в том случ ае, ес л и р ассматривать ф а­
шистскую, и в частности нацистскую, идеологию как выражение весьма сложного
пе ре пл ете ния интересов социа ль ных сил в у сл ови ях острого кризиса обществен ­
но -экономической системы.
Это в значительной степ ени обусловило специфику возд ей ствия фаш ис тской
систе мы взглядов на общественно -пол итиче ск ое р азвитие. Она вышла д ал е ко за
рамки абстрактного т еор ети зир ования, которые были типичны для эл итарно-к он ­
се рвативной умстве нной гимнастики конца XIX в. Из чопорных го стиных е е вывели
на улицы и площади. Зловещие парадоксы, которыми в уютной обстановке умиля­
ли друг друга мнившие себя высоколобыми интелл ектуа лы, воплот ились в конкрет­
ную програ мму действий. Расизм и а нти семитизм - в п ре сл едо ва ни е националь ­
ных меньшинств, рассуждения о культурном превосходстве германской нации —
в агрессию против соседних стран, их захват и порабощение, культ силы и
ж ес то ко сти —в массовые убийства и геноцид.
В конечном итоге жер твой всего этого стал и сам германский народ. Его ист о­
рия не знала бол ьш его национ ального у ни ж е ни я , чем то, которое навлекли на него
фашисты, а с лед овател ьно, и те, кто т еор ет иче ск и обосновывал их действия.
Таковы у ж зако номер ност и общественного развития. Высокомерие по от но ш е­
нию к другим народам порождает ответное недоверие и недружелюбие; реакцией
на ж есто кос ть стан овится ж естокость; тот, кто во зводит бе счел ове чность в прин­
цип, вряд ли может рассчитывать на особо деликатное обращение с собой;
идеология разрушения развязывает силы, которые несут разрушение ей самой.
Понимание всего этого важно при любой ситуации. Однако особенно необходимо
оно в у сл ови ях кризисной си туации, когда д езорие нтация, по мн ож ен на я на соци­
альное недовольство, толкает не очень сведущих и морально неустойчивых людей на
поиски «простых» (точ нее примитивных) решений, которые в действител ьнос ти
представляют собой тро пу, ве дущ ую прямо в пропасть.


«Новые правые» в ФРГ:
некоторые особенности развития
В. И. КОНОНОВ
Движение общественно-политической, социально-философской мысли в ведущих
западных странах в 70-80 -е годы сопровождалось усилением в ней консервативных
тенде нций. Ко нсерва тивная идео ло гия в США, Ве ли кобритании, Франции, ФРГ
развивается в соответствии с конкретными о соб енн остям и полити ческой культуры,
исторической динамики д анной страны, во сп риятие м иде оло гами этого направл е­
ния определ енны х фил ософских , политичес ких, кул ьтурных традиций. Кроме того,
пред ст авите ли ко нсерватизма в той или иной стране, например, в ФРГ, дают раз­
личные оценки общ ественно -политич еской, ид еоло гичес кой, морал ьно-пси хологич е­
ской ситуации, сложившейся в данной стране.
Другими словами, присп осаб ливающ ийся к изме нен иям в мире консерватизм,
как одно из направлений буржуазного теоретического сознания, не является це­
лостным идеол огическим фе номе ном Ч В зо не его при тяж е ни я ид ет борьба разл ич ­
ных теч ен ий, тен де нций , заме тна п оляр изация взгл ядов на методы, пу ти р еш ения
те х или иных проблем.
Многие консерваторы, напри мер, считают, что пр едотвратить пад ени е нравов в
обществе можно, не затрагива я коренным образом сущ еству ющ ие общественные
стру ктуры. Другие пр ид ер ж ивают ся мнения, что про кламирован ие, д а ж е страстное,
«святой семьи», проповедь добрых стар ых нравственных норм н е привед ет к у лу ч ­
шению, потому что устранение недостатков предшествующего развития должно
быть сопря же н о с пон иманием того, что по всед не вная общественная реальность -
это столкновение враждебных друг другу сил. Из общественного сознания не мо­
жет и не должно исчезнуть представление о том, что его собственная структура
и содержание политически определены.
Сформировалась эта точка зр ени я под чрезвы чайно сильным влиянием ид ей,
разработанны х в 20 - 3 0 - е годы немецким учены м К. Шмиттом. Для него полити­
ческая со ста вл яющая была первичной, д ел а ющей го сударс тво государс твом. Такая
точка зр ен ия необходи мо вызывала предст авле ние о том, что политич ес ко е вбира­
ет в се бя, поглощает все остальное, возвышаясь, как судьба, н ад всем сущим.
Различение «друг - враг» Шмитт ра ссматривал как то «ед инстве нно политиче­
ское», которое определяет общественную жизнь, общественное сознание. Исходил
он из того, что враги в обществе и у самого общества всегда есть и понятие
«враг» неу стран имо: «изъ ятие» одного врага означ а ет, что появилс я или вскор е по­
явится другой. «Враг» ка к понятие, «вражда» как х ар актерна я черта ст иля ж из ни
людей органично вписал ись в историю ч ел овеч ества, пр исутс твуют, по мнению
Шмитта, с момента его возникновения12.
1 См. «Критический анализ современной буржуазной философии». — «Вопросы фи­
лософии», 1985, No 12, е. 25.
2 См. «СгШсоп», No 96. Mun ch en, 1986, S. 183,
135


Политическое, считал Шмитт, д о лж н о занять соо твет ст ву ющ ее своему знач ению
мес то в р амках исторического процесс а, получ ить высокую оценку в план е соци­
альной динамики. Любое человеческое действие во всех сферах, будь то экономи­
ка, культура, религия и т. д., политично по с у т и 3, а значит, его конструктивное
зн ач ение, степе нь эф фективнос ти в акти визации общественных сил определ яются
тем, наскол ько точно будет очер чен образ врага и насколько реш итель но будет
организо ван а с исте ма противодействий.
По мнению правых, в нынеш ней ФРГ с либера лизирован ной политичес кой
кул ьтурой, д евал ьвацией духовных ценн остей и понятия ответс твенн ос ти отсу тст­
вует «трезвое, ясно е, своб од ное от морал ьных вне ш них красивостей понимание
политики», которое было пр исуще Шмитту, при зна ние ее сущности, концентриро­
ванным вы раж ением котор ой явл яетс я про тивопоставл ение «друг - враг» 45.
Среди кон серват ивных идеолого в немал о т ех , кто сч итает, что проц есс «де ге не­
рации либералистской общественной системы» зашел очень далеко и требуется
энергично е вмешате льс тво, чтобы пре од оле ть губительный для европейской цивили­
за ции д у х либ ерал изма, «вернуть общество к жизни» . Люба я «инте лл ектуа льная
коммуникация,—считает Г.-К. Кал ьтенбруннер,- имеет свои пределы, за которы­
ми диалог прекращает существование», а на его место приходит «железная воля»,
безоговорочно отвергающая инакомыслие и не приемлющая д и ску ссий3. В совре­
менную эпоху, пишет лидер французских «новых правых» А. де Бенуа, взгляды
которого нах од ят понимание в правоконсервативных круга х ФРГ, луч ш е читать
Макиавелли, а не К анта 6.
Именно сред и консервативны х де ят ел ей, пол итическое с озн ан ие которых
пронизано идеей мессианства, не усматривающих в призывах к пробуждению в
л юдях «внутреннего бога» ед инственно го сред ства «оздоро вления» З апада , просл е­
ж ива ет ся решимость «идти до конца». Ук оре нение цен но стей , пр исущих, на их
взгляд, западному обществу, они увязывают с изменениями в социально-политиче ­
ской сф ере, с созд ание м своего рода «органичной конструкции» общества, свобод­
ного от потр ясений и социальных катас троф.
Речь идет об организации наступления на демократические права трудящихся,
о преодол ении ид еи переу стр ойства общества на соци али стиче ских на чалах , об
оправда нии политики р епресс ий, политичес кого ш а нтаж а, террора. Эта по литика
империал изма со пр ово жд ает ся ра зж игани ем нацио нал ьно-эгои сти ческих чувств,
пропагандой шовинизма и расизма. На пол итическую арену, под чер киваетс я в
Программе КПСС, «все ак тивне е выходит неоф аш изм» 7.
К числу тех, кто своей теоретиче ск ой, пропаганди стс кой деятельностью способ ­
ствует этой политике, от носятся предс тав ите ли «нового правого» д виж е ни я в
США, Франции и ФРГ.
Западное общество и кризис: взгляд справа
Новое правое движение в его западногерманском варианте - конгломерат ак­
тивистски на ст рое нных гру пп, стр емящ и хс я те оре тиче ски осмыслить сл ож нос ти сов­
ременного р азвития и призы вающ их в сех сде лат ь решител ьный ш аг к во сстанов­
лению «ге рманской и европейской идентичности». Д ви ж е ни е пр ивлекает к с еб е
внимание, с одн ой стороны, как фено мен, вызывающий тревож ные во сп оминания
о катаклизмах германской и мировой истории 30-40 -х годов, а с другой - как
со циал ь но- фил ософское и политичес кое явление, имеющ ее глубокие корни в общем
контексте евр оп ейского развития. Не случ айно ид еи, представляемы е этой группой
авторов, легко вписываются в ткань рассуждений западногерманских неоконсерва­
торов, а т ак ж е прочно стыкуютс я с философскими, историческими, ку льтурно ­
3 См.: Schmitt С. Verfassungsrechtliche Aufsatze. В/West/, 1958, S. 57, 56.
4 Bindscheder H. Carl Schmitt —der grosse Lehrer.— «Nation Europa». Coburg,
1985, N. 5/6, S. 76, 77.
5 Cm.: Kaltenbrunner G. K. Illusionen der Briiderlichkeit. Die Notwendigkeit,
Fei nd e zu haben . Vortwort. Freiburg, 1980, S. 11.
6 См.: В e n о i s t A. de. Kulturrevolution von rechts. Krefeld, 1985, S. 102.
7 «Материалы XXVII съезд а Коммун истич ес кой партии Советского Союза».
М., 1986, с. 131.
*36


политически ми комбинац иями французских консервативно на строе нных интеллек-
туалов-« обновле нцев».
Эти движения во Франции и в ФРГ не причисляют себя к какой-либо кон­
кретной по литической партии, не с тремятс я проявить себ я в по литической сф ере
с активностью и напором, столь хар актерными для «новых правых» в США.
Однако оценивать этот их добровольный у х од с открытой политич еской сцены
как п ризнание организацио нно-ид ейной слабо ст и дв иж ения, как пр оявление страха
пер ед с л ож нос тями пол итической борьбы или безу ч астн ость по отнош ению к об­
щественному мнению было бы невер но. Это - продуманный тактич еский ход,
учитывающий реа ль ное с оот нош ение сил в м еждунар одн ом и региональном мас­
ш таба х.
В настоящее время лидеры этого движения, в частности X. Айхберг, В. Штра­
ус, Л. Пенц, Ф. Йос, Г. Вальдман, полагают, что гл авное для них - это заострить
внимание общественности на той или иной пробл ем е экономичес кого, полит ическо­
го, ид ео логи ческого ра звития, сф ормулировать концепцию, соответствующую возра­
стающему спросу на идеологию, представить молодежи духовные ориентиры. Их
цель заключается в том, чтобы, как пиш ет за пад но герма нск ий исс ледо вател ь этого
движения X. Резе, открыть новый «идеологический дискурс» , со здать «новую фило­
софию» , вывести массы за границы существу ющ их политич ес ких лагерей, разоблачив
действующие конституционные силы как неэффективные8. Ставка делается на неин-
ституционализирован ные формы борьбы, на таку ю ее организацию, когда воздейст ­
вию подвергается массовое сознание. При этом утверждается, что человек беспо­
мощен. п ер ед анонимны ми сил ами общественного р азвития, что го спод ству ющи е
ныне либерал ьно орие нтированные ид еоло гичес кие, нр авс твенные уст ановк и па­
губны дл я него. Чтобы с па сти человека, вообще решить вопрос о выживании
Западной Европы, по мнению Л. Пенца, необходимо подвести население континен­
та к «новому кач ес тву сознания», погрузи ть его в иную духовную и обществен­
ную атмосферу. Это, на его взгляд, в настоящее время значительно важ нее воен­
ных доктрин, тех или ины х обор онных струк тур 9.
Следует добавить, что такие наме ре ния «новых правых» совпада ют с право­
консервативной критикой кул ьтурного ра звития за падн огер ма нского общества, с тре­
бованиями консерваторов доб ивать ся морального, духовного пер е во ору ж е ни я нации.
Для тех и других характерны утверждения, что вынесенная ими оценка дей­
ствительности, предл агае мые проекты оздоровл ен ия си туации основаны не только
на строгом и су хо м науч ном анал изе, но предо преде лены так ж е некими высшими
сила ми, вызваны «энергией ож идания». X. Айхберг говорит о повышенной восприим­
чивости масс к о жид а нию изменений в своем повед ен ии 1011. Поэтому в его изобра­
жении, а также в изображении идеологов неоконсерватизма, в частности
Г. -К. К аль тенбруннера , Г. Любб е, и то, и другое течения обусловлены вневремен­
ными, внекл ассовыми фактора ми, а ккумулиру ют в с еб е ра спро стр аненные в обще­
стве нас трое ния беспокойства , неудовлетвор еннос ти, ощущение необ ход имос ти пе­
ремен, протеста . Немало гра жда н ФРГ, пишет на ционалис тич ес ки ориентированный
ж у рн ал «Национ Ойропа», со стыдом и во змущением воспринимают «моральное,
духовное отра вление, потерю корней, нигилизм, наконец, о бесч ел овечен ие в р езу л ь­
та те совреме нного развития, влияния ср едств массо вой информации и т. д.»и.
Г. Люббе пишет об этом как о «р ефле ксии на философ ию прогресса» , как об от­
вете справа на рост притязаний и связан ном с этим ростом процесс е об острения
негативных побочных эффектов 12.
Разрабаты ваемая с этих позиций философ ия д олж на , по мысли правых, у с т­
ранить в обществе внутреннюю б ор ьбу, утвердить , на основе в озро жд енн ого «на­
8 См.: Reese Н. Protagonisten der «nationalen Identitat»: die National-revolutiona-
r e. - «Frankfurter Hefte», 1984, N 6, S. 14.
9 Cm.: Penz L. Strategische Bedingungen alternativer Verteidigung. Hamburg, 1984.
10 Cm.: Eicliberg H. Massenspiele, NS —Thingspiel, Arbeiterweihespiel und olympi-
sches Zeremoniell. Stuttgart, 1977, S. 164.
11 «Nation Europa». Coburg, 1986, N 7 —8, S. 76.
12 Cm.: L ii b b e H. Der Neokonservatismus in Deutschland. — «Schweizer Monatshef-
te». Zurich, 1981, N 12, S. 990.
137


ционального самопонимания», духовну ю общность всех немцев, независимо от их
и мущественного, социального п оло жен ия. Фило соф-неоконсерватор Г. Рормозер
считает, что речь должна идти прежде всего о преодолении кризиса целей. По
его мнению, время, переживаемое современным общ еством,- это «эпохальный пе­
реворот» в духовной сфере. Этот пер еворот тр ебует понимания того, что методы,
созданные в эпоху Просвещения, уже не работают. Необходим новый подход, вы­
явление более глубинных причин и оснований человеческого бытия и деятельно­
сти. В пер вую оч еред ь Рормозер вы сказывает со мнения в правиль ности марксист­
ской оценки общественного ра звити я и сч ита ет необх одимым с озда н и е «конкрет­
ной консерва тивн ой ут опии» дл я того, чтобы обес печ ить ус п е х «духовного
поворота»13. Западное общество выживет только в том случае, если борьба за
выживание будет соединена с борьбой за сохранение культуры в целом.
В этом нашло отр а ж ен ие стремл ение лидеро в ко нсервати вных сил, в том чис­
ле «нового правого» д ви же ни я, стать выразител ями ценно стей, которые опирались бы
не на заимствованные из «чуждых пределов», а на подлинно европейские по своей
сути и происхождению нормы и идеалы языческих, дохристианских времен с перво­
родным ощущением жизни, с воплощенным единством человека и окружающего его
мира. Те ор етики «новых правых» настаивают на нео бх од имо сти возврата к преданиям
древности, к «арийско-кел ьтскому под со знанию» с его героичес ким измере нием ц ен ­
но ст ей, к о бусловленной им пер возда нной кул ьтур е и морали, принесш ей с лаву
индоевроп ей ским нар одам 14.
Эти взгляды в значительной степени объединяют западногерманских и фран­
цузских «новых правых», лидер которых А. де Бенуа особенно настойчиво призы­
вает вернутьс я к «п од линно европейской истории и куль туре », по те рявш ей ныне
свой блеск в «н ище те иудейс ко -х р истиа нск ой традиции». Драматизм ситу ации, по
его мнению, заключается еще и в том, что в момент, когда титаны вышли из-под
контроля, нет л юд ей, которые могли бы слу жи ть богам и помогли бы обузд ат ь
титанов. Сейчас ос обе нно ва жно, под ч ер кивает А. д е Бе ну а, видеть нюансы, от­
тенки р азвития, зна ть, против кого бороть ся 15.
По мнению Г. Рормозера, в современную эпоху, которую он определяет не
только как пер ел омную, но и как консервативную, чре звычайно важ но взять на
себя инициативу и дать убедительную интерпретацию того, что, собственно, следу­
ет называть консервативным 16.
Тем самым в общественное сознание ведущих западноевропейских стран вво­
дится представление о том, что обществу для обеспечения его жизнедеятельности
крайне необх од им кру г избранных лиц, своего рода клан про свет ите лей, спо со б­
ных, в частности, возродить зд ор овый климат антич нос ти с его героичес ким ду­
хом, атмосферой господс тва таких д оброд ет ел ей, как поряд ок, д исципл ина, стр ем ­
ление к выполнению долга, прилежание, трудолюбие, верность сюзерену, и других
«старых германских традиций», сп особствовавш их с охра нен ию семьи, родины, на­
рода 17. Внеш няя привлекател ьность этих по зиций обусловлена тем, что люди, их
вы двигающие, не пр ос то стр емятс я по лу чить ответы на вопросы: кто мы? откуда
мы? куда намерены идти? - но и предпринимают большие усилия для того, чтобы
заставить людей поверить в ценности, которые обеспечат им ощущение надежно­
сти и защищенности, вернут интерес к собственной профессиональной деятель­
ности.
По мнению неоконсерваторов, а та кж е тео ретиков «новых правых», эти ценно ­
сти как раз составляют суть той традиции, которую необходимо сберечь и закре­
пить. Для них это - олицетворение «золотого прошлого», того во многом вообра­
ж ае мо го века, времени, которое излу ча ло спокойствие,
уверенно сть, порядок.
В связи с этим журнал «Национ Ойропа» пишет о «глубоком духовном перерож­
13 Rohrmoser G. Geistige Wende —nur ein Genicht? In: «Wende wohin?». Koln,
1983, S. 48.
14 Cm.: Benoist A. de. Kulturrevolution von rechts, S. 36, 38.
15 Cm. «Criticon». Munchen, 1986, N 93, S. 36 .
16 Cm.: Rohrmoser G. Parteien im Umbruch, Industriegesellschaft in der Krise.—
«Criticon». Mu nchen, 1987, No 100/101, S. 60.
17 Cm.: Liibbe H. Selbstverwirklichung und Selbstverlust.— «Die politische Mei-
nung». Bonn, 1986, No 225, S. 50.
138


дении», которое базируется на романтике и молодежном движении, о возвраще­
нии на сл ед ия, накопленного ты сячел етн ей немецкой куль турой, о пре од оле нии «ду­
ховного старения», обусловленного потерей к ор н ей18.
Курс, который в теч ен ие мно гих ле т разрабатывают т еор етики «нового правого»
движения в ФРГ, ориентирует это движение на постепенный захват власти в во­
про са х ф ормиро вания ку льтурной политики общества. С такой ис ход ной по зицией
увязывается последующ ий выход на по ли тич еску ю ар ену, п оэтому «культурная
революция» в данном с луч ае мысли тся именн о как пу ть к з ах ва ту политической
власти и изменению соотношения сил. П. Кребс, один из организаторов клуба
«Туле- семина р», говорит о возмож ны х п осл ед с твиях куль турной эк спа нсии этого
движения, о д ей стви ях «молодых волков», которые завтра могу т опро кинуть сущ е­
ст ву ющие в обществе связи, овладе ть «новой ку льтурной властью и провести в
ж и знь та кую политику, которая действител ьно могла бы о пред ел ить судь бу Ев­
ропы» 19.
В настоящ е е вре мя эт и прово звестни ки «культурного об но вле ния» континента
расширяют свою теоретич ес кую, публицис тиче скую, пр опага нди стскую де ятел ь ­
ность. Примечательно, что и х лидеры не считают ут вердивш ееся к настоящ е му
вре мен и в общественно -пол итиче ск ой ли тер атур е, в массовой печ ати наимено вание
«новые правые» оконч ате льно установивш имся, опред ел яющ им су ть их замыслов,
идей. Такое название расценивается ими как нечто промежуточное, ничего не го­
ворящее о конечной цели. Ос тае тс я оно только потому, что сейч ас как таковое
привл екает внимание общ ественности к идейно -пол итич ес кой пл атформе д виж ени я,
дает ему како е-то пси хол оги чес кое пр еи мущество пер ед остальными традиционны­
ми теч ен иями консервативной мысли. Суть ж е д ви ж ен ия, его направленность,
поли тич ес кие цел и выражены скор ее в таком на звании, как «национал -р евол ю­
ционеры».
Что конкретно скры вае тся за этим названием? Какие треб ова ния его носител и
предъ явл яют со вр еменно му развитию, кого считают своим основным противни­
ком? На какую ист ори ческую, по ли тич ес ку ю, фил ос оф скую тр адицию о ни опи­
раются?
Незавершенность бытия и «консервативное обновление»
Движение «новых правых» - эл е мент общей для капиталистического мира кар­
тины развития, когда в у сл ови ях нар астающ его кризиса политичес ких инст иту тов,
духовной сф ер ы «трад иционные формы консерватизм а ус ту па ю т место автори­
тарным тенденциям»20. Применительно к западногерманским «новым правым»
мож но сказать, что хар ак тер ны е дл я ста новления этого национ алис тич ески, анти-
эгалитаристски ор ие нтированного идейно- пол итич еского т еч е ния черты определ ен ы
сп ецификой развития Герма нии до 1945 г. и ФРГ в послевоенное время. Обуслов­
ленность неоконсер вативной ид еол огии в ФРГ антиде мокра тическими традициями
германских, го с под ст ву ющ их клас сов о тмечают исследова тел и-мар кси сты 21.
Неоконсервативные идеологи нередко берут на вооружение популистские,
ориентир ова нные на обыде нное созн ан ие масс л озунги, стара ют ся созд а ть с исте му
довод ов, кото рая позволил а бы им извле чь вы году из обращ ения к по литич ес ки
не зрел ой , реакцион ной, под вер ж е нной экза льтации ма сс е. Идеологи «нового право­
го» д виж ения во многом орие нтируютс я на манифестированны е в пери од «консер­
вативной революции» 20-х год ов ценн ости и идеалы, называют с е б я по следо ва те­
лями национ ал -р евол юционной мысли того вре мени. Дейс твитель но, как рад ете ли
мора ль но-духовного очищения за падн ого общества они могут опираться на опред е­
л енные традиции.
18 См.: «Nation Europa». Coburg, 1982, No 5, S. 5; I bi d., 1986, No 7 -8 , S. 78.
19Цит. по: Кое1sсhtzку M.DieStimmeilirerHerren. Koln, 1986,S.21.
20 «Материалы XXVII съ езд а Ко ммун истич ес кой партии Советского Союза», с. 13.
21 См.: E lm L. (Hrsg.) . Falsche Propheten: Studien zum konservativantidemokrati-
schen Denken im 19. und 20. Jahrhundert. B.f 1984; idem. Rechte Weltordnung? B., 1985;
Pechmann A. von. Konservatismus in der Bundesrepublik. Geschickte und Ideoiogie.
FTankfurt am Main, 1985.


