Author: Горский А.А.
Tags: всеобщая история история история средних веков исторический журнал история руси средневековая русь
ISBN: 978-5-91674-581-8
Year: 2020
Text
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ РАН
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ РАН
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
СРЕДНЕВЕКОВАЯ РУСЬ
14
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ИНДРИК»
Москва 2020
© Текст, Коллектив авторов, 2020
© Оформление,
Издательство «Индрик», 2020
ISBN 978-5 -91674-581-8
УДК 94 «04/14»
С75
Редакционная коллегия:
д. и . н. А. А. Горский (отв. редактор)
д. и . н. И. Г. Коновалова (зам. отв. редактора)
член-корр. РАН С. М. Каштанов
д.и.н.В.А.Кучкин
д. и. н. А.В.Назаренко
к. и . н. С. В. Полехов (отв. секретарь)
д. и . н. Л. В. Столярова
д.и.н.А.С.Усачев
член-корр. РАН Б. Н . Флоря
Средневековая Русь. Вып. 14 / Ответственный редактор
А.А.Горский. — М.: «Индрик», 2020. — 224с.
ISBN 978-5-91674-581-8
Предисловие
В очередной, 14-й выпуск сборника «Средневековая Русь» вошли
статьи, посвященные различным аспектам истории Руси X–XVII вв.
А. А. Горский рассматривает проблему времени появления княже-
ских прозвищ, многие из которых стали традиционными обозначе-
ниями известных политических деятелей Руси. Тема исследования
А. С. Королева — в определенной мере загадочная фигура старшего
сына Ярослава «Мудрого» — Ильи. С. В. Полехов и С. В. Городилин из-
учают вопрос о времени и обстоятельствах покупки земли во Пскове
литовским князем Скиргайлом Ольгердовичем. Работы американских
исследователей Русского Средневековья Г. Ленхофф и А. Клеймолы
связаны с «царевичем ордынским» Петром, героем житийного про-
изведения. Г. Ленхофф анализирует вопрос о времени возникновения
Повести о Петре; в приложении к ее статье содержится публикация
Повести по древнейшим спискам. А . Клеймола прослеживает историю
потомков царевича Петра — ростовского дворянского рода Чириковых
(с публикацией их родословной росписи). Статья М. В. Печникова про-
должает исследование автора, первая часть которого была опубли-
кована в 13-м выпуске «Средневековой Руси» — о следствии по делу
о «новгородской ереси» конца XV в.
СТАТЬИ
А. А. Горский
О времени пОявления прОзвищ
у князей русскОгО средневекОвья
Многие князья Средневековой Руси в исторической литературе
и, как следствие, современном историческом сознании, неотделимы
от прозвищ. Среди наиболее расхожих, фактически сросшихся с име-
нами — Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Юрий
Долгорукий, Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Мстис лав
Уда л о й , Александр Невский, Иван Калита, Дмитрий Донской.
В 2010 г. автор этих строк в очерке, включенном в состав науч-
но-популярной книги, обратил внимание на то, что эти неотдели-
мые ныне от имен княжеские прозвища в источниках фиксируют-
ся с разных времен, причем за малым исключением — более позд-
них, чем времена, когда именуемые ими князья действовали; т.е .
«прозвища древнерусским князьям, как правило, давались не совре-
менниками, а потомками» (а в случаях с «Мудрым» и «Удалым» —
и вовсе историками XIX столетия)1. В 2017 г. А. В. Сиреновым была
опубликована статья, где делался вывод, что ряд княжеских про-
звищ (Долгорукий, Великое Гнездо, Невский, Калита) появляется
в перечне «А се князи русьстии», наиболее ранний список которо-
го присутствует в Комиссионном списке Новгородской первой ле-
тописи младшего извода (середина XV в.), а некоторые еще позднее
(Гордый к Семену Ивановичу, Донской — в XVI в., а Красный к Ивану
Ивановичу и Мудрый — в XVIII и XIX в. соответственно)2. В 2019 г.
вопрос о происхождении ряда прозвищ (подробно — «Долгорукий»
и «Калита») затронул А. С. Ищенко, в качестве вывода повторив
слова из вышеупомянутой моей работы («прозвища древнерусским
князьям, как правило, давались не современниками, а потомками»)
и заметив, что некоторые из прозвищ могут иметь книжное проис-
хождение3. Между тем, прозвищ только князей, чья деятельность
1
Горский А. А. Русское средневековье: мифы и историческая действитель-
ность. М ., 2010. С. 128–134; то же во втором издании: Горский А. А. Сред-
невековая Русь: о чем говорят источники. М ., 2016. С. 112–117.
2
Сиренов А. В . Прозвища древнерусских князей // Петербургский историче-
ский журнал. 2017. No 2 . Моя работа 2010 г. автору осталась неизвестной.
3
Ищенко А. С. К вопросу о происхождении прозвищ древнерусских князей //
Палеороссия. Древняя Русь во времени, в личностях, в идеях. 2019. No 1 (11).
8
А. А. Горский
относилась ко времени ранее XV столетия, в историографии упомина-
ется намного больше — свыше четырех десятков. В настоящей работе
суммируются данные о первых фиксациях каждого из них, и делает-
ся попытка определения времени появления прозвища того или ино-
го персонажа. Князья перечисляются исходя из хронологической по-
следовательности жизни и деятельности4.
Олег (конец IX — начало X в.) — «Вещий»
В Начальном летописании после описания похода Олега
на Константинополь говорится: «И прозваша Олга вѣщии, бяху бо
людье погани и невѣгласи»5. Таким образом прямо указывается,
что «вещий» — это прозвище. Разумеется, легендарный характер
известий об Олеге не позволяет утверждать, что оно было прижиз-
ненным, но во всяком случае начало прилагаться к Олегу не позднее
XI столетия.
Игорь (ум. 945 г.) — «Старый»
Распространенное в историографии прозвище Игоря основано
на фразе из «Слова о Законе и Благодати» Илариона (середина XI в.):
«Похвалим же и мы... нашего учителя и наставника, великааго кагана
нашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго
Святослава»6. «Старый» здесь в значении «прежний»7. Видеть в этом
эпитете прозвище, следовательно, нельзя.
Святослав Игоревич (ум. 972 г.) — «Храбрый»
По мнению А. В. Сиренова, прозвище «Храбрый» для Святослава
было изобретено в конце XVIII в. Т. С. Мальгиным8. Но ранее такое
определение встречается в Галицко-Волынской летописи XIII в.: рас-
сказывая о походе галицкого князя Даниила Романовича в Чехию
в помощь венгерскому королю в 1250-е гг.: «Не бѣ бо в землѣ Роусцѣи
первее иже бѣ воевалъ землю Чьшьскоу, ни Святославъ хоробры,
4
Случаи именования князей по месту княжения («киевский», «чернигов-
ский», «суздальский» и т. д.) представляют собой иной феномен, чем соб-
ственно прозвища, и соответственно не рассматриваются.
5
ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 32 (Повесть временных лет); НПЛ. С. 109 (текст,
вероятно, восходящий к т. н. Начальному своду конца XI в.).
6
Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997. С. 42.
7
Словарь древнерусского языка XI–XIV вв. Т. 11. М., 2016. С. 502–503. Воз-
можно, Игорь назван так в противоположность одноименному сыну Ярос-
лава Владимировича, современнику Илариона.
8
Сиренов А. В. Прозвища древнерусских князей. С. 185.
9
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
ни Володимеръ святыи»9. Дано ли прозвище самим летописцем
или Святослава было принято так определять ранее, остается неясным.
Владимир Святославич (ум. 1015 г.) — «Святой»
Хрестоматийное прозвище крестителя Руси впервые фиксиру-
ется в Галицко-Волынской летописи, в цитированном выше расска-
зе о походе Даниила Романовича в Чехию: «ни Святославъ хоро-
бры, ни Володимеръ святыи» (в Ипатьевском списке — под 1254 г.).
К середине XIII в., с корее всего, относится канонизация Владимира
Святославича10, и появление прозвища «святой» связано именно
с этим фактом.
Святополк Влади мирович (ум. 1019 г.) — «Ока янный»
Святополк, обвиненный в убийстве своих братьев Бориса, Глеба
и Святослава, определяется как «оканьныи» во всех трех памятниках
Борисоглебского цикла — «Сказании о Борисе и Глебе» («оканьныи
Святополк» — в двух местах)11, «Чтении о Борисе и Глебе» Нестора
(«оканьныи сынъ Святополкъ» и еще несколько раз просто «окань-
ныи», без имени)12 и Летописной повести («Святополкъ же оканьныи»,
«Святополкъ же оканьныи и злыи», «Святополкъ же оканьныи»)13. Это
значит, что уже к концу XI в. (время создания произведений14) это опре-
деление закрепилось за Святополком, фактически став прозвищем.
Ярослав Владимирович (ум. 1054 г.) — «Мудрый»
Прозвище киевского князя Ярослава Владимировича, ставшего пред-
ком всех позднейших Рюриковичей, кроме полоцкой ветви, очень проч-
но закрепилось за ним в историографии (включая зарубежную — ска-
жем, в англоязычных работах он последовательно именуется «Jaroslav the
Wise»). Оно вошло и в современную общественную жизнь: имя «Ярослава
Мудрого» носит университет в Великом Новгороде, орден «Ярослава
9
ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 821. Впрочем, Т. С . Мальгину Ипатьевская летопись, в со-
став которой входит Галицко-Волынская, известна не была, т.е . прозвище
«храбрый» Святославу он изобрел заново, видимо потому, что оно по от-
ношению к этому князю напрашивалось.
10 Толочко П. П. О церковном прославлении Владимира Святославича // Русь
эпохи Владимира Великого: государство, церковь, культура. М .; Вологда,
2017.
11 Успенский сборник XII–XIII вв. М ., 1971. С. 50, 54.
12 Милютенко Н. И. Святые князья-мученики Борис и Глеб: Исследование и
тексты. СПб., 2006. С. 366, 368, 372, 376.
13 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 135, 139–140.
14 См.: Милютенко Н. И. Святые князья-мученики Борис и Глеб. С . 166–172 , 250.
10
А. А. Горский
Мудрого» является государственной наградой Украины. Однако если
задаться вопросом об употреблении этого прозвища в средневековых
источниках, возникают серьезные сложности.
Автор недавно вышедшей научной биографии Ярослава в серии
«Жизнь замечательных людей» А. Ю. Карпов написал по поводу про-
звища героя книги следующее: «Правда, в летописи или в других па-
мятниках древнерусской общественной мысли мы не найдем или поч-
ти не найдем этого прозвища»15. Несколько загадочное «почти» ил-
люстрируется помещенной чуть ниже цитатой из статьи Ипатьевской
летописи 1037 г.: «Сии же премудрыи князь Ярославъ...». Полностью
фраза звучит так: «Заложи Ярославъ городъ великыи Кыевъ, оу него
же града врата суть златая, заложи же и церковь святыя Софья, прему-
дрость Божию, митрополью, и по семь церьковь на Златыхъ вратѣхъ
камену святыя Богородица Благовѣщение, сии же премудрыи князь
Ярославъ то того дѣля створи Благовещение на вратѣхъ дать всегда
радость градоу тому святымъ Благовещением Гоcподнимь и молит-
вою святыя Богородица и архангела Гаврила»16. Здесь, во-первых, сто-
ит эпитет не «мудрый», а «премудрый»; во-вторых же, и главное, он яв-
ляется единичным определением, а вовсе не прозвищем17.
Автор другого, научно-популярного сочинения о Ярославе про его
прозвище высказался так: «Московские летописцы XVI в. назва-
ли его Мудрым — и под этим именем киевский князь навеки вошел
в историю»18 (ссылки нет). Это утверждение имеет под собой опреде-
ленные основания, но при этом является неверным.
В «Степенной книге царского родословия» (60-е гг. XVI века),
в степени, посвященной Ярославу, о нем в двух разных местах гово-
рится следующее: «Яко же сии богомудрыи Георгии Ярославъ самъ
тщашеся угодная Богу сътворити»; «Богомудрыи же Ярославъ сице
вседушно подвизася о утвержение православиа, яко же и святыи
отець его Владимиръ»19. Здесь вновь мы видим не слово «мудрый»,
15 Карпов А. Ярослав Мудрый. М., 2001. С. 6.
16 ПСРЛ. Т. 2 . М., 1962. Стб. 139. В тексте «Повести временных лет» по Лав-
рентьевской и близким к ней летописям части данной фразы от слов «сии
же премудрыи» нет, поэтому вероятно, что она вставлена при составлении
Киевского летописного свода конца XII в.
17 Реальные княжеские прозвища помещаются после имени князя, иногда с
пояснением (например, «зовомый Великое Гнездо» — ПСРЛ. Т. 15. М ., 1965.
Стб. 221).
18 Алексеев С. В. Ярослав Мудрый: самовластец Киевской Руси. М., 2006. С . 271.
19 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 1. М., 2007.
С. 380, 384. Другие «московские летописцы XVI в.» эпитетов, включающих
в себя определение «мудрый», по отношению к Ярославу не употребляют.
11
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
а включающий его составной эпитет, во-вторых же (и это опять-таки
главное) — перед нами и в данном случае не прозвище, а всего лишь
определение; таких определений по отношению к Ярославу в посвя-
щенной ему степени немало — помимо «богомудрого» он называется
«благоверным», «благочестивым», «христолюбивым»20.
В историографии первым, кто назвал Ярослава «мудрым», был
Н. М. Карамзин, среди источников которого были и Ипатьевская ле-
топись с определением «премудрый», и Степенная книга с определе-
нием «богомудрый». Завершая рассказ об эпохе Ярослава, он писал:
«Ярослав заслужил в летописях имя Государя мудрого»21. Ссылки
историограф не дал и вообще выразился очень осторожно — не «но-
сил» имя «мудрого», а «заслужил» (причем слово «мудрый» напечата-
но со строчной буквы). Строго говоря, привычного ныне словосочета-
ния «Ярослав Мудрый» нет и у Карамзина. Оно начинает закреплять-
ся в историографии только в конце XIX — начале XX в.22
.
Таким образом, князь Ярослав Владимирович не носил прозвища
«Мудрый» ни у современников, ни у потомков, не «входил с этим име-
нем в историю»: оно появляется только под пером историков Нового
времени23.
Мстислав Владимирович (ум. 1036 г.) — «Храбрый», «Лютый»
Как «храбрый» князь тмутараканский и черниговский (с 1024 г.)
Мстислав определен в «Слове о полку Игореве» (конец XII в.): «пѣснь
пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зарѣза Редедю
предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъславличю»24.
20 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 1. С. 379,
381, 384, 391.
21 Карамзин Н. М . История государства российского. Т. 2–3. М .. 1991. С. 27.
22 Ср.: Сергеевич В. И. Лекции и исследования по ис тории русского права.
СПб., 1883. С . 160; Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в удельной Руси.
СПб. , 1910. С. 223.
23 В источниках встречаются другие определения Ярослава (впрочем, чтобы
считать их прозвищами, данных недостаточно): «хромец» в воспроизве-
денной в Начальном летописании насмешливой речи воеводы Святопол-
ка к новгородцам перед битвой с Ярославом под Любечем в 1016 г. — «Что
придосте с хромьцемъ симь? А вы плотници сущее, а приставимъ вы хо-
ромы рубити» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 142); «старый» (в смысле «давний, преж-
ний») — в «Слове о полку Игореве» (Слово о полку Игореве. М .; Л., 1950.
С. 9); «великий» — в «Слове о погибели Русской земли» («А в ты дни
болѣзнь крестияном от великаго Ярослава...» — Бегунов Ю. К . Памят-
ник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли».
М., 1965. С . 157).
24 Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950. С. 9.
12
А. А. Горский
Определение привязано к описанному в Начальном летопи-
сании под 1022 г.25 поединку Мстислава с касожским князем
Редедей. В Патерике Киево-Печерского монастыря (начало XIII в.)
Мстислав назван «лютым»: «бияся полком по Ярославѣ с лютым
Мьстиславом»26. Данное определение не несет негативного смысла,
подразумевая как раз храбрость на войне: ср. вложенную в уста гре-
ков летописную характеристику Святослава Игоревича после того,
как тот предпочел золоту оружие: «Лютъ се мужь хоче быти, яко
имѣнья не брежеть, а оружье емлеть»27. Полагать, что то или дру-
гое определение было устойчивым прозвищем, тем более прижиз-
ненным, оснований недостаточно. Летописный некролог Мстиславу
среди его достоинств называет «храборъ на рати», но имя князя дает
без прозвища28.
Владимир Всеволодич (1053–1125) — «Мономах»
Имя Владимира Мономаха (киевский князь в 1113–1125 гг.) упо-
минается вместе с прозвищем в источниках, созданных его современ-
никами: «Се бо ангелъ вложи в сердце Володимеру Манамаху поусти-
ти братью свою на иноплеменникы»; «Володимеръ Мономахъ сѣде
Киевѣ» (Повесть временных лет под 1111 и 1113 гг.)29. Но «Мономах»
не является собственно прозвищем. Прозвища — это то, что получают
люди при жизни или позднее за какие-то свои особенности или дея-
ния. «Мономах» же — родовое имя матери Владимира, дочери визан-
тийского императора Константина IX Мономаха, о чем князь говорит
в начале собственного сочинения — «Поучения»: «отцемъ възлюбле-
нымъ и матерью своею Мономахы»30. Оно было у князя, таким обра-
зом, с рождения, и прозвищем в собственном смысле этого понятия
считаться не может31.
25 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 146–147.
26 Древнерусские патерики. М ., 1999. С. 7.
27 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 71. В «Словаре древнерусского языка» этот пример при-
веден к значению «злой», «безжалостный» (Словарь древнерусского язы-
ка XI–XIV вв. Т. 4. М ., 1991. С. 487), но ближе здесь значение «свирепый»
или «сильный по степени проявления» (Там же. С. 487–488). Ср. так-
же «лютость» в значении «твердость», «решительность», «дерзость»
(Там же. С. 486).
28 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 150.
29 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 268, 276.
30 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 240.
31 Например, из того, что князья черниговской ветви назывались «Ольгови-
чами», потому что их общим предком был Олег Святославич, не следует,
что «Ольгович» было прозвищем каждого из них.
13
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
Олег Святославич (ум. 1115 г.) — «Гориславич»
Прозвище «Гориславич» по отношению к князю тмутороканскому
и черниговскому Олегу Святославичу употребляется в «Слове о пол-
ку Игореве»: «Были вѣчи Трояни, минула лѣта Ярославля, были плъци
Олговы, Ольша Святъславличя. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу кова-
ше и стрѣлы по земли сѣяше... Тогда, при Олзѣ Гориславличи, сѣяшется
и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Дадьбожа внука; въ кня-
жихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась»32. Прозвище образова-
но по типу отчества и соответствует изображению Олега как зачинщика
княжеских междоусобиц. Поскольку ранее оно не встречается, очень ве-
роятно, является результатом поэтического творчества автора «Слова».
Роман Святославич (ум. 1079 г.) — «Красный»
Определение «красный» (т.е. «красивый») к брату Олега тму-
тороканскому князю Роману Святославичу встречается только
в «Слове о полку Игореве»: «пѣснь пояше старому Ярославу, храбро-
му Мстиславу, иже зарѣза Редедю предъ пълкы касожьскыми, крас-
ному Романови Святъславличю»33. Возможно, оно реально отражает
внешние данные этого князя, но для предположения, что прозвище
бытовало ранее конца XII в., данных недостаточно.
Мстислав Владимирович (1176–1132) — «Великий»
Старший сын Владимира Мономаха Мстислав, правивший в Киеве
в 1125–1132 гг., дважды назван «великим» в киевской летописи
под 1140 г.34 В первом случае — «Мьстиславомъ великымъ княземъ
Киевьскымъ» — слово «великий» можно было бы интерпретировать
как составную часть титула, но ниже говорится: «се бо Мьстиславъ ве-
ликыи и наслѣди... Володимира Мономаха великаго». Таким образом,
«великий» — это несомненно определение Мстислава. В то же время
«великим» назван и его отец, т.е. речь идет о возвеличивании данных
правителей, но не об их прозвищах35.
Юрий Владимирович (ум. 1157 г.) — «Долгорукий»
Прозвище сына Владимира Мономаха, первого самостоятельно-
го князя Суздальской земли, занимавшего несколько раз между 1149
и 1157 гг. киевский стол, впервые фиксируется, в форме «Долгая Рука»,
32 Слово о полку Игореве. С. 15–16.
33 Тамже.С.9.
34 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 303.
35 Ср.: Долгов В. В. Мстислав Великий // Вопросы истории. 2018. No 1. С. 27.
14
А. А. Горский
в статьях «Родословие князей русских» и «А се князи русьстии», поме-
щенных в Комиссионном списке Новгородской первой летописи млад-
шего извода, датируемого второй половиной 1440-х гг.36
.
Андрей Владимирович (1102–1142) — «Добрый»
Прозвище младшего из сыновей Владимира Мономаха основа-
но на сообщений летописания Северо-Восточной Руси под 1142 г.:
«Тое же зимы преставися благоверныи и христолюбивыи князь до-
брыи Андрѣи Володимеричь»37. Однако определение «добрыи» сто-
ит до имени князя и прозвищем не является. Сходно в летописании
Суздальской земли характеризуется под 1151 г. черниговский князь
Владимир Давыдович: «И ту убиша Володимера Давыдовича, добра-
го и кроткаго князя»38.
Андрей Юрьевич (ум. 1174 г.) — «Боголюбский»
Прозвище суздальского князя Андрея Юрьевича связано, как тра-
диционно считается, с построением им резиденции близ Владимира —
Боголюбова39. Но подтверждений того, что оно было прижизненным40,
нет. Источники XII в. не употребляют по отношению к Андрею каких-
либо прозвищ. Только в трех списках приписываемого самому Андрею
Юрьвичу памятника — «Слова о милости Божьей» в заглавии говорит-
ся: «Слово великого князя Андрѣя Боголюбьскаго»41. Но в собственно
тексте произведения Андрей именуется только «сыном Георгиевымъ
внукомъ Манамаховымъ», т.е. «Боголюбский» в заглавии — скорее
всего добавление переписчика (наиболее ранний список датирует-
ся концом XV в.42). Самые же ранние фиксации прозвища князя —
в Рогожском летописце (первая половина XV в., список середины XV в.)
под 1158 г.: «Сѣде на княжении Андреи князь Боголюбскыи въ Ростовѣ
и въ Владимири и заложи градъ Боголюбие»43 и в статье «Родословие
36 НПЛ. С. 465, 467.
37 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 309.
38 Там же. Стб. 334. Ср.: Вилкул Т. Л. Мстислав Храбрый — к происхождению
эпитета // ДРВМ. 2005. No 3 (17). С. 14.
39 Существует также мнение, что прозвище возникло как констатация «боголюби-
вости» Андрея (см.: Ищенко А. С. К вопросу о происхождении прозвищ. С . 60–61).
40 Такое мнение высказано А. В. Сиреновым (Сиренов А. В. Прозвища древ-
нерусских князей. С. 184).
41 Филиипповский Г. Ю. «Слово» Андрея Боголюбского о празднике 1 августа
по списку 1597 г. // Культура славян и Русь. М., 1998. С. 236.
42 Конявская Е. Л. К истории сложения проложной статьи на 1 августа //
ДРВМ. 2012. No 1 (47). С. 12.
43 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 22 .
15
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
князей русских» в Комиссионном списке Новгородской первой лето-
писи младшего извода44.
Мстислав Ростиславич (1178) — «Безокий»
Внук Юрия «Долгорукого», княживший в 1170-е гг. в Суздальской
земле, а затем в Новгороде, назван «безоким» в статье «А се князи
Великого Новагорода» в Комиссионном списке Новгородской первой
летописи младшего извода (середина XV в.): «Мстиславъ Безъокыи...
И потом опять Безъокыи»45. Определение помещено в первом случае
после имени, во втором оно дано без имени. Автор статьи был осве-
домлен об ослеплении Мстислава и его брата Ярополка Всеволодом
Суздальским в 1177 г. и их последующем прозрении — об этом гово-
рилось в основном тексте летописи46. Поэтому прозвище может быть
изобретением автора статьи «А се князи Великого Новагорода».
Ярослав Мстиславич — «Красный»
Внук Юрия «Долгорукого», княживший недолгое время в 1170-е гг.
в Новгороде47, упоминается с определением «красный» (красивый) так-
же в статье «А се князи Великого Новгорода» Комиссионного списка:
«А по том Красныи Ярославъ, внукъ Юрьевъ»48. Определение стоит
перед именем, основания для него неясны.
Всеволод Юрьевич (1154–1212) — «Великое Гнездо»
Впервые прозвище великого князя Суздальской земли (с 1177 г.)
Всеволода, младшего сына Юрия «Долгорукого», упоминается в статье
«Родословие князей русских» в Комиссионном списке Новгородской
первой летописи младшего извода (1440-е гг.): «Юрьи роди Всеволода
Великого Гнѣзда»49. Ныне являющееся общеупотребительным про-
звище князя «Большое Гнездо» является переводом словосочетания
«Великое гнездо» на современный русский язык. Имеется в виду мно-
гочисленность потомства Всеволода, давшего начало более чем десят-
ку династических линий, правивших в княжествах Северо-Восточной
Руси в ордынскую эпоху. Прижизненным такое прозвище быть не мо-
жет, поскольку прежде его появления эта многочисленность потом-
ства должна была стать фактом.
44 НПЛ. С. 466.
45 Там же. С. 471.
46 Там же. С. 228–229.
47 Там же. С. 335, 224.
48 Там же. С. 471.
49 Там же. С. 465.
16
А. А. Горский
Ярослав Владимирович ( ум. 1187 г.) — «Осмомысл»
Автор «Слова о полку Игореве» обращается к галицкому кня-
зю Ярославу Владимировичу со словами: «Галичкы Осмомыслѣ
Ярославе!»50. О значении понятия «осмомысл» имеются различные мне-
ния51, но в любом случае перед нами определение, стоящее перед име-
нем, и полагать, что оно было устойчивым прозвищем князя, основа-
ний нет. Вероятнее, что это определение принадлежит автору «Слова».
Всеволод Святославич (1155–1196) — «Буй-Тур»
Прозвище «Буй-тур» закрепилось в историографии за млад-
шим братом новгород-северского князя Игоря, ходившим вместе
с ним в знаменитый поход на половцев 1185 г., трубчевским князем
Всеволодом Святославичем, благодаря «Слову о полку Игореве».
Там оно прилагается к Всеволоду дважды: «Игорь ждет мила бра-
та Всеволода. И рече ем у буй туръ Всеволод...»; «Слава Игорю
Святъславличю, буй туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу!»52.
При этом в описании битвы с половцами Всеволод назван «яръ тур»
(дважды) и один раз просто «тур»53. Характеристика его храбрости
перекликается с тем, что говорится в сообщении о смерти Всеволода
киевской летописи (под 1196 г.): «во Олговичехъ всихъ оудалѣе ро-
жаемь и воспитаемь и возрастомъ и всею добротою и можьственою
доблестью»54. Определение «Слова о полку Игореве» принадлежит
современнику Всеволода Святославича55, однако нет оснований ут-
верждать, что «буи тур» было устойчивым прозвищем князя (тем
более что автор допускает вариации). Как и в случае с Ярославом
«Осмомыслом», это определение может быть результатом поэтиче-
ского творчества.
Мстислав Ростиславич (ум. 1180 г.) — «Храбрый»
Младший сын смоленского и киевского князя Ростислава
Мстиславича, княживший в конце 1170-х гг. в Новгороде, впер-
вые назван «Храбрым» в статье «А се князи великого Новгорода»
50 Слово о полку Игореве. С. 22 .
51 См.: Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 3. СПб., 1995. С. 376–377.
52 Слово о полку Игореве. С. 11, 31.
53 Там же. С. 15.
54 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 696.
55 При сравнении с животными храбрость в ту эпоху считалась качеством в
первую очередь именно тура, ср. в т.н . Предисловии к Галицко-Волынской
летописи о волынском и галицком князе Романе Мстиславиче, современ-
нике Всеволода: «храборъ бо бѣ яко и тоуръ» (ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 716).
17
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
Комиссионного списка Новгородской первой летописи младшего из-
вода: «Мьстиславъ Храбрыи Ростиславичь»56. Такая характеристика
соответствует изображению Мстислава в киевской летописи XII в.,
где он смело отвечает на угрозы Андрея «Боголюбского», удачно во-
юет под Киевом с его превосходящими силами в 1173 г., а в некрологе
характеризуется как князь, который «всегда бо тосняшеться оумрети
за Роускоую землю и за хрестьяны»; «не бѣ бо тоѣ землѣ в Роуси, ко-
торая же его не хотяшеть, ни любяшеть»; «плакашеся по немь вся зем-
ля Роуская, не може забыти доблести его»57. Существовало ли прозви-
ще «Храбрый» ранее середины XV в. или изобретено автором статьи
«А се князи великого Новгорода», остается неясным.
Всеволод Святославич (ум. ок . 1212 г.) — «Чермный»
Черниговский князь (в 1204–1212 гг.) Всеволод Святославич, не-
сколько раз захватывавший и киевский стол, именуется «Чермным»
(т. е . красным, рыжим) в летописании Северо-Восточной Руси.
В Лаврентьевской летописи он так назван семь раз (почти во всех
упоминаниях)58, в Летописце Переяславля Суздальского — в обо-
их случаях упоминания59. Всегда определение стоит после имени —
«Всеволодъ Чермныи». Таким образом, это явно прозвище, употре-
бляемое современниками60. Летописцы Северо-Восточной Руси стре-
мились отличить Всеволода Святославича от своего великого князя,
Всеволода Юрьевича, но показательно, что для этого они не именова-
ли его по княжению — «черниговский», а употребляли именно про-
звище, связанное с внешними данными князя61.
56 НПЛ. С. 471.
57 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 569–578, 606–611. Т. Л . Вилкул, обнаружив в характери-
стике Мстислава в Ипатьевской летописи цитату из «Александрии», пред-
положила, что ее могли опознать и дать князю прозвище, исходя из того,
что храбрость — черта Александра Македонского (Вилкул Т. Л. Мстис-
лав Храбрый — к происхождению эпитета. С. 14). Но поскольку в Новго-
родской первой летописи Ипатьевская не отразилась, когда такое могло
произойти — неясно. Характеристика Мстислава как доблестного князя
вполне могла дожить в Новгороде до XV в. и вызвать к жизни определение
«храбрый».
58 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 426–429, 433, 435.
59 ПСРЛ. Т. 41. С. 128.
60 Лаврентьевская летопись и Летописец Переяславля Суздальского восходят
к владимирскому своду начала XIII в.
61 Прозвище «чермный» встречается и в некняжеской среде: так называ-
ли новгородского боярина Твердислава, погибшего в битве при Раковоре
1268 г. (НПЛ. С. 68).
18
А. А. Горский
Мстислав Мстиславич (ум. 1228 г.) — «Уда лой» или «Удатный»
Прозвище «Удалой» по отношению к князю из смоленской ветви
Мстиславу Мстиславичу (ум. 1228 г.), долгое время занимавшему нов-
городский, а затем галицкий стол, применяется в историографии на-
чиная с С. М . Соловьева62. Оно вроде бы хорошо соответствует личным
качествам этого князя, отличавшегося как полководческим талантом,
так и личной храбростью. Основанием для такого прозвища является
посмертная характеристика Мстислава в Галицко-Волынской летопи-
си: «Потом же Мстиславъ великыи оудатныи князь оумре»63. Однако
«удатныи» означает вовсе не «удалой» (это слово в средневековье пи-
салось почти так же, как сейчас — «удалыи»), а «удачливый»64.
Некоторыми учеными указанная неточность осознается, и они на-
зывают Мстислава Мстиславича не «Удалым», а «Удатным»65. Но ис-
правление сути дела принципиально не меняет, поскольку «удатный»
в сообщении о смерти Мстислава не является прозвищем. Хотя это
определение и стоит в тексте ниже имени, относится оно не к нему,
а к последующему слову «князь»: «Мстиславъ великыи оудатныи
князь оумре» — т.е. «Мстислав — великий, удачливый князь — умер».
Таким образом, перед нами единичное определение, констатация,
что Мстиславу в жизни сопутствовала удача.
Мстислав Ярославич (ум. 1227 г.) — «Немой»
Луцкий князь Мстислав Ярославич три раза в Галицко-Волынской
летописи назван «Немым»: «приде Мьстиславъ Нѣмыи со многими
вои»66 (1208 г.); «видивъ то Мьстиславъ Нѣмыи, мнѣвъ, яко Даниъ
62 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. М ., 1988. С . 571, 617 (впервые опублико-
вано в 1852 г.).
63 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 752.
64 См.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 3.
СПб.. 1903. Стб. 1145–1147.
65 См., например, комментарии к публикации: Галицько-Волинський лiтопис.
Київ, 2002. В то же время многие авторы продолжают именовать Мстис-
лава Мстиславича «Удалым». Ср., например, издание, в двух статьях кото-
рого он «Удалой» (Домбровский Д. Происхождение Владимира Псковского
и Давида Торопецкого: к вопросу о генеалогии потомков Мстислава Вла-
димировича Мономаха // Восточная Европа в древности и средневековье:
Политические институты и верховная власть. М ., 2007. С. 73–75; Иоанни-
сян О. М., Рождественская Т. В. Надпись из церкви св. Пантелеймона в Га-
личе Южном в контексте политических событий конца XII в. // Там же.
С. 95), а в одной — «Удатный» (Щавелев А. С. Процедура съезда князей //
Там же. С. 298).
66 ПСРЛ. Т. 2 . Стб. 225.
19
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
сбоденъ бысть»67 (рассказ о битве на Калке 1223 г.); «Мьстиславоу же
Немомоу давшу отчиноу свою князю Данилови»68 (1227 г.). Очевидно,
это было прозвище, употребляемое современниками и связанное
с личной особенностью князя.
Александр Ярославич (1221–1263) — «Невский»
Привычное ныне прозвище князя новгородского, киевского и вла-
димирского Александра Ярославича впервые фиксируется в статье
«А се князи русьстии» Комиссионного списка Новгородской пер-
вой летописи младшего извода: «Александръ великии, храбрыи,
невьскыи»69. Как видно, здесь к Александру прилагаются три опре-
деления, и «невский» стоит среди них последним. При этом прозви-
ще «храбрый» прилагается к нему (без уточнения «невский») и в двух
других помещенных в Комиссионном списке статьях — «Сице родосло-
вятся велицѣи князи русьстии» («Ярославъ роди великаго Александра
храбраго») и «А се князи великого Новагорода» («Александръ
Храбрыи»)70. Вероятно, в середине XV в. оно было более известным.
Но позже закрепилось именно прозвище «Невский».
Василий Ярославич (1241–1277) — «Мизинный»
В цитате Н. М . Карамзина из Троицкой летописи начала XV в. (по-
гибшей в московском пожаре 1812 г.) о младшем из братьев Александра
«Невского» говорится: «Преставися князь великый Василий мѣзиный
сынъ Ярославль»71. В издании реконструкции Троицкой летописи
М. Д . Приселкова запятая поставлена после слова «мѣзиныи»72, и оно
выглядит в результате как прозвище. На самом деле это всего лишь кон-
статация, что Василий был младшим сыном Ярослава Всеволодича73.
Олег Ингваревич (ум. 1258 г.) — «Красный»
Рязанский князь Олег Ингваревич назван «красным» в «Повести
о разорении Рязани Батыем» — памятнике, известном в списках
67 Там же. Стб. 744.
68 Там же. Стб. 750.
69 НПЛ. С. 468.
70 Там же. С. 465, 471.
71 Приселков М. Д . Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950.
С. 333, примеч. 4.
72 Там же. С. 333.
73 В издании Московского летописного свода конца XV в. в аналогичной фра-
зе запятая поставлена по смыслу верно: «Преставися князь Василеи, мизи-
ныи сынъ Ярославль» (ПСРЛ. Т. 25. С . 151).
20
А. А. Горский
не ранее второй половины XVI в.74: «посла... и по князя Олга Краснаго...»75.
Выглядит этот эпитет как прозвище, но далее повторяется уже как одно
из определений князя: «Царь Батый и видя князя Олга Ингоревича вел-
ми красна и храбра»76. По Повести, Олег был казнен, хотя в действи-
тельности пробыл в плену долгое время и вернулся в Рязань в 1252
г.77
. Оснований полагать, что присвоенное ему в «Повести о разорении
Рязани Батыем» прозвище существовало реально, нет.
Роман Михайлович — «Старый»
Брянский и черниговский князь Роман Михайлович (упомина-
ется с 1260-х по 1280-е гг.78) в Любецком и Северском синодиках фи-
гурирует как «Роман Старыи»79. По-видимому, это определение вве-
дено для отличия его от другого брянского и черниговского князя
Романа Михайловича (ум. 1401 г.), упоминаемого в тех же синодиках
несколькими строками ниже. В источниках XIII в., в родословных кни-
гах и в «Сказании о начале Свенского монастыря» Роман фигурирует
без каких-либо определений80.
Андрей Александрович (ум. 1304 г.) — «Скоросый»
В словаре «Рюриковичи» Д. В. Донского говорится, что «по неко-
торым данным» Андрей был прозван «скоросым» (вспыльчивым)81.
Но в источниках таких данных нет. Прозвище «Скоросый» впер-
вые появляется в третьем издании «Зерцала российских государей»
Т. С. Мальгина82.
Федор Ростиславич (ум. 1299 г.) — «Черный»
Прозвище «Черный» по отношению к ярославскому и смо-
ленскому (в 1280–1297 гг.) князю Федору Ростиславичу впервые
74 Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 2 . М., 2001. С. 409–463.
75 Памятники литературы древней Руси. XIII век. М ., 1981. С. 184.
76 Там же. С. 188.
77 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473.
78 См.: Горский А. А. Брянское княжество в политической жизни Восточной
Европы (конец XIII — начало XV в.) // СР. Вып. 1. М ., 1996. C . 76–77.
79 Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черни-
говском княжестве в татарское время. СПб., 1892. C . 26 (список XVIII в.);
Лаврський альманах: збiрник наукових праць. Киïв, 2007. Вип. 18. С. 17
(cписки XVI — XVII вв.).
80 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 482; Т. 2 . Стб. 860–862, 872–874; РИИР. С . 41, 112; Древняя
российская вивлиофика. Изд. 2-е . Ч . 19. М ., 1791. С. 285.
81 Донской Д. В. Рюриковичи: исторический словарь. М ., 2008. С. 22 .
82 Мальгин Т. С. Зерцало российских государей. СПб., 1794. С. 296.
21
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
фиксируется в Московском летописном своде конца XV в.: «Того же
лѣта князь Федоръ Ростиславич Черныи собра рать многу иде на сы-
новца своего на князя Александра Глѣбовича ко Смоленьску»; «того
ж лета преставись князь Феодоръ Черны, Ярославски и Смоленски»83.
Возможно, оно было уже в Троицкой летописи начала XV столетия,
но среди выписок Н. М. Карамзина, по которым ее текст восстанав-
ливается, фрагментов, в которых определение «черный» имеется
в Московском своде, нет84.
Васи лий Давыдович (ум. 1345 г.) — «Грозный»
Внук Федора Ростиславича Ярославского Василий Давыдович име-
нуется с прозвищем «Грозный» впервые в родословных книгах XVI в.:
«князь Василей, прозвище ему Грозной»85.
Дмитрий Михай лович (1298–1326) — «Грозные Очи»
Тверской князь Дмитрий Михайлович с прозвищем «Грозные очи»
фигурирует впервые в Румянцевской редакции родословных книг (се-
редина XVI в.): «князь великий Дмитрий Грозные Очи»86.
Иван Данилович (ум. 1340 г.) — «Калита»
Прозвище московского и великого владимирского (с 1328 г.) князя
Ивана Даниловича «Калита» (сумка с деньгами) впервые фиксируется
в Рогожском летописце и Симеоновской летописи под 1378 г.: «в кня-
жение великое Ивана Даниловича Калитино»87. Это значит, что оно
присутствовало как минимум в тверском своде 1412 г. — протографе
этих летописей, а может быть и в Троицкой летописи начала XV в.88
Поскольку прозвище не является хвалебным, не исключено, что оно
было прижизненным.
83 ПСРЛ. Т. 25. С. 158, 392.
84 В реконструкции Троицкой летописи М. Д . Приселкова в соответствую-
щих местах приведен текст Симеоновской летописи (Приселков М. Д . Тро-
ицкая летопись. С . 347–349; ПСРЛ. Т. 18. СПб., 1913. С. 84), которая была
создана позже Московского свода и использовала его текст.
85 РИИР. С. 8, 101.
86 Там же. С. 84.
87 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 132; Т. 18. С. 126.
88 В выписки из нее Н. М . Карамзина данный фрагмент не вошел. А . В. Си-
ренов (а вслед за ним А. С . Ищенко) ошибочно полагает, что впервые про-
звище «Калита» встречается в статье «А се князи русьстии» Комиссионно-
го списка Новгородской первой летописи младшего извода (Сиренов А. В.
Прозвища древнерусских князей. С . 187; Ищенко А. С. К вопросу о проис-
хождении прозвищ. С. 68–69).
22
А. А. Горский
Иван Иванович (ум. 1343 г.) — «Коротопол»
Рязанский князь Иван Иванович с прозвищем «Коротопол» упоми-
нается в Троицкой летописи начала XV в., самой ранней из донесших ле-
тописание XIV столетия: «князь Иванъ Коротополъ Рязанский», «князь
Иванъ Коротополъ»89. Очень вероятно, что оно дано ему современниками.
Семен Иванович (1317–1353) — «Гордый»
Старший сын Ивана «Калиты» великий князь Семен (Симеон)
с прозвищем «Гордый» впервые упоминается в Летописной редакции
родословных книг (середина XVI в.): «князь великий Симеон Гордой»90.
Иван Иванович (1326–1359) — «Красный»
Второй сын Ивана «Калиты» великий князь Иван Иванович впер-
вые определен как «Красный» в «Истории Российской» В. Н. Татищева91.
Федор (ум. 1387 г.) — «Красный»
Князь фоминский Федор называется «Красным» в родословных
книгах с середины XVI в.92 Там же упоминаются два его брата, тоже
Федоры, с прозвищами «Слепой» и «Меньшой», и сыновья Федора
Красного — Михаил Крюк, Иван Собака, Борис Вепрь и Иван Уда.
Когда возникли эти прозвища — неясно. В летописании XIV в. упо-
минается только старший Федор, два раза, и в обоих случаях он на-
зван по княжению — «Фоминским»93.
Семен Дмитриевич (ум. 1368 г.) — «Кропива»
Князь стародубской ветви Семен Дмитриевич именуется «Кро-
пивой» в известии о его гибели во время похода Ольгерда на Москву 1368 г.
Рогожского летописца, причем с ясным указанием, что речь идет о прозвище:
«оуби князя Семена Дмитриевича Стародубьскаго, нарицаемого Кропиву»94.
Дмитрий Константинович — «Ноготь»
Младший сын нижегородского и суздальского князя Константина
Васильевича с прозвищем «Ноготь» называется в статье 1375 г.
89 Приселков М. Д. Троицкая летопись. С. 363, примеч. 2; с. 365–366, примеч. 1, 3;
Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 51, 54–55.
90 РИИР.С.11.
91 Татищев В. Н. История российская. Т. 1. М., 1963. С. 377; Сиренов А. В. Про-
звища древнерусских князей. С. 185.
92 РИИР. С . 40, 165.
93 Приселков М. Д . Троицкая летопись. С. 363–364 (и прим. 3), 431.
94 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб 89.
23
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
Троицкой летописи95. С высокой степенью вероятности можно пола-
гать, что это было прижизненное прозвище.
Дмитрий Иванович (1350–1389) — «Донской»
Прозвище великого князя московского и владимирского Дмитрия
Ивановича, связанное с его победой над Ордой Мамая на Куликовом
поле у Дона в 1380 г., не фиксируется ранее XVI века. Впервые оно при-
лагается к Дмитрию в Никоновской летописи (1520-е гг.) в известии
о его жене Евдокии: «преставися велика княгини Евдокѣя Дмитрея
Ивановича Доновьского»96.
Влади мир Андреевич (1353–1410) — «Храбрый»
Двоюродный брат Дмитрия «Донского» серпуховский князь
Владимир Андреевич назван «Храбрым» в надписи на его надгробии
в Архангельском соборе Московского Кремля, сооруженном в XVII в.
Там же он назван также «Донским».
Василий Дмитриевич (ум. 1403 г.) — «Кирдяпа»
Сын нижегородского князя Дмитрия Константиновича Василий
именуется «Кирдяпой» в родословцах, в том числе самом раннем
(конца XV или начала XVI в.), содержащемся в Типографской лето-
писи — «Васили Дмитреевич Кирдяпа»97. Кирдяпа — распростра-
ненное мордовское имя, восходящее к слову «кирди» — терпели-
вый. Вряд ли прозвище Василия было придумано впоследствии.
Можно предположить, что оно появилось в Нижегородском княже-
стве (включавшем в себя мордовское население) после пребывания
Василия в 1382–1388 гг. в заложниках у хана Тохтамыша. Известно,
что он в 1386 г. пытался бежать, но был схвачен и претерпел «вели-
ку истому»98.
Иван Борисович — «Тугой Лук»
Младший сын нижегородского князя Бориса Константиновича,
упоминаемый с 1383 по 1418 г., с прозвищем «Тугой Лук» впервые име-
нуется в родословце, помещенном в Типографской летописи (конец
XV или начало XVI в.)99.
95 Приселков М. Д . Троицкая летопись. С. 398–399, примеч. 3.
96 ПСРЛ. Т. 11. М., 1965. С. 198.
97 ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 229; РИИР. С. 17, 93.
98 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 151.
99 ПСРЛ. Т. 24. С. 230.
24
А. А. Горский
Данные о первых упоминаниях княжеских прозвищ можно
для наглядности свести в таблицу100.
Имя
Время
деятельности
Прозвище
Время первой
фиксации
прозвища
Источник
Олег
Конец IX —
начало X в.
Вещий
Конец XI в.
Начальное
летописание
Владимир Вт орая
половина X —
начало XI в.
Святой
Середина
XIII в.
Галицко-
Волынская
летопись
Святополк Начало XI в.
Окаянный
Вторая
половина
XI в.
Памятники
Борисо-
глебского цикла
Ярослав
Первая
половина —
середина XI в.
Мудрый
XIX в.
Отсутствует
Олег
Конец XI —
начало XII в.
Гориславич
Конец XII в. Слово о полку
Игореве
Юрий
Первая
половина —
середина XII в.
Долгорукий
Середина
XV в.
Статьи
«Родословие
князей русских»
и «А се князи
русьстии»
Андрей
Середина —
вторая половина
XII в.
Боголюбский Первая
половина
XV в.
Рогожский
летописец
Мстислав Вторая
половина XII в.
Безокий
Середина
XV в.
Статья «А се
князи Великого
Новагорода»
Ярослав
Вторая
половина XII в.
Красный
Середина
XV в.
Статья «А се
князи Великого
Новагорода»
Всеволод Вт орая
половина XII —
начало XIII
Великое
Гнездо
Середина
XV в.
Статья
«Родословие
князей русских»
Мстислав Вторая
половина XII в.
Храбрый
Середина
XV в.
Статья
«А се князи
Великого
Новагорода»
100 В нее включены только те определения, которые явно или хотя бы пред-
положительно были именно прозвищами, а не единично примененными
эпитетами.
25
О времени появления прозвищ у князей русского Средневековья
Всеволод Конец XII —
начало XIII в.
Чермный
Начало
XIII в.
Владимирское
летописание
начала XIII в.
Мстислав Первая треть
XIII в.
Немой
Середина
XIII в.
Галицко-
Волынская
летопись
Александр Первая
половина —
середина XIII в.
Невский
Середина
XV в.
Статья «А се
Олег
Середина XV в.
Красный
XVII в.
Повесть о
разорении
Рязани Батыем
Роман
Вторая
половина XIII в.
Старый
XVI в.
Синодики
Андрей
Вторая
половина XIII —
начало XIV в.
Скоросый
Конец
XVIII в.
Отсутствует
Федор
Вторая
половина XIII в.
Черный
Конец XV в. Московский
летописный
свод
Василий Первая
половина XIV в.
Грозный
XVI в.
Родословные
книги
Дмитрий Первая
половина XIV в.
Грозные очи XVI в.
Родословные
книги
Иван
Первая
половина XIV в.
Калита
Начало XV в. Московское
летописание
Иван
Первая
половина XIV в.
Коротопол
XIV в.
Троицкая
летопись
Семен
Первая
половина —
середина XIV в.
Гордый
XVI в.
Родословные
книги
Иван
Первая
половина —
середина XIV в.
Красный
XVIII в.
Отсутствует
Федор
XIV в.
Красный
XVI в.
Родословные
книги
Семен
Вторая
половина XIV в.
Кропива
XV в.
Троицкая
летопись
Дмитрий Вторая
половина XIV в.
Ноготь
Начало XV в. Троицкая
летопись
Дмитрий Вторая
половина XIV в.
Донской
Начало
XVI в.
Никоновская
летопись
26
А. А. Горский
Владимир Вт орая
половина XIV —
начало XV в.
Храбрый
XVII в.
Надгробие
Василий Вт орая
половина XIV —
начало XV в.
Кирдяпа
Нача ло
XVI в.
Типографская
летопись
Иван
Конец XIV —
начало XV в.
Тугой лук
XVI в.
Родословные
книги
Суммируя рассмотренные данные, можно сказать, что в источ-
никах домонгольского периода прозвища встречаются крайне ред-
ко. Определенно можно говорить о прижизненном существовании
прозвища «Чермный» у Всеволода Святославича Черниговского
и «Немой» («Немый») у Мстислава Ярославича Луцкого. Вероятно, от-
носительно рано появились прозвища «Вещий» у Олега и «Окаянный»
у Святополка. В историографии нередко за прозвища принимали опре-
деления, которые вряд ли были распространенными (Красный, Буй-
тур, Гориславич, Осмомысл в Слове о полку Игореве). С XIV столетия
прозвища встречаются чаще (Калита, Коротопол, Кропива, Ноготь),
а особенно распространяются с XV века. Причем возникает тенденция
дать прозвища и князьям прошлых веков. Так поступили составители
дополнительных статей Новгородской первой летописи младшего из-
вода середины XV столетия, а развитие эта практика получила в ро-
дословных книгах XVI в.101
101 В родословцах впервые встречаются и такие прозвища князей XIV в. (не за-
крепившиеся в историографии), как «Благоверный» к стародубскому кня-
зю Федору Ивановичу, убитому в Орде в 1330 г., и «Улемца» к сыну Федо-
ра Ростиславича Ярославского (РИИР. С. 101, 148).
А. С. Королев
нОвгОрОдский князь илья ярОславич:
истОрический деятель или литературный фантОм?
Повествование Новгородской первой летописи (далее — НПЛ)
младшего извода, дойдя до рассказа о крещении князем Владимиром
Святославичем Руси, назначении им духовенства и сокрушении
идола Перуна в Новгороде (6497 г.), разрывается перечнями киев-
ских князей и князей новгородских, русских митрополитов, нов-
городских архиепископов, городских «епискупий» и новгородских
посадников, после чего следуют два «пустых» года (6497 (повтор-
но) и 6498), а далее продолжается история княжения Владимира1.
Перечень новгородских князей открывается следующей информа-
цией: «А се в Новѣгородѣ: пръвыи князь по крещении Вышеславъ,
сынъ Володимирь; и по нем брат его Ярославъ, и володѣше землею;
и идя къ Кыеву, и посади в Новѣгородѣ Коснятина Добрыница. И ро-
дися у Ярослава сынъ Илья, и посади в Новѣгородѣ, и умре. И по-
томъ разгнѣвася Ярослав на Коснятина, и заточи и; а сына своего
Володимира посади в Новѣгородѣ. И писа грамоту Ярославъ, рекъ
тако: «по сеи грамотѣ ходите»2. В Комиссионном списке летописи от-
сутствует начало, листы 1–6 об. оставлены чистыми, а начиная с листа
7 следуют предшествующие основному тексту материалы, одним из ко-
торых является все тот же перечень новгородских князей, доведен-
ный, правда, не до князя Василия Васильевича Темного, как в «основ-
ном» тексте, а до его отца князя Василия Дмитриевича3. В этом переч-
не информация об Илье Ярославиче повторяется. Отметим, что если
основной текст Комиссионного списка писан полууставом первой по-
ловины или середины XV в., то перечень новгородских князей в пред-
шествующих ему статьях — другим почерком середины XV в.4 В по-
следнем варианте перечень новгородских князей оказался в соста-
ве Летописного сборника последней трети XV в., получившего в ли-
тературе название «Летопись Авраамки»5. Начальная часть перечня
1
ПСРЛ. Т. 3. М., 2000. С. 160–165.
2
Там же. С. 161.
3
Там же. С. 470–471.
4
Там же. С.7–8.
5
ПСРЛ. Т. 16. М ., 2000. Стб. 313–315.
28
А. С . Королев
(до княжения Мстислава Изяславича), с упоминанием имени Ильи,
попала также в состав Тверского сборника (первая половина XVI в.)6.
Никакой другой летописной информацией о новгородском князе Илье
Ярославиче мы не располагаем.
Краткое упоминание об Илье Ярославиче не осталось без внимания
исследователей. Н . М . Карамзин, комментируя сообщение в «Круге зем-
ном» Снорри Стурлусона о том, что у Ярослава и Ингигерды было всего
три сына — «Вальдимар, Висиволд (Всеволод) и Гольти, то есть, ловкий,
быстрый», заметил: «Мы не знаем которого из сыновей Ярославовых
Скандинавы означали сим последним именем: может быть, Илию»7.
С. М. Соловьев, коснувшись распоряжений Ярослава в Новгороде, попы-
тался угадать причины падения Коснятина: «Быть может, Константин
хотел большего для новгородцев за их услугу, чем сколько давал
Ярослав; быть может также, Константин, как дядя великого князя,
как сын Добрыни, хотел большего для себя»8. В связи с этим он обратил
внимание и на Илью Ярославича: «Владимир, старший сын Ярослава,
родился в 1020 году, но Ярославу было тогда около 40 лет; не может
быть, чтоб он не был женат до Ингигерды; ясно, что Илья был от пер-
вого брака и был уже в 1019 году в таком возрасте, в каком мог быть
посажен на столе новгородском, тем более, что Владимир сажал мало-
летних детей своих; посажение Ильи могло оскорбить Константина»9.
М. С. Грушевский определил взаимоотношения посадника и княжича
иначе: Ярослав посадил Илью, «очевидно — ще малого», на княжение
в Новгород, отдав под опеку Константина, однако Илья скоро умер10.
П. В. Владимиров, в духе методов «исторической школы» в былинове-
дении, предположил, что к «эпическому молодому князю Илье восхо-
дит древнейший прототип нашего Ильи Муромца»11.
В советское время В. А . Пархоменко назвал летописное сообщение
о вокняжении в Новгороде Ильи Ярославича «каким-то странно обре-
занным, явно преднамеренно оторванным», а затем обратил внима-
ние на то, что «имя данного сына Ярославова совершенно другого рода
по сравнению с именами других его сыновей», а «Повесть временных
лет» вовсе ничего не знает о таком сыне Ярослава, хотя обнаружива-
ет хорошую осведомленность обо всех Ярославичах и даже указывает
6
ПСРЛ. Т. 15. М ., 2000. Стб. 16.
7
Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. 2–3.
М., 1991. С. 202–203, прим. 33.
8
Соловьев С. М. Сочинения. В 18 книгах. Кн. 1. М ., 1988. С. 210.
9
Там же. С. 314, прим. 323.
10 Грушевський М. Iстория Украïни-Руси. Т. 2 . Львів, 1899. С. 19.
11 Владимиров П. В. Введение в историю русской словесности. Киев, 1896. С. 221.
29
Новгородский князь Илья Ярославич...
точные даты их рождения; наконец, из текста летописного заметно,
что это необычайное княжение Илии стоит в какой-то связи с новго-
родскими осложнениями у Ярослава, явно затушеванными у летопис-
цев». Вывод исследователь сделал в свойственной ему манере — совер-
шенно оригинальный: «Все эти данные заставляют видеть в этом нов-
городском князе Илии скорее не сына Ярослава, а его соперника, и если
принять во внимание соображение профессора М. Г. Халанского о том,
что скандинавское имя Хельги — Олег — на русской почве легко мог-
ло перейти в Илью, то мы можем допустить, что в данном случае име-
ем дел с сознательной переработкой летописцем исторических данных
о норманско-ладожском конунге Олеге, от которого летописцы и поза-
имствовали те северные черты, какие мы встречаем в нашем летопис-
ном Олеге»12. Получается, Илья Ярославич — это плод фантазии лето-
писцев, выросший из преданий об одном из прототипов летописного
Вещего Олега — деятеля «юго-восточной Руси». Замечу, что, даже если
допустить возможность перехода имени «Олег» в «Илью», что малове-
роятно13, неясно, почему «затушевывавший» реальную историю новго-
родский летописец решил увековечить знаменитого князя под стран-
ным именем Илья, а не под привычным Олег.
С. В. Бахрушин иначе оценивал «исторические сведения», «не на-
ходящие себе аналогии в основном летописном тексте», «неизвестные
из других источников», но содержащиеся в «любопытном списке нов-
городских князей» (в том числе и упоминание об Илье Ярославиче)14.
«Может быть, — п исал исследователь, — мы тут имеем отрывок таких
кратких, лишенных дат записей, которые могли существовать парал-
лельно летописным записям и даже предшествовать им. Такой же ха-
рактер носит и список новгородских епископов...»15. С. В. Бахрушин
был «склонен» считать эти записи «современными»16. Более того,
для него было «очевидно», что список новгородских князей «посте-
пенно механически дополнялся»17.
12 Пархоменко В. А . У истоков русской государственности (VIII–XI вв.).
Л., 1924. С. 79–80.
13 Жирмунский В. М . Эпос славянских народов в сравнительно-историческом
освещении // Жирмунский В. М . Народный героический эпос. Сравнитель-
но-исторические очерки. М ., Л., 1962. С. 161.
14 Бахрушин С. В. [К вопросу о достоверности Начального свода] // Бахру-
шин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России
эпохи феодализма. (Научное наследие). М ., 1987. С. 19.
15 Там же. С. 20.
16 Там же. С. 20.
17 Там же. С. 19.
30
А. С . Королев
Если С. М. Соловьев считал, что Илья был сыном Ярослава Влади-
мировича от первого брака (это, кстати, в дальнейшем позволяло ис-
следователям все более увеличивать возраст Ильи Ярославича),
то А. И . Лященко решил, что и этого сына Ярославу родила Ингигерд.
Поэтому он датировал их свадьбу 1016 г., а рождение у Ярослава «рано
умершего» сына Ильи — 1018 г.18 В. В. Мавродин был с этим согла-
сен: «В 1018 г. от Ингигерд у Ярослава уже родился сын Илья, который
и считался новгородским князем. За малолетнего князя Илью правил
посадник Константин (Коснятин) Добрынич. Вскоре Илья умер. Все это
говорит за то, что сватовство Ярослава следует датировать 1015 г., а же-
нитьбу на Ингигерд — 1016 г.»19. Впрочем, далее В. В. Мавродин все-таки
признает: Ярослав был женат дважды, шведская принцесса Ингигерд
стала его второй женой, а «Илья, по-видимому, был первым сыном
Ингигерд, но считать этот вопрос решенным нельзя»20. В Новгороде
Илья «сидел некоторое время» и при этом был «малолетним»21.
В. В. Мавродин, кстати, заметил, что искать информацию об Илье,
как это делал Н. М. Карамзин, в сообщениях скандинавских саг не сле-
дует, в них фигурирует любимый сын Ярослава Всеволод, известный
в сагах «под именем Vissivaldr-а и Holti»22.
В. Л. Янин, не вдаваясь в вопрос о возрасте Ильи Ярославича,
усомнился в 1019 г., как дате окончания посадничества Коснятина
и ссылке его в Ростов (о чем сообщают «некоторые поздние летопи-
си (Софийская Первая, Московский свод конца XV в. и др.»): «Ярослав
ушел к Киеву воевать против Святополка в 1016 г. и занял киевский стол
в 1017 г. Следовательно, и посадничество Коснятина началось в 1016 г.
Как мы уже видели, это посадничество продолжалось и в 1018 г. ...Список
князей связывает воедино два события: опалу Коснятина и вокняже-
ние в Новгороде Владимира Ярославича. Поскольку князь Владимир
утвердился в Новгороде в 1034 или 1036 г.; относя опалу Коснятина
к 1019 г., мы должны были бы предполагать существование длительно-
го периода, вообще не заполненного посадничеством, что представляет-
ся невозможным»23. Сославшись на авторитет М. Н. Тихомирова, так-
же считавшего дату 1019 г. недостоверной, В. Л . Янин почему-то решил,
что источником летописного сообщения об опале Коснятина является
18 Лященко А. И. «Eymundar Saga» и русские летописи // Известия Академии
Наук СССР. Т. 20. VI Серия. 1926. No 12. С. 1071.
19 Мавродин В. В. Древняя и средневековая Русь. СПб., 2009. С. 376.
20 Там же. С. 403.
21 Там же. С. 391.
22 Там же. С. 404.
23 Янин В. Л . Новгородские посадники. М ., 2003. С. 69.
31
Новгородский князь Илья Ярославич...
«список новгородских князей. Используя этот источник, летописцы XV в.
по-разному датируют изложенное в нем событие, что приводит к дубли-
рованию под 1016, 1019 и 1035 гг., в частности, такого важного сообще-
ния, как рассказ о даровании Ярославом «грамоты и устава» новгород-
цам. В первоисточнике все эти события привязаны к моменту вокняже-
ния Владимира Ярославича, т.е . в 1034–1036 гг. Показательно, что пере-
нося рассказ об опале Коснятина или о даровании «грамоты» на 1016 или
1019 г., летописцы исключают из него упоминание об Илье и ставят, та-
ким образом, эти события в непосредственную связь с участием новго-
родцев в борьбе Ярослава за киевский стол в 1016–1019 гг.»24. Поколебав
уверенность в 1019 г., В. Л . Янин высказывает «некоторые предположе-
ния относительно времени вокняжения Ильи и окончания посадничества
Коснятина»: «Различные летописные тексты согласны в том, что следую-
щий сын Ярослава — Владимир — родился в 1020 г. Существует, однако,
и противоречивое сообщение о том, что в Новгороде Владимир был по-
сажен в 1030 г., когда ему было 14 лет (!). Это противоречие может быть
объяснено тем, что летописец в указанном случае знал о вокняжении
в Новгороде в 1030 г. какого-то сына Ярослава, но, не будучи осведомлен
о существовании Ильи, которого знает лишь список новгородских кня-
зей, связал с этой датой вокняжение Владимира, действительно занявше-
го новгородский стол в 14 лет. Таким образом, посадничество Коснятина
возможно относить к 1016–1030 гг., а княжение Ильи — к 1030–1034 гг.».
Опала Коснятина, таким образом, относится к 1030 г.25
О. М . Рапов пришел к выводу, что выстраивать события (кончину
Ильи и заточение Коснятина Добрынича) следует в иной последователь-
ности, нежели предложил В.Л. Янин (хотя прямой полемики с ним в ра-
боте О. М. Рапова нет): «Илья умер в Новгороде раньше, чем Коснятин
Добрынич был заточен. Заточение Коснятина в Тверской летописи по-
мечено 1020 г. Под тем же годом это событие записано у В. Н. Татищева.
Окончательный уход Ярослава из Новгорода в Киев произошел в 1019 г.
Следовательно, княжение Ильи в Новгороде можно отнести к 1019–
1020 гг.»26. И . Я. Фроянов также усомнился в аргументации В. Л. Янина:
«Если придерживаться Списка князей, то надо признать, что посадни-
чество Коснятина не прерывалось полностью с появлением в Новгороде
Ильи. Оно продолжалось какое-то время и после его смерти. Об этом
24 Там же. С. 69–70.
25 Там же. С. 70. См. также: Янин В. Л . Очерки истории средневекового Нов-
города. М., 2008. С. 38.
26 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в.
М., 1977. С. 43.
32
А. С . Королев
свидетельствуют два факта, отложившиеся в Списке. Во-первых, соста-
витель перечня князей приурочил заточение Коснятина не к моменту
смерти Ильи, а ко времени более позднему, обозначив его словом «по-
том». Во-вторых, он начал княжение Владимира не с кончины Ильи,
а с устранения Коснятина... Отсюда ясно, что между княжением Ильи
и Владимира правящие функции (видимо, посадничьи) осуществлял
Коснятин. И здесь необходимо подчеркнуть следующее: составитель ни-
чего не говорит о посажении Коснятина после смерти Ильи. Это можно
понимать двояко: либо так, что Коснятин посадничал параллельно кня-
жению Ильи, либо он, опираясь на новгородцев, узурпировал (по отно-
шению к Ярославу) посадничьи права»27.
А. В. Назаренко обратил внимание на сообщение, имеющееся
в «Истории гамбургской церкви» Адама Бременского, о трех (начи-
ная, примерно, с 1016 г.) последовательно заключенных браках датской
принцессы Маргареты-Эстрид, которые устроил ее брат Кнут. Один
из браков состоялся с неким «сыном короля Руси»28. Исследователь
справедливо называет это известие уникальным — «ни в древнерус-
ской, ни в скандинавской традиции, несмотря на особый интерес по-
следней к вопросам родословия, подобных сведений нет». Впрочем,
А. В. Назаренко готов заключить, «что русский брак сестры Кнута
был кратковременным, не оставив после себя потомства, а потому
и памяти»29. Исследователь пытается решить с кем из Рюриковичей
в промежутке между 1014 и 1035 гг. (смерть Кнута Могучего) состоял-
ся этот брак. Убедительно отвергнув все ранее выдвигаемые в исто-
риографии кандидатуры на роль русского супруга датской прин-
цессы, А. В. Назаренко приступает к уточнению хронологии бра-
ков Маргареты-Эстрид и в результате датирует «русско-датский ма-
тримониальный союз» 1018/9 г. «Это значит, что в качестве предпо-
лагаемого мужа Эстрид в расчет может приниматься только кто-то
из Ярославичей. Древнерусские источники предлагают единственную
кандидатуру — новгородского князя Ильи Ярославича»30.
27 Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. Очерки истории государственности,
социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия.
СПб. , 1992. С. 158–159.
28 Назаренко А. В. О русско-датском союзе в первой четверти XI в. // Древ-
нейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования.
1990 год. М., 1991. С . 167–190; Назаренко А. В. Древняя Русь на междуна-
родных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, поли-
тических связей IX–XII вв. М., 2001. С. 476–499.
29 Назаренко А. В. Древняя Русь. С. 477.
30 Там же. С. 484.
33
Новгородский князь Илья Ярославич...
Определив гипотезу В. Л. Янина, сдвинувшего княжение Ильи
в Новгороде и конфликт Константина Добрынича с Ярославом Мудрым
к 1030-м гг., к а к «искусственную и громоздкую» («достаточное ос-
нование для того, чтобы усомниться в ней»), А. В. Назаренко «кон-
статировал», что «пока нет никаких причин отвергать 1019/1020 г.,
как дату конфликта между Ярославом и Константином»31. Заточение
Константина исследователь связывает со смертью Ильи Ярославича,
а начало его «кратковременного княжения в Новгороде» помещает «по-
сле августа 1018 г., когда в Новгороде еще посадничает Константин...,
а конец — до зимы 1019 г., если полагаться на последовательность со-
бытий, как она изложена в списке новгородских князей, и на тот уста-
новленный нами выше факт, что зимой 1019–1020 гг. Эстрид уже стала
женой ярла Ульва». Определяя возраст Ильи, А . В. Назаренко выстра-
ивает следующую цепочку предположений: «Обычно древнерусские
князья сажали своих сыновей на столы, по возможности, в возрасте
13–15 лет (к слову сказать, именно в таком возрасте получил в 1034/6 г.
Новгород родившийся в 1020/1 г. Владимир Ярославич). Вероятно, это
объяснялось тем, что по римско-византийскому праву 14 лет считались
тем минимальным возрастом, с достижением которого юноша считал-
ся физически совершеннолетним, т.е. получал право вступать в брак...
Думаем, что не младше был и Илья Ярославич к моменту своего поса-
жения в Новгороде в 1019 г. Таким образом, он являлся примерно свер-
стником Эстрид, которая родилась, как минимум, через несколько лет
после 993/5 г.»32.
Далее А. В. Назаренко пытается уточнить дату рождения Ильи
при помощи информации из «Сказания о построении града Ярославля».
Ранее В. Л. Янин уже обратил внимание на это произведение, «сохра-
нившееся в записи XVIII в.», которое «связывает основание Ярославля
с пребыванием Ярослава в Ростове и построении им церкви св. Илии
как первого городского храма», в свою очередь, увязывая «обе эти де-
тали... с событиями 1034 г.: смерть Ильи Ярославича и заточение
Коснятина в Ростов»33. А . В. Назаренко не согласился и с этими поло-
жениями В. Л . Янина — «князья строили храмы в память рождения сы-
новей, особенно первенцев, а не их смерти», если же «связывать созда-
ние церкви св. Илии с рождением Ильи Ярославича, то основание горо-
да и построение храма придется отнести ко времени княжения Ярослава
в Ростовской земле..., которое началось в 990-е гг. — ведь будучи сыном
31 Назаренко А. В. О русско-датском союзе. С. 179.
32 Назаренко А. В. Древняя Русь. С. 488 .
33 Янин В. Л . Новгородские посадники. С. 70, прим. 21.
34
А. С . Королев
Ярослава от первого брака..., Илья родился заведомо до 1019 г. Время ро-
стовского княжения Ярослава в точности неизвестно; оно завершилось
после смерти в Новгороде Вышеслава, старшего из сыновей Владимира
Святославича, и перевода Ярослава на новгородский стол, которое...
случилось после 1001/2 г., когда умер Изяслав Владимирович..., следу-
ющий по старшинству после Вышеслава (иначе следовало бы ожидать,
что именно он станет очередным новгородским князем), но до 1014 г., ког-
да Ярослав засвидетельствован уже в Новгороде... Тем самым, в качестве
даты рождения Ильи Ярославича получаем время ок. 1000/01 г., ч то впол-
не согласуется как с полученной выше датировкой на основании списка
новгородских князей, так и с оценками возраста Эстрид»34.
А. В. Назаренко представляется, что «скудные данные об Илье
Ярославиче вполне способны устоять под напором критики», и лишь
само имя Илья вызывает у него «некоторое сомнение» — оно выгля-
дит «некняжеским», хотя «и оно имеет аналоги — единственный сын
черниговского князя Мстислава Владимировича упомянут в летопи-
си под именем Евстафия». Исследователь не исключает, «что оба эти
имени и в самом деле являются не княжескими (они остаются нам не-
известны), а крещальными и попали в летопись из какого-нибудь спе-
цифического источника типа княжеского помянника; недаром же ла-
пидарные летописные упоминания об обоих княжичах — это упоми-
нания об их кончине»35. Остается лишь «выяснить, насколько гипоте-
за о браке Ильи Ярославича, ставшего новгородским князем в 1019 г.
и через несколько месяцев умершего, с датской принцессой согласуется
с тем, что мы знаем о политической ситуации того времени»36. Не стоит
вдаваться в детали последующих рассуждений А. В. Назаренко, демон-
стрирующих замечательную эрудицию исследователя, но применитель-
но к фигуре Илья Ярославича представляющих собой сплошные допу-
щения и предположения. Приведу лишь общий вывод автора: «В ходе
борьбы за киевский стол в 1016–1019 гг., шедшей с переменным успехом,
Ярослав Владимирович создал осенью 1018–1019 гг. антипольскую ко-
алицию с Данией и Швецией. Военный союз был скреплен известным
браком самого Ярослава, только что овдовевшего, с Ингигерд, дочерью
шведского короля Олава Шётконунга (вероятно, летом 1019 г.), а так-
же женитьбой Ильи, сына Ярослава, на сестре английского и датского
короля Кнута Эстрид-Маргарете. Брак Ильи и Эстрид сопровождался
посажением Ильи на новгородский стол — очевидно, это было одним
34 Назаренко А. В. Древняя Русь. С. 488–489.
35 Назаренко А. В. О русско-датском союзе. С. 182–183.
36 Назаренко А. В. Древняя Русь. С. 491.
35
Новгородский князь Илья Ярославич...
из условий союзного договора: сестра Кнута должна была быть женой
владетельного князя, а не княжича-нахлебника. Но княжение Ильи
оказалось слишком кратким: в том же 1019 г., после того как Ярослав
с наемными варягами и новгородским войском ушел на Киев, Илья
Ярославич внезапно умер — возможно, в результате происков сторон-
ников смещенного посадника Константина Добрынича. Так или ина-
че, но именно Константина Ярослав обвинил в гибели новгородского
князя; Константин был подвергнут заточению и погиб через два года
в Ростове, а вдова Ильи Ярославича успела еще в 1019 г. вернуться на ро-
дину и выйти замуж за ярла Ульва (по некоторым сведениям, без ведома
брата)»37. Если вспомнить, что мы знаем об Илье Ярославиче из НПЛ,
результаты размышлений А. В. Назаренко безусловно впечатляют.
Не меньше изобретательности и фантазии продемонстрировал в сво-
их изысканиях о Ярославе Мудром и Илье Ярославиче Ю. Г. Писаренко.
Исследователь определил вышеупомянутое «Сказание о построении
града Ярославля» как «ценный источник», и постарался на его осно-
ве «открыть ранее неизвестную страницу жизни Ярослава Мудрого»,
а заодно выяснить детали биографии Ильи Ярославича. Из тек-
ста «Сказания» Ю. Г. Писаренко сделал вывод, что Ярослав появился
в Медвежьем углу (будущем Ярославле) не впервые. Далее, оттолкнув-
шись от предположения о якобы имевшей место «древней традиции»,
«согласно которой, князь, завоевывая престол, заключал брак с доче-
рью или вдовой побежденного правителя», исследователь «гипотети-
чески предположил», что «Ярослав, устанавливая власть в Медвежьем
углу, уже во время первого своего прихода взял в жены одну из мест-
ных знатных девушек», а во время вторичного посещения заложил «на
месте будущего Ярославля» церковь св. Илии. «Ильей звали старше-
го сына Ярослава Мудрого, предположительно рожденного от первого
брака»38. Согласившись с С. М. Соловьевым как в том, что Илья на мо-
мент вокняжения в Новгороде был вполне взрослым, так и в том, что это
событие должно было вызвать недовольство у посадника Коснятина,
Ю. Г. Писаренко выводы В. Л . Янина признал нелогичными. Ему показа-
лось, что «нет достаточно веских оснований игнорировать указанную не-
которыми летописями дату ссылки Коснятина — 1019 (20) г.»39. Однако,
«исходя из этого», Ю. Г. Писаренко высказал предположение, что «нов-
городское княжение Ильи относилось к 1019 (20) — 1034 (36) гг.»
37 Там же. С. 498–499.
38 Писаренко Ю. Г. Неизвестная страница жизни Ярослава Мудрого // Ярос-
лавская старина. 1997. Вып. 4. С. 18.
39 Там же. С. 19.
36
А. С . Королев
(от ссылки Коснятина до вокняжения Владимира Ярославича). В ре-
зультате, жизнь Ильи Ярославича получилась довольно продолжитель-
ной, и Ю. Г. Писаренко поспешил наполнить ее хоть какими-то фактами
(а заодно и историю первого брака Ярослава Мудрого): «Предположим,
что Илья, как и последующий сын Ярослава, Владимир, был посажен
в Новгороде в 14 лет. В таком случае его рождение должно было при-
ходиться примерно на 1006 г. Даже если и было небольшое отклоне-
ние от предполагаемого возраста прихода в Новгород, Илья мог его осу-
ществить в 1019 (20) г., если появился на свет до 1010 г. — указанной
В. Н. Татищевым даты перехода отца в Новгород из Ростова. Если при-
нять уточненную О. М . Раповым дату рождения Ярослава, учитываю-
щую данные анатомического анализа останков князя, — 988 (89) г., то за-
нять свой первый, ростовский стол он мог вскоре после 1000 г. Во время
его перехода в Новгород (1010 г.) ему было 21–22 года. Приблизительную
дату основания Ярославля Рапов определяет, опираясь на содержание
«Сказания»: убить секирой медведя мог человек не моложе 17–18 лет.
