Ораторы рабочего класса

О свободе торговле. Речь, произнесенная К. Марксом на публичном собрании брюссельской демократической ассоциации 9 января 1848 г.
О польском вопросе. Речи на торжественном собрании в Брюсселе, посвященном 2-й годовщине Краковского восстания 1846 г., 22 февраля 1848 г. 3
Речь Энгельса на могиле Маркса 17 марта 1883 г. 4
Речь в Мюзик-Холле, Бостон 31 октября 1871 г.
После Штутгартского конгресса. Речь На митинге в Триволи 7 сентября 1907 г.
Речь на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 г.
Речь на пленуме Московского Совета 20 ноября 1922 г.
Речь на могиле А. И. Герцена в Ницце 7 апреля 1912 г.
РЕЧИ РАБОЧИХ НА ПЕРВОМАЙСКОМ СОБРАНИИ 1891 г.
БОЛЬШЕВИКИ НА ТРИБУНЕ IV ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
Речь А. Е. Бадаева в защиту спешности запроса по поводу положения рабочих Обуховского завода 26 ноября 1913 г.
Речь на заседании Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов 23 февраля 1919 г. 3
Речь на съезде ингушского народа 12 октября 1918 г.
Ленин и рабочий класс. Речь на открытии партийного клуба бакинской организации 22 апреля 1924 г. 3
Через семь лет. Речь на общезаводском митинге завода «Профинтерн» в Бежице, Брянской губернии 27 февраля 1926 г. 39
Максим Горький. Речь на пленуме Моссовета 31 мая 1928 г.
Опасности мировой политики. Речь на собрании в Лейпциге, май 1913 г.
Что делать? Речь на массовом собрании в «Софиензале» в Берлине 28 ноября 1918 г.
Речь на открытии рейхстага 30 августа 1932 г.
Враг в собственной стране. Речь на собрании парижских рабочих 31 октября 1932 г.
Без рабочего класса нет народной демократии, речь на и съезде Всеобщего рабочего профессионального союза Болгарии 2 марта 1948 г.
Author: Толмачев А.В.
Tags: история
Similar
Собрание сочинений. Том ХХ. Часть II. 1917-1922 гг
О буржуазной и социалистической демократии
Избранные произведения. В трех томах. Том 3
Избранные статьи и речи
Text
                    Пролетарии всех стран, соединяйтесь/

Ораторы
РАБОЧЕГО КЛАССАСБОРНИК РЕЧЕЙ

ЗК5
0-63
Автор-составитель
А.	В. Толмачев

Светлой памяти
выдающихся борцов и трибунов
международного пролетариата,
страстных проповедников идей
социализма посвящена эта книга.

ВВЕДЕНИЕ
В новой Программе Коммунистической партии Советского
Союза, принятой XXII съездом КПСС, говорится, что в борьбе
за победу коммунизма идеологическая работа становится все
более мощным фактором. Чем выше сознательность членов
общества, тем полнее и шире развертывается их творческая ак¬
тивность в создании материально-технической базы комму¬
низма, в развитии коммунистических форм труда и новых отно¬
шений между людьми и, следовательно, тем быстрее и успеш¬
нее решаются задачи строительства коммунизма.
В идеологической работе важное значение имеет не только
содержание, но и форма пропаганды и агитации.
Коммунистическая партия Советского Союза требует от
пропагандистов и агитаторов, чтобы они разъясняли важней¬
шие положения марксизма-ленинизма доступным и увлекатель¬
ным языком, в форме яркого, страстного и убедительного рас¬
сказа об актуальных задачах советского народа, его замеча¬
тельных достижениях. Пропаганда идей коммунизма, говорится
в постановлении ЦК КПСС «О задачах партийной пропаганды
в современных условиях», должна быть близкой и понятной
трудящимся, носить задушевный характер, доходить до ума и
сердца каждого советского человека, будить в нем самые свет¬
лые и благородные мысли и чувства.
Для того чтобы стать настоящим пропагандистом, надо, го¬
ворил В. И. Ленин, порядочно поучиться и понабрать опыта.
Только опытный, знающий свое дело оратор может влиять на
аудиторию, делать для нее ту или иную истину убедительной,
наглядной, запоминающейся.
Пропагандист приобретает и совершенствует свой опыт
главным образом практикой, частыми выступлениями перед

людьми. Трибуна — лучшая школа, помогающая человеку от¬
шлифовать свое остроумие, находчивость, способность говорить
страстно, ярко, образно.
Огромную роль в овладении ораторским искусством играет
изучение речей выдающихся ораторов.
Известны слова В. Г. Белинского: «...Переберите речи из¬
вестных ораторов всех народов и всех веков, снабдите их под¬
робною биографиею каждого оратора, необходимыми историче¬
скими примечаниями,— и вы окажете этою книгою великую
услугу и ораторам и неораторам» *.
В настоящем сборнике сделана попытка объединить наибо¬
лее яркие речи выдающихся ораторов рабочего класса, отдав¬
ших пролетариату, трудящимся массам все свои знания, всю
свою энергию, всю силу своего политического красноречия.
Произнесенные в разное время и по разным поводам, эти
речи выражают одну идею — идею пролетарской классовой
борьбы. Все они проникнуты глубокой верой в торжество ком¬
мунизма, в грядущее светлое будущее человечества. Каждая
из помещенных в сборнике речей — страничка славной истории
борьбы рабочего класса с буржуазией, прогресса — с реакцией.
В то же время каждая речь — пример убедительной, доход¬
чивой, яркой пропаганды, образец подлинного ораторского
искусства.
Ораторское искусство относится к числу древнейших ис¬
кусств. В седую старину веков уходят его корни. «И в древ¬
ности, и в новейшее время,— говорил А. П. Чехов,— ораторство
было одним из сильнейших рычагов культуры...
Все лучшие государственные люди в эпоху процветания го¬
сударств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же
время и лучшими ораторами» **.
Говорить ярко, уметь доказывать, полемизировать, спо¬
рить — задача, которую преследовал каждый, вступивший на
арену общественной и государственной деятельности. Каждый
класс всегда стремился поставить ораторское искусство себе на
службу. Выдающийся ученый и педагог Квинтилиан пытался
использовать ораторское искусство для прославления римских
* В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VIII, 1955, стр. 509.
** А. П. Чехов, Соч., т. VIII, 1947, стр. 500.
8

императоров Флавиев; средневековые схоласты создали гоми¬
летику — искусство произносить церковные проповеди; целую
систему оторванных от жизни «Риторик» создали придворные
словесники царской России. Но Квинтилиан не смог вдохнуть
огонь в уста ораторов разлагающейся Римской империи. Гоми¬
летика породила лишь искусных краснобаев-мракобесов вроде
Тиллотсона или Бурдалу. Не воспитала подлинных ораторов
и официальная российская риторика. «Гениальность и все дру¬
гие дары, собранные от всего человечества, влитые в существо
оратора,— писал видный деятель русского освободительного
движения М. В. Буташевич-Петрашевский,— не в силах под¬
держать ложных начал, представить естественным противу¬
естественное, поддержать неподдержимое... Они только могут
несколько содействовать оратору к омрачению разумения лиц,
не слишком привыкших к распознанию всех диалектических
тонкостей, они могут только на несколько мгновений продлить
чахоточную жизнь предрассудка и заблуждения, сделать его
погибель несколько торжественнее и живописнее, но и то только
в обществе невежественном, необразованном, не вступившем в
эпоху сознания и самозаконного развития» *.
Ораторское искусство расцветало лишь там и тогда, где и
когда наблюдался общий подъем культуры, общественной жиз¬
ни. Только правое дело порождало истинно великих ораторов,
умевших просвещать умы и потрясать сердца современников.
Это вполне понятно и объяснимо. Великие, прогрессивные
идеи дают истинное вдохновение их поборнику, вселяют в него
благородную страсть.
Правдивость — основная черта прогрессивного ораторского
искусства. Ее пронесли на своем знамени лучшие ораторы
мира, выступавшие в защиту передовых общественных идеа¬
лов. Правдивостью отличались ораторские выступления осно¬
воположников научного коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса,
их учеников и соратников.
Самому Марксу не приходилось часто выступать перед пуб¬
ликой. Его основной трибуной была печать, главным ору¬
жием — перо. Но там, где он произносил речь, там царила глу¬
бокая мысль и пламенная страсть, торжествовала правда.
* «Об ораторском искусстве», изд. 2, Госполитиздат, 1959, стр. 112.
9

Ясность — другая важнейшая черта прогрессивного оратор¬
ского искусства вообще и речей, включенных в настоящий сбор¬
ник, в частности. В. И. Ленин писал: «...Ясность пропаганды и
агитации есть основное условие» *.
В 1850—1851 гг. К. Маркс прочел курс лекций по полити¬
ческой экономии. «В переполненном зале Коммунистического
просветительного рабочего общества...— вспоминает один из его
соратников, В. Либкнехт,— в том же зале, где полтора года
тому назад был принят «Коммунистический манифест»,—
Маркс обнаружил замечательный талант популяризатора.
Маркс был ярым противником вульгаризации, т. е. фальсифи¬
кации, опошления и выхолащивания науки; но никто не обла¬
дал в большей степени, чем он, способностью ясно выражать
свою мысль. Ясность языка — результат ясного мышления, а
ясная мысль неизбежно обусловливает ясную форму» **.
Такими же были и речи Ф. Энгельса. Свои взгляды на
искусство оратора сам Энгельс выразил в одном из писем
В.	Бракке. Характеризуя речь А. Бебеля в парламенте, он на¬
звал ее превосходной: ясной, дельной, меткой ***.
Ясность предполагает доходчивость, популярность, чистоту
языка. Язык готовых книжных формул, язык, засоренный тя¬
желовесными оборотами, непонятными народу словами, затруд¬
няет влияние оратора на массу. Доходчивости, популярности,
правдивости речи можно поучиться у авторов включенных в
сборник речей, и особенно у В. И. Ленина.
Максим Горький, услышав речь Ленина на одном из съез¬
дов партии, написал в своем очерке о нем: «Первый раз слы¬
шал я, что о сложнейших вопросах политики можно говорить
так просто. Этот не пытался сочинять красивые фразы, а пода¬
вал каждое слово на ладони, изумительно легко обнажая его
точный смысл» ****.
При внимательном чтении материалов сборника нетрудно
заметить, что одна речь не похожа на другую, каждая имеет
свои, свойственные лишь ей одной особенности, свои средства
выразительности. Но есть нечто общее, что их объединяет.
* В. И. Ленин, Соч., т. 30, стр. 426.
** «Об ораторском искусстве», стр. 278.
*** См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVI, стр. 463.
**** «Об ораторском искусстве», стр. 312—313.
10

Это — логичность. Логичность, строгая последовательность
мысли, основанная на глубоком знании предмета,— еще одна
неотъемлемая черта передового ораторского искусства. Речь не
может быть убедительной, если выдвинутые в ней положения
декларированы, а не доказаны, провозглашены, а не аргумен¬
тированы. Речь не произведет впечатления, если она сумбурна
и отдельные мысли ее не связаны между собой, не объединены
общей идеей.
Но верные логические построения надо еще сделать доход¬
чивыми, доступными данной аудитории. Этому способствует
яркость, образность изложения.
Ораторское искусство, учил М. И. Калинин,— это трудное
искусство, и большевики должны овладевать им.
В современных условиях партия ставит задачу — всемер¬
но увеличить сферу влияния нашей пропаганды. Совершенст¬
вование ораторского мастерства — один из путей к решению
этой задачи. Чем лучше наши лекторы, докладчики, пропаган¬
дисты научатся говорить, тем больший круг слушателей они при¬
обретут, тем эффективнее, действеннее станет сама пропаганда.
Можно надеяться, что настоящий сборник окажет нашим
пропагандистам и агитаторам помощь в овладении ораторским
искусством.
Сборник состоит из трех разделов.
Первый раздел открывается речами основоположников на¬
учного коммунизма Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Да¬
лее в хронологической последовательности представлены речи
их соратников и современников. Кроме речей Августа Бебеля,
Вильгельма Либкнехта, Жюля Геда, Поля Лафарга внимание
читателя привлекут речи видного деятеля английского рабо¬
чего движения, чартиста Эрнеста Джонса, одного из крупней¬
ших американских ораторов, пламенного защитника свободы
негров, в конце своей жизни вставшего под знамена рабочего
движения, Уэнделла Филлипса, деятеля Парижской Коммуны,
автора «Интернационала» Эжена Потье. К первому же разделу
отнесены речи социалиста Жана Жореса, одного из самых круп¬
ных ораторов Франции, страстного противника милитаризма.
Все эти ораторы отнесены к одному разделу, поскольку они
жили примерно в ту же эпоху, что Маркс и Энгельс, и действо¬
вали в рабочем движении Западной Европы и Америки.
11

Во втором разделе представлены деятели революционного
рабочего движения в России.
В начале раздела читатель найдет несколько речей гени¬
ального трибуна революции Владимира Ильича Ленина. Эти
речи характеризуют различные периоды его деятельности, про¬
изнесены перед разными аудиториями. В то же время они со¬
держат в себе все характерные черты его ораторского искусства.
Период начала распространения марксизма в России харак¬
теризует одна из речей Георгия Валентиновича Плеханова.
Вторая его речь относится к более позднему времени —
1912 году.
Затем даны речи некоторых рабочих ораторов России:
П. А. Алексеева, Ф. А. Афанасьева, П. А. Заломова и других.
Эта категория ораторов представлена, к сожалению, далеко не
полно. На самом деле ораторов среди рабочих вожаков
было много больше. Однако в условиях строгой конспирации не
было возможности записывать их речи, почему они, как пра¬
вило, и не сохранились.
1912 и последующие годы — годы нового подъема рабочего
движения в России. В сборнике эти годы нашли отражение в
речах большевистских депутатов IV Государственной думы
Григория Ивановича Петровского и Алексея Егоровича Ба¬
даева.
Затем следуют речи других выдающихся деятелей Коммуни¬
стической партии и Советского государства — В. Володарского,
Я. М. Свердлова, Ф. Э. Дзержинского, Г. К. Орджоникидзе,
С.	М. Кирова, М. И. Калинина, А. В. Луначарского.
Наконец, третий раздел посвящен речам деятелей братских
коммунистических и рабочих партий. Ораторы здесь располо¬
жены по странам: ораторы Германии — Роза Люксембург, Карл
Либкнехт, Клара Цеткин, Эрнст Тельман, Вильгельм Пик;
Франции — Марсель Кашен; Чехословакии — Клемент Гот¬
вальд; Болгарии — Георгий Димитров; Испании — Хосе Диас;
Англии — Гарри Поллит; США — Юджин Деннис.
Все необходимые комментарии приводятся, как правило,
после опубликованных документов, примечания авторов ре¬
чей — в сносках.

Раздел
/ ПЕРВЫЙ/

КАРЛ МАРКС
1818—1883
В раадел включен ряд речей основоположников научного комму¬
низма Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Эти речи представляют не¬
превзойденные образцы ясного, подлинно научного изложения мыслей.
Читатель не найдет в этих речах излишних украшений. Всякое
употребление слов в переносном значении нужно ораторам лишь для
тогоу чтобы с меньшим количеством слов добиться наибольшей вырази¬
тельности. нЕго (Маркса.— Ред.) речь была краткой, связной, неумолимо
логичной,— писал Ф. Лесснер,— он никогда не говорил лишних слов;
каждая фраза — ...необходимое звено в цепи доводов» (Воспоминания о
Марксе и Энгельсе, Госполитиздат, 1956, стр. 151).
Сборник открывается речами К. Маркса и Ф. Энгельса мО Польше».
29 ноября 1847 г. в Лондоне состоялся международный митинг, по¬
священный 17-й годовщине польского восстания 1830 г. На митинге
выступили Маркс и Энгельс.
15

ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС
1820—1895
Отчет об этом митинге был опубликован в газете «Ьа Ве{огте»
5 декабря 1847 г. Он был составлен в виде письма редактору газеты.
В отчете, в частности, говорилось:
аМне довелось присутствовать на многих собраниях подобного рода,
но нигде я не наблюдал такого всеобщего энтузиазма, такого полного и
сердечного согласия между людьми разных наций...
Появление на трибуне г-на Маркса было встречено собранием про¬
должительными аплодисментами.
В своей речи, произнесенной на немецком языке и переведенной
г-ном Шаппером, г-н Маркс заявил, что сигнал к освобождению Польши
будет подан Англией...
Выступивший затем г-н Энгельс, немецкий демократ из Парижа,
заявил, что Германия особенно заинтересована е освобождении Польши,
10

так как деспотизм германских правительств простирается и на часть
Польши. Немецкая демократия должна считать своей прямой обязан¬
ностью покончить с этой тиранией, позорящей Германию...
Митинг закончился пением «Марсельезы», которую все собравшиеся
пели стоя, обнажив головы» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2, т. 4,
стр. 374-376).
Затем в сборнике следует речь К. Маркса «О свободе торговли».
В книге «Карл Маркс. История его жизни» (стр. 171—172) Ф. Меринг
писал:
«9 января 1848 г. Маркс произнес в «Демократической ассоциации»
речь о свободе торговли. Эту речь он собирался произнести уже на брюс¬
сельском конгрессе фритредеров, но тогда ему не удалось получить
слово. В этой речи он доказывал и разоблачал обман фритредеров, ко¬
торые говорят о «благе рабочих», утверждая, что оно является истинной
пружиной их агитации. Но если свобода торговли служит определенно
интересам капитала в ущерб рабочим, то Маркс все же поэтому, именно
поэтому, признавал, что эта свобода отвечает принципам буржуазной
экономии. Свобода торговли есть свобода капитала, который в целях
своего полного раскрепощения смывает еще стесняющие его националь¬
ные преграды. Свобода торговли разрушает прежние национальности и
обостряет до предела противоречия между буржуазией и пролетариатом.
Этим она приближает социальную революцию, и в таком революционном
смысле Маркс стоял за свободу торговли...
Как и Энгельс, Маркс рассматривал весь вопрос о свободе торговли
и охранительных пошлинах исключительно с революционной точки зре¬
ния. Немецкая буржуазия нуждается в охранительных пошлинах, как
в орудии против абсолютизма и феодализма, как в средстве накопления
сил для осуществления свободы торговли внутри страны, для создания
крупной промышленности, которая в свою очередь неизбежно станет
зависимой от мирового рынка, т. е. более или менее от свободы торговли.
Речь Маркса очень понравилась в «Демократической ассоциации», и она
решила напечатать ее за свой счет на французском и фламандском
языках».
Затем следуют речи К. Маркса и Ф. Энгельса «О польском вопросе»,
произнесенные по случаю 2-й годовщины краковского восстания 1846 г.
Речи Ф. Энгельса отличала живая и непринужденная манера изло¬
жения. Характеризуя его выступление на Гаагском конгрессе I Интер¬
национала, Т. Куно вспоминает, что он «обращался к аудитории в раз¬
говорном тоне, в его выступлениях было много сарказма и юмора...»
(Воспоминания о Марксе и Энгельсе, стр. 213).
Сдержанным пафосом проникнута яркая речь Энгельса па могиле
К. Маркса, которая также публикуется в сборнике.
2 Ораторы рабочего класса
17

О ПОЛЬШЕ
РЕЧИ НА МЕЖДУНАРОДНОМ МИТИНГЕ В ЛОНДОНЕ,
ПОСВЯЩЕННОМ 17-й ГОДОВЩИНЕ ПОЛЬСКОГО ВОССТАНИЯ 1830 г. •,
29 ноября 1847 г.
РЕЧЬ МАРКСА
Объединение и братство наций — фраза, которая в на¬
стоящее время на устах у всех партий и в особенно¬
сти у буржуазных сторонников свободы торговли.
Действительно, существует своего рода братский союз буржуаз¬
ных классов всех наций. Это — братский союз угнетателей про¬
тив угнетенных, эксплуататоров против эксплуатируемых. По¬
добно тому, как буржуазный класс какой-либо страны объеди¬
нен и связан братскими узами против пролетариев данной
страны, несмотря на конкуренцию и взаимную борьбу отдель¬
ных буржуа, точно так же буржуазия всех стран связана
братскими узами и объединена против пролетариев всех стран,
несмотря на взаимную борьбу и конкуренцию на мировом
рынке. Чтобы народы могли действительно объединиться, у них
должны быть общие интересы. Чтобы их интересы могли быть
общими, должны быть уничтожены существующие отношения
собственности, ибо существующие отношения собственности
обусловливают эксплуатацию одних народов другими; в уни¬
чтожении существующих отношений собственности заинтере¬
сован только рабочий класс. Только он один и способен это
сделать. Победа пролетариата над буржуазией означает вместе
с тем преодоление всех национальных и промышленных кон¬
фликтов, которые в настоящее время порождают вражду между
народами. Вот почему победа пролетариата над буржуазией яв¬
ляется одновременно сигналом к освобождению всех угнетен¬
ных наций.
Старая Польша, несомненно, погибла, и мы меньше, чем кто
бы то ни было, хотели бы ее восстановления. Но погибла не
только старая Польша. Старая Германия, старая Франция,
старая Англия — все старое общество отжило свой век. Но ги¬
бель старого общества не является потерей для тех, кому не¬
чего терять в старом обществе, а во всех современных странах
в таком положении находится огромное большинство. Больше
18

того, они должны приобрести все благодаря гибели старого
общества — гибели, которая приведет к образованию нового
общества, уже не основывающегося на классовых противопо¬
ложностях.
По сравнению с другими странами Англия является стра¬
ной, где противоположность между пролетариатом и буржуа¬
зией достигла наибольшего развития. В силу этого победа анг¬
лийских пролетариев над английской буржуазией имеет реша¬
ющее значение для победы всех угнетенных над их угнетате¬
лями. Вот почему Польшу надо освобождать не в Польше, а в
Англии. Вы, чартисты, не должны поэтому ограничиваться
высказыванием благих пожеланий об освобождении наций.
Разбейте ваших собственных внутренних врагов, и тогда у вас
по праву будет гордое сознание, что вы разрушили все старое
общество.
РЕЧЬ ЭНГЕЛЬСА
Разрешите мне, друзья мои, выступить сегодня, в виде иск¬
лючения, в качестве немца. Ведь мы, немецкие демократы,
особенно заинтересованы в освобождении Польши. Именно не¬
мецкие государи извлекли выгоду от раздела Польши, именно
немецкие солдаты еще и теперь угнетают Галицию и Познань.
Нам, немцам, нам, немецким демократам, прежде всего надле¬
жит смыть с нашей нации это пятно. Никакая нация не может
стать свободной, продолжая в то же время угнетать другие
нации. Следовательно, освобождение Германии не может со¬
вершиться без освобождения Польши от угнетения ее нем¬
цами. Вот почему Польша и Германия имеют общие интересы,
вот почему польские и немецкие демократы могут совместно
работать над освобождением обеих наций. Я тоже придержи¬
ваюсь того мнения, что первый решающий удар, который при¬
ведет к победе демократии, к освобождению всех европейских
стран, будет нанесен английскими чартистами; я несколько лет
жил в Англии и в течение этого времени открыто примыкал
к чартистскому движению. Английские чартисты поднимутся
первыми, потому что именно в Англии борьба между буржуа¬
зией и пролетариатом достигла наибольшей силы. А почему она
достигла наибольшей силы? Потому что благодаря современной
промышленности, благодаря введению машин в Англии все
угнетенные классы слились в один-единственный огромный
класс с общими интересами — в класс пролетариата; потому
что вследствие этого в противоположном лагере все классы
угнетателей тоже объединились в один-единственный класс —
буржуазию. Таким образом, борьба упрощается, и поэтому она
может быть решена одним-единственным мощным ударом.
Разве это не так? Аристократия в Англии уже не обладает
никакой властью, господствует одна буржуазия, и последняя
2*
19

взяла аристократию на буксир. Но буржуазии противостоит
вся огромная масса народа, объединенная в грозную фалангу,
победа которой над господствующими капиталистами прибли¬
жается с каждым днем. И этим уничтожением расхождения
интересов, которое прежде разъединяло различные слои ра¬
бочих, этой нивелировкой жизненного уровня всех рабочих вы
обязаны машинному производству; без машинного производ¬
ства не было бы чартизма, и если даже оно ухудшает ваше
положение в данный момент, то все же именно благодаря этому
оно делает возможной нашу победу. Но не только в Англии, а
и во всех других странах машинное производство оказало та¬
кое же влияние на рабочих. В Бельгии, в Америке, во Франции,
в Германии оно уравняло положение всех рабочих и с каждым
днем все больше его уравнивает; во всех этих странах рабочие
в настоящее время заинтересованы в одном и том же, а имен¬
но: свергнуть класс, который их угнетает,— буржуазию. Эта
нивелировка жизненного уровня, эта тождественность партий¬
ных интересов рабочих всех наций является результатом ма¬
шинного производства, и поэтому машинное производство про¬
должает быть огромным историческим прогрессом. Какой вы¬
вод из этого следует сделать нам? Так как положение рабочих
всех стран одинаково, так как их интересы одинаковы, враги у
них одни и те же, то и бороться они должны сообща и брат¬
скому союзу буржуазии всех наций они должны противопоста¬
вить братский союз рабочих всех наций.
Печатается по тексту:
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2,
т. 4, стр. 371—373.
1 Польское восстание 1830 г.— В первой половине XIX в. в Коро¬
левстве Польском, принадлежавшем тогда России, наблюдалось довольно
быстрое развитие капитализма. Развитию капитализма мешали установ¬
ленный русским царизмом абсолютистский строй, а также расчленение
Польши, совершенное еще в конце XVIII в. Восстание 1830 г., направлен¬
ное против царизма, явилось одним из проявлений польского националь¬
но-освободительного движения. Руководящую роль в этом восстании
играла шляхта. Буржуазия тогда еще не была достаточно зрелой.
В 1831 г. восстание было жестоко подавлено, и в Королевстве Польском
был установлен свирепый военно-полицейский режим.
О СВОБОДЕ ТОРГОВЛИ 1РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ К. МАРКСОМ НА ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ
БРЮССЕЛЬСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ АССОЦИАЦИИ 2
9 января 1848 г.
Господа!
Отмена хлебных законов 3 в Англии была величайшим
триумфом, которого добилась свободная торговля в XIX веке.
Всюду, где фабриканты говорят о свободе торговли, они имеют
в виду главным образом свободную торговлю зерном и вообще
20

сырыми материалами. «Облагать покровительственными пош¬
линами ввоз иностранного зерна — это гнусность, это значит
спекулировать на голоде народа».
Дешевый хлеб, высокая заработная плата — cheap food,
high wages — вот единственная цель, ради которой английские
фритредеры затратили миллионы; своим энтузиазмом они уже
заразили своих собратьев на континенте. И вообще, если тре¬
буют свободы торговли, то это делается лишь для улучшения
положения трудящихся классов.
Но странное дело! Народ, которому во что бы то ни стало
хотят дать дешевый хлеб, оказывается весьма неблагодарным.
Дешевый хлеб пользуется теперь в Англии такой же скверной
репутацией, как дешевое правительство во Франции. Народ
видит в людях, полных самоотвержения, в каком-нибудь Боу¬
ринге, Брайте и их сотоварищах своих величайших врагов
и самых бесстыдных лицемеров.
Всякому известно, что борьба между либералами и демокра¬
тами в Англии называется борьбой между фритредерами и чар¬
тистами 4.
Посмотрим же теперь, как английские фритредеры доказы¬
вали народу благородство намерений, которые побуждают их
действовать.
Вот что они говорили фабричным рабочим:
Пошлина на хлеб есть налог на заработную плату, который
вы платите крупным землевладельцам, этим представителям
средневековой аристократии; причиной вашего бедственного
положения является дороговизна предметов первой необходи¬
мости.
Рабочие, со своей стороны, спрашивали фабрикантов: чем
объяснить то обстоятельство, что в течение последних тридцати
лет, когда развитие нашей промышленности достигло наивыс¬
шего уровня, наша заработная плата понизилась в гораздо
большей пропорции, чем повысились цены на хлеб?
Налог, который мы, согласно вашему утверждению, платим
землевладельцам, составляет для каждого рабочего приблизи¬
тельно три пенса в неделю; между тем заработная плата тка¬
чей, работающих на ручных станках, в период от 1815 до 1843 г.
упала с 28 до 5 шиллингов в неделю, а заработок ткачей, ра¬
ботающих на механических станках, за время с 1823 по 1843 г.
понизился с 20 до 8 шиллингов в неделю.
В течение всего этого времени налог, выплачиваемый нами
землевладельцам, ни разу не превысил трех пенсов. А в 1834 г.,
когда хлеб был дешев и в деловой жизни наблюдалось бурное
оживление, что вы нам говорили? — Вы, дескать, несчастны,
потому что производите на свет слишком много детей, ваши
браки оказываются более производительными, чем ваше ре¬
месло!
21

Вот доподлинные слова, с которыми вы тогда к нам обра^
щались, и в то же время вы фабриковали новые законы о
бедных и строили работные дома 5, эти бастилии для проле¬
тариев.
Фабриканты отвечали на это:
Вы правы, господа рабочие; не одни только хлебные цены,
но также и конкуренция между ищущими найма рабочими ру¬
ками определяет уровень заработной платы.
Но обратите внимание и на то обстоятельство, что наша
земля состоит лишь из скал и песков. Уж не думаете ли вы, что
хлеб можно выращивать в цветочных горшках! Ведь если бы
вместо того, чтобы тратить свой капитал и свой труд на обра¬
ботку совершенно бесплодной почвы, мы совсем оставили зем¬
леделие и посвятили себя исключительно промышленности, то
вся Европа вынуждена была бы закрыть свои фабрики, и
Англия образовала бы один большой фабричный город, а
вся остальная Европа превратилась бы в ее сельскую провин¬
цию.
Но этот разговор фабриканта с его рабочими прерывает
мелкий торговец, который, в свою очередь, требует ответа:
Если мы отменим хлебные законы, то хотя мы и подорвем
свое земледелие, мы этим еще не заставим другие страны
обращаться с заказами на наши фабрики и закрывать свои соб¬
ственные.
Каков будет результат? Я потеряю своих теперешних дере¬
венских покупателей, и внутренняя торговля лишится своего
рынка.
Фабрикант поворачивается спиной к рабочим и отвечает ла¬
вочнику: что до этого, то предоставьте нам свободу действий.
Раз будут отменены хлебные пошлины, мы получим из-за гра¬
ницы более дешевый хлеб. Тогда мы понизим заработную
плату, и одновременно с этим она повысится в тех странах,
которые будут снабжать нас зерном.
Таким образом, к тем преимуществам, которые мы уже
имеем в настоящее время, еще прибавится и более низкая зара¬
ботная плата, а с помощью всех этих преимуществ мы сумеем
заставить континент покупать наши товары.
Но вот в спор вмешиваются фермер и сельскохозяйственный
рабочий.
А мы-то, восклицают они, что же будет с нами?
Неужели мы должны произнести смертный приговор земле¬
делию, которое нас кормит? Неужели мы должны безропотно
отнестись к тому, что у нас вырывают почву из-под ног?
Вместо ответа Лига против хлебных законов удовольство¬
валась тем, что назначила премии за три лучшие сочинения
по вопросу о благотворном влиянии отмены хлебных законов
на английское земледелие.
22

Эти премии достались гг. Гопу 6, Морзу 7 и Грегу 8, сочине¬
ния которых были распространены в сельских местностях в
тысячах экземпляров.
Первый из лауреатов пытается доказать, что от свободного
ввоза иностранного зерна не пострадают ни фермер, ни сель¬
скохозяйственный рабочий, а пострадает лишь землевладелец.
Английский фермер не должен бояться отмены хлебных зако¬
нов, восклицает он, потому что ни одна страна не может произ¬
водить такого хорошего и такого дешевого хлеба, какой произ¬
водит Англия.
Таким образом, утверждает он, если бы хлебные цены и по¬
низились, это не причинило бы вам никакого ущерба, так как
подобное понижение коснулось бы только ренты, которая со¬
кратилась бы, но никоим образом не затронуло бы предприни¬
мательской прибыли и заработной платы, которые остались бы
на прежнем уровне.
Второй из лауреатов, г-н Морз, утверждает, наоборот, что
следствием отмены хлебных законов должно быть возрастание
хлебных цен. Он тратит бесконечно много усилий, стараясь
доказать, что покровительственные пошлины никогда не могли
обеспечить достаточно выгодных цен на хлеб.
В подтверждение своего положения он ссылается на тот
факт, что в Англии хлебные цены значительно повышались вся¬
кий раз, когда ввозился иностранный хлеб, а когда ввоз умень¬
шался, они резко падали. Он забывает, что не ввоз хлеба был
причиной высоких цен, а высокие цены были причиной ввоза.
Совершенно расходясь со своим коллегой по премии, он
утверждает, что всякое повышение хлебных цен приносит вы¬
году фермеру и рабочему, но не землевладельцу.
Третий лауреат, г-н Грег, крупный фабрикант, писавший
для класса крупных фермеров, не мог удовлетвориться повто¬
рением подобного вздора. Его язык более научен.
Он признает, что хлебные законы лишь постольку способ¬
ствуют повышению ренты, поскольку они вызывают повышение
хлебных цен, а это повышение вызывается ими не иначе, как
тем, что они вынуждают капитал искать себе приложение на
землях худшего качества, что объясняется очень просто.
По мере того, как возрастает народонаселение, если нет
доступа в страну заграничного зерна, поневоле приходится об¬
ращаться к менее плодородным участкам, обработка которых
требует больших затрат и продукты которых оказываются,
следовательно, более дорогими.
Так как сбыт зерна полностью обеспечен, то цена его не¬
избежно регулируется ценой продуктов, которые получены
с участков, требующих наибольших затрат. Разность между
этой ценой и издержками производства на лучших участках
образует ренту.
23

Таким образом, если с отменой хлебных законов понижа¬
ются цены на хлеб, а следовательно также и рейта, то это про¬
исходит потому, что менее плодородные участки перестают
обрабатываться. Отсюда следует, что понижение ренты необхо¬
димо повлечет за собой разорение некоторой части фермеров.
Эти замечания были необходимы для понимания того, что
говорит г-н Грег.
Мелкие фермеры, утверждает он, которые не смогут продол¬
жать заниматься земледелием, найдут источник существования
в промышленности. Что же касается крупных фермеров, то они
останутся при этом в выигрыше. Земельные собственники вы¬
нуждены будут либо продавать им по очень дешевой цене своп
участки, либо заключать с ними арендные договоры на очень
длительные сроки. Это даст этим фермерам возможность вкла¬
дывать в землю крупные капиталы, применять в более широких
масштабах машины и экономить, таким образом, на ручном
труде, который, впрочем, и так будет дешевле вследствие все¬
общего понижения заработной платы — этого непосредствен¬
ного результата отмены хлебных законов.
Д-р Боуринг 9 дал всем этим аргументам религиозную санк¬
цию, воскликнув на одном публичном митинге: «Иисус Хри¬
стос есть свободная торговля, свободная торговля есть Иисус
Христос!».
Попятно, что все это лицемерие отнюдь не способствует
тому, чтобы сделать дешевый хлеб менее горьким для рабочих.
Да и как бы могли рабочие поверить во внезапно пробудив¬
шееся человеколюбие фабрикантов, тех самых людей, которые
не прекращали борьбы против билля о десятичасовом рабочем
дне, предусматривавшего сокращение рабочего дня фабричных
рабочих с двенадцати часов до десяти! 10
Чтобы дать вам представление о человеколюбии этих фаб¬
рикантов, я напомню вам, господа, о фабричных правилах, при¬
нятых на всех* фабриках.
Каждый фабрикант имеет для своего частного обихода на¬
стоящий кодекс с установленными штрафами за все умышлен¬
ные или неумышленные проступки; рабочий платит, например,
такую-то сумму, если он имел несчастье присесть на стул, если
он шептался, разговаривал, смеялся, если он опоздал хотя бы
на несколько минут, если сломалась какая-либо часть машины,
если качество его изделий не соответствует установленным тре¬
бованиям и т. д. и т. д. Штрафы всегда превышают действи¬
тельно причиненный рабочим ущерб. Дабы по возможности об¬
легчить рабочим навлечение на себя штрафов, фабричные часы
переводятся вперед, рабочему выдается плохое сырье, из кото¬
рого он должен изготовить хорошее изделие. Фабричного ма¬
стера, не обладающего достаточной ловкостью для увеличения
числа подобных нарушений, смещают.
24

Как видите, господа, это частное законодательство создано
дли того, чтобы плодить проступки, а проступки нужны для
получения денег. Таким образом, фабрикант всеми средствами
стремится понизить номинальную заработную плату и извлечь
выгоду даже из таких случайностей, которые не зависят от
рабочего.
Эти фабриканты и являются теми самыми филантропами, ко¬
торые стараются убедить рабочих в своей способности пойти на
огромные траты исключительно ради улучшения их положения.
Итак, с одной стороны, они самым мелочным образом урезы¬
вают заработную плату рабочего посредством своих фабричных
правил, с другой стороны, они приносят огромнейшие жертвы
для того, чтобы повысить ее с помощью Лиги против хлебных
законов.
Они строят с большими издержками дворцы, в которых Лига
против хлебных законов устраивает в некотором роде свою рези¬
денцию, они рассылают во все пункты Англии целую армию
апостолон для проповеди религии свободной торговли. Они
печатают в тысячах экземпляров брошюры и раздают их даром,
чтобы просветить рабочего насчет его собственных интересов.
Они тратят громадные суммы, чтобы привлечь на свою сторону
прессу. Чтобы руководить фритредерским движением, они орга¬
низуют величественный административный аппарат и на пуб¬
личных митингах развертывают все дары своего красноречия.
На одном из таких митингов один рабочий воскликнул:
«Если бы землевладельцы продавали наши кости, то вы,
фабриканты, первые купили бы их, чтобы отправить на паро¬
вую мельницу и сделать из них муку!».
Английские рабочие прекрасно поняли значение борьбы
между землевладельцами и фабрикантами. Они прекрасно
знают, что цену хлеба хотят понизить для того, чтобы понизить
заработную плату, и что прибыль на капитал поднимется на
столько же, на сколько упадет рента.
Взгляд Рикардо 11, этого апостола английских фритредеров,
самого выдающегося экономиста нашего века, совершенно сов¬
падает в этом пункте с мнением рабочих.
Он говорит в своем знаменитом труде по политической эко¬
номии:
«Если, вместо того чтобы возделывать хлеб у себя дома, мы найдем
новый рынок, где сможем получать его по более дешевой цене, то зара¬
ботная плата понизится, а прибыль возрастет. Удешевление продуктов
сельского хозяйства понижает заработную плату не только рабочих» за¬
нятых в земледелии, но также и всех тех, которые работают в промыш¬
ленности или заняты в торговле».
И не думайте, господа, что для рабочего совершенно без¬
различно, будет ли он получать только четыре франка, при
более дешевой цене на хлеб, или пять, как прежде.
25

Разве его заработная плата не падала все ниже и ниже по
сравнению с прибылью? И разве не ясно, что его социальное
положение ухудшалось все больше и больше по сравнению с
положением капиталиста? Но кроме того он фактически несет
еще и прямой ущерб.
Пока цена на хлеб — а равным образом и заработная пла¬
та — стояла на более высоком уровне, рабочему достаточно
было небольшой экономии в употреблении хлеба, чтобы иметь
возможность удовлетворять другие потребности. Но с того
момента, как цена на хлеб, а следовательно и заработная плата,
значительно понижается, он уже почти ничего не может сэко¬
номить на хлебе для покупки других предметов.
Английские рабочие дали фритредерам почувствовать, что
они не склонны стать жертвами фритредерских иллюзий и об¬
мана; и если они, тем не менее, соединялись с фритредерами
для борьбы против землевладельцев, то это было сделано ради
того, чтобы уничтожить последние остатки феодализма и иметь
дело только с одним врагом. Рабочие не обманулись в своих
расчетах: в отместку фабрикантам землевладельцы поддержали,
совместно с рабочими, билль о десятичасовом рабочем дне —
билль, принятия которого рабочие тщетно добивались в течение
тридцати лет и который был проведен немедленно после отмены
хлебных законов.
На конгрессе экономистов * д-р Боуринг извлек из кармана
длинный реестр, чтобы продемонстрировать, какое количество
говядины, ветчины, сала, цыплят и т. д. и т. д. было ввезено
в Англию для удовлетворения, по его словам, потребностей ра¬
бочих, но он забыл, к сожалению, прибавить, что в то же самое
время рабочих Манчестера и других фабричных городов выбра¬
сывали на улицу вследствие наступающего кризиса.
В политической экономии в принципе никогда нельзя выво¬
дить общих законов на основании сводки данных, относящихся
к одному только году. Нужно всегда брать средние цифры за
шесть или семь лет, т. е. за тот промежуток времени, в течение
которого современная промышленность проходит через различ¬
ные фазы — процветание, перепроизводство, застой, кризис,—
совершив таким образом свой неизбежный цикл.
Само собой разумеется, что в случае падения цен на все
товары,— а падение это есть необходимое следствие свободы
торговли,— я за каждый франк могу приобрести гораздо боль¬
ше предметов, чем прежде. А франк рабочего обладает такой же
стоимостью, как и всякий другой. Получается, что свободная
торговля очень выгодна для рабочих. Но с этим связано всего
лишь одно маленькое неудобство, а именно: прежде чем обме¬
* Об этом конгрессе см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2, т. 4,
стр. 249-253 и 257-267.- Ред.
26

нять свой франк на другие товары, рабочий должен был совер¬
шить обмен своего труда на капитал. Если бы, совершая этот
обмен, он по-прежнему продолжал получать упомянутый франк
за такое же количество труда, в то время как цены всех других
товаров понизились бы, то он всегда оставался бы в выгоде от
такой сделки. Трудность состоит вовсе не в доказательстве того,
что при падении цен на все товары за те же самые деньги можно
купить большее количество товаров.
Экономисты всегда рассматривают цену труда в тот момент,
когда труд обменивается на другие товары. Но они Совершенно
оставляют без внимания тот момент, когда совершается об>мен
труда на капитал.
Когда потребуется меньше издержек для того, чтобы при¬
водить в движение машину, производящую товары, то равным
образом подешевеют и предметы, необходимые для содержания
этой машины, которая именуется рабочим. Если все товары
становятся дешевле, то равным образом понижается и цена
труда, который также является товаром, и, как мы увидим
ниже, этот товар-труд падает в цене гораздо больше по сравне¬
нию со всеми другими товарами. Тогда тот рабочий, который
и впредь будет полагаться на аргументы экономистов, обнару¬
жит, что франк в его кармане растаял, что от него осталось
не более пяти су.
Экономисты возразят нам на это: ну, хорошо, мы согласны,
что конкуренция между рабочими, которая, наверное, не умень¬
шится при господстве свободной торговли, очень скоро приве¬
дет заработную плату в соответствие с более низкой ценой
товаров. Но, с другой стороны, понижение цены товаров пове¬
дет к большему потреблению; большее потребление потребует
усиленного производства, которое повлечет за собой усиление
спроса на рабочие руки; результатом этого усиления спроса на
рабочие руки будет повышение заработной платы.
Вся эта аргументация сводится к следующему: свободная
торговля увеличивает производительные силы. Если промыш¬
ленность возрастает, если богатство, производительные силы,
одним словом, производительный капитал повышает спрос на
труд, то цена труда, а следовательно, и заработная плата
повышаются. Возрастание капитала является обстоятельством,
наиболее благоприятным для рабочего. С этим необходимо
согласиться. Если капитал останется неподвижным, то промыш¬
ленность не останется неподвижной, а станет падать, и рабочий
в этом случае окажется первой жертвой ее падения. Рабочий
погибнет раньше капиталиста. Ну, а в том случае, когда капи¬
тал возрастает, то есть, как уже сказано, в лучшем для рабо¬
чего случае, какова будет его судьба? Он точно так же погиб¬
нет. Рост производительного капитала означает также накопле¬
ние и концентрацию капиталов. Следствием централизации
27

капиталов является большее разделение труда и более широкое
применение машин. Более развитое разделение труда сводит
на нет профессиональное искусство рабочего, ставя на место
этого искусства работу, которую может выполнить каждый, и
увеличивая тем самым конкуренцию между рабочими.
Эта конкуренция становится тем более сильной, что разделе¬
ние труда дает возможность одному рабочему выполнять работу
троих. Применение машин приводит к тому же результату,
и притом в гораздо большем масштабе. Рост производительного
капитала заставляет промышленных капиталистов вести дело,
непрерывно увеличивая средства производства, и этим разоряет
мелких предпринимателей, отбрасывая их в ряды пролетариата.
Далее, так как по мере накопления капиталов понижается
норма процента, то мелкие рантье, которые не могут больше
прожить на свою ренту, вынуждены пускаться в предпри¬
нимательство, чтобы в дальнейшем увеличить число пролета¬
риев.
Наконец, по мере роста производительного капитала для пего
все больше становится необходимым производить для такого
рынка, потребности которого ему не известны, производство все
больше опережает потребление, предложение все больше стре¬
мится увеличить спрос, и вследствие всего этого кризисы про¬
исходят все чаще и становятся все интенсивнее. Но каждый
кризис, со своей стороны, ускоряет централизацию капиталов и
увеличивает ряды пролетариата.
Итак, с ростом производительного капитала конкуренция
между рабочими увеличивается в гораздо большей степени.
Оплата труда уменьшается для всех, а для некоторых увеличи¬
вается и тяжесть труда.
В 1829 г. в Манчестере имелось 1088 прядильщиков, кото¬
рые работали на 36 фабриках. В 1841 г. прядильщиков насчи¬
тывалось уже только 448, и эти рабочие обслуживали на
53 353 веретена больше, чем 1088 прядильщиков в 1829 г.
Если бы количество применяемого ручного труда возрастало
соответственно развитию производительных сил, то число рабо¬
чих должно было бы дойти до 1848; следовательно, усовершен¬
ствования, сделанные в области машинной техники, оставили
без работы 1100 рабочих.
Мы заранее знаем ответ экономистов. Эти оставшиеся без
работы люди, скажут они, найдут себе другое занятие. На кон¬
грессе экономистов д-р Боуринг не преминул привести этот
аргумент, но не преминул при этом опровергнуть самого себя.
В 1835 г. д-р Боуринг произнес в палате общин речь на
тему о 50 000 лондонских ткачей, уже в течение долгого вре¬
мени гибнущих от голода в бесплодных поисках того нового
занятия, перспективой получения которого тешат их фрит¬
редеры.
28

Приведем наиболее примечательные места из этой речи
д-ра Боуринга.
«Нищета, в которой пребывают ручные ткачи,—говорит он,—есть
неизбежный удел всех занимающихся таким видом труда, которому
легко обучиться и который в любой момент может быть заменен менее
дорогими средствами. Так как в этом случае конкуренция между рабо¬
чими чрезвычайно велика, малейшее уменьшение спроса вызывает кри¬
зис. Ручные ткачи находятся как бы на грани человеческого существо¬
вания. Еще шаг — и их существование становится невозможным. Доста¬
точно самого ничтожного толчка, чтобы обречь их на гибель. Прогресс
в области машинной техники, благодаря которому ручной труд все
больше вытесняется, в переходную эпоху неизбежно влечет за собой
множество временных страданий. Национальное благосостояние может
быть куплено лишь ценой бедствий известного числа отдельных лиц.
В промышленности развитие совершается всегда за счет отсталых; из
всех изобретений именно ткацкий станок, приводимый в движение силой
пара, тяжелее всего повлиял на участь ручных ткачей. Уже теперь в
производстве многих изделий, изготовлявшихся прежде вручную, ручной
ткач оказался совершенно вытесненным, и ему предстоит еще потер¬
петь поражение в области производства многих других изделий, которые
до сих пор изготовляются вручную».
«В моем распоряжении,— говорит он далее,— находится переписка
генерал-губернатора Индии с Ост-индской компанией. Эта переписка
касается ткачей Даккского округа. Губернатор сообщает в своих письмах
следующее: несколько лет тому назад Ост-индская компания покупала
от 6 до 8 миллионов кусков хлопчатобумажной ткани, изготовлявшейся
на местных ручных станках. Спрос постепенно падал и сократился при¬
близительно до одного миллиона кусков.
В настоящее время спрос почти совсем упал. Кроме того, в 1800 г.
Северная Америка получала из Индии почти 800 000 кусков хлопчато¬
бумажной ткани. В 1830 г. она не вывезла даже и 4000 кусков. Наконец,
для отправки в Португалию в 1800 г. был погружен один миллион кусков
ткани. В 1830 г. Португалия получила не более 20 000 кусков.
Отчеты о бедствиях индийских ткачей производят ужасное впечат¬
ление. Но что же явилось причиной этих бедствий?
Наличие на рынках английских продуктов, производство изделий с
помощью ткацких станков, приводимых в движение силой пара. Очень
большое число ткачей погибло голодной смертью; остальные нашли дру¬
гие занятия, преимущественно в сельском хозяйстве. Не суметь переме¬
нить занятие — значит быть осужденным на смерть. В настоящий момент
Даккский округ наводнен английскими тканями и пряжей. Даккский
муслин, славившийся во всем мире прочностью и красотой своей вы¬
делки, также совершенно исчез вследствие конкуренции английских
машин. Во всей истории торговли трудно, пожалуй, найти другой при¬
мер бедствий, подобных тем, которые пришлось, таким образом, испытать
целым классам населения Ост-Индии».
Речь д-ра Боуринга тем более замечательна, что факты,
приведенные в ней, точны, а фразы, которыми он старается
прикрыть их, отмечены той же печатью лицемерия, как и
остальные проповеди приверженцев свободы торговли. Он изо¬
бражает рабочих в виде средств производства, подлежащих
замене другими, более дешевыми средствами производства. Он
притворяется, будто рассматривает ту отрасль труда, о которой
идет речь, как совершенно особую отрасль труда, а машину,
истребившую ручных ткачей, считает совершенно особой
29

машиной. Он забывает, что не существует ни одной отрасли
ручного труда, которая не могла бы испытать в один прекрас¬
ный день судьбу ручного ткачества.
«В действительности постоянной целью и тенденцией всякого усо¬
вершенствования в области машинной техники является полное устра¬
нение человеческого труда или понижение его цены путем замены труда
мужчин трудом женским и детским, труда искусных ремесленников —
трудом необученных рабочих. В большинстве механических прядилен —
по-английски ШгозМе-тШз — прядением занимаются исключительно де¬
вочки 16 лет и моложе. В результате введения автоматической прядиль¬
ной машины вместо простой мюль-машины большая часть взрослых
прядильщиков была уволена и оставлены были только дети и под¬
ростки».
Эти слова самого страстного приверженца свободы торговли,
д-ра Юра 12, являются хорошим дополнением к признаниям
г-на Боуринга. Г-н Боуринг рассуждает о бедствиях, постигших
известное число отдельных лиц, и обобщает нам в то же время,
что эти бедствия отдельных лиц осуждают на гибель целые
классы; он говорит о «временных страданиях» «переходной
эпохи» и, говоря об этом, в то же время не скрывает, что эти
страдания переходного характера означали для большинства
переход от жизни к смерти, а для остальных — переход от их
прежнего положения к еще худшему. Если он говорит далее,
что бедствия этих рабочих неразрывно связаны с прогрессом
промышленности и необходимы для национального благосостоя¬
ния, то тем самым он признает, что бедственное положение
рабочего класса является необходимым условием благосостоя¬
ния класса буржуазии.
Все утешения, которые г-н Боуринг щедро предлагает гиб¬
нущим рабочим, как и вообще вся созданная фритредерами тео¬
рия компенсации, сводятся к следующему:
Вы, тысячи гибнущих рабочих, не должны отчаиваться. Вы
можете умирать вполне спокойно. Ваш класс не вымрет. Он
всегда будет достаточно многочисленным для того, чтобы капи¬
тал мог истреблять его, не опасаясь его полного уничтожения.
Да и как может капитал найти для себя полезное применение,
если он не будет заботиться об обеспечении себя материалом
для эксплуатации — рабочими, чтобы эксплуатировать их снова
и снова?
Но зачем же тогда продолжать говорить о том влиянии, ко¬
торое осуществление свободы торговли окажет на положение
рабочего класса, как о неразрешенной проблеме? Все законы,
формулированные экономистами от Кенэ 13 до Рикардо, основы¬
ваются на том предположении, что путы, стеснявшие до сих
пор свободу торговли, перестали существовать. Действие этих
законов усиливается по мере осуществления свободы торговли.
Первый из этих законов гласит, что конкуренция понижает
цепу всякого товара до минимума издержек его производства.
30

Таким образом, минимум заработной платы есть естественная
цена труда. А что такое минимум заработной платы? Это как
раз тот минимум, который требуется для производства предме¬
тов, необходимых для поддержания рабочего, чтобы он был
в состоянии кое-как себя прокормить и мог бы в какой-то мере
продолжать свой род.
Не делайте отсюда заключения, что рабочий не может полу¬
чить больше этого минимума заработной платы, и уж во вся¬
ком случае не думайте, что он всегда получает этот минимум.
Нет, в результате действия этого закона у рабочего класса
иной раз бывают более счастливые времена. Иногда ему слу¬
чается получить и сверх этого минимума, но это превышение
является всего лишь надбавкой, компенсирующей то, что он
недополучает по сравнению с минимумом во времена промыш¬
ленного застоя. Это означает, что в известный, всегда периоди¬
чески повторяющийся промежуток времени в течение того кру¬
гооборота, который совершает промышленность, проходя одну
за другой фазы процветания, перепроизводства, застоя и кри¬
зиса, рабочему классу — если сосчитать все, что он получает
сверх необходимого, и все, что он недополучает,— достается
в итоге не больше и не меньше этого минимума; иначе говоря,
рабочий класс сохраняется в целом как класс, несмотря на все
пережитые им бедствия и нищету, несмотря на трупы, остав¬
ленные им на поле промышленной битвы. Но какое это может
иметь значение? Ведь рабочий класс продолжает существовать,
и даже более того, численность его возрастает.
Это, однако, не все. В результате прогресса промышлен¬
ности появляются более дешевые средства существования. Так,
водка заменила пиво, хлопчатобумажная ткань — шерсть и
полотно, картофель заменил хлеб.
Итак, поскольку постоянно отыскиваются новые способы
кормить рабочих более дешевыми и худшими продуктами
питания, то минимум заработной платы постоянно понижается.
И если вначале эта заработная плата заставляла человека тру¬
диться, чтобы прожить, то под конец она заставляет человека
жить жизнью автомата. Вся ценность существования рабочего
свелась к одной лишь стоимости его как простой производи¬
тельной силы; капиталист и обращается с ним соответствую¬
щим образом.
Этот закон товара-труда, закон минимума заработной платы
все больше проявляется по мере того, как осуществляется и
становится реальным фактом свобода торговли — эта исходная
предпосылка экономистов. Итак, остается одно из двух: или
отрицать всю политическую экономию, в основе которой лежит
постулат о свободе торговли, или согласиться с тем, что при
свободе торговли рабочие должны испытать всю суровость эко¬
номических законов.
31

Подведем итоги: что же такое свобода торговли при совре¬
менных общественных условиях? Это свобода капитала. Устра¬
ните те немногие национальные преграды, которые продолжают
еще препятствовать шествию капитала, и вы лишь предоставите
ему полную свободу действий. Как бы ни были благоприятны
условия, при которых происходит обмен одного товара на дру¬
гой, до тех пор, пока будут сохранены отношения между на¬
емным трудом и капиталом, всегда будет существовать класс
эксплуататоров и класс эксплуатируемых. Самонадеянность
приверженцев свободы торговли, воображающих, что более
выгодное применение капитала уничтожит антагонизм между
промышленными капиталистами и наемными рабочими,
поистине с трудом поддается пониманию. Как раз наоборот, это
может привести только к еще более четкому выявлению проти¬
воположности между этими двумя классами.
Допустите на одно мгновенье, что нет более ни хлебных
законов, ни таможен, ни городских ввозных пошлин, словом,
что совершенно исчезли все те случайные обстоятельства, кото¬
рые рабочий мог до сих пор принимать за причины своего бед¬
ственного положения,— вместе с этим окажутся сорванными
все завесы, скрывавшие от него его истинного врага.
Он увидит, что освобожденный от пут капитал несет ему
ничуть не меньшее рабство, чем капитал, стесненный таможен¬
ными пошлинами.
Господа, не давайте обманывать себя абстрактным словом
свобода! Чья это свобода? Это — не свобода каждой отдельной
личности по отношению к другой личности. Это — свобода для
капитала выжимать последние соки из рабочего.
Как можно еще освящать свободную конкуренцию идеей
свободы, когда эта свобода представляет собой не что иное, как
продукт порядка вещей, основанного на свободной конкурен¬
ции?
Мы показали, какого рода братство порождает свобода тор¬
говли между различными классами одной и той же нации. Брат¬
ство, которое свобода торговли установила бы между различ¬
ными нациями мира, едва ли отличалось бы более братскими
свойствами. Присвоить имя всеобщего братства эксплуатации
в ее космополитическом виде — такая идея могла зародиться
только у буржуазии. Все разрушительные явления, вызываемые
свободной конкуренцией внутри каждой отдельной страны,
воспроизводятся на мировом рынке в еще более огромных мас¬
штабах. Нет необходимости задерживаться дольше на софиз¬
мах, распространяемых по этому поводу приверженцами сво¬
боды торговли, софизмах, которые вполне стоят аргументов
наших трех лауреатов: гг. Гопа, Морза и Грега.
Нам говорят, например, что свобода торговли вызвала бы
международное разделение труда и тем определила бы для каж-
32

дой страны род производства, соответствующий ее природным
преимуществам.
Вы, может быть, полагаете, господа, что производство кофе
и сахара является природным призванием Вест-Индии.
Двести лет тому назад природа, которой нет никакого дела
до торговли, совсем не выращивала там ни кофейных деревьев,
ни сахарного тростника.
И не пройдет, быть может, пятидесяти лет, как там нельзя
уже будет найти ни кофе, ни сахара, так как Ост-Индия, бла¬
годаря своему более дешевому производству, уже победоносно
оспаривает у Вест-Индии ее мнимое природное призвание.
И эта изобилующая дарами природы Вест-Индия является
уже для англичан таким же тяжелым бременем, как и ткачи
Даккского округа, которые ведь тоже испокон веков имели при¬
звание к ручному ткачеству.
При этом не нужно упускать из виду еще одного обстоятель¬
ства: поскольку все стало монопольным, то и в наше время
имеются некоторые отрасли промышленности, господствующие
над всеми остальными и обеспечивающие народам, которые ими
больше всего занимаются, господство на мировом рынке. Так,
например, в международном обмене хлопок имеет гораздо более
важное торговое значение, чем все другие виды сырья, служа¬
щие для изготовления одежды, взятые вместе. Приверженцы
свободы торговли выглядят поистине смешными, когда они вы¬
искивают два-три специальных вида производства в каждой
отрасли промышленности и кладут их на одну чашу весов с
производством предметов общего потребления, которые де¬
шевле всего производятся в странах с наиболее развитой про¬
мышленностью.
Нет ничего удивительного в том, что приверженцы свободы
торговли не способны понять, как это одна страна может обо¬
гащаться за счет другой; ведь эти господа обнаруживают еще
меньше желания понять, каким образом внутри каждой страны
один класс может обогащаться за счет другого.
Не думайте, однако, господа, что, критикуя свободную тор¬
говлю, мы намерены защищать покровительственную систему.
Можно объявить себя врагом конституционного строя, не
объявляя себя тем самым сторонником старого порядка.
Впрочем, покровительственная система есть лишь средство
для того, чтобы создавать у того или иного народа крупную
промышленность, то есть поставить его в зависимость от миро¬
вого рынка; но с того самого момента, как устанавливается за¬
висимость от мирового рынка, возникает в свою очередь боль¬
шая или меньшая зависимость от свободной торговли. Кроме
того, покровительственная система способствует развитию сво¬
бодной конкуренции внутри страны. Поэтому мы видим, что
в тех странах, где буржуазия начинает претендовать на то,
3 Ораторы рабочего класса
33

чтобы с ней считались как с классом,—как, например, в Гер¬
мании,—она употребляет огромные усилия, чтобы добиться
покровительственных пошлин. Они служат ей оружием против
феодализма и абсолютной власти, они являются для нее сред¬
ством сконцентрировать свои силы и осуществить свободу тор¬
говли внутри страны.
Но вообще говоря, покровительственная система в наши дни
является консервативной, между тем как система свободной
торговли действует разрушительно. Она вызывает распад преж¬
них национальностей и доводит до крайности антагонизм
между пролетариатом и буржуазией. Одним словом, система
свободной торговли ускоряет социальную революцию. И вот,
господа, только в этом революционном смысле и подаю я свой
голос за свободу торговли.
Печатается по тексту:
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2,
т. 4, стр. 404—418.
1 Свобода торговли. «Движение за свободу торговли», иначе еще на¬
зываемое фритредерством, возникло в Англии в последней трети XVIII в.
и было направлено против аграрных пошлин, поддерживавших в инте¬
ресах крупных землевладельцев высокие цены на продукты сельского
хозяйства. Промышленная буржуазия была заинтересована в низких
ценах на сельскохозяйственные продукты, поскольку это обеспечивало
удешевление рабочей силы и сырья; кроме того, английская буржуазия
надеялась введением свободы торговли добиться отмены таможенных
барьеров и в других странах, что облегчило бы продвижение английских
товаров на внешних рынках. В середине XIX в. фритредерство в Англии
победило.
2 Демократическая ассоциация, основанная в Брюсселе осенью
1847 г., объединяла в своих рядах пролетарских революционеров, пре¬
имущественно из числа немецких революционных эмигрантов, и передо¬
вые элементы буржуазной и мелкобуржуазной демократии.
3 Хлебные законы в Англии устанавливали высокие пошлины на ввоз
пшеницы, ячменя и других продуктов земледелия с целью поддержания
высоких цен на эти продукты внутри страны. По закону 1845 г. ввоз
иностранной пшеницы вообще запрещался, если в Англии цена не до¬
стигала 80 шиллингов за квартер. Все это вызывало недовольство на¬
рода, которое использовала в своих интересах буржуазия, стремившаяся
путем отмены хлебных законов уменьшить стоимость средств существо¬
вания рабочих и таким путем понизить заработную плату.
4 Чартизм — движение рабочих Великобритании в 30—40-х годах
XIX в. под лозунгом борьбы за проведение Народной хартии. Ленин на¬
зывал это движение первым широким, действительно массовым, полити¬
чески оформленным, пролетарски революционным движением. Движение
носило характер сбора подписей под петицией парламенту (Хартией),
требовавшей всеобщего избирательного права для мужчин, тайного голо¬
сования и т. п.
5 К 30-м годам XIX в. в результате окончательного вытеснения руч¬
ного труда машинным в Англии резко ухудшилось положение рабочих.
Правящие круги страны в это время проводят политику мелких уступок
в сочетании с прямыми репрессиями против рабочего движения.
В 1834 г. был издан «Закон о бедных», который учреждал особые
приюты для бедных — работные дома. В них в принудительном порядке
помещали всех обращавшихся к общественной помощи. В работных до¬
34

мах сотни тысяч людей вели изнурительный труд, царил тяжелый ре¬
жим. Карательными учреждениями для нищеты назвал работные дома
К. Маркс. Против работных домов выступили чартисты, включив требо¬
вание об их отмене в свою петицию 1842 г.
6 Гоп, Георг (1811—1876) — английский фермер, выступал в защиту
свободы торговли.
7 Морз, Артур — английский фритредер.
8 Грег, Уильям Ратбон (1809—1881) —английский промышленник и
публицист, фритредер.
9 Боуринг, Джон (1792—1872) — английский политический деятель,
лингвист и литератор, фритредер; в 50-х годах крупный колониальный
чиновник, осуществлявший колонизаторскую политику Англии на Даль¬
нем Востоке.
10 Билль о десятичасовом рабочем дне, распространявшийся только
на подростков и женщин-работниц, был принят английским парламен¬
том 8 июня 1847 г. Однако на практике многие фабриканты игнори¬
ровали этот закон.
11 Рикардо, Давид (1772—1823) — английский экономист, один из
крупнейших представителей классической буржуазной политической
экономии.
12 Юр, Эндрью (1778—1857) — английский химик, вульгарный ма¬
териалист, фритредер.
13 Кенэ, Франсуа (1694—1774) — крупнейший французский эконо¬
мист, основатель школы физиократов; по профессии врач.
О ПОЛЬСКОМ ВОПРОСЕ
РЕЧИ НА ТОРЖЕСТВЕННОМ СОБРАНИИ В БРЮССЕЛЕ /
ПОСВЯЩЕННОМ 2-й ГОДОВЩИНЕ КРАКОВСКОГО ВОССТАНИЯ 1846 г. 1,22 февраля 1848 г.
РЕЧЬ МАРКСА
Господа!
Бывают в истории поразительные аналогии. Якобинец
1793 г. стал коммунистом в наши дни. В 1793 г., когда Россия,
Австрия, Пруссия делили между собой Польшу, эти три дер¬
жавы ссылались на конституцию 1791 г., которая была едино¬
душно осуждена за ее будто бы якобинские принципы.
Что же она провозглашала, эта польская конституция
1791 года? Всего-навсего конституционную монархию: передачу
законодательных функций в руки народных представителей,
свободу печати, свободу совести, гласность судопроизводства,
отмену крепостного права и т. д. И все это тогда называлось
чистейшим якобинством! Итак, вы видите, господа, история
ушла вперед. Якобинство тех времен превратилось теперь, если
речь идет о либерализме, в нечто в высшей степени умеренное.
Три державы шли в ногу с веком. В 1846 г., когда, присое¬
динив Краков к Австрии, они лишили поляков последних ос¬
татков их национальной самостоятельности, они окрестили
коммунизмом все то, что некогда они именовали якобинством.
В чем же заключается коммунизм краковской революции?
Была ли она коммунистической потому, что имела целью
3*
35

восстановление польской национальности? С таким же основа¬
нием можно было бы сказать, что война европейской коалиции
против Наполеона во имя спасения национальностей была ком¬
мунистической войной и что Венский конгресс 2 состоял из коро¬
нованных коммунистов. Или, быть может, краковская револю¬
ция являлась коммунистической потому, что она стремилась к
установлению демократического правления? Но никто ведь не
будет приписывать гражданам-миллионерам Берна и Нью-
Йорка коммунистических поползновений.
Коммунизм отрицает необходимость существования клас¬
сов; он намерен уничтожить всякие классы, всякое классовое
различие. А краковские революционеры хотели устранить лишь
политические различия между классами; различным классам
они хотели дать равные права.
В чем же, наконец, краковская революция была коммуни¬
стической?
Не в том ли, может быть, что она пыталась разбить цепи
феодализма, освободить обремененную феодальными повинно¬
стями собственность и превратить ее в собственность свободную,
собственность современную?
Если бы французским собственникам сказали: «Знаете ли
вы, чего хотят польские демократы? Польские демократы хотят
ввести у себя ту форму собственности, какая уже существует
у вас», то французские собственники ответили бы: «Они посту¬
пают очень хорошо». Но попробуйте вместе с г-ном Гизо 3 ска¬
зать французским собственникам: «Поляки хотят упразднить
собственность, которую вы установили путем революции в
1789 г. и которая у вас существует еще и поныне». «Как,— за¬
кричат они,— значит, они революционеры, коммунисты! Надо
раздавить этих негодяев!» В Швеции упразднение цехов, кор¬
пораций, введение свободной конкуренции именуется ныне
коммунизмом. «Journal des Débats» идет еще дальше: лишить
двести тысяч избирателей той ренты, которую создает для них
право на продажу своих голосов, это значит уничтожить ис¬
точник доходов, разрушить благоприобретенную собственность,
это значит быть коммунистом. Без сомнения, краковская ре¬
волюция также хотела упразднить один из видов собственно¬
сти. Но какой именно? Тот, который так же невозможно унич¬
тожить в остальной Европе, как невозможно уничтожить Зон-
дербунд в Швейцарии, поскольку и то и другое уже перестало
существовать.
Никто не станет отрицать, что в Польше политический во¬
прос связан с социальным. Они всегда неотделимы друг от
друга.
Впрочем, спросите лучше у реакционеров! Разве во время
Реставрации они сражались только с политическим либерализ¬
мом и с обязательным для него багажом вольтерьянства?
36

Один весьма известный реакционный писатель открыто
лризнал, что самая возвышенная метафизика какого-нибудь
Де Местра или Бональда 4 в конечном счете сводится к денеж¬
ному вопросу, а всякий денежный вопрос не является ли непо¬
средственно вопросом социальным? Деятели Реставрации 5 не
скрывали, что для того, чтобы вернуться к политике доброго ста¬
рого времени, следует восстановить добрую старую собствен¬
ность, собственность феодальную, собственность моральную.
Всем известно, что монархическая преданность не может
обойтись без десятины и барщины.
Обратимся к еще более раннему времени. В 1789 г. полити¬
ческий вопрос о правах человека заключал в себе социальный
вопрос о свободной конкуренции.
А что происходит в Англии? Во всех вопросах, начиная
с билля о реформе и кончая отменой хлебных законов, боро¬
лись ли политические партии за что-либо другое, как не за
изменение в имущественных отношениях? Не боролись ли они
из-за вопросов собственности, вопросов социальных?
Да и здесь, в самой Бельгии, не является ли борьба либе¬
рализма и католицизма борьбой промышленного капитала и
крупной земельной собственности?
И не являются ли те политические вопросы, которые деба¬
тируются в течение семнадцати лет, в сущности вопросами
социальными?
Итак, какой бы точки зрения вы ни придерживались,—
либеральной, радикальной или даже аристократической,—
как можете вы еще упрекать краковскую революцию в том,
что она связывала вопрос политический с вопросом социаль¬
ным?
Люди, которые стояли во главе краковского революционного
движения, были глубоко убеждены в том, что только демокра¬
тическая Польша может быть независимой и что польская
демократия невозможна без уничтожения феодальных прав,
без аграрного движения, которое превратило бы крепостных
крестьян в свободных собственников, собственников современ¬
ных. Поставьте на место русского самодержца польских аристо¬
кратов и вы лишь предоставите деспотизму права гражданства.
Подобным образом немцы в своей войне с иноземцами обменяли
одного Наполеона на тридцать шесть Меттернихов6.
Если даже над польским помещиком не будет тяготеть
русский помещик,— на шее у польского крестьянина по-преж¬
нему будет сидеть помещик, правда, помещик свободный, а не
порабощенный. Эта политическая перемена ничего не изме¬
нила бы в социальном положении польского крестьянина.
Краковская революция дала славный пример всей Европе,
отождествив национальное дело с делом демократии и с осво¬
бождением угнетенного класса.
37

Хотя эта революция и была на время подавлена кровавыми
руками наемных убийц, она возрождается теперь со славой и
триумфом в Швейцарии и Италии. Она находит подтверждение
своих принципов в Ирландии, где узконациональная партия
сошла в могилу вместе с О’Коннелом 7 и где новая националь¬
ная партия является прежде всего партией реформаторской и
демократической.
Польша снова проявила инициативу, но это уже не феодаль¬
ная, а демократическая Польша, и с этого момента ее освобож¬
дение становится делом чести для всех демократов Европы.
РЕЧЬ ЭНГЕЛЬСА
Господа!
Восстание, годовщину которого мы празднуем сегодня, не
удалось. После нескольких дней героического сопротивления
Краков был взят, и кровавый призрак Польши, представший на
мгновенье пред глазами ее убийц, снова опустился в могилу.
Краковская революция окончилась поражением — пораже¬
нием весьма прискорбным. Воздадим же последние почести пав¬
шим героям, пожалеем об их неудаче, выразим наши симпатии
двадцати миллионам поляков, оковы которых в результате этой
неудачи стали еще теснее.
Но, господа, разве это все, что нам надлежит сделать?
Разве достаточно пролить слезу на могиле несчастной страны
и поклясться в непримиримой, но до сих пор все еще бессиль¬
ной ненависти к ее угнетателям?
Нет, господа! Годовщина краковского восстания является
не только днем траура; для нас, демократов, это — день празд¬
ника, так как в самом поражении таится победа, и плоды этой
победы прочно завоеваны нами, между тем как результаты по¬
ражения носят лишь преходящий характер.
И эта победа есть победа молодой демократической Польши
над старой аристократической Польшей.
Да, последней борьбе Польши против ее чужеземных пора¬
ботителей предшествовала скрытая, тайная, но решительная
борьба в недрах самой Польши, борьба угнетаемых поляков
против поляков-угнетателей, борьба польской демократии про¬
тив польской аристократии.
Сравните 1830 и 1846 гг., сравните Варшаву и Краков.
В 1830 г. господствующий класс в Польше оказался настолько
же эгоистичным, ограниченным и трусливым в законодатель¬
ном собрании, насколько самоотверженным, полным энтузиазма
и мужества был он на поле битвы.
Чего хотела польская аристократия в 1830 году? Отстоять
приобретенные ею права от посягательств со стороны импера¬
тора. Она ограничивала восстание той небольшой областью,
38

которую Венскому конгрессу угодно было назвать Королевст¬
вом Польским; она сдерживала порыв в других польских зем¬
лях; она оставила в неприкосновенности крепостную зависи¬
мость крестьян, превращающую человека в скота, сохранила
унизительное положение евреев. Если в ходе восстания аристо¬
кратия была вынуждена сделать уступки народу, то она сде¬
лала их только тогда, когда было уже слишком поздно, когда
восстание было уже обречено на гибель.
Скажем прямо: восстание 1830 г. не было ни национальной
революцией (оно оставило за бортом три четверти Польши),
ни социальной или политической революцией; оно ничего не из¬
меняло во внутреннем положении народа; это была консерва¬
тивная революция.
Но в лоне этой консервативной революции, в самом нацио¬
нальном правительстве имелся человек, который резко крити¬
ковал узость взглядов господствующего класса. Он предложил
действительно революционные меры, смелый характер которых
перепугал аристократов сейма. В призыве к оружию всей ста¬
рой Польши, в превращении войны за независимость Польши в
европейскую войну, в предоставлении гражданских прав ев¬
реям и крестьянам, в наделении последних земельной собст¬
венностью, в перестройке всей Польши на основах демократии
и равенства искал он путей для превращения национальной
борьбы в борьбу за свободу; он стремился отождествить ин¬
тересы всех народов с интересами польского народа. Нужно
ли назвать того человека, гений которого создал этот столь об¬
ширный и в то же время столь простой план? Это был Леле-
вель 8.
В 1830 г. аристократическое большинство, ослепленное
своими корыстными интересами, постоянно отвергало эти пред¬
ложения. Но эти же идеи, созревшие и получившие дальнейшее
развитие во время испытаний пятнадцатилетнего периода
рабства, эти же самые принципы мы увидели начертанными
на знамени краковского восстания. В Кракове — и это отчет¬
ливо бросалось в глаза — уже не нашлось людей, которые
могли бы потерять многое; там вовсе не было аристократов;
каждый предпринятый шаг отличался демократической сме¬
лостью, сходной, я сказал бы, с отвагой пролетариата, кото¬
рому нечего терять, кроме своей нищеты, приобрести же пред¬
стоит целое отечество, целый мир. Там не нашлось места ни
колебаниям, ни сомнениям: атаковали сразу три державы, про¬
возгласили свободу крестьян, аграрную реформу, гражданское
равенство евреев, нисколько не смущаясь тем, что это могло
бы задеть те или иные аристократические интересы.
Краковская революция не стремилась ни к восстановлению
старой Польши, ни к сохранению тех старинных польских ин¬
ститутов, которые еще были оставлены в целости иностранными
39

правительствами; она не была ни реакционной, ни консерва¬
тивной.
Нет, еще более враждебно, чем к иностранным угнетателям
Польши, относилась она к самой Польше — к старой, варвар¬
ской, феодальной, аристократической Польше, покоящейся
на закрепощении большинства народа. Отнюдь не стремясь
к восстановлению этой старой Польши, она, напротив, желала
до основания ее разрушить и создать на ее развалинах с по¬
мощью совершенно нового класса, с помощью большинства
народа, новую, современную, цивилизованную, демократиче¬
скую Польшу, достойную XIX века,— Польшу, которая дей¬
ствительно явилась бы передовым стражем цивилизации.
Различие между 1830 и 1846 г., огромный прогресс, совер¬
шившийся в самой несчастной, окровавленной, растерзанной
Польше, полное отделение от польского народа польской ари¬
стократии, бросившейся в объятия угнетателей своего отече¬
ства, бесповоротный переход польского народа на сторону де¬
мократии, наконец, появление в Польше такой же, как и здесь,
у нас, борьбы классов, этой движущей силы всего социального
прогресса,— вот в чем состояла победа демократии, отмеченная
краковской революцией, вот в чем заключался результат, ко¬
торый еще принесет плоды, когда поражение восставших будет
отомщено.
Да, господа, благодаря краковскому восстанию дело Польши
превратилось из национального дела, каким оно было раньше,
в дело всех народов, из предмета симпатий, каким оно было
раньше, оно стало делом, в котором заинтересованы все демо¬
краты. До 1846 г. мы должны были мстить за преступление;
теперь же мы должны поддерживать союзников, и мы сде¬
лаем это.
И прежде всего наша Германия должна радоваться этой
вспышке демократического энтузиазма в Польше. Нам самим
предстоит в ближайшее время совершить демократическую
революцию; нас ждет борьба с варварскими ордами Австрии
и России. До 1846 г. мы могли еще сомневаться, на чью сторону
станет Польша в случае демократической революции в Герма¬
нии. Краковская революция устранила всякое сомнение. От¬
ныне немецкий и польский народы связаны нерушимыми
узами. У нас одни и те же враги, одни и те же угнетатели,
потому что русское правительство притесняет нас так же, как
и поляков. Первым условием освобождения и Германии, и
Польши является коренное изменение нынешнего политиче¬
ского положения Германии, ниспровержение Пруссии и Авст¬
рии, оттеснение России за Днестр и за Двину.
Итак, союз наших двух наций не является ни прекрасной
мечтой, ни пленительной иллюзией; нет, господа, этот союз
является неизбежной необходимостью, вытекающей из общих
40

интересов обеих наций, и он стал необходимым благодаря
краковской революции. Немецкий народ, который в своих
собственных делах проявлял себя до сих пор почти исключи¬
тельно только на словах, должен приступить к действию в ин¬
тересах своих польских братьев; и подобно тому как мы, при¬
сутствующие здесь немецкие демократы, протягиваем руку
польским демократам, весь немецкий народ отпразднует свой
союз с польским народом на поле первой битвы, в которой они
совместными силами одержат победу над своими общими уг¬
нетателями.
Печатается по тексту:
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2,
Т. 4, стр. 488—494.
1 Краковское восстание 1846 г.— восстание против австро-нрусского
ига. Должно было явиться частью общепольского восстания, но удалось
лишь в Кракове. 22 февраля повстанцы с помощью городской бедноты
захватили Краков и сформировали национальное правительство, провоз¬
гласившее отмену феодальных повинностей. В начале марта восстание
было подавлено австрийскими войсками.
2 Венский конгресс — конгресс, завершивший войны коалиции евро¬
пейских держав с Наполеоном I. Проходил с сентября 1814 г. до июня
1815 г.
3 Гизо (1787—1874) — французский буржуазный историк и государ¬
ственный деятель.
4 Де Местр и Боналъд — французские политические деятели конца
XVIII — начала XIX в., монархисты, враги революции 1789 г.
5 Реставрация — период в истории Франции, когда власть находи¬
лась в руках восстановленной (реставрированной) монархии Бурбонов.
Различают две реставрации: первая — апрель 1814 — март 1815 г.; вто¬
рая — июль 1815 — июль 1830 г.
6 Меттерниху Клеменс (1773—1859) — австрийский министр иност¬
ранных дел в 1809—1821 гг. и канцлер в 1821—1848 гг. Ярый реакционер,
один из организаторов Священного союза.
7 О'Коннел, Даниел (1775—1847) — ирландский буржуазный полити¬
ческий деятель, один из вождей национально-освободительного дви¬
жения.
8 Лелевелъ, Иоахим (1786—1861) — выдающийся польский историк и
революционный деятель; участник польского восстания 1830—1831 гг.;
один из вождей демократического крыла польской эмиграции.
РЕЧЬ ЭНГЕЛЬСА НА МОГИЛЕ МАРКСА
17 марша 1883 г.
14 марта, без четверти три пополудни, перестал мыслить
величайший из современных мыслителей. Его оставили одного
всего лишь на две минуты; войдя в комнату, мы нашли его в
кресле спокойно уснувшим — но уже навеки.
Для борющегося пролетариата Европы и Америки, для ис¬
торической науки смерть этого человека — неизмеримая по¬
теря. Уже в ближайшее время станет ощутительной та пустота,
которая образовалась после смерти этого гиганта.
41

Подобно тому как Дарвин открыл закон развития органиче¬
ского мира, так Маркс открыл закон развития человеческой
истории — тот, до последнего времени скрытый под идеологи¬
ческими наслоениями, простой факт, что люди в первую оче¬
редь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде
чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусст¬
вом, религией и т. д.; что, следовательно, производство непо¬
средственных материальных средств к жизни и тем самым каж¬
дая данная ступень экономического развития народа или эпохи
образуют основу, из которой развиваются государственные уч¬
реждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные
представления данных людей и из которой они поэтому дол¬
жны быть объяснены,— а не наоборот, как это делалось до
сих пор.
Но этого мало. Маркс открыл также особый закон движе¬
ния современного капиталистического способа производства и
порожденного им буржуазного общества. С открытием приба¬
вочной стоимости в эту область была сразу внесена ясность, в
то время как все прежние исследования как буржуазных эко¬
номистов, так и социалистических критиков были блужданием
в потемках.
Двух таких открытий было бы достаточно для одной
жизни. Счастлив был бы тот, кому удалось бы сделать даже
одно такое открытие. Но Маркс делал самостоятельные откры¬
тия в каждой области, которую он исследовал,—даже в обла¬
сти математики,— а таких областей было немало, и ни одной
из них он не занимался поверхностно.
Таков был этот муж науки. Но это в нем было далеко не
главным. Наука была для Маркса исторически движущей, ре¬
волюционной силой. Какую бы живую радость ни доставляло
ему каждое новое открытие в любой теоретической науке, прак¬
тическое применение которого нельзя было даже и предви¬
деть,— его радость была совсем иной, когда дело шло об откры¬
тии, немедленно оказывающем революционное воздействие на
промышленность, на историческое развитие вообще. Так, он
следил во всех подробностях за развитием открытий в области
электричества и еще в последнее время за открытиями Марселя
Депре.
Ибо Маркс был прежде всего революционер. Принимать
тем или иным способом участие в ниспровержении капитали¬
стического общества и созданных им государственных учрежде¬
ний, участвовать в деле освобождения современного пролета¬
риата, которому он впервые дал сознание его собственного
положения и его потребностей, сознание условий его ос¬
вобождения,—вот что было в действительности его жизнен¬
ным призванием. Борьба была его стихией. И он боролся с та¬
кой страстью, с таким упорством, с таким успехом, как борются
42

немногие. Первая «Рейнская Газета» 1842 г., парижский
«Vorwärts» 1844 г.1, «Немецкая Брюссельская Газета» 1847 г.,
«Новая Рейнская Газета» 1848—1849 гг., «Нью-Йоркская Три¬
буна» 1852—1861 гг. и сверх того множество боевых брошюр,
работа в организациях в Париже, Брюсселе и Лондоне, пока,
наконец, не возникло, как венец всего этого, великое Между¬
народное Товарищество Рабочих,— поистине это было делом,
которым мог гордиться тот, кто его создал, даже если бы оп
не создал ничего больше.
Вот почему Маркс был человеком, которого больше всего
ненавидели и на которого больше всего клеветали. Правитель¬
ства — и самодержавные и республиканские — высылали его,
буржуа — и консервативные и ультрадемократические — напе¬
ребой осыпали его клеветой и проклятиями. Он отметал все это,
как паутину, не уделяя этому внимания, отвечая лишь при
крайней необходимости. И он умер, почитаемый, любимый, оп¬
лакиваемый миллионами революционных соратников во всей
Европе и Америке, от сибирских рудников до Калифорнии, и
я смело могу сказать: у него могло быть много противников, но
вряд ли был хоть один личный враг.
И имя его и дело переживут века!
Печатается по тексту книги:
К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные
произведения в двух томах, том II,
изд. 1952 г., стр. 157—159.
1 «Vorwärts» («Вперед») — выходившая в Париже в 1844 г. на немец¬
ком языке радикальная газета немецких социалистов-эмигрантов, одним
из сотрудников которой был К. Маркс.

ЭРНЕСТ ДЖОНС
1819-1869
Э. Джонс — видный деятель английского рабочего движения, один
из руководителей левого крыла чартизма, крупный пролетарский поэт,
публицист и оратор. По выражению Маркса, Джонс «наиболее одарен¬
ный, энергичный и последовательный представитель чартизма» (К. Маркс
и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2, т. 8, стр. 364).
В 1848 г. за чартистскую агитацию Э. Джонс был подвергнут одиноч¬
ному заключению. После выхода из тюрьмы (1850 г.) многое сделал для
реорганизации и возрождения чартизма па социалистической основе.
Критикуя Джонса за склонность к компромиссу с буржуазными
радикалами, К. Маркс и Ф. Энгельс все же высоко оценивали его дея¬
тельность, признавали большое значение его агитации среди рабочих.
К. Маркс считал Э. Джонса выдающимся оратором.
На ораторское искусство Джонса сильный отпечаток наложило его
поэтическое дарование. Его речи полны образов и метафор, сравнений
44

и аналогий. Все его выступления эмоционально приподняты. Слушатели
называли его речи «огненно-воодушевляющими».
Джонс достигал такого эффекта посредством использования искусно
подобранных риторических вопросов и восклицаний. Фразы его коротки,
эпитеты метки, призывы страстны.
Свою речь в Лондоне, в таверне «Якоря и короны», он произнес в
1842 г. па собрании, созванном радикалами. В }ьей он выражает резкий
протест против закона о бедных, предусматривавшего создание так на¬
зываемых работных домов.
Здесь публикуется также речь Э. Джонса на рабочем митинге в
Престоне 4 ноября 1853 г. Фабриканты приложили все усилия к тому,
чтобы не дать Джонсу помещения для выступления. Поэтому митинг
состоялся под открытым небом. На него собралось не менее 15 ООО чело¬
век. «...Прибывшему па митинг г-ну Джонсу,— писал К. Маркс в статье
«Рабочий вопрос»,— был оказан восторженный прием» (Соч., изд. 2,
т. 9, стр. 481).
И наконец, третья речь — на Дирпли-Муре, в Бейкепе. Речь эту
К. Маркс назвал одной из наиболее сильных речей, когда-либо произ¬
несенных Э. Джонсом (см. Соч., изд. 2, т. 10, стр. 387).

ИЗ РЕЧИ В ЛОНДОНЕ,
В ТАВЕРНЕ «ЯКОРЯ И КОРОНЫ»
С большим удовлетворением я поддерживаю предложение,
отвергающее жалкую, рабскую резолюцию, выслушан¬
ную вами. Господа, вам говорят, что бедность не пре¬
ступление, и вслед за тем тотчас же вносят предложение обра¬
щаться с бедными, как с преступниками! Так это тот самый
либерализм, на который мы можем рассчитывать? Не хо¬
тят в работных домах, называемых бастилиями, запирать лю¬
дей только потому, что желают предоставить им возможность
выходить и снова выпрашивать себе цепи рабства? После того,
как вы довели их до нищеты своим достойным проклятия зако¬
нодательством, они еще должны в старости унижаться и про¬
сить, чтобы вы их вновь обкрадывали? Как? Мы должны вве¬
рить нравственное воспитание наших жен и сестер надсмотр¬
щику работного дома? Просить вас, да, просить, чтобы вы
уважали скромность наших жен и сестер? Не ставьте близких
своему сердцу под опеку таких господ, и вам не придется
тогда обращаться с подобными просьбами. И мы, господа, мы,
не доверяющие воспитание наших детей секте, называющейся
государственной церковью, мы должны вверить их тиранам за¬
кона о бедных? Да сохранит нас от этого здравый смысл!
Такова ли плата, какую предлагают рабочему за его труд?
Как? Солдат получает жалование за рубку голов; чиновник —
за выжимание денег; адвокат и доктор живут в избытке, экс¬
плуатируя человеческие несчастья; даже женщины могут по¬
лучать громадные деньги за то, что делят ложе коронованных
распутников, а человеку, создающему богатства, благодетелю
себе подобных,— человеку, облагораживающему свое отечество,
короче, рабочему, вы предлагаете приют в одной из галер с
правом выходить и унижаться перед своими тиранами...
Мы должны разделаться со всяким законом о бедных. Если
теперешний закон будет заменен другим, столь же скверным,
то, значит, мы ничего не сделали! Я говорю, мы должны разде¬
46

латься не только с законом о бедных, но также и с законом о
богатых. На деле существует для богатых — один закон, для
бедных — другой.
Друзья мои! Вы не должны жаловаться — это бунт! Вы не
должны сообща вырабатывать меры для того, чтобы положить
предел своим страданиям — это заговор! Вы не должны извле¬
кать на свет гнусности ваших господ — это клевета! Вы не дол¬
жны брать своего — это воровство! Вы не должны ходить по
земле, которая дана природой для всех,— это попрание чужой
собственности! Вы не должны просить милостыни — это бро¬
дяжничество! Таков закон о бедных, друзья! Но существует
иной закон для другой разновидности англичан. Человек, при¬
надлежащий к пэрам, может наживать состояние и ничего не
платить — это привилегия! Солдат может рубить головы, позо¬
рить женщин — это слава! Любитель охоты может топтать се¬
мена, травить жатву, которой мы обязаны вашему поту,— это
право частной собственности! Священник может получать деся¬
тину и продавать отпущение грехов — это религия! Земельный
собственник может морить с голоду рабочего, откармливая в то
же время дичь,— это ограждение собственности! Фабрикант мо¬
жет повышать цену на свои товары и уменьшить заработную
плату — это свободная торговля! У королевы могут появиться
дети, и вы должны будете оплачивать их содержание — это вер¬
ноподданность! Вот законы богатых, друзья мои! При наличии
таких фактов вы полагаете, что английский народ позволит
и дальше держать себя в тюрьме! Вы думаете, что он удовлет¬
ворится испытанием, которому вы хотите подвергнуть канди¬
датов в парламент, заставляя их обязаться голосовать за за¬
кон о новой Бастилии и только о Бастилии? Господа, нам не
нужно никакого нового закона о бедных, но нужно совершенно
новое законодательство. Увы! — не только законы о бедных, все
до сих пор навязанные нам законы — жалкие законы! Бог на¬
писал истинные законы для бедных по всему лицу землиг ко¬
торую он нам даровал. Параграфы этого закона зарыты во
многих миллионах акров плодородных полей и лугов, которые
говорят голодным: приходите и ешьте! Нагим: приходите и
оденьтесь! Нам нужен один закон для английских бедняков —
закон, обуздывающий богатых, а не бедных. Бросайте в тюрьму
бездельников, а не трудолюбивого рабочего. Такой закон быстро
стер бы последние следы бедности с английской земли. Мой за¬
кон о бедных говорит: отдай народу то, что ему принадлежит!
Вы, господа земли, вернпте ему то, что взяли у него! Церкви,
возместите ему украденное! Корона, изрыгни обратно погло¬
щенное тобою! Мой закон о бедных говорит: миллионер, дай
справедливую плату за честную поденщину! Иначе мы будем
работать для самих себя. Мой закон о бедных говорит: дайте
нам народную хартию и нам не понадобится ни одной Бастилии
47

во всей Англии! Никто не имеет права пировать, когда другой
нуждается,— вот истинный закон о бедных! Никто не имеет
права на лишнюю комнату, если брат не знает, где преклонить
свою голову,— вот справедливый закон о бедных. Ни один
человек не имеет права на пищу сверх необходимого, когда брат
его умирает от голода. Ни один не имеет права жить во дворце,
пока несчастные имеют прибежищем лишь Бастилию. Вот за¬
кон о бедных. Довольно дурачили нас блестящими обещаниями
и позорными предписаниями. Если какая-нибудь партия хочет
стать популярной, она кричит: билль о десятичасовом рабочем
дне или народное воспитание; реформа, или больницы, или за¬
кон о бедных. Пусть не думают усыпить этими жалкими сон¬
ными порошками английский народ. Он ждет не хартию. Нам
нужно все: мы не позволим больше обманывать нас прекрас¬
ными словами, являющимися пустой ложью. Господа, если вы
хотите защищать народ, то ищите силы в народе, вставайте в
его ряды, под знамя прогресса! Скажите это своему бессиль¬
ному парламенту! Мы здесь,—чартисты, с одного конца страны
до другого, и, несмотря на всех вас, народ овладеет правитель¬
ством, разорвет покров вашего жалкого обмана и развеет по
ветру его остатки. Господа, вы ищете лозунги, с какими высту¬
пить на выборах. Поверьте мне, все ваши теперешние призывы,
все ваши партийные лозунги уже устарели и истрепались. Мы
больше не думаем о ваших политических партиях, мы думаем
лишь о самих себе.
Видите, господа, мы восприняли уроки эгоизма, которые вы
нам всегда давали. Закон о детском труде на фабриках был
прекрасным лозунгом, но его было мало. Закон о бедных — гу¬
манное понятие, но его мало. Теперь я хочу дать вам лозунг, с
которым вы сможете выступить на выборах и за который вы
меня поблагодарите, потому что лозунг, который я хочу вам
дать, найдет отклик по всей Англии, с одного конца до другого.
Это единственный клич, который может привести вас к желан¬
ной победе, этот клич — слушайте, с каким одобрением при¬
мет его собрание и будет его повторять,— этот клич: «Хартия
и никаких уступок!»
Негтапп 8ск1й1ег. Иге Скаг1Ыеп Ье-
тедипд, ВегИп, 1923, 8. 240-242.
Сверил П. С. Петров.
РЕЧЬ В ПРЕСТОНЕ
4 ноября 1863 г.
Мне сказали, что когда я появлюсь здесь, то увижу мрачное
зрелище, но передо мной великолепная и внушительная кар¬
тина, вместо печальных и унылых улиц я вижу твердую реши¬
мость — предзнаменование победы отражается на каждом лице.
(Одобрительные возгласы). Мне сказали, что я буду
48

свидетелем заслуживающей сожаления и безрадостной борьбы,
но нет! Это величайшая борьба, которую рабочие когда-либо
вели против власти капитала и которая увенчается успехом,
если трудящиеся будут верны своему делу. Здесь есть кое-кто,
кто пытался предотвратить мой приезд сюда и грозил мне опас¬
ностью, если я приеду, но я рад встретиться лицом к лицу с
опасностью на стезе выполнения своего долга, а моим долгом се¬
годня является способствовать единству, и в основе этого долга
лежит понимание ваших прав. (Бурные возгласы.)
Почему велась эта борьба? Почему она ведется сейчас? По¬
чему она возобновится в будущем? Потому, что источники ва¬
шей жизни закрыты рукой капитала, который осушает свой зо¬
лотой кубок до дна, оставляя вам лишь осадок. Почему локаут,
объявленный вам на фабрике, равносилен угрозе для вашей
жизни? Потому, что у вас нет других фабрик, куда вы могли
бы пойти работать, нет других способов заработать себе на
хлеб. (Возгласы: «Правильно! Правильно!»)
Что дает капиталисту огромную силу? То, что он владеет
всеми средствами найма труда. Если бы вы могли найти себе
занятие завтра, хотели бы вы пойти опять работать на фабрики
вон тех тиранов? Нет! Вы скорее работали бы на себя, чем на
деспотов-нредпринимателей, но монополия последних не дает
возможности вам осуществить это. (Возгласы: «Правильно!
Правильно!») Весь секрет вашей слабости и их силы состоит
в том, что, если вы хотите жить, вы должны работать — и это
вполне закономерно; и если бы жили только те, кто работает, то
довольно многие завтра не жили бы. (Одобрительные
возгласы и смех.) Но если вы хотите работать, вы дол¬
жны просить кого-то разрешить вам это делать, и если ему
нужен ваш труд, то он разрешит вам жить, а если он может
обойтись без вас, то вы можете оказаться в тюрьме или умереть
с голоду на улице. (Возгласы: «Правильно! Правильно!»)
Поэтому до тех пор, пока вы не будете владеть средствами
труда без зависимости от капиталиста, вы никогда не будете
иметь возможности решать вопрос о вознаграждении за вашу
работу, отсюда неизбежны забастовки, и постоянно надо быть
начеку.
Но если бы хозяин знал, что вы можете найти работу и не
у него, он бы остерегался увольнять вас, ибо рисковал никогда
больше не увидеть вас на своей фабрике. Если бы хозяева Пре¬
стона знали, что вы завтра найдете себе занятие, они открыли
бы все фабрики сегодня же, написав на воротах, что они со¬
гласны повысить зарплату на 10 процентов. (Одобритель¬
ные возглас ы.)
Средства труда являются, следовательно, тем краеугольным
камнем, на котором основывается будущее народа,— от этого
зависит проявление вашей силы и вашей слабости.
4 Ораторы рабочего класса	49

Сейчас кое-кто пытается отвлечь ваше внимание от основ¬
ного вопроса старым трюком тори об арбитраже. Они говорят
вам, что если бы был создан арбитраж, то вы пришли бы к чест¬
ному и равноправному соглашению с вашими нанимателями.
Не верьте этому, ибо арбитраж, решающая сила в котором на¬
ходится на одной стороне, был бы также односторонним. Для
того чтобы вы могли решать вопрос в арбитраже независимо ни
от кого, вы должны иметь независимый арбитраж. Но пока пред¬
приниматель держит в своих руках источники средств вашего
существования и ваша жизнь, таким образом, зависит от него,
этот арбитраж будет выглядеть наподобие того, как вооружен¬
ный бандит расправляется со своей связанной по ногам и
рукам жертвой и говорит: «Соглашаешься? Если нет, то я пере¬
режу тебе горло!». Отсюда ответ беспомощного арбитра: «Я сог¬
ласен...» (Громкие аплодисменты.)
Только массовое движение рабочих всех профессий, общена¬
циональное движение всего рабочего класса может привести
к победоносному исходу. Надо кончать с изолированными дей¬
ствиями. Если вы будете бороться, распылив свои силы по про¬
фессиям и по отдельным местностям, если вы немедленно не
превратите этот вопрос в общенациональный и не будете бо¬
роться в общенациональной организации, вы не добьетесь и по¬
ловины поставленной цели и не будете иметь и половины силы.
Если вы добьетесь этого, вы безусловно победите.
Если каждый союз будет действовать отдельно, более того,
если отдельные его секции будут выступать без помощи других,
то многие рабочие и не будут знать о борьбе. Но объедините
всех их (без всяких изменений и вмешательств в их организа¬
ции), поднимите движение на соответствующий уровень и при¬
дайте ему национальное значение, и вы будете иметь возмож¬
ность объединить вместе всю массу миллионов рабочих. Разъ¬
едините и локализуйте вашу борьбу, и вы можете потерпеть
поражение, а если объединитесь в общенациональном масштабе,
вы наверняка победите. (Бурные одобрительные воз¬
глас ы.)
Я всегда боролся за осуществление всего этого. Я пытался
сделать это в Манчестере; и куда бы я ни попал, я буду доби¬
ваться понимания общенациональным и массовым движением
рабочих всех профессий и трудящихся этого большой важности
вопроса. (Аплодисменты.) Все зависит от этого. Если смо¬
жете показать, что это общий, а не просто местный вопрос, вы
будете иметь всеобщую поддержку. Вы не получите ее никаким
другим путем. К сожалению, каждая профессиональная группа
рабочих относится слишком равнодушно к интересам других
групп, и если есть боевой союз в одном городе и небоевой союз
в другом, то боевой союз проявляет мало интереса к другому
союзу. (Возгласы: «Правильно! Правильно!») Но если вы мо¬
50

жете превратить вопрос об общем увеличении заработной платы
и пересмотре права рабочих в общенациональный вопрос, то за¬
интересованность каждого будет той электрической нитью, ко¬
торая свяжет вас воедино, массовое движение поднимется на
новую ступень и перед ним потеряют былое положение эти
капиталисты с их большими дымовыми трубами и маленькими
душами. (Одобрительные возгласы.)
Какой бы степени ни был ваш союз, я полагаю, что упорство
предпринимателей не будет очень твердым и длительным. Оно
основано на жадности, а ваша твердость — на братстве. Они
имеют союз пяти тысяч фунтов стерлингов, вы же имеете союз
пяти миллионов сердец. Скупость и жадность разрушат союз
предпринимателей, ибо каждый из них будет стремиться тайно
добиться преимущества над его соседом в период кризиса. Не¬
которые из них прикидываются вашими друзьями и держат от¬
крытыми свои фабрики якобы просто из доброты и привязанно¬
сти к вам, за что вы чувствуете необходимость выразить боль¬
шую благодарность. Я скажу вам что это такое на самом деле.
Они думают: «Наши конкуренты закрыли свои фабрики из-за
разногласий со своими рабочими! Есть возможность обвести
их: надо держать открытыми свои фабрики и захватить себе
рынок, и, таким образом, поймать рыбку в мутной воде». (Воз¬
гласы: «Правильно! Правильно!»)
И заметьте: они говорят вам, что «если вы потерпите пора
жение, они получат возможность также снизить вашу заработ¬
ную плату настолько низко, насколько другие предприниматели
сделают это,и отменят прибавку в 10 процентов!» (Возгласы:
«Правильно! Правильно!») В действительности получается, что
эти «филантропы» ведут сейчас наступление на своих коллег-
предпринимателей, а затем поведут наступление и на вас (если
вы окажетесь побежденными), пожиная плоды от соперниче¬
ства и загребая их в большом количестве, пока все это будет
происходить. (Громкие одобрительные возгласы.)
Есть же люди, которые готовы сдаться. Я говорю вам: не
идите на уступки и настаивайте на выполнении условий капи¬
талистами. Никаких компромиссов и никакого отступления, и,
если все закончится успешно, вы будете иметь 10 процентов,
ибо если борьба закончится успешно для одних, то и для дру¬
гих. Не создавайте условий для возможного поражения, не
идите на уступки, которые приведут в дальнейшем к снижению
заработной платы, поскольку вы нанесете ущерб вашему делу.
Стойте на принципиальной основе, отстаивайте всецело ваше
положение в обществе, и вы победите; если же не сделаете
этого, вы потерпите поражение. Нашей же задачей является
победа.
Я назвал вам условия, которые приведут к победе. Я, как и
другие, буду трудиться над тем, чтобы они были выполнены,
4*
51

и, где бы я нй был, буду стараться не только организовать по¬
стоянную поддержку рабочим, потерявшим работу, но разви¬
вать массовое движение трудящихся, как и изменить взгляд
нации на положение рабочего класса и найти пути мирного
улучшения ваших прав. (Бурные приветствия.)
Газета <Реар1е'& Рарег»
12 ноября 1853 г.
Перевод П. С. Петрова.
РЕЧЬ НА ДИРПЛИ-МУРЕ, В БЕЙКЕПЕ
1854 г.
Время, которое мы так долго ждали, наконец пришло, и пе¬
риод длительного пребывания в бездействии закончился. И в то
время как с востока надвигается буря*, наступает пора сме¬
лых демократических выступлений. Война за границей — это
зажигательный факел, а страдания внутри страны явятся тем
горючим, которое будет питать пламя...
Наконец-то наступило время действовать, и мы вступаем те¬
перь в период возрождения чартизма в Англии, небывалого
с периода его упадка. Наконец-то близится час, когда мы
добьемся Хартии.
Вы боролись против падения заработной платы, и боролись
тщетно; голод привел вас к восстанию. Но если голод научил
вас вести войну, то бедность просветила вас, и после каждого
нового поражения ваше сознание росло и опыт накапливался.
Первым средством, к которому вы прибегли, были союзы и
стачки. Вы думали, что они принесут вам избавление, и забы¬
вали, что, поскольку средства труда не принадлежат вам, у вас
нет возможности выдержать конкуренцию капиталиста, чья
мошна может преспокойно лежать, пока вы голодаете, и ждать,
чтобы выяснилось, кто дольше продержится. Затем вы надея¬
лись на неполный рабочий день, и вам говорили, что если каж¬
дый рабочий будет работать на два часа меньше, то найдется
на два часа работы для безработных. Но вы забыли, что, пока
вы добились сокращения рабочего времени на 1 процент, при¬
менение машинного оборудования монополистами возросло на
100 процентов.
Вы слишком медленно убеждались в безнадежности всех
этих планов. Вы увидели, в чем состоит их слабость. Мы долго
познавали все это в борьбе с подлостью и невежеством некото¬
* Имеется в виду борьба европейских держав за преобладание на
Ближнем Востоке, что привело к Крымской войне 1853—1856 гг. (Прим.
переводчика.)
52

рых, кто пытался убедить вас в другом; но в конце концов вы
поняли, что, пока не будете владеть средствами труда, вы ни¬
чего не получите.
Затем вы обратились за помощью к кооперации. Вы по¬
стигли великую истину, что освобождение труда должно зави¬
сеть от кооперации, но вы проглядели средства для обеспече¬
ния этого освобождения. Кто производит, тот нуждается
в рынке; если у вас есть что продать, вам нужен некто, кто
захочет это купить,— и вы забыли, что этот «некто» у вас от¬
сутствует. Начинается кооперативное производство, но где
рынок?
Для сделки с иностранцами требуется огромное количество
золота, а его у вас нет. Значит, этот «некто» должен быть най¬
ден у себя в стране. Где он найдется? Среди богатых? Они уже
купили, что им надо, и они не представляют надежный внут¬
ренний рынок. Этот «некто» должен быть найден среди бед¬
ных. Но для того чтобы бедные стали хорошими покупате¬
лями, надо сделать их богатыми. Значит, превращение боль¬
шинства бедных в богатых, или, другими словами, создание
внутреннего рынка, является предварительным шагом к ко¬
оперативному производству. Глуп тот, кто говорит, что коопе¬
рация создает свой собственный рынок! Как будто члены ко¬
операции одной фабрики представляют собою подходящий
рынок для всего, что производит фабрика! То же можно ска¬
зать и о всех фабриках.
Где же вы найдете рынок? Как превратить бедных в бога¬
тых, чтобы они могли стать покупателями продуктов коопера¬
тивного производства? При помощи находящихся в самой
Англии калифорнийских россыпей, золото которых вы видите
на поверхности земли, в волнах колосящейся нивы. Взгляните
себе под ноги! Здесь, на этих покрытых травой склонах, на ко¬
торых вы сидите; здесь, в этом широком поле, где вы стоите,—
в них таится свобода, в них — кооперация, в них — высокая
заработная плата, в них — процветание и мир! В пятнадцати
миллионах наших общественных земель, в двадцати семи мил¬
лионах невозделанных лугов, имеющихся у нас в Англии.
По греческому преданию, когда Геркулес боролся с гигантом
Антеем, которому земля приходилась матерью, и несколько
раз валил его наземь, Антей каждый раз, как падал на мате¬
ринскую грудь, черпал в ней новые силы и вскакивал более
сильным, чем раньше. Геркулес, обнаружив это, поднял его
и держал в воздухе до тех пор, пока не одолел его.
Точно так же гигант-труд по воле монополии-Герку-
леса оторван от породившей его земли и, захваченный когтями
конкуренции, слабый, беспомощный, висит подобно гробнице
Магомета между раем и адом — только гораздо ближе к ио-
следнему!
53

Но как пробиться к земле? Кое-кто скажет вам, что поли¬
тическая власть вовсе не нужна для этого. Кто же это говорит?
Уж не лидеры ли движения за сокращение рабочего дня на
10 процентов, или движения за 10-часовой рабочий день, или
движения за неполный рабочий день, или движения за ограни¬
чение времени работы машин, или движения за создание похо¬
ронных обществ, или движения за отделение церкви от госу¬
дарства, или движения за народное образование, или движе¬
ния за муниципальное самоуправление, или каких-либо иных
движений? Какое множество «движений», а мы все еще не
сдвинулись с места. Не нужна политическая власть? А почему
же эти самые люди так обхаживают политического Тидта
Пратта, почему они шлют слезные депутации к политику
Пальмерстону и петиции к политическому парламенту, почему
раболепствуют перед политическим троном? Если так, то, сле¬
дуя их собственному примеру, мы именно и должны доби¬
ваться политической власти! Только эти люди советуют вам
добиваться политической власти для ваших врагов. Я же го¬
ворю вам:	добивайтесь своей собственной политической
власти. Почему вы не добились 10-часового рабочего дня?
Не потому ли, что не было ограничения, которое мог вынести
чартистский парламент относительно применения машин?
Не потому ли, что у вас нет чартистского парламента? Коопе¬
ративных законов? Отделения церкви? Народного образования?
Не наказана престонская тирания? Нет средств труда? Не осу¬
ществлена ни одна мера и не оказана помощь, за которой вы
обращались с петициями? И не потому ли, что вы пресмы¬
каетесь перед вашими врагами, сидящими в конторах, вместо
того, чтобы лишить их силы? Укажите мне хоть что-либо из
того, чего я коснулся здесь, что не дала бы вам Хартия, укажите
мне хоть что-нибудь из названного мною, что могло бы дать
вам что-то, а не Хартия. Предлагаю вам следующую великую
истину: Хартия является средством от всех ваших бед.
Она является средством осуществления любого желания,
и без нее ни одно зло не может быть излечено. Она является
краеугольным камнем храма Кооперации и великим союзником
благородного дела Умеренности в борьбе за мир и счастье; ее
содержание не направлено на то, чтобы ограничить свободу
мысли; она определяет единственный возможный путь сокра¬
щения рабочего времени и повышения заработной платы, обес¬
печения гражданской, социальной и религиозной свободы каж¬
дому живому существу. Назовите мне любое спасительное
средство без Хартии, назовите мне любое спасительное сред¬
ство, которого не давала бы Хартия. Это чудесная Хартия, ко¬
торую мы скоро должны получить наконец! Мы долго вели
борьбу, но я заявляю, что час победы близок. Развитие собы¬
тий безошибочно говорит об этом. Война вселяет тревогу
54

в ваши сердца, поднимает вас словно сигнал горна архангела,
призывая дремлющие силы проснуться от печального и без¬
мятежного рабства. На пороге возрождения вы испытываете
голод, который говорит о великолепии и слабости ваших пра¬
вителей и призывает, как написано на медали Елизаветы:
«Взбодритесь, и все это исчезнет!».
Кто противостоит нам? Во-первых, коалиционное министер¬
ство. Что это такое? Лидеры отдельных группировок, из кото¬
рых ни одна не может держаться самостоятельно. С десяток лю¬
дей слишком слабых, чтобы стоять на собственных ногах,— вот
они и опираются друг на друга, и все, вместе взятые, не стоят
одного настоящего человека. Вот что такое коалиция. Кто еще
противостоит нам? Оппозиция тори, которая выгнала бы мини¬
стерство вон, да не решается, ибо знает, что сама, в свою оче¬
редь, будет выгнана, а затем наступит такой потоп, в котором
сам Ной не мог бы спасти господствующие классы. Кто еще?
Землевладельческая аристократия, три четверти имений которой
заложено приблизительно за две трети их цены, — великолепная
сила, способная раздавить народ! 38 000 обанкротившихся
лендлордов и 300000 фермеров, изнывающих под бреме¬
нем высокой арендной платы, законов об охоте и тирании ленд¬
лордов. Кто еще? Фабриканты на пороге банкротства вследст¬
вие своей собственной подлой страсти к конкуренции — скоро
они окажутся не в состоянии удержать за собой свои фабрики.
Достойная сила, призванная выбить пьедестал свободы из-под
ваших ног! И кто же остается? Рабочий и лавочник. Не раз
делались попытки объединить их путем какого-нибудь компро¬
мисса. Я лично всегда противился такому союзу, так как ком¬
промисс в области избирательных прав лишь усилил бы пред¬
ставителей денежных интересов и усовершенствовал бы клас¬
совое законодательство. Но теперь наконец пришло время для
такого союза — и пришло так, что не требуется ни компромисса,
ни предательства. Мелкие лавочники очень быстро становятся
демократами. Говорят, что путь к мозгу рабочего лежит через
его желудок. Пусть так! Зато путь к сердцу лавочника лежит
через его карман. За каждый недополученный им шиллинг он
приобретает новую мысль. Банкротство раскрывает перед ла¬
вочником истину... Так уничтожается моральная сила наших
врагов — и к нам присоединяются новые союзники. Физическая
сила их также исчезает. Об этом позаботился царь! В Ирландии
осталось не более 1000 английских солдат! В самой Англии нет
больше частей регулярной армии, но зато существует милиция!
О, эта милиция, в которой дезертирство, согласно лондонской га¬
зете «Таймс», достигает таких огромных размеров, что «воплей
и криков» уже недостаточно и специальные циркуляры рассы¬
лаются в каждый приход, в каждое местечко, где дезертир ко¬
гда-либо провел хоть одну неделю, чтобы попытаться насилием
55

и запугиванием вернуть его в ряды армии. Можно поздравить
правительство с таким новым войском. Итак, поле чисто — для
народа наступило благоприятное время. Не делайте из этого
вывод, что я имею в виду насилие. Нет! Отнюдь нет! Мы имеем
в виду широкое мирное моральное движение. Но из того, что мы
имеем в виду моральную силу, вовсе не следует, что наши враги
тоже имеют ее в виду.
Англия начала мыслить и слушать. До сих пор она слышала
дробь польских барабанов и топот венгерской конницы. До сих
пор она слышала крики Милана и ликования Парижа! Но в на¬
ступившем затишье она начинает слышать биение своего собст¬
венного гордого сердца и восклицает: «И мне тоже предстоит
выполнить одно дело — и мне надо разбить врага и завоевать
поле сражения!»
Газета <Реор1е'8 Рарег>
5 августа 1854 г.
Перевод и сверка
И. С. Петрова.

УЭНДЕЛЛ ФИЛЛИПС
1811—1884
кКак один из крупнейших ораторов Севера (Америки.— Ред.),— пи¬
сал об Уэнделле Филлипсе К. Маркс,— как человек железной воли, сое¬
диняющий могучую энергию с самым ясным сознанием, он пользуется
признанием .даже среди своих противников» (К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., изд. I, т. XII, ч. II, стр. 372).
Ф. Энгельс писал о Филлипсе, характеризуя его как известного про¬
тивника рабства, «который сделал больше, чем кто-либо, за исключением
Джона Брауна, для уничтожения рабства и проведения гражданской
войны; это лучший оратор Америки, а возможно — и всего мира»
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 123).
Один из выдающихся руководителей революционного крыла аболи¬
ционистов, выступавших за освобождение негров-рабсв, Филлипс весь
свой громадный талант отдавал борьбе за свободу. Его влияние на лю¬
57

дей было огромно. Агенты рабовладельцев трепетали перед ним. Они не
раз покушались па его жизнь.
После окончания гражданской войны Филлипс вел борьбу против
попыток реставрации рабства на Юге, за предоставление политических
прав неграм. В 1865 г. он возглавил «Общество борьбы против рабства».
70-е годы явились переломными в жизни Филлипса. Именно в это
время он примкнул к молодому рабочему движению США.
Филлипс горячо приветствовал Парижскую коммуну.
Об ораторской манере Филлипса мы находим яркие страницы в
книге Р. Корнголъда «Тшо (пепдз о} тап» (ВозЬоп, 1950).
Филлипс начинал свои речи тихим голосом, который постепенно
звучал все громче, хотя никогда не поднимался до крика. Самые язви¬
тельные и обличительные слова произносились им обычным «разговор¬
ным тоном». «Он словно повторял, но несколько громче, то, что он
только что сказал нескольким рядом стоящим друзьям». «Разговорным
тоном он добивался эффекта трубы и грома уничтожения». Его язык,
так же как и манеры, отличался естественностью и простотой. Он из¬
бегал ораторских украшений, всякого рода преувеличений в выражении
чувств. На фоне американских ораторов, пишет Р. Корнголъд, преиму¬
щественно шумных и конвульсивных, искаженных гримасничаньем и
вулканической страстностью манер, Филлипс отличался отсутствием вся¬
кой высокопарности.
Его полемическое искусство было доведено до совершенства. Он
обыкновенно выслушивал пространные доводы оппонентов, не делая пи
одной пометки, а затем отвечал по каждому пункту.
Он произнес примерно две тысячи речей и лекций, но ни одну из
них не читал с листа. Он справедливо полагал, что чтение подготовлен¬
ного текста способно лишь погубить хорошую речь.
Ниже публикуются два выступления У. Филлипса. Первое — лекция
«Ту ссен-Л увертюр» — наиболее ярко выражает антирабо владельческие
взгляды оратора; второе — речь в Мюзик-холле в Бостоне 31 октября
1871 г.— относится к началу его борьбы за освобождение рабочего класса.
Обе речи публикуются на русском языке впервые.

ТУССЕН-ЛУВЕРТЮР
ЛЕКЦИЯ, ПРОЧИТАННАЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ И БОСТОНЕ
1861 г.
Леди и джентльмены! Меня просили рассказать об одном
замечательном человеке предшествовавшего нам поко¬
ления — о великом правителе острова Сан-Доминго
Туссене-Лувертюре, чистокровном негре, в венах которого не
было и капли крови белого человека. В своем выступлении я
расскажу вам кратко его биографию — биографию негра-вое-
начальника и государственного деятеля. Я изложу ее в защиту
той расы, представителем которой он был... Моя цель, хотя вы
можете посчитать ее нелепой,—убедить вас в том, что негроид¬
ная раса, вместо того чтобы вызывать сожаление или заслужи¬
вать презрение, как вы обычно считаете, имеет среди народов
право на место близкое к англосаксам. Теперь народы хотят,
чтобы о них судили по тем великим людям, которых они дали
человечеству, и общим заслугам самих народных масс. Мы,
англосаксы, гордимся плеядой знаменитых людей, которых мы
дали истории,— Бэконом1, Шекспиром, Гемпденом2, Вашингто¬
ном 3, Франклином4; не меньшую гордость вызывают у нас до¬
стоинства англосаксов, предки которых жили на германской
земле.
А вот три других критерия, которые должны применяться
при оценке заслуг того или иного народа. Первый, основной,—
это мужество, позволяющее сегодня любому заявлять здесь, в
Америке: «Этот континент, от Великих озер до Мексиканского
залива, мой, и пусть только попытается кто-нибудь захватить
часть его территории!» Второй — признание того факта, что
цель удваивает силу. Борьба за свободу, гарантированную за¬
коном, обеспечила прогресс англосаксам. И третий — настой¬
чивость и выносливость; сначала надо поставить перед собой
цель, а потом добиваться ее осуществления, вплоть до пожерт¬
вования жизнью. Эти три элемента определяют черты англо¬
59

саксов, которые выдвинули их в число передовых народов со¬
временной цивилизации.
За час, который вы предоставили мне сегодня, я попытаюсь
сделать донкихотские усилия, чтобы убедить вас в том, что не¬
гритянский народ, вместо того последнего места, которое вы
ему отводите, имеет право — если судить по его великим лю¬
дям, по мужеству, целеустремленности и стойкости народных
масс — на место столь же близкое к нашему народу, как и лю¬
бой другой народ, живущий на земле. И для примера я возьму
остров Сан-Доминго, площадь которого приблизительно равна
площади американского штата Южная Каролина; этот остров
был третьим островом, на который ступила нога Колумба5.
Восхищенный великолепной природой и плодородными земля¬
ми, он назвал его прекрасным именем — Эспаньола, Малень¬
кая Испания. Его же более религиозный последователь назвал
остров именем святого Доминика — Сан-Доминго, а когда в
1803 г. негры изгнали белых с острова, то они отбросили и на¬
звания, данные ими, и с 1804 г. этот остров стал называться
по-старому — Гаити, Страна гор.
В эпоху, когда торговые связи между странами только на¬
чинались, этот остров заняли было французские и испанские
пираты того времени, которые и ныне являются таковыми. Ис¬
панцы захватили две трети восточной части, французы — за¬
падную часть территории и постепенно превратили остров в
колонию. Французская часть, которой я буду касаться в своем
выступлении, стала значительной колонией метрополии. Поль¬
зуясь особыми привилегиями, усиливаясь с помощью предста¬
вителей зажиточных семей и невиданного плодородия
земли, остров вскоре стал самой богатой жемчужиной Бурбон-
ской короны6. И к тому периоду, о котором я рассказываю,—
приблизительно к 1789 г., когда была принята наша конститу¬
ция,— его богатство было почти неправдоподобным. Изнежен¬
ность белого населения острова конкурировала с изнежен¬
ностью людей античных времен, великолепие превосходило
даже жизнь в дворцах Версаля, а роскошь не находила себе
равной, если не считать изобилия самодержцев.
В то время на острове было около 30 тысяч белых, 20—
30 тысяч мулатов и около 500 тысяч рабов. Процветала тор¬
говля рабами. Ежегодно на остров ввозилось около 25 тысяч
невольников. И этого количества хватало лишь на то, чтобы
заменить людей, гибнущих при выращивании сахарного тро-
стпика. Мулаты, как и в Америке, являлись детьми рабовла¬
дельцев, но в отличие от американцев французские рабовла¬
дельцы никогда не забывали и не покидали своих детей, рож¬
денных рабынями. За исключением своего имени, они давали
им все: богатство, хорошие плантации, рабов, посылали их
учиться в Париж, брали все лучшее из французской культуры
60

для обучения дочерей. К 1790 г. мулаты владели одной третьей
частью недвижимого и одной четвертой частью движимого иму¬
щества. Но хотя мулаты были образованными и богатыми, они
так же гнули спину, как гнут и у нас. Они платили специаль¬
ные налоги и не могли заниматься общественной деятельно¬
стью, а если их обвиняли в каком-нибудь преступлении, то
подвергали вдвое более строгому наказанию. Сын мулата не
мог сидеть рядом с белым мальчиком в школе; мулат не смел
входить в церковь, где молились белые, а если он приезжал в
город верхом на лошади, то должен был спешиться и вести ло¬
шадь под уздцы; когда мулат умирал, то даже в земле его прах
не мог находиться рядом с трупом белого человека. Такими
были белые люди и мулаты, составлявшие небольшой слой ци¬
вилизации, ниже которого находилась полумиллионная масса
черных рабов.
И вот, в то время как белые люди наслаждались жизнью, а
мулаты все заметнее перерождались под влиянием того богат¬
ства и культуры, которыми они пользовались, и рабы, подав¬
ленные и смиренные, не искали разногласий и не добивались
изменения в «верхах», разразился гром французской револю¬
ции 1789 г. Когда до острова дошли слова лозунга якобинцев
«Свобода и равенство», белое население было ошеломлено. Оно
узнало, что на улицах Парижа пролилась кровь! Рабы же от¬
неслись к известию безразлично: это была вражда в высшем
обществе, между другими расами, она не касалась их. Мулаты
приветствовали события и не боялись, что другие классы мо¬
гут покарать их за это. На своих собраниях они выбрали и по¬
слали в Париж делегацию, которая передала Национальному
конвенту дар в 6 миллионов франков, составлявший одну пя¬
тую часть годового налогового бремени, и петицию, в которой
просила только об одном: чтобы это бремя человеческого и со¬
циального унижения было снято с их плеч.
Вы легко можете себе представить, как встретили петицию
мулатов из Вест-Индии Мирабо 7 и Лафайет 8, как просьба о
равных правах была встречена законодательным органом, ко¬
торый только что принял решение о равноправии людей. Кон¬
вент приветствовал петицию мулатов и издал закон, который
начинался так: «Все французские граждане имеют равные
права перед законом». Оже9 —другу Лафайета, подполков¬
нику, служившему в голландской армии, сыну богатой му¬
латки, получившему образование в Париже, товарищу всех
видных французских республиканцев — было поручено доста¬
вить закон и послание французской демократии на остров. Он
прибыл туда и представил закон Национального конвента Ге¬
неральному собранию острова. Но один старый плантатор
схватил его, разорвал на кусочки, растоптал ногами и тут же
поклялся всеми святыми, что, пока остров держится над водой,
61

белые никогда не будут делить свои права с «незаконнорож¬
денными». Белые схватили и повесили старого мулата, имев¬
шего миллионное состояние, только за то, что он просил о рав¬
ном праве по этому закону. Рядом с ним повесили семидесяти¬
летнего белого юриста, который писал петицию. Они взяли
Оже, колесовали его, а затем четвертовали и части его тела по¬
весили в четырех главных городах острова.
Вы представляете себе лучше, чем я могу описать, настрое¬
ние, с которым Мирабо и Дантон 10 получили известие, что их
закон разорван на кусочки и растоптан мало что решающим
законодательным органом колониального острова, а их това¬
рищ четвертован по приказу губернатора. Робеспьер бросился
на трибуну и заявил: «Пусть лучше не станет колоний, чем
мы отступим на йоту от наших принципов». Конвент подтвер¬
дил свой закон и направил его второй раз на остров для испол¬
нения.
Но в те времена было не так, как теперь, когда расстояния
между континентами уменьшились. Нужны были месяцы,
чтобы сообщиться с кем-либо. Пока известие о смерти Оже и
открытом неповиновении Национальному конвенту достигло
Франции и пока пришел ответ, на самом острове произошли
большие перемены. Испанцы восточной части острова, увидев
эти разногласия, вторглись в западную часть и захватили ряд
городов. Некоторые рабовладельцы острова были республи¬
канцами и стояли на стороне нового звездного флага США,
недавно появившегося в северном небе; они добивались приз¬
нания острова штатом Американской республики и замыш¬
ляли присоединение к ней. Другие были лояльны короне и с
тревогой восприняли, как они полагали, предательство Бурбо¬
нов. Эта часть стремилась к союзу с английским королем Геор¬
гом III. Роялисты послали представителей на Ямайку и умо¬
ляли губернатора помочь им в осуществлении их замыслов.
Сначала губернатор дал им лишь несколько сот солдат. Затем
прибыли генерал Хоу и адмирал Паркер во главе нескольких
тысяч солдат. Наконец, английское правительство, решив бо¬
лее серьезно вмешаться в этот заговор, направило на остров
генерала Матланда, который с 4 тысячами английских войск
высадился в северной части острова и добился некоторых успе¬
хов. Мулаты ушли в горы, чтобы подождать, пока разовьются
события. Они уже не доверяли правительству, которое не¬
сколько лет назад поддерживали в деле подавления восстания
белого населения острова, ибо увидели, что оно не смогло
обеспечить обещанные им равные права. Покинутый обеими
частями населения, губернатор Бланшланд оставил столицу и
бежал, ища спасение, в соседний город.
В самый разгар этих событий на остров был доставлен вто¬
рой закон. Белые забыли о разногласиях между собой, разы¬
62

скали Бланшланда и заставили его пообещать, что он никогда
не опубликует этого закона. Губернатор согласился, и они ос¬
тавили его в покое. Затем он понял, что его по сути дела от¬
странили от деятельности, что Бурбоны потеряли власть над
островом. Он вспомнил, что его обращение к мулатам 5 лет
назад с целью подавления восстания имело успех. Покинутый
белым населением и мулатами, он видел, что на острове оста¬
лась лишь одна сила — негры, которые всегда помнили «Чер¬
ный кодекс» Людовика XIV11, явившийся первым вмешатель¬
ством властей в их дела. Бланшланд обратился к неграм. Он
послал делегацию к рабам. Ему оказали помощь также предста¬
вители графа д’Артуа, ставшего впоследствии королем Кар¬
лом X, который хотел на острове Сан-Доминго сделать то,
что английский король Карл II сделал в Виргинии12, развер¬
нув репрессии против восставших. Эти две силы объединились
и послали сначала за Туссеном. По природе он был настоя¬
щим Меттернихом и решил воспользоваться этим предло¬
жением, предвидя, что оно принесет пользу его народу. Чтобы
не ошибиться, он действовал весьма осторожно, пока не вы¬
яснил намерения другой стороны. Таким образом он обеспе¬
чивал успех дела, поступая так, как требовали интересы на¬
рода. Он хорошо помнил правило греков: «Знай себя» и тща¬
тельно обдумал свою роль в этом деле. Позже, критикуя
своего известного соперника мулата Ригада, он показал, как
хорошо он знал себя. «Я знаю Ригада,— говорил Туссен.—
Он не может себя контролировать, когда разойдется, он рас¬
крывает свои карты, когда ведет борьбу. Что касается меня,
то я тоже могу разойтись, но знаю, где остановиться. Когда
я веду борьбу, то я все переживаю, но не показываю. Ригад
идет на кровопролитие и убийства. Я знаю, как поднять народ
на борьбу; но когда я появляюсь, все должно быть спо¬
койно».
Поэтому он сказал представителям:
— Где документы, подтверждающие ваши полномочия?
— У нас нет документов,— ответили они ему.
— Тогда нам не о чем говорить с вами.
Затем разыскали двух других рабов — Франсуа и Биассо,
настойчивых, развитых и имеющих большое влияние на своих
друзей-рабов, и сказали им: «Вооружитесь и окажите поддер¬
жку губернатору в разгроме англичан и испанцев». И 21 ав¬
густа 1791 г. на острове появилось 15 тысяч негров под руко¬
водством Франсуа и Биассо, вооруженных оружием из прави¬
тельственных складов. Считают, что Туссен, сам не очень же¬
лавший возглавлять борьбу, хотел, чтобы она развивалась,
веря, что она закончится победой его народа. Во всех делах он
оказывал Франсуа помощь советом и в ответственный час сам
был готов вступить в борьбу.
63

Эдвард Эверетт 13 называет восстанием события на острове
СангДоминго, где, с одной стороны, был выдвинут лозунг «Да
здравствует король!», а с другой — «Мы требуем старые за¬
коны!». Необычные лозунги для восставших! Это было всего
лишь народное ополчение на случай бунта, единственная воо¬
руженная сила на острове, стоявшая на стороне Франции.
И только эта вооруженная сила имела право носить оружие.
И то, к чему она стремилась, было достигнуто: Бланшланд
опять занял свое место, а на острове вновь установилось его
правление. Когда это было достигнуто, негры заявили губер¬
натору, которого они поставили во главе острова: «Теперь пре¬
доставь нам для себя один день из семи, дай нам возможность
один день трудиться на себя, и мы выкупим еще один, а с дву¬
мя купим третий». Таким был тогда метод эмансипации. Как
и пять лет назад, губернатор отказал в этой просьбе и распоря¬
дился: «Разоружить всех и разогнать!». На это негры отве¬
тили: «Руки, которые спасли тебя, спасли остров для Бурбо¬
нов, легко могут добиться и своих собственных прав». И они
настойчиво добивались своего. Это и было первым восстанием,
если таковое было, на острове Сан-Доминго, первым решитель¬
ным намерением негритянской части населения отстоять свои
интересы:
Теперь разрешите обратить ваше внимание на одну деталь.
Я собираюсь напомнить вам часть истории, и я уверен, что это
будет к месту. Кто подал пример? Кто возродил то, что было
похоронено 100 лет назад,— страшный метод наказания коле¬
сованием, кто разорвал на куски Оже, живого человека? Кто
бросил вызов в лицо удивленной и негодующей Европе, возро¬
див забытый варварский метод четвертования живого чело¬
века?
Это сделали люди нашей белой расы.
И если черные люди хорошо усвоили преподнесенный им
урок и сделали из этого для себя определенный вывод, то нам
нечего выражать недовольство. Данные же о развернувшейся
борьбе — я должен сказать, что они были зафиксированы бе¬
лым человеком, вся картина борьбы как бы воспроизведена бе¬
лой расой,— эти данные говорят о том, что за одного человека,
которого негры захватывали в бою, в горячей и кровавой
схватке, белые брали для хладнокровного и злобного мщения
трех негров. Заметьте также, что до некоторых пор рабы не
принимали участия в борьбе, за исключением случаев, когда
они это делали по призыву правителя; но даже в таком случае
они выступали не за себя, а только за сохранение закона.
Далее. В тот момент на острове сложилось такое положение:
на востоке торжествовали испанцы, на севере окопались англи¬
чане, в горах выжидали мулаты, в долинах одерживали победы
негры. Одна половина французских рабовладельцев была на
64

стороне республики, другая — на стороне короля; белое насе¬
ление выступало против мулатов и негров, а негры — против
тех и других; французы выступали против англичан и испан¬
цев, а испанцы — против французов и англичан. Это была
война рас и народов.
В этот момент появился Туссен-Лувертюр.
Он родился в семье раба, работавшего на плантации в се¬
верной части острова, и был чистокровным негром — его отец
происходил из Африки. И если что-либо из того, что я вам
скажу о нем сегодня, вызовет у вас восхищение, помните, что
это заслужили негры, нашей заслуги в этом нет.
Туссену было 50 лет в то время. Его научил читать какой-
то старый негр. И его любимыми были книги древнегреческого
философа Эпиктета14 и писателя Плутарха15, французского
писателя Рейналя 16 и военные мемуары. Он изучил свойства
ряда трав и лечил ими людей. Высшее положение, какое он за¬
нимал в своем обществе,— это кучер. В 50 лет он вступил в ар¬
мию в качестве врача. Прежде чем вступить в армию, он поса¬
дил своего господина и его жену на корабль, погрузил на него
сахар и кофе и отправил их в Балтимор. Он никогда не забы¬
вал посылать им ежегодно достаточное количество средств су¬
ществования. И я должен добавить, что все генералы-негры
заботились о спасении своих хозяев, под крышей которых они
родились, и защищали их семьи.
Разрешите отметить еще одну деталь. Если бы я сегодня
хотел посвятить рассказ Наполеону, то я должен был бы полу¬
чить сведения о нем от французов, которые считают, что нет
более богатого языка для того, чтобы обрисовать великого пол¬
ководца XIX столетия. А если бы я стал рассказывать о Ва¬
шингтоне, то обязан был бы взять все о нем из ваших сердец,
у вас, кто думает, что мрамор недостаточно белый, чтобы на
нем можно было высечь имя отца своего столетия. Я же наме¬
рен рассказать вам историю негра, который едва ли оставил
одну написанную строку. Я должен был тщательно собирать
данные о нем у неохотно рассказывающих англичан, францу¬
зов, испанцев — людей, которые презирали и ненавидели
его как негра и раба, потому что он бил их не в одном бою.
Весь материал для его биографии взят из уст его против¬
ников.
О Туссене рассказывают следующее. Приблизительно в то
время, когда он вступил в армию, ей дважды было нанесено
оскорбление. Первый раз, когда ее представители собрались
для встречи с французскими уполномоченными, их невежест¬
венно и нагло разогнали. Затем, когда генерал Франсуа в со¬
провождении двух офицеров отправился верхом на вторую
встречу, то молодой лейтенант, знавший его как раба, рассвире¬
пел, увидев его в форме офицера, и ударил хлыстом по плечам.
б
Ораторы рабочего класса
65

Если бы Франсуа был дикарем, как обычно рисуют нам
негров, то стоило бы ему только сказать об этом оскорблении
25 тысячам солдат, и они раздавили бы французов. Но возму¬
щенный военачальник молча возвратился в свою палатку, и
только через сутки солдаты узнали об оскорблении генерала.
Их негодование вылилось в призыв «Смерть каждому белому
человеку!». У них в плену было 1500 человек. Их должны были
расстрелять и выстроили перед лагерем. Туссен, который был
верующим фанатиком, как и большинство великих людей —
Магомет 17, Наполеон, Кромвель 18, Джон Браун 19,— который
мог так же хорошо молиться, как и бороться, взошел на не¬
большой холмик и обратился к собравшимся: «Братья, этой
кровью нельзя возместить то оскорбление, которое было нане-
сепо нашему начальнику; только кровью тех, кто находится
вон в том французском лагере, можно возместить это. Пролить
кровь тех — отвага, пролить кровь этих — трусость, а также
жестокость». И он спас 1500 жизней.
Я не могу не рассказать подробно о каждом усилии Тус-
сена. Это происходило в 1793 г., а давайте вместе сделаем ска¬
чок на семь лет вперед, в 1800 г. Чего он достиг? Он выгнал
испанцев с западной части острова в восточную, захватил и во¬
сточную часть, водрузил французский флаг над каждым* ис¬
панским городом и подчинил его единому законодательству.
Он заставил подчиниться мулатов, атаковал войска Матланда,
в решительных битвах нанес ему поражение и заставил отсту¬
пить на Ямайку. А когда французские войска выступили про¬
тив своего генерала Лаво и заковали его в цепи, Туссен пода¬
вил их, освободил Лаво из тюрьмы и поставил во главе своих
войск. Благодарные французы назначили Туссена главноко¬
мандующим. Кто-то сказал в то время: «Этот человек везде
кладет начало»,— и солдаты с тех пор стали называть его
Туссен-Лувертюр (Туссен-«Начало»).
Это было проделано за семь лет. Давайте теперь остано¬
вимся на минутку и попытаемся сравнить его, Туссен-Лувер**
тюра, с кем-либо. Вы помните, Маколей 20 говорит, сравнивая
Кромвеля с Наполеоном, что Кромвель показал более замеча¬
тельный военный гений, если учесть, что он до 40 лет никогда
не видел армии, тогда как Наполеон обучался с детских лет в
лучших военных школах Европы. Кромвель сам создал свою
армию; Наполеон в возрасте 27 лет был поставлен во главе
лучших войск, какие когда-либо видела Европа. Они оба
имели успех, но, оказавшись в неблагоприятных условиях, го¬
ворит Маколей, англичане показали большие преимущества.
Признаете ли вы эти заключения правильными или нет, но вы,
видимо, согласитесь, что это хороший способ сравнения. При¬
мените его к Туссену. Кромвель не знал армии до 40 лет, Тус¬
сен не был военным до 50 лет. Кромвель создал свою армию —

из кого? Из англичан — передового народа Европы, из пред¬
ставителей средних классов англичан — лучшей части населе¬
ния острова. И с этой армией он завоевал — кого? Таких же
самых, как и они, англичан. Туссен создал армию — из кого?
Из тех, кого вы называете презренной расой негров, унижен¬
ных, деморализованных рабским положением в течение двух
столетий, 100 тысяч из которых были привезены на остров че¬
тыре года назад и не могли даже объясняться между собой на
понятном диалекте. Однако из этой разнородной и, как вы ут¬
верждаете, презренной народной массы он выковал армию, ко¬
торая, как гром среди ясного неба, нанесла удар — и кому?
Самой гордой нации в Европе — испанцам. Она вышвырнула
их с острова домой битыми. Затем она нанесла удар самому
воинственному народу Европы — французам и подчинила их
себе; потом — самой отважной нации в Европе — англичанам,
и они укрылись на Ямайке. И если Кромвель был генералом,
то Туссен был военачальником. Известно, что остров Сан-До¬
минго имеет небольшую территорию, он отнюдь не так велик,
как европейский континент, по размерам он равен той Аттике,
где столица Афины, слава о которых распространялась по всей
земле в течение двух тысяч лет.
Мы оцениваем гениев по качеству, а не по количеству.
Далее, Кромвель был только солдатом, и его слава на этом
кончается. Ни одной строчки Кромвеля вы не найдете в зако¬
нах Англии; ни одно событие общественной жизни Англии не
нашло отражения в его мозгу. Государство, которое он основал,
отправилось вместе с ним в могилу. Но как только Туссен встал
во главе острова, государственный корабль принял устойчивое
положение, и он начал проявлять такое же удивительное искус¬
ство в управлении государством, какое проявил в военных во¬
просах. Истории известно, что наиболее важным государствен¬
ным актом Наполеона было его обращение в 1802 г. во время
Амьенского мира. Понимая, что неизменная верность коренного
населения является надежной основой, на которой можно соз¬
дать империю, он сказал: «Французы, возвращайтесь домой.
Я прощаю все преступления, которые совершены за последние
12 лет. Я ликвидирую все партии и обосную свое правление на
всеобщем желании французов». Неизменные успехи, которых
он добивался в течение 12 лет, показали, насколько благора¬
зумно он рассуждал. Это было в 1802 г.
А в 1800 г. Туссен выступил со следующим обращением:
«Сыновья Сан-Доминго, возвращайтесь домой. Мы никогда не
намеревались брать ваши дома и вашу землю. Негры просят
лишь о свободе, которую дал им бог. Ваши дома ждут вас;
ваша земля в порядке, приходите и обрабатывайте ее». И из
Мадрида и Парижа, из Балтимора и Нового Орлеана эмигри¬
ровавшие плантаторы поспешили домой, чтобы спокойно жить
6*
67

в своих владениях. Они знали, что этот победоносный раб ни¬
когда не нарушал своего слова.
Как-то раз Карлейль 21 сказал: «Настоящий король тот, ко¬
торый может соединить волю всех в одну, свою». Туссен обра¬
тился к своей бедной, плохо одетой и полуголодной армии с та¬
кими словами: «Идите и приступайте к работе в тех владениях,
которые вы захватили, так как государство может быть осно¬
вано только на порядке и развитии хозяйства, и только там вы
можете показать, как это сделать». И они отправились. Фран¬
цузский генерал, который наблюдал это, отметил, что через
неделю его армия снова превратилась в крестьян.
Это было в 1800 г., почти за пятьдесят лет до того, как в
1846 г. Роберт Пиль 22 решился на такой шаг в государственной
деятельности, как свободная торговля. Адам Смит 23 обосновал
этот вопрос теоретически. Французские государственные дея¬
тели мечтали об этом, но ни один делец не отважился рискнуть
и осуществить эту теорию на практике. Европа ждала до
1846 г., пока англичане, этот наиболее практичный народ в
мире, не приняли большой важности экономический закон о
свободной торговле. Но в 1800 г. этот негр, обладавший талан¬
том государственного деятеля, заявил комитету, который по его
указанию вырабатывал конституцию: «Запишите как главную
мысль в разделе о торговле, что порты Сан-Доминго открыты
для торговли со всем миром». Совершенно одинаково относясь к
различным расам, Туссен стоял выше всякой зависти и не имел
никаких предубеждений, он создал этот комитет из восьми бе¬
лых представителей имущих классов и одного мулата, и в нем
не было ни одного солдата или негра, хотя история Гаити дока¬
зала необыкновенную гениальность негров.
Кроме того, необходимо отметить, что в том же 1800 г. в
каждом государственном акте Англии находила отражение ре¬
лигиозная нетерпимость. Ни один человек не мог войти в па¬
лату общин без епископского причастия; каждый штат Соеди¬
ненных Штатов, за исключением Род-Айленда, был охвачен
религиозным фанатизмом. Туссен был негром, а вы утвержда¬
ете, что негры — народ суеверный. Он был необразован, вы же
уверены, что из-за этого человек бывает ограниченным. Он был
католиком, и многие заявляют, что он также проявлял нетерпи¬
мость. Однако же этот негр, католик, раб присоединился к
Роджеру Вильямсу и сказал своему комитету: «Сделайте так,
чтобы в первом пункте конституции было отражено равное от¬
ношение к религиозным верованиям».
Теперь, голубоглазые англосаксы, гордящиеся своей расой,
давайте возвратимся вместе со мной к началу XIX столетия и
посмотрим, какого государственного деятеля вы предпочтете.
Пусть он будет американцем или англичанином,- пусть он
знает историю культуры шести поколений, пусть он имеет луч¬
68

шее университетское образование, пусть, кроме того, он обла¬
дает большим жизненным опытом и его виски серебрит седина.
Назовите мне человека, принадлежащего к саксонской расе, для
которого его самые горячие поклонники сплели бы лавровый
венок, подобный тому, каким злейшие враги увенчали чело
этого негра, обладавшего редким военным талантом, глубоко
понимавшего думы людей, выступавшего за ликвидацию пар¬
тийных различий и за то, чтобы доверить судьбы государства
разуму его сыновей, предвосхитившего на 50 лет сэра Роберта
Пиля и занявшего место рядом с Роджером Вильямсом до того,
как хоть один англичанин или американец удостоился этого.
И история Штатов с завистью отдает должное этому динамич¬
ному негру из Сан-Доминго.
Шел 1801 год. Французы, которые остались на острове, опи¬
сывали его почти неправдоподобное успешное развитие, про¬
цветание и порядок. Вы можете поверить, что ребенок с сум¬
кой золота мог без риска иДти через весь остров от Самана до
Порт-о-Пренса. Спокойствие царило в каждом доме, деревни ра¬
довались изобилию, поднималась культура, в портах шла тор¬
говля со всем миром. В это время Европа заключила Амьенский
мир, и Наполеон стал во главе Франции. Он направил свой
взгляд за Атлантический океан и одним росчерком пера снова
превратил жителей Кайенны и Мартиники в рабов. Затем он
спросил у членов своего совета:
— Что я должен делать с Сан-Доминго?
Рабовладельцы ответили:
— Дай его нам.
Наполеон повернулся к аббату Грегуару24 и спросил:
— Каково ваше мнение?
Тот ответил:
— Я думаю, что население острова изменит свое мнение
только в том случае, если оно сменит свою кожу.
Личный секретарь Туссена полковник Венсент послал
письмо Наполеону, в котором писал:	«Ваше Величество,
оставьте остров в покое. Это самое счастливое место среди ва¬
ших колоний. Бог сделал Туссена правителем; расовые разли¬
чия стерлись при его правлении. Он спас для вас остров. Когда
республиканское правительство не могло поднять и пальца в
защиту Туссена, Георг III предложил ему любой титул и лю¬
бую ежегодную плату, если он сделает остров владением
английской короны. Он отказался и сохранил его для Франции».
Наполеон отвернулся от своего совета и, как говорят, про¬
изнес:
— У меня 60 тысяч свободных войск. Я должен найти им
занятие.
Он имел в виду: «Я собираюсь захватить корону и не думаю
делать это перед лицом 60 тысяч солдат-республиканцев.
09

Я должен дать им работу где-нибудь вдали». Из разговоров, ко¬
торые ходили в Париже, можно понять другую причину от¬
правки экспедиционных войск против Сан-Доминго. Говорят,
парижские сатирики назвали Туссена черным Наполеоном, и
Бонапарт возненавидел свою черную тень. Туссен однажды не¬
удачно обратился к нему с письмом: «От первого среди чер¬
ных — первому среди белых». Наполеон не любил сравнений.
Вы можете подумать, что это слишком неубедительный мотив.
Но разрешите мне напомнить вам о теперешнем Наполеоне III:
когда парижские сочинители эпиграмм за расточительство и
безумные затраты в Версале назвали его сулукцем (по имени
негритянского императора на Гаити Сулука25), он распоря¬
дился издать специальный приказ, запрещающий употребление
этого слова. Наполеон I был очень обидчив. Поэтому он принял
решение уничтожить Туссена, используя любой повод, который
диктовало ему его честолюбие и нелюбовь к этому сходству. Если
говорить о копировании, то это делали белые, так как деятель¬
ность негра относится к более раннему периоду. Они были
очень похожи друг на друга... Вы знаете, что Наполеон не лю¬
бил носить свою военную форму. Он ненавидел ограничения,
которые налагал на него его чин; он любил набросить на себя
шинель капрала и ходить по лагерю. Туссен также никогда не
носил форму. Он носил простую одежду и часто надевал жел¬
тый мадрасский платочек, какие носили рабы. Французский
лейтенант однажды назвал его чудаком в желтом платочке.
На следующий день Туссен взял и отправил его домой, к ма¬
тери. Как и Наполеон, он, занявшись делами, мог много дней
подряд не есть, диктовать сразу трем секретарям, загнать че¬
тырех лошадей из пяти. Никто не мог предугадать его, как и
Наполеона, намерения или разгадать его план. Но Туссен был
негром, и поэтому все, что шло от него, называли лицемерием.
Те же черты Бонапарта мы называем дипломатией. Туссена,
например, трижды пытались убить и безуспешно, потому что
стреляли не в то место. Если покушавшиеся думали, что он
ехал в карете где-нибудь на севере, то он оказывался на юге ска¬
чущим верхом на лошади; если они предполагали, что он нахо¬
дится где-то в доме в городе, то он в это время был в палатке в
поле. Они однажды изрешетили пулями его экипаж, а он в это
время ехал на лошади по другой стороне острова. Семь фран¬
цузов, которые сделали это, были арестованы. Они ожидали
расстрела. Но на следующий день был какой-то праздник свя¬
тых. Туссен приказал поместить их перед высоким алтарем, и,
когда священник в своей молитве лроизнес слова о прощении,
он сошел со своего высокого места, повторил молитву вместе со
священником и приказал отпустить их без наказания. Он имел
ум великого военачальника, и поэтому пользовался авторите¬
том в своем лагере. Когда солдаты начали высказывать недо¬
70

вольство его поступком, он взял вазу, наполнил ее порохом и
бросил в нее шесть зерен риса, встряхнул все и сказал: «Смот¬
рите, белые перемешались среди черных, чего вы боитесь?».
...Так же, как Наполеон и как гений, он умел управлять
людьми. Вы помните, что когда Бонапарт возвратился с острова
Эльба26 и Людовик XVIII послал против него армию, то он вы¬
шел из своего экипажа, раскрыл пальто, выставил свою грудь
против солдатских мушкетов и сказал: «Французы, это импера¬
тор!». И они, его солдаты, последовали за ним, провозглашая:
«Да здравствует император!». Это было в 1815 г. Двенадцатью
годами раньше Туссен, узнав, что четыре его полка изменили
ему и перешли на сторону Леклерка, вынул саблю, бросил ее
на траву и пошел через поле к ним. Скрестив на груди руки, он
сказал: «Дети, можете ли вы направить против меня хоть
один штык?». Негры пали на колени, прося у него прощения.
Его злейшие враги следили за ним, и ни один из них не об¬
винял его в жажде к деньгам, излишней чувствительности или
жестокости. Единственный случай, за который строгие критики
обвиняли его в суровости, состоял в следующем: во время мя¬
тежа несколько белых собственников, которые возвратились по
его призыву, были убиты. Его племянник генерал Муаз был
обвинен в нерешительных действиях при подавлении выступ¬
ления. Туссен собрал военный трибунал и по решению суда
приказал расстрелять своего собственного племянника. Таким
образом строгий католик выполнял свое обещание защищать
белых. Он стоял выше страсти наживы, был честным в личной
жизни, великодушным в применении своей власти. И вот про¬
тив этого человека Наполеон послал свою армию, предоставив
в распоряжение генерала Леклерка, мужа своей красивой
сестры Полины, 30 тысяч лучших войск с целью восстановле¬
ния на острове рабства. Вместе с этими солдатами на остров
прибыли все старые соперники и враги Туссена из мулатов.
Голландия предоставила 60 кораблей. Англия в специаль¬
ном послании обещала быть нейтральной, а вы знаете, что та¬
кой нейтралитет означал насмешку над свободой и оказание
помощи тирану. После заявления Англии о нейтралитете Тус¬
сен увидел, что весь цивилизованный мир выступил против
него. Америка, полная рабов, была настроена враждебно. Только
янки продали ему плохонькие мушкеты за большую цену.
Сев на свою лошадь, Туссен проехал на восточную оконеч¬
ность острова, в Саману, и стал пристально всматриваться
вдаль, чего прежде никто из жителей не видел. 60 кораблей,
битком набитые лучшими солдатами Европы, стали прибли¬
жаться к берегу. Это были солдаты, которые никогда не встре¬
чали равных, поступь которых, как и их хозяина, потрясла
Европу, солдаты, которые поднялись на вершину славы и вод¬
рузили французский флаг на стенах Рима.
71

Туссен посмотрел немного, сосчитал корабли и, повернув¬
шись к Кристофу, воскликнул: «Вся Франция идет на Гаити, и
идет затем, чтобы сделать нас рабами. Мы погибли!». Он затем
признал, что единственной ошибкой в его жизни было доверие
к Бонапарту, которое привело его к тому, что он распустил
армию.
Возвратившись в горы, он подписал обращение, которое при¬
зывало к мщению: «Дети мои, на нас идет Франция, чтобы сде¬
лать нас рабами. Бог нам дал свободу, и Франция не имеет
права отнять ее у нас. Предавайте огню города, уничтожайте
посевы, разрушайте дороги артиллерийским огнем, отравляйте
водоемы, устройте белому человеку настоящий ад, который он
пришел устроить нам». И его призыв выполнили.
Когда Вильгельм III Оранский 27 увидел, что войска Людо¬
вика XIV захватывают Голландию, он сказал: «Разрушайте
дамбы, отдайте Голландию обратно океану». И Европа привет¬
ствовала его призыв: «Правильно!».
Когда французские войска напали на Россию, Александр I
сказал: «Жгите Москву, создавайте невыносимые условия для
противника и берите его измором». И Европа одобрительно
ответила: «Правильно!».
Этот негр, увидев, что вся Европа выступила против него,
призвал свой народ к такому же героическому неповиновению.
Правда, по мере развития событий они принимали все более
кровопролитный характер. Но вы должны иметь в виду, что все
его безуспешные попытки предотвратить превращение свобод¬
ных людей в рабов белый человек встречал таким кровавым и
жестоким отпором, какой могла породить лишь ожесточенная
и бесстыдная ненависть. Аристократия всегда жестока. Туссен
встретил покушение на свободу, как было бы встречено любое
покушение,— борьбой не на жизнь, а на смерть. Во время сво¬
его первого выступления за свободу он был великодушен и ми¬
лосерден, берег людей и прощал противника... Сейчас для спа¬
сения свободы Туссен применил все средства, использовал все
виды оружия и повернул вспять ненавистных захватчиков, на¬
водя на них страх, хотя даже теперь он не был жестоким.
Леклерк послал письмо Кристофу, извещая его, что он наме¬
рен высадиться в Капе. Кристоф ответил: «Главой острова яв¬
ляется Туссен. Я пошлю к нему за разрешением. Если без этого
хоть один французский солдат ступит на берег, я зажгу город
и буду биться на его пепле».
Войска Леклерка высадились. Кристоф взял две тысячи
белых мужчин, женщин и детей и увез в горы, обеспечив им
безопасность. Затем своими собственными руками он поджег
прекрасный дворец, который только что закончили для него
французские архитекторы, и через 40 часов дворец превратился
в пепел. Бой проходил на улицах города, и французы были от¬
72

теснены обратно к своим лодкам. Где бы они ни появлялись, их
везде встречали огнем и мечом. Однажды, отбивая атаку, негры
и ополченцы французского происхождения запели «Марсель¬
езу», и французские солдаты остановились и замерли — они не
могли стрелять по «Марсельезе». И так было до тех пор, пока
офицеры не заставили солдат наступать, но они были разбиты.
Потерпев поражение на поле сражения, французы прибегли к
обману. Они издали обращение, в котором говорилось: «Мы при¬
шли не за тем, чтобы сделать вас рабами; Туссен обманывает
вас. Переходите на нашу сторону, и вы получите те права, кото¬
рые требуете». Они обманули всех его офицеров, за исключе¬
нием Кристофа, Дессалина и брата Пьера, но в конце концов и
эти предали Туссена, и он остался один. Он отправил письмо
Леклерку, в котором писал: «Я подчинюсь. Я мог бы продол¬
жать борьбу в течение ряда лет, мог бы сделать так, что ни
один француз не мог выйти в безопасности из лагеря. Но я не¬
навижу кровопролитие. Я боролся только за свободу моего
народа. Гарантируйте ее, и я сдамся». Он дал клятву быть
верным гражданином, и на том же кресте Леклерк поклялся,
что он будет честно защищать его и что остров будет свобод¬
ным.
Затем, взглянув на свои хорошо оснащенные войска, на
оборванных, плохо вооруженных последователей Туссена, фран¬
цузский генерал сказал ему: «Лувертюр, если бы ты продолжал
борьбу, где бы ты взял оружие?» — «Я бы взял ваше оружие»,—
кратко ответил Туссен. И он мирно отправился домой. Было
лето. Леклерк знал, что скоро наступят месяцы лихорадки, ко¬
гда его армия будет лежать в госпитале, и достаточно одного
движения властной руки Туссена, как его войска будут выбро¬
шены в море. Он был слишком опасен, чтобы его оставлять на
свободе. Поэтому французы вызвали его на заседание совета и
вот какое обвинение выдвинули против него: они говорили, что
он может сбежать. Какие были основания для этого? Белые
ведь лгут хитро, чтобы обмануть негра... Самое отвратительное
со времени крестовых походов оскорбление, какое можно на¬
нести человеку,— это оболгать его.
Испанский генерал Гермона, который хорошо знал Туссена,
сказал о нем: «Он чистейшая душа, которую бог когда-либо
вкладывал в тело». Истории известно о нем следующее: «Он ни¬
когда не нарушал данное им слово». Матланд направлялся через
лес встретить Туссена, когда посыльный сообщил ему, что он
предан. Матланд поехал дальше и встретил Туссена, который
показал ему два письма: одно от французского генерала, пред¬
лагавшего ему любой ранг, если он заставит Матланда подчи¬
ниться его власти, а другое — его ответ на это письмо. В нем
говорилось: «Господин, я обещал англичанину, что он сможет
уйти обратно». Поэтому давайте отметим, что негр, правдивый,
тл

как рыцари в прошлом, был обманут лживым врагом. Какая
раса может гордиться подобным поступком?
Его не просто обманывали, за ним шпионили. Если бы он от¬
казался явиться, правительство перестало бы доверять ему и
нашло бы повод для его ареста. Он рассуждал, видимо, следую¬
щим образом: «Если я явлюсь добровольно, со мной и обраще¬
ние будет соответствующее». И он явился. В тот момент, когда
он вошел в комнату, офицеры вынули шпаги и объявили, что он
арестован. Один молодой лейтенант, который присутствовал
при этом, говорит: «Он совсем не был удивлен, но казался очень
печальным». Затем его посадили на корабль и увезли во Фран¬
цию. Как только остров исчез из виду, он повернулся к капи¬
тану и сказал: «Вы думаете, что вам удалось вырвать с корнем
дерево свободы, но я являюсь лишь одним из побегов. Я поса¬
дил дерево так глубоко, что вся Франция никогда не сможет
вырвать его корни». После того как Туссен был доставлен в
Париж, его заключили в тюрьму, и Наполеон послал к нему
своего секретаря Каффарели, полагая, что Туссен запрятал
большие богатства. Туссен выслушал посланца и ответил: «Мо¬
лодой человек, да, я потерял богатства, но не такие, какие вы
ищете».
Затем его отправили в замок святого Жу и посадили в под¬
земную камеру размером 12 на 20 футов, выложенную камнем,
с небольшим окошечком вверху, сквозь которое были видны
снежные вершины Швейцарских гор. Зимой лед покрывал пол
камеры, летом она была сырой и ее заливала вода. В этой мо¬
гиле для живых дитя солнечных тропиков было обречено на
умирание. Из этой подземной камеры Туссен написал два
письма Наполеону. В одном из них он писал:
«Ваше величество, я французский гражданин. Я никогда
не нарушил закон. Божьей милостью я сберег для вас луч¬
ший остров из ваших владений. Ваше величество, по вашей
милости пусть восторжествует справедливость по отношению
ко мне».
Наполеон не ответил на письма Туссена. Комендант тюрьмы
выдавал ему на всё 5 франков в день. Наполеон узнал об этом
и сократил сумму до 3 франков. Расточительный узурпатор, ко¬
торый выражал недовольство скупостью правительства, потому
что оно выдавало ему только 6 тысяч долларов в месяц, сделал
унижающий его шаг, сократив один доллар до половины.
Но Туссен не скоро умер.
Эта подземная камера являлась могилой. Рассказывают, что
во времена Жозефины28 туда был посажен молодой маркиз.
Девушка, с которой он был помолвлен, отправилась к императ¬
рице и попросила освободить его. Жозефина сказала ей: «Сде¬
лайте модель камеры и принесите ее мне». Когда модель была
готова, Жозефина взяла ее и положила рядом с Наполеоном.
74

Он сказал: «Уберите — это ужасно!» Она поставила ее на его
скамеечку для ног, и он отшвырнул ее. Затем она поднесла ее
к Наполеону третий раз и сказала: «Ваше величество, Вы по¬
садили в эту страшную Подземную камеру человека умирать».—
«Выпустите его»,— ответил Наполеон. Девушка добилась того,
что жизнь ее любимого была спасена. Туссен был заживо по¬
гребен в эту могилу, но он умирал не быстро. Тогда коменданта
Жинали послали на 4 дня в Швейцарию, причем ключ от ка¬
меры велели взять с собой. Когда он возвратился, Туссена на¬
шли умирающим от голода.
Двенадцать лет спустя император-убийца был сам заточен
на острове святой Елены в тюрьму, которая должна была пре¬
вратиться в такую же могилу, какую он устроил для Туссена.
И там он переживал свои предсмертные часы, выражая жалкое
недовольство заточением и условиями жизни, пищей и неболь¬
шими прогулками... Когда в будущем какой-нибудь Плутарх
захочет сравнить великих людей нашей эпохи, белых и черных,
то он не поставит этого жалкого отщепенца с острова святой
Елены рядом с негром Туссеном, встретившим смерть, как рим¬
лянин, без роптания в одиночной ледяной камере.
После предательского поступка, совершенного по отношению
к Туссену, негры перестали доверять французам и начали спеш¬
но вооружаться. Вскоре все негры, за исключением Морпа, по¬
кинули французов. Леклерк вызвал к себе Морпа. Он покорно
явился и привел с собой пять тысяч солдат. Леклерк сорвал с
него погоны, застрелил и труп выбросил в море. Затем построил
его пять тысяч солдат на краю обрыва и расстрелял. Дессалин,
наблюдавший все это с гор, отобрал пять тысяч французских
офицеров из своих пленных и повесил каждого на отдельном
дереве перед лагерем Леклерка недалеко от Бункер Хилл. И я
не нахожу, что он был неправ...
Французы применяли любые виды пыток. Негров связывали
вместе и бросали в море, а тех, кто пытался выплыть, расстре¬
ливали; других топили с привязанными к их ногам пушечными
ядрами; некоторых отравляли серным дымом, душили, забивали
плетью насмерть, вешали; 16 офицеров Туссена были прико¬
ваны к скале на пустынных островах, другие брошены в боло¬
тах на съедение пресмыкающимся и насекомым. А однажды ге¬
нерал Рошамбо послал на Кубу за собаками-ищейками. Когда
их привезли, молодые девушки спустились на пристань и укра¬
сили собак бантами и цветами, целовали их в шею, а затем си¬
дели и хлопали в ладоши, наблюдая за тем, как этим злым и го¬
лодным собакам бросили на съедение негра. Но негры окружили
это место и создали такие условия, что эти самые девушки
съели собак, которых они приветствовали.
Затем разгневанный народ поднялся и проявил храбрость и
стойкость, которая может послужить подтверждением того, как
75

бывают похожи все расы, когда подвергаются одинаковому ис¬
пытанию.
Римлянка, чей муж заколебался, когда Нерон приказал ему
покончить с собой, схватила кинжал и, вонзив его в грудь, воск¬
ликнула: «Как легко умирать!» Точно такой же случай про¬
изошел и здесь. Когда приказали казнить негритянского полков¬
ника и он испугался, то его жена взяла его саблю и, нанеся себе
смертельную рану, произнесла: «Супруг мой, смерть становится
приятной, когда утрачена свобода».
Бои на острове продолжались. Наполеон послал еще 30 ты¬
сяч солдат. Но его усилия постигла неудача. Чего не смог сде¬
лать меч, сделала лихорадка. Леклерк умер. Полина перевезла
его тело во Францию. Наполеон, встретив ее в Бордо, сказал.
«Сестра, я дал тебе армию, ты же мне принесла обратно прах».
Рошамбо, оставшись во главе восьми тысяч войск, послал
письмо Дессалину: «Когда я возьму тебя, я не расстреляю тебя,
как солдата, и не повешу, как белого человека; я запорю тебя
насмерть, как раба». Дессалин преследовал Рошамбо то на од¬
ном поле битвы, то на другом, то в одном форте, то в другом и
наконец прижал его в Самане. Готовя расправу над Рошамбо,
Дессалин узнал, что тот попросил английского адмирала взять
его войска под защиту британского флага. Поэтому великодуш¬
ный негр допустил, чтобы хвастун спокойно погрузился на
корабль.
Некоторые берут под сомнение храбрость негров. Поезжайте
на Гаити, посмотрите на те 50 тысяч могил, в которых захоро¬
нены лучшие солдаты Франции, и спросите, что они думают о
негритянском мече. И если это не удовлетворит вас, отправляй¬
тесь во Францию, посмотрите прекрасный мавзолей графа Ро¬
шамбо и восемь тысяч могил французов, которые бежали домой
под прикрытием британского флага. Если даже и это вас не
удовлетворит, возвращайтесь домой, и если бы был октябрь
1859 г. 29, то вы могли бы узнать в клокотавшей Виргинии об
отваге негров.
Вы можете вспомнить, что мы, англосаксы, около четырех
столетий были рабами, которых продавали вместе с землей, и
наши предки не поднимали даже пальца, чтобы покончить с
рабством. Они ждали, пока христианство и цивилизация, разви¬
тие торговли и открытие Америки не положили конец рабству.
Спартак 30 в Италии повел рабов против Римской империи. Им¬
перия убила его и уничтожила всех восставших. Никогда восста¬
ние рабов не имело успеха, за исключением одного случая —
восстания на Сан-Доминго. Каждая раса пережила в свое время
рабство. Но никогда ни одна раса, ослабленная и униженпая
рабским трудом, лишенная помощи, не смогла разорвать свои
собственные цепи, переплавить их в мечи и завоевать свободу
на поле боя, за исключением одной расы — черной расы Сан-
Доминго.

Всевышний допускает, что благоразумие американского пра¬
вительства может предотвратить рабство в Америке; оно может
мирными средствами сделать свободными четыре миллиона лю¬
дей, находящихся под его властью, и этим покажет такую же
прозорливость, исходя из демократических установлений в
управлении государством, как и Англия, такую же отвагу, как
и негр Туссен с Гаити!
Тем лучше будет подтверждена храбрость негра.
Теперь обратите внимание на стойкость негров. В 1805 г.
они сказали белым: «Этот остров наш, и ни одна нога белого че¬
ловека не ступит на него». Рядом с ними стояли южноамерикан¬
ские республики, заселенные лучшими представителями сооте¬
чественников Лопе де Вега и Сервантеса. Там так часто проис¬
ходили перевороты, что трудно было разобраться в событиях.
И однако, выступая на их стороне, негры сохранили свой остров
для себя. Говорят, что правительство Гаити приказало уничто¬
жить все плантации сахарного тростника, так как эта культура
приманивает французов, которые могут снова установить раб¬
ство. Сожгите сегодня Нью-Йорк, заполните водой каналы, по¬
топите все корабли, разрушьте железные дороги, уничтожьте
остатки образования у ваших сыновей, сделайте страну невеже¬
ственной и оставьте ее без копейки, без ничего, кроме своих
рук, чтобы начать все сначала,— и что можно сделать за 60 лет?
И Европа, опять-таки, оказала бы Америке помощь день¬
гами, но она не помогла бы Гаити. Гаити, оправившись от раз¬
рушительных последствий колониальной зависимости, стал ци¬
вилизованной страной и занимает седьмое место среди стран,
торгующих с Америкой. Иностранные коммерсанты доверяют
правительству Гаити так же, как и Америке. До сих пор ма¬
ленькая страна борется с высокомерием Испании, алчностью
Англии и злобным отношением государственного деятеля Кол-
хауна 31. Туссен сделал ее такой, какая она есть теперь. В этом
ему помогла создавшаяся вокруг него группа из нескольких че¬
ловек, большинство которых были чистокровными неграми и
которые умело помогали ему. Они были компетентны в военных
делах и искусны в гражданских вопросах, но они не достигли
такого уровня, как Туссен, в котором соединились высокие ка¬
чества действительно великого человека, позволившие ему ру¬
ководить другими, почти такими же, как он. Туссен был вож¬
дем. Мужество, целеустремленность, стойкость — вот его каче¬
ства. Он действительно заложил основы государства так глу¬
боко, что весь мир не смог выкорчевать их.
Я назвал бы его Наполеоном, но путь Наполеона к власти
лежал через клятвопреступления и моря крови. Туссен же ни¬
когда ее нарушал своего слова. «Никакого мщения» — таков
был замечательный девиз и правило всей его жизни. Послед¬
ними словами, которые он сказал своему сыну во Франции,
77

были: «Мой мальчик, в один прекрасный день ты возвратишься
в Сан-Доминго; забудь, что Франция убила твоего отца».
Я назвал бы его Кромвелем, но Кромвель был только сол¬
датом, а государство, созданное им, ушло в могилу вместе
с ним.
Я назвал бы его Вашингтоном, но великий виргинец имел
рабов. Туссен же предпочитал рисковать независимостью всего
государства, чем разрешить торговлю рабами в самой тихой де¬
ревушке своей страны.
Вы можете подумать сегодня, что я фанатик, и вы подумаете
так потому, что, читая историю, вы воспринимаете ее не такой,
как она есть, при этом вы исходите из предубеждения. Но через
50 лет, когда восторжествует правда, муза истории признает,
что Грецию олицетворяет Фокион 32, Рим — Брут 33, Англию —
Гемпден, Францию — Лафайет; она назовет Вашингтона самым
ярким, совершенным цветком периода нашей ранней цивилиза¬
ции, а Джона Брауна — зрелым плодом нашего современного
общества, и затем, обмакнув свое перо в солнечном свете, она
папишет на ясном небе над всеми этими именами имя военачаль¬
ника, государственного деятеля и мученика Туссена-Лувертюра.
ЖепйеН РШНрв, Ьес1игев апд вреесксв.	На русском языке
Нею Уогк апд 1.опд.оп, 1902.	печатается впервые.
Перевод П. С. Петрова.
1 Бэкон, Фрэнсис (1561—1626) — английский философ, родоначаль¬
ник английского материализма.
2 Гемпден, Джон (1594—1643) — деятель английской буржуазной ре¬
волюции XVII в. Один из лидеров оппозиции королю. Активный участ¬
ник гражданской войны.
3 Вашингтон, Джордж (1732—1799) — американский государствен¬
ный деятель периода борьбы за независимость, главнокомандующий
войсками колонистов, первый президент США.
4 Франклин, Вениамин (1706—1790) — видный американский поли¬
тический деятель и физик. Вместе с Т. Джефферсоном участвовал в вы¬
работке текста «Декларации независимости США». В 1776—1785 гг. был
дипломатическим представителем во Франции.
5 Колумб, Христофор (1451—1506) — выдающийся мореплаватель,
открывший Америку. В числе других земель открыл Гаити и присоеди¬
нил его к Испании. В конце XVII в. западная часть острова отошла к
Франции. С 1795 г. весь остров стал французским владением. Его рели¬
гиозный последователь — брат X. Колумба — Варфоломей Колумб, осно¬
вавший город Сан-Доминго.
6 Бурбоны — королевская династия во Франции (1589—1792 и 1814—
1830).
7 Мирабо, Оноре Габриель (1749—1791) — деятель французской бур¬
жуазной революции, один из руководителей крупной буржуазии.
8 Лафайет, Мари Жозеф (1757—1834) — французский политический
деятель. Участвовал в войне за независимость в Северной Америке.
Сторонник конституционной монархии, содействовал установлению мо¬
нархии Луи Филиппа.
9 Оже — друг и сподвижник Туссена-Лувертюра.
10 Дантон, Жорж Жак (1759—1794) — один из видных деятелей фран¬
цузской буржуазной революции коипа XVIII в.
78

11 «Черный кодекс»— кодекс, провозглашенный Людовиком XIV
в 1685 году. Регламентировал деятельность полиции и определял положе¬
ние негров-рабов на французских островах в Америке. Положениями
этого кодекса руководствовались и другие колониальные державы.
12 Карл II — английский король в 1660—1685 гг. Здесь Филлипс, ве¬
роятно, имеет в виду жестокое подавление английскими королевскими
войсками восстания североамериканских фермеров в Виргинии (1676)
под руководством Натаниела Бэкона. Это восстание было одним из пер¬
вых значительных выступлений против английского колониального гос¬
подства в Северной Америке.
13 Эверетт, Эдвард (1794—1865) — политический деятель США, в
1824—1836 гг. член конгресса. Выступал в защиту индейцев, истребляе¬
мых белыми. В 1836—1840 гг.— губернатор штата Массачусетс, позже
посланник в Лондоне и при президенте Фильморе — статс-секретарь.
14 Эпиктет (ок. 50 — ок. 138) — греческий философ.
I3 Плутарх (ок. 46—126) — древнегреческий писатель-моралист.
16 Рейналъ, Гийом (1713—1796) — французский историк, деятель про¬
свещения. При участии Д. Дидро и П. Гольбаха создал свой выдающийся
труд «Философская и политическая история о заведениях и коммерции
европейцев в обеих Ипдиях». В этой книге Рейналь подверг острой кри¬
тике феодально-абсолютистский строй и, в частности, политику колони¬
ального разбоя. В то же время был противником революционной борьбы,
резко выступал против французской буржуазной революции конца
XVIII в.
17 Магомет (правильно Мухаммед) (ок. 570—632) — араб, основатель
ислама. По мусульманским представлениям — прррок, «посланник ал¬
лаха».
18 Кромвель, Оливер (1599—1658) — крупнейший деятель английской
буржуазной революции XVII в. Под давлением народных масс казнил
короля Карла I и провозгласил республику. Сыграл прогрессивную роль
в борьбе за ниспровержение феодального строя в стране.
19 Браун, Джон (1800—1859) — руководитель восстания за уничто¬
жение рабства в США. После подавления восстания повешен рабовла¬
дельцами. Имя Д. Брауна и поныне чтут передовые люди Америки, бо¬
рющиеся против расовой дискриминации.
20 Маколей, Томас Бибингтон (1800—1859) — английский буржуаз¬
ный историк, публицист и политический деятель. Противник чартистов
в вопросе о введении всеобщего избирательного права.
21 Карлейль, Томас (1795—1881) — английский реакционный писа¬
тель, историк и философ. Проповедовал культ «героев» и презрение к
народным массам.
22 Пиль, Роберт (1788—1850) —английский политический деятель, в
1841—4846 гг. премьер-министр.
23 Смит, Адам (1723—1790) — английский экономист мануфактурного
периода развития капитализма, один из виднейших представителей
классической буржуазной политической экономии.
24 Грегуар, Анри (1750—1831) — видный деятель французской бур¬
жуазной революции конца XVIII в. В начале XIX в. опубликовал не¬
сколько работ о положении негров и их культуре. В 1814 г. был избран
почетным членом Казанского университета России, но в 1821 г. в резуль¬
тате происков реакционеров лишен этого звания.
25 Сулук, Фаустин (ок. 1782—1867) — император Гаити в 1849 —
1858 гг. Пытался объединить под своей властью весь остров, но потерпел
поражение от Доминиканской республики. В 1858 г. свергнут с престола
в результате военного переворота. В Гаити была провозглашена респуб¬
лика.
26 Имеется в виду возвращение Наполеона в 1814 г. из первой ссылки
и кратковременный период его власти, известный под названием «Сто
дней».
79

27 Вильгельм III Оранский (1533—1584) — принц, правитель Голлап-
дии, Зеландии и Утрехта, деятель нидерландской буржуазной революции
XVI в. Стремился использовать победу революции для достижения лич¬
ной власти. Убит фанатиком-католиком.
28 Жозефина (1763—1814) — первая жена Наполеона Бонапарта.
29 Имеется в виду восстание Джона Брауна с целью уничтожения
рабства.
30 Спартак (I в. до н. э.) — вождь крупнейшего восстания рабов в
Италии в 74—71 гг. до н. э., по выражению В. И. Ленина, один из
самых выдающихся героев одного из самых крупных восстаний рабов.
31 Колхаун (СоИгоип), Джон Калдвелл (1782—1850) — американский
государственный деятель, один из ярых сторонников войны с Англией.
С 1824 г. вице-президент США, позднее федеральный сенатор Южной
Каролины. Ярый защитник рабства.
32 Фокион (ок. 402—318 до н. э.) — афинский полководец и государ¬
ственный деятель. 45 раз избирался стратегом, участник почти всех
войн, которые вели Афины во второй половине IV в. до н. э. Вместе с
Эсхином был политическим противником Демосфена, вел политику усту¬
пок по отношению к Македонии. Добился ограничения демократии и
допустил захват Пирея македонцами, что вызвало оппозицию народного
собрания. Фокион был осужден на смерть.
33 Брут, Марк Юний (85—42 до и. э.) — римский политический дея¬
тель, один из борцов за республику, организатор убийства Цезаря.
РЕЧЬ В МЮЗИК-ХОЛЛЕ
Бостон, 31 октября 1871 г.
Леди и джентльмены, иногда мы стоим настолько близко к
предмету, что не видим его. Я мог бы вас поставить сегодня
ночью настолько близко к Сити-холлу, что вы бы не знали,
смотрите ли вы на гранитную глыбу или на стену большого зда¬
ния...
Точно так же дело обстоит в политической жизни. Мы едва
ли сознаем изменения, происходящие вокруг нас, в то время
как дети превосходно их понимают.
Среди наших сограждан-немцев имеется большая группа,
которая требует отмены института президентства. Наиболее
вдумчивые из этой группы сознают то, чего остальные не видят,
а именно: мы постоянно идем в этом направлении на протяже¬
нии последних 50 лет... Когда мы только что возникли как на¬
ция, президентами избирались самые великие из нас. Сейчас
мы уже не ставим своей задачей выдвинуть на этот пост пер¬
воклассного человека.
Имеется еще одно обстоятельство, которого мы не замечаем,
а именно: правительство все более подчиняется палате пред¬
ставителей. Если будет продолжаться то, что происходило на
протяжении последних 50 лет, то в нашей стране не будет пра¬
вительства, кроме палаты представителей. Все, что ставит под
сомнение власть палаты, будет устранено. Будут ли результаты
принятия нами подобной системы гармоничными и благоприят¬

ными, зависит от того, сумеют ли широкие массы мужчин и
женщин, вооруженных всеобщим правом голосования, повлиять
на этот единственный орган — палату представителей.
Я затронул этот вопрос, чтобы подойти к следующему
пункту, а именно: мы находимся у того момента, когда народ
по-настоящему стремится к власти. Мы находимся у начала
эпохи, когда природа правительства претерпевает коренное из¬
менение... И не случайность, не каприз индивидуума, не крик
моды то, что возникло великое рабочее движение!
Но в то же время на горизонте встает во весь рост другая
сила — я имею в виду силу богатства, огромную силу капитала.
Предупреждая майорат 1 и предусматривая раздел поместий,
наши отцы полагали, что они воздвигли бастион на пути власти
денег, убившей Великобританию. Они забыли, что деньги можно
объединять, что денежная корпорация подобна папству — чере¬
дованию лиц, объединяемых единством цели; что она никогда
не умирает; что сама по себе она не впадет в безумие. Внук
короля неизбежно на одну треть идиот, но третье поколение де¬
нежной корпорации мудрее благодаря опыту предшественников
и сохраняет ту же преемственность цели.
Эта великая сила власти денег встает над горизонтом в тот
самый момент, когда каждый вдумчивый человек признает, что
власть народа в лице палаты представителей должна быть един¬
ственной властью в стране...
Землевладельцы Англии правили страной в течение шести
столетий. Корпорации Америки надеются править страной
точно так же, и, если не найдется силы более радикальной, чем
традиционная политика, они наверняка будут править. Я со¬
знаюсь, что опасаюсь за республиканские институты лишь по¬
тому, что не уверен, можно ли в наше время найти эффектив¬
ное лекарство против стремления корпораций к власти. Никто
из государственных и общественных деятелей не смел до на¬
стоящего времени бросить вызов этому стремлению. Всякий,
кто противопоставлял себя ему, превращался в порошок; и
единственная надежда на эффективную борьбу со стремлением
корпораций к власти — это подъем на борьбу самих масс, чьи
интересы совершенно противоположны...
Итак, джентльмены, для меня рабочее движение означает
следующее: это последний благородный протест американского
народа против власти объединенного в корпорации богатства,
стремящегося сделать то же, что аристократы — виги — Вели¬
кобритании успешно осуществляли на протяжении 200 лет.
30 тысяч семей владеют ныне Великобританией, и если вы по¬
множите Джона Брайта 2 на 100 и удвоите его красноречие, то
все же окажется невероятным, чтобы он смог спасти Англию от
яростной схватки между подобной властью и народом, который
решил сказать свое слово.
6 Ораторы рабочего нласса	81

Некоторые упрекают нас, представителей трудящихся
отраны, в том, что мы пришли в политику. Вчера мне посчаст¬
ливилось встретить выдающегося француза, мсье Кокреля3, и
он спросил меня, каков девиз рабочего класса США. Я ответил
ему: «Сокращенный рабочий день, лучшее образование, а пока
политическое движение, которое заставит нацию думать об
этих вещах».
Итак, сейчас я намерен полемизировать с лучшим критиком
рабочего движения: я имею в виду Самюэла Джонсона 4 из Са¬
лема, одного из мыслителей, который изложил народу свои воз¬
ражения против рабочего движения в нашей стране.
Первое его возражение состояло в том, что мы ввяжемся в
политику. Итак, теперь мы отвечаем ему и дюжине других уче¬
ных, критиковавших нас: джентльмены, мы видим и положи¬
тельные стороны нашего участия в политической жизни. Если
бы мы не участвовали в политике, не взяли бы Массачусетс за
четыре угла и не потрясли его хорошенько, то вы никогда не на¬
писали бы своих критических возражений... Мы могли бы так
же хорошо дискутировать, как вы, если бы вы нам дали хлеб и
кров, хорошую оплату и досуг, возможность путешествовать.
Мы могли бы сидеть и обсуждать этот вопрос в течение бли¬
жайших 50 лет. Очень легко рассуждать, когда ты не должен
заботиться о завтрашнем дне. Леди и джентльмены времен цар¬
ствования Людовика XIV и Людовика XV во Франции сиде¬
ли в роскошных гостиных на персидских коврах, окруженные
богатством, товарами из Индии, изделиями изобретательных
Лиона и Реймса, и обсуждали права человека, облекая свои рас¬
суждения в изящные фразы и употребляя такие общие выра¬
жения, что Джефферсон 5 позаимствовал их, когда писал Декла¬
рацию независимости. Так проводили они время в приятных
беседах, разрабатывая все новые теории и воздвигая великолеп¬
ное здание из слов, пока разъяренный народ не распахнул двери
и кровью не положил конец дискуссии. Он слишком долго ждал,
пока закончится это затянувшееся словоговорение. Как видите,
дискуссия — очень хорошая вещь, когда у человека есть хлеб,
его дети обеспечены, дочери выданы замуж, дом обставлен и
оплачен, а завещание в полном порядке; но дискуссия — плохая
вещь, когда класс задавлен нуждой.
Мы хотим действовать немедленно. Но мы хотели бы избе¬
жать взрыва насилия. Поэтому мы начали заниматься поли¬
тикой.
Далее, наши критики спрашивают нас: «Почему вы себя на¬
зываете рабочей партией? Все люди трудятся. Руфус Чоут 6 ра¬
ботает. Даниэль Уэбстер7 работает. Почему вы ограничиваете
свою партию рабочими?»
Мы ограничиваем свою партию для того, чтобы избежать
ошибок. Предположим, вы возьмете книгу о положении трудя¬
82

щихся масс Великобритании. Мистер Гладстоп8 работает
больше, чем еще кто бы то ни был, лорд Броухэм9 сделал
не меньше, чем другие, лорд Пальмерстон 10 до 80 лет рабо¬
тал столько же, сколько любой другой человек. Но разве в
книге о рабочем классе Великобритании вы нашли бы что-ни¬
будь о положении лорда Броухэма? В то же время, если бы вы
взяли книгу о трудящихся Великобритании, о том, сколько они
едят и в каких домах живут и т. д., разве вы нашли бы в ней
что-либо о доходах Гладстона, о количестве комдат в его доме и
о том, сколько детей у него было за последние 50 лет?
Если бы англичанин пришел сюда и сказал: «Я хочу узнать
что-нибудь о вашем трудовом народе. Я хочу услышать это от
самого рабочего. К кому мне обратиться?» — разве вы послали
бы его к Даниэлю Уэбстеру? Однако Даниэль Уэбстер работал
не меньше других. Разве вы послали бы его к Руфусу Чоуту?
Одп^ко и Руфус Чоут работал много.
Джон Маршалл 11 и Лэмюэл Шоу 12 работали столько же,
сколько любой другой человек в Массачусетсе и Виргинии; но
если бы Джордж Комба 13 приехал бы к нам в страну и сказал:
«Я хочу видеть представителя рабочего класса Соединенных
Штатов», то я сомневаюсь, чтобы кто-либо послал его к Лэ-
мюэлу Шоу.
Я спрашиваю у критиков рабочего движения, имеются ли у
кого-либо сомнения на этот счет? Каждый, кто читает о рабо¬
чем вопросе, знает, что речь идет о движении людей, зарабаты¬
вающих себе на жизнь собственными руками. Они наемные ра¬
бочие и получают заработную плату; их собрали под крышами
фабрик, послали работать на фермах, посадили на суда, заста¬
вили возводить стены. Согласно общепринятой точке зрения,
иод рабочим классом подразумеваются люди, которые работают
собственными руками, за заработную плату, определенное ко¬
личество часов, работают по найму у капиталистов, то есть на
кого-то другого.
Почему мы защищаем этот класс? «Почему,— говорит ми¬
стер Джонсон,— вы не защищаете всех работающих?» Потому,
что, когда Даниэль Уэбстер получает 40 тысяч долларов за уча¬
стие в мексиканском деле, его нечего защищать. Когда Руфус
Чоут получает пять тысяч долларов за одно выступление в суде,
то его нечего защищать, как нечего защищать тех, кто зани¬
мается умственным трудом, выполняет работу, требующую высо¬
кой квалификации, изобретает и пишет книги.
Причина, по которой рабочее движепие ограничивает себя
одним классом, заключается в том, что труд этих людей не воз¬
награждается справедливо, а сами эти люди беззащитны.
Умственный труд хорошо оплачивается и обеспечивается
еще лучшими гарантиями. Человек умственного труда способен
перестроиться с учетом спроса и предложения. Если он не
б*
83

успевает на поприще министра, он может работать кондукто¬
ром на железной дороге. Если и это не подходит для него, то он
становится страховым агентом. Если и это не удовлетворяет, он
едет на Запад и становится губернатором территории. А если
он находит, что не способен ни на одно из перечисленных дел,
он возвращается домой и становится издателем. Он меняет за¬
нятия по своему усмотрению и не нуждается в защите. Но
основная масса людей, прикованных к одному занятию, людей,
зажатых в тисках спроса и предложения, работающих опреде¬
ленное количество часов в день и обязанных плыть в русле биз¬
неса,— эта масса лишена защиты, она получает непропорцио¬
нально малую долю общественного продукта. И это обстоятель¬
ство требует энергичного вмешательства в их защиту.
Третье обвипение, выдвинутое в наш адрес, заключается в
том, что мы жестоки — мы объединяемся; мы не разрешаем
тому-то работать там-то, а тому-то постичь нашу профессию; мы
создаем тред-юнионы.
Это так на самом деле... Мы говорим миллионам пытающимся
наводнить нашу профессию: «Будьте начеку, мы не будем вас
учить». Мы говорим заводам Лоуэлла, выставившим нас за
дверь: «Мы заставим вас голодать и подчиниться». Да, это
трудная борьба. Это несправедливо, это жестоко, это недо¬
стойные приемы. Это действительно так. Где мы этому научи¬
лись? У капитала. Мы научились этому у наших врагов.
Я знаю, рабочий класс замкнут; я знаю, он агрессивен; я
знаю, он берет на вооружение лучшее оружие, которым обеспе¬
чивает его разложившаяся цивилизация,— все это так. Но где
мы почерпнули эти идеи? Мы позаимствовали их у капитала,
все до одной; и если вы придете к нам с миром, безоружные, мы
вас встретим тем же. А поскольку вы объединяетесь, строите
заговоры и защищаетесь, то мы поступаем точно так же.
Но мистер Джонсон говорит: «Идите в мир с белым знаме¬
нем мира». Хорошо, мы это сделаем, когда вы разоружитесь.
Глупо было бы со стороны Гранта 14 отослать ружья Шарпа в
Спрингфилд, сдать в нью-йоркский арсенал все орудия, поста¬
вить все мониторы в гавани Норфолка и пойти на юг, в Вирги¬
нию, с 80 тысячами безоружных людей, чтобы только взгля¬
нуть на нее! Рабочий класс говорит: «Они вооружены до зубов,
они обнажили свои мечи, как в бою, они усвоили все новейшие
приемы, они изобрели опасные средства — и все это направ¬
лено против нас. Они сконцентрировали богатство, они спрята¬
лись за банками, они притаились в денежном обращении, они
укрылись в налоговой системе, они приняли законы, чтобы
управлять нами — и мы извлечем из этого уроки. Когда они
разоружатся, мы тоже разоружимся — не раньше».
Далее, четвертое обвинение мы находим в «Дейли эдвертай-
зер». Мы провели конференцию и приняли ряд резолюций, а на
84

следующий день «Дейли эдвертайзер» снизошла до того, что
поместила статью, в которой подвергла критике наши действия
(особенно мои). Газета нарисовала ужасную перспективу.
В статье говорится: «Если вы примете этот принцип, то конеч¬
ным результатом будет...» Я затаил дыхание. Я сказал себе:
«Что же это может быть? По-видимому, стереотипный призрак
французской революции — вот каков будет результат». «Конеч¬
ным результатом будет...» Ужасно! Я подумал, что они нари¬
суют миллионеров, висящих на каждом фонарном столбе. «Ко¬
нечным результатом...» По-видимому, результатом будет много¬
женство; человеческое общество вернется в первобытное состоя¬
ние. Ужас! Мне стало не по себе, но я решил читать дальше:
«Конечным результатом будет уравнение собственности».
Ужасно, ужасно! Действительно люди будут почти равны!
Уравнение собственности! Всякий, кто посмеет это сделать,
должен быть повешен. Но мы имеем в виду именно это! В этом
смысл рабочего движения — уравнение собственности! «Эдвер¬
тайзер» разоблачил нас, он раскрыл наш заговор. Он выпустил
кота из мешка. Мы не хотели говорить вам этого, но это так.
Что нам необходимо — так это уравнение собственности, и ни¬
чего больше.
Мой идеал цивилизации очень возвышен, к нему прибли¬
жается городок в Новой Англии с населением в две тысячи че¬
ловек без богатых и бедных, городок, где все люди вращаются
в одном кругу, все дети учатся в одной школе, городок, где нет
дома призрения, нет нищих, где все имеют равные возмож¬
ности, где нет горделивых и униженных. Такой была Новая
Англия 50 лет назад. И это то самое чудовище, которое вну¬
шает страх «Дейли эдвертайзер»...
Какова наша цель? Она состоит в следующем: в том, что вы
называете христианским миром, живет 350 миллионов человек,
200 миллионов из них лишены достаточного количества пищи
от января до декабря. Я уже не говорю о культуре, о возмож¬
ностях для получения образования, для путешествий, для уча¬
стия в общественной жизни. 200 миллионов человек, живущих
в христианском мире, не имеют в достаточном количестве пищи!
100 тысяч человек живут в Нью-Йорке в таких помещениях, в
которых богатый человек не содержал бы лошадей!
Но это еще не все. Вам следовало бы поехать со мной в пре¬
красный Беркшир, на тамошние фабрики. Хорошо если бы это
было на следующий день после президентских выборов. Я пойду
с вами в контору предприятия, насчитывающего 400 человек.
Там сидят партнеры. Они просматривают список рабочих; и
всякого, кто не голосовал за угодного владельцам кандидата,
выбрасывают на улицу голодать, как собаку. Это Массачусетс.
Мне не нравится этот факт. Я приезжаю на другой завод с
500 рабочих, в другом городе, и спрашиваю мастера: «В каких
85

условиях живут ваши рабочие? Сколько времени у них остается
для дома?» — «Я надеюсь, что ничего не остается. Самое луч¬
шее помещение — это завод. Лучше бы они находились здесь
16 часов из 24-х, это их лучше всего удержало бы от дурных
поступков. Пока они работают, они не делают ничего дурного.
Не могу же я уследить за ними дома». Я сказал ему: «Мне ду¬
мается, что вы точно так же поступаете с вашим волом». Это
другой факт, существенный для нашей цивилизации. Я иду к
Лоуэллу, и обращаюсь к молодой девушке, которую выброспли
на улицу: «Как это произошло?» — «Я работала здесь семь лет
и решила перейти на другой завод, но корпорация не пожелала
выдать мне книжку. Я дошла до Верховного суда, но книжки
получить не сумела. И вот я здесь, без гроша, в Восточном Мас¬
сачусетсе». Это христианская цивилизация!
Я отобрал не случайные, а типичные факты.
Вы спросите: «Что нужно трудящимся Новой Англии?». Им
нужна справедливость. Мистер Стюарт купил в штате Нью-
Йорк целый город; он намерен построить образцовые дома и по¬
селить в них рабочих, которые пожелают там жить. Однако
только такая цивилизация может смело взглянуть в лицо Но¬
вому завету, при которой один человек не зависит от милости
другого, строящего для него образцовый дом; только такая циви¬
лизация способна посмотреть в лицо Новому завету, при кото¬
рой один не мог бы построить, а другой не нуждался бы в
такого рода доме...
Мы намереваемся коренным образом изменить это положе¬
ние, и за оставшиеся в моем распоряжении минуты я поста¬
раюсь охарактеризовать наши цели...
Мы полагаем, что изобрели небольшой способ, благодаря ко¬
торому спасем конгресс от денежных корпораций. Когда мы
придем к власти, то проделаем такую вещь. Если человек вла¬
деет одним домом, мы обложим его налогом в 100 долларов. Если
он владеет десятью такими домами, мы будем брать с пего не ты¬
сячу, а две тысячи долларов. Если у человека 100 домов, то налог
с него будет равен не 10 тысячам, а 60 тысячам долларов; и, чем
богаче человек, тем больший налог будет с него взиматься, так
что если у кого-нибудь будет 40 миллионов долларов, то на
жизнь мы оставим ему не более 20 тысяч. Мы удвоим, утроим,
учетверим и удесятерим налоги, мы будем повышать их до тех
пор, пока Стюарту, несмотря на его неисчислимые миллионы, и
Пенсильванской железной дороге, несмотря на несметные до¬
ходы, останется не более чем приличное жилье и умеренный
стол. Корпорации, которые у нас будут,— это объединенный
труд и капитал, то есть кооперация.
Мы уничтожим богатство, так как станет невыгодным быть
богатым. Бедняк будет получать все больший доход в проиор-
86

дии к его бедности. Богатый будет получать все меньший до¬
ход в пропорции к его богатству...
Мы спасем страну, где все будут равны. Земля, частная соб¬
ственность, все виды собственности, будут облагаться такими
высокими налогами, что невозможно будет остаться богатым.
Мы сделаем это, ибо знаем, что богатства, объединенные в ру¬
ках монополистов, таят опасность для рабочего класса.
БреесНез, 1ес1игез апй 1е11ег8 Ъу УУепйеИ	На	русском языке
РМШрз, Воз1оп, 1891.	публикуется	впервые.
Перевод М. 3. Штернгарца.
1 Майорат — распространенный при феодализме порядок нераздель¬
ного наследования недвижимого имущества старшим в семье или роде.
В Англии сохранился до сих пор.
2 Брайт, Джон (1811—1889) — английский буржуазный политиче¬
ский деятель, либерал; фритредер; выдающийся оратор.
3 Кокрель — французский политический деятель.
4 Джонсон, Самюэл (1709—1784) — английский писатель, критик,
языковед. Автор «Словаря английского языка», комментатор В. Шек¬
спира. Сторонник умеренного буржуазного просветительства.
5 Джефферсон, Томас (1743—1826) — американский буржуазный по¬
литический деятель, в 1801—1809 гг.— президент США. Был автором
«Декларации независимости», провозгласившей независимость Соединен¬
ных Штатов Америки.
6 Чоут, Руфус — американский юрист.
7 Уэбстер, Даниэль (1782—1852) — американский государственный
деятель, противник рабства. В 1850 г. изменил своим убеждениям и пе¬
решел в лагерь рабовладельцев.
8 Гладстон, Уильям Юарт (1809—1898) — английский реакционный
государственный деятель, премьер-министр в 1868—1874, 1880—1885,
1886 и 1892—1894 гг. В 1882 г. правительство Гладстона осуществило за¬
хват Египта.
9 Броухэм — английский государственный деятель.
10 Пальмерстон, Генри Джон Темпл (1784—1865) —английский реак¬
ционный государственный деятель, премьер-министр в 1855—1858 и
1859—1865 гг. Один из организаторов грабительских войн против Китая;
правительство Пальмерстона жестоко подавило индийское национальное
восстание 1857—1859 гг. Во время гражданской войны в США (1861—
1865 гг.) Пальмерстон активно поддерживал рабовладельцев Юга.
11 Маршалл, Джон (1755—1835) — американский юрист.
12 Шоу, Лэмюэл (1781—1861) — американский юрист, председатель на
нашумевшем процессе Уэбстера по делу об убийстве Д. Паркмана.
13 Комба, Джордж (1788—1858) — известный шотландский френолог.
14 Грант, Улисс Симпсон (1822—1885) — американский генерал; пре¬
зидент США в 1869—1877 гг., республиканец. Во время гражданской
войны 1861—1865 гг. был главнокомандующим армией северян.

