контрольный листок
СРОКОВ ВОЗВРАТА
КНИГА ДОЛЖНА БЫТЬ""
ВОЗВРАЩЕНА НЕ ПОЗЖЕ
УКАЗАННОГО ЗДЕСЬ СРОКА
Колчч upi-a выдач
W- РЛ/ЛЗ\

Семен Казаков
Юрий Гагарин
ПОРТРЕТ
РЕТУШИ
,, Св«*-*иулс«*9	1
U6G 1Л рЪ ?
«ЯМКИ** ч.мм> - •	— > —Jr ф М - . -V •*
МОСКВА
«СОВЕТСКАЯ РОССИЯ»

39.6r
К 14
Художник Г. И. Метченко
к 3500000000—084
М-105 (03) 91
ISBN 5-268-01407-2
КВ-14-1991 № 028
@ Казаков С. Д., 1991 г

ПРЕДИСЛОВИЕ
Внуку моему Алеше.
После выхода книги «Минуты встреч неповторимых»
о Ю. А. Гагарине через издательство и мне лично
стало поступать много писем с предложениями, кри¬
тическими замечаниями и комментариями к ней, что в зна¬
чительной мере помогло в работе над вторым изданием.
Пользуясь возможностью, выражаю сердечную благо¬
дарность всем читателям, и особенно тем, кто откликнулся
и прислал свои предложения.
Сослуживцы-северяне просили дополнить воспомина¬
ния о периоде службы Юрия Алексеевича.
Немало поступало пожеланий включить в книгу новые
материалы и факты о пребывании первого космонавта на
Смоленщине, свидетелями которого были авторы писем,
а некоторые из них высказывали обиду, что об этом не
рассказано в книге. Такое большое количество писем сви¬
детельствует о неослабевающем интересе людей к личнос¬
ти Юрия Алексеевича Гагарина.
Книга значительно,.с учетом пожеланий читателей до¬
полнена новыми материалами о том времени, когда не стало
Юрия Алексеевича и со всей очевидностью проявилось, кто
и как к нему относился...
Рассказано вкратце об отце, жене и особо о матери
космонавта. Валентина Ивановна Гагарина категорически
возражала, чтобы хотя бы самую малость повести речь шла
о ней. Но без этого Юрий Алексеевич будет показан обед¬
ненным хотя бы уже потому, что этот человек сумел и жену
выбрать под стать себе, которая следует лучшим традициям
русских женщин.
Сейчас, когда подверглись критике и разрушению
многие герои и идеалы, правдивый рассказ об одном из
выдающихся людей нашего времени, думается, нужен всем.
Пусть пример этой личности и героя послужит той мораль¬
но-этической основой, на которой держится совесть, прав¬
да, доброта и трудолюбие.
Автор

о сих пор не верится, что его нет. Но для меня и для
многих других он останется вечно живым, таким, ка¬
ким мы его знали. Кажется, он только на минутку
куда-то вышел, сейчас вернется и спросит:
— Ну что вы тут загрустили?— И подарит свою уди¬
вительную улыбку.
Мне посчастливилось вместе с Юрием Алексеевичем до
его полета в космос служить в одной авиационной части,
и очень близкие, дружеские отношения сохранились у нас
и в дальнейшем. Теперь, зная об этом, ко мне многие
обращаются с просьбой рассказать о нем...
Это трудно сделать. Ведь о нем написаны книги, газеты
отводят ему целые полосы, миллионы людей в нашей стра¬
не и за рубежом слышали его голос, видели era
Особый интерес представляют воспоминания самых
близких Юрию Алексеевичу Гагарину людей: матери
Анны Тимофеевны, Валентина Гагарина — старшего бра¬
та и Валентины Ивановны Гагариной — жены космо¬
навта.
В этих воспоминаниях, насыщенных большим факти¬
ческим материалом, рассказано о богатых семейных тра¬
дициях Гагариных.
И видится в них не только то, что было в прошлом, как
по крупице складывался характер этой выдающейся лич¬
ности нашего времени, но и обращение в будущее, наказ
молодежи.
И все равно отдельные черты характера, отдельные мо¬
менты жизни, которые в какой-то степени способствовали
становлению этого человека, были открыты только его
близким друзьям.
Я не берусь делать обобщений, но пусть крупицы того,
что я знаю, станут достоянием всех и послужат благород¬
ным примером в коммунистическом воспитании наших
людей.
...12 апреля 1961 года. Пройдут годы, века, эпохи, но
4

никогда не померкнет сияющая слава этого весеннего дня.
«Люди будущего,— писала «Правда» в те дни,— позави¬
дуют нам, современникам великого события, свидетелям
беспримерной победы человеческого разума».
И чем дальше от нас день первого полета человека в кос¬
мос, тем больше начинаешь понимать величие подвига
первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина, ученых,
инженеров, техников, рабочих, создавших замечательный
космический корабль «Восток».

«Мы знали, что Сергей Георгиевич Курэенков — Герой
Советского Союза — был первым командиром нашего под¬
разделения и дружил с прославленным советским асом —
североморцем Борисом Сафоновым. О Сафонове до сих пор
рассказывают легенды, летчики называют его морским
орлом».
«Гарнизон жил напряженной творческой жизнью здо¬
рового коллектива. Никто не тянулся к преферансу, не заби¬
вал «козла», не растрачивал времени на пустяки. Все жили,
повинуясь прекрасным законам советской морали, горячо
интересуясь всем, что происходило в стране».
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»

НА СЕВЕРЕ
Холодной октябрьской ночью 1957 года в далекий се¬
верный гарнизон прибыло к нам в часть пополнение
летного и технического состава. С жильем у нас было
трудновато, но мы подготовили для них кое-что, а тут при¬
ехало много семейных. Это уже не входило в наши расчеты.
Я был дежурным по части, поэтому все хлопоты по разме¬
щению приезжих достались мне. Скажу прямо, что, глядя
на молоденьких лейтенантов и их замерзших и пугливо
озиравшихся жен, я тоже несколько растерялся.
И в самом деле: глухая полярная ночь, сполохи северно¬
го сияния, мороз, огромные сугробы снега.
Пришлось обращаться к командиру части, вызывать
командиров подразделений, чтобы как-то решить вопрос
размещения прибывших.
Часть семейных до утра поместили в учебных классах,
часть в гостинице, заняли даже койки тех, кто был в суточ¬
ном наряде, и все же одному офицеру места не досталось.
Стоим, думаем, как быть. В это время к командиру подошел
один из вновь прибывших молодых летчиков:
— Товарищ подполковник! Разрешите обратиться.
— Разрешаю.— Во взгляде командира был немой во¬
прос.
— Товарищу места не хватило, пусть пока у нас пожи¬
вет. Мы потеснимся.
— Но ведь комната только на двоих?
— А мы койки сдвинем...
Лицо подполковника сразу подобрело: «Ишь ты, ка¬
кой! » — и он уже с повышенным интересом смотрел на «зе¬
леного» лейтенанта:
— Хорошо, пусть переночует, завтра разберемся. Ваша
фамилия?
— Лейтенант Гагарин.
С этого момента молодой офицер мне и запомнился.
Простое, открытое, русское лицо, приветливая дружес-
7

