Author: Холендро Дм.  

Tags: рассказы   история крыма   военно-историческая литература  

Year: 1945

Similar

Прорыв 'Голубой линии'. Новороссийско-Таманская стратегическая наступательная операция 10 сентября - 9 октября 1943 года. Десант в Крым

Крым в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник документов и материалов

Боевые подруги мои

Рядом с солдатом

Text
                    BSf
Д м ХОЛЕНДРО
3 ЗАПИСОК
ВОЕННОГО
>DFCfIOH AFHTA
ИЗДАТЕЛЬСТВО
.КРАСНЫЙ КРЫМ


Дм. Холендро
В КРЫМУ
(Из записок военного корреспондента)
а
ИЗДАТЕЛЬСТВО „КРАСНЫЙ КРЫМ“
1945


Обложка и рисунки художника 3. АВАГИМОВА.
Адрес редакции: Симферополь, ул. Карла Маркса, 6.


Десант в Крым— так приказал Сталин.
На таманском берегу в темную, холодную ночь на
1 ноября 1943 года заговорила артиллерия. Корабли с
войсками гвардии генерал-лейтенанта Мельника ф орсиро­
вали пролив...
В день 26 годовщины Октября—радостное сообщение Со­
ветского информбюро:
„На-днях войска Северо-Кавказского фронта во взаимо­
действии с Черноморским флотом и А зовской военной
флотилией провели успешную десантную операцию с вы­
садкой войск на восточном берегу Керченского полуострова
в районах северо-восточнее и южнее города Керчь. Северо-
восточнее города Керчь наши войска, сломив сопротивле­
ние противника, овладели сильно укрепленными опорными
пунктами Оссовина, Маяк, Жуковка, Опасная, Крепость
Еникале, Баксы, Капканы, создав в этом районе плацдарм
шириною по фронту 10 километров и в глубину 6 кило­
метров". ..
Здравствуй, Крым!
I


ч
I
\


Я вижу родной Севастополь
Это строчка из песни...
Среди прибрежных холмов, изъеденных ветром, я торо­
пливо шел на позицию батареи старшего лейтенанта Иса-
юка. Ветер нес с моря соленые запахи и пронизывающий
х олод волн, которые глухо бились о берег Тамани.
Волны были тяжелые, как свинец. Снежно-белые ба­
рашки, взбитые ветром, беспомощ но трепетали на их греб­
нях. Таким я увидел море ранним утром 1 ноября 1943
года, после ночи, начавшей страницу борьбы за освобо­
ждение Крыма.
Если бы волны могли рассказать, что делается на том
берегу, который узкой полоской чернел за проливом!
Крымский берег то казался зыбким и исчезал в тумане,
то вдруг солнечные пятна падали на него сквозь облака
и вырывали песчаную кромку и белые домики рыбачьего
поселка Эльтиген. Он был у ж е занят десантниками.
С тяжелыми ударами волн сливались раскаты грома. Это
артиллерийские батареи, поддерживающие десант, били
через пролив.
Вдруг выстрелы прозвучали рядом. Длинные, как х о ­
боты, черные стволы орудий поднимались над глыбами
валунов. Артиллеристы х оро ш о укрыли свои пушки. Ору­
дия вздрагивали, стволы их, откатываясь, выбрасывали
снаряды. За нами взвивались и таяли дршки, жарким вет­
ром обдавало лицо, и привкус гари держался над батареей.
Блиндаж Исаюка был вырыт в кургане.
Много ночей командир готовился к залпам, а всю прош­
лую ночь батарея поддерживала высадку. Командир не
спал, на моложавое его лицо легли заметные черты уста­
лости, морская фуражка была сдвинута на затылок.
Исаюк рассказал, что его орудия уничтожили немецкую
батарею и тяжелый танк.
—
Да, да!—оживился он.— Один танк... Мы у ж е держим
(^вязь с Крымом, с батальоном Клинковского. У нас там на­
дежный корректировщик. Он жив, рация работает.
7


Позднее на Керченском полуострове я встретился с этим
корректировщиком—старшиной 1 статьи Виктором Ткаченко.
Тогда, при посадке, прыгая в воду, на которой метались
лучи немецких прожекторов, он снял бушлат и остался в
о дной тельняшке. В бушлат он завернул свою рацию, чтобы
не замочить, и пробрался к берёгу под пулями, в дикой пля­
ске осколков, бережно прижимая рацию к груди, как ребенка.
Рация работала... Батарея вела огонь. Исаюк вышел из
блиндажа, чтобы хоть немного подышать морским ветром.
Он снял фуражку. .Как я устал,—говорили его глаза,—но
если бы вы знали, сколько я могу еще не спать, у меня и
мысли нет о том, чтобы лечь отдохнуть".
В эти минуты к нам и донеслись сквозь гул моря и ка­
нонады заветные строчки песни:
„Я вижу родной Севастополь,
На рейде стоят корабли..."
Пел рослый моряк с баяном в руках, присев у орудия на
край окопа. Баян звучал задумчиво и чисто, и песне было
тесно в его мехах, как в груди было тесно тоске по лю­
бимому городу. Высоко над нами плыли облака. Унесите
эту песню к Севастополю, скажите ему: мы идем!
...Я вспомнил невысокого человека средних лет в ват­
нике, распахнутом ветром,— майора Клинковского, коман­
дира батальона десантников. Ночью он стоял на причале.
Бойцы батальона были уже в мотоботах, которые пока­
чивались на в о де , у причала. Прилаживали автоматы на
груди. Разговаривали вполголоса, просили подвинуться.
Первый раз эти бойцы шли в десант. Каждый знал, что от
него потребуется подвиг. И в обычном, негромком го­
ворке этих простых людей чувствовалась их большая сила,
их уверенность в себе.
Крепили пушки на мотоботах.
Как ждал этой ночи майор Клинковский! Почти два года
назад он оборонял от немцев Севастополь. Тогда он защи­
щал последний клочок свободной земли в Крыму. Теперь
он шел в Крым, чтобы освободить от немцев первый кло­
чок земли и с него пробиться к городу-герою.
—
Ну, во т , —сказал Клинковский, прощаясь.— Пожелайте
удачи. Чтобы в Севастополе встретиться. Обязательно! И
чарку выпить по этому поводу...
Над причалом раздавались приглушенные свистки и ко­
манды морских начальников. Клинковский прыгнул в м о то­
бот. Боец подал майору каску. Какой-то моряк говорил в
темноте:
8


—
У меня, хлопцы, все будет в полном порядке. Вроде,
как в танковых частях. На этом б оте, как-нибудь, иду в
деса нт третий раз. Он у меня везучий. На „Малую землю"
ходил, а потом через Цемесскую бухту в самый Новорос­
сийск...
—
Стариков, Стариков, смотри, не сглазь! — крикнули
из темноты.
Моряк не успел ответить. А может быть, ответ пото­
нул в шуме моторов, которые вспенили винтами воду.
. . . Теперь десантный батальон майора Клинковского драл-^
ся в Крыму, на кромке берега у Эльтигена. С ним и дер­
жал связь командир батареи старший лейтенант Исаюк.
Восемьсот метров земли было за спиной батальона до
моря.
Бойцы Клинковского отразили четыре немецких контр­
атаки. Клинковский часто рассказывал б ойцам, как дрались
севастопольцы. Он показал эт о , когда немцы пошли на
батальон в пятый раз.
Немецкие танки прорвались на позицию десантников.
Танки наваливались на окопы, утюжили их, проходили над
головами бойцов, и комья обожж енной земли сыпались
из-под гусениц. Но бойцы поднимались, бросали под танки
гранаты и не подпускали к себ е немецкую пехоту, крича
ей, ползучей, серозеленой:
—
Гады, идите, гады!
Вновь рвались гранаты, и руки бойцов обшаривали по­
яса и дно траншей—нет ли еще гранат.
Кончились гранаты. Пролив за спиной—темные волны до
самой Тамани.
—
Тамань! Тамань! Я — Клинковский. Прошу огня!—не
умолкает рация, словно бьется в ней живой голос!
Первый день боя. А кажется, что он идет уж е давно,
давно. Второй день, третий...
Немецкие танки „утюжат" позиции батальона Клинков­
ского.
—
Тамань! Тамань!—зо в ет рация. —-Я—Клинковский. Про­
шу огня. По квадрату 139. Огня!.. 139.
Почему вдруг бледным стал Исаюк? Рация зовет: „Я —
Клинковский".
Квадрат 139. Это огонь на себя. Не будет встречи в
Севастополе... И медлить нельзя. Едва-едва понизились
жерла орудий. Сейчас они вздрогнут, прокатится гром,
снаряды ударят по тем метрам земли, где остался с гор­
сткой бойцов герой Клинковский.
9


Немцы отрезали батальон. Соседи не могли пробиться к
нему на помощь. Они держали свои участки.
А в ушах звучит песня:
„Я вижу родной Севастополь,
На рейде стоят корабли..."
Орудия ударили. Показалось, что на этот раз удар был,
как назло, сильнее, чем всегда. Все услышали гул разры­
вов—это снаряды разорвались ближе, на берегу, у самого
моря.
Немцы контратаковали десантников. Они х отел и во что
бы то ни стало взять назад прибрежную кромку, сбросить
десантников в море. Но гремели орудия: „Не взять! Не
сбросить!"
На помощь десантникам летели штурмовики...
Корабли возвращались к причалам Тамани. Моряки на­
п еребой рассказывали, как высаживался десант. Хвалили
ночные бомбардировщики—неуловимые, добродушно-вор­
чливые самолеты, хрупкие, но бесстрашные. Они снижались
к немецким прожекторам, сбрасывали на них бомбы и, по­
тушив, исчезали вэ мраке.
Пришел мотобот Старикова. Теперь можно было разгля­
деть лицо неунывающего морячка со вздернутым носом,
да ж е в ноябре облепленным веснушками. Стариков удачно
высадил десант третий раз и, хотя промок и продрог, не
уходил с причала, отвечая на вопросы.
Некоторых кораблей не было. Одни подорвались на ми­
нах, другие затонули, поврежденные немцами. Не пришел
к пирсу Тамани баркас старшины Мяздрикова.
Где он? Он лежал у берега Эльтигена, подняв над водой
разбитый в щепы нос. А матросы во главе с Мяздрико-
вым сражались на б ерегу. Это Мяздриков крикнул, когда
увидел, что немцы бросили в контратаку свою портовую
'кома нду:
—
Братишки! Шваль с немецких корыт идет на нас.
Встретим, как полагается!
И встретили.
.'.N
Разве могли немцы сбросить таких назад? Нет. Не могли.
Волны рассказывали, как дрались десантники. Волны
рассказывали. К берегу Тамани прибило тело связного
офицера. В его документах нашли донесение: „Плацдарм
захватили и прочно удерживаем. Ждем пополнения".
ю


Ночью новые корабли с новыми отрядами пошли в Крым.
Молчала рация в батальоне Клинковского, но работали
другие рации. Они сообщали:
—
Пятнадцатая контратака отбита. Спа сиб о артиллери­
стам за помощь. Взяты две сопки на левом фланге.
—
Кто взял?
—
Майор Клинковский!
Так узнали, что он был жив. Я представил е г о —ж и­
вого, закопченного, но с веселыми огоньками в глазах,
ведущего в атаку своих бойцов—майора Клинковского,
Героя Советского Союза...
...Восемьсот метров, тысяча двести шагов было за спи­
ной батальона—могучая опора для людей, готовых уме­
реть за каждый шаг. Выше к небу подняли свои жерла
орудия батареи Исаюка. Немцы не прошли—десант про­
двигался.
—
А ну, где баянист, пусть сыграет заветную песню!
„Я вижу родной Севастополь,
На рейде стоят корабли... "


Галинка
Сейчас хотелось бы, чтобы
ее портрет висел на стене
красивого зала, чтобы люди
подходили к нему и внима­
тельно вглядывались в милые
черты девичьего лида, в за­
думчивые глаза, затаившие
горячую мечту о большой
жизни.
Какую подпись сделать под
портретом Героя Советского
Союза главстаршины Галины
Петровой — нежной девушки
в черном морском берете, кра­
сиво уложенном на простой
прическе, в аккуратной гим­
настерке с погонами?
Ее нет, Галинки. И под пор­
третом можно написать: „Эта
девушка погибла за счастье
Крыма".
Она высадилась на крымский бер ег с одним из первых
десантных отрядов. Она была одета в морской бушлат,
и в последние минуты перед тем, как тендер унес д е ­
сантников, она проверяла, все ли на месте в ее санитар­
ной сумке, перекинуто^ через плечо.
Кто знает, о чем думала она тогда. Быть может, вспо­
минала родной Николаев. Быть может, думала и о том,
что уже не сбыться мечтам. Она шла в десант, навстречу
смерти. Шла в десант добровольно.
Галинка присела на кончик скамьи на носу тендера ,
вздохнула и улыбнулась, словно хотела сказать: „Ну, у
меня все готово". Кто-то заметил:
—
Ты бы, Галя, поближе к корме.
—
Ничего.
12


Уже в том, что она шла в десант, был подвиг. И о чем бы
она ни думала в ту ночь, все мысли ее были обращены к
тебе, Родина.
О Галинке в печати было сказано мало. Утром 4 ноября
из разбитого Эльтигена в Тамань вернулся фотокорреспон­
дент Николай Ксенофонтов. Он привез снимок Галинки—
автомат на груди, застенчивая улыбка на ее лице.
В газете были напечатаны э то т снимок и короткая з а­
метка под простым, но самым верным заголовком: „Дочь
Родины*.
. . . Галинка высадилась в самый разгар боя на крымский
берег. Неистовые и беспощадные лучи немецких прожек­
торов, как и других, ослепляли девуш ку. Как и другие,
она прижималась к земле, обдаваемой брызгами с моря и
вздрагивающей, стонущей под ударами снарядов и градом
осколков. Беспрерывно свистели пули над головой.
Снопы прожекторных лучей и мерцающие ракеты о св е­
щали путы колючей проволоки. Наши снаряды тушили
прожекторы, но сейчас же вспыхивали другие и разре­
зали мрак.
И вдруг среди колючих пут немецкого проволочного за­
бора раздался взрыв, и к небу, к гаснущим звездам ра­
кет, взвился столб дыма.
—
Мины1—крикнул кто-то .
Итти нельзя.
Л как ждать, как медлить в тридцати метрах от б е­
рега?
Настала секунда, когда люди на войне подчиняются воле
бесстрашия. Ее должен проявить хотя бы один человек,
и этим человеком оказалась Галинка.
Она не была храбрее всех, приросших сейчас к зем ле,—
моряков, которые ходили на штурм Новороссийска, и пе­
хотинцев, не раз коловших штыками немцев. У Галинки
просто мелькнула мысль: подняться и бежать вперед,
тогда другим не буду т казаться опасными огонь и мины
среди колючих пут.
И Галинка встала, кинулась вперед. В нескольких м ес­
тах провслока была разбросана разрывами наших снарядов
н корчилась, обвивая столбы. Галинка добежала до про­
волоки, не оборачиваясь. В проходе она ударила ногой о
землю и первый раз оглянулась и крикнула:
—
Товарищи, сюда! Мин нет!
Поднялся моряк, тяжело дыша:
\
13


—
Ребятки, вперед!
Грянула цепь:
—
Даешь!
Прожектор осветил Галинку. Луч застыл. Но она у ж е
ничего не боялась. Остановить бы ее— ведь мины были
вокруг.
Но ничто сейчас не останавливало бойцов.
Бежала с ними и Галинка. И здесь смерть миновала ее.
.. . Главстаршина Галина Петрова была санитаркой. В ту
ж е ночь в разных местах ее видели то выносившей бой­
цов в укрытия, то заботливо бинтующей их раны.
Она находила ласковые слова, которые м ож ет найти
лишь Девушка. Она склонялась к раненым, одной теплотой
своего дыхания возвращая им жизнь. Неужели это она,
хрупкая девушка с тонкими бровями, изогнутыми, как
крылья ласточки, первой бросилась туда, где было мин­
ное поле, где в дисках мин притаилась смерть?..
...Шли тяжелые боевые дни. Что было дальше с Галин-
кой? Я не мог узнать об этом до тех пор, пока не встре­
тил на Керченском полуострове артиллерийского коррек­
тировщика Ткаченко. Он рассказал:
—
Дни и ночи работала Галя, —она была единственной
санитаркой в батальоне. От бессонницы глаза е е воспали­
лись... Первый раз, наверное, прилегла она отдохнуть, и—
такой случай! Осколком снаряда она была ранена. Тя­
жело. Отнесли мы ее в медсанбат, а оттуда она уже не
вернулась.
В последний миг, пока еще жизнь теплилась в ней, она
оглядела товарищей и прошептала:
—
Я все сделала, что могла...
Из Москвы славной николаевской девуш ке прислали о р­
ден Ленина и „Золотую Звезду". А ее уже не было. Под
маленьким холмиком в Эльтигене покоится наша Галинка...
...Я знаю: у портрета Героя Советского Союза главстар­
шины Галины Петровой будут задерживаться подолгу. Бу­
дут подводить к нему девочек и говорить им:
—
Мечтайте вырасти такими, как она.


Бойцы капитана Мирошника
В покосившихся домиках Тамани разместился госпиталь,.
Сюда привозили раненых с Керченского полуострова.
Дорога к причалам перебегала через железнодорожный
путь под отвесную стену скалы. Первого ноября весь день,
иа дороге^ стояли машины с красными крестами на дверцах.
Ждали раненых. Но только две машины за день ушли к
госпиталю. С легкими ранениями возвращаться из Крыма
никто не хотел.
Над домиками беспрерывно гудели моторы штурмо­
виков. Как птицы, падая с крыла на крыло, они проно­
сились инд Таманью, возвращаясь к аэродромам. В обла­
ках курсом на Крым шли новые эскадрильи.
Л в комнатах домиков было тихо. Раненые рассказывали
о том, что успели увидеть на крымском берегу.
Никто не говорил о себе. И капитан, который лежал
па носилках, в полумраке, у самой стенки, сказал-мне:
Да что о себе... Вот если хотите/ о некоторых бой­
цах я вам расскажу. Даж е непременно нужно о них
написать.
Я узнал его фамилию: капитан Мирошник. У него было
мужественное лицо украинца с высоким лбом и хмурыми
бровями. Видно, сильное сердце капитана перебороло уж е
тяжелую рану на руке, плотно обвязанной окровавлен­
ными бинтами.
II этом тесном таманском домике я записал рассказ ка­
питана Мирошника о ег о бойцах...
Они высадились в Эльтиген. Тяжело достался первый
клочок земли, опутанный колючей проволокой, изрытый
|рлншеями, м еж ду которыми разбросаны горбы дзотов с
амбразурами, глядящими в море.
11аконец, немецкие дзоты на берегу опустели. Их гар­
низоны бежали или были истреблены. Бойцы окопались и
тилли немецкие траншеи, выбросив из них трупы в гря з­
но зеленых френчах.
Пойцы знали, что немцы пойдут в контратаку. И каждый
до рассвета приготовился встретить врага. Рассвет насту­
пил незаметно. Розовая кромка окаймила небо над морем.
15


—
Если пойдут, то пускай идут скорее,—говорил сер- 1
жант Гасанов, горячий гор ец. —Ничего хуж е нет, чем
ждать.
—
Не торопись,—ответил кто -то .— На войне говорят: I
'всегда успеешь туда, где стреляют...
Но немцы не заставили ждать долго. Они пошли. Впе­
реди медленно ползли ганки, низкобрюхие, как железные
пауки. Они шли, стреляя на-ходу.
Гасанов не стерпел. Он пополз навстречу танкам с лов­
костью охотника за опасным зверем, сжимая в руке гра­
нату.
Удачный бросок: граната разорвалась под гусеницей го­
ловного танка. Он, громыхая, отвернул в сторону и за­
мер. Но башня его повернулась к Гасанову, и в темной
щели брони вспыхнули злобные огоньки. Две пули обо ж­
гли плечо Гасанова. Он да ж е не вскрикнул, не пополз
назад, а с яростной злобой стиснул зубы и начал караб- |
каться на бугор—навстречу второму танку. Все следили
за ним, поднимаясь над окопами выше и выше, чтобы
видеть героя.
Бронебойщики открыли огонь по танкам. Бой закипал.
Гасанов впивался руками в землю. Не было сил ползти
дальше. Сержант выждал, когда танк поровнялся с ним,
тог да он метнул гранату. Танк остановился, задымил.
...Бойцов уж е не было в окопах. Их поднял подвиг Га­
санова, их подняла команда. Они пошли на врага, и завя­
зался рукопашный бой, а немецкие танки и артиллерия
оказались бессильными. Если они стреляли, то поражали
и своих солдат.
.. . Сержант Цховреба ворвался в немецкий окоп. Он
сразил тре х немцев из автомата, четвертый вырос перед
ним неожиданно, когда в диске автомата не осталось ни
одного патрона. Цховреба ударил гитлеровца лопаткой, и
тот рухнул замертво.
.. .Разные характеры у людей—по-разному они дрались.
Красноармеец Немериченко — осанистый, неторопливый
украинец из числа тех, которые прежде, чем ответить на
вопрос, почешут подбородок и подумают. К таким с дове­
рием привязываются молодые бойцы. На этот раз еще на
боте к Немериченко подсел молодой боец Черноглазое.
—
Операция предстоит сурьезная,—вслух рассуждал
Немериченко. — А корабель-то не дю же большой для такого
дела... Море беспокойное.
16