С самого начала нынешнего века, в годы, неп ос ред ст венн о предш ествова вш ие
пер вой мировой войне, по сл е нее, многие пр ед ставите ли немецкой инте лл игенции,
среди них философы, писатели, художники выдвигали идеи о том, что время тре­
бует пер есмотр а го сподс тву ющ их оценок мирового р азвити я, что нео бходим какой-
то существенный сдвиг в общественном сознании. В л итера турны х про изведениях ,
философских работах содержались призывы к более полному и глубинному осмы­
слению как настоящей, так и будущей человеческой деятельности.
Но неудовлетворен нос ть настоящим, поиски альтернативных реш ен ий были
присущи и тем, кто находился на правом фланге политических движений, кто
подч инял эти поиски ст ремл ению р еш ить пр отивор еч ия со вр еменнос ти методом
«консе рва тивного об новления». Этот настрой, пр исущий носите лям идей «консерва­
тивной революции» (Э. Юнгер, Г. Ц ерер, Ф. -Г. Юнгер, X. Фрайер, А. Меллер ван
ден Брук, Ф. Шаувеккер, Ф.-В. Хайнц), сохранился и в настоящее время.
Пора жен ие в первой мировой войне произвел о на молодых националис тич ес ки
на ст ро енных германских интелл ектуал ов впеч атл ение полного кр аха «духовных
конструкций Запада». Кроме того, они утвердились в мысли, что сложившиеся в
пос ле во енное время политические реа лии не сп особству ют кул ьтурному развитию
нации, не позвол яют ей ос воб одиться от «духовного вакуума». Вме ст е с тем в кру­
гах этих интеллектуалов крепло убеждение в том, что такие поражения несут в
себе зачатки будущих побед, предполагают их и делают возможными22. В данном
сл уч ае имелась в виду пер сп екти ва разверты вания д еятел ьн ости по формированию
прочного национального с о знан ия как н апра вл яющ ей ид е и «гр ядущего» мировос­
приятия.
Консерваторы р азжи га ли настр оения нед ово льства Верса льс ким миром, призы­
вали к во зро жд ен ию немецкой националь ной гордости, ра зраба ты вал и новые мо­
дели политического управл ения. При этом их не прельщали ид еи возврата к ста­
рому или его модернизации: цель виделась в том, чтобы вообще унич тож ить
по ли тич еские, социал ьные, культурны е отнош ения, сл о ж ивш ие ся в Веймарской
республике. К выполнению этой задач и, что показа тел ьно т акж е для современны х
«новых правых», на ционалисты в Веймарской ре спублике пытались подойти ч ере з
актуал изацию пробл ем ку ль турно го, морального развития. По их мнению, стр ем­
л ение к соверш ен ствованию духовной сферы, отре чение от ли шнего, меш ающ его
двигаться впер ед, опреде ляе т и становле ние политической структуры. Д ви жущ ей
силой по литических акций должно выступить ощущение неполноты, духовной
незавершенности бытия, желание опрокинуть все существующее и, пройдя через
ха ос, с мятение, пер еж и в катастрофу, утвердить новые каноны духовности и соот­
ветствующую им политическу ю стру ктуру .
Немецкий дух, о сознающ ий свою собственну ю не за верш е нно сть , н езре лость,
пронизывающ ее со знани е мо лоде жи ощущение потерянности, изол ирован ности на­
ции де ла ли возможным прорыв из духовной сферы в политическую. Духовный
вакуум должен был смениться вакуумом общественно-политическим, т. е. унич­
тожением не справившегося с исторической задачей государства23. Из такого
понимания политич еского, общ ественного кризиса н еобходи мо сл ед о ва л вывод о
целеб нос ти воинствующ его национал изма, симбиозе национальны х и социал ьных,
консе рвативны х и революционных т енд енций. Необ ход има была «интегральная
доктрина», несущий миф 2\ вливающий кровь в разлагающееся, нежизнеспособное
гос удар ство. Новый национ ализм, как об этом писал и Э. Юнгер и Ф. Шаувеккер,
выдвигал чел овека, который с радо стью взор вет себя: этот чел овек ч увст ву ет сво е
превосходс тво п ер ед достойным ун ич то ж е ния временем, пото му что рад своей
со бс тве нной гибел и 2526.
Критикуя с правых по зиций капита листическое государство, н а са ж д а я настрое­
ния пессимизма, широко ис пол ь зу я такие понятия, как народн ая общность, нация,
твердость, реш имость, единство национального и социального духа , «революционны е
22 См.: Moliler A. Die konservative Revolution in Deutschland 1918-1932 . Darm­
stadt, 1972, S. 143.
Cm.: Schuddekopf O.-E. Linke Leute vo n re chts. Stuttgart, 1960, S. 14, 16,
Cm. ibid., S. 20.
26 Cm. ibid.
140


националисты» вы ступал и за интегр ацию н арода в ед ин ое но вое, по сут и своей
автор итарное государс тво с общей для всех немцев «неме цкой ид еоло гией».
Современные нацио нал -революцио нер ы д ейс твуют в с оответ ст вии с теми ж е
принципами превращ ен ия работы в обл асти духовной в деятел ьност ь по литич еско­
го характера, напра вленну ю на зам е ну сущ ествующ его политического аппарата, на
захват власти. У своих пр едш ественников периода Веймарской р еспублики они
взяли основной эл еме нт их ид ео л огии - национализм, увл еч ен ность националь ной
идеей, трансф ормировав это в поиск и так назы ваемой национал ьной иде нтич ност и
и присовокупив к этому бор ьбу против эгалитар истской идеологии. Философское
обо сн ован ие своим проекта м, выступлениям против эга ли тар изма они на ходят в
критике «у ниверсал изма».
Номиналисты сред невек овья отрицали, что ун ивер сал ии отраж ают нечто су ­
щ еству ющ ее в действител ьности. В наш е время дл я X. Айхберга, Г. Вальдмана в
философском и практическом пл ане не сущ еству е т чел овек как нечто универсал ь­
ное: есть лишь отдельны е индивиды. Лиш ено д л я них смысла и понятие «челове­
чество», ибо оно также отображает не существующее в естественной и культурной
реальности образование2в. Человек, человечество, согласно такой трактовке,- кон­
венциональные понятия. Охватывают они, однако, большое число чрезвычайно
различных этнических еди ниц, не связанных о бязател ьства ми сол идарности, от­
нюдь не родственных между собой и не равнозначных, друг другу.
Таким образом, р а ссуж д аю т лидеры «новых правых», нет у нивер са льной этики
и универса льной логики, год ных д ля все х людей, так ж е как нет универ сал ьной
сис темы це нностей. Любой моральный универса лизм илл юзорен, а с точки зр е­
ния с охр ан ения рода, расы или человека как вида д а ж е вр ед ен. Идеологии, про­
кламирующие равенство, опасны. С ними ну ж н о бороться, иначе мир может по­
ги бнуть от «триумфа р а ве нс т ва » 2627. Все зависит от особе ннос тей человека, его
физического состояния, ге нетиче ск ого зар яда. Поэтому не мож ет быть равенства.
Есть пр иродная иер архия, и л юбо е общество д ол ж но быть по строено с учетом
этого фактора. От этого будет зависеть и его жизнеспособность 28.
Национальная идея —спасение Запада?
Что касается р еальных обстояте льств выдвижения «новыми правыми» их про­
ектов, то благо приятным дл я них, как и дл я консерваторов других оттенков, ока­
зался приход к власти осенью 1982 года ХДС/ХСС в блоке с СвДП. За период пре­
бывания этого блока у влас ти в стране о живила сь д еятел ь ност ь различных реван­
ш истских группировок. Со стороны правительстве нных чиновников р азличного ранга
нео дно кра тно р азд ава лись заявл ен ия о том, что «германский вопрос» ост аетс я от­
крытым.
Правые полу чают дополнительный стимул со стороны монопол истических кру­
гов, ус ил ива ющ их нас ту пл е ние на социальные за воевания насел ения, п ред ъявляю­
щих претензии к государству из-за его якобы излишней уступчивости по отноше­
нию к социальным требо ваниям трудящ их ся. Консерваторы обвиняют государство
во вмеш ательстве в экономику, в не оправданном повыш ении государственны х рас­
ходов, в про вед ении изл ишне благотворител ьной политики, что якобы знач итель но
блокирует ч ас тную инициативу .
Консер ва тивная пр оп аганда , испо льзующ ая в своих цел ях реальные проблемы
в сф ер е морали, куль туры, наличие в стране большого количества безработны х,
толкает мол од еж ь в руки правых, про воцирует на нас ил ие, вызывает ненависть к
иностранным рабочим, стиму лирует р а зжи гани е нацио нали стич ес ких настроений.
В стр ане ф ормируе тся национа листич ес кая идеология. Консервативные публицисты
26 См.: Fetscher I. Die neuen Rechtsdenker.— «Zukunft». Wien. 1985, N 5, S. 24.
27 Ibid.
28 Большие усилия для утверждения этих идей, которые ценят как западногер­
манские, так и французские «новые правые», прилага ет совреме нный французский
философ Клеман Р осс е, рад ика ль но настрое нный противник всякого ун ивер сал ис т­
ского мышления См.: R о s s е t С. La force majeure. P., 1983.
141


определ яют эт от интерес к национ аль ному вопросу, к ист орич ескому са мос озн анию
как политичес ки о рие нтировадну ю, «р азумную волю к са мим себе» 29.
Приход к власти консервативно-либерал ьного бл ока, таким образом, облегчил
с уществование идейно- пол итич ес ким теч ениям на ционалис тич еского толка, дал
дополнительный стимул активизации их про паганд истс кой деятельности, б ол ее
ш иро кому распро стр а нен ию их социал ьно -фило софс ких воззр ений.
Хронологически возникновение в ФРГ националистичес кого, антиэгади тарно го
движения «новых правых» относится к концу 60-х год ов30. Сейчас их жизнь,
п осл е полосы споров, неудач , к онц ентр ируе тся вокруг таких жур нал ов, как «Юнгес
форум», «Нойе цайт», «Ауфбрух» , «Лазер». Эти издания предназначены для пропа­
ганды теоретич еских концепций движения. Весьма за ме тн ое мес то в о пред ел ении
стратегии и та ктики дв иж ен и я завоевывает выходящий с 1979 года ж ур н а л «Вир
зедьбст» («Мы сами»). Темы, обсуждаемые в этом, а также других журналах - эколо­
гия, национал ьно е соз нани е, новый фольклор , критика современного развити я, регио-
налистские движения. Тексты журнальных статей нередко несут социально-философ­
ск ую нагрузку, д искус си онны . Главным образом они обращены к д ос таточно подго­
товленной аудитории31. Кроме того, налажено сотрудничество с другими национа­
лис тич ескими изд ани ями в ФРГ, ж у р на л а ми «Мут», «Национ Ойропа».
X. Айхб ерг называет одним из метод ол огич еских ос но ваний движения требова­
ние пос тоянного у ч ета новейш их науч ных д о сти ж ен ий для выработки сво ей «поли­
тико- миро воззре нческой концепции»,
призы вает исполь зовать да нны е биологии,
генетики, этологии д ля борьбы с культурным, моральным упадк ом в соврем енном
запа дно м мире. Этот у пад ок он сч ита ет сл едствием у вл еч ени я эгалитар истскими
учениями. Поэтому человека нужно вырвать из окружающего его враждебного,
ориентированного только на экономич ес кую выгоду мира и воссо зд ать присущее
«на строенной» на неравноправие пр ироде самого чел овека кул ьтур ное, социал ьное
окружение.
А. де Бенуа утверждает, что современному обществу прежде всего нужна не
просто эл ита , а новая ар истократия, сп ос о бн ая н е только мыслить, но и про являть
волю, хар актер. Аристокр атизм он о пр ед ел яет как в основе своей индоевр опейское
явление, подтверждением чему для него служит существование в те иди иные
времена касты инд ийских брахманов, аф инских евпатридов, римских па трициев,
европейской ср едне век овой знати. Сред невековая знать - это р еал изованн ая тен­
денци я ка жд ой ар ис тократии и нституционализировать ся в форме функционал ь­
ного кла сс а 32.
Конечно, иде ол оги этой ор ие нтации пытаютс я скрыть ист инную направленность
сво их помыслов, за которыми пр осматр ивается увл еч еннос ть ид еей фюрер ства ,
стремление установить жесткую диктатуру «избранных», говорят о пробуждении
«незамутненного» подлинно европейского мироощущения, требуют сбросить балласт
«буржуазно-деляческой культуры», который мешает самоосуществлению народов.
Громче всего, однако, зву чат призывы к обретению «национальной ид ентичности».
Эта пробл ема приобретает политическое звуч ание, увязыва ется с те зи со м о борьбе
за неза виси мость от экономич ес ких и во ен но- пол итических блоков и за со хр ане ­
ние окружающей среды. Без урегулирования политического вопроса, то есть обре­
тен ия на ционального су верен ите та, нел ьзя, говорит Айхб ер г, решить пр обл ему со ­
хранения природы33. Решение этого вопроса, а также проблем хозяйственного
развития блокировано всл едс твие того, что ФРГ якобы нес вободна в принятии по­
литич ес ких реш ений.
Сконструированная таким образом «новыми правыми» цепь прич инно-сл едс т­
венны х сК'язей пр изва на оправд ать политику за кр епл е ния в сознании за пад ногер-
29 EbelingH. Riistung und Selbstrhaltung. Paderborn, 4983, S. 97.
30 Cm.: Barts ch G. Revolution von rechts? Ideologie und Organisation der Neuen
Recliten. F reiburg, 1975.
31 Cm.: DudekP., Jaschke H. -G. Re v olte v on re chts. Fra nkf urt am Main, 1981,
S. 107.
32 Cm.: Benoist A. de. Kulturrevolution von rechts, S. 83.
33 Цит. по: К 16 n n e A. Riickkelir zum «deutschen Wesen»? - «Zukunft». Wien,
1984, N 10, S. 20,
142


майского н асе л ени я идеи «национальной идентичности», Б. Вильмс, взявший на
с е бя труд изложить в фи лософск и пре парир ова нном виде радикально нацио нали ­
стичес кие ид еи , говорит о том, что иде нтичность н е являет собой нечто индиви­
дуальное, а достигается только в его отношении к сообществу. Иными словами,
«националь ное» пр ед ст ае т как непрел о жный момент индивидуального и коллектив­
ного сознания, оказывает решающее воздействие на определение политических це­
лей. «Национальная идентичность» , с огла сно Б. Впльмеу, коренится не в конститу­
ции, а в нации34. Отсюда следует, что демократические принципы организации
общественного ус тройства могут рассматрива тьс я как не отве чающие су т и нацио ­
нального ха ра ктер а и в любой момент могут быть отброшены.
Пробл ема поисков «национал ьной идентичности» ста новится самод овле ющ ей,
зас тавл яет оценивать дейс твитель ность только с позиций возвращ ения национал ь­
ного величия, а вместе с ним политических и духовных перспектив. Утверждается,
что лишь национальная идея убережет и спасет общество и каждого человека от
морального и ф изич еско го уп ад ка, об ес печит ед инство нации, воспитает массы в
духе преклонения перед эл итой35.
Чтобы национал истич ес кие ид еи обрели значимость, ста ли эффективны ми,
с н их с нима ет ся гр уз исторического прош лого, то есть на ционал ьной ограничен­
ности, фиксиро ва нности нацио нал изма на одн ой нации. Теперь этот национализм,
дескать , п ре одо ле вает го судар ственны е границы, ор иентирован на Европу в цел ом.
Это национализм не одной замкнутой на себ е нации, не одного изолированного
го сударства, а национал изм, так ск азать, европейского, ко нтинента льного у р о в н я 36.
При этом X. Айхберг, например, уверяет, будто он и его последователи с уважени­
ем относ ятс я к нацио нальным особе ннос тям кажд ого народа , что им вполне по­
нятно «естественное разнообразие» народов и они согласны с тем, что каждый на­
род вправе развивать ся в соответ ст вии с при сущими ему традициями. В данном
с лу ча е речь ид ет о так назы ваемой ко нцепции этнического пл юрал изма.
Суть ее свод ится к тому, что народы мира, чтобы жи ть б е з вза имной вражды,
должны соблюдать дистанционные рамки в отношениях между собой. Им надле­
ж ит четко о предел ить и строго собл юда ть границы своих государств, учитывать,
что мир развивается в направлении дифференциации, а не интеграции 37.
Само понятие «национальная идентичность», во пре ки у твер жд ен и ям о том, что
«национал-ре вол юционная ко нцепция» н е при водит какой-либо нар од к ид е е про ­
тивоп оставле ния се бя другим, предпо лагае т а гр ес сивное отгр анич ение от других,
не в последнюю очередь ощущение самих себя отличными от тех, ктд не при­
надлежит сообществу38.
Эта широко р азвернут ая в ФРГ национа листич ес кая про паганда мо же т ока­
зать зн ачител ьное влияние на фор мир ов ание идеол огич еской ситуации в стра не,
на п ол итич еское р азвитие. Хо тя Айхбер г, как свиде тель ст вуют зап ад ногер манс кие
исследователи Дудек н Яшке, и заявляет, что дискуссии о национальной иден­
тичности не обязательно приведут молодежь в праворадикалистский лагерь39,
«новые правые» с об ирают силы, обрабаты вают общественное мнение не дл я того,
чтобы оставаться на позициях морализаторства. За их желанием увязать теорети­
ч еские вопросы с актуальными пробл емами совр ем еннос ти , активностью, нет ерп и­
мостью по отношению к другим, будь то иностранные рабочие или члены их ж е
общины, но зараженные вирусом инакомыслия, скрывается стремление к достиже­
нию с оверш е нно конкре тны х политич ес ких ц ел ей - становле ни ю диктатуры от­
34 См.: Willms В. Die deutsche Nation. Koln, 1982, S. 324; см. также: idem. Ide-
alismus und Nation: Zur Rekonstruktion des politischen Selbstbewusstseins der Deut-
sc he n. Paderborn, 1986.
35 Cm.: «Europaischer Nationalismus ist Fortschritt». Hamburg, 1973; Willms B.
Deutsches Nationalbewubtsein und Mitteleurcpa. «Criticon». Miinchen, 1987, N 102,
S. 163 -165 .
36 Cm.: «Europaischer Nationalismus ist Fortschritt».
37 Cm.: Eichberg H. Nationale Identitat. Entfremdung und nationale Frage in der
Industriegesellschaft. Miinchen, 1978.
38 Cm.: Weidenfeld W. Ratlose Normaiitat. Die Deutschen auf der Suche nach
sich selbst. Osnabruck, 1981 S. 10.
39 Cm.: DudekP., Jaschke H.-G. Revoite von rechts, S. 187,
143


кро венно антиде мокра тических сил. Их цель - о владеть аппаратом, ключевыми
по зиц иями в экономич еской, политической, и деол огической, кул ьтур ной сфера х
ж и зни общества, создать иную с оциаль но -пол итич ес кую модель.
Достаточно апробированный метод реализации зад ач под обной «революции со ­
знания», если учитывать изначальные, объ ективно данные факторы развития за ­
падного общества,- это спекуляция на кризисе буржуазной культуры, упадке мо­
ральных цен ностей, ра спрос транение и у твер жд ен и е в общественном сознании
мысли о том, что современный человек испорч ен цивилизацией, упо ва ющ ей на
принципы д емокр атии и прогресса, и поэтому подверж ен нравственному ра сп аду.
Такое состояние дел об ъявляетс я след ствием господства либ ерал ьной идеологии,
про кл амирующ ей постулаты р авенства, взр ащ енной на принципах моральной все­
дозволенности и привод ящ ей общество и человека к «культурному отчу ждению».
Айхберг, настаивая на своем виден ии проблемы « националь ной деградации», пишет
т акж е об «оккупации Германии» и о том, что немцам навязы вается чу ж а я культура.
Чтобы противостоять этому, за явл яе т он, не н уж но жда ть реакции на уровне
«высокой политики»; с корее необ ход имо стремить ся к «декол онизации собственны х
мозгов», давать ответ на эти вопросы в по вседневной ж и з н и 40. И менно поэт ому
в н а д е ж д е на проникновение национа листич ес ких идей в самые разн ые с лои на­
се ле ния, во все возможн ые альтернативные группы, о б ъед ин ен ия иде ологи «новых
правых» отказыва ются от со зд а ни я масс овой ор ганизации. Пока они считают н е­
обходимым действовать ч ер ез опр ед еле нны е группы инте лл ек туа лов: учены х, писа ­
тел ей, публицистов. Л. Пенц пола гает в с вязи с этим, что дл я выпо лнения «на-
ционал-революцион ной миссии» нео б ходи мо со зд ать го моге нную кадровую органи­
за цию с профессиона льным руководством 41.
Не называя численный рост движения первоочередной задачей, Пенц и Айх­
берг тем не ме нее полагают, что с нацио нали стичес ки окраш енными ид еями «ду­
ховного возрождения» Запада должны знакомиться как можно большие массы лю­
дей. Поэтому ставка делается на проникновение в сферу образования и воспита­
ния, в университеты, школы.
В ходе такой работы в гущу психологически уставшей, во многом политиче­
ски незр елой массы бросаются призывы с правых позиций критиковать политику
представленных в бундестаге партий. Но наиболее тяжелые обвинения в ходе этих
кампаний пр ед ъявляют ся либерал ам и марксистам, посягну вш им, согласно оценке
правых, на со зда ни е искус ственного, оторванного от ч ел овека мира. Суть этих об­
винений сводится к тому, что и те и другие, разработав программу достижения
все общего равенства , р азруш ил и вр ож де нн ое чувство разл ичия, неравенства , при­
с ущ ее людям. Выступив против «есте ственно й иерар хи и», отстранив чел овека от
«биологического и генетического знания», апологеты равенства, согласно правым,
уничтожили как внутре нний мир немцев, так и окру жа ющий мир. Единственно
отвеча ющий природ е человека принцип общественного устр ойс тва, говорится в
этих вы ступл ениях, мож е т базир оваться только на «естественно» обусловленной
иер ар хи и. К этому присово купляется ид ея приверж ен ност и европейс ким, герман­
ским, нордическим традициям.
Одновременно чер ез нац ионал исти чес кие изда ния про водится мысль о том,
что со временный мир - это мир беспокойства, смуты, борьбы и запл аниро ванного
хаоса. Вина за это состояние западного мира возлагается на коммунизм и между­
народный капитал, которые якобы, объединивш ись , о рганизу ют кампа нии по д е ­
стабилизации, дезинформации, ведут борьбу против Запада, его людей и куль­
туры 42.
Политическая мифология «новых правых»
Свои прит язания на духовное лидерс тво в обществе «новые правые» в ФРГ
стр емятс я подкрепить обращением как к неда вне му прошлому, так и к бо ле е
гл убокой истории, к укорененным в веках традициям немец кого народа. Функция
40 Цит. по: «Zukunft». Wien, 1984, N 10, S. 20.
См. «Criticon». Mtinchen, 1984, N 81, S. 32.
L:.i. «Nation Europa». Coburg, 1986, N 1 - 2 , S. 3 4