Этого возраста Ярослав достиг в 1006–1007 гг. Очевидно, в эти же
годы родился Илья». Далее следуют новые расчеты и предположения:
«По достижении совершеннолетия, то есть 15 лет (следуя дате рожде-
ния Ярослава по Рапову, — это был 1003 (4) г.), князь женится на знатной
девушке из Медвежьего угла. Брачная сделка одновременно была дого-
вором с местными жителями об уплате дани. Лейтмотивом следующе-
го прихода Ярослава, очевидно, было чествование рожденного от брака
Ильи, достигшего к тому времени года или же возраста постригов. По за-
веденному обычаю, для почетных гостей устраивается «медвежий празд-
ник», где в торжественной обстановке Ярославу предоставляется право
убить специально выращенного медведя. Кроме того, князь в честь сво-
его сына производит закладку церкви пророка Илии, умело используя
языческое представление о связи ребенка (своего наследника) с мате-
ринским родом, материнским местом. Очевидно, основывая град и на-
зывая его в свою честь, Ярослав предполагал «материнское место» пре-
вратить для Ильи в «отчину»40. Ю. Г. Писаренко задумывается над тем,
почему же летописи не сохранили ни одного факта из почти тридцати-
летней жизни Ильи Ярославича, и находит ответ в предполагаемом им
заговоре летописцев: «Молчание летописей об Илье на протяжении все-
го его княжения было бы логично рассматривать в контексте недобро-
желательства к Ярославу новгородского боярского летописания, отча-
сти вызванного устранением Коснятина»41.
40 Там же. С. 20.
41 Там же. С. 22–23, прим. 62.
37
Новгородский князь Илья Ярославич...
А. Ю. Карпов усомнился не только в справедливости построений
В. Л. Янина и А. В. Назаренко, но и в самом факте существования кня-
зя Ильи Ярославича42. Получается, что если «точно следовать тексту
перечня, то и рождение Ильи, и его посажение в Новгород, и его смерть
придется датировать коротким отрезком между уходом Ярослава
в Киев (1016 г.) и расправой над Константином Добрыничем (1019 г.).
Это, конечно, маловероятно»43. С другой стороны, А . Ю. Карпов
«в принципе» не исключает, что «Илья — крестильное имя друго-
го сына Ярослава, новгородского князя Владимира; появление име-
ни Ильи в перечне новгородских князей (наряду с имеющимся там
же именем Владимира) может быть результатом дублирования одно-
го и того же известия, в котором речь идет о поставлении в Новгород
старшего сына Ярослава»44.
Предположение В. Л. Янина об отнесении времени княжения или по-
садничества Ильи Ярославича в Новгороде к 1030–1034 гг. А. Ю. Карпов
назвал «крайне неудачным: исследователь ссылается на известие позд-
нейшей Новгородской Третьей летописи о посажении в Новгороде
в 1030 г. князя Владимира Ярославича (но отнюдь не Ильи!). Однако
текст летописной статьи 6538 (1030) г. Новгородской Третьей летопи-
си не оставляет сомнений в том, что в ее второй части речь идет имен-
но о князе Владимире и о событиях 1034-го, а не 1030 г. ... По-видимому,
дата 6542/1034 г. пропущена случайно, из-за механической порчи тек-
ста в источнике данной летописи. Точно также на 1034 г. ориентирова-
но сообщение о 14-летнем возрасте князя Владимира Ярославича»45.
«Расчеты» А. В. Назаренко, согласно которым княжение Ильи при-
шлось на краткий промежуток между августом 1018 г. и 1019/1020 г.,
А. Ю. Карпов признал «немногим более обоснованными»: «Эти даты
также не находят подтверждений в источниках»46.
Довольно резко высказался о построении А. В. Назаренко
А. Г. Кузьмин, назвавший историю женитьбы Ильи на Эстрид «рома-
ном». А . Г. Кузьмина смутила насыщенность указанного времени та-
ким количеством событий, которая исключала возможность между-
народных переговоров о заключении брака между малолетним Ильей
и датской принцессой, ведь жениться «на многомужней Эстредь надо
было успеть до 1019 или даже до 1016 г., когда сам Ярослав, нанимая
42 Карпов А. Ю. Ярослав Мудрый. М ., 2001. С.67.
43 Там же. С. 470, прим. 31.
44 Там же. С. 67.
45 Там же. С. 471, прим. 31.
46 Там же.
38
А. С . Королев
в Швеции сначала против отца, а затем против братьев варягов-свеев,
женится на дочери шведского конунга Олава Ингигерд — матери всех
шести внесенных в собственно летописный текст сыновей Ярослава
и дочерей»47. А . Г. Кузьмин предлагает поискать для Эстрид русского
жениха за пределами известного из русских летописей круга князей-
Рюриковичей первой четверти XI в.
С последним предложением можно вполне согласиться — дей-
ствительно, непонятно почему А. В. Назаренко считает информацию
о составе рода Рюриковичей, дошедшую до нас в русских летописях,
исчерпывающей. Известно, например, что хронист Иоанн Скилица
(XI в.), повествуя о мятеже в Херсоне в 1015/1016 гг., упоминает не-
кого «Сфенга, брата Владимира» (князя Владимира Святославича)48.
А рассказывая о событиях, произошедших в 1023–1024 гг., он сообщает
о расправе византийцев над Хрисохиром, «каким-то сородичем» кня-
зя Владимира Святославича, явившимся в Константинополь во главе
дружины из 800 человек, посаженных на корабли, «как будто желая
поступить на военную службу»49. Не стоит думать, что кто-то их них —
Сфенг или Хрисохир — могли быть мужьями Эстрид. Сообщения
Иоанна Скилицы лишь доказывают, что клан Рюриковичей к началу
XI в. был более многочисленным и связанным более сложными род-
ственными отношениями, чем следует из летописей.
Однако, приступив к поискам сам, А. Г. Кузьмин ударяется в фан-
тазии, основанные на его представлении о существовании в пери-
од средневековья в Европе не менее десятка Русий. Подобрать же-
ниха для Эстрид-Маргарет А. Г. Кузьмин предлагает «в какой-то
другой Русии, которые А.В. Назаренко почему-то не замечает»50.
Лишив таким образом «мальчика» Илью Ярославича навязанной
ему А. В. Назаренко невесты, А. Г. Кузьмин на этом не останавли-
вается и зачем-то оставляет малолетнего князя еще и без законно-
го отца в лице «хромца» Ярослава Мудрого. По мнению исследова-
теля «Илья родился после перехода Ярослава в Киев, то есть после
1016 года», а раз так, то «Ингигерд не случайно получила в вено Ладогу.
Там и в Новгороде она по большей части и пребывала в окружении
47 Кузьмин А. Г. Два вида русов в юго-восточной Прибалтике // Сборник Рус-
ского исторического общества. Т. 8 (156). Антинорманизм. М ., 2003. С. 203.
48 Ли та ври н Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.).
СПб., 2000. С. 216.
49 Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956.
С. 387–388 .
50 Кузьмин А. Г. Облик современного норманизма // Сборник Русского исто-
рического общества. Т. 8 (156). Антинорманизм. М., 2003. С. 248–249.
39
Новгородский князь Илья Ярославич...
скандинавской свиты, по крайней мере, в первые годы отнюдь не же-
ланного для нее брака»51. Далее, опираясь на информацию о сложно-
стях, возникших при заключении брака русского князя и дочери швед-
ского конунга («ранее конунг соглашался отдать дочь за сына нор-
вежского конунга, к чему стремилась и сама невеста (по сагам, едва
ли не всю жизнь)»), А. Г. Кузьмин предполагает, что сын Илья мог ро-
диться у Ингигерд «не обязательно от Ярослава»52. Зачем А. Г. Кузьмину
понадобилось превращать Ярослава Мудрого в несостоятельного ин-
валида (хотя в другом месте он пишет о наличии у них с Ингигерд ше-
сти сыновей) остается неясным.
А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский заметили, что в XI в. «лишь очень
немногие князья известны... только под христианскими именами —
в летописи они упоминаются лишь однажды и во всех случаях содер-
жат сообщения об их смерти»53. Речь идет об упомянутом под 1033 г.
Евстафии Мстиславиче и интересующем нас Илье Ярославиче.
При этом имена Илья и Евстафий так и «не становятся регулярно по-
вторяющимися в княжеском роду»54. Исследователи обратили вни-
мание и на то, что «в «Лаврентьевской» и «Ипатьевской» летописях
Владимир Ярославич трактуется вообще как старший сын Ярослава
Мудрого», а Илья Ярославич, «по-видимому, оказывается вне сфе-
ры внимания составителей» этих летописей. В результате «невольно
напрашивается предположение, что потомки Ярослава также счита-
ли именно Владимира старшим в поколении Ярославичей. Во всяком
случае, имя Илья в качестве имени для старшего сына в рассматрива-
емый период в роду Рюриковичей нам неизвестно»55. При этом, если
имя Евстафий все-таки встречается еще один раз в роду Рюриковичей
(в XIII в. у рязанских князей), то Илья «является единственным из-
вестным нам обладателем» этого имени среди домонгольских
Рюриковичей. Впрочем, возможно, Илья было не «единственным име-
нем этого князя». А в пользу того, что «у Ярослава Мудрого действи-
тельно был сын по имени Илья», кроме упоминания в «Сказании о по-
строении града Ярославля» о возведении Ярославом церкви св. Ильи,
51 Там же. С. 246.
52 Там же. С. 248.
53 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Пути усвоения христианских имен в русских
княжеских семьях XI — начала XIII в. // Религии мира: История и совре-
менность, 2002. М ., 2002. С. 39.
54 Там же. С. 51; Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имен у русских князей в X–
XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимии. М., 2006. С. 111.
55 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Пути усвоения христианских имен. С. 85,
прим.11.
40
А. С . Королев
«косвенным образом свидетельствует тот факт, что по-видимому,
именно при Ярославе в Новгороде была построена церковь пророка
Ильи на Славне»56.
В. Ю. Франчук сделала попытку определиться с датой смерти Ильи
Ярославича, которая, по ее мнению, одна и «остается лишь» спорной —
от 1019 г. до 1034 г.57 Исследовательница исходит из следующего те-
зиса: «На протяжении первых столетий после принятия христиан-
ства в династии киевских князей сохранялась и традиция наимено-
вания новорожденных в зависимости от имен умерших предков, свя-
занная с верой в переселение их душ в потомков. Последовательность,
с которой для этой цели использовались имена предков по мужской
и женской линии, несомненно имеет определенную систему, но выя-
вить причины выбора того или другого имени удается не всегда»58.
Получается, В. Ю. Франчук считает существование чего-то (системы)
несомненным, но точных данных для подтверждения этого не име-
ет. Как известно «Повесть временных лет» (далее — ПВЛ) устанавли-
вает четкую нумерацию сыновей Ярослава Мудрого по старшинству:
в 6528 (1020) г. у Ярослава родился Владимир, в 6532 (1024) г. «другый
сынъ» Изяслав, в 6535 (1027) г. «3-й сынъ» Святослав, в 6538 (1030)
«4-й сынъ» Всеволод59. Под 6544 (1036) г. сообщается о рождении
Вячеслава Ярославича (без обозначения порядкового номера)60. О дате
рождения Игоря Ярославича и его положении по порядку старшин-
ства, летопись умалчивает. Как видим, Владимир четко определяет-
ся здесь как первый сын, а для Ильи Ярославича (если бы он был жив
к тому времени) места на страницах ПВЛ не остается (о чем и писа-
ли А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский). Можно было бы предположить,
что об Илье Ярославиче в силу каких-то причин молчит летописная
традиция, к которой принадлежала ПВЛ. Ранее Ю. Г. Писаренко уже
подозревал в сознательном умолчании о нем новгородское летопи-
сание, но В. Ю. Франчук пытается разрешить возникшее противоре-
чие иначе, указав, что Владимир — «первый сын от второго брака»61.
56 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имен. С. 566.
57 Франчук В. Ю. Илья Ярославич: поиск родового имени // Восточная Евро-
па в древности и средневековье. Язычество и монотеизм в процессах поли-
тогенеза. XXVI Чтения памяти В. Т. Пашуто. Москва, 16–18 апреля 2014 г.
Материалы конференции. М., 2014. С . 282.
58 Там же. С. 283.
59 Повесть временных лет. Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии
Д. С . Лихачева / Под ред. В. П . Адриановой-Перетц. СПб., 1996. С. 64–65.
60 Там же. С.66.
61 Франчук В. Ю. Илья Ярославич. С. 283.
41
Новгородский князь Илья Ярославич...
Объяснение это вряд ли может быть принято — сомнительно, чтобы
старшинство детей у одного отца (разумеется, не в условиях гарема)
отсчитывалось от каждой матери по-новому.
В. Ю. Франчук на этом не останавливается и принимается стро-
ить новые выводы, исходя из «системы». «Нетрудно заметить, — пи-
шет она, — ч то имена первого и третьего сыновей имеют отношение
к отцовскому роду Ярослава, а имена родных братьев он дал второму
и четвертому сыну... Таким образом, вырисовывается схема, соглас-
но которой следовало ожидать, что пятый сын получит имя прадеда.
Однако пятый сын был назван не Игорем, а Вячеславом»62. Неясно, по-
чему эта «схема» начала действовать лишь во втором браке Ярослава
Владимировича, иначе Илья и должен был быть назван Владимиром.
В. Ю. Франчук находит этому причину все в той же «схеме», заодно
объясняя, как среди имен сыновей Ярослава появилось «Вячеслав»:
«Согласно мнению всех исследователей, Илья родился еще при жизни
своего деда Владимира Святого и дяди Святослава Владимировича —
брата Ярослава Мудрого, древлянского князя. Поэтому имена Владимир
и Святослав не могли быть привлечены к его называнию. И только име-
нем Игорь на тот момент можно было назвать этого продолжателя рода
Рюриковичей. Именно поэтому до ухода из жизни Игоря-Ильи ни один
из сыновей Ярослава от второго брака и не мог быть назван именем
Игорь. Пятый сын родился, очевидно, уже после этого печального со-
бытия, но в отсутствие великого князя и, не имея достоверной инфор-
мации, люди из его окружения не решились дать младенцу родовое имя
и предпочли нейтральное имя чешского святого»63. Таким образом,
Илья Ярославич приобрел второе имя Игорь, и датировка его кончины
серединой 1030-х гг., ка к будто, получила дополнительное подтверж-
дение. Замечу, что в «схему» (или «систему») В. Ю. Франчук не вписы-
вается факт сосуществования во время заключения русско-византий-
ского договора 944 г. киевского князя Игоря и его тезки-племянника —
интересы последнего представлял посол Слуды64.
Таково краткое изложение результатов изысканий, посвященных
князю Илье Ярославичу. Остается заключить, что усилия исследова-
телей были направлены не на определение источников возникновения
уникального упоминания имени Ильи в списке новгородских князей,
а (заранее приняв известие о нем в качестве достоверного) на констру-
ирование на его основе новых построений.
62 Там же. С. 284.
63 Там же. С. 285.
64 Повесть временных лет. С . 23.
42
А. С . Королев
***
А. А . Шахматов считал, что первый летописный свод в Новгороде,
положенный «в основание дальнейшего новгородского летописания»,
был «составлен в 1050 году по распоряжению новгородского владыки
Луки и князя новгородского Владимира в ознаменование построения
нового храма св. Софии»65. Далее, в 1167 г. в Новгороде был составлен
«второй летописный свод», также при дворе новгородского владыки.
«В основание его был положен список Повести временных лет вто-
рой редакции (1118 года); но он воспринял и все содержание предше-
ствующего новгородского свода». Свод 1167 г. «лег в основание даль-
нейшего новгородского летописания, ведшегося погодно при дворе
архиепископа»66. Создание следующего новгородского летописного
свода А. А. Шахматов относил к 1333 г.
В деле выявления свода 1167 г. важную роль в разысканиях А. А. Шах-
матова сыграли именно перечни, помещенные в НПЛ младшего изво-
да, ведь «в начале перечней статьи 6497 года находим перечень великих
князей киевских, доведенный только до имени Ростислава Мстиславича
(1159–1166)», в этом мы «видим определенное хронологическое указа-
ние на время составления как перечня, так и возникшего одновременно
с ним свода; перечень и свод составлены до 1167 года»67.
За перечнем великих князей киевских «читается» еще и другой —
«перечень князей новгородских». «Если он читался в своде 1167 года,
то должен был оканчиваться в нем словами «и введоша опять
Ростиславича Святослава»..., так как Святослав Ростиславич сидел
в Новгороде до1167 года, когда он, приблизительно около 1 сентября,
удалился из Новгорода». Анализ текста перечня убедил А. А . Шахматова
в том, «что действительно основная часть его доходила до приведен-
ных слов. До приведенных слов видим в перечне один прием, а по-
сле них другой; до этих слов, начиная именно с княжения Мстислава
Владимировича, перечень указывает, сколько времени каждый князь си-
дел на новгородском столе; между тем за этими словами нет почти ни од-
ного хронологического указания»68. К своду 1167 г. «в древнейшей сво-
ей части» восходит и перечень посадников и списки новгородских вла-
дык69. В последующем новгородском летописании все эти перечни до-
полнялись новыми именами вплоть до первой четверти XV в.
65 Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах //
Шахматов А. А . Разыскания о русских летописях. М ., 2001. С. 272 , 367.
66 Там же. С.272.
67 Там же. С. 145.
68 Там же. С. 183–184.
69 Там же. С. 186.
43
Новгородский князь Илья Ярославич...
Задумавшись над вопросом, на основании каких же данных со-
ставлен перечень новгородских князей создателем свода 1167 г.,
А. А . Шахматов обращает внимание на то, что «что дошедшие до нас
своды содержат далеко не все известия, сообщенные в перечне, читав-
шемся в своде 1167 года». Среди этих загадочных известий и то, «что
у Ярослава, очевидно, до 1020 (когда родился Владимир) родился сын
Илья и что отец посадил его в Новгороде, где он умер». Вывод: «Все
эти подробности, ускользнувшие от составителей Начального свода
и Повести вр. лет, частью, быть может, не включенные также в свод
1167 года, заимствованы в перечень, очевидно, из письменного источ-
ника. В распоряжении сводчика 1167 года, составившего этот пере-
чень, было два источника: Киевская летопись и Новгородский вла-
дычный свод. Данные перечня не могли читаться в Киевской летопи-
си, и их нет в Повести вр. лет; следовательно, они заимствованы из вла-
дычного свода»70.
Таким образом, по мнению А. А . Шахматова информация об Илье
попала в перечень из более раннего летописания и имелась в перечне
новгородских князей изначально, с момента его составления. Мне пред-
ставляется это положение недостаточно обоснованным. Нетрудно за-
метить, что все исследователи, уделявшие внимание Илье Ярославичу
и старавшиеся как-то приставить упоминание о нем к общей историче-
ской картине-мозаике событий начала XI в., были вынуждены ударять-
ся в предположения, т.е. «дорабатывать» прошлое, поскольку достав-
шийся нам загадочный фрагмент картинки, при всей его яркости, никак
не пристраивался на свое место — где-то он не соединялся с краями уже
собранного (в результате их приходилось подгонять друг к другу), где-
то стоял особняком (и приходилось дорисовывать к картине несуще-
ствующие фрагменты), где-то не вписывался (тут приходилось раздви-
гать прочие кусочки так, что едва ли не рассыпалось уже созданное ра-
нее). Между тем, при чтении изучаемого летописного текста возникает
ощущение, что мы имеем дело с позднейшей вставкой в ранее написан-
ное, вставкой разрывающей вполне связное сообщение о взаимоотноше-
ниях Ярослава Мудрого и Коснятина Добрынича, вставкой, содержание
которой не связано ни с предыдущим, ни с последующим сообщения-
ми. Если убрать предложение «И родися у Ярослава сынъ Илья, и поса-
ди в Новѣгородѣ, и умре», то получится: Ярослав «идя къ Кыеву, и по-
сади в Новѣгородѣ Коснятина Добрыница. [...]. И потомъ разгнѣвася
Ярослав на Коснятина, и заточи и; а сына своего Володимира поса-
ди в Новѣгородѣ». «Потом» — после того, по прошествии времени,
70 Там же. С. 184–185.
44
А. С . Королев
но не после смерти Ильи, а после «посажения» Коснятина. Этот про-
межуток времени мог включать и почти два десятилетия до прибытия
в Новгород Владимира Ярославича. А вне летописного контекста исто-
рия жизни Ильи, которую внес в текст редактор, уже не представляет-
ся столь интригующей — не считая «и посади в Новѣгородѣ», букваль-
но: родился и умер.
Если мы имеем дело со вставкой, внесенной в уже готовый пе-
речень, имевшийся в своде 1167 г., то возникает вопрос, когда по-
сле 1167 г. она была сделана? Временной разброс предположений
уже в этом случае может быть весьма значительным. Кроме того,
Т. В. Гимон, согласившись, что у «перечней новгородских и киевских
князей был протограф 60-х гг. XII в.», допустил «великую вероят-
ность» того, что «в это время перечни были составлены не впервые,
но на основании еще более ранних списков». Появление же «перво-
начальных» (или «древнейших») перечней киевских и новгородских
князей, а также новгородских епископов, исходя из характера мате-
риала и манеры его подачи, исследователь отнес ко времени около
1095 г. Составление древнейшего перечня посадников, по мнению
Т. В. Гимона, произошло позднее — «уже в XII в. (в 1160-х гг.?)»71.
Как представляется Т. В. Гимону, эти три перечня «носили характер
небольших обзоров, а не простого перечисления. В дальнейшем пе-
речни были пополнены в 1160-е годы (по крайней мере, в это время
были пополнены перечни киевских и новгородских князей, но впол-
не возможно — и епископов). Далее они, вероятно, снова пополня-
лись, однако насколько часто это происходило в интервале между
XII и XV веками, сказать трудно»72.
С. М. Михеев, разделив тексты перечней новгородских князей
и епископов по стилю на участки, выделил три этапа работы над ними:
«Первый из них датируется временем не ранее 1078–1079 года, второй —
временем не ранее 1117 года, а третий — временем не ранее 1170 года.
Второй и третий этапы синхронны составлению двух новгородских ле-
тописных сводов XII века, Свода Всеволода и Свода 1167 года, дати-
руемых серединой — второй половиной 1110-х годов и примерно 1170
71 Гимон Т. В. События XI — начала XII в. в новгородских летописях и переч-
нях // Древнейшие государства Восточной Европы: 2010 год: Предпосылки
и пути образования Древнерусского государства. М., 2012. С . 602–615.
72 Ги мон Т. В. Новгородские перечни князей и архиепископов как историче-
ский источник (сведения за XI в.) // Новгородика — 2010. Вечевой Новго-
род: Материалы Международной научно-практической конференции. 20–
22 сентября 2010 г. Ч .2 . Великий Новгород, 2011. С. 74. См., также: Гимон
Т. В. События. С. 630.
45
Новгородский князь Илья Ярославич...
годом соответственно. Первый этап, судя по всему, тоже связан с исто-
рией летописания»73. Первый этап завершался сообщением о гибели
Глеба Святославича. В отличие от Т. В. Гимона, по осторожному мне-
нию которого перечни «следует считать независимым от летописей ис-
точником по ранней истории Новгорода, основанным на устных сведе-
ниях, синодиках или более ранних перечнях»74, С. М . Михеев, как пол у-
чается, утверждает, что первоначальный вариант перечня содержался
уже в новгородском летописании, предшествующем Своду Всеволода.
Т. В. Гимон справедливо указал на то, что основания для разделения
второго и третьего этапа, предложенные С. М. Михеевым, «доволь-
но шатки»: «Действительно, участки В и С противостоят друг другу
по употреблению выражений «иде/приде» (В) или «въведоша» (С),
однако это, вполне возможно, отражение не истории текста перечня,
а самой истории новгородского княжения: ведь именно с 1136 г., с из-
гнания Всеволода Мстиславича из Новгорода, начинается период ча-
стых смен князей, которых отныне постоянно «выгоняли», «вводя» сле-
дующих». При этом, кстати, слово «выгнаша» употреблено один раз
и на участке В»75. Но после этого Т. В. Гимон неожиданно соглашается
с С. М . Михеевым в том, «что на 1110-е гг. пришелся важный момент
в истории новгородской летописи, а значит — не исключено, что в это
время были пополнены и перечни»76. Подобное заключение не толь-
ко обесценивает верное критическое замечание самого Т. В. Гимона,
но и делает возможным дальнейшее, уже вполне произвольное, дро-
бление перечней на участки, без серьезной аргументации, просто ис-
ходя из принятой схемы развития летописания или изменений в поли-
тической истории средневекового Новгорода. «Самым существенным
признаком» для проведения стилистических границ в тексте перечня
новгородских князей Т. В. Гимон признал «указания на продолжитель-
ность княжений» и, исходя из этого, остался при своем мнении: состав-
ление первоначального перечня «следует датировать первой половиной
1090-х гг.»77
. Построение Т. В. Гимона делает возможным предположе-
ние, что первоначальный список новгородских князей мог быть попол-
нен вставкой имени Ильи и в промежуток времени и от 1095 до 1167 гг.
73 Михеев С. М . Кто писал «Повесть временных лет»? М., 2011. С . 133.
74 Гимон Т. В. К вопросу о новгородском летописании XI — начала XII в. //
Восточная Европа в древности и средневековье. Автор и его источник: вос-
приятие, отношение, интерпретация. XXI Чтения памяти В.Т. Пашуто. Ма-
териалы конференции. Москва, 14–17 апреля 2009. М ., 2009. С. 68.
75 Гимон Т. В. События. С. 603.
76 Там же. С. 603.
77 Там же. С. 604.
46
А. С . Королев
Несмотря на то, что результат изысканий с целью определе-
ния времени вставки может быть только гипотезой, попытаемся
ее сформулировать. Начнем с проверки первого варианта: вставка
была сделана в летописный свод после 1160-х гг. Для этого необхо-
димо еще углубиться в историю изучения владычного летописания
в Новгороде.
***
Д. С. Лихачев составил отличную от А. А. Шахматова исто-
рию новгородского летописания. Исследователь пришел к выводу,
что в годы княжения в Новгороде внука Владимира Мономаха Всево-
лода Мстиславича (1118–1136 гг.) «был составлен свод, соединивший
летопись, ведшуюся в Новгороде с начала XI в., с третьей редакцией
«Повести временных лет»... После изгнания Всеволода в 1136 г. ле-
топись его была подвергнута строгой ревизии при Софийском архи-
епископском дворе. Мономашья «Повесть временных лет» была за-
менена антикняжеским киево-печерским Начальным сводом 1093 г.
...В начале XIII в., после 1204 г., был составлен новый свод архиепи-
скопской летописи, привлекший известия киевского летописания.
Свод заканчивался повестью о взятии Константинополя крестонос-
цами в 1204 г.»78. По замечанию А. А . Гиппиуса гипотеза о своде нача-
ла XIII в. была не нова — она имела предшественников среди исследо-
вателей XIX в. в лице М. П. Погодина и И. П. Сенигова79.
Д. С. Лихачеву «Повесть о взятии Царьграда фрягами» (далее —
ПВЦ) позволила датировать предполагаемый им свод. Ранее, еще
в 1941 г., В. П. Адрианова-Перетц высказала предположение, что ав-
тором ПВЦ был новгородец Добрыня Ядрейкович, будущий архие-
пископ новгородский Антоний, который с чужих слов (от очевидца)
описал осаду и погром столицы Византии80. М. Х. Алешковский так-
же пришел к выводу, что автором ПВЦ был Добрыня Ядрейкович.
Но не только. По мнению М. Х. Алешковского, архиепископ Антоний
оказал огромное влияние на развитие новгородского летописания
—
в его правление, в 1225–1228 гг. был составлен новый летопис-
ный свод, включивший как отредактированный текст древнейшей
части владычной летописи, так и новые материалы — ПВЦ (1204 г.),
78 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение.
М., Л., 1947. С. 441–442; Повесть временных лет. С. 367.
79 Гиппиус А. А. К характеристике новгородского владычного летописа-
ния XII–XIV вв. // Великий Новгород в истории средневековой Европы.
К 70-летию В.Л. Янина. М., 1999. С. 353.
80 История русской литературы. М., Л., 1941. Т. 1. С. 303.
47
Новгородский князь Илья Ярославич...
рассказы о преступлении князя Глеба Рязанского (1218 г.) и битве
на Калке (1224 г.)81.
Большое внимание новгородскому летописанию уделил в сво-
их изысканиях А. А . Гиппиус, взгляды которого существенно меня-
лись. Он принял вывод А. А . Шахматова о том, что «в середине XI в.
в Новгороде при Софийском соборе был составлен летописный свод,
соединивший какие-то части древнейшего киевского летописания
с начатками местной летописи». Затем, на протяжении нескольких де-
сятилетий свод этот «несистематически пополнялся отдельными ле-
тописными записями»82. С уточнениями А. А . Гиппиусом был принят
и вывод Д. С. Лихачева о своде князя Всеволода Мстиславича (свод мог
быть составлен как в первые годы княжения Всеволода в Новгороде,
так и «еще в 1116–1117 гг., при Мстиславе Владимировиче», а соедини-
лись в нем материалы Новгородского свода XI в. и Начального свода)83.
Какое-то время А. А . Гиппиус признавал и существование свода 1167 г.
(исследователь сохранил это «шахматовское» название в качестве ус-
ловного, расширив датировку свода: «не ранее осени 1167 г., но не поз-
же лета 1170 г.»)84. А . А . Гиппиус определил, что «важнейшей частью
работы сводчика было создание перечней киевских и новгородских
князей, помещенных в статье 6497 г. Тогда же, вероятно, были состав-
лены и другие перечни статьи 6497 г.»85. Для этого вывода исследова-
тель сформулировал и новые доказательства86.
По мнению А. А . Гиппиуса, «свод 1167 г.» стал основой всего по-
следующего владычного летописания и продолжал пополняться
летописными записями на протяжении еще нескольких столетий,
вплоть до 30-х гг. XV в.»87. Далее, после дополнений сделанных в его
текст из Новгородско-Софийского свода (далее — НСС), владычный
свод «явился протографом Академического и Комиссионного спи-
сков младшего извода» НПЛ88. Гипотезу М. Х . Алешковского о своде
1220-х гг. А . А . Гиппиус не принял, а сама фигура новгородского свод-
чика начала XIII в. показалась ему «скорее призрачной, чем имеющей
81 Алешковский М. Х . Повесть временных лет. Судьба литературного произ-
ведения в древней Руси. М ., 1971. С. 74–83.
82 Гиппиус А. А . К истории сложения текста Новгородской первой летописи //
Новгородский исторический сборник. Вып. 6 (16). СПб., 1997. С. 68–69.
83 Там же. С. 69.
84 Там же. С. 47–48, 69.
85 Там же. С. 58.
86 Там же. С. 58–59.
87 Там же. С. 69.
88 Там же. С. 70.
48
А. С . Королев
за собой реальное текстологическое содержание»89. Пол учила разъ-
яснение и проблема отличия текстов старшего и младшего изводов
НПЛ, на которую обратил внимание еще А. А . Шахматов — в части
от 1016 и до 1074 г. включительно видно «полное несходство» изво-
дов НПЛ, «только с 1075 г. видим сходство, а местами даже и тожде-
ство, продолжающееся до 1333 г.»90. А . А . Гиппиус пришел к выводу,
что составитель «свода 1167 г.», владычный летописец Герман Воята
изъял из него прежнюю начальную часть (до 6583 (1075) г.) и заме-
нил на отредактированный им текст. При этом изъятая часть текста
не пропала, а была использована Германом Воятой для создания ле-
тописного свода Юрьева монастыря. Этот свод, продолженный после
смерти Вояты и дополненный по владычной летописи, дошел до нас
в пределах до 1234 г. виде первой части Синодального списка НПЛ
(старшего извода)91. Таким образом, стала понятно, что в недостаю-
щем начале старшего извода НПЛ (до 1016 г.) интересующие нас пе-
речни точно отсутствовали.
А. А . Гиппиуса заинтересовала и проблема появления в новго-
родском летописании трех вышеуказанных текстов, имевших «за-
ведомо внешнее по отношению к владычной летописи происхожде-
ние» — ПВЦ, рассказ о преступлении Глеба Рязанского (имеется толь-
ко в Синодальном списке НПЛ старшего извода) и Повесть о битве
на Калке). М. Х . Алешковский связывал их включение в текст с рабо-
той сводчика 1225–1228 гг. А . А . Гиппиус назвал «симптоматичным»
то, что «все эти тексты сосредоточены в пределах совсем небольшого,
по сравнению с общей протяженностью владычной летописи, времен-
ного промежутка»92. А тот факт, что «все они читаются в первой части
Синодального списка, означает, что включение в летопись произошло
достаточно рано, еще в XIII в. (и даже до конца 1230-х гг.)». Однако
«более вероятным, чем одновременное появление всех этих текстов
во владычном своде», А . А . Гиппиус счел «их поэтапное привлечение
разными владычными летописцами». В результате, А . А . Гиппиус оха-
рактеризовал первую четверть XIII в. «как период наиболее активно-
го редактирования владычной летописи»93.
Стремление предшественников за любым редактированием лето-
писи усматривать составление нового свода (или нескольких сводов)
89 Там же. С. 51–52.
90 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв. //
Шахматов А. А . Разыскания о русских летописях. М ., 2001. С. 631.
91 Гиппиус А. А . К истории сложения текста. С. 20–34, 69.
92 Гиппиус А. А . К характеристике. С. 358.
93 Там же. С. 359.
49
Новгородский князь Илья Ярославич...
владычного летописания на каком-то этапе изысканий вызвало
у А. А. Гиппиуса ответную реакцию, выразившуюся в следующем, пово-
ротном выводе: «мы вообще не видим смысла и возможности говорить
применительно к Новгороду о владычных летописных сводах. История
новгородского владычного летописания XII–XIV вв. восстанавливает-
ся как история одного свода, одной рукописи, созданной около 1115 г.
и затем из года в год пополнявшейся новыми записями. Отдельные ча-
сти этой рукописи могли редактироваться и переписываться, целые те-
тради — заменяться на новые, в рукопись могли делаться вставки, —
но это все равно оставалась та же рукопись, тот же — по выражению
М. Д. Приселкова — «официальный экземпляр» новгородской владыч-
ной летописи. Нет никаких указаний на то, что этот «официальный эк-
земпляр» был хоть раз полностью переписан и переработан»94.
Т. В. Гимон, ранее неоднократно выступавший в роли соавтора
А. А. Гиппиуса, в основном принял и дополнительно аргументиро-
вал эти выводы последнего в самостоятельных работах о новгород-
ском летописании, особо остановившись на обосновании положения
об ошибочности идеи А. А . Шахматова о существовании новгород-
ского летописного свода середины XI в.95 Впрочем, в главном прини-
мая выводы А. А . Гиппиуса о новгородском летописании, Т. В. Гимон
в то же время сохраняет верность и части выводов А. А . Шахматова.
Он, например, считает, что А. А . Шахматов «точнее определил границу
в перечне новгородских князей». Ему кажется «наиболее вероятным»,
что второй вариант перечня был составлен «между 1161 и 1167 гг.»96.
Отказавшись от важного для А. А . Шахматова положения о новгород-
ском своде середины XI в., Т. В. Гимон в то же время пишет о «работе
сводчика 1160-х гг.» и «своде 1160-х гг.»97.
Со временем А. А . Гиппиус уточнил свой взгляд на историю раз-
вития новгородского летописания в первой четверти XIII в. Исследо-
ватель обратил внимание на то, что в середине десятых годов XIII в.
94 Там же. С. 359–360.
95 См.: Гимон Т. В. Как велась Новгородская погодная летопись в XII веке? //
Древнейшие государства Восточной Европы. 2003 год: Мнимые реальности
в античных и средневековых текстах. М., 2005. С. 316–352; Гимон Т. В. Нов-
городское летописание первой четверти XIII в.: хронология и процесс по-
полнения летописи // СР. Вып. 6 . М., 2006. С . 80 –118; Гимон Т. В. События.
С. 584–687; Гимон Т. В. Янь Вышатич и устные источники древнерусской На-
чальной летописи // Древнейшие государства Восточной Европы. 2011 год:
Устная традиция в письменном тексте. М., 2013. С . 65–117 и др.
96 Гимон Т. В. События. С. 597.
97 Там же. С. 644.
50
А. С . Королев
«тема патроната св. Софии буквально выплескивается на страницы
НПЛ в виде россыпи «софийских» формул»98. «Возникший таким об-
разом «софийский» формульный фонд, в дальнейшем активно разра-
батываемый новгородскими летописцами, выражает цельную идео-
логическую программу, смысл которой очевиден: Новгород находится
под особым покровительством Святой Софии, а посвященный ей храм
есть его духовное основание, абсолютный нравственный авторитет,
объект упований и преданного служения»99. Логично предположить,
что за продвижением «цельной идеологической программы» должен
кто-то стоять. Кроме того, начиная со статьи 6722 (1214) г. «резко воз-
растает средний объем годовой статьи, изложение становится намного
более обстоятельным. В повествование широко вводится прямая речь,
причем если ранее ее немногочисленные вкрапления носили чисто ин-
формативный характер, то теперь летописные персонажи произносят
совсем иные речи, отличительные черты которых — героическая топи-
ка, особая синтаксическая экспрессия — свидетельствуют уже об опре-
деленных литературных амбициях». Кроме того «возрастает удельный
вес комментирующих фрагментов текста, повествование насыщается
идеологически и эмоционально, перемежается авторскими восклица-
ниями и прямыми обращениями к аудитории»100.
Результаты этих наблюдений выражаются в следующих выводах
исследователя: «начиная с десятых годов XIII в. перед нами в НПЛ уже
другая по своим литературным характеристикам летопись»101 и «к ве-
дению городской хроники приступил в эти годы книжник с исключи-
тельно яркой авторской физиономией»102. Этот книжник определяет-
ся А. А . Гиппиусом «как летописец архиепископа Антония» (Добрыни
Ядрейковича), с деятельностью которого исследователь связывает «ос-
новной текст НПЛ за 6719 (1209) — 6734 (1226) гг. Начало этого от-
резка совпадает с моментом избрания Антония на кафедру (вместо
изгнанного в том же году архиепископа Митрофана), заканчивается
же он за два года до добровольного оставления Антонием епископии
в 6736 (1228) г.»103. Известно, что результатом посещения Добрыней
98 Гиппиус А. А. Архиепископ Антоний, новгородское летописание и культ
святой Софии // Хорошие дни. Памяти Александра Степановича Хороше-
ва. М., 2009. С. 181.
99 Там же. С. 182.
100 Там же. С. 183–184.
101 Там же. С. 184.
102 Там же. С. 186.
103 Там же. С. 186. Характеристику «индивидуальной манеры» летописца
архиепископа Антония см., также: Гиппиус А. А. К вопросу о контактах
51
Новгородский князь Илья Ярославич...
Ядрейковичем Константинополя стала «Книга паломник» с подроб-
нейшим описанием царьградских святынь. А . А . Гиппиус приходит
к выводу, что «есть все основания связывать с Антонием» включение
ПВЦ в НПЛ «независимо от того, был ли сам Добрыня Ядрейкович
автором «Повести» (что кажется весьма вероятным) или нет»104.
Исследователь считает Антония «причастным» и к редактуре лето-
писных статей 6701 (1193) — 6706 (1198) гг., ч то «находит объясне-
ние в происхождении и связях Добрыни Ядрейковича»105. Не разде-
ляя «в целом» гипотезы М. Х . Алешковского о «своде конца 1220-х гг.»,
и по-прежнему считая, что большая часть аргументов в пользу суще-
ствования этого свода «не выдерживает критики»106, А. А . Гиппиус
признает, что «отдельные признаки предпринятого в это время редак-
тирования владычной летописи действительно имеются»107. Считая
Антония-Добрыню автором ПВЦ, А. А. Гиппиус убежден, что «сама
обстоятельность «Повести о взятии Царьграда», обилие в ней точных
деталей заставляют думать, что рассказ был записан Антонием вско-
ре после его возвращения из Константинополя; считать же, что текст
длительное время существовал вне летописи, оснований нет. В таком
случае следует полагать, что при Антонии владычная летопись ре-
дактировалась дважды — вскоре после занятия им кафедры в 1209 г.
и после возвращения на нее в 1225 г.»108. Последовательно выступая
против прежней тенденции конструирования в новгородском лето-
писании новых сводов, А. А . Гиппиус подчеркивает, что «речь вовсе
не идет о создании на протяжении относительно небольшого проме-
жутка времени двух разных сводов владычного летописания: в обоих
случаях объектом редактирования был один и тот же кодекс — «офи-
циальный экземпляр» владычной летописи, вставки в который могли
производиться путем частичной переписки последней тетради, под-
клейки дополнительных листов или записей на полях»109.
Решая вопрос об авторстве ПВЦ, необходимо учитывать,
что, как следует из текста, автор был очевидцем описанных
региональных традиций в русском летописании первой трети XIII в. // Вос-
точная Европа в древности и средневековье. Автор и его источник: воспри-
ятие, отношение, интерпретация. XXI Чтения памяти В. Т. Пашуто. Мате-
риалы конференции. Москва 14–17 апреля 2009 г. М ., 2009. С. 71–72 .
104 Гиппиус А. А . Архиепископ Антоний. С. 187.
105 Там же. С. 190.
106 Там же. С. 194–195.
107 Там же. С. 195 и далее.
108 Там же. С. 197.
109 Там же.
52
А. С . Королев
в ней событий110. А раз так, то резонным представляется соображение
В. П. Адриановой-Перетц о том, что, тщательно описав в «Книге палом-
ник» достопримечательности византийской столицы, Добрыня, окажись
он свидетелем их разгрома, не удержался бы от упоминания о нем в сво-
ем сочинении111. Однако Добрыня об этом молчит. Нельзя обойти и сле-
дующий вывод Н. А . Мещерского: «бесспорно, что характерная лекси-
ка, использованная в повести, не содержит в себе ничего специфически
новгородского и скорее ведет нас к словоупотреблению, свойственно-
му южной Руси того времени. К этому же выводу приводят и некоторые
наблюдения над грамматическими особенностями языка повести»112.
Таким образом, и новгородский книжник, который, приноравливаясь
к вкусам владыки Антония, внес ПВЦ вскоре после ее создания в редак-
тируемую им летопись, автором ПВЦ не был. Замечу, что летописцу ар-
хиепископа Антония присущ интерес к южнорусской литературе. Так,
например, «в качестве литературного образца» он использовал киев-
ский летописный свод 1198 г. — «фамильную хронику Ростиславичей»,
которую привез с собой в Новгород Мстислав Мстиславич Удалой, си-
девший на новгородском столе в 1210–1218 гг.113
Внимание привлекает одна деталь, имеющаяся в тексте ПВЦ.
При перечислении предводителей крестоносцев, разграбивших
Константинополь, указано: «Се же имена воеводамъ их: 1 Маркосъ
от Рима, въ градѣ Берне, идеже бѣ жилъ поганыи злыи Дедрикъ;
а 2 Икандофъ от Фландръ; а 3 Дужь слѣпъ от Маркова острова, того
же острова Венедикъ»114. Н. А . Мещерский дает следующие поясне-
ния к этому отрывку: «Бонифаций маркграф Монферратский назван
«маркус», что может соответствовать итальянскому marchio, marchiso...
Любопытно, что родиной маркграфа назван город Верона, причем пе-
редано название в немецкой форме — Берн (Bern) с пояснением: «иде
же бъ жилъ поганыи, злыи Дедрик», т.е . Теодорих Остготский. Это на-
водит на мысль о знакомстве автора повести с каким-то немецким ис-
точником, возможно, с «Песнью о Нибелунгах», в которой Теодорих,
110 История русской литературы. С. 303; Мещерский Н. А . Древнерусская повесть
о взятии Царьграда фрягами в 1204 г. // Мещерский Н. А . Избранные статьи.
СПб., 1995. С. 201–203; Памятники литературы Древней Руси: XIII век. / Общ
ред. Л . А . Дмитриева и Д. С. Лихачева. М., 1981. С. 537 (комм. О. В. Творого-
ва); Капица Ф. С. «Повесть о взятии Царьграда фрягами» // Древнерусская
литература. Восприятие Запада в XI–XIV вв. М ., 1996. С . 220, 225.
111 История русской литературы. С. 303.
112 Мещерский Н. А . Древнерусская повесть. С. 210.
113 Гиппиус А. А . К вопросу о контактах региональных традиций. С. 74–75.
114 ПСРЛ. Т. 3. С. 245.
53
Новгородский князь Илья Ярославич...
как известно, фигурирует под именем Dietrich von Bern. Форма же
имени «Дедрик», как нам кажется, свидетельствует о нижненемец-
ком его произношении. Балдуин граф Фландрский назван повестью
«Кондорфъ Офланъдръ» или «Кондофларедъ». В первой части это-
го имени легко узнать итальянское conto — граф. Во второй же ча-
сти обращает на себя внимание предлог of (в соответствии с верхнене-
мецким von) — of Flandern. Не попали ли эти названия в повесть в ре-
зультате непосредственного общения ее автора именно с фландрски-
ми рыцарями-крестоносцами, со слов которых и были записаны име-
на их вождей»115.
Возможно, рыцари-крестоносцы могли в ходе общения до-
нести до русского путешественника имена своих вождей, одна-
ко вряд ли от них он почерпнул информацию про «злого Дедрика».
Упоминание этого литературного персонажа — то, что русский книж-
ник внес от себя, не упустив случая продемонстрировать свою эруди-
цию. При этом фраза «идеже бѣ жилъ поганыи злыи Дедрикъ» не име-
ет связи с предыдущим и последующим повествованием, и ничего
не дает для личностной характеристики «Маркоса от Рима». Этот ге-
ографически-литературный изыск по существу является дополнитель-
ной информацией, вставкой в текст, которую мог сделать как сам ав-
тор ПВЦ, так и ее позднейший редактор.
Предположение Н. А . Мещерского о знакомстве русского ав-
тора ПВЦ с «Песнью о Нибелунгах», обставленное словами «воз-
можно» и «какой-то немецкий источник», вряд ли появилось в ре-
зультате серьезных изысканий замечательного филолога-слависта.
И. Э. Клейненберг верно заметил, что эту гипотезу Н. А . Мещерского
«следует признать необоснованной хотя бы по следующим причи-
нам: поэма о Нибелунгах была создана лишь около 1200 г. и не мог-
ла стать поэтому к моменту написания «Повести» (ПВЦ — А . К .) об-
щеизвестной на Руси (все исследователи полагают, что «Повесть
написана непосредственно после свершения излагаемых в ней со-
бытий т.е. в 1204 г.); кроме того, «Песнь о Нибелунгах» написана
на средне-верхненемецком языке на территории нынешней Австрии,
в то время как в «Повести» форма имени Дедрик указывает на ниж-
ненемецкий источник, т.е. на источник из Северной Германии»116.
И. Э. Клейненберг пришел к выводу, что источником упоминания
о Дедрике в ПВЦ послужили немецкие сказания, составившие основу
115 Мещерский Н. А . Древнерусская повесть. С. 205–206.
116 Клейненберг И. Э. «Дедрик Бернский» в Новгородской I летописи // Лето-
писи и хроники. 1973 г. М., 1974. С. 130.
54
А. С . Королев
«Саги о Тидреке Бернском». Ранее это мнение высказывал А. Н. Весе-
ловский, и оно представляется убедительным117.
«Сага о Тидреке Бернском» («Тидрек-сага») — масштабная компиля-
ция, основанная на нижненемецких сказаниях и возникшая около 1250 г.
в норвежском Бергене, куда материалы для нее занесли купцы из горо-
дов Зоста, Бремена и Мюнстера118. Учитывая, что текст ПВЦ читается уже
в составе Синодального списка НПЛ старшего извода, в той части руко-
писи, которая датируется XIII в. (напомню, по мнению А. А . Гиппиуса,
ПВЦ попала в новгородское летописание до 1230 г.), и, как заметил
О. В. Творогов, «перед нами весьма редкий случай, когда рукопись не-
значительно удалена по времени от даты создания памятника»119, речь
может идти о знакомстве русского книжника именно со сказаниями,
а не с самой «Тидрек-сагой». Другое дело, что ознакомиться с этими
сказаниями русские вполне могли не позднее первой четверти XIII вв.,
т.е . как раз тогда, когда ПВЦ была внесена в состав НПЛ.
Русско-немецкие отношения в указанный период времени были
неоднозначными. С одной стороны, начиная с 1180-х гг., когда в устье
Западной Двины появился прибывший сюда вместе с любекскими куп-
цами священник Мейнгард, одержимый идеей распространения хри-
стианства среди ливов, имело место противостояние. Ливы признавали
верховную власть князя полоцкого Владимира, и Мейнгарду пришлось
испрашивать у русского князя разрешения на то, чтобы остаться в этой
стране. Разрешение было получено, и это событие, как известно, послу-
жило отправной точкой к началу немецкой экспансии в Прибалтике.
Князь Владимир, столь неосмотрительно подпустивший немцев так
близко к своим владениям, вступил с ними в упорную борьбу, он и умер
в 1215 г. во время сборов в поход на основанную крестоносцами Ригу.
Этот Владимир, довольно хорошо известный по немецким источникам
за указанный период, не упоминается в русских летописях. С другой
стороны, отношения с немцами не сводились только к войне, противо-
стояние периодически сменялось миром, продолжалась выгодная тор-
говля. В 1189–1199 гг. был заключен договор Новгорода с Готским бе-
регом и немецкими городами. Известно о заключении торгового согла-
шения между Ригой и Полоцком в 1210 г. От 1229 г. до нашего времени
дошел торговый договор смоленского князя Мстислава Давыдовича,
117 Веселовский А. Н . Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Верон-
ском) // Известия Отделения русского языка и словесности Император-
ской академии наук. 1906. Т. 11. Кн. 3. СПб., 1906. С. 22; Клейненберг И. Э.
«Дедрик Бернский». С. 131.
118 К лейненберг И. Э. «Дедрик Бернский». С. 131–132.
119 Памятники литературы Древней Руси. С. 537.
55
Новгородский князь Илья Ярославич...
заключенный от его имени и от имени князей полоцкого и витебско-
го с Ригой и Готландом. В нем упоминаются и другие немецкие города,
с которыми русские поддерживали торговые сношения: Висби, Любек,
Жат (Соест или Зост), Мюнстер, Бремен и др.120 Любопытно, что Зост,
Бремен и Мюнстер — города, сказания жителей которых были исполь-
зованы при составлении «Тидрек-саги». И. Э. Клейненберг доказывал,
что между сторонами шел активный русско-немецкий культурный об-
мен, в том числе и по линии эпических песен и пересказа в прозе под-
вигов их персонажей121.
Упоминания в ПВЦ географического названия «Берн» и лично-
го имени «Дедрик», данных в немецких формах, можно также счесть
результатом культурного обмена, объяснимого в условиях Северо-
Западной Руси. Исходя из этого, И. Э. Клейненберг попытался оспо-
рить вывод Н. А . Мещерского о южнорусском происхождении ПВЦ,
заметив, что ее автор, «если он даже и не был уроженцем Новгорода,
то все же достаточно долго жил в Новгороде, чтобы хорошо знать из-
вестные там немецкие эпические сюжеты. Он писал свою «Повесть»
для новгородцев, так как на юге Руси, где не было постоянных кон-
тактов с нижненемецкими купцами, ссылка на Дедрика и Берн
была бы не только непонятной для читателей, но и бессмысленной
для автора»122. Из текста ПВЦ вовсе не видно, что она была написана
для новгородцев, а если все-таки исходить из того, что произведение
это появилось в Руси Южной, можно сделать вывод, что фраза о «злом
Дедрике» — вставка, сделанная при внесении повести в НПЛ новго-
родским книжником, а точнее, редактором новгородского архиеписко-
па Антония. Этот интерес летописца-новгородца к немецким сказани-
ям — его своеобразная авторская характеристика, которая позволяет
нам сделать ряд новых выводов.
Как известно, в действие «Тидрек-саги» втянуто огромное число
персонажей, от отдельных героев до целых народов. Среди прочих,
в некоторых эпизодах саги действуют и русские, упоминаются горо-
да Новгород, Смоленск и Полоцк. Одним из героев саги является пра-
витель Руси (со столицей в Новгороде) Гертнит, изначально владев-
ший также Венгрией и Грецией, а затем покоривший еще Польшу и так
120 Памятники русского права. Вып. 2. М., 1953. С. 70.
121 Клейненберг И. Э. «Дедрик Бернский». С. 132–133. Ранее этот обмен эпи-
ческими мотивами отмечали А. Н. Веселовский и В. Т. Пашуто (со ссыл-
кой на Г. Рааба). См.: Веселовский А. Н. Русские и вильтины. С. 22; Ново-
сельцев А. П ., Пашуто В. Т. Внешняя торговля древней Руси (до середины
XIII в.) // История СССР. 1967. No 3. С . 92.
122 Клейненберг И. Э. «Дедрик Бернский». С. 135.
56
А. С . Королев
называемый Вилькинланд (или Вильтинланд, Вильциналанд). После
смерти Гертнита остались три сына: старший сын Озантрикс получил
Вилькинланд, младший Вальдемар — Русь, Польшу и всю восточную
часть владений отца. Третьего сына Илиаса (Ilias) — сильного витя-
зя, но человека мирного и приветливого — родила Гертниту налож-
ница. Илиас получил достоинство ярла и власть над Грецией. Далее,
по ходу действия саги русским предстояло сражаться и быть побежден-
ными Аттилой, на стороне которого выступал и Тидрек Бернский. В фи-
нале войны силы Аттилы осаждали Полоцк и Смоленск. В сражении
под Смоленском русская армия была разбита, конунг Руси Вальдемар
погиб. После трехмесячной осады Полоцк пал, население его истреби-
ли, а город сровняли с землей. Оборону Смоленска в саге возглавляет
младший брат Вальдемара — ярл Греции, но и его Аттила и Тидрек вы-
нудили сдаться и признать зависимость Руси от Аттилы123.
Имя могучего Илиаса Русского упоминается и в верхненемецкой
поэме «Ортнит», записанной в 1220–1230 гг. на основе устных сказа-
ний, бытовавших в Германии в течение нескольких веков. Главный ге-
рой поэмы — молодой король Ортнит — в некие стародавние времена
правил в королевстве Ломбардском. А «король» Илиас Русский (поэ-
ма называет его: «король Илиас», «король из Руси», «король из дикой
Руси») — дядя Ортнита по материнской линии124.
На первый взгляд может показаться, что мир, который немцы
увидели в Северо-Западной Руси, они и отразили в своих сказани-
ях: русскими управляет Владимир, которому принадлежат Полоцк
и Смоленск. Однако центром владений Владимира в саге все-таки
оказывается Новгород. С ним, действительно, шла бойкая торговля
все у тех же немецких городов. Но, скорее всего, на немцев из Зоста,
Бремена и Мюнстера, торговавших через остров Готланд с русскими,
повлияла не только опасная для их единоверцев фигура исторического
Владимира Полоцкого, но и фольклорный образ Владимира Киевского,
123 См.: Веселовский А. Н . Русские и вильтины. С. 130–190; Глазырина Г. В.
Илья Муромец в русских былинах, немецкой поэме и скандинавской саге //
Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР.
М., 1978. С . 195–196; Глазырина Г. В. Мотив военного похода и его интер-
претация в произведениях древнескандинавской литературы (на матери-
але «Саги о Тидреке Бернском») // Древнейшие государства на террито-
рии СССР. 1987 г. М ., 1989. С. 270–272 .
124 См.: Кирпичников А. Поэмы ломбардского цикла. Опыт сравнительного
изучения западного и русского эпоса. М., 1873. С . 21–24; Веселовский А. Н.
Былины о Волхе Всеславьевиче и поэмы об Ортните // Русский фольклор.
СПб., 1993. Т. 27; Глазырина Г. В. Илья Муромец. С. 193–194.
57
Новгородский князь Илья Ярославич...
позднее получивший свое развитие, в дошедших до нас былинах. Это
ясно следует из помещения рядом с ним на страницах «Тидрек-саги»
богатыря Ильи-Илиаса (по общепринятому мнению специалистов —
позднейшего Ильи Муромца, пока еще без прозвища). Так что искать
в «Тидрек-саге» отражение каких-то реальных событий или биографий
деятелей русской истории смысла нет. Судя по всему, имя Владимира
должно было казаться немцам типичным именем русского правителя.
А негативное отношение новгородцев к «Дедрику», определение его
как «поганого» и «злого», понятно лишь в свете материалов «Тидрек-
саги». И. Э. Клейненберг связывал неприятие «Дедрика» русскими
с тем, что ознакомившись с его «деяниями», отразившимися в немец-
ких сказаниях, русские разглядели в нем злейшего врага Владимира
и Ильи, всей Руси, а, значит, и своего врага тоже125.
В Илье-Илиасе из «Ортнита» и «Тидрек-саги» мы не видим ниче-
го, характерного для былинного Ильи Муромца126. Судя по всему, нем-
цы знали об Илье-Илиасе только то, что он славный и могучий старый
богатырь, воевавший вместе с князем Владимиром-Вальдемаром про-
тив общих врагов, проявлявший при этом беспощадность и готовность
с наслаждением истреблять неприятеля толпами. При этом важней-
шая черта в характеристике Ильи Русского (Греческого), ничего об-
щего не имеющая с былинами, — у немцев он знатный человек, король
Руси или ярл Греции, связанный родством с конунгом Владимиром.
В былинах же особо подчеркивается «простое» происхождение Ильи
Муромца. С другой стороны, в былинах Владимир сам никаких подви-
гов не совершает, он лишь посылает на них своих богатырей. В «Тидрек-
саге», напротив, Вальдемар-Владимир весьма активен. Может показать-
ся, что ничего из русского эпоса создатели «Ортнита» и «Тидрек-саги»
не взяли, кроме имен Владимира и Ильи, позволивших им придать сво-
им произведениям «русский колорит», удачно «разбавив», таким обра-
зом, Гертнитов и Озантриксов. И, конечно, тут нельзя не вспомнить за-
мечание, сделанное когда-то В. М . Жирмунским: «В тех случаях, ког-
да между народами нет эпической «взаимности», чужой богатырь мо-
жет быть известен только по имени или к славе его имени могут быть
прикреплены эпические сказания, возникшие на его новой родине»127.
Тогда получается, «знатность» Ильи, которая многими исследователя-
ми (кстати, и тем же В. М. Жирмунским) отмечалась, как древняя черта
в характеристике нашего героя, не отражает русский материал и вообще
125 Клейненберг И. Э. «Дедрик Бернский». С. 135.
126 Глазырина Г. В. Илья Муромец. С. 194.
127 Жирмунский В. М . Эпос славянских народов. С. 174.
58
А. С . Королев
не является исконной. Однако, в случае с Тидреком-Дедриком и Ильей-
Илиасом эта «взаимность», похоже, имела место. С другой стороны, Б.
И. Ярхо отметил любопытную тенденцию, стабильно проявляющую-
ся при попадании персонажа в иностранный эпос: «Так Хаген, перей-
дя в Скандинавию, из дружинника Гунтера стал его братом, и, стало
быть, королем. Вспомним также, как изменник Ганелон при перехо-
де в нидерландский эпос, стал отцом мавританских царей Марсилия
и Балиганта»128. С переходом на германскую почву Илья, следуя этой
же тенденции, превратился и в брата Владимира. Но, с другой сторо-
ны, мы не можем исключать того, что имела место и обратная ситу-
ация: у русских знатность былинного Ильи век от века падала, в ре-
зультате чего на момент начала активного собирания былин в XIX в.
он превратился в крестьянского сына и старого казака. Таким обра-
зом, народ стремился сделать любимого героя как можно более «сво-
им». При этом известное неприятие власти все более и более лишало
образ князя Владимира какого-либо богатырства.
Известный из «Ортнита» и «Тидрек-саги» Илья-Илиас — второй
пример знатного русского (ярла или короля), носившего это имя, близ-
кого родственника правителя государства, после заинтересовавшего нас
князя новгородского Ильи. Как уже отмечалось, в конце XIX в. П. В. Вла-
димиров писал о связи последнего с былинным Ильей129. Положение
«исторической школы», к которой принадлежал П. В. Владимиров, о том,
что былины это некая «устная летопись», что они обязательно содержат
в своей основе конкретные исторические события, а у былинных героев
есть реальные прототипы, покоится на довольно шатком фундаменте.
Углубляться в эту проблему здесь не следует. Сошлюсь лишь на сообра-
жение Б. Н. Путилова, заметившего, что если народ пытался таким спо-
собом сохранить память о реальных событиях прошлого, то цель явно
не была достигнута, поскольку былины даже для специалистов, стоящих
на позициях «исторической школы», представляют собой «своеобразный
(и по-разному решаемый) ребус»130. Связь же князя Ильи из списка нов-
городских князей НПЛ с Ильей Муромцем, а точнее с Ильей-Илиасом
немецких сказаний (кстати, П. В. Владимиров «сближение» двух послед-
них персонажей считал «спорным») несомненно существует, но имеет
скорее прямо противоположную зависимость.
128 Ярхо Б. И. Илья, Илиас, Хилтебрант // Известия Отделения русского язы-
ка и словесности Российской АН. 1917 г. Т. 22 . Кн. 2 . Пг., 1918. С. 337.
129 Владимиров П. В. Введение в историю. С. 221.
130 Путилов Б. Концепция, с которой нельзя согласиться // Вопросы литера-
туры. 1962. No 11. С. 110.
59
Новгородский князь Илья Ярославич...
Если исходить из положения, что первый вариант списка нов-
городских князей был внесен в новгородское летописание около
1167 г. — в результате ли составления, как полагал А. А . Шахматов,
или редактирования владычного свода, как считает А. А . Гиппиус (от-
казавшись от представления о существовании свода 1167 г., иссле-
дователь, кажется, не оспаривал этого времени как примерной даты
помещения перечня новгородских князей в свод 1115 г.) — а упоми-
нание о князе новгородском Илье носит характер поздней вставки
в текст перечня, можно предположить, что наиболее вероятным вре-
менем вставки имени Ильи в перечень является время составления
нового свода (как виделось М. Х. Алешковскому) или очередного ре-
дактирования владычного свода (как представляется А. А. Гиппиусу)
при архиепископе Антонии (Добрыне Ядрейковиче) в первой четвер-
ти XIII в. Невнятность этой вставки, отсутствие какой-либо иной ин-
формации о князе Илье в русском летописании, позволяет предпо-
ложить, что источником этого упоминания послужили материалы
сказаний о похождениях Тидрека Бернского, которые были извест-
ны редактору-книжнику архиепископа Антония, вставившему в текст
ПВЦ, внесенной им в новгородское летописание, упоминание о «злом
Дедрике» из Берна. Похоже, добросовестный русский книжник, рас-
полагая сведениями о знатном Илье-Илиасе, родственнике князя
Владимира, не смог пройти мимо этой информации. С другой сто-
роны, детали немецкого сказания показались ему столь фантасти-
ческими и несхожими с материалами русских летописей, что он про-
сто не решился взять для своей работы что-либо еще, кроме простого
упоминания о князе Илье, поместив его в перечень новгородских кня-
зей. Новгородец твердо знал как, согласно летописной традиции, зва-
ли братьев и детей Владимира Святославича (их «исчерпывающий»
список в летописи имелся в непосредственной близости от истории
крещения Владимира, после которой были вставлены в текст переч-
ни131), знал, что Ильи среди них не было, а потому поместил Илью
среди сыновей Ярослава, четкого перечня которых, в отличие от сы-
новей Владимира, летописи не давали. Какую-то роль, возможно, сы-
грало и то, что в предшествующем списку новгородских князей списке
князей киевских (в статье 6497 г.) сообщалось о том, что после кон-
чины Ярослава Мудрого у него осталось всего три сына — Изяслав,
Святослав и Всеволод132. А. А . Гиппиус следующим образом проком-
ментировал эту странность: «Реальная историческая ситуация здесь
131 ПСРЛ. Т. 3. С. 159.
132 Там же. С. 160.
60
А. С . Королев
явно искажена: сыновей Ярослава осталось после его смерти не три,
а пять, о чем составитель списка прекрасно знал (ср. сообщение о том
же событии в статье 6563 г. младшего извода НПЛ...). Причина, побу-
дившая автора перечня сократить число Ярославичей до трех, впол-
не очевидна: сообщение о разделе земли сыновьями Ярослава постро-
ено им по образцу рассказа Повести временных лет о разделе зем-
ли сыновьями Ноя, что проявляется и на стилистическом уровне —
в заимствовании отдельных оборотов («разделиша землю», «всю
страну въсточную»)»133. Увидев в отсутствии информации об Илье
еще одну неточность своего предшественника, редактор начала XIII
в. внес упоминание об Илье в текст. Сочтя Илью старшим сыном
Ярослава, русский книжник, по аналогии с биографией его «второ-
го» сына Владимира Ярославича, решил, что Илья Ярославич также
сидел на княжении в Новгороде и скончался при жизни отца. Таким
образом, увлечение летописца новгородского архиепископа Антония
немецкими сказаниями оказало влияние на весь редактируемый им
текст новгородского владычного свода.
Выявленное А. А . Гиппиусом сходство рассказов о разделах между
сыновьями Ноя и Ярослава несколько смутило Т. В. Гимона. Рассказ
о разделе земли после потопа «читался в ПВЛ 1110-х годов, но отсут-
ствовал в Начальном своде 1090-х годов, что как будто противоречит
датировке перечня 1095 года». Т. В. Гимон находит следующий вы-
ход: «по мнению того же Гиппиуса, рассказ о разделении земли имел-
ся в Киевском своде, более древнем, чем Начальный. К тому же в пе-
речне мы видим не столько текстуальное сходство с рассказом о сы-
новьях Ноя (общей является только формула «раздѣлиша землю»)
сколько отражение идеи триумвирата Ярославичей, для чего авто-
ру конца XI века, наверное, не требовался письменный источник»134.
Объяснение Т. В. Гимона представляется натянутым. То, что редак-
тор, внося имя Ильи в список новгородских князей, опирался с одной
стороны на летописный текст, а с другой — на список киевских князей
в составе того же летописного свода, доказывает, что вставка эта была
сделана уже после того, как перечни оказались в составе свода — после
1167 г. Исходя из имеющейся аргументации, Т. В. Гимоном предложена
все-таки примерная датировка создания «первоначальных перечней».
Основание этой датировки для перечня новгородских князей — упо-
минание в тексте о двухлетнем княжении Давыда Святославича (из-
гнан в 1095 г.), для перечня киевских князей — княжение Святополка
133 Гиппиус А. А . К истории сложения текста. С. 56.
134 Гимон Т. В. Новгородские перечни. С. 71.
61
Новгородский князь Илья Ярославич...
Изяславича (1093–1113 г.) (стилистический рубеж проходит в тексте
«по преставлении» Святополка), для перечня новгородских архиепи-
скопов — кончина Германа (1095 г.)135. Исходя из текстов, нет основа-
ний считать, что у всех перечней был один составитель (Т. В. Гимон
этого и не утверждает, а составление списка посадников он относит
к 1160-м гг.), который имел возможность работать со всеми перечня-
ми до внесения их во владычный свод. Учитывая это, а также выше-
означенные русско-немецкие культурные контакты, явное воздей-
ствие на того, кто вставил имя Ильи в перечень новгородских кня-
зей, текстов ПВЦ и новгородского владычного свода (с уже внесен-
ным в его состав текстом перечня киевских князей), следует отказать-
ся от рассмотрения предположения, что имя Ильи могло быть упомя-
нуто в «черновом» варианте перечня новгородских князей, до внесе-
ния его во владычный свод около 1167 г. Вставка была сделана никак
не раньше первой четверти XIII в.
***
Все вышесказанное основано на положении о том, что перечни
были внесены в новгородское летописание не позднее XII в. и «рабо-
тает» лишь в рамках этой схемы, пусть и несколько эволюциониро-
вавшей на протяжении ста лет от А. А. Шахматова до А. А. Гиппиуса
и Т. В. Гимона. Есть и иной подход, сторонники которого датируют
составление перечня новгородских князей (как и всех прочих переч-
ней, вошедших в состав списков НПЛ младшего извода) XV в. Так,
В. Л. Янин, исходя из того, что в Комиссионном списке НПЛ в предше-
ствующих основному тексту материалах перечень новгородских кня-
зей доведен до великого князя Василия Дмитриевича, а в летописной
статье 6497 г. — до его сына Василия Васильевича Темного, определил:
протограф списка был «изготовлен» в 1423 г.136 Через два десятилетия
после В. Л . Янина А. Г. Кузьмин заметил: «Перечни составлялись в се-
редине XV в. по каким-то внелетописным источникам»137. Заявление
это, впрочем, было сделано в полемическом задоре и без всякой ар-
гументации. Много раньше, в монографии 1977 г., А. Г. Кузьмин пи-
сал о новгородской летописи, составленной в последней трети XII в.,
с привлечением староростовского летописания, в котором содержа-
лись ранние новгородские записи, отразившиеся также перечнях НПЛ,
135 Там же. С. 69, 70–71, 73.
136 Янин В. Л. К вопросу о роли Синодального списка Новгородской I летописи в
русском летописании XV в. // Летописи и хроники. 1980 г. М., 1981. С. 158–160.
137 Кузьмин А. Г. Облик современного норманизма. С. 246.
62
А. С . Королев
которые, «начиная с посажения в Новгороде Ильи Ярославича», «при-
обретают вполне достоверный характер»138.
Гораздо более основательными следует признать наблюдения, сде-
ланные в работах Т. Л. Вилкул и А. П. Толочко. Т. Л. Вилкул выступила
против «традиционного мнения» о «древности списков и независимо-
сти их от основного летописного текста». Исследовательница привела
примеры зависимости текстов списков от текста НПЛ (совпадающее
отсутствие информации, расчет продолжительности княжений и др.),
что, по ее мнению, доказывает их позднее происхождение. Что же каса-
ется датировки А. А . Шахматовым составления первоначальных спи-
сков 1167 г., исходя из «изменения манеры изложения в списке нов-
городских князей и обрыву списка киевских князей», то Т. Л. Вилкул
объясняет это «явление» «совершенно иными причинами, в част-
ности усталостью компилятора, переходом к сокращенному и бо-
лее формализованному перечислению»139. Замечу, что Т. Л . Вилкул
не определяет точное время составления перечней, чего не скажешь
о А. П. Толочко, который вполне определенно пишет: «ничто не ука-
зывает, что списки представляют собой что-либо иное, чем компи-
ляцию XV в.»140. Исследователь отмечает вставной характер списков
в НПЛ («год, под которым они помещены в летописи (6497/989), ока-
зывается повторен дважды»). Подобно Т. Л . Вилкул, А . П . Толочко оце-
нивает мысль, «что первоначальное ядро этих списков было составле-
но в конце 1160-х гг.», как «малообоснованную догадку, унаследован-
ную от Шахматова»: «Каждый знакомый с киевской историей человек
знает, как затруднительно становится отслеживать калейдоскопиче-
ские перемены на киевском столе как раз после княжения Ростислава
Мстиславича. Редактор, подготавливавший списки, мог просто бро-
сить это занятие, сообразив, какие его ожидают трудности впереди».
А. П . Толочко вообще считает, что попытки обнаружить «швы» в спи-
сках (например, новгородских князей) «находится за пределами воз-
можностей нормальной текстуальной критики». Сомнение у иссле-
дователя вызывает и то, каким образом, в случае включения «катало-
гов» в новгородскую летопись уже в XII в., «они могли бы пополняться
в продолжение следующих почти трех веков. Практически, дописывать
имя нового князя или митрополита можно было бы при изготовлении
138 Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М ., 1977. С . 381–382.
139 Ви лкул Т. Новгородская первая летопись и Начальный свод // Palaeoslavica.
2003. Vol. XI . Р. 34, прим. 128.
14 0 Толочко О. П. Краткая редакция Правды Руской: происхождение текста.
Київ, 2009. С. 70, прим. 150.
63
Новгородский князь Илья Ярославич...
новой копии летописи», а учитывая, что после 1168 г. в списке указа-
но 38 новгородских князей, предположить такое же количество актов
переписывания летописи вряд ли реалистично. Наконец, то, «что спи-
ски существовали первоначально вне летописи, удостоверяется тем,
что они были ошибочно вставлены еще раз перед летописным тек-
стом в Комиссионном списке. Вставку произвел второй писец руко-
писи уже после того, как текст летописи был завершен перепиской».
Предлагаются и другие аргументы141.
Выводы Т. Л. Вилкул и А. П. Толочко оспорил Т. В. Гимон142.
Согласившись с «зависимостью перечня новгородских князей от Н1 в из-
вестиях за конец XI и середину XII в.», исследователь считает более
«важным» то, «что значительная часть сведений перечня за XI в. вооб-
ще не находит себе параллелей ни в каких летописях»143. Вряд ли этот
аргумент можно назвать сильным. Что же касается «усталости компи-
лятора» (Т.Л . Вилкул), якобы сказавшейся на передаче информации, на-
чиная с 1160-х гг. (о которой, также, но уже применительно к перечню
киевских князей пишет А.П. Толочко), то по мнению Т. В. Гимона «со-
впадение этой границы по времени с окончанием перечня киевских кня-
зей и строительством церкви Бориса и Глеба, о которой в Н1 мл. сказа-
но «идеже нынѣ поставилъ» заставляет все же соглашаться с гипоте-
зой Шахматова о создании обоих перечней в 1160-е гг.»144. Любопытно,
что здесь Т. В. Гимон, по существу, опять принимает принципиально
важный для Т. Л. Вилкул вывод о вторичности текста перечня новго-
родских князей сравнительно с текстом НПЛ и отступает (возможно,
из тактических соображений) от своего положения о появлении переч-
ней уже в 1090-х гг.
Оспаривая аргументы А. П . Толочко, Т. В. Гимону, как мне пред-
ставляется, вполне удается доказать то, что перечень киевских князей
за XII в. «никак не выводим» из текста НПЛ. Однако следующее за этим
положение Т. В. Гимона нельзя счесть основательным: «Вряд ли он (пе-
речень киевских князей — А . К .) мог быть составлен и в XV в.: в таком
случае книжник основывался бы или на тексте Н1, или на какой-то
из летописей НСГ (Новгородско-Софийской группы летописей — А . К .),
где история киевского княжения излагается полнее. Отсюда, на мой
взгляд, следует вполне определенный вывод: перечень киевских князей
141 Там же. С. 69–70, прим. 146, 150.
142 Гимон Т. В. Новгородские перечни. С. 66–67; Гимон Т. В. События. С . 598–
602, 607.
143 Гимон Т. В. События. С. 598.
14 4 Там же. С. 598–599.
64
А. С . Королев
составлен не в XV, а в XII в., без опоры на какой-либо летописный текст,
по припоминаниям его составителя. По крайней мере, это относится
к заключительной части перечня — сообщениям за XII в.»145. Вполне
удачным можно признать объяснение, данное Т. В. Гимоном сомнени-
ям А. П . Толочко по поводу необходимости переписывания всей лето-
писи в случае постепенного пополнения перечней, уже вставленных
в летописный текст, новыми именами146. Но вот его возражение на ар-
гумент оппонента по поводу дублирования перечней в готовом тек-
сте НПЛ компилятором XV в. («перед летописным текстом и в статье
989 г. Ком. (Комиссионного списка НПЛ — А . К .) читается разный на-
бор перечней, а некоторые из тех, что совпадают, — даны в разных ре-
дакциях (списки архиепископов и посадников). Таким образом, речь
идет о двух разных коллекциях перечней, вероятно, разными путями
попавшими в одну и ту же рукопись»147) никак не может опровергнуть
положение о позднем появлении их в летописном тексте.