кая улыбка, ставшая впоследствии такой знаменитой.
В народе говорят: «чтобы узнать человека — надо с ним
нуд соли съесть». Но иногда человек проявляется и сразу:
Гагарип в трудную минуту протянул товарищу руку дру¬
га. На Севере, в сложнейших условиях Заполярья, люди
особенно ценят дружескую поддержку, взаимовыручку.
Но, конечно, лучше всего молодежь познавалась в деле.
...Учебные сборы в боевой части. Зачеты, тренаж. Пер¬
вый провозной полет. Каким бы спокойным ни был ты пе¬
ред ним, все же иногда, на какой-то миг может дрогнуть
рука на ручке управления и... «промазал» мимо посадоч¬
ного знака или «не дотянул». Юрий Гагарин посадил само¬
лет точно у знака. И, конечно, в числе первых он получил
разрешение на самостоятельный вылет.
Кто был, а тем более летал на Севере, тот знает, что по¬
года там очень капризна и переменчива: за несколько
часов, а иногда и минут могут произойти резкие изменения.
Так было и тогда, когда Юрий Гагарин в первый раз
в части пошел в самостоятельный полет.
Полеты шли в простых метеоусловиях. И вдруг из-за
«генеральской» сопки (есть такая возвышенность в районе
аэродрома), со стороны моря на посадочный курс выплыл
белесый густой туман, а над самим аэродромом пошел
дождь со снегом. На запасных аэродромах погода тоже бы¬
ла неустойчивой. Обстановка осложнялась. Руководитель
полетов принял решение посадить самолет на свой
аэродром. Для того чтобы завести на посадку молодого
летчика, в воздух поднялся испытанный северянин, коман¬
дир звена Леонид Данилович Васильев. За облаками он на¬
шел своего питомца и завел его на аэродром.
Так в летной книжке Гагарина появилась запись: тако¬
го-то числа, во столько-то часов и минут произвел посадку
при пониженном минимуме. Оценка — «отлично».
Чтобы ее выполнить, надо иметь большой налет часов
и количество посадок в более простых условиях, проявить
смелость и мобилизовать все имевшиеся знания. Не всегда
это удавалось и более опытным летчикам. А тут — моло¬
дой, при первом самостоятельном вылете... Друзья и боевые
товарищи от души поздравили Юрия. В комнате отдыха
летного состава появился «Боевой листок» с фотографией
отличившегося: «Товарищи авиаторы! Сегодня летчик лей¬
тенант Гагарин Ю. А. проявил высокую выдержку и уме¬
ние при первом самостоятельном вылете. Учитесь летать
8

так, как офицер Гагарин!» Комсорг Леня Хоменко в этих
вопросах был всегда оперативен.
В своей книге «Дорога в космос» Юрий Алексеевич рас¬
сказал об этом как-то вскользь, скромно, словно бы ему и
другим приходилось часто выходить из таких сложных си¬
туаций.
О первом и других самостоятельных полетах Юрия Га¬
гарина мы вспоминали с одним из его близких друзей
Борисом Федоровичем Вдовиным, бывшим заместителем
командира эскадрильи, когда сменились с почетного кара¬
ула у урн с прахом Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина. Гово¬
рили о том, что такой бесстрашный человек, как Гагарин,
не мог не летать.
Страстное желание и умение летать у него всегда соче¬
талось с высокой ответственностью и дисциплиной. Мне
часто приходилось видеть его и в работе и на отдыхе. Уме¬
ние серьезно относиться к делу, к месту остроумно пошу¬
тить, но все это строго разграничивать — вот что отличало
первого космонавта. Это знают все, кто с ним хотя бы раз
встречался.
Собираясь, как оказалось, в свой последний трагичес¬
кий полет, он по-курсантски дважды после запуска двига¬
теля выводил его на максимальные обороты и перед вы¬
руливанием сделал отмашку — убрать тормозные колодки
из-под колес.
Это не случайный эпизод из его летной практики. «Как
учили»,— любил повторять он в таких случаях.
Но вернемся в наш северный гарнизон. Вместе с успе¬
хом приходит к человеку и уважение, растет его авторитет
в коллективе. На отчетно-выборном собрании комсомольцы
выдвинули и единогласно поддержали кандидатуру Юрия
Гагарина в состав комсомольского бюро части.
Сейчас вспоминаются наши комсомольские дела. Как
уже говорилось, гарнизон наш был неблагоустроенным,
трудно было с жильем, с бытовыми постройками на аэро¬
дроме, не говоря уже о спортивных и других сооружениях.
Не помню уж кто подал идею объявить строительство
жилья, подсобных помещений на аэродроме, спортзала и
катка комсомольской стройкой. Этот почин поддержало
командование, партийные организации частей и подразде¬
лений гарнизона.
На комсомольских собраниях решили: еженедельно
каждому комсомольцу в свободное от службы время отра¬
9