данного традиционализма заключается в усилении воздействия на обыденное со­
з нан ие масс . Это мо жно прос ледить на примере испо ль зования за пад ногерманск ими
правыми л озу нга «дерево - символ ж изн и и свободы».
Исходят они из того, что вопросы сохранения окружающей среды, борьба
против «мас сиро ванного асфал ьтиро вания Ф ед еративной Республики», против «б е ­
тонных кре постей», против нас ту пл е ни я техн изир ованн ой цивилизации на са му
жизнь волнуют широкие слои населения в Западной Европе, в ФРГ. Ситуация
такова, что, не выразив своего отнош ен ия к эко логич ес кой пробл еме, те или иные
по литич еские силы просто не могу т р ассчитывать на внимание нас ел ения.
«Новые правые» этим вниманием над еют ся за владе ть , не просто обратившись
к д ан ной пр об леме, а высветив ее под опреде ленным ракурсом, дополнив о б су ж ­
дение ссылками на языческую традицию, восстановив в мод ер низиро ванн ой фор­
ме древнюю, до хр истиа нскую религию природы. Речь в данном с лу ч ае идет о том,
чтобы подменить в со зна нии масс образ реаль но сущ еству ющ ей природы неким
идеа лизированным образом, созда ть своего рода миф. В практичес ком осуществле­
нии этого плана на со зна ние люд ей во зд ейству ет яркий, запо минающ ийся, при­
тягательный образ дер ев а, выступающ его не прос то как нечто, что н апоминает о
жизни на Земле, о том, что она прекрасна и требует своего сохранения, а беру­
щего на себ я функции провозвестника нового под ход а к осмысл ению ж изне нн ого
процесс а, символа возникающего «нового со зна ния», нового радикального мышле­
ния. Возникает картина л е са как прис танищ а немецкой душ и. Сейчас ж е он
умирает 43.
Экологический л озун г в таком романти зированном, «языческом» о брамлении
ср азу приобретает специф ич ескую политичес кую окраску. На первый взгляд
ничего по литизированного в этих р а с су ж д е н и ях вроде бы нет. Чем могут насто­
рожить, на пример, человека, стр емящ егося д ер ж а ть ся подаль ш е от политичес ких
страстей и споров, разговоры о глубокой, уходящей в древнейшие мифы, но не ис­
ч езну вш ей на поворотах истории привязаннос ти германцев к деревьям, в частности,
к Дубу, липе? Под сень ю свящ енных деревьев собирались люди в самые важные,
решающ ие для их ж и зни моменты. Дер евья как олицетворение с вязи человека с
высшими силами природы своим существованием содейст вовал и сплоч ению людей.
«Немецкий дуб» - символ борьбы против национал ьного угне те ния, д ере во свободы.
Подобного р ода а пел ляция к истории при звана с од ействовать во зр о жд ени ю
утрач ен ного ны не ж изнел юби вого «национального духа ». Из немецкой истории,
истории н ем ецкой литературы известно, что в конце X VIII в. не мецкие студен ­
ты, воо душевленные ид е ей националь ного ед инства, собир ались у так называе­
мого «дуба союза», читали друг другу литературные произведения, основным со­
держанием которых было прославление древнего героического германского духа.
Затем, у ж е в пер иод ос воб од ител ьной борьбы немецкого народа против войск
Наполеона, в посл едующие годы, «немецкий дуб», воспеваемый в поэтических
про изведе ниях, тр актовался как символ нацио наль ного сопротивления. В этом
поэтическом о бразе од новре мен но олицетвор яет ся стремл е ние немцев к нацио­
нальной ид енти чно сти и выра жа етс я у гр о за соб ственно нем ецким тиранам.
Сейчас это пытаются испол ьзовать «новые правые» в ФРГ: ст ре мятся под­
че ркнуть свою ис тор ически обусловленную «революционность», хо тят показать,
что их теперешний дух нетерпимости ко всему, что мешает немцам играть пред­
н а зн ач енн ую им роль в мировом развитии, историче ск и оправдан, у коре не н в тра­
дициях. Образ «немецкого дуба» - это проявление именно того активис тского духа,
настоянного на мыслях о нацио нал ьном вел ичии, который они пытаютс я утвер­
дить в общественном сознании. Не говорят, однако, о том, какое пр одо л ж ение
имела история. Национально- патриотические, свобод ол юбивые традиции, питае мые
энтузиазмом рвущейся к власти молодой буржуазии, впоследствии были забыты.
«Туманные порывы», по определению Энгельса44, характерные для членов студен­
ч ес ких союзов Германии нач ала XIX в., рассеяли сь , не пр инося бол ее выгоды.
Раскрывая реакционный, антинародный хар актер буржу а зии , Ф. Энгельс говорил
43IЬid., 1980,N1,S.3;Ibid., 1986,N7-8,S.78.
44См.: MapксК. и ЭнгельсФ.Соч., т. 21, с.424.
6 Вопросы философии, No И
145


о том, что, требуя расширения Германии, буржуа за наличные вполне могли от­
казаться от значительной части этих требований45.
К особ еннос тям ра звития право консер вативного с озн ан ия в ФРГ относится то,
что те и ли иные его предс та вител и, в ча стно сти Г. Рормозер, В. Ш тр аус, пыта­
ются использовать ш ир ящ е еся дв иж е ни е за мир для пропаганды нацио нал исти че­
ских идей, говорят о якобы тесной взаимосвязи между проблемой сохранения мира
и вопросом о «нем ецкой эманс ипации», борьбой за «свободную, ед ину ю Герма­
нию» 46. G этими попытками национал исто в, в том числе «новых правых», вне д­
риться в антивоенное движение связана и их тенденция к сближению с группа­
ми, котор ые на политической оси координат наход ятс я знач ител ьно л ев ее их.
В связи с этим, полагает, за пад ногер манс кий социолог А. Клённе, «новые правые»
в ФРГ представляют сейч ас значитель но б ол ьшую опасность, чем д ейс твующ ие в
традиционном сти ле не онацис тские группы. Опасность эта во зр аста ет ввиду воз­
мож н ос ти отклика со стороны разл ич ных альтернативных д ви ж ен ии на призывы
к поискам «нем ецкой сущности» 47.
Это возможно потому, что многие пункты в обращ е ниях национ алистов дей­
ствительно затрагивают насущные проблемы со временно сти, отра жа ют реа ль ное
по л ож е ни е д ел в капитал истическом мире, вызывают понимание со стороны зна ­
ч ительных слоев нас ел ени я, п р е ж д е всего сред них слоев, интелл игенций. Эти кате ­
гории на се л ен ия на ибол ее остро воспринимают проце сс культурной, моральной
дегр ад аци и западно го общества, испытывают ст рах перед во змо жной потерей своего
социального статуса. Их пугает технологический бум, пренебрежительное отношение
технократов к природе. Поэтому они требуют критической оценки достижений тех­
нического п рогресс а, т ребуют гара нтий само осуществления человека.
Правые усматривают в этом ш анс для ра сш ир ения собстве нны х про паган­
дистских акций, на де ютс я на со трудничество с альтернативными движ ениями.
Своеобразным стыкующим, сбл ижа ющ им эл ементом д л я эти х неодн опор ядк овых
величин в общественно-политической жизни ФРГ служит национализм. На это
обратили внимание сторонники прогре ссивны х демокр ати че ск их движ ений . Жур-
нал «Марксистише Блеттер», например, указал на то, что X. Анхберг в одном из
диалогов с бывшим кумиром «новых левых» Р. Дучке заявлял , что вопрос об
ид ентич ности дл я него закл юча етс я в стремле нии ж ить по-другому, в возм ожно сти
самоопределиться, возвыситься над отчуждением и чувствовать себя у себя же
дома хозяином48.
Вызывает опреде л ен но е бес пок ойство то, что к такой риторике ста ли прис лу ­
шивать ся в кру га х левых инте лл ектуалов. Там т ак ж е проявл яют интерес к «на­
циональному вопро су», потому что больше не видят перспектив в обращ ении
лишь к проблемам защиты окружающей среды, Для правых, будь то неоконсер­
ваторы или «нацио нал-революционеры», это являе тс я призывом к проведе нию
политики «разделяй и властвуй», к вовлечению других движений в русло своих
идеологических устр емл ен ий49. Националисты поняли, что только национализм,
выступающий как бы от своего имени, сам по се бе, изол ированно от перипетий
и сл ож н ос те й современн ого развития, не будет эффективным. Все настойчивее
вн едряется также мысль, что д ей ствен ность самого национализм а в совр еме нных
условиях будет зависеть от того, насколько удачным окажется замысел соедине­
ния на циона лис тиче ских ид ей с социал истиче ск и окрашенными ло зунгами, д а ж е
с «чистым и неи ска жен ны м марксизмо м». Особенно за метной такая объединител ь­
ная тенденция стала в начале 80-х годов, когда на авансцену вышло новое поко­
л ен ие «национ ал -ре волюционеров», которо е, как* считает по пул яри затор их во ззре ­
ний историк Г. Барч, до ст ат очно воинстве нно и не чур ае тся риторики классовой
борьбы50.
45См.там же,с.425.
46 «Deutsche Identitat heute». Mainz, 1983, S. 15.
47 «Zukunft». Wien, 1984, N 10, S. 20, 21.
48 Cm. «Marxistische Blatter». Diisseldorf, 1983, N 1. S. 47.
49 Cm.: Schafer F. «Criticon» - R echte. - «Blatter fur deutsehe und internationale
Politik». Koln, 1985, N 7, S. 880.
50 Cm . «Criticon». Miinchen , 1984, JN&81, S. 33.
146


Таковы некоторые о собе ннос ти р аспро стра нен ия антиэгали тарис тс ких, а нтид е­
мокра тических, нацио нал истичес ких ид ей в общественном сознании ФРГ. Процесс
этот не изол ирован от общеевропейского развития, его но сители эф фективно и с ­
поль зуют тот критичес кий фон, который возник в за пад ном обществе в большой
мере как результат выступлений консерваторов по проблемам современного раз­
вития, а также многочисленных трудностей, сложностей, которые несет с собой
про гресс те хн ики, нау ки. В этих усл овиях возр ас тает роль и весомость дл я
отдельного человека, д л я общества в цело м общечеловеческих це нно стей . Однако
те или иные политические силы способны взять на вооружение общечеловеческие
ценности и использовать их в целях узкоутилитарных, предназначенных для со­
х ра нен ия и за кр епл ен ия антинародных, антиде мокра тиче ск их интере со в.
Именно в таком направлении д ейс тву ют за падно гер ман ски е «новые правые».
Не следует, конечно, преувел ичивать их опасность. Но н еобх од им о уч итывать, что,
выдвигая экол огические требования, призывая к возр ожд ению европей ской ку льту­
ры и укреплению европейского единства, спекулируя на стремлении людей к
миру, на поддержке национальных движений, разбавляя все это националистиче­
ской риторикой, идеол оги «новых правых» в обстановке у с ил ен ия ко нсервативных
т енд енц ий в за пад ной идеол огии могут спос об ствовать ус ил ению в обществе анти-
эгалитарыстских, р ас ист ск их умонастро ений. З а этим стр ем ле нием со зд ать « всео х­
ватывающую» ид ео логию, сформировать неку ю «третью силу» пр осматр ивается
вполне четкая политичес кая программа, стр емящ аяс я найти точки сопр икосно ве­
ния с наиболее консервативными системами взглядов существующих сегодня в
ФРГ общ ественных сил, чтобы получить д ос ту п к осуществлению откр овенно ан­
тид емокра тической политики.


ФИЛОСОФИЯ ЗА РУБЕЖОМ
Философия и политика в трудах
Бенедетто Кроче
Б. Р . ЛОПУХОВ
«Возвращ ение к Кроче» - девиз, под которым пр оходил в Итал ии в 1982 г.
большой научный симпозиум, по свящ ен ный памяти выда ющ егося итальянско го
философа. Материалы симп озиума, опубликованные в 1984 г., могут слу ж ить по­
ка зател ем неос лаб евающ его и нтер еса к твор чес тву Б. Кроче не только в Италии,
но и во многих других странах i . Они показывают также, что речь идет не просто
о возвращении к своего рода «философской классике», ка кой представляется мысль
Кроче на фоне се годн яш н их ф ило соф ских поисков. Речь ид ет о творческо м осмы­
сл ен ии Кроче в связи со всем тем новым, что вносит в фил ософско е со зна ние
паше бурное и тревожное время.
В ряду пробл ем, привл екш их внимание уч астников си мпозиума, дале ко не
п о сл е д не е место зани мал а пробл ема «политического изме рения» фило соф ии Кро­
че. Имеется в виду то «сугубо политическое звучание» , которое приобретала «ме­
та по литич еская по замыслу» фило софия Кроче в реал ьной истории, в конкретной
ита льянской действител ьности. И в эт ой связи особо е внимание привл екает ис­
с ле до ва ние ф ило соф ии Кроче в фо ку се того социального и политичес кого катак­
лизма, каким стал для Италии пр иход фашизма к власти. В конечном с чете имен­
но к этой теме сводятся последние документальные публикации, связанные с
сугубо, казалось бы, философской полемикой между Кроче и перешедшим впослед­
ствии на сторону фашизма итальянским философом Джованни Д ж ентиле2, а так­
же с отношениями между Кроче и оппозиционным фашизму либеральным деяте­
лем Джованни Амендолой3.
К теме «Кроче и фаш изм» под водят в конечном сч ете и иссл едо ва ния, в ко­
торых творчество итальянского фил ософ а р ассма тривае тся в связи с кризисом
итальянского либерализма4. Дело в том, что тема «Кроче и фашизм» действи­
тель но вы ход ит за рамки оценок в су губо политическом и идеол огичес ко м плане
и т р ебует проникновения в су ть опред ел енной историко-философской системы.
Но нельзя не учиты вать и того, что основы этой системы были ра зработаны Кро­
че еще до фашизма, в период «либерализма», и лишь потом были как бы «ис­
пытаны на прочность» в другой историче ск ий период, бол ее же сткий, бол ее сур о­
1 «Ritorno a Croce: a trent’anni dalla morte. Atti del Convegno di studio Benedetto
Groce, Bari 30 n ov em br e — 10 d icembre 1982». A cura di Matteo Fabris. Lacaita, 1984.
2 Croce B. Lettere a Giov an ni Gentile . A cura di Alda Groce. Mi lano, 1981.
3 «Carteggio Croce — Amendola». A cura di Roberto Pertici. Napoli, 1982.
4 Среди последних работ на эту тему отметим книгу: Pezzino G. Etica е poli-
tica nella crisi liberale. Pisa, 1981.


вый. Это, ес ли угод но, драма .идей, ибо речь иде т о действител ьно большом мы­
слителе , чел овеке, который в те че ние полу ве ка был символом италь янской
культуры, фи ло соф е с мировым именем.
«Все мы, кто безоговорочно, кто не со всем соглашаясь, участвовали в движе­
нии за нравственное и духовное преобразование Италии, начало которому поло­
жил Бенедетто Кроче»,—писал крупнейший представитель марксистской мысли в
Италии Антонио Г рамш и5. Этой оценкой, р а зу ме ет ся, не исч ер пывается его отно­
ш ение к Кроче. С марксистских позиций Грамши остро критиковал си сте му
взгл ядов Кроче и придавал этой работе больш ое знач ение: «Работа тако го рода
«Анти-Кроче» в нынеш ней кул ьтур ной атмо сфере могла бы иметь важ ность и зн а­
чение, какое имел «Анти-Дюринг» д л я поколения, пред ше ст вовавш его мировой войне,
она стоила бы того, чтобы целая группа людей посвятила ей десять лет труда» 6.
Вот что писал о Кроче в большой историч ес кой перспекти ве, охватывающей
весь пе риод его ж и з ни и творчества, сор атник Грамши, ру ководитель Итальян­
ской ко ммунисти ческой партии Пальмиро Тольятти: «В одном все согласны:
с именем, бол ее того, с инте лл ектуал ьной деятельностью Кроче связано все ду­
ховное развитие Италии за последние полвека, вся культура» 7. А когда в 1966 г.
вся Италия тор ж естве нно отмечала ст оле тие со д ня р ож д ен и я Кроче, итал ьян­
ские коммунисты посвятили ему почти целиком номер своего ж ур н ал а «Контем-
поранео». В статьях, помещенных в журнале, подчеркивалась неоднозначность
фигуры Кроче, говорилось о не об х од имо сти избега ть пред взятых и повер хно стных
оценок его личности и деятельности8.
Такие оценки, о соб ен но в связи с пробл емой отнош ения Кроче к фа шизму,
возникают, когда их дают б е з уч ета общих оцено к его ист ор ико -ф ило софской
системы, «вклада в критику самого себя», который он сде л ал под во зд ейс тви ем
трагического опыта ф аш изма, в отрыве от того влияния, ко тор ое он о каза л в ко­
нечном сч ете на развитие антифа ш ис тс ких настрое ний в Италии.
Иными словами, все по зн ае тся в связи с конкретной ист ори ческой ситуац ией.
И та система взглядов, кото ра я «подвела» Кроче в первый пер иод фашистской
власти, складывал ась т о ж е в конкретн ой и сторич еской с итуации, в борьб е против
позитивизма, в том движении за «нравственное и духовное преобразование Ита­
лии», о котором писал Грамши. В сво ей бор ьбе против по зитивизма Кроче в ка­
кой-то момент испытал и влияние маркс изма. Но по скол ьку в маркс изме он ви­
дел не цел остно е мировоззрение, а лишь од ну из теор ий исторического проце сс а,
Кроче посчитал возможным извлечь из этой теории лишь некоторы е фрагменты
«в к ач естве строительного материала для сво ей собственной концепции». В борь­
бе против позитивизма он у т вер жд а е т тезис о независ имос ти теор ии от практи­
ки. Этот тезис Кроче полу ча ет новый импуль с в пер иод пер вой мировой войны.
Грамши отметил «пои стине гер оичес кое с опротивл ение», кото рое Кроче в этот пе­
риод оказывал т енде нции к сл иянию фи лос офи и и идеол огии. «Тревога Кроче
"орождена мировой войной,- писал Грамши.- Его позиция au dessus в известном
:мысле у ж е говорит об этой тревоге: во время войны фи лос офи я и ид ео логи я
вступают в сумасшедший брак» 9.
Первая мирова я война была для Италии войной импер иа ли ст ич еской. Это
Тыла реальность, которая скрывалась, однако, за ф асад ом псе вдопатр иоти ческой
z псевдоде мокра тичес кой идео логии, призванной о правдать уч ас ти е страны в
в:п не. И Кроче выступае т в первую оч ер едь против этой ид еологии, на зывая ее
вргументы «псевдопонятиями». Отдавая д о л ж но е б ор ьб е Кроче в этом направле-
zzn, Грамши писал о его статьях и выступ лен иях военного пер иода: «Суть их
:;:-жет быть вкратце изл о ж ен а так: борьб а против той концепции хар актера вой-
zb:. которая сл ож илас ь под вли янием французской и масонской пропаганды,
именно: будто война являетс я войной з а цивилизацию, войной типа «кресто­
5 Грамши А. Избранные произвед ения, т. 2. М., 1957, с. 159.
6 Gramsci А. II materialismo storico е la filosofia di Benedetto Croce. Torino,
p. 200.
«Rinascita», 1 maggio 1965, p. 21.
8 «Contempo raneo», 1966, N 4.
9 Gramsci A. II materialismo storico e la filosofia di Benedetto Croce, p. 218.
149


вых похо дов», когд а народные с трасти достигают такого накала, который близок
к рел игио зному фанатизму » 101112.
Важно, однако, иметь в виду, что в целом объ ектом критики Кроче является
не какая-либо одна определенная идеология, а идеология вообще. И это потому, что
любая идеол огия, по его мнению, п р ес л едует опред ел енн ые практичес кие цели.
И как бы с «олимпийских высот» тако й «независ имой от практики» тео рии он
дает свое объ яс не ни е войны вообще а пер вой миро вой войны в частности. Почти
в духе Гегеля он утверждает ту «логику жизни», согласно которой «государства и
другие социальные образования неизбеж но сталкиваются и ведут между собой
пос тоянну ю бор ьбу за выживание и процве тание луч ш его типа. Война являетс я
одн ой из высших форм этой борьбы. Р азр азил а сь она или нет, это столь ж е нрав­
ственно или б езнравственно, как зем л етр яс ен ие или другое какое- либо текто нич е-s
ское явление. Но у ж коль скоро она ра зра зилас ь, составны е ч ас ти ка ж дой наций
имеют только один долг: встать на защиту своей нации, своей родины...»и.
Выступая против ид ео логий как таковых, в которых он видит лишь орудие
для д о ст иж е ния опр едел енны х практических цел ей, Кроче особе нно критикует
морал ист ическую суть ид еол огий, направл ен ных на опр авда ние политики. «По­
литика, подобно экономике, имеет свои законы, независимые от морали... Нрав­
ствен не тот, кто тщетно восстает против эт их зако нов, но тот, кто принимает
их, подчиняя этическому долгу, и, например, сражается за родину, исходя из
принципа «права она или нет, это моя страна» 42. Это у ж е отлич ается от концеп­
ту аль ной установки Гегеля, считавшего, что именно гос ударс тво есть дейс твит ель ­
ность нравственной идеи. Ведь Кроче утверждал идею защиты государства как
высший нравственный принцип, допуская даже, что само это государство занима­
ет неправые позиции в войне, а значит, допуская и то, что оно не является
«действител ьнос ть ю нравственной идеи».
В конечном счете именно истина, а не го судар ство или идео логия являе тс я
высш ей инст анцией в иер ар хии духовных це нностей , пр ед л ож ен ной Кроче. «Как
ученые,- писал он в разгар войны,- мы прежде, чем быть итальянцами, являемся
ревнителями истины, и никакой нац ионали зм, никакой политический интерес не
может заставить нас принять худ шую философию из-за ее итальянского или фран­
цузского происхождения, либо отказаться принять лучшую философию, потому
что она родилась в Германии, как никака я любовь к р од ине или к политиче­
ской партии не м ож е т заставить од ного астронома признать правильными ош ибоч­
ные расчеты другого, хо тя бы и пр инад ле ж ащ его к братской латинск ой нации» 1314.
Общая антиидео логич еская направленность концепции Кроче имела в истор и­
ческой перспе ктиве опред ел енн ые плюсы, о чем писал Грамши, ан али зиру я взгля­
ды Кроче периода войны: «За войной ведь п ос л едует мир, то есть за конфликтом
должно следовать возобновление сотрудничества между народами, и не только это:
на с ме н у военным блокам придут блоки мирного вре мени, и отнюдь не об яза ­
тельно, чтобы и х состав со впада л. Но как, спр аш ива ется, возм ожно возо бно вл ение
этого сотр удничества в общем масштабе и м е ж ду отдельны ми странами, если ка­
кой- ни будь пре ход ящ ий критер ий утил итарной политики возводи тс я во всеобщий
и категориче ский принцип? Необходимо по эт ому, чтобы интел лигенция оказывала
со про ти вл ение этим иррациональным формам пропаганды и, не о сла бл яя своей
страны, противилась бы этой демагогии во имя спасения будущего» 1А.
На фоне всего этого может показаться парадоксальным утверждение, что имен­
н о в а нтииде ологической направленности концепции Кроче сл ед уе т искать исто­
ки его общественной позиции в первый период фашистской власти. Попытае мся,
однако, по казать, что это именно так. Вернемс я к приведенным выше установкам
Кроче под углом зрения возможности их сугубо консервативной и д аж е реакцион­
ной интерпретации. Такие возмож но сти давал а у ж е критика со стороны Кроче
псе вд опа тр иоти чес кой и псе вдодемокра тич еской идеологии. Ведь противопоставл яя
10 Г р а м ш и А. Избранные произведения, т. 2, с. 220.
11 Сгосе В. Scritti varii. Bari, 1950, v. 3, p. 90 —91.
12Ibid., p.106.
13Ibid., p.162.
14 Г p а м ш и А. Избранные произведения, т. 2, с. 220.
150