Есть еще одна деталь, которая как будто свидетельствует,
если не о составлении всего перечня новгородских князей в XV в.,
то о возможном появлении в нем имени Ильи Ярославича лишь
в это время (а в основном нас интересует как раз последняя пробле-
ма). А. А. Шахматов писал, что НСС (или Новгородско-Софийская
группа летописей), который «восстанавливается по Софийской
1-й и Новгородской 4-й» летописям, «представлял соединение обще-
русского свода в редакции 1423 г. с Софийским временником (вла-
дычным сводом — А . К .) и составлен предположительно в 1430-х го-
дах в Новгороде»148. Положение это вошло и в схему развития новго-
родского летописания А. А . Гиппиуса: «В 30-е гг. XV в. продолжен-
ный до этого времени погодными записями владычный свод стал од-
ним из главных источников «Новгородско-Софийского свода» (про-
тографа Софийской I и Новгородской IV летописей)»149. Б. М. Клосс,
обратив внимание на то, что «общий текст Софийской первой
и Новгородской четвертой летописей был доведен до 1418 г.», предпо-
ложил, что протограф этих летописей, названный им сводом митропо-
лита Фотия, был составлен в 1418–1419 гг.150. Владычный свод — тот,
в состав которого входили и перечни новгородских князей. Однако
145 Там же. С. 599–600.
146 Там же. С. 600–601.
147 Там же. С. 601.
148 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов. С. 865.
149 Гиппиус А. А . К истории сложения текста. С. 70.
150 Клосс Б. М. Второе предисловие к изданию 2000 года // ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. М.,
2000. С. XII–XIII .
65
Новгородский князь Илья Ярославич...
ни в Софийской I, ни в Новгородской IV летописях их нет. Отсутствуют
они и в Новгородской Карамзинской летописи, дошедшей до нас в руко-
писи рубежа XV–XVI вв., в которой, как показал А. Г. Бобров, отразился
свод, положивший начало соединению новгородского и общерусского
материала в рамках одной летописи. Текст первой подборки известий
из Новгородской Карамзинской летописи (до 1411 г.), первичный по от-
ношению к тексту Софийской I и Новгородской IV летописей), был со-
ставлен в 1411–1412 гг.151 Про Илью Ярославича этим летописям ниче-
го неизвестно. Зато под 6527–6528 (1019–1020) гг. в них сообщаются до-
полнительные подробности о печальной судьбе посадника Коснятина
(Константина) Добрынича. Процитирую по Софийской I летописи:
«Костянтинъ же бяше тогда в Новѣгородѣ, и разгнѣвася на нь вели-
кыи князь Ярославъ, и поточи и в Ростовъ, и на 3-ее лѣто повелѣ его
убити в Муромѣ, на рѣцѣ на Оцѣ»152. Напомню, в перечне новгородских
князей НПЛ лишь кратко говорится, что «потомъ разгнѣвася Ярослав
на Коснятина, и заточи и», под 6527 г. мы имеем в НПЛ «пустой год»,
а под 6528 г. в ней сообщается о рождении Владимира Ярославича153.
Как такое (при условии «вторичности» известий, содержащихся в лето-
писях НСС, сравнительно с НПЛ) могло случиться непонятно.
А. А . Шахматов считал, что известие об убийстве Коснятина «пу-
тем свода 1167 года» восходит к Новгородскому своду середины XI в.154
А. Г. Кузьмин, заметив, что интересующая нас дополнительная ин-
формация выходит за пределы гипотетического новгородского сво-
да середины XI в., доходя до 60-х гг. XI в., отмечал и то, что, с одной
стороны, «практически все отличия Новгородской первой летопи-
си от Повести временных лет в этих хронологических пределах име-
ются также в Софийской первой летописи», а с другой, «софийско-
новгородские своды содержат существенные дополнения по сравне-
нию не только с Новгородской первой летописью, но и Повестью вре-
менных лет»155. Для А. Г. Кузьмина наличие подобной «дополни-
тельной» информации было аргументом в пользу того, чтобы «при-
знать в принципе несостоятельными те схемы, которые ориентиру-
ются на летописание как на дерево с единственным стволом по край-
ней мере до XII столетия»156. Исследователь признавал «приоритет»
151 Бобров А. Г. Новгородские летописи XV века. СПб., 2001. С. 111–128.
152 ПСРЛ.Т.6.Вып. 1.М., 2000.С.172.Ср.: ПСРЛ.Т.39.М., 1994.С.43;ПСРЛ.
Т. 4. Ч. 1. С. 110; ПСРЛ. Т. 42. СПб., 2002. С. 62.
153 ПСРЛ. Т. 3. С. 161, 180.
154 Шахматов А. А. Разыскания. С. 159.
155 Кузьмин А. Г. Начальные этапы. С. 363–364.
156 Там же. С. 364.
66
А. С . Королев
и «большую обстоятельность» текста софийско-новгородских лето-
писей перед ПВЛ157. Источниками этого «ряда новгородских записей»,
начинающихся со второго десятилетия XI в., А. Г. Кузьмин считал не-
кую «светскую хронику (или повесть) княжения Ярослава», какой-то
новгородский источник «церковного происхождения», «новгородскую
летопись, составленную в последней трети XII века и использовавшую
староростовское летописание»158. А. А . Гиппиус, в работах, написан-
ных до конца 1990-х гг., принимал объяснение А. А . Шахматова: в НСС
(протограф Софийской I и Новгородской IV летописей) «вошли также
материалы, извлеченные из сохранявшейся при Софийском соборе ру-
кописи Новгородского свода XI в.»159. Т. В. Гимон, заметив «сходство
формулировок в обоих случаях» (что «как будто заставляет предпола-
гать связь между перечнем новгородских князей и НСГ (Новгородско-
Софийская группа летописей — А . К .)», при наличии в перечне сообще-
ний, «которые в НСГ не попали» (в том числе — о княжении в Новгороде
Ильи Ярославича), а «равным образом» наличии в НСГ сведений, «от-
сутствующих в перечне»), делает вывод: «перечень явно не был основ-
ным источником даже там, где речь идет о Коснятине Добрыниче —
иначе в НК1 (одна из двух «подборок» Новгородской Карамзинской ле-
тописи, в которой, как представляется Т. В. Гимону, отразился «древ-
нейшим пласт НСГ» — А . К .) обязательно говорилось бы и о княже-
нии в Новгороде Ильи Ярославича»160. Не признавая существование
новгородского свода середины XI в., оказ авшего влияние на последу-
ющее русское летописание, исследователь «осторожно предполагает»,
что «древним источником» тех «избыточных чтений», которые «от-
разились в НСГ, но были сокращены в ходе составления «классиче-
ской» ПВЛ в начале XII в.», был киевский Начальный свод 1090-х гг.161.
Неясно (если, конечно, не увлекаться теорией заговора летописцев, ко-
торую предлагает Ю. Г. Писаренко, правда, применительно к новгород-
ским летописям), почему тогда в ПВЛ не попала информация об Илье
Ярославиче, зачем она была сокращена и, наконец, как так получилось,
что эта информация, если она имелась в Начальном своде, ни в одном
летописном своде более не отразилась, кроме, разумеется, невнятного
сообщения в составе перечня новгородских князей? Т. В. Гимон счита-
ет также, что в начале XV в., «в ходе работы над древнейшим пластом
157 Там же. С. 367–368.
158 Там же. С. 381–382.
159 Гиппиус А. А . К истории сложения текста. С. 70.
160 Гимон Т. В. События. С. 659.
161 Там же. С. 675.
67
Новгородский князь Илья Ярославич...
НСГ», «были использованы, наряду с новгородской летописью и лето-
писью типа Лавр., новгородские перечни и Начальный свод. Из пер-
вого источника была взята информация о епископах XI в., из второ-
го — прочие уникальные (т.е. отсутствующие в ПВЛ или Н1) сведения
о новгородских и общерусских событиях первой половины-середи-
ны XI в.»162. И далее: «В начале XV в. создатель √НК1 (таким образом
Т. В. Гимон обозначает НСС начала XV в., «точнее всего отразивший-
ся» в Новгородской Карамзинской летописи — А . К .), имея под рукой
и Начальный свод, и перечень князей, и НВЛ (новгородскую владыч-
ную летопись — А . К.) (в том виде, в каком она вышла из-под пера свод-
чика 1160-х гг.), соединил их материал... Статья 1020 г. представляет со-
бой результат соединения окончания статьи 1016 г. НВЛ (в Н1мл.), ко-
торое было перенесено сюда, очевидно, из-за общей переработки статей
о событиях 1015–1019 гг., и известия Начального свода о Коснятине»163.
Но опять неясно, почему в летописях, отразивших НСС, нет ни слова
об Илье Ярославиче, якобы, фигурировавшем в Начальном своде и упо-
минавшемся в перечне новгородских князей (в том числе в составе вла-
дычного свода 1167 г.).
Загадочное молчание летописей об Илье Ярославиче можно попы-
таться объяснить, если учесть, что вскоре после создания НСС «нов-
городский владычный свод был заново переписан. При этом в него
были включены и помещены под соответствующими годами извлечен-
ные из «Новгородско-Софийского свода» Жития Александра Невского
и Михаила Черниговского, а также фрагмент Повести о Куликовской
битве. Составитель нового списка фрагментарно использовал также
летописный свод Юрьева монастыря (Синодальный список), из кото-
рого им были переписаны две местные монастырские записи под 6845
и 6853 гг. Сформированный таким образом свод явился протогра-
фом Академического и Комиссионного списков младшего извода
Новгородской первой летописи»164. Исходя из этого, мы можем пред-
положить, что при осуществлении этих изменений текста и перечень
новгородских князей в составе новгородского владычного свода (с тем,
что все перечни к тому времени уже были составлены, согласятся, ве-
роятно, и Т. Л. Вилкул, и А. П . Толочко) был под влиянием НСС до-
полнен кратким, невнятным упоминанием о Коснятине Добрыниче,
вполне уместном здесь именно в таком виде. Поскольку доказать
то, что известия об Илье и Коснятине попали в НСС из новгородского
162 Там же. С. 686.
163 Гимон Т. В. События. С. 690.
164 Гиппиус А. А . К истории сложения текста. С. 70.
68
А. С . Королев
владычного свода не получается, это предположение выглядит логич-
ным. Углубляться в запутанный вопрос об источниках «избыточных»
известий летописей НСС мы далее не будем — версий высказано уже
много, всё сказанное носит предположительный характер и к пробле-
ме данной статьи имеет лишь косвенное отношение.
Коснятин Добрынич, попавший в список новгородских князей,
князем не являлся, его место среди посадников, в перечне которых
(его составление даже Т. В. Гимон датирует 1160-ми гг.) он также упо-
мянут. Если предположить первоначальное отсутствие упоминания
Коснятина в перечне новгородских князей, мы получим последова-
тельность княжений, вытекающую из текста НПЛ, и вполне соответ-
ствующую объему информации по истории Новгорода первой четвер-
ти XI в., содержащемуся и в ПВЛ. Но если Коснятин Добрынич ока-
зался в составе перечня новгородских князей под влиянием летопи-
сей НСС, как туда же попал Илья Ярославич, в этом своде не упоми-
нающийся? Можно предположить, что вставное упоминание об Илье
Ярославиче, которое, как уже говорилось, разрывает в перечне нов-
городских князей сообщение о судьбе Коснятина Добрынича, попало
в текст позже и из другого источника.
Учитывая уникальность и полную независимость упоминания
об Илье в перечне новгородских князей, мы можем предположить
лишь некий внелетописный источник. Если речь идет о «припомина-
ниях» книжника XV в., то, поскольку разрыв между содержанием этого
припоминания и его временем составляет четыре века, оно может быть
отнесено к фольклору. Известно, что с начала XV в. летописный объ-
ем информации о прошлом начинает активно пополняться эпически-
ми (былинными) материалами. Так, в составе летописей XV–XVI вв. —
Новгородской IV, Софийской I и II, Воскресенской, Ростовской ар-
хивной, Ермолинской, Типографской, Никоновской, в Рогожском ле-
тописце, Тверском сборнике и др., появляется сообщение о гибели
Александра Поповича и 70 богатырей на Калке. В Тверском сборни-
ке помещены и другие известия о подвигах Александра Поповича —
он активно участвует со своим слугой Торопом и каким-то Тимоней
Золотым поясом в княжеской усобице начала XIII в. на стороне ростов-
ского князя Константина Всеволодовича, а погибает на Калке, на служ-
бе уже у киевского князя Мстислава Романовича165. В Никоновской
летописи Александр Попович вообще двоится — он и участник
Калкского побоища, и неоднократно упоминается под 1000–1004 гг.
в качестве героя времен Владимира Святославича — тут он сражается
165 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 336–338 , 342.
69
Новгородский князь Илья Ярославич...
с печенегами и половцами166. Д. С. Лихачев в результате анализа ле-
тописных упоминаний об Александре Поповиче пришел к выводу,
что сообщения об этом богатыре попали в летописи под влиянием
былин, которые были уже настолько популярны, что летописец «ис-
пытывал серьезное желание дать этому соответствующее отражение
в летописи, заполнив сведениями о богатырях пустые годы княже-
ния Владимира»167. Никоновская летопись, кстати, упоминает еще
и двух Добрыней — «дивна богатыря» Добрыню Судиславича, убито-
го половцами во время знаменитого похода новгород-северского кня-
зя Игоря Святославича на половцев, и Добрыню Рязанича Золотого
Пояса, погибшего в Калкской битве вместе с Александром Поповичем,
Торопом и 70 богатырями168. В Никоновской летописи князь Владимир
Святославич предстает в окружении целой группы богатырей (Рагдай
Удалой, Ян Усмошвец, Мальвред Сильный, Андрих Добрянков)169.
Под воздействием былин в Никоновской летописи под 6679 (1171) г.
появилось и сообщение о том, что «преставися в Новѣгородѣ посад-
никъ Васка Буславичь»170. Отсюда это сообщение попало и в две ре-
дакции Новгородской Погодинской летописи последней четверти
XVII в.171 Под воздействие былин в довольно распространенное в ле-
тописях сообщение о том, что в 1167 г. какой-то Сотко Сытинич зало-
жил каменную церковь Бориса и Глеба в ряде поздних новгородских
летописей XVI–XVII вв. было внесено дополнение — к имени этого
Сотко добавлено прозвища «богатый»172.
После явления в летописях Александра-Алеши Поповича
и Добрыни Рязанича странным кажется, что в них никак не отразил-
ся Илья Муромец. И здесь легко было бы предположить (этой про-
блемы мы уже касались выше), что Илья появился в списке новгород-
ских князей под влиянием образа былинного богатыря. Таким обра-
зом, пройдя по своеобразному кругу, мы опять обратились к этой про-
блеме. Но ничего общего, кроме совпадения имени, у Ильи Муромца
из былин и Ильи Ярославича из списка новгородских князей нет (неза-
висимо от того, пытаться вывести Илью Муромца из Ильи Ярославича
166 ПСРЛ. Т. 9. М., 2000. С. 68; Т. 10. М., 2000. С. 92.
167 Лихачев Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче // Лихачев Д. С.
Исследования по древнерусской литературе. Л ., 1986. С . 340.
168 ПСРЛ. Т. 10. С. 13, 92.
169 ПСРЛ. Т. 9. С. 68.
170 Там же. С. 217.
171 Азбелев С. Н. Устная история в памятниках Новгорода и Новгородской земли.
СПб., 2007. С . 123–127.
172 Там же. С. 113–120.
70
А. С . Королев
или наоборот). Илья Ярославич, в отличие от «летописных» Александра
Поповича и Добрыни Рязанича, —
не богатырь. Немаловажно и то, что в текстах списков НПЛ «бо-
гатыри» не встречаются. Учитывая же стремление летописцев, начи-
ная с XV в., как можно более увеличить объем имеющейся в их распо-
ряжении информации о прошлом (даже посредством привлечения эпо-
са), можно предположить, что новгородский книжник XV в., дополняя
текст владычной летописи, добавил в перечень новгородских князей
имя Ильи под влиянием информации о русском Илиасе из западноев-
ропейских источников. Культурный обмен между народами, о котором
говорилось выше, продолжался и в XV в. Более того, по мнению специ-
алистов, «во второй половине XIV — первой половине XV века отноше-
ния Новгорода и Пскова с западными соседями становятся более спо-
койными», чем раньше173.
Разумеется, если предполагать то, что имя Ильи оказалось в составе
перечня новгородских князей в первой половине XV в., придется отка-
заться от характеристики, которую мы выше дали летописцу архиепи-
скопа Антония первой четверти XIII в. — упоминание о Дедрике в тексте
ПВЦ и имя Илья в перечне новгородских князей должны в таком случае
появиться в тексте НПЛ в разное время. Однако независимо от того, ког-
да имя Ильи появилось в составе перечня, гипотеза о том, что упомина-
ние о нем явилось отражением информации об Илиасе Русском из не-
мецких сказаний (или «Тидрек-саги»), представляется вполне обосно-
ванной. В ее пользу говорит то, что имя Ильи в перечне новгородских
князей носит вставной характер, никакой иной информацией об этом
Илье мы не располагаем (что странно), в немецкой средневековой ли-
тературе действует одноименный персонаж — знатный русский, князь,
а новгородские книжники, вставившие имя Ильи в летопись, были
с этой литературой знакомы. Таким образом, независимо о того, в ка-
ком веке (в XIII или XV) это имя попало в перечень новгородских кня-
зей, можно сделать вывод, что новгородский князь начала XI в. Илья
Ярославич — вероятнее всего, литературный фантом.
173 Борисов Н. С. Иван III. М., 2000. С. 506.
С. В. Полехов, С. В. Городилин
кОгда князь скиргайлО купил землю вО пскОве?
Грамота о покупке князем Скиргайлом участка земли у Господина
Пскова была опубликована еще в 1911 г. по списку из столбца 1684 г.,
принадлежавшего Псковскому археологическому обществу1. Те к с т
грамоты был снабжен припиской, из которой следовало, что свою ку-
плю князь продал священнику Алексию, который впоследствии вло-
жил одну ее часть в монастырь Св. Климента, а другую — в Спасо-
Мирожский монастырь. Более ранний список грамоты в столбце
1663 г. обнаружила Л. М . Марасинова, которая опубликовала ее текст
по нему в 1966 г.2
Л. М. Марасинова справедливо заключила, что «Скирмаило князь
литовскии», купивший землю, — это не кто иной, как Скиргайло,
один из сыновей великого князя литовского Ольгерда от его брака
с Ульяной, дочерью тверского князя Александра Михайловича. А вско-
ре после публикации грамоты историки обратили внимание на клау-
зулу «сребро в камень стену». Она означает, что деньги, полученные
от продажи земли, псковичи планировали пустить на финансирова-
ние строительства укреплений, возводившихся с 70-х до 90-х гг. XIV в.3
Но когда была совершена купля? Хронология строительства псковских
укреплений известна очень отрывочно4. Ничего не дает для датировк и
1
Старинные документы // Труды Псковского археологического общества.
Вып. 7. Псков, 1911. С. 76–77.
2
Марасинова Л. М . Новые псковские грамоты XIV–XV веков. М ., 1966. No 1 .
С. 46–47. Хотя в качестве покупателя выступает один Скиргайло, в обоих
списках употреблена формула «се купиша» (аорист, 3 л., мн. ч.), характер-
ная для неискушенных в книжности или провинциальных писцов, встре-
чающаяся и в актах Пскова (ср.: ГВНП. No 342, 343; Марасинова Л. М. Новые
псковские грамоты. No 13, 16, 19, 20, 21, 24, 25, 28). Благодарим за консуль-
тацию А. А . Гиппиуса, а за возможность ознакомиться с заново сверенным
с рукописями текстом грамоты — И. Ю. Анкудинова.
3
По мнению первых публикаторов грамоты, имелось в виду, что деньги, выру-
ченные от продажи земли, должны были поступить в псковскую казну (Ста-
ринные документы // Труды Псковского археологического общества. Вып. 7.
Псков, 1911. С. 77, прим. ***). Об уточненном толковании см.: Лабутина И. К.
Псковские летописи и грамоты как источники по исторической топографии
города Пскова XIV–XV веков // Русский город. Вып. 5. М ., 1982. С. 113–114.
4
См. специальное исследование: Лабутина И. К . Историческая топография
Пскова в XIV–XV веках. М ., 2011.
72
С. В. Полехов, С. В. Городилин
и упоминание в интитуляции посадника Юрия: он неизвестен другим
источникам и явно не тождествен упоминаемому под 1406 г. псков-
скому посаднику Юрию Филипповичу Казачковичу5. Оставалось опи-
раться на хронологию деятельности князя Скиргайла, что позволило
Л. М. Марасиновой и другим исследователям датировать грамоту 70–
80-ми гг. XIV в.6 или временем с 1377 г. по первую половину 90-х гг.7
Однако основывались они лишь на летописных известиях, хотя био-
графия Скиргайла отразилась далеко не только в них и поддается до-
вольно подробной реконструкции8. Ее сопоставление с политической
ситуацией в Восточной Европе при внимательном прочтении текста
грамоты позволяет предложить более точную датировку.
Никто из не столь уж многочисленных историков, упоминавших
об этом акте, не пытался каким-то образом уточнить характер и цели за-
фиксированной там сделки, хотя ее участники были установлены в пу-
бликации 1966 г., а достаточно подробно описанные границы приобре-
таемого владения помогли публикатору локализовать некоторые упо-
минаемые в грамоте топонимы и установить месторасположение пере-
ходящих к литовскому князю земель в междуречье Великой и Мирожи
близ города Пскова9. Сославшись на хранящийся ныне в РГАДА столбец
с делом 1663 г., в котором и был приведен акт XIV в., Л. М. Марасинова
соотнесла приобретение Скиргайла с оказавшейся предметом зе-
мельной тяжбы пустошью Замельничье на Щели, сообщив, что со-
гласно содержащемуся в столбце «подробному описанию», обсужда-
емый участок находился «на левой стороне реки Великой против ру-
чья Промежицы и расположенного на нем Никитского монастыря»10.
5
Колосова И. О. Псковские посадники XIV–XV вв. Дис. ... к . и. н . М ., 1984. С. 113,
133, 233. С Юрием Филипповичем Казачковичем предположительно ото-
ждествляла его Л. М . Марасинова (Новые псковские грамоты. С . 85–86).
6
Марасинова Л. М. Новые псковские грамоты. С. 84–85; Колосова О. И.
Псковские посадники. С. 113, 115.
7
Лицкевич О. В. Документы по истории Менской земли за 1386–1393 гг. //
Мінск і мінчане: дзесяць стагоддзяў гісторыі (да 510-годдзя атрымання
Менскам магдэбурскага права): матэрыялы Міжнароднай навукова-прак-
тычнай канферэнцыі, 4 –5 верасня 2009 г. Мiнск, 2010. С. 14–15.
8
См. прежде всего специальные работы последних лет, в которых указаны
источники и литература: Nikodem J. Rola Skirgiełły na Litwie do 1394 roku //
Scripta minora. T. 2 . Poznań, 1998. S . 83–129; Wasilewski T. Skirgiełło // Polski
słownik biograficzny. T. 38 . Warszawa; Kraków, 1997–1998; S. 167–170; Tęgowski
J. Pierwsze pokolenia Giedyminowiczów. (Biblioteka genealogiczna. T. 2 .) Poznań;
Wrocław, 1999. S. 98–104. Ниже биография Скиргайла излагается на основе
этих трудов; специально указываются лишь необходимые дополнения.
9
Марасинова Л. М . Новые псковские грамоты. С. 98 и схема No 1 на С. 99.
10 Там же. C.98.
73
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
С опорой на эти данные и на описание указанной пустоши в писцовой
книге Псковской земли 1585–1587 гг. («пашни пѣрелогом и лѣсом по-
росло худые земли семь четвертей с осьминою в полѣ, а в дву по тому
ж, сена десять копен») исследовательница определила покупку князя
как «очень незначительный по размерам участок земли», что и было
воспринято последующей историографией11.
11 См., напр.: Кучкин В. А. Ранние свидетельства о сотских и сотнях // ДРВМ.
2006. No 2 (24). С. 20.
74
С. В. Полехов, С. В. Городилин
В эту характеристику, однако, следует внести несколько уточне-
ний. Во-первых, опирающаяся на данные неизданного дела 1663 г.
Л. М. Марасинова никак не обосновала свой вывод о том, что ставшая
в XVII в. объектом спора позднейшая пустошь Замельничье на Щели,
права владения на которую монастырь пытался подтвердить куп-
чей Скиргайла, составляла всю куплю князя12. То, что это не впол-
12 Утверждения исследовательницы, что земли Скиргайла позднее, в конце
XIV — начале XV в., «были приобретены Спасо-Мирожским монастырем»,
который «долгое время» владел ими с опорой на купчую князя, а затем
«на основании этого документа» рассматриваемая земля «была записа-
на в писцовые книги Ивана Дровнина и Ивана Вельяминова под названи-
ем пустошь Замельничье на Щели» (Марасинова Л. М . Новые псковские
грамоты. С. 16, 98), не соответствуют сведениям дел 1663–1666 и 1684 гг.
По ним выясняется, что один и тот же небольшой участок, которым поль-
зовался еще дед владевшего им до начала спора 1663 г. Ивана Афанасьева
сына Неклюдова — известный документам 1580-х — 1620-х гг. Федор Бул-
гаков сын Неклюдов, Спасо-Мирожский монастырь счел своей пустошью
Замельничье на Щели, а помещик называл своей же пустошью Михайлов-
скою Корытовым. При попытке прояснить ситуацию обнаружилось, что
оба владения фигурируют в указанных писцовых книгах, но точно лока-
лизовать их не удается, а «сыскать о тех о монастырской пустоши Замель-
ничье на Щели на Великой реке и о помещикове пустоши Михайловском
Корытове старожилами и окольных деревень крестьяны некем, потому
что нихто подлинно указать не знает той земли» (Старинные докумен-
ты // Труды Псковского археологического общества. Вып. 6 . Псков, 1910.
С. 45–46). Таким образом, вопреки автору публикации, хотя хранивша-
яся в обители (очевидно, со времен купившего у князя его владение игу-
мена Алексея) грамота Скиргайла, которой монастырь хотел подкрепить
свои претензии на спорную землю, действительно была приложена к делу
и сама по себе не оспаривалась, но для разрешения спора оказалась бес-
полезной: даже «розыск и свидетельства старожилов» не помогли связать
данные акта XIV в. с данными писцового описания 1624–1626 гг. и соотне-
сти с действительным положением на местности для точной идентифика-
ции, выяснения владельческой истории и определения принадлежности
участка. Указание Л. М. Марасиновой, что «спор был решен в пользу мо-
настыря на основании старинной земельной документации республикан-
ских властей», также не находит подтверждения. На самом деле воевода
А. Л . Ордин-Нащокин принял временное решение, согласно которому «по
признакам» спорный участок скорее напоминает пустошь Замельничье и
в таком случае должен отойти монастырю, но Ивана Неклюдова «до сыску
ево с поместные пустоши с тое земли не ссылать», а его пустошь Корыто-
во «сыскивать вопче Мирожскому монастырю с ним, Иваном, вместе», при
этом купчая Скиргайла даже не была никак упомянута (Марасинова Л. М.
Новые псковские грамоты. С. 17; ср.: Старинные документы. Вып. 6. С. 47).
Учитывая, что вскоре, в 1684 г. сам монастырь уже заявляет, что из соста-
ва купли литовского князя получил по душе приобретшего ее у Скиргайла
игумена Алексея одну лишь только «воду и рыбные ловли», вся земля же
75
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
не так, ясно и из приведенных в ее публикации сведений о дальней-
шей судьбе владения, одну часть которого купивший его впослед-
ствии у Скиргайла Алексей завещал Спасо-Мирожскому монасты-
рю, а другую часть — близлежащему Климентовскому (причем это
разделение сохранялось, судя по челобитью мирожского игумена,
и в 1684 г.13). Во-вторых, в географическом комментарии к публикуе-
мому акту было сказано, что купленный участок располагался на ле-
вом берегу Великой «против ручья Промежицы и расположенного
на нем Никитского монастыря»14. Эти топографические ориентиры
действительно связаны с границами обсуждаемого владения (что пря-
мо следует и из сведений другого дела, где цитируется рассматривае-
мая купчая, приведенных в указной грамоте 1684 г.15). Однако хоро-
шо известный Никитский монастырь («монастырь святой Никитий»,
«Никитий в Поле», «Никита святой над Великою рекой», «Никитский
монастырь за Покровскими воротами на берегу») располагался вовсе
не на ручье Промежица, а на берегу Великой на расстоянии примерно
«одного поприща» от Покровских ворот Окольного города Пскова16.
Его каменный храм св. Никиты 1470 г. сохранялся до Второй мировой
войны и находился на пересечении нынешних улиц 128-й Стрелковой
дивизии и Привокзальной, то есть в двух с половиной километрах вниз
по течению р. Великой от ручья Промежица17. В-третьих, не вполне
отошла владеющему ею до сих пор соседнему монастырю Климента (Ста-
ринные документы. Вып. 7. С. 77), а также что в XVIII в. на спорном участ-
ке расположена деревня Корытово, находящаяся в поместной, а не в мона-
стырской собственности, в итоге дело явно решилось не в пользу братии.
Это неудивительно, поскольку переход прав на земли из купли Скиргайла
к Мирожскому монастырю не был отражен документами. В целом же, судя
по всему, реалии и границы землевладения XVII в. на территории, прежде
входившей в состав этой купли, не являлись непосредственным отраже-
нием ситуации конца XIV — начала XV в.
13 Старинные документы. Вып. 7. С. 77, 78. Тут следует также указать, что со-
гласно выписи из писцовых книг 1624–1626 гг. на границе с определенной
Л. М . Марасиновой при публикации рассматриваемого акта как вся купля
Скиргайла пустошью Замельничье на Щели на реке Великой оказывает-
ся «написана смежна Климантовского же монастыря земля на Великой же
реке на Щели» (Старинные документы. Вып. 6 . С. 46), которая также мог-
ла ранее являться частью той же купли.
14 Марасинова Л. М . Новые псковские грамоты. С. 98 .
15 Старинные документы. Вып. 7. С. 77.
16 Лабутина И. К . Историческая топография Пскова. С. 231; Постников А. Б.
Древлехранилище Псковского музея. Обозрение русских рукописных до-
кументов XVI–XVIII вв. М., 2013. No 673. С. 351.
17 Лабутина И. К . Историческая топография Пскова. С. 231.
76
С. В. Полехов, С. В. Городилин
ясным осталось, в сравнении с чем приобретенный князем участок
был определен публикатором в комментарии как «очень незначитель-
ный». Разумеется, если его сопоставлять, к примеру, с поместными
окладами XVII в., то его величина оказывается не слишком большой.
Но при оценке сделки разумнее опираться на современные ей реалии
и на вероятные цели ее участников. Главным свойством покупаемой
земли явно была не ее площадь: вряд ли, с учетом личности ее покупа-
теля и с учетом отсутствия на ней крестьянского населения, покупае-
мые владения предполагалось использовать в дальнейшем для полу-
чения доходов от ведения там пашенного земледелия.
Купля Скиргайла, как следует из описания в акте ее состава и ее
границ, представляла расположенные между двумя реками «землю
и лес и стариска и прикреми», т.е. луговые, лесные и болотистые угодья,
старичные русла и сами побережья этих рек. Кроме того, она включа-
ла и собственно «воду» — течение реки Великой от левого берега до ее
«стержня»18, т.е . до середины ее русла вдоль всего купленного участ-
ка, начиная от «камня, что в слопине», располагавшейся, как уточня-
ет указная грамота 1684 г., против впадения в Великую Промежицы,
и вплоть до «Кобиского лога» в двух с половиной километрах ниже,
против Никитского монастыря19. Владением этой «водой», переданной
впоследствии по душе игумена Алексея Спасо-Мирожскому монасты-
рю, было обусловлено и сохраняющееся за обителью и в момент вы-
дачи указной грамоты право рыбной ловли на всем протяжении опи-
санного участка, включая и уже сформировавшееся ко времени купли
специальное рыболовное угодье — «тоня под Исаковицами». Как ви-
дим, эта зафиксированная в акте XIV в. внешняя водная граница про-
данного князю владения точно соотносилась в XVII в. с существую-
щими топографическими объектами и никем не оспаривалась, в отли-
чие от внутренних границ входивших в него земельных угодий, воз-
можные трансформации которых за период XV–XVI вв. и владельче-
ская история которых в то время уже забылись и не могли быть убе-
дительно реконструированы. Таким образом, длина приобретаемого
земельного участка с севера на юг составляла около 2,5 км, а рассто-
яние между ограничивавшими его согласно купчей литовского князя
по обеим сторонам реками Великой и Мирожей в этом месте составля-
ет от 650 метров до 1 км.20 Следовательно, общая площадь купленной
18 Согласно В. И . Далю, «средина и самая глубина, быстрое теченье реки».
19 Старинные документы. Вып. 7. С. 77, 78.
20 В географическом комментарии говорится даже, что Мирожа текла, отда-
ляясь от реки Великой «не более чем на 3–4 км» (Марасинова Л. М. Новые
77
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
земли как минимум на порядок превосходит указанную в публикации
Л. М. Марасиновой. Важнейшим дополнительным достоинством рас-
сматриваемого владения являлось его расположение всего лишь в по-
лутора километрах от тогдашних окраин Пскова, что, разумеется, се-
рьезно увеличивало его ценность21.
Такие свойства купленного комплекса угодий в сочетании с кня-
жеским статусом приобретателя позволяют сделать уверенные выво-
ды об их предполагаемом назначении. Подобный участок выглядит
оптимальным для ведения хозяйства проживающего в городе князя.
Число людей, постоянно сопровождающих представителя титулован-
ной знати уровня Скиргайла (сын правящего великого князя литов-
ского Ольгерда и брат следующего великого князя, Ягайла), насчиты-
вало никак не менее многих десятков или даже несколько сотен чело-
век, передвигавшихся верхом, а часть из них могла иметь также и смен-
ных лошадей. Для размещения, выпаса и водопоя всего этого конско-
го стада требовалось место, в противном случае были бы неизбежны
конфликты с владельцами земельных угодий из-за потрав. При этом
на случай быстрой мобилизации во время военной опасности княже-
ские кони должны находиться поблизости от города. Кроме того, кня-
жеский двор и дружину необходимо было постоянно кормить, и даже
с учетом того, что пребывавшему в столице князю власти Псковской
республики выделяли, очевидно, соответствующий «корм» в нату-
ральной форме22, вылавливаемая силами собственных слуг неводами
псковские грамоты. С. 98), но столь большого расстояния между ними дан-
ные топографии не подтверждают.
21 Заметим здесь также, что месторасположение земель купли было удобным
и в коммуникационном смысле: вдоль нее вверх по р. Великой проходил во-
дный путь, ведущий на юг Псковской земли, к полоцкой границе, а также (че-
рез р. Череху) в Новгород; параллельно противоположному берегу Великой
мимо монастырей Никития и Пантелеимона Дальнего шла являвшаяся про-
должением главной улицы Пскова — Великой — сухопутная дорога, связы-
вавшая Псков со Смоленском (через Великие Луки) и с Новгородом.
22 В известных случаях по поводу «кормления» псковичами прибывших в го-
род князей говорится о выдававшихся тем деньгах, хлебе (в том числе ржи
и овсе), а также вологе (в данном контексте, очевидно, масле) и меде: «всѣм
сполу его псковичи хлѣбом и вологою и медомъ и поминком почтиша и
даша псковичи князю Ивану Олгердовичю 10 зобниць ржи и 10 зобниць
овса, да десять рублевъ на кормлю»; или, как сказано в Псковской III лето-
писи по поводу князя Федора Юрьевича, хотя тот уже сложил с себя крест-
ное целование и оставил стол, псковичи все же решили на пути из Пскова
снабдить его по прежним нормам и «до самого роубѣжя с хлѣбомъ и с во-
логою и с медомъ его честно провадити» (ПЛ. Вып. 1. С. 44; Вып. 2 . С. 46,
132–133, 187).
78
С. В. Полехов, С. В. Городилин
на тоне рыба удачно дополняла бы княжеское обеспечение. Наконец,
наличие речных берегов и болотистых и лесистых участков позволяло
охотиться там как минимум на водоплавающую птицу, не покидая го-
род надолго и не вступая в конфликты с местными жителями.
Наши предположения о возможном характере использования объ-
екта купли дополняются топонимическими данными: являвшийся се-
верной границей получаемой князем земли Кобиский (Кобинский) лог,
как он именуется при цитировании акта, в действовавшей ко времени
написания указной грамоты 1684 г. топонимической традиции оказы-
вается Кобыльским лугом, а в районе ее южной границы, маркирован-
ной мхом (т. е . болотом) и слопиной, еще столетием ранее фиксируется
деревня Гоголевка23. Одновременно характер описываемого владения
видится в полной мере сопоставимым с целым рядом подобных приго-
родных владений, предназначенных для непосредственного обеспече-
ния княжеского хозяйства. В таком ряду вспоминаются и княжеская
рель рядом с Юрьевым монастырем на берегу Волхова, известная уже
в XII в., и великокняжеские приречные луга в XIV в. под московским
Симоновым монастырем, и домениальные земли ростовских или ста-
родубских князей в прилегающих к центрам их княжений речных до-
линах Вексы с Которослью и Клязьмы, где заливные луга дополнялись
рыболовными тонями и езами, старичными озерами, а также переве-
сьями для сезонной ловли птиц24. Если говорить о княжеских владе-
ниях не столь высокого ранга, то показательным примером может по-
служить купленная оказавшимся во второй четверти XV в. на служ-
бе (возможно, наместничестве) в Бежецком Верхе ростовским князем
23 Для характеристики месторасположения покупки Скиргайла можно доба-
вить, что после присоединения Пскова Гоголевка становится личным при-
городным владением псковских наместников московских государей, а на
противоположном берегу Великой с учреждением в Пскове архиерейской
кафедры в конце того же столетия размещается загородная резиденция
псковских архиепископов: Сборник МАМЮ. Т. 5. М., 1913. С. 121; Древ-
няя российская вивлиофика. Ч. II . М ., 1773. С. 368–378.
24 Янин В. Л. Из истории землевладения в Новгороде в XII в. // Янин В. Л.
Средневековый Новгород. М ., 2004. С . 151–155; Кучкин В. А . Начало Мо-
сковского Симонова монастыря // Культура средневековой Москвы X I V–
XVII вв. М ., 1995. С . 119–121; Городилин С. В. К вопросу о родовых владе-
ниях ростовских князей после прекращения существования Ростовского
княжества // ИКРЗ. 2012. Ростов, 2013. С. 62–63; Назаров В. Д . Разыска-
ния о древнейших грамотах Троице-Сергиева монастыря. II . Вклад князя
Федора Андреевича Стародубского // Троице-Сергиева лавра в истории,
культуре и духовной жизни России: Материалы международной научной
конференции 29 сентября — 1 октября 1998 г. М ., 2000. С. 54–55.
79
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
Дмитрием Щепой небольшая вотчина, состоявшая из расположенных
в лугах долины р. Мологи пустошей, пожен, речки и старичного озерка
с рыболовными угодьями и птичьим ловищем, которая тоже не имела
населения, но зато находилась в трех с половиной километрах от го-
рода25. Образ жизни княжеского окружения предполагал содержание
конских стад, обеспечение двора и дружины и занятие охотой, и риск
связанных с этим конфликтов, обусловленных пребыванием в чужом
городе, иллюстрирует известная статья НПЛ 1270 г., где первым среди
обвинений, предъявленных новгородцами Ярославу Ярославичу, ока-
зывается такое: «чему еси отъялъ Волховъ гоголными ловци, а поле
отьялъ еси заячими ловци?»26.
Неизбежно возникающая гипотеза о том, что покупка подобно-
го участка была связана с политическими планами князя Скиргайла,
предполагавшими его пребывание в Пскове на постоянной основе,
прямо подтверждается следующим из содержания акта специфиче-
ским, публичным характером сделки. Продавцом земли и воды, как от-
мечалось всеми исследователями, тут выступает не какое-то частное
лицо, а «посадник Юрий, сотские и все плесковици» — т. е . «полити-
ческий народ» Пскова, носитель высшей власти в Псковской респуб-
лике27. Это подкрепляется и прямо указанным в купчей назначе-
нием выплачиваемых литовским князем средств — «а сребро в ка-
мень стену», то есть целевым образом на финансирование начавшей-
ся с 1374/75 г. масштабной реконструкции городских укреплений —
строительства наиболее протяженной на тот момент новой, четвер-
той оборонительной стены, а также башен «в Торгоу» (1376/77) и «оу
новыя стѣны на приступѣ» (1386/87)28.
Известен еще один акт, в котором в качестве владельца и распо-
рядителя земельных и водных угодий также фигурирует сам Псков:
25 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца
XIV— начала XVIв. Т.I.М., 1952.No147,148.С.111,112;КаштановС.М.
Очерки русской дипломатики. М ., 1988. No 5. С. 348 .
26 НПЛ.С.88.
27 См.: Алексеев Ю. Г. Псковские купчие XIV–XV вв. // Вспомогательные исто-
рические дисциплины. Вып. 7. Л ., 1976. С. 128; Вовин А. А . Городская ком-
муна средневекового Пскова: XIV — начало XVI в. СПб., 2019. С. 136–159.
28 ПЛ. Вып. 1. С. 24, Вып. 2 . С. 28–29, 105–106; Лабутина И. К . Историческая
топография Пскова. С . 62–70. Объем и продолжительность этапов работ
и их стоимость точно не известны, но для сопоставления можно привести
Перси псковского Крома 1424 г., о которых указано, что двести человек,
сооружавших их на протяжении трех с половиной лет, получили «мзды»
1000 руб., и еще 200 руб. ушло на обеспечение работ строительным кам-
нем: ПЛ. Вып. 1. С. 35.
80
С. В. Полехов, С. В. Городилин
данная грамота Якову Голутвиничу с его братом и детьми, которые
получают от города «селище пустухъ», пожни, сенные покосы и рыб-
ные ловли за Великой рекой на Великом озере — т.е . опять-таки пу-
стые, ненаселенные угодья29. Однако в этом случае земли республи-
ка предоставляет Якову безвозмездно, «за его пот и кровь» (по веро-
ятному предположению С. М. Каштанова, за особые заслуги перед го-
родом во время событий войны 1500–1503 гг.30). Как видно, разнесен-
ные во времени более чем на столетие документы, в которых сторо-
ной земельной сделки выступает «весь Псков», всякий раз оказывают-
ся связанными с особыми обстоятельствами политического свойства,
а не с повседневным гражданско-правовым оборотом. С одной сто-
роны, это подкрепляет наши наблюдения по поводу специфики куп-
ли Скиргайла, с другой — позволяет предположить наличие в распо-
ряжении республики (в реальности представленной обладателями
ее исполнительной власти, посадниками и сотскими) некоего фонда
земель и промысловых угодий, отдельные элементы которого могли
быть при необходимости отчуждены, а в остальное время, возможно,
эксплуатировались городскими магистратами, временно передаваясь
кому-то в пользование или сдаваясь в аренду.
Вопрос о княжеском землевладении в Псковской земле не при-
влекал особого внимания исследователей. В этой связи можно упо-
мянуть лишь высказанное в разделе «Феодалы и их земли» работы
Ю. Г. Алексеева о Псковской Судной грамоте мнение об «исключи-
тельном праве» членов городской общины Пскова обзаводиться вот-
чинами и о «запрете продажи земли в чужие руки, иногородним»;
владение «иногородних» землями допускается только как временное
явление: все же оказавшиеся каким-то образом у них «села» долж-
ны быть возвращены продавцам или выкуплены вечевыми властя-
ми за государственный счет31. Там же в качестве примера распоряже-
ния веча землями городской общины наряду с Яковом Голутвиничем,
29 ГВНП. No 333. С . 318. Публикаторы датировали акт 1308–1312 гг. по при-
сутствию среди названных в нем лиц посадника Бориса, однако С. М. Каш-
танов и А. А . Вовин на основании ряда сходных аргументов (упоминание
в акте Господина Великого Пскова, веча, псковичей вместо плесковичей
и др.) независимо друг от друга пришли к выводу, что в грамоте имелся в
виду другой посадник, Борис Андреевич, фигурирующий в летописях под
1498–1504 гг. См.: Каштанов С. М. О жалованной грамоте Пскова Якову Го-
лутвиничу // Восточная Европа в древности и средневековье. XIV. М ., 2002.
С. 102–106; Вовин А. А . Датировка жалованной грамоты Пскова Якову Го-
лутиновичу // ДРВМ. 2014. No 2 (56). С. 75–82.
30 Каштанов С. М. О жалованной грамоте Пскова Якову Голутвиничу. С. 105.
31 Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время. С. 134.
81
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
награжденным «за пот и кровь» правом «селитва ставити да рыбу ло-
вити неводам да мережи», упомянут и «другой подобный акт», адре-
сованный «князю Скирмайло, видимо, литовскому выходцу, служив-
шему Господину Пскову».
Следует, однако, указать, что в подтверждение тезиса о невоз-
можности для тех, кто не принадлежит к числу горожан, владеть
землей в Псковской республике, ученый сослался лишь на договоры
Новгорода с великими князьями. Применимость подобного аргумента
без каких-либо оговорок и к псковской проблематике вызывает неко-
торые возражения. Помимо обстоятельства, что данный пункт в раз-
личных редакциях повторяется в указанных договорах раз за разом,
что предполагает его сохраняющуюся актуальность для новгородской
стороны, в историографии неоднократно отмечалось, что села вели-
кого князя и его людей в Новгородской земле постоянно появляют-
ся, существуют вопреки указанным нормам, и даже предусмотренная
вступившими в силу договорами процедура их ликвидации в реаль-
ности оказывается малоэффективна32. Но куда более значим для за-
трагиваемой нами темы тот факт, что общие нормы великокняжеско-
новгородских отношений, регулируемые договорами, складываются
задолго до обретения Псковом государственного статуса и собствен-
ного княжеского стола, и при этом как минимум в части, касающейся
политико-правовых отношений города и его князя, места князя в по-
литической системе республики и форм обеспечения его финансовых
и хозяйственных интересов в этих отношениях, новгородские и псков-
ские практики оказываются мало схожими.
В случае Новгорода статус новгородского князя для его обладате-
ля обусловливался в первую очередь наличием ханского ярлыка на ве-
ликое княжение и фактическим владением великокняжеским сто-
лом. Новгородское княжение для великого князя — это лишь прояв-
ление его формального обладания верховной властью над Новгородом
(что, разумеется, не препятствовало новгородско-великокняжеским
конфликтам и даже полноценным войнам). При этом сам новгород-
ский князь бывает в Новгороде весьма редко, его власть там представ-
ляют его наместники, а его реальная роль во внутренней и внешней
политике Новгородской республики XIV–XV вв. невелика, сводясь
к получению установленных договорами доходов и пошлин, к кон-
тролю над находящимися под совместным с Новгородом управле-
нием территориями и к оказанию военно-политической поддержки
32 См., напр.: Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века.
Внешнеполитические договоры. М ., 2004. С. 35–37.
82
С. В. Полехов, С. В. Городилин
в столкновениях того с соседями. Более того, в рассматриваемый пе-
риод эта роль сокращается по мере развития института служащих
Новгороду князей (их нередко называют служилыми), как из дома
Гедиминовичей, так и происходящих из русских земель, которые по-
лучают под свое управление некоторые новгородские пригороды и вы-
полняют военные функции.
В Пскове, постепенное признание за которым статуса полноцен-
ного стольного города и его полной самостоятельности в отношени-
ях с Новгородом происходит лишь на протяжении первой половины
XIV в. и во многом обусловлено длительными княжениями Довмонта
(1266–1299) и великого князя Александра Михайловича (1327/28–
1337), отношения со своим князем устроены иначе. Псковский стол
в рассматриваемый период предоставляется князьям псковичами
по их выбору, а его обладатели происходят из различных княжеских
домов и линий, появляясь в Пскове при самых разных обстоятельствах,
и даже положение князей в момент занятия ими этого стола весьма
различно. Устойчивые формы псковско-княжеских отношений в этот
период еще только складываются, и этот процесс идет параллельно со
становлением и развитием политической системы Псковской респу-
блики. Псковский князь постоянно пребывает в своем городе, причем
принципиальность для псковичей этого условия фиксируется при за-
вершении первого княжения Андрея Ольгердовича: «тобѣ было князе,
самомоу сѣдети во Пьсковѣ на княжении, а намѣстникы тобѣ Пскова
не держати, а нынѣ, оже тобѣ не оугодно ссѣсти оу насъ, инде собѣ кня-
жишь, а Псков повергъ, то оуже еси самъ лишилъ Пскова; а намѣстникъ
твоих не хотимъ»33. Князь в течение второй половины XIII — XIV в.
становится одной из важнейших фигур в политической жизни Пскова,
в результате оказываясь в самом ее центре и помещаясь на первом ме-
сте в развернутых формулах летописей и актов, описывающих струк-
туру власти республики: «князь, посадники, сотские и все псковичи»34.
Система финансового и хозяйственного обеспечения князя во Пскове
также возникает на иной, чем в Новгороде, базе: если в первом случае ее
основой была реальная княжеская власть над этим городом, впослед-
ствии подвергающаяся ограничениям, то во втором она формируется
в отношениях города с присылаемыми новгородскими князьями на-
местниками, которые в силу значимости статуса Пскова оказываются
лицами княжеского происхождения, и эти отношения изначально опи-
сываются источниками как «кормление» прибывшего в город и при-
33 ПЛ.Вып. 1.С.20;Вып. 2.С.26–27,99.
34 См. также: Алексеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время. С. 12–19.
83
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
нятого городским сообществом князя35. Поскольку, кроме того, кня-
зья во Пскове XIV в. еще и сменяют друг друга, не принадлежа к одной
династии, и гораздо больше, чем в Новгороде, зависят от воли пскови-
чей, постольку вышеприведенная апелляция при рассмотрении вопро-
са о возможности наличия в княжеской собственности земель на тер-
ритории Псковской республики лишь к новгородско-княжеским до-
кончаниям видится не вполне убедительной.
Помимо этого, следует указать и на то, что возможность и реаль-
ность княжеского землевладения в Псковской земле в XIV–XV вв. под-
тверждают источники. Так, в завещании происходившей из числа пред-
ставителей местной знати супруги псковского князя из Ростовского
дома Федора Александровича (1417–1421) Акилины упоминаются пе-
редаваемые ею мужу земельные владения, некоторые «до живота» кня-
зя, а некоторые (расположенное неподалеку от Пскова «село на Кеби»)
и «в одерень», т. е. в его полную собственность, как и в случае со
Скиргайлом, при этом никаких оговорок или дополнительных согласо-
ваний такая передача явно не требовала36. Известно также летописное
упоминание под 1341 г. о соединении псковской рати с ратью из псков-
ского пригорода Острова «на княжи селѣ на Изгоях»37. Топонимика, за-
фиксированная писцовой книгой Псковской земли 1585–1587 гг., так-
же предоставляет определенные аргументы в пользу этого: там фигу-
рируют Княжие озера, через которые протекает р. Желча, Княжой ру-
чей и Княжая тоня на р. Великой неподалеку от Снетогорского мона-
стыря, а также пустошь Княгинина Лука на р. Черехе38.
Вместе с тем, важным отличием псковской ситуации от Новгорода,
как можно судить, оказывается то обстоятельство, что для Псковской
республики княжеское землевладение на ее территории не представ-
лялось источником политических проблем и угроз. Никаких сведений
о его ограничении или о связанных с ним противоречиях и конфлик-
тах летописные и актовые источники не сохранили, что радикально
35 ГВНП. No 8. С. 18. Князь Федор Михайлович получил «городъ стольный
Псков» и там «едъ хлебъ», а после того, как во время рати он покинул свой
город — «городъ повьргя», новгородцы требуют, чтобы с этого момента ве-
ликий князь сам «кормил» Федора: ГВНП. No 8. С. 18.
36 Марасинова Л. М . Новые псковские грамоты. No 33. С. 72–73.
37 ПЛ. Вып. 2 . С. 93–94. Следует заметить, что в описываемой летописной
статьей момент никакого князя на псковском столе нет: оставивший Псков
Александр Михайлович уже казнен в Орде, Александр Всеволодич неза-
долго до описываемых событий выехал в Новгород и отказался возвра-
щаться, а послы к Ольгерду с просьбой о помощи псковичам еще только
были отправлены.
38 Сборник МАМЮ. Т. 5. М ., 1913. С. 80, 96, 128, 171.
84
С. В. Полехов, С. В. Городилин
отличает Псков от Новгорода, где княжеские села в новгородских
землях — постоянная острая тема в отношениях с князьями, инстру-
мент расширения чуждого влияния, особенно в регионах под совмест-
ным новгородско-великокняжеским управлением. В Пскове же, кото-
рый на протяжении почти всей своей истории практически не имел
общих границ с родовыми владениями тех князей, которые оказыва-
лись на псковском столе, и в котором крупное землевладение как зна-
чимый институт политико-экономической системы вообще не сложи-
лось39, ключевую роль в отношениях республики с князьями играют
предоставляемые тем политические — административные, судебные
и финансовые полномочия в городе и его пригородах, а возможные во-
просы, связанные с их личными земельными владениями в Псковской
земле, оказываются вне сферы значимых интересов городского сообще-
ства. У псковских князей XIV–XV вв., постоянно пребывающих в городе
на протяжении длительных периодов, при этом вместе со своими семья-
ми40 и дворами («со всею челядью своею»)41, земельные владения, ве-
роятно, имеются (или, во всяком случае, могут быть), но в источниках,
в том числе в достаточно подробных летописных рассказах об острых
конфликтах республики с ее князьями, заканчивающихся изгнанием
этих князей или сопровождавшихся попытками добиться отъезда кон-
кретного князя из Пскова, нет никаких свидетельств о княжеских вла-
дениях и об их судьбе в этих ситуациях. На данном основании представ-
ляется верным вывод о том, что такие владения не играли серьезной по-
литико-экономической роли, будучи невелики и являясь обычным объ-
ектом гражданско-правового оборота, или же в той части, которая была
необходима для обеспечения княжеского хозяйства, могли предостав-
ляться Псковом прибывающим князьям временно лишь на период их
княжения — так же, как и Княжой двор в городе, который князь зани-
мал после посажения на стол «у святой Троицы» и освобождал после
прекращения своего княжения на псковском столе.
39 См. Марасинова Л. М . Новые псковские грамоты С. 145–150.
40 Есть целый ряд свидетельств о присутствии в Пскове княжеских жен и де-
тей и даже об установлении матримониальных связей между псковскими
князьями и псковской знатью: НПЛ. С. 345; ПЛ. Вып. 1. С. 17, 20, 39, 41, 80,
81; Вып. 2 . С. 23, 26, 42, 68, 92, 99, 118, 128, 164, 181, 185. См. также: Горо-
дилин С. В. К вопросу о брачных связях псковской элиты в первой трети
XV в. // Археология и история Пскова и Псковской земли. Вып. 30. М ., 2015.
С. 68–86.
41 Известны упоминания их бояр, дьяков, писцов, слуг, повара: ПЛ. Вып. 1.
С. 58; Вып. 2. С. 56, 114 ГВНП. No 331. С. 317; No 341. С. 327. См. также: Алек-
сеев Ю. Г. Псковская Судная грамота и ее время. С. 13–14, 17–19.
85
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
Впрочем, даже и с учетом всех вышеприведенных замечаний
и уточнений, казус псковской купли Скиргайла по-прежнему оказыва-
ется уникальным — и по размеру полученного в ее результате участка,
и по его непосредственной близости к городу, и по тому, что Псковская
республика выступает в качестве продавца, и по тому, что иных при-
меров предоставления ею прибывающим князьям подобных владе-
ний «в одерень», т. е. в полную собственность, больше на протяжении
всего периода существования псковской государственности не встре-
чается. Уровень политического и династического статуса Скиргайла
Ольгердовича (сын великого князя и брат великого князя) и уни-
кальность ситуации с куплей снимает вопрос, который в иных обсто-
ятельствах мог бы быть актуален: предполагалось ли посажение это-
го князя на псковский стол, или же он просто приглашался на служ-
бу Пскову42. В псковской практике известны случаи, когда при нали-
чии на столе и в городе псковского князя другое лицо с княжеским
титулом также пребывало в Пскове и наряду с псковским князем вы-
полняло военные функции (Григорий Остафьевич во время княжений
Ивана Андреевича и Даниила Александровича, Владимир Данилович
после приезда Бориса Васильевича43), но во всех этих случаях речь
42 Ю. Г. Алексеев, без каких-либо пояснений и аргументов отказавшийся от
предложенного Л. М . Марасиновой отождествления «Скирмайла князя ли-
товского» акта с Скиргайлом Ольгердовичем, как можно предположить,
руководствовался при этом лишь своим мнением о невозможности для
«иногороднего» литовского князя владеть земельным участком в Пскове:
такое допустимо лишь для гипотетического безвестного литовского вы-
ходца Скирмайла, полностью перебравшегося в Псков и служащего ему,
но не для тесно связанного в политическом отношении с самим великим
князем литовским Ягайлом его брата.
43 ПЛ. Вып. 1. С. 25–27, 43; Вып. 2 . С. 30, 31, 45, 108–110. Трудно поддержать
мнение о том, что в данных случаях наблюдается наличие в Пскове «много-
княжия» и правление двух или даже трех князей одновременно (Вовин А. А.
Городская коммуна средневекового Пскова: XIV — начало XVI в. С . 208–211,
368). Тут следует заметить, что несмотря на продолжающееся присутствие
постоянно находящегося в Пскове на протяжении 1380-х — начала 1400-х гг.
князя Григория Остафьевича, происхождение которого неизвестно и статус
которого явно не слишком высок, псковичи сразу после отъезда в Литву кня-
жившего у них Ивана Андреевича, просят себе в Москве на княжение твер-
ского князя Ивана Всеволодича, а когда и тот покидает их стол, то отправ-
ляются туда же за новым князем — Даниилом Александровичем. Причем
при описании ситуаций, когда эти князья действуют наряду с князем Гри-
горием, тот всякий раз оказывается в перечне на втором месте. Вкупе с тем,
что указаний на посажение Григория на псковский стол или на оставление
им этого стола не имеется, приходится вопреки А. А . Вовину предположить
для него роль князя, служащего Пскову, но не княжащего в нем (в сходном
86
С. В. Полехов, С. В. Городилин
идет о князьях, происхождение которых неясно и политический по-
тенциал которых за пределами Пскова явно не был сколько-нибудь
значителен. Применительно же к высокому положению Скиргайла его
появление во Пскове a priori предполагало вокняжение там: собствен-
но говоря, его старший брат по отцу Андрей перед этим также зани-
мал псковский стол.
С этим обстоятельством возможно гипотетически связать и ту
больше ни разу не встречающуюся финансово-политическую схему,
которая зафиксирована в обсуждаемой грамоте: вокняжение в Пскове
требует от Скиргайла определенного материального вклада (что, еще
и с учетом риска утраты участка и потраченных на него денег в слу-
чае разрыва отношений с республикой, предполагает ощутимую за-
интересованность литовского князя в псковском столе и его способ-
ность и готовность вкладывать в этот проект финансовые ресурсы),
при этом город получает дополнительные средства на весьма нелег-
кие для него в экономическом отношении работы по созданию но-
вых укреплений. Впрочем, в появлении новых мощных стен и башен,
как, очевидно, предполагается псковичами, должен быть заинтере-
сован и будущий псковский князь, если уж он действительно соби-
рается связать свою судьбу с новым княжением надолго и всерьез.
В то же время, наличие княжеского владения в окрестностях Пскова
именно в полной княжой собственности становится дополнитель-
ным механизмом упрочения отношений князя с городским сообще-
ством. Думается, появление такой ранее не известной схемы возмож-
но соотнести с историей отношений республики с братом Скиргайла
по отцу Андреем Ольгердовичем: как говорилось, он сажается пскови-
чами на княжение, ради чего даже крестился по православному обря-
ду, но впоследствии покидает город, предпочитая держать там своих
положении, вероятно, мог находиться князь Иван Иванович «Дябренских»
(как уточняет Псковская III летопись, т. е. Брянских) князей, участвующий
на стороне псковичей в военных действиях против ливонцев в 1463 г. по-
сле изгнания из Пскова князя Владимира Андреевича Ростовского, но до
приезда на княжение Ивана Александровича Звенигородского: ПЛ. Вып. 2 .
С. 152. Заметим также, что высказанное А. А . Вовиным там же предположе-
ние, что поскольку в псковском летописании под 1403 г. упомянута кончи-
на Ивана Всеволодича, то, следовательно, он продолжал княжить в Пскове
с 1399 до 1402 г., прямо противоречит и сообщению псковского летописца
о длительности княжения Ивана (4 месяца, с 10 августа по декабрь 1399 г.),
и известию Тверского сборника о его возвращении в конце 1399 г. в Тверь
(ПСРЛ. Т. 15. Стб. 470) и Симеоновской летописи, согласно которой преста-
вившийся 27 марта 1402 г. Иван Всеволодич был погребен в родной Твери
в соборе Спаса (ПСРЛ. Т. 18. С . 150).
87
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
наместников, что не устраивает горожан, настаивающих на постоян-
ном присутствии князя, и приводит к разрыву отношений. Три десяти-
летия спустя, когда после смерти Ольгерда в 1377 г. Андрей вынужден
бежать из Литвы, он вновь приезжает в Псков и псковичи вновь при-
нимают его на княжение44. Однако и второе пребывание князя Андрея
на этом столе также оказывается весьма кратким и завершается по его
воле: вскоре он уезжает в Новгород, а оттуда перебирается в Москву,
где его принял великий князь Дмитрий Иванович, отправивший зи-
мой 1379/80 г. «князя Андрея Олгердовича Полотьского» вместе со
своими ратями в поход на земли Великого княжества Литовского45.
Видится вполне вероятным, что попадавшие в отношениях с этим ли-
товским князем дважды подряд в не самую приятную ситуацию, ког-
да принятый ими на княжение князь пренебрегает псковским сто-
лом, собравшиеся посадить на княжение его брата горожане попы-
тались выработать дополнительный механизм, который бы позво-
лял зафиксировать и укрепить личную заинтересованность будущего
псковского князя в приобретении и в дальнейшем сохранении за со-
бой этого статуса.
Еще одним фактором, обретающим в рассматриваемом нами
контексте особое значение, видится родство нашего Ольгердовича
по материнской линии: Скиргайло был сыном тверской княжны Ульяны
Александровны46 и, следовательно, внуком великого князя Александра
Михайловича. Княжение этого тверского князя, о чем уже говорилось,
сыграло чрезвычайно значимую роль в становлении Псковской респу-
блики: как специально отмечает псковское летописание, князь Александр
«бяше добротою и любовию по сердце пьсковичемь»47. Несколько позже
рассматриваемого эпизода с куплей Скиргайла, при изменении полити-
ческой ориентации Пскова после заключения в 1398 г. Салинского дого-
вора между Литвой и Орденом, первым князем, приведенным псковича-
ми теперь уже из руки великого князя московского, оказывается тверской
князь Иван Всеволодич — и он так же, как и Скиргайло, «внук Александра
Тферского», о чем опять-таки особо упоминает псковский летописец48.
С учетом этого, предпочтение при рассмотрении кандидатов на свой стол,
оказываемое горожанами именно потомкам Александра Михайловича,
44 ПЛ. Вып. 1. С. 24; Вып. 2 . С. 105–106.
45 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 138.
46 См. о ней и обстоятельствах ее брака с Ольгердом: Baronas D. Julijona —
Lietuvos didžiojo kunigaikščio Algirdo žmona ir jo vaikų motina // Lietuvos
istorijos metraštis. 2019 metai. 2 . Vilnius, 2019. P. 5–39.
47 ПЛ.Вып. 2.С.23,91.
48 ПЛ.Вып.1.С.26;Вып.2.С.31,109.
88
С. В. Полехов, С. В. Городилин
видится реально действующим фактором, способным оказать влияние
на выбор Псковской республики.
Совокупность приведенных заключений вынуждает к определен-
ным выводам о предполагаемом времени сделки города с литовским
князем. Как уже было сказано, Скиргайло был одним из младших сы-
новей Ольгерда. Впервые он упоминается как один из участников по-
хода на ливонский Дюнабург в 1373 г. При жизни отца Скиргайло,
как и другие сыновья Ольгерда от второго брака, не получил вла-
дений в Литовском государстве, в отличие от его сыновей от перво-
го брака49. Мог ли Скиргайло вести переговоры с псковичами о кня-
жении при жизни Ольгерда, умершего примерно в мае 1377 года50?
Представляется, что нет. Дело не только в том, что Скиргайло был еще
молод и, скорее всего, не располагал удельным княжеством в Литве,
в отличие от старших сыновей Ольгерда. Необходимо иметь в виду,
что последние годы жизни Ольгерда стали временем чрезвычайно
интенсивных рейз Тевтонского ордена на Литву. Так, в одном только
1375 году войска Ордена совершили 13 походов на литовские земли,
причем совершались эти походы как из Пруссии, так и из Ливонии51.
Одновременно Ольгерд и его братья продолжали борьбу за волынское
наследие, с новой силой разгоревшуюся после смерти польского коро-
ля Казимира III в 1370 г., а на первых порах и активно поддерживали
Михаила Тверского в его войне с Дмитрием Московским. Несомненно,
литовские князья в это время, после полутора десятилетий перерыва,
пошли на очередной раунд переговоров с папской курией о католиче-
ском крещении52 для того, чтобы высвободить силы для реализации
восточной политики.
Между тем ни Новгород, ни Псков в это время не принадлежали
к числу внешнеполитических приоритетов Ольгерда. Создается впе-
чатление, что после неудачи, которую он потерпел на этом направле-
нии в 40–50-е годы53, он и не собирался туда возвращаться; вероятно,
49 Nikodem J. Uposażenie młodszych Olgierdowiczów. Przyczynek do biografii
Skirgiełły // Białoruskie Zeszyty Historyczne. T. 15. Białystok, 2001.
S. 5–25.
50 О дате его смерти см.: Scriptores rerum Prussicarum. Bd. 2 . Leipzig, 1863. S. 113.
51 Paravicini W. Die Preussenreisen des europäischen Adels. Teil 2. (Beihefte der
Francia. Bd. 17/2.) Sigmaringen, 1995. S . 29–32.
52 Jurek T. Nieznany list kanonika Dobrogosta Nowodworskiego z 1376 roku.
Z antecedencji unii polsko-litewskiej // Między tekstem a znakiem. Prace
ofiarowane Profesor Barbarze Trelińskiej w siedemdziesiątą rocznicę urodzin.
Warszawa, 2013. S . 9–19.
53 Подробнее см.: Мартынюк А. В. До Герберштейна. Австрия и Восточная
Европа (XIII — начало XVI века). М ., 2019. С. 298–325.
89
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
псковичи хорошо помнили о том, как Андрей Ольгердович оставил их
в критический момент войны с Орденом. В 70-е годы они вряд ли за-
хотели бы видеть у себя на княжении правителя, к тому же еще явно
не самостоятельного, который точно так же покинул бы их по перво-
му требованию отца.
Поэтому псковскую куплю Скиргайла следует относить ко време-
ни после смерти Ольгерда (май 1377 г.), когда литовский престол за-
нял Скиргайлов родной брат Ягайло. С другой стороны, можно сра-
зу наметить верхнюю хронологическую границу купли. Поначалу
Ягайло пробыл великим князем недолго — лишь до августа 1381 г.,
когда был свергнут дядей Кейстутом. Одновременно Скиргайло бежал
в Ливонию. Ягайло вернулся к власти летом 1382 г., отстранив от вла-
сти Кейстута. Тот вскоре погиб, но его сыну Витовту удалось спастись
и бежать в Пруссию, после чего он вместе с Тевтонским орденом начал
войну с Ягайлом. Последний в этой ситуации вынужден был заклю-
чить несколько договоров с Тевтонским орденом, которые предусма-
тривали союз, уступку Жомойти Ордену и крещение Литвы в ближай-
шие четыре года54. Вскоре поиски выхода из тяжелого внешнеполити-
ческого положения привели к переговорам с Дмитрием Донским о бра-
ке Ягайла с его дочерью55. Но, получив предложение руки польской ко-
ролевы Ядвиги, Ягайло пошел на сближение с Польшей. Практически
сразу после свадьбы, сыгранной в начале 1386 г., Скиргайлу пришлось
отправиться из Кракова в Литву, чтобы дать отпор войскам Андрея
Полоцкого, Святослава Смоленского и ливонского магистра Робина
фон Эльтца, атаковавшим владения Ягайла в его отсутствие. Эта
54 Тексты договоров и пересказ содержания с указанием предшествующих
публикаций см.: Liv-, esth- und curländisches Urkundenbuch nebst Regesten.
Bd. 3. Nachträge zu den zwei ersten Bänden, Fortsetzung von 1368–1393 /
Hrsg. von F. G . Bunge. Reval, 1857. No 1184–1186; Лiцкевiч А. У. Дагаворы
паміж князямі ВКЛ, нобілямі Жамойці і прадстаўнікамі Тэўтонскага ор-
дэна ў Прусіі і Лівоніі (1367–1398 гг.) // Arche. 2010. No 10. С . 51–53; Лиц-
кевич О. В. Орденский экземпляр договора о четырехлетнем перемирии
и военной помощи между Великим княжеством Литовским и Тевтонским
орденом (31 октября 1382 г.) // Istorijos šaltinių tyrimai. T. 5. Vilnius, 2014.
P. 215–232.
55 Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. 1. М., 1977. С. 34–35. О да-
тировке соглашения см.: Флоря Б. Н. Договор Дмитрия Донского с Ягай-
ло и церковная жизнь Восточной Европы // Неисчерпаемость источника.
К 70-летию В. А . Кучкина. М ., 2005. С. 233–237; Tęgowski J. W sprawie genezy
unii Polski z Litwą. Projekt małżeństwa Jagiełły z córką Dymitra Dońskiego
wielkiego księcia moskiewskiego — próba ustalenia daty // Prace Naukowe
Akademii im. Jana Długosza w Częstochowie. Seria: Zeszyty Historyczne. 2009.
Zesz. 10. S . 51–64.
90
С. В. Полехов, С. В. Городилин
миссия задержала Скиргайла в Литве на несколько месяцев. В апре-
ле 1387 г. он получил от Ягайла трокское княжение, которое сохранял
до августа 1392 г., а впридачу Менск и Полоцк, где распоряжался еще
в апреле 1393 г.56 Утратив эти владения в результате наступления энер-
гичного Витовта, Скиргайло отправился к королевскому двору, где ока-
зался не позже осени того же года. В конце 1394 г. он появился в Киеве,
откуда накануне был сведен Владимир Ольгердович. Неизвестно, стал
ли Скиргайло киевским князем: вскоре после этого он умер. Вероятнее
всего, это произошло в самом конце 1394 г.57
Все это позволяет ограничить датировку Скиргайловой купли
периодом с мая 1377 г. по лето 1381 г. Последующие 13 лет его био-
графии приходится исключить: псковичи вряд ли продали бы землю
князю-изгнаннику, который не смог бы защитить их от противников,
а Скиргайло вряд ли стал бы покупать землю в далеком Пскове, за-
нимая тот или иной стол на землях Великого княжества Литовского.
Но и эти рамки можно сузить. При этом необходимо иметь в виду
два обстоятельства. Во-первых, возможности литовской экспансии
на Русь были ограничены как внутриполитической борьбой, так и во-
йной с Тевтонским орденом, который то организовывал все новые по-
ходы (рейзы) на владения литовских князей, то вел с ними перего-
воры и заключал перемирия. Во-вторых, как показал в специальной
статье польский историк Ярослав Никодем, Скиргайло верой и прав-
дой служил Ягайлу, способствуя реализации его политических пла-
нов, и не отличался чертами, характерными для Витовта, — самосто-
ятельностью и инициативностью.
Как известно, зимой 1377/78 г. Андрей Ольгердович, который
к тому моменту почти три десятилетия княжил в богатом Полоцке,
бежал во Псков и был посажен псковичами на княжение, а вскоре
перебрался к Дмитрию Московскому (будущему Донскому)58. Было
бы странно, если бы Скиргайло к этому моменту уже купил участок
56 Полоцкие грамоты XIII — начала XVI века / Отв. ред. А . Л . Хорошкевич;
Подг. С. В. Полехов, В. А . Воронин, А. И. Груша, А. А . Жлутко, Е. Р. Сквайрс,
А.Г.Тюльпин. Т.1.М., 2015.No16;Прил. No3.
57 Jasiński K. [Rec.]: Zygmunt Wdowiszewski, Genealogia Jagiellonów, Warszawa
1968, s . 231 // Studia Źródłoznawcze. T. 15. Warszawa; Poznań, 1971. S . 240,
przyp. 5; Nikodem J. Rola Skirgiełły. S . 126; Tęgowski J. Pierwsze pokolenia.
S. 102–103. См. также: Лiцкевiч А. У. Атручэнне князя Скіргайлы ў Кіеве
(1395 год). Гістарычны каментарый і праблема аўтарства другой часткі
«Летапісца вялікіх князеў літоўскіх» // Arche. 2012. No 3. С. 8–52.
58 Подробный анализ сообщений об этом см.: Флоря Б. Н . Литва и Русь перед
битвой на Куликовом поле // Куликовская битва. М ., 1980. С. 158–160.
91
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
земли между Великой и Мирожей, но безучастно взирал на действия
сводного брата или вовсе отсутствовал во Пскове. При предположении,
что Андрей Ольгердович покинул Псков вскоре после прибытия туда,
можно было бы думать, что Скиргайло купил землю во Пскове вслед
за этим — во второй половине 1378 г. или первые месяцы 1379 г.: из-
вестно, что после этого он отправился в Пруссию, куда прибыл в июле
1379 г., а оттуда — к венгерскому и польскому королю Людовику I,
разъезжавшему по Венгерскому королевству, затем к римскому и чеш-
скому королю Вацлаву IV (который в августе–сентябре совершил по-
ездку из Нюрнберга во Франкфурт-на-Майне, откуда повернул на вос-
ток своих владений и уже в середине октября был в Праге59) и, веро-
ятно, к папе Урбану VI в Рим60. Путь Скиргайла в Венгрию, надо по-
лагать, лежал через Мазовию61. Вся эта поездка, судя по ее маршру-
ту, заняла несколько месяцев — возможно, всю вторую половину года.
Однако, во-первых, источники не сообщают о времени отъезда Андрея
Ольгердовича в Москву: известно лишь, что он участвовал в москов-
ском походе на северские земли зимой 1379/80 г., так что в первые ме-
сяцы 1379 г. он вполне мог быть еще во Пскове. Во-вторых же, в 1378–
1379 гг. на Литву одна за другой обрушивались рейзы Тевтонского ор-
дена; их интенсивность снизилась лишь после осени 1379 г.62 И хотя
59 Hlaváček I. Das Urkunden- und Kanzleiwesen des böhmischen und römischen
Königs Wenzel (IV.) 1376–1419. Ein Beitrag zur spätmittelalterlichen Diplomatik.
(Schriften der Monumenta Germaniae Historica. Bd. 23.) Stuttgart, 1970. S . 403.
За консультацию об итинерарии Людовика Венгерского искренне благо-
дарим Н. Н . Наумова и М. М. Волощука.
60 Scriptores rerum Prussicarum. Bd. 2 . S. 592–593; Bd. 3. S. 111; Wigand von
Marburg. Nowa kronika pruska / Oprac. S . Zonenberg, K . Kwiatkowski. Toruń,
2017. S . 422–423; M. Lucas David’s ... Preussische Chronik. Bd. 7. Königsberg,
1815. S . 155–157, Anm. Подробнее о поездке Скиргайла см.: Smolka S. Kiejstut
i Jagiełło. Kraków, 1888. S . 16–22; Nikodem J. Rola Skirgiełły. S . 89–92.
61 Некий сановник Тевтонского ордена писал Ульяне, вдове Ольгерда, что Скир-
гайло не задерживался в Пруссии, чтобы успеть на свадебные торжества, куда
собрались трое мазовецких князей (M. Lucas David’s... Preussische Chronik.
Bd. 7. S . 156, Anm.; рукопись: Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz, XX.