батывать на стройке по восемь часов. И тут же горячо взя¬
лись за дело. Тем более что наглядный пример был рядом:
в нескольких километрах от нас комсомольцы, посланцы
Ленинграда, строили город... На наших глазах они, рас¬
чистив снег, раскинули палатки, а через несколько месяцев
там уже выросли дома, улицы. Среди строителей было не¬
мало и девчат — романтика дальних краев позвала их из
теплых, уютных квартир. Молодые офицеры-холостяки
стали наведываться в этот палаточный город. Случались
иногда и «самоволки», но самое главное в том, что с комсо¬
мольцами этого города мы установили тесный деловой кон¬
такт и они помогали нам строительными материалами и
своим опытом. Потом многие из молодых людей обрели
здесь и личное счастье.
От нашей воинской части часто организовывал и водил
комсомольцев на стройку в гарнизоне Юрий Гагарин. Это
было его комсомольское поручение...
Вскоре наш гарнизон стал одним из лучших на Север¬
ном флоте по благоустройству и культуре, а спортзал на
смотре занял первое место.
Так в практических делах рождались хорошие тради¬
ции дружбы армейской и рабочей молодежи.
Свято берегли мы и другие традиции — боевые. Пожа¬
луй, одно из важнейших мест в партийной и комсомольс¬
кой работе занимала пропаганда боевых традиций Воору¬
женных Сил Советского Союза, традиций того авиационно¬
го соединения и части, где мы служили.
Мы всегда помнили, что первым командиром нашей
части был прославленный летчик-североморец Герой Со¬
ветского Союза подполковник Сергей Георгиевич Курзен-
ков.
Двадцать пять летчиков одной из частей соединения,
где мы служили, во время войны были удостоены высокого
звания Героя Советского Союза. С некоторыми из них у нас
проходили незабываемые встречи.
Особо памятной и эмоциональной была встреча молодых
летчиков одновременно с двумя Героями Советского Союза,
которые в период Великой Отечественной войны прикрыва¬
ли Дорогу жизни.
Один из них в тот период был командиром эскад¬
рильи, теперь командовал авиационным соединением, где
мы служили. Другой после окончания академии только
что получил назначение на должность заместителя коман¬
10

дира части. А во время войны он был рядовым летчиком.
На встрече командир рассказал такой эпизод из фронто¬
вой жизни.
Прибыли к ним в эскадрилью несколько молодых
летчиков. Один из них приглянулся командиру, и он взял
новичка ведомым на патрулирование. Молодой держался
как положено, но когда на их пару налетело сразу семь
«хейнкелей», командир кинулся в бой и на какую-то долю
секунды оглянулся — ведомого не было.
В неравном бою, без прикрытия, он сумел сбить два
вражеских самолета и на изрешеченном своем еле сел на
аэродром. И как же велико было его удивление, когда он
увидел живым и невредимым своего ведомого...
Построил личный состав эскадрильи, поставил перед
строем беглеца и рассказал, как его покинули в бою.
По законам военного времени бросившего ноле боя
могло постигнуть очень суровое наказание.
—	Но я не ошибся,— сказал генерал.
В это время сидевший рядом с ним в президиуме Герой
Советского Союза поднялся:
—	Этим ведомым был я,— и открытым, честным взгля¬
дом смотрел на нас...
Юрий Алексеевич, вспоминая эту встречу много лет
спустя, сказал:
—	Какой сильный урок мужества, силы воли и честнос¬
ти! Я часто задумываюсь над этим, и мне кажется, что та¬
ких черт характера не хватает многим, в том числе и мне.
Ведь он мог бы и не говорить об этом. Никто из нас и не
знал, что был такой случай. Если можно так выразиться,
то это факт «боевого применения» личного примера в вос¬
питательной работе.
Как метко сказано!
В воспитании на боевых традициях, кроме встреч с ве¬
теранами, было много и других интересных форм.
Одна из них особо волновала и запомнилась. Молодым
офицерам перед строем вручалась именная фотография
прославленного летчика-североморца дважды Героя Совет¬
ского Союза Бориса Феоктистовича Сафонова. На фотогра¬
фии на лицевой стороне была надпись «Будь таким, как
Сафонов».
Мы многое слышали о нем, но наши знания были
отрывочны, не давали полного представления об этом чело¬
веке. Не знаю, где Юрий Гагарин нашел несколько ножел-
11

тевших от времени листков с биографией Б. Ф. Сафонова,
но однажды в перерыве между полетами, который случил¬
ся в ожидании погоды, Юрий достал их и прочитал вслух.
Теперь эти листки я нашел в учебнике по истории
КПСС 1957 года издания, принадлежавшем Гагарину, куда
их вложил Юрий Алексеевич, очевидно, еще во время
службы на Севере.
По своему содержанию и силе воздействия они заслу¬
живают того, чтобы сохранить тот стиль и привести их хотя
бы частично. Тем более что в биографиях Б. Ф. Сафонова
и Ю. А. Гагарина,- как теперь очевидно, много общего.
«Жизнь Б. Ф. Сафонова, его выдающиеся боевые под¬
виги есть яркий пример мужества, безграничной предан¬
ности и любви к своему народу, партии, Социалистической
Родине.
Б. Ф. Сафонов родился 26 августа 1915 года в селе Се-
нявино Плавского района, Тульской области.
Борису Феоктистовичу было 5 лет, когда умер его отец.
На руках его матери-вдовы осталась большая семья в 13
душ. Учась в первом классе, Борис сразу увлекся грамотой,
почувствовал себя взрослей, стал понимать, как трудно ма¬
тери содержать семью. И когда подошла весна, он заявил
ей, что наймется пастухом, станет зарабатывать на себя
и на братьев. Мать расплакалась и дала согласие. Так с де¬
вяти лет началась трудовая жизнь Бориса Сафонова.
В 1930 году Борис окончил с отличием семилетку, всту¬
пил в комсомол. Комсомол явился для него как раз той
средой, в которой могли полностью проявиться его замеча¬
тельные качества будущего героя. Борис Сафонов стал
одним из передовых комсомольцев, он не отказывался ни
от какой работы, добросовестно выполнял любое поручение
организации. В этот же период поступил в школу ФЗУ в
г. Туле на железнодорожном узле, а по вечерам занимался
при аэроклубе. В 1933 году получил звание пилота, затем
добровольно вступил в ряды Советской Армии. Успешно
сдал испытания и поступил в Качинскую летную школу,
откуда впоследствии вышла целая группа замечательных
летчиков морской авиации.
Находясь в училище, в августе 1937 года Борис Сафонов
был принят в ряды Большевистской партии. Из Качинской
летной школы Сафонов был выпущен лейтенантом в янва¬
ре 1938 года.
Борис Сафонов прибыл на Север незадолго до начала
12