ец свое «цодл инно фило софское» об ъ яс не ни е войны, Кроче подводил теоретич е­
ский фунда мен т под открыто реакционну ю идеологию, вообще отрицающую за на­
родом право ставить вопрос о справедл ивости и н ес правед ливо сти войны. Соот­
ветственно, и его т ези с о войне ка к органическом и неотъ емле мом эл еме нте чел о­
веческой истории, д авал возмо жн ость видеть в бор ьбе против войны фен омен
антиисторического созн ания, что, кстати, и де ла л Кроче, когда в критич ес ком
ду хе писал о пери од е «молодости, бунтар ст ва, республиканства, гуман изма, войны
войне...» и т. д . 45.
Сугубо консервативные выводы мо жн о было извлечь и из «столь милой с ерд­
цу мыслящих инте лл ектуа лов» концепции Кроче об истине как высшей духовной
инста нции, которая, возвышаяс ь д а ж е над государством, са ма становила сь «дей­
ствите льностью нра вственн ой идей». Ведь позна ние такого рода истины могло быть
уделом лишь избранных ед иниц, духовной элиты, а не массы. Таким образом из
самой сут и теор етич е ских во ззр ений Кроче возникала на практике традиционно
ко нсервативная мысль о ра зд ел е ни и общества на «аристократию» и «чернь». При
этом для идеологов, извле кающ их у Кроче нуж н ы е им аргументы, не столь у ж
ва жно было, что у него речь шла об «аристократии» и «черни» в духовном, ин­
тел лектуа льном смысл е слова. Ва ж н о было, что «сам Кроче» опер иро вал понятия­
ми «аристокр атия» и «чернь» и писал, напри мер, о тщ етности попыток полностью
рассеять ложь, «ибо чернь, чтобы подчиниться своему долгу, видимо, нуждается в
выдумках и выдуманных об ъ ект ах для ненавис ти» 1в.
Далее , в борьб е против «демократических идеологий» Кроче, как мы видели,
отстаивал тот свой «подлинно фило софский» взгл яд на политику, который ставил
ее по ту ст оро ну морал и и свод ил в конечном сч ете к «концепту силы». Ему
каза лось, что он таким образом отстаивает независимость истинного фил ософ ско­
го взгляда на вещ и от идеол огич ес кого обмана и самообмана. Но Кроче у пус к ал из
виду, какой смысл и ко нкретное иде ол огич ес кое зву ч ан ие приобретают отвлечен­
ные фил ософ ские пол ож ен ия, будучи подхвачены, выраж аясь его ж е языком,
«в с фер е практики». А там дейс твовали нар яду с прочим и те откровенно реак­
ционные силы, которые были не посред стве нно заинт ер есо ва ны в ут вержд е ни и
принципа «политики как силы». Т а кж е и в этом случ ае, провозглаш ая, как ем у
ка залось , «абсолютны е истины», Кроче невольно дава л ещ е один аргу мент кон­
сервативной реакции.
Важным пунктом теоретических расхождений между марксизмом и концепци­
ей Кроче был наряду с другими вопрос о государстве. Для Кроче государство было
той высшей юридической и политической инста нцией , за глядывать за пределы к о ­
торой он не считал дл я с ебя возможным. Кроче в конечном счете был настолько
привязан к ц ен ностям за пад но го мира и культуры, что не оставлял м еста в свое й
философ ии для воли к новому, к со здан ию иного, бо ле е высокого тип а государства .
С поб едой Октябрьской револ юции в Р ос сии эта тема старого и нового, детер ми ­
низма и воли в историческом процессе преломлялась зачастую в спорах по вопро­
су об отнош ении к «р усскому опыту». Русские революционеры, по мнению Кроче,
намеревал ись «пере скочить ч ер ез историю», «через всякую историю и всякую ре­
альность» 151617. Он об винял ру сск их большевиков в анар хии, о сл аб лении ид еи госу­
дарства, р азруш е нии культуры - причем не « буржу а зной культуры », а «культу­
ры вообще». Вот что писа л на этот счет Грамши: «Позиция Кроче по отношению
к истор ическ ому матер иал изму пред ста вляе тся мне сходн ой с позицией, которую
занимал и люди В озр ожд ен ия в о тнош ении лютеранства. «Там, гд е появляетс я Лю­
тер, исчезает цивилизация»,- говорил Эразм, и все же историки, и тот же Кроче
признают с егодн я, что Лютер и Р еф ормация были началом всей со вр еменной фи­
лос офии и ц ивилизации, включая и философию Кроче. Чел ове к В о зро жде ни я не
понимал, что могуч ее д в иж е ни е з а нравственное и инте лл ек туал ьно е обновление
общества, поскольку оно охва тило широкие народные массы (как это имело ме­
сто с лютеранством), принимало поначалу грубые формы и даже суеверную окрас­
ку и что это было неизбежно в силу того обстоятельства, что не маленькая
15СгосеВ.Scrittivarii, v. 3,р. 257.
16 Ibid., р. 335.
17 Ibid., p. 286.
151


гр уп па выда ющ ихся пр ед стави тел ей интелл игенции, а немецкий народ являл ся
главным ге рое м и зна мено сц ем Реформации» 18.
Политические симпатии и антипатии, которым Кроче не был ч ужд , втянули
его у ж е пос ле пер вой мировой войны неп осред ст венн о в политику. Он участвовал
в кач естве министра про свещ ения в пр авительстве Д жо ли тти, одного из наиб ол ее
авто рите тных лидеров итал ьянского л иберал изма. Это было в 1920 г., когда Италия
пе р еж и ва л а исключител ьно острый социаль ный и политич еский кризис. В револю­
ционном движении итальянских трудящихся в это время Кроче видел ту же угро­
з у анархи и и р азру ш е ни я культуры, что и в «русском больш евизме». Надо пола­
гать, что име нно п оэтому он счел возможным участво вать в правительстве , которое
ставило с воей зад а ч ей доби ть ся восстановления «порядка». Правительство Дж ол и т­
ти просуществовало недолго, а затем после смены ряда других либеральных пра­
вительств, в которых Кроче у ж е не уч аст вовал , на сту пил конец и всей эры прав­
л ен ия ли берал ов в Италии. В октябре 1922 г. к вла сти в стр ане пришел фашизм.
Наступил п ер иод сурового «испы тания на прочность» фило соф ских и политиче­
ских концепций. Для Кроче этот «судный день» обернулся тяжелой жизненной
ошибкой. Речь идет об интервью, данном им в октябре 1923 г., т. е. через год
посл е п ри ход а фаш исто в к власти в Италии. Это интервью стало за т ем главным
пунктом обвине ния Кроче в «сочувствии» ф аш изму. На вопрос об от но ш ени ях
м е ж ду либерал ами, упра вл явш ими до этого Ит алией, и ф ашистами, он ответил:
«Я всегда считал, что философ ставит себя в смешное положение, когда по соб­
ст вен ной или ч уж ой инициативе б ер етс я поуч ать по политическим вопросам. Это
выглядит даже одиозно, ибо есть некоторая самонадеянность в таком прыжке из
о дной ко мпетенц ии в другую, из мира мышления и критики в мир практики и
действия» 19. И далее, уто чняя свою «философскую » то чку зре ния, Кроче сказал:
«Для того, кто смотрит гл азами фило соф а и историка , все гос ударс тва воплощают
в се б е единс тве нно во змож н ое го судар ство , а все правительства - ед ин ственно воз­
м ож н ое правительство: правител ьство группы, гос под ствующ ей над большинством
и управляющей им. И все они, пока существуют, сл ужат какой-то пользе, более
того, наибо льш ей по льзе, во змо жной в да нный момент» 20. Наконец, Кроче, призы­
вая либ ер алов проникнуть ся «высшим историче ским и фило софским сознанием»,
совето вал им принять «добро, о ткуда бы оно ни пришло», признав при этом свою
вину за то, что не они, а другие нашли в себе «силы и способности спасти
Италию от анархии, в которой она погрязла» 21.
Призрак анарх ии зас тавил Кроче сдел ать пагубный в ус ло виях фаш изма вы­
бор в пользу авторитета «государственной власти вообще» , в пол ьзу порядка «во­
обще». Это было в 1924 г., когда в Италии р азр азил ся «кризис Маттеотти», назв ан­
ный так по имени депутата -со циал ис та, убитого, как потом выяснилось, группой
фашистов-экстремистов. В знак про тес та д епута ты оппозиционных партий вышли
тогд а из парл амента, в стра не началис ь волнения, грозившие перерас ти в восста­
ние против фаш ис тс кого ре жи ма, Муссолини выну жд ен был сде ла ть ряд «либе­
ральных» ж ес тов и об ещ ал нак азать виновных в убийс тве Маттеотти. Кроче уви­
дел во всем этом у гр о зу « анархии» и «р ас пада общества» и, поверив «либераль­
ным» ж ес та м Муссолини, голосовал в кач естве сенатора за до вер ие его правитель­
ству. Со своей стороны фашисты, наж ива я капитал на имени Кроче, не только
по пользовал и его пол итич ес кие промах и, но пытались изобразить его фило софию
как бл изкую фашистским идеям. Именно то гда, в октябре 1924 г., в ф ашистском
ж ур н ал е «Джерар киа» появилас ь статья, в которой говорилось: «Хотя фашисты и
не могут считать Кроче членом своей партии, они до лж ны тем не мен ее у ва жат ь
его как своего предш ественника... Кроче является не осознавшим себя фаш ис том и
м ож ет быть уп од обл е н в этом отно шении тем мудрым язычникам, которые были хри ­
стиа нами, не созна ва я этого и не собл юда я все х ритуало в поклоне ния Гос поду» 22.
Именно фашисты создали легенду о близости философии Кроче к их идеям -
18 Грамши А. Избранные про извед ения, т. 2, с. 127 —128.
19 Сто се В. Pagine sparse. Napoli, 1943, v. 2, p. 371.
20Ibid., p.372.
21Ibid., p.373.
22 «Gerarchia», anno IV, N 10, ottobre 1924.
152


легенду, которая, к сожалению, вплоть до настоящего времени влияет на общую
оценку его жи зни и творчества. Сам Кроче с тревогой писал о такого рода сп е­
куляциях, подчеркивая, что «ед инство его мысли при этом ра зруш ал ос ь и п олу че н­
ные в результате этого разрушения части искажались и приобретали чуждый им
на самом д ел е Схмысл» 23. Ес те ст венно, что от та кого рода пол итичес ких и ид ео ло­
гических сп екул яций не зас тра хо ван ни один фило соф. Однако эта легенд а была
опровергнута у ж е в 1925 г. Уже тогда фашисты вынуждены были признать, что
философия Кроче противоречит их идеям, и сделали ставку в своей идеологии на
Джованни Джентиле - главного философского оппонента Кроче в русле общего для
обоих ф илософов неогеге ль янства.
Одно из философских расхождений Кроче и Джентиле касалось все той же
проблемы отношения между теорией и практикой, между философией и идеоло­
гией. В то время как Кроче стремился к «различениям», Джентиле искал «тожде­
ство». Это чисто фило соф ск ое противопос тавл ен ие приобрело в 1925 г. осо бе нно
острое политич ес кое зву ча ние. Преодолев кризис, вызванный убийст вом Маттеотти,
фашизм официал ьно объявил сво ей зада ч ей с озд а ни е тотал итарного го сударств а и
утверждение собственной идеологии во всей жизни общества. «Все в государстве и
ничего вне государ ства» - эти слова Муссолини стали программной установкой
фашизма. В этих ус ло виях фашисты у хватил ись за идеи Д же н тил е . После января
1925 г., когда фашизм встал на путь решител ьного подч инен ия всей духовной ж и з­
ни общества своему влиянию, именно Дж е н ти ле стал инициа тором созыва «Кон­
гресса во имя фаш истской культуры». В этом конгр ессе приняло уч аст ие свыше
250 представите лей италь янской культуры , с р ед и которых, к сож ал ению, было
довольно много широко известных имен. 21 апре ля 1925 г. был опубликован напи­
санный Джентиле «Манифест фашистской интеллигенции», в котором утвержда­
лось, что к ультура в Италии до лж н а быть фаш ис тс кой 24.
Кроче с его неизменным « различ ением» м е ж ду философи ей и идеол огией ока­
зался в этой ситуации в оппозиции к фашистам, что выразилось и в опубли­
кованном им 1 мая 1925 г. «Протесте против ма нифест а фа ш истс ких интел лиге н­
тов» 25. Вместе с Кроче этот до куме нт под писа л о около 40 ч ел овек и его стали
называть «Контрманифестом». Джентиле с его восхвалением фашизма Кроче про­
тивопоставляет здесь «нашу старую веру, которая в течение двух с половиной ве­
ков одухотворяла Италию и слагалась из любви к правде и стремления к справед­
ливости, из высоких человеческих и гражданских чувств, из усилий в интеллек­
туальном и моральном воспитании, из защ иты свободы как основы всякого исто­
рического прогресса».
Последнее ос обе нно знаме нател ьн о, ибо отра зил о такой новый и весьма сущ е­
ственный момент во взгл яда х Кроче, как пр изн ание им д ействител ьнос ти иде ал а
свободы. Вот что пиш ет по это му поводу Микеле Аббате , один из на иб ол ее
крупны х марк сист ских ис сл ед овате л ей Кроче: «Реш ительно, х от я и несо знате ль но,
переместивш ись из обл ас ти о лимпийски б ес страс тного со зерцания диа лектич еской
борьбы исторических сил в область вои нст ву ющей политики, иде олог бур жу а зи и
(буржуазии антифашистской) провозгласил, что представляемая им сторона «об­
л ад ает традицией , ставш ей настрое нием душ и, умственным и моральным складом»,
утверждая, что традиция эта составляет единое целое с историей современной
Италии, и собира ясь превратить в общую концепцию этико-по литич еской действи­
тельности, в истину и высший моральный идеал идеологическое содержание этой
традиции, т. е. веру в свободу, которую только теперь он начал отождествлять с
особой политич ес кой верой либерало в, по днима я посл ед нюю д о уро вня того самого
высшего ф илософск о- религиозного со знани я, от которого он до сих пор тщ ательно
ее отмежевы вал» 26.
Концепция этико-политической действител ьности , о котор ой пишет Абб а те ,-
23 Сг о с е В. Scritti di storia letteraria e politica. Bari, 1928, v. 22, p. 256.
24 Papa E. R. Storia di due manifesti. II fascismo e la cultura italiana. Milano,
1958, p. 59 -69 .
25 Сгос e B. Pagine sparse, v. 2, p. 380—383.
26 Аббате M. Фи ло софия Бе нед етто Кроче и кризис итал ьянского общества.
М., 1959, с. 75.
153


это концепция, ко торая оформл яе тс я у Кроче в пр оцессе отрицания ф аш изма и
ста новитс я в конечном сч ете основополагающей для его понимания истории. Он
пытается объединить в ней этические идеалы (прежде всего идеал свободы) с по­
литическими реалиями ( пр е жд е всего реальностью государс тва) . До си х пор Кро­
че не делал различия между силой, направленной на достижение идеала свободы,
и силой, пода вляющ ей своб оду. Всякого рода моральные оценки эт ой силы он
сч итал неистор ичес кими, на думанными. В любом случ ае от индивида в сф ер е
практичес кой ж из н и требовал ось б езу сл овно е под чинение цел ому, т. е. го сударс т­
ву. Об этом д еф е кте своей философ ии Кроче в 1934 г. на писал , что в прошлом
он, м о ж ет быть, слишком много усердствовал в «защ ите силы и власти го сударс тва
против д емократиче ск ой ид ео логии и политики как таковой...» 27.
Теперь же, после осознания трагического опыта фашизма, Кроче определяет
го судар ство лишь как «о дну из форм практической ж изни», а об этичес кой воле,
и п р е ж д е всего о стремле нии к свободе , он пишет как о «могучем потоке, выли­
вающ емся из эт ой жизни» , подч еркивая, что этот поток «разруш ает и пер еде лы ­
вает саму эту жизнь и существующие в ней государства»2829. В конечном счете
свобода у ж е не растворялась у Кроче в государ стве, а приравнивалась к истине,
как равная ей категория универсал ьн ой ценности. А это озн ачал о, что фаш истс ко е
го судар ство было «неистинным», другими словами, отклоняющ имся в стор ону от
магист ральной линии историч ес кого процесса. Так р о жд а ет ся у Кроче замысел его
«Истории Ита лии от 1871 до 1915 гг.» - книги, в которой он противопоставл яет фа­
ш изм у либ ерал ьну ю Италпю дофаш ис тс кого пер иода.
Когд а в 1928 г. эта книга Кроче была опубликована, стали говорить, и не бе з
ос нования, об ид еа ли за ппи им доф аши стс кой Италии. Однако главным в то время
было у тв ер ж д ен и е идеи историч еского прогресса на пути к свободе. С этой точки
зрения обращали на себя внимание прежде всего хронологические рамки книги.
Кроче остановился на моменте вступл ения Италии в войну. Он не пошел дальше,
не кос нул ся ф аш изм а и его приход а к власти, бывшего, по мнению Муссолини,
«увенчанием Рисорджименто» (т. е. эпохи борьбы за свободу и воссоединение Ита­
лии) , «увенчан ием все х предш е ствующ их веков ита льянской истории». В этом
была главная политическая подо плека книги. Она подводила к оценкам ф аш изма
как остановки в развитии Италии на пу ти к свобод е, как «Антир исорджименто» .
Впоследс твии марксистский историк Робер то Баттал ья писал: «В п ер иод двад­
цатилетия ф аш ис тс кой диктатуры под линну ю историю фаш изм а н ел ьзя было, ра­
зум е е тс я, на писа ть в Италии, ибо в стране была ли квидирована свобода мысли.
Честный историк-демократ, же ла вший заниматьс я своим делом, до л ж ен был огра^
ничйть свои изы скан ия прошлым и вес ти свою пол емику с ф ашизм ом в скрытой
форме, намеками. Что же касается истории прошлого, то изучение Рисорджименто
и первого пер иода истории объ ед и нен ной Италии было пробным камнем для а нти­
фашистской ист ориографии. До казывая в тех усл овиях благородство идеал ов сво­
боды п ериода Рис орджименто или ж е отзываясь с похвалой о д еятел ьно сти пра­
вительств дофаш ис тской Италии, историк, нес ом нен но, выполнял пол езн ую для
дела освобождения страны от диктатуры работу. Он вел в области культуры, не­
со мне нно, п о л е зну ю б ор ьбу против сх е м официа льной историографии, прославляв­
ш ей фашистский реж им, ибо он про тивопоставлял «итальянскую цивилизацию»
н еда вне го про шлого « гос подству варвар ства» и коррупции, уст ано вивш ему ся со
времен прихода фашистов к власти».
й в этой связи Баттал ья особе нно высоко оцен ивал книгу Кроче «История
Италии с 1871 по 1915 гг.». Он подчеркивал, что « труд Кроче был одной из т ех
работ, на ко торых воспитывались многие мо лодые ита льянские учен ые, ставшие
впослед ствии активными борцами, которые все д аль ше отх од или от концепции
своего уч ител я» м .
Дейс твитель но, сам Кроче так и не стал активным борцом против фаш изма
в том смысле, который вклады вается обычно в это опр ед е л ен ие в пл ан е политиче­
ско й деятельности и борьбы. В т о время не только за историческими исс ледова -
27 Сг о с е В. Contribute alia critica di me stesso. Bari, 1945, p. 67.
28 Croce B. Saggi filosofici. Bari, 1931, v. 6, p. 233.
29 Цит. по: А л а т p я П. Происхождение фашизма.
1961, с. 10,
154


пйями, но и за су губо , казал ось бы, отвл еченными философскими проблемами
проглядывал социал ьно-пол итический подте кст. И Кроче, не выходя за пределы
своей теор етич еской деятельности историка и фил ософа, суме л придать ей, по су ­
ществу, политический характер* хо тя н е исключено, что со време нники вкладыва­
ли в его мысли более глубокое политическое содержание, чем он сам того желал.
При фашистах Кроче нисал не только на сугубо философские и исторические
темы. Так, в стать е «Германия, которую мы любим», опубликованной в 1936 г.,
он кр итикует важ нейш ий для фаш истс кой иде ологии принцип национал изма:
«Во время войны противники Германии говорили, что н еме цк а я ф илософия, наука
и поэзия были выра жением того ж е варварского духа насилия и инструментом
той ж е политики силы, против которых цивилизован ное ч еловеч ество защ ищ ал ось
с оружием в руках. Поэтому немецкую культуру хотели изгнать из наших душ
и на ш их школ. Сегодня от очень многих немцев (или с кор ее от хора голосов, по­
давляющих в сегодняшней Германии все другие голоса) мы слышим, что не имеет
никакого зна ч ен ия понима ние немецкой ку ль туры другими народа ми, так как эта
ку ль тура является д остоянием только нем ецко го народ а, явл яетс я инд ивидуаль ­
ным вы раж ением его расы, и п оэтому другие народы н е могут ни чувствовать ее,
ни понимать... Нашим оппонентам во время войны мы отвечали, что ф илософия,
наука и поэзия н е пр инадл еж а т исключительно немцам или какому-либо другому
нар оду, но являются дос тоянием всего чел овеч ества. Вопреки их требованиям мы
продо лж ал и изу ча ть работы, напис анны е на немецком язы ке. Сегодняшним гер­
манофила м и расистам прих оди тся (стр анная ир ония судьбы) повтор ять то, что
мы говорили их противникам в прошлом. И се год ня т ак ж е мы про возгл аш аем (как
бы это их ни раздражало), что немецкая культура принадлежит всем тем, кто
ее любит й понимает во всех странах без какого бы то ни было исключения.
И может быть, сегодня эта культура является даже в большей степени нашей,
чем их, чем тех, кто ее не уважает в ее подлинном смысле, кто искажает и
фальсифицирует её в своих целях» 30.
В период фашистской диктатуры издаваемый Кроче журнал «Критика» оста­
вался одной из немногих не занятых фашистами сфер в области культуры. Как
писал по эт ому по воду марксистский философ Гарин: «Впо следствии легко было
безапелляцио нно судить об эти х годах; легко было в 1947 г. сводить к скромным
масш та ба м деятел ьность «Критики» («бегство от подл инно го ист ор ическо го кон­
фликта, алиби чистых сердцем представителей буржуазии, бедная реальность бур­
жуазного культурализма»). Скольким из тех, кто должен был искать истину, пре­
данную отцами, деятельность Кроче давала в то время немалую пищу для раз­
мышлений и д а ж е немал о мотивов для скрытой полемики! Она в о соб енно сти
обращалась к одному пункту, который, будучи обретенным, каж ется ничем,
но на самом де ле являе тс я всем: к при нципу свободы , являющ емус я ус ловием
существования не только ку льтуры, но и самой ж изн и. Этот принцип понимался
все б ол е е широко и глубоко» 31.
Кстати, об винен ия по адресу Кроче в «бегс тве от реаль ной действител ьности»
впервые наибо ле е четко были сформу лированы самими фашистами. В 1929 г,, посл е
закл юче ния согл аш ения м еж ду фашистским правительством и Ватиканом, Кроче
про изнес в зна к протеста стр астну ю речь в Сенате, и Муссолини назвал его чело­
веком, «уклоняющимся от истории»,- обвинение, неоднократно повторявшееся по­
том фашистами в течение всех 30-х годов. За весь этот период фашистам так и
не удалось сломить волю Кроче и «включить» его в «свою историю».
В конечном счете дел о н е в отдел ьных критических вы сказываниях Кроче
против фаш изма. И даж е не в фактах его практической деятельности по сопротив­
лению ф аш и зму , когда, на пример, он активно участвовал в по пы тках со здать в
Неаполе в 1943 г. «корпус освобожд ения» для борьбы с не мецкими фашистами,
выступивш ими в защ иту свергну того в то время р еж им а Муссолини. Главным дл я
него было сохра не ни е своей независ имо ст и. Весьма примеч ательно в эт ой с вязи
одно наб люд ение Грамши. В 1932 г. он писал: «Литературный стиль соо тветствуе т
30 Сгосе В. Pagin.e sparse, v. 2, р. 397 -398 .
81 Гарин Э. Хроника итальянской философии XX века. М., 1965, с. 38 2 —383.
155