—
Насчет кораблей рассуждать, надо ж е иметь об этом
представление!—вмешался моряк.— С этих кораблей в д е­
сант высаживаться лучше нет.
Ну-иу,—сказал Немериченко.
Что ну-ну! Это же мотоботы, которые в Новороссий­
ске прошли проверку!
—
Так это я и говорю, ясное дело,—согласился добро­
душно Немериченко и подумал, что действительно без
проверки на таких кораблях в десант бы не послали.—
Корабль маленький—цель неприметная. Оно и лучш е...
Имеете с Черноглазовым он высадился на берег и п о­
бежал к дому. Там суетились немцы. Кто-то, ругаясь, пы­
тался зажечь свет. Бесполезно чиркала зажигалка. Неме­
риченко бросил в окно гранату и сказал Черноглазову:
Еще одну подай-ка там .
Черноглазое протянул гранату.
—
Запал вставил?
Черноглазом кивнул головой. Из окна по тьме хлы ст­
нули нули. И домике глухо простучал немецкий автомат.
Но Немериченко расчетливо пригнулся и бросил в окно
вторую граниту.
Iолько один немец выскочил на порог и тут ж е упал,
словно спотыкнулся: Черноглазое срезал его короткой
очередью.
Автомат-то поставь на одиночную, патроны надо
<и печь, наставительно сказал Немериченко...
Вскоре бойцы сидели на дне глубокой немецкой траншеи.
Эх, табачок-то совсем отсырел!
Кто просмотрел, у того и отсырел,— пошутил Неме­
риченко.—Я гадаю, что курец ты плохой, если у тебя в
дг(анте для табаку не нашлось сухого места.
Он вынул из вещевого мешка тугой кисет, завернутый
м нлащпалатку, свернул „козью ножку" и задымил.
V кого тоска настоящая, угощайся.
К кисету потянулся добрый десяток рук...
Не успели бойцы докурить,—кто -то сообщил: „Танки!"
Быстрее,—крикнул Немериченко. — Вон в том блин-
НИЖС зажигалки немецкие... Пошукай!
„ Нжигалками" он называл немецкие .термитные гранаты,
похожие па большие лимоны. Черноглазов принес две
„ шжигалки". Немериченко взял их, уложил возле себя
поудобнее и стал ждать.
Один танк подошел совсем близко. Немериченко швыр­
нул гранату под его гусеницы и крикнул:
17


—
А теперь зажигалку!
Тяжелый „лимон“ цокнулся о броню, рассыпав по не
веселые синие огоньки, будт о танк облили горящим спир
том. Скоро танк превратился в факел...
В пекле боя от сопки к сопке кочевали со своими длин
ными ружьями бронебойщики, все чуть грузноватые i
чем-то неуловимым похож ие друг на друга. Один из ни:
обладал чудесной фамилией—Счастливый.
Немцы бросили на десантников три тяжелых танка. Ка
залось, бронебойщики не смогут бороться с ними. Н(
Счастливый меткими пулями заклинил башни всем треп
танкам, и они не в силах были повернуть своих башен hi
вправо, ни влево.
—
Мать честная!—не выдержал кто-то .—Да ведь верно
что ты счастливый!
—
Это не он,—ответил другой боец, —а мы, пожалуй
счастливые, что он с нами оказался!
Люди дрались по-разному. В одной цепи они дополнял!
друг друга орлиной отвагой и неторопливым расчетом.
—
И все—большие мастера бить немцев,—закончил ка
питан Мирошник рассказ о своих бойцах.
Была поздняя ночь в Тамани, когда я вышел из домика
где лежал капитан Мирошник. Вскоре я нашел его имя :
Указе Президиума Верховного Совета СССР о присвоени
звания Героя Советского Союза за форсирование К ерчеЕ
ского пролива.
—
Как ж е это так,— подумал я ,—почему ни слова н
сказал он тогда о себе?
1
А надо ли? Ведь он был в том бою командиром, он р;
ководил десантниками, о которых рассказывал.


Высота Тарасенко
В октябре 1944 года на горе
Митридат в Керчи открылся
памятник героям-десантникам
Отдельной Приморской Ар­
мии и Азовской военной фло­
тилии. Издали с моря виден
огромный обелиск, увенчан­
ный орденом Славы и над­
писью, высеченной на камне:
„бессмертным героям—Совет­
ский Родина".
Стоит этот памятник на
древней горе, как маяк сво­
бодного Крыма.
Сюда, на Митридат, после
жестокой борьбы пробились
десантники из Эльтигена во
главе со своим талантливым
командиром, Героем Совет-
«кого Союза, полковником Гладковым. 36 дней с небы­
валой стойкостью эльтигенцы сражались на огненном клоч-
ю- земли. Они приковали к себ е внимание и отчаянные
усилия немцев.
I ероизму десантников Эльтигена были во многом обязаны
I моим успехом отряды, ударившие по немцам севернее
Керчи.
< юли ночью 3 ноября высадились гвардейские полки.
Мс<интные отряды раздробили немецкую оборону и сом-
|<мулись, освободив поселки Глейку, Маяк, Жуковку и ры-
. ....... ...
пристань Опасную.
м получил разрешение переправиться на Керченский по-
луос Iров.
Наш „У—2 “ поднялся в воздух с импровизированной
п кицадки близ таманской станицы. Еот исчезли с глаз ее
белые домики, беспорядочно разбросанные среди поля. По­
катились снежно-пенные буруны лиманов.
19


Мы пролетели над тяжелыми батареями, стреляющим1
чере з пролив. Под крыльями самолета проплыла коса Чушка
которая с воздуха похожа на огромное дерево, упавшее
в море. Отростки ее протянулись в море, как ветви, и их
захлестывает прибой. Коса Чушка была трамплином для
десантных отрядов, множество причалов прилепилось
к ней.
Где мы сядем в Крыму? Летчик смотрит по сторонам.
Ветер, ледяной, хлесткий, затрудняет дыхание. Мотор „У—2"
выбивается из сил. Крымский берег наплывает на нас.
\
Самолет послушно теряет скорость. Мы идем на по­
садку. Кажется, что „У—2 “, простуженно кашляя, падает
в воду. У самого берега он касается колесами земли и
торопливо бежит по ней.
Нас встречает дежурный по „аэродрому", низенький лей­
тенант в меховой куртке. Встречает довольно странным
образом. На руке лейтенанта—спасательный круг. С вобод­
ной рукою он машет в сторону моря и кричит что-то та­
кое, чего нельзя разобрать из-за шума мотора. Летчик не
глушит мотора: „аэродром" виден немцам и обстреливается
их артиллерией.
Дежурный занимает мое место в кабине. „У—2 “ сразу
делает резкий поворот и затем летит над морем, низко при­
жавшись к волнам.
Только тогда мы увидели на со седней высотке факел:
горел истребитель, сбитый „Мессершмиттом*. Может быть,
э тот истребитель баражировал над проливом, прикрывая
переправу и наш „У—2 “. Теперь мирная машина везла спа­
сательный круг летчику, который прыгнул с парашютом
в воду и черной точкой покачивался на волнах.
Летчика-истребителя спасли.
Трудную и необычную жизнь вели десантники на клочке
земли, ласково прозванном впоследствии „крымским пя­
тачком". В пехотных цепях стояли тяжелые пушки. Когда
море бушевало, суда „малого флота" не могли пробиться
через пролив, чтобы доставить десантникам продоволь­
ствие и боеприпасы. Тогда, надрываясь и не страшась
опасности, работали „У—2".
Они садились у самой воды, касаясь колесами ж елтой
кромки песка и прячась за высотой. С другой стороны ее
был первый причал на Керченском полуострове.
Какую же огромную роль играла эта высота, захвачен­
ная десантниками в ночь высадки и закрывшая море от
глаз врага! Крутая, темная, с камнями, вросшими в землю,
'20


п о и I они над морем. Волны ли с беш еной силой забро-
( или камни на склоны ее, или скатились они с вершины?
У ной высоты не было имени.
Над е е вершиной вспыхнул красный флажок, установлен­
ный гвардии рядовым Павлом Евдокимовичем Тарасенко.
Я встретился с ним на Керченском полуострове. У Та­
расенко, кубанского юноши, худощ авое длинное лицо,
большие глаза. Он молчалив,' потому что очень скромен.
Но нам пришлось провести длинную осенню ю ночь в блин-
ааже. И мы разговорились. Герой Советского Союза гвар­
дии рядовой Тарасенко рассказал о себе.
Он сражался под Курском, был радистом на батарее.
И бою его рацию разбило. Но связь не перестала рабо-
|игь. Г; диет Тарасенко под ураганным огнем относил све­
дения на батарею сам.
Немцев отбросили. Но радиста нашли на поле боя с
окровавленной ногой.
Ии комиссии, после лечения в госпитале, ему сказали:
Не годен!
< палкой в руке двадцатидвухлетний Паша Тарасенко
показался на улицах родной Кореновской. Вначале он не
тв о ри л никому, что вернулся совсем. Он твердо решил—
| noun быть на фронте.
Какой ж е ты солдат, Паша! Хромый-то,— вздыхала
ма Iо.
11о не улерживала. Она проводила на фронт мужа. Сын
додж ей быть там же, когда вся Родина в бою.
< большими трудностями, после многих заявлений, Павла
попе лили в нестроевую часть. Под Таганрогом он встретил
н'мликон. Ему стало не по себе от того, что он в обозе,
и не ми переднем крае. Солдаты говорят: на фронте раны
• ими сшивают. Павел уже не хромал. Сутуловатый, коре­
ши tw<! капитан взял его бронебойщиком.
По уж как не повезет, так не повезет. Снова ранило,—
. . ........ .
Пинел, виновато улыбаясь, и кинул потухшую па-
нн|ц|ску и уголок блиндажа.
I in привезли в госпиталь с осколком в руке. И вновь,
и...... . раньше, у него была одна мысль: скорее на фронт.
.............
дпипло ем у покоя?
Немцы Он ненавидел их все больше и больше.
I ниркии рядовой Павел Тарасенко еще успел участво-
HIIU. и боях за очищение от врага Тамани. И вот он стоит
перед inям батальоном, скромный и бессмертный советский
♦•inn | | сердце бьется сильно в волнении.
21


Павел взял в руку флажок—трепетный лоскут кумача
на тонком древке. Волнение было заметно на лицах все)
гвардейцев, сосредоточенно глядящих на товарища. E mj
доверяли они честь батальона.
В эту минуту у Павла нашлись замечательные слова
Он сказал:
—
Я клянусь товарищу Сталину, вам, товарищи гвар
дейцы, что этот флаг пронесу сквозь любой огонь и вы
полню свою задачу. Если меня сразит пуля, я прошу того
кто будет ближе ко мне, подхватить этот флаг и водру
зить на первой крымской высоте.
Так говорил солдат, который хорошо знал, что такое бой
. .. Н а катере к Тарасенко вернулось обычное спокой
ств ие. Моряки спрашивали:
—
Ну, как?
—
На зем ле, конечно, привычней,— отвечали им пехо'
тинцы,—но ничего, переедем. Говорят, тут море неширокое.
Тарасенко одним из первых прыгнул в воду. Он промок
насквозь, пока выбрался на берег, и флаг, который он раз­
вернул над собой, тож е был мокрым.
j
Немцев Тарасенко не увидел. Но вокруг была сильная
стрельба. Он кинулся к высоте. На миг появилась мысль:
„А вдруг вот так и удастея добежать до вершины и уста­
новить на ней флаг".
Но сейчас ж е сбоку ударил немецкий пулемет. Паве;
упал,"успев услышать чей-то голос:
—
Смотрите, Тарасенко впереди! Не отставай!
Тарасенко пополз к немецкому пулемету, бросил в okoi
гранату. Кто-то тоже метнул гранату с другой стороны и
прыгнул в окоп. Разве разберешь во тьме, кто э то был
Павел понял, что гвардейцы стараются не отставать
Он вновь поб еж ал к вершине высоты. Колючая прово
лока. Он передохнул и стал перелезать через нее. За пре
волокон пули, посвистывая, впивались в землю.
Тарасенко вставил древко флага за пояс. Темный лос
кут забился над плечом, как б ьет птица крыльями, затре
летал на ветру. Павел бежал вперед, стреляя из авто
мата, ремень которого обнимал его шею.
Вперед, вперед!
Тень немецкого солда та мелькнула у вершины. Паве;
снова метнул гранату. И вот он— желанный конец высоты,
е е крутой окаменевший пик. За ним начинается спуск, па­
дает в темень.
22


Наилу кидалось, что он бежал, а последние метры он
v | <' иол:» с трудом. Прильнув к земле, он вонзил в нее,
и холодную, жесткую,—острое древко флажка.
Утром десантники увидели первый флаг, возвращенный
| рыму гвардии рядовым Тарасенко.
Уже взяли поселок Маяк. Во всех частях бойцам гово­
рили „Деритесь, как Павел Тарасенко1*. О его подвиге
«•или выпущена листовка. А он снова с тяж елой раной ле-
жил в медсанбате. Его ранило при отражении немецкой
контратаки.
И вот я встретился с ним. Он опять был в строю.
11усгь мир удивляется воле двадцатидвухлетнего совет-
i iuiro бойца, по трудному пути шагавшего к победе. Мы
ищем: его вела беззаветная любовь к Родине и ненависть
к врагу. Мы твердо верили в бою, что будем жить сво­
бодно, отстоим свою Родину. В самые тяжелые минуты
ни мысль путеводным огоньком светила нам.
Перед встречей с Тарасенко я видел флаг, установлен­
ный нм в Крыму. Флаг хранился у начальника п ол итот­
дела армии генерал-майора Емельянова. На алом л о скут е
материи 22 пулевых пробоины.
11е было имени у гордой прибрежной высоты, с кото­
рой открывается бескрайний вид на море и крымские дали.
Мусы. ее назовут высотою Тарасенко.


Три гвардейца
На причале в Тамани я видел немца, тощего обер-еф-|
рейтора, которого привезли из Крыма. Он с удивлением !
смотрел на бойцов, рассаживавшихся на мотоботы и катеры.Я
Бойцы были веселы, зная, что идут в Крым.
1
Бойцы смеялись над немцем. Круглолицый невысокий!
бронебойщик снял с плеча тяжелое противотанковое 1
руж ье, поставил прикладом на землю, отдышался и вытер I
лоб рукавом шинели.
I
—
Вот э то , значит, фрица привезли у ж е из Крыма?—де- I
ловито спросил он.
I
—
Оттуда, оттуда,— ответил ему моряк, который, видно, I
только что вернулся из рейса, продрог и никак не мог I
закурить папироску, пока кто-то не подал ему зажженную I
цыгарку.
I
Паренек-бронебойщик улыбнулся:
I
—
Он, може, тикал с Тамани в Крым и не втик, а? I
Кончилась путешествия, фриц?..
I
Немец, видно, понял, что говорят о нем, и пролопотал: I
—
Гитлер капут!
I
Все засмеялись. Шутки б ойцов посыпались одна за дру- I
гой, словно в костер подбросили сухойхворост.
I
—
Видал, он знает, брат, что по-русски говорить, когда |
надо,—кивнул головой в сторону немца моряк, сплюнул и I
выругался.
I
—
Дайте вы этому немцу автомат и пустите, попро- !
буйте, он его к животу приставит и будетстрочить, пока j
не издохнет.
Он бы так и сделал, этот тощийобер-ефрейтор. Его I
руки в русской крови, и он бы снова дрался—от страха
за расплату п еред людьми, которые рассаживались на ка­
терах, чтобы итти в Крым.
Они ничего не боялись, идя туда, где бой разгорался.
Почему?
Они не думали о смерти. Они шли в бой, чтобы вер­
нуться в свои города— целые или разрушенные врагом,
отплатив ему за эти разрушения; или в тихий хутор на
24


Укрпипс, где подсолнухи выглядывают из-за плетня: не
идг I ли хозяин, а, может быть, нет уже ни плетня, ни
домп, и растут подсолнухи над пеплом; или в кубанскую
■Iлипцу, по которой на закате бредет, пыля, стадо, и ко-
|)он1.1 мычат, а телята тычутся мордами в калитки; или в
Грузию, что так далеко за сверкающими горами-ледниками,
и солнечное село, над которым звенит песня, рождаясь в
юлени сада, так что кажется, будто сами сады поют.
—
Ой, кацо, если б слышал ты нашу песню,—сказал
юпарищу гвардеец Николай Берия, отчаянный автоматчик
• черными бровями, разлетевшимися в стороны. Глаза
его восторженно засверкали. Он запел. Никто не понимал
его слов, но и никто не мешал ему—мечтателю и весель­
чаку.
И когда снаряд оборвал песню, всем стало даж е жаль-
Гвардейцев вместе с Николаем Берия было пять на
склоне небольшой высоты, захваченной у врага. Снаряд
разорвался рядом и заставил в сех пригнуться, комья
н'мли упали на каски.
Нот, чорт, бьет без передышки,—сказал один боец.
Берия посмотрел на гранаты. У всех было по одной. У
пего -две. На берегу Берия стал командиром этих бойцов.
Но он разделил гранаты, и никто не сказал ему ни слова,
mil то не возразил.
I му верил каждый, как себе. Он заслужил это доверие
в бою.
Ночью, высадившись на б ерег , он один подкрался к не­
мецкому пулемету. Он полз к нему, обдираясь о камни.
• в .... о стучало сердце, так сильно, что, казалось, его
могут услышать враги.
Берия знал, что уничтожит проклятый пу лем ет, который
1тр,кивал своим огнем продвижение роты. Берия думал:
., Wine I ли командир, что это он, Николай Берия, метнет
• ‘ (Пик и немецкий пулемет гранату и, может быть, по -
Iибмет, но проложит путь роте, знают ли товарищи? Ну„
вV«и. ложе и не знают. Как хорошо думать, что он может
делить и сделает сейчас". Бросок!
i n грпишеи среди камней вырвался сноп огня. Немец-
iiiill пулемет смолк. Берия вскочил с автоматом в руках.
<»п
ил простреливать траншею, потом прыгнул в нее и
имбсждл, ыкричав „ура". Это был победный $лич бойца.
• пилы.о голосов во тьме подхватило его!
I ипрдейцы взяли высоту. Здесь, на скатах, обращенных
I в мили, к Николаю Берия и присоединились четыре
25


бойца. Они отразили три попытки немцев вновь овладеть
высотой.
...Немцы после короткого артиллерийского налета при­
ближались к высотке четвертый раз.
—
Друзья!—крикнул Берия.— Гвардейцы не привыкли
ждать. Вперед!
Их было пять. Но они дрались см ело и заставили по­
вернуть немцев. У высоты осталось более шестидесяти
трупов немецких солдат.
Берия сидел в траншее, чистил автомат, и на лице
ег о играла улыбка. Было ему тепло от песни, звучащей
где-то далеко, далеко, в глубине души, словно там прию­
тился цветущий уголок Грузии. И еще оттого, что коман­
дир прислал автоматчику благодарность.
Командир знал в се—кто уничтожил немецкий пулемет и
кто отражал контратаки на высоте. К пятерке храбрецов
скоро подош ло подкрепление, появились гранаты.
. . . Ч ерез две недели товарищи поздравляли Берия:
—
Ну, кацо, с больш ой наградой тебя! Теперь пиши
письмо домой. Герой Советского Союза—не простое
дело.
Берия улыбался.
*
*
*
Невдалеке от высоты, где сражалась эта пятерка д е ­
сантников, развевался на крутой вершине красный флаг.
Это была, кроме высоты Тарасенко, еще одна из несколь­
ких вершин, на которых в первое утро после высадки д е­
санта появились флаги.
Какой гвардеец установил его? На чью счастливую долю
выпала эта честь?
М ожет быть, э то был флаг, установленный гвардии
младшим лейтенантом Саломахиным, ныне Героем Совет­
ского Союза.
.. .Катер пересекал пролив. Саломахин стоял у борта и
думал о том, что, пожалуй, нет операции труднее, чем д е­
сант на берег с минными полями у самой воды, колючей
проволокой и траншеями, в которых сидят немцы.
Катер уж е подходил к полоске земли. Крым! И вдруг
снаряд разорвался в носовой части, катер отвалил в ст о­
рону. Тогда Саломахин вскочил и крикнул:
—
Галагин!
—
Здесь, товарищ гвардии младший лейтенант!
—
Смотри, не отставай, Галагин.
26


( ;иломахин подал команду и прыгнул в воду. Один за
другим за ним прыгали бойцы, высоко поднимая над со бой
иинговки и автоматы.
Извод комсомольца Саломахина считался лучшим в ба-
гильоне. Поэтому ему и поручили водрузить на крымском
бгрегу флаг—небольшой, гордый, ярко-алый. Гвардии млад­
ший лейтенант Саломахин доверил честь нести этот флаг
лучшему бойцу Галагину и сказал ему:
—
На таком месте должен быть установлен наш флаг,
Галагин, чтобы отовсюду его увидели. Все бойцы. Чтобы
с Большой земли его было видно. Чтобы немцам он глаза
жег...
Два дзо та на берегу были разбиты гранатами. Скалы,
нависшие над водой, остались поза ди. Вершины высоты,
на которой дрался теперь взвод гвардии младшего лейте­
нанта Саломахина, не было видно во тьме. Но чем круче
поднимались скаты, тем радостнее становилось Салома-
хину: это была такая высота, на которой ему хотелось
установить флаг. Эта высота скрывала от глаз врага
кромку берега. Если взять высоту, значит, утром к берегу
подойдут новые катеры.
Так думал гвардии младший лейтенант Саломахин, при­
жавшись к шершавой земле, осыпавшейся под руками.
Вокруг лейтенанта были его бойцы. Они упрямо ползли
вперед. Изредка бойцы вскакивали, перебегали, расчи­
щая себе путь очередями автоматов, и снова падали и
ползли или молча оставались лежать на скате, навсегда.
Так продолжалось недолго. С трех сторон бойцы Сало­
махина подобрались к дзоту. „Пора!" Он вскочил первым,
когда наш пулемет горячим свинцом захлестнул амбразуру
немецкого дзота, вскочил и крикнул звонко, как бывало
всегда в минуту атаки:
—
Даешь Крым, гвардейцы! За Сталина, вперед!
Галагин поднялся рядом с командиром и выдернул из-
под ватника, намокшего в море, красный флаг, свернутый
на древке. Галагин взмахнул флагом.
И в этот миг Галагина сразила немецкая пуля. Он упал,
не успев потерять сияния радости, вспыхнувшей на его
лице, когда он поднялся с земли и взмахнул флагом, чтобы
развернуть его . Саломахин сам подхватил флаг. „Галагин,
родной Галагин, нас запомнят, скаж ут—так они сражались
за Крым“.
Он бежал вперед, и весь его взвод, и все, кто был ря­
дом, пошли за ним: неудержимая сила влекла бойцов за
27