Великой Отечественной войны закаленным, опытным лет-
чиком-истребителем. Чувство ненависти к врагу, животвор¬
ный советский патриотизм сделали командира авиаэскад¬
рильи старшего лейтенанта Сафонова бесстрашным крыла¬
тым богатырем. На третий день войны, 24 июня 1941 года
над нашим аэродромом появился вражеский стервятник.
Б. Ф. Сафонов принял правильное и смелое решение —
он подошел к «Хейнкелю III» и на расстоянии 50 метров
открыл огонь.
С отрубленным хвостом, кувыркаясь, вражеский само¬
лет врезался в залив. Это был первый сбитый фашистский
самолет летчика-ми-североморцами. С этого момента вошло
в привычку североморских авиаторов неписаное правило:
«бить врага по-сафоновски, бить с короткой дистанции,
бить наверняка».
Памятным днем для североморской авиации была дата
15 сентября 1941 года, когда дважды пятерка наших ист¬
ребителей во главе с Сафоновым дралась против сорока
самолетов врага и несколькими часами позже под его же
командой семерка советских машин вела бой с 52 самоле¬
тами противника. Одиннадцать фашистских воздушных
пиратов нашли себе могилу на подступах к Мурманску.
В этот день, удирая на западноевропейской технике от на¬
ших летчиков, гитлеровцы наполнили эфир трусливыми
криками: «Мы окружены советскими истребителями, нас
истребляют, в воздухе Сафонов!»
За безграничную храбрость, проявленную в боях с фа¬
шистами 16 сентября 1941 года, Указом Президиума Вер¬
ховного Совета СССР капитану Б. Ф. Сафонову присвое¬
но звание Героя Советского Союза, а его полк был награж¬
ден орденом Красного Знамени.
В январе 1942 года истребительный полк был преобра¬
зован в гвардейский... Командир полка Герой Советского
Союза гвардии подполковник Сафонов при вручении Гвар¬
дейского Знамени произнес клятву на верность Родине:
«Слушай нас, Великий Русский народ, чудесная наша
Родина и героическая партия большевиков,— мы, сыны
твои, будем драться, громить и истреблять фашистских зве¬
рей, не зная страха, не ведая усталости, презирая смерть
во имя полной окончательной победы над фашизмом, за
Великое будущее нашей Родины. Вперед и только вперед,
до полного разгрома врага. Ксли не хватит патронов в бою,
будем рубить врага винтом,— вот наш боевой девиз. Пусть
13

содрогается фашистская гадина при встрече с гвардейцами
в воздухе».
За И месяцев войны дважды Герой Советского Союза
гвардии подполковник Б. Ф. Сафонов вырос от рядового
летчика до командира части. От старшего лейтенанта до
гвардии подполковника, совершив 224 боевых вылета, про¬
ведя 34 боя и сбив 25 самолетов врага».
Когда Гагарин закончил читать, мы долго молчали, ос¬
мысливая, переживая все услышанное. Мы понимали, что
на нас возложена не только почетная обязанность свято
хранить и приумножать славные боевые традиции наших
отцов и старших братьев. Мы должны были сделать все,
чтобы быть достойными наследниками боевой славы, на¬
дежно охранять воздушные рубежи нашей Родины.
На формирование Юрия Гагарина, как человека и лет¬
чика, боевые традиции летчиков-североморцев, та обста¬
новка и условия, в которых мы служили и учились, оказали
большое влияние.
Вместе со всеми Юрий Гагарин овладевал боевым мас¬
терством летчика под руководством умелых и опытных ко¬
мандиров, вдумчиво готовился и выступал на семинарах в
вечернем университете марксизма-ленинизма.
Здесь, на Севере, Юрий Гагарин стал кандидатом в чле¬
ны КПСС. На партийной комиссии дело по приему его в
партию слушалось третьим. Он, как и все, рассказал свою
биографию. Слегка волнуясь, ответил на вопросы. Здесь,
кстати, я узнал, что он мой земляк — смоленский. С тех
нор наши отношения стали как-то ближе, и мы обменива¬
лись новостями, которые получали из родных мест, со
Смоленщины.
Как-то накануне XIV съезда комсомола он позвонил
мне и спросил, сохранилась ли у меня брошюра «Воспита¬
ние личного состава на боевых традициях», изданная
Политуправлением Северного флота об опыте работы на¬
шей комсомольской организации. Я поинтересовался, для
чего ему нужна брошюра. Гагарин сказал, что в своем вы¬
ступлении на съезде ему хотелось бы рассказать о воспи¬
тании молодежи на революционных, боевых и трудовых
традициях нашего народа, об их благотворном влиянии
на молодежное поколение, в том числе и на него самого.
Не выделяясь, кажется, ничем особенным, Юрий всегда
был в числе идущих впереди. Поэтому не удивились члены
комиссии по предварительному отбору летчиков на испы-
14

тательную работу, когда одним из первых на их стол лег
рапорт Ю. А. Гагарина. Тогда еще никто не знал, что это за
«испытательная» работа, но положительную рекоменда¬
цию подписали все. Немаловажную роль в решении этого
вопроса сыграла отличная оценка в летной книжке Гагари¬
на, поставленная ему за посадку в сложнейших метеороло¬
гических условиях при первом самостоятельном вылете.
Из нашего гарнизона в Москву уезжало тогда несколько
человек. И вскоре после возвращения оттуда некоторые
получили вызов.
Возле гарнизонной комендатуры солнечным мартовс¬
ким днем 1960 года мы встретились с Юрием. Он показал
мне предписание-вызов и сказал, что сегодня уезжает.
Мы вспомнили нашу первую встречу. Я высказал пред¬
положение, что, очевидно, ему предстоит интересная рабо¬
та, если такой прославленный летчик, как Н. П. Каманин,
подписывает вызов, да еще и в Москву... Юрий, хитро
улыбаясь, ответил, что он тоже не знает, что за работа, но
думает, что она должна быть интересной.
На прощанье мы пожелали друг другу «высокого неба»
и «успехов в боевой и политической».
Так мы расстались с ним в далеком северном гарнизоне.
И вдруг сообщение ТАСС 12 апреля...
Я сначала не поверил: тот ли Гагарин? Я знал старшего
лейтенанта Юру Гагарина. А тут майор, Юрий Алексе¬
евич... Но по телевизору показали фотографию космонавта,
и сомнения рассеялись. Юрка... Юрий... Юрий Алексеевич
Гагарин! А вслед за тем — тревога: «Держись, дружище!
Помнишь, все должно быть тип-топ!» Отправив поздрави¬
тельную телеграмму ему, его родителям, я стал надеяться
на встречу с первопроходцем космоса.
Где, когда она произойдет?
Здесь надо сделать маленькое отступление.
Волыпой радостью и гордостью для всех нас, и особен¬
но северян, стало сообщение и о том, что в космос полетел
еще один наш сослуживец — Георгий Степанович Шопин.
Он проходил службу в соседней с нами части и вместе
с Юрием Алексеевичем был зачислен в отряд космонавтов.
Не всегда такое случается, чтобы из одного гарнизона
в отряд попало сразу двое.
В этом немалая заслуга наших учителей-командиров
и политработников, которые личным примером, не на сло¬
вах, а на деле показывали мужество, настойчивость, вы¬
держку, честность. Об этом мы не раз говорили с Юрием
Алексеевичем и с благодарностью вспоминали их.
15