духовному и нравственному облику Кроче, его мироощущению, которое можно на­
звать ге тевским по яснос ти, уравно ве ш енно сти, невозмут имости. В то время как
столько людей теряют голову и мечутся в «духовной панике», раздираемые апо­
калиптич ескими чувствами, Кроче с его несокруш имой у веренн ос ть ю в том, что
зло метафизически не может одержать верх и что история строится на разумной
основе, ст ановится точкой опоры, источником, откуда можно черпать внутреннюю
сил у» 32.
Тема «Кроче и фашизм» выходит за рамки п ер иода, непо с ред ст венно связан ­
ного с фаш измом. У ж е п осл е окончательного р азгр ома фаш изм а она нашла свое­
о бразное пре ломле ние в том новом политическом звуча нии, который обрела кон­
цепция ис тор ии Италии. К н ей обращ ал ись те политики, которые считали своим
иде алом либерал ьну ю Италию дофаш истс ко го пер иода . Сам Кроче стимулировал
бор ьбу именно в этом напра вл ении, выступив в с ент ябре 1945 г. в У чредительном
собрании с заявлением, в котором он наряду с прочим сказал: «В период с
I860 по 1922 гг. Италия была одной из самых демокр атич ных стр ан мира, а ее
развитие представляло собой непрер ывно е и, как правило, быстрое прод виж ение
по п у ти д емокр атии - демократии, нес омне нно , либеральной, как всякая истинная
демократия...» 33. Отсюда са м собою на праш ива лся вывод о необх оди мос ти связать
дофашистское прошлое с послефашистским будущим, как бы исключив из этой
историче ской пре емс твенн ос ти фаш изм. И в этой с вязи опять при ход ится говорить
о конкре тн ой историч еской ситуации. А си ту ац ия в посл евоенной Италии была
такова, что пе р ед страной открывалась перспектива самого широкого социального и
политич ес ко го об новле ния, кото рое никак н е уклады валось в у зк и е рамки дофа-
ш пстского либерал ьного государства.
После разгрома фа ши зма ид еи Кроче не смогли завоевать доминирующ ие по­
зиц ии в кул ьтур ной ж и зн и Италии. Однако они постоянно в ней при сутство вали
и, как уж е отмечалось, вызывают в последнее время повышенный интерес. Это
связано наряду с прочим с тем строгим различением между философией и идеоло­
гией, которое перерастало у Кроче как бы в общую антиидеологическую направ­
ленность его философии, предстающую в виде своего рода реакции на растущую
роль масс в истории и связанное с этим возрастание роли идеологий в XX веке.
В этом своем качестве «а нтиидеол огизм» Кроче, как и других б лизки х ему мысли­
те ле й прошлого, оказывается своего рода традицией, автор ите т которой позволяет
«освящать» как новые сугубо философские и исторические поиски, так и откро­
венные пол итич ес кие спеку ляции.
32 Г р а м ш и А. Избранные произведения, т. 2, с. 223.
33 Цит. по: А л а т р и П. Происхождение фашизма, с. 9.


Хайдеггер и нацизм*
А. М. РУТКЕВИЧ
Книга Виктора Фариаса , чилийс кого эмигр анта, у ч ен ика Х айдеггер а, препода ва­
те ля запа дноберлинс кого Свободного у ниверсите та, вышла осе нь ю 1987 г. и с р а зу
сд ела ла сь событием французской ку льтурной ж изни , причем событи ем такого
масштаба, источником таких страстей, что, перед тем как обратиться к содержа­
нию книги, необходимо сказать несколько слов о «шуме и ярости», вы званных ею
во французских средствах массовой информации.
Несколько месяцев подряд не утихали дебаты в газетах и журналах, были ор­
ганизованы две дл ительные теле переда чи; о Х айдеггер е говорили по р адио, спорили
не только в университетских аудиториях, но и в кафе, в метро, в домашнем кругу.
В рассчитанном на интеллектуал ов «Монде» раз в нед е лю об язател ьно появлялас ь
статья о Хайдеггере. Словом, начавшись незадолго до Рождества, споры на тему
«Хайдеггер и нацизм» находились в центре внимания публики вплоть до Пасхи
и п род ол жа ются, несколько утратив инте нси вность, и до ныне. Об учении мысли­
теля, вос приятие трудов которого д ае тс я нел егко и проф ессио нал ам, го ворится со
страниц газ ет и с тел еэкрана.
Во Франции газеты и илл юстрированные еж е нед ел ь ни ки вообще охотно печа­
тают р еценз ии на ф илос офс кие труды, отклики читател ей, интервью с «властите­
лями дум». Подобно тому, как есть модные романы, имеютс я и фи ло соф ские пр о­
и зве де ния, о которых «говорят», с которыми д ол ж ен позн акомить ся всякий ува ­
ж ающ ий себя инте лл ек туа л. Экзистенциал изм и структурал изм становили сь во
Франции «культурными модами» —все нач инали говорить то о «в-себе-» и «для-
себя-бытии», то о соотношении обозначающего и обозначаемого. В 70-е гг. средства­
ми массовой информации были со зданы «звезды» от ф ил ософ ии - «новые ф илосо­
фы» и «новые правые». В условиях, когда имеется спрос на философскую лите­
ратуру, скорее да ж е на доступную любому образованному французу философскую
публицистику, предложение опосредуется рекламой. Не берусь судить, хорошо это
или плохо, но и фил ос оф ские труды являются товаром, котор ый мо жно реклами­
ровать с помощью масс мед иа. Одни книги не годятся, п оскольку ра ссч итаны на
узкий круг специалистов, другие не содерж ат в себе ничего оригинального, третьи
слишком плохо написаны - ф ило соф ский бестселлер должен обладать целым р я­
дом достои нств. Ими об лад ае т книга Фариаса, приковавш ая к с еб е внима ние и
философов, и широкой публики. Б ол ее того, она ста ла сигнало м - или д а ж е симп­
томом - смены «философской моды». Происходит ра зве нча ние философа, авторитет
которого был неос поримым на пр о тяж ени и нес кол ьких дес яти ле тий.
В предисловии к книге К. Жамбе отмеч ает, что «Хайдеггер стал посл е войны
«французским» философом. Имен но во Франции его мысль наш ла самый большой
* Farias V. Heidegger et le Nazisme. Paris, 1987, 332 p.; Bourdieu P. L’Ontolo-
gie politique de Martin Heidegger. Paris, 1988, 123 p.
157


отклик, именно з д ес ь он пр оходит как самый адекватный со вр ем енности философ ...
Хайдеггер стал нашим гидо м по истории философии... мы н е мо жем мыслить инач е,
как по прол оже нным им тропам. Его мысль д ля мн ож ества посл ед оват елей приоб­
рела эффект оч евидности, каковым не обладала ни од на другая фи ло софия, вклю­
чая марксизм» (р. 13 -14).. Действительно, ещ е в 1946 г. сам Хайдеггер не без
удивления заметил, что являе тся «модным» в Пар иж е фило софом. Количество
книг, стате й, пер евод ов, у ни вер сит етс ких курс ов, посвящ енны х Хайдеггеру, практи­
ч ески необо зримо; возникла боль шая гру ппа людей, все б ла гопо луч ие которых свя­
за но с п од д ер ж ан ие м авторите та немецкого мыслителя. Поклонники Хайдеггер а
пр инадл еж а т в осно вном к «левой» инте лл игенции, дл я которой онтология этого
философа оказалась в одном ряду с трудами Маркса, Фрейда, Ницше. Многие вид­
ные французские философы являются «хайдеггеро-марксистами» - К. Аксе лос ,
ЗК. Бофре, А. Лефевр, Ф. Шатле. Вспоминать о том, что Хайдеггер был в 193 3 -
1934 гг. членом нацистской партии, считалось «примитивом», «дурным тоном». Ни в
одн ой другой стра не книга Фариаса, от ож дес твляющ ая философ ию Хайдеггер а с на­
цистской идео ло гией, не произвел а бы такого эффекта, хотя бы потому, что нигде
не было такой все проника ющей моды на х айдеггеро вску ю фило софию. В ФРГ об
этой книге тоже говорили, но без таких страстей: здесь все помнили об эпизоде
1933-1934 гт., специалистам были хорошо известны публикации Шнеебергера и
Отта, в которых достаточ но об ъективно освещ ал ся данный пер иод ж и зн и и твор­
чес тва Х айдеггера. В Польше, например, се рь е зна я д и скус си я на те му «Хайдеггер
и нацизм» проходила в 1974 г. («Znak», czerwiec (6), 1974, N 240). Во Франции
споры на эту тему начались в середине 60-х гг. (журнал «Critique» 1966-1967 гг.),
но быстро заг ло хл и - про шлое так долго и старател ьно предавали забвению, что
реакция при на поминании была бурной, д а ж е истерич ной.
Дело, конечно, не только в «левой» инте рпрет ации фило соф ии Хайдеггера или
его нацистском прошлом. Д ис ку с сия прои сх оди ла во вре мя избир ате льной кампа­
нии, вопрос о нацизме имеет пряму ю связь с реал иями се год няш не го дня: за На­
циональный фронт Ле Пе на прого лос ова ло 14% избир ател ей; симпатизирующ их
ему, судя по опросам общественного мнения, насчитывается еще больше —27 -28%.
Политизация фил ос офи и стала для Франции тр ад иционной , и за нынеш ними спо ­
рами о Х айдеггере пр осматриваются и весьма д а л еки е от «чистой» ф илософ ии пред­
меты. Само по себе это не так уж плохо - философия должна обращаться к
ж и зн е н н о важным пробл емам, покидать «замок из слоновой кости». Но под об ная
пол итиза ция фил ософ ских аб стракций слиш ком часто вед ет к полит ика нству , у п­
рощению и опошлению философии. В ходе обсуждения книги Фариаса подавляю­
щ ее бо льшинство статей имело хар актер пр окур орских требований осудить Хай­
деггера на максималь ный срок. Говорилось, что «Х айдеггер всегд а шел в но гу с на­
цистами», что «Бытие и вре мя» по стилю и словарю ид ентич но «Mein Kampf»
(«Monde» 13.01.88; «Monde» 25 .03 .8 8). Зву ча ли требо вания запр ет ить препода ва ние
философии Хайдеггера в лицеях и университетах. Многие из пишущих все э т о -
в том- то и пар адокс альность ситу ации - являются давниш ними поклонниками,
переводч иками, интер прета тора ми Х айдеггер а, которым книга Фариаса «раскрыла
глаза ». Сравнительно немногие адвокаты Х айдеггера указы вал и на «примитивность»
о тож д ествл е ний «Бытия и времени» с на цист ской идео логией, но они вообще не
желали обсуждать вопрос о связи философии и политики в творчестве Хайдеггера.
П. Бурдье, один из ведущих французских социологов, переработал из статьи в
книгу свою «Политическую онтологию Мартина Хайдеггера », в котор ой он попытал­
ся придать дискуссии о Хайдеггере теоретический характер.
Дает ли основания для отождествления философии Хайдеггера с нацизмом кни­
га Фариаса? Автор ее, б езу сл овно , ставил п е р ед собою именно эту цель. Можно
сказать, что книга явл яется послед ова тель ны м опро вер же нием широко известного
интервью, д анного Хайдеггеро м жур н а лу «Шпигель» и опубликованного посмертно
(см. «Бег Spiegel» , 1976, No 23). Фариас установил, что опубликованное интервью
не вполне соответствует содержанию беседы с журналистами - Хайдеггер основа­
тельно правил текст, создавая легенду об аполитичном мудреце, волею судеб зтят
нутом в водоворот событий в 1933
но быстро осо знавш ем свою «ош ибку», д о­
бровольно покинувшем пост ректора Фрейбургского ун иверс итета и ряды НСДАП,


пре сл едуемом впоследствии нацистским режимом. Х айдеггер говорил, что будучи
ректором, он препятс твовал б есч инства м штурмовиков, за пр ещ а л сж ига ть книги,
защищал коллег. Он утверждал, что нацисты не давали ему публиковать статьи и
книги, не пу скал и на ф ило соф ские конгр ессы, а с 1939 г. его курс ы были центром
инакомыслия, чуть ли не сопротивл ен ия гитлер овскому р еж и му .
Фариас долго работал в ар хивах, собрал свиде те ль ства немногих ост авш ихся
в жи вых свид ете лей, использовал как пол узабы тые га зеты 30-х гг., так и данные,
собранные другими исследователями (прежде всего X. Оттом). Он обнаруж ил мно­
ж ест во фактов, противоре чащ их ле ге нде . Например, Х айдеггер вовсе не выходил из
рядов партии - Фариас нашел в архивах учетную карточку члена НСДАП
(с 1 мая 1933 г., No 312589), свидетельствующую о том, что взносы исправно пла­
тились вплоть до 1945 г. Книги сж игал ись и во Фрейбургском у н ивер сит ете - пуб­
личное сожжение не состоялось не из-за запрета ректора, а из-за плохой погоды.
Хайдеггер вовсе не защищ ал пре сл едуемых нацистам и проф ессор ов. Напротив, Фа­
риасом обн ару ж ены два «ра зоблач ения», сде лан ные ре ктор ом,—химика Ш таудин-
гера («говорит о своем со гласии с нацизмом, а в прош лом пацифист») и ф илософа
Баумгар те на (« исп ове дует несовместимый с национал -социа лизмом американский
прагматизм»). После ух од а с поста ректора Хайдеггер а никто не пресл едовал.
В 1934 и 1935 гг. его приглаш али читать лекции в Высш ей по ли тич ес кой школ е,
где ковались высшие идеол огич еские кадры нацистской пар тии ( ср ед и лекторов -
Гесс, Геббельс, Бальдур фон Ширах, Геринг и Розенберг). Министерство долго упра­
шивало Хайдеггера поехать на философский конгресс в Париж (1937), он не поехал
йз- за нед овольства тем, кого поставили во главе д ел е гац ии (его бывшего уч ен ика
X. Хейзе). В 1937 г. министерство рекомендовало Хайдеггера на пост декана фи­
лософского фа кул ьте та . Подоб ных фактов в книге приводится не мал о, они опро вер­
гают легенду, но сами нуждаются в интерпретации. Фарпас толкует их однозначно:
по его мнению, Хайдеггер был близким нацизму мыслителем, еще до прихода Гит­
лера к власти стал убежд е нны м нацистом, оставался таковым д о 1945 г. и не
Отрекся от своих убеждений и после краха «Третьего Рейха». Желание автора по­
казать, что у философ а на первом мес те сто яли либо национа листич ес кие пр едрас ­
судки, либо прос то «шкурные» интере сы , ч увствуе тся на протяж ен ии всей книги.
Фариас со зда ет на редкос ть н епригл ядный образ человека, думающ его исключитель­
но о влас ти и готового на все р ад и карьеры.
Он начинает свое исследование с конца прошлого века, с тех корней, что пи­
тали, по его мнению, и политич ес ко е, и философско е мышление Хайдеггер а. Ю жная
Германия и Австрия были почвой а грес си вного нац ионалис тич еского д в и ж е н и я -
«социал-хр истианства », которое имел о важным идейным источником труды и про­
п овед и зе мляка Хайдеггер а - августинского монаха XVII в. Авраама а Санкта Кл а­
ра. Первая публикаци я Хайдеггер а (1910) была посвящ ен а эт ому вои нственному
«плебею при венском дворе», н аци она лис ту и антисемиту; образ монаха про ходит
сквозь всю книгу, с ним Фариас постоянно соотносит био графию Хайдеггер а.
Говоря об ученических года х философа, Фариас обращае т внимание на его
ок руж ение , в котором пре обл ад ал и консервативные католики и «социал-хр истиане»,
на ту подд ер ж ку , которую он пос тоянно получал от «своих», на то, как в его
со знан ии закреплялось непр иятие мира б ольш их городов и либера льной демократии.
Преобл ада л при этом не ко нсервативный трад иционал изм ка толической церкви,
которая впос ледствии находила сь в пасс ивной оп позиции н ацистско му р еж иму .
«Социал-христнанство» ха р ак тери зуе тс я Фариасом как националис тич еский по пу ­
лизм, агрессивный и авторитарный, требо вавший «твердой руки». Самой за метн ой
фигурой этого д виж ени я был К. Людер, мэр Вены конца прошлого - начала наше-?
го века, оказа вш ий изве стно е вл ияние и на молод ого Адольфа Шикяьгрубера. Со­
циальная демагогия, панге рманизм, антисемитизм - вот основные черты «социал-
хр ис тианства» , в котором было очень мало христи анства, но в избытке ненависти
крестьян, ремес ле нников, то рговцев, провинциальных бюргер ов к большим гор ода м,
разоряющей их промы шл енности, кул ь турной «публике», «еврейству», крупной
буржуазии, оторвавшейся от родной почвы, и государственной бюрократии, прене­
брегающ ей интереса ми про стого народа . Во время первой мировой войны это дви­
ж е ни е усилилось на волне шовинизма; посл е п ор аж е ни я кайзеровской Германии,
159


унизительного Версальского мира, французской оккупации Рура именно на юге
Германии нач ина ется побед но е ше ствие нац изма к власти.
Все это представляет немалый интерес для понимания корней нацизма. Фа­
риас напоминает, что централ ьным тезис ом «социал-христианства» было повторяе­
мое вслед на поздними романтиками: немец —«все-человек», он имее т право на
господство над другими народами в силу величия «немецкого духа», немецкой
куль туры, языка, «германского хр исти анства» . В озмож но, и д еи такого рода оказа ли
какое-то влияние на Хайдеггера, способствовали поддержке им нацизма.
Почти половина книги посвящена 1933 -1934 гг., когда Хайдеггер принимал ак­
тивное участие в политической жизни. Фариас в данном случае опирается не на
домыслы, а на факты. Он приводит отрывки н е только из хор ош о известны х рек­
торских речей Хайдеггера, но также его выступления на митингах и в прессе,
отклики современников, ко нспекты ле кций Хайдеггера . Многие до ку менты приво­
дятся впервые. Важны не только сами факты, опровергающ ие интервью в «Шпи­
геле»; в книге есть св язная картина, д ающ ая понимание и бурной деятельности
ректора Фрейбургского у нивер ситет а, и его отставки. Фариас отта лкивае тс я от слов
самого Хайдеггер а: «Что ка са е тся меня, то в нач ал е 34-го г. смысл мое й отставки
был ясен. Он стал абсолютно ясен после 30 июня того ж е года» (р. 207). 30 июня
1934 г. произошла расправа над фракцией Э. Рема - Г. Штрассера, ликвидация
верхушки штурмовиков - СА («ночь длинных но жей»). Силы у фракции были
немалые —170 тыс. боевиков, призванных за менить армию, ещ е 4 млн. корич нево­
рубашечников на заводах, в кварталах, в учебных заведениях. Фариас обращает
внимание на то, что неме цкое студенчество было од ной из удар ны х сил нацизма:
за несколь ко лет до при ход а Гитл ера к власти выборные орга низации многих ун и ­
вер ситетов у ж е нах од илис ь в рук ах нацистов. Организации у ни вер сит етс ких корич­
неворубашечников отличались особым ради кализм ом. Фариас показывает, что
именно на них ориентировался Хайдеггер, сделавшийся в 1933 г. кумиром нацист­
ского студенчества по всей Германии. В «хижину» философа в Тодтнауберг совер­
ш ало сь на сто ящ ее паломничество, «народный мыслитель» ра зъ ясн ял дел егациям
студентов внутре нний смысл «революции»...
Коротко говоря, фракция Рема считала недос таточ ным за х ват го сударственной
власти, пр овозгл аш а ла не об ход имо сть «рево люц ии в революции» . Атаки вел ись под
«со циалистическими» ло зун гами —на армию, церковь, бур жу ази ю , бюрократию.
Хайдеггер, в прошлом католик, пытался разогнать католические ассоциации студен­
тов - из - за этого началис ь конфликты с по ли тическим руководс твом, кото рое гото ­
вило конко рдат с Ватиканом. Он ратовал за пре вращ ен ие у ниверсит етов в «народ­
ные школы», представляющие собой нечто среднее между монастырем и казар­
мой, ма стерской и лабор аторией . А кадем ическ ие свободы были объявле ны
«неа утептичными». Х айдеггер в то вре мя не просто числ ился в НСДАП, он вер ил
е пр овозгл ашаемые им лозу нги. Они имели по пул истский хар актер. У тверждал ось,
что все немцы - «работники», предпринималис ь д а ж е по пытки стер еть разл ич ия
м е ж д у физическим и умствен ны м трудом; не только с туденты исполняли трудовую
повинность, но и раб оч их пригла шали в у ниверси тет на лекции, сводившиеся,
впрочем, к и деол оги ческой обрабо тке. Студенты не имели пр ава сд авать экзамены,
если не получали рекомендации студенческой организации СА. Все преподаватели
должны были пройти политич ескую подготовку, дабы нау чить ся осмысл ивать свои
дисципл ины как со ста вну ю часть «расового у чения». В общем, ун ивер сит етск ая
ж и знь была «революционизирована»: про ход или митинги, марши, четверть вре мен и
студентов тратилась на военну ю под готовку, изгонял ись политич ес ки не бл а го над е ж ­
ные преподаватели и студенты.
Хайдеггер вступ ил в конфликт с проф есс орс ким сосло вием, на циона листич е­
ским и консе рва тивным, с восторгом принявш им нац изм, но н е одобрявшим «край­
ности» и опасавшимся потер ять свои привиле гии. От бол ьшинства немецких про­
фессоро в его отличала радикальность. «До крайности попу листс кий нацио нал-со ­
циалист, «революцио нно» восстающ ий против всяких компромиссов, нео б ход имо сти
собл юда ть ритм «поэтапного» политическо го развития, Х айдеггер предста влял соб ой
опа сно сть как дл я нацистского политич ес кого ру ковод ства, так и д ля консер вато ­
ров, видевших, под какой угрозой находятся университетские структуры» (р. 209).
160