------- ^
человеком, которого даж е не всем было видно в непро--
глядном мраке.
Саломахин бросил гранату в дзот, перепрыгнул через
трупы немцев и установил флаг на самой вершине высоты.
.. . На рассвете к причалу подошел офицер-гвардеец с
окровавленной повязкой, закрывшей глаза. Медицинская с е­
стра усадила его на катер, и, застучав мотором, катер по-'
шел через пролив курсом на Большую землю.
Это был Николай Саломахин.
...Когда же его ранило? Что случилось с ним после того, \
как он установил на высоте красный флаг?
Гвардии младший лейтенант Саломахин не за держа лся на
той высоте у крымского берега, к которому бойцы тянули |
уже из воды наши пушки. Саломахин увидел немецкую
батарею и во главе взвода атаковал ее. Почти вся при­
слуга немецких орудий была истреблена. И когда разгоря- |
ченный лейтенант поднялся для новой атаки, близкий раз- ]
рыв вражеской мины оглушил его, мелкие осколки впи- ]
лись в голову, и острая, обжигающая боль свела веки.
Саломахин упал. К нему подбежали бойцы. Но он бы­
стро поднялся и, ничего не видя и шатаясь, сделал не­
сколько шагов вперед. Он громко сказал бойцам:
—
Идите! Вы нужны в бою. Я сам... я смогу еще сам...
Приказываю—идите.
Он повернулся и, стараясь ступать уверенней, пошел,
протянув перед собой руки.
Он мог спокойно итти: в надежных руках оставлял он
первый клочок крымской земли, впитавшей кровь бойцов
двух десантов.*) В Крыму мы видели много следов пер­
вого десанта. Каски, изуродованное оружие и священные
холмики могил.
Нет, теперь никто не мог отойти с этой земли хоть на
шаг! Об этом ни у кого не было даже мыслей в самые
трудные минуты боя.
*
*
*
...Ночью, когда тусклые звезды ещ е горели над морем,
на одной из высот у флага залег с пулеметом гвардеец,
младший сержант, комсомолец Махмед Гулиев. Из дале­
кого Азербайджана пришел он на фронт. На Кубани он был
дважды ранен, но вернулся в свою роту.
*) Первый десант на Керченский полуостров был высажен в д е­
кабре 1941 год а.
L
28


I lii рассвете Гулиев отразил три немецких контратаки.
<>и подпускал немцев так близко, что товарищи волнова-
'iimi. П о з ж е он рассказывал мне:
Я и сам волновался. Человек не камень. Но патро-
нои, понимаете, было мало. А за нами—море. И даже один
нитрон потерять было жалко.
Михмед Гулиев уничтожил на подступах к высоте во-
• <мьдссят немцев. Эта цифра записана в его представле­
нии к званию Героя Советского Союза, которое ему при-
* BOCHO.
Когда Гулиев отбил третью контратаку, к нему по д­
полз боец-подносчик.
Салям!— приветливо улыбнулся ему пулеметчик.—
Как живешь?
Я-то ничего,—ответил боец,—как ты тут живешь?
Им не пришлось поговорить. Они замолчали и стали
<мотрсть туда, откуда послышался и начал нарастать тре­
ножный гул моторов.
Какая дикая злоба охватила немцев, если на эту высот­
ку, на пулемет Гулиева, они бросили шестнадцать бомбар­
дировщиков? Завыли бомбы, и серо-желтые клубы дыма и
ныли окутали высоту, повисли над нею.
I дна ветер развеял их, Гулиев увидел: немцы вновь
приближались к высоте.
Гулиев спокойно очистил пулемет о т земли. Патроны
были. Их принес боец-подносчик. А раз были патроны, ни­
чего не вышло у немцев.
По опять послышался в неб е тяжелый гул: приближа-
411(4. новая партия „Юнкерсов". И молча смотрели на них
низ бойца из тесного окопа на высоте...
Н Азербайджане, в родном селении Махмеда Гулиева —
I рекмас, как во всей стране, с радостью узнали о том, что
Красная Армия ступила на землю Крыма. Счастливую
неги, семье и землякам в Грекнас, который высокими го­
рами поднят к самому небу, принесли газеты: там, в Крыму,
■| hiжнется М ахмед Гулиев, он—Герой Советского Союза.
По е щ е большую радость доставило письмо из Крыма.
Махмед Гулиев был жив. При втором налете „Юнкер-
' он" на высоту его только засыпало зем лей. Он отрях-
нуип, устало поднял голову и улыбнулся: красный флаг
|О .1 » над крымской сопкой.


Непокоренные
Берега у Керчи лежат подковой, точно выгнули их мо­
гучие волны, набегающие на набережную, на желтый пе­
сок, на1скользкие камни холодных скал. С одной стороны
бухты—древняя гора Митридат. Белые домики, как гнезда,
облепили ее.
И всем, кто в военную осень сорок третьего года был
на Таманском б ере гу, казалось, что пустыми окошками
эти домики смотрят на нас, на армию, ждут, когда, когда же
она перешагнет пролив, придет, чтобы выжечь из города
немцев, въевшихся, как проказа, в ег о когда-то шумные
и веселые улицы.
Немая, мертвая Керчь ждала нас.
Ждал завод, огромные корпуса которого высятся на
другой стороне бухты, не покорившийся немцам керченский
металлургический зав од. У стен завода выстроились домики
рабочего поселка Колонки. Не дымились трубы завода. Не
было видно дымков и над крышами о пустевших домиков.
Немцы свирепо расправились с жителями Керчи.
Когда высадился десант севернее Керчи, хотелось ско­
рее попасть в нее, услышать рассказ о нечеловеческих му­
ках керчан, освобо дить их. Мы увидели керчан раньше,
чем попали в Керчь.
В катакомбах Аджи-Мушкая, небольшого селения, осво­
божденного десантниками, встретили мы керчан.
.. . Я шел по Аджи-Мушкаю с одним майором из штаба
гвардейской дивизии. Моросил дождь, заставляя нас то и
дело поеживаться. Немцы обстреливали поселок, приходи­
лось прятаться за грудами белых камней, из которых ко­
гда то были сложены приветливые домики местных рабо­
чих и рыбаков.
На разбой немцев керчане отвечали сопротивлением. На­
чали пустеть дома в Керчи и ближайших поселках. Со-
всеми пожитками, с детьми люди у ходил и в каменоломни,
г де десятки л ет добывался строительный камень, г де время*
30


н 'РУД образовали подземный горо д с бесконечными коридо-
Р«мц, подобиями комнат и залами с прямыми колоннами,
Утонувшими в вечном мраке.
Йог и мы под землей, в убежищ е керчан—русских мате-
|", й и жен, детей и стариков, лишенных немцами крова,
МО не покорившихся. В штольне, г де невыносимо тяжелый
мо;»дух, сдавленный покатыми сводами, был пропитан з а­
чином жилья, боец-проводник сказал:
—
Здесь...
,
Мы прислушались: что это шумит, шумит, словно т о ­
чильный камень, словно щебень осыпается со стен и своды
грозят вдруг рухнуть с грохотом? Откуда этот бесконеч­
ный, однообразный звук?
Г>оец принес медную гильзу, над которой дрожало пламя.
Поен, оберегал этот коптящий огонек ладонью, и при ж ел­
т и свете мы увидели людей, склонившихся над ж ерно­
вами. Меж круглых каменных плит, скрепленных осями,
поди терли кукурузу. Терли кукурузу день и ночь, чтобы
один раз в сутки поесть.
Сидит ста руха с высохшим лицом и распущенными во-
моенми. Сидит мальчик, одетый в лохмотья, сквозь кото­
рые проглядывает голое тело. За ними— еще несколько
человек. Вот отчего этот звук— шумят самодельные мель­
ницы.
Or первой этой картины сжимается сердце. Какое стра­
шите приняли на себя люди, ушедшие в подземелье! Но
проникаешься чувством гордости за них, родных, за э ту
<морщенную стару ху, за мальчика: ничто не заставило их
\мириться с немецким порядком на земле: ни тьма, ни го-
дод, ии сама смерть.
11мм рассказали, как в одной штольне умер старый ма-
. | ер керченского завода Константин Данченко. Хрипя, он
прошептал перед смертью:
Нее равно, к немцам я не выйду... Плюю я на них, в
и кипе поганые немецкие хари...
Н мру гой штольне от голода умерла пожилая женщина
Лимои.и Проценко. Возле ее трупа долго сидели двое де-
Iей Коля и Валя. Мальчику было двенадцать лет, де-
->
почке меньше. Они укутывали остывш ее тело матери.
Ними плакала.
детей нечего было есть. Дети вышли из штольни.
I д« они?
Один женщина, бежавшая в катакомбы из тюрьмы, ска­
тай:
31


—
Немцы схватили их. Обрадовались—добыча. Д ет ей в
■тюрьму запрятали. Мальчик, Колька, все говорил мне: „Не
подумайте, тетенька, что мы к немцам вышли. Мы в со­
седней штольне бабушку свою хотели найти..."
У каждого из керчан было что рассказать. Они подхо­
дили к нам из темноты, многие держали в руках свечки,
и глубокое подземелье стало похоже на церковь.
В катакомбах, немых и бездонных, вечно сыро. Но здесь
нет воды. Жажда давила грудь людям.
Приложи руку к камню—ладонь станет влажной. Капли
влаги б егу т по камням, как слезы.
Люди собирали эту влагу и пили.
В одном из коридоров мы увидели невероятное. На
большую глубину был вырыт колодец. Не вырыт—выдолб­
лен, выцарапан ножами, штыками в камне. Это сделали ж и­
тели Керчи и бойцы, укрывшиеся в подземелье Аджи-
Мушкая при отступлении из Крыма в сорок втором году.
Немцы не могли справиться с обитателями катакомб.
Они взрывали выходы из штолен, пускали в подземелье
газы. Но у людей только росла злоба. Вокруг Аджи-Мушкая
появились партизанские отряды. Они ниоткуда не пришли.
Они рождались здесь, в катакомбах.
Немец—комендант Аджи-Мушкая против воли своей оста­
вил документ, подтверждающий непокорность русских лю­
дей врагу. Мы видели табличку, стоявшую на выезде из
Аджи-Мушкая: „Проход и проезд запрещен. Опасно!"
Это было написано на немецком языке, для немцев. Н е­
навистью горела под ними русская земля.
Не день, не два, а месяцы мучились керчане в сырых
катакомбах Аджи-Мушкая, и освобождение этих людей—
великий подвиг Красной Армии. Я видел, как девушка
прильнула к груди незнакомого бойца.
—
Боже мой, родные,—говорила она, не веря себе,—
неужели пришли, спасли!..
Чего ждали они, старики, женщины, дет и, предпочита­
вшие умереть под землей, чем жить на земле, где немцы?
Тихая женщина сказала нам:
—
Армию ждали свою. Ведь знали, что придет. И дня бы
не прожили без этой веры.,.
Знали и бойцы свой путь. Но сейчас, глядя на освобож-
денных керчан и черпая мужество у русских матерей, они
говорили им, что сделали еще мало, что ж естоко попла­
тятся немцы за все, что испытала под их пятой наша земля.
Ненависть к врагу росла.
32


<■
II > катакомб я вынес на руках девочку лет пяти. Ху-
mmii.mii', грязные ножки е е были изранены камнем. Куд-
I>мinuit отросли и скрыли тонкую шейку. Она зажмурилась,
I мн да» открыла глаза, спросила:
Дядя, уж е снег?
IIt- было снега. Черная, взбухшая от осенних дож дей
и млн лежала вокруг. Но месяцы жизни под землей не
Iци IнIли для маленькой беженки даром. Семьдесят дней
in I гнета, без солнечного луча. Бесконечная ночь без
тезц. Только коптилка, красный огонек, от которого бо­
л т глаза.
М хотел ответить, но меня опередил боец, стоявший на
поп у у входа в штольню.
Снег, дет к а ,—сказал он . — Ишь, сколько навалило!..
11. /ц.зи ей долго на свете, товарищ капитан.
Я отдал девочку матери.
11смцы! Какой кровью заплатите вы за эти детские глаза?!
in гсх, кто умер от голода? За тех, кого вы лишили даже
ми11а? За все, чему безмолвными свидетелями навеки стали
иhi нкомбы Аджи-Мушкая?
I
i


Анатолий Пушкаренко
Это был день большой радо­
сти. Кончились муки керчан—
обитателей Аджи-Мушкайских
катакомб.
Одна женщина, говорившая
с нами, неожиданно шагнула
вперед и сказала с изумле­
нием, перехватившим дыха­
ние:
—
Толя, ты никак?
Потом поправилась с тро­
гательной русской застенчи­
востью:
—
Вы ли это, Анатолий Пав­
лович?
—
Я, — ответил ей майор,
как и все десантники, одетый
в ватник. Широким шагом он
подошел к женщине. Его энер­
гичное лицо и прямой взгляд
выражали большую волю.
Гвардии майор Анатолий Пушкаренко был среди своих
земляков. Здесь, в Колонке, он вырос и жил с матерью и
сестрой. Здесь, на металлургическом заводе, он работал.
Сюда он рвался. И вот он пришел.
Где они, мать и сестра?
Немцы угнали их.
На Кавказе, на Кубани думал майор Пушкаренко о Крыме.
Военная судьба вела его к родным местам. Каким-то уг о л­
ком души верил он все эти долгие месяцы, что застанет
мать и сестру живыми. В том, что он скоро вернется в
Крым, он не сомневался. Все крепче становилась Красная
Армия. Сам Анатолий Пушкаренко сначала командовал
взводом, а в Крым привел батальон. Он хорошо воевал.
На его груди в день вступления в Крым были ордена
Красного Знамени, Красной Звезды , Отечественной войны
I степени и медаль „За отвагу".


»mr день... Он запомнит его на всю жизнь.
Iiiiio m iiht, как катер подошел к родному берегу и как
И' и in было разглядеть первый клочок крымской земли за
' i i i 'iOhmh йоды. Били немецкие пушки, и снаряды подни-
''ni'iii над морем звенящие брызги.
Чрпнствуй, родная земля!
Пушкаренко крикнул:
Десант на берег!
<>н первым прыгнул с катера и пошел к берегу, раз-
• реОни иоду. Итти было все труднее, потому что ватник
•ижелел.
< катера усатый черноморский капитан следил за м айо­
ром Нули просвистели над палубой, катер начал отва-
■ лнпнть.
.'-)х !—с досадой на себя сказал усатый капитан. — Вот
майор молодец! Я бы и сам автомат в руки взял и по­
ни i ia ним! Теперь держись, немец!
Па берегу Пушкаренко с группой своих бойцов атаковал
>" иную батарею. И вот он стоял у ж е у немецких пушек:
А ну, кто умеет стрелять?
Какой-то пехотинец торопливо подбежал к орудию. Пуш-
Каренко улыбнулся:
Освоенный трофей!
И генлее, и веселее стало от этих слов, и от улыбки
мийорп, и оттого, что он был рядом.
11уin кп развернули. Открыли из них огонь по немцам.
1К мцы еще удерживали высоту. Но скоро гвардии майор
Нушкаренко сообщил, что высота находится в его руках.
Командир дивизии велел передать гвардейцам—хорош о
in ру гея.
>h i I., на берегу, особенно проявились военный талант
.........
гойчивость советских офицеров. Они собирали де-
'"п к к,к- отряды, отбивали все немецкие контратаки и бы-
1 ipi.iMii ударами с разных сторон сами теснили врага.
la индская дорога. Рельсы узкоколейки. Только как
. .....
пцоиимели!... Огромные заводские трубы. Разбитые
Hipiiyi и 1нлкомо все, как знакомо! Вот и белые домики
Ai...... Мушкан. Радостная встреча с земляками. И горькая
и 1и. немцы угнали сестру и мать.
м \|ю I тннулись брови майора. Жесткая складка легла
»" I ними II казалось, не сойдет она, пока все ожесто-
■" him души не выскажется в бою, пока он не распла-
ihi. ii , немцами за то, что они вырвали у него из души
»и>| и'днюю теплую надежду увидеть мать, семью.
35


Было тихо. Но Пушкаренко хорош о понимал э ту тишину.
Он вошел в блиндаж. Тяжело опустился на ящик. Вызвал
командиров и приказал проверить связь, чтобы была на- j
дежной, а кто подведет—головою ответит . Приказал раз­
дать бойцам—своим гвардейцам—больше гранат. Он ждал
немецкой контратаки.
В небе гудели „Хейнкели“.
„Хейнкели" сбросили бомбы неподалеку. Потом еще и
еще. Внезапно загремела, забесновалась немецкая артил­
лерия. И вот уж е сообщили—немцы атакуют правый фланг,
роту Колосницына.
Пушкаренко руководил боем спокойно, послал к Колос-
ницыну автоматчиков. Они выбежали из штольни, и вскоре
сумерки наполнились дробным стуком автоматных о че­
редей.
Связь с Колосницыным прекратилась. Тогда Пушкаренко
выскочил из блиндажа и кинулся туда, где в траншеях
вторая рота вела рукопашный бой.
Наконец, бой затих. Гвардии майор, весь в следах
траншейной земли, пропахшей пороховою гарью, вер­
нулся в блиндаж. Санинструктор Нила Найчук привела
командира роты Колосницына.
Он был в крови и с трудом держался на ногах. Он сказал
негромко:
—
Комбат, все-таки ничего у них не вышло... Вы во-время
подоспели...
Пушкаренко подощел к Колосницыну, взял за плечи, п о­
мог сесть.
—
Теперь у них, конечно, ничего и не выйдет.
Повернулся:
—
Почему не докладывают, исправлена связь или нет?
... Батальон отбил еще одну отчаянную контратаку нем­
цев. Катакомбы казались уютными и теплыми. Усталые
бойцы и офицеры спали на полу— в шинелях и ватниках .
Но Пушкаренко не лег отдыхать. Он пошел к людям из
Керчи и Колонки, которым бой не давал еще возможности
вернуться к родным домам. Он пошел к людям, которых
не отдал врагу, которых вырвал из немецких лап навсегда.
. . . Через несколько дней поздним вечером в блиндаже
майора запищал зуммер телефона. Майор Пушкаренко взял
трубку, а потом положил ее на аппарат осторожно и бе­
режно и встал, переживая волнение. Командир полка
поздравил Пушкаренко со званием Героя Советского
Союза.
36


IhiHum июли, что Родина не могла дать их майору дру-
I nit награды. 11о с новым уважением смотрели они на
• Ntivi'O командира.
f f(hiиду говорят, что храбрые познают счастье. Веселыми
/ц,1 мitими занимается жизнь над Керчью, над шумным з а­
водом : >го радо стно знать гвардии майору Анатолию Пуш-
MipciiKO, который видел потом, как горели города Гер­
мании.
Ма II. и сестра Пушкаренко оказались живы. Когда Керчь
oi.M i освобождена и гвардейцы Пушкаренко ворвались в
иримские села Булганак и Катерлез, там, в штольнях но-
I*и ч каменоломен, Пушкаренко встретил мать и сестру.
taтрепетала от радости старая мать. Не сдержала слез
в прижалась к груди сына, к его шершавой шинели. Это
Оы 1 он сын-герой, на родной земле, близ родного дома,
и Крыму.