HA (Königsberger Archiv), Ordensfoliant 281, S. 125–126). Речь шла о женитьбе
Генриха, сына силезского князя Людовика I, на Маргарите, дочери Семовита
III. Станислав Смолька предполагал, что свадьба состоялась в Добжинской
земле, которой владела Маргарита (Smolka S. Kiejstut i Jagiełło. S . 17). Однако
уже 28 июля Генрих был в Плоцке, и не исключено, что свадьба состоялась
именно там (Jasiński K. Rodowód Piastów śląskich. T. 1. Wrocław, 1973. S. 196,
przyp. 16; Idem. Rodowód Piastów mazowieckich. (Biblioteka Genealogiczna. T. 1.)
Poznań; Wrocław, 1998. S. 85). Как бы то ни было, более чем вероятно, что и
Скиргайло из Пруссии отправился в Плоцк.
62 Paravicini W. Die Preussenreisen. Teil 2. S. 32–33.
92
С. В. Полехов, С. В. Городилин
от этих рейз страдали именно владения Кейстута, в это время, в от-
личие от последующего, он все еще действовал заодно со своим пле-
мянником Ягайлом и его братьями. В Северо-Западной и Северо-
Восточной Руси, несомненно, были в курсе неудач Литвы в борьбе
с крестоносцами и учитывали их, выстраивая отношения с нею.
Гораздо более вероятной представляется датировка Скиргайловой
купли последующим временем — 1380-м или первыми месяцами 1381 г.
Следует иметь в виду, что весной и летом 1381 г. Скиргайло вместе с ли-
вонцами и «гостями» осаждал Полоцк в течение 13 или 14 недель. Осада
была снята, когда осаждавшие получили известие о захвате Вильны
Кейстутом, состоявшемся после 10 августа 1381 г. Если считать, что эта
весть достигла Полоцка около середины августа 1381 г., то осада долж-
на была начаться примерно в середине мая. По всей видимости, осаде
предшествовали попытки Ягайла и его братьев установить контакт с по-
лочанами: источники сообщают, что Скиргайло осадил Полоцк после
того, как полочане отказались принять его, тогда еще язычника, на кня-
жение63. Таким образом, в Великом княжестве Литовском Скиргайло
должен был оказаться не позднее весны 1381 г.64
Предложенная датировка Скиргайловой купли хорошо согласу-
ется с особенностями международного положения Великого княже-
ства Литовского. Сближение Ягайла с Орденом возымело действие:
в 1380 г. (весной) известна лишь одна орденская рейза на Литву —
против 11 в 1377 г., не менее четырех в 1378-м и не менее восьми
63 Ход событий восстанавливается по рассказам в памятниках прусской и лю-
бекской хронистики — у Виганда Марбургского, торнского анналиста, по-
мезанского официала (которого также иногда называют Иоганном из По-
сильге или из Редена / фон Реден) и у францисканца Детмара (Scriptores
rerum Prussicarum. Bd. 2 . S . 607–608; Bd. 3. S . 116–118; Wigand von Marburg.
Nowa kronika pruska. S . 462–465). У Торнского анналиста и помезанско-
го официала говорится о 14 неделях осады, у Детмара — о 14 или 16, со-
гласно разным рукописям. В псковских летописях назван срок в 13 недель
(ПЛ. Вып. 1. С. 24; Вып. 2 . С. 29, 106).
64 Иногда утверждается, что осада Полоцка длилась с августа по ноябрь
1381 г. (Smolka S. Kiejstut i Jagiełło. S. 59; Arnold U. Engelbert III. Graf von der
Mark, seine Kreuzfahrten ins Heilige Land, nach Livland und nach Preußen //
Beiträge zur Geschichte Dortmunds und der Grafschaft Mark. Dortmund, 1968.
S. 88–89, 92; Nikodem J. Rola Skirgiełły. S . 97). Ошибка явно вызвана тем, что
у Торнского анналиста осада приурочена ко времени «около [праздника
св.] Лаврентия», т. е. 10 августа. Однако эта дата означает не начало, а ко-
нец осады, как следует из известия Детмара о низложении Ягайла «после
дня св. Лаврентия» и логики последующих событий: получив известие о
перевороте в Литве, Скиргайло снял осаду Полоцка и бежал в Ливонию
(ПСРЛ. Т. 35. С. 62, 68, 86).
93
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
в 1379-м . Большинство этих рейз приходилось на владения Кейстута65,
но, как уже говорилось, для соседей Литвы это было не столь важно,
пока тот действовал заодно с Ягайлом. В первые месяцы 1380 г. в отно-
шениях Ягайла с Орденом не просто наступило улучшение, оно было
еще и формализовано. 27 февраля Ягайло заключил перемирие на не-
сколько месяцев с ливонской ветвью Ордена, а 13 мая — бессрочное
перемирие с прусской его ветвью; оба они не охватывали владений
Кейстута и его сыновей66. Мирная передышка в войне с Орденом по-
зволила Ягайлу активизировать восточную политику. Зимой 1379/80 г.
на северские земли Великого княжества Литовского был совершен мо-
сковский поход67, но одновременно в Новгород на «кормление» прибыл
Ягайлов двоюродный брат Юрий Наримонтович, что привело к ослож-
нениям отношений Новгорода с Москвой68. А уже летом 1380 г. Ягайло
отправил войско на помощь Мамаю. О существовании литовско-ор-
дынского союза достаточно определенно свидетельствуют упомина-
ния о совместных или скоординированных действиях не только в рус-
ских летописях и хронике помезанского официала, но и в записи со-
временника событий в троицком Стихираре69.
Предложенная датировка на первый взгляд может вызвать как ми-
нимум два возражения. Во-первых, еще при осаде Полоцка в 1381 г.
Скиргайло был язычником70. Между тем все достоверно известные
65 Paravicini W. Die Preussenreisen. Teil 2. S . 31–33.
66 Полоцкие грамоты. Т. 1. No 12; Liv-, e sth- und curländisches Urkundenbuch.
Bd. 3. No 1184–1186.
67 Флоря Б. Н. Литва и Русь. С. 162–167.
68 Там же. С. 160–162.
69 Флоря Б. Н. Литва и Русь. С. 170–171; SRP. Bd. 3. S . 114–115; Бегунов Ю. К . Об
исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище» // «Слово о полку
Игореве» и памятники Куликовского цикла. М .; Л., 1966. С. 507–509; Срез-
невский И. И . Древние памятники русского письма и языка (X–XIV вв.).
2-е изд. СПб., 1882. Стб. 240–241; Шл яков Н. Невыясненное известие из
жизни преп. Сергия Радонежского // Прибавление к «Церковным ведомо-
стям». 1892. No 41. С . 1411–1414. Сомнения новейших исследователей в пра-
вильности традиционной интерпретации записи в значительной степени
развеиваются благодаря результатам ее изучения с примением современ-
ных технических средств. См.: Ладыженский И. М . Экстратексты Епифа-
ния Премудрого // Известия Российской академии наук. Серия литерату-
ры и языка. 2020. Т. 79. No 1. С. 23–57.
70 В литературе нередко утверждается, что Скиргайло был православным уже
в 1380 г., поскольку в рассказе о переговорах великого магистра с Ягайлом
Виганд Марбургский упоминает некоего князя Ивана, а именно такое хри-
стианское имя носил Скиргайло. Однако орденские источники ясно гово-
рят о том, что в 1381 г. полочане отказывались принимать на княжение
язычника. Трудно представить себе, что в Ордене, который был союзником
94
С. В. Полехов, С. В. Городилин
литовские князья, правившие во Пскове в XIII–XIV вв., были пра-
вославными, иногда даже крестились ради псковского княжения
(Довмонт-Тимофей, Андрей Ольгердович).
Противоречие разрешается, если допустить, что псковичи вели пе-
реговоры о православном крещении Скиргайла в случае его вокняже-
ния во Пскове. Материальная база для такого вокняжения была соз-
дана (об этом свидетельствует рассматриваемая грамота), но ни оно,
ни крещение по каким-то причинам не состоялись. Неудивительно,
что эти переговоры не отразились ни в псковских летописях, ни в дру-
гих источниках71.
Скиргайла, ничего не знали о его христианском вероисповедании и от-
метили столь компрометирующую Орден подробность, как союз с языче-
ским князем. Гораздо убедительнее выглядит отождествление князя Ива-
на, участника переговоров с Орденом 1380 г., с Иваном Ольгимонтовичем
Гольшанским (Nikodem J. Rola Skirgiełły. S . 96–97; Polechow S. , Butyrski M.
Pieczęć kniazia Iwana Olgimuntowicza Holszańskiego // Inter Regnum et
Ducatum. Studia ofiarowane Profesorowi Janowi Tęgowskiemu w siedemdziesiątą
rocznicę urodzin. Białystok, 2018. S . 453). Согласно Я. Тенговскому, на то,
что к 1379 г. Скиргайло был крещен в православие, указывают слова в рас-
сказе Виганда о его путешествии: князь собирался креститься, если папа
римский отпустит ему грехи; исследователь заключает, что речь шла о пе-
рекрещивании в католицизм (Tęgowski J. Pierwsze pokolenia. S . 99–101). Од-
нако еще С. Смолька делал вывод, что в 1379 г. «sprawa nawrócenia Skirgiełły
była r o z p o c z ę t a, nie dokonana» (Smolka S. Kiejstut i Jagiełło. S . 18; разрядка
С. Смольки). Стоит помнить и о том, что хроника Виганда в своем нынеш-
нем (латинском) виде представляет собой перевод с немецкого стихотвор-
ного оригинала; нельзя исключать, что эта фраза служила риторическим
целям или была искажена при переводе.
71 Впрочем, именно на сведениях псковских летописей о Скиргайле может
быть основан еще один аргумент в пользу предложенной датировки его куп-
ли в Пскове: есть ряд примеров того, что псковичи и их летописцы продол-
жали в дальнейшем следить за судьбой тех князей, которые прежде княжи-
ли или бывали в Пскове (причем не только сыгравших серьезную роль в его
истории, как Александр Михайлович или Андрей Ольгердович, но, и таких,
как, к примеру, занимавший княжеский стол лишь 4 месяца и покинувший
город Иван Всеволодич, как прокняживший лишь менее года Иван Васи-
льевич Стрига Оболенский или даже как Федор Юрьевич, княжение кото-
рого завершилось разрывом с ним и ограблением этим князем псковских
послов, но который несмотря на это спустя несколько лет удостоился под-
робной записи псковской летописи о его кончине во Владимире). С учетом
этого факт, что первое появляющееся псковское известие с персональным
упоминанием Скиргайла посвящено его участию в осаде Полоцка в 1381 г.
(ПЛ. Вып. 1. С . 24; Вып. 2. С. 29, 106) и помещено под 6890 г., причем статья
предшествующего года отсутствует во всех псковских летописях, может кос-
венно свидетельствовать о том, что незадолго перед тем горожане уже успе-
ли лично познакомиться с литовским князем.
95
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове?
Во-вторых, в тех же псковских летописях имеется известие о за-
кладке четвертой каменной крепостной стены «при велицѣм князѣ
Дмитреи и при псковском князи Матфѣи, и при посадницѣ Григорьи
Остафьевиче», датируемое то 6883 (1374/75) г. (в Псковской II и III ле-
тописях), то 6888 (1379/80) г. (в Псковской I летописи)72. По вероят-
ному предположению А. Н. Насонова, разделяемому и другими ис-
следователями, здесь перепутаны имена псковского князя и посад-
ника: князя звали Григорий Остафьевич, а посадника — Матфей73.
Как бы то ни было, в этом сочетании имен не находится места
ни для посадника Юрия, ни для литовского князя Скиргайла, и это
могло бы поставить под сомнение предложенную датировку его куп-
ли, если бы удалось доказать, что правильна дата 6888 г.74
Между тем при ближайшем рассмотрении оказывается, что это из-
вестие относится все-таки к 6883 г. Сделать такое заключение позволя-
ет запись в Шестодневе 6882 (1373/74) г., в которой сказано: «и пьско-
вици гадають град(а) Пьскова прияти на Новое Възнешение». Смысл
этой фразы был недавно выяснен А. А . Гиппиусом, Т. В. Кругловой
и Е. А . Яковлевой: псковичи намеревались возвести очередную кре-
постную стену из камня и обсуждали, включать ли в ее черту Ново-
Вознесенский монастырь75. Это и есть «четвертая стена» между река-
ми Псковой и Великой, о которой говорится в упомянутом выше ле-
тописном известии76. Псковичи явно собирались начать возведение
стены в ближайшем будущем; предстояло лишь определить ее очер-
тания. Примечательно, что в Псковской I летописи статья о закладке
«четвертой стены», хотя и датирована 6888 г., помещена между ста-
тьями 6881 и 6885 гг. Возможно, это было вызвано тем, что под 6888 г.
читалась другая статья с упоминанием великого князя Дмитрия —
о Куликовской битве, датированная в Псковской I летописи 6886 г.
Сказанное позволяет оставить в силе приведенные выше соображения
о датировке Скиргайловой грамоты 1380 или началом 1381 г.
72 ПЛ. Вып. 1. С. 23; Вып. 2 . С. 28–29, 105.
73 ПЛ. Вып. 2 . См. прим. на С. 28 и С. 105; Колосова И. О. Псковские посадники
XIV–XV вв. С. 111–112 .
74 О хронологическом сбое в этом месте Псковской I летописи см.: Лабу-
тина И. К . Историческая топография Пскова. С. 62.
75 Гиппиус А. А ., Круглова Т. В., Яковлева Е. А . Запись Шестоднева 1374 г. как
источник по исторической топографии Пскова // Археология и история
Пскова и Псковской земли. No 29 (59). М ., 2014. С. 105–115. См. также: Ла-
бутина И. К . К истории строительства четвертой каменной стены сред-
невекового Пскова // Археология и история Пскова и Псковской земли.
No 32 (62). М., 2017. С. 69–76.
76 Лабутина И. К . Историческая топография Пскова. С. 49, рис. 4.
96
С. В. Полехов, С. В. Городилин
Определение времени Скиргайловой купли позволяет не только
уточнить некоторые моменты политической истории и дипломати-
ки средневековой Руси и Литвы. Оно еще раз свидетельствует о том
большом значении, которое правящие круги Великого княжества
Литовского придавали восточной экспансии, даже когда их государ-
ство оказывалось в непростой ситуации. Выясняется, что в 1380 г.
Ягайло стремился не только ослабить Московское княжество
или во всяком случае отвлечь его внимание, но и посадить литовско-
го князя на псковский стол, как это происходило неоднократно на про-
тяжении XIV в.: достаточно вспомнить примеры Гедиминова «прия-
теля» Давыда Городенского, севшего во Пскове «из литовскыя рукы»
Александра Михайловича Тверского, юного Андрея Ольгердовича
и его наместника Юрия Витовтовича. Нельзя не заметить и син-
хронности действий литовских династов по отношению к Новгороду
и Пскову. Отправка во Псков родного брата великого князя литовско-
го — показатель того, сколь важно для Ягайла было включить этот го-
род в орбиту литовского влияния.
Приписка к грамоте показывает, что Скиргайло очень скоро счел
за лучшее избавиться от своей псковской купли. Несомненно, и в этом
случае он действовал в согласии с Ягайлом, который вынужден был
отказаться от планов посадить своего брата на псковский стол. Судя
по всему, это было вызвано ухудшением международного положения
Литвы. С учетом того, что недавно приобретенную им землю князь
смог беспрепятственно продать, случившееся не сопровождалось
каким-то его конфликтом с псковичами, напротив, нашло у них по-
нимание. Не исключено (хотя и не может быть доказано), что условие
об отказе от намерений литовского князя, предполагавших его во-
княжение в Пскове, могло прозвучать во время переговоров Ягайла
о женитьбе на дочери Дмитрия Донского. Но спустя считанные меся-
цы великий князь литовский отказался от этих планов и предпочел
руку польской королевы. Это сказалось и на судьбе восточной поли-
тики Гедиминовичей.
Г. Ленхофф
к истОрии петра, царевича ОрдынскОгО,
и егО рОстОвскОй вОтчины
Повествование о племяннике хана Берке, который бежал в Ростов
и крестился под именем Петра, содержит уникальные сведения о вза-
имоотношениях Орды и населения Северо-Восточной Руси в 1258—
1322 гг. Изучение памятника, сохранившегося в большом числе спи-
сков под заглавием «Житие», началось в середине XIX века, но споры
о достоверности содержащейся в нем информации и об обстоятель-
ствах его создания все еще продолжаются.
Первые комментаторы не обращали внимания на нетипичные сю-
жеты в жизнеописании знатного монгола, который по воле апостолов
и с их чудесной помощью построил на озере Неро церковь во имя свв.
Петра и Павла (позднее известна как Петровский монастырь). История
царевича была воспринята некритически, как свидетельство о силе
православной веры среди татар — «поработителей» Руси во второй по-
ловине XIII в.1 Архиеп. Филарет полагал, что Петр неофициально по-
читался в XIV веке и что житие составлялось ко времени его канони-
зации при ростовском епископе Трифоне (1462—1467)2.
Указав на фольклорные элементы и анахронизмы повествования,
Ф. И. Буслаев отметил в нем ряд бытовых подробностей эпохи, которые
заслуживают доверия, например, известия о татарском обычае отделять
земли валом и о юридических полномочиях ордынских послов. По его
мнению, «народная легенда» о царевиче сложилась не раньше послед-
ней четверти XIV века, а дошедшее до нас житие представляет собой
литературную обработку первой половины XV в., созданную с целью
«удержать за монастырем Петра и Павла не только земли, но и озеро,
приобретенные ордынским царевичем в церковное владение» 3.
1
См., напр.: Шевырев С. История русской словесности. СПб., 1858. Ч . 3. С . 64—65; Ма-
карий (Булгаков), митр. История Русской церкви. M ., 1995. Kн. III, гл. 2 . С . 79—80 .
2
Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. 862—
1720. Харьков, 1859. Ч . I. С. 77—79, 142; Он же. Русские святые чтимые всею
церковию или местно. Опыт описания жизни их. Чернигов, 1863. Вып. 6 .
С. 130—137; перепечат. с изд. 1882 г., испр. и доп. СПб., 2008. С. 357—360.
3
Буслаев Ф. И. Смоленская легенда о св. Меркурии и ростовская о Петре ца-
ревиче ордынском // Буслаев Ф. И . Исторические очерки русской народной
словесности и искусства. Т. II . СПб., 1861. С. 159, 167—169.
98
Г. Ленхофф
В. О. Ключевский, опираясь на вставки в поздних списках, оши-
бочно предполагал, что Петр покинул Орду в 1253 г. — во время прав-
ления Батыя и князя Бориса Васильковича Ростовского, не названного
в ранних рукописях. Сочувствие к Петровскому монастырю, жалобы
на ростовских князей и яркое описание карательной экспедиции ор-
дынского военачальника Ахмыла в 1322 г. навели его на мысль, что па-
мятник был создан современником-монахом как доказательство на-
следственных прав рода и обители на земли, приобретенные цареви-
чем. Такой текст мог появиться только после того, как Иван Калита
получил великокняжеский ярлык и половину Ростова, когда, соглас-
но сообщению Жития Сергия Радонежского, местные князья поте-
ряли власть, но не позже середины XIV в.4 Наблюдения Ключевского
об исторической ценности памятника с некоторыми уточнениями
до сих пор принимаются исследователями этого периода5.
М. О. Скрипиль определил повесть как соединение трех литератур-
ных жанров: легенды о выезде знатного ордынца — основателя мона-
стыря, семейной хроники и юридического анекдота. Он пришел к вы-
воду, что повествование, подтверждающее продажу земель с угодья-
ми Петру «в вотчину», было создано сравнительно поздно, в послед-
ней четверти XV в. В 1474 г., по сообщению летописи, ростовские кня-
зья Владимир Андреевич и Иван Иванович продали Борисоглебскую
сторону Ростова великому князю Ивану III. Именно это событие, кото-
рое, как традиционно считалось, лишило Ростовское княжество неза-
висимости, побудило монахов к созданию документа, свидетельству-
ющего о законном приобретении земель6.
Первое комплексное изучение нарратива было представле-
но в коллективной монографии Славянского семинара Свободного
университета Берлина. Исследователи выявили 104 списка пове-
сти и 11 списков службы Петру ордынскому. Развивая наблюдения
Ключевского, они пришли к выводу, что составитель текста пресле-
довал прежде всего юридические цели: зафиксировать факт покупки
4
К лючевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник.
М., 1871. С. 38—43.
5
См., напр.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. Изд. 2-е . СПб., 2006. С . 263,
301; Вернадский Г. В. Монголы и Русь. Тверь; М., 2004. С . 175—176, 363;
Halperin C. A Chingissid Saint of (sic) Russian Orthodox Church: “The Life of
Peter, Tsarevich of the Horde” // Canadian-American Slavic Studies. 1975. V. IX ,
no. 3. P. 330—331; Кривошеев Ю. В. Русь и монголы. Исследование по исто-
рии Северо-Восточной Руси XII—XIV вв. Изд. 2-е . СПб., 2003. С. 314—322.
6
Скрипиль М. О. Повесть о Петре, царевиче ордынском // История русской
литературы. Т. II. Ч. 1. М.; Л., 1946. С. 351—357.
99
К истории Петра, царевича ордынского...
ростовской вотчины, чтобы в случае возникновения местных спо-
ров об угодьях этот текст служил подтверждением прав потомков
царевича и монастыря. Подобные дела и записи повествователь-
ного типа сохранились в московских судебных материалах7, одна-
ко не удалось обнаружить актовых известий о тяжбах, относящих-
ся именно к Петровскому монастырю. Предварительно датировав
литературную переработку первоначальной версии истории в жи-
тие концом XIV — началом XV века, исследователи отнесли вторич-
ные версии (краткая проложная статья, редакция митр. Димитрия
Ростовского) к XVII веку8.
М. М. Белякова составила подробное описание 126 списков пове-
сти (из них 9 содержали лишь фрагменты повести и 9 остались ей не-
доступны). Ее текстологическое исследование подтвердило предполо-
жение берлинских ученых о том, что большинство рукописей (94 спи-
сков из просмотренных 117, включая наиболее ранние XV и XVI века)
содержат одну редакцию памятника (далее мы называем ее основной)
и что остальные версии вторичны9. Доступные материалы свидетель-
ствовали в пользу того, что конец XV в. был наиболее вероятным вре-
менем создания повести, но не позволили связать ее возникновение
с конкретным историческим событием. Сюжетная линия, по мнению
М. М . Беляковой, скорее всего намекала на сопротивление жесткой
политике ростовского владыки. В качестве параллели она указала
7
Акты феодального землевладения и хозяйства XIV—XVI веков. Ч. 1. М ., 1951.
С. 46—47 (No 24), С. 49—40 (No 31), 56—57 (No 42), 65—66 (No 53), 67 (No 57),
300 («Указатель разновидностей документов»).
8
Die Erzählung über Petr Ordynskij. Ein Beitrag zur soziologischen Erfor-
schung altrussischer Texte von der Forschungsgruppe „Ältere Slavische Li-
teraturen“ an der FU Berlin. U. Bamborschke, W. Kośny, H . Meyer-Harder,
W.-H. Schmidt, K.-D. Seemann. Berlin; Wiesbaden, 1979 (Veröffentlichun-
gen der Abteilung für Slavische Sprachen und Literaturen des Osteuropa-In-
stituts [Slavisches Seminar] an der Freien Universität Berlin. Band 48). S . 44,
60—68, 182—189, 194.
9
Бел якова М. М. Древнерусская «Повесть о Петре, царевиче ордынском»
(Историко-литературное исследование). Дисс. ... канд. филолог. наук.
Л., 1990. С. 17—97 (гл. I); Она же. Житие блаженного Петра, царевича
Ордынского: история текста // Проблемы происхождения и бытования
памятников древнерусской письменности и литературы. Сборник на-
учных трудов. Нижний Новгород, 2009. С . 43—100 (сокращенное изло-
жение). Датировка, описание и разделение рукописей на пять редакций
нуждаются в уточнении. Напр., вторая «Минейная» редакция (по клас-
сификации Беляковой — 10 списков), как отмечено уже в дореволюци-
онной историографии, представляет собой дефектный вариант основ-
ной редакции.
100
Г. Ленхофф
на группу кирилло-белозерских монахов, которые в конце 70-х и на-
чале 80-х гг. «упорно, а главное небезуспешно отстаивали свою неза-
висимость» от ростовского епископа Вассиана10.
Уточняя наблюдения Беляковой, А. Г. Мельник выдвинул гипо-
тезу, что «последним толчком» к написанию повести, защищающей
земельные права обители, явилась конфискация Иваном III в 1478 г.
десяти волостей новгородского архиепископа и половины владений
крупных монастырей Новгорода. Подкреплением его теории служило
упоминание в царской грамоте 1645 г. рукописи жития царевича с за-
писью, датированной 1478/79 г.11
.
С. В. Стрельников реконструировал развитие вотчины Петров-
ского монастыря со второй половины XIII в. до начала XV в., опи-
раясь на ростовскую писцовую книгу 1629—1631 гг. По его мнению,
слобода Караш, приобретенная московскими князями во второй
половине XIV в., могла принадлежать выходцам из Орды, и сре-
ди них Петру. На основе синодиков второй пол. XVI—XVII ве-
ков и генеалогических росписей 1680-х годов исследователь
воссоздал возможный перечень шести колен рода крещенного
царевича-ордынца12.
Соотнесение актовых материалов с жалованными грамотами,
выданными в ответ на челобитные петровских игуменов Игнатия
и Леонтия в 1624 и 1645 годах, позволило нам пролить свет на судьбу
Петровского монастыря, сильно пострадавшего во время Ливонской
войны и Смуты13. Обратив внимание на терминологический разнобой
в гипотезах, высказанных в историографии, мы предложили более
10 Белякова М. М. «Повесть о Петре, царевиче ордынском» в историко-лите-
ратурном контексте (к вопросу о датировке произведения) // ТОДРЛ. Т. 46.
СПб. , 1993. С. 81—87.
11 Мельник А. Г. К вопросу о времени возникновения «Повести о Петре, ца-
ревиче ордынском» // ТОДРЛ. Т. 53. СПб., 2003. С. 626—627.
12 См: Стрельников С. В. Потомки Петра Ордынского и Карашская сло-
бода // Исследования по истории средневековой Руси. М .; СПб., 2006.
С. 227—229; Он же. Землевладение в Ростовском крае в XIV — первой тре-
ти XVII века. М.; СПб., 2009. С. 31, 38, 63—68. Развитие гипотез Стрель-
никова см.: Кузьмин А. В. На пути в Москву. Очерки генеалогии военно-
служилой знати Северо-Восточной Руси в XIII — середине XV в. М., 2014.
Т. I. С. 204—209.
13 Lenhoff G. Adjudicating Disputes over Property, Privileges and Immunities
After the Troubles: Tsar Mikhail Romanov’s Ruling on the Rostov Petrovskii
Monastery’s Claim to Fishing Rights on Lake Nero (1645) // Три даты тра-
гического пятидесятилетия Европы (1598–1618–1648): Россия и Запад в
годы Смуты, религиозных конфликтов и Тридцатилетней войны / Отв. ред.
В. Д. Назаров, П. Ю. Уваров. М., 2018. С. 183—192.
101
К истории Петра, царевича ордынского...
убедительное объяснение загадочных сведений памятника о ежегод-
ных выплатах, пожалованных ханом Берке по просьбе Кирилла II ро-
стовской епископской кафедре для церковных расходов14.
Несмотря на важные открытия и ценные наблюдения, существу-
ющие представления о царевиче Петре и следующих трех поколени-
ях его семьи в Ростове требуют уточнений. Некоторые из приведен-
ных выше суждений взаимоисключающие, другие не находят опоры
в источниках. Двигаясь от известного к неизвестному, мы проанали-
зируем сперва данные о бытовании памятника в качестве агиографи-
ческого повествования, юридического документа и родословного сви-
детельства. Затем попытаемся выяснить, когда и при каких обстоя-
тельствах мог возникнуть текст, положенный в основу сохранившей-
ся литературной переработки.
Агиографический контекст. Основная редакция повествова-
ния почти всегда имеет следующее заглавие (с незначительными ва-
риантами): «Житие блаженого Петра, братаничя царева Беркина,
како прииде въ страх Божии и умилився душею и пришед изъ Орды
въ Ростовъ крестися и како видѣние видѣ святых апостолъ Петра
и Павла на поли, идѣже нынѣ и церкви стоить святых апостолъ Петра
и Павла»15. Повесть содержит традиционные для агиографии темы,
среди которых сюжет об обращении знатного язычника в правосла-
вие, чудесные видения и исцеления16. Было выдвинуто предположение,
что Житие св. Евстафия Плакиды, упомянутое в повести, служило об-
разцом для литературного построения Жития царевича Петра17. По на-
блюдению М. М. Беляковой, к первой половине XVI в. повесть вошла
в «ростовский житийный цикл», а также в «стабильный житийный
14 Ленхофф Г. Термин «годовьнии оброкы» в «Повести о Петре, царевиче ор-
дынском» // ДРВМ. 2019. No 1 (75). С. 57—61.
15 Далее текст цитируется по изданию, приложенному к настоящей статье
(номера листов даются в круглых скобках).
16 См.: Die Erzählung. S . 203—204; Белякова М. М. Древнерусская «Повесть
о Петре, царевиче ордынском» (Историко-литературное исследование).
С. 139—141, 146—149 (символика рыбы и невода, типология Преображения
Господа); Лепахин В. В. Повесть о Петре, царевиче Ордынском как житие
и сказание о чудотворной иконе // Духовные начала русского искусства и
просвещения: Материалы IX Международной научной конференции («Ни-
китские чтения») (Великий Новгород, 10–13 мая 2009 г.). Великий Новго-
род, 2009. С. 60—74 (мотив фаворского света).
17 См.: Фрейданк Д. Литературный прием синкрисиса в трех древних сла-
вянских текстах // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987.
С. 225—226; Гладкова О. В. Житие Евстафия Плакиды в русской и славян-
ской книжности и литературе IX—XX веков. М ., 2013. С. 358—361.
102
Г. Ленхофф
конвой русских святых»18. К середине XVI в. появляются письменные
сведения об общецерковном почитании Петра ордынского. Его память
включается в отдельные списки Иерусалимского устава19. Царевич
упоминается среди покровителей московского царства в посольской
речи митрополита Макария по случаю завоевания Полоцка в 1563 г.20
Известные нам службы царевичу также датируются второй половиной
XVI в., концом XVI — началом XVII в.21
.
Обобщения Беляковой об агиографическом окружении текста ока-
зались не совсем точными. Самые ранние известные рукописи содер-
жат смесь религиозных жанров (переводных и оригинальных), распо-
ложенных вне календарного порядка. Список РНБ, Софийское собр.
1389 включает Киево-Печерский патерик, жития святых, отрывки
служб, монашеский устав и толкования на Пророчества Даниила22.
Состав сборника No 421 из собрания Никифорова (РГБ, фонд 199) от-
личается от Соф., No 1389 количеством рассказов о чудесах. В этой
18 Бел якова М. М. Древнерусская «Повесть о Петре, царевиче ордынском»
(Историко-литературное исследование). С. 155—156.
19 В одном уставе (РГБ, фонд 236/собр. А. Н. Попова, No 107, 50-е гг. XVI в.,
л. 234 об.) читаем: «В той же день (29 июня, праздник свв. Петра и Пав-
ла) преставление святаго и благочестиваго князя Петра, бывшаго пре-
жде родомъ царевичя Ростовскаго, новаго чюдотворца, ученик же быв-
ше от святаго и великаго чюдотворца Леонтия, епископа ростовъскаго,
тъи же его приведе от великия Орды крымъскиа и крестивъ, устрои на
княжение». Приносим благодарность Б. М . Клоссу за сведения о руко-
писи и ее датировку.
20 Акты исторические. Т. I, М., 1940. No 168 (С. 320. Стб. 1). Впервые указано
в кн.: Филарет. Русские святые, чтимые всею церковию или местно. С. 360,
примеч. 1.
21 РГБ, ф. 304/1 (Собр. Библиотеки Троице-Сергиевой Лавры), No 630, сер.
XVI в. Датировку см.: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. II. Очерки по исто-
рии русской агиографии XIV—XVI веков. М ., 2001. С. 307. См. также РГБ,
Собр. С. О. Долгова (фонд 92), No 40, втор. пол. XVI в. (датировка: Беляко-
ва М. М. Древнерусская «Повесть о Петре, царевиче ордынском»/ Истори-
ко-литературное исследование). С. 190, No 34); ГИМ, Собр. А . С. Уварова,
No 517, втор. пол. XVI в. 40 (Леонид, арх. Систематическое описание Сла-
вяно-российских рукописей собрания графа А. С . Уварова. М., 1894. Ч. 4,
С. 47—49); РГБ. Собр. В. М. Ундольского, No 359. XVII в. 40 (Славяно-рус-
ские рукописи В. М. Ундольского. М., 1870. С. 247); РГБ. Собр. В. М. Ун-
дольского, No 586. ХVII в.
22 Датировку см.: Клосс Б. М. Избранные труды. Т. I. Житие Сергия Радонеж-
ского. М ., 1998. С. 206. По устному сообщению Клосса, на листах повести
(493—501 об.) филигрань агнец под знаменем — Брике, No 24 (1487/1495),
позволяющая датировать текст концом XV в. Состав сборника см.: Абра-
мович Д. И . Описание рукописей С.-Петербургской духовной академии.
Софийская библиотека. Вы п. 3. СПб., 1910. С. 60—65.
103
К истории Петра, царевича ордынского...
рукописи Житие Николая Мирликийского сопровождается описания-
ми древнейших чудес (л. 3—36 об.); в ней также содержатся слова на пе-
ренесение мощей Николая в Барград (л. 37—39 об.) и на его погребение
(л. 42—48), похвала святому (л. 48—51) и еще 7 чудес святителя, из ко-
торых 2 произошли в Киеве (л. 52–70 об.). На той же бумаге перепи-
саны служба (л. 71—78) и киприановское Житие митрополита Петра
(л. 79—91), пахомиевское Житие митрополита Алексия (л. 92—101 об.)
и служба ему (л. 101 об.—111 об.), служба Леонтию Ростовскому со
словом на внесение его тела в соборную церковь (л. 124—127, 129 об.—
140 об.) и Житие Кирилла Белозерского (9 июня, л. 148—197 об.).
Повествование о царевиче Петре (л. 141—147 об.) было переписано
другим почерком в отдельной тетради23.
Есть данные, что история царевича Петра параллельно воспри-
нималась как рассказ о ростовском чуде апостолов Петра и Павла24.
В Макарьевских Софийских Великих Минеях Четьих (Соф. 1322,
30-е гг. XVI в) повесть помещена под датой 29 июня на л. 230c—
233 c. — среди статей, посвященных апостолам Петру и Павлу (их
деяния — л. 224а—228 c., прения св. Петра с Симоном волхвом —
л. 228 c —230 c; три похвальных слова на их память — л. 233c—236c)25.
Состав Успенских ВМЧ почти идентичен26. Сборник, прежде хранив-
шийся в архиве Флорищевой пустыни, содержал лист со следующей за-
писью: «Чудо св. ап. Петра и Павла в лѣто 7007, а того лѣта по Сартака
царь Берка бысть; како св. владыка ходилъ в орду, и како Петру яви-
ся сыну цареву на мѣстѣ святомъ ап. Петръ и Павелъ, и како цер-
ковь поставилъ и домъ строилъ»27. Сходное литературное окружение
23 По устному сообщению Б. М. Клосса, на листах, содержащих «Житие», на-
ходится филигрань «Единорог» (в двух вариантах) — она наиболее близка
к: Пиккар «Einhorn» под No 2190 (1484 г.). Поскольку они не тождествен-
ны, датируем тетрадь концом XV в.
24 На это впервые указали берлинские исследователи (Die Erzählung. S . 189,
202).
25 См.: Абрамович Д. И . Описание рукописей С.-Петербургской духовной ака-
демии. Софийская библиотека. Вып. 2 . СПб., 1907. С. 127—128.
26 Повесть помещена под такой же датой на л. 446—450. См.: Подробное
оглавление великих Четиих-Миней всероссийского митрополита Мака-
рия, хранящихся в московской патриаршей (ныне синодальной) библио-
теке. М ., 1892. Стб. 246—247.
27 Цит. по: Рузский Н. В. Сведения о рукописях, содержащих в себе хождение
в святую землю русского игумена Даниила, в начале XII века // ЧОИДР.
1891. 3, отд. 2 (Материалы историко-литературные). С. 33; датировку ли-
ста концом XV — началом XVI в. надо считать условной. До 1923 г. руко-
пись хранилась в монастыре под No 149. Л. 455; нам не удалось найти ее на-
стоящее место хранения.
104
Г. Ленхофф
наблюдается в списках миней сер. XVI в. и XVII в. 28. Как установил
А. Г. Мельник, сохранившаяся иконография царевича Петра, по всей
вероятности, с середины XVI века сосредоточилась именно на явле-
нии ему апостолов29.
Существенные элементы истории Петра не соответствуют агио-
графической традиции. Его самоидентификация как Чингисида, ув-
лечение охотой и царскими забавами, согласие на брак со знатной та-
таркой30 отличают его от преподобного, который старается сблизить
свою жизнь с жизнью Христа. В житии нет данных, традиционно слу-
живших основанием для признания усопшего святым31. Монастырь,
в котором Петр принял постриг, не назван. День его кончины, кото-
рый должен был быть известен в церкви, где он был похоронен, не со-
общается. Чудеса, по словам Игната, сотворившиеся в Ростовской
земле (л. 147), не приписываются молитвам царевича. Нет свиде-
тельств о нетленности мощей — важном для русской церкви призна-
ке святости. Впрочем, его телесные останки хранились под спудом32.
Первые исцеления от его мощей зафиксированы в монастырской ле-
тописи в 1909—1911 гг.33 Отсутствие сведений как о дате преставления
Петра, так и о даре чудотворения, по-видимому, привело к колебаниям
28 См.: БАН 21.4.4, Торжественник, втор. пол.—к он. XVI в. Л . 420—431 (Срез-
невский В. И., Покровский Ф. И . Описание рукописного отделения библи-
отека Императорской академии наук. I . Рукописи. Пг., 1915. Т. 2 . С. 394);
РГБ, ф. 304/I, No 677. Минеи Четьи Германа Тулупова/июнь. 1631 г. Л . 298—
310; ГИМ, Синодальное. собр., No 806. Минеи Четьи Иоанна Милютина/
июнь. Сер. XVII в. Л . 1226—1243.
29 Мельник А. Г. К истории почитания ростовского святого Петра царевича
в XV—середине XVIII вв. // Золотаревские чтения: Материалы научной
конференции (29—30 октября 2002 г.). Рыбинск, 2002. С . 95—97; Он же.
Иконография ростовского святого Петра царевича // ИКРЗ. 2011. Ростов;
Ярославль, 2012. С. 100—125. Иллюстрации см.: Иконография ростовских
святых: Каталог выставки / Сост. А. Г. Мельник. Ростов, 1998. С. 40, 41, 55,
56, 62, 64, 65, 70.
30 Утверждение Макарьевских миней, что царевича женили на дочери неко-
его ордынского вельможи, который «преже бяше въ вѣру пришедъ», не со-
держится в более ранних списках основной редакции.
31 Подробнее см.: Голубинский Е. Е . История канонизации святых в Русской
церкви. М ., 1903. С. 40—43.
32 Титов А.А . Материалы для истории Ярославской епархии // Ярославские
епархиальные ведомости (далее — ЯЕВ). 1900. Часть неофиц. No 29. С . 477.
33 Государственный музей-заповедник «Ростовский Кремль». Р-455.
Л. 81 об. — 83. Цит. по: Парфенов А., св ящ. К истории Ростовского Пе-
тровского монастыря в XX веке // ИКРЗ. 2001. Ростов, 2002. С . 193—216.
А. Г. Мельник любезно передал нам подробное описание содержания ру-
кописной книги.
105
К истории Петра, царевича ордынского...
в праздновании его памяти. В большей части рукописей (в том числе
в двух древнейших списках XV в. и в большинстве списков XVI в.) день
праздника ни прямо, ни косвенно не указан перед заглавием. В неко-
торых списках и в 2 уставах34 сообщается, что память царевича празд-
нуется 16 января (день поклонения честным веригам апостола Петра).
Путаница отражается и в справочниках35.
Итак, повествование о Петре ордынском и его потомках с послед-
ней четверти XV в. переписывалось в сборниках религиозного содер-
жания и к середине XVI в. царевича причислили к лику общецерков-
ных святых. Тем не менее мы вправе сомневаться, что первоначаль-
ная версия памятника была составлена с целью документировать его
прославление.
Юридический контекст. Об использовании Жития Петра царевича
в качестве доказательства монастырских прав впервые свидетельству-
ет жалованная грамота, выданная в 1645 г. Михаилом Федоровичем
Романовым Петровскому монастырю. 30 июля 1644 г. игумен Леонтий
бил челом царю о рыбных ловлях в озере Неро. Ростовскому горо-
довому воеводе — князю Ивану Андреевичу Засекину — было пору-
чено провести расследование. 6 ноября 1645 г., допросив свидетелей
из самых разных сословий, а также игумена и братию Петровского
монастыря, князь Засекин передал подробный отчет об их показа-
ниях царю. 150 свидетелей сообщили, что рыболовные права мона-
стыря были давно признаны, но царская грамота потерялась в не-
известное время, и «нынѣ тою рыбную ловлю никто (из монастыря)
не владѣет». При допросе игумен Леонтий заявил: «Въ прежнихъ де
лѣтѣхъ до Московского разорения въ Ростовскомъ озерѣ къ мона-
стырю Петра Царевича дано было рыбные ловли по купленной землѣ
и по владѣнью Петра Царевича послѣ дѣтей его и внучатъ, а сколько
въ мѣрѣ, того не вѣдаетъ; а братия де того монастыря помнятъ мно-
гие, что про монастырской обиходъ были рыбныя ловли, ходили два
невода и иными ловлями зимними и лѣтными владѣли»36. Список
Жития Петра царевича, хранившийся в ростовской посадской церкви
34 ГИМ, Музейское собр., No 206 (дат. 1569 г.) и Собр. И. А . Вахрамеева, No 325
(дат. 1620). Приносим благодарность Б. М . Клоссу за эти сведения.
35 «Память его (преп. Петра, царевича ордынского), чтимая общецерковно
(празднуется) <...> в день его кончины 29 июня <...> и 30 июня в Ростове,
т. е. 30 июня он чтится местно»; Булгаков С. В. Настольная книга для свя-
щенно-церковно-служителей. М., 1993 (репринтное воспроизведение изд.
1913г.).Т.I.С.242.
36 Царские грамоты жалoванные Ростовскому Петровскому монастырю //
ЯЕВ. 1893. Часть неофиц. No 35. Стб. 550—552.
106
Г. Ленхофф
Благовещения и датированный 6987 (1478/79) г., ока зался единствен-
ным письменным подтверждением того, что монастырь владел рыбо-
ловными угодьями.
Из-за отсутствия документов царь Михаил предоставил примерно
одинаковые права как Петровскому монастырю, так и тем обителям,
чьи рыбаки якобы нарушали границы его угодий. Петровским игуме-
нам и монахам разрешили ловить рыбу «про монастырской обиходъ
нынѣ и впредь» одним неводом на том же месте, где это делали пре-
жде. Царь приказал князю Засекину переписать жалованную грамоту
«слово в слово», оставить копию у себя и передать игумену Леонтию
подлинник37.
Поскольку письменные известия о землях и привилегиях Пет-
ровского монастыря до XVII в. до нас не дошли38, нельзя подтвердить
гипотезы о конкретных юридических коллизиях, которые привели
к сочинению первоначальной версии текста.
Родословный контекст. Поколенный перечень рода Чириковых,
которые считали царевича Петра своим родоначальником, дают
две росписи, переданные в Палату родословных дел, созданную
при Разрядном приказе для приема и проверки родословных до-
кументов после отмены местничества по указу 12 января 1682 г.39
Роспись, представленная Иваном Чириковым в марте 1686 г., призна-
ет, что у него нет письменных сведений о подлинном имени ордын-
ца-основателя, и начинает перечень с Петра Игнатьевича, служивше-
го в сторожевом полку в 1380 г.40
. Вторая роспись, представленная
37 Подробнее см.: Lenhoff G. Adjudicating Disputes over Property, Privileges and
Immunities After the Troubles: Tsar Mikhail Romanov’s Ruling on the Rostov
Petrovskii Monastery’s Claim to Fishing Rights on Lake Nero (1645). P. 183—192.
38 Отметим, что архив актовых материалов соседних обителей (например, Ро-
стовского Борисоглебского монастыря) достаточно полный. См.: Стрель-
ников С. В. Ростовский Борисоглебский монастырь и его вкладчики в
XV—первой трети XVII в. (по материалaм вкладных книг) // Русская ре-
лигиозность: проблемы изучения. СПб., 2000. С. 102–114.
39 Подробнее см.: Бычкова М. Е . Из истории создания родословных росписей
конца XVII в. и Бархатной книги // Вспомогательные исторические дис-
циплины. Вып. 12 . Л ., 1981. С. 90—109; Антонов А. В. Родословные роспи-
си конца XVII в. М., 1996. С. 15—70.
40 РГАДА. Ф. 286 (Герольдмейстерская контора; далее — ГК). Оп. 1. Кн. 449.
Л. 522 об.—523. Опись см.: Антонов А. В. Родословные росписи конца XVII в.
С. 330. Приносим благодарность А. В. Малову за сверку с оригиналами под-
готовленных нами текстов двух родословных и внесение археографических
комментариев. По схеме С. В. Стрельникова, Петр Игнатьевич — пятое ко-
лено от царевича (Землевладение в Ростовском крае. С. 68). Впервые упо-
минается в Никоновской летописи (ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 55).
107
К истории Петра, царевича ордынского...
Андреем Чириковым между 1686 и 1688 годами, прямо ссылает-
ся на Житие Петра царевича: «Какъ ходилъ в Орду къ Бѣркаю царю
Кирил епископъ Ростовскии исправлении ради церьковныхъ, и тутъ
излюбилъ православную веру племянникъ Бѣркая царя. И с Кириломъ
епископомъ Ростовскимъ прииде тайно в Ростовъ и крестился в право-
славную вѣру. А во крещени(и) имя ему Петръ, и о том свидетелству-
етъ в жити(и) ево Петрове»41. Первые четыре поколения рода (Петр,
сын, внук и правнук) названы в этой росписи. Андрей также сообща-
ет, что потомки Петра Игнатьевича Чирикова воевали против Ахмата
в полку углицкого князя Андрея Большого и после опалы последне-
го в 1491 г. были высланы из Ростовского уезда42. Росписи не указы-
вают на статус царевича при старшем ростовском князе и не упоми-
нают рассказ повести о том, что Игнат Юрьевич защитил город от ра-
зорения в 1322 г.
Впрочем, запись устного заявления Михаила Никитича Чирикова
в 1665 г.—единственное упомянутое местническое дело семьи — отме-
чает службу родственников «при великих князьях... и при великих го-
сударех... по Великому Новгороду и по Ярославлю Большому и в иных
городех, и ныне ... служат в городех же по выбору и по дворовому спи-
ску» 43, но не указывает на царское происхождение предка как на до-
казательство родовитости.
У монголов, как известно, родовые отношения определяли со-
циальный статус, наследственные права и даже выбор невесты44.
Персидский историк Рашид-ад-Дин (нач. XIV в.) утверждает: «У всех
(монгольских племен) четкое и ясное родословное древо, ибо обычай
монголов таков, что они хранят родословие (своих) предков и учат
и наставляют в (знании) родословия каждого появившегося на свет
ребенка. Таким образом, они делают собственностью народа слово
о нем, и по этой причине среди них нет ни одного человека, который
41 РГАДА, ГК-1. Кн. 449. Л . 520. Опись см.: Антонов А. В. Родословные роспи-
си конца XVII в. С. 330.
42 РГАДА, ГК-1. Кн. 449. Л. 520—520 об. Об опале Андрея Большого и высе-
лении последнего в Углич см.: ПСРЛ. Т. 26 (Вологодско-Пермская лето-
пись). М., 2006. С. 287 (под 7000/1492 г.); ПСРЛ. Т. 25 (Московский свод
конца XV в.). М., 2004. С. 333. Роспись свидетельствует о том, что Власей
Федорович Чириков, из рода царевича, служивший в полку Андрея, был
выслан в Муром, где и умер, а его сын Семен был сослан в Ярославль в
этом же году.
43 РГАДА. Ф. 210. Оп. 9. Стб. 366. Л. 30. Цит. по кн.: Эскин Ю. М. Описание
подлинных местнических дел. М ., 2017. С . 146 (152).
44 Владимирцов Б. Я. Общественный строй Монголов. Монгольский кочевой
феодализм. Л., 1934. С. 46—86.
108
Г. Ленхофф
бы не знал своего племени и происхождения»45. Так, родословная
Чингис-хана в монгольской летописи-эпопее «Сокровенное сказа-
ние» (составлена в XIII в.) называет предков и жен и кончается рас-
сказом о царствовании его сына Огодая-хана (1229—1241)46. Повесть,
напротив, не содержит упоминаний имен основателя рода, его роди-
телей и сына, что исключает возможность считать оригинал продол-
жением родословной Чингисида.
Исходный контекст повести. Приведенные выше аргументы по-
казывают, что первоначальная версия основной редакции памятника
не могла быть составлена для тех религиозных, юридических и генеа-
логических задач, которые позднее выполняла повесть. Сопоставляя
текст с данными о русско-монгольских отношениях в период укре-
пления политической и экономической власти Орды над Северо-
Восточной Русью 1257—1322 годов, мы попытаемся выделить досто-
верную информацию и предложить более обоснованную реконструк-
цию обстоятельств, которые привели к созданию истории царевича
и его вотчины.
Вводная часть повести сообщает уникальную, но косвенно под-
тверждаемую информацию о ростовском епископе Кирилле II. С 1241
до 1261 гг., когда он ушел на покой, Кирилл оставался единствен-
ным епископом и практически главой церкви всей Северо-Восточной
Руси47, что представляется возможным только при особом доверии,
которым он пользовался в Орде. Согласно тексту, епископ обратился
к хану Берке (1257 или 1258—1266), чтобы тот помог покрыть матери-
альные расходы ростовского собора («за домъ святыа Богородица»),
и вернулся «в то же лѣто» по просьбе хана для лечения его един-
ственного сына (л. 141). Сравнение дат показывает, что Кирилл по-
сетил Орду между 1258 и 1260 г., как раз после переписи населения
Северо-Восточной Руси зимой 1257/58 г.48
, проведенной монгольски-
ми чиновниками для организации более надежных структур управ-
ления завоеванными землями и оптимизации сбора дани — но еще
45 Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Пер. с персидского О. И. Смирновой.
Примечания Б. И . Панкратова и О. И. Смирновой. Т. 1, кн. 2 . М; Л., 1952.
С. 13.
46 Сокровенное сказание монголов. Пер. С. А. Козина. М., 2002. С. 6—14
(гл. I), С. 144—155 (No 269, гл. XII). Дата создания памятника дискуссио-
на. См.: The Secret History of the Mongols. A Mongolian Epic Chronicle of the
Thirteenth Century. Trans. with a Historical and Philological Commentary by
Igor de Rachewitz. V. I . Leiden; Boston, 2004. P. хxx—xxxiv.
47 См.: Насонов А. Н. Монголы и Русь. С . 244 (примеч. 4 —5).
48 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2 . М., 1997. Стб. 474—475 (под 6765 мартовским годом).
109
К истории Петра, царевича ордынского...
до введения баскаческой системы в правление Менгу-Тимура в кон-
це 1260-х гг.49
. Как известно, духовенство получило щедрые льго-
ты и привилегии от ханов, но, судя по ярлыкам, доходы епископской
кафедры, раньше обеспеченные десятиной, при монгольской власти
не были гарантированы50. Можно предполагать, что Берке был го-
тов оказать поддержку епископу-союзнику, но без ущерба для себя.
Утверждение автора о том, что хан принудил местных князей делать
ежегодные выплаты ростовскому собору из их собственной казны,
вполне отвечает логике соблюдения политических и экономических
интересов Орды. Гипотеза о том, что выплаты прекратились после
смерти епископа Кирилла, подтверждается летописными сообще-
ниям 1282 г. о его преемнике Игнатии, которому пришлось несколь-
ко раз ходить в Орду «за причетъ церковныи»51. Поводом мог быть,
например, ремонт Успенского собора, упомянутый в повести и отме-
ченный в летописях под 1280 годом52.
Некоторые сведения о ростовских епископах не поддаются про-
верке. Не исключено, что епископ Игнатий (1261—1288 г.) принес вы-
ход в Орду («въ Орду ходя, емля оброкы царскыа», л. 14253), но у нас
нет данных, подкрепляющих такое предположение. Рассказы пове-
сти об обращении Берке и Ахмыла к «святым» епископам Кириллу
и Прохору с просьбами исцелить их сыновей частично соотносятся
с другими источниками. По сведениям Плано Карпини и Рубрука, вра-
чебное искусство христиан славилось у монголов; несторианские свя-
щенники жили при дворе великих ханов Гуюка, Менгу и золотордын-
49 Подробнее см.: Насонов А. Н . Монголы и Русь. С . 223—239; Маслова С. Я. Ба-
скаческая организация на Руси: Время существования и функции // ДРВМ.
2013. No 1 (51). С. 27—40; Горский А. А. Утверждение власти Монгольской
империи над Русью: региональные особенности // Исторический вестник.
Т. 10 [157]: Монгольские завоевания и Русь. М ., 2014. С. 66—68.
50 См.: Голубинский Е. Е . История Русской церкви. Т. 2 . Перв. пол. М ., 1997.
С. 35. Подробнее о десятине в домонгольском периоде см.: Щапов Я. Н . Го-
сударство и церковь Древней Руси X—XIII вв. М ., 1989. С. 76—85.
51 ПСРЛ. Т. I. Вып. 3 (Московская Академическая летопись). М., 1997.
Стб. 525—526 (под 6790/1282 г.). См. также: Летописный свод XV века (по
двум спискам) // Материалы по истории СССР. Вып. II . Документы по исто-
рии XV–XVII вв. M ., 1955. С. 296 (под 6790 г.).
52 ПСРЛ. Т. 18 (Симеоновская летопись). М ., 2007. С . 77 (под 6788 г.); ПСРЛ.
Т. 1. Вып. 3. Стб. 525 (под 6790 г.). Подробнее см.: Ленхофф Г. Термин «го-
довьнии оброкы» в «Повести о Петре, царевиче ордынском». С. 57—61.
53 В поздних рукописях «царские» оброки (то есть выход) исправлены на
«церковные». См. Буслаев Ф. И . Русская Хрестоматия. Памятники древ-
ней русской литературы и народной словесности. / Сост. Ф. Буслаев. Изд. 9.
М., 1907. С. 152 (примеч. 5).
110
Г. Ленхофф
ского хана Сартака54. Летописи сообщают, что в 1357 г. ордынский по-
сол призвал русского митрополита Алексия посетить заболевшую хан-
шу Тайдулу55; Житие Алексия представляет ее выздоровление как чудо
святителя56. Однако почитание Кирилла и Прохора как чудотворцев
не отражено в других памятниках и документах.
Главная часть основной редакции рассказывает, как молодой ца-
ревич, вдохновленный проповедью ростовского епископа, отдал свое
имущество нищим и бежал в Ростов. Судя по источникам, это мог-
ло случиться между 1259 и 1260 годами57. Утверждение о миссио-
нерской деятельности Кирилла II в Орде представляется маловеро-
ятным. Русские клирики, по обоснованному мнению исследовате-
лей, не стали бы рисковать льготами, пожалованными им ханами,
открыто проповедуя христианство в Орде — тем более при Берке,
который принял ислам (дата не известна)58. Все достоверные случаи
крещения ордынцев во второй половине XIII в. были мотивированы
нормами русского социума. Летописи отмечают пять браков между
князями Северо-Восточной Руси и татарскими женщинами с 1257
по 1317 гг.; из них названы две, принявшие христианство на Руси59.
54 Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука / Пер. А . И. Ма-
леина. М., 1957. С. 79—80 (История монголов, последняя глава, XII); С. 117,
151—152 (Путешествие Рубрука, гл. XX , XXXVIII). См.: Голубинский Е. Е.
История Русской церкви. Т. 2 . Перв. пол. С . 22— 23.
55 ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1 (Рогожский летописец). М ., 2000. Стб. 66; ПСРЛ. Т. 18.
С. 99—100.
56 Рассказ о чуде опубликован: Кучкин В. А . Из литературного наследия Па-
хомия Серба (Старшая редакция жития митрополита Алексея) // Источ-
ники и историография славянского средневековья. Сборник статей и ма-
териалов. М ., 1967. С. 248—249. Подробнее см.: Кривцов Д. Ю. Рассказ о
поездке митрополита Алексея в Золотую Орду в литературных источни-
ках и историографии // Проблемы происхождения и бытования памятни-
ков древнерусской письменности и литературы. Нижний Новгород, 2002.
С. 223—305.
57 Согласно тексту, Петр переселился при жизни ростовского епископа Ки-
рилла (ум. 1262 г.), но после смерти Берке (1266 г.). Эта ошибка давно от-
мечена в историографии.
58 Шпулер Б. Золотая Орда. Монголы в России. 1223—1502 гг. / Пер. с немец.
и коммент. М. С. Гатина. СПб., 2018. С. 133.
59 В 1257 г. Глеб Василькович Белозерский, получивший ростовское княже-
ние после смерти брата Бориса в 1277 г., женился в Орде (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2 .
Стб. 474), и его жена крестилась на Руси под именем Феодоры (ПСРЛ. Т. 1.
Вып. 3. Стб. 525, под 6781/1273 г.); в 1302 г. Константин Борисович Ростов-
ский женился второй раз на дочери Кутлукортки, а Федор Михайлович Ро-
стовский — на дочери Велъбласмыша (ПСРЛ 1. Вып. 3. Стб. 528); в 1305 г.
Михаил Андреевич Суздальский женился в Орде (ПСРЛ. Т. 16 [Летопись
111
К истории Петра, царевича ордынского...
Третья редакция Жития Феодора Ростиславича Черного сообщает,
что второй женой князя стала татарская царевна, которая крести-
лась перед свадьбой в Орде60.
Другие проживающие на Руси ордынцы упоминаются прежде
всего в связи со служебными должностями. Лаврентьевская лето-
пись называет десятников, сотников, тысячников и темников — слу-
жилых людей, поставленных в Суздальской земле в 1257—1258 гг.
с целью упорядочения сбора дани61. Погодная запись 1262 г. расска-
зывает об убийстве откупщика Изосимы, который жил в Ярославле62.
Ярлык, выданный Менгу-Тимуром русскому духовенству в 1267 г.,
упоминает среди служащих на Руси даньщиков, поплужников, та-
моженников и баскаков63. Согласно Новгородской первой летописи,
великий баскак Амраган, который имел двор во Владимире, в 1269 г.
приехал в Новгород к князю Ярославу Ярославичу, чтобы воевать
на его стороне против немцев64. Баскак Ахмат, ставленник Ногая, ор-
ганизовал две ремесленных слободы в Курской волости в 1283 г.65.
Летописные сообщения о баскаке Кутулбуге (ум. 1305 г.) указыва-
ют на резиденции в Ростове66. Отдельные чиновники, по-видимому,
привозили жен или женились на Руси. Зимой 1259/60 летопись от-
мечает, что татарские численники Беркай и Касачик появились
Авраамки]. М., 2000. С. 58); ок. 1317 г. московский князь Юрий Данило-
вич женился второй раз на Кончаке, сестре хана Узбека, которая крести-
лась под именем Агафьи (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 38).
60 См.: Ленхофф Г. Князь Феодор Черный в русской истории и культуре. СПб.;
М., 2019. С. 32—35, 206—207 (текст). Аргументы в пользу предположения,
что в 1246 г. Ярослав Всеволодович женился третий раз в Орде на близкой
родственнице Батыя см.: Горский А. А. Наследование великого княжения
в середине XIII в., Батый и мачеха Александра Невского (В печати).
61 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2 . Стб. 474—475. По обоснованному мнению А. А. Горско-
го, монгольские чиновники, ответственные за сбор дани на этой террито-
рии, «скорее всего, постоянно прибывали в Булгаре—ближайшем к Северо-
Восточной Руси улусе» (Утверждение власти Монгольской империи над
Русью. С. 67—68).
62 ПСРЛ. Т. 1. Вып.3. Стб. 524 (под 6770 г.).
63 Ярлык Менгу-Тимура русскому духовенству (1267 г.) в кн: Памятники рус-
ского права (далее ПРП). М ., 1955. Вып. 3. С. 467—468.
64 НПЛ. С. 88 (под 6777/1269/70 мартовского г.). Никоновская летопись
(ПСРЛ. Т. 10. С . 147) сообщает, что «и зять его Айдар со многими Татар
приидоша». См.: Янин В. Л . Новгородские акты XII—XV вв. Хронологиче-
ский комментарий. М ., 1991. С. 148—149.
65 Ср.: ПСРЛ Т. 18. С. 79 и ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2 . Стб. 482 (самый ранний, но де-
фектный текст). Подробнее см.: Кучкин В. А . Летописные рассказы о сло-
бодах баскака Ахмата // СР. Вып. 1. М ., 1996. С. 5—57.
66 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 528.
112
Г. Ленхофф
в Новгороде «с женами своими»67. Топонимы и археологические на-
ходки убедили некоторых исследователей, что татары оседали в пре-
делах Ростовского княжества — в Карашской слободе; однако нельзя
уверенно датировать время возникновения поселения или опреде-
лить, как они получили право жить на этой территории, чем они за-
нимались и т.д .68
Замечание епископа Игнатия о наследстве царевича («не поща-
ди родитель имѣния», л. 144 об.69), молчание о его службе или за-
нятиях на Руси и повторяющееся утверждение о его царском обра-
зе жизни в Ростове создают впечатление, что средства, принесенные
из Орды, позволяли ему какое-то время жить, не нуждаясь в допол-
нительных доходах. При этом есть сведения, что Петр не переста-
вал заботиться о будущем своего рода. Царевич интерпретирует сло-
ва апостолов в эпизоде их явления на берегу озера Неро как гаран-
тию, что его племя укрепится в Орде («мнѣвъ, акы в татарех племя ему
укрѣпляета, не разумѣ глаголемаго ими», л. 143)70. На самом деле от-
сылки к Писанию (обещание Бога, что Иаков и его род получат зем-
лю, на которой он заснул; пророчество, что его потомство умножит-
ся и процветет там; учение Христа о небесном награждении за тайную
милостыню) предсказывают, что за его веру Петр и его род так же по-
лучат землю на берегу озера Неро и преуспеют на Руси71. Релевантный
контекст для многозначного слова «укрепление» дают и заключитель-
ные строки благословения, завершающего памятник: «Петрову сему
роду съблюдение и умножение, живота не оскудѣеть» (л. 147 об.).
Отмеченные подробности наводят на мысль, что царевич приехал
на завоеванные монголами территории не исключительно из-за же-
67 НПЛ. С. 82 (под 6767/1260/61 г.). Датировку см.: Бережков Н. Г. Хронология
русского летописания. М., 1963. С . 271 .
68 Обзор историографии, см.: Каретников А. Л . Ростовская волость Святос-
лавль-Караш в эпоху средневековья: итоги и перспективы изучения //
ИКРЗ. 2008. Ростов, 2009. С. 400—401.
69 Впервые указал на этот намек Ф. И Буслаев: Буслаев Ф. И . Смоленская ле-
генда о св. Меркурии и ростовская о Петре царевиче ордынском. С. 168.
70 По мнению Л. А . Дмитриева, царевич ошибочно принял апостолов за
кого-то «из татарского племени, (кто) хотел его поддержать» (см. перевод
в кн.: Памятники литературы Древней Руси. Конец XV — первая полови-
на XVI века. М ., 1984 С. 25; перепечатана в «Библиотеке Литературы Древ-
ней Руси»). Анализ грамматики и контекста фрагмента не дает предпосы-
лок для такой интерпретации.
71 Быт 28, 10—15; Мат 6, 3—4. Стандартное толкование — «потомство Петра
укрепить за Богом, укрепить Богу верою» — дает Ф. И . Буслаев в кн.: Рус-
ская Хрестоматия. С. 153.
113
К истории Петра, царевича ордынского...
лания познать истинную веру, как уверяет автор основной редакции,
а с другими, не названными прямо мотивами.
Судя по его признанию («Азъ, княже, от отца и от матере не знаю
землею владѣти. А грамоты сиа чему суть?», л. 145), Петр не планиро-
вал покупать недвижимость с богатыми угодьями и оседать в пределах
Ростовского княжества. Это соотносится с данными о политике и эко-
номической деятельности Золотой Орды. В рассматриваемую эпоху,
по наблюдению В. Л. Егорова, «(п)риродные и растительные особен-
ности того географического пояса, где располагались русские земли,
не соответствовали привычным нормам ведения кочевого хозяйства.
Монгольская аристократия рассматривала Русь в качестве неиссякаемо-
го источника пополнения собственной казны»72. Значительные доходы
от покоренных земель поступали не от земледельческого хозяйства73,
а от корма, податей и налогов на стоимости торговых сделок и на транс-
порт74. Знатные монголы финансировали местных купцов и активно
стремились получать выгоду с оккупированных территорий75.
Некоторые данные позволяют предполагать, что золотоордын-
ские ханы следили за торговлей на Руси. В Устюге, служившем глав-
ным узлом для перевоза меха от Новгорода через Ростов на Волгу
к Орде, летопись называет «ясащика» Бугу, ответственного за кон-
троль регулярной доставки дани76. Грамота Ярослава Ярославича
рижанам при его новгородском княжении (1266—1271 или 1272)
72 Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. М., 1985.
С. 230.
73 До XVI в. нет информации о земельных владениях служилых Чингисидов.
Родовые вотчинные земли, полученные ими в приданое, оставались в соб-
ственности их жен. Подробно см.: Беляков А. В. Чингисиды в России XV—
XVII веков. Рязань, 2011. С. 307—329.
74 Горский А. А. Русское средневековое общество: историко-терминологический
справочник. М.; СПб., 2019. С. 220 (мыт), 261 (подвода), 334—335 (тамга).
Ср.: Предметно-терминологический указатель // ПРП. С . 504, 506, 511, 512,
520. Сравнительный анализ источников см.: Smith J. M . Mongol and Nomadic
Taxation//Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 30. 1970. P. 51, 58, 59—60.
75 Обзор историографии см.: Шпулер Б. Золотая Орда. С . 210—219; Федоров-
Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 81; Allsen T. T.
Mongolian Princes and Their Merchant Partners, 1200–1260 // Asia Major,
3rd series. V. 2 . 1989. P. 86—112 .
76 ПСРЛ. Т. 37 (Устюжские и Вологодские летописи XVI—XVIII вв.). Л ., 1982.
С. 30 (список Мациевича, под 6770/1262 г.), 70 (Архангелогородский ле-
тописец). О выплате дани мехом и серебром свидетельствует Ипатьевская
летопись: ПСРЛ.Т. 2 . М ., 1998. Стб. 835 (под 6765/1257 г.). Подробнее см.:
Martin J. Treasure of the Land of Darkness: The Fur Trade and Its Significance
for Medieval Russia. London-New York, 1986. P. 59—60, 88—89.
114
Г. Ленхофф
передает указ Менгу-Тимура дать немецким гостям свободный путь
по его волости77. На вмешательство монголов в торговлю на запад-
ной Двине в 1270-е годы при князьях-Ростиславичах указывает при-
писка к спискам E и D смоленского торгового договора Мстислава
Давыдовича 1229 г., в которой ставится условие, чтобы немецкие куп-
цы в Смоленске не останавливались в тех же дворах, что и татары, тоже
находящиеся в городе78. В списке A, имевшем печать князя Феодора
Ростиславича Черного79, эта приписка отсутствует — можно предпо-
ложить, что по требованию его монгольских сеньоров80.
Земельный участок, на котором царевич заснул после охоты, рас-
положен на берегу озера примерно в трех верстах к северо-восто-
ку от города Ростова в бывшем Сотемском стане, недалеко от исто-
ка Вексы81. Это было географически выгодное место на древнем во-
дном пути из бассейна Волги — через озеро Неро по реке Саре в реку
Дубец и по Нерли в Клязьму82. Актовые материалы упоминают изо-
билие рыбных пород (щук, окуней, ершей, лещей и др.), которые ло-
вились для питания, продажи и для выплаты натуральных обро-
ков83. По наблюдению А. Д. Горского, «(с)видетельством большой
77 ГВНП. С. 57 (No 30). «Цесарева грамота» на свободный путь новгородских
купцов и торговлю с немцами упоминается в договоре с Ярославом Ярос-
лавичем. Там же. С . 12—13 (No 3). Л. К . Гëтц предполагает, что ханская га-
рантия послужила поводом для открытия торговли с Новгородом в 1270 г.:
Goetz L. K . Deutsch-Russische Handelsgeschichte des Mittelalters. Lübeck, 1922.
S. 42—44, 218—219.
78 Смоленские грамоты XIII—XIV веков. Подготовили к печати Т. А . Сум-
никова и В. В. Лопатин. М ., 1963. С . 39 (стр. 159—165, список D), С. 44 —45
(стр. 142—145, список E).
79 См.: Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфра-
гистики: Вып. 1. Л., 1928. С. 22—25.
80 О союзе князя с Ордой см.: Ленхофф Г. Князь Феодор Черный в русской
истории и культуре. Гл. 1.
81 Писцовые материалы Ростовского уезда XVII века, 1629—1631 годы / Сост. В.
А. Кадик. М ., 2012. С. 213; карта приложена к кн. Дозорные и переписные кни-
ги древнего города Ростова. Изд. А. А . Титов. М., 1880. Подробнее о станах см.:
Готье Ю. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории эко-
номического быта Московской Руси. 2-е изд. М ., 1937. С . 399. Приносим благо-
дарность С. В. Городилину за уточнение сведений о местоположении участка.
82 Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси.
Т.I.М.;Л.1947.С.157,377.
83 Обзор терминов, актовых материалов, историографии см.: Кочин Г. Е . Сель-
ское хозяйство на Руси в период образования Русского централизованно-
го государства (конец XIII— начало XVI в.). М.; Л., 1965. С. 289—292; Булга-
ков М. Б. Рыболовство на озере Неро в XVII веке // ИКРЗ. 2008. Ростов, 2009.
С. 167—172; Куза А. В. Рыбный промысел в Древней Руси. М.;СПб., 2016.
115
К истории Петра, царевича ордынского...
распространенности и большого значения рыболовства в хозяйстве
Северо-Восточной Руси в XIV—XV вв. может служить чрезвычайно
скрупулезное, даже можно сказать мелочное распределение рыбо-
ловных угодий и времени рыбной ловли в этих угодьях между раз-
личными владельцами»84. Рыболовные права ростовских монасты-
рей, построенных на берегу озера Неро, церковных иерархов, мест-
ных князей, вотчинников и городских жителей, признанные «издав-
на» «по старине», подтверждаются в московских актовых источни-
ках. Ловцы митрополита могли пользоваться шестнадцатью мережами
и шестнадцатью саками летом и двумя неводами зимой85. Ростовские
Борисоглебский, Богоявленский и Спасский монастыри имели право
ловить одним неводом86. В 1619 г. ловцы посадской рыбной слободы
(до 1585 г. — дворцовая) выезжали на озеро Неро на 16 лодках и ло-
вили рыбу весной пятнадцатью неводами, четырьмя мережами и че-
тырьмя сетями, а зимой шестью неводами. За летнюю и зимнюю лов-
лю им полагалось давать 29 чанов щучины государю (в каждом чане
считалось ок. 9 ведер)87.
Первые сохранившиеся жалованные грамоты на право рыбной
ловли в озере Неро, а также на продажу рыбы были даны Василием II
ловцам из Троице-Сергиева монастыря между 1432 и 1462 гг.88
. Даже
если предположить, что полученные царевичем грамоты на «множь-
ство земль от езера, воды и лѣсы, яже суть и донынѣ» (л. 145 об.),
упомянутые в основной редакции, когда-то существовали, отсутствие
имени князя, условий и даты продажи заставляет думать, что автор по-
вести не имел их под рукой.
Преемник Кирилла, ростовский епископ Игнатий, играет ключе-
вую роль посредника в сделке. Его инструкции, которым строго сле-
дуют царевич (по указанию апостолов «елико ти речет сътворити,
сътвори», л. 143), отражают политику ростовской церкви при Менгу-
Тимуре: выполнение всех требований хана; угождение его предста-
вителям и родственникам; увеличение церковных доходов (после
84 Горский А. Д . Очерки экономического положения крестьян Северо-Восточ-
ной Руси XIV—XV вв. М., 1960. С. 82.
85 Писцовые материалы Ростовского уезда XVII века. 1629—1631 гг. С. 116.
86 Там же. С. 160, 189, 208.
87 Дозорные и переписные книги древнего города Ростова. С . 5—6 . О коли-
честве тягла см.: Титов А. А. Рукописи славянские и русские, принадлежа-
щие И. А . Вахрамееву. Сергиев Посад, 1897. Вып. 4. С. 60 (No 54).
88 Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси XIV—
начала XVI в. / Сост. С. Б. Веселовский, И. А. Голубцов. Отв. ред. Л. В. Че-
репнин. T. 1. М ., 1952. С. 79—80 (No 98), 85—86 (No 107).
116
Г. Ленхофф
знакомства с Кириллом II и при Игнатии царевич «много бо злата
владыцѣ въ епископю вда», л. 143) и поиск финансирования для сво-
их проектов — ремонта Успенского собора и постройки церкви апо-
столов Петра и Павла.
Несмотря на благочестие потомков царевича, их монгольская са-
моидентификация подчеркивается как в сюжете, так и в лексике по-
вествования. Слово «кость» — калька монгольского термина «ясун»
в значении «племя» — употребляется потомками Петра, Ахмылом и —
как кажется, неуместно — внуками ростовского князя, укорявшими
сына Петра («род татарескъ кость не наша», л. 14689). Ссылаясь на ста-
тус родоначальника — племянника Берке — сын Петра (в более позд-
них источниках назван Никитой90 или Лазарем91) и внук Юрий (в ро-
стовских синодиках Георгий92) обращаются к ханам за защитой сво-
их наследственных угодий в Ростове. Ордынские послы подтвержда-
ют грамоту старого князя и выдают новые грамоты с золотой печа-
тью «по цареву слову» (л. 146 об., 147). Нет известий о монгольских
судах при земельных тяжбах на Руси, но копии отдельных ярлыков,
выданных монгольскими правителями в XIII и XIV в., сохранились.
Судя по описаниям, некоторые из них действительно были скреплены
89 Слово «кость» в значении «племя» в словарях представлено единственным
примером, цит. из Повести о Петре. См.: Срезневский И. И. Материалы для
Словаря древнерусского языка. М ., 1958. Т. 1. Стб. 1297; Словарь русского
языка XI–XVII вв. М., 1980. Вып. 7. С. 373 (второй пример из Быт, 2 , 22—23
явно имеет другое значение). Значение «племя» нет в Словаре древнерус-
ского языка (ХI–ХIV вв.). Т. IV. М ., 1991. С . 257. О коннотациях монголь-
ского термина «кость» (yasun), см.: Владимирцов Б. Я. Общественный строй
монголов. С. 46—47.
90 Новгородский синодик (РНБ, Погод. 1596, Л. 167) и Вологодский сино-
дик (РНБ, Основное собрание, F. п . IV. 1. Л . 10 об.—11 об.). Оба датируют-
ся концом XVI в., ци т по: Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском
крае. С. 65.
91 ЯМЗ, No 15185, Синодик ц. Воскресения Ростовского кремля // Сазо-
нов С. В. Синодики надвратных церквей ростовского архиерейского дома //
Сообщения Ростовского музея. 1992. Вып. III . С. 142 (составл. между 1670
и 1684 годами); ЯМЗ, No 14902, Синодик ц. Иоанна Богослова Ростовско-
го кремля // Там же. С. 149 (составл. между 1681 и 1684 годами). Так в ге-
неалогической росписи Андрея Чирикова, составл. между 1686—1688 го-
дами (РГАДА, ф. 286, ГК-1. Кн. 449. Л . 520).