ВИЛЬГЕЛЬМ ЛИБКНЕХТ
1826—1900
Вильгельм Либкнехт — видный деятель немецкого демократического
и рабочего движения, основавший вместе с А. Бебелем социал-демократи¬
ческую партию Германии. Друг и ученик Маркса и Энгельса, Либкнехт
немало сделал для пропаганды идей I Интернационала. «Имя Либ¬
кнехта,— писал о нем В. И. Ленин,— неразрывно связано с историей не¬
мецкого рабочего движения...» (Соч., изд. 4, т. 7, стр. 263). Выдающийся
организатор рабочих масс, трибун, В. Либкнехт отличался огромной
энергией и пламенным темпераментом. Его знали и любили рабочие не
только Германии, но и других стран.
В 1867—1870 гг. В. Либкнехт — депутат Северогерманского рейхстага,
а в 1874—1878 гг.— депутат Общегерманского рейхстага от социал-демо¬
кратической партии. В рейхстаге он произнес немало речей, в которых
разоблачал политику реакционных кругов. Речи эти служат прекрасным
88

примером использования парламентской трибуны для революционной
агитации.
Речи Либкнехта высоко оценивали К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ле¬
нин. Называя речи Либкнехта ((превосходными», Энгельс отмечал в то
же время их недостатки. Так, по поводу одной из его речей Энгельс
писал А. Бебелю, что В. Либкнехт иногда поддается настроению, усту¬
пает соблазну сыграть па чувствах публики и знает на своей палитре
только две краски — белую и черную (См. «Об ораторском искусстве»,
изд. 2, стр. 132).
Речи В. Либкнехта дают прекрасные примеры образного изложения
мысли, блестящего применения метафор, аналогий, противопоставлений.
Как и речи других выдающихся ораторов, они отличаются ясностью
и строгой последовательностью изложения. Спокойное повествование у
В. Либкнехта прерывается патетическим восклицанием, фразы с длин¬
ными периодами — афористическими выражениями. Все это позволяло
В. Либкнехту в течение многих часов подряд удерживать напряженное
внимание аудитории. А следует отметить, что речи его, как правило,
бывали очень длинны.
Публикуемая в сборнике речь В. Либкнехта произнесена им 22 ок¬
тября 1871 г. на собрании по случаю основания «Народного союза»
в Криммичау.

ОТ ОБОРОНЫ К НАПАДЕНИЮ
РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ПО СЛУЧАЮ ОСНОВАНИЯ
«НАРОДНОГО СОЮЗА» В КРИММИЧАУ
22 октябри 1871 г.
/I рузья! Старейшина немецкой демократии Иоганн Яко-
/I би 1 сказал в своей знаменитой речи «О целях рабочего
движения»: «С точки зрения будущего историка куль¬
туры возникновение самого незначительного рабочего союза
будет представлять большую ценность, чем сражение при Са¬
довой» 2. Если б он сказал это годом позже, он мог бы прибавить:
и чем все славные победы и прекрасные «кавалерийские сраже¬
ния» «святой» войны господ Бонапарта и Бисмарка.
Хотя по названию это и не рабочий союз, учреждение кото¬
рого мы сегодня празднуем, но «Народный союз» Криммичау
состоит исключительно из рабочих и придерживается принци¬
пов социал-демократии. И потому он по существу рабочий союз,
и слова Якоби применимы также к нему.
Да, основание самого незначительного рабочего союза —
более важный культурный акт, чем все. «великие дела», которые
совершались и еще будут совершены военной и монархической
Европой на так называемом поле брани, ибо в самом малом
рабочем союзе живут и действуют идеи настоящего, подготов¬
ляется разрешение великих вопросов, волнующих наше время,
в то время, как рука солдата может только владеть оружием
убийства, которое служит защите и сохранению отживших свой
век порождений прошлого. Каждый рабочий союз — это побег
современной культуры, привитый в винограднике человечества,
который «блистательные войны» только опустошают. Это школа
истинного, освобождающего человека образования, которую ос¬
корбляют, которой грозят военные победители. Это кусок нового
мира, вбитый, как клин, в старый мир, чтобы расколоть его.
Два мира стоят ныне непримиримо друг против друга —
мир имущих и мир неимущих, мир капитала и мир труда, мир
эксплуататоров и мир эксплуатируемых, мир буржуазии и мир
90

социализма,—два мира с противоположными целями, стремле¬
ниями, мировоззрениями и с различными языками. Два мира,
которые не могут существовать рядом друг с другом, и один из
них должен уступить место другому.
Контуры этих двух миров ясно определились даже для
самого близорукого глаза во время последней войны3 при
отблесках взрывов и зареве пылающих городов и деревень.
Здесь, на одной стороне, представители старого мира, пропове¬
дующие ненависть и презрение к соседнему народу, ставящие
высшей человеческой целью массовое человекоубийство, всеми
средствами возбуждающие страсти, заглушающие мысль и при¬
носящие гуманизм в жертву бессердечному фанатичному на¬
ционализму. Там — стоящие в стороне представители нового
мира; спокойные рядом с бушующим потоком, трезвые среди
оргий националистической горячки, непоколебимые под градом
упреков, обвинении, нападений и преследований; гордо держа¬
щие свои головы перед противниками, которым они говорят:
«То, что вы восхваляете как благороднейшую обязанность,
нам кажется безнравственным. То, что вы превозносите как
высочайшее благо, противоречит требованиям разума и спра¬
ведливости. Человек, живущий по ту сторону наших погранич¬
ных столбов,— такой же человек, как мы. Народы — братья
между собой и должны любить, а не душить друг друга. Убий¬
ство остается убийством, даже если убийца и убитый говорят
на разных языках и носят разную форму. Убийство есть пре¬
ступление и не перестает быть им даже тогда, когда оно со¬
вершается в гигантском масштабе. Успех не превращает бес¬
правие в право. То, что вы называете славой, для нас ее
противоположность. То, что вы называете честью, для нас ее про¬
тивоположность. Триумфы, которыми вы хвастаетесь, мы счи¬
таем триумфами варварства. Война, будь она славнейшей, есть
грех против святого духа человечества — несчастье для победи¬
теля и побежденного. Слово «отечество», произносимое вами,
не очаровывает нас; отечество в вашем смысле — для нас пре¬
одоленная точка зрения, реакционное, враждебное культуре
понятие. Человечество не может быть втиснуто в националь¬
ные границы. Наша родина — весь мир: иЫ Ьепе, 1Ы ра1па —
где нам хорошо, т. е. где мы можем быть людьми, там наше
отечество. Ваше отечество для нас только место страданий,
тюрьма, охотничья яма, где мы — затравленная дичь, и где
многим из нас негде прислонить свою голову. Браня нас, вы
называете нас «не имеющими отечества», но вы сами сделали
нас таковыми!
И как можете вы, елейно уверяющие в своем христианстве,
упрекать нас, что мы не национальны? А разве не является
выдающимся признаком христианской религии то, что она
национального бога евреев превратила в человеческого бога,
91

т. е. выражаясь по-совремепному, разрушила принцип нацио¬
нальности и вытеснила национальное мышление интернацио¬
нальным?
В вас говорят только предрассудок и корысть. Интересы
человечества требуют: пусть падет то, что вы защищаете!
И интересы человечества возобладают над вашими частными
интересами. Ваши триумфы только ускоряют ваше падение.
В колокольном звоне праздника ваших побед мы слышим
похоронный звон по вашему величию».
С жутким чувством удивления противники смотрели на это
неожиданное для них зрелище, слушали чуждо звучащий для
них язык нового мира. И пусть это было только ничтожное
меньшинство, выразившее протест от имени человечества. Но
всякая истина, стремящаяся к господству, находится в мень¬
шинстве, только победившая истина всегда в большинстве.
Конечно, состояло это меньшинство почти исключительно из
рабочих, из неимущих нынешнего общества — но разве может
быть иначе? Ведь только угнетенные всегда поддерживали
пламя свободы и гуманности, ибо нужда является лучшим,
пожалуй, единственным учителем человечества. Слабого она
учит молиться, сильного же пользоваться своими силами,
думать и действовать для достижения своего освобождения.
И сегодня, это рабочие, кто, толкаемые нуждою, посвятили
себя делу свободы, подобно тому, как в средние века это были
крестьяне, объявившие евангелие свободы и равенства, как в
начале нашей эры среди бедняков и страдающих возникло
христианское учение.
Значит, не в первый раз два мира стоят, таким образом,
друг против друга. В прошлом столетии, когда буржуазия была
политически еще порабощена, она уже создала свой собствен¬
ный мир мыслей и воззрений, находившийся в глубочайшем
антагонизме к господствующему миру, который в конце кон¬
цов в духовном отношении был покорен. Это была моральная
победа, по стопам которой должна была следовать и матери¬
альная победа во французской революции.
Но история дает еще более удачное сравнение *. Древняя
* Известно, что всякое сравнение хромает. И сравнение между со¬
циализмом и христианством за последнее время настолько затаскано,
что стало совсем хромым. Христианство было, подобно социализму в
настоящее время, протестом против общественной несправедливости,
было бродильным жизненным элементом в разлагающемся мире. Но на
этом и кончается их сходство. И если «Иисуса из Назарета» (о котором,
к слову сказать, мы даже не знаем, жил ли он, просто мы знаем, что все
рассказываемое нам о нем должно быть ложным), если этого «Иисуса
нз Назарета» хотят сделать социалистом, а социализм выдать за «ис¬
тинное» христианство, то обнаруживают при этом либо большое незна¬
ние, либо пошлую спекуляцию на «глупости масс».
Христианство протестовало, как и социализм, против покоящейся
на несправедливости формы общества. Но христианство с самого начала
92

Римская империя поднялась на вершину своего могущества, ей
нечего было больше завоевывать, так как уже все государства
на земле были обязаны платить ей свою дань. Богачи утопали
в неслыханной роскоши, массы же страдали под игом тупого
рабства. И вот совесть этой закрепощенной, униженной толпы
начинает возмущаться против таких позорных условий, и поды¬
мается движение, вызывающее сначала в властителях и бога¬
чах презрение и насмешки, но постепенно внушающее им
страх, который в конце концов побуждает их к самым ужасным,
самым жестоким преследованиям приверженцев нового учения.
Но эти преследования создают только мучеников и укрепляют
идею, которую они должны были разрушить. Им, вызывающим
страх «врагам государства и общества» (то были христиане),
запрещают собираться — они же собираются в катакомбах.
Самые утонченные пытки изобретаются для них, смерть об¬
ставляют тысячью ужасов. Напрасно. Смерть не страшна для
преследуемых, и при самых изощренных пытках на их устах
только улыбка сострадания к глупцам, которые воображают,
что могут убить идею. «Если дело наше божье, тогда вы не в
состоянии погубить его; если же оно не божье, тогда оно и без
вас погибнет!» Так, обращаясь к своим палачам, они радостно,
уверенные в своей победе идут к месту казни. Если наше дело
«божье», т. е. говоря современным языком, если то, к чему мы
стремимся, отвечает умственным, нравственным и материаль¬
ным интересам человечества, тогда никакая сила не искоренит
его, если же оно не «божье», т. е., если оно противно этим инте¬
ресам, тогда оно должно погибнуть из-за этого противоречия,
обрекало себя на неспособность создать новую, лучшую форму общества,
перенося в «потусторонний мир» воплощение идеала справедливости и
расслабляя «бедствующих и обремененных» на этоц земле обращением
к небу. Христианство есть по существу оскопление, оттого и Ориген
Александрийский4 является благороднейшим отцом церкви. Поле дея¬
тельности социализма — земля, и он хочет покорить землю. Христианин
жалуется, социалист действует. Христианин видит свой идеал в распятом
на кресте, без сопротивления истекающем кровью «спасителе». Социалист
уважает только того, кто готов на крайнее в активной борьбе за свое
человеческое право. Христианин страдает, социалист борется. Христиа¬
нин покорен, социалист — революционен. Христианин подавляет дух и
превращает естественное в грех, социалист освобождает дух, возвращает
власть естественному. Христианство принижает человека, социализм его
возвышает. Христианство разрушило античную культуру и ввергло мир
в тысячелетнюю тьму, освещаемую лишь пылающими кострами и факе¬
лами фанатичных идиотов веры. Социализм же призван спасти культуру
от угрожающих ей современного классового государства с его полицей¬
ско-солдатско-буржуазно-поповским хозяйством. Короче говоря, хри¬
стианство есть высшее блаженство раба, гниение, вера, смерть, а социа¬
лизм — свобода, борьба, наука, жизнь. Христианство есть призрак прош¬
лого. Социализм есть требование настоящего, исполнение будущего.
(Прим. В. Либкнехта к 6-му изданию своей речи, вышедшему в Бер¬
лине в 1891 г.)
93

без каких-либо попыток насильственного подавления, которые
в крайнем случае вызовут только подобие жизни у умираю¬
щего.
И что же, смерть в клетках со львами, в темницах со змеями,
распятие на кресте, сожжение на костре5 — какое было их дей¬
ствие? Революция человеческой совести неотступно шла вперед,
христианство преодолело всесильное язычество, новый мир низ¬
вергнул мир старый.
Здесь следует сделать одно замечание. Я далек от того,
чтобы верить в известные традиции так называемого «перво¬
бытного христианства». Еще более я далек от того, чтобы рас¬
сматривать современную цивилизацию как результат христиан¬
ства. Подобный взгляд решительно неверен и является полным
извращением истины. Легко можно доказать, что с того вре¬
мени, как христианство стало государственной религией, всякие
умственные и материальные достижения человечества должны
были осуществляться только в борьбе с христианством, против
христианства. Нельзя также отрицать, что наука и искусство
были чужды приверженцам нового учения, которые даже боро¬
лись жесточайшим образом против них, считая их неразрывно
связанными с язычеством. Хотя легенды и мифы старого и
нового времени, рассказываемые нам, принадлежат к области
сказок, но что касается той эпохи, когда христианство еще
носило терновый венец мученичества, то было бы большой глу¬
постью (которую, впрочем, теперь допускают в отношении нас)
отрицать, что христианское движение по необходимости разви¬
лось из условий того времени. Этот протест нравственности,
живущий в человеческом чувстве равенства, был нужен, чтобы
разрушить насквозь прогнившее, основанное на рабстве язы¬
ческое общество и этим открыть человечеству путь к дальней¬
шему прогрессу. Конечно, за падением классического язычества
последовала длинная, темная ночь. Христианство, став государ¬
ственной религией, удалилось от тех принципов, которым оно
было обязано своей победой, и само превратилось в орудие
угнетения. Но человечество не остановилось в своем движении.
Идеи равенства, братства и свободы продолжали разрастаться
в глубинах общества. Тщетно государственная церковь стара¬
лась заковать дух в оковы, тщетно она устраивала суды инкви¬
зиции. Она могла сжигать тела, но вечные мысли, подобно
Фениксу6, поднимались из пепла с неповрежденными крыльями.
Сотни тысяч еретиков были принесены в жертву. Кровавые
служители непогрешимости праздновали самые блестящие
«успехи» — но только на момент. В окончательном результате
еретики все же победили инквизиторов. Реформация сломила
могущество папства, и сегодня непогрешимый папа предостав¬
лен милосердию своих врагов, став объектом сострадания, но
не страха.
94

И в самом деле, кто вообще способен учиться, тот должен
был бы понять из истории религиозных преследований, что
безумно стремление повернуть обратно колесо человеческого
прогресса. Подобно тому как средневековые инквизиторы были
прокляты судом человечества, так и современные инквизиторы,
которые осмеливаются задушить новое учение социализма с
помощью полицейских преследований, будут прокляты судом
человечества. Подобно еретикам средних веков, которые в конце
концов победили инквизиторов, еретики настоящего времени
победят нынешних инквизиторов. Или думают, что в наших
идеях меньше жизненной силы, чем в идеях христианских му¬
чеников? Кто так думает, глубоко ошибается!
Ту самую роль, которую играло христианство при распа¬
дении древнеримского мира, играет теперь социализм по отно¬
шению к миру буржуазному. Как и тогда совесть восстает про¬
тив грубого материализма *, лишенного всякого идеала, низво¬
дящего человека на ступень животного и товара. Как и тогда,
только бедняки и неимущие являются теми, в ком выросло
семя нового мира. Как и тогда, у нас произошел разрыв с на¬
циональными предрассудками. Но существует и коренное раз¬
личие: социализм не против науки, напротив, она для него
непоколебимая опора, хотя жрецы науки большей частью и
служат Мамоне7. Социализм является не только делом чув¬
ства, но также и делом разума, он основывается на ясном
познании господствующих общественных отношений и имеет
определенную, осуществимую программу по переустройству
общества и государства, или, проще сказать, общества, так как
государство — не что иное, как более или менее хорошо орга¬
низованное общество. Как дело чувства и совести, он имеет всю
силу христианства — прошу учесть, я имею в виду христиан¬
ское движение в его первой стадии,— и, как дело разума, он
имеет всю силу науки. Но если даже только одно чувство
делало первых христиан неодолимыми, то как же безнадежна
тогда борьба против социализма, чувство которого дает ему
силу религии, ум же — силу науки!
Если бы слово «религия» не могло бы быть неверно истол¬
ковано, то я бы сказал: социализм есть в то же время и рели¬
гия и наука. Коренясь в сердцах и головах рабочих, социализм
не может быть истреблен ни хитростью, ни силой, ни ложными
доводами софистов, ни полицией и огнестрельным оружием.
В каждом рабочем есть, сознательно или бессознательно, более
или менее развитый зародыш социализма. И этот зародыш —
зародыш нового мира — задушить невозможно. Ничто не может
здесь помочь: можно отрицать, закрывать глаза, доносить, из-
♦ Следует отличать от научного материализма, которому я, конечно,
не враждебен. (Прим. В. Либкнехта.)
95

бивать, убивать — все напрасно. Движение идет с необходимо¬
стью закона природы. Преследования только укрепляют со^1
циализм, как они укрепляли христианство. Рабочие умею г
умирать за свои убеждения так же, как умирали христиане.
Социализм имеет своих мучеников, как и христианство, и, если
будут убиты еще десятки, сотни тысяч, это не помешает
социализму в конце концов победить, так же как прежде это
не помешало и христианству. Из крови каждого мученика
встанут сотни новых мучеников. Обостренная опасность зака¬
лит мужество, и — пользуясь выражением времени француз¬
ской революции — «кто заключил договор со смертью, тому
победа обеспечена». «Кровь и железо» пусть устрашают тру¬
сов, мы же смеемся над угрозами и опасностями.
Посмотрим на Францию, на это огромное политическое и
социальное опытное поле, где еще так недавно разыгралась
страшно величественная трагедия Коммуны. Социалистический*
пролетариат, поднявшийся на бушующих волнах событий в
Париже на высоту политической власти, погиб после героиче¬
ской борьбы под давлением объединенных сил прусской и фран¬
цузской армий. Сорок тысяч рабочих было растерзано во время
и после борьбы, столько же было арестовано, чтобы в нездоро¬
вых тюрьмах, в затхлых трюмах кораблей, в раскаленных пес¬
чаных степях и ядовитых болотах Новой Каледонии пасть
жертвой «сухой гильотины». Какое ликование у представите¬
лей старого мира: социальный вопрос сжит со света, социализм
в лице 80 тысяч социалистов умерщвлен или обречен на смерть!
Социализм умерщвлен? У господ короткая память. За два¬
дцать три года до этой катастрофы Париж представлял арену
подобной же трагедии, не менее величественной, хотя и не
таких больших размеров. Французская февральская революция
в общих чертах вам известна. Парижский пролетариат низверг¬
нул июльскую монархию. Он принял всерьез фразы возмуще¬
ния либеральной буржуазии об испорченности буржуазного
королевства и пресек зло в корне. Но революция не была для
него только фразой, он не хотел уничтожить эксплуатацию и
испорченность в одной форме, чтобы в другой возвести их снова
на престол.
Было создано временное правительство, состоящее в боль¬
шинстве из «приличных» республиканцев с несколькими пред¬
ставителями социализма в придачу. Рабочие, скорее доверчиво
и великодушно, чем разумно, заявили правительству:	«Мы
знаем, что большинство из вас не сочувствует нашим стремле¬
ниям, но мы, насколько возможно, желаем избежать дальней¬
шего кровопролития — мы согласны на три месяца бедствий.
Три месяца мы будем терпеть лишения. Эти три месяца мы вам
даем на испытание. Если по истечении срока мы увидим, что
вы честны, что вы хотите что-то сделать для голодающего про-
96

лстариата, хорошо, тогда социальный вопрос мирно разрешится.
Но если мы увидим, что мы снова обмануты, тогда уже мы
должны сами себе помочь». Правительство все обещало и во
всем обмануло. Национальные мастерские, которые наша неве¬
жественная пресса считала творениями социализма, устраива¬
лись для того, чтобы создать рабочую армию против социализма.
Однако эта попытка разбилась о чуткое классовое сознание
французского рабочего. Пролетариат не удалось провести за
нос — приходилось истреблять его картечью. Необходимые для
этого меры были подготовлены, и, когда буржуазия (заседав¬
шая во временном правительстве и в созванном в промежутке
Национальном собрании) уверилась в своей победе, она выбро¬
сила 30 000 рабочих из национальных мастерских на улицу и
гринудила их или умереть с голоду или бороться. Трехмесяч-
1.ый срок «голодного векселя», выданного 18 марта, как раз
истек. 21 и 22 июня пролетариат готовился к битве — на сле¬
дующий день сражение разгорелось. Не моя задача рисовать
здесь со всеми подробностями картину июньского восстания.
Достаточно сказать, что после четырехдневной борьбы
40000 рабочих потерпели поражение от армии в 80 000 регу¬
лярных солдат и 40 000 национальной и мобильной гвардии.
Ужаснейшие жестокости были совершены победителями, ты¬
сячи пленных были убиты. Число рабочих, павших в борьбе
и убитых потом, равняется двенадцати тысячам. Почти такое
же количество было пленных, которых убить сразу побоялись,
но которых отправили в Ламбессу и Кайенну, где большинство
погибло от жестокого обращения и климата.
Невыразимое ликование обуяло буржуазию по поводу пора¬
жения июньских борцов — социализм был уничтожен, «обще¬
ство спасено» вместе со всем, что с ним связано: «семья», «соб¬
ственность» и, знает только одно небо, какие еще прекрасные
вещи, которые буржуазия на словах обожает, а в действитель¬
ности попирает ногами и позорит!
Социализм был мертв! Убито двенадцать тысяч «бандитов»,
«поджигателей», «современных варваров» — я не в состоянии
перечислить все ругательства, которые тогда были в ходу.
Прочтите статьи нашей прессы относительно французской Ком¬
муны, и вы найдете весь список, журналисты — прислужники
буржуазии не потрудились изобрести новые ругательства. Да,
двенадцать тысяч социалистов убиты, двенадцать тысяч на пути
к «сухой гильотине» — кто мог еще тогда ожидать какой-
нибудь опасности в будущем? Социализм был мертв и похоро¬
нен; земля над трупом плотно утрамбована — мог ли социализм
снова воскреснуть? Время шло; республика тоже в скором вре¬
мени была положена в могилу рядом с социализмом. А над
могилой Наполеон8 воздвиг свой трон — мог ли снова воскрес¬
нуть мертвый социализм? Правили «кровь и железо». Печать
7 Ораторы рабочего класса	97

была или порабощена или подкуплена. Ничего не было упу¬
щено, чтобы привлечь рабочих на сторону империи. Душа масс
систематически отравлялась, явная и тайная полиция была
организована в еще небывалых размерах и сделана высшим
государственным учреждением. Армия была превращена, соот¬
ветственно ее истинному назначению в современном государ¬
стве, в гвардию преторианцев 9 и выдрессирована бросаться на
народ, как бульдог на человека. Одним словом, все спасатель¬
ные средства реакционного государственного искусства были
пущены в ход, чтобы предотвратить новый взрыв. Больше, чем
сделал Бонапарт, никакое правительство сделать не могло, и
я не думаю, чтобы существовало еще второе правительство,
которое было бы в состоянии сделать столько же. То, что
Бисмарк и Штибер 10 в настоящее время делают в этом направ¬
лении, только подражание империи. Не удивительно, что Бона¬
парт сделался кумиром буржуазии, и не только французской,
но и буржуазии всех стран, особенно немецкой. Каждый из вас,
друзья, помнит, как несколько лет тому назад наша либераль¬
ная пресса: «Кладдерадач», «Фольксцейтунг», «Национальцей-
тунг»,— и, чем «либеральнее», тем усерднее — по-византийски
преклонялась перед «человеком 2 декабря». Он был провиде¬
нием в образе человека, одаренным божественными атрибутами
всемудрости и всемогущества. А чем все кончилось?
Двадцать два года гигант, считавшийся мертвым, лежал
под землей, но вот он начал выпрямлять свои члены, и 4 сен¬
тября 1870 г. он поднялся и вышел из своей могилы — трои
Бонапарта пал, и социализм ожил.
Полгода спустя образовалась Парижская коммуна. Социа¬
лизм, который в 1848 г. продержался в борьбе только 4 дня,
на этот раз более 2 месяцев сопротивлялся объединенным уси¬
лиям французской военщины, поддерживаемой пруссаками, и
был побежден только после 8-дневной уличной битвы. Резня
была большей, чем в 1848 г., число ссылаемых удвоилось, фран¬
цузская буржуазия решила на этот раз произвести основатель¬
ную чистку, и буржуазия остальных стран с восторгом ей руко¬
плескала.
Но уже сегодня, всего через четыре месяца после победы,
буржуазия начинает сознавать, что она добилась лишь пирро¬
вой победы, что она рубила сук, на котором сидит. Она произ¬
вела такую чистку, что у нее не хватает теперь рабочих в ма¬
стерских и на фабриках. А социализм не убит. Он живет в
Париже, во Франции, в Германии, во всех культурных стра¬
нах — он живет в груди каждого рабочего, сердце которого в
состоянии чувствовать, голова — думать. Не может же буржуа¬
зия убить каждого рабочего. И если бы ей это удалось, чего бы
она достигла? Она совершила бы самоубийство. Буржуазия
существует благодаря рабочим. Без рабочих она перестает
98

существовать, и от рабочих она погибнет — из этой неумолимой
дилеммы ей не выйти. Развитие буржуазии требует возра¬
стающего массового пролетариата, но экономические отноше¬
ния толкают пролетариат к социализму. Чем мощнее буржуа¬
зия, тем сильнее возрастают массы пролетариата, тем сильнее
социалистическое движение, тем сильнее противники буржуа¬
зии. Если буржуазия хочет оставаться буржуазией, она должна
укреплять пролетариат, а с ним и социализм, который ее же и
уничтожит. Если же она борется с пролетариатом и социализ¬
мом, то она разрушает основание своей собственной власти,
своего существования. В этом сегс1е уппеих, в этом «заколдо¬
ванном круге» она должна погибнуть.
«Кровь и железо» не в состоянии сжить со света социали¬
стического движения. Попытка июня 1848 г. была напрасной.
Не больше успеха имела парижская Варфоломеевская ночь
мая 1871 г.11 Подобно тому как июньское восстание праздно¬
вало свое воскресение в Коммуне, так впоследствии и сама
Коммуна будет праздновать свое воскресение. С возрастающей
силой будут повторяться взрывы, пока старый мир не истощит
всех своих спасательных средств и не разрушится, если, ко¬
нечно, не будет найден мирный выход.
Грубая сила не в состоянии задушить социализм. Кто про¬
никся сознанием своего права, тот не знает страха. Пусть нас
бросают в тюрьму, пусть убивают — наше дело от этого не по¬
страдает. Непобедимый дух, который помог древним христиа¬
нам с улыбкой выносить мученичество, воодушевляет и социал-
демократов. Мы шествуем дальше по тому пути, по которому
нас заставляет идти наше убеждение, и, если этот путь покрыт
даже трупами, мы двигаемся вперед подобно атакующей ко¬
лонне, ряды которой редеют под пулями врагов,— вперед, пока
цель не будет достигнута.
То, что одной силой с социал-демократией ничего не по¬
делаешь, хорошо сознают и наши враги. Они думают победить
пас «духовным» оружием. Они создают рабочие союзы, где ра¬
бочему внушают, что между капиталом и трудом существует
полнейшая «гармония», где его убеждают, что в прямом инте¬
ресе рабочего идти рука об руку с работодателем, что яблоко
раздора из-за социального вопроса было брошено между этими
двумя классами кучкой честолюбивых, бессовестных или про¬
сто крайне сумасбродных людей.
Пусть же противники продолжают основывать рабочие
союзы, они основывают их для нас! Вся фальшь учения о гар¬
монии довольно чувствительным образом доказывается рабо¬
чему повседневной практикой, и если даже он под влиянием
буржуазной прессы вначале настроен против социал-демокра¬
тии, то, выражаясь попросту, он скоро носом наткнется на клас¬
совые противоречия и будет весь без остатка втянут в социаль-
7*
99

ный конфликт и познает на опыте, что при современном капи¬
талистическом производстве интересы рабочего и работодателя
прямо противоположны друг другу. Приведем только один при¬
мер; интерес рабочего заключается в получении как можно бо¬
лее высокой заработной платы, интерес же работодателя в
стремлении как можно более понизить ее. В одном этом разно¬
гласии — не говоря вообще о политическом и социальном по¬
ложении обоих классов — уже лежит источник бесконечных,
беспрестанных столкновений и споров, одним словом, классо¬
вая борьба в более или менее острой форме. И вот в последнее
время мы стали очевидцами удивительной иронии истории,
когда самые ожесточенные и продолжительные стачки — а
стачка, т. е. прекращение работы, есть после уличной битвы
самая сильная форма классовой борьбы,— когда крупнейшие
и упорнейшие стачки в Германии — в Вальденбурге, в Форете
и т. д.— проводились рабочими, изучавшими в профсоюзах
Гирша и Дункера 12 евангелие гармонии. Но для них это тео¬
ретическое молоко набожного образа мыслей благодаря прак¬
тическому обращению со стороны работодателей превратилось
в жгучий змеиный яд. Пользуясь случаем, надо заметить, что
самый крайний «рабочий эксцесс» последнего времени произо¬
шел на прусском казенном руднике в Кенигсхютте, куда не
проникал ни один атом «социалистического яда».
Мне казалось, одного этого достаточно, чтобы показать в
надлежащем свете весь вздор утверждения, будто социальное
движение вызвано отдельными личностями. Но всмотримся не¬
много глубже в этот вопрос. Несколько человек, следовательно,
были зачинщиками движения, одинаково охватившего все куль¬
турные страны и уже в течение жизни целого поколения опре¬
деляющего судьбы Европы,— без которого, между прочим, мы
не можем себе представить Вторую империю 13 и без которого
опять-таки было бы немыслимо все хозяйничанье Бисмарка.
Какое оскорбление для рабочего в таком предположении! Не¬
ужели сотни тысяч, миллионы рабочих могли допустить, чтобы
их головы вскружила кучка людей, за которыми бы они бежали
без оглядки, как стадо баранов!
О вы, господа буржуа и прочие реакционеры! Если бы ра¬
бочие были такими несамостоятельными, как вы предполагаете,
или по крайней мере представляетесь, будто так предполагаете,
они бы уже трепетали в ваших сетях. Ведь вы употребляете все
усилия, чтобы только их поймать, и вы поистине обладаете в ты¬
сячу раз большими средствами для нравственного и материаль¬
ного воздействия на рабочих, чем социал-демократы! Но, кроме
этого, существенным признаком нашей партии является то,
что она принципиально борется против веры в авторитеты, от¬
клоняет в принципе всякую мысль о личном руководстве.
Но буржуазное предположение не только оскорбительно для
100

рабочих, не только певерно в данном случае, но оно даже со¬
вершенно ненаучно и является выражением взгляда, основан¬
ного на положительном незнании исторического процесса раз¬
вития.
Ребенок со своей живой фантазией и своим неразвитым
умом населяет мир принцами, великанами, колдунами. Везде
он предполагает нечто особенное, сверхъестественное, повсюду
ему кажется, что действуют тайные силы. На такой же детской,
или, лучше сказать, ребяческой, точке зрения стоят все тс, ко¬
торые смотрят на историю человечества как на продукт не¬
скольких из ряда вон выходящих либо добрых, либо дурных
людей и в каждом событии, в каждом движении предполагают
прихоть, своеволие того или другого индивидуума, которого они
наделяют всевозможными сверхъестественными качествами,
чтобы он подходил к той роли, которую они ему предназначили.
На этой точке зрения до самого последнего времени стояла в
большей или в меньшей степени вся наша историческая наука,
она представляла — и, к сожалению, представляет еще теперь
для большинства, которому недоступны новые достижения
науки,— перечисление ряда имен знаменитых князей, полко¬
водцев и других «героев» * с вкрапленными рассказами о бит¬
вах, смертельных ужасах, государственных актах, заговорах —
одним словом, сенсационный роман низшего сорта, наполовину
история о рыцарях и о разбойниках, наполовину детская сказка.
Научная история (следует, конечно, отличать от ученой), ко¬
торая появилась еще очень недавно и главным представителем
которой является англичанин Бокль и, смотрит на человеческое
развитие как на необходимый результат взаимодействия между
человеком и природой. Она, как вообще наука, не признает
произвола, а только необходимость, пи прихоти, а только
разнообразие, ни сверхъестественного и необыкновенного, а
только естественное и следующее общим законам. Фантастиче¬
ские образы сказочных историй или исторических сказок исче¬
зают перед критикой подобно туману, исчезающему над лучами
утреннего солнца. Культ героев будет выброшен в чулан для
хлама — «великие люди» будут низведены с пьедесталов, но
зато человечество возвысится.
Ход истории представляет собой постоянную борьбу чело¬
века с природой, беспрерывную борьбу за существование —
сначала борьбу, чтобы не быть побежденным природой, а по¬
том, чтобы победить ее. Приобретением этой тысячелетней
борьбы является наша современная культура.
Друзья мои, вам всем, несомненно, известно, что библей¬
ская история сотворения мира опровергнута наукой. Человек
* Я беру это слово в широком смысле, употребляемом Карлейлем.
(Прим. В. Либкнехта.)
101

не вышел совершенным нз рук творца, а затем выродился на¬
столько, что богу пришлось послать пророков, спасителей и
прочие сверхъестественные существа для спасения от полной
погибели существ, «сотворенных по образу и подобию его».
Возраст человечества отнюдь не составляет каких-то пяти или
шести тысячелетий. Геологические исследования показали в
точности, что земля в ее твердом виде — о возрасте материи,
из которой состоит земля, мы говорить не можем, так как мате¬
рия не имеет ни начала, ни конца — существует уже миллионы
лет и что человек существует уже в течение сотен тысяч лет
в облике приблизительно подобном сегодняшнему.
Уже миллионы лет тому назад, во времена мамонта, чело¬
век достиг, насколько мы можем судить по найденным камен¬
ным оружиям, такой культуры, которая ставит его намного
выше животного и заставляет предполагать о предшествующем
труде бесчисленных поколений. По быстрому ходу настоящего
мы не должны судить о прогрессе первобытного времени. Ныне,
когда мы стоим на плечах всех прежних поколений, пользуясь
накопленной ими культурной работой, факторы прогресса стали
могущественнее, в то время как самый незначительный про¬
гресс первобытного времени был делом тысячелетий. Это можно
заключить по небольшому различию ископаемых орудий и
приспособлений, принадлежащих к эпохам довольно отдален¬
ным друг от друга. Первобытный человек не был тем прямо
ступающим, гордо смотрящим в небо существом, на выпуклом
челе которого начертано право быть господином творения, как
его описывают мифы Ветхого завета. Его родословная ставит
его решительно в ряд с другими животными; подобно им ему
пришлось пережить все стадии развития, начиная с простой
клетки. Но благодаря стечению благоприятных обстоятельств
ему удалось превзойти своих родственников. Какое колоссаль¬
ное количество времени прошло, прежде чем человек вступил в
исторический век,— об этом можно только догадываться, но
этого нельзя рассчитать. Во всяком случае, историческая эпоха
составляет только незначительный промежуток времени в
сравнении с доисторическим периодом, т. е. той темной эпохой,
когда человек еще не был в состоянии создавать никаких проч¬
ных памятников своего существования. Исторический век чуть
забрезжил только с того момента, когда человек обнаружил
способность создавать общества. Пока человек существовал сам
для себя или, самое большее, достиг стадной формы, как это
бывает у всех животных, до тех пор ни о какой истории не
могло быть и речи. Его история начинается лишь с того мо¬
мента, когда он становится «общественным животным», «поли¬
тическим животным» (гооп ро1Шкоп). Отдельно взятый, он не
мог возвысится над животным — только в обществе, в сообще¬
стве с себе равными удалось ему это. Только через общество
102

человек становится человеком. Весь прогресс, вся культура
есть общественное дело. И чем шире общественный круг, тем
быстрее прогресс, тем интенсивнее развивается культура. От
отдельных индивидуумов к роду, нации и, в конце концов, к
мировому гражданству — вот ход человеческого развития.
Только в обществе лежит зародыш нравственности. Чело¬
век должен понять, что ему выгоднее войти в союз со своими
ближними, чем воевать с ними и вследствие этого жить в по¬
стоянном страхе и опасности. Основное положение всякой нрав¬
ственности: делай своему ближнему то, чего ты желаешь, чтобы
он тебе делал,— есть продукт нужды, которая вызвала в людях
сознание солидарности их интересов. Конечно, эта солидар¬
ность могла относиться сначала к очень тесному кругу близких
людей и расширялась лишь постепенно в школе долгих, тяже¬
лых испытаний, пока мы теперь, наконец, не дошли до того,
что последние преграды к всеобщей солидарности людей могут
быть удерживаемы только силой штыков. Понятие о всеобщей
человеческой солидарности есть высшее понятие культуры и
морали. Задача социализма состоит в том, чтобы осуществить
его в совершенстве.
Итак, культура есть общественное дело. Во все эпохи чело¬
век должен был бороться за существование, и этой борьбой он
способствовал утверждению человеческого господства над дру¬
гими животными и над природой. Каждый в отдельности вно¬
сит свою долю в сумму накопленных достижений культуры.
И «великие люди», о которых повествует исторический миф,
если они действительно существовали, также вносили, поощ¬
ряемые обстоятельствами, свою лепту, может быть, немного
большую, чем неизвестные их собратья. Во всяком случае, спо¬
собными на большие дела их делало только общество. В то
время как исторические мифы делают народы тем, что они есть,
только посредством сверхъестественных подвигов нескольких
«великих людей», критическая история, напротив, показывает
этих так называемых «великих людей» как продукт жизни на¬
родов. В глазах науки нет пощады ни политическим, ни рели¬
гиозным идолам. Подобно христианам, сбросившим когда-то
языческих идолов с их пьедесталов и показавшим испуганному
народу, что великий бог, которого они так боялись, есть не что
иное, как гнилое дерево или груда камней, так и наука сбра¬
сывает «великих людей» с их пьедестала и показывает, что на¬
роды поклонялись в их лице лишь своей собственной фанта¬
зии. Возьмем, может быть, самого могучего из исторических
мифов — Наполеона, да, Наполеона. Какие только легенды не
связаны с его именем! Какие сверхчеловеческие подвиги не
приписываются ему! И что же, историческая критика сорвала с
его головы лучезарный венец и низвела этого необыкновенного
человека до простого авантюриста, который с ловкостью хит¬
103

рого игрока воспользовался отливом революционного вала, что¬
бы занять выгодное положение, предоставленное ему обстоя¬
тельствами. Его военные и законодательные подвиги освобож¬
дены от заимствованного им краденого блеска, и доказано, что
на всех поприщах он своей славой обязан творениям француз¬
ской революции,— следовательно, никак не отдельному вели¬
кому человеку, а большому сообществу людей *. Согласно вер¬
дикту истории и на основании верного взгляда, что люди не мо¬
гут быть свободными, пока они не освободились от всякого суе¬
верия, а особенно от всякого культа личности, самого худшего
из всех культов идолопоклонства, так как живущие на земле
идолы ближе к нам и потому опаснее, чем поселенные на пе-
беса,— сознавая эту истину, Парижская коммуна разбила Ван-
домскую колонну 15. И будем надеяться, что в скором времени
все подобные идолы, живые и мертвые, как состоящие из мяса
и костей, так и из железа и мрамора, будут разбиты вдребезги.
Научная история есть самая основательная учительница де¬
мократии, так как она выставляет всю ничтожность претензий
аристократии. Она способствует исчезновению героев и колду¬
нов и придает значение человеку, каждому человеку. Мы обя¬
заны своей культурой не сверхъестественной силе нескольких
избранников — нет, человечество возвысилось подобно коралло¬
вым островам на Тихом океане благодаря коллективной работе
миллионов и миллиардов индивидуумов бесчисленных поколе¬
ний. Или приведем другое сравнение: вы, мои друзья, конечно,
слыхали о существовании инфузорий, которые так малы, что
видимы только через увеличительное стекло, но которые по¬
средством их массовой работы изменили поверхность земли.
Вам, конечно, также известно, что Берлин зиждется отчасти па
слое таких инфузорий. Вот подобно этим инфузориям, которые
должны были трудиться тысячи тысячелетий, чтобы создать
фундамент для великолепных зданий «новой императорской
столицы», точно так же должны были тысячи тысяч человече¬
ских поколений трудиться, чтобы создать фундамент нашей со¬
временной культуры. Не тот или другой человек поднял нас
на нашу сегодняшнюю высоту — нет, это коллективная работа
всех. И если предположить, что всех этих сверхъестественных
добрых или злых людей не существовало, то все равно мы были
бы точно там, где находимся сейчас.
Наши противники бессознательно это признают, сбрасывая
своих человеческих кумиров в грязь, если последние не совер¬
шают ожидаемого от них, поступая в данном случае подобно
дикарям, которые колотят или разбивают вдребезги своих
* На поприще административного и военного искусства, также и
законодательства, Наполеон, как это теперь констатировано, украшал
себя перьями Национального собрания и' Конвента. (Прим. В. Либ¬
кнехта.)
104

идолов, когда те не совершают желаемых чудес. Бонапарт, фаль¬
шивый племянник своего дяди, вчера еще величайший «госу¬
дарственный деятель» мира, сегодня лежит в пыли, презирае¬
мый своими поклонниками, а его место кумира занял Бисмарк.
Надолго ли? Этого мы не знаем, но одно нам все же известно:
и этот идол падет и те, кто сегодня наиболее рабски курят ему
фимиам, будут сильнее всех проклинать его. Наше же сужде¬
ние будет тогда справедливее и основательнее, так как нам не
придется переживать разочарование и после падения наше мне¬
ние о нем не изменится ни в худую, ни в хорошую сторону.
Друзья! Простите мне это короткое отступление! Я хотел
только показать, на каких неосновательных предположениях
покоится точка зрения, будто человеческое развитие есть дело
отдельных, отличающихся в добрую или дурную сторону инди¬
видуумов. Все относящееся к прошлому касается и настоящего.
Утверждение, что настоящее социальное движение искусствен¬
но вызвано кучкой своевольных, капризных, достойных нака¬
зания людей, положительно ненаучно и может исходить только
от детей, невежд или полицейских душ. Верить этому могут
только дети, невежды и полицейские души!
Наше стремление — «стремление революционное»! Револю¬
ция — страшное пугало для всех баб обоего пола! Да, мы рево¬
люционеры! Мы хотим переустройства современного общества
с головы до ног. Но взглянем этому пугалу прямо в глаза, и
ужас рассеется! Мы живем среди революции и благодаря ре¬
волюции! Вся человеческая история есть постоянная револю¬
ция! Она есть возникновение, рост, перемена, прогресс — по¬
стоянное преобразование, потому что она есть постоянно сози¬
дающая жизнь. Пока человек живет, он революционер. В том,
что он недоволен своим существованием, тем, что у него есть,
постоянно стремится к высшему, и заключается его человече¬
ская сущность. Перестанет человек, перестанет человечество
быть революционным, тогда перестанет человек, перестанет че¬
ловечество существовать. В революции, в движении — жизнь, в
отсутствии революции, в прекращении движения — смерть.
Но слово «революция» имеет, конечно, еще другое, более
узкое значение. Под ним понимается «насильственный» разрыв
с существующими государственными и общественными фор¬
мами. И что же, чем и кем вызывается этот насильственный
разрыв? На ком лежит ответственность за все прежние рево¬
люции? Разве на тех, кто по законам человеческого развития
стремились дать новые формы новому содержанию, новое вы¬
ражение новым идеям? Нет, виноваты те, которые по близору¬
кости или эгоизму старались помешать естественному, необхо¬
димому ходу человеческого развития. Как поток — я привожу
здесь это часто употребляемое, но очень удачное сравнение,—
который плавно течет, если никакое препятствие ему не ме-
105

шает, но, задержанный скалами, образует дико бушующие во¬
допады или, опустошая все вокруг, выходит из берегов,—
таково и течение мировой истории. Только там, где перед ним
вырастают препятствия, возникают пороги, водопады, наводне¬
ния, возникают восстания, мятежи, революции. Итак, все ре¬
волюции в узком значении этого слова, о которых повествует
история, были вызваны не так называемыми революционерами,
а теми, которые ставили преграды естественному ходу разви¬
тия. Потому все революции носят не наступательный, а оборо¬
нительный характер. Оборонительной была Крестьянская вой¬
на * — она велась для защиты самых святых человеческих прав,
в признании которых отказывало феодальное государство; обо¬
роной было взятие Бастилии16, ставшее необходимым вслед¬
ствие угрожающих действий придворных войск; обороной было
взятие Тюильри 10 августа 1792 года 17 и господство террора 18 —
все это было необходимо для защиты Франции от заговоров
внутри и нападений извне; июльская революция была обороной
против нападения бурбонского короля 19 на гражданские сво¬
боды; февральская революция 20 была обороной против коррум¬
пирующего влияния буржуазно-королевского хозяйства; мартов¬
ская революция в Германии21 была обороной против антина¬
родных действий дворцовой камарильи; оборонительной была
июньская битва, навязанная пролетариату буржуазией, желав¬
шей во что бы то ни стало задушить социализм22; оборонитель¬
ной была сентябрьская революция, направленная на то, чтобы
спасти Францию от последствий позорного государственного
переворота под Седаном23; обороной, наконец, была вызвана
Коммуна, эта трагическая попытка спасти французскую рес¬
публику после того, как Франция дважды в течение года была
предана своим правительством.
Так и в будущем не будет иной революции, как только для
защиты. Мы революционны, но революционное движение, в ко¬
тором и для которого мы действуем, только в том случае при¬
ведет к актам насилия и кровопролитию, когда этого захотят
наши противники, т. е. правительство и буржуазия.
Друзья! После того как я в общем постарался доказать, что
наше движение вызвано не искусственно, а органически вы¬
росло из обстоятельств, следовательно, и не может остановиться
прежде, чем все причины будут удалены, я думаю теперь в от¬
дельности разобрать все главнейшие попреки, возражения и
нападки, которыми осыпает нас враждебная пресса и при по¬
мощи которых стараются отчасти умалить достоинство нашей
партии в глазах общества, отчасти расколоть самое нашу
партию.
* Крестьянская война 1524—1526 годов — крупнейшее восстание в
средневековой Германии, вызванное усилением крепостнической эксплуа¬
тации.
106

Сначала систематически стараются очернить так называе¬
мых «вождей», чтобы лишить их доверия остальных членов
партии. «Вожди», говорят они,— и мы можем ежедневно это
видеть в мелких и крупных официальных и буржуазных газе¬
тах — «вожди» кормятся трудом рабочих», «они живут в свое
удовольствие за счет рабочих», «па свою политическую деятель¬
ность они смотрят как на доходное дело» и т. д. Я, конечно,
знаю таких людей, которые откармливаются потом рабочих и
живут в свое удовольствие за счет рабочих, и эти люди — гос¬
пода буржуа, богатеющие за счет своих наемных рабов, кото¬
рым они не выплачивают полной заработной платы за их труд.
Что касается господ чиновников — по крайней мере высших,
так как низший чиновник, несмотря на то что он чиновник,
принадлежит к Пролетариям и в его интересах идти с ними за¬
одно,— то я спрашиваю: откуда идет жаловапье на их содер¬
жание? Не из налогов ли? А кто платит налоги? Не кто иной,
как рабочий: промышленный и сельский рабочий, платящие
все налоги, даже те, которые взимаются не в форме налогов.
Пусть эти господа оглянутся на самих себя! «Жить потом рабо¬
чих»! На деле господа буржуа сами так основательно занима¬
ются этим, что уж более ничего не остается. И что возьмешь с
рабочих? Современная система эксплуатации не дает ему до¬
статочно даже для мало-мальски человеческого существования
его самого и его семьи.
Если бы так называемые «вожди» принадлежали к людям,
действующим не по убеждению, а из-за корысти, да, тогда бы
они обратились куда следует, туда, где можно что-нибудь по¬
лучить, к господам буржуа и к правительствам, у которых та¬
кая масса денег. Тот. кто хочет продать себя, продаст себя
тому, кто даст ему больше денег. Я не хочу нарушать чисто¬
сердечную веру этих журналистов в то, что они говорят, хотя
они по поручению своих хозяев и бросают нам в лицо подобное
обвинение, но во всяком случае они пользуются счастьем слу¬
жить такому делу, которое имеет огромные средства, даже все
средства, и которое в состоянии оплачивать их труд хорошо,
очень хорошо и, если они обладают еще талантом, даже бле¬
стяще. Миллионы прусского фонда печати, хорошо оплачивае¬
мые местечкп в государстве и в обществе — все это не для нас.
И совершенно независимо от материальных выгод, какие
«преимущества» имеют «вожди»? Не те ли, что, сражаясь в
первом ряду, они являются мишенью для нападок противников,
для преследований властей? Или, что еще хуже, то, что они ли¬
шены возможности регулярного заработка, что они вырваны из
обычной жизненной колеи?
Сама по себе борьба, каким бы нечестным оружием она ни
велась против нас,— мы ведь не только политически, но и нрав¬
ственно поставлены вне законов и в отношении нас следуют
107

принципу соп!га ЬаегеКсоз пи11а Кйез: еретикам — ни верности,
ни веры! — борьба сама по себе имеет и свои волнения и свою
прелесть. Но нарушенное, часто разрушенное семейное счастье,
неопределенность существования, заботы о куске хлеба, кото¬
рые нередко доходят до абсолютной нужды,—завидная ли это
доля?
Кто продает себя, делает это, чтобы иметь возможность
жить в роскоши, а не для того, чтобы нуждаться, не для того,
чтобы голодать. Не правда ли? Среди так называемых «вож¬
дей» нашей партии я не знаю ни одного, который вследствие
своего положения в партии не пострадал бы в материальном
отношении. В этом заключается вернейшее доказательство чест¬
ности и отсутствия эгоизма. Конечно, для наших противников,
которые сделали эгоизм на практике своей единственной путе¬
водной звездой, а в теории краеугольным камнем своего так
называемого учения о народной, т. е. буржуааной, экономике,
такая самоотверженность является книгой за семью печатями.
Они не способны понять, что есть причины и идеалы, которые
делают нечувствительными к нужде и опасности тех, кто их
воспринял. Тщеславие, соревнование являются сильными рыча¬
гами, но в тысячу раз более сильный рычаг есть чувство долга
и сознание права. И при помощи этого рычага мы перевернем
мир!
Друзья мои! Теперь я перейду к тем различным упрекам
против социал-демократии вообще, которые делаются с двоякой
целью: натравить на нас общественное мнение и поколебать
малодушных и нетвердых в своих принципах членов нашей
партии. Насколько удалось первое, мы здесь разбирать не бу¬
дем, что же касается последнего, то, хотя это старание и на¬
прасное, все-таки нельзя отрицать, что наши товарищи под
влиянием таких обвинений в местных газетах иногда прихо¬
дили в замешательство. Работая в партийной газете, я имел
много случаев убедиться в этом. Рассмотрим теперь по порядку
все важнейшие обвинения, выставляемые против нас.
Во-первых,— с этого я начинаю, потому что для противни¬
ков оно стоит на первом месте,— нас обвиняют в том, что мы
хотим уничтожить собственность. Да, друзья мои, более бес¬
почвенной лжи никогда не было!
Что такое собственность? Как учат разум и наука, только
труд есть единственный источник производства стоимости в
экономическом смысле. Только труд производит экономическую
стоимость. Капитал, выставляемый нанятыми буржуазией по-
литико-экономами в качестве второго фактора производства
стоимости, является сам по себе только продуктом труда. Но
так как труд производит стоимость, то этот труд имеет также
право на производимую им стоимость, т. е. право собственности.
Это право собственности есть основное положение социал-де¬
108

мократии. Каждый рабочий должен получать полный продукт
своего труда * — другими словами, каждый рабочий имеет право
собственности на полный продукт своего труда. Моя собствен¬
ность пусть будет продуктом моего собственного труда. И так
как положение: каждый имеет право на продукт своего труда —
дополняется другим положением: никто не имеет права на про¬
дукт чужого труда,— то социализм стремится сделать собствен¬
ником каждого, кто работает, и заставить голодать (я не го¬
ворю: умереть с голоду) того, кто может работать, а не рабо¬
* Чтобы избежать неверного понимания, здесь следует определенно
заметить, что требование полного продукта труда не может означать,
что каждый отдельный рабочий должен претендовать для себя лично на
полный эквивалент выполненной им работы, без какого-либо изъятия.
Ибо тогда, даже если это было бы возможно, были бы пемыслимы эконо¬
мический прогресс, рост национального богатства (в подлинном смысле),
богатства общества. Но это к тому же совершенно невозможно. Чтобы
в буквальном смысле слова дать каждому рабочему «полный продукт его
труда», было бы прежде всего необходимо отделить настолько полно
труд одного индивидуума от труда других, насколько допускается резкая
ипдивидуализация проделанной работы каждого рабочего. А этого не
может быть. Это было по крайней мере возможно в первобытные вре¬
мена человеческой культуры, когда еще не было речи об общественном
труде и каждый мог еще сам подготовлять для себя примитивные ин¬
струменты для своего примитивного труда. Но как же теперь, при совре¬
менном массовом производстве, определить точно долю труда каждого в
отдельности, т. е. проделанный каждым в отдельности труд? Какие бес¬
конечно сложные вычисления пришлось бы делать! И как, кроме того,
установить, какую долю труда каждого в отдельности составляют рабо¬
чие инструменты или машины, при помощи которых был совершен труд?
Ведь в этих рабочих инструментах и машинах заключен также еще
труд бессчетных других людей, которые их' изготовили. А разве не
являются условия, в которых сегодня совершается всякий труд, продук¬
том многотысячелетней культуры, которая в свою очередь вновь яв¬
ляется продуктом человеческого коллективного труда, или, правильнее
сказать, совокупности человеческого труда. Так что можно с полным пра¬
вом сказать, что в трудовом вкладе каждого рабочего в отдельности за¬
ложен труд прежних поколений рабочих.
Эта невозможность определить личный трудовой вклад каждого в
отдельности является, кстати сказать, лучшим и решающим доводом
против личной собственности.
Поскольку только труд может создать «собственность», а чисто лич¬
ный, индивидуальный труд невозможен и точный продукт индивидуаль¬
ного труда нельзя установить, то, следовательно, не может быть и речи
о каком-либо праве на частную собственность (поскольку это не ка¬
сается предметов личного пользования).
Если мы говорим о «полном продукте труда», то это может, следова¬
тельно, происходить только при молчаливом признании общественного
характера труда. Рабочий трудится как член общества, которое только
придает труду подлинную стоимость и его, в сравнении с прежними
периодами культуры, поразительно возросшую производительность. Об¬
щество гарантирует рабочему достойное человека существование, и часть
его труда должна идти на благо всего общества. Но поскольку социа¬
листическое общество знает только личности с равными правами и обя¬
занностями, то, что идет на благо общества, тем самым ео 1рзо также на
благо каждого в отдельности. (Прим. В. Либкнехта к 6-му изданию своей
речи, вышедшему в Берлине в 1891 г.)
109

тает. Я не думаю, чтобы кто-нибудь мог решительнее выступать
за собственность, чем делаем это мы! Уже в нынешнем мире,
где праздность оценивается дороже, чем труд, и материальное
положение людей обратно пропорционально производительно¬
сти их труда и полезности их занятий, огромное большинство
людей должно работать, я говорю, действительно работать, не
ради удовольствия или «духовно», как господа буржуа в шутку
говорят про себя. Следовательно, уже в настоящее время
огромное большинство людей, по нашим понятиям о собст¬
венности, должно было бы состоять из собственников. Но как
же должно быть по господствующим понятиям о собствен¬
ности, по понятиям о собственности наших противников?
Только незначительное меньшинство населения имеет соб¬
ственность. Собственность есть монополия одного класса,
остальная же часть населения, огромное большинство дол¬
жно отказаться от собственности для самого себя и создавать
ее для меньшинства. Именно поэтому мы и боремся против
буржуазии, поскольку она делает невозможным для проле¬
тариата владение собственностью, поскольку она крадет у ра¬
бочего его законную собственность. Поймите меня верно. Я не
хочу всякого буржуа в отдельности объявить вором. Вообще мы
имеем дело не с личностями, а с системой — в противополож¬
ность нашим противникам, которые не осмеливаются критико¬
вать нашу систему, зато стараются очернить нас лично — вер¬
ный признак того, что они сами не верят в законность и силу
своего дела. Я говорю здесь не об отдельных буржуа, я далек
от того, чтобы возлагать лично на них ответственность за су¬
ществующее зло в современном обществе. Наш взгляд на исто¬
рическое и экономическое развитие с самого начала исключает
подобное предположение.
Буржуазный мир с необходимостью закона природы вырос
из феодального мира, так же как феодальный мир со своей сто¬
роны — из древнего мира.
Мы понимаем историю органически, а не механически. Мы
знаем, что всякая вещь должна иметь причину, свою достаточ¬
ную основу, и только самое очевидное невежество может видеть
в мировых явлениях произвол добрых или дурных начал. Мы
не осмелимся сказать: «Человечество шло до сих пор по непра¬
вильному пути, мы укажем ему единственно верную дорогу, и,
кто думает не так, как мы, тот глупец или подлец!». На таком
языке говорят незрелые мальчики или шарлатаны. Наука не
знает ошибок в вещах, она знает только ошибки в понимании
вещей. Современное производство органически развилось из
прежних систем производства, оно представляет более высокую
систему производства, чем прежние, и потому оно имеет пол¬
ное оправдание. Но теперь ему навстречу выходит новая си¬
стема производства — социалистическая, которой оно, конечно,
НО

должно будет уступить, точно так же, как ему самому уступило
место средневековое и мелкобуржуазное производство.
Итак, мы не нападаем на собственность вообще, а только на
собственность в ее нынешней форме. Мы против собственно¬
сти, приобретаемой эксплуатацией других людей, которые обре¬
чены вовсе не иметь собственности.
Посмотрим бегло, как в настоящее время создается собствен¬
ность. Я уже сказал, что положение: труд есть источник всего
богатства — единогласно признается научной политической эко¬
номией. Из этого следует, что никто не имеет права на стои¬
мость, не являющуюся продуктом или эквивалентом продукта
его собственного труда. Но уже доказано, что рабочая сила и
производительная способность людей приблизительно равны
между собой — один работает немного .больше, другой немного
меньше, но это «больше» или «меньше» не отходят далеко от
средней линии.
Из этого вытекает, что продукт труда людей, пользующихся
одинаковыми орудиями производства,— как это бывает в рам¬
ках одного и того же народа, приблизительно одинаковый, и,
следовательно, если бы каждый человек получал продукт своего
индивидуального труда, то все бы имели приблизительно оди¬
наковую собственность. Но, как вам известно, этого не сущест¬
вует в действительности, напротив, существует сильнейшее не¬
равенство. Почему так? Вы, друзья мои, живущие в фабрич¬
ном городе, имеете прекрасную возможность наблюдать, как
возникает общественное неравенство. Каждый из вас знает ка¬
кого-нибудь фабриканта и видел, как он богател. Поскольку в
Криммичау я не знаю ни одного фабриканта, возьмем, напри¬
мер, господина Циммермана из Хемница, настоящего образцо¬
вого буржуа, о котором вы, наверное, все слышали. Двадцать
или тридцать лет тому назад он явился в Хемниц таким же
бедным, как самый бедный из нас. Ему удалось собрать неболь¬
шой капитал. В то время крупная промышленность еще не
была так развита, а капитал не был так концентрирован, по¬
этому можно было с сотней талеров начать дело, для которого
ныне недостаточно целых тысяч. «Счастье ему улыбнулось»,
т. е. он получил заказы, которые исполняли нанятые им рабо¬
чие, за исключением той части, которая приходилась на его
собственную долю, между прочим, не большую, чем для каж¬
дого из его рабочих, так как общеизвестно — и потому-то при¬
мер этот так поучителен,— что способности господина Циммер¬
мана ни в коем случае не были выше среднего.
Итак, у господина Циммермана сначала был десяток рабо¬
чих, потом сто, под конец же более тысячи; ныне господин Цим¬
мерман — миллионер, следовательно, собственник сотте П
1аи1 — как следует, между тем как его рабочие — нищие, не
имеющие собственности пролетарии.
111

Почему такая разница? По качеству работы этого опреде¬
лить нельзя, так как личная работа господина Циммермана —
обычная средняя работа. Он работал, конечно, не лучше и, уж
конечно, не больше, чем большинство его рабочих. И все-таки
он сделался миллионером, а они остались пролетариями. Доход
его собственного труда не мог сделать его миллионером, так
как, если бы труд на его фабрике приносил столько дохода, что
каждый рабочий мог сделаться миллионером, тогда все или по
крайней мере большинство его рабочих должны были сделаться
миллионерами. Они же остались пролетариями. Но вот где со¬
бака зарыта, друзья мои. Господин Циммерман получал боль¬
ше, а его рабочие получали меньше продукта труда каждого из
них. Рабочие господина Циммермана должны были остаться
пролетариями для того, чтобы он сделался миллионером. Если
не каждый работодатель делается Циммерманом, то во всяком
случае каждый, в общем, таким же способом превращается в
крупного капиталиста, как и господин Циммерман, т. е. по¬
средством труда своих рабочих. Результат всем бросается в
глаза, но не так ясно видны его причины.
Я употребил только что слово «работодатель», собственно,
его следовало бы называть «работополучатель». Старый мир
любит выражения, искажающие понятия или ставящие их
вверх ногами. Он называет работодателем того, кто получает
работу других, и работополучателем того, кто отдает свою ра¬
боту другому. Крупное производство настоящего времени не
допускает, чтобы кто-нибудь продуктивно работал для себя за
свой счет. Оно создает необходимость совместной работы мно¬
гих, опо требует, далее, сложных орудий производства, приоб¬
ретение которых превышает силы каждого, кто пользуется од¬
ним только доходом своего труда — насколько этот последний
при нынешнем производстве вообще дает доход. Из этого сле¬
дует, что все те, которые не располагают достаточным капита¬
лом — и при настоящем способе производства никто не в со¬
стоянии приобрести его своим собственным трудом,— обязаны
продавать свой труд третьему, имеющему этот необходимый ка¬
питал. Покупная цена, которую владелец капитала уплачивает
за этот труд, и есть заработная плата. За эту заработную плату,
заметим попутно, он покупает не только труд, но одновременно
и рабочего, который не может отделить себя от своего труда и
вместе со своим трудом должен продавать самого себя. Как вы
знаете, покупатель утверждает, что он «благодетель» покупае¬
мого — ведь он «дает» ему работу, а с нею и хлеб, которого бы
тот иначе не имел. Это теория так называемого работодателя.
В действительности же дело выглядит совершенно иначе. Опла¬
чивай «благодетель» рабочему полную стоимость того, что он
для него сработал, то в конце года этот «благодетель» не стал
бы ни на грош богаче, чем в начале года, даже если бы у него
112

работали тысячи и десятки тысяч рабочих. Но это не входит в
расчет «благодетеля» — он хочет сделаться богаче, увеличить
свой капитал, и, чтобы достичь этого, он должен платить своему
рабочему меньше, чем тот для него сработает. Другими сло¬
вами: заработная плата не представляет полного эквивалента
затраченного труда, рабочий производит прибавочную стои¬
мость, которая ему не оплачивается. Эта-то прибавочная цен¬
ность создает нынешний буржуазный капитал. Глубже входить
в эти тайны процессов производства я здесь не могу. Обращаю
ваше внимание на «Капитал» Карла Маркса, который в обла¬
сти экономической представляет то же самое, что труды Бокля
для истории и Дарвина для естествознания. Словом, не так
называемый работодатель есть благодетель рабочего, а рабочий
есть благодетель так называемого работодателя. Впрочем, от¬
нюдь не добровольный благодетель. Ибо его благодетельность
делает его пролетарием, наемным рабом того, кого он обога¬
щает. Разве это порядок? Разве это право? Только тот, кто
имеет личную заинтересованность, может здесь ответить утвер¬
дительно. А рабочим пришлось бы находить радость в нищете
и рабстве, если бы они не были готовы отдать все, чтобы выйти
из этого состояния.
Отношения заработной платы есть краеугольный камень со¬
временного классового господства. Ликвидировать эти отноше¬
ния — благороднейшая цель социал-демократического движе¬
ния. Рабочий должен получать полный продукт своего труда, а
труд его должен иметь увеличенную современной наукой про¬
изводительность коллективной работы. Такова наша цель. Мы
не нападаем, таким образом, на собственность и не намере¬
ваемся разрушить ее. То, чего мы хотим, заключается в сле¬
дующем: дать всякому возможность иметь собственность, за¬
щитить собственность рабочего от когтей капитала. И этого мы
хотим достигнуть путем ассоциации. Вместо того чтобы рабочие
работали на кого-то другого, который их эксплуатирует и прев¬
ращает в своих рабов, пусть они работают на самих себя совме¬
стно, на равных правах и, как свободные люди, получают пол¬
ный продукт своего труда.
Мы не отрицаем преимуществ крупного производства, мы
зттаем, как совместная работа увеличивает доход. И потому мы
желаем сохранить не только преимущества современного круп¬
ного производства, но даже усилить их путем концентрации
всего производства и свободного развития личности. Но мы хо¬
тим распределить эти преимущества равномерно между всеми
и уничтожить монополию немногих.
Если современный способ производства сохранится в своей
настоящей форме, то мы приблизимся к состоянию, подобному
тому, что было в древнем Риме, когда вся собственность в конце
концов была сосредоточена в руках нескольких десятков людей,
8 Ораторы рабочего класса	ИЗ

вся же остальная часть населения была обречена на ужасаю¬
щую бедность и гибель. Вся Северная Африка, например, при¬
надлежала двум-трем помещикам, которых Нерон лишил соб¬
ственности самым первобытным способом, приказав отрубить
им головы. Если положение вещей в настоящее время будет
также доведено до крайности, то, надо полагать, народ, а
не император, предпринял бы экспроприацию, которая ста¬
ла бы неизбежной. Такие порядки не могут продолжаться до
бесконечности, они противоречат всеобщим интересам, по¬
скольку они несовместимы на длительное время с существо¬
ванием общества, несмотря на «гармонию», о которой нам про¬
поведуют и которую мы, «злые» социал-демократы, хотим на¬
рушить нашей «подрывной деятельностью». Но где же эта
гармония? Она — изобретение господ буржуа, детские сказки
для младенцев-филистеров и для рабочих, которые еще не
научились думать. Стачки, о которых я уже раньше упоми¬
нал, происходящие в Германии, Бельгии, Англии, Америке —
одним словом, во всех государствах с современным производ¬
ством — и происходящие без помощи «вожаков», даже часто
помимо их желания и, несмотря на чувствительные поражения,
постоянно возобновляемые, — эти стачки дают лучший ответ
на фразы о гармонии, лучшую иллюстрацию учения о гар¬
монии.
Итак, мы стараемся нарушить «гармонию»? Пустая ложь.
Мы желаем создать гармонию, мы хотим преобразовать суще¬
ствующий общественный строй, так как он привел интересы
людей к враждебному столкновению, противопоставив друг
ДРУГУ угнетателей и угнетенных, эксплуататоров и эксплуати¬
руемых. Та гармония, к которой мы стремимся, лежит в товари¬
ществе. Пусть не будет больше господ и рабов, а будут только
товарищи, люди с одинаковыми правами и обязанностями.
Гармония возможна только в товариществе, построенном на
принципах равенства. Это не фантазия — идея эта уже испы¬
тана на опыте тысячелетий. Уже тысячелетия мы имеем това¬
рищество, в котором коренится вся культура,— это брак. Муж
и жена имеют общие интересы. Я здесь разбираю этот вопрос
только с экономической точки зрения. Тот или иной из вас,
друзья, быть может, был принужден держать экономку. Он,
значит, на опыте узнал, что, не говоря уже об остальных непри¬
ятностях, его хозяйственные издержки были несоразмерно ве¬
лики. Почему? У экономки свой собственный интерес, который
прямо противоположен интересу хозяина. Она первым делом
соблюдает свою собственную выгоду. Не так жена. «Муж и
жена — одна сатана»,— говорит пословица. У жены тот же
хозяйственный интерес, что и у мужа, его выгода — ее выгода,
его убыток — ее убыток. Если жена мужа обманывает, то она
обманывает самое себя. Одним словом, здесь существует гармо¬
114

ния интересов, и в этой гармонии обе части находят свою эко¬
номическую выгоду.
И в этом заключается причина, почему с женой хозяйничать
дешевле, чем с экономкой. То же самое относится к современ¬
ному буржуазному производству. Так называемый работодатель
имеет другие интересы, чем рабочий. Рабочий заинтересован
работать как можно меньше за плату, которую он получает,
интерес же так называемого работодателя выбить — простите
мне непарламентское слово, но мне не приходит на ум ника¬
кое другое подходящее — как можно больше работы за ту
плату, которую он платит. Далее, рабочий заинтересован про¬
дать свой труд на возможно короткое время, интерес же рабо¬
тодателя — купить его на возможно долгое время, следова¬
тельно, растянуть рабочее время как можно дольше, не заботясь
о том, погибнет ли рабочий от этого физически и умственно.
Одним словом, враждебные интересы и полнейшая дисгармо¬
ния вместо провозглашаемой «гармонии»!
Как хорошо буржуазия поняла — мне никак нельзя не упо¬
мянуть об этом — экономические выгоды ассоциации, т. е. на¬
стоящей гармонии интересов, видно из мифа о рагЪпегзЫр *,
который она недавно выдвинула с единственной целью — поста¬
вить производительную силу кооперативного принципа на
службу капиталу. Рабочий, поощряемый, как приманкой, «уча¬
стием в прибылях», работает интенсивнее, чем при обычных
условиях найма. Воображая, что он работает для самого себя,
рабочий выбивается из сил только ради того, чтобы львиная
часть сверхприбыли, добытой такой интенсивной деятельно¬
стью, досталась «человеколюбивому» капиталисту, который дал
лычко, а получил ремешок. Впрочем, число рабочих, попавших
на эту приманку, очень невелико — явный признак, что масса
наших рабочих уже разглядела злоупотребление принципом
ассоциации ради собственной пользы со стороны врагов этого
принципа.
* — партнерства. То, что я сказал о рагШегзЫр, касается в извест¬
ном смысле и поштучной, или сдельной, работы, которую «работодатель»
везде, где только можпо, пытается ввести вместо повременной (поднев¬
ной) оплаты труда, потому что она понуждает рабочего в его собствен¬
ных интересах делать свой труд возможно более интенсивным, т. е.
в интересах «работодателя» возможно более производительным. Эта си¬
стема труда имеет в глазах капиталиста еще ту выгоду, что она 1) по¬
нуждает рабочих к конкуренции между собой, следовательно, побуждает
их вести борьбу друг с другом вместо того, чтобы совместно бороться
против «работодателя», и 2) в то время, как отдельный рабочий путем
чрезмерного напряжения своих сил оказывается в состоянии достигнуть
сравнительно высокого заработка, создаётся благоприятная обстановка
для всеобщею снижения заработной платы. Английские рабочие яснее
других рабочих поняли это, и их тред-юнионы настойчиво борются по¬
этому за повременную оплату труда. (Прим. В. Либкнехта к б-му из¬
данию своей речи, вышедшему в Берлине в 1891 г.)
115

Я возвращаюсь к упреку относительно того, что мы желаем
уничтожить собственность, только высказанному в другой
форме: мы делим, или, как выражаются наши враги, мы хотим
«делить» собственность, конечно, «делить» имущество тех,
у кого что-нибудь есть, значит, имущих классов. Надо сказать,
что за последнее время неоднократно случалось, что пролета¬
риат держал в своей власти имущие классы и, следовательно,
имел очень удобный случай «делить», или, говоря без прикрас,
обобрать их. Стоит только вспомнить февральскую революцию,
мартовские дни в Вене, Берлине 24 и других местах, наконец,
Коммуну. Несмотря на всевозможную ложь, намеренно распро¬
страняемую, остается все же фактом, что никогда к собствен¬
ности не относились с большим уважением и, если оставить в
стороне «дележ» в больших размерах, никогда не было так мало
преступлений против собственности, как во времена этих кри¬
зисов. Это имеет двоякую причину: во-первых, пролетариат
отличает людей от условий и знает, что условия не изменить
простым переходом собственности из рук в руки. Во-вторых,
в революционное время умы возбуждены и на самые испорчен¬
ные натуры налагается печать идеальных чувств. Последнее
видно (что, между прочим, статистически доказано) из того, что
в революционные времена происходит уменьшение преступле¬
ний не только против собственности, но и вообще всяких других
преступлений низкого характера.
В Париже после февральской революции рабочие с таким
уважением относились к собственности, что для сохранения
святости своей идеи расстреливали воров. Мне самому в конце
февраля 1848 года довелось читать на стенах дворца Тюильри
написанные мелом слова: «Ье8Уо1еиг8 8оп1пп8 а тогИ» — «Воры
будут убиты!». Мне вспоминается также прекрасная острота
Генриха Гейне, самого великого немецкого поэта после смерти
Гете. Буржуа, приблизительно так писал он в письме, кажется,
в аугсбургскую «Альгемейне цейтунг», смотрели на падение
июльского трона с величайшим хладнокровием, но, когда они
услыхали, что воры будут убиты, ими овладел панический
страх, и господа Ротшильды и прочие крупные капиталисты
бежали из Парижа, где они уже не чувствовали себя в безо¬
пасности. Да, вот они — я не хочу сказать воры, но «делители»,
настоящие «делители», которые оцепенели от страха перед все¬
общим народным судом,—это не рабочие, не социалисты, это
господа капиталисты. Следовательно, и этот упрек мы отдаем
обратно нашим противникам.
Как «делятся» «работодатели» со своими рабочими, я уже
выяснил. Еще в больших размерах п очевиднее происходит
этот «дележ» на бирже. Только дичью является здесь не рабо¬
чий, а мещанин, средний класс в более широком смысле слова.
116

В чем же заключается обман грюндерства *, которому служит
почти вся пресса? В обирании публики ловкими спекулянтами.
Прочтите только биржевые отчеты газеты «Лейпцигер таге-
блатт», которая во всем далека, очень далека от наших взгля¬
дов. В этих действительно прекрасных статьях биржевая
спекуляция характеризуется как чистейшее, только модерни¬
зированное, разбойничье рыцарство. Биржевой спекулянт рас¬
ставляет свои сети, и несчастные простаки, попадающие туда,
становятся его добычей.
Каждый из вас слышал о Штроусберге. Как приобрел он
свои миллионы? Не трудом, а умением ловко направлять чужие
деньги в собственные карманы. Ведь Штроусберг, по господ¬
ствующим понятиям собственности,— почтенный человек. Прус¬
ский королевский чиновник помогал ему в его операциях, на
которые, таким образом, ставилась прусская государственная
печать, чтобы ие было никаких сомнений, что эта охота за
собственностью полностью в духе современного* общества и госу¬
дарства **.
Перейдем теперь от крупных «делителей» к мелким, кото¬
рые вам отчасти знакомы по собственному опыту. Я здесь
говорю о посредниках, или факторах. Известно, что ткач в Руд¬
ных горах вынужден работать за такую плату, которая обрекает
его на голод, но эта плата сокращается еще известной породой
людей, навязавшейся в посредники между ним и купцом или
фабрикантом. Ткач, работающий 12, 14, 16 часов в день, стано¬
вится из году в год беднее, между тем как факторы (посред¬
ники), единственный труд которых заключается в переправке
сырого материала от купца к ткачу и готового товара от ткача
к купцу, делаются, за редкими исключениями, богатыми. По¬
чему это? Потому, что они умеют «делить». Возьмем другой при¬
мер. Вы помните народное собрание, созванное нами несколько
месяцев тому назад в Лейпциге для обсуждения деятельности
городских властей. Наш друг Бебель доказывал тогда, что город¬
ские налоги, извлекаемые имущими классами, у которых в ру¬
ках власть, в основном из карманов бедняков, идут главным об¬
разом на пользу богатым. Нечто подобное было доказано и для
Криммичау. Если подробно исследовать этот вопрос, мы найдем
* Здесь имеется в виду создание фиктивных акционерных обществ
в спекулятивных целях.
** Главные сообщники Штроусберга — герцог фон Уйешт, герцог
фон Ратибор и граф Лемдорф.
Аферы парижского «Кредит-мобильер» и благословенного папой
Ланграна свежи в памяти всех. Менее известен процесс купца Кадура из
Бреславля, этот чесаный человек совместно с семыо благородными дво¬
рянами предпринял «создание» компании, учредительный капитал кото¬
рой в торговом регистре был указан в небольшой сумме 320 тысяч
талеров, в то время как весь оборот компании в течение года составлял
лишь 9 талеров.
117

это явление везде, где существует классовое господство, как во
всем государстве, так и в отдельной общине. То, что господст¬
вующий класс употребляет власть для своей классовой выгоды,
заложено в природе классового господства. Потому-то мы и бо¬
ремся против классового господства, являющегося корнем вся¬
кого социального зла, и вызываемых им политических неспра¬
ведливостей.
Одним словом, мы не относимся к числу тех, кто желает «де¬
лить» собственность, мы бросаем и этот упрек обратно в тех,
которые нас в этом обвиняют. Мы являемся принципиальными
противниками «дележа» во всех его видах. Социал-демократия
хочет лишить «делителей» их ремесла, «делителей», удерживаю¬
щих у рабочего часть вырабатываемого им продукта, «делите¬
лей», проглатывающих мелкую собственность, «делителей», вы¬
сасывающих народные силы при помощи налогов. От этой орды
«делителей», подобно саранче, поедающей плоды труда в госу¬
дарстве, в обществе, на бирже, в промышленности и в тор¬
говле — и торговля относится сюда,— мы хотим защитить обще¬
ство, труд, мы хотим защитить собственность.
.Еще одно: как наши противники представляют себе именно
это «деление» собственности, которое они так настойчиво стара¬
ются свалить на нас?
Неужели они считают рабочего настолько наивным, чтобы
он мог надеяться на улучшение своего положения, если госу¬
дарство предпримет деление имущества по числу лиц? Уже два¬
дцать пять лет я участвую в социал-демократическом движении,
но до сих пор еще не встречал ни одного товарища, который бы
проявил такое жалкое невежество. Каждый рабочий знает: если
мы при продолжении существования современной системы про¬
изводства разделим па равные части все существующие цен¬
ности — недвижимое имущество и движимый капитал — и рас¬
пределим их по числу душ, то сущность общества от этого
абсолютно не изменится. Следствия будут временно устранены,
ио причины останутся в прежней силе и обязательно вызовут
прежние следствия.
Моментально, после того как произошло бы деление и меха¬
нически установлено равенство, под влиянием существующих
экономических законов это равенство должно было бы органиче¬
ски снова исчезнуть, и не пришлось бы долго ждать возвраще¬
ния неравенства во всей его прежней остроте. Мы оказались
бы в прежнем положении, и нам пришлось бы снова «делить».
Нет, такие глупости не могут возникнуть в голове социал-де¬
мократа. Социал-демократия смотрит на общество как на живой,
а не мертвый механизм, как на организм, подверженный, по¬
добно всякому индивидуальному животному или растительному
организму, постоянному изменению и развивающемуся из более
низкого состояния в более высшее с той только разницей, что
118

коллективный организм, называемый нами обществом, бессмер¬
тен, вечен и из всех кризисов, которые, по мнению малоумных
и малодушных людей, должны быть смертельными для него, он
выходит обновленным и со свежими силами. Мы стремимся не
к механическим изменениям, а к органическим. Система наем¬
ного труда, на которой зиждется современное общество с его
несправедливостью, должна быть уничтожена и заменена систе¬
мой кооперативного труда, которая обеспечивает каждому про¬
дукт его труда и этим кладет конец эксплуатации труда капи¬
талом. Ибо только путем этой эксплуатации возможно накопле¬
ние частного капитала в больших размерах. Поэтому нам сов¬
сем нет необходимости экспроприировать принципиально весь
имеющийся частный капитал. Производственные ассоциации,
рука об руку с которыми, само собой разумеется, должны идти
потребительские общества, охватывающие всю область торговли,
постепенно поглотят частный капитал, и не будет тогда никакой
надобности в насильственной массовой экспроприации. Госпо¬
дам капиталистам придется тогда или войти в ассоциации, или
же их капитал окажется мертвым и потерянным для них самих
и для общества, так что в этом случае, конечно, было бы только
в их собственных интересах и в интересах общества, если бы
законодательство приняло меры против такого бессмысленного
сопротивления, меры, принимаемые уже нынешним государст¬
вом против расточителей, слабоумных — одним словом, против
невменяемых лиц. Но, что бы там ни было, как только общество
по отношению к производству и потреблению, следовательно, в
промышленности и торговле, будет организовано на коопера¬
тивных началах, частному капиталу будет перерезан жизнен¬
ный нерв и он должен будет отмереть, подобно опоясанному *
дереву, а всетворящий труд будет непрерывно создавать все
новые ценности и создаст двойную, десятикратную замену от¬
мершему капиталу.
Однако нам еще говорят: а немецкие политэкономы, среди
которых есть даже ученые, как профессор Рошер из Лейпцига,
утверждают, что труд не является единственным фактором, соз¬
дающим стоимость, будто бы существуют еще два фактора: силы
природы и капитал. Эта теория служит ясным доказательством
того, что классовые предрассудки делают людей ограниченными
и нечестными и что ученость и мышление отнюдь не тождест¬
венны. Само собой разумеется, что мы не можем работать без
помощи сил природы, сам труд есть не что иное, как использо¬
вание сил природы. Без почвы, на которой я стою, без воздуха,
которым я дышу, я не могу двинуть пальцем. Силы природы
* Американские фермеры, желающие пустить лес под пашню, обди¬
рают у деревьев, которые они не сразу могут выкорчевать, кору на
высоту с человеческий рост, чтобы вызвать омертвение дерева. И это на¬
зывается «опоясыванием». (Прим. В. Либкнехта.)
119

являются необходимыми условиями труда, но без труда они не
могут создавать общественных ценностей, только благодаря
ТРУДУ они служат производству. И потому совершенно неосно¬
вательно ставить их в один ряд с трудом как фактор производ¬
ства. Но здесь мы имеем дело скорее с неточным выражением,
чем с тенденциозной неправильностью, которая, несомненно,
имеет место в отношении мнимого третьего фактора — капи¬
тала. Капитал помогает, конечно, при производстве, способст¬
вует также его развитию, поднимает его, но так как капитал
представляет собой только накопленный труд, или, точнее ска¬
зать, накопленный продукт труда, то нельзя его ставить как
самостоятельный фактор наряду с трудом, он только совпадает
с фактором «труд» и образует часть последнего. В самом незна¬
чительном труде самого простого поденщика содержится между
прочим накопленный культурный труд тысячелетий, и этот-то
капитал, не зачисленный господами политэкономами в факторы
производства, поскольку он их не устраивает, этот капитал бес1
конечно важнее для производства, чем обыкновенный капитал.
Чтобы более наглядно показать, что именно труд создает
капитал и что капитал ничто без труда и всем обязан труду,
нам стоит только вообразить, будто бы произошел страшный
потоп, смывший с лица земли всех рабочих, в особенности
«злых» социал-демократов, но пощадивший господ буржуа со
всеми их капиталами, фабриками, машинами, ослепительными
дворцами и драгоценностями.
Что бы из этого вышло? Или капиталисты должны были бы
сами взяться за работу, или им пришлось бы умереть с голоду
среди их золота, подобно царю из греческого мифа (Мидасу), у
которого, не в обиду будь сказано, были также ослиные уши.
Но возьмем противоположный случай: потоп смыл бы всех ка¬
питалистов,— конечно, я даже в простом предположении не же¬
лаю им никакого вреда, их можно было бы перенести на какую-
нибудь звезду (например, на Венеру), куда Данте поселил
своих усопших праведников. Значит, предположим, что капи¬
талисты со всеми своими капиталами исчезли с лица земли, а
рабочие остались без фабрик, машин, каких-либо капиталов,
сохранив только съестные припасы до следующего урожая. Ка¬
ков был бы результат? Рабочие сделали бы себе инструменты,
выстроили бы дома, вспахали бы землю, вырыли бы шахты, и в
продолжение немногих лет уничтоженный капитал был бы
снова восстановлен и последний след потопа исчез бы. Но рабо¬
чие теперь жили бы несравнимо счастливее, ибо они обладали
бы капиталом без класса капиталистов. Конечно, само собой
разумеется, что, если бы благодаря какому-нибудь событию
природы или другому событию была бы уничтожена буржуазия
со всем, что с ней связано, никто из оставшихся но был бы
настолько наивным, чтобы искусственно вызвать ее снова к
120

жизни. Довольно: этот гипотетический пример должен был
только показать, что рабочий не нуждается в капиталисте и без
него чувствовал бы себя гораздо лучше, но что капиталисту
нужен рабочий и он без последнего просто существовать не
может, по крайней мере как капиталист. Еще раз повторяю,
мы не желаем делить собственность и, далекие от того, что¬
бы желать делить с капиталистами, мы решительно хотим
помешать капиталистам, чтобы они делили с рабочими; а это¬
го мы хотим достигнуть всеобщим введением кооперативного
труда.
Разве это стремление является утопическим? Разве не до¬
казана уже тысячу раз на опыте практическая осуществимость
кооперативного принципа в промышленности и в торговле? Та¬
кое всеобщее введение этого принципа является денежным во¬
просом, ничем иным. А депежный вопрос выливается в вопрос
доброй воли. Лассаль, как известно, требовал для производст¬
венных ассоциаций 100 миллионов талеров государственной под¬
держки и вызвал этим крики неистовства у буржуазии, пред¬
ставившей себе всеобщее банкротство, если это требование бу¬
дет удовлетворено. Достаточна ли указанная Лассалем сумма, я
не хочу выяснять это теперь — во всяком случае это ничтожный
пустяк в сравнении с теми миллиардами, которые в настоящее
время выбрасываются на ветер — на непродуктивные, враждеб¬
ные культуре, разрушающие благосостояние цели. Стоит только
упомянуть о колоссальном бюджете для постоянной армии, ко¬
торая служит лишь сохранению злоупотреблений властителей
в государстве и обществе, а также напомнить о тех тысячах
миллионов, которые поглотила минувшая война, вызванная
страхом перед социализмом. Действительно, сколько бы ни
стоило общественное возрождение, введение лучших условий не
будет стоить столько, сколько стоит сохранение наших худших
условий *.
* Если я говорю, что последняя война (имеется в виду франко-гер¬
манская война 1870—1871 гг.— Ред.) вызвана страхом перед социализмом,
то подразумеваю под этим, что Бонапарт, которого страх буржуазии
перед социализмом вознес на престол, был втянут вследствие страха
перед социалистическими рабочими в ту авантюристическую политику,
которая его в конце концов привела к Седану. Если бы французская
буржуазия в своем безумном страхе перед красным призраком не бро¬
силась в объятия печальному герою Страсбурга и Булони (т. е. Бона¬
парту.— Ред.), то мы были бы избавлены от французской Ешр1ге (импе¬
рии.— Ред.) вместе с ее немецкой копией.
Страх перед социализмом довлеет вообще над всей политикой совре¬
менности. Уже в 1848 г. он привел мартовскую революцию к жалкому
концу. Правительства в тот «безумный год» потеряли голову и власть —
короны надо было только снимать с голов их носителей. Но буржуазии
помешало осуществить подобные «смелые рывки» присутствие проле¬
тариата, который тревожно возник в глубине и своим простым появле¬
нием ослабил революционную силу действия. Паши немецкие буржуа
сами но себе не трусливее, чем были их английские собратья по классу
121

Пойдем дальше. С упреком в коммунизме, который связан
с предыдущими, мне легко разделаться. Что вообще понимают
наши противники иод коммунизмом? То, что лодыри, тунеядцы
могут жить за счет общества. Так вот, друзья, такой коммунизм
существует уже сегодня, он является основным принципом сов¬
ременного государства и общества, и именно против него на¬
целено все социал-демократическое движение.
В действительности слово «коммунизм» имеет совсем отлич¬
ное, прямо противоположное значение — я говорю в действи¬
тельности, т. е. как коммунисты сами его понимают. Коммунизм
не означает эксплуатацию прилежных лодырями, трудящихся
нетрудящимися, а подчинение личных интересов общим интере¬
сам, спасение индивидуальности в общественном и, что касается
специально собственности, возведение собственности в общее
достояние, отнюдь не ликвидация собственности — ибо она бу¬
дет существовать, пока существуют люди,— но обобществление
собственности, которая должна быть сделана доступной для
каждого, тогда как теперь она является лишь привилегией не¬
значительной доли населения. Вот в этом, правильно понимае¬
мом смысле, мы хотим, конечно, установления коммунизма.
От следующего упрека, бросаемого прежде всего мне лично,
я отделаюсь только несколькими замечаниями. Нас называют
«варварами XIX столетия», говорят, что мы якобы хотим «раз¬
рушить культуру», что победа социал-демократии означала бы
«гибель цивилизации». Партия, программа которой предусмат¬
ривает бесплатное народное обучение и вообще бесплатное
пользование всеми воспитательными и образовательными заве¬
дениями, эта партия не может быть задета подобным обвине¬
нием. Но в некотором отношении мы берем вину на себя. Да,
мы хотим разрушить то, что наши противники называют «куль¬
турой», «цивилизацией». Мы хотим разрушить рабство и угне¬
тение, мы хотим уничтожить семена ненависти и раздора, по¬
сеянные между людьми, мы хотим разрушить невежество, умст¬
венную тьму, на которые обречено огромное большинство наших
братьев. Да, господа буржуа, мы хотим разрушить невежество,
мы враги вашей культуры! Ваша культура есть именно противо¬
положность культуры. Вы можете ее спасти, только обрекая
народ на невежество, постыдно скрывая от него сокровища
истинной культуры, запирая от него храм образования. Открыть
народу этот храм — вот наше стремление. Науку, которую мы
сделали монополией нескольких избранных, для которых у вас
нет куска хлеба, если они только не льстят вашим прихотям, не
в XVII в. и французские — в XVIII в. Но их обуял страх перед рабочими
п лишает их силы действия настолько, что вообще сделал из се¬
годняшнего буржуа самого трусливого, бесхарактерного парня, которого
когда-либо видели на сцене мировой истории. (Прим. В. Либкнехта к
6-му изданию своей речи, вышедшему в Берлине в 1891 г.)
122

потворствуют * вашему корыстолюбию,— эту науку мы хотим
сделать достоянием всех. Это должно осуществиться введением
системы истинных народных школ. Но не тех заведений для
дрессировки, чем является ныне народная школа, которая пре¬
вратилась в насмешку над своим названием, не таких народных
школ, где учителя должны физически, а ученики умственно
умирать с голоду, где детям бедняков бросаются только скудные
крохи, далеко не достаточные для питания ума. Нет, мы хотим
ввести систему народных школ в истинном значении этого слова,
школ для народа, дающих всем детям образование в наиболь¬
шем объеме, способствующих пробуждению и развитию всех
способностей в каждом ребенке и не оканчивающих, как теперь,
образование детей в таком возрасте, когда оно, собственно го¬
воря, должно было бы лишь только начинаться.
Социализм «враждебен культуре!» — не потому ли, что он
дает возможность всякому таланту развиваться? Какой могучий
рычаг культурного прогресса заключается в одном только факте
подлинного народного просвещения! Таланты равномерно рас¬
пределены между людьми — это истина, которая наукой постав¬
лена вне каких-либо сомнений и которой мы должны придер¬
живаться, потому что она образует основу социалистического и
демократического мировоззрения **. Но современное общество
* Когда я произносил эту речь, я еще не знал, что Фейербах был
предан голодной смерти. С одной стороны, умирающий с голоду Фейер¬
бах, а с другой — сделавшийся идолом либеральной буржуазии — оборо¬
тистый поп Долингериус — этого достаточно для характеристики «обра¬
зования» буржуазного мира.
** «Таланты равномерпо распределены между всеми людьми». Это,
естественно, не должно озпачать, что все люди обладают равными спо¬
собностями. Способности одного человека никогда не были равны спо¬
собностям другого. Но сумма способностей довольно равна у различ¬
ных людей, и то имеющееся теперь неравенство, которое частью яв¬
ляется наследственным, частью — продуктом отношений, в которых
живут индивидуумы, должно при распространении культуры и осуще¬
ствлении социального идеала равенства все больше исчезать,— что не
исключает свободнейшее развитие индивидуальности, а, наоборот, обус¬
ловливает его. Чем больше социального равенства, тем больше разнообра¬
зия талантов и харашеров.
Нет ничего глупее утверждения, будто равенство и свобода есть друг
другу противоречащие понятия. Напротив: они дополняют друг друга.
Без социального равенства нет политической свободы. Только лишь
благодаря социальному равенству, которое создает экономические усло¬
вия существования для каждого индивидуума, предоставляется каждому
человеку возможность свободного развития его сил и свободного выбора
профессии. В то время как нынешний индивидуалистический обществен¬
ный порядок, или вернее непорядок, приносит интересы целого в
жертву интересам отдельных индивидуумов, делает невозможным огром¬
ному большинству людей индивидуальное образование, раздавливает, как
паровым молотом, их индивидуальность, и который означает «равенство»
несвободы и уничтожения индивидуальности, экономическое или со¬
циальное равенство создает почву, на которой, и только на ней, может
вырасти свободная индивидуальность. (Прим. В. Либкнехта к 6-му изда¬
нию своей речи, вышедшему в 1891 г.)
123

разрешает развивать свои способности только самому неболь¬
шому меньшинству. Но и этому-то меньшинству, за редкими
исключениями, оно дает одностороннее, исковерканное образо¬
вание. При современных условиях огромное большинство та¬
лантов полностью заглушается. Часто удивляются, почему в из¬
вестные эпохи появляется так много значительных людей. По¬
тому что это есть эпохи, в которые дремлющие таланты полу¬
чают возможность отличиться и проявить себя на деле. Именно
так бывает в революционные эпохи, которые вызывают к жизни
новые силы для защиты новых идей и учреждений. Возьмите,
к примеру, ту массу великих государственных мужей, ораторов,
полководцев, которые украшают французскую революцию.
В такие времена не больше талантов, чем в обыкновенные вре¬
мена, но — пользуюсь политико-экономическим выражением —
больший спрос на таланты. Случай делает не только воров, он
делает и «великих людей». «Великий человек» есть обыкновен¬
ный человек, которому представился случай сделаться «вели¬
ким». Все это я говорю, чтобы только показать, как огромно
разовьется наша культура, когда общество в будущем поставит
своей высшей задачей наиболее полное развитие талантов всех.
Следовательно, наивысший уровень образования для всех! Мы
хотим освободить науку и сделать ее доступной всем, она не
должна более быть закованной в кандалы, и служение ей не
должно более обрекать на материальную нищету или духов¬
ную проституцию. Да, мы хотим разрушить вашу культуру —
разрушить потому, что она враждебна истинной культуре, не¬
совместима с подлинной цивилизацией; потому, что она вы¬
нуждает науку продаваться богатству и власти; потому, что
она, основанная на несправедливости, насквозь безнравственна,
и к проституции науки присоединила проституцию женщины —
это самое отвратительное пятно нашей лжекультуры.
И представители этого общества проституции имеют на¬
глость упрекать нас — а это уже следующий козырь, которым
они идут против нас,— что мы хотим уничтожить семью, ввести
общность жен и «свободную любовь»! Ну что ж,—свободная
любовь, да, мы желаем ее. Мы хотим освободить любовь от
оков, которые надело на нее современное общество. Но когда
наши противники говорят об общности жен, об уничтожении
семьи, то они видят только самих себя в зеркале. Они обви¬
няют нас в своих собственных грехах. Далекие от стремления
к общности жен, мы хотим уничтожить господствующую в на¬
стоящее время общность жен. Далекие от желания разрушить
семью, мы ставим своей целью облагородить семью, опускаю¬
щуюся теперь все ниже и являющуюся в своей чистоте недо¬
стижимым идеалом для широких масс, и мы хотим достигнуть
того, чтобы она была благословенна для всех. К моей величай¬
шей радости, я вижу многих женщин на этом собрании. Это
124

служит доказательством того, что женщины поняли, как близко
касается их социальное движение, как глубоко заинтересованы
они в победе наших принципов. Теперь много говорят о так
называемом женском вопросе. Для нас нет особого женского
вопроса и не может его быть, потому что интересы людей со¬
лидарны между собой. Женский вопрос есть часть великого
социального вопроса. Вместе с ним и он будет разрешен. Без
него же — никогда. Кто стремится к освобождению женщины,
не борясь за всеобщее социальное освобождение, тот борется за
безнадежную работу. Но тот, кто идет на борьбу за всеобщее
социальное освобождение, борется в то же время за освобож¬
дение женщины. И действительно, одного положения женщины
в современном обществе было бы достаточно, чтобы оправдать
социалистическое движение, а обществу, вызывающему подоб¬
ные условия, вынести смертный приговор. Где же та «святость
семьи», о которой наши противники рассказывают басни? Не
поискать ли ее у тех сотен тысяч проституток, которые ры¬
скают по улицам городов, больших и маленьких, чтобы продать
свое тело тому, кто больше даст? В одном Берлине насчиты¬
вается 20 ООО проституток, а Берлин не «безнравственнее»
других городов. Ведь в Германии, Англии, Франции, Америке —
везде, где существуют классовые противоречия, где зияет глу¬
бокая пропасть между бедностью и богатством, где эксплуата¬
ция человека человеком является привычкой и законом, там
везде есть проституция. Проституция не есть явление ни ме¬
стное, ни национальное — ни одна нация не имеет права фа¬
рисейски умыть руки и сказать: «Слава богу, я не такая дурная,
как другие нации». Проституция является необходимым след¬
ствием господствующих условий, она неизбежное дополнение
к буржуазному браку, она его отвратительный двойник, она
всеобщее общественное учреждение и потому насмехается над
всяким старанием уничтожить ее внутри современного обще¬
ства. Самое большее, она позволяет ханжеской полиции нрав¬
ственности гнать себя с рынка в отдаленные улицы. Пока сот¬
ням тысяч девушек не остается другого выбора, как или уме¬
реть с голоду, или продавать себя за деньги, проституция
будет существовать. Она исчезнет только тогда, когда каждому
человеку будет дана возможность жить честно; и для этого не¬
обходимо переустройство современного общества, современного
способа производства. Самая падщая проститутка достойна
нашего сострадания и симпатии. Ее история есть общественная
трагедия, потрясающая того, у кого в груди человеческое сердце
и кто сам умеет читать в человеческом сердце. Скверное вос¬
питание, скверный пример, отсутствие семьи, голод — вот при¬
чины, толкающие на проституцию. Кто осмелится бросить ка¬
мень в эти падшие существа, в эти несчастные жертвы обще¬
ства? Но что такое проституция, как не общность жен в самой
125

безнравственной, самой грубой форме? И нас обвиняют в же¬
лании ввести общность жен. Если б мы желали этого, мы но
объявили бы войны современному обществу.
Я раньше упомянул, что проституция является отврати¬
тельным двойником буржуазного брака. Рассмотрим же брак
в современном обществе! Не превращен ли брак капиталом в
проституцию? Зиждется ли он вообще на любви или на свобод¬
ной привязанности? Не является ли решающим моментом соб¬
ственность? Не представляет ли брак спекуляцию, выгодное
дело вместо союза сердец? Разве женщина не продает себя и в
браке? Разве ее не продают подобно товару? Брак по любви —
не запрещается ли он просто-напросто в высших классах?
Разве там не взвешивается точно имущество жениха и неве¬
сты? Не считается ли глупостью жениться «ниже своего со¬
стояния»? Разве не считается, что это «умно» и «практично»,
если бедные родители силой заставляют дочь выйти замуж
за богатого отжившего развратника? А как бы посмотрели на
фабриканта его товарищи по сословию, если б он выдал дочь
свою за любимого ею рабочего,— не сочли бы они его кандида¬
том в сумасшедший дом? И напротив, не мог ли он рассчиты¬
вать на всеобщее одобрение, если бы силой заставил дочь выйти
за нелюбимого, только по «расчету» женящегося буржуа? Но
не проституция ли это? Не является ли женщина предметом
торговли? И, заметьте это хорошо, подобные вещи происходят
не только на «высоте» общества, но мы встречаем профанацию
брака, проституирование любви во всех слоях общества, где
господствует культ Мамоны.
Кстати, я вспомнил сцену из юмористического журнала «Ле¬
тучие листки»: сидят два крестьянина, сын одного желает же¬
ниться на дочери другого.
— Мой сын получит столько-то десятин земли, столько-то
быков, коров и лошадей. Что получит твоя дочь?
— Я в состоянии дать ей только столько-то.
— Это слишком мало, прибавь еще пару быков и коров.
— Я не могу.
— Ну что ж, тогда у нас ничего не выйдет.
Это картина, взятая из жизни, и никакой Ювенал не мог
бы написать более едкой сатиры. Мы гордимся нашей культу¬
рой и мним себя необыкновенно выше дикарей, и все-таки у нас
продают девушек за быков и коров, как это делают кафры в
Южной Африке. Почему бы и нет? Наше общество зиждется
на принижении человека, которого оно превратило в товар, и
то, что женщина должна продавать свое тело, является только
частью системы, заставляющей рабочего продавать свой труд,
т. е. самого себя вместе с телом и душой. Но, конечно, здесь
есть существенная разница: то, для чего продает себя наемный
раб, есть общественно необходимый труд, являющийся только
126

вследствие обстоятельств, при которых он происходит, прокля¬
тием для рабочего. Между тем как то, ради чего продает себя
проститутка, есть самое позорное осквернение любви, а вме¬
сте с тем и человеческой природы. Любовь отдается, но она
не может продать себя. Если же она продает себя — будь это в
браке, будь это вне брака,— она есть проституция. Всякий
брак, заключенный Мамоной, хотя бы даже и благословленный
священником, есть проституция. Всякий союз между мужчиной
и женщиной, заключенный любовью, если он даже не благосло¬
влен священником, есть истинный брак.
Но и другая форма человеческого товара в современном об¬
ществе не миновала женщину. Разве не наложил алчный капи¬
тал, аппетит которого еще больше разыгрывается при поглоще¬
нии жертв, оковы наемного рабства на женщину, как и на муж¬
чину, да не бросил ли он и ее в рабочие бастилии, называемые
фабриками? И не разрушил ли он этим фактически «семью»
рабочего народа? Но это еще не все. Даже детей тащит капи¬
тал в своей ненасытности на алтарь своего людоедства. Муж,
жена, дети — все наемные рабы! Где же домашний «очаг», без
которого немыслима семейная жизнь? И после этого капитал
еще бьет себя в грудь и просит небо охранить от злых социал-
демократов, которые хотят уничтожить семью. О вы, фарисеи!
У рабочего — нет семьи! Вы отняли ее у него. Но он хочет иметь
семью, чтобы быть человеком, и поэтому он становится социал-
демократом.
Труд есть основа всего человеческого прогресса, только бла¬
годаря труду человечеству удалось возвыситься над животным,
освободиться от рабства природы. Но средство освобождения
превратилось в средство угнетения. Вместо того чтобы через
труд сделаться свободным, рабочий сделался рабом труда. От
этого рабства рабочий должен быть освобожден. Он не должен
быть живой машиной, которая, превратив человека в вещь, ча¬
сто лишь придаток к мертвой машине, называется ткачом, плот¬
ником, машиностроителем. Он должен быть человеком, который
ткет, плотничает, строит машины, чтобы исполнить свои обще¬
ственные обязанности.
Но рабочий, проводящий в мастерских, на фабрике еже¬
дневно 12, 14, 16 часов и живущий часто очень далеко от ме¬
ста работы, не имеет времени быть человеком. Измученный, он
возвращается домой, ложится спать и на другое утро, еще
уставший от предыдущего дня, снова бежит на работу. Это не
человеческое существование и едва ли даже животное. Ни один
крестьянин не согласится так измучить своих лошадей, свой
рабочий скот. Но человек терпеливее животного и, к счастью,
живучее. И вот именно тем, что современное общество разру¬
шило семью, тем, что оно унизило женщину, оно более, чем
остальными своими преступлениями, лишило себя морального
127

права на дальнейшее существование п подписало свой смерт¬
ный приговор. Общество, сделавшее проституцию официальным
общественным учреждением, не имеет права произносить слово
«нравственность», не покраснев. Это общество осуждено и дол¬
жно погибнуть от возмущения человеческого чувства нравствен¬
ности, живущего в груди угнетенных.
У женщины более тонки нервы и чутье, чем у мужчины, она
глубже чувствует свое унижение. И потому-то женщина с та¬
ким воодушевлением принимает участие в социалистическом
движении, обещающем ей свободу и достоинство. Потому-то
женщины недавно играли такую выдающуюся роль в героиче¬
ской борьбе Парижской коммуны. Молодые матери с грудными
детьми на руках стояли под пулями скорострельных ружей 1г
ободряли своих мужей. Девушки подхватывали знамя, выпаву
шее из рук умирающего рабочего, и, презирая смерть, шли с
пим прямо на врага, пока сами не падали, пораженные свинцом
упившихся водкой солдат — защитников «порядка». Сотни
пленных женщин и девушек гордо и стойко принимали смерть
и умирали, выражая презрение к победителям. «Отвратитель¬
ные поджигательницы!», «Публичные женщины!», «Падшие,
вызывающие только одно отвращение!» — ревела в один голос
реакционная буржуазная печать. «Отвратительные поджига¬
тельницы»? Отвратительная буржуазная ложь! Подлая басня,
выдуманная подлецами, подхваченная глупцами,—клевета, уже
теперь опровергнутая свидетельством более честных противни¬
ков! «Публичные женщипы»? Без сомнения, там были и они,
хотя и в самом небольшом количестве! Но разве Коммуна их
сделала таковыми?
Нет, господа буржуа *, то было ваше общество, ваш лучший
из миров, который наложил на них клеймо позора и осквернил
их. Коммуна дала им возможность снова подняться и освобо¬
дить себя от грязи вашего общества. И вы еще удивляетесь, что
страшная демоническая ненависть к старому обществу, обще¬
ству проституции, толкнула их на борьбу, что они, полуангелы,
полуфурии, желали отомстить за причиненную им несправед¬
ливость и искупить свою позорную жизнь смертью за святое
дело? Ах, это «вечно женское» взвилось подобно ущемленной
змее в этих потерявших женственность, отвергнутых существах
и ужалило ваше общество.
Вы говорите, что вы христиане, но разве вы забыли, как ваш
Христос пристыдил лицемерных ханжей, желавших закидать
камнями грешницу? И вы осмеливаетесь еще надругаться после
смерти над этими жертвами вашего общества, над этими муче¬
ницами нового учения, показывающего рабам конец их закрепо-
щения, а женщине — конец ее проституции?
* На этом праздничном собрании присутствовали также многие
буржуа. (Прим. В. Либкнехта.)
128

Вы, друзья мои, хорошо поняли, что женский вопрос нераз¬
дельно связан с всеобщим социальным вопросом и что для нас
особенно важно вовлечь женщин в наше движение. Профес¬
сиональный союз фабричных рабочих и ремесленников, захва¬
тывающий и Криммичау, не делает разницы между мужским и
женским трудом и таким фактическим признанием равнопра¬
вия обоих полов сделал больше для освобождения женщин, чем
все наши женские союзы, вместе взятые, вообразившие, что
«женский вопрос» им отдан на откуп.
Женщина является необходимым дополнением мужчины —
без женщины мужчина не может быть человеком, без ее уча¬
стия не может осуществить человеческий идеал. И потому наше
движение нуждается в помощи женщин. Их обязанность и ин-
^рес повелевают им встать плечом к плечу с нами в нашей
борьбе. Женщины более всего чувствуют весь ужас современ¬
ного общества, и они также, наверно, лучше всех почувствуют
выгоды социального освобождения. Потому пусть ни одна жена,
ни одна девушка не удерживает своего мужа или возлюб¬
ленного от участия в движении, пусть они воодушевляют их
и придают им сил, когда они ослабнут. Пусть каждая мать
проповедует своим детям евангелие свободы и равенства, что¬
бы выросло поколение, которое, гордо сознавая человеческое
достоинство, не потерпело бы больше существования господ
и рабов.
Друзья! Еще один упрек я должен опровергнуть, чтобы за¬
кончить эту часть своей речи. Говорят, что мы хотим низверг¬
нуть буржуазию и на ее развалинах создать господство рабо¬
чего класса. Наша программа опровергает это обвинение.
Правда, что мы -желаем разрушить господство буржуазии, но
только для того, чтобы разрушить всякое господство классов
вообще. Буржуазия судит нас по себе. Она устранила феодаль¬
ное государство, чтобы на его месте воздвигнуть государство
буржуазное. Она заменила одно классовое господство другим.
У пролетариата другая, более высокая цель. Он слишком стра¬
дал под гнетом классового господства, чтобы не сделаться прин¬
ципиальным врагом его. Над каким же классом пролетариат
желал бы господствовать? Ведь он принадлежит к самому
«низшему классу», следовательно, не имеет другого класса, над
которым он мог бы господствовать и который он мог бы экс¬
плуатировать. То, к чему мы стремимся, есть кооперативная
организация общества с одинаковыми правами и обязанностями
для всех. Точно так же, как солидарность сбросила преграды
племени, нации (относительно последней, по крайней мере, в
духовном и экономическом отношении, хотя и не в политиче¬
ском), точно так же она должна сбросить преграды классов и
сословий, чтобы понятие человечества получило полное разви¬
тие. Да не будет эксплуататоров и эксплуатируемых! Да не бу-
9 Ораторы рабочего класса	129

дет господства и рабства! Порядок в равенстве вместо беспо¬
рядка в подчинении!
Вот то, чего мы хотим. И какой честный человек найдет
это несправедливым?
Таким образом, я разобрал все главные обвинения, бросае¬
мые нам, и доказал их несостоятельность. Я указал, что эта
клевета есть только кривое зеркало самого буржуазного обще¬
ства, которое под влиянием своей нечистой совести в тумане
своей возбужденной фантазии видит свое собственное уродли¬
вое изображение. Я указал, что то, в чем нас обвиняют пред¬
ставители и восхвалители старого общества, является пороками,
недостатками, преступлениями старого общества. Я указал,
что «дележ собственности», что «общность жен» системати¬
чески практикуются только в старом обществе. Я указал,
что именно старое общество попирает ногами собственность,
разрушает семью, лишает народ благ цивилизации, злоупотреб¬
ляет культурой и наносит ей вред. Я указал, что мы по отно¬
шению к буржуазии являемся борцами за собственность, за
семью, за цивилизацию, борцами против «дележа собственно¬
сти», против «общности жен». Я указал, что именно мы хотим
внести в мир раздора и беспорядка гармонию и порядок. Од¬
ним словом, я указал, что все упреки наших противников мы
можем возвратить им обратно: мы боремся не против собствен¬
ности, а за нее; не против семьи, а за нее; не против культуры,
а за нее; не против порядка, а за него; не против «гармонии»,
а за нее.
Я указал, что рабочее движение есть культурное движение,
обязанное своим происхождением не игре, произволу и случаю,
а естественной необходимости, и с естественной необходимо¬
стью природы должно осуществиться. Я доказал, что только
недомыслие и невежество может сомневаться в правоте социал-
демократического движения и что всякая попытка остановить
это движение так же безнадежна и бессмысленна, как попытка
быка остановить мчащийся паровоз. Точно так же, как паровоз,
раздавив быка, промчится дальше, рабочее движение про¬
мчится через все препятствия на его пути.
И это должны были бы понять наши противники. Они дол¬
жны были бы понять, что только в их интересах избежать ката¬
строфы. Современный мир никак не может успокоиться. Инте¬
ресы сталкиваются между собою, следствием этого являются
классовая борьба и война. Неужели такие условия заслуживают
тех усилий, которые делаются для их сохранения? Наших про¬
тивников можно разделить на две категории: одни, которые
борются против нас по невежеству, другие — по злому умыслу.
К первым я обращаюсь с призывом:
Познакомьтесь с нашим движением! Вы перестанете бояться
его, как только узнаете его. Страх — худший советчик. Красный
130

призрак, ужасающий вас, есть подобно всем призракам продукт
незнания и исчезнет перед испытывающим глазом разума. По¬
знание экономических условий устраняет не только страх, оно
устраняет также и фанатизм. Наука не знает фанатизма. Наука
но взывает к страстям, она не подстрекает, она изучает. Она
знает, что все явления имеют свои основательные причины. Она
старается исследовать эти причины, но не спорить с явлениями.
Пусть укажут мне на какое-нибудь культурное движение в про¬
шлом, которое удалось бы остановить и которое не победило
бы в конце концов противников? Но разве то, что не удалось
тысячу раз, удастся против нас? Разве современное поколение
не приобрело своих знаний из истории? Неужели мы должны
уже давно приобретенный опыт снова проделывать за свой
счет? Это означало бы обращение всякой науки, всякого челове¬
ческого прогресса.
А вы, борющиеся против нас по злому умыслу, знающие,
что право на нашей стороне, и только из корыстного чувства
выступающие против нас,— вы подумайте, ведь вами руководит
лишь близорукий эгоизм. Современное общество дает вам
большие выгоды, но никакой силой на свете вы не сохрани¬
те вашего привилегированного положения. Вашему царству
близится конец. Вы должны пасть: если же вы поймете свой
истинный интерес, то постараетесь смягчить это падение. Вы
читали историю о книгах Сивиллы: чем дольше вы колеблетесь
стать справедливыми — ради собственных интересов,— тем бо¬
лее ухудшится ваше положение и тем невыгоднее будут усло¬
вия, при которых вы должны будете подчиниться новому миру.
Борьба против нас может лишь затруднить роды и, может быть,
ускорить их. Во всяком случае, вы только потеряете, если силой
попытаетесь помешать кризису и навяжете ему насильствен¬
ный характер.
Избежать катастрофы —- это в интересах всех, как в вашем,
так и в нашем. В интересах всех построить мост, через кото¬
рый можно будет перейти из старого мира в новый.
Один английский государственный человек сказал однажды,
что история партии есть история компромиссов. До известного
пункта это совершенно верно! Жаль только, что господствую¬
щие партии большею частью решаются на компромиссы лишь
тогда, когда уже все средства сопротивления исчерпаны или
уже настолько ослабли, что компромисс означает полнейшее
банкротство.
Если только господствующая партия обладает проницатель¬
ностью и умом, она с каждым наступательным народным дви¬
жением пойдет на компромисс.
Только рядом таких компромиссов — поймите верно значе¬
ние этого слова: компромисс означает такое положение, когда
вместо резкого разрыва с прошлым создается путем соглаше¬
••	131

ния между партиями переходное состояние,— итак, только ря¬
дом таких компромиссов, следовательно, посредством реформ
можно обеспечить социальному движению мирпое развитие и
осуществить переход из старого мира в новый, щадя насколько
возможно интересы ныне господствующих классов.
И потому такой компромисс гораздо более в интересах ныне
господствующих классов, чем в наших, ибо мы и без компро¬
мисса добьемся нашей цели, по всей вероятности, даже еще
скорее. Только принимая во внимание чувство гуманности, мы
можем согласиться на компромисс, в то время как нашим про¬
тивникам он диктуется их собственными интересами. Желаем
ли мы компромисса или нет, это, между прочим, совершенно
безразлично, а состоится ли таковой или нет, зависит исклю¬
чительно от наших противников. Если буржуазия захочет пойти
на компромисс, тогда компромисс состоится, хотим мы его или
нет. Буржуазия управляет прямо или через государство армией,
капиталом и прессой, одним словом, всеми материальными и
духовными средствами власти: в ее власти, следовательно, на¬
править разрешение социального вопроса по пути компромисса
и реформ. Ей стоит только захотеть. Но для того, чтобы захо¬
теть, она, конечно, должна понять, что нынешние условия
несправедливы и что они не могут сохраниться. Честным про¬
тивникам я потому еще раз говорю: изучайте социальный во¬
прос! Понять социальный вопрос — значит его разрешить. Не
понять его — значит вызвать самые ужасные политические
и общественные землетрясения. Социальный вопрос — это
сфинкс, убивающий того, кто не может решить его загадки, но
который сам себя убивает, раз загадка его решена. Загадкой
сфинкса был человек. Он является загадкой и социального во¬
проса. Прежде чем загадка о человеке не будет решена, мир
не успокоится и сфинкс социального вопроса будет показывать
свое угрожающее лицо обществу и будет бросать его из одного
ужаса в другой, из одной кровавой бани в другую.
Два мира стоят друг против друга: старый и новый — уми¬
рающий мир современного общества и идеальный мир буду¬
щего. Широкая, глубокая пропасть лежит между ними. Совре¬
менное общество мчится к бездне, им овладел слепой страх, оно
подобно стаду буйволов, которое, желая спастись от пожара в
прериях, в безумном страхе, закрыв глаза, бросается вперед,
не замечая широкого оврага, раскрывающегося перед ним. Пе¬
рескочить через него невозможно — еще несколько шагов, и на¬
пор слишком велик, чтобы можно было повернуть обратно. Те,
кто впереди, начинают падать, и только тогда, когда бездна за¬
полнится трупами, оставшиеся в живых в состоянии достигнуть
спасительного берега. Неужели пропасть между старым н
новым миром должна заполниться трупами? А ведь пожар в
прериях, от которого современное общество старается спастись,
132

существует лишь только в его воображении и может стать
действительностью лишь вследствие страха. Не удастся ли по¬
строить какой-нибудь мост, по которому мы уверенно перейдем
в новый мир? Мы не можем сделать этого. Но наши против¬
ники могут, и если они это сделают, то это будет их неизгла¬
димой заслугой перед человечеством.
Я заканчиваю. Нам совершенно ясно, что мы должны делать.
Мы идем вперед по пути долга. И пусть откажутся от попыток
запугать нас или свернуть с пути. В Париже социал-демокра¬
тия показала, что она, если нужно, может умереть за свои
принципы. Помня девиз поЫеззе оЫще 25, мы не забываем, что
наше дело есть дело всего человечества. Наши противники
должны решать, будет ли достигнута эта цель мирно, или после
кровавой борьбы. Каким бы ни было решение, мы прини¬
маем его. Мы свободны от личной ненависти. Даже во враге
мы уважаем человека. Во время последнего восстания26 по¬
ляки написали на своих знаменах: «За пашу и вашу свободу».
Так и мы боремся и за нас и за наших врагов, ибо их тоже ка¬
сается дело освобождения, ибо они также нуждаются в избав¬
лении.
Л к вам, друзья мои, я обращаюсь с призывом: продолжайте
работать спокойно и неутомимо в вашем союзе, не ослабевайте
в своей деятельности, распространяйте наши идеи, и если вас
когда-нибудь охватит малодушие, то равняйтесь на пример
благородного Якоби, который никогда не колебался, когда все
колебалось, и вспоминайте его слова: «С точки зрения буду¬
щего историка культуры возникновение самого незначительного
рабочего союза будет представлять большую ценность, чем сра¬
жение при Садовой».
IV. ВгеЪкпесМ, 7.и ТгиНипд. 8ски1г,
ВегИп, 1891.
Перевод С. Васильева.
1 Якоби, Иоганн (1805—1877)—пемецкий буржуазный демократ,
примкнувший к рабочему движению.
2 В битве при Садовой в 1866 г. прусские войска нанесли решитель¬
ное поражение австрийским.
3 Имеется в виду франко-прусская война 1870—1871 гг.
4 Христианский писатель, жил в 185—224 гг., проповедовал аскетизм.
5 Здесь перечисляются способы казни, применявшиеся древнерим¬
скими властями к первым христианам.
6 Согласно древнеегипетской легенде, птица Феникс, постарев, бро¬
салась в костер и выходила из пламени помолодевшей.
7 Мамона — бог наживы и богатства у древних сирийцев.
8 Наполеон III Бонапарт.
9 Императорская гвардия в древнем Риме. В переносном смысле —
наемные войска, служащие опорой насильнической, основанной на гру¬
бой силе, власти.
10 Начальник прусской полиции в то время.
11 Либкнехт сравнивает здесь расправу буржуазии над коммунарами
с резней гугенотов, которую устроили католики в Париже в ночь на
24 августа 1572 г. (так называемая Варфоломеевская ночь).
133

12 Гирш и Дункер — буржуазные деятели, создавшие во II половино
XIX в. в Германии реформистские ирофсоюзные организации, пытаясь
с их помощью отвлечь рабочих от классовой борьбы.
13 Имеется в виду французская империя Наполеона III.
14 Бокль, Генри Томас (1821—1862) — английский либерально-буржу¬
азный историк и социолог.
15 Памятник Наполеону в Париже. Позднее был восстановлен.
16 Бастилия была взята парижским народом 14 июля 1789 г.; начало
Великой французской революции.
17 В 1792—1793 гг. революционная Франция вела оборонительную
войну против реакционно-монархических государств Австрии, Пруссии и
Англии. Законодательное собрание Франции также защищало короля.
10 августа 1792 г. народ Парижа восстал. Король был арестован, и с гос¬
подством монархической буржуазии было покопчено.
18 Имеются в виду события времен якобинской диктатуры (1793—
1794 гг.) во время Великой французской революции.
19 Июльская революция 1830 г. против династии Бурбонов.
20 Февральская революция 1848 г. во Франции смела июльскую
монархию и на первых порах утвердила некоторые демократические за¬
воевания народа. Впоследствии, однако, эти завоевания были ликвиди¬
рованы.
21 Революция 1848 г. в Германии.
22 Июньское восстание 1848 г. во Франции было попыткой парижских
рабочих отстоять свои завоевания и утвердить «социальную республику».
Восстание окончилось неудачей.
23 2 сентября 1870 г. в одном из решающих сражений франко¬
прусской войны, под Седаном, Франция потерпела поражение. На¬
полеон III сдался в плен. Поражение и послужило толчком к сентябрь¬
ской революции 1870 г., которая вынудила буржуазных республиканцев
провозгласить республику.
24 Имеются в виду революционные события 1848 г.
25 Букв, «знатность обязывает», т. е. благородное дело налагает вы¬
сокие обязательства. Ср. русск. поговорку «положение обязывает».
26 Имеется в виду восстание в Польше в 1863 г.

АВГУСТ БЕБЕЛЬ
1840—1913
Август Бебель — видный деятель германского и международного ра¬
бочего движения. По профессии — рабочий-токарь.
В 1869 г. вместе с В. Либкнехтом на съезде в Эйзенахе основал
социал-демократическую рабочую партию, которая в 1875 г. объединилась
с лассальянцами в социалистическую рабочую партию Германии, пере¬
именованную впоследствии в социал-демократическую партию Германии.
Яебелъ занимал революционную позицию по основным вопросам
германской политической жизни. Он отстаивал революционно-демократи¬
ческий путь объединения Германии и показал пример пролетарского
интернационализма, энергично выступив против захвата Пруссией
Эльзас-Лотарингии, горячо приветствовал Парижскую коммуну. За эти
выступления А. Бебель и В. Либкнехт были приговорены к двухлетнему
заключению в крепости.
135

В период действия «исключительного закона против социалистов»
(1878—1890) А. Бебель проявил, нерешительность в связи с вопросом о
работе социал-демократической партии в подполье, но с помощью
/Г. Маркса и Ф. Энгельса быстро исправил свои ошибки и повел партию
по верному пути.
Маркс и Энгельс высоко ценили Бебеля как организатора рабочих,
страстного пропагандиста передовых идей, великолепного оратора. Они
подчеркивали основное достоинство его речей — ясность, деловитость и
меткость.
Как депутат рейхстага, Бебель часто выступал перед враждебной
аудиторией. Он умел спокойно, с достоинством встречать выпады врагов
и вдребезги разбивать их доводы. Маркс и Энгельс отмечали при этом,
что сила речей Бебеля в том, что они основаны на действительном зна¬
нии дела. Создастся впечатление, писал в 1881 г. Энгельс по поводу
одной из речей А. Бебеля, что токарь Бебель — единственный образован¬
ный человек во всем рейхстаге.
Бебель отлично пользовался оружием полемики. Основной тон его
речей — тон иронического превосходства. В них деловые рассуждения
сочетаются с остроумными примерами, цифровые выкладки—со ссыл¬
ками на Гете, спокойный рассказ — с риторическими вопросами.
Высоко ценил Бебеля, как рабочего вождя и оратора, Б. И. Ленин.
Он писал о нем: «Гигантская практическая работа, выполненная... Бе¬
белем как парламентарием, агитатором, организатором, не поддается
учету. Именно этой работой завоевал себе Бебель положение бесспорного
и общепризнанного вождя партии, наиболее близкого рабочим массам,
наиболее любищцро ими...
Его речи против оппортунистов на партийных съездах в Ганновере
и Дрездене надолго останутся образцом отстаивания марксистских
взглядов и борьбы за истинно-социалистический характер рабочей пар¬
тии. Период подготовки и собирания сил рабочего класса составляет во
всех странах необходимый этап в развитии всемирной освободительной
борьбы пролетариата. Пикто с такой рельефностью не воплотил в себе
особенностей и задач этого периода, как Август Бебель. Сам рабочий,
он сумел пробить себе дорогу к твердым социалистическим убеждениям,
сумел стать образцом рабочего вождя, представителя и участника мас¬
совой борьбы наемных рабов капитала за лучший строй человеческого
общества» (Соч., т. 19, стр. 268).
Ниже публикуется речь Августа Бебеля «Интеллигенция и социа¬
лизм», произнесенная на открытом студенческом собрании в Берлине.
Эта речь содержит все наиболее характерные черты его ораторского
стиля. Перевоо речи сделан по изданию 1906 г., в которое Бебель вклю¬
чил некоторые новые данные последних лет.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И СОЦИАЛИЗМ
РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ НА ОТКРЫТОМ СТУДЕНЧЕСКОМ
СОБРАНИИ В БЕРЛИНЕ
14 декабря 1897 г.
(исправлена и дополнена автором)
Ламы и господа! Прежде чем я решился выступить
перед вами, я спросил себя, не покажется ли стран¬
ным и дерзким, если филистер — выражаясь на сту¬
денческом жаргоне — предстанет перед студентами, чтоб по¬
учать их, достигших известной высоты образования, которая
недоступна нашей братии.
Но, с другой стороны, я не мог не сознаться, что в данном
случае речь идет о вопросе, в котором я, возможно, более све¬
дущ, нежели некоторые из студентов, и поэтому было бы вполне
уместным прочесть этот доклад.
Я совсем не мечтаю покорить вас сразу и сделать настоя¬
щими социал-демократами. Конечно, я был бы рад, если бы мне
удалось убедить большую часть из вас в справедливости социал-
демократических идей и в необходимости осуществления со¬
циалистического идеала.
Но гораздо важнее для меня убедить вас в необходимости
заняться социалистическим движением и социализмом вообще,
отвлечься от узкого круга занятий студента, оглядеться и по¬
нять, что то, что вам чаще всего говорили о социализме и со¬
циал-демократии, основано в очень большой степени на пре¬
увеличении, непонимании и незнании движения или же на
злонамеренности. Великий социальный вопрос сделался, без
сомнения, самым главным из всех культурных вопросов, вокруг
которого вертятся помыслы, заботы и действия наших государ¬
ственных деятелей и правителей в большей мере, чем они в
этом официально признаются. Слова графа Каприви: «При¬
знаюсь открыто, что для союзных правительств нет ни одного
законодательного вопроса, который не приходилось бы рассмат¬
ривать прежде всего с точки зрения его влияния на социал-
демократию» — заключают в себе не что иное, как признание,
137

что каждому следует интересоваться политикой и социал-демо¬
кратией. Впрочем, большинство ваших профессоров держится
того мнения, что вам не следует заниматься политикой. Я по¬
дозреваю, что они говорят это, исходя из политики. Другие, на¬
оборот, полагают, что студенту, человеку уже взрослому и
самостоятельно мыслящему, следует интересоваться и общест¬
венными вопросами. В известной книге страсбургского про¬
фессора Циглера «Немецкий студент в конце 19-го столетия»
от студентов прямо требуется, чтобы они посещали рабочие
и народные собрания и учились там тому, чего они не видят и
не слышат в университете.
Что такое политика? Воздействие на сущность и форму
учреждений и мероприятий, которые в своей совокупности ока¬
зывают влияние на общественность (государство, община)
вплоть до последнего индивидуума и определяют всю социаль¬
ную и экономическую жизнь общества и отдельной личности.
Этим сказано, что долг каждого человека с того момента, как
он обретает способность самостоятельно мыслить,— интересо¬
ваться общественными делами, потому что вся социальная
жизнь, все социальное развитие отдельной личности зависит в
большей степени от учреждений и условий, свойственных обще¬
ству, нежели от ее знаний, прилежания и способностей. Разу¬
меется, все эти качества необходимы, очень важны и сослужат
пользу в продвижении вперед тому, кто ими обладает. Но
вместе с тем ясно, что добрая воля при самых лучших умствен¬
ных и нравственных качествах бессильна создать что-либо, если
обстоятельства и условия не благоприятствуют. Общество, в
котором мы родились, завладевает нами. С момента нашего по¬
явления на свет политика оказывает влияние на нашу жизнь,
предписывая нашим родителям заносить нас в метрические
записи. И так продолжается всю жизнь до нашей смерти, когда
нам оказывают последние почести.
Народная школа, посещать которую обязаны наши дети с
определенного возраста, — важное политическое учреждение.
Конечно, в ней не занимаются политикой, но все знания, кото¬
рым учат в школе, имеют целью повлиять в определенном на¬
правлении на сознание ребенка и подготовить его не только к
деятельности в течение всей жизни как личности, как индиви¬
дуума в борьбе за существование, но и как подданного госу¬
дарства, верноподданного, употребляя это превосходное опре¬
деление. Это едва ли кто станет оспаривать. То же самое можно
сказать относительно университета. Высшие учебные заведения
имеют целью готовить общественных деятелей, которые дол¬
жны будут играть видную, иногда даже решающую роль в
общественной жизни. Громадная роль политики в этом случае
стоит вне всякого сомнения. Возьмем, например, преподавате¬
лей истории в университетах: никто не станет отрицать, что
138

они придерживаются определенного политического кредо, при¬
надлежат к известному политическому направлению и пре¬
подают в соответствующем духе. С университетских кафедр
раздается проповедь националистической, либеральной, хри-
стианско-социальной и даже антисемитской политики. Только
социалистической политике нет места в университете, и горе
тому, кто осмелится заикнуться о ней.
Это указывает на крайнюю односторонность и партийную
пристрастность тех учреждений, которые имеют такое огром¬
ное влияние не только на развитие отдельного человека, но и
на все развитие нашей общественной жизни. Университет
подготовляет людей, которые позднее должны занять в государ¬
ственной и общественной жизни важные посты в качестве го¬
сударственных чиновников, адвокатов, прокуроров, судей, про¬
фессоров и т. д., и от образа мыслей и чувств этих господ и от
убеждений, воодушевляющих их, зависят в значительной сте¬
пени образ их деятельности и отношение к своим подчиненным
или политическим противникам. Изо дня в день мы узнаем о
самых удивительных приговорах, выносимых нашими судами
социал-демократам и людям, находящимся в оппозиции. То, что
у соответствующих судей есть убеждения, не вызывает со¬
мнения. Но если они судят именно так, а не иначе, то это, воз¬
можно, потому, что у судей есть свои представления о жизни,
прочно укоренившиеся взгляды, которые лучше назвать пред¬
рассудками. Они-то и делают невозможным для этих судей
вникнуть в положение стоящего перед ними обвиняемого, по¬
нять его идеи, образ его мыслей, его интересы. И поскольку
они этого не понимают и не могут понять, они в качестве про¬
куроров требуют, а в качестве судей выносят самые строгие
приговоры. Нередко случается, что в качестве защитников они
не умеют защитить, как должно, своих клиентов, поскольку
мир идей, согласно которым действовал их клиент, и его
среда чужды им и непонятны.
И другие должности, которые многие из вас займут со вре¬
менем, также требуют, чтобы вы понимали и знали социаль¬
ные и экономические условия народа и в особенности устрем¬
ления рабочих с развитым классовым сознанием. И поскольку
дело обстоит так, то я сказал себе: было бы неплохо поговорить
с вами и объяснить вам коротко, как возникло рабочее движе¬
ние, почему оно постоянно растет и обязательно будет расти
дальше, пока однажды не станет господствующей силой в об¬
ществе.
Когда вам объясняли цели социал-демократии, вам, как пра¬
вило, говорили о них: это фантастические, бессмысленные уст¬
ремления, имеющие целью ниспровержение всего созданного
культурой, в лучшем случае они произведут всеобщую смуту,
не достигнут цели, разве только повлекут за собой огромный
139

вред для общественной жизни. Подобные утверждения гово¬
рят либо о нечестности их авторов, либо о полном непонимании
сущности и целей социализма. Социальное движение, которое
беспрерывно распространяется во всех культурных странах,
привлекая все большее число сторонников, должно было прежде
всего вызвать в каждом мыслящем человеке предположение:
не может же оно быть простой случайностью или делом не¬
большой кучки людей, которые распространяют свои идеи из
ненависти к существующему строю, государству, богачам и си¬
лой своих слов, своим красноречием привлекают массы на свою
сторону. В таком случае не составило бы труда выступить про¬
тив движения силою печатного и устного слова и навсегда раз¬
делаться с идеями, лежащими в его основе. Ведь в самом деле,
наши противники в государстве и обществе имеют все в своей
власти против нас! В их распоряжении школы с десятками ты¬
сяч учителей, из которых ни один не осмелится хотя бы единым
словом обнаружить социалистический образ мыслей. В их ру¬
ках церковь, университеты, 95 процентов прессы и всей лите¬
ратуры, у них полицейская власть, от президента полиции до
ночного сторожа, в их руках военная сила. Наконец, они рас¬
поряжаются в силу их богатства и социального положения
судьбами бесчисленных людей. Как же, думаю я, было бы не¬
вероятно легко — если, действительно, речь идет о совершенно
фантастических и бессмысленных теориях — разделаться с
ними и изгнать их из людских голов.
Никто из вас не будет оспаривать, что наши властители ши¬
рочайшим образом используют духовные и прочие орудия вла¬
сти, которые находятся в их распоряжении. И если эти орудия
власти и принуждения действительно были бы применены к
идеям, ничтожным по своей сущности и не имеющим обоснова¬
ния, то уже вскоре обнаружился бы осязаемый успех. По мень¬
шей мере нужно было ожидать, что движение остановится, что
оно не будет вовлекать новые массы сторонников в сферу влия¬
ния своих идей. Произошло ли это? Подтвердилось ли это? Нет,
действительность показывает обратное. Число голосов, подан¬
ных за социал-демократов, растет от выборов к выборам, зна¬
чит, растет и число их сторонников.
Нельзя сказать, что за социал-демократов, как очень так¬
тично выразился господин фон Фреге, голосуют одни зеленые
юнцы. Ибо известно, что в Германии никто не может избирать
раньше, чем он достигнет 25 лет. В этом отношении Германская
империя невыгодно отличается от других культурных госу¬
дарств, где повсюду — в Швейцарии, Бельгии, Франции, Анг¬
лии, Соединенных Штатах и т. д.— достижение 20 или 21 года
дает мужчинам право голоса. В тот момент, когда он принимает
на себя обязательство служить своему отечеству в качестве
солдата, ему предоставляются политические права. С этой точки
140

зрения ни одному из профессоров или государственных деяте¬
лей означенных стран не придет в голову сказать студентам то,
что, напротив, обыкновенно говорится немецкими профессо¬
рами: «Вам нечего заниматься текущей политикой, вы еще не¬
достаточно зрелы, не имеете достаточного опыта».
Выборы в рейхстаг показывают не уменьшение, не оста¬
новку, но постоянное движение вперед социал-демократической
партии.
Например, число социал-демократических избирателей в
1881 — 1898 гг., несмотря на господство исключительного закона
в 1878—1890 гг., возросло с 372 тысяч до свыше 2 миллионов
100 тысяч. В 1903 г. социал-демократия получила 3 миллиона
10 тысяч голосов.
Значит, факты противоречат тому, что это движение воз¬
никло произвольно. Но что же в таком случае вызвало его к
жизни? Если сила слова, сила руководителей, рвение в агита¬
ции, за которое так широко хвалят социал-демократов и кото¬
рое, бесспорно, в большой степени содействовало их успехам,
не объясняют до конца это великое движение, то тогда должно
быть что-то такое, что вызывает к идеям и учению социал-де¬
мократической партии то сочувствие, каким они в действитель¬
ности пользуются.
Кое-кто из вас, подобно огромному большинству, все еще во¬
ображает, что можно каждому человеку внушить, что взду¬
мается, что можно по желанию оказывать влияние на развитие
идей в данном народе в определенном веке. Но это совсем не¬
возможно.
Я не могу при этом не повторить, что люди думают не то,
что хотят, а то, что должны. И обязанность думать в извест¬
ном направлении обусловливается социальными интересами,
которые необходимо вытекают из суммы всех интересов опре¬
деленного слоя или класса общества. Если наша буржуазия,
класс капиталистов занимает враждебную позицию по отно¬
шению к социал-демократии, то мы, социал-демократы, удив¬
ляемся этому меньше всего. Нельзя требовать, чтобы данный
класс мыслил и действовал вразрез со своими жизненными
интересами. Этого мы, социал-демократы, от него вовсе не ожи¬
даем. Наше дело по возможности ясно и объективно указать ту
перегородку, которая, естественно, должна разделять и дейст¬
вительно разделяет различные слои и классы общества вслед¬
ствие различия их интересов, хотя это и не вполне сознается
представителями этих классов.
Высказанное мною положение отнюдь не исключает, что не¬
которые личности, богато одаренные духом и характером, мо¬
гут подняться выше низменных классовых интересов, т. е. стать
идеалистами и выступить выразителями интересов угнетен¬
ных. История дает много примеров, что выразителями всякого
141

крупного движения угнетенных были выходцы из класса угне¬
тателей.
Когда полвека тому назад появился «Коммунистический ма¬
нифест» Маркса и Энгельса, который и доныне мы считаем луч¬
шим и гениальнейшим произведением агитационной литера¬
туры, среди рабочих он це нашел почти никакого отклика.
Когда несколько месяцев спустя вспыхнула буржуазная рево¬
люция сперва во Франции, потом в Германии и других частях
Европы, то немногочисленные приверженцы «Коммунистиче¬
ского манифеста» боролись, по очень простой и естественной
причине, не за социалистические или коммунистические цели,
а за буржуазные устремления.
Они говорили себе при этом: прежде чем могут осущест¬
виться социалистические и коммунистические идеалы, буржуа¬
зия должна овладеть обществом и государством, должны осу¬
ществиться буржуазные требования об экопомической и поли¬
тической свободе, поскольку лишь тогда возникнет почва для
развития социалистического и коммунистического движения.
Куржуазия, которая в настоящее время является господствую¬
щей силой в Германии и других культурных странах, в то
время еще только возникала и была сравнительно незначи¬
тельна. В дни реакции 50-х годов политическая жизнь Герма¬
нии была незаметна, но в то же время бурным темпом шло эко¬
номическое развитие, возникал капиталистический способ про¬
изводства и создавал наряду с классом капиталистов совре¬
менный пролетариат, современный рабочий класс.
Тогда выступил Лассаль. Рабочие союзы существовали
уже в 1848—1849 гг., а также в начале 60-х годов, когда они
росли как грибы. Но они не были самостоятельны, а находились
в обозе буржуазных партий, буржуазии. В это время появился
знаменитый «Гласный ответ» * Лассаля Лейпцигскому рабо¬
чему комитету, в котором он объяснял рабочим, что им нечего
ожидать от буржуазии, от либерализма, что по всем коренным
вопросам они лишены прав, что необходимо основать самостоя¬
тельную рабочую партию с определенной программой. Зада¬
чей этой партии должно быть взятие раньше или позже власти
в государстве или по крайней мере приобретение решающего
влияния на государственную власть, чтобы с ее помощью осу¬
ществить те требования, которые рабочий класс, как класс экс¬
плуатируемый и угнетенный, должен осуществить, чтобы по¬
степенно достичь социального равенства в обществе.
Я и многие из моих товарищей, участвовавшие в рабочем
движении, с минуты появления программы и основания Ласса¬
лем «Всеобщего германского рабочего союза» сделались отнюдь
не приверженцами его, а свирепыми противниками. Господст¬
* В 1863 г.
142

вующие буржуазные идеи, на которых мы выросли, еще дер¬
жали нас в своем плену. В течение Нескольких лет мы страстно
боролись против Лассаля и его сторонников. Но со временем из
Савлов, какими мы были, начав бороться против лассальянцев,
как их тогда называли, мы стали Павлами. С течением времени
наше отношение к идеям Лассаля изменилось: чем более мы
изучали работы Лассаля, чтобы доказать их ложность, тем бо¬
лее нас охватывала сила этих идей, и из противников мы сде¬
лались их приверженцами.
Но в чем причина того, что это движение, вначале крайне
незначительное, насчитывавшее при смерти Лассаля едва 2—
3 тысячи приверженцев, в течение нескольких десятилетий вы¬
росло в могущественную, сильнейшую партию в Германии.
Если бы со времени появления Лассаля крупнокапитали¬
стический способ производства не окреп и не распространился
широко в Германии, если бы он не создал класс современных
рабочих, т. е. класс, обреченный вследствие своего социаль¬
ного положения остаться на всю жизнь угнетенным, с утра
до вечера исполнять барщину у капиталистов ради скудного
существования и умереть в нужде и голоде, то тогда социа¬
листическое движение не было бы таким, каким оно стало
теперь.
Но развитие пошло именно так. Затем наступил 1866 год —
год войны, результатом которой было основание Северогер¬
манского союза и Северогерманского рейхстага. Как ни мало
соответствовало это неполное немецкое единство прежним идеа¬
лам немецкой буржуазии, оно все же отвечало ее экономиче¬
ским интересам. Прежде всего был создан, по крайней мере для
Северной Германии, единый экономический район. Буржуазия
отказалась от политической власти, уступив ее князю Би¬
смарку. Но тем больше требований она выдвигала в экономиче¬
ской области, и эти требования были в полной мере удовлетво¬
рены. Это было и в интересах новой центральной власти, ко¬
торая тем самым получала необходимую материальную основу
в политическом и военном отношении.
В течение трех лет была создана такая масса экономико¬
политических законов, какая позднее не создавалась в десяти¬
летия. Появился закон о свободе передвижения, устав о про¬
мышленности, были устранены препятствия к заключению
браков, существовавшие до тех пор в северогерманских госу¬
дарствах; были уничтожены все путы и препятствия, мешавшие
свободному развитию капитализма. В 1870 и 1871 гг., когда объ¬
единились Северная и Южная Германия, экономико-политиче¬
ское законодательство было распространено на южнонемецкие
государства. Возникла Германская империя, впрочем, в значи¬
тельно более узких границах, чем старая Германская империя
или распавшийся в 1866 г. Германский союз.
143

Затем началась промышленная горячка, во время которой
наша буржуазия справляла настоящие оргии. Время грюндер¬
ства было обусловлено перерывом в делах и торговле, вызван¬
ным войной, оно было стимулировано неожиданными успехами
и поддержано французскими миллиардами.
Теперь промышленные предприятия рослп как грибы, круп¬
ная промышленность развивалась с быстротой и интенсивно¬
стью, которые раньше не считались возможными.
Но тут, само собой понятно, появилась почва, на которой
по необходимости развивалась массовая пролетаризация слоев,
влачивших до сих пор кое-какое существование.
Социалистические идеи с необычайной быстротой получали
распространение в связи с ростом пролетариата, т. е. того
класса общества, который, как я уже указал, продает свою ра¬
бочую силу в кабалу другим и на это время должен отказы¬
ваться от права распоряжаться самим собой. Вполне естест¬
венно, что у класса людей, которые живут в подобных усло¬
виях и знают, что до конца дней своих они обречены на такое
положение, которое никак нельзя назвать приятным, возникает
вопрос: разве такой порядок справедлив? Разве это разумно?
Неужели это никогда не изменится? Неужели нам навсегда
суждено быть угнетенными и эксплуатируемыми, чтобы могли
жить в роскоши те, кто, пользуясь нашим трудом, забирает себе
все блага и удовольствия земли?
Такие вопросы напрашиваются сами собой. И социал-демо¬
кратическое движение неизбежно будет расти по мере того,
как масса приходит к сознанию, что ее положение недостойно,
что в силу своего труда, разума и человечности она должна
требовать человеческих прав.
Капиталистическое развитие сделало, прямо сказать, бле¬
стящие успехи со времени основания Германской империи. Нет
страны в мире, за исключением Соединенных Штатов, в кото¬
рой в такой короткий срок — 25 лет — наблюдались бы такие
колоссальные успехи капитализма, как в Германии. С другой
стороны, в то же время дробились и разрушались средние слои,
которые при капиталистических условиях жизни и производ¬
ства оказались либо совсем неспособными выдержать конку¬
ренцию, либо попадали в невероятно трудные условия.
Вплоть до капиталистического развития Германия была
страной мелкобуржуазной и крестьянской, т. е. жизненные ин¬
тересы мелкого буржуа и крестьянина были определяющими
для государства и общества. Как дурны ни были условия жизни,
они давали значительной части общества обеспеченное сущест¬
вование, при котором можно было удовлетворять свои при¬
вычные потребности. Теперь все стало по-другому. Мелкие и
средние слои не могут в течение длительного времени выдер¬
живать конкурентную борьбу с крупной промышленностью
144

и с торговлей и транспортом, ведущимися капиталистическим
способом. Борьба становится для них тяжелее и потому, что при
современном буржуазном развитии вслед за периодом процвета¬
ния идет период кризиса, промышленного упадка, безрабо¬
тицы и безденежья значительной части населения. У мелких
и средних слоев нет средств, чтобы пережить период кризиса.
Приведу официальные цифры в доказательство того, что я не
преувеличиваю. Мы, социал-демократы, с самого начала харак¬
теризовали зтот процесс как один из законов развития, кото¬
рые лежат в основе капиталистического экономического строя.
За это нас обвиняют в утопиях, в пессимизме и т. д. Между тем
наступили события, которые побудили наших руководителей
взглянуть в корень вещей. Из современной нужды возникли
движения ремесленников, крестьян, антисемитское движение
и т. п. Что представляют собой эти движения?
Средние классы общества чувствуют, что они в той или
иной степени обречены на гибель, что они не могут существо¬
вать долгое время при новом экономическом строе. Множество
этих людей пришло к сознанию, что они не могут предоста¬
вить детям даже такого существования, какое имели сами.
Поэтому они употребляют все усилия, чтобы дать детям такое
положение в обществе, которое избавит их от необходимости
продолжать родительское дело. Этот процесс развития заметен
и в вашей студенческой среде. Купцы, ремесленники, торговцы
посылают детей в университеты, технические институты, вся¬
кого рода художественные школы и так далее, чтобы с помощью
образования создать им такое положение, какого их отцы
больше не в состоянии предоставить другим способом. В ход
пускаются последние средства, чтобы дать возможность детям
получить высшее образование. Как результат такого положе¬
ния вещей число претендентов во всех отраслях, где необхо¬
димы люди с высшим образованием, растет в таком размере,
что уже внутри круга интеллигенции можно говорить о проле¬
тариате в полном смысле этого слова — пролетариате ученых,
техников и художников.
Таков в кратких чертах процесс развития в течение послед¬
них 20 лет. Я приведу некоторые цифры, чтобы показать, как
отражается развитие этого процесса на наших экономических
отношениях.
Я только что сказал, что, после того как со всех сторон
пошли жалобы на все ухудшающиеся условия жизни, наши
власть имущие поневоле принуждены были расследовать, правда
ли, что, как мы утверждали, с развитием капитализма наступает
все более возрастающая пролетаризация населения. Пока такие
обвинения раздавались со стороны рабочих и их вожаков, их
попросту отметали прочь, добавляя нелестные словечки, кото¬
рыми нас награждают и по сей день: «все это дело рук социал-
Ю Ораторы рабочего класса	Но

демократов, профессиональных смутьянов, агитаторов, которые
находят радость в подстрекательстве». Но обвинения стали ис¬
ходить от тех слоев общества, существование которых в высшей
степени важно для нынешних руководителей государства, ибо
с разрушением этих слоев, являющихся опорой данных руко¬
водителей, разрушается основа, на которой покоится их обще¬
ство и государство. Теперь им пришлось по необходимости
исследовать, насколько справедливы эти обвинения. Начались
известные переписи населения по занятиям: первая — в 1875 г.,
вторая — в 1882 г. Хотя первая перепись была относительно
неполной, но все же сравнение результатов первой и второй
показало, что в утверждениях социал-демократов и жалобах
затронутых слоев была доля правды. Именно это обстоятельство
побудило наших государственных мужей не предпринимать так
скоро новой переписи. Ясно, что каждое такое исследование
роковым образом доказывало, что почва, на которой они стоят,
все более и более ускользает из-под ног, а как удержаться,
неизвестно.
Но требования становились все настойчивее, особенно с
нашей стороны; жалобы, главным образом со стороны мелких
крестьян, раздавались все громче и настоятельнее. Волей-нево¬
лей пришлось предпринять новую перепись населения по заня¬
тиям. Она состоялась в 1895 г. Какие же результаты определи¬
лись в сравнении с переписью 1882 г.?
До последнего времени в Германии преобладало мнение, что
земледелие — основа социальной жизни, а промышленность, ре¬
месла, торговля и обмен — не что иное, как род придатка к
сельскому хозяйству. Для многих это было аксиомой; бороться
против нее, не признавать, оспаривать ее считалось величай¬
шей государственной изменой, особенно для тех, кто отстаи¬
вал аграрные интересы.
Я вспоминаю, какой шум поднялся, когда во время дебатов
в рейхстаге в 1893 г. о торговом договоре с Россией граф
Каприви объявил, что Германия превращается все более в тор¬
говое и промышленное государство и поэтому необходимо под¬
держивать интересы этих отраслей — в известной степени даже
в ущерб земледелию. Это вызвало бурю негодования, утвер¬
ждали, что это неверно, что это не может быть доказано.
Данные переписи подтвердили мнение графа Каприви.
В 1882 г. в сельском хозяйстве насчитывалось 19 225 ООО чело¬
век (считая жен и детей); в 1895 г. только 18 500 000 — значит,
на 3/4 миллиона меньше, несмотря на общий прирост населе¬
ния в 7 миллионов. В 1882 г. в промышленности и ремеслах было
16 миллионов человек, а в 1895 г.— 20[Д миллиона, следова¬
тельно, население, живущее от промышленности и ремесел,
было на 13/4 миллиона больше, чем все население, связанное
с сельским хозяйством. Что касается населения, занятого
110

в торговле и транспорте, то, составляя в 1882 г. 4 миллиона,
оно возросло в 1895 г. почти до 6 миллионов.
Эти цифры означают промышленную революцию в жизни,
в способе существования, в общественных отношениях нации,
они означают очень значительное изменение занятости — этого
нельзя опровергнуть. Эти факты достоверны, они основаны на
официальных данных.
На основании тех же фактов надо отметить следующее яв¬
ление: число самостоятельных предпринимателей сокращается
сравнительно с данными переписи 1882 г., а также с числом
лиц, занятых в их производстве. Другими словами, полностью
подтвердилось мнение социал-демократов, что крупное капита¬
листическое производство влечет за собой разрушение средних
слоев современного общества. Конечным результатом его яв¬
ляется: с одной стороны, наличие небольшого числа, в сравне¬
нии с количеством населения, все более богатеющих людей —
миллионеров, а с другой — с каждым днем растущего пролета¬
риата, который влачит жалкое существование и должен ради
него вести борьбу.
Эти факты вполне подтвердились переписью. Так, выясни¬
лось, что, если в промышленности и ремеслах в 1882 г. на
100 человек приходилось 34,4 процента самостоятельных пред¬
принимателей, в 1895 г. было только 24,9 процента. Произошло,
следовательно, значительное сокращение числа предпринима¬
телей в промышленности и ремеслах. То же наблюдается и в
торговле. Здесь дело обстоит так, что если раньше самостоя¬
тельных торговцев было 44,6 процента, то в 1895 г. их имелось
лишь 36,6 процента. Эти цифровые примеры, простое изложе¬
ние отношений, существующих в различных слоях населения,
должны доказать всякому мало-мальски мыслящему человеку,
что развитие социал-демократических идей не только не может
быть остановлено, а, наоборот, будет идти быстрее и быстрее.
Я думаю, что факты настолько выразительны, что другого мне¬
ния быть не может.
Разве интересы людей не определяют их мышление, не вы¬
зывают определенных идей? Отчего разные слои общества раз¬
лично думают? Почему буржуазия, ремесленники, рабочий
класс, каждое сословие, каждый класс совершенно по-разному
оценивают явления экономической и политической жизни? По
той простой причине, что их интересы различны. Но если это
правильно, то совершенно очевидно, что у современного госу¬
дарственного и общественного строя нет никакого чудодейст¬
венного средства против социал-демократии. Напротив, социал-
демократия будет постоянно расти, и для теперешнего государ¬
ства и общества наступит необходимость пойти этому движе¬
нию тем или иным образом навстречу. Этим я не хочу сказать,
что теперешнее государство и общество смогли бы, так сказать,
10*
147

«вобрать в себя» социализм, чтобы быть в состоянии удовле¬
творить его требования,— это просто невозможно. Такой образ
действия потребовал бы самопожертвования со стороны тепе¬
решнего общества и государства, а требовать от государства и
общества самопожертвования так же невозможно, как само¬
убийства от политического противника.
Но, с другой стороны, ясно, что интересы и идеи (капи¬
талистического) государства и общества будут все более и бо¬
лее вытесняться и будут вытеснены по мере роста сил социа¬
лизма.
Можно указать на бесчисленное множество различных меро¬
приятий, которые поведут к постепенному переходу от одною
общественного строя к другому. Но произойдет ли это именно
так? Я не пророк, чтобы предсказывать. Я могу представить
себе многое, что можно бы сделать для того, чтобы в большей
или меньшей степени устранить имеющиеся недуги. Но сде¬
лают ли это современные власть имущие, я не знаю. Откро¬
венно говоря, я в это не верю. И тогда движение примет такой
оборот, что все более увеличивающиеся в громадных размерах
пролетарские массы так или иначе принудят меньшинство счи¬
таться с их интересами.
К чему же стремятся пролетарские массы? Говоря коротко,
к тому, чтобы сделать доступными всем без исключения те
огромные достижения, которые создала, создает и в еще боль¬
ших размерах будет создавать наша современная культура.
С требованиями социал-демократии не только должно счи¬
таться, но можно также пойти им навстречу. И именно но той
причине, что уже сегодня существующие культурные средства
всякого рода, иначе говоря, всякого рода средства труда и суще¬
ствования, примененные в организованном, плановом порядке,
обеспечат нам достаточное удовлетворение всех потребностей.
При этом умственная и физическая рабочая сила будет опи¬
раться на великолепные прогрессивные средства, которые дают
наука и техника и применение которых пока мы видим лишь
в сравнительно малом количестве предприятий в области про¬
мышленности, ремесел и сельского хозяйства. Таково, говоря
кратко, решение социальных затруднений и, если хотите, реше¬
ние социального вопроса.
Итак, чего хочет социал-демократия?
Уничтожения эксплуатации и угнетения человека челове¬
ком во всякой форме в социальной, политической и экономиче¬
ской области.
Люди должны быть свободны и равны без различия расы,
пола и вероисповедания и быть в состоянии исполнить свое
жизненное назначение культурных людей. Чтобы это осуще¬
ствилось, человек должен иметь не только право, но и возмож¬
ность гармонически и сообразно своим потребностям развивать
148

и совершенствовать свои физические и духовные способности,
данные ему природой.
Отсюда вытекает для общества необходимость увеличить ко¬
личество и степень жизненных и культурных средств в такой
мере, чтобы они удовлетворяли самым высоким требованиям.
Отсюда, в свою очередь, вытекает долг каждого содействовать
производству этих жизненных и культурных средств, соответ¬
ственно его силам и способностям.
Из права пользоваться жизненными удовольствиями выте¬
кает обязанность работать.
Но чтобы эта работа была производительна, полезна и,
насколько возможно, приятна и коротка, необходимо объеди¬
нение рабочих сил и, в дальнейшем, организация процесса ра¬
боты сообразно последнему слову техники, что предполагает
необходимость превращения частной собственности на ору¬
дия производства, а также на землю в общественную собствен¬
ность.
Принцип «все за одного и один за всех» станет, таким обра¬
зом, жизненным принципом грядутцего общества. Всякий имеет
права и обязанности, но ни у кого нет обязанностей без прав.
Такова, выраженная кратко, цель социализма. Люди могут
сделать в пределах разумного все, что захотят. Но, чтобы захо¬
теть, они должны осознать необходимость этого, а сознание
порождается нуждой. Христиане говорят: нужда учит молиться.
Мы, социалисты, говорим: нужда учит мыслить.
Мы не хотим разрушать культуру. Мы не хотим делить иму¬
щество, как это нам обыкновенно приписывают, мы не хотим
вернуть человечество к варварству. Напротив, мы хотим поднять
все человечество на возможно более высокую ступень культуры.
Мы хотим сделать доступными для каждого без исключения все
средства культуры и образования сообразно его потребностям и
способностям. Это высший идеал, который когда-либо ставило
перед собой человечество. Сегодня его можно не только ставить,
но и осуществлять. Ибо после тысячелетнего развития культуры
колоссальные успехи, достигнутые человечеством, дают ему,
наконец, средства и возможность осуществить этот идеал, как
только этого захочет большинство.
Я уже указывал вам на продолжающееся увеличение мыс¬
лящего пролетариата в этом всеобщем, разрушающем старый
порядок развитии общества. В настоящее время громадному ко¬
личеству молодых людей, получивших образование, чрезвычайно
трудно, а для значительного числа даже невозможно найти себе
место в соответствии с условиями жизтти своего сословия.
Недавно мне довелось прочесть заметку, в которой сообщалось,
что число кандидатов на должность учителя в средних школах
в провинции Силезия так велико, что последнему из них при¬
дется ждать до 1908 г., чтобы получить место. Далее, постоянно

приходится слышать предостережения не поступать на юриди¬
ческий и медицинский факультеты, в лесные институты. Спе¬
циалисты — химики, физики, электротехники должны ждать
больше года, прежде чем найдут место, оплачиваемое соответ¬
ственно их способностям. Еще более велик пролетариат в раз¬
личных отраслях искусства.
Положение этих слоев ухудшается одним обстоятельством,
которое еще совсем недавно не имело никакого значения. Речь
идет о женщинах, которые теперь приходят и претендуют на
свое право на жизнь. Мужчины не могут более защищаться от
конкуренции женщин. Долгое время они всеми мерами пыта¬
лись удержать противоположный пол, в особенности учащихся
женщин, подальше от университетов и высших школ. Герма¬
ния до последнего времени не открывала перед ними дверей
своих университетов.
Но ничто не помогает. Даже в реакционной Пруссии при¬
шлось уступить, а дело идет дальше.
Эти женщины, посвящающие себя учебе, отнюдь не проле¬
тарки. Это дочери не рабочих, разве только за редкими исклю¬
чениями. Это дочери чиновников, офицеров, ученых, купцов.
Есть большое число женщин из разных общественных слоев,
которые теперь вливаются в ряды учащихся, чтобы создать
себе независимое положение или же, действуя но внутреннему
убеждению, из идеализма, полностью проявить свои силы и
жить как свободные люди.
Многие женщины из высших общественных слоев чув¬
ствуют, что вступление в брак становится делом все более за¬
труднительным. Растет число кандидаток на вступление в брак,
в то время как число кандидатов постоянно уменьшается. Ха¬
рактер брака как денежного института проступает все более
отчетливо, и число несчастливых браков вследствие этого'растет.
Нужда и благоразумие побуждают женщин все более опираться
на собственные силы. Но борьба за существование становится
от этого все острее и неприятнее.
Подобное же развитие мы наблюдаем и в промышленности.
Число женщин, занятых в промышленности в последнее деся¬
тилетие, прямо колоссально. С 1882 по 1895 г. число работниц-
женщин возросло с 4Уг миллиона до 674 миллиона. Это также
означает социальную революцию громадного значения.
Что же является результатом этого распада внутри свобод¬
ных профессий, наук и искусств? То, что громадное количество
мужчин выискивает себе богатых жен! Найти богатую жену —
такова для многих последняя надежда. Если профессия не дает
обеспеченного существования, то женятся на деньгах. Так брак
все более становится чистой денежной сделкой.
Совершенно верно, что такое положение вещей порождает
состояние беспокойства, о котором страсбургский профессор
150

Циглер сказал: «В мире проносится трепет, как будто от при¬
ближающегося чудовища».
Да, приближается чудовищное — по мнению современного
общества — и вполне естественное явление — с нашей точки
зрения.
Это грядущее — социальная революция, начало которой мы
переживаем. Но успокойтесь, мы не думаем при этом ни о ви¬
лах, ни о ружьях.
Блунчли, известный профессор законоведения, поместил в
своем Государственном словаре, появившемся в 60-х годах, одно
положение, которое я вам зачитаю. Кстати сказать, в новом
издании словаря вы не найдете этого положения. Блунчли,
заметив, что социал-демократы пользуются этим положением
в своих целях, поскольку оно правильное, вычеркнул его из
своих книг. Какое прекрасное доказательство свободы и неза¬
висимости людей науки! Какова эта свобода и независимость
науки, доказывает известное вам распоряжение о приват-доцен¬
туре прусского министерства культов, которое в первую очередь
было применено к приват-доценту доктору Аронсу.
Итак, Блунчли сказал: «Революцией называется всякое ко¬
ренное преобразование, происходит ли оно мирным или насиль¬
ственным путем».
Коренное преобразование — таков будет неизбежный про¬
дукт современного общественного порядка. Но я не могу пока¬
зать, какими будут различные фазы, через которые пройдет это
развитие. Никто не может сказать, что случится завтра, не
говоря уж о том, что случится через год. или через несколько
десятилетий. Мы не можем с математической точностью вычис¬
лить ни мощность сил атакующих, ни сил обороняющихся, а
это было бы необходимо, если бы захотели предсказать доста¬
точно определенно, как же это произойдет.
Против нас выдвигают еще целый ряд обвинений: во-пер¬
вых, что мы хотим насильственной революции. Я не стану
отрицать, что было время, когда мы об этом думали. Но уже
десять лет тому назад я сказал в немецком рейхстаге, что
насильственная революция вряд ли еще нужна, но если она
наступит, то не по нашей вине.
Величайшими революционерами являются не социал-демок¬
раты, а их ярые враги — Штуммы, Круппы, Хели и т. д. и т. п.
Это революционеры раг ехсеПепсе *, которые превращают массы
в социал-демократов. С одной стороны, строят церкви, чтобы
повернуть мир в средневековье; с другой — строят еще больше
фабрик, и на фабриках массы организуются и объединяются
для революции. Здесь новые идеи распространяются сильнее,
производят большее впечатление, чем проповеди пасторов с цер-
ковной кафедры.
* — по преимуществу.
151

Нас порицают также за отсутствие патриотизма. Мы бо¬
ремся против многого в Германской империи по той простой
причине, что считаем это дурным, несправедливым, нуждаю¬
щимся в изменении. Мы боремся против всего, что для пас
не подходит, не годится. «БЫ Ьеле, 1Ы ра1па» *,— поется в
известной студенческой песне; это мог бы сказать и рабочий.
Только рабочий борется в стране, в которой он родился и вырос,
язык и нравы которой присущи ему, в условиях которой он
живет. И вот он стремится преобразовать все это сообразно
своим идеям. Он хочет отечества, в котором он как человек и
гражданин может жить свободным и в условиях, достойных
человека. Пойдем дальше. Разве отечество в его нынешнем об¬
лике так старо? Разве оно не существует без году неделю?
Не следует ли мне напомнить о начале нынешнего столетия,
о том спектакле, который разыгрывали перед миром предки
тех самых немецких князей, которых ныне нам представляют
в качестве выразителей отечества и патриотизма? Не напом¬
нить ли времена Рейнского союза? Или, может быть, напом¬
нить, как лучших людей Германии — и прежде всего немецких
профессоров и студентов — так же преследовали, травили и
истязали, как теперь нас, социал-демократов? Не припомнить
ли «преследования демагогов», пресловутую «комиссию рассле¬
дования» в Майнце, продолжительное заключение в крепости,
которое разрушило жизнь и здоровье лучших людей из немец¬
кой профессуры и студенчества, в том числе таких известных
профессоров, как Эрнст Мориц Арндт и Иордан, таких студен¬
тов, как Фритц Рейтер, Георг Бюхнер и т. д. Не напомнить ли
о Тугендбунде, о недостойной роли немецких князей по отно¬
шению к немецкому народу в 1848—1849 гг., о всех нарушен¬
ных клятвах, об изменах, о подлости, проявленных по отноше¬
нию к народу? А потом, в 1866 г.! Разве немцы не сражались
против немцев по повелению своих князей? Вы видите, что
наше нынешнее немецкое отечество чрезвычайно юно. Сейчас
много говорят о защите интересов австрийских немцев от сла¬
вянства, тогда как в 1848 г. этих немецких братьев с полным
хладнокровием выдали славянству, да еще «ура» кричали при
этом. Национальное государство, созданное не так давно с по¬
мощью силы, т. е. революции сверху, было необходимо для
обеспечения интересов господствующих классов, в первую оче¬
редь капиталистов. Обширный внутренний рынок, единая общая
таможня, защита интересов внешней торговли с помощью силь¬
ной армии и флота — таковы естественные требования, осуще¬
ствления которых буржуазия ждала от своего государства.
Кто станет, с другой стороны, оспаривать, что мы уже в
настоящую минуту далеко вышли за пределы национального
* Где хороню, там отечество.
152

государства? Большая часть немецкой продукции идет за гра¬
ницу, например, в последний год вывезено на сумму 4000 мил¬
лионов марок. Без этого экспорта немецкая промышленность
не могла бы существовать. Прекращение этой торговли нанесло
бы огромный ущерб всему культурному развитию Германии.
Таможенные и торговые договоры — это международные согла¬
шения. Мы видели, как был создан Всемирный почтовый союз —
выдающееся интернациональное учреждение. Существуют меж¬
дународные договоры для защиты литературной собственности,
существует международное морское право, международное гра¬
дусное измерение, всевозможные международные соглашения,
всякого рода международные научные конгрессы — медицин¬
ские, естественноисторические, географические конгрессы.
Существуют, далее, международные рабочие конгрессы. В зна¬
менитом февральском указе 1890 г. немецкий император тор¬
жественно заявил, что правительствам Европы необходимо
обсуждать в целях законодательного урегулирования те во¬
просы, которые рабочие обсуждали на своих международных
конгрессах. А до того времени нас обвиняли в государственной
измене за посещение международных конгрессов. В настоящем
году в Цюрихе заседал международный конгресс защиты ра¬
бочих, на котором были представители различных партийных
направлений. Существуют международные конгрессы мира.
Наконец, великим культурным достижением является тот факт,
что плоды духовного творчества различных народов путем пе¬
чати и изучения языков все в более широком размере предо¬
ставляются всем людям, желающим овладеть культурой. Да вы
сами, студенты, с вашими знаниями, являетесь свидетелями
международного развития. А разве была бы возможна без меж¬
дународной работы та масса сведений, которые вы до сих
пор приобрели и приобретаете? Ибо чем была древняя Греция,
древний Рим? Не нашим же отечеством! Дальше мы видим, что
международный капитал помещается во всевозможные пред¬
приятия. В одних только латиноамериканских государствах вло¬
жено в различные предприятия, по словам одного из господ в
рейхстаге, хорошо осведомленного по этому вопросу, около
1 [/г миллиарда марок немецкого капитала. Один из ваших про¬
фессоров, Шмоллер, указывает в печати, что ежегодные про¬
центы, получаемые германским капиталом со своих предприя¬
тий за границей, достигают 500 миллионов марок. Вы видите,
таким образом, что мы уже давно живем интернационально.
Мы хотим сделать эту интернациональпость еще более раз¬
нообразной. Но мы не склонны раствориться в своего рода меж¬
дународном месиве, как нам это стараются приписать. Почему
нам следует отказываться от своей народности, своего языка,,
обычаев? Что или кто нас вынуждает? Никто! Но кое от чего
мы намерены отказаться. А именно от национальной ограни¬

ченности, шовинизма. Мы хотим видеть полностью развитыми
мирные устремления людей к прогрессу культуры, к всеобщему
благосостоянию в национальном и интернациональном мас¬
штабе. Поэтому мы — интернационалисты. Одним словом, мы
желаем всеобщего братства народов, федерации всех культур¬
ных государств в целях всеобщего благосостояния. Христиан¬
ство учит: все люди братья; на деле мы этого не видим. Уче¬
ние христианства оказалось здесь бессильным.
Мы, социал-демократы, желаем, чтобы люди на деле были
братьями и сестрами. Когда государи в Европе обмениваются
свиданиями в Петербурге, в Будапеште, в Хомбурге или в Вене,
или где-то еще, то они в своих речах уверяют, что никто из них
не стремится нарушить мир. Немецкий император открыто объ¬
явил в Петербурге русскому императору: «Если выступит нару¬
шитель мира, то я, Ваше императорское величество, стану плечом
к плечу с Вами и поражу его!». Может, это и правда, и я пе
подвергаю это сомнению. Но к чему, черт возьми, в таком слу¬
чае, необходимо вооружение, отнимающее миллионы и лучшие
силы народа, как не затем, чтоб в один прекрасный день начать
войну, несущую уничтожение народам?! Эти тысячи миллио¬
нов, идущие на цели убийства, мы могли бы израсходовать в
полной мере на цели, действительно содействующие развитию
культуры и освобождению людей. Социал-демократы хотят
этого и стремятся к этому.
Не один раз упоминавшийся мною профессор Циглер в
конце своего сочинения призывает студентов: «Создайте себе
идеал!». Да, господа, создайте себе идеал! Можно иметь очень
различные идеалы. Можно иметь идеалом личное благополучие;
само по себе это неплохо, и я никого за это не осуждаю. Можно
поставить себе идеалом быть полезным отечеству, т. е. быть
действительно полезным своему народу. Это тоже прекрасный
идеал. Можно иметь еще третий идеал: быть полезным челове¬
честву, и это самый лучший идеал, этот идеал имеем мы, и я
советую вам сделать его вашим.
Через несколько дней в сотнях тысяч христианских церк¬
вей с амвона прозвучат слова: «Мир на земле и в человецех
благоволение!». Тысячелетиями эти слова звучали впустую.
Позаботьтесь же о том, чтобы, наконец, эти слова осущест¬
вились.
Аидиз1 ВеЬе1. Акадетгкег
ипй ЗоггаНзтиз.
2иег1е, ъег\>е&*ег1е Аи/1аде, ВегИп, 1906.
Перевод С. А. Васильева

ЭЖЕН ПОТЬЕ
1816—1887
Потье — выдающийся французский поэт и оратор, человек, который,
по выражению В. И. Ленина, «откликался на все крупные события в
жизни Франции своей боевой песней, будя сознание отсталых, зовя ра¬
бочих к единству, бичуя буржуазию и буржуазные правительства Фран¬
ции» («Коммунист» М 6, 1954, стр. 22—23).
Потье известен каждому советскому человеку прежде всего как автор
слов международного пролетарского гимна «Интернационал». Но далеко
не каждый знает Потье как оратора. Одну из его речей мы публикуем
в сборнике.
Будучи членом Парижской коммуны, Эжен Потье принимал активное
участие во всех ее мероприятиях, а после падения Коммуны эмигриро¬
вал сначала в Англию, а потом в Америку. Публикуемая речь относится
к периоду его пребывания в США.
155

На речь Эжена Потьс яркий отпечаток накладывает его поэтическое
дарование. Читатель заметит, что речь его наполнена яркими образами,
насыщена злыми ироническими замечаниями в адрес врагов Коммуны.
Приподнятый, патетический стиль изложения, огонь в каждой фразе
не может оставить равнодушным читателя. Можно только представить
себе, как звучала подобная речь!
Знакомясь с речью Потье, важно иметь в виду, что в период ее про¬
изнесения оратор не освободился еще полностью от влияния идеологии
Прудона, видевшего основу для построения общества во взаимном обмене
людей услугами, продуктами, кредитом и т. п. без какого-либо вмеша¬
тельства и принуждения государственной власти.