Первые пушки
Когда туман наплывает с моря и клубится, как дым, в
его космах исчезают керченские высоты. Их много.
И каж дую высоту враг изрыл траншеями.
Если перелезть через колючую проволоку, спрыгнуть в
траншею, только что отбитую у врага, и пойти по ее зм ее­
видной щели, то через каждые десять шагов встретишь
пулеметную площадку, увидишь много дзотов с пустыми
глазницами амбразур.
Нелегко все это было брать. Нелегко было разрушать
немецкую оборону, глубоко вросшую в нашу землю цеп­
кими, крючкастыми корнями.
Когда кипел бой, перед этими высотами лежали наши
пехотинцы. Они смотрели на траншеи и дзоты, в которых
сидели немцы.
Пехотинцы готовились к атаке. И знаете, о чем думали
они тогда—бойцы в мокрых шинелях и ватниках, сж и­
мающие винтовки? Они думали:
—
Эх, если бы пушечку... Хоть одну, голубушку, чтобы
она заговорила вдруг сзади. Она бы согрела, силы приба­
вила. Повеселело бы сердце. Ее бы подхватили на руки,
поволокли по скатам: бей, прокладывай путь ч ерез эти
гадючьи немецкие норы.
Сколько героизм а нуж но было проявить артиллеристам,
чтобы в первых десантных группах высадиться на крым­
ский берег вместе со своими пушками! Мне рассказывали,
как высаживался один расчет.
Балиндер, на котором было установлено орудие, не мог
пристать к б ерегу под ураганным огнем немцев.
—
Наше дел о —не назад везти!—крикнул командир ору­
дия. —Наше дело—итти вперед. А ну, взяли!
Пушку сбросили в воду.
Волны раздались, швырнув тяжелые брызги на борт и
на палубу балиндера, и прокатились над исчезнувшей пуш­
кой. А артиллеристы прыгали вслед за ней и боролись с
водой.
Это было в ноябре, в такую ночь, когда даж е легкий
ветер с моря леденит все тело.
38


И и. in Iином порыве работали люди. Они ныряли под
и- ши и, нащупывая руками колеса орудия, цепляли за
mm 'Iимк и. Потом, напрягаясь до отчаяния, тянули ору­
дии к берегу. И вот он, наконец, твердый берег под но-
...... . | клочьями пены, которую впитывает песок. Вот она —
iipi.iMi кия земля. Она ещ е занята врагом и объята боем...
Пушки сразу вступали в бой, прокладывая путь десант-
никям, отбивая немецкие контратаки. На рассвете пехо-
П11пп ,1 помогали расчетам вытаскивать из воды ящики со
|нирядимн.
Гащить можно,—говорил весело расторопный пехо­
ты-и
Ныло бы их там, на дне, побольше... Побольше-бы
вы их гуди набросали.
Ilit берегу он припал к земле: немцы начали огневой на-
и I 1.ШЧ1 закрыл собою снарядный ящик...
I реди первых пушек на Керченском полуострове были
up tun цыпе Героев Советского Союза старших сержан-
.....
Иик шдра Васильева и Георгия Малидовского. Оба они
мни шдоимли изводами, у каж дого было по два орудия.
И пер ш и ж е часы боя пушки Васильева разбили пять
немецких пулеметов. Десантники взяли ещ е одну высоту.
V. мм и II командир взвода прилег под шинелью у камня, но
ж miii.i не дали ему хоть немного согреться в этот мучитель­
ный предрассветный час. Гитлеровцы пошли в контратаку.
Mi uni I быть, больше всего удивило немецких солдат
.......... и их
встретили яростным огнем русские пушки, у ж е
............ .
..
на высоте. Беспощадным огнем их встре-
1и чм iши Mime артиллеристы. Васильев говорил мне, вспо-
Минин ног бой:
(tun in- ж дали... Для них это непонятно, как артил-
|ц |щ< | ы могут с пушками высадиться в десантном отряде,
и.,
.ки» у нас хорошо получилось. Мы сожгли у них ве-
| ........ гиик и остановили атаку.
.......чьей всего не рассказал—рассказали другие: когда
in.Mitw подош ли близко, он оставил у пушек по два челове-
................ Iильными бросился навстречу врагу. И он сам в ру-
.
.ии| ииI.П I хватке уничтожил несколько вражеских солдат.
Auni v немцев отбили, наша пехота пошла вперед. И за
и. I in hi /I, покатили на руках свои пушки артиллеристы
i i .ii ................... Васильева. А когда пушки перекатывали через
• | •о••ни и, II которых в разных позах валялось немало не-
. .. . .. и 111\ поп, го мосты делали из балок, разбирая пере-
.............
|ы 1бмтых дзотов. И пушки послушно взбирались
и . мн Mm гы колесами, оставляя траншеи позади.
39


Вскоре синева пролива совсем скрылась с глаз за сопкам
Через несколько месяцев на одной^ из дорог наступл
ния, в крымском селе, я встретил старшего сержант
Георгия Малидовского. Он ехал на высоком коне. За ни
нетерпеливые шестерки лошадей в упряжках тянули ору|
дия, и они, громыхая,катились по крымскому ш оссе. Же
щины, старики, дет и с радостными лицами стояли у обо<
чин, приветствовали артиллеристов. Какая-то старушка
может быть, мать бойца, держала в руках портрет Сталин
и смахивала слезинки уголком платка, и вм есте с другим
приветственно протягивала руку к старшему сержанту,
.. .У Георгия Малидовского на фронте погибло дв
брата. Он говорил, что должен сражаться за них, и та
он сражался—настоящий русский артиллерист—твердый]
как гранит, поразительно бесстрашный потомок бородин
ских пуш карей, которые не оставляли пушек и били врага
даж е тогда, когда он хватался за стволы.
Такой бой выдержал Малидовский на Керченском полу'
острове с немецкими танками.
Пушки его взвода стояли на небольшой, израненной сна
рядами высоте. Заботливо окопали расчеты свои ору
дия—эти маленькие полковые пушки, которые потом
любовью называли „десантниками". Их надо было б еречь
М ожет быть, сейчас не найдешь этой высоты сред'
других. Тогда немецкие танки полезли на нее, потому что
немцы хотели смять первые наши пушки, не успевавшш
остывать от стрельбы.
Пехоты не было впереди орудий Малидовского.
Немцы сосредоточили на них весь огонь своей артиллег
рии, снаряды рвали землю. Малидовский приказал:
—
Не стрелять!
Бойцы смотрели: почему не стрелять? Ведь танки уже
близко. Нет, он упрямо ждал—пусть они подойдут еще
ближе.
—
Теперь только не р об ет ь ,—сказал он наводчикам.
Команды исполняйте спокойно, чтобы наверняка бить!
Танки подошли на двести метров. Малидовский повысил
голос:
—
Огень!
Оба орудия заговорили. Загорелось два немецких танка
Но пушки выдали себя, и немецкие снаряды стали еще
чаще рваться возле самых орудий. В расчетах ранило бой'
цов. Малидовский крикнул наводчику Винникову, чтобы
тот сам выбирал, в какой танк бить удобнее, и кинулся


I
............. ............. иill пушке. Винников по дж ег третий танк, затем
<п нп пробоину н башне четвертого.
I' Initим бою некогда говорить. Винников только бросил
II ...... . и i тр о ну старшего сержанта. И показалось, что
I in hi <-io юрили весело и команды раздавались звонче:
« 1 .Н1ШНЙ сержант одобрял наводчика.
Немецкие танки не прорвались к высоте. В короткую
in | >• и1.1 hi ку раненых укрыли в ровики, перевязали. Они те-
1н | it. ии'Iлли стонать— раны пекли.
\ пики шла схватка, бойцы молчали! И все поняли—э то
1111111му, что они хотели, чтобы тем, кто остался у пушек,
пыли легче сражаться.
Малидовский распределил боеприпасы. Наводчик Винни-
iiIin <просил;
Пииерно, ещ е по йду т немцы, товарищ старший сер-
И01МТ?
\
Не и>, что наверно, а обязательно,—ответил Мали-
iioiii |,иЙ Л ты что говоришь так громко, прямо кри-
ЧНИП. I*
11иинико и улыбнулся виновато:
н о так,.. Видно, оглушило малость.
Надо до конца устоять,—сказал Малидовский.
Гик ведь это ясно, товарищ старший сержант, —отве-
III hi бойцы. Они знали: с таким командиром у сто ят.
Mm почетен сказать, что в этом бою победила не только
lino h i и. Огонь по немецким танкам был убийственно точ­
ным
)ю высокое мастерство. У Малидовского сохра­
нна и потертый листок с наивными рисунками высоты и
I урчнвыч кустиков, и домика, что был впереди, и железно-
............ ого
полотна. К рисункам протянуты стрелки, мел-
I.«и цифры написаны возле них. Э то —карточка противотан-
юн» огня, составленная Малидовским. Э т о —нити смер-
II и,ной сетки, в которую попались немецкие танки.
I инмн пошли еще раз. Но немцы ничего не добились,
...... .ini ши новых факела обагрили сумерки.
I lie че боя настала необычная тишина.
Фрицы никак не могут понять, — удивленно сказал
IliiiiHHKoii, что зря лезут.
Командир орудия Макагон ответил с укоризной:
Интел у кого искать понятия...
It ш и m e подкатил юркий „Виллис",
перегруженный
•и..... ими со снарядами.
Ч. й(* удивился Малидовский. Шофер подмигнул:
Командира дивизии!


Генерал был на этом берегу. Его машина, одна из п е я
вых на Керченском полуострове, возила снаряды на бата1
реи прямо с борта катера. Генерал продолжал на сту п л!
ние, не давая закрепляться немцам, которые лихорадочно!
опоясывали наш плацдарм траншеями и колючей прово!
локой.
1
Командир полка подъехал к позициям, пожал руку Ма-1
лидовскому и сказал, с гордостью глядя в уставшее лицо!
артиллериста:
Я
—
М олодец, Малидовский!
!
Малидовский прищурил глаза, улыбнулся:
I
—
Как же, товарищ командир полка, немцы хотели нас]
в море, а мы сами хотим их—туда же.
I
И вышло так. Пушки Малидовского добивали немцев!
на мысе Херсонес, с которого были выброшены в Черное!
море остатки немцев из Крыма.
I
***
1
...Последние часы на Керченском берегу в дни этой!
первой своей поездки я провел в блиндаже командира полка!
гвардии полковника Героя Со ветско го Союза Петра Геор-1
гиевича Поветкина. На его столе лежала пачка писем. О н
перебирал их, придвинув к себе коптилку, и с грустью!
говорил:
1
—
Этого нет... Вот письмо Марунченко. Погиб при вы-Ш
садке. Ему посмертно присвоено звание Героя С о в етс ко г о!
Союза. Нет и Михайличенко...
I
Лунной ночью катер вез меня через пролив к Б ольш ой!
Земле.
I
На борту закричали:
I
—
Человек в море!
I
Это был труп. Кверху лицом, раскинув руки, он покачи-1
вался на волнах.
1
Кто он? Может быть, наш безымянный герой, бессмерт-1
ная слава которого влита сейчас в обелиски памятников н а !
освобожденной крымской земле? Или это немец, получив-1
ший то, что должен был получить во имя справедливости. ]
Пришел он незванным из проклятой Германии, пришел]
убийцей и вором. И качается на волнах его труп, размоет ]
его вода, растащут рыбы, и не останется следа.
Катер скользнул вдоль трупа и резко отвернул. Кто-то 1
жрикнул:
—
Немец!
42


Медленно ползут минуты.
Мы в заснеженном окопе
Ждем сигнала, мерзнем люто,
Для атаки злобу копим.
Вьюгой, ст ужей, минным воем
В феврале богаты, нош ...
Путь к победе с каждым боем
Все короче и короче.
М . Соболь.
На „Крымском пятачке“
_


Ноябрь. Декабрь 1943 года.
На плацдарме под Керчью Отдельная Приморская Ар­
мия вела тяжелую борьбу.
Командующий, Военный Совет, штаб с первых дней вы­
садки были вместе с бойцами.
Шли бои за Керчь.
Немцы, захлопнутые на полуострове со стороны Пере­
копского перешейка войсками 4-го Украинского фронта,
отчаянно сопротивлялись.
1944 год.
Сталин приказал: воевать и учиться...
Иногда на переднем крае было тихо, а близ Оссовин у
пролива гремели выстрелы. Здесь, на полях учебы, осва­
ивали опыт прорыва.
Январь. Февраль. Март. Апрель.
Радостные вести: Ленинград полностью освобожден от
блокады, Красная Армия—на границах Румынии и Ч ех о­
словакии.
До 11 апреля в сводках Совинформбюро ничего не гово­
рилось о борьбе за Керчь.
Здесь текли напряженные будни войны.


Это были будни
11. ц'|) Iопит поземку. Снег сухой, как песок. Белые бу-
|,,нм pm холились по проливу, беснуется море. Сковало
, ........ мм доносе, протянувшейся вдоль берега от причала
,
лу ■ Повозка ковыляет по ней, как на ходулях.
I. .11. I и прижались к берегам. Никого не видно в море.
|.р и 11 I одиноко наш белый санитарный катерок, прибли-
„ i n I ii берегу. Вот его захлестнуло волной. Потом вновь
II |мыдо на гребень.
1 ||цч ккi срок, бросаясь от волны к волне, как чайка в
illMii | е,
II. (Komi и он подобрался к причалу.
>П, им пирсе!
Ii и. па пирсе!
Мер .ии концы!
Гниение, кто с подвязанной рукой, кто с забинтованной
....... ..... .
потянулись к катеру из госпитальных домиков,
......... иМИ1МХСЯ под скалой. Им помогают всходить на па-
ivиV НО шатким мосткам.
'in. н о , ветер или свист снаряда? Свист нарастает,
и.! I юдб воды подпрыгнул к небу. Но никто не обра­
ми i itiiiiMiiiiiiH. Привыкли. Немцы методически обстрели-
■м м причалы и берег, на котором в огромные штабели
' . 11111,1 ящики со снарядами, мешки с продовольствием,
""ini иресеонанного сена для лош адей.
• '......
иирпгтает свист, и еще один столб воды ПОДНИ­
МИ ГГЦ вверх.
Н1"'|" р у причала прогревает мотор. Он потирает крас-
.. ...... ...... .. ....
ладони, прячет их в перчатки и хлопает
"""ни I hi доволен морозом—окрепла дорога. Закончи-
мученье водителей, не будут больше машины застре-
"
й непролазной грязи.
. .............. . "ли с причала и устраиваемся на машину.
11 " in..... .. Столько раз по нему хожено. Всю зиму
............ ........ in почти не менялась. Бои велись на изматы-
.. ...... I
in высоты, за траншеи, иногда да ж е за от-
" " h i ........ юны, за воронки.
47


Немцы рыли траншеи—им не давали рыть. Строили про
волочные заборы—их разрушали наши артиллеристы, са
перы. Немцы подтягивали батареи— их разведывали и па
давляли...
*
*
*
В эти будничные дни войны совершил свой подвиг кра<
ноармеец Василий Рыжов.
.Круглолицый девятнадцатилетний паренек из таманско
станицы, Василий оказался настойчивым и смелым бойцо»
Он скоро стал наредкость опытным сапером разведчико»
Я видел однажды, с каки
вниманием слушали его
землянке товарищи. Казалос
он рассказывал забавный сл;
чай, и он сам, может быт
не замечал, что многому уч1
товарищей.
—
Подполз я к колючей пр
роволоке,—говорил Рыжов.
Заб ор обычный, немецкий, п
репутан весь так, что сам чо
не разберется. Такую пров
локу резать—морока. Лучи
всего — подложил заряд, И'
на воздух! Хотел я под заб<
нырнуть. Э, стой, ГОВОр1
Вижу—ниточки идут от пр
волоки колючей в разные ст
роны, как паутина. Связа.1
немцы проволоку с минам
сделали ловушку для сапер
Так я сначала мины обезвр
дил, а потом проволоку подорвал. На войне старые п
словицы на новый лад идут: рта не разевай, не то пу<
влетит.
Рыжов отличался тем, что всегда умел перехитри
врага.
Вот Василий лежит в воронке и видит: немцы ночь
выдвигаются на линию боевого охранения—метров на дв
сти впереди своих траншей. Но идут как-то странно, гущ
ком, точно- по бревну, перекинутому через реку.
Как это понять?
Герой Советского Союза
красноармеец В. Рыжов.
48


/ч,, <1и11оИ разведчик смекнул:вокруг—минное поле, а для
.........ы оставили узкий проход. И идут по нему.Дерз-
„„„ мылумни родилась в голове сапера. Он переполз в
кi<у>v•*• иоронку... Перед рассветом немцы так же гуськом,
•I. . hi••11., направились к траншее. Этого и ожидал Ры-
............ ...
не смыкая глаз. Он приложил к плечу
М(лнмй1 Короткая очередь—и два солдата, идущих впе-
. .......
умили. Остальные залегли, озираясь: откуда стре-
м' Гы.пои выпустил еще очередь. Фрицам деваться не-
, .hi
.... «руг их же мины! Они поползли по тропинке, по-
н,м .........
и бегом—к траншее. Тогда Рыжов разрядил
......
,пн н Только двум из восьми удалось скрыться.
Ни Рыжову открыл огонь гранатомёт. Вернее, по во­
ронке, где Рыжова у ж е не было...
1ио бывал на .крымском пятачке", кто дрался за Керчь,
I••• хорошо знает высоту 133,3— ту самую, у которой на
нсрнмнм* отвесный срез. Около этой высоты долгое время
.......... о б| превший танк, и наши наблюдатели и снайперы
при) hibhbiuiii в нем целыми днями, выискивая и уничтожая
IНI»1с|1"ИНСН.
Му высоту та зиму атаковали несколько раз. Раза два
"«и переходила из рук в руки.
''"in in П1КИХ дней Рыжов и совершил свой подвиг. Пе-
.......... нурмом он получил приказ сделать проход в прово-
....... ..
ни рлждении немцев.
И " игап ночь. Над высотой и над всем передним краем
.. ........... ...
шмсрцали ракеты. К ое-где стреляли орудия.
•‘""(ми иол I к немецким позициям с зарядом взрывчатки,
"«"й проволоки расположилось немецкое боевое охра-
.........
При свете ракеты Рыжов увидел над бруствером
' ........ • тол
пулемета. Рикошетом по земле полоснули
Инд окопом приподнялся немец, потянулся, что -то
"Г "гр'ми Показался второй немец, оба осмотрелись во-
't' '
o/ihii взялся за пулемет, выпустил очередь. Так
" .........фслили часто—от страха, на всякий случай.
*‘"'"""11 Iго не беспокоило. Но он лежал недыша и
"
....... .... ..
где удобнее подложить заряд. И решил: за-
у самого пулемета. Знал отважный сапер, что
......
" ■нрава склоны, насквозь простреливаемые нем-
" и,, || пехотинцам будет удобнее и безопаснее итти по
* '" 1' '""ючке, которую охраняет немецкий пулемет, .если
"
проход именно здесь.
1 .... '"|", только здесь: ведь заодно можно взмести на
uiH/iyn и пулемет*.
I
49


Пушки били где-то за высотой.
Хорошо, когда враг тебя не видит! Но вот Рыжов остави
воронку. Проползет ли он этот десяток метров до колк
чей проволоки с тяжелым зарядом, не выдав себя врагу?]
. .. Немцы не заметили Рыжова. Но, очевидно, шорв
встревожил их. Пулемет застучал.
I
Рыжов отполз и вновь оказался в своей воронке. „Вс1
равно доберусь и подорву, подорву 1“
1
Он начал подползать стороной, невзирая на пули. Колюч»
проволоки коснулись спины, Рыжов пробрался под ними
Выждал. Немцы угомонились и не подавали никаких при
знаков жизни.
1
В двух-трех метрах от немецкого пулемета Василий з!
ложил под проволоку заряд. Пальцы работали быстр*
Распущен и протянут шнур. Через несколько минут шиш
щая искорка побежала к заряду.
Взрыв был неожиданным и сильным. Он разорвал н
клочья мрак. Рыжов вскочил на ноги: „А ну, что стал
там, интересно посмотреть на свою работу!*
Он побежал к тому месту, где взрывом разбросало пре
волоку вместе с кольями в разные стороны. Проход бы,
не меньше десятка метров. Окоп засыпало. Одного немца
видно, завалило , а изуродованный труп д руг ог о выбросил*
наверх.
„Пулемет цел1“— удивился сапер.
Немцы в траншее на высоте были разбужены взрыво»
и открыли беспорядочный огонь. Но Рыжов добрался д*
пулемета, взвалил его на плечи и принес в часть.
—
Наш Вася,—говорили бойцы,—что захочет, сделает
Главное: всегда сделает, и живой останется.
Штурм высоты прошел с успехом.
. . . Так шаг за шагом войска приближались к полной по<
беде в Крыму.
•Далеко еще было до весны. Почти б ез дров (на каме
нистой почве „крымского пятачка*— ни деревца, а топлив*
из-за пролива и с окраин Керчи едва успевали подвозит*
для кухонь), без хорошей воды (во всех колодцах на полу]
остр о ве вода солоноватая и горькая) зимовали войска. Н<!
в этой обстановке все готовились к решительному удару
Когда войска шли с мыса Х ерсонес, полностью очисти*
Крым, я узнал, что Василию Рыжову присвоено звани*
Героя Советского Союза. Мы встретились на фронтово!
дороге. Вернее, на бывшей фронтовой дороге. Не был*
уже в Крыму врага.


I inI пришил Рыжова. Спросил:
' Im пишут из дому?
и» и пишут,—опередил Василия товарищ,—все де-
I. Mill и in станицы пишут! В особенности—одна.
Ну тебя!—отмахнулся Рыжов.
*
*
*
И окопах тогда, когда вьюга свистит всю ночь, тянет
с I мим о родных и близких. Сидят бойцы, разговаривают
*...... ..
мечтательно. Пишут письма в землянках при
мм |1 коптилок, а то и поют не смело, но задушевно.
II. Нино, кто автор этой песни, но ее часто пели под
I11jru.io и те вьюжные долгие дни:
„В дальний путь меня уносит эшелон,
Лень и ночь стучит колесами вагон,
И в вагоне фотографию твою
Из походной гимнастерки достаю*.
Mi Hi, г г быть, известный поэт ее написал, может быть,
........
и не один. Слова простые, а мотив еще проще. Но
и, цисому ли заставлял он замереть и задуматься?
„...Пятый день идут ж естокие бои,
Отстояли мы позиции свои,
Только некогда, родная, мне в бою
Посмотреть на фотографию твою'*.
I ....... ....
вспоминал, а кто о семьях своих. Но все
..... .. мнил и эти мысли с одним—с победой.
||i I mi была грустной. Но неправду говорят, что такая
I I , >и. мгшает солдату. Нет. Он становится злее, он очень
,I•<.имI зна ет, кто стоит на ег о пути к счастью: заклятый
............о т орого надо уничтожить. Уничтожить ради своей
•и ми, ради своих родных и близких.
I кип гсх, кто был еще за чертою фронта— в Крыму.
И....... ж иод Керчью бронебойщики—старшие сержанты
I pm н|!1!Й Щеглов и Иван Травкин. Оба пожилые, степен-
.....
| uni вспоминали о семьях.
I и, г|и- гил их в гарнизоне левого фланга, в группе бой-
I, ,|, м illnpn Головатюк. Они обороняли скалистый бугор,
....... 1>|.1Й билось Черное море. Брызги залетали в окопы,
.........
море было сердито.
I , Ни и жили в землянках, связанных ходами сообщения,
н ни н о имеете напоминало город, укрывшийся в землю.
51


Траншея—улица, переулком попадаешь в дзот, из узкой
амбразуры которого видны море и Керчь.
В этот „город* приходили письма из всех уголков на*
шей Родины.
Григорию Щеглову—с Урала.
Прочитал он письмо из дома, задумался и сказал:
—
Крепко держ ится немец за Керчь... Крепко...
Керчь была сердцем немецкой обороны. От нее ведут!
главные дороги в глубь полуострова, в глубь Крыма. Возьми I
Керчь—и получишь выход в тыл высотам, господствую-!
щим над морем южнее города и севернее—над выступом»
земли, который был в то время занят нами, над „крым-1
ским пятачком*.
—
Скоро и Керчь станет наша,—ответил Щеглову его]
товарищ Травкин.— В прошлом году вон где был левый
фланг—под Новороссийском! А сейчас там, читал,наверно,]
за во д восстанавливается.
Старшие сержанты Щеглов и Травкин славились, как!
меткие бронебойщики. Вероятно, степенность помогала: в |
любой обстановке делали они все без суеты, спокойно.
Внешне они непохожи друг на друга: Щеглов—худо-1
щавый, жилистый, Травкин—широколицый, плотный, с мел-1
кими морщинами у глаз. Но характерами сошлись.
Напротив их позиции была у немцев на берегу одна
огневая точка. Немцы так завалили этот д зо т камнями, что I
никак не удавалось из противотанкового ружья попасть в
амбразуру пулей. И вот Щеглов и Травкин пришли к !
командиру.
—
Разрешите э тот дзот все-таки уничтожить,—сказал
Щеглов.
,—Как?
—
Гранатами. Самое верное дело.
—
Да ,—поспешил поддержать товарища Травкин,—а то
как-то нескладно получается. Подумают немцы, что у нас,
якобы, слабость...
Командир разрешил. Ночью они оба отправились к дзоту.
Пробирались ползком. И уничтожили немецкий пулемет
вместе с прислугой.
Рассказывая мне об этом, Щеглов заметил:
—
Еще одним пулеметом у немцев меньше.
Из траншеи мне показали осевшую гру ду камней—там
был дзот, метрах в ста от нас. Больше немцы не реша­
лись выдвигаться так близко, в нейтральную полосу.
52


I'.... hi она нейтральная!—сказал один б о ец . — Наша
"■») I ннПпгры гам наши, саперы наши все немецкие мины
....... *| in iiмнили, разведчики так в ней и живут... Нет ее,
И........ но й полосы!
V песни, которую я слышал зимой в окопах под
И* |1Чмо, хороший конец:
. Отгремели дни тяжелые, прошли,
11осле боя нас на отдых отвели,
II тогда я фотографию твою
Из пробитой гимнастерки достаю*.
И" /юлго еще тянулись зимние жестокие будни под
I'cp'iMo, пока тяжелый труд бойца окупился радостью по-
'н i!M, кт о р у ю принесла весна.