Отказ от «революционизирования» универ си тет ов был закреп ле н у ж е п осл е унич­
тожения фракции Рема - на «общегерманском съезде» в ноябре 1984 г. Р. Гесс
потребовал от студентов «серьезно учиться», а не митинговать.
Фариас приводит дос тато чное количество документов, свид ете льс тву ющ их, что
и по сл е отставки в марте 1934 г. Хайдеггер не был «опальным ф ило софом». У не го
были тр ения с подручными Ро зенб ер га - Криком и Боймлеро м, но сохр ан ялись
прекрасные от нош ения с министерс твом. Единственный раз возн икли проблемы в
1943 г., когда Р озенб ер г на лож ил запрет на публикацию «Учения Пл атона о б исти­
не» в совместном германо- итальянск ом д ву хтомни ке. Х айдеггеро вска я критика гу ­
манизма была признана нед оста точ но радикальной («а бстр актно му гум анизму »
было положено противопоставл ять « политический гу ма ни зм» ). Но из Ри ма по сле ­
довал звонок Муссолини Геббельсу с просьбой о публикации, последний ее одоб­
рил - тут ничего не могли поделать ни Розенберг, ни тем более оберштурмбан-
фюрер GC Э. Крик. Одновременно по своей линии к Г еббел ь су обратился по по­
воду публикации итальянский посол в Берлине Альфиери. Понятно, что дуче и
его послу в Берлине было чем заниматься в 1943 г., помимо философии. Сыграл
свою роль авторитет Хайдеггера сред и высо копоставленны х иде ол ого в ф аш изма,
в частности экс -футур ис та Д ж . Боттаи, за нимавш его в то вре мя по ст министра об­
разования. К со ж але нию, Фариас огр аничивается зд ес ь внеш ним описанием со­
бытий. Близко зна вш ая Х айдеггера в 29-е гг. X. Арендт отмеч ала интере с Хайдег­
гера к манифестам итальянских футуристов и даже полагала, что вступление в
ряды НСДАП объ я сн яет ся этим влиянием.
Сильное впечатление про изводит описа ние Фариасом грызни нац ист ск их фи­
лософов, которые вели ожесточенную борьбу за место под солнцем. Достаточно
привести пример доноса , написанно го Йенше м на Хайдеггер а (23 стра ницы!), гд е
Хайдеггер об виняется в на с а жд е ни и «еврейских идей», о бъ являе тся « шизофрени­
ком», а его учение - «интелл ектуальной чумой, которая может выродиться в мас­
совый психоз». Для обоснования профессор психологии Йенш даже проводил экс­
перименты со с тудентами на воспр иятие фил ософ ск ой тер миноло гии «Бытия и
времени». Но стоит отметить, что Йеншу сделали за донос выговор в министерст­
ве, где Хайдеггера ценили. Фариас склонен считать, что Хайдеггер не сделался на­
цистским философом No 1 только потому, что принадлежал к проигравшей борьбу
политическо й фракции, чем и воспользовались боле е ловкие в поли тиканстве
Боймл ер и Крик.
Если бы Фариас удовлетвор ился опровер же нием восп ом инаний Хайдеггера от­
носительно 1933-1934 гг., то можно было бы сказать, что со своей задачей он
справилс я. Под обн о многим, слишком многим немецким учены м, писател ям, х у д о ж ­
никам и дес яткам миллионов немцев, Хайдеггер у вер ова л в «национальную рево­
люцию». Возможно, в этом ка кую-то роль сыграли и впитанные с юных лет пред­
ставления. Но автор книги «Х айдеггер и нацизм» хоч ет д ок аза ть намного боль­
ш ее —что вся фи ло соф ия Хайдеггер а являе тся теор етич еским выраж ением
нацистской идеологии. Пол итич ескую направленность Фариас ище т в фил ософских
текстах.
Так, он обращ ае тся к экзистенциал ам «Бытия и времени», нах од я, что «подлин­
ность», «решимость», «зов», «бытие-к-смерти» и другие понятия необ ход имо рас­
сматривать сквозь призму политики. В них Фариас находит осуждение городской
цивилизации, парл амен тари зма, либерал ьной демократии и любой политич еской
рациональности. В ректорских реч ах экзистенциал ы на пол няются социально-поли ­
тическим с од ер ж ан ием, на мес то инди видуального D asei n пр иходит «нация», «спо-
дручность» пре вращ а ет ся в «работу» и «трудовую повинность», «решимость» ста­
новится «борьбой», направляем ой фюрером, который эк зистенци ал ьно «понимает»
и вы ра жает национ альное бытие. Подобное расш ирен ие экзистенциалов, по мнению
Фар иаса, вело Хайдеггер а к «повороту»: ох ватывая все бол е е ш ирокий круг явле­
ний, D asein прибл изило сь к S ein и оконч ательно сл илось с ним, д ос тигнув родн ой
почвы, H eim at, ж ивущего на ней крестьянства, которое сохран ило исконные язык
и быт. Но «поворот», считает Фариас, де тер миниро ва н все ж е политикой: Хайдег­
гер видел, как плодами «революции» по льзу ется вс е та ж е го сударс твенн ая бюро­
кратия, те ж е слои крупной буржуазии. Он отказывается перебраться в Берлин,
161


гд е ему, не смотр я на со противлени е пр офессор ов, у ж е готовят место «первого ф и­
ло софа». В январе 1934 г. выходит статья в га зет е «По чему мы о ст аемся в провин­
ции», 7 марта он высту па ет по радио (высту пление ретра нсл иро валось по всей
южн ой Гер ма нии) , противо пос тавляя сто лицу и провинцию, город и дер евню.
Крестьянство - самый здоровый класс нации, больш ие гор ода оторвались от народ­
ной почвы. Крестьянское бытие определяется у ж е не в терминах «работы» и «ре­
шимости» - крестьянин как бы растворен в самом бытии, слит с тра нсце нд ент­
ным источником, в молчании он слышит гол ос бытия.
В творч ес тве Хайдеггер а второй половины 30-х гг. Ф ариас на ход ит лишь «эсте ­
тизацию и с пир итуал изацию политики»; Никакого «отхода от нацизма» н е прои­
зошло: «Хайдеггер наш ел с еб е духовного фюрера . Гёльдерлин, или по крайней
мере Гёльдерлин в интерпретации Хайдеггер а, н е за м ен яет Гитлера, но становитс я
высшей точкой отсч ета» (р. 256). В «Учении Пл атона об истине» Фариас видит
лишь «релятивизац ию национал -социализма» , как, впрочем, и в посл евоенном
творчестве Х айдеггер а. На абстрактном языке ф илос офии Хайдеггер продо лж ае т го­
ворить то ж е са мое , что нацисты говорили просто и буднично о «нар оде господ».
Хайдеггер , пишет Фариас* всю оставш уюся ж из нь за нимал ся поисками «немецкой
с ущности», и «только в этой перспективе, с его точки зр ен ия, можно за ново по­
ставить вопро с о бытии» (р. 282). Иначе говоря, и посл е «поворота» вся ф ило со ­
фия Х айдеггер а есть пр ево зн есе ние «материнского» языка, родной Швабии. Heimat.
Отсюда, полага ет Фариас, и во звращ ен ие в 1964 г. к мрачной фигуре Авраама а
Санкта Клара. Вывод Фариаса таков: в филос офии Хайдеггер «никогда не порывал
своих духовных связей с предел ьными условиями возмож но сти национа л-со циа­
лизма во все х его формах: с акр ализацией не мецкой сущности и пре вращ ением ее
в исключительный случай» (р. 304). Философия Хайдеггера после «поворота»- это
н е «м ет афизич еский фольклор», а все тот ж е нацизм.
Таковы итоги исследования Фариаса. Хотя й в данном случае аргументация
по дкре пляется ссы лками на страницы трудов Х айдеггера, е е нельзя призна ть убе ­
дительной. Вряд ли Фари асу удалось показать «национал-со циал ис тс кий харак­
тер» «Бытия и времени». Терминоло гия этого трактата действител ьно и спользо ва­
лась Хайдеггером в ректорских речах, «бытие-к-смёрти», «решимость», «зов» пере ­
кликаются с л озунгами немецких, ита льянских и испан ских фашистов. Но из
активизма, вну треннего пре ображения экзистенции в выборе са мой себ я ещ е не
сл едует вступ ле ние в НСДАП. Писавший на Хайдеггер а политический донос Йенш
за метил, что «рево люцпонаризм» Хайдеггер а вовсе не обяза тел ьно национал -социа­
листский, что Хайдеггер примкнул к наци зму будуч и «чистым революционером»,
для которого нет ни мал ейш ей разницы, «какая шменно» эта революция. Пока
речь идет о «Бытии и времени» - заме ч ание верное. Тип индивида, которому ре­
шительно «нечего терять», выбир ающего себ я бёз каких бы то ни было рациональ­
ных оснований, не раз и зображался писателямй- экзис тенциа листа ми —достаточ но
вспомнить «завоева тел ей» Мальро. ге ро ев романов и пьес Сартра и Камю. Люди
с подобным мир оощущением могут примкнуть к любому радикал ьно му политиче­
скому движению. У порядоче ннос ть буржу а зной цивилизации, нормы права и мо­
ральные пр ед пис ания дл я них «не подлинны».
Можно вспомнить и о постоянных метаниях самих ф илософов-экзи степциал и­
стов, ч ужд ы х какой-л ибо од ной политической линии. Унамуно мог спонтанно под­
дер ж ат ь франкистский мяте ж, видеть в нем с па с ен ие от всяких «евро пеи зирую­
щих» , но вскоре публично заклеймить франкизм и умер ет ь под домаш ним арестом.
Мальро с самого ле вого фланга пер емещ ае тся на пост министра Де Голля. О поли­
тиче ск их ко леб аниях Сартра, Камю, Мерло-Понтй достаточно хорош о изве стно.
«Револ юционар изм» и активизм характерны д л я экзистенциал истс кого ашросозер-
цанця, по ро жд ен ного не фил ос оф скими тра ктата ми иля романами, а конкретными
историч ескими обстоятельс тва ми. Хайдеггер давал в «Бытии и времени» об осн ова­
ние и санкцию «подл инности» и «решимости», но вовсе не «расовой доктрине» на­
цистов, каковая с точки зре ния экзистенциа лизма столь ж е « непо длинна», как и
любая другая идеология.
Вряд ли оправдан но сводить к нацизму и философию Хайдеггера после
«поворота». Его отрицатель ное о тно ш ение к технич ес кой цивилизации, либерал ь­


ной демократии, космополитизму больших городов и даже к полетам на Луну
хорошо известно. Однако технику нацизм не отрицал - она была безукоризненной
и в танковых колоннах, и в лагерях уничтожения. Сам Хайдеггер «позднего пе­
риода» о пред ел ял нацизм как встр ечу человека с плане тар ной тех никой и в этом
смысле виде л в н ем сл ед ствие евро пейс кого субъективизма и нигилизма. Другими
вариантами такой встреч и с тех ник ой он сч итал коммунизм и «амер иканизм».
Вслед за Э. Юнгером он считал, что с овр еме нна я тех ника пред пол ага ет тоталитар­
ное государство, в котором живет и действует ницшеанский «последний человек»,
тем самым от героич ес кого активизма «Бытия и времени» Х айдеггер отошел. Но и
неза вис имо от его понимания н ацизм а онтологию и герме невти ку нев озм ож н о сд е­
лать « слу жа нками политики», свод я и х к «предельным усл овиям возмо жн ос ти на­
ционал -со циал изма».
Книга Фар иаса пред ст авляет немалый и нтер ес независ имо от п ар иж с ки х «ин­
телл ектуал ьных мод», рекламы, сенса ционно сти. Шум в масс мед иа со вре мен ем
спадет, и домохозяйки перестанут повторять за журналистами «этот ужасный
Хайдеггер» и мечтать об «очищении» от него программ по ф ило софии. Работа Фа­
риаса богата фактическим материалом и займет свое место в сделавшейся прак­
тич ески нео бозр имой «х айдеггериапе» . В книге док азана не состояте ль ность ле ге н­
ды - Хайдеггер не был случайным попутчиком нацистов в 1933-1934 гг., он был
национал-со циал ис том, пусть и неортодоксальным. А это вызывает вопросы о том,
как мы должны оценивать и личность фил ос офа, и его творчество. Одной фразой
об «ошибке» зд е сь не обойтись . Людям свойствен но ош ибать ся, но к фило софам и
т ребования пред ъявл яютс я особые. Как мог признанный у ж е в те годы властителе м
дум Хайдеггер поверить в нацист скую демагогию и всеми сил ами спос обство вать
укр епле нию пр еступно го режима? Конечно, немно гие провидели гр ядущую войну,
«новый порядок», «о конча тельное ре шение»; но пол итические убийства, аресты,
разгром демокр атич еских институтов начались в то са мо е время, когда ректор
Фрейбургского у нивер си тета призывал немцев отд ать с еб я в руки ф юрера . После
пора ж ения фаш ис тс кой Германии оккупационные власти, про водивш ие де нац ифи ­
кацию ун ивер ситет ов, зап рет или Х айдеггеру препода ва ть. Любой запр ет на мысль
заслуживает осуждения, тем более когда речь идет о крупном философе. Но нель­
зя не признать , что у за пр ета были известны е основания. Р1стории ф ило соф ии не
ну жны леге нды, нео б ходи ма только истина - при оценк е лич ности Х айдеггера нель­
зя не учитывать обнаруженные Фариасом документы.
К достоинствам книги Фариаса мо жн о отнест и и по стано вку во про са о соот­
н ош ении фило соф ск ого и политич еского в твор чес тве Х айдеггера. Но ответ Фариа­
са на этот вопро с трудно признать удовлетворительным.
*
В книге Пьера Бурдье в центре внимания находится именно проблема соот­
нош е ния по литики и философии. Как он отмеч ает в предисл овии, его работа не
являе тс я «обличением» и дале ка от прокур орской логики и «нездоро вого в о збужд е­
ния», вы званного книгой Фариаса.
Бурдье признает, что фил ософско е твор чество облада ет отно сите ль ной автоном­
ностью по отнош ению к политике. Любой текст мо жно расс матривать и как фи­
лософский, и как по литический - все за ви сит от того, с каким социальным про­
странством мы его соотносим. Фариас, по мнению Бурдье , не смог д а ж е подойти
к проблеме соотношения философии и политики в случае Хайдеггера, поскольку
редуцировал «ф илос оф ское поле» к политике. Подобный р едукци они зм только по­
могает стор онникам «ха йдеггер овской ортодоксии» охранять фило софию от всяких
сопос та вл ений с социально-пол итической реальностью. Дл я них Х айдеггер ост ает ся
«чистым мыслителем», некогда до пус тившим ош ибку, которая, однако, не оставила
ни мал ейш его пятна на его онтол огии.
Таким образом, цель Бурдье состоит в пре од оле нии как вульгар ного социо ло­
гизма, так и «вну тр ен не го прочтения», абсол ютной автоно мии философск ого умо ­
зрения. И «р азобла чители», и «восхвалители» Х айдеггер а д руж но «игнор ируют то,


что философия Хайдеггера может быть лишь философской сублимацией... полити­
че ски х и эт ическ их принципов, которые д етер минирова ли принадл еж нос ть фило­
соф а к наци зму» (р. 11). Пол итичес кий х ара кт ер онтол огии Хайдеггер а прояс няетс я
лишь при од новременном со о тне сен ии его фил ософии с идео логией «консерватив­
ных р еволюционеров» (или «революционеров-консерваторов» —вы раж ение Г. фон
Гоффманш тал я) в «политическом поле» и с у ч ениям и неокан тианцев, Гуссер ля —
в «философско м поле». Зан има я политичес кую позицию, Хайдеггер делал это фи­
лософск и. Необх одимо у становить место филос офа в с труктур е «поля власти»,
т. е. связать его д еятел ьно ст ь со ст атус ом проф ессуры , универс итета в Веймарской
республике , со всей социал ьной с тру ктур ой Германии 20- х гг.
Вряд ли есть смысл пересказывать все содержание книги, тем более что она
является, по признанию самого Бурдье, « упра ж нен ием метода». Понятийная с ис те ­
ма социологии Бурдье является достаточно сложной («поле власти», h abitus, «сим­
волическое насилие» и др. понятия) и заслуживает специального рассмотрения.
Остановимся лишь на том, что имеет н епо ср едс тве нн ое о тнош ение к наш ей теме.
Кратко обознач ив социаль но -ис тор иче ский конте кст 20-х гг., Бурдье обращает
внимание на «идеол огичес кую н астроенность», охва тывавшую все б ол ее шир окие
круги немецкой бурж уа зи и. Эта « настроенность» совме щала в с еб е достаточ но раз­
нородные «этико- пол итико -метафизич еские тезис ы». В ней с оединял ись «народная»
(Volkis ch) романтика, п ре возне сен ие провинции, возврата к природе, антисе митизм
и ра совая биология, антро пос офия и эзо тери че ски -духовные искания элитарных
кру жков типа образовавшегося вокруг С. Георге . За нас троеннос тью v o lk i sch сто я­
ли реаль ные вопросы, по ставле нные эпо хой, она не была спонтанным чувствова­
ни ем индивидов. Эта идеол огич ес кая к онф игурац ия была ответом на вопросы о
тех нике , об эл ите, н ар оде , истории, отечес тве, о «работнике» (Der Arbeiter) и его
месте в обществе. Дух времени заявлял о себе и в кинофильмах, и в популяр­
ности романов Достоевского, и в моде на туристические восхождения в горы. Дух
volkisch находил свое наиболее полное выражение в университетских и околоунп-
вер ситетских кругах, ср ед и молодых пре пода вате лей и с тудентов.
Экономический и политический кризис отр азил ся на ж и зн и немец ких универ­
ситетов. Резко пон изилс я социа ль ный с та ту с пр офес соров; перепроизвод ст во гума ­
нитариев привело к появлению « ун ивер ситетск ого прол ет ари ата» , который «бук­
вально разры вался м е жд у получ ен ной духовной под готовкой и материальным
положением, которое ему мог предложить университет» (р. 21). Утрата экономиче­
ских и символ ич еских привил егий, и зме не ние ха рактера требований, пред ъявл яе­
мых к науке (не «чистое» знание, не традиционная гуманитарная образованность,
ранее имевшая в Германии высокий статус, а технические знания и навыки),
спосо бс твовал и р аспрос тр ане нию антиинтел лектуал изма сред и молодых пре подава­
тел ей и студентов. Но этот иррацион ализм полу чал подд ер ж ку и со стороны про­
фессуры , которая ещ е ра ньш е нач ала критику позитиви зма, ут ил итаризма, н ату­
рализма, про никновения методо в ес тество знани я в гу ма нитар ные науки. После по­
ражения в войне «оплакивание культуры» усилило сь, консе рвативная критика
«индивидуализма» и «материализма», р ассуж дения о «кризисе науки» и прочие
общие места немецкой философии приобрели отчетливую политич ес ку ю окрас ку.
Этико-политические нас трое ния такого р ода стали предмет ом размышле ний Хай­
деггера.
Бурдье проводит анализ те кстов «революционеров-консерваторов».
прежде
всего Шпенглера и Э. Юнгера. В них он нах од ит экзальтированные мечты о
«тотальной мобилизации», рассуж дения о «немецкой подлинности», возвел ичени е
«героя-бунтовщ ика» и «работника», милитаризм - все это, по его мнению, связано
с «ф ило софией времен нос ти, противоп ост авл яющей л инейно е, пр огре ссивное , про-
грессис тск ое время, ор иентирова нное на финал ьную «ката строфу» тех нич ес кого
мира, циклическому времени, которое возвращ ается,- превосходный символ кон­
сервативной революции, рес тавраци и как отрицания революции» (р. 30). Для этого
ид ео логического ун ивер су ма хара ктерно испол ьзование мифо логич еских оппозиций
(куль туры и цивилизации, элиты и массы и т. п .) . Х айдеггер просто за мен яе т эти
оппозиции на более тонкие: «онтологическое - онтическое, подлинное - неподлин­
ное». Во спро изводит он и критику наук и с ее исчисляющими метода ми, и проти­
*64


вопоставление «п ер еж ивания», интуици и - понятий ному мышлению, цел ост ности —
атома рности и т. д.
В мышлении «революционеров-консерваторов» п ос тоянно об нару жива лась п е -
тенция «третьего пути» (об ер ну вш аяс я «Третьим р ей хо м ») . Они предл агали ми­
стический с интез работн ика и техники, гос ударства и индивида , элиты и народ а,
германского прош лого и будущего. Отсюда «прус ский социализм» Ш пенглера, герои­
зированный «работник» Юнгера, «национа л- больш евизм» Никиша, «пре од оле ние»
социализма и капита лизма у Зомбарт а. Бурж у а зн а я де мокра тия отвергается ими
как инд ивидуалистическая анархия, отказ от цел остно ст и народного бытия; в со ­
циализме они видят у гр о зу «социальной гармонии». Противоположность социал из­
ма и капита лизма п ред л агаетс я преод ол еть путем у ста новл ени я авторитарного
«органического порядка», в котором героич ес кие ценно сти аристократии прошлого
распространились бы св ер ху вниз на всю армию «работников», которые, в свою
очередь, ут вер жд ают свое гос под ство над миром с помощью техники. Тоталитар­
но е гос ударс тво оказывало сь спа сен ием, культ геро я- фюрер а понимал ся как вопло­
щение герма нской традиции, ос воб ожд ен ие от отчу жд ен ия видел ось в «тотальной
мобилизации» и дисципл ине. Именно этот круг идей мож но обн ару ж ить в ректор­
ских реч ах Хайдеггера.
Итогом сопоставления «Бытия и времен и» с «Работником» Юнгера являетс я
с ле дующ ий вывод Бурдье: «Национализм, экзальта ция по поводу немецкой расы
и ее импер иа листич еских амбиций могут говорить политич ес ким или полупол ити-
ческим языком реш имости и гос подства , приказа и подч инения, воли, крови, смер­
ти и у ни ч тож е ни я как мода льностей тотальной мобилизации; они могут говорить
та кж е - как Хайдеггер - мета физическим или квазиметафизпч еским языком воли
к власти как воли к воле нию, направленной не на вне ш ние цели, а на само-
пре од ол ен ие —или ж е языком ре шител ьной встречи со смертью как ау тенти чном
опыте свободы» (р. 4 4 - 4 5 ) . Именно пол итич еская пр облематика раб от Юнгера,
считает Бурдье, была переведена Хайдеггером на язык философии. С помощью
по нятий «бытие», «сущее», «ничто» проводились ид еи той ж е «консерва тивной ре­
волюции». В ме ст е с и сч ер панием активного нигилизма «тотальной мобилизации»
на его место приходит пассивный нигилизм Gelassenheit в поздних трудах Хайдег­
гера.
В «философ ском поле» онтологию Хайдеггера необх од им о соотносить с нео кан ­
тианством и феноменологией, а также с линиями, идущими от Кьеркегора и Диль-
тея. Бурдье уст ана вл ивае т гомологичность ф ил ософ ск их и пол итичес ки х позиций.
Критика позитивизма, на тур ал изма , сцие нтизма у нивер ситетс кими проф есс ора ми
со ответствовала критике либер али зма и гума низма Просвещ ения в политике. Нео­
кантиа нс тво было воплощ ением эт ой тр ад иции Просвещ ения в ф ило софии, к ла­
герю «прогресс изма» пр инад ле ж ал и логический позитивизм. В это «пространство
философствования», гд е сталкивались ид еи л иберало в и консерваторов, в 20-е гг.
стали проникать марксизм и «р еакцион на я метафизика революционер ов-консерва­
торов». Хайдеггер был в авангарде «консервативной революции». Х айдеггер овское
п реодо ле ние нео кантиа нст ва и ф еноме нол огии гомологично, «стр уктур но эквивалент­
но» политической публицистике Шпенглера и Юнгера. С этой точки зрения Бурдье
рассматривает поле мику Хайдеггер а с К ас сирер ом в 1929 г. и тра нсфор мацию тр анс­
цендентального идеализма Гуссерля в Daseinsanalytik. Вряд ли есть нужда подроб­
но пересказывать этот ра зде л книги Бурдье, как, впроч ем, и главы, по свящ енны е
язы ку хайдеггер овской философии, язвител ьной критике п осл ед ова тел ей Хайдеггера
и особ енно французских хайдеггеро-мар кси сто в —ун ивер си тетс ких проф ессоров, за­
няты х напис ание м беск он еч ны х комментариев к «священным» текстам немецкого
мыслителя. По сле во енную философию Хайдеггер а Бурдье считает свиде тель ством
замыкания системы на с ам у себ я, д ви ж е ни я к «абсол ютному иррационализму».
Оставив роль проро ка- бунтовщ ика, Хайдеггер принимает роль мага, его стиль все
больше напоминает С. Георге . Политич ески, сч итает Бурдье , это негативная онто­
логия, «о ставляющая все как есть», вообще исключающ ая из поля видения социаль­
но-политическое изме ре ние - все раствор яет ся в Бытии.
Хайдеггер, по мнению Бурдье , никогда не был идеол ого м нац изма типа Кри­
к а - д а ж е когда был чле ном НСДАП. Но его .ф ило софия в тра нсформированном
165