92 В одном синодике «Георгий Баскак». См.: Конев С. В. Синодикология. Ч. 2:
Ростовский соборный синодик // Историческая генеалогия. Екатеринбург;
Нью-Йорк, 1995. Вып. 6 . С. 106 (бумага датируется 1636—1640 годами).
Предположение А. В. Кузьмина (На пути в Москву. Т. I. С. 206), что после
смерти Кутлубуги в 1305 г. «именно этот Юрий стал исполнять должность
ростовского баскака», не поддается проверке.
117
К истории Петра, царевича ордынского...
золотыми печатями; самый ранний из известных — ярлык, посланный
от Тохтамыша к Ягайло в 1393 г.93
.
Финал повести разворачивается при ростовском епископе Прохоре
(1311—1328), в переломное время, когда выступления против монголь-
ских чиновников и смена князей, получивших великое княжение, вы-
звали череду татарских походов на Северо-Восточную Русь. В 1316 г.
Михаил Ярославич Тверской привел послов Тантемеря, Мархожу
и Индыя, которые «много зла подѣяша» в Ростове94; в 1318 г. Юрий
Данилович Московский приехал в Ростов с послом Кавгадыем95. В 1322
Иван Данилович Калита сопроводил «сильного» ордынского посла
Ахмыла на Ярославль96. Услышав о приходе последнего к Ростову (из-
вестие не отмечается в летописи), местные князья бежали. Епископ
Прохор собирался покинуть город, но Игнат заставил его остаться
с клиросом («Аще не идеши со мною противу Ахмыла, то сам посѣку
тя. Наше есть племя и сродичи», л. 146 об.). Встретив Ахмыла и пред-
ложив ему традиционные дипломатические подарки («тѣшь цар-
скую» 97), Игнат объявил себя Чингисидом и констатировал: «А се
есть село царево и твое, господи, купля прадѣда нашего, идѣже чу-
деса сътворяхуся, господи» (л. 147). Только после исцеления больно-
го сына монгольского военачальника через молитвы Прохора (явная
параллель к начальному фрагменту об исцелении сына Берке молит-
вами Кирилла II) Ахмыл отошел от города, щедро одарив епископа
(«40 литръ сребра») и клириков («30 литръ сребра») и признав Игната:
«Царева кость, наше племя! Еже ти здѣ будетъ обида, да не лѣнися итти
до нас!» (л. 147 об.).
Нападение Ахмыла на Ярославль (скорее всего, летом 1322 г.98)
дает terminus a quo для создания истории царевича и его потом-
ков; отметка о сторожевой службе Петра Игнатьевича Чирикова
перед Куликовской битвой в 1380 г. служит terminus ad quem, так
93 См.: Усманов М. А . Жалованные акты Джучиева улуса XIV—XVI вв. Казань,
1979. С. 144. Подлинность оригинала дискуссиона.
94 ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1 (Новгородская IV летопись). М ., 2000. С. 256; ПСРЛ.
Т. 16. Стб. 60 (осень 6823 г.).
95 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 37 (зима 6825 г.).
96 Там же. Стб. 42; ПСРЛ. Т. 18. С. 89. См.: Насонов А. Н. Монголы и Русь.
С. 286—287.
97 Фаизов С. Ф. Поминки — «тыш» в контексте взаимоотношений Руси —
России с Золотой Ордой и Крымским юртом (К вопросу о типологии свя-
зей) // Отечественные архивы. 1994. No 2 . С . 49—51; Хорошкевич А. Л. Русь
и Крым после падения ордынского ига: динамика трибутарных отноше-
ний // Отечественная история. 1999. Вып. 2 . С. 76—77.
98 См.: Горский А. А. Москва и Орда. М ., 2003. С. 54—55.
118
Г. Ленхофф
как фамилия «Чириков» не упомянута в тексте. Обращение к ханско-
му суду и утверждение Игната, что земли, купленные прадедом, есть
«село царево и твое», представляется возможным только в то вре-
мя, когда монголы прочно господствовали над Ростовским княже-
ством. А уже в 30-х—начале 60-х годов XIV в., начиная с получения
Иваном Калитой великого княжения владимирского и Сретенской
половины Ростова, по наблюдению В. А . Кучкина, «создаются очаги
великокняжеских и собственно московских владений и усиливает-
ся влияние великого князя»99. Автор сообщает о кончине Кирилла II
(1262 г.) и Игнатия (1281 г.), но умалчивает о смерти Прохора (1328 г.),
что косвенно указывает на возможность того, что история была напи-
сана до этого момента. Именно в этом году летопись упоминает свадь-
бу Константина Васильевича Ростовского и Марии, дочери Ивана
Калиты, которая скрепила их союз100.
В итоге доступные данные говорят в пользу сценария, высказанно-
го в самых общих чертах Ключевским и развитого берлинскими иссле-
дователями — но с рядом уточнений. Первоначальная версия памятни-
ка была создана при хане Узбеке (1313—1341), до перехода Сретенской
половины Ростова к Москве. Нарушения признанных «по старине»
прав на угодья по землям, купленным Петром ордынским около озе-
ра Неро, убедили его наследников в необходимости такого докумен-
та. Для фиксации условий покупки и удостоверения выдачи старшим
ростовским князем жалованных грамот, подтвержденных ярлыка-
ми от ордынских послов, была составлена запись повествовательно-
го типа. Такое письменное свидетельство в случае конфликта могло
быть предъявлено ответственному чиновнику актуального правите-
ля. Надо полагать, что реальная история о монгольском родоначаль-
нике семьи (давно воцерковленной, но все еще претендующей на ста-
тус Чингисидов) неизбежно была искажена при устной передаче в те-
чение трех или четырех поколений.
Далее мы прилагаем первое научное издание сохранившегося по-
вествования о Петре Ордынском и его вотчине. Публикуемый список
наиболее точно передает ту версию недошедшего оригинала, которая
ошибочно была воспринята во второй половине XV в. (до 1478/79 г.)
99 Кучкин В. А . Формирование государственной территории Северо-Вос-
точной Руси в X—XIV вв. С . 268—269. Обзор историографии по поводу
даты, когда Сретенская половина попала в московскую собственность,
и другое мнение см.: Городилин С. В. Сретенская и Борисоглебская сто-
роны Ростова: происхождение и локализация // ИКРЗ. 2011. Ростов,
2012. С . 15—23.
100 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 531.
119
К истории Петра, царевича ордынского...
как ростовское чудо и вставлена в сборник памятников соответству-
ющего содержания: РГБ, ф. 199 (Собр. Никифорова), No 421, 40, конец
XV в., л. 141—147 об.101. Варианты, показывающие редакторскую тен-
денцию, приводятся по двум спискам: РНБ, Софийское собр., No 1389,
40, конец XV в., л. 493—501102; РНБ, Софийское собр., No 1364, 10,
дат. 1547 г., л. 333—343 об. 103.
Текст печатается по следующим правилам. Титла раскрыты и вы-
носные буквы внесены в строку. Мягкий знак восстанавливается толь-
ко в положении перед гласной и на конце слова; все надстрочные зна-
ки не воспроизводятся. Сохраняются буквы ѣ, ь и ъ во всех позици-
ях; не обозначается написание оу и краткость и. Другие вышедшие
из употребления буквы заменяются буквами современного алфави-
та. Буквенные цифры заменены на арабские. Простые исправления
добавлены в круглых скобках. Знаки препинания ставятся по прави-
лам современной пунктуации. Киноварные буквы выделяются жир-
ным шрифтом. Не отмечаются в разночтениях отличия в написании
и в порядке одних и тех же слов, различия в падежных и глагольных
формах, а также в употреблении союзов.
101 См. выше описание состава и датировку сборника (примеч. 23). Прино-
сим благодарность П. В. Петрухину за консультацию по филологическим
вопросам.
102 См. выше описание состава и датировку сборника (примеч. 22). Опуб. в ст.:
Белякова М. М . Житие блаженного Петра, царевича Ордынского: история
текста. С. 68—82.
103 Датировку см.: К лосс Б. М . Избранные труды. Т. II. С. 203. Состав сборни-
ка см.: Абрамович Д. И. Описание рукописей С.-Петербургской духовной
академии. Софийская библиотека. Вып. 2 . С. 271—274. Опуб. в кн.: Рус-
ские повести XV—XVI веков / Сост. М . О. Скрипиль. М .; Л., 1958. С. 98—
105; Перепечат. с исправлениями, внесенными по дефектному списку РНБ,
Соловецкое собр., No 854/964 в кн.: Памятники литературы Древней Руси.
Конец XV—первая половина XVI века. М ., 1984. С . 20—37 и в кн.: Библиоте-
ка литературы Древней Руси. Т. 9. Конец XV — первая половина XVI века.
СПб., 2000. С. 70—85.
120
Г. Ленхофф
(л. 141) ||1Житие блаженаго Петра, братаничя царева Беркина,
како прииде въ страх Божии и умилився душею и пришед изъ
Орды въ Ростовъ2 крестися и како видѣние видѣ святых апо-
столъ Петра и Павла на поли, идѣже нынѣ и церкви3 стоить свя-
тых апостолъ Петра и Павла4. Благослови, отче.
Святому епископу ростовьскому Кирилу ходящю в Татары съ че-
стию къ царю Беркѣ за домъ святыа Богородица, царь же слышавъ
от него о святѣмь Леонтии, еже от греческиа земля родом, како5 бла-
гословениемь патриарха прииде, како крести град Ростовъ, како увѣри
люди, како честь прия рускых князии и от гречeскаго царя и патриарха,
и от всего вселеньскаго сoбора, како по преставлении его съдѣваются
чюдеса от ракы и мощeи его и до сего дне, и ина многа поучениа
от Еуангельскых святых указании, и слышавъ царь Берка от еписко-
па, възрадовася и почести и
́
и вдасть ему, егоже требуеть, и отпусти.
Да смѣю рещи, и царь Берка, по его бо животѣ князи ярославстии го-
довнии оброкы носят над гробъ его.
В то же лѣто разболѣся сынъ его, единъ бо бѣ у него. Царь же
от врачевъ не обрѣте ползы, но умысли сице: послав в Ростов по свята-
го владыку и обѣща ему дары многы, да исцѣлит сына его. Владыка же
повелѣ пѣти молбены в Ростовѣ по всему граду, освятивъ воду и при-
шед в Татары, исцѣли сына царева. Царь же възрадовася съ всѣм домом
и всею Ордою своею и повелѣ владыцѣ (л. 141 об.) || давати оброкы го-
довнии в дом святыа Богородица.
Нѣкто же отрокъ, брата царева сынъ, юнъ сыи, предстоя пред царемь
всегда, слыша поучениа святаго владыкы, умилися душею и прослезися,
выходя на поле уединяяся и размышляя: «Како си вѣруют цари наши солн-
цю сему и месяцю и звѣздам, и огневи, и кто сие истинныи Богъ?», размыш-
ляя, акы и древнии Авраамъ, от благаго корени и лѣторасль блага, а сии
отрокъ— от злаго корене лѣторасль блага. И умысли сице: итьти съ свя-
тымъ и видѣти божницу6 Русскыа земля и чюдеса, бываема 7-в них-7; «в на-
ших же божницах от солнца сего и от месяца и от огня чюдеса не бывают».
1
На левом верхнем поле другим почерком киноварью написано: месяца июня
в 29 день Соф. 1364.
2
Доб. в лѣто 6761 Соф. 1364.
3
церковь Соф. 1364.
4
На правом поле со знаком вставки другим почерком киноварью написано: и
монастырь сотворен Соф. 1364.
5
Перва я буква почти утеряна.
6
Последняя буква почти утеряна.
7-7 Нет Соф. 1389. На нижнем поле со знаком вставки другим почерком напи-
сано: от святых и глаголаше Соф. 1364.
121
К истории Петра, царевича ордынского...
Бѣ бо тогда отцю его, брату цареву, умершу, а матери его держа-
щи имѣниа многа ему. Он же вся та ни во что же мняше душею своею,
развѣ единоа вѣры. Мати же его, слезящи о размыслѣ отрока, и показа
ему имѣниа многа от отца его. Он же вся та раздая нищим татарьскым
требующим и много имѣниа владыцѣ вда, и утаився всѣх, акы древнии
Мелхиседекъ, сынъ царевъ, избѣжа. 8-Каку си-8 благодать преж креще-
ниа приобрѣте, иереи саном почтеся, тако и сеи отрокъ приа преж кре-
щениа сице в разум. О таковых бо Господь въ Еуангелии рече: «Мнози
будут первыи послѣднии, а послѣднии первии».
Прииде съ владыкою в Ростов, видѣ церковь украшену златом
и женчюгом, и драгымъ камениемь, акы невѣсту украшену, и въ неи
пѣ (л. 142) || ниа доброгласная, акы аггельска, бѣ бо тогда въ церк-
ви святыа Богородица лѣвыи клиросъ греческы пояху, а правы рус-
скы. Слышав же сиа отрокъ в невѣрии сы, и огнь возгорѣся въ сердци
его, взыде луна въ умѣ его, восиа солнце въ души его, припаде к нога-
ма святаго владыкы и рече: «Господи, святче Божий, азъ размышляхь
о бозѣхь царевых и о родителских, и о солнци, и о лунѣ, и о огни, яко
тварь суть, а ваша вѣра права и добра, вашь Богъ истинны. Молю тя,
да быхь и азъ приялъ святое крещение!» Владыка же почти и
́
и повелѣ
ждати, бѣ бо размышлая о искании отрока. И по малѣ времени царю
Беркѣ умершу, Ордѣ мятущися, исканиа отроку не бѣ. Крести сего от-
рока святыи владыка и нарече ему имя Петръ. И бѣ Петръ в учении
Господни по вся дни въ святилищи у владыки. И преставися святы(и)
владыка Курилъ, и погребоша его честно съ пѣсньми, вѣчная ему па-
мять! И прия престолъ святы(и) владыка Игнатие и начя крыти оло-
вом и дно мостити мрамором храмъ святыа Богородица ростовьскиа,
въ Орду ходя, емля оброкы царскыа.
Петръ же, яко навыче у владыкы молитвы плачевныа дневныа
и нощныа приносити къ Богу, непрестанного поста не оставляяся,
и царскыа своеа не преставая утѣхы, бѣ выѣздя при езерѣ Ростовьстѣм
птицами ловя. И единою же ему при езерѣ ловящу, по обычнѣи
молитвѣ усну. И вечеру глубоку (л. 142 об.) || сущю, и приидоста к нему
два мужа свѣтла суша, акы солнце, възбудиста и глаголаще: «Друже
Петре, услышана бысть молитва твоа и милостыни твоа взидоша
пред Богъ!» Оле чюдо, братие, како не удивимся милостивнѣи силѣ
в невѣрии раздаянѣ, а в вѣрѣ услышано и быти, акы древнии Еустафии
Плакида в невѣрии милостыня дая бѣ, а в вѣрѣ како сии сугубыи здѣ
прия мзды и по трудѣ царство небесное. О сеи бо милостыни Господь
рече своими усты: «Не пять ли птиць на единои цѣниста цатѣ, ни едина
8-8 велию себѣ Соф. 1389, Соф. 1364.
122
Г. Ленхофф
их не забвена есть пред Богом!» Тако ти и сего блаженаго Петра мило-
стыни в невѣрии раздаяна, а в вѣрѣ и молитвѣ услышана бысть.
Петръ же, възбнувъ, видѣ два сиa мужа паче възраста человѣчя,
мнѣти ему от ужасти акы до облакъ, а свѣтлостию акы весь миръ оси-
яющи, въ ужасти въста и падеся двожды9, въста и падеся и въ 3 такоже.
Сиа же свѣтлая мужа яста и
́
за руку и глаголаста ему: «Друже Петре,
не боися. Вѣ есвѣ послана к тебѣ Богомъ, в онже вѣрова и крестися,
укрѣпи(ти) род твои и племя, и внуци твои до скончаниа мира и възда-
ти тебѣ мзду милостыня твоеа, а противу трудом твоимь вѣчная
и благая примеши!» Вдаста ему два мѣшца и глаголаста: «Възми сиа
мѣшца, въ едином ти злато, а въ другом сребро. Утро да идеши въ град,
вымѣниши три ико (л. 143) || ны: икону святыа Богородица съ младен-
цем, икону святаго Дмитриа и святаго Николы, и вдаси на них, еже
просят мѣнящии». Петръ же възрѣ на ня и видѣ акы человѣка, и взя
мѣшца, и мнѣвъ, акы в татарех племя его укрѣпляета, не разумѣ гла-
големаго ими, собра ум и рече има: «Господина моа, аще въпросят
мѣнящии мѣшець от иконъ, что сътворю? А вы кто есте?» И рѣста ему
два свѣтлая мужа: «Мѣшца сиа да держиши у себe в пазусѣ10, инѣми
не вѣдоми, а въпросять мѣнящи 9 сребреных, а 11-10-ю злата-11
,иты
даи же по единому. И въземъ иконы да идеши къ владыцѣ и рци ему:
“Петръ и Павелъ, Христова апостола, посласта мя к тебѣ, да устро-
иши церковь, идѣже азъ спах при езерѣ. А се знамение ею: иконы
сия вымѣних, а мѣшца сиа вдаста ми. Да что ми велиши сътворити?”
И елико ти речет сътворити, сътвори. А вѣ есвѣ Христова апостола
Петръ и Павелъ». И невидима быста.
Смотрите, братие, не ложь есть рекы: «Прославляющая мя», рече,
«прославлю». Како ти сего Петра Богъ прослави милостыня его ради!
Тои же нощи и владыдцѣ явистася страшна святая апосто-
ла и рѣста ему: «Да устроиши церковь изь епископия слузѣ нашему
Петру, много бо злата владыцѣ въ епископю вда, и освятиши ю в наше
имя. Аще ли сего не сътвориши, то смертию уморивѣ тя!» И се рек-
ша невидима быста. И святы(и) Игнатие въста от сна, и размышляя
о видѣнии, злата и сребра много въ епископьи бѣ. (л. 143 об.) || Призва
князя и рече ему: «Что сътворю, не вѣдѣ. Явиста ми ся Петръ и Павелъ,
акы на иконѣ зракъ ею, устраши мя, а глаголы ею: “Устроити церковь
свою”. И не вѣмь, где, камо!» Князь же рече ему: «Вижю тя, господи,
ужасна суща!»
9
дващи Соф. 1389, Соф. 1364.
10 запазусѣ Соф. 1389, Соф. 1364.
11-11 десятый златъ Соф. 1389, Соф. 1364.
123
К истории Петра, царевича ордынского...
Сиa же имъ бесѣдующим въ епископьи, и узрѣ князь Петра идуща
от церкве святыа Богородица въ епископью и свѣтъ сияюшь от иконъ
его выше церкви, паче огня, и ужасеся и рече: «О владыко, что есть
сии огнь?» Сии мнѣти имъ человѣка горяща. Ин же никто же не ви-
дяше огня. Петръ же утро иде въ град, вземъ иконы по повелѣнию
святых апостолъ, иде въ епископию и поставле иконы пред княземь
и пред владыкою, поклонеся до земля и рече: «О владыко, Петръ
и Павель, Христова апостола, посласта мя к тебѣ, да устроиши цер-
ковь, идѣже азъ спах при езерѣ, а се ти есть знамение ею, а мѣшца
сиa вдаста ми. И да что ми велиши сътворити?» Бѣ же в то время пред
службою. Князь же и владыка въстаста и поклонистася святымъ ико-
нам, и не вѣдяху, откуду суть: писца въ градѣ не бысть их, Петра зна-
яху юна суща, и от татаръ. И въпрашахут и
́
: «Кто суть мѣнящии ико-
ны сиа?» Петръ же рече: «На торгу вымених я, господи». И размышля-
ху о видѣнии, аще сему быти. И свѣтъ же въ храминѣ от иконъ, идѣже
бѣаху, аки солнце, и вси предстоящии ужасошася.
И по службѣ пѣвъ молбенъ святѣи госпожи Богородици и свято-
му Димитрию, и святому Николѣ, и почести (144) || святы(и) Игнатие
Петра и повелѣ взыти на колесницю съ иконами и повелѣ ити до мѣста,
идѣже спа. Самъ владыка и князь и весь град проводиста с пѣсньми
иконы до мѣста Петрова и на мѣстѣ спаниа пояста молбены святымь
апостолом. Князь же и владыка на молбенѣ слезами и радостию при-
зываста имя святых апостоль Петра и Павла и обрекоста имъ домы
и села. Сии молебенъ пояху, и людие клѣть съградиша повелѣниемь
князя, привезше из града, плотом оградивше, възвратишася. И ту
Петръ иконы постави.
Князь всѣдъ на конь и, глумяся, рече Петру: «Петре, владыка тебѣ
церковь устроить, а азъ мѣста не дамъ. Что сътвориши?» Петръ же
рече: «Повелѣниемь, княже, святых апостолъ азъ куплю у тебе, ели-
ко отлучит благодать твоа и земля сея». Князь же, яко видѣ мѣшца
Петрова въ епископии, помолчя и помысли: «У тебе колико отлучит
от ужасти владыкы от святых апостолъ?» И рече в себѣ: «Аще мощно
сему быти, яко при Илии бысть: “Горсть мукы не оскудѣет, водоносъ
воды не погибнет, чванець масла не умалится”?» И рече, играя, Петру:
«Петре, въпрошу тя, якоже вда на иконах, такъ12 по моеи земли кладе-
ши ли 9 литръ сребра, а 13-10-ю злата-13? Сътвориши ли тако?» Петръ
же рече: «Святии апостоли рекоша ми, якоже владыка повелит сътво-
рити, сътворю, да въпрашаю, господи». И въпраша владыкы. Владыка
12 сице Соф. 1389.
13-13 десятыи златъ Соф. 1389; 10 злата Соф. 1364.
124
Г. Ленхофф
же вземь кресть, благослови и рече: «Чадо Петре, Господь рече своими
усты: “Всяк14 (л. 144 об.) || просящему тебе даи”. Ты убо, чядо, не по-
щади родитель имѣния, пишетъ бо ся: “Чванець масла не умалится,
горсть мукы не оскудѣет”. Молитвою, чадо, святых апостоль род твои
благословенъ будеть, даи же князю волю, якоже хощет». Петръ покло-
неся владыцѣ до земля и вѣру явъ глаголъ его, пришед ко князю, и рече
ему: «Да будет, княже, воля святых апостолъ и твоа».
И повелѣ князь извлещи вервь от воды до ворот, от ворот до угла,
от угла возлѣ езеро — се мѣсто великое. Петръ же рече: «Да повелиши,
княже, ровъ копати, якоже и въ Ордѣ бывает, да не будет погибениа
мѣсту тому». И бысть тако. И гражане, иже провождаху иконы, в тыи
час ископаша ровъ, иже есть и донынѣ. Петръ же нача от воды класти,
емля из мѣшець по единому 9 литръ сребра, а 15-10-ю злата-15. И на-
полниша возила Петровых конь16 и ты колесница, на них же клѣть во-
жаху, едва можаху кони17 двизати.
Видѣв же князь и владыка множство сребра и злата, еже бы де-
сят выход дати, а мѣшци цѣлы, и рѣша к себѣ: «Что се18, Господи?
Не по нашим грѣхом се ся сътвори, велию бо благодать человѣкъ сии
обрѣте пред Богом!» И дивишася милости Божиеи и силѣ святых апо-
столъ. И поставльше стражи у двора Петрова, обѣщалныа люди, иже
на молбенѣ, и повелѣша Петру ити на конь. И бысть радость велиа въ
градѣ, почестиша Петра великою честию и многыми дарми, и на мно-
гы (л. 145) || дни поюще молбены, прославляху Бога и святых апо-
столъ о чюдеси, бывшем в наша дни. И многу даянию бывшу, мило-
стыня и кормлению нищих.
Не вѣдяше же Петръ, что ся се сътвори о чюдеси семъ, и бѣ мол-
чя уединяяся. Видѣвъ же владыка и князь Петра умолкающа и рѣша
к себѣ: «Аще сии мужь, царево племя, идет въ Орду, будет спона гра-
ду нашему». Бѣ бо Петръ възрастом великъ, а лицем красенъ. И рѣша
ему: «Петре, хощеши ли, поимевѣ за тя невѣсту?» Петръ же просле-
зився и отвѣща: «Азъ, господи, възлюбих вашу вѣру и оставль роди-
телскую вѣру, приидох к вамъ. Воля Господня да и ваша буди!» Князь
же поят ему от великых велможь невѣсту, бѣша бо тогда в Ростовѣ
ординьстии велможа. Владыка же вѣнчя Петра и устрои церковь ему
и святи ю по заповѣди святых апостолъ.
14 Часть правого нижнего угла рук. утрачена; всякому Соф. 1389, Соф. 1364.
15-15 десятыи златъ Соф. 1389; 10 злата Соф. 1364.
16 Буква и стерта; иконъ Соф. 1389; кун Соф. 1364.
17 како не Соф. 1389; како Соф. 1364.
18 Доб. есть Соф. 1389, Соф. 1364.
125
К истории Петра, царевича ордынского...
Князь же поимаше Петра на царскую утѣху около езера съ ястре-
бы, тѣшаше его, да бы ся в нашеи вѣрѣ утвержал19. И рече ему: «Петре,
велию ты благодать обрѣте пред Богомь и граду нашему. Писано бо
есть: “Что въздам Господеви о всѣх, яже въздасть намъ?” Приими, го-
споди Петре, малое се земля нашеа отчины противу дома святых апо-
столъ от езера сего. Азъ тебѣ грамоты впишю20». Отвѣщав же Петръ:
«Азъ, княже, от отца и от матере не знаю землею владѣти. А гра-
моты сиа чему суть?» Князь же рече: «Азъ тебѣ все уряжю, Петре.
А грамоты суть на се, да не отнимают тѣх земль мои дѣти и внуци
(л. 145 об.) || у твоих внукъ по нас». Петръ же рече: «Воля Господня
да буди, княже». И повелѣ князь пред владыкою писати грамоты
множьство земль от езера, воды и лѣсы, яже суть и донынѣ. И уряди-
ша Петру домы по его землямь.
Орда же тогда тиха21 на многа лѣта. Бѣху бо Петрови сладци от-
вети, добрыа обычая во всемь. И толми любляше князь Петра, яко
и хлѣба без него не ясть, яко владыцѣ братати и
́
въ церкви съ княземь
и прозвася Петръ брат князю. И родишася Петру сынове в него мѣсто.
По малѣх лѣтех святы(и) Игнатие преставися, прия царство небесное,
вѣчная ему память. Старыи же князь по владыцѣ не по мнозѣх днех
преставися. Сего22 дѣти зваху Петра дядею до старости. И мирна лѣта
многа живше преставишася. Петръ же въ глубоцѣ старости въ мнишь-
ском чину к Господу отиде, егоже възлюби. И положиша его у святаго
Петра, у его спалища. И от того дни уставися монастырь сии.
Внуци же стараго князя забыша Петра и добродѣтель его и начаша
отимати лузи и украины земль у Петровых дѣтеи. Сынъ же Петровъ
шедъ въ Орду, сказася брата царева внукъ. И възрадовашася ему дяди
его, и почестиша его, и многы дары даша ему, и посолъ у царя испра-
виша ему. И пришед же посолъ царевъ въ Ростовъ, възрѣвъ во гра-
моты Петровы и стараго князя и суди23, и положи рубежы землям
по гра (л. 146) || мотамь старого князя, и оправи Петрова сына, и давъ
ему грамоту съ златою печатию, еже у младых князеи, и внукъ старо-
го князя, по цареву слову, отиде. Младии же князи рѣша к себѣ и къ
своим боляром: «Слышахом, 24-его же-2 4 родители наши зваху дядею
сего отца Петра, дѣдъ бо нашь много у него сребра взя, и братася въ
19 удръжал Соф. 1389, Соф. 1364.
20 изпишу Соф. 1389.
21 Доб. бѣ Соф. 1389, Соф. 1364.
22 Доб. князя Соф. 1389, Соф. 1364.
23 Доб. их Соф. 1389, Соф. 1364.
24-24 еже Соф. 1389, Соф. 1364.
126
Г. Ленхофф
церкви с нимъ, а род татарескъ25 кость не наша. Что се есть намъ за пле-
мя? Сребра намъ не остави не сии, ни родители наши». 26-И сицами
бесѣдами-26 и не искаху чюдотворениа святых апостолъ, а прароди-
тель забыша любовь. И тако пожиша лѣта многа, зазирающе Петровым
дѣтем, еже въ Ордѣ 27-выше их-27 честь приимаху. Сыну же Петрову ро-
дишяся сынове и дщери, въ глубоцѣи старости къ Господу отиде.
Внукь же Петровъ, именем Юрьи, якоже навыче у родитель своих
честь творити святѣи госпожи Богородици въ Ростовѣ и гривны на ню
възлагати и пированиа владыкамъ и всему клиросу и собору церков-
ному и праздником святых апостолъ Петра и Павла и памяти творити
родитель и прародитель, вѣчная их памяти по вся лѣта.
Ловцем же их задѣвахутся рыбы паче градскых ловець. Аше
бы играя Петровстии ловци врьгли сѣть, то множство рыбъ, а град-
стии ловци, тружающеся много, оскудѣваху. И рѣша же ловци кня-
зем: «Господне княже, аще Петровьстии ловци не престанут ловити,
то езеро наше будеть (л. 146 об.) || пусто, они бо вся рыбы поимаху!»
28-Правнуци же старого князя глаголаша-28 Юрию: «Слышахом испер-
ва, еже дѣдъ вашь грамоты взя у прародитель наших на мѣсто мона-
стыря вашего и рубежи землям его. А езеро есть наше, грамоты на нь
не взясте! Да уже не ловят ловцы ваши!» И сбыстся пророчество ста-
рого князя, брата Петрова, еже рече о обидѣ внукъ пред грамотою.
Слышав же сиа Юрьи, внукъ Петров, и иде въ Орду и сказася прав-
нукъ брата царева. Дяди же его честьми мнозѣми почестиша его и дары
даша ему и посолъ у царя исправиша ему. Прииде же посолъ в Ростовъ
и сѣде при езерѣ у святаго Петра. И бысть боязнь княземь царева по-
сла. И суди ихь съ внукы Петровыми. Юрьи же пред послом положи
вся грамоты, и посолъ възрѣвъ въ грамоты, и рече княземь: «Не ложь
ли суть грамоты сиа, купля сиа? Ваша ли есть вода? Есть ли под нею
земля? Можете ли воду сняти съ земля тоя?» И отвѣщаша князи29:
«Еи, господи, не ложь30 грамоты сиа. А земля под нею есть. А вода
наша есть отчина, господи. А сняти еа не можемь, господи». И рече
посолъ сице, царевъ судиа: «И аще не можете сняти воду съ земля,
то почто своею именуета? А сьтворение есть вышняго Бога на службу
всѣмъ человѣком!» И присуди внуком Петровымъ Юрью: «Како есть
25 татарсъ Соф. 1389; татарьскы Соф. 1364.
26-26 И сицевами бесѣдами глаголаху Соф. 1389; И такими бѣседами беседую-
щимъ им Соф. 1364.
27-27 Нет Соф. 1364.
28-28 Нет Соф. 1364.
29 Доб. и рѣшя Соф. 1389.
30 Доб. суть Соф. 1389.
127
К истории Петра, царевича ордынского...
купля землям, тако и водам». И дасть Юрью грамоту съ златою печа-
тью по цареву (л. 147) || слову и отиде. Князи же не можаху зла сътво-
рити ничто же Юрью. И утишися житие их на многа лѣта. И славля-
ху Бога, яко же навыкоша у родитель творити памяти святым апосто-
лом съ слезами и радостию поминающе съ воздыханиемь чюдеса ихь,
и памяти годовнии родитель с великыми милостынями.
Възрасте же правнукъ Петровъ у Юрья сынъ Игнатъ. И при его
житии съдѣяся се. Прииде Ахмылъ на Русскую землю и пожже град
Ярославль и поиде к Ростову съ всею силою своею. И устрашися его вся
земля, и бѣжаша князи ростовьстии, и владыка побѣже Прохоръ. Игнат
же извлече мечь и сугна владыку и рече ему: «Аще не идеши со мною
противу Ахмыла, то самъ посѣку тя. Наше есть племя и сродичи». И по-
слуша его владыка, со всѣм клиросом в ризахь вземь кресты и хоруговь
поиде противу Ахмыла. А Игнатъ пред кресты со гражаны, взем тѣшь
царскую, кречеты, шубы, питие, краи поля и езера ста на колѣну пред
Ахмылом и сказася ему древняго брата царева племя: «А се есть село
царево и твое, господи, купля прадѣда нашего, идѣже чюдеса сътво-
ряхуся, господи». Страшно же есть видѣти рать его вооружену. И рече
Ахмылъ: «Ты тѣшь подаеши, а сии кто суть в бѣлах ризах и хоруговь си,
е(г)да сѣщися с нами хотят!?» Игнат же отвѣща: «Сии богомолци царе-
вы и твои суть, да благословят тя. А се ношаху божниц(у)31 (л. 147 об.) ||
по закону нашему, господи». В то же время у Ярославля в тяжцѣ недузѣ
бысть сынъ Ахмыловъ, вожахут и
́
на возилѣх. И повелѣ вести сына
да благословить и ́. Владыка же Прохоръ святи воду и вда ему пити,
и благослови крестом, и бысть здравъ. Ахмылъ же видѣвъ сына здра-
ва и възрадовася и сниде с коня противу крестовъ, и въздѣвъ руцѣ
на небо и рече: «Благословенъ въ32 вышнии, иже вложи ми въ сердце
итти до здѣ. Праведенъ еси, господи епископе Прохоре, яко молитва
твоя въскреси сына моего. Благословленъ же и ты, Игнате, иже упасе
люди своа и съблюде град сии. Царева кость, наше племя! Еже ти здѣ
будеть обида, да не лѣнися итти до нас!» И вземъ 40 литръ сребра, вда
владыцѣ, а 30 литръ вда клиросу его. И взя тѣшь у Игната и целова
Игната и поклонеся владыцѣ и взыде на конь и отиде въсвоаси. Игнат33
же провожаше Ахмыла34 възвратися 35-с владыкою и-35 съ гражданы,
възрадовася, и пѣвъ молбены, прославиша Бога.
31 Часть правого нижнего угла рук. с буквой у утрачена.
32 Богъ Соф. 1389, Соф. 1364.
33 Другим почерком правки дописано над строкой: ии.
34 Другим почерком правки дописано над строкой: и.
35-35 Другими чернилами зачеркнуто.
128
Г. Ленхофф
Даи же, Господи, утѣху почитающим и пишющимъ древних сих
прародитель дѣяниа, здѣ и въ будущем вѣцѣ. А Петрову сему роду
съблюдение и умножение,36-живота не оскудѣеть-36
, радость бес печа-
ли, вѣчныа их памяти до скончаниа мира37. Богу нашему слава38, нынѣ
и присно и въ вѣкы вѣкомъ. Аминь.
36-36 животу. И не оскудеет до старости Соф. 1364.
37 Доб. и о Христѣ Исусе, Господе нашем, ему же Соф. 1364.
38 Доб. всегда Соф. 1389. Нет Богу нашему; доб. держава честь и поклонение
Соф. 1364.
А. Клеймола
пОтОмки петра, царевича ОрдынскОгО:
рОстОвский рОд чирикОвых
Царевич Петр стал основателем рода, сумевшего подняться
с уровня местных землевладельцев и военных служилых людей
до включения в состав служилых по Московскому списку. Шаг за ша-
гом представители рода получали земельные пожалования в различ-
ных частях государства и в конце концов осуществили успешный пе-
реход от службы в качестве городовых детей боярских к куда бо-
лее престижному статусу московских дьяков, дворян, стольников.
К 1660-м гг. Чириковы вошли в ряды тех, кто имел право выдвигать
местнические претензии, и к 1670-м гг. делегировали двоих членов
своего рода в окольничие.
Начиная с Петра Игнатьевича, сражавшегося под началом
Дмитрия Донского на Куликовом поле в 1380 г., потомки царевича
Петра носят родовое прозвание Чириковы. К 1680-м гг. они достигают
уровня тех аристократических родов, которым было позволено пред-
ставлять свои родословные записи в Разрядный приказ. Чириковы
представили тогда две родословные росписи: одну, составленную по-
томками внука Петра Игнатьевича Федора, а другую — потомками его
второго внука, Тимофея1. За исключением Петра Игнатьевича и его
сына Ивана в этих двух родословиях не обнаруживается каких-либо
пересечений. Даже внук Тимофей отсутствует в списке, составленном
потомками Федора, которые начинают свою роспись с рассказа о ца-
ревиче Петре и его потомстве, но при этом ничего не говорят о том,
что он основал Петровский монастырь, или о том, что в конце концов
он был причтен к лику святых. Потомки Тимофея, напротив, приве-
ли только неясную отсылку к приезду их ордынского родоначальни-
ка в Ростов: «Петръ Игнатьевичъ породы татарския. А какъ начало
и выездъ прежнего сродника ево Петрова к великому князю Борису
Василькевичу Ростовскому о томъ написать подлинноль именемъ
того выезжного прежняго сродника своего без свидетельства прямого
и без писемъ за многимъ разорениемъ не помнимъ, а которые старые
1
РГАДА. Ф. 286 (Герольдмейстерская контора). Оп.1. Кн. 449. Л . 520 —
524 об. Далее родословные росписи цитируются по изданию, приложен-
ному к настоящей статье (номера листов даются в круглых скобках).
130
А. Клеймола
писма у сродников наших были и во время московского государства
разорения пропали и в пожарное время погорели» (л. 522 об. – 523).
Несмотря на пробелы, родословные все же позволяют соста-
вить общие, хотя временами и несколько отрывочные, представ-
ления о длительной службе их рода. Роспись, составленная потом-
ками Федора, объясняет ссылку их предков в XV в. тем, что те слу-
жили сопернику Ивана III князю Андрею Угличскому, и их после-
дующим примирением с Москвой. В 1511 г. Василий III пожаловал
Семену Власьевичу и его сыну Константину землю в волости Черемха
Ярославского уезда — местности вокруг р. Черемуха, которая впадает
в Волгу там, где ныне расположен центр Рыбинска. В 1558 году с по-
зволения Ивана IV Константин передал эту землю своему племян-
нику Третьяку Гневашеву сыну, которому имение было пожалова-
но на условии, что Третьяку «с того поместья служить и Костентина
кормить»2. Землевладельцами в Черемошской волости Чириковы
оставались и в 1590, и в 1610 гг.3 В Ярославских писцовых книгах
1627–1629 гг. также фиксируется продолжающееся присутствие чле-
нов рода в этом регионе. Вотчина ярославского Спасского монасты-
ря примыкала к землям, которыми владели Василий, Иван и Назим
[Иванов сын] Чириковы4. Назим — Киприан был двоюродным братом
Третьяка, унаследовавшего в 1558 г. владение своего дяди. В 1674–
1676 гг. в Писцовой книге ловецкой дворцовой Рыбной слободы
на реке на Волге усть реки Черемхи вблизи слияния Волги и Черемухи
вновь фигурируют смежные владения Чириковых: Григория, Якова
и Степана, а также Ивана и Василия5.
В то время как определенная часть Чириковых по-прежнему со-
храняла связь с теми землями, которые уже давно принадлежали
роду, большинство из них со временем получает поместья и в других
2
АСЗ / Сост. А. В. Антонов. Т. 4. М., 2008. No 481. С. 353–354; Юшков А. Акты
XIII–XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями слу-
жилых фамилий после отмены местничества (далее — Акты Юшкова). Ч. 1
(1257–1613 гг.). М ., 1898. No 81. С. 68–69.
3
АСЗ / Сост. А. В. Антонов. Т. 2. М., 1998. No 451–453. С. 383–385.
4
Выпись с Ярославских книг письма и межеванья Ивана Никитича Голови-
на да подъячего Никона Федорова 135-го (1627 г.) и 136-го (1628 г.) и 137-
го году (1629 г.) // Вахрамеев И. Исторические акты Ярославского Спас-
ского монастыря. Т. 2 . М., 1896. С. 11, 17, 19, 76, 77, 79, 80.
5
Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы 1674, 1675 и 1676 гг.
Нижний Новгород, 2012. С. 41. Чириковы владели наследственными име-
ниями в округе Рыбинска еще в XIX в. — см.: Материалы для дворянской
родословной книги Ярославской губернии / Ред. А . А . Шумков. М., 2018.
С. 517–518.
131
Потомки Петра, царевича ордынского...
областях Московии. Как составная часть назначенных им окладов (зе-
мель, жалуемых за службу) Чириковым предоставлялись различные
владения, и они были прочно инкорпорированы в региональный слу-
жилый средний класс («городовые дети боярские»). Но в XVII столе-
тии уже наблюдается заметное продвижение Чириковых в ряды мо-
сковских служилых людей, где они присоединяются к прочим вновь
пришедшим родам в борьбе за доходы и статус.
Около семидесяти членов рода, если судить по уровню их на-
значений, закрепились в рядах того московского сообщества, кото-
рое Ричард Хелли определил как низшую страту высшего служило-
го класса6. Чириковы фигурируют в списках московских служилых
людей примерно в соответствии с границами поколений — в 1620-х,
1650-х и 1670-х гг. Небольшие отклонения, встречающиеся в преде-
лах этой общей схемы, связаны с пробелами в дошедших до нас ис-
точниках. От промежутка между 1627 и 1692 гг. сохранились лишь
12 из всех существовавших Боярских книг, чем в достаточной сте-
пени объясняется, почему первые записи о включении членов рода
в число служилых людей появляются только в Боярской книге 16587.
При этом родовые генеалогии разворачивают куда более обширную
картину. Петр и Иван, дети Гневаша из «поколения Черемхи», появ-
ляются в списках в 1620-х гг. Их сыновья возникают в списках слу-
жилых людей в 1650-х, а внуки — в 1670-х гг. (л. 520–521).
Нам известны земельные оклады, пожалованные только некото-
рым из членов рода, но, судя по всему, в целом они вознаграждались
на среднем уровне. В правление Михаила Федоровича стольникам
и московским дворянам жаловалось от 500 до 1000 четей в поместье8.
В 1629 г. Иван Гаврилов сын Чириков имел поместный оклад в 800 че-
тей и 32 руб. денег9, в то время как его сородич Пантелей Михайлов
сын, дворянин по московскому списку, перед тем, как его назначили
дьяком, имел поместный оклад в 800 четей и денежный оклад 45 руб.10
6
Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscov y. Chicago; London, 1971.
P. 23.
7
Боярская книга 1658 года. М., 2004. О сложностях и противоречиях,
возникающих при попытках составления списков служебных назначе-
ний, см.: Uroff B. Grigorii Karpovich Kotoshikhin, On Russia in the Reign of
Alexis Mikhailovich: An Annotated Translation. Ph.D. Dissertation, Columbia
University, 1970. P. 347–361.
8
Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 2 . Изд. 2-е. М.; Пг., 1925. С. 274–280
(Лекция 32).
9
Боярская книга 1639 года. М ., 1999. С. 117.
10 Там же. С. 618; “Подлинные” боярские списки 1626–1633 годов. / Ред.
Е. Н. Горбатов. М., 2015. С. 432.
132
А. Клеймола
Брат Пантелея Степан примерно 10 годами ранее также был пожало-
ван 800 четей, но только 42 рублями11. В 1650-х гг. у представителей
рода заметна тенденция к получению несколько меньших пожалова-
ний, возможно потому, что эти оклады давались во время их назначе-
ний на более низкую статусную позицию жильцов12.
Отдельные члены рода Чириковых ищут и находят для себя раз-
личные пути для перехода с провинциальной на центральную госу-
дарственную службу. Среди нескольких Чириковых, засвидетельство-
ванных в документах XVI в., несколько подвизались в качестве писцов.
Подьячим был, к примеру, Иосиф «Осифец» Михайлов сын, написав-
ший в 1562 г. меновную грамоту боярина Ивана Яковлевича Чеботова
на выменные им для царя Ивана IV у Иосифо-Волоцкого монастыря
села с деревнями, заверенную подписями двух дьяков13. В 1566/67 г.
Юрий Михайлов сын Чириков написал купчую (продажную) Семейки
Яковлева сына Головина Ивану Васильевичу Меньшому Шереметеву
на вотчину его дяди Третьяка Васильева сына Головина и его двою-
родных братьев в Московском уезде14.
Тимофей Иванович Чириков уже продвинулся с провинциальный
военной службы на позицию в центральной бюрократии. Он записан
как землевладелец в Коломенском у. в 1577/78 г.15, а в 1579-м в соот-
ветствии с актом (жалованная кормленная грамота, подлинность кото-
рой под вопросом) был пожалован Иваном IV поместьем в Дмитрове16.
К 1597/98 г. он был дьяком у государыни царицы и великие княгини
Александры (Ирина Годунова), жены сына Ивана IV Федора17. Когда
Тимофей ушел на покой, он обладал вряд ли большим имуществом,
11 Боярская книга 1639 года. С. 121.
12 Например, у Бориса Маркова сына, жильца в 1659/60 г., оклад 500 четей
и 20 руб. (Боярская книга 1658 года. M., 2004. С. 129; Белоусов М. Р. Бо-
ярские списки 1645–1667 гг. как исторический источник. Т. 2 . Казань,
2009. С. 434); у его старшего брата Родиона Маркова сына, тоже жильца в
1650/60 г., оклад 550 четей и 22 руб. (Боярская книга 1658 года. С. 135); у
Даниила Ильина сына, жильца в 1658/59 г., оклад 400 четей и 9 руб. (Бояр-
ская книга 1658 года. С . 224; Белоусов М. Р. Боярские списки 1645–1667 гг.
Т. 2 . С. 434); у Семена Васильева сына, стряпчего в 1658 г., оклад 500 четей
и 17 руб. (Белоусов М. Р. Боярские списки 1645–1667 гг. Т. 2 . С. 435; Бояр-
ская книга 1658 года. С. 83).
13 Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI веков. Т. 2 . М., 1956.
No. 295. С. 303–305.
14 АСЗ.Т.3.М., 2002.No496.С.413.
15 Кузнецов В. И. Из истории феодального землевладения России (по матери-
алам Коломенского уезда XVI–XVII вв.). M., 1993. С . 170.
16 АСЗ.Т.4.No482.С.354.
17 Разрядная книга 1475–1598 гг. / Под ред. В. И. Буганова. М., 1966. С. 543.
133
Потомки Петра, царевича ордынского...
чем его оклад в 500 четей. В 1603 г. он подает прошение царю Борису
Годунову, чтобы его дмитровское поместье было передано его недорос-
лям-племянникам: «Тимофей поступаетца того поместье племянни-
ком своим родным», Пантелею Михайлову сыну и Степану Михайлову
сыну, которым «с того поместья наша служба служить часа» и кормить
своего дядю до конца жизни18. Впоследствии братья за свою служ-
бу в Смутное время дополнительно получают вотчину в Рязанском
уезде19. Оба записаны как землевладельцы в Коломенском уезде,
Пантелей в 1626–1629,20 а Степан в 1626–1647 гг. 21
Пантелей продолжил свою службу в рядах провинциальных дво-
рян в 1620-х гг.22 К 1624 г. он служил как дворянин по московско-
му списку с денежным окладом в 45 руб. и поместьем в 800 четей23.
В 1630–1631 г. он вошел ряды дьяков, служащих в Устюжской четверти,
ответственной за управление обширной областью на Севере. Он оста-
вался на этом посту до смерти 7 августа 1641 г. Кроме того, он недолго
послужил во Владимирском судном приказе в 1635 г., и в 1637–1639 гг.
в Приказе сбора ратных людей24. За свою службу Пантелей получил хо-
рошее вознаграждение. 30 августа 1633 г. его оклад составил 129 руб.
и 950 четей поместья25, он был принят при дворе в числе тех дьяков
и дворян, которых царь Михаил Федорович допустил «свои государе-
вы очи видеть на праздник на Светлое Воскресение»26.
Пантелей также принимал участие в тщательно продуман-
ных придворных церемониях, которыми была знаменита Московия.
Прибывающих послов ряд за рядом приветствовали московские слу-
жилые люди, которым для такого случая специально предоставлялась
18 АСЗ. Т. 3. No 484. С. 403–404.
19 Цепков А. И . Свод письменных источников по истории Рязанского края
XIV–XVII вв. Т. 1. С. 38.
20 Кузнецов В. И . Из истории феодального землевладения России. С. 170.
21 Там же.
22 “Подлинные” боярские списки. С. 47, 139, 216, 299, 380.
23 Горбатов Е. Н. «Наличный» боярский список 1624 года // Российская ге-
неалогия. Научный альманах. Вып. 3. М ., 2018. С. 93; Демидова Н. Ф. Слу-
жилая бюрократия. С. 618.
24 “Подлинные” боярские списки. С . 432, 444, 492, 507, 530; Акты писцового
дела/Сост. С.Б.Веселовский.Т.2.Вып. 1.М., 1917.No19.С.49;No102.С.241,
243, 246; No 104. С. 249; No 105. С. 253–58; No 106. С. 259–261; No 108. С. 261–
263;No112.С.275–276,280;No129.С.343–344;No132.С.356;No134.С.359;
No 135. С. 363; No 136. С. 365; Акты писцового дела (1644–1661 гг.) / Сост.
С.Б.Веселовский.M., 1977.No10.С.53;No33.С.107;No42.С.130;Богояв-
ленский С. К . Приказные судьи XVII века. М .; Л., 1946. С. 155, 172 , 199.
25 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия. С. 618.
26 Дворцовые разряды. Т. 2 . СПб., 1851. Ст. 858, 864, 867.
134
А. Клеймола
соответствующая элегантная одежда. 23 августа 1637 г. он был сре-
ди тех дьяков, которым было велено явиться «в золоте, за бояры,
за Федором Ивановичем с товарищи, как будут в ответе при литовских
посланникех, при Яне Оборском да при князе Самоиле Соколинском»27.
5 февраля 1639 г. он был включен в группу других дьяков, посланных
встречать «Персицкого шаха посла», который возглавлял посольство
в Гольштинию28. В том же 1639 г. Пантелей был включен в череду бояр,
дьяков и стольников, которые «дневали и ночевали» у гроба царских
сыновей Ивана Михайловича (15 января и 14 февраля)29 и Василия
Михайловича (1 апреля)30.
В своем анализе деятельности Поместного приказа П. Браун пришел
к выводу, что имела место ротация дьяков, которые поступали на админи-
стративные посты и должности и покидали их. Только 8 % занимали одну
и ту же позицию на протяжении более 10 лет31. В этом отношении Пантелей
не был типичен, скончавшись на одиннадцатом году службы в Устюжской
четверти. По данным Брауна, в 1637 г. ежегодные окладные пожалования
составляли от 600 до 800 четей поместья и от 60 до 80 руб.32. Жалованье
Пантелея было выше обычного — 129 руб. 950 четей.
Пантелей Чириков, служа в Устюжской чети, не только получал
жалованье, превышающее среднее, но к тому же имел и значительное
количество денег на руках. Летом 1637 г. он приобрел в Суздальском
уезде выслуженную вотчину Степана Васильева сына Наумова, ко-
торому эта земля была пожалована в 1618/1619 г. Степан дал заклад-
ную кабалу в 1400 рублях сроком от 1 марта до 29 июня (день Петра
и Павла) 1636 г. 27 августа Пантелей уплатил соответствующие по-
шлины, и вотчина была зарегистрирована на его имя33. Несколькими
месяцами ранее, в 1636 г., он одолжил 500 рублей (Закладная ка-
бала в 500 рублях) сроком от 1 января до 1 июля 1636 г. Климентию
Александрову сыну Конищеву под залог приданной вотчины его
жены, Офимьи, Степана Наумова дочери. Это владение, расположен-
ное в той же части Суздальского уезда и являвшееся частью поместья,
27 Там же. Ст. 877.
28 Там же. Ст. 962.
29 Там же. Ст. 935, 946.
30 Там же. Ст. 967.
31 Brown P. B . The Service Land Chancellery Clerks of Seventeenth-Century Russia:
Their Regime, Salaries, and Economic Survival // Jahrbücher für Geschichte
Osteuropas. N. F. 2004. T. 52. No 1. P. 42.
32 Brown P. B . Service Land Chancellery Clerks. P. 42.
33 Записные вотчинные книги Поместного приказа 1626–1657 гг. (далее —
ЗВКПП). М . , 2010. No 5982–69. С. 406–407.
135
Потомки Петра, царевича ордынского...
пожалованного Степану Наумову в 1619 г., в августе 1637 г также было
записано на Чирикова34. В 1638 г. по данным Н.Ф. Демидовой у того
было 1126 четей, на которых располагалось 85 деревень со 122 крестья-
нами. Кроме того, Пантелей со своим братом Степаном Чириковым со-
обща владели поместными землями в Нижегородском и Галичском уез-
дах, насчитывавшими 1088 четей с 99 деревнями и 157 крестьянами35.
Пантелей явно улучшил и свой статус, и свои доходы в сравнении
с предыдущими годами, когда он был на военных службах, а также
в сравнении с службами его дяди и брата. С . К . Богоявленский отме-
чал, что те дьяки, которые перед назначением числились в рядах мо-
сковских дворян, находились в исключительном положении36. Чарльз
Гальперин недавно охарактеризовал такие группы как «социальные
иерархии, располагающиеся не только лишь в границах различных
социальных классов Московии, но также и внутри самих этих клас-
сов», и образующие в середине XVI в. «сложную сеть взаимопере-
секающихся вертикальных и горизонтальных взаимоотношений37.
Анализируя положение дьяков Смутного времени, Д.В. Лисейцев отме-
чает, что «выходцы из рядов служилого сословия» записывались «от-
дельно от прочих, сразу после перечня московских дворян». В частно-
сти, в качестве основного примера он приводит Тимофея Ивановича
Чирикова, который по наследству владел поместьем в Коломенском
уезде в течение 11–12 лет перед 1597/98 г., когда его имя было впервые
упомянуто в качестве дьяка38. Пантелей и Степан были пожалованы
поместьем их дяди после ухода того на покой, и Степан выполнял ад-
министративные и логистические поручения в соответствии с наказ-
ными памятями царя Василия Шуйского 1606–1607 гг.39 Он числится
в рядах московских дворян с 1626 г. и появляется в перечнях испол-
няющих военные службы в различных чинах40. Ему был установлен
оклад в 800 четей поместных земель и 42 руб.41 В 1612/13 г. в акте (куп-
34 ЗВКПП. No 5987–33. С. 581.
35 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия. С. 618.
36 Богоявленский С. К . Приказные дьяки XVII века // Исторические записки.
Т.1.М., 1937.С.233.
37 Halperin C. Hierarchy of Hierarchies: Muscovite Society during the Reign of
Ivan IV // Russian History. 2017. Vol. 44. No. 4. P. С. 584.
38 Лисейцев Д. В. О социальном происхождении дьяков эпохи Смуты // Paleo-
bureaucratica: Сборник статей к 90-летию Н. Ф. Демидовой. М ., 2012. С . 212 .
39 Акты Юшкова. No. 269. С. 287–288, 292–293; АСЗ. Т. 4. No 483. С. 354–355;
No 484. С. 355–356.
40 “Подлинные” боярские списки. С . 47, 139, 216, 299, 380, 432, 492; Алфавит-
ный указатель. С. 459.
41 Боярская книга 1639 года. С . 121.
136
А. Клеймола
чая/продажная грамота на вотчину в Угличском уезде) Степан был на-
зван человеком боярина князя Ивана Васильевича Голицына, одного
из ведущих политиков времен Смуты, и это же именование он сохра-
няет за собой и в земельной сделке 1633 г.42 — даже при том, что сам
Голицын умер еще в 1627 г.
В распоряжении Чириковых при подготовке их родословной ро-
списи в 1680-х гг. имелось только несколько доступных для использо-
вания документов. Большинство членов рода, включая и Пантелея, —
это всего лишь имена в родословном древе. Но Чириковы объеди-
нили там все, что помнили о нескольких родичах, включая брата
Пантелея Степана, чьи усилия немало поспособствовали осущест-
влению притязаний рода на длинный послужной список на государ-
ственной службе. Они отметили его назначения в Галич, Можайск,
Верею и Вышгород в течение Смуты, цитируя указы царя Василия
Шуйского, которые предоставили в качестве сопровождающей доку-
ментации. В последующие годы Степан продолжил военную службу
в качестве воеводы в «Кирка» (Курск?) в 1631/32 г., в Архангельске
в 1635/36 гг., в Кевроле в 1637/38 г., и в 1653/54 г. — в Лебедяни
и в Ельце. В число его посольских служб вошло то, что Степан на-
правлялся в 1626 г. встречать Александра Любима Рубцова, посла
шведского короля Густава II Адольфа, в 1636 г. в Азов для приема
турецкого посла Фому Кантакузина, и в 1640 г. в Нижний Новгород
для сопровождения кизилбашского (т.е . персидского) посла Асанбека
в Москву (л. 523 об.)43.
После середины XVII столетия, очевидно, лишь один из Чири-
ковых — Михаил Никитин сын — вошел в ряды дьяков, где служил
с 1651 по 1677 гг. В ранних источниках упоминаются его поместные
земли в Ростовском уезде (50 четей) в 1646 г., в 1655 г. в Белозерске
(94 чети с полуосьминою, 12 деревень), в Москве (50 четей, 1 дерев-
ня), в Рославле (64 чети, 1 деревня), а также рославльская вотчина (59
42 ЗВКПП. No. 5980–52. С. 311. Подробнее о патронате и частной службе см.:
Кром М. Private Service and Patronage in Sixteenth-Century Russia // Russian
History. Vol. 35. Fall–Winter 2008. No 3–4. P. 309–320; Седов П. В. Закат Мо-
сковского царства: царский двор конца XVII века. СПБ., 2008. С . 102–103.
43 О посольстве Рубцова с Бонгардтом в 1626 году см.: Porshnev B. F. Muscovy and
Sweden in the Thirty Years’ War, 1630–35 / Ed. Paul Dukes, trans. Brian Pearce.
Cambridge, 1995. P. 26–27. Фома Кантакузин был послом Турции в Москве
раньше, в 1621 и в 1627–1628 гг. (Ibid. P. 12 , 29–30). Персидские послы Асан
Бек и Аги Магмет прибыли в Москву в 1640 г.; Kotilaine J. T. Russia’s Foreign
Trade and Economic Expansion in the Seventeenth Century. Leiden; Boston, 2005.
P. 451; Куканова Н. Г. Очерки по истории русско-иранских торговых отноше-
ний в XVII — первой половине XIX века. Саранск, 1977. С . 31.
137
Потомки Петра, царевича ордынского...
четей, 4 деревни), в то время как в 1660-х гг. у него уже имелся и двор
в окрестностях Москвы. Записанный в дьяки из числа стремянных
конюхов, он служил дьяком вначале в Конюшенном приказе, затем
в Московском судном, Владимирском судном и Челобитенном прика-
зах. Назначенный ему оклад в 1652/53 г. составлял 80 руб. и 750 четей
поместья, и к нему в 1664 г. было надбавлено 10 руб. и 150 четей в на-
граду за литовскую службу в 1653–1654 гг. В 1657 г. его оклад вырос
до 90 руб. и 900 четей, к которым было добавлено еще 9 руб. и 80 четей,
когда царевич Алексей в 1667 г. был торжественно объявлен, и 12 руб.
и 20 четей на празднование объявления царевича Федора в 1674 г.44
Род деятельности Михаила сменился в 1669 г., когда он был направ-
лен для переписи икон и прочей церковной утвари в Успенском со-
боре, а затем назначен дьяком в Тобольск к воеводе боярину князю
Ивану Борисовичу Репнину, где прослужил с 1670 до 1676 г. В мае 1677
г. он был внесен в списки московских дворян, и умер не ранее 1677/78
г.45 В 1679 г., возможно уже посмертно, возникло сыскное дело о злоу-
потреблениях М.Н. Чирикова46.
Чириковы входят в ряды тех, кто мог тягаться о местах, только
в 1660-х гг.47 Еще ранее в этом столетии местнические тяжбы не были
дозволены тем, кто не обладал соответствующим элитным статусом,
но в 1665 г. Михаил уже отказывается от назначения на место, пре-
жде занимавшееся дьяком Василием Шпилькиным, на основе того,
что он не может служить там вместе с дьяком Андреем Галкиным.
Представители рода Галкина, по заявлению Михаила, никогда не чис-
лились в рядах служилых людей, в то время как он, Михаил, происхо-
дит из рода, который долго с лужит великим князьям и царям. Более
полугода спустя Шпилькин еще остается на месте, а Чирикова уже на-
значили в московский Судный приказ. В 1666 г. весь этот процесс по-
вторился вновь, и в этом случае, по-видимому, его местническая пре-
тензия была признана обоснованной48.
44 Об обряде объявления царевича, см.: Котошихин Г. К . О России в царствова-
ние Алексея Михайловича. СПб., 1906. Гл 1. Ст. 28; Uroff B. Grigorii Karpovich
Kotoshikhin, On Russia in the Reign of Alexis Mikhailovich. P. 338 .
45 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия. С . 618; Боярская книга 1658 года.
М., 2004. С. 262; Алфавитный указатель. С . 458–459; Богоявленский С. К .
Приказные судьи XVII века. С . 79, 175, 186, 221; Белоусов М. Р. Боярские
списки 1645–1667 гг. Т. 2 . С. 435.
46 Русский биографический словарь. Т. 22 . СПб., 1905. С. 395.
47 Эскин Ю. М. Очерки истории местничества в России XVI–XVII вв. М., 2009.
С. 131, 136.
48 Там же. С . 304 –305; Богоявленский С. К. Приказные дьяки XVII века. С . 227.
138
А. Клеймола
Несколько Чириковых, которые вошли в число дьяков централь-
ных правительственных учреждений, вполне преуспели, даже если
они и не доросли до уровня думных дьяков, но эта их служба не оста-
вила следа в памяти рода. Большинство Чириковых, которые в XVII в.
уже поднялись до службы в столице, вошли в процветающие ряды мо-
сковских жильцов, дворян, стряпчих и стольников. Каждая из этих
групп значительно расширилась в течение столетия (как, собствен-
но, и ряды бояр); стольников, к примеру, насчитывалось 236 в 1627 г.,
и уже более пяти сотен в царствование Алексея Михайловича (1645–
1676). Хотя их назначения проистекали из придворных церемониаль-
ных обязанностей, они удерживали в своих руках широкий спектр во-
енных, судебных, административных и посольских служб на более
низких, чем их коллеги из высших служебных классов, уровнях49.
Большую часть Чириковых, которые впервые появляются в послуж-
ных списках с 1660-х гг. до 1690-х гг., продолжают записывать в ряды
дворян, стряпчих и стольников. Несколько из них, однако, вошли
в ряды придворных, будучи назначенными в личные свиты сводного
брата Петра Великого Ивана Алексеевича и его жены. Михаил Ильин
сын был комнатным стольником50 у царевича Ивана Алексеевича
по разрядным записям 1678, 86, и 1692 гг. и продолжал служить
среди стольников в 1705–1706 гг.51 Четверо представителей рода —
Григорий Степанов сын, Иван Михайлов сын, Кирилл Борисов и Лука
Степанов — служили стольниками жены Ивана Прасковьи Федоровны
Салтыковой52, а один, Симеон Михайлов, был назначен стольником
к первой жене Петра Великого Евдокии Лопухиной53.
Эти назначения указывают на подъем статуса рода, отражая
и успешный рост по службе, и результативность стараний Чириковых
49 Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. Chicago and London, 1971.
P. 22–23; Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 1. М ., 2007. С . 567–
573; Павлов-Сильванский Н. П . Государевы служилые люди. СПб., 1898.
С. 169–175; Котошихин Г. К . О России в царствование Алексея Михайло-
вича. Гл. 2.Ст. 6–10.
50 Комнатные стольники — имеющие право входить в личные дворцовые покои;
некоторые из них были подростками, отцы которых служили в московских
или думских чинах, участвуя в придворных церемониалах, а некоторые со-
храняли чин стольника в дальнейшей жизни, назначаясь на различные ад-
министративные и военные службы; Uroff Benjamin Phillip. Grigorii Karpovich
Kotoshikhin, On Russia in the Reign of Alexis Mikhailovich. P. 352, 356–357.
51 Алфавитный указатель. С. 459; Кузнецов В. И. Из истории феодального зем-
левладения России. С. 170.
52 Там же. С. 458.
53 О списке 1692 года см.: там же. С. 459.
139
Потомки Петра, царевича ордынского...
построить сеть союзников при помощи выгодных брачных и друже-
ских союзов. Как и прочие подобные «новые» возвысившиеся семьи,
например, Соковнины и Ртищевы, Чириковы составляли часть кла-
стера, сложившегося вокруг Милославских — прежде неприметно-
го служилого рода, который в итоге выиграл первый приз благодаря
брачному союзу с царской семьей. Когда Мария Милославская стала
царицей, ее родственники и их союзники получили доступ к прежде
недоступным для них возможностям. Однако их неформальные свя-
зи, сложившиеся еще до породнения с государевой семьей, представ-
ляют собой яркую иллюстрацию сложных взаимосвязей в среде мо-
сковской служилой элиты, состоявшей из кланов, каждый из которых
стремился улучшить свое положение, повысить свое благосостояние
и защитить свою честь.
То, сколь сильно решением этих же самых проблем были за-
няты и Чириковы, хорошо иллюстрируют дошедшие до нас источ-
ники, в которых зафиксированы действия одного из членов рода
в середине столетия. Алексей Пантелеев сын Чириков, сын дья-
ка Пантелея Михайлова сына, был стряпчим в 1643 г., когда умер
его отец, и становится стольником к 1658 г., возможно, даже ра-
нее54. Он наиболее явно защищал фамильную честь в споре со Львом
и Александром Измайловыми, Тимофеевыми детьми. Ссора разраз-
илась на Красном крыльце в Кремле 19 апреля 1643 г. 23 апреля отец
братьев Измайловых подал челобитную государю, изложив свою вер-
сию случившегося. Он утверждал, что его сыновья стояли на Красном
крыльце, когда Чириковы подошли к ним: «детишек моих хотели бить,
и меня, холопа твоего, и детишек моих бесчестили и всякою лаею не-
подобною лаяли, и называл Алексей Чириков меня, холопа твое-
го, и всех нас ворами и изменниками и страдниками, и по Красному
крыльцу за детишками моими гонял». Все это видели окружающие
люди. Тимофей просил: «Пожалуй нас, холопей своих, вели, государь,
про то сыскать стольники и дворяны и стряпчие и жильцы и всяких
чинов людьми, которые в те поры тут были». Показания 46 свидете-
лей продемонстрировали, что Измайловы отвечали на оскорбления
Чирикова подобным же образом: Лев говорил своему брату: «Пойдем-
де прочь, что с таким псаренковым внуком и говорить...». «Лутчая-
де ваша честь?» — кричал Чириков, — «Какая ты диковина, дед ваш
54 Боярская книга 1639 года. С . 75; Боярская книга 1658 года. С . 48; Белоу-
сов М. Р. Боярские списки 1645–1667 гг. Т. 2 . С. 433. В 1647 г. он был одним
из стряпчих, посланных навстречу персидскому послу; Дворцовые разря-
ды. Т.2.С.949.
140
А. Клеймола
с Мясным был, а Мясной был голова стрелецкой». Еще один свидетель
добавляет: «А называл его, Лва, вором, и говорил ему: был-де ты в при-
воде в Розбойном приказе, и изменником назвал»55.
Алексей Пантелеев сын был, пожалуй, на удивление успешен в до-
стижении еще одной цели московской элиты, устроив свадьбы, вклю-
чившие Чириковых в сеть восходящих наверх родов, некоторые из ко-
торых сумели создать брачные альянсы со старинными знатными ро-
дами. Его жена, Федосья Павловна, происходила из старого дворянско-
го рода, который заявлял о своем происхождении от татарина мурзы
Аслана, приехавшего из Орды в правление Дмитрия Донского и крещен-
ного с именем Прокопий. Его внуки стали прародителями Ртищевых
и Сомовых. Отец Федосьи, Павел Степанович, женился на княгине
Марии Васильевне Веригиной-Волконской. Ее сестра, княгиня Марфа
Васильевна, выходила замуж дважды, сначала за Богдана Михайловича
Нагого, а затем за боярина Ивана Петровича Шереметева56. В 1630–
1650-х гг. целый ряд Сомовых служил в качестве дворян, стряпчих
и стольников57. Сомовы, представляя свои генеалогические матери-
алы в Разряд в 1680-х, прямо заявили, что Ртищевы были их «одно-
родцы». Федор Михайлович Ртищев (1625–1673) был боярином, ак-
тивным приверженцем просвещения и близким другом царя Алексея
Михайловича, находясь в родстве с Устиньей Богдановной Ртищевой
и ее дочерью Евдокией Лопухиной, первой женой Петра Великого58.
Таким образом, женитьба Алексея Пантелеева сына Чирикова серьез-
но расширила его связи с влиятельными родами.
Свадьба дочери Алексея Евдокии (Авдотьи) Алексеевны (?–1697)
обеспечила роду еще одну связь с боярской элитой. В 1665 г. Чириков
затянул занятие предписанной ему должности в Киеве у воеводы бо-
ярина Никиты Яковлевича Львова: «Стольнику Алексею Пантелееву
сыну Чирикову, за его вину, что он на государеву службу в Киев мно-
гое время не поехал, учинено наказание: бить перед Разрядом батоги,
ноября в 23 числе, нынешняго 174 году, и отослан из Разряду в Приказ
Малые России с подьячими Разрядного Приказу Иваном Неверовым
55 Забелин И. Е. Домашный быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М., 2014.
С. 365–371; Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. СПБ., 1899. С . 253–259.
56 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 263–265.
57 Денис Петрович (Боярская книга 1658 года. С. 61–62); Федор Иванович
(Боярская книга 1639 года. С . 66, Боярская книга 1658 года. С . 45); Пар-
фений Павлович (Боярская книга 1658 года. С. 89); Григорий Дмитрие-
вич (Боярская книга 1658 года. С . 234); Иван Федорович (Боярская книга
1639 года. С. 121); Иван Гаврилович (Боярская книга 1658 года. С. 239).
58 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 271.
141
Потомки Петра, царевича ордынского...
и Иваном Большим Оловенниковым»59. Два года спустя, однако,
Алексей Пантелеев уже служил воеводой в Переяславле под коман-
дованием киевского воеводы боярина Петра Васильевича Большого
Шереметева. С ним поехали туда жена и дочь. Шереметев в февра-
ле 1669 г. узнал, что Чириков болен, и послал ему замену. Вскоре по-
сле этого Алексей Пантелеев сын умер и был похоронен в Киево-
Печерской лавре60.
Шереметев устроил, чтобы оказавшиеся без поддержки вдова и дочь
смогли вернуться в Москву. Вскоре после случившегося Иннокентий
Гизель, архимандрит Киево-Печерской лавры, заявил, что Чириков
перед смертью приказал пожертвовать все его деньги и всю собствен-
ность монастырю61. Шереметев, очевидно, усомнился в том, что умер-
ший оставил свою семью ни с чем, и это не подтверждалось никаки-
ми документами. Воевода собрал все движимое имущество Алексея
Чирикова, включая значительное количество серебра и соболей, взял
под его залог кредит в монастыре («заложил в лавре в 300 рублей»)
и отдал деньги семье Чириковых для возвращения в Москву. Гизель
оспорил сумму оценки имущества62. Затем архимандрит продолжил
через своих представителей в Москве добиваться получения иму-
щества умершего, а также выплаты по закладной за серебро и собо-
лей. Шереметев в конце концов предложил передать разбирательство
по этому делу окольничему Ф.М. Ртищеву, которого уважали в Киеве,
и уважал даже и сам Гизель. Ртищев был «известен неумолимою прав-
дивостью», к тому же этот “христоподражательный муж» сам делал зна-
чительные пожертвования монастырю. Гизель доверил своему агенту
в Москве подать прошение Ртищеву относительно спорного наследного
имущества, прося, чтобы он сам или родственники Чирикова выплати-
ли по закладной за серебро и соболей. Он направил копию Шереметеву,
прося его помощи и касательно имущества, и полного пожертвования
всего завещанного, которого семья Чирикова до сих не сделала, а еще
одну копию послал вдове63. Как часто случалось в Московии, результа-
ты этого дела остались неизвестными.
Мы также не знаем, начал ли еще перед своей смертью сам
Алексей Чириков переговоры о свадьбе дочери, но все надлежащие
приготовления уже были завершены к наступившей осени. Вдова
59 Дворцовые разряды. Т. 3. СПб., 1852. С. 600–602.
60 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 221.
61 Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и из-
данные Археографической коммиссией. Т. 9. СПб., 1877. С. 86. Стб. 2 .
62 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 222–223.
63 Там же. С. 272–275; Древняя российская вивлиофика. Т. 5. М ., 1788. С. 42.
142
А. Клеймола
Чирикова Федосья Павловна 19 сентября 1669 г. дала согласие выдать
свою дочь за стольника Бориса Петровича Шереметева, (1652–1719;
боярин с 1682 г., кавалер Мальтийского ордена, генерал-фельдмар-
шал с 1702 г., граф с 1706 г.), сына Петра Васильевича Большого64.
Приданое включало прожиточное поместье Евдокии, взятое из по-
жалованного ее отцу поместья в Алатырском уезде, село Киреевское
и две деревни с 30 крестьянскими дворами «со всеми угодьи», а так-
же выслуженную вотчину Алексея Пантелеева в Рязанском уезде, де-
ревню Панины пруды с 40 крестьянскими дворами «со всеми уго-
дьи». Евдокия была одарена иконами, драгоценностями и одеждой
общей стоимостью в 4000 руб. Федосья также обещала, что после ее
смерти дочь получит дополнительные поместные и вотчинные зем-
ли — 40 крестьянских дворов в Нижегородском уезде, 100 крестьян-
ских дворов в вотчине в Суздальском уезде, 50 дворов в Дмитровском
уезде и фамильный московский двор, расположенный на Тверской
улице в Белом городе. Свидетелями в документе выступили столь-
ник Никита Иванович Шереметев, сын Ивана Петровича, который
был женат на тетке невесты, Семен Васильевич Ларионов, Парфений
Павлович Сомов. Парфений Сомов подписался от имени своей се-
стры Федосьи. От матери Н.И. Шереметева Шереметевы точно зна-
ли, что Евдокия принесет за собой в этот брак значительное прида-
ное. Никаких иных документов, касающихся свадьбы, больше не со-
хранилось, но свадьба, вероятнее всего, состоялась между 19 сен-
тября, когда было подписано соглашение, и 14 ноября — началом
Рождественского поста65.
Последующее разбирательство в суде по поводу имущества, о ко-
тором Федосья Павловна пообещала, что оно должно будет отойти ее
дочери, показывает, что Шереметев действительно нуждался в этом
приданом. Обычно вдова устраивала дело так, чтобы поместье сра-
зу же оказалось записано за ее зятем. Но к несчастью для Бориса
Петровича, в данном случае его теща не поторопилась. Тем вре-
менем Петр Васильевич Большой был вынужден уехать на службу
в Казань, и на третий день свадебного празднества его сын прово-
дил отца до Коломны. По возвращении Борис Петрович был назна-
чен участвовать в царской поездке, так что сумел вернуться домой
только 20 ноября, и попросил тогда тещу записать за ним поместье.
Однако та не захотела уступать ему в этом, и показала челобитную,
64 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского вре-
мени. / Ред. Н . В. Козлова, А. Ю. Прокофьева. М., 2015. С. 735.
65 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 221, 226–237, 265–267.
143
Потомки Петра, царевича ордынского...
подписанную ее братом, в которой подтверждалось, что зять полу-
чит обещанные земли, но одновременно указывалось, что теща долж-
на сохранить за собой это имущество до конца своей жизни. Прежде
чем Борис Петрович успел отвезти эти документы в Поместный при-
каз для регистрации, в ночь с 21 на 22 ноября Федосья Павловна уми-
рает. Шереметев подал ее заручную челобитную уже 22 ноября вме-
сте со своим личным челобитьем, чтобы еще 200 четей ее пожизнен-
ного содержания, выделенного из оклада ее мужа, были бы записа-
ны за ним. Он, однако, не упомянул там, что его теща уже скончалась.