Летчик Камозин
Короток зимний день. Ночь
быстро сгущалась над пролив
вом, над траншеями, над до
миками и блиндажами, раз
бросанными по „крымском]
пятачку".
Такая ночь— хоть глаза вы!
коли, идешь рядом с челове!
ком, разговариваешь и не ви|
дишь его.
Вновь развезло дороги. Д1
что там—доро ги! Вся земля
вязкая, липкая, на ногах—н«
сапоги, а пудовые гири, они
утопают в грязи. Кружочк!
св ета от бледных лучикоя
карманных фонарей напрасна
шарят по земле в поисках
сухого места.
И вот в этой тьме возникает гул, к которому прислу
шиваются все, а в первую очередь зенитчики. „Везу, везу|
в е з у “, —гудят немецкие „Хейнкели".
Бойцы прозвали из|
„горбылями" за изогнутые неуклюжие фюзеляжи.
„Хейнкели" бомбят, где придется. Каждую ночь слышите!
их надрывный гул, бомбы свистят пронзительно, тонко, а
потом глухой взрыв потрясает землю, и огненные блики
взлетают в ночную темноту.
„Хейнкели" иногда разбрасывали по всему полуостров]
„хл опушки". Это маленькие бомбочки, связанные в гир]
лянды. Они сбрасывались в футляре, который раскрывало!
в воздухе.
„Хлопушки" рвутся долго, назойливо, а некоторые и;
них, падая, врезываются в землю своими крылышками. И;
трогать нельзя. „Гирлянды" немедленно взрываются.
Бойцы научились забрасывать на них крючки или петл»
на длинных шнурах, затем из укрытия дергали за шнур
54


"
кhi у шки взрывались. Таким образом каждый день очища-
'•и<I. дороги „крымского пятачка" о т ненужных „украшений".
.. \г()мкели“ гудят.Накосе Чушка и у крымских прича-
....... и пыхнвают лучи прожекторов. Открывают стрельбу
'■ ...... .
зенитки. Ночью их тахтанье раздается громче,
Мим днем.
Iик до утра...
1н,1ло время, когда немцы не только ночью, но и Днем не
и тили покоя. Бомбардировщики приходили группами, бом-
'•ii iii передний край и освобожденные нами поселки—
Б'Игп.1, Опасную, Маяк, пристани, баржи, б еспомощ но при-
" инпиеся к шатким пирсам.
. Мессеры" нагло появлялись из-за туч и пикировали на
• меры и тендеры, спешившие пересечь пролив.
Наглости у врага хватило ненадолго. Наши истребители
" пиурмовики настойчиво вытесняли немцев с неба над
.."римским пятачком", над проливом, расширяя воздушные
| ряннцы плацдарма.
*
Когда схватки разгорались в воздухе, зенитчики прекра­
тили стрельбу. И сколько голов поднималось к н ебу!На -
'подали из окопов, с артиллерийских позиций, с прича-
иш, как мелькали в воздухе самолеты.
Нот взлетел вверх краснозвездный истреб итель, ушел за
..... inка. Потом стрелой ринулся вниз. Атака.
Горит!—раздался чей-то радостный крик.
„Мессер" с заунывным воем летел к земле, перевали-
iiioici, и дымя. Потом он врезался в землю, выбросив пламя
и клубы дыма.
11одбивали и наши самолеты. Я видел, как из горящего
, Мка“ выбросился с парашютом летчик. Его подобрали
иг нотницы. Молодой светловолосый летчик молчал, только
|нт силился опереться на израненные ноги, когда его вели
ими руки два бойца. Пилот всей тяжестью тела опустился
hi плечи пехотинцев и смотрел на них так, будто говорил:
Бы же видели, хлопцы, как я дрался. Д о конца. Вон
mi к меня всего изрешетило.
Вскоре истребители наши завоевали полное господство
нид проливом и прекрасно охраняли переправу. Да и как могли
немцы устоять против таких летчиков, как Павел Камозин?
VI говорю — против таких, потому что подобных ему
пило много.
Герой Советского Союза старший лейтенант Павел Ка­
мп ши—невысокий человек в унтах и реглане, перехвачен-
"мм ремнями парашюта, с темными, строгими глазами на
55


загорелом лице. Он из тех летчиков, про которых гово­
рят: „врос в воздух”. Кажется, как только подожмет его
машина шасси, у него расправляются крылья.
Самолет кругами, как птица, ух одит ввысь. И вот из-за
тучи падает черная точка, она вырастает, в гущу врага
летит истребитель.
Это Камозин!
.. . В январский день четыре „Мессершмитта—109“ вы­
нырнули из-за облаков над проливом.
Низко над морем стелились облака. Никто не ждал воз­
душ ного нападения.
Один Камозин в это время парил в высоте.
По всему проливу чернели пузатые тендеры. Катеры,
бороздя спокойную воду, тащили за собой медленные, ле­
нивые баржи. Обратным рейсом шел паром, установлен­
ный на понтонах, и люди плотно стояли на палубе.
Какой-то кораблик, попавший в пролив из Дона или Ку­
бани, пыхтел на волнах. «
Сразу даж е никто не увидел „Мессеров”. Никто не уви­
дел , как один, оторвался от четверки и пошел в атаку на
баржу, хищником прячась в облаках.
Но Камозин увидел.
Немец не успел перейти в пике. Камозин спикировал
раньше, внезапно атаковал „Мессершмитт” с хвоста и
взмыл за облако.
„Мессер” врезался в воду, и огненный хвост исчез вместе
с ним. Это была секунда, но на пароме закричали:
—
Худого сбили!
Такую кличку бойцы дали „Мессерам", и настолько под­
ходящ ей была она к этим остроклювым хищникам, что
прочно вошла в обиход. Даж е со станции наведения лет­
чикам сообщало радио:
—
Над Баксами „худые”, над Баксами пара „худых”!..
. . . Н о что было дальше над проливом?
Камозин, сбив одного „Мессера", ринулся на тройку
остальных. Вот он у хвоста немецкого самолета. Выстрел
из пушки—и „Мессер" дымит, пытаясь уйти, сбить пламя,
но напрасно. Он падает в пролив как-то боком. Рассек
волну крылом и сгинул.
Как тяжела эта победа в воздухе! Расчет точен: пой­
мать немца врасплох, не дать ему изготовиться к бою. Вы­
стрел—в цель на десятой доле секунды, когда хвост „ху­
дого ”, меченого крестами, мелькнет перед глазами. Соко­
линая дерзость: он один, их четыре.
56


Камозин нападал. Он использовал облака. Лучше, чем
умели использовать их немцы. Сбив второй „Мессершмитт",
Камозин поднялся вверх, промелькнул, как молния, над
проливом и поджег третий немецкий самолет.
На пароме крикнули:
—
Эх ты, здорово как!
—
На руле! Зазевался, в сваю врежешься.
—
Не врежусь!—ответил рулевой.—Ты гляди, что дел ает!
Камозин атаковал четвертого „Мессера". Пулеметная о че ­
редь простучала близко.
„ Мессершмитт—109“ сверкнул
тонким, как у щуки, телом на синей полоске неба и мет­
нулся к облаку. Оба самолета ушли в высоту.
Потом они показались вновь. Камозин был ниже. Его
истребитель падал камнем к морю. „Мессер" перешел в пике.
На пароме стало тихо.
В какой-то неуловимый миг Камозин вывернулся из-под
„Мессера", пронесся над волнами, на которых трепетали
белые гребеш ки, и скрылся за сопкой на Тамани.
„Мессер", не успев выйти из пике, врезался в воду с
таким шумом, словно разбился о камни.
Так дрался Камозин, бесстрашный и неуловимый.
День шел за днем.
Часто голос станции наведения звенел в эфире:
—
Камозин, слева „худые"! „Худые* слева!
—
Вижу!—отвечал Камозин.
И радисты перехватывали крики немцев:
—
Ахтунг—Камозин!
—
Внимание—Камозин!
Немцы испытали удары Камозина в небе над Кавказом,
Таманью, Крымом и хоро шо знали его. Они боялись Ка­
мозина.
.. . Как-то вечером на таманской дороге по пути в редак­
цию я встретил нашего фотокорреспондента.
—
Откуда?—спросил я.
Он ответил:
—
С аэродрома. Фотографировал Героя Советского
Союза Камозина. Он сбил сегодня тридцать третий самолет.


Подвиг Павла Костенко
—
Как в Керчи?
Я
Этот вопрос задавали всем, кто возвращался с „ к р ы в
«кого пятачка* на берег Тамани. По утрам, а иногда п
ночью, сюда доносился громкий гул канонады. Знали, ч т в
бои шли за Булганак или за высоты на правом фланге,Н
что туда высадился десантом гвардейский полк Героя Со-п
ветского Союза Главадкого, и все-таки спрашивали:
г
—
Как дела в Керчи? Вот вцепился немец в нее!
. ..Шли бои на правом фланге, где гвардейские полки и
морская пехота штурмовали немецкие позиции, чтобы сое-1
диниться с десантниками Главацкого, которые высадились 1|
в тыл врагу с Азовского моря.
Я сидел в низком блиндаже и при свете коптилки читал!
листки короткого политдонесения из бригады морской!
пехоты за 11 января 1944 года: „Главстаршина Павел К о-|
стенко на высоте 164,1 повторил легендарный подвиг!
Александра Матросова, закрыв своей грудью амбразуру
немецкого дзота*.
По тропинке, увязая в грязи, с холма на холм я пошел:
в бригаду морской пехоты к высоте 164,1, разыскав на]
карте ее отметку, затерявшуюся среди зигзагов горизон­
талей и коричневых пятен сопок. Сердитый ветер дул с
бушующего моря.
Я думал о том, что, когда люди будут изучать историю;
Великой Отечественной войны нашего времени, они назовут
Москву, Ленинград, Одессу, Севастополь и Сталинград.
Но вспомнит ли кто высоту 164,1? Ее должны вспомнить.
Здесь, на высоте, отмеченной в картах цифрой 164,1, не
щадили жизни советские бойцы, сыны Родины.
Здесь рождалось их бессмертие.
На высоте 164,1 погиб главстаршина Павел Костенко.
Товарищи ег о рассказали мне, как э то было.
Морская п,ехота штурмовала высоту. Рота, в которой
служил Костенко, получила приказ взять один дзот на
.высоте.
58


/I ют был большой и угрюмо чернел на скате, словно
«|.иб •паразит с шапкой, прилипшей к мерзлой земле.
П дзоте был пулемет. И немцы. Неистовым огнем они
in 11и гили атакующих и отбросили их.
I'.inr ра з—вперед!
I лпвстаршина Павел Костенко —парторг ро ты —первым
нпдинлся в атаку, после того, как наши пушки коротким
Милетом снарядов накрыли огневую точку. Снаряды издол-
пили шапку дзота, курчавые дымки обложили его. Но
/пит был жив.
11емецкий пулемет стучал и стучал все громче. Пули
o n пощадно осыпали голый, твердый скат высоты.
Костенко, рванувшись вперед, упал на землю. Неужели
и >та атака захлебнется?
бойцы начали расползаться по скату, кто в воронку,
ню за бугорок. Костенко услышал сдавленный стон, кто-то
(и4л ранен.
. . Далеко до дома, очень далеко от этой крымской вы­
пи: 164,1. Но нет другого пути ник дому, ни к жизни—
только через нее, ч ерез эту высоту, с вершины которой
видны бескрайние пасмурные воды А зовско го моря.
Сколько бойцов прижалось к земле! Ледяной, неуютной
пила она, но как она согревала, какой она была дорогой
ннцитой! Только бы не отрываться от нее, и пусть пули
уходят мимо, ударяясь о камни и откалывая от них мел­
кие, острые кусочки.
Костенко был ближе всех к немецкому дзоту. Он под-
пшул к себе автомат, прижатый к боку. Прицелился и дал
длинную очередь по амбразуре дзота.
11о пулемет продолжал стрелять.
Павел дышал все чаще. Злоба росла в нем.
Костенко был кавалером ордена Славы III степени—
опытный воин. Он хотел испробовать все. С трудом подо-
оравшись ближе к дзоту, он бросил в него гранату. Осколки
провизжали над ним.'
11о пулемет стрелял, а приказ требовал взять дзо т. Он—Па­
вел Костенко—парторг роты. Бойцы сейчас смотрят на него.
И этот миг родился подвиг, хотя и не был ещ е совершен.
Костенко вскочил. Шепнул ли он „прощайте", в п о сл ед­
ний раз подумав о Родине, которую любил больше всего
на свете. Или сказал: „Я знаю, ты не забудешь меня!"
Он ринулся к амбразуре дзота и закрыл ее своим телом.
Глухая очередь. Пули врезались ему в грудь, но Павел даж е
нс вздрогнул, только ветер шевельнул полой его шинели.
59


С невероятной яростью поднялись в атаку бойцы, даже,
раненые врывались в траншеи врага, добивая его своим
грозным оружием.
Так был взят немецкий дзо т на высоте 164,1. За него ли
отдал жизнь Павел Костенко? Нет.
За то , чтобы Красная Армия пришла в Берлин, в Гер*
манию. За то, чтобы навсегда был уничтожен фашистский
разбой. За счастье всех наших потомков, наших детей.
Я вспомнил стихи Твардовского:
. . . В узкую траншею на крымской высоте принесли тело
героя. Сняв шапки, стояли над ним бойцы. И никто не
думал о смерти, потому что выше смерти было величие
подвига, совершенного их товарищем главстаршиной Пав­
лом Костенко.
Они поклялись отомстить за него врагу.
„...И в одной бессмертной книге
Будут все навек равны—
Кто за город пал великий,
Что один у всей страны,
Кто за гордую твердыню,
Что у Волги у реки;
Кто за тот, забытый ныне.
Населенный пункт Борки...
И Россия—^иать родная—
Почесть всем отда ст сполна.
Бой иной, пора ина я—
Жизнь одна и смерть одна*.


Штурм
•
В конце января начался штурм Керчи.
Поздним вечером в порту кордона Ильич, на Тамани,
«нпольон морской пехоты рассаживался на грузные, непо-
нмцотливые тендеры и на быстрые, как чайки, катеры,
которые подняли к небу пулеметы-клювы.
• Куда?
В Керчь!
Морячок, как все десантники, перевитый пулеметными
питами, перебирал тугие, послушные струны спутницы
1моей—гитары.
I! предвечерней густеющей мгле тихо звучала песня:
„Живет моя отрада... "
Как вы думаете, товарищ майор,— спросил хлопотав­
ший на корме рулевой командира батальона Старшинова,
| ик будто майор должен знать все точно,—будет луна?
Луна!.. Не скучали, не вздыхали разве о ней моряки?
А теперь никто не хочет, чтобы она появилась. Луна—
предатель десантников. Когда она выкатывается из-за тучи,
и черные контуры кораблей вырастают над водой, как
ич1и, как ее только не проклинают, эту луну, и некуда от
иге деться!
Уж так ругаем, кажется,— сказал один моряк,—что
стыда взяла бы да закатилась...
Майор посмотрел на небо:
Нет, не будет луны.
11ебо в рыхлых облаках. Нигде не видно на воде сер е­
бристой дорожки. И все-таки кое-кто говорил: как бы
Луна не появилась.
Гонко звенели струны в тем но те. Моряк пел:
„...Никто не остановит
В дороге молодца".
..Я помню январское утро, в которое мы с трудом по
| разной дороге через железнодорожную насыпь выбрались
им окраину Керчи.
Вся она была изрыта зигзагами траншей. Наша артил-
мгрия и гвардейские минометы— „Катюши" неожиданным и
61


разрушительным у даром подготовили прорыв переднего
края обороны врага.
Разбросаны перекрытия блиндаж ей, бревна стоят торч
ком. Их переплели куски колючей проволоки. Через тран
шею перекинут мост.
—
Видно, зде сь артиллеристы у ж е прокатили пушки?
—
Конечно.
Грохот доносился из-за нагромождения развалин, от
куда-то из глубины города.
В траншее мы увидели несколько трупов немцев, нс
тронутых ни осколками, ни пулями. Они сидели у сте:
траншей, запрокинув головы. Кровь, вытекшая из ноздре
и ушей, засохла на грязных лицах.
—
Это от грохота, славная была подготовочка!
Бой шел в городе. На освобожденных улицах было
пустынно. Где жители Керчи? Те, ч то скрывались в ката'
комбах Аджи-Мушкая, еще не могли вернуться к своим
жилищам.
А страшный Багеров ров, где мертвые дети лежали в
о бъятиях мертвых матерей? Семь тысяч людей, расстре^
лянных немцами в 1941 го ду и найденных в этом рву,
были жителями Керчи. Они никогда в нее не вернутся. ]
Всюду развалины, ни одного целого дома—с крышей,
окнами, крыльцом, дверями. Немцы разрушили и опусто*
шили Керчь, которая тысячи лет стояла на берегу про­
лива.
Как разрослась Керчь под ясным советским солнцем!
Керченский гигант-завод давал Ро дине полмиллиона тонн
металла в год. Недра каменистого полуострова хранят
богатейш ие запасы руды.
И вот пришли варвары, превратили г ор о д в руины... На|
уже тогда, в боях, мы знали, что Керчь будет возрождена
. . . Немцы почти во всех дом ах Керчи расставили пулеметы,
На улицах были позиции батарей. Штурмовать такой го
род значило —вслед за гранатами врываться в окна зданий,]
заскакивать в проломы стен с решимостью вцепиться
горло каждого немца, который попадет под руку.
И вот дома Керчи, изрытые пулями, как оспой, трупь
немцев на порогах, трупы немцев в комнатах, в коридо
рах, в кухнях. Трупы немцев на улице Ленина, на улице
Кирова...
На набережной, над двумя домами Керчи реяли нани]
флаги—морской, с голубой полоской и звездой, и крас
ный, установленный рукой пехотинца.
62


!десь соединились красноармейцы, прорвавшие оборону
немцев под городом, и десантники-моряки майора Стар-
шинова. В разгаре боя пришла весть о присвоении ему зва­
нии Героя Советского Союза. Его бойцы отличились при
и штии Новороссийска. Теперь они штурмовали Керчь.
. ..Алексей Нестеренко, старший краснофлотец, лежал за
' ленком камней, вывернутым снарядом из какого-то дома
и отброшенным на мостовую. Широкоплечий, росл'ый, он
• трудом помещался за своим случайным укрытием.
Глаза Алексея смотрели вперед, на дзот у перекрестка
улиц, ещ е занятых немцами. Черная а мбразура приковала
взгляд А лексея.
Кровь горела в висках. Не прошло ещ е возбуждение от
Поя, который краснофлотцы только что провели на берегу.
Гим Алексей Нестеренко убил двух немцев в траншее.
11отом, тяжело дыша, он бежал по улице и не видел, но
шал, что где-то близко должен быть его друг краснофло­
тец Король. Снаряды с протяжным шелестом перелетали
улицы и рвались то рядом, то далеко, глухо.
Нестеренко считал, что раз он и Король попали на эту
улицу, то на них лежит ответственность за то, чтобы
здесь не уцелел ни один немец, чтобы вот это обгоревшее
здание с черными окнами б е з рам и белый домик с
виньетками, у входа в который валялась кровать, внов ьста-
1и нашими, чтобы сюда вернулись советские люди и жизнь.
...„Где же Король, в конце концов?"—подумал Нестеренко,
не отрывая глаз от амбразуры.— „Ах, вот он“ . Он кричит
г другой стороны улицы:
—
Алеша!
Король успел вскочить в п одъ езд серого здания, искле­
ванного снарядами. Значит, он видит своего др уг а , они
вместе.
За домами слышны автоматные очереди: наши идут впе­
ред. А эта вражеская пулеметная точка преградила путь.
Мет, он может... он сможет уничтожить дзот!
Алексей вставил запал в гранату и пополз к черной амб­
разуре. Казалось, все окна обернули к нему пустые глаз­
ницы. Из одного окна, затаив дыхание, следил за другом
краснофлотец Король.
р
Нестеренко полз к дзоту по булыжникам, потому что
пс было другого пути, а он хотел во что бы то ни стало
уничтожить пулеметную точку врага. Король стал стре­
лять из автомата по амбразуре.
63


Когда Алексей вскочил перед дзотом, рядом с визгом
разорвалась немецкая мина. Нестеренко покачнулся, но
успел бросить гранату в дверь дзота.
1
—
Алеша!—тревожно спросил Король, подбежав к това­
рищу.—Ты ранен?
—
Это ничего,—ответил Нестеренко. — Сделал?..
1
Два немца лежали в траншее. Трое вылезли из дзота с
поднятыми руками.
На улице стало тихо.
—
Наша улица!—сказал Нестеренко.
—
Наша...
Он подумал о людях, которые вернутся сюда. Керчане
показались Алексею особенно родными и близкими, оттого
что он, Нестеренко, со своим товарищем изгнал отсюда
врага, навсегда.
Это чувство испытывали все бойцы. Это чувство испы­
тывал человек, шагавший по г ороду с окровавленной по­
вязкой на глазах. Я увидел его —старшего лейтенанта Проле­
тарского, раненного в оба глаза, у ж е на окраине Керчи.
Боец вел его в медсанбат.
Старший лейтенант шел молча, и боец старательно об-1
водил его вокруг воронок и камней. Вдруг офицер оста­
новился и спросил:
—
Далеко еще?
—
Далеко, товарищ старший лейтенант,— сокрушенно]
ответил боец и подумал: ведь мы так медленно идем!
Но лицо старшего лейтенанта озарилось неожиданно
светлой улыбкой.
—
Хорошо,—сказал о н,—значит, много мы отбили уже у]
немцев!