«Нас особенно восхищала в нем какая-то бездонная
сила и устойчивость простых человеческих качеств — чест¬
ности, прямоты, общительности, трудолюбия. И даже такой
полет, такая слава не могли ни на йоту изменить его -- в
худшую сторону. А что греха таить, такое могло произойти с
кем-нибудь другим. Полет лишь ярче раскрыл человеческий
талант Юрия. Это особенно было заметно для тех, кто начи¬
нал с ним».
А. А, Леонов,
летчик-космонавт СССР,
дважды Герой Советского Союза

ВСТРЕЧА
Осенью 1962 года я отдыхал на Южном берегу Крыма
в санатории «Форос». После обеда по распорядку
положено отдыхать, и даже в вестибюле выстав¬
лялась табличка «мертвый час». Почему — «мертвый»?
Потом заменили на «тихий час». Нарушать распорядок
было запрещено, и вот в этот «тихий час», в нарушение рас¬
порядка, вбегает в палату медсестра:
— Спуститесь в холл скорее, вас там спрашивают.
- Кто?
— Ой, даже сказать страшно!..
А у самой глаза испуганные и радостные.
Я быстро оделся и буквально слетел вниз. В холле стоял
и улыбался... Гагарин.
— Так вот кто мне приветы шлет! Ну, здравствуй,
здравствуй!
Этому предшествовали следующие события.
В первый же день приезда в санаторий я отправился на
почту. У нового небольшого здания стояла серая «Волга»
с московскими номерами. Когда я вошел в помещение, то
увидел, как двое загорелых ребят, одетых в гражданские
костюмы, умело «укорачивали» на столе посылочный
ящик, не соответствовавший почтовым габаритам. Старуш¬
ка, которая суетилась возле них, очевидно перестаралась,
купив его слишком большим, и теперь благодарила:
— А какое же вам спасибо, сыночки...
— Не стоит, мамаша,— с заметным украинским акцен¬
том отозвался один из парней, и его голос показался мне
знакомым. Я пригляделся к ним. Это были Андриян Гри¬
горьевич Николаев и Павел Романович Попович.
Преодолевая смущение, я подошел и сказал:
— Примите мои сердечные поздравления по случаю
успешного завершения группового космического полета...
17

Извините, пожалуйста, но у меня к вам есть и просьба.
—	Автограф?
—	Автограф это само собой. А при возможности
передайте привет Юрию Алексеевичу от бывшего сослу¬
живца по Северу.
Павел Романович насторожился...
Во все времена к знаменитым и прославленным людям
шли, чтобы выразить им свое уважение, восхищение, вбли¬
зи увидеть человека, совершившего подвиг или открытие...
Однако в этом добром стремлении бывают и исключе¬
ния.
Нищие духом и умом, сгорая от черной зависти, лезут
к известным людям, чтобы обогреться в лучах их славы,
выдают себя за родственников, близких друзей или даже
лиц, которые способствовали совершению подвига, откры¬
тия или признанию таланта. И чего только не напридумы-
вают, лишь бы добиться своей цели!
Павел Романович с Андрияном Григорьевичем «обстре¬
ляли» меня несколькими уточняющими вопросами, и, убе¬
дившись в том, что я не «самозванец», Павел Романович
сказал:
—	Вот что, мы сейчас спешим, нас ждут в местной шко¬
ле, а потом — на погранзаставе. Приходите завтра к нам в
Тессели в гости, там и поговорим. Хорошо?
—	Спасибо. Непременно приду.
Они уехали. В то время особенно, да и теперь получить
приглашение от таких людей очень приятно и почетно.
Накануне я почти не спал всю ночь и думал, как космо¬
навты воспримут мой приход и что я буду им говорить?
Думалось и литературу бы какую почитать, подгото¬
виться к встрече.
А вдруг и Ю. А. Гагарин отдыхает в Тессели? Вот будет
здорово! Но из известных в то время космонавтов в санато¬
рии были только Андриян Николаев и Павел Попович.
Назавтра утром я отправился в Тессели.
Ласковое южное солнце топило в своих лучах изумруд¬
ную зелень, где-то внизу был слышен говор морского при¬
боя. Сестра-хозяйка санатория указала мне дорогу на
пляж, где были космонавты.
Волнуясь, я спускался к морю по винтовой гранитной
лестнице,- укрытой сверху вьющейся зеленью.
Сейчас там сделали хороший пляж, а тогда это был про¬
сто небольшой участок золотистого песка с несколькими
18

навесами. Под одним из них, среди других отдыхающих, я
увидел Андрияна Николаева и Павла Поповича.
Подошел к ним и тихонько поприветствовал. Павел
Романович поднял голову и заулыбался.
—	Правильно сделал, что пришел. Знакомься. Вот...—
Он стал называть фамилии, но я их не запомнил.
—	А это Марина — моя жена.
—	Очень приятно, тем более что мы с нею земляки, да¬
же из одного района. Как раз накануне отпуска я там
побывал.
Марина Лаврентьевна обрадовалась.
—	Вот это интересно... Расскажите, что там и как? Я от¬
туда уехала семилетней...
Я рассказал о деревне, где родилась Марина Попович.
Воспользовавшись случаем, попросил у космонавтов авто¬
графы, что они охотно сделали. Марина Лаврентьевна пред¬
ложила послать своим землякам октябрьские поздравле¬
ния-автографы. Эти поздравления смолянам были опубли¬
кованы в 1962 году в смоленской областной газете «Рабо¬
чий путь» накануне октябрьских праздников.
Андриян Николаев, Павел Попович и его жена Марина
проводили меня и обещали обязательно передать привет
Юрию Гагарину. На прощанье мы сфотографировались.
Прошло несколько дней моего пребывания в санатории
«Форос». И вдруг встреча, о которой я уже рассказал.
Юрий Алексеевич сам разыскал меня.
Считаю своим долгом сказать, что на Севере с Юрием
Алексеевичем мы не были уж такими друзьями, о которых
говорят, что их «водой не разольешь».
Много нас там служило, и разные были у всех взаимо¬
отношения.
Гагаринское пополнение отличалось в гарнизоне сухо¬
путной формой ВВС, а мы все носили морскую и называли
их «зелеными».
Но это абсолютно не значит, что к ним было какое-то
особое отношение. Наоборот, они, молодые, задорные, как
петушки, внесли много нового в нашу довольно скучную
жизнь очень отдаленного гарнизона, и главное, когда нача¬
ли летать, делали это не хуже нас.
Передавая привет Юрию Алексеевичу, я думал, вспом¬
нит ли он меня и что уже много у него появилось желающих
напомнить о себе или, тем более, встретиться.
И вот теперь от неожиданности я не знал, что и сказать.
19