РЕЧЬ НА ОДНОМ ИЗ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ
СОБРАНИЙ В США
18 марша 1878 г.
Семьи пролетариев, гражданки и граждане труда и ни¬
щеты, состарившиеся от забот и изнуренные лише¬
ниями, и вы, веселые и беззаботные дети, ростки Социа¬
лизма,— привет вам всем!
Я пришел к вам с двойным мандатом — от имени Париж¬
ской коммуны, ныне покойной, и от Социалистической Рабо¬
чей партии, которая здравствует.
Поговорим сначала от имени умершей. Но правда ли, что
она мертва?
Перед лицом скошенных митральезой масс, расстрелянных
в Сатори 1 героев, изнемогающих в Нумее2 мучеников — кто
стал бы в этом сомневаться?
Она мертва, говорю вам я. Ее погребли в шинели федерата
и так поторопились с этим, что она еще корчилась в агонии и
ее сведенная рука пробила тонкий пласт земли, брошенной на
могилу.
В этой мрачной ночи, в сиянии звезд — к чьей же Справед¬
ливости взывает ее грозно воздетая рука?
К господней Справедливости?
Но астрономия, разместившая в бесконечном пространстве
мириады населяющих его миров, давно уже выселила из квар¬
тиры бога-отца и все это святое семейство.
К людской Справедливости?
Но в лице своих судей, заседавших в квадратных шапоч¬
ках или в военных кепи набекрень, побежденные нашли лишь
услужливых палачей.
Не взывала ли она к самому мстящему врагу?
Но вокруг нее уже проносилась фарандола: плясала святая
церковь в кружевном стихаре, галантно приподняв сутану и
157

распевая «Те Бейт» 3 безжалостной резне; плясал вампир-ка¬
питалист, слегка встревоженный, как бы такое истребление
массы тружеников не повело к повышению заработной платы;
плясала банда капитулянтов, украшенных трехцветными лен¬
тами и с таким воинственным жаром вопивших: «Победа!»,
что было очевидно, до какой степени они трусы.
Или она взывала к Истории?
Но ведь перо — в руках Вейо 4 и Вильмессана 5. И даже сам
Уошберн6 пользовался в своих лекциях блевотиной «Фигаро».
Или к Будущему?
Но его больше не было! По старым своим следам возвраща¬
лось Прошлое с присущим ему рабством тела и духа, средне¬
вековой системой образования и зачумленпоотью цезаризма.
И рука трупа, поднявшаяся против торжествующего Версаля,
казалось, от имени порабощенного человеческого рода проте¬
стовала против векового гнета и унижения...
И что же, однако, граждане: вот уже седьмая годовщина,
а мертвая не мертва! Пурпурная ее кровь стучит в наше сердце,
голос Истории судит судей, мстители поднялись во весь рост, а
Будущее — нам ли его бояться?
Вы знаете пословицу: сначала подраться, потом объяс¬
няться. Так вот, после битвы приходит пора объяснений.
К чему стремилась ты, Коммуна, если тебя так разгромили,
так оклеветали?
Впрочем, оставим клевету в покое — что нам за дело до
этой слюны слизняка.
Дон Базилио говорил: «Клевещите, что-нибудь от клеветы
да и останется». Так говорят и враги социализма. Но что же
нередко остается? Только конфуз клеветников. Приходит час —
и человек, которого оклеветали, переступает эту грязь и пдет,
высоко подняв чело, к яркому солнцу общественного при¬
знания.
Объяснимся же только по поводу принципов. Одни говорят,
что в тебе выразилось возмущенное негодование против тру¬
сости и предательств в пору осады Парижа.
По мнению других, ты желала, чтобы Париж, назначая
членов своего городского самоуправления, стал сам себе гос¬
подином наподобие городов Соединенных Штатов.
Третьи говорят, что монархическо-клерикальная клика, сбро¬
сившая маску 16 мая7, желала свергнуть республику, нашу
единственную защитницу, и отнять буржуазные завоевания
1789 г. и что Париж воспротивился этому, провозгласив
Коммуну.
Некоторые, наконец, думают, что ты была прологом соци¬
альной революции, чем-то вроде астрономической революции
Коперника и Галилея, заменивших противоречивые законы
авторитарности и произвола научными законами единомыслия.
158

Какое же из этих объяснений настоящее?
Да все!.. Революция 18 марта была всем этим, и в этом ее
слава. Она была практическим воплощением принципов Интер¬
национала, отпрыском которого является Социалистическая Ра¬
бочая партия. Она была той железнодорожной стрелкой, ко¬
торая определяет направление пути. К месту назначения
прибывают, лишь проехав мимо станций; первая из них — мю-
тюэллизм, равный обмен, судья и контроль услуг, а вторая —
коллективизм, то есть весь капитал производства и обращения:
земля, рудники, фабрики, машины, каналы, железные дороги,
пароходы, телеграф, объявленные национальной собственно¬
стью, коллективной и неделимой.
Все это для меня настолько очевидно, что можно было бы
этим и ограничиться. Однако нет! Наш идеал — безграничное
развитие, хотя наиболее нетерпеливые удовлетворились бы и
таким прогрессом. После первых пробных ударов поршня поезд
устремляется вперед на всех парах. А те, кто вызывали катаст¬
рофу, те, из-за кого поезд сходил с рельсов, сами присуждают
себе имя консерваторов.
Еще два вопроса к тебе, Парижская коммуна:
— Кто твои мстители? Какова их задача?
— Мои мстители? Это прежде всего все пролетарии, у ко¬
торых украдено то, что они создают, и которые произво¬
дят, не потребляя, для выгоды тех, которые потребляют, не
производя. И это — вся масса человечества, исключая ничтож¬
ное меньшинство, которое должно исчезнуть или войти в общие
ряды...
Мы ведем себя с вами, мошенники-капиталисты, не как за¬
таившиеся враги; мы открыто говорим вам: вы — воры! И с
вами, памфлетисты, шарлатаны, попы: вы — лжецы! И с вами,
короли и цезари, носители сабли и тоги: вы — убийцы! Все вы
вне общественного договора.
Человеку, который мыслит и действует, незачем вступать
в договор с гложущей вошью: гребенка ставит ее вне закона.
Мои мстители — все избранные умы, борцы за социальную
справедливость. Они отнюдь не считают совершенством бессер¬
дечное общество, которое каждое утро, не стыдясь, регистри¬
рует банкротства, церковные проповеди, биржевой курс и... са¬
моубийства от нищеты; общество, которое оставляет мерзнуть
голодных, их жен и детей в жилищах-трущобах и с торжест¬
венным благочестием возвещает, что в его богадельне, в Вати¬
кане, отдал богу душу один непогрешимый бедняк8, оставив¬
ший под сырой соломой в своей келье два миллиона в облига¬
циях Ротшильда.
Душу-то он отдал, этот нищий, но не миллионы!
А те, которые не выклянчивают по грошу свои миллионы,
попросту наворовывают их!
159

Хорошо же общество, опирающееся па мелких собственни¬
ков, замкнувшихся в своем кретинизме, которыми их собствен¬
ность владеет, как раковина устрицей!
Хорошо же общество разбойников, которые находят себе
защиту в лоне церкви и выставляют у своих несгораемых шка¬
фов часовых с крестом на штыке!
Мои мстители — это, будьте уверены, также все те, кто,
подобно вам, организуются в тред-юнионы, в союзы борьбы, в
общества потребления, в кооперативы. Это прежде всего ты,
Социалистическая Рабочая партия, с твоей активной пропаган¬
дой, с твоими секциями, которые проводят принцип общности
и охраняют честь каждого из своих членов как общую честь...
Это рабочий, размышляющий над социальными вопросами, это
его жена, когда она действительно жена его, а не своих духов¬
ников. Это его дети, широко открывающие навстречу свету
свои ясные глаза, в то время как другим их застилает церков¬
ная догма. Это перо, бегущее но бумаге, это бумага в газет¬
ном рулоне, это поезд на рельсах, это депеша, мчащаяся по
проводам. Это бесконечное пересечение и постоянное объеди¬
нение в одном фокусе всех лучей, всех умов, всех националь¬
ностей.
Это — на американской земле — рука французского труже¬
ника в руке труженика немца; это их звенящие стаканы с пе¬
нистым пивом и искрометным вином, осушаемые за всемирное
согласие!
А какова же задача всех этих мстителей?
Создать Будущее!
Мы до сих пор слишком дорогой ценой оплачивали то бу¬
дущее, которое, как в магазине готового платья, делалось мел¬
кими торгашами; они продавали нам законодательные наруч¬
ники и оппортунистические намордники, и мы остались... с
носом и всего лишь в смирительной рубашке.
Создавать будущее мы в дальнейшем станем сами, по нуж¬
ной нам мерке, выкраивая его из целого куска.
Мы будем следовать двойному плану социальной органи¬
зации. Человек индивидуален и в то же время множествен,
но силы его устремлены к общей гармонической цели — к
жизни; так разве этот человек — не живая Коммуна?
Вселенная, та штука мануфактуры, образчиком которой яв¬
ляется каждый из нас, разве не обнаруживает тот же самый
организм, те же законы, те же принципы?
Воздух, вода, тепло, свет, электричество — разве это чье-
либо частное достояние?
Вот кодекс правил, которым надлежит руководствоваться.
Природа! Возвратимся же к ней после разлуки, длившейся
столько веков. Она расстелет свою зеленую скатерть, зажжет
свои огни, одарит нас всеми чудесами, добытыми наукой и
160

искусством, заколот тучного тельца для этого торжественного
пира свободных и равных.
Гражданки и граждане, сегодняшний вечер — только пре¬
людия к этому празднеству. Но именно на это сияющее буду¬
щее и указывает рука заживо погребенного федерата.
Н знайте, друзья мои, если бы телефон, это новейшее чудо
человеческого рода, принес бы нам сюда в эту самую минуту
возгласы из всех городов Соединенных Штатов и столиц Ев¬
ропы, где обездоленные празднуют 18 марта, если бы все эти
возгласы, слившись в единый громовой клич, прокатились по
этому залу, мы увидели бы, как рушатся эти стены,— так
рухнут вскоре и стены старого общества,—и мы присоединили
бы к этому кличу свой мощный свободолюбивый призыв:
Да здравствует Коммуна!
«II постранпая литература» № 3,
1961, стр. 236 -239.
1 Версальская тюрьма — место расстрела участников Коммуны, осуж¬
денных по приговору военного суда.
2 Столица Повой Каледонии, место ссылки коммунаров.
3 Католическая молитва «Тебя, бога, хвалим» (лат.).
4 Нейо, Луи (1813—1883)—французский публицист католического
лагеря, враг Коммуны.
5 Вильмессан, Ипполит (1812—1879) — издатель французской буржу¬
азной газеты «Фигаро», яростно нападавший на Коммуну и ее деятелей.
6 Уошберн (1817—1887) — американский дипломат, посланник в Па¬
риже во время Коммуны.
7 16 мая 1877 г. президент Третьей республики Мак-Магон, ярый
монархист и католик, уволил в отставку министров-республиканцев и
создал новый кабинет из ультраправых элементов.
8 Иронический намек на римского папу Пия IX, умершего в 1878 г.
11 Ораторы рабочего класса

ПОЛЬ ЛАФАРГ
1842—1911
Поль Лафарг — ученик и друг К. Маркса и Ф. Энгельса, один из вы¬
дающихся деятелей французского и международного рабочего движе¬
ния — много сделал для защиты и популяризации марксизма. Его
многочисленные печатные труды и устные выступления характеризуют
его как страстного борца против буржуазной идеологии, против анар¬
хизма и реформизма.
Отличительные черты речей Лафарга — прекрасный язык, убедитель¬
ность, остроумие.
Ниже публикуется выступление Лафарга на диспуте с редактором
журнала «Социальная наука», противником социализма и рабочего дви¬
жения — Демоленом.
Демолен, выступивший первым, выдвинул ряд вздорных и нелепых
положений, пытаясь представить дело так, будто коммунизм гасит твор¬
162

ческую активность людей и порождает бюрократизм. В своей речи Ла¬
фарг опровергает эти утверждения.
Лафарг исходил из того, что социалистическая революция произой¬
дет одновременно во всех капиталистических странах, и поэтому не¬
сколько упрощал задачи социалистического государства, полагая, что оно
не будет существовать долго.
Диспут проходил в большом зале Парижского географического обще¬
ства. Зал, вмещающий тысячу человек, был переполнен. Среди присут¬
ствующих находились, главным образом, представители буржуазии:
академики, профессора, священники, юристы. Лафаргу с трудом удалось
пригласить на диспут лишь 50 своих друзей — социалистов.
11*

ЗА И ПРОТИВ КОММУНИЗМА
ДИСПУТ МЕЖДУ П. ЛАФАРГОМ И ДЕМОЛЕНОМ
21 мая 1892 г.
1\/\ илостивые государи и милостивые государыни!
I \ Предметом настоящего собрания является, собствеп-
X А.но говоря, не дискуссия, а скорее изложение двух
противоположных взглядов на социальное развитие. Г. Демолеп
полагает, что развитие нашего общества приведет к индиви¬
дуализму или, вернее, к его крайней форме — партикуля¬
ризму мы же, ученики Маркса и Энгельса, напротив, думаем,
что развитие экономических явлений неизбежно ведет к восста¬
новлению коммунизма, т. е. к обобществлению средств произ¬
водства, что отчасти уже осуществилось, и к обращению в общее
достояние всех средств потребления, составляющих в настоящее
время монополию одного только сравнительно небольшого
класса, все уменьшающегося в своей численности именно бла¬
годаря этому развитию экономических отношений.
Я с удовольствием пользуюсь случаем развить коммунисти¬
ческие теории перед публикой, отличающейся от тон, к которой
я привык обыкновенно обращаться. Выполняя здесь роль про¬
пагандиста, я хочу попытаться бросить семена социалистиче¬
ских и философских идей и постараюсь вербовать привержен¬
цев. Я хочу воспользоваться случаем разрушить некоторые об¬
винения, возводимые на коммунистов.
Наши враги приписывают нам проповедь убийств и грабежа.
Вы будете сами судить о том, совместима ли такая проповедь
с нашими теориями.
Те из наших противников, которые хотят быть любезными,
смотрят на нас, как на утопистов, на мечтателей. Они говорят
нам: «Да, общество, о котором вы мечтаете, прекрасно; не¬
сомненно, было бы желательно, чтобы равенство господствовало
между людьми. Но вы не знаете человеческой природы, которая
167»

по существу своему склонна ко злу. Начните с исправления
люден, прежде чем исправлять общество».
Однако мы настолько мало утописты, что, в противополож¬
ность политикам и филантропам 2, мы не верим в возможность
переделать человека путем религиозных или светских мораль¬
ных проповедей.
Чтобы сделать людей лучшими, нужно изменить среду, в ко¬
торой протекает их жизнь. Человек сам создает свою социаль¬
ную среду, но он же является и творением ее. Измените среду, и
вы сразу измените нравы, привычки, страсти и чувства чело¬
века. Мы, утописты, мечтатели, изучаем социальную среду, мы
анализируем экономические явления: мы берем их в зародыше,
следим за их развитием, наблюдаем их влияние на семью, на
политическое устройство и решаемся без страха и предубежде¬
ний делать соответствующие выводы.
Экономические явления влияют не только на нравы, но и на
семейное и политическое устройство и даже на философские и
религиозные воззрения человечества.
Вот пример, представляющийся мне убедительным. На из¬
вестной ступени развития, когда средства производства весьма
несовершенны, все народы вводят у себя рабство. Всем людям,
даже самым смелым мыслителям, рабство представляется тогда
справедливым, естественным явлением, а религиозные люди
приписывают ему даже божественное происхождение.
Один из величайших умов человечества, Аристотель, счел
возможным вывести заключение, что природа создала одну из
человеческих рас специально для рабства. В этом отношении его
взгляд совпадает с библейским преданием о сотворении мира,
по которому потомки Хама будут служить народам, происходя¬
щим от Ноя. Но греческий философ по крайней мере предвидел
то, чего не знало предание, он предвидел, что известный перево¬
рот в процессе производства неизбежно повлечет за собой уни¬
чтожение рабства.
Вот это замечательное место из его «Политики»: «Если бы
каждое орудие могло по приказанию или само собой выполнять
ту работу, для которой оно предназначено, подобно тому, как
искусные создания Дедала двигались сами собой или как са¬
мостоятельно принимались священнодействовать треножни¬
ки Гефеста, если бы, например, ткацкие челноки ткали сами,
тогда не нужно было бы ни мастеру помощников, ни господину
рабов».
Так Аристотель, признав рабство естественным явлением,
предвидел своим гениальным пророческим умом, что переворот
в способе производства повлечет за собой уничтожение рабства.
И именно потому, что этот экономический переворот осущест¬
вился, именно потому, что машины крупной промышленности
сами автоматически «священнодействуют», именно поэтому мы,
165

коммунисты, утверждаем, что система наемного труда, эта по¬
следняя и худшая форма рабской работы, необходимо должна
погибнуть.
I
Действительно, в настоящее время машина овладела всеми
отраслями промышленности, как самыми примитивными и про¬
стыми, так и наиболее развитыми и сложными.
Изготовление масла, известное уже в глубокой древности,
совершается теперь при помощи машины, изобретенной в Шве¬
ции Лавалем, она превращает в масло молоко, только что полу¬
ченное из вымени коровы. При помощи линз и химических пре¬
паратов заставили солнце рисовать предметы; и оно скоро будет
рисовать в красках. Парижанин Жильо нашел средство грави¬
ровать без резца и даже без участия руки художника; он
употребляет только жирные чернила и азотную кислоту. Грави¬
рование осуществляется при помощи солнца и электричества.
Дошли даже до изобретения счетной машины, которая оказа¬
лась надежнее математиков. Я мог бы перечислить всевозмож¬
ные отрасли промышленности и показать вам, что все они затро¬
нуты механизацией.
Каков же был результат введения машин?
Применение машин обратило индивидуалистическую про¬
мышленность в коммунистическую. Я разъясню это подробнее.
Прежде в каждом доме пряли и вязали и в каждой деревне
были свои ткачи. Эти отрасли промышленности, рассеянные по
всей стране, теперь сконцентрировались в определенных местах,
где посредством машин вяжут, ткут и прядут для общего по¬
требления.
Ткацкие и прядильные станки «обобществились» в больших
прядильных и ткацких фабриках.
Изготовленный продукт потерял свой индивидуалистический
характер. Сапожник во времена мелкого производства изготов¬
лял весь сапог целиком; он сам снимал мерку, делал подошву,
разрезал кожу и сшивал ее. Башмак или туфель был совершен¬
но индивидуальным продуктом, так как одного человека было
достаточно для его изготовления. Однако на обувной фабрике
работа проходит через многие руки. Один рабочий режет кожу,
другой натачивает голенища на машине, третий набивает подо¬
швы, приделывает каблуки и т. д. Пара сапог представляет
совокупную работу более или менее значительного числа про¬
изводителей. Индивидуалистический продукт обратился в ком¬
мунистический 3.
Такой же коммунистический переворот наблюдается и в тор¬
говле. В прошлом столетии каждая лавочка имела свой особый
товар, которым она согласно цеховым уставам должна была
160

строго ограничиваться. Торговец сукна в своей лавке мог
продавать только сукно, так же как ножевщик — только
ножи.
Теперь вы найдете в «Лувре», в «Бон марше» или в другом
универсальном магазине разнообразнейшие предметы, самые
противоположные по назначению, которые собраны вместе,
«обобществлены» под управлением одного капитала. В Англии
этот коммунизм в торговле распространен еще в больших раз¬
мерах. Фирма «Шульбреда и К0» продает все, что нужно, чтобы
одеть человека, кормить его и устроить его жилище. Крупные
потребительные товарищества в Лондоне прибавили к этому
еще медицинские товары, так что они продают все, в чем нуж¬
дается здоровый и больной человек.
В сельском хозяйстве также заметно влияние промышлен¬
ной централизации. Небольшие наделы «обобществились» и
составили крупные земельные поместья. Я знаю, вы не согла¬
шаетесь со мной, вы готовы возразить мне, что земля во Фран¬
ции раздроблена и с каждым днем дробится все больше и боль¬
ше. Допустим; но это все-таки не препятствует образованию
крупной земельной собственности, что достаточно доказывается
фактом уменьшения населения в деревне. Все крестьяне, поки¬
дающие поля своих предков и стремящиеся в промышленные
города, продают свои участки крупным земельным собственни¬
кам. В самое последнее время Шальмель-Лакур 4, опираясь на
официальные, никем не опровергнутые и неопровержимые ста¬
тистические данные, заявил в сенате, что 45% всей обрабаты¬
ваемой во Франции земли находится в руках 142 000 крупных
земельных собственников. Перед нами, таким образом, пример
уже значительного обобществления земли.
Процесс, который теперь совершается во Франции, в Англии
уже закончился; там вся земля находится в руках нескольких
тысяч человек. Все цивилизованные народы охвачены тем же
процессом централизации. И Англия имела некогда свое мел¬
кое крестьянство; еще в начале нынешнего столетия земля
Уэльса была в руках значительного количества мелких хозяев,
«йоменов» (у сотен), которые все исчезли, уступив место не¬
большому количеству крупных собственников.
Феодальные владения были очень обширны в свое время, но
обработка земли была индивидуальной. Земля была разбита на
множество маленьких арендных участков, обработка которых
производилась семьями крепостных или свободных крестьян.
В настоящее время везде, где существует крупная земельная
собственность, неизбежно устанавливается коммунистическая
система обработки земли в крупных размерах. Чтобы видеть та¬
кую систему, доведенную до высшей степени развития, нужно
переплыть Атлантический океан и отправиться на дальний за¬
пад Соединенных Штатов: хлебные поля, которые тянутся па
167

много километров, возделываются и обрабатываются там при
помощи машин.
Нам осталось, господа, рассмотреть еще четвертую форму
централизации — централизацию финансовую, которую никто
не может отрицать.
Пока промышленность оставалась индивидуальной, она нуж¬
далась в весьма небольшом капитале для приобретения орудий,
так как самые орудия производства были очень примитивны;
чтобы прясть, нужны были только прялка да веретено. Каждый
производитель, собравший маленький капиталец, мог сделаться
хозяином и работать самостоятельно с помощью семьи, несколь¬
ких учеников и подмастерьев. Это время безвозвратно миновало.
До развития крупного машинного производства рабочий мог
мечтать самостоятельно устроиться, и мечты эти осуществля¬
лись сплошь и рядом. Сейчас они стали утопией.
Современные промышленные орудия производства так ог¬
ромны, что для того, чтобы их приобрести, надо располагать не
сотнями франков, а сотнями тысяч и миллионами. Наше столе¬
тие, в особенности вторая половина его, создало во Франции
особый класс людей, сделавших своим специальным занятием
соединение небольших частных капиталов в один большой, их
«обобществление» с целью доставить крупной промышленности
средства строить железные дороги, эксплуатировать рудники,
основывать ткацкие и прядильные фабрики, возводить домен¬
ные печи и т. д. Я хорошо знаю, что, по мнению официальных
экономистов, деление капитала в больших промышленных пред¬
приятиях на акции и облигации является своего рода раздроб¬
лением собственности, демократизацией ее. Но они не замечают,
что эта демократизация собственности дала возможность финан¬
систам извлечь из всех старых чулок и всех потайных ящиков
хранившиеся там сбережения, забрать их в свои руки и монопо¬
лизировать управление ими, до тех пор пока путем ловких про¬
делок нм не удается совершенно овладеть деньгами. Так в наши
дни образовались колоссальные денежные состояния, исчисляю¬
щиеся сотнями миллионов и миллиардами. Этот вид дробления
и деления собственности в крупных промышленных и торговых
предприятиях вел лишь к тому, что масса населения была ли¬
шена своих капиталов в пользу нескольких финансовых тузов.
Итак, вы видите, что процесс производства и обмена полу¬
чает коммунистическую форму. Это преобразование индиви¬
дуального производства и обмена было необходимым и неиз¬
бежным следствием развития экономических явлений; оно со¬
вершилось помимо волн человека и даже вопреки ей. Ничто не
могло задержать хода этой эволюции, и ничто не сможет поме¬
шать достижению ею конечного результата. Все усиливающееся
обобществление средств производства необходимо и неизбежно
поведет к обобществлению средств потребления.
108

Но в то время как производство и обмен стали коммунисти¬
ческими, форма присвоения осталась индивидуальной.
Я объясню это. Крупные средства производства, такие, как
фабрики, заводы, железные дороги и универсальные магазины,
как «Лувр» и «Бон марше», несмотря на коммунистическую
организацию, составляют частную собственность одного или не¬
скольких лиц, или же группы акционеров, или владельцев обли¬
гаций. Владение осталось индивидуальным, как это было в то
время, когда промышленность и торговля соответственно своим
небольшим размерам принимали индивидуальную форму.
В этом заключается противоречие, или, говоря словами Гегеля 5,
антиномия °, антитеза7, между коммунистическим способом
производства и обмена и индивидуалистическим способом при¬
своения. И именно потому, что существует эта антитеза, суще¬
ствуют горе и нищета, и поэтому общество движется к кризису,
который ее разрешит.
Необходимое, неизбежное развитие экономических явлений
имело следствием коммунистическую организацию производства
и обмена. Это же самое развитие создает средства разрешить
противоречие между коммунистическим способом производства
и обмена и индивидуалистическим способом присвоения. Иначе
говоря, экономическое развитие, «коммунизируя» средства про¬
изводства и обмена (прошу простить за неологизм), подготов¬
ляет также коммунизацию средств потребления.
Второй моей задачей будет показать наличие элементов бу¬
дущей революции, которая приведет к социализации всех средств
производства и обмена.
II
Первым и самым положительным результатом обобществле¬
ния средств производства является громадный рост производи¬
тельных сил человека.
Сейчас нет таких человеческих или социальных потребно¬
стей, которые не могли бы быть удовлетворены и даже с избыт¬
ком.
Вот доказательство этому. Во второй половине столетия воз¬
ник небывалый спрос па железо и сталь для строительства же¬
лезных дорог, пароходов и для развития механических орудий
промышленности и сельского хозяйства. Шла самая напряжен¬
ная работа; все требования, однако, были удовлетворены, более
того, от времени до времени получалось перепроизводство же¬
леза, это вело к периодическим кризисам, когда производилось
столько, что всякий сбыт останавливался и спрос прекращался.
И все же в течение этих 50 лет было сооружено столько машин
и железных построек, проложено столько рельсов, что весь зем¬
ной шар как бы покрылся железом. Если бы все машины, все
рельсы, все произведенное железо свалить в одну кучу, то обра¬
109

зовалась бы гора выше Гималаев. Это одно из чудес коммуни¬
стического способа производства.
А вот другое доказательство. Добывание хлеба в достаточ¬
ном количестве является первым условием возможности суще¬
ствования общества. Эта проблема разрешена, даже больше того:
в департаментах, где земельная собственность централизована
и где земля обрабатывается механическими орудиями с по¬
мощью научных методов, производство достигает 25—30 гекто¬
литров и еще больше на гектар; средняя же цифра производства
достигает лишь 15, а в некоторые годы опускается до 13, 12 и
даже 11 гектолитров. Если бы коммунистическая обработка
земли не ограничивалась несколькими северо-восточными де¬
партаментами, а сделалась бы всеобщей, Франция получала бы
200—300 миллионов гектолитров вместо тех 100 с небольшим,
которые она теперь ежегодно собирает со своих полей. Не¬
сколько времени тому назад один американский агроном опуб¬
ликовал записку о некоторых новых территориях, открытых на
запад от Гудзонова залива. Он показывает, что если бы эти не¬
обычайно плодородные земли обрабатывались миллионами лю¬
дей, имеющих механические орудия и организованных подобно
работникам огромных ферм дальнего запада, то в течение ряда
лет удалось бы собирать, не удобряя почвы, достаточное коли¬
чество зерновых продуктов, чтобы прокормить все человечество;
вся остальная земля могла бы оставаться это время под парами,
чтобы вновь обрести свое первоначальное плодородие.
Я взял для примера железо и хлеб — два наиболее необхо¬
димых предмета; я мог бы перечислить все продукты один за
другим и показать вам, что производство повсюду достигает та¬
ких колоссальных размеров, что превышает потребление. Фаб¬
рикантам приходится заботиться не о том, как произвести, а о
том, как найти покупателей; они гонятся за ними в Азии, в Аф¬
рике, готовы даже искать их у самого дьявола.
В XVI и XVII столетиях европейские народы оспаривали
ДРУГ У ДРУга колонии; они грабили их, вывозя меха, пряности,
ценные породы дерева и металлы. В XIX столетии спор из-за
колоний продолжился, но теперь он уже ведется из-за того, кому
сбывать туда похищенный у производителей товар; грабеж —
это сама сущность капиталистического общества.
Это изобилие и даже сверхизобилие продуктов, не известное
в прежние эпохи, должно было бы иметь своим следствием бла¬
госостояние всех производителей; на самом деле оно порождает
их нищету. Как только магазины переполняются товарами, на¬
ступает безработица, делающая голод постоянным гостем рабо¬
чих жилищ; люди умирают от голода, потому что произведено
слишком много продуктов. В средние века голод уменьшал насе¬
ление только в годы неурожая. В настоящее время нужда вызы¬
вается изобилием.
170

Эта явная нелепость, подготовляющая умы рабочих к рево¬
люции, является следствием упомянутого уже противоречия
между коммунистическим способом производства и индивидуа¬
листическим способом присвоения. Производители находятся в
состоянии постоянной нужды, потому что капиталисты изо дня
в день присваивают себе плоды их трудов.
Это присвоение произведений труда обратило все общество
в чудовищный рынок, где все продается — не только плоды че¬
ловеческой деятельности, но и сам человек. Покупаются рабочие
ради мускульной силы и умственные работники ради знаний —
инженеры, химики, агрономы, как обладающие способностью
организовать предприятие и управлять им. Противоречие между
коммунистическим производством и индивидуалистическим при¬
своением принижает человека, делает из него товар, а из всего
общества, я повторяю это, лавку огромных размеров.
«Что может выйти порядочного из мелочной лавки?» — гово¬
рит Цицерон8 в своем трактате «Об обязанностях», выражая
этими словами мнение своей эпохи, мнение всего древнего мира,
всех обществ, не основанных на торговле и капиталистическом
производстве.
«Что может выйти порядочного из мелочной лавки и что мо¬
жет честного дать торговля?
Все, что называется торговлей, не достойно честного чело¬
века; купцы не могут заработать ничего без обмана, а что может
быть постыднее лжи? Следует поэтому считать занятие тех, кто
продает свой труд и свое ремесло, низким и недостойным; так
как тот, кто продает свой труд за деньги, продает самого себя
и становится на одну ступень с рабами». (Неодобритель¬
ный шум в зале.)
Эти последние слова, которые вызвали бы восторженное
одобрение греков и римлян героических времен, возбуждают в
вас неудовольствие. И, однако, может ли быть более разитель¬
ный пример человеческого унижения, чем продажа силы своих
рук и своего ума!
Этот унизительный для каждого спартанца и римлянина по¬
ступок сделался для производителя единственным исходом в
нашем капиталистическом обществе. Система наемного труда —
это одна из форм рабства.
Увы! Цицерон был прав, лавка ведет только ко лжи. В гро¬
мадной лавке, которую представляет капиталистическое обще¬
ство, все ложно.
Возьмите продукты! Они все подделываются, фальсифици¬
руются.
Столь прославленная капиталистическая цивилизация будет
когда-нибудь заклеймена именем века блестящей мишуры. Те¬
перь не довольствуются фальсифицированием естественных про¬
дуктов, подделывают даже уже фальсифицированные. Марга¬
171

рин, который является фальсификацией масла, фальсифици¬
руется в свою очередь.
Но не одни вещи лживы, ложь господствует не только в
мире материальном, но и в нравственном. Никогда, кажется, не
было в ходу столько общественной лжи,— можно сказать, что
вся мораль и вся политика представляют одну сплошную ложь.
Я не имею возможности перечислить все те формы лжи, кото¬
рые употребляются с достоинством почтенными представите¬
лями высших классов: список был бы слишком велик. Я возьму
только некоторые из них, имеющие отношение к моей теме.
Собственность — основа общества, повторяют постоянно. Со¬
хранение «частной собственности» составляет вечную заботу
господствующих классов. Со своей стороны жрецы золотого
тельца — экономисты восхваляют порядок и гармонию капита¬
листического общества. Все это ложь!
Ни в каком обществе не было больших несогласий и проти¬
воречий. Непрерывная, беспощадная гражданская война неис¬
товствует в этом гармоническом капиталистическом обществе.
Разве два купца, продающие один и тот же товар, два фабри¬
канта, производящие одинаковый продукт, не находятся в по¬
стоянной вражде? Не старается ли каждый из них изо всех сил
переманить у своего собрата покупателей, вытеснить его с рынка,
разорить его, превратить в бедняка?
Эта война называется конкуренцией. Это «война всех против
всех», о которой говорит неумолимый логик Гоббс9. В средние
века феодальные бароны также враждовали между собой, вели
войны, только изредка прерываемые перемириями; но эти войны
велись мечом и копьем; они развивали в феодальных баронах
физические и нравственные качества (мужество, чувство долга,
верность данному слову, силу, способность переносить страда¬
ния, сильную усталость, непогоду), облагораживавшие тело и
душу человека. Преобладающая теперь в капиталистическом об¬
ществе страсть — стремление к наживе, ненасытная жажда бо¬
гатств, добытых без труда. Экономическая конкуренция разви¬
вает в душе человека только способность к интригам, хитрость,
лживость, алчность, эгоизм. Пусть погибает общество, родина,
человечество, лишь бы я сделал состояние! — вот лозунг капи¬
талиста.
Экономическая война капиталистов ведет к тому же резуль¬
тату, что и военное соперничество феодалов: к централизации
собственности. Феодальный барон присоединял к своему имению
землю и крепостных побежденного. Капиталист захватывает
фабрику и клиентов своего разоренного конкурента.
Крупный капитал эксплуатирует мелкий; ежедневно исчеза¬
ет мелкая земельная собственность, уступая место крупным вла¬
дениям. Так это общество, опирающееся на собственность, само
разрушает мелкую собственность и оставляет только крупную.
172

Во время революции 1789 г. буржуазия выступала в роли
защитника человеческих прав и борца против несправедливости:
она провозгласила предстоящее осуществление равенства, сво¬
боды и братства. Эти слова записаны в конституциях, их можно
прочитать даже на тюремных стенах, но нигде они не вошли в
жизнь. Свобода, равенство и братство — это три главные формы
лжи буржуазии.
Глашатаи прогресса возвещали и возвещают еще теперь, что
машина должна облегчить труд человека. Снова бесстыдная
ложь! В капиталистическом обществе успехи машинной техники
увеличивают труд. До революции ночная работа была запре¬
щена, в настоящее время на капиталистических фабриках, пред¬
ставляющих истинную каторгу, мужчины, женщины и даже
дети работают день и ночь.
В XVIII столетии государство и церковь охраняли рабо¬
чего; они установили определенное число дней в году для от¬
дыха — 52 воскресных и 40 праздничных, не считая местные и
цеховые праздники. Тогда пользовались малейшим поводом,
чтобы повеселиться, не было недостатка в досуге для бражни¬
чества и для забав во имя священной лени. В наш век для
всего этого нет времени, приходится трудиться семь дней в не¬
делю. Хозяева-католики забывают, что даже господь бог, счи¬
тающийся всемогущим, почувствовал необходимость в отдыхе
после 6 дней работы.
Семья! Вот еще один из незыблемых священных устоев об¬
щества! Сколько хвалы ей воздавалось! Фабриканты, финан¬
систы, моралисты, политики, если их послушать, все только и
думают о том, как бы сохранить семью, развить и сделать ее
более совершенной. К несчастью, получается как раз обратное!
Капиталистическое общество разлагает и разрушает семью.
Фабрика отрывает жену и детей от семейного очага, она отни¬
мает мать у грудного младенца и жену у мужа; железнодорож¬
ные управления и финансовые учреждения довершают этот
грабеж. Женщина до такой степени лишается своих качеств
домашней хозяйки, что в промышленных районах молодые де¬
вушки, работавшие на фабриках и сделавшиеся матерями, не
умеют ни владеть иглою, ни управляться с кастрюлями.
Филантропы, склонные всегда красивыми фразами маскиро¬
вать весь ужас положения рабочего класса, рассказывают нам,
что женщины и дети только для того работают на капиталисти¬
ческой каторге, чтобы способствовать улучшению участи семьи,
чтобы повысить ее заработок. Ложь, опять бесстыдная ложь!
Женщина осуждается на принудительную промышленную ра¬
боту лишь с той целью, чтобы была возможность понизить за¬
работок отца семейства, а ребенок подвергается той же участи
ради уменьшения заработной платы матери. Капиталисты-фи¬
лантропы внесли раздор и конкуренцию в самые недра семьи;

они вынуждают отца, мать и детей соперничать в стремлении
продать дешевле свой труд.
Во времена индивидуалистической промышленности семья
кормилась работой отца; в капиталистической промышленности
мать и дети своей работой не только помогают содержать семью,
но часто отец живет их заработком. В Соединенных Штатах
есть промышленные города, где женский труд настолько пред¬
почитается мужскому, что муж остается дома, чтобы смотреть
за детьми и готовить обед. Такие города называются «зЪе-
1ош18», т. е. женские города.
Женщина подвергается еще большим мучениям, чем муж¬
чина. Но промышленная работа, работа для общества, которая
ныне так угнетает ее, освободит ее впоследствии от подчинен¬
ного положения в семье в гораздо большей степени, чем обычай
давать приданое эмансипировал патрицианку времен упадка
римского государства.
Оторванные от домашней работы и принимающие наравне
с мужчиной участие в общественном труде, женщины имеют
право и даже обязаны заниматься политикой и принимать уча¬
стие в социалистическом движении. Мы открываем им доступ
в наши ряды. В рабочей партии они могут исполнять все функ¬
ции, которые соответствуют их способностям, а в коммунистиче¬
ском обществе они вновь обретут все свои гражданские права,
утраченные ими с того времени, как патриархальная семья сме¬
нила матриархальную.
Освобожденная от семейного подчинения и от гнета мужской
морали, женщина сможет свободно развить все свои физические
и духовные способности. Тогда ей снова будет принадлежать
та великая роль зачинательницы, которую она играла в пер¬
вые периоды человеческой жизни, роль, о которой сохранили
воспоминания древние легенды и сказания первобытных ре¬
лигий.
Действительно, в Индии, Египте, Малой Азии, Греции, в
этих колыбелях человеческой культуры, открытие искусств и
ремесел приписывается богиням, а не богам. Эти сказочные
предания позволяют предполагать, что мозг женщины развился
раньше мозга мужчины. И не замечаем ли мы в настоящее
время, что маленькие девочки живее и развитее мальчиков?
Если впоследствии они утрачивают это превосходство, то в этом
всецело виновата бестолковая система нравственного, духов¬
ного и физического воспитания, на которое они обречены уже
несколько веков. Женщина — низшее существо,— говорят пе¬
данты капитализма; но, черт возьми, ведь ей не дают разви¬
ваться с самого детства. Заяц двигался бы медленнее, чем че¬
репаха, если бы ему связали лапы.
Наш век — век труда. Труду воздается честь, ум и знания
награждаются,— так говорят нам. Это опять-таки ложь.
174

Работник мелкой промышленности был ремесленником, ис¬
полнявшим и физическую и умственную работу. Столяр, на¬
пример, сам набрасывал план вещи, которую нужно было сде¬
лать; он имел образ ее в голове прежде, чем приступал к ее вы¬
полнению. Руки повиновались велениям его мозга. Так ли
теперь обстоит дело в механическом производстве? Теперь
мысль рабочего бездействует; подобно колесам машины, он
только часть всего механизма, который думает за него. Капи¬
талистическое производство низводит рабочего на роль про¬
стого слуги машины.
Судьба умственного работника не более заманчива. Так как
масса работников, трудящихся физически, являются только ко¬
лесами в механизме производства, то нужно было создать из¬
бранных работников, чтобы изобретать, мыслить, управлять;
нужны были интеллектуальные работники, которые исполняли
бы функции директоров, управляющих, мастеров, инженеров,
химиков, агрономов и т. д. Если верно, что знание и ум воз¬
награждаются, то этим работникам, исполняющим всю умст¬
венную работу на производстве, должно было бы принадлежать
первое место в капиталистическом обществе, подобно тому, как
это место принадлежало в древней теократии 10 жрецам в то
время, когда религия монополизировала науку.
Однако те, кто занят умственным трудом, так же как и те,
кто работает физически, подчинены унизительному игу капита¬
лизма. Это только жалко оплачиваемые наемники; они исто¬
щают и иссушают свой мозг для обогащения крупных капи¬
талистов, которым незачем стараться приобретать знания,
потому что за 150—200 франков в месяц можно найти на рынке
химиков, инженеров, агрономов. Научились производить все в
избытке, начиная с носков и кончая интеллигенцией. В таком
же изобилии, в каком огородник разводит морковь, стали фаб¬
риковать химиков и электротехников, и цена на них поэтому
значительно упала. Унижение знаний и ума — вот все, что сде¬
лал капитализм, чтобы выразить свое уважение к умственным
работникам и достойно вознаградить их.
III
Посмотрим теперь на оборотную сторону медали.
Я показал вам только что страдания всех, кто трудится фи¬
зически или умственно, являющиеся следствием господства не¬
большого числа капиталистов в коммунистически-централизо-
ванном производстве.
Но оказала ли эта монополизация средств производства
и общественных благ благодетельное влияние на духовное и
нравственное развитие капиталистов-собственников? Соответ¬
ствуют ли те почести, которые выпадают на их долю, и те
175

наслаждения, которыми они пользуются, их заслугам перед об¬
ществом?
В индивидуалистической промышленности собственник был
действительно полезным человеком. Он занимался производст¬
вом, пользуясь помощью своей семьи, нескольких учеников и
подмастерьев. Если он заболевал пли предавался распутной
жизни, то дело его погибало, потому что он был главной двига¬
тельной силой своей мастерской или лавки.
В коммунистическом производстве настоящий хозяин исчез.
Попытайтесь найти собственника сахарного завода, железной
дороги, рудников или металлургического завода! Вы найдете
его не в цехе, где работают, а у окошка кассы, где получают про¬
центы и дивиденды. Собственники живут вдали от труда, делаю¬
щего их миллионерами, они живут в Париже, Берлине, Пекине
и если считаться с теми услугами, которые они оказывают, как
владельцы, то они с таким же успехом могли бы жить и на Луне.
В первый период развития централизации средств произ¬
водства и обмена владелец несет еще полезную обязанность
наблюдателя и главного управляющего. Но с тех пор, как цен¬
трализация закончилась, это делают за него другие, и хозяйское
«око», наблюдавшее за всем во времена индивидуалистической
промышленности, отслужило свою службу.
С тех же пор, как капиталистическая собственность приняла
форму акционерных обществ, самую развитую из всех, бесполез¬
ность собственника сказалась особенно ясно. А став бесполез¬
ным, он становится вредным. И это не я говорю такие ужасы,
это мнение члена-корреспондента французского института,
известного экономиста, руководителя большого экономического
журнала г-на де Молинари11. Он пишет в своей книге «Эконо¬
мическая эволюция», появившейся в 1880 г., следующее:
«Дирекция предприятия, имеющего форму акционерного об¬
щества, может владеть только небольшой частью капитала.
Вообще-то, она могла бы совсем не владеть капиталом, и, во¬
преки господствующему взгляду, такое положение было бы
наилучшим, с точки зрения хорошего управления делами об¬
щества, и именно потому, что дирекция, не имеющая акций, не
будет иметь права контролировать самое себя. Для нее доста¬
точно обладать необходимыми для своих обязанностей способ¬
ностями, знаниями, нравственными качествами — всем тем, что
гораздо чаще встречается на рынке отдельно от капитала, чем
в связи с ним».
Г-н де Молинари констатирует только факт, но нужно ему
быть благодарным и за это, так как он не побоялся сказать
правду, которую официальные экономисты стараются скрыть
иод целой кучей пустых и пошлых фраз.
Капиталист-собственник не играет больше никакой роли в
производстве. В тот день, когда коммунистическая система
170

промышленности и торговли лишила его всех полезных функ¬
ций, она тем самым подписала смертный приговор классу ка¬
питалистов. Их ждет судьба аристократии.
История повторяется: в развитии аристократии замечается
много аналогий с развитием класса капиталистов. Пока фео¬
дальные бароны жили па своей земле и приносили пользу, дво¬
рянство нельзя было уничтожить, как ото сделали в 1789 г.12
Действительно, дворянство в то время было покровителем своих
крепостных и вассалов и защищало их от окружающих врагов,
феодалы были территориальной армией европейских государств.
Но с того дня, как рыцарь снял доспехи и облачился в . при¬
дворное платье, променяв тяжелый боевой меч на тонкий кли¬
нок изящной шпаги, с того дня, как феодальные бароны обра¬
тились в версальских придворных, стали жить при император¬
ских и архиепископских дворах, был подписан смертный
приговор дворянству. Социальная революция, которая с фаталь¬
ной неизбежностью покончит с эрой капитализма, приведет в
исполнение смертный приговор, вынесенный экономическими
явлениями капиталистическому классу.
Я пользуюсь этим случаем, чтобы заявить, что, по моему
глубокому убеждению, мы не увидим возврата тех кровавых
сатурналий, которыми опозорила себя буржуазная революция.
Пролетарии не так кровожадны, как буржуазия. (Возгласы
в зале.)
В XVIII столетни буржуазные революционеры душили друг
друга, истребляя поочередно защитников революции, так что
ставили под угрозу свое великое дело. И каждый раз, когда в
этом столетии пролетарии подымались, требуя своих прав и
своего места под солнцем, их движение подавлялось самыми
жестокими мерами. В 1848 и 1871 годах капиталистическая
буржуазия покрыла улицы Парижа 20-ю и 30-ю тысячами тру¬
пов 13. А между тем, вспомните только, Париж в продолжение
двух месяцев был в руках пролетариев, и ни один волос не упал
с головы заложников. (Громкие протесты в зале.)
Только в день последней битвы... (III ум в зале.)
Председатель: Господа, позвольте говорить оратору.
Лафарг: Только в день последней битвы, когда народ был
почти доведен до безумия вследствие своего поражения и чу¬
довищных преступлений, совершенных генералами реакции,—
только тогда были казнены заложники. (Возгласы в зале.)
Но в продолжение двух месяцев — это исторический факт —
пролетарии, господствовавшие в Париже, не тронули пн одного
волоса на голове заложников, между тем как сдавшиеся в плен
генералы Коммуны были предательски убиты. (Снова шум,
к р и к и.)
Председатель: Не прерывайте, господа. Г-н Демолен от¬
ветит.
12 Ораторы рабочего класса	177

Лафарг: Я хотел подчеркнуть, что социальный переворот,
который в общих чертах мы уже можем предвидеть, который
необходим и неизбежен, не будет иметь кровавого характера
прошлой революции, в котором виновата была только жесто¬
кость буржуазии.
IV
Экономические явления, которые лишили производителей их
орудий труда, централизовали и обобществили их, сконцентри¬
ровали в промышленных городах рабочих, живших раньше в
одиночку по деревням, и объединили их в общих мастерских.
Здесь они окончательно освободились от всех инстинктов
мелкого собственника, которые могли еще сохраниться как вос¬
поминание их прежнего индивидуального владения. Перед гла¬
зами рабочих вечно стоят чудовищные колеса сложного ма¬
шинного механизма, у которого им приходится работать, и ин¬
стинктивно они начинают понимать, что здесь возможна только
общая собственность. Механическое производство изгнало из
умов пролетариев всякую мысль об индивидуальном владении
и вселило в них идею общей собственности.
Эта духовная революция совершилась без участия комму¬
нистов. Она является результатом механического производства,
организованного под управлением капиталистической буржуа¬
зии. Коммунистические идеи в скрытом состоянии уже сущест¬
вуют в умах наемных рабочих. Коммунистические агитаторы
только пробуждают эти идеи и превращают их в действия.
Социалистическая пропаганда получила огромную силу бла¬
годаря концентрации пролетариата и объединению его труда ка¬
питалистической буржуазией. Последняя не только подгото¬
вила умы, она доставила также средства воздействия на них.
В промышленных городах мы можем найти массы объединен¬
ных рабочих, готовых восторженно приветствовать коммунисти¬
ческие идеи; мы не приносим эти идеи извне, а выводим их из
экономических явлений, игрушкой и мучеником которых яв¬
ляется рабочий.
Капиталистическая буржуазия под влиянием требований
производства сделала массы пролетариев восприимчивыми к
коммунистической агитации, она же доставляет нам и средства
поднимать эти массы, организовывать их политически и подго¬
товлять к предстоящей революционной деятельности.
Буржуазия, захватив политическое господство, хотела его
монополизировать. Повсюду — во Франции, как и в Англии,
Германии п Голландии она ввела ограниченное избирательное
право, желая устранить неимущие классы от участия в управ¬
лении государством. Но почти во всех странах с капиталистиче¬
ской цивилизацией ей вскоре пришлось пойти на уступки и рань¬
ше или позже согласиться на всеобщее избирательное право.
178

Таким образом, буржуазия сама была вынуждена дать это
опасное оружие в руки наемных работников. Правда, это обо¬
юдоострое оружие до сих пор наносило одни только раны рабо¬
чему классу, не научившемуся еще владеть им. С 1848 г. у
нас, во Франции, существует всеобщее избирательное право, и
все это время огромное большинство парламента состояло из
капиталистов или защитников капиталистических интересов.
Рабочие выбирали своими представителями капиталистов; они
поручали защиту своих интересов своим злейшим врагам. Не¬
смотря на всеобщее избирательное право, правительство, как и
во времена ограниченного избирательного права, находится в
руках имущих классов, которые издают законы только для
охраны собственных интересов. (Шум, возгласы в зале.)
Вы протестуете? Разве таможенные тарифы, повышающие
ежегодно на миллиард стоимость пищевых продуктов, не
установлены с единственной целью увеличить земельную
ренту?
Между тем социалисты мало-помалу берут в свои руки вос¬
питание рабочего класса, они учат его правильно пользоваться
всеобщим избирательным правом, и рабочие успели уже пока¬
зать, что умеют пользоваться наставлениями коммунистов. На
последних муниципальных выборах рабочая партия, к которой
я принадлежу, вступила в борьбу в 77 городах, выставив лион¬
скую программу. Мы победили в 27 коммунах14, в которых
теперь большинство, а в некоторых даже весь совет состоит из
наших приверженцев. В остальных же мы образуем значитель¬
ное меньшинство. Количество голосов, поданных за нас только
в первом туре голосования, достигло более 102 ООО. Это уже пер¬
вый шаг к захвату управления коммунами.
Рабочий класс (мы под этим словом подразумеваем работ¬
ников, занятых как физическим, так и умственным трудом, по¬
тому что и эти последние являются тоже наемными рабочими)
призван не только создавать продукты, но и управлять всем про¬
изводством. В настоящее время это единственно полезный класс.
Для выполнения своих социальных функций ему недостает
только руководства политическими интересами нации. Комму¬
нальные советы, которыми социалисты мало-помалу овладевают,
как раз и превращаются в школы для подготовки людей, спо¬
собных управлять страной. (Возгласы в зале.)
Овладев властью на местах и в государственном масштабе,
пролетариат последует примеру, данному ему буржуазией в про¬
шлом столетии. Вслед за устранением капиталистов от полити¬
ческой власти последует экономическая экспроприация. Конста •
тированное мною прежде противоречие между коммунистиче¬
ской организацией производства и индивидуалистическим
присвоением орудий и произведений труда будет разрешено —
пролетариат социализирует капиталистическую собственность.
12*
179

Таким образом, установится не только обобществление средств
производства, но и предметов потребления.
И так как механическое производство настолько развило
производительные силы, что вполне возможно производить все
необходимое для удовлетворения нормальных потребностей че¬
ловека и даже больше этого,— то воцарится всеобщее благосо¬
стояние и не будет больше па свете бедняков, вопреки словам
Христа, вечно повторяемым и перефразируемым моралистами
и политиками привилегированных классов.
V
Вы видите, господа, я не фантазировал. Я не требовал, чтобы
социальное движение направлялось чувствами или абсолют¬
ными идеями справедливости и равенства. Я просто исследовал
явления, развивающиеся перед нашими глазами, и показал вам
тенденцию их дальнейшего развития.
Я показал вам, как экономический организм постепенно при¬
обретает коммунистический характер, в то время как формы
присвоения остаются еще индивидуалистическими; как изме¬
няется характер индивидуальной собственности, возникает цен¬
трализация, разрушается семья и нищета растет среди изоби¬
лия, как изменяются прежние условия труда, причем отделяется
физическая деятельность от умственной и образуются двоя¬
кого рода наемные работники; как делается излишним сущест¬
вование капиталистического собственника, классовые преиму¬
щества которого перестают компенсироваться его частными или
социальными услугами; как скучиваются наемные работники
в промышленных городах; как изгоняются из их умов последние
инстинкты индивидуальной собственности; как у них возникают
зародыши коммунистических идей, подготовляя их к социали¬
стической агитации, к пользованию избирательным правом и к
захвату власти в коммуне и в государстве, результатом чего бу¬
дет осуществление перехода индивидуалистической собствен¬
ности капиталистического класса в общую собственность всей
нации.
Значит ли это фантазировать? Не вернее ли считать это
трезвым взглядом на вещи? Значит ли это проповедовать убий¬
ства и грабеж, когда мы подготавливаем рабочие массы к ре¬
волюционной миссии, которую они призваны исполнить ради
счастья всего человечества?
Экономические явления — вот настоящие виновники, гроз¬
ные революционеры, изменяющие все привычки людей, раз¬
рушающие вековечные устои общества. Мы, коммунисты школы
Маркса и Энгельса, являемся только выразителями (рог1е-ра-
го1е) экономических явлений. Подобно морским птицам, появле¬
ние которых служит признаком надвигающейся бури, мы пред¬
180

вещаем господствующим классам страшную грозу, которая сме¬
тет все их привилегии, но не мы, однако, вызываем ее.
Эта социальная революция преобразует общество ценой
меньших страданий, чем те, которые приносят с собой перио¬
дические кризисы перепроизводства при господстве капита¬
лизма. Когда же в преобразованном таким образом обществе
установится порядок и гармония в создании и равномерном рас¬
пределении богатств, тогда машина — самое страшное орудие
угнетения, когда-либо бывшее в руках имущих классов, сде¬
лается освободительницей человечества. Тогда оправдается
предвидение могучего гения Аристотеля п наступит конец раб¬
ского труда.
* *
*
После Лафарга слово было предоставлено Демолену. Он,
однако, не пытался опровергнуть речь Лафарга, а ограничился
лишь изложением теории буржуазного индивидуализма.
Но так как ему необходимо было по крайней мере говорить
о коммунизме и провозгласить индивидуализм учением буду¬
щего, то он поспешил по примеру глубокомысленного и всеве¬
дущего Герберта Спенсера 15 отождествить коммунизм с бюро¬
кратическим правлением (!опсИоппапяте). Раз вступив на этот
путь, он обнаружил коммунистов повсюду. Дворяне, жившие
при дворе, оказались коммунистами; буржуа, сторонящиеся
опасностей коммерческих и промышленных предприятий и
предпочитающие занимать спокойные государственные должно¬
сти,—также коммунисты. Так пусть эти буржуа берегутся, их
постигнет участь дворянства.
По мнению Демолена, ничто не может быть хуже комму¬
низма, который делает людей апатичными, задерживает разви¬
тие личности и притупляет способности человека. Недаром
говорят — дремотный (Пп<1о1еп1) Восток,— там все племена ор¬
ганизованы на коммунистический лад. Коммунизм — это обще¬
ственная организация пастушеских племен; ведь трава растет
сама, без участия человеческого труда; трава и есть эмблема
коммунизма.
Наоборот, культурные народы, игравшие значительную роль
в истории человечества, были все индивидуалистическими. Та¬
ковы римляне, завоевавшие Старый Свет, таковы англосаксы,
колонизировавшие Новый Свет, принадлежавший вначале ро¬
манским народам, но который они не смогли сохранить вслед¬
ствие своих коммунистических тенденций и привычки рассчи¬
тывать всегда на помощь государства.
Итак коммунизм, как полагает Демолен, это низшая форма
общественного устройства, подходящая только для диких пле¬
мен азиатских плоскогорий. Индивидуализм, наоборот,— выс¬
181

шая общественная форма, присущая прогрессирующим народам.
Англосаксонская раса достигла высшей степени индивидуали¬
стического развития, ей и будет принадлежать мир, если роман¬
ские народы не выйдут из своей апатии и не начнут действо¬
вать без поддержки государства.
ОТВЕТ ГРАЖДАНИНА ПОЛЯ ЛАФАРГА
Председатель: Г-н Лафарг просит разрешения сказать не¬
сколько слов в ответ г-ну Демолену. Нет возражений? (В зале:
Нет, нет!) Слово предоставляется г-ну Лафаргу.
Лафарг: Господа, я буду краток, так как г. Демолен об¬
легчил мою задачу. Он нападал на государство, но ведь и мы
на него нападаем. (Смех, аплодисменты.) Мы хотим его
уничтожения. Мы считаем, что государство служит только опло¬
том капитализма. Если бы государство не предоставляло капи¬
талистам своей полиции, своих солдат, судей и тюремщиков для
их защиты, то этот столь малочисленный класс исчез бы при
первом восстании рабочих (аплодисменты). Вспомните
историю и вы увидите, что государство является организацией
угнетающих и давящих сил привилегированных классов и что
завоевание государственной власти всегда обеспечивало какому-
либо классу общественное господство.
В старой Франции государство принадлежало дворянству,
высшим выражением которого был сам король, и государство
стояло на страже интересов аристократии. С того дня, как бур¬
жуазия овладела государством, она заняла господствующее по¬
ложение в обществе и пользуется теперь защитой государства
(аплодисменты).
В коммунистическом обществе не будет привилегированных
классов. Там будут только трудящиеся, люди с равными пра¬
вами и равными обязанностями. Поэтому там не будет необхо¬
димости в государстве, так как в нем не будет классов, нуждаю¬
щихся в защите, и каждый должен будет защищать сам себя
(восклицания, смех в зале), так как все будут равны
и, я могу добавить, так как пикто не будет заинтересован в том,
чтобы вредить другому. А ведь в капиталистическом обществе
не только привилегированный класс вредит классу трудящихся,
но и члены каждого из этих классов вредят друг другу.
Я уже прежде показал вам, что в нашем современном обще¬
стве господствует постоянная война — фабриканта против фаб¬
риканта, купца против купца, и что процветание одних основы¬
вается на несчастий других. Врачу, например, нужна инфлуэнца
и чахотка, чтобы зарабатывать себе на жизнь. В обществе, от¬
личном от нашего, где индивидуальные интересы не будут
182

находиться в конфликте между собой, не будет надобности в
защите, потому что люди не будут враждовать друг с другом.
Г-н Демолен говорил только что о коммунистических обще¬
ствах и сообщил нам, что трава — основа всех коммунистиче¬
ских обществ. Позвольте мне напомнить вам, что в Мексике
существовали большие коммунистические общества, не владев¬
шие стадами, подобно мелким коммунистическим племенам, ко¬
чующим на плоскогорьях Азии. В Перу существовало чудесное
коммунистическое государство16, вызывающее справедливое
удивление всех, кто изучал его по записям его диких разруши¬
телей — конквистадоров. Единственное животное, которое там
ело траву, была лама, к тому же распространенная в чрезвы¬
чайно малом количестве и пользовавшаяся поэтому самым тща¬
тельным уходом. Отсюда вы видите, что трава не является
необходимой предпосылкой коммунизма. Эта форма собствен¬
ности существовала у всех народов, как и патриархальная
семья, которая теперь переживает процесс разложения. И жи¬
тели азиатских плоскогорий и обитатели британских островов
одинаково начали с коммунизма. Английский агроном Маршал,
который писал в конце прошлого столетия и которого цитирует
Мэн 17 в своем произведении «Деревенские общины Востока и
Запада», упоминает о некоторых организациях британских зем¬
ледельцев, совершенно аналогичных русскому «миру». Первые
англосаксонские колонисты, приставшие к берегам Северной
Америки, организовались в деревенские общины. Я сообщаю
факт на основании замечательного труда Мэна, который в дан¬
ном вопросе является авторитетом.
Существует обстоятельство, которое нельзя обойти молча¬
нием и на которое я просил бы вас обратить особое внимание,
так как оно представляет интерес и с философской точки зре¬
ния. Сельские общины Индии, так основательно изученные Мэ¬
ном, состоявшим юрисконсулом английского правительства в
Индии, оказывается, не имели никакого понятия о наших идеях
справедливости, права и обязанности*.
Почему? Потому что в общине не было противоречивых ин¬
тересов, иными словами, вред, причиненный одному лицу, отра¬
* Вот перевод соответствующего места ив книги Мэпа:
«В юридическом смысле в индийской общине не существует пи
права ни обязанности. Лицо потерпевшее жалуется не па ущерб, причи¬
ненный ему самому, а на нарушение порядка в этом маленьком об¬
ществе».
Это замечание подтверждает гениальную мысль Локка 18, высказан¬
ную еще в XVII столетии, а именно, что идея справедливости появилась
в человеческом обществе лишь в результате введения индивидуальной
собственности. Она исчезнет как только будет восстановлена общая соб¬
ственность и останется лишь древний примитивный закон возмездия,
сильно смягченный условиями мира и братства, в которых будут жить
люди самых различных наций и рас.— Прим. Лафарга.
183

жался на интересах всей общины, а поскольку интересы были
общими, а не взаимно-противоречивыми, как в нашем обществе,
не было необходимости ни в правительственной власти, ни в
чиновниках, охраняющих частные интересы.
Вы, очевидно, считаете коммунизм чиновнической организа¬
цией, а чиновников вы себе представляете только государствен¬
ными. Но разве крупные организации капиталистического про¬
изводства, железные дороги, банки, рудники, универсальные
магазины не переполнены чиновниками?
Где бы ни исписывалась бумага — в торговом ли доме, в
банке или в министерстве, работа будет так же угнетать и при¬
туплять человеческую личность. Но служба государству но
крайней мере несколько лучше оплачивается, чем служба в тор¬
говых и промышленных предприятиях. Поэтому стремление к
государственной службе чрезвычайно распространено во всех
капиталистических странах. В Англии, где люди положительно
помешаны на титулах, страшно кичатся службой и с гордостью
печатают на визитных карточках «служащий в министерстве
финансов и почт», как другие пишут «атташе посольства».
Чиновничество существует не только в государственных кан¬
целяриях; его можно найти везде, где есть крупная промыш¬
ленность. И поэтому, даже уничтожив государство, вы не смо¬
жете избавиться от этого страшного для вас пугала. Только мы,
коммунисты, добьемся его уничтожения. Когда коммунистиче¬
ские промышленные предприятия перейдут из рук отдельных
лиц в собственность всего общества, тогда народ передаст их
в руки рабочих профсоюзов, об устройстве которых в Англин
вы отзывались только что с такой похвалой. Вы хвалили их
потому, что мы находимся во Франции. Но если бы вы пере¬
неслись на 20 лет назад, то услышали бы, что эти тред-юнионы
в Англии подвергались гораздо более жестоким нападкам, чем
нынешние французские профсоюзы. В настоящее время они
добились своего признания и успели даже сделаться реакцион¬
ным элементом, отчего и восхваляются столькими политиками
в Англии. Ведь ими пользуются для политических целей. Глад¬
стон 19 и либералы отлично умеют шантажировать во время
выборов вождей старых тред-юнионов.
Итак, когда крупные средства производства сделаются до¬
стоянием нации, она передаст их организованным рабочим.
Тогда не будет больше чиновников, чтобы следить за их рабо¬
той в интересах группы привилегированных лиц, будут только
объединенные труженики, выполняющие каждый свою роль и
знающие, что плоды их трудов принадлежат им целиком.
Вы говорите, что недостаток коммунистической системы в
том, что она парализует энергию человека, убивает самодея¬
тельность, потому что каждый захочет свалить свою работу па
соседа, раз плоды труда не будут принадлежать отдельному
184

человеку. Но ведь именно это и происходит в капиталистиче¬
ском обществе. В настоящее время рабочие очень хорошо
знают, что плоды их труда не принадлежат им, что на их долю
приходится только небольшая часть в виде заработной платы,
а большая часть достается капиталистам. В коммунистическом
обществе он будет знать, что все произведенное, за вычетом
необходимого для содержания общества, является его собствен¬
ностью.
В капиталистической промышленности работник прикован
к своей фабрике. Он остается всю жизнь там, где родился, а
если некоторым удается переменить обычную обстановку, то
виною этому является военная служба. В чем здесь причина?
В том, что стоит им покинуть свою фабрику, и их ждет голод
и безработица. Подобно дереву, они пускают корни в землю,
на которой живут.
В том обществе, которое мы себе представляем, количество
труда, необходимое для полного удовлетворения всех потребно¬
стей, будет заранее определено. (Шум в зале.)
Уже теперь определяют количество хлеба, необходимое
для прокормления страны. Еще легче будет определить коли¬
чество башмаков, необходимое для всего населения Франции.
(Возгласы в зале.) Вся эта работа будет распределена
между всеми работоспособными членами общества и для каж¬
дого будет-установлено определенное количество рабочих часов,
нужное, чтобы каждый имел возможность свободно пользо¬
ваться произведенными общим трудом благами. Тогда только
человек станет свободным членом общества; по своему желанию
он сможет переезжать или оставаться в том или другом месте
и постоянно менять вид производственной деятельности. Прежде
для ознакомления с каким-либо ремеслом требовалось несколь¬
ко лет ученья; машина сократила это время до нескольких
месяцев. Вы все, сидящие тут, не Держав никогда иглы в
руках, могли бы благодаря машине за один месяц научиться
шить и также быстро научиться ткать, прясть и т. д. (Смрх в
зале.)
Единственная профессия, которая будет существовать в бу¬
дущем — это профессия механика. Человек сможет поочередно
заниматься всеми видами производственной деятельности — и
притом с наибольшей пользой для своего физического и духов¬
ного развития. (Возгласы в зале.)
Вы протестуете? Но ведь в этом именно заключается то пре¬
восходство англосаксонской расы, которым Вы восхищаетесь
в Америке. Жители дальнего запада всегда знают несколько
профессий и постоянно изучают что-либо новое. Этот переход
от одной деятельности к другой является лучшим средством
для развития ума, для развития личности. Поэтому только в
коммунистическом обществе, где забота об индивидуальной соб¬
185

ственности не будет больше угнетать человека, которому нужно
будет выполнить только свой общественный долг, чтобы иметь
возможность пользоваться всеми благами общества, только там
человек сможет свободно путешествовать с севера на юг, пере¬
ходить от ткацкой фабрики к обработке земли или к любому
другому занятию и всесторонне развивать свою индивидуаль¬
ность, не встречая препятствий.
Духовное воспитание, о котором здесь говорил г. Демолен,
как это ни печально, представляет пустые слова для рабочего
класса; после 10 часов работы на фабричной каторге человек
не способен идти слушать лекцию профессора,—усталость одо¬
левает его и он засыпает. Ум рабочего, сверх меры обременен¬
ного работой на капиталистических фабриках, губится круп¬
ной промышленностью.
Возьмите народные песни средневековья или песни таких
стран, как Россия, где капиталистическая промышленность еще
не утвердилась, и вы увидите,—всякий может проверить спра¬
ведливость моих слов, какие это чудесные поэтические произ¬
ведения. Илиада 20, прекраснейшее эпическое произведение че¬
ловечества, представляет собой не что иное, как собрание на¬
родных песен.
Отправьтесь затем в северные департаменты, послушайте
жалкие песни, которые там поются, и вы поймете огромную
разницу между работником коммунистической общины и не¬
счастным пролетарием капиталистической промышленности.
Если вы действительно стремитесь к развитию человеческой
личности, то будьте по крайней мере настолько логичны, чтобы
требовать уничтожения капиталистической собственности, ко¬
торая подавляет человека.
Поль Лафарг,
За и против коммунизма.
Собственность и ее происхождение,
Госполитиздат, 1959, стр. 12—38.
1 Партикуляризм — стремление отдельных областей государства к
возм^ж\т*’ большей независимости от центра.
2 Филантропы — буржуазные общественные деятели, пытающиеся
путем лицемерной, унизительной помощи «бедным» замаскировать пара¬
зитизм капиталистического общества и отвлечь трудящихся от классовой
борьбы.
3 Терминология П. Лафарга в этом и в некоторых других местах мо¬
жет дать повод к неясностям. Речь идет не о коммунистическом произ¬
водстве, а о капиталистическом, ставшем коллективным вследствие раз¬
деления труда.
4 Шальмель-Лакур, Поль Армен (1827—1896) —видный французский
политический деятель и журпалист буржуазно-республиканского направ¬
ления, философ-идеалист.
5 Гегель, Георг Вильгельм Фридрих (1770—1831) —крупнейший
представитель немецкой классической философии.
6 Антиномия — противоречие между двумя взаимоисключающими
положениями, каждое из которых признается истинным.
186

7 Антитезис — логическое суждение, противопоставляемое другому,
исходному суждению, тезису.
8 Цицерон, Марк Туллий (106—43 до н. э.) — выдающийся римский
оратор и государственный деятель.
9 Гоббс, Томас (1588—1679)—выдающийся английский философ,
представитель механистического материализма.
10 Теократия — форма правления, при которой духовенству, жрецам
и т. п. принадлежит вся политическая власть. В настоящее время таким
государством является Ватикан.
11 Молинари, Гюстав (1819—1911) —бельгийский экономист буржуаз¬
но-радикального направления; наиболее известна его книга «Экономиче¬
ская эволюция», вышедшая в 1880 г.
12 Речь идет о французской буржуазной революции, уничтожившей
феодальный способ производства во Франции.
13 Лафарг имеет в виду жестокую расправу французской буржуазии
с пролетариатом Парижа: подавление контрреволюционной буржуазией
июньского восстания парижских рабочих в 184Э г. и разгром в мае 1871 г.
Парижской коммуны.
14 Коммуна — низшее административное деление во Франции.
15 Спенсер, Герберт (1820—1903) — английский буржуазный философ
и социолог, противник социализма, переносил биологическое учение о
борьбе за существование на человеческое общество. Учение Спенсера
используется современной реакционной философией.
16 Имеется в виду государство ацтеков на территории современной
Мексики и государство инков в Южной Америке, охватывавшие терри¬
торию современных Перу, Боливии и др., и захваченные в первой поло¬
вине XVI в. отрядами испанских завоевателей (конквистадорами).
Лафарг ошибается, считая, что в этих государствах существовал
первобытный коммунизм; это были рабовладельческие государства.
17 Мэн, Генри Джемс (1828—1888) —буржуазный социолог и юрист,
профессор. Его книга «Деревенские общины Востока и Запада», в кото¬
рой он описывает остатки общинного строя в разных странах, вышла в
1871 г.
18 Локк, Джон (1632—1704) — выдающийся английский философ, бур¬
жуазный экономист.
19 Гладстон, Уильям Юарт (1809—1898) — английский государствен¬
ный деятель, неоднократно занимал пост премьер-министра и другие
министерские посты, лидер либеральной партии.
20 «Илиада» — древнегреческая эпическая поэма, авторство которой
приписывается легендарному поэту древней Греции Гомеру.

ЖЮЛЬ ГЕД
1845—1922
Жюль Гед — французский социалист, один из крупнейших лидеров
II Интернационала и основателей французской рабочей партии.
В 1893 г. Гед был избран депутатом парламента от рабочей партии.
С трибуны парламента он произнес ряд ярких речей. Он великолепно
полемизировал с видными буржуазными парламентариями того времени.
Ниже публикуется одна из речей Геда в парламенте, которую по праву
следует отнести к числу его лучших устных агитационно-пропагандист¬
ских выступлений.
С начала первой мировой войны 1914—1918 гг. Гед, как и большин¬
ство вождей II Интернационала, стал в ряды социал-шовинистов.
В. И. Ленин писал: «Учитесь на примере всей жизни Геда, скажем
мы рабочим, кроме его явной измены социализму в 1914 г.» (Соч.,
изд. 4, т. 21, стр. 104).
188

Ленин высоко ценил агитационно-пропагандистскую деятельность
Жюля Геда, в том числе и некоторые из его парламентских речей.
Так, по поводу публикуемой в сборнике речи, в которой дано обос¬
нование законопроекта о 8-часовом рабочем дне, Ленин писал: «Разу¬
меется, подобные законопроекты во всяком случае вдесятеро рациональ¬
нее с социал-демократической точки зрения, чем попытки «приспосо¬
биться» к осуществимому для реакционных или для буржуазных
правительств» (Соч., изд. 4, т. 16, стр. 96).
В речи Геда читатель не найдет особенных риторических украше¬
ний. Ясность языка и остроумная аргументация выдвигаемых положе¬
ний, умелое владение средствами полемики — в этом сила его слова.

О 8-ЧАСОВОМ РАБОЧЕМ ДНЕ
ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ЗАСЕДАНИИ ПАЛАТЫ ДЕПУТАТОВ
ФРАНЦУЗСКОГО ПАРЛАМЕНТА
22 мая 1894 г.
Председатель. Слово предоставляется г-ну Жюлю Геду
для изложения проекта, который он требует рассмот¬
реть в неотложном порядке.
Жюль Гед. Господа, проект закона, для которого мы требуем
неотложности, преследует цель запретить как коллективным,
так и индивидуальным предпринимателям заставлять своих
рабочих работать более восьми часов в день и более шести дней
в неделю на шахтах, фабриках, заводах, железных дорогах,
стройках и в магазинах. Этот проект подписали Жюль Гед, Рене
Шовен, Журд, Вайян, Жорес, Шовьер, Мильеран, Карно, Пьер
Во, Вивиани, Самба, Жандр, Боден, Руане, Кутюрье, Кутан,
Шарпантье, Пьер Ришар, Бепмаль, Сали, Вальтер, Антид Буайе,
Груссье, Аве, Дежант, Фаберо, Тиврие, Прюдан-Дервилье,
Басли, Жироде, Мирман, Туссен, Гужа, Дефонтен, Франкони,
Гуссо, Тьери Каз.
Я прочту вам его мотивировку, а затем в нескольких словах
попытаюсь объяснить, почему мы требуем его неотложного об¬
суждения.
Мотивировка.
Господа, сокращение рабочего дня представляет самую важ¬
ную, если не сказать единственную, реформу, которую можно
осуществить при капиталистическом строе.
Эта реформа отвечает одновременно интересам рабочих и
интересам общества.
Для рабочего класса, включая служащих обоего пола, заня¬
тых на транспорте и в торговле, это вопрос благосостояния, здо¬
ровья, свободы, действительно человеческой жизни.
Если заработная плата в настоящее время так низка и все
менее соответствует стоимости жизни, то только потому, что
вследствие продолжительности рабочего дня лишь часть трудя¬
щихся находит себе применение или может продать свою рабо¬
чую силу. За спиной работающей армии труда стоит голодная
190

резервная армия, само существование которой используется для
того, чтобы принудить занятых рабочих под угрозой замены
согласиться на более низкую заработную плату. Сократить ра¬
бочий день — значит сократить эту резервную голодную армию
и, следовательно, повысить цену рабочей силы, подчиненной
тому же закону, что и все товары, и тем выше оплачиваемой,
чем ее меньше и чем больше на нее спрос.
С другой стороны, чем короче время пребывания в мастер¬
ской или магазине, тем более уменьшаются опасности заболе¬
ваний и несчастных случаев, которые не только связань!, но,
вернее сказать, неразрывны с некоторыми профессиями. Какие
бы предосторожности ни принимались, обстановка, в которой
производится работа, есть и всегда останется вредной для здо¬
ровья то ли вследствие ядовитости обрабатываемого сырья, то
ли в результате того, что рабочие должны все время принимать
уродующие организм позы или повторять одни и те же, не ме¬
нее уродующие, движения. Иногда рабочим приходится нахо¬
диться в удушливой атмосфере или получать физические по¬
вреждения в результате постоянного соседства с машинами,
которые поистине являются для него дамокловым мечом. Са¬
мый лучший способ для рабочих и служащих, без различия
пола и возраста, избежать стольких опасностей заключается
в том, чтобы как можно меньше находиться в такой обста¬
новке, подобно тому как для солдат переднего края вероятность
остаться целыми и невредимыми тем больше, чем меньше они
пребывают под огнем неприятеля.
Наконец, все то время, которое рабочие не будут вынуж¬
дены отдавать за повседневный кусок хлеба на производство
товаров и на увеличение прибыли других, они будут иметь в
собственном распоряжении или в распоряжении своих ближних
для того, чтобы учиться и просто быть людьми, гражданами,
отцами и матерями семейства и наслаждаться жизнью. (Апло¬
дисменты на некоторых скамьях крайней ле¬
вой.) Только вне мастерской, переставая быть машиной или
придатком машины, рабочие живут и могут жить умственной,
семейной, гражданской жизнью.
Рабочие все это поняли инстинктивно даже раньше, чем со¬
циалистическое учение, превратившееся в науку, прояснило их
классовое сознание. Именно поэтому повсюду, где в их руках
оказывались средства экономической или политической борьбы,
они использовали их для того, чтобы сократить или способство¬
вать сокращению рабочего дня. Во Франции, едва только рево¬
люция 24 февраля1 дала им на мгновение тень власти, они
вырвали у самой кратковременной из республик закон о 12-ча¬
совом рабочем дне, который — увы! — до сих пор еще не осу¬
ществлен. В Англии все усилия тред-юнионов, по мере их
развития, шли в этом же направлении и, вследствие соперниче¬
191

ства земельной аристократии с промышленной буржуазией,
были настолько успешными, что в настоящее время еженедель¬
ный труд колеблется между 53 и 55 часами, то есть менее де¬
вяти часов в сутки при шести рабочих днях в неделю.
С первых конгрессов Международной ассоциации рабочих 2
и до конца Третьей, и последней, империи3 передовая часть ев¬
ропейского пролетариата единогласно требовала как начала
всякого освобождения 8-часового рабочего дня, ставшего с
1889 г. лозунгом ежегодной первомайской всемирной манифе¬
стации.
Общественное значение этой реформы не менее важно
и не менее очевидно, хотя наше буржуазное общество упорно
не хочет его признать. Чрезмерный рабочий день, стоящий в
противоречии с появлением и развитием машин, привел к такой
экономической анархии, которую можно сравнить разве только
с обусловливаемым ею вырождением личности. С одной сто¬
роны, все чаще повторяющееся переполнение рынка, внезапные
остановки работы со следующими за ними банкротствами и ра¬
зорениями, одним словом, кризисами перепроизводства, осо¬
бенно резко подчеркивают нужду во всем при изобилии всего.
(Аплодисменты на тех же скамьях.) С другой сто¬
роны, уменьшение рождаемости и роста людей, беспримерная
детская смертность, рахитизм и другие признаки самого худ¬
шего для нации банкротства — ее физического банкротства/
Никто не станет отрицать существования этих двух проявле¬
ний одного и того же зла. Но как это ни странно на первый
взгляд, некоторые как будто совсем не видят выхода из этого
положения или отказываются искать выход там, где он может
находиться,— в ограничении времени, в течение которого рабо¬
чие, производя прибавочный продукт, разрушают свое здоровье,
а вместе с ним и будущность своей расы.
Мы требуем — и с нами вместе требует весь мир труда —
вмешательства общества, вмешательства закона, для того чтобы
был установлен максимально 8-часовой рабочий день. Почему
мы требуем вмешательства закона? Почему мы требуем 8-часо-
вого рабочего дня? Прежде чем ответить на различные возра¬
жения, выдвигаемые против этой реформы всех реформ, изложу
вкратце обоснование нашего требования.
Вмешательство закона или общества необходимо но многим
причинам. (Шум.)
Только что, хотя и мимоходом, я указал первую из этих
причин: необходимость для нации, не желающей покончить
самоубийством, не допускать в угоду частным интересам ра¬
сточения сокровищ своих жизненных сил. В самом деле, нация
вдвойне терпит убыток от того, что ее производительный и са¬
мый многочисленный класс изнуряется от чрезмерного труда.
Наряду с непоправимым истощением ее жизненных сил на нее
192

возлагается все увеличивающееся бремя налогов, идущих на
содержание больниц, приютов, богаделен и тому подобных уч¬
реждений ввиду беспрерывно растущего числа немощных и
больных. Когда государство установило, а затем постепенно по-
г.ыспло минимальный возраст, ранее достижения которого дети
не допускаются к фабричному труду, когда оно равным обра¬
зом запретило для женщин ночной труд и подземные работы,
оно руководствовалось теми высшими общественными интере¬
сами, иа которые мы теперь ссылаемся в доказательство необхо¬
димости законодательного ограничения труда взрослых рабочих.
Другое основание для вмешательства закона состоит в том,
что общество уже вмешалось в эту область — правда, в про¬
тивоположном направлении. Не природа, а общество, установив
наряду с частной собственностью ряд законодательных норм,
регулирующих отношения людей к вещам, произвело разделе¬
ние людей на имущих и неимущих. Общество создало и позво¬
лило развиться классу неимущих — пролетариату, принужден¬
ному для того, чтобы жить, продавать изо дня в день свои руки
и свою умственную силу,— классу, который благодаря этому не
имеет возможности защищать и охранять свою свободу и свою
жизнь против посягательств другого класса — класса всесиль¬
ных собственников-господ. Закон отдал одних во власть других;
и ему надлежит регламентировать эту передачу и лишить ее
человекоубийственного характера.
Еще одно соображение в пользу вмешательства состоит в
том, что всеобщее сокращение рабочего дня может быть осу¬
ществлено только законодательным путем, ибо в противном
случае его могут вводить только местами отдельные более гу¬
манные предприниматели с ущербом для себя и на пользу своих
менее человечных и более алчных конкурентов. (Крайняя
левая: Верно! Очень хорошо!)
Полагаться в деле обеспечения рабочим и работницам одно¬
временно с досугом лучшего существования на одну добрую
волю хозяев — безразлично, коллективных или индивидуаль¬
ных,— значило бы в действительности дать премию к прибыли
худшим из них, тем, которые не видят или не желают видеть
ничего, кроме своей выгоды; это значило бы сделать навсегда
невозможным улучшение нынешнего положения, к чему мы
стремимся и что вполне осуществимо. (На тех же скамь¬
ях: Очень хорошо! Очень хорошо!)
Мы хотим, чтобы рабочий день законодательным путем был
ограничен восемью часами. Мы хотим этого на том основании,
что эта норма представляет собою физиологический максимум,
переступая который человек сгорает или губит себя.
Знаменитый опыт Петтенкофера и Вуа, упомянутый докто¬
ром Нагша в его лекции, прочитанной в Лиможе 8 августа
1890 г., в этом отношении очень убедителен. Хотя он был
13 Ораторы рабочего класса
193

произведен над рабочим крепкого сложения и хорошо питав¬
шимся— чего нельзя сказать о массе рабочих,— все же он по¬
казал, что после 9-часового труда этот рабочий испытывал
такой недостаток сил, который он не был в состоянии воспол¬
нить даже при полном ночном отдыхе.
Если нам нужно другое доказательство, касающееся жи¬
вотных, мы его легко получим от Всеобщей компании омнибу¬
сов, которая — пусть подтвердит мои слова ее бывший директор
г-н Буланже — старается не заставлять своих лошадей работать
даже восемь часов в день из боязни слишком быстро лишить их
трудоспособности, так как это нечеловеческое стадо представ¬
ляет собой капитал, с которым следует обращаться бережно.
(Аплодисменты на крайней левой.)
Мы хотим ограничить рабочий день восемью часами кроме
того и главным образом потому, что если человеческий орга¬
низм этого требует, то состояние нелюдских производительных
сил допускает это. Не напрасно человеческий гений вырывал
тайны у природы, которая все более и более покоряется ему.
Это искупление при помощи науки не должно остаться столь
же бесплодным, как искупление верой. Благодаря физике и
химии мы теперь располагаем наряду с паровыми и водяными
двигателями — не говоря уже об электричестве — таким коли¬
чеством железных и стальных рабов, что если бы все рабочие
люди работали постоянно восемь часов в день, то производство
не только не отставало бы, но далеко опередило бы потребление.
В одной только Англии до 1871 г., если верить Полю Леруа-
Болье, говорящему об этом в своем «Рабочем вопросе в XIX
веке»: «сила паровых двигателей, применяемых в промышлен¬
ности, равнялась силе 77 миллионов рабочих» — иначе говоря,
на семью в пять человек приходилось более 15 механических
рабов.
Таким образом, еще в конце минувшего столетия, когда
только что стали применять пар, Вениамин Франклин мог уже
утверждать, что не только при 8-, но даже и при 4-часовом
труде каждого человека производство с избытком удовлетворило
бы потребности всех.
Совсем недавно один английский статистик — он же капита¬
лист — Уильям Гейль, вычислил, что человеку было бы доста¬
точно часа с четвертью для удовлетворения всех потребностей.
При этом он подсчитал, что на пищу требуется полчаса работы,
на одежду — четверть часа, на жилище, образование и все про¬
чее — полчаса. Но со своим расчетом получаса труда на пищу
он оказался более требовательным, чем Анри де Бомон, кото¬
рый во «Французском экономисте» от 8 сентября 1888 г. сооб¬
щил, что при том уровне развития техники, которое достигнуто
в Соединенных Штатах, «труда семи человек достаточно для
того, чтобы посеять пшеницу, обмолотить ее, превратить в
191

муку и выпечь из нее хлеб, которым можно прокормить тысячу
человек».
Если труда семи человек достаточно для того, чтобы про¬
кормить тысячу, то это значит, что в семь дней можно произ¬
вести пищу на тысячу дней, т. е. менее чем 11 минут достаточно
для производства пищи на один день, или на 24 часа. Одинна¬
дцать минут в день — вот количество труда, которого, по мне¬
нию одного из наиболее реакционных экономистов, хватило бы
для удовлетворения главной и наиболее дорогостоящей потреб¬
ности человека! Как видите, мы далеки от получаса, предло¬
женного ученым с того берега Ламанша, и еще дальше от 8-ча¬
сового рабочего дня, требуемого социалистическими партиями
обеих частей света.
Но мы не будем останавливаться на этих цифрах, которые
привели мимоходом, только для примера. Доказательством того,
что возможен максимальный 8-часовой рабочий день, служит
опыт повседневной практики, который всякий в состоянии про¬
верить: это безработица и кризисы, свирепствующие во всех
отраслях промышленности. Их продолжительность и интенсив¬
ность усиливается с увеличением и усовершенствованием ма¬
шин. Откройте последние бюллетени Бюро труда, и вы уви¬
дите, что в январе, феврале и марте этого года число безра¬
ботных в разных отраслях промышленности колебалось от 7%
до 15, 22, 40 и даже 60%. А эти данные официальной стати¬
стики касаются лишь организованных рабочих, входящих в
профсоюзы, т. е. передовой части пролетариата. Каковы же
были бы эти цифры, если бы статистика охватывала всю массу
рабочих, известную в Англии под именем «неквалифицирован¬
ных!» (Крайняя левая: Очень хорошо! Очень хорошо!)
Считая, что в среднем одна четверть всех рабочих рук не
занята и что три месяца в году трудящийся остается без ра¬
боты, мы, несомненно, окажемся недалеко от истины. И даже
допуская, что сокращение рабочего дня должно повлечь за со¬
бой пропорциональное или некоторое уменьшение количества
произведенных продуктов, мы одним лишь привлечением к
ТРУДУ безработных и равномерным распределением между
ними ныне постоянно прерываемого труда между шестью днями
каждой из 52 недель года покроем дефицит, который, как утвер¬
ждают, должен образоваться в производстве вследствие введе¬
ния 8-часового дня вместо 12-часового.
Но неверно, будто сокращение рабочего дня на одну чет¬
верть или на пятую равносильно соответственному уменьше¬
нию производительности труда. Все многочисленные опыты,
произведенные в течение полувека, говорят о противополож¬
ном. Еще в 1844 г., раньше чем английские фабричные законы
ограничили детский и женский труд и фактически сократили
рабочий день мужчин до десяти часов, Гарднер, заменив на
13*
195

своих двух ткацких фабриках в Престоне 12-часовой рабочий
день 11-часовым, получал то же количество продукции, что и
раньше. Тот же результат был отмечен и на фабриках Хауокса
и Джексона, где рабочие, оплачиваемые сдельно, получали, а
следовательно, и производили при 11-часовом труде не меньше,
чем раньше при 12-часовом. А совсем недавно Матер и Пратт
на своем металлургическом заводе в Сэлфорде могли ввести
8-часовой рабочий день вместо прежнего, продолжительностью
в 8 часов 50 минут, и при этом выработка нисколько не умень¬
шилась.
Это значит, что человек — не машина, которая движется все
время с одинаковой силою. Его мускулы, глаза, мозг утомля¬
ются, и за известными пределами интенсивность, т. е. продук¬
тивность, человеческого труда уменьшается с его продолжитель¬
ностью. (Крайняя левая: Очень хорошо! Очень хорошо!)
Это не значит, конечно, что если можно сократить рабочий
день с двенадцати часов до одиннадцати или с девяти до восьми
без уменьшения количества производимых продуктов, то тот
же результат будет при замене 12-часового дня 8-часовым. Нет,
подобное сокращение, произведенное сразу, конечно, поведет к
сокращению производства, но ни в коем случае не в пропорции
трех-четырех двенадцатых, а в бесконечно меньшей. Скажу
также, что социалисты не только не боятся этого очень относи¬
тельного сокращения, но желают его от всей души. Оно яв¬
ляется для нас не отрицательной, а положительной стороной
введения 8-часового рабочего дня. На него мы рассчитываем,
чтобы увеличить число занятых рук, чтобы дать место в мастер¬
ской многим из тех, кто в возрастающем числе толпится у ее
дверей с пустым желудком.
Сократить, если не уничтожить совсем, вс§ растущую ре¬
зервную армию голодных, которая служит для того, чтобы
обеднять и оказывать давление на занятых рабочих,— такова
на деле если не единственная, то и не маловажная цель того
требования, которое я защищаю.
«Но, вынуждая предпринимателя нанимать гораздо больше
рабочих,— возразят нам,— вы повысите в таком случае его из¬
держки производства и поднимите рыночную цену продуктов.
А так как рабочий является в то же время и потребителем, т. е.
покупателем, он будет терять, как таковой, то, что выиграет как
наемный производитель. Простой рабочий, таким образом,
останется по-прежнему бедняком, и ваша реформа сведется к
нулю».
Это — заблуждение, тройное заблуждение, которое наши со¬
временные экономисты даже не сами изобрели, а позаимствовали
у софиста П. Ж. Прудона \ перед которым они теперь с полным
основанием преклоняются, тогда как раньше хотели его пре¬
дать анафеме.
195

Во-первых, существуют товары, которые рабочие не без ос¬
нования не потребляют, например шелка, кружева, хрусталь;
есть и такие товары, которые не являются, так сказать, пред¬
метами индивидуального потребления: железо, чугун, сталь
и т. п. Эти товары могут вздорожать, совсем не затрагивая при
этом интересов рабочих.
Во-вторых, издержки производства могут увеличиваться, не
ведя неизбежно за собой повышения рыночных цен, которые
определяются иначе, а именно соотношением спроса и предло¬
жения. Так, например, издание газет, производство сигар и спи¬
чек, эксплуатация железных дорог могут стать дороже, не вы¬
зывая этим вздорожания ежедневной прессы, спичек, табака
и тарифов перевозки людей и товаров.
В-третьих, оплата рабочей силы как в промышленности, так
и в торговле составляет только часть всех издержек производ¬
ства. И если даже предположить, что 8-часовой рабочий день
увеличивает издержки на заработную плату на одну седьмую
или восьмую, то отсюда отнюдь не следует, что на одну седь¬
мую или на одну восьмую увеличится сумма всех издержек
производства,—увеличится только часть, которая соответствует
заработной плате. Заработная плата в промышленности и тор¬
говле, таким образом, повысится соответственно на всю разницу
между ее абсолютно возросшей покупательной силой и относи¬
тельно возросшей ценой некоторых предметов потребления.
Что верно — и что противники 8-часового дня знают не
хуже нас — это то, что увеличение издержек производства, ко¬
торое может оказаться результатом увеличения числа занятых
рабочих, будет, по крайней мере в первое время, произведено
за счет прибыли капиталистов, призванных в известной мере
поступиться в пользу улучшения положения трудящихся. Да,
при том распределении продукта, являющемся правилом совре¬
менного общества, в котором неравенство проявляется с особой
силой, доля капитала неизбежно уменьшится при всяком уве¬
личении доли труда, так как капитал и труд подобны двум ча¬
шам весов, из которых одна не может подняться, если другая
не опустится. Восьмичасовой рабочий день до поры до вре¬
мени— пока усовершенствованные и «автоматизированные»
орудия производства не приведут все в прежнее положение —
будет уменьшать ту десятину или ренту, которую производи¬
тель-пролетариат выплачивает все более и более праздным соб¬
ственникам орудий производства. Вот почему «три восьмерки»,
которые поставлены во главу программы социалистической пар¬
тии, вызывают из года в год упорное и своекорыстное проти¬
водействие феодалов капитала.
Но предприниматели вместо того, чтобы прямо указать, где
их больное место, вместо того, чтобы признать, что их сопро¬
тивление этой реформе, требуемой рабочим классом и общест¬
197

венными интересами, объясняется лишь их заботой о наполне¬
нии во что бы то ни стало своего кошелька, прикрывают эгоизм
своего класса всякого рода мотивами общественного порядка,
в сущности одинаково лживыми.
Разве не из любви к рабочим они преследовали и пресле¬
дуют до сих пор борцов за 8-часовой рабочий день, обвиняя их
в желании навязать всем однообразный рабочий день, невзи¬
рая якобы на то, что существуют различные виды труда — одни
более трудные или более опасные, другие более здоровые и бо¬
лее приятные!
Тот, кто говорит это, делает вид, что не знает, что требуе¬
мый нами 8-часовой рабочий день представляет собою крайний
предел, до которого можно варьировать длину рабочего дня в
зависимости от рода труда. Это максимум, и мы требуем, чтобы
он был признан законом именно как максимум, подобно суще¬
ствующему в настоящее время другому — 24-часовому мак¬
симуму, определяемому вращением земли вокруг своей оси.
И подобно тому, как в пределах этого естественного максимума
действительный рабочий день колеблется в зависимости от
спроса и предложения, смотря по производству, между 9 и
13—14 часами, точно так же в границах законом или общест¬
вом установленного максимума в восемь часов, которым сле¬
дует его заменить, простое действие закона спроса и предло¬
жения будет определять рабочий день в семь, шесть и менее
часов, смотря по профессиям, преимуществам и риску.
С этой точки зрения нас не более справедливо упрекали в
том, что мы не делаем различия между наемными рабочими в
зависимости от их сил и способностей, от большей или меньшей
обремененности семьей. Как будто современное машинное
производство, в котором человек играет лишь роль колесика,
роль придатка машины, может принимать в расчет в своих
мастерских, открывающихся и закрывающихся в определен¬
ное время, физическое и семейное неравенство тех, кто в нем
занят!
Предыдущая палата более или менее искренне пыталась это
сделать, считаясь не с каждым отдельным лицом, а с полом и
возрастом. Она установила различную продолжительность ра¬
бочего дня: 10 часов — для детей, И часов — для женщин, 12 и
более часов — для мужчин. Вы знаете, что из этого вышло:
после каждодневных нарушений этого закона хозяевами, не
признававшими закона и предпочитавшими творить свой за¬
кон, так называемый закон от 2 ноября 1892 г. скоро должен
возвратиться к вам для того, чтобы быть принесенным в жертву
на алтарь интересов промышленности. (Крайняя левая:
Очень хорошо! Очень хорошо!)
Но этим абсурд не кончается. В законопроекте, который нам
несколько недель тому назад предложили 12 тысяч синдикатов5
193

и корпоративных групп из всех частей Франции, кое-кто умуд¬
рился найти покушение на свободу рабочих.
Свобода рабочих якобы нарушена, потому что предприни¬
матель не сможет более, нанимая рабочих — т. е. давая им воз¬
можность есть, заставлять их работать по 12, 13 и даже 14 ча¬
сов, как в Вогезах, пользуясь и злоупотребляя их личностью
до полного истощения их сил.
Свобода рабочих якобы нарушена, потому что 16 часов из
24 будут настоящим отдыхом, дарованным не богом, а челове¬
чеством,— рабочий перестанет быть орудием, а станет суще¬
ством мыслящим, пользующимся жизнью, господином самого
себя, своего времени, своих чувств, своих действий! (Апло¬
дисменты на крайней левой.)
Свобода рабочих якобы нарушена, потому что нельзя будет
больше восьми часов в сутки уродовать, отуплять, делать ча¬
хоточными детей в тех мастерских, которые иначе нельзя на¬
звать, как каторжными тюрьмами или бойней; потому что
нельзя будет более восьми часов в сутки отрывать работницу
от ее возвышенной роли матери — воспроизводительницы че¬
ловеческого рода!
Ведь это равносильно утверждению, что, запрещая пожиз¬
ненную продажу одного человека другому, ему подобному, за¬
кон уничтожил всякую свободу и что мы более свободны тогда,
когда мы дольше служим орудием чужой воли или для обога¬
щения другого.
Закон, который запретит трудящимся продавать себя в фаб¬
ричное рабство более чем на восемь часов из двадцати четы¬
рех, отнюдь не попирая их свободы, принесет миллионам тру¬
жеников конца этого столетия 16 часов свободы в день; он на¬
учит их понимать и ценить те права человека и гражданина,
которые они знают теперь лишь по названию.
Только одна свобода будет подвергнута ограничению — сво¬
бода капиталистов, если не сказать, поработителей. (Шум в
центре.) И мы смеем надеяться, что в этой палате депутатов
не найдется ни одного человека, который поднялся бы на за¬
щиту этой свободы, уничтожить которую стремятся и считают
своим долгом социалисты, как в свое время республика
уничтожила право королей и императоров быть владельцами
людей.
Вы не захотите, господа, развеять последнюю надежду на
мирное разрешение социальной проблемы, отвергнув даже не
полное освобождение пролетарской Франции, а лишь простое
смягчение ее участи, которого она ждет от вас. Вспомните, хотя
бы для того, чтобы исказить их, следующие строки, написан¬
ные одним из первых монархистов, присоединившихся к рес¬
публике, Джоном Лемуаном6, который стал затем сенатором
и академиком:
199

«Подобно псом великим проблемам мира, проблема рабства
(последней формой которой является, по словам Шатобриана,
наемный труд) будет решена огнем и железом, и Спартак полу¬
чит свои гражданские права в ныли и пепле сражений. Это
цена всех великих начинаний». (Аплодисменты на
крайне й лево й.)
И вы примете тогда наше предложение, которое Националь¬
ный совет Французской рабочей партии в одном из своих пер¬
вомайских воззваний сформулировал следующим образом:
«При постоянном развитии техники восьмичасовой рабочий
день вполне достаточен для нужд производства, если все здо¬
ровые рабочие будут регулярно заняты.
Восьмичасовой рабочий день прежде всего сократит безра¬
ботицу и откроет двери мастерской многим безработным.
Восьмичасовой рабочий день неизбежно повлечет за собою
повышение заработной платы и положит конец той конкурен¬
ции между занятыми рабочими и безработными, которая вызы¬
вает ее понижение.
Восьмичасовой рабочий день окажется выгодным для мел¬
кой торговли, которая удовлетворяет потребностям рабочих,
так как увеличит их покупательную возможность. Чем выше
заработная плата рабочих, тем сильнее процветает мелкая
торговля.
Восьмичасовой рабочий день будет выгоден и самим про¬
мышленникам, так как немедленно сократит чрезмерное про¬
изводство, устранит переполнение рынка и создаст внутри
страны те рынки, за которыми они гонятся, не скупясь на зо¬
лото п кровь, в Восточную Азию и в Центральную Африку.
Восьмичасовой рабочий день даст истощенному все более и
более монотонным, нездоровым и опасным трудом производи¬
телю время восстанавливать свои силы.
Наконец, восьмичасовой рабочий день позволит ему жить се¬
мейною жизнью, умственно развиваться и выполнять свои обя¬
занности по отношению к своему классу и к человечеству,
освобождение которого путем собственного освобождения стало
исторической миссией пролетариата». (Аплодисменты на
к р а й ней лево й.)
Проект закона
«Ст. 1. Запрещается всякий труд более 8 часов в сутки и
более 6 дней в неделю на шахтах, фабриках, заводах, железных
дорогах, стройках и в магазинах.
Ст. 2. На предприятиях с непрерывным процессом произ¬
водства необходимо создавать достаточное количество бригад
с тем расчетом, чтобы ни одна из них не была вынуждена рабо¬
тать более 48 часов в неделю».
200

Таков, господа, проект закона, который мы уполномочены
1 мая этого года представить в бюро палаты и который мы про¬
сим рассмотреть в срочном порядке. Это не значит, что мы
хотели бы ограничить или прекратить дебаты, заставив вас
сегодня же заняться этой проблемой. Наше желание состоит
лишь в том, чтобы приблизить час повсеместно требуемого
обсуждения. (Крайняя левая: Очень хорошо! Очень хо¬
рошо!)
Прежде всего, пользуясь выражением, которое уже употреб¬
лялось с этой трибуны, я мог бы сказать, что этот вопрос «более
чем созрел — он перезрел и испортился» (иронические
возгласы в центре),— я говорю в том смысле, что в те¬
чение многих лет вопрос о сокращении рабочего дня не только
обсуждался до потери сознания, но и достаточно эксперименти-
ровался как в индивидуальном, так и в общественном порядке.
В некоторых странах сокращение рабочего дня детей, женщин
и мужчин вышло из стадии проектов и получило реальное за¬
конодательное закрепление. Так заметим мимоходом, что в
Швейцарии уже ряд лет рабочий день мужчин ограничен 11 ча¬
сами.
Таким образом, результаты всех этих местных и общенацио¬
нальных экспериментов говорят в пользу реформы, к которой
мы вас призываем приступить.
В обоснование ее неотложности я приведу другой довод —
довод общественного порядка.
Абсолютно невозможно допустить, что представители такой
крупной пролетарской страны, как Франция, могут так мало
интересоваться движением, которое вот уже пять лет, можно
прямо сказать, будоражит весь земной шар. Невероятно поду¬
мать, что двери Бурбонского дворца настолько непроницаемы,
чтобы гул этой идущей армии пролетариата... (Оживленные
реплики на левых скамьях, в центре и справа.)
Председатель. Господин Гед, мы являемся представителями
всей Франции. Мы знаем ее чувства и желания, поэтому вы не
имеете монополии на их выражение. (Оживленные апло¬
дисменты на многих скамьях. Шум крайней
левой.)
Мильеран. По крайней мере он имеет на это право.
Жюль Гед. Я никогда не претендовал на подобную монопо¬
лию и далек от того, чтобы запретить кому-нибудь из моих кол¬
лег выступить в качестве выразителя интересов рабочих и кре¬
стьян Франции в тот момент, когда... (Реплйки слева и в
центре.)
Бренкар. Не говорите о крестьянах — вы их не знаете.
Луи Барту. Вы буржуа и одновременно великий проповед¬
ник. (Смех и аплодисменты слева. Реплики
крайней левой.)
201

Журд. Вам хотят помешать говорить — вот в чем дело!
Председатель. Господа, прошу вас, не мешайте говорить ора¬
тору.
Жюль Гед. Я не предполагал, что вымолвил хотя бы слово,
могущее вызвать замечание председателя, когда выразил на¬
дежду, что французскому парламенту следует услышать вели¬
кий голос рабочего класса, который гремит каждое Первое мая
с одного конца рабочего мира до другого. (Аплодисменты
крайней левой.) Поэтому вмешательство председателя я
не могу расценить иначе как умышленное стремление прервать
мою речь...
(Очень хорошо! Очень хорошо! — на тех же скамьях.)
Граф де Берни. Это ваша речь была преднамеренна.
Жюль Гед... Но Франция выше всех председателей...
Председатель. Это было совсем непреднамеренно, я даже
не знал, что вы должны говорить.
Жорес. Господину Геду всегда стараются помешать говорить,
как только он входит на трибуну. (Шум крайней левой.)
Председатель. Я должен вам заметить, что оратор в тече¬
ние трех четвертей часа читал свою мотивировку — на что он
имеет право,— и никто его не прерывал.
Пьер Ришар. Впрочем, его никто не слушал!
Председатель. Прерывать его стали только во время его
последующей речи. (Верно! Очень хорошо!)
Шовен. Вы сами провоцировали эти реплики, г-н председатель.
На различных скамьях. К порядку! К порядку!
Председатель. Г-н Шовен, я вас призываю к порядку.
Жюль Гед. Наконец, господа, нам каждый день предлагают
новое толкование регламента. Разве то обстоятельство, что я в
течение трех четвертей часа читал мотивировку законопроекта,
уменьшает мое право изложить доводы в защиту требования
неотложного рассмотрения его?
Бургуэн. Вы их достаточно объяснили только что в своей
написанной речи.
Председатель. Несомненно, г-н Гед впал в недоразумение.
Я только что сказал его друзьям, которые, по-видимому, пори¬
цают мое вмешательство...
Жорес. Конечно!
Председатель. ...что оно было вполне уместно. (Д а! Д а!
Очень хорошо!)
Мильеран. Напротив!
Жюль Гед. В чем оно заключалось?
Председатель. Я им сказал, что оратор мог читать свою
мотивировку совершенно спокойно, как хотел, и что его
начали прерывать только во время речи, которая последовала
за чтением. Да, я вмешался, чтобы сделать замечание, и
думаю, что вся палата считает, что я поступил правильно.
202

(Аплодисменты слева и в центре. Протесты на
некоторых скамьях крайней левой.)
Жюль Гед. Вот еще новая теория, которую тоже нельзя при¬
нять, потому что в таком случае всякий раз, когда член мень¬
шинства поднимется на трибуну, председатель всегда найдет
способ вызвать одобрение своим выпадам на скамьях большин¬
ства. (Аплодисменты крайней левой.) В этой па¬
лате мы все равны. Мы посланы сюда с различными програм¬
мами для того, чтобы представлять различные интересы и идеи,
и вы, большинство, не имеете права препятствовать какому бы
то ни было депутату, одному из ваших коллег, высказывать
здесь волю его избирателей. (Новые аплодисменты
крайней лево й.)
Вообразите! Несколько дней тому назад нам пытались запре¬
тить доступ в некоторые места Франции, заявляя, что место депу¬
тата из Парижа не может быть в департаменте Нижняя Луара...
В центре. Превосходно!
Жюль Гед. Если такое положение вещей будет продол¬
жаться, вы нас поставите в необходимость внести требование
об упразднении должности не только президента Республики,
но и председателя палаты как организатора порядка во время
наших дебатов. (Шум, бурные восклицания.)
Во времена Империи, когда республиканцы имели только
пять своих представителей в законодательном корпусе, они не
допустили бы, чтобы председатель, опираясь на большинство,
затыкал им рот. (Шум.)
Граф де Берни. Мы, члены другого меньшинства, знаем
это. Это нас не удивляет!
Председатель. Господа, дайте оратору кончить его объяс¬
нения.
Жюль Гед. Господин де Берни, я не стану отвечать на ваши
реплики.
На крайней левой. Тише!
Председатель. Ведите себя сами потише! (Смех.)
Жюль Гед. Господа, указав вам первый довод в защиту тре¬
буемой нами неотложности и вкратце объяснив вам, что все
данные для решения этого вопроса у вас имеются и что его,
следовательно, необходимо, не откладывая в долгий ящик, ре¬
шить так или иначе, ибо он ложится на вашу ответственность,
я хотел в тот момент, когда меня прервали, указать на другой
аргумент государственного значения. Я указал на движение,
которое никто не может игнорировать и которое, очевидно, из¬
вестно и этой палате,— я имею в виду великое движение, ко¬
торое рождается Первого мая... (Иронические воскли¬
цания в центре.)
Мильеран (иронически). Первое мая, как таковое, не
существует!
203

Жюль Гед. Его уничтожили... одновременно с парламентской
неприкосновенностью Туссена 7...
Нет, если даже вы составите еще более сильное большин¬
ство, чем то, которое образовалось, когда понадобилось ли¬
шить депутатской неприкосновенности одного из наших товари¬
щей, вы все-таки будете бессильны перед нашим Первым мая.
Во всяком случае, если вы не хотите признавать эти всемирные
демонстрации, не хотите считаться с ними, а хотите действо¬
вать так, как будто их нет,— тем хуже для вас!
Я могу только пожалеть вас, так как никогда еще челове¬
честву не удавалось видеть более грандиозное зрелище. (Р а з-
личные движения.) Нет, никогда человечество не видело
ничего более величественного, стихийного и всемирного, чем
празднование Первого мая от Лондона до Мельбурна, от Рима
и Берлина до Нью-Йорка; никогда человечество не было сви¬
детелем подобного движения...
В центре. Скажите лучше— спектакля!
Жюль Гед. ...всего класса, класса производителей! Да, по¬
вторяю, только слепые могут не поражаться подобным явле¬
нием, могут не понимать, что оно означает и утверждает,
а именно: нетерпение и сознание рабочих, которых ничто
не может более ни остановить, ни подавить. (Шум в
центре.)
Нужно ли вам напомнить острый, если не сказать трагиче¬
ский, характер, который носила последняя первомайская демон¬
страция в Соединенных Штатах (восклицания),— эти
толпы, эту армию безработных, собравшихся в Вашингтоне для
того, чтобы самим передать свои требования конгрессу? Что
касается меня, я вам говорю: не ждите, чтобы подобные воз¬
мущения вспыхнули среди французского пролетариата, кото¬
рому надоело ждать...
Голос из центра. К делу!
Жюль Гед. Не толкайте его на крайности — откройте до¬
рогу, сделайте уступки, дайте рабочему классу то, чего он тре¬
бует и чего он имеет право требовать от вас, потому что совре¬
менное общество не только не пострадает, но и выиграет от тре¬
буемой нами реформы.
Откройте широкую дорогу рабочему классу, приступите к
этому жизненному вопросу и разрешите его так, как того тре¬
бует весь мир труда.
Во всяком случае,— и на этом я закончу — вся ответствен¬
ность теперь лежит на вас. С себя я ее снял, выполнив свой
долг. (Аплодисменты крайней левой. Ирониче¬
ский смех в центре.)
(После выступления ряда ораторов.)
Председатель. Слово имеет г-н Жюль Гед.
204

Жюль Гед. Господа, что касается меня, я не против пере¬
дачи моего предложения в комиссию труда; но эта передача
никаким образом не исключает неотложности обсуждения этого
вопроса, которую мы требуем у палаты. С другой стороны, я не
могу не заметить, что все возражения, сделанные г-ном Барту
против требования неотложности, как раз говорят в его пользу.
Наш почтенный коллега г-н Барту, который стоит на дру¬
гой точке зрения, чем мы, первый заявил, что и по его мнению
обсуждение этого вопроса необходимо; что весьма важно, чтобы
палата Депутатов занялась тем, что он называл «маневров
(этот термин меня мало задевает). Он надеется, что прения
обнаружат неосуществимость 8-часового рабочего дня. Мы же,
напротив того, надеемся, что эти прения покажут стране необ¬
ходимость и в то же время возможность введения 8-часового
рабочего дня, хотя бы палата и отказалась в этом вопросе удов¬
летворить желание страны. (Восклицания на различ¬
ных скамьях.)
Г-н Барту хочет видеть в 8-часовом рабочем дне только «ма¬
невр», выдуманный политиканами и вожаками для того, чтобы
возбуждать массы и вести их туда, куда они не пожелали бы
идти. Ну что же, чем скорее вы начнете обсуждать вопрос, тем
скорее массам станет все ясно: они взвесят аргументы «за» и
«против» и затем скажут свое слово. Но раз вы признали не¬
отложный характер этих прений, почему вы отказываетесь
недвусмысленно подтвердить это голосованием? (Аплодис¬
менты крайней левой.)
Теперь я вернусь к слову «маневр», которое было брошено
в этих прениях и которое было бы чрезвычайно лестно для нас,
если бы в самом деле оно соответствовало действительности.
Луи Барту. Я заимствовал это слово у одного социалиста.
Жюль Гед. Это значило бы, что, не располагая ни капита¬
лом, ни газетами, ни официальным положением, мы были бы в
состоянии приводить в движение широкие массы пролетариата;
это значило бы, что нам достаточно, чтобы поднять на ноги
миллионы людей, бросить в их ряды тот или иной лозунг, за
который пойдет весь мир. Нет, мы не обладаем таким могущест¬
вом, которое граничит с чудом. (Различные движения.)
Требование 8-часового рабочего дня повсюду мобилизовало
силы рабочего класса только потому, что оно вытекает из
ужасного положения пролетариата в современном обществе и
обещает ему возможность частичного освобождения. (Апло¬
дисменты крайней левой.)
«Панацея от всех бед»,— сказали вы. О, нет! Социалисты
не употребляют подобного выражения и никогда не приписы¬
вали подобной силы 8-часовому рабочему дню, который для
нас всегда являлся и является только началом. (Аплодис¬
менты крайней левой.)
205

Везде и всегда мы указывали на эту реформу только как
на первый шаг вперед, старательно избегая выдавать его за
окончательное освобождение.
Я сказал и повторяю, что мы в нем видим не цель, а сред¬
ство, средство жизни, свободы для рабочего класса, средство
приблизить час социального преобразования. (Различные
движения.)
Что касается упрека, сделанного по поводу того, что наш за¬
конопроект имеет в виду только промышленный пролетариат
и не принимает во внимание сельскохозяйственных рабочих...
(Во склицания в центре. Реплики. Крайняя ле¬
вая: Очень хорошо! Очень хорошо!), то его по меньшей
мере странно слышать от тех, кто упрекал нас в том, что мы за¬
бываем городских рабочих, в то время, когда мы предлагали
принять меры в пользу сельских рабочих. Такого рода прием
противопоставления нам то рабочих — когда мы требуем, на¬
пример, для собственников, обрабатывающих землю собствен¬
ным трудом, уничтожения главного из поземельных налогов,—
то крестьян — когда, как сейчас, мы требуем удовлетворения
интересов рабочего класса — говорит не в вашу пользу, г-н Бар¬
ту, а против вас. Вот это действительно маневр, и обществен¬
ное мнение оценит его по достоинству. (Аплодисменты на
различных скамьях крайней левой.)
Луи Барту. Пойдите и поговорите, г-н Жюль Гед, об этом с
моими избирателями! (Шум.)
Жюль Гед. Когда вам угодно!
Жюль Гед, Речи, произнесенные в
палате депутатов, Спб. 1908,
стр. 30—57.
Перевод сверен В. Ф. Коломийцевым
по книге:
«Аппа1ез де 1а сНатЪге дез дёриёёз.
6-те ИдШаЫге. ВёЬа1$ раНетегйаггез.
Безьгоп огдгпагге де 1894.Тоте II. Рге^
тхёте рагИе—Ви 24 аигЫ аи 21 )и\п
1894. Раггз, хтртхтепе дез зоигпаих
о/НсШв, 1894, рр. 298—302, 303.
1 Речь идет о революции 1848 г.
2 Имеется в виду I Интернационал.
3 Ж. Гед имеет в виду империю Наполеона III 1852—1870 гг., извест¬
ную в исторической литературе как Вторая империя во Франции.
4 Прудон, Пьер Жозеф (1809—1865) — французский мелкобуржуаз¬
ный экономист и социолог, один из основателей анархизма.
5 Синдикаты — в данном случае профсоюзные организации.
6 Лемуап, Джон (1815—1892) — французский публицист и политиче¬
ский деятель.
7 Туссен — депутат-социалист. Большинство палаты разрешило воз¬
будить против него судебное преследование, лишив его, таким образом,
депутатской неприкосновенности.

ЖАН ЖОРЕС
1859—19Ы
Жан Жорес — выдающийся оратор Франции, видный деятель между¬
народного социалистического движения, активный борец против мили¬
таризма и войны. Его политическая деятельность далеко не была сво¬
бодна от реформистских ошибок, которые подвергались резкой критике
со стороны революционных марксистов. В то же время искренние и
страстные выступления Жореса против колониальных авантюр, против
подготовки и развязывания первой мировой войны снискали ему ува¬
жение французского народа и ненависть империалистов. 31 июля
1914 г. Жорес был подло убит наймитами империалистической бур-
жуази и.
У Жореса был звучный голос, которым он умело пользовался. Его
голос и выразительная, жестикуляция неотразимо действовали на слу¬
шателей. Резкие обличения, которые он бесстрашно бросал в лицо под¬
201

жигателям войны, вызывали бурю оваций со стороны демократической
аудитории.
11иже публикуется текст речи Жореса, которую он должен был про¬
изнести по приглашению немецких социал-демократов в Берлине 9 июля
1905 г. Речь посвящена сохранению мира в условиях обострившихся от¬
ношений между Францией и Германией в период так называемого
«марокканского конфликта».
За несколько дней до начала собрания канцлер Бюлов запретил
Жоресу выступать в Берлине. Однако 9 июля подготовленная речь Жо¬
реса бы/1а опубликована одновременно в центральном органе немецкой
социал-демократической партии «Форвертс» и французской социалисти¬
ческой газете «Юманите».
Речь Ж. Жореса па митинге, устроенном Объединенной федерацией
социалистической партии департамента Сены 7 сентября 1907 г., посвя¬
щена некоторым итогам Штутгартского конгресса 11 Интернационала.
Тема речи — борьба за активизацию действий пролетариата в за¬
щиту мира, за превращение международного арбитража в реальную
гарантию безопасности, за революционный выход из империалистической
войны.

МИР И СОЦИАЛИЗМ
РЕЧЬ, ПОДГОТОВЛЕННАЯ ДЛЯ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА СОБРАНИИ
НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ В БЕРЛИНЕ
Июль 1905 г.
раждане!
I Я счастлив, что нахожусь здесь как делегат социалистиче-
Л. ской группы парламента Франции, для того чтобы под-
тиердить вместе с вами солидарность и единство французского
и немецкого пролетариата, их общую твердую решимость обеспе¬
чить мир, завоевать мир путем организации и освобождения
всех трудящихся. Меня радует также и то, что в настоящий
момент произошло ослабление напряженности в отношениях
между правительствами Франции и Германии и что мароккан¬
ский конфликт 1 как будто находится в процессе разрешения.
В какой мере этот конфликт представлял угрозу миру?
Правда ли, что оба народа подвергались чудовищному риску и
могли быть брошены друг против друга? На это никто не мо¬
жет ответить с точностью, поскольку одна из особенностей ди¬
пломатии заключается в том, что никогда нельзя с определен¬
ностью знать, до какой степени опасности она подвергает на¬
роды, которые она призвана оберегать.
Канцлер Германской империи заявил одной крупной фран¬
цузской газете, что он счастлив видеть, что народы наконец
вышли из «напряженного и опасного» положения. К этим сло¬
вам нужно прислушаться. Правда, скептики утверждают, что
это был блеф со стороны обоих правительств, который народы
приняли слишком всерьез. Дипломаты, говорят они, хотели
прощупать почву, пытались испытать друг на друге магнети¬
ческую силу своих слов и взглядов. Я не знаю, было ли в этом
конфликте кое-что вроде игры или парада. Во всяком случае,
это была игра, чреватая большими опасностями.
Когда два машиниста, намерения которых мы не знаем,
устремляют на одном пути навстречу друг другу свои поезда,
можно, конечно, сказать, что они хотят только взаимно испы-
14 Ораторы рабочего класса	209

тать крепость своих нервов. Но каков будет дальнейший пово¬
рот событий, никто это не в состоянии знать. Может случиться,
что по крайней мере один из машинистов потеряет голову.
Может быть и так, что, увлеченные своим парадом, они на¬
столько разгонят поезда, что не смогут их остановить вовремя,
и тогда произойдет столкновение. Если это игра, то пассажиры
хотели бы, чтобы она была другая.
На этот раз столкновения удалось избежать. Оба машини¬
ста говорят друг другу комплименты, готовятся украсить цве¬
тами свои локомотивы и прицепить их к бесконечному составу
международной конференции. Хорошо, что так вышло. Но эта
опасная тревога, внезапно нарушившая всеобщее спокойствие
и безопасность, напоминает народам и пролетариям, насколько
мир в нашем обществе и при теперешних правительствах стал
ненадежным и уязвимым. Она напоминает всему рабочему
классу Европы, как и всему мировому пролетариату, о его дол¬
ге сохранять международное единство и проявлять бдитель¬
ность. Нельзя допускать, чтобы понятие «мировой пролета¬
риат» было звучным, но бессодержательным. Не нужно, чтобы
оно обозначало неустойчивую и поверхностную силу, которая
периодически обнаруживает себя в международных конгрес¬
сах и циркулярах Бюро социалистического Интернационала.
Нужно, чтобы это была постоянно действующая сила, всегда
находящаяся начеку, всегда готовая и способная проконтро¬
лировать развитие событий с момента их зарождения и взять
под неослабное наблюдение самые первые конфликты, которые,
разрастаясь, могли бы вызвать войну.
В этих словах, поверьте мне, нет никакого бахвальства со¬
циалиста. Мы собрались здесь не для того, чтобы предаваться
иллюзиям. Мы все очень хорошо знаем, что в капиталистиче¬
ском мире заложены неимоверные источники конфликтов, же¬
стокой анархии, непримиримых антагонизмов, положить конец
которым всемирный пролетариат при недостаточности его со¬
временной организации и политического могущества пока не
может с полной уверенностью в успехе. Экономическая конку¬
ренция народов, отдельных людей, страсть к наживе, потреб¬
ность во что бы то ни стало, хотя бы пушечными выстрелами,
открывать новые рынки для сбыта продукции капиталистиче¬
ского производства, стеснепного и задавленного под тяжестью
своего собственного беспорядка,— все это держит современное
человечество в состоянии постоянной, хотя и скрытой войны.
Если можно так выразиться, война — это извержение того под¬
земного огня, который переливается по всем артериям планеты
и который является результатом глубокой и хронической лихо¬
радки человеческого общества.
Искать далеких покупателей — экзотических и рабски
покорных, конечно, необходимо, поскольку капиталистическая
210

система, отнимая у рабочего огромную часть продукта его труда,
сокращает естественное национальное потребление. Да, мы
знаем это. Мы знаем также и то, что силы рабочих еще недо¬
статочно организованы, недостаточно сознательны, недостаточ¬
но эффективны, для того чтобы отбросить и нейтрализовать
эти отрицательные явления.
Мы знаем, что пролетариат, обольщенный ложным блеском
национального величия и развращенный крохами капиталисти¬
ческого и колониального грабежа, лишь слабо противодей¬
ствует военным акциям. Мы знаем, что господствующие
классы так ловко запутывают спор, лежащий в основе эконо¬
мических противоречий, что рабочие никак не могут разгадать
его происхождения. Мы знаем, что даже, когда сознание про¬
летариата пробуждено, он не располагает достаточной силой
воздействия на политический и правительственный механизм
и его оппозиция подавляется колеблющимися и неорганизо¬
ванными элементами, которых капиталисты мобилизуют в пе¬
риоды кризисов. И еще мы знаем, что солидарно настроенные
трудящиеся каждой нации еще слишком разобщены, мало
знают друг друга, не верят в целесообразность борьбы, которая
для того, чтобы быть действенной, должна была бы быть ме¬
ждународной, и, будучи неуверенными в том, что они будут
поддержаны с другой стороны границы, огорченно примиря¬
ются с фатальным ходом событий.
Да, протест рабочего класса еще недостаточно силен для
того, чтобы рассеять всякую грозу. Голос всемирпого пролета¬
риата, начинающий повсюду громко и уверенно обращаться к
нациям, вечно волнуемым то войной, то еще чем-нибудь, не
может повторить всего того, что говорил колокол Шиллера. Он
может по праву сказать: «У1уоз уосо, тогЬиоз р1ап^о» — «я зову
живых и оплакиваю мертвых». Но он не может еще сказать:
«Ринита Ггапдо» — «я разбиваю молнию».
Нам предстоит еще совершить огромную работу по воспи¬
танию и организации пролетариата. Но, несмотря на это, уже
теперь мы можем надеяться, можем действовать. Пусть не бу¬
дет места ни слепому оптимизму, ни расслабляющему песси¬
мизму. Начало организации рабочего класса и социалистиче¬
ского движения уже положено. Зародилось и международное
общественное мнение. Если мы сильно захотим, мы уже сей¬
час можем оспорить неизбежность войн в условиях капитали¬
стического строя.
Маркс, говоря о первых английских законах, регулировав¬
ших продолжительность рабочего дня, указывает на то, что
они являются результатом первой сознательной реакции проле¬
тариата на капиталистическое угнетение. Война, как и непо¬
средственная эксплуатация труда рабочего, есть проявление
капитализма. Поэтому пролетариат может начать системати-
14*
211

ческую и деятельную борьбу против войны, так же как он
предпринял систематическую и деятельную борьбу против
эксплуатации рабочей силы. Как нет такого «железного» за¬
кона заработной платы, которого не могла бы видоизменить
пролетарская борьба, как нет такой «железной» меры длины
рабочего дня, которую не могла бы уменьшить пролетарская
борьба, так нет и такого «железного» закона войны, который
не мог бы быть сломлен под воздействием пролетариата.
Нынешний мир сложен и запутай. В нем нет никакой
определенности и устойчивости. Хотя пролетариат и недоста¬
точно силен для того, чтобы быть гарантированным в сохра¬
нении мира, он и не так слаб, чтобы фатально ожидать войну.
В условиях этой неопределенности и неустойчивого равновесия
сил от активных действий людей зависит многое.
Нам, социалистам, не страшна неизвестность. Заметим
также, что она не страшна и тем людям, которые дерзко раз¬
вязывали войны, политические и социальные последствия ко¬
торых и связанные с ними внутренние перевороты теперь ни¬
кто не может предвидеть. Мы можем, следовательно, с этого
момента в некоторой степени влиять на развитие событий, но,
поскольку никто не может заранее установить степень эффек¬
тивности своих действий, мы должны приложить все свои уси¬
лия к тому, чтобы они могли в самом деле обеспечить успех.
И пусть не будет двух мнений о том, что мы думаем. Мы,
социалисты, не боимся войны. Если война возникнет, мы су¬
меем посмотреть событиям прямо в лицо, сумеем повернуть
их, насколько это в наших силах, в сторону завоевания неза¬
висимости и свободы для народов, в сторону освобождения
пролетариата. Если мы чувствуем отвращение к войне, то
вовсе не вследствие нервной и болезненной сентиментальности.
Революционер примиряется со страданиями людей, если эти
страдания являются необходимым условием великого челове¬
ческого прогресса и если путем страданий угнетаемые и экс¬
плуатируемые подымаются к освобождению. Но теперь, в
Европе сегодняшнего дня, дело свободы и справедливости осу¬
ществится, а претензии одного народа к другому смогут удов¬
летвориться не на пути международной войны.
Конечно, в течение последних полутораста лет Европа пе¬
режила много международных конфликтов, последствия кото¬
рых помнят миллионы людей, ибо они легли огромной тяже¬
стью на Европу и весь мир. Только благодаря росту демокра¬
тии и социализма эти страдания рассеются, а наиболее острые
вопросы будут разрешены. Демократия превращает мнение на¬
рода в нормы национального и международного права.
Социалисты хотят организовать человеческий коллектив.
Но это не будет организация по принуждению: под действием
общего закона справедливости и гармонии, который исключит
212

всякую попытку эксплуатации, социализм оставит нациям
право на самоопределение в рамках человеческого общества, а
отдельным людям — личную свободу в рамках нации.
Итак, в условиях мира рост демократии и социализма обес¬
печен. Если случится европейская война, то господствующие
классы должны хорошенько подумать о возможной революции.
Ее следствием также может быть длительный период контрре¬
волюционных кризисов, дикой реакции, отчаянного национа¬
лизма, все подавляющей диктатуры, чудовищного милита¬
ризма — период долгих реакционных насилий, ненависти, реп¬
рессий и унижений.
Мы не хотим участвовать в варварской игре случая. Мы не
желаем связывать с кровавой ставкой на войну уверенность в
прогрессивном освобождении пролетариев, уверенность в спра¬
ведливой свободе, которую предоставляет народам и всем лю¬
дям, независимо от их различий, полная победа европейской
социалистической демократии. Вот почему мы, французские
социалисты, которых никто не может обвинить в умалении за¬
кона, мы решительно отвергаем сегодня и всегда — при любом
стечении обстоятельств, которое может придумать изменчивая
фортуна,— мы отвергаем всякую мысль о военном реванше
против Германии, всякую реваншистскую войну. Подобная
война шла бы вразрез с интересами демократии, пролетариата,
с правом народов, которое может быть полностью гарантиро¬
вано только пролетариатом и демократией.
Европейский мир сегодня нужен для прогресса всего чело¬
вечества, а необходимым условием для него является прочный
и длительный, основанный на взаимном доверии мир между
Францией и Германией. Интересы Франции, которая так много
сделала для демократического движения и для пробуждения
рабочего класса в Европе, не могут противоречить целям де¬
мократии и пролетариата. Вот почему мы, французские социа¬
листы, отвергая здесь всякую мысль о войне, всякое требова¬
ние, основанное на силе, и призывая Францию и Германию
покончить со скрытым антагонизмом, со всякими взаимными
подозрениями и согласовать свои действия для упрочения мира,
мы считаем, что мы служим не только интересам мирового
пролетариата, но и самым высоким интересам как нашей, так
и вашей нации.
Не впадая в противоречия, я могу здесь говорить и как со¬
циалист-интернационалист и как сын той Франции, которая на
протяжении своей долгой истории, несомненно, совершила
много ошибок. При Карле VIII, Людовике XIV и Наполеоне
эта страна слишком часто злоупотребляла своим националь¬
ным единством, достигнутым раньше объединения других на¬
родов, чтобы оскорблять и обижать раздробленные и неоргани¬
зованные нации. Даже в период революции Франция быстро
213

примешивала опьянение господством и авторитетом к беско¬
рыстному революционному энтузиазму. Как выразился ваш
поэт Гервег2, она позволяла своим грубым солдатам-иобедите-
лям обесчестить свободу, которую она же представила перед
всем миром как чистую невесту. Поднявшись в одном героиче¬
ском движении до крайних пределов развития революции и
демократии, Франция не могла удержаться на достигнутой ею
высоте и испытала все пороки свободы и реакции, а иногда
даже и ужасного цезаризма, сочетающего демагогию и рабство.
Она перенесла в область своей внешней политики противоре¬
чия и двусмысленность внутренней политики, помогая своими
симпатиями, а иногда даже и своим содействием возрождению
национальностей и задерживая в то же время на полпути ич
развитие или противодействуя им из-за тайной зависти. Фран¬
ция заплатила частью своей души и своего тела за ошибки и
нелепости того самого наполеоновского режима, жертвой и со¬
участницей которого она была в одно и то же время. Но, не¬
смотря па все заблуждения, несмотря на все свои обольщения
и ошибки, она отдала без всяких расчетов лучшую часть своей
крови за величайшие дела. Франция первая поколебала старый
феодальный и абсолютистский строй и первая выступила на
борьбу с новым буржуазным эгоизмом. Она отдает па службу
человечеству свои удивительные дарования: утонченную и
глубокую культуру, приверженность демократии и республи¬
канскому строю, ясность ума и воли, решительность и энту¬
зиазм. Теперь, умудренная опытом, Франция более трезво
оценивает роль людей и народов. Она остается одной из ве¬
ликих сил человеческого прогресса и освобождения рабочих —
силой, необходимой и несокрушимой, твердо решившей в пре¬
делах своих прав не позволять производить над собой насилия
и унижения.
Да, я говорю так о Франции, не смущаясь перед вами, гер¬
манскими социалистами, потому что я знаю, что в своем созна¬
нии вы стараетесь судить так же беспристрастно о вашем оте¬
честве, как мы о нашем. 35 лет тому назад обе наши нации
расстались со своим идеализмом — только путем войны мы
смогли добиться республики, а вы единства. Итак, мы встрети¬
лись друг с другом, не выдвигая дерзких и из ряда вон выхо¬
дящих претензий. Мы вспоминаем о прошлом только для того,
чтобы вместе принести клятву отречения от всякого высоко¬
мерия, от всякой ненависти, от всякого недоверия и едино¬
душно работать вместе для того, чтобы установить окончатель¬
ный мир между Германией и Францией для того, чтобы проле¬
тариат обеих стран мог всецело заняться своим освобождением,
для того, чтобы оба народа могли полностью посвятить себя
делу развития цивилизации. В Берлине, в этой самой столице,
в которую наши солдаты вступили раньше, чем ваши вступили
214

в Париж, мы хотим провозгласить перед всем миром союз
французского рабочего класса с немецким рабочим классом и
добиться его укрепления.
Мы хотим вместе отвергнуть всякую мысль о международ¬
ном насилии, мы хотим вместе презирать и разоблачать всех
тех, кто попытался бы натравить обе нации друг на друга. Мы
хотим противопоставить безрассудной, ,алчной и хитрой ди¬
пломатии капиталистических и феодальных правителей мир¬
ную, открытую и лояльную дипломатию международного про¬
летариата. Мы должны дать вам отчет о тех усилиях, которые
мы предпринимаем в нашей стране, чтобы расстроить подозри¬
тельные маневры и предупредить гибельные увлечения. В то
же время вам следует рассказать о вашей борьбе с наглым и
агрессивным шовинизмом в собственной стране.
Какая задача стоит перед нами? Нашей стране нет нужды
советовать сохранять мир. Франция — исключительно миро¬
любивая страна. Она не хочет необдуманно рисковать своим
национальным существованием. Она не хочет, чтобы бесплод¬
ные военные авантюры отвлекали ее от осуществляемого ею
интеллектуального прогресса и от подготовляемой ею со¬
циальной реформы. Она отреклась от цезаризма, она постоянно
не дает себя увлечь национализмом, и можно с уверенностью
сказать, что если французская нация и будет втянута в войну,
то только в результате нападения извне или под воздействием
косвенных и непредвиденных комбинаций, последствия кото¬
рых она не сумеет заранее взвесить. Поэтому наши усилия
главным образом и направлены к тому, чтобы предостеречь ее
против неожиданностей политики, последствия которой были
бы для нее неясны 3.
Франко-русский союз сам по себе никогда не был агрессив¬
ным. Мечтавшие сделать его орудием борьбы с Германией эле¬
менты были бесконечно незначительным меньшинством и ни¬
чтожной величиной, в полном смысле слова. Маркс и Энгельс
предвидели, что события 1870 г. заставят когда-нибудь Фран¬
цию вступить в союз с русскими. Но этот союз имел для всего
французского народа значение только оборонительного союза;
в его глазах он был средством поддержания равновесия и бе¬
зопасности. И если бы франко-русский союз сохранил этот ха¬
рактер, если бы он но был извращен и принижен нашими пра¬
вящими классами, то, несмотря на различия государственных
порядков Франции и России, мы не выдвинули бы против
пего никаких принципиальных возражений, потому что первое
право и первая обязанность всякой нации — это жить.
Двойственный союз и Тройствепный союз могли бы служить
друг другу противовесом. Но в то самое время, когда франко¬
русский союз начал принимать определенную форму, во Фран¬
ции пришла к власти политическая и социальная реакция.
215

С 1890 по 1900 г. реакция получила преобладание; большая
часть республиканской буржуазии, напуганная внезапными
успехами социализма и организации рабочего класса, броси¬
лась в объятия реакционных партий и заключила с ними, не
без влияния клерикалов, оборонительный союз. Первой заботой
реакционеров было использовать в своих целях франко-рус¬
ский союз, наложить на него печать своей политики. Они на¬
перебой заявляли, что республиканская Франция сохранит
дружбу с самодержавной Россией лишь в том случае, если рес¬
публиканцы будут очень благоразумными, очень умеренными
и очень консервативными. Л чтобы еще больше укрепить эту
связь, чтобы сделать из нее мертвую петлю для страны, чтобы
отнять у нее всякую свободу мышления и всякую способность
критики, они намеренно преувеличивали опасности, которым
подвергалась бы Франция при отсутствии союза и связанных с
ним благ.
Таким образом, они поставили Францию в подчиненное и
унизительное положение в союзе, который мог иметь значение
только как равная и взаимная гарантия мира. Отсюда произо¬
шли два пагубных последствия — одно внутреннего, другое
внешнего порядка. Первое заключается в том, что царизм, вся¬
чески используемый нашими правителями для борьбы с рево¬
люционными традициями Франции, усиливал тяжесть француз¬
ской реакции присоединением к ней части тяжести русской
реакции. С другой стороны, вовне Франция утратила всякий
контроль над союзом: Россия сама определяла его политику и
руководящую линию; и она сумела превратить союз, созданный
для обоюдной гарантии, в авантюристский пакт, все издержки
которого должна была платить Франция, а выгодами которого
могла воспользоваться только царская Россия.
Таким-то путем республиканская Франция стала на Даль¬
нем Востоке пособницей претенциозных и необдуманных затей
России. Это гибельное применение союза извратило с тех пор
все европейские события, все отношения. Соглашение между
Россией, Францией и Германией, которое было бы превосходно
и восхитительно, если бы оно имело своей задачей поддержание
мира, стало опасным и достойным презрения, когда оно оберну¬
лось против Японии, когда по Симоносскскому договору оно
сослужило службу расчетам и домогательствам России на
Дальнем Востоке. И там Франция вовсе не хотела войны, она
даже не предвидела войны, но отданная реакционерами под
опеку России, будучи для последней только подчиненной союз¬
ницей, Франция бессознательно подготовляла возникшие го¬
раздо позже конфликты; она неумышленно поощряла аван¬
тюры, в которые могла быть вовлеченной в любой момент.
Таким образом, та же самая реакционная политика, которая
компрометировала свободу, подвергала опасности и мир.
216

Французская политика была привязана к русской политике, как
нитка к игрушечному воздушному шару. И этот шар, надутый
до крайних пределов самодержавной гордостью, мог занести
французскую политику в далекие неизмеримые пространства
авантюр на Дальнем Востоке. Стоило только хрупкой и потре¬
панной оболочке этого раздутого шара порваться, как все буду¬
щее Франции подверглось бы страшной катастрофе 4.
Вот в чем заключается опасность, на которую социалисты
беспрестанно указывали своему народу, слишком долго обманы¬
ваемому маневрами реакции. И если Франция спохватилась
прежде, чем совершить величайшие глупости, если она не дала
вовлечь себя в дальневосточный конфликт, если она не рину¬
лась без оглядки в авантюры царской политики, если она не по¬
зволила, чтобы русские эскадры нарушили ее нейтралитет на¬
столько скандально, что сохранение мира стало бы невозмож¬
ным, то этим она отчасти обязана предусмотрительности социа¬
листической партии. Теперь, и надолго, этот союз более не
имеет значения ни как гарантия, пи как опасность. Практиче¬
ски он перестал существовать.
Несомненно, что в близком будущем, когда русская нация,
спасенная героическими усилиями социалистов, и либералов из
бездны отчаяния, рабства и угнетения, возьмет в свои руки
контроль и руководство государственными делами, новая Рос¬
сия, народная Россия не будет больше ни для кого представлять
угрозу и опасность, а станет для всех европейских стран гаран¬
тией мира. Она будет нуждаться во всеобщем мире, чтобы пре¬
образовать свою жизнь и развивать свои внутренние ресурсы.
Она не будет служить одним против других. Симпатии демо¬
кратов, либералов, социалистов всех стран, в том числе Фран¬
ции и Германии, на стороне России свободы и закона, которая
будет, таким образом, еще новым звеном в ряду сил европей¬
ской демократии.
Но в Т€) время, как развивалась указанная драма франко¬
русского союза, основанного как залог мира, но превращенного
реакцией в двусмысленный маневр и похороненного нынешней
катастрофой (в которой Франция могла бы точно так же завяз¬
нуть, как и Россия), завязывалась другая драма, последний
этан которой внезапно столкнул Францию и Германию лицом к
лицу.
Начиная с 1898 г. или с 1900 г., со времени великого кризиса,
вызванного делом Дрейфуса, Франция мало-помалу стала вы¬
рываться из когтей реакции. Новому курсу внутренней поли¬
тики начал соответствовать в известной мере новый курс внеш¬
ней политики. Правящие круги продолжали восхвалять франко¬
русский союз. Они продолжали осуществлять этот союз в том
же подчеркнутом духе самоунижения и зависимости, который
создала реакция. Но почти помимо своей воли они расширили
217

круг связей Франции. На этот раз они заключали соглашения
или вступали в дружбу со свободными народами — с современ¬
ной Италией, в которой монархия должна была прибегнуть к
помощи революции, и с Англией. Все французские социалисты
и республиканцы радовались этому обновлению и расширению
сферы внешней политики Франции. В примирении с Италией и
в сближении с Англией они приветствовали новую гарантию
мира и развития духа свободы в Европе. Им было приятно, что
внешняя политика Франции не носила более исключительного
отпечатка союза с Россией.
Они питали надежду, что между Двойственным союзом и
Тройственным союзом установятся контакты и связи и что свое¬
образный европейский концерт обеспечит таким образом всеоб¬
щий мир и права всех народов. Таково было, по моему глубо¬
кому убеждению, почти единогласное мнение французов. Они
вовсе и не думали о том, чтобы направить против Германии эти
многочисленные соглашения, чтобы окружить и изолировать ее
целой системой направленных против нее союзов. Тем не менее
здесь-то и скрывалась опасность. Здесь-то и мог заключаться
соблазн для непредусмотрительной и самовлюбленной диплома¬
тии. Кто знает, не пыталась ли она в глубине своих претенци¬
озных и бесплодных комбинаций использовать эти союзы и
договоры с целью искусственной изоляции Германии. Я не
знаю, существовал ли, впрочем, этот химерический и нелепый
план.
Я не знаю также, имела ли когда-нибудь наша дипломатия
подобный замысел и предусматривала ли она те далеко идущие
последствия, к которым он неизбежно вел. Но некоторые доста¬
точные указания давали возможность предположить существо¬
вание такого плана. Достаточной опасностью для европейского
мира и мирной эволюции демократий было уже то, что Герма¬
ния могла по некоторым признакам заподозрить, что француз¬
ская дипломатия пытается ее окружить. Я требую отдать спра¬
ведливость французским социалистам за то, что они предвидели
эту опасность и сразу же отметили ее, когда новая французская
дипломатия начала свои маневры.
Мы хотели, чтобы не было никакой двусмысленности, чтобы
не оставалось никакой тени подозрения. Во время первых же
собраний, во время первых же манифестаций в Париже, в ко¬
торых принимали участие итальянские и английские деле¬
гаты, мы с особой настойчивостью заявили, что в этих согла¬
шениях нет ничего исключительного и агрессивного и что они
должны мало-помалу распространиться на всю Европу. Когда
в ноябре прошлого года в палату было внесено на обсужде¬
ние франко-английское соглашение, я лично решительно под¬
черкивал эту сторону вопроса. «Заметьте,— говорил я,— что
англо-французское соглашение может быть истолковано только
218

некоторой частью европейского общественного мнения как
коалиция английских джингоистов5 и французских национа¬
листов. Объявите громко, что в этом соглашении нет никакой
скрытой направленности против Германии».
Еще и еще раз я доказывал, как необходимо для Франции
в ее интересах и интересах мировой цивилизации дополнить ло¬
яльным и длительным соглашением с Германией всю систему
союзов и дружественных договоров, на которой Франция основы¬
вает свою политику. Но я вам заявляю еще раз: если француз¬
ское общественное мнение не оказалось с первого же дня доста¬
точно восприимчивым к предостережениям социалистической
партии, то это произошло не потому, что оно придавало англо¬
французскому соглашению исключительное или агрессивное
значение, и не потому, что оно втайне имело дурной замысел
против Германии. Нет, это произошло исключительно потому,
что сразу оно не отдало себе достаточного отчета об интересах,
которые могла иметь Германия в Марокко.
Но как только общественное мнение Франции было преду¬
преждено об этих интересах, оно постаралось откинуть всякие
двусмысленности, которыми окружила его недостаточно кон¬
тролируемая дипломатия. Оно достаточно громко заявило, что
вовсе не намерено участвовать во враждебных Германии, ее
интересам и политике планах — как в марокканском, так и в
любом другом вопросе. Я повторяю, таково было истинное
мнение Франции. Выражая это мнение, Франция не уступает
никакому внешнему давлению; она только подтверждает перед
всем миром то, что она думает и хочет. И позвольте мне вам
сказать следующее: если в этом кризисе стало ясно, что даже
при парламентском режиме, даже при республиканском ре¬
жиме управление внешними делами слишком часто ускользало
от непосредственного контроля нации, то, с другой стороны,
стало ясным и то, что учреждения свободы были гарантией
мира, что ответственность министров перед волей нации и пе¬
ред парламентом была уздой, сдерживающей их от многих
неосторожных шагов, от многих ошибок.
Но если на нашу дипломатию падет очень тяжелая ответ¬
ственность за кризис, который одно время привел в волнение
оба народа, то и на вашу дипломатию должна пасть известная
ответственность. Наиболее крупная ошибка вашей дипломатии
заключается в том, что она не предупредила своевременно и
достаточно ясно французское общественное мнение о том зна¬
чении, которое она придавала германским интересам в Ма¬
рокко, и о том беспокойстве, какое причинило ей в этом смысле
англо-французское соглашение. Правда, с самого начала ваш
канцлер сделал несколько заявлений — и мой друг, гражда¬
нин Вайян6, указывал на них с трибуны, чтобы резко под¬
черкнуть ответственность нашей дипломатии,— но насколько
219

эти заявления были неопределенны! И какой контраст соста¬
вили они с громовым ударом, который последовал за ними!
Если забота о сохранении оттенков характеризует класси¬
ческое искусство, то не менее классическим было поведение
немецкой дипломатии во всем этом деле: начав с арии на
флейте, она закончила подлинным громом. Нет сомнения в
том, что ваша дипломатия располагает такими блестящими
средствами воздействия, подобных которым нет у дипломатии
республики. Но если Германия действительно хочет поддер¬
жать и обеспечить мир, если у нее есть желание позволить ве¬
ликому соседнему народу, жестоко пострадавшему по воле
судьбы, но сохранившему всю свою гордость, заключить с ней
почетное соглашение, то было бы предпочтительнее разрешать
трудные вопросы менее резким способом.
Но что глубоко оскорбило сознание Франции, что возмутило
всех французов — от социалистов до консерваторов,— это вы¬
сказанное некоторыми газетами и учеными намерение сделать
Францию своего рода заложницей на случай, если бы возник
конфликт между Германией и Англией. Совершенно недопу¬
стимо было бы требовать от нашей страны разрыва с Ан¬
глией — отказа от добровольного соглашения, заключенного
между нею и Францией. Подобно тому как мы не хотим такого
соглашения с Англией, которое было бы направлено против
Германии, мы не хотим добиваться сближения с Германией це¬
ной разрыва с Англией. Нам думается, что можно жить в согла¬
сии с обеими странами в духе умеренности и справедливости.
Если от нас ждут, чтобы мы прямо или косвенно отвергли
англо-французскую дружбу, то мы останемся непоколебимы;
и если бы кто-нибудь захотел вовлечь нас помимо нашей воли
во враждебную Англии акцию, то мы стали бы сопротивляться
до последнего издыхания, так как, во-первых, нация, которая
не может свободно располагать своей дружбой,— это нация
рабов, а в таком случае для нации рабов, как и для человека-
раба, жизнь теряет свою прелесть; а во-вторых, соглашение
между Францией и Англией — победа цивилизации и гарантия
мира. Эти два народа, издавна разобщенные друг от друга,
сумели рассеять недоразумения и победить взаимное недоверие.
Деяние их разума может служить спасительным примером.
Мы, социалисты, тем более привязаны к этому соглашению
между Францией и Англией, потому что оно было подготов¬
лено английскими и французскими трудящимися.
Вскоре после инцидентов, которые едва не рассорили Ан¬
глию и Францию, делегаты английских тред-юнионов прибыли
в Париж и посетили Биржу труда 7, чтобы первыми заявить о
необходимости сближения двух стран. Когда мы защищаем
франко-английское согласие против тех, кто хочет исказить его
смысл и приписать ему агрессивные намерения, против тех,
220

кто хотел бы разрушить это согласие для того, чтобы вовлечь
Францию в орбиту другой политики, мы защищаем определен¬
ную часть дела международного рабочего класса.
Это согласие Франции и Англии уже оказало службу все¬
общему миру, локализовав конфликт между Россией и Япо¬
нией. Оно еще будет способствовать улучшению отношений
между Германией и Англией. Франция не претендует быть
неким надменным и грозным арбитром. И если неблагоразум¬
ная мировая экспансия Англии и Германии столкнет их друг
против друга, Франция, конечно, не будет в состоянии преду¬
предить конфликт. Однако ее участие может выразиться и в
том, что она не усложнит конфликт.
Самые опасные ситуации — запутанные. Марокканский
конфликт неожиданно принял угрожающий оборот именно по¬
тому, что он был неопределенной смесью многих конфликтов,
среди которых нужно отметить экономическое соперничество
Англии и Германии, усложненное взаимными претензиями и
недоверием между Германией и Францией. Рассеять неясность
этих ситуаций, пропустить через фильтр эту мутную смесь —
значит подготовить разрешение трудностей мирным путем,
ибо как только нам удастся уточнить и изолировать каждую в
отдельности причину конфликта, нам будет легче ее устранить.
Поэтому когда Франция заявляет, что у нее нет другой за¬
боты, кроме сохранения мира, что она ни в коем случае не
желает присоединяться к враждебной политике Англии в от¬
ношении Германии и наоборот, когда она твердо говорит, что
она хочет лояльно придерживаться дружественного согласия с
Англией, не допуская его превращения в коалицию силы или по¬
дозрения против Германии,—Франция в таких случаях рассеи¬
вает, насколько это от нее зависит, такие выводы и недомолвки,
которые в один прекрасный момент могут привести к войне.
Международному пролетариату, предупреждающему миро¬
вое общественное мнение и повышающему тем самым его бди¬
тельность, надлежит предпринять в интересах мира решитель¬
ные действия. Всякий конфликт, который привел бы к столк¬
новению Германию, Англию и Францию или только две из
указанных стран, был бы несчастьем для человечества. Все
эти три страны являются необходимыми силами цивилизации.
Разве кровавое соперничество этих трех народов не поставило
бы под угрозу политические и парламентские свободы, свободу
личности, свободу вероисповедания, демократию, науку, фи¬
лософию и, наконец, дело социализма, являющееся особенным
достижением человеческого рода — с большим прошлым и бу
дущим.
А какой из очагов цивилизации не был бы в таком случае
скомпрометирован — я имею в виду не вследствие уничтоже¬
ния, а в результате уменьшения роли одной из этих великих
221

стран? В самом деле, народы могут найти лучшее применение
своему гению, чем демонстрировать перед всем миром силу
ненависти и разрушения. Борьба между Германией и Англией,
оспаривающими друг у друга с помощью пушек мировой ры¬
нок, воскресит всю горечь и все трагедии наполеоновской
эпохи. Кто же возьмет тогда на себя ответственность за ката¬
строфу? А нельзя ли рассеять этот кошмар?
Когда более ста лет тому назад возникла ожесточенная
борьба между Англией и революционной Францией, ставшей
вскоре наполеоновской Францией, то на эту войну обе страны
толкали столь различные и неопределенные силы, что пред¬
отвратить ее было, вне сомнения, выше всякого человеческого
разума. Не только экономическое и колониальное соперниче¬
ство привело к столкновению два народа; их конфликт увели¬
чивался и усиливался всеми средствами раздора, которые имели
хождение в мире. Франция защищала против старого мира
свою революционную свободу; Англия защищала против абсо¬
лютной демократии политические привилегии своих господ¬
ствующих классов. На одном и том же горизонте было, поль¬
зуясь выражением Сен-Жюста, много гроз, или, иначе говоря,
война между Англией и Францией была как бы центральной и
доминирующей грозой, питавшейся тучами, нагоняемыми
всеми ветрами и увеличившейся всеми грозами, которые раз¬
разились тогда над человечеством. И против этой всемирной
бури не нашлось ни одной подлинной силы мира.
Вначале, в первые дни непорочности и надежды, револю¬
ция мечтала о всеобщем и вечном мире. Но вскоре в резуль¬
тате ужасного парадокса она сама стала войной. Только путем
войны ей удалось покончить со скрытой королевской изменой,
сделав ее очевидной для всех. И не только для того, чтобы
защитить себя от агрессии старого мира, но и для того, чтобы
освободиться от собственных заблуждений, революция всту¬
пила в бой. Став тучей войны, как могла она предотвратить
молнии, сверкавшие со всех сторон?
Напротив, сегодня, как бы сильна ни была экономическая
конкуренция, какую бы опасность ни представляло колони¬
альное соперничество, конфликты между народами не ослож¬
няются политическими и социальными столкновениями8. Все
великие нации сформировались, и, несмотря на второстепенные
различия в государственном строе, они совершают одну и ту
же общую эволюцию. Нет ни одного народа, который пред¬
ставлял бы по отношению к другому народу противоположную
политическую и социальную систему. Повсюду хотя и разными
темпами, но в одном и том же направлении организуется де¬
мократия и активизируется пролетариат.
Если вы вызовете теперь столкновение между Германией,
Францией и Англией, вы не сможете сказать, какая идея
222

доминирует в этом конфликте. Утверждать, что конфликты, вы¬
текающие из экономических интересов, должны непременно в
своем развитии маскироваться в форме идейных конфликтов,
не значит отступать от исторического материализма, напротив,
это значит истолковывать эти конфликты в подлинном смысле.
Теперь такая маскировка невозможна.
Те, кто пытался столкнуть Англию и Германию, были бы
вынуждены признаться себе и всему человечеству, что только
острота капиталистической конкуренции является побудитель¬
ным мотивом и оправданием конфликта. Таким образом, капи¬
тализм при всей смелости и всем своем бесстыдстве не любит,
когда его застают в неприкрытом виде, но он так часто при¬
крывал свои злодеяния честными предлогами - фиговыми
листьями, что фиговое дерево лишилось покрова.
Международный пролетариат, являющийся подлинной си¬
лой мира, призван, между прочим, следить за всеми манев¬
рами, с тем чтобы их разоблачить и расстраивать. Он не воз¬
ник, как революционная демократия 1792 г., из одного нацио¬
нального очага, возвысившегося над всеми другими националь¬
ными очагами 9. Он образовался одновременно во всех странах
в зависимости от степени их экономического развития. Его
судьба не связана, хотя бы даже мимолетно, с судьбой того
или иного народа; она сливается с эволюцией всего человече¬
ства. Самым высшим преступлением, самым большим поку¬
шением против него может быть натравливание друг против
друга различных национальных групп великой международ¬
ной родины. Очевидно, в мире уже нет ни одного правитель¬
ства, каким бы сильным оно ни было, может быть, уже нет
больше и такого осведомленного господствующего класса, ко¬
торый мог бы безнаказанно рискнуть подвергнуть испытанию
сознание мирового пролетариата.
Пролетариат хочет сохранить всю свою силу, всю свою
энергию, для того чтобы бороться против социальной неспра¬
ведливости, против нищеты, против невежества, против гнета
и эксплуатации капиталом. Он хочет растворить в великом
мире социальной или общественной собственности войну клас¬
сов, так же как в гармонии социалистического производства —
растворить капиталистическую анархию, которая представляет
теперь самый активный возбудитель международных войн.
Пролетариат — это живая сила. Он хочет творить жизнь —
жизнь, которая становится все более возвышенной и радостной.
Он не хочет, чтобы человеческая раса обрекалась на смерть. Вот
в чем заключается, граждане, главная идея нашего сегодняшнего
собрания. Вот к чему сводится смысл всех усилий пролетари¬
ата во всех уголках земного шара.
Тревоги и кризисы, которые мы переживаем, возбудят по¬
всюду активность рабочего класса. Повсюду он удвоит свои
223

усилия, чтобы сгруппировать и объединить свои силы, чтобы
укрепить и расширить свои профсоюзы, чтобы увеличить и объе¬
динить свою политическую деятельность, чтобы умножить меж¬
дународные съезды профессиональных организаций и социали¬
стических партий, чтобы звено за звеном выковать цепь соли¬
дарности и мира, которой рабочий класс мало-помалу охватит
весь мир.
Повсюду он будет бороться со все возрастающей страстью
за завоевание политической власти, чтобы в своих интересах
расширить и сделать более гибкой демократию, чтобы преобра¬
зовать профессиональные и кастовые армии в народную мили¬
цию, служащую только для защиты независимости наций,—
до того момента, когда станет возможным одновременное ра¬
зоружение всех наций.
В этой кропотливой и неустанной работе международным
рабочим классом будет руководить великолепный идеал рево¬
люции. В итоге своих усилий пролетариат предвидит полное
овладение политической властью, полное обновление социаль¬
ной системы. В его собственных глазах его усилия, его мелкие
ежедневные победы имеют значение и ценность лишь потому,
что они подготовляют полное освобождение труда и человече¬
ской расы.
Всемирный пролетариат чувствует в себе двойную револю¬
ционную силу — в природе эту силу можно представить как
силу извержения вулканической лавы и силу медленного воз¬
действия морской волны. В России сегодня — это лава. В дру¬
гих местах — это волна. То происходит взрыв, то — эволюция.
И все эти частичные действия и частичные завоевания переда¬
ются от одного народа к другому; все эти национальные по¬
трясения распространяются. Кто может сказать, какой отпеча¬
ток, какое возможное воздействие будет иметь русская рево¬
люция, в которой рабочий класс принимает такое широкое
участие?
Какую силу для всеобщего освобождения может в будущем
создать республиканская Франция, освобожденная от каст,
сохранившихся от прошлого, и от опеки церкви, если ей
удастся, как я надеюсь, привлечь на сторону социалистического
пролетариата миллионы демократов-крестьян, которые с каж¬
дым днем становятся все более свободными духом? А какие
последствия для мирового равновесия и для освобождения
труда будет иметь политическое выступление немецкой социал-
демократии, которая своим постоянным ростом, едва преры¬
ваемым мимолетными неудачами, действительно напоминает
медленный, но неостановимый поток?
Вот каким образом мы соединяем воедино усилия и надежды.
Вот каким образом создается способное воздействовать на бес¬
порядок национальных антагонизмов международное рабочее
224

и социалистическое движение. В конце концов наше стремле¬
ние к социальной справедливости дает реальное содержание
мечте о всеобщем мире — мечте, которая беспрестанно появля¬
лась как жестокая ирония или как иллюзия при всех столкно¬
вениях ненависти, побоищах и убийствах, в которых человече¬
ские расы, касты и классы в течение тысячелетий заливали
кровью свою душу и свои руки.
Да и кто во всем мире, среди всех партий и всех классов
может противопоставить нашему идеалу свой идеал? Найдется
ли человек, партия или класс, которые приняли бы на себя
определенную ответственность за режим необеспеченности,
несправедливости и варварства, в котором уже слишком долго
пребывают народы? Осмелится ли кто-нибудь утверждать, что
этот режим — предел эволюции человечества? Даже те, кото¬
рые наиболее сильно ненавидят и презирают социализм, вы¬
нуждены — если они мыслящие люди — искать выход из совре¬
менного режима. Это ваш Ницше 10 больше всего нападал на
«завистливую» и «низкую» мораль социализма — мораль уни¬
жения и оглупения, мораль рабов, составляющую прямое про¬
должение морали рабов демократии, морали рабов христиан¬
ства. Это он более всего издевался над буддизмом, увещеваю¬
щим, что определенное равенство и мир сами собой привьются
людям. Он не видел того, что на основе социальной организа¬
ции, солидарности и справедливости все индивидуальные осо¬
бенности будут иметь возможность проявиться. Он не видел,
что в умиротворенном человеческом обществе, гармонически
устроенном в силу действия основного закона социалистической
собственности, возникнут многочисленные возможности для
проявления инициативы и отличительных способностей каждой
личности. Освобожденный от войн мир будет более богат раз¬
нообразием и красками, чем мир, в котором царят войны и же¬
стокости. Лишь война создает однообразие и монотонность,
подавляет всякую индивидуальность: «радуга мира» во всех
своих оттенках более разнообразна, чем резкий контраст мрач¬
ной тучи и молнии во время ревущей грозы.
Когда Ницше призывает новую аристократию сделать мир
более разнообразным и возвысить имя человека, он забывает
спросить себя, на какую экономическую основу будет опираться
в преобразованном мире эта привилегированная хищническая
аристократия. Во всяком случае, он предвидит всестороннее
развитие человеческой индивидуальности не в тесных рамках
исключительных и завистливых национальностей. Он беспре¬
станно утверждает, что новый человек должен быть прежде
всего «хорошим европейцем», что Европа идет к объединению
и что необходимо, чтобы она шла по этому пути. Но как мог
бы сам Ницше отрицать, что именно деятельность социалисти¬
ческого пролетариата уже теперь представляет решающую силу
15 Ораторы рабочего класса
225

для объединения Европы и всего мира, а со временем ее роль
в этом отношении возрастет еще более?
Итак, даже часть избранной интеллигенции, которая борется
с социализмом, вынуждена, вопреки желанию, отдать ему
должное. Оказывается, не так легко взять верх над социализ¬
мом, не так легко превзойти его. Всякая мысль, которая направ¬
лена на поиски будущего, встречает на своем пути одно из
дуновений, одно из течений социалистической мысли.
Даже те, кто объявлял, что война необходимая и суровая
воспитательница людей, видят, как их идеал исчезает, потому
что целые поколения людей проходят одно за другим в беспо¬
койном ожидании войны, не испытывая на себе ее суровой дис¬
циплины. Грандиозные столкновения все же становятся слиш¬
ком редкими и слишком неопределенными по своему характеру,
чтобы сохранить свое воспитательное значение. Милитаризм в
течение долгих периодов создается огромной бюрократией, у
которой, может быть, пока еще и остались технические навыки,
но моральный стимул исчезает по причине той неопределенно¬
сти, которая создалась между ложной войной и ложным миром.
Люди сгибаются под тяжестью вооруженного мира, и они
даже не знают, что они несут на своих плечах — войну или
труп войны. Большая вероятность близкой опасности, уверен¬
ность в неизбежности самопожертвования, частая близость к
смерти, встречаемой с легкостью, не возрождают, как некогда,
у администраторов-милитаристов моральный дух. Сонное вар¬
варство вооруженного мира похоже на спящее болото, в кото¬
рое погружается иллюзорное отражение сверкающих облаков.
Когда международное социалистическое движение органи¬
зует свои силы, чтобы обеспечить мир между народами путем
уничтожения капиталистических привилегий и освобождения
труда, оно будет бороться не только против насилия и
несправедливости, но также против двусмысленностей и проти¬
воречий, искажающих в конечном счете моральные устои на¬
родов. Своим союзом и своими совместными действиями немец¬
кий и французский пролетариат может сделать многое для
великого дела социальной и моральной революции. Наш долг
высок и ясен: постоянно пропагандировать идею мира, всегда
возбуждать и организовывать народную энергию, постоянно
сохранять надежду и бороться до окончательной победы между¬
народной социал-демократии — творца справедливости и мира.
Перевод сделан В. Ф. Коломийцевым
по тексту газеты «Юманите»
от 9 июля 1905 г.
1 Марокканский конфликту или марокканский кризис. Речь идет о
первом марокканском кризисе 1905 года, возникшем в связи с борьбой
германских и французских империалистов за раздел Марокко. Этот и
последующий (1911 г.) кризисы явились одним из проявлений борьбы
226

империалистических стран за передел мира, приведшей к первой миро-
|;<»й войне 1914.—1918 гг.
2 Гервег, Георг (1817—1875) — немецкий поэт периода подготовки
буржуазной революции 1848—1849 гг.
3 В этих рассуждениях Ж. Жорес идеализирует империалистическую
политику Франции.
4 Субъективпость оценки Ж. Жореса в данном случае очевидна. Рус¬
ский царизм представлял не большую угрозу всеобщему миру, чем гер¬
манский милитаризм.
5 Так именовались английские шовинисты и империалисты.
6 Вайян, Эдуард (1840—1915) — французский социалист. По большин¬
ству принципиальных вопросов он занимал в этот период позиции, близ¬
кие к Ж. Жоресу.
7 Так называлось здание, занимаемое профсоюзами.
8 Реформистские взгляды Ж. Жореса в этом и в других местах его
речи сливаются с пацифистскими иллюзиями.
9 10 августа 1792 г. во Франции была свергнута монархия, но наивыс¬
шим этапом развития Французской буржуазной революции конца
XVIII века был период якобинской диктатуры 1793—1794 гг.
10 Ницше, Фридрих (1844—1900) — реакционный немецкий философ,
один из идеологических предшественников фашизма.
ПОСЛЕ ШТУТГАРТСКОГО КОНГРЕССА
РЕЧЬ НА МИТИНГЕ В ТРИВОЛИ
7 сепгНнбря 1907 г.
Гражданки и граждане!
В этот вечер я не хотел бы анализировать и комментиро¬
вать перед вами всю работу Штутгартского конгресса. Его ре¬
зультаты многообразны и обширны, они затрагивают много
важных проблем. Я хотел бы остановить ваше внимание в се¬
годняшний вечер только на выступлениях и решениях, касаю¬
щихся борьбы с милитаризмом. Замечу кстати, что Штутгарт¬
ский конгресс глубоко не рассматривал всю проблему борьбы
с милитаризмом — он оставил на этот раз в стороне внутрен¬
ний аспект этого вопроса и занялся главным образом изуче¬
нием средств предотвращения и урегулирования международ¬
ных конфликтов.
Решение, которое принял по этому поводу конгресс, и ука¬
зания, которые он дал в этой связи пролетариату всего земного
шара, сами по себе представляют первостепенное историческое
событие. Но ни одно крупное историческое событие, граждане,
не было так обезображено, так искажено и опутано клеветой,
легкомыслием, невежеством и злым умыслом, как это. Некото¬
рые говорили, что резолюция Штутгартского конгресса была
монументом двусмысленности. Другие утверждали, что де мы,
французские социалисты, получили от Интернационала и в осо¬
бенности от немецких социалистов унизительный урок патрио¬
тизма.
16*
227

Все это не соответствует истине: резолюция Штутгартского
конгресса, с одной стороны, изумительно точная, содержатель¬
ная и ясная резолюция, а с другой стороны, она находится в
абсолютном соответствии и в полной гармонии с мнением Фран¬
цузской социалистической партии — с той резолюцией, которую
мы приняли по аналогичному вопросу на нашем национальном
съезде в Лиможе и которую мы подтвердили накануне между¬
народного конгресса на национальном съезде нашей партии в
Нанси.
Итак, граждане, какие же заявления сделал международ¬
ный конгресс в Штутгарте? Здесь можно отметить два момента:
он провозгласил прежде всего, что независимость всех наций,
что свобода всех стран нерушима и что повсюду пролетарии
должны организовываться для защиты необходимой националь¬
ной независимости от всяких покушений и от всякой агрессии.
Вместе с тем, провозгласив принципы нерушимого суверени¬
тета и неприкосновенности наций, международный конгресс
подтвердил обязанность пролетариев всех стран организоваться
в целях поддержания мира. Сохранение мира необходимо, в
частности, для того, чтобы оградить нации от всяких неожи¬
данностей и вооруженных нападений; сохранение мира нуж¬
но для того, чтобы расстроить кровавые злодеяния деспотов
и привилегированных... (Громкие аплодисменты); со¬
хранение мира требуется для того, чтобы спасти всемирный
пролетариат от ужасного испытания и от ужасного пре¬
ступления, каким является война, толкающая во всем мире в
драку братьев по труду и по нищете. (Громкие аплодис-
м е н т ы.)
Международный конгресс, следовательно, провозгласил две
неразрывные и неотделимые друг от друга истины: во-первых,
что независимые нации имеют право и обязанность твердо со¬
хранять свою независимость; а во-вторых, что долг трудящихся
заключается в том, чтобы помешать войнам, помешать гибель¬
ным столкновениям, помешать кровавым схваткам, в которых
пролетариат теряет не только кровь, но и классовую сознатель¬
ность — обратите внимание, именно помешать всему этому де¬
лами, а не простыми словесными проклятиями, не бесплодными
стонами, не беспомощными заклинаниями. Интернационал
сказал пролетариям, что они не имеют права с их силами оста¬
ваться скорбящими и парализованными в западне, поставлен¬
ной против мира деспотами и капиталистами; что они должны
со всей энергией парламентских и революционных действий
разрушать очаги губительных войн в самом зародыше. (Апло¬
дисменты.)
Кто немного знаком с историей нашей партии, тот может
убедиться, что Интернационал принял в Штутгарте решения,
созвучные тем, с которыми выступила Французская социали¬
228

стическая партия на своих съездах в Лиможе и Нанси. Когда
докладчик на международном конгрессе Вандервельде 1 сказал
вначале, что Интернационал будет не бесформенной массой, или
смесью разлагающихся наций, а, наоборот, свободной и гар¬
моничной федерацией независимых наций; когда он говорил
затем, что свобода и самобытность разных стран представляют
необходимое условие для роста пролетариата и многообразного
богатства человеческого гения; когда Бебель напомнил в ко¬
миссии, что пролетарии угнетенной нации, например Польши,
настолько поглощены стремлением добиться освобождения для
своего народа, что не могут направить свою борьбу на дости¬
жение собственного освобождения; когда Бебель добавил, что
если какая-нибудь нация при каких бы то ни было обстоятель¬
ствах заранее отказывается защищать себя, она играет на руку
правительствам силы, варварства и реакции,— когда Вандер¬
вельде и Бебель говорили это, они лишь воспроизводили с три¬
буны Интернационала то, о чем говорилось на съездах в Ли¬
може и в Нанси и о чем в свободных дискуссиях в нашей пар¬
тии я часто спорил с Эрве 2.
Да, граждане, я могу без всякого замешательства говорить
здесь об эрвеизме...
Голос. Он больше не существует. (Протесты и вы¬
крики с разных мест.)
Другой голос. Да здравствует Эрве!
Жорес. Главное качество свободного ума — это способность
беспристрастно и искренне говорить о любом человеке и о
любом предмете... (Аплодисменты.)
Итак, я сказал, что могу без всякого замешательства гово¬
рить с вами об эрвеизме потохму, что, если даже и сделаю ого¬
ворки, которые мне кажутся необходимыми, в отношении не¬
которой части формул и доктрин Эрве, никто среди вас —
я в этом уверен — не отнесет мои слова к излишней скромно¬
сти или к избирательным расчетам... Вот уже шестнадцать лет,
как я живу среди мрака оскорблений, лишь изредка освещае¬
мого молниями... (Смех.) Я поэтому свыкся с таким положе¬
нием и даже не могу сразу сказать, насколько я презираю пат¬
риотические возмущения большинства наших противников.
Следовательно, если я был бы убежден, что в доктринах и в
формулах Эрве содержится только правда...
Несколько голосов. Браво!
Жорес. О! Осторожнее, граждане, вы начинаете понимать
меня так же хорошо, как и наших противников. (Смех.)
Итак, я говорил — и я говорил в условном наклонении —
что, если я был бы уверен в том, что формулы и доктрины
Эрве содержали только истину, я бы о них рассуждал, невзи¬
рая ни на какие оскорбления, анафемы и проклятия. Я добав¬
лю даже, что для того, чтобы сделать оговорки в отношении
229

утверждений Эрве, мне необходимо забыть, каким нападкам
мы подвергаемся... (Оживление.)
Я подчеркиваю, что с самого начала, обращаясь к парижа¬
нам на другой день, после того как Эрве в первый раз выдви¬
нул свои знаменитые формулы, я сразу же заявил, что в пар¬
тии авангарда, в партии движения, которая претендует обно¬
вить мир, не нужно бояться никакой формулы, никакой идеи,
не нужно приступать к отлучению, а нужно обсуждать, ана¬
лизировать, с тем чтобы сохранить часть истины, заключаю¬
щуюся в парадоксе, и понемногу отбросить остальное, действуя
исключительно средствами разума. (Горячие аплодис-
м е нты.)
Граждане, опыт показал, что этот метод был правильным.
Эрвеизм состоял из двух элементов: с одной стороны, он энер¬
гично призывал организованный пролетариат бороться с мили¬
таризмом и войной. Эта часть эрвеизма, которая была креп¬
кой и здоровой, осталась таковой, и я без стеснения признаю,
что частично благодаря деятельности Эрве этот вопрос был так
четко и резко сформулирован. (Аплодисменты.)
Но, как всегда или почти всегда случается с людьми, пре¬
следуемыми одной мыслью, он недооценил часть реальной дей¬
ствительности и не получил достаточного представления о на¬
циональном движении и о том факте, что всемирному пролета¬
риату необходимо защищать и сохранять независимость наций.
Я на этом моменте дольше не останавливаюсь, граждане, так
как Эрве сам признался в Нанси, что он придал своей мысли
слишком простую и однобокую форму, для того чтобы она
лучше запомнилась. Да, пролетариям нельзя оставаться без¬
участными к независимости наций в современном мире. Един¬
ство человечества выльется в порабощение, если оно будет ре¬
зультатом поглощения всех побежденных наций одной господ¬
ствующей нацией. Единство человечества может быть достиг¬
нуто в условиях свободы только в результате создания федера¬
ции независимых наций. (Аплодисменты.)
Эрве сказал — и повторил на днях,— что все страны, по
крайней мере те, которые достигли одинакового уровня раз¬
вития, равноценны... Возможно, что так. Но именно потому,
что они равноценны, никто из них не имеет права порабощать
другую... (Возгласы одобрения.) В древности гово¬
рили: пожалей раба, ибо у него только половпна души... Вот
так выглядят нации рабов, нации крепостных: их душа ис¬
калечена, их гений не развился; нам же необходимо в интере¬
сах великого дела освобождения рабочего класса и организации
человечества, чтобы все умы обладали полной силой, чтобы все
люди обладали здравой мыслью и чтобы все нации сохраняли
свою оригинальность, свой гений и свою способность к раз¬
витию...
230

Гражданин Эрве не смог ответить в Нанси на тот простой
вопрос, который я ему задал и который я хочу здесь повторить:
предположите, сказал я ему, что благодаря нашей и вашей про¬
паганде мы добились ослаблепия милитаризма во Франции;
предположите, что в результате нашей пропаганды идей мира
н международной солидарности ни одно правительство не отва¬
жится развязать захватническую или агрессивную войну; пред¬
положите, что правительство Франции, попав под влияние со¬
циалистического движения и мировоззрения пролетариата, ска¬
жет всему миру, скажет четко такому-то правительству, которое
могло бы искать ссору: я не хочу войны, я не желаю унижения,
но для меня нежелателен вооруженный конфликт. Но так как
между нашими правительствами возникла ссора, спорный воп¬
рос, то давайте, скажет оно, передадим этот конфликт арбитрам,
передадим его в Международный трибунал. Незаинтересован¬
ные народы вынесут свое решение, а мы от лица Франции обя¬
зуемся принять и выполнить решение международных ар¬
битров.
Предположите, сказал я Эрве, что правительство Франции
поведет такую речь, а другое правительство скажет: нет! Я не
желаю арбитража, я хочу разделаться с этим неспокойным и
бестолковым народом, который постоянно угрожает нарушить
спокойствие признанных держав. Если все произойдет таким
образом, что вы будете делать? Выдадите ли вы этому агрессив¬
ному правительству Францию, провозгласившую свободу и мир
и заранее согласную на арбитраж?..
Голос. А что вы скажете об Альхесирасе 3?
Председатель. Если кто-нибудь хочет сказать слово, то для
этого нужно выбрать другой момент... (Шум.)
Жорес. Я не задеваю никого: как свободный человек, я лишь
высказываю свое мнение. Вы все можете иметь по этим серьез¬
ным вопросам свое собственное суждение, которое вам пока¬
жется наилучптим. Но одно никак не может вызвать сомне¬
ние — это то, что высказываемые мною мысли в точности соот¬
ветствуют тем, которые были сформулированы Интернациона¬
лом в Штутгарте и Французской социалистической партией в
Лиможе и Нанси.
В то же самое время представители социалистического дви¬
жения — французского и международного — думали о том, как
поставить на службу независимости наций средства защиты,
совместимые с великим понятием свободных народов. Таковыми
средствами являются запрещение профессиональных, кастовых
армий; ликвидация офицерского корпуса, рекрутируемого среди
аристократов и буржуазии и создаваемого в закрытых учебных
заведениях; наконец, опора на сам народ — народ вооруженный,
парод организованный, народ, составляющий кадры армии, на¬
род, выбирающий сам своих вождей, которые прониклись иде-
231

ими науки и демократии и улавливают пульс современной
жизни. Вот какую форму военного механизма предлагает соз¬
дать Интернационал в отсутствие всеобщего разоружения, что¬
бы защитить независимость наций от любой внешней агрессии,
помешать возникновению агрессрш и классовому угнетению по¬
рабощенных народов. (Аплодисменты.)
Таков первый основной тезис французских социалистов, а
также международного социалистического движения. Но чем
решительнее социалисты выступают за независимость наций и
свободу всех стран, тем больше они убеждены в необходимости
помешать искателям авантюр, грабителям и эксплуататорским
классам развязывать войны под ложным предлогом защиты на¬
циональных интересов. Вот почему штутгартская резолюция го¬
ворит о необходимости политических действий против милита¬
ризма, против засилья военной касты и против войны. Штут¬
гартская резолюция отмечает три основные черты, которые
должны быть присущи этим действиям.
Прежде всего, международное социалистическое движение
заявляет, что уже теперь — заметьте: уже теперь, в условиях
капиталистического хаоса, пролетарии могут, если захотят, пре¬
дупредить возникновение войны и помешать ей. Штутгартская
резолюция напоминает, что война, конечно, неотъемлема от
сущности капитализма и что корни войны не будут выкорче¬
ваны, пока сам капитализм не будет уничтожен. Да, именно со¬
циалисты сказали ту великую истину, что в капиталистическом
мире идет постоянная, вечная, универсальная война всех про¬
тив всех: человека против человека в пределах одного класса,
класса против класса в рамках одной нации, народа против на¬
рода и расы против расы в масштабе человечества. Капита¬
лизм — это беспорядок, это ненависть, это необузданные притя¬
зания, это бешеная погоня за прибылью стада людей, топчущих
множество своих собратьев, для того чтобы достичь цели.
(Бурные аплодисменты.)
Да, капитализм и война связаны между собой, но Интерна¬
ционал не хочет, чтобы мы, задремав на доктринерской поду¬
шечке, пассивно выжидали в период борьбы против войны того
момента, когда сокрушится капитализм. Штутгартская резолю¬
ция, указав, что война связана с сущностью капитализма и что
ее искоренение станет возможно только с ликвидацией самого
капитализма, добавляет (цитирую первую резолюцию Штут¬
гартского конгресса, предложенную Бебелем): «...или когда по¬
ставка рекрутов и материальные тяготы, которые война на¬
вязывает народам, покажутся последним настолько обремени¬
тельными, что народы сбросят с себя это ярмо».
Пролетарии всех стран! Вот так, если вы этого захотите,
если вы знаете о вашем долге и о вашей силе, если вы можете
быть бдительными и едиными, если в критические моменты
232

исторпи сможете проявить тот героизм, благодаря которому ваши
отцы завоевали первые свободы,— тогда даже сегодня, даже в
мире господства капитала и беспорядка — в мире, в котором су¬
ществуют короли, императоры, генеральные штабы и крупные
буржуа, вы сможете помешать войне! (Возгласы одобре-
н и я.)
Да, война возникает из самой природы капитализма. Но ка¬
питализм также пытается максимально эксплуатировать рабо¬
чих, он намерен как можно больше увеличить рабочий день и
сделать еще более мизерной заработную плату. Вы не ожидаете,
однако, конца и гибели капитализма, чтобы добиться сокраще¬
ния рабочего дня и повышения заработной платы — в борьбе
против предпринимателей вы уже сейчас организуете свои
ряды. Когда же они нанимают штрейкбрехеров, вы устраиваете
забастовки, чтобы помешать действиям штрейкбрехеров.
Точно так же вы не терпите — и Интернационал подтвердил,
что отныне вы не должны терпеть,— чтобы война вас погло7
тила. Вы можете уже сегодня воздействовать на ход событий и
на решения, принимаемые людьми. Интересы капиталистиче¬
ского общества — не считая, конечно, вас, пролетариат — про¬
тиворечивы, ибо воздействие капитала сказывается не только
в расколе общества, но и в расколе самих капиталистов. Дости¬
жение определенного единства интересов всех буржуа, всех ка¬
питалистов, всех собственников, от крупных до мелких, в один
и тот же час — редкое явление.
В момент, когда я произношу эти слова, определенное число
пиратов, продажных журналистов, отчаянных банкиров и ци¬
ничных капиталистов мечтает организовать крупную авантюру
в Марокко. Но в то время, как эта верхушка крупного капитала
с легким сердцем устремляется к марокканскому побережью,
средняя буржуазия, мелкая буржуазия, крестьянская демокра¬
тия, которая не дошла до полного понимания социализма, нако¬
нец, миллионы людей не хотят, чтобы богатство и кровь Фран¬
ции были поглощены этими бесплодными и преступными аван¬
тюрами...
А какими бы могущественными были эти силы, если бы они
нашли организованный и ясновидящий центр, воплощающий
волю к миру! Этот центр, воплощающий волю к миру, эту силу
организованного мира можете и должны образовать только
вы — пролетарии, работники наемного труда промышленных
городов, трудящиеся-социалисты. Поэтому вы должны стать во¬
жаками великой партии мира, и тогда вы предстанете перед
миром не только как защитники и спасители своего класса, но
и как защитники и спасители самой цивилизации. (Бурные
аплодисменты.) По удивительному стечению обстоя¬
тельств, провозглашая необходимость и эффективность немед¬
ленных выступлений против войны, социалистический Интер-
233

национал может предложить людям такое средство сохранения
мира, которое он позаимствовал у самих наших противников —
у самих правительств.
Долгое время социалисты относились с недоверием к между¬
народному арбитражу. Они имели на это основание. Когда мы
видели арбитраж и разоружение, предложенные па Гаагской
конференции царем накануне войны против Японии и побоища
русских рабочих, когда мы видим, сколько времени затрачи¬
вают безрезультатно полномочные представители в Гааге, при¬
знающие, что в тот момент, когда они вели переговоры от имени
своих правительств о средствах обеспечения мира, снаряды сы¬
пались на Касабланку, а американский флот вышел из Атланти¬
ческого в Тихий океан для военной демонстрации против Япо¬
нии,— когда трудящиеся видят все это, они пе без основания
имеют право не проявлять особого энтузиазма в отношении
международного арбитража, которым буржуазия испытывает
своих противников. (Возгласы одобрения.)
Наш друг Квелч4 метко заметил в Штутгарте с той превос¬
ходной откровенностью, которая присуща народу, в течение
многих поколений сжившемуся со свободой, что тамошние дип¬
ломаты торгуются «как мошенники на ярмарке». (Смех.) Да,
эту меткость ему не простило германское правительство, чрез¬
вычайно обеспокоенное желанием сохранить международную
вежливость 5. По существу же он отразил справедливое недове¬
рие народного мнения на этот счет.
Но почему, однако, граждане, почему дипломаты, посланцы
правительств, и сами правительства испытывают необходимость
в том, чтобы устраивать через каждые три года эту демонстра¬
цию миролюбия? Если это игра, то это опасная для прави¬
тельств игра, так как, будучи вынуждены играть в таком пред¬
ставительном театре комедию мира, они невольно вызовут же¬
лание у народов самим выступить в театре, с тем же самым
представлением, но только сыгранным всерьез. (Смех и ап-
лодисмент ы.)
Вот что случилось, граждане, в Штутгарте. Социалисты ска¬
зали себе: если правительства считают себя вынужденными пе¬
риодически устраивать спектакль с арбитражем, значит, они
знают, что народы хотят мира и что пролетарии всех стран на¬
чинают объединяться, для того чтобы сначала потребовать, а
затем навязать мир. Вот поэтому правительства говорят друг
другу, что им лучше поспешить с фабрикацией по своему спо¬
собу хорошенького маленького мира... допускающего некоторое
число войн (смех и аплодисменты), чтобы помешать
пролетариату превратить мир в реальность.
Но пролетарии сказали себе: несмотря ни на что, этот
факт — первый результат наших действий, первый признак на¬
шего могущества. Если, как сказал один моралист, лицемерие —
234

это дань, которую порок платит добродетели, то лицемерное
миролюбие правительств — это дань, воздаваемая глубокому
стремлению к миру международного рабочего класса. (Апло¬
дисменты.) Поэтому элементарное умение, элементарный
долг трудящихся всех стран — поймать на слове дипломатов и
правительства и сказать им: господа министры, господа прави¬
тели, господа дипломаты, разукрашенные золотом и имеющие
самые благие намерения, если вы хотите международный арбит¬
раж, то и мы тоже. Но мы его хотим в самом деле, и мы возь¬
мем в наши крепкие пролетарские руки то дело, которое вы так
плохо защищаете, которое вы предаете под видом служения
ему. Отныне вы, господа правители, не сможете больше гово¬
рить нам, социалистам, предлагающим вам установить мир
между народами, что это химера, что это утопия и что вы за¬
няты в настоящий момент в Гааге изучением правил обяза¬
тельного арбитража. Мы делаем вам честь, поверив вам на
слово.
Да, международный арбитраж осуществим; да, мир во всем
мире возможен. Но так как вы, правители, слишком немощны
для того, чтобы его установить, так как вы занимаете колеблю¬
щуюся позицию между пролетариатом, который хочет мира, и
капиталистическими группами, заинтересованными в войне, то
мы сделаем то, что вам не под силу, и мы вам заявляем уже
теперь, что международный арбитраж будет установлен благо¬
даря воле Интернационала и рабочих всех стран, которые рас¬
плачивались своею кровью за ваше безрассудство и за ваши
преступления.
Когда начнется какой-нибудь конфликт, мы скажем прави¬
телям: добейтесь соглашения с помощью ваших дипломатов.
Если ваши дипломаты не договорятся, обратитесь к вашим ар¬
битрам, которых вы сами назначили, подчинитесь их реше¬
нию — не нужно войн, не нужно кровопролития, подчинитесь
арбитражу человечества, арбитражу разума. Если же вы не хо¬
тите, то вы докажете тем самым, что вы правительство него¬
дяев, правительство убийц. (Горячие аплодисменты.)
И тогда долг пролетариев — восстать против вас, взять то ору¬
жие, которое вы дали им в руки, и хранить его... (Аплодис¬
менты и возгласы.)
Граждане, я не имею успеха у самых ревностных друзей
Эрве. Когда я делаю оговорки в отношении той части его докт¬
рины, которая мне кажется ложной, они перебивают меня воз¬
гласами неодобрения, когда же я повторяю ту часть его док¬
трины, которая совпадает с социалистическим учением и кото¬
рая мне кажется правильной, они опять меня прерывают —
на этот раз от избытка одобрения. (Смех.)
С осуществлением требования обязательного арбитража, ко¬
торое только что сформулировал Интернационал на Штутгарт¬
235

ском конгрессе, все вопросы упрощаются сами собой. Отпадает
необходимость отыскивать в клубке событий, в махинациях ди¬
пломатии, в интригах и тайнах государственной власти, какое
правительство является нападающей стороной, а какое оборо¬
няющейся. Агрессором, врагом цивилизации, врагом пролета¬
риата будет то правительство, которое откажется от арбитража
и которое, следовательно, вовлечет людей в кровавые кон¬
фликты. Поэтому Интернационал говорит вам, что пролетарии
имеют право и должны, не растрачивая своей энергии на
службе преступному правительству, сохранить в своих руках
винтовку, которой авантюристические правительства вооружат
народ, и использовать ее не для убийства рабочих на другой
стороне границы, а для того, чтобы революционным путем
свергнуть преступное правительство. (Продолжитель¬
ные и бурные аплодисменты, сопровождаемые
возгласами одобрения.)
Кто же сможет тогда противопоставить себя этому револю¬
ционному движению? Если мы разоблачим, если мы революци¬
онным путем свергнем правительство, виновное в том, что оно
не приняло арбитраж и не захотело пойти в Гаагу, что смогут
сказать нам «блистательные» консерваторы, которые на нас
клевещут, и «превосходные» радикалы, которые нас оскорб¬
ляют? (С м е х.)
Консерваторам мы скажем: значит, вы отказываете пролета¬
риям в праве поверить в серьезность предложений царя?
(Смех.) Мы скажем правительству Клемансо... (презри¬
тельные восклицания) — граждане, я хотел к нему
обратиться с довольно длинной речью... (Смех.) Мы скажем
правительству радикалов: кто же послал в Гаагу своих полно¬
мочных представителей, чтобы вести от имени Франции пере¬
говоры о международном арбитраже?
Какую мину сделают тогда Леон Буржуа и Констан д’Эстур-
нель6 по возвращении из Гааги, если после того, как они пыта¬
лись там заставить великие державы согласиться на обязатель¬
ный арбитраж, они увидят, что весь трудовой народ Франции
поднялся на борьбу за превращение арбитража в действитель¬
ность?
Это будет революция, которая выльется не только из сердца
пролетариата, возмущенного при одной только мысли о брато¬
убийственной войне против рабочих других стран, в которую
его хотят вовлечь,— эта революция вспыхнет также в резуль¬
тате поворота всего общественного мнения страны. И тогда под¬
нявшийся пролетариат, используя свое оружие не для преступ¬
ления, а для собственного спасения и освобождения, образует
революционное народное правительство. Это правительство ска¬
жет агрессорам, намеревающимся перейти границы: если вы
хотите мира, то давайте обратимся к арбитрам. Это было бы
236

подлинное умиротворение, осуществленное социальной респуб¬
ликой. Если же агрессоры на это не пойдут, если они будут про¬
должать мобилизацию своих войск, для того чтобы разгромить
пролетариат, тогда рабочий класс защитит себя и родину рево¬
люции. (Аплодисмент ы.)
Именно эту политику действий — действий, различных по
форме, но непременно решительных,— рекомендует резолюция,
принятая в Штутгарте. Вы видите, насколько эта международ¬
ная доктрина последовательна, логична, ясна, насколько она
хорошо связана. И для того, чтобы усилия пролетариев одной
страны были бы поддержаны выступлениями рабочих других
стран, Интернационал указал в Штутгарте, что весь мировой
пролетариат, все страны должны максимально развивать свои
действия, чтобы предотвратить войны или покарать революци¬
онным путем их зачинщиков. Конгресс обязал Бюро социали¬
стического Интернационала, в котором представлены делегаты
всех национальных партий, стимулировать и координировать
усилия всех пролетариев, для того чтобы не только один народ,
но и все народы, которые правительства хотят вовлечь в конф¬
ликт, поднялись бы одновременно со всех сторон в едином со¬
гласованном и страстном движении против войны.
Перевод сделай В. Ф. Коломийцевым
по книге:
Т.Таигёа, Тех1е8 сЬо'ь&гв. Тоте I (Соп1
ге 1а оиегге е1 1а роШгдие со1опга1е).
Ей\Ноп& 80сга1ез, Рагъз, 1959.
1 Вапдервелъде, Эмиль (1866—1938) — бельгийский политический
деятель, социал-шовинист, руководитель Бельгийской рабочей партии,
один из лидеров II Интернационала.
2 Эрве, Гюстав (1871—1944) — французский политический деятель,
анархо-синдикалист. После Великой Октябрьской социалистической ре¬
волюции — сторонник антисоветской интервенции.
3 Альхесирас — город в Испании, в котором в 1906 г. проходила кон¬
ференция, созванная для урегулирования франко-германского конфликта
из-за Марокко. Решения Альхесирасской конференции ознаменовали
дипломатическое поражение Германии и упрочили положение Франции.
4 Квелч, Гарри (1858—1913) — видный деятель английского и меж¬
дународного рабочего движения, марксист.
5 Квелч был вынужден покинуть Штутгартский конгресс по требова¬
нию германского правительства.
6 Леон Буржуа и Копстап д’Эстурнель — представители Франции на
Гаагской конференции 1907 г.

Ра з д е л
/ВТОРОЙ?

В. И. ЛЕНИН
1870—1924
Непревзойденным пролетарским оратором был Владимир Ильич Ле¬
нин. Ленинское слово всегда глубоко партийно, убедительно, метко,
логично.
«Где бы Ленин ни выступал,— пишет А. А. Андреев,— на съезде или
на. митингах, он с первых же слов полностью захватывал, брал в плен
аудиторию; все взоры, все внимание уже неотрывно и до конца сосредо¬
точивались на Ленине. Тут действовали важность вопроса, прямота, сила
правды, глубокая убежденность и страстность, звучавшие в первых же
фразах речи, соединенные с огромным личным обаянием Ленина и до¬
верием к нему...
Его речь по форме была всегда проста, по глубока по своему содер¬
жанию, связана с действительностью, с вопросами, волнующими мил¬
лионы людей. Потому она сразу же доходила до сознания самого про¬
стого человека.
16 Ораторы рабочего класса	241

В его речах, так же как и в статьях, пет отвлеченных рассуждений
или положений. Теоретические положения, высказываемые Лениным,
всегда связаны с жизнью, он их сопровождает живыми примерами»
(«Воспоминания о В. И. Ленине», т. 2, Госполитиздат, 1957, стр. 34).
Выступления В. И. Ленина К. Цеткин называла мастерским образ¬
цом искусства убеждать. «Ни малейшего признака риторических при¬
крас,— пишет она в своих воспоминаниях.— Он действует только силой
своей ясной мысли, неумолимой логикой аргументации и последова¬
тельно выдержанной линией. Он кидает свои фразы, как неотесанные
глыбы, и возводит из них одно законченное целое. Ленин не хочет
ослепить, увлечь, он хочет только убедить. Он убеждает и этим увле¬
кает. Не при помощи звонких, красивых слов, которые пьянят, а при
помощи прозрачной мысли, которая постигает без самообмана мир обще¬
ственных явлений в их действительности и с беспощадной правдой
вскрывает «то, что есть»» («Воспоминания о В. И. Ленине», т. 2, стр.
470-471).
Для речей Ленина характерна предельная выразительность, простота,
доходчивость. В своих выступлениях он умело использовал художествен¬
ные литературные образы, метафоры и аллегории, антитезы и анафоры.
Специфическая черта ленинского ораторского искусства — повторение
отдельных слов или словосочетаний с целью подчеркнуть, усилить .зна¬
чение той или иной мысли (градация).
Полемическим речам Владимира Ильича свойственны ирония и
сарказм, создаваемые посредством умелого подбора определений, сравне¬
ний, сопоставлений, пародирования высказываний противника.
Все эти приемы внимательный читатель может обнаружить в при¬
водимых речах Ленина.
Движение Ленина на трибуне, его жестикуляция, мимика — все это
было подчинено единой цели — усилению выразительности речи. Ильич
на трибуне, по выражению М. Горького, «точно произведение классиче¬
ского искусства: все есть, и ничего лишнего, никаких украшений, а
если они были — их не видно, они так же естественно необходимы, как
два глаза на лице, пять пальцев на руке» («Воспоминания о В. И. Лени¬
не», т. 1, 1956, стр. 370—371).
С выступлениями Ильича и оценкой их читатель более подробно
может познакомиться, прочитав сборник «Ленин — мастер революцион¬
ной пропаганды» (Госполитиздат, 1959).