Так наступают армии прорыва
Потоком стали, мести и свинца...
И видит мир, как светел штык бойца,
Как русс кая граната справедлива,
Убийцу добивая до конца!
С. КИРСАНОВ.
От Керни до мыса Херсонес


МОСКВА САЛЮТУЕТ
войскам Отдельной Приморской Армии, перешедшим в
наступление-
11 апреля 1944 года—в честь освобождения КЕРЧИ,
13 апреля 1944 года—в честь освобождения ФЕОДОСИИ,
16 апреля 1944 года—в честь освобождения ЯЛТЫ,
войскам 4 Украинского фронта и Отдельной Приморской
Армии—
9 мая 1944 года—в честь освобождения СЕВАСТОПОЛЯ.


11 апреля
Ночью 10 апреля я был на площадке аэродрома ночных
бомбардировщиков. Здесь находился полк, которым коман­
довала гвардии майор Бершанская. Девушки-летчицы всю
шму летали бомбить позиции немцев в Керчи и на полу­
острове. Стужа и бураны не останавливали летчиц. Они
были всегда веселыми и этим поддерживали себя и друг
друга, потому что тяжела и опасна работа „ночника". Во
тьме самолеты после разгрузки в Крыму садились на свою
площадку, над которой пролетал порывистый ветер с моря,
пенил воды таманских лиманов и уносился за невидимые
сопки.
Девушки вылезали из кабин, снимали мохнатые перчатки,
обтирали щеки руками, ожидая, пока техники подвесят
новые бомбы. Гвардии майор Бершанская принимала д о ­
клады и при свете электрического фонарика над разверну­
тым планшетом давала задания пилотам, вглядываясь в
карту полуострова.
Зд есь всю ночь кипела напряженная боевая жизнь. И
лишь на рассв ете в маленьких домиках, выщербленных
соленым ветром, усталые летчицы засыпали, как убитые.
На аэродроме у какого-нибудь бомбардировщика работали
только техники. Легкие боевые машины стояли огромным
полукольцом на ровном степном просторе. Подпрыгивая,
катились через него шары сухой травы перекати-поле.
Ночь десятого апреля началась обычно, хотя настроение
было приподнято у всех. В се знали, что 4-й Украинский
фронт прорвал оборону немцев на Перекопе, что Красная
Армия освободила Одессу. Это сообщение получили по
радио перед вылетом первого самолета.
Звезды, сколько зв езд сегодня на небе! Просто кажется
что звездный снег испугался теплой апрельской земли и
остановился в прозрачной "высоте.
Но вот вдали отделились от звезд два огонька. Они
приближались к нам со стороны Керченского полуострова.
Красный и зеленый светлячки. Это первый „ночник" в оз­
вращается из Крыма.
RQ


Ночь светлая. На аэродроме не включают прожекторов,
только вспыхивают посадочные знаки, и где-то в стороне
гуляет по небу луч прожектора-маяка .
Все ближе ровное тарахтенье мотора. Неожиданно само- !
лет появляется из мрака, легко, как птица, опускаясь на
прямых крыльях. Мотор глохнет. Самолет еще катится по
траве, а из кабины уж е слышен голос летчицы:
—
Бомбы!
Это прилетели гвардии лейтенант Худякова и е е слав­
ный штурман гвардии лейтенант Пасько, ныне Герой Со- f
ветского Союза. Она совершила свой 691-й ночной боевой
вылет.
Худякова подходит к командиру полка. Докладывает:
—
Бомбы сброшены хорошо, разрывы наблюдала сама. 1
Сильный зенитный огонь.
Затем указывает по карте, откуда бьют зенитки немцев f
и вдруг улыбается, сузив глаза:
—
Товарищ гвардии майор! Радо сть какая, сказать боюсь! |
Ведь, кажется, побежали фрицы. Наша артиллерия рабо- J
тает, и много ракет дают за передним краем.
Ракетами пехотинцы указывали цели „ночникам* и о б о з на - 1
чали себя. Пилот второго самолета сообщает весть еще 1
более радостную:
—
Наши атакуют Керчь!
Третий самолет торопливо садится на дорожку аэро- I
дрома.
—
Наши за Керчью!
Бершанская была подготовлена к этому. Она связывается ;
со штабом, получает новые задачи. Ее воля чувствуется в
каждом движении людей.
—
А как, товарищ метеобог, будем ли мы летать всю ночь? |
С севера на небо наползает туча. Но „метеобог"—моло- J
дой сержант-метеоролог отвечает:
—
Будем!
—
Конечно, будем!—улыбается Худякова.
В эту ночь она сделала на три боевых вылета больше,
чем ее подруги. Я узнал об ‘этом на следующий день. ;
„У—2 “ поднял меня в воздух с аэродрома на Тамани, куда :
я больш е не возвращался.
Первый раз на Керченском полуострове мы приземли- |
лись спокойно.
70


I Керчь освобождена от немцев. Саперы с длинными щу­
пами и миноискателями расползлись, как муравьи, по е е
Кзвалинам . И на остатках стен появились надписи: „Мин
ш г. Проверено. Исаев". По разбитому булыжнику лошади
[Тощут гаубицу и пугливо косятся на воронки. Моряки
осматривают знакомые места.
Г Вместе с войсками в Керчь возвращается жизнь. Вот
первые керчане спеш ат к своим очагам. Бойцы, видавшие
ниды, и т е покачивают головами: камня на камне нет.
’ А керчане, смеясь и плача от радости, говорят:
I — Ничего, все построим!
Нет ничего сладостней возвращения. Идут керчане, о с­
танавливаются, чтобы перевести дыхание, и снова толкают
тачки с вещами. Каждый дом —родной. Пусть разрушено,
но р одн ое—каждое место. Идут керчане мимо разбитых
иитрин, мимо школы-новостройки, в которой зашумит д е т­
вора. Как приятно об этом думать. В первую очередь
жизнь им—детям. Д е ти —будущее наше.
. .. Улицы Керчи заполнены войсками. В едут пленных.Они
в уж асе таращат глаза: откуда столько танков, столько
техники?
Тесно было войскам и технике на „крымском пятачке".
Танки были зарыты в землю на высотах в нескольких
ярусов. Крепко готовились десантники к наступлению.
И вот оно. началось.
*
*
*
На холмистой равнине Керченского полуострова сгруди­
лись хаты Новоселовки.
Когда рядовой Андрей Прохоров узнал, что вот эти хаты,
между которыми несколько чахлых деревьев едва начали
зеленеть, и есть Новоселовка, сердце его забилось чаще.
Вспомнил Андрей гвардии лейтенанта Черненко, своего
погибшего командира. Почти год они воевали вместе и
как-то даж е жили в одной землянке.
Гвардии лейтенант Черненко был ранен при высадке
десанта в Керчь. Пуля попала ему в грудь, и лейтенант,
резко вздохнув, схватился рукой за рану и упал. К нему
подбежал Андрей, подложил руку под спину командира,
хотел приподнять. Но лейтенант, открыв глаза, успел
только прошептать:
—
Ты ко мне домой зайди, Прохоров. Обязательно. Слы­
шишь? В Новоселовку...
*
*
I
71


*
—
Слышу,—сказал Андрей.
У лейтенанта Черненко в Новоселовке были мать и сес­
тра. Не раз он вспоминал о них при бойцах, говорил Андрею
Прохорову.
После смерти лейтенанта Андрей воевал с думой о Ново­
селовке.
Во взвод прибыл б о ец —высокий, немного нескладный, с
узловатыми крестьянскими руками—Иван Рябин. Он был
кубанец, воевал на севере, а после ранения попал в Крым.
—
Не везет мне с участками, —пожаловался он Прохо­
рову,—Вот опять досталось брать Керчь. Другие вдут по
степу, а тут сопки да камни. Самое тяжелое дело.
Тогда Андрей рассказал ему о Черненко. У Рябина сын
сражался на фронте. Выслушав рассказ Андрея, он долго
курил крепкий табак, потом сказал:
—
Жаль лейтенанта, а в Новоселовку непременно зайдем.
В ночь на 11 апреля оба бойца были обрадованы приказом
о наступлении. После короткого удара артиллерии, пехота
кинулась к немецким траншеям. Прохоров и Рябин вместе
ворвались на позиции немцев. Рябин неистово стрелял из
автомата.
Просвистела немецкая мина. Потом мины начали рваться
чаще и чаще. Рябина контузило осколком, который попал
в каску, но скоро он пришел в себя, снял каску, поглядел
на вмятину. Встал.
—
Это, брат, чепуха. Воевать еще можно!
Прохоров л Рябин вскочили на танк, й немецкие тран­
шеи остались позади. В одном м есте пришлось спрыгнуть
с танка, Рябин бросал гранаты в немецкий окоп прямо
через колючую проволоку. Снова рядом с треском разорва­
лась мина. Рябина ранило в голову, и он закрыл глаза от
боли.
К нему подбежала маленькая светловолосая санитарка.
И, увидев на глазах бойца слезы, испуганно спросила:
—
Что ты?—Она никак не могла понять, почему этот
большой человек плачет...
—
Как же,—сказал Рябин,—горе какое! Эх, сестрица,
сколько ждал-воевал, а тут ранило в самое время, когда
вперед итти.
—
И от этого горько? Так ведь пошли же наши вперед.
Пошли, — говорила она, забинтовывая голову Рябина. И
солдату стало легче.
. . . А Прохоров остался в бою и вот смотрел теперь на
хаты Новоселовки.
72


Немцы из деревни бежали. Через пригорок проскочил
наш танк, дохнув горячими парами бензина и пылью. Про­
хоров хотел вскочить на танк, как он сделал это на рас­
свете, когда брали Керчь, но удержался.
Он сбежал с пригорка к первой х ате. Дверь распахну­
лась. Женщина в рваной косынке выскочила навстречу,
кинулась к бойцу:
—
Миленькие! Родненькие наши, пришли!
Андрей Прохоров—молодой боец. Он почувствовал себя
неловко. Растроганно, стараясь говорить баском, произнес:
—
Здравствуйте! Тут немцев не осталось ли где?
—
Да нет. Где им тут! Кто повтикал, а кого побили.
Хоть бы их больш е глаза не видели.
—
Не увидят больше, нет!—улыбнулся Андрей. И спросил:
—
А где тут Черненки живут?
Женщина, услышав э ту фамилию, закусила уголок ко­
сынки и покачала головой. Глаза ее наполнились слезами
и все лицо как-то сморщилось.
—
Нема их!—сказала она . — Угнали немцы. И мать и дочку.
—
Вот как,—вздохнул Андрей и задумался,
—
Может быть, тут девушка есть какая, что знала лей­
тенанта?—спросил сн женщину.
—
Миленький! — ответила она. — У нас девуш ек зовсим
нема, ни одной не осталось. Угнали в сех чисто немцы...
И не выдержала вдруг, зарыдала.
Потом позвала бойца в хату, но Прохоров резко отвер­
нулся и побежал к пыльной дороге, где шли бойцы его
взвода, мчались танки, тракторы, лязгая гусеницами, тянули
тяжелые пушки.
В обочной канаве валялись три немца, раздавленных тан­
ком. Рядом лежала на боку немецкая пушка с согнутым
щитом. Прохоров спешил. Бесконечные колонны пленных
тянулись ему навстречу. И глядя на все это, Прохоров
прошептал:
—
Так им и надо!


По Южному берегу
Из дневника
;
16 апр еля. Я никогда не забуду Ялты-красавицы, цветущей,
ка к сад. Город запо л не н народом, лик ует , шумит. По крутой
Аутской улице торопливо идут к домику Антона Павловича Че­
хова. И неожиданно вижу белый листок, маленький белый листок
в черной траурной рамке:
„17 апреля в Ялте состоятся похороны подполковника Малы­
шева, павшего геройской смертью в боях за освобождение со­
ветского Крыма от немецких захватчиков”.
Малышев! Вчера я встречался с ним.
*
*
*
Читая в светлый день освобождения Ялты черные строчки
траурного листка, я вспомнил е г о —невысокого, скромного
человека в кожаной куртке, командира танкового полка,
которого все любили за душевность и храбрость.
Мы сидели в Алуште на крылечке домика, затерявше­
го ся в тесных улицах. Был вечер. Подполковник Малышев
ужинал, расстелив на коленях газету. Он спешил, привал
был короткий. Но все же подполковник хотел, чтобы я
побольше узнал о его танкистах. Он рассказывал, а я
исписывал листки блокнота, над которым ординарец по д ­
полковника держал капризничавший карбидовый фонарь.
Танки—гроза врага. Танки—наша гордость. Не раз бу­
ду т вспоминать жители Феодосии, Судака и Ялты запы­
ленных танкистов, которые промчались на своих грозных
машинах по Южному берегу первыми вестниками свободы.
Танки начали преследовать врага сразу же, как только
была пробита брешь в немецкой обороне под Керчью. Эки­
пажи точно выполняли приказ подполковника Малышева:
—
Не останавливаться! Рассекать части врага, не давать
им собираться. Вперед и вперед!
Мастерство танкистов — быстрота и маневр. Танкисты
подполковника Малышева показали, как стремительно и
внезапно могут они появляться и нападать. Близ селения
Султановка я видел у дороги орудия, брошенные немцами.
Рядом стояли грязные грузовики со снарядами и военным
^имуществом.
74


В Султановке—несколько самоходных немецких пушек,
огромные склады с боеприпасами, продовольствием, горю­
чим. Танковые роты капитана Белова и старшего лейте­
нанта Шаповалова обошли Султановку, заставив бежа ть
врага.
’ Это маневр.
А быстрота, с какой танки шли вперед?..
Из дневника
12
апреля Вторая ночь наступления. Я еду в машине, которая
везет горючее танкистам. В кабине жарко, дьявольски хочется
спать.
'
—
К рассвету догоним!—говорит водитель.
Он думает о танкистах.
—
Небось, на Ак-Монае большой будет бой,—продолжает он.
В сорок втором я туда снаряды возил. Позиции там серьезные,
это известно.
Даже к полудню мы не догнали танков. Они прошли уже Ак-
Монай.
*
*
*
Немцы рассчитывали задержаться на Ак-Монайских по­
зициях не один день. Но никакие препятствия не оста­
новили стремительного наступления наших танков. Плен­
ный немецкий обер-ефрейтор из прислуги самоходной пушки,
подош едшей вместе с другими орудиями к Ак-Монаю,
др о ж а и запинаясь, бормотал:
—
Эти разбитые орудия ... наши самоходные, пушки. Нас
вызвали сюда, чтобы остановить русских. Капитан Кунц
пошел в блиндаж получать приказ. Солдаты разошлись.
В это время показались русские танки.
... Вокруг разбитых самоходных орудий немцев—десятка
два трупов . Гитлеровцы были убиты осколками наших
снарядов, пулями танкистов, раздавлены гусеницами. Эки­
пажи немецких орудий не успели подбежать к своии пуш­
кам и открыть огонь. Они не ждали наших танков, и л е­
ж ат их трупы в порыжевшем бурьяне.
Вот что рассказал мне подполковник Малышев о бы­
строте.
За Ак-Монаем—Феодосия... Стояла безветреная погода,
и дым тянулся черными клубами в высокое небо. Ярко-
красное пламя пожирало санаторные дома на берегу, раз­
махивая из окон хвостами копоти.
И все же множество домов и дач с красивыми балко­
нами и верандами остались целыми. Немцы не успели с д е­
лать всей своей гнусной работы. Не успели потому, что
75


танки наши выполняли приказ: не останавливаться! Никто-
не говорил об усталости. Никто не думал о сне. Ничто не
могло остановить наших бойцов.
На центральной улице Феодосии два танкиста сорвали
плакат, изображавший немецкого солдата на фоне карты
Крыма, пересеченной надписью: „Неприступная крепость".
—
Видал?—сказал один,—А теперь они кричать будут,
что в Крыму вовсе обороны не было.
—
Эх,—сказал другой,—есть тебе охота такую дрянь в
руках держать!
И „неприступную крепость" с коричневой рожей немца
порвали.
. .. В Феодоссии среди развалин, по заросшей тропе, я
пробрался к памятнику Айвазовскому. Гордо поднята го*
лова художника. Вокруг—много травы и разросшийся куст.
Зелень почти скрыла надпись на памятнике: „Ф еодосия—
Айвазовскому".
Художник держ ит в руках палитру и кисти. Взгляд era
устремлен на море. Это он воспел буйную силу волн,
разъяренных до пены, в знаменитой картине „Девятый вал".
Теперь кажется, что он поднял кисть, чтобы запечатлеть
победную поступь воинов Красной Армии, столь ж е
грозной для врага, как девятый вал. Она освободила город.
Айвазовского. Она вернула жизнь прекрасным полотнам
художника.
С какой радостью встречали жители родных бойцов! Го­
род перенес так много страданий за годы немецкого хо ­
зяйничанья в Крыму.
В центре я увидел дом, обнесенный колючей проволо­
кой. Здесь был лагерь так называемых окопных рабочих—
молодых девушек из Феодосии и ближних сел.
В этом лагере была девуш ка Валя Салказина. Она отка­
залась выходить на работу. Тогда ее отправили в симфе­
ропольскую тюрьму.
Седая мать Вали пешком пошла за своей единственной
дочерью. Она вымолила у немца-часового согласие устроить,
свидание.
Немец был маленький и толстый, свинячьи глазки его за б е­
гали по скорбной фигуре русской матери. Он коряво сказал:
—
Гут, матка. Карош! Золото, матка.
Мать сняла с морщинистого пальца обручальное, столько
лет ношеное кольцо. Немец спрятал его в карман и пу­
стил женщину в ворота. За тюремной стеной Салказина
нашла труп своей дочери.
76


Если есть у этого немца мать, хотелось бы подвести ее
« трупу ее выродка.
.. . На углу улицы Ленина стоял старик. Час, второй он
не двигался с места. Он смотрел на проходившие войска
и, опираясь костлявыми руками на суковатую палку, д у ­
мал о том, что эти бойцы непременно придут в Германию
и освободят из немецкой неволи его внучку Таню.
Так шло врзмездие. Катился девятый вал.
Из дневника
13
а пр ел я. Вместе с фотокорреспондентом Ксенофонтоным в
каком-то маленьком селе под Судаком слушаем, как гремят залпы
московского салюта в честь освобождения Феодосии. Рация гене­
рал-майора Горбачева, командира дивизии, которая упоминается
ь приказе, старательно удерживает московскую волну.
Эти минуты —
-лучший отдых для бойцов и командиров, собра­
вшихся вокруг рации. Все рвугся вперед. Николай Ксенофонтов
всл ух пр оч ел с тих и Михалкова:
—
Ты помнишь, товарищ, сады Черноморья,
Местечко у моря—Судак,
Наш славный военный большой санаторий
Под крымской горой Кара-даг?
Судак.
В центре города у сквера
мырстановились. Здесь стоял
сгоревший немецкий танк с
паучьими крестами на боках
и две разбитых вражеских са­
моходных пушки.
Когда кончились бои в Кры­
му, мы встретились с Героем
Советского Союза лейтенан­
том Савельевым и узнали,
что исковерканные огнем и
снарядами немецкие танки и
пушки в Судаке—это работа
его экипажа.
Немцы намеревались из Су­
дака увезти остатки войск и
техники морем. Они п о­
строили причалы. К Судаку
подошли катеры.
Однако наши танки настиг­
ли немцев на берегу. Артил­
леристы открыли огонь по ка­
терам и два из них потопили.
Герой Советского Союза
лейтенант В. Савельев.
77