А тут еще отдыхающие. Они выглядывали из комнат: Га-
гарин! Гагарин! Какой-то любитель-фотограф, увидев
Юрия, стал делать снимки.
—	Пройдемся немного,— предложил Ю. А. Гагарин.
Мы вышли на дорогу, где стояла машина, а я все еще не
находил слов. Юрий обнял меня за плечи.
—	Помнишь, как у нас на Севере было... Не думал я,
что ты таким молчаливым станешь.
—	Это не я, а вы, Юрий Алексеевич, вывели меня из
строя.
—	Брось, пожалуйста. Я какой был, такой и есть. А ста¬
рую службу забывать нельзя.
Разговор не вязался потому, что я был ошеломлен этой
встречей, не знал, что сказать, а слова, которые берег для
нее, куда-то пропали, а если и вспоминались, то казались
мне какими-то серыми, невесомыми. Что я мог сказать
человеку из космоса, который вот так просто взял и при¬
катил ко мне, чтобы увидеться?
Юрий, улыбаясь и, очевидно, желая снять напряжение,
спросил:
—	Ты Кравчука помнишь?
—	Конечно.
...Как же было не помнить Кравчука? Этого отличного
летчика знал весь гарнизон, но все от души смеялись
над ним за то, что он постоянно забывал или путал свой
позывной в воздухе. По этой причине на канале радиосвязи
с руководителем полетов, когда летал Кравчук, можно
было слышать: «Э-эк, э-эк!» Руководителю, нарушая пра¬
вила радиообмена, подсказывали: «Кравчук свой позыв¬
ной забыл»,— тот напоминал его. «Вас понял, вас по¬
нял»,— отвечал Кравчук, тут же называя другой по¬
зывной.
—	Не обижайся,- сказал Юрий,— но ты сейчас как
Кравчук: «Э-эк, э-эк!»
—	За что обижаться?
Сразу стало как-то проще, завязался разговор о наших
общих знакомых по Северу, но Смоленщине. Я справился о
его здоровье и самочувствии.
—	Готовлюсь и хочу слетать еще,— ответил он.— Все
нормально, тип-топ, как ты говоришь.
Я рассмеялся. Он даже не забыл моей поговорки.
На прощание мы обменялись адресами и договорились
о следующей встрече. Он сел в машину, дверца захлопну¬
20

лась, заработал двигатель. Юрий Алексеевич приветливо
помахал рукой, и машина исчезла за поворотом...
...Вот и состоялась встреча с Юрием Гагариным, но уже
с первопроходцем космоса, и все равно Юрием, тем, кото¬
рого я знал на Севере. Встреча стремительная, несколько
неожиданная и вместе с тем долгожданная...
Многие знали о том, что ко мне в санаторий приезжал
К). А. Гагарин, и пошел разговор, как будто я космонавт,
только еще не летавший. Я рассказал отдыхающим, что мы
служили вместе, все удивились простоте и скромности пер¬
вого космонавта. И долго этот разговор не утихал. Не все в
то время почему-то верили, что Ю. А. Гагарин не зазнался,
и иной раз доходило дело до курьезов.
По возвращении из отпуска, где мне довелось впервые
встретиться с Юрием Алексеевичем после его полета, я про¬
водил семинар пропагандистов и агитаторов в одном из
совхозов.
Как обычно по окончании семинара было много разных
вопросов и о космонавтах и о цели освоения космоса.
Здесь впервые в довольно многочисленной аудитории
я коротенько рассказал о службе и встрече с Юрием Алек¬
сеевичем.
Весела о Ю. А. Гагарине вызвала очень большой инте¬
рес.
Секретарь парткома совхоза, усомнившись в том, что
мне действительно пришлось служить и встречаться с
Ю. А. Гагариным после его полета, рассказал об этом перво¬
му секретарю райкома партии, где я работал заведующим
отделом пропаганды и агитации.
Тот вызвал меня.
— Гагарин? К вам? Соврите что-нибудь другое! — и на
полном серьезе отчитал за то, что я, занимая такую долж¬
ность, мягко говоря, допускаю «вольность» в своих выступ¬
лениях, и предложил, пока не дошло до партийного взыс¬
кания, впредь не делать подобного.
Что можно сказать, ответить на это?
Некоторые думали, что если знаком или тем более
дружен с Ю. А. Гагариным, так сразу должен быть если
не министром, то замминистра точно, и не меньше.
Потом, когда вместе с Юрием Алексеевичем вспоминали
эту первую встречу после полета, да я еще рассказал ему
о грозивших мне последствиях, мы смеялись от души.
Но это было потом...