Чириковы, возглавляемые Федором Степановичем, сразу же опро-
тестовали это его требование. В своей челобитной они утверждали,
что Федосья Павловна никому не отдавала эту землю, пока была жива,
а также не подавала челобитной в Поместный приказ о записи данно-
го поместья за ее зятем. Чириковы просили, чтобы эти поместья были
оставлены за их родом, поскольку Шереметев представил свои доку-
менты только лишь после смерти вдовы Алексея Чирикова. Это раз-
бирательство растянулось на годы. Особенный интерес представля-
ет заявление Бориса Петровича о том, что Федор Чириков уже вла-
деет большим пожалованным ему поместьем и вотчинными земля-
ми, в то время как он, Борис, имеет только пожизненное пожалова-
нье своей жены — 100 четей — и ничего больше. Шереметев уже тре-
тий год служил в стольниках, и весьма странно, что за ним до сих пор
не было записано за его службу никакого поместья и денежного окла-
да («не поверстан»). Но в июле 1673 г., будучи уже отцом троих детей,
он был пожалован окладом в 700 четей и 50 руб.66
.
Стольник Федор Степанович, который в этом споре выступал со
стороны Чириковых, был двоюродным братом покойного Алексея
Пантелеева сына, сыном одного из дядьев, которые были вместе
с Алексеем Пантелеевым сыном на Красном крыльце тогда, в 1643 г.
Алексей Пантелеев и отец Федора с 1640-х гг. совместно владели де-
ревней Варвариной, где они, вероятно, жили каждый в отдельных
владениях. Во всяком случае, писцовые книги фиксируют два дво-
ра вотчинников в деревне, которая оставалась в роду Чириковых
вплоть до 1678 г., когда она переходит во владение боярина Ивана
66 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 8. СПб., 1904. С. 20, 58, 61–67. В 1670 г., ког-
да скончался царевич Алексей Алексеевич, Борис Петрович Шереметев был
вместе с комнатными стольниками, которые несли гроб царевича в Архан-
гельский собор: Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 270–271. У Бориса
Петровича с Евдокией родились дети: Михаил (1672–1714), Софья (1671–
1694), и А нна (1673–1726/1732).
144
А. Клеймола
Богдановича Милославского67. После смерти Алексея Пантелеева
Федор не только защищал то, что считал имущественным интересами
всего рода, но и возбудил расследование обстоятельств смерти двою-
родного брата: умер ли Алексей от естественных причин или «задушен
ночною своими слугами»? Федор Степанович подал челобитную госу-
дарю, прося, чтобы причины внезапной смерти его двоюродного бра-
та были расследованы. Следствие ни к чему не привело. Один из слуг,
Васка Кленов, «еще до следствия повесился», у другого имелось алиби
(он провел ту ночь «не в избе, а в отхожей горнице»). Остальные трое
утверждали, что спали беспробудно «заутрен», когда они обнаружи-
ли, что покойный, который до того два года болел, уже умер68. Федор
Степанович, служивший стряпчим с 1650-х гг. и повышенный до столь-
ника к 1679 г.69
, продолжал служить в этом чине и в начале 1700-х гг.
В 1680-х гг. он был одним из тех Чириковых, кто представил родос-
ловные росписи в Разрядный приказ.
Двое членов рода, которые выше всех поднялись по лестнице го-
сударственной службы, Андрей Иванов сын и его брат Илья (отец
Михаила Ильина сына, стольника царевича Ивана Алексеевича),
происходили из другой ветви Чириковых. Андрей, который помо-
гал составлять роспись, представленную в Разрядный приказ, был
стольником к 1650-м гг. (или, возможно, к 1640-м). Он сопрово-
ждал царя Алексея Михайловича в его поездках по московскому ре-
гиону в ранние годы его правления, исполнял церемониальные обя-
занности за столом во время приема грузинских посольств и сто-
ял в почетном карауле у гроба царевича Семена Алексеевича в 1669
г., часто получая доплаты к жалованью. В 1676 г. он был назначен
комнатным стольником нового царя Федора Алексеевича. Затем
в 1677 г. Андрей назван окольничим70 В 1678 г. он служил под нача-
лом боярина Ивана Богдановича Милославского (двоюродного бра-
та первой жены Алексея Михайловича и влиятельного придворного)
в Белгородском приказе, а также выполнял административные обя-
занности: в Новой четверти с июля 1678 до июля 1680 г. (под началом
боярина И. М . Милославского), в Приказе золотого дела в 1682/83 г.
(под началом боярина П. В. Шереметева) и с декабря 1682 по февраль
67 Барсуков А. Род Шереметевых. Т. 7. С. 260.
68 Там же. Т.8.С.59–61.
69 Посланник в Персии; см.: Рогожин Н. М. Обзор посольских книг из фондов-
коллекций, хранящихся в ЦГАДА (конец XV — начало XVIII в.). М., 1990. С. 90.
70 Белоусов М. Р. Боярские списки 1645–1667 гг. Т. 2 . С. 434; Боярская книга
1658 года. С. 50; Алфавитный указатель. С . 458; Русский биографический
словарь. Т. 22. С. 394.
145
Потомки Петра, царевича ордынского...
1683 г. в Оружейной палате (под началом П. В. Шереметева)71. В число
придворных, сопровождавших сводного брата Петра Великого, Ивана,
в паломничестве в Саввино-Сторожевский монастырь в начале ноя-
бря 1683 г., входили бояре П. В. Шереметев Большой П. В. Шереметев
Меньшой, Ф. П . Шереметев и окольничий А.И. Чириков72. Кроме того,
как уже говорилось, Андрей был одним из тех Чириковых, которые
представили родословную роспись своей ветви потомков Петра ца-
ревича в Разрядный приказ.
Брат Андрея, Илья, также следовал параллельным курсом в ряды
элиты. Он был повышен с чина стряпчего до стольника в конце 1640-х
или в 1650-х гг.73 После различных военных назначений и повыше-
ния до окольничего в 1677 г. он также был определен на администра-
тивную службу, где трудился в 1678/79 г. под началом боярина Ивана
Михайловича Милославского в Приказе Большой казны, в Приказе
Большого прихода, в Новгородской, Владимирской и Галицкой чет-
вертях. В ноябре 1679 г. он был назначен в Новую четверть. В 1680 г.
также с Милославским он был ответственным за Приказ Большой каз-
ны и все подразделения, имеющие дело с налогами и сборами, подве-
домственные Приказу большого прихода. В 1681 г. Илья Чириков от-
правлен послом в Турцию, но умирает в пути на Дону74.
Вхождение в состав Думы подразумевало вовлечение в запутанный
мир придворной политики, и здесь на судьбу Чириковых серьезно по-
влияли их длительные отношения с родом Милославских. В 1666/67 г.
члены обоих семейств, включая И. Б. и М. Б Милославских, И. И. и
А. И. Чириковых, были разжалованы из стольников «за вину»75.
Впоследствии они оказались втянуты в соперничество, возникшее по-
сле второй женитьбы Алексея Михайловича между поддерживавшими
Милославских и теми, кто поддерживал Нарышкиных. В конце 1674
г. они вступили в конфликт с боярином А.С. Матвеевым, чья подопеч-
ная стала второй женой царя. Стольник Андрей Иванович Чириков
71 Русский биографический словарь. Т. 22 . С . 394; Богоявленский С. К . При-
казные судьи XVII века. С. 92, 98 , 158.
72 Лавров А. С . Регентство царевны Софьи Алексеевны: служилое обще-
ство и борьба за власть в верхах Русского государства в 1682–1689 годах.
СПб., 2017. С. 85.
73 Боярская книга 1658 года. С. 50; Белоусов М. Р. Боярские списки 1645–
1667 гг. Т. 2 . С. 434; Алфавитный указатель. С. 458.
74 Русский биографический словарь. Т. 22 . С. 394 –395; Богоявленский С. К.
Приказные судьи XVII века. С . 28, 32–33, 39, 42, 92, 95; Кузнецов В. И. Из
истории феодального землевладения России. С. 170; Рогожин Н. М . Обзор
посольских книг. С. 119.
75 Седов П. В. Закат Московского царства. С. 146. Прим. 169.
146
А. Клеймола
безуспешно подавал челобитную государю, пытаясь обеспечить воз-
вращение в Москву своего брата, стольника Ильи, тогда служившего
вторым воеводой в Киеве. По словам Андрея, тот больше не мог ис-
полнять свои обязанности по возрасту. Матвеев был скептически на-
строен относительно болезни Чирикова и настоял на его физическом
освидетельствовании. Чириков заявлял, что был болен «с полгода,
а болезнь у него, Ильи, что приходит на него забыть, и от той забытьи
во всем острамел и одряхлел»76.
В 1675 г., уезжая, чтобы занять пост воеводы в Астрахани, Мило-
славский даже приказал, чтобы А.И . Чириков управлял его «дво-
ром и всякими делами» — проявление столь высокого уровня дове-
рия, что в челобитной 1678/79 г. Матвеев назвал Чирикова «братом»
Милославского77. В 1676 г. И. М . Милославский начал создавать соб-
ственную коалицию и сумел завоевать доверие нового царя, сына Алексея
Михайловича, Федора. Он приобрел возможность назначать собствен-
ных людей на важные посты. И. И. Чириков 6 января 1677 г. стал околь-
ничим и практически немедленно был назначен вторым лицом в финан-
совые приказы Милославского, несмотря на высказывавшееся им же са-
мим еще двумя годами ранее утверждение, что он, Илья, больше не спо-
собен к управлению78. А . И. Чириков также быстро поднялся, будучи на-
значен спальником в августе 1676 г., окольничим в июле 1677 г., и помощ-
ником Милославского в Новой четверти в 1678 г. Их родственники также
приподнялись по чиновной лестнице в их кильватере79.
О роли Андрея Чирикова при дворе можно составить некото-
рое представление по сохранившимся фрагментарным источникам.
В 1677 г. царь проводил лето в своих подмосковных селах и оба —
Милославский и Чириков — были в составе небольшой группы доверен-
ных советников, путешествовавших с государем за пределами города80.
Той осенью они сопровождали царя Федора в поездке в Покровское
76 Седов П. В. Закат Московского царства. С. 144.
77 Там же. С. 146.
78 Там же. С. 277. И. И. Чириков и А. С. Кириллов, тоже близкий к И.М. Ми-
лославскому, были назначены окольничими в один и тот же день (Там же.
С. 264). Члены Думы, тесно связанные с И.М . Милославским, давали де-
нежные вклады московскому Знаменскому монастырю на Варварке. “По
приказу” И. М . Милославского знаменские монахи взяли деньги “на цер-
ковное строенье для поминовения” окольничего Ф. Я . Милославского и
Г. Я . Милославского у окольничего И. И . Чириковa — 19 июня 1679 г. —
100 рублей, и 10 декабря того же года еще 250 рублей. У думного дьяка А. С.
Кириллова — 10 июля 1680 г. — 100 рублей (Там же. С. 279).
79 Там же. С. 277.
80 Там же. С. 288.
147
Потомки Петра, царевича ордынского...
вместе с сородичем Чирикова по линии жены Ф. П. Соковниным81.
К 1678 г., по-видимому, его придворная группировка уже оказалась
в меньшем фаворе, поскольку ноябрьскими царскими указами боярин
И. В. Милославский и окольничий А. И. Чириков были отправлены
в Белгород82. Весной 1680 г. Чириков был среди думных людей, остав-
ленных управлять делами «на Москве», пока царь Федор Алексеевич пу-
тешествовал в Троице-Сергиеву лавру и в Измайлово83. Но связь Андрея
Ивановича с группировкой Милославского продолжилась и после смер-
ти Феодора в 1682 г. Чириков был среди придворных, сопровождавших
брата царя Ивана V в паломничестве в Звенигород84.
Подведем итоги. Потомки Петра царевича достигли своего расцве-
та в XVII столетии. Чириковы осуществили успешный переход с про-
винциального уровня на центральную государственную службу, вошли
в ряды бюрократической и военной администрации и в конце концов
делегировали двух членов рода на посты думных людей. Они заклю-
чили выгодные брачныe союзы, приобретили имущество помимо по-
жалованного государством оклада и пробивались в ряды тех, чей ста-
тус давал право защищать честь от оскорблений при помощи судебных
тяжб. Они сумели извлечь пользу из своей образованности и из сво-
ей способности устанавливать союзы с другими нововозвысившими-
ся родами. В 1680-х гг. после запрета местничества Чириковы вошли
в сравнительно небольшую группу тех родов, которые смогли предста-
вить свои родословные материалы в Разрядный приказ — свидетель-
ство тому, что Чириковы добились своего — по крайней мере, на ни-
зовых уровнях московской аристократии.
Далее мы прилагаем росписи, представленные Андреем (1686—
1688 гг.) и Иваном (в марте 1686 г.) Чириковыми в Палату родослов-
ных дел при Разрядном приказе. Публикуется по рукописи: РГАДА.
Ф. 286 (Герольдмейстерская контора). Оп. 1. Кн. 449. Л. 520 – 524 об.85
Текст печатается в соответствии с «Правилами издания исторических
документов в СССР (М., 1990) с некоторыми отступлениями, имею-
щими значение для истории развития языка. Сохраняeтся буквa «ѣ»
во всех позициях; сохраняется буква «ъ» в середине слова перед гласной
в случаях, когда она четко прописана; сохраняется буква «ь» на конце
81 Там же. С. 296–297. Прим. 46.
82 Там же. С. 324.
83 Там же. С. 412. Прим. 50.
84 Лавров А. С . Регентство царевны Софьи Алексеевны. С. 85.
85 См.: Антонов А. В. Родословные росписи конца XVII в. М., 1996. С. 330.
Приносим благодарность А. В. Малову, который сверил транскрипцию и
сделал палеографические сноски к текстам.
148
А. Клеймола
слова, когда по современным правилам она не пишется. Другие вышед-
шие из употребления буквы заменяются буквами современного алфави-
та. Буквенные цифры заменены на арабские цифры. Простые исправле-
ния добавлены в круглых скобках. Знаки препинания ставятся по пра-
вилам современной пунктуации. Утраченные и реконструированные
буквы и слова выделены квадратными скобками, пропущенные пис-
цом буквы восстановлены в круглых скобках.
149
Потомки Петра, царевича ордынского...
(Л. 520) Роспись Чириковых роду
Какъ ходилъ в Орду къ Бѣркаю, царю, Кирил, епископъ Ростовскии,
исправлении ради церьковныхъ, и тутъ излюбилъ православную веру
племянникъ Бѣркая, царя. И с Кириломъ, епископомъ Ростовскимъ, при-
иде тайно в Ростовъ и крестился в православную вѣру. А во крещени(и)
имя ему Петръ, и о том свидетелствуетъ в жити(и) ево, Петрове.
А у Петра сынъ Лазарь, а у Лазаря сынь Юрьи, у Юрья сынъ Игнати(й),
у Игнатья сынь Петръ почалъ писатца Чириковъ, и бысть с великимъ
княземъ Дмитрѣемъ Ивановичемъ противъ Мамая в Сторожевом пол-
ку, и о томъ свидетелствуетъ летописная книга и печатная киевская кро-
ника, что зовутца Ксинопсисъ. А у Петра сынъ Иванъ, а у Ивана сынъ
Федоръ, а у Федора дѣти Власей да Никифоръ. И Власей былъ у вели-
кого князя Андрея Васильевича Углецкого бояринъ. И какъ князь ве-
ликий Андрей Васильевичь отступилъ от брата своего великого князя
Ивана Васильевича всеа Русии самодержца, и в то время приде на Русь
царь Ахматъ и стоялъ на Угре, а князь великий Иванъ Васильевичь
стоялъ в Кременске. И тутъ пришелъ братъ ево великий князь Андрей
Васильевичь и смирился з братомъ своим с великимъ княземъ Иваномъ
Васильевичемъ. И онъ, Власей Федоровичь Чириковъ, прииде с ним же,
со княземъ Андрѣемъ Васильевичемъ. А какъ побѣжалъ царь Ахматъ,
и великий князь Иванъ Васильевичь, пришед к Москве, (Л. 520 об.) по-
ложилъ опалу на брата своего, на князя Андрея Васильевича и велелъ
посадить в полату, а детей ево князя Дмитрея Андрѣевича да князя
Ивана Андрѣевича сослалъ на Вологду, а Власѣя Федоровича Чирикова
сослалъ в Муромъ, и в Муроме умре. А сына ево, Семена, сослалъ въ
Ерославль и з женою и з детми. И былъ в той опале и до преставления
великого князя Ивана Васильевича всеа Русии самодержц[а]. И после
великого князя Ивана Васильевича великий князь Василей Ивановичь
всеа Русии пожаловалъ ему, Семену, и сыну ево Констянтину, зововому
Консте, вотчины ис черных своих волостей, и о томъ дал свои жалован-
ныя грамоты за красными печатми 7019-го году. А из апалы взять не ве-
лелъ для того, что дети великого князя Андрея Васильевича Углецкого
князь Дмитрей Андрѣевичь да князь Иванъ Андрѣевичь, еще были живы.
А у Семена дети Констянтинъ да Семенъ, рекомы(й) Гневашь, да Иванъ.
А у Семена дети Андрей, бездетенъ, да Гаврила, да Мелентей, завомы(й)
Третьякъ. А у Гаврила дѣти Петръ да Иванъ. У Третьяка дѣти Максимъ
да Кирила, бездетны, да Илья, да Иванъ. У Петра дети Федоръ, бездетенъ,
да Василей. А у Ивана дети околничей Андрей Ивановичь да околничей
и намесникъ Алонецкой Илья Ивановичь и посланъ к салтану Турскому
великимъ п[осл]омъ, и на пути на Дону умре, да Михайло, бездетенъ.
А у Василья у Петрова сына (Л. 521) сынъ Григорей, а у околничего Ильи
150
А. Клеймола
Ивановича сынъ Михайло, у великого царя государя и великого князя
Иоанна Алексѣевича в комноте в столникахъ. А у Ильи Третьякова сына
дѣти Данило да Федоръ, бездетенъ. А у Ивана Третьякова сына сынь
Гаврила. А у Данила Ильина сына дети Иванъ, да Степанъ, да Иванъ
же. А у Гаврила Иванова сына дѣти Яковъ да Осипъ. А у третьева
Семенова сына Власъевича1, у Ивана сынъ Кипреянъ, прозвище Назимъ.
А у Кипреяна сынъ Степанъ. А у Степана дѣти Андрей да Григорей
да Лука. А от другова Феодорова сына Ивановича от Власьева брата
от Никифора Федоровича два сына Никита да Алексѣй. У Никиты три
сына Яковъ да Иванъ да Михайла. От Алексѣя сынъ Невежа, бездетенъ.
А от Якова Микитина сына четыре сына Яковъ да Степанъ да Микифор
да Федор. А у Якова Яковлева сына сынъ Марко. У Марка Яковлева
сына два сына Родивонъ да Борисъ в столниках. У Родивона Маркова
сына два сына Илья да Иванъ оба в столникахъ. 3
̄У другова у Маркова
сына у Бориса два сына ...мъ2 да Кирила, оба [в столн]иках̄3
. Аотдру-
гова Яковлева сына от Степана сынъ Степанъ, бездетенъ. А от третье-
ва Яковлева сына от Микифора сынъ Кузма, бездетенъ. А от четверто-
го от Яковлева сына от Федора сынъ Петръ. А от Петра два сына Иевъ
да Иванъ оба бездетны. А которые пошли от Ивана да от Михайла
Никитиныхъ детей, и те поколенью своему роспись принесутъ сами, а жи-
вых ныне того поколения: Иванъ Семеновъ сынъ да Михайла Макарьевъ
сынъ. А окроме того роду нашего никого нетъ.
К подлинной родословной росписи Андрей, Григорей, Степанъ,
Борисъ Чириковы4 руки приложили. //
(Л. 522 об.) Род Чириковых и поколенная роспись луцких поме-
щиковъ и вотчинниковъ.
Петръ Игнатьевичь породы татарские. А какъ начало и выездъ
прежняго сродника ево Петрова к великому князю Борису Василье-
вичю Ростовскому о томъ написать подлинно ль именемъ того выезжа-
го прежняго сродника своего без свидетелства прямово и без писемъ
за многимъ разорениемъ не помнимъ, а которые старые писма у срод-
ников наших были и во время (Л. 523) Московского государства разоре-
ния пропали и в пожарное время погорели. А Петръ Игнатьевичь явил-
ся в полку великого князя Дмитрѣя Ивановича, какъ великий князь
Дмитрѣй Ивановичь ходилъ на Мамая 5̄и о̄5 томъ свидетелствуетъ
1
- а — по смытому.
2
Несколько букв утрачено.
3
Вставка на левом внутреннем поле.
4
В конце строки, на правом внешнем поле более мелким поч.
5
По смытому.
151
Потомки Петра, царевича ордынского...
лѣтописная книга и печатные киевские кроники, что зоветца Синопсисъ.
А у Петра сынъ Иванъ, а у Ивана сынъ Тимофей. А у Тимофея дѣти
Матвей, да Алексѣй, да Никифоръ. А у Матвея дѣти Никита да Исакъ,
прозвище Замятня. А у Алексѣя сынъ Яковъ. А у Никифора сынъ
Никита, бeздетенъ. А у Никиты Матвеева сына дѣти Иванъ да Михайло
да Тихонъ. А у Исака, что прозвище Замятня, сынъ Василей. А у Якова
дѣти Федоръ, бездетенъ, да Иванъ. А у Ивана Никитина сына сынъ
Петръ. А у Михайла сынъ Григорей. А у Тихона дѣти Василей, безде-
тенъ, да Иван. И былъ онъ, Иванъ, во 118-м году при царе и великомъ
князе Василье Ивановиче всеа Росии на Углече воеводою, и какъ ли-
товские люди Углечь взяли, и ево, Ивана, на Углече убили. А у Василья
Исакова сына сынъ Захарей. А у Ивана дѣти Михайла да Тимофей, без-
детенъ. И Тимофею дана жалованная грамота на поместье царя и вели-
кого князя Иоанна Васильевича всеа Росии въ 87-м году. А у Петра сынъ
Василей и Василью Петрову сыну при царе и великомъ князе Михайле
Феодоровиче всеа Росии дана жалованная грамота на вотчину за службу
и за московское осадное сидение отца ево, Васильева, Петра. А у Григорья
дѣти Григорей да Макарей. И былъ онъ, Григорей, в 175-м году
въ Еренске (Л. 523 об.) воеводою, а во 187-м году указано быть е[му],
Григорью, в Колскомъ остроге воеводою, и онъ, Григорей, не дое-
хавъ до Колского острогу на дороге умре. И въ ево, Григорьево, мѣсто
былъ воеводою сынъ ево Павелъ. А у Ивана сынъ Федоръ. И былъ онъ,
Федоръ, во 169-м году на Усвяте воеводою. А у Захарья Васильева сына
сынъ Никита. А у Михайла Иванова сына дѣти Пантелей, да Степанъ,
да Костентин, да Гаврила, бездетны. И Степанъ Михаиловъ сынъ
во 115-м году посыланъ былъ в Галичь. А во 116-м году посыланъ онъ
же, Степанъ, в Можаиской, да в Верейской да в Вышегородцкой уез-
ды при царе и великомъ князе Василье Ивановиче всеа Росии. И темъ
Степановымъ посылкамъ свидетелствуютъ царя и великого князя
Василья Ивановича наказы. И во 135-м году посыланъ он же, Степанъ,
доезжать свиского посла Александра Рурца. А во 140-м году был он же,
Степанъ, воеводою в Кирку. А во 141-м году посыланъ ко Oрхангелскому
городу, а в 145-м году посыланъ под Озовъ для приему [тур]ского посла.
А во 146-м году былъ он, Степанъ, воеводою на Кевроле и на М[езени].
А во 149-м году посыланъ в Нижней Новгород для встречи кизылбаш-
ского посла Сан-бек[а]. А во 162-м году былъ он же, Степанъ, воеводою
на Лебедяни, а по вестям велено ему ходить и с полкомъ. А у Василья
Петрова сына дети Семенъ, в столниках, да Артемей, бездетенъ.
А у Григорья Григорьева сына сынъ6 7̄Павелъ и у Макарья Григорьева
6
В конце строки на правом внутреннем поле более мелким поч.
152
А. Клеймола
с ына̄7 дѣти Михаила да Иванъ. И Михайла во 180-м году былъ вое-
водою в Карачеве. А у Ф[едора] Иванова сына дѣти Матвей да Се[мен],
(Л. 524) бездетны, да Петръ да Степанъ. А у Никиты Захарьева сына дѣти
Артемей, бездетенъ, да Иванъ. А у Пантелѣя сынъ Алексѣй, бездетен,
и былъ в столниках. А во 162-м году былъ онъ, Алексей, на Саратове вое-
водою и во 177-м году былъ он же, Алексѣй, воеводою в Малороссийских
городех в Переясловле. А у Степана Михаилова сына сынь Федоръ
в столниках. А у Семена Васильева сына сынъ Иванъ, в столни-
ках, да Дмитрей, бездетенъ. А у Павла Григорьева сына сынъ Иванъ.
А у Михаила Макарьева сына дѣти Костентинъ да Яков. А у Ивана
Макарьева сына сынъ Федоръ. А у Петра Федорова сына дѣти Гаврило,
в стряпчих, да Овдокимъ, прозвище Любим. А у Ивана Никитина сына
дѣти Василей, в стряпчих, да Иванъ, да Степанъ, да Григорей, да Алексей,
да Тимофей. А у Федора Степанова сына дѣти Илья да Михайла да Иванъ
да Илья Меншой. А у Ивана Семенова сына сынъ Михайла. Григорья
Григорева сына воеводствомъ свидетелство в приказе Новгородцкие чет-
верти. А Федора Иванова сына воеводству свидетелствует наказъ и от-
пускъ государевых грамотъ. А Степана Михайлова сына воеводством
и знатным посылкамъ свидетелствуютъ великихъ государей грамоты
и наказы. А Михайла Макарьева сына воеводствы свидетелствует8 на-
казъ и ведомость в Розряде. А Алексѣя Пантелѣева сына воеводствомъ
свидетелство в Приказе Казанского дворца и в Малоросийскомъ приказе.
А Василей да Кузма Ивановы дѣти, да Федоръ Михайлов сынъ, да Илья
Одинцов сынъ, да Иван Феодоров сынъ, да Никита Алексѣевъ сынъ, про-
звище Невежа, да Павелъ Чириковы померли бездетны.
(Л. 524 об.) К подлинной поколенной росписи родовой [Иван]
Семеновъ сынъ,Михайла Макарьев [сынъ], Степанъ Федоров сынъ,
Василей Ива[нов] сынъ, Федор Степанов сынъ Чириков[ы руки] при-
ложили. На той же росписи наз[ади] помета такова: 194-го марта въ9
[день] подалъ Иванъ Чириков, у которых дѣлъ сродники их были.
Взять подли[нные] писма выписать и к той выпис[ке] велеть имъ руки
приложить, а подл[ин]ные отдать с роспиской.
Скрепа на нижнем поле лл. 520, 521, 522, 523, 524, 524 об. — по цен-
тру и в конце тетради:
С подлинным || читал || канцелярист || Иван || Муром- || -цов.
Секретарская скрепа на внутренем поле листов заклеена в корешок,
не читается.
7
Между строк более мелким поч.
8
Испр. из: свидетелствуют.
9
Далее оставлено место для дня, не вписан.
М. В. Печников
иван III и нОвгОрОдский рОзыск 1487–1490 гг.
часть 21
Руководствуясь грамотами Ивана III и митрополита Геронтия,
в 1488 г. (не ранее февраля) архиепископ Новгорода и Пскова Геннадий
(Гонзов), а также великокняжеские наместники бояре братья Яков
и Юрий Захарьичи Захарьины-Кошкины начали новое следствие
по делу обвиняемых в ереси новгородцев2.
Промежуточный результат предпринятых действий, о которых
новгородский владыка, очевидно, оповестил московские власти, ра-
зочаровал Геннадия. В послании бывшему ростовскому архиеписко-
пу Иоасафу (Оболенскому), пребывавшему на покое в Ферапонтове
монастыре, летом 1488 г. архиепископ выражал свое недовольство
тем, что духовные власти в Москве, очевидно, не придают серьезно-
го значения начатому им еретическому делу: «И как мню, ныне вы
(по контексту, митрополит и епископы. — М. П.) положили то дело
ни за что, как бы вам мнится, Новъгород с Москвою не едино право-
славие; не поболезновали о том ни мала»3.
В том же послании Иоасафу Геннадий приводит свой знамени-
тый список книг, бывших у еретиков (раньше он упоминал толь-
ко попавшие к нему от попа Наума необычные «псалмы», а также
«Шестокрыл»): «Да есть ли у вас в Кириллове, или в Фарафонтове,
или на Каменном, книги: Селивестр папа Римскы, да Афанасей
Александрейскы, да Слово Козмы Прозвитера на новоявльшуюся
ересь на богумилю, да Послание Фотея патриарха ко князю Борису
Болгарьскому, да Пророчьства, да Бытия, да Царьства, да Притчи,
да Менандр, да Исус Сирахов, да Логика, да Деонисей Ареопагит?
Зане же те книги у еретиков все есть»4. Появление списка в данном
послании представляется неслучайным. По распоряжению Ивана III,
1
Начало статьи см.: Печников М. В. Иван III и новгородский розыск 1487–
1490 гг. Ч. 1 // СР. М., 2018. Вып. 13. С. 181–240.
2
См. о них: Зимин А. А . Формирование боярской аристократии в России во
второй половине XV — первой трети XVI в. М ., 1988. С. 183–185.
3
Источники по истории еретических движений XIV — начала XVI в. // Ка-
закова Н. А . , Лурье Я. С . Антифеодальные еретические движения на Руси
XIV — начала XVI в. М .; Л., 1955 (далее — Источники). No 16. С. 317.
4
Источники. С. 320.
154
М. В. Печников
выраженному в грамоте от февраля 1488 г., имущество еретиков долж-
но было быть конфисковано5, в том числе, конечно, и книги6. Из того,
что мы знаем о ходе второго следствия, указание великого князя было
новгородским владыкой исполнено7.
Долгое время в историографии господствовало представление,
что книги, перечисленные Геннадием, отсутствовали в Новгороде
и он просил прислать их8. В начале XX в. И. Е. Евсеев высказал проти-
воположное мнение — все упоминаемые Геннадием книги у новгород-
ского владыки имелись и цель перечня книг, которые «у еретиков все
есть» состояла том, чтобы снабдить списками с этих рукописей оплоты
православия — монастыри9. Последняя точка зрения подтверждается
5
Источники. No 14. С. 314.
6
А. И . Плигузов справедливо указывал, что второе следствие Геннадий на-
чал в 1488 г., однако, на мой взгляд, неверно относил его начало ко времени
после написания послания Иоасафу, т. е . ко второй половине года. Список
«еретических» книг, по мнению А. И. Плигузова, «gave him no new evidence
of the heretics’ apostasy» (Pliguzov A. Archibishop Gennadii and the Heresy of the
“ Judaizers” // Harvard Ukrainian Studies. Vol. XVI. No 3/4 (1992, December).
P. 273), и это побудило Геннадия обратиться к прежним методам розыска.
По предположению А. А. Казакова, «книги эти хранились при Софийском
соборе, духовенство которого, вероятно, наиболее резко отреагировало на
нововведения архиепископа» (Казаков А. А . Об истоках «жидовской» ере-
си в Новгороде конца XV в. (некоторые свидетельства архиепископа Ген-
надия Новгородского) // Историческая психология и социология истории.
2017. No 1. С. 85). Изучение личного состава «еретиков», однако это не под-
тверждает (см. ниже).
7
На конфискацию собственности новгородским архиепископом обвиняе-
мые позднее жаловались в ходе московского собора 1490 г. (Источники.
No 20. С . 383). Если сравнить рассматриваемый перечень с такими библи-
ографическими памятниками того времени, как два перечня книг (1493
и 1494 гг.), переписанных в Новгороде для библиотеки Соловецкого мо-
настыря под руководством игумена Досифея, то бросается в глаза их схо-
жесть. Досифей, сотрудничавший с новгородским владыкой, указывает̧
что в свой монастырь «послал есмь... книгу Маргарит, да книгу Силивестр,
да Пчелу...» (Розов Н. Н. Соловецкая библиотека и ее основатель игумен
Досифей // ТОДРЛ. М .; Л., 1962. Т. 18. С . 297). Целый ряд из перечислен-
ных Досифеем рукописей сохранился до нашего времени. Это заставляет
предполагать, что и Геннадий перечислил в своем списке конкретные ру-
кописи, которыми раньше владели те или иные «еретики».
8
См., напр.: Никитский А. И. Очерк внутренней истории церкви в Великом
Новгороде. СПб., 1879. С. 170; Соболевский А. И. Переводная литература Мо-
сковской Руси XVI–XVII вв. СПб., 1903. С. 398 . Этого мнения придерживал-
ся и Р. Г. Скрынников (Скрынников Р. Г. Государство и Церковь на Руси XIV–
XVI вв. Подвижники Русской Церкви. Новосибирск, 1991. С. 136).
9
Евсеев И. Е. Геннадиевская Библия 1499 г. М., 1914. С. 4.
155
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
несомненными фактами переписки произведений, указанных или с боль-
шой степенью вероятности имеющихся в виду в списке Геннадия («Житие
и деяния Селивестра, папы Римского», «Слова против ариан» Афанасия
Александрийского, «Дионисий Ареопагит», «Козма Прозвитер»,
«Бытеискыя книги Моисеова сказания», «Дионисий Ареопагит»,
«Пророчества»), в Новгороде в 1489–1494 гг. на владычном дворе под ру-
ководством диакона Герасима Поповки и рассылки их в Волоколамский,
Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри10.
Список книг, которые «у еретиков все есть», довольно парадокса-
лен — «книги почти все безупречно православные, многие из них со-
держат противоеретическую полемику и существуют в копиях, создан-
ных при дворе Геннадия»11. Действительно, в списке присутствуют би-
блейские книги, все из которых входили на Руси в ветхозаветный ка-
нон (Пятикнижие, книги пророков, книги Царств12, Притчи Соломона,
Премудрость Иисуса Сирахова); жизнеописание св. Сильвестра по-
вествовало о полемике этого римского папы с язычниками («элли-
нами») и иудеями (по мнению А. И . Алексеева, Геннадий имел в виду
другое сочинение — «Святого Сильвестра и преподобнаго Антония
истолкование о Святей Троице и о всей твари»13); свт. Афанасий
Александрийский известен как борец с арианской ересью; «Беседа»
Козмы Пресвитера посвящена обличению болгарских богомилов,
а Послание константинопольского патриарха Фотия новообращен-
ному болгарскому князю Михаилу — вообще всех ересей, осужденных
на семи вселенских соборах, от ариан до иконоборцев. «Ареопагитики»
Псевдо-Дионисия Ареопагита, как известно, являлись для восточнох-
ристианского мира одним из фундаментальных богословских сочине-
ний, тесно связанным с православной иконографией.
«Мудрость Менандра», собрание афоризмов античного драма-
турга, нередко включалось в одни рукописи с библейскими книга-
ми «Премудрости Иисуса, сына Сирахова» и «Притчами Соломона»,
10 См.: Сморгунова Е. М . Составители и писцы Геннадиевской Библии // Би-
блия в духовной жизни, истории и культуре России и православного сла-
вянского мира: К 500-летию Геннадиевской Библии. М., 2001. С. 96–108;
Розов Н. Н. Соловецкая библиотека. С. 294–304.
11 Хоулетт Я. Р. Свидетельство архиепископа Геннадия о ереси «новгородских
еретиков, жидовская мудръствующих» // ТОДРЛ. Т. 46. СПб., 1993. С. 70.
12 Пятикнижие, «Пророки» и «Царства» были тремя разновидностями че-
тьих библейских сборников на Руси (Алексеев А. А . Текстология славян-
ской Библии. СПб., 1999. С. 27–28, 37).
13 Алексеев А. И. Религиозные движения на Руси последней трети XIV — нача-
ла XVI в.: Стригольники и жидовствующие. М ., 2012. С . 480.
156
М. В. Печников
поскольку эти произведения относятся к одному жанру — гномоло-
гическому; очевидно, древнерусскому читателю полагалось читать
«Менандра» именно в библейском контексте14. Кроме того, фрагмен-
тарно изречения Менандра входят почти в каждую главу популярно-
го четьего сборника библейских и античных поучительных рассказов
и изречений «Пчела» (третьей разновидности)15. «Пчела» и «Менан др»
также часто включались в одни и те же рукописи16.
Произведение «Менандра мудрого разуми» включено и в сбор-
ник РГБ. Троиц. No 730 (л. 204–214), в составе которого сохранился
единственный список послания Геннадия Иоасафу (Оболенскому).
В этом же кодексе находятся «Премудрость Исусова сына Сирахова»
(л. 139 об. – 200) и «Премудраго Соломона словца приточная» (л. 214–
245). «Менандр», «Сирах» и «Притчи», указанные в генадиевском спи-
ске книг, которые «у еретиков все есть», непосредственно предшеству-
ют в рукописи посланию Иоасафу, что заставляет предполагать неслу-
чайность их помещения в кодекс именно в таком порядке — рядом друг
с другом эти книги указаны и в списке Геннадия. В конце рукописи на-
ходятся памятники антиеретической направленности, причем связан-
ные с антииудейской полемикой: «Святителя Епифания архиепископа
Кипръского о ересех» (нач.: «Всем ересем матери суть и перъвообраз-
ныя четыре: варварьство, скуфьство, елиньство, июдейство, от сих же
и иныя вся възрасташя», л. 395 – 403 об.) и «Сказание бывшее въкратце
в Ерусалиме при Софронии архиепископе о вере христианьствей и зако-
ном еврейском, съшедшуся сбору христианьскому» (нач.: «Христианин
прежде всех сих въпросити должен жидовина...», л. 403 об. – 418 об.).
В этой же рукописи находится «Послание Димитриа Грека к архиепи-
скопу Великаго Новаграда и Пскова владыце Геннадию» (л. 485–488)17.
14 Сперанский М. Н . Переводные сборники изречений в славяно-русской пись-
менности. М ., 1904. С . 400 –406; Алексеев А. А . Текстология славянской Би-
блии. СПб., 1999. С. 27–28.
15 Сперанский М. Н . Переводные сборники изречений в славяно-русской пись-
менности. М ., 1904. С . 395; Творогов О. В. Пчела // СККДР. Вып. 1. Л., 1987.
С. 385; Он же. Мудрость Менандра // Там же. С. 258–259.
16 Сперанский М. Н. Переводные сборники... С. 393. Поскольку названия в
библиотечной практике того времени часто давались по первому вклю-
ченному в сборник произведению или его автору (Розов Н. Н. Соловецкая
библиотека... С . 300), не исключено, что Геннадий имел в виду четий сбор-
ник, открывающийся «Мудростью Менандра».
17 По этой рукописи текст послания был опубликован А. И. Плигузовым и И. А . Ти-
хонюком (Плигузов А. И., Тихонюк И. А . Послание Дмитрия Траханиота Новго-
родскому архиепископу Геннадию Гонзову о седмеричности счисления лет //
Естественнонаучные представления Древней Руси. М ., 1988. С. 71–75).
157
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
По всей видимости, в 90-е гг. XV в.18 в Троице-Сергиевом монасты-
ре были переписаны рукописные материалы, связанные с архиепи-
скопом Геннадием, что может быть связано с реализуемой геннади-
евским кружком книжников рассылкой книг определенной темати-
ки по монастырям19.
Под «Логикой» списка Геннадия исследователи, как правило, по-
нимали «Книгу, глаголемую логика сиречь словесница» — западно-
русский перевод с еврейского компиляции, состоящей из произве-
дений Маймонида и Аль-Газали; «Логика» известна в списках не ра-
нее конца XVI в.20. Эта атрибуция, конечно, изначально базировалась
на безусловном доверии обвинениям «новгородских еретиков» в «жи-
довстве». А. Ю. Григоренко высказал предположение, что в списке
Геннадия под «Логикой» на самом деле имеется в виду «Диалектика»
Иоанна Дамаскина — первая часть его фундаментального труда
«Источник истины»21. Исследователь отмечает, что «Диалектика» из-
вестна на Руси с ХV в., а особое распространение получает с рубежа
18 Там же. С. 59.
19 С «Геннадиевским кружком», вероятно, был связан и протограф сборни-
ка 1-й четверти XVI в. РГБ. Троиц. 770, в котором имеются статьи «Козмы
пресвитера от слова его, еже на еретикы», изречения Менандра, послание
Геннадию Дмитрия Старого, выписки из пророческих библейских книг и
фрагменты Пятикнижия.
20 См.: Соболевский А. И. «Логика жидовствующих» и «Тайная Тайных»// Па-
мятники древней письменности и искусства. СПб., 1899. Вып. 133. С . 5–13;
Он же. Переводная литература Московской Руси ХIV–ХVII вв. СПб., 1903.
С. 401–409; Таубе М. Послесловие к логическим терминам Маймонида и ересь
жидовствующих // In memoriam. Сборник памяти Я. С. Лурье. СПб., 1997.
С. 239–246. Известен также киевский список фрагмента другого памятника,
«Логики Авиасафа» (Аль-Газали) 2-й пол. XV в., изданный в начале XX в. (Не-
веров С. Л. Логика иудействующих // Университетские известия. Киев, 1909.
No 8. С. 41–62). См. также: Коковцов П. К . К вопросу о «Логике Авиасафа» //
ЖМНП. 1912. No 5. С.114–133; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской
публицистике конца XV — начала XVI в. М.; Л., 1960. С . 194.
21 Григоренко А. Ю. Русская философская мысль конца ХV — начала ХVI в. (по
материалам новгородско-московской ереси) // Вестник ЛГУ. Сер. 6 . 1986.
Вып. 3. С. 98–100; Он же. «Лаодикийское послание» и его литературное окру-
жение // ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 43. С . 325–327; Он же. Духовные искания на
Руси конца XV в. СПб., 1999. С . 39–41. Ранее Я. С . Лурье, придерживавший-
ся версии о «Логике» «новгородско-московских еретиков» как переводном
с еврейского памятнике, писал, тем не менее, что сочинение Аль-Газали/
Маймонида было не единственным пособием по логике, известном на Руси:
«Важнейшие понятия и категории этой науки излагались в “Диалектике”
Иоанна Дамаскина — книге, переведенной на Руси в ХV в. и довольно попу-
лярной (судя по большому количеству списков)» (Казакова Н. А., Лурье Я. С.
Антифеодальные еретические движения. С. 145).
158
М. В. Печников
XV–XVI вв.22
. Слабым местом гипотезы А. Ю. Григоренко является
то, что ни в одном из списков это произведение «Логикой» не назы-
вается23. Однако, учитывая безусловно рекомендательный характер
списка Геннадия, есть вероятность, что под «Логикой» архиепископ
все же подразумевал не компиляцию из сочинений еврейского и араб-
ского философов, а «Диалектику» Иоанна Дамаскина, одного из от-
цов Церкви. Соловецкий игумен Досифей отметил в своих списках книг
1493 и 1494 гг., переписанных для его монастыря, среди произведений,
указанных в послании Геннадия Иоасафу («Селивестр», «Козма прозви-
тер», «Дионисий Арепаит», «Пророчьства»24), и «Ивана Дамаскина»25
—
вероятно, распространенный на Руси с сер. XV в. сборник сочине-
ний Дамаскина, в который входила и «Диалектика» (соловецкая руко-
пись, к сожалению, скорее всего не сохранилась). Но даже если допу-
стить присутствие в списке Геннадия еврейской «Логики», то следует
признать, что он считал ее неопасной для православных.
Если отождествить «Логику» списка Геннадия с сочинением
Иоанна Дамаскина, то за единственным исключением («Менандра»)
все перечисленные новгородским владыкой книги можно найти в рус-
ских индексах истинных книг, в том числе и в окончательной редакции,
содержавшейся в так называемой «Кирилловой книге» (М., 1644)26.
22 Григоренко А. Ю. Духовные искания. С . 40 –41. См. также: Гаврюшин Н. К.
О ранних списках славяно-русской «Диалектики» // Записки Отдела ру-
кописей [ГБЛ]. Т. 45. М ., 1986. С . 279–284; Он же. Митрополит Даниил —
редактор «Диалектики» // ТОДРЛ. Т. 41. Л ., 1988. С. 357–363.
23 Только в более позднем, 1575–1579 гг., переводе А. М. Курбского и
М. А. Оболенского-Ноготкова с латинского языка появляется заголовок
«Иоанна Дамаскина диалектика або логика» (РГБ. Рум. No 193. Л . 286).
24 К этому ряду, видимо, следует отнести и невключенные в описи сборник би-
блейских исторических книг РНБ. Сол. 75/75, который есть все основания со-
поставить с «Царствами» списка Геннадия, и Пятикнижие Моисеево РНБ. Со.
No 74/74 («Бытия» списка Геннадия) (см.: Бобров А. Г. Досифей, игум. // ПЭ.
Т. 16. М., 2007. С. 57). На Геннадия игумен Досифей прямо ссылается в своей
рукописи «Беседы» Козьмы Пресвитера, переписанной с пергаменного кодек-
са XI в.: «Книгу сию взял на список [у] владыкы — Беседа на новоявившуюся
ересь, а писана на харатии и есть ей за пятьсот лет» (РНБ. Сол. 966/856. Л. 4
об.; см. также: Розов Н. Н . Соловецкая библиотека. С . 300).
25 Розов Н. Н . Соловецкая библиотека. С. 297, 298.
26 См.: Грицевская И. М. Индекс истинных книг в составе «Кирилловой кни-
ги» // ТОДРЛ. Т. 46. СПб., 1993. С. 128–130. Я . С. Лурье обратил внима-
ние на то, что в указанном выше списке РГБ. Троиц. 730 есть следующая
пометка писца: «Сего в правилех не повелевает чести Меландра» (л. 204;
Казакова Н. А . , Лурье Я. С . Антифеодальные еретические движения. С.
144), причем эта запись находится перед списком этого памятника. Од-
нако в русских списках отреченных книг до начала XVI в. «Менандр» не
159
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
Поэтому никак нельзя согласиться с мнением Я. С. Лурье, что список
свидетельствует о неких гуманистических интересах «еретиков», опре-
делявших их книжные интересы и выделявших их из среды остальных
древнерусских книжников27.
В то же время наличие этих книг в круге чтения «жидовствская
мудръствующих», конечно, никак не может доказывать их реального
еретичества, тем более перехода в иудаизм. Список Геннадия демон-
стрирует лишь литературные интересы обвиняемых в ереси, и они со-
вершенно обычны для образованной части древнерусского духовен-
ства. В настоящее время, после десятилетий плодотворного изучения
древнерусской книжной культуры, нет никаких оснований подозре-
вать новгородское духовенство в богословском невежестве, которое
могло облегчить иудейскую пропаганду в этом городе28. Как писал
митр. Филипп в 1471 г. «волным мужам» новгородцам: «вем, яко по да-
ней вам благодати от Бога в купели святаго святаго крещения, книж-
ней мудрости и сами разумни есте...»29. Полемическая антииудейская
упоминается (см.: Яцимирский А. И. Библиографический обзор апокрифов
в южнославянской и русской письменности. Вып. 1. Пг., 1921. С. 1–75). Сле-
дует отметить также, что в индексах истинных книг всех редакций назы-
вается «Пчела» (Грицевская И. М. Индекс истинных книг... С. 129), одна из
разновидностей которой включает и отдельные изречения Менандра.
27 Казакова Н. А . , Лурье Я. С . Антифеодальные еретические движения. С. 145;
Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 197, 202.
28 В послание Геннадия митр. Симону 1504 г., выступая за необходимость уч-
реждения училищ для обучения кандидатов в священники, Геннадий се-
товал на неграмотность приводимых к нему на поставление «мужиков».
Это не может относиться к жителям Новгорода, где уровень грамотно-
сти и даже книжности среди горожан был достаточно высок. Совершен-
но очевидно, что речь идет о представителях сельской местности Новго-
родской епархии, относительно которой и можно было сказать владыке
в свое оправдание: «Земля, господине, такова, не можем добыти, кто бы
горазд грамоте» (Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI в.
М., 2008 (далее — РФА. 2008). No 107. I. С. 339). По словам М. Б. Плюха-
новой, «в Новгороде и Пскове белое духовенство отличается интеллекту-
альной бодростью и представляет собой культурную силу — что довольно
редко случалось в истории русской церкви. Этот особый тип новгородско-
псковского попа проявится еще в середине XVI в. в лице Ермолая-Еразма,
Сильвестра, Василия-Варлаама... Попы в своих интеллектуальных искани-
ях меньше связаны дисциплиной и контролем, и там, где их влияние пре-
обладает над монашеским, легче возникают брожения (вспомним кружок
ревнителей церковного благочестия в 40-е гг. XVII в.)» (Плюханова М. Б.
Библейские хронографы // Библия в духовной жизни, истории и культу-
ре России и православного славянского мира: К 500-летию Геннадиевской
Библии. М ., 2001. С. 87–88).
29 РИБ. Т. 6 . СПб., 1908. No 102. Стб. 732.
160
М. В. Печников
литература была известна в Новгороде, по меньшей мере, с конца
XIV — начала XV в. (трактат «Пророчество Соломона», составленный,
вероятно, также на Северо-Западе Руси30).
***
Вернемся к вопросу о втором следствии, начатом новгородским ар-
хиепископом вместе с великокняжескими наместниками. Об этом по-
вествуется в двух грамотах, направленных в Москву в 1490 г. в пред-
дверии октябрьского собора на «еретиков». В послании митр. Зосиме
об обвиняемых говорится: «И которые покаялись да свои действа пи-
сали на себе сами своими руками, и аз тех в покаание принял, да и опи-
темью есми им держати указал, а велел есми им приходити к церкви
да стояти пред церковью, а в церковь есми ходити не велел; а кото-
рые не покаались, а хвалять жидовскую веру, и аз тех послал ко Якову
да к Юрью к Захарьичем, а велел есми их градцкою казнью казни-
ти. И Яков да Юрьй дали сына боярского и велели их казнити град-
скою казнью... Да тех есми речей (т. е. показаний обвиняемых, дан-
ных на самих себя. — М. П.) написав подлинник, да послал к велико-
му князю, а другой есми подлинник послал Геронтию митрополиту.
И Геронтий митрополит о том великому князю не подокучил, да тем
еретиком конца не учинили»31. Таким образом, был составлен вто-
рой «подлинник» (следственное дело), по экземпляру которого было
послано, как и в 1487 г., Ивану III и митр. Геронтию. При этом имен-
но митрополит вновь не оценил значение присланных в Москву ма-
териалов так, как хотелось Геннадию. Далее в том же послании ново-
му митрополиту Зосиме архиепископ осуждает прежнего первосвя-
тителя за то, что он не препятствовал выносу церквей и захоронений
за пределы Кремля при начале его перестройки: «А господин нашь
отец Геронтий митрополит о том не воспретил: то он ведает, каков от-
вет за то дасть Богу, а гробокопателем какова казнь»32.
Геннадий пишет Зосиме о том, что «еретики» (некоторые из них
впервые называются по имени) нарушили епитимию, наложенную
на них архиепископом: «И которые еретикы здесь были покаалися,
да и действа свои писали сами на собя своими руками, и ти, послы-
шав то, что на Москве живут еретики во ослабе, да и в церковь и олтарь
30 Водолазкин Е. В. Всемирная история в литературе Древней Руси: На матери-
але хронографического и палейного повествования XI–XV вв. СПб., 2008.
С. 293–311, 389–467.
31 Источники. No 18. С. 375.
32 Там же. С. 377.
161
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
ходили невозбранно. А иные де и служили там (в Москве. — М. П.):
Гаврилко поп с Михайловы улице, тот, деи, служил на Москве, а Денис
поп — тот в Архаггеле служил, да на литургии, деи, за престолом пля-
сал, да и кресту ся наругал; ино о том в божественых правилех писа-
но: “Аще кто смутит церквью в время божественыа литургиа, главной
казни повинен есть”... Ино те еретице все то действовали, да не токмо
то, но и хулу на самого Христа говорили; а пространно о них, господин
отец наш, в подлинники узришь»33. Другая ссылка на «подлинник» с пе-
речислением еще нескольких лиц, в том числе «сбежавших» от Геннадия
в Москву, находится ниже: «А то се, господине, състала та беда с тех мест,
как Курицин из Угорские земли приехал, да отселе еретици збежали
на Москву; а писано в подлиннике, что протопоп Олексей, да Истома,
да Сверчек, да поп Денис приходили к Курицину, да иные еретици, да он-
то у них и печалник, а о государской чести попечениа не имеет»34.
В грамоте собору епископов, одновременной грамоте Зосиме,
Геннадий также жалуется на недоверие к результатам его «обыска»
и опять намекает на «печалование» неких влиятельных лиц в Москве:
«А ныне на меня лжу сшивает (правильно, вероятно — “сшивают”; “е”
написано по подскобленному. — М . П.), моему обыску веру не имут.
А то ведь чье печалованье? Еретиком ли было облыгати наше святи-
тельство? А которой так на собя скажет? А коли сказал, и они доискива-
ются иных, а тот уже готов — в руках, да тому уж веры не имут, что тот
ни врет»35. Эти высказывания Геннадия о ходе следствия малопонят-
ны. Видимо, в Москве, где были получены «подлинники», не верят
показаниям одного человека, который «в руках», — а «доискиваются
33 Источники. No 18. С. 375–376. К . В. Гадзацев предложил интерпретировать
данный фрагмент послания Геннадия как свидетельство того, что Денис
исполнял в литургической практике мистериальный танец, руководству-
ясь апокрифическими «Деяниями Иоанна» (Гадзацев К. В. Интрепретация
фрагмента из послания архиепископа новгородского Геннадия митрополиту
Зосиме 1490 г.: К вопросу об инокультурных элементах в ереси жидовству-
ющих и о составе их литературы // Вестник РГГУ. Вып. 2. М., 1998. С. 146–
160). По Геннадию, Денис одновременно «кресту ся наругал», что вписывает
это сообщение в ряд сведений, полученных новгородским архиепископом от
московских информаторов (скорее всего, тех самых московских «свидете-
лей», которые проявят себя на соборе 1490 г.), достоверность которых в це-
лом вызывает большие сомнения. Ни «свидетели», ни Геннадий как будто
не видели противоречия между утверждениями о крайне скрытном испове-
данием своей веры «еретиками» и практически публичными надругатель-
ствами над христианскими святынями (в том числе в кремлевской церкви
во время богослужения!), которые они якобы совершали.
34 Источники. No 18. С. 377.
35 Тамже.No19.С.380.
162
М. В. Печников
иных», т. е. новых показаний других людей. Это заставляет вспом-
нить недоверие показаниям попа Наума как единственного свидете-
ля на соборе 1488 г. «А се аз святитель, да два боярина великого кня-
зя (очевидно, наместники Юрий и Яков Захарьичи. — М . П.), да мой
боярин, да опрочь того неколико детей боярьскых великого же кня-
зя, да к тому игумены и священникы: ино тому не верят, да мимо тех
всех, да на мене со лжею»36. Здесь мы видим состав стороны обвине-
ния и свидетелей со стороны Геннадия. О том, как были добыты пока-
зания, отразившиеся во втором «подлиннике», говорится в этом по-
слании далее: «А яз ли того Самсонка мучил? Ведь пытал его сын бо-
ярьской великого князя, а мой толко был сторож, чтоб посула никто
не взял»37. Становится ясно, что недоверие показаниям одного свиде-
теля, Самсонки (диака, прежде осужденного собором 1488 г.), связа-
но не только с тем, что они не подтверждаются другими свидетелями,
но и с тем, что добыты под пыткой, что было не в русской традиции
при следствии по духовным делам.
Далее архиепископ пишет: «А что сказывал Самсонко, что в подлин-
ники писано, то было уметь ли так сказывати, толко бы того не делал
сам? Спросили мы Самсонка, Юрьй Захарич да аз (т. е . Геннадий, вопре-
ки вышесказанному, все же присутствовал на допросе с пыткой или сра-
зу после нее. — М. П.): «Были есте на Москве, с ким ся есте въдворяли?
Ведаешь ли, что говорят на Москве?». И Самсонко молвил: «Ведаю, деи,
господине, как ми, деи, не ведати? Ходили, деи, есмя завсе к Феодору
к Курицыну, диаку великого князя, а приходит, деи, к нему Олексей
протопоп, да Истома, да Сверчек, да Ивашко Чрьной, что книгы пи-
шет, да поучаются, деи, на православных». И коли бы тот смерд того
не действовал, да к Курицыну не ходил: почто было ему то ведати, что ся
у Курицына чинит, кто ли к нему приходит? «Да приехал, деи, с Федором
с Курицыным из Угорской земли угрянин, Мартынком зовут»: то он по-
чему уведал того Мартынка, толко бы он у Курицына не водворял ся?
А потому ино Курицын началник тем всем злодеем»38.
Итак, в послании епископам, Геннадий также указывает на глав-
ного, по его мнению, покровителя «еретиков» при московской дво-
ре — это посольский дьяк Федор Васильевич Курицын39. Слово
36 Там же.
37 Там же.
38 Там же. С. 380–381.
39 О дипломатической и государственной деятельности Ф. В. Курицына см.: Дья-
ки и подьячие посольского приказа в XVI в.: Справочник / Сост. В. И. Савва.
М., 1983. С. 8–22; Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства: Очерк
развития аппарата управления XIV–XV вв. СПб., 1998. С . 203–224.
163
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
«начальник» по отношению к нему употреблено здесь или в смысле
«наставник, учитель», или «вождь, предводитель»40, поскольку в ка-
честве основателя «ереси» у Геннадия в одновременно написанном по-
слании Зосиме фигурирует некий «жидовин» (см. ниже).
«Алексей протопоп» — это, по всей видимости, тот самый Алексей,
который возражал Геннадию по календарному вопросу, о чем извест-
но из послания Иоасафу 1488 г.41. Визиты Геннадия в Москву в 1485–
1490 гг. неизвестны; «Шестокрыл» Геннадий, по его словам, обнару-
жил в Новгороде, а значит, говорить с Алексеем об этом мог только
там же, в 1487–1488 гг., за несколько лет до ожидавшегося конца мира.
Следовательно, переселение Алексея, Дениса и ряда других обвиняе-
мых в Москву, в которой они находились к 1490 г., очевидно, было свя-
зано как с их преследованием Геннадием в 1487–1488 гг. так и, видимо,
с происходившими в то время «выводами» новгородцев.
К октябрю 1490 г. Алексей уже скончался, поскольку Геннадий
упоминает его в послании Зосиме в ряду умерших «еретиков», кото-
рых, тем не менее, на соборе также надо осудить: «исчезли от жития
сего: Алексей протопоп, да Истома, да Ивашко Черной, что ззбежал з
Зубовым, да в жидовскую веру стали. Да которые в подлинникех пи-
саны, тех бы всех проклятюю предати, да и тех, кь кому они приходи-
ли в соглашение, или кто по них поруку держал, или кто у них печал-
ник, и кто ни будет последовал их прелести; да и ко мне бы еси, к тво-
ему сыну, о том наказал, веля то учинити: и яз бых, твой сын, такоже
тех еретиков и их единомысленников съборне проклятию предал, того
для, чтобы лихо престало, да и нам в том осуженьа от Бога не было,
что мы попустим тому быти»42.
«Ивашко Чрьной, что книгы пишет» — известный по ряду сохра-
нившихся рукописей конца XV в. книгописец Иван Черный43. По сооб-
щению Геннадия, он «ззбежал з Зубовым» (кто это, Геннадий не уточ-
няет; позднее, в послании о соблюдении приговора собора 1504 г.,
он будет назван купцом Игнатом Зубовым, сбежавшим с Иваном
Черным, названным «крылошанином», «за море»44). Если учиты-
вать общий контекст послания (ср.: «как Курицын из Угорские земли
40 Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 10. М ., 1983. С. 306–307.
41 «Преидут три лета, кончается седмая тысяща; ино и яз слыхал у Алексея:
«И мы, деи, тогды будемь надобны». Ино еретицы себе надежно чинят!»
(Источники. No 16. С. 318).
42 Источники. No 18. С. 376.
43 См. о нем: Дробленкова Н. Ф. Иван Черный // СККДР. Вып. 2 . Ч. 1. С. 393–394;
Турилов А. А . Иван Черный // ПЭ. Т. 20. М ., 2009. С. 638–639.
44 Источники. No 31. С. 506.
164
М. В. Печников
приехал, да отселе еретици збежали на Москву»), речь идет о том,
что Иван Черный, подобно многим другим обвиняемым в «ереси»,
переселился в Москву45. Как и протопопа Алексея, к 1490 г. Ивана
Черного не было в живых.
Истома и Сверчок — это, наиболее вероятно, Константин
Федорович Сверчок Сабуров (сын которого стал впоследствии тестем
Василия III) и дворянин великого князя Ивана Ивановича Молодого
Андрей Григорьевич Истома Пушкин46. Ни Истома, ни Сверчок
на соборе 1490 г. осуждены не были, что отмечал еще Я. С. Лурье47.
Относительно Истомы это можно объяснить в том числе тем, что к ок-
тябрю 1490 г. он уже умер (но остается фактом, что он не был осуж-
ден посмертно).
По видимому, хронологически ко времени вскоре после собора
1488 г. относятся новые сведения о иеромонахе-«стригольнике» Захаре,
сосланном, как мы помним, Геннадием в пустынь. О дальнейшей судь-
бе Захара новгородский архиепископ писал в грамоте собору еписко-
пов в октябре 1490 г.: «И потом князь великий прислал ко мне грамо-
ту о нем, чтобы мне наказати его духовне, да отпустити его в свой ма-
настырь в Немчиново. А на него запись взял его рукы, да велел есми
ему отца духовнаго приняти, да и причастие имати; а чрьнци бы с ним
же жили в манастыре, да также причащались. И он клятву (т. е. руко-
писание — с клятвенным обещанием. — М. П.) преступил, да в мана-
стырь не поехал, да ступил к Москве. А ведь то о нем нехто печаловал
ся: а чему тот стригольник великому князю?»48. Недошедшая грамота
Ивана III Геннадию, судя известным нам обстоятельствам, была свя-
зана со вторым следствием на «еретиков». Захар, как и другие обви-
ненные новгородцы, дал архиепископу письменное обещание испол-
нить его требования, а затем бежал в Москву49. Оттуда Захар, как пишет
Геннадий в грамоте митр. Зосиме, рассылал грамоты «по всем градом»,
обличая новгородского владыку в ереси (видимо, симонии): «А посы-
лает грамоты в мою архиепископью и к черньцом и к попом семисобор-
ским, а что по московской земли, то числа нет; а пишет в своих грамотах:
45 Я. С . Лурье, однако, полагал, что Иван Черный с Зубовым бежали «види-
мо, в Литву» (Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 109).
46 Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отноше-
ний конца XV — начала XVI в. М ., 1980. С . 224; Зимин А. А . Формирование
боярской аристократии. С. 163, 191–193, 211.
47 Казакова Н. А ., Лурье Я. С . Антифеодальные еретические движения. С. 132.
48 Источники. No 19. С. 380.
49 «Занеже еретики необратно взяли у мене покаание да опитемью, да оставя
то все, да збежали» (Источники. No 19. С. 381).
165
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
«послал, деи, есми по всем городом на еретика грамоты»; ино, господи-
не, все велено терпети, опрочи еретика, а яз не еретик; ныне (конец сен-
тября — середина октября 1490 г. — М. П.) пакы моему старцу Ионе при-
слал на мене с лайбою с великою, и яз с тое грамоты список тебе, своему
господину отцу послал, и ты без (очевидно, описка вместо «бы». — М. П.)
меня пожаловал оборонил от того Захара стригольника»50.
М. А. Цветков отделяет Захара-«стригольника» от сообщества «жи-
довствующих», отмечая разную степень наказаний, примененных к пер-
вому и вторым архиеп. Геннадием — если «еретикам» было запрещено
входить в церковь, то «стригольнику» было разрешено иметь духовно-
го отца и причащаться51. С одной стороны это так, однако в определен-
ном смысле сам Геннадий рассматривал Захара в том же ряду, что и дру-
гих обвиняемых, — общим является указание на нарушение «рукописа-
ния» и на бегство в Москву, также тема «печалования» перед государем
о Захаре, как и о других «еретиках». Следует учесть и изначальную син-
кретичность обвинения, исходящего от архиепископа, вполне допускав-
шего и указание на стригольничество (как у других обвиняемых он от-
мечал, к примеру, «мессалианство»). Таким образом, сам Геннадий, раз-
личая предполагаемые им воззрения «жидовствская мудръствующих»
и «стригольника», наметил тенденцию к объединению их дел в одно,
что впоследствии и произойдет на соборе 1490 г.
Итак, по результатам второго следствия (февраль 1488 — до мая
1489 г.) в Москву были направлены его материалы («подлинники»),
но Геронтий и великий князь не спешили с созывом нового собо-
ра. О позиции митрополита по отношению к Геннадию и его сведе-
ниям говорилось выше (см. ч. 1 статьи), но чем было вызвано неже-
лание Ивана III рассматривать дело «жидовская мудръствующих»?
Полагаю, это объясняется тем, что в великокняжеской и митрополи-
чьей грамотах 1488 г. Геннадию предписывалось, проведя новое след-
ствие, созвать собор на «еретиков» в Новгороде и по его результатам
отдать виновных великокняжеским наместникам для «градской каз-
ни». Однако Геннадий упорно хотел созвать собор именно в Москве,
связывая с «ересью» придворные круги.
Имеющимися данными еретичество новгородцев, бежавших
в Москву и московских придворных никак не доказывается. Даже если
действительно к влиятельному дьяку Курицыну приходили служащие
50 Источники. No 18. С. 378.
51 См.: Цветков М. А . Захар Стригольник в Посланиях архиепископа Генна-
дия // Новгородский архивный вестник. 2001. No 2 . С . 19–24; Он же. По-
слание архиепископа Геннадия. С. 182–183.
166
М. В. Печников
в Кремле священники и другие лица, чему вполне мог быть свидете-
лем в Москве Самсонко, тот факт, что они замышляли что-то против
православия, остается недоказанным, поскольку базируется на «сви-
детельствах» одного человека, добытых под пытками. Недоверие
этим показаниям в Москве было совершенно оправданным. Вряд
ли Геннадий и наместники ограничились пытками только Самсонки,
однако, видимо, только он из обвиняемых бывал в Москве после бег-
ства туда «еретиков», и от него можно было получить показания, ком-
прометирующие московских придворных, в чем Геннадий, похоже, был
в то время заинтересован.
Итак, если первый «розыск», как мы видели, отличался концентра-
цией на новгородской теме, то особенностью второго следствия, о ко-
тором известно из грамот ранней осени 1490 г., стала попытка вовле-
чения в «еретическое дело» влиятельных лиц, приближенных к мо-
сковскому великому князю. Чем же это было вызвано?
Следует принять во внимание прежде всего важные перемены,
произошедшие в самом конце 80-х гг. в верховных сферах государ-
ства и церкви. 28 мая 1489 г.52 скончался митр. Геронтий. Его отно-
шения с великим князем оставались напряженными до самого кон-
ца. Последний конфликт между ними датирован январем 1489 г., ког-
да великий князь не одобрил поставление в епископы ростовские
Тихона (Малышкина), бывшего, очевидно, кандидатурой митропо-
лита (Иван III и члены его семьи публично отказались принять тра-
диционные дары от новопоставленного архиерея)53. После кончины
Геронтия митрополичья кафедра без каких-либо видимых причин
была вакантна целых 15 месяцев54. Лишь 12 (или 2) сентября 1490 г.
52 ПСРЛ. Т. 18. С. 272 (московский свод 1493 г.); Т. 26. С. 279; Т. 27. С. 288, 359–360.
53 См.: Pliguzov A. Tikhon of Rostov, or Russian Political Games in 1489 // Russian
History/Histoire Russe. 22 . No. 3 (Fall 1995). P. 317–318, 319–320. Ср.: ПСРЛ. Т. 24.
С. 205–206; Т. 28. С. 154. См. также: Турилов А. А . Книга раздачи «поминков» при
хиротонии ростовского архиепископа Тихона (1489 г.) // Древнерусское и по-
ставизантийское искусство: Вторая половина XV — начало XVI века: (К 500-ле-
тию росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря). М ., 2005.
С. 451–453 («и великие кн[я]зи и кн[я]гини великие, и дети великого кн[я]зя тех
поминков у архиеп(с)па не в’зяли» — Там же. С . 452). Хотя А. А . Турилов полага-
ет, что возвращение даров не обозначало «проявления немилости», а было ча-
стью ритуала (Там же. С . 451), об этом, однако, сложно говорить за неимением
других источников на эту тему ни того, ни близкого времени, а учитывая обще-
политический контекст, следует предполагать обратное.
54 Это необычное обстоятельство отметил А. А . Зимин (Зимин А. А . Россия
на рубеже XV–XVI столетий: (Очерки социально-политической истории).
М., 1982. С. 88).
167
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
нареченным митрополитом стал симоновский архимандрит Зосима,
поставленный на митрополию всея Руси 26 сентября55.
Судя по повольной грамоте тверского еп. Вассиана (Стригина
Оболенского) ок. 1477 г.56, Геронтию поставляемые им иерархи дава-
ли рукописание, что они, по возникшему в Москве начиная с митр.
Ионы обычаю, поставят следующим митрополитом того, кого бла-
гословит перед кончиной действующий первосвятитель57. Не связа-
но ли затянувшееся вдовство митрополичьей кафедры с тем, что ие-
рархи не хотели нарушать предсмертную волю бывшего митрополита
(кого он мог благословить, к сожалению, остается неизвестным) и по-
ступать вопреки сложившийся традиции, а великого князя кандида-
тура, выдвинутая Геронтием, не устраивала? В любом случае, очевид-
но, что после кончины неуступчивого Геронтия Иван III постарался
сделать все возможное, чтобы на митрополичьей кафедре оказался
абсолютно лояльный ему человек, согласный с расширением полно-
мочий великого князя в сфере управления Церковью, на что Иван III
претендовал во время предыдущего святительства. Выбор был нелег-
ким и занял продолжительное время.
После 1490 г. контроль государственной власти над церковью за-
метно усилился. Показателем этого является то, что в феврале 1492 г.
«повелением великого князя Ивана Васильевича» митр. Зосима
и Геннадий Новгородский вынуждены были передать митрополичьи
55 ПСРЛ.Т.18.С.273;Т.43.С.209;Т.20.Ч.1.С.355(избрание 2 сентября);
Т. 23. С. 187 (избрание 2 сентября); Т. 25. С . 331; Т. 26. С . 280–281 (избра-
ние 19 сентября); Т. 27. 290; Т. 28. С. 155, 320. Т. 6. Вып. 6. Стб. 328 (из-
брание 2 сентября); Т. 24. С. 207; Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 129.
Как показал А. Ю. Григоренко, обративший внимание на принадлежав-
ший Зосиме сборник РГБ. Троиц. No 122 , новый митрополит придержи-
вался нестяжательских взглядов (См.: Григоренко А. Ю. Духовные искания
на Руси конца XV в. СПб., 1999. С . 59–80, 121–168). Этот вывод исследова-
теля принял А. И . Алексеев, отметивший, что об этом свидетельствует и
позднейший переезд бывшего митрополита на Белоозеро, и то, что «Си-
монов монастырь... являлся своего рода “цитаделью нестяжателей”... Си-
монов сохранял права метрополии по отношению к Кирилло-Белозерско-
му и другим «заволжским» монастырям, основанным выходцами из него.
Неслучаен и тот факт, что именно в Симоновом монастыре поселился вер-
нувшийся из ссылки Вассиан Патрикев» (Алексеев А. И . Под знаком кон-
ца времен: Очерки русской религиозности конца XIV — начала XVI вв.
СПб., 2002. С . 209).
56 Русский феодальный архив XIV-первой трети XVI в. (далее — РФА). М ., 1987.
Вып. 3. Прилож. No 38. С . 689–690.
57 Успенский Б. А . Царь и патриарх: Харизма власти в России (Византийская
модель и ее русское переосмысление). М ., 1998. С. 49–54.
168
М. В. Печников
и относящиеся к Новгородской епархии церкви в Вологде Пермской
епископии58, что являлось, конечно, прямым вмешательством свет-
ской власти в церковные дела. По словам Б. А . Успенского, если «Ивану
III пришлось дожидаться смерти Геронтия... чтобы избавиться от не-
угодного митрополита», то «в дальнейшем великий князь может лег-
ко смещать неугодного ему митрополита», начиная с Зосимы в 1494 г.;
«не подлежит сомнению тот факт, что после смерти митрополита
Геронтия великий князь (Иван III и затем Василий III) принимает
непосредственное участие в избрании митрополита»59. После 1490 г.
на протяжении долгого времени (до 1542 г.) предстоятелями Русской
Церкви становились лица неепископского достоинства, из монасты-
рей, близких великокняжескому дому — Троице-Сергиева, Симонова,
Иосифо-Волоколамского60.
7 марта 1490 г. скончался наследник московского престола Иван
Иванович Молодой, сын Ивана III от первого брака. В его смерти об-
винили «лекаря жидовина мистра Леона из Венеции» — первого до-
стоверно известного еврея в Московском государстве, приехавшего
незадолго до того из Италии с великокняжескими послами греками
братьями Ралевыми и Андреем Палеологом, братом великой княгини
Софии (таким образом, тень от этого горестного для Ивана III собы-
тия ложилась на сродника своей супруги, и тем самым некоторым об-
разом на саму Софью). 22 апреля Леон был обезглавлен61. Иван III ли-
шился наследника престола и формального соправителя. В придвор-
ных кругах и семье великого князя намечались серьезные разногласия
58 ПСРЛ.Т.18.С.275–276;Т.25.С.333;Т.27.С.291,362;Т.6.Вып. 2.
Стб. 332.
59 Успенский Б. А . Царь и патриарх. С. 57, 58.
60 Тарасов А. Е . Религиозные аспекты политики московских князей во 2-й по-
ловине XV— первой трети XVIв. Автореф.... к. и. н. М., 2007.С.22;Успен-
ский Б. А . Царь и патриарх. С . 54–57 (исследователь обращает внимание на
заимствование на Руси начиная с 1490 г. византийской практики избрания
патриархов, в котором решающее слово было за императором).
61 ПСРЛ.Т.18.С.273;Т.20.Ч.1.С.354–355;Т.6.Вып.6.Стб.327;Т.23.С.187;
Т. 24. С . 206–207; Т. 27. С . 288; Т. 28. С . 154–155, 320; Иоасафовская лето-
пись. М ., 1957. С. 128. Вероятно, Леон был крещеным евреем — 11-е пра-
вило Трулльского (Пято-Шестого) собора запрещает лечиться у иудеев
(Правила святых вселенских соборов с толкованиями. М., 1877. С. 315–
316). В августе 1490 г. Ю. Траханиоту, отправлявшегося послом в Импе-
рию, было поручено найти нового «лекаря доброго, который бы ведом был
на нутреные болезни и на раны» (Памятники дипломатических сношений
древней России с державами иностранными. СПб., 1851. Т. 1. Стб. 46). Про-
езжая через Новгород, Траханиот мог поведать об этом случае Геннадию,
специально интересовавшемуся «жидовской» темой.
169
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
по вопросу, кому «государь всея Руси» передаст полноту власти после
своей кончины62.
Два указанных события — кончины Геронтия и Ивана Молодого —
имели, как представляется, определяющее влияние на ход еретиче-
ского дела.
Об этом свидетельствуют уже привлекавшиеся грамоты Геннадия
собору епископов и митр. Зосиме, написанные накануне собора на «ере-
тиков» в Москве в октябре 1490 г. В грамоте новопоставленному митро-
политу Геннадий обосновывает необходимость собора, кратко излага-
ет историю еретического дела, причем, как говорилось выше, с новыми
подробностями, неизвестными по прежним его посланиям.