—
■
Из дневника
15 апреля. В Алуште с трудом нахожу домик, где разме­
стился штаб командира корпуса генерал-майора Провалова. Гене­
рал занят. У него—представители 4-го Украинского фронта. В
Алуште войска приморцев соединились с бригдой, которая насту­
пала от Перекопа.
Наконец, генер ал о св ободилс я.
—
Расскажите, товарищ генерал, о наиболее значительном со­
бытии. Для газеты.
Телефонный звонок. Генерал берет трубку, слушает и с доволь­
ной, хотя и усталой улыбкой говорит:
—
Вот, собственно, самое интересное. Только что сообщили,
что танкисты и передовой отряд подходят к Ялте.
Мы едем туда .
*
*
*
В Ялте я узнал, что нет Малышева. Он не вернется до­
мой, не сядет с друзьями в круг.
Кто побывает сейчас на Сапун-горе, под Севастопо­
лем, у величавого обелиска, воздвигнутого в знак вечной
славы павших героев, тот увидит на пьедестале памятника
его имя, высеченное в граните.
1


Отряд Козикова
На до р о г е наступления я старался догнать передовой. -
отряд майора Козикова. Я знал, что он действует вместе
с танкистами.
Я нашел отряд в Ялте. Вечным свидетелем того, как
привел сюда своих бойцов майор Козиков, будет сверкаю­
щий пик Ай-Петри, который вознесся над морем к небу.
Майор Козиков—высокий, яснолицый офицер с задумчи­
выми глазами, командир передового отряда Героя Совет­
ского Союза полковника Преображенского. Есть люди,
которые не говорят о себ е ни слова, но видно сразу, что
перед тобой хороший, храбрый человек.
Это относится к майору Козикову. Его спокойный голос,
расчетливые движения и чуть суровые черты лица фрон­
товика— всё располагает к нему.
Майор Козиков встает в моей памяти всегда, когда г о -
ворят: стремительность.
... Батальон Козикова был посажен на танки и одним ид
первых подош ел к Ак-Монайским позициям. Стояла ночь.
Козиков не хотел медлить. Ему донесли, что впереди про­
тивотанковый ров. Он приказал выдвинуться саперам и з а ­
сыпать ров, пока не взошла луна.
Потом вызвал командира танковой группы, сказал ем у:
—
Сейчас будем атаковать.
—
Только семь танков подошло,—ответил лейтенант-
танкист и вопросительно поднял глаза на майора. Козиков
молчал. Тогда лейтенант повторил, что танки ещ е вот-
вот должны подойти, а сейчас всего семь.
—
Маловато...
Козиков повернулся к танкисту:
—
Разве не ясно: что сейчас сделают семь, то через
полчаса не сделают двадцать.
И улыбнулся:
—
Давайте будем ночевать в Феодосии...
Бойцы уж е сидели на танках. Кто-то гудел, по-волжски
окая:
79


—
У кого табак есть нормальный? Эти сигары или, как
их, сигареты нем ецкие—только что дымишь, да и то мало.
Як воно? Дай-ка огоньку.
—
А ты б зовсим не курив. Нимець тоби зараз дасть
вогоньку!
—
Да я шинелью прикроюсь.
—
От немецкого огонька-то?
Все смолкло, когда из уст в уста облетела отряд команда:
приготовиться!
Саперы засыпали ров.
Танки перевалили его и двинулись к немецким траншеям.
Еще издали автоматчики с брони заметили контуры не­
мецких пушек и сообщили об этом танкистам. Экипажи
открыли огонь и разбили одно орудие.
Тогда у немцев начался переполох. Батареи стреляли
беспорядочно. Наши танки мяли траншеи. Козиков был
на головной машине и руководил атакой.
Он увидел впереди вал. Там мелькали фигуры. Б егу­
щие немцы скрывались за валом. „Танкам его не взять“, —
подумал Козиков, и все услышали его голос:
—
Вперед! За мной!
Бойцы соскакивали с танков и шли за командиром в
атаку—на вал. Немцев били беспощадно. Они начали сда­
ваться. Танки у ж е обогнули вал, и бойцы вновь забрались
на броню, чтобы преследовать врага.
За селением Арма-Эли отряд майора Козикова настиг
колонну немцев и освободил более ста крымских женщин,
которых немцы угоняли в плен.
...Наши люди в далеких тыловых городах горячо радо­
вались каждой поб еде Красной Армии, трудились для
фронта, ожидая родных, мужей, сынов-воинов. Но пред­
ставьте себе сто советских человек, вырванных на фрон­
товой дороге из лап рабства, мучений, смерти. Как изме­
рить их радость!
Вот старушка кинулась к майору, едва не упала на до­
роге—ноги опухли, болят —ее поддержали бойцы. Она
обняла майора, заплакала и твердит одно материнское слово:
—
Сынок...
Потом вздохнула:
—
У меня же два сына на фронте.
—
Значит, то же воюют и придут,—сказал Козиков.—
Пришли же мы!..
—
Пришли, пришли...
Лицо старушки посветлело.
80


На рассвете, укладываясь отдохнуть, пока танкам п од­
везут горючее, Козиков сказал молодому танкисту, води­
телю машины, на которой он был в бою:
—
А все-таки передвигаетесь вы тихо!..
Танкист почувствовал огорчение.
Все танкисты и сам командир группы танков полюбили
майора Козикова. Но водитель танка, на котором на хо­
дился Козиков, считал, что имеет на эт о право больш е
других. И больше других он затосковал, когда с майором
пришлось расстаться.
Это было после того, как батальон вместе с танками
разгромил немцев в Карасубазаре, где Козиков отрезал
немцам все пути к отступлению и не меньше трехсот вра­
ж еских солдат и офицеров уничтожил, а две тысячи взял
в плен. Потом он стремительно пошел вперед, обогнул
Симферополь и не захотел остановиться у горных трон,
недоступных для танков.
Молодой танкист-водитель думал о том, что, может быть,
больше не придется увидеть майора. Но вышло иначе.
Танкист увидел майора в Ялте.
—
Как же вы оказались здесь, товарищ майор?—спро­
сил танкист. —Даж е нас обогнали!
Козиков улыбнулся и ответил, посмотрев на снежный
хребет Яйлы:
—
Вон оттуда.
Через Яйлу пришел отряд на южное побережье. На ве­
ревках спускали бойцы пулеметы с обрывов. Острые камни
раздирали до крови ладони. Но отряд перевалил Яйлу и
появился в Ялте так внезапно, что немцы приняли ег о за
партизан. Тем более, что партизаны действительно неожи-
данно нападали отовсюду. "§ jj
*
**
*
ЩДСонец Аутской улицы. Переулок Чехова—великого рус­
ского писателя. За железной оградой—белый домик. Кипа­
рисы бросают на него длинные тени. Калитка, которую
открывал когда-то Антон Павлович, дорожка к двери. На
медной табличке выбиты буквы: А. П. Чехов.
Домик немного пострадал от немецкой бомбардировки.
Мы увидели следы осколков на его стенах, в нескольких
окнах—острые зубцы разбитых стекол.
Нас встретила радостно взволнованная сестра писателя
Мария Павловна Чехова.
6
81


—
Как хорошо,— сказала она,—что вы пришли, какой
светлый день! Ведь они бы все разрушили, если бы вы
задержались.
Но Марии Павловне не хочется говорить сегодня о го­
рестях и лишениях, которым она стойко подвергалась*
чтобы сохранить дом-музей. Обаятельная в приливе сил,
она водит нас—первых посетителей музея Чехова в о сво­
божденной Ялте—по комнатам, где жил писатель. Вот его'
рабочий столик, на стенах — полотна Левитана, которые при­
несли в ялтинский домик всю Россию с тихими рощами,
кладками через чистые ручьи и таинственные заводи, си­
ним небом, где не утихают песни птиц.
Вот телефон, такой трогательно-старомодный, но па
этом у телефону Чехов говорил даж е с Художественным
театром в Москве. Мария Павловна показывает, как он э т а
делал, подражая его манерам и голосу.
В музей возвращалась жизнь.
В своей комнате Мария Павловна достает из укромнога
ей одной известного, места, га зету „Известия" довоенного
года с большим портретом Иосифа Виссарионовича Сталина.
Она спрятала портрет в тот день, когда в Ялту пришли
враги. И вот вновь на столике—портрет вождя. Т яж елое,
страшное время прошло.
Нам у далось при помощи начальника гарнизона Ялты
генерал-майора Горбачева и партизан разыскать техника-
строителя, стекольщиков и всех, кто требовался для то го,
чтобы быстро привести домик Чехова в порядок...
Мария Павловна вышла проводить нас в сад, где яркие
блики солнца играли даже в густых, вечно темнозеленых
ветвях кипарисов.
—
До свидания, Ялта!


Севастополь, мы идем!
Немцы во многом просчитались, нападая на нашу Ро -
дину. Но больше всего просчитались оии в оценке совет­
ского человека.
На свете нет солдата, который мог бы вынести столько
испытаний, сколько вынес советский боец. В огне, перед
смертью, в разлуке с родными он, самый стойкий боец,
не терял веры в победу.
Нет на свете солдата, который сражался бы за родную
землю с такой любовью к ней, как советский боец. Больше
всего предан он отчизне-матери.
Нет на свете солдата, который ненавидел бы врага так,
как советский боец. Он не прощает зла.
Родина научила нас не бросать слова на ветер. Покидая
руины Севастополя,—бессмертного города, который 250
дней сдерживал врага, оставляя родной Севастополь, г де
на площади, среди огня и дыма, возвышался памятник
Ленину,—бойцы клялись:
—
Мы вернемся!
. .. В мае 1944 года под Севастополем, взбираясь по кру­
той тропинке на высоту, с которой видно было, как дыми­
лись скаты Сапун-горы, изрытой немецкими траншеями, и
как наши танки шли в атаку на совхоз .Большевик", утонув­
ший в черных клубах сплошных разрывов, я встретил л ей­
тенанта Михаила Владимиренко. На его груди среди д ру­
гих наград была медаль „За оборону Севастополя*. Зел е­
ная ленточка выцвела от времени, проведенного в боях и
походах.
Лейтенант Владимиренко, стройный, с красивым лицом,
выражающим прямоту и упорство, смотрел на Сапун-гору.
Рядом с ним стояли два бойца в касках. Он рассказывал
им о Севастополе.
Два года эти места жили в его памяти. Теперь они пе­
ред ним. Как ни трудно было, он пришел.
—
Здравствуй, Севастополь!
Он все помнит. Он за все отомстит.
Вон там, за Балаклавой, он оборонял Севастополь и там
переж ил день, когда немцы семнадцать раз атаковали
83


горстку его бойцов, и он дрался, как в аду, задыхаясь от
гари и усталости, но не отошел ни на шаг.
В последний день обороны города, у Графской пристани,
на руках лейтенанта умер красноармеец Панарин, изранен­
ный осколками бомб. Он был очень сильным: в рукопаш­
ных схватках на Сапун-горе в тот памятный день Панарин
убил своим штыком тринадцать гитлеровцев. Тяжело ранен­
ный, он отчаянно боролся со смертью и умер с открытыми
глазами, как будто до конца хотел видеть Севастополь.
Когда лейтенант думал о Севастополе, перед ним вста­
вал Панарин. Казалось, все э т о время он говорил:
—
Мы с Севастополем ждем вас.— И вот теперь лейте­
нант Владимиренко рассказывал бойцам сво его взвода о
Севастополе, о Панарине, чтобы они дрались за город
так же, как Панарин, чтобы ничто не могло остановить их.
Высота, на которой стояли два бойца и лейтенант, была
опоясана рвами какой-то старой, полуразрушенной кре­
пости. Пришел приказ—цепочкой выдвигаться на исходный
рубеж для того, чтобы наступать за танками. Владими­
ренко надел каску. Бойцы последний раз посмотрели на
Сапун-гору, щурясь от ясного солнца, и спрыгнули в ров.
По этому рву, на стенах которого сохранились куски
бетона, лейтенант Владимиренко повел свой взвод вперед.
Все испытывали радостное возбуждение.
—
Ну, вот мы и идем к тебе, Севастополь.
*
*
*
В Севастополе на улице Каманина до войны стоял ма­
ленький белый домик. Хозяйкой в нем была бойкая д е ­
вушка Марийка.
Война вдруг оставила Марийку одну: отец и брат ушли
на фронт. Началась осада Севастополя.
По Каманинской все чаще стали проходить раненые. Брели
они медленно, превозмогая боль, поддерживая друг друга,
и Марийке очень хотелось им помочь, но она не знала,
как это сделать.
Однажды у белого домика остановились двое раненых.
Это были морские пехотинцы: бушлаты, посеревшие от
зем ли, тельняшки.
Они попросили напиться, Марийка пригласила их в ком­
нату, но они начали шутить, что опоздают на пароход, и
не пошли дальше калитки.
84


Один пил воду жадно.
—
Спасибо, девушка,—сказал он.
Другой, у которого рука с огромным мотком бинтов
была подвязана к груди, пил медленно, глотками. Видимо,
ему было больно. Затем он, не глядя на Марийку, про­
говорил:
—
Так вот, значит, как придем... будут отбирать. Кто
тяж ело раненный, тех отправят. На борт, и —прощай, Се­
вастополь. А кто легко... здесь будут лечить. Есть там
доктор один... сухощавый, в очках, конечно. К нему и
надо итти. Только... Держись крепче. Его попросить... он
оставит в Севастополе. Я к нему как-нибудь... второй раз.
Они медленно пошли дальше. А Марийка была поражена.
Люди, оказываются, не думали ни о каких пароходах, о
том, чтобы эвакуироваться из Севастополя.
На следующий день она была в военкомате. Там на
письменном заявлении комсомолки с Северной стороны с
улыбкой поставили резолюцию: „Подождать" .
Но как могла ждать Марийка, когда снаряды рвались в
Севастополе? И вот в морской бригаде на Мекензиевых
горах появилась санитарка-доброволец Мария Толоконни­
кова. Страшно, очень страшно было в первом бою , но она
закрывала глаза и говорила себе: ты из Севастополя, и
вспоминала каждый уголок родного города, который был
за е е спиной.
Жаркий в етер носил над сопками черные клубы дыма,
пыли, рвались снаряды. Дни и ночи Марийка не знала от­
дыха, и усталость выдавали только ее глаза, глубоко за­
прятанные под дуж ки бровей.
Тяжелым снарядом завалило один д зо т . Немцы подошли
к нем у так близко, что были слышны их отвратительные
крики. И все же к дзоту поползла Марийка.
—
Куда ты, девуш ка!—крикнул ей командир батальона,
а рослый украинец-пулеметчик добавил:
—
Пропаде ни за що!
Он припал к пулемету и начал яростно обстреливать
подступы к дзоту со стороны немцев.
Марийка ползла. Она пробралась в д з о т . Она оказала
помощь трем раненым и никогда не забудет, каким 'ласко­
вым взглядом смотрели на нее обессилевш ие бойцы. За
этот взгляд можно было отдать жизнь.
Марийка знала, что она не смож ет днем выйти из дзота.
Она решила ждать ночи, собрала оставшиеся ленты с пат­
ронами и две гранаты. Она готовилась защищать дзот.
85


Но моряки атаковали немцев, подобравшихся к дзоту, и
отбросили их. Марийка сама помогла вынести раненых, а
командир батальона сказал ей:
—
Вот ты какая!..
В тот вечер санитарку Марию Толоконникову ранило. И
когда уложили ее на носилки, тревожило ее одно —неужели
надолго придется расстаться с боевой жизнью и, может
быть, с Севастополем и маленьким домиком на Северной
стороне...
. . . У ж е все окраинные улицы были перерезаны траншеями.
Пушки устанавливали м ежду домами. В городе б еспре­
ста нно стреляли зенитки.
На одну окраину перешел морской батальон. В минуту
затишья, какие выпадали редко, зазвенела в окопе гар­
мошка. Хрипловатый басок нескладно начал вторить ей.
И вдруг все оборвалось. Гармонист вскочил:
—
Ребята, Марийка идет!
Она, действительно, шла торопливо по траншее, чуть
пригнувшись, и счастливая улыбка играла на е е лице и в
глазах.
—
Вот радость,—сказал моряк.— Как ж е ты объявилась?
Сейчас, небось, в Севастополь попасть не шутка?
—
Не шутка,—подтвердила Марийка.
*
Она не сказала, что и не думала уезжать из города. Она
не сказала, сколько пришлось пережить, как просила су­
хощавого строгого доктора оставить ее в Севастополе.
Она сразу узнала э того доктора, вспомнив двух раненых,
которым давала пить у домика на Каманинской.
Много дней Марийка провела в батальоне. Ее ранило
вновь на Корабельной стороне, когда туда прорвались не­
мецкие танки. Начался обстрел, и Марийка прикрыла собой
раненых. Снаряд разорвался рядом. Кровь залила ей лицо...
И вот она снова под Севастополем. Я увидел ее на п о­
зициях батареи, приютившейся у горы среди зеленых к у­
стов можж евельника, нарядных, но колючих, как еж и.
Мы взобрались на гору. Вдали блеснула синяя полоска
моря. Штурмовики в ослепительно-весеннем небе строили
боевое кольцо над Севастополем. Марийка сложила руки
на груди и замерла:
—
Счастье какое!
Она его заслужила.
. . . К огда пушки батареи морской бригады покатились по
улицам освобожденного Севастополя, рядом с одним ору­
дием гордо шла Марийка — девушка из Севастополя. Туго
86


перетянута ее гимнастерка, к которой прикреплены орден
Красной Звезды и медаль за оборону родного города,
тяжелая санитарная сумка висит за спиной.
Шла Марийка, победившая, потому что готова была о т­
дать жизнь за родной город. Не в этой ли доблести на­
рода бессмертие твое, Севастополь!
Суровым бойцом стала девушка из Севастополя. А сей­
час на глазах ее заблестели слезы, и никак нельзя их было
удержать.
Такие слезы прощаются солдату. А тем более - девушке.
Она не плакала, когда оставляла город.
*
*
*
—
Вот и товарищ Санин,—сказали нам.
Связист-краснофлотец Санин сидел в щели, образован­
ной трещиной скалы. Это было надежное укрытие дли
него и аппарата.
Санин поднял голову. Мы познакомились. Говорить при­
шлось громко, за скалой стояли минометы, с баханьем ■
шипеньем вели огонь по Сапун-горе.
В дни обороны города Санин был в Севастополе. Сна­
рядом расщепило столб, на котором сидел связист, наво­
дивший линию. Столб упал н придавил связиста. I!о он
поднялся и увидел, что несколько бойцов из расчета зг
нитной пушки, которая стояла рядом, были ранены.
Санин подбежал к орудию.
Вскоре пришлось стрелять. Не по самолетам по тапкам.
Из зенитной пушки сержант, которому помогал Сапна,
по дж ег два вражеских танка.
— Наш Санин—живучий человек!—сказал товарищ связиста.
И впрямь. Этой ночью Санина считали погибшим. Но к
рассвету он вернулся. Он ползал всю ночь под носом у
немцев, разматывая кабель. Ои прокладывал связь для ми­
нометчиков—вновь под Севастополем, па севастопольских
высотах.
Теперь минометчики вели огонь.
А Севастополь лежал вдали, за Сапун-горой. Наш С е­
вастополь, город нашей славы.
В руках у немцев были его руины, камни. Теперь к г о­
роду шли его люди—его душа. В тяжкие годы испытаний
они жили вместе. Севастополь слышал голос своих за­
щитников:
—
Мы идем!
87


Сапун-гора
С высоты у селения Комары открывалась грандиозная
панорама м естности до самой Сапун-горы. Скаты е е по­
крыты дымками разрывов. Они то появляются, выпрыгивая
из земли, то исчезают в жарком тумане полдня.
Что за ней, за Сапун-горой! Не видать этого с нашей
стороны. Стоит Сапун-гора неумолимой преградой на пути
к Севастополю, к Инкерманской долине и к херсонесским
бухтам.
Необычна Сапун-гора. Нет у нее вершины— остроконеч­
ной, уходящей в небо. Сапун-гора больше похожа на ги­
гантский вал, опоясавший крепость. Дороги, извиваясь, с
трудом взбираются на этот вал. А местами они бессильны
перед крутыми скатами и кончаются у подножья.
—
Вот это позиция, так позиция!—говорили бойцы.
Штабные офицеры, впервые увидевшие Сапун-гору, молча
подолгу смотрели на нее и, наконец, произносили:
—
Да...
Сапун-гора была у немцев.
С нашей стороны—ровное поле. На него надо было выйти
войскам.
Войска готовились к штурму. Надо было одним ударом
сокрушить немецкую оборону на Сапун-горе и после этого
взять Севастополь. Тогда с немцами в Крыму будет кон­
чено. Это должен быть один, но сокрушающий удар.
Артиллеристы на щитах орудий выводили мелом: „Даешь
Севастополь!" Ночью расчеты выползали на равнину и
рыли площадки для пушек, а где-то впереди была пехота.
Войска обкладывали севастопольский плацдарм немцев.
Немцы считали Сапун-гору неприступной. Это была клю­
чевая позиция. Траншеи в несколько ярусов, по 6 —8 д о ­
тов на километр фронта, лучшие части в обороне. Коман­
дующий 17-й армией немцев генерал о т инфантерии Аль-
мендингер писал в своем приказе:
„Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инже­
нерном отношении, и противник, где бы он ни появился,
запутается в сетях наших оборонительных сооружений" .
88