виде представляе т собой гомологичное идеологии «революцйонеров-консерваторов»
явление. Бесс мысленно выдвигать обвинен ия или оправдания, не поняв предвари­
тельно, что мыслитель «в меньшей мер е являетс я субъектом, не ж е л и объектом
своих наиб ол ее фунда ме нтал ьных риторич еских практик». Хайдеггер , считает
французский социолог, был своего рода медиумом социал ьных сил, сущность кото­
рых он никогда не понимал. Поэтому он сам не ос озна вал того, что ж е он на са­
мом д ел е говорил.
Неудивительно, что Бурдье приходи т к это му парад оксал ьному выводу. При­
знав о тнос ите льную авто номность « философ ского поля», Бурдье стремитс я выйти
за пределы вульгар ного социол огизма. В его со по ставл ен иях онтологии Хайдеггера
с эс сеист икой Шпенглера и Юнгера, с ф илос офией Кассир ер а и Гуссер ля немало
верного. В отлич ие от Фариас а он отказы вается искать в философии Х айдеггер а
посл е «поворота» какую-либ о связь с нацистской ид ео л огией, тогда как в «Бытии
и времени» н ахо дит много общего с идеол огией «консервативной революции», под­
готавливавшей нацизм, но не тож д ес твен ной ему.
Вместе с тем метод социол огии зна ния Бурдье таков, что признавае мая на
сл овах отно сите льная автоно мность филос офии оказы ва ется иллюзорной. И Хай­
деггер, и все прочие фил ософы с помощью некой «с ловес но й алхимии» мистифи­
цируют реальные социальны е конфликты. Филос офия дл я Бурдье является одним
из сред ств «символического насилия», навязываемого «обществом незнания». Так
что пози ция Бурдье мало чем отличается от критикуемого им Адорно, книга ко­
торого «Жаргон аутентичности» являетс я образцом критики Х айдеггер а для всех
ле ворад икалов.
Фунд аментал ьной для них является социа льно-политическая
реальность, отно шения власти, тогда как фило соф ия о казы ва ет ся их о траж ением
и выраж ением.
Такой подход к философии вполне правомерен в узких рамках социологии зна­
ния. Во зра ж ени я вызывает не то, что твор чество Хайдеггер а или любого другого
философ а ра сс ма тривае тся в связи с социал ьно- пол ит ич ес кими проце сс ами или
«полем власти». Фило соф ия сущ ествуе т не в «чистом» простран стве мышления,
она создается живыми людьми в определенных исторических обстоятельствах. Во­
прос в том, наскол ько мож но считать д етер минирующ ими творчество фило софа
социаль но-пол итичес кие отно шения, имеется ли гомология м е ж д у событиями в
«философском ноле» и в «политическом поле». Сама по с еб е ид ея уст ановле ния
го мологиче ских рядов событий, про исх од ящ их в фил ософии, политике, на ук е, ис­
кусстве, религии, и взаимного влияния всех этих областей не нова. Бурдье вб
многом отталкивается здесь от М. Вебера. Но для Бурдье определяющей является
все же именно политика, отношения власти. Поэтому неизбежен его вывод о Том,
что философы сами не зна ют, о чем пиш ут, будучи «обмануты ми обманщиками»:
говоря о бытии и сущем , Хайдеггер, оказы вается, имел в ви ду «тотальную моби­
ли зацию» и волю к вл ас ти германокого импер иализма.
Подводя итог, следует сказать, что бурное обсуждение темы «Хайдеггер й на­
цизм» во французских ср ед ствах масс овой информации, вы званное появлением кни­
ги Фар иа са , оставило с л ед в созн ан ии нескол ьких миллионов человек. Большая
часть телезрителей, радиослушателей, читателей газет и журналов постепенно за­
будет об этом философе - завтра появятся новые бестселлеры от философии, к ним
обратятся масс медиа. Чиело поклонников Хайдеггера среди французских филосо­
фов, ск ор ее всего, не убавится, но им пр иде тс я уч иты вать факты, отказать ся От
лакированной биограф ии «чистого» мыслителя. Р езул ьта том д ис кус сий мож но сч и­
тать постановку вопроса о с вязи онтологии и политики в твор чес тве Хайдеггера.
Во французской философии последних десятилетий проблема соотношения знания
и власти вообще является од ной и з це нтра льных - к ней обращ ались и «йостструк-
туралисты», и «новые философы».
Среди проблем, обсуждавшихся в книгах Фариаса и Бурдье, хотелось бы вы­
делить од ну: пробл ему ге неа логии нацизма. У на с о тсутс твуют с ер ье зны е ис сле ­
дования политической философии, борьбы разл ич ных ид еол оги чес ких теч ений вре­
мен Веймарской р ес публики и «Третьего Рейха ». «Социал -хрйстианство», «консер­
вативная революция», «национал-больш евизм» и им подобны е ид ейны е образования
зас л уж ива ют внимания наш их историков и фило софов.


КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
П. В. ВОЛОБУЕВ. Выбор пу тей общественного развития: те ор ия, история,
современность* М., Пол итизд ат, 1987, 312 с.
Эта книга вышла в свет именно сейч ас
не случ айно. Проблема альтернативности
историч еского процесса, выбора опти­
мальных путей р азвития в наши дни сто­
ит остро как никогда. Быть или не быть
человечеству? Застой или ускор ен ие со ­
циализма? Выбор, выбор... Сегодня или
никогда. В принципе проблема альтер­
нативности
исторического
развития
возникает в марксистской философии не
впервые. Для докап итал истиче ск их об ­
ществ она была остро поставлена в дис­
куссии об «азиатском способе производ ­
ства». Но там речь шла о далеком прош ­
лом. П. В. Вол обуев сосредо то чивает
внимание на современном аспекте этой
проблемы.
Последнее особенн о важно, ибо в на­
шем обществознании пр ед ставл ение о
вариантности истории традиционно о то ж ­
дествлялось с субъективистскими идеал и­
стическими концепциями.
Настойчиво
проводилась мысль о том, что ес ли есть
закономерность общественного про гре с­
са, значит, не может быть речи о его ва­
риативности. Рецидивы подобны х пред ­
ставлений живы, к сожалению, и поны­
не. Над умами некоторых обществовед ов
вместо сл о жн ой диалектики объе ктивно ­
го и субъективного в истории довле ют
ещ е примитивные концепции в д ухе «эко­
номическо го ма териал изма» . Именно по­
добный подх од олице творяет соб ой «фа­
талистич ес кое по сути своей понимание
истории, не имеющ ее ничего общего с ее
подл инно науч ным пониманием, опра в­
дание именем исторической необходи мо­
сти всего, что в ней имело место» («Прав­
да», 5.IV.1988).
Рецензируемая книга помогает преодо­
левать подобного род а, предс тавления.
В ней доказывается, что история - это
движение через решение сложных про­
тиворечий и альтернатив, это все гда вы­
бор разл ич ных вариантов, за которыми
стоят опреде ле нны е общественные силы,
классы, партии, политич еские лидеры.
Пожалуй, впервые в нашей ли тер атур е
не только фиксируе тся, но и анал изиру­
ет ся альтерна тивно сть, меха низм вы­
бора*
Автор справедл иво отме чае т, что по
мере удаления от базиса и перехода в
сф еру надстройки во зр аста ет вариант­
ность развития, спектр возмож нос тей вы­
бора. Это заметно, ска жем, в сф ере по ­
литики: реформа или революция, рефор ­
ма радикаль ная или половинчатая, ре­
волюция
«све рху» или демокр атиче­
ская - любой из эт их варианто в зависит
от деятельности людей, их политическо­
го выбора (см. с. 3 6). В книге показыва­
ется, что революция, особ енно поддер­
ж ан на я широкими массами, является
на ибо лее перспе ктивным спос обом реш е­
ния назре вш их социаль ны х проблем.
В этой связи обосновыва ется мысль
об ограниченных во змо жно ст ях рефор­
мизма при ме нитель но к усл овиям Рос­
сии конца XIX —на чала XX в. Большой
интере с пред ставляе т а нализ в книге по­
лемики В. И. Ленина с о ппортун ист ами
и идеологами буржуазии в период с мар­
та по октябрь 1917 г., поисков им наибо­
ле е оптимального пути к социал изму.
Акту альное знач е ние имеет пред пр иня­
тый П. В. Волобуевым анализ поворота
от военного коммунизма к нэпу как по­
литического выбора. Автор напоминает,
что нэп - это возвращ ение к основопол а­
гающим принципам эко номической поли­
тики. про вод ивш ейся Советской властью
в начале 1918 г. «Ненормальным» для
социализма в этой связи предстает не
нэп, а военный коммунизм, вызванный
к ж и зни экстремал ьными усл овиями
гр ажда нской войны и интервенции. К со­
ж ал ени ю, в книге не ра сс матривается
такая спор ная тема, как ликвидация
нэпа. Исчер пал ли он свои возможно сти ,
реальна ли была альтернатива осущест­
вивш ейся коллективизации и и ндустр иа­
лиза ции? Эта пробл ема - одна из инте­
реснейш их в свете вариативности исто­
рического проце сс а.
Вопр ос об объе ктивных причинах аль­
тернативности. истории та кж е не про хо­
дит мимо внимания П. В. Волобуева. Р аз­
ноо бразие конкретно-истор ических усл о­
вий социально-экономич ес кой и полити­
ческой эвол юции отдельных стран как
резул ь тат нер авномерности их ра звития -
167


такова, по его мпенпю, об ъективная ос­
нова многообразия исторического про­
цесса, множественности путей к социа­
лизму . «Реа лизация истор ической н еоб­
ходимости перехода к социализму для
каж д ой отдел ьно взятой страны —это
вопрос выбора времени и формы»,- под­
черкивает автор (с. 79). Хо чет ся заме ­
тить, что кроме неравном ер но сти разви­
тия существует и другой фактор, обус­
ловливающий р азно образие в истор ич е­
ском пр оце ссе . Это кул ьтурные тради­
ции.
Книга обращена не только к прош ло­
му, но и к н асто яще му. Автор под нимает
вопрос о возмож нос ти социал истиче ск ого
пути для развитых кап итал истиче ск их
стран. Действительно, здесь созрели все
объективные пр ед пос ылки дл я социал и­
стических преобразований. Но субъек­
тивных фа кторов революции в наличии
нет. «Переворот может назреть,- писал
В. И. Ленин,- а силы у революционных
творцов этого переворота м ож ет оказать­
ся недостаточно для его совершения,-
тогда общество гниет, и это гние ние за ­
тягивается иногда на целые д ес ят ил е ­
тия» (Ленин В. И. Поли. собр. соч .,
т. И, с. 367).
Неоднозначны и последствия НТР в
капитал истичес ком мире, обостряющ ей
его общий кризис, но вместе с тем де­
лающей буржуазное общество более гиб­
ким. Интересной пред ставляе тся мысль
автора, что современный капитал изм об­
л ад ае т повышенными адаптивными ре­
зервами и способен поэтому выдержи­
вать длител ьную «нагрузку» кризиса (см.
с. 261). Государственно-монополистиче ­
ский капитализм «испол ьзовал экономи­
ческий рост для приглу ш ен ия классовой
борьбы и расш ир ения преде лов социаль ­
ного
маневриро вания»
(«Коммунист»,
1988, No 2, с. 6). В этих условиях воз­
можности принципиа льного историч еско­
го выбора суж ены .
Богатый материал для обо снова ния
идеи вариативности истории дают поли ­
тические реалии развива ющихся стран.
Историко-филос оф ский еж егод ни к-86 .
философский еж егодник- 8'
Историко-философское издание как пе­
риодич еское —у ж е реальный факт нашей
ж изни, хороший вклад в во ссо зда ние
фонда фило софской культуры, терять ко­
торую мы начали задо лго до «застойных
лет». Конечно, это изд а ни е с пециал ьное .
Историки философии обсуждают внут­
ренние дел а своей науки. Но имен но
по дч еркнутый пр офе ссио нал изм, сол ид ­
ность обоснования и скрупулезность ссы­
лок, щ епетильность в мел оча х, глубина
вла дения материалом се год н я становятся
все бо ле е привл екательными дл я шир о­
кого ч итател я. Ведь читатель у спе л
устать и от дилетантизма, и от мно­
гол етних попыток наси льственно- ус ко-
Совокупность вну тренних и внешних
факторов прида ет социальным системам
этого типа знач ител ьну ю неус тойчивость.
Выбор: капита лизм или социализм - х а ­
рактеризуется здесь особым напряжени­
ем. Диалектика жизни такова, что даже
пр еу спе вающ ие на капитал истическом
пути ра звивающ иес я страны расплачи­
ваются за свой экономический рост ис­
то щением материал ьны х и людс ких ре­
сурсов, политической нестабильностью,
острыми социальными конфликтами.
Большие трудности стоят и перед стра­
нами
социал истиче ской
о риентации.
В большинстве своем экономически край­
не отсталыми, с многоукладным х озяйс т­
вом, «размытой» классовой структур ой,
«ло скутной» и деол огией правящ их сло­
ев. Не пос ледо ватель но ст ь, резкие пово­
роты в политике - зде сь не искл ючение,
а скор ее правило. Вме сте с тем автор
по дч еркивает, что соц иал истиче ск ие пре­
образования глубже и эффективнее осу­
щ ествляются там, где выбор социа ли сти­
ческого пути о пирал ся на шир окое д е ­
мократическое движение в ходе массо­
вых национал ьно-де мократичес ких р ево­
люций (см. с. 302 —303). Провозглашен­
ная же в результате верхушечного пере­
ворота с оциал ист ическа я ориентация со­
дер ж ит те нденц ию к «обратному» выбору
в по л ьзу капита лизма. Большое р азно­
о бразие социаль ных усл овий в развиваю­
щихся странах создает широкую гамму
пу тей общественного развития, выбора
форм, методо в и темпов про гре сс ивных
преобразований.
Выбор историч еского пути д ет ермини­
рован материальными предпосы лками,
но он не ос уществляется автоматически.
Науч ное понимание общественного р аз­
вития, воля и настойчивость народных
масс - его непременные атр ибуты. Выбор
новых пу тей всегд а был нелегким де лом,
говорит автор. Хочется добавить —и от­
ветственным.
В. И. КЕРИМОВ
М., «Наука», 1986, 301 с. Истор пкс-
r. М., «Наука», 1987, 244 с.
ренно «пройти» с ппм всю историю
философии, не щ ад но «популяризируя»
ее.
Во все времена отношения между ис­
торией философии и фил ософией совре­
мен ной были дале ки от идилл ии. Чем
само у вер ен не е чувствовала себ я фило со ­
фия новейшая, чем р е ж е она прибегал а
к д екар товско му сомнению, тем меньш е
нуждалась в действительно самостоятель­
ной, свободной в суждениях и оценках
историко-ф ило софской науке. Синдром
собс твенной непогре шимости у филосо ­
фии новей шей
непр еме нно
включал
стремле ние превратить историю фил осо­
фии в свою служанку.
168


Перестройка в философии, преодоление
вульгаризации и схематизма, упрощен­
ного по нима ния п ол ож ен ий классиков
ма рксизм а-л енинизм а, словом, во звращ е­
ние к диале ктико- матер иалис тич еской
философии во всей ее сложности и вы­
соте ее т ео ретич еской мысли тр ебует
прежде всего и отношения к историко-
философской науке как науке сложней­
шей. А это немы сл имо бе з кач ес твенно­
го прорыва в обл асти теор ии и методо ­
логии историко-философск ого исс лед ова ­
ния.
Что может предложить в этом плане
«Е жегодник» сво ем у читателю? Специ­
альной рубрики «Проблемы те ор ии и ме­
тодологии истор ико-ф ило софской науки»
в нем пока нет. При всей убедительно­
сти и актуал ьности материа лов, вклю­
чающ их т еоретич еские и ме тодол оги че­
ские идеи, все же ощущается недостаток
в фундаментальных статьях, посвящен­
ных только им.
Материалы под рубриками «История
за па д ное вро пей ской философии», «Запад ­
н а я фило соф ия XX века» достаточно
разнообразны. Вряд ли есть необходи­
мость и во змо жнос ть говорить зд е сь о
каждом из них в отдельности. К тому
ж е некоторые из них могу т оценить в
полной мере только у зки е специалис ты .
Но хочется сказать вот о чем. В те не-
давнир времена, когда историко-фило­
софской науке еще однозначно отводи­
лась роль «сл ужанки» при фило софии
современной, она привыкла чувствовать
себя в постоянном долгу перед ней.
У нее сложился своеобразный комплекс
вины, ощущавшийся всякий раз, стоило
ей занять ся узкос пециал ьны ми вопро са­
ми - такими, результаты исследования
ко торых нел ьзя было бы немед ля, прямо
в конце статьи или монографии, приме­
нить на пол ьзу философ ии со временной,
о бещ ая немалый эффект. Ис тория фило­
софии привыкла быть —или х отя бы
постоянно ка за ться —нау кой «приклад­
ной». Мысль о самоце ннос ти историко -
философского исс лед ова ния была еще
более дерзновенной, чем мысль о само­
ценности исслед овани я философ ского .
Она была почти столь ж е чудовищной,
сколь и утверждение о возможности ис­
ку сства для искус ства.
Сегодня мы зн аем, что весьма многое
из того, что сч италось нек ог да «чистым
искусством», ока зал ось искусством поис­
тине народным, ес ли судить по реаль­
ному интер есу , а то, что рекла мир ова­
лось как «искусство народное» , н еи звес т­
но ныне никому, кро ме самого узк ого
круга критиков. И у ж во всяком случ ае
на до признать, что «искусство для ис ­
кусства» все гда было спос об ом поиска
новых выразител ьных ср ед ств, нового
языка, который нередко —пусть и не у
самого его со зда те ля - выводил искус ст ­
во к новым возмож нос тя м.
Пора высказать ся и в защ иту «чистых»
истор ико- фил ософских исследова ний, ко­
торые составляют немалую долю среди
мате риалов «Ежегод ников» . Такими мо­
гут показаться в первую очередь статья
О. Е. Нестер овой об ист орико -фи лософ­
ских предпосылках учения Августина о
соотно шен ии вре мени и вечности, исс ле­
дование Г. П. Григоряна, пос вящ е нное
взгл ядам Л. Ви тгенш тейна и П. Стросо­
на на проблему «чужого сознания», ана­
лиз агональной мод ел и ко смос а у Ге­
раклита, предпринятый А. В. Лебедевым,
как, впрочем, и статьи П. П. Гайденко
о фило соф ск о-тео ретич еских предпосы л­
ка х мех ани ки Галилея и Н. В. Мотро-
шил овой об ор иентациях и само созн ании
лич ности чело века XVII в.
Как это ни покажется парадоксальным,
а публикации такого рода могут дать в
конечном сч е те значитель но больший
эф фект, чем иные се год няш ние «акту­
альные» статьи. Ведь ны не - если смот­
реть на пер естр ойку глаза ми историка
философии - основная (и сложнейшая)
зада ч а со сто ит в смене всего стиля мыш­
ления. Еще классики марксизм а-л ениниз­
ма подчеркивали, что науч итьс я теор е­
тич ескому мышлению нел ь зя иначе, как
изу ч а я историю философ ии.
По той ж е причине мо ж но приветство­
вать и разн ообразие стилей, которое от­
лич ает материалы «Ежегодников» (боль­
ше, впрочем, второго выпуска, чем пер ­
во го). Нар яду со знакомым, ед ва ли не
универсал ьным, выработанным в по сл ед ­
н ие де сятил ет ия «умер енно- акад емич е­
ским» (см., например, статьи М. А. Кис-
се ля, И. Т. Кас авина, Н. С. Юлиной,
В. С. Ма ла хова), зд есь представлен и
«супер-ака демизм », рассчита нный на у з ­
ких специалистов (статьи А. В. Лебеде­
ва, А. Л. Доброхотова). Но особенно хо­
телос ь бы отметить необыч ные стилевые
нахо дки, обещ а ющ ие ин тере с самого ши­
рокого читателя. Это, во-первых, соч ета­
ние эссе с последовательностью в разви­
тии темы, на йденное Т. В. Васильевой
в работе об образе Елены Прекрасной
(«Ежегодник-87»), а во-вторых, редкост­
ная д ля науч ной статьи занима тел ьность
материала А. И. Володина о русско-не­
мецких философских связях 40-70 -х го­
дов XIX в. («Ежегодник-86») , умение ав­
тора подд ер жи вать постоянный напря­
ж енны й ин тер е с читателя, не по ступ аясь
строгостью следо ва ния историко-фило ­
софс ким фактам, то есть ум ен ие «обыг­
рать» и «подать» их.
Перейдя, таким образом, к материала м
другой рубрики, «История отеч ественной
философии», над о та кж е отметить убеди
тельность, но и некотор ую повес тво ва-
тельность статьи В. Г. Хороса о П. И.
Пестеле («Ежегодник-86»), а также свое­
о бразие работы В. С. Горского об особ ен ­
нос тях по нимания истории в памятниках
общественной мысли Кие вской Руси
(«Ежегодник-87»)-этот материал редок,
е сли не у никал ен, подч ер кнутой стро­
гостью стиля.
И все же три статьи по отечественной
философии в двух «Ежегодниках» - это
не допус ти мо мало, если уч ес ть накопив­
шийся долг перед ней. Не будем оцени­
вать со стояние д ел в области истории
169