ДОКЛАД О РЕВОЛЮЦИИ 1905 ГОДА *
[1ые друзья и товарищи!
Сегодня двенадцатая годовщина «Кровавого Воскре¬
сенья», которое с полным правом рассматривается,
как начало русской революции.
Тысячи рабочих,— и притом не социал-демократических, а
верующих, верноподданных людей, стекаются под предводи¬
тельством священника Гапона со всех частей города к центру
столицы, к площади перед Зимним дворцом, чтобы передать
царю свою петицию. Рабочие идут с иконами, и их тогдашний
вождь Гапон письменно уверял царя, что он гарантирует ему
личную безопасность и просит его выйти к народу.
Вызываются войска. Уланы и казаки бросаются на толпу
с холодным оружием, стреляют в безоружных рабочих, которые
на коленях умоляли казаков, чтобы их пропустили к царю. По
полицейским донесениям, тогда было более тысячи убито, более
двух тысяч ранено. Возмущение рабочих было неописуемо.
Вот самая общая картина 22 января 1905 года — «Крова¬
вого Воскресенья».
Чтобы сделать вам нагляднее историческое значение этого
события, я прочту вам несколько мест из петиции рабочих.
Петиция начинается следующим образом:
«Мы, рабочие, жители Петербурга, пришли к Тебе. Мы —
несчастпые, поруганные рабы, мы задавлены деспотизмом и
произволом. Когда переполнилась чаша терпения, мы прекра¬
тили работу и просили наших хозяев дать Нам лишь только то,
без чего жизнь является мучением. Но все это было отвергнуто,
* Доклад о революции 1905 года был прочитан В. И. Лениным на
немецком языке 9(22) января 1917 г. в Цюрихском народном доме на
собрании швейцарской рабочей молодежи.
16*
243

псе показалось фабрикантам незаконным. Мы здесь, многие ты¬
сячи, как и весь русский народ, не имеем никаких человеческих
прав. Благодаря Твоим чиновникам, мы стали рабами».
Петиция перечисляет следующие требования: амнистия, об¬
щественные свободы, нормальная заработная плата, постепен¬
ная передача земли пароду, созыв учредительного собрания на
основе всеобщего и равного избирательного права и заканчи¬
вается словами: «Государь! Не откажи в помощи Твоему на¬
роду! Разрушь стену между Тобой и Твоим народом! Повели и
поклянись, чтобы исполнились наши просьбы, и Ты сделаешь
Россию счастливой; если нет, тогда мы готовы умереть тут же.
У нас только два пути: свобода и счастие или могила».
Испытываешь странное чувство, когда читаешь теперь ату
петицию необразованных, неграмотных рабочих, руководимых
патриархальным священником. Невольно напрашивается па¬
раллель между этой наивной петицией и современными мир¬
ными резолюциями социал-пацифнстов, т. е. людей, которые
хотят быть социалистами, а на деле являются лишь только бур¬
жуазными фразерами. Несознательные рабочие дореволюцион¬
ной России не знали, что царь является главой господствую¬
щего класса, именно класса крупных землевладельцев, которые
уже тысячью нитей связаны с крупной буржуазией и готовы
защищать всеми средствами насилия свою монополию, привиле¬
гии и барыши. Современные социал-пацифисты, которые,— без
всяких шуток! — хотят казаться «высокообразованными» людь¬
ми, не знают, что ожидать «демократического» мира от буржу¬
азных правительств, которые ведут империалистскую хищниче¬
скую войну, так же глупо, как глупа мысль, будто кровавого
царя можно мирными петициями склонить к демократическим
реформам.
Но при всем том большое различие между ними заключается
в том, что современные социал-пацифисты в большой степени —
лицемеры, которые кроткими внушениями стремятся отвлечь
народ от революционной борьбы, в то время, как необразован¬
ные русские рабочие дореволюционной России доказали делом,
что они — прямые люди, впервые пробудившиеся к политиче¬
скому сознанию.
И вот именно в этом пробуждении колоссальных народных
масс к политическому сознанию и к революционной борьбе и
заключается историческое значение 22 января 1905 года.
«В России еще нет революционного народа»,— так писал за
два дня до «Кровавого Воскресенья» господин Петр Струве, тог¬
дашний вождь русских либералов, который издавал тогда неле¬
гальный, свободный, заграничный орган. Таким абсурдом каза¬
лась этому «высокообразованному», высокомерному и архиглу-
пому вождю буржуазных реформистов идея, что безграмотная
крестьянская страна может родить революционный народ! Так
244

глубоко было убеждение тогдашних,— так же, как и тепереш¬
них,— реформистов в невозможности действительной револю¬
ции!
До 22-го (по старому стилю 9-го) января 1905 года револю¬
ционная партия России состояла из небольшой кучки людей —
тогдашние реформисты (точь-в-точь как теперешние), изде¬
ваясь, называли нас «сектой». Несколько сотен революционных
организаторов, несколько тысяч членов местных организаций,
полдюжины выходящих не чаще раза в месяц революционных
листков, которые издавались главным образом за границей и
контрабандным путем, с невероятными трудностями, ценой мно¬
гих жертв пересылались в Россию,— таковы были революцион¬
ные партии в России и в первую очередь революционная со¬
циал-демократия до 22-го января 1905 года. Это обстоятельство
формально давало ограниченным и надменным реформистам
право утверждать, что в России еще нет революционного народа.
Однако, в течение нескольких месяцев картина совершенно
изменилась. Сотни революционных социал-демократов «внезап¬
но» выросли в тысячи, тысячи стали вождями от двух до трех
миллионов пролетариев. Пролетарская борьба вызвала большое
брожение, частью и революционное движение, в глубинах пя¬
тидесяти — стамиллионной крестьянской массы, крестьянское
движение нашло отзвук в армии и повело к солдатским восста¬
ниям, к вооруженным столкновениям одной части армии с дру¬
гою. Таким образом колоссальная страна со 130 миллионами
жителей вступила в революцию, таким образом дремлющая Рос¬
сия превратилась в Россию революционного пролетариата и ре¬
волюционного народа.
Необходимо изучить этот переход, понять его возможность,
его, так сказать, методы и пути.
Самым главным средством этого перехода была массовая
стачка. Своеобразие русской революции заключается именно в
том, что она была по своему социальному содержанию буржуаз¬
но-демократической, но по средствам борьбы была пролетар¬
ской. Она была буржуазно-демократической, так как целью,
к которой она непосредственно стремилась и которой она
могла достигнуть непосредственно своими собственными си¬
лами, была демократическая республика, 8-часовой рабочий
день, конфискация колоссального крупного дворянского земле¬
владения,— все меры, которые почти в полном объеме осуще¬
ствила буржуазная революция во Франции в 1792 и 1793 гг.
Русская революция была вместе с тем п пролетарской, не
только в том смысле, что пролетариат был руководящей силой,
авангардом движения, но и в том смысле, что специфически
пролетарское средство борьбы, именно стачка, представляло
главное средство раскачивания масс и наиболее характерное яв¬
ление в волнообразном нарастании решающих событий.
245

Русская революция является в мировой истории первой, но
она будет, без сомнения, не последней,— великой революцией,
в которой массовая политическая стачка сыграла необыкновенно
большую роль. Можно даже утверждать, что нельзя понять со¬
бытий русской революции и смены ее политических форм, если
не изучить по статистике забастовок основы этих событий и
этой смены форм.
Я очень хорошо знаю, насколько не подходят к устному до¬
кладу сухие статистические цифры, насколько они способны
отпугнуть слушателя. Но все-таки я не могу не привести не¬
сколько округленных цифр, чтобы у вас была возможность оце¬
нить действительную объективную основу всего движения.
Средняя годичная цифра бастующих в России в течение 10 лет
до революции равнялась 43 тысячам. Следовательно, общее ко¬
личество бастующих за все десятилетие до революции состав¬
ляло 430 тысяч. В январе 1905 года, в первый месяц революции,
число бастующих составило 440 тысяч. Значит, за один только
месяц больше, чем за все предыдущее десятилетие!
Ни в какой капиталистической стране мира, даже в самых
передовых странах вроде Англии, Соединенных Штатов Аме¬
рики, Германии, мир не видал такого грандиозного стачеч¬
ного движения, как в России в 1905 году. Общее количество
бастующих равнялось 2 миллионам 800 тысячам, в два раза
больше общего количества фабричных рабочих! Это, конечно,
не доказывает, что городские фабричные рабочие в России
были образованнее или сильнее или более приспособлены к
борьбе, чем их братья в Западной Европе. Верно как раз об¬
ратное.
Но это показывает, насколько великой может быть дремлю¬
щая энергия пролетариата. Это говорит о том, что в револю¬
ционную эпоху,— я утверждаю это без всякого преувеличения,
на основании самых точных данных русской истории,— проле¬
тариат может развить энергию борьбы во сто раз большую, чем
в обычное спокойное время. Это говорит о том, что человечество
вплоть до 1905 года не знало еще, как велико, как грандиозно
может быть и будет напряжение сил пролетариата, если дело
идет о том, чтобы бороться за действительно великие цели, бо¬
роться действительно революционно!
История русской революции показывает нам, что именно
авангард, отборные элементы наемных рабочих вели борьбу с
величайшим упорством и с величайшим самопожертвованием.
Чем крупнее были заводы, тем упорнее протекали забастовки,
тем чаще повторялись они в одном и том же году. Чем больше
был город, тем значительнее была роль пролетариата в борьбе.
Три крупных города, в которых живут самые сознательные и
самые многочисленные рабочие, Петербург, Рига и Варшава,
дают несравненно большее количество бастующих по отноше¬
246

нию к общему числу рабочих, чем все другие города, не говоря
уже о деревне.
Металлисты представляют в России,— вероятно так же, как
и в других капиталистических странах,— передовой отряд про¬
летариата. И тут мы наблюдаем следующий поучительный факт:
каждая сотня фабричных рабочих России вообще дала в
1905 году 160 бастующих. Между тем каждая сотня металли¬
стов дала в том же году 320 бастующих! По подсчетам каждый
русский фабричный рабочий в 1905 году терял вследствие заба¬
стовки 10 рублей в среднем,— около 26 франков по довоенному
курсу,— так сказать, жертвовал их для борьбы. Если же взять
только одних металлистов, мы получим сумму в три раза боль¬
шую! Впереди шли самые лучшие элементы рабочего класса,
увлекая за собою колеблющихся, пробуждая спящих и подбад¬
ривая слабых.
Исключительно своеобразным было сплетение экономиче¬
ских и политических забастовок во время революции. Не подле¬
жит сомнению, что только самая теспая связь этих двух форм
стачек гарантировала большую силу движения. Широкие массы
эксплуатируемых нельзя было бы никоим образом вовлечь в ре¬
волюционное движение, если бы эти массы не видели перед со¬
бою ежедневно примеров, как наемные рабочие различных
отраслей промышленности принуждали капиталистов к непо¬
средственному, немедленному улучшению своего положения.
Благодаря этой борьбе новый дух повеял во всей массе русского
народа. Только теперь крепостная, пребывавшая в медвежьей
спячке, патриархальная, благочестивая и покорная Россия сов¬
лекла с себя ветхого Адама; только теперь русский народ полу¬
чил действительно демократическое, действительно революци¬
онное воспитание.
Если буржуазные господа и их некритические подголоски,
социалистические реформисты, говорят с таким чванством о
«воспитании» масс, то иод воспитанием они обыкновенно по¬
нимают нечто школьное, педантическое, деморализующее
массы, прививающее им буржуазные предрассудки.
Действительное воспитание масс никогда не может быть от¬
делено от самостоятельной политической и в особенности от ре¬
волюционной борьбы самой массы. Только борьба воспитывает
эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его
сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, про¬
ясняет его ум, выковывает его волю. И потому даже реакцио¬
неры должны были признать, что 1905 год, год борьбы, «сума¬
сшедший год», окончательно похоронил патриархальную Рос¬
сию.
Рассмотрим ближе соотношение между металлистами и тек¬
стильщиками в России во время стачечной борьбы в 1905 году.
Металлисты являются наилучше оплачиваемыми, наиболее
247

сознательными, наиболее культурными пролетариями. Текстиль¬
ные рабочие, количество которых в России в 1905 году более
чем в два с половиной раза превышало количество металлистов,
представляют самую отсталую, хуже всех других оплачиваемую
массу, которая часто еще не порвала окончательно своей связи
со своей крестьянской родней в деревне. И тут мы встречаемся
со следующим очень важным обстоятельством.
Забастовки металлистов в течение всего 1905 года дают пе¬
ревес политической забастовки над экономической, хотя в на¬
чале года это преобладание далеко еще не так велико, как в
конце года. Наоборот, у текстильщиков мы наблюдаем в начале
1905 года колоссальное преобладание экономических забасто¬
вок, которое только в конце года сменяется преобладанием по¬
литической забастовки. Отсюда с полной ясностью вытекает, что
только экономическая борьба, только борьба за немедленное,
непосредственное улучшение своего положения способна встрях¬
нуть наиболее отсталые слои эксплуатируемой массы, дает им
действительное воспитание и превращает их — в революцион¬
ную эпоху — в течение немногих месяцев в армию политиче¬
ских борцов.
Конечно, для этого было необходимо, чтобы передовой отряд
рабочих не понимал под классовой борьбой борьбу за интересы
небольшого верхнего слоя, как это слишком часто старались
внушить рабочим реформисты, но чтобы пролетарии выступали
действительно в качестве авангарда большинства эксплуатиру¬
емых, вовлекали это большинство в борьбу, как это имело место
в России в 1905 году и как это должно произойти, и, вне всякого
сомнения, произойдет в грядущей пролетарской революции в
Европе.
Начало 1905 года принесло первую большую волну стачеч¬
ного движения во всей стране. Уже весной этого года мы наб¬
людаем пробуждение первого крупного, не только экономиче¬
ского, но и политического крестьянского движения в России.
Насколько важное значение имеет этот поворотный для истории
факт, может понять только тот, кто вспомнит, что крестьянство
в России только в 1861 году освободилось от самой тягостной
крепостной зависимости, что крестьяне в своем большинстве
неграмотны, живут в неописуемой нужде, подавленные поме¬
щиками, одурманенные попами, изолированные друг от друга
громадными расстояниями и почти полным бездорожьем.
В 1825 году Россия впервые видела революционное движе¬
ние против царизма, и это движение было представлено почти
исключительно дворянами. С того момента и до 1881 года, когда
Александр II был убит террористами, во главе движения стояли
интеллигенты из среднего сословия. Они проявили величайшее
самопожертвование и своим героическим террористическим ме¬
тодом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти
24а

жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали —
прямо или косвенно — последующему революционному воспита¬
нию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуж¬
дения народной революции, они не достигли и не могли достиг¬
нуть.
Это удалось только революционной борьбе пролетариата.
Только волны массовой стачки, прокатившиеся по всей стране,
в связи с жестокими уроками империалистской русско-японской
войны, пробудили широкие массы крестьянства от летаргиче¬
ского сна. Слово «забастовщик» приобрело у крестьян совер¬
шенно новое значение: оно обозначало что-то вроде бунтовщика,
революционера, что раньше выражалось словом «студент». Но
поскольку «студент» принадлежал к среднему сословию, к «уче¬
ным», к «господам», он был чужд народу. Наоборот, «забастов¬
щик» сам вышел из народа, сам принадлежал к числу эксплуа¬
тируемых; будучи выслан из Петербурга, он очень часто
возвращался в деревню и рассказывал своим деревенским това¬
рищам о пожаре, который охватывал города и должен был уни¬
чтожить как капиталистов, так и дворян. В русской деревне
появился новый тип — сознательный молодой крестьянин. Он
общался с «забастовщиками», он читал газеты, он рассказывал
крестьянам о событиях в городах, он разъяснял деревенским то¬
варищам значение политических требований, он призывал их
к борьбе против крупных землевладельцев-дворян, против по¬
пов и чиновников.
Крестьяне собирались группами, обсуждали свое положение
и мало-помалу втягивались в борьбу: толпами шли они против
крупных землевладельцев, жгли их дворцы и усадьбы или от¬
бирали их запасы, захватывали хлеб и другие жизненные при¬
пасы, убивали полицейских, требовали передачи народу земли
громадных дворянских поместий.
Весной 1905 года крестьянское движение было только в за¬
чатке, оно охватило лишь меньшинство уездов, приблизительно
седьмую их часть.
Но соединения пролетарской массовой стачки в городах с
крестьянским движением в деревне было достаточно, чтобы по¬
колебать самую «прочную» и последнюю опору царизма. Я имею
в виду армию.
Начинается полоса военных восстаний во флоте п армии.
Каждый подъем волны стачечного и крестьянского движения
во время революции сопровождается солдатскими восстаниями
во всех концах России. Самым известным среди них является
восстание на черноморском броненосце «Князь Потемкин», ко¬
торый, попав в руки восставших, участвовал в революции в
Одессе и после поражения революции и неудачных попыток за¬
хвата других портов (иапр., Феодосии в Крыму) сдался в руки
румынских властей в Констанце.
249

Позвольте мне подробно рассказать вам один маленький
эпизод из этого восстания Черноморского флота, чтобы у вас
получилась конкретная картина событий на высшей точке их
развития:
«Устраивались собрания революционных рабочих и матросов; они
происходили все чаще. Так как военпых не пускали на рабочие митинги,
рабочие массами начали посещать военные митинги. Собирались тыся¬
чами. Идея совместного выступления нашла живой отклик. В более со¬
знательных ротах избирались депутаты.
Тогда военное начальство решило Припять меры. Попытки отдельных
офицеров произносить на митингах «патриотические» речи давали самые
плачевные результаты: привыкшие к дискуссиям матросы обращали
своих начальников в позорное бегство. Ввиду таких неудач было решепо
запретить митинги вообще. Утром 24 ноября 1905 года у ворот флотских
казарм была выставлена боевая рота в полном боевом снаряжепии.
Контр-адмирал Писаревский отдал во всеуслышание приказ: «Не вы¬
пускать никого из казарм! В случае неподчинения стрелять». Из роты,
которой был отдан это! приказ, вышел матрос Петров, зарядил на глазах
у всех свою винтовку, одним выстрелом убил штабс-капитана Штейна
из Белостокского полка, а вторым выстрелом ранил контр-адмирала
Писаревского. Раздалась команда офицера: «Арестуйте его!». Никто не
двинулся с места, Петров бросил свое ружье на землю. «Чего стоите?
Берите меня!» Он был арестован. Стекавшиеся со всех стороп матросы
бурно требовали его освобождения, заявляя, что они за него ручаются.
Возбуждение достигло апогея.
— Петров, не правда ли, выстрел произошел случайно? — спросил
офицер, чтобы найти выход из создавшегося положения.
— С какой стати случайно! Я вышел вперед, зарядил и прицелился,
разве это случайно?
— .Они требуют твоего освобождения.
И Петров был освобожден. Но матросы этим не удовлетворились,
все дежурные офицеры были арестованы, обезоружены и отведены в
канцелярию... Делегаты матросов в количестве около 40 человек сове¬
щались всю ночь. Решили офицеров освободить, но больше их в казармы
не впускать.»...
Эта небольшая сценка наглядно показывает вам, как разыг¬
рывались события в большинстве военных восстаний. Револю¬
ционное брожение в народе не могло не охватить и войско. Ха¬
рактерно, что вождей движения давали те элементы военного
флота и армии, которые рекрутировались главным образом из
среды промышленных рабочих и для которых требовалась наи¬
большая техническая подготовка, напр., саперы. Но широкие
массы были еще слишком наивны, слишком мирно, слишком
благодушно, слишком но-христиански настроены. Они вспыхи¬
вали довольно легко, любой случай несправедливости, слишком
грубое обращение офицеров, плохое питание и т. п. могло выз¬
вать возмущение. Но не хватало выдержки, отсутствовало ясное
сознание задачи: не хватало достаточного понимания того, что
только самое энергичное продолжение вооруженной борьбы,
только победа над всеми военными и гражданскими властями,
только ниспровержение правительства и захват власти во всем
государстве является единственной гарантией успеха революции.
250

Широкие массы матросов и солдат легко начинали бунто¬
вать. Но так же легко делали они ту наивную глупость, что ос¬
вобождали арестованных офицеров; они давали успокоить себя
обещаниями и уговорами начальства; таким образом начальство
выигрывало драгоценное время, получало подкрепление, разби¬
вало силы восставших, и затем следовало самое жестокое по¬
давление и казни вождей.
Особенно интересно сравнить военные восстания в России
1905 года с военным восстанием декабристов в 1825 году. Тогда
руководство политическим движением принадлежало почти ис¬
ключительно офицерам, и именно дворянским офицерам; они
были заражены соприкосновением с демократическими идеями
Европы во время наполеоновских войн. Масса солдат, состояв¬
шая тогда еще из крепостных крестьян, держалась пассивно.
История 1905 года дает нам совершенно обратную картину.
Офицеры, за небольшими исключениями, были тогда настроены
или буржуазно-либерально, реформистски, или же прямо контр¬
революционно. Рабочие и крестьяне в военной форме были ду¬
шой восстаний; движение стало народным. Впервые в истории
России оно захватило большинство эксплуатируемых. Чего в
нем не хватало, так это, с одной стороны, выдержки, решитель¬
ности масс, которые слишком страдали болезнью доверчивости,
с другой стороны, не хватало организации революционных со¬
циал-демократических рабочих в военных мундирах: у них не
было уменья взять руководство в свои руки, стать во главе ре¬
волюционной армии и перейти в наступление против правитель¬
ственной власти.
Кстати сказать,— может быть медленнее, чем нам хотелось
бы, но зато верно,— эти два недостатка будут уничтожены не
только общим развитием капитализма, но и теперешней войной...
Во всяком случае, история русской революции, как и исто¬
рия Парижской Коммуны 1871 года, дает нам непреложный
урок, что милитаризм никогда и ни в коем случае не может
быть побежден и уничтожен каким-либо иным способом, как
только победоносной борьбой одной части народной армии про¬
тив другой ее части. Недостаточно только громить, проклинать,
«отрицать» милитаризм, критиковать и доказывать его вред,
глупо мирно отказываться от военной службы,— задача заклю¬
чается в том, чтобы сохранять в напряжении революционное со¬
знание пролетариата и притом не только вообще, а конкретно го¬
товить его лучшие элементы к тому, чтобы в момент глубочай¬
шего брожения в народе они стали во главе революционной армии.
Этому же учит нас ежедневный опыт любого капиталистиче¬
ского государства. Каждый «небольшой» кризис, переживаемый
таким государством, показывает нам в миниатюре элементы и
зародыши боев, которые в период большого кризиса должны
повториться неминуемо в большом масштабе. И чем другим яв¬
251

ляется, напр., любая стачка, как не маленьким кризисом капи¬
талистического общества? Разве не нрав был прусский министр
внутренних дел, господин фон Путткамер, произнося свое из¬
вестное изречение: «В каждой забастовке таится гидра револю¬
ции». Не показывают ли нам вызовы солдат во время забасто¬
вок во всех, даже — с позволения сказать — самых мирных, са¬
мых «демократических» капиталистических странах, как будет
обстоять дело во время действительно больших кризисов.
Но возвращаюсь опять к истории русской революции.
Я попытался изобразить вам, как рабочие стачки встряхнули
всю страну и самые широкие, самые отсталые слои эксплуати¬
руемых, как началось крестьянское движение, как оно сопро¬
вождалось военными восстаниями.
Осенью 1905 года все движение достигло своего апогея.
19 (6) августа появился царский манифест о создании представи¬
тельного учреждения. Так называемая булыгпнская Дума дол¬
жна была быть создана на основании избирательного закона, ко¬
торый предполагал курьезно малое количество избирателей и не
предоставлял этому своеобразному «парламенту» никаких зако¬
нодательных, а только совещательные, консультативные права!
Буржуазия, либералы, оппортунисты готовы были подхва¬
тить обеими руками этот «дар» напуганного царя. Подобно всем
реформистам, наши реформисты 1905 года не могли понять, что
бывают исторические ситуации, когда реформы, в особенности
же обещания реформ, преследуют исключительно одну целы
приостановить брожение народа, заставить революционный
класс прекратить или по крайней мере ослабить борьбу.
Российская революционная социал-демократия хорошо по¬
няла истинный характер этого октроирования, этого дарования
призрачной конституции в августе 1905 года. И потому она, ни
минуты не медля, бросила лозунг: долой совещательную Думу!
Бойкот Думе! Долой царское правительство! Продолжение ре¬
волюционной борьбы с целью низвержения этого правительства!
Не царь, а временное революционное правительство должно со¬
звать первое истинное народное представительство в России!
История доказала правоту революционных социал-демокра¬
тов тем, что булыгинская Дума никогда не была созвана. Ее
смел революционный вихрь, прежде чем она была созвана; этот
вихрь заставил царя издать новый избирательный закон, зна¬
чительно увеличивший количество избирателей, и признать за¬
конодательный характер Думы.
Октябрь и декабрь 1905 года знаменуют высшую точку вос¬
ходящей линии российской революции. Все источники револю¬
ционной силы народа открылись еще гораздо шире, чем раньше.
Количество бастующих, которое в январе 1905 года, как я уже
сообщал вам, составляло 440 тысяч, в октябре 1905 года превы¬
сило полмиллиона (заметьте, в течение одного только месяца!).
252

Но к этому количеству, которое охватывает только фабричных
рабочих, надо присоединить еще несколько сот тысяч железно¬
дорожных рабочих, почтово-телеграфных служащих и т. п.
Российская всеобщая железнодорожная забастовка приоста¬
новила железнодорожное движение и самым решительным об¬
разом парализовала силу правительства. Открылись двери уни¬
верситетов, и аудитории, которые в мирное время предназнача¬
лись исключительно для того, чтобы дурманить молодые головы
профессорской кафедральной мудростью и превращать их в
покорных слуг буржуазии и царизма, служили теперь местами
собраний для тысяч и тысяч рабочих, ремесленников, служа¬
щих, которые открыто и свободно обсуждали политические во¬
просы.
Была завоевана свобода печати. Цензура была просто устра¬
нена. Никакой издатель не осмеливался представлять властям
обязательный экземпляр, а власти не осмеливались принимать
против этого какие-либо меры. Впервые в русской истории сво¬
бодно появились в Петербурге и других городах революционные
газеты. В одном Петербурге выходило три ежедневных социал-
демократических газеты с тиражом от 50 до 100 тысяч экзем¬
пляров.
Пролетариат шел во главе движения. Он поставил себе за¬
дачей завоевание 8-часового рабочего дня революционным пу¬
тем. Боевым лозунгом петербургского пролетариата было тогда:
«8-часовой день и оружие!». Для все более возраставшей массы
рабочих становилось очевидным, что судьбы революции может
решить и решит только вооруженная борьба.
В огне борьбы образовалась своеобразная массовая органи¬
зация: знаменитые Советы рабочих депутатов, собрания делега¬
тов от всех фабрик. Эти Советы рабочих депутатов в нескольких
городах России все более и более начинали играть роль времен¬
ного революционного правительства, роль органов и руководи¬
телей восстаний. Были сделаны попытки организовать Советы
солдатских и матросских депутатов и соединить их с Советами
рабочих депутатов.
Некоторые города России переживали в те дни период раз¬
личных местных маленьких «республик», в которых правитель¬
ственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов дей¬
ствительно функционировал в качестве новой государственной
власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими,
«победы» слишком слабыми, слишком изолированными.
Крестьянское движение осенью 1905 года достигло еще боль¬
ших размеров. Больше трети уездов во всей стране было тогда
охвачено так называемыми «крестьянскими беспорядками» и
настоящими крестьянскими восстаниями. Крестьяне сожгли до
2 тысяч усадеб и распределили между собой жизненные сред¬
ства, награбленные дворянгкими хищниками у народа.
253

К сожалению, эта работа была слишком мало основательна!
К сожалению, крестьяне уничтожили тогда только пятнадцатую
долю общего количества дворянских усадеб, только пятнадца¬
тую часть того, что они должны были уничтожить, чтобы до
конца стереть с лица русской земли позор феодального круп¬
ного землевладения. К сожалению, крестьяне действовали
слишком распыленно, неорганизованно, недостаточно наступа¬
тельно, и в этом заключается одна из коренных причин пораже¬
ния революции.
Среди угнетенных народов России вспыхнуло освободитель¬
ное национальное движение. В России больше половины, почти
три пятых (точно: 57 проц.) населения подвергается националь¬
ному угнетению, они не пользуются даже свободой родного
языка, их насильственно русифицируют. Напр., мусульмане,
составляющие десятки миллионов населения России, с изуми¬
тельной быстротой организовали тогда — это была вообще эпоха
колоссального роста различных организаций — мусульманский
союз.
Чтобы дать собранию, в особенности молодежи, пример того,
как в тогдашней России национальное освободительное движе¬
ние поднималось в связи с рабочим движением, я приведу вам
один небольшой пример.
В декабре 1905 года в сотнях школ польские школьники
сожгли все русские книги, картины и царские портреты, избили
и прогнали из школ русских учителей и русских товарищей с
криками: «Пошли вон, в Россию!». Требования польских учени¬
ков средних школ были, между прочим, следующие: «1) все
средние школы должны быть подчинены Совету рабочих депу¬
татов; 2) созыв объединенных ученических и рабочих собраний
в школьных помещениях; 3) разрешение носить в гимназиях
красные блузы в знак принадлежности к грядущей пролетар¬
ской республике» и т. д.
Чем выше поднимались волны движения, тем с большей
энергией и решительностью вооружалась реакция для борьбы
против революции. В российской революции 1905 года оправда¬
лось то, что писал К. Каутский в 1902 году в своей книге «Со¬
циальная революция» (он был тогда, кстати сказать, еще рево¬
люционным марксистом, а не защитником социал-патриотов и
оппортунистов, как в настоящее время). Он писал следующее:
...«Грядущая революция... менее будет похожа на внезапное
восстание против правительства и более на затяжную граждан¬
скую войну».
Так и случилось! Несомненно, так это и будет в грядущей
европейской революции!
Ненависть царизма направилась в особенности против ев¬
реев. С одной стороны, евреи доставляли особенно высокий про¬
цент (по сравнению с общей численностью еврейского населе¬
254

ния) вождей революционного движения. И теперь евреи имеют,
кстати сказать, ту заслугу, что они дают относительно высокий
процент представителей интернационалистского течения по
сравнению с другими народами. С другой стороны, царизм умел
отлично использовать гнуснейшие предрассудки самых неве¬
жественных слоев населения против евреев, чтобы организовать
погромы, если не руководить ими непосредственно,— в 100 горо¬
дах за это время насчитывается более 4 ООО убитых, более
10 000 изувеченных,— эти чудовищные избиения мирных ев¬
реев, их жен и детей, вызвавшие такое отвращение во всем ци¬
вилизованном мире. Я имею в виду, конечно, отвращение дей¬
ствительно демократических элементов цивилизованного мира,
а такими являются исключительно социалистические рабочие,
пролетарии.
Буржуазия, даже самых свободных, даже республиканских
стран Западной Европы, умеет великолепно сочетать свои ли¬
цемерные фразы о «русских зверствах» с самыми бесстыдными
денежными сделками, особенно с финансовой поддержкой ца¬
ризма и империалистской эксплуатацией России посредством
экспорта капитала и т. п.
Своей вершины революция 1905 года достигла в декабрь¬
ском восстании в Москве. Небольшое число восставших, именно
организованных и вооруженных рабочих — их было не больше
восьми тысяч — оказывали в течение 9 дней сопротивление цар¬
скому правительству, которое не могло доверять московскому
гарнизону, а, напротив, должно было держать его взаперти, и
только благодаря прибытию Семеновского полка из Петербурга
было в состоянии подавить восстание.
Буржуазия любит называть московское восстание чем-то ис¬
кусственным и насмехаться над ним. Напр., в немецкой так на¬
зываемой «научной» литературе господин профессор Макс Вебер
в своей большой работе о политическом развитии России назвал
московское восстание «путчем». «Ленинская группа — пишет
этот «высокоученый» господин профессор — и часть эсеров
давно уже подготовляла это бессмысленное восстание».
Чтобы оценить по заслугам эту профессорскую мудрость
трусливой буржуазии, достаточно только возобновить в памяти
сухие цифры статистики стачек. В январе 1905 года в России
было только 123 тысячи чисто политических стачечников, в ок¬
тябре — 330 тысяч, в декабре был достигнут максимуму именно
370 тысяч чисто политических стачечников в течение одного ме¬
сяца! Припомним нарастание революции, восстания крестьян и
солдат, и мы тотчас же придем к убеждению: суждение буржу¬
азной «науки» о декабрьском восстании не только нелепо, оно
является словесной уверткой представителей трусливой буржу¬
азии, которая видит в пролетариате своего опаснейшего клас¬
сового врага.
255

В действительности все развитие русской революции с неиз¬
бежностью толкало к вооруженному решающему бою между
царским правительством и авангардом сознательного в классо¬
вом отношении пролетариата.
В своих вышеизложенных соображениях я уже указал, в
чем заключалась слабость русской революции, которая привела
к ее временному поражению.
С подавления декабрьского восстания начинается нисходя¬
щая линия революции. И в этом периоде есть чрезвычайно ин¬
тересные моменты; стоит только вспомнить двукратную по¬
пытку самых боевых элементов рабочего класса прекратить от¬
ступление революции и подготовить новое наступление.
Но мое время почти уже истекло, и я не хочу злоупотреб¬
лять терпением своих слушателей. А самое важное для пони¬
мания русской революции: ее классовый характер и ее движу¬
щие силы, ее средства борьбы, я,—как мне кажется,—уже
обрисовал, поскольку вообще возможно исчерпать такую ги¬
гантскую тему в кратком докладе.
Еще только несколько кратких замечаний относительно ми¬
рового значения русской революции.
Россия географически, экономически и исторически отно¬
сится не только к Европе, но и к Азии. И потому мы видим,
что российская революция достигла не только того, что она
окончательно пробудила от сна самую крупную и самую отста¬
лую страну Европы и создала революционный народ, руководи¬
мый революционным пролетариатом.
Она достигла не только этого. Русская революция вызвала
движение во всей Азии. Революции в Турции, Персии, Китае до¬
казывают, что могучее восстание 1905 года оставило глубокие
следы и что его влияние, обнаруживающееся в поступательном
движении сотен и сотен миллионов людей, неискоренимо.
Косвенным путем русская революция оказала свое влияние
и на страны, расположенные на западе. Не следует забывать,
что, как только 30 октября 1905 года в Вену прибыла теле¬
грамма о конституционном манифесте царя, это известие
сыграло решающую роль в окончательной победе всеобщего из¬
бирательного права в Австрии.
Во время заседания съезда австрийской социал-демократии,
когда товарищ Элленбоген — тогда он еще не был социал-пат¬
риотом, тогда он был еще товарищем — делал свой доклад о
политической стачке, перед ним на стол была положена эта те¬
леграмма. Прения были сейчас же прекращены. Наше место
на улице! — вот какой клич прокатился в зале заседаний деле¬
гатов австрийской социал-демократии. И ближайшие дни уви¬
дали крупнейшие уличные демонстрации в Вене и баррикады
в Праге. Победа всеобщего избирательного права в Австрии
была решена.
256

Очень часто встречаются западноевропейцы, которые рас¬
суждают о русской революции таким образом, как будто собы¬
тия, отношения и средства борьбы в этой отсталой стране
имеют очень мало сходного с западноевропейскими отноше¬
ниями и потому вряд ли могут иметь какое-либо практическое
значение.
Нет ничего более ошибочного, чем такое мнение.
Несомненно, формы и поводы грядущих боев в грядущей
европейской революции будут во многих отношениях отли¬
чаться от форм русской революции.
Но, несмотря на это, русская революция — именно благо¬
даря своему пролетарскому характеру в том особом значении
этого слова, о котором я уже говорил,— остается прологом гря¬
дущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая
революция может быть только пролетарской революцией и при¬
том в еще более глубоком значении этого слова: пролетарской,
социалистической и по своему содержанию. Эта грядущая ре¬
волюция покажет еще в большей мере, с одной стороны, что
только суровые бои, именно гражданские войны, могут освобо¬
дить человечество от ига капитала, а с другой стороны, что
только сознательные в классовом отношении пролетарии могут
выступить и выступят в качестве вождей огромного большин¬
ства эксплуатируемых.
Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в
Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы им¬
периалистской войны, муки дороговизны повсюду порождают
революционное настроение, и господствующие классы —бур¬
жуазия, и их приказчики,— правительства, все больше и боль¬
ше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений
они вообще не могут найти выхода.
Подобно тому, как в России в 1905 году под руководством
пролетариата началось народное восстание против царского
правительства, с целью завоевания демократической республи¬
ки, так ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической
войной приведут в Европе к народным восстаниям под руко¬
водством пролетариата против власти финансового капитала,
против крупных банков, против капиталистов, и эти потрясе¬
ния не могут закончиться иначе, как только экспроприацией
буржуазии, победой социализма.
Мы. старики, может быть, не доживем до решающих битв
этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать
с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая рабо¬
тает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии
и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться,
но и победить в грядущей пролетарской революции.
В. И. Ленин, Соч., 4 изд., т. 23,
стр. 228—246ь
17 Ораторы рабочего класса

РЕЧЬ ПЕРЕД АГИТАТОРАМИ, ПОСЫЛАЕМЫМИ
В ПРОВИНЦИЮ
ИЗ января (а февраля) 1918 г.
Газет пы й от нет
Товарищи, вы все знаете, что большинство рабочих, солдат
и крестьян и Великороссии и других наций, которые состав¬
ляли Россию — прежде по принуждению, а теперь части сво¬
бодной Российской республики,— признали Советскую власть.
И нам остается небольшая борьба с жалкими остатками контр¬
революционных войск Каледина, которому на своем Дону, ка¬
жется, приходится спасаться от революционного казачества.
И вот, когда падает последний оплот контрреволюции,— мы
можем сказать уверенно, что Советская власть укрепляется.
И она укрепится. Это вполне понятно для всех, ибо наглядный
опыт показал, что только эта власть, сами рабочие, солдаты и
крестьяне в своих Советах могут вывести Россию на путь сво¬
бодного сожительства всех трудящихся.
Перед нами два сильных врага: первый — это международ¬
ный капитал. Он стоит перед нами, с бешенством наблюдая
укрепление ненавистной ему Советской власти. Нет сомнения,
что эти миллиардеры не могут не вести войну из-за обладания
каким-нибудь лишним куском, захваченным у другого. Нет
сомнений также и в том, что они еще пока сильнее Советской
республики.
Но оказалось, что капиталисты хотя и сильнее нас, но уже
подсылают своих представителей к нашим комиссарам и, по¬
жалуй, еще признают Советскую власть, и даже уничтожение
займов,— этот ужасный и самый больной удар по их туго на¬
битому карману. И эти речи представителей международной
финансовой олигархии показывают, что международные капи¬
талисты попали в тупик. Они рады были бы выпутаться из
войны и обрушиться всеми силами на ненавистную Советскую
республику, которая зажгла пожар во всей Европе и Америке,
но не могут.
Наша революция порождена войной; не будь войны, мы
наблюдали бы соединение капиталистов всего мира: сплоче¬
ние на почве борьбы с нами. У них одна мысль: как бы искры
нашего пожара не перепали на их крыши. Но китайской сте¬
ной не отгородишься от России. Нет ни одной рабочей органи¬
зации в мире, где не встречали бы с энтузиазмом наши декреты
о земле, о национализации банков и т. д.
Может быть, в будущем нам придется выдержать упорную
борьбу, но твердо знайте, товарищи, что в большинстве стран
рабочие, угнетенные своими капиталистами, уже пробужда¬
ются, и как бы калединцы всех стран ни бешенствовали, и
если бы даже им удалось временно нанести удар России, их
258

положение не упрочилось бы от этого. Наше положение же
вполне прочное, ибо за нами стоят все рабочие всех стран. (А п-
лодисмент ы.)
Другой наш враг — это разруха. И тем более нужно бо¬
роться с разрухой, когда положение Советов упрочилось. Вот
вы, товарищи, и должны развить эту борьбу. Ваша поездка,
поездка агитаторов обеих правительственных партий, возглав¬
ляющих ныне Советскую власть, приобретает большое значе¬
ние. И мне кажется, что в глухой провинции вам предстоит
упорная, но благодарная работа по укреплению Советской
власти, несению в деревню революционных идей, устранению
разрухи и освобождению трудового крестьянства от деревен¬
ских кулаков.
Нам предстоит тяжелый и упорный труд — залечивание
ударов, нанесенных войной. Буржуазия других европейских
стран подготовилась больше нашего. Там существовало пра¬
вильное распределение продуктов, вследствие чего им теперь
легче, существовала правильно налаженная смена солдат на
фронте. Ничего этого не дала ни царская власть, ни власть
Керенского, колеблющаяся, буржуазно-соглашательская.
Вот почему Россия оказалась сейчас в особенно трудном
положении. Ей предстоят задачи организации, задачи борьбы
с теми уставшими и просто хулиганствующими элементами,
которые для своей выгоды усиливают разруху,— чтобы на раз¬
валинах устроить фундамент социалистического общества.
Вам, товарищи, предстоит трудная, но благодарная, как я
уже сказал, работа: наладить хозяйство в деревне и укрепить
Советскую власть. Но у вас есть помощники, ибо мы знаем,
что каждому рабочему и крестьянину, живущему собственным
трудом, сознание подсказывает, что вне Советской власти спа¬
сения от голода и гибели нет. А мы можем спасти Россию. Все
данные говорят, что в России имеется хлеб, и он был бы, если
бы был своевременно взят под учет и справедливо распреде¬
лен. Если вы бросите взор на необъятную Россию и разруху
железнодорожную, то вы убедитесь, что нам необходим уси¬
ленный контроль и распределение имеющегося хлеба, ибо го¬
лод погубит и нас, и вас. Сладить же с этим можно только при
одном условии: чтобы каждый рабочий, каждый крестьянин,
каждый гражданин понял, что он сам, и только он сам, может
себе помочь. Никто вам не поможет, товарищи. Вся буржуа¬
зия, чиновники, саботажники идут против вас, ибо они знают,
что если народ это всенародное достояние, которое до сих пор
находилось в руках капиталистов и кулаков, распределит
между собой, то он очистит Россию от трутней и плевел. И по¬
этому они собрали все силы против трудящихся, начиная с Ка¬
ледина и Дутова и кончая саботажем, подкупом босяческих
элементов и тех, кто просто устали и не могут сопротивляться,
17*
259

по старой привычке, эксплуататорской привычке буржуазии.
Сегодня они подкупают бессознательных, темных солдат для
устройства винных погромов. Завтра — правленцев железных
дорог для задержки грузов, направленных в столицу; дальше —
судовладельцев для задержания барж с хлебными грузами
и т. д. Но когда народ поймет, что только организованность
даст ему возможность сплочения, создания товарищеской дис¬
циплины,— тогда никакие подвохи буржуазии не будут для
него опасны.
Вот в чем ваша задача, вот куда вы должны понести объ¬
единение, организацию и установление Советской власти. Там,
в деревне, вы встретите крестьян-«буржуев», кулаков, которые
попытаются сорвать Советскую власть. С ними вам будет легко
бороться, ибо масса будет за вами. Она увидит, что из центра
идут в деревню не карательные экспедиции, а агитаторы, не¬
сущие свет в деревню, чтобы в каждой деревне сплотить тех,
кто трудится сам, кто не жил на чужой счет.
Возьмем вопрос о земле: земля объявлена народным достоя¬
нием, и все виды собственности уничтожаются. Этим сделан
великий шаг к уничтожению эксплуатации.
Здесь разгорится борьба между богатеями и трудящимися
крестьянами, и надо помочь бедноте не книжкой, а опытом,
собственной борьбой. Мы не для того отняли землю у помещи¬
ков, чтобы она досталась богатеям и кулакам, а бедноте. Это
вызовет симпатии и сочувствие к вам со стороны бедного кре¬
стьянства.
Необходимо позаботиться и о том, чтобы земледельческие
орудия и машины не были в руках кулаков и богатеев. Они дол¬
жны принадлежать Советской власти и временно отданы на
пользование трудящимся массам, через волостные комитеты.
И сами они должны следить за тем, чтобы эти машины не слу¬
жили средством обогащения кулаков, а ими пользовались бы
только для обработки своей земли.
Всякий крестьянин вам поможет в вашем трудном деле.
Разъясните деревне, что кулаков и мироедов необходимо уре¬
зать. Необходимо правильное, равномерное распределение
продуктов, чтобы продуктами народного труда пользовался тру¬
дящийся народ. И против одного богатея, который, будет протя¬
гивать свою жадную лапу к народному добру, надо противопо¬
ставить десять трудящихся.
Доходы Советов равняются 8 миллиардам, а расходы —
28 миллиардам. Конечно, при таком положении вещей мы с
вами провалимся, если не сумеем вытащить эту телегу госу¬
дарственную, которую царская власть погрузила в болото.
Война внешняя кончилась или кончается. Это решенное
дело. Теперь начало внутренней войны. Буржуазия, запрятав
награбленное в сундуки, спокойно думает: «Ничего,— мы отсн-
260

димся». Народ должен вытащить этого «хапалу» и заставить его
вернуть награбленное. Вы должны это провести на местах. Не
дать им прятаться, чтобы пас не погубил полный крах. Не поли¬
ция должна их заставить,— полиция убита и похоронена,— сам
народ должен это сделать, и нет другого средства бороться с ними.
Прав был старик-большевик, объяснивший казаку, в чем
большевизм.
На вопрос казака: А правда ли, что вы, большевики, гра¬
бите? — старик ответил: Да, мы грабим награбленное *.
Мы в этом море потонем, если не извлечем из тех кубышек
все запрятанное, все награбленное за все годы бессовестной,
преступной эксплуатации.
Мы скоро проведем в ЦИК закон о новом налоге на имущих,
но вы это должны сами провести на местах, чтобы к каждой
сотне, набитой во время войны, была бы приложена рука тру¬
дящегося. Не с оружием в руках вы должны это провести:
война с оружием уже закончилась, а эта война начинается.
Нашу революцию сила эксплуататоров не опрокинет, если
мы сейчас организованно возьмемся за дело, ибо за нами и с
нами весь мировой пролетариат.
В. И. Ленин, Соч., 4 изд., т. 26,
стр. 466—470.
РЕЧЬ НА ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ
ТРАНСПОРТНЫХ РАБОЧИХ
27 марша 1921 г.
Товарищи, позвольте мне прежде всего поблагодарить вас
за приветствие и ответить, равным образом, приветствием ва¬
шему съезду. (Бурные аплодисменты.) Прежде, чем
перейти к теме, которая прямо касается задач вашего съезда,
ваших работ и того, чего вся Советская власть от вашего съезда
ждет, позвольте начать несколько издалека.
Сейчас, проходя ваш зал, я встретил плакат с надписью:
«Царству рабочих и крестьян не будет конца». И, когда я про¬
читал этот странный плакат, который, правда, висел не на обыч¬
ном месте, а стоял в углу,— может быть, кто-нибудь догадался,
что плакат неудачен, и отодвинул его,— когда я прочитал этот
странный плакат, я подумал: а ведь вот относительно каких аз¬
бучных и основных вещей существуют у нас недоразумения и
неправильное понимание. В самом деле, ежели бы царству
рабочих и крестьян не было конца, то это означало бы, что ни¬
* Ленин имеет в виду факт, приведенный в докладе представителя
казачьего съезда станицы Каменской на заседании III съезда Советов
16(29) января 1918 года (см. «Третий Всероссийский съезд Советов ра¬
бочих, солдатских и крестьянских депутатов», 1918, стр. 83—84).
261

когда не будет социализма, ибо социализм означает уничтоже¬
ние классов, а пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор
остаются разные классы, и, следовательно, не может быть пол¬
ного социализма. И вот, размышляя о том, как у нас, три с поло¬
виной года спустя после Октябрьского переворота, существуют,
хотя и отодвинутые немножечко, столь странные плакаты, я
стал размышлять также о том, что, пожалуй, и в отношении к
самым распространенным и общеупотребительным у нас лозун¬
гам есть еще чрезвычайно большие недоразумения. Все мы
поем, что ведем сейчас наш последний и решительный бой,—
вот, например, один из самых распространенных лозунгов, вся¬
чески нами повторяемый. Но я побаиваюсь, что ежели бы спро¬
сить большую часть коммунистов, против кого вы ведете сей¬
час,— не последний, конечно, это немного лишнего сказано, но
один из наших последних и решительных боев,— то я боюсь,
что немногие дадут правильный ответ на этот вопрос и обнару¬
жат ясное понимание того, против чего или против кого мы
ведем сейчас один из наших последних и решительных боев.
И мне сдается, что теперешней весной, в связи с теми политиче¬
скими событиями, которые обратили на себя внимание широких
масс рабочих и крестьян, следует, мне кажется, в связи с этими
событиями, еще раз сначала рассмотреть или, по крайней мере,
попытаться рассмотреть вопрос о том, против кого мы ведем
теперешней весной, вот сейчас, один из наших последних и ре¬
шительных боев. Позвольте мне на этом вопросе остановиться.
Чтобы разобраться в этом вопросе, я думаю, надо, прежде
всего, возможно точнее и возможно трезвее обозреть еще раз
те силы, которые стоят друг против друга, и борьба которых оп¬
ределяет и судьбу Советской власти и, вообще говоря, ход и
развитие пролетарской революции, революции за низвержение
капитала как в России, так и в других странах. Каковы эти
силы? Как они группируются друг против друга? Каково в дан¬
ное время расположение этих сил? Всякое сколько-нибудь
серьезное политическое обострение, всякий новый, хотя бы и
не очень крупный поворот политических событий, должен
всегда всякого мыслящего рабочего и всякого мыслящего кре¬
стьянина приводить к этому вопросу, к вопросу о том, какие
силы налицо имеются, как они группируются. И лишь тогда,
когда мы сумеем правильно и совершенно трезво, независимо
от наших симпатий и желаний, учесть эти силы, лишь тогда
мы сможем сделать и правильные выводы относительно нашей
политики вообще и наших ближайших задач. И вот, позвольте
мне эти силы сейчас вкратце и описать.
Сил этих в главном, общем и основном — три. Я начну с
той, которая всего ближе нам, начну с пролетариата. Это — пер¬
вая сила. Это первый особый класс. Вы все это хорошо знаете,
вы сами в гуще этого класса живете. Каково его положение
262

теперь? В Советской республике это тот класс, который взял
власть три с половиной года тому назад и который осуществил
за это время господство, диктатуру, который больше всех дру¬
гих классов за эти три с половиной года пострадал, перенес,
измучился, потерпел лишений и бедствий. Эти три с половиной
года, большая часть которых прошла в отчаянной гражданской
войне Советской власти против всего капиталистического мира,
означали собой для рабочего класса, для пролетариата, такие
бедствия, такие лишения, такие жертвы, такое обострение вся¬
ческих нужд, как никогда в мире. И получилась странная вещь.
Тот класс, который взял в свои руки политическое господство,
взял его, сознавая, что берет его один. Это заключено в понятии
диктатуры пролетариата. Это понятие тогда только имеет смысл,
когда один класс знает, что он один берет себе в руки полити¬
ческую власть и не обманывает ни себя, ни других разговорами
насчет «общенародной, общевыборной, всем народом освящен¬
ной» власти. Любителей по части такой словесности, как вы все
прекрасно знаете, очень много и даже сверхмного есть, но, во
всяком случае, не из числа пролетариата, ибо пролетарии осо¬
знали и в Конституции, в основных законах республики, напи¬
сали о том, что речь идет о диктатуре пролетариата. Этот класс
понимал, что он берет власть один в исключительно трудных
условиях. Он осуществлял ее таким путем, каким осуществ¬
ляется всякая диктатура, т. е. с наибольшей твердостью, с наи¬
большей непреклонностью осуществлял он свое политическое
господство. И при этом подвергся за эти три с половиной года
политического господства таким бедствиям, лишениям, голоду,
ухудшению своего экономического положения, как никогда ни
один класс в истории. И понятно, что, в результате такого
сверхчеловеческого напряжения, мы имеем теперь особую уста¬
лость и изнеможение и особую издерганность этого класса.
Как могло случиться, что в стране, в которой пролетариат
так малочислен, по сравнению с остальною частью населения, в
стране отсталой, которая была отрезана искусственно военной
силой от стран с более многочисленным, сознательным, дисцип¬
линированным и организованным пролетариатом, как могло
случиться, что в такой стране, при сопротивлении, при натиске
буржуазии всего мира, один класс мог осуществить свою
власть? Как могло это осуществляться в течение трех с полови¬
ной лет? Где была поддержка этому? Мы знаем, что поддержка
была внутри страны, в массе крестьян. Я сейчас перейду к этой
второй силе, но сначала нужно покончить с разбором первой
силы. Я сказал, и всякий из вас наблюдал над жизнью ближай¬
ших товарищей по фабрикам, заводам, депо, мастерским и
знает, что никогда не было так велико и остро бедствие этого
класса, как в эпоху его диктатуры. Никогда страна не достигала
такой усталости, изношенности, как теперь. Что же давало
263

этому классу моральные силы, чтобы пережить эти лишения?
Ясно, совершенно очевидно, что откуда-нибудь он должен был
брать моральные силы, чтобы преодолеть эти матери¬
альные лишения. Вопрос о моральной силе, о моральной под¬
держке, как вы знаете, вопрос неопределенный, все можно по¬
нимать под моральной силой и все можно туда подсунуть.
Чтобы избежать этой опасности,— подсунуть что-либо неопре¬
деленное или фантастическое под это понятие моральной
силы,— я себя спрашиваю, нельзя ли найти признаков точного
определения того, что давало пролетариату моральную силу
перенести невиданные материальные лишения, связанные с его
политическим господством? Я думаю, что если так поставить
вопрос, то на него найдется точный ответ. Спросите себя, могла
ли Советская республика вынести то, что она за три с полови¬
ной года вынесла, и так успешно отстоять себя от натиска бело¬
гвардейцев, поддерживаемых капиталистами всех стран мира,
если бы рядом с ней стояли отсталые, а не передовые страны?
Достаточно задать этот вопрос, чтобы в ответе не было никаких
колебаний.
Вы знаете, что против нас в течение трех с половиной лет
воевали все богатейшие державы мира. Та военная сила, кото¬
рая стояла против нас и которая поддерживала Колчака, Юде¬
нича, Деникина и Врангеля,— вы прекрасно знаете, каждый из
вас участвовал в войне,— во много раз, безмерно и безусловно
превышала наши военные силы. Вы прекрасно знаете, что мощь
всех этих государств неизмеримо больше нашей и сейчас. Как
же это могло случиться, что они ставили задачу победить Со¬
ветскую власть и не победили? Как это могло быть? Ответ мы
имеем точный. Это могло быть и это случилось потому, что
пролетариат во всех капиталистических странах был за нас.
Даже в тех случаях, когда он заведомо был под влиянием мень¬
шевиков и эсеров — в странах Европы они называются иначе,—
он тем не менее не поддерживал борьбу против нас. В конце
концов, при вынужденных уступках массам со стороны вожа¬
ков, рабочие эту войну сорвали. Не мы победили, ибо наши
военные силы ничтожны, а победило то, что державы не могли
пустить в ход против нас всей своей военной силы. Рабочие
передовых стран настолько определяют ход войны, что против
их желания нельзя вести войны, и в конечном счете они сор¬
вали войну против нас пассивным и полупассивным сопротив¬
лением. Этот бесспорный факт точно отвечает на вопрос, где мог
русский пролетариат взять моральные силы, чтобы три с поло¬
виной года держаться и победить. Моральной силой русского
рабочего было то, что он знал, чувствовал, осязал помощь, под¬
держку в этой борьбе, которая была оказана ему пролетариатом
всех передовых стран в Европе. В каком направлении идет там
развитие рабочего движения, показывает нам то, что в послед¬
204

нее время в Европе в рабочем движении не было более крупных
событий, как раскол социалистических партий в Англии, Фран¬
ции, Италии и других странах, как побежденных, так и побе¬
дителей, в странах с разной культурой, с разной степенью эко¬
номического развития. Во всех странах главным событием этого
года было то, что из разбитых, потерпевших полное крушение
партий социалистов и социал-демократов, по-русски — меньше¬
виков и эсеров, образовалась партия коммунистов, опираю¬
щаяся па поддержку всего, что есть передового в рабочем
классе. И, конечно, пет никакого сомнения, что если бы против
нас вместо передовых стран вели борьбу страны отсталые, в ко¬
торых нет таких могучих пролетарских масс, то мы не продер¬
жались бы не только три с половиной года, но и три с половиной
месяца. Могла ли быть у нашего пролетариата моральная сила,
если бы он не опирался на сочувствие рабочих передовых стран,
которые поддерживали нас, вопреки тон лжи, которую в милли¬
онах экземпляров распространяют империалисты про Совет¬
скую власть, вопреки усилиям «рабочих вождей», меньшевиков
и эсеров, которые должны были сорвать и срывали борьбу ра¬
бочих за нас. Опираясь на эту поддержку, наш пролетариат,
слабый своей малочисленностью, измученный бедствиями и ли¬
шениями, победил, так как он силен своей моральной сплой.
Вот вам первая сила.
Вторая сила — это то, что стоит между развитым капиталом
и пролетариатом. Это — мелкая буржуазия, мелкие хозяева, это
то, что в России составляет подавляющее большинство населе¬
ния — крестьянство. Главным образом, это мелкие хозяева и
мелкое земледелие. На девять десятых они таковы и иными
быть не могут. В острой борьбе капитала с трудом они еже¬
дневно не участвуют, школы не проходили, экономические и
политические условия жизни не сближают их, а разъединяют,
отталкивают один от другого, превращают в миллионы мелких
хозяев по одиночке. Таковы факты, которые вы все прекрасно
знаете. Никакие коллективы, колхозы, коммуны раньше, чем
через долгий и долгий ряд лет, переделать этого не могут. Со
своими врагами справа, с классом помещиков, эта сила, благо¬
даря революционной энергии и беззаветности пролетарской дик¬
татуры, покончила так скоро, как никогда, смела его донизу,
устранила его господство с невиданной быстротой.Но, чем скорее
она устранила его господство, чем скорее переходила к своему
хозяйству па общенародной земле, чем решительнее расправля¬
лась с небольшим меньшинством кулаков, тем скорее сама пре¬
вращалась в хозяйчиков. Вы знаете, что русская деревня за
это время выровнялась. Убавилась доля крупных посевщиков и
беспосевщиков, увеличилось хозяйство середняцкое. Наша
деревня стала за это время более мелкобуржуазной. Это —
самостоятельный класс, тот класс, который, после уничтожения,
2(55

изгнания помещиков и капиталистов, остается единственным
классом, способным противостоять пролетариату. И поэтому не¬
лепо писать на плакатах, что царству рабочих и крестьян не
будет конца.
Вы знаете, какова эта сила с точки зрения ее политического
настроения. Это — сила колебания. Это мы видели на своей ре¬
волюции во всех концах страны — в России по-своему, в Сибири
по-своему, на Украине по-своему, но везде итог был один:
это — сила колебания. Ее долго вели па помочах эсеры и мень¬
шевики, и при помощи Керенского, и в период Колчака, и когда
было е Самаре Учредительное собрание, и когда у Колчака или
у его предшественников был министром меньшевик Майский
и т. д. Эта сила колебалась между руководством пролетариата
и руководством буржуазии. Почему же эта сила, которая в гро¬
мадном большинстве, сама собой не руководила? Потому что
экономические условия жизни этой массы таковы, что объеди¬
ниться сама, сплотиться сама она не может. Это ясно для вся¬
кого, кто не дает себя во власть пустых слов о «всенародном
голосовании», об учредиловке и тому подобной «демократии»,
которая одурачивала народ сотни лет во всех странах, а у нас
ее сотни недель проделывали эсеры и меньшевики, «кажнппый
раз на эфтом самом месте» терпя провал. (Аплодис¬
менты.) Мы знаем из своего собственного опыта — и под¬
тверждение этого видим в развитии всех революций, если брать
новую эпоху, скажем, сто пятьдесят лет, во всем мире,— что
везде и всегда результат был именно такой: все попытки мел¬
кой буржуазии вообще, крестьян в частности, осознать свою
силу, по-своему направить экономику и политику кончались
крахом. Либо под руководством пролетариата, либо под руко¬
водством капиталистов — середины нет. Все, кто о пей мечтает,
пустые мечтатели, фантазеры. Их опровергает политика, эко¬
номика и история. Все учение Маркса показывает, что раз
предположить мелкого хозяина собственником на средства про¬
изводства и на землю, то из обмена между ними обязательно
вырастает капитал, а вместе с пим противоречия между капи¬
талом и трудом. Борьба капитала с пролетариатом — это неиз¬
бежность, это закон, показавший себя во всем мире, и кто не
хочет сам себя обманывать, тот не может этого не видеть.
Из этих основных экономических фактов и вытекает то, по¬
чему эта сила сама себя проявить не может и почему попытки
к тому в истории всех революций всегда кончались крахом.
Поскольку пролетариату не удается руководить революцией,
эта сила всегда становится под руководство буржуазии. Так
было во всех революциях, и, конечно, и российские люди не
особым миром мазаны, и, если они пожелают лезть в святые,
ничего, кроме смешного, не выйдет. Разумеется, история и к
нам относится так же, как к другим. Для нас всех все это
266

потому особенно наглядно, что все мы пережили керенщину.
Тогда руководителей политической линии, умных, образован¬
ных, с большим опытом в политике и в управлении государст¬
вом, для поддержки правительства было в сто раз больше, чем
у большевиков. Если посчитать всех должностных лиц, которые
нас саботировали и которые не ставили своей задачей саботи¬
ровать правительство Керенского, опиравшееся на меньшевиков
и эсеров, то таких было огромное большинство. И все-таки оно
потерпело крах. Значит, были причины, которые пересилили
громадное преобладание интеллигентских, образованных сил,
привыкших к управлению государством, овладевших этим ис¬
кусством за десятилетия раньше того, как им пришлось брать
в свои руки государственную власть. Этот опыт проделали в
других вариантах Украина, Дон, Кубань, и все пришли к од¬
ному результату. Тут случайностей не может быть. Таков эко¬
номический и политический закон второй силы: либо под ру¬
ководством пролетариата — путь тяжелый, но который может
вывести из-под господства помещиков и капиталистов,—либо
под руководством капиталистов, как в передовых демократи¬
ческих республиках, даже в Америке, где еще не совсем закон¬
чена даровая раздача земли (раздавалось по 60 десятин даром,
всякому пришлому; лучшего условия нельзя себе представить!)
и где это привело к полному господству капитала.
Вот вторая сила.
У нас эта вторая сила колеблется, она особенно устала. На
нее ложатся тяжести революции, а в последние годы обруши¬
ваются все больше: год неурожая, выполнение разверстки в
связи с падежом скота, бескормицей и т. д. При таком положе¬
нии понятно, что эта вторая сила, масса крестьянства, подда¬
валась отчаянию. Подумать об улучшении своего положения
она не могла, несмотря на то, что со времени уничтожения
помещиков прошло три с половиной года, а улучшение стано¬
вится необходимым. Расходящаяся армия не встречает возмож¬
ности получить правильного применения своего труда. И вот
вам превращение этой мелкобуржуазной силы в анархический
элемент, который выражает свои требования в волнении.
Третья сила всем известна, это — помещики и капиталисты.
У нас сейчас этой силы не видно. Но вот одно из особо важных
событий, один особо важный урок последних недель — крон¬
штадтские события явились как бы молнией, которая осветила
действительность ярче, чем что бы то ни было.
Теперь нет страны в Европе, где бы не было белогвардей¬
ского элемента. Русских.эмигрантов считают до семисот тысяч
человек. Это бежавшие капиталисты и та масса служащих, ко¬
торая не могла приспособиться к Советской власти. Эту третью
силу мы не видим, она перешла за границу, но она живет и
действует в союзе с капиталистами всего мира, которые под¬
267

держивают ее так же, как Колчака, Юденича, Врангеля, под¬
держивают финансированием, поддерживают другими спосо¬
бами, потому что они имеют свою международную связь.
Этих людей всякий помнит. Вы в последние дни, конечно, обра¬
тили внимание на обилие в газетах цитат, выписок из белогвар¬
дейской прессы с разъяснением событий в Кронштадте. За
последние дни эти события описывал Бурцев, издающий га¬
зету в Париже, их оценивал Милюков,— вы, конечно, все это
читали. Почему наши газеты уделили этому так много внима¬
ния? Правильно ли это? Правильно. Потому, что надо ясно
знать своего врага. Его не так видно, когда он перешел за гра¬
ницу, но посмотрите — он передвинулся не очень далеко, са¬
мое большое на несколько тысяч верст, а, передвинувшись на
это расстояние, притаился. Он цел, он жив, он ждет. Вот по¬
чему надо к нему присматриваться, тем более, что это не только
беженцы. Нет, это прямые помощники всемирного капитала,
на его счет содержимые и вместе с ним действующие.
Вы, конечно, все обратили внимание, как цитаты из бе¬
логвардейских газет, издаваемых за границей, шли рядом с цита¬
тами из газет Франции и Англин. Это один хор, один оркестр.
Правда, в таких оркестрах не бывает одного дирижера, по
нотам разыгрывающего пьесу. Там дирижирует международ¬
ный капитал способом, менее заметным, чем дирижерская
палочка, но, что это один оркестр — это из любой цитаты вам
должно быть ясно. Они признавали, что, если лозунгом стано¬
вится «Советская власть без большевиков» — мы согласны.
И Милюков это особенно ярко разъясняет. Он историю учил
внимательно и все свои знания обновил изучением русской
истории на собственной шкуре. Результат своего двадцатилет¬
него профессорского изучения он подкрепил двадцатимесячным
собственноличным изучением. Он заявляет, что, если лозунгом
становится Советская власть без* большевиков, я — за это. Будет
ли это передвижка немножко направо или немножко налево к
анархистам, за границей, в Париже, этого не видно. Там не
видно, что делается в Кронштадте, но он говорит: «господа мо¬
нархисты, не торопитесь, не мешайте тем, что вы об этом кри¬
чите». И он заявляет, что, если передвижка влево, я готов быть
за Советскую власть против большевиков.
Вот что пишет Милюков и что является абсолютно правиль¬
ным. Кое-чему он научился из русской истории и от помещиков
и капиталистов, утверждая, что все равно кронштадтские собы¬
тия являются стремлением создать Советскую власть без боль¬
шевиков; немножко вправо, немножко с свободной торговлей;
немножко с учредилкой. Послушайте любого меньшевика, и вы
все это услышите, может быть, даже не выходя из этого зала.
Если лозунг кронштадтских событий есть уклон немножко
влево — Советская власть с анархистами, порожденными бед¬
268

ствиями, войной, демобилизацией армии,— то почему Милю¬
ков за нее? Потому, что он знает, что уклон может быть либо
в сторону пролетарской диктатуры, либо в сторону капита¬
листов.
Иначе политическая власть существовать не могла бы. Хотя
мы ведем не последний, а один из последних и решительных
боев, единственно правильный ответ па вопрос: с кем мы пове¬
дем сегодня один из решительных боев, гласит: с мелкобуржу¬
азной стихией у себя дома. (Аплодисменты.) Что ка¬
сается помещиков и капиталистов, то мы их в первую кампанию
победили, но только в первую, а вторая будет уже в междуна¬
родном масштабе. Воевать против нас современный капитализм,
будь он даже в сто раз сильнее, не может потому, что там, в
передовых странах, рабочие сорвали ему войну вчера и сор¬
вут сегодня еще лучше, еще вернее, потому, что там послед¬
ствия войны разворачиваются все больше. Мелкобуржуазную
же стихию у себя дома мы победили, но она себя еще пока¬
жет, и это учитывают помещики и капиталисты, особенно те,
кто поумнее, как Милюков, который сказал монархистам: по¬
сидите вы у себя, помолчите, потому что иначе только будете
укреплять Советскую власть. Это показал общий ход револю¬
ций, в которых бывали краткосрочные диктатуры трудящихся,
поддержанные временно деревней, но не бывало упроченной
власти трудящихся; все в короткое время скатывалось назад.
Скатывалось назад именно потому, что крестьяне, трудящиеся,
мелкие хозяйчики, своей политики иметь не могут, и после
ряда колебаний им приходится идти назад. Так было и в вели¬
кую французскую революцию, так было в меньшем масштабе и
во всех революциях. И понятно, что этому уроку все научились.
Наша белогвардейщина передвинулась через границу, отъехала
на трое суток пути и сидит там и подкарауливает, имея опору
и поддержку западноевропейского капитала. Вот каково поло¬
жение. Отсюда ясны задачи и обязанность пролетариата.
На почве усталости и истощения рождается известное на¬
строение, а иногда отчаяние. Как всегда, у революционных
элементов это настроение и отчаяние выражается в анархизме.
Так было во всех капиталистических странах, так происходит
и у нас. Мелкобуржуазная стихия переживает кризис, потому
что последние годы ей достались тяжело, хотя не так тяжело,
как пролетариату достался 1919 год, но все же тяжело. Кресть¬
янство должно было спасти государство, йойти на разверстку
без вознаграждения, но оно уже не может выдерживать такого
напряжения, и потому в нем растерянность духа, колебания,
шатание, и это учитывает враг-капиталист, йоторый говорит:
лишь бы колебнуть, шатнуть, а потом уж покатится. Вот что
значат кронштадтские события, освещенные с точки зрения
учета классовых сил во всероссийском и в международном
269

масштабе. Вот что значит один из последних и решительных
боев, который мы ведем, потому что эту мелкобуржуазно-анар¬
хическую стихию мы не победили и от победы над нею сейчас
зависит ближайшая судьба революции. Если мы ее не победим,
мы скатимся назад, как французская революция. Это неиз¬
бежно, и надо смотреть на это, глаз себе пе засоряя и фразами
пе отговариваясь. Надо сделать все, что можно, для облегчения
положения этой массы и сохранить пролетарское руководство, и
тогда растущее в Европе движение коммунистической револю¬
ции получит себе повое подкрепление. То, что пе произошло
там сегодня, может быть завтра, то, что не произошло завтра,
может произойти послезавтра, но такие периоды, как завтра н
послезавтра, в мировой истории означают не меньше, как не¬
сколько лет.
Вот мой ответ на вопрос, за что мы сейчас боремся и ведем
один из наших последних и решительных боев, каков смысл
последних событий, какой смысл имеет борьба классов в Рос¬
сии. Теперь понятно, почему эта борьба так обострилась, по¬
чему нам так трудно перейти к пониманию того, что главным
врагом является пе Юденич, Колчак или Деникин, а паша об¬
становка, наша собственная среда.
Тут я могу перейти к заключительной части своей слишком
затянувшейся речи, к положению железнодорожного и водного
транспорта и к задачам съезда железнодорожников и водников.
/1 думаю, что то, что мне пришлось здесь обрисовать, самым
тесным, неразрывным образом связано с этими задачами. Едва
ли есть другая часть пролетариата, которая так ясно входит
своей повседневной экономической деятельностью в связь с
промышленностью и земледелием, чем железнодорожники и
водники. Бы должны дать городам продукты, должны оживить
деревню посредством транспорта продуктами промышленности.
Это всякому ясно, а рабочим железнодорожникам и водникам
ясно более, чем другим, потому, что это составляет предмет их
ежедневного труда. И отсюда, мне кажется, само собой выте¬
кает, какие исключительно важные задачи, какая ответствен¬
ность падает в настоящий момент на трудящихся железнодо¬
рожного п водного транспорта.
Вы все знаете, что ваш съезд собрался в условиях, когда
между верхами и низами союза существовали трения. Когда
этот вопрос был перенесен на последний партийный съезд, то
были вынесены такие решения, чтобы согласовать верхи и низы,
путем подчинения верхов низам, путем исправления частных,
по-моему, но, во всяком случае, требующих исправления оши¬
бок, которые верхами были допущены. Вы знаете, что эти
исправления на партийном съезде сделаны, что этот съезд за¬
кончил свои работы при большей сплоченности и большем един¬
стве в рядах коммунистической партии, чем до сих пор. Это
27а

есть ответ законный, необходимый и единственно правильный
ответ авангарда, т. е. руководящей части пролетариата, на дви¬
жение мелкобуржуазно-анархической стихии. Если мы, созна¬
тельные рабочие, поймем опасность этого движения, сплотимся,
будем работать в десять раз дружнее, в сто раз более сплоченно,
то это удесятерит наши силы, и тогда мы, после победы над
военным натиском, одержим победу и над колебаниями, шата¬
ниями этой стихии, которая будоражит всю нашу повседневную
жизнь, а потому, повторяю, и опасна. Решение партийного
съезда, исправившего то, па что было обращено его внимание,
означает крупный шаг в деле сплочения и дружности пролетар¬
ской армии. Теперь вам на вашем съезде предстоит сделать то
же и претворить в жизнь решение партийного съезда.
Повторяю, от работы этой части пролетариата непосредст¬
венно больше зависит судьба революции, чем от остальных ча¬
стей его. Нам нужно восстановить оборот земледелия и про¬
мышленности, а чтобы его восстановить, нужна материальная
опора. Что есть материальная опора для связи между промыш¬
ленностью и земледелием? Это есть транспорт железнодорож¬
ных и водных путей. Вот почему на вас лежит обязанность
особенно серьезно отнестись к своей работе, и не только на тех
из вас, которые являются членами коммунистической партии
и, следовательно, сознательными проводниками пролетарской
диктатуры, но и на тех, которые не принадлежат к партии, по
которые являются работниками профессионального союза, объ¬
единяющего миллион — полтора миллиона тружеников транс¬
порта. Все вы, учась на уроках нашей революции и всех пре¬
дыдущих революций, должны понять всю трудность пережи¬
ваемого положения и, нисколько не закрывая себе глаз всякими
лозунгами, будет ли речь о «свободе», об учредилке, о «свобод¬
ных Советах»,— ведь так нетрудно перекрасить этикетки, что
вот Милюков показал себя сторонником Советов кронштадтской
республики,— не закрывая глаз на соотношение классовых сил,
вы приобретете трезвую и прочную базу, фундамент для всех
своих политических выводов. Вам станет ясно, что мы пережи¬
ваем период кризиса, когда от нас зависит, пойдет ли проле¬
тарская революция так же неуклонно к победе, как шла в
последнее время, или колебаниями, шатаниями вызовет победу
белогвардейцев, которая не изменит тяжести положения, а
только на много десятков лет отодвинет Россию от революции.
Для вас, представителей железнодорожников и водников, вы¬
вод может быть и должен быть только один: в сто раз больше
пролетарской сплоченности и пролетарской дисциплины. Во
что бы то ни стало, товарищи, мы должны это осуществить и
одержать победу. (Бурные аплодисмент ы.)
В. И. Ленин, Соч., 4 изд., т. 32,
стр. 248—260.
271

РЕЧЬ НА ПЛЕНУМЕ МОСКОВСКОГО СОВЕТА
20 ноября 1022 г.
(Бурные а п л о д п с м е н т ы, «И и т е р и а ц и о и а л».)
Товарищи! Я очень сожалею и очень извиняюсь, что не мог
прибыть па ваше заседание раньше. Вы, насколько мне изве¬
стно, собирались несколько недель тому назад устроить мне
возможность посетить Московский Совет. Мне не удавалось
сделать это потому, что после болезни, начиная с декабря ме¬
сяца, я, выражаясь языком профессионалиста, потерял работо¬
способность па довольно длительный срок п в силу уменьшения
работоспособности мне пришлось откладывать с педели на не¬
делю настоящее выступление. Мне пришлось также очень зна¬
чительную долю работы, которую я вначале, как вы помните,
взвалил па тов. Цюрупу, а потом па т. Рыкова, еще дополни¬
тельно взвалить на т. Каменева. И надо сказать, что па нем,
выражаясь сравнением, которое я уже употребил, оказалось
внезапно два воза. Хотя, продолжая то же сравнение, надо
сказать, что лошадка оказалась исключительно способной и ре¬
тивой. Но все-таки тащить два воза не полагается, и я теперь
с нетерпением жду времени, когда вернутся тт. Цюрупа и
Рыков, и мы разделим работу хоть немножко по справедли¬
вости. Я же в силу уменьшения работоспособности должен при¬
сматриваться к делам в гораздо более значительный срок, чем
этого хотел бы.
В декабре 1921 г., когда мне пришлось совершенно прервать
работу, у нас был конец года. Тогда мы осуществляли переход
на новую экономическую политику, и оказалось тогда же, что
этот переход, хотя мы с начала 1921 г. за него и взялись, до¬
вольно труден, я сказал бы — очень труден. Прошло более по¬
лутора лет, как мы этот переход осуществляем, когда, казалось
бы, пора уже большинству пересесть на новые места и разме¬
ститься сообразно новым условиям, в особенности условиям но¬
вой экономической политики.
В отношении внешней политики у нас изменений оказалось
всего меньше. Здесь мы продолжали тот курс, который был
взят раньше, и я считаю, могу сказать вам по чистой совести,
что продолжали его совершенно последовательно и с громад¬
ным успехом. Вам, впрочем, об этом подробно докладывать не
нужно: взятие Владивостока, последовавшая за сим демонстра¬
ция и государственно-федеративное заявление, которое вы на
днях прочли в газетах *, доказали и показали яснее ясного, что в
* Ленин имеет в виду постановление Народного собрания Дальне¬
восточной республики о воссоединении ДВР с РСФСР, принятое 11 но¬
ября 1922 года, извещение о котором было опубликовано в газетах
15 ноября 1922 года.
272

этом отношении нам ничего менять не приходится. Мы стоим
на дороге, совершенно ясно и определенно очерченной, и обес¬
печили себе успех перед государствами всего мира, хотя неко¬
торые из них до сих пор готовы заявлять, что садиться с нами
за один стол не желают. Тем не менее, экономические отноше¬
ния, а за ними отношения дипломатические налаживаются,
должны наладиться, наладятся непременно. Всякое государство,
которое этому противодействует, рискует оказаться опоздав¬
шим и, может быть, кое в чем, довольно существенном, рискует
оказаться в невыгодном положении. Это все мы теперь видим, и
не только из газет. Я думаю, что и из поездок за границу това¬
рищи убеждаются в том, как велики происшедшие изменения.
В этом отношении у нас не было, так сказать, если употребить
старое сравнение, никаких пересадок, ни на другие пцезда, ни
на другие упряжки.
А вот что касается внутренней нашей политики, то здесь
пересадка, которую мы произвели весной 1921 года, которая
нам была продиктована обстоятельствами чрезвычайной силы
и убедительности, так что между нами никаких прений и ни¬
каких разногласий относительно этой пересадки не было,— вот
эта-то пересадка продолжает причинять нам некоторые труд¬
ности, продолжает причинять нам, я скажу, большие трудно¬
сти. Не потому, что мы сомневались бы в необходимости пово¬
рота,— никаких сомнений в этом отношении нет,— не потому,
что мы сомневались бы, дала ли проба этой нашей новой
экономической политики те успехи, которых мы ожидали. Ни¬
каких сомнений на этот счет, могу сказать совершенно опре¬
деленно, также нет ни в рядах нашей партии, ни в рядах гро¬
мадной массы беспартийных рабочих и крестьян.
В этом смысле вопрос не представляет трудностей. Трудно¬
сти являются оттого, что перед нами встала задача, для реше¬
ния которой нужно очень часто привлечение новых людей,
нужно проведение чрезвычайных мер и чрезвычайных приемов.
У нас есть еще сомнения относительно правильности того или
другого, есть изменения в том или другом направлении, и нужно
сказать, что и то и другое останется еще в течение довольно
приличного времени. «Новая экономическая политика»! Стран¬
ное название. Эта политика названа новой экономической по¬
литикой потому, что она поворачивает назад. Мы сейчас отсту¬
паем, как бы отступаем назад, но мы это делаем, чтобы сначала
отступить, а потом разбежаться и сильнее прыгнуть вперед.
Только под одним этим условием мы отступили назад в прове¬
дении нашей новой экономической политики. Где и как мы
должны теперь перестроиться, приспособиться, переорганизо¬
ваться, чтобы после отступления начать упорнейшее наступле¬
ние вперед, мы еще не знаем. Чтобы провести все эти действия
в нормальном порядке, нужно, как говорит пословица, не десять,
18 Ораторы рабочего класса	273

а сто раз приморить, прежде чем решить. Нужно для того,
чтобы справиться с теми невероятными трудностями, которые
нам представляются в проведении всех наших задач и вопросов.
Вы знаете прекрасно, сколько жертв принесено при достижении
того, что сделано, вы знаете, как долго тянулась гражданская
война и сколько сил она взяла. И вот, взятие Владивостока по¬
казало нам (ведь, Владивосток далеко, но, ведь, это город-то
нашенский) (продолжительные аплодисменты),
показало нам всем всеобщее стремление к нам, к нашим завое¬
ваниям. И здесь и там — РСФСР. Это стремление избавило нас
и от врагов гражданских и от врагов внешних, которые насту¬
пали на нас. Я говорю о Японии.
Мы завоевали дипломатическую обстановку вполне опреде¬
ленную, и она есть не что иное, как дипломатическая обста¬
новка, Признанная всем миром. Вы это все видите. Вы видите
результаты этого, а сколько потребовалось для этого времени!
Мы сейчас добились признания своих прав нашими врагами как
в экономической, так и в торговой политике. Это доказывает за¬
ключение торговых договоров.
Мы можем видеть, почему нам, полтора года назад всту¬
пившим на путь так называемой новой экономической поли¬
тики, почему нам так невероятно трудно двигаться по этому
пути. Мы живем в условиях государства, настолько разрушен¬
ного войною, настолько выбитого из всякой сколько-нибудь нор¬
мальной колеи, настолько пострадавшего и потерпевшего, что
мы теперь поневоле все расчеты начинаем с маленького, малень¬
кого процента — процента довоенного. Эту мерку мы прикла¬
дываем к условиям нашей жизни, прикладываем иногда очень
нетерпеливо, горячо, и всегда убеждаемся, что тут имеются
трудности необъятные. Задача, которую мы тут себе поставили,
тем более представляется необъятной, что мы ее сравниваем с
условиями обычного буржуазного государства. Мы себе поста¬
вили эту задачу потому, что понимали, что помощи от богатей¬
ших держав, которая обычно в этих условиях приходит, этой
помощи нам ждать нечего. После войны гражданской нас поста¬
вили в условия почти бойкота, т. е. нам сказали: той экономиче¬
ской связи, которую мы привыкли оказывать и которая в ка¬
питалистическом мире является нормальной, мы ее вам не
окажем.
Прошло больше Н/2 года с тех пор, как мы вступили на путь
новой экономической политики, прошло значительно больше со
времени заключения нами первого международного договора, и,
тем не менее, до сих пор этот бойкот нас всей буржуазией и
всеми правительствами продолжает сказываться. Мы не могли
пи на что другое рассчитывать, когда пошли на новые экономи¬
ческие условия, и, тем не менее, у нас не было сомнения в том,
что мы должны перейти и должны добиться успеха в одиночку.
274

Чем дальше, тем больше выясняется, что всякая помощь, кото¬
рая могла бы нам быть оказана, которая будет нам оказана со
стороны капиталистических держав, она не только этого усло¬
вия не устранит, она, по всей вероятности, в громадном боль¬
шинстве случаев, это условие еще усилит, еще обострит. «В оди¬
ночку»,— мы себе сказали. «В одиночку»,— говорит нам почти
каждое из капиталистических государств, с которыми мы какие
бы то ни было сделки совершали, с которыми мы какие бы то
ни было условия завязывали, с которыми мы какие бы то ни
было переговоры начинали. И вот в этом особая трудность. Нам
надо эту трудность сознавать. Мы выработали свой государст¬
венный строй больше чем трехгодовой работой, невероятно тя¬
желой, невероятно полной героизма. В условиях, в которых мы
были до сих пор, нам некогда было разбирать — не сломаем ли
мы чего лишнего, некогда было разбирать — не будет ли много
жертв, потому что жертв было достаточно много, потому что
борьба, которую мы тогда начали (вы прекрасно знаете, и рас¬
пространяться об этом не приходится), эта борьба была не на
жизнь, а на смерть против старого общественного порядка, про¬
тив которого мы боролись, чтобы выковать себе право на су¬
ществование, на мирное развитие. Его мы завоевали. Это не
наши слова, не показания свидетелей, которые могут быть обви¬
нены в пристрастии к нам. Это показания свидетелей, которые
находятся в стане наших врагов и которые, конечно, при¬
страстны, но только не в нашу сторону, а совсем в другую. Эти
свидетели находились в лагере Деникина, стояли во главе окку¬
пации. И мы знаем, что их пристрастие стоило нам очень до¬
рого, стоило многих разрушений. Мы из-за них понесли всевоз¬
можные потери, потеряли всякого рода ценности и главную
ценность — человеческую жизнь в невероятно большом мас¬
штабе. Теперь мы должны, со всем вниманием присматриваясь
к нашим задачам, понять, что главной задачей теперь будет —
не отдавать старых завоеваний. Ни одного из старых завоева¬
ний мы не отдадим. (Аплодисменты.) Вместе с тем мы
стоим перед задачей совершенно новой; старое может оказаться
прямой помехой. Эту задачу понять всего труднее. Л ее нужно
попять, чтобы научиться работать, когда нужно, так сказать,
вывернуться совершенно наизнанку. Я думаю, товарищи, что
эти слова и лозунги понятны, потому что в течение почти года,
что мне пришлось отсутствовать, на разные лады, но сотням по¬
водов, вам приходилось практически, имея дело с предметом ра¬
боты в своих руках, говорить и думать об этом, и я уверен, что
размышления об этом вас могут привести только к одному вы¬
воду: от нас теперь требуется еще больше той гибкости, кото¬
рую мы применяли до сих пор на поприще гражданской войны.
От старого мы не должны отказываться. Целый ряд уступок,
которые приноравливают пас к державам капиталистическим,—
18*
275

этот ряд уступок дает полную возможность вступать державам
в сношения с нами, обеспечивает их прибыль, может быть,
иногда большую, чем следует. В то же время мы уступаем из
средств производства, которое наше государство держит почти
все в своих руках, лишь небольшую часть. На днях в газетах
обсуждался вопрос о концессии, предлагаемой англичанином
Уркартом, который до сих пор шел почти все время против пас
в гражданской войне. Он говорил: «Мы своей цели добьемся в
гражданской войне против России, против той самой России,
которая посмела нас лишить того-то и того-то». И после всего
этого нам пришлось вступить с ним в сношения. Мы не отка¬
зались от них, мы приняли их с величайшей радостью, но мы
сказали: «Извините, то, что мы завоевали, мы не отдадим назад.
Россия наша так велика, экономических возможностей у нас
так много, и мы считаем себя вправе от вашего любезного пред¬
ложения не отказываться, но мы обсудим его хладнокровно, как
деловые люди». Правда, первый наш разговор не вышел, ибо
мы не имели возможности согласиться на его предложение по
политическим мотивам. Мы должны были ответить ему отказом.
Пока англичане не признавали возможности нашего участия в
вопросе о проливах, о Дарданеллах, мы должны были ответить
отказом, но сейчас же после этого отказа мы должны были при¬
няться за рассмотрение этого вопроса по существу. Мы обсуж¬
дали, выгодно нам это или нет, выгодно ли нам заключать эту
концессию, и если выгодно, то при каких обстоятельствах. Мы
должны были поговорить о цене. Вот то, что вам, товарищи,
ясно показывает, до какой степени мы теперь должны подхо¬
дить к вопросам не так, как мы подходили к ним раньше.
Раньше коммунист говорил: «Я отдаю жизнь», и это казалось
ему очень просто, хотя это не всякий раз было так просто. Те¬
перь же перед нами, коммунистами, стоит совершенно другая
задача. Мы теперь должны все рассчитывать и каждый из вас
должен научиться быть расчетливым. Мы должны рассчитать
в обстановке капиталистической, как мы свое существование
обеспечим, как мы получим выгоду от наших противников, ко¬
торые, конечно, будут торговаться, которые торговаться никогда
и не разучивались и которые будут торговаться за наш счет.
Этого мы тоже не забываем и вовсе не представляем себе, чтобы
где-нибудь представители торговли превратились в агнцев и,
превратившись в агнцев, предоставили нам всяческие блага за¬
даром. Этого не бывает, и мы на это не надеемся, а рассчиты¬
ваем на то, что мы, привыкши оказывать отпор, и тут, вывер¬
нувшись, окажемся способными и торговать, и наживаться, и
выходить из трудных экономических положений. Вот эта задача
очень трудная. Вот над этой задачей мы работаем. Я хотел бы,
чтобы мы отдавали и отдали себе ясный отчет в том, насколько
велика пропасть между задачами старой и новой. Как бы эта
270

пропасть велика ни была, мы па войне научились маневриро¬
вать и должны понять, что маневр, который нам предстоит те¬
перь, в котором мы теперь находимся,— самый трудный. Но
зато маневр этот, видимо, последний. Мы должны испытать тут
свою силу и доказать, что мы не только зазубрили вчерашние
паши науки и повторяем зады. Извините, пожалуйста, мы на¬
чали переучиваться и будем переучиваться так, что достигнем
определенного и всем очевидного успеха. Вот во имя этого пе¬
реучивания, я думаю, теперь и следует нам еще раз дать друг
другу твердое обещание, что мы иод названием новой экономи¬
ческой политики повернули назад, и повернули назад так, чтобы
ничего нового не отдать, и в то же время, чтобы капиталистам
дать такие выгоды, которые заставят любое государство, как
бы оно враждебно ни было по отношению к нам, пойти на
сделки и сношения с нами. Тов. Красин, который много раз бе¬
седовал с Уркартом, этим главой и опорой всей интервенции,
говорил, что Уркарт, после всех попыток навязать нам старый
строй во что бы то ни стало, по всей России, садится за стол
вместе с ним, Красиным, и начинает говорить: «А почем?
Л сколько? А на сколько лет?». (Аплодисменты.) От этого
еще довольно далеко к тому, чтобы мы ряд концессионных сде¬
лок заключили и вступили, таким образом, в совершенно точ¬
ные, непоколебимые — с точки зрения буржуазного общества —
договорные отношения, но мы уже видим теперь, что мы к
этому подходим, почти подошли, но еще не пришли. Это, това¬
рищи, надо признать и не зазнаваться. Еще далеко не достиг¬
нуто в полной мере то, что сделает нас сильными, самостоятель¬
ными, спокойно уверенными в том, что никаких капиталистиче¬
ских сделок мы не боимся, спокойно уверенными в том, что как
бы сделка ни была трудна, а мы ее заключим, вникнем в суще¬
ство и ее разрешим. Поэтому работа в этой области,— и полити¬
ческая и партийная,— которая нами начата, должна быть про¬
должена, поэтому нужно, чтобы от старых приемов мы перешли
к приемам совершенно новым.
Аппарат остался у нас старый, и паша задача теперь заклю¬
чается в том, чтобы его переделать на новый лад. Мы переде¬
лать этого сразу не можем, но нам нужно поставить дело так,
чтобы те коммунисты, которые у нас есть, были правильно раз¬
мещены. Нужно, чтобы они, эти коммунисты, владели теми ап¬
паратами, у которых они поставлены, а не так, как у пас это
часто делается, когда этот аппарат ими владеет. Нечего греха
таить, и надо говорить об этом прямо. Вот какие задачи перед
нами стоят, и какие трудности перед нами, и это как раз в то
время, когда мы выступили па нашу деловую дорогу, когда мы
должны были подойти к социализму не как к иконе, расписан¬
ной торжественными красками. Нам надо взять правильное на¬
правленно, нам надо, чтобы все было проверено, чтобы все массы
277

и псе паоеленис проверяли наш путь и сказали бы: «Да, это
лучше, чем старый строй». Вот задача, которую мы себе поста¬
вили. Наша партия, маленькая группа людей по сравнению со
всем населением страны, за это взялась. Это зернышко поста¬
вило себе задачей переделать все, и оно переделает. Что это пе
утопия, а что это дело, которым живут люди, мы это доказали.
Это мы все видели — это уже сделано. Нужно переделать так,
чтобы все большинство трудящихся масс, крестьянских и рабо¬
чих, сказало: «Не вы себя хвалите, а мы вас хвалим, мы гово¬
рим, что вы достигли результатов лучших, после которых пи
один разумный человек никогда не подумает вернуться к ста¬
рому». А этого еще нет. Поэтому нэп продолжает быть главном,
очередным, все исчерпывающим лозунгом сегодняшнего дня.
Ни одного лозунга, которым мы вчера выучились, мы не забу¬
дем. Это можем совершенно спокойно, без всякой тени колеба¬
ния, сказать кому угодно, и наш каждый шаг это говорит. Но
мы должны еще приспособиться к новой экономической поли¬
тике. Все ее отрицательные стороны, которых не нужно пере¬
числять, которые вы прекрасно знаете, нужно уметь перегнуть,
уметь сводить к определенному минимуму, уметь устраивать
все расчетливо. Законодательство наше дает полную возмож¬
ность этому. Сумеем ли мы дело поставить? Это еще далеко пе
решено. Мы его изучаем. Каждый номер нашей партийной га¬
зеты дает вам десяток статей, которые говорят: на такой-то фаб¬
рике, у такого-то фабриканта такие-то условия аренды, а вот,
где директор — наш товарищ-коммунист, условия такие-то.
Дает это доход или нет, оправдывает или нет? Мы перешли
к самой сердцевине будничных вопросов, и в этом состоит гро¬
мадное завоевание. Социализм уже теперь не есть вопрос отда¬
ленного будущего, или какой-либо отвлеченной картины, или ка¬
кой-либо иконы. Насчет икон мы остались мнения старого,
весьма плохого. Мы социализм протащили в повседневную
жизнь и тут должны разобраться. Вот что составляет задачу
нашего дня, вот что составляет задачу нашей эпохи. Позвольте
мне закончить выражением уверенности, что, как эта задача
пи трудна, как она пи нова по сравнению с прежней нашей за¬
дачей, и как много трудностей она нам ни причиняет,— все мы
вместе, не завтра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту
задачу во что бы то пи стало, так что из России нэповской будет
Россия социалистическая. (Бурные и продолжитель¬
ные аплодисмент ы.)
В. И. Ленин, Соч., 4 изд., т. 33,
стр. 397—405.

Г. В. ПЛЕХАНОВ
1856—1918
Георгий Валентинович Плеханов — один из виднейших деятелей^
русского и международного социалистического движения, выдающийся
пропагандист марксизма.
Его революционная деятельность началась в 1875 г. Годом позже —
в декабря 1876 г. он выступил, на демонстрации у Казанского собора в
Петербурге со своей знаменитой речью против самодержавия. С этого
времени растет и совершенствуется ораторский талант Плеханова, став¬
шего профессиональным революционером.
«Талантливый, с огоньком оратор,— вспоминает о нем один из сов¬
ременников,— удивительный диалектик, логический последовательный
ум... Пожилые рабочие, а таковых было немало (речь идет о рабочих
прядильной фабрики Кенига в Петербурге.— Ред.), слушали его, впи¬
ваясь в его глаза. А глаза его метали искры, то вспыхивая одушевле-
279

пнем, то загораясь злой иронией и пламенем гнева против своих идейных
противников. Он был еще молод, а трибун ярко уже сказывался в нем».
(О. В. Аптекман. Георгий Валентинович Плеханов, Легшпград, 1924 г.,
стр. 22—23).
Г. В. Плеханов многое сделал для пропаганды марксизма в России.
Он перевел па русский язык «Манифест Коммунистической партии»,
явился одним из основателей первой русской марксистской группы
«Освобождение труда» (1883 г.).
«Его личные заслуги громадны в прошлом,— писал о Плеханове
В. И. Ленин.— За 20 лет, 1883—1903, он дал массу превосходных со¬
чинений, особенно против оппортунистов, махистов, народников» (т. 20,
стр. 333).
Однако Г. В. Плеханов не удержался на марксистских позициях и
после II съезда РСДРП стал па путь примиренчества с оппортунистами,
а затем примкнул к меньшевикам.
Как оратор, Плеханов умел заставлять себя слушать. Он владел
удивительной способностью привлекать к своим словам внимание ауди¬
тории.
Речи Плеханова отличают точность и ясность изложения, логическая
стройность и убедительность. Плеханов — превосходный мастер поле¬
мики. Живым фейерверком учености и остроумия называли его совре¬
менники. Читатель найдет в сборнике речь Г. В. Плеханова на между¬
народном рабочем социалистическом конгрессе в Париже (1889 г.). При¬
сутствовавший на конгрессе Ф. Энгельс в беседе с Боденом заявил, что
речь Плеханова и ему и многим товарищам поправилась.
В сборнике представлена также его речь на могиле А. И. Герцена
в Пицце в 1912 году.

РЕЧЬ НА МЕЖДУНАРОДНОМ РАБОЧЕМ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ В ПАРИЖЕ *
Граждапе!
Так как записалось большое число ораторов и кон¬
гресс может им поэтому уделить мало времени для
их докладов об экономическом и политическом положении пред¬
ставляемых ими стран, то я постараюсь по возможности огра¬
ничить свой отчет о рабочем движении в России.
Вам, может быть, странно видеть на этом конгрессе пред¬
ставителей России,— России, где рабочее движение далеко не
так развито, как в других странах Западной Европы. Но мы,
русские социал-демократы, думаем, что революционная Россия
во всяком случае не только не должна держаться в стороне от
остальной рабочей и социалистической Европы, но ^ что, наобо¬
рот, теперешнее сближение ее с ним принесет большую пользу
всемирному социалистическому движению.
Вам всем известна гнусная роль, которую русский абсолю¬
тизм играл до настоящего времени в истории Западной Европы.
Русские цари были коронованными жандармами, считав¬
шими своей священной обязанностью поддерживать реакцию
во всех странах — от Пруссии до Италии и Испании.
Было бы напрасной тратой слов говорить здесь о той роли,
которую печальной памяти император Николай играл в извест¬
ных событиях 1848 г.
Вот почему торжество революционного движения в России
было бы торжеством европейских рабочих.
Поэтому важно выяснить, каким образом и при каких усло¬
виях возможно это торжество революционного движения в
России.
* Международный рабочий социалистический конгресс в Париже —
порвый конгресс II Интернационала — состоялся 14—21 июля 1889 г.
Речь Плеханова известна в двух русских переводах. Мы публикуем
вариант, сделанный с французского подлинника, найденного в архиве
Геда среди других документов конгресса.
281

Оно возможно, граждане,— и в этом мы твердо убеждены —
лишь при том условии, если русские революционеры сумеют
завоевать сочувствие самого народа.
Но до тех пор, пока наше движение будет оставаться дви¬
жением идеологов и учащейся молодежи, оно, быть может, бу¬
дет опасно лично для царей, но не будет представлять никакой
опасности для царизма, как политической системы.
Чтобы ниспровергнуть и окончательно сокрушить царизм,
мы должны опираться на более революционный элемент, не¬
жели учащаяся молодежь, и этот элемент, имеющийся налицо
в России,— это класс пролетариев, класс революционный по
своему тяжкому экономическому положению, революционный
по самой сущности своей.
Некоторые экономисты, одаренные слишком пылкой фан¬
тазией, обнаруживающие больше доброй воли, нежели солид¬
ных знаний, рисуют Россию как бы своего рода европейским
Китаем, который по своей экономической структуре ничего не
имеет общего с Западной Европой. Это совершенно ложно. Ста¬
рые хозяйственные основы России находятся ныне в процессе
полного разложения. Наша сельская община, о которой так
много говорили даже в социалистической печати, но которая на
деле составляла опору русского абсолютизма,— эта хваленая
община все более и более делается орудием для капиталистиче¬
ской эксплуатации в руках богатых крестьян, между тем как
бедные покидают деревни и уходят в большие города и про¬
мышленные центры. Одновременно с этим крупная фабричная
промышленность растет, поглощая процветавшую некогда ку¬
старную промышленность в деревнях.
Самодержавное правительство всеми силами усугубляет это
положение и содействует, таким образом, процессу развития ка¬
питализма в России. Нам, социалистам и революционерам, эта
сторона его деятельности может доставить только удовольствие,
потому что этим путем оно само подготовляет свою гибель.
Промышленный пролетариат, сознание которого начинает
пробуждаться, нанесет смертельный удар самодержавию, и
тогда вы увидите на своих конгрессах его непосредственных
представителей рядом с делегатами более передовых стран.
А пока наша задача состоит в том, чтобы вместе с вами от¬
стаивать дело международного социализма, всеми средствами
распространять учение социал-демократии среди русских рабо¬
чих и повести их на штурм твердыни самодержавия.
А в заключение повторяю — и настаиваю на этом важном
пункте: революционное движение в России восторжествует
только как рабочее движение пли же никогда не восторжест¬
вует!
Г. В. Плеханов, Избранные
философские сочинения, т. 1,
Соцэкгиз, 1958, стр. 419—421.
282

РЕЧЬ НА МОГИЛЕ А. И. ГЕРЦЕНА В НИЦЦЕ
7 аире ля 1912 г.
Господа!
Гейне говорит, что история литературы есть обширная по¬
койницкая, в которую каждый из нас идет отыскивать дорогих
ему мертвецов. «И когда,— продолжает он,— между множест¬
вом незначительных трупов я вижу там Лессинга или Гердера
с их благородными лицами, в моей груди начинает сильно ко¬
лотиться сердце».
Теперь, по случаю столетия со дня рождения А. И. Герцена,
вся свободомыслящая и свободолюбивая Россия,— да, как ви¬
дите, и не одна Россия — идет в ту покойницкую, на двери ко¬
торой написано: «История русской общественной мысли»; и
когда она видит там благородный образ нашего великого писа¬
теля, в ее груди, конечно, тоже сильно колотится сердце.
Свободолюбивая и свободомыслящая Россия чрезвычайно
многим обязана А. И. Герцену. Достоевский когда-то назвал
его ^епШЬотте гиззе е! сНоуеп <1и топОе *. В это название
Достоевский вложил не малую долю иронии. Но ирония эта со¬
вершенно не заслужена Герценом. Я готов, пожалуй, согла¬
ситься, что свободомыслящий человек может отчасти сознавать
себя виноватым, принадлежа к российскому дворянству. Ведь
это оно делало нашу петербургскую историю после Петра I,
когда царей было не слишком много, а более цариц, ту исто¬
рию, которая имела такое печальное сходство с кровавой траги¬
комедией в неприличном доме; ведь это оно, увидя себя вынуж¬
денным освободить своих крепостных крестьян, наградило их
за долгую службу ничтожными наделами, на которых они
могли только бедствовать, нищенствовать, голодать и вырож¬
даться; наконец, ведь это оно и до сих пор распоряжается в
России, как в завоеванной стране. Повторяю: можно, пожалуй,
чувствовать себя виноватым, принадлежа к этому доблестному
сословию, но следует указать и обстоятельства, весьма значи¬
тельно смягчающие подобную вину: человек не по собствен¬
ному выбору родится дворянином, мещанином или крестьяни¬
ном. Да и не в том дело, кем он родится; дело в том, что он
делает, как он ведет себя в сознательную пору своей жизни. То
правда, что человеку, принадлежащему к числу так или иначе
привилегированных, несравненно труднее, чем непривилегиро¬
ванному, встать на правильную точку зрения; но тем больше
чести для тех, которым это удается. А на вопрос, удалось ли это
А. И. Герцену, отвечает вся его жизнь. Его роль в деле осво¬
бождения крестьян показывает, что он был на стороне эксплуа¬
* русским дворянином и гражданином мира.
283

тируемых, а не на стороне эксплуататоров. Достоевский думал,
что Герцен сделался сИоуеп йи шопйе вследствие разрыва
своего с русским народом. Но Герцен никогда не разрывал ни с
народом, ни с Россией. Тот, кто разорвал со своим народом, не
дорожит его интересами. А Герцен горячо дорожил интересами
русского народа. Он не лгал, когда писал о себе, что с детских
лет бесконечно любил наши села и деревни. И он был русским
до конца ногтей. Но любовь к родине не осталась у него на сте¬
пени темного зоологического инстинкта, как известно, способ¬
ного проявляться подчас зверским образом; она была возведена
им на степень осмысленной человеческой привязанности.
И в той самой мере, в какой она возвышалась у него на эту
степень, он становился всемирным гражданином. Как он пони¬
мал осмысленную любовь к родине, видно из его отношения к
польскому восстанию 1863 года. Вы все знаете: его называли
изменником; его упрекали в том, что, оказывая нравственную
поддержку польским повстанцам, он оскорбляет чувства своего
собственного народа; от него отвернулось огромнейшее боль¬
шинство его недавних поклонников. Он тяжело страдал от
этого, но продолжал твердо стоять на своем. Из-под его пера
вышел ряд статей: «Угуа1 Ро1оша», «Ма1ег Оо1огоза», «Кезиг-
гехЦ» и др., полных глубочайшего негодования против жесто¬
ких усмирителей Польши. Он не верил «патриотическим» рас¬
сказам о том, что весь русский народ одобряет усмирителей.
«Нет, нет и нет,— восклицал он в своем «Колоколе»,—прокля¬
тое дело вытравливания целого народа из народных семей не
есть наше общенародное русское дело!» Русский народ, т. е. по-
тогдашнему, собственно, крестьянин, слишком занят был, по
словам Герцена, вопросами своего освобождения и своего зе¬
мельного устройства, чтобы заботиться о подавлении Польши.
Но если бы он и в самом деле потребовал ее подавления, если
бы он тоже заразился полицейской чумой высших сословий, то
и тогда Герцен не перестал бы сочувствовать польским повстан¬
цам. «Мы не рабы нашей любви к родине,— писал он,— как не
рабы ни в чем». Свободный человек не может признать такой
зависимости от своего края, которая заставила бы его участво¬
вать в деле, противном его совести. Так говорил он.
Это поистине золотые слова. Каждый из нас должен как
можно чаще вспоминать их теперь, зайдет ли речь о жестоких
и постыдных еврейских погромах, или о нарушении финлянд¬
ской конституции, или о запрещении украинским детям учить¬
ся по-малорусски, или вообще о каком бы то ни было угнете¬
нии какого бы то ни было народа, какого бы то ни было пле¬
мени, входящего в состав населения нашего государства!
О Герцене говорили: он готов отдать Польше земли, издавна
бывшие и сознававшие себя Русью. Но, во-первых, неужели
уместно было поднимать спор о границах будущей Речи Поспо-
284

литой в то время, когда полицейски-бюрократическая Россия
держала Польшу за горло и, поставив ей колено на грудь, го¬
това была задушить ее? Во-вторых, точка зрения Герцена в
этом вопросе была точкой зрения автономии национальностей,
их свободного самоопределения. Он спрашивал: «Отчего бы нам
с Полыней, с Украиной, с Финляндией не жить, как вольный
с вольными, как равный с равными? Отчего же всех мы должны
забирать себе в крепостное право? Чем мы лучше их?». Это те¬
перь точка зрения всего передового человечества, это — точка
зрения рабочего Интернационала.
Вот в каком смысле А. И. Герцен был гражданином мира.
И за то, что он был таким гражданином мира, надо не смеяться
над ним, а рукоплескать ему.
Когда славянофил И. С. Аксаков, повторив в своем органе
распространенные против Герцена гнусные клеветы, посовето¬
вал ему покаяться, тот отвечал:
«Нет, Иван Сергеевич, не блудными сынами, не поседев¬
шими Магдалинами с понурой головой воротимся мы, если во¬
ротимся, а свободными людьми, требующими не оправдания, не
прощения, а признания дела всей их жизни».
Он имел полное нравственное право написать эти гордые
слова. И все мы, вспоминая теперь Герцена по случаю столе¬
тия со дня его рождения, чтим его память не словами оправда¬
ния, снисхождения или прощения, а словами, заключающими
в себе полное, безусловное признание всей его жизни.
Господа! Герцену не суждено было вернуться на родину.
И если бы он дожил даже до нынешнего дня, то, может быть,
ему и теперь пришлось бы скитаться в изгнанци. Дело веков
поправлять нелегко. Но не будем унывать. «Живуча русская
жизнь!»—сказал он однажды в своем «Колоколе». Он и тут
был прав. Действительно, живуча! Не убьют ее Пуришкевичи
и Крупенские, Гермогены и Распутины! Россия идет вперед,
несмотря ни на что. Она еще не сбросила своего ярма. Это ярмо
продолжает глубоко ранить ее плечи. Но теперь идея свободы
глубоко проникла, наконец, в народ, чего еще не было в эпоху
А. И. Герцена. Много ли людей сочувствовало ему в 1863 году,
когда он мужественно встал на защиту Польши? Одна горсть.
Народ в самом деле не думал о Польше. Это в лучшем случае.
А в худшем — темные дети русского народа тоже готовы были
кричать: «Распни ее! Бей поляков!» А теперь? Ноябрьская
стачка 1905 года провозглашена была, между прочим, потому,
что правительство ввело в Польше военное положение. Русский
пролетариат доказал этим свое умение сознательно отнестись
к судьбе пдльского народа. «Но контрреволюция победила про¬
летариат с его требованием свободного самоопределения на¬
родностей»,— скажут мне. Я отвечу вопросом: «Надолго ли?».
Еще Гегель говорил, что бывают эпохи, когда дух всемирной
285

истории — когда историческое движение, скажем мы нынешним
языком — скрывается под землю и роет там, подобно кроту,
подрывая основу существующего порядка. Настает благоприят¬
ная минута — и отживший порядок рушится, и тогда все мы
видим, как хорошо работал крот, и тогда все мы кричим ему,
как Гамлет тени своего отца: «Крот, ты хорошо роешь!». По¬
верьте, что русский крот очень недурно роет. Наконец, мы те¬
перь не одни. В начале 60-х годов западноевропейские народы
только еще начинали стряхивать с себя маразм, овладевший
ими после бурных событий 1848 — 1849 гг. А теперь даже персы
требуют свободы, теперь даже долго неподвижный Китай при¬
шел в движение и провозгласил республику. О Западе же не¬
чего и распространяться. Рабочий Интернационал вырос здесь
в могучую армию. Польшу подавила военная сила. Рабочий
Интернационал — непримиримый враг милитаризма. В 1848 го¬
ду немецкие реакционеры распевали:
Се^еп Оешокга1еп
НеИеп лиг 8оЫа1еп! *
К сожалению, это было так: против демократов помогли
солдаты. Но теперь мы можем пропеть:
Се^еп 8о1<1а1еп
НеЙеп 8сшаЫетокга1еп! **
Рабочее движение передовых стран служит теперь самым
надежным обеспечением международного мира.
Вообще наше время очень благоприятно для дела свободы
в том смысле, что оно с каждым днем значительно увеличивает
шансы ее окончательной победы. Если бы Герцен жил теперь,
он, конечно, не разочаровался бы в Западной Европе.
Он много страдал от своего разочарования в ней. Но и после
этого разочарования он не утратил веры в Россию. Нынешний
день оживит и нашу веру в лучшее будущее нашей многостра¬
дальной страны. Каждый из нас уйдет с его могилы, бодро по¬
вторяя его бодрые слова: «Живуча русская жизнь!» и сознавая
себя нравственно обязанным быть таким гражданином мира,
каким был в свое время наш незабвенный А. И. Герцен.
Избранные философские произведения,
т. IV, М., Соцэкгиз, 1958,
стр. 738—744.
* Против демократов
Помогут только солдаты!
** Против солдат
Помогут социал-демократы!

П. Л. АЛЕКСЕЕВ
1849—1891
Выдающийся русский рабочий-революционер Петр Алексеевич Алек¬
сеев научился грамоте, будучи уже взрослым. Арестованный в апреле
1875 г. за активную революционную деятельность, он произнес на суде
яркую речь, закончив ее словами, которые В. И. Ленин назвал «великим
пророчеством русского рабочего-революционера».
Вот что пишет в своих воспоминаниях о речи П. А. Алексеева ре¬
волюционерка Вера Фигнер:
«Должна сказать, что не текст, как он был изложен на бумаге, а
способ произнесения речи П. Алексеевым, в торжественной обстановке
суда, дал мне, как и всем присутствующим, незабываемое по красоте
и силе впечатление. Можно сказать смело, что по красноречию, которое
дается великим подъемом чувств, Петр Алексеевич не был превзойден
ни одним рабочим всех процессов, последовавших с тех пор, вплоть до
наших дней. Он был из числа их и первым из парода, выступавшим
с таким пламенным революционным словом. Физический облик Петра
Алексеева как нельзя более гармонировал с содержанием речи: это была
живописная, типичная фигура крестьянина, мужика, еще не обтертого
столичной жизнью...
Его речь, начатая в тихих тонах описанием горькой жизни крестья¬
нина, постепенно усиливалась, когда он заговорил об интеллигентной
287

молодежи, которая одна отозвалась па страдания народа и пришла к
нему на помощь, призывая к борьбе за лучшее будущее. Но грозовые
нотыу полные заразительного пафоса, мы услышали в заключитель¬
ных словах, когда при окриках председателя особого присутствия
сената Алексеев возвысил голос и, символически подняв оголенную
сильную руку, произнес, что эта интеллигенция «...пойдет с народом до
тех пор, пока поднимется мускулистая рука рабочего и ярмо деспотизма
разлетится в прах!!!». Могучая интонация, победный смысл слов, фигура
и жест — все потрясло аудиторию из друзей и врагов, оставляя един¬
ственное в своем роде, незабываемое впечатление.
Так не оратор, человек, никогда публично не произносивший речей
и в обыденной обстановке, казалось, ничем особенным не выдававшийся,
создал ценность, которая сделала его имя поистине историческим и для
всякого человека, причастного делу свободы пашей родины,— дорогим и
незабываемым!» (11. С. Каржапский, Московский ткач Петр Алексеев,
Госкультпросветиздат, Москва, 1954, стр. 110).
Судом Петр Алексеев был осужден на 10 лет каторжных работ.

РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ОСОБОГО ПРИСУТСТВИЯ
ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА
10 марта 1877 г.
/ %/* ы, миллионы людей рабочего населения, чуть только
I ▼ 1 станем сами ступать на ноги, бываем брошены от-
Л	А-цами и матерями на произвол судьбы, не получая
никакого воспитания за неимением школ и времени от непо¬
сильного труда и скудного за это вознаграждения. Десяти лет,
мальчишками, нас стараются проводить с хлеба долой на зара¬
ботки. Что же нас там ожидает? Понятно, продаемся капита¬
листу на сдельную работу из-за куска черного хлеба, поступаем
под присмотр взрослых, которые розгами и пинками приучают
пас к непосильному труду; питаемся кое-чем, задыхаемся от
пыли и испорченного зараженного разными нечистотами воз¬
духа; спим где попало — на полу, без всякой постели и по¬
душки в головах, завернутые в какие-нибудь лохмотья и окру¬
женные со всех сторон бесчисленным множеством разных пара¬
зитов... В таком положении некоторые навсегда затупляют
свою умственную способность и не развиваются нравственные
понятия, усвоенные еще в детстве; остается все то, что толь¬
ко может выразить одна грубо воспитанная, всеми забитая, от
всякой цивилизации изолированная, мускульным трудом зара¬
батывающая хлеб рабочая среда. Вот что нам, рабочим, при¬
ходится выстрадать под ярмом капиталиста в этот детский
период! И какое мы можем усвоить понятие по отношению к
капиталисту кроме ненависти. Под влиянием таких жизненных
условий с малолетства закаляется у нас решимость до поры тер¬
петь, с затаенной ненавистью в сердце, весь давящий нас гнет
капиталистов и без возражений переносить все причиняемые
нам оскорбления. Взрослому работнику заработную плату до¬
вели до минимума; из этого заработка все капиталисты без за¬
зрения совести стараются всевозможными способами отнимать
у рабочих последнюю трудовую копейку и считают этот грабеж
19 Ораторы рабочего класса
289

доходом. Самые лучшие, для рабочих, из московских фабрикан¬
тов, и те сверх скудного заработка эксплуатируют и тиранит
рабочих следующим образом. Рабочий отдается капиталисту на
задельную работу, беспрекословно и с точностью исполнять все
рабочие дни и работу, для которой поступил, не исключая и
бесплатных хозяйских чередов. Рабочие склоняются перед ка¬
питалистом, когда им, по праву или не по праву, пишут штраф,
боясь лишиться куска хлеба, который достается им 17-часовым
дневным трудом. Впрочем, я не берусь описывать подробности
всех злоупотреблений фабрикантов, потому что слова мои мо¬
гут показаться неправдоподобными для тех, которые не хотят
знать жизни работников и не видели московских рабочих, жи¬
вущих у знаменитых русских фабрикантов: Бабкина, Гучкова,
Бутикова, Морозова и других...
Председатель сенатор Петерс: Это все равно, вы можете
этого не говорить.
Петр Алексеев: Да, действительно все равно, везде одина¬
ково рабочие доведены до самого жалкого состояния. 17-часовой
дневной труд — и едва можно заработать 40 копеек! Это ужас¬
но! При такой дороговизне съестных припасов приходится вы¬
делять из этого скудного заработка на поддержку семейного
существования и уплату казенных податей! Нет! При настоя¬
щих условиях жизни работников невозможно удовлетворять са¬
мым необходимейшим потребностям человека. Пусть пока они
умирают голодной, медленной смертью, а мы скрепя сердце бу¬
дем смотреть на них до тех пор, пока освободим из-под ярма
нашу усталую руку, и свободно можем тогда протянуть ее для
помощи другим! Отчасти все это странно, все это непонятно,
темно и отчасти как-то прискорбно, а в особенности сидеть на
скамье подсудимых человеку, который чуть ли не с самой ко¬
лыбели всю свою жизнь зарабатывал 17-часовым трудом кусок
черного хлеба. Я несколько знаком с рабочим вопросом наших
собратьев-западников. Они во многом не походят на русских:
тахМ не преследуют, как у пас, тех рабочих, которые все свои
свободные минуты и много бессонных ночей проводят за чте¬
нием книг; напротив, там этим гордятся, а о нас отзываются
как о народе рабском, полудиком. Да как иначе о нас отзы¬
ваться? Разве у нас есть свободное время для каких-нибудь за¬
нятий? Разве у нас учат с малолетства чему-нибудь бедняка?
Разве у нас есть полезные и доступные книги для работника?
Где и чему они могут научиться? А загляните в русскую народ¬
ную литературу! Ничего не может быть разительнее того при¬
мера, что у нас издаются для народного чтения такие книги,
как «Бова королевич», «Еруслан Лазаревич», «Вапька Каин»,
«Жених в чернилах и невеста во щах» и т. п. Оттого-то в нашем
рабочем народе и сложились такие понятия о чтении: одно —
забавное, а другое — божественное. Я думаю, каждому изве-
290

стно, что у нас в России рабочие все еще не избавлены от пре¬
следований за чтение книг, а в особенности если у него увидят
книгу, в которой говорится о его положении,— тогда уж дер¬
жись! Ему прямо говорят: «Ты, брат, не похож на рабочего, ты
читаешь книги». И страннее всего то, что и иронии незаметно
в этих словах, что в России походить на рабочего — то же, что
походить на животное. Господа! Неужели кто полагает, что мы,
работники, ко всему настолько глухи, слепы, немы и глупы,
что не слышим, как нас ругают дураками, лентяями, пьяни¬
цами? Что уж, как будто и на самом деле работники заслужи¬
вают слыть в таких пороках? Неужели мы не видим, как вокруг
нас все богатеют и веселятся за нашей спиной? Неужели мы
не можем сообразить и понять, почему это мы так дешево це¬
нимся и куда девается наш невыносимый труд? Отчего это дру¬
гие роскошествуют, не трудясь, и откуда берется ихнее богат¬
ство? Неужели мы, работники, не чувствуем, как. тяжело по¬
висла на нас так называемая всесословная воинская повин¬
ность? Неужели мы не знаем, как медленно и нехотя решался
вопрос о введении сельских школ для образования крестьян, и
не видим, как сумели это поставить? Неужели нам не грустно
и не больно было читать в газетах высказанное мнение о найме
рабочего класса? Те люди, которые такого мнения о рабочем
народе, что он не чувствителен и ничего не понимает, глубоко
ошибаются. Рабочий же народ, хотя и остается в первобытном
положении и до настоящего времени не получает никакого об¬
разования, смотрит на это как на временное зло, как и на са¬
мую правительственную власть, временно захваченную силой
и только для одного разнообразия ворочающую все с лица да
наизнанку. Да больше и ждать от нее нечего!
Мы, рабочие, желали и ждали от правительства, что оно не
будет делать тягостных для нас нововведений, не станет под¬
держивать рутины и обеспечит материально крестьянина, вы¬
ведет нас из первобытного положения и пойдет скорыми ша¬
гами вперед. Но увы! Если оглянемся назад, то получаем пол¬
ное разочарование, и если при этом вспомним незабвенный,
предполагаемый день для русского народа, день, в который он
с распростертыми руками, полный чувства радости и надежды
обеспечить свою будущую судьбу, благодарил царя и прави¬
тельство — 19 февраля. И что же! И это для нас было только
одной мечтой и сном!.. Эта крестьянская реформа 19 февраля
61 года, реформа, «дарованная», хотя и необходимая, но не
вызванная самим народом, не обеспечивает самые необходимые
потребности крестьянина. Мы по-прежнему остались без куска
хлеба, с клочками никуда не годной земли и перешли в зави¬
симость к капиталисту. Именно, если свидетель, приказчик
фабрики Носовых, говорит, что у него за исключением празд¬
ничного дня все рабочие под строгим надзором и не явившийся
.9“
291

в назначенный срок на работу не остается безнаказан¬
ным, а окружающие ихнюю сотни подобных же фабрик набиты
крестьянским народом, живущим при таких же условиях,—
значит, они все крепостные! Если мы, к сожалению, нередко
бываем вынуждены просить повышения пониженной самим
капиталистом заработной платы, нас обвиняют в стачке и
ссылают в Сибирь,— значит, мы крепостные! Если мы со сто¬
роны самого капиталиста вынуждены оставить фабрику и тре¬
бовать расчета вследствие перемены доброты материала и при¬
теснения от разных штрафов, нас обвиняют в составлении
бунта и прикладом солдатского ружья приневоливают про¬
должать у него работу, а некоторых, как зачинщиков, ссылают
в дальние края,—значит, мы крепостные! Если из нас каждый
отдельно не может подавать жалобу на капиталиста и первый
же встречный квартальный бьет нам в зубы кулаком и пинками
гонит вон,—значит, мы крепостные! Из всего мной выше ска¬
занного видно, что русскому рабочему народу остается только
надеяться самим на себя и не от кого ожидать помощи, кроме
от одной нашей интеллигентной молодежи...
Председатель (вскакивает и кричит):	«Молчите!
Замолчите!»
Петр Алексеев (возвысив голос, продолжает):
Она одна братски протянула к нам свою руку. Она одна
откликнулась, подала свой голос на все слышанные крестьян¬
ские стоны Российской империи. Она одна до глубины души
прочувствовала, что значит и отчего это отовсюду слышны кре¬
стьянские стоны. Она одна не может холодно смотреть на этою
изнуренного, стонущего под ярмом деспотизма, угнетенного
крестьянина. Она одна, как добрый друг, братски протянула к
нам свою руку и от искреннего сердца желает вытащить нас из
затягивающей пучины на благоприятный для всех стонущих
путь. Она одна, не опуская руки, ведет нас, раскрывая все от¬
расли для выхода всех наших собратьев из этой лукаво по¬
строенной ловушки, до тех пор, пока не сделает нас самостоя¬
тельными проводниками к общему благу народа. И она одна
неразлучно пойдет с нами до тех пор, пока (говорит, под¬
няв руку) подымется мускулистая рука миллионов рабо¬
чего люда...
Председатель (волнуется и, вскочив, кричит):
«Молчать! Молчать!»
Петр Алексеев (возвышает голос): ...и ярмо деспо¬
тизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!
«Начало рабочего движения
и распространение марксизма
в России» (1883—1894), Госполит-
издат, 1960, стр. 86—89.

РЕЧИ РАБОЧИХ НА ПЕРВОМАЙСКОМ СОБРАНИИ
1891 г.
В 1891 году в Петербурге состоялась первая в России маевка, орга¬
низованная социал-демократической группой Бруснева. Перед много¬
численной аудиторией выступили рабочие-революционеры В. И. Прошин,
Ф. А. Афанасьев, Е. А. Афанасьев и другие.
«День был ясный,— пишет в своей книге «Первая петербургская
маевка» М. Мительман (Лениздат, 1941),— солнце стояло высоко. Воздух
был чист и свеж. Деревья тихо шелестели, и в момент, когда затихал
голос оратора, казалось — поляна пуста и безмолвна. Каждое слово
проникало в душу, и люди, широко раскрыв глаза, в первый раз
слушали проникновенные слова в такой необычной обстановке. Слова
становились какими-то особо значительными, почти пророческими,
не похожими на те речи, которые велись в кружках, в подполье, когда,
всегда таясь в глухих каморках, занавесив окна, при свете керосиновых
ламп, полушепотом делились они мыслями, большими, волнующими,
вдохновляющими на упорную борьбу за освобождение труда».
Речи рабочих были полны веры в светлое будущее, насыщены па¬
фосом революционной борьбы.
Подводя итоги революционным событиям до 1905 года, Владимир
Ильич Ленин писал: «1891-ый год — участие петербургских рабочих в
демонстрации на похоронах Шелгунова, политические речи на Петер¬
бургской маевке. Перед нами социал-демократическая демонстрация
передовиков-рабочих при отсутствии массового движения» (В. П. Ленин,
Соч., т. 8, стр. 118).

РЕЧЬ В. И. ПРОШИНА
Очень жаль, товарищи, что нам до лучшего будущего
ариходится помириться с невозможностью собраться
и провести вместе, по примеру рабочих в западных
государствах, день 1-го мая, а должны довольствоваться воз¬
можностью собраться в воскресенье. Конечно, каждый из нас
знает, что теперь мы не можем провести совсем никакой мани¬
фестации, а не только подобной той, какую провели на Западе.
Я думаю, что каждый из нас теперь невольно сравнивает наши
силы с силами западных рабочих; но смею надеяться, что ни
один из нас от этого сравнения, глядя на нашу малочисленность,
не придет в отчаяние, потому что все мы еще имеем настолько
сил и энергии, чтобы не упасть духом и не опустить рук лишь
оттого, что дело приходится почти еще только начинать.
Западные рабочие страдают, как и мы, под гнетом капита¬
листического строя, т. е. такого, при котором все продукты
труда, произведенные рабочими, фабрикант продает в свою
пользу, а рабочим за их труд платит лишь столько, чтобы они
могли не умереть с голоду. Не довольствуясь таким возмути¬
тельным порядком, который лишает их выгод своего труда, они
часто задумывались над положением, в котором они находятся,
и пришли к тому заключению, что выбраться из него возможно
только путем умственного развития народа, так как от его раз¬
вития зависит все.
Придя к такому заключению, они не остановились только
на словах, а стараются развивать и организовать для себя и
других тесную организацию и при ней имеют кассу, на сред¬
ства которой распространяют книги и издают журналы и
газеты, в которых проводят свои идеи; они стараются поддер¬
живать стачки, хотя и не считают их коренным средством для
уничтожения зла, потому что они могут при благоприятном
291

исходе лишь только несколько улучшить положение рабочих,
но не освободить их из-под гнета капитала. Постепенно усили¬
ваясь благодаря энергичной деятельности, они время от вре¬
мени различными средствами давали почувствовать обществу
свою силу и предъявляли свои требования, и правительство не¬
которые из них принуждено было удовлетворить, например,
дало конституцию, свободу печати, свободу сходок и органи¬
заций и тому подобные права, при приобретении которых им
гораздо легче стало бороться с существующим экономическим
строем.
Одним из таких средств, которым они хотели дать почувст¬
вовать свою силу и тут же предъявить одно из важных требо¬
ваний, была громадная манифестация в день 1-го мая. Они этой
манифестацией требовали установления законодательным по¬
рядком 8-часового дня. Из сравнения же манифестаций про¬
шлогодней и нынешней видно, что силы их возрастают, так что
дают надежду в не очень далеком будущем увидеть тот лучший
и справедливый строй, к которому они стремятся.
Обращая внимание на положение наших рабочих, мы уви¬
дим, что они также сильно страдают от произвольной кулаче¬
ской эксплуатации, почти ничем не сдерживаемой, потому что
наши рабочие по старанию правительства и фабрикантов, нахо¬
дясь в забитом состоянии и полном невежестве, не могут дать
отпора произвольному грабежу, чем и дают повод к большой
наглости безжалостным хищникам.
Такое положение, конечно, никому из рабочих не нравится;
но они молчат и терпят, потому что не знают выхода из него,
и потому на нас, как на более развитых рабочих, лежит обязан¬
ность выяснить рабочим причины, по которым они находятся
в таком скверном положении, и указать выход из него.
К чести нашей, я могу сказать, что мы действительно со¬
знали свои обязанности и, несмотря на все препятствия и
угрозы нашего подлого правительства, мы стараемся по мере
своих сил и способностей развивать окружающих нас рабочих...
Также недавно, вместе с искренним чувством признательности
к Шелгунову, как к «указателю пути к свободе и братству» *,
мы попробовали подачею адреса ему и присутствием с венком
на похоронах его, привлечь внимание общества к рабочему
вопросу и, как слышно, успели в этом. Но как видно, наша
проба и успех ее пришлись не по губам правительству, и оно
распорядилось наказать рабочих, осмелившихся думать об улуч¬
шении своей жизни, выслав троих из них в уездные городишки.
Оно, как нам известно, всегда, за малейшее проявление
неудовольствий к существующим безобразиям, высылает и
сажает по тюрьмам рабочих и интеллигенцию, которая искренне
стремится, за что ей сердечное спасибо, своими силами и зна¬
ниями помочь рабочим в борьбе с существующим хищническим

строем. Но я надеюсь, товарищи, что такие меры прави¬
тельства не запугают никого из нас, а лишь только возбудят
большую ненависть к нему и к существующему строю, который
оно оберегает, и большее желание поскорее добиться такого,
при котором не было бы ни бедных, ни богатых, а все бы поль¬
зовались счастьем и довольствием в равной степени.
Так будем же, товарищи, развивая и поддерживая друг
друга, продолжать начатую борьбу с существующим злом за
осуществление Свободы, Истины и Братства!
РЕЧЬ Ф. А. АФАНАСЬЕВА
Товарищи! Обращая внимание на наше положение, мы уви¬
дим, что все наши страдания происходят от существующего
экономического строя.
Следовательно, чтобы улучшить наше положение, мы
должны стремиться к замене существующего экономического
строя, дающего широкий простор для произвольной кулаческой
эксплуатации, на более лучший и справедливый, социалистиче¬
ский строй.
Но для того, чтобы осуществить на деле такой экономиче¬
ский порядок, нам необходимо приобрести политические права,
которых в настоящее время мы не имеем. Приобрести же поли¬
тические права мы будем иметь возможность лишь только
тогда, когда на нашей стороне будет такая организованная
сила, которой правительство не решилось бы отказать в ее тре¬
бованиях и которая бы настойчиво требовала от него следующих
уступок:
Во-первых, учреждения конституции, основанной на общем
и прямом избирательном праве, т. е. чтобы все законы страны
утверждались бы и отменялись не по дикому произволу царя,
а по обсуждению их высшим законодательным собранием,
в котором заседали бы избранные народом депутаты.
Выборы в законодательное собрание должны производиться
народом, и каждый гражданин страны, кроме осужденных за
нечестное поведение, может выбирать и быть выбираемым
депутатом в законодательное собрание. Содержание же этих
депутатов должно идти от государства и выдаваться им на руки
в виде жалованья. Это необходимо для того, чтобы депутатами
могли быть люди не богатые, но преданные делу народа и
вполне способные для этого.
Во-вторых, нужно чтобы число войск определялось собра¬
нием депутатов, и чтобы по их постановлениям войска во вся¬
кое время могли быть распущенными. А для того, чтобы сол¬
даты не забывали, что они тот же народ, и что интересы народа
солидарны с их интересами, нужно сократить, насколько воз¬
можно, срок военной службы и сделать так, чтобы граждане
296

отбывали ее на родине и во время отбывания ее имели бы воз¬
можность вести тесные сношения с семьей. Тогда солдат, созна¬
вая свою солидарность с народом, не решится никогда идти
во вред ему. Это необходимо для того, чтобы правительство
не имело бы возможности принуждать граждан силою войск
исполнять законы, неутвержденные или отмененные собранием
депутатов. Для того же, чтобы все постановления законодатель¬
ного собрания исполнялись в точности, необходимо, чтобы лица
на все высшие государственные должности назначались бы и
смещались только собранием депутатов.
В-третьих, свободу избирательной агитации, свободу слова
и свободу печати, т. е. совершенное отсутствие всякой цензуры,
и чтобы всякий мог безнаказанно выражать на словах или в
печати какие бы то ни было убеждения, а также чтобы не
существовало никаких залогов при издании книг и журналов;
это необходимо, чтобы издавать их имели возможность и ра¬
бочие.
В-четвертых, свободу сходок и организаций.
В-пятых, свободу религий.
В-шестых, бесплатное широкое образование для народа
и, в-седьмых, чтобы всякого рода преступления разбирались
судом присяжных.
Не забудьте, товарищи, эти требования, потому, что это
первые и главнейшие, которые мы должны будем предъявить
правительству при первой возможности, и что только тогда мы
будем иметь все то, что изложено в этих требованиях!
Обладая такими правами, мы можем тогда выбрать в зако¬
нодательное собрание таких депутатов, которые будут состав¬
лять и утверждать только такие законы, которые будут полезны
для большинства народа, а законы, существующие во вред ему,
будут уничтожать. И таким образом мы будем иметь возмож¬
ность перестроить весь существующий экономический строй на
более лучший и справедливый.
Картину же этого лучшего и справедливого строя я не буду
развертывать перед вами, потому что как она ни хороша, не
никто не может поручиться, что люди с течением времени
не выдумают лучше, и еще потому, что ознакомиться с ней
можно вполне, прочитав брошюру Шеффле 2 «Сущность социа¬
лизма» или роман Беллами3 «Через сто лет».
Переходною же ступенью к будущему экономическому
строю может служить национализация земли, т. е. что государ¬
ство выкупит всю землю, находящуюся в частной собственно
сти, и будет отдавать ее в аренду лицам, желающим заняться
земледелием в таком количестве, которое они могут обработать
собственными силами. А для обзаведения хозяйством, необхо
димым при земледелии, и для устройства фабрик и заводоь
рабочим, желающим работать на артельных началах, нужне
297

учредить такой банк, который бы выдавал нуждающимся рабо¬
чим ссуды.
Таким образом, постепенно улучшая свое положение, рабо¬
чие будут иметь возможность дойти до такого благосостояния,
о котором в настоящее время могут только мечтать более раз¬
витые из них.
Из всего вышеизложенного мы видим, что для того, чтобы
иметь возможность достигнуть полного светлого будущего, нам
необходимо прежде всего составить такую организованную силу
из рабочих, сознательно стремящихся к улучшению своего
положения, которая могла бы принудить правительство усту¬
пить ее политические права, лишь только при получении кото¬
рых мы будем иметь возможность заняться переделкой суще¬
ствующего экономического строя.
Следовательно, в настоящее время нам остается только воз¬
можность заняться развитием и организацией рабочих, возмож¬
ность, которою, надеюсь, мы и воспользуемся, несмотря ни на
какие препятствия и угрозы нашего правительства.
А для того, чтобы наша деятельность была как можно пло¬
дотворнее, нам необходимо как можно более стараться умст¬
венно и нравственно развивать себя и других и более энергично
действовать для того, чтобы окружающие нас люди смотрели
на нас как на людей умных, честных и смелых и потому
с большим доверием относились бы к нам и ставили бы нас в
пример себе и другим.
Следовательно, успех развития и организации рабочих за¬
висит исключительно от наших знаний и нашей энергии; и
потому, товарищи, наш долг, как честных и развитых людей,—
приготовить из себя и из подходящих для того людей опытных
пропагандистов и организаторов в социально-революционном
деле и энергичных борцов за права человека и светлое будущее.
РЕЧЬ Е. А. АФАНАСЬЕВА
Товарищи! Я хочу сказать несколько слов о сегодняшнем
торжественном для нас дне, устроенном по примеру наших
братьев, западных рабочих.
Братья! Будемте пользоваться хотя одной из первых, зани¬
мающейся на горизонте нашей русской жизни, светлой мину¬
той нашего душевного наслаждения. Наши западные братья
уже давно пользуются такими праздниками; мы только начи¬
наем изъявлять им свое душевное сочувствие, и то не на закон¬
ной почве; но и это, товарищи, хорошо. Хорошо, что и мы тоже
начинаем пробуждаться от векового нашего сна под гнетом
барского, поповского и царского рабства! — начинаем, я говорю,
пробуждаться, и это уж есть часть, внесенная русскими работ¬
никами в общий прогресс. Да ведь, товарищи, сразу ничего
298

не делается в мире, а все совершается по определенным зако¬
нам природы! И человеческий гений не может обнять все
сразу, все предугадать, а постепенно узнает святую истину.
Ему всегда приходятся на долю самые трудные работы во все
века человеческой жизни — будить сознание в самом челове¬
честве и двигать его на путь истинного прогресса и счастья.
Конечно, товарищи, это счастье достается всегда не легко, оно
очень дорого стоит для самого человечества. То же мы видим и
у наших братьев, западных рабочих. Они имеют уже силу и
свободу; это уже есть частица счастья. Но эта частичка была
добыта ими дорогою ценою их человеческой крови. Они боро¬
лись долго за эту частичку счастья, которым они пользуются
теперь. Они боролись долго, много целых десятков лет с ору¬
жием в руках за свободу, истину, равенство и братство. Но вот,
товарищи, мы видим, что их требования уже признаны зако¬
ном; как стачки, кассы, товарищества, союзы, библиотеки, так
и другие общественные учреждения. А у нас — ничего, потому
что мы сами не старались об этом. У нас, как вы сами знаете,
еще всякие заявления о правах народа сейчас считаются бун¬
том! Только и есть одни окрики, штыки, пушки, розги, Сибирь,
тюрьма, каторга, да казацкие нагайки! А там на Западе наши
братья-работники уже пользуются всеми политическими пра¬
вами! Мы холопы, рабы! Мы должны шапку ломать перед
последним становым, околоточным, городовым. А там все сво¬
бодные, равноправные граждане, как в Англии, Франции, Гер¬
мании, Бельгии, так и во всех других европейских государст¬
вах. Мы можем судить о их силе по прошлогодним выборам в
германский парламент: рабочие* подали за своих вождей около
полутора миллионов голосов, а всех выборщиков там семь мил¬
лионов, стало быть, пятая часть парода, государства на стороне
рабочих, под их управлением, и потому они имеют 104 своих
газеты с шестьюстами тысячами (600 ООО) подписчиков, а их
общая касса в 1880 г. имела 37 ООО марок, в 1883 г.— 95 тысяч,
в 87 году уже имела 188 тысяч, а в прошлом году даже
390 тысяч марок! Видите, товарищи, как они скоро увеличива¬
ются и как сильны. Они представляют из себя организованную
партию, силу, против которой уже делается не в состоянии
бороться не только их эксплуататорам, но даже и самому пра¬
вительству со своим войском! Так вот, товарищи, как возросла
их сила с 1848 года, со дня, когда в первый раз раздалось: «Про¬
летарии всех стран, соединяйтесь!». Да, братья, эти великие
слова принадлежат делу ума человеческого! Ум человеческий —
сеятель этой святой истины — раскинул свое семя чуть не по
всему земному шару, а со времени 60—70-х годов и в нашу
забитую Русь, в начале преимущественно в ряды нашей уча¬
щейся молодежи — наших самых лучших друзей, а через них
прежде и теперь проникает и к нам.
299

Господа! Как мы видим, это маленькое перенесенное семечко
растет, зреет и пускает свои отростки по всей русской земле!
Растет оно, но и страшных врагов оно имеет в лице кулаков,
попов, господ и царя со своим войском и полицией! Трудная
ведется борьба! Уже десятки тысяч молодежи погибли за нас
в снегах Сибири, в казематах Петропавловки, Шлиссельбурга!
Начнем же и мы сами за себя бороться! Нелегко в начале нам
придется: каждый шаг наш, каждый поступок грозит нам
тюрьмой или высылкой, но что же делать, товарищи! Не без
этого, когда дело идет о жизни или смерти! Надо же нам поду¬
мать о своем теперешнем положении, в котором мы поставлены
прозябать нашими эксплуататорами и правителями.
Товарищи! Вы сами видите, что у нас во всех концах Рос¬
сии царят страшные экономические нужды, как у промышлен¬
ных, так и у земледельческих рабочих! Только и слышно один
стон вопиющий!
«Этот стон у нас песней зовется!» — говорит Некрасов,— и
впрямь, везде недостаток, голод, произвол становых (а видно и
того мало показалось — так еще назначили земских начальни¬
ков из дворян, чтобы секли побольше), голод, нищета, болезни,
преждевременные смерти нас, жен и детей наших! Как пиявки
сосут они нашу кровь, делают они из нас каких-то людей дру¬
гого рода — бледных, зеленых, хилых, а все это для чего? Для
того, чтобы кучке фабрикантов, помещиков, чиновников да
царю было возможно жить в роскоши, пьянстве, в разврате!
И вот во имя-то этих скотских похотей они весь народ, сто мил¬
лионов сковали в позорные, холопские цепи, в которых нам нет
возможности подняться, пикнуть и вздохнуть!
Товарищи, братья! Неужели мы не люди, что они нас так
унизили до полного состояния рабов, с полным унижением че¬
ловеческого достоинства! И все это так как будто и надо. Всю
жизнь они тиранятся над нами, не дают они нам возможности
взглянуть пошире на несправедливую общественную жизнь
нашу; только и потчевают нас которую уже сотню лет терпе¬
нием да надеждой на царствие божье, чтобы было возможно
спокойно жить им и пить нашу кровь! Нет, в эти сказки плохо
верится! Сознание говорит, что мы тоже люди! Но пока мы все
еще бесправные рабы русского царя с пятном возложенного на
нас позора. Так смоем же, товарищи, это рабское пятно позора!
Так будем же добиваться себе прав, которыми мы должны
пользоваться во имя своего человеческого достоинства, чтобы
было возможно жить как людям, думать, говорить, собираться,
обсуждать свои общественные дела без всяких для нас препят¬
ствий со стороны шпионов и подлой полиции.
Товарищи! Трудно будет нам на первых порах вступить в
борьбу с нашими врагами за наши экономические и политиче¬
ские права, но вспомним, что еще теперь, в настоящую минуту,
300

тысячи интеллигентов сидят за нас в Сибири, в тюрьмах, на
каторге! Вспомним, что не легко досталось улучшить свое поло¬
жение нашим братьям, западным рабочим, так стало быть и нам
не легко будет улучшить свое под разгулом деспотической
реакции, которая будет нас преследовать на каждом шагу.
Товарищи! Трудно нам будет, но. наука освободила западных
рабочих, она поможет и нам просветить умы наши, да и на¬
полнить души наши святой истиной любви друг к другу! Будем,
друзья, бороться за истину, не отступим шага назад до самой
своей смертной агонии, за правду, равенство, братство, сво¬
боду! Будемте учиться объединяться сами и, товарищи, будемте
организовываться в сильную партию! Будемте, братья, сеять
это великое семя с восхода и до захода солнца во всех уголках
нашей Русской земли!
«Начало рабочего движения
и распространение марксизма
в России (1883—1894)»,
Госполитиздат, 1960, стр. 272—278.
1 Шелгунов, Николай Васильевич (1824—1891) — русский обществен¬
ный деятель, публицист, сторонник крестьянской революции. В 1891 г.
на его похоронах рабочие несли венок, на лентах которого было написано
«...указателю пути к свободе и братству».
2 Шеффле, Альберт Эберхард Фридрих (1831—1903) —немецкий эко¬
номист и социолог. Имеется в виду изданное в 1881 и 1887 г. литографи¬
ческое нелегальное издание его брошюры «Квинтэссенция социализма»
под названием «Сущность социализма», где проповедуется отказ от клас¬
совой борьбы. «Социализм» Шеффле Ф. Энгельс называл «феодальной
реакцией» на развитие капитализма.
3 Беллами, Эдуард (1850—1898) — американский писатель, журна¬
лист, автор реформистской, мелкобуржуазной утопии «Через сто лет»
(1888). Обществеппый строй в книге Беллами изображен в виде плано¬
вого капитализма.

П. А. ЗАЛОМОВ
1877—1955
Нижегородский рабочий Петр Андреевич Заломов, послуживший
А. М. Горькому прототипом Павла Власова в его романе «Мать», за учас¬
тие в демонстрациях 1 и 5 мая 1902 года был. вместе со своими товари¬
щами схвачен царской полицией.
28 октября (10 ноября) он предстал перед судом. Здесь он произнес
речь, которая публикуется ниже.
В. И. Ленин высоко оценил поведение и речи П. А. Заломова и его
товарищей на суде. В статье «Новые события и старые вопросы», опуб¬
ликованной в газете «Искра» 1 декабря 1902 г., он писал:
«Наряду с ростовской битвой выдвигаются на первый план из поли¬
тических фактов последнего времени каторжные приговоры над демон¬
странтами. Правительство решило запугивать всячески, начиная от
розги и кончая каторгой. И какой замечательный ответ дали ему рабо¬
302

чие, речи которых па суде мы приводим ниже,— как поучителен этот
ответ для всех тех, кто особенно шумел по поводу обескураживающего
действия демонстраций не в целях поощрения к дальнейшей работе на
том же пути, а в целях проповеди пресловутого индивидуального отпора!
Эти речи — превосходный, от самих глубин пролетариата исходящий
комментарий к событиям вроде ростовских и, вместе с тем, замечатель¬
ное заявление («публичное оказателъство», сказал бы я, если бы это не
был специфический полицейский термин), вносящее бездну бодрости в
длинную и трудную работу над «действительными» шагами движения.
Замечательно в этих речах простое, доподлинно-точное изображение
того, как совершается переход от самых повседневных, десятками и
сотнями миллионов повторяющихся фактов «угнетения, нищеты,
рабства, унижения, эксплуатации» рабочих в современном обществе к
пробуждению их сознания, к росту их «возмущения», к революционному
проявлению этого возмущения (я поставил в кавычки те выражения, ко¬
торые мне пришлось употребить для характеристики речей нижего¬
родских рабочих, ибо это — те самые знаменитые слова Маркса из по¬
следних страниц первого тома «Капитала», которые вызвали со стороны
«критиков», оппортунистов, ревизионистов и т. п. столько шумных и не¬
удачных попыток опровержения и изобличения соц.-дем. в том, что они
говорят неправду).
Именно потому, что говорили эти речи простые рабочие, вовсе не
передовые по степени их развития, говорили даже не в качестве членов
какой-либо организации, а в качестве людей толпы, именно потому, что
напирали они не на их личные убеждения, а на факты из жизни каждого
пролетария или полупролетария в России — такое ободряющее впечатле¬
ние производят их выводы: «вот почему мы сознательно шли на демон¬
страцию против самодержавного правительства». Обыденность и «массо-
видность» тех фактов, из которых они делали этот вывод, ручается за то,
что к этому выводу могут придти и неизбежно придут тысячи, десятки
и сотни тысяч, если мы сумеем продолжить, расширить и укрепить
систематическое, принципиально-выдержанное и всестороннее револю¬
ционное (социал-демократическое) воздействие на них. Мы готовы идти
па каторгу за борьбу против политического и экономического рабства,
раз мы почувствовали дуновение свободы,— говорили четверо нижегород¬
ских рабочих. Мы готовы идти на смерть — как бы вторили им тысячи
в Ростове, отвоевывая себе на несколько дней свободу политических
сходок, отбивая целый ряд военных атак на безоружную толпу.
Сим победиши — остается нам сказать по адресу тех, кто имеет
глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать» (Соч., т. 6, изд. 4, стр.
251-252).

РЕЧЬ ПЕРЕД ЦАРСКИМ СУДОМ
30 октября 1902 г.
сознательно примкнул к демонстрантам, но виновным
себя не признаю, потому что считал себя вправе
Ж I участвовать в демонстрации, посредством которой был
выражен протест против тех законов, которые, защищая
интересы привилегированного класса богачей, не дают рабочим
возможности улучшать условия своей жизни. А условия эти
настолько ненормальны, что рабочие принуждены во что бы то
ни стало бороться с препятствиями, стоящими на их пути,
хотя бы эта борьба и была сопряжена с потерей свободы и
даже жизни. Я с раннего детства чувствовал непосильную
тяжесть, взваленную на трудящийся класс. Благодаря прежде¬
временной смерти отца, потратившего все свои силы на непо¬
сильную работу, нашему семейству пришлось вести полуголод¬
ное существование. Впоследствии я сам стал рабочим, сам стал
затрачивать свои силы и здоровье, содействуя этим накопле¬
нию богатств в руках немногих лщдей. Я видел, что и членам
моего семейства, если бы я пожелал иметь таковое, грозит
та же участь, что и мне. Отсутствие всякого света и понимания
действительности, осуждающее рабочих на вечное рабство, не¬
возможность для рабочих не только жить, но и мечтать о куль¬
турной жизни,— весь этот заколдованный круг, из которого я
не видел выхода, приводил меня в отчаяние. Бессмысленность
подобной жизни заставляла меня страстно мечтать о самоубий¬
стве, как о единственно возможном выходе из невозможного
положения. Но знакомство с историей других народов, трудя¬
щиеся классы которых благодаря неустанной борьбе выбились
из положения, одинакового с нашим, привело меня к мысли,
что такая борьба возможна и у нас. Возможность хотя бы в
отдаленном будущем поднять экономический и нравственный
уровень трудящейся темной массы дала мне богатый запас
304

жизненных сил. Я видел, что тяжела будет борьба для рабочих,
трудно бороться с беспросветным мраком невежества, в кото¬
ром насильственно держат рабочих и крестьян, что много, много
будет жертв с нашей стороны. Но какой человек, у которого
не вставлен в грудь камень вместо сердца, которого не удовле¬
творяет чисто животная жизнь, за дело своего народа не отдаст
свободы, жизни и личного счастья! Из личного опыта, вынесен¬
ного за десять лет жизни по заводам, я пришел к заключению,
что рабочий единичными усилиями не в состоянии добиться
нормальных условий жизни, эксплуатация принуждает его
довольствоваться положением вьючного животного. Многие
думают, что благодаря задельным работам рабочие имеют воз¬
можность при старании заработать больше. Действительно,
рабочий может усиленно работать, но это ведет лишь к прежде¬
временному истощению сил, потому что невозможно до беско¬
нечности усиливать напряженность труда, а удержать на из¬
вестной высоте заработок возможно только при этом условии,
так как больший заработок, вызванный усиленным трудом,
ведет & сбавке расценков, сбавлять же расценки никогда не
устанут. Дело сводится к тому, что рабочие благодаря задель-
пой плате и сбавкам расценков лишаются последнего отдыха,
будучи принуждены работать по ночам и по праздникам, сверх
обычной денной работы, не имея в то же время возможности
при самом непосильном труде заработать средства, необходи¬
мые хотя бы для сносной жизни. Точно так же не может рабо¬
чий единичными усилиямшлюднять уровень расценков и зара¬
ботка до высоты, необходимой для удовлетворения настоятель¬
ных потребностей. А потребности эти все увеличиваются, так
как просвещение хотя и медленно, но все же проникает в народ¬
ные массы. Рабочие всеми силами стремятся дать своим детям
образование. Народные библиотеки могут доказать, насколько
сильна жажда знаний среди рабочих. Во многих библиотеках,
несмотря на то, что большинство полезных книг запрещено,
число подписчиков превышает число книг. Рабочих не удовле¬
творяют грязные, засаленные тряпки, заменяющие им одежду.
Насколько сильно у рабочих желание прилично одеваться,
видно из того, что многие отказывают себе даже в пище ради
приличного платья. Разумеется, не ради своего удовольствия
рабочие ютятся и в каморках, не удовлетворяющих самым при¬
митивным требованиям гигиены. Понимают также рабочие, что
питательная пища и более продолжительный отдых лучше вос¬
станавливают затраченные на тяжелый труд силы. Вообще ра¬
бочие нуждаются в культурных условиях жизни, и не видеть
этого могут только люди, нарочно закрывающие глаза. Несоот¬
ветствие условий, в которых приходится жить рабочим, с запро¬
сами, предъявляемыми к жизни, заставляет их сильно страдать
и искать выхода из ненормального положения, в котором они
20 Ораторы рабочего класса	305

находятся благодаря несовершенству существующего порядка.
На гуманность предпринимателей рассчитывать нельзя, так как
они, признавая сами себя людьми, на рабочего смотрят не как
на человека, а как на оруДие, необходимое для личного обога¬
щения, и чем короче срок, в который можно выжать все соки
из рабочего, тем для них выгоднее. Для более успешной экс¬
плуатации труда рабочих предприниматели соединяются в ак¬
ционерные общества. Для того, чтобы удержать на желательной
высоте цены на продукты, производимые трудом рабочих, но
принадлежащие предпринимателям, образуются союзы и син¬
дикаты, например союзы сахарозаводчиков и нефтепромышлен¬
ников. Для этой же цели предприниматели добиваются и за¬
претительных пошлин на ввозимые в Россию более доброкаче¬
ственные и дешевые иностранные товары. Отдельный рабочий,
защищаясь от эксплуатации, не может оказать предпринима¬
телям большего сопротивления, чем кусок свинца давлению
гидравлического пресса. Отдельный рабочий не может не согла¬
шаться на условия труда, предлагаемые предпринимателем,
так как без работы он существовать не может. И даже'соеди¬
ненными силами, при отсутствии благоприятных условий, ра¬
бочие не могут противостоять предпринимателю, которому от
временной приостановки производства не грозит голод, как
рабочим. Рабочие не могут добиться участия в прибылях, полу¬
чаемых от их труда, не соединившись все вместе в один брат¬
ский союз. Но и этого единственного выхода они лишены, так
как закон, разрешая предпринимателям эксплуатировать ра¬
бочих, запрещает последним защищаться от эксплуатации, пре¬
следуя союзы и стачки. Чтобы добиться более культурных усло¬
вий жизни, рабочим необходимо иметь право устраивать стачки
против предпринимателей, иметь право организовать союзы,
иметь право свободно печатать и говорить на сходках о своих
нуждах, и, наконец, через своих выборных принимать участие
в законодательстве, так как всякая победа рабочих над пред¬
принимателями может быть прочной лишь после ее узаконения.
В силу всех вышеизложенных причин, считая рабочих вправе
добиваться за свой труд лучших условий жизни, я сознательно
примкнул к демонстрантам. Узнав о предполагаемой демонстра¬
ции, я решил принять в ней участие и сделал знамена с надпи¬
сями: «Да здравствует социал-демократия!» на одном. «Да
здравствует 8-часовой рабочий день» на другом и «Долой само¬
державие!», «Да здравствует политическая свобода!» на третьем.
Знамена, с которыми я пошел на демонстрацию, оказались
очень кстати, так как у демонстрантов таковых не имелось и
они выражали свой протест лишь криками «Долой самодержа¬
вие!», «Да здравствует политическая свобода!» и пением рево¬
люционных песен. Я знал, что за участие в демонстрации гро¬
зит каторга. Наказание страшное, в моих глазах хуже смерти,
306

так как человеческая личность там совершенно уничтожается
и бесчеловечно унижается на каждом шагу. Но надежда на то,
что, жертвуя собой, принесешь хоть микроскопическую пользу
своим братьям, дает полнейшее удовлетворение за все страда¬
ния, которые пришлось и придется перенести. Личное несчастье,
как капля в море, тонет в великом горе народном, за желание
помочь которому можно отдать всю душу. Мелкими протестами
рабочим до сих пор не удалось добиться чего-нибудь сущест¬
венного, начальство и общество сквозь пальцы смотрят на зло¬
употребления и на явное нарушение законов со стороны пред¬
принимателей. Следовательно, требуется что-нибудь из ряда
вой выходящее, чтобы обратить внимание общества на ненор¬
мальное положение рабочих и на игнорирование их интересов
правительством. Рабочие, создавая богатство и* защищая своей
грудью общество от внешних врагов, все свои силы отдают госу¬
дарству, но им не дано никаких прав, так что всякий обладаю¬
щий капиталом и покладистой совестью может обратить чело¬
века, не имеющего возможности жить без работы, в рабство.
Я видел, что существующий порядок выгоден лишь для мень¬
шинства, для господствующего правящего класса; что пока
самодержавие не будет заменено политической свободой, даль¬
нейшее культурное развитие русского народа невозможно; что
рабочие в борьбе с предпринимателями на каждом шагу натал¬
киваются на их союзников в лице самодержавных порядков;
что самодержавие является врагом русского народа. И вот
почему я написал на своем знамени: «Долой самодержавие и да
здравствует политическая свобода!»
Семья Заломовых,
«Молодая Гвардия»,
1956, стр. 165—170.
20*

Г. И. ПЕТРОВСКИЙ
1878—1958
Осенью 1912 года в условиях приближающегося революционного
подъема в России состоялись выборы в IV Государственную думу. От
шести основных промышленных губерний, где было сосредоточено
80 процентов пролетариата страны, депутатами думы были избраны
большевики, в том числе Григории Иванович Петровский и Алексей
Егорович Бадаев.
В своих речах с трибуны Думы депутаты-большевики отстаивали
точку зрения своей партии по самым наболевшим вопросам народной
жизни. С думской трибуны они говорили о тяжелом положении рабочих,
о крестьянских нуждах, о национальном гнете, разоблачали подготовку
царского правительства к войне.

IV ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
А.	Е. БАДАЕВ
1883—1961
Реакционное большинство Думы объединилось для неприкрытой
наглой травли представителей рабочих. Речи большевиков без конца
прерывались председателем. Нередко депутатов рабочих вообще лишали
слова.
Оценивая деятельность депутатов-большевиков IV Государственной
думы, В. И. Ленин писал: «...В России нашлась одна рабочая партия,
депутаты которой блистали не краснобайством, не «вхожестью» в бур¬
жуазные, интеллигентские салоны, не деловой ловкост,ыо «европейского»
адвоката и парламентария, а связями с рабочими массами, самоотвер¬
женной работой в этих массах, выполнением скромных, невидных, тя¬
желых, неблагодарных, особенно опасных функций нелегального пропа¬
гандиста и организатора (Соч., т. 27. стр. 151).
№

РЕЧЬ Г. И. ПЕТРОВСКОГО
В ОТВЕТ НА ДЕКЛАРАЦИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА1
14 декабря 1912 г•
Господа члены Государственной думы, я взялся ответпть
министру только на тот абзац, где он коснулся благоден¬
ствия русского пролетариата, но попутно с этим мне прихо¬
дится остановиться на тех местах мнений различных по¬
литических групп и думских фракций, которые здесь вы¬
ступали. Мне при выборах в Екатеринославской губернии
пришлось слышать от седовласых депутатов бывшей III Думы,
которые говорили и утверждали, что существуют в западных
государствах — Англии, Франции и др.— телесные наказания,
они это утверждали. Я тогда, не будучи так хорошо знаком
с тем, что из себя представляет государственная голова, пола¬
гал, что эти головы не могут быть нормальны. Ведь в самом
деле, если бы так было, они сами, проезжая эти страны,
могли бы видеть тот порядок, который там существует, и еще
не было никогда такого дикого возгласа, который у нас в
XX столетии мог быть провозглашен приверженцами этих
самых седовласых государственных мужей с этой трибуны:
о необходимости телесных наказаний в России.
Мне кажется, что все партии, все группы, [исключая] только
группу социал-демократов, все ищут расположения правитель¬
ства. Одни говорят: «Идите за нами, потому что мы утверж¬
даем самодержавие и отрицаем манифест2, ибо он был издан
впопыхах, вероятно». Другие говорят: «Сделайте благожела¬
тельное отношение к этому манифесту, и мы за вами пойдем».
И только одна социал-демократическая фракция говорит, что
за эти свободы, за этот манифест, о котором даже партия народ¬
ной свободы думает, что если этот манифест будет выполнен,
то она пойдет, что за этот манифест так много было положено
жертв, так много пролито крови, что, кажется, это заставляло
бы осуществить те свободы, которые были в 1905 г. вырваны
310

той народной волной, которой вы здесь посажены. Но с тех пор
прошло уже семь лет, и мы задыхаемся в том злосчастии и в
той неволе, которые правительство вами же старается укрепить
этот дикий порядок.
Мне было интересно воспользоваться статьями и речами
господ, вот сидящих справа. Меня в особенности поразил один
оратор справа, который говорил, что он с 12 лет начал зани¬
маться политикой, и говорил, что это ему не во вред. Я не знаю,
отчего это ему не во вред. Может быть, он начал с розги и,
кончая этим лекарством, кончает для того, чтобы преподнести
эту розгу вместе со своими партийными товарищами для всей
России. Он говорит, что в декларации министра он согласен
с полицейской частью,— собственно говоря, может быть, не он
это говорил, может быть, говорил другой его сверстник, но, во
всяком случае, полицейская часть была отмечена как наиболее
важная, отвечающая нуждам России. Он утверждал, что это
самая насущная потребность России, и вместе с розгами и с
упразднением тех судов, которые так дорого обходятся России,
было бы необходимо ввести и это в России.
Господа, вы знаете тот полицейский произвол, который сей¬
час существует в России, те телесные наказания, которые в до¬
статочной степени получают сейчас наши товарищи в тюрьмах
Сибири; кажется, этого было бы достаточно! Но, оказывается,
и этих жертв мало. (Голос в центре: Опять читаете про¬
кламацию?)
И вот, я перехожу к той части своей речи, в которой хочу
указать, что, стоя на этой трибуне, мои товарищи старались
выяснить то лицемерное поведение правительства, которое
кое-что, кое-когда обещало, но никогда не исполняло. Улуч¬
шение положения рабочих оно думает, во всяком случае, про¬
вести посредством страховых законов, которые оно в настоя¬
щее время вводит, но вводит именно таким порядком, который
возмущает даже самих рабочих. От проведения этих страховых
законов улучшения положения рабочих нет; они даже в значи¬
тельной степени ухудшают то положение, которое было до
сих пор.
Эти законы захватывают всего одну седьмую часть русского
пролетариата, вытягивая из его кармана около 11 000 000 руб.
для капиталистов. В это же время этот закон требует уплаты за
13 недель пособия увечным. Раньше мы, рабочие всей России,
пользовались кое-какой медицинской помощью, которая возла¬
галась на капиталистов; теперь же и та помощь отнимается,
которая должна организоваться на счет рабочих. Этот закон
ухудшает в значительной степени положение железнодорожни¬
ков: он в значительной степени понижает расчет увечий, когда
потеряют рабочие трудоспособность. И эти увечья уплачиваются
из того пенсионного фонда, в котором участвуют железнодорож¬
311

ные рабочие и служащие. И если этот закон будет применяться
так, как применяют его тут, и Петербурге, т. е. без выборов,
а но назначению в совет присутствия по страхованию, то от
этого еще хуже нам будет, потому что [после этого] организо¬
ванные и сплоченные фабриканты различных предприятии
возьмут в свои руки все, и мы еще в большей степени очутимся
в худшем положении, чем до этого были, ибо фабриканты все
больше и больше хотят достигнуть того, чтобы не платить за
увечья, за те увечья, которые мы получаем на фабриках, заво¬
дах и шахтах.
Дальше, господа, хвастаясь этими страховыми законами,
г. министр совершенно забыл,— быть может, ему теперь некогда
было,— говорить о том обещании, которое делалось здесь в
1905 г. о страховании от инвалидности и старости; тем паче
это было бы необходимо, что повышающаяся интенсивность экс¬
плуатации труда рабочих... при отсталом нашем техническом
способе производства, увеличивает увечья. А между тем воз¬
раст приема на завод ограничен 45-летним возрастом. Это усу¬
губляется тем, что обезземеление крестьянства влечет к тому,
что инвалидный рабочий не в состоянии найти себе в деревне
кутка и этим он обрекается на нищенство. Забыло правитель¬
ство и о страховании от безработицы.
А между тем вследствие того, что правительство создает
казенные заказы, на этих казенных заказах больше всего
только и развивается наша промышленность, т. е. она разви¬
вается неестественным путем, а это учащает кризисы, которые
так губительно отражаются. И в этой части было бы также
необходимо обратить внимание на необходимость этого стра¬
хования, но правительство и об этом забыло.
Более того, правительство не только об этом забыло,— оно
не дает профессиональным организациям никогда обсуждать по¬
мощь своим безработным рабочим. Так, например, петербург¬
скому профессиональному обществу кожевенного производства
градоначальник воспретил обсуждать помощь своим безработ¬
ным членам.
Мало того, петербургское присутствие по обществам и сою¬
зам воспретило совершенно включать в уставы профессиональ¬
ных обществ о том, что раз член [общества] оказался безработ¬
ным, он уже не [может] состоять и членом этого общества и
пользоваться пособием этого общества. Также, господа, не упо¬
мянуты и строительные рабочие.
Всем известны те катастрофы, которые недавно были в
Киеве, в Саратове, в Петербурге, между тем эти строительные
катастрофы подвергли риску жизнь многих, многих искалечили,
и масса семейств осталась без своих кормильцев, и вот об этих
семьях совершенно забыло правительство, а между тем эти ка
тастрофы учащаются, а беззастенчивые подрядчики и домоет
312

роителн отделываются только церковным покаянием и двухне¬
дельным арестом. (Смех справа.)
Вы, господа, напрасно смеетесь, вы смеетесь потому, что моя
речь не такая эластичная, она не разовьет у вас хорошего пи¬
щеварения ; но когда меня посылала Екатеринославская губер¬
ния и когда я говорил пославшим меня, что я, быть может, пе
сумею выразить в Думе то горе, то несчастье, которым они
страдают,— по тому положению или по тому поведению, кото¬
рое вы всегда занимали, известно стране, что вы всегда хотите
забить, засмеять можете неудачно выраженное слово, подчерк¬
нуть, поддеть на слове, остановить,— то мне сказали рабочие:
«Иди и говори, чем мы страдаем, иди и говори со всеми наши¬
ми товарищами и не стесняйся». Я не буду стесняться и буду
говорить, хотя бы вы, господа, и смеялись; для вас это смех, а
для нас от вашего смеха горе, и полное рабство страны именно
от вашего смеха. (Рукоплескания слева.)
Также правительство забыло о сельскохозяйственных ра¬
бочих, еще более бесправных, чем мы, промышленные рабочие.
Там стачки совершенно запрещаются, а между тем эти рабочие
находятся еще в сильнейшей кабале у помещиков, и от разру¬
шительной земельной политики там делается то, что делается
везде, а закон о страховании сельскохозяйственных рабочих не¬
обходим уже потому, что это — население многомиллионное и
что благодаря введению туда в большинстве сельскохозяйст¬
венных машин увечья там увеличиваются с каждым годом.
Вы, господа, знаете тот закон, который вашею милостью
прошел в Думе 3 июня 3... Вы говорите сейчас о розгах, а не¬
которые реакционные земства за эти розги так же ратуют, так
же, как и вы. Если бы вы создали условия для безземельных
крестьян, чтобы они действительно могли достать работу,— но,
увы, для вас важна была политическая сторона, важно было
разрядить ту революционную атмосферу, которая зиждилась в
крестьянстве до сих пор, и вы не жалеете, что крестьянство бу¬
дет погибать без земли, вы провели тот ужасный, суровый ази¬
атский закон, который не щадит ничего, лишь бы ваша поли¬
тика была, лишь бы вы воспитывали себе кулаков, на которых
зиждилось бы ваше хорошее, спокойное состояние. Я не знаю,
как крестьяне, сидящие здесь, отнесутся к этому акту, но пусть
[они] вместо тех розог, которые у вас здесь защищаются, вместе
с этими речами поедут туда; что ж им будут крестьяне гово¬
рить? Что они сидят и что они защищают? (Шум справа.)
Председатель. Прошу не прерывать оратора.
Петровский. Мы, социал-демократы, как представители са¬
мого угнетенного наемного класса рабочих, не можем не упо¬
мянуть о тех гнусных условиях, о том рабстве, которое всех
наемных рабочих объединяет для одной цели и одинаковым
страдапием. Поэтому также я скажу, что правительство забыло
313

о наемной прислуге. Правда, кажется, вашими сторонниками
был внесен в III Государственную думу законопроект, но он был
до того дик и смешон, что вы постарались поскорей убрать его.
А между тем жизнь именно этого несчастного пролетариата
так беспросветна,— я разумею, конечно, женскую прислугу
(возгласы справаЮ!),— что большинство ее, вследствие
нищенского заработка, втягивается в проституцию, теми же бур¬
жуа, у которых они находятся в услужении. Отсутствие вся¬
кого надзора, неограничение рабочего дня, отсутствие празд¬
ничного отдыха — все это говорит, что жизнь настойчивее всего
требует охраны этих жертв, именно этого труда и распростра¬
нения на них государственного страхования, а это вот как раз
и было введено в Англии. Вы почему-то никогда не хотите от
таких стран брать благородные учреждения, такие учреждения,
при которых,— вы опять-таки смеетесь,— действительно можно
было бы русскому народу развиваться, можно было бы рабо¬
чему не страшиться завтрашнего дня, ареста, а можно было бы
свободно подышать хотя бы несколько. Вы этого не берете, а
вот заметили в каких-то старых статутах, что там говорится про
розгочку, так вы ее вносите сюда. (Голос справа: Слабо.)
Но, может быть, и слабо, но все-таки это есть.
Надо напомнить г. министру также об обещании сокраще¬
ния рабочего дня для взрослых рабочих и малолетних. Но те¬
перь этим некогда заниматься, потому что теперь подъем про¬
мышленности и такая реформа может создать только ущерб для
того барыша, который теперь так обильно идет в карманы пред¬
принимателей. Но здесь тоже сказывается то лицемерие прави¬
тельства, у которого слово расходится с делом. Теперь уже не
хотят сокращать рабочий день, а хотят только сократить рабо¬
чий день для женщин и малолетних; мы же требовали воспре¬
щения работы для малолетних, т. е. до 16 лет, и 6-часового
рабочего дня от 16 до 18 лет.
Затем, мы требовали четырехнедельного отпуска, запреще¬
ния работ для женщин за четыре недели до родов и восемь
недель после родов, с сохранением заработной платы. И это
правительство забыло. Ни слова не упомянуто в этой деклара¬
ции и о торгово-промышленном пролетариате, н это понятно,
ибо своими законами, внесенными в III Думу, правительство
только ухудшило то, что приказчики добились в 1905 и 1906 гг.
Мало того, III Дума и государственный совет постарались еще
ухудшить тот закон, который был внесен в 1906 г., и упразд¬
нили совсем почти праздничный отдых. И это пренебрежение
к многомиллионному промышленному пролетариату вызвало в
этом году как раз то могучее движение протеста, которое на¬
столько справедливо, что все-таки мы ставим своею целью до¬
биваться этого; мы также будем добиваться и распространения
государственного страхования на них.
314

Несмотря на учащающиеся многочисленные жертвы и ка¬
тастрофы на рудниках и шахтах, правительство в эту часть гор¬
норабочего пролетариата никаких улучшений не ввело. Работа
в шахтах очень опасна и безнадзорна до сих пор со стороны
окружпых инженеров. Оторванность от городов, как и раньше,
квартирная нужда, двойная и тройная эксплуатация через под¬
рядчиков, отсутствие всякой рабочей организации, целесообраз¬
ных и просветительных развлечений обрекают горнорабочих
на полный произвол рудничной и полицейской администрации.
Неудивительно, что рабочие эти бегут от этих гибельных усло¬
вий, которые несет нм работа на шахтах, ибо идти на верную
смерть они не хотят. Поэтому кажутся лицемерными те вопли,
которые раздаются со стороны королей угольных о недостаче
рабочих рук. Этим хотят оправдать тот самый угольный голод
и оправдать те ростовщические барыши, которые они имеют.
Текстильная промышленность находится в не менее вопию¬
щих условиях; там до сих пор существует та самая потогонная
система, которая заставляет работать всю семью, ибо глава
семьи не в состоянии прокормить своего ребенка. Работа про¬
исходит также в самых антигигиеничных условиях: спертый
г.оздух и всегда в пыли, и поэтому легочные заболевания явля¬
ются спутником этой части пролетариата. Скученные казар¬
менные условия понижают нравственный уровень его семей¬
ной жизни, а размер заработной платы настолько низок, что
постоянная помощь правительства этим промышленникам не
дает возможности текстильным рабочим организоваться, чтобы
добиться повышения ее, а между прочим,., землеустроитель¬
ная политика выталкивает из деревни десятки тысяч обеззе¬
меленных крестьян, способных продать свою рабочую силу
почти за бесценок; поэтому в особенности текстильные про¬
мышленники пользуются почти даровым трудом.
Господин министр думает, что он так далеко пошел в сторону
организации третейских судов для разбирательства страхуемых,
он думает преследовать промышленников за нарушение фаб¬
рично-заводских законов, которые сейчас имеются. Конечно,
третейские суды нам нужны, но если они будут так организо¬
ваны, как и совет и присутствие по страхованию, то из этого
ничего не выйдет,— выйдет только то, что опять-таки промыш¬
ленники останутся в выигрыше, а правление это будет служить
некоторым внешним парадом, но, во всяком случае, это не нам.
Если бы действительно хотели ввести это, то для этого нужно
сделать свободу рабочих организаций, т. е. по примеру тех же
самых западных государств, откуда заимствованы эти законы
и откуда занимают те черные черты нашей жизни ораторы
(указывая вправо) с этой стороны.
Все эти обещания и бывшие обещания носили и будут но¬
сить всегда обманчивый характер, будут служить только для
315

европейского парада, как и сама Дума этому служит, поскольку
не изменяется отношение правительства к рабочему классу. Но
правительство душит всякое жизненное проявление как.эконо¬
мической, так и .политической деятельности рабочего класса.
Оно хочет затравить нас, загнать в подполье, но это ему не
удастся, так как без борьбы наше положение было бы гораздо
хуже и все русское общество было бы далеко не в тех условиях
культурной общественной жизни, в которых оно теперь нахо¬
дится. Поэтому мы обвиняем правительство, что оно никогда
не сохраняло беспристрастности, а всегда имело две мерки:
одну из них для предпринимателей, которым все дозво¬
лялось.
За все шесть с половиной лет существования закона 4 мар¬
та ни один предпринимательский союз не был закрыт; за все
время правительственная власть не вмешивалась ни разу в
деятельность его, даже тогда, когда деятельность этих промыш¬
ленников была незаконна; оно нн разу не противодействовало
их стачкам ни против рабочих, ни против потребителей; оно ни
разу не воспрещало тех черных списков, которые эти промыш¬
ленники распространяют на весь промышленный округ — по
произволу, может быть, самой незначительной, мелкой завод¬
ской сошки, преследующей рабочих, чтобы они нигде не могли
поступить на другой завод. Рабочим поэтому негде искать за¬
щиты, как только в той организации, которую правительство
никогда не дозволяет.
Эти промышленники устанавливают между собой взаимо¬
помощь на сличай стачки рабочих, чтобы отдельные хозяева
не уступали. Правительство не только не стесняет экономиче¬
скую деятельность предпринимательских организаций, но вся¬
чески потворствует им и приглашает участвовать в правитель¬
ственных комиссиях, запрашивает их мнения относительно
выработки закона, благодаря чему капиталисты имеют возмож¬
ность всегда правильно отстаивать свои классовые интересы.
Это благоволение правительства к промышленникам особенно
резко сказалось как раз на образовании организации страховых
товариществ, где заведование отдано предпринимателям без
всякого контроля, тогда как больничные кассы, в правления
которых входят рабочие, отданы под надзор полиции, фабрич¬
ных инспекторов и губернаторов.
Совершенно другая мера у правительства имеется к рабо¬
чим. По отношению к рабочим всякие организации вопреки
закону, не признающему экономической стачки за преступле¬
ние, во всей России преследуются; преследуются рабочие даже
за самые мирные стачки. Я укажу пример: я, господа, не буду
множить примеров, но скажу, что в Екатеринославе 60 человек
каталей было арестовано только за то, что они подали требова¬
ние о повышении заработной платы. В Петербурге ни одна
316

стачка, какая бы мирная она ни была, не проходила без арестов;
например, в сентябре месяце стачка булочников привела к тому,
что было арестовано свыше 120 человек; стачка портовых
рабочих на Гутуевском острове вызвала арест 16 человек, и
наконец, стачка колбасной фабрики Бычкова — даже кадета
Бычкова (справа смех и голоса: Хорошая рекоменда¬
ция) — вызвала арест 35 человек, и каждый из них был при¬
сужден на один месяц. Господа, еще не закончившаяся стачка в
Прибалтийском крае и в Харькове вызвала многочисленные
аресты среди бастующих. Вам смешно, а эти арестованные, ни
в чем неповинные, желающие, может быть, надбавить 10—15%
па свою заработную плату, сейчас погибают в тюрьме, гниют
от гнусных условий, которые вы еще больше хотите рассадить
вместе с розгой по Российской земле. Вам смешно, но вспом-
пите, господа, про ленские события, про ленские расстрелы, про
то, что и там рабочие шли с трубочкой в руках, подать проше¬
ние об улучшении быта рабочих. Вам известно циничное заяв¬
ление г. министра внутренних дел и сожаления об одной жертве,
которая ускользнула, которой пришлось ускользнуть из-под
ареста, какого-то Баташева. Это отодвигает нас как будто
в глубь веков, когда существовали сатрапы и фараоны, одни
заставляли ловить диких зверей, другие — строить для себя
пирамиды, не жалея своих рабов. Да, это канибальство, это раб¬
ство, правда, в иной форме, но у нас есть.
По отношению же к еврейскому пролетариату правительство
имеет еще и другую меру насилия. Если он бастует, то ему
предлагают или бросить бастовать, или же вышлют в черту
оседлости. Правда, правительственная власть мотивирует это
тем, что эти забастовки, как бы на основании усиленной охраны,
угрожают общественному спокойствию в стране.
Мне хотелось бы спросить у господина министра внутренних
дел или хотя бы господина Коковцова, какой общественный по¬
рядок и спокойствие нарушал член союза рабочих по металлу
здесь, в С.-Петербурге, когда он собирал деньги для помощи ба¬
стующим завода Сименс-Гальске? Кажется, здесь не было за¬
конного основания для высылки, а вот же он был выслан. Вот
всеми этими преследованиями рабочие отдаются во власть во¬
оруженным с ног до головы капиталистам, а семьи десятков и
сотен рабочих остаются без куска хлеба. Господа члены Госу¬
дарственной думы, многие из вас участвуют в сборах пострадав¬
шим от войны славянам, но если бы вы посмотрели, что делается
в самой России, то вы увидели бы, что правительство беспощадно
преследует именно таких мирно бастующих рабочих, ввергая в
бедствия и страшную нищету и семьи их обрекая на голодовку;
й это не единичных, а быть может, десятки тысяч рабочих.
Но правительство не довольствуется тем, что преследует от¬
дельных рабочих. Враг всякой общественной самодеятельности,
317

правительство в особенности не дает этой общественной
самодеятельности рабочему классу. Оно видит в нем именно
самого ярого своего врага и всеми законными и незаконными
средствами старается затормозить всякое его развитие. Оно
обрушивается на рабочие организации, закрывает их по малей¬
шему поводу и без повода и вновь возникающим ставит всяче¬
ские препятствия или совершенно не разрешает. Администра¬
ция ставит всякие препятствия собраниям рабочих, разрешает
одно из десяти и дозволенным часто не разрешает собраться.
Преследуя рабочие организации, правительство стремится за¬
пугать рабочие массы арестами и ссылками их руководителей.
Сотни и тысячи членов правления и различных рабочих орга¬
низаций поплатились тюрьмой или ссылкой за свою самоотвер¬
женную работу по сплочению товарищей. Но на место выхва¬
ченных рабочий класс выдвигает новых товарищей и новых
борцов за рабочее дело.
Не считаясь с законом, правительство закрывает профессио¬
нальные союзы. Так, например, закрыты в ноябре союзы печат¬
ников в Риге и Харькове; в мае — союз стекольного производ¬
ства в Константиновне Екатеринославской губернии. И эти
преследования не ограничиваются профессиональными союзами.
Гонениям подвергаются просветительные и потребительские
общества рабочего класса. Господа члены Государственной
думы, господин министр заявил, что смута кончилась. Если гос¬
подин министр понимает под смутой только всякое обществен¬
ное движение, то он глубоко ошибается; рабочий класс еще бу¬
дет бороться за лучшую долю и никогда не бросит того, что он
провозгласил; он будет бороться за сносное существование чело¬
века, он будет бороться за то, чтобы не всю жизнь ему прово¬
дить на фабриках и заводах, он будет бороться за тот доступ, по
которому ему можно участвовать в различных общественных
делах.
Но то, что я хотел заметить, господа члены Государственной
думы,— вам, конечно, известно, что на всех знаменах всех пра¬
вительств сень могущества их олицетворяется каким-нибудь
сильным зверем: в одних есть лев, в других слои, в третьих
какой-нибудь крокодил и т. д.; только у нас, рабочего пролета¬
риата, нет тех устрашающих знаков, под сень которых зовут
остальные правительства к себе жить. Вид нашего красного
знамени ставит вас в какой-то трепет, а на нем всего только
написано, что «пролетарии всех стран, соединяйтесь для друж¬
ной борьбы и за осуществление на земле того братства, равен¬
ства и социализма, которые несут избавление нам и всему
человечеству от того рабства, которое так сильно господствует
над нами». И вот, русский пролетариат, а вместе с тем и часть
его, екатеринославский пролетариат, также сказал, что он
будет присоединяться к тому международному потоку проле¬
318

тарского движения под сенью этого красного знамени за луч¬
шую жизнь, за лучшую долю рабочего класса. (Рукоплес¬
кания слева.)
Печатается по тексту книги
«Большевистская фракция
IV Государственной думы»,
ОГИЗ—СОЦЭКГИЗ, П., 1938,
стр. 109—118.
1 Выступление Г. И. Петровского состоялось в связи с обсуждением
программной речи председателя Совета Министров В. Н. Коковцова.
2 Имеется в виду царский «Манифест» 17 октября 1905 года.
3 3 июня 1907 года царское правительство разогнало II Государствен¬
ную думу и арестовало социал-демократическую фракцию. Одновременно
был издан новый избирательный закон, обеспечивающий безраздельное
господство в Думе крепостников-помещиков и крупной буржуазии.
РЕЧЬ А. Е. БАДАЕВА В ЗАЩИТУ СПЕШНОСТИ
ЗАПРОСА ПО ПОВОДУ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОЧИХ
ОБУХОВСКОГО ЗАВОДА
26 ноября 1913 г.
Господа члены Государственной думы, в конце прошлого
месяца я имел случай вам рассказать о тяжелом положении рабо¬
чих на казенном Охтенском заводе под ведением военного ми¬
нистра; теперь я имею случай вам рассказать о не менее тяже¬
лом и не менее печальном положении рабочих на казенном Обу¬
ховском заводе, только под ведением морского министра.
Начиная с 1907 г., с того времени, когда реакция восторже¬
ствовала, рабочие Обуховского завода жили в самых тяжелых
условиях: администрация завода систематически сбавляла рас¬
ценки. И вот прошлым летом не выдержали рабочие таких
тяжелых условий и забастовали. К этой забастовке были самые
разнообразные причины, а главная была — систематическая
сбавка расценок администрациею. Началось с закалочной ма¬
стерской снарядов, а затем забастовал и весь завод. На этом же
самом заводе настолько дикие порядки и так халатно админи¬
страция относится к ним, вы увидите из следующего: на этом
заводе сторож избил рабочего в проходной конторе, и когда
потребовали рабочие всего завода удаления этого сторожа,
администрация не нашла нужным, она находит, что для нее
этот сторож вполне соответствует своему назначению. (Г о л ос
справа: Правильно.) Нет, неправильно. Как видите, админи¬
страция покровительствует этому хулиганству. Конечно, вы
знаете, не на одном заводе это самое было; было это на Пу-
тиловском заводе в конце прошлого года, когда рабочие,
14 ООО человек, должны были по поводу такого же случая
319

бастовать, и администрация не удалила такого человека, и ра¬
бочих заставили все-таки приступить к работе. Был такой слу¬
чай в Международном обществе спальных вагонов, был точно
также на заводе «Новый Лесснер», в отделении вагонных ма¬
стерских,— все это казенные заводы, там и сейчас тот жандарм,
который избил сторржа на посту. И что же, рабочие голодали
два месяца на Обуховском заводе. (Голос справа: Из-за
вас.) Посетил градоначальник тот завод, зачем, спрашивается?
Там же, вы знаете, в одну ночь было арестовано около 30 ра¬
бочих. На другой день матери, жены приходили ко мне и заяв¬
ляли о том, что вот было «татарское нашествие», полиция
приходила ночью, переворачивала все сундуки и ящики сто¬
лов, в сараях дрова перерывали, искали, конечно. Чего искали,
бомб, что ли? Ничего не нашли, и все-таки рабочие были взяты,
и через несколько дней они были высланы из Петербурга. Затем
начальник завода вызывал по повестке рабочих в мастерские,
а там [предоставлял приставам и их помощникам переговари¬
ваться с ними], а сам уходил из той комнаты в это время. При¬
става пугали рабочих, что вот вы будете наказываться и т. д.
и т. д. по такой-то статье. Но ведь вы же знаете, господа, есть
статья закона, изданного в 1905 г., по которой за стачки рабочие
не могут привлекаться. Конечно, вы, господа, говорите, что эта
статья была издана в 1905 г. и не следует верить, но все же
она была издана. Конечно, 1905 год — это было время страшное,
господа, для вас, вы знаете, одни бежали через границу, другие
оставались, так они не помнили, что делали тут, просто всякие
проводили статьи, которые теперь совсем не подойдут.
Председатель. Член Государственной думы Бадаев, пожа¬
луйста, ближе к вопросу.
Бадаев. Вот, по поводу этих нарушений ко мне обратились
рабочие Обуховского завода, чтобы съездить к министру, пого¬
ворить об этом нарушении, самом грубом, отчаянном.
Я, зная, что морской министр не находится в Петербурге,
обратился к товарищу морского министра Бубнову, который
не нашел нужным меня принять. (Справа смех и голоса:
Правильно.) Еще бы, понятно, не обязательно для русского
министра принимать рабочего и говорить о положении рабочих;
еще это и понятнее потому, что члены Думы министров не вы¬
бирают, а поэтому и спрашивать с министра ничего нельзя.
На этом заводе — самое отчаянное положение рабочих; так
называемые валовые рабочие, они такие же, как и все на за¬
воде рабочие, только валовые не пользуются общим правом,
как все другие, число их иногда выражается в тысячах. И вот
валовые рабочие там работают самую тяжелую работу за
60 коп., а мастеровой, который мог бы заработать 4—5 руб. па
станке, на том же самом станке работает, но только восемь
гривен зарабатывает, и работают эти рабочие там годами.
320

И теперь по другому случаю, по поводу второй забастовки
па Обуховском заводе, рабочие ко мне как к представителю
петербургских рабочих обратились за тем, чтобы я поехал
к морскому министру взять разрешение на общезаводское со¬
брание для обсуждения вопросов в связи с забастовкою на том
заводе. Те товарищи, которые приходили ко мне, конечно,
не рассчитывали на то, что морской министр может разрешить
это собрание, как не рассчитывали на то, чтобы какой-либо
из министров ударил палец о палец для облегчения положения
рабочих масс. Но предметные уроки — самые действительные;
последовавший отказ морского министра показал всю тщету тех
надежд, которые имелись, может быть, до сего времени в мало¬
сознательных элементах обуховцев.
Но обуховская история настолько глубока и характерна в
своей забастовочной борьбе, настолько глубока и содержательна,
что мы не можем не остановиться на ней принципиально и
не развернуть перед всею страною ту систему эксплуатации
рабочих сил, которая имеется на казенном заводе. Обуховский
завод по своей величине в Петербурге является вторым. На нем
работает около 6000 рабочих в этих каторжных условиях труда,
и недаром эта рабочая книжка правил внутреннего распорядка
Обуховского завода для мастеровых и рабочих окрашена в тем¬
ный, багровый цвет. (Возгласы справа: Ой, ой!) И не ради
фразы я вам делаю сравнение, что эта книжка окрашена в кро¬
вавый цвет. (Голос справа: Как, в кровавый? Покажите.)
Председатель, Прошу не прерывать оратора.
Бадаев, Известно, господа, что я не рассчитываю вас про¬
нять этим описанием, описанием тяжелого положения рабочих
на Обуховском заводе. Известно, что бессмысленно прививать
оспу телеграфным столбам; не менее бессмысленно говорить
о положении рабочих в этой черносотенной, помещичьей Думе...
Председатель. Член Государственной думы Бадаев, прошу
вас быть осторожнее.
Бадаев ...и если я сейчас все же буду говорить о положении
рабочих, об их забастовках, об их страданиях, то для страны,
для пролетариата, для всего народа, чтобы показать эту систему
правительственной эксплуатации, чтобы убить все надежды в
сердцах наивных людей вне Думы на примирение с порядком
существующих вещей (голоса справа: Довольно) и вашим
голосованием дать предметный урок о том, что не только пра¬
вительство, но и сама Дума пе хочет ничего сделать для ра¬
бочих. Пусть же знают все, в каких условиях работают рабочие
Обуховского завода, а вы своим голосованием покажете тот путь
борьбы, на который мы давно зовем и который ничего не имеет
общего с передними министерства. (Голос справа: Какой же
это путь?) Вот вы покажете своим голосованием.
Председатель. Пожалуйста, прошу не переговариваться.
21 Ораторы рабочего класса	321

Бадаев. Теперь я позволю себе процитировать несколько
мест из этой книжки. (Голос справа: Кровавого цвета.)
Урочным временем на заводе считается для всех рабочих непре¬
рывно продолжающаяся работа 12 часов днем и 12 часов ночью
и для рабочих, занятых прочими работами, 9 часов днем и
9 часов ночью при 12-часовом рабочем дне — от 7 час. утра до
7 час. вечера. Рабочие домой обедать не ходят, а принимают
пищу в свободные промежутки между работою. Отсюда понятно,
что при отсутствии перерыва для обеда рабочие нерегулярно
должны употреблять эту холодную пищу, наспех за работою.
А вы знаете, каково отношение администрации к рабочим
тогда, когда они не работают? Получаются переголодовки
и т. п.
Но вы мне скажете, господа, что эти каторжные условия су¬
ществуют, может быть, не во всех мастерских, а только в неко¬
торых. Вот я вам, господа, приведу пример из книжки, этой же
рабочей книжки. Рабочие обязаны оставаться на работе и по
окончании нормального рабочего времени, когда по техническим
условиям работа должна быть закончена без перерыва. Все рабо¬
чие в ремонтной мастерской обязаны выходить как ночью, так
и в праздничное время, а также оставаться по окончании обыч¬
ных работ по требованию мастера. В § 39: «Все рабочие, без изъ¬
ятия, должны выходить в часы непредусмотренные в случае
внезапной порчи котлов, проводов и двигателей». Этот параграф
сводит 9-часовой рабочий день на нет, раз вы все знаете, что
рабочего могут заставить и после 9 часов в любое время рабо¬
тать. Правда, существует § 45, по которому сверхурочная работа
оплачивается по полуторной таксе. Но все эти обстоятельства
и неправильны, и ложны. По § 42 рабочие, не доработавшие по
каким-нибудь причинам полного числа свистковых часов, сна¬
чала по нормальной плате отрабатывают пропущенное время,
а потом только работа эта засчитывается по полуторной таксе.
Итак, господа, прогул, болезнь, вызванная внешними обстоя¬
тельствами, неявка на завод или простое опоздание — все это
сводит к нулю полуторную плату. 9-часового рабочего дня нет:
существует рабочий день 10—12-часовой не по полуторной, а
по нормальной оплате.
Перейдем еще к одному средству удлинения рабочего дня
при знаменитых контрольных часах. Перед началом работы
даются три свистка, после третьего свистка калитка в завод
закрывается и опоздавший имеет прогул, опоздавший в ма¬
стерскую штрафуется, ц если опоздание превышает 15 минут,
то во вторую половину дня он к работе не допускается и
опять-таки штрафуется. Так создаются те прогулы, которые
рабочие потом должны отрабатывать по нормальной оплате
в сверхурочные часы. Но рабочие не могут не опоздать бла¬
годаря этим контрольным часам, если они не придут чуть ли
322

не в 6 час. вместо 7. Дальше, каждый рабочий обязан прохо¬
дить только через те ворота, которые ему назначены. При входе
в заводские ворота он предъявляет сторожу свой номер и опу¬
скает его в назначенный ящик. Придя в мастерскую, он берет
свою карточку из ящика, штемпелюет в контрольных часах,
кладет ее в другой ящик, на особо назначенное место, и тогда
приступает к работе. То же самое проделывается при выходе на
обед, при возвращении с обеда, при входе на завод, при выходе
со сверхурочных работ, причем тут опускается в особый ящик
один особый номер. Все это делается, если даже и не уходишь
на обед. Не проштемпелевавший свою карточку — штрафуется,
а не удостоверивший свое присутствие в мастерской, когда
придет, имеет прогул, а за прогул, вы знаете, что полагается.
Эти контрольные часы заставляют шеститысячную массу тол¬
питься перед входом в завод и перед входом в мастерскую и
создают неизбежные опоздания. Эти опоздания влекут отра¬
ботку сверхурочного времени по нормальной оплате. Это и
является основною причиною настоящей забастовки, а 9-часо¬
вой рабочий день сводится на нет.
Перейдем теперь к третьему обману, ничем не прикрытому,
который практикует администрация. По § 96 для сокращения
времени выдачи рабочим заработной платы последняя выдается
только в рублях; оставшиеся за заводом копейки присчиты¬
ваются к плате за следующую половину месяца, которая опять-
таки выдается в рублях. Указание на неправильность исчисле¬
ния копеек допускается в течение трех дней, а затем по § 95
запись считается правильною и никаких уплат за прежнее
время не производится. Эти копейки вырастают в рубли, а затем
куда-то их администрация убирает. Поэтому рабочие требуют
полной уплаты, до одной копейки, за каждую половину месяца.
Так как работа исчисляется по времени, то всем мастеро¬
вым дается листок на следующую работу, с обозначением осо¬
бого времени, назначенного для ее исполнения. Если работа
будет исполнена по времени больше заданного, то рабочий пере¬
водится в низший разряд и в определенный момент представ¬
ляется к расчету. Уж это одно заставляет повышать интенсив¬
ность труда рабочего во что бы то ни стало. Если рабочий пере¬
водится на высший разряд, то все время его прежних работ
уменьшается во столько раз, во сколько его часовая плата стала
больше. Эта ловушка, придуманная для увеличения производи¬
тельности труда, в конце концов, за одну и ту же плату, ведет
как бы к отбору лучших и к гибели слабых и, в конце концов,
к истощению этих самых отобранных. И является не чем иным,
как голым обманом, надувательством.
Перейдем теперь еще к одному последнему обману рабочих
администрацией). Каждый рабочий, его семья, жена и дети и
родители, имеют право пользоваться бесплатною врачебною
21*
323

помощью. Прием мужчин начинается в 12 час. дня, женщины и
дети во время мужского приема не могут быть приняты. Идти
в больницу в будний день — рабочий каждый раз рискует под¬
лететь под штраф, и вполне понятно желание идти в праздник.
Но по § 106 прием больных производится ежедневно, за исклю¬
чением праздничных дней. Вы же, господа, знаете, как вы все
хотите побольше нажить, как вы хотите, чтобы все капиталы,
затраченные на машины, на которых вы делаете две, три смены,
чтобы они не стояли, а работали, давали вам прибыль. А когда
рабочий в будний день работает на заводе, он не может пойти
в больницу, потому что его всякий раз могут оштрафовать. Вы
ему не делаете праздник, а машины пускаете. Вы должны и
обязаны всякий час, всякую минуту давать рабочим медицин¬
скую помощь. А в праздничный день на Обуховском заводе
приема нет. Эта больница есть средство увеличения штрафов.
Записка, которая должна испрашиваться, она должна испра¬
шиваться накануне и предъявляться особо в контору, что влечет
за собою также потерю времени и потерю заработка.
Но если вы хотите посмотреть, господа, на крепостное право
в XX веке, вы должны прочитать §§ 65 и 66. (Голоса
справа: Из той же книжки?) Да, из той же книжки. Воспре¬
щается рабочим отлучаться из мастерской без письменного раз¬
решения заведывающего, за вход в мастерские неработающий
штрафуется. Это ли не прикрепление к станку и не полное,
откровенное в полном смысле крепостное право. (Справа
смех и голос: Слабо.)
За прогул, хотя бы вызванный опозданием рабочего, пе
только штрафуют половиною заработка дневного, но и штрафуют
его в размере платы за прогульное время, т. е. он теряет, в слу¬
чае опоздания на одну минуту к воротам завода, заработную
плату за день, но и половину той платы, когда он будет отраба¬
тывать в тот же день сверхурочные часы, т. е. теряет в нака¬
зание двойную заработную плату. В размере тройной часовой
платы он штрафуется за самовольное отсутствие, за оставле¬
ние работ раньше срока, за оставление работ до прихода смен¬
щика, за неотметку в контрольных часах, за выход из мастер¬
ской до свистка и нахождение в мастерской после свистка, за
печистку машин, за неопрятное содержание станков, за несо¬
блюдение правил осторожности, за непредъявление номера сто¬
рожам, за переход в другие мастерские, за невозвращение пас¬
порта, за непослушание, за несообщение нового адреса и за
нарушение правил вообще. И так как администрации выгодно
штрафовать рабочих во всех отношениях, то эти штрафы сып¬
лются как из рога изобилия. Эта система штрафов является
прямой недоплатою рабочим за проработанное время. Таково
положение рабочих на Обуховском заводе, вследствие которого
и произошла забастовка.
324

Теперь рабочие требуют 8-часового рабочего дня, отмены
сверхурочных работ, отмены штрафов, отмены контрольных
часов, свободного передвижения по мастерским, уплаты жало¬
ванья до копейки, возможности являться на работу после
звонка. Жизнь заставила добавить к этим требованиям и дру¬
гие: отмена преследования за стачки, плата за забастовочное
время, принятие на завод уволенных, вежливое обращение,
беспрепятственное чтение рабочими газет, прекращение работ
до срока для мытья рук, повышение расценок и отмена валовой
системы, про которую я вам рассказывал.
Господа, ясное дело, что рабочий при таких каторжных ус¬
ловиях не может работать. Вы помните, когда в 1905 г. он вам
предъявил требования; он доживет и теперь до того времени,
он потребует, иначе он не может, и если, когда, в частности, Обу¬
ховский завод эти требования выставляет, вы их не удовлетво¬
ряете, то тогда, когда все рабочие, рабочие всей России, предъя¬
вят требования, они вас тогда спрашиваться не будут и возьмут
все от вас: и землю, и всякую свободу. (Шум справа и в
центре.)
Председатель. Член Государственной думы Бадаев, призы¬
ваю вас к порядку за подобные выражения; прошу вас
держаться в пределах вопроса.
Бадаев. Это требование, господа, культурного, выросшего
политически рабочего — нежелание быть крепостным; а против
этих требований боролись сообща морской министр в лице заво¬
доуправления, министр внутренних дел в лице градоначальника,
министр юстиции в лице прокурора на суде 6 ноября* над
стачечниками, и их солидарные действия вызвали новую заба¬
стовку, а на защиту тех судимых рабочих-обуховцев забастовало
в Петербурге 100 000 рабочих. И не к вашей жалости
взываю я, господа, когда говорю о положении рабочих на
Обуховском заводе. Как два лагеря друг против друга стоят:
с одной стороны — объединенные министры, а с другой — объ¬
единенный пролетариат, и я от имени всего пролетариата бро¬
саю здесь вызов министрам внесением этого нашего вопроса
о забастовке на Обуховском заводе. (Справа движение.)
Председатель. Член Государственной думы Бадаев, будьте
осторожнее в ваших выражениях.
Бадаев. Эти каторжные условия труда рабочих Обуховского
завода являются системою угнетения, обессиления физического,
нравственного унижения, это есть система, на которую опи¬
рается власть министра. Система родит свое противоречие:
в крике забастовавших обуховцев слышится: «Долой рабочую
* Бадаев имеет в виду состоявшийся в ноябре 1913 года суд над
б рабочими Обуховского завода, обвинявшимися в подстрекательстве к
стачке. В этот день в знак протеста против суда в Петербурге бастовало
свыше 103 000 человек.
325

книжку», а в крике забастовавших 100 000 рабочих 6 ноября
слышится иной крик: «Долой всю систему крепостного права,
долой это систематическое убийство, истощение рабочего!»
И этот крик, однако же, видят в каждом отдельном случае,
мелком случае, какой-нибудь заводской забастовке представи¬
тели министерства. Крик этот раздавался 6 ноября, и мы, от
имени всего пролетариата, бросаем его большинству черносо¬
тенной Думы. (Смех справа.)
Председатель. Член Государственной думы Бадаев, покор-
пейше прошу вас не употреблять подобных выражений. При¬
зываю вас к порядку.
Печатается по тексту книги
«Большевистская фракция
IV Государственной думы»,
стр. 222—228.