Новшества появляются и в обвинительной части этих грамот.
Поскольку Зосима потребовал у Геннадия исповедания веры (как
и Геронтий в 1484 г.), Геннадий ответил, что оснований для подозре-
ний в том, что он имеет контакты с Киевской митрополией, не имеется:
«Ниже к Литвы посылаю грамоты, ни из Литвы ко мне послылают гра-
мот, ни пакы литовские ставленникы служат в моей архиепископьи»63.
С Литвой Российское государство в 1486–1494 гг. вело необъявлен-
ную пограничную войну, и литовская тема имела в связи с этим осо-
бое значение. Далее Геннадий, развивая литовскую тему, пишет:
«А что которые литовские ока(я)нные дела прозябли в Руской земли,
62 Косвенное свидетельство о размолвках в великокняжеской семье нахо-
дим в черновике инструкции литовскому посольству в Москву 1490 г. (до
июня, вероятно, апрель) видного итальянского гуманиста, дипломата на
польской службе Филиппо Буонаккорси Каллимаха. Он пишет, что, не-
смотря на раздоры между польским королем и московским великим кня-
зем, он сохраняет «добрые воспоминания» о Софии (Каллимах бежал из
Рима, где тогда жила Зоя Палеолог, в 1468 г.), при этом добавляет: «пусть
она учтет, что она там иностранка и что муж старше ее и что во всех от-
ношениях хорошо опираться на эту семью. Может статься так, что это в
жизни пригодится» (Шаркова И. С . Эпистолярный источник конца XV в.
(Филиппо Буонаккорси Каллимах и Софья Палеолог) // Проблемы источ-
никоведения западноевропейского средневековья. Л., 1979. С. 190 (ориги-
нал — с . 189)). Здесь заметна информированность о некотором отчужде-
нии великой княгини от «этой семьи», на которую, она, очевидно, в данный
момент «опереться» не может. Следует заметить, что отношения между
Иваном Молодым и великой княгиней Софьей, похоже, не складывались
с самого начала — по сообщению венецианского посла А. Контарини, быв-
шего в Москве в конце 1476 — начале 1477 г., у Ивана III есть «сын от первой
жены, но он в немилости от отца, так как нехорошо ведет себя с деспиной»
(Скржинская Е. Ч. Барбаро и Контарини о России: К истории итало-русских
связей в XV в. Л., 1971. С. 229).
63 Источники. No 18. С. 375.
170
М. В. Печников
в Великом Новеграде, в вотчине государя великого князя, коли был
в Новеграде князь Михайло Оленкович, а с ним был жидовин ере-
тик, да от того жидовина распростерлась ересь в Ноугородцкой зем-
ли, а держали ее тайно, да потом почали урекатися въпиани: и яз по-
слышив то, да о том грамоту послал к великому князю да и ко отцу его
Геронтию митрополиту»64.
Таким образом, Геннадий впервые, спустя более трех лет после на-
чала им еретического дела, упоминает о том, что «ересь» имела внеш-
нее происхождение — это не что иное, как «литовские окаянные дела»,
провокация враждебного Ивану III государства65.
Князь слуцкий Михаил Олелькович (Александрович), право-
славный по вероисповеданию66, прибыл в Великий Новгород в ноя-
бре 1470 г. по приглашению новгородского веча, против чего, очевид-
но, не возражал и архиепископ Иона, скончавшийся совсем незадол-
го до приезда князя67. Вероятно, Михаил был не представителем ве-
ликого князя литовского и короля польского Казимира IV, в оппози-
ции к которому он позднее находился, а одним из служилых князей,
приглашаемых Новгородом и ранее. Во время пребывания слуцкого
князя в Новгороде Казимир ликвидировал Киевский княжеский стол,
64 Там же.
65 Cм. так же: Pliguzov A. Archibishop Gennadii. P. 278–279.
66 Считалось, впрочем, что князья Михаил Олелькович и Федор Бельский к
сер. 1470-х гг. склонились к униатству — на основании того, что их подписи
стоят под опубликованным в 1605 г. посланием митр. Киевского Мисаила
папе Сиксту IV 1476 г. Исследователями указывалось, что в списке посла-
ния 2-й четв. XVI в. (ГИМ. Син. 700; см.: РФА. М., 1992. Вып. 5. С. 1071–
1074) их подписей нет (см.: Лурье Я. С. Две истории Руси XV в.: Ранние и
поздние, независимые и официальные летописи об образовании Москов-
ского государства. СПб., 1994. С. 164–165; Кром М. М. Меж Русью и Литвой:
Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV —
первой трети XVI в. Изд. 2-е. М., 2010. С. 90). Однако они есть в старшем
смоленском списке послания 1-й пол. XVI в. (о. Назар Заторський. «По-
слання Мисаїла» за Смоленським списком // Український археографічний
щорічник. Киïв, 2013. Нов. сер. Вип. 18. С. 410 (благодарю С. В. Полехо-
ва за указание на эту публикацию). После заговора против Казимира IV
в 1481/82 г. князь Михаил Олелькович был казнен, а его двоюродный
брат Федор Бельский, о котором пишет Геннадий в связи с иеромонахом-
«стригольником» Захаром, бежал в Московское государство.
67 ПСРЛ. Т. 25. С. 285; Т. 43. С. 188, 191. Иона скончался или 5 ноября (Псков-
ские летописи. Вып. 2 . С. 172) или 8 ноября 1470 г. (ПСРЛ. Т. 25. С. 284;
Т. 43. С . 188). По Псковской 3-й летописи, Михаил приехал 8 ноября,
«а с ним на похвалу людеи много силно» (Псковские летописи (далее —
ПЛ). М ., 1955. Вып. 2 . С . 172 , 175). См. также: Янин В. Л . Новгородские акты
XII–XV вв.: Хронологический комментарий. М ., 1991. С. 187–188.
171
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
который Михаил должен был занять после кончины 3 декабря 1470 г.
своего брата, киевского князя Семена Олельковича68. Тем не менее,
официальное московское летописание видело в приглашении Михаила
акт измены великому князю московскому69. Следует заметить, что ука-
зание на косвенную причастность Михаила Олельковича к занесению
«ереси» в Новгород, учитывая обстоятельства 1490 г., могло быть со-
всем не случайным — Михаил был не только двоюродным братом
Ивана III, но также дядей Елены Стефановны Волошанки (ее мать
Евдокия Александровна была родной сестрой этого князя).
Сообщение Геннадия, на мой взгляд, нельзя интерпретировать
как несомненное свидетельство приезда в Новгород иудея70. Историки,
как правило, не задавались вопросом, что мог делать иудей в свите
православного кн. Михаила Олельковича. «Жидовин» у Геннадия —
определенно этноним, т. е. речь идет о еврее. Но почему он еще
и «еретик»?
Поскольку в предшествующих пяти источниках (некоторые из ко-
торых довольно многословны) «жидовин» ни разу не упоминается,
и даже нет намека на внешнее занесение «ереси» (Новгород, как го-
ворилось выше, предстает в первых посланиях Геннадия как склон-
ный к искажению православия сам по себе), то сообщение о «жидо-
вине еретике» необходимо рассматривать контексте других сообще-
ний Геннадия 1490 г.
Хорошо известен фрагмент послания Зосиме, в котором новгород-
ский архиепископ ссылается на успешную практику испанского коро-
ля (имелся в виду Фердинанд II Арагонский) по очищению своего го-
сударства от еретиков: «А толко государь нашь, сын твой князь вели-
кий, того не обыщет, а тех не казнит: ино как ему с своей земли та соро-
мота свести? Ано фрязове по своей вере какову веру держат! Сказывал
ми посол цесарев про шпанского короля, как он свою очистил землю!
И аз с тех речей и список к тебе послал»71. В конце XV в. посольства ве-
ликого князя московского в Западную Европу, как правило, проезжали
через Новгород (в объезд враждебных Польши и Литвы). Этикет требо-
вал встречи их участников с местными властями, в том числе, конечно,
68 См.: Лурье Я. С. Две истории Руси XV в. С. 139; Тарасов А. Е. Церковь и
подчинение Великого Новгорода // Новгородский исторический сборник.
Вып. 12 (22). СПб., 2011. С. 88–89.
69 ПСРЛ. Т. 25. С. 285.
70 Из современных отечественных исследователей версии о «приезжем иу-
дее», распространявшем среди православных свои взгляды, придержива-
ется А. И . Алексеев (Алексеев А. И. Религиозные движения на Руси. С. 416).
71 Источники. No 18. С. 378.
172
М. В. Печников
с архиепископом. В марте 1489 г. и в августе 1490 г. в Империю выезжа-
ли посольства Ю. Траханиота72, от которого Геннадий мог узнать под-
робности московской политики и придворной жизни. Очевидно, тогда
же по приказу Геннадия был записан глубоко впечатливший его рас-
сказ об испанской инквизиции, восходивший к повествованию импер-
ского посла Г. фон Турна, который прибыл с Ю. Траханиотом в Москву
9 июля 1490 г., и с ним же отправился из Москвы 19 августа73. «Речи по-
сла цесарева» были отправлены Геннадием в Москву к собору 1490 г.,
и текст его сохранился74. Речь в этом небольшом тексте идет о гонениях
72 Памятники дипломатических сношений. Т. 1. Стб. 19, 46.
73 ПСРЛ.Т.18.С.273;Т.20.Ч.1.С.355;Т.25.С.331;Т.28.С.155,320;Т.26.
С. 280; Т. 43. С. 209; Т. 27. С. 289–290; Т. 28. С. 155, 320; Т. 6. Вып. 6. Стб.
328; Т. 24. С. 207; Иоасафовская летопись. М ., 1957. С. 128. Р. Г. Скрынни-
ков ошибочно полагает, что «архиепископ получил информацию об испан-
ской инквизиции из первых рук — от доминиканского монаха Вениамина,
прибывшего в Новгород с Запада» (Скрынников Р. Г. Государство и церковь.
С. 137). Однако сам Геннадий указывал как на источник информации им-
перского посла и Ю. Траханиота.
74 Текст «Речей посла цесарева» довольно важен для понимания новгород-
ско-московского еретического дела конца XV в, и его целесообразно приве-
сти целиком (издан А. Д. Седельниковым по рукописи РГБ. Муз. 3271, кон.
XV в. Л. 4 об. – 5): «Сказывал посол цесарев Юрью (Траханиоту — М. П.)
про шпанского короля, а имени ему не помнит (не помнит, вероятно, не по-
сол, а Ю. Траханиот — М. П.). Тот деи король очистил свою землю от ересеи
жидовских, а за те королем шесть земель: шпанская, католониа, биско, ка-
стелиа, сердениа, корсига. А те шесть земель все великие, а тот им король
шпанскои всем государь, и в тои его земли на Шпание, те жидовские ере-
си почяли прозябати, и тот король шпанскои, избрав великого человека из
своих велмож, да послал послом к папе римскому, что то еретичество в его
землях в великих людех, в бискупех, и в архимандритех, и в попех, и в цер-
ковных людех, и в мирянех въ многых почало прозябати. И папа римскыи
с тем его послом послал двух писков великих людеи к тому шпанскому ко-
ролю в его землях того лиха искати. И как от папы два бискупа пришли, и
король шпанскои к папиным биском избрал своих два бискупа великие, да
два боярина болших своих, кои под тем корелем (sic) все те земли держат, да
велел им с папиными бискупы того лиха обыскивати. И папины бискупы и
королевы, и королевы бояре, обыскали в начале двух бискупов королевых,
да и казнили многым казнми и многыми ранами, да и сожгли. Да после того
обыскали шесть архимандритов, и попов, и игуменов, а по тамошнему зовут
их обаты, да тех казнили немилостиво, да и сожгли. Да после того бояр обы-
скали и земледержьцев, и попов и мирских людии, и церковных людии мно-
гых, да мучили их многыми розными муками, да и пережгли всех. А всех
тех обыскали в тои ереси, бискупов и бояр, и архимандритов и попов, из-
емледержьцов, и мирскыих людеи и малых и великых с четыре тысящи, да
те все съжжены, а животы их [и и]мениа на короля поимали. А иные лихие,
ко[их] не поспели поимати, и те ступили из земли вон без вести, а животы
173
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
подчиненной королю испанской инквизиции на тайных приверженцев
иудаизма, действительных и мнимых, в том числе крещеных евреев-
марранов, в 80-е гг. XV в. Они массово сжигались на кострах, а их иму-
щество конфисковывалось в королевскую казну.
В свете этого сообщения и необходимо, на мой взгляд, рассматри-
вать появление сюжета о внешнем занесении гетеродоксии в Новгород.
Геннадий пишет о борьбе короля с «ересями жидовскими» / «жидов-
скими ересями». Учитывая сходство определений («жидовские ере-
си» — «жидовин еретик»), употребленных Геннадием в источниках,
написанных в одно время с одной целью, логично было бы предпо-
ложить, что Геннадий имел в виду еврея-христианина, являвшегося
криптоиудеем.
В Великом княжестве Литовском, несомненно, крещеные евреи
были75 — можно вспомнить хотя бы Феодора Еврея, переведшего еврей-
скую Псалтырь по заказу митрополита всея Руси Филиппа I. К самому
Геннадию приезжал из Киева «жидовин новокрещеной» Даниил, который
поведал ему о толках среди иудейской общины Киева о выносе церквей
из «града» при перестройке Иваном III московского кремля76.
их и имениа на короля поимали. А уже тому четвертои год, как тех лихих
обыскали да и пережгли, а и ныне и сего дни те папины два бискупа у коро-
ля живут, и папа ездити к себе не велел. А король их прочь от себе не отпу-
стит. А лихых так и обыскивают, да хотят их искоренити, чтобы то лихо в
тех землях не было. А вера у того короля латинская, а бискупы папины тех
живот не емлют. А король, деи, им хочет дати многое множество, как их ста-
нет прочь отпущати. А те, деи, земли на запад за вфрянцовским королев-
ством, сшелся рубеж с рубежом. А слава, деи, и хвала того шпанского коро-
ля пошла по всем землям по латиньскои вере, что на лихих крепко стоит, да
уже, деи, в его землях лихих мало чюти» (Седельников А. Д. Рассказ 1490 г.
об инквизиции // Труды комиссии по древнерусской литературе. Л., 1932.
Т. 1. С. 49 –50). По словам А. Д . Седельникова, «Геннадий смотрит на “Речи”
как на свежую новость, долженствующую оказать свое влияние на велико-
княжескую антицерковную политику» (Там же. С . 51).
75 Как писал С. А . Бершадский, изучивший обширный актовый материал, в
XV в. в Великом княжестве Литовском «выдающиеся богачи евреи один
за другим переходят в христианство» — это землевладельцы, мытники,
откупщики (Бершадский С. А . Литовские евреи: история их юридическо-
го и общественного положения в Литве, от Витовта до Люблинской унии.
СПб., 1883. С. 244).
76 Источники. No 18. С. 377. Между прочим, здесь мы видим невольную прого-
ворку новгородского владыки, который только недавно, в начале послания
митрополиту, заверял, что не имеет никаких отношений с Литвой. Креще-
ный еврей наверняка принадлежал к Киевской митрополии Константино-
польского патриархата, находящейся в расколе с московской митрополи-
ей всея Руси.
174
М. В. Печников
Евреи-христиане, конечно, могли оказаться в свите православного
слуцкого князя с большей вероятностью, чем иудеи. Следует отметить,
что о «жидовине» Геннадий упоминает без ссылки на информацию, по-
лученную от «еретиков». Нельзя исключать того, что он опирался здесь
на некоторые собственные воспоминания о посещении Новгорода весной
1471 г., во время пребывания Михаила Олельковича в Новгороде или спу-
стя короткое время после того, как князь 15 марта77 покинул этот город.
Скорее всего, именно Геннадий прибыл туда в марте 1471 г. из Москвы
с грамотой митр. Филиппа (см. выше, ч. 1)78. Он мог знать о пребывании
в свите Михаила некоего «жидовина» (имя которого он спустя много лет
не вспомнил или изначально не знал), но никаких подозрений он у него, ви-
димо, не вызвал (что маловероятно в случае, если это был иудей). Не сле-
дует забывать, что по собственным словам Геннадия, «ересь» в Новгороде
он обнаружил только после поставления на архиепископскую кафедру.
Можно сделать и еще один важный вывод. Введение прямой ссыл-
ки на инквизицию «латинян» как на положительный пример означает,
что, в отличие от 1487–1488 гг., когда в соответствии с общим «книжным»
определением «ереси», между «жидовством» и «латинством» принципи-
альной границы не проводилось (как и в 1471 г.), в 1490 г. Геннадий уже
опирался на конкретно-исторические обстоятельства и определенно об-
винял «еретиков» в отступничестве в иудаизм, что вскоре отразилась
и в приговоре московского собора, состоявшегося в октябре.
Как уже говорилось, в послании Зосиме главой «ереси» Геннадий
прямо объявляет посольского дьяка Ф. В. Курицына, тем самым пере-
нося главный акцент «ересеборчества» с Новгорода на Москву: «да он-
то у них и печалник, а о государской чести попечениа не имеет»79. Сразу
после этой фразы Геннадий переходит к другой теме, как будто на пер-
вый взгляд не имеющей отношения к предыдущей, еретической — пере-
стройке московского Кремля. Он с возмущением пишет о переносе тел
усопших и перемещении престолов церквей, в чем архиепископ также
видит не только нарушение церковных традиций, но и бесчестие, на-
носимое государю: «беда стала земскаа да нечесть государскаа вели-
каа: церкви старые извечные выношены из города вон, да и монастыре
старые извечные переставлены... Да еще пакы сверх того и кости мерт-
вых выношены на Дорогомилово; ино кости выносили, а телеса ведь
туто остались, в персть розошлоись; да на тех местех сад посажен»80.
77 Псковские летописи. Вып. 2. С. 175.
78 РИБ.Т.6.No102.Стб.721–722.
79 Источники. No 18. С. 377.
80 Там же.
175
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
В данном фрагменте, конечно, слышен голос многолетнего кремлев-
ского жителя, бывшего чудовского архимандрита. «А господин нашь
отець Геронтий митрополит о том не воспретил: то он ведает, каков от-
вет за то дасть Богу...»81. Здесь мы видим другую новизну Геннадиевых
посланий 1490 г. — укоры в адрес почившего Геронтия, напоминающие
о старых обидах и противоречиях между ними.
Перестройка московского Кремля началась спустя полгода после
поставления Геннадия на новгородскую кафедру, в июле 1485 г. Приезд
возглавившего на первоначальном этапе строительство «каменщи-
ка» Антона Фрязина непосредственно связан с Ф. В. Курицыным,
вместе с которым итальянец прибыл в Москву82. Позднее, в 1488 г.
Курицын от имени великого князя просил венгерского короля при-
слать в Москву мастеров для строительства церквей, каменных палат
и крепостных стен83. В 1488 г. начались строительные работы на юж-
ном склоне кремлевского холма, перенос церквей и кладбищ оттуда
и взволновал Геннадия. В 1490–1491 гг. под руководством прибывшего
на Русь Пьетро Антонио Солари, «генерального архитектора Москвы»,
строительство отличалось особой интенсивностью84; новгородский
владыка писал в Москву как раз в этот период, осенью 1490 г. Таким
образом, выпады Геннадия против методов перестройки Кремля на-
кануне церковного собора о «еретиках» могли быть косвенно направ-
лены и на Ф. В. Курицына.
Сообщив митрополиту о том, как испанский король «очистил
землю», Геннадий писал далее: «И ты бы, господине, великому кня-
зю о том пристойно говорил, не токмо ради спасения его, но и чти
для государя великого князя: занеже не кому иному того розговорити
государю, а лежит на тебе, на отце нашем, да и на нас, на твоих детех.
Да того ради молитва за государя уставлена и за его воинство по вся
часы, чтобы, дал Бог, он здоров был на многа лета с своею великою
княгинею, и своими детми, и со всем своим воинством, да и мы в ти-
шине их тихо и безмолвно житие поживем во всяком благочестии
и чистоте»85. Следует обратить внимание на неоднократные заявления
81 Там же.
82 Флоря Б. Н. Русские посольства в Италию и начало строительства Москов-
ского кремля // Государственные музеи Московского Кремля: Материалы
и исследования. М ., 1980. Вып. 3. С. 14.
83 Памятники дипломатических сношений... Т. 1. Стб. 165.
84 Флоря Б. Н. Русские посольства в Италию. С. 16–17. См. также: Петров Д. А .
Архитектурный комментарий к одному месту из послания архиепископа
Геннадия митрополиту Зосиме // ДРВМ. 2015. No 2 (60). С. 84 –92.
85 Источники. No 18. С. 378.
176
М. В. Печников
архиепископа, что он действует в интересах великого князя и заботит-
ся о государевой чести («чти»); приведенный фрагмент заканчивает-
ся славословием великому князю, великой княгине (Софье) и их де-
тям (среди которых был одиннадцатилетний старший сын Василий
Иванович), при том, что Елена Стефановна и Дмитрий Внук не упо-
минаются. Это очень показательное свидетельство симпатий и анти-
патий Геннадия86.
В начале грамоты Геннадий жаловался, что Иван не допустил его
на собор, поставивший Зосиму: «Здесе пакы, господине, наказ государя
великого князя о его великых делех, а велел ми того беречи, а к Москве
ехати не велел за своими делы»87. В конце послания Геннадий пишет,
что хотел бы участвовать в грядущем соборе на «еретиков»: «Да чтобы
еси, господине, сыну своему великому князю поговорил накрепко, что-
бы и мне велел бытии у себя да и у тебя, у отца нашего, благословитися:
занеже здесь какие дела великие ни есть, а того дела болши нет; коли ся
то дело управит, ино им, здешным великым делом укрепление будет»88.
В послании епископам Геннадий также писал о своем желании приехать
в Москву: «а толко князь великий хотя не хочет по мене прислати, а вы
без мене не имете дела делати никакова»89. Итак, в 1490 г. Иван III запре-
щал Геннадию посещать Москву. На собор против «еретиков» он также
допущен не был, хотя митрополит и епископы, как увидим, ссылались
на его «подлинники» как на источник обвинений.
Думается, для этого были две причины. Во-первых, как уже гово-
рилось, Иван III желал, чтобы еретическое дело оставалось новгород-
ским по составу обвиняемых; он не хотел, чтобы Геннадий на москов-
ском соборе обвинил людей, в службе которых великий князь был за-
интересован. Вторая причина, как представляется, была связана с еще
одной темой посланий 1490 г., которую Геннадий считал очень важ-
ной — предполагаемым им сослужением православного духовенства
с «еретиками»: «Да с теми-то попы служили анхимандриты, и игумены,
86 Представляется очень вероятным, что в свою бытность чудовским архиман-
дритом, т. е. с сер. 70-х по 1484 г. Геннадий (Гонзов) был духовником вел.
княгини Софьи. Во всяком случае, несколько его предшественников, сто-
явших во главе Чудова монастыря, были духовными отцами великих кня-
гинь московских, и эта их роль вполне могла быть унаследована Геннадием
(см.: Давиденко Д. Г. Чудов монастырь в системе церковной и государствен-
ной власти в XIV — начале XVI в. // Московский Кремль XV столетия: Древ-
ние святыни и исторические памятники. М., 2011. С. 56–57).
87 Источники. No 18. С. 374.
88 Там же.
89 Тамже.No19.С.381.
177
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
и протопопы и священникы многие»90. Архиепископ приводит апо-
стольские правила (10-е, 11-е , 45-е, 70-е, правило ап. Павла 12-е) об из-
вержении находящихся с еретиками в молитвенном общении и постя-
щегося с «жидами» и тех, кто следует «еллинским баснем» и «жидов-
скым обычаем». Он благодарит Зосиму за то, что тот предпринял дей-
ствия против «еретиков» сразу после восшествия на кафедру: «И ныне
благодарим Бога, что те еретице от тебя прещение приняли, как уже
ты, благодатью Святаго Духа, поставлен бысть на той высокый степень
святительства митрополиа всеа Рускиа земля; а до тобя будет кто по-
пустил тому быти, что ти еретици службу съдействовали, да и ти, кто
с ними приобщался их еретичеству, или с ними службу съдействова-
ли, о том от Христа месть приимут в будущем веце; а от тобя им подо-
бает же казнь приняти здесь, противу своему злодейству»91. Не может
быть никаких сомнений, что под теми, кто попустительствовал «ере-
тикам» «до тобя», Геннадий имеет в виду в том числе предшествен-
ника Зосимы Геронтия, инвективы против которого имеются и в дру-
гом месте грамоты. Геронтий не мог не сослужить с кремлевским со-
борным духовенством, среди которого, по Геннадию, были «еретики».
При этом Геннадий не мог не помнить (но умалчивал), что он сам до на-
чала еретического дела сослужил в Новгороде с софийским протопо-
пом Гавриилом, также обвиненным позднее в «ереси».
Тем не менее, в грамоте Зосиме новгородский владыка настаивал
на первостепенной важности поднятого им вопроса: «А что, господи-
не, хощеши владыку ставити коломенского, а не управиви дела ере-
тическаго: а ведь не из-ыные земли добывати на владычество чело-
века! А тутошним еще ти с обыском учинити: которые будут с теми
еретики служили, или приобщались и соводворялись с ними, и то тем
розные епитимьи: иному отлучение писано, а иному извержение
до конца»92. О том же новгородский владыка писал и собору еписко-
пов: «А ваши архимандриты, и игумены, и протопопы, и попы собор-
ные сь еретикы служили: ино ведь иному отлучение, а иному извер-
жение писано»93. С этими требованиями Геннадия, видимо, и была
связана вторая причина недопущения архиепископа на московский
собор 1490 г. Отлучение и проклятие всех сослуживших с «еретика-
ми», конечно, соответствовало церковным канонам, но грозило подо-
рвать все церковное устройство Русской митрополии. Это было тем
90 Тамже.No18.С.375.
91 Там же. С. 376.
92 Там же. С. 378.
93 Тамже.No19.С.381.
178
М. В. Печников
более опасно в условиях, когда Москва не имела церковного единства
с Константинопольским патриархатом, и православными Великого
княжества Литовского в частности.
В послании собору епископов, сожалея, что «моему обыску веру
не имут»94, Геннадий стремится преодолеть недоверие высшего ду-
ховенства к его «подлинникам»: «Ино те еретици все то действовали,
да и хулу на самого Христа говорили. А то пространно узрите в подли-
никех». По мнению архиепископа, православная вера изложена и ут-
верждена на вселенских соборах, проклявших еретиков, поэтому вопро-
сы веры на московском соборе обсуждаться не должны: «Якоже иконо-
борьцев проклятию предаша, такоже и ныне иконоборьцы появились:
коли щепляет иконы, режет, безчествует, — ино проклятье ему тоже,
а любо и сугубо подобает их проклятии. А и казнь им не ровна же с су-
щими еретикы: понеже от еретика человек бережется, а от сих ерети-
ков как ся уберечи? А они ся зовут христиане, да человеку разумному —
и они ся не явят, а глупого — и они съели; того для им казнь вдвое надобе,
да и проклятье»95. Далее новгородский владыка предостерегает от пре-
доставления слова обвиняемым и от открытой дискуссии: «Да еще люди
у нас простые, не умеют по обычным книгам говорити: таки бы о вере
никаких речей с ними не плодили; токмо того для учинити собор, что их
казнити — жечи да вешати! Занеже еретики необратно взяли у мене по-
каание да опитемью, да оставя то все, да збежали. Да пытати бы их на-
крепко о том, кого они прельстили, чтобы было вестно: занеже их иско-
ренят, а уже отрасли есть.... Они иконы щепляют, режут, Христу поруга-
ются, а мы их учрежаем, да их воле сходим! Однолично бы ныне и казне-
ны и прокляты»96. Итак, Геннадий предостерегает от открытого обсуж-
дения с «еретиками» их предполагаемых вин (что неизбежно могло за-
деть самого Геннадия) и требует для обвиняемых новых пыток и смерт-
ной казни, которая должна увенчать собор. Последнее представляло со-
бой новацию в церковно-правовой сфере на Руси97.
Приведенные фрагменты показывают, что в 1490 г. обвинения
Геннадия сводилось им самим к иконоборчеству и хуле на Христа.
При этом архиепископ прямо называет веру обвиняемых «ере-
сью жидовской» и указывает, что она происходит от «жидовина
94 Там же. С. 380.
95 Там же. С. 381.
96 Там же. С. 381–382.
97 Так, против смертной казни еретиков и раскольников были авторы анти-
стригольнических сочинений конца XIV — первой трети XV в. — патриарх
Константинопольский Нил, свт. Стефан Пермский, митр. всея Руси Фотий
(см.: Там же. С. 233–234, 243, 250, 254).
179
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
еретика» (т. е., к а к было предположено выше, криптоиудея)98. Вслед
за А. И . Плигузовым необходимо отметить и отсутствие определения
«жидовская мудръствующие», которое, как говорилось выше, могло
не обязательно трактоваться как иудействование в прямом смысле99.
По сравнению с посланиями 1487–1488 гг. полностью отсутствует тема-
тика календарных споров, книжности «еретиков», «месалианства и мар-
кианства». Общим, однако, является указание на то, что обвиняемые счи-
тают себя христианами. С другой стороны, темы чернокнижия и астро-
логии, которые будут занимать столь значительное место в обличениях
Иосифа Волоцкого, у Геннадия в состав обвинения не входят.
Я. С . Лурье, противопоставляя характер обвинения у Геннадия
и Иосифа Волоцкого, писал, что волоцкому игумену необходимо было
добиться казни еретиков, для чего он изобразил их не просто еретика-
ми, а отступниками от христианства в иудаизм100. Но то ее самое мож-
но сказать и применительно к посланиям Геннадия 1490 г. (но не ра-
нее), где он, обвиняя «еретиков» в тайном исповедании «жидовской
веры», призывал «жечи да вешати».
В обеих грамотах 1490 г., к а к уже говорилось, прямо указывает-
ся на главного покровителя «ереси» при московском дворе — дья-
ка Ф. В. Курицына («да он-то у них и печалник», «ино Курицин начал-
ник тем всем злодеем»). До этого тема «печалования» за «еретиков»
перед великим князем в источниках по делу «жидовская мудръствую-
щих» отсутствовала. Характерно, что и «жидовин еретик», и Курицын
появляются в посланиях Геннадия одновременно, когда обострился во-
прос о наследнике после смерти Ивана Молодого, в которой был обвинен
«жидовин» Леон. Несомненно, что «династический кризис», который
достиг своей драматической кульминации на рубеже XV–XVI вв. (и это-
му времени уделяли наибольшее внимание историки вопроса), возник
сразу после кончины Ивана Молодого, поскольку не мог не встать вопрос
об официальном наследнике «государя всея Руси». Как показало разви-
тие событий после 1490 г., Ф. В. Курицын при московском дворе был
виднейшим сторонником вдовы Ивана Молодого Елены Стефановны
(Волошанки) и ее сына Димитрия-внука. Геннадий же в посланиях это-
го года, как мы видели, демонстрирует свою приверженность «партии»
Софьи, с греческим окружением которой он был давно связан.
Антипатия Геннадия к Курицыну, определяемая его связями в окру-
жении Софьи, сформировалась до 1490 г. Как следует из послания
98 Там же. No 18. С. 375, 376.
99 Pliguzov A. Archibishop Gennadii. P. 278.
100 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 106–110.
180
М. В. Печников
Зосиме, «подлинник» второго следствия был послан в Москву еще
при жизни Геронтия, т. е. до мая 1489 г., когда придворная борьба за ме-
сто наследника еще не началась, и уже там содержались компромети-
рующие показания на Курицына.
Возникновение покровительства «еретикам» в Москве Геннадий
связывает с возвращением Курицына из дипломатической поездки
к венгерскому королю Матвею Корвину. Посольский дьяк вернулся
в Москву летом 1485 г., на обратном пути посетив Молдавию Стефана
Великого, отца Елены Волошанки, и Крым101. Однако само по себе пре-
бывание в Венгрии не могло быть компрометирующим обстоятельством
с точки зрения православия. Напротив, именно в это время венгерский
король Матвей Корвин был настроен против римского папы и даже вы-
ражал стремление присоединиться к Восточной Церкви102.
«Бегство» обвиненных в ереси в Москву, о котором неоднократно
пишет Геннадий, не обязательно можно понимать как стремление най-
ти там покровительство своей «ереси», как пытался убедить своих кор-
респондентов Геннадий. Вполне вероятно, что одной из причин пересе-
ления части клира новгородских церквей в Москву было массовое высе-
ление новгородцев — боярства к 1484 г., купцов и житьих людей в 1487–
1488 гг. В Новгороде к XV в. сложилась тесная связь белого духовен-
ства с боярскими патронимиями, а также с уличанскими и купеческими
корпорациями103. Поэтому многие священнослужители (и даже целые
клиры храмов) могли выезжать Новгорода вслед за своими духовными
детьми, что и мог принять за бегство «еретиков» в Москву архиепископ.
Этот процесс, по-видимо, растянулся во времени и начался еще до по-
ставления Геннадия на кафедру, вскоре после присоединения Новгорода
к Москве. А . Е. Мусин в связи с изучением «Семисоборной росписи»
отметил факт прекращения богослужений в Козмодемьянской цер-
кви на Козмодемьянской улице Новгорода, что он связал с выводом
боярского клана Мишиничей-Онцифировичей вместе с духовенством
в конце 70-х — начале 80-х гг.104. По словам исследователя, «боярские
«выводы» должны были разрушить устоявшуюся систему социаль-
ных связей... Судьбы боярской патронимии в Новгороде и конкретная
101 Флоря Б. Н. Русские посольства в Италию. С. 14.
102 Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отноше-
ний конца XV — начала XVI в. С. 93.
103 Мусин А. Е . Церковь и горожане средневекового Пскова: Историко-архео-
логическое исследование. СПб., 2010. С. 86–105.
104 Он же. Семисоборная роспись Великого Новгорода как исторический источ-
ник // Великий Новгород и средневековая Русь: Сборник статей к 80-летию
В. Л . Янина. М ., 2009. С. 118–121; Он же. Церковь и горожане. С. 131–134.
181
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
история отдельных храмов оказались тесно взаимосвязанными»105.
Думается, этот вывод можно распространить и на более массовые
«выводы» 1487–1488 гг.
Вторая причина могла заключаться в стремлении избавиться
от преследования и подать жалобу митрополиту в Москве на дей-
ствия архиепископа, что засвидетельствовано соборными материа-
лами 1490 г. (см. ниже)106.
События 1490 г. показывают, что прежде ход еретического дела упи-
рался в твердую позицию митр. Геронтия, по старой памяти не доверяв-
шего Геннадию, не желавшего идти на поводу у новгородского влады-
ки и, очевидно, не верившего его сообщениям в полной мере. Геннадий
в двух посланиях 1490 г. выдвигает обвинения против Геронтия и даже
косвенно, не называя по имени, требует его посмертно проклясть.
Как только был поставлен новый митрополит, Зосима, менее чем
через месяц состоялся собор, обвинительная база на котором строи-
лась на «подлинниках» Геннадия. Абсолютное большинство обвиня-
емых, в отличие от собора 1488 г., были осуждены.
О соборе 1490 г. имеются два документа, из которых мы можем су-
дить о его ходе и результатах — это «Соборный приговор» и «Поучение
митрополита Зосимы». Материалы собора сохранились в сборнике
РГБ. Муз. No 3271 рубежа XV–XVI вв.107. Впервые они были введены
в научный оборот С. О. Долговым только в начале XX в.108.
105 Он же. Церковь и горожане. С. 110.
106 Могли быть и иные мотивы для бегства. Гораздо позднее, в грамоте митр. Си-
мону 1504 г. Геннадий писал: «А ныне у меня побежали ставленикы четыре,
Максимко да Куземка, да Офоноско, да Омельянко мясник, а тот с неделю не
поучився, ступил прочь с ними же. А и православны ли те будут? По мне, ино
те не пригожи в попы» (РФА. 2008. No 107. I. С. 340). В данном случае простое
несоблюдение церковной дисциплины оказалось вполне достаточным основа-
нием для того, чтобы заподозрить бежавших в неправославии, т. е. в ереси.
107 См.: Седельников А. Д. Рассказ 1490 г. об инквизиции. С. 33–49 (исследова-
тель датировал сборник 1491 г. и считал его имеющим отношение к окру-
жению Геннадия (Гонзова)); Кудрявцев И. М . Сборник последней четверти
XV — начала XVI в. из Музейного собрания // Записки отдела рукописей
[ГБЛ]. М ., 1962. Вып. 25. С. 220–288 (сборник, по мнению ученого, возник
в окружении пермского епископа Филофея, участника собора 1490 г.); Но-
викова О. В. Сборник книжника рубежа XV–XVI вв. с рассказами о Флорен-
тийской унии и афонских монастырях: опыты атрибуции // Каптеревские
чтения. М ., 2011. Вып. 9. С. 5–25 (исследовательница обосновывает точку
зрения, что сборник был составлен в Кирилло-Белозерском монастыре с
использованием материалов пермской кафедры).
108 О ереси жидовствующих: Новые материалы, собранные С. А . Белокуровым,
С. О. Долговым, И. Е. Евсеевым и М. И. Соколовым. М., 1902. С. 118–122, 123–125.
182
М. В. Печников
Соборный приговор называет обвиняемыми следующих лиц,
«прелестников и отступников веры Христовой»: 1) чернец Захар; свя-
щенники: 2) Гавриил протопоп Новгородский; 3) Максим; 4) Денис;
5) Василий; 6) диакон Макар; диаки: 7) Гридя; 8) Васюк; 9) Самуха.
Также имеется общее указание на неопределенное количество их
единомышленников, которые вместе с ними «чинили в Великом
Новегороде злая и проклятая дела недобрая»109. Поу чение Зосимы
указывает тех же основных «еретиков» поименно, причем Захара —
как «ересем началника». Указывается, что перед судом поставили и «их
съветников ерестных и единомысленников»110; то, что имеются в виду
новгородцы, очевидно из начальной части поучения: «да увесте пра-
вославнии о тех ересницех новогородских»111.
Итак, состав обвиняемых — исключительно новгородский. Не
упоминаются осужденные на соборе 1488 г. священники Григорий
и Герасим, а также сын Григория диак Самсонко. Но на этот раз был
осужден диак Гридя, не подвергшийся наказанию в 1488 г. Неясно, куда
делся поп Гаврилко с Михайловой улицы, упомянутый вместе с попом
Денисом в послании Зосиме 1490 г. Указанные Геннадием участники
«кружка» Ф. В. Курицына и он сам в обоих памятниках не названы (не-
которые из них, впрочем, к тому времени уже умерли).
Обвинение официально строилось на «подлинниках», которые
Геннадий присылал из Новгорода112. При этом в приговоре приводится очень
важная информация со ссылкой на слова самих «еретиков»: «И вы паки, при-
ехав на Москву, здесе били челом государю великому князю на Генадиа архи-
епископа о том, что, рекши, он вас имал и ковал и мучил изо имениа, да гра-
бил животы ваши»113. С точки зрения обвиняемых, Геннадий безоснователь-
но арестовывал и пытал их, конфисковав при этом их имущество. Эти меры
(кроме пыток), напомню, были предписаны Геннадию Иваном III; имуще-
ство «еретиков» должно было отойти судьям — владыке и наместникам ве-
ликого князя, а списки имущества архиепископ был обязан послать вели-
кому князю114. Вероятно, эти жалобы новгородского духовенства в Москве
и имел в виду Геннадий, когда незадолго до собора писал епископам, при-
зывая их верить «подлинникам», а не челобитиям «еретиков»: «Еретиком
ли было облыгати наше святительство?... да на мене со лжею»115.
109 Источники. No 20. С. 383.
110 Там же. No 20. С. 385.
111 Там же. С. 384.
112 Там же. С. 383.
113 Там же. No 20. С. 383.
114 Там же. No 14. С. 314.
115 Там же. No 19. С. 380.
183
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
Возможно, «еретики» в Москве действительно искали поддержки
у влиятельного Курицына, что само по себе не преступление и не ересь.
Следует заметить, что они, согласно соборному приговору, «били че-
лом» великому князю, а не Геронтию. Этому может быть два объяс-
нения — или обвиняемые хорошо понимали, чей Геннадий фактиче-
ский ставленник и кто на него может реально влиять, или же имеется
в виду период после мая 1489 г., когда Геронтий умер, а митрополичья
кафедра была вакантна.
Свою вину обвиняемые отрицали, несмотря на привлечение к со-
бору многочисленных московских «свидетелей», и ругали архиепи-
скопа Геннадия: «И господин мой о Святем Дусе князь великый Иван
Васильевич всея Руси и с архиепископом, и с всеми епископы, да и со
всем священым собором, и с многими своими бояры и дьякы, вы-
слушав грамот да и списков Генадиа архиепископа Новогородскаго,
да о ваших злых ерестных делех спрашивали есмя вас, и вы ся
перед нами запрели, а на Генадиа архиепископа многиа есте хулы го-
ворили. А что перед нами в соборе здешние люди добрыя да и священ-
ници свидетельствовали на вас на лице о вашем безчинии и о поруга-
нии и о хуле на святыя иконы, и вы того позапрелися есте»116. Все об-
виняемые были отлучены от церкви117.
Более подробно о ходе собора повествуется в «Поучении Зосимы».
16 октября 1490 г.118, за день до начала соборных заседаний, священ-
ники и епископы собрались отслужить панихиду по великим князьям
и великим княгиням в Архангельском соборе московского Кремля:
«И ту в храме обретеся поп Денис новогородець, стояше в ризах, хотя
с ними вместе служити. И реша ему от всех епископов слово понос-
но, ркущи ему: “Изыди, человече, изо олтаря, недостоин еси собор-
не служити с святыми епископы: пришли на вас речи недобры еще
при Геронтии митрополите всея Руси, а не на одного тебе, да и спи-
ски дел ваших и грамоты от Генадиа архиепископа Новогородского
пришли на вас”. Он же, оправдывая себе, да на Генадиа архиепископа
Новогородскаго туто же речи хулныа глаголаше. И тако изгнаша его
(из собора. — М. П.)»119.
116 Там же. No 20. С. 383.
117 Там же. С. 384.
118 Как показал С. О. Долгов, общая соборная панихида по великим князьям
Архангельском соборе в октябре должна была быть в Дмитровскую суб-
боту, которая в указанном году приходилась на 16 октября (О ереси жи-
довствующих. С. 122).
119 Источники. No 20. С. 384. О том, что Денис «в Архаггеле служил», сооб-
щал и Геннадий (Источники. No 18. С . 375). Кремлевские соборы обладали
184
М. В. Печников
Сохранился список небольшой покаянной грамоты Дениса, относя-
щейся, несомненно, ко времени собора 1490 г.: «Иже о Святом Дусе из-
бранному пастырю словесных овець святейшему архиепископу Зосиме
Денисьище з горькими слезами челом бьеть. Видом сын человечь за-
блужшаго скотьски и от пути истиннаго невъздержанием языка злым
своим произволением настави, государь, на путь истинный, научи мя,
государь, творити волю Божию»120. Этот уникальный документ отража-
ет весь драматизм положения, в котором оказался один из обвиняемых.
Упоминая «невоздержание языка», Денис, скорее всего, имел в виду
оскорбления в адрес Геннадия, о которых упоминает Зосима в своем
«Поучении» (и которые упоминаются также в приговоре).
Утром следующего дня в митрополичью палату собрались «архи-
епископ и вси епископи, и архимандрити, и игумени, и протопопи,
и честнии старци», и о начале собора, посвященному «еретикам», было
доложено Ивану III. Великий князь «повеле им того обыскивати по бо-
жественным и священным правилом святых апостол и святых отець
о их ересех, да спискы и грамоты владыкы Новогородского велел им
чести и выслушати, да на Москве велел о них пытати, кто что в них ви-
дел или что кто у них слышал о их ересех, “да вам скажют правду по-
ведающеи истинну о всем”»121
.
«В свое место» Иван III прислал на собор «бояр своих — князя
Ивана Юрьевича (Патрикеева, московского наместника. — М. П.),
Юрья Захарьича (новгородского наместника, ведшего следствие
в Новгороде, пытавшего «еретиков» и, очевидно, доставившего
часть обвиняемых из Новгорода. — М . П .), Бориса Васильевича (по
мнению А. А. Зимина — Кутузова, а согласно Р. Г. Скрынникову —
Бороздина122. — М . П .), диака своего Андрея Майка (брата прп. Нила
Сорского. — М. П.)». «Еретикам» было велено «чести велегласно гра-
моты да и спискы Генадья архиепископа Новогородскаго, что на них
писал к преже бывшему отцю своему Геронтию митрополиту всея Руси
на обличение злых ересных дел их. Они же, слышавшее таковая, всего
обширным штатом священников (см. грамоты, составленные ок. 1486 г., кн.
Михаила Андреевича Верейского и Белозерского Успенскому и Архангель-
скому соборам: Акты Российского государства: Архивы московских мона-
стырейисоборовXV—началаXVIIв.М., 1998.С.17.No1;С.51.No14),и
выходец из Новгорода Денис, конечно, был не единственным, а одним из
иереев Архангельского собора.
120 Источники. No 21. С. 388.
121 Там же. No 20. С. 384.
122 Зимин А. А. Россия на рубеже. С. 89; Скрынников Р. Г. Государство и цер-
ковь. С. 143.
185
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
запрешися... И сташа на том соборе с ними лице на лице людие мнози
да и священници и свидетелствоваша на них о их ересех и о хуле и о по-
ругании над святыми иконами, как ся что о них чинило зде на Москве.
И слышавше о них сиа, подаша государю». Вскоре Иван III сам при-
был на собор в митрополичью палату и «повели въвести к себе тех всех
еретиков и тех сведетелей московьских, и повеле перед собою чести
новогородские спискы да и грамоты, что на них писал Генадий архи-
епископ новогородской о их ересех, что они чинили в Новегороде»123.
Затем Иван III велел Зосиме определить вину обвиняемых по церков-
ным правилам. Митрополит сообщил собору, что «божественная пра-
вила таковых еретиков повелевают из сана изврещи и от церкви отлу-
чити и проклятью предати, а царская правила и градскый закон по-
велевают таковых ересников казнити и в заточение послати и конеч-
ней муце повинни суть». Далее сообщается об извержении церков-
ным собором обвиняемых священников из сана, и отлучении всех
«еретиков» от церкви «дондеже обратятся на прежнее благочестье,
в нем же родишася»124. О наказании от светской власти, однако, опять,
как и в приговоре, не говорится.
Таким образом, из имеющихся источников, близких по времени
собору, очевидна решающая роль Ивана III в созыве собора и в опре-
делении фигурантов «еретического дела». Очевидно, что он через сво-
их представителей, а затем и сам лично контролировал ход заседания
церковного суда. Поэтому невозможно согласиться с А. И . Алексеевым,
который пишет, что только «столкнувшись с ясно выраженной во-
лей Священного собора, Иван III был вынужден объявить обыск
еретиков»125. Дело обстояло ровно наоборот.
То, что «свидетели» все были из Москвы, говорит о том,
что «обыск», санкционированный Зосимой, длился совсем недолго
(что естественно, учитывая то, что кафедру он занимал к тому вре-
мени около месяца). Значительную часть «свидетелей», видимо,
123 Источники. No 20. С. 385.
124 Источники. No 20. С . 385. Вероятно, с собором 1490 г. связано самое ран-
нее анафематствование «еретиков новгородских», имеющаяся в списках
XVI в., — в нем указаны только осужденные этим собором; ни Ф. Кури-
цына, ни осужденных в 1504 г., имена которых имеются в других анафе-
матствованиях, данная редакция не содержит. «Новоявившиеся еретицы
новогородци» обвиняются в хуле «на Господа нашего Иисуса Христа и на
Пречистую Его Матерь и на святи чюдотворци» (см.: Бегунов Ю. К . Собор-
ные приговоры как источник по истории новгородско-московской ереси //
ТОДРЛ. М .; Л., 1957. Т. 13. С. 215–218).
125 Алексеев А. И . Религиозные движения на Руси. С. 273.
186
М. В. Печников
составляли священники, которые сослужили в Москве с «еретика-
ми». Нельзя не отметить противоречия между якобы тайным ерети-
чеством обвиняемых и множеством московских «свидетелей». Что по-
казательно, за долгий период, согласно версии Геннадия, существова-
ния «ереси» (1471–1487 гг.), в Новгороде нашелся только один «свиде-
тель» — Наум126. Теперь же в Москве, когда это потребовалось церков-
ным и светским властям, их оказалось множество. Все они говорили
одно и то же, поддерживая обвинительную версию. По всей видимо-
сти, они и были подобраны стороной обвинения.
В начале «Поучения Зосимы» приводится краткий список того,
в чем обвиняли выходцев из Новгорода на московском соборе 1490 г.:
перед церковным судом предстали «ересници и врази Христове церк-
ви, прелестници и отступници; губители душь православных людий
многых, зовущеся священници, да крыющеся от людей тайно, да пи-
шут и учятся и держат книгы отметныа, и похваляют в себе отречен-
ный ветхий закон, и веру жидовскую хвалят, и поношаясь речми, гла-
голюще хулу на Господа нашего Исуса Христа Сына Божиа и на Его
Пречистую Богоматерь, да и святым иконам не кланяются, а зовут ико-
ны идолы; а великых святителей русских Петра и Алексиа и Леонтиа
и Сергиа чудотворцев и иных святых преподобныих отець многых ука-
ряху речми хулными, их поношают и не чтят»127.
Соборный приговор расцвечивает эти обвинения такими подроб-
ностями, которые прежде в источниках не упоминались. Они каса-
ются прежде всего кощунств, совершаемых над иконами и крестами
(о чем в «Поучении Зосимы» не говорится). Вероятно, эти «красоч-
ные» детали восходят к недошедшим «подлинникам» Геннадия128.
Кроме того, говорится о хулах на Христа, Богоматерь, «на великих
святителей и чюдотворцев и на многих преподобных святых отець»,
на семь вселенских соборов, о несоблюдении постов. «А инии от вас
Господа нашего Иисуса Христа Сыном Божиим не звали... А вси есте
126 Первый «подлинник», видимо, состоял только из его показаний: «да и под-
линник к митрополиту, что поп Наум сказывал» (Источники. No 12 . С. 310).
«Обыск», предпринятый по указанию великого князя к началу 1488 г., по-
зволил приобщить к делу показания еще ряда лиц, о которых говорят гра-
моты о соборе 1488 г. (Там же. No 14–15. С. 314, 315).
127 Там же. No 20. С. 384.
128 «А инии от вас святыя иконы щепляли и огнем сжигали, а инии от вас крест
силолоен зубы искусали, а инии от вас святыми иконами и кресты о землю
били и грязь на них метали, а инии от вас святыя иконы в лоханю метали,
да иного поругания есте много чинили над святыми образы написанных
на иконах» (Там же. No 20. С. 383).
187
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
чли субботу паче въскресениа Христова. А инии от вас въскресению
Христову и его святому възнесенью не веруют. Ино все то чинили есте
по обычаю жидовскому, противясь божественному закону и вере хри-
стианстей... Да и здесе есте живучи на Москве те же ерестная дела де-
лали потомуж, как есте чинили в Новегороде»129.
Все обвиняемым в 1490 г. было предъявлено суммарное обвине-
ние, которое можно свести к отступничеству от христианства в иудаизм.
Следует обратить внимание и на то, что впервые «еретикам» ставится
в вину держание «отметных книг», но без конкретизации, каких именно
(впоследствии этот пункт будет развит Иосифом Волоцким, писавшим
об увлечении «еретиков» чернокнижием и «звездозаконием»).
Следует обратить внимание, которое было уделено в соста-
ве обвинения непочитанию московских и ростовских святителей.
Вероятно, это также было заимствовано из «подлинников», посколь-
ку культ этих святых для московского ставленника Геннадия (Гонзова)
имел особое значение. В заключительных частях грамот 1490 г. ми-
трополиту и епископам новгородский владыка призывает молитвы
Христа и Богородицы, а также «святых чюдотворец Петра и Алексеа»,
или просто «святых чюдотворець»130. Еще будучи чудовским архи-
мандритом, Геннадий способствовал становлению культа свт. Алексия
Московского, заложив в 1483 г. древнейшую из посвященных св. ми-
трополиту каменных церквей (с трапезной)131. 14 июня 1497 г. Геннадий
«описал... как пети на молебнех каноны, на весь год», в воскресенье
(«неделю») — Благовещению и св. митр. Петру; в понедельник — ар-
хангелам и св. митр. Алексию; во вторник — «Пречистой Одигитрии»
и Леонтию Ростовскому; в среду — Пречистому Покрову, Знамению,
«Владимерской Пречистей» или Сретению («пременяа») и Варламу чю-
дотворцу; в четверг — «Пречистому Успению» и Николаю чюдотвор-
цу; в пятницу — Крестовоздвижению и Сергию Радонежскому; в суббо-
ту — акафист Пречистой и Кириллу Белоезерскому132. Здесь мы видим
129 Там же. No 20. С. 383.
130 Тамже.No18.С.379;No19.С.382.
131 ПСРЛ. Т. 25. С. 330.
132 Абрамович Д. И . Софийская библиотека. СПб., 1905. Вып. 1. С. 106–107.
Ср. рассказ Новгородской Второй (Архивской) летописи о крестных ходах
архиеп. Геннадия 8 и 15 декабря 1499 г., во время которых пелись каноны
свв. митрополитам Петру и Алексею Московским, св. еп. Леонтию Ростов-
скому и прп. Варлааму Хутынскому, причем относительно первого крест-
ного хода прямо говорится, что в нем не участвовали Юрьевский архиман-
дрит и игумены многих монастырей, в повествовании о втором крестном
ходе они не упоминаются (ПСРЛ. Т. 30. С. 152–154).
188
М. В. Печников
подчеркнутый акцент на почитании московских и ростовских святых
(Петр, Алексий, Леонтий)133 и икон Богородицы, в непочтении к кото-
рым новгородцев обвиняли на соборе 1490 г.
Новизной постановления собора 1490 г. по сравнению с послани-
ями Геннадия, и, очевидно, присланными им «подлинниками» было
то, что дело Захара-«стригольника» было объединено с делом «жидов-
ская мудрствующих». Более того — Захар был объявлен их «начальни-
ком», т. е. или основателем ереси, или их главой134. Незадолго до собо-
ра, как мы помним, основателем «ереси» Геннадием объявлялся «жи-
довин еретик», а нынешним главой — Ф. В. Курицын. Поскольку по-
следний на соборе в качестве обвиняемого не предстал, епископам, ви-
димо, пришлось назвать таковым Захара, вопреки сведениям новго-
родского владыки. То, что Захар, согласно Поучению Зосимы, не велел
«ся кланяти иконам святым», а на соборе публично похулил Христа,
Богородицу, святителей и отцов церкви135, противоречит тем сведени-
ям, которые давал о нем Геннадий136.
Дата собора называется только в летописях — 17 октября 1490 г.
Летописные рассказы о московском соборе 1490 г. имеются в краткой
и пространной редакциях. Первая из них, по сути, это сокращенное из-
ложение соборного приговора, с единственным дополнением, что «ере-
тиков» отправили в заточение137. В пространной редакции статьи о со-
боре 1490 г. имеется более подробная характеристика обвинений, также,
очевидно, заимствованная из текста приговора. Но кроме того, сообща-
ются неизвестные другим источникам подробности — Иван Максимов
133 См. о сложении политического аспекта этого культа начиная примерно с
1448 г. как отражения сложившейся де-факто автокефалии Русской церк-
ви и выражения идеи централизации России вокруг Москвы: Мельник А. Г.
Культы святых в общественной жизни Руси середины — 2-й половины
XV в. // ТОДРЛ. Т. 63. СПб., 2014. С. 58–66 .
134 Источники. No 20. С. 385.
135 Там же.
136 О деле Захара, его взглядах, нахождении его монастыря не в Псковской,
а в Новгородской земле, соотношении обвинений в адрес стригольников
и «жидовская мудръствующих» см. также: Печников М. В. Был ли Псков
одним из еретических центров в конце XV века? // Вестник Университета
Дмитрия Пожарского. 2019. No 2 (14). С. 118–128.
137 ПСРЛ. Т. 25. С. 331–332. Тот же текст: Там же. Т. 18 (Московский свод, дове-
денный до 1494 г.); Т. 20. Ч . 1. С. 355 (Львовская летопись, свод 1518 г.); Т. 6.
Вып. 2 . Стб. 328–329 (Софийская Вторая летопись); Т. 23. С . 187–188 (Ермо-
линская летопись); Т. 28. С. 155 (Свод 1497 г.); Там же. С. 320 (свод 1518 г.);
Т. 27. С. 290 (Московский Сокращенный свод 1493 г.); Там же. С. 360–361
(Сокращенный свод 1495 г.); Т. 24. С. 207 (Типографская летопись); Иоа-
сафовская летопись. М ., 1957. С. 129.
189
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
и Иван, сын протопопа Алексея, «тогды збежали». Указывается на ре-
шающую роль великого князя Ивана III в осуждении «еретиков» — со -
бор был созван его повелением, отмечено его участие в вынесении при-
говора; мерой наказания, помимо отлучения от церкви, пространная
редакция также называет заточение138.
Важное сообщение сохранила т. н. Новгородская 2-я (Архивская)
летопись 1-й пол. XVI в., статьи которой за 2-ю пол. XV в., согласно
исследованию О. Л. Новиковой, восходят к Краткому новгородскому
летописцу 1500–1501 гг.139. Согласно этому источнику, осужденных
в Москве в 1490 г. еретиков направили в Новгород, где они были под-
вергнуты наказанию: «Повеленьем великого князя Ивана Васильевича
всея Руси и по благословению пресвященнаго митрополита Зосимы
Генадеи владыка овех велел жечи на Духовском поли, а инех торго-
вои казни предали, а овех в заточении посла, а инии в Литву збежали,
а инии в Немцы»140. Это было исполнение приговора не церковного со-
бора (который отлучил обвиняемых от церкви, а иереев лишил священ-
ства), а великокняжеского суда. Учиненные в граде на Волхове казни
соответствовали словам Геннадия из послания епископам: «Токмо того
для учинити собор, что их казнити — жечи да вешати», а также зачитан-
ным Зосимой на заседании собора выдержкам из византийского импе-
раторского законодательства: «царская правила и градскый закон по-
велевают таковых ересников казнити и в заточение послати и конечней
муце повинни суть»141. Таким образом, несомненно, что смертная казнь
к «жидовствующим» была впервые применена не в 1504 г. в Москве (как
зачастую отмечается в литературе), а в 1490 г. в Новгороде.
Итак, в октябре 1490 г. вновь, как и в 1488 г., были обвинены нов-
городцы, переехавшие в Москву, и собору была придана исключитель-
но антиновгородская направленность142. Политическая интрига, зате-
138 ПСРЛ. Т. 43. С. 209–210 (Новгородская летопись по списку Дубровско-
го, свод 1539 г.); Т. 26. С . 281–282 (Вологодско-Пермская летопись); Т. 8 .
С. 220–221 (Воскресенская летопись). Е. Л . Конявская выявила в тексте
неизданной Большаковской летописи XVI в. подробный рассказ о соборе
с указанием авторов — митрополичьего дьяка Кожуха и его сына Якуши
(Конявская Е. Л. Новгородская летопись XVI в. из собрания Т. Ф. Больша-
кова // НИС. СПб., 2005. Вып. 10 (20). С. 367–369).
139 См.: Новикова О. Л. Новгородские летописи XVI в. Дисс. ... к . ф. н. СПб., 2000.
С. 179–214; Она же. Новгородские летописи начала XVI в.: Текстологиче-
ское исследование // НИС. СПб., 2003. Вып. 9 (19). С. 229–232.
140 ПСРЛ. Т. 30. С. 200.
141 Источники. No 19. С. 381; No 20. С. 385.
142 Это было отмечено Р. Г. Скрынниковым: Скрынников Р. Г. Русская церковь
в XV–XVI вв. С . 545–546. Однако с рядом других высказываний ученого,
190
М. В. Печников
янная Геннадием, вероятно, не без совета с неоднократно бывавшим
в Новгороде Ю. М. Траханиотом, провалилась.
То, что Курицын при всем своем влиянии на великого князя даже
не попытался спасти своих, согласно обвинению Геннадия, единомыш-
ленников, уже показывает, что между обвиненными новгородцами
и московским дипломатом никакой прямой связи не было143. В даль-
нейшем Ф. В. Курицын при решении новгородских дел был абсолют-
но лоялен Ивану III144.
касающихся этого собора, согласиться невозможно. Так, он полагал, что
«затеянные гонения помогли ему (Геннадию — М. П.) покончи ть с воль-
нодумством паствы и привести Новгород в одну веру с Москвой» (Там же.
С. 140), что в 1490 г. «Елена покровительствовала еретикам», и «если бы
на митрополию вступил один из единомышленников Геннадия, розыск о
еретиках неизбежно скомпрометировал бы двор Волошанки и дал перевес
двору Софьи, всегда подчеркивавшей свою ортодоксальность в вопросах
веры», однако «сан митрополита получил Зосима, сам склонный к ереси»
(Там же. С . 142). «Вольнодумство» новгородцев, склонность к «ереси» Еле-
ны и Зосимы не подтверждаются ранними источниками. Елену Геннадий
даже не упоминает, а к Зосиме относится почтительно.
143 Как отмечает А. И. Алексеев, «антицерковная позиция обоих Курицыных
зафиксирована в источниках, происходящих из иосифлянского лагеря. В то
же время вкладные книги Кирилло-Белозерского монастыря сохранили
имена Курицыных в качестве вкладчиков, память которых регулярно со-
вершалась в церквях» (Алексеев А. И. Под знаком конца времен. СПб., 2002.
С. 293; РНБ. Соф. 1152. Л . 90 об., 107; Кир.-Бел. 95/1332. Л . 86). В одном
из актов близкого нестяжателям Симонова монастыря времени архиман-
дритства в нем Зосимы фигурирует старец Досифей Курицын (АСЭИ. Т. 2 .
М., 1958. No 398. С. 403) — «скорее всего еще один представитель влия-
тельного клана дьяков Курицыных, хотя по родословцам он и не известен»
(Алексеев А. И . Под знаком конца времен. С . 209; см. также: Булычев А. А .
Потомки «мужа честна» Ратши. Генеалогия дворян Каменских, Курицы-
ных и Волковых-Курицыных. М ., 1994. С. 11–21).
144 Зимой 1491/92 гг. дьяк Ф. В. Курицын вел переговоры с послом императора
Максимилиана Георгом фон Турном, вновь посетившим Москву, причем
от имени великого князя заявил, что власти Ливонского ордена, если хо-
тят заключить новый договор с Россией, должны прислать своих послов в
Новгород к наместникам великого князя, уполномоченным вести перего-
воры с Ливонией (Памятники дипломатических сношений... Т. 1. Стб. 81–
82; Ка закова Н. А . Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Ко-
нец XIV — начало XVI в. Л ., 1975. С. 174). В октябре 1494 г. Ф. В. Курицын
вел переговоры с ганзейскими послами, которые жаловались на наруше-
ния новыми властями прежних договоров с Новгородом, причем Курицын
действовал совместно с дьяком А. Ф. Майко (Майковым) (Казакова Н. А .
Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. С. 264–265), одним из
лиц, представлявших великого князя на соборе 1490 г. В 1495 г. Ф. В. Ку-
рицын (вместе с братом Иваном Волком Курицыным) сопровождал Ивана
191
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
Поскольку из посланий архиепископа несомненно, что имя
Курицына фигурировало в «подлинниках» второго новгородского
следствия, можно предположить, что около времени собора 1490 г.
они были уничтожены и потому не дошли до нашего времени даже
фрагментарно. Инвективы новгородского владыки против Курицына
были, вероятно, вызваны не только опасением усиления влияния «пар-
тии» Елены Волошанки при дворе, но и тем, что Курицын был сто-
ронником ограничения земельных владений церкви145, находя в этом
поддержку у великого князя, а ведь именно реализация планов секу-
ляризации монастырских и владычных земель в Новгородской епар-
хии в 1499 г. привела к охлаждению отношений между Геннадием
и Иваном III, что вылилось в конфликт на соборе 1503 г. и привело
к отставке новгородского архиепископа 26 июня 1504 г.146.
Архиепископ Геннадий не мог быть вполне доволен результата-
ми собора. Не только представители московской знати, но и сослу-
жившие с «еретиками» московские священники осуждены не были.
Через месяц после собора, 18 ноября в Москве был поставлен
Коломенский еп. Авраамий, «а новгородцкии архиепископ Генадии
грамоты своя полныя не прислал на его благословение»147. Ра нее
он предупреждал, что нельзя ставить нового епископа до осужде-
ния всех «еретиков» и тех, кто с ними «единомудрствовал», «водво-
рял» и сослужил148. Масштабы репрессий оказались гораздо скром-
нее. Основная тема посланного Геннадием собору рассказа об инкви-
зиции — создание комиссии с чрезвычайными полномочиями, позво-
ляющими преследовать всех заподозренных в ереси, включая высо-
копоставленных лиц, а также конфисковывать их имущества в госу-
дареву казну. Такой комиссии создано не было, и преследование кос-
нулось только беззащитных священно- и церковнослужителей, вы-
ходцев из Новгорода.
III во время его поездки в Новгород (Милюков П. Н . Древнейшая разряд-
ная книга официальной редакции (по 1565 г.). М., 1901. С. 20, 24).
145 Примерно через месяц после собора, 19 ноября 1490 г. «великого князя диак
Федор Курицын» составил от имени Ивана III жалованную грамоту перм-
скому епископу Филофею на вымские и вычегодские земли с указом вернуть
обратно земли, захваченные у государственных крестьян, а также «впредь
князем вымским и волосным людем..., и всем людем Вычегоцкие земли зе-
мель волосных деревень и пустошей, дворов и пожен, и озер и рек и иных
всяких угодей владыкам и их людем и игуменом и попом не продавати ни в
закуп, ни по душе не давати» (АСЭИ. Т. 3. М., 1964. No 291б. С. 315).
146 «Отпись» (отреченную грамоту) Геннадия см.: РФА. 2008. No 99. С. 314.
147 ПСРЛ.Т.4.Ч.1.Вып. 2.С.529.
148 Источники. No 18. С. 378; No 19. С. 379–380.
192
М. В. Печников
Тем не менее, активных действий по борьбе с тем, что он хотел
представить как «жидовство», Геннадий, насколько можно судить
по наличным источникам, больше не предпринимал. Очевидно, это
было связано с ясно продемонстрированной волей великого князя
не связывать «новгородскую ересь» с московскими придворными кру-
гами. А воле Ивана III Геннадий считал необходимым беспрекослов-
но подчиняться вплоть до конца XV в., до начала масштабных конфи-
скаций церковных земель в Новгородской епархии.
По ряду формальных признаков еретическое дело, начатое
Геннадием противоречит устоявшемуся в историографии мнению
об инквизиционных, заимствованных с Запада, процессуальных особен-
ностях дела «жидовствующих». Так, отсутствует инквизиционный три-
бунал (каковым нельзя считать церковный собор), особая регламента-
ция инквизиционного процесса149. Первое дело «жидовствующих» ско-
рее напоминает характерный для раннего западного средневековья т. н.
инфамационный процесс — «расследование дела ординарным судьей,
епископом, на основании не иска, а позорящих клирика и соответствен-
но, Церковь, слухов (infamia)»150. Действительно, об испанской инкви-
зиции Геннадий узнал только в августе 1490 г., когда через Новгород
с имперским послом проезжал Ю. М. Траханиот. Конкретных сведе-
ний о том, как ведется инквизиционный процесс, Геннадию сообще-
но, по всей видимости, не было, кроме того, что обвиняемых пытали,
а затем сжигали. Очевидно, именно «речи посла цесарева» вдохновили
Геннадия на требование сожжения «еретиков» (до 1490 г. оно в его по-
сланиях отсутствует). Казнь через сожжение была к тому времени экс-
траординарным явлением на Руси, и к обвиненным в ереси (в отличие
от колдовства) прежде никогда не применялась151.
***
Подводя итоги исследования сведений Геннадия о «ереси жидов-
ская мудръствующих», следует еще раз обратить внимание на личный
и социальный состав обвиняемых в 1487–1490 гг. Поименно известны
149 См.: Зеленина Г. С . Инквизиция // ПЭ. Т. 22 . М., 2009. С. 651–659.
150 Там же. С. 651.
151 Ранним византийским законодательством в отношении еретиков смертная
казнь как таковая предусматривалась, но на практике применялась очень
редко; так, в 1143–1146 гг. в Константинополе были сожжены богомилы
(Медведев И. П . Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001.
С. 493; см. та к же: Бел якова Е. В. Влияние византийского законодательства
о еретиках на русскую средневековую правовую традицию // Древнее пра-
во / Ius Antiquum. 2013. No 1 (26). С. 108–123).
193
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
18 обвиненных в «ереси» новгородцев и жителей Новгородской зем-
ли, в том числе 8 священников (не считая Наума, обвинения которо-
му, судя по всему, не предъявлялись).
Единственным иноком среди них был иеромонах Захар из Нем-
чинова монастыря на Ловати. Относительно целого ряда «еретиков»
по материалам 1487–1490 гг. и летописным сообщениям можно устано-
вить с большей или меньшей степенью определенности их храмовую
принадлежность в Новгороде152. Это белые священники: 1) Гавриил,
протопоп Софийского собора; упомянут также в грамоте, выданной ар-
хиепископом Геннадием старостам шести соборов от 30 ноября 1485 г.153;
Гавриил, очевидно, был очень влиятельным среди новгородского ду-
ховенства, возглавляя «софьян» — клир главного соборного храма
Новгородской епархии, активно участвовавший в выборе и поставлении
попов и дьяконов, получавший за это соответствующие пошлины; освя-
щавший церкви вместе с архиепископом, участвовавший в администра-
тивной деятельности154; 2) Герасим Никольский (служивший или в кня-
жеской Никольской церкви «на Дворищи», или в Никольской церкви
на Яковле улице в Неревском конце); 3) Гавриил с Михайловы улицы155,
которая находилась на Торговой стороне и относилась к Успенскому со-
борному участку; там имелись две церкви — в честь Собора арханге-
ла Михаила и Благовещенская; 4) Григорий Семеновский, очевидно,
служил в церкви Симеона Столпника на Чудинцевой улице Софийской
152 См. схему расположения храмов Великого Новгорода XV–XVII вв. по 7 со-
борным округам: Мусин А. Е . Церковь и горожане. С. 118–119; см. также:
Янин В. Л. «Семисоборная роспись» Новгорода // Он же. Средневековый
Новгород: Очерки археологии и истории. М ., 2004. С. 398–401.
153 Макарий (Миролюбов), архим. Грамоты // ЧОИДР. 1866. Кн. 3 . Июль-Сен-
тябрь. Смесь. No 2 . С. 3.
154 Щапов Я. Н . Государство и церковь Древней Руси X–XIII вв. М ., 1989. С . 129;
см. также о т. н . «софьянах»: Несин М. А . Из истории новгородского вла-
дычного дома XII — начала XVI в. // Valla. 2018. No 4 (5). С. 17–21.
155 А. А . Казаков предполагает, что на самом деле Геннадий, сообщая в Мо-
скву об этом священнике, на самом деле имел в виду Гавриила, протопопа
Софийского, сослужение с которым он пытался таким образом скрыть, по-
скольку это угрожало ему отлучением по каноническим правилам (Каза-
ков А. А . Об истоках «жидовской» ереси. С. 84 –85). Значение фигуры Гаври-
ила Софийского в данном контексте уже отмечалось нами (Печников М. В.
Иван III и новгородский розыск. Ч . 1. С. 203), однако с версией о подме-
не места служения Гавриила согласиться трудно, поскольку обвинение на
соборе 1490 г., основанное на «подлинниках» и грамотах Геннадия, было
адресовано в том числе и «Гаврилу, протопопу Новгородскому», т. е., оче-
видно главе духовенства главного новгородского собора (Источники. No 20.
С. 383; ср.: Там же. С. 385 («Гаврила протопопа»)).
194
М. В. Печников
стороны, которая относилась к Архангельскому соборному участку
в Загородском конце; 5) Максим, «поп Иоановский»; имеется в виду
или соборный храм Рождества св. Иоанна Предтечи на Опоках (что
скорее всего) или церковь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи
на Чудинцевой улице; первый из них — центральный по значению храм
Торговой стороны, приобретший это значение в XII в., связанный с ку-
печеским «иванским сто» и государственным институтом тысяцкого;
6) Василий, «поп Покровский»; «Покров у Аколотка» (Околотка) — над-
вратная церковь новгородского Детинца, относящаяся к Архангельскому
соборному участку.
Насчет некоторых обвиненных священников храмовая при-
надлежность во время их жизни в Новгороде неопределима — это
7) Алексей, протопоп (неизвестно, получил ли он протопопство еще
в Новгороде или уже в Москве); 8) Денис, который впоследствии слу-
жил в московском Архангельском соборе.
Кроме того, несколько представителей духовенства, в адрес кото-
рых в текстах 1487–1490 гг. содержатся обвинения, по именам не на-
зываются. Это духовенство новгородской церкви Спаса Преображения
на Ильине улице Торговой стороны и поп с р. Ояти (в Обонежье),
в адрес которых (в первом случае — косвенно, во втором — прямо)
имеются обвинения в геннадиевском послании епископу Нифонту
Суздальскому.
В 1490 г. был осужден и единственный известный по имени
«еретик»-диакон Макар, «дьякон Никольский» (диаконы были ред-
костью среди священнослужителей средневековой Руси, в том чис-
ле в Новгородской епархии156). Как и поп Герасим, он мог относить-
ся или к Никольскому собору на Ярославовом Дворище (что более ве-
роятно, поскольку это самый известный храм в честь свт. Николая
в Новгороде), или к Никольской церкви на Яковле улице в Неревском
конце. Вполне вероятно, они служили в одном храме.
Особую группу обвиняемых, на что в историографии мало обраща-
ли внимания, составили новгородские диаки («дьяки») — церковнос-
лужители, как правило, служившие чтецами и певцами. «От простых
людей диаки» отмечаются среди «еретиков» в записи писца Тимофея
Вениаминова в 1488 г. (ср. «и диаки, и простые люди» в послании
156 Это убедительно продемонстрировано на материале писцовых книг в ис-
следовании Д. А. Баловнева; так, например, в Деревской и Обонежской
пятинах в конце XV в. не было ни одного диакона, в других их были еди-
ницы (Баловнев Д. А . Приходское духовенство XV — начала XVI в. по нов-
городским писцовым книгам (численность и особенность состава) //
Отечественная история. 2004. No 4. С. 132–137).
195
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
Ивана III Геннадию того же года)157. Из диаков поименно известны:
1) Гридя Борисоглебский, который мог принадлежать к клиру сра-
зу нескольких новгородских церквей в честь святых Бориса и Глеба:
Борисоглебской церкви в Детинце158, Борисоглебской церкви «на
Погребищи» на Торговой стороне, рядом с Великим мостом, или церк-
ви святых Бориса и Глеба «на Конюхове улици» (там же, в Плотницком
конце); неясно, можно ли его отождествить с Гридей Клочем, упомя-
нутом в послании Нифонту от января 1488 г., ведь тот был «в подлин-
ник не писан»159, а Гридя Борисоглебский был судим на основании
«подлинников», присланных Геннадием в Москву в 1487 г., но окон-
чательно осужден только в 1490 г.; 2) Самуха, «дьяк Никольский» —
по всей видимости, как и вышеупомянутые Макар и Герасим, отно-
сился к клиру одной из двух новгородских Никольских церквей —
на Дворище или на Яковли улице; 3) Самсонко, сын попа Григория,
также, вероятнее всего, относился к клиру церкви Симеона Столпника
на Чудинцевой улице; 4) Васюк, «зять Денисьев», т. е., очевидно, зять
священника московского Архангельского собора Дениса; не исключе-
но, что в московский период жизни относился к тому же храму. Один
обвиняемый в послании Геннадия Нифонту диак по имени не назван, —
как и безымянный священник, он был с р. Ояти.