философской мысли народов СССР. Ска­
жем только, что собственная духовная
кул ьтура д о лж на быть знакома нашим
читателям лучше зарубежной. Пока же
хвастать ту т неч ем. Будем наде яться,
что в последующих «Ежегодниках» будут
продолжаться публикации текстов рус­
ских фило софов конца XIX - начала
XX в. (см. опубликованную в «Ежегод­
ни к е ^ » неизвестную рукопись Вл. Со­
ловьева с коммен тар ием А. В. Гулыги).
Ведь произведения многих из них неиз­
вестны у ж е нескольким поколениям се ­
год няш них фило софов «по профессии».
А что знает тот же дипломированный
философ, раб от ающ ий в вузе , о восточ­
ной философии, даже не древней, а со­
временной? Вообще о внеевр опейской
философской- мысли, мар ксист ской и не ­
марксистской?
Пред мет ос обого ра зговора - разд ел фи­
ло со фск их переводов в «Ежегоднике»,
где с хорошими комментариями опубли­
кованы тексты санкхь я Арады, трактат
Сенеки «О посто янст ве мудреца», р або ­
ты' Ф. Суареса, Дж. Э. Мура, конфуциан­
ский ка тех изи с «Ве ликое уч ение» и
«Учение Платона об истине» М. Хайдег­
гера. Ис кусс твенна я изо л яц ия от миро­
вой философии противоре чит разверты­
ванию самой логики мировой культуры.
И, возможно, переводить следует не
только не пе ре вед енн ое , не только совсем
неи звес тн ое читате лю.
Стоит сказать и о других поисках и
на чина ниях. Это актуал ьные интервью
с д еятел ями культуры, обзоры ист ори ­
ко-фил ософских публикаций за рубежом
и библио граф ия со ветских исследова ний,
отчеты о на уч ных собраниях историков
философии. Интересны материалы типа
по дготовл енного А. М. Руткевичем «Как
с тано вятс я истор ика ми фило софии во
Франции» («Еж егод ник-8 7»). Пос тановка
истор ико-ф ило софского и фило софского
образования за рубежом, общая атмосфе­
ра зарубежных философских аудиторий
должна быть знакома каждому советско­
му и стор ику философии. Ведь судить о
со временной философии только по тек­
стам, не зн ая общественно-пол ити ческ о ­
го и кул ьтурн ого ко нте кста, значит ви­
деть все неполно и односторонне.
Резюмируя сказанное, можно заклю­
чить, что «Ежегодник» как издание со­
ст оялс я и начинает обретать свое собст­
венное лицо. Реда кци онна я коллегия
взялась за нелегкое дело. Пожелаем на­
шим коллегам удачи.
К. Н. ЛЮБУТИН,
А. В. ПЕРЦЕВ (Свердловск)
Если по совестп. Сборник статей. М,, «Художественная литература», 1988, 398 о.
Рецензируемая книга представляет со­
бой сбор ник статей, публиковавшихся
уже в печати. Они, безусловно, неравно­
ценны по уровню и глубине под нима е­
мых вопросов, со зд ава лись эти статьи и
печатал ись неза вис имо друг от друга,
но было бы неверным считать их об ъ ед и ­
нение «под общей крышей» ч исто м ех а ­
ническим. Объеди няющим на чалом д ан ­
ного сборника может служить принцип
«так больше жить нельзя» - с разъясне­
нием в каж д ой конкретной статье того,
что же именно неприемлемо для нас и
как с л едует действовать в ны неш нее,
весьма сл о ж но е время.
В статье Ф. Бурлацкого «Какой социа ­
лизм народу нужен» ставится вопрос о
кр изисе «го сударс твенного» социа лизма,
который « обн ару ж ивае т свою неэфф ек­
тивность в условиях технологической
революции» (с. 75). Автор намеч ае т кон­
туры «б оле е эффективного демо кр атич е­
ского, гуманного социализма» .
В сборнике печатается статья В. Се-
люннна «Истоки», вскрывающая корни
сложившейся в нашей стране админи­
стр ативно- ком андн ой системы «гос удар­
ственного со циал изма». Автор сч итает,
что у военного ком мунизма, который
вовсе не исчез навсегда в 1921 г., но воз­
родился с 1928-1929 гг. в другой форме
и во многом дожил до наших дней, «были
свои корни в отеч ественной истории.
И раньше центральная власть в России
длительные периоды напрямую распоря­
жалась всем, что лежало, стояло, полза­
ло, ход ило , плавало, летало» (с. 28 4).
Благодетельная роль государства, подчи­
няющего себе все и вся, оказывается на
поверку не б ол е е чем мифом. «Потерпе­
ла крах идея, будто можно более или
менее детально расписать сверху про­
порции и приор итеты в ра звитии эк оно­
мики, масш таб ы прои звод ства продук ­
ции, хотя бы и наиважнейшей» (с. 282).
И там ж е да ле е: «При формальной дик­
тату ре плана х о зяй ство разв ива ется все
более анар хи чно, реальный централ изм
в упра вл ен ии осл аб евае т, мы потеряли
контроль над событиями. Сегодня, ска­
ж ем , амер иканская экономика упр авля­
ется более централизованно, чем наша».
Как б л ес тящ е показывает сам В. Селю-
нин, политика военно го коммунизма, вы­
шедшая за пределы общедемократиче­
ских пре образований, ничего прогре ссив­
ного в себе не заключала и состояла
лишь в невида нном р азорен ии про изво­
дительных сил и ра зруш ении правовых
основ го судар ствен ной жизни.
В статье Н. Шме лева «Новые тревоги»
рассматри ваютс я те трудности, которые
стоят на пути радикальной экономич е­
ской реформы, и меры, которые, по м не­
нию автора, д али бы быстрый и знач и­
тельный эфф ек т. Они д иктуются, как
неоднократно отмечал Шмелев, нормами
простого здравого смысла, и, с удя по
170


откликам на его статьи, впо лне назрел и.
Здесь и аренда земли на длительный
срок, и реформа аппарата, и со зд ан ие
акцион ер ных обществ. Статья - это раз­
вер нутая прогр амма те х реформ, кото-
рые у ж е полностью или частично прово­
дятся или начинают провод иться в на­
шей жизни. Автор пытае тся подвести
под свои рассуждения и философскую
базу. Так, он пишет: «Мы должны, мы
об яза ны внедрить во все сферы общ е­
ственной ж и зн и понимание того, что все,
что экономически неэффективно,- без­
нравственно и, на об ор от , что эф фектив­
но —то нравственно. Экономически не­
эффективная обстановка всеобщего де­
фицита являетс я, по моему глубокому
убеждению, основной причиной воров­
ства, взято чничества, махро вого бюро­
кратизма, всякого рода по тае нны х, амо­
ральных льгот, чел овеческой о зл об лен­
ности.
Экономически неэфф ек тивный
затратный мех ани зм пла нирования по­
родил бездумное расхищение наших на­
циональных р есурсо в, б езнравс твен ное
от ношен ие к нашим природным богат­
ствам, а отс утствие платы за зе мл ю и
во ду привело к таким диким по сл ед ­
ствиям, как дегр адация целых районов
страны (например, Аральского ре ги она).
Экономически неэффе ктивное сд ер ж и ва ­
ние трудовой активности и пр едпр иим­
чивости насе ле ния, ура вниловка на про ­
извод стве, д лительная борьба против
всех форм инди видуального и коопер а­
тивного т руда - это, уверен , гл авная при­
чина обо стрения так их социальных проб­
лем, как безделье и цьянство, угрожаю­
щих нашему национальному будущему»
(с. 39 4). На мой взгляд, хотя это зв у ­
чит убедительно, однако, по существу,
ничего не док азывает. Из того, что неко­
торые экономич ески неэффективные фак­
торы порожд ают те или иные нравс твен­
ные пороки, никак не сл е дует, что все
неэффе кти вное - безнравствен но. Кроме
того, пороки, по рожд аемы е некоторыми
факторами, могу т, посл е ус тра не ния
этих факторов и замены и х на нечто,
прямо пр отивопо лож ное и целиком «эф­
фективное», снова вос производиться, но
уже как порождение этих новых и впол­
не рес пектабе льн ых с точки зрен ия
экономической целесообразности и эф­
фективности факторов. Иными сл овами,
для процвета ния экономики о то жд ес тв­
лять эф фективность и нравственность
вовсе не требуется.
Проблемам д емо кратизации на шего об ­
щества посвящ ен а статья А. Гельмана
«Время соб ира ния сил». Автор честно и
прямо отмеч ает, что в «тече ние целых
довольно дл ител ьных периодо в партия,
особ енно ее руковод ящ ие органы, вы­
ступ ала в ро ли силы, пр отивод ейс тву ю­
щей демокр атии» (с. 1 01), и приводит
примеры той самокр итики, с котор ой вы­
сту па ет пар тия и б е з которой рассчиты­
вать на моральный успех в осуществле­
нии перестройки не приходится. Пред­
ставляет ин тер е с р азлич ение А. Гельма­
ном де мокр атизации и л иберал изации:
«Демократизация предусматривает пере­
распр ед ел ени е влас ти, прав, сво бод, сози­
дание ряда неза вис имых с труктур управ­
ления и информации. А либерализа­
ция - это сохранение всех основ админи­
стративной системы, но в смягч енном
варианте» (с. 10 0).
Рассмотр енны е статьи, на мой взгляд,
из ряда на ибол ее иптере сн ых и зна чи­
те льных, одн ако да леко не исчерпывают
всей пред ставл енной в сб орнике пробл е­
матики. Здесь читатель сможет проче сть
и статью Ю. Кар якина о «ж дановской
жидкости», и то, почему, по мнению
А. Нуйкина, не сл е дует повышать цены
на продукты. П еред ним раскроются
«две тайны», о которых пишет Ю. Чер-
ниченко (в стать е с одноименным на­
званием), и проблемы поездок за рубеж
(статья Л. Почивалова «Наши за гра ­
ниц ей ») , и многое другое.
Названа р ец ен зиру ем ая книга «Если по
совести», но могла бы иметь и другое
название - «Гласность».
Н. Н. ШУЛЬГИН


Виктор Степанович Тюхтин
23 июля 1988 г. скоропостижно скончался видный советский фило­
соф, заведующий сектором материалистической диалектики Института
философии АН СССР, доктор философских наук, профессор В. С. Тюх­
тин.
В. С. Тюхтин родился в 1923 г. Со школьной скамьи он ушел
на фронт, после войны поступил на философский факу льтет МГУ.
Там же окончил аспирантуру. После защиты диссертации с 1957 по
1961 г. был сначала ассистентом, а затем старшим преподавателем к а­
федры диалектического материализма Московского физико-технического
института. С 1961 г. он работал в Институте философии АН СССР.
Именно здесь Виктор Степанович сформировался как признанный
специалист в области диалектического материализма, философских про­
блем системного подхода и кибернетики. Его перу принадлежит ряд
основополагающих работ по теории отражения, методологическим про­
блемам системного анализа и распознавания образов.
С 1977 г. В. С. Тюхтин возглавлял сектор материалистической диа­
лектики, принимал активное участие в подготовке четырехтомного труда
«Материалистическая диалектика как общая теория развития», он автор
ряда других публикаций по актуальным проблемам философской науки.
В. С. Тюхтин сплотил вокруг себя коллектив ученых-исследователей,
занятых разработкой перспективных направлений диалектики; он способ­
ствовал установлению международных связей и сотрудничества со мно­
гими философами социалистических стран. Его имя и труды широко
известны не только в нашей стране, но и за рубежом.
В. С. Тюхтин был награжден орденами Отечественной войны,
Трудового Красного Знамени, а также многими медалями.
Виктор Степанович был человеком разносторонних интересов и при­
нимал активное участие в научной и общественно-политической жизни
института. Отзывчивость, душевность, сердечность и доброжелательность
неизменно привлекали к нему широкий круг философов и специалистов
из различных областей науки.
Всех, кто знал Виктора Степановича Тюхтина, поражали его кипу­
чая энергия, целеустремленность, искреннее стремление помочь каждому,
кто обращался к нему. Светлая память о В. С. Тюхтине навсегда
сохранится в наших сердцах.


SUMMARIES
YE. P. VELIKHOV, V. P. ZINCHENKO, V. A. LEKTORSKY. Essay in an Inter­
disciplinary Study of Consciousness
Today consciousness has become the object of studies by social, natural and engi­
neering sciences. It is interesting from the philosophical point of view to establish the
causes of the development of this process. In this context the methodological analysis
of the possible ways of the comprehensive interdisciplinary study of consciousness be­
comes especially topical. Along with the criticism of the methodological approaches to
the solution of this problem the authors make an attempt to open new opportunities of
interdisciplinary studies stemming from the treatment of the structure of consciousness
as the most complex functional organ of the individual and the socium.
Problems of Elaboration of the Concept of Present-Day Socialism
These problems were discussed at the methodological seminar in the Philosophy
and Scientific Socialism Department of the CPSU Central Committee’s Institute of Social
Sciences.
In the main report by F. M. Burlatsky it was pointed out that the construction of
socialism presupposes the realization of its various models which are associated with
essential differences in the character and mechanisms of using property, forms of
socialization, economic management, economic and social structures, the way of life,
the forms and methods of democracy, etc. However, all of them belong to a new socio­
economic formation since they are based on certain common principles. The basic
features of the model of effective, democratic and humanistic socialism are 1) the plan­
ned commercial economy; 2) the multiplicity of types of public property — the eleva­
tion of state property to the level of the property of the whole people, the development
of the cooperative, family, and individual forms of property; 3) the development of
civil society and the subordination of the state to society; 4) the division of the autho­
rity, powers and functions between Party, state and public organizations, the overcoming
of bureaucratism; 5) the development of self-government, the shaping of public opinion
as a factor of the political process, the development of the electiveness and rotation of
cadres, of professionalism; 6) economic competitiveness (socialist competition) and
competitiveness of cultural trends, the bringing up of a socialist personality.
The participants in the discussion considered from these positions such problems
of building socialism as the mechanism of the development and solution of contradic­
tions, the switch-over from economic management predominantly by injunction to the
planned-commercial self-management of the economic system, the affirmation of new
thinking in society, the moulding of a qualitatively new model of socialism (transition
to a qualitatively new state), etc.
In the course of the discussion social scientists polemized on a wide range of
problems.
TS. I. KIN. The beginning of Italian Fascism. Benito Mussolini: socio-psychological
portr ait
The author considers what Mussolini’s fascism was in reality, what were its origin,
theoretical and ideological basis, what sections of the population supported it, what
values were offered by it to the world. After a detailed analysis of Mussolini’s social
and political biography the author dwells on the question which, in her opinion, is of
crucial importance for this century. Nationalism is a very old phenomenon rooted in the
pre-tribal society, in different national mythologies. National mythologies were overcome
by world religions, but were not hellinized. The growth of civilization, the increasing
173


unity of mankind continued the trend hostile to nationalism. But nationalistic ideolo­
gies are tenacious since they are rooted in ancient archetypes of human psychology.
Nationalism has produced a cancer tumour of fascism. A malignant new formation pa­
rasitizes on healthy cells of the human body. But to catalyze the process of the fusion,
of “synthesis”, as Mussolini put it, of socialism and nationalism people of a definite
mentality were needed: people deprived of moral principles, bawlers, narcissists and
fanatics. Benito Mussolini was such* a man in Italy.
A. A. GALKIN. The Fascist Ideological Syndrome: the Genesis of the German Version
Possesing stable generic features, fascism, like any social phenomenon, has nume­
rous national versions. They are conditioned by specific political traditions of the given
national community, by the concrete historical situation and the alignment of confron­
ting political forces.
The author deals with the development of fascist ideology in Germany. He points
out that in studying fascism, German style, some regularities should be revealed the
knowierge of which can help investigate similar phenomena in other countries and in
different time. Analyzing the specific features of mass consciousness the fascist forces
could orient themselves on; the author shows that protofascist sentiments were first
ideologically substantiated in a comprehensive way by right-wing conservative theorists.
He points out that the analysis of the genesis of fascist ideology makes it possible
to understand why, being the quintessence of all the basest and foulest in human na^
ture, this ideology became so infectious, was widespread in some countries with deep-
rooted cultural traditions. The answer can be found only if we consider fascist, speci­
fically nazi, ideology as the expression of a very complex intertwining of the interests
of social forces in the conditions of the acute crisis of the socio-economic system.


INHALT
E. P. WELICHOW, W. P. SINTSCHENKO, W. A. LEKTORSKIJ. Das Be wuBtsein : Ver-
such eines interdisziplinaren Herangehens. PROBLEME DER AUSARBEITUNG DER GE-
GENWARTIGEN SOZIALISMUSKONZEPTION. E. W. PASTERNAK. Zum A nd e nk e n an
Gustav Gustavowitsch Shpet. G. G. SHPET. Das Theater als Kunst. A. A. MITJUSCHIN.
Das Werk G. Shpets und das Problem der Interpretation der Wirklichkeit. Z. I. KIN.
Anfange des italienischen Faschismus: Ein sozialpsychologisches Portrat Benito Mussq-
linis. A. A. GALKIN, Das faschistische Ideensyndrom: Die Urspriinge der deutschen
Abart. W. I. KONONOW. Die «Neue Rechte» in der BRD. Einige Besonderheiten der
E ntwi cklu n g . PHILOSOPHIE Щ AUSLAND; REZENSIONEN; ENGLISCHE KURZFAS-
SUNGEN.
SUMARIO
E. P. VELIJOV, V. P. ZINCHENKO, V. A. LECTORSKI. La conciencia: Ensayo de en-
foque interdisciplinario. PROBLEMAS DE LA ELABORACION DE LA CONCEPCION
PEL SOCIALISMO CONTEMPORANEO. E. V. PASTERNAK. A la m e mo ria de Gustav
Gustavovich Shpet. G. G, SHPET. Teatro сото arte, A. A. MITIUSHIN. Las obras de
G. Shpet у el problema de la interpretacidn de la realidad. TS. I. KIN. El origen del
fascismo italiano: Un retrato social у psicologico de Benito Mussolini. A. A. GALKIN.
Smdrome ideologico fascista: El origen de la variedad germana. V. I. KONONOV. Los
«Nuevos Derechistas» en la Republica Federal Alemana. FlLOSOFIA EN EL EXTRANJE-
RO; CRITICA Y BIBLIOGRAFIA; RESUMEN EN INGLES.
CONTENTS
YE. P. VELIKHOV, V. P. ZINCHENKO. V. A. LEKTORSKY. Essay in an Interdis­
ciplinary Study of Consciousness. PROBLEMS OF ELABORATION OF THE CONCEFf OF
PRESENT-DAY SOCIALISM. YE. V. PASTERNAK. To the Me mory of Gusta v G usta vo ­
vich Shpet. G. G. SHPET. Theatre as Art. A. A. MITYUSHIN. The Work of G. G. Shpet
and the Problem of Interpreting Reality. TS. I. KIN. The Beginning of Italian Fascism.
Benito Mussolini: A Socio-psychological Portrait. A. A. GALKIN. The Fascist Ideolo­
gical Syndrome: The Genesis of German Version. V. I. KONONOV. The “New-Rights”
in Federal Republic of Germany: Some Features of Development. PHILOSOPHY ABROAD;
BOOK REVIEWS; ENGLISH SUMMARIES.
SOMMAIRE
E. P. VELIKHOV, V. P. ZINTCHENKO, V. A. LEKTORSKI. La conscience; Etude d’une
interpretation interdisciplinaire. LES PROBLEMES DE L’ELABORATION D’UNE CON­
CEPTION DU SOCIALISME CONTEMPORAIN. E. V PASTERNAK. A la m em oir e de
Gu st av G u sta vov itch Shpet. G. G. SHPET. Th eatre co mme art. A. A. MITUCHINE. L’oeuvre
de Gustav Shpet et le ргоМёте de Tinterpretation de la realite. TS. I. KIN. L’origine
du fascisme italien: un portrait social et psychologique de Benito Mussolini. A. A. GAL-
KINE. Le syndrome fasciste ideologique: Les sources de la variete allemande. V. I. KO­
NONOV. Les «Nouveaux-droitiers» en R.F.A.: Ouelques particularites du developpement
PIIILOSOPHIE A L’ETRANGER; NOTES CRITIQUES; RESUMES EN ANGLAIS.


Наши авторы
ВЕЛИХОВ
Евгений Павлович
ЗИНЧЕНКО
Влади мир Петро вич
ЛЕКТОРСКИЙ
Влад исл ав
Александрович
МИТЮПШН
Александр
Александрович
КИН
Цец илня Исааковна
ГАЛКИН
Александр Абрамович
КОНОНОВ
Владимир Ильич
ЛОПУХОВ
Борис Рэмович
РУТКЕВИЧ
Алексей Михайлович
-
академик, ви це -пр езид ен т АН СССР
-
чле н-кор респонде нт АПН СССР, доктор псих ол огиче ­
ских наук, заве дующ ий каф едрой Московского института
рад ио техники, электроники и автоматики
-
доктор философски х наук, главны й редактор жур на л а
«Вопросы филос офии»
-
кан дид ат фи лософских наук, старший науч ный с отруд­
ник В сес оюзно го науч но-иссл ед овател ьско го института
киноискусства Госкино СССР
-
член Союза писателей СССР
-
доктор исторических наук, проректор ИОН при ЦК
КПСС
-
кан дида т философских наук, науч ный сотрудник Ин­
ститута философии АН СССР
-
доктор ист орич еских наук, ве дущий научный с отрудник
Института все общей истории АН СССР
-
кандидат философских наук, старший научный сотруд­
ник Института ф илос оф ии АН СССР
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
В. А. Лекторский (главный редактор), Г. С. Арефьева, А. И. Володин, П. П. Гайден­
ко, Б. Т. Григорьян, В. П. Зинченко, А. Ф. Зотов, В. Ж. Келле, Л. Н. Митрохин,
Н. Н. Моисеев, Н. В . Мотрошилова, В. И. Мудрагей (заместитель главного р ед акто­
ра), Т. И. Ойзерман, В. А. Смирнов, В. С. Степин, В. С. Швырев, А. А. Яковлев (от­
ветственный секретарь).
Технический редакт ор 3. П
. Кузнецова
Адрес редакции: 121002, Москва, Г-2, Смоленский бульвар, 20.
Телефон 201-56-86.
Сдано в набор 30.09.88.
Под пис ано к печати 04.11.88.
Формат 70хЮ871в.
Высокая печать.
Уел. печ. л. 15,4.
Уел. кр.-о тт. 15,75.
Учетно-изд. л. 17,31.
Тираж 26 000 экз.
Заказ No 2091.
2-я типограф ия изда те ль ст ва «Н аука», 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6.


Цена 80 коп.
Индекс 70156
ВЫШЛИ В СВЕТ КНИГИ:
Атеизм и религия. Вопросы и ответы. 1987.— М.:
Политиздат, 1988.—
256 с.— 40 к.
Климович Л . И . Книга о коране, его проис­
хождении и мифологии.— 2-е изд., доп.— М.: Полит­
издат, 1988.— 286 с. —
1р.
Социализм и прогресс человечества. Глобальные
проблемы цивилизации.— М.: Политиздат, 1988.—
448 с.—
1р.90 к.
Свенцицкая И. С. Раннее христианство:
страницы истории.— М .:
Политиздат,
1988. —
535 с.—
(Б-ка атеист, лит.) .—
1р.50 к.
Удальцова 3. В. Византийская культура.—
М.: Наука, 1988. - -
289 с., ил.—
(И з истории мировой
культуры).—
1р. 10к.
Чепуреико А. Ю. Идейная борьба вокруг
«Капитала» сегодня.— М.: Политиздат, 1988.—
259 с.— 80 к.
Шахиович МИ.Библиявсовременнойборь­
бе идей.— Л .: Лениздат, 1988.— 240 с.— 55 к.
Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник
статей,— М.: Наука, 1988.— 331 с.—
1р.50 к.
Издания по вопросам философии и атеизма можно приоб­
рести в магазинах, распространяющих общественно-полити­
ческую литературу.
ВГО «Союзкнига»
В
о
п
р
о
с
ы
ф
и
л
о
с
о
ф
и
и
,
1
9
8
8
,
No
1
1
,
1
—
1
7
6
.