В.	ВОЛОДАРСКИЙ
1891—1918
Выдающийся революционный оратор — большевик В. Володарский
(Моисей Маркович Гольдштейн) прожил короткую, но яркую жизнь.
Принятый в большевистскую партию на VI съезде РСДРП(б), он вскоре
был избран членом Петроградского комитета. Па этом посту он развер¬
нул огромную работу среди рабочих и солдат.
После Октябрьской революции, будучи петроградским комиссаром по
делам печати, пропаганды и агитации и редактором «Красной газеты»,
Володарский произнес немало страстных речей, каждая из которых про¬
изводила огромное впечатление па массы.
Кипучая революционная деятельность Володарского вызвала к нему
жгучую ненависть меньшевиков и эсеров. 20 июня 1918 г. он был пре¬
дательски убит эсером Сергеевым.
Ораторская манера Володарского была неповторима. Современники
вспоминают, что его неутомимый голос казался орлиным клекотом.
327

Страсть клокотала в его словах, а тонкие согнутые пальцы взносились
над головой, точно он вот-вот вцепится в горло противника последней,
мертвой хваткой.
Мощным аккордом, без всякой раскачки, сразу полным голосом
начиналась речь Володарского. Он покорял слушателя сразу, с первого
же слова и сразу же давал попять, чего он хочет от аудитории. С ходу
он врезывался в строй привычных мыслей слушателя, вихрем сметал их
прочь и строил на освобожденном месте новые стройные ряды мыслей и
образов, обильно оросив их ядом и горечью революционного чувства.
И, сделав свое дело, так же быстро обрывал речь, давая слушателю воз¬
можность обмозговать воспринятое. Нередко в день ему приходилось
выступать па нескольких митингах. Вывали дни, когда он возвращался
домой после полуночи и мог только прохрипеть полушепотом, показывая
на горло:
— Сегодня выступал на семи митингах. Г лотку сорвал.
Тем не менее, каждая речь Володарского начиналась и кончалась
по-новому, свежо и оригинально. Свои обороты речи он находил в пла¬
мени могучего, боевого темперамента. Он бросал их в аудиторию еще
пылающими, еще не остывшими, еще не затвердевшими.
Познакомившись с речами В. Володарского, читатель сразу же за¬
метит, что это страстные крики сердца. Они не всегда стилистически
правильны. Это и понятно, если иметь в виду, что оратору некогда было
писать своих речей и думать над каждым словом. Недостатки стиля и
произношения искупались логическим развитием мысли, которая пле¬
няла слушателей, не давая им времени обратить внимание на эти не¬
дочеты.
Сила его убежденности была огромна. «...Пойдешь к Володарско¬
му,— говорил А. В. Луначарский,— поговоришь, послушаешь его метал¬
лический голос, его великолепную пламенную речь, которая превра¬
щала, по словам самих буржуазных газет, часто враждебную аудито-
ршо в друзей нашей партии, и скажешь себе: да, от этой веры можно
зажечь собственную свечу, если она на минуту угасла».
Публикуемая речь была произнесена Володарским па собрании
агитаторов, закончивших курс специальной школы агитаторов для про¬
винции, созданной в Петрограде.

НАПУТСТВЕННАЯ РЕЧЬ АГИТАТОРАМ,
ОТПРАВЛЯЮЩИМСЯ ДЛЯ РАБОТЫ В ПРОВИНЦИЮ
13 апрели 1918 г.
I опарищн! Я должен читать нам о текущем моменте и о
I апешием положении России.
Уже больше года, как мы все читаем о текущем мо¬
менте. Каждую почти неделю, каждые две недели мне лично и
многим другим приходится читать о текущем моменте. И, ве¬
роятно, многим неискушенным агитаторам и ораторам кажется
странным, как это можно в течение целого года читать о теку¬
щем моменте, читать на одну и ту же тему.
Но дело в том, что под текущим моментом понимается не
один какой-либо определенный вопрос, под текущим моментом
понимается то, что происходит в настоящий конкретный мо¬
мент. Читать сегодня о текущем моменте и читать завтра о
текущем моменте — две различные вещи, ибо для сегодняшнего
дня может быть характерно одно, а для завтрашнего — другое.
Сегодня в первую очередь может стоять вопрос о внешнем по¬
ложении России; может быть такое положение, при котором все
остальные вопросы отодвигаются на задний план, не представ¬
ляют никакого интереса, а все внимание, все помыслы револю¬
ционного народа или революции вообще направлены на данный
вопрос о внешнем положении. Но может создаться, наоборот, и
другое положение, при котором все внимание направляется на
внутреннее положение. Если вы вспомните год революции, то
вспомните, что был момент, когда все внимание сосредоточива¬
лось на вопросе о том, можно ли соглашаться с буржуазией или
нельзя, возможна ли коалиция или нет. Тогда под текущим мо¬
ментом подразумевался вопрос о коалиции. Но что бы вы ска¬
зали оратору, который сегодня, явившись на митинг, стал бы
пускать свои стрелы в коалицию? Вы сказали бы, что он ни¬
чего не понимает, так как народ уже на собственном опыте убе¬
дился в негодности коалиционной политики.
Был момент, когда все внимание уделялось вопросу об учре¬
дительном собрании, когда это был боевой вопрос. И тогда те¬
кущий момент сводился к вопросу об учредительном собрании.
329

Сегодня, мне кажется, под текущим моментом, когда мы
хотим говорить о нем, надо подразумевать три главных во¬
проса, на которые каждый деятель революции и в особенности
каждый, кто хочет быть агитатором, должен уметь дать опре¬
деленный и ясный ответ.
Первый вопрос — внешнее положение нашей революции: ка¬
ков смысл того мира, который мы заключили, что сулит он
нам в ближайшем будущем, каково положение страны вообще
и каковы взаимоотношения с союзными империалистами, на
что мы можем с их стороны рассчитывать, и какую внешнюю
политику должна вести революционная Россия для того, чтобы
выйти целой, для того, чтобы вырваться из того болота, в ко¬
тором она сейчас увязла.
Второй вопрос — это вопрос о создании нашей армии. Для
всякого ясно, что сейчас это один из самых важных вопросов.
Либо мы в три-четыре месяца сумеем создать сильную боеспо¬
собную армию и тогда, в силу целого ряда условий, мы сумеем
из бессильной страны стать сильной и влиятельной, либо мы
этого не сумеем сделать, и тогда над нами нужно будет поста¬
вить крест; если считать, что армия нужна, то как нужно ее
строить, кто виноват в том, что армии нет, не сделали ли ошиб¬
ку, что армию распустили, и т. д. Всякий, кто хочет говорить
о текущем моменте, должен уметь дать ответ и на этот вопрос.
И третий, самый важный вопрос, который стоит сейчас,—
это вопрос о том, как наладить нашу расстроенную хозяйствен¬
ную жизнь. Мы получили нищую, расстроенную, разоренную
страну, у нас плохой транспорт, плохие железные дороги, пло¬
хое продовольствие. Каждый понимает, что это надо наладить.
Вы знаете, что Советская власть сейчас направляет все свое
внимание на то, чтобы это наладить. Но каждый задаст вопрос:
а есть ли надежда на то, что она сможет это наладить, каким
путем будет она это делать, кого будет привлекать для того,
чтобы этот вопрос разрешить?
Я перейду к первому вопросу, к вопросу о внешнем поло¬
жении нашей страны.
Каждый из вас знает, что мы заключили Брестский мир,
зная великолепно, что это мир насильнический, мир грабитель¬
ский, архитяжкий мир. Нигде и ни при каких условиях не пы¬
тайтесь доказывать, что этот мир не так скверен. Это, во-пер¬
вых, не удастся, а во-вторых, это совершенно излишне. Мир,
который мы подписали, архитяжкий, грабительский, и мы под¬
писали его только потому, что нам наступили на горло, приста¬
вили нож и сказали: либо мы вас прикончим, либо вы мирпый
договор подпишите. И с кем бы вы ни встречались, когда вы
говорите о внешнем положении, признайте, что мы подписали
скверный мир. Вопрос сейчас не в том, тяжкий ли это мир или
нет. Об этом нет споров. Вопрос же стоит теперь так: дает ли
330

нам этот мир возможность выждать, собраться с силами, снова
подняться, или характер этого мира таков, что он окончательно
убивает нашу Россию как самостоятельное государство, убивает
нас как самостоятельный свободный народ?
Буржуазная пресса, оборонческая пресса, меньшевистская
пресса всюду пишет: Брестский мир — это конец России. Рос¬
сии нанесен смертельный удар, ей больше не выжить.
Мы отвечаем: безусловно, совершенно верно, Россия поме¬
щичья, буржуазная Россия, царская Россия, соглашательская
Россия умерла. Но она умерла не в Бресте, а еще 25 октября,
когда мы свергли Керенского. Уже тогда ваша Россия умерла.
Но наша Россия, Россия советская, трудовая, рабочая, кре¬
стьянская, не только не умерла, но, несмотря на всю тяжесть
того положения, в котором она находится, мы утверждаем, что
она имеет возможность, если будет вести правильную внеш¬
нюю политику, имеет полную возможность подняться.
Мы говорим: если бы положение было таково, что империа¬
листы, как центральные, так и союзные, могли бы столковаться
друг с другом настолько, чтобы сказать: давайте мы прикончим
войну, разделив полюбовно Россию, тогда России был бы ко¬
нец. Если бы англичане с одной стороны и германцы с другой
могли бы прийти к полюбовному соглашению за счет России,
над Россией нужно было бы поставить крест, и никакие бы
силы не помогли. Разумеется, оставался бы один выход: мы бы
не подписали мира, мы бы боролись, истекали бы кровью и пали
бы жертвою грабежа империалистов всех стран.
Но мы говорим: в том-то и спасение наше, что в силу ха¬
рактера современной войны они не могут согласиться друг с
другом, хотя бы им был предложен такой лакомый кусок, как
наша богатая Россия.
Войну они начали, уверяя свой народ в том, что Германия
есть разбойник, которого нужно раздавить, а Россия — это са¬
мое лучшее государство, хотя оно и было под царским игом.
И сейчас сделать обратный фокус, уверить народ, что Германия
хороша, а русский народ никуда не годится, а поэтому с Гер¬
манией нужно заключить мир, а Россию разграбить,—даже им¬
периалисты не могут такой вещи безнаказанно совершить.
Кроме того, германские и австро-венгерские империалисты,
упоенные победами на русском фронте, слишком зарываются
и считают себя победителями всюду и везде и не хотят идти
на соглашение. Точно так же и Англия, и Соединенные Штаты,
которые пока что менее всего потерпели от войны, считают, что
они могут выйти победителями из войны, и поэтому им нет ни¬
какого смысла идти на соглашение хотя бы за счет России.
Мы говорили, когда заключали этот мир: если бы война
была уже закончена нашим Брестским миром, если бы Брест¬
ский мир закончил всю войну вообще, тогда положение было
331

бы безнадежно, ибо мир был бы заключен на долгие годы, по¬
ложение, которое миром создается, было бы твердым, и наше
положение было бы чрезвычайно трудным. Если же война про¬
должается, каждый новый день изменяет положение. Мы пред¬
сказывали, что, как только мы заключим мир, Германия перей¬
дет в наступление на Западном фронте, где она завязнет и
носом и хвостом. С каждым днем империалисты будут истреб¬
лять друг друга, а мы этот момент сумеем использовать для
того, чтобы восстановить свою боевую мощь.
Неслыханно тяжелой ценой купили мы себе передышку, но
мы используем ее для того, чтобы подняться на ноги, стать
сильной страной. И мы это будем делать в то время, когда наши
противники будут становиться все слабее.
Прошло всего шесть недель с того дня, когда мы заключили
мир, и кто скажет, что Германия стала с тех пор сильнее, а мы
слабее? Наоборот. Каждый знает, что за эти шесть недель Гер¬
мания уложила на Западном фронте несколько сот тысяч луч¬
ших своих войск, она пролила реки свежей крови, она сделала
колоссальное напряжение, но цели наступления не достигла,
потому что цель была взять в пять дней Париж. Теперь про¬
шло 20 дней наступления, и Париж не взят. И для того чтобы
взять Париж, им придется нести новые колоссальные, неслы¬
ханные жертвы. Каждый новый день, следовательно, ослабляет
Германию.
А мы разве стали слабей? Нет. Мы распустили последние
остатки нашей армии, гнилой армии, которая никуда не годи¬
лась, распустив которую мы освободили фронт от тех остатков
армии, которые только наводили панику и мешали обороне
страны. Мы за эти шесть недель поставили под ружье 200 ты¬
сяч красноармейцев и в ближайшие недели будем иметь до
500 тысяч человек под ружьем. Мы вывезли из Петрограда
сотни тысяч пудов ценных металлов, к которым немцы тяну¬
лись, которые им были чрезвычайно нужны. Мы вывезли из
Петрограда некоторые заводы, которые нам нужны, без кото¬
рых мы были бы как без рук, если бы продолжали войну. И мы
не смогли бы вывезти всего этого, если бы мира не подписали.
В то же время со стороны союзных империалистов, со сто¬
роны Америки, Италии и т. д., нам, в силу того же обстоятель¬
ства, не угрожает непосредственной опасности. Именно в силу
того, что они не могут столковаться, они не только не нападают
на нас, но должны, наоборот, строить глазки Советской власти.
Вы знаете, что еще в начале нашей революции, как только
мы заговаривали о том, что нужно порвать с союзниками,
оборонцы говорили: Япония нападет, дойдет до Урала — и кон¬
чено. Сейчас высадились во Владивостоке две роты с пулеме¬
тами. Это после того, как мы раскрыли все тайные договоры,
нарушили по отношению к союзникам все божеские и челове¬

ческие — с их точки зрения — законы, заключили без них мир.
Только тогда они высадили две роты с пулеметами.
Я не скажу, что Япония не хочет этого лакомого куска. Она
стоит перед Сибирью, как кот перед сметаной, но она знает,
что может нарваться. Американский капитал не хочет, чтобы
Япония усиливалась. И сейчас американский посол предложил
Японии взять свои две роты из Владивостока. Она отказалась.
Выть может, они передерутся. Но что бы ни было, факт тот, что
в силу своего положения союзники не смогут привести свою
угрозу в исполнение. Наши расчеты оказались правильными.
Мы были правы, когда говорили, что союзные империалисты не
смогут напасть на пас; стиснув зубы, затаив ненависть по от¬
ношению к нам, они будут с нами заигрывать.
Президент Соединенных Штатов Америки, самой развитой
капиталистической страны, прислал нашему IV съезду Сове¬
тов телеграмму, в которой заверял нас, что он искренне со¬
чувствует нашей беде и готов нам помочь снова стать сильной
страной. Я прожил три с половиной года в Соединенных Шта¬
тах; в качестве газетного работника, я каждый день следил
за деятельностью президента Вильсона, и я могу вас уверить,
что это самый умный капиталистический разбойник из всех
когда-либо существовавших на свете. Он, как говорится, на три
аршина сквозь землю видит. И этот разбойник, который был
бы рад, если бы мог одною рукой задушить Советскую власть,
который понимает великолепно (он один из самых образован¬
ных людей капиталистического мира), какую угрозу всему ка¬
питалистическому миру представляет существование советской
рабоче-крестьянской России,— он должен посылать нам теле¬
граммы с выражением приветствия и предложением своих
услуг.
Вы, вероятно, знаете, какой ответ был нами дан на эту те¬
леграмму. Мы послали ответную телеграмму, в которой гово¬
рили: «Пользуясь телеграммой президента Вильсона, мы шлем
дружеский привет всем трудящимся и эксплуатируемым мас¬
сам Америки и выражаем надежду, что они свергнут прави¬
тельство капиталистов и устроят социалистический строй».
Получился большой «скандал». Буржуазная пресса недоуме¬
вала. Как! Президент, можно сказать, самой богатой и самой
сильной страны посылает привет, и кому? Какому-то съезду,
на котором собрались серые мужички, солдаты и матросы, а
они отвечают так дерзко!
Но позвольте мне сообщить вам один факт, который не про¬
ник в печать. Я был членом президиума съезда, и ко мне обра¬
тился один из людей, близких к американскому посольству в
тот момент, когда телеграмма была принята, с просьбой дать
ему эту телеграмму, чтобы он мог немедленно доставить ее в
посольство. На другой день спрашиваю его, как была принята
333

там эта телеграмма. Ответ его был: «Очень хорошо, ибо они
знают, что от вас ничего лучшего нельзя было ожидать».
Вы понимаете! Они знают, что от нас, от большевиков, ни¬
чего лучшего нельзя было ожидать. Мы можем подчиниться
империалисту, когда он схватит нас за горло, когда он придавит
нас к стене, но и подчиняясь мы говорим: а все-таки ты импе¬
риалистический разбойник, и самое лучшее, если тебя возможпо
скорее свергнуть. То же самое мы сделали с Германией, когда
подписывали Брестский мир. Вы знаете то заявление, которое
сделала делегация, когда подписывала мир. Положение было
ужасное, немцы стояли перед Петроградом, мы были бессильны,
но вместе с тем мы говорили правду: мы подписываем мир по¬
тому, что вы разбойники, но мы не перестанем бороться до тех
пор, пока вас не свергнем.
Я повторяю: империалисты всех стран знают, что от нас
ничего «хорошего» нельзя ожидать, и тем не менее они должны
с нами заигрывать, потому что они знают, что слабость, кото¬
рую Россия сейчас переживает, слабость временная, преходя¬
щая, что Россия в ближайшее время сможет стать чрезвычайно
сильной. И они не только шлют нам телеграммы и приветствия,
но на днях было сообщено, что американское консульство офи¬
циально заявило Высшему Совету Народного Хозяйства, что оно
готово вступить с нами в торгово-промышленные сношения, не¬
смотря на то что закон об аннулировании займов остается в
силе. Они знают, что, несмотря на то что нас обкарнали, обре¬
зали со всех сторон, забрали Украину, Лифляндию и Финлян¬
дию, мы все-таки остаемся самой богатой страной, у нас остает¬
ся колоссальное пространство с населением в 120 миллионов; в
смысле хлебном у нас остаются Кавказ, Кубань, остаются у нас
Урал и Ухта с нефтяными источниками. И каждый капитали¬
стический разбойник, который нюхом чувствует, где лежит
добро, знает, что Россия остается сильной, богатой страной и
с этой страной в высшей степени невыгодно ссориться.
И когда мы хотим наметить основы внешней политики ре¬
волюционной России, мы должны сказать: так как два империа¬
листических разбойника не могут друг с другом столковаться,
так как они должны продолжать свою борьбу и должны с каж¬
дым днем обессиливать друг друга, то мы можем на этом
выиграть. Когда два вора дерутся, всегда честные люди выиг¬
рывают. Когда продолжают драться империалисты, советская
народная Россия может выиграть.
И мы говорим: основа нашей политики — это лавировать
между двумя имнериализмами, пытаться пройти между ними,
заключив сегодня с одним мирный договор, завтра взяв у дру¬
гого бронированные поезда, пулеметы, пушки, через три дня
порвав и с тем и с другим. То, что будет выгодно Советской
власти, то мы и будем делать по отношению ко всем империа¬
334

листам. Мы знаем лишь одно: они разбойники, нас ненавидят,
готовы нас задавить. И точно так же по отношению к ним у нас
есть одно чувство: помочь их народам свергнуть их. А для этого
сейчас есть одно средство: самим удержаться, показать рабо¬
чим всех стран, что рабочий класс может держать в своих ру¬
ках власть, что сам чумазый, серый рабочий может управлять
фабриками и заводами, что рабочий не обеднеет без Милюко¬
вых, рябушинских, Коноваловых. Эта самая лучшая агитация,
это самый зажигательный пример для рабочих всех стран.
А для того чтобы удержаться, мы должны какой угодно це¬
ной поддерживать свое существование. И основа внешней поли¬
тики выражается одним словом: помни, что империалисты суть
империалисты, помни, что они хотят тебя ограбить, и помни,
что, в силу того что они друг с другом не могут помириться, ты,
быть может, сумеешь стать в такое положение, когда тебе
удастся ограбить их обоих.
Когда через пять-шесть месяцев наступление немцев кон¬
чится ничем, Германия уложит полмиллиона своих солдат, не
менее уложат Англия и Франция, а мы будем иметь под ружь¬
ем миллион штыков, мы тогда сможем сказать: господа им¬
периалисты, не угодно ли прислушаться к нашему голосу? Мы
знаем, что вы разбойники, но у нас сила теперь есть. Если вы
неправы, ни справедливости, ни божеских, ни человеческих за¬
конов не признаете, мы этого аргумента не предъявляем; но
штык-то вы признаете? Так вот, у нас имеется штык.
Я должен сказать, что мы не скрываем от себя, что в бли¬
жайшее время наше положение будет очень тяжелым. Вы зна¬
ете, что по заключении Брестского мира Германия предъявила
целый ряд ультиматумов. Она недавно хотела лишить нас всего
нашего флота, и только случайно нам удалось его спасти. И я
говорю вам, не вздумайте рассказывать, что наше положение
после Брестского мира блестящее. Надо предупреждать кре¬
стьян, рабочих, все трудовые массы, что Брестский мир, как и
всякий другой мир, это только бумага, которую могут толко¬
вать и так и этак. Если про закон говорят, что закон что дышло:
куда повернул, туда и вышло, то то же самое есть мирный до¬
говор. Если мы будем сильнее, а они слабее, мы будем толко¬
вать договор так, как нам угодно. Но пока они остаются в силе,
а мы по-прежиему бессильны, они будут толковать договор в
свою пользу.
Империалисты остаются империалистами всегда — сколько
бы они ни жрали, им хочется жрать еще более. На днях лишь
в германском рейхстаге при обсуждении нашего мирного до¬
говора нашлись юнкера, которые вышли и заявили: «Что же
вы, господин канцлер, наделали, отпустили Россию и не взяли
контрибуций». Им, оказывается, мало того, что было взято! Яне
знаю, что ответил канцлер. Но я не сомневаюсь, что он почесал
335

в затылке и сказал: «Верно, можно было взять, а я не взял».
И через неделю этот канцлер придерется и скажет: «Господа
почтенные, с вас следует получить контрибуцию». И нам ничего
не останется сделать, как эту контрибуцию уплатить. А если
через пять месяцев положение будет таково, что они обескро¬
вят себя, а у нас будет армия, я уверяю вас, если в германском
рейхсааге выйдет юнкер и скажет: «Надо взять с России какую-
нибудь землю или контрибуцию», тот же канцлер сделает бла¬
городную позу и скажет: «Я демократ, я против аннексий и
контрибуций». Он поневоле будет демократом, если будет
знать, что есть сила, которая даст по рукам, когда он захочет
учинить новое насилие над Советской Россией.
Надо сказать себе прямо и открыто: ближайшее время для
нас будет очень тяжелым. Придется еще пройти через массу
унижений, придется исполнять еще массу неслыханно дерзких
ультиматумов. Но мы дойдем до логического конца. Если до
подписания Брестского мира еще можно было спорить о том,
продолжать ли войну или заключать мир, то для всякого ясно,
что, раз мы выбрали второй путь, нельзя зарываться, не нужно
задирать нос тогда, когда эта передышка еще не использована.
Вы все великолепно знаете, что в нас гневно бурлит кровь,
когда Германия предъявляет какие-нибудь неслыханно дерзкие
требования. Но одно дело кровь, а другое дело рассудок. Каж¬
дый революционер должен иметь не только горячее сердце, но
и холодный стальной рассудок. Нельзя говорить: ах, он нанес
мне оскорбление, я не выдержу, пусть меня убьют, но я не
могу больше. Это психология отчаяния. Бывает, конечно, иногда
и такое положение, когда больше ничего не остается, как только
с честью погибнуть. Но пока мы говорим: нам еще не только
не хочется погибать, но есть надежда на то, что мы выживем,
поэтому мы идем по определенному твердому пути. А путь
этот — путь использования передышки для того, чтобы под¬
няться, укрепиться и быть в состоянии в подходящий момент
прийти и сказать: господа почтенные, а у нас имеется вот что,
мы это можем положить на чашку весов, будьте добры, прислу¬
шайтесь к нашему голосу.
Сейчас наше внешнее положение страшно тяжелое, но не
безвыходное, потому что, лавируя между двумя империализ-
мами, мы имеем возможность проскользнуть, выскочить опять
здоровыми и невредимыми. И по этому пути мы будем идти.
Но тогда вам скажут: быть может, в области внешней поли¬
тики ваши рассуждения верны, быть может, действительно в
области внешней политики вы можете выйти из болота.
Но внутри-то страны можете ли вы что-нибудь сделать, дейст¬
вительно ли можете вы в пять-шесть месяцев наладить и соз¬
дать сильную боеспособную армию да, кроме того, поднять
транспорт, поднять промышленность, пустить в ход фабрики и
335

заводы, наладить продовольствие. Вопросы все серьезные.
11 всякий, кто хочет действовать как общественный деятель,
кто хочет быть сознательным революционером, кто хочет дру¬
гих учить, должен уметь дать ответ на эти вопросы.
Первый вопрос — о создании армии. Мы отвечаем: положе¬
ние таково, что мы можем в ближайшие пять-шесть месяцев
создать армию и поставить под ружье от 1 миллиона до 1 мил¬
лиона 200 тысяч людей. Вы должны знать, что наши против¬
ники, сознательно или бессознательно — это безразлично,— сей¬
час лгут про наш мирный договор. Мирный договор страшно
тяжел, но наши противники, не довольствуясь этим, берут ведро
черной краски, большую кисть и малюют этот договор в тысячу
раз хуже, чем он есть на самом деле. Наши противники утвер¬
ждают, будто по мирному договору мы не имеем права дер¬
жать под ружьем никого. Я говорю, это чистейшая ложь. Пункт
договора, который трактует об этом, гласит следующее: «Рос¬
сия берет на себя обязательство демобилизовать свою старую
и новую армию». А всякий грамотный человек знает, или дол¬
жен знать, что демобилизовать и разоружить — вещи совер¬
шенно различные. Демобилизовать —значит распустить сверх¬
комплектный состав армии, который был призван под ружье
по всем мобилизациям, начиная с августа 1914 года. Разору¬
жить — значит распустить все, не держать ничего. Мы взяли
на себя обязательство демобилизовать, но не взяли обязатель¬
ства разоружить. И, таким образом, по мирному договору мы
имеем право держать иод ружьем столько же солдат, сколько
держало и царское самодержавие в мирное время, до августа
1914 года, т. е. 1200 000 штыков.
И так же как неправы те, которые говорят, что по договору
мы не можем держать армию, так неправы и те, которые гово¬
рят, что этой армии мы создать не можем. Нам из Москвы сооб¬
щают, что имеется уже до 200 тысяч людей под ружьем. Да и
каждый из вас знает, что в настоящий момент, когда имеются
в стране миллионы людей, которые прошли суровую боевую
школу, которые знают, что такое война, в такой момент ском¬
плектовать армию в 1 миллион штыков не такая трудная за¬
дача, как может казаться. Я повторяю: основная задача внутри
страны — это создание новой армии.
Когда вам придется встречаться с нашими противниками,
вас постараются сбить на одном пункте: болыпевики-де сначала
гнали офицеров и генералов, разоружили всю армию, а теперь
берут этих самых генералов.— Какая же разница между ними
и их предшественниками?
Разница есть. И очень существенная. Мы брали генералов,
берем их и будем их брать, но не так, как это делали наши про¬
тивники. У них генералы пользовались неограниченной властью.
Когда Корнилова ставили главнокомандующим русской
22 Ораторы рабочего класса	337

армией, Корнилов был господином не только русской армии, но
и господином всей страны. Корнилов говорил: нужна смертная
казнь, и Керенский смертную казнь вводил. Корнилов говорил:
не нужны комитеты, и комитеты начинали преследовать. Кор¬
нилов хмурил бровь, и вся «революционная демократия» содро¬
галась, тряслась как осиновый лист.
И этих генералов нужно было гнать в шею, с ними вступать
в соглашение нельзя было. Если бы мы в октябре месяце,
ставши у власти, стали бы с ними сговариваться, они бы ска¬
зали: нам всю власть дал бог или царь, а вот пришли чумазые
рабочие, проклятые большевики и забирают часть власти. И они
стали бы мечтать о том, чтобы вернуть отнятую часть власти.
А мы сказали: источник старой власти умер, и вся эта власть
умерла, мы ничего не оставляем, мы лишаем всего — и погон
и звездочек, и столовых, и приборных, и жалованья, и выбрасы¬
ваем на улицу без всякого сожаления.
А теперь, когда прошло 3—4 месяца, когда кое-кто из них
в банках прокорпел над банковскими бумагами, получая
400 рублей в месяц, а многие элегантные господа проторго¬
вали газетами на Невском,— теперь мы говорим им: либо пре¬
клоните голову перед трудовым народом, либо умирайте с го¬
лоду.
И сейчас мы их берем не так, как брали их наши против¬
ники,— они их брали в качестве господ, а мы берем их в каче¬
стве слуг. Они давали им привилегии, а мы ничего не даем. Они
брали их в качестве повелителей судеб русской армии, а мы
берем их в качестве техников... И когда нас пытаются бить на
вопросе о привлечении в новую армию старого командного со¬
става, мы отвечаем: ведь на заводы берем мы инженеров, тех¬
ников и т. д. Разница та, что раньше они были господами и вла¬
дельцами, а теперь господа — рабочие, а технический персонал
мы заставляем работать под контролем. То же самое и с гене¬
ралами, и с офицерами, которых мы берем в нашу армию.
Нам говорят: но зачем было раньше разрушать старую ар¬
мию, когда вы теперь создаете новую? Наши противники всегда
говорят: большевики разложили армию, 12-миллионную армию.
Я спрашиваю всегда наших противников: вдумались ли вы в то,
что говорите? Если мы разложили нашей зловредной агитацией
12 миллионов, значит, агитация всесильна, она может все сде¬
лать. Но до Октября у нас была одна только маленькая газета
«Правда», которая к тому же часто закрывалась. У наших же
противников были десятки больших газет, которые писали каж¬
дый день: армию нужно укрепить, патриотизм — святое чувство
и т. д. Как же мы со своей маленькой газетой разложили ар¬
мию, а они со своими большими ее сложить не могли?
Они говорят: агитация виновата! Но тот, кто из вас был на
фронте, знает, что очень долго большевиков на фронт не пус¬
338

кали. А оборонцы посылали сотни, тысячи своих агитаторов.
И все-таки они армию сложить не могли; а мы, сидя в Петро¬
граде, вдали от фронта... мы разложили нашу армию! Нет, это
форменное идиотство со стороны людей, считающих себя серьез¬
ными политиками, когда они такое колоссальное явление хотят
объяснить так просто; агитация, мол, разложила! Недавно, на
IV съезде Советов, Мартов внес предложение, чтобы назначить
следственную комиссию для выяснения вопроса о том, почему
побежала русская армия. Я тогда сказал: давайте назначим од¬
новременно комиссию для того, чтобы выяснить, почему Мартов
и все меньшевики ходят вниз ногами, а не вниз головой. Это
такой же вопрос!
Мы, большевики, знаем, почему растаяла русская армия.
Мы можем дать вполне точный и серьезный ответ, указать
серьезные причины, почему развалилась русская армия.
Русская армия была армией палки, казармы, железной дис¬
циплины, армией безграмотных людей, которых в течение
ЗУг лет обкрадывали на фронте, пороли, преследовали. Эта ар¬
мия видела, что ее предавали в буквальном смысле этого слова.
И вдруг — свобода. Распались те железные обручи, которые
сдерживали целостность этой армии, и она стала рассыпаться.
Был, однако, момент, когда, казалось, что русская армия мо¬
жет возродиться, может стать сильной, а не палочной царской
армией, может сделаться армией революционной. Но для этого
нужно было не гасить веры этой армии в революцию. Солдаты
русские верили в революцию, верили, что революция поведет
борьбу за мир, даст землю, освободит от неслыханных издева¬
тельств и зверств генералов и т. д. И русский солдат, быть мо¬
жет, остался бы революционным солдатом. Но вместо этого дали
иное: вместо борьбы за мир дали наступление 18 июня, вместо
свободы — смертную казнь, вместо армейских комитетов —
преследование этих комитетов, вместо земли — аресты членов
земельных комитетов. Это и убило русскую армию. И если хо¬
тят знать, когда ей был нанесен смертельный удар, то мы мо¬
жем назвать дату: 18 июня — вот когда была умерщвлена рус¬
ская армия. Когда ее подвели, когда заставили положить де¬
сятки тысяч своих близких и когда оказалось, что ее обманули,
когда оказалось, что революция отдана в руки генералов, кото¬
рые ее предают, ибо теперь нет сомнения, что Корнилов на-
рочно сдал Ригу, нарочно устроил на Западном фронте преда¬
тельский прорыв,— тогда был нанесен смертельный удар рус¬
ской армии, и тогда она умерла. Да, когда вам будут говорить,
зачем вы разложили русскую армию, зачем было уничтожать
ее, вы можете смело ответить: русскую армию разложили те,
кто первые 8 месяцев стоял у власти; русскую армию после них
нельзя уже было возродить, ее нужно было уничтожить, распу¬
стить. А сейчас нужно создавать новую, Красную Армию.
22*
339

В этой Красной Армии — нужно прямо и открыто сказать —
жизнь будет не такой, какой она представлялась очень многим.
Это нужно сказать заранее, и вы это говорите всем и каждому,
предупреждайте об этом всех, кого вы будете в ряды армии
звать.
Кто хочет идти туда для того, чтобы получить легкие хле¬
ба,— стой вне рядов Красной Армии, там тебе не место. Кто
идет туда потому, что он ни на какое другое дело не годен,—
тот стой вне рядов Красной Армии! Кто думает, что, ставши
красноармейцем, он получит право бить по шее любого граж¬
данина,—тот также стой вне рядов Красной Армии! Ибо крас¬
ноармеец — не господин над Россией, а ее слуга. Красноармей¬
цем может быть только тот, кто понимает тяжелое положение
нашей страны и готов отдать ей жизнь, готов отдать все, что у
него есть, для того, чтобы помочь родине. И надо говорить прямо
и открыто: знайте, это будет не сладкая жизнь, там нельзя бу¬
дет разыгрывать лентяя. Туда должен идти только тот, кто от¬
дает себе ясный отчет в том, что его ждет. Только честный ре¬
волюционер должен идти в Красную Армию. Ибо знайте, что,
кто захочет пойти в Красную Армию с другими целями, тот
беспощадно будет вырван оттуда. Большевиков можно обвинять
в чем угодно, но только не в робости, только не в отсутствии
смелости действовать быстро и решительно, когда это требуется.
Если нужно будет произвести в любой момент перетасовку,
вышвырнуть гнилые и разложившиеся элементы из Красной
Армии, мы не остановимся перед этим. Мы в Красную Армию
должны влить самое честное, хорошее, благородное, что есть в
наших рядах. Красной Армии нужно уделять максимум внима¬
ния. все лучшие силы надо отдать на поднятие сознания Крас¬
ной Армии. Ибо вопрос о создании революционной армии есть
вопрос жизни и смерти для революции. Либо создастся хоро¬
шая, боеспособная, дисциплинированная Красная Армия, и
тогда мы сумеем через 5—6 месяцев снова воспрянуть, воскрес¬
нуть из мертвых. Либо не будет совсем армии или будет армия
гнилая, разложившаяся, и тогда придется ставить крест над
всей революцией. Я еще раз повторяю: говорите всем и каж¬
дому, что в Красной Армии мы введем сильную товарищескую
самодисциплину. Это нужно понимать в том смысле, что ее бу¬
дут устанавливать сами солдаты, но будет она проводиться в
высшей степени строго. И кто думает, что может пойти в Крас¬
ную Армию для того, чтобы быть по-прежнему разгильдяем, ха¬
латным, никуда не годным лентяем, какими являются многие
из нас, им нужно сказать: не ходите, ради бога, в Красную Ар¬
мию, потому что вы не годитесь для нее.
И пусть нам не говорят: зачем же было уничтожать ту ар¬
мию, которая была? Это было неизбежно, абсолютно неизбежно.
Потому что, когда старая армия после сотен лет плена вырва-
340

лась из душного подземелья, в котором она находилась, на воз¬
дух, на свет, она не могла не вздохнуть полной грудью, хотя бы
это было вредно для ее легких, она не могла не взглянуть на
солнце, хотя бы знала, что солнце будет больно резать глаза.
Смешно и нелепо было, когда наши противники пытались ос¬
тановить ход революции, заклинали ее, нашептывали на нее:
чур меня, чур меня, да минет нас чаша сия! Каждая революция
имеет свою собственную логику, каждая революция должна
пройти определенный путь. И никакие эсэровские знахарки и
колдуньи ничего не могут сделать для того, чтобы ее остано¬
вить... Ничто не может остановить русский народ, который ни¬
когда не знал, что такое свобода. Ему нужно было дать испить
всю чашу свободы, а потом только к нему можно было прийти
и сказать: а теперь такое положение, что ты должен себя в этой
свободе ограничить. Если бы в июне мы пришли к русскому
солдату и сказали: здесь остановись, дальше нельзя, то каждый
рабочий и солдат, и крестьянин, который никогда не знал, что
такое свобода, сказал бы: вероятно, за этой преградой самая
вкусная свобода и находится, поэтому ее от меня и прячут. И он
стремился бы к ней, он опрокинул бы кого-угодно — меньшеви¬
ков, большевиков, эсеров — и добрался бы до этой свободы.
А теперь он ее получил и знает, что нет той свободы, которой
не пользовались бы рабочие и крестьяне. И сейчас мы говорим:
либо ты сумеешь подтянуться, взять себя в руки, ограничить
себя в своей свободе, сделать себя дисциплинированным чело¬
веком и тогда повести последнюю борьбу, которая окончательно
закрепит за тобой всю полноту свободы, либо ты не сумеешь
этого сделать, и тогда явится через шесть месяцев любой кап¬
рал, возьмет палку и будет тебя бить еще долго и законно, по¬
тому что ты не сумел справиться, добровольно не сумел себя
ограничить.
И третий вопрос текущего момента, который я наметил и ко¬
торый чрезвычайно важен,— это вопрос о том, сумеем ли мы
наладить нашу промышленность, сумеем ли мы пустить в ход
фабрики и заводы, улучшить железные дороги, транспорт,
улучшить продовольствие и т. д. Это тоже вопрос жизни и
смерти для русской революции.
Дело в том, что перед русской революцией историей были
поставлены две задачи. Ей было поручено, во-первых, разру¬
шить все старое, гнилое, а во-вторых, создать на месте всего
разрушенного новое. Экзамен на разрушение мы с октября ме¬
сяца выдержали блестяще, на пять с плюсом. Мы разрушили
все, что нужно было разрушить: и офицерство, и помещиков,
и фабрикантов, и заводчиков, и контрреволюцию. Ничего не
осталось. Буржуазия только плачет. Церетели на Всероссий¬
ском железнодорожном съезде, споря со мной, признавал: рус¬
ская буржуазия положена вами на обе лопатки. И не только
341

буржуазия, но и дворянство, и попы — все абсолютно. Нет сей¬
час третьей стороны такой, которая могла бы подняться и взять
власть в свои руки. Был Каледин — он спит в сырой земле;
Назаров сложил буйную головушку; Богаевский сдался в плен.
И не только сдался, но и своим соратникам сказал: «Кончайте
борьбу, потому что борьба безнадежна. И если вы спросите
меня, нужно ли было бороться с большевиками, я скажу, что
борьба с большевиками была политической ошибкой, потому
что за ними идет весь народ». И когда Богаевский опублико¬
вал свое воззвание, в «Новом вечернем часе» видный буржуаз¬
ный публицист писал: да, нужно кончать саботаж возможно
скорей; что делать, если Россия большевистская?
Да, Россия большевистская. Во всяком городке, в любом
селе, на каждом заводе крепко вросла корнями советская тру¬
довая народная власть, и, кто бы ни захотел бороться с этой
властью, ему придется зубами выгрызать эту власть. А в Рос¬
сии сейчас нет такой социальной группы, у которой были бы
такие крепкие зубы. У кого эти зубы были, у тех мы их вы¬
шибли.
Я повторяю, мы экзамен на разрушение выдержали, все аб¬
солютно, что нужно было, разрушили. А сейчас перед нами
стоит другой вопрос: сумеем ли мы оказаться такими же хоро¬
шими строителями, как мы были хорошими разрушителями?
Надо доказать, что мы сумеем построить новую армию, надо
доказать, что рабочие комитеты, профессиональные союзы су¬
меют управлять промышленностью.
Наши враги — меньшевики и эсеры — прямо и определенно
говорят, что нам ни в коем случае не справиться, что ничего
у нас не выйдет. Они нам говорят: сейчас вы говорите, что у
вас социализм, а при вашем социализме есть безработица, люди
страдают. Один новожизпенец написал даже — я бы взял и вы¬
резал эти слова на его лбу: «какой же это социализм, когда на
рабочих есть вши?» Конечно, при социализме не должно быть
этого зверька. Но у нас только 5 месяцев социализма после со¬
тен лет царизма, после 8 месяцев соглашательства. Они говорят:
раз вы в пять месяцев не создали социализма, идите обратно
к капитализму. Кто собирается быть агитатором, тому нужно
пойти в редакцию «Нового луча» и купить 34-й номер этой га¬
зеты. Незадолго до выхода этого номера я ставил меньшевикам
определенный вопрос: вы, господа почтенные, жалуетесь и го¬
ворите, что у нас все ужасно, скверно, плохо и т. д.; я с вами
согласен. Я, как профессиональный агитатор, мог бы нарисовать
картину в сто раз чернее, но не в этом дело, а вопрос в том, что
вы можете предложить рабочему? Мы говорим: положение тя¬
желое, хлеба и работы мало и т. д., но мы понемногу все нала¬
живаем. Ну а что вы предлагаете, каким путем вы будете раз¬
решать все наболевшие вопросы? И, накопец, они ответили в
342

«Новом луче» № 34, от воскресенья 24 марта. Я советую каж¬
дому из вас это записать. На 7-й странице есть статья «Назад
к капитализму». Эта статья подписана не кем иным, как Швар¬
цем, который был товарищем министра труда при Керенском.
И он в одной половине статьи рассказывает, как плохо живется
сейчас — безработица, заводы и фабрики стоят и т. д., а в дру¬
гой половине статьи дает ответ на то, что делать. И этот ответ
я советую каждому из вас запомнить. Он гласит: «Надо вер¬
нуться к капиталистической организации производства, нужно
отказаться от того, чтобы рабочие комитеты и профессиональ¬
ные союзы управляли промышленными предприятиями. Вла¬
дельцы предприятий должны вновь стать хозяевами фабрик и
заводов». Вот единственное решение вопроса, которое знают
меньшевики.
Если у тебя работы мало, возьми Мартова и Дана, спрячься
за их спиной, беги к Путилову, пусть Мартов станет на колени,
Дан прошибет пол своим лбом и упросит Рябушинского и ком¬
панию взять скорей обратно фабрику или завод!
И когда вы встретитесь с меньшевиком или эсером, имейте
при себе этот номер и каждый раз бросайте им в физиономию
этот вопрос: что же, господа, так скверно и плохо, что нужно
вернуться к капитализму, нужно вернуться к блаженным вре¬
менам, когда мастер бил рабочего по шее, когда Путилов был
всем, а рабочий ничем?
Смешно приходить к рабочим и говорить им, что безрабо¬
тица — вещь плохая. Каждый рабочий чувствует это у себя в
животе. Но вот ты скажи, как помочь этому?
Мы, большевики, говорим: наладим фабрики и заводы и да¬
дим работу, а ты предлагаешь отдать фабрики и заводы фаб¬
рикантам. А разве при фабрикантах и заводчиках не было без¬
работицы? Каждый старый рабочий помнит, что ему не раз
приходилось быть безработным в течение недели, месяца и по-
лугода. И разве может кто-нибудь доказать, что если вернуть
фабрики и заводы фабрикантам и заводчикам, то все станет
хорошо? Конечно, нет.
Но, разумеется, недостаточно сказать, что при капиталистах
было плохо и при нас плохо, и поэтому-де все равно. Мы дол¬
жны доказать, что при нас все-таки лучше. И я берусь дока¬
зать, что при нас лучше.
Безработица при нас и при капиталистах не одно и то же.
Безработица при капиталистах одна, при Советской власти —
другая.
Если при капиталистах рабочий оказывался безработным, то
через неделю суровый дворник появлялся в сырой квартире ра¬
бочего и говорил: «Вы не платите за квартиру, хозяин просил
вас убраться». Еще через неделю такой рабочий по приговору
мирового выставлялся за дверь из занимаемой квартиры, рабо¬
343

чего выселяли. А сейчас, при Советской власти, вселяют в квар¬
тиры. Вот первая разница: тогда выселяли, а теперь вселяют.
Вы спросите любого рабочего, когда лучше быть безработным —
когда вселяют или выселяют? И каждый рабочий, будь он архи¬
меньшевик или эсер, скажет, что лучше быть безработным
тогда, когда не только не выселяют, а, наоборот, вселяют.
Вторая разница. Мы ассигновали 4 миллиона для того, чтобы
в течение двух месяцев кормить безработных. Мы открыли сто¬
ловые, и 15 ООО безработных будут получать обед. Я знаю,
лучше рабочему работать, получать жалованье и самому обе¬
дать в своей семье. Но если положение таково, что ты не мо¬
жешь найти работы, то когда лучше быть безработным: тогда
ли, когда голодаешь, или тогда, когда можешь получить обед
и притом не от какой-нибудь барыньки, которая занимается
филантропией, потому что она с жиру бесится, а от своего со¬
юза, от своего Совета, от своей трудовой народной власти?
Каждый рабочий скажет, безработица была тогда, есть она и
теперь, но разница все-таки большая и к лучшему.
Дальше. Раньше, при капитализме, когда становилось мало
работы, мастер начинал ходить но мастерским, выискивал всех
непокорных, кто почему-либо не нравился ему, и говорил:
«Дмитрий Иваныч, сейчас работы нет, убирайся». А к наибо¬
лее подлым подходил и шептал на ушко: «Работы мало, но, если
согласитесь за меньшую плату и немножко побольше работать,
пожалуй, вас оставим». И когда начиналась безработица —
сейчас же увеличение рабочего дня и понижение расценки.
Л сейчас? Никто рабочего дня не увеличивает, никто цен не
сбавляет. Сегодня ты безработный — скверно, но, если завтра
ты вернулся на работу, ты вернулся не как раб, не потому, что
принес мастеру подарок с заднего крыльца, а как господин.
Вдумайтесь в то, что предлагают наши противники. Гр-н Шварц
дальше пишет: «Все вопросы, касающиеся взаимоотношений
рабочих и владельцев предприятий, должны разрешаться орга¬
низованным путем в согласительных комиссиях, или если по¬
пытки к соглашательству не приводят к цели, то путем борьбы!»
Это значит, вы сейчас безработные, бегите скорей к Путилову,
тащите его за фалды обратно^ отдайте ему фабрики и заводы
и попросите пятачок. Если он не даст, создайте паритетную со¬
гласительную комиссию и поторгуйтесь из-за этого пятачка.
А если он и там не уступит, посредством стачек можно будет
добиваться своего. Пробастуешь полгода — получишь пятачок.
Ну разве это не идиотство, когда серьезные люди, претендую¬
щие на то, чтобы руководить рабочим движением, пытаются
так разрешать коренные вопросы. Всегда, когда вы встречае¬
тесь с ними, всегда ставьте им в упор вопрос: что вы, господа,
предлагаете? Конкретно? Они моментально стушуются, потому
что за душой у них нет ни алтына, ни гроша.
344

Они говорят: с вами никто не хочет работать, технические
силы вас саботируют, а вот с нами они будут работать. Верно,
нас саботировали все: и техника, и наука — все абсолютно; но
вы точно так же знаете, что этот саботаж абсолютно сломлен.
Академия наук предлагает работать с Советской властью, союз
инженеров и техников, союз профессоров и т. д.— каждый день
вы можете прочесть новые заявления о том, что они готовы
работать с Советской властью. И характерны те мотивы, кото¬
рые приводятся ими. Например, один союз, кажется москов¬
ских профессоров, если не ошибаюсь, или союз интеллигентных
работников, пишет в своей резолюции: «Совесть нам не позво¬
ляет стоять вдали от государственной работы, когда народ нуж¬
дается в нашей работе». Четыре месяца совесть им позволяла
стоять вдали, четыре месяца их совесть спала и не тревожи¬
ла их, а сейчас она вдруг такой колючей стала. Разумеется, тут
дело не в совести. Раньше им говорили, что сегодня больше¬
вики свалятся, завтра непременно свалятся, послезавтра поми¬
ну от них не останется. И каждый из них рассуждал: зачем
я буду себя пачкать, я лучше останусь чистым. Но день прохо¬
дил за днем, пять месяцев прошло, они все глаза себе прогля¬
дели, высматривая бурю, которая смела бы большевиков. А небо
безоблачно, нет этой бури. Какая тучка ни покажется, ми¬
гом рассеется. Японец не в японца выходит, германец не раз¬
бил, а Корнилов тем паче. И интеллигентская совесть просы¬
пается.
На одном собрании саботажников в Петрограде вы могли
услышать такое заявление: «Мы не имеем права саботировать.
Несть власти аще не от бога, и всякая живая тварь властям
предержащим да повинуется! Большевики — власть — надо им
подчиняться!» 4 месяца забывал саботажник евангелие, а те¬
перь вспомнил его и даже попытался оправдать Советскую
власть с точки зрения евангелия. Это говорят во всех тех кру¬
гах, которые с нами не хотели работать. Саботаж можно, следо¬
вательно, считать конченным. И мы имеем полное право утвер¬
ждать, что в ближайшее время к нашим услугам будут все
генералы, офицеры, инженеры, директора, техники. Но тут,
быть может, спросят: зачем было их гнать? Ответ ясен: мы
гнали их тогда, когда они были хозяевами, а теперь мы берем
их в качестве слуг. Когда мы с красногвардейцами брали банки
и ставили в качестве комиссаров простых рабочих, нам гово¬
рили: что рабочий понимает в банковском деле? Мы отвечали:
совершенно верно, понимает мало, быть может, он ничему не
научится, но тот директор, который не хочет с нами работать,
когда мы его на три месяца выкинем на улицу, быть может,
он чему-нибудь да научится. И он научился. И теперь мы
можем сказать: если ты хочешь обратно, пожалуйста, мы ни¬
чего не имеем против.

Вы, вероятно, знаете, какой крик подняли по поводу того,
что большевики соглашаются с буржуазией, чуть ли не вос¬
станавливают буржуазный строй. Если нужно восстанавливать
буржуазный строй, это смогут сделать меньшевики и эсеры,
нам исторически эта обязанность не принадлежит. Но мы не
соглашаемся и не восстанавливаем, а говорим: если только
можно что-либо сделать в отношении упорядочения хозяйствен¬
ной жизни, железных дорог, транспорта, продовольствия и т. д.,
то это могут сделать только Советы и большевики, взяв к себе
на службу всех тех, кто им в этой работе может быть полезен.
Если есть власть, которая может восстановить порядок, то
это только Советская власть. И эта Советская власть знает ве¬
ликолепно, что ей нужно делать, и не остановится ни перед чем,
чтобы выполнить свою задачу. Вы, вероятно, знаете, что, когда,
прикрывшись флагом анархистов, банды грабителей в Москве
попытались делать то, что делать не следует в благоустроенном
рабоче-крестьянском государстве, мы не ждали, пока они высту¬
пят против нас, а пошли на них. И вы можете сказать всюду и
везде прямо и определенно, что мы стоим твердо на страже
наших завоеваний, абсолютно никому их не отдадим, будем бес¬
пощадно бороться со всяким, кто бы на них ни покушался.
Я могу на этом закончить. Резюмирую свой ответ на три ко¬
ренных вопроса момента. Во внешней политике нужно лавиро¬
вать между двумя империализмами, использовать их интересы
для того, чтобы самим быть сильным. В вопросе об армии: нужно
отдать все силы на создание армии, направлять самое честное,
самое благородное, что есть у нас, брать всех, кого можно, вве¬
сти самую жестокую самодисциплину, поднять боеспособность
этой армии до максимума. В вопросе хозяйственной жизни стра¬
ны, я говорю, нужно созидать, созидать и созидать. Нужно
строить вагоны, чинить паровозы, налаживать продовольствие.
Это теперь не меньший подвиг, чем идти в другое время на бар¬
рикады умирать за свободу.
На разрушение мы экзамен выдержали, мы все разрушили,
а сейчас наступает более трудный экзамен — нужно налажи¬
вать, созидать, строить. И в этом корень вопроса. Меньшевики
и эсеры говорят: вернитесь к хозяевам, к капиталистическому
хлеву. А мы отвечаем: если вы по этому хлеву соскучились, мы
вас не держим, а для нас есть один путь: через препятствия,
через ухабы, через бугры, делая ошибки, мы все-таки пойдем
вперед по тому пути, по которому шли, и дойдем до полной
победы.
В. Володарский, Напутственная речь
агитаторам, изд. Петроградского
Совета рабочих и солдатских
депутатов, 1918.

Я. М. СВЕРДЛОВ
1885—1919
Яков Михайлович Свердлов с 1902 г. стал в ряды профессиональных
революционеров. Талантливый организатор масс, замечательный оратор,
он пользовался огромной любовью народа. В. И. Ленин высоко ценил
Я. М. Свердлова, его огромные организаторские способности, его боль¬
шую агитационно-пропагандистскую деятельность.
Небольшого роста, ничем не примечательный на вид, Свердлов, вы¬
ходя на трибуну, преображался. Для тех, кто его первый раз слышал,
неожиданными были могучие раскаты его громового голоса. После пер¬
вых же фраз оратора замолкали даже враги. Строгие скупые жесты,
предельная выразительность речи, каждое слово вырывается из глу¬
бины души, выражает твердую убежденность оратора.
Тщетно было бы искать в речах Свердлова умышленные риториче¬
ские приемы. Красота, сила слова Якова Михайловича в том, что в этом
слове была сама жизнь, сама правда.
347

Свердлов был одним из любимых рабочими пропагандистов. Он ни¬
когда не отказывался выступать перед ними.
Бывший рабочий Петроградского оружейного завода Антонов рас¬
сказывает, как Яков Михайлович выступал у них на заводе в августов¬
ские дни 1917 г.: «Я нисколько не ошибусь, если скажу, что после его
лекции из всех присутствующих не менее двух третей перешло на сто¬
рону большевиков, несмотря на то, что на заводе большинство рабочих
было настроено оборончески».
«Слышанные мною выступления и речи Я. М. Свердлова,— вспоми¬
нает старый член партии С. Г. Уралов,— являлись могучим средством
воздействия па умы и чувства слушавших его, они звали к действию.
Но силе воздействия его превосходил только Владимир Ильич.
Яков Михайлович не только увлекал слушавших его, но и подчинял
их силой своей логики, и мы считали его лучшим оратором партии, с ко¬
торым могли сравниться по ораторскому мастерству разве только Воло¬
дарский и Луначарский, больше никто».
В сборнике публикуются две небольшие речи Я. М. Свердлова, про¬
изнесенные в 1918—1919 гг.

РЕЧЬ НА СОБРАНИИ КРАСНОАРМЕЙЦЕВ
И МОБИЛИЗОВАННЫХ РАБОЧИХ В ПЕТРОГРАДЕ
оварищи! Сегодня, 1 августа, день крайне знамена¬
тельный, знаменательный не только для нас, для рос¬
сийских граждан, он знаменателен для всего мира.
1 августа была объявлена четыре года тому назад мировая
бойня, которая унесла сотни тысяч, миллионы жертв из рядов
трудового народа. Каждый из вас, кто хоть сколько-нибудь со¬
знательно относился к тем событиям, которые происходили за
последние четыре года, должен вспомнить о тех миллионах
жертв, которые понесло человечество во всех странах, и каж¬
дый из вас должен отдать себе ясный отчет в том, во имя чего
погибли те миллионы, которые своей кровью оросили поля в
самых различных местах. Брат восстал на брата, рабочие одной
страны выступили против рабочих другой страны, и в течение
четырех лет беспощадно истребляют друг друга. Заинтересо¬
ваны ли они в этой бойне, чьи интересы защищают они в этой
Нет, не свои интересы, не ради своих интересов они воюют,
не они объявили войну, не они начали се. И в то же время они
оказываются до сих пор не в силах покончить с этой войной.
С самого начала войны только небольшие группы рабочих отда¬
вали себе ясный отчет в том, что эта война направлена исклю¬
чительно в сторону защиты интересов капиталистов различных
стран, что эта война должна быть как можно скорее закончена.
Только небольшие группы, только отдельные маленькие группы
среди рабочих различных стран в тот момент осмеливались под¬
нимать свой голос против войны, только очень маленькие
группы тогда осмеливались кричать: «Долой войну!»
Но война продолжалась, и, чем дальше длилась война, тем
все больше и сильнее поднимались голоса тех, которые уже по¬
нимали, что в этой войне рабочий класс не заинтересован, что
эта война имеет целью наживу для капиталистов и гибель для
рабочего класса, для всего человечества.
1 августа 1918 г.
войне?
349

Шли годы — первый, второй, два с половиной года войны, и,
наконец, настолько силен оказался голос рабочих масс в России,
что они свергли у себя царское правительство, которое зате¬
яло и вело эту войну. Но сначала у них не нашлось достаточно
сил, чтобы на место царского правительства поставить свое соб¬
ственное, рабочее правительство, которое бы целиком и пол¬
ностью отстаивало интересы трудящихся масс. Потребовалось
еще время, пока рабочий класс и беднейшее крестьянство в
России сознали, что то правительство, которое сменило царское
правительство, правительство Керенского, меньшевиков и пра¬
вых эсеров, что это правительство не является действительно
народным правительством, что это правительство продолжает
вести по существу ту же политику защиты интересов буржуа¬
зии, как и старое, царское правительство.
И вот только с Октябрьских дней наш российский рабочий
класс, трудовые массы России, ясно сознав свои собственные
интересы, свергли буржуазию и на место буржуазного порядка,
на место буржуазного правительства стали создавать иной по¬
рядок вещей, поставив во главе своих собственных людей, кото¬
рые действительно до конца защищают интересы трудящегося
народа.
Мы заключили Брестский договор, мы решили выйти из этой
ужасной мировой бойни, мы решили остаться нейтральными по
отношению к той и другой империалистической коалиции, мы
решили у себя в России начать создавать такую страну, которая
служила бы другим ярким примером, которая зажигала бы
огнем сердца рабочих других стран; показать на примере, что
можно в большой стране, передав власть в руки рабочих и кре¬
стьян, создать такой строй, при котором не будет ни угнетения,
ни господства одного класса над другим, и мы принялись за эту
работу. Тяжел был Брестский договор. Мы знали, как нам тя¬
жело будет переживать его, мы учитывали это, но мы прлагали,
что только таким путем, выйдя из войны, мы сможем создавать
новое общество и заняться той постройкой, которая самим своим
существованием, тем фактом, что она существует хотя бы в од¬
ном месте, должна будет ежеминутно взывать к рабочим других
стран, чтобы они следовали за нею и проникались тем же са¬
мым настроением, каким проникнута она.
Мы говорили: теперь мы имеем полную возможность от¬
даться нашей внутренней организационной работе. Мы отдавали
себе ясный отчет, что эта работа донельзя трудная, и понимали,
что не в один месяц, а, быть может, в течение нескольких лет
нам удастся хоть сколько-нибудь приблизиться к тем идеалам
социализма и коммунизма, о которых мы говорим в течение мно¬
гих лет. Трудности нас не останавливали, мы взялись за работу,
и в первый момент нам пришлось столкнуться — это было неиз¬
бежно — с сильным для себя противодействием в стране. Мы
350

натолкнулись на сопротивление тех классов, которые до сих пор
держали власть в своих руках. Мы мобилизовали все силы дли
того, чтобы отнять власть здесь, в России, у буржуазии и при¬
душить ее так, чтобы эта власть ни при каких условиях не
могла возвратиться к ней.
Мы занялись этой работой, и в первый момент гражданской
войны мы считали вполне достаточной для такой войны одной
добровольческой армии. И вот тогда мы начали строить нашу
Красную Армию и на всех собраниях, всюду и везде, от имени
советских учреждений, центральных и местных органов призы¬
вали вас, рабочие и крестьяне, записываться в ряды Красной
Армии, считаясь с тем, что была нужна армия, сравнительно
небольшая, но тесно сплоченная, для отражения наших так на¬
зываемых внутренних врагов. Нам нужна была сравнительно
небольшая армия, чтобы победить нашу буржуазию, нашего
внутреннего врага.
Но мы плохо рассчитали: мы не учли того, что значитель¬
ные слои старого офицерства, значительные слои из элементов,
приспособившихся к старому господствующему классу, еще до¬
статочно сильны, чтобы бросать нам палки под колеса, они еще
достаточно сильны для того, чтобы мешать всей нашей работе,
и для того, чтобы, входя в союз с иностранными империали¬
стами, при их прямой помощи и поддержке, при их прямом со¬
действии приложить все усилия к тому, чтобы свергнуть Совет¬
скую власть, которую вы своей грудью добывали в Октябрьские
дни. Мы тогда думали, что мы достаточно точно учитывали всю
ту опасность, которую представляют из себя все эти остатки
старых привилегированных классов. И действительно, в течение
восьми месяцев ведя постоянную борьбу с ними, мы вели ее
настолько мягко, что после восьмимесячного господства рабочих
и крестьян у нас еще находятся в достаточном количестве такие
элементы, которые осмеливаются поднять свою руку на Совет¬
скую власть, которая является порождением, является делом
самых широких масс рабочих и крестьян.
То, что происходило в Самаре, Симбирске и происходит в
Ярославле сейчас,— это не случайность. Это только показывает,
что мы слишком мягко обращались с господствующим классом,
это только показывает, что мы до сих пор не проявили всей той
железной диктатуры рабочих и крестьян, о которой мы неодно¬
кратно говорили. И если в первый момент нам казалось, что для
нас достаточно добровольческой армии из среды рабочих и кре¬
стьян, чтобы справиться со всей той буржуазией (нашей, глав¬
ным образом), которая отстаивает свое собственное существо¬
вание, то в настоящее время, когда остатки наших привилегиро¬
ванных классов спаялись тесным кольцом с империалистами
других стран: с англо-французами на одном фронте, с немцами
на другом фронте, мы сочли необходимым создать регулярную
351

армию, основанную по только на принципе добровольчества, но
и на правильном понимании всеми без исключения их прямых
гражданских обязанностей по отношению к Советской власти,
которую они сами создали.
Мы сначала нашли необходимым призвать под знамена
Красной Армии только отдельные возрасты и только в наиболее
крупных промышленных центрах. Мы не можем создавать хао¬
тическую армию, мы должны были создать примерные ударные
батальоны из среды наиболее революционных товарищей. И вот
тут в первую очередь мы обратились к рабочим Москвы и Пет¬
рограда, и московские и петроградские рабочие первыми отклик¬
нулись на наш призыв. Наш декрет о мобилизации полностью
и целиком прошел с большим успехом, в Москве и Петрограде
нам пришлось увидеть тысячи и тысячи мобилизованных. У всех
у них одно желание, одно стремление, все они горят одним и
тем же огнем, потому что они понимают, что Советская власть,
которая вышла из их среды, власть, которую они создавали
своею собственной кровью,— эта власть должна стоять незыб¬
лемо и непоколебимо. Так она будет стоять только тогда, когда
они всю свою жизнь отдадут на поддержку и укрепление этой
власти. И мы видели в Москве тысячи товарищей, воодушевлен¬
ных одним общим стремлением и желанием — двинуться скорее
в бой со всеми врагами Советской власти.
Мы нисколько не сомневаемся в том, что призыв централь¬
ной Советской власти в сердцах питерских рабочих встретит не
худший отклик, чем он встретил в сердцах московских рабочих.
Мы не сомневаемся в том, что и здесь, в Питере, петроградские
рабочие, которые с самого начала российской революции стояли
в первых рядах революционных бойцов, что петроградские рабо¬
чие, к голосу и примеру которых всегда приглядывались и при¬
слушивались рабочие всей России, что они и в этот тяжелый для
Советской России час покажут должный пример, как истинные
революционные и стойкие борцы, которые должны отстаивать
то дело, за которое пролито так много крови. (Апло дис¬
мен т ы.) Мы не сомневаемся в том, что и здесь, в Петрограде,
вновь мобилизованные в полном сознании той тяжелой ответст¬
венности, которую они берут на себя, принимая из рук Совет¬
ской власти оружие, что они в полном сознании этой ответст¬
венности исполнят свой долг до конца.
Мы мобилизуем питерских и московских рабочих, а также
рабочих и крестьян промышленных губерний, Владимирской и
других; они своим примером покажут западноевропейскому ра¬
бочему классу, как революционеры должны отстаивать те за¬
воевания, из-за которых в течение долгих лет нам приходилось
томиться но тюрьмам, ссылкам и каторгам (аплодис¬
менты), за идеалы, за которые мы и в июльские, и в октябрь¬
ские, и послеоктябрьские дни проливали рекою кровь. И если

сейчас мы выступаем тут перед вами, то только для того, чтобы
напомнить вам о том великом значении, которое имеет Совет¬
ская власть для всего международного социалистического дви¬
жения, чтобы напомнить вам о том, что вы в Октябрьские дни
высоко подняли знамя социалистической революции, что вы в
Октябрьские дни зажгли великий факел, и если вы хотите, чтобы
этот факел горел ярко и чтобы его огонь и пламя распростра¬
нились по всему миру, берите винтовки, держите их в руках и
отстаивайте до последней капли крови те завоевания, которые
уже стоили вам много крови.
Я. М. Свердлов, Избранные произве¬
дения, т. 2, Госполитиздат, 1959,
стр. 259—264.
РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА
РАБОЧИХ И КРАСНОАРМЕЙСКИХ ДЕПУТАТОВ
23 февраля 1919 г.
Товарищи, позвольте мне передать Петроградскому Совету,
красному Совету и красному пролетарскому городу, первому го¬
роду в Советской России, привет от ЦИК, от Совета Народных
Комиссаров. Год тому назад декретом Всероссийского ЦИК был
решен вопрос о создании рабоче-крестьянской армии. В Ок¬
тябрьские дни рабочий класс, взяв власть в свои руки, одним из
первых шагов своей деятельности наметил демобилизацию ста¬
рой армии, которая была основана на палочной дисциплине, на
принуждении рабочих и крестьян, боровшихся не за свои инте¬
ресы, а за интересы капиталистов и, само собой разумеется, не
могла быть надлежащим образом организована так, чтобы ока¬
заться в состоянии защищать завоевания рабочего класса.
С первого момента, написав на своем знамени всеобщий мир, Со¬
ветская власть, будучи окружена со всех сторон врагами — им¬
периалистами, вынуждена была обороняться и начала создавать
свою собственную, рабоче-крестьянскую Красную Армию.
Только таким путем, путем создания мощной силы, могущей
оказать надлежащее сопротивление наемникам капиталистов,
идущих на нас со всех сторон, могли ответить рабочие и кресть¬
яне. Год тому назад, 28 января, Всероссийский ЦИК начал сози¬
дать рабоче-крестьянскую Красную Армию *. В тот момент мы
имели перед собой только небольшие кадры вооруженных рабо¬
чих и крестьян, дававших клятву защищать социалистическое
Отечество, дававших клятву все до последней капли крови от¬
дать на защиту завоеваний рабочих и крестьян, сделанных в
Октябрьские дни. Если мы посмотрим, какие этапы прошла
Красная Армия за истекший год, то мы поразимся той колос¬
* 15(28) января СНК принял декрет о создании рабоче-крестьянской
Красной Армии.
23 Ораторы рабочего класса
353

сальной работе, которая была сделана Советской властью и в
деле военного строительства, как и во всех других отраслях со¬
ветской деятельности.
В настоящее время мы имеем по общему признанию лучшую
боеспособную, наиболее дисциплинированную армию в мире.
Если мы прислушаемся к тому, что говорят о нашей Красной
Армии наши противники, западноевропейские капиталисты, мы
увидим, что и англичане, и французы — все в один голос говорят
о том, что в то время, как у них армия все больше разлагается,
боеспособность их армии нарушается, уменьшается, у нас в
России происходит наоборот. Нашими усилиями призванные в
мобилизационном порядке под ружье рабочие и крестьяне, дети
трудящихся масс, в полном сознании той огромной важности,
которая выпадает на их долю, все плотнее сплачивают свои
ряды. В то время, как солдаты Англии и Франции, выдернутые
из рабочего класса и крестьян, поставленные на борьбу за ин¬
тересы капиталистов, все полнее сознают, что то дело, па кото¬
рое их гонят, не их кровное дело, они не должны его защищать,
в то время, как там, под влиянием этих течений, рабочие со¬
знают, что их интересы не там, куда их гонят, и армия там рас¬
падается, у нас наоборот, каждый рабочий и крестьянин отдает
ясный отчет в том, какому делу он служит, он отдает себе от¬
чет в том, что та борьба, ради которой ему приходится проливать
кровь, есть его собственная борьба, то дело, которое ему прихо¬
дится защищать, есть собственное его дело. И в этом сознании
он получает новую бодрость. Это сознание заставляет его сомк¬
нуть плотнее ряды, становиться плотнее друг к другу и ударить
на врага сильнее.
Мы можем сказать, что мы в деле строительства Красной
Армии пережили несколько эпох. Вспомните, товарищи, летние
месяцы — июнь, июль 1918 года, когда один город за другим от¬
бирали у нас белогвардейцы и чехословаки, когда пал Екатерин¬
бург, пал Челябинск, наконец, Уфа, Самара, Симбирск, Казань.
Все дрогнули, повсюду пронесся ужас. Нам казалось, что мы
стоим на краю пропасти, что мы едва сможем собрать силы для
того, чтобы отстаивать ту, хотя и значительную, но значительно
урезанную часть Советской России, которая осталась после
победы белогвардейцев. И вот тогда, когда Казань пала, везде
и повсюду рабочие отдали себе ясный отчет в той огромной
опасности, которая угрожает самому существованию Советской
России. И Петроградский Совет один из первых объявил моби¬
лизацию рабочих агитаторов, мобилизацию политических работ¬
ников, мобилизацию коммунистов для того, чтобы отправить их
на фронт, поставить их в первые ряды, заставить их служить
примером для тех, кто не сознал той великой и грозной опас¬
ности, предстоящей Советской России от дальнейшего продви¬
жения белогвардейских банд. Эти питерцы, брошенные на Ка-
354

занский фронт сотнями и сотнями, грудью своей отстаивали
вход в другие местности России.
Мы видим ясно, как вслед за Петроградом поднимаются мо¬
сковские рабочие, а потом рабочие других городов, они, со своей
стороны, отправляют десятки и сотни лучших товарищей на
фронт, где они творят великое дело закрепления Советской
власти. Не прошло месяца, как нам удалось взять Казань об¬
ратно, затем Симбирск, Самару и очистить Вятский район от
белогвардейцев, все это было сделано главным образом усили¬
ями петроградских и московских рабочих. Мы можем сказать,
что тот этап, переживавшийся нами в июньские и июльские дни,
остался далеко позади. Если и бывали неудачи в тех или иных
отдельных местах, то в общем и целом армия наша росла и
укреплялась. Еще два месяца тому назад нам угрожал атаман
Краснов, в настоящее время он почти разбит, наша доблестная
Красная Армия крепкими, сплоченными, боеспособными отря¬
дами прогнала полки Краснова далеко за Дон, и мы можем ска¬
зать, что близки те дни, когда вся Донская область будет очи¬
щена от белогвардейцев и там везде будет развеваться красный
рабочий флаг вместо того белого флага, который до сих пор
развевался (аплодисменты). Мы можем сказать, что более
мощной, крепкой рабочей армии не видывал мир. Мы не только
создали армию, которая способна на деле отстаивать социалисти¬
ческие завоевания, не только создали армию, которая способна
отражать удары белогвардейцев на всех фронтах, но мы создали
армию, которая в настоящее время служит примером для на¬
ших западноевропейских братьев, западноевропейские рабочие
у нас учатся, как строить свои рабочие рати, чтобы идти на
штурм капитализма. Мы уверены, что рабоче-крестьянская
Красная Армия России удержит красное знамя в своих руках
и донесет до великого момента, когда не только в России, но и
во всех странах восторжествует рабочая власть. Мы знаем, что
всю ту помощь, которую мы можем оказать и должны будем
оказать, по нашему призыву паша Красная Армия окажет меж¬
дународному пролетариату. Мы знаем, что наша Красная Ар¬
мия полна сознания солидарности с международным рабочим
движением, она понимает, что только солидарностью рабочих
всех стран она сможет достигнуть прочной победы и здесь в
России и во всем мире. Мы знаем, что наш призыв к Красной
Армии сплотить тесно ряды здесь, чтобы оказаться в состоянии
в надлежащую минуту стать на помощь западноевропейским то¬
варищам, найдет живой отклик. Да здравствует Красная Ар¬
мия, да здравствует международная солидарность рабочих и
крестьян!
Я. М. Свердлов, Избранные произве¬
дения, т. 3, стр. 176—179.
23*

Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКИЙ
1877—1920
Выдающийся деятель большевистской партии и Советского государ¬
ства Феликс Эдмундович Дзержинский был пламенным трибуном рево¬
люции. Наглядное представление об ораторской манере Дзержинского
дает следующий отрывок из книги академика И. П. Бардина «Жизнь
инженера» («Молодая гвардия», 1958):
«Большой, слабо освещенный зал был до отказа заполнен людьми.
Одетые в солдатские шинели, в тулупы, в папахах и красноармейских
шлемах, люди сидели, тесно прижавшись друг к другу, и казалось, что
стены гудевшего зала не выдержат такого буйного натиска.
Но вот по залу пронесся нараставший шепот. Тысячи глаз обра¬
тились к сцепе, где помещался длинный стол, покрытый красной ска¬
тертью.
356

К столу подошел высокий худощавый человек, с запоминающимся,
характерным продолговатым лицом, обрамленным знакомой по портре¬
там острой бородкой, в красноармейской гимнастерке, в сапогах.
Зго был Феликс Дзержинский.
Несколько мгновений он стоял, положив руку на сердце, выжидая,
когда утихнет людской гул в зале, куда он устремил свой орлиный взор.
Зеленовато-серые глаза его, казалось, горели. Я стоял близко к сцене и
видел это хорошо.
Гул не унимался, и, не дождавшись, Дзержинский поднял руку и
внятно произнес:
— Товарищи!
Зал покачнулся, притих и замер.
Обращаясь к красноармейцам, рабочим и крестьянам, Дзержинский
начал свою речь невысоким, по четким голосом, в котором чувствовалась
большая сила и который в самом начале наэлектризовал весь зал.
Люди слушали его с захватывающим вниманием. По мере того, как
Дзержинский говорил, интонация его менялась, слова становились резче,
чекапнее, он порывался всем корпусом вперед и нервно шагал по сцепе.
И весь он — высокий, худой, энергичный, пламенный, как бы собран¬
ный в нервный узел, неумолимый и прямой — овладевал сознанием и
волей сидящих перед ним людей.
Впервые в своей жизни я слушал такого пламенного оратора, видел
такого большого политического борца, слова которого, мне казалось,
выходили из самого сердца, возникали из кристаллических глубин чело
веческой души.
Я смотрел вокруг себя, на людей, обросших бородами, усталых.
исхудавших, но уверенных в своей победе, опьяненных правдой, кото¬
рой, точно пламенем, обжигал их Дзержинский...
Правда, ясная, неотразимая правда — я это увидел и почувствовал,—
вот что захватило людей в зале, вот что поразило и мое сознание и
сердце. Я видел перед собой не просто трибуна, но и храброго воина,
чье имя ввергало в трепет врагов, чьи слова, словно разящий меч,
с сокрушающей силой рассекали мои сомнения.
Тот вечер не сотрется в памяти. Я не забуду этот митинг в тускло
освещенном зале, где слова большого человека взывали к сердцам людей,
заставляли их кипеть гневом, воспламеняли надежду. Я не забуду не¬
отразимый образ Дзержинского, «железного Феликса», «рыцаря рево¬
люции», глубоко запавший мне в душу образ храброго воина с несокру¬
шимой волей и всепобеждающей верой в великую правду, которую он
убежденно и гордо нес впереди себя, как боевое знамя».
Ниже публикуется речь Дзержинского, произнесенная в 1925 г.
К сожалению, речи, произнесенные Дзержинским, когда он занимал пост
председателя ВЧК, не сохранились.

ПРИВЕТСТВЕННАЯ РЕЧЬ НА VII ВСЕСОЮЗНОМ
СЪЕЗДЕ СОЮЗА МЕТАЛЛИСТОВ
17 ноября 1923 г.
Товарищи, скоро мне придется отчитаться перед вами, как
председателю Главметалла. Сегодня разрешите мне, как
представителю ВСНХ, приветствовать вас, представите¬
лей 700-тысячной армии металлистов нашего СССР. (Апло-
д и с м е н т ы.)
Товарищи, ваш съезд имеет огромное значение не только для
нашей металлопромышленности, не только для всего народного
хозяйства первой в мире рабоче-крестьянской республики, но
съезд имеет огромное значение для всего мирового пролетари¬
ата. Металлопромышленность определяет весь уровень жизни и
всю мощь государства. В капиталистическом строе металлопро¬
мышленность определяет мощь буржуазии. В том строе, где ра¬
бочие взяли власть в свои руки, металлопромышленность яв¬
ляется самым главным орудием освобождения всего рабочего
класса, всего трудящегося населения, всего человечества. И не¬
даром наши металлисты за эти 8 лет прошли огромный путь.
Пройденный путь кажется сказочным, выше человеческих сил.
Металлисты во время Великой Октябрьской революции были в
первых рядах пролетариата, во время гражданской войны мы
видели металлистов в первых рядах на фронтах, па опасных уча¬
стках и в органах управления Советской власти. И сейчас среди
членов правительства на самых высших постах, вплоть до пред¬
седателя Реввоенсовета, мы видим бывших металлистов. Это,
конечно, не случайно. Металлопромышленность является осно¬
вой нашего будущего.
Наши враги, которые своей интервенцией разрушили всю
нашу промышленность, пророчили нам, что мы не в силах будем
восстановить тяжелую индустрию, что мы не в силах будем под¬
вести базу под все народное хозяйство освобожденных народов
бывшей России, а без развитой тяжелой индустрии, без метал¬
358

лопромышленности не может быть поднята пи одна отрасль хо¬
зяйства. Наша крестьянская страна сможет поднять свои про¬
изводительные силы лишь только тогда, когда металлопромыш¬
ленность даст ей достаточное количество металла, достаточное
количество машин и орудий. Наша легкая индустрия, которая
вырабатывает непосредственно предметы потребления, не может
удовлетворить потребностей человека, не может преодолеть сил
природы, если металлопромышленность не даст ей машин. Мы
не в состоянии без металлопромышленности преодолеть наши
огромные пространства. Без металлопромышленности нет ни
речного, ни железнодорожного, ни воздушного транспорта. Ме¬
таллопромышленность является основой всей нашей жизни. Нам
говорили, что мы с этим не справимся, и действительно, когда
после победоносной борьбы рабочие и крестьяне взялись за
установление хозяйственной жизни, поднять металлопромыш¬
ленность оказалось труднее всего.
Металлопромышленность была разорена и дезорганизована
больше всех остальных отраслей промышленности, а нам нужно
было бросить все свои силы на восстановление транспорта, топ¬
ливных наших баз, в то же самое время нужно было обеспечить
население, хотя бы в минимальном количестве, продовольст¬
вием. И, однако, несмотря на то, что металлопромышленность
последней вступила на путь развития, она в течение двух по¬
следних лет прошла такой путь, который другие отрасли прохо¬
дили в гораздо большее количество лет. Почему, откуда эта
сила, почему ожидания наших врагов не оправдались? Эта сила,
которая неизвестна буржуазным странам, которая неизвестна
предателям рабочего класса, эта сила — есть воля рабочего
класса, если эта воля оплодотворяется и одухотворяется вели¬
кими идеями коммунизма.
Сейчас в нашей металлопромышленности мы подошли уже
вплотную к использованию всего того, что осталось нам от ста¬
рого строя. Один из самых важных вопросов, который вам при¬
дется рассматривать и разрешать на этом съезде,— это вопрос
о том, как нам превзойти довоенный уровень, как и откуда
найти средства для того, чтобы можно было приступить к пост¬
ройке новых фабрик и заводов. Перед нами сейчас стоит вопрос
о реконструкции основного капитала, о его расширении, о том,
чтобы перенести на нашу почву завоевания техники и науки и
т. д. И если мы себя спросим, каковы же перспективы, какие
виды на это имеются, сможем ли мы осуществить те задания,
которые перед нами стоят, то я должен сказать, что силы для
осуществления этого налицо.
Нам пророчили, что мы не сможем восстановить нашу про¬
мышленность без заграничных займов. Однако мы ее восстано¬
вили. Нам сейчас пророчат, что мы не сможем выполнить тех
задач, которые мы сейчас ставим и должны перед собой поста¬
359

вить,— дальнейшее расширение без займа. На это мы отвечаем:
все те, кто разрушал пашу промышленность, должны были бы
поспешить с помощью, чтобы скорее можно было восстановить
эту промышленность. Но если, вопреки интересам международ¬
ного рабочего класса, эти займы не будут нам предоставлены,
мы все равно с нашими задачами справимся. Сейчас для между¬
народного пролетариата совершенно ясно, что наше хозяйство,
хозяйство Союза Советских Социалистических Республик, не мо¬
жет быть изолировано, не может быть оторвано от всего миро¬
вого хозяйства. В то время как наша металлопромышленность и
вся наша промышленность в целом нуждается в новейших стан¬
ках, в новейшем оборудовании, в Англии тысячи металлистов
лишены работы, фабрики и заводы бездействуют. Казалось бы,
в обоюдных интересах следует предоставлять нам заем, для того
чтобы доставить работу английским рабочим. Однако вражда и
ненависть наших врагов настолько сильны, что мы этих зай¬
мов не получили.
Мы, однако, твердо должны сказать, что и без этих займов,
во вред английской промышленности, во вред промышленности
других стран, которые могли бы с нами сотрудничать, может
быть, в более продолжительный срок, но те задачи, которые
жизнь перед нами ставит, мы выполним. В чем наша сила?
Наша сила заключается в сознании и воле рабочего класса.
А это сознание и воля рабочего класса не есть нечто абст¬
рактное.
Работа на хозяйственном фронте требует не меньших жертв,
чем на фронте войны. Мы знаем, насколько низка наша зара¬
ботная плата, насколько тяжелы наши жилищные и прочие
условия. Ценой этих жертв мы покупаем и обеспечиваем себе
наше будущее.
Другая наша сила заключается в союзе рабочих и крестьян.
Когда рабочие ставят перед собой задачу расширения про¬
мышленности, они ставят себе задачу удовлетворения нужд на¬
шего 140-миллионного населения. Вы знаете — на это нам ука¬
зывали и Маркс, и Ленин,— что всякое мероприятие, которое
опирается на огромные массы, находит в этой массе и поддер¬
жку и силы для своего осуществления. Поэтому мы смело мо¬
жем смотреть на будущее. Поэтому, как ни тяжелы эти задачи,
однако по сравнению с пройденным путем они являются всщыо
легкой.
Еще один элемент, который может и должен обеспечить вы¬
полнение наших задач,— это взаимоотношения между партий¬
ной и беспартийной частью рабочего класса и техническим пер¬
соналом. Мы в этой области сильны, рабочий класс у нас объе¬
динен. Объединены партийные и беспартийные, рабочие ог
станка и технический персонал. Вы, вероятно, читали и в газе¬
тах как о небольшом событии, которое недавно имело место у
300

пас и Главметалле, что при рассмотрении партийным коллекти¬
вом Главметалла вопроса о развитии металлопромышленности,
согласно указаниям нашей XIV партконференции, на собрание,
которое собралось при открытых дверях, пришли все специа¬
листы, работающие в Главметалле, и приняли живое участие в
рассмотрении этого вопроса.
Сейчас мы вступили в период, когда перспективы, которые
перед нами открываются, раскрыли глаза той части техниче¬
ского персонала, которая до сих пор не понимала великого исто¬
рического смысла Октябрьской революции.
Единая воля рабочего класса и его сознание являются зало¬
гом того, что все труднейшие задачи, стоящие перед нами и пе¬
ред металлопромышленностью в области рационализации и спе¬
циализации заводов, введения новой техники и т. д., что все эти
задачи будут нами выполнены.
Рабочий класс СССР проникнут великими идеями комму¬
низма. Коммунизм объединяет всех, коммунизм ставит перед
собой задачу уничтожения классов, угнетающих и угнетенных,
коммунизм ставит перед собой задачу в текущей работе опе¬
реться на весь рабочий класс. Коммунизм и Коммунистическая
партия, руководящая рабочим классом, составляющая передо¬
вой отряд рабочего класса, объединяющая весь рабочий класс,—
вот эта сила обеспечит нам победу.
И в этой борьбе передовым отрядом являются металлисты.
Поэтому разрешите мне мое приветствие закончить возгласом:
«Да здравствует воин коммунизма — металлист!» (А п л о д и с-
менты.)
Ф. Э. Дзержинский, Избранные 1}ро-
изведения, т. 2, 1957, стр. 174—178.

Г. К. ОРДЖОНИКИДЗЕ (СЕРГО)
1886—1937
Страстный народный трибун Григорий Константинович Орджони¬
кидзе вступил на путь революционной борьбы накануне бурных собы¬
тий 1905 г. Уже в тот период он стал широко известен как замечатель¬
ный организатор, выдающийся пропагандист марксистских идей. Вспо¬
миная об Орджоникидзе этого времени, Ем. Ярославский писал: «Его
горячее слово доходит до глубины сердца горцев Кавказа. Он зовет их
па борьбу против ненавистного царизма, против власти эксплуататоров»
(«Красная звезда», 18 февраля 1942 г.).
Речи Орджоникидзе — яркое выражение особенностей его оратор¬
ского мастерства. Простые и доступные, они отвечали сокровенным ду¬
мам и чаяниям народных масс. Он умел находить меткие слова для
выражения своих мыслей. Остроумные шутки, точные эпитеты, образ¬
ные сравнения и сопоставления придавали его речам большую вырази-
362

телыюстъ. Публикуемая здесь речь произнесена Орджоникцдзе в 1918 г.
на съезде ингушского парода в Назрани. Об этой речи 3. Орджоникидзе
пишет в своей книге «Путь большевика» (стр. 224) следующее: «В Наз¬
рани был созван съезд ингушского народа. Серго и Бутырин* собрались
уже выехать из города, но тут пришли ингушские коммунисты и преду¬
предили, что в Назрани против комиссаров предполагается вооруженное
выступление.
— Вам нельзя ехать,— говорили ингуши, обращаясь к Серго и
Бутырину.— Бывший ингушский полк, входивший в Дикую дивизию,
уже давно требует, чтобы всем бойцам были уплачены деньги за службу
в царской армии. Теперь они хотят устроить провокацию.
— Ингушского полка мы не боимся,— ответил Серго,— как не боя¬
лись и войска Николая 11!..
Он выехал в Назрань без всякой охраны.
Съезд ингушского народа происходил под открытым небом на поляне
перед зданием Совета. Серго произнес речь, сидя верхом на коне. Деле¬
гаты образовали полукруг — впереди на корточках сидели старики,
за ними — молодежь. Поодаль Серго увидел толпу вооруженных всад¬
ников. Они о чем-то переговаривались между собой.
Серго начал речь с обрисовки международного положения».
* Бутырин Я. П.— военный комиссар Терской республики.— Ред.

РЕЧЬ НА СЪЕЗДЕ ИНГУШСКОГО НАРОДА
МЕСТЕЧКО НАЗРАНЬ,
12 октября 1918 г.
Газетный отчет
Товарищи ингуши! Я на прошлом съезде открыто за¬
явил вам, что мы окружены врагами. Эти враги с
затаенным дыханием ждали, когда капитализм сверг¬
нет Советскую власть. Эти враги — те, кто привык благоден¬
ствовать за счет трудового народа. И вот не прошло и месяца
с тех пор. Оглянитесь кругом, и вы увидите, что те страны, ко¬
торые так недавно страдали под игом империализма, теперь
запылали пожаром — это пожар надвигающейся революции.
Каждый день и час радио приносит сведения, что все народ¬
ности, все нации восстают против своих притеснителей. Вчера
мы получили сообщение но радио о падении турецкого каби¬
нета. Мы получили сведения, что под Константинополем де¬
рутся революционные войска с султанскими. Те германские
войска, которые были призваны па Украину для борьбы с кре¬
стьянством и для восстановления «попранных» революцией прав
помещиков, теперь подняли знамя восстания.
Турецкие и германские войска покидают опекаемое ими
Закавказье. Шамхорские татары обезоруживают отступающие
армии империалистов. Все маленькие народности, христиане и
мусульмане, тонувшие в собственной крови из-за национальной
розни, теперь забывают старую вражду и братски подают друг
другу руки, зовя на борьбу против общих врагов — капита¬
листов.
Германский император Вильгельм в начале войны заявлял
торжественно, что у Германии есть свой бог, который помогает
ей в победе. Но теперь и бог, и черт, и дьявол восстали про¬
тив него.
Умер также и Алексеев, на которого контрреволюционеры
возлагали так много надежд. Вы знаете, с каким чувством
удовлетворения ждали наши враги его прихода. И вот вместо
Алексеева, который должен был прийти на Северный Кавказ
для восстановления былого порядка, получилось известие о его
Ж

смерти. (Шепот одобрения. Возгласы стариков:
«Бог его покарал!») Недели две тому назад мы не ждали этих
событий, но события совершаются обычным чередом. (Шепот
одобрения. Старики творят молитву.) Помните,
как враги смеялись вначале над нашим бессилием? И что же?
Мы вышли победителями. Теперь нет таких сил, которые
могли бы нас одолеть. Теперь уж больше никто не наденет на
нас былое ярхмо. Все трудовые народы сливаются в одно целое
для общей борьбы. И мы победим. Но, товарищи, впереди нас
ждут еще лишения, стоят трудно разрешимые задачи. Одна из
главных задач — организация самих себя, организация хозяй¬
ственной жизни. Нам необходимо работать для восстановления
мирной и трудовой жизни. Нам необходимо беречь свою сво¬
боду. Свобода — прелестный дар, но надо уметь и обращаться
с ней. Свобода прелестна, если при ней порядок. Если все поймут
свободу как насилие, то это не свобода, а общественное несча¬
стье. Николай II устраивал «порядок» штыками и нагайками.
Но Советская власть не признает для свободного народа ни
штыков, ни нагаек. Мы всегда говорим, чтобы трудовые народы
сами устраивали свою жизнь. Многие из тех, кто не верит в
мудрость народа, ищут порядка за Кавказским хребтом. Я в
прошлый раз говорил, что многие лица в Тифлисе именуют себя
вашими представителями. Они зовут сюда немцев и турок для
восстановления порядка. Я тогда же говорил, что спасение в ру¬
ках самого народа и что никакая посторонняя сила не восстано¬
вит порядка помимо народа. Теперь скажите, кто прав из нас:
они, эти «представители», или мы? Обратитесь к фактам, и они
скажут правду. Месяц тому назад здесь, под этим деревом, вы
громко заявили мне, что ингушский народ с нами. (Крики:
«И теперь говорим, мы с вами до последнего человека!») Мы
знаем и верим в это. Мы знаем и то, что в Сурхохи приезжал
Шукуби *. Мы знаем также и то, как ингуши отказали ему в
приеме. После всего этого все те, которые теперь разочаровались в
могуществе немцев и турок, теперь появились среди нас и хотят
свое счастье строить на нашей крови. Они провокацией хотят
залить нашу область кровью. Они распускают слухи о том, что
большевики хотят вместе с казаками и осетинами напасть на
вас. Знайте, что это провокаторы и ваши враги, не верьте им.
Они не хотят, чтобы мы с вами шли бок о бок, потому что
они знают, что в единении никто нас не может победить.
Я прошу всех, кто присутствует здесь, и молодых и стариков,
чтобы они сказали своим братьям и детям, чтобы они вели
беспощадную борьбу с этими провокаторами. Будем все недо¬
разумения разрешать сообща и вместе. Так ли, товарищи,
согласны ли вы со мной? (Крики: «Мы с вами, мы за вас!»)
* Шукуби — агент султанского правительства Турции.— Ред.
365

Заканчивая свою речь, предлагаю избрать председателя и
мирно и спокойно приступить к своим работам. Терский народ¬
ный Совет послал т. Бутырина в Тифлис. Что он делал и с кем
говорил,— он скажет вам, а вы обсудите. Примите привет от
Терского народного Совета и доблестной Красной Армии.
(Бурные аплодисменты и крики приветствия.
Вдали слышна музыка бывшего Ингушского
полка и дикие крики.)
(Съезд происходит под открытым небом на полянке перед зданием
Совета.
После доклада т. Бутырина объявляется перерыв па 15 минут для
совершения намаза.
Во время перерыва к тт. Орджоникидзе и Бутырину являются пред¬
ставители бывшего Ингушского полка и просят выслушать их жалобу.
Говорит представитель полка Ц. Читамиров:
«Мы на последней войне пострадали, и мы пришли сюда, чтобы
предъявить свои справедливые требования.
Нас на войне убивали, мучили. Мы переносили много лишений. Мы,
наконец, приехали во Владикавказ, и там нас дограбили.
В январские события мы лишились лошадей, седел и обмундирова¬
ния. Мы много раз обращались к власти с просьбой возместить наши
убытки. Нашу просьбу никто из вас не уважил.
И мы теперь собрались для того, чтобы послушать ваши пояснения
по этому вопросу. Мы спрашиваем вас: почему не удовлетворяют наши
справедливые требования?»).
Орджоникидзе (перебивает оратора). Все, что вы
говорите, мне известно, но тем не менее я воспользуюсь пред¬
ставившимся случаем, чтобы сказать вам кое-что.
Я про ваш полк слышу не первый раз, и все, что знаю, не
затаю от вас, скажу всю правду.
Когда я сегодня собрался ехать сюда с т. Бутыриным, мне
во Владикавказе сказали, что сюда же собирается ваш полк
сегодня и хочет устроить нам неприятности. Мне предлагали
взять охрану.
Но мы ответили, что бывшего Ингушского полка не боимся,
как не боялись и войск Николая II.
Мы приехали сюда без всякой охраны. Здесь, когда мы го¬
ворили на съезде, вы устроили музыку и пляску. Вы стреляли,
не жалея патронов. Знайте, я не боялся и тогда, когда в канда¬
лах шел на каторгу. В вашем поведении я усматриваю неува¬
жение к съезду, к личностям своих отцов.
Мы не привыкли секретничать, и если вы имели сказать
нам что-нибудь, то должны были сказать при всем съезде.
У нас нет тайн от народа. Пусть народ знает, кто прав. Для
того только вы оторвались от своих работ, чтобы сказать это
и чтобы устроить эту дикую пляску? Я заявляю вам, что мы
работаем не для генералов и полковников, мы работаем для
народа. И было бы непростительно, если бы мы обидели вас
как трудовой народ. Ваш полк был организован великим кня¬
360

зем Николаем Николаевичем, а за генералов, князей мы не
отвечаем. Они вас гоняли на бойню. Вы тогда дрались ке за
бедный народ, а за полковников и генералов. Мы были против
этой войны, и нас за это гоняли на каторгу. Этого правитель¬
ства нет теперь и нет его долгов. Вы знаете, что теперешняя
власть — народная власть, и она за долги генералов и помещи¬
ков не отвечает. Я еще раз заявляю вам, что мы ваши требо¬
вания исполним постольку, поскольку вы представители тру¬
дового народа, но как войско Николая II вы ничего не полу¬
чите от нас. Честным борцам трудового народа Советская
власть отдаст все до последней рубашки, но любителям легкой
наживы — ничего. Поскольку мне известно, у вас нет никаких
оправдательных документов о том, что вы пострадали: нет ни
актов, ни удостоверений и т. д.
Разбрасывать деньги народные по вашим ничего не знача¬
щим заявлениям нельзя, ибо мы отвечаем перед народом за
его деньги. Обставьте ваше дело как следует и пришлите к
нам своих представителей. Мы рассмотрим и, если найдем спра¬
ведливым, удовлетворим вас, а силой от нас никогда ничего не
возьмете, мы не боимся заблуждающихся, как не боимся
наемников.
(Сильный шум. Отдельные голоса:	«Мы	возьмем
силой!»)
(Тов. Орджоникидзе слезает с лошади, сидя на которой держал свою
речь. В общем смятении всадников бывшего Ингушского полка он стоит
с иронической усмешкой. Несутся угрожающие крики.
На лошадь садится Альдиев, член ингушской фракции Терского
областного народного Совета, и пытается успокоить всадников, но ему
навстречу несутся крики: «Долой, не надо вас, таких советчиков!»
Представитель полка Ц. Читамиров. Мы танцы устраивали не для
того, чтобы сорвать съезд, мы не контрреволюционеры, и нас никто не
обманывает. Как бы мы ни поехали на войну и кто бы нас ни соргани¬
зовал, но мы пострадали. На войне у нас убыло 200 человек, а здесь,
в Терской области, во время анархии нас погибло 300—400.
Мы, как Николая, поддержим и народную власть, но мы требуем
возмещения убытков. (Дикие крики одобрения со стороны
всадников бывшего Ингушского полка.)
Орджоникидзе. Я не привык слушать такие речи. Я при
ехал сюда не для того, чтобы слушать ваши нахальные заяв¬
ления, а на съезд ингушского народа, и пришел сюда послу¬
шать только жалобу вашу на обиду, если она была. (Шум и
крик и.)
(Участники съезда, только что узнавшие о действиях толпы, при¬
бегают и, грозя расправой за оскорбление Орджоникидзе — гостя и пред¬
ставителя власти, предлагают немедленно разойтись. Полк быстро ис¬
чезает.)
К. Орджоникидзе, Статьи и речи,
т. 1, Госполитиздат, 1956,
стр. 46—50.

С. М. КИРОВ
1886—1934
Сергей Миронович Киров принадлежит к числу самых ярких про¬
поведников идей коммунизма.
мКто слышал хоть раз в жизни полную огня речь С. М. Кирова,—
писал Ем. Ярославский,— тот никогда не забудет игры вдохновенного
лица этого виднейшего народного трибуна, тот не забудет энергичный
жест еМироныча»,— иногда поднятые страстно обе руки его, словно этим
движением Киров поднимал аудиторию, звал ее, вел вперед к победе»
(вОб ораторском искусстве», стр. 272).
В его речах глубина содержания неразрывно связывалась с яркой
формой изложения.
Страстность — наиболее яркая черта ораторского искусства Кирова.
Эта страсть основывалась на его глубокой убежденности, на сознании
того, что идеи, провозглашаемые им, верны и справедливы. Киров громил
врагов едким сарказмом, часто поднимался в своих речах до гневного
обличительного пафоса. В то же время его речи стройны и логичны.
Они шаг за шагом разбивают доводы противников, не оставляя места для
возражений.
Доходчиво, ясно и просто говорил Киров. Его полемические приемы
были неотразимы, его беспощадная, уничтожающая ирония убийст¬
368

венна. Киров охотно пользовался разговорной, диалогической формой
изложения, широко применял сравнения, аналогии, риторические воп¬
росы и восклицания.
Публикуемый в сборнике доклад на IV съезде Советов Астраханской
губернии относится к периоду завершения героической обороны Астра¬
хани от белогвардейцев. Всего лишь 4 дня назад началось решитель¬
ное наступление Красной Армии против банд астраханского контррево¬
люционного казачес/ ва. Через неделю это наступление закончится пол¬
ным разгромом белых. Речь Кирова, выступающего перед делегатами
съезда в суровой, насыщенной напряженной борьбой атмосфере, дышит
героическим пафосом тех дней. Уже первые слова его — замечательный
художественный образ — задают тон всей речи, и его слушают, затаив
дыхание.
24 Ораторы рабочего класса

МЫ ИДЕМ ВПЕРЕД, МЫ НЕСЕМ
СВЯЩЕННЫЙ ОГОНЬ ПРОЛЕТАРСКОЙ БОРЬБЫ
В СВОИХ РУКАХ
ДОКЛАД НА IV СЪЕЗДЕ СОВЕТОВ
АСТРАХАНСКОЙ ГУБЕРНИИ
22 поября 1919 г.
Товарищи! Когда мы начинаем вспоминать о сказоч¬
ном превращении нашего Отечества, о котором только
что говорилось, в нашей памяти воскресают картины
прошедшего за эти два года. Рисуется мрачная ночь, окружав¬
шая тогда не только Россию, но и весь земной шар, когда в
воздухе, насыщенном ядовитыми парами империалистической
войны, в нашем красном Петрограде взорвалась первая бомба
коммунистической революции.
Дальше рисуется картина того, как сильные мира сего,
представители империалистических стран, реагировали на
наше выступление. Сначала они не посчитали начинающуюся
революцию делом серьезным. Они рассудили так: Россия на¬
рушила империалистический концерт, она перестала подчи¬
няться капиталистическим законам и подняла бунт против всех
царей и самого бога. Учитывая это, прежде всего они отозвали
своих послов, оставив вместо них консулов. Они думали, что
этого будет достаточно, чтобы напугать молодую Россию,— она
опомнится и призовет к порядку разбушевавшиеся силы рево¬
люции. Но когда рабоче-крестьянская Россия ударила во все
свои колокола и пламя коммунистической пролетарской рево¬
люции стало распространяться по всему лицу нашего Отече¬
ства, они решили перестать разговаривать с Россией. И скоро
консулы, остававшиеся вместо послов, выехали из Петрограда
и Москвы в те места, где устраивали своп заговоры белогвар¬
дейцы.
Но это еще в большей степени ожесточило революционное
сердце России. Этими действиями империалисты лишний раз
подчеркнули трудящимся России и тем? которые находились
у руля государственного корабля, что между нами и буржуа-
370

злей нет ничего общего: именно в тот момент, когда все чест¬
ное — все, у кого руки были в мозолях и душа изнывала от
векового рабства,— становилось под знамя революции,— в этот
момент правительства так называемых союзных стран холодно
и жестоко отвернулись от нас. Это был для нас лучший аги¬
тационный козырь. Мы сумели внедрить основы советской по¬
литики и наших стремлений в умы и сердца самых отсталых
слоев населения. Но так или иначе, все эти приемы империа¬
листов не привели ни к чему: бушующие волны вздымались все
выше и выше, и, наконец, мало осталось даже деревень, где бы
не было отблеска начавшейся рабоче-крестьянской революции.
После того как «благородные», в буржуазном смысле этого
слова, приемы удушения революции оказались безнадежными,
империалистические страны решили применить исправитель¬
ные приемы. Они решили поставить Россию вне своих буржуаз¬
ных законов, вне человеческого общежития. Это, по их идеоло¬
гии, вполне допустимо. Против нас началась не дипломати¬
ческая, а самая настоящая вооруженная империалистическая
война. Я не имею возможности и времени возобновить в ва¬
шей памяти все этапы борьбы, которые прошли перед вами.
Но я думаю, что у каждого из вас имеется достаточно мате¬
риалов, чтобы сказать, что вся Европа хорошо продумала те
планы, которые она хотела применить по отношению к России.
Все необходимое для борьбы с революцией предоставлялось
нашим белогвардейцам. Началась борьба не на живот, а на
смерть. Первое время казалось, что борьба идет с переменным
счастьем. Были минуты, когда многим казалось, что наше дело
безнадежно, так как против нас восстал весь буржуазный им¬
периалистический мир. Против России объединились два смер¬
тельно враждующих лагеря, которые до этого вели между со¬
бой грабительскую войну.
Простой расчет как будто показывал, что если те страны,
которые разрушили Германию и стерли с лица земли целый
ряд второстепенных государств, объединяются на одной мысли
победить Россию во что бы то ни стало, то это дело обеспечено.
Всякому человеку, который не выстрадал революцию в про¬
шлом, казалось, что положение безнадежно.
Но, поднявши знамя борьбы, рабоче-крестьянская власть
продолжала смело, неуклонно и твердо шествовать вперед.
В процессе этой героической борьбы мы наблюдаем поразитель¬
ные картины. Мы устанавливаем, прежде всего, на первый
взгляд парадоксальные обстоятельства. Оказалось, что перед
современными капиталистическими странами пе может устоять
ни одно буржуазное государство, которое так или иначе нару¬
шает законы буржуазного общежития. Даже сама Германия,
которая мобилизовала все свои огромные средства, все свои
силы тт волю на то, чтобы вынти из войны победительницей,—
24*
371

эта самая Германия оказалась побежденной. Но вот явилось
государство почти беспомощное, которое едва сделало не¬
сколько первых шагов на своем новом пути, но оно пропитано
коммунистическими идеями,— и это вооружение, этот коммуни¬
стический панцирь оказался столь надежной защитой, что вот
уже в течение долгих двух лет мы успешно ведем войну на
всех фронтах. И в настоящий момент не найдется здравого
человека, который мог бы сказать,* что наша рабоче-крестьян¬
ская власть безнадежна. Я думаю, такого человека нет не
только у нас в России, но и за пределами нашего молодого ком¬
мунистического Отечества. Мы все чаще и определеннее слы¬
шим о том, что Россия действительно крепнет и становится
подлинно рабоче-крестьянским государством, с которым не
только шутить, но и воевать невозможно.
Мы видим, далее, удивительные картины. Мы видим, что
все государства Европы заключили «священный союз», чтобы
из общей чаши хлебнуть крови рабочих и крестьян России.
Мы видим, что этот союз заключен с тем, чтобы применить к
Советской России последнее средство — международную бло¬
каду. Они думали, что мы изнемогаем под натиском голода и
нужды, они рассчитывали ударить по самым больным местам
неокрепшего государственного организма и тем его задушить.
Но оказывается, что нужно было всего несколько недель
после объявления этой блокады, чтобы стало понятно, что это
последнее средство было лишь последней вспышкой отчаяния
мирового империализма. Об этом свидетельствуют все послед¬
ние события. Оказывается, что торжественно объявленная бло¬
када в настоящую минуту, когда мы беседуем, уже не имеет
никакого веса ни в наших глазах, ни в глазах тех же европей¬
ских империалистов.
Вы читаете уже сообщение, что самый ловкий и опытный
по удушению революции человек — Ллойд-Джордж — думает
о том, чтобы прекратить блокаду и начать новые разговоры с
Россией. «Зараза» наша настолько заполняет умы трудящихся
Европы, что Ллойд-Джордж понимает — лучше создать какую-
нибудь отдушину, чем последовать по пути Советской России.
Не лучше ли, говорит он, «придумать какие-нибудь новые
острова, не такие далекие, как острова Принцевы, выбрать бо¬
лее просвещенное место и там попробовать поговорить с Со¬
ветской властью?»
Мы и прежде — совершенно искренне заявляем — хотели
говорить с ними, и теперь мы не потеряем ни одной минуты,
чтобы пожаловать в этот «народный» парламент. Мы поищем
в забытых буржуазных сундуках фраки, сюртуки и белые пер¬
чатки, которые так необходимы для них, для этих просвещен¬
ных людей, оденем в них несколько человек, которые владеют
языками «культурных» народов и которые сумеют высказать
372

те мысли, которыми мы горим вот уже несколько лет. Вместе
с ними мы можем также одеть и пару хороших рабочих и кре¬
стьян и послать их в этот самый «просвещенный» дипломатиче¬
ский парламент. Там мы сумеем поддержать свое достоинство,
быть может, не столько в глазах Клемансо и Ллойд-Джорджа,
как в глазах тех рабочих, которые достаточно осознают сейчас
создавшееся положение. Я даже думаю, что, прежде чем мы су¬
меем встретиться с «лучшими» представителями западноевро¬
пейского общества, именно западноевропейскому пролетариату
мы расскажем, зачем мы приехали в просвещенную Европу и
почему мы приняли предложение приехать.
Если бы это действительно вышло так, это было бы таким
же новым нашим успехом, как и то, что было в первые дни
революции. Если тогда буржуазная Европа сделала огромную
ошибку, то сейчас она сделает следующую и последнюю-ошиб¬
ку: мы только и ждем того случая, когда нам дадут возмож¬
ность изложить все наши программы, надежды и чаяния. Мы
сумеем это сделать так отчетливо, ярко и определенно, что
западноевропейский пролетариат после нашего, хотя и кратко¬
временного, пребывания в этой самой Европе кое-что поймет.
Такие опыты уже были... Но откуда же такая растерянность
международной буржуазии? Ответ простой: все дело в том, что
в течение двух лет гражданской войны Западная Европа испро¬
бовала всю мощь империалистов для того, чтобы подавить ра¬
боче-крестьянскую революцию. Они сделали все, чтобы задавить
все живое, все жизнеспособное, что еще у нас сохранилось. Но
как много они ни хлопотали, рабоче-крестьянская Россия не
только теперь не умирает, но и крепнет с каждым днем.
Буржуазия проявляет огромную поспешность и торопли¬
вость. Дело доходит до того, что в Кисловодске, например, по
газетным сведениям, праздновалось взятие Москвы. Со смехо¬
творными подробностями описывалось это событие (существо¬
вавшее только в воображении журналистов), вплоть до опи¬
сания выражения лица Деникина. Подобные же сведения
распространяются и в Царицыне и в других городах белогвар¬
дейскими газетами.
Но наряду с этими шутками там же, в лагере белогвардей¬
цев, совершаются вещи, которых не могут не чувствовать ося¬
зательно представители западноевропейской буржуазии. То, что
происходит сейчас на Южном фронте, имеет решающее значе¬
ние. Я думаю, что особенное значение этих событий заклю¬
чается в том, что они как раз совпадают с тем, что совершается
сейчас в Западной Европе. Рассыпаются все планы, разру¬
шаются все надежды, которыми живут западноевропейские
империалисты. Еще так недавно мы изъявили желание начать
мирные переговоры с прибалтийскими государствами (когда
наши дела на Южном фронте и под Петербургом еще не были
ЗТ6

достаточно надежными). Но вот атмосфера сгустилась, и эти
соседние государства не пожелали с нами разговаривать; пере¬
говоры не состоялись. Однако как только мы отбросили бело¬
гвардейцев от Петербурга, как только мы двинулись вперед по
всему Южному фронту, настроения переменились. Теперь
сильные мира сего рекомендуют нашим соседям вступить с
нами в переговоры. Именно теперь, когда увидели, что вторая
карта бита и что заменить адмирала Колчака генералом Де¬
никиным нет никакого резона, они увидели, что с нами нужно
разговаривать.
Время не ждет, и не только у нас, но и там, у них дома. Не
только мы стремимся к тому, чтобы возможно скорее хотя бы
несколько отдохнуть и взяться за настоящее государственное
дело — дать образцы государственного строительства на новых
началах,— нет, нетерпением горит и буржуазная Западная
Европа.
Так каждый день, час и минута дороги им потому, что в
этот самый момент у них на родине начинаются те же про¬
цессы, которые происходят у нас уже давно. Оказалось, что на¬
род там настолько заразился нашими идеями, что когда им
указывают на необходимость чинить дыры империалистических
одежд, то голодные рабочие, вернувшиеся с фронта, и рабочие,
остававшиеся у себя на родине, знать ничего не хотят. Оказы¬
вается, что даже те рабочие, которые еще так недавно были
изрядными патриотами, переменились: вместо того чтобы на¬
слаждаться благами своего отечества, они обращают лицо в
нашу сторону и начинают выбрасывать из своей головы всю
ту буржуазную политическую ерунду, которую им так долго
вбивали в головы. Рабочие и даже крестьяне этих государств
начинают усваивать рабоче-крестьянскую политику. И даже
в Америке, несмотря на то, что Америка является образцом
сильнейшего капиталистического государства,— и там рабочие
выходят из повиновения. Просвещенные министры Европы
напрасно старались отвлечь внимание от России. Рабочие до¬
статочно зрячи, чтобы убедиться, что страны капитализма стоят
на почве безнадежно прогнившей. И чтобы ослабить револю¬
ционные настроения своих рабочих, руководители капиталисти¬
ческих стран решили созвать международный съезд рабочих,
на котором-де будут решаться основные вопросы, стоящие пе¬
ред рабочим классом. Достаточно сказать, что одним из глав¬
ных пунктов этого международного съезда рабочих является
защита беременных женщин, работающих на фабриках. Но
получилась злая ирония: оказалось, что, когда открылся этот
«рабочий парламент» в Вашингтоне, на нем не оказалось пред¬
ставителей рабочих Соединенных Штатов Америки, тогда как
есть представители целых 36 держав. Рабочие Америки не мо¬
гут даже выбрать время явиться на съезд, они не находят вре¬
374

мени явиться и на фабрику, которую раньше посещали так акку¬
ратно. Оказалось, что они ведут жесточайшую забастовку и ни¬
чего не хотят слышать, кроме лозунгов, выкованных в России:
«Никаких международных рабочих конгрессов, созванных по
инициативе грабителей. Мы хотим настоящего, полного, «рус¬
ского» вмешательства в производство. Мы желаем держать
в своих руках все производство». Теперь американские рабо¬
чие говорят, что желают быть хозяевами тех недр и предприя¬
тий, которые питают все современное человечество. Вот ка¬
кими настроениями живет рабочий Соединенных Штатов.
Можно легко себе представить настроение буржуазии Соеди¬
ненных Штатов. Положение затруднительно. И если в первое
время революции мы чувствовали себя одинокими и думали,
пожалуй, что нужно отодвинуть дело осуществления Совет¬
ской власти за нашими рубежами еще на несколько лет впе¬
ред, то не в лучшем положении находится сейчас западноевро¬
пейская буржуазия. Она должна большую часть внимания уде¬
лить своим домашним делам, а то, может быть, случится и так,
что, гоняясь за Советской Россией, не заметишь, как у тебя
на родине случилось что-нибудь худое. Находящейся в затруд¬
нительном положении европейской буржуазии не остается
ничего другого, как попробовать применить к нам иную поли¬
тику.
Но это еще не все. Не только рабочие бунтуют. Самая «на¬
дежная» часть населения Западной Европы тоже перестает
быть надежной. Крестьянство во Франции (столь мелкобур¬
жуазное, что нам его всегда ставят в пример), которое было
настолько благонадежно, что почтенные буржуа им смело могли
гордиться,— среди этого крестьянства дело дошло до того, что
самому Клемансо приходится очень и очень плохо. В парла¬
менте он заявил, что больше «не желает» быть депутатом, де¬
монстративно заявил, что «желает отдохнуть». Оказалось, что
не только рабочие не запуганы, но что и крестьяне восстанов¬
лены против него. Оказалось, что и французское крестьянство
прониклось той же самой идеологией, что и наши «лапотники»,
и устами своих делегатов говорит примерно те же фразы, что
говорили мы в Октябрьские дни. У них появились те же ло¬
зунги, что и у наших крестьян.
Точно такое же положение наблюдается и в Англии. Едва
ли кому-нибудь десять лет тому назад могло прийти в голову,
что та самая Англия, народ которой дисциплинирован так, как
не были дисциплинированы солдаты в царской армии, впадает
в то состояние, которое иначе как «анархическим», с точки
зрения буржуазной, назвать нельзя.
Вот, товарищи, приблизительно, какие моменты характе¬
ризуют сейчас состояние дел в Западной Европе. Я повторяю,
что если вы все сказанное мной продумаете, то по чистой
375

совести должны сказать, что положение Клемансо и Ллойд^
Джорджа тяжелое и может показаться даже безвыходным.
Если мы в минуты наших поражений все-таки гордо и вы¬
соко держим голову, если мы сохраняем свое революционное
спокойствие в тяжелое время, то ведь там, товарищи, дело
иное. Мы идем вперед, мы несем священный огонь пролетар¬
ской борьбы в своих руках. Наши силы все прибавляются...
Но тот лагерь — лагерь капитализма... В нем положение такое,
что все настоящее покрыто мраком. Впереди же огонь револю¬
ции, кровь гражданской войны и жалкие трупы «благородных»
буржуазных порядков. Все, что у них есть,— все в прошлом.
Каждое движение вперед подрывает у них новые и новые
опоры. Каждая неудача омрачает ум и обливает кровью бур¬
жуазное сердце. Их мир погибает. И па смену идет новая
жизнь, идут новые люди.
То, что мы собрались на наш торжественный съезд и завтра
будем творить наше трудовое рабоче-крестьянское дело, дока¬
зывает еще раз, что наше дело правое. Среди нас пет тех, кто
может допустить такое сомнение хоть на минуту. Что мы взяли
верный курс и стоим на правильном пути, в этом нет ни малей¬
шего сомнения. Правильно созданная организация дает нам
новые революционные силы, и творчество все больше и больше
поднимает нас. На той стороне этого нет. Там растерянность.
Жалкие враги находятся в тяжелой обстановке, и мы можем,
товарищи, смело, положа руку на сердце, сказать, что, быть мо¬
жет, рабоче-крестьянская Россия никогда еще не переживала
такого счастливого и многообещающего момента, какой мы пе¬
реживаем сейчас. У нас новые силы, новые горизонты и новые
надежды.
Всего несколько недель тому назад противник готовился
уложить в могилу нашу Красную Армию, но последние дни
доставляют нам все новые и новые радости. Не успели мы взять
Омск, этот центр Западной Сибири, как полчища Колчака от¬
скочили на восток еще на 75 верст. Я думаю, что не сегодня-
завтра наши части окажутся в городе Томске — в другом круп¬
ном центре Сибири. Несмотря на все старания и хлопоты меж¬
дународного капитала, от Колчака не остается ничего. То, что
происходит на петербургском фронте, еще радостнее. Жалею,
что сюда не может явиться представитель армии Юденича,
чтобы рассказать, что там творится. Там было сконцентриро¬
вано все, что только могли собрать белогвардейцы. Теперь же
там идут переговоры о том, чтобы как-нибудь безболезненно
белая армия могла интернироваться в одном из прибалтийских
государств. А если это им не удастся, то несомненно мы им
«поможем» найти такое место, которое повергнет их в полный
покой. Не буду об этом много говорить. Достаточно только вам
знать, что для того, чтобы следить за положением дел на Юж¬
370

ном фронте, нужно делать, по крайней мере, два доклада в
день: один утром, а другой вечером. Так быстро меняется там
обстановка.
Во всяком случае можно не только с полным спокойствием,
но и с сознанием своей рабоче-крестьянской гордости сказать,
что главная опасность нами несомненно преодолена. Если не¬
сколько дней тому назад мы говорили, что там был перелом, то
теперь мы можем утверждать, что, взяв Курск, мы идем впе¬
ред твердо и неуклонно и повсюду уничтожаем белогвардей¬
скую силу. Не пройдет много времени, и нам поможет не
только наша сила, но и сама природа своими морозами, и мы
прижмем Деникина к тем самым житницам Юга, без которых
мы жить не можем.
Я желал бы, чтобы мобилизация наших рядов не теряла ни
на одну минуту своей силы и напряжения. Деникин не разбит
окончательно. А разбить его нужно скоро, беспощадно и без
остатка. А это можно сделать только тогда, когда власть ни на
минуту не будет колебаться, когда нас не будет покидать ни
на мгновенье наше желание победить. Пусть завтра будет взят
Харьков, но пусть ни у кого не закружится от этого голова;
пусть он помнит те огромные задачи, которые стоят перед
ним, и не теряет своего коммунистического рабоче-крестьян¬
ского достоинства.
Мне хотелось бы отметить перед вами, представителями
деревни, что гражданская война особенно тяжело отражается
на ваших спинах. Это знают те, в чьих уездах побывали бе¬
лые; но и те, у кого они еще не побывали, могут из разговоров
с другими убедиться в том, что несет нам промедление и за¬
тяжка гражданской войны.
Напрасно думают, что наша задача — возможно больше уни¬
чтожить врагов. На нас, коммунистов, часто клевещут, что мы
не ценим человеческой крови. Это неправда. Это гнусная кле¬
вета. Мы свято чтим человеческую кровь. Я хотел бы, чтобы вы
указали мне таких представителей политических партий или
групп в России, которые решились бы утверждать, что они це¬
нят и любят рабочих и крестьян больше, чем партия коммуни¬
стов. По этому поводу говорит один видный белогвардейский
деятель: «Громадную ошибку сделали мы, когда сказали, что
коммунисты не патриоты»; и дальше: «никто не страдает так
за русский народ, как партия коммунистов». Я чувствовал,
читая эти строки, всю злобу этого буржуазного писаки, кото¬
рый пересчитывал все партии и не мог остановиться ни на од¬
ной из них. «Только большевики могут близко, непосредственно
воспринять интересы рабочих, крестьян и всех трудящихся».
Если многим из вас до сих пор еще не совсем точно и ясно
вырисовывается программа партии коммунистов, если вам
слово «коммуния» кажется ужасным, то это происходит больше
377

потому, что вы, подобно человеку, вышедшему из темноты на
яркий свет, кажетесь слепцами.
Никто не должен и не может бояться слова «коммуна».
Боязнь эта происходит только потому, что еще недостаточно
понято это слово.
Итак, если еще вчера мы могли ругать и громить Советы,
то теперь только в Советах рабочих, крестьян и солдат мы видим
свою надежду и только теперь мы можем творить свою жизнь.
Я думаю, что второй год нашей нечеловеческой борьбы до¬
статочно ясно, яснее всяких слов говорит, что мы действи¬
тельно сильны и непобедимы и что если вам пришлось устать
от гражданской войны и вы ждете ее окончания, то вы должны
сделать еще один шаг: вы должны закрепить непосредственной
тяжелой борьбой твердое существование Советской власти.
В заключение мне хотелось бы вам напомнить один обычай
кавказских мусульман. Когда они обещают выполнять данное
слово не на жизнь, а на смерть* они вскрывают на руках кро¬
веносные сосуды и выпивают из них по нескольку капель
крови. Этот союз считается кровным, и заключивших его счи¬
тают братьями больше, чем родившихся от одной и той же ма¬
тери. Мне хотелось бы, чтобы рабочие и крестьяне заключили
в это время такой священный союз. Но помните, товарищи, что
если у кого-нибудь из вас содрогнется сердце от тех жертв, ко¬
торые мы приносим, то я могу сказать: «Чтобы избежать в бу¬
дущем подобных жертв, крепите ваш священный рабоче-кре¬
стьянский союз так, чтобы он был действительно неразрывен».
Если вы сумели начать молиться новому богу, слова которого
написаны на нашем красном знамени, то безропотно и смело
идите под это красное знамя. И если оно позовет вас сегодня
пролить еще новые потоки крови врагов рабочего класса, то
сделайте это, ибо в противном случае вам тоже придется про¬
ливать кровь, но уже братскую кровь рабочих, под угрозой
казацких шашек, которые до сих пор еще висят у нас над го¬
ловой.
С. М. Киров, Избранные статьи
и речи (1912—1934), Госполитиздат,
1957, стр. 78—88
ЛЕНИН И РАБОЧИЙ КЛАСС
РЕЧЬ НА ОТКРЫТИИ ПАРТИЙНОГО КЛУБА
БАКИНСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
22 апреля 1924 г.
Товарищи! Вы знаете, что говорить о жизни незабвенного
Ильича — это то же, что говорить о жизни и движении русского
пролетариата. Так тесно переплелась вся личная жизнь Влади¬
мира Ильича с судьбами русского рабочего движения.
378

Ровно 54 года тому назад на берегах великой русской реки
родился человек, которому суждено было потрясти весь мир.
В это время рождался также застрельщик мировой револю¬
ции — русский рабочий класс.
Ленин рано обнаружил данные вождя мирового пролета¬
риата. Уже с ранней юности он проникается теми идеями, ко¬
торым отдал всю свою жизнь.
Есть интересные воспоминания Марии Ильиничны о том,
что, когда был казнен старший брат Ленина, эта роковая весть
потрясла его. И не потому, что это был его старший брат. Он ви¬
дел ошибки в деятельности народовольцев — партии, к которой
принадлежал казненный. Но эта казнь не могла не повлиять на
выработку мировоззрения Ильича. Получив эту весть, он ска¬
зал: «Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо
идти».
Уже в то время он намечал новые методы революционной
борьбы пролетариата. К 25 годам Ильич так знал Маркса, как
мы еще не знаем его и до сих пор.
ПРОВИДЕЦ ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Уже тогда путь и исход борьбы были для него ясны — этот
путь говорил, что только захватом власти революционным про¬
летариатом начнется перестройка человеческого общества на
новых, коммунистических началах. Но 30 лет тому назад еще
никто так не думал, и когда появились первые книги Ильича,
многим стало ясно, что в будущем он развернет все силы своего
обширного ума.
Уже с тех пор Ильич начал завоевывать прочное руководя¬
щее положение в революционной среде. Он был гений прежде
всего. Он был гений в отношении силы воли. Трудно найти
равного ему по характеру.
И своей дорогой он шел уж не так «просто». В оценке же
окружающих его людей он был беспощаден.
Постепенно он вырастает в вождя мирового пролетариата.
Если проследить историю партии, то видно, как давно уже он
приобрел авторитет.
МАРКС И ЛЕНИН
Маркса он знал от корки до корки. Он всегда и неизменно
возвращался к великому учению, и в нем он черпал свои силы
и свои откровения. Он был великим последователем Маркса.
Целая эпоха отделяет друг от друга этих людей. При Марксе
только зарождалась борьба с капиталом. Ленин же жил в эпоху,
когда революционный пролетариат уже сложился в класс.
Ленин развил учение Маркса. В применении марксизма он со¬
четал широту русской натуры с американским практицизмом,.
379

ТЕОРЕТИК И ПРАКТИК
Когда Ленин руководил 150-миллионным народом, в особен¬
ности крестьянством, ему помогал его практицизм.
Сочетание глубочайшего теоретика с не менее глубоким
практиком сделало из него огромного, необычайного революцио¬
нера, какого еще не видел мир.
Ленин прекрасно знал этапы развития капитализма в Рос¬
сии. Он видел небольшую кучку пролетариата и огромную массу
крестьянства. Уже в 1905 году, когда многие из нас теряли го¬
лову при развертывавшейся буржуазной революции, Ильич ясно
поставил вопрос о крестьянстве. И мы поняли, что у нас должно
быть государство рабоче-крестьянское. Необходимость рабоче-
крестьянского союза глубоко врезалась в наше сознание. Ильич
не сомневался ни на одну минуту, что подлинными носителями
социализма могут быть только рабочие, вместе с тем он пришел
к выводам, что пролетариат не может один совершить револю¬
цию, что он может ее осуществить в союзе с крестьянами.
ЛЕНИН И ВОСТОК
В деятельности Владимира Ильича следует отметить его ин¬
терес к угнетенным национальностям Востока. И в вопросе об
угнетенных национальностях Ильич нам дал не меньше откро¬
вений, чем в других областях.
Если русский мужик называет Ленина отцом, то люди жел¬
той, черной и всех рас с неменьшим правом также называют его
отцом. В масштабе мировой борьбы за социализм он учел огром¬
ную армию Востока.
Мы видим громадное движение в странах Востока, где капи¬
тализм только развивается. Только гениальный Ильич мог пред¬
видеть, что Восток может стать революционным. В этом его ог¬
ромная заслуга.
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ
Все, кто знал Ильича, могут констатировать факт, что импе¬
риалистическая война сильно повлияла на развитие его миро¬
воззрения. В то время социал-соглашатели Гильфердинг, Каут¬
ский и другие утверждали, что война оправдается, что она соз¬
даст какую-то новую эпоху для демократии. И только Ильич
отнесся глубоко отрицательно к этой мерзкой бойне. Он опреде¬
ленно заявил, что капитализм хочет утопить в крови революци¬
онное движение европейских рабочих. Тогда его голос был оди¬
нок. Но уже в Циммервальде он находит сторонников. Никто,
как Ильич, не разоблачал эту войну. Он делал все возможное,
380

чтобы она была последней. Он говорил: мир погибнет, если не
повернет своих штыков против своих угнетателей.
От этого у меньшевиков волосы становились дыбом. Но воля
Ильича не знала препятствий. Теперь мы видим, что его гени¬
альная тактика была плодотворна. Уже тогда, уходя с меньше¬
вистских дискуссий, Ильич говорил, что в момент захвата власти
пролетариатом меньшевики будут по ту сторону баррикад. Он
не ошибся. Тогда же создавались гнусные легенды о германском
золоте, запломбированном вагоне и т. д. Но Ильич твердо ковал
свои заповеди против войны и выковал то, что называется
III Интернационалом.
ЛЕНИН — ОРГАНИЗАТОР ПАРТИИ
История нашей партии есть история жизни и деятельности
Ильича. В деле создания Российской Коммунистической партии
(большевиков) он показал себя как великий организатор. Наши
враги, соглашаясь, что у Ленина светлый ум, отнимали у него
организаторские способности.
Его уменье предвидеть, огромная энергия и настойчивость,
его непримиримость в борьбе с оппортунизмом дали ему воз¬
можность организовать величайшую в мире партию. Наши враги
за границей отлично учитывают, что самый злейший враг их —
это наша организация.
В нашей партии много твердых людей, но таких, как Ленин,
не было. Вступавшим в Коминтерн он диктовал жесткие усло¬
вия. Он сумел создать колоссальный авторитет нашей партии.
Настанет пора, когда извлекут из архивов документы, где
зафиксирована гигантская работа Ильича. Но есть и другие до¬
кументы, говорящие об Ильиче, как о великом провидце. Он
предсказал империалистическую войну и Февральскую револю¬
цию. Когда же настал февраль, Ильич писал, что назревает дру¬
гая революция, которая поведет рабочих и крестьян против
английского и французского капитала. Он не ошибся.
Можно сказать, что изучение международного революцион¬
ного движения — это есть изучение самого Ленина.
ЧЕЛОВЕК И ТОВАРИЩ
Скажу несколько слов о Ленине как о человеке. Более сер¬
дечного человека никто из нас не встречал. Он был многогра¬
нен. Он находил ключи к сердцу каждого из нас. Был ли такой
член партии, который не знал бы его сердечности!
В кругу товарищей он видел всех насквозь, но этого не пока¬
зывал. Он всегда был доступен и общителен. С рабочими и кре¬
стьянами он подолгу мог говорить о мелочах. Даже наши враги
были очарованы Ильичем.
381

Никто не знал так человечество, как он, и только этим
можно объяснить его революционную смелость.
СОХРАНИМ В ПАРТИИ ДУШУ ИЛЬИЧА
Ленин умер. Но уйдя от нас в могилу, он только вчерне ус¬
пел закончить гигантскую работу.
Он заложил фундамент будущего социалистического строя.
Каждый из нас, выросший в Коммунистической партии, чувст¬
вует руководящую руку Ильича.
И если мы сумеем сохранить в партии душу Ильича, то мы
доведем его постройку до конца. Нам все же теперь уже легче.
У нас надежный, проверенный партийный компас, и мы дорогу
найдем.
Ильич говорил нам: идите вперед и вперед, чтобы зверский
капитализм больше не бросал на поля сражений рабочих и кре¬
стьян.
Из его наследства мы создадим ленинизм. Только один путь
к будущему — изучет.ие ленинизма.
Проникнемся же вдохновением нашего вождя, возненавидим
всеми фибрами нашей души все, что порабощает и оскорбляет
человека.
С. М. Киров, Избранные статьи и речи,
стр. 153—157

М. И. КАЛИНИН
1875—1946
Михаил Иванович Калинин был замечательным мастером слова, вы¬
дающимся пропагандистом и агитатором большевистской партии. Его
многочисленные речи — яркие образцы искусства убеждать.
М. И. Калинин был тесно связан с широкими народными массами.
Глубокое знание жизни трудящихся помогало ему ярко выражать их
думы и чаяния, находить пути к их умам и сердцам. «Петроградские
рабочие сумели убедиться,— говорил о М. И. Калинине В. И. Ленин,—
что он обладает умением подходить к широким слоям трудящихся масс,
когда у них нет партийной подготовки, когда пропагандистам и агитато¬
рам не удавалось к ним подойти по-товарищески и умело, тогда
тов. Калинину удавалось разрешить эту задачу» (Соч., т. 29, стр. 210).
Большой популярностью пользовался Калинин как агитатор среди
крестьян, с которыми он беседовал много раз.
383

«...У пас с крестьянами,— писал М. И. Калинин,— идет не благо¬
душное переливание из пустого в порожнее, а горячее взаимное жела¬
ние убедить друг друга... Только интерес, активное участие, внутреннее
сознание участника собрания, что он не просто сидит, а добивается своей
цели, делает незаметными, скоропроходящими часы митинга» («За эти
годы», кн. 1, стр. 8—9).
Крестьяне часами, готовы были слушать Калинина, хотя он никогда
не рисовал им жизнь в розовых красках, не вызывал несбыточных на¬
дежд, а, напротив, правдиво и ясно освещал положение, рассказывал о
трудностях, показывал, что пути улучшения жизни лежат через труд
и борьбу.
Выступления М. II. Калинина—всегда своеобразные, точные, ясные.
«11а каком бы собрании он пи выступал,— вспоминал И. А. Се¬
машко,— он всегда умел сказать что-нибудь оригинальное, интересное
и поучительное; он не любил шаблона, трафарета в речах» («Прожитое
и пережитое», Госполитиздат. 1960, стр. 99).
В своих речах и беседах с народом Калинин умел устанавливать пол¬
ный контакт с аудиторией. Этот контакт достигался простым, задушев¬
ным тоном речи, понятным и доступным изложением сложных теоре¬
тических проблем. Ясности, точности, убедительности изложения Михаил
Иванович добивался также посредством применения образных выраже¬
ний, ярких сравнений и метафор. Стиль его выступлений — простой, по¬
пулярный, разговорный. Нередко для оживления речи Калинин прибе¬
гает к вопросно-ответному изложению, к юмору, иронии, насмешкам.
В публикуемых речах все эти приемы нашли свое яркое отражение.

РЕЧЬ НА РАБОЧЕМ МИТИНГЕ НА ПОРОХОВЫХ
ЗАВОДАХ ГОРОДА ШЛИССЕЛЬБУРГА
30 декабри 1919 г.
I оварищи, прошло два года Советской власти. Давайте
I окинем взглядом, что было раньше.
А Все вы согласитесь, что каждый человек большую
часть своей жизни был занят одним кардинальным вопросом:
как устроить свою жизнь, как обеспечить себя от голодовки,
как обеспечить в будущем своих детей, чтобы они, в случае
моей смерти, не умерли с голоду. И у каждого, если это был
более или менее обеспеченный человек, было желание оставить
своих детей тоже в обеспеченном состоянии; если сам он был
не обеспечен, то общее желание было вывести своих детей в
«люди», ввести их в слой более обеспеченный.
Но вот произошла социалистическая революция. Вершите¬
лями ее являемся мы с вами, и у нас сейчас также стоять эти
вопросы.
Но сейчас они стоят иначе, чем стояли раньше. Два года
тому назад каждый человек противопоставлял себя другим
людям. Он чувствовал себя окруженным как будто бы и друзь¬
ями, как будто бы и людьми, по образу и подобию похожими
на него; он чувствовал, что как будто бы без людей он и не мог
существовать, ибо всякому понятно, что люди теснейшим об¬
разом связаны между собой. А с другой стороны, он был враг
всем людям — ив особенности тогда, когда он занимал хоро¬
шее место: на это место было много претендентов, а у него
было все время сильное желание удержать это место за собой.
И поэтому тот старый мир, который мы разрушили,— это
был мир, полный противоречий. Каждый человек, если бы он
не захотел ничего в этом мире изменять и быть последователь¬
ным, он должен был бы уйти на тот свет, оставив кусок хлеба
другим людям.
26 Ораторы рабочего класса
385

Если вы проникнетесь в строение тогдашнего общества, то
вы увидите, что другого выхода для такого человека не было.
Но вот мы сейчас переживаем другую полосу, круто все из¬
менившую.
С внешней стороны она как будто ничем не изменилась.
С внешней стороны наши дети, может быть, даже более не обес¬
печены.
Если раньше были отдельные буржуазные слои богатого
крестьянства, городской средней буржуазии, они были обеспе¬
чены, то сейчас никто не обеспечен. Сейчас всякий умирающий
отец может сказать, что его жена и дети меньше обеспечены,
чем при старом строе.
Но, товарищи, скажите беспристрастно, при каком строе
беднота уходит спокойнее на тот свет — при этом ли, еще
только нарождающемся, строе, или при старом — богатом
строе, когда у иного человека были огромные запасы предме¬
тов первой необходимости и в то же время у иного не было
куска хлеба на один день.
Я не сомневаюсь, что каждый из вас, если он не будет ли¬
цемерить, скажет, что, пожалуй, как бы ни было плохо, но
беднота сейчас умирает спокойней. Потому что те приюты, ко¬
торые все-таки у нас существуют, они скорее подберут детей
бедноты, чем в старое время.
В прошлом для бедняков приютов не было. А если какие и
были, то они были тюрьмой, издевательством над родом че¬
ловеческим. Сейчас таких приютов вы не найдете. Сейчас, если
приюты не стоят на высоте своего положения, то это уже злой
умысел отдельного человека. А по существу, разумеется, рабо¬
чие и крестьяне стремятся эти приюты превратить в такие же
семьи, где бы воспитывались дети не хуже, чем среднего до¬
статка семье. Это одно из главнейших преобразований, которое
сейчас пока, с внешней стороны, еще мало заметно, но которое
в будущем, по мере выхода нашего из разрухи, будет иметь
огромное значение.
Потом, я думаю, вы все ясно замечаете, на кого опирается
современное правительство. Старое правительство — возьмите
хоть премьер-министров последних лет, сенаторов, членов Го¬
сударственного совета, всю высшую чиновную иерархию —
опиралось на людей, почти выживших из ума, на стариков-хан-
жей; они служили обедни — всю жизнь старались превратить
в жизнь, полную лицемерия, а современное правительство
опирается в огромной степени на молодежь.
Вот здесь, на собрании рабочих, много молодых, мы видим,
как сейчас при полной голодовке и огромном количестве жертв,
которые несут рабочий класс и крестьянство, мы видим, как
наша молодежь растет не по дням, а по часам, как она быстро
делается смелым участником новой жизни.
386

Теперь сплошь и рядом в небольших городках видишь, как
на этих подмостках выступают наши дети, свободно владеющие
языком, гораздо лучше, чем владели мы, старики. Это значит,
что мир изменяется, это значит, что новый строй несет лучший
строй, впитывающий в себя все, что есть передового, энергич¬
ного и смелого среди нас.
И кто является главным проводником, идейным вождем того
движения, которое мы наблюдаем? Этим идейным вождем яв¬
ляется наша Коммунистическая партия.
Товарищи, что представляет из себя эта Коммунистиче¬
ская партия? Вероятно, каждый непартийный человек задает
себе этот вопрос, и обыкновенно многие решают этот вопрос,
как старая баба: Коммунистическая партия — это комиссар
какого-нибудь ответственного советского учреждения, который
получает лишний паек хлеба; и из этих обеспеченных людей
создается Коммунистическая партия — таков чисто обыватель¬
ский взгляд.
Что же по существу представляет из себя эта партия? Во-
первых, это не секта. Ни одна секта не связывается тесными
узами со всеми рабочими и крестьянами, а уходит в свою зам¬
кнутую среду.
Коммунистическая партия — она не замыкается, она фор¬
мируется из людей, которые поняли, что, если они хотят улуч¬
шить свое индивидуальное положение, частную жизнь Ивана,
Петра, хотят лучше обеспечить своих детей, то они должны за¬
ботиться о том, чтобы поставить в лучшие условия весь рабо¬
чий класс и крестьянство. А для этого нет другого выхода, как
бороться в рядах Коммунистической партии. Ибо, если я борюсь
один, то все равно, как в венике, я, как отдельный прутик, могу
быть быстро сломан. А когда я вхожу в партию, то меня, как
целый веник, сломать трудно, для этого нужны большие уси¬
лия. Каждый рабочий, с присущими ему способностями и орга¬
низаторскими талантами, но не объединенный, не может ничего
сделать для государственного дела. Он должен опереться на
партию, ибо в партии он представляет из себя прутик большого
веника; он исполнит хотя и маленькую работу, но его работа
связывается с работой других партийных товарищей, и уже
получается огромная по своему количеству и значению работа.
Всякий беспристрастный работник и работница и, осо¬
бенно, женщина, которой тяжело жилось при самодержавии,
потому что она помимо общего угнетения испытывала еще
угнетение индивидуальное, она должна понять, что при нынеш¬
нем строе она может проявить свои способности, энергию, да¬
рования, связавшись с партией, участвуя с ней в той государст¬
венной работе, которую партия направляет, влияя на самое на¬
правление этой работы, учась быть строителем новой социа¬
листической республики, строителем, кузнецом нового счастья.
25:
387

Товарищи, для каждого честного человека нет другого вы¬
хода, как тот путь, на который его зовет партия. Если он го¬
ворит, что я не я и хата не моя, что это значит? Разве ты
не находишься на грешной земле, разве ты не несешь общую
юдоль человечества? Разве тебе все равно, хватит ли хлеба для
тебя и твоих детей; разве все равно, боремся ли мы с врагами
или бьем своих друзей?
Тысячи лет погоняли нас кнутом. Мы работали как вьюч¬
ные животные, и теперь, когда мы отказываемся встать в ряды
партии, то это значит, что мы отказываемся от своих прав, это
значит, мы даем право кому-то распоряжаться над собой.
И поэтому, я думаю, что каждый работник, а в особенности
каждая работница должны участвовать в партии. Они должны
своим голосом участвовать в делах партии, чтобы она прини¬
мала решения в интересах рабоче-крестьянских масс. Мы ча¬
сто слышим нарекания, что вот партийный человек ничего не
делает, что в партии есть нечестные элементы.
А кто в этом виноват? Кто виноват, что у партии есть
ошибки, что к ней присосался негодный элемент? Если вы видите
ошибки и не идете их исправлять, то вы виноваты вдвойне. Те¬
перь, когда наша партия является руководителем всего госу¬
дарства, главным двигателем всей борьбы,— участие в работе
этой партии является необходимостью для всего рабочего
класса, ибо эта партия связана самыми тесными узами с ра¬
боче-крестьянскими массами.
Поставим теперь вопрос так: принесет ли участие в *пар-
тии счастье отдельному человеку? Возьмем девицу, которой сей¬
час стукнуло 18 лет, и она раскладывает карты, чтобы узнать
свое будущее.
Что это значит — девица хочет узнать свое будущее? Эти
гадания, это желание узнать свое будущее — самообман, это то
же, как старушка идет в церковь и молится, чтобы получить
царство небесное. Ту же самую наивность проделывает и 18-
летняя девица, которая не беспокоится о царстве небесном, а
которой нужен жених, которая раскрывает карты и смотрит,
каков будет ее король.
Но даже находя по картам своего короля, она жестоко оши¬
бается, ибо от этой злой жизни, в которой мы живем, гаданьями
на картах не уйдешь.
Разве старая работница при царском режиме не знала, ка¬
кую жизнь она проживет? Разве мы такие дураки, что не по¬
нимали, что, как родились мы в бедности, жили всю жизнь на
одних селедках, так и помрем?
Конечно, можно сказать, что сейчас и селедок-то нет. (Го¬
лос с места: Верно, что нет.) Но, кто станет этим колоть нас,
тот или лицемер, или это те, которые не прошли старой жесто¬
кой школы. Кто жил в старое время, тот помнит, что мы голо-
388

далп в те моменты, когда отдельные паразиты обжирались. Мы
голодали в те моменты, когда магазины ломились от съестных
припасов, мы голодали, когда целые вороха со снедью лежали в
окнах.
Идешь, бывало, по Сенной, и глаза разбегаются. Это, това¬
рищи, огромная разница по сравнению с теперешним временем.
Сейчас у нас, если голодают, так страдают все. А там был мир,
полный неравенства, когда один умирал от голода, а другой
тоже умирал, но уже от обжорства.
Возвращаясь к тому, о чем я говорил, повторяю, что
каждому хочется счастья, а разве в старое время для каждого
работника и работницы не было известно, что предстоит ему
13 будущем? Разве не было известно, что каждому работнику
до 40 лет судьба была трепаться на заводе, а после 40 лет он
шел в простые подметальщики этого же завода, и над ним из¬
девались наши же товарищи. Разве вы скажете, что вы не
видали этих стариков, которые метут, а над ними остальные
издеваются? Вот конец жизни рабочего при старом, буржуаз
ном строе. И разве та девица, которая гадала на картах, разве
она этого не знала? Она знала, что, как выиграть двести ты¬
сяч редкая вещь, такая же редкая вещь получить жениха,
который сделал бы ее счастливой. Это одно кольцо, которое
нужно разомкнуть! От гадания жизнь не изменится. Жизнь
может измениться, когда изменится все государство.
Никогда счастье человеку не дается с неба, оно завоевы¬
вается. А счастье для отдельного человека отдельно от всех не
завоюешь,—давайте спросим каждого человека, согласится ли
он в полном достатке один жить, когда все окружающие его
будут стонать от непосильного бремени жизни? Я задаю этот
вопрос. Будет ли счастлив этот человек? Я уверен, что такого
человека не найдется. Я уверен, что ни один здоровый человек
не захочет иметь счастье в то время, когда его нет у других.
Я это говорю к тому, чтобы быть счастливым — для этого
надо быть спаянным со всей рабоче-крестьянской массой;
только те люди, которые тесными узами связались с массами,
которые не ставят забора между -своими интересами и интере¬
сами рабочих и крестьян,— только эти люди действительно
куют счастье, только они испытывают полноту сознательного
человеческого существования, только у них жизнь действи¬
тельно наполнена смыслом.
Вот лучший пример для вас, товарищи шлиссельбургские
рабочие,— тов. Жук, который здесь погиб на фронте. Этот че¬
ловек прошел тюрьму. Этот человек пережил такие страдания,
которые не пережил, наверное, ни один из вас. И если бы те¬
перь этот Жук встал из гроба, и я спросил бы его, хочешь ли
остаться в стороне от борьбы, отсиживаться в уединенном гнез¬
дышке, я уверен, что тов. Жук сказал бы, что я этой бессмыс¬
389

ленной обывательской жизни не хочу, что она мне счастья не
даст, что тот краткий момент, который я прожил на земле, он
краток, но широк.
И я должен вам сказать, товарищи, что жизнь измеряется
не только в длину. Есть люди, которые жили 24 года, и были
старики, которые живали по сто лет. И проходило время, этих
стариков все забывали, а 24-летние люди, которые горели
огнем со своим народом, долго жили в народных сердцах.
И я не сомневаюсь, что человек, который жил 20 лет, и за эти
20 лет жил полною жизнью, страдал со своим народом, шел
туда, куда шел весь народ, — если народ шел с оружием против
врага, то и он шел против этого врага, если народ радовался, то
и он радовался вместе с ним и пел песни,— жизнь этого чело¬
века в десятки раз счастливее, чем жизнь иного столетнего
старика. И неужели можно подумать, что старые коммунисты,
которые десятки лет сидели в тюрьмах, неужели, вы думаете,
они сидели из-за корысти, неужели вы думаете, что, если б
они не испытывали, что их жизнь осмысленна и оттого легка
для них, они бы шли в эти тюрьмы? Нет, они только потому и
шли туда, что они в этой борьбе находили счастье, которое в де¬
сятки раз богаче обывательского наслаждения.
Я снова возвращаюсь к вопросу, как сделать каждого
молодого юношу, каждую девицу счастливыми. Говорят, «сча¬
стье не воробей, за хвост не поймаешь», а по существу это
воробей. Счастье нужно завоевать. И каждого, кто становится
в ногу с партией, партия бросает на работу, и ему некогда то¬
гда раскладывать пасьянс, он каждый день занят работой, он
уже думает о том, с какой стороны может подкопаться к нам
враг, он смотрит, как воюет боевой отряд, он замечает, что в
самой партии есть огромное количество нечестных людей, ко¬
торых надо выбросить. И вы увидите, что вся жизнь такого
человека с утра и до вечера наполняется осмысленной рабо¬
той. Эта работа будет направлена не на то, чтобы потуже на¬
бить себе карман, припасти на черный день, а она будет на¬
правлена на общее улучшение жизни рабоче-крестьянских
масс. И тогда молодой юноша, участвуя в этом процессе ра¬
боты, будет счастлив. Молодая девица, занятая работой, если
даже ей изменит жених, она не повесится, потому что она
великолепно будет разбираться, она будет понимать, что свет
не клином сошелся. Она будет понимать, что она необходима
для работы. Она тогда не сделается целиком рабою своего му¬
жа, она отдаст ему только частицу, а другая, большая часть ее
пойдет на улучшение жизни всей массы. Находясь в этой обста¬
новке, она легче перенесет свое частное горе, она будет лучше
обеспечена от той тягучей тоски, от той ноющей скуки п бо¬
язни человеком человека, от той подлой обывательской жизни,
которая заедает человека, которая превращает его в развалину.
390

И вот, если вы все это оцените, то вы увидите, что всякий,
кто хочет построить свое индивидуальное счастье, тот должен
быть кузнецом, строителем счастья всех рабочих и крестьян,
а когда он будет кузнецом счастья всех, то он будет кузнецом
и своего собственного счастья. (Аплодисменты.)
М. И. Калинин, О коммунистическом
воспитании, «Молодая Гвардия»,
1958, стр. 3—11.
ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЛЕТ
РЕЧЬ НА ОБЩЕЗАВОДСКОМ МИТИНГЕ ЗАВОДА «ПРОФИНТЕРН»
В БЕЖИЦЕ, БРЯНСКОЙ ГУБЕРНИИ
27 февраля 1926 г.
Товарищи, прошло 7 лет, как я был у вас. Вы помните,
какое собрание было в тот момент. Я очень жалею, что я забыл
захватить из Москвы стенограмму своей речи и речей других
ораторов, если только она сохранилась. Между прочим, когда
у вас здесь был, как я его назвал, кошачий концерт, я вызвал
всех руководителей цеховых ячеек, видных меньшевиков и
эсеров, и сказал им, что то, что у вас произошло, для меня
ничего нового не представляет. Я прошел основательную под¬
польную работу и знаю, как устраиваются такие собрания и
как они их устраивали по другим поводам в прошлом. И всю
ответственность за происшедшее я возложил на них и на спе¬
циалистов.
Это было 7 лет тому назад. Положение наше тогда было
довольно отчаянное. От рабочих требовалась огромная выдержка
и беспредельная вера в творческие силы рабочего класса. И вот
сегодня я опять на этой трибуне, как раз стою на таком же
тендере, как и тогда. Тогда я начал свою речь очень агрессивно,
словами: «Предатели, изменники рабочего класса!» В ответ
раздались голоса, что «мы тебя с трибуны не пустим, ты у нас
так просто не разделаешься, у нас местные большевики не
позволяют себе так нахально и дерзко говорить с нами, как ты,
приехавший из центра». В своей речи я бросил обвинение за
это двум партиям: партии эсеров и партии меньшевиков.
И вот прошло 7 лет. Что же, за это время рабочий класс
в своем строительстве, в своей борьбе двинулся ли вперед или
нет? Я думаю, если мы будем очень скромно оценивать нашп
успехи, то и то надо сказать, что за эти 7 лет мы основательно
продвинулись вперед, во всяком случае уверенность у рабочего
класса в собственных силах за этот период выросла в огром¬
ной степени. Сейчас один из выступавших товарищей говорил:
забудьте о том, что было 7 лет тому назад, мы, дескать, сейчас
391

встречаем вас аплодисментами, сочувственно вас встречаем.
А я скажу: этого очень мало. Ну еще бы, сейчас не встречать
аплодисментами. Ведь аплодисменты эти я получаю и от обы¬
вателей, а не то, что от рабочего класса. Теперь нам аплодируют
специалисты, аплодируют крестьяне в деревне, и если бы
рабочие не аплодировали, это было бы смешно. Таких рабочих
сейчас нет, а если и есть, то только единицы, как белые вороны.
Но теперь этого мало. Если 7 лет тому назад перед нами стояла
одна задача — победить наших врагов, в том числе меньшеви¬
ков и эсеров, внутри самого рабочего класса, то сейчас стоит
не менее трудная задача.
Сейчас от рабочего класса требуются жертвы, хотя и не те,
какие требовались 7 лет тому назад. Строительство социализма
само собой не делается, а социализм строится руками рабочего
класса, и если вы его хотите построить, то должны очень вни¬
мательно смотреть за собой. И вот вам пример: сейчас вот на
моих глазах ушли несколько рабочих и оставили дверь за собой
открытой, в то время как она была раньше закрыта. Вот это
я и считаю разгильдяйством, разгильдяйством недопустимым,
вот за этим-то и надо следить, чтобы каждый за собой закры¬
вал дверь, не оставлял за собой мусора. Надо этот мусор уби¬
рать, ибо социализм требует высокой сознательности и дис¬
циплины рабочих. А потом прошел другой рабочий и закрыл
дверь. Я считаю, что у этого рабочего общественный инстинкт
уже вырос. А сейчас вот там гремят, это значит, не считаются
с тысячами людей. Вот такого человека надо призывать к по¬
рядку, так как общественная жизнь обязывает каждого вни¬
мательно следить за собой.
Вот эту-то внутреннюю дисциплину провести будет не менее
трудно, чем вести борьбу с внешними врагами, ибо у нас каж¬
дый делает, что ему нравится, не считаясь с другими, а обще¬
ственная жизнь как раз обязывает считаться с другими людьми.
Эту новую общественную дисциплину мы безусловно должны
провести, и эта задача будет очень трудной. Я опять приведу
пример. Когда я пришел сюда, здесь стояла толпа людей, кото¬
рые своевременно занимали места и мерзли здесь, а в это время
другая часть была на вокзале. Она побежала туда, чтобы только
взглянуть на меня, а теперь во время речи непрерывной шум¬
ливой волной вливается в мастерскую. Это тоже непорядок. Это
тоже значит не считаться с другими. А организаторы, предсе¬
датель завкома и директор, которые должны приучать рабочих
к порядку, от‘которых главным образом и зависит дисциплина,
вместо того, чтобы закрыть ворота, чтобы тепло накопить от
дыхания, этого не сделали. Вот так, на таких мелких примерах
вы видите, как должны решаться и большие вопросы.
А в чем же состоит сущность больших вопросов? В том, что
мы должны идти к социализму. А что значит идти к социа¬
392

лизму. Это значит, чтобы каждый рабочий получал все, что
ему нужно, чтобы он, скажем, в среднем получал 100 рублей
довоенных. Повторяю: не единичные рабочие, а каждый. А ведь
для того, чтобы каждый рабочий получал в среднем 100 рублей
довоенных, надо ввести огромную бережливость в расходова¬
ние заводских средств, это во-первых; во-вторых, надо в огром¬
ной степени увеличить производительность труда, ибо 100 руб¬
лей довоенных на каждого рабочего не с неба возьмутся, а
должны быть заработаны. Вот возьмем метельщика в мастер¬
ской. Как он должен мести, чтобы получать 100 рублей. Он
должен мести раз в десять сильнее, чем сейчас метет.
Он должен раз в десять улучшить распоряжение собственным
временем и использование собственной метлы.
Вот задача, которая стоит перед нами. Я ее сознательно
представил упрощенной, но по существу эта задача имеет ко¬
лоссальнейшее значение. Если мы хотим строить социализм,
мы должны увеличить заработную плату, а если мы хотим уве¬
личить заработную плату, мы должны увеличить производи¬
тельность труда. Не интенсивность труда, потому что из чисто
мускульной интенсивности труда мы уже почти все взяли, а
увеличить в огромной степени производительность труда. А что
это значит? Это значит, нужно уменьшить до максимума все
непроизводительные расходы завода, ввести повсюду экономию
и усилить самую производительность в смысле замены старых
машин новыми, в смысле лучшего использования времени, в
смысле максимального результата труда, который может быть
у рабочих. От этой задачи вы никуда не уйдете.
Можно ли увеличить, предположим, жалованье, не увеличи¬
вая производительности труда? Нет, нельзя. Вот, в настоящем
году общая заработная плата у рабочих увеличилась на 34 про¬
цента. Но последняя наша прибавка сходит на нет, так как наш
червонец упал на 10 процентов. И получилось так, что вместо
того, чтобы заработная плата увеличилась на 34 процента, она
увеличилась только па 24 процента. Это была ошибка прави¬
тельства. Мы переборщили. Если бы мы только 24 процента
прибавили, увеличение производительности труда оправдало бы
эту прибавку и червонец не упал бы. Но мы переборщили, не
выдержали такого нажима, и червонец упал. Природы так не
победишь. Ты можешь в одном месте прибавить, в другом тебе
сбавят. Почему червонец упал? Потому, что мы дали заработок
больший, чем изготовили продуктов, которые бы возместили
эту заработную плату, ибо рабочим мы должны дать не бумаж¬
ным рублем, а ему надо дать продукты и предметы домашнего
обихода, а этого мы не могли больше дать.
Вот этой мыслью надо теперь пропитаться и рабочим и кре¬
стьянам. Тогда в этом вопросе меньшевики выступали реши¬
тельно против нас. Я тогда сказал: они стоят на другой стороне
393

баррикады. А сейчас они за Советскую власть, потому что про¬
тив Советской власти сейчас выступить нельзя, не только в
смысле полицейском, но и в смысле политическом: шапками ра¬
бочие закидают. Но зато они не считаются с реальностью. Они
говорят: надо увеличить заработок рабочим. Рабочим дела нет,
откуда его взять, лишь бы больше платили. Вот эта политика —
не считаться с реальной действительностью,— эта политика
внешне выигрышная. Это не политика Калинина, который ни¬
когда сладких слов рабочим не говорит. Я считаю, что эта
политика искусственного подыгрывания к массам тоже направ¬
лена против рабочего класса. В этой политике отдельные лица
набирают козырей. Возьмем для примера: в Мальцевском тре¬
сте — шиферный завод. У шиферного завода материалы с ру¬
ками отрывают, и директор может дать рабочим более высокую
зарплату, чем председатель завкома. А между тем именно пред¬
седатель завкома должен отстаивать заработную плату рабочих,
а директор должен стоять за то, чтобы эта заработная плата
была ниже. Почему такая разница в ролях между ними? По той
простой причине, что директор отвечает за прибыльность за¬
вода, за развитие завода. Он на эту прибыль должен строить
новые мастерские, переоборудовать старые. А председатель зав¬
кома должен нажимать на то, чтобы заработная плата была
выше. А вот тут получается так, что директор может быть бла¬
годетелем своих рабочих. Я считаю, что такой директор, хотя
бы и коммунист, подыгрывается к массам и ведет свою личную
политику. Почему председатель завкома против того, чтобы
поднять заработную плату рабочим шиферного завода? Да по¬
тому, что он знает, что сейчас же и рабочие завода «Профин¬
терн» потребуют прибавки. Заводоуправление шиферного завода
эту прибавку может дать, а у «Профинтерна» на это средств
нет. А председатель завкома знает, что надо прибавить всем
рабочим, а не одной только группе, а между тем на всех средств
нет. Так вот в чем сущность вопроса. Здесь директор, безус¬
ловно, ведет политику в конечном счете антирабочую. Он наби¬
рает себе козырей, он завоевывает себе политическое влияние
на массы, уважение массы. Но это уважение только его личное.
Он не ведет общей рабочей политики, он не отстаивает в целом
интересы рабочего класса. Прибавить отдельной группе рабо¬
чих— дешево стоит. Мы могли бы взять завод «Профинтерн»
и удвоить на нем заработную плату. Но в том-то и дело, что
этого сделать другие рабочие не позволят. Также и вы не позво¬
лите, чтобы в другом месте платили больше. Извините, надо
подравниваться: одинаковый труд и одинаковые условия суще¬
ствования — так извольте хоть и не совсем одинаково, но более
или менее одинаково платить.
Вот я и говорю, что, когда все говорят о том, чтобы прибав¬
лять да прибавлять, это по существу в данный момент значит
Ш

вести ту же контрреволюционную борьбу, какая велась против
нас и в 1919 году, только другими способами, другими мето¬
дами. Там была борьба фронтовая, военная. Сейчас борьба внут¬
ренняя, борьба за строительство социализма.
Вот поэтому я и говорю, что в настоящий момент только
встречать аплодисментами — это дешево стоит, теперь рабочие
«Профинтерна» в своей массе должны понять те новые обязан¬
ности, которые сейчас перед ними стоят в деле строительства
социализма.
Какие же это новые обязанности? В этом году на переобо¬
рудование и устройство новых фабрик и заводов мы кидаем
800 миллионов рублей. Эти 800 миллионов рублей мы скопили
за год, отнимая их от рабочих и от крестьян, и мы бросаем их
на переоборудование старых заводов и на постройку новых.
По плану мы хотели бросить минимум миллиард рублей, но
оказалось, что мы скопили меньше, и мы должны были умень¬
шить свой план на 200 миллионов рублей. Мы могли бы эти
800 миллионов рублей проесть. Но тогда бы через 2—3 года это
сказалось: мы не пустили бы новых цехов, не построили бы
новых корпусов.
Вот это одна задача. Значит, если мы хотим строить социа¬
лизм, нам надо: 1) увеличить человеческую интенсивность труда,
2) увеличить технически производительность труда и 3) скап¬
ливать материальные средства для переоборудования старых
заводов и для налаживания новых. Вот эту мысль надо, чтобы
вы усвоили.
Мы приступили к переоборудованию и к постройке новых
фабрик и заводов, а это связано с тем, что внутри самого завода
отношение технического персонала к рабочим у нас должно
измениться. 5—6 лет тому назад у нас было очень отрицатель¬
ное отношение к специалистам. А зачем нам нужны специа¬
листы? Пустить старый завод с теми средствами, какие есть,
может мало-мальски порядочный рабочий или какой-либо со¬
чувствующий нам специалист. А теперь, когда мы должны
построить новые заводы, вбухать в эти заводы полсотни мил¬
лионов рублей, так извините, доверять такое дело легонькому
директору или легонькому специалисту нельзя, ибо завод дол¬
жен быть по последнему слову техники, он должен рав¬
няться первоклассным заводам Западной Европы и Америки.
Такой завод должен строить не просто техник, не просто инже¬
нер, а такой, у которого особые способности к этому, который
показал свои таланты, который ценится за них. Вы же сами
знаете — есть слесарь и есть слесарь, есть токарь и есть токарь
Одну и ту же работу один токарь сделает и скорее и лучше,
а другой и хуже и дольше. Если это есть в ремесле, так это же
есть и в технике. Поэтому тот общий взгляд скандачка, что
техники, инженеры нам не нужны, эту мысль надо бросить.
395

Социализм смотрит не назад, а вперед. Надо сказать: лучшего
инженера, лучшего техника, не жалеть средств на это! Я до¬
пускаю, что через год, через два, а может быть и раньше, мы
самых первоклассных инженеров и техников будем приглашать
со всего мира, будем привлекать их к себе из Польши, из Гер¬
мании, лучших, прославленных техников и инженеров. И, ко¬
нечно, будем им раза в три больше платить, чем нашим техни¬
кам. Выгодно это нам или невыгодно? Я считаю, что выгодно.
Когда затрачиваешь 800 миллионов, надо застраховать себя от
того, чтобы вместо оглобли, которую хочешь сделать, не вышло
зубочистки, как говорится, или чтобы вы, начав делать трактор,
пе сделали примус.
Строительство социализма в этом-то и заключается, а не
в том, что ты за Советскую власть. Эта стадия пройденная — все
за Советскую власть, а если кто и против, так он об этом не
скажет. А вот покажи, как ты к строительству относишься.
Если ты считаешь своей обязанностью, чтобы завод рос, раз¬
вивался, чтобы техника росла и развивалась, тогда ты за Совет¬
скую власть, хотя бы на тебе и не было ярлыка коммуниста.
А когда ты расхищаешь, разгильдяйничаешь, разрушаешь хо¬
зяйство, тогда ты хоть и коммунист, но коммунист только по
названию, тогда ты не строишь социализма. Вот это надо осо¬
знать, надо вбить в головы рабочих. До тех пор, пока этого
сознания не будет, до тех пор, конечно, рабочие будут сомне¬
ваться, будет социализм или нет; если нет, рабочие не будут
те жертвы нести, которые необходимы. Мы сейчас рабочему
платим приблизительно столько, сколько до войны платили,
а работы требуем лучшей и по качеству и по количеству. По¬
чему же это? Ведь как будто и власть рабоче-крестьянская
и правительство коммунистическое. Но дело в том, что, если
рабочий будет верить в социализм, он будет нести эти жертвы,
а если не будет верить в социализм, он скажет: дай мне зара¬
боток, а там черт с вами.
Вот эта новая вера, новая по сравнению с тем, что было
6—7 лет тому назад, сейчас является главной. Я тогда вас не
призывал к социалистическому строительству, не призывал
двери закрывать. Тогда незачем было за этим смотреть, надо
было с Деникиным бороться, расправляться с врагами внутри
рабочего класса, работать с пустыми руками над тем, что необ¬
ходимо было для фронта, терпеть голод и нищету. А теперь все
это отпало, но выросло новое, более сложное. В настоящий
момент рабочий не может подходить к заводу с меркой
1919 года.
А в чем состоит это новое? А вот в чем. У вас есть несколько
мастеров. Один мастер 24 часа убивает над тем, как бы тех¬
нику улучшить, как бы подешевле работать, как бы рабочего
заставить больше сработать. Этого мастера у нас еще не любят.
Ж

Говорят: жмет он больно. А есть другой мастер, который, если
увидит, что рабочие стоят не работая, пройдет мимо, сделает
вид, что не заметил. Такой мастер всякие требования испол¬
няет: и культячейки, и коммунистической ячейки, и фабзав-
кома,— всем хочет угодить. А хозяйство у него ведется плохо.
Теперь рабочий должен оценить, какой же мастер ценнее.
В 1919 году первого мастера просто вышвырнули бы с за¬
вода, а то и на тачке бы вывезли, а теперь надо проникнуться
мыслью, что мастер не на капиталиста убивает свой труд, что
он общерабочие интересы отстаивает, и он-то и есть настоящий
работник, если по совести говорить. Он болеет душой за завод,
он укрепляет завод, он двигает вперед технику. И поэтому
такого мастера рабочие массы должны поддержать. В особен¬
ности потому должны поддержать, что у такого мастера часто
бывают столкновения с целым рядом руководителей различных
заводских организаций. Ему, положим, председатель фабзавкома
скажет: сделай мне ключ, а он говорит: убирайся к черту, я
полдня должен на это потратить, у меня времени нет. Вот вам
и столкновение. Рабочие должны поддержать такого мастера.
Это тот работник, который понимает, что он социализм строит,
а социализм не от речей строится — не оттого, что я вам доклад
сделаю, от этого социализм ни на йоту не подвинется, а строится
социализм оттого, что рабочий вместо 6 задвижек сделает 7.
А этот мастер подводит базу, фундамент под социализм, он
строит социализм не словами, а из материальных частей. Я и
хочу, чтобы вы теперь таких мастеров поддерживали, чтобы
такие мастера пользовались у вас авторитетом, а не такой
мастер, который умеет ладить со всеми организациями и с ра¬
бочими, а дело у него плохо идет. Такого мастера надо прямо
с работы снять. У нас дело производственное, здесь не должно
быть приятельских отношений друг с другом, здесь, как на
фронте: такой полк врага победит, в котором полковник дис¬
циплину и строгость ввел, у которого солдат на часах не уснет
и враг не подползет к сонному. Такой полковник к победе ведет.
И в промышленности так же, ибо сейчас борьба между нами и
капиталистическим миром идет именно на почве производства.
Пока что нас бьют, пока что наши товары за границей не
блещут своей дешевизной, своим изяществом, красотой и тех¬
нической отчетливостью. Мы еще многое должны сделать,
чтобы заграницу догнать и перегнать. Но я не сомневаюсь, мы
этого достигнем, должны достигнуть, а раз должны, значит,
достигнем. В 1919 году я сказал: мы должны победить Дени¬
кина, не можем не победить, ибо социализм погибнет иначе.
И мы его победили. Так и сейчас: мы должны в крепости,
в изяществе, в красоте, в техническом совершенстве наших из¬
делий опередить Западную Европу и Америку. А что же вы
думаете, мы эту штуку можем сделать так:	тяп-ляп — и
397

корабль, можем разгильдяйничать? Нет, этот номер не пройдет.
Мы можем победить их только огромным напряжением дисцип¬
лины и, наконец, уважением, которое должен иметь мастер.
Я считаю, что если ротный командир не пользуется уважением
и симпатией красноармейцев, то его рота небоеспособна, если
председатель завкома не пользуется влиянием и уважением
пролетарской массы, профсоюз налажен будет плохо. Как же
вы хотите, чтобы налажена была техника внутри завода, если
техник, мастер (а я под мастером подразумеваю техника, хотя
бы он и не имел технического значка), если этот мастер не
пользуется уважением? Как же он может двигать вперед тех¬
нику? Надо же понимать, что если мы от человека требуем,
чтобы он технику двигал вперед, вносил усовершенствования,
умел так распределять работу, чтобы она приносила наиболь¬
ший результат, чтобы не давал сегодня мне такую работу, а
завтра другую, так как от такого распределения работы завод
прогорит, то как же вы хотите, чтобы он все это делал, если вы
не будете его уважать? Для того, чтобы уметь распределять
работу, нужны технические знания, нужно уважение и доверие
со стороны рабочих.
Мастер — это есть ротный командир в новой борьбе между
нами и между капиталистами, поэтому уважение к нему должно
быть. В особенности такое уважение должно быть со стороны
комсомола, со стороны молодежи, которая только начинает
учиться работать. Я понимаю, что научиться работать — это не
такая легкая вещь. У нас знаете что оказалось: мы за послед¬
ние восемь месяцев втащили в производство 300 тысяч новых
рабочих, а производительность труда на одного рабочего, оказа¬
лось, уменьшилась. Почему это? Потому, что новые рабочие
еще не приспособились к работе, им надо приспособиться, при¬
выкнуть.
Вы, конечно, думали, что я вам буду делать доклад о меж¬
дународном положении и прочее и прочее, а я считаю, что наше
международное положение сейчас покоится на внутреннем,
заводском положении. Сейчас у нас борьба с Англией идет не
на фронтах, а на складах, на выставках, на промышленном
торжище. Вот привезут для продажи наше орудие производства
и английское, и оба будут лежать на пристани, и их будут
сравнивать. А будет выставка, мы будем выставлять орудия,
и англичане, и американцы. Вот где происходит борьба. Как
только мы сравняемся с Западной Европой, так она нас голыми
руками не возьмет. Ведь что значит, что наши орудия, наши
товары, наши изделия равняются западноевропейским? Это
значит, что наша техника так же высока, как западноевропей¬
ская, что если будет война, так паши орудия защиты и наши
орудия нападения технически будут сделаны не хуже, чем в
Западной Европе и в Америке, что наш красноармеец будет
ЗУ ь

воевать с винтовкой такого достоинства, как английский солдат.
Вот почему не только в смысле строительства социализма, но
и в смысле защиты движение техники вперед имеет исключи¬
тельное значение.
Наконец, у нас стоит вопрос о так называемом равенстве.
Мне даже на съезде Советов в Брянске подали записку: «В за¬
воде один работает и 100 рублей получает, а другой работает —
12 рублей получает. Терпимо ли это при Советской власти?»
Я сейчас могу сказать: терпимо, поскольку это существует, ибо
было терпимо, когда мы получали четверку хлеба. Но должны
ли мы это изживать? Должны. А как мы должны изживать —
тем ли, чтобы понижать заработную плату получающему
100 рублей или увеличивать заработную плату получающему
12 рублей? Я должен здесь сказать, что статистиками подсчи¬
тана одна интересная вещь. Они подсчитывали, сколько рабо¬
тают квалифицированные рабочие* и чернорабочие, и оказалось,
что у нас слесари, токари, литейщики и другие квалифициро¬
ванные рабочие загружены почти на 100 процентов. Мы с них
требовать большего почти не можем, так как они работают с
полной нагрузкой. С токаря можно взять только тем, что он
будет специализироваться на какой-нибудь одной работе и,
конечно, будет ее делать скорее и дешевле. Но это дело уже
длительного периода. Во всяком случае от производственников
много экономии не наведешь. Но у нас каждый производствен¬
ник, предположим, токарь обслуживается двумя чернорабо¬
чими, а раньше он обслуживался одним чернорабочим. Между
тем сейчас он обслуживается хуже, чем раньше. И вот здесь
надо проделать громадную работу. В Западной Европе труд
чернорабочего оплачивается гораздо выше, чем у нас. Предпо¬
ложим, там слесарь получает 3 рубля, а чернорабочий Н/2 рубля,
но зато чернорабочий в европейском заводе используется раза
в 3—4 более производительно, чем у нас. Почему у нас мало
используется чернорабочий? Потому, что он дешев. Поэтому
надо прибавить заработную плату чернорабочему, но надо зато
и нагрузить его так, чтобы он кряхтел 8 часов. А как вы хотите:
и заработок увеличить и работу уменьшить? Этого не будет.
И вот в этой области, в области усиления интенсификации
обслуживания, нужно проделать большие реформы. Когда чер¬
норабочий будет все 8 часов работать с полной нагрузкой, ясно,
что ему 12 рублей нельзя платить. Ему можно будет платить
и 50 рублей, но только тогда, когда он будет нагружен пол¬
ностью, когда не присядет ни на минуту.
Затем у нас технический персонал также обходится дороже,
чем за границей. Здесь, вероятно, тоже придется, с одной сто¬
роны, произвести сокращение персонала, а с другой стороны,
увеличение заработной платы. Я был недавно па ленинградских
заводах и в одном ленинградском металлическом заводе, в кон-
т

сгрукторском бюро, увидел, что сидят 60 инженеров. Это у нас
новость. Когда я спросил на заводе, окупается ли это бюро,
мне ответили: окупается полностью. Здесь мы используем
инженера не непосредственно в мастерской, а в конструктор¬
ском бюро, вся задача которого состоит в том, чтобы следить
за современной техникой, непрестанно вводить новые улучше¬
ния и облегчения в работе. Поэтому нам, вероятно, придется
уменьшить расходы на технический персонал и произвести его
перегруппировку. Значительное количество технических сил
мы освободим из мастерских и посадим в конструкторское бюро,
где они должны все время изобретать, улучшать работу. И на
это жалеть денег нельзя, ибо у нас идет борьба с природой,
а природа требует непрерывной работы, непрерывных изобре¬
тений.
Затем у нас очень много всевозможных организаций: куль¬
турных, клубных и других, которые ложатся накладным расхо¬
дом на производство. Рабочему кажется, что этот расход его
не касается, что, мол, заводоуправление платит, а ему до этого
дела нет. А по существу каждая лишняя лампочка, которая
горит, в конечном счете ложится на плечи рабочего. Вот чего
не надо забывать.
Из этого вы видите, товарищи, вместо политической речи
я, как будто директор завода, сказал вам чисто хозяйственную
внутризаводскую речь. Но я вам ее сказал потому, что боюсь,
чтобы местные товарищи из нежелания быть резкими с вами,
не ставили перед вами ребром вопрос о специалистах. А между
тем теперь всякий, ведущий огульную кампанию против спе¬
циалистов, или набитый дурак или сознательный враг рабочего
класса. Ведь для того, чтобы построить это здание, нельзя так
сделать, чтобы пришел каменщик да построил его, а нужно
его сначала спроектировать, все станки сначала на чертеже
расставить, а на это требуются специалисты и специалисты.
Социализм сейчас будет делаться в значительной степени
руками специалистов.
Далее, надо до минимума свести надзор за рабочими. У нас
еще на это тратятся большие средства. Вы знаете, что токарю,
слесарю, фрезеровщику требуется техническая подготовка, а
при технической подготовке, безусловно, меньше требуется над¬
зора. Поэтому ясно, что параллельно с улучшением техниче¬
ского персонала нам нужно поднимать культурный уровень
рабочих, поднимать их технический уровень. Но надо бояться,
чтобы пе произошло разрыва между техниками и между рабо¬
чими. Почему у нас рабочие в значительной степени не любят
мастеров-техников? Не только потому, что они управляют, но
и потому, что техник считает себя настолько развитым, что,
когда он говорит глупость рабочему, а рабочий ему возражает,
он говорит: не твое дело, делай, как я велю. А когда техник
400

будет знать, что у станка стоит рабочий, который прошел неко¬
торую школу, хотя и более низкую, который знает первона¬
чальные законы геометрии, то он будет осторожнее, и когда
будет говорить: сделай так-то и так-то, он будет доказывать
необходимость этого; и такого отрыва между техниками и рабо¬
чими не будет, так как рабочий сам себя будет чувствовать до
известной степени сильным в той первоначальной технике,
которая требуется у станка.
Вот эта следующая задача. Это огромная работа. Как видите,
товарищи, через 7 лет перед рабочими Брянского завода работа
не только не уменьшилась, но в значительной степени увели¬
чилась. Тогда, 7 лет тому назад, мы выбирали наиболее храб¬
рых, наиболее беззаветных, а некоторых и насильно брали и
отправляли на фронт защищать нас от врагов, а остальные
могли делать зажигалки. А в настоящий момент революция
требует активной работы не только от активных работпиков-
ирофессиоиалистов, не только от коммунистов, не только от
техников, а от всей рабочей массы.
Ленин сказал: социализм делают массы, и только массы
могут сделать социализм. Сейчас мы вступаем как раз в такую
полосу, когда массы должны делать социализм. Это значит:
каждый человек должен сознавать, что чтобы он ни делал —
огромный цилиндр или булавочную головку на станке,— что
все это укладывается в постройку социализма, одухотворяется
социализмохм. Ведь разница между тем, что было до Октябрь¬
ской революции, и тем, что есть сейчас, заключается в том,
что тогда мы работали на капиталистов, тогда каждый срабо¬
танный лишний рубль ковал новую цепь, давал новую мате¬
риальную возможность для борьбы буржуазии с нами. И тогда
мы работали только для хлеба. А когда рабочий хотел работать
для души, он вступал в подпольную партию, профсоюз или
культурно-просветительное общество.
В настоящий момент в интересах социализма работает не
только культурник или, вернее, не столько культурник, сколько
производственник. В настоящий момент каждая материальная
частица вкладывается кирпичом в дом социализма. Вот почему
я и уделил такое огромное внимание специально вопросу про¬
изводственному, ибо этот вопрос сейчас является коренным
вопросом. Если мы в этом вопросе победим, тогда будет социа¬
листическое равенство, тогда неравенство сведется до булавоч¬
ной головки и жалованья в 12 рублей не будет. Если же мы
с этой производственной задачей не справимся, тогда, разу¬
меется, и все надстройки — и профессиональные, и партийные,
и культурно-просветительные — повалятся, как карточный
домик.
Пока стоял на фронте Деникин, главной задачей было побе¬
дить его. Без победы над Деникиным все наши внутренние
26 Ораторы рабочего класса	401

успехи шли прахом. В настоящий момент основной задачей
является производственный успех. Если мы па этом фронте
победим, значит, мы вообще победим, если же на этом фронте
мы крякнем, не победим, тогда и все остальные фронты рассып¬
лются, как карточный домик. Вот почему так важна и так
нужна производительность труда. Вот почему я выставляю
лозунгом необходимость общественного уважения и авторитета
мастеров и вот почему я говорю: мы должны выдвигать, растить,
создавать действительно талантливых специалистов, ибо могу¬
чие силы природы требуют приложения огромных человеческих
сил. Для того, чтобы использовать силы реки Волхова, мы бро¬
сили 100 миллионов рублей и пять лет работают там 13 ООО рабо¬
чих. Для того, чтобы заставить реку давать 80 тысяч лошади¬
ных сил, заставить Волхов, вместо того, чтобы разрушать окре¬
стные села и деревни, быть ломовой лошадью человека, для
этого, товарищи, надо иметь в наших руках очень крупных
специалистов. Но ведь у нас, кроме Волхова, есть Десна, кото¬
рая здесь течет,— она еще не впряжена, есть Нева, огромная
река, которую хотят впрячь, электрифицировать и заставить
работать в интересах нашей промышленности. Вы думаете, что
все это пустяки? Нет, тут без могучих рук крупнейших спе¬
циалистов пе только Союза, но и всего мира сделать ничего
нельзя. И тот, кто говорит против специалистов, тот глядит
назад, а не вперед, он больше смотрит на крестьянство, а не
на рабочих. Рабочий смотрит не назад, на соху, а вперед, па
плуг. Рабочий не приверженец паровой машины, которая
отжила свой век, а приверженец самой совершенной электри¬
ческой машины. А все это требует глубоких знаний. Тут наша
основная задача.
Товарищи, я великолепно понимаю, что всего этого мы
достигнем не сразу. Вероятно, потребуется еще больше чем
6 лет, чтобы эту мастерскую превратить в красивое здание,
чтобы здесь не было потока грязи, чтобы вы сидели и не мерзли.
Но если в 1919 году, несмотря на голод, холод и нищету, рабо¬
чий класс в своей массе все-таки верил в победу и эту победу
получил, я думаю, сейчас вера в собственные силы, уверенность
в победе у рабочего класса выросла в огромной степени.
Конечно, велики препятствия, которые стоят перед нами.
Я не скрываю их. Вероятно, когда мы будем бороться с этими
препятствиями, мы не один раз расшибем свой лоб, но все же
уверенность рабочего класса в своей победе растет, сознатель¬
ность его и культурность растут, а вместе с уверенностью будут
расти и наши победы над силами природы. И как бы ни были
трудны эти задачи, они, безусловно, рабочим классом совместно
с крестьянством будут решены, и социализм будет добыт руками
рабочего класса в Советской республике. Для меня сейчас в
этом отношении нет никакого сомнения. Если еще в 1919 году
402

можно было сомневаться и колебаться, то в настоящее время
сомневаться и колебаться нет никакого основания. Наоборот,
99 процентов говорят за то, что мы добьемся социализма, и только
один процент говорит за то, что, может быть, нашему творче¬
ству, нашей борьбе за строительство социализма помешают
внешние враги. Но я считаю, что если мы еще продержимся
лет 5—6, то за это время мы сделаем такие гигантские завоева¬
ния в технике и в нашей промышленности, что тогда нападение
всей Европы для нас будет неопасно. И вот к этому строитель¬
ству, товарищи,*к борьбе за социализм, за развертывание нашей
техники, за улучшение хозяйства, к неуклонной, постоянной
работе изо дня в день, к этому я призываю брянских рабочих.
(Шумные и продолжительные аплодисменты.)
М. И. Калинин, «О профсоюзах»,
Профиздат, 1958, стр. 158—170.
26*

А. В. ЛУНАЧАРСКИЙ
1875—1933
Имя Анатолия Васильевича Луначарского стоит в первом ряду за¬
мечательных советских ораторов. Ораторская манера Луначарского не¬
повторима. Всесторонне образованный и культурный человек, огромный
эрудит, знаток литературы и искусства, политэкономии и философии, он
без особого труда мог выступать по любому вопросу, даже специально
не готовясь к нему. Колоссальные знания помогали ему делать свои
речи красочными, образными. Это была художественная речь в полном
смысле этого слова.
Силен был Луначарский и в полемике. В памяти современников до
сих пор хранятся его победоносные диспуты с митрополитом Введен¬
ским, блестящие выступления на литературных спорах.
Ш

«Я вижу Луначарского па трибуне Дома печати,— пишет М. Коль¬
цов...
На этом вечере, помнится, Луначарский вынес па суд членов Дома
печати все свои драматические произведения...
Генеральным докладчиком, вернее генеральным прокурором пьес,
был П. М. Керженцев. Выступали такие свирепые критики, как Маяков¬
ский, Шкловский и многие другие. Луначарский сидел па эстраде и в
течение четырех часов слушал совершенно уничтожающие обвинения
по адресу своих пьес...
...Трудно было себе представить, что может он возразить на такой
Монблан обвинений. И вот уже около полуночи, когда, по тогдашнему
обычаю, начало мигать электричество, Анатолий Васильевич взял слово.
Что же произошло? Он говорил два с половиной часа — и никто пе ушел
из зала, никто не шелохнулся. В совершенно изумительной речи он
защищал свои произведения, громил своих противников, каждого в оди¬
ночку и всех вместе.
Кончилось тем, что весь зал, включая и свирепых оппонентов Луна¬
чарского, устроил ему около трех часов ночи такой триумф, какого
Дом печати не знал никогда» (Михаил Кольцов, Избранные произведе¬
ния в трех томах, том I, Фельетоны и очерки, М., 1957, стр. 565—567).
Н. Равич вспоминает:
вЛуначарский в совершенстве владел ораторским искусством. Он мог
без всякой подготовки и без всякого напряжения выступать хоть три
часа подряд, и ни один слушатель не в состоянии был уйти из зала.
Обладая удивительной памятью, он цитировал источники, приводил
множество фактов, не заглядывая пи в какие материалы.
Обычно Анатолий Васильевич перед докладом в маленьком блокно¬
тике набрасывал карандашом несколько строк — основные тезисы — и
в течение всего доклада два-три раза, сняв пенсне и приблизив блокно¬
тик к глазам, заглядывал в него...
Как-то Анатолию Васильевичу задали вопрос: «Как вам удается так
легко выступать, оперируя при этом огромным фактическим материа¬
лом?»
Он ответил: «Я готовился к этому всю жизнь»» (Н. Равич, Памятные
встречи, «Звезда» М 7, 1958 г., стр. 153).
Ниже публикуются два выступления А. В. Луначарского.