Но наши тяжелые батареи у ж е были готоиы обрушить
страшный огонь на все немецкие укрепления. Каждое утро
небо наполнялось ревом бомбардировщиков. Они появля­
лись над Сапун-горой с разных сторон, и тогда доноси­
лись громовые раскаты взрывов, и земля окутывалась нылыа
и сотрясалась.
... В 1942 году Сапун-гору обороняли защитники Сева­
стополя. Немцы не поднялись на нее, пока наша пехота и
моряки не получили приказ отойти. Слава Севастополь­
ской обороны озарила века.
В 1944 году история словно захотела проверить и пока
зать миру, чего стоя т немцы. Теперь они обороняли Са­
пун-гору. Они использовали все старые укрепления. Они
построили много новых. Они говорили: запутаются, не
пройдут! Крута, недоступна Сапун-гора.
Но русские брали Измаил!
7 мая начался штурм Сапун-горы. Тысячи орудий загро­
хотали разом. Пехота пошла в атаку и во многих местах
уцепилась за скаты. Кое-где батальоны ворвались в пер­
вые траншеи врага. Туда тянули пушки на руках.
К вечеру бой достиг ужасного напряжения -бой за каж­
дый метр на Сапун-горе.
... Пушка сержанта Фролова, маленькая и такая мирная
на вид, когда ствол ее и замок одеты в чехлы, стояла в
кустарнике. Расчет сидел и курил. Так было до тех пор,
пока началась артиллерийская подготовка, и скаты Са­
пун-горы затянулись клубами дыма и б елой пылью. Тогда
расчет схватился за лямки и выкатил пушку па позицию,
заранее приготовленную в поле среди виноградника, на­
чавшего зеленеть. Наводчик Кравченко навел орудие в
дзот и дернул за шнур. Так пушка выдала себя. J1емецкий
д з о т был разбит, но маленькая пушка, показавшаяся в
130 метрах от немецкой траншеи, взбесила врага. Снаряды
неистово рвались, разбрасывая мягкие комья земли. С ер­
жант Фролов крикнул расчету:
—
В ровики!
—
Теперь не дадут жизни,—сказал заряжающий Витков,—
раз заметили, то теперь не успокоятся.
Вражеский снаряд приближался со страшным звуком:
чах-чах -чах. Все прижались в ровиках друг к другу. Сна­
ряд разорвался у пушки и взметнул вверх столб земли,
от которого пахнуло гарью. Тогда наводчик Александр
Кравченко выскочил из ровика и кинулся к пушке.
89


Кто-то крикнул ему—куда ты!—но что ему было до
это го, когда он хотел знать, цела ли пушка. И ровики
вдруг опустели, все оказались у пушки, она была цела, и
«сержант Фролов, хрипя, закричал:
—
Огонь!
Пушка стреляла.
Фролов знал, что надо бы сменить позицию, но это было
•сделать нелегко на виду у немцев, а главное—бой не ждал,
и ведь все равно они заметят, куда расчет перетянет
■пушку.
... Ни Фролов, ни кто-либо другой из его расчета не бывал
в Севастополе, который называют городом русской славы.
Но теперь они дрались за него, как во все годы дрались
русские за твердыню Черноморья.
И они шли вперед. А точнее сказать—вверх, на Сапун-
гору, штурм которой продолжался два дня—7 и 8 мая.
Из зеленого кустарника пошли в атаку наши танки. Те­
перь немцы перенесли огонь на них. Фролов заметил не­
мецкую противотанковую пушку, и она была разбита. На­
водчик Кравченко улыбнулся и приподнялся над щитом,
•чтобы посмотреть, как он ловко попал в немецкую пушку,
и в эту секунду осколок ударил его в плечо. Он вскрик­
нул и присел, глотая воздух, не сумев вздохнуть полной
грудью о т неожиданности и боли. Товарищи приподняли
его и перенесли за щит, кто-то разорвал гимнастерку, а
другой сказал:
—
Тише, ну, что ты, как медведь! Тише.
—
Где санитары? Наверно, командир взвода видел.
Санитары пробрались к пушке. Кравченко у несли. А по­
том пушку сквозь огонь потянули по Сапун-горе. Пехотинцы
помогали расчету. Тянуть пушку было трудно.
—
Эту Сапун-гору на всю жизнь запомнишь. Может, у
;КОГО есть хоть глоток воды?
На Сапун-горе окопались. Бой шумел вокруг, хотя у ж е
темнело. Одна рота вырвалась на гребень, и там взвился
красный флаг. Немцы сопротивлялись отчаянно.
. . .Месяц спустя после этих дней штурма я видел пушку
серж анта Фролова. Три пробоины зияли в е е щите. На
замке, лафете, колесах было всего одиннадцать ссадин от
осколков вражеских снарядов.
.
В ту ночь на Сапун-горе замковый Козаченко, самый в е­
селый паренек в расчете, сказал, осмотрев пушку:
—
Эх, покарябало как! Уберегла кого-то из нас, род­
ненькая.
30


Он насчитал на пушке три св еж их шрама.
Все остальные ссадины появились во второй день штурма.
С утра немцы пошли в контратаки. Пушка помогала п е­
х о те отбиваться. Сначала ранило подносчика Сиротского,
он схватился за ногу и виновато посмотрел на бойцов:
—
Задело...
Потом уложили в ровик раненого Козаченко. Теперь у
пушки осталось двое.
Козаченко старался не стонать. В боку пекло, голова
наливалась тяжестью, а то вдруг все тело становилось не­
весомым, кончики пальцев леденели, и ем у казалось, что
это конец.
Но вскоре он снова открывал глаза и прислушивался.
Пушка стреляла. Тогда он улыбался. Вот опять этот звук:
чах-чах-чах. Все равно. Козаченко закрыл глаза.
Пушка стреляла.
Когда она один раз долго молчала, Козаченко встрево­
жился и начал стонать. А мысли неслись в голове: .Н е т ,
теперь, наверно наши, пошли вперед. Теперь Сапун-гору
уж е можно считать взятой. Ведь как мы тащили сюда
пушку, и как мы это быстро сделали. Все тянули за лимки,
а я толкал пушку в щит и еще нес камень, подкладывал
ег о под колесо, чтобы пушка не скатывалась вниз, когда
все выбивались из сил. Где я взял этот камень? Это коман­
дир взвода сказал: не забудьте про камень. Вот она какая,
Сапун-гора! Ничего в ней нет страшного... Д вдруг меня
здесь забудут! Санитары перевязали рану и ушли. Они
сказали: сейчас вынести никак нельзя. Сейчас мы только
перевязываем. Я не дам себя никуда унести отсюда!"
Снаряд опять разорвался рядом. Где-то застучали пу­
леметы.
„Нет, теперь немцам не взять назад ни клочка Сапун-
горы! Почему вы не стреляете, Фролов? Ведь, наверно, кру­
гом ракеты—пехота просит огня".
Когда сержант Фролове заряжающим поднесли к пушке
снаряды, они увидели, что Козаченко был у замка. Как он
выполз из ровика? Он прошептал им:
—
Давайте скорее. Видите, наши снова пошли в атаку...
Они вели огонь втроем, пока командир взвода, находи­
вшийся впереди с командиром стрелковой роты, не при­
слал к пушке новых бойцов; потом, когда взяли всю Са­
пун-гору, подъехала упряжка, а Козаченко у ж е везли в
то время в госпиталь, который размещался где-то возле
Байдар. Там была тишина.
91


. . . Н ад Сапун-горой долго висела белая пыль. Немцы
бежали, боясь быть отрезанными, когда войска гвардии
генерал-лейтенанта Мельника взяли высоту Горная, примы­
кающую к Сапун-горе у самого моря. Это был решающий
момент боя. Все обернулось неожиданно для немцев. За­
мысел генерала удался. В мыслях он благодарил бойцов.
Сапун-гора опозорила немцев перед историей. Вся их
оборона развалилась, а лучшие части побежали. Генерал
Альмендингер не смог удерж ать своих солдат, как нельзя
поймать и удерж ать все листья, когда их гонит ветер.
Кстати, Альмендингер был у ж е вторым командующим
крымской группировки немцев. Его предш ественник гене­
рал Енеке был снят Гитлером, потому что не выполнил
приказа: „Ни шагу назад. Во что бы то ни стало удержать
Крым". Мы отбирали Крым у немцев, их банда развалива­
лась. Альмендингер удрал в Германию, оставив войскам
приказ: „Никому из нас не должна притти в голову даже
мысль об отходе с этих позиций".
Третий и последний командующий генерал Бэме жил
только этой мыслью. Он хотел удрать. Но его поймали в
плен на мысе Херсонес.
Да, немцев опрокинул ветер. Ветер штурма. Мне х о­
чется сказать ещ е несколько слов о пехоте, которая брала
Сапун-гору.
Есть у подножья Сапун-горы небольшой совхоз. Он был,
вернее. Сейчас там только развалины белых домиков.
Немцы превратили со вхоз в опорный пункт, очень силь­
ный, с пушками и пулеметами.
У этого совхоза наша пехота залегла. Беспрерывный
пулеметный огонь встретил ее. Сколько пулеметов уце­
лело после того, как на немецкие окопы, на домики обру­
шила огонь наша артиллерия? Никто не знал этого и не
мог сказать.
А надо было подняться в атаку. И первым поднялся
старший сержант Владимир Папидзе. Он поднялся с воз­
гласом:
—
За Родину, за Сталина, ура!
Папидзе достиг развалин совхоза, и из автомата за­
стрелил несколько солдат и офицера, а потом выдернул
из-за пояса красный флаг.
Красный флаг в одной руке, в другой—граната. Этой
гранатой он уничтожил пулемет и четырех немцев, укры­
вшихся в воронке. Красный флаг взвился над развалинами
белого домика.
92


Папидзе был все время впереди, и его не задели ни
осколки, ни пули, Он ещ е подорвал гранатой немецкий
дзот на Сапун-горе. Как просто об этом написать, но как
тяжело сделать!
Почему он был впереди, Владимир Папидзе, человек,
которому уж е за сорок лет—даж е в бронях его ниточки
седины?
... Владимир Папидзе был учителем в Кведо-Услхело, о т ­
куда в солнечные дни видны снежные зубцы кавказского
хребта. Он преподавал детям историю, географию н лите­
ратуру. Любить и защищать Родину учил он детей сло­
вами бессмертного Шота Руставели:
„Лучше смерть, но смерть со славой,
Чем бесславных дней позор“.
Вот почему старший сержант Владимир Папидзе в
борьбе за родину был только впереди.
*
*
*
9 мая войска вошли в Севастополь. Катилась по м осто­
вой, подпрыгивая, маленькая пушка серж анта Фролова,
штурмовавшая Сапун-гору.
Я видел ее месяц спустя, когда собрался весь расчет -
и Кравченко, и Козаченко. Им вручали ордена. Войны ве­
село улыбались, полковник жал им руки и сказал н своей
короткой речи:
—
Слава вам, советские артиллеристы!
Уже месяц немцев не было в Крыму. Месяц прошел с
то го дня, как в Севастополь, ликующий, освобожденный
вместе со своей частью вступил Владимир Папидзе, в за ­
пыленной каске, с автоматом на груди.
Он не знал еще, что подвиги его будут отмечены Золо­
той Звездой Героя Советского Союза.
Смущаясь от приветствий, он шел по улицам освобожден­
ного города-героя.


Два друга
Кончается мой крымский блокнот.
На последних листках е г о —записи о двух друзьях, двух
Героях Советского Союза—пулеметчиках Быкове и Лап­
теве.
Перед штурмом Сапун-горы Юрий Быков написал письмо
Лаптеву, которого ранило под Керчью на высоте 133,3.
Он все еще в госпитале, думал Быков.
Быков отправил письмо дру гу только ч ер е з пять дней,,
после боя на Херсонесе, последнего боя в Крыму.
Тогда я и встретился с ним.
Сержант Быков—герой-пулеметчик. Какой он простой
и сильный! Чубчик жестких волос, решительный взгляд.
Он сержант, но командовал взводом после того, как о т­
личился в боях на Тамани и в Крыму, и его наградили
орденом Красного Знамени и медалью „За отвагу".
Сержант Быков перенес много, он был в атаках и так
близко от смерти—один против трехсот немцев, под Кер­
чью. После боя на мысе Херсонес он рассказал мне о том,
как высаживался с десантом в Крым, о высоте 133,3 и о
Косте Лаптеве, своем друге.
Они крепко сдружились на крохотном плацдарме п о д
Керчью. Быков никогда не бывал в Крыму, и Лаптев увлек
товарища рассказами о Крыме, о Севастополе, который
он оборонял. Он очень хотел вернуться в Севастополь.
Он часто вспоминал дзот, в котором сидели три бойца-
пехотинца (он был одним из них) и каждый день отбивали
немецкие атаки.
В дзоте был патефон и к нему одна пластинка: „Песни
о Родине". Бойцы не жалели на немцев патронов, в пере­
дышку делили паек, а кто-нибудь говорил:
—
Заведи-ка песню!
Старый патефон, который бог весть как попал в д зот ,
звенел, и иголки точили на диске.
Быков стал мечтать о Севастополе. Ему хотелось осво­
бодить этот город и землю, в которой был дзот, и в немь
94


звучала .Песня о Родине".
Быкову казалось иногда, что
Лаптев знает что-то большее, чем он, хотя он был луч­
шим пулеметчиком, и Лаптев у него учился. Это большее:
боевой путь—от Севастополя и вновь к нему через кер-
чейский десант.
Бойцы-десантники каждый день вели бои. Тогда они шли
за высоту 133,3, которая угрюмо возвышается над полем,
изрытым воронками. Керчь была в руках немцев, они на­
прягали усилия, чтобы удержать ее и сбросить десант в
море.
Быков поддерживал атаку
высоты 133,3.
Он перебежал со своим
„Максимом* вперед и устано­
вил его В траншее, в которую
одной гусеницей уткнулся по­
луобгоревший немецкий танк.
Потом Быков послал двух
своих бойцов за патронами.
Он остался один, с „Макси­
мом* и шестью коробками пу­
леметных лент. Он не знал,
что сейчас будет немецкая
контратака. Никто еще не
знал этого.
Немцы показались густой
цепью. И Быков вдруг понял,
что начинается самый серьез­
ный бой в его жизни.
„Максим* Быкова зарабо­
тал, и первая цепь немцев за­
легла. Начали рваться немец­
кие мины—около самой траншеи. От прямых попаданий
она кое-где обвалилась.
Быков с трудом пробрался в другой край траншеи, и
снова немцы залегли под ливнем стрекотавших пуль, едва
поднявшись. Тогда показалась вторая цепь. Но Быков не
подпустил ее к первой, которая лежала.
Быков стрелял, а немцы теперь перебирались ползком,
и Быков внезапно оборвал очередь, когда увидел, что у
него осталось три ленты.
Он ждал, что немцы поднимутся. Но опять начади рвать­
ся мины. Все чаще и чаще. Разрыв—-и тонко поют о сколки.
Герой Советского Союза
сержант Ю . Ьмков.
95


В это время Быков свернул самокрутку и закурил. Он
курил и прижимался к траншее, когда выла и шипела мина,
и поглядывал на немцев, которые ждали конца миномет­
ного налета.
Быков знал, что к нему в траншею никто не сможет
пробраться. К нему действительно посылали трех бойцов
с патронами, но они не прошли.
Где сейчас Лаптев? Он был в резерве командира ба­
тальона. Где он сейчас?
Ну, вот. Обе цепи, больше трехсот немцев, поднялись.
Идите, зеленые гадюки! Строчите из автоматов! Идите
ближе. Быков припал к „Максиму" и ждал. Он хотел,
чтобы они перестали его бояться. Он хотел, чтобы они
совсем перестали его бояться и подошли ближе. Тогда он
их встретит. Вот они у ж е выпрямились. Они бегут. Что же,
Быков, ты совсем не будешь стрелять!
Огонь—неожиданно, как грозовой ливень.
„Максим",
теперь твое слово! Мы не пропустим их.
Быков все время сохранял хладнокровие. Он не подпу­
стил немцев на бросок гранаты. Страшным огнем в упор
он разорвал их цепь на клочки, немцы начали пада ть—
мертвые, другие повернули и кинулись бежать, но тоже
падали, им н егде было укрыться, Быков расстреливал их,
и какой-то немецкий офицер кричал и кричал, собирая
уцелевших солдат.
Потом Быков перетянул пулемет на старое место, где
начал бой. Траншейка была короткая—всего двадцать м ет­
ров, и он сделал это скорее по привычке.
Он снова закурил. Капельки пота на лбу стали теплыми.
Быков много курит после этого дня.
. . . Как они сидели в траншее с Лаптевым, накрывшись
плащ-палаткой и разговаривали, когда э то было? Всего
два дня назад. Ночью шел дождь, и они накрылись плащ-
палаткой вдвоем и говорили о том, что оба пойдут учить­
ся и станут командирами.
—
Еще повоюем, пожалуй, лейтенантами?
—
Наверно. Обязательно пулеметчиками. А домой не
хочется?
—
В отпуск хорошо бы после Крыма. Только далеко.
А учиться на пулеметчиков, больше никуда.
—
Запахни-ка тот конец, капает за воротник мне, Костя.
Как хорошо было под плащ-палаткой, и дож дь моросил.
.. . Когда немцы пошли, четвертый раз в контратаку, Бы­
ков зарядил пулемет последней лентой. Но вот и в ней
96


патроны кончаются, они по лзу т, тускло поблескивая гиль­
зами, и немецкая пуля взвизгнула и пробила кожух . Пода
струйкой потекла по его ребрам.
А немцы идут...
Когда немецкая пуля пробила кожух, Быков услышал,
что кто-то еще открыл огонь по немцам сбоку. Каким род­
ным показался ему привычный и сильный сту к „Максима"!
Это стрелял Лаптев. Он пробрался на сопку сбоку и ко­
сил теперь немцев. На сопке разрывались снаряды и мины,
но Лаптев не замечал ничего, он только видел, какая гу­
стая цепь немцев шла на Быкова.
В тот день два пулеметчика истребили больше двухсот
вражеских солдат, которые отчаянно рвались вперед.
В каменоломнях Аджи-Мушкая, где была землянка ко­
мандира батальона, Быков и Лаптев встретились.
—
К тебе никто не мог пробраться,—сказал Лаптев, мне
удалось. Я расчет не взял, а один пробрался с пулеметом.
Потом они ушли вместе по узкой и темной штольне,
обнявшись за плечи, и спали ночь и день, который им о т ­
вели на отдых.
Так они дрались на Керченском полуострове, и так
Лаптев спас жизнь другу.
—
Досадно, что его нет сейчас с наш , —сказал мне Бы­
ков после боя на Х ерсонесе,—Он, конечно, знает, что
Севастополь взят. Теперь добавлю к письму, что и я был
здесь. Ему будет приятно. Когда его ранило на высоте
133,3, он думал, что не выживет. Вздохнул так. Севасто
поля, говорит, я не дождался.
. .. На курсах младших лейтенантов в группе курсантов,
уезжавших в Нормальное училище на Кавказ, я увидел
Героя Советского Союза. Это был очень красивый с ер­
жант, с черными, гладко зачесанными волосами. У пего
был скрученный косой рубец на шее от нулевой раны.
—
Как ваша фамилия?—спросил я.
—
Сержант Константин Лаптев.
Ну, конечно, мы разговорились о Быкове! И Лаптев рас­
сказал мне, что когда его ранило на высоте 133,3, то вы­
нес ег о Быков. Ранил Лаптева немецкий снайпер, а Быков
не испугался, немецкий снайпер пришел в бешенство, но
Быков все же приполз к Лаптеву, и перевязал его, и сам
вынес в укрытие, и еще раз перевязал в окопе. Так в раз­
ное время они спасли жизнь друг другу.
Они очень крепко дружили. Так жила вся рота. Ты, Ро­
дина, необозримая, могучая—с полями бескрайними, с шум-
7
47


т
ными лесами, горными вершинами, с широкими реками,
над которыми небо залито солнцем или синеет сквозь
ветви, сделала бойцов братьями.
Когда Быков в Указе о присвоении ему звания Героя
Советского Союза нашел имя и Константина Лаптева, ему
показалось, что сам Сталин все время следил за ними, за
тем, как они дрались, изгоняя немецких захватчиков из
Крыма.
Еще одна запись в моем блокноте: Быков сделал по­
следний выстрел на мысе Х ерсонес. Он оставил пулемет у
расчета, а сам схватил винтовку и побежал к камням, ва
которые набегали волны, разбиваясь в брызги. Он убил
немецкого офицера, и тот упал в воду.
Быков увидел л одку. Она качалась на волнах. В ней был
груз и три немца. Многие немцы, загнанные в воду, п од­
нимали руки и выходили на берег. А эти трое в лодке
отчаянно гребли, удаляясь от мыса.
Быков лег за камень и прицелился. Он сделал три вы­
стр ела —три пробоины, в лодке. Немцы закричали. Лодка
наклонилась, и потом ее захлестнула волна.
Сержант Юрий Быков присел на камень на берегу мыса
Херсонес. Волны Черного моря бежали к его ногам.
Лодка и немцы не показались на поверхности после тр е­
тьего выстрела. Наступила тишина.
Крымская земля здесь кончалась, и стало ясно, что весь
Крым очищен от немецких захватчиков.
Это было 12 мая 1944 года. *


Стр.
Десант
...........................................................................................................
5
Я вижу родной С е в а с т о п о л ь ............................................................. 7
Галинка .................................................................................................. 12
Бойцы капитана М и р о ш н и к а ............................................................15
Высота Т а р а с е н к о .................................................................................. 19
Три г в а р д е й ц а ..........................
24
Непокор енны е ..................................................................................... 30
Анатолий П у ш к а р е н к о .......................................................................34
Пер вы е п у ш к и .......................................................... *
.......................38
На „Крымском пятачке'1 . . . •
.
........................................................... 43
Это были б у д н и ...................................................................................... 47
Л етчик Ка м о зин ................................................................................. 54
Подвиг Па вл а К о с т е н к о ....................................................................... 58
Ш т у р м ..................................................................................................... 61
О т К ер ч и д о м ы с а Х е р с о н е с ................................................................... 65
11 апреля............... •
............................................................................ 69
По Ю жно му б е р е г у ...............................................................................74
Отр яд К о з и к о в а .................................................................................. 79
Севастополь, мы и д е м ................................................................. ... . 83
С а п у н - г о р а .............................................................................................. 88
Два д р у г а ........................................................................................ '
.94
СОДЕРЖАНИЕ *