«...Красивым было наше село. Летом все в зелени, зимой в
глубоких сугробах. И колхоз хороший. Люди жили в
достатке. Наш дом стоял вторым на околице, у дороги
на Гжатск. В небольшом саду росли яблоневые и
вишневые деревья, крыжовник, смородина.
За домом расстилался цветистый луг, где босоногая ре¬
бятня играла в лапту и горелки...»
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»

НА РОДИНУ
Впервые в селе Клуши но мне пришлось побывать,
когда Юрий Алексеевич Гагарин приезжал туда по
депутатским делам.
Жители села обратились к нему, как к депутату, с
просьбой, чтобы центр совхоза, носящего его имя, был в
Клушине.
Местное руководство, прямо скажем, но малоубеди¬
тельным причинам хотело оставить центр в деревне Юрино,
что в полутора километрах от Клушина.
В данном случае Юрий Алексеевич попадал в несколь¬
ко необычное положение: с одной стороны, как депутат,
он должен прислушиваться к избирателям, но с другой —
вопрос касался его лично — делать центр совхоза в той де¬
ревне, где он родился. Походило на «самоувековечивание»,
а к этим вопросам он относился очень щепетильно.
Отписаться он не мог, хотел лично переговорить с мест¬
ным руководством, встретиться с односельчанами и найти
взаимоприемлемое решение, которое отвечало бы общим
интересам.
Накануне дня встречи с избирателями он приехал к ро¬
дителям вечером, а на следующий день в десять часов
вместе с руководством района должен был выехать в Клу¬
ши но. Обо всем этом предварительно состоялся разговор
по телефону.
Собрались в горкоме, обсуждали этот несколько необыч¬
ный вопрос. Я решающего голоса не имел, занимал неболь¬
шую должность, и, как везде к новому человеку, ко мне еще
присматривались.
Первый секретарь горкома партии Н. И. Артюхов, уже
собираясь уезжать к К). А. Гагарину, в самый последний
момент вдруг предложил мне поехать с ним...
Я обрадовался предстоящей встрече с Юрием Алексее¬
вичем. Дело в том, что в Гжатский горком КПСС меня
23

перевели недавно и никто не .знал, а я не рассказывал о на¬
шем знакомстве с Ю. А. Гагариным.
После переезда в город Гжатск я побывал у матери и от¬
ца Юрия Алексеевича, Анны Тимофеевны и Алексея Ива¬
новича, представился им, тем более что но работе мне
нужно было встречаться с ними. А Юрию Алексеевичу
о том, что меня перевели на работу на его родину, сообщить
пока не успел.
И вот мы подъезжаем к домику Гагариных. Юрий Алек¬
сеевич вышел навстречу. Поздоровался, обнялся и расце¬
ловался со всеми.
—	О-о! — с улыбкой подошел он ко мне.— Очень рад,
что ты здесь. Мне мама рассказала. Товарищи! — обратил¬
ся он ко всем приехавшим. — Мой друг, сослуживец но
Северу,— назвал меня по имени-отчеству,— прошу любить
и жаловать.
Все заулыбались, а кое-кто и покосился на меня.
—	Что же ты раньше не говорил?— спросил
А. И. Станкевич, работавший в то время директором завода
«Динамик» и приехавший с руководством района к
Ю. А. Гагарину.
—	К слову не приходилось,— ответил я.
—	Ну что, Николай Иванович, отправимся? — обра¬
тился Юрий Алексеевич к Артюхову.
—	Да, время ехать...
Юрий Алексеевич попросил II. И. Артюхова, чтобы я
ехал с ними в одной машине.
По дороге разговор пошел о том, где размещать центр
совхоза. Юрий Алексеевич хотел знать точку зрения горко¬
ма партии и райисполкома.
Н. И. Артюхов сказал:
—	Юрий Алексеевич, зря земляки писали и вас беспо¬
коили: центр будем делать в селе Клугаино. Подготовим
генплан застройки, а потом уже приступим к работе. В пер¬
вую очередь начнем строить жилые дома, школу, клуб.
—	А может быть, целесообразнее все-таки центр совхо¬
за оставить в Юрине? — настоятельно допытывался
Ю. А. Гагарин.
—	Юрий Алексеевич! Мы обсуждали этот вопрос.
Культурным центром совхоза сделаем село Клушино, а хо¬
зяйственным — Юрино. Строительство жилья начнем в
сторону Юрина, и в перспективе эти две деревни сольются...
—	В этом есть резон. Только не делайте так, чтобы
24

было в ущерб экономике. Я знаю, что дороги еще плохие
и связь отделений совхоза с центром в распутицу не нала¬
жена.
—	Все сделаем, как надо, Юрий Алексеевич, не беспо¬
койтесь,— сказал П. И. Любовский, работавший в то время
председателем райисполкома. Он приветливо улыбался
и попыхивал дымком папиросы...
—	Ну, если советская власть гарантирует, будем на¬
деяться.
Проехали центр старейшего совхоза «Пречистое». День
выдался солнечный. По полям и дорогам тянула поземка,
наметая кое-где сугробы. В искорках снега переливались
все цвета радуги. Наш «козлик» легко преодолел сугробы, и
мы вовремя приехали в Клушино.
У старенького клуба уже собрался народ. Юрий Алек¬
сеевич вышел из машины и направился к ним. Его сразу
окружили. Ребятишки так и липли к нему, не отводили
восхищенных глаз.
Юрий Алексеевич с одними здоровался за руку, других
гладил по голове, а одному, наиболее шустрому пареньку
нахлобучил шапку на самые глаза...
Со всеми сельчанами вел себя просто, как будто только
недавно уехал отсюда. Интересовался здоровьем, работой,
учебой. Спрашивал о тех, кого не видел среди собрав¬
шихся.
Небольшой клуб, в котором намечалась официальная
встреча и прием избирателей, был переполнен. Юрий
Алексеевич и райкомовские работники прошли на сцену,
в президиум.
На лицах людей, кроме радости и интереса к выступ¬
лению Юрия Алексеевича, виделось и нетерпение: как же
все-таки будет решаться вопрос о размещении центра
совхоза? Все ждали ответа.
Дал его Н. И. Артюхов. Он сказал, что центр совхоза
будет организован в селе Клушино и в самое ближайшее
время начнется строительство.
Это сообщение встретили аплодисментами. Закончилась
официальная встреча, и Юрий Алексеевич стал принимать
избирателей.
Особых вопросов не было. Людям просто хотелось пого¬
ворить со своим знаменитым земляком.
Многие приглашали Юрия Алексеевича в гости домой.
Да и вообще не только в родном селе, но и во всем районе,
25