ЛЕНИН
РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ В ДЕНЬ ПОХОРОН В. И. ЛЕНИНА
НА ОБЩЕМ СОБРАНИИ РАБОТНИКОВ ИСКУССТВ
г. МОСКВЫ
27 января 1924 г.
I
^1 хочу в беглых чертах сказать о том, кем являлся
Ленин в истории России, нашего Отечества, кем он
А являлся в истории мира, и затем хочу поделиться
некоторыми личными воспоминаниями или, вернее, попытаться
дать абрис, силуэт Владимира Ильича, как живого человека,
поскольку мне приходилось его наблюдать.
В русской истории значение Ленина так велико, так неиз¬
меримо, что вряд ли какое бы то ни было другое лицо во всей
истории России может стать с ним рядом. В течение веков Рос¬
сия застыла на отсталых позициях, культурных, политических
и экономических.
Экономическая отсталость была, конечно, главной причи¬
ной отсталости в остальных отношениях. России особенно не
повезло. Ее капитал развился поздно, и хотя он достиг уже
довольно значительной стадии к концу XIX века, хотя он по
структуре своей был очень высок, т. е. очень большой процент
капитала был вложен в крупные предприятия, концентриро¬
вавшие большое количество рабочих в главнейших промышлен¬
ных городах России, хотя, таким образом, внешне как будто бы
Россия уже во много раз превзошла тот экономический уро¬
вень, который свойствен был, скажем, Франции в эпоху Вели¬
кой революции,— тем не менее революция русская опаздывала,
и возросший капитал охотно мирился с самыми отсталыми фор¬
мами самодержавия. Причиной этого было то, что русский капи¬
тал сознавал рискованность буржуазной революции, ибо предше¬
ствовавшие буржуазные революции, чем дальше на восток и чем
позже, тем более выявляли следующую за собой волну — волну
пролетарской революции, и пролетариат, так сказать, наступал
на пятки революционеров буржуазных, стремился, идя по стопам
их, совершить такие акты, которые в расчеты буржуазных рево-
400

люционеров отнюдь не входили. Благодаря этому революция в
России задержалась.
Самая история нашего революционного движения с тех пор,
как оно приобрело важное историческое значение, шла странно.
Носителями революционного сознания у пас были интелли¬
генты, и сперва тот небольшой слой передового дворянства,
который чувствовал себя более интеллигентами, чем сельскими
хозяевами, который представлял собой крайнее левое крыло
по-европейски развитого помещичества, не мирившегося с
положением холопов, па которое осуждены были в России
и высшие классы по отношению к трону, не мирившегося
с крайне отсталым крепостничеством и т. д. Но дворянская
революция в России, создавшая несколько картинных эпизо¬
дов, не потрясла сколько-нибудь серьезно тропа, и для первых
подлинных революционеров было ясно, что трон можно было
потрясти только силами масс. Эти массы, конечно, стра¬
дающие, конечно, угнетенные, конечно, раздавленные непомер¬
ным хозяйственным и политическим гнетом, были налицо. Эго
были деревенские массы. Но никак нельзя сказать, чтобы дере¬
венские массы в эпоху развития нашего революционного движе¬
ния, начиная, скажем, с 40-х годов прошлого столетия, играли
тут заметную роль. Бывали, конечно, полосы крестьянских
бунтов, разрозненных, малосознательных, без программы, без
ясной цели.
Революционерам-интеллигентам, частью выходцам из низов,
казалось естественным обратиться к крестьянству, воззвать к
нему, сорвать повязку с его глаз, показать ему, как обстоит дело,
доказать ему, как оно непобедимо и как ничто не сможет сопро¬
тивляться его воле, если эта воля организуется. Но на этом пути
успеха не было. Крестьянство не только было темно, но вообще
до такой степени распылено, в такой мере отсутствовали в нем
какие бы то ни было организационные начала, что проповедь,
пропаганда, агитация революционеров, как в глухую стену, попа¬
дала в крестьянскую массу и не вызывала никогда почти ника¬
кой реакции с его стороны. Интеллигенция оставалась, таким
образом, одинокой.
Это была сравнительно небольшая группа людей, на левом
фланге которой стояли решительные революционеры, поставив¬
шие своею задачей во что бы то ни стало, хотя бы положив за
это душу свою, освободить Россию. Но если причислить к этому
левому флангу и более многочисленные кадры сколько-нибудь
революционно настроенные, хотя бы не участвовавшие активно
в революции,— студенчество, лиц либеральных профессий
(врачи, адвокаты, художники, писатели), из которых большин¬
ство в то время было настроено ярко граждански, зачитыва¬
лось Некрасовым, увлекалось подвигами революционеров, назы¬
вало себя народниками,— если даже всех их причислить к
407

революционной группировке, то и тогда получится все-таки
небольшая группа.
Когда выяснилось с абсолютной ясностью, что интеллигенция
свалить самодержавие при помощи народа не сможет, в героиче¬
ских интеллигентских кругах зародилась другая мысль. Как бы
предполагая несомненным, что народ сумеет откликнуться па
призывы революции, если власть будет сломлена помимо народа,
что самая катастрофа, которая разрушила бы трон, вызовет ту
народную реакцию, которую не удавалось вызвать никакими
словами, никакой пропагандой,— самая крайняя левая группа,
самая героическая, самая мужественная в тогдашней интелли¬
генции, решила взять на себя, и только на себя, на свою кон¬
спиративную организацию, на плечи нескольких десятков
героев, борьбу с самодержавием путем террора, путем дина¬
мита.
Желябов, Перовская, Михайлов, Лопатин и другие думали,
что смерть царя, разрушительные удары, которые станут сы¬
паться один за другим на головы правителей, дезорганизуют
власть, что этот страшный паук будет убит, а тогда начнет
рваться и вся паутина, стянувшая народную душу, и народ
встрепенется.
В этой доктрине, конечно, сразу бросалась в глаза некото¬
рая ее слабость. Я не знаю, насколько верили сами великие
руководители «Народной Воли», что крестьянство сделается
после смерти Александра II активным в большей мере, чем оно
было до его смерти.
Во всяком случае, здесь был порыв отчаяния, протест бла¬
городных людей против чудовища, поставившего их в положе¬
ние бессильных протестантов, здесь была и граничащая с отчая¬
нием надежда,— последняя надежда на возможность широкого
народного движения. Здесь была бесконечная глубина героизма,
самопожертвования и революционной энергии. II насколько
«Народная Воля» смогла потрясти устои самодержавия, на¬
сколько эффектны и насколько значительны были ее выступ¬
ления, видно из того, что не только либеральное общество было
взволновано и серьезно прислушивалось к деятельности этой
кучки отважных людей, пе только за границей стали побаи¬
ваться за Романовых и считали их трои далеко не обеспечен¬
ным, но такой гений и такой необычайно проницательный и
трезвый наблюдатель, как сам Карл Маркс, написал однажды,
что в России как бы два правительства п что он в сущности счи¬
тает возможным, что гениальные конспираторы-народовольцы
смогут нанести существенный и, может быть, решающий удар
самодержавию.
Тем не менее, было заранее ясно, что без каких-то коренных
изменений в соотношении сил населения этот героизм ни к чему
не приведет.
408

Отец Владимира Ильича был сыном крестьянина Астрахан¬
ской губернии. Дед Владимира Ильича нахал землю. Этот выхо¬
дец из народа, отец Владимира Ильича, был самым типичным
интеллигентом-разночинцем, болел душою за крестьянство,
пользовался большой любовью и доверием среди учительства,
которым руководил, так что к концу своей жизни он занимал в
губернии в области просвещения более или менее видное место.
Это не сделало его чиновником. Он был преданнейший «народ¬
ный учитель», симпатизировавший революционерам и воспитав¬
ший своих детей в революционном духе. Старший его сын,
Александр Ильич Ульянов, был человек блестящих способно¬
стей. Многие, знавшие Александра Ильича студентом, говорят,
что он по гениальности своей не уступал Владимиру Ильичу.
Владимир Ильич был в то время еще мальчиком, когда Алек¬
сандр Ильич вошел в революцию, в «Народную Волю», сде¬
лался душой большого заговора с целью убить царя. Заговор
был открыт, и Александр Ильич был повешен. Через несколько
дней после казни Александра Ильича один из величайших рус¬
ских ученых — Менделеев — в лекции своей с глубоким горем
сказал: «Эти проклятые социальные вопросы, это ненужное, по
моему мнению, увлечение революцией,— сколько оно отнимает
великих дарований. Два талантливейших моих ученика, кото¬
рые, несомненно, были бы славою русской науки,— Кибальчич
и Ульянов — пожраны этим чудовищем».
Но Александр Ильич погиб не напрасно. Не только как
всякий героический народоволец он оставил нам героическую
традицию, но он заронил в уже пылавшее революционною нена¬
вистью к неправде и революционною любовью к страдающему
народу сердце маленького Володи новое пламя, и Владимир
Ильич поклялся, что он не только отдаст всю свою жизнь
народу и борьбе с Романовыми и их приспешниками, но что
он сумеет им отомстить за смерть лучших сынов народа, в том
числе и своего любимого брата.
Владимир Ильич, таким образом, был кровным образом
связан через отца и брата с революцией прежней народоволь¬
ческой формации. Но ум его жадно искал, каким образом можно
прийти навстречу страдающему человечеству.
Надежда Константиновна Крупская, героическая подруга
Владимира Ильича, на торжественном заседании съезда Союза
сказала: «Владимир Ильич никогда не говорил о своей любви
к человечеству, но его сердце было полно этой любовью,—
любовью не к рабочим только и не к рабочим России, а к рабо¬
чим и крестьянам одинаково, к рабочим и крестьянам России
и всего мира одинаково». В широчайшей концепции чувства и
мысли охватил Владимир Ильич все земное страдание и хотел
послужить как можно более рационально, как можно более
мощно тому, чтобы привести это страдание к концу, и он искал,
409

повторяю, рациональных, целесообразных путей, чтобы этой
цели достигнуть. И тут-то он наткнулся па два факта: на учение
Карла Маркса и на развитие пролетариата в России. Учение
Карла Маркса объективно, как астроном изучает светила небес¬
ные, установило пути, по которым возникает, зреет и умирает
капитал, предрекло процессы, путем которых самим капиталом
вызванный к жизни и им сплоченный пролетариат придет к
победе над капиталом. Это учение Карла Маркса, сделавшее
социалистическую мечту наукой, было подхвачено в то время
несколькими лучшими русскими умами и среди них крупным
мыслителем Георгием Валентиновичем Плехановым. Плеханов
в зарубежной, заграничной прессе уже развернул идею о при¬
менимости марксизма к России. Это было большой заслугой.
Идя по стопам великих революционеров «Народной Воли», но
уже отказавшись от настоящей активной борьбы, измельчав,
заменив революционную пламенность революционною фразою,
эпигоны, вырожденцы народовольчества, друзья народа на
словах больше, чем на деле, жившие процентами с великого
капитала мыслителей и деятелей расцвета, Чернышевских и
Желябовых, утверждали, что Россия идет совершенно своеоб¬
разным путем, что капитализм в России развернуться не может,
так как внутренний рынок ее беден, а внешнего рынка она не
добьется, что пролетариат всегда будет ничтожным меньшин¬
ством, что поэтому по-прежнему можно ориентироваться только
на деревню, на общину, а так как ясно было, что ни деревня, ни
община, ни интеллигенция на путях пропаганды или террори¬
стической борьбы из трясины Россию не выведут, то эта эпи¬
гонская доктрина на самом деле никого не удовлетворяла.
Интеллигенция к тому времени, как Владимир Ильич высту¬
пил на арену деятельности, уже массами отходила от револю¬
ции или хотя бы даже от сочувствия ей.
Развивалось толстовство, развивалась обывательщина, затя¬
гивавшая в тину так называемых мелких дел, служения
культурному прогрессу по мелочам, по мелочишкам, разви¬
вался пессимизм. Искренние народники, подобные Глебу
Успенскому, сходили с ума, убивали себя, как убил себя Все¬
волод Гаршин. Наступили 80-е годы — те самые годы, которые
освещены гениальной кистью Чехова в первый период его дея¬
тельности. Революционный очаг больше не согревал ничего:
ни искусства, ни жизни. Искусство стало вырождаться. Титаны
русского романа уходили в прошлое, поэзия замолкала. Пере¬
движничество вылиняло. То, чем жили 00-е и 70-е годы,—
вымерло. В 80-х годах жизнь стала сумеречной и безнадежной.
Понятно, почему подраставшая тогда молодежь, гимнази¬
ческая и студенческая молодежь сразу навострила уши, заслы¬
шав, что есть какой-то новый исход, пе народнический, что
есть какие-то новые революционные пути. И более жадно, чем
410

другие, откликнулся на эту весть безмерно величайший во всем
тогдашнем поколении Владимир Ильич Ленин. Он сразу пере¬
шел от плехановских доказательств и внимательного изучения
трудов Маркса и Энгельса к основательным статистическим
исследованиям. Ему было только 23 года; еще не были опубли¬
кованы и первый легальный труд Плеханова о монистическом
взгляде на историю и нашумевшая книга Петра Струве о капи¬
тализме в России, когда Владимир Ильич написал важное
сочинение — сочинение, сейчас впервые легально изданное,—
«Что такое «друзья народа»», нервный памфлет против народ¬
ников и их отживших путей и самое яркое, кристально-проз¬
рачное, убедительное, научно обоснованное доказательство того,
что именно рабочий класс, именно пролетариат, должен и
может взять в свои руки руководство всем революционным
движением, причем уже тогда этот молодой студент предвидел,
что ни крестьянство без пролетариата никогда не сделает рево¬
люции, так как нуждается в вожде, и таким коллективным
вождем может быть для них только рабочий класс, ни рабочий
класс не сможет в России сам по себе и сам для себя сделать
эту революцию, но должен будет сделать ее, как передовой
вождь крестьянства, как верный интересам крестьян предста¬
витель всех трудящихся. И вот в этой естественной смычке
руководящего класса-диктатора и класса, представляющего
огромное большинство населения, видел Владимир Ильич
несомненный залог победы. Брошюра эта, конечно, легально
издана быть не могла. Но теперь, когда мы читаем ее — многие
впервые, многие даже из старых марксистов, сам я в таком
положении, и прочитал ее только теперь впервые, так как она
была под спудом,— все поражаются ясностью взгляда, кото¬
рый там был выражен, и понимают, какое значение имело уже
первое появление Владимира Ильича в русской революции.
Вскоре после этого он попытался легально издать под фамилией
Тулина книгу, в которой критиковал марксистскую же книгу
Петра Струве, сдававшего в сторону эволюции, в сторону про¬
славления капитала, в сторону псевдомарксизма примирен-
ского, выхолощенного, не пламенеющего революционной энер¬
гией. Владимир Ильич тогда в лице Петра Струве уже пред¬
видел вырождение марксизма в мелкобуржуазную доктрину,
которой будут прикрываться интеллигенты, далекие в сущно¬
сти от народа, которые захотят использовать даже самый рабо¬
чий класс для своих мелких целей,— для целей, может быть,
и переворота, но переворота либерального, в рамках чисто
буржуазных. И Владимир Ильич в книге, подписанной Тулин,
обрушивается в лице Петра Струве на весь грядущий рефор¬
мизм и меньшевизм.
Когда Аксельрод, соратник и друг Плеханова, живший за
границей и вместе с ним пытавшийся создать первую рево-
411

люциошгую организацию под знаком марксизма, прочел книгу
Тулина, он сказал: «Вот теперь с самой России, из недр ее,
появляются подлинные революционные мыслители». Книга
Тулина была запрещена и сожжена. Еще не настала та пора,
когда Владимир Ильич мог выступить гласно дли всех.
Владимир Ильич, как я уже сказал, был крестьянином по
происхождению, он был интеллигентом по образованию, и он
был рабочим по усыновлению... Не меньше времени, чем сколько
просиживал он за книгами, как студент, проводил он в рабо¬
чих кружках. И рабочие-старики, которые помнят его, тогдаш¬
него, до сих пор с умилением о нем вспоминают. Он произ¬
водил в рабочих кружках впечатление незабвенное. Его
мысли совершенно захватывали пролетариев. Они раз навсегда
после встречи с ним отдавались на всю жизнь революционной
борьбе.
Из Казанского университета он был изгнан за революцион¬
ность. В Петербурге он был арестован и сослан в Сибирь. За
время ссылки он написал решающий труд, вполне легальный
(«Развитие капитализма в России»), в котором доказывал
всю глупость, всю неправильность народнических представле¬
ний о невозможности развития капитализма в России,— труд
настолько капитальный, так мастерски маневрировавший с
огромным статистическим материалом, что он сразу выдвинул
Владимира Ильича, до сих пор известного лишь в революци¬
онных кругах, в первые ряды русских статистиков, исследова¬
телей русского хозяйства.
Владимир Ильич бежит из ссылки за границу. Первая его
мысль — соединиться с Плехановым, собрать марксистски мыс¬
лящую эмиграцию и начать издавать газету, которую контра¬
бандным путем ввозить в Россию и сеять, таким образом, новое
семя. Газету он назвал «Искра», и под заглавием «Искра»
поместил слова одного из декабристов: «Из искры возгорится
пламя». И подлинно, из искры, которую направлял Владимир
Ильич оттуда, из-за границы, из Швейцарии, сюда, в Россию,
возгорелось такое пламя, которое видно со всех четырех сторон
света,— пламя, подобного которому не горело еще никогда
в мире.
Владимир Ильич сделался одним из главных вождей рабо¬
чего класса и части интеллигенции, спаявшихся в с.-д. партию.
В этой с-д. партии вскоре наметились два главных течения:
течение, фактически желавшее буржуазной революции и же¬
лавшее использовать для нее рабочих, и течение, желавшее
социалистической революции и находившее возможным ее
осуществление. Спор шел так. Мелкобуржуазное крыло, фак¬
тически желавшее буржуазной революции и, не сознавая этого,
представлявшее только крыло буржуазии, заигрывавшее с рабо¬
чим классом, как с движущей силой буржуазной революции,—
412

это крыло.говорило: Россия не поспела, Россия — экономически
отсталая страна, нигде в мире еще нет социалистической рево¬
люции,—какая же социалистическая революция возможна в
России? Бог с вами, это пустяки!
Другое крыло, чисто рабочее, говорило: в России есть
огромный заряд революционной энергии; есть крестьянство,
требующее аграрной революции; если рабочий класс сумеет
сделать смычку с крестьянством, даст крестьянству помещичьи
земли и заручится, вследствие этого, братской поддержкой
крестьянства, то он сделается так могуч, русский рабочий класс,
что сможет не только довести демократическую революцию до
конца, но и занять передовые революционные социалистиче¬
ские позиции, с тем, конечно, чтобы сейчас же бросить горящий
факел революции па Запад, но общему признанию, уже доста¬
точно зрелый для социалистической революции.
Это, в сущности, было основное разногласие: поддерживать
ли либералов в качестве второй скрипки при них и усесться
затем па левых скамьях парламента в качестве оппозиции на
австрийский или, в лучшем случае, германский лад, или, сломив
самодержавие, постараться сломить и буржуазию, опереться
на крестьянство, довести революцию так далеко, как только
возможно, и кликнуть клич всему миру, что наступает поворот
к социализму. На этом разошлись меньшевики и большевики,
и Владимир Ильич Ленин стал во главе большевистского крыла,
в этот раз не один из вощдей, а бесспорным, авторитетнейшим
и — уже к тому времени — в буквальном смысле слова обожае¬
мым вождем этого революционного крыла.
Дальнейшее значение Владимира Ильича в русской исто¬
рии заключается в том, что он играл эту роль руководителя
русского большевизма, ибо что сделал русский большевизм?
Русский большевизм, в который притекли все наиболее сталь¬
ные, наиболее активные элементы народа из рабочего класса,
интеллигенции и крестьянства, этот русский большевизм, осек¬
шись сначала на недостаточной подготовленности масс в
1905 году, в 1917 году, несмотря на то, что он сначала оказался
ничтожным, оказался в меньшинстве в самих рабочих и кре¬
стьянских Советах, путем гигантской пропаганды, в которой
главное место занимал тот же самый Владимир Ильич, пере¬
тянул на свою сторону Советы рабочих, солдатских и крестьян¬
ских депутатов, создал, таким образом, в этих Советах опору
себе для захвата власти, смело взял эту власть в свои руки; во
время войны, голода, разрухи он навлек на себя этим беско¬
нечные проклятия, оказался изолированным, потому что рус¬
ская интеллигенция в массе от пего отшатнулась. Крестьян¬
ство, увидавшее, что революция не дала мира, что приходится
вести тяжелую войну,— крестьянство, потрясенное уже импе¬
риалистической войной и разоряемое продовольственной поли¬
413

тиком, от которой никуда нельзя было тогда убежать,— все
более и более ворчало, выражало недовольство, доходило до
прямых восстаний; сам рабочий класс часто изнывал в этом
далеком пути но пустыням к земле обетованной, которой все
не было и не было.
Партия, в течение 25 лет ковавшаяся в боях с самодержа¬
вием, очищенная великими огненными испытаниями со своим
вождем во главе, оказалась сильнее всех этих препятствий. Она
железной рукой задавила контрреволюцию внутри страны.
Она из ничего создала Красную армию и отразила внешние
нападения. Она создала новый государственный строй. Она,
вопреки скептицизму всех, стала направлять на верный путь
самое хозяйство, которое с каждым годом у нас в настоящее
время растет и развивается, и вынудила своих противников на
этот шестой год признать рабочую Россию державою полно¬
правной, мощной, развивающейся.
Владимир Ильич не дожил двух дней до первого рабочего
правительства в Англии, которое выставило первым пунктом
своей программы признание Советской России, за которым
последует, конечно, и признание ее всеми другими европей¬
скими странами.
Русская революция не развернулась благодаря большеви¬
кам и Ленину по типу ублюдочной революции, половинчатой,
по типу революции-выкидыша, как это было в Германии или в
Австрии. Она развернулась в революцию величайшую, гораздо
более великую, чем французская,— в революцию, перешагнув¬
шую все до сих пор существовавшее в смысле полного очищения
страны от всех феодальных пережитков, от всех пережитков
помещичье-бюрократического строя, и сделала решительней¬
шие шаги в сторону коммунизма...
Если, товарищи, некоторые пророки наши российские, вроде
Достоевского, смотря вперед, неясно угадывали, что России
предстоят какие-то неизречепно-великие пути, страдальческие,
ужасающие по тяжести испытаний, но и светлые и искупи¬
тельные для всего мира, то эти неясные пророчества в годы,
в которые мы живем, исполнились в точности. Россия проде¬
лала революцию, поставившую ее на грани миров. Она сделала
первую социалистическую революцию и зовет к ней Запад. Она
сделала последнюю в Европе демократическую революцию и
зовет к ней Восток, и тем самым, что она одну и другую рево¬
люцию спаяла в целостную систему, она завоевала право спаять
великую революцию внеевропейских колониальных народов,
восстающих против своего угнетения, с великой революцией
европейских и американских пролетариев, переламывающих
судьбу человечества от капитализма к коммунизму. И, таким
образом, мы переходим к роли Владимира Ильича в мировой
истории.
414

II
Мы всегда склонны,—мы, марксисты, которые потому и
называют себя именем этого вождя,— признавать в Карло
Марксе величайшее явление мировой истории, поскольку миро¬
вая история может воплотиться в человеческой личности, ибо
для нас не подлежит сомнению, что мир, переживая капитали¬
стический период, войдет в социалистический, и мы знаем, что
вся несуразность, неравенство, уродство, которое мы видим в
течение всей истории человечества на каждой ее странице,
исчезнут, испарятся, изменятся, растворятся в социалистиче¬
ском обществе, которое не только будет, но не может не быть
великим дружным сотрудничеством под знаменем науки и тех¬
ники, которые победят природу и создадут из нее такие источ¬
ники наслаждения, о которых мы сейчас и мыслить не можем.
И для нас, знающих это счастливое будущее человеческого
рода и сознающих все проклятия и все муки, в которые чело¬
веческий род погружен сейчас, важнейшим вопросом был
всегда — как ускорить эти процессы, как выйти из ада и войти
в социалистический рай? И мы знаем, что сделать это можно
только путем суровой борьбы, путем прохождения через чисти¬
лище, через жестокую войну с врагами человечества, с теми,
чьи привилегии стоят человечеству поперек дороги. И мы
знаем, что эту борьбу можно вести, только призвав к ней само
угнетенное человечество, и мы знаем в то же время, что вся
масса этого угнетенного человечества еще слишком темна, и
что дело ее просвещения может затянуться на десятки лет,
и что, стало быть, нужно, чтобы какое-нибудь активное мень¬
шинство сделало бы почин, потрясло бы державу капитала,
вырвало бы власть из его рук, бросилось бы с пропагандой,
делом и фактами в массу и ускорило бы, таким образом, их
созревание,— созревание человеческой сознательной массы.
И поэтому Маркс, который все это усмотрел, который все это
превратил в точную теорию, который дал всему этому научное
обоснование, который показал тысячи примеров, куда и как
нужно идти,— был для нас величайшим человеком мировой
истории.
Сейчас рядом с этой исполинской фигурой становится другая
фигура — Владимира Ильича Ленина. Это не смерть — то, что
мы пережили сейчас, это не похороны — то, что мы совершили
сегодня, это — апофеоз, это — превращение живого человека,
которому мы недавно еще могли пожать руки, в существо по¬
рядка высшего, в бессмертное существо, в бессмертного гения
и благодетеля человечества, к могиле которого будут приходить
вновь и вновь для того, чтобы поблагодарить судьбу, давшую
этого гения ради ускорения приближения человечества к его
счастью.
415

Владимир Ильич был реализатором идей Маркса. К чему
пришли марксисты Запада, социал-демократы? К тому, что,
поклявшись перед войной 1914 года воздержаться от всякой
поддержки буржуазии вести войну, па всякую попытку бур¬
жуазии ответить рабочим бойкотом, они на самом деле под
лоскутными знаменами ложного патриотизма своими руками
погнали рабочих каждой страны в качестве пушечного мяса на
защиту интересов капитала этой страны. Это был ужасающий,
постыдный крах. Раздалось немного голосов — это все те, кто
тогда, не покорясь поветрию шовинизма, охватившего даже
рабочих, сумели возвысить голос во имя человечности и социа¬
лизма,— и среди них сразу и па первый план выдвинулся
Ленин. В Циммервальде, в Кинтале и тогдашней левой прессе
они заявили: мы ориентируемся не па Англию и на ее союз¬
ников, не на Германию и ее союзников, мы — великая держава
труда сами по себе и против всяких империалистов. И в этом
мире, говорю я, сразу решительным вождем, общепризнанным
вождем оказался Ленин. С тех пор, как мир, до сих пор призна¬
вавший в Ленине вождя одной и, быть может, меньшей поло¬
вины еще слабого русского движения, с тех пор, как мир увидел
в этом Ленине оплот, руководителя, организатора подлинного
интернационализма,— с тех пор многое изменилось. В нему
потянулось со всех сторон целое море глаз, рук и сердец. Все
те, кто ненавидел войну, все те, кто верил в рабочие силы,
узрели в нем предвозвестника величайшей мировой борьбы.
Если Ленин дал миру заповедь: в каждой своей стране
против своего правительства! — то он тотчас же показал этому
пример в борьбе в России. Не испугавшись обвинения в пора¬
женчестве, доходившего до гнуснейших и подлейших обвинений
в продажности по отношению к Германии, Ленин повел беспо¬
щадную борьбу не только против царизма, но и против бур¬
жуазного правительства, продолжавшего вести империалисти¬
ческую войну, и этим самым дал пример правильной тактики
всем европейским партиям.
И долготерпение его было в этом отношении велико.
Никогда, ни разу ни слова упрека не срывалось с его уст, когда
призывы, бросавшиеся на Запад, вызывали лишь слабый отклик.
Мы рассчитывали, что русская революция, которая решила
покончить с властью банкиров, фабрикантов и помещиков,—
что эта революция быстро будет окружена семьею новых рево¬
люций в странах, более нас подготовленных к достижению
коммунистического строя. Шесть лет прошло. Революции эти
созревают, шествие их, глухие шаги приближающихся перево¬
ротов, в Германии например, явственно слышны. Они уже у
дверей. Мир меняется, на наших глазах раскалывается: с одной
стороны — фашизм, который срывает с себя всякую маску
культурности и демократичности, с другой стороны — бес-
410

пощадиый, прямолинейный, ясномыслящий русский комму¬
низм.
И Ленин явился фигурой, объединяющей мир завтрашнего
дня. Среди фашистов, среди буржуазных либералов, среди
меньшевиков идет грызня и нелады, а в коммунистическом
мире почти абсолютное единство, которое отдельные распри,
несогласия и дискуссии так же мало обезображивают, как мало
горы на земле, которые кажутся большими путешественнику,
меняют тот факт, что земля шар.
В коммунистическом мире великое единство, и в центре
этого единства великий вождь — Владимир Ильич Ленин, миро¬
вой вождь,—вождь пролетарской революции. И как прав был
поэт Тихонов, когда он противопоставил всем нам известным
фактам обожания Владимира Ильича революционными рабо¬
чими Запада этот маленький фактик молитвы великому далеко¬
му Ленину какого-то забытого индусского мальчика, который
подслушал под стеком своего сагиба, что в красной Москве бед¬
ные одержали верх и что оттуда для всех бедных и угнетенных
медленными, но верными путями движутся свобода и счастье.
Ленин — мировой вождь, потому что он был и воплощением
и одним из главных двигателей этого гигантского переворота,
равного которому история не знала. Мы решительным шагом
вступили в полосу крушения капитала и зарождения комму¬
низма, в полосу очистки человечества от борьбы классов, очи¬
щения человечества от грязи, очищения его от неравенства,
невежества, болезней. Это не ощущается вами всеми. Вы чув¬
ствуете только, что крепла борьба, что борьба была тяжкая,
жестокая, что она проводила свои линии, похожие на раны,
через ваш обеденный стол, через вашу профессиональную
жизнь, через вашу душу, и вы стонали и протестовали,
поскольку многие из вас были далеки от социальной жизни,
и внутреннего смысла этих явлений в страшных мелочах, перед
вами выступавших, не могли уловить. Вы видели потом, что
борьба оформляется, что складывается крепкая государствен¬
ная власть, что жить становится легче, что, сломив врага, дали
новую экономическую политику, как разумную переходную
ступень, что Россия вновь выросла в громадную мощь, перестав
быть мировым жандармом и ставши мировым освободителем.
И многие из вас, интеллигентов, артистов и художников, стали
задумываться, переоценивать свое отношение к революции,
начали оценивать ее положительно. Но редко кому из вас
удается и умственно и сердцем опознать в этих тяжелых днях
первые дни зари человечества. Пройдет 100 лет, в мире давно
уже будет тогда установлен новый светлый порядок. И люди,
оглядываясь назад, не будут знать эры более возвышенной,
более священной, чем дни этой российской революции, начав¬
шей революцию мировую. И поэтому не будут знать человсче-
27 Ораторы рабочего класса	417

ского образа, внушающего больше благоговения, любви и пре¬
данности, чем образ не только пророка, не только мудреца
нового коммунистического мира, но и его зачинателя, его борца,
его мученика, ибо Владимир Ильич сгорел еще в сравнительно
молодые годы, привел в полную негодность свой гигантский
мозговой аппарат путем нарушения кровеносной системы в нем,
вследствие непомерной, нечеловеческой, чудовищной работы.
Мы наблюдали эту работу. Мы видели ее. И, может быть,
в будущем будет брошено нам, людям, сколько-нибудь близко
стоявшим к нему, обвинение: разве вы не замечали, что этот
драгоценный человек, что этот человек, выводивший вас из
всех трудностей, что этот человек, блестяще разрешавший
общественные проблемы,— что он изнуряет себя, что так рабо¬
тать человек не может, что человеческая машина изнаши¬
вается от такой работы в короткий срок?
Но, товарищи, огромному большинству, может быть, нам всем,
невдомек было! Владимир Ильич мог работать 14—16 часов
в сутки, все 24 часа. Он мог входить во все подробности любого
дела. Он мог все знать, всюду поспевать, и всегда с веселой
улыбкой, всегда крепкий, всегда свежий, всегда готовый к новой
и новой работе.
Это был такой колоссальный организм, и это была такая
естественная, до грации доведенная преданность работе, так
казалось, что на его плечах никакая тяжесть не лежит, так
светло, так весело, так радостно он делал свою работу, что нам
невдомек было, что этот человек на самом деле внутренно где-то
гнется, ломается под страшным грузом, который он на себя
возложил.
III
Товарищи. Я хочу перейти теперь, хотя к очень краткому
и очень слабому абрису того, что представлял собою Владимир
Ильич, как личность. Первое, конечно, что бросается в нем в
глаза, это его прямо гигантский ум. Ум этот сказывался во всем:
и в его сочинениях, прозрачных, ясных, всякому доступных, но
всегда новых, всегда безошибочных, как разрешение матема¬
тической задачи; в решении мелких государственных проблем,
и в повседневной жизни сначала партии, а потом Российского
государства. Было любо-дорого сидеть в Совнаркоме и присмат¬
риваться к тому, как решает вопросы Владимир Ильич, как он
внимательнейшим образом вслушивается, вдумывается, взвеши¬
вает, пересматривает все для каждого вопроса — а вопросов
много,— и как он резюмирует затем вопрос. Резюмирует —
и нет больше споров, и нет больше разногласий; если принял
сторону одних против других, то с такими аргументами, против
которых не пойдешь, или согласовал взгляды одних и других
418

в неожиданном синтезе. И этот его огромный ум вместе с его
другой коренной чертой, его веселостью и поразительной душев¬
ной ясностью, сказывались в том, что он все делал с шуточ¬
ками, улыбаясь: над одним посмеется, другого вышутит, третьего
ласково — словесно — по плечу потреплет,— и в Совнаркоме
мы работали так, как будто это — веселое общество друзей, бла¬
годаря Владимиру Ильичу. Проблемы роковые ставились иногда,
требовавшие гигантского напряжения. У Владимира Ильича
этого напряжения не было видно. Значит ли это, что он хоть
к одному вопросу относился несерьезно? Никогда. Ни малей¬
шего дилетантизма! Если он не знает, он спрашивает всегда,
он подготовляет материалы. Он чувствовал постоянно громад¬
ную ответственность, которая на нем лежит, и это не мешало
ему быть таким радостным, таким бодрым, таким обаятельным
во всем, что он делал, что мы все всегда неизменно бывали
очарованы. И в этом, конечно, сказывается и сила ума, помимо
особенностей темперамента, делавшая возможным это гигант¬
ское напряжение без потуг, без признаков утомления, изну¬
рения, уныния.
Если перейти к сердцу Владимира Ильича, то оно сказыва¬
лось, во-первых, в коренной его любви, и это была не любовь-
доброта в том смысле, в каком это понимает обыватель. Хны¬
кать над тем, что в данном случае произошло несчастье, что
где-то пришлось употребить жестокость, что совершены те или
иные разрушения, Владимир Ильич не мог. Он сознавал, что
рубит такой лес, при котором щепки не могут не лететь.
Он знал, что лес рубят для того, чтобы воздвигнуть Вави¬
лонскую башню, которая дойдет до неба, и для этого ему ничего
не было жаль — ни себя, ни друзей, ни врагов, ни нейтральных.
Это был великий строитель, типа, по меньшей мере, Петра
Великого. «Жива бы была только Россия!» да еще притом Рос¬
сия как краеугольный камень для мирового здания, Россия как
инструмент для мировой победы! Этот его идеализм возможен
был только потому, что рядом с ясным всеобъемлющим умом
в нем было и горящее, всеобъемлющее сердце. Когда он изредка
заговаривал о правде, об исконной человеческой морали, о до¬
бре, то чувствовалось, какое это непоколебимое у него чувство,
и оно согревало его и давало ему ту опору, которая делала его
могучим, стальным в проведении своей воли. Если он ненави¬
дел,— а он ненавидел политических врагов: личных врагов
у него не было,— он ненавидел классы, а не личности, и если
он ненавидел, то он ненавидел во имя любви, которая была
шире сегодняшнего дня и сегодняшних отношений.
Но это не значит, что Владимир Ильич был сух, что он был
фанатик, что для него существовало только дело. Там, где он
мог проявить непосредственную свою ласковость и сердеч¬
ность,— там он их проявлял в трогательных чертах...
27*
419

...На некоторых отдельных черточках, на некоторых эпизо¬
дах я хочу остановиться. Я скажу вам* что товарища, более
заботливого, более нежного, более преданного нельзя себе
вообразить, и таким товарищем он был не только для стоявших
рядом своих помощников, но для всякого члена партии, и
просто для всякого мужичка, который приходил к нему в каби¬
нет. Почему эти простые люди, которых он страшно любил, из
бесед с которыми он выносил так много, что мы, грешные, из
десяти томов книг не выносили столько сведений, сколько он
из беседы с каким-нибудь тверским или рязанским мужичком,—
почему они, выходя от него, всегда имели такую счастливую
улыбку на лице? Бывали они и у нас, и ничего,— побывал и
побывал. Может быть, маленькую разницу с прежними чинов¬
никами они и видели, может быть. Но что касается Владимира
Ильича, то они выходили от него с особенными лицами. «Дошли
до самого большого, говорили они: прост уж очень»... Вот отзыв,
который был: прост очень, обо всем расспросил и все разъяснил.
И если бы Владимир Ильич мог, то он, кажется, только и
купался бы в этом крестьянском и рабочем мире^ Он всяким
случаем, всяким свободным моментом пользовался для этого.
Часто говорил: вот там назначено дело такое-то и такое-то,
а вот тут есть промежуток времени, за это время я приму ходо¬
ков из своей Симбирской губернии, или из Сибири, или из Тур¬
кестана. И, конечно, он может принять на 15 минут, а они про¬
будут часа полтора. И он говорит потом, как будто немножко
устыдившись этого: извините,— задержался, уж* очень инте¬
ресно было!
Товарищи! Я уже сказал о том, что огромный ум Владимира
Ильича позволял ему сохранять ясность и веселость. Эту посто¬
янную ясность и веселость позволяла ему сохранять его мар¬
ксистская уверенность в окончательной победе* Он знал, что
каждая ошибка может быть роковой, много унесет жертв, и
поэтому он был страшно серьезен в своих решениях, по был
уверен, что, в конце концов, враги призрачны, и это внушало
ему непоколебимую уверенность и создало его тонкую, хитрую,
полную ума, усмешку. Он знал, что история всех хитрецов пере¬
хитрит, что история всех могучих врагов поборет, и знал, что
история — с ним, что он любимый сын этой истории, что он
ее наперсник, что он подслушал у ее сердца, чего она хочет
и к чему ведет. Поэтому он был так уверен. И эта черта, к кото¬
рой я вновь возвращаюсь, эта поразительная веселость и яс¬
ность душевная заставляла нас горячо любить Владимира
Ильича.
Товарищи! Велика фигура Ленина в русской истории. Он
сделал Россию самой передовой, самой близкой к коммунизму
республикой мира. Он омыл наш позор сотен лет рабства, он
поставил Россию впереди народов мира. Он больше, чем кто-
420

нибудь другой, дал свободу ее национальным меньшинствам,
он связал неразрывными узамп рабочих и крестьян, он.
создавши Советскую власть, в то же время начертал своей
рукой, что, по мере изживания контрреволюционных настрое¬
ний, надо распространить советские права на все население без
исключения и понимать эту Советскую власть, как втягивание
в живую, реальную, подлинную государственную работу всех,
до последнего крестьянина, так, чтобы каждая кухарка научи¬
лась государством управлять. Вот это была демократия! Как
осуществить эту демократию? Книжками? Да. Но больше всего
тем, чтобы втягивать слой за слоем рабочих и крестьян в
управление своей собственной судьбой.
Сделать это слишком быстро, доверить темным массам их
судьбу партия не смеет. Она для того на посту, чтобы руково¬
дить и не допустить ошибок. Задержать процесс роста созна¬
ния масс, закрепиться в качестве каких-то опричников партия
не смеет — она от этого погибнет. Ее дело, ее живая работа —
воспитывать массы и перейти к первой в мире, единственной
демократии, в которой действительно демос, народ, будет управ¬
лять собой. В этом смысле в рамках истории России то, что
выполнено Владимиром Ильичем, и то, что Владимиром Ильи¬
чем намечено, ставит его в разряд первейших государственных
людей и первейших работников культуры нашего Отечества,
и не только для великого русского народа, но для всей семьи
народов, населяющих наш нынешний Союз.
Велика фигура Владимира Ильича в мировой истории, ибо
он стал осуществителем великого учения Маркса. Но когда мы
говорим, что велик Ленин в русской истории, велик Ленин в
мировой истории, мы вовсе не отрекаемся от нашего маркси¬
стского учения о том, что роль личности ограничена, ибо Ленин
был создан всем ходом русской революции, Ленин был создан
мощной волей созревшего русского пролетариата.
Ленин был создан нынешними событиями. Ленин есть отра¬
жение, создание, воплощение великой борьбы рабочих и кре¬
стьян всего мира. Мы вступили в великую эпоху, и поэтому
появляются великие люди; и первым из них является Ленин,
может быть, величайшим, а может быть, из недр всколыхнувше¬
гося и взволновавшегося теперь мирового крестьянского и рабо¬
чего моря выйдут вслед за Лениным не меттыште мудрецы и
борцы,— по именно вследствие величия этой эпохи, говорю я,
и появляются такие великие люди.
И, вместе с тем, хочется сказать уже теперь, кроме всей этой
исторической оценки, что это был человек, в котором историче¬
ское величие гармонировало с необычайным личным обаянием,
в котором моральная сторона натуры и умственная существо¬
вали в необычайной гармонии. Это был человек столь свободный,
столь преданный! великому делу, столь внутрепно незлобивый,
421

такой чистый идейно, такой прекрасный в каждом мель¬
чайшем своем проявлении, что стоишь у гроба его с этими вос¬
поминаниями в душе и думаешь: а были ли у него хоть какие-
нибудь недостатки, а вспомни что-нибудь, что-нибудь, ну, мо¬
жет быть, признак какого-нибудь тщеславия, самодовольства,
какую-нибудь враждебную выходку по отношению к кому-
нибудь, какую-нибудь слабость, какое-нибудь желание личного
удовольствия за счет дела, которое он должен был делать? —
Нигде, ничего, никак не припомнишь. Говорят, что всегда
бывают мертвенны чисто положительные типы в романах и
драмах,— а вот это был в жизни чисто положительный тип.
Золотой человек умом, сердцем, каждым своим движением, че¬
ловек из цельного, чистого, беспримесного золота и наилучшей
чеканки. И говоришь себе: да, это первый социалист; это не
только первый социалист по подвигам, которые он совершил,
это — первый образчик того, чем может быть человек, как
он может быть обаятелен и очарователен. Утрата его есть
не только утрата вождя, это есть смерть человека, равного
которому по симпатичности облика, по очаровательности
мы, люди, которым уже под 50 лет и которые виды видывали,
не знаем и вряд ли в своей жизни будем так счастливы, что
встретим.
Товарищи! Это, конечно, правда, что Ленин жив. Конечно*
остались его сочинения, его традиции, его дух. Разве такие
люди могут умирать? И даже более того, теперь Ленин, может
быть, более жив, чем когда-нибудь. Живого человека как-то
еще критикуют, как-то с ним мерятся, а тут, на краю могилы,
мы все ощутили, что критиковать и меряться — это зря. Был
великий дар нам дан — дорогой, безукоризненный, безошибоч¬
ный кормчий. И с этой точки зрения в нынешнем апофеозе
своем Ленин, быть может, сильнее, чем он был при жизни.
И все-таки каждый из нас чувствует себя осиротевшим.
Как-то остались мы, люди, одни на земле, мы, всякие люди,
маленькие люди, средние люди, большие люди, очень большие
люди, но — люди! Люди обычного для нашего времени калибра,
кто на вершок меньше, кто на вершок больше. И будем мы,
конечно, бороться, и будем идти по путям Ленина. Но вот этого
сверхчеловеческого существа, этого так бесконечно одаренно¬
го человека, что он, казалось, превосходил границы человечес¬
кого, а на самом деле впервые их выполнял, впервые давал
образ настоящего человека, каким он должен быть,—вот его
уже нет. Остались мы в нашей среде, в нашей людской ком¬
пании.
Энгельс, когда хоронил Маркса, сказал: человечество стало
на целую голову ниже. И мы испытываем то же: темнее стало,
сумерки какие-то. Нет того сияющего светоча, к которому обра¬
щались с большим и малым.
422

Унывать тут нечего. Человечество, создавшее Ленина,
создаст и других Лениных. Придет свежих ратников строй. И в
этом строю будут, конечно, гении. Велико человечество. Без¬
донно и неисчерпаемо богатым вступило оно в период кризиса
и творчества. С самого дна его будут подниматься теперь люди,
которые в другую эпоху прошли бы безмолвными мудрецами
в какой-нибудь далекой деревне и которые теперь смогут под¬
няться к государственному кормилу. Будем их ждать. Будем их
воспитывать, и сами, каждый в меру своих сил, каждый на
своем посту, с трепетом сознавая величие эпохи, в которую мы
живем, будем творить и бороться в направлении, указанном
всей мировой историей, уясненной гением Владимира Ильича
Ленина!
Товарищи! Такое великое явление, как Ленин, конечно, най¬
дет себе отражение и в мировом искусстве. Пусть не непосред¬
ственно с Ленина написаны будут какие-то колоссальные
фигуры в музыке, изобразительных искусствах, театрах, но мы
подняты вновь на какую-то особенную высоту. Мы уже ведь
недавно оглядывались и говорили: «где же гении, где же герои¬
ческое, где же абсолютно светлое?» Мы его видели, мы видели
Человека, человека с большой буквы, мы дышали с ним одним
воздухом, мы наблюдали его в его исторической деятельности
и в повседневном быту. В нем, как в фокусе, сосредоточились
лучи света и тепла, широкими волнами ходящие теперь по
земле в героизме рядовых рабочих, крестьян и красноармейцев.
Мы вступаем в героическую эпоху, и квинтэссенция ее, ярчай¬
ший фокус и сосредоточие ее — Ленин — должен пас вдохнов¬
лять и поднимать и в том художественном творчестве, к кото¬
рому мы, здесь собравшиеся, призваны. О, если бы искусство,
которое мы будем творить с сегодняшнего дня, было до¬
стойно такого человека, который стоял во главе нас, тогда это
было бы поистине великое искусство! И так это для всех сторон
жизни. Равняться но Ленину никто не может, но всякий дол¬
жен. Всякий должен изо всех сил равняться по Ленину и в чем
только можно поднимать до этого уровня свою теоретическую
работу, свою жизнь, свою борьбу.
С нами скорбит весь мир, устремленный в будущее.
И не без скрежета зубовного, но и клеветники, враги при¬
знают величие Ленина. Сегодня мы опустили его в землю и мы
взяли его в наше сердце, и он пребудет и в наших сердцах и в
сердцах наших детей.
Печатается по тексту брошюры
А. В. Луначарского «Ленип»,
Госиздат, Л., 1924.

МАКСИМ ГОРЬКИЙ
РЕЧЬ НА ПЛЕНУМЕ МОССОВЕТА
31 мая 1028 г.
Товарищи, я считаю за величайшую честь для себя, что
именно на меня выпала обязанность говорить на этом торжест¬
венном собрании об Алексее Максимовиче Горьком.
Но должен сказать вам, товарищи, что об этой высокой
чести я узнал только два часа назад и, естественно, не имел воз¬
можности подготовиться так, как этого требует наше торжест¬
венное заседание.
Я не буду рассказывать биографию Горького. Вкратце био¬
графию Горького знает каждый ребенок (аплодисменты).
А подробно? Я бы не смог рассказать об этой богатейшей, бес¬
конечно содержательной и яркой жизни, рассказать в виде
серии картин, для этого я не имею ни достаточно времени, пи
достаточно сил. Тут нужно мастерство самого Горького (бур¬
ные аплодисменты).
Равным образом не буду пытаться дать хотя бы краткую
историю развития литературной деятельности Горького. Ото
уже много раз делалось. Я сам постарался дать сжатый очерк
истории развития писательской деятельности Алексея Макси¬
мовича в предисловии к юбилейному изданию его сочинений.
В соответствии с самим духом нашего торжественного заседа¬
ния мне хотелось бы дать портрет Алексея Максимовича, но
портрет — это очень серьезное художественное произведение,
оно требует больших трудов, и хорошо будет, если я, отказав¬
шись от столь ответственной задачи, постараюсь дать но край¬
ней мере этюд такого портрета. Вот к этому и сводится задача
моей сегодняшней речи.
Самое характерное и самое разительное в судьбе Алексея
Максимовича и в фигуре его заключается в той стремительной
вертикальной линии, какой рисуется перед нами его жизнь; она
идет с низов, почти со дна нашего общественного мира, каким
он был до революции, и возвышается до таких вершин, на
каких стояли не многие люди в мировой истории.
Алексей Максимович родился в цеховой семье; ему при¬
шлось потом в жизни нырнуть еще глубже, почти до самого
дна, до того дна, которое он не раз так вдохновенно описывал.
Он знал самые трудные, самые тяжелые формы черного труда,
он знал состояние глухой безработицы, он испытал голод, побои
и унижения в своей горькой молодости. И затем как на крыльях
он стал подниматься вверх и соколом взлетел к солнцу мировой
славы. Он сделался любимцем всех лучших читательских кругов
нашей страны, он приобрел вслед за этим мировую славу.
И сейчас Алексей Максимович вступает на верхнюю ступень
этой лестницы, потому что сейчас победоносный пролетариат
424

нашего Союза, поддержанный мировым эхом, официально про¬
возглашает его своим любимым писателем и своим великим
выразителем в области художественного слова (продолжи¬
тельные аплодисменты).
Эта поразительная биография, эта линия, вертикально под¬
нимающаяся снизу вверх, является вместе с тем и глубочай¬
шей характеристикой сущности творчества Горького как с худо¬
жественной, так и с социальной стороны.
Будучи человеком, который хлебнул черной воды у самого
дна моря житейского, он прекрасно знает ту действительность,
ту массовую, подавляющую по своему весу действительность, в
которой живет большинство человечества и в которой во вся¬
ком случае жило подавляющее большинство граждан бывшей
царской России: он испытал всю ее горечь и обиды на себе
самом и видел тысячи и десятки тысяч примеров того же вокруг
себя. Чувство горечи, огромной обиды за надругательство над
человеком — одно из доминирующих чувств, которое смолоду
развилось в Алексее Максимовиче. Он понимал, как зверино
озлобляются в этой атмосфере люди, которые могли бы быть
превосходными в других условиях, как подавляется их воля,
искажается человеческий облик. И, конечно, у него ни на одну
минуту не возникала мысль об осуждении их, потому что Алек¬
сей Максимович по самой сути дела считал себя одним из них,
элементом этой самой обиженной массы. Но чувство обиды,
чувство мрака пи в коем случае не доминируют у Горького;
у пего мы замечаем с самого начала бодрые лучи, мы замечаем,
что с самого начала он несет в своем сердце пламенеющую
яркую звезду.
В его миросозерцании тени тоже густы, страшны и нена¬
вистны, но им противопоставляется громадная вера в человече¬
ское счастье, в идеализм, в тот тип идеализма, о котором
Энгельс сказал: «Вы, мещане, думаете, что мы, материалисты,
имеем низкие горизонты и эгоистические интересы, нет, прак¬
тически мы в тысячу раз более идеалисты, чем вы, потому что
мы могуче ведем массы вперед!» Вот этот практический идеа¬
лизм у Горького сквозит во всем.
Откуда взялся он, каким образом у подростка, который
окружен был такими мрачными впечатлениями, зародились
лучезарные искры веры в возможность осуществления счастья?
Я думаю, что нам негде больше искать объяснения этому,
как в автобиографии Горького. Недаром сын Алексей взял себе
псевдоним отца — Максим. Этот золотой человек, бодрый чело¬
век, которого скосили, съели безобразия низовой жизни, пере¬
дал в наследство своему сыну замечательную бодрость. А затем
широкой, вольной, спокойной, стихийно-могучей рекой влилась
в натуру внука, влилась изумительной поэтической мощью
бабушка Алексея Максимовича, которую мы все любим как

родную и которая для нас в тысячу раз ценнее всех наших
собственных бабушек (аплодисменты).
Тут не только биологическое наследство, но и социальное
влияние — и песни, и сказки, и ласки этой бабушки создали у
колыбели Алексея Максимовича и в его детстве атмосферу
такой гармонии, такой красоты, которые построили в нем эти
два мира: представление о том, как люди должны были бы
жить, как бы было хорошо, если бы было так, и что на самом-то
деле вон оно как! И как два огромных полюса, стояли перед ним
горькая жизненная правда и громадная потребность в счастье,
мире, любви, в существовании, резко контрастирующем со всей
той дикой действительностью, которую ему приходилось наблю¬
дать. С этим двойственным началом, с этой громадной чутко¬
стью к возможностям, заложенным в человеке, и к действи¬
тельности, которая его окружает, Алексей Максимович пришел
в жизнь.
Вы знаете, какова была эта жизнь? Вы знаете, как эта дей¬
ствительность поваляла и покатала Алексея Максимовича? Она
оказалась беспощадной, тысячу раз сама нить жизни, казалось,
должна была оборваться; но Алексею Максимовичу дана была
крепкая натура, и он скорее закалился, чем пострадал от этих
испытаний, он накопил громадную и мрачную сокровищницу
опыта по части того, что такое есть действительная жизнь,
созданная нынешним строем для большинства человечества.
И Горький рано уже вознамерился,—не знаю, насколько
сознательно,— об этом обо всем при свете солнца и громким
голосом доложить! Сила газеты, прессы, сила литературного
художественного слова открылась перед ним довольно рано,
очень рано. Он рассматривает себя, выражаясь нынешним язы¬
ком, как громадного рабкора; может быть, он не думал, что
будет громадным, но мы, зная его размеры, видим, что он был
громадным рабкором. Такой человек, который, познавши, как
живут кроты, готов был сделать детям солнца блистательный,
художественно потрясающий доклад о зле жизни, об ужасе
жизни, об ужасе тех форм существования с искалеченным со¬
знанием, которые бурным черным морем разливались по стране.
Доложить об этом безмятежно занимающемуся культурными
наслаждениями мировому бельэтажу, доложить в качестве
подлинного свидетеля, прошедшего круги ада, как там жи¬
вется,— это было одной из задач, не знаю, насколько субъектив¬
ной, но во всяком случае объективной задачей Горького.
Я думаю, потому именно Алексей Максимович взял себе
такой псевдоним — Горький. Он доложил о себе этой визитной
карточкой читательскому миру: я — горький писатель, горько
вам будет пить то вино, которое я приготовил, горько прозвучит
в ваших ушах моя речь. И что же — вдруг всеобщее призна-
пие! Сначала небольшое количество критиков, потом целые
426

хоры писателей и русская общественность людей 90-х годов,
которые пережили в себе целый переворот, ему сказали:
неправда это, не горький ты, ты — сладостный. В тебе есть сла¬
дость подлинной радости жизни, такой светлой, такой обещаю¬
щей. Ты поешь вместе с весной, которую мы сейчас пережи¬
ваем. Лучшие времена начались в 90-х годах. Снеговой саван
как-то начал свертываться. Какие-то ручьи зажурчали, какие-то
новые птицы запели, и твой голос среди них. Он возвещает
о новом, и в этом есть свежее, весеннее счастье (аплодис¬
менты).
А между тем прямого показа счастья было мало в сочине¬
ниях Горького и даже в его молодой романтике, которая была
таким золотом, суриком и пурпуром написана, но в которой в
конце концов полусказочные личности кончали более или менее
плохо. Но не в обрисовке побед, не в каких-то благословляющих
музыкальных гимнах была сила радости Горького. Она часто
гнездилась в самой мрачности его рассказа о том, какова жизнь,
потому что все мало-мальски чуткие к литературе понимали,
что у него это не пессимизм. Это не было выражением того, что
вот, мол, какова жизнь, давайте, братья, поплачем на темных
реках Вавилонских, куда нас занесла судьба. Это не было и
ожесточением, которое говорит: пропади пропадом вся жизнь,
пропади вместе с нею я. Нет, Горький говорил: вот что вы сде¬
лали с жизнью, вот тот человек, который в ней воспитался.
Но вместе с тем всегда сквозила рядом вера Горького в при¬
роду, вера в прекрасное, вера в то, что жизнь может быть вели¬
колепной. Мрачные драмы рисовались на фоне, какой раньше,
пожалуй, не создавался ни одним писателем. И море смею¬
щееся, и солнце лобзающее, и зелень бархатная, и бесконечные
дали, и могучие реки — чудесная природа, глашатаем, вырази¬
телем которой могла быть только чудесная горьковская ба¬
бушка. И звери — чудесные, и чудесные люди в этой природе.
Они, правда, могут страдать, они, на первый взгляд, аппараты
для страдания; но ведь это для того, чтобы, предупрежденные
болью, они избегали опасностей, но зато у них имеется все для
того, чтобы широко и ярко наслаждаться. От маленькой птицы,
от зверя и до мудрого человека — все имеют возможность на¬
слаждаться безмерно, все больше, все глубже. Эту способность
нужно сберечь, все возможности для нее построить, из этого
нужно исходить; тогда — в какую неизмеримую прелесть,
в какое чудесное, разумное счастье может превратиться жизнь!
На этом узорном, золотом фоне рисовались для всех нас мрач¬
ные тени, которые показал нам Алексей Максимович. Когда мы
впитывали в себя этот букет, вслушивались в этот аккорд, то
нам не только становилось легче, не только казалось, что мы
выходим на новую весеннюю дорогу, но, кроме того, у нас начи¬
нала кипеть кровь, потому что добиться выхода можно было
427

только борьбой. Зло огромное, искалеченность человека неве¬
роятная, живем мы гнусно, и для того, чтобы это изменить и
дорваться, по слову Маркса, которое Горький тогда не повто¬
рял, но которое должно звучать в наших ушах, до этого осу¬
ществления всех заложенных в человеке возможностей, необхо¬
дима беспощадная борьба.
Вот какой облик, товарищи, имела тогда литературная ра¬
бота Горького, которая тем самым была общественной, хотя
этим не исчерпывалась общественная физиономия Алексея Мак¬
симовича даже в его молодости.
Каково было отношение писателя к различным классам,
как их воспринимал Алексей Максимович и как они доходили
до его сознания? В отношении к черному народу, к мелкому
трудовому мещанству, в значительной мере также и крестьян¬
ству, к фабричным у него, в особенности в первый период его
деятельности, глубокая братская жалость. Когда Горький изо¬
бражал, как они злы, как грубо избивают своих жен, как нена¬
вистнически относятся друг к другу, когда выводил всю эту
галерею забитых мечтателей, жертв и мелких хищников, лю¬
дей, которые на самом деле могли бы быть чудесными идеали¬
стами или энергичными строителями человеческой жизни,— то
всегда чувствовалось, что он видит не их, а всю обстановку.
Если Горький ожесточенно относится к той или другой черте
жадности, эгоизму того или другого крестьянина, то делает это
не потому, что обвиняет его в том, что он таков. Как голодного
волка, который жаждет крови своей жертвы, нельзя обвинять
за это, так и этих людей. Только волку это присуще, а человеку
это навязано всеми нашими условиями существования.
Поднимаясь по ступеням общественной лестницы, судил
Алексей Максимович скопидомов-мещан, кулаков, похитите¬
лей, на чужих плечах строящих свое смрадное благополучие.
Но презрение и ненависть не ослепляли Горького, и он смог
изображать характер мещанской души с такой четкостью и с
таким реализмом, как никто не делал этого до него и не сде¬
лает после него.
Затем он поднимался к интеллигенции. Здесь он различал.
Он отдавал справедливость творческой интеллигенции, работ¬
никам науки и искусства. Алексей Максимович всегда отмечал
те черты, которые являются характерными для преданных
своему делу истинных работников науки и искусства, и всегда
сохранял в отношении их величайшее уважение, как будто бы
смешанное с удивлением.
Зато к интеллигентам — обывателям и хищникам, к так
называемым «дачникам», с их мелочностью, с их лицеме¬
рием, с их алчностью, к этим людям, которые льют крокоди¬
ловы слезы о народных страданиях, стараются оправдать их
как «необходимость», которые придумывают софизмы, чтобы
428

оправдать всякую несправедливость,— ко всем этим людям
Алексей Максимович был беспощаден, на спине этих болтунов
и хищников не скоро заживут рубцы от литературных плетей
Горького.
И выше поднимался Алексей Максимович — поднимался
он к капиталистам. Надо сказать, что писатели, не умевшие
признать положительной стороны капитализма, всегда были у
нас па Руси ретроградами. И Лев Толстой не составляет ис¬
ключения. Маркс сумел в «Манифесте» написать целый дифи¬
рамб творческой энергии буржуазии. И Горький оценил эту
положительную сторону.
Как он понимал этих людей, которые стали гонять паро¬
ходы и баржи но Волге, строить заводы и фабрики, людей ра¬
ботоспособных, людей энергичных? Он сумел уже тогда, быть
может, еще не знакомый с Марксом, диалектически разглядеть
стимул их энергии. Он показал, что на всех плодах ее лежит
подлая печать корысти и эксплуатации.
Вырождающемуся классу помещиков, отвратительной бю¬
рократии царизма он, конечно, объявил беспощадную войну.
Еще очень молодым Алексей Максимович вступает в револю¬
ционные кружки, знакомится с революционерами.
Положительным типом для Горького был протестант. В те¬
чение долгого времени Горький с особенной любовью останав¬
ливался на протестантах. На людях, которые никак не могут
уложиться в ту рамочку, которая им приготовлена. Это люди,
которым не пришлась по вкусу жизнь, которые оказались вы¬
битыми из нее, не потому, что они не доросли до нее, а потому,
что переросли ее. Они переросли ее, но у них нет почвы под
ногами, у них нет сил побороть ее.
Горький искал все время таких элементов, на которые
можно было бы опереться, и он думал найти их в босяках.
Начался роман Алексея Максимовича с босяками. Его при¬
влекло в них именно то, что они вне общества, выбиты из него.
Босяк потерял собственность, он потерял «паншорт», он поте¬
рял гражданскую физиономию, по он вышел свободным, он
вышел степным волком, часто оскалом зубов отвечающим на
всякую обиду, готовым во всякий момент защищаться.
Великолепие этого вольного бродяги, сбросившего цепи
мещанской морали, чувствовали и сами мещане. Горький сам
изобразил это, поставив рядом интеллигентного присяжного
поверенного, который слюняво раскисает в минуты раскаяния,
когда его гложет сознание того, в какое домашнее животное
превратился он, человек, и каким бы он мог быть, и цельный
тип босяка, загорелого, грязного, бессовестного, но бесконечно
свободного и смотрящего с презрением на дом, жену, ордена
и т. и. «блага». Очень многие потянулись к живому облику
горьковского босяка потому, что говорят, что в сердце каждой
429

домашней утки лежит отголосок того, когда она была дикой,
и уверяют,— я этого сам не видел,— что когда дикие утки ле¬
тят по поднебесью, то домашняя утка приходит в волнение.
И таких диких уток Горький показал одомашненным уткам.
Но Горький был слишком могучей, слишком крупной фигу¬
рой для того, чтобы не преодолеть босяка. Он был реалист, он
не был похож на того Чижа, который хотел обмануть птиц
разными розовыми словами. Он не был Лукою. Он сам
объяснил актерам и критикам, которые пришли в восхище¬
ние от Луки,— «это святой человек», Распутин для народа!
(смех),— что это хитрый человек, который каждому дает
пластырь на его рану, чтобы отделаться от него. Горький сов¬
сем не такой «утешитель», хотя, может быть, иногда к та¬
кому легкому врачеванию, к такому фельдшерству его душу и
потягивало, по он был слишком честен для того, чтобы превра¬
титься в Чижа, и потому свою «легенду о босяке» он сам рас¬
крыл.
Присмотревшись к босякам, Горький увидел, что босяки
раскалываются на два основных типа: одни имеют тенденцию
стать человеческими тиграми, это — цари воров и проституток,
герои грязных базаров, с тягой к уголовщине, которые при
всей своей великолепной мускулатуре и мужских способно¬
стях являются моральными идиотами и не могут превратиться
в общественного человека. Это, в сущности говоря, сильные
хищники, которых нужно истреблять, потому что переделать
их, как бы то ни было, невозможно. Это вырожденцы ин¬
дивидуализма.
С другой стороны, он увидел среди босяков чудесный при¬
влекательный тип, который нашел свое законченное выраже¬
ние в «Коновалове». Вы помните ту великолепную сцепу в
«Коновалове», когда он слушает рассказ о смерти и повторяет
без конца — «как ему должно быть больно-то было». Эти Ко¬
новаловы — чудесные люди в смысле чуткости и даже мечта¬
ний, но лишенные какой бы то ни было силы, люди, в которых
босячество и пьянство порождались отсутствием возможности
претворения мечты в дело. Это в конце концов привело Коно¬
валова к самоубийству. Такие люди оказываются Гамлетами,
нытиками, совершенно негодными неврастеническими интел¬
лигентами.
Вот два основных русла, по которым растекаются больные
индивидуалисты, этот талантливый мир людей, ушедших от
общества. Нет, не уйти от общества надо, а в нем искать гра¬
нит, наэлектризованный металл, который сможет в самом его
организме произвести переворот. И перед Горьким посте¬
пенно — рано это началось, но началось проблесками зарниц —
раскрывается революционная конструктивная роль пролета¬
риата. Это явилось для него озарением. И он пост этому от¬
430

крытию гимн, гимн могучему лагерю революции, великолеп¬
ный гимн в своем произведении «Мать».
Миллионы и десятки миллионов пролетариев и пролетарок,
говорящих на всех языках мира, нашли в этом произведении
свое. Повсюду это была любимая книга пролетария. Они чи¬
тали повесть о страданиях русского рабочего, борца в рамках
царизма, как повесть, братски хватающую за сердце и пробуж¬
дающую лучшие силы.
И в «Исповеди», которую часто упрекают, основной сюжет
заключается в том, что талантливый молодой крестьянин, ко¬
торый пошел искать бога, убедился, что бога нет — быть не мо¬
жет. Но от того, что он не нашел бога, мир для него не померк,
жизнь не оказалась серой, потому что вместо бога он нашел че¬
ловека, именно заводского человека. Завод своим заревом осве¬
щает страну, завод дает того, кто выведет человека из тупика.
Вот этот железный мессия своей массивностью, коллектив¬
ностью, организованностью, своим революционным темпера¬
ментом и силой своей народной, проникновенной, здоровой
энергии привел в восторг Алексея Максимовича.
И это заставило его, последнего пророка из тех, что только
предсказывали переворот, и первого великого писателя, обра¬
тившегося к пролетарскому движению, сказать: «Ты грядешь
в мир для того, чтобы его спасти!»
Но в это время Горький уже не был просто талантливым
писателем. Он уже пропел этому времени те песни, которые
нашли отзвук в каждом честном сердце и которые певались
всеми для того, чтобы под тяжелыми плитами самодержавного
свода разжигать огонь грядущей революции. Он пел о полных
энергии и пламени птицах, о соколе, о буревестнике. Он, как
какая-то огромная фигура,— я помню отчетливо, он мне так
рисовался,— высился в полумраке предрассветных сумерек в
нашей стране, с этими своими длинными выразительными ру¬
ками, которые протягивались над пашей землей, и с этой вол¬
шебной кистью художника, с которой сочились, соскакивали
искры его произведений, превращающиеся в огненные цветы.
И когда такой человек, который рисовался таким сильным на
фоне нашей диктатуры, пришел к нам и вступил в нашу пар¬
тию, присягнул на верность пролетариату, вы понимаете, ка¬
кое бешенство охватило его коллег по литературе, как хоте¬
лось бы им его отпеть, как никого другого. Они собирались
вокруг него, живого, наряжались в траурные рясы и начинали
кадить и служить панихиду: «Помер ты, Горький, потому что
ты заболел большевизмом», а эФо даже самого большого писа¬
теля должно свести в могилу. А Горький ответил таким огром¬
ным количеством талантливейших произведений, что сейчас
эти люди, совершившие над ним отпевание, могут только со
стыдом вспоминать о своих выходках.
431

Горький — большевик. Ол принес в нашу партию огром¬
ный энтузиазм, восторженное отношение к борьбе и строитель¬
ству, глубокую преданность, желание всем, чем он может, от¬
ветить требованиям партии. Одно время у него были некото¬
рые ошибки. Не мне оправдывать или осуждать его в этих
ошибках, потому что я их с ним делил. (Смех. Аплоди¬
сменты.) Но во всяком случае эти ошибки даже мне давно
прощены, а тем паче Алексею Максимовичу. (Смех. Апло-
д и с м е н т ы.)
Даже тогда, когда Алексей Максимович вместе с нами, впе-
редовцами, сделал излучину от прямого пути, Владимир
Ильич ни одной минуты своей веры, своей любви к Горькому
не ослабил. (Аплодисмент ы.) Именно тогда, в то время,
посылая ему свои талантливейшие, язвительные, злые и пол¬
ные любви письма, он провозглашал, что Горький есть настоя¬
щий, подлинный пролетарский писатель (а п л одисменты),
который очень много дал пролетариату и еще больше даст.
Алексея Максимовича иногда упрекали, что у него закру¬
жилась голова, что он немножко растерялся, когда настала
октябрьская буря. Но, товарищи, мало таких, кто не грешил
в то время. (Смех. Аплодисменты). У кого только
тогда не закружилась голова! Ух ты,— с ухаба на ухаб, дух
захватывало! (Аплодисменты.) И только пролетариат —
основная база, матросская команда — не робел. Мало было та¬
ких людей из стали, которые оставались верными до конца и
крепили паруса под напором стихии, по команде великого ка¬
питана. Владимир Ильич к Горькому того времени относился
изумительно. Я очень хорошо помню, как Алексей Максимо¬
вич очень скоро вновь вошел в дружеские, весьма дружеские
и весьма близкие отношения с Владимиром Ильичем. Он при¬
езжал к нему и привозил разные жалобы. Сколько мы делали
тогда нелепостей и ошибок! И вот Владимир Ильич говорил:
редкий, хороший человек Горький!
В какое же он положение попал? Нелепостей у нас всяких
и излишеств — непроходимый край. Ведь нужно иметь боль¬
шое мужество и огромный кругозор, нужно как-то себя напра¬
вить на эту мысль, что все будет превзойдено, чтобы быть
спокойным. А у него тонкие нервы — ведь он художник, на
него все это производит особенно тяжелое впечатление. Это
именно потому, что он крупнейший художник, поэтому ему и
трудно пережить все эти ужасы переходного времени, трудно
это преодолеть. А потом те, кого мы «огорчали», знали, что мы
его любим, и они все начали нести ему свои обиды и жалобы
и нанесли, навалили такую кучу этого добра, что Алексей
Максимович света не взвидел. Пусть же он лучше уедет, по¬
лечится, отдохнет, посмотрит на все это издали, а мы за это
время нашу улицу подметем (смех, аплодисмент ы),
432

а тогда уже скажем: «У нас теперь поблагопристойней, мы мо¬
жем даже и нашего художника пригласить». (Смех, апло¬
дисменты.) И вот Алексей Максимович, гонимый своей бо¬
лезнью, необходимостью спасать свою жизнь, дорогую для
всех, в ком живет настоящая любовь к людям, откололся от
пас расстоянием. Но это не оторвало его от нас. Ниточка, по
которой течет кровь, такой маленький сосудик к сердцу Алек¬
сея Максимовича остался, он рос, становился требовательнее,
и Алексея Максимовича потянуло сюда к нам. Привлекла его
сюда эта ниточка, и здесь восторженно схватил его в свои ги¬
гантские объятия победоносный пролетариат нашей страны.
(Бурные аплодисменты, овации Горькому и
туш.)
Товарищи, Алексей Максимович приехал к нам не с пу¬
стыми руками, он приехал знакомиться с нашей жизнью, а
также и нас знакомить с нею. Мы здесь живем в постоянной
работе, мы упираемся носом в те кирпичи, в ту известь, кото¬
рая нам нужна для того, чтобы возводить нашу постройку.
Мы мучаемся над препятствиями и трудностями нашего стро¬
ительства, мы критикуем друг друга за недостатки, ошибки, и
у нас иногда не хватает времени выпрямиться во весь рост и
оглянуться на то, что уже сделано. Да если бы мы и вытяну¬
лись во весь рост,— а признаться, среди нас есть люди высо¬
кого роста (смех),— все-таки не удалось бы нам увидеть так
хорошо это дело, потому что мы слишком близко стоим к нему.
А он, нам родной по духу, приехал с Соррентовской Горки,
откуда он смотрел в бинокль художественной чуткости на то,
что у нас творится. Если ему в свое время носили на Камен-
по-Островский проспект жалобы обиженные нами буржуа¬
зия и полубуржуазия, то в Сорренто ему со всех сторон носили
печальные, а иногда и светлые вести о нашей стране. Ра¬
дость — неси к Горькому, горе — к Горькому, так рассуждали
тысячи людей и несли ему отклики того, что у нас делается.
Хорошенько вскипятив все это, вместе взятое, в своем большом
сердце, на огне своего пролетарского чувства, он пришел к за¬
ключению: «А ведь молодцы, а ведь правы» — и сомнения
стали отлетать далеко от него.
«На самом деле, хотя и трудно им еще, но тем не менее пе¬
реход заметен. Видно, что вперед пошла страна, видно, что
она имеет определенные завоевания, что она завоевывает свою
свободу и счастье. И вот обо всем этом надо громко сказать. Надо
сказать это пролетариату всего мира, но прежде, чем об этом
говорить, надо пополнить свое знание, надо влиться в эту реку,
надо слиться вместе с нею». Вот каковы причины нашего ра¬
достного свидания с Алексеем Максимовичем. Он приехал к
нам не с пустыми руками, он сказал нам: «Вы много сделали,
по вы много критикуете, нужно не только критиковать».
28 Ораторы рабочего класса
433

«Надо собирать где-то, допустим в каком-то журнале,—
говорит Горький,— все положительные факты. И маленькие,
светлые и горячие факты, о которые можно иногда так хорошо
отогреть похолодевшее сердце, и большие, такие, что посмот¬
ришь — шапка свалится, а многие их все-таки не видят,— и
все это всем и каждому показать».
«Хорошо вы работаете,— говорит нам Горький, пощупав
наш пульс,— а все-таки я прописал бы вам дозу порошков
оптимизма».
А мы: «Что же, брат-врач, готовь порошок!» (Аплоди¬
смент ы.)
Мы запряжем Алексея Максимовича в нашу работу, но
сделаем это осторожно.
Когда Гарибальди взял Неаполь и после битвы, раненый,
усталый, лег заснуть, то неаполитанцы ходили по городу и го¬
ворили: «Тише, вождь спит». До этого мы, конечно, не дойдем.
(С м е х.) Но все-таки, товарищи, тсс! тсс! Не слишком пере¬
гружайте его, а то ведь вы море: захотите покачать, да так
качнете, едва душа выдержит; народ — лев: погладит лапой,
да что-нибудь сорвет нужное у человека. (Смех.) Поэтому,
товарищи, потише, поаккуратнее, поосторожнее. Конечно, он
не инвалид. Он приехал в нашу молодую страну молодым. Вот
посмотрите на него: совсем молодой. (Аплодисменты.)
Он у нас еще много проживет и много еще поработает, а бе¬
речь нужно. Не потому, что он какая-то музейная ценность,—
меня обвиняют все в том, что я музейные ценности берегу
(смех),— а потому, что он и сейчас еще умеет запустить
руку в свое большое, горячее сердце и выбросить оттуда при¬
горшню сокровищ, которыми богаты будем не только мы, но и
дети наши, и внуки.
Позвольте на этом закончить. Да здравствует великий ра¬
бочий класс и его великий писатель! (Аплодисменты.
«Интернационал». Все встают.)
Печатается по сборнику
«Техника ораторской речи»,
М., 1930, стр. 95—110.

Раздел
/ТРЕТИй7
28*

РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ
1871—1919
Эта выдающаяся деятельница германского и международного рабо¬
чего движения, одна из тех, кто основал Коммунистическую партию
Германии, покоряла массы силой своего политического красноречия.
В предисловии к сборнику ее «Речей», изданных в 1929 году, дается
образное описание Розы Люксембург как оратора. Описывается ее речь
па собрании избирателей в Газепгайде в Берлине. «Роза Люксембург го¬
ворит. Она ходит взад и вперед по сцепе, словно обращается к каждому
слушателю отдельно. После нескольких сказанных ею фраз собрание
находится в ее власти. Большими яркими мазками она дает картину
капиталистического мира. Она показывает все тщеславие общества, в
котором неприкрытое корыстолюбие, жажда денег, прибылей — един¬
ственная связь, объединяющая его, и в то же время это — кнут, который
гонит всех против всех в беспощадной борьбе за существование... В этой
437

речи нет ничего от серой теории: все полнокровно, почерпнуто из самой
жизни. Здесь сила без всякого фальшивого пафоса. Тут и яркое превос¬
ходство идей, тут летят и попадают в цель стрелы тонкой иронии.
Слушатели охвачены возбуждением и словно очарованы, лишь из-
редка напряженное их состояние разряжается в буре аплодисментов.
И вот собрание ликует. Остроотточенная стрела послана в те высоты,
к которым подданный смеет приблизиться лишь с благоговением. Моло¬
дой по лицей-лейтенант еще не совсем понял, против кого направлено
было острое словцо. Он протягивает руку к каске, чтобы надеть ее и
прервать речь словами: «Собрание закрывается!» Но ораторша уже
ушла далеко вперед, и лейтенант неуверенно садится, недовольный са¬
мим собой... Она показывает, как узка и ограничена жизнь чиновника,
как слуга государства и все его бытие опутаны сетью мертвых пред¬
писаний, как он, запряженный в колесо машины угнетения, является
одновременно средством и жертвой этого угнетения. Она разъясняет
известную мысль Маркса, что буржуазия превратила врача, юриста,
священника, поэта и человека пауки в своих поденщиков. «Так и вы,—
обращается она непосредственно к по лицей-лейтенант у,— представляете
собою не что иное, как орудие на службе буржуазии и ее хищных при¬
спешников, независимо от того, знаете ли вы об этом, или нет...» Ее
слова столь непосредственно проникают в сердце и сознание каждого,
что крайне напряженное состояние охватывает все собрание. Затем,
в ответ па отчеканенную в исключительно мощной форме мысль, напря¬
жение разряжается в буре аплодисментов. И наш усач-полицейский...
аплодирует вместе со всеми. Когда речь коснулась его самого,
его никчемной жизни, он забыл все — свою службу, свою задачу,
свою дисциплину, самого себя, он сомкнулся воедино с огромной
массой в зале и аплодирует вместе с нею, хлопая своими большими
неуклюжими руками до тех пор... пока взгляд его не попадет на ошелом¬
ленное, бессмысленно-недоумевающее лицо лейтенанта. Аплодирующие
руки полицейского опускаются по швам, и, еще не опомнившись от воз¬
буждения, снова становится чиновником тот, кто за пару минут до того
был человеком...
В речах Розы Люксембург отражается все ее существо, величие ее
силы, весь человек, проникнутый единством чувства, мысли и воли. Она
пренебрегала чисто риторическими приемами, которые создают успех
большинству крупных ораторов. Ее постоянная цель состояла в том,
чтобы привести слушателя к познанию и от познания к действию. Она
увлекала неумолимой логикой изложения, способностью наглядно, ясно
и доступно даже для людей с самым посредственным умом выявлять
внутреннюю сущность вещей. Одной захватывающей картины, одного
удачного сравнения ей часто было достаточно для того, чтобы осветить
какое-нибудь явление, которое до того было непонятно. Яркость, отвага
и стремительность ее мысли захватывают слушателя, увлекают его за
собою» (Роза Люксембург, Речи, 1929, стр. 7—10).

ПРОТИВ МЕНЬШЕВИКОВ
РЕЧЬ НА V СЪЕЗДЕ РСДРП
25 мая 1907 г.
Вопрос, который здесь обсуждается, интересует меня
и представителей польской делегации не с точки зре¬
ния междоусобной фракционной борьбы, а с точки
зрения принципов международной пролетарской практики. По¬
зиция правого крыла нашей партии по отношению к буржуаз¬
ным партиям вполне последовательна; она опирается на опре¬
деленное понимание исторической роли как буржуазии, так и
пролетариата в настоящей революции. В основе этого взгляда
лежит определенная схема, которую точно и ясно формули¬
рует глубокоуважаемый ветеран и самый глубокий теоретик
русской социал-демократии. В своих «Письмах о тактике и бес¬
тактности» тов. Плеханов говорит:
«Творцы «Коммунистического манифеста» писали 58 лет
тому назад: «Буржуазия играла в истории в высшей степени
революционную роль... Буржуазия не может существовать, не
вызывая постоянных переворотов в орудиях производства и в
его организации, а следовательно, и во всех общественных от¬
ношениях»». И далее о политической миссии буржуазии он пи¬
шет следующее: «Буржуазия ведет постоянную борьбу сначала
против аристократии, потом — против тех слоев своего класса,
интересам которых противоречит развитие крупной промыш¬
ленности... В каждом из этих случаев буржуазия вынуждена
обращаться к пролетариату, просить его помощи и толкать его,
таким образом, на путь политических движений. Она сообщает,
следовательно, пролетариату свое политическое воспитание, т. е.
вручает ему орудие против самой себя».
Вот тот взгляд на политическую роль буржуазии, который,
по мнению одного из вождей нашей партии, должен определить
всю тактику российского пролетариата в нынешней революции.
439

Буржуазия — революционный класс, вовлекающий народные
массы в борьбу со старым режимом, буржуазия — естественный
авангард и воспитатель пролетариата. Поэтому ныне в России
только злые реакционеры или безнадежные Дон-Кихоты могут
«мешать буржуазии» завоевать политическую власть, поэтому
нужно нападки на русский либерализм припрятать до того вре¬
мени, когда кадеты будут у власти, поэтому не нужно вставлять
палок в колеса буржуазной революции, поэтому тактика проле¬
тариата, могущая ослабить или запугать либералов, является
крупнейшей бестактностью, а всякое стремление изолировать
пролетариат от либеральной буржуазии — прямой услугой,
оказываемой реакции. Это, несомненно, цельная и последова¬
тельная система взглядов, но она весьма настоятельно нуж¬
дается в проверке как с точки зрения исторических фактов, так
и с точки зрения самих основ пролетарской тактики.
Я, к сожалению, незнакома со всеми сочинениями нашего
почитаемого теоретика и основоположника русского марксизма
(Плеханова), но из его сочинений я не знаю ни одного, в кото¬
ром бы не внушалось русским социал-демократам, что только
метафизики рассуждают по формуле: да — да, нет — нет, что
сверх того, то от лукавого; диалектическое же мышление, свой¬
ственное историческому материализму, требует, чтобы явления
рассматривались не в застывшем виде, а в движении. Ссылка
на то, что Маркс и Энгельс так-то и так-то характеризовали
роль буржуазии 58 лет тому назад, представляет собой в при¬
менении к теперешней действительности поразительный при¬
мер метафизического мышления, превращение живого истори¬
ческого взгляда творцов «Манифеста» в окаменевшую догму.
Достаточно бросить взгляд на физиономию и взаимоотношения
политических партий, в особенности на состояние либерализма
в Германии, во Франции, в Италии, в Англии — во всей Запад¬
ной Европе, чтобы понять, что буржуазия давно перестала
играть ту политически революционную роль, которую она не¬
когда играла, что она теперь повсюду повернула в сторону
реакции, к политике покровительственных пошлин, что она пол¬
зает на коленях перед милитаризмом, что она во всех странах
вступает в сделку с консервативными аграриями. Все это дока¬
зывает, что 58 лет, протекшие со времени «Коммунистического
манифеста», прошли недаром. Но не доказывает ли и соб¬
ственная краткая история русского либерализма, как мало
применима к нему схема, взятая из словесного содержания «Ма¬
нифеста»? Вспомним, что представлял собою русский либера¬
лизм еще пять лет тому назад. Тогда можно было сомневаться,
существует ли вообще в России сей «воспитатель пролета¬
риата», которому мы «не должны мешать завоевать власть».
До 1900 г. либерализм терпел и спокойно переносил всяческого
рода угнетения со стороны самодержавия, всякие проявления
440

деспотизма. И вот только поело того как воспитанный долго¬
летней работой социал-демократии и всколыхнутый японской
войной русский пролетариат выступил на общественную арену,
устраивая грандиозные забастовки на юге России, массовые де¬
монстрации,— лишь тогда и русский либерализм решился сде¬
лать первый робкий шаг. Началась пресловутая эпопея зем¬
ских съездов, профессорских петиций и адвокатских банкетов.
Либерализм, упоенный собственным красноречием и свободой,
которую ему неожиданно предоставили, готов был и сам пове¬
рить в свои силы. Но чем же кончилась эта эпопея? Все мы
помним тот известный момент, когда в ноябре и декабре 1904 г.
«либеральная весна» вдруг кончилась, и оправившееся самодер¬
жавие разом бесцеремонно зажало рот либерализму, приказав
ему попросту молчать. Мы видели все, как либерализм момен¬
тально покатился с высоты своего мнимого могущества от од¬
ного пинка, от одного удара хлыстом в пропасть бессилия и от¬
чаяния. Либерализм не сумел ответить ровно ничем на удар
казацкой нагайки. Он съежился, замолчал и этим доказал воо¬
чию свое полное ничтожество. И в освободительном движении
России произошла тогда заметная заминка на несколько не¬
дель, пока 9 января не двинуло на улицу петербургский проле¬
тариат и не показало, кто действительно призван в нынешней
революции быть авангардом и «воспитателем». Вместо трупа
буржуазного либерализма выступила живая сила.
Во второй раз русский либерализм поднял голову, когда дав¬
ление народных масс вынудило самодержавие созвать I Думу.
Либералы почувствовали себя опять в седле и опять пове¬
рили, что именно они, а не кто-либо другой,— вожди освободи¬
тельного движения, и что адвокатскими речами можно кое-что
сделать, и что они — сила. Но вот последовал разгон Думы, и
либерализм вторично полетел стремглав в бездну бессилия и
ничтожества. Все, чем он был в состоянии ответить на атаку
реакции, было пресловутое Выборгское воззвание, этот клас¬
сический документ «пассивного сопротивления», того пассивного
сопротивления, о котором Маркс писал в 1848 г. в «Новой рейн¬
ской газете», что оно представляет сопротивление теленка мяс¬
нику, который хочет его зарезать.
На этот раз либерализм основательно изжил иллюзию своей
силы и своей руководящей роли в нынешней революции. Он из¬
жил именно в I Думе иллюзию, будто можно разрушить стены
твердынь самодержавия иерихонскими трубами адвокатского
и парламентского красноречия, а во время разгона Думы — ил¬
люзии, будто пролетариат призван играть только роль пугала
для самодержавия, пугала, которое либералы держат за кули¬
сами, пока оно им не нужно, и которое они мановением ока вы¬
зывают на сцену, когда им нужно запугать самодержавие и
укрепить свое положение. Либерализм должен был убедиться,
441

что российский пролетариат пе манекен в его руках, пе желает
быть пушечным мясом, всегда готовым к услугам буржуазии,
что он — сила, ведущая свою собственную линию в этой рево¬
люции и в своих выступлениях подчиняющаяся лишь законам
и логике своего собственного, независимого от либералов дви¬
жения. С тех пор либерализм пошел самым решительным обра¬
зом на попятную, и теперь мы присутствуем при позорном от¬
ступлении его во II Думе, в Думе Головина и Струве, в Думе,
вотирующей бюджет и рекрутский набор, вотирующей штыки,
которыми завтра будет разогнана сама Дума. Вот как выглядит
буржуазия, рекомендуемая нам в качестве революционного
класса, которому мы не должны мешать завоевать власть и ко¬
торый призван «воспитать» пролетариат! Оказывается, что от¬
вердевшая схема совсем неприменима к нынешней России. Ока¬
зывается, что тот революционный, стремящийся к власти либе¬
рализм, на который пролетариату рекомендуют ориентироваться
при установлении своей тактики, что этот революционный рос¬
сийский либерализм, в угоду которому собираются урезывать
требования пролетариата, существует не в действительности, а
лишь в воображении, он придуман, он есть фантом. И вот эта-то
политика, построенная на безжизненной схеме и на выдуман¬
ных взаимоотношениях и не учитывающая особых задач проле¬
тариата в этой революции, выдает себя за «революционный
реализм».
Но посмотрим, как согласуется этот «реализм» с пролетар¬
ской тактикой вообще. Российскому пролетариату рекомендуют
руководиться в своей боевой тактике тем, чтобы преждевре¬
менно подкапывать силы либерализма и не изолироваться от
него. Но если это называется «бестактной» тактикой, то я опа¬
саюсь, что всю деятельность и всю историю германской социал-
демократии придется признать одной сплошной бестактностью,
ибо, начиная с агитации Лассаля против «фортшриттлеров»
(либеральная буржуазия) и кончая настоящим моментом, весь
рост социал-демократии совершается за счет роста и силы либе¬
рализма, каждый шаг вперед, сделанный германским пролета¬
риатом, подкапывает почву под ногами либерализма. То же са¬
мое явление сопровождает классовое движение пролетариата во
всех странах. Бестактностью придется назвать Парижскую ком¬
муну, смертельно запугавшую либеральную буржуазию всех
стран. Не менее бестактным придется признать выступление
французского пролетариата в знаменитые июньские дни, кото¬
рым он себя, как класс, окончательно «изолировал» от буржуаз¬
ного общества. Еще бестактнее было в таком случае открытое
выступление пролетариата во время Великой французской ре¬
волюции, когда он во время первого же революционного движе¬
ния буржуазии своим экстремистским поведением запугал ее
и бросил в объятия реакции, подготовив таким образом эпоху
442

Директории и ликвидацию самой Великой французской револю¬
ции. И, наконец, самой великой бестактностью придется уже
считать несомненно рождение пролетариата как самостоятель¬
ного класса, ибо оно-то и положило начало как его «изолирован¬
ной позиции» в отношении буржуазии, так и постепенному
упадку буржуазного либерализма. Но не показывает ли и здесь
история самого революционного развития России, насколько
для пролетариата по существу дела немыслимо избежать тех
«бестактностей», которыми стараются запугать, говоря, что мы
таким образом сделаемся добровольными пособниками делу
реакции. Уже первое выступление российского пролетариата,
открывшее собою формально эпоху нынешней революции,— я
имею в виду 9 января 1905 г.— сразу резко изолировало проле¬
тарскую тактику от либеральной, отрезало революционную
борьбу на улицах от либеральной кампании банкетов и земских
съездов, упершейся в тупик. И далее, каждый шаг, сделанный
пролетариатом, каждое требование, выставленное им, содейст¬
вовали изоляции его в нынешней революции. Стачечное движе¬
ние изолировало его от либеральной буржуазии, требование
8-часового рабочего дня изолировало его от мелкой буржуазии,
требование республики и учредительного собрания изолировало
его от либерализма всех оттенков и, наконец, конечная цель —
социализм — изолирует пролетариат от всего мира. Таким об¬
разом, здесь нельзя провести границы. Если пролетариат будет
руководствоваться боязнью того, как бы не изолировать себя
от либерализма и не подкопать почвы под ногами последнего,
то ему логически пришлось бы отказаться от всей своей борьбы,
от всей пролетарской политики, от всей своей истории на За¬
паде и, между прочим, от всей нынешней революции в России.
Дело в том, что то, что принимается за особенные условия и за¬
дачи специального этапа в истории пролетариата — его позиция
по отношению к либерализму в условиях борьбы со старой са¬
модержавной властью,— это в действительности условия, сопро¬
вождающие историческое развитие пролетариата от самого его
рождения и до конца. Это — основные условия пролетарской
борьбы, вытекающие из того простого факта, что пролетариат
является на историческую сцену вместе с буржуазией, растет
за ее счет и, постепенно эмансипируясь в этом процессе от вли¬
яния буржуазии, приближается к окончательной победе над
нею. Менее всего возможно пролетариату изменить этой так¬
тике в настоящее время в России. В прежних революциях клас¬
совые противоречия раскрывались только во время самих ре¬
волюционных столкновений. Нынешняя российская револю¬
ция — это первая революция, исходящая из вполне созревших
и сознанных классовых противоречий капиталистического обще¬
ства, и тактика российского пролетариата не может искусст¬
венно затушевывать этот факт.
443

В теснейшей связи с этими основными взглядами на отно¬
шение к буржуазному либерализму находится взгляд на усло¬
вия и формы классовой борьбы вообще и на значение парламен¬
таризма в частности. Другой из почитаемых ветеранов русской
социал-демократии (Аксельрод) изложил эту сторону вопроса
в классической в некотором смысле речи на Стокгольмском
съезде партии. Красной нитью проходит через эту речь следую¬
щая мысль: дайте нам только добраться до правильного бур¬
жуазного строя, до какой бы то ни было конституции, с парла¬
ментом, выборами и т. д., и тогда мы уже сумеем вести классо¬
вую борьбу как следует, тогда мы уже станем на твердую почву
социал-демократической тактики, созданной долголетним опы¬
том германской партии. Но до тех пор, пока нет парламента,—
нет и самых элементарных условий для классовой борьбы.
И вот этот же уважаемый теоретик русского марксизма тща¬
тельно отыскивает в нынешней российской действительности
хоть малейшие «зацепки» для классовой борьбы («зацепки» —
это любимое его выражение в данной речи), усматривая их в
самых хотя бы карикатурных намеках на парламентаризм и
конституцию. Тут поистине нужно сказать словами Гете:
Ет Кег1, <1ег зрекиНег!,
1я1, ше ет гПег, аиГ сПптег НеМе
Уоп етет йбзеп §е1з1 1т Кге1з
Ьегит^еГиЬг!;,
1)п(1 п^зитЬег Не&1 зсЬбпе ^гбпе \Уе1(1е.
(Человек, занимающийся умозрительными построениями,
подобен животному, которого водят все вокруг по бесплодной
полянке, между тем как кругом расстилается сочное зеленое
пастбище.)
Этим спекулянтам кажется, что нет почвы для классовой
борьбы, между тем как виновна социал-демократия, не имею¬
щая инициативы, силы, не умеющая объять те возможности, те
широкие перспективы, какие выдвигаются историей. В разгаре
нынешней революции в России нет возможности вести классо¬
вую борьбу! Имеются лишь ничтожные «зацепки». Все полити¬
ческие требования пролетариата «и даже требование респуб¬
лики» — отмечает оратор — не являются собственно выраже¬
нием классовой борьбы, ибо они не имеют в себе ничего специ¬
фически пролетарского. Но ведь в таком случае — обратимся к
практике международного рабочего движения — мы в Герма¬
нии и до сих пор не ведем собственно классовой борьбы, ибо,
как известно, вся повседневная политическая борьба герман¬
ской социал-демократии ведется за удовлетворение требований
так называемой программы-минимум, содержащей почти исклю¬
чительно демократические лозунги, как всеобщее избиратель¬
ное право, неограниченное право союзов и т. д. II мы отстаи¬
ваем эти требования против всей буржуазии. Но даже такие,
444

наиболее пролетарские по форме требования, как рабочее
законодательство, не представляют, как известно, ничего специ¬
фически социалистического, а формулируют только потребности
прогрессивного капиталистического хозяйства. Таким образом,
анализ, не признающий характера классовой борьбы за полити¬
ческими лозунгами пролетариата в нынешней революции, яв¬
ляется не столько образцом марксистского мышления, сколько
того состояния духа, которое характеризуют обыкновенно сло¬
вами: «ум за разум заходит». В самом деле, необходима очень
упорная предвзятость в пользу исключительно парламентарной
формы политической борьбы, чтобы не замечать в настоящий
момент в России грандиозного размаха классовой борьбы, а
отыскивать только ощупыо и споты каясь слабые «зацепки» и
чтобы не понимать, что и все политические лозунги нынешней
революции, именно потому, что буржуазия от них отреклась
или отрекается, являются такими же проявлениями классовой
борьбы пролетариата. Менее всего следовало бы именно рус¬
ской социал-демократии недооценивать это положение. Ей до¬
статочно взглянуть на себя же, на свою новейшую историю,
чтобы понять, какое колоссальное воспитательное значение
имеет в настоящий момент классовая борьба, ведущаяся еще
до парламентаризма. Достаточно вспомнить, чем была русская
социал-демократия до 1905 г., до 9 января, и что она представ¬
ляет собою теперь. Полгода революционного и стачечного дви¬
жения после января 1905 г. превратили ее из маленькой кучки
революционеров, из слабой секты в огромную массовую пар¬
тию, и беда социал-демократии состоит не в трудности отыскать
«зацепки» для классовой борьбы, а, наоборот, в трудности охва¬
тить и использовать то необъятное поле деятельности, которое
ей открывает гигантская классовая борьба революции. Тот, кто
в разгар этой борьбы хватается, как утопающий за соломинку,
за малейшие намеки на парламентаризм, видя в них единствен¬
ный залог классовой борьбы, предстоящей еще только впереди,
после победы либералов, тот не понимает, что революция — это
творческий период, когда общество распадается на классы. В об¬
щем та схема, к которой хотят приноровить классовую борьбу
русского пролетариата, есть грубая схема, которая нигде в За¬
падной Европе не была осуществлена, и она является только
искаженным отражением полной разнообразия действитель¬
ности.
Я вижу, однако, что мое время доклада истекает, и мне при¬
ходится прервать на середине изложение взглядов по вопросу
об отношении к буржуазным партиям. Поэтому прибавлю еще
только несколько общих замечаний (личного характера), уяс¬
няющих в общих чертах нашу позицию по отношению к сово¬
купности спорных вопросов, возникших на этОхМ съезде. Това¬
рищи, защищающие взгляды, которые я только что критико¬
445

вала, любят особенно часто ссылаться на то, что именно они
представляют в среде русской социал-демократии истинный
марксизм, что все эти положения высказываются, и россий¬
скому пролетариату эта тактика рекомендуется во имя мар¬
ксизма и марксистского духа. Польская социал-демократия с са¬
мого своего возникновения стоит на почве марксизма и как в
своей программе, так и в своей тактике считает себя последо¬
вательницей основателей социализма и в особенности герман¬
ской социал-демократии. Поэтому ссылки па марксизм имеют
для нас несомненно особенно важную цену. Но когда мы видим
подобного рода применение марксова учения; когда мы слышим
эти тоскливые вздыхания по конституционно-парламентарным
условиям и по победе либерализма; когда мы наблюдаем эти
отчаянные поиски «зацепок» для классовой борьбы во время
грандиозного размаха революции, эти метания из стороны в сто¬
рону в поисках за искусственными способами «окунуться в
массу» вроде рабочих съездов, в поисках за искусственными
лозунгами «развязывания революции», когда она временно но
внешнему виду затихла; когда мы видим это неумение исполь¬
зовать революцию и стать решительно на высоте, когда она
снова закипает,— когда мы видим все это, тогда невольно хо¬
чется воскликнуть: в какую же беспомощную кашу превратили
вы, товарищи, марксово учение, отличающееся, правда, гиб¬
костью, но и остротой и смертоносностью сверкающего клинка
дамасской стали! В какое хлопотливое кудахтанье курицы,
отыскивающей жемчужные зерна в мусорной куче буржуазного
парламентаризма, превратили вы это учение, представляющее
собою могучий взмах орлиных крыльев пролетариата! Ведь
марксизм содержит в себе два существенных элемента: элемент
анализа, критики и элемент деятельной воли рабочего класса
как революционного фактора. И тот, кто воплощает только ана¬
лиз, только критику, представляет не марксизм, а жалкую само-
растлевающую пародию этого учения.
Роза Люксембург, Речи,
«Московский рабочий», М.—Л., 1929,
стр. 36—48.
ОПАСНОСТИ МИРОВОЙ политики
РЕЧЬ НА СОБРАНИИ В ЛЕЙПЦИГЕ
май 1913 г.
Мы живем в удивительное время, когда внимание рабочего
класса все в большей и в большей степени сосредоточивается
на одной специфической области общественной жизни: на об¬
ласти внешней политики. По представлениям среднего меща¬
нина, внешняя политика относится к той части утренней га¬
зеты, которую он читает за утренним кофе, чтобы развлечься
446

от забот или забыть воркотню своей дражайшей половины.
Наоборот, для рабочего класса внешняя политика представляет
глубочайший интерес. Так было не всегда. Кто следил за ду¬
ховной жизнью рабочего класса в течение последних десятиле¬
тий, тот мог ясно почувствовать пульс ее и наблюдать, как из
года в год росло внимание рабочего класса к иностранной поли¬
тике. Тем не менее внимание это еще и до сих пор недоста¬
точно, и каждый рабочий и работница должны научиться тому,
что за событиями внешней политики нужно следить с такою
же энергией, вниманием и страстностью, как и за вопросами
внутренней политики. Каждый пролетарии и пролетарка дол¬
жны сказать себе: в иностранной политике не происходит ни¬
чего, что не затрагртвало бы ближайших интересов пролета¬
риата. Когда в Африке германские военные отряды порабощают
негров, когда на Балканах сербы и болгары убивают турецких
солдат и крестьян, когда в Канаде на выборах внезапно полу¬
чает большинство консервативная партия и сокрушает господ¬
ство либералов,— во всех этих случаях рабочие и работницы
должны сказать: дело идет здесь о нас, и наши интересы по¬
ставлены здесь на карту. Уже Карл Маркс за много десятилетий
до того, как современное развитие обнаружилось в столь ясной
форме, показал нам, насколько важно понимание такого рода
событий. В своей знаменитой речи на открытии Интернацио¬
нала он, между прочим, сказал: борьба за внешнюю политику
является частью общей борьбы за освобождение пролетариата
и, следовательно, частью классовой борьбы.
Сравнивая современное международное положение с той
эпохой, когда была произнесена упомянутая нами речь, мы мо¬
жем заметить, насколько изменились времена. В 60-х годах
осью мирового политического положения являлись еще резуль¬
таты и следствия раздела Полыни между Пруссией, Австрией
и Россией. Суть мировой политики составляли, главным обра¬
зом, взаимные трения между сообщниками этого грабежа. Но
если теперь задать вопрос, что именно стоит в центре всемирно
политических событий, то даже серьезный политик пришел бы
в большое смущение. Таким пунктом является теперь Северное
море, где обнаруживается соперничество между Англией и Гер¬
манией. В Средиземном море имеется целый узел конфликтов
и противоречий. Мир на Балканах означает раздел Европейской
Турции, и время гарантирует неизбежность в ближайшем буду¬
щем войны из-за раздела Азиатской Турции. Но международ¬
ные противоречия этим еще не исчерпываются. Над телом не¬
счастной Персии ведут борьбу Россия и Англия. В обстановке
полного мира целая страна и'целый народ разбиваются на ча¬
сти. Еще дальше на восток лежит могучий очаг китайской ре¬
волюции. Из Азии дорога ведет через Тихий океан в Америку.
Здесь за последнее десятилетие мы переживали все новые и
447

новые сюрпризы. После того как в 1898 г. Соединенные Штаты
закончили свою первую колониальную войну с Испанией из-за
Филиппин, американские капиталисты устремили жадные
взоры на Азию. А отсюда возникло противоречие между Япо¬
нией и Соединенными Штатами, с одной стороны, и между Со¬
единенными Штатами н Англией — с другой.
Наблюдая также войны последних 10—15 лет, мы замечаем,
как политический горизонт все более и более расширялся. На¬
чало этого изменения можно приблизительно отнести к японско-
китайской войне 1895 г. Эта война обратила внимание Европы
на страну, впервые пробудившуюся к самостоятельной жизни.
В 1898 г. вспыхнула война между Америкой и Испанией, во
время которой Соединенные Штаты впервые сражались вне пре¬
делов своей территории. Бурская война 1899 г. завершила це¬
лый ряд захватов, которые Англия совершила втихомолку в
этой части мира. Затем разыгрался китайский поход «против
гуннов», во время которого Вильгельм II дал солдатам напут¬
ствие: пардону не давать, пленных не брать, солдаты должны
распоряжаться там, как гунны, так, чтобы и через тысячу лет
ни один китаец не осмелился косо глядеть на немца. В 1904 г.
разразилась война между Россией и Японией, за которой по¬
следовала русская революция, затем революции в Персии, Тур¬
ции и отчасти в Индии. За последние два года и в Китае не раз
сверкали молнии и громыхал гром. Спор Франции и Германии
из-за Марокко привел в результате своем к разбойническому
походу Италии на Триполи, а этот последний — к Балканской
войне. Побудительным мотивом всех этих войн является стрем¬
ление поделить области, еще не завоеванные капитализмом.
До недавнего времени социал-демократия, чтобы определять
свое отношение к войне, применяла весьма простой способ. На¬
ступательная война отвергалась и порицалась, наоборот, оборо¬
нительная война должна была пользоваться поддержкой со¬
циал-демократии. Тов. Бебель, который сказал много превосход¬
ного, но иногда, подобно всякому человеку, и кое-что менее
превосходное, заявил однажды в рейхстаге, что в случае обо¬
ронительной войны он, несмотря на свои годы, возьмется за
ружье. Но это определение непригодно уже потому, что разли¬
чие между наступательной и оборонительной войной растекает¬
ся под руками и лопается, как мыльный пузырь. В эпоху
французских революционных войн войну объявляло француз¬
ское правительство, но тем не менее это были оборонительные
войны, охранявшие от реакции дело революции. Балканская
война с формальной точки зрения есть наступательная война
против Турции, но в то же время властители нападающей на¬
ции рассыпались в уверениях, что они защищают от турок свои
священнейшие национальные права и христианскую веру, и
они также правы. Из этого приходится вывести заключение, что

мы, как пролетарии, должны противиться венкой войне, неза¬
висимо от того, является ли она войной наступательной или
оборонительной. В войне мы видим следствие империализма, и,
борясь с империализмом в целом, мы должны бороться против
каждого из его частичных проявлений.
Слабым местом нашей тактики является то обстоятельство,
что германская социал-демократия становится на почву трой¬
ственного союза, т. е. что она поддерживает объединение гер¬
манской, австрийской и итальянской дипломатии. К нашему
глубокому сожалению, несколько недель тому назад, когда в
рейхстаге обсуждался новый военный законопроект, тов. Давид
по поручению социал-демократической фракции официально за¬
явил правительству: мы, социал-демократы, стоим на почве
тройственного союза. При этом была лишь сделана оговорка,
что тройственный союз должен быть пай-мальчиком и действо¬
вать в пользу мира. Однако этим дело не ограничилось: почти в
тот же самый день т. Реннер сделал в венском парламенте та¬
кое же заявление от имени австрийской социал-демократии.
Ожидать мирной политики от тройственного союза, от капита¬
листической политики соглашателей, подготовляющей новые
войны,— это все равно, что надеяться найти фиги на кусте тер¬
новника. Посмотрим только на результаты политики тройствен¬
ного союза. Первым его следствием было то, что Франция была
вынуждена к позорному союзу с Россией, а впоследствии к ним
присоединилась и Англия, создав трехстороннее соглашение.
Другим следствием тройственного союза являются огромные
вооружения Германии, направленные против Франции и Рос¬
сии, и вооружения Австрии. Где был тройственный союз, когда
надо было сохранить мир, когда одна из держав тройственного
союза напала на Триполи (1911 г.) или когда Австрия аннек¬
сировала Боснию и Герцеговину (1909 г.)? Давным-давно из¬
вестно, что когда две или три капиталистические державы на¬
чинают шушукаться, то дело идет о шкуре четвертого капита¬
листического государства. Насколько же наивно ожидать, что
этот союз будет гарантией мира! Имеется только один-единст¬
венный международный союз, представляющий собою единст¬
венную гарантию мира. Этот единственный союз, на который
можно рассчитывать,— союз всех революционных пролетариев
мира.
Нам нужно отделаться еще от одной иллюзии, которая мо¬
жет привести к путанице, а именно — от иллюзии разоружения.
Несколько лет тому назад английскому министру Грею при¬
шло в голову произнести красивую речь, в которой он выска¬
зывался за взаимное соглашение относительно вооружений.
Как только об этом узнали у нас, некоторые товарищи из на¬
шей фракции рейхстага сказали: браво, этот человек говорит
как по писанному. Они верили, что таким образом мы можем от
29 Ораторы рабочего класса	449

войны вернуться к миру. Но когда Грей произносил свою речь,
в кармане у него лежал новый проект увеличения флота, и
вместо разоружения начались огромные новые вооружения.
Так же обстояло дело и с Германией. В бюджетной комиссии
военный министр говорил о соглашении с Англией. Это вызвало
громовое «ура». Когда германский военный министр, подобно
голубю, несет в клюве оливковую ветвь мира, то это значит, что
он подготовляет почву для огромного военного законопроекта.
Нужно совершенно закрывать себе глаза, чтобы не видеть, что
вооружения являются неизбежным следствием всего экономи¬
ческого развития. Пока господствует капитал, не прекратятся
ни вооружения, ни войны. В настоящее время все большие и
малые капиталистические государства, обгоняя друг друга, с
головой бросились в водоворот вооружений. Социал-демократия
всегда имела то преимущество, что она не парила в облаках, а
твердо оставалась на почве реальной действительности. Прп
всех политических событиях мы всегда спрашивали, в какой
связи стоят эти события с капиталистическим развитием, и не¬
мало смеялись над буржуазными политиками, проповедовав¬
шими мир,— этими хорошими людьми и плохими музыкантами.
Было бы безнадежной утопией ожидать, что наша пропаганда
в пользу разоружения заставит капиталистические государства
перестать вооружаться. Вооружение — это фатальное следствие
капиталистического развития, и путь этот ведет в пропасть.
Мы должны преследовать совершенно иную цель, точно и
ясно поставленную перед нами нашей исторической задачей:
введение системы милиции, всеобщее вооружение народа, как
этого требует наша программа. Мы обязаны сказать народу, что
он не должен быть послушным, как труп, что он должен осо¬
знать свои собственные интересы. Конечно, организация мили¬
ции — нечто совершенно иное, чем разоружение господствую¬
щего класса; система милиции может возникнуть исключи¬
тельно из действенной силы пролетариата. Мы не обманываем
себя надеждами и не думаем, что не сегодня-завтра мы сможем
ввести систему милиции. Такая военная организация, при кото¬
рой вооруженный народ сам решает, начнет ли он войну или
нет, несовместима с владычеством Круппов и изготовляющих
оружие картелей. Чтобы ввести милицию, мы должны ниспро-
вергнуть господствующие классы, а это обозначает революцию,
требует довольно трудной исторической работы. Но значит ли
это, что мы должны тщательно запирать наши требования в
шкаф, словно семейную святыню, извлекая их оттуда лишь
в особых торжественных случаях? Отнюдь нет! Мы должны вы¬
ставлять требование милиции в нашей повседневной программе
действий: народ должен знать, что проведение этого требова¬
ния предполагает ниспровержение юнкерского господства. Во
Франции разыгрываются теперь бурные протесты против трех¬
450

летней военной службы и начинается борьба против слепой
военной дисциплины. Неужели же германский рабочий ока¬
жется хуже, глупее и трусливее? Я полагаю, что мы не зря
насчитываем четыре миллиона социал-демократических голо¬
сов и не зря имеем за собою 50 лет социалистической истории.
Наступит время, когда германский рабочий класс не позволит
собой командовать, поднимется, как один человек, и скажет: я
этого не хочу, я этого не сделаю.
Результатом безумных вооружений является постыдное па¬
дение парламентаризма. В германском парламенте исчезла вся¬
кая буржуазная оппозиция, и нет ни одного законопроекта о
вооружениях, который не был бы одобрен верными мамелю¬
ками правительства. Правительству стоит только свистнуть, и
парламент прыгает, как пудель. Во время выборов в рейхстаг
мы в поте лица работаем над тем, чтобы послать в рейхстаг воз¬
можно большее число своих представителей, но если есть хоть
один рабочий, который полагает, что кроме избирательного
бюллетеня ничего не нужно, то он может вызвать во мне лишь
чувство жалости. Чем больше социал-демократов посылается в
парламенты, тем более эти парламенты принижаются до роли
фигового листка абсолютизма. Когда снаряжалась китайская
экспедиция (1900 г.), депутаты рейхстага гостили у своих ма¬
менек, а затем представители буржуазии с собачьей покор¬
ностью сняли с правительства всякую ответственность за истра¬
ченные им средства. Точно так же обстоит дело и в Англии, где
церемониал парламентарных фокусов особенно разработай;
ведь писала же одна английская газета, что трижды священный
парламентаризм готовится закрыть свою лавочку. Как в Герма¬
нии и в Англии, точно так же и в Австрии и в прочих государ¬
ствах парламентаризм все глубже и глубже погружается в
болото. Чего бы стоили мы, социал-демократы, если бы мы воз¬
лагали свои надежды па парламентаризм?Центр тяжести социал-
демократической политики следует перенести в массы; парла¬
мент остается только ораторской, имеющей, правда, значение,
трибуной, с высоты которой можно вести социалистическую
агитацию и подхлестывать массы. Что в случае необходимости
масса может действовать,— этому за последнее время имеется
достаточно доказательств. Нас часто уверяют, с кассовыми кни¬
гами и членскими списками в руках, что число членов у нас
еще недостаточное и кассы слишком слабы для того, чтобы про¬
водить крупные выступления. О, эти мелкие мастера счетовод¬
ства! Я не недооцениваю значения организаций,— их вообще
нельзя достаточно высоко оценить. Но было бы крайне непра¬
вильно утверждать, что, прежде чем начать великий поход про¬
тив капитализма, необходимо, чтобы все рабочие и работницы
до последнего человека стали формальными членами партии.
Недавно в Бельгии 400 тыс. человек 10 дней пробыли со скре-
29*
451

щепными руками, чтобы завоевать политические права, хотя, по
моему мнению, их повели в огонь не в надлежащее время. Сле¬
дует при этом заметить, что бельгийские рабочие далеко не об¬
ладают такими прекрасными организациями, как германские.
Пример русской революции также показал, что может сделать
масса. В 1905 г. русский пролетариат не имел никаких профес¬
сиональных и политических организаций, а несколько лет спу¬
стя в огне революции выковались прочные пролетарские орга¬
низации.
Не следует грешить слишком низкой оценкой нашей силы,
стихийной силы широких масс, ибо опасность недооценки на¬
ших сил гораздо больше, чем опасность их переоценки. Мы
должны сказать пролетарским массам, что если мы теперь,
после 50 лет развития, насчитываем в своих рядах миллионы,
то это не только оправдывает нашу гордость, по и обязывает к
действиям. Чем более мы растем, тем в большей степени мы
обязаны бросать на чаши весов всю силу наших масс. Мы дол¬
жны просветить массы и сказать им, что если капиталисты де¬
лят мир, то наследниками их рискованных предприятий явля¬
емся мы. Мы должны выказать такое же мужество, такую же
решимость, такую же непреклонность в осуществлении наших
задач, какую выказывали буржуазные революционеры и сущ¬
ность которой резюмировал Дантон, сказав, что при известных
положениях лозунгом должны служить только три слова: сме¬
лость, смелость и еще раз смелость!
Роза Люксембург, Речи,
«Московский рабочий», М.—Л., 1929,
стр. 79—88.

КАРЛ ЛИБКНЕХТ
1871—1919
«Карл Либкнехт — это имя известно рабочим всех стран. Повсюду, и
особенно в странах Антанты, это имя есть символ преданности вождя
интересам пролетариата, верности социалистической революции. Это
имя есть символ действительно искренней, действительно готовой на
жертвы, беспощадной борьбы с капитализмом. Это имя — символ непри¬
миримой борьбы с империализмом не па словах, а на деле, борьбы, гото¬
вой на жертвы как раз тогда, когда «своя» страна охвачена угаром им¬
периалистических побед. С Либкнехтом и «спартаковцами» идет все,
что осталось честного и действительно революционного среди социалис¬
тов Германии, все, что есть лучшего и убежденного в пролетариате, все
массы эксплуатируемых, в которых кипит возмущение и растет готов¬
ность на революцию». Такими словами охарактеризовал Карла Либкнехта
В. И. Ленин (Соч., изд. 4, т. 28, стр. 410—411).
453

Выдающийся деятель германского рабочего движения, один из осно¬
вателей Компартии Германии, основоположник коммунистического дви¬
жения молодежи, он был пламенным оратором, подлинным народным
трибуном.
Убедительные, проникнутые неисчерпаемым энтузиазмом выступле¬
ния Либкнехта снискали ему огромную любовь масс и ненависть пра¬
вящих кругов. За один из своих блестящих докладов «Милитаризм и
антимилитаризм» он был осужден на полтора года заключения в кре¬
пости.
Будучи членом берлинского городского собрания, К. Либкнехт про¬
изнес немало речей. Он выступал также па массовых митингах и собра¬
ниях пе только во всех крупных городах Германии, но и во многих
поселках. Он горячо призывал рабочий класс быть бдительным к замы¬
слам поджигателей войны, крепить интернациональную пролетарскую
солидарность.
В 1912 г. ГС. Либкнехт был избран депутатом рейхстага. К этому
времени относятся одни из лучших его речей, направленных против
крупнейшего в Германии фабриканта оружия — Крупна. Борьба за мир,
говорил Либкнехт, дело всей моей жизни.
С первых дней империалистической войны К. Либкнехт проводит
активную антивоенную работу. Речи его в те дни посвящены разобла¬
чению германской военщины, поддержке большевистского лозунга
«превращения войны империалистической в войну гражданскую». «Глав-
ный враг — в собственной стране» — эти слова Либкнехта стали кры¬
латыми.
В мае 1916 г. Либкнехт был арестован за организацию демонстра¬
ции против войны. «С трибуны немецкого парламента,— писал Ленин
о Либкнехте,— он призвал солдат Германии повернуть оружие против
своего германского правительства, а затем пошел на уличную демон¬
страцию с революционными прокламациями: «долой правительство»»
(Соч., изд. 4, т. 24, стр. 106).

О СКАНДАЛЕ ВОКРУГ КРУППА
РЕЧЬ В РЕЙХСТАГЕ
19 апреля 1913 г.
Господа! Господин военный министр вчера в своем
ответе сначала наговорил такую галиматью из обла¬
сти политической экономии, на которой я не имею
никакой возможности подробно останавливаться. Далее он вы¬
сказал мнение, что в обсуждаемом здесь деле Круппа нет речи
о выдаче каких-либо секретов. Господа! Были выданы секреты.
(Возгласы на скамьях социал-демократов:
«Слушайте, слушайте!») Это должно было бы быть известно
господину военному министру. (Возгласы на скамьях
социал-демократов:	«Слушайте,	слушайте!»)	Равным
образом он должен был бы знать и уметь различать, идет ли
речь о выдаче военных тайн иностранному государству или о
выдаче военных тайн частному лицу. (Возгласы на
скамьях социа л-д емократов: «Слушайте, слушайте!»)
Предательство последнего рода, безусловно, произошло в ре¬
зультате подстрекательства и подкупа со стороны служащих
Круппа. Господа, это уже доказано. Фирма «Крупп» хранила
в Эссене в несгораемых шкафах большое количество тайных
донесений о самых разнообразных вещах, которые отчасти ка¬
сались конкурирующих фирм, а отчасти, однако,— конструкций
(возгласы на скамьях социал-демократов: «Слу¬
шайте, слушайте!»), новых конструкций, которые предполагали
применить военное командование и конкуренты Круппа. (Воз¬
гласы на скамьях социал-демократов: «Слушайте,
слушайте!») Эти тайные донесения были в большинстве кон¬
фискованы. (Возгласы на скамьях социал-демо¬
кратов:	«Слушайте, слушайте!») Господа! В моих руках
находится некоторое количество копий этих секретных доне¬
сений. Я не хочу на этой стадии предоставлять эти документы
в распоряжение рейхстага. Я проявил в высшей степени лояль¬
455

ность по отношению к господину военному министру, посколь¬
ку вручил ему для рассмотрения некоторые из полученных
мною документов в той форме, в какой они мне были достав¬
лены.
Господа! Никто не выдал секретов фирме «Круип» —так го¬
ворит господин военный министр. Но ведь все это дело рассмат¬
ривалось фирмой «Крупп» как нечто самое секретное, самое
интимное. (Возгласы на скамьях социал-демо¬
кратов:	«Слушайте, слушайте!») Эти секретные донесения
фирма «Крупп» передала специально выделенному лицу, осо¬
бой задачей которого являлось хранить их в тайне, как нечто
секретное. (Возгласы на скамьях социал-демо¬
кратов: «Слушайте, слушайте!»)
Господин военный министр утверждает, будто не доказано,
что высшие чиновники Круппа участвовали в этом деле. Гос¬
пода! Мы привыкли к тому, что применяется такой метод, при
котором маленькие люди приносятся в жертву, мелкие воры
могут быть повешены, а крупных воров оставляют на свободе;
это весьма рыцарский метод! Но разве господин фон Девиц
из Эссена принадлежит к числу маленьких людей в фирме
«Крупп»? (Возгласы на скамьях социал-демокра¬
тов: «Слушайте, слушайте!») Он был хранителем всех этих
вещей; из его шкафа берлинским следователем были изъяты
и конфискованы секретные донесения. (Возгласы на
скамьях социал-демократов:	«Слушайте, слушай¬
те!») Тем не менее на маленьких людей, вот па кого хотят сва¬
лить всю вину, чтобы фирма «Крупп» осталась чистой, чтобы
империя и дальше могла ей давать заказы, чтобы была спа¬
сена честь Германской империи, которая столь удивительным
образом неразрывно связана с честью фирмы «Крупп». (Возг¬
ласы на скамьях социал-демократов:	«Очень
хорошо!»)
Господа! Я, само собой разумеется, не ждал благодарности
от господина военного министра, но надо признать несколько
своеобразным то обстоятельство, что господин военный министр
счел необходимым в своем выступлении выразить благодар¬
ность фирме «Крупп» за ее великие патриотические дела.
(Оживленные возгласы одобрения на скамьях
социал-демократов. Волнение в зале.) Вероятно, к
этому побудила господина военного министра привычка, сло¬
жившаяся в результате его столь частого участия в патрио¬
тических юбилейных торжествах. Без упоминания Круппа,
конечно, невозможно распевать все те патриотические песни,
прославляющие Германию, которые исполняются в воинских
союзах, на собраниях союза «Молодая Германия» и во всех ар¬
мейских обществах и т. п. Если слава Круппа потерпит круше¬
ние, то тем самым будет нанесен тяжелый удар по всему
455

немецкому патентованному патриотизму. (Возгласы на
скамьях с о ц и а л-д е м о к рато в: «Совершенно верно!»)
Достаточно присмотреться, какую позицию заняла сегодня
часть прессы. «Дейче тагесцейтунг» сопровождает сообщение о
вчерашних событиях замечанием: «Тяжелое оскорбление — я
не знаю, кажется даже: клевета — по адресу фирмы «Крупп»».
(Возгласы на скамьях социал-демократов:
«Слушайте, слушайте!») Это та фирма, в которой... (Депутат
д-р Эртель поднимается со своего места. Шум¬
ный длительный смех.) Разрешите вам один разок все
выложить! (Депутат д-р Эртель: «Там так не сказано!»)
Я вам это сейчас покажу. (Возгласы. Звонок предсе¬
дателя.)
Вице-президент д-р Пааше. Господин депутат, я прошу не
вести частных переговоров!
Либкнехт. Господа! «Теглихе рундшау» отозвалась на эти
дела в высшей степени неприлично: то, что я здесь изложил,
она в краткой заметке высмеивает в самой наглой форме, между
тем как объяснения и оправдания Круппа воспроизводятся
подробно и на видном месте. Это тоже орган печати, который
не знает меры в патриотических воплях, орган печати, о кото¬
ром можно сказать с такой же уверенностью, как дважды два
четыре, что к нему, быть может, без ведома соответствующих
лиц, ведут тайные нити от кругов, заинтересованных в воору¬
жении. (Возгласы на скамьях социал-демокра¬
тов: «Совершенно верно!»)
Господа! Господин военный министр затронул вопрос о том,
сколь многим мы в Германии обязаны фирме «Крупп». Я ставлю
противоположный вопрос: чем обязана фирма «Крупп» немец¬
кому народу?! (Возгласы на скамьях социал-демо¬
кратов: «Совершенно верно!») Господин военный министр
должен был бы все же спросить себя: разве услуги фирмы
«Крупп» не были очень хорошо оплачены (оживленные
возгласы на скамьях социал-демократов:	«Со¬
вершенно верно!») и разве сотни миллионов, принадлежащие
сейчас этой фирме, не изъяты из карманов беднейших из бед¬
ных людей среди немецкого народа? (Оживленные воз¬
гласы на скамьях социал-демократов:	«Совер¬
шенно правильно!» Волнение справа.) Фирма «Крупп»
должна быть благодарна немецкому народу за то, что он (хотя
в значительной мере совершенно против своей воли) дал воз¬
можность этой фирме цвести, расти и процветать.
Фирма «Крупп» в роли патриотической фирмы! Может
быть, вы вспомните, господин военный министр, что 29 апреля
1868 г. господин Фридрих Крупп, владелец сталелитейного
предприятия в Эссене, в округе Дуйсбург, направил некоему
Наполеону III во Франции письмо, которое было опубликовано
457

среди известных «писем немецких нищенствующих патриотов»
(возгласы на скамьях социал-демократов:
«Слушайте, слушайте!»); в письме говорится:
«Воодушевленный тем интересом, который проявило Ваше
высочайшее Величество к простому промышленнику и к счаст¬
ливым результатам его усилий и его неслыханных жертв, я
осмеливаюсь снова обратиться к его Величеству с просьбой со¬
изволить принять прилагаемый альбом. (Возгласы на
скамьях социал-демократов: «Слушайте, слушай¬
те!») Он содержит собрание чертежей различных изделий, про¬
изводимых в моих мастерских. (Оживленные возгласы
на скамьях социал-демократов:	«Слушайте, слу¬
шайте!») Я выражаю надежду, что последние четыре страницы,
на которых изображены пушки из литой стали (возгласы на
скамьях социал-демократов:	«Слушайте, слушай¬
те!»), йзготовленные мною для различных высоких прави¬
тельств Европы, привлекут, хотя бы на мгновение, особое вни¬
мание Вашего Величества и тем самым будет оправдана моя
смелость.
С глубочайшим уважением, с глубочайшим преклонением —
можно было бы добавить: «...и с надеждой на многочисленные
заказы» (возгласы:	«Очень хорошо!» и смех на
скамьях социал-демократов)—я остаюсь Вашего
Величества верноподданнейший и преданнейший слуга». (Смех
и возгласы социал-демократов.) И чтобы вы знали,
господа, под чьим благословением фирма «Крупп» блестяще
развивалась, я хочу вам прочесть ответ Наполеона III. Он
гласит:
«Император отнесся с большим интересом к альбому, и Его
Величество изволили приказать выразить Вам благодарность за
это сообщение и поставить Вас в известность, что Его Величе¬
ство горячо желает успеха и развития промышленности, пред¬
назначенной для того, чтобы оказать существенные услуги че¬
ловечеству». (Восклицания и смех среди социал-
демократов.) Необходимо еще только добавить в герб
Круппа венок, в который было бы вписано имя Наполеона III.
(Смех, возгласы на скамьях социал-демокра¬
тов: «Очень хорошо!»)
Господа! Господин военный министр не только счел себя
обязанным выразить особую патриотическую благодарность
фирме «Крупп», но зашел так далеко, что упрекнул меня за то,
что я огласил это дело; но его мнению, это не может быть по¬
лезным для следствия. Господа, если чем-либо доказано, что
необходимо было теперь же изложить это дело, то таким дока¬
зательством служит форма, в которой мне отвечал вчера гос¬
подин военный министр (возгласы на скамьях социал-
демократов: «Совершенно верно!»), и тот факт, что госпо-
458

дин военный министр вчера признал, что ему уже в течение
двух лет известно упомянутое неслыханное письмо фирмы
«Дейче муниционс унд ваффен фабрик», признал, что он тем
не менее ничего не предпринял против этой фирмы (возгласы
на скамьях социал-демократов:	«Слушайте, слу¬
шайте!»), хотя это письмо, безусловно, является, по меньшей
мере, чрезвычайно крепким ударом, даже по самым крепким
нервам самых крепких патриотов выгодных сделок.
Но еще и другой факт свидетельствует о том, сколь необхо¬
димо было этот материал здесь огласить. А именно: следствие,
которое по основному делу закончено, теперь направлено про¬
тив того, кого подозревают, что он мне передал эти сведения.
(Возгласы на скамьях социал-демократов: «Слу¬
шайте, слушайте!») Господа! Это давпо себя оправдавший ме¬
тод, применяемый в Пруссии (возгласы социал-демо¬
кратов): когда вскрываются непорядки, тогда прежде всего
выступают против того, кто их разоблачил. (Возгласы на
скамьях социал-демократов: «Совершенно верно!»)
Я был допрошен в качестве свидетеля по ходу расследования,
направленного к выяснению, к установлению, не является ли
какое-либо лицо передатчиком этого материала; после этого я
считаю себя обязанным выступать со всей беспощадностью.
Кроме того, я могу указать на следующее: следствию не может
быть причинен вред, ибо все документы уже находятся в руках
судьи (возгласы на скамьях социал-демокра¬
тов:	«Слушайте,	слушайте!»),	все	уже	изъято и конфиско¬
вано; теперь может идти речь только о том, чтобы найти юри¬
дическую квалификацию для совершенных действий; факты
уже твердо зафиксированы в документах. (Возгласы на
скамьях социал-демократов:	«Слушайте,	слушай¬
те!») Однако я не желал откладывать эти сообщения до тех
пор, пока военный законопроект будет окончательно оформлен
и принят,— это меня не устраивало, тем более, что я и все мои
друзья и, вероятно, всякий разумный человек после этих разоб¬
лачений еще лучше прежнего понимают, что, действительно,
в настоящее время для европейского мира нет большей опас¬
ности — это нужно снова и снова повторять,— нежели фран¬
цузский и немецкий военные законопроекты. К тому же не¬
мецкий военный законопроект, точно так же как французский
военный законопроект, безусловно, в значительной части яв¬
ляется плодом патриотических интриг того рода презренных
патриотов выгодной сделки, о которых я здесь говорил. (Воз¬
гласы на скамьях социал-демократов: «Совер¬
шенно верно!»)
Господа! Народное благополучие требовало моего выступле¬
ния, возлагало на меня обязанность раскрыть опасную для об¬
щества деятельность заправил военной промышленности!
459

Я вчера говорил о фирме «Дейче муниционс унд ваффен
фабрик», о предприятиях «Дилинген», о Крунпе. Господин
военный министр наполовину или на три четверти взял под
защиту Круппа и г тому же его прославлял; в отношении пред¬
приятия «Дейче муниционс унд ваффен фабрик» он признал,
что ничего не предпринимал, и не сказал, собирается ли что-
либо делать (возгласы на скамьях социал-демо¬
кратов: «Слушайте, слушайте!»); по поводу «Дилинген» он
вовсе промолчал. Я, очевидно, не ошибусь, если сделаю из
этого тот вывод, что пока у господина военного министра еще
отсутствует энергия, необходимая для вмешательства, что он
до сих пор еще не присоединился с желательной определен¬
ностью к той точке зрения, которая, на мой взгляд, даже не мо¬
жет подвергаться дискуссии, если власти стремятся к чистоте
и честности, равно нанесли парламент дорожит чистотой и чест¬
ностью. (Возгласы на скамьях социал-демокра¬
тов: «Совершенно верно!»)
При этом дело имеет далеко не только то значение, которое
связано с упоминанием имени Круппа или «Дейче муниционс
унд ваффен фабрик», «Дилинген». В начале моего вчерашнего
выступления я указал на существование концерна по производ,-
ству брони. Это вам известно, об этом щебечут все воробьи на
крышах: многие из сидящих здесь господ осведомлены об этих
вещах лучше нашего (возгласы на скамьях социал-
демократов:	«Слушайте, слушайте!»), знают о том, что
повсеместно существуют картельные соглашения между запра¬
вилами военной промышленности. Далее известно, что Крупп
является руководящей фигурой, руководящей силой в военной
промышленности. Если все то, что я здесь изложил, происходит
в фирме «Крупп», самом видном из всех других предприятий,
и если все это нельзя оспаривать, какой свет это бросает тогда
на всю германскую военную промышленность? Чего мы должны
ждать от других предприятий, которые действуют в той же об¬
ласти? Все это диктует самую большую осторожность, самое
безграничное недоверие. (Возгласы на скамьях со¬
циал-демократов:	«Совершенно	верно!»)	Военный ми¬
нистр должен был бы провести всеобщее расследование, кото¬
рое следовало бы распространить самым беспощадным образом
на все фирмы. (Возгласы на скамьях социал-де¬
мократов: «Совершенно верно!») Ведь раз все это произо¬
шло с фирмой «Крупп» и с фирмой «Дейче муниционс унд ваф¬
фен фабрик», то никто не может нам дать гарантии, я бы ска¬
зал, напротив, следует со всей вероятностью ожидать, что
другие фирмы в своей деловой практике не являются иными,
более порядочными предприятиями, чем эти две крупные фир¬
мы. (Возгласы п а скамьях социал-демократов:
«Совершенно верно!»)
460

Я пе заметил, чтобы господин поенный министр сделал эти
выводы общего характера. О том, что концерн заправил воен¬
ной промышленности является пе только немецким концерном,
но и международным, уже свидетельствует дело «Дилинген»
Я должен также указать на то, что фирма «Крупп» полностью,
как фирма, совершенно неприкрыто принимает участие в круп¬
ном концерне в Австро-Венгрии, следовательно, за пределами
Германии.
Вряд ли могут возникать сомнения в том, что речь идет о
вопросе весьма принципиального значения для благополучия
отечества.
Что было мною доказано? Я доказал, что фирма «Дейче
муниционс унд ваффен фабрик» распространяет в иностранной
печати лживые сообщения, при помощи которых в Германии
должно быть создано настроение в пользу новых военных за¬
конопроектов. Я доказал, что фирма «Крупп» в Эссене в своей
деятельности прибегает к подкупу, к средствам, ведущим к вы¬
даче военных тайн, и что она действует так уже ряд лет, и при
этом, по меньшей мере, с ведома и по указанию весьма круп-
пых служащих этой фирмы. Это факты величайшего значения,
и они должны повести к тому, чтобы по сравнению с прошлым
существенно изменилась позиция рейхстага по вопросу о во¬
оружениях и о тех способах, при помощи которых добываются
необходимые материалы. (Возгласы на скамьях со¬
циал-демократов: «Совершенно верно!») Ведь это дей¬
ствительно не мелочь, что фирма «Крупп» способствует продаж¬
ности — я подчеркиваю это — высших и низших чиновников
военного ведомства. Это значит коррумпировать чиновничест¬
во. (Возгласы на скамьях социал-демократов:
«Совершенно верно!») Это значит сделать этих чиновников
вдвойне податливыми в отношении возможного подкупа из-за
границы. (Новые возгласы одобрения среди со¬
циал-демократов.) Это, пожалуй, никак не является
«великодушной деятельностью из патриотических убеждений»,
за которую нужно было бы выразить благодарность в той форме,
в какой это сделал вчера господин военный министр. (Воз¬
гласы на скамьях социал-демократов:	«Очень
хорошо!») Люди, которые играют руководящую роль в фирме
«Крупп», равно как на предприятии «Дейче муниционс унд
ваффен фабрик» и предприятии «Дилинген», люди, которые
там ведут дела,— это те самые люди, в руки которых должны
попасть из карманов народа вновь затребованные ныне мил¬
лиарды, это те самые люди, в карманы которых ежегодно те¬
кут неисчислимые миллионы, это те самые люди, которые одно¬
временно извлекают максимальные прибыли благодаря сущест¬
вующей у нас военной конституции, благодаря современным
капиталистическим порядкам (возгласы на скамьях с о-
461

циа л-демократов: «Совершенно верно!»); это те самые
люди, которые выступают в роли самых худших подстрекате¬
лей, посредством насилия подавляют народные массы, призы¬
вают к крайним мерам угнетения населения, это главные кри¬
куны в кампании за проведение исключительных и каторж¬
ных законов. (Возгласы одобрения на скамьях
социал-демократов.) Это те самые люди, которые имеют
наглость упрекать социал-демократов в том, что у них буд¬
то бы нет отечества. Эти «образцовые патриоты» должны быть
осуждены за свои действия, которые по меньшей мере гра¬
ничат с предательством и государственной изменой. (Возг¬
ласы на скамьях социал-демократов: «Совершенно
верно!»)
Господа! Изложив здесь материал, которым я располагал, я
выполнил свой долг; а господин военный министр еще должен
в значительной части выполнить свой долг. (Возгласы на
скамьях социал-демократов: «Совершенно верно!»)
Ничего не должно быть скрыто, ничто не должно быть затуше¬
вано. Здесь речь идет о «панаме», о худшем, чем «панама».
(Возгласы на с к а м ь я х с о ц и а л - д е м о к р а т о в: «Со¬
вершенно верно!») Мы ждем, что правительство проявит необ¬
ходимую энергию, чтобы выступить и должным образом воздей¬
ствовать на всесильную фирму «Крупп» и на всю эту всесиль¬
ную капиталистическую клику, и что большинство рейхстага
сделает те необходимые выводы, которые должны быть сде¬
ланы в интересах германского народа, в интересах европейского
мира. (Шумные аплодисменты на скамьях со¬
циал-демократов.)
Карл Либкнехт, Избранные речи,
письма и статьи, Госполитиздат, 1961,
стр. 192—200.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
РЕЧЬ НА МАССОВОМ СОБРАНИИ В «СОФИЕНЗАЛЕ» В БЕРЛИНЕ
28 ноября 1918 г.
Товарищи, друзья и соратники!
Война не была неожиданностью ни для одного сколько-ни¬
будь серьезного социалиста. Все вы знаете, как часто за десятки
лет до последней войны «интернациональная социал-демокра¬
тия» заявляла на своих партийных съездах и конференциях:
пока существует капиталистический общественный строй, вой¬
ны неизбежны. Сущность капиталистического общественного
строя заключается в том, что рабочий класс подвергается экс¬
плуатации, что одновременно происходит накопление капитала
и накопленный капитал стремится расширить сферы своей дея¬
462

тельности и захватить новые, что борьба за богатства нашей
планеты, борьба за мировой рынок все больше обостряет вражду
между различными империалистическими объединениями. Мы
давно предсказывали эту войну и всячески старались ее пред¬
отвратить. Международный пролетариат надеялся, что у него
хватит сил удержать за руку империализм, когда тот захочет
нанести удар. Пролетариат созывал конгресс за конгрессом,
последний должен был состояться в сентябре 1914 года в Вене.
Но война разразилась прежде, чем мы успели осуществить
наши планы.
Как возникла война? Основная причина ее коренится в меж¬
дународной империалистической конкуренции... Германские
империалисты сорвали заключение договоров !, так как это за¬
труднило бы достижение мирового господства Германии. По¬
этому в июле 1914 года и был отдан приказ: «действовать бы¬
стро». Отличным поводом для этого явилось убийство в Сараеве.
С самого начала войны я, несмотря на все увертки противни¬
ков, открыто указывал на связь между этими фактами, которые
сейчас нашли свое официальное подтверждение. Тогда во мне
видели злого демона, который сеет раздор и измену, государ¬
ственного изменника и предателя родины. Когда говорили, что
кайзер никоим образом не может нести ответственность за
войну, поскольку он в критический момент совершал поездку
по Северному морю, я тотчас заявил, что тем очевидней вина
кайзера, ибо абсолютно исключается, что он мог уехать в такой
момент — раньше, чем был разработан весь план. Вы знаете,
каким нападкам подвергло меня большинство партии за пози¬
цию по вопросу об ответственности за войну, как большинство
партии до самого последнего дня брало иод защиту германское
правительство и, таким образом, делало общее дело с виновни¬
ками войны.
Большинство — да и правительство Эберта — Гаазе 2 тоже —
еще несколько дней назад отрицало, что Германия могла бы
раньше заключить мир. В ответ на это я приведу следующие
факты: всем вам известен д-р Карл Петерс3, который, бес¬
спорно, никогда не был социал-демократом. Когда разразилась
война, он находился в Англии, а недавно опубликовал свои вос¬
поминания, из которых обнаруживается, что в сентябре 1914 го¬
да — стало быть, менее чем через месяц после начала войны —
он получил от английского правительства разрешение выехать
в Германию. Перед его отъездом к нему обратился представи¬
тель английского министерства иностранных дел с просьбой
сообщить германскому правительству, что Англия готова за¬
ключить мир на основе зЬаШв цио. До декабря 1916 года, следо¬
вательно, в течение двух лет и трех месяцев, Петерс не мог
официально сделать германскому министерству иностранных
дел это важное сообщение, т. е. ему отказывали в официальном
4(П

приеме, ибо господа из министерства иностранных дел не же¬
лали его выслушать.
В апреле 1915 года произошло следующее: помощник гол¬
ландского статс-секретаря Дрессельхойс поручил профессору
Шюкингу и г-ну Теппер-Ласки предложить министерству ино¬
странных дел в Берлине начать мирные переговоры между Ан¬
глией и Германией. В изложении статс-секретаря Циммермана,
сделанном им на бюджетной комиссии рейхстага весной
1916 года, дальнейшее развивалось таким образом.
Циммерман спросил обоих: «Явится ли ко мне посланец из
Англии, имея официальное поручение от сэра Эдварда Грея?»
Профессор Шюкинг ответил: «Он явится не с официальным
поручением от сэра Эдварда Грея, но по поручению лица, поль¬
зующегося большим влиянием в лондонском министерстве ино¬
странных дел, лица действительно весьма влиятельного». Цим¬
мерман спросил еще раз: «Я спрашиваю вас, явится ли он, имея
официальное поручение от сэра Эдварда Грея?» Профессор
Шюкинг и Теппер-Ласки повторили свой прежний ответ, на что
Циммерман, по его собственным словам, заявил: «Тогда я его
не приму». На этом же заседании бюджетной комиссии все тот
же Циммерман заметил по поводу попытки Германии устано¬
вить контакт с Японией: разумеется, нельзя рисовать себе бу¬
дущие мирные переговоры таким образом, что официальные
представители правительства сразу же установят друг с дру¬
гом связь — этому всегда должны предшествовать неофициаль¬
ные или полуофициальные переговоры!
Англия тогда не только согласилась на 81а1из цио с Герма¬
нией, но, кроме того, готова была пойти на уступки колоний и
войти в обсуждение вопроса о репарациях Германии. Резко от¬
рицательное отношение Циммермана объясняется захватниче¬
скими планами, которые совершенно беззастенчиво строили
тогда даже люди, находившиеся в рядах социалистов большин¬
ства. Этим объясняется еще и другое: тогдашние сообщения
Циммермана, сделанные им перед социалистами большинства —
Эбертом, Давидом, Шейдеманом и прочими, воспринимались и
превозносились как оправдание правительства. Показательно
опять-таки, что высказывание английского министра Бернса в
июле 1915 года, согласно которому немедленный мир с Герма¬
нией возможен, но Бельгия не должна стать предметом сделки
(«по Ъаг^ат оЪ]ес1»), рассматривалось на этом же заседании
подавляющим большинством комиссии как доказательство не¬
желания Англии заключить мир и даже прямо было названо
английским бесстыдством.
Товарищи, друзья! Вы знаете, каким угрозам и клевете под¬
вергались немногие люди, которые в ту пору противились все¬
общему безумию. Дня не проходило, чтобы мне не бросали са¬
мые дикие оскорбления и проклятия. Но мало-помалу все боль¬
464

шая часть народа начинала признавать нашу правоту, и вот
ныне мы признаны и оценены. Но это поистине не наша зас¬
луга: значительная часть самых простых рабочих устояла —
вопреки всему — перед военным дурманом. Они-то нас и под¬
держивали, нм целиком принадлежит эта заслуга.
Какую позицию должны занять мы, социал-демократы, по
отношению к войне? Основополагающим для этой позиции яв¬
ляется решение международного конгресса в Штутгарте
1907 года, согласно которому пролетариат должен в случае
войны приложить все силы, чтобы добиться мира и использо¬
вать созданную войной ситуацию для свержения капиталисти¬
ческого общественного строя и замены его социалистическим.
Это основное положение есть нечто само собой разумеющееся
для каждого социалиста. Ведь война — не случайное явление,
ее корни питаются характером империализма. Только начисто
их выкорчевав, можно добиться достойного человечества мира —
прочного мира. А отсюда вытекает необходимость противопо¬
ставить войне, которая есть не что иное, как колоссальный
кризис международного капитализма, классовую борьбу проле¬
тариата с ее конечной целью — свержением капиталистического
общественного строя.
Вполне естественно, что господствующие классы не только
отвергают политику непримиримой классовой борьбы против
войны, но что они борются против подобной политики. Ведь
речь идет не более и не менее, как о свержении их нынешнего
господства. А тот пролетарий, который не присоединяется к
этой политике пли тормозит ее,— могильщик будущей победы
пролетариата.
Каков характер нынешней революции? Его в значительной
мере определяет политическое восстание, направленное против
войны. Это восстание вспыхнуло непосредственно в связи с тем,
что моряки опасались, как бы военно-морское командование не
вздумало продолжать войну на свой страх и риск, если фронт
на суше развалится.
Это вызвало бунты в войсках, находившихся в глубине Гер¬
мании. К этому их давно и все более настойчиво поблуждал ра¬
бочий класс. Буржуазные круги тоже оказали содействие как
внутри, так и вне армии; но они представляют собой крайне
ненадежные, крайне сомнительные элементы. Солдаты не дол¬
жны забывать, какую значительную роль сыграл рабочий класс.
Фронтовые войска не принимали активного участия в рево¬
люции.
На какие силы опирается революция?
Но прежде всего спросите себя: какая революция? Ибо ны¬
нешняя революция обладает многообразными, очень различ¬
ными содержанием и возможностями. Она может остаться тем,
чем была до сих пор,—движением за мир и буржуазные ре¬
30 Ораторы рабочего класса	465

формы. Либо она может стать тем, чем до сих пор еще не
была,— пролетарской социалистической революцией. Но и в
первом случае ее главнейшей опорой должен служить пролета¬
риат, иначе революция превратится в фарс. Однако пролета¬
риат не может удовлетвориться ее буржуазно-реформистским
содержанием. Он должен, обязан, не упуская уже достигнутое,
стремиться вперед, к социальной революции: всемирно-истори¬
ческое столкновение между капиталом и трудом началось.
Находится ли власть сейчас в руках пролетариата? Уже об¬
разованы рабочие и солдатские советы, но они вовсе не явля¬
ются выражением ясного классового сознания. В них выбрали
офицеров — весьма часто из дворянских кругов. В рабочие со¬
веты попали люди, принадлежащие к господствующим классам.
Вот это постыдно! Ведь места в рабочих и солдатских советах
должны занимать только рабочие и солдаты из пролетариев
либо такие люди, чья жизнь, исполненная жертв и борьбы, спо¬
собна оправдать их в глазах пролетариата. Всем прочим не¬
чего делать на решающих постах. И нам остается руководство¬
ваться только этой ясной точкой зрения в вопросе о власти,
противопоставляя ее господствующим классам, так долго навя¬
зывавшим пролетариату свою волю. Только сам пролетариат
может себя освободить! А ведь сколько есть рабочих и солдат¬
ских советов, где ясность и честность оставляют желать еще
бесконечно многого! Есть там трусы, которые тотчас поспешили
сложить оружие. Есть хитрецы, делающие хорошую мину при
плохой игре и стремящиеся таким способом по возможности
сохранить за собой влияние; они ждут первого же удобного мо¬
мента, чтобы нанести революции удар в спину; это самые опас¬
ные и многочисленные враги. Наконец, есть там и благонаме¬
ренные, а уж онн-то меньше всего заслуживают доверия. В ра¬
бочих и солдатских советах нет места ни трусам, ни хитрецам,
ни благонамеренным!
Состав нынешних советов показывает, в чем корни зла: в
том, что массы рабочих и солдат еще недостаточно развиты —
политически и социально.
Одна из главных причин путаницы, царящей в массах, за¬
ключается в политике социалистов большинства, которые
вплоть до самой революции чинили препятствия, самым ковар¬
ным и безответственным образом мешали любой попытке про¬
свещать массы.
Могла ли революция быть неожиданностью? Тот, кто руко¬
водился в своей политике Штутгартской резолюцией, должен
был видеть ее приближение, должен был всеми силами помогать
подготовке революции. Социалисты большинства, конечно, это
отрицали, даже когда революция уже произошла; еще утром
9 ноября они не только не содействовали революции, а говорили
о пей с пеной у рта. Этого забывать нельзя.
460

В листовках за нашей подписью мы призывали прекратить
работу и начать вооруженное восстание 9 ноября между 8 и
9 часами утра. Желая сорвать это выступление, социалисты
большинства созвали на 10 или 11 часов утра совещание дове¬
ренных лиц на фабриках. Но фокус не удался, и, когда после
полудня произошла революция, они тоже нацепили на руку
красную повязку и стали к нам примазываться. Я спрашиваю:
какова цена их готовности работать на революцию, чем она
выше готовности каких-нибудь сторонников буржуазных пар¬
тий, примирившихся с обстоятельствами?
Меня спрашивали, почему я не вошел в правительство. От¬
вет на это прост: наряду с другими, я поставил условие, чтобы
законодательная, исполнительная и судебная власть оставалась
исключительно в руках солдатских и рабочих советов. Это ус¬
ловие было отклонено социалистами большинства. Меня пыта¬
лись убедить пойти на переговоры. Я отказался от каких бы то
пи было уступок. Коротко говоря, я не вошел в правительство
потому, что требовал для рабочих и солдатских советов единст¬
венно решающей политической власти.
Обладают ли в настоящее время рабочие и солдатские советы
действительно всей полнотой политической власти? Как само
собой разумеется, не только экономические и социальные, но и
многие политические командные позиции остались в руках гос¬
подствующих классов. А те, что они потеряли, уже большей
частью возвращены обратно с помощью нынешнего правитель¬
ства: офицеры снова приобрели право командовать, старая бю¬
рократия опять возобновила осуществление своих функций,
правда, иод контролем, но таким, эффективность которого более
чем сомнительна: ведь буржуа — тертый калач, он своего кон¬
тролера — пролетария в два счета вокруг пальца обведет.
Социальная командная позиция — высшее образование, ко¬
торым обладают господствующие классы,— создала большие
трудности и для наших товарищей в России. Выходцы из гос¬
подствующих классов пока еще во многих случаях незаменимы
как помощь, привлеченная к участию в строительстве. Они обя¬
заны служить революции. Однако доверить им власть означало
бы принести тяжелый вред революции.
Сейчас в нашу страну стали возвращаться с фронта гене¬
ралы со своими мощными армиями. Они шествуют, как цезари
во главе легионов, запрещают вывешивать красные флаги, раз¬
гоняют солдатские советы и т. д. Мы еще можем ждать от них
многого; чего доброго, дело кончится попыткой осчастливить нас
восстановлением на престоле высокородного дома Гогенцоллер¬
нов. Будь эти колоссальные армии проникнуты революционным
духом, ими не могли бы так гнусно злоупотреблять, как это де¬
лается сейчас. Но «социалистическое» правительство подло
пренебрегало своим первым и насущным долгом — внедрять ре¬
30*
467

волюционный дух во фронтовых войсках; оно ревностно разжи¬
гало и насаждало ненависть к «большевизму», сделав солдатские
массы тем более беззащитньши перед отъявленными, смертель¬
ными врагами революции — офицерами, что оно снова подчи¬
нило эти массы офицерскому произволу. Обрушить на Герма¬
нию волну контрреволюции, опираясь на фронтовые войска, где
в результате условий заключенного перемирия и их последст¬
вий грозит новый подъем шовинизма,— таков уготованный нам
коварный план. Нужно противодействовать ему с предельной
решительностью. Нужно немедленно устранить генералов, не¬
медленно отнять у офицеров право командовать, перестроить
всю армию на демократических основах. Говорят, это-де невоз¬
можно в связи с трудностями демобилизации. Как бы не так!
Будем же доверять революционной самодисциплине немецких
солдатских масс. Охваченные огнем революционного вдохнове¬
ния, они играючи разрешат те практические проблемы, которые
в обычное время кажутся неразрешимыми. Ведь вера и гору
свернуть может, а где добрая воля, там и путь. Но прежде всего
я спрошу: разве организованное возвращение германских войск
важнее революции? Разве это не чистое безумие — отдавать во
имя «порядка» и «спокойствия» в руки смертельного врага ре¬
волюции средства власти, угрожая самым основам революции?
И как бы ни подходить к вопросу, восстановление права офи¬
церов командовать нанесло революции чувствительный удар.
Этому мы обязаны тем, что достижения революции 9 ноября в
значительной мере уже потеряны, а большая доля быстро до¬
ставшейся пролетариату власти снова перешла к господствую¬
щим классам.
Спрашивается: что же делать дальше? Каковы задачи про¬
летариата в создавшемся сейчас положении?
В задачи пролетариата не может входить заключение уни¬
жающего человеческое достоинство жестокого, разорительного
мира с зарубежными империалистами. Это не только нетерпи¬
мый мир, но и мир временный, из которого неминуемо вырастут
новые войны. Целью пролетариата должен быть мир, обеспечи¬
вающий всем народам благо и свободу, мир длительный. Такой
мир, однако, может быть основан только на революционной воле,
на победоносном подвиге международного пролетариата, на со¬
циальной революции.
Может ли пролетариат удовлетвориться свержением Гоген¬
цоллернов? Никогда! Уничтожение классового господства, экс¬
плуатации и гнета, осуществление социализма — вот его цель.
Нынешнее правительство именует себя социалистическим. Од¬
нако до сих пор его деятельность сводилась только к охранению
капиталистической частной собственности. Созданная им комис¬
сия по социализации представляет собой по своему составу ко¬
миссию по противодействию социализации, комиссию по оття-
468

гиванию социализации. А тут как раз не оттягивать нужно, а
действовать быстро и энергично. Конечно, соцпализация обще¬
ства — процесс трудный и длительный. Но первые энергичные
мероприятия можно провести тотчас же. Правительство должно
было бы предпринять их сразу, в первые дни революции. А оно
и поныне не удосужилось даже конфисковать коронные земли
правившей династии. Крупные предприятия давно уже созрели
для экспроприации. Рейхстаг хотел национализировать военную
промышленность еще в 1913 году. Военно-экономические ме¬
роприятия последних четырех лет показали, как быстро можно
проводить самое серьезное вмешательство в механизм эконо¬
мики, и при этом отнюдь не вызывая дезорганизации капитали¬
стического производства. А военная экономика создает техни¬
чески удобные для социализации формы управления промыш¬
ленностью.
Никаких трусливых колебаний не должно быть и здесь —
нужна цепкая хватка. Тогда мы и здесь отлично справимся со
всеми трудностями.
Правительство провозгласило восьмичасовой рабочий день —
в нынешние времена это совершенно недостаточное мероприя¬
тие! Противоречие между капиталом и трудом нельзя смягчить
ни этим, ни иными распоряжениями. Предприниматели пре¬
небрегли всеми правилами. Разгорелась борьба, стихийная
борьба. Куда ни посмотришь — стачки, стачки, стачки. Пред¬
стоит сокращение производства и полное прекращение работы.
Рабочие массы добровольно не дадут выбросить себя на улицу.
Конфликт затрагивает самое существо системы наемного труда.
Только деятельно проводя социализацию экономики, охраняя,
расширяя, обеспечивая всю полноту власти пролетариата, вла¬
сти рабочих и солдатских советов можно создать условия, кото¬
рые позволят избежать полной дезорганизации экономической
жизни страны. Трудности строительства новой экономики тоже
можно преодолеть, только дав в полной мере выход личной за¬
интересованности рабочих масс в этом новом строительстве, п
здесь действует целительное волшебное слово: социализация об¬
щества, искоренение капитализма. И здесь может спасти лишь
одно: социальная революция.
Предприниматели и не помышляют о том, чтобы добро¬
вольно уступить свое классовое господство. Только средствами
классовой борьбы можно заставить их покориться. И эта клас¬
совая борьба должна действовать и будет действовать помимо
нынешнего правительства, которое не смеет выступить против
капитала, а, наоборот, изо дня в день проповедует рабочим, как
необходимо соблюдать спокойствие, порядок и как нехорошо ба¬
стовать.
Немецкому пролетариату нужен не вильсоновский мир, а
социалистический. Он не может довольствоваться буржуазно-
469

демократической реформой; свержение капитализма — это его
желание и потребность. Только пролетариат может разрешить
трудность демобилизации... Только пролетариат может разре¬
шить трудности строительства новой мирной экономики, но
только с помощью социализации, осуществленной властью ра¬
бочих и солдатских советов.
Лишь при одном условии немецкий народ будет в состоя¬
нии вынести те лишения, которых ему не избежать в ближай¬
шие месяцы: при том условии, что он станет хозяином собствен¬
ной судьбы, что вопросы государственной и хозяйственной
жизни станут его личным делом.
Искоренение капитализма, создание социалистического об¬
щественного строя возможно лишь как интернациональное дело,
но это, естественно, будет осуществляться не одновременно во
всех странах. Дело это уже начато в России; в Германии нужно
его продолжить, а завершат его страны Антанты.
Только путь социальной мировой революции ведет и к из¬
бавлению от страшных опасностей, которые грозят делу снаб¬
жения Германии продовольствием и сырьем. Немецкий пролета¬
риат и тут строит свои надежды не на зыбучем песке вильсонов¬
ских милостей, а на твердой скале интернациональной проле¬
тарской солидарности.
Есть люди, сомневающиеся, произойдет ли революция во
Франции, Англии, Италии и Америке, поскольку доныне она
еще не произошла.
Немецкая революция совершилась 9 ноября, а сегодня
27 ноября! Как можем мы, заставившие русскую революцию
ждать нас целый год, как можем мы столь нескромно требовать,
чтобы народы Антанты через несколько дней ответили социаль¬
ной революцией на немецкую революцию? Но пролетариат Ан¬
танты, политически более развитой и более дееспособный, чем
немецкий пролетариат в период до революции, уже пришел в
движение. Как ни туманит головы хмель победы, там все в бро¬
жении, все кипит. Хмель победы скоро улетучится: массы пой¬
мут, что победа основательно укрепила власть деспотов и они
сами еще крепче заковали себя в цепи.
Прежде всего усвоим следующее: то, чего мы ждем и что
нам нужно от пролетариата Антанты,— это социальная револю¬
ция, которая ведет к уничтожению капитализма. Немецкая ре¬
волюция до настоящего времени не является социальной рево¬
люцией, а буржуазной, стремящейся к политическим рефор¬
мам; это такая революция, которая народам Антанты не нужна,
поскольку у них давно уже имеются республики или буржуаз¬
ные «демократии». Как может германская революция на ны¬
нешней стадии, как может нынешнее германское правительство,
соответствующее русскому правительству князя Львова или в
лучшем случае Керенского, способствовать социальной револю¬
470

ции во Франции, Англии и других странах? Для этого герман¬
ский пролетариат должен раньше совершить социальную рево¬
люцию либо энергично начать ее — только тогда, в ответ на нее
может произойти и произойдет социальная революция народов
Антанты.
Предположим, что Вильсон4 и К0 не заключили бы мир с
правительством рабочих и солдатских советов, угрожали бы
Германии интервенцией и т. п.; тогда наступил бы такой мо¬
мент, когда пламя революции должно было бы перекинуться в
другие страны, неудержимо распространяясь все дальше. Мнимо
социалистическое правительство Эберта — Шейдемана5, буржу¬
азно-демократическое Национальное собрание никогда не будут
способны призвать пролетариев Антанты к солидарным дейст¬
виям, потому что сами они не являются пролетарскими; они не
смогут предложить немецкому народу ничего, кроме разори¬
тельного империалистического мира, новых войн и оставшихся
в силе капиталистического порабощения и эксплуатации.
О чем свидетельствует разгон рабочих и солдатских советов
в оккупированных Антантой областях, как не о том, насколько
велика опасность революционной заразы, от которой Антанта
пытается охранить свои войска?
Есть только два способа ликвидировать войну: капиталисти-
чески-империалистический и пролетарски-социалистический.
Первый приведет к унижающему человеческое достоин¬
ство кратковременному миру, за которым последуют новые
войны. Второй — к миру длительному, несущему благоденствие.
Первый способ сохраняет классовое господство капиталистов;
второй уничтожает его и освобождает пролетариат.
Сегодня у германского рабочего класса в руках находится
власть или, во всяком случае, есть силы, чтобы захватить и
удержать власть.
Должен ли он выпустить ее из рук, смириться перед Виль¬
соном, капитулировать по приказу империалистов враждебных
стран перед своими смертельными внутренними врагами —
перед германскими капиталистами, чтобы такой ценой полу¬
чить жестокий, разорительный мир? Но насколько правильней
было бы оказать, как мы и требуем, беспощадпый, решитель¬
ный отпор и иностранному империализму, и отечественному,
дабы этим путем добиться пролетарского, социалистического
мира!
Какой пролетарий, какой социалист станет раздумывать над
тем, что ему выбрать? Социальная революция в Германии дол¬
жна произойти, а вслед за ней должна произойти и мировая со¬
циальная революция пролетариата, направленная против миро¬
вого империализма. Это также единственный путь разрешения
тех неотложных и грозных отдельных практических проблем,
перед которыми сегодня стоит немецкий народ.
471

Достаточно окинуть взглядом весь капиталистический мир
в целом, с его широкими горизонтами и безграничными пер¬
спективами, чтобы понять всю ничтожность сомнений в дости¬
жении наших целей — сомнений, за которыми прячется мало¬
душие оппортунистической недальновидной политики.
Вот чего мы хотим, а не убийств, грабежа, разбоя, анархии,
как ни пытаются нам сейчас это приписать. Подобные преступ¬
ления совершают именно те люди, которые смеют нас чернить,
хотя сами совершали их миллионы раз; эти преступления воз¬
ведены в принцип империализмом Гннденбурга 6 и К0, империа¬
лизмом всех тех, кто несет ответственность за войну. Цель на¬
ших стремлений — счастье и благоденствие, братство, свобода
и мир между народами; цель наших стремлений — уничтоже¬
ние капиталистической анархии, империалистической эконо¬
мики, основанной на грабеже и убийстве.
Моряки чрезвычайно много дали революции и дадут еще
больше, если только не позволят сбить себя с намеченного пути
лживыми наветами на нас, на «большевизм» и т. п. Вспомните,
как нас раньше преследовали, а ведь мы, вопреки всему, ока¬
зались правы! Много врагов, так и честь велика!
Конечно, только энтузиазм способен на подвиги. При этом
должны быть убежденность и доверие, ясность понимания пути
и цели. Разве мы отступим перед нашей задачей, потому что
она трудна? Ведь нам сияет звезда, указующая путь. Море оку¬
тано мраком, чревато бурями и подводными камнями. Но разве
мы откажемся от своей цели? Ведь мы идем к ней с открытыми
глазами, мы обходим рифы, следуем намеченному курсу, стало
быть, мы достигнем цели — вопреки всему!
Карл Либкнехт, Избранные речи,
письма и статьи, стр. 446—4Г>7.
1 Имеется в виду заключение договоров с другими государствами.
2 Эберт, Фридрих (1871 — 1925) — правый лидер германской социал-
демократической партии. В 19.19—1925 гг.— президент Германии. Гаазе,
Гуго (1863—1919) — правый социал-демократ. В дни буржуазной рево¬
люции 1918 г. оба входили в состав правительства — Совета народных
уполномоченных. Совет проводил буржуазную политику, направленную
против революционного рабочего движения.
3 Д-р Карл Петерс (1856—1918) — пресловутый «основатель» колонии
германской Восточной Африки. В качестве комиссара имперской герман¬
ской Восточной Африки он с помощью отряда туземных солдат «умиро¬
творил» население Килиманджаро. Совершенные им зверства были ра¬
зоблачены Августом Бебелем, выступившим в рейхстаге по этому поводу.
4 Вильсон, Вудро (1856—1924) — реакционный американский полити¬
ческий деятель, президент США в 1913—1921 гг.
5 Шейдемап, Филипп (1865—1939) —один из лидеров правого оппор¬
тунистического крыла социал-демократической партии Германии. Вместо
с Эбертом, Гаазе и др. являлся членом Совета народных уполномо¬
ченных.
6 Гипдепбург, Пауль (1847—1934) — германский фельдмаршал, пре¬
зидент Германии в 1925—1934 гг., монархист и реакцпопер; один из пред¬
ставителей империалистических кругов Германии.

КЛАРА ЦЕТКИН
1857—19,43
Выдающийся деятель германского и международного рабочего дви¬
жения, К. Цеткин была в то же время талантливой писательницей и
оратором. «Всю силу своего ораторского искусства и острого пера,—
писал о ней Вильгельм Пик,— она посвятила пропаганде социализма,
путь к которому был открыт победоносной Октябрьской революцией па
одной шестой части земного шара» (В. Пик, «Клара Цеткин», Г осполит-
издат, 1957, стр. 27).
Еще в конце XIX века Цеткин возглавила пролетарское движение
женщин Германии. Одновременно она вела большую работу в женских
социалистических организациях. Па 2-й Международной конференции в
Копенгагене (1910 г.) по ее предложению было принято решение о еже¬
годном проведении 8 марта Международного женского дня. Об этом
периоде ее жизни В. Пик писал:
473

«На бесчисленных собраниях Клара Цеткин мобилизовывала проле¬
тарских женщин, пробивала все новые бреши в стене, отделяющей эти
миллионные массы от могучего потока социалистического движения. Эта
широкая и неустанная агитация сочеталась с постоянной борьбой за
теоретическую ясность, за конкретное применение марксистской теории
к вопросам женского движения» (В. Пик, «Клара Цеткин», стр. 17).
«Я видела Цеткин первый раз в Мюнхене,— вспоминает Н. К. Круп¬
ская,— в 1902 г., когда она выступала па большом рабочем собрании.
Тогда женщин в Баварии не пускали на рабочие собрания, хотя высту¬
пать на этих собраниях женщины могли... С волнением слушала я
страстную речь Цеткин. В моих глазах Цеткин была окружена ореолом
борца за раскрепощение женщины, ореолом борца с оппортунизмом
Фольмара, защищавшего реформистскую аграрную программу, борца с
бернштсйнианством» (II. Крупская, «Клара Цеткин», Молодая гвардия,
1933, стр. 12).
В 1919 г. К. Цеткин избирается членом ЦК Компартии Германии, а
в 1921 г.— членом Президиума Исполкома Коминтерна. С 1924 г. она
была бессменным председателем Исполкома М0Г1Р.
К. Цеткин обладала замечательным умением доносить идеи мар¬
ксизма-ленинизма до сердец и умов миллионов трудящихся. На собра¬
ниях трудящихся, конференциях, в рейхстаге она страстно боролась
против войны, разъясняя, что империалистическая бойня всегда направ¬
лена против жизненных интересов трудового парода.
30 августа 1932 г. тяжело больная Цеткин прибыла в Берлин, и по
праву старшинства вступительной речью открыла рейхстаг.
«Клара Цеткин,— вспоминает коммунистка В. Геккерт,— произносила
свою последнюю большую речь в рейхстаге против фашизма.
Она была уже стара и почти совсем слепа. По ее речь была такой же
пламенной, как в молодости, а в глубине ее почти потухших глаз все
еще сверкал огонь вдохновения. Рядом с Кларой стоял кто-то с текстом
речи в руках, но Кларе не нужен был текст. Слова так и лились из ее
уст, и речь ее производила на всех присутствующих огромное впечат¬
ление (цит. по журн. «Вопросы истории КПСС», 19579 № 2, стр. 102).
В настоящем сборнике печатаются речь Клары Цеткин «Искусство
и пролетариат» (1921) и речь на открытии рейхстага (1932).