В Новгородской земле, видимо, не исключая и сам Новгород, об-
щая численность диаков относительно остального клира была до-
вольно велика. Так, если диаконов в новгородских пятинах в кон-
це XV в. имело в штате лишь 3 % погостских церквей, то диаков —
67 % церквей160. Новгородские церковнослужители-дьяки зачастую
были непосвященными, не прошедшими руковозложение от архи-
ерея (хиротесию), т. е. с точки зрения канонического права были,
по сути, мирянами161. Этот вопрос волновал Геннадия. В мае-нача-
ле июня 1504 г. новгородский архиепископ направил митрополиту
всея Руси Симону грамоту «о диаконех и о диакех, и о подьякех»,
157 Гальченко М. Г. Записи писцов в древнерусских рукописях XIII–XV вв. //
Palaeoslavica. 2003. Vol. XI . P. 60; Источники. No 14. С. 313.
158 См. о его значении как главного храма Загородского конца: Янин В. Л. Церковь
Бориса и Глеба в Новгородском Детинце (О новгородском источнике Жития
Александра Невского) // Он же. Средневековый Новгород. С . 245–253.
159 Источники. No 13. С. 313.
160 Баловнев Д. А . Приходское духовенство. С. 136.
161 РИБ. Т. 6 . No 6. Стб. 98–99 (правила собора 1273 г.). См. также: Там же. No 7.
Стб. 105 («Святительское поучении новопоставленному священнику», не
позже конца XIII в.). В случае военных действий они (в отличие от постав-
ленных владыкой дьяков) пополняли новгородское ополчение (ПСРЛ. Т. 2 .
Стб. 370 (под 1149 г.)).
196
М. В. Печников
в котором он писал о попытке ввести в Новгороде норму обязатель-
ной хиротесии диаков162.
Наконец, среди известных по именам обвиняемых в «ереси» было
несколько человек, которые к клирикам не относились, во всяком слу-
чае, их принадлежность к ним по ранним источникам неочевидна —
это Гридя Клоч, некий Зубов, Иван, сын попа Максима, Иван, сын попа
Алексея, Иван Черный (умер до собора 1490 г.).
Относительно общего числа клира новгородских церквей163 чис-
ленность новгородских «еретиков» невелика, хотя следует предпо-
лагать их влиятельность в среде новгородского духовенства, исходя
из определенной или в ряде случаев весьма вероятной принадлежно-
сти к важнейшим храмам города. Если не считать обвинения в ереси
доказанными и попытаться свести причину «еретического дела» к не-
приятию архиепископа Геннадия (как и его предшественника Сергия)
частью новгородских священно- и церковнослужителей164, то можно
162 «Беззаконие в всей Русской земле ведется. Мужикы озорные (видимо, речь
идет о непоставленных церковнослужителях. — М . П .) на крылосе поют и
паремью и Апостол на амъбоне чтут, да еще и в олтарь ходят. Ино бы то
беззаконье вывести. А яз, твой сын, ныне у себя ставлю диаки да и грамо-
ты им ставленые даю. Занеже изобрел есми (обнаружил. — М. П.): в Новего-
роде на крылосе поют дьякы двоеженцы (т. е . второбрачные. — М. П .). Да и
к тобе есми о Федьке о двоженце посылал грамоту. И ты, господин отець
нашь, ко мне о том и отписал. И каковы грамоты ставленые даю сторожем
(церковным. — М . П .) и дьяком, и яз с тех грамот к тебе, господину свое-
му отцю, противень слово в слово послал....» (РФА. 2008. No 107. I. С. 339).
Волновало Геннадия и несоблюдение канонического запрещения ставить в
диаконы и священники женатых низших церковнослужителей (подьяков):
«А подьяки ведь робята глупые, над собою того не ведали» (Там же. С. 338).
Ср. в послании Геннадия митр. Зосиме 1490 г.: обвиняемые в ереси, нарушив
епитимию, «да и в церковь и в олтарь ходили невозбранно» (Источники.
No 18. С. 375), что непоставленным дьякам, как мирянам, строго запреща-
лось. Геннадий также посылал в Москву сохранившиеся в «митрополичьем
формулярнике» начала XVI в. выписки из Кормчей о правилах поставле-
ния священников, дьяков и подьяков, выданную 16 мая 1504 г. ставлен-
ную грамоту дьяку церкви Николы на Дворище Леонтию Филиппову; там
же содержится формулярный извод ставленной грамоты Геннадия некое-
го свещеносца от ноября 1503 — мая 1504 г. (РФА. 2008. No 107.2; No 107.3;
No 107.4. С . 341–344).
163 По подсчетам В. Л . Янина, в пределах валов Окольного города Новгорода
была 81 церковь с 79 приделами, общая численность клира которых со-
ставляла от 220 до 450 человек (Янин В. Л . «Семисоборная роспись» Нов-
города // Он же. Средневековый Новгород: Очерки археологии и истории.
М., 2004. С. 395, 397).
164 Именно в этом, а не в пресловутом «жидовстве» видит причину начала
«еретического дела» автор одной из новейших работ по данной тематике
197
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
сделать вывод, что активного сопротивления московская церковная
политика в Новгороде не вызвала, и оппозицию Геннадию составили
самое большее несколько десятков человек. Точно так же ничего не из-
вестно о массовых акциях сопротивления при «выводах» новгородско-
го населения великокняжескими наместниками в 1480-х гг.
***
По мнению большинства исследователей, после собора 1490 г. про-
должал свое существование «московский кружок еретиков» во главе
с дьяком Федором Курицыным, в который входила и Елена Стефановна
Волошанка. Московские «еретики» были казнены в 1504 г., уже
после смерти Ф. В. Курицына и заточения Елены Стефановны
и Дмитрия-Внука.
Следы существования этого кружка исследователи видели в сохра-
нившихся памятниках книжности, связанных с теми лицами, которых
архиепископ Геннадий и Иосиф Волоцкий обвиняли в ереси («новго-
родско-московской», по определению Я. С. Лурье). Однако целый ряд
научных исследований, вышедших в последние десятилетия, позво-
ляет усомниться в этих устоявшихся выводах.
Видным участником «московского еретического кружка» в историо-
графии традиционно считается Иван Черный, который известен не толь-
ко по упоминаниям в качестве «еретика» в текстах Геннадия и Иосифа
Волоцкого, но и как профессиональный книгописец165. По происхож де-
нию он, скорее всего, был новгородцем, и, как говорилось выше, в 1487–
1488 гг. переселился в Москву, где к октябрю 1490 г. умер166.
По всей видимости, еще в Новгороде 22 июля 1485 г. Иван
Черный переписал «Летописец Еллинский и Римский» второй ре-
дакции (РГБ. Пискар. No 597/Музейн. No 597)167. По Д. С. Лихачеву,
А. А . Казаков; конфликт, по его мнению, был спровоцирован промосков-
ской богослужебной реформой Геннадия (Казаков А. А. Об истоках «жи-
довской» ереси. С. 81–94). Во многом эта точка зрения близка изложенной
в первой части настоящего исследования, хотя важное значение имели и
некоторые другие отмеченные там факторы.
165 К лосс Б. М. Книги, редактированные и писанные Иваном Черным // Запи-
ски Отдела рукописей ГБЛ. Вып. 32. М ., 1971. С. 61–72; Турилов А. А . Иван
Черный // ПЭ. М., 2009. Т. 20. С. 638–639.
166 Только относительно поздний памятник, Послание о соблюдении собор-
ного приговора 1504 г., составленное от имени митр. Симона, сообщает,
что Иван Черный с купцом Игнатом Зубовым бежали «за море» (Источ-
ники. No 31. С. 506).
167 «Написана быс сия книгы в дни благочестиваго великаго князя Ивана Ва-
силиевича владимерскаго и новгородцкого, и московског[о] и всеа Россия.
198
М. В. Печников
данная разновидность «Летописца Еллинского и Римского», несо-
мненно, новгородского происхождения, на что указывает как проис-
хождение некоторых статей, так и наличие новгородизмов в рукопи-
сях168. Материалы этого вида Хронографа, по Я. С. Лурье, отразились
в Новгородской Хронографической летописи, предположительно свя-
занной с Геннадием169. В послесловии к рукописи Иван обращается
к читателям с традиционной просьбой молиться о нем и приводит ряд
новозаветных, евангельских и апостольских, цитат («Сие заповедаю
вам, реч(е), да любите друг друга» и пр., «О Господи радоватис»170).
Запись писца также традиционно уничижительно подписана «Ио(анн)
Чръны званем и деанми»171.
Еще один памятник, несомненно связанный с Иваном Черным, —
«Лествица» Иоанна Синайского, переписка которой была закончена
в сентябре 1487 г. (ГИМ. Увар. No 447-Q/Цар. No 182). Им же был от-
редактирован (как полагает Е. В. Белякова, по заказу митрополита
Геронтия172) сборник ветхозаветных книг с Троицким хронографом
последней четв. XV в. (РГБ. Унд. No 1). В рукописях Еллинского ле-
тописца и сборника библейских книг писец, используя пермскую аз-
буку, оставил на полях немало глосс в виде слов «зри» или «дивно».
Но что его при этом волновало — собственная ли жизнь или жизнь
общественная, и если последняя, то на какой ее аспект он хотел обра-
тить внимание, — навсегда останется неизвестным. А . И . Клибанов,
будучи убежденным в вольнодумстве Ивана, полагал, что писец, ко-
нечно, хотел сказать что-то еретическое, и исследователь пытался
объяснить, что именно173. Но сам автор глосс молчит, за него говорит
И в дни сына его великог[о] княза Ивана Ивановича всеа Россиа. И при ар-
хиепископе Геронтии митрополите всея Россия в преименитом и велицем
граде Москве лету сущу 6993 [1485] месяца иулиа 33 индиктиона втораго»
(Источники. No 8. С. 278–279).
168 Лихачев Д. С. Еллинский летописец второго вида и правительственные кру-
ги Москвы конца XV в. // ТОДРЛ. Т. 6. Л., 1948. С. 109; Плюханова М. Би-
блейские хронографы // Библия в духовной жизни, истории и культуре
России и православного славянского мира: К 500-летию Геннадиевской
Библии. М ., 2001. С. 87.
169 Казакова Н. А ., Лурье Я. С . Антифеодальные еретические движения. С. 186.
170 Источники. No 8. С. 280.
171 Там же.
172 Белякова Е. В. Традиции и новаторство в деятельности архиепископа Ген-
надия Новгородского // Библия в духовной жизни, истории и культуре Рос-
сии и православного славянского мира: К 500-летию Геннадиевской Би-
блии. М., 2001. С. 27.
173 Источники. No 9. С . 280–282 (предисловие к публикации «пермских глосс»,
написанное А. И . Клибановым); Клибанов А. И. Реформационные движения
199
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
и домысливает историк, толкуя записи на полях в выгодном для соб-
ственной концепции ключе.
Как пишет А. А . Турилов, убежденный в принадлежности Ивана
Черного к еретическому движению, «книги, переписанные и ре-
дактировавшиеся И[ваном] Ч[ерным], каноничны по содержанию...
Не будь И[ван] Ч[ерный] упомянут в сочинениях обличителей ереси,
о его принадлежности к кружку (и даже просто о каком-то вольно-
думстве) едва ли можно было бы догадаться. Применение И[ваном]
Ч[ерным] в глоссах пермской азбуки, распространенной в то время,
подобно другим образцам книжной тайнописи, свидетельствует ско-
рее всего не о стремлении скрыть смысл этих помет от идеологи-
ческих противников, а о желании ввести элементы интеллектуаль-
ной игры и представить это как своеобразную рекламу уровня кни-
гописного мастерства... Очевидно, как и в случае с единомышлен-
ником И[вана] Ч[ерного] Иваном Волком Курицыным, еретические
воззрения если и были зафиксированы письменно, то в не дошедших
до нас текстах»174.
Федору Васильевичу Курицыну, который, согласно и Геннадию,
и Иосифу Волоцкому, был главой «ереси», принадлежит известное и за-
гадочное произведение «Лаодикийское послание», состоящее из кра-
ткого введения философского характера и грамматической «литореи
в квадратах» в виде таблицы. В этом памятнике, в зависимости от по-
нимания сущности «ереси», исследователи усматривали или влияние
иудаизма (Каббалы и Талмуда) или гуманистические и реформацион-
ные устремления его автора175. Как правило, эти трактовки памятника
в России в XIV — первой половине XVI в. М., 1960. С. 228–251. Исследова-
тель считал принадлежащими Ивану Черному также «пермские глоссы» в
сборнике пророческих книг Ветхого Завета РНБ. F.I .3. На то, что глоссы на
полях рукописей Ивана Черного не могут считаться источником по исто-
рии «новгородско-московской ереси», указывал Я. С. Лурье (Лурье Я. С.
Идеологическая борьба. С. 90 –92, 142, 177, 181–182, 200–201, 496, 502).
174 Турилов А. А . Иван Черный // ПЭ. Т. 20. М., 2009. С. 639.
175 Библиографию вопроса см.: Luria J. S . Unresolved Issues in the History of
the Ideological Movements of the Late Fifteenth Century // Medieval Russian
Culture. Berkeley, Los Angeles, London, 1984. Р. 157–158; Лурье Я. С. Не-
решенные вопросы в истории идеологических движений конца XV в. //
Он же. Избранные статьи и письма. СПб., 2011. С . 174–181; Григоренко А.
Ю., Лурье Я. С. Курицын Федор Васильевич // СККДР. Л., 1988. Вып. 2 . Ч. 1.
С. 505–510; Дмитриев М. В. Структура антииудейского дискурса в «Просве-
тителе» Иосифа Волоцкого и «Послании» инока Саввы (конец XV — нача-
ло XVI в.) // Евреи и христиане в православных обществах Восточной Ев-
ропы. М ., 2011. С. 105–106.
200
М. В. Печников
зиждутся на убеждении, что Курицын безусловно был еретиком и поэ-
тому в сочинении, подписанном его именем, обязательно должно было
содержаться нечто неправославное. Однако возможное толкование
данного памятника не сводится к этим двум вариантам.
Как показал уже Я. С. Лурье, известные слова Курицына «Душа
самовластна, заграда ей вера» следует понимать не в том смысле,
что вера — препятствие для свободы человека (как это нередко де-
лалось в историографии); «заграда» — это ограда, и именно послед-
нее слово стоит в одном из списков памятника176. Фраза, одобряющая
«фарисейское жительство», в чем видели несомненную симпатию иу-
даизму, находит аналогию в Русской редакции Кормчей («Панария»
Епифания Кипрского), где в разделе об иудаизме «доброе житель-
ство» фарисеев противопоставляется саддукейству177. Попытку гер-
меневтического анализа «Лаодикийского послания» предпринял
А. Л . Юрганов, который сделал вывод о безусловно христианском со-
держании памятника, философское введение которого связано с био-
графией апостола Павла, бывшего фарисея («Лаодикийским посла-
нием» называется также апокриф, написанный от имени апостола
Па в л а)178. Что касается грамматической части «Лаодикийского по-
слания», то существует обоснованная точка зрения о ее укорененно-
сти в книжности восточнохристианского мира179. В ином случае не-
176 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 172–173.
177 Чумичева О. В. Иноверцы или еретики: понятие “жидовская мудрствующие”
в полемическом контексте на Руси конца XI — начала XVI в. // Очерки фео-
дальной России. Вып. 14. М .; СПб., 2010. С. 215. О других упоминаниях фа-
рисейства в древнерусских текстах в положительном ключе см.: Лурье Я. С .
Нерешенные вопросы в истории идеологических движений конца XV в. //
Он же. Избранные статьи и письма. СПб., 2011. С. 178. Сам архиеп. Генна-
дий в предисловии к новой пасхалии 1492 г. противопоставлял в положи-
тельном ключе фарисеев саддукеям; в отличие от первых, саддукеи «от-
метахуся въскрешениа мертвых, и ни ангела, ни духа имеяху», и еретики
не фарисейское, но «саддукейская дръжаще, истинну отверъгше, лжи по-
следоваху» (РИБ. Т. 6. Изд. 2-е. СПб., 1908. No 119. Стб. 815).
178 Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. М ., 1998. С . 240–
258; Он же. Герменевтика «Лаодикийского послания» // Actio nova. 2000.
М., 2000. С. 53–73.
179 Немецкие исследователи Д. Фрайданк и Р. Штихель, а также американский
филолог Дж. Хейни писали об отражении в «Лаодикийском послании» ви-
зантийских грамматических традиций (Freydank D. Der «Laodicenbrief»
(Laodikijskoe poslanie): Ein Beitrag zur Interpretation eines altrussischen Textes
// Zeitschrift für Slawistik. 1966. Bd. 11. S. 355–370; Haney J. V. The Laodicean
Epistole: Some Possible Sources // Slavic Review. 1971. Vol. 30 . P. 832–842;
Stichel R. Zur Bedeutung des altrussischen Laodicenischen Sendschreibens
// Zeitschrift für slavische Philologie. 1978. 15. N 1. S . 134–135). Даже
201
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
объяснимо, почему сочинение Ф. В. Курицына (имя которого в руко-
писях было зашифровано простой цифровой тайнописью) активно пе-
реписывалось в России на протяжении ХVI–XVII веков.
Вопрос о «еретической» Кормчей московского дьяка, брата Федора
Курицына и также видного дипломата, Ивана-Волка Курицына180 (ко-
торого Геннадий, впрочем, не упоминает), сожженного по соборно-
му приговору 1504 г., был по сути закрыт Е. В. Беляковой, показав-
шей, что И.-В. В. Курицын не составил собственную редакцию сбор-
ника церковных правил, а переписал без какой-либо авторской правки
Кормчую южнославянской Мазуринской редакции XIV в. (РГБ. Ф. 173.
МДА фунд. No 187, кон. XV — нач. XVI в.; начальная часть рукописи,
включающая «Русскую Правду» пространной редакции, заимствова-
на из «Мерила Праведного»)181. Против еретичества И.-В. В. Курицына
Ф. Лилиенфельд, сторонница теории о каббалистическом влиянии на труд
Ф. Курицына, указывает на явно противоречащий ее концепции факт:
«Если для церковно-монашеского круга Иосифа Волоцкого таблицы «Ла-
одикийского послания» были чем-то совершенно чуждым, то в кружке
Геннадия занимались греческим алфавитом, упражнялись в перестанов-
ке букв-чисел «в квадратах» для мнемотехнических целей (вруцелетия)
(см. рукопись ГПБ, Кирилло-Белозерское собр., No 36/141)» (Лилиен-
фельд Ф. Иоанн Тритемий и Федор Курицын // Культурное наследие Древ-
ней Руси: Истоки. Становление. Традиции. М ., 1976. С . 121). А . Ю. Григо-
ренко отметил близость памятника «Диалектике» Иоанна Дамаскина и
«Написанию о грамоте», с которыми «Лаодикийское послание» часто со-
седствует в рукописях (Григоренко А. Ю. «Лаодикийское послание» и его
литературное окружение // ТОДРЛ. Т. 43. Л ., 1990. С . 324–329; Он же. Ду-
ховные искания на Руси. С . 80 –120; Он же. Духовная культура Московской
Руси конца XV — первой половины XVI в. СПб., 2012. С. 264–283, 294–
296). Указанные памятники входили в состав общего протографа, будучи
помещены туда составителем по причине их «смысловой и терминологи-
ческой близости». Сопоставление с другими памятниками показало, что
таблицы «Лаодикийского послания» имеют отношение и к системе цер-
ковных песнопений (Он же. Духовные искания. С. 117; Он же. Духовная
культура. С . 296).
180 См.: Бегунов Ю. К . Кормчая Ивана Волка Курицына // ТОДРЛ. М.; Л., 1956.
Т. 12 . С. 141–160. В правомерности привлечения этого памятника в качестве
источника по истории «новгородско-московской ереси» сомневался уже Я.
С. Лурье: Лурье Я. С. Идеологическая борьба. С. 93–95, 200–201.
181 Бел якова Е. В. Источники Кормчей Ивана Волка Курицына // Древнерус-
ская литература: Источниковедение. Л ., 1984. С. 75–83. Как отметила ис-
следовательница в одном из своих докладов, «есть основания считать, что
Иван Волк Курицын писал свою Кормчую по заказу московского митро-
полита. И впоследствии именно книжники, связанные с митрополичьими
заказами и потом с патриаршей книжной «справой» чаще всего оказыва-
ются обвиненными в «ересях»: достаточно назвать имена Исаака Собаки,
202
М. В. Печников
прямо и красноречиво свидетельствует составленная им тайнописью
выходная запись, обращенная к заказчику рукописи и начинающаяся
словами: «Христос зачало и конец всъкому делу благому» (РГБ. Ф. 173.
Фунд. No 187. Л . 336).
Таким образом, помимо обвинительных сочинений архиеписко-
па Геннадия и Иосифа Волоцкого, о еретичестве предполагаемых чле-
нов «московского еретического кружка» никакие источники не сооб-
щают. Более того, что касается т. н. «московского» периода «ереси
жидовствующих» (после собора 1490 г.), то, как справедливо отметил
А. Е. Мусин, «единственным свидетелем, повествующим о тайном су-
ществовании ереси в 1490-е гг., «внезапно» разоблаченной в 1502 г.,
является прп. Иосиф Волоцкий и его книга «Просветитель»... Ничто,
кроме писаний самого Иосифа, не подтверждает существование ере-
си на протяжении 90-х гг. XV в.»182. К характеристике данных Иосифа
мы обратимся чуть ниже.
Вовлеченность Геннадия в придворную борьбу в 1490 г. на стороне
Софьи Палеолог, явный недостаток уличающих Ф. В. Курицына в ереси
свидетельств (которые по сути сводятся к добытому под пыткой пока-
занию диака Самсонки), а также отсутствие каких-либо реальных про-
еретических симпатий у Ивана III, не обнаруживающихся в материа-
лах «еретического дела», делают сомнительным само существование
в 90-е гг. «московского кружка» еретиков, о котором на основании со-
чинений волоцкого игумена писали многие историки. А . И. Алексеев,
разделяя убежденность в реальном существовании «ереси жидовству-
ющих», тем не менее показал, как обвинения в ереси были использова-
ны в 1502–1504 гг. во вполне прагматических политических целях —
для устранения от власти Дмитрия-Внука и Елены Волошанки183.
По сути, с конца XV в. начинается история восприятия и интерпрета-
ции в русском общественном сознании легализованной собором 1490 г.
идеи существования на Руси «жидовской ереси».
Максима Грека, Дионисия Зобниновского» (Бел якова Е. В. Традиции и но-
ваторство в деятельности архиепископа Геннадия Новгородского // Би-
блия в духовной жизни, истории и культуре России и православного сла-
вянского мира: К 500-летию Геннадиевской Библии. М ., 2001. С. 26–27).
182 Мусин А. Е . Загадки дома Святой Софии. Церковь Великого Новгорода в
X–XVI вв. СПб., 2016. С. 191, 193.
183 Алексеев А. И. Дискредитация соправителя: Иван III, Дмитрий-внук и ересь
жидовствующих // Верховная власть, элита и общество в России XIV —
первой половины XIX в. (Российская монархия в контексте европейских
и азиатских монархий и империй): Материалы Второй международной на-
учной конференции. М., 2009. С. 14–15.
203
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
***
По сообщению волоцкого инока Саввы (будущего епископа
Крутицкого), автора одного из Житий Иосифа Волоцкого, относящего-
ся к 1545–1546 гг.184, владыка Геннадий, обнаружив в Новгороде ересь,
обратился за помощью к игумену Успенского Волоцкого монастыря,
основанного в пределах Новгородской епархии в 1479 г.: «И возвести
архиепископ сие зло игумену Иосифу и просит помощи... И нача отец
Иосиф ово наказанием, ово же писанием спомогати архиепископу»185.
Другое, анонимное Житие Иосифа XVI в.186 сообщает, что архиепископ
не только находился с волоцким игуменом в переписке и помогал мо-
настырю, но даже сделал его своим наместником на Волоке («намест-
ника своего церквам Волоцким сотвори, и вся оправданиа и вины цер-
ковныа вручи ему... от доход церковных некая монастырю даровав вся
лета епископьства своего»)187.
Единственным свидетельством контактов между архиепископи-
ей и Иосифовым монастырем в рассматриваемый период служат за-
писи на книгах, присылавшихся в Волоцкую обитель из Новгорода
членами «геннадиевского кружка», в том числе упоминавшаяся выше
запись Тимофея Вениаминова от декабря 1488 г. о появившихся
в Новгороде еретиках188. Тем не менее Иосифо-Волоцкий монастырь
был не единственным, в который из архиепископии поступали пере-
писанные в «геннадиевском кружке» рукописи, и книжных контак-
тов, причем, насколько известно, односторонних, явно недостаточно
184 О датировках и исторической достоверности Житий Иосифа Волоцкого см.
недавнее исследование: Казаков А. А . Жития Иосифа Волоцкого середи-
ны XVI в. как источник по истории раннего иосифлянства. Дисс. ... к . и. н .
М., 2019.
185 Великие Минеи Четьи. СПб., 1868. Сентябрь, 1–13. Стб. 472, 473.
186 Согласно А. А . Казакову, это Житие было составлено, скорее всего, серб-
ским писателем Аникитой Львом Филологом (это предполагалось еще в
науке XIX в.) в начале 30-х гг. XVI в. (Казаков А. А. К вопросу об автор-
стве и времени написания анонимного жития Иосифа Волоцкого // ДРВМ.
2018. No 3 (73). С. 100–109). А. И. Плигузов и Р. П. Дмитриева датировали
этот памятник более поздним временем, соответственно сер. XVI в. и 1445–
1552 гг. (Дмитриева Р. П. К вопросу о литературной деятельности Льва Фи-
лолога // Исследования по древней и новой литературе. Л ., 1987. С . 64–68;
Плигузов А. И . Полемика в русской церкви в первой трети XVI столетия.
М. , 2017. С. 342–347).
187 Житие Иосифа, составленное неизвестным // ЧОИДР. 1903. Кн. 3. Отд. 2 .
С. 32.
188 См.: Казаков А. А . Иосиф Волоцкий и Геннадий Новгородский: К вопро-
су о преемстве идей в контексте сочинений против «жидовствующих» //
Slověne. 2018. No 1. С. 78–81.
204
М. В. Печников
для утверждения, что Геннадий так высоко ценил Иосифа, что уже
в конце 80-х гг. XV в. тот был вовлечен новгородским архиепископом
в борьбу с «ересью»189.
Во-первых, в это время Геннадий имел конфликт с покровите-
лем Иосифова монастыря князем Борисом Васильевичем Волоцким,
вплоть до сомнений последнего в законности геннадиевской хирото-
нии (о чем упоминалось в грамоте архиепископа удельному прави-
телю 1485 г.190), поэтому новгородский владыка вряд ли мог сделать
Иосифа в это же время своим наместником, ведающим церковным
судом и пошлинами. Во-вторых, в своих посланиях о «ереси» 1487–
1490 гг. Геннадий, стремившийся найти поддержку у наиболее авто-
ритетных деятелей церкви, Иосифа ни разу не называет (в отличие,
например, от старцев Нила Сорского и Паисия (Ярославова)). В тре-
тьих, в ранних источниках нет данных об участии Иосифа в таком важ-
ном общецерковном событии, как собор 1490 г., прошедшем под пред-
седательством митр. Зосимы. Участником антиеретического собора
его называют только авторы Житий191, но давно замечено, что их рас-
сказы на эту тему полны анахронизмов192, одним из которых являет-
ся явное смешение соборов 1490 и 1504 г. (что говорит о внушитель-
ной временной дистанции между этими событиями и составлением
данных произведений). Наконец, до начала XVI в. Иосиф, монастырь
которого находился под покровительством удельных князей, не от-
личался активной поддержкой великокняжеской власти (из-за недо-
вольства великокняжеской политикой по отношению к Пафнутьеву
189 Я. С. Лурье и А. И. Клибанов полагали, что Иосиф включился в борьбу с
«ересью» еще раньше Геннадия, в 1477 г., когда он написал послание архи-
мандриту Вассиану (вероятно, при такой датировке, Стригину-Оболенско-
му, настоятелю тверского Отроча монастыря) о почитании Троицы (Каза-
кова Н. А ., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения. С . 305–309;
Клибанов А. И . Реформационные движения. С. 181). По мнению Я. Р. Хоу-
летт, на самом деле это послание обличает не современных антитринита-
риев, а, учитывая контекст послания, древних иконоборцев, с которыми
полемизировал Иоанн Дамаскин (Хоулетт Я. Р. Свидетельство архиепи-
скопа Геннадия. С. 61–62). А . И . Алексеев привел аргументы, что послание
о Троице имеет направленность против «жидовствующих», но адресовано
было Вассиану (Санину) и составлено не ранее 1502 г. (Алексеев А. И . Ре-
лигиозные движения. С. 429–431).
190 См.: Печников М. В. Иван III и новгородский розыск. Ч . 1. С. 197, 199–200.
191 Великие Минеи Четьи. СПб., 1868. Сентябрь, 1–13. Стб. 473–474; Жи-
тие Иосифа, составленное неизвестным // ЧОИДР. 1903. Кн. 3. Отд. 2 .
С. 34.
192 См.: Лурье Я. С. Житие Иосифа Волоцкого // СККДР. Вып. 2. Ч. 1. Л., 1988.
С. 274–275.
205
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
монастырю в 1479 г. Иосиф оставил игуменство в этой обители193); воз-
вышение волоцкого игумена и его сближение с великим князем отно-
сится ко времени около 1502 г. Геннадий до новгородских конфиска-
ций 1499 г., напротив, был верным сторонником новгородской и цер-
ковной политики Ивана III, и впал в немилость одновременно с возвы-
шением Иосифа, что проявилось на соборе 1503 г. и привело к остав-
лению кафедры в 1504 г. Таким образом, у Геннадия и Иосифа в 1487–
1490 гг. было слишком много несходного, чтобы быть в то время спод-
вижниками в борьбе с «ересью».
Тем не менее, именно Иосиф Волоцкий в 90-е гг. XV — начале
XVI в. поставил задачу последовательного опровержения «еретиче-
ского учения» по пунктам. Для нашего исследования представляет ос-
новной интерес сведения Иосифа об истории ереси до 1490 г. Эти све-
дения необходимо сопоставить с теми результатами, которые были
получены при исследовании более ранних источников, современных
изучаемому периоду.
Исторические сведения о «ереси» излагаются Иосифом во введе-
нии к «Просветителю» — «Сказании о новоявившейся ереси»194. К тек-
стам Иосифа Волоцкого, прежде всего «Сказанию», восходят и другие
памятники первой половины XVI в., уделяющие внимание истории
«ереси» — Послание о соблюдении соборного приговора 1504 г., со-
ставленное от имени митр. Симона195 и «Сказание о ереси наугородсте,
како случися о ней уразумети» (А. И. Плигузов датировал его 40-ми гг.
XVI в.), которое предваряет «Поучение» митр. Зосимы против «жидов-
ствующих» 1490 г. в сборнике ГИМ. Чуд. 264196.
Отношение к «Книге на новгородских еретиков» несколько деся-
тилетий после ее написания было в церковной среде столь же неод-
нозначным, как и к ее автору197, но после официальной канонизации
193 Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борь-
ба в России (конецXV—XVIв.).М., 1977.С.47.
194 Источники. No 28. С. 466–486.
195 Там же. No 31. С. 506–510.
196 РИБ. Т. 6 . No 116. Стб. 777–788. Прим. 2; Плигузов А. И . Полемика в рус-
ской церкви. С. 248. Оригинальные сведения памятник содержит толь-
ко относительно судьбы некоторых осужденных собором 1490 г. «ере-
тиков»: «А з Захара черньца содраше платье чернеческое и послаше я
(sic) в заточение владыце Нифанту суздальскому, а Дениса попа потачи-
ша в Галичь, и тамо бесам обладан бысть, зле изверже сквернавую свою
душю. А прочии же инде заточении быша, а инии бегу ся яше» (РИБ. Т. 6.
No 116. Стб. 788).
197 Так, на московском церковном соборе в январе 1554 г. бывший Троицкий
игумен Артемий обвинялся, в частности, в том, что он говорил игумену
206
М. В. Печников
Иосифа Волоцкого в 1578 г. (подтвержденной в 1589 г.) сомнение в ис-
тинности сведений о «новоявившейся ереси» «Просветителя» (как ста-
ли называть его книгу в XVII в.) стало практически невозможным.
Скептическое отношение к историческим сведениям Иосифа
Волоцкого (как поздним и тенденциозным) сложилось в основном
в сер. XX в. в трудах Я. С. Лурье, но было принято не всеми исследо-
вателями. По сути, научная реконструкция истории «ереси» до сих
пор опирается на концепцию, впервые в целостном виде изложенную
именно Иосифом.
Несомненно, что волоцкий игумен исходил из сложившихся
не позднее 1490 г. обвинений, которые он принимал за безусловную
данность, поскольку вызывавшая прежде сомнения реальность суще-
ствования «жидовская мудръствующих» была утверждена церковным
собором с участием великого князя. Но в «Просветителе» и отдельных
«словах» ряд обвинений был расширен, а факты истории «ереси» по-
лучили своеобразную трактовку и были дополнены не встречавши-
мися прежде сведениями.
Наиболее заметное противоречие между сведениями Геннадия
и Иосифа состоит в отношении к митрополиту Зосиме. Волоцкий игу-
мен, как известно, в «Сказании» обвинил первосвятителя в ереси198
(для целей нашего исследования не так важно, когда именно это про-
изошло; несомненно, что после собора 1490 г.). В отличие от Иосифа,
Геннадий никогда не питал враждебных чувств к Зосиме — первона-
чальное недоразумение, связанное с требованием повторного обеща-
ния не иметь отношений с Литвой, сменилось плодотворным сотруд-
ничеством199. После оставления Зосимой кафедры в 1494 г. новгород-
Ферапонтова монастыря Нектарию, что «во Иосифов деи книге Волотцка-
го написано негораздо, что послал Бог в Содом дву ангилов, сиречь Сына и
Святаго Духа; да Артемей же деи еретиков наугородских не проклинает...»;
он сомневался в справедливости обвинения Матвея Башкина в ереси, ссы-
лаясь на неоправданные, по его мнению, казни «жидовская мудръствую-
щих» в 1504 г.: «сожгли Курицына да Рукавого и нынеча того не ведают,
про что их сожгли» (ААЭ. Т. 1. No 239. С. 251, 253). На том же соборе рязан-
ский епископ Кассиан (постриженик Кирилло-Белозерского монастыря)
«начя хулити книгу преподобного Иосифа, еже сей преподобный списа на
ересь новгородцких еретиков... яко не подлинну быти свидетельству кни-
ги сея» (Бодянский О. М. Московские Соборы на еретиков XVI в., в царство-
вание Ивана Васильевича Грозного // ЧОИДР. 1847. No 3. С . 1). См. также
о других фактах такого рода, относящихся к периоду до канонизации Ио-
сифа: [Алексеев А. И.] Иосиф (Санин), прп. // ПЭ. Т. 25. М ., 2010. С. 575.
198 Источники. No 28. С. 472, 481–482.
199 РИБ. Т. 6 . No 119. Стб. 801–820 (12 декабря 1492 г.).
207
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
ский архиепископ высказывался о нем благожелательно, т. е ., очевид-
но, никак с «ересью» не связывал200.
Нападки Иосифа на бывшего митрополита были несправедли-
вы. Так, Иосиф обвинял Зосиму в «жидовстве», но в личном сборнике
митр. Зосимы конца XV в. находим антииудейское сочинение («Слово
на жиды о иже Господь может зватися сыном и аггелом и человеком»
(РГБ. Троиц. No 122 (1829). Л . 140 об.- 144 об.)201; Иосиф ставил в вину
митрополиту неверие в воскресение мертвых, а в том же сборнике
в отрывке из «Диоптры» Филиппа Монотропа о приходе антихриста
и Страшном суде читаем: «Тогда вострубят ангелы, и отверзутся гро-
би, яко во мгновении ока воскреснут вси ниже от века человеци...»202.
Кроме обвинений Иосифа, никакие другие данные не дают оснований
сомневаться в православии Зосимы203.
По Иосифу, предшественник Зосимы, митр. Геронтий, не боролся
с ересью «или грубостию съдръжим, или не радяше о сих, или бояше-
ся державного»204. Но Геронтий, как известно из летописания 80-х гг.
XV в. как раз не боялся, в отличие от последующих архиепископов
Зосимы и Симона, проявлять независимую позицию перед лицом
Ивана III (см. 1-ю часть нашей статьи).
Именно у Иосифа, как хорошо известно исследователям, впервые
появляется имя «жидовина еретика», который, по версии Геннадия
1490 г., занес «ересь» в Новгород: «жидовин именем Схариа, и сей бяше
диаволов съсуд, и изучен всякому злодейства изобретению, чародей-
ству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологы, живый в граде
Киеве, знаем сый тогда сущему князю, нарицаемому Михаилу, христи-
анину сущу». Схария, прибыв в Новгород вместе с князем (по Иосифу
как будто киевским, а не слуцким), «в жидовство отведе» священ-
ников Дениса и Алексея. Дело Схарии продолжили другие прие-
хавшие из литвы евреи — «Осиф Шмойло Скарявей Мосей Хануш»
200 Там же. No 121. Стб. 834 –835 (сентябрь 1495 г.).
201 Описание рукописи см.: Григоренко А. Ю. Духовные искания. С. 129; Он же.
Духовная культура. С. 305 (листы, на которых помещено «Слово», указа-
ны не совсем точно).
202 Цит. по: Алексеев А. И. Эсхатологические переживания в Западной Европе
и на Руси в IX — XV вв. (Синхронно протекавшие процессы или типологи-
ческое сходство?) // Исследования по русской истории и культуре. Сбор-
ник статей к 70-летию проф. И. Я. Фроянова. М., 2006. С. 262.
203 См.: Он же. Зосима (Брадатый), бывший митр. Московский и всея Руси //
ПЭ. Т. 20. М., 2009. С. 355–360. Исследование богословского содержания
статей рукописи митр. Зосимы см.: Григоренко А. Ю. Духовные искания.
С. 59–79; Он же. Духовная культура. С. 104–194.
204 Источники. No 28. С. 471, 481.
208
М. В. Печников
(в публикации Я. С. Лурье пунктуация в данном месте отсутствует)205.
Геннадий, между тем, ни разу не дает понять, что после «жидовина
еретика» в Новгород приезжали другие иудеи. Точно также ничего
он не говорит о том, что основатель «ереси» занимался астрологи-
ей, чародейством и т. п . Умалчивают о всем этом и соборный приго-
вор, и Поучение Зосимы 1490 г. (если не считать смутное упоминание
об «отметных», т. е. так называемых отреченных книгах, состав ко-
торых был достаточно широк и включал, например, разнообразные
апокрифы).
Долгое время в историографии пребывание иудеев в Новгороде
воспринималось как факт. Только Я. С . Лурье, считая сведения
«Сказания» Иосифа в целом недостоверными, первым решитель-
но начал отрицать реальность Схарии206. Его, однако, поддержали
не все исследователи. Так, Г. М. Прохоров считал Схарию кариимом
и отождествлял, в соответствии с взглядом, получившим признание
еще в дореволюционной науке, с таманским «жидовином» Захарией
(Скарой), находившимся в 80-е гг. XV в. в переписке с Иваном III о пе-
реходе на службу в Москву. Действительно, Схария — гебраизиро-
ванная форма имени Захарий. По предположению Г. М . Прохорова,
на Новгород оказали религиозное влияние караимы, т. е. представи-
тели нераввинистического направления в иудаизме, через «цепь взаи-
мосвязанных караимских общин» в Крыму, Литве и Западной Руси207.
Однако источниковое основание, на котором Г. М . Прохоров строит
свою гипотезу, довольно непрочное208, поэтому она не была принята
большинством историков. Захария (Скара) «Гуил Гурсис» Гвизольфи
был, несомненно, не «жидовином», как ошибочно полагали в Москве
при дворе Ивана III, а полуитальянцем-получеркесом, выходцем
из Генуи и католиком; с 1488 г. в русских источниках его называли
уже «князем таманским», «черкасином» и «фрязином»209.
На решающей роли иудейского прозелитизма в формирова-
нии «ереси жидовствующих» настаивает в работах последних лет
А. И. Алексеев. По мнению исследователя, вероятность возникновения
205 Там же. С. 468–469, 478–479.
206 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 129–135.
207 Прохоров Г. М . Прение Григория Паламы «с хионы и турки» и проблема
«жидовская мудрствующих» // Он же. «Так воссияют праведники...»: Ви-
зантийская литература XIV в. в Древней Руси. СПб., 2009. С. 93–95.
208 См.: Лурье Я. С. Нерешенные вопросы в истории идеологических движе-
ний конца XV в. // Он же. Избранные статьи и письма. СПб., 2011. С. 171.
209 См. обзор источников и литературы по этому вопросу: Лурье Я. С . Идеоло-
гическая борьба. С. 130–133.
209
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
«синкретических иудейско-христианских групп», помимо сведений
Иосифа, которые он считает достоверными, подтверждают торго-
вые и литературные контакты с евреями ВКЛ. А . И. Алексеев прини-
мает гипотезу, высказанную впервые исследователем начала XX в.
Ю. Бруцкусом210, а недавно вновь выдвинутую М. Таубе, по кото-
рой Схария, о котором пишет Иосиф Волоцкий, отождествляется
с Захарией Бен-Аароном га-Коxеном, иудейским книжником 2-й по-
ловины XV в., жившим в Киеве до его разорения крымскими татара-
ми в 1482 г. и переписывавшим книги астрономического и философ-
ского характера211.
Эта гипотеза, при внешней убедительности, вызывает возраже-
ния. Как уже говорилось, Михаил Олелькович на момент прибытия
в Новгород был князем слуцким, а князем киевским был умерший
в декабре 1470 г. его старший брат Семен Олелькович. Это делает ме-
нее вероятным присутствие в свите православного князя Михаила
киевского книжника Захарии. Если «жидовин-еретик», как было по-
казано выше, в понимании Геннадия был криптоиудеем (и действи-
тельно приезжал в Новгород), то им опять-таки никак не мог быть
правоверный иудей Захария из Киева, открыто исповедовавший свою
веру. Имени «жидовина еретика» не мог назвать и сам Геннадий, быв-
ший, вероятно, в Новгороде в 1471 г., в материалах собора 1490 г. оно
не фигурирует, однако вдруг становится известным Иосифу, писав-
шему еще позже.
Нельзя исключать, что волоцкому игумену, мобилизовавшему
при написании «Сказания» целый ряд источников, было знакомо и по-
слание инока Саввы (скорее всего, из монастыря на Сенном острове
на Ладоге, т. е . относящегося к Новгородской епархии) «на жидов и ере-
тики» (1488 г.), в котором русский посол в Крым боярин Д. В. Шеин
предостерегался от контактов с «жидовином с Захариею с Скарою»,
т. е. с упоминавшимся выше Захарием Гвизольфи212. Маловероятно,
210 B[r ut zk u s J]. «Judaisierende» // Encyclopaedia Judaica. Bd. 9. Berlin, 1932.
Sp. 520–522.
211 Taube M. The Kievan Jew Zacharia and the Astronomical Works of the Judaizers //
Jews and Slavs. 1995. Vol. 3. P. 168–198; Idem. The 15th c. Ruthenian translations
from Hebrew and the Heresy of the Judaizers: Is there a connection? // Speculum
Slaviae Orientalis: Muscovy, Ruthenia and Lithuania in the Late Middle Ages.
(UCLA Slavic Studies; IV.) M., 2005. P. 185–208. 196–198, 203.
212 Белокуров С. А . «Послание инока Саввы на жидов и на еретики» // О ере-
си жидовствующих. М ., 1902. С. 1 (публикация памятника — С . 1–94). Об
этом памятнике см. недавние работы: Алексеев А. И. «Спиридон рекомый,
Савва глаголемый» (заметки о сочинениях киевского митрополита Спи-
ридона) // ДРВМ. 2010. No 3 (41). С . 5–16; Он же. Религиозные движения
210
М. В. Печников
что Иосиф был ознакомлен с дипломатической перепиской, в ходе
которой было установлено, что этот Захарий — не иудей, а католик.
Как предполагал еще Я. С. Лурье213, из Послания Саввы Иосиф и мог
заимствовать для своего «Сказания» имя коварного иудея.
Ряд сведений приводит Иосиф о конкретных «новгородских ерети-
ках», как упоминаемых, так и не упоминаемых Геннадием. Он пишет,
что Алексей обратил в «жидовство» «многых», в том числе свою жену,
которая получила имя Сарра (сам протопоп стал зваться Авраамом),
своего зятя Ивана Максимова и его отца попа Максима, «и многых
от попов и от диаков и от простых людей» (формула, восходящая
к посланиям Ивана III и Геронтия Геннадию 1488 г.). Жена Алексея,
как и история с принятием имен и запретом приезжих евреев «об-
резатися в жидовьскую веру», — все это также появляется впервые
под пером волоцкого игумена. Иосиф называет и других неупоминав-
шихся в ранних источниках лиц, без указания на их принадлежность
к клиру — это Лавреш, Мишук Собака, Юрка Семенов сын Долгов,
Овдоким, Люлиш. Неизвестны по посланиям Геннадия и материалам
соборов 1488 и 1490 гг. также клирошане Авдей и Степан, попы Феодор
Покровский, Иван Воскресенский, Яков Апостольский.
Денис, по Иосифу, помимо неких «многых», «Гавриила Съфей-
скаго жидовствовати научи, научиша же и Гридю Клоча»; последний
«научи Григория Тучина жидовьству, его же отец бяше в Новегороде
велику власть имея». Григорий Тучин не упоминается в материа-
лах первого «еретического процесса» 1487–1490 гг. Он, действитель-
но, был сыном новгородского посадника Михаила Ивановича Тучи
Голого, занимавшего эту должность в 1445–1447 гг.214. Григорий
Михайлович Тучин сам занимал должность одного из новгород-
ских посадников в 1475 г., но одним из первых в 1477 г. перешел
на Руси. С. 278–292; Дмитриев М. В. Структура антииудейского дискурса
в «Просветителе» Иосифа Волоцкого и «Послании» инока Саввы (конец
XV — начало XVI в.) // Евреи и христиане в православных обществах Вос-
точной Европы. М., 2011. С. 112–124. Данное произведение невозможно
рассматривать в качестве информативного источника по истории «новго-
родской ереси», поскольку он представляет собой компиляцию из текстов
Толковой Палеи и «Слова о законе и благодати» митр. Иллариона. Можно
лишь предполагать, что заказ на обличение «жидовства» исходил от ар-
хиепископа Геннадия — Савва упоминает «жидовская мудръствующих»:
«Тем же вы, жидове, и вси иже жидовская мудръствующи, отпадши его ве-
личества, нам покланяетеся и нам обладати вами повеле Господь» (Бело-
куров С. А. «Послание...». С. 25).
213 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 134.
214 Янин В. Л . Новгородские посадники. Изд. 2-е . М ., 2003. С. 376, 386.
211
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
на службу московскому князю; он не выселялся из Новгорода, по-
добно другим боярам, получил земли от великого князя в поместье
и в 1487 г. и 1493 гг. участвовал в заключении мирных договоров
с немецкими городами и Ливонией215. Теоретически, некий новго-
родец Гридя Клоч, несмотря на разницу в социальном положении,
мог научить боярина Тучина «жидовству», но сам Гридя упомина-
ется Геннадием лишь однажды в связи с фольклорно-магическими
суевериями в Обонежье (см. выше), которые с иудаизмом соотнести
довольно сложно.
Иосиф называет известных по памятникам 1487–1490 гг. по-
пов Наума, Григория, Василия Покровского, диакона Макара, ди-
аков Самуху и Гридю Борисоглебского. «Васюка Сухого, Денисова
зятя» и Самсонку, сына попа Григория, Иосиф упоминает без указа-
ния на их известное по другим источникам дьячество, т. е. принадлеж-
ность к клиру216.
Если Иван Черный в своей записи в Еллинском летописце 1485 г.
характеризовал себя уничижительно «Ио[анн] Чръны зван(и)ем и де-
анми», то Иосиф, очевидно, знакомый с этой рукописью, в «Сказании»
употребил эти слова в качестве негативной характеристики Ивана.
«Стаинника» Ивана Черного, бежавшего в месте с ним Зубова, он на-
зывает Игнатом (имя у Геннадия отсутствовало)217. Членом «москов-
ского кружка еретиков» 90-х гг. XV в. — начала XVI в. (до 1504 г.) во-
лоцкий игумен считал Ивана Максимова. По пространной версии ле-
тописного рассказа о соборе 1490 г., он бежал из Москвы, избежав на-
казания, а по Иосифу — еретичествовал в Москве вместе с Федором
Курицыным уже после собора218.
Относительно вольное обращение с «действующими лицами» име-
ется у Иосифа и в 15-м «слове» «Просветителя», где также речь идет
о событиях после собора 1490 г. Описываются кощунства над икона-
ми, которые совершали поп Наум (который, по Геннадию, «в христи-
анство обратно захотел» и сотрудничал с архиепископом еще в 1487 г.),
Алексейко, которому волоцкий игумен присваивает фамилию Костев
и который упоминается в связи с тем же образом кощунства Геннадием
в 1490 г. как подьячий, который жил не в Новгороде, как следует из из-
ложения Иосифа, а «на поместье»; также в 15-м «слове» действуют ди-
акон Макар и Самсонко, которые были осуждены еще собором 1490 г.
215 Там же. С. 418.
216 Источники. No 28. С. 469, 479.
217 Там же. С. 471, 481.
218 Там же. С. 473, 482.
212
М. В. Печников
и как минимум должны были оказаться в заточении (среди избежав-
ших наказания они летописями не называются)219.
Особо следует остановиться на той решающей роли, кото-
рую Иосиф приписывает в распространении «ереси» и в Новгороде,
и в Москве священникам Алексею и Денису. Иосиф Волоцкий считал
Алексея одним из виднейших «еретиков», близких великому князю
(хотя источники 1487–1490 гг. не дают для того оснований), и эта точ-
ка зрения укоренилась в историографии.
В момент обращения в «жидовство» Алексей, по Иосифу, был попом
«на Михайловской улици»220. У Геннадия с этой улицы был не Алексей,
а поп Гавриил, который, как и Денис, служил «на Москве», однако, по не-
известной причине осужден собором 1490 г. не был (в соборном при-
говоре и поучении Зосимы он не упоминается). Иосиф этого Гавриила
не упоминает, а к Михайловой улице он «приписывает» Алексея, кото-
рый в дальнейшем и выступает в тексте совместно с Денисом, образуя
пару первых обратившихся в «жидовство» новгородцев.
В 1480 (6988) г. «прииде князь великый Иван Васильевичь
в Великый Новъгород, и тогда взят Алексеа попа на Москву на про-
топопство к церкви Пречистыя Успения, и Дениса попа к архагге-
лу Михаилу»221. Дата, приведенная Иосифом, соответствует времени
приезда великого князя в Новгород и вывода в Москву архиеписко-
па Феофила, помещенного в кремлевском Чудовом монастыре222. Тем
не менее, источники 1488–1490 гг. не называют Алексея протопопом
именно московского Успенского собора (протопопство Алексея ука-
зано в одном из двух его упоминаний у Геннадия). В настоящее вре-
мя имеются основания считать, что протопопом Успенского собора
в конце 70-х — начале 80-х гг. XV в. был Симеон, будущий архиепи-
скоп Новгородский Сергий (1483–1484), предшественник Геннадия
на кафедре, называемый в летописании 80-х гг. XV в. бывшим «прото-
попом Богородицким» (к сентябрю 1483 г., когда он стал кандидатом
219 Иосиф Волоцкий. Просветитель, или обличение ереси жидовствующих.
Казань, 1896. Изд. 3 -е. С . 519–521. См. также: Лурье Я. С . Идеологическая
борьба. С . 111–112 . Ю. К . Бегунов, используя 15-е «слово» и позднейшие
анафематствования, явно испытавшие на себе влияние текстов Иосифа Во-
лоцкого, насчитал 33 «новгородских еретика», известных по имени (Бе-
гунов Ю. К . Соборные приговоры как источник по истории новгородско-
московской ереси // ТОДРЛ. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 222–223). А. А. Зимин
справедливо отмечал в связи с этим, что Ю. К. Бегунов использовал нена-
дежные источники (Зимин А. А . Россия на рубеже. С . 287. Прим. 32).
220 Источники. No 28. С. 469, 478.
221 Там же. No 28. С. 471, 480.
222 ПСРЛ. Т. 25. С. 304.
213
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
на новгородскую кафедру, он уже был иеромонахом Троице-Сергиева
монастыря, однако монашество он принял только в ноябре 1482 г.223).
Как говорилось выше, Геннадий беседовал с Алексеем о конце «седь-
мой тысящи» в Новгороде уже после поставления на кафедру, ок. 1488 г.
Соответственно, и в Москву протопоп перебрался в конце 1480-х гг., со-
всем незадолго до своей смерти.
Если принять версию событий, изложенную волоцким игуменом,
то складывается примечательная картина. Не иначе как только «чер-
нокнижием» и «звездозаконием» Схарии можно объяснить то, что этот
«жидовин» непосредственно обратил в иудаизм всего двух человек,
но именно тех, которых через десять лет Иван III забрал в Москву слу-
жить в кремлевских соборах (хотя, по Иосифу, к тому времени в «жи-
довство» отступило множество новгородцев, в том числе из духовен-
ства). Алексей и Денис, будучи священниками московских соборов, не-
сколько лет обитали в Кремле одновременно с архимандритом Чудова
монастыря Геннадием. Трудно представить, что за четыре года (1480–
1484) Геннадий не познакомился, не общался и не сослужил с ними
(а ведь впоследствии новгородский владыка писал в Москву, где пре-
красно помнили его кремлевское служение, требуя отлучать всех со-
служивших с «еретиками»). Уже будучи поставлен на новгородскую
кафедру, он обвинил Алексея и Дениса в ереси, но почему не раньше?
Согласно Иосифу Волоцкому, Алексей и Денис активно вербовали но-
вых сторонников «ереси»; если выходцы из Новгорода действительно
были таковыми, как их описывает Иосиф, неужели они за четыре года
не предприняли ни одной, пусть даже осторожной, попытки «завер-
бовать» чудовского архимандрита? Но тогда Геннадий должен был уз-
нать (или заподозрить) о существовании ереси еще до своего назначе-
ния на софийскую кафедру, в то время как, по его собственному сви-
детельству, он узнал о ереси только спустя два года после прибытия
в Новгород. Абсурдность, следующая из версии событий, предложен-
ной волоцким игуменом, на мой взгляд, очевидна.
По Иосифу, в Москве Алексеем и Денисом был обращен в «жи-
довство» и чернец Захар224 (так, видимо, волоцкий игумен пытался
223 Это следует из летописных по характеру записей в рукописи пасхалии,
принадлежавшей Симеону-Сергию или близкому ему книжнику (Гимон
Т. В. , Орлова-Ги мон Л. М . Летописный источник исторических записей на
пасхалии в рукописи РГБ. 304 .I .762 (XV в.) // Исторические исследования.
2014. No 6. С . 77). На основании этого источника авторы статьи определен-
но утверждают, что «до 1482 г. Симеон-Сергий был протопопом москов-
ского Успенского собора» (Там же. С. 69).
224 Источники. No 28. С. 471, 481.
214
М. В. Печников
объяснить разницу между словами Геннадия о Захаре как о стриголь-
нике и соборным приговором, причислившим его к прочим «еретикам»,
которые величали «жидовскую веру»). Учеником Алексея и Дениса
Иосиф объявил даже Федора Курицына, который, по Геннадию, был
«началник тем всем злодеем», к которому приходили прочие «ерети-
ки» поучаться на православных225. Иосиф Волоцкий называет Сверчка
и Истому (под которыми, как говорилось выше, Геннадий, скорее всего,
имел в виду служивших при московском дворе К. Ф. Сверчка Сабурова
и А. Г. Истому Пушкина) «дьяками крестовыми», т. е . церковнослу-
жителями, певшими и читавшими во время домашней молитвы го-
сударя в Крестовой палате226. Однако совершенно очевидно, что это
была слишком низкая должность для представителей боярских семей;
по всей видимости, Иосиф не смог правильно идентифицировать ука-
занных лиц, имея сведения о них только в единичном упоминании в од-
ном из посланий Геннадия.
С Алексеем Иосиф связывал даже избрание митрополитом
Зосимы — незадолго до смерти (случившейся, по Геннадию, за нео-
пределенное время до октябрьского собора 1490 г., а по Иосифу, та-
ким образом, в сентябре) протопоп «волъхованиемь подойде дръжав-
наго, да поставит на великом престоле святительскома скверного
съсуда сатанина, его же онь напои яда жидовьскаго, Зосиму глаголю
сквернаго»227.
Несомненно, что по сравнению с источниками 1487–1490 гг. (где
он упоминается только дважды, и всего лишь как один из «еретиков»)
роль Алексея у Иосифа сильно преувеличена, его фигура использует-
ся для связи воедино различных сюжетов — обращение иудеем нов-
городских попов в «жидовство», перенос «ереси» в Москву, поставле-
ние на кафедру митрополита-«еретика».
Исследователями давно замечено, что Иосиф особо подчеркивал
«жидовство» обвиненных в ереси228. Мы видели, однако, что к этому
сводил сущность «ереси» уже Геннадий в 1490 г. Иосиф, без сомнения,
только развивает и снабжает подробностями тему отступничества в иу-
даизм. Это касается и обвинений в осквернении святынь. Если Геннадий
писал о кощунствах над иконами Христа и Богородицы, то по Иосифу,
«еретики» говорили, что «не подобает покланятися рукотворению,
и яко не подобает писать на святых иконных Святую Троицу: Авраам
225 Там же. С. 473, 482.
226 Там же. С. 471, 472, 473, 481, 482.
227 Там же. С. 472,
228 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 106–111, 155.
215
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
бо Бога виде с двема аггелома, а не Троицу», поэтому «поругаемся ико-
нам сим, яко же жидове Христу поругашеся»229.
В то же время Иосиф непоследователен — говоря о московских
«еретиках» 1490-х гг., он для их характеристики использует ранние по-
слания Геннадия, подразумевающие синкретичность «новгородской
ереси»: «иже в тайне держащее ереси многы, десятословием на жи-
довьство учащее, и саддукейскую и месалияньскую ересь дръжаще»230.
Впервые у Иосифа встречается обвинение в отвержении монашества
на том основании, что «иноци убо отступиша от пророческых и от еу-
ангельскых и от апостольскых учении»; «инии же глаголють, яко аще
бы было иноческое жителство богоугодно, был бы убо сам Христос
и божествении апостоли в иноческом образе, ныне же видимь Христа
написана, тако же и святых апостоль в мирьском образе, а не во ино-
ческом». Таким образом, по Иосифу, отступники от христианства ссы-
лались как на позитивный образец на иконы Спасителя, евангелия
и послания апостолов! Ниже Иосиф опять сообщает, что «еретики»
ссылались на апостола Павла, который, по их мнению, якобы осуж-
дал иночество231.
Новую информацию приводит волоцкий игумен и о последстви-
ях московского собора для осужденных. Согласно Иосифу, привезен-
ных из Москвы «еретиков» архиепископ велел за 40 верст от города
посадить на лошадей лицом к хвосту. Еретики были одеты в выверну-
тую наизнанку одежду, на головах у них были берестяные шлемы с мо-
чальными хвостами и венки из сена и соломы, на каждом из осужден-
ных была надпись: «Се есть сатанино воиньство». «И повеле их водити
по граду, и сретающимь их повеле плевати на них, и глаголати: “Се вра-
зи божии и христианьстии хулници!”»232. Возможно, что это сообще-
ние восходит к действительным событиям, бывшим в Новгороде по-
сле московского собора. А . И . Плигузов, тем не менее, обнаружил ви-
зантийскую параллель (или источник?) рассказа Иосифа — анонимное
Житие Амфилохия Иконийского, в котором император Феодосий при-
казал посадить еретика Евномия на старого неоседланного верблюда
и везти его по городу «людем на позор, и глаголаху: “Се враг Божий!”»233.
229 Источники. No 28. С. 470, 479.
230 Там же. С. 473, 482.
231 Там же. С. 470, 476–477, 480, 485–486.
232 Источники. No 28. С. 472, 482.
233 Pliguzov A. Archibishop Gennadii. P. 286; Плигузов А. И . Полемика в русской
церкви. С. 99 (рукопись XVI в. РГБ. Троиц. 670. Л . 563). См. также трак-
товку ритуала как восходящего к античности, широкое распространен-
ного в Европе без обязательной связи с инквизицией, и имевшего целью
216
М. В. Печников
С другой стороны, сожжение колпаков на головах еретиков соответ-
ствовало инквизиционной практике234. Геннадий узнал об инквизи-
ционных процессах в Испании против предполагаемых криптоиуде-
ев, скорее всего, в августе 1490 г.; в «Речах посла цесарева» говорится
лишь о казни сожжением, хотя нельзя до конца исключать, что тогда
же ему были сообщены некоторые подробности, касающиеся ритуала
аутодафе. Тем не менее, рисуя живописную картину публичного униже-
ния «еретиков», Иосиф, как ни странно, ничего не сообщает о смертной
казни некоторых из них, хотя это абсолютно соответствовало бы тен-
денции его произведения. Не объясняется ли это тем, что о сожже-
ниях «еретиков» на Духовом поле под Новгородом говорится только
в одном новгородском летописном рассказе, бывшем, очевидно, неиз-
вестным Волоцкому игумену? Вместе с тем сообщение Иосифа о том,
что «инии» еретики были приговорены великим князем «в заточениа
и изьгнаниа» (приводится пример Дениса, в которого в заточении все-
лился бес)235, соответствует летописным сообщениям о соборе 1490 г.,
по-видимому, известным волоцкому игумену.
Именно к Иосифу Волоцкому восходит безраздельно господ-
ствующая в историографии точка зрения, что Иван III знал о ересях
Алексея и Курицына, сказанными Иваном III Иосифу Волоцкому в ус-
ловиях разгрома придворной партии Елены Стефановны и Дмитрия-
внука, и, не преследуя еретиков, тем самым поддерживал их и даже
разделял некоторые их взгляды. Как писал Иосиф архимандриту
Андрониковского монастыря Митрофану летом 1504 г., он имел бе-
седу с великим князем, и тот «почял говорити о новгородцких ерети-
кех, да молвил мне так: “И яз, деи, ведал новгородцких еретиков, и ты
мя прости в том”... Да и сказал ми, которую дръжал Алексей протопоп
ересь, и которую ересь дръжал Феодор Курицин» 236. На этом основании
исследователи, начиная с Я. С. Лурье237, делают различие между нов-
городской ветвью ереси и московской, причем для последней, соглас-
но этой точке зрения, были характерны как реформационные идеи, так
и светские книжные интересы, в том числе астрологические. Думается,
однако, что Иосиф хотел всего лишь сказать, что Иван III признался ему,
обесчестить осужденных и продемонстрировать отчуждение от общества:
Тарасов А. Е . Антиповедение в культуре средневековой Руси: Два случая
поругания конца XV в. // Studia Culturae. 2014. Вып. 21. С. 162–167.
234 Белова О. В., Петрухин В. Я. «Еврейский миф» в славянской культуре. Ие-
русалим; М., 2008. С. 174–179.
235 Источники. No 28. С. 472–473, 482.
236 Послания Иосифа Волоцкого. М .; Л., 1959. С. 175–176.
237 Лурье Я. С . Идеологическая борьба. С. 128–129, 140–143, 152–153, 178.
217
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
что знал о еретичестве как Алексея, так и Курицына (далее он говорит,
что знал и о еретичестве свой снохи Елены). Ни Геннадий в своих по-
сланиях, ни Иосиф в «Сказании о новоявившейся ереси» не различают
двух направлений. Более того, волоцкий игумен отмечал, что Алексей
и Курицын действовали против православных совместно, что именно
перебравшийся в Москву протопоп научил великокняжеского дьяка ча-
родейству и чернокнижию238.
При этом следует еще раз подчеркнуть, что в источниках 80–90 -х гг.
XV в. какие-либо сведения о проеретических симпатиях Ивана III от-
сутствуют, напротив, источники отмечают заинтересованность ве-
ликого князя в искоренении «ереси». Сведения о покровительстве
«еретикам» Ивана III, как и о нежелании Зосимы бороться с «жидов-
ством», базируются на позднейших сведениях одного автора — Иосифа
Волоцкого, а не на всей совокупности сведений о деятельности госуда-
ря всея Руси в сфере церковно-государственных отношений.
Итак, суммируя выводы по сопоставлению сведений Геннадия
и Иосифа Волоцкого, следует отметить вольное или невольное иска-
жение Иосифом той картины развития первого «еретического дела»
(1487–1490), которая складывается при анализе ранних, в основном со-
временных событиям источников. Для Иосифа нюансы первого и вто-
рого следствий, предпринятых Геннадием, были уже совершенно не-
различимы. В «Сказании» волоцкого игумена мы обнаруживаем эле-
менты не только публицистики со свойственной этому жанру неизбеж-
ной тенденциозностью, но также и беллетристики — художественное
переосмысление тем, заданных Геннадием239, вероятно, измышление
некоторых имен и фамилий, включение неизвестных ранее, и веро-
ятнее всего, также вымышленных фактов для связности повествова-
ния. Кроме того, характерно компилятивное использование отдель-
ных сообщений памятников письменности, нередко без учета хроно-
логии отраженных в них событий240.
238 Источники. No 28. С. 471–473, 481–483 . Иосиф пишет: «Толико же дрьзно-
вение тогда имеаху к державному протопоп Алексей и Федор Курицын, яко
никто же ин: звездозаконию бо прилежаху, и многым баснотворениемь и
астрологы и чародейству и чернокнижию» (Источники. No 28. С. 471, 481).
239 См. об этом: Чумичева О. В. Иноверцы или еретики. С. 225–226.
240 Как писал Я. С. Лурье, «дополнительный материал в «Просветителе» не
был... . извлечен Иосифом с двадцатипятилетним опозданием из его памя-
ти, а был прямо заимствован им из литературных памятников и тенденци-
озно переработан» (Лурье Я. С. Идеологическая борьба. С . 112). Довольно
показателен в этом отношении рассказ Иосифа в 16-м «слове» «Просвети-
теля» о стригольничестве и его искоренении, в искаженном виде переда-
ющий показания источников конца XIV — первой трети XV в., некоторые
218
М. В. Печников
***
В «еретическом деле» 1487–1490 гг. довольно четко определяет-
ся составление в то время двух «подлинников» (следственных дел),
дважды посланных великому князю и митрополиту и, соответствен-
но, двух следствий-«обысков». Одно следствие закончилось в начале
1488 г. и увенчалось наказаниями некоторых обвиняемых в Москве
и затем в Новгороде. Второе следствие началось после февраля 1488 г.
и привело к соборному приговору в Москве в октябре 1490 г. и после-
довавшим вскоре казням в Новгороде.
Социально-политические условия, в которых разворачивалось
дело «жидовская мудръствующих», заставляют предполагать не-
довольство новгородских клириков, направленное лично против
Геннадия, как архиерея не «богоизбранного» согласно новгородской
церковной традиции, путем жребия на престоле Св. Софии, а прислан-
ного из Москвы без какого-либо согласования с новгородцами, власт-
но и бесцеремонно вмешивающегося в местные, сложившиеся веками,
церковные порядки (ср. зафиксированное в летописях движение нов-
городцев против первого московского ставленника, Сергия241).
Комплексно рассмотренные выше сообщения источников, со-
временных первому «еретическому делу», однозначно демонстриру-
ют полную поддержку великим князем Геннадия (Гонзова). Именно
он выбрал кандидатуру преданного ему чудовского архимандрита
на архиепископскую кафедру, он предписал ему тесное сотрудниче-
ство со своими наместниками, поддержал Геннадия при начале им дела
«жидовская мудрствующих». Очевидна решающая роль Ивана III так-
же в созыве и направленности собора 1490 г.
С несомненной вовлеченностью Геннадия в проведение велико-
княжеской политики в Новгороде в 1480-е гг., как представляется,
и связано начало дела «жидовствская мудръствующих». Оно прихо-
дится на время массовых выселений житьих и купцов из Новгорода
из которых Иосиф использовал, по всей видимости, по «митрополичьему
формулярнику» начала XVI в. ГИМ. Син. 562 (см.: Печников М. В. Вторая
редакция «Списания» Стефана Пермского (к вопросу о времени и месте со-
ставления) // Проблемы источниковедения. М., 2006. Вып. 1 (12). С. 100–
102; он же. Церковь и стригольники в Пскове в конце XIV — первой трети
XV в. // ДРВМ. 2014. No 1 (55). С. 107–108).
241 Печников М. В. Иван III и новгородский розыск. Ч . 1. С . 193–195. См. также
недавнее исследование на эту тему: Несин М. А . Из истории новгородской
владычной кафедры в XV в. Святительство Сергия — первого архиеписко-
па Новгорода и Пскова в московский период новгородской истории; к исто-
рии взаимоотношений московских властей с двумя его ближайшими пре-
емниками — Геннадием и Серапионом // Valla. 2018. No 3 (1–2). С . 1–33.
219
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Часть 2
(1487–1488 гг.). Участие великокняжеских наместников предопреде-
лило особые методы «обыска» и, наряду с книжными изысканиями
Геннадия, имело результатом обвинения, соотнесенные на началь-
ном этапе с московской антиновгородской пропагандой 60–70-х гг.
XV в. Сообщаемые в Москву сведения Геннадия строились на идее
недостаточной православности всего Новгорода, всей приведенной
«под руку» московского великого князя земли как таковой, готовой
изменить не только государю, но и Богу (показательно, что архиепи-
скоп ничего не пишет о том, что «ересь» затронула формально неза-
висимую в конце XV в. Псковскую землю, также входившую в епар-
хию Геннадия).
Факты упорного непризнания обвиняемыми своей вины, отнесе-
ние ими себя к православным христианам242, а также возводимые ими
на Геннадия обвинения в ереси и покушении на их собственность, при-
менение при «обысках» пыток обязательно должны учитываться ис-
следователями для получения объективной картины событий тех лет.
Все возрастающее по ходу процесса число «свидетелей» тех или иных
действий «еретиков» явно противоречит устойчивому тезису обвини-
телей о крайней скрытности «жидовская мудръствующих».
После кончины в 1489 г. митрополита Геронтия, позволявшего
себе несогласие с великим князем, начинается новый этап судебно-
следственных действий. То, что чаемый Геннадием на протяжении
ряда лет большой собор на «еретиков» состоялся менее чем через ме-
сяц после избрания новым митрополитом Зосимы, как нельзя лучше
свидетельствует о позиции, занимаемой в отношении «еретического
дела» прежним митрополитом. Несомненно, что именно отношение
Геронтия к сведениям, присылаемым Геннадием из Новгорода, дол-
гое время препятствовала намерениям архиепископа расправиться со
всеми своими недругами.
В посланиях митрополиту Зосиме и епископам, написанных ран-
ней осенью 1490 г., новгородский владыка заметно меняет харак-
тер своих обвинений. Если в 1487–1488 гг. под подозрением был по-
рученный ему Новгород, то теперь, после окончания массового вы-
селения новгородцев, архиепископ указывает, что главное гнездо
ереси — в Москве. В столице в это время сразу после смерти Ивана
Молодого оформляются две придворные партии со своими пре-
тендентами на статус наследника, в одну из которых входят давние
242 «They considered themselves to be true Orthodox Christians who received
Holy Communion and served in Orthodox churches» (Pliguzov A. Archbishop
Gennadii. P. 269).
220
М. В. Печников
знакомые Геннадия Траханиоты, близкие великой княгине Софье; от-
сюда, очевидно, происходит тема покровительства «еретикам» дья-
ка Ф. В. Курицына, непосредственно причастного к заключению рус-
ско-молдавского союза и несомненного сторонника Елены Волошанки
и Дмитрия-Внука.
Это изменение «еретической легенды» объясняется также и тем,
что незадолго до октябрьского собора 1490 г. архиепископ познако-
мился с теорией криптоиудаизма и примером испанской инквизиции.
Тезис об исключительно «жидовском» характере ереси оформляется
не у Иосифа (как считал Я. С. Лурье), а у Геннадия в конце лета —нача-
ле осени 1490 г., ч то вскоре нашло прямое отражение в соборном при-
говоре. Если в 1487–1488 гг. в посланиях архиепископа присутствует
синкретическое обвинение («жидовское мудръствование» и сельская
магия, неканоническая иконография, мессалианство), то в 1490 г. эта
сложносоставность «ереси» и определение ее по каноническим памят-
никам исчезает. С введением в послании Зосиме фигуры «жидовина
еретика» она понимается как тайное исповедание «жидовской веры» —
иудаизма (это был, вероятно, и хорошо просчитанный психологиче-
ский ход — у Ивана III не утихла боль от недавней потери наследника,
в смерти которого был обвинен врач-«жидовин» Леон). Сугубая враж-
дебность «новоявившейся ереси» подчеркивается тем, что, по новой
концепции, она не зародилась в Новгороде, а была занесена на Русь из-
вне, из Литвы, с которой в конце 80-х — начале 90-х гг. велись боевые
действия необъявленной пограничной войны243.
Если в 1487–1490 гг. многие, очевидно, не доверяли присылав-
шимся в Москву «подлинникам» и грамотам Геннадия, то после со-
бора 1490 г. «жидовская ересь» воспринималась в русском обществе,
в том числе в церковных кругах, как некая данность, отразившаяся
в официальных актах и летописании. Критическое восприятие нов-
городского «еретического дела» было затруднено вследствие времен-
ной и часто территориальной дистанции. Это было и небезопасно, по-
скольку входило в противоречие с признанием существования на Руси
«жидовской ереси» государством, усилившим в те годы свой контроль
над церковью.
243 См.: Темушев В. Н. Первая Московско-литовская пограничная война: 1486–
1494. Изд. 3-е. М., 2017.
списОк сОкращений
АСЗ
Акты служилых землевладельцев XV—начала XVII века.
БАН
Библиотека Академии наук.
ГВНП
Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С. Н . Валка.
М.; Л., 1949.
ГИМ
Государственный исторический музей.
ДРВМ
Древняя Русь. Вопросы медиевистики.
ИКРЗ
История и культура Ростовской земли.
НПЛ
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов.
М.; Л., 1950.
ПЛ
Псковские летописи.
ПСРЛ
Полное собрание русских летописей.
ПЭ
Православная энциклопедия.
РГАДА
Российский государственный архив древних актов.
РГБ
Российская государственная библиотека.
РИИР
Редкие источники по истории России. Вып. 2 . М., 1977.
РНБ
Российская национальная библиотека.
СР
Средневековая Русь.
ТОДРЛ
Труды Отдела древнерусской литературы Института русской
литературы РАН (АН СССР).
ЧОИДР
Чтения в Обществе истории и древностей российских.
содержание
Предисловие ............................................................................................. 5
Статьи
Горский А. А.
О времени появления прозвищ
у князей русского Средневековья .......................................................... 7
Королев А. С.
Новгородский князь Илья Ярославич:
исторический деятель или литературный фантом? ......................... 27
Полехов С. В., Городилин С. В.
Когда князь Скиргайло купил землю во Пскове? ............................. 71
Ленхофф Г.
К истории Петра, царевича ордынского,
и его ростовской вотчины ..................................................................... 97
Клеймола А.
Потомки Петра, царевича ордынского:
ростовский род Чириковых ................................................................ 129
Печников М. В.
Иван III и новгородский розыск 1487–1490 гг. Ч. 2......................... 153
Список сокращений.............................................................................. 221
Научное издание
СРЕДНЕВЕКОВА Я РУСЬ
Выпуск 14
Издательство «Индрик»
INDRIK Publishers has the exceptional right to sell this book outside Russia
and CIS countries. This book as well as other INDRIK publications may be
ordered by
www.indrik.ru
or by tel./fax: +7 495 938-01-00
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции (ОКП) — 95 3800 5
Формат 60×84 1/16. Печать офсетная.
14,0 п. л. Тираж 300 экз.
Отпечатано в ОАО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский печатный двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
www.chpd.ru, sales@chpk.ru, 8(495)988-63 -87
14
14