ИСКУССТВО И ПРОЛЕТАРИАТ
ДОКЛАД, ПРОЧИТАННЫЙ НА РАБОЧИХ СОБРАНИЯХ
В ШТУТГАРТЕ (1911 г.) И ВЕНЕ (1921 г.)
Искусство и пролетариат — это сопоставление может
показаться насмешкой. Условия существования, ко¬
торые капиталистический строй создает своим наем¬
ным рабам, враждебны искусству, более того — убийственны
для него. Чтобы наслаждаться искусством и тем более творить
его, необходим простор для экономического и культурного раз¬
вития, избыток материальных благ, физических, духовных и
нравственных сил. Но с тех пор как классовые противоречия
раскололи общество, уделом всех эксплуатируемых и порабо¬
щенных стала материальная нужда и связанная с нею нищета
культуры. Потому неоднократно возникал вопрос, имеет ли
вообще искусство нравственное и общественное оправдание, спо¬
собствует ли оно развитию человечества или задерживает его.
В середине XVIII столетия великий апостол философии воз¬
врата к природе Жан-Жак Руссо в своем знаменитом трактате,
представленном Дижонской академии, доказывал, что искус¬
ство — роскошь, что оно ведет человечество к нравственному
упадку. В семидесятых годах прошлого столетия одним из сто¬
ронников философского нигилизма в России была брошена гром¬
кая фраза, гласящая, что сапожник имеет большую ценность,
чем Рафаэль, ибо он выполняет общественно полезную, необхо¬
димую работу, в то время как Рафаэль писал мадонн, без изоб¬
ражения которых можно было бы обойтись. На рубеже XIX и
XX столетий аналогичные, но социально более заостренные, чем
у Руссо, раздумья привели величайшего художника Льва Тол¬
стого к суровой оценке искусства. С отличающей его неумоли¬
мой логикой Толстой осуждает не только современное искус¬
ство, но и всякое искусство вообще, если оно является привиле¬
гией имущих классов, служит их наслаждению и становится
самоцелью. Подобно юноше Шиллеру, полагавшему, что сцена,
475

театр — «учреждение нравственное», старец Толстой в конце
своего пути также приходит к убеждению, что искусство только
тогда может быть оправдано, когда оно сознательно преследует
цель — поднять весь народ на более высокую ступень нравст¬
венности.
Последовательно развивая эти взгляды, Толстой и свое соб¬
ственное бессмертное искусство рассматривает лишь как сред¬
ство для достижения цели, как возможность нести свои идеи
широчайшим кругам народа и тем самым воспитывать его в
своем духе.
Приведенным выше ложным, парадоксальным представле¬
ниям присуще нечто общее. Они возникают в те переходные
эпохи, когда старый общественный порядок агонизирует и но¬
вые социальные силы вступают в борьбу. В такие эпохи искус¬
ство явственно отмечено печатью рабства или даже клеймом
продажной девки. Оно является роскошью и забавой для иму¬
щего и господствующего меньшинства и своим содержанием,
всей сутью своей, вступает в резкое противоречие с потребно¬
стями и воззрениями подымающегося класса. Это относится и к
тому времени, когда написал свой трактат Руссо, и к тому, когда
созрел философский нигилизм в России; это относится и к на¬
шим дням, когда Толстой обрушивает на искусство весь свой
талант великого художника и фанатизм стремящегося обновить
мир могучего проповедника. В такие эпохи из-за бросающихся
в глаза симптомов упадка на одном социальном берегу легко
проглядеть на противоположном признаки новой, расцветающей
жизни — жизни, которая спасает искусство от разложения, от¬
крывает перед ним новые возможности для развития, наполняет
его новым, здоровым, более высоким содержанием.
Отмирание и расцвет в бытии народов и человечества со¬
вершаются одновременно. Когда гибнут старые формы хозяй¬
ства и связанные с ними политика, право, искусство, тогда же
бьет час рождения новых форм.
Когда Жан-Жак Руссо произносил свой обвинительный при¬
говор искусству, губящему нравы, французская философия —
отражение изменившихся экономических и социальных усло¬
вий — уже обрела смелый полет мысли. Правда, высшей точки
своего развития она достигла не в золотом веке классического
искусства, а в классическом акте политики — Великой француз¬
ской революции. Однако социальные битвы этой эпохи реши¬
тельным образом повлияли и на дальнейшее развитие искусства
как в самой Франции, так — и не в меньшей мере — в Герма¬
нии. В последней сходное экономическое развитие — прогресс
капиталистического производства — привело не к политиче¬
скому господству буржуазии, а к сражению за свободу в обла¬
сти философии и искусства, которые достигли поэтому класси¬
ческого расцвета.
476

Взгляды Руссо и Толстого должны быть отвергнуты не толь¬
ко в связи с приведенными выше историческими причинами.
Нельзя отрицать тот факт, что искусство является древнейшим
проявлением духовной жизни человечества. Как и мышление,—
а может быть, еще раньше, чем абстрактное мышление,— стрем¬
ление к художественному творчеству развилось в связи с дея¬
тельностью, с трудом примитивного человека, точнее, в связи
с его коллективным трудом. Едва человек перестает быть жи¬
вотным, едва в нем начинает зарождаться духовная жизнь —
в нем пробуждается стремление к художественному творчеству,
порождающее примитивное искусство. Об этом рассказывают
археологические находки, знакомящие нас со сделанными в ка¬
менном веке рисунками в пещерах, на которых изображены
охотники за слонами и оленями. Это доказывает этнография,
изучающая танец, музыку, поэзию, изобразительные искусства
как образное воплощение первобытного художественного чув¬
ства. Бушмены и другие дикие племена также имеют свое при¬
митивное искусство. Прежде чем развилась их способность к
абстрактному мышлению, они уже нашли изобразительные
средства для чувственного воплощения всего увиденного и пере¬
житого.
ГТэтому нет ничего удивительного в том, что страстное вле¬
чение к наслаждению искусством и художественному творче¬
ству во все времепа жило в угнетенных и порабощенных слоях
общества. Поэтому снова и снова из широчайших народных
масс выходят одаренные приверженцы искусства и творцы,
умножающие его сокровища.
Но одно мы должны твердо помнить. Пока порабощенные
ясно не осознали своей противоположности господствующим,
пока они не начали добиваться уничтожения этой противопо¬
ложности, они не могут раскрыть перед искусством новые соци¬
альные перспективы развития, не могут наполнить его новым,
богатым содержанием. До этого момента их тоска по собствен¬
ному искусству утоляется искусством их господ, и, наоборот, ис¬
кусство господ обогащается страстным стремлением к художе¬
ственному творчеству. Лишь тогда, когда угнетенные превра¬
щаются в революционный, восставший класс и их духовная
жизнь приобретает собственное содержание, когда они вступают
в борьбу, чтобы порвать тяжкие цепи социального, политиче¬
ского и духовного гнета,— лишь тогда их вклад в художест¬
венное наследие человеческой культуры становится самостоя¬
тельным, а потому действительно плодотворным и решающим.
Именно тогда их влияние на искусство растет не только вширь,
по и вглубь, и только тогда перед искусством раскрываются но¬
вые, более широкие горизонты.
Всегда массы, и только массы, рвущиеся из рабства к сво¬
боде, увлекают искусство вперед и выше и оказываются источ-
477

пиком той силы, которая помогает ему преодолеть периоды за¬
стоя и упадка.
Это общее положение определяет и отношение пролетариата
к искусству. Ошибаются те, кто видит в классовой борьбе про¬
летариата лишь стремление наполнить желудок. Всемирно-исто¬
рическая схватка идет за все культурное наследие человече¬
ства, за право всестороннего развития и утверждения каждой
человеческой личности. Пролетариат как класс не может вести
осаду капиталистической крепости, не может пробиться к свету
из фабричного мрака и нужды, пока он не противопоставит свои
собственные эстетические идеалы искусству наших дней.
Как же оценивает пролетариат современное искусство? Об¬
ладает ли оно свободой — необходимым условием его созрева¬
ния и расцвета? Иногда мы слышим: да, обладает. Нет, утвер¬
ждаем мы. Сражение художников за свою свободу и свободу ис¬
кусства началось одновременно с зарождением буржуазного об¬
щества в недрах феодального строя. История показывает, с
каким упорством сражались художники, чтобы разбить оковы
цехового ремесла, порвать цепи рабства, приковывавшие их к
дворянству, к светским и духовным князьям и низводившие их
творчество до уровня услуг придворного лакея. Художники по¬
бедили. Их успех был частицей торжества всей буржуазии,
утверждавшей тем самым свои принципы. Искусство стало так
называемой «свободной профессией».
Что же означает это в условиях товарного производства, яв¬
ляющегося экономической основой буржуазного строя?
Только то, что искусство также подчиняется железным за¬
конам товарного производства. Порабощенный человеческий
труд — вот основа капиталистического товарного производства.
Пока не обрел свободу человеческий труд вообще, пока остаются
порабощенными и физический труд и умственный, ни наука, ни
искусство свободными быть не могут. Ярмо капиталистического
строя несут на себе и рабочий с мозолистыми руками, и ученый-
исследователь, и художник-творец.
Искусство продается за кусок хлеба, не может пе прода¬
ваться, ибо художник хочет жить. Для того чтобы жить, он вы¬
нужден продавать плоды собственного гения. Поскольку капи¬
талистическая система знает только товар, который покупается
и продается, она превращает в товар и творения искусства. Как
ткани и кофе, так и художественный товар должен завоевать
Себе рынок. Кто же господствует на нем? Не маленький кружок
знатоков и любителей искусства, нет. Рынок находится во вла¬
сти некультурной или полукультурной, жаждущей роскоши
и отупляющих развлечений «платежеспособной черни» — поз¬
волим себе это грубое выражение.
Жестокая действительность разрушает благородные идеалы
многих художников, пытающихся в фаустовском порыве вопло¬
478

тить небо и землю в своих творениях. Сначала они жадно ищут
драгоценные клады искусства, а в конце концов удовлетво¬
ряются тем, что выкапывают дождевых червей: приличное и
сытое местечко в обществе 1.
Жизнь растаптывает бесконечное множество тех, для кого
искусство остается «высокой, небесной богиней» и кто не пре¬
вращает его в «дойную корову» 2, обеспечивающую их маслом.
Только самые сильные, способные ждать, отстаивают свою
свободу выражать в художественной форме то, что бог дал им
поведать3.
Какова же участь тех, кто, склонившись перед требованиями
рынка, завоевал мишурный успех? Они становятся жертвой
ремесленного шаблона или рабами конъюнктуры. Капризные
законы ярмарки буржуазного искусства все время гонят их впе¬
ред. Язва конкуренции уничтожает внешние и внутренние пред¬
посылки для вынашивания значительных произведений. В лихо¬
радочной спешке выпускают свою продукцию художники —
лишь бы не опоздать на рынок искусства, называемый выстав¬
кой; с той же поспешностью создает композитор «гвоздь» но¬
вого сезона; писатель работает до изнеможения, чтобы не
опоздать к рождественскому базару. Превращаясь в предпри¬
имчивого дельца и торговца художественным товаром, творец
гибнет, а сокровищница его искусства скоро иссякает: создатель
культуры становится ее фальсификатором.
В этом надо искать причины, почему в современном искус¬
стве так быстро сменяют друг друга течения и школы, почему
так быстро изнашиваются великие художественные «знамени¬
тости»— однодневки. То, что сегодня превозносится до небес
как высшее откровение гениального художника, через десяток
лет уже забыто и вызывает лишь исторический интерес.
Распространяется и другое характерное явление. Те же са¬
мые причины порождают лжеискусство. Капитализм создает
как эксплуатирующих лжеискусство предпринимателей, так и
эксплуатируемых ими тружеников. Последние частично постав¬
ляются художественным люмпен-пролетариатом — естествен¬
ным порождением современного социального строя. Капитализм
создает и спрос на лжеискусство во всех слоях общества. К
псевдохудожественным явлениям относятся кафешантаны, мно¬
гочисленные варьете, произведения порнографической литера¬
туры и графики, династические и патриотические памятники,
поставленные на средства буржуазии, и многое другое.
Напрашивается вопрос: не сможет ли современное капита¬
листическое государство как крупнейший заказчик вывести ис¬
кусство из его бедственного положения? Нет, не сможет, ибо
оно остается государством имущего и господствующего мень¬
шинства, а не выражением единства и воли всего народа. Оно
подчиняется тем же законам капиталистической системы,
479

созданием которых является. Это обстоятельство резче опреде¬
ляет его отношение к искусству, чем прихоти и меценатство лю¬
бого монарха.
У нас в Германии этот факт затемняется самодержавной по¬
литикой в области искусства, проводимой Вильгельмом II. Ему
мы обязаны драмами Лауффа4, памятниками Гогенцоллернам
на аллее, где вместо тополей — каменные истуканы 5, и прочими
столь же художественными мерзостями. В конечном счете появ¬
ление этой продукции говорит не о могучем и все подавляющем
влиянии монарха, а о том, что немецкая буржуазия пасует пе¬
ред самодержавием также и в области искусства.
Лишь тогда, когда труд сбросит ярмо капитализма и тем
самым будут ликвидированы классовые противоречия в обще¬
стве, лишь тогда мечта о свободе искусства обретет реальность
и гений художника сумеет свободно совершать свой полет
ввысь. Это давно понял и возвестил миру один избранник ис¬
кусства — Рихард Вагнер6. Его статья «Искусство и револю¬
ция» до сих пор остается классическим выражением этой мысли.
В статье сказано: «Подымемся из рабских низин ремесленниче¬
ства, где господствует серый меркантильный дух, на высоту
свободного артистического человечества, где царит сияющая
душа мира; из подавленных работой поденщиков индустрии мы
должны стать прекрасными сильными людьми, которым принад¬
лежит весь мир как источник высшего художественного насла¬
ждения». Вагнер ясно указывает на корень, из которого выра¬
стает «бедствие ремесленничества». Это «поденщина на службе
индустрии». Послушаем Вагнера дальше: «Пока весь народ, все
люди не могут быть одинаково свободными и счастливыми, они
все одинаково обречены на горе и рабство». Недвусмысленно
ответил композитор и па вопрос, как может быть преодолено
всеобщее рабство п как может расцвести свободное артистиче¬
ское человечество. Он говорит: «Цель исторического развития —
сильный, прекрасный человек: революция должна дать ему
силу, искусство — красоту».
Из этого высказывания, между прочим, следует, что пре¬
красный и сильный человек, о котором мечтал Вагнер,— это не
пресловутый сверхчеловек индивидуализма, пе белокурая бе¬
стия, а гармонически развитая личность, чувствующая себя не¬
отделимой от целого, слитой с ним. Революция — это дело масс,
и самое высокое искусство всегда будет выражением именно их
духовной жизни.
Мы знаем, что социальная революция, которая освободит и
труд и искусство, должна быть делом вступившего в борьбу
пролетариата. Но борющийся пролетариат дает искусству не
только надежду на будущее. Его борьба, пробивающая брешь за
брешью в крепости буржуазного строя, прокладывает новые
пути искусству, обновляет его, обогащает его новым идейным
480

содержанием. Предвосхищая грядущую жизнь человечества,
пролетариат выходит за пределы духовной жизни буржуазного
общества и открывает тем самым искусству новые возможности
для развития.
Содержание классовой борьбы пролетариата ни в коем слу¬
чае не исчерпывается экономическими и политическими требо¬
ваниями. Пролетариат является носителем нового, завершенного
в своей целостности, единого мировоззрения. Построенное на
достижениях естественных и общественных наук, связанных с
именами Дарвина н Маркса, философски обобщенное, оно
стало мировоззрением социализма. Оно развивается и зреет в бу¬
рях и пламени классовых битв современности. Оно растет по
мере того, как капитализм, преобразуя экономику, все сильнее
толкает общество навстречу коммунистическому строю свободно
трудящихся людей, по мере того, как изменяются социальные
установления и революционизируются чувства, мысли, же¬
лания человека.
Самые коренные изменения, естественно, должны произойти
в душе и сознании пролетариата — класса, самыми условиями
жизни поставленного в непримиримую, постоянную оппозицию
к существующему экономическому базису и его идеологической
надстройке.
Пролетарская мысль, в отличие от буржуазной, не отсту¬
пает в страхе назад, когда доходит до пределов буржуазного
общества. Наоборот, рабочий класс стремится выйти за эти пре¬
делы. Он знает, что должен разрушить стоящие перед ним
преграды. В этом причина смелости и непредубежденности,
с которыми он принимает результаты и выводы всех исследо¬
вании.
Чем сознательнее и напряженнее становится его борьба про¬
тив капиталистического строя, тем острее проявляется противо¬
положность между его духовной жизнью и духовным миром
буржуазии. Его классовая борьба порождает новые духовные и
нравственные идеалы; у порабощенных расцветает собственная
культура. Пробуждение новой, полнокровной жизни вызывает
стремление наслаждаться искусством и создавать его. В своем
художественном творчестве пролетариат чувствует потребность
выразить стоящую перед ним как классом высшую историче¬
скую задачу.
Пролетариат жаждет произведений искусства, вдохновлен¬
ных социалистическим мировоззрением. И поэтому он борется
с современным буржуазным искусством, в котором нет здоровья
и жизнерадостности, нет молодости класса, сражающегося за
свободу и сознающего себя защитником высших идеалов чело¬
вечества.
Современное буржуазное искусство — это искусство господ¬
ствующего класса, историческое развитие которого идет уже по
31 Ораторы рабочего класса
481

нисходящей линии, класса, который чувствует, как вулканиче¬
ские силы истории колеблют почву его власти.
Сумерки богов — вот настроение, породившее это искусство.
Натурализм, стремившийся вернуть его к вечным истокам, к
природе, и создавший благодаря этому много ценного в области
социальной критики, выродился теперь в плоское, пустое копи¬
рование действительности. Он передает факты, не раскрывая их
связи и смысла, он передает действительность без идеи.
С другой стороны, современный идеализм ищет свое духов¬
ное содержание в мелкобуржуазных идеях «областнического ис¬
кусства» 7, а там, где горизонты его шире, он отстраняется от
социальных вопросов и современности. Его влечет или прошлое,
или потусторонний мир, он впадает в религиозный, часто хан¬
жеский неомистицизм, в неоромантизм — короче, передает идеи
без действительности. Да и как может буржуазное искусство
достичь синтеза идеи и действительности? Они отделены друг
от друга в мире исторического бытия буржуазных классов. Поэ¬
тому так пессимистичны взгляды и настроения этого класса.
Грубый, плоский материализм одних, мистика и бегство от
жизни других — таково знамение эпохи и ее искусства.
Может ли искусство подобного содержания удовлетворить
пролетариат? В силу своей исторической роли он чувствует и
мыслит оптимистически. Законы, управляющие экономикой,
дают ему радостную надежду на приближение новой эпохи, на
то, что пробьет час свободы. Горячей верой в свободу проник¬
нута вся его духовная жизнь. Такой синтез идей и действитель¬
ности может быть достигнут в наше время только в идеологии
масс, поставивших перед собой высшие цели. Идея: социа¬
лизм — самый возвышенный идеал свободы, который когда-либо
вдохновлял человечество. Действительность: класс со стальной
волей и зрелой мыслью, готовый к величайшему подвигу, кото¬
рый когда-лпбо знала история,— изменить мир, вместо того
чтобы его объяснить, как говорил Маркс.
Именно поэтому растет у пролетариата страстная потреб¬
ность в искусстве, содержание которого явилось бы плотью от
плоти социализма. «Итак, тенденциозное искусство»,— возра¬
зят нам. Может быть, даже «политическое искусство». «Полити¬
ческая песня — дрянная песня!»8 Пролетариату нечего бояться
этой болтовни. В конце концов она меньше всего порождена
желанием воспитать в порабощенных массах способность насла¬
ждаться искусством. Напротив, она проистекает из стремления
сохранить над массами духовную власть, удержать их в кругу
буржуазных идей.
Где терпит банкротство религия, должно помогать искусство.
Поэтому во имя искусства проклинается не «тенденция»
вообще, а только тенденция, которая противоречит «тенденции»
господствующих классов. Впрочем, достаточно обратиться к
482

истории, чтобы опровергнуть приговор, объявляющий «тенден¬
цию» в искусстве вне закона. Могучие, величественные творе¬
ния всех времен пламенно тенденциозны. Разве тенденция чем-
нибудь отлична от идеи? Искусство, лишенное идеи, становится
искусственным и формалистичным. Не идея позорит художест¬
венное произведение, не тенденция оскверняет его. Наоборот,
они должны и могут создавать и повышать художественную
ценность произведения.
Тенденциозность губит искусство только тогда, когда она
грубо навязана извне, когда она выражена художественно не¬
полноценными средствами. Там, где изобразительные средства
идеи художественно совершенны, где она проступает из самой
глубины произведения, она становится творческой и создает
бессмертное. Поэтому пролетариат не только может, но и дол¬
жен идти своим собственным путем, выводя современное искус¬
ство из состояния упадка и обогащая его новым, более высо¬
ким содержанием. Ему незачем подражать каждому крику
моды буржуазного искусства.
Время дает все больше доказательств, что рабочий класс
хочет не только наслаждаться искусством, но и создавать его.
Это подтверждается прежде всего появлением пролетарских
певцов и поэтов. Буржуазные поклонники и ценители искусства
приходят в экстаз от примитивной художественной продукции
седой древности и диких народов. Они видят в ней откровение,
высшую гениальность. Но для того, что создано пролетарской,
часто неопытной рукой, что создано взволнованным сердцем
рабочего,— для этого они находят только насмешку или оскор¬
бительную жалость. У этих поклонников «примитива» отсутст¬
вуют органы для верного восприятия и оценки того «примитив¬
ного» искусства, творения которого являются симптомами гря¬
дущего всемирного переворота и последующей за ним эпохи
нового Ренессанса.
Разумеется, в искусстве, так же как и в социальном мире,
Ренессанс не может возникнуть из ничего. Его корни — в про¬
шлом, он связан с тем, что уже существует. И все же искусство
класса, подымающегося к свету культуры, не может иметь своим
исходным пунктом и рассматривать как идеал то искусство, ко¬
торое создано разлагающимся классом, уже сыгравшим свою
историческую роль. Это подтверждает история искусств. Каж¬
дый восходящий класс ищет для себя образцы в высших худо¬
жественных достижениях предшествующего развития. Ренес¬
санс подражал искусству Греции и Рима, немецкое классиче¬
ское искусство подражало античности и Ренессансу.
Несмотря на то, что современные течения в искусстве обо¬
гатили классическое наследие новыми художественными моти¬
вами и формами их выражения, искусство будущего обратится
в поисках нормы к буржуазной классике, минуя современность.
31*
483

Разве не одаряет нас истиной жизни и богатством поэзии
«Пасхальная прогулка» Гете, в которой жажда вырваться за
пределы феодального общества нашла художественно совершен¬
ное выражение? Или восторженный призыв Шиллера ко все¬
мирному братству: «Обнимитесь, миллионы, слейтесь в радости
одной!» Или бурное ликование освобожденного человечества в
«Девятой симфонии» Бетховена, прорывающееся в величест¬
венном хоре: «Радость, пламя неземное!»
Фридриху Энгельсу принадлежат гордые слова, что немец¬
кий рабочий класс является наследником классической фило¬
софии. В этом смысле немецкий пролетариат будет и наследни¬
ком классического искусства своей страны. Но ему предстоит
пройти еще долгий путь, прежде чем он станет достойным свое]!
исторической миссии.
Поясним это примером: помещения, в которых проходит зна¬
чительная часть общественной жизни пролетариата, которые
служат целям его организации, в которых происходят его собра¬
ния н которые должны стать его родным домом, отнюдь не стали
художественным воплощением его социалистического мировоз¬
зрения. Наши народные дома, профсоюзные и общественные
здания по своему стилю — если понимать стиль как внешнюю
форму внутренней сути — ничем не отличаются от каких-нибудь
торговых домов или административных зданий буржуазии.
Внутреннее отношение художественной формы к жизненно¬
му содержанию, которое в ней пульсирует, несомненно, не мо¬
жет быть выражено тем, что одно или другое здание украшается
безжизненной аллегорической фигурой Свободы или чем-нибудь
вроде этого. Короче говоря, духовная жизнь рабочего класса до
сих пор пе получила еще ни малейшего выражения в архитек¬
турных формах. Правда, пролетариат еще сам не осознал и не
почувствовал противоречия, разлада между этими формами и
своей собственной внутренней жизнью настолько ясно, чтобы
его художественные потребности начали оказывать определен¬
ное влияние на архитектуру. Несомненно, архитектура — выс¬
ший и самый трудный, но зато и самый социальный из всех ви¬
дов искусства. Она наиболее полно выражает общественную
жизнь. Достаточно вспомнить готические соборы, в которых на¬
шел свое художественное воплощение эстетический идеал раз¬
деленного на цехи населения феодального города.
Вернемся, однако, к нашей теме. Именно потому, что далек
путь, который пролетариат должен пройти, чтобы стать до¬
стойным наследником классического искусства, именно потому,
что влияние разлагающегося буржуазного общества делает этот
путь особенно трудным, необходимо эстетически вооружить про¬
летариат для этой исторической миссии. Разумеется, и речи
быть не может о рабском подражании и слепом преклонении
перед буржуазным искусством. Дело идет о пробуждении и вос¬
484

питании художественного вкуса и эстетического сознания, проч¬
ным фундаментом которых было бы социалистическое мировоз¬
зрение, могучая идеология борющегося пролетариата, а в один
прекрасный день — и всего освобожденного человечества.
В тюрьме буржуазного строя такой художественный вкус и
такое эстетическое сознание вряд ли смогут найти свое зрелое
творческое воплощение. Как мне кажется, страстно ожидаемый
Ренессанс возможен лишь на острове блаженных — в социали¬
стическом обществе. Искусству принесет свободу только молот
революции, который сокрушит тюрьму капитализма.
Уже у Аристотеля можно найти известную мысль о том, чго
рабство стало бы ненужным как основа лучшей жизни свободных
людей, если бы ткацкий челнок и мельничный жернов двигались
сами 9. Сегодня это предварительное условие выполнено. Машин¬
ный век создал послушных рабов из железа и стали. Добьемся
же, чтобы эти рабы, умножающие сегодня богатства и культуру
меньшинства, перешли из частных рук в собственность всего
общества. Когда богатство и культура станут его достоянием,
тогда и искусство будет не привилегией меньшинства, а достоя¬
нием масс. Тогда нельзя будет оскорблять его, превращая то в
средство для возбуждения чувств любителей грубых наслажде¬
ний, то в забаву для скучающих бездельников, то в наркотик
для слабых духом, ищущих забвения от жизни. Тогда оно ста¬
нет высшим выражением творческого стремления народа, щед¬
рым родником чистой радости и высоких чувств, могучей воспи¬
тательной силон, облагораживающей каждого человека и все
общество.
Это не значит, что все станут творцами художественных
произведений, но это значит, что массы смогут ценить искус¬
ство и наслаждаться им.
Народ, который добьется свободного труда, будет обладать
свободным искусством. Он не оскудеет великими творческими
личностями, способными индивидуально и поэтично постигнуть
и выразить мысли, чувства и волю всего общества. Источник
величия всякого искусства — в духовном величии народа.
Журнал «Новый мир» Л? 8, 1957 у.,
стр. 180—187.
1 Клара Цеткин использует образ из «Фауста» Гете. Фауст говорит
о Вагнере:
Сокровищ ищет он рукою жадной —
И рад, когда червей находит дождевых.
2 Здесь имеется в виду двустишие Фр. Шиллера «Наука»:
Кажешься ты одному небесной богиней, другому —
Жирной коровой, всегда масло дающей ему.
3 См. Гете «Торквато Тассо»:
И если человек в страданьях нем,
Мне бог дает поведать, как я стражду.
485

4 //. Лауфф (1855—1933) — драматург и исторический писатель, про¬
славлявший в своих произведениях Гогенцоллернов и пользовавшийся
покровительством Вильгельма II.
5 К. Цеткин имеет в виду Аллею победы в Тиргартене (Берлин), на
которой по повелению Вильгельма II в честь победы над Францией в
1870 году и двадцатипятилетия со времени объединения Германии были
установлены статуи маркграфов, курфюрстов и королей, правивших
Прусским королевством с момента его образования. Лишенные какой бы
то ни было художественности, статуи поражают своей безвкусицей.
6 Вагнер, Рихард (1813—1883) — знаменитый немецкий композитор.
Статья «Искусство и революция» была написана Вагнером в 1849 г.,
в период еще не остывшего революционного подъема. В то время Ваг¬
нер — последователь Фейербаха и Бакунина — выступал против буржуаз¬
ного строя и считал, что только революция спасет искусство. О социали¬
стическом духе этой статьи писали А. Бебель, А. Луначарский.
7 11е1тпа1кип51 — возникшее в середине XIX века течение в немец¬
кой литературе, имевшее буржуазно-патриархальный характер. В конце
XIX — начале XX века к этому течению примыкали писатели, отличав¬
шиеся воинствующим национализмом, религиозностью и консерватизмом.
Теоретиком этого направления был известный «основоположник» фашист¬
ского литературоведения Адольф Бартельс (1862—1945), наиболее круп¬
ной фигурой — Фридрих Лингард (1865—1929).
8 Клара Цеткин цитирует реплику Брандлера: «Дрянная песня, тьфу,
политикой звучит!» См. «Фауст», ч. I, сцена 5.
9 Об этой же мысли Аристотеля говорит К. Маркс, цитируя книгу
Ф. Бизе о философии Аристотеля. См. «Капитал», т. I, гл. XIII, 3, в.
РЕЧЬ НА ОТКРЫТИИ РЕЙХСТАГА
30 августа 1932 г,
В ОБСТАНОВКЕ НУЖДЫ И ГОЛОДА
Рейхстаг собирается в момент, когда кризис гибнущего ка¬
питализма обрушивает тяжесть жесточайших страданий на ши¬
рокие массы трудящихся Германии 1, на миллионы безработ¬
ных, голодающих, получающих нищенские пособия из благотво¬
рительных касс или вовсе не получающих пособий. А осенью и
зимой к ним прибавятся новые миллионы безработных. На же¬
сточайший голод обречены также и все другие нуждающиеся в
социальной помощи. Занятые еще на работе трудящиеся не в
состоянии компенсировать из-за низкой зарплаты даже потерю
первной и мускульной энергии, истощенной до крайних преде¬
лов капиталистической рационализацией. Не приходится гово¬
рить уже об удовлетворении культурных потребностей.
Дальнейшая отмена колдоговоров еще более снизит и без
того голодную зарплату. Нужда захлестывает все большее число
ремесленников, кустарей, а также середняков и бедняков-кре-
стьян. Упадок хозяйства, сокращение затрат на культурные
нужды подрывают экономическую основу существования работ¬
ников умственного труда и прогрессивно сужают поле деятель¬
ности для их знаний и сил.
486

Вспыхнувший на Дальнем Востоке мировой пожар2, уси¬
ленно разжигаемый Западом, наводнит также и Германию ужа¬
сами и бедствиями, которые затмят убийства и разрушения по¬
следней войны.
Политическую власть в Германии захватило в настоящее
время через голову рейхстага президентское правительство3,
являющееся подручным трестированного монополистического
капитала и крупных аграриев,— правительство, движущей си¬
лой которого является генералитет рейхсвера.
БАНКРОТСТВО
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ
Несмотря на всю полноту власти, которой располагает это
правительство, оно полностью обанкротилось в попытках раз¬
решить свои задачи в области внутренней и внешней политики.
Внутренняя политика этого правительства, равно как и его
предшественника, характеризуется чрезвычайными декретами,
так называемыми «декретами нужды».
Эти декреты нужды в подлинном значении слова, ибо они
декретируют нужду и обостряют уже существующую. В то же
время они попирают право масс на борьбу против нужды.
Нуждающимися в социальной помощи и имеющими право
на помощь правительство считает погрязших в долгах крупных
аграриев, обанкротившихся промышленников, банкиров и спе¬
кулянтов. Своей налоговой, таможенной и торговой политикой
правительство обездоливает широкие слои населения для того,
чтобы быть в состоянии предоставлять всякого рода льготы и
поблажки небольшой группе. Эта политика обостряет кризис,
ибо она ведет к дальнейшему ограничению потребления, к со¬
кращению ввоза и вывоза.
Точно так же и внешняя политика правительства бьет по
интересам трудящихся масс. Эта политика диктуется империа¬
листическими вожделениями. В итоге этой политики усили¬
вается зависимость Германии от версальских держав; эта по¬
литика вредно отражается на отношениях с Советским Союзом.
Числящийся за президентским кабинетом счет, по которому
он несет ответственность, чрезвычайно сильно отягчен убийст¬
вами последних недель 4. Кабинет несет полную ответственность
за эти преступления, ибо он отменил запрет национал-социали¬
стских штурмовых отрядов5 и открыто поощряет деятельность
фашистских боевых организаций.
Кабинет тщетно пытается свалить с себя политическую и
моральную ответственность путем пререканий со своими союз¬
никами о разделении власти в государстве. Пролитая кровь на¬
веки и неразрывно спаяла его воедино с фашистами-убийцами.
487

ПОЛИТИКА «МЕНЬШЕГО ЗЛА» ПРИВЕЛА
К ВЕЛИЧАЙШЕМУ ЗЛУ
Бессилие рейхстага и президентского правительства яв¬
ляется симптомом гибели буржуазного либерализма, что неиз¬
бежно сопутствует крушению капиталистической системы про¬
изводства. Эта гибель либерализма находит яркое отражение
в социал-демократии, которая в теории и на практике стоит на
подгнившей почве буржуазного строя. Политика нынешнего
правительства является прямым продолжением политики пра¬
вительства Брюпипга6, которое опиралось на социал-демокра¬
тию.
Политика «меньшего зла» 7 уже усилила в реакционном лагере
сознание своей силы, она должна еще осуществить величайшее
зло, а именно: приучить массы к пассивности, заставив их от¬
казаться от того, чтобы бросить все свои силы на внепарламент¬
скую борьбу. Тем самым умаляется и самое значение парла¬
мента как такового в классовой борьбе пролетариата. Поскольку
парламент может быть использован для борьбы трудя¬
щихся лишь в известных пределах, то это осуществимо лишь
при условии, если впутрниарламентская борьба будет опи¬
раться на мощные массовые выступления вне стен парла¬
мента.
Перед тем, как рейхстаг выскажется по поводу отдельных
актуальных задач, он должен осознать и выполнить свой основ¬
ной долг: он должен свергнуть правительство, которое пы¬
тается, нарушая конституцию, устранить рейхстаг. Он должен
привлечь к ответственности президента страны и министров за
нарушение конституции.
Но жаловаться верховному суду на правительство равно¬
сильно тому, чтобы жаловаться на черта его бабушке. Само со¬
бой разумеется, что парламентским решением не уничтожается
власть правительства, опирающегося на рейхсвер и другие
средства власти буржуазного государства, на террор фашистов
и на пассивность части трудящихся. Свержение правительства
рейхстагом может служить лишь сигналом к наступлению и к
полному развертыванию классовых сил вне парламента, в от¬
крытой борьбе, в которую пролетарские массы должны бросить
всю тяжесть своей экономической и социальной мощи, а также
свою громадную численность. В этой борьбе прежде всего необ¬
ходимо побороть фашизм, задача которого — железом и кровью
подавить всякое классовое движение трудящихся, ибо враг наш
отлично знает, что мощь пролетариата меньше всего зависит от
парламентских портфелей, а гораздо больше зиждется на его
политических, профсоюзных, кооперативных и культурных ор¬
ганизациях.
488

БОРЬБА МАСС-
ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД ИЗ НУЖДЫ
Пример Бельгии8 показывает трудящимся, что массовая
стачка является оружием, сохраняющим всю свою остроту и в
периоды глубочайшего экономического кризиса при условии
наличия в массах решимости и готовности к самопожертвова¬
нию, готовности не отступать перед углублением борьбы и на
насилие врага отвечать насилием же.
Однако развертывание внепарламентской борьбы трудя¬
щихся не должно ограничиваться свержением антиконститу¬
ционного правительства. Оно должно идти дальше этой цели
нынешнего момента: к свержению буржуазного государства и
его основы — капиталистического хозяйства. Все попытки смяг¬
чить кризис на основе капиталистической системы хозяйства
только обострили положение. Вмешательство государственного
аппарата пе дало никакого результата, так как не буржуазное
государство владеет хозяйством, а, наоборот, капиталистиче¬
ское хозяйство владеет государством.
Являясь орудием в руках имущего класса, буржуазное госу¬
дарство может быть использовано лишь в интересах именно
этого класса за счет производящих и потребляющих масс тру¬
дящихся. Плановость в капиталистическом хозяйстве невоз¬
можна — это противоречие в самом себе. Путь к преодолению
экономических кризисов — это путь пролетарской революции,
которая, уничтожая право частной собственности на орудия
производства, обеспечит плановость хозяйства. Октябрьская
революция является историческим доказательством мирового
масштаба, что трудящимся дана сила уничтожить всех своих
врагов, вместе с капитализмом уничтожить в своей стране раз¬
бойничий произвол и объявить недействительными рабские до¬
говоры, подобные версальскому.
Пример Советского Союза в свою очередь подтверждает
тот факт, что трудящиеся достаточно зрелы, чтобы создать но¬
вый хозяйственный строй, при котором высокое экономическое
развитие общества осуществимо без возникновения опустоши¬
тельных кризисов, поскольку при этом новом строе отпадает
самая первопричина анархии в производстве, т. е. частная соб¬
ственность на крупные орудия производства.
Борьба трудящихся масс против отчаянной нужды в то же
время является борьбой за их полное освобождение. Это борьба
против порабощающего эксплуатирующего капитализма, за
освобождающий социализм.
Взоры трудящихся масс неуклонно должны быть направ¬
лены на эту цель. Они не должны тешить себя иллюзиями об
«освобождающей демократии» и не должны позволить запугать
489

себя жестокими насилиями, к которым прибегает капитализм,
стремящийся найти спасение в мировой кровавой бойне и в
фашистском терроре.
ТРЕБОВАНИЕ МОМЕНТА — ЕДИНЫЙ ФРОНТ ТРУДЯЩИХСЯ
Требование момента — это единый фронт всех трудящихся
для борьбы против фашизма. Побороть фашизм нужно уже для
того, чтобы сохранить мощь порабощенных и эксплуатируе¬
мых, силу их организаций, наконец, их физическое существо¬
вание.
Перед этой настоятельной исторической необходимостью
должны отступить на задний план все разъединяющие полити¬
ческие и профсоюзные устаповки. Все, кому угрожает опас¬
ность, все терпящие от фашизма должны создать единый фронт
в борьбе против фашизма и его агентуры в правительстве.
Самоутверждение трудящихся в борьбе против фашизма —
вот в чем основная предпосылка единого фронта в борьбе про¬
тив кризиса, империалистической войны и против корня этих
зол — капиталистической системы производства.
Протест миллионов женщин и мужчин, трудящихся Герма¬
нии, против голода, бесправия, фашистского террора и импе¬
риалистической войны является выражением несокрушимой
солидарности трудящихся всего мира. Эта интернациональная
общность судеб должна в свою очередь выковать несокрушимое
единство трудящихся в борьбе против капитализма во всех его
проявлениях — единство, которое связало бы их с шагнувшими
далеко вперед, освобожденными уже классовыми братьями
Советского Союза.
Забастовки и восстания в различных странах — это огни,
которые дают знать борющемуся пролетариату Германии, что
он не одинок в своей борьбе. Повсюду обездоленные и унижен¬
ные переходят в наступление, стремясь завоевать власть.
В рядах формирующегося в Германии единого фронта тру¬
дящихся должны быть также и миллионы женщин, на которых
все еще тяготеют вековые цепи рабства их пола, обрекающие
их на жесточайшее классовое порабощение. В передовых рядах
должна идти молодежь, стремящаяся к свободному расцвету и
выявлению своих сил, но в данное время обреченная нести ярмо
бездушной дисциплины и эксплуатации. В единый фронт дол¬
жны включиться также и все работники умственного труда.
Их знания должны служить повышению благосостояния и
культурного уровня общества, а это немыслимо при ныне суще¬
ствующем буржуазном строе. В единый революционный фронт
должны включиться все, кто, продавая свой труд, становится
данником капитала и жертвой его эксплуататорской и порабо¬
щающей системы.
490

Я открываю рейхстаг по обязанности в качестве старейшего
депутата его. Я надеюсь дожить еще до того радостного дня,
когда я по праву старшинства открою первый съезд Советов
в советской Германии.
Печатается по тексту журнала
«Коммунистический интернационал»
19—20, 1933, стр. 117—119.
1 Открытие сессии рейхстага происходило в августе 1932 г., когда
мировой экономический кризис 1929—1933 гг. достиг наибольшей силы;
в Германии объем промышленного производства сократился до 58,5%
по сравнению с 1928 г., число полностью безработных составляло 43,8%
всех промышленных рабочих, а частично безработных — 22,6%.
2 Имеется в виду агрессия японского империализма против Китая,
начавшаяся в 1931 г., и многочисленные японские провокации на совет¬
ской границе.
3 Речь идет о правительстве будущего фашистского преступника фон
Папена, которое было у власти с июня но ноябрь 1932 г. Правительство
Папена было назначено президентом помимо рейхстага и правило
путем издания чрезвычайных законов.
4 Речь идет о фашистском терроре, усилившемся летом 1932 г.
5 Штурмовые отряды — военизированные погромные организации
гитлеровской партии. В апреле 1932 г. под давлением рабочего класса
были формально запрещены. Пришедшее к власти в июне 1932 г. пра¬
вительство Папена легализовало их деятельность.
6 Правительство лидера партии католического центра Генриха Брю-
ниига находилось у власти с 30 марта 1930 г. по 30 мая 1932 г.
7 Политика «меньшего зла» — политика, проводившаяся руководст¬
вом Германской социал-демократической партии накануне захвата Гит¬
лером власти. Эта политика состояла в том, что рабочему классу внуша¬
лась мысль о необходимости примириться с «меньшим злом», т. е. с реак¬
ционными правительствами, сохраняющими остатки буржуазной демо¬
кратии, и тем самым будто бы предотвратить «большее зло», т. е. уста¬
новление открытой фашистской диктатуры. Политика «мепыпсго зла»
расколола и парализовала германский рабочий класс в отвотствеппый
исторический момент и облегчила захват власти фашистами.
8 В течение двух месяцев летом 1932 г. в Бельгии происходила все¬
общая стачка горняков и металлургов.

ЭРНСТ ТЕЛЬМАН
1886—1944
Вождь немецкого рабочего класса Эрнст Тельман начал свою рево¬
люционную деятельность в 1902 г. В первую мировую войну он ведет
огромную пропагандистскую работу среди немецких солдат, разоблачая
империалистический характер войны. Затем, вернувшись с фронта, он
участвует в подготовке и проведении Ноябрьской революции 1918 г.
В 1923 г. Тельман явился организатором вооруженного восстания проле¬
тариата в Гамбурге. С 1925 г. он — председатель ЦК К11Г. После
установления гитлеровской диктатуры Э. Тельман был заключен в
тюрьму. После 11-летнего тюремного заключения фашисты в 1944 г.
убили Тельмана в лагере Бухенвальд.
Вилли Бредель дает такую характеристику Тельману, как оратору:
вЭрнст Тельман был бесконечно далек от того типа «блестящих ора¬
торов», которые с помощью заученных приемов и риторических фокусов
492

срывают дешевые аплодисменты. В ораторской манере Тельмана пе было
ничего наигранно театрального. Ему была чужда игра пустыми, звон¬
кими фразами. Его речи отличались некоторой сухостью и отсутствием
прикрас; в них не было ничего неясного, растяжимого, что могло по¬
лучить различное толкование: его «да» было отчетливым «да» и его «нет»
было твердым «нет». Он не блистал, зато основательно аргументировал.
Он хотел не только увлечь и овладеть на короткое время вниманием
аудитории, но стремился убедить своих слушателей. Читая речи Тель¬
манавы не встретите кричащих эффектов, зато они полны цифр и
фактических данных о снижении заработной платы, о сокращении про¬
изводства, о безработице и детской нищете. Речи Тельмана состоят из
исключительно деловых, политических соображений, очень часто выра¬
женных в точной, сжатой форме, приближающей их к тезисам. Некото¬
рая перегруженность статистическим материалом и научными цитатами
несколько затрудняла иногда для простого слушателя понимание его
речей, особенно тех, которые были обращены к тысячам коммунистиче¬
ских докладчиков и должны были служить руководством и вспомога¬
тельным материалом в их пропагандистской работе...
Можно удивляться, как удавалось Тельману, несмотря па напряжен¬
ную политическую деятельность, находить еще время и силы, чтобы
обогащать свои теоретические познания. Столь же поразительно было
видеть, как росло и с каждым годом совершенствовалось его ораторское
дарование. Начиная свои выступления с освещения мелких, повседнев¬
ных нужд тех широких народных слоев, которые пришли его послушать,
он излагал им сложнейшие экономические и политические проблемы, а
также задачи и цели коммунистической партии так, чтобы это понял
самый простой человек. Несколько иной характер носили его речи перед
руководящими партийными работниками. В этих выступлениях Эрнст
Тельман мастерски применял метод исторического материализма и,
давая научный и политический анализ классовых сил, разбивал псевдо¬
научные теории реформизма и разоблачал национал-социалистическую
демагогию фашизма». (Вилли Бредель, Эрнст Тельман, ИЛ, 1952,
стр. 78-80).
Ниже приводятся две речи Тельмана: первая— в Берлинском Спорт-
паласте (1930 г.) и вторая — в Париже (1932 г.).

ЗА ХЛЕБ И СВОБОДУ!
РЕЧЬ В БЕРЛИНСКОМ СПОРТПАЛАСТЕ
12 сентября 1930 г.
оварищи!
I От имени Центрального Комитета Коммунистической
партии Германии, от имени Союза красных фронто¬
виков, который нельзя запретить, передаю вам революционный
товарищеский привет!
Мне особенно радостно говорить с революционным пролета¬
риатом и трудящимися массами именно здесь, в Красном Бер¬
лине, резиденции буржуазии, где классовые контрасты, с одной
стороны, богатство, с другой — бедность, проявляются резче,
чем в каком-либо другом городе.
Мощный приток к нам трудящихся масс Германии, всех тех,
кто хочет слышать нас, кто хочет воспринять наши идеи, кто
покупает нашу литературу, и прежде всего тех, кто участвовал
в наших последних могучих манифестациях, прокатившихся по
всей стране, достиг небывалой силы и опирается на пламен¬
ное воодушевление колоссального размаха.
Этот новый прилив воодушевления вызван опубликованием
нашей программы национального и социального освобождения
германского народа.
Как раз теперь паши враги изливают на коммунистическую
партию грязный поток клеветы. В то время как в социал-демо¬
кратическую партию приходят лидеры из маленькой кучки де¬
мократов, в коммунистическую партию приходят многие со¬
циал-демократические функционеры и рабочие.
Наша программа освобождения вызвала колоссальное воо¬
душевление, особенно среди всех слоев трудящегося населения
в оккупированных областях. И это не случайно, ибо именно там,
на этой исторической земле, история нашей партии была тесно
связана с пашей борьбой против разбойничьего Версальского
т

договора, против вступления французов в Рурскую область,
против Локарнского договора, против плана Дауэса, а в настоя¬
щее время — с борьбой против принятия и проведения в жизнь
плана Юнга.
То, что массы стремятся к нам, о чем свидетельствует сегод¬
няшнее собрание и собрание в Эссене, на котором присутство¬
вало 40 тысяч человек, показывает, что они не забыли нашей
революционной борьбы во время оккупации Рурской области
против сепаратистов, изменивших своему классу и отечеству.
Мы были теми, кто неутомимо боролся против французского,
английского и бельгийского империализма. Во время инфляции
1923 года нашим лозунгом было: «Бейте Пуанкаре и Куно в
Руре и на Шпрее!»
Многие из наших лучших товарищей попали за это на ка¬
торгу и в тюрьму.
Ныне мы знаем, что вопрос о репарациях и провозглашенная
нами программа тесно связаны с историей нашей партии. Наша
программа освобождения является результатом всей политики
коммунистической партии на протяжении 12 лет.
В воскресенье с этой трибуны выступил с наглой клеветой
«левый» социал-демократ Кюнстлер, заявивший, что эта
программа освобождения была принята в Берлине на конферен¬
ции офицеров, в которой принял участие русский военный
атташе.
С этой клеветой выступает тот самый человек, который нака¬
нуне Первого мая 1929 года оклеветал Коммунистическую пар¬
тию Германии, заявив, что она якобы желала, чтобы Первого
мая было убито 200 человек.
Несколько дней тому назад появился так называемый мани¬
фест Гитлера. В этом манифесте ничего не говорится о «третьей
империи», ничего не говорится о национальном освобождении
трудящихся Германии. Для этого манифеста характерно то, что
Гитлер был вынужден запросить своих хозяев капиталистов,
может ли он вообще выпустить манифест и не будет ли такой
манифест неугоден владельцам рыцарских поместий и промыш¬
ленникам.
Ясность и краткость нашей программы привела в замеша¬
тельство наших противников и буржуазную печать. То, что
наши противники вынуждены прибегать к клевете против нас,
говорит о том, что дела этих партий плохи.
Наши противники распространяют клеветнические измыш¬
ления о каком-то тройственном союзе — Тельман—Гитлер —
Гугенберг. Всю подлость подобного утверждения можно пока¬
зать на двух примерах. После выступления Гитлера на боль¬
шом митинге в Эссене, на который буржуазия съехалась на
177 автомобилях, промышленник Кирдорф пригласил его на
ужин.
495

Можете вы себе представить, чтобы меня сегодня вечером,
после собрания, пригласил па ужин Борзиг?
Второй пример. Если мы в союзе с Гитлером и Гутенбергом,
почему же тогда бандитские колонны нацистов постоянно напа¬
дают с кинжалами на рабочих, которые страстно борются за
освобождение трудящихся Германии? И почему до сих пор ни
один национал-социалист не тронул и волоса на голове какого-
либо капиталиста?
Тот, кто говорит, что мы друзья Гитлера и Гутенберга, про¬
сто хочет скрыть, что он сам друг буржуазии, друг фашизма.
Мы жедрузья миллионов трудящегося населения, и только
мы боремся за освобождение трудящихся Германии.
Мы можем дать отчет во всех наших действиях, начиная с
последних выборов 1928 года, тогда как остальные партии пе
выполнили ни одного из своих тогдашних обещаний.
Мы знаем, что все вопросы освободительной борьбы нужно
рассматривать не только с национальной точки зрения, а в
тесной связи с основными вопросами мировой экономики и ми¬
ровой политики. Борьба против разбойничьего плана Юнга
тесно связана с классовой борьбой пролетариев всего мира.
Возможность победы коммунизма во всем мире еще никогда
не была так велика, как сегодня. То, что коммунизм бурно про¬
кладывает себе дорогу в Китае, где в отдельных областях ужо
водружен флаг Советов, то, что революционная волна уже пере¬
бросилась в Индию, Индокитай и Африку, показывает, как ком¬
мунизм шагает вперед во всем мире. 250 тысяч демонстрантов,
вышедших по инициативе находящейся на нелегальном положе¬
нии коммунистической партии на улицы Будапешта в хортист-
ской Венгрии,— второе доказательство этого. И, быть можег,
самым важным политическим событием на международной
арене являются события в Италии, в Турине, где впервые за
восемь лет, несмотря на фашистский режим Муссолини, по¬
рабощенные массы вступили в борьбу. События в Польше
также свидетельствуют о том, что кризис польской буржуазии
должен привести к пролетарской революции, к победе пролета¬
риата.
В Германии к воротам капиталистической системы, к дверям
богачей уже подкатывается лавина массовых пролетарских
боев. Двенадцать лет капиталистической республики — это 12
лет ограбления рабочих, служащих и мелких чиновников, сред¬
них слоев и крестьянской бедноты. Где же выполнение обеща¬
ний социал-демократов, данных перед майскими выборами
1928 года? Тогда мебельные фургоны СДПГ разъезжали с пла¬
катами: «За детское питание! Против кредитов на бропеносцы!»
И тем не менее СДПГ в лице правительства Германа Мюллера
одобрила постройку броненосцев и отклонила ассигнование
5 миллионов марок на детское питание.
49(5

Перед выборами СДПГ говорила об улучшении страхования
инвалидов. А в правительстве министр труда Виссель назвал
эти требования невозможными и невыполнимыми.
Перед выборами СДПГ требовала в связи с кризисом продле¬
ния выдачи пособий на все время безработицы. А в правитель¬
стве она голосовала против предложений коммунистов и даже
против своих собственных предложений, когда обнаружила, что
они могут получить большинство.
Во времена буржуазного блока СДПГ в целях предвыборной
агитации выступала против попытки Кепделля запретить Союз
красных фронтовиков. А войдя в правительство, Зеверинг и
Гржезинский запретили Союз красных фронтовиков. Но как
Бисмарк и Путткаммер ничего не смогли сделать против со¬
циал-демократической партии в предвоенный период, так и Зе¬
веринг и Цергибель не смогут запретить Союз красных фронто¬
виков в Пруссии и Германии.
На словах СДПГ вела агитацию против диктатуры денеж¬
ного мешка, но разве в прусском правительстве, в Бадене и
Брауншвейге и других местах она не проводит чрезвычайные
декреты? Разве она несколько дней тому назад не отклонила
наше требование о созыве прусского ландтага, опасаясь, что
партия центра выбросит ее пинком ноги из прусского прави¬
тельства?
В то время как СДПГ выступает как исполнитель воли пра¬
вительства, принявшего грабительский план Юнга, Коммуни¬
стическая партия Германии мобилизует массы на борьбу против
эксплуататоров. Мы заявляем, что на незаконные действия пра¬
вительства Брюнинга трудящиеся массы ответят также не пре¬
дусмотренными законом действиями — забастовкой против
уплаты налогов!
После выборов германская буржуазия будет пытаться сни¬
зить заработную плату рабочим, служащим и мелким чиновни¬
кам и сохранить оклады высшим чиновникам. Под руководством
революционной профсоюзной оппозиции мы должны организо¬
вать и повести борьбу против посягательств на заработную
плату.
Своей штрейкбрехерской политикой реформисты поддержи¬
вают, как показывают примеры Маисфельда, Северо-Запада, а
также Берлина, наступление промышленников.
Товарищи! Долги буржуазных партий и СДПГ так вели¬
ки, что миллионы избирателей должны посадить их на скамью
подсудимых. И в этой избирательной кампании они получат
от многих миллионов трудящихся пощечину за свои позорные
дела.
Когда в марте этого года социал-демократию пинком ноги
выбросили из правительства, то германский финансовый капи¬
тал сделал это потому, что решил сам занять командные посты
32 Ораторы рабочего класса	497

в правительстве. Но помощь СДПГ финансовому капиталу от
этого ничуть не уменьшилась. Германская буржуазия не ста¬
вит вопрос: фашизм или социал-демократия. Она ставит вопрос
так: фашизм и социал-демократия. В силу этого создается
своеобразная ситуация, когда партии Гинденбурга, заседаю¬
щие в имперском правительстве без социал-демократов, в
то же время правят в прусском правительстве вместе с соци¬
ал-демократами, а в Тюрингии — вместе с национал-социали¬
стами.
Выборы в рейхстаг будут означать окончательное реше¬
ние — «за» или «против» разбойничьего плана Юнга. Для гер¬
манской буржуазии имеет колоссальное значение, удастся ли
ей ежегодно выколачивать из трудящихся ценой пота и крови
свыше 2 миллиардов марок для погашения кредитов и, сверх
того, около 1,4—1,6 миллиарда марок для уплаты процентов по
полученным кредитам, что составит в итоге 3,4—3,6 миллиарда
марок.
Мы, коммунисты, придерживаемся того мнения, что буржуа¬
зии это не удастся...
Социал-демократы, принимая план Юнга, сулили герман¬
скому народу облегчения. Я думаю, за эти 6 месяцев иллюзии
об эре Юнга беспощадно разрушены. Новые голодные законы
против миллионов трудящихся Германии — вот эти «облегче¬
ния».
После 14 сентября предприниматели еще беспощаднее бу¬
дут наступать на трудовой народ. В берлинской металлооб¬
рабатывающей промышленности уже приступили к сокраще¬
нию служащих. В Рурской области деятельность третейских
судов прекращена до 30 сентября. Владельцы берлинских ме¬
таллообрабатывающих предприятий отложили свое новое на¬
ступление до окончания выборов, чтобы не подливать масла в
огонь.
Уже за эти несколько недель выяснилось, что снижение цен,
которое выдвигали в качестве предлога для снижения заработ¬
ной платы, было сплошным обманом.
Помимо этого наступления происходит также повышение
цен на газ, воду, электричество, повышение налогов и платы за
квартиру, причем это будет тяжелым ударом не только для ра¬
бочих, но приведет к разорению и средние слои.
Мы были единственными, кто боролся против платы в раз¬
мере 50 пфеннигов за выдачу листка нетрудоспособности и
взноса за лекарство тоже в размере 50 пфеннигов, и мы продол¬
жаем бороться против этого. Мы заявляли, что платить должны
богатые, а против грабежа пфеннигов у миллионов трудящихся
нужно бороться, и мы требовали беспощадного обложения на¬
логами миллионеров, крупных владений тех, кто получает высо¬
кие оклады и пенсии, и одновременного повышения жалованья
498

мелким чиновникам и служащим. Мы требовали проведения за¬
кона о семичасовом рабочем дне при сохранении полной зара¬
ботной платы, причем, по нашим расчетам, это дало бы возмож¬
ность предоставить работу приблизительно 3 миллионам людей.
Буржуазный блок и социал-демократия отклонили и это предло¬
жение.
Мы единственная антикапиталистическая, единственная ан¬
тифашистская, единственная революционная марксистская пар¬
тия Германии. Если нацисты и буржуазные партии говорят, что
марксизм обанкротился, то мы заявляем, что обанкротился не
марксизм, а политика социал-демократии.
СДПГ и нацисты за последние недели все более открыто
смыкаются с диктаторским правительством Брюнинга. Отто
Браун заявил, что СДПГ готова вступить в коалицию. Фрик и
Гитлер требуют в будущем правительстве постов министра вну¬
тренних дел и министра рейхсвера.
Мы создадим единый фронт борющегося пролетариата с
разорившимися тружениками средних слоев. Вместе с нами
идет молодое поколение, полное жгучей ненависти к эксплуа¬
таторам и страстного воодушевления в борьбе за дело пролета¬
риата.
Весьма знаменательно для развития Германии то, что друзья
Гинденбурга, известные по довоенному и военному времени и
после 1918 года временно ушедшие со сцены, такие люди, как
Сект и другие, выдвигаются теперь на руководящие посты в
буржуазных партиях с целью подготовки будущей военной дик¬
татуры.
Если Тревиранус и Шиле неоднократно один за другим за¬
являли, что не следует отступать даже перед государственным
переворотом, то это говорит о том, чего должны ожидать мил¬
лионные массы Германии после 14 сентября.
Все буржуазные партии мечтают о диктаторе. Одни хотят
диктатуры Гинденбурга, другие — Тревирануса, третьи мечтают
о диктатуре Гугенберга, а четвертые — о диктатуре Гитлера.
Мы тоже заявляем, что хотим диктатуры, об этом написано и в
нашей революционной программе освобождения. Но это будет
ваша диктатура — диктатура германских рабочих.
Мы добьемся того, в чем мы поклялись в нашей программе
национального и социального освобождения германского на¬
рода: «По отношению ко всем буржуазным лентяям мы с боль¬
шевистской беспощадностью будем проводить принцип: «Кто
не работает, тот не ест!»»
Товарищи! У нас в Германии две нации: нация богачей и
нация бедняков, нация голодных и нация сытых. Я заявляю с
этой трибуны, что паша программа имеет историческое значе¬
ние. Настанет день, когда нация голодных поглотит нацию сы¬
тых.
32*
499

Мы знаем, что 14 сентября к Коммунистической партии
Германии придут новые сотни тысяч людей. Мы знаем, что мил¬
лионные массы Германии придут к нам, должны будут прийти
к нам, их приведет к нам неумолимый ход истории, на который
буржуазия вступила сама.
С гордостью и восторгом взирают миллионы трудящихся на
Советский Союз, 13 лет существования которого показали миру,
как можно избавиться от рабских цепей стран-победительниц.
Кто надеется, что германская буржуазия разорвет план Юнга,
тот будет горько разочарован. Буржуазия слишком труслива,
чтобы разорвать такие цепи.
Германская буржуазия не в состоянии также предоставить
3 миллионам безработных хлеб и работу, которых они требуют.
Она не может обеспечить прожиточный минимум 12—13 мил¬
лионам рабочих, работающих на предприятиях. Она вынуждена
допускать разорение сотен тысяч представителей средних слоев.
Она вынуждена также допускать, что мелкие крестьянские хо¬
зяйства все более нищают, тогда как крупные помещики бога¬
теют. Разорвать план Юнга — эту историческую миссию может
выполнить только рабочий класс Германии.
Перед нами лежит ясный исторический путь: фашизм или
коммунизм, социализм или гибель и варварство. Мы, партия
трудящегося народа, обещаем бороться за социализм. Каждый
час, каждую минуту мы будем там, где бьются сердца угнетен¬
ных. И настанет время, когда 20—30 тысяч людей, стоящих
ныне у власти в Германии, вынуждены будут покинуть ее. Только
тогда Германия станет самой свободной и богатой страной в
мире. Когда миллионы пойдут за нами, тогда мы водрузим на
виллах и дворцах буржуазии знамя революции, тогда мы уста¬
новим диктатуру пролетариата, тогда в результате победы про¬
летарской революции вместо Германии плана Юнга возникнет
свободная социалистическая Германия! Этот путь мы и наме¬
тили в своей программе.
Наша партия разрешит эту задачу, поддерживая постоянную
связь с массами на предприятиях и на биржах труда. Кто хочет
вместе с нами поднять знамя освободительной борьбы, тот дол¬
жен вступить в ряды нашей партии. Мы докажем буржуазии,
что мы не допустим нового 1918 года, ибо мы заговорим русским
языком: по-русски будем бороться и по-русски побеждать!
Эрнст Тельман, Избранные статьи
и речи, том II, ИЛ, 1958,
стр. 379—385.

ВРАГ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ
РЕЧЬ НА СОБРАНИИ ПАРИЖСКИХ РАБОЧИХ
31 октября №32 г.
Товарищи! От пролетариата Германии и его революцион¬
ного авангарда — германской компартии я передаю горячий
братский привет собравшимся здесь представителям революци¬
онного трудящегося населения Парижа и всей Франции.
Здесь, во французской столице, где сконцентрирована вся
государственная мощь французского империализма, я хочу за¬
явить решительный протест от имени миллионов рабочих и
крестьян Германии против чудовищной версальской системы,
против версальского грабежа.
Мы бросаем одновременно обвинение и II Интернационалу
и мировой социал-демократии, так как и они несут в большой
степени ответственность за принятие и осуществление этого
позорного договора. Вожди социал-демократии Герман Мюл¬
лер и Вандервельде подписались вместе с другими империа¬
листами под этим унизительным и позорным договором угне¬
тения.
Товарищи! Мое выступление в городе, где был убит Жорес,
должно стать свидетельством пролетарского интернациона¬
лизма, несокрушимой солидарности и тесного братского союза
трудящихся Франции и Германии. Мы должны бороться про¬
тив германской и французской буржуазии, за пролетарскую
диктатуру и социализм.
Товарищи! Я приехал в Париж, в город Коммуны 1871 г.,
этого яркого маяка, освещающего путь пролетарского револю¬
ционного движения.
Я приехал, чтобы бросить обвинение капиталистическим
правительствам обеих стран — правительству фон Папена и
Шлейхера в Германии и правительству Эррио и Поля Бон-
кура во Франции. В то время как растет националистическое
возбуждение, растут вооружения, в то время как германская
и французская буржуазия подготовляют империалистическую
войну, мы, коммунисты Германии и Франции, объединяемся
под знаменем пролетарского единства, для того чтобы органи¬
зовать международную борьбу против империалистической
войны, против шовинизма и милитаризма, против версальской
системы.
Несколько дней назад, по поручению Центрального Коми¬
тета КП Гермапии, я огласил в Руре, в районе, оккупирован¬
ном в 1923 г. Пуанкаре, объединенный манифест германских
и французских коммунистов.
Сегодня в Париже, вместе с нашим другом — старым, ис¬
пытанным бойцом Марселем Капгеном, вместе с вами, рево¬
люционные трудящиеся Парижа, мы хотим продолжить нашу
501

работу по мобилизации трудящихся масс Германии и Фрапции
на борьбу за наше общее международное боевое дело.
Память о героических днях Парижской коммуны поможет
нам укрепить в каждом пролетарии дух классовой солидарно¬
сти и мобилизовать его на борьбу против классового врага в
своей собственной стране.
Шестьдесят один год назад, когда героические коммунары
дрались на улицах Парижа против версальской контрреволю¬
ции, французская буржуазия заключила союз с Бисмарком и
прусскими оккупационными войсками, для того чтобы пото¬
пить в крови революционное движение Парижа. Через не¬
сколько недель после окончания войны между Германией и
Францией господствующие классы обеих стран заключили
союз для борьбы против восставшего пролетариата. Карл Маркс
характеризовал тогда Парижскую коммуну как первый исто¬
рический пример диктатуры пролетариата. Бойцы-револю¬
ционеры, возглавлявшие германское рабочее движение,— Бе¬
бель и Вильгельм Либкнехт — тоже смело и мужественно под¬
няли знамя пролетарской солидарности с французским проле¬
тариатом в дни Парижской коммуны.
Теперь, как и тогда, существует ожесточенный антагонизм
между германской и французской буржуазией.
По обе стороны границы буржуазия хочет убедить массы,
что враг пролетариата — не капиталистический класс в его
собственной стране и его приспешники и агенты, а те трудя¬
щиеся, которые живут по другую сторону границы.
Мы, коммунисты, заявляем рабочим и трудящимся массам
Франции: рабочие и беднейшие крестьяне Германии — ваши
товарищи по нужде. Они не враги ваши, наоборот, они ваши
естественные союзники. Мы заявляем рабочим и трудящимся
Германии: рабочие и крестьяне Франции — не враги ваши, а
товарищи по классу. Ничто не может связать с германскими
капиталистами и правительством нас, представителей рабочего
класса Германии. Германский империализм угнетает нас, он
грабит массы, как только может, применяя насилия против
трудящихся и проводя жестокую диктатуру. Он пытается от¬
нять у народа остатки его политических прав, последние ос¬
татки социальных завоеваний, как бы ничтожны они ни были.
Германские капиталисты — наши смертельные враги.
В то же время наше положение объединяет нас с вами, ра¬
бочие, трудящиеся, эксплуатируемые массы французского на¬
рода. Только совместными усилиями мы сможем уничтожить
варварскую капиталистическую систему, жестокое господство
класса буржуазии. Под знаменем пролетарского единства мы
поведем борьбу за социальное освобождение трудящихся масс,
мы сможем добиться победы над капиталистами и одновремен¬
но с этим мы добьемся освобождения от версальского ига.
502

Только объединившись, мы сможем успешно вести борьбу
против подготовки новой империалистической войны, и рабо¬
чий класс, победив, освободит трудящиеся массы от кошмара
империалистической войны.
Мы, коммунисты, хотим добиться свободы для всех трудя¬
щихся, в том числе для трудящихся Австрии, для трудящихся
Эльзас-Лотарингии. Мы должны добиться их социального и
национального освобождения. Здесь, в Париже, мы, герман¬
ские и французские коммунисты, требуем для трудящихся
масс Эльзас-Лотарингии права решить самим свою судьбу.
Мы, коммунисты, имеем право этого требовать, потому что
мы защищаем наследство Бебеля и Вильгельма Либкнехта и
славных бойцов за социализм — Карла Либкнехта и Розы
Люксембург, так как они до войны постоянно боролись против
угнетения населения Эльзас-Лотарингии германским импе¬
риализмом во времена Вильгельма II.
Наша международная борьба против версальской системы
ничего общего не имеет с империалистическими претензиями
и националистической пропагандой германской буржуазии.
Мы, трудящиеся Германии и Франции, отвергаем Версальский
договор, потому что он означает для эксплуатируемых трудя¬
щихся масс еще большее усиление эксплуатации, еще большее
угнетение и рабство.
Мы вовсе не желаем восстановления Германии как импе¬
риалистической державы. Наоборот, самым энергичным, самым
настойчивым образом мы ведем борьбу против империалисти¬
ческих и милитаристических вожделений германской буржуа¬
зии. Мы, трудящиеся, не желаем больше выносить и терпеть
капиталистическую систему. Мы хотим уничтожить нацио¬
нальный гнет, осуществляемый Версальским договором.
Товарищи французы! Говоря от имени революционных
трудящихся Германии, я хочу повторить еще раз здесь, в Па¬
риже, в столице французской буржуазии, то, что мы в Париже,
в столице французской буржуазии, то, что мы коммунисты,
уже давно и неоднократно заявляли всем народам и всем пра¬
вительствам мира:
Мы, будущие победители в классовых боях, мы, имеющие
твердую решимость взять власть в свои руки, мы никогда не
признаем империалистических договоров, которые германская
буржуазия заключила с французскими капиталистами или с
какими-либо другими империалистами. Когда мы придем к вла¬
сти вместе с вами, вместе с трудящимися массами Франции,
мы объявим об аннулировании Версальского договора, граби¬
тельского плана Юнга и Лозаннского соглашения.
В этом — огромное историческое значение составленного
нами совместно и внесенного в парламенты Франции и Герма¬
нии законопроекта об аннулировании Версальского договора.
503

Мы не имеем никаких иллюзий и не рассчитываем на то, что
буржуазия аннулирует Версальский договор. Мы знаем, что
только победа пролетариата в союзе со всеми трудящимися
массами, только уничтожение капиталистической системы даст
возможность полностью ликвидировать Версальский договор.
Буржуазия пытается обмануть националистической агита¬
цией трудящихся Германии. Но трудящиеся начинают посте¬
пенно понимать, что шовинизм не может им принести осво¬
бождения от версальского ига, они начинают понимать, что
политика буржуазии может привести их только к еще боль¬
шему порабощению. В то время как буржуазия Германии бо¬
рется за равноправие в вооружении, мы, коммунисты, говорим
трудящимся массам: оружие, находящееся в руках господст¬
вующих классов, является оружием, обращенным против тру¬
дящегося народа. Без всяких оговорок мы боремся за то, чтобы
в Германии и во Франции миллиарды, расходуемые буржуа¬
зией для военных целей, на содержание армий и флота и го¬
сударственного аппарата угнетения, могли быть использованы
для удовлетворения нужд самых обездоленных слоев населе¬
ния. Миллиарды похищаются из карманов трудящихся для со¬
держания германского рейхсвера и французской армии. Мы
хотим, чтобы эти средства были использованы для помощи
семьям погибших п инвалидов мировой войны, безработным,
пенсионерам, бедным крестьянам, фермерам и арендаторам.
Коммунисты Германии и Франции, борясь за повседневные
интересы трудящихся масс, одновременно борются и за их со¬
циалистическое будущее. В условиях загнивания капиталисти¬
ческой системы для пролетариата нет иного выхода, как пойти
по тому революционному пути, на который рабочие и крестьяне
России вступили 15 лет назад. Ваше сегодняшнее собрание
посвящено пятнадцатилетию Октябрьской революции в СССР.
Там, где существует правительство Советов, там нет нацио¬
нального гнета, там нет места для версальской системы. Ста¬
рые царские долги и закрепощающие договоры аннулированы
Советами. В Стране Советов строится социализм и осущест¬
вляется настоящая пролетарская демократия, которая может
быть только при диктатуре пролетариата, в союзе с трудя¬
щимся крестьянством.
Товарищи, мы, германские коммунисты, находимся на пе¬
редовых позициях, борясь за дело мирового пролетариата про¬
тив фашпзма. Наша борьба — это самый крепкий договор ме¬
ждународной солидарности пролетариата, наша борьба против
империалистической борьбы и версальской системы возлагает
на вас историческую ответственность. Когда германский про¬
летариат свергнет свою буржуазию, французский империализм
будет проводить кровавую империалистическую интервенцию
против рабоче крестьянской республики Германии. Тогда пе-
504

род нами будет стоять задача — разрушить интервенционист¬
ские планы нашего общего врага. Уже во время воины в Руре
в 1923 г. германские и французские коммунисты вместе боро¬
лись под знаком пролетарского интернационализма, против
Пуанкаре и французского империализма, против Куно и гер¬
манской буржуазии. Сегодня, когда французский и германский
империализм подготовляют империалистическую воину и нам
угрожает опасность, мы должны помнить лозунг Карла Либк¬
нехта «враг находится в наш с Л собственной стране».
В «Коммунистическом манифесте» Маркс н Энгельс про¬
возгласили: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» С этой
трибуны, в этот исторический момент мы бросаем лозунг, ко¬
торый должен быть услышан по всей Германии и Франции:
«Пролетарии Германии и Франции, соединяйтесь!»
,1рисг Тп.гьмпи. Постиг рг'т
и статьи, «Московский рабочий», 1Поэ,
сгр. '1о — ‘Л’0.

ВИЛЬГЕЛЬМ ПИК
1876—1960
Вильгельм Пик был одним из организаторов союза «Спартак» и ак¬
тивным участником Ноябрьской революции 1918 г. В годы Веймарской
республики вместе с Тельманом боролся за превращение Коммунистиче¬
ской партии Германии в массовую революционную партию нового типа,
за создание единого антифашистского фронта.
После захвата власти гитлеровцами и ареста председателя КПГ
Тельмана Пик был в 1935 г. избран председателем Компартии. По реше¬
нию руководства КПГ он в числе других эмигрировал из Германии.
Во время второй мировой войны принимал активное участие в деятель¬
ности Национального комитета «Свободная Германия», вел работу
среди немецких военнопленных в СССР, выступал по радио с обраще¬
ниями к немецкому народу. После капитуляции гитлеровской Германии
Пик возвратился на родину, где стал во главе Германской компартии.
506

С октября 1949 г. по 1960 г. он президент Германской Демократической
Республики.
Выдающийся организатор масс, Пик являлся подлинно народным
трибуном. «Его речи,— писал В. Ульбрихт,—...являлись пламенными
призывами, проникнутыми величайшей ответственностью перед трудо¬
вым пародом, которому победа фашизма несла неизмеримые страдания».
(Вильгельм Пик, Избранные произведения, Госполитиздат, 1956, стр. 7.)
Публикуемая ниже речь дает яркое представление об ораторском
мастерстве В. Пика.
Произнесенная в 1932 г. в Прусском ландтаге, она предостерегает
трудящихся от надвигающейся угрозы фашизма. Глубоко продуманная
и композиционно стройная, речь выдероюана в тоне сдержанного превос¬
ходства над победившими на выборах национал-социалистами. Свое пре¬
восходство Пик подкрепляет выразительными фактами, логическими
построениями, опровергнуть которые нельзя. Бешеную злобу фашистов
вызывают слова Пика, обращенные к ним: «Уже на втором заседании вы
выходите из себя, когда я говорю, что здесь среди вас сидят убийцы
рабочих».
Спокойно, с сознанием собственного достоинства, Пик доводит речь
до конца. Он довольно скромно пользуется метафорами, но каждая ме¬
тафора ярка и выразительна. Прямое обращение к сидящим в зале,
применение диалога, цитирование речи противника — все эти приемы
служат тому, что речь читается с огромным удовольствием. Читатель
обратит внимание на концовку речи. Пик так строит речь, что к концу
она достигает большого патетического накала. Лозунги, брошенные им
в зал, вызывают бурю оваций со стороны его единомышленников.

ЗА СВОБОДУ И ХЛЕБ,
ПРОТИВ ФАШИЗМА И ВОЙНЫ!
ИЗ РЕЧИ В ПРУССКОМ ЛАНДТАГЕ
2 июни 1032 г.
Коммунистическая партия призывает трудящиеся массы
к борьбе против фашизма, так как им угрожает
огромная опасность. Образование нового имперского
правительства, состоящего главным образом из крупнопо¬
местных баронов, кайзеровских генералов и крупных про¬
мышленников, и прежде всего программа, выдвинутая этим
правительством, являются неслыханным наступлением на важ¬
нейшие жизненные интересы трудящихся. Это — правитель¬
ство усиления голода трудящихся, непосредственной подготовки
и развязывания войны против Советского Союза. Создание та¬
кого правительства является наглейшей провокацией и вызо¬
вом, брошенным рабочему классу, на которые он единодушно
должен ответить решительной борьбой. Рабочий класс должен
смести это правительство, подобно тому, как он прогнал прочь
правительство Каппа в 1920 году и правительство Куно в
1923 году. (Возгласы на скамьях коммунистов:
«Очень хорошо!») Рабочий класс со всей неумолимостью по¬
ставлен перед выбором: хочет ли он допустить, чтобы это пра¬
вительство и стоящие за ним силы ввергли его в еще большую
нужду и прогнали на войну, хочет ли он допустить, чтобы его
разгромили с помощью фашистской диктатуры, или он хочет
путем единодушного выступления смести и это правительство,
и стоящие за ним силы, и ту систему, па которую они опира¬
ются. Этого нельзя достигнуть путем новых выборов в рейх¬
стаг, которые, возможно, состоятся рано или поздно, хотя во¬
обще сомнительно, дойдет ли дело до выборов. Всего этого
можно добиться лишь в результате активной массовой борьбы,
политической всеобщей забастовки рабочего класса. Мы, ком¬
мунисты, обращаемся к рабочим: «Вы сможете взять власть в
свои руки, если будете едины в массовой революционной
508

борьбе против буржуазии». (Оживленное одобрение и
аплодисменты на скамьях коммунистов.) В этом
состоят цель и смысл тех антифашистских действий, к которым
Коммунистическая партия призывает массы.
Правление социал-демократической партии опубликовало
сегодня в газете «Форвертс» воззвание, которое оно назвало
«Готовься к борьбе!». Но в этом воззвании не содержится ни
единого слова о том, как именно должны бороться массы.
В воззвании говорится:
«Теперь обстоятельства складываются так, что короткий от¬
резок времени, вероятно остающийся у нас до выборов в рейх¬
стаг, должен быть использован для того, чтобы вернуть обратно
в ряды социал-демократического фронта и направить против
реакции введенную в заблуждение коммунистами и нацистами
часть рабочих».
Только на том свете осуществится эта надежда социал-де¬
мократического руководства. Далее в воззвании говорится:
«Теперь наступил момент, когда реакционные силы, кото¬
рые до сих пор сваливали вину за все несчастья на существую¬
щую систему, на демократию, на республику, на социализм,
сами должны взять на себя ответственность. Теперь обнару¬
жится, какова цена их демагогическим обещаниям! Теперь но¬
вые правители должны показать перед новой Лозаннской кон¬
ференцией, в состоянии ли они в упорной борьбе добиться
аннулирования Версальского договора и ликвидации всех свя¬
занных с ним тягот! Теперь они должны показать, сколь серь¬
езные основания имеют их демагогические вопли о чрезвычай¬
ных законах! Теперь они должны показать, упразднят ли они
распоряжения правительства Брюнинга о налогах и другие
распоряжения».
Если уж так говорят, значит, примирились с тем, что эти
силы возьмут бразды правления в свои руки. Вот их концеп¬
ция: нужно допустить их к власти, чтобы они сами себя разоб¬
лачили. Но это политика полного бездействия, то есть отказа
от какого бы то ни было сопротивления, политика, способствую¬
щая приходу этих сил к власти. Такова политика социал-демо¬
кратии, политика, обессиливающая и парализующая рабочий
класс, лишающая его способности разбить своих классовых
врагов в революционной борьбе. (Возгласы одобрения
на скамьях коммунистов.) Во всем, что содержится в
этом воззвании и в заявлении социал-демократической фрак¬
ции рейхстага, нет ни слова о необходимости борьбы. Они лишь
утешают результатами предстоящих выборов в рейхстаг. Со¬
циал-демократия намерена и дальше продолжать старую игру:
сохранять в рабочем классе надежду, будто бы буржуазная де¬
мократия может защитить интересы рабочих. То, куда социал-
демократы зашли с этой политикой, наглядно показала здесь
509

речь депутата Штейнера. Теперь Германская национальная
народная партия отваживается говорить о королевстве, о мо¬
нархии. После мировой войны она остерегалась напоминать
о своем короле, о своем кайзере. В ноябре 1918 года члены этой
партии попрятались по подвалам и открыто отмежевались от
своих низложенных Гогенцоллернов, с которыми не хотели уже
иметь ничего общего. Теперь они полагают, что пришло время,
когда они здесь смогут выступить вместе с этими старыми
кайзеровскими генералами, князьями и королями. О, дорогие
господа из Германской национальной народной партии, рабо¬
чий класс еще не забыл, как вы обращались с ним, уподобив
его парию времен Прусского королевства, под защитой трех¬
классной избирательной системы, лишив его каких бы то ни
было прав, он помнит, как в прусском парламенте не желали
слышать голоса народа. Пролетариат еще не забыл, как в пред¬
военное время на него нападали, как его расстреливали поли¬
ция и милитаристы, когда он выступал на борьбу ради хлеба
и заработка. Он не забыл указов Гогенцоллерна, который
сравнивал рабочих, лишенных каких бы то ни было прав и обя¬
занных только повиноваться, с собаками. Неужели вы думаете,
что рабочие снова допустят установление такого режима. От¬
кажитесь от подобных иллюзий. Вы хотите гражданской
войны. Рабочий класс готов единодушно отстаивать свою
жизнь и будет бороться против этих атак. (Возгласы одоб¬
рения среди депутатов-коммунистов.) Ныне в
Германии имеется партия, которая революционные принципы
основоположников научного социализма, принципы революци¬
онной классовой борьбы не только начертала на своих знаме¬
нах, но и в состоянии вести немецкий пролетариат к победо¬
носной революции. (Аплодисменты на скамьях ком¬
мунистов.) Социал-демократия пытается сдержать эти
имеющиеся у пролетариата силы, призывая его идти по пути
буржуазной демократии. Но между тем явные враги рабочего
класса действуют, они переходят к открытому наступлению на
рабочий класс. Если вообще дело дойдет до выборов в рейхстаг,
то они пройдут в условиях жесточайшего террора против ком¬
мунистов, а вероятно, и против социал-де&ократических рабо¬
чих. Террористические выборы 1878 года1, «Готтентотские
выборы» 1907 года2 являются лишь жалким прообразом того
террора, при помощи которого круги, вознамерившиеся взять
власть в свои руки, собираются теперь провести выборы в
рейхстаг. Национал-социалисты надеются, что им и Герман¬
ской национальной народной партии удастся путем обмана
масс добиться большинства голосов, чтобы создать видимость
захвата власти якобы «легальным» путем.
«Форвертс» пишет, что следует сомневаться в возможности
получения правыми партиями большинства голосов. По мнению
510

газеты, во всей Германии перспективы этого менее .благопри¬
ятны, нежели в Пруссии, поскольку Южная Германия также
примет участие в выборах. Надежды социал-демократов сво¬
дятся к тому, что поскольку Южная Германия будет участво¬
вать в выборах, то, возможно, перспектива того, что правые
партии не получат большинства, будет более благоприятной,
чем в Пруссии. «Форвертс» пишет далее:
«Со скрежетом зубовным враги в решающий день должны
будут признать, что они недооценивали силы социалистиче¬
ского рабочего движения».
Конечно, если бы рабочие ничего не предпринимали сверх
того, что им предлагают социал-демократические вожди, то
тогда «Форвертс» мог бы вскоре написать: «Со скрежетом зу¬
бовным рабочие должны признать, что они, положившись на
социал-демократическое руководство, понадеялись на избира¬
тельный бюллетень и что они оказались разбитыми с помощью
осуществленного в национальном масштабе массового обмана».
Я думаю, что уже пример Ольденбурга достаточно красноре¬
чиво говорит об этом.
Хочу сказать только несколько слов по поводу того боль¬
шого количества голосов, которое нацисты получили за послед¬
нее время.
Трудящиеся массы охвачены отчаянием. Голод и нужда
растут изо дня в день. Массовая безработица приобретает все
большие размеры. Растет число банкротств мелких предпри¬
нимателей, нужда крестьян-бедияков становится острее изо дня
в день. Никто больше не уверен в завтрашнем дне. И при
этом — никакого облегчения, никакого просвета для трудя¬
щихся масс, несмотря на все обещания, которые дают им
буржуазные партии и социал-демократы! Более того, все ме¬
роприятия правительства, все чрезвычайные постановления
являются лишь постановлениями, обостряющими нужду и не
приносящими облегчения. Экономическое положение с проведе¬
нием этих мероприятий только ухудшается. То же самое про¬
исходит и в результате решений парламента, всех так называе¬
мых мероприятий партий. Все это служит достижению лишь
одной цели— защитить буржуазию, предпринимателей, круп¬
ных землевладельцев и ввергнуть рабочий класс в еще боль¬
шую нужду. Сокращение заработной платы и пособий — все
это результат развития событий, которые пережили трудящиеся
массы за последние годы.
К этому необходимо добавить неслыханные тяжести репа¬
раций, которые снова и снова перекладываются исключительно
на плечи трудящихся. Такому перекладыванию тягот на тру¬
дящихся способствовали все буржуазные партии, включая и
социал-демократию. Под предлогом создания возможностей
для осуществления экономического строительства они взвалили
511

тяготы репараций на плечи трудящихся. (Возгласы ком¬
мунистов: «Очень правильно!»)
Так нарастает в массах ненависть, вражда по отношению к
господствующей системе, к капиталистам, к обязательствам
Версальского договора. Массы однажды уже понадеялись па
то, что социал-демократическая партия сможет им помочь.
Одиннадцать миллионов голосов на выборах в Национальное
собрание Германии, отданных социал-демократам, явились вы¬
ражением этих надежд трудящихся масс. Но социал-демокра¬
тия использовала это доверие масс не для того, чтобы вести
борьбу за жизненные интересы трудящихся. Для социал-де¬
мократии сохранение и укрепление капиталистической эконо¬
мики выше интересов рабочего класса. Политика выполнения
версальского диктата, которую вы (оратор обращается
к социал-демократам) проводили за счет трудящихся,
аргументировалась вами как необходимость: никакой борьбы в
интересах «мирного сотрудничества» с «вражескими держа¬
вами». Это было для вас основанием, чтобы выступать в за¬
щиту политики выполнения Версальского договора. Вопреки
требованию коммунистов начать борьбу против Версаля, против
репараций и в то же время общими усилиями с французским,
английским, американским рабочим классом, в интернацио¬
нальной борьбе нанести поражение враждебным пролетариа¬
ту силам, вы не только отказались от борьбы, но и всячес¬
ки мешали пролетариату вести ее. Результат вашей политики,
господа социал-демократы, теперь налицо, результат, от кото¬
рого отмежевываются министры. Они больше не осмелятся
появиться здесь для того, чтобы доказывать правильность своей
политики. Правительство Брауна — Зеверинга несет на себе
всю тяжесть позорной вины за то преступление, которое со¬
вершает буржуазия но отношению к немецкому рабочему
классу. Оно является опорой буржуазии и уже кое-что сделало
для того, чтобы продлить существование капитализма в Герма¬
нии. Конечно, капитализм существует, но рабочие лезут в
петлю, бросаются в омут, отчаявшись дождаться каких-либо
улучшений в результате «народной политики» социал-демокра¬
тии.
Таким образом, в массах возрастает ненависть к капитали¬
стической системе, но в то же время усиливаются отчаяние и
Фатализм. Но массы все еще не осознали, что только путем
собственной борьбы они могут освободиться от нищеты.
Слова Маркса о том, что освобождение рабочего класса яв¬
ляется делом рук только самого рабочего класса, с которыми
социал-демократы сами обращались когда-то к массам, социал-
демократия теперь извратила настолько, что стала провозгла¬
шать, будто бы желает освободить рабочий класс в союзе с его
врагами — в союзе с партией центра, с Германской народной
512

партией, вместе с лидерами которых социал-демократы засе¬
дали в правительстве. Вы полагали, что рабочих можно убе¬
дить в том, что вы вступаете в эту коалицию ради интересов
рабочих. Что из этого вышло, сейчас чувствуют все рабочие
без различия партийной принадлежности. Коммунисты ли, со¬
циал-демократы или сторонники буржуазных партий — все они
испытали на себе, к чему ведет подобного рода «спасение» не¬
мецкого народа.
Массы все еще думают и надеются, что помощь придет с
другой стороны. Нацисты очень ловко используют настроения
тех слоев, которые еще не решились на борьбу. Они обещают
помощь этим слоям, когда придут к власти. Очень умно! Пока
нацисты еще не у власти. В некоторых частях страны они уже
имели большинство и частично приобрели его теперь. Они уже
имели случай, обладая решающим большинством, проводить
«рабочую» политику. Но они постоянно твердит рабочим: «Да,
но мы должны сначала получить власть во всем рейхе». Они
идут еще дальше и говорят:	«Мы должны сначала освобо¬
диться от давления «вражеских держав»». Они все дальше ото¬
двигают тот этап, на котором обещают помочь рабочим. И пре¬
жде всего они все время отвлекают внимание масс в сторону
внешней политики для того, чтобы внутри страны получить
известную свободу маневра ради завоевания большинства, ко¬
торое они надеются получить парламентским путем. Они уси¬
ливают возникшие под давлением «вражеских держав» нацио¬
налистические и шовинистические настроения. Эти настроения
совершенно естественно должны были возникнуть в обста¬
новке гнета и тягот версальской системы и «плана Юнга»
среди тех масс, которые еще не знают, в чем кроются действи¬
тельные причины их нищеты. Национал-социалисты исполь¬
зуют эти националистические и шовинистические настроения
опять-таки не в интересах рабочего класса, а в интересах бур¬
жуазии и ее военных планов. (Возгласы среди депу-
татов-коммунистов:	«Очень	правильно!»)	Ведь,	не	со¬
здав националистических и шовинистических настроений,
войну развязать невозможно. Хотят вести «освободительную»
войну, но такую, которая должна привести не к свободе народа,
а к свободе немецкого империализма, который смог бы снова
сказать свое веское слово на империалистическом торге. Что
получилось в результате предоставления подобной свободы
империализму в довоенное время, рабочий класс испытал это
на собственной спине в течение четырех лет войны.
Национал-социалисты усиливают националистические и
шовинистические настроения в целях возбуждения в Герма¬
нии военного психоза и использования его для подготовки
войны против единственного в мире государства рабочих —
против Советского Союза. Но это — опасная игра. Ныне вы
33 Ораторы рабочего класса
513

имеете миллионы приверженцев. Но не обманывайте себя: эти
приверженцы пришли к вам потому, что они думают, что вы
хотите помочь им. Они изо дня в день будут все более настой¬
чиво требовать от вас, чтобы вы помогли им вырваться из
нужды. Но вы не сможете оказать эту .помощь. Наоборот, вы
усилите их нужду, и тогда трудовой народ поймет, насколько
он обманулся, возлагая на вас свои надежды. И тогда Герма¬
ния пробудится! (Оживленное одобрение и апло¬
дисменты коммунистов.) Тогда Германия проснется, но
не так, как это провозглашаете вы в своих воинственных при¬
зывах; тогда немецкий трудовой народ вырвется из мрака той
ночи, в которую его хотят погрузить нацисты; тогда немецкий
народ поведет освободительную борьбу под лозунгами Комму¬
нистического Интернационала, провозглашенными для проле¬
тариата всего мира: «За свержение классового господства
буржуазии!», «За установление власти пролетариата!». Я по¬
лагаю, национал-социалисты сами сознают, что миллионы,
которые сейчас отдают им свои голоса, не являются привержен¬
цами их программы и их планов и что придет время, когда
массы не будут верить их обещаниям, какие бы усилия ни при¬
лагали они для того, чтобы сохранить их доверие. (Возгласы
на скамьях депутатов национал-социали¬
стов.) Для нас это особенно важно потому, что от этого зави¬
сит свобода немецкого рабочего класса.
Понимание совершившегося будет ускорено еще и тем, что
вы полностью отвергаете элементарную аксиому, дающую един¬
ственную возможность принести облегчение трудящимся мас¬
сам в их нужде. Ведь это же обман — утверждать, будто ни¬
щета трудящихся — результат тягот Версальского договора.
Разве не процветает подобная же нищета и во «вражеских го¬
сударствах». Кризисы, безработица, голод и нужда в Дмерике,
Франции и Англии разве не так же велики, как и у нас. Итак,
следует все же поискать причины этой нищеты в чем-то дру¬
гом, а не только в тяготах, вызванных кабальными обязатель¬
ствами Версальского договора. Поскольку вы заявляете, что и
не собираетесь каким-либо образом бороться с капитализмом,—
5 декабря 1931 года Штрассер сказал об этом в Штутгарте:
«Мы будем самой надежной опорой частной собственности и
будем в возможно минимальной степени вмешиваться в дела
частной экономики и дадим предпринимателям возможность
свободно хозяйничать»,— тогда вы нисколько не поможете тру¬
дящимся в их нужде. Как вы сможете обеспечить для них ра¬
боту, если капиталисты не будут готовы предоставить для
этого капитал. Капиталист предоставляет капитал лишь тогда,
когда рассчитывает получить большую прибыль. Если бы было
иначе, мы в Германии имели бы достаточно работы. Свыше
15 миллиардов марок,— а иные утверждают, что даже 25 мил¬
514

лиардов,— немецкие капиталисты переправили за границу и
тем самым просто-напросто разрушили экономический базис
Германии. Если вы не хотите поприжать капиталистов, то как
же тогда вы хотите обеспечить в Германии работу для трудя¬
щихся. В этом-то и состоит решающая причина того, почему мы,
коммунисты, боремся за свержение капитализма. Только при
этом условии частная собственность на средства производства,
на землю и ее недра будет отменена и превращена в общест¬
венную собственность всех трудящихся. Только это одно соз¬
даст возможность определять, что и как производить, опреде¬
лять независимо от того, получат ли прибыль отдельные ка¬
питалисты, те или иные концерны и монополии. Ныне уже
стало фактом, что от воли отдельных капиталистов и концернов
зависит, будет ли рабочий уволен или останется на работе. Как
вы сможете устранить в мире нищету, если не хотите уничто¬
жить капитализм! Вот почему мы говорим о том, что ваша про¬
паганда неизбежно приведет массы к разочарованию; завою¬
ете ли вы политическую власть, установите ли вы свою дикта¬
туру — все равно ваше господство должно потерпеть крах. Вы
можете даже при помощи грубой силы помешать массам басто¬
вать. Вы можете бросить в тюрьму каждого, кто призывает к
этому. Вы можете их расстрелять, как это в качестве программ¬
ной установки провозглашается в Боксхеймском документе3.
Видимо, вы полагаете, что в результате этого массы будут на¬
кормлены. Вы полагаете, что такими методами можно успокоить
массы. Взгляните на Италию! Я вовсе не хочу делать никакого
сравнения между программой вашей партии и программой Мус¬
солини. Но в Италии установлена фашистская диктатура, там
Муссолини вынужден идти на уступки в связи с недовольством
масс, вызванным нуждой. Эти очень важные вопросы все же
беспокоят массы. Вы говорите, что хотите помочь трудящимся в
их нужде. Но кто хочет помочь трудящимся, тот должен вести
борьбу против господствующих сил. Хотя буржуазия имеет до¬
статочно средств, но она не предпринимает ничего для смягче¬
ния нужды масс. Можно получить благотворительный суп и
прочее, но серьезной помощи дать не хотят. Чтобы помочь мас¬
сам, нужно вести открытую борьбу против крупных финанси¬
стов, капиталистов и помещиков. Если вы действительно жела¬
ете вести борьбу против них, тогда ваша программа должна
быть иной, тогда вы не должны иметь в своих рядах принцев,
баронов и юнкеров. Тогда крупные промышленники не явля¬
лись бы вашими друзьями, вы не имели бы таких покровителей,
как господин Шахт и прочие. Ведь это факт, что они дают вам
миллионные средства, при помощи которых вы ведете свою
пропаганду и можете финансировать ваши штурмовые отряды.
(Смех среди депутатов от нацистской пар¬
тии. Возгласы среди коммунистов: «Совершенно
33*
515

правильно!») Да, вы платите рядовым штурмовикам мало,
очень мало, это я знаю; поэтому-то и наблюдается большое не¬
довольство в штурмовых отрядах. В связи с тем фактом, что
крупные финансисты и предприниматели снабжают вас день¬
гами, у рабочих возникает вопрос: «Почему они это делают?».
Рабочие не считают капиталистов такими сумасшедшими, кото¬
рые платили бы своим собственным могильщикам. Итак, от¬
сюда вытекает очень простой вывод, который делают трудя¬
щиеся: эта партия, видимо, действует в интересах финансовых
кругов, раз они ее поддерживают материально. (Выкрики
среди нацистов: «Это очень наивно!») Я и говорю, что
простой человек рассуждает очень наивно, то есть просто: ка¬
питалист, мол, не станет оказывать поддержки своим врагам.
Мы знаем, что за этим кроется и нечто большее, о чем я сейчас
и скажу. Вы, национал-социалисты, действуете не только ради
платы, которую получаете от этих кругов.
А как обстоит дело насчет пути, по которому, если послу¬
шать вас, можно идти? Вы хотите запереть немецкий рабочий
класс в организованную в имперском масштабе каторжную
тюрьму, именуемую лагерями трудовой повинности, где с ра¬
бочими будут обращаться, как с рекрутами, где их воля будет
полностью подавлена. Там — как об этом открыто заявлено —
каждая забастовка будет рассматриваться как преступление и
караться смертью! Вот какую каторжную тюрьму вы хотите
создать для рабочих, чтобы таким путем, с одной стороны, хоть
немного освободить капитализм от бремени массовой безрабо¬
тицы, а с другой стороны, чтобы предоставить ему дешевую
рабочую силу. (Возгласы среди коммунистов:
«Очень правильно!») Но неужели вы думаете, что если сейчас
обеспечите работой безработных путем трудовой повинности
за пару нищенских пфеннигов и переведете их на казарменное
положение (еще не ясно, что вы собираетесь делать с членами
их семей), то этим хоть в незначительной степени избавите их
от нужды. Нет, это не помощь!
Буржуазия может ликвидировать массовую безработицу
исключительно одним путем — путем войны. И этим путем хо¬
тят идти также и национал-социалисты. Привлечение трудя¬
щихся па военную службу, массовое уничтожение людей — вот
что должна означать, по-вашему, ликвидация массовой безрабо¬
тицы. (Возгласы среди коммунистов: «Очень пра¬
вильно!») Некоторые трубадуры капиталистической системы
хозяйства изрекали, что в Германии имеется 20 миллионов
лишних людей, которых следует либо послать за границу, либо
предпринять с ними нечто другое. Это «нечто другое» есть
война. Буржуазия полагает, что она сможет освободиться от
бремени массовой безработицы путем войны; и вы также систе¬
матически распространяетесь о том, что война-де обеспечит ра¬
516

ботой, что она принесет национальное освобождение и многое
другое, что содержится в вашей агитации. Однако немецкий на¬
род в результате минувшей войны понял, что приносит массам
мировая война: чудовищные физические увечья людей, духов¬
ное вырождение и к тому же неслыханную массовую нищету.
Вот какими средствами вы намереваетесь избавить массы от ни¬
щеты. Я думаю, что массы скоро поймут, что это неприемлемый
для них путь.
Вы говорите, что хотите избавить Германию от давления со
стороны «вражеских держав». Но в высказываниях вашего фю¬
рера говорится ведь довольно недвусмысленно, что и вы готовы
к тому, чтобы ради приобретения и удержания власти в Герма¬
нии пойти на уступки «вражеским державам». Не было опро¬
вергнуто сделанное Гитлером американскому журналисту Кни-
кербокеру следующее заявление:
«Я ни в коем случае, конечно, не стану тотчас же отменять
чрезвычайные декреты правительства Брюнипга. Еще мепее я
намереваюсь сразу же объявлять о разрыве Версальского дого¬
вора. Чрезвычайные декреты, так же как и Версальский до¬
говор, создали такое положение, которое нельзя изменить про¬
сто отменив эти чрезвычайные декреты и разорвав договор. Эти
чрезвычайные декреты могут быть отменены лишь тогда, когда
мы создадим нечто такое, что может их заменить, а с Версаль¬
ским договором можно будет покончить только тогда, когда
вместо него на новой международной конференции будет при¬
нят новый договор».
Итак, все-таки договор с «вражескими державами»!
Но более того! До сих пор не опровергнуты сообщения, ко¬
торые появились в национал-социалистских газетах — не в ор¬
ганах вашей партии, а в органах вашего «меньшего брата», со¬
общения о том, что между господином Гитлером и господином
Розенбергом во время секретного совещания руководства в
Кайзерхофе (в Берлине), на которое был приглашен также
представитель британской дипломатии, говорилось о необходи¬
мости установить дружественные отношения между пришед¬
шими к власти в Германии национал-социалистами и Англией.
Эти отношения должны увенчаться заключением оборонитель¬
ного и наступательного союза. После прихода к власти нацио¬
нал-социалистов в Лондоне должно быть сделано следующее
предложение: Германия откажется от заморской торговли; она
обязуется не поставлять больше таких товаров, которые могут
конкурировать с британской продукцией. Все немецкие товары
для заморских стран должны реализоваться при посредничестве
англичан и английского пароходства. За это Великобритания
обязуется, во-первых, поддерживать Германию против Фран¬
ции в политическом п деловом отношениях, во-вторых, сов¬
местно с Германией взять на себя руководство системой анти¬
517

большевистских блоков, которая имеет своей целью искорене¬
ние «большевизма в России». (Возгласы коммунистов:
«Слушайте, слушайте!») Когда эта цель будет достигнута,
тогда русское «пространство» в экономическом и торгово-поли¬
тическом отношении будет находиться в совместной эксплуата¬
ции Великобритании и Германии.
Я, возможно, рассматривал бы это высказывание «меньшего
брата» национал-социалистской партии лишь как ехидство. Но
сообщение о том, что такие планы действительно имеются, мы
получили не только из этой публикации; мы также имеем сооб¬
щение о совещании в Бремене, где было высказано следующее:
«Так же как и прежде, для нас только Англия может рас¬
сматриваться как единственно возможный союзник. Мы будем
впредь продолжать переговоры с Англией вплоть до заключения
оборонительного и наступательного союза. Тотчас же после взя¬
тия власти мы сделаем Англии следующее конфиденциальное
предложение: Германия полностью прекратит заморскую тор¬
говлю, далее Германия заявит о своей готовности не произво¬
дить те товары, которые могут конкурировать с продукцией
английской промышленности».
В основном это повторение того, что было написано в одном
берлинском органе национал-социалистской партии. Там гово¬
рится:
«В ответ на это предложение мы потребуем от Англии,
чтобы она политически активными действиями поддержала нас
против Франции и совместно с Германией взяла на себя ини¬
циативу создания большого антирусского блока, который дол¬
жен вести против России интервенционистскую войну для того,
чтобы насадить там западноевропейскую цивилизацию вместо
советской системы. Когда Россия будет разбита, тогда Германия
и Англия совместно примут участие в экономическом и полити¬
ческом использовании русского пространства». (Возгласы
коммунистов: «Несбыточная мечта!»)
Я думаю, что эта программа национал-социалистской партии
вполне ясна и ее одной уже достаточно, чтобы раскрыть мас¬
сам, следующим ныне за национал-социалистами, глаза на то,
что их ждет после захвата власти этой партией.
В газете «Монтаг морген» снова опубликовано то, что уже
писалось в газете группы Штрассера «Ди шварце фронт» о по¬
добных же планах. Все высказанное здесь, собственно говоря,
является программой английского нефтяного магната Детер-
динга, который находится в весьма тесных финансовых отно¬
шениях с вами. Мы прекрасно понимаем, что Детердинг под¬
держивает вас материальпо небескорыстно. Он преследует цель,
опираясь на вашу партию, осуществить программу разгрома
Советского Союза и таким образом вернуть нефтяную монопо¬
лию в свои руки.
518

Я думаю, что национал-социалисты идут здесь таким путем,
который не может не привести немецкий народ, трудящиеся
массы к борьбе против национал-социалистской партии и ее
устремлений.
За недостатком времени я не хочу здесь критически разби¬
рать вашу политику, которую вы проводили или проводите там,
где вы уже имеете решающее влияние, например в Тюрингии,
Брауншвейге и Кобурге. Хочу быть кратким. Там вы предпри¬
няли мероприятия, которые не могли способствовать уменьше¬
нию нужды рабочих масс. Если вы настойчиво заявляете, что
не собираетесь устранять капитализм и изменять существую¬
щие в стране экономические условия, а, наоборот, хотите сохра¬
нить капитализм, тогда вы игнорируете тот единственный ба¬
зис, опираясь на который вы вообще могли бы провести изме¬
нения и ослабить нищету.
В этом и заключается одурачивание масс. Ведь я понимаю,
что вы-то сами отдаете себе отчет в невозможности устранения
массовой нищеты, порожденной этой экономикой, не затрагивая
капитализма. Вы, как я полагаю, достаточно умны, чтобы пони¬
мать это. И если вы все же обещаете массам, что сможете уст¬
ранить их нищету, оставив капитализм невредимым, то ведь
это — прямой и сознательный обман масс. Уроки Тюрингии и
Брауншвейга подтвердили это. Вот почему я думаю, что ваша
партия не вправе носить свое наименование. Вы не являетесь
национал-социалистской рабочей партией, вы — национал-ка-
питалистическая партия. (Возгласы коммунистов:
«Совершенно правильно!») Ради чего вы выступаете? Ответ
прост: ради того, за что вам капиталисты платят деньги, имен¬
но — ради того, чтобы защитить капитализм от штурма масс.
(Возгласы коммунистов:	«Совершенно	правильно!»)
Вот в чем ваша задача. За это вам платят капиталисты. Для
этого вы и организовали свои штурмовые отряды. А для чего
же еще?
Разве со своими штурмовыми отрядами вы атакуете капи¬
тализм? Ни в коем случае! Вы нападаете на рабочих. (Воз¬
гласы среди коммунистов:	«Совершенно пра¬
вильно!» Выкрик изсреды депутатов национал-
социалистов: «Кого это вы называете рабочими?» Воз¬
бужденные возгласы среди коммунистов.) Не
волнуйтесь! Это ведь факты, я только констатирую их! Тем же
объясняется и тот террор, который вы обрушиваете на револю¬
ционных рабочих!
Уже на втором заседании вы выходите из себя, когда я го¬
ворю, что здесь среди вас сидят убийцы рабочих. Я думаю, что
политические убийства рабочих организуются вашей партией.
(Продолжительные возбужденные выкрики
депутатов нациопал-социалисто в.)
519

(Звонок председателя.)
Вице-президент ландтага Баумхоф, прерывая оратора:
«Прежде всего я призываю к спокойствию. Господин депутат
Пик, я должен призвать Вас к порядку. Вы не смеете говорить,
что какая-либо партия организует убийство рабочих». (Долго
не прекращаются волнения среди депутатов
национал-социалистов. Выкрики среди ком¬
мунистов.)
(Звонок председателя.)
Вице-президент Баумхоф, обращаясь к депутатам:
«Я прошу вас сесть».
Пик: Я ссылаюсь при этом на суды! (Возглас со ска¬
мей депутатов национал-социалистов: «Призовите
к порядку!»)
Вице-президент Баумхоф: «Прошу вас занять свои места».
Пик: Я ссылаюсь на то, что установлено судами. В этом как
раз и состоит... (Беспокойство и возгласы среди
национал-социалистов: «Почему не призываете к по¬
рядку?»)
(Звонок председателя.)
Вице-президент Баумхоф, прерывая оратора: «Я при¬
звал оратора к порядку. (Выкрики среди национал-
социалистов.) Я ведь в этом шуме не могу перекричать
вас, чтобы вы все слышали. Я призывал к порядку депутата
Пика». (Выкрики среди национал-социалистов:
«Это мы все же должны слышать!»)
(Звонок председателя.)
Пик: Я думаю, что говорил достаточно ясно. Но я спраши¬
ваю: когда и где вы применяли против капиталистов те методы,
которые применяете против рабочих? Нигде и никогда! Вашу
агитацию и ваши действия разделяет непреодолимая пропасть.
(Возгласы среди коммунистов:	«Очень	пра¬
вильно!») До тех пор, пока вы не у власти, вы сможете зама¬
зывать это противоречие. Но массы будут выдвигать перед вами
свои требования. Когда вы достигнете своей цели, массы пой¬
мут, что вы их обманули. Тогда настроение масс резко изме¬
нится — они выступят против вас, обретут волю к борьбе с ка¬
питализмом, к свержению его. Мы, коммунисты, хотим воспре¬
пятствовать лишь тому, чтобы массы проделали до конца этот
мучительный путь. Вот почему мы боремся за то, чтобы предот¬
вратить создание нацистского правительства. Мобилизуя все
силы пролетариата, мы будем стараться воспрепятствовать
тому, чтобы вы где-либо в Германии получили власть в свои
руки. Если, несмотря на это, вы ее все же возьмете, то против
вашего правительства мы будем вести точно такую же борьбу,
какую мы ведем против любого капиталистического правитель¬
ства. (Бурные аплодисменты коммунистов. В ы-
520

крики депутатов национа л-с оциалистов.) Наши
разногласия с правительством Брауна — Зеверинга другого
рода, нежели ваши. Мы боремся против этого правительства по¬
тому, что оно проводило политику в ущерб интересам рабочего
класса, потому, что оно не только осуществляло политику не¬
слыханно жестокого крестового похода против революционных
рабочих, а также и потому, что эта политика — как признало
само правительство — явилась для него лучшей основой при
проведении своих чрезвычайных декретов. Мы боремся против
этого правительства потому, что оно пошло на уступки като¬
лицизму и евангелической церкви в заключенном им конкор¬
дате и в то же время снова и снова отказывает в средствах, не¬
обходимых для улучшения положения рабочего класса. Вот
противоречие, которое возникло между нами и этим правитель¬
ством. Но это ничуть не значит, что мы намерены дать наци¬
стам повод запять место этого правительства с тем, чтобы про¬
водилась еще более жестокая политика против рабочего класса.
Поэтому мы не дадим вам в этом парламенте никаких шансов
для достижения подобной цели. Коммунисты ориентируются на
то, чтобы борьбу против этой системы и любого капиталистиче¬
ского правительства довести до победы при помощи внепарла¬
ментских методов. Поэтому коммунисты призывают к единству
антифашистских действий. Усилия коммунистов повести рабочих
на борьбу давно бы увенчались успехом, если бы социал-демо¬
кратия и социал-демократические вожди профсоюзов беспре¬
станно не препятствовали образованию единого фронта. (В о з-
гласы среди коммунистов: «Очень правильно!») Вся
деятельность этих людей после ноября 1918 года была направ¬
лена на защиту капитала и против пролетарской революции. Но
кто поддерживает капитал, кто препятствует рабочему классу в
его освободительной борьбе, тот повинен в последствиях, выте¬
кающих из этой политики. (Возгласы среди коммуни¬
стов:	«Совершенно	верно!»)	Поэтому	правительство	Бра¬
уна — Зеверинга не может уклониться от ответственности, если
оно, даже и уходя в отставку, заявляет: «Нас нельзя устранить,
мы находимся иод защитой парламентского регламента». Это
является лишь фальшивым маневром по отношению к трудя¬
щимся массам и присуще социал-демократической политике.
Поэтому мы и потребовали, чтобы министры явились сюда для
ответа. Причины, на которые ссылается в своем письме премьер-
министр, служат лишь для маскировки того факта, о котором
заявили в этом зале депутаты социал-демократы; мы не допу¬
стим, чтобы наши коллеги по партии предстали здесь для от¬
вета. Все это свидетельствует о том, что дело идет не только о
конституционном, но и о политическом вопросе. Социал-демо¬
кратия видит себя сидящей на скамье подсудимых перед всеми
трудящимися Германии и выискивает смягчающие вину обстоя-
521

тельства, чтобы как-то оправдать преступления, совершенные
против рабочего класса. Она говорит: «Мы не могли ничего до¬
стигнуть, так как коммунисты раскололи единство рабочего
класса — они не поддерживали нас в осуществлении политики
терпимости по отношению к правительству Брюнинга и они
также не сотрудничали с нами в срыве забастовок, которые мы
организовывали всякий раз, когда рабочие всерьез хотели бо¬
роться». Социал-демократия таким образом хочет свалить с себя
вину перед трудящимися, чтобы получить возможность и далее
продолжать этот обман. Но с этой игрой скоро будет покончено.
Влияние на рабочий класс, которое оказала потасовка, разы¬
гравшаяся здесь на прошлой неделе, доказала, что социал-де¬
мократические рабочие прекрасно понимают, чем является по¬
литика терпимости: терпимость означает предоставление фа¬
шистам возможности захвата власти в свои руки. То, что здесь
произошло во время нападения национал-социалистов на комму¬
нистов, когда социал-демократы трусливо сбежали и не стали на
сторону представителей рабочего класса, символизирует их по¬
литику. Мы уже достаточно много знаем об этом. В августе
1914 года, в ноябре 1918 года, во время капповского путча в
1920 году, в октябре 1923 года социал-демократия для виду по¬
казывала всему народу, будто она хочет взять на себя руковод¬
ство борьбой. Но когда пролетариат ввязывался в борьбу, она
видела свою задачу в том, чтобы прекратить ее и помешать
пролетариату завоевать победу. Мы убеждены в том, что со¬
циал-демократия не до конца сыграла присущую ей роль. Мы
предвидим наступление такого дня, когда немецкий пролета¬
риат поднимется на борьбу и когда социал-демократия во имя
«порядка» и «демократии» выступит не на стороне рабочих, а
на стороне их врагов. Ныне и рабочие также начинают чувство¬
вать, что такое время приближается. Вот почему сейчас необ¬
ходимо создавать единый фронт снизу, сплачивать волю масс
на предприятиях и биржах труда, в профсоюзах и жилых квар¬
талах в единый фронт с тем, чтобы в единстве выступать на
борьбу даже против их собственных вождей. (Возгласы
среди коммунистов:	«Очень	правильно!») Социал-де¬
мократия не может воспрепятствовать рабочим сделать это в ее
собственной партии, даже если она развернет против коммуни¬
стов еще одну такую же ненавистническую кампанию. Рабочие
достаточно хорошо прочувствовали, какая низость была прояв¬
лена социал-демократами и их газетой «Форвертс», когда они
по поводу развернувшейся в этом зале борьбы не смогли ска¬
зать ничего иного, кроме того, что «коммунисты и нацисты
стоят друг друга». Да, рабочие уже понимают, что означает по¬
добное отмежевание от коммунистов. Они уже понимают, что
социал-демократические вожди пытаются улизнуть. Атмосфера
в Германии накаляется, и поэтому тот, кто может, пытается обес¬
522

печить себе безопасность. Они покидают рабочих в тот момент,
когда рабочий класс, не щадя жизни, ведет борьбу со своими
врагами. Ведь это же не домыслы, а факт, что именно социал-
демократические полицейские министры и просто министры
повсюду хотят помешать пролетариату в его борьбе. Кто
запретил антивоенные демонстрации? Социал-демократ Грже-
зинский! Кто запретил листовку об антифашистских дейст¬
виях? Господин Гржезинскип! Таков в сущности Гржезинский.
Он (оратор обращается к депутатам нацио¬
нал-социалистам) — ваш защитник, он хочет помочь вам.
Вы, вероятно, не поблагодарите его за это. Он тем не менее
намерен помешать пролетариату довести борьбу до победного
конца.
Мы поэтому не думаем, что, как того требуют национал-со¬
циалисты, с этим правительством можно рассчитаться при по¬
мощи государственного трибунала. Мы не только не имеем ни¬
какого доверия к подобного рода буржуазному трибуналу, мы
также думаем, что, говоря о различии, которое вы якобы про¬
водите между министрами партии центра, социал-демократами
и приверженцами правящих партий, вы не совсем искренни.
(Депутат Кубе:	«Позвольте, наше мнение вполне искренне,
вы можете положиться на это!») Господин Кубе, хотите
начистоту? (В зале оживление.) Партия центра может
гордиться этим доверием. Мы сказали это сегодня в совете ста¬
рейшин: мы уже знаем, что вы будете друзьями, какие бы цер¬
ковные проклятия теперь ни бросала в адрес господина Папена
партия центра. Пройдет немного времени, и вы заключите друг
друга в объятия. Если партия центра не сможет управлять стра¬
ной против рабочего класса заодно с социал-демократами, то она
будет делать это вместе с вами. Поэтому мы полагаем, что уже
это различие дает основание прийти к заключению, что вы про¬
водите его в своих заявлениях не совсем серьезно. По существу
дело обстоит так, что министры партии центра не в малой сте¬
пени отвечают за совместно проводимую политику. Теперь мы
все же не хотели бы делать из этого повода для обвинений, по¬
скольку министры сегодня не явились сюда. Если мы обвиняем
правительство, то только за те преступления, которые оно со¬
вершило по отношению к рабочему классу.
(Звонок председателя.)
Вице-президент Баумхоф, прерывая оратора: «Госпо-
дин депутат Пик, во второй раз я призываю Вас к порядку. Вы
не можете упрекать правительство в том, что оно совершило
преступление. Я обращаю Ваше внимание на те последствия,
которые вызовут необходимость призвать Вас к порядку в
третий раз».
Пик: Я принимаю это к сведению. Но здесь еще до моего
выступления было высказано достаточно резких слов в адрес
523

правительства, однако никто из произносивших эти слова не
был призван к порядку.
Вице-президент Баумхоф: «Я сделаю это».
Пик: Вас больше интересует судьба правительства. Поэтому
мы не можем также согласиться с подобным предложением.
Единственный суд этому правительству, действия которого я не
могу квалифицировать так, как я о них думаю, сможет учинить
лишь суд трудящихся масс Германии. Этот суд не предусмотрен
конституцией, но он будет создан революцией в Германии
(возгласы среди коммунистов:	«Совершенно пра¬
вильно!»), и поэтому мы не будем поддерживать это предло¬
жение.
Благодаря развитию, которое осуществляется в результате
социал-демократической политики, шаг за шагом проводилась
фашизация страны. Фашизация в том смысле, что фашистские
террористические методы борьбы против масс, их угнетение и
ограбление день ото дня все обострялись. И все это именовалось
СДПГ политикой «наименьшего зла». Политика «наименьшего
зла» всегда есть политика предательства классовых интересов
рабочих. (Возгласы среди коммунистов:	«Совер¬
шенно правильно!») Таким образом, социал-демократия сда¬
вала одну за другой позиции рабочих и при этом всегда ссыла¬
ясь на то, что могло быть еще хуже. Но она не могла воспрепят¬
ствовать дальнейшему ухудшению. В этом проявляется полное
банкротство той политики, которую проводила социал-демокра¬
тия. Все, что ныне происходит,— приход к власти нового импер¬
ского правительства, появление сильной национал-социалист¬
ской фракции в ландтаю, стремительное снижение заработной
платы, сокращение пособий — все это результат политики «наи¬
меньшего зла». (Возгласы среди коммунистов: «Со¬
вершенно правильно!») Мы не допустим, чтобы рабочий класс
забыл свою главную задачу — не поддаться обману, не позво¬
лить, чтобы его снова удержали от вступления на путь револю¬
ционной классовой борьбы. Политика «наименьшего зла», про¬
водимая социал-демократическими вождями, покуда существует
их партия, была и будет оставаться присущей им политикой,
поскольку они утратили способность бороться за интересы ра¬
бочего класса. Они находятся в плену той политики, которую
они начали проводить в августе 1914 года. Они находятся в
в плену у буржуазии, с которой они связаны союзом, направ¬
ленным против пролетарской революции. Поэтому они утратили
способность действовать в качестве руководителей рабочего
класса и в его интересах. Они злоупотребили доверием рабочих
и опозорили слова — «марксизм» и «социализм». Социал-демо¬
краты знают — ведь они в свое время изучали Маркса и
Энгельса,— что марксизм означает доведение классовой борьбы
до победы революции, до установления диктатуры пролетариата
524

с целью упрочения власти рабочего класса. Но все, что они изу¬
чали, они принесли в жертву ради тех благ, которые дало им
участие в коалиции с буржуазными партиями. Я имею в виду
не материальные преимущества, которые извлекли из этого
лишь немногие,— было бы смешно указывать на это,— а пре¬
имущества, связанные с занятием определенных постов и соз¬
дающие тем самым для их партии ту основу, при помощи ко¬
торой они надеются понравиться массам и обеспечить себе мно¬
гочисленных сторонников. Использование в своих корыстных
целях позиций правительственной партии привело в ряды со¬
циал-демократии много таких людей, которые не имеют ни
малейшей связи с рабочим классом и не сегодня-завтра готовы
переметнуться к национал-социалистам. Один из ваших видных
представителей, профессор господин Вентиг, который, я пола¬
гаю, находится как раз где-то на полпути к национал-социали¬
стам и который сейчас обосновался в качестве журналиста не то
в «Дейче берзен-цейтунг», не то в «Дейче альгемейне цейтунг».
Все они поступают согласно лозунгу: «Спасайся, кто может!».
Я надеюсь, что из моих высказываний социал-демократиче¬
ским лидерам не трудно сделать вывод, почему мы рассматри¬
ваем их как врагов в среде рабочего класса. Если бы не они,
рабочему классу уже давно удалось покончить с его классовыми
врагами. Если лидеры социал-демократов это отрицают, то как
тогда должны они поступать теперь, в час грозной опасности,
чтобы помочь рабочим в их борьбе? Тогда они не должны оболь¬
щаться но поводу выборов в рейхстаг, а заявить сегодня так,
как это было сказано насчет блока профсоюзов, социал-демо¬
кратов и коммунистов в тюрингском городке Целла-Мелис:
«Да, конечно, мы принимаем лозунг коммунистов о единстве
антифашистских действий; плечом к плечу мы будем осущест¬
влять эти действия!» (Бурные а п'л одисменты комму¬
нистов.)
Чего еще ждете вы, господа социал-демократы? Разве бур¬
жуазия не готовится к решающему удару против рабочего
класса и его представителей? Хотите ли вы стоять в стороне от
этой борьбы в качестве равнодушных наблюдателей, или вы и
на этот раз нанесете удар в спину рабочему классу? В вашей ли
еще власти решить это? Не заставляет ли вас страх перед ре¬
волюцией сделать шаг к тому, чтобы нанести рабочим удар в
спину? Хотите ли вы повторить то, что вы уже совершили в
1914, 1918, 1920 и 1923 годах? Эти вопросы ставит ныне перед
вашей партией рабочий класс не ради фразы, не ради пустых
лозунгов, а во имя действия.
Под руководством коммунистов массы уже поднимаются на
демонстрации и забастовки. Они вступят завтра на путь массо¬
вых стачек, чтобы сломать существующую систему, чтобы вос¬
препятствовать приходу фашизма к власти и развязыванию
525

войны против Советского Союза. (Аплодисменты среди
коммунистов.) Мы приветствуем всех тех, кто в Германии
выходит на путь борьбы, не боясь полицейского насилия и рези¬
новых дубинок, не боясь быть сраженным пулей в этой борьбе.
Мы приветствуем мужественных портовых рабочих в Гдингене.
Мы приветствуем солдат, которые отказались стрелять в ба¬
стующих рабочих. (Возгласы одобрения средиком-
м у н и с т о в.) Мы, коммунисты, действительно хотим помочь
массам в том, чтобы организовать их борьбу за более высокую
заработную плату и хлеб, за землю и свободу. Вот ради чего
создается единый фронт борьбы под руководством коммуни¬
стов! Только это единственный путь к цели — к избавлению от
голода и нужды, к освобождению от национального и социаль¬
ного угнетения, к освобождению от своих и иностранных угне¬
тателей. Слова Карла Либкнехта «Главный враг находится в
собственной стране!» сейчас актуальнее, чем когда-либо. Вот
почему, чтобы освободить рабочих от иностранных угнетателей,
необходимо свергнуть немецкую буржуазию. (Возгласы сре¬
ди коммунистов:	«Браво!») Только этот единственный
путь приведет массы к завоеванию политической власти, обеспе¬
чит им могущество в результате единства их воли, даст им в руки
средства производства, землю и недра, с тем чтобы стало воз¬
можным создавать жизненные блага в соответствии с потреб¬
ностями трудящихся.
Таким путем уже в течение 15 лет идут рабочие и крестьяне
России. Они шли этим путем, преодолевая огромные трудности
в борьбе против внутренней контрреволюции и иностранных
интервентов. Они разбили всех врагов внутри страны и, пройдя
через все трудности, приступили к строительству социалистиче¬
ского общества. То, что именно так обстоит дело в Советском
Союзе, никто не может опровергнуть. Даже представители бур¬
жуазии, относящиеся враждебно к рабочему классу, не могут
игнорировать и оспаривать того, что в Советском Союзе проис¬
ходит подъем. Во всех капиталистических странах, возьмите
хотя бы Германию, Америку, Францию или еще какую-нибудь
другую страну, наблюдается упадок, снижается выпуск про¬
дукции, рабочие массы впадают во все большую нищету, а в
Советском Союзе, наоборот, выпуск продукции увеличивается и
покончено с безработицей! Никто не оспаривает — и это по¬
казывает критика, которая высказывается внутри Советской
страны,— что там имеют место еще большие трудности. Это и
понятно. Не может не быть трудностей в стране, окруженной
врагами. Но решающее состоит в том, что там вопросы преодо¬
ления этих трудностей решают трудящиеся массы, что трудно¬
сти там уменьшаются, что их все успешнее преодолевают.
В этом решающее отличие!
Неоспоримым является чудовищное противоречие между
526

двумя мирами — миром загнивающего капитализма и миром
поднимающегося социализма. (Возгласы среди комму¬
нистов:	«Очень правильно!») Вы не сможете задержать
развитие в направлении к революции также и в Германии. Во¬
прос о том, придет ли пролетариат к власти, будет решаться не
здесь, не в парламенте. Этот вопрос разрешат трудящиеся
массы за пределами парламента, на улице. Поэтому также не
имеет абсолютно никакого значения, одобрите ли вы наши пред¬
ложения 4 или нет. Эти требования мы выдвигаем здесь от
имени трудящихся. Независимо от того, примете ли вы их или
нет, правительство не будет их проводить в жизнь, государст¬
венный совет также не примет их. Если бы вы (о р а т о р об¬
ращается к депутатам наци она л-с оциалистам)
не находились в таком положении, когда вопрос о проведении
в жизнь внесенных здесь предложений должно решать прави¬
тельство Браупа — Зеверинга, а находились бы у власти сами,
то также изменили бы вашей нынешней политике поддержки
предложений коммунистов. Тогда обнаружилось бы, что вы
даже и на словах не уважаете требований трудящихся, а высту¬
паете против них. Борьба за эти требования разыгрывается не
здесь, а за пределами парламента, и если вы полагаете, что ее
можно остановить путем запрета Коммунистической партии,
то глубоко заблуждаетесь относительно действенности такого
рода мер. (Возгласы среди коммунистов:	«Очень
правильно!» Выкрик со скамей депутатов на¬
ционал-социалистов: «Вы уже трусите?») Нет, мы не
боимся. Но мы читаем газеты, мы читаем, например, «Фельки-
шер беобахтер» 5. (Выкрики среди депутатов на¬
ци о н а л-с о ц и а л и с т о в.) Я думаю, что вы с не меньшим
интересом читаете «Ди роте фане». (Возгласы среди
национал-социалистов:	«Нет!»	Выкрики среди
коммунистов: «Ага!») В этом ваш недостаток! Я читаю все
газеты наших противников с тем, чтобы быть осведомленным
о ваших планах, замышляемых против рабочего класса, хотя
там и не пишется всего. Но «Фелькишер беобахтер» откровенно
заявляет о своем единодушии с газетами «Дейче бергверксцей-
тунг», «Денче альгемейне цейтунг», «Берлинер берзен-цейтунг»
и «Форвертс» в том, что Коммунистическая партия, собственно
говоря, не имеет права на существование, так как она якобы
находится «на службе у одной иностранной державы». х<рор-
вертс» выражает это по-другому, она утверждает, что КПГ
служит Москве. Но в конце концов это одно и то же. Господа
национал-социалисты, вы хотите объединиться с партией
центра. Насколько мне известно,—это партия, целиком и пол¬
ностью находящаяся на «службе одной иностранной державы».
После того, как Ватикан утвердился в качестве самостоятель¬
ного государства, партия центра находится на службе у одной
527

из иностранных держав. Итак, вы подыскиваете такого собрата
по коалиции, к которому относится то, в чем вы упрекаете ком¬
мунистов: служба в интересах иностранной державы. Но если
Гитлер объявляет, что в случае его прихода к власти он заклю¬
чит союз с Англией и покончит с англо-германским экономиче¬
ским соперничеством, то это ведь тоже является не чем иным,
как службой иностранной державе. (Возгласы среди ком¬
мунистов:	«Совершенно верно!») Различие заключается
лишь в следующем: когда нам бросают упрек, будто мы служим
Москве, то надо иметь в виду следующее: Советский Союз яв¬
ляется государством рабочих! И если мы связаны с этим рабо¬
чим государством, то это делаем не одни мы. Трудовой народ
всего мира связан с этим рабочим государством. (Аплодис¬
менты коммунистов. Возгласы из рядов нацио-
н ал-социалистов: «Этого что-то не чувствовалось во время
выборов!» Оживление на скамьях правыхпартий.)
Вы это еще почувствуете. Я ведь уже цитировал вам ваши
прогнозы. (Выкрики национал-социалистов.) Не
будьте столь отважны! По большей части в действительности
выходит совсем иначе, чем некоторые предполагают! Вы
думаете, что теперь на выборах в рейхстаг вы получите абсо¬
лютное большинство. Вы даже рассчитываете на помощь нового
имперского правительства. Вы даже не прочь принять помощь
имперского комиссара Пруссии. (Депутат Кубе: «Это еще во¬
прос!») Весьма скверно, что это еще вопрос! Вы будете до тех
пор принимать его помощь, пока это вам полезно для обделы¬
вания ваших делишек.(Возглас со скамей национал-
социалистов: «Это также относится к области прогно¬
зов?») Вполне. Я могу представить себе дальнейшее развитие
вашей партии вплоть до мельчайших деталей. При осуществле¬
нии всех своих мероприятий вы во все возрастающих размерах
будете наталкиваться на враждебное отношение к вам рабо¬
чих. Я пытался с полной объективностью доказать, что вы не
сможете завоевать рабочих на свою сторону, потому что в ходе
дальнейшею развития событий нищета будет постоянно возра¬
стать, а не уменьшаться. Запретите ли вы Коммунистическую
партию или нет, партия ныне настолько сильна, что она даже
в подполье будет в состоянии руководить трудящимися мас¬
сами. Можно, конечно, устроить много всяких подвохов. Можно
запретить наши легальные газеты, можно закрыть наши пар¬
тийные дома. Но массы, которые за нами идут, находятся не в
этих домах, а на предприятиях, на биржах труда, в профсою¬
зах; и там мы будем продолжать свою работу, независимо от
того, запрещена ли наша партия или нет. Мы будем бороться
против каждой попытки подавить таким методом революцион¬
ное движение. Поэтому мы призываем массы больше не мешкать
с началом борьбы, а хорошо уяснить, что говорит Коммунисти-
528

чсская партия в своем призыве к единым антифашистским дей¬
ствиям: эти действия направлены не только против фашистов,
но и против голода и войны. Мы используем ближайшие недели
для мобилизации трудящихся с тем, чтобы создать широкий
фронт борьбы и позаботиться о самообороне масс против поку¬
шений на них с любой сторопы. Мы не сторонники индивиду¬
ального террора. От тактики индивидуального террора выиг¬
рывает только буржуазия. Мы, коммунисты, хотим вести борьбу
не с отдельными представителями, а со всем враждебным клас¬
сом в целом и с его организациями. Вот почему мы ведем
борьбу с вашей партией. Мы знаем, что индивидуальный террор
означает подмену фронта борьбы, отвлекает массы от классо¬
вой борьбы против враждебных партий. Мы — противники
индивидуального террора потому, что он не является для рево¬
люционных марксистов приемлемым средством борьбы. В своих
публичных заявлениях мы уже выразили свое твердое мнение
о том, что все нарушающие эти принципиальные установки
окажутся вне рядов нашей партии. Мы вели борьбу против
анархистов, бакунинцев, борьбу, которая была начата еще со¬
циал-демократией старшего поколения. Коммунистический
Интернационал воспринял эти принципы.
Мы призываем массы к борьбе против голода и фашизма
и убеждены, что мы, коммунисты, вырвем их из бедствия
нужды и нищеты. Для совместной борьбы против капитализма,
за его уничтожение, за разрушение капиталистической системы
мы сплотим всех рабочих, служащих и чиновников, мелких
ремесленников и крестьян-бедняков, всех тех, кто страдает от
пынешнего хода событий. Долой все капиталистические пра¬
вительства! Да здравствует диктатура пролетариата! Да здрав¬
ствует свободная социалистическая Германия!..
Вильгельм Пип, Избранные
произведения, стр. 87—112.
1 Покушения на Вильгельма I в мае 1878 года послужили для Бис¬
марка поводом к тому, чтобы протащить через рейхстаг чрезвычайные
законы против социалистов. Когда первый проект (вариант) этого закона
был отклонен, Бисмарк распустил рейхстаг. Новые выборы, состояв¬
шиеся 30 июля 1878 года и известные как террористические выборы, обес¬
печили Бисмарку послушное большинство, которое приняло внесенный
им чрезвычайный закон.
2 После того, как в рейхстаге было отклонено утверждение допол¬
нительных ассигнований, необходимых для разгрома боровшихся за свою
независимость готтентотов, рейхсканцлер фон Бюлов распустил рейх¬
стаг. Новые выборы, состоявшиеся 25 января 1907 года, названные «Гот¬
тентотскими выборами», протекали в условиях беспримерного террора,
направленного особенно против революционного крыла социал-демо
кратии. Выборы обеспечили большинство консервативно-либеральному
блоку, который утвердил нужные правительству ассигнования.
3 Боксхеймский документ получил свое наименование по названию
местечка Боксхеймер Хоф, под Лампортсхеймом (Гессен), где в сентябре
34 Ораторы рабочего класса
529

1931 года на совещании группы фашистских лидеров был одобрен проект
прокламации, подготовленный па случай прихода фашистов к власти.
В этом документе говорилось о смертной казни тех, кто не поддерживает
фашистскую диктатуру. Этот фашистский план массовых убийств стал
известен в конце ноября 1931 года.
4 Предложения, которые имеет в виду Вильгельм Пик, содержали
следующие пункты:
1. Вотум недоверия кабинету, временно исполняющему обязанности
правительства. Принято 3 июня единогласно, без участия фракции СДПГ.
2. Предложение о запрещении вводить в действие полицию в слу¬
чаях забастовок. Принято 15 июня.
3. Предложение об отмене запрещения газеты «Тюрингер фолькс-
блат». Принято 15 июня.
4. Предложение об отмене имперского декрета о чрезвычайном поло¬
жении. Принято 16 июня без участия фракции СДПГ.
5. Предложение об отмене договора с Гогепцоллернами о возмеще¬
нии. Отклонено 15 июня.
6. Предложение о поддержке советских предложепий по вопросу
о разоружении. Принято только частично.
7. Предложение о выдворении из Германии русских белогвардейцев.
Отклонено 15 июня.
8. Предложение об отмене запрещепия «Союза красных фронтовиков».
Отклонено 3 июня.
9. Предложение об отмене запрещения организации Красного фронта
молодежи и антифашистского действия. Отклонепо 15 июня.
10. Предложение об отмене запрещения собраний и демонстраций
в Эссене. Отклонено 15 июня.
11. Предложение о прекращении платежей на основании «плана
Юнга», «плана Дауэса» и т. д При голосовании этого предложения
3 июня за него проголосовали депутаты —- члены КПГ (55 человек), про¬
тив —- депутаты — члены СДПГ (74 человека). Депутаты от всех прочих
партий, включая НСДАП, не участвовали в голосовании (290 человек).
При голосовании 15 июня за него проголосовали депутаты-коммунисты
(52 человека); депутаты национал-социалисты (153 человека) воздержа¬
лись; депутаты — члены всех остальных партий, включая СДПГ, не уча¬
ствовали в голосовании. Вследствие этого во время обоих туров голосо¬
вания ландтаг был неправомочен принимать решения.
6 Газета «Фелъкиьиер беобахтеря издавалась руководством «Нацио¬
нал-социалистической немецкой рабочей партии» — так официально на¬
зывалась фашистская партия Гитлера.

МАРСЕЛЬ КАШЕН
1869—1958
«Начиная с 1906 г.,— говорил о Марселе Кашене его друг и сорат¬
ник М. Торез,— когда он был назначен постоянным делегатом Объеди¬
ненной социалистической партии, и до последних дней своей жизни
Марсель Кашей вел большую агитационную и пропагандистскую работу.
Он покорял своих слушателей прежде всего исключительной простотой
своей речи, той четкостью и ясностью, с которыми он разоблачал про¬
иски капиталистов и их правительств. Не меньшее впечатление оказы¬
вала на аудиторию пламенная убежденность речей о социализме, страст¬
ность и самобытность его природного красноречия, характерный для
него дружеский жест протянутых к залу рук. Марсель Кашен был одним
из выдающихся ораторов нашего времени». (Мюрис Торез, Избр. произв.
Госполитиздат, 1959, т. II, стр. 549—550.)
Этот старейший деятель Коммунистической партии Франции еще
в 1891 г. вступил в рабочую партию, примкнув к ее левому крылу,
531

руководимому Гедом и Лафаргом. В 1912	1918 гг. Кашей — один ив ре¬
дакторов центрального органа социалистической партии — газеты «Юма-
ните», а с 1918 г.— ее бессменный редактор-издатель.
С 1914 г. М. Кашей избирался в палату депутатов, а с 1935 г. был
избран в сенат (был первым сенатором-коммуиистом).
В 1924 г. он был избран членом Исполкома Коминтерна, а затем
членом Президиума Исполкома. С 1920 г. он являлся членом ЦК и
Политбюро КП Франции.
Не раз Кашей подвергался судебным преследованиям. Бесстрашный
революционер, человек необыкновенного трудолюбия и несгибаемой
воли, Кашен теснейшими узами был связан с народом.
«Живой контакт с народом,— говорил он,— для нас, коммунистов,
важнее всего! Мы — единственная партия, которая каждый день и каж¬
дый час разговаривает с простым человеком на близком ему, понятном
и родном языке, учит его жить и бороться за мир» (см. «Правда»,
201IX-1949 г.).

ПРОТИВ КЛЕВЕТЫ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
РЕЧЬ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПАРЛАМЕНТЕ
24 декабря 1929 г.
1. МОЩЬ СОВЕТСКОГО СОЮЗА РАСТЕТ И КРЕПНЕТ
/I окладчик по бюджету министерства иностранных
/ I дел посвятил несколько страниц своего общего до-
шГ—клада внутреннему и внешнему положению СССР.
Совершенно ясно, что его оценка положения в СССР является
тенденциозной. Докладчика плохо осведомили о существую¬
щем положении в Советском Союзе. Кроме того, его доклад со¬
держит по отношению к СССР такие угрозы, опасность кото¬
рых не могла ускользнуть от нашего внимания. Вот почему
коммунистической фракции показалось уместным описать ис¬
тинное положение в СССР. Мы считаем необходимым в этом
случае исправить ошибки, искажения и неслыханно лживые
сведения по поводу СССР, распространяемые всей печатью и
представителями всех политических партий, начиная от социа¬
листов, кончая реакционерами.
По вопросу о внутреннем положении я хочу напомнить вам
важное наблюдение, которое я уже приводил в прошлом году.
Оно относится к годичному бюджету Советского Союза. Со¬
гласно отчету Брюханова, бюджет СССР на 1929/30 г. достигнет
суммы 11400 млн. руб. (цифра, утвержденная последней —
ноябрьской — сессией ЦИКа). Золотой рубль, как вы знаете,
равняется полдоллару. Ценность теперешнего рубля фактиче¬
ски несколько уменьшилась по сравнению с золотым рублем,
однако эта сумма в 11 400 млн. руб., представляющая бюджет
Советского Союза на ближайший год, значительно превышает
сумму в 100 млрд. бумажных франков. Этот бюджет по своим
размерам превышает бюджет предшествующего года, который
был сбалансирован с незначительным остатком. Не входя в де¬
тали расходов и доходов советского бюджета, я хотел бы ска¬
зать, что страна, которая способна к такому мощному фи¬
нансовому строительству, вовсе не является страной нищей,
533

ослабленной и стоящей на краю пропасти, как это здесь часто
утверждают.
Паганон (докладчик по бюджету): Пусть Советский Союз
воспользуется этим для урегулирования вопроса о русских дол¬
гах. (Возгласы: «Правильно!»)
Кашен: Советский Союз сделал вам соответствующее пред¬
ложение. И если переговоры хотя и не прерваны, но приоста¬
новлены, то в этом повинно не советское правительство.
Паганон: Я в этом не уверен.
Кашен: Всякий, кто способен к объективности, признает,
что если рабочие и крестьяне СССР в состоянии ассигновать
для своего бюджета такие значительные суммы, то это значит,
что развитие производительных сил страны достигло значи¬
тельных размеров. Я хочу прибавить еще одну деталь, кото¬
рая имеет свое значение. 3-й заем индустриализации, выпу¬
щенный в этом году советским правительством, собрал 7 млрд.
бумажных франков. Это, как мне кажется, служит доказатель¬
ством высоких качеств государственного аппарата Советского
Союза. Я хочу также отметить, что непроизводственные рас¬
ходы не превышают в настоящее время 2% общих расходов.
Они сократились с тех пор, как была начата борьба с бюро¬
кратизмом, который вначале играл большую роль в государ¬
ственных учреждениях. Вот мое первое наблюдение. Теперь я
перехожу к следующему. Для советского бюджета является ха¬
рактерным, что большая часть расходов, около половины, пред¬
назначена на реконструкцию и развитие народного хозяйства.
На ближайший год такие расходы составляют несколько де¬
сятков миллиардов франков. Кроме того, десяток миллиардов
ассигнован на культурные и социальные нужды, на гигиену,
рабочее страхование всех видов, на народное просвещение.
Нигде в мире нет бюджета, который можно было бы охаракте¬
ризовать таким образом.
Теперь посмотрим, каково общее состояние народного хо¬
зяйства Советского Союза. В период времени, начиная с Ок¬
тябрьской революции, можно различить три периода. Во время
мировой войны и последовавшей за ней гражданской войны,
поддерживаемой всеми империалистскими государствами, вся
Россия в экономическом смысле была совершенно разорена.
Страна действительно находилась на краю пропасти, и в
1920 г. экономический уровень был ниже всего. Но с 1920 по
1927 г. успехи реконструкции были настолько велики, что по
истечении этих семи лет Советский Союз достиг довоенного
положения.

2. СОВЕТСКИЙ СОЮЗ СТРОИТ СОЦИАЛИЗМ
Это весьма значительный результат, который, кстати ска¬
зать, был достигнут силами самого Советского Союза, не полу¬
чившего ниоткуда сколько-нибудь значительных кредитов.
В 1928 и в 1929 гг. были сделаны еще более значительные
экономические успехи. В 1928 г. советское правительство ре¬
шило разработать план экономического строительства — «план
великих работ», рассчитанный на пять лет. Каждый год поло¬
вина общего бюджета будет употреблена на осуществление пя¬
тилетнего плана. Этой мысли — заранее математически опре¬
делить на пять лет общую промышленную продукцию и вообще
экономическое строительство страны — принадлежит великое
будущее. Эта мысль означает подчинение анархии производст¬
ва строгому плану. Целью советского правительства является ра¬
дикально реорганизовать страну, которая до сих пор, надо это
признать, была сильно отсталой. Там, в Советском Союзе, хотят
произвести техническую революцию как в промышленности,
так и в сельском хозяйстве. Там хотят создать сначала тяжелую
промышленность, о чем совершенно не думали при старом ре¬
жиме, затем довести до высокой ступени и промышленную и
сельскохозяйственную продукцию. Таковы цели пятилетки.
Пятилетний план предусматривает увеличение теперешней
продукции в три раза. Он предусматривает также увеличение
заработной платы трудящихся на 71% и стремится довести
долю обобществленного сельского хозяйства в общей сельскохо¬
зяйственной продукции до 40%. Эти цели будут достигнуты.
Уже закончившийся в октябре первый год пятилетки превысил
все расчеты и надежды. Было предусмотрено увеличение про¬
дукции на 21% по сравнению с предшествующим годом, между
тем фактическое увеличение составило 24%. Темп роста про¬
мышленности и сельского хозяйства беспрерывно ускоряется.
Он превысил уже темпы, предусмотренные для первого года, и
превысит темпы, предусмотренные для следующих годов. Неда¬
ром коммерческий атташе французского посольства в Москве
констатировал, что трудящиеся целиком охвачены настоящим
психозом строительства и удивительным энтузиазмом в своей
работе по реализации пятилетнего плана.
Лавиль (социалист): Палка здесь тоже играет некоторую
роль?
Кашен: Это говорит социалист. Так и следовало ожидать.
Лавиль: Вы только что нападали на социалистов. Совер¬
шенно естественно, что они защищаются. Легко лгать о вещах,
далеких от нас, в особенности о России, доступ в которую за¬
крыт беспристрастным наблюдателям.
Кашен: Вы только оправдываете мои замечания. Пока
только вы один выступили против неоспоримых утверждений.
535

Вы не можете их опровергнуть убедительными доводами и
только пытаетесь уменьшить их значение грубой бранью.
Отран (депутат «демократического и социального дейст¬
вия»): Мы вас слушаем со вниманием.
Кашен: Во всем Союзе строятся громадные фабрики и за¬
воды, бумажные фабрики, электрические станции, доменные
печи, нефтеобрабатывающие заводы и текстильные фабрики.
Единственный факт, который докладчик приводил в своем док¬
ладе,— это то, что добыча нефти в СССР с 3500 тыс. т в 1921 г.
увеличилась до 13 500 тыс. т в 1929 г.
Паганон: Благодаря сбыту советской нефти во Франции.
Кашен: Я удовлетворен тем, что Франция обращается к
СССР, чтобы приобрести нефть. Франция от этого ничего не
потеряла. Советская нефть весьма успешно конкурирует на ми¬
ровом рынке с нефтью международных концернов, и Франция
была очень довольна возможностью приобрести нефть по более
дешевой цене. Такая оценка принадлежит не мне. Она сделана
крупными торговцами нефтью во Франции, которые отдали
должное СССР. Они признали, что советская нефть и мазут
не только являются превосходными по качеству, но и про¬
даются по более дешевой цене и что конкуренция СССР с ми¬
ровыми нефтяными концернами оказалась для них благоприят¬
ной. Вы знаете, кроме того, что большая часть мазута, употреб¬
ляемая во французском флоте,—советского происхождения. На
этом закончим отступление от темы.
Организация труда в СССР благодаря развитию техники и
механизации беспрерывно улучшается. Рабочие работают с
энтузиазмом. Число рабочих, занятых в промышленности, рас¬
тет. В настоящий момент это число достигло 12 млн.
Теперь я хочу обратить внимание палаты на состояние со¬
ветского сельского хозяйства. Инициаторы пятилетнего плана
стремятся отвести громадную территорию под коллективные и
советские хозяйства. Площадь, занятая такими хозяйствами, в
настоящий момент занимает миллионы гектаров. В СССР суще¬
ствует громадный совхоз, в котором обрабатывается 60 тыс. га.
Есть еще около 50 таких же хозяйств, в которых обрабатывается
почти такая же территория при помощи тракторов и сельскохо¬
зяйственных машин. Во всех этих хозяйствах обрабатывается
площадь, равняющаяся приблизительно 4 французским депар¬
таментам. Усилия инициаторов плана направлены также на
организацию многочисленных коллективных хозяйств, объеди¬
няющих бедняков и середняков. Уже организованные колхозы
обрабатывают 30 млн. га. Эти два рода коллективных хозяйств,
снабженных кредитами, должны в течение пяти лет дать 50%
всей зерновой продукции, не считая зерна, которое пойдет на
обсеменение. До сих пор имелось 25 млн. индивидуальных кре¬
стьянских хозяйств. Со времени войны сельское хозяйство
536

развивалось медленно, и увеличение продукции не превысило
7%. Теперь же наблюдается тяга в коллективные хозяйства,
и наряду с этим происходит процесс индустриализации сельс¬
кого хозяйства. Я напоминаю, что 33 млн. га обрабатываемой
земли уже перешло в обобществленный сектор. Разумеется,
политика коллективизации встречает сопротивление. В деревне
происходит борьба. В отдельных районах некоторые богатые
крестьяне-кулаки выступили против коллективизации и по¬
вредили машины в крупных совхозах. Однако всем известно,
что в первые годы развития промышленности наблюдались по¬
добные же факты, но такое сопротивление было очень быстро
сломлено.
Ввиду интенсификации сельского хозяйства, а также ввиду
того, что промышленность и сельское хозяйство находятся на
пути к реконструкции, положение рабочих СССР все более —
и значительно — улучшается.
То, что жизнь русских рабочих в настоящее время значи¬
тельно лучше их жизни в 1914 г., является бесспорным фак¬
том. Ежегодно десятая часть доходов народного хозяйства ис¬
пользуется на улучшение условий жизни рабочих. Русский ра¬
бочий работает с напряжением, так как он знает, что работает
для самого себя. Он участвует в контроле над своим производ¬
ством, в контроле над торговлей и над общим руководством.
И действительно, он знает, что вся прибыль пойдет на развитие
социального и коллективного строительства — в его собствен¬
ных интересах и в интересах его класса.
Заработная плата повышается непрестанно. В большом ко¬
личестве возводятся рабочие жилища вокруг возникающих но¬
вых предприятий. Коммунальные услуги предоставляются
всем — и совершенно бесплатно. Никаких вычетов из заработ¬
ной платы рабочих не производится. Коротко говоря, рабочие
Советского Союза являются свидетелями улучшения своей ма¬
териальной жизни, и чувство собственного достоинства, чувство
своей ответственности возрастает у них параллельно повыше¬
нию степени культуры.
Отран: Как же вы объясняете историю меннонитов *, у кото¬
рых нет другой мысли, кроме одной:	покинуть Советский
Союз?
Кашен: Это крупные кулаки, оставшиеся еще крупные де¬
ревенские собственники, которые не хотели подчиниться тре¬
бованиям новой, социалистической техники.
Действительно есть такие, которые выехали из СССР, но
есть и другие, которые требуют, чтобы им разрешили вер¬
нуться.
Отран: Кулаки созданы самими Советами.
Эмиль Фор (радикал): Правда ли, что в СССР расходы по
социальному страхованию несет правительство?
537

Кашен: Расходы по социальному страхованию производятся
исключительно в бюджетном порядке.
Сотни тысяч рабочих пользуются уже 7-часовым рабочим
днем. В течение четырех лет 7-часовой рабочий день будет вве¬
ден повсеместно.
Декретом от 27 августа 1929 г. введена непрерывная работа,
которая стала применяться на практике в ряде предприятий
с 1 октября 1929 г.
Согласно этой системе рабочие отдыхают 1 раз в 5 дней,
всего 78 дней в год.
Кроме того, рабочие пользуются и будут впредь пользо¬
ваться оплаченным отпуском раз в год продолжительностью не
менее 15 дней.
Несмотря на эти преимущества, авторы пятилетки счи¬
тают, что производительность не уменьшится, а, наоборот, уве¬
личится, так как предприятия будут работать 360 дней в году
вместо 300.
3.	УСПЕХИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА ВЫНУЖДЕНЫ
ПРИЗНАТЬ ВРАГИ БОЛЬШЕВИЗМА
Мы знаем, что все эти факты и цифры, которые я здесь
привожу в самой общей форме, каждодневно не только оспа¬
риваются, но и высмеиваются всей печатью всех партий. Од¬
нако в ответ на этот скептицизм и недоброжелательство можно
сослаться на беспристрастные свидетельства видных антиком¬
мунистов, которые побывали на месте и все видели сами. Я при¬
веду слова некоторых из этих свидетелей для того, чтобы вы
могли судить сами. Я дам слово писателям и журналистам не¬
которых стран, правда, не французским...
Лавиль: Очень жалко. Господин Марион мог бы дать вам
некоторые разъяснения.
Кашен: Если Марион является для вас единственным руча¬
тельством, то мне вас очень жаль.
Я хочу здесь процитировать свидетельства крупных между¬
народных буржуазных газет. Когда вы услышите их заявления,
я попрошу вас обдумать их.
Вот сначала оценка пятилетнего плана в «Берлинер таге-
блатт» за 12 августа 1929 г.:
«Это самый мощный и во многих отношениях самый современный
опыт в области экономической политики. Он оригинален — и не только
оригинален. Если этот опыт удастся хотя бы на три четверти, этого
будет достаточно, чтобы больше ни у кого не было права сомневаться
в окончательной победе. Это будет победа социалистических методов,
примененных силами нового народа, полного энергии и веры».
Вот что пишет в той же газете Шеффер, у которого с тех пор
появились затруднения в его отношениях с Советским прави¬
тельством:
538

«Старая русская деревня исчезает безвозвратно. Если бы Толстой и
Достоевский воскресли, они не узнали бы своего мужика, сидящего за
трактором».
Вот «Чикаго дейли ньюс» — крупная газета американского
капитализма. В этой газете пишут:
«Все привыкли получать из Советской России смущающие, сбиваю¬
щие с толку новости, но ничто не может так удивить, даже потрясти, как
поразительный рост социализированного хозяйства. Хозяйство разви¬
вается с такой быстротой, что, если этот ритм сохранится, в скором вре¬
мени он приведет к решительной реорганизации сельского хозяйства и
политического положения в СССР».
Социалистам, которые утверждают, будто большевики пого¬
няют русский пролетариат дубинкой, утверждениям людей,
которые ничего не знают, полезно противопоставить утвержде¬
ния людей, которые также являются буржуа, но которые видели
то, о чем они говорят.
«Нью-Йорк тайме» пишет:
«Теперь можно говорить о новых принципах советского сельского
хозяйства. В течение долгого времени обсуждался вопрос о коллективном
сельском хозяйстве. В настоящее время проект осуществился с помощью
агрономов, с помощью отборных семян и тракторов, и стремление к кол¬
лективизации охватывает все крестьянское население».
В английской социалистической газете «Дейли геральд» за
подписью М. Фарбмана я прочел следующее:
«Уже в Москве начинаешь понимать, что пятилетний план и жела¬
ние его реализовать разделяет 9/ю населения. Когда я говорил с крестья¬
нами и слушал их беседы и речи на митингах, я протирал себе с удивле¬
нием глаза. В самом деле,— спрашивал я себя,— это ли та невежествен¬
ная и верующая толпа, о которой говорили когда-то?»
Я возвращаюсь к «Нью-Йорк тайме». Я приведу другую
статью, принадлежащую Гильдусу, который посетил Белорус¬
сию и Украину:
«Только теперь стало возможным говорить о революции и прогрессе
социалистической системы в деревне».
Теперь я приведу мнение редактора «Франкфуртер цей-
тунг», который, подводя итоги анкете, собранной одним из его
сотрудников, писал в сильном смущении:
«Опасность большевизма велика. Он потрясает Европу до оснований,
вооружаясь против индивидуализма».— Вы слышите, господа социали¬
сты? — «Коллективистское общество, которое коллективно думает и
борется коллективно. Большевизм уже прошел значительную часть пути,
который приводит к коллективному человеку».
Далее он напоминает, что основная цель большевизма — это
«уничтожение классов и создание бесклассового общества».
Докладчик: Намеренно ли вы не ссылаетесь ни на одну
французскую газету?
539

Кашен: Нет, так как теперь я хочу вам привести, правда, по
мнение французских газет, которые не сообщают ничего, кроме
частностей, притом непроверенных...
Но мнение одного фрацузского социалиста, который в пол¬
ной мере является антибольшевиком, человеком антисоветским,
который принадлежит к правому крылу социалистов и кото¬
рый борется с коммунизмом с исключительной настойчивостью:
это Эрнест Пуассон, генеральный секретарь французского об¬
щества кооператоров.
Стоит напомнить то, что он говорит о современной России;
это противник, но он не мог отрицать того, что он видел своими
глазами.
Вот что он заявил в своем докладе, который прочел 23 ок¬
тября 1929 г. в Париже:
«Я посетил Россию в 1922 г. Теперь я посетил ее снова. Это было
нынешним летом. Никакое сравнение невозможно. Прогресс колоссаль¬
ный, грандиозный.
В 1922 г. транспорт был дезорганизован и находился в плачевном
состоянии. В 1928 г он полностью восстановлен. В движении находится
много поездов, и они приходят по расписанию.
Обратите теперь внимание на улицы больших городов. Они ожив¬
лены, на них чувствуется ритм работы, который бьется полно. Трамваи,
автобусы, грузовики — все движется нормально, как в Париже и в
Лондоне.
В промышленности по сравнению с 1922 г. достигнут фантастиче¬
ский прогресс»
«Почти вся крупная промышленность припадлежит государственным
трестам. Нам говорят о концессиях, о так называемой передаче пред¬
приятий иностранным капиталистам. Ложь! Концессий очень мало, их
всего 70 на всю Россию»...
— в которой, как вы знаете, 150 млн. жителей...
Пуассон обращается к своим товарищам социалистам и гово¬
рит им:
«Вы не можете себе представить, каким громадным могуществом
является эта идея осуществления пятилетки. Все население России про¬
никнуто великой мыслью о том, что пятилетпий план должен быть реа¬
лизован и что Советская Россия должна пе только догнать, но и пере¬
гнать западные страны».
И он добавляет:
«Не следует обманывать себя: большевики уже сейчас осуществили
громадный труд, и они осуществят еще больше».
В дополнение к своим словам он ссылается на точные факты.
Он видел Днепрострой, где работает 15 тыс. рабочих. Это будет
самая мощная электростанция в мире. Он посещал заводы.
Он видел в Москве булочную, организованную по последнему
слову техники, которая ежедневно производит 300 тыс. кг хлеба.
Повсюду, где он бывал, он видел новые строящиеся заводы.
В Ростове-на-Дону он присутствовал на собрании, посвященном
540

социалистическому соревнованию, на котором присутствовало
несколько сот заводских делегатов и где рабочие — как муж¬
чины, так и женщины, как взрослые, так и молодые — дефили¬
ровали перед трибуной, чтобы принести клятву, что к концу
года их завод превзойдет все другие по количеству продукции.
Говоря о коммунистической партии, Пуассон заявляет:
«Товарищи социалисты, вам следовало бы знать, что коммунисти¬
ческая партия в Советском Союзе состоит из лучших элементов рабо¬
чего класса. Это — лучшие рабочие...»
Лавиль: Это также аристократия.
Кашен: Прекрасно! Только что прервавший меня депутат
утверждал, что русские рабочие погоняются дубинкой, а теперь
они, оказывается, являются аристократией.
Впрочем, я думаю, что «аристократия», такая, как русская
коммунистическая партия и коммунистическая молодежь, кото¬
рая состоит из 3 млн. приверженцев, является довольно значи¬
тельной «аристократией».
Таким образом, эта «аристократия» несколько особого ха¬
рактера, которая к тому же принесла колоссальное количество
жертв во время гражданской войны, так как она шла впереди
во всех боях.
И если таким образом это — «аристократия борьбы» во время
войны, то это — «аристократия трудящихся» в дни мира.
Лавиль: Но вы не опровергли моего утверждения; вы под¬
тверждаете, наоборот, что это аристократия.
Председатель: Пожалуйста, не прерывайте больше.
Кашен: Пуассон констатирует также значительное развитие
кооперативных организаций, которые, естественно, интересуют
его больше всего.
И в заключение он говорит:
«Не верьте тому, что вам рассказывают о нищете русских рабочих.
Я видел этих рабочих на работе, на улицах, я был в опере, и я не видел
в публике больше двух или трех смокингов».
Прочие же зрители, все зрители были исключительно ра¬
бочие.
Докладчик: Г. Кашен, я слушаю вас со всем вниманием,
которого вы заслуживаете, и я позволяю себе задать вам один
вопрос. Ведь г. Пуассон, которого мы все знаем и уважаем,
является генеральным секретарем потребительских кооперати¬
вов?
Кашен: Да.
Докладчик: А тогда я понимаю симпатию, которую он испы¬
тывает по отношению к русской системе. По коммерческой
привычке он не хочет быть неприятным для своей коммунисти¬
ческой клиептуры.
541

Кашен: Действительно, Пуассон склоняется перед громад¬
ным социалистическим трудом, который уже реализован, глав¬
ным образом с точки зрения кооператора. Совершенно верно,
что кооперативное звено русской системы привлекает его пре¬
имущественно.
Но я должен вам напомнить, что в целом его политическая
концепция совершенно противоположна концепции большеви¬
ков. Тем не менее он воздает им должное, и об этом я хотел вам
рассказать.
Докладчик: Это уважение крупного коммерсанта.
Кашен: Неправда, не говорите, что это уважение крупного
коммерсанта. Скажите лучше, что это уважение социалистиче¬
ского шефа французской кооперации.
4.	ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИЕ СТРАНЫ ГОТОВЯТ ВОИНУ
ПРОТИВ СССР
Я хотел собрать все эти цитаты, взятые из весьма различ¬
ных источников, которые, как вы согласитесь, все являются
не только небольшевистскими и несоветскими, но даже антисо¬
ветскими.
Я считал необходимым заставить вас выслушать их.
В самом деле, у нас печать, правительство, вся наша бур¬
жуазия хотят уверить рабочих и крестьян Франции, что боль¬
шевистская Россия все время стоит на краю катастрофы; они
хотят убаюкать себя этой небывалой иллюзией; у нас не обра¬
щают внимания на опровержения, изобилующие фактами. У нас
даже грубо отталкивают всех тех, кто рассказывает правду
о России. С помощью единодушия печати, включая и социали¬
стическую, у нар систематически создают атмосферу враждеб¬
ности, насилия, нападения против режима, который там уста¬
новился.
И в самом деле, это определенный метод систематической
подготовки духа агрессии и войны против Советской России.
Глава, посвященная докладчиком Советскому Союзу, также
проникнута этой атмосферой. Он оспаривает или ставит под
сомнение очевидный экономический прогресс, осуществленный
Советами. В заключительной части этой главы упоминаются бо¬
лее чем двусмысленные слова Эррио, которые следует процити¬
ровать.
Докладчик: Я не ставил под сомнение то, что сделано, на¬
пример, в области нефти.
Кашен: Само собой разумеется! Это было бы вам очень
трудно, согласитесь сами.
Докладчик цитирует следующие слова
Эррио:
542

«Нельзя бесконечно бороться против законов жизпи. Настанет день,
когда Россия захочет выйти из своей изоляции, когда русские крестьяне
захотят восстановить свою связь с остальной Европой и со всем миром.
И, оправившись в свою очередь от долгих и ужасных потрясений,
Россия снова займет свое место и снова начнет играть свою роль в жиз¬
ни европейских народов».
Мы на это отвечаем, что Советская Россия ни в коем случае
пе намерена отказываться от своей нынешней роли (ее роль
в прошлом была ролью царизма), которая заключается в том,
чтобы построить социализм.
Наоборот, все советские народы продолжают свое дело с го¬
рячностью и энтузиазмом.
Советская Россия вовсе не изолировала себя от империали¬
стской Европы. Наоборот, империалистская Европа в 1919 и
1920 гг. напала на нее и ведет против нее в настоящее время не¬
престанную кампанию систематических поношений, оскорбле¬
ний, насилий, подстрекательства, лжи и грубости. Именно импе¬
риалистская Европа, и в первую очередь Франция, окружает
Россию кольцом вооруженных народов, готовых напасть на нее.
Нельзя утверждать, будто Советская Россия борется против
законов жизни. Наоборот, она стоит впереди эволюции и чело¬
веческого прогресса.
Она находится в полной гармонии с законами жизни наро¬
дов, которые, следуя ее примеру, идут по пути своего освобож¬
дения, по пути уничтожения эксплуатации человека человеком...
5.	БУРЖУАЗНЫЙ РАДИКАЛ ЭРРИО «ВОЗРАЖАЕТ»
Эррио (радикал): Разрешите мне вас прервать.
Кашен: Пожалуйста.
Эррио: Вы процитировали, весьма любезно впрочем, слова,
которые я произнес когда-то и которые, с вашего позволения,
я и сейчас еще считаю достаточно справедливыми.
В своей речи вы говорили о положении сельского хозяйства
в России. Я очень интересуюсь этим вопросом, в меру моих
способностей.
Известно, что я никогда не проявлял ни малейшего недобро¬
желательства по отношению к нынешнему правительству Рос¬
сии. Я подвергался достаточно сильным нападкам, когда
в 1922 г. привез из России сведения, которые пытались быть
объективными.
Я думаю, однако, что вы нарисовали несколько идилличе¬
скую картину нынешнего положения сельского хозяйства в Рос¬
сии. Оставим в стороне, если вы этого хотите, иностранные
газеты, американские и английские, возьмем только русские га¬
зеты. Из них видно, что в настоящее время русская деревня пе¬
реживает исключительно острый кризис и что продовольствен¬
543

ное положение является очень затруднительным. В частности
кампания по хлебозаготовкам вызвала исключительно серьез¬
ные инциденты.
Русская деревня в настоящее время в полном смысле слова
потрясена, и не только в центральных областях, в областях
Москвы и Петрограда, но также и на Кавказе и в Сибири.
С одной стороны, имеются восстания крестьян, которых на¬
зывают «кулаками» и которые, возможно, не всегда являются
богатыми крестьянами; происходят убийства, как вы сами ска¬
зали, и главным образом поджоги; с другой стороны, в большом
количестве насчитываются расстрелы.
За последнее время расстрелы происходят очень часто.
Я вспоминаю, что в октябре читал список расстрелянных, в ко¬
тором было не менее 235 имен.
Таким образом, в русской деревне имеются волнения,
настолько серьезные, что,— как вы могли, подобно мне, про¬
честь в московских газетах,— «Известия» обратились с воззва¬
нием к рабочим, предлагая им требовать организации ударных
бригад для деревни с целью добиваться сдачи хлеба или, что
было чрезвычайно затруднительно, сдачи мешков.
Не следует поэтому преувеличивать спокойствие и доволь¬
ство русской деревни.
Согласно всем данным и наиболее серьезным документам,
имеются и другие значительные затруднения.
Наконец, вы заявили, что Россия сама вовсе не искала той
изоляции, в которой она, по меньшей мере относительно, нахо¬
дится. Следует признать, что с моей точки зрения в этом
имеется доля правды. Я убежден, что экспедиции против Рос¬
сии не были счастливым предприятием в том смысле, в каком
мы предполагали, т. е. в смысле сближения между Россией и
Европой.
Так как вы ссылаетесь на меня, я напоминаю, что я принад¬
лежу к числу тех, которые пытались осуществить это сближе¬
ние, и что именно я, если не ошибаюсь, восстановил дипломати¬
ческие отношения с Россией.
Когда вы говорите о затруднительности нынешнего положе¬
ния, то позвольте мне без всякой политической задней мысли
или без всякого вмешательства в вопросы внутренней политики
выразить мысль, что если с русской стороны обнаружили бы
столько же доброй воли, как с французской стороны, если бы
в частности там не нападали, как это делалось, на демократию
и демократов, то отношения между Россией и остальной Евро¬
пой, и в частности Францией, возможно были бы более удовлет¬
ворительными, чем теперь.
Таков мой ответ, сдержанный, насколько это возможно, на
ваши замечания, которые также были сделаны в тоне и в форме,
за которые я вас благодарю. (Аплодисменты слева.)
544

6. ДОСТОЙНАЯ ОТПОВЕДЬ ГОСПОДИНУ ЭРРИО
Кашен: Г. Эррио, я ни в коем случае не отрицал в своей
речи, что в русской деревне действительно имеются затрудне¬
ния в настоящее время. Наоборот, я подчеркивал, что там
имеется классовая борьба, борьба между кулаками, с одной сто¬
роны, и между бедняками и середйяками — с другой. Я не
отрицал, что со стороны кулаков имеется определенное сопро¬
тивление исключительно грандиозной попытке создать социа¬
листическое индустриализованное производство хлебных злаков
в России.
Не следует преувеличивать значения тех волнений, о кото¬
рых упоминал здесь г. Эррио. Они неизбежны, как во всякие
периоды глубоких перерождений. Неизбежны в той мере, в ка¬
кой при развитии социалистического сельскохозяйственного
производства интересы богатых слоев страдают, и им приходится
на это отвечать.
Вот что происходило в прошлом.
Наконец подавляющее большинство бедняков и середняков
начинает понимать намерения большевистского правительства
и представляемого им рабочего класса. Мы знаем, что этот союз
трудящихся, крестьян и рабочих, которого всегда желали боль¬
шевики и который они осуществили, постепенно принимает все¬
общий характер в стране.
Вот что я хотел ответить г. Эррио.
7.	ВДОХНОВИТЕЛИ КИТАЙСКО-СОВЕТСКОГО КОНФЛИКТА
Я перехожу теперь к нынешней политике России. В другой
части доклада Паганона имеется параграф, посвященный Китаю,
а в этом параграфе дана оценка недавнего русско-китайского
конфликта. Роль Советского Союза представлена там совер¬
шенно искаженно.
Что произошло в Маньчжурии начиная с июля 1929 г.?
В течение пяти лет русские и китайцы совместно управляли
КВЖД, и соблюдение их взаимных договоров, подписанных
в 1924 г., обеспечивало правильное управление дорогой. Под
самыми туманными предлогами, но под весьма очевидным дав¬
лением, нанкинское правительство в середине прошлого лета
занялось безостановочными авантюрами и провокациями про¬
тив Советского Союза.
Оно завладело флотилией, которая принадлежала СССР. Оно
захватило советские телеграфные посты и советские школы.
Оно стало даже арестовывать рабочих и служащих КВЖД (со¬
ветских граждан). Наконец, оно дошло до того, что стало захва¬
тывать и грабить советские консульства в ряде городов в полосе
36 Ораторы рабочего класса
545

железной дороги. В конце концов оно вооружило полурегуляр-
ные, полубандитские отряды, составленные частью из русских
белогвардейцев, и вторглось в нескольких пунктах на сибир¬
скую территорию.
На все эти нападения московское правительство отвечало
повторными потами, почти ежедневными письменными и сло¬
весными протестами, которые всегда оставались без ответа со
стороны ответственных гоминдановских властей.
В течение всего этого периода державы позволяли нанкин¬
цам делать что угодно, ни разу не указав им, что их действия
имеют такой характер, что могут роковым образом привести к
войне.
Китайское правительство, уверившись таким образом в своей
безнаказанности, даже более того — в поддержке со стороны
империалистов, продолжало упорствовать в своих провокациях.
Оно толковало терпеливость СССР как признак слабости и бес¬
силия.
Наконец следовало ему ответить. Ему ответили с такой си¬
лой, что вся эта попытка нападения и вторжения развалилась
от одного удара.
Следует отметить и подчеркнуть, что Советская Россия с
момента, когда она оказалась победительницей, не злоупотреб¬
ляла победой. Она сразу заявила, что ее армия не вступит на
маньчжурскую территорию.
Что касается ее мирных условий, то они были весьма уме¬
ренными. Она просто требовала восстановления статус-кво,
соблюдения договоров 1924 г., нарушенных Нанкином.
Теперь мы знаем, что дело окончательно улажено и что по¬
завчера, 22 декабря 1929 г., в Хабаровске подписан мирный
протокол.
8.	ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИЕ АКУЛЫ В РОЛИ «МИРОТВОРЦЕВ»
Как раз в тот момент, когда попытка клики китайских мили¬
таристов была таким образом разбита, великие державы сочли
нужным напомнить России и Китаю в совместной форме усло¬
вия пакта Келлога.
Тщетный и, очевидно, враждебный демарш против Совет¬
ской России. Нужно было с самого начала конфликта обра¬
титься не к России, а к Китаю, являвшемуся нападающей сто¬
роной; к Китаю нужно было обращаться с поучениями и требо¬
ваниями. Но это не было сделано, и на это была причина.
Бриан: Позвольте вам заметить, что увещания в дружеской
форме были обращены к обоим государствам с самого начала.
Кашен: Только к концу конфликта газеты нас стали учить
о необходимости вспоминать предписания пакта Келлога, когда
546

Китай уже был побежден. С этого момента действительно это
стало бесполезным, и подобная попытка должна была приоб¬
рести характер нового поощрения китайских милитаристов, что,
впрочем, и случилось.
Бриан: Позвольте вам напомнить, что с самого начала кон¬
фликта, когда этот конфликт еще не получил никакого опреде¬
ленного характера, я взял на себя задачу призвать предста¬
вителей обеих стран, и, ссылаясь на обязательства, предусмат¬
риваемые как уставом Лиги наций, так и пактом Келлога, я
просил обоих предпринять перед их правительствами все необ¬
ходимые шаги, чтобы дружественным образом положить конец
этому конфликту.
Кашен: Позвольте мне вам ответить, господин министр ино¬
странных дел, что в действительности невозможно отрицать, что
нападающей стороной был Китай. Перечень событий, которые я
только что напомнил, показывает, что имел место ряд нападе¬
ний, ряд враждебных действий, на которые Советский Союз
вначале ответил рядом нот, остававшихся без ответа. Необхо¬
димо было наконец сломить это движение. Я констатирую, что,
когда конфликт был уже ликвидирован, когда сопротивление
китайцев было побеждено, сколько было выдвинуто замечаний,
сколько было сделано заявлений, и все они были направлены
только против СССР! Изложение событий господином Паганоном
сопровождается (на стр. 98 его доклада) соображениями, крайне
тревожными для мира в этих районах Маньчжурии. Господин
Паганон считает необходимым напомнить две старые резолю¬
ции вашингтонской конференции 1922 г. относительно Китай-
ско-восточной ж. д.
С какой целью вспоминают об этих двух резолюциях,
которым уже семь лет? В этих двух резолюциях, которые
господин министр иностранных дел напоминает здесь через
господина Паганона, державы подчеркивали свое намерение ин-
тервенировать в нужный момент для того, чтобы,— я читаю их
текст,— «выбрать персонал железных дорог», для того, чтобы
«предупредить расточительную трату доходов», для того, чтобы
«защитить материал», для того, чтобы «обеспечить права акцио¬
неров»,— я не знаю каких,— «Китайско-восточной дороги».
Я утверждаю, что эти намерения содержат очень серьезные
угрозы для мира. Твердая политика Советского правительства
положила конец провокациям китайской военщины и их импе¬
риалистических вдохновителей. Эта твердая позиция сломила
военщину Мукдена и Нанкина. Но это не единственное послед¬
ствие. Советско-китайский конфликт подчеркнул антагонизм
между т. н. великими державами. В тот момент, когда вы
в своем докладе напоминаете о правах лжеакционеров, прави¬
тели Соединенных Штатов предлагают интернационализацию
дороги, что идет вразрез с вашими намерениями. Немедленно
36*
547

выступает Япония и заявляет, что она считает такое предложе¬
ние наступлением на ее собственные интересы в Маньчжурии,
которые она считает важными.
9.	СОВЕТСКИЙ СОЮЗ БОРЕТСЯ ЗА МИР,
НО К ОТПОРУ ГОТОВ
Как вы видите, противоречивые требования империалисти¬
ческих держав, там, на Востоке, как и во многих других пунктах
земного шара, являются бесконечно опасными для мира. Весь
мир должен признать, что разрешение конфликта, явившееся
результатом твердости, мощи и образцовой сдержанности Совет¬
ского Союза, единственно могло, по меньшей мере на время,
предупредить конфликт значительно больших размеров. Но бу¬
дущее остается очень туманным, и намерения, заявленные
в докладе по бюджету министерства иностранных дел, далеко
не успокоительны. Во всяком случае остается совершенно оп¬
ределенным то, что во время событий в Маньчжурии Советская
Россия осталась верна своим утверждениям о стремлении
к миру. Советский Союз стремится к миру потому, что он погло¬
щен своей огромной работой по строительству социализма. Эту
работу он намерен вести как следует. Но в то же самое время
Красная Армия Советского Союза доказала, что она всегда го¬
това к обороне. Чего только ни говорили вчера еще с этой три¬
буны о Красной Армии и ее вооружении! Печальную миссию
выступить здесь 14 декабря с самыми непроверенными, с са¬
мыми ложными заявлениями о Советской Армии взял на себя
социалист Шарль Барон. Не цитируя ни одного точного текста,
он утверждал, что «в России существует 280 химических пред¬
приятий, которые производят по меньшей мере 37 млн. кг хими¬
ческих продуктов», конечно, продуктов для химической войны.
Он обвинял Советское правительство в том, что оно «преступно»
культивирует вредные микробы. Он заявлял, что Красная Армия
насчитывает больше миллиона человек. Господин Барон не мог
бы привести ни одного, даже самого мелкого, доказательства
в подтверждение своих заявлений, которые все одинаково
ложны. Действительность заключается в том, что Советский
Союз имеет армию. Советский Союз к этому вынужден потому,
что большие капиталистические государства всегда отклоняли
его предложение о разоружении, и потому, что он всегда нахо¬
дится под угрозой. В ноябре 1927 г. в комиссии по разоруже¬
нию в Женеве делегат Советского правительства Литвинов
предложил полное разоружение, затем одновременное сокра¬
щение всех вооруженных сил — морских, сухопутных, воздуш¬
ных и т. д.
Литвинов не мог ошибиться насчет ответа, который после¬
дует. Ответ последовал. С 1927 г. большие государства, очень
548

далекие от того, чтобы разоружиться, продолжают бесконечно,
ежегодно, систематически увеличивать свои военные силы. Они
угрожают друг другу, несмотря на свои пацифистские заявле¬
ния, и г. Поль Бонкур сам констатировал в своем последнем вы¬
ступлении в палате, что при наличии нынешнего курса воору¬
жений во всем мире мы идем прямо к войне. Только недавно мы
были единственными, говорившими здесь такие речи. Но теперь
никто не может отрицать явную действительность. Никто не
может больше не знать роковых последствий всего того, что
происходит на наших глазах. Сверх всего позвольте мне вам
сказать, что Советский Союз имеет особые причины остерегаться
империализма, его подстерегающего. Я эти причины изложил
подробно в прошлом году. Против него выступают прямо, от¬
крыто, и вся наша печать с большей резкостью, чем какая бы
то ни было другая, специально возбуждается против Союза со¬
ветских республик.
В чем упрекают Советский Союз?
Его упрекают, во-первых, в том, что он существует. Конечно,
ему тем более не прощают его развития и нынешних успехов.
Наоборот, это — новые причины для возбуждения ненависти.
10.	МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРОЛЕТАРИАТ ГОТОВ
К ЗАЩИТЕ СССР
По поводу постоянной кампании против СССР всей печати
я хочу напомнить исторический факт, который мне кажется
основным и который слишком забыт. Вчера вышла книга
г. Букара о подоплеке экспедиции в Россию в 1919 г. Там можно
найти рассказ о том, какие враждебные действия организовали
против русской революции тогдашние правители. Автор напо¬
минает, что 27 октября 1918 г., накануне перемирия, когда по¬
ражение центральных держав было уЖе фактом, председатель
совета министров Клемансо приказывал маршалу Франше
д’Эспере, который командовал восточной армией и который хо¬
тел идти на Берлин, отправиться со всей армией в Россию. Кле¬
мансо отправил ему следующую телеграмму:
«Я имею честь послать вам копию письма, излагающего основные
черты общего плана действий, который надлежит осуществлять в России
не только для того, чтобы продолжать против центральных держав»,
о которых в данном случае уже не шла речь, «но» — и здесь
заключается главный факт,— «чтобы осуществить экономическую
блокаду большевизма и вызвать его падение».
К этому Клемансо добавлял:
«Я присоединяю к настоящему сообщению заметку № 38, которая
излагает условия, в которых должны быть развиты и объединены по¬
пытки, предпринятые па севере, востоке и юго-востоке России».
549

Нападение было больше чем неоправданное. Этот старый
якобинец забыл уроки французской революции и выступал
против новой революции, более великой, более значительной,
чем та, которую он, по его словам, защищал всю жизнь, как гра¬
нит. Это состояние ума Клемансо, эта циническая воля вызвать
падение Советского правительства, это опять-таки — цель, воля
и стремление всех капиталистов и империалистов всего мира.
Они нисколько не изменили своих намерений. Это они доказы¬
вают многократно всюду каждый день. Газеты, которые они
содержат, говорят откровенно, не стесняясь. Поэтому Советская
Россия, Россия рабочих и крестьян, обязана защищаться, и она
будет защищаться, поверьте, против всякой агрессии. Она мо¬
жет рассчитывать, не сомневайтесь, на активную солидарность
пролетариев всего мира, которые заявили себя готовыми повто¬
рить то, что сделали моряки на Черном море, и то, что сдела¬
ли отправленные Клемансо солдаты в Бессарабии, Крыму и
в Одессе в 1919 г. Все усиливающиеся насилия правителей,
растущие репрессии, заостренные до фашизма, не воспрепятст¬
вуют братству европейского пролетариата и Советской России,
всегда находящейся под угрозой и нападение на которую в ка¬
кой-либо день произойдет. Что касается трудящихся Советского
Союза, то, можете не сомневаться, они выступят все — жен¬
щины и мужчины, рабочие и крестьяне, и будут до смерти
драться против нападающих. Они на своем опыте узнали ту
истину, которую гениально предсказал Жорес и сформулировал
задолго до войны в газете «Ла птит репюблик» («Маленькая
республика»): «При нынешнем состоянии Европы и судя по
развитию событий,— говорил Жорес,— непозволительно больше,
не будучи ослепленным, надеяться и заявлять, не совершая из¬
мены, о возможности мирного установления социализма в пере¬
довых государствах. Народ, который первый вступит на путь
социализма, увидит, что на него бросятся все обезумевшие ре¬
акционные силы. Он погибнет, если он не будет готов сам
взяться за меч, ответить на снаряды снарядами, для того чтобы
дать время рабочим других стран сорганизоваться и восстать
в свою очередь». (Аплодисменты коммунистов.)
Печатается по тексту одноименной
брошюры, Госиздат, 1930, стр. 7—39
1 Мепнониты — религиозная анабаптистская секта. Возникла в XVI в.
в Германии. Во 2-й половине XVIII в. мепнониты начали переселяться в
Россию по приглашению Екатерины II, заинтересованной в заселении
окраин. В годы гражданской войны кулацкие верхушки меннонитов по¬
могали контрреволюционерам и интервентам. В 1927—1929 гг. под влия¬
нием кулацкой агитации многие меннониты эмигрировали из СССР.
Часть их позже возвратилась и слилась с другими сектами.

КЛЕМЕНТ ГОТВАЛЬД
1896—1953
Видный деятель чехословацкого и международного рабочего движе¬
ния Клемент Готвальд в 1929 г. был избран генеральным секретарем
Центрального Комитета Компартии Чехословакии.
В годы второй мировой войны Готвальд выступает одним из органи¬
заторов борьбы против гитлеровцев в оккупированной Чехословакии.
После освобождения страны Советской Армией Коммунистическая пар¬
тия Чехословакии под руководством Готвальда возглавила борьбу тру¬
дящихся за создание и укрепление строя народной демократии, за по¬
строение основ социализма.
С 1945 г. Готвальд — председатель ЦК КПЧ. В результате победы
Компартии на выборах в мае 1946 г. стал премьер-министром, а в июне
1948 г. был избран президентом Чехословакии.
551

Готвальд был выдающимся оратором, активным борцом за укрепле¬
ние мира во всем мире, за прочный союз и дружбу с СССР и другими
странами народной демократии.
В сборнике публикуется выступление Готвальда в парламенте Чехо¬
словакии в 1929 г. Это блестящий образец полемической речи, произ-
несенной перед лицом врагов. Готвальд не пытается смягчить выраже¬
нийу он знает, кого имеет перед собой и чего они стоят.
Он знает также, что каждое его слово будет услышано грудящимися
Чехословакии. И он бросает в лицо милитаристскому продажному пра¬
вительству резкие, прямые слова, не смягченные условными парламент¬
скими выражениями.
Злой, едкий сарказм пронизывает всю речь коммунистического де¬
путата. Острая ненависть к сидящим в зале профашистам дает ему
возможность быстро реагировать на их реплики, отвечать остроумно,
не прерывая в то же время плана речи.
Речь Готвальда насыщена риторическими вопросами и восклица¬
ниями, сочными сравнениями.
Читатель обратит внимание и па такой прием: оратор напоминает,
в чем обвиняют коммунистов враги, и не отрицает этих обвинений. Но,
развивая своц мысли, он показывает, что обвинение врагов можно при¬
нять скорее как похвалу («Вы говорите, что мы разлагаем армию. Да,
мы разлагаем армию, которую вы хотите использовать против Советского
Союза»).
Цельная, логическая, страстная речь Готвальда — яркий образец
ораторского мастера ва.

БОРЕМСЯ И БУДЕМ БОРОТЬСЯ
ЗА ПРОЛЕТАРСКОЕ ГОСУДАРСТВО, ЗА ГОСУДАРСТВО
РАБОЧИХ, ЗА ГОСУДАРСТВО КРЕСТЬЯН!
ПЕРВАЯ РЕЧЬ В ПАРЛАМЕНТЕ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ
21 декабря 1929 г.
Новое правительство и новый парламент начали свою
работу несколькими знаменательными, типичными,
цаже символическими действиями.
Во-первых, продлив срок действия закона о налоге с оборота
и закона о гербовых сборах !, они возложили на мелких нало¬
гоплательщиков новые налоги на сумму в 2,5 миллиарда крон.
Во-вторых, на предложение коммунистов, направленное в
защиту безработных, они ответили исключением из парламента
почти всей коммунистической фракции2— действием, к кото¬
рому не прибегал даже фашист Пилсудский.
В-третьих, против безработных, демонстрировавших в под¬
держку предложения коммунистов в Брно, Праге, Моравской
Остраве и других городах, они приказали пустить в ход поли¬
цейские дубинки и пересажать демонстрантов, причем нацио¬
нальный социалист сенатор Штястный назвал безработных
негодяями и бродягами.
В-четвертых, новое правительство начало свою работу с
того, что устами своего министра юстиции социал-демократа
Майснера объявило о новых преследованиях рабочей прессы,
ликвидировав последние остатки так называемой свободы печати
и создав такие условия, при которых издание революционной
печати становится вообще невозможным.
И, наконец, в области внешней политики новое правитель¬
ство отметило свое появление тем, что нагло угрожало Совет¬
скому Союзу присоединиться к агрессивной ноте Америки и
Англии, вставших на защиту идущей ко дну банды китайских
контрреволюционеров 3, в то время как здесь, в Праге, министр
Бенеш вел переговоры с министром румынских бояр4 об интер¬
венционистской политике окружения Советского Союза на
западе.
553

Эта первая серия символических действий нового правитель¬
ства является наглядным комментарием к правительственной
декларации, задает тон всей политике нового правительства.
Этими действиями новое правительство, как и новый парла¬
мент, показало, что оно будет правительством голода, прави¬
тельством полицейского террора, правительством подготовки
империалистической войны против Советского Союза. (Г о л о с а:
«И социал-фашистов, об этом вы забыли!») И о них еще будет
речь, без социал-фашистов это правительство было бы невоз¬
можно.
В своем программном заявлении правительство утверждает,
что основная задача нового правительства будет заключаться
в том, чтобы искать и найти средства для ликвидации эконо¬
мического кризиса. Как вы это представляете себе, вы уже
показали.
Вы будете стремиться повысить косвенные налоги, акциз,
будете стремиться уничтожить последние остатки ограничений,
защищающих квартиросъемщиков, и повысить квартирную
плату, вы будете стремиться повысить сельскохозяйственные
пошлины и усилить дороговизну, будете стремиться выбросить
с работы новые десятки тысяч рабочих и обречь их на голод¬
ную смерть, будете стремиться усилить капиталистическую
рационализацию! Удлиняя рабочий день, снижая заработную
плату при помощи потогонной системы труда и заводского
фашизма, вы будете стремиться выжать из оставшихся на заво¬
дах рабочих последнюю каплю крови. Вы захотите с помощью
налогов, платежей и продажи с молотка пустить по миру новые
десятки тысяч малоземельных крестьян, и вся ваша болтовня
о «ликвидации» аграрного кризиса означает не что иное, как
стремление вытянуть последние гроши из карманов мелких
крестьян, стремление разорить последние более или менее само¬
стоятельные мелкие хозяйства. Короче говоря, вы будете стре¬
миться разрешить кризис вашего прогнившего режима за счет
трудящегося народа.
В своем заявлении правительство обещает, что оно якобы
будет заботиться о спокойствии и порядке, будет стараться
уберечь государственные органы от всех вредных влияний, будет
стремиться к тому, чтобы они руководствовались духом спра¬
ведливости в одинаковой степени ко всем. В этом отношении
вы также уже показали, как вы себе это представляете.
Вы сажаете в тюрьмы коммунистических депутатов, са¬
жаете в тюрьмы сотни и тысячи честных рабочих деятелей,
в то время как здесь, в этом вашем парламенте, сидит убийца
не только русских рабочих, но и легионеров 5.
(Заместитель председателя Роудницкий: «Прошу господина
оратора пользоваться принятыми в парламенте выраже¬
ниями».)
554

Вы приговариваете к тюремному заключению рабочего,
укравшего булочку, но весь ваш правительственный блок со¬
стоит из партий, которые на спирте, на военных займах, на
«збытковых» имениях6, на поставках, на всем, на чем только
можно, обворовывали государство на миллиарды и миллиарды.
Вот какова ваша справедливость. Из-за нескольких невыплачен¬
ных крон налога вы натравливаете на безземельного крестья¬
нина и мелкого ремесленника судебного исполнителя и в то
же время, в соответствии с этими своими законами, снижаете
и списываете сотни миллионов крон налога с фабрикантов и
крупных помещиков. Вы приказываете избивать и арестовывать
бастующих рабочих; для каждого бастующего, защищающегося
от эксплуатации, у вас будет только тюрьма, в то время как
для защиты фабрикантов вы выпустите целую свору сыщиков
и полицейских. Такова ваша «справедливость для всех».
И эту свою «справедливость» вы будете стремиться с по¬
мощью нового правительства осуществить на практике и рас¬
ширить еще больше. С помощью закона об обязательности кол¬
лективных договоров вы будете стремиться лишить рабочих
какой бы то ни было защиты, будете стремиться запретить им
стачки, будете стремиться отдать их на милость и произвол
предпринимателей.
(Депутат Лангу: «Вы говорите о вопросах, в которых не
разбираетесь». Возгласы депутатов чехословацкой
национально-социалистической партии.) Да, гос¬
пода, я действительно не понимаю, как можно продавать рабо¬
чих! Вы будете стремиться полностью уничтожить рабочую
печать. Будете стремиться при помощи полицейских дубинок,
штыков и тюрем подавить всякое проявление недовольства. Вы
будете стремиться, чтобы коммунистических депутатов в пар¬
ламенте было «не видно и не слышно». Короче говоря, вы
будете стремиться ввести законченный режим фашистской дик¬
татуры, будете стремиться оградить себя жандармскими шты¬
ками.
Наконец, в правительственном заявлении говорится, что
правительство будет уделять много внимания обороне госу¬
дарства и боеспособности армии. Что будет означать эта ваша
забота об армии и обороне государства — мы знаем. Вы будете
стремиться бросить новые миллиарды в пасть капитализма и
империализма. Вы будете стремиться укрепить в армии тюрем¬
ный режим, будете стремиться к тому, чтобы в армии в еще
большей степени, чем до сих пор, «завинтить гайки». Вы бу¬
дете стремиться продолжать строительство военной промышлен¬
ности и переводить всю промышленность на военное произ¬
водство.
Вы будете стремиться милитаризировать весь народ, ввести
допризывную подготовку молодежи и поставить ее под коман¬
555

дование ваших офицеров, офицеров буржуазных, для защиты
толстосумов, для защиты эксплуататоров. (Возгласы: «А как
в Советском Союзе?») В Советском Союзе пролетарии учатся
стрелять в капиталистов, в вас, там для вас строятся виселицы,
там делают танки против вас, капиталистов, и в этом и заклю¬
чается отличие.
Короче говоря, вы будете стремиться ускорить крестовый
поход против Советского Союза. (Шум.) Если вы так кричите,
то почему же ваш министр Бенеш не объяснит, как обстоит
дело с этими тайными договорами с Румынией и Польшей?
Почему ваш хозяин, директор Живностенского банка 7, не объ¬
яснит, для чего румынская армия вооружается чехословацким
оружием, для чего «Шкодовка» строит в Польше, Румынии,
Литве и Югославии оружейные заводы и арсеналы? (Депутат
Кнейзлик: «Против Красной Армии!») Да, против Советского
Союза!
Короче говоря, все ваше правительственное заявление и
наглядные комментарии к нему показывают направление вашей
политики войны. (Возгласы.)
А теперь о социал-фашистах, по которым вы так соскучи¬
лись. (Шум.) Вам, которые здесь так кричат, я бы рекомен¬
довал написать записочки, что именно вы хотите знать, а я на
все отвечу. Итак, о социал-фашистах.
Вы здесь балансируете, как канатоходцы, и хотите доказать
рабочим, что вы для того вошли в правительство, чтобы защи¬
щать в нем интересы рабочих: К сожалению, это не так. (Заме¬
ститель председателя Роудницкий звонит.) Мы
называем вас социал-фашистами, а вы говорите, что это руга¬
тельство. Так мог бы, например, сказать, что это ругательство,
и осел, если его назовут ослом; равным образом мог бы утвер¬
ждать, что это ругательство, и негодяй или убийца, если его
назовут негодяем или убийцей. Точно так же и с названием
«социал-фашисты». Это не ругательство, оно и не должно быть
ругательством. Это вещи, названные своими именами.
Посмотрите, ведь вы и ваши партии не имеете ничего
общего с рабочим классом, вы составная часть буржуазии, со¬
ставная часть господствующего класса, вы являетесь его пар¬
тией уже по своему социальному положению. «Собачьи кону¬
ры» 8, виллы, хорошо обеспеченное существование, «збытковые»
имения и т. д.— это и есть те социальные корни, из которых
вырастает ваш социал-фашизм.
Но если бы этого и не было, достаточно посмотреть на вашу
идеологию. Вы забыли или вы, собственно, и не знаете, что
общество состоит из классов, а когда вы и говорите о классах,
то делаете это так же, как один из ваших теоретиков, который
назвал подавляющую часть пролетариата люмпен-пролетариа¬
том, а сезонных и подсобных рабочих поставил в один ряд с
556

проститутками, заявив, что они являются лишь объектом со¬
циального попечения. К рабочему классу вы, по всей вероят¬
ности, относите только «пролетариев», начиная с вашего проф¬
союзного секретаря и выше. Это показывает вас в настоящем
свете. (Возгласы.) Для вас безработные — это босяки и бро¬
дяги, для вас сезонные и подсобные рабочие ровня проституткам.
Это идеология фашистская, идеология, на основе которой Мус¬
солини создает корпоративное государство.
Ваша политика является еще одним доказательством вашего
социал-фашизма. Я здесь никого из вас лично не знаю. Вчера
я пришел, а здесь выступал какой-то господин. Спрашиваю:
кто это? Аграрий. Он произнес действительно речь агрария.
Пришел второй, тоже говорит, как аграрий, думаю — это тоже
аграрий. Он говорил точно так же, как Задина 9, а между тем
это был «товарищ» Коуделка 10. Ведь между вами нет никакого
различия, никакой разницы. Вы — одна семья, вы принадле¬
жите к одной семье буржуазии, семье фашистов.
И наконец, ваша практическая деятельность: штрейкбрехер¬
ство при любом случае! Шпионаж, пособничество предприни¬
мателям, участие во всех преступлениях против трудящегося
народа — вот что такое ваш социал-фашизм. Вчера вы снова
предали горняков Северной Чехии п, и они еще рассчитаются
с вами за это.
Если я теперь называю вас социал-фашистами, то это рав¬
носильно тому, что подлеца назвать подлецом.
(Заместитель председателя Роудницкий: «Прошу господина
оратора пользоваться принятыми в парламенте выражениями».)
Это не ругательство, а выражение сущности всей вашей поли¬
тики, всей вашей деятельности. Короче говоря, вы в этом пра¬
вительстве не будете и не можете защищать интересы рабочих,
и поскольку вы являетесь составной частью буржуазии, вы не
будете защищать интересы рабочих, а, наоборот, будете в этом
правительстве ударной группой капиталистической реакции.
Буржуазия для того вас и призвала и взяла в свое правитель¬
ство, чтобы вы служили ударной группой капиталистической
реакции. Почему фашист Стршибрный звал вас в правитель¬
ство? Разве Стршибрный не сказал, что это плюс для нового
правительства, то, что вы в нем находитесь? А фашист Стршибр¬
ный, несомненно, является человеком, который защищает ин¬
тересы буржуазии. И если фашист приветствует вас как своих
родных братьев, поздравляю вас.
И, наконец, дальше. Ведь вы участвовали в составлении
этого правительственного заявления. Ведь все ваши ораторы с
этим правительственным заявлением солидаризировались; ведь
вы голосовали за то, чтобы выбросить коммунистических депу¬
татов, и не только голосовали, но собственноручно помогали их
выбрасывать.
557

Ведь социал-фашист Соукуп 12 также выбрасывал комму¬
нистических сенаторов. Ведь ваш человек, социал-фашист
Штястный, назвал безработных бродягами. (Возгласы на¬
ционально-социалистических депутатов:	«Это
ложь!») Так лжет «Чешское слово» 13. Я за это не отвечаю,
хотя я знаю, что в других случаях оно всегда лжет, и, если и вы
это подтверждаете, тем лучше. Однако Штястный все же назвал
безработных бродягами и негодяями.
(Возгласы. Заместитель председателя Роуд-
ницкий звонит.) Ведь это ваш человек — социал-фашист
Майснер заявил, что мы должны иметь мужество не говорить
больше о свободе печати. Ведь это Бенеш угрожал и угрожает
Советскому Союзу и заключает против Советского Союза пакт
с Пилсудским и румынскими боярами. Ведь это ваш человек,
социал-фашист Гампл, здесь, с этой трибуны, заявил, что вы
вступили в правительство главным образом под влиянием меж¬
дународных событий. Что Гампл имел под этим в виду? Он
имел в виду участие в правительстве лейбористов и немецких
социал-демократов.
А почему Макдональд14 вошел в английское правительство?
Для того, чтобы защищать интересы рабочих? Нет, вовсе не для
этого, а для того, чтобы проводить рационализацию, которую
капиталисты сами провести не в состоянии, для того, чтобы
отдать приказ стрелять в Палестине, в Индии и повсюду в
колониях Великобритании в колониальные народы и сбрасы¬
вать на них бомбы. Для того, чтобы лучше, чем консерватор
Болдуин 15,— лучше, поскольку это будет сделано более скрытно,
ловко, по социал-фашистски,— организовать блок против Совет¬
ского Союза. Вот почему Макдональд вошел в правительство.
Почему вошел в правительство Герман Мюллер16? Для того,
чтобы помочь немецкому пролетариату? Нет, вовсе не для этого,
а для того, чтобы использовать против немецкого пролетариата
всю мощь государства, для того, чтобы устроить рабочим цер-
гибелиаду17, для того, чтобы помочь немецкой буржуазии
осуществить план Юнга 18 при помощи усиленной эксплуатации,
нового этапа рационализации, фашизма. А что представляют
собой ваши приятели в Вене, так называемые австро-
марксисты, венские социал-фашисты? Ведь они вместе с пред¬
ставителями хеймвера 19, с Шобером проголосовали за фашист¬
скую конституцию. А поэтому, стало быть, являются «ЬоНаЫ^,
ге^егип^аЬщ» *, вот почему и вас призвали в правительство.
Гампл это признал. Наконец, ваш человек — социал-фашист
Дундр20 в своей речи в сенате, защищая вашу классовую бур¬
жуазную юстицию, объявил ее опорой, на которой зиждется
государство, и он был прав: ваша классовая юстиция действи¬
* Принятый при дворе, в правительстве.
558

тельно является опорой вашего государства. (Депутат
Якш21: «\Уаз 151 тИ, йеп Кегкегп т 8о\У]е1гизз1ап<1»?) 1п Деп
Кегкегп т 8о\У]е1гизз1апй зНъеп (Не Коп1гагеуо1и!;шпаге, зНгеп
Й1е Мбгйег, дегайе зо \У1е Шг т йеп 1зсЬесЬоз1оугак18сЬеп
Кегкегп етта1 зНгеп угегйе!*. (Возгласы.) Этот же Дундр
защищал в своей речи капиталистическую рационализацию,
империалистическую политику Чехословакии. А тот же Гампл
здесь, несколько дней назад, провозглашал мир божий от Кра-
маржа и до Чеха 22 под лозунгом «простим друг друга и пойдем
вместе на рабочих и коммунистов!». Это не только ораторский
прием. Это политическая декларация, отражающая тот факт,
что вы срослись с буржуазией, что вы являетесь ее составной
частью, что вы являетесь сегодня ее авангардом. (Возглас ы.)
Наконец, именно мадам Земинова 23 заявила с этой трибуны,
что это правительство, так блестяще показавшее себя, пришло
как раз вовремя. Одновременно мадам Земинова в кулуарах,
по-видимому, тренировалась в выполнении будущих задач пра¬
вительства, напав на маленькую Чижинскую и пытаясь заду¬
шить ее. Это весьма характерно24.
Короче говоря, если мы называем вас социал-фашистами,
мы не ругаем вас, а констатируем факт. Если вы говорите, что
вступили в правительство для того, чтобы защищать в нем
интересы рабочего класса, стало быть, ваши действия уже
давно уличили вас во лжи, а еще больше они уличат вас во
лжи в будущем. Как бы вы ни балансировали, ничто вам не
поможет. Вы являетесь уже сейчас, а в будущем в еще большей
степени станете авангардом фашизма, авангардом империа¬
лизма, авангардом войны. Ваш идеал — Цергибель, примером
для вас служит Пилсудский, вашим идеалом является колони¬
альная политика Англии в Индии, Палестине, Ираке и повсюду
в других местах.
Чем большая угроза будет нависать над капиталистическим
режимом, тем более жестоко вы будете выступать против рабо¬
чего класса. Сегодня вы еще мажете рабочему классу медом
по устам, но придет время, когда вы прекратите делать и это
и выступите против рабочего класса, не останавливаясь перед
грубым насилием, как это делают открытые фашисты.
Итак, как я уже говорил, именно социал-фашистское пра¬
вительство будет стремиться разрешить кризис капиталисти¬
ческого строя за счет рабочего класса, будет стремиться ввести
открытую диктатуру, будет стремиться ускорить агрессивную
войну против Советского Союза. Повторяю: будет стремиться.
В аппетите недостатка нет, аппетит у этого правительства хоро¬
ший — оно будет хотеть всего.
* («А как обстоит дело с тюрьмами в Советской России?») В Совет¬
ской России в тюрьмах сидят контрреволюционеры, сидят убийцы, так
же как и вы будете однажды сидеть в чехословацких тюрьмах.
559

Однако вы забываете, что делаете ваши расчеты без хозяина.
Им в данном случае является пролетариат и его Коммунисти¬
ческая партия. А этот пролетариат не сегодня-завтра, рано или
поздно, но обязательно полностью перечеркнет ваши расчеты.
Этот трудящийся народ, из-за шкуры которого вы здесь тор¬
гуетесь, покажет вам, что и его терпению пришел конец. Пом¬
ните* с кувшином ходят по воду лишь до тех пор пока он
не разобьется, и нередко достаточно одной капли, чтобы чаша
терпения переполнилась.
Своими первыми жестокими выступлениями против тру¬
дящихся масс вы объявляете, рабочим войну. Вы объяв¬
ляете войну рабочим и Коммунистической партии. Хорошо,
мы этот вызов принимаем и отвечаем таким же вызовом. (Воз¬
глас ы.)
Чем вы располагаете? У вас есть школы, у вас есть костелы,
у вас есть ротационные машины, у вас есть продажные перья,
у вас есть продажные глотки, у вас есть порнография. У вас
есть сыщики, у вас есть полицейские, у вас есть жандармы,
у вас есть армия, у вас есть тюрьмы, у вас есть также и висе¬
лицы. У вас есть социал-фашисты, которые еще по нынешний
день, еще до сих пор держат в узде значительную часть рабо¬
чих и запрягают их в капиталистический хомут. (Выкрики.)
Но не забывайте, что никакая порнография не может утолить
голода, что со штыками можно все сделать, но на них нельзя
сидеть и что против социал-фашистского яда существует хоро¬
шее противоядие — это опыт рабочих и Коммунистической
партии. Не забывайте, что все, чем вы располагаете, в еще
большей степени имело царское правительство в России и,
несмотря на это, от него не осталось и следа.
Что против всего этого имеет пролетариат? У пролетариата
прежде всего численное превосходство. (Выкрики.) У про¬
летариата закаленный на изнурительной работе и в упорных
боях кулак. У пролетариата есть упорство и стойкость, воля и
энергия молодого класса, борющегося против вас, за весь мир.
Не вы, а рабочие, пролетарии, стоят у токарных станков, на
которых обтачиваются стволы ружей и пушек. Не вы, а проле¬
тариат собирает и обслуживает броневики, танки и самолеты.
А большинство молодых парней в армии — эти солдаты принад¬
лежат не вам, а нам, пролетариям. У пролетариата есть также
и своя Коммунистическая партия и Советский Союз.
Вы пытаетесь нас, коммунистов, поднять здесь на смех, вы,
сделанные из того же теста, что и спекулянты, нажившиеся
на войне, вы, выскочки! Отуреченный хуже турка! Многие из
вас, до того как прийти в рабочее движение (возгласы),
ходили в потертых брюках, а сегодня вы смеетесь над рабо¬
чими. Вы позволяете себе писать в своих журналах, что ком¬
мунистические депутаты выделяются своими грязными ворот-
560

ннчками. Ваши воротнички чистые, но души ваши грязные.
На этим вашим деланным смехом скрывается душа выскочки,
душа военного спекулянта. Ваш смех над нами — смех при¬
творный, за ним кроется боязнь и страх. (Шум и выкри¬
ки.) Вы называете нас ничтожествами; почему же, черт
возьми, вы этими ничтожествами столько занимаетесь?
Спросите любого полицейского и шпика: ведь у них нет
никакой другой работы, кроме слежки за коммунистами!
Почему вы против этих ничтожеств держите наготове целую
армию шпиков и полицейских, почему запрещаете и конфи¬
скуете печать этих ничтожеств, почему запрещаете и разго¬
няете наши собрания, почему вы выбрасываете миллионы на
подкуп продажных душ в наших рядах, на разложение партии?
Почему вы сажаете в тюрьмы на месяцы и годы лучших ра¬
ботников Коммунистической партии? Почему, наконец, вы
выбрасываете нас, депутатов от Компартии, из этого парла¬
мента? Почему? Потому, что мы коммунисты! Вы поступаете
так потому, что знаете, что только мы одни защищаем интере¬
сы рабочего класса. Короче говоря, потому, что вы знаете, что
в один прекрасный день мы поступим с вами так же, как по¬
ступили русские большевики с царем, буржуазией и Керен¬
ским.
Вы говорите, что мы боремся против государства. Да! Мы
боремся против государства, в котором банки, фабрики, круп¬
ные поместья принадлежат капиталистам. Мы боремся против
государства, аппарат которого является в руках капитали¬
стов орудием насилия над рабочим классом. Мы боремся против
государства, в котором большинство рабочего класса экономи¬
чески и политически находится в рабстве. (Возгласы.) [Ко¬
роче говоря, мы боремся против вашего капиталистического,
империалистического государства.] Мы боремся и будем бо¬
роться. за государство пролетариев, за государство рабочих, за
государство крестьян.
Вы говорите, что мы нарушаем закон. Да! Мы нарушаем
закон.Мы нарушаем законы, по которым голодного пролетария,
отчаявшуюся мать рабочего сажают в тюрьму, в то время как
ваше общество состоит из людей, которым даже но вашим зако¬
нам место в тюрьме.
Мы нарушаем законы и будем нарушать законы, по которым
пролетарий имеет право лишь молчать, работать до изнурения
и давать обирать себя, по которым капиталист имеет неогра¬
ниченное право эксплуатировать рабочего. Мы нарушаем и
будем нарушать законы (возгласы возражения со
стороны депутатов коалиционных партий. Депу¬
тат Славичек: «А поэтому и пойдете в тюрьму!»), по которым
из заработной платы рабочих удерживаются налоги и по кото¬
рым с капиталистов списываются миллионы. [Мы нарушаем и
36 Орпоры рабочего класса
501

будем нарушать законы, по которым вы хотите погнать проле¬
тария на военную бойню в интересах ваших денежных мешков.
Короче говоря, мы нарушаем ваши законы и боремся за законы
пролетарские, по которым мы не только прищемим вам пальцы,
но и прижмем вас самих.
Вы говорите, что мы разлагаем армию. Да, мы разлагаем
армию, которую вы хотите йспользовать против народа, против
Советского Союза. Мы разлагаем армию, в которой хозяева —
вы и в которой рабочие — только пушечное мясо. Короче говоря,
мы разлагаем и будем разлагать вашу капиталистическую
армию, и мы боремся за Красную Армию, за армию пролетар¬
скую. И, несмотря на ваш смех и выкрики, эту вашу армию
с одобрения и с помощью солдат этой армии мы разложим.
Можете в этом не сомневаться.]
Вы говорите, что мы подстрекатели и.нарушители порядка.
Да! Мы подстрекатели, мы нарушаем ваш порядок. (Выкри¬
ки протеста со стороны правых.) [Мы будем под¬
стрекать голодных рабочих против фабрикантов, мы будем под¬
стрекать безземельных крестьян против помещиков, мы будем
подстрекать угнетенный народ против угнетателей, мы будем
подстрекать солдат против генералов и мелких государствен¬
ных служащих против министров.] Короче говоря, мы будем
подстрекать, будем нарушать ваш покой. (Возгласы.) Мы
не дадим вам ни минуты покоя, и вы не сможете спокойно пере¬
варить то, что вырвали у пролетариата (депутат Земинова:
«Господин председатель, выполняйте ваши обязанности»). Ай,
ай, мадам Земинова, все-таки остается только полицейская
дубинка! Мы будем, мадам Земинова, нарушать ваш покой,
который для бедняка означает покой тюрьмы или могилы. Мы
боремся за действительный покой для пролетариата, который
будет достигнут лишь тогда, когда вы будете сметены. (Депу¬
тат Земинова: «Государство строили мы, а не вы». Депутат
Славичек: «Ваша заслуга в этом невелика!») В создании
вашего капиталистического государства нашей заслуги дейст¬
вительно нет, мы бы стыдились, если бы в создании вашего
капиталистического государства была и наша заслуга. (Голос:
«Почвхму вы не идете в Россию?») Потому, [чтобы сделать из
вашей капиталистической Чехословакии социалистическую рес¬
публику!].
Наконец, вы говорите, что нами командует Москва и что
мы ездим туда набираться разума. Ну что ж, вот как это выгля¬
дит: вами командует Живностенский банк, Печек, Вейман 2Г\
Прейсс, вами командует Лига наций, то есть Лига империали¬
стических хищников, и вы ходите набираться разума к пече-
кам, вейманам, Ротшильдам26 и прейссам, ходите к ним учиться
обдирать трудящийся народ еще лучше, чем вы это делали до
сих пор.
562

А мы, мы являемся партией чехословацкого пролетариата,
и нашим высшим революционным штабом действительно яв¬
ляется Москва. Мы ездим в Москву учиться, а знаете — чему?
Мы ездим в Москву для того, чтобы научиться у русских
большевиков, как свернуть вам шею. (Возгласы.) А вы
знаете, что русские большевики мастера это делать. (Шум,
возгласы.)
Нас не купите, нас не сломите, нас не разложите. Вы купи¬
ли банду предателей, надеясь разложить Коммунистическую
партию; вам лишь осталось следить, разинув рот, за тем,
как этих ваших агентов выбрасывали из Коммунистической
партии.
Вы организовали настоящую травлю коммунистов, вы по¬
сылали против нас карательные экспедиции, но, несмотря на
это, три четверти миллиона избирателей отдали нам свои го¬
лоса.
Сотни наших людей, наших партийных работников, сидят
в тюрьмах, и тысячи новых ожидает та же участь; но десятки
тысяч станут на их место. Нас не сломите, нас не купите!
Мы объявляем вам и вашему социал-фашистскому прави¬
тельству самую непримиримую войну.
Мы будем драться с вами и с вашим правительством за
каждый кусок хлеба для рабочих и мелких служащих, будем
драться за действительную помощь безработным, будем бо¬
роться против повышения налогов и за их снижение, будем
бороться против вашего грабительского хозяйничанья в боль¬
ничных кассах, будем сражаться за требования деревенской
бедноты, домкаржей и малоземельных крестьян, будем бороться
за улицу, за свободу печати, свободу собраний, свободу объеди¬
нений, за свободу стачек для пролетариата; вашему полицей¬
скому фашистскому террору мы противопоставим пролетар¬
скую оборону.
Мы будем бороться против национального угнетения, за
освобождение угнетенных народов этого государства. [Будем
бороться против вашей империалистической войны, за войну
гражданскую. Будем работать для победы Советского Союза,
для вашего поражения!
И в ходе этих повседневных боев трудящийся народ поймет,
что можно и должно полностью покончить с вашим режимом,
покончить путем вооруженного восстания, социальной револю¬
ции, диктатуры пролетариата.
Для того, чтобы пролетарии могли экспроприировать банки,
фабрикантов и спекулянтов! Для того, чтобы сельскохозяйст¬
венный пролетариат и мелкие крестьяне могли экспроприиро¬
вать помещиков! Для того, чтобы угнетенные народы этого госу¬
дарства могли свергнуть своих угнетателей!] (Н епрерывные
возглас ы.) Тогда вы перестанете смеяться!
36*
563

Эту свою борьбу мы проведем невзирая дта жертвы, настой¬
чиво и целеустремленно и будем продолжать ее до тех пор,
пока ваше господство не будет сметено.
И. Готвальд, Избранные произведе¬
ния, т. I, Госполитиздат, 1957,
стр. 117—130
1 Срок действия закона о налоге с оборота от 21 декабря 1923 года
и закона от 1925 года о гербовых сборах, взимаемых за обращение в
официальные учреждения, окончился в 1929 году. Вместо того чтобы
потребовать от капиталистов выплаты задолженности по налогам, состав¬
лявшей 5100 миллионов чешских крон, парламент 20 декабря 1929 года
продлил срок действия упомянутых законов до 31 декабря 1930 года, в
результате чего налоговое бремя было в еще большей мере переложено
на плечи мелких налогоплательщиков.
2 13 декабря 1929 года на заседании парламента и сената коммуни¬
стические депутаты и сенаторы протестовали против программного за¬
явления нового правительства Удржала. По предложению президиума
парламента 22 депутата от Коммунистической партии, присутствовавшие
на заседании парламента, были лишены права принимать участие в де¬
сяти заседаниях парламента и лишены на январь депутатского жало¬
ванья. То же произошло и в сенате. К этим действиям буржуазные пар¬
тии прибегли после того, как коммунисты предложили проект закона
в защиту безработных.
3 2 декабря 1929 года правительства США и Англии направили Со¬
ветскому правительству ноту, в которой обвиняли Советский Союз в на¬
рушении пакта Келлога. Это наглое выступление США и Англии против
СССР было вызвано тем, что Красная Армия разгромила контрреволю¬
ционных китайских генералов и белогвардейцев, которые, подстрекаемые
США и Англией, провоцировали конфликты на советских границах. По
требованию США тогдашний министр иностранных дел Чехословакии
Э.	Бенеш также выразил свое согласие с этим неслыханным вмешатель¬
ством в дела Советского Союза.
4 Румынский министр иностраппых дел Миропеску 10 декабря
1929 года прибыл в Прагу с трехдневным визитом.
5 Имеется в виду Рудольф Гайда — один из организаторов контрре¬
волюционного мятежа чехословацких легионов в Советской России в
1918 году. В домюнхенской Чехословакии стал главарем чешских фа¬
шистов.
6 Лидеры аграрной и национально-социалистической партий полу¬
чали от владельцев спиртовых заводов комиссионные, составлявшие
много миллионов крон, за то, что добились установления правительством
высоких цен на спирт. Подобным же образом обкрадывались государство
и простой деревенский люд в результате махинаций лидеров аграрной
партии с так называемыми «збытковыми» имениями. «Збытковые» име¬
ния должны были быть созданы при проведении земельной реформы из
дворянских крупных имений и хозяйств, за счет неиспользованных зе¬
мель и зданий, которые должны были остаться после удовлетворения
требований мелких претендентов на землю. Вместо этого из зданий и
лучшей объединенной земли и были созданы «збытковые» имения, а са¬
мая плохая земля была отдана мелким претендентам. Эти «збытковые»
имения в зависимости от размера взятки, данной секретариату аграрной
партии, раздавались по протекции за бесценок большей частью просиге-
лям-аграриям.
7 Главным директором Живностенского банка был крупнейший фи¬
нансовый магнат Ярослав Прейсс, слово которого в правящих кругах
домюнхенской Чехословакии при решении всех основных экономических
и политических вопросов было решающим.
564

8 Ироническое назвапие роскошных коттеджей и вилл, принадлежа¬
щих социал-демократическим главарям, которые при намеках на ото
крупное имущество говорили, что это не виллы, а всего лишь «собачьи
конуры».
9 Иозеф Задипа — один из представителей крупной аграрной бур¬
жуазии, депутат парламента, в 1935—1938 годах — министр земледелия.
Принимал активное участие в подготовке мюнхенского предательства.
10 Ян Коуделка — правый социал-демократ, депутат парламента и
журналист.
11 19 декабря 1929 года представители правых социал-демократов за¬
ключили с угольными магнатами и правительством соглашение, согласно,
которому новый коллективный договор для северочешского угольного
бассейна должен был быть подписал не позднее чем до конца года. До¬
говор не предусматривал абсолютно никакого улучшения условий труда
и повышения заработной платы шахтеров Северной Чехии.
12 Франтишек Соукуп уже до первой мировой войны являлся одним
из главных представителей оппортунизма в социал-демократической пар¬
тии Чехословакии. После 1918 года своей крайне правой политикой облег¬
чал все более тесное сотрудничество социал-демократии с чехословацкой
буржуазией. Являлся сенатором от социал-демократической партии, с
1929 года был председателем сената.
13 «Чешское слово» — центральный орган национально-социалисти¬
ческой партии в домюнхенской Чехословакии.
14 Рамсей Макдональд — один из основателей лейбористской партии,
ставший защитником британского империализма, проводником расколь¬
нической политики в рабочем движении. В 1924 и в 1929—1935 годах был
премьер-министром английского правительства. Он так рьяно защищал
интересы английского империализма, что в 1931 году даже вышел из
лейбористской партии и образовал новое правительство, опиравшееся
непосредственно на консерваторов.
16 Стенли Болдуин — лидер английской консервативной партии.
В 1923 и в 1924—1929 годах возглавлял английское правительство.
16 Герман Мюллер — представитель крайнего правого крыла герман¬
ской социал-демократии. Будучи премьер-министром, предложил про¬
грамму ремилитаризации Германии (особенно создания военно-морского
флота) и расчищал Гитлеру дорогу к власти.
17 Первомайская демонстрация трудящихся Берлина в 1929 году
была жестоко подавлена социал-демократом Цергибелом, полицей-пре¬
зидентом Берлина.
18 План Юнга (названный так по фамилии американского банкира
О. Юнга) — план снижения германских репараций — был припят 7 июня
1929 года Францией, Великобританией, Италией, Японией, Бельгией,
США и Германией. Окончательно был утвержден на Второй конферен¬
ции по репарациям в Гааге 20 января 1930 года.
19 Хеймвер — состоявшие из добровольцев вооруженные фашистские
отряды в Австрии, прибегавшие к террору в борьбе против рабочего
движения.
20 Войтех Дупдр — сенатор, правый социал-демократ, с 1926 года —
генеральный секретарь социал-демократической партии Чехословакии,
известен как раскольник единства рабочего класса и прислужник капи¬
талистов. Во время оккупации сотрудничал с гестапо, а после февраля
1948 года, перейдя па службу к западным империалистам, принял уча¬
стие в антигосударственном заговоре и был осужден, как изменник
родины.
21 Венцель Якш — депутат парламента от немецкой социал-демокра¬
тической партии в домюнхенской Чехословакии, представитель ее шови
пистического крыла. Во время оккупации Чехословакии стал агентом за¬
падных империалистов. С 1945 года подвизается в Западной Гермапин
призывая к развязыванию новой мировой войны.
505

22 Людвиг Чех — председатель немецкой социал-демократической
партии в домюнхенской Чехословакии, депутат парламента. Во время
экономического кризиса 1929—1933 годов был министром социального
обеспечения.
23 Фраптишка Земинова — с 1920 года депутат парламента от чехо¬
словацкой национально-социалистической партии, известна своими де¬
магогическими и шовипистическими выступлениями. После февраля
1948 года приняла участие в антигосударственном заговоре и была
осуждена за измену родине.
24 На заседании парламента 13 декабря 1929 года Земинова набро¬
силась с кулаками на депутата от Коммунистической партии Марию
Чижинскую, которая вместе с другими депутатами-коммунистами про¬
тестовала против программы нового правительства Удржала.
25 Печек, Вейман — представители крупного немецкого капитала в
домюнхенской Чехословакии.
2в Ротшильды — династия финансовых магнатов, владеющих во мно¬
гих странах Европы крупной собственностью. В Чехословакии помимо
нескольких имений им принадлежали Витковицкие металлургические
заводы.

ГЕОРГИЙ ДИМИТРОВ
1882—1949
Имя выдающегося деятеля болгарского и международного рабочего
движения Георгия Димитрова неразрывно связано с борьбой против
фашизма. Его речь на Лейпцигском процессе, где он обвинялся в под¬
жоге германского рейхстага, навсегда останется в памяти людей не
только как страстный призыв к сплочению рядов трудящихся всего мира
в борьбе против фашистской реакции, но и как образец ораторского
искусства.
Вот что пишет в связи с этим С. Благоева:
«В своем последнем слове Димитров показал не только мужество и
бесстрашие пролетарского революционера, глубочайшую партийность и
непреклонную волю большевика, по и большую культурность и огромную
эрудицию.
567

Красота формы в его речи соединяется с замечательной гибкостью
и глубиной ума, находчивостью и бичующей иронией. Исторические
параллели он облек в огненные слова великого итальянского ученого
Галилея и великого немецкого поэта Гете. Свыше 30 раз прерывал пред¬
седатель Димитрова во время его речи, и каждый раз Димитров молние¬
носно и остроумно парировал замечания председателя. Иногда это уда¬
валось ему одним словом, интонацией.
Речь Димитрова — яркий документ мировой пролетарской револю¬
ции. Для каждого мыслящего человека эта речь — воплощение великой
исторической правды: рабочий класс ныне единственный носитель даль¬
нейшего прогресса человечества и дальнейшего развития и расцвета
человеческой культуры. Доказательством этого является Советский
Союз,— громко заявил всему миру Димитров.
Речь Димитрова — историческая речь. Ее будут читать и изучать
как классический пример речи пролетарского революционера-коммуни-
ста перед судом классового врага...
Но эта речь не только исторический документ — она звала и зовет
массы па борьбу с фашизмом.
Она показала им, как можно успешно бороться против фашистов,
если правильно атаковать противника. Она блестящий образец един¬
ственно правильной тактики нападения и наступления в борьбе против
фашизма» (С. Благоева, Георгий Димитров, Партиздат, 1937, стр. 73—74).
Выдающийся деятель болгарского и международного рабочего дви¬
жения Г. Димитров сотни раз выступал перед народом. Он прекрасно
понимал психологию масс, умел зажечь в сердцах людей благородней¬
шие чувства, доходчиво разъяснить идеи партии.
Кроме заключительной речи на Лейпцигском процессе в сборнике
публикуется одна из речей послевоенного периода, когда Г. Димитров
занимал посты председателя Совета Министров и генерального секретаря
ЦК КП Болгарии.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ
НА ЛЕЙПЦИГСКОМ ПРОЦЕССЕ
10 декабря 1933 г.
/I имитров: На основании параграфа 258 процессуального
/ I	кодекса я имею право говорить как защитник и как об-
в*—виняемый.
Председатель: Вы имеете право на последнее слово: оно вам
предоставляется.
Димитров: На основании процессуального кодекса я имен)
право полемизировать с прокуратурой, а потом уже приступить
к последнему слову.
Господа судьи, господа обвинители, господа защитники! Еще
в начале этого процесса, три месяца назад, я как обвиняемый
обратился к председателю суда с письмом. В нем я выразпл
сожаление по поводу того, что мои выступления приводили к
столкновениям. Но я решительно возражал против того, чтобы
мое поведение было истолковано как преднамеренное злоупот¬
ребление в целях пропаганды правом задавать вопросы и делать
заявления. Понятно, что, раз я был обвиняем, будучи невинов¬
ным, я стремился защищаться всеми имеющимися в моем рас¬
поряжении средствами.
«Я признаю,— писал я,— что некоторые вопросы ставились
мною не всегда правильно с точки зрения юридической формы.
Это, однако, объясняется лишь тем, что я не знаком с герман¬
ским правом. Кроме того, я в первый раз в своей жизни уча¬
ствую в подобном судебном процессе. Если бы я имел защит¬
ника по своему выбору, я, безусловно, мог бы избежать таких
неблагоприятных для моей собственной защиты инцидентов.
Я напоминаю, что все предложенные мной кандидатуры
(адвокатов Дечева, Джиаффери, Кампинки, Тореза, Григорова,
Лео Галлахера (Америка) и д-ра Лемана из Саарбрюккена)
были отклонены Имперским судом под тем или иным предло¬
гом одна за другой, а г-ну Дечеву, как видно, даже отказано
в выдаче входного билета.
569

Я не питаю какого-либо персонального недоверия к
г-ну д-ру Паулю Тейхерту, как к личности и адвокату. Но при
современном положении вещей в Германии я не могу питать
необходимого доверия к Тейхерту как официальному защит¬
нику. Поэтому я пытаюсь защищать себя сам, причем я, без¬
условно, совершаю иногда неправильные с юридической точки
зрения шаги.
В интересах моей защиты перед судом и, полагаю, также и
в интересах нормального хода процесса я еще раз —и в пос¬
ледний раз — обращаюсь к Имперскому суду с просьбой дать
адвокату Марселю Виллару, ныне получившему полномочия от
моей сестры, разрешение участвовать в моей защите.
Если это мое предложение, к сожалению, также будет откло¬
нено, то мне не останется ничего иного, как защищаться
самому, как я это умею и понимаю».
После того как и это предложение было отклонено, я решил
себя сам защищать. Не нуждаясь ни в меде, ни в яде красно¬
речия навязанного мне защитника, я все время защищал себя
без помощи адвоката.
Совершенно ясно, что я и сейчас ни с какой стороны не
чувствую себя связанным защитительной речью д-ра Тейхерта.
Значение в моей защите имеет лишь то, что до сих пор я сам
говорил перед судом, и то, что я сейчас буду говорить. Я не
хотел бы обижать Торглера 1 — по-моему, его уже достаточно
оскорблял его защитник,— но я должен прямо сказать: я пред¬
почитаю быть н'евинно осужденным на смерть Имперским
судом, чем добиться оправдания благодаря такой защите, с ко¬
торой д-р Зак выступил в пользу Торглера.
Председатель (прерывает Димитрова):	Не	ваше
дело заниматься здесь критикой.
Димитров: Я допускаю, что я говорю языком резким и суро¬
вым. Моя борьба и моя жизнь тоже были резкими и суровыми.
Но мой язык — язык откровенный и искренний. Я имею обык¬
новение называть вещи своими именами. Я не адвокат, который
по обязанности защищает здесь своего подзащитного.
Я защищаю себя самого как обвиняемый коммунист. Я за¬
щищаю свою собственную коммунистическую революционную
честь.
Я защищаю свои идеи, свои коммунистические убеждения.
Я защищаю смысл и содержание своей жизни.
Поэтому каждое произнесенное мною перед судом слово —
это, так сказать, кровь от крови и плоть от плоти моей. Каждое
слово — выражение моего глубочайшего возмущения против
несправедливого обвинения, против того факта, что такое анти¬
коммунистическое преступление приписывается коммунистам.
Меня часто упрекали в том, что я несерьезно отношусь к
германскому верховному суду. Это абсолютно несправедливо.
570

Верно, что для меня, коммуниста, высшим законом яв¬
ляется программа Коммунистического Интернационала, выс¬
шим судом — Контрольная комиссия Коммунистического Интер¬
национала.
Но для меня, как обвиняемого, Имперский суд есть инстан¬
ция, к которой следует относиться со всей серьезностью пе
только потому, что он состоит из судей особой квалификации,
но и потому, что этот суд — весьма важный орган государст¬
венной власти, важный орган господствующего общественного
строя, инстанция, которая может в окончательной форме при¬
говорить к высшей мере наказания. Я могу со спокойной
совестью сказать, что перед судом, а следовательно, и перед
общественностью по всем вопросам говорил лишь правду. Что
касается моей партии, находящейся на нелегальном положе¬
нии, то о ней я отказался давать какие-либо показания. Я гово¬
рил всегда серьезно и с чувством глубочайшего убежде¬
ния.
Председатель: Я не потерплю, чтобы вы здесь, в этом зале,
занимались коммунистической пропагандой. Это вы делали все
время. Если вы будете продолжать в том же духе, я лишу
вас слова.
Димитров: Я должен решительно возразить против утвер¬
ждения, что я преследовал цели пропаганды. Возможно, что
моя защита перед судом имела известное пропагандистское
действие. Допускаю, что мое поведение перед судом может
также служить примером для обвиняемого-коммуниста. Но не
это было целью моей защиты. Моя цель состояла в том, чтобы
опровергнуть обвинение, будто Димитров, Торглер, Попов и
Танев, Коммунистическая партия Германии и Коммунистиче¬
ский Интернационал имеют какое-либо отношение к пожару.
Я знаю, что никто в Болгарии не верит в нашу мнимую
нричастпость к поджогу рейхстага. Я знаю, что за границей
вообще вряд ли кто этому верит. Но в Германии иные условия,
здесь таким странным утверждениям могут поверить. Поэтому
я хотел доказать, что Коммунистическая партия пе имела и
не имеет ничего общего с участием в таком преступлении.
Если говорить о пропаганде, то многие выступления здесь
носили такой характер. Выступления Геббельса и Геринга
также оказывали косвенное пропагандистское действие в пользу
коммунизма, но никто не может их сделать ответственными за
то, что их выступления имели такое пропагандистское действие.
(В зале движение и смех.)
Меня не только всячески поносила печать — это для меня
безразлично,— но в связи со мной и болгарский народ называли
«диким» и «варварским»; меня называли «темным балканским
субъектом», «диким болгарином», и этого я не могу обойти
молчанием.
571

Верно, что болгарский фашизм является диким и варвар¬
ским. Но болгарский рабочий класс и крестьянство, болгарская
народная интеллигенция отнюдь не дикари и не варвары.
Уровень материальной культуры на Балканах, безусловно, не
так высок, как в других европейских странах, но духовно н
политически наши народные массы не стоят на более низком
уровне, чем массы в других странах Европы. Наша политиче¬
ская борьба, наши политические стремления в Болгарии не
ниже, чем в других странах. Народ, который 500 лет жил под
иноземным игом, не утратив своего языка и национальности,
наш рабочий класс и крестьянство, которые боролись и борются
против болгарского фашизма, за коммунизм,—такой народ не
является варварским и диким. Дикари и варвары в Болгарии —
это только фашисты. Но я спрашиваю вас, господин председа¬
тель: в какой стране фашисты не варвары и не дикари?
Председатель (прерывает Димитрова): Вы ведь не
намекаете на политические отношения в Германии?
Димитров (с иропической улыбкой): Конечно, нет,
господин председатель...
Задолго до того времени, когда германский император
Карл V говорил, что по-немецки он беседует только со своими
лошадьми, а германские дворяне и образованные люди писали
только по-латыни и стеснялись немецкой речи, в «варварской»
Болгарии Кирилл и Мефодий создали и распространили древ¬
неболгарскую письменность.
Болгарский народ всеми силами и со всем упорством бо¬
ролся против иноземного ига. Поэтому я протестую против
нападок на болгарский народ. У меня нет основания стыдиться
того, что я болгарин. Я горжусь тем, что я сын болгарского
рабочего класса.
Прежде чем остановиться на основном вопросе, я должен
указать на следующее. Д-р Тейхерт нас упрекнул в том, что
мы сами себя поставили в положение обвиняемых в поджоге
рейхстага. На это я должен ответить, что с 9 марта, когда нас
арестовали, и до начала этого процесса прошло очень много
времени. За это время можно было расследовать все моменты,
вызывающие подозрение. Во время предварительного следствия
я говорил с чиновниками так называемой пожарной комиссии
по делу о поджоге рейхстага. Эти чиновники мне сказали, что
болгары не виновны в поджоге рейхстага. Нам ставили в випу
только, что мы жили по чужим паспортам, под чужими име¬
нами, жили без прописки и т. д.
Председатель: То, о чем вы сейчас говорите, не обсуждалось
на процессе; поэтому вы не имеете права об этом говорить
здесь.
Димитров: Господин председатель, за это время надо было
проверить все данные, для того чтобы избавить нас своевре-
572

монтто от этого обвинепия. В обвинительном акте указывается,
что Димитров, Попов и Танев утверждают, что они болгарские
эмигранты, одттако, несмотря на это, надо считать доказанным,
что они проживали в Германии в целях нелегальной работы!
Они, говорится в обвинительном акте, являются «уполномочен¬
ными Коммунистической партии в Москве для подготовки воо¬
руженного восстания».
На странице 83 обвинительного акта говорится, что хотя
Димитров заявил, что он не был в Берлине с 25 по 28 февраля,
однако это не меняет дела и не освобождает его, Димитрова,
от обвинения в соучастии в поджоге рейхстага. Это видно, ука¬
зывается далее в обвинительном акте, не только из показаний
Гельмера; другие факты также говорят за то, что...
Председатель (прерывает Димитрова):	Вы не
должны здесь зачитывать весь обвинительный акт: он нам до¬
статочно известен.
Димитров: Я должен сказать, что три четверти всего того,
что здесь говорили на суде прокурор и защитники, всем давно
известно, но здесь они снова повторили это. (В зале ожив¬
ление и смех.) Гельмер показал, что Димитров и Ван дер
Люббе были в ресторане «Байернгоф». Далее я читаю в обви¬
нительном акте:
«Если Димитров и не был пойман на месте преступле¬
ния, то он все же принимал участие в подготовке к поджогу
рейхстага. Он поехал в Мюнхен, чтобы обеспечить себе али¬
би. Найденные у Димитрова брошюры указывают, что он при¬
нимал участие в коммунистическом движении в Германии».
Так было обосновано это скороспелое обвинение, оказав¬
шееся недоноском.
Председатель (прерывает Димитрова): Вы не дол¬
жны употреблять таких выражений по отношению к обвинению.
Димитров: Я подыщу другое выражение.
Председатель: Но не столь недопустимое.
Димитров: Я возвращаюсь к методам обвинения и к обвини¬
тельному акту в другой связи.
Характер этого процесса был предрешен тем тезисом, что
поджог рейхстага — дело рук Коммунистической партии Герма¬
нии, даже мирового коммунизма. Этот антикоммунистический
акт — поджог рейхстага — был приписан коммунистам, объявлен
сигналом к коммунистическому восстанию, сигналом к измене¬
нию германской конституции. При помощи этого тезиса всему
процессу был придан антикоммунистический характер. В обви¬
нительном акте говорится:
«...Обвинение стоит на той точке зрения, что это преступное
покушение должно было стать призывом, сигналом для врагов
государства, которые хотели повести затем генеральную атаку
на германское государство, чтобы уничтожить его и на его месте
573

воздвигнуть диктатуру пролетариата, советское государство ми¬
лостью III Интернационала...»
Господа судьи! Не в первый раз подобное покушение припи¬
сывается коммунистам. Я не могу привести здесь все примеры
этого рода. Я напоминаю о железнодорожной катастрофе здесь,
в Германии, возле Ютерборга, совершенной психопатом, аван¬
тюристом, провокатором. Тогда не только в Германии, но и в
других странах неделями распространялось утверждение, что
это — дело рук Германской коммунистической партии, что это —
террористический акт коммунистов. Потом выяснилось, что это
сделал психопат и авантюрист Матушка. Он был арестован и
осужден.
Я напомню другой пример — убийство французского прези¬
дента Горгуловым. Тогда тоже во всех странах писали, что здесь
видна рука коммунистов. Горгулов изображался коммунистом,
советским агентом. Что же оказалось? Это покушение оказалось
организованным белогвардейцами, а Горгулов — провокатором,
который хотел добиться разрыва отношений между Советским
Союзом и Францией.
Я напомню также покушение в Софийском соборе. Это поку¬
шение не было организовано Болгарской коммунистической пар¬
тией, но из-за него Коммунистическая партия подверглась пре¬
следованиям. Две тысячи рабочих, крестьян и интеллигентов
были зверски убиты фашистскими бандами под тем предлогом,
что собор взорвали коммунисты. Эта провокация со взрывом
Софийского собора была организована болгарской полицией. Еще
в 1920 году начальник софийской полиции Пруткин сам орга¬
низовал во время стачки железнодорожников взрыв бомбы в
целях провоцирования болгарских рабочих.
Председатель (прерывает Димитрова): Это не отно¬
сится к процессу.
Димитров: Полицейский чиновник Гелер2 говорил здесь о
коммунистической пропаганде посредством поджогов и т. д.
Я спросил его, не известны ли ему случаи, когда поджоги, ко¬
торые производились предпринимателями, потом приписыва¬
лись коммунистам. В «Фелькишер беобахтер» от 5 октября
написано, что штеттинская полиция...
Председатель: Эта статья не была предъявлена на процессе.
Димитров (пытается продолжать).
Председатель: Вы не смеете об этом говорить здесь, раз об
этом не упоминалось на процессе.
Димитров: Целый ряд пожаров...
Председатель (снова прерывает Димитрова).
Димитров: Это было предметом следствия, потому что целый
ряд поджогов здесь был вменен в вину коммунистам. Потом
было выяснено, что это сделали предприниматели «в целях пре¬
доставления работы»! Я напомню еще один момент — подделка
574

документов. Имеется большое количество фальшивок, которые
были использованы против рабочего класса. Таких случаев
множество. Я напомню хотя бы так называемое «письмо Зи¬
новьева». Оно было подделано. Эта фальшивка была использо¬
вана английскими консерваторами против рабочего класса. Я на¬
помню ряд фальшивок, фигурировавших здесь, в Германии...
Председатель: Это выходит за пределы судебного разбира¬
тельства.
Димитров: Здесь утверждалось, что пожар рейхстага дол-
жеп был послужить сигналом к вооруженному восстанию. Это
пытались обосновать следующим образом.
Геринг сказал здесь, на суде, что Коммунистическая партия
Германии в тот момент, когда к власти пришел Гитлер, была
вынуждена разжечь настроение своих масс и что-либо пред¬
принять. Оц сказал: «Коммунисты вынуждены были что-нибудь
предпринять — теперь или никогда!». Он сказал, что Коммуни¬
стическая партия уже целые годы призывала к борьбе против
национал-социализма и что для Коммунистической партии
Германии в момент взятия власти национал-социалистами не
оставалось другого выхода, как выступить — теперь или нико¬
гда. Верховный прокурор пытался этот же тезис формулировать
точнее и еще «умнее».
Председатель: Я не допущу, чтобы вы оскорбляли верхов¬
ного прокурора.
Димитров: То, что утверждал Геринг в качестве высшего об¬
винителя, здесь развивал верховный прокурор. Верховный про¬
курор д-р Вернер сказал:
«...Коммунистическая партия находилась в таком положе¬
нии, что она должна была или отступить без боя, или принять
бой, хотя бы и без доведенной до конца подготовки. Это был
единственный шанс, который оставался для Коммунистической
партии при данных обстоятельствах. Либо без борьбы отказаться
от своей цели, либо пойти на определенный акт отчаяния,
сыграть ва-банк,— это еще могло бы при известных обстоятель¬
ствах спасти положение. Эта игра могла бы также и сорваться,
но и в этом случае положение было бы не хуже, чем если бы
Коммунистическая партия отступила без боя».
Выдвигаемый тезис, приписываемый Компартии, не яв¬
ляется коммунистическим тезисом. Такое предположение пока¬
зывает, что враги Коммунистической партии Германии плохо
ее знают. Кто хочет правильно бороться с противником, тот
должен хорошо знать этого противника. Запрещение партии,
роспуск массовых организаций, потеря легальности — все это,
конечно, тяжелые удары по революционному движению. Но это
далеко не означает, что с этим все потеряно.
В феврале 1933 года Коммунистическая партия была под
угрозой запрещения. Коммунистическая пресса была запре¬
575

щена, ожидалось запрещение Коммунистической партии. Гер¬
манская компартия ожидала этого. Об этом говорилось в ли¬
стовках, газетах. Германская компартия хорошо знала, что во
многих странах компартии запрещены, но, несмотря на это,
они продолжают свою работу и борьбу. Компартии запрещены
в Польше, Болгарии, Италии и в некоторых других странах.
Я могу говорить об этом на основании опыта Болгарской
компартии. После восстания 1923 года Болгарская компартия
была запрещена, но она работала, и, хотя это стоило многочис¬
ленных жертв, она сделалась сильней, чем была до 1923 года.
Это понимает каждый критически мыслящий человек.
Германская коммунистическая партия, даже будучи неле¬
гальной, может при соответствующей ситуации совершить ре¬
волюциюЭто показывает опыт русской Компартии. Русская
Компартия была нелегальной, она подвергалась кровавым пре¬
следованиям, но потом рабочий класс с Компартией во главе
пришел к власти. Руководители Германской компартии не
могли рассуждать таким образом, что теперь все потеряно и что
вопрос стоит или — или: либо восстание, либо гибель. Такой глу¬
пой мысли не могло быть у руководства Германской компартии.
Германская компартия точно знала, что нелегальная работа
будет стоить многочисленных жертв и потребует самоотвер¬
женности и смелости, но она знала также, что ее революцион¬
ные силы укрепятся и что она окажется способной осуществить
стоящие перед ней задачи. Поэтому совершенно исключается,
будто Германская компартия хотела в тот период вести игру ва-
банк. Коммунисты, к счастью, не так близоруки, как их против¬
ники, и они сохраняют самообладание и в самых трудных си¬
туациях.
К этому надо добавить, что Германская коммунистическая
партия и другие компартии являются секциями Коммунистиче¬
ского Интернационала. Что такое Коммунистический Интерна¬
ционал? Я позволю себе процитировать Устав Коммунистиче¬
ского Интернационала.
Я оглашаю здесь первый параграф Устава:
«Коммунистический Интернационал — Международное То¬
варищество Рабочих — представляет собой объединение комму¬
нистических партий отдельных стран, единую мировую ком¬
мунистическую партию. Являясь вождем и организатором ми¬
рового революционного движения пролетариата, носителем
принципов и целей коммунизма, Коммунистический Интернаци¬
онал борется за завоевание большинства рабочего класса и ши¬
роких слоев неимущего крестьянства, за установление мировой
диктатуры пролетариата, за создание Всемирного Союза Социа¬
листических Советских Республик, за полное уничтожение
классов и осуществление социализма — этой первой ступени
коммунистического общества».
576

В этой миллионной мировой партии Коммунистического
Интернационала Коммунистическая партия Советского Союза
является сильнейшей партией. Она является правящей партией
Советского Союза — величайшего в мире государства. Комму¬
нистический Интернационал — мировая коммунистическая пар¬
тия — взвешивает политическую ситуацию совместно с руковод¬
ством коммунистических партий всех стран.
Коммунистический Интернационал, перед которым непо¬
средственно ответственны все секции, является не организацией
заговорщиков, а мировой партией. Такая мировая партия не иг¬
рает восстанием и революцией. Такая мировая партия не может
официально говорить миллионам своих сторонников одно, а в то
же время тайно делать противоположное. Такая партия, любез¬
ный мой д-р Зак, не знает двойной бухгалтерии!
Д-р Зак: Ладно, продолжайте вашу коммунистическую про¬
паганду.
Димитров: Такая партия, когда она обращается к миллион¬
ным массам пролетариата, когда она принимает свои решения
о тактике и ближайших задачах, делает это серьезно, с полным
сознанием своей ответственности. Приведу здесь выдержки из
постановлений XII пленума ИККИ. Так как эти постановления
здесь, на суде, цитировались, я имею право огласить их.
Согласно этим решениям, основная задача Германской ком¬
мунистической партии состояла в следующем:
«Мобилизовать миллионные массы трудящихся на защиту
их насущных интересов, против грабежа их монополистическим
капиталом, против фашизма, против чрезвычайных декретов,
против национализма и шовинизма и путем развертыванпя эко¬
номических и политических стачек, путем борьбы за пролетар¬
ский интернационализм, путем демонстраций подводить массы
к всеобщей политической стачке; завоевание основных социал-
демократических масс, решительное преодоление слабостей
профсоюзной работы. Главный лозунг, который Компартия Гер¬
мании должна противопоставить лозунгу фашистской дикта¬
туры («третья империя»), равно как и лозунгу социал-демо¬
кратической партии («вторая республика»), есть лозунг
рабоче-крестьянской республики, т. е. советской социалистиче¬
ской Германии, обеспечивающей также возможность добро¬
вольного присоединения народа Австрии и других немецких об¬
ластей».
Массовая работа, массовая борьба, массовое сопротивление,
единый фронт, никаких авантюр! — Таковы альфа и омега ком¬
мунистической тактики.
У меня было найдено воззвание Исполкома Коминтерна.
Я считаю, что его также можно процитировать. В этом воззва¬
нии особенно важны два пункта. Так, в нем говорится о демон¬
страциях в различных странах в связи с событиями в Германии.
37 Ораторы рабочего класса	577

В нем говорится о задачах компартий в борьбе против
национал-социалистского террора, а также о защите организа¬
ций и прессы рабочего класса. В этом воззвании, между про¬
чим, говорится:
«Главным препятствием на пути образования единого
фронта борьбы коммунистических и социал-демократических
рабочих была и есть политика сотрудничества с буржуазией,
проводимая социал-демократическими партиями, поставившими
ныне международный пролетариат под удары классового врага.
Эта политика сотрудничества с буржуазией, известная под име¬
нем так называемой политики «меньшего зла», привела на деле
в Германии к торжеству фашистской реакции.
Коммунистический Интернационал и коммунистические
партии всех стран не раз заявляли о своей готовности к совме¬
стной борьбе с социал-демократическими рабочими против на¬
ступления капитала, политической реакции и угрозы войны.
Коммунистические партии были организаторами совместной
борьбы коммунистических, социал-демократических и беспар¬
тийных рабочих вопреки вождям социал-демократических пар¬
тий, систематически срывавшим единый фронт рабочих масс.
Еще 20 июля прошлого года Германская компартия, пос¬
ле разгрома прусского социал-демократического правительства
фон Папеном, обратилась к социал-демократической партии
Германии и Всегерманскому объединению профсоюзов с пред¬
ложением об организации совместной забастовки против фа¬
шизма. Но социал-демократическая партия Германии и Всегер-
манское объединение профсоюзов с одобрения всего II Интер¬
национала квалифицировали предложение об организации
совместной забастовки как провокацию. Свое предложение о
совместных действиях Коммунистическая партия Германии
возобновила в момент прихода Гитлера к власти, призывая
центральный комитет социал-демократической партии и прав¬
ление Всегерманского объединения профсоюзов совместно орга¬
низовать отпор фашизму, но и на этот раз она получила отказ.
Более того, когда в ноябре прошлого года берлинские транс¬
портники единодушно забастовали против снижения заработной
платы, социал-демократия сорвала единый фронт борьбы. По¬
добного рода примерами полна практика международного ра¬
бочего движения.
Между тем в воззвании бюро Социалистического рабочего
Интернационала от 19 февраля нынешнего года опубликовано
заявление о готовности входящих в этот Интернационал со¬
циал-демократических партий к установлению единого фронта
вместе с коммунистами для борьбы против фашистской реакции
в Германии. Это заявление стоит в резком противоречии со
всеми действиями Социалистического Интернационала и со¬
циал-демократических партий до сих пор. Вся политика и дея¬
578

тельность Социалистического Интернационала до сих пор дают
основание Коминтерну и коммунистическим партиям не верить
в искренность заявления бюро Социалистического рабочего Ин¬
тернационала, выступающего с этим предложением в тот мо¬
мент, когда в целом ряде стран и прежде всего в Германии сама
рабочая масса уже берет организацию единого фронта борьбы
в свои руки.
Тем не менее перед лицом наступающего на рабочий класс
Германии фашизма, развязывающего все силы мировой реак¬
ции, Исполком Коммунистического Интернационала призывает
все коммунистические партии сделать еще одну попытку уста¬
новления единого фронта совместно с социал-демократическими
рабочими массами при посредстве социал-демократических пар¬
тий. Исполком Коминтерна делает эту попытку в твердом убеж¬
дении, что единый фронт рабочего класса против буржуазии
отбил бы наступление капитала и фашизма и чрезвычайно
ускорил бы неизбежный конец всякой капиталистической экс¬
плуатации.
В силу своеобразия условий отдельных стран и различия
конкретных задач борьбы, встающих перед рабочим классом в
каждой из них, соглашения между компартиями и социал-де¬
мократическими партиями для определенных действий против
буржуазии могут быть успешнее всего проведены в рамках от¬
дельных стран. Поэтому Исполком Коминтерна рекомендует
компартиям выступить с предложениями соответствующим
центральным комитетам социал-демократических партий, вхо¬
дящих в Социалистический Интернационал, о совместных дей¬
ствиях против фашизма и наступления капитала. В основу та¬
ких переговоров должны быть положены элементарные условия
совместной борьбы против наступления капитала и фашизма.
Без* конкретной программы действий против буржуазии всякое
соглашение между партиями было бы направлено против инте¬
ресов рабочего класса.
Перед лицом всего международного рабочего класса Испол¬
ком Коммунистического Интернационала делает эти предло¬
жения и призывает все коммунистические партии, и в первую
очередь Коммунистическую партию Германии, не ожидая ре¬
зультатов переговоров и соглашений о совместной борьбе с со¬
циал-демократией, приступить немедленно к организации общих
комитетов борьбы совместно как с социал-демократическими
рабочими, так и с рабочими всех других направлений.
Коммунисты доказали своей многолетней борьбой, что они
были и всегда будут в первых рядах борьбы за единый фронт
не на словах, а на деле, в классовых действиях против бур¬
жуазии.
Исполнительный комитет Коммунистического Интернацио¬
нала твердо убежден, что социал-демократические и беспар-
37*
579

тийиые рабочие независимо от того, как вожди социал-демокра¬
тии отнесутся к созданию единого фронта, преодолеют все
препятствия и вместе с коммунистами не на словах, а на деле
осуществят единый фронт.
Именно теперь, когда германский фашизм организовал в
целях разгрома рабочего движения в Германии неслыханную
провокацию — поджог рейхстага, подложный документ о вос¬
стании и пр.,— каждый рабочий должен понять свой классо¬
вый долг в борьбе против наступления капитала и фашистской
реакции».
В этом воззвании ничего не говорится о непосредственной
борьбе за власть. Эта задача не была поставлена ни Компартией
Германии, ни Коммунистическим Интернационалом. Но я могу
сказать, что программа Коммунистического Интернационала
предусматривает вооруженное восстание.
Суд сделал отсюда вывод, что, раз Коммунистическая пар¬
тия ставит своей целью вооруженное восстание, значит, это
восстание непосредственно готовилось и должно было разра¬
зиться. Однако это нелогично, неправильно, чтобы не сказать
большего. Да, конечно, бороться за диктатуру пролетариата —
задача коммунистических партий во всем мире. Это наш прин¬
цип, это наша цель. Но это определенная программа, для осу¬
ществления которой нужны силы не только рабочего класса,
но и других слоев трудящихся.
Что Германская компартия была за пролетарскую револю¬
цию — это всем известно. Но не в этом заключается вопрос,
который предстоит решить на этом процессе. Вопрос заклю¬
чается в том, действительно ли было назначено восстание для
захвата власти на 27 февраля в связи с пожаром рейхстага?
Что дало судебное следствие, господа судьи? Легенда, будто
бы пожар рейхстага — дело рук коммунистов, совершенно рух¬
нула. Я не буду здесь цитировать свидетельские показания, как
это делалп другие защитники. Но этот вопрос может считаться
совершенно выясненным для всякого человека с нормальным
рассудком. Пожар рейхстага не находится ни в какой связи с
деятельностью Компартии — не только с восстанием, но и с де¬
монстрацией, со стачкой или с другим выступлением подобного
рода. Это вполне доказано судебным следствием. Пожар рейх¬
стага — я не говорю об утверждениях преступников и психо¬
патов — никем не был воспринят как сигнал к восстанию. Ни¬
кто не замечал в связи с пожаром рейхстага каких-либо дейст¬
вий, актов, попыток к восстанию. Никто ничего об этом тогда
не слыхал. Все россказни в этом направлении относятся к го¬
раздо более позднему периоду. Рабочие в это время находились
в состоянии обороны против наступающего фашпзма. Компар¬
тия Германии пыталась организовать сопротивление масс, обо¬
рону. Но доказано, что пожар рейхстага был предлогом, прелю-
580

дией к широко задуманному истребительному походу против
рабочего класса и его авангарда — Коммунистической партии
Германии.
Неопровержимо доказано, что ответственные представители
правительства 27—28 февраля и не думали о том, что пред¬
стоит коммунистическое восстание. Я задавал по этому поводу
много вопросов вызванным сюда свидетелям. Я спросил прежде
всего Гслера, знаменитого Карванс (в зале смех), Фрея,
графа Гельдорфа 3, полицейских чиновников. Несмотря на раз¬
личные варианты, все они ответили, что ничего не слыхали о
том, что предстоит коммунистическое восстание. Это значит,
что со стороны правящих кругов не было предпринято абсо¬
лютно никаких мер.
Председатель: Однако суду было представлено сообщение от
начальника западного отдела полиции по этому вопросу.
Димитров: Начальник западного отдела полиции в своем со¬
общении рассказывает, что Геринг вызвал его к себе и дал ему
устные указания о борьбе против Компартии, то есть о борьбе
против коммунистических собраний, стачек, демонстраций, из¬
бирательной кампании и т. д. Но даже это сообщение не гово¬
рит, что были предприняты меры против непосредственно пред¬
стоящего коммунистического восстания.
Вчера здесь об этом говорил и адвокат Зейферт. Он сделал
вывод, что никто в правящих кругах не ожидал в тот момент
восстания. Зейферт ссылался на Геббельса, указав, что послед¬
ний сперва не поверил известию о пожаре рейхстага. Так ли
это было на самом деле — это другой вопрос.
В этом отношении доказательством является также чрезвы¬
чайный декрет германского правительства от 28 февраля 1933
года. Он был выпущен тотчас же после пожара. Прочтите этот
декрет. Что там написано? Там указано, что отменяются такие-
то и такие-то статьи конституции, а именно: статьи о свободе
организаций, свободе печати, неприкосновенности личности, не¬
прикосновенности жилища и т. д. В этом сущность чрезвычай¬
ного декрета, его второго параграфа: поход против рабочего
класса...
Председатель: Не против рабочих, а против коммунистов...
Димитров: Я должен сказать, что на основе этого чрезвы¬
чайного декрета арестовывались не только коммунисты, но и
социал-демократические и христианские рабочие и распуска¬
лись их организации. Я хотел бы подчеркнуть, что этот чрез¬
вычайный декрет был направлен не только против Коммуни¬
стической партии Германии — хотя, конечно, прежде всего про¬
тив нее,—но и против других оппозиционных партий и групп.
Этот закон был необходим для введения чрезвычайного поло¬
жения, и он непосредственно, органически связан с пожаром
рейхстага.
581

Председатель: Если вы будете нападать на германское пра¬
вительство, я лишу вас слова.
Димитров: В этом процессе один вопрос остался совершенно
невыясненным.
Председатель: Вы должны говорить, обращаясь к судьям, а
не к залу, иначе ваша речь может рассматриваться как про¬
паганда.
Димитров:* Один вопрос остался невыясненным ни про¬
куратурой, ни защитниками. Меня не удивляет, что они не
считали этого необходимым. Они очень боятся этого вопроса.
Этот вопрос о том, какова была политическая ситуация в
Германии в феврале 1933 года. Я должен здесь остановиться
на этом вопросе. В конце февраля политическая ситуация
была такова, что внутри лагеря национального фронта шла
борьба...
Председатель: Вы вступаете в область, касаться которой я
вам уже не раз запрещал.
Димитров: Я хочу напомнить мое предложение суду о вы¬
зове ряда свидетелей: Шлейхера, Брюнинга, Папена, Гуген-
берга, второго председателя «Стального шлема» Дюстерберга и
других...
Председатель: Но судом вызов этих свидетелей был откло¬
нен. Поэтому вы не должны останавливаться на этом.
Димитров: Я знаю это и знаю почему!
Председатель: Мне неприятно беспрестанно прерывать вас
во время вашего последнего слова, но вы должны придержи¬
ваться моих распоряжений.
Димитров: Это внутренняя борьба в^ национальном лагере
происходила в связи с закулисной борьбой в хозяйственных кру¬
гах Германии. Борьба шла между кругами Тиссена и Круппа
(военная индустрия), которые много лет подряд финансировали
национал-социалистское движение, и их конкурентами, которые
должны были быть отодвинуты на второй план.
Тиссен и Крупп хотели установить в стране принцип еди¬
новластия и абсолютного господства под своим практическим
руководством, решительно снизить жизненный уровень рабо¬
чего класса, а для этого надо было раздавить революционный
пролетариат. Коммунистическая партия стремилась в этот пе¬
риод создать единый фронт, для того чтобы объединить силы
для обороны против попыток уничтожения рабочего движения
со стороны национал-социалистов. Часть социал-демократиче¬
ских рабочих чувствовала необходимость единого фронта ра¬
бочего класса. Они понимали это. Многие тысячи социал-де¬
мократических рабочих перешли в ряды Коммунистической
партии Германии. Но в феврале и марте задача установления
единого фронта вовсе не означала восстания и его подготовки,
а означала лишь мобилизацию рабочего класса против граби¬
582

тельского похода капиталистов п против насилия национал-
социалистов.
Председатель (прерывает Димитрова): Вы всегда
подчеркивали, что вы интересуетесь только политическим по¬
ложением в Болгарии, но ваши теперешние высказывания до¬
казывают, что вы проявили очень большой интерес к политиче¬
ским вопросам Германии.
Димитров: Господин председатель, вы делаете мне упрек.
Я могу вам на это возразить следующее: я, как болгарский ре¬
волюционер, интересуюсь революционным движением во всех
странах; я интересуюсь, например, южноамериканскими поли¬
тическими вопросами и знаю их, пожалуй, не хуже германских,
хотя я никогда не был в Америке. Впрочем, это не означает, что
если в Южной Америке сгорит здание какого-нибудь парла¬
мента, то это будет моя вина. Во время судебного разбира¬
тельства здесь, на процессе, я многому научился и благодаря
своему политическому чутью разобрался во многих подроб¬
ностях.
В политической ситуации того периода было два основных
момента: первый — стремление национал-социалистов к еди¬
новластию, второй — в противовес этому — деятельность Ком¬
партии, направленная к созданию единого фронта рабочих. По
моему мнению, это выявилось также во время судебного разби¬
рательства на процессе.
Национал-социалистам нужен был диверсионный маневр,
чтобы отвлечь внимание от трудностей внутри национального
лагеря и сорвать единый фронт рабочих. «Национальное прави¬
тельство» нуждалось во внушительном поводе для издания
своего чрезвычайного декрета от 28 февраля, отменившего сво¬
боду печати, неприкосновенность личности и установившего
систему полицейских репрессий, концентрационных лагерей и
других мер борьбы против коммунистов.
Председатель (прерывает Димитрова): Вы дошли
до крайнего предела, вы делаете намеки!
Димитров: Я хочу лишь осветить политическую ситуацию
в Германии накануне пожара рейхстага так, как я ее понимаю.
Председатель: Здесь не место для намеков по адресу пра¬
вительства и для утверждений, которые давно уже опроверг¬
нуты.
Димитров: Рабочий класс должен был всеми силами защи¬
щаться, и для этого Коммунистическая партия пыталась орга¬
низовать единый фронт вопреки сопротивлению Вельса и
Брейтшейда, которые теперь за границей подняли истериче¬
ский вопль.
Председатель: Вы должны перейти к своей защите, если вы
этого хотите, иначе у вас не останется для этого достаточно
времени.
583

Димитров: Я уже раньше заявил, что в одном пункте согла¬
сен с обвинительным актом. Теперь я должен подтвердить ото
свое согласие. Оно относится к вопросу о том, устроил ли Ван
дер Люббе поджог один или у него были сообщники. Предста¬
витель обвинения Паризиус здесь заявил, что от решения во¬
проса о том, были или не были у Ван дер Люббе сообщники,
зависит судьба обвиняемых. Я на это отвечаю: нет и тысячу
раз нет, этот вывод прокурора нелогичен. Я считаю, что Ван
дер Люббе, действительно, не один поджег рейхстаг. На осно¬
вании экспертизы и данных судебного разбирательства я при¬
хожу к выводу, что поджог в пленарном зале рейхстага был
другого рода, чем поджог в ресторане, в нижнем этаже и т. д.
Пленарный зал подожжен другими людьми н другим способом.
Поджоги Люббе и поджог в пленарном зале совпадают только
но времени, в остальных отношениях они в корне различны.
Вероятнее всего, что Люббе — бессознательное орудие этих лю¬
дей, орудие, которым злоупотребили. Ван дер Люббе здесь гово¬
рит не все. Он и теперь упорствует в своем молчании. Решение
этого вопроса не решает судьбы обвиняемых. Ван дер Люббе
был не один, но с ним были не Торглер, не Попов, не Танев,
не Димитров.
26 февраля Ван дер Люббе наверняка встретил в Геннингс-
дорфе одного человека и рассказал ему о своих попытках под¬
жога в ратуше и дворце. Этот человек сказал ему, что все эти
поджоги — лишь «детские игрушки». Действительным делом
был бы поджог рейхстага во время выборов. Таким образом, из
тайного союза между политическим безумием и политической
провокацией возник поджог рейхстага. Союзник со стороны по¬
литического безумия сидит на скамье подсудимых. Союзники со
стороны политической провокации остались на свободе. Глупый
Ван дор Люббе не мог знать, что, когда он делал свои неловкие
попытки поджога в ресторане, в коридоре и в нижнем этаже, в
это же самое время неизвестные, применив горючую жидкость,
о которой говорил д-р Шатц, совершили поджог пленарного зала.
(Ван дер Люббе начинает смеяться. Вся его
фигура сотрясается от беззвучного смеха. Вни¬
мание всего зала, судей и обвиняемых в это
время обращено на Люббе.)
Димитров (указывая на Люббе): Неизвестный про¬
вокатор позаботился обо всех приготовлениях к поджогу. Этот
Мефистофель сумел бесследно исчезнуть. И вот здесь присутст¬
вует глупое орудие, жалкий Фауст, а Мефистофель исчез. Ве¬
роятнее всего, в Геннингсдорфс был переброшен мост между
Люббе и представителями политической провокации—агента¬
ми врагов рабочего класса.
Верховный прокурор Вернер сказал здесь, что Ван дер
Люббе — коммунист, он сказал далее, что если он даже не ком-
584

муиист, то он сделал свое дело в интересах Компартии и в связи
с ней. Это неправильное утверждение.
Кто такой Ван дер Люббе? Коммунист? Отнюдь нет! Анар¬
хист? Нет! Он деклассированный рабочий, он бунтующий люм¬
пен-пролетарий, тварь, которой злоупотребили, которую исполь¬
зовали против рабочего класса. Нет, он не коммунист! Он не
анархист! Ни один коммунист в мире, ни один анархист не бу¬
дет вести себя на суде так, как ведет себя Ван дер Люббе.
Подлинные анархисты совершают бессмысленные дела, по на
суде онп держат ответ н объясняют свои цели. Если бы какой-
нибудь коммунист сделал что-либо подобное, он не молчал бы
на суде, когда на скамье подсудимых сидят невиновные. Нет,
Ван дер Люббе — не коммунист, не анархист; он — орудие, ко¬
торым злоупотребил фашизм.
С этим человеком, с этим орудием, которым злоупотребили,
которое использовали во вред коммунизму,— с ним не может
быть ничего общего ни у председателя коммунистической фрак¬
ции рейхстага, ни у болгарских коммунистов.
Я должен напомнить здесь, что 28 февраля утром Геринг
опубликовал сообщение о пожаре. В этом сообщении указыва¬
лось, что Торглер и Кенен убежали из здания рейхстага в 10 ча¬
сов вечера. Это было распространено но всей стране. В сооб¬
щении говорилось, что поджог совершили коммунисты. В то же
время не пошли по следам Ван дер Люббе в Геннингсдорф.
Человек, ночевавший с Ван дер Люббе в полицейской ночлежке
в Гоннингсдорфе, не разыскан...
Председатель (прерывает Димитрова): Когда вы
намерены кончить свою речь?
Димитров: Я хочу говорить еще полчаса. Я должен выска¬
зать свое мнение по этому вопросу...
Председатель: Нельзя же говорить бесконечно.
Димитров: В течение трех месяцев процесса вы, господип
председатель, бесчисленное множество раз вынуждали меня
к молчанию, обещая, что в конце процесса я смогу иодробно
говорить в свою защиту. И вот пришел этот конец, но вопреки
вашему обещанию вы снова ограничиваете меня в моем праве
говорить. Вопрос о Геннингсдорфе чрезвычайно важен. Ноче¬
вавший с Ван дер Люббе Ващинский не был найден. Мое пред¬
ложение разыскать его было признано бесцельным. Утвержде¬
ние, будто Люббе был в Геннингсдорфе вместе с коммунистами,
есть ложь, состряпанная национал-социалистским свидетелем —
парикмахером Граве. Если бы Вап дер Люббе был в Геннингс¬
дорфе с коммунистами, это было бы давно расследовано. Гос¬
подин председатель, никто не интересовался тем, чтобы разы¬
скать Ващииского.
Лицо в штатскбм, явившееся в Бранденбургский участок с
первым сообщением о пожаре в рейхстаге, не разыски-
585

валось, осталось до сего дня невыясненным. Следствие прово¬
дилось в ложном направлении. Национал-социалистский
депутат д-р Альбрехт, покинувший рейхстаг непосредственно
после пожара, не был допрошен. Поджигателей искали не
там, где они были, а там, где их не было. Их искали в рядах
Компартии, и это было неправильно. Это дало истинным под¬
жигателям возможность исчезнуть. Решили:	раз	не	схвати¬
ли и не посмели схватить истинных виновников поджога, то
надо схватить других, так сказать, эрзац-поджигателей рейх¬
стага...
Председатель: Я запрещаю вам это, я даю вам еще 10 минут.
Димитров: Я имею право вносить и мотивировать предложе¬
ния по поводу приговора. Верховный прокурор в своей речи
рассматривал все показания коммунистов, как не заслуживаю¬
щие доверия. Я не занимаю подобной позиции. Я не могу
утверждать, например, что все национал-социалистские сви¬
детели — лжецы. Я думаю, что среди миллионов национал-со¬
циалистов есть и честные люди...
Председатель:	Я запрещаю вам подобные злобные вы¬
пады...
Димитров: Но разве не знаменательно, что все главные сви¬
детели обвинения — национал-социалистские депутаты, журна¬
листы и сторонники национал-социализма? Национал-социали¬
стский депутат Карване ведь говорил, что видел Торглера вме¬
сте с Ван дер Люббе в здании рейхстага. Национал-социалист¬
ский депутат Фрай заявил, что он видел Попова вместе с Торг-
лером в здании рейхстага. Национал-социалистский официант
Гельмер показывал, что он видел Ван дер Люббе вместе с Ди¬
митровым. Национал-социалистский журналист Веберштедт ви¬
дел Танева вместе с Люббе. Что это — случайность? Выступав¬
ший в качестве свидетеля д-р Дрешер, он же сотрудник «Фель-
кишер беобахтер» Циммерман...
Председатель (прерывает Димитрова): Это не дока¬
зано.
Димитров: ...утверждал, что Димитров является организато¬
ром покушения в Софийском соборе, что было опровергнуто, и
якобы видел меня с Торглером в рейхстаге. Я со стопроцентной
достоверностью заявляю, что Дрешер и Циммерман — одно и
то же лицо...
Председатель: Я отвергаю это, это не доказано.
Димитров: Полицейский чиновник Гелер цитировал здесь
коммунистическое стихотворение из книги, изданной в 1925 го¬
ду, чтобы доказать, что в 1933 году коммунисты подожгли рейх¬
стаг.
Я позволю себе также процитировать стихотворение вели¬
чайшего поэта Германии Гете*.
586

Пггору ум готовь же свой.
На весах великих счастья
чашам редко дан покой:
должен ты иль подыматься,
или долу опускаться;
властвуй — или покоряйся,
с торжеством — иль с горем знайся,
тяжким молотом взвивайся —
или наковальней стой.
Да, кто не хочет быть наковальней, тот должен быть мо¬
лотом!
Эту истину германский рабочий класс в целом не понял ни
в 1918, ни в 1923 годах, ни 20 июля 1932 года, ни в январе
1933 года. Виноваты в этом социал-демократические вожди:
вельсы, зеверинги, брауны, лейпорты, гроссманы. Теперь, ко¬
нечно, германские рабочие это смогут понять!
Здесь много говорилось о германском праве и законности, и
я хочу высказать свое мнение по этому поводу. На решении
суда, несомненно, всегда отражаются политические комбина¬
ции текущего момента и господствующие политические тен¬
денции.
Министр юстиции Керль — компетентный для суда свиде¬
тель. Цитирую его:
«Предубеждение формалыю-либералистского права заклю¬
чается в том, будто кумиром юстиции должна быть объектив¬
ность. Теперь мы добрались и до источника отчуждения между
народом и юстицией, и в этом отчуждении в конечном счете
всегда повинна юстиция. Ибо что такое объективность в момент
борьбы народа за существование? Знает ли объективность вою¬
ющий солдат, знает ли ее побеждающая армия? Солдат и армия
знают только одно соображение, признают только один вопрос:
как мне спасти свободу и честь, как спастп нацию?
Таким образом, само собой разумеется, юстиция народа, бо¬
рющегося не на жизнь, а на смерть, пе может поклоняться мерт¬
вой объективности. Мероприятия суда, прокуратуры и адвока¬
туры должны диктоваться исключительно одним соображением:
что важно для жизни нации, что спасет народ?
Не бесхребетная объективность, означающая застой и тем
самым закостенение, отчужденность к народу,— нет, все дей¬
ствия, все мероприятия коллектива в целом и отдельной лич¬
ности должны быть подчинены насущным нуждам народа, на¬
ции!».
Итак, право — понятие относительное...
Председатель: Это не относится к теме. Вы должны сделать
ваши предложения.
Димитров: Верховный прокурор предложил оправдать обви-
няемых-болгар за отсутствием доказательств их виновности. Но
меня это отнюдь не может удовлетворить. Вопрос далеко не так
537

прост. Ото не устраняло бы подозрений. Нет, во время про¬
цесса было доказано, что мы ничего не имеем общего с поджо¬
гом рейхстага; поэтому нет места для каких-либо подозрений.
Мы, болгары, так же как и Торглер, должны быть оправданы не
за отсутствием улик, а потому, что мы, как коммунисты, не
имеем и не могли иметь ничего общего с этим антикоммунисти¬
ческим актом.
Я предлагаю вынести следующее решение:
1. Верховному суду признать нашу невиновность в этом
деле, а обвинение — неправильным; это относится к нам: ко
мне, Торглеру, Попову и Таневу.
2. Ван дер Люббе рассматривать как орудие, использован¬
ное во вред рабочему классу.
3. Виновных за необоснованное обвинение против нас при¬
влечь к ответственности.
4. За счет этих виновных возместить убытки за потерянное
нами время, поврежденное здоровье и перенесенные стра¬
дания.
Председатель: Эти ваши так называемые предложения суд
при обсуждении приговора будет иметь в виду.
Димитров: Наступит время, когда такие предложения бу¬
дут выполнены с процентами. Что касается полного выяснения
вопроса о поджоге рейхстага и выявления истинных поджига¬
телей, то это, конечно, сделает всенародный суд грядущей про¬
летарской диктатуры.
В XVII веке основатель научной физики Галилео Галилей
предстал перед строгим судом инквизиции, который должен был
приговорить его как еретика к смерти. Он с глубоким убежде¬
нием и решимостью воскликнул:
«А все-таки земля вертится!».
И это научное положение стало позднее достоянием всего
человечества.
(Предс едатель резко прерывает Димитрова,
встает, собирает бумаги и готовится уйти.)
Димитров (продолжает):	Мы, коммунисты, можем
сейчас не менее решительно, чем старик Галилей, сказать:
«И все-таки она вертится!».
Колесо истории вертится, движется вперед, в сторону Совет¬
ской Европы, в сторону Всемирного союза советских республик.
И это колесо, подталкиваемое пролетариатом под руковод¬
ством Коммунистического Интернационала, не удастся остано¬
вить ни истребительными мероприятиями, ни каторжными при¬
говорами, ни смертными казнями. Оно вертится и будет вер¬
теться до окончательной победы коммунизма!
(Полицейские хватают Димитрова и силой
усаживают его на скамью подсудимых. Пред¬
седатель и суд удаляются для совещания по
588

вопросу, может ли Димитров продолжать свою
речь. После совещания суд возвращается и
объявляет, что Димитров окончательно лишен
слов а.)
Георгий Димитров, Набранные про¬
изведения, т. 1, Госполитиздат,
1957, стр. 333—356.
1 Торглер Эрнст — председатель коммунистической фракции рейх¬
стага, вопреки воле партии добровольно явился в полицию и был аре¬
стован. Согласился на защиту фашистского адвоката д-ра Зака, ранее
защищавшего фашистских убийц и монархистов. На Лейпцигском про¬
цессе Зак старался всячески выгородить фашистских поджигателей
рейхстага. Торглер на процессе занимал капитулянтскую линию.
В 1935 г. он был исключен из КПГ. В настоящее время живет в Запад¬
ной Германии, член СДПГ.
2 Гелер — криминальный советник, бывший социал-демократ.
3 Граф Гелъдорф — шеф берлинских штурмовиков. Карвапс, Фрай —
национал-социалистские депутаты.
БЕЗ РАБОЧЕГО КЛАССА
НЕТ НАРОДНОЙ ДЕМОКРАТИИ
РЕЧЬ НА II СЪЕЗДЕ ВСЕОБЩЕГО РАБОЧЕГО
ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СОЮЗА БОЛГАРИИ
2 марта 1948 г.
Дорогие делегаты и делегатки!
Прежде всего разрешите мне передать вам самый сердечный
привет от имени правительства, Национального совета Отечест¬
венного фронта и Центрального Комитета Рабочей партии (ком¬
мунистов). (Продолжительные аплодисменты.)
В вашем лице горячо приветствую весь наш героический ра¬
бочий класс, всех людей физического и умственного труда:
мужчин, женщин и молодежь, работающих для подъема эко¬
номической и культурной мощи нашей народной республики,
особенно славных ударников и ударниц, рационализаторов и
новаторов на производстве и в государственном аппарате. (П ро-
долж и тельные аплодисмент ы.)
Как известно, победа народного Сентябрьского восстания1,
которая сама по себе явилась крупным историческим револю¬
ционным актом, создала возможность для глубоких революцион¬
ных преобразований в нашем государстве, в нашей экономиче¬
ской, общественно-политической и культурной жизни. Под
руководством Отечественного фронта, основной силой кото¬
рого выступает рабочий класс, началось коренное преобразо¬
вание государства и общества на новых, народно-демократиче¬
ских началах. Это преобразование вызвало радикальные изме¬
нения в положении и роли разных классов нашего общества.
589

Каковы эти изменения и какие из них являются наиболее
важными?
Первое и самое важное изменение заключается в том, что
капиталисты как класс были отстранены от руководства об¬
ществом, народным хозяйством и государством. В результате
национализации промышленности и банков, а также государ¬
ственной и кооперативной организации оптовой торговли про¬
исходит процесс полной ликвидации эксплуататорского, капи¬
талистического класса в Болгарии. (А п л о д и с менты.)
Второе важное изменение заключается в том, что в резуль¬
тате аграрной реформы, создания трудовых кооперативных зем¬
ледельческих хозяйств и государственных сельскохозяйствен¬
ных предприятий, а также в результате изъятия государством
крупного сельскохозяйственного инвентаря совершается про¬
цесс ликвидации паразитических крупных крестьянских хо¬
зяйств. Тем самым окончательно закрывается путь к созданию
новых таких же паразитических хозяйств, эксплуатирующих
труд производителей-земледельцев.
Третье важное изменение заключается в том, что интелли¬
генция, служившая ранее господствующему капиталистиче¬
скому классу, сейчас, в нашем народном государстве, руково¬
дящей силой которого становится рабочий класс, освобождается
от необходимости служить эксплуататорскому режиму и все бо¬
лее присоединяет свои силы и способности к усилиям трудового
народа в деле строительства нашей народной республики.
Таким образом, наступившие после 9 сентября глубокие пе¬
ремены вызвали коренные изменения в соотношении классовых
сил в нашей стране. В нашем обществе имеются сейчас два
основных производительных общественных класса: рабочий
класс и класс трудящихся крестьян, у которых нет противоре¬
чивых интересов. На их стороне стоит и творит наша прогрес¬
сивная интеллигенция. Во главе государства, общества, всей
общественно-политической, экономической и культурной жизни
стоит рабочий класс в союзе с трудящимся крестьянством и ре¬
месленниками при активном сотрудничестве интеллигенции,
братски объединенными в могучем и победоносном Отечествен¬
ном фронте. (Аплодисменты.)
Но и в среде самого рабочего класса произошли и происхо¬
дят серьезные структурные изменения. Двухлетним народнохо¬
зяйственным планом мы положили серьезное начало широкому
и форсированному промышленному строительству, что ведет к
увеличению численного состава рабочего класса на многие ты¬
сячи новых рабочих и работниц, привлеченных из среды других
общественных категорий, особенно из деревни. Инженерно-тех¬
нический персонал, ранее, как правило, служивший капитали¬
стам в деле эксплуатации и подчинения рабочих, сейчас сли¬
вается, становится составной частью рабочего класса. Точно
590

так же государственные и другие работники, которые ранее
были оторваны от рабочего класса как нечто обособленное, как
орудие в руках господствующей буржуазии, сейчас сливаются
с рабочим классом, становятся на службу народному государ¬
ству. (Аплодисменты.)
С проведением в нашей стране аграрной реформы и Созда¬
нием государственных земледельческих хозяйств происходит
перемена и в положении сельскохозяйственных рабочих — быв¬
ших батраков. Они точно так же входят в состав рабочего
класса в качестве его активной части.
С другой стороны, в связи с процессом механизации сель¬
ского хозяйства у нас создается новая категория рабочих —
трактористы, трактористки и другие категории высококвали¬
фицированных рабочих, которые работают в трудовых коопера¬
тивных земледельческих хозяйствах, в государственных земле¬
дельческих хозяйствах или обслуживают единоличные крестьян¬
ские хозяйства. Это другой новый слой, который вливается в
состав рабочего класса.
Как известно, бывшие режимы, основным принципом кото¬
рых было: «Разделяй и властвуй», всячески старались разъеди¬
нить и противопоставить друг другу работников физического и
умственного труда. Сейчас между ними происходит процесс
сближения и выравнивания. В прошлом работники физического
и умственного труда были наемниками капитализма. Ныне они
являются тружениками физического и умственного труда в об¬
щенародном хозяйстве и общенародной культуре.
Что показывают эти факты?
Они показывают наглядно, что в рабочем классе произошли
и происходят серьезные внутренние, структурные изменения.
Это глубокий процесс, который осуществляется в нашей стране
и который в будущем усилится еще более.
Рабочий класс нашей страны уже не является пролетариа¬
том в старом смысле слова, эксплуатируемым и угнетаемым
капитализмом...
У нас рабочий класс уже освобождается от капиталистичес¬
кой эксплуатации, так как основные орудия производства перехо¬
дят в его руки, в руки народа, нашего народного государства.
Все это, товарищи, говорит о том, какие глубокие изменения
произошли в положении, роли и в задачах рабочего класса.
Ныне он сочетает постоянную защиту своих экономических, со¬
циальных и культурных интересов с последовательной и пра¬
вильной защитой общих интересов народа, новой демократии.
Без рабочего класса с его новым положением и задачами нет и
не может быть народной демократии. (Аплодисменты.)
Народная демократия возможна лишь при руководящей роли
рабочего класса. (Возгласы: «Браво!», «Правильно!» Бур¬
ные аплодисменты.)
591

Я должен заметить, что ныне руководящая роль нашего ра¬
бочего класса находит всеобщее признание в среде Отечествен¬
ного фронта, в среде всех граждан и гражданок, любящих свою
родину. (Аплодисменты.) И вполне закономерно, что наш
народ свои самые большие надежды и упования возлагает
именно на успешное выполнение исторической миссии рабочего
класса. (Аплодисменты.) И не может быть никакого со¬
мнения, что успешное выполнение этой миссии рабочего класса
будет особенно зависеть от его профессиональных организаций,
от его Всеобщего рабочего профессионального союза. (А н л о-
дис менты.)
Какие основные выводы необходимо сделать из этих суще¬
ственных изменений в структуре, месте, роли и задачах рабо¬
чего класса в нашей стране?
Первый вывод связан со структурными изменениями в са¬
мом рабочем классе. Эти изменения носят положительный
характер, но они сопровождаются и известными трудностями.
Различные новые слон, которые вливаются в рабочий класс
сейчас и будут вливаться в будущем, имеют свои особые навыки,
особые понятия, особую психологию. Необходимо работать изо
всех сил для ликвидации существующих различий, для сгла¬
живания всех недоразумений, для воспитания этих новых слоев
с тем, чтобы привить им любовь к народу, настоящее трудовое
сознание.
Второй вывод относится к роли рабочего класса, который в
новых условиях призван создать прочное братское сотрудниче¬
ство и нерушимую дружбу с трудящимися крестьянами и ре¬
месленниками и их организациями, в частности сотрудничество
между Всеобщим рабочим профессиональным союзом, Всеоб¬
щим земледельческим профессиональным союзом и Всеобщим
профессиональным союзом ремесленников. Создание и укрепле¬
ние этого сотрудничества является необходимым условием про¬
гресса и развития как рабочего класса, так и крестьян и ремес¬
ленников, всестороннего подъема нашей страны, ее развития по
пути к социализму. (Продолжительные аплодис¬
менты.)
Третье. Признание руководящей роли рабочего класса со¬
провождается обязательствами с его стороны. Он стоит во главе
руководства государством и призван исполнять историческую
миссию. Поэтому он прежде всего несет ответственность за
подъем нашей страны, на него ложится большая ответствен¬
ность. И он должен действительно сознательно взять ее на себя.
Кому многое дано, с того много и спрашивается. От класса, ко¬
торому история предопределила руководящую роль, требуется,
чтобы он сознательно, терпеливо, твердо переносил все времен¬
ные неизбежные трудности и лишения. Это тем более пра¬
вильно, что только именно таким путем рабочий класс выпол-
592

пит свою руководящую роль в хозяйственной и общественно-
политической жизни и только таким путем он и его дети смогут
обеспечить свое собственное благополучие и счастье. (Апло-
д и с м е н т ы.)
Товарищи!
Я в курсе того, что говорилось в докладе и прениях на
съезде, и даже, можно сказать, до мельчайших подробностей.
(Аплодисменты.) И не могу не выразить своего удовлет¬
ворения тем, что съезд так серьезно и по-деловому относится к
вопросам и задачам, которые в настоящий момент стоят перед
профессиональным движением вообще и перед Всеобщим ра¬
бочим профессиональным союзом в частности. Особенно меня
радует здоровая, созидательная критика и самокритика, кото¬
рая после съезда должна развернуться также и на местах, по
всей стране и, может быть, в еще больших масштабах, с боль¬
шей глубиной и эффективностью, чем вы это делаете на съезде.
(Голос: «Правильно!»)
Каждый из нас должен хорошо понять, что всякое примире¬
ние с непорядками, слабостями и многими гнилыми пережит¬
ками, унаследованными от прошлого, является опасным. Непо¬
рядки, слабости и эти гнилые пережитки можно устранить не
путем замазывания и прикрывания их, а путем смелого и свое¬
временного вскрытия II острой КРИТИКИ.
Чтобы не повторять того, что уже сказано на съезде, я хочу
остановить ваше внимание только на некоторых основных стоя¬
щих перед нами задачах.
Как вам известно, II конгресс Отечественного фронта, пре¬
образовывая Отечественный фронт в единую народную общест¬
венно-политическую организацию, выработал и принял новую
программу. Она содержит основные и непосредственные за¬
дачи, которые стоят перед всем болгарским народом. Эта твор¬
ческая программа, естественно, служит и программой всех
профессиональных союзов, Всеобщего рабочего профессиональ¬
ного союза, являющегося мощной опорой самого Отечественного
фронта.
Первая программная задача Отечественного фронта состоит
в воспитании народа и его молодежи в духе конституции на¬
родной республики и боевых свободолюбивых традиций нашего
народа. Конституция, как вам известно, провозгласила труд
основным общественным фактором. Это обстоятельство не
только предоставляет большие права работникам физического
и умственного труда, профсоюзам, но и возлагает на них очень
серьезные обязанности и ответственность. На них ложится за¬
бота об окончательном утверждении в нашей стране нового от¬
ношения к труду, к общественному имуществу, к государству,
как к нашему, народному государству. Рабочие и служащие
трудятся сейчас для себя, для своих детей, для своего будущего,
38 Ораторы рабочего класса
593

для народного благоденствия, а не для капиталистов, парази¬
тов и эксплуататоров. В своей повседневной жизни рабочие и
служащие еще переносят временные, неизбежные лишения, но
эти лишения в недалеком будущем могут быть хорошо компен¬
сированы, что касается рабочего класса и всего нашего народа.
(Аплодисменты.)
Вторая большая программная задача заключается в созда¬
нии общественно-экономических основ нашей народной демо¬
кратии. Съезд Отечественного фронта призывает рабочий класс,
всех болгарских граждан и гражданок, юношей и девушек со¬
действовать развитию производительных сил как в нашей про¬
мышленности, так и в сельском хозяйстве до самого высокого
уровня, ускоренному и всестороннему развитию нашей страны.
Это означает, что необходимо работать на полный ход для соз¬
дания прочной экономической базы народной республики — на¬
дежной гарантии ее национальной независимости и государст¬
венного суверенитета. Вам, как профсоюзам и профсоюзным
деятелям, находящимся в первых рядах болгарского трудового
народа в его борьбе за осуществление второй части двухлетнего
государственного народнохозяйственного плана, вам, которые
руководят и двигают вперед новые государственные, принадле¬
жащие всему народу промышленные и другие предприятия,
необходимо мобилизовать ваши огромные и постоянно расту¬
щие силы, использовать все наличные и находить новые ре¬
сурсы, развернуть еще шире и сильнее, лучше спланированное
соревнование и ударничество, превратив их в постоянный метод
вашей работы. (Аплодисменты.) Необходимо непрерывно
пополнять руководящее ядро ударниками, прокладывающими
новые пути в трудовой деятельности, и постоянно увеличивать
число рационализаторов и новаторов на производстве и в госу¬
дарственном аппарате. (Аплодисменты.) Наряду с этим
вы должны еще заботливее, чем когда бы то ни было до сих пор,
укреплять трудовую дисциплину на предприятиях и в учреж¬
дениях, уделять большое внимание экономии материалов и хо¬
рошему уходу за машинами и инструментом, вести непримири¬
мую, беспощадную борьбу против преступного расточительства,
бюрократизма и безделия. Особенно важно укрепить сотрудни¬
чество между рабочими и служащими, с одной стороны, и ру¬
ководителями, инженерно-техническими и административными
кадрами — с другой, соблюдая при этом необходимое для пра¬
вильного производственного процесса единоначалие.
Нужна, товарищи, усиленная подготовка хороших профсоюз¬
ных и производственных кадров. Руководители и деятели проф¬
союзов, Всеобщего рабочего профессионального союза должны
неутомимо работать над собой, повышать свою квалификацию и
идейно-политический уровень, думать и действовать не вообще,
а конкретно и по-деловому. (Аплодисменты.) Нельзя тер¬
594

петь на руководящих постах в профсоюзах и на предприятиях
болтунов, праздных и пустых декламаторов, а нужно подбадри¬
вать и поощрять способных, одаренных и деловых профсоюз¬
ных и производственных деятелей — командиров нашей про¬
мышленности и нашей хозяйственной жизни... (Бурные ап-
лодисмен ты.)
Не забывайте, что обеспечение правильной работы национа¬
лизированных предприятий, их реконструкции и развития
является очень серьезным испытанием для профсоюзов, их проф-
комитетов, деятелей и отдельных членов. Выдержать успешно
это испытание патриотизма, политической зрелости, трудового
героизма, организаторских способностей и умепия должно быть
вопросом чести, вопросом личного престижа и доблести для каж¬
дого члена Всеобщего рабочего профессионального союза.
Третья задача связана с созданием общественно-политиче¬
ских основ народной демократии, нашей народной республики.
Рабочий класс, который вынес главную тяжесть борьбы против
фашизма и сделал возможными нынешние большие достиже¬
ния народной власти, сейчас призван мобилизовать всю свою
энергию, употребить весь свой авторитет прогрессивного класса,
чтобы придать еще больший размах борьбе за осуществление
полного единства народа, чтобы стать еще более мощной силой,
вокруг которой навсегда сплотятся крестьяне, ремесленники, на¬
родная интеллигенция и все честные граждане и гражданки
нашей страны под знаменем Отечественного фронта — единст¬
венного организатора, руководителя и вдохновителя всех подви¬
гов и побед нашего трудолюбивого и свободолюбивого народа.
(Бурные аплодисменты.)
Следующая особенно важная задача заключается в укрепле¬
нии оборонной мощи нашей страны, в обеспечении ее нацио¬
нальной независимости и государственного суверенитета путем
сплочения и мобилизации всех наших сил, усиления нашей
бдительности по отношению к внутренним и внешним врагам,
укрепления нашей верной дружбы с демократическими наро¬
дами, во главе которых стоит великий Советский Союз. (Б у р-
ные аплодисменты.) Наш рабочий класс глубоко патрио¬
тичен, безгранично любит свою дорогую родину, и он не поща¬
дит своих сил для осуществления этой задачи. Но для этого
необходимо и активнейшее участие самих профсоюзов, Всеоб¬
щего рабочего профессионального союза. (Аплодисменты.)
Ваша специальная задача заключается в обеспечении даль¬
нейшего развития Всеобщего рабочего профессионального союза,
всех ваших профессиональных организаций, а также в том,
чтобы выковать их несокрушимое единство на прочных осно¬
вах народной демократии. За короткий период вы сумели
привлечь в вашу организацию огромное большинство рабочих
и служащих нашей страны. Этого, однако, еще недостаточно.
38*
595

Вы должны умножить ваши ряды и включить в них оставшуюся
часть пока еще не организованных рабочих и служащих. Вы
должны еще теснее сплотить свои ряды, чтобы превратить Все¬
общий рабочий профессиональный союз в еще более сильную,
живую крепость, которая движется вперед и только вперед и
неустанно работает в целях повышения политического, мате¬
риального и культурного уровня трудящихся нашей страны.
Вместе с тем, принимая живое участие в работе Всемирной
федерации профсоюзов, Всеобщий рабочий профессиональный
союз должен непрерывно просвещать своих членов относи¬
тельно международных событий и пашей мирной внешней
политики, воспитывать их в духе международной солидарности
и непримиримости к империализму и империалистической
агрессии (аплодисменты), чтобы они могли сознательно и
решительно бороться в защиту мира, против всяких поджига¬
телей новых войн.
Здесь необходимо отметить, что нашим профессиональным
союзам и вообще нашим общественным организациям необхо¬
димо обязательно развернуть настоящую внутреннюю — у вас
профсоюзную — демократию. Вы должны опираться на инициа¬
тиву — и только на инициативу, по-моему,— каждого рабочего
и служащего нашей страны и особенно тех, которые уже входят
в ваши собственные организации. Позвольте мне сказать, не
обижая никого, что в этом отношении имеется много, много
прегрешений. (Оживление в зале.) Руководитель органи¬
зации не командир; председатель, секретарь и другие не началь¬
ники. Они не могут командовать. Они должны следить за соблю¬
дением профсоюзной дисциплины. Они обязаны это делать,
должны напоминать и, как руководство, принимать строгие
меры. Но они не командуют. Они руководят, руководят силой
убеждения, воспитания, воздействия и особенно путем свое! о
личного примера. Члены каждой организации должны иметь
свободу, не боясь каких бы то ни было последствий, высказы¬
вать свое мнение и свои критические замечания по тому или
иному вопросу. (Аплодисменты.) Должна быть свобода!
Кто пе прав — для этого имеется руководство, для этого суще¬
ствуют центральные органы профсоюзов и Центральный Коми¬
тет Всеобщего рабочего профессионального союза, они его
поправят. Поправляйте, поправляйте тех, кто ошибается, но
дайте им возможность сказать свое слово и то, что является
здоровым и полезным в их мыслях, предложениях и советах,
принимайте обеими руками с аплодисментами. (Аплодис¬
менты, возгласы: «Ура!») В рабочем классе нельзя тер¬
петь вельмож, нельзя терпеть губернаторов. (Оживление в
зале.) Рабочий класс растет повседневно, и он требует от
своих руководителей и деятелей и ума, п характера, и воли,
и такта — и такта! — по отношению к рабочим и служащим.
596

И руководителя — большого или маленького,— который этого
не понимает, о! его мы можем живым оплакивать. (Смех,
продолжительные аплодисмент ы.) Это относится не
только к профсоюзам в целом, это относится к каждому пред¬
приятию, каждому учреждению, профкомитету, профгруппе на
предприятии и в учреждении, это относится и к директору пред¬
приятия; особенно сейчас, когда выдвигаются из вашей соб¬
ственной среды способные, преданные люди, нужно, чтобы у
них нос не задирался выше головы! (Смех, аплодис¬
менты.) Чтобы у них не появилось головокружение, так как
оно и их погубит и самое дело, за которое мы все несем большую
ответственность.
И наконец, задача, которая также является вашей специ¬
альной задачей и которую, разумеется, нельзя считать послед¬
ней задачей,— это забота о постоянном улучшении — в рамках
возможного — материального и культурного положения рабо¬
чих и служащих. Народное государство, правительство и Оте¬
чественный фронт делают и будут делать все возможное для
облегчения все еще тяжелого положения трудящихся в нашей
стране. Не следует, однако, забывать, что при существующей
общей нужде трудности еще имеются и будут иметься.
Нельзя считать—и лично я не считаю,—что со стороны
самих профсоюзов сделано все возможное для облегчения труд¬
ностей в снабжении и обслуживании рабочих и служащих.
На опыте ряда мест доказано — недавно я слышал, как один
из ораторов говорил об этом,— что при наличии доброй воли
и своевременной инициативы, при разумном использовании
местных ресурсов, путем создания подсобных хозяйств при
крупных предприятиях и ведомствах и других подобных меро¬
приятий, можно добиться значительного облегчения для рабо¬
чих и служащих, несмотря на общее трудное положение с про¬
довольствием в стране.
Прежде чем закончить, я хочу остановиться еще на одном
вопросе.
Агенты разгромленной реакции в пашей стране, иностран¬
ные провокаторы и интриганы не перестают распространять
по углам тревожные слухи о предстоящей мировой войне или
нападении на нашу страну. В своей бессильной злобе и умо¬
помрачении они ищут для себя утешения прежде всего в этих
слухах. Убедившись, что народная власть в нашей стране несо¬
крушима, они рассчитывают сейчас только на какую-то интер¬
венцию извне. Они пытаются внести смуту в ряды строителей
народной республики, желая им внушить, что нет смысла
строить и созидать, нет смысла организовывать трудовые
бригады, соревнование и ударничество, напрягать силы — физи¬
ческие и моральные, потому что не сегодня-завтра якобы раз¬
разится новая мировая война и все усилия народа и усилия
597

рабочего класса якобы пропадут даром. Напрасен, однако, этот
коварный шантаж врагов народа. Наш рабочий класс, наш
народ не поддаются и не поддадутся подобным подлым внуше¬
ниям. Действительно, есть авантюристы, которые подстрекают
к новой войне и к провокациям против нашей народной рес¬
публики. Но каждому здравомыслящему человеку, более или
менее знакомому с действительным международным положе¬
нием, ясно, как день, что новой мировой войны не предви¬
дится и что любая провокация против пашей страны может
быть и будет пресечена еще в самом начале. (Продолжи¬
тельные аплодисменты.)
Непрерывно растущие силы демократии и мира во всем
мире, бдительность самих народов, в том числе и нашего
народа, дают нам достаточную уверенность в том, что мы
можем твердо и упорно продолжать свой творческий труд, не
обращая внимания на какие бы то ни было угрозы и всевоз¬
можный шантаж, как бы хитро они ни были задуманы. Нужно
только быть бдительными, бдительными на своем посту.
И я не сомневаюсь, товарищи, что вы, профсоюзы и весь
рабочий класс, мобилизуете все свои силы и с еще большей
энергией и энтузиазмом будете работать для укрепления народ¬
ной демократии, для обеспечения народного благосостояния,
для торжества социализма в нашей стране. (Продолжитель¬
ные аплодисменты.)
Да здравствует Всеобщий рабочий профессиональный союз,
являющийся в сотрудничестве с Союзом сельских хозяев основ¬
ным фактором в деле выполнения двухлетнего народнохозяй¬
ственного плана! (Все встают, продолжительно и
бурно аплодируют, мощное «ура».)
Да здравствует наш славный, героический рабочий класс!
(Продолжительные аплодисменты, возгласы: «Да
здравствует!», мощное «ура».)
Да здравствует Отечественный фронт — организатор, руко¬
водитель и вдохновитель нашего трудолюбивого и свободолю¬
бивого народа!
Из президиума. И его основатель! (Продолжитель¬
ные аплодисменты.)
Г. Димитров. Да здравствует и крепнет Народная Рес¬
публика Болгария! (Мощное «ура», возгласы: «Да здрав¬
ствует!», скандирование:	«Да здравствует Димитров!»,
«Ура!» Несколько минут продолжается овация.)
Георгий Димитров, Избранные произ¬
ведения, том II, стр. 502—514.
1 Имеется в виду Сентябрьское восстание 1944 г. в Болгарии, завер¬
шившее вооруженную борьбу болгарского парода против гитлеровцев и
монархо-фашистского режима.

ХОСЕ РАМОС ДИАС
1894—1942
Хосе Рамос Диас — руководитель Коммунистической партии Испа¬
нии, видный деятель международного рабочего движения.
Диас родился в рабочей семье, рано начал трудовую жизнь. С юно¬
шеских лет принимал участие в рабочем движении. Вступив в 1926 г. в
компартию, вел активную борьбу за очищение партии от оппортунистов
и сектантов, которые в 1932 г. были изгнаны из руководства партии.
В том же году Диас был избран генеральным секретарем компартии и
занимал этот пост до своей смерти. Под его руководством компартия
стала массовой марксистской партией рабочего класса Испании, добилась
создания Народного фронта, одержавшего победу на парламентских
выборах в феврале 1936 г. С 1935 г. Диас — член Исполкома Коминтерна.
В 1936—1939 гг. компартия под руководством Диаса и Ибаррури воз¬
главила героическую вооруженную борьбу испанского народа против
франкистских мятежников и итало-германских интервентов.
599

Слышавший ие раз его выел уплсния, М. Кольцов писал:
«Хосе Диас говорит — семь тысяч человек под куполом «Мопумеи-
таль» прикованы глазами к его небольшой, хрупкой фигуре. Все знают,
что Хосе недавно потерял свою любимую дочь-комсомолку, что сам он
встал на днях, едва оправившись от тяжелой болезни. Но сейчас Хосе —
весь сила, весь ясность, весь сосредоточенность.
Плавно и твердо подымается напряжение его речи, смелой, откровен¬
ной, волнующей и подымающей. Зал переживает каждое место этой
речи — то дышит хмурой тишиной, то вспыхивает радостью. Ручаюсь,
среди семи тысяч слушателей здесь, под куполом, и миллиона там, у
радиорупоров, нет ни одного, кто не обратил бы речь болыиевика-
испапца к самому себе, к своему личному поведению...
Бурная и грозная овация провожает Хосе Диаса. Испанская партия
хорошо говорит с народом. Она говорит, она и делает, она сражается за
народ, за свою родину и свободу». (Хосе Диас, Под знаменем Народного
фронта, Партиздат, 1937, стр. 8—9).

ЗА НАРОДНЫЙ ФРОНТ!
ВЫСТУПЛЕНИЕ В КИНОТЕАТРЕ «МОНУМЕНТАЛЬ» В МАДРИДЕ
2 июня 1935 г.
I оваригцн!
I От имени Коммунистической партии Испании сердечно и
пламенно приветствую вас — социалистических и анар¬
хистских рабочих, всех антифашистов...
Опасность фашизма в Испании сильнее, чем когда бы то
ни было. Власть, государственный аппарат находятся в руках
правительства, в которое входят реакционеры и фашисты. Это
правительство лелеет контрреволюционные замыслы, прини¬
мает организационные и стратегические меры к тому, чтобы
воспрепятствовать развитию революционного движения, не
останавливаясь ни перед чем в достижении этой цели. Оно по¬
ощряет террор, держит страну, несмотря на ежедневные утверж¬
дения о спокойствии, в петле «военного положения», сохраняет
строгую цензуру, закрывает рабочие газеты, как, например, га¬
зету революции «Мундо обреро»...1
Изо дня в день реакционные и фашистские министерства из¬
дают приказы все более и более реакционного и фашистского
характера. А кортесы 2, так метко охарактеризованные т. Боли¬
варом 3, занимаются исключительно стряпанием фашистских
законов. Сейчас вырабатываются новые законы, как, например,
закон о печати и новый избирательный закон. Первый направ¬
лен на то, чтобы не допускать издания рабочих и народных га¬
зет... Второй закон имеет целью обеспечить победу реакции при
новых выборах в кортесы, оказать помощь гражданской гвар¬
дии 4 в «организации» этих выборов.
Но правительство не довольствуется этим. В его арсенале
имеются еще иные приемы, более действенные. Об этом говорят
исполосованные спины, раны на телах тысяч рабочих, подверг¬
шихся пыткам в полицейских застенках. Правительство зверски
расправляется с трудящимися-антифашистами; призрак палача,
601

смертных приговоров, воспоминания об уже приведеппых в ис¬
полнение смертных казнях висят над ними...
В то время когда народ притесняют и преследуют, всемерно
вынуждая его молчать, реакционным бандам предоставляется
полная свобода для различных провокаций против народа.
Печать моиархо-фашистов, свободно выходящие газеты Примо
де Ривера5 и Хиль Роблеса 6 «Эль дебате» 7, «ЛВС»8, «Инфор-
масионес» 9 и др. полны выпадов против рабочих.
Фашизм сгинет! Но произойдет ли это в результате одной
только вспышки народного подъема? Нет. Правда, широкие
массы готовы к решительной борьбе с врагом, охвачены стрем¬
лением к единому фронту, к объединению всех антифашистских
сил. Но достаточно ли наличия одного только желания борьбы
и воли к победе? Энтузиазм — это хорошо; замечательно также
наличие воли к единству действий, выражением которой может
служить этот наш грандиозный митинг, как и другие митинги,
проходившие на днях. Но все вы должны понять, что этой воле
масс надо дать организационную форму, направить ее на
рельсы мощной организации, способной руководить борьбой
и вести нас к победе над реакцией и фашизмом. (Возгласы:
«Правильно!»)
То, что вы поддерживаете каждый лозунг нашей партии, ее
призыв к действию, показывает, что вы готовы к созданию еди¬
ного боевого фронта. Этого, однако, мало. Нужно сплочение
всех сил для достижения намеченной цели. Ленин, гений все¬
мирной пролетарской революции, неоднократно говорил, что ре¬
волюция не делается, революция организуется. То же самое го¬
ворим вам мы, говорит вам Коммунистическая партия Испании:
преследованиям этого правительства, явным его намерениям
бросить нас в фашистский ад мы должны противопоставить
организованную борьбу масс. Сегодня мы снова обращаемся
к рабочим, крестьянам, антифашистам, левым республиканцам,
ко всем тем, кто любит свободу и с кем у нас одинаковые цели,
с призывом объединиться в этот серьезный момент в народный
фронт борьбы против фашизма, фронт, о который разобьются
все замыслы правительства фашистов и реакционеров. (Бур¬
ные аплодисменты.)
Я хотел бы, чтобы присутствующие в зале десять тысяч ра-
бочих-антифашистов, как и те тысячи, которые слушают меня
на улицах, прониклись убеждением, что надо организовать бое¬
вой народный и антифашистский фронт. Настоящий момент
настоятельно диктует эту необходимость.
От имени Коммунистической партии я постараюсь объяс¬
нить вам, как и на базе какой платформы все антифашисты
должны объединиться для совместной борьбы против сил реак¬
ции.
002

ПОЗИЦИЯ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
НАКАНУНЕ ОКТЯБРЯ 1934 г.»°
Задолго до героических дней октября 1934 г. Коммунистиче¬
ская партия боролась, как борется и теперь, за объединение сил
рабочего класса. Наша партия изо дня в день убеждала социа¬
листических и анархистских рабочих в том, что единство яв¬
ляется необходимым условием победы... Состоявшийся за месяц
до октябрьских боев чрезвычайный пленум Центрального коми¬
тета партии в своей резолюции заявил:
«Крупная буржуазия и помещики уже не в состоянии сохранять
свое господство, прикрываясь «демократией». Сегодня эго покрывало
мешает, и они бесстыдно его сбрасывают с себя, давая полную свободу
грубым формам порабощения трудящихся масс города и деревни. Гос¬
подствующий блок и его правительства развертывают политику и методы
расправы, направляя их на путь установления кровавой и террористиче¬
ской диктатуры и уничтожения возрастающей мощи революции».
И в заключение:
«Краеугольным вопросом обеспечения победы революции является
организация и объединение ее сил под стойким руководством, которое
осознает поставленные перед собой цели. Это поняли трудящиеся массы...
Организовать единый фронт борьбы во всенародном масштабе — вот
в чем выражаются чаяния трудящихся масс».
Такова была наша позиция накануне октябрьских событий.
Мы поэтому вошли в Рабочий альянс п, хотя мы и знали, что
альянс не представляет собой окончательного и последователь¬
ного выражения единого фронта. Мы вошли в альянс для того,
чтобы превратить его в действительно массовую организацию
единого фронта, охватывающую рабочих и крестьян. Нам не
удалось добиться этого. В Астурии, где наша партия сумела
глубоко внедрить в массы идею единого фронта и где комитеты
единого фронта борьбы уже имели своп традиции, Рабочий
альянс быстро организовался в ходе вооружепных боев. По¬
этому там и оказалась возможной временная победа рабочих.
В остальных провинциях Испании, где еще не были созданы
органы единого фронта, борьба не достигла такого размаха и
глубины.
Товарищи! Если накануне октября 1934 г. единый фронт
был существенной необходимостью, то сейчас, когда фашист¬
ская опасность усилилась, когда фашизм частично овладел уже
государственным аппаратом, создание и укрепление органов
единства действия — первостепенная и неотложная задача.
ОКТЯБРЬСКИЕ БОИ — СЛАВНОЕ РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДЕЛО!
Вы знаете, что произошло в октябре. Вы знаете, что массы
поднялись на борьбу с угрозой фашизма, что трудящиеся Асту¬
рии, Каталонии, Бискайи, Галисии, одним словом, всей страны
603

вышли на улицу, чтобы посредством всеобщей стачки и восста¬
ния преградить путь фашизму.
Вы также знаете, что массы с удивительным мужеством бо¬
ролись в октябре 1934 г. Героическим пролетариям Астурии,
объединенным единой волей победить врага, удалось даже за¬
хватить власть в отдельных районах. Знамя рабоче-крестьянской
власти победоносно реяло в Астурии в течение 15 дней. Героизм
астурийских рабочих будет жить в памяти всех эксплуатиру¬
емых. Мужественная борьба рабочих Астурии послужит приме¬
ром для будущей победы над врагами во всей Испании...
Астурийские рабочие победили, потому что они осуществили
единый фронт борьбы. Коммунисты, социалисты и анархисты
боролись вместе, плечом к плечу. Для того чтобы победить но
всей стране, мы должны осуществить единый фронт, претворить
в жизнь единство действий, создать по всей стране организации
Рабоче-крестьянского альянса, который возглавит борьбу широ¬
чайших масс за разгром реакции и фашизма. Если мы этого
добьемся, то в ближайшем будущем будем свидетелями того,
как сподвижники Хиль Роблеса (в том числе н правительства)
удерут самым постыдным образом, как удирали капиталисты и
жандармы из Астурии перед сплоченными рядами вооружен¬
ных астурийских горняков. (Бурная овация. Долго не
смолкающие возгласы в честь Астурии и
единого фронта.)
Товарищи, используя невольную паузу в моем выступлении,
которая вызвана вашими аплодисментами и чествованием ге¬
роев славной Астурийской коммуны, я прошу вас примкнуть
к выражению солидарности с жертвами террора. Вы не дол¬
жны забывать, что в Астурии остались вдовы и сироты горня¬
ков, прозябающие в ужасной нищете. Вы не должны забывать,
что тысячи астурийских рабочих голодают. Вы не должны забы¬
вать, что в тюрьму брошено 25 тысяч рабочих. Вы не должны
забывать, что героев восстания жестоко преследуют. Проявим
классовую солидарность с брааьями-героямн Астурии! Каж¬
дый пролетарий, трудящийся, каждый честный испанец должен
жертвовать еженедельно несколько сентимов в фонд помощи
жертвам контрреволюционного террора...
В первых рядах октябрьских борцов шла Коммунистическая
партия. Коммунисты повсюду брались за оружие и дрались в
первых рядах бойцов. Это относится прежде всего к Астурии,
где наша партия была более сильной. Мы имеем основание ут¬
верждать, что большая часть победы, может быть, решающая
ее часть, была достигнута под руководством коммунистов.
(Бурные аплодисменты.)
Товарищи, слушайте внимательно! Пусть слушают все!
Коммунисты призывали массы к вооруженному выступлению.
Они возглавляли вооруженную борьбу против черных сил
604

реакции и фашизма. Коммунистическая партия берет на себя
полную политическую ответственность за октябрьское движение
1934 г. Я это повторяю, ибо есть люди, которые хотели бы умол¬
чать о своем участии в восстании. Они отмежевываются от асту¬
рийского выступления и октябрьских боев, от ответственности
за выступление масс.
Мы, коммунисты, заявляем во весь голос, что выступление
в Астурии — славное революционное дело, что оно является
следствием всей нашей предшествующей борьбы... Мы гордимся
революционными действиями масс, в особенности героической
борьбой астурийских горняков. Уже там, в Астурии, один из
героев октябрьских боев, наш партийный активист, брошенный
в тюрьму и находящийся под угрозой смерти, товарищ Мансо
(бурная овация в честь т. Мансо) и другие партийные
руководители в Астурии выступили с заявлением о том, что
берут на себя политическую ответственность за движение ок¬
тября 1934 г.
Если этого недостаточно, если еще имеются сомнения, я от
имени Коммунистической партии заявляю рабочим, крестьянам,
всем трудящимся — пусть нас услышит и реакционная банда,—
что на нас падает ответственность за октябрьское движение,
что коммунистическая партия берет на себя всю ответствен¬
ность за революционные бои в Астурии. (Бурные апло¬
дисменты. Рабочие стоя поднимают руки со
сжатым кулаком. Долго не смолкающие воз¬
гласы: «Да здравствует коммунистическая партия!»)
ЕДИНЫМ ФРОНТОМ ПРОТИВ РЕПРЕССИЙ,
ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ГЕРОЕВ АСТУРИИ!
Подавив движение, реакционное правительство воспользо¬
валось своей временной победой над рабочим классом, чтобы
развязать террор, невиданный даже в странах самого зверского
фашизма. Акты мести принимают ужасающие размеры. Не¬
смотря на все мероприятия правительства, надевшего наморд¬
ник на печать, многие из этих ужасов стали известны народу.
Тов. Боливар уже рассказывал о нытках, которым подверга¬
ли и подвергают рабочих. Имеются тысячи убитых, и не толь¬
ко в боях, но и растерзанных после временного поражения ра¬
бочих.
СЭДА 12 н радикалы13 добросовестно выполняют приказ
своих хозяев — помещиков и крупных капиталистов — огнем и
мечом раздавить революционное движение.
Эти слуги реакции посылают марокканцев и легионерских
выродков14 для «успокоения христиан», для восстановления
«порядка» в Астурии. Они подвергают пыткам заключенных п
принуждают их подписывать заявления о своей виновности.
605

Задача этих слуг реакции состоит в том, чтобы приводить в ис¬
полнение смертные приговоры над революционными рабочими,
в том, чтобы взять измором горняков...
Вот каково это правительство голода, крови и смерти, пра¬
вительство зверского варварства и террора, не имеющих себе
подобных в истории!
Коммунистическая партия обращается к рабочим и анти¬
фашистским организациям, в первую очередь к социалистиче¬
ской партии, с призывом к объединению сил, созданию едино¬
го фронта борьбы против репрессий и смертных казней. Наш
лозунг — «Ни одной смертной казни больше» глубоко проник
в города и села страны. Трудящийся народ всколыхнулся, во¬
одушевленный призывом коммунистов, и примкнул к борьбе
против репрессий и смертных приговоров.
Не все организации откликнулись на наш призыв. Социа¬
листическая партия бездействовала. На наши неоднократные
предложения об организации совместной борьбы она неизменно
отвечала молчанием...
Мы, однако, продолжали борьбу. Мы были убеждены, что
только массовые действия смогут приостановить расправу и
предотвратить смертные казни. Кто не видел на улицах Мад¬
рида, на улицах всех городов Испании тысяч газет, воззваний,
наспех написанных и расклеенных на стенах домов лозунгов,
под которыми была подпись: «Коммунистическая партия Испа¬
нии»? Эту работу проводила наша партия, все ее организа¬
ции. (Аплодисменты.)
Эта неустанная работа принесла свои плоды. Поднялось дви¬
жение всенародного протеста. Весь народ выставил требование
о помиловании приговоренных к смертной казни. Это движе¬
ние развернулось не только в Испании, но и за границей. Ан¬
тифашистские организации всего мира, в первую очередь МОПР,
откликнулись на призывы коммунистов, объявив широкую кам¬
панию солидарности. В результате этого движения удалось вы¬
рвать из рук палачей и карательных экспедиций 20 приговорен¬
ных к смертной казни товарищей...
Эта борьба единым фронтом за освобождение героев Асту¬
рии, при помощи которой удалось вырвать 20 помилований, яв¬
ляется первым крупным боем, который пролетариат выиграл
после октябрьских событий...
Двадцать помилований послужили причиной правительст¬
венного кризиса. Эти помилования были не следствием вели¬
кодушия правительства, а результатом борьбы масс, выступаю¬
щих единым фронтом. Факт этот свидетельствует о том, что
революция жива, что пролетариат не побежден, что, наоборот,
он полон боевого духа и восстанавливает свои силы для того,
чтобы ринуться в новые бои, в которых реакция будет побеж¬
дена.
606

Товарищи! Раз мы, даже при отсутствии необходимой орга¬
низованности, добились огромной победы над правительством,
то чего только мы не могли бы добиться при наличии единства
и организации всех рабочих и антифашистских сил!.. Лерус 15,
Хиль Роблес и все их душеприказчики были бы смяты, как бу¬
мажные куклы. (Аплодисменты.) Нет такого правитель¬
ства, которое могло бы устоять перед натиском организованных
в единый фронт масс!
Итак, товарищи, организацией победы может быть только
народный антифашистский фронт... Развернутый народный
фронт борьбы против фашизма должен охватить не только ра¬
бочих и крестьянство, но и честную интеллигенцию, мелких
ремесленников, мелких промышленников и торговцев, одним
словом, всех тех, кто ненавидит фашизм и его спутников —
террор, нищету и голод. Возглавлять этот фронт должен проле¬
тариат и его партия — коммунистическая партия. Ибо только
эта партия сможет обеспечить победу демократической револю¬
ции. (Аплодисмент ы.)
МАХИНАЦИИ ФАШИСТОВ
Лерус составляет новый кабинет из радикалов. Напуганный
размахом массовой борьбы, он говорит теперь другим языком,
немножко более либеральным; кое-кто поддается на эту удочку
и надеется на улучшение положения. Но у кого зарождаются
эти надежды? Только у наивных людей, еще не знающих, кто
этот матерый реакционер — Лерус.
Мы-то его знаем! Посмотрите-ка, на что способен Лерус и
вся реакционная камарилья! Прошел месяц, образовался новый
кабинет министров, в который вошли пять членов СЭДА. За
спиной Леруса скрывались, оказывается, черные силы фа¬
шизма. Хиль Роблес захватывает в свои руки военное мини¬
стерство. Хиль Роблес принимается за ликвидацию остатков
республиканской демократии, меняет командные кадры армии
и ставит на руководящие посты таких же явных фашистов, как
и он сам. Таким путем он подготавливает армию для использо¬
вания ее в качестве орудия борьбы за создание чисто фашист¬
ского правительства... В случае невозможности мирного при¬
хода к власти, безуспешности завоевания необходимой массо¬
вой базы, безрезультатности фашистской демагогии военное
министерство было бы далеко не бесполезно для Хиль Роблеса.
Для какой же цели он ставит во главе армии генерала Франко
и других королевских генералов, друзей Примо де Ривера?
Надо полагать, что Хиль Роблес находится в военном министер¬
стве именно для того, чтобы подготовлять военный переворот,
целью которого является установление террористической и
кровавой фашистской диктатуры.
607

Эту огромную опасность должны осознать все коммунисты,
социалисты, анархисты, левые республиканцы. Перед этой опас¬
ностью нельзя отделываться жестами и красивыми речами.
Против этой опасности можно бороться только путем объеди¬
нения всех рабочих и антифашистских сил, народной антифа¬
шистской концентрацией. Тот, кто этого не понимает, тот не
понимает серьезности угрожающей нам опасности.
Опасность не только в угрозе военного переворота. Одно¬
временно с подготовкой переворота фашистские партии ведут
огромную агитационную работу. СЭДА — цартия крупных
эксплуататоров, земельных аристократов, банкиров, крупного
капитала, церковных магнатов — выступает перед деревен¬
скими массами, которых помещики и касики16 подавляют и
держат в темноте и отсталости, перед отчаявшимися от голода
безработными, обещая им рай небесный на земле.
Мы знаем, что это ложь, что СЭДА ничего не даст трудя¬
щимся, кроме тюрьмы и свинца. Это мы должны разъяснить
нашим братьям — батракам и малоземельным крестьянам, без¬
работным, чтобы они не позволили себя обманывать лживой де¬
магогией сэдистов. Но не следует забывать, что фашисты дер¬
жат в своих руках правительство и все рычаги пропаганды...
СЭДА развивает свою работу также через церковь и ее ре¬
тивых приверженцев из аристократических кругов. Перед вами
опыт выборов 1933 г. Различные господа и дамы-патронессы
являлись в дома голодающих безработных, предлагали им ра¬
боту и даже оставляли ничтожную милостыню, вербуя голоса
за правые партии. Они и сейчас хотят таким путем завоевать
массы. Нельзя недооценивать эту опасность.
Надо показать трудящимся, что СЭДА их обманывает, что
СЭДА хочет использовать их для того, чтобы бросить страну в
фашистский ад. Надо противопоставить факты их демагогиче¬
ским посулам. Надо показать воочию, как Хиль Роблес подго¬
товляет военный бюджет, ассигнуя на армию миллиарды пезет,
показать, что он хочет создать мощный военный аппарат —
орудие непрерывных провокаций и постоянной гражданской
войны...
ФАШИЗМ НЕ ПРОЙДЕТ!
Итак, перед страной стоит огромная опасность установле¬
ния террористической фашистской диктатуры... Пробил час,
когда мы можем доказать, способны ли мы устранить эту опас¬
ность.
Все предшествующие ораторы говорили: «Фашизм не прой¬
дет!» Эта фраза имеет смысл только в том случае, если будут
приняты необходимые меры для борьбы против фашизма. Ибо
если мы будем проявлять энтузиазм только на митингах, а по¬
том расходиться спокойно по домам, ожидая спасения со сто-
608

роиы, фашистская диктатура станет страшной, свирепой дейст¬
вительностью. После всего того, что вы знаете о действиях
контрреволюции в Астурии, вы можете себе представить облик
фашизма в Испании.
Фашизм не пройдет, если только все мы объединимся, если
вы, присутствующие здесь десять тысяч рабочих разных орга¬
низаций и партий, заставите ваших руководителей принять
предложение о едином фронте, с которым к ним обращается
коммунистическая партия, если на ваших фабриках и заводах,
в конторах и университетах, по всей стране будет организован
народный антифашистский фронт. Тогда мы действительно
сможем заявить во весь голос: «Фашизм не пройдет!»
Какие силы могут сейчас бороться совместно против реак¬
ции и фашизма? Это коммунистическая партия, социалистиче¬
ская партия, коммунистический союз молодежи, социалисти¬
ческая молодежь, анархисты, синдикалисты, левые респу¬
бликанцы, все массовые организации народа, готовые к борьбе
против фашизма.
Но объединение всех этих организаций не должно быть бес¬
принципным. Объединение требует организационных форм и
общей платформы борьбы. Все это очень просто и доступно для
всех рабочих, для всех антифашистов.
Практически необходимые организационные формы — это
немедленное собрание представителей всех вышеперечислен¬
ных партий и организаций во всеиспанском масштабе. Такие
собрания должны быть созваны и на местах. Из дружеской
дискуссии о задачах борьбы с фашизмом должна вырасти кон¬
кретная платформа совместных действий.
Таким образом будет создана мощная и широкая антифаши¬
стская концентрация — единый народный фронт борьбы про¬
тив реакции и фашизма, за освобождение политических заклю¬
ченных, за амнистию, за насущные требования народных масс.
Разве это трудно осуществить? В таком случае, товарищи,
диктуйте свою волю руководству ваших организаций, и народ¬
ный антифашистский фронт, несомненно, будет осуществлен!
Фашисты отдают себе отчет в происходящих в народе сдви¬
гах... Монархический орган «АВС» больше всего боится, как
бы все антифашистские силы не объединились.
«Очевидно,— заявляет эта газета в одной из своих редакци¬
онных статей,— что распространяется и начинает осуществ¬
ляться намерение установить избирательный союз от комму¬
нистов и социалистов до республиканцев, которые удаляются
от правых и центристских элементов. Нет сомнения, что это1
союз обеспечен и образует во всей Испании боевую линию. Эта
перспектива — мы это признаем — нас крайне беспокоит ввиду
щелей и разрывов, существующих во фронте правых, которые
вышли победителями 19 ноября 1933 г... С настоящего моментад
39 Ораторы рабочего класса	609

больше чем когда бы то ни было, начинается борьба между
двумя лагерями — революцией и контрреволюцией».
Это заявляет «АВС», и не без основания. Такое широкое
объединение, о котором говорит газета, даст народу верную по¬
беду. Сами фашисты это предвидят. Существуют только два
фронта — фашизм и антифашизм, революция и контрреволю¬
ция, и, несомненно, широкие массы — против фашизма, на сто¬
роне революции.
Поэтому я с болью вынужден констатировать, что в такой
момент мы являемся свидетелями недопустимого поведения
братской социалистической партии: именно сегодня социали¬
сты, вместо того чтобы присутствовать на этом митинге, на ко¬
торый мы их приглашали, организовали параллельный митинг.
(Голоса: «Два, два...») Два митинга, означающие настоящий
раскол антифашистских сил. Нет сомнения, что собравшиеся
сегодня в кинотеатрах «Европа» и «Пардиньяс» — тоже антифа¬
шисты п тоже желают амнистии. Почему же все мы не вместе,
не на одном митинге?! (Бурные аплодисменты.)
Социалистическая партия, видимо, старается идти одна. Но
разве может социалистическая партия одна победить фашизм?
Нет. Разве могут левые республиканцы одни победить фашизм?
Тоже нет. Почему же в таком случае мы здесь не все вместе?
Почему не пришли социалисты, почему не пришли левые рес¬
публиканцы? Разве мы не должны совместно бороться против
фашизма? (Бурные аплодисменты.)
Во всем мире стоят друг против друга две борющиеся силы:
фашизм и антифашизм. Там, где рабочий класс выступает объ¬
единенным, он выходит победителем; там же, где он расколот,
он терпит поражения.
Вот вам два примера. В ноябре 1933 г. при наличии раскола
в рядах трудящихся в Испании победили силы реакции и фа¬
шизма. Во Франции недавно происходили выборы. Но так как
пролетариат выступил объединенным и так как благодаря уси¬
лиям коммунистической партии был создан единый народный
фронт, французские гитлеровцы потерпели поражение, а анти¬
фашисты победили.
Товарищи! На нас падет большая ответственность перед на¬
родом, если мы упустим настоящий момент и не приложим
все усилия, не принесем все необходимые жертвы для объеди¬
нения всех антифашистских сил. За нами дело не станет! Мы
уверены, что на нашей стороне будут широкие народные массы.
Так же как несколько дней назад в открытом письме, кото¬
рое мы опубликовали, так и сегодня с этой трибуны я от имени
коммунистической партии призываю социалистическую партию,
анархистов, синдикалистов, левых республиканцев и всех анти¬
фашистов к единому фронту. Многие из присутствующих
здесь — члены этих партий. Мы хотим, чтобы вы были проиа-
610

гандистами нашего призыва, чтобы объединение всех антифа¬
шистских сил осуществилось возможно скорее.
Коммунистическая партия борется и будет бороться за осу¬
ществление своей программы-максимум. Однако в настоящий
момент, когда над страной нависла серьезная опасность, когда
фашизм захватил в свои руки главные рычаги государственного
управления, центральной задачей нашей партии является
борьба за разгром фашизма, за победу республики и демокра¬
тии, за разрешение задач буржуазно-демократической револю¬
ции. Мы заявляем о своей готовности бороться совместно
со всеми антифашистскими группами на основе программы
борьбы с фашизмом, обязательной для всех, кто входит в народ¬
ный антифашистский фронт...
ПРОГРАММА НАРОДНОГО ФРОНТА
Мы не заключали и не будем заключать никакого соглаше¬
ния за спиной трудящихся. Программу народного фронта, кото¬
рую мы ставим на обсуждение всех антифашистских организа¬
ций, массы должны знать. Предлагаемая нами программа очень
проста; состоит она из четырех пунктов.
Вот они:
1. Отчуждение без выкупа крупнопомещичьих, церковных
и монастырских земель и передача их немедленно и безвоз¬
мездно бедному крестьянству и сельскохозяйственным рабочим.
Может ли кто-нибудь, называющий себя антифашистом, от¬
казаться от принятия этого пункта нашей программы, направ¬
ленного на уничтожение материальной базы реакции в лице по¬
мещика, касика и духовенства? Разве можно открыть дорогу
демократии в Испании, не создав материальных условий для
освобождения огромной массы крестьянства, живущего в усло¬
виях угнетения и рабства, напоминающих эпоху крепостниче¬
ства?
2. Освобождение народностей, угнетенных феодальной и фи¬
нансовой кликой; предоставление права на самоопределение на¬
родностям Каталонии, Бискайи, Галисии, а также всем другим
угнетенным народностям.
3. Общее улучшение условий жизни и труда рабочих (уве¬
личение зарплаты, соблюдение колдоговоров, признание классо¬
вых профсоюзов, полная свобода мнений, собраний, демонстра¬
ций и печати рабочих и пр. и пр.).
4. Освобождение всех заключенных революционеров; полная
амнистия для всех политических заключенных.
Я вас спрашиваю, товарищи: могут ли люди, называющие
себя антифашистами, быть против этой простой и доступной
программы? (Голоса: «Нет, нет!») В таком случае я повторяю
то, что сказал раньше: доведите это до сведения руководителей
39*
611

ваших организаций, до сведения всех трудящихся. (Апло-
д п с м е н т ы.)
Чтобы осуществить намеченную нами программу, мы пред¬
лагаем создать народный антифашистский фронт, в который
должны войти указанные мною выше партии и организации.
Народный антифашистский фронт должен иметь своей основой
рабоче-крестьянские альянсы — органы единства и борьбы про¬
летариата п крестьянства. Нет нужды пространно говорить о
важности и значении рабоче-крестьянских альянсов — это со
всей очевидностью доказано октябрьскими событиями 1934 г.
Пролетариат должен быть руководящей силой в народном
антифашистском фронте. Это будет залогом выполнения общей
боевой платформы. Это залог того, что народный фронт будет
защищать интересы антифашистских масс и добьется постав¬
ленной перед собой задачи — свержения реакционно-фашист¬
ского правительства.
Наша борьба должна быть направлена на то, чтобы добиться
роспуска контрреволюционных кортесов и немедленной органи¬
зации новых выборов. Победа народа на выборах будет обеспе¬
чена, если мы осуществим создание народного фронта. (Про¬
должительные аплодисменты.) Победа на выборах
обеспечит создание правительства, которое осуществит про¬
грамму народного антифашистского фронта...
Не надо терять времени! Время торопит, время работает
против нас. Если нынешнее правительство не будет свергнуто
в самом ближайшем времени, то, несмотря на энтузиазм, прояв¬
ляемый нами на митингах, несмотря на наши антифашистские
настроения, победа фашизма в Испании станет реальностью...
(Голоса: «Этого не будет!»)
Товарищи! Вы, десять тысяч присутствующих здесь рабо¬
чих, понимаете угрожающую опасность и должны сказать на
улицах рабочим, антифашистам, что надо спешить!
Товарищи социалисты, анархисты, левые республиканцы,
все те, кто руководит рабочими и антифашистскими массами!
Если вы не поймете значения переживаемого нами момента,
если вы не будете стоять на уровне широких масс, требующих
во весь голос установления единого пролетарского и народного
антифашистского фронта борьбы против фашизма, вы совер¬
шите самое страшное преступление против рабочих и трудя¬
щихся, которых вы, по вашим словам, защищаете!
Да здравствует народный антифашистский фронт! (Б у р-
п а я, продолжительная овация. Крики: «Да здрав¬
ствует Хосе Диас!», «Да здравствует коммунистическая пар¬
тия!» Все присутствующие поют «Интернацио-
н а л».)
Хосе Диас, Под знаменем народного
фронта, Статьи и речи 1035—1937,
Партиздат, 1937, стр. 13—32.
612

1 лМундо обреро» («Рабочий мир») — центральный орган Коммуни¬
стической партии Испании.
2 Кортесы — испанский парламент.
3 Боливар — коммунистический депутат кортесов, избранных в 1933 г.
4 Гражданская гвардия — жандармерия. 30 августа 1936 г. республи¬
канское правительство издало декрет о создании народной республикан¬
ской гвардии вместо гражданской гвардии, бывшей опорой реакции.
5 Примо де Ривера Мигуэль де Янгуас — диктатор Испании в 1923—
1930 гг. Скончался в Париже в 1930 г. Примо де Ривера Хозе — Анто¬
нио — сын диктатора, лидер фашистской «Испанской фаланги», один из
организаторов военно-фашистского мятежа. Во время мятежа пригово¬
рен к расстрелу народным трибуналом республики. Примо де Ривера
Тилер — дочь диктатора, фашистка, руководила фашистской организа¬
цией «Объединение национал-синдикалистской оппозиции». В 1934 г.
участвовала в убийстве молодой социалистки Хуаниты Рико.
6 Хиль Роблес — лидер католико-фашистской партии «Народного дей¬
ствия н СУДА («Испанской конфедерации правых автономных органи¬
заций»).
7 «Эль дебате» — ежедневная газета, орган церкви и СУДА, защи¬
щала интересы крупных капиталистов, помещиков и высшего духовен¬
ства. .Закрыта республиканским правительством 21 июня 1936 г. Типо¬
графия «Эль дебате» была передана органу компартии «Мундо обреро».
8 «ЛВС» («АБЦ») — ежедневная монархистская газета, издававшаяся
в Мадриде, орган партии «Испанское возрождение» («Ренавасион Эспань¬
ола»). Выходила большим тиражом два раза в день. 21 июля 1936 г. была
закрыта республиканским правительствам.
9 «Информасионес» — крупная реакционная газета; закрыта после
мятежа.
10 В октябре 1934 г. происходила вооруженная борьба астурийских
горняков против правительственных войск и иностранного легиона.
11 Рабочий альянс — объединение организаций рабочих разных поли¬
тических воззрений; первая форма организации единого фронта в Ис¬
пании.
12 СЭДЛ («Конфедерасион Эспаньола де Деречас Аутономас») — «Ис¬
панская конфедерация правых автономных организаций» — наиболее
массовая партия помещичьего, клерикального и реакционного направле¬
ний, которой в 1933—1934 гг. удалось втянуть в свои ряды верхушечные
слои крестьян и городской мелкой буржуазии. Возникла в феврале —
марте 1933 г. как блок всех реакционных сил стран. Представлял собой
объединение ряда общеиспанских и провинциальных организаций. Пар¬
тии «Народного действия» («Аксион популяр») и «Католического дейст¬
вия» («Аксион католика»), являющиеся основными организациями
СЭДА,— откровенно фашистского типа. СЭДА явилась идейным вдохно¬
вителем и организатором мятежа.
13 Радикалы> (официальное название:	Республиканско-радикальная
партия — «Партидо рсспубликано-радикал») — старая партия, созданная
и 1906 г. Объединяла группы либеральной промышленной и торговой
буржуазии, а также некоторые слои зажиточной мелкой буржуазии го¬
рода и деревни. В первые годы существования республики пользовалась
большим влиянием в стране.
14 Речь идет о солдатах иностранного легиона, вербуемых из уго¬
ловных и преступных элементов всего мира.
15 Лерус Алехандро Гарсиа — возглавлял радикальную партию.
Премьер-министр «черпого двухлетия» (1934 г.— февраль 1936 г.). На
выборах 16 февраля 1936 г. в кортесы не прошел. Примкпул к мятеж¬
никам.
16 Касик -- мироед, заправила, влиятельное лицо в деревне.

ГАРРИ ПОДЛИТ
1890—1960
Видный деятель английского и международного рабочего движения,
генеральный секретарь Коммунистической партии Великобритании.
В годы антисоветской интервенции (1919 г.) Гарри Поллит явился
одним из организаторов движения «Руки прочь от России».
В 1925 г. он был осужден на год тюрьмы за активную деятельность
в рабочем движении.
В послевоенные годы Поллит вел активную борьбу за объединение
борьбы рабочего класса и всего английского народа против подготовки
империалистами новой войны, за политику мира и национальной неза¬
висимости.
Пламенный пропагандист и агитатор, он часто выступал со статьями
и речами, направленными против реакционной политики консерваторов
014

и правых лейбористских лидеров, против подчинения Великобритании
американским монополиям.
Помещенная ниже речь Г. Поллита относится к 1937 году.
Стремясь обеспечить единство рабочего класса в вопросах, по кото¬
рым можно достигнуть соглашения, Коммунистическая партия Велико¬
британии вместе с Социалистической лигой и Независимой рабочей пар¬
тией развернула по всей стране кампанию в поддержку ряда согласо¬
ванных требований. Начало этой кампании было положено большой
демонстрацией в Фри-Тред-Холле в Манчестере в январе 1937 года, где
и выступил Гарри Поллит.
Поллит, как это без труда заметит читатель, избегает употребления
изобразительно-выразительных средств языка. Его оружие — факты и
логика.
Внимание слушателей Поллит привлекает прямыми обращениями к
ним: («Задумайтесь на минутку о нынешнем положении», «Не думайте,
что рабочие оплачивают из своего кармана земельную ренту только в
тех районах, где они проживают» и т. п.).
Речь Поллита серьезна и сурова. Перед лицом наглеющего фашизма,
в дни, когда взгляды людей всего мира были прикованы к истекающей
кровью Испании, тон речи Поллита, зовущий, предостерегающий, как
нельзя более соотвечствовал обстановке.

ВЫШЕ УРОВЕНЬ ОБЪЕДИНЕННОГО НАСТУПЛЕНИЯ
РЕЧЬ НА ДЕМОНСТРАЦИИ В ФРИ-ТРЕД-ХОЛЛЕ В МАНЧЕСТЕРЕ
в январе 1937 г.
Все сознают серьезность нынешнего положения, угрозу
наступления реакции, фашизма и опасность возникнове¬
ния войны.
Страшно подумать, что английское рабочее движение ни¬
когда не было столь неподготовленным встретить эту угрозу.
Разногласия в правящем классе, противоречия и колебания
в его политике облегчили бы нашу задачу, если бы рабочее
движение было едино. Нет смысла делать вид, что в рабочем
движении уже достигнуто единство. Недавняя конференция на
острове Уайт, организованная Бевином с целыо устранить рас¬
хождения между нынешними лидерами рабочего движения,
привела лишь к усилению этих расхождений.
Буря протестов, которой была встречена статья д-ра Даль¬
тона в «Дейли геральд», доказывает, что рабочее движение в
целом глубоко встревожено. Повсюду наблюдаются сомнения
и смятение. «Каким путем должны мы идти?», «Какой поли¬
тики должны придерживаться?» Такие вопросы обычно задают
себе активные рабочие на фабриках и заводах, в профсоюзах,
в советах профсоюзов, в местных организациях лейбористской
партии и в кооперативных организациях.
Положение становится особенно критическим в связи с тем,
что многие высказывают опасение, что 1937 год может ока¬
заться решающим годом, который определит, будет ли мир или
война.
И мы полагаем, что это правильно. Но мы считаем, что рабо¬
чее движение имеет достаточно сил, чтобы обеспечить сохране¬
ние мира и демократии, достигнуть значительных успехов
в деле улучшения положения рабочих и идти к социализму.
Задумайтесь на минутку о нынешнем положении. Фашист¬
ские державы, несомненно, ведут наступление. События в
С16

Маньчжурии, Абиссинии, вступление немцев в Рейнскую об¬
ласть \ угрозы Гитлера по адресу Франции и Чехословакии и
прежде всего нынешняя обстановка в Испании служат доказа¬
тельством этого.
Пока что разногласия между демократическими державами
и отсутствие единства в английском рабочем движении давали
возможность Гитлеру и Муссолини безнаказанно совершать все
их акты агрессии.
В нашей стране «национальное» правительство отказы¬
вается взяться за решение проблемы бедствующих районов; оно
занимается проверкой нуждаемости и проводит в жизнь пра¬
вила Управления помощи безработным. Оно накапливает воору¬
жение, сквозь пальцы смотрит на наступление фашистских аг¬
рессоров, особенно немецких, и тем самым ставит под угрозу
жизненные интересы миллионов англичан.
Если надменная поступь Гитлера и Муссолини раздается по
Европе, то причина этого кроется в политике Болдуина. Если
Гитлер, Муссолини и Франко бомбардируют и разрушают Испа¬
нию, то виновник этого^Болдуин.
Эти факты усиливают ответственность английского рабочего
движения перед всеми народами Европы. Именно поэтому,
а также потому, что Эдинбургская конференция имела ката¬
строфический результат, Социалистическая лига, Независимая
рабочая партия и Коммунистическая партия Великобритании
вместе с целым рядом видных лидеров лейбористской партии
и профсоюзного движения предприняли серьезную попытку ор¬
ганизовать совместную кампанию борьбы за единство в англий¬
ском рабочем движении.
Пусть смеются и издеваются над тем, что нас сравнительно
немного. Не цифры “имеют значение, а политическая линия.
Когда стали известны результаты выборов в Клей-Кросс,
«Дейли геральд» писала:
«Одпако следует отметить тот факг, что после года пребывания у
власти «национального» правительства число голосов, поданных за лей¬
бористов, остается стабильным.
Это лишний раз подчеркивает крайнюю необходимость совершенно
ясной политики лейбористов, единства партии и смелого, вдохновляю¬
щего руководства.
Эти результаты должны побудить партию освободиться от всех своих
недостатков и выработать открытую, смелую и понятную для всех
программу» («Дейли геральд», 7 ноября 1936 года)
Всякий раз, когда возникает вопрос о единстве, небезынте¬
ресно обратить внимание на то, как «Дейли геральд» жонгли¬
рует цифрами, пытаясь помешать единству. Когда на конфе¬
ренции в Эдинбурге было подано 519 тысяч голосов за то, чтобы
были предприняты действия в защиту Испании, «Дейли геральд»
писала:
617

«Вчерашнее голосование в Эдинбурге по вопросу о «невмешатель¬
стве» точно отражает настроение рабочего движения. Рекомендация
Исполкома одобрена. Однако число голосовавших против, оставшихся в
меньшинстве, показывает, что это одобрение было дано с опасениями
и тяжелым сердцем» («Дейли геральд», 6 октября 1936 года).
Когда было подано 592 тысячи голосов за присоединение
коммунистической партии к лейбористской партии, что озна¬
чало шаг вперед на пути к единству действий, «Дейли геральд»
писала:
«Мы никогда не сомневались в провале, но вчера произошло большее,
чем провал. Это был полный моральный разгром. Большинство па
Эдинбургской конференции было подавляющим» («Дейли геральд»,
8 октября 1936 года).
Это было бы смешно, если бы не было так печально, и мы
поплатимся многим, если не сможем изменить эту позицию и
политику, выражением которой она является.
* *
*
Соглашение, достигнутое между Социалистической лигой,
Независимой рабочей партией и Коммунистической партией
Великобритании, было продиктовано не узкими интересами или
сугубо партийными целями. Это было сделано ради спасения
всего английского рабочего движения. В этом не было никакой
тайны или заговора против движения. В нашем Манифесте
единства мы публично объявили всему миру о том, что мы сде¬
лали.
Кампания за единство, начатая Коммунистической партией
Великобритании, Социалистической лигой и Независимой рабо¬
чей партией, означает определенный шаг вперед в борьбе за
единство рабочего класса в Англии, однако ее успех зависит от
правильного проведения кампании.
Эта кампания сводится не только к организационному во¬
просу, вопросу вовлечения в кампанию наиболее влиятельных
и уважаемых представителей всего рабочего движения: профес¬
сиональных, политических и кооперативных организаций. Это
имеет важное значение, однако решающую роль будет играть
политическое содержание кампании.
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что кампания ни¬
коим образом не направлена против лейбористской партии.
Напротив, вся ее цель заключается в укреплении рабочего
движения путем вовлечения всех его течений в лейбористскую
партию, которая должна представлять собой единую, всеобъ¬
емлющую и поэтому всемогущую партию.
Кампания за единство имеет целью ускорить достиже¬
ние единства всех сил в борьбе за демократию и мир, против
фашизма и реакции, в борьбе за удовлетворение нужд и тре¬
618

бований рабочих. Главная цель кампании — достижение
единства рабочего класса, укрепление лейбористской партии,
противодействие попыткам расколоть ее и создать новые орга¬
низации.
Кампания имеет целыо превратить лейбористскую партию
в единую организацию английского рабочего класса.
Мы хотим подчеркнуть затем, что кампания должна быть
направлена к тохму, чтобы именно теперь обеспечить проведе¬
ние массовых политических выступлений рабочего класса.
Выдвигаемые требования отражают жизненные интересы
народа, и их осуществление является вопросом жизни и
смерти, здоровья и благосостояния миллионов английских ра¬
бочих.
Кампания должна способствовать укреплению во всем дви¬
жении сознания необходимости действовать как можно скорее
и непримиримости к проволочкам; усилению решимости покон¬
чить с политикой отступления и начать сокрушающее наступ¬
ление на класс, который сейчас правит Англией, и на прави¬
тельство, находящееся у власти.
Вследствие этого мы не должны проявлять никакой терпи¬
мости к «национальному» правительству, ни в коей мере не
преуменьшать ту роль, которую оно играет, особенно по отно¬
шению к германскому фашизму, и в проведении политики со¬
трудничества и отступления, создающей столь большую угро¬
зу всеобщему миру.
Цель кампании должна заключаться в привлечении проф¬
союзов к проведению политики наступления, которая должна
сменить политику отступления.
Ее цель должна заключаться в привлечении сотен и тысяч
членов профсоюзов к политической деятельности, вовлечении
их в лейбористскую партию, для того чтобы оживить ее поли¬
тическую жизнь, с тем чтобы создать в местных и окружных
организациях лейбористской партии уверенность в силе масс,
в их подавляющей мощи.
Наряду с этим кампания должна положить начало огром¬
ному движению за вступление в профсоюзы и породить чувство
классовой солидарности, которое преодолеет интересы отдель¬
ных групп и облегчит объединение, что сделает профсоюзы
способными унифицировать и добиться удовлетворения требо¬
ваний трудящегося населения.
Существенную роль в борьбе за укрепление лейбористской
партии и профсоюзов должна играть также борьба за демокра¬
тизацию этих организаций, чего нельзя достигнуть, если борьба
будет вестись абстрактно. Это может быть достигнуто лишь в
ходе борьбы за конкретные требования, причем эта борьба
не только укрепит организации, но и преодолеет угрозу любой
раскольнической политики.
619

Кампания за единство должна донести до сотен и тысяч
рабочих основную идею о том, что они могут стать силой
только в результате наступательного, демократического, еди¬
ного движения.
* *
*
Высказывалось мнение, что программа требований, содержа¬
щаяся в Манифесте единства, очень скромна. Оказалось, что в
настоящих условиях даже скромные требования стали причи¬
ной очень упорной борьбы. Так, например, за сохранение сво¬
боды и демократии в Испании приходится вести ожесточен¬
ные бои.
Мы уверены, что если наши требования по таким жизненно
важным вопросам, какими являются вопросы обеспечения мира,
прекращения наступления реакции и фашизма, оказания по¬
мощи колониальным народам в их повседневной борьбе, будут
поддержаны единым движением, то все эти цели могут быть
быстро достигнуты.
В нашей программе мы выдвигаем на первый план три
требования, удовлетворение которых позволит покончить с ны¬
нешним ужасным положением безработных, особенно в бед¬
ствующих районах, а именно: требования об отмене проверки
нуждаемости, о выплате пособий безработным в размерах, уста¬
новленных Конгрессом тред-юнионов, и об организации общест¬
венных работ в бедствующих районах.
Путем проверки нуждаемости правительство сэкономило
20 миллионов фунтов стерлингов в год, причем это достигнуто,
во-первых, за счет безработного, а во-вторых, за счет семьи
безработного. В результате этого наблюдается ужасающий рост
недоедания и нищеты.
Рабочие, которые имеют работу, также выплачивают в фонд
страхования по безработице посредством еженедельных выче¬
тов не меньше 21 700 тысяч фунтов стерлингов в год. Это
составляет половину общей суммы в 44 миллиона фунтов стер¬
лингов. которая была выплачена в 1935 году в виде пособий
безработным.
Что касается бедствующих районов, то правительство ассиг¬
новало 1 миллион фунтов стерлингов не для организации обще¬
ственных работ, а для предоставления займов людям, желаю¬
щим организовать предприятия в этих районах. Только сума¬
сшедшие могли бы захотеть организовать мелкие предприятия
в бедствующих районах. Поэтому не удивительно, что в дейст¬
вительности удалось найти лишь небольшое число желающих
получить займы, в результате чего было выдано всего 100 тысяч
фунтов стерлингов из этой суммы. Единственный способ облег¬
чить положение этих районов — немедленно начать обществен¬
ные работы в самых широких масштабах.
620

Вторая группа требований касается рабочих, имеющих ра¬
боту. Здесь мы выдвигаем на первый план требования о немед¬
ленном сокращении продолжительности рабочей недели до
40 часов и о предоставлении оплачиваемых отпусков всем
рабочим.
Положение французской промышленности, безусловно, пе
столь благоприятно, как английской, но, тем не менее, фран¬
цузская промышленность смогла удовлетворить эти требования
и ряд других. Позвольте мне привести цитату из «Дейли ге¬
ральд» от 3 ноября 1936 года:
«Вчера во всех французских промышленных районах введена 40-ча¬
совая неделя в горной промышленности... Горняки Севера организовали
праздничные собрания в честь своей новой победы, достигнутой благо¬
даря правительству Народного фропта».
А 18 ноября 1936 года «Дейли геральд» писала:
«К 1 января 1937 года правительство Народного фронта во Франции
предоставит 40-часовую неделю 3600 тысячам рабочих».
Во Франции 40-часовая рабочая неделя уже введена (во
всех случаях, конечно, без какого-либо сокращения заработной
платы) на металлообрабатывающих и машиностроительных
предприятиях, в горной и текстильной промышленности, на
строительстве и на общественных работах. С 25 января
1937 года железнодорожные рабочие также будут переведены
на 40-часовую рабочую педелю. Это обеспечит работой 60 тысяч
безработных железнодорожников.
С прошлого года на всех промышленных предприятиях
Франции введены оплачиваемые отпуска.
Затем в программе следует требование согласованного вы¬
ступления профсоюзов за повышение заработной платы в про¬
мышленности, особенно в горной и хлопчатобумажной, а также
рабочим, занятым тяжелым трудом. Знаете ли вы, что, по дан¬
ным самого министерства труда, на заработную плату все еще
идет на 5 миллионов фунтов стерлингов в год меньше, чем в
1929 году? Есть ли какие-нибудь основания мириться с этим
в период такого фипансового процветания, какое переживает
сейчас английский капитализм?
Кроме того, надо учитывать не только непосредственное
спижепие суммы заработной платы. Вся система пошлин при¬
вела к вздорожанию импортных товаров: новый палог на чай
в размере 2 пенсов па фунт, повышение цен на молоко Управ¬
лением молочной торговли, повышение стоимости муки, бекона
и других предметов первой необходимости — все это наряду
с увеличением взносов на страховапие по безработице содейст¬
вовало снижению жизненного уровня рабочих*
621

Давно пора начать согласованное выступление могуществен¬
ного профсоюзного движения, чтобы покончить с таким поло¬
жением вещей.
Если мы обратимся к сельскому хозяйству (где мы требуем
повышения заработной платы рабочим и отмены системы за¬
крепленных домов), то увидим, что в среднем минимальная
заработная плата сельскохозяйственных рабочих все еще со¬
ставляет лишь 31 шиллинг 9 пенсов в неделю, тогда как в июне
1921 года она составляла 31 шиллинг 8 пенсов. Между тем при
«национальном» правительстве сельскому хозяйству было вы¬
дано в виде субсидий не менее 27 миллионов фунтов стер¬
лингов.
Кроме этого, мы требуем также выплаты пенсий в размере
1 фунта стерлингов в неделю лицам, достигшим 60 лет, с отме¬
ной всяких взносов.
Мы требуем немедленного переселения рабочих в городах
и сельских районах в дома, пригодные для жилья.
За последние три года наблюдался, пожалуй, небывалый
бум в строительстве. За это время частные предприниматели
построили 800 тысяч домов, и лишь 168 тысяч домов было по¬
строено с помощью государства. Какие дома строили частные
предприниматели? По большей части это кое-как построенные
здания, которые спекулянты при посредстве строительных
обществ и страховых компаний сдавали для жилья главным
образом низшим слоям мелкой буржуазии. За них взимается
плата, которую не могут вносить рабочие, за исключением наи¬
более высокооплачиваемых, но даже и для последних это свя¬
зано с большим сокращением расходов на продовольствие и дру¬
гие предметы первой необходимости.
Между тем очень много рабочих как в городах, так и в
сельских местностях живут либо в трущобах, либо в таких по¬
мещениях, которые скоро превратятся в развалины.
Даже там, где местные муниципалитеты выполняют свои
планы жилищного строительства, они берут за жилища такую
квартирную плату, которая не под силу средпему рабочему, если
только он не будет экономить за счет расходов на продоволь¬
ствие.
Наша программа требует также возвращения земли народу.
Это не грабеж. Это восстановление прав, которые были
украдены у народа посредством целого ряда актов об огоражи¬
вании общинных земель, а также в результате подарков, кото¬
рые короли делали лордам и леди за оказанные ими услуги.
Общая сумма арендной платы за используемые в сельском
хозяйстве земли оценивается в 50 миллионов фунтов стерлин¬
гов. Известно ли вам, что в Англии около миллиона сельско¬
хозяйственных рабочих и что если покончить с этим бре¬
менем арендной платы, то это позволит повысить заработную
622

плату сельскохозяйственных рабочих на 1 фунт стерлингов в
неделю?
Что касается земли в городах, то огромная дань в форме
земельной ренты, которую в конечном счете платят рабочие,
служит основой для того, чтобы самые высокопоставленные
люди страны — в том числе члены королевской семьи — вели
роскошную жизнь.
Не думайте, что рабочие оплачивают из своего кармана
земельную ренту только в тех районах, где они проживают.
Правда, ренту за зомлю, на которой стоят великолепные здания
корпораций в каждом крупном городе, выплачивают крупные
компании. Но откуда берутся эти деньги? Их дает труд ра¬
бочих.
Уже одна только отмена ренты представляет собой огром¬
ный резервуар средств, из которого можно черпать средства
для оплаты расходов, связанных с нашей программой.
Начиная с 1919 года требование национализации шахт
неизменно входило в программу требований рабочего класса.
Комиссия за комиссией изучали этот вопрос, и данные, пред¬
ставленные Федерацией горняков, с несомненностью показали
настоятельную необходимость этого мероприятия.
Национализация шахт является важным средством улучше¬
ния положения во многих бедствующих районах в настоящее
время. Это явится важным шагом к созданию той единой си¬
стемы производства электроэнергии, которая, как это понимает
каждый мыслящий человек, необходима для прогресса страны.
Но важнее всего то, что этим путем можно вновь пробудить
надежду в сердцах всего горняцкого населения — этой самой
мужественной части рабочего класса, которая на протяжении
ряда лет вела отчаянную борьбу против наступления наиболее
реакционной группы капиталистов в современной Англии. Мы
хотим покончить с положением, существующим сейчас во всех
угольных районах, особенно в угольных шахтах Ноттингемп-
шира, где горняки из Харуорта продолжают традиции «Тол-
паддлских мучеников» 2, боровшихся сто лет тому назад.
Мы требуем эффективного контроля над банками и фондо¬
вой биржей. Независимо от того, находится ли промышленность
в упадке или процветает, эти два капиталистических института
неизменно преуспевают. Из года в год прибыли банков растут,
и банки, действуя совместно с крупными промышленными трес¬
тами, опутывают своими щупальцами все большую часть про¬
мышленности и торговли.
Именно благодаря банкам проводится ряд наиболее важных
мероприятий в области рационализации, которые лишают ра¬
боты десятки тысяч рабочих и в то же время концентрируют
производство в руках крупных концернов, связанных с бан¬
ками.
623

Все вы хорошо знаете, как «Ланкашир коттон корпорейпш»,
принадлежащая к числу незаконнорожденных детей Англий¬
ского банка, скупила 140 фабрик, принадлежащих 99 компа¬
ниям, и отдала на слом 70 из них.
«Национальное» правительство продолжает придерживаться
этой политики, о чем свидетельствует закон о хлопчатобумаж¬
ных веретенах, цель которого заключается в том, чтобы унич¬
тожить 10 миллионов веретен.
Мы требуем, чтобы богатые оплачивали предлагаемые нами
мероприятия по улучшению положения народных масс.
В настоящее же время платят бедные. Одни только'косвен¬
ные налоги в этом году должны дать государству 317 миллио¬
нов фунтов стерлингов, тогда как общие расходы на социальные
нужды составляют только 365 миллионов фунтов стерлингов.
С другой стороны, богатые получают больше 200 миллионов
фунтов стерлингов в виде процентов по национальному долгу
в дополнение к 178 миллионам фунтов стерлингов, которые
расходуются на вооружение, чтобы охранять их капиталовло¬
жения как в нашей стране, так и за рубежом.
Прибыли в промышленности сейчас опять достигли того
уровня, какой наблюдался во время бума в 1929 году. Диви¬
денды, выплаченные в 1936 году, составляли в среднем 8,5 про¬
цента, а если принять во внимание отчисление в резервный ка¬
питал, то свыше 13 процентов.
За один только прошлый год цены промышленных акций ко¬
лоссально возросли. Это наилучший показатель благополучия
капиталистического класса. Приведем два примера: акции
«Виккерс» повысились с 20 до 34 шиллингов, а «Дорман, Лонг
энд К0» — с 21 до 55 шиллингов.
В то время как 81 тысяча человек, платящих налог со сверх¬
прибыли, имеет общий доход в 400 миллионов фунтов стер¬
лингов в год, полтора миллиона безработных получают всего
44 миллиона фунтов стерлингов в год.
Богатых землевладельцев, богатых банкиров, богатых про¬
мышленников и коммерсантов не только можно, но и нужно
заставить платить.
♦ *
*
Отклик на демонстрацию в историческом Фри-Тред-Холле
в Манчестере показывает правильность наших призывов к
единству. Однако необходимо совершенно открыто заявить о
нашей позиции. Указания, которые были даны в Манифесте
единства,в могут быть проведены в жизнь лишь в том случае,
если их поддержит наиболее активная и наиболее сознатель¬
ная часть рабочего движения.
Недостаточно критиковать лейбористских лидеров, хотя
несомненно, что главная ответственность ложится на них.
т

Нужно иметь в виду, что большую ответственность должны не¬
сти также рядовые участники движения, в особенности секре¬
тари и председатели профсоюзов, советов тред-юнионов, мест¬
ных организаций лейбористской партии и кооперативных орга¬
низаций. Наш долг напомнить им об этой ответственности.
За единство надо бороться. Надо преодолеть групповые ин¬
тересы и предрассудки.
Прежде всего в ходе этой кампании надо показать, что
главная ответственность за то, что происходит в нашей стране
и за рубежом, лежит на рабочем классе.
Единство английского рабочего класса может совершенно
изменить ход истории и неизмеримо приблизить окончательную
победу рабочего класса во всех странах. Мы должны сделать
так, чтобы миллионы рабочих не только поняли то, что Ленин
писал 20 лет назад, но и убедились в правильности этих слов
и действовали, руководствуясь ими:
«Единство, действительно, необходимо рабочим. И всего
необходимее понять, что кроме самих рабочих никто им не
«даст» единства, никто не в состоянии помочь их единству.
Единство нельзя «обещать» — это будет пустым хвастовством,
самообманом; единство нельзя «создать» из «соглашения» ин¬
теллигентских группок — это печальнейшее, наивнейшее и не¬
вежественнейшее заблуждение.
Единство надо завоевать, и только сами рабочие, сами со¬
знательные рабочие в состоянии добиться этого — упорным, на¬
стойчивым трудом.
Нет ничего легче, как написать аршинными буквами слово
«единство», как посулить его, «провозгласить» себя сторонни¬
ком его. На деле, однако, двинуть единство вперед можно толь¬
ко трудом и организацией передовых рабочих, всех сознатель¬
ных рабочих.
...Это не легко. Это требует труда, настойчивости, сплочения
всех сознательных рабочих. Но без такого труда нечего и го¬
ворить о рабочем единстве» *.
Эти слова вдохновляют нас во всех наших делах.
Кампания за единство — это не что-то оторванное от нашей
деятельности в поддержку Испанпи, от нашей борьбы за мир,
за требования рабочих и безработных. Она представляет собой
лишь усиление этой деятельности и стремление привлечь де¬
сятки и сотни тысяч к борьбе за единство.
Исходя из этой платформы единства, мы со всей серьезно¬
стью и искренностью призываем вас помочь нам. Мы призы¬
ваем вас подписать обязательства, которые вам розданы, и дей¬
ствовать сообразно этому. Рабочие других стран заплатили за
отсутствие единства кровью и слезами, тюрьмами и концентра-
♦ В. И. Ленин, Соч., т. 20, стр. 295.
40 Ораторы рабочего класса	025

ционными лагерями, пытками и смертью под топором палача.
Давайте извлечем из этого урок, пока не поздно.
18 января газета «Дейли геральд» выступила с нападками
на Манифест единства. Однако в том же номере «Дейли ге¬
ральд» на видном месте напечатано следующее:
«В письме мадридских лидеров Всеобщего союза трудящихся (соот¬
ветствует Британскому конгрессу тред-юнионов) к лидерам мадридского
отделения Национальной конфедерации труда (анархистская) выра¬
жена готовность создать союз всех партий рабочего класса в Испании.
В письме предлагается созвать совещания для согласования деятель¬
ности этих двух организаций.
Вражда между социалистами и анархистами обычно была столь
сильной, что члены Всеобщего союза трудящихся и Национальной кон¬
федерации труда иногда стреляли друг в друга. Теперь они тоже стре¬
ляют — но вместе!»
Если испанские, французские, итальянские, немецкие,
польские и бельгийские рабочие могут объединиться, то почему
этого не могут сделать английские рабочие? Если социалисты
и коммунисты во всех упомянутых нами странах смогли найти
основу для соглашения и совместного наступления против
классового врага, то что может помешать нам сделать то же
самое в Англии?
Единство рабочего класса в Англии означает единство в
международном рабочем движении. Это единство изменит меж¬
дународное положение. Оно нанесет страшный удар Гитлеру,
Муссолини и Болдуину. Оно означает победу в Испании, мир и
демократию в Европе и возможность быстрого продвижения к
социализму.
Посвятим же все наши усилия достижению этой великой
цели. Сейчас в Испании — в окопах, на полях и на улицах, в
горных твердынях и на полях сражений — кровью скрепляется
единство лучших ее сыновей и дочерей. Они умирают, чтобы
жила свобода. Мы не можем и не смеем предать их.
Гитлер и Муссолини оказывают сейчас помощь Франко по¬
тому, что одной из их главных политических целей является
уничтожение крепнущего в Испании движения за единство.
Они считают, что разгром движения за единство в Испании
нанесет тяжелый удар растущему движению за единство во
всем мире. Они рассчитывают, что за этим последуют серьез¬
ные политические кризисы в ряде других европейских стран,
особенно во Франции, и поэтому все имеющиеся в их распо¬
ряжении силы они направляют на то, чтобы нанести удар
движению за единство рабочего класса. Самый факт, что эти
злейшие враги мира, демократии и социализма вынуждены
заходить так далеко для проведения в жизнь своей политики,
поистине служит самым лучшим доказательством преимуще¬
ства и выгод, которые может дать единство в английском рабо¬
чем движении.
626

* *
*
Несомненно, существует чувство солидарности и огромной
симпатии к борющемуся испанскому народу. Мы во многом
помогали испанскому народу, но мы должны сделать гораздо
больше, как говорится в резолюции, принятой сегодня вече¬
ром. Однако самой великой услугой испанскому народу, самым
сильным ударом по Франко, Гитлеру, Муссолини и Болдуину
явилось бы известие о том, что в английском рабочем движе¬
нии достигнуто единство. Ибо достигнув единства, рабочий
класс немедленно мобилизовал бы свою объединенную боевую
мощь на борьбу против «национального» правительства, пред¬
принимателей и землевладельцев в нашей стране. Единство
содействовало бы улучшению положения английских трудя¬
щихся. Оно быстро привело бы к образованию нового прави¬
тельства, которое в союзе с Францией, с великим и могучим
Советским Союзом и другими демократическими странами
Европы полностью изменило бы нынешнюю напряженную
международную обстановку.
Именно для того, чтобы добиться этих великих перемеп,
мы и развертываем совместную кампанию за единство рабо¬
чего класса. Мы начинаем кампанию не для того, чтобы вне¬
сти разлад и разброд, не для того, чтоб вызвать раскол и отход
части рабочего класса от борьбы, а для достижения высшей
цели — объединения сил английских рабочих, укрепления ве¬
ликого профсоюзного движения и вовлечения в политическую
деятельность десятков тысяч трудящихся, чтобы сделать лей¬
бористскую партию едипой представительной организацией ра¬
бочего класса, которая спаяла бы ради достижения одной об¬
щей задачи и одной общей цели все организации рабочего
класса в нашей стране. Мы призываем вас вместе с нами дать
обязательство добиться осуществления этой великой цели.
Покончим с политикой блестящей изоляции.
Сегодня начинается кампания за блестящее единство рабо¬
чего движения, величайшая кампания, какую когда-либо ви¬
дела Англия.
Гарри Поллит, Избранные статьи
и речи (1919—1939),
Издательство Иностранной
литературы, 1955, стр. 224—238
1 В марте 7936 года вооруженные силы Гитлера вступили в Рейп-
скую область, нарушив международные соглашения, согласно которым
Рейнская область объявлялась демилитаризованной зоной.
2 <гТолпаддлские мученики» — братья Лавлес, приговоренные в Зб-х
годах XIX века к каторжным работам за попытку создать профсоюз сель¬
скохозяйственны* рабочих.
А О*

ЮДЖИН ДЕННИС
1904—1961
Юджин Деннис — один из видных деятелей американского рабочего
движения, генеральный секретарь Коммунистической партии Соединен¬
ных Штатов Америки.
За свою страстную агитационно-пропагандистскую деятельность,
направленную против угрозы новой войны, он много раз подвергался
преследованиям со стороны правящих кругов США.
В 1949 г. Ю. Деннис и У. Фостер сделали заявление о том, что угроза
миру исходит от Уолл-стрита и что, в случае если империалисты развя¬
жут войну против СССР и стран народной демократии, Коммунистиче¬
ская партия США выступит против этой войны.
Публикуемая ниже речь Денниса представляет собой выступление
в защиту лидеров Компартии США, преданных суду. Годом позже Ден¬
нис вместе с 10 другими лидерами Компартии сам был предан суду по
628

ложному обвинению в «заговоре» и пять лет просидел в тюрьме.
В марте 1955 года вместе с другими руководителями Компартии был
освобожден.
Речи Ю. Денниса отличаются резкостью и страстностью.
Читатель обратит внимание на ритмичный характер речи, создавае¬
мый одинаковыми началами фраз («Я выступаю сегодня...», «Я утверж¬
даю, что...» и т. п. И далее: «Мы докажем...», «Мы подтвердим» и т. п.).
Это — характерный для речей Денниса прием. Деннис стремился быстро
овладеть вниманием слушателей, четко выделять главные моменты сво¬
его выступления, строить его последовательно. Особенность данной речи
в том, что она произнесена па митинге перед многочисленной аудито¬
рией. Отсюда краткие, чеканные фразы, афористические выражения,
призывы и лозунги.

МЫ ОБВИНЯЕМ!
РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ В МЭДИСОН-СКВЕРГАРДЕН
2 августа 1948 г.
II выступаю сегодня перед вами не только в защиту
^1 двенадцати лидеров нашей коммунистической пар-
Ж I тии, привлеченных 20 июля к суду по провокацион¬
ному обвинению в «пропаганде силы и насилия» и в «заговоре
с целью насильственного свержения правительства Соединен¬
ных Штатов».
Я выступаю и для того, чтобы предъявить американским
трестам и послушному им правительству США обвинение в
том, что они проповедуют и применяют на практике империа¬
листическое насилие против американского народа и всего про¬
грессивного человечества.
От имени американского рабочего класса и его передового
отряда — коммунистической партии — я заявляю, что еще в то
время, когда шла война против стран фашистской «оси», реак¬
ционные монополистические круги США сговаривались начать
после войны наступление против простого народа Америки и
всего мира.
Я утверждаю, что вскоре после смерти Франклина Руз¬
вельта, последовавшей 12 апреля 1945 г., правительство Тру¬
мэна присоединилось к республиканской партии и Националь¬
ной ассоциации промышленников в качестве полноправного
участника этого преступного заговора.
Я утверждаю, что в период с апреля 1945 г. по июль
1948 г. эта «двухпартийная» клика заговорщиков неоднократно
выступала с проповедью применения насилия и совершила мно¬
жество прямых насильственных актов, добиваясь осуществле¬
ния своих реакционных целей как внутри страны, так и за гра¬
ницей.
Я утверждаю, что чудовищно ложное обвинение, выдвипу-
тое против Национального комитета нашей партии, является
частью того же преступного заговора. С помощью легализован¬
630

ного насилия эти заговорщики хотят разгромить коммунисти¬
ческую партию, профсоюзы, новую прогрессивную партию,
подавить растущей движение народа в защиту мира.
Я утверждаю, что они замыслили это свое новое преступ¬
ление только как подготовительный шаг к серии еще более
гнусных преступлений. И самое чудовищное из этих преступ¬
лений состоит в том, что путем силы и насилия американскому
народу навязывается фашистская диктатура, а народам всего
мира — атомная война.
Я утверждаю, что мрачная комедия суда над нашим На¬
циональным комитетом служит ширмой для прикрытия новых
грандиозных афер монополистических торгашей, новых гигант¬
ских мошенничеств спекулянтов продовольствием.
Я утверждаю также, что эта судебная комедия является
предвыборным жульничеством почище пендергастовских1 и
предназначена для того, чтобы спасти демократическую пар¬
тию от поражения на ноябрьских выборах, дать ей возможность
уйти от ответственности за свое предательство и приступить
к осуществлению реакционного «двухпартийного» курса.
Таковы некоторые из обвинений, выдвигаемых нами, ком¬
мунистами. В подтверждение своих обвинений мы готовы
представить все необходимые доказательства — множество сви¬
детелей и подлинных документов.
Мы представим подробный перечень этих улик. Мы перечи¬
слим прямые попытки хозяев американской промышленности
разгромить профсоюзы с помощью закона Тафта — Хартли. Мы
укажем на неоднократные покушения монополий на конститу¬
цию и билль о правах. Мы отметим их преступные действия,
направленные против мира и суверенитета других наций, ко¬
торые были совершены под флагом доктрины Трумэна и плана
Маршалла — этих детищ Уолл-сгрита.
Мы докажем, что эти отдельные акты представляют собой
неотъемлемую часть единого плана реакции. Мы покажем, что
все они совершались с преступными намерениями еще больше
нажиться на эксплуатации труда американских рабочих и нако¬
пить громадные сверхприбыли от эксплуатации других наций.
Мы представим в качестве доказательств провокационные
заявления таких поджигателей войны, как Уильям Буллит,
Джеймс Бирнс, Уильям Рандольф Херст, Герберт Гувер и
Джон Фостер Даллес. Их призывы сбросить атомные бомбы на
Советский Союз изобличают их как преступников, виновных в
проповеди силы и насилия для достижения самых гнусных и
преступных империалистических целей.
Мы подтвердим многочисленными документами паше обви¬
нение в том, что и правительство Трумэна и республиканская
партия в равной мере являются участниками этой преступной
пропаганды «превентивной» войны.
631

Мы представим неоспоримые улики того, что творцы нашей
«двухпартийной» политики уже сейчас виновны в массовом
истреблении людей в Греции, Китае и Израиле.
Мы требуем тщательного расследования так называемого
«плана X» 2. Мы потребуем выдачи виз па въезд в США авто¬
ритетным свидетелям, которые изобличат американских соуча¬
стников покушений на товарищей Тольятти и Токуда и убий¬
ства товарища Менендеса3.
Мы докажем, что клика Уолл-стрита подчинила себе мо¬
нополистические клики Круппа и «И. Г. Фарбениндустри» и
теперь вербует преступников второй мировой войны, что¬
бы использовать их как своих наемников в третьей мировой
войне.
Никакой зал суда не вместит всех свидетелей, которые мо¬
гут показать, что реакция чинит самые дикие насилия над не¬
гритянским народом. Но пусть они выступят в подтверждение
наших обвинений со своих мест, мы услышим их голоса по¬
всюду в стране — в профсоюзах и церквах, на массовых митин¬
гах, у заводских ворот и на перекрестках улиц. Мы призовем
в свидетели миссис Ингрэм и ее сыновей, матерей Вилли Мил¬
тона и юноши Моузли, Вилли Макги и Фергюсонов.
Мы пригласим выступить представителей еврейского па¬
рода, которые расскажут, как на почве антисемитизма, разжи¬
гаемого американской реакцией, вырастают насилия и пре¬
ступления.
Мы вызовем вдов рабочих-шахтеров, и пусть они расска¬
жут, как охотники за прибылью убивают их мужей под землей.
Мы 'вызовем матерей и сестер стачечников, убитых во время
пикетирования ими своих предприятий, и услышим из их уст
имена тех, кто применяет насилие по отношению к рабочему
классу.
Мы призовем коммунистов и некоммунистов, и пусть они
засвидетельствуют, что антикоммунистическая истерия, разжи¬
гаемая монополиями, подстрекает всякий сброд к нападениям
на частные дома и публичные собрания наших граждан, пра¬
вительство — к усилению репрессий, а предпринимателей — к
составлению «черных списков».
С этой трибуны я вызываю наших свидетелей на этот суд.
Вас, испытавших на себе иго капиталистического угнетения,
вас, ненавидящих гнет фашизма и империалистической войны,
всех вместе и каждого в отдельности, коммунистическая пар¬
тия призывает ныне выступить и дать правдивые показания по
делу народа против трестов.
Мы, обвинители, явимся на суд с чистыми руками. Изби¬
тая клевета, возводимая на коммунистов реакцией, полностью
опровергается опытом целого столетия марксистской теории и
практики.
632

Мы предъявим как доказательство все, что мы писали и го¬
ворили со времени нашего чрезвычайного съезда в июле 1945 г.,
на котором была восстановлена коммунистическая партия.
А самое главное — наши дела сами скажут за нас о том, как в
течение почти тридцати лет мы, коммунисты, верой и правдой
служим американскому рабочему классу, американскому на¬
роду.
Да, это мы помогали миллионам безработных в тридцатых
годах уничтожать «гувервилли» и заложить элементарные ос¬
новы социального страхования. Может быть, просвещенные
адвокаты уолл-стритовской фирмы «Бум и Банкротство» на¬
мерены сделать что-либо в этом направлении — теперь, когда
симптомы приближения нового экономического кризиса по¬
буждают монополистов испробовать ядовитое «лекарство» фа¬
шизма и войны.
Да, мы сыграли главную роль в борьбе за ликвидацию си¬
стемы «открытых цехов», шпионажа на предприятиях и в
профсоюзах, в борьбе за создание американского рабочего дви¬
жения. Может быть, ученые адвокаты Гарри-полицейского на¬
мерены сделать что-либо в этом направлении — теперь, когда
профсоюзам приходится отстаивать свое существование в борь¬
бе против преследований и насилий, которыми грозит им за¬
кон Тафта — Хартли, состряпанный Национальной ассоциацией
промышленников.
Мы, коммунисты, всегда шли в передовой шеренге борцов
за искоренение дискриминации негров в нашей стране. Да, мы
хотим покончить с «расовым превосходством» белых на Юге,
мы добиваемся отмены тамошних рабовладельческих установ¬
лений — издольщины и избирательного налога.
Пусть министр юстиции Кларк скажет негритянскому на¬
роду, чем занималось Федеральное бюро расследований на 12-й
улице в Нью-Йорке во второй половине дня 20 июля, когда
большинство из нас было арестовано, между тем как в Стоунн-
Маунтине и в Бирмингеме расистские погромщики и линчевате¬
ли призывали к уничтожению билля о правах и сговаривались
между собой об организации террора, чтобы помешать осущест¬
влению этих прав. Почему ФБР не вмешалось в это дело, чтобы
расстроить заговор Ку-клукс-клана и южных плантаторов.
Мы, коммунисты, идем на суд с чистыми руками как антифа¬
шисты и борцы против империализма. Да, мы, коммунисты,
сражались против фашистов — в Испании и на фронтах вто¬
рой мировой войны. Но наши руки не запачканы кровью и
грязью военных спекуляций. Мы никогда не обменивались ру¬
копожатиями с фашистами и не заключали сделок с главаря¬
ми международных картелей.
Мы идем на суд, имея за собой исключительные заслуги в
борьбе за мир и безопасность нашей страпы. В мирное и
633

военное время мы всегда защищали, защищаем сейчас и будем
защищать в дальнейшем подлинные интересы нашего народа,
интересы Америки.
Солидаризируясь с трудящимися всех стран, мы поддержи¬
ваем всякое национально-освободительное движение и высту¬
паем в защиту нацнональной независимости и суверенитета
всех наций — Израиля и Пуэрто-Рико, Китая и Греции. Мы
поддерживаем Организацию Объединенных Нации и хотим,
чтобы она опиралась на прочный фундамент американо-совет¬
ского сотрудничества.
Клика «двухпартийных» заговорщиков, сорвавшая рузвель-
товскую политику мира, ныне покушается сорвать и самый
мир. Мы, коммунисты, призываем американский парод объе¬
диниться для эффективных массовых выступлений, чтобы со¬
рвать их преступные планы.
Мы, коммунисты, предстаем перед судом с чистой совестью
борцов против капитализма, отказывающихся идти на какие
бы то ни было уступки врагам рабочего класса и всего народа.
Мы придаем огромное значение политической борьбе. Вот по¬
чему мы поддерживаем новую Прогрессивную партию и бо¬
ремся против избирательного налога и других ограничений из¬
бирательных прав парода. Такое же огромное значение мы
придаем экономической борьбе рабочего класса. Вот почему мы
поддерживаем профсоюзы и выступаем за единство рабочего
класса.
Несмотря па все басни и легенды, которые про нас расска¬
зывают, мы, коммунисты, не проповедуем силы и пасилия. Как
марксисты, мы являемся принципиальными противниками
авантюризма и террора, убийств, заговоров и путчей.
Как марксисты, мы знаем, что ни один общественный строй,
и тем более капиталистический строй, не может быть свергнут
путем заговора или волей меньшинства. Как подчеркивал
Ленин, смена общественного строя может произойти только
после того, как этот строй утратит свою социальную полез¬
ность. И эта смена может произойти только тогда, когда люди,
которые живут при данном общественном строе, сочтут, что он
для них больше невыносим, и когда они решат создать новый
общественный порядок. А это всегда требует, чтобы большин¬
ство нового, поднимающегося класса в интересах подавляю¬
щего большинства народа повело борьбу за социальный про¬
гресс и коренное преобразование общества.
Всегда и везде именно старый, умирающий класс пропове¬
довал и практически применял силу и насилие, чтобы сохра¬
нить свою отжившую систему. Так, в свое время английские
монархисты стремились подавить революционный класс амери¬
канской торговой буржуазии. Так рабовладельческий класс пы¬
тался помешать революционным стремлениям растущего класса
634

американской промышленной буржуазии. Точно так же моно¬
полистический капитализм прибегает сейчас к фашизму и им¬
периалистическим войнам в своих столь же тщетных усилиях
помешать успехам американского рабочего класса и его союзни¬
ков, задержать социальный прогресс всех народов.
Осуществляя свое право отстаивать самые насущные и
жизненные интересы американского рабочего класса, амери¬
канского народа, мы, коммунисты, считаем также своим неотъ¬
емлемым правом выступать с пропагандой социальных преоб¬
разований, с пропагандой социализма.
Мы не призываем к насильственному свержению существу¬
ющего строя в Соединенных Штатах. Но мы защищаем неру¬
шимое право американского народа на жизнь, свободу и стрем¬
ление к счастью.
Мы поддерживаем Декларацию независимости, в которой
говорится, что «всякий раз, когда какая-либо форма правления
становится губительной для этой цели, народ вправе изменить
или уничтожить ее и установить новое правительство, основав
его на таких принципах и оргапизуя его власть в той форме,
которые будут им сочтены наиболее пригодными для осущест¬
вления его счастья».
Я утверждаю, что монополистический капитализм и его го¬
сударственная власть замышляют окончательно уничтожить
жизнь, свободу и счастье американского народа. Я утверждаю,
что с этой целью они стремятся сейчас разорвать и аннулиро¬
вать Декларацию независимости и билль о правах.
Таковы, в общих чертах, обвинения, которые мы, ком¬
мунисты, выдвигаем перед судом американского рабочего
класса.
Сколько бы всяких Элизабет Диллинг и Элизабет Бентли 4
ни откопала реакция среди отбросов капиталистического об¬
щества, сколько бы лживых обвинений в «шпионаже» и новых
судебных провокаций ни фабриковала «двухпартийная» клика
монополистов, для того чтобы как-то укрепить свои слабые
позиции, мы никогда не перестанем выступать с обвинениями
против трестовских заправил — и мы доведем наше дело до
конца.
Мы напоминаем американскому народу, что лица, состря¬
павшие против германских коммунистов ложное обвинение в
поджоге рейхстага, были потом повешены за свои преступле¬
ния по приговору Нюрнбергского трибунала. Но прежде чем
это произошло, миллионы человеческих жизней погибли в ад¬
ском пекле второй мировой войны. Если профсоюзы и другие
массовые организации американского народа все вместе обру¬
шат свой гнев против угрожающей новым пожаром «двухпар¬
тийной» политики Трумэна, они смогут предотвратить эту ка¬
тастрофу. Но это нужно делать теперь же.
635

Во имя мира, демократии и социального прогресса мы,
коммунисты, призываем рабочий класс и все прогрессивные
силы Америки объединиться с нами — пока еще не поздно —
для выполнения этой великой задачи.
Юджин Деннис, Статьи и речи,
Изд-во Иностранной литературы,
1952, стр. 107 — 114
1 Руководитель продажной политической машины демократической
партии в штате Миссури гангстер Пендергаст прославился своими пре¬
ступными махинациями по выдвижению угодных ему кандидатов в се¬
нат и конгресс США. Пендергасту обязан своим продвижением, напри¬
мер, бывший президент США Трумэн.
2 План террористической, шпионской и диверсионной деятельности
за границей, разработанный в 1948 г. американскими империалистами.
Этот план предусматривает убийства видпых демократических деятелей
и в первую очередь — руководителей коммунистических партий.
3 Хесус Мепепдес — в то время председатель профсоюза сахарников
и член конгресса Кубы.
4 Элизабет Диллинг и Элизабет Бентли — реакционные американские
журналистки. Диллинг занималась антикоммунистической пропагандой
и во время второй мировой войны — шпионажем в пользу гитлеровской
Германии. Бентли — провокатор, выступала в комиссии по расследова¬
нию антиамериканской деятельности с грязными антисоветскими кле¬
ветническими выпадами.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение 	 .
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
КАРЛ МАРКС И ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС .	.	.	...... .15-
О Польше. Речи на международном митинге в Лондоне, посвященном
17-й годовщине польского восстания 1830 г., 29 ноября 1847 г. ..	.
Речь Маркса
Речь Энгельса 	. . * . .
О Свободе ТОРГОВЛИ. Речь, произнесенная К. Марксом на публичном
собрании брюссельской демократической ассоциации 9 января 1848 г.
О ПОЛЬСКОМ вопросе. Речи на торжественном собрании в Брюсселе, по¬
священном 2-й годовщине Краковского восстания 1846 г., 22 февраля
1848 г	.
Речь Маркса
Речь Энгельса
Речь Энгельса на могиле Маркса 17 марта 1883 г
ЭРНЕСТ джонс	 т	'.	.
Из речи в Лондоне, в таверне «Якоря и короны» .......
РеЧЬ В ПреСТОНе 4 ноября 1853 г
Речь на Дирпли-Муре, в Бейкепе 1354 г	,
УЭНДЕЛЛ ФИЛЛИПС ,	#	»
Туссен-Лувертюр. лекция, прочитанная в Нью-Йорке и Бостоне
1861 г
Речь в Мюзик-Холле, Бостон 31 октября 1871 г
ВИЛЬГЕЛЬМ ЛИБКНЕХТ .......
От обороны К нападению. Речь, произнесенная по
«Народного союза» в Криммичау 22 октября 1871
случаю
а. . .
осиоваушя
АВГУСТ БЕБЕЛЬ .
Интеллигенция И социализм. Речь, произнесенная
денческом собрании в Берлине 14 декабря 1897 г. .
на открытом сту-
ЭЖЕН ИОТЬЕ ...........
Речь па одном из социалистических собраний в
1878 г. * 4 ж ±
США
18 марта.
7
-16
18
19
20
35
38
41
44
46
48
52
57
59
80
88
90
135
137
155
157
637

ПОЛЬ ЛАФАРГ	,	,	,	,	, , ,	* 1	,	1	1 '	.	.	* Ъ »	162
За И против коммунизма. Диспут между П. Лафаргом и Демоленом
21 мая 1892 г	   164
Ответ гражданина Поля	Лафарга	  182
жюль гед .	я	.	.	V	188
О 8-чаСОВОМ рабочем дне. Выступление на заседании палаты депу¬
татов Французского парламента 22 мая 1894	г	 190
ЖАН ЖОРЕС .	.	,	,	 207
Мир И социализм. Речь, подготовлеушал для выступления па собраусии
уюмецких рабочих в Берлуусс. Июль 1905 г	 209
После Штутгартского конгресса. Речь У1а митинге в Триволи 7 сен¬
тября 1907 г. ,	.	.	*	*	*	.	227
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
в. и. ленин		 241
Доклад О революции 1905 года 9(22) яусваря 1917	г	 243
Речь перед агитаторами, посылаемыми в провинцию, гз января
(5 февраля) 1918 г	 258
Речь на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта
1921 г	 261
Речь на пленуме Московского	Совета	20 уюября	1922 г	272
Г. В. ПЛЕХАНОВ	279
Речь па международном рабочем социалистическом конгрессе
В Париже иуоль 1889 г. .	.	.	  281
Речь на могиле А. И. Герцена в Ницце	7	апреля	1912	г.	.	.	.	«	283
П. А АЛЕКСЕЕВ	 287
Речь на заседании особого присутствия правительствующего се¬
ната 10 марта 1877 г	 289
РЕЧИ	РАБОЧИХ НА ПЕРВОМАЙСКОМ СОБРАНИИ 1891 г. .	. т 293
Речь В.	И.	Прошина	  294
Речь Ф.	А.	Афанасьева	 296
Речь Е.	А.	Афанасьева	 298
п. А. ЗАЛОМОВ  	 302
Речь перед царским судом зо	октября	1902 г. .	.	.  	 ЗО4
БОЛЬШЕВИКИ НА ТРИБУНЕ IV	ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ .	308
Речь Г. И. Петровского в ответ на декларацию правительства
14 декабря 1912 г. ......	.	   310
Е’ечь А. Е. Бадаева в защиту спешности запроса по поводу поло¬
жения рабочих Обуховского завода	26	ноября	1913	г.	.	*	*	*	319
638

В. ВОЛОДАРСКИЙ ...............	.
Напутственная речь агитаторам, отправляющимся для работы в
Провинцию 13 апреля 1918 г	  «
Я. М. СВЕРДЛОВ .................
Речь па собрании красноармейцев и мобилизованных рабочих
В Петрограде 1 августа 1918 г
Речь на заседании Петроградского Совета рабочих и красноармей¬
ских депутатов 23 февраля 1919 г
Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКИЙ
Приветственная речь па VII Всесоюзном съезде Союза металлистов
17 ноября 1925 г
Г. К. ОРДЖОНИКИДЗЕ (Серго)  	  <
Речь на съезде ингушского народа 12 октября 1918 г. . * , я , ,
с. М. КИРОВ
Мы идем вперед, мы несем священный огонь пролетарской борьбы
В СВОИХ руках. Доклад на IV съезде Советов Астраханской губернии
22 ноября 1919 г
Ленин И рабочий класс. Речь на открытии партийного клуба бакинской
организации 22 апреля 1924 г.
М. И. КАЛИНИН
Речь на рабочем митинге на пороховых заводах города Шлиссель¬
бурга 30 декабря 1919 г
Через семь лет. Речь на общезаводском митинге завода «Профин¬
терн» в Бежице, Брянской губернии 27 февраля 1926 г
А. В. ЛУНАЧАРСКИЙ
Лепип. Речь, произнесенная в день похорон В. И. Ленина на общем со¬
брании работников искусств г. Москвы 27 января 1924 г
Максим Горький. Речь на пленуме Моссовета 31 мая 1928 г, • « < •
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ .
Против меньшевиков. Речь па V съезде РСДРП 25 мая 1907 г. .	.	.
Опасности мировой ПОЛИТИКИ. Речь на собрании в Лейпциге, май
1913 г
КАРЛ ЛИБКНЕХТ
О скандале вокруг Круппа. Речь в рейхстаге 19 апреля 1913 г. .	.
Что делать? Речь на массовом собрании в «Софиензале» в Берлине
28 ноября 1918 г
КЛАРА ЦЕТКИН ; .  		 . .
Искусство И Пролетариат. Доклад, прочитанный на рабочих собраниях
в Штутгарте (1911 г.) и Вене (1921 г.)
Речь па открытии рейхстага зо августа 1932 г. . , . . . , « «

ЭРНСТ ТЕЛЬМАН	492
За хлеб И свободу! Речь в Берлинском Спортпаласте 12 сентября 1930 г. 494
I
Враг В собственной стране. Речь на собрании парижских рабочих
31 октября 1932 г	*	,	,	.	.	501
ВИЛЬГЕЛЬМ ПИК	506
За свободу и хлеб, против фашизма и войны! из речи в прусском
ландтаге 2 июня 1932 г.	.	508
МАРСЕЛЬ КАШЕН .	,	,	,	531
Против клеветы на Советский Союз. Речь во французском парламенте
24 декабря 1929 г	 .	.	.	533
КЛЕМЕНТ ГОТВАЛЬД	•	551
Боремся и будем бороться за пролетарское государство, за госу¬
дарство рабочих, за государство крестьян! Первая речь в пар¬
ламенте, произнесенная 21 декабря 1929 г. .	,	.	,	,	553
ГЕОРГИЙ ДИМИТРОВ	567
Заключительная речь на Лейпцигском процессе и декабря 1933 г. .	569
Без рабочего класса нет народной демократии, речь на и съезде
Всеобщего рабочего профессионального союза Болгарии 2 марта 1948 г.	589
ХОСЕ РАМОС ДИАС	 599
За народный фронт! Выступление в кинотеатре «Моъсументалъ» в Мад¬
риде 2 июня 1935 г	 601
ГАРРИ ПОЛЛИТ .	,	.	,,....	614
Выше уровень объединенного наступления. Речь на демонстрации
в Фри-Тред-Холле в Манчестере	в январе 1937 г	 616
ЮДЖИН ДЕННИС	 628
Мы оовиняем! Речь, произнесенная в Мэдисон-сквергарден 2 августа
1948 г. ± л . ,	.  	  630
ОРАТОРЫ РАБОЧЕГО КЛАССА. Сборник речей.	М.,	Госполитиздат,	1962.
640 с. с илл.
На обороте тит. л. авт.-сост. А. В. Толмачев
ЗК5 + 808.5
Редактор И. Зборовский
Художник А. Лесковец
Художественный редактор Г. Семиреченко
Технический редактор Е. Сербии
Сдано в набор 27 сентября 1961 г. Подписано в печать 23 апреля 1962 г.
Формат 60x90'/16. Физ. печ. л. 40. Условн. печ. л. 40. Учетно-изд. л. 37,81.
640 с. с илл.
На обороте тит. л. авт.-сост. А. В. Толмачев
ЗК5
Редактор И. Зборовский
Художник А. Лесковец
Художественный редактор Г. Семиреченко
Технический редактор Е. Сербии
1ано в набор 27 сентября 1961 г. Подписано в печать 23 апреля 19(
эрмат 60x90'/16. Физ. печ. л. 40. Условн. печ. л. 40. Учетно-изд. л. 3
Тираж 40 тыс. экз. А 02556. Заказ № 2961. Цена 1 р. 02 к.
Госполитиздат, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Типография «Красный пролетарий» Госполитиздата Министерства
культуры СССР. Москва, Краснопролетарская, 16.