области, стране да и за рубежом не нашлось бы дома, где
бы не хотели видеть у себя в гостях первого космонавта.
Но у всех побывать невозможно, и все же от одного
приглашения Юрий Алексеевич отказаться не мог. Родст¬
венник и старинный друг семьи Гагариных — Белов Иван
Степанович говорил:
—	Юра, ты ведь в прошлый раз обещал, что зайдешь.
А Марея блинов напекла к твоему приезду. Домашней кол¬
баски сделали. Знает, что ты любишь.
Юрий Алексеевич оглянулся.
—	И товарищей твоих приглашаем. Пожалуйста, места
всем хватит, живем теперь хорошо. Ну как, Юрушка?
Пойдем...
—	Иван Степанович,— Юрий Алексеевич взял Белова
под руку,— так и быть, идемте.
—	Спасибо, уважил.
Просторная изба Беловых была чисто, аккуратно убра¬
на. В зале большой стол накрыли льняной, со смоленскими
узорами, скатертью, и ломился он от всякой домашней сне¬
ди и закусок: грибов, капусты, огурцов, помидоров, светло-
розового с прослойкой сала. На подносах горели гроздья
калины. Переливаясь рубином, над всем возвышались кув¬
шины с напитком — клюквенным морсом...
Хозяйка, разрумянившаяся у плиты, торжественная и
важная, не знала, куда усадить дорогого гостя: и от окна
может надуть, и спиной к людям сидеть неудобно.
А сюда уже шли, как на свадьбу — дом наполнялся
людьми. За стол всех не усадить.
Юрий Алексеевич, оценив обстановку, пошептался о
чем-то с хозяином, встал, взял рюмку, бутылку, на тарелку
положил хлеба и еще какой-то закуски. И так обошел каж¬
дого пришедшего...
Но надо было торопиться в Гжатск: Юрию Алексеевичу
в тот же день предстояло вернуться в Звездный — там
ждали неотложные дела.
...И позднее, когда приезжал Юрий Алексеевич на Смо¬
ленщину, его всегда тянуло в Клушино. Он искал любой
повод, чтобы побывать там. Очень редко это удавалось. В
один из приездов Юрий Алексеевич тихонько спросил
меня:
—	Как идут дела в Клушине?
Я понял, что он хочет побывать там один...
Под предлогом заправки машины решили съездить в
26

Клушино. Конечно, Юрий Алексеевич мог бы прямо ска¬
зать об атом, но всегда кто-нибудь изъявлял желание по¬
ехать или пойти вместе, таких набиралось много, и некото¬
рые, появившись на людях, вели себя так, словно это они
первые в космос слетали. Зная, что Юрий Алексеевич
терпеть не может нескромных людей, приходилось кое-кого
одергивать. А ему явно еще раз хотелось встретиться со
своим детством, может, припомнить что-то самое-самое за¬
ветное.
И эти воспоминания самые дорогие, и связаны они
в первую очередь с материнской лаской.
Хоть вроде и совестно даже самому себе об этом гово¬
рить, но другой раз так хочется, чтобы мама теперь тебе,
уже взрослому и поседевшему, пригладила на голове твой
якобы взъерошенный волос, как это делала в детстве...
И чувство это, эта радость материнского прикосновения
особенно дорога всегда, но лучше, когда это бывает на ро¬
дине и ты, к удивлению своему, чувствуешь себя таким же,
каким был в детстве.
Какое чувство может быть радостнее и выше этого?
...Юрий Алексеевич сел за руль, а я вышел открыть
ворота да неожиданно, будто в последний момент приняв
решение, сел к нему в машину.
Поездка эта в Клушино была интересной, но с опреде¬
ленными последствиями для меня. Времени выкроили сов¬
сем немного, поэтому спешили.
...Строилась новая дорога Гжатск—Пречистое—Клу¬
шино, и нам в отдельных местах приходилось пробираться
объездами. Проезжали по территории колхоза имени Пуш¬
кина. Юрий Алексеевич радовался новым постройкам, ши¬
роким полям вызревающего льна. Я рассказал об эконо¬
мике этого хозяйства, о председателе С. Г. Кожевникове,
ставшем вскоре Героем Социалистического Труда.
А Юрий Алексеевич с интересом сравнивал достижения
этого хозяйства и колхоза имени Радищева, с председате¬
лем которого, И. А. Денисенковым, его связывала крепкая
дружба. С улыбкой сказал:
— Упорно соревнуются классики!
Эта шутка имела переносный и прямой смысл — хо¬
зяйства носили имена классиков, а их руководители были
настоящими «классиками» колхозного производства.
Юрий Алексеевич любил бывать у Денисенкова, дружба
с которым связывала его долгие годы. И от него он узнавал
«секреты» экономики сельского хозяйства.
27

—	У него есть чему поучиться,— говорил Юрий Алек¬
сеевич.
...Дорога лежала в детство Юрия.
Мимо нас пронеслась на велосипедах группа мальчишек
и девчонок, как игривая стайка рыбешек. Они куда-то спе¬
шили, что-то кричали, беззаботно смеялись.
А нам припомнилось и наше послевоенное детство...
Юрий Алексеевич говорил:
—	Как мне хотелось иметь велосипед! Вот теперь за
рулем собственной «Волги» нет той радости, которая была
в детстве, когда удавалось прокатиться. Чего-то все-таки
недостает. Может быть, велосипеда этого... А как иногда
хотелось есть! Сейчас трудно представить, как это бывает.
Но тот голод кажется каким-то обидным, жестоким, унизи¬
тельным, что ли? И память об этом заставляет так работать
и жить, чтобы война не повторилась.
Во время этого разговора мы миновали село Пречистое,
а на выезде из него, справа у дороги стоял магазин. Юрий
Алексеевич вдруг остановил машину, быстро вышел и тут
же вернулся с двумя буханками хлеба — белым и черным.
—	Угощайся... Время на обед тратить не будем. В горо¬
де такого хлеба не найдешь. Почему-то в сельских пекар¬
нях умеют выпекать очень вкусный белый хлеб. А с черным
так не получается,— говорил Юрий Алексеевич, разламы¬
вая буханки на большие куски.
...Сенокос на лугах был в самом разгаре.
Запах сена проникал в машину и, смешиваясь с запахом
хлеба, создавал ни с чем не сравнимый аромат.
Повернули в Клушино. Слева огромное ржаное поле
катило уже пожелтевшие волны, а справа от дороги раски¬
нулся большой сад, усеянный яблоками, пора которых еще
не подошла.
Родина встречала гостя новостройкой. Прошло полтора
года после того, как Клушино стало центром совхоза, а та¬
кие перемены: строились дороги, два жилых восьмиквар¬
тирных дома были уже готовы, заканчивалось строитель¬
ство Дома культуры.
Районное руководство сдержало свое слово перед
Ю. А. Гагариным.
—	Николай Иванович не будет сердиться, что мы уеха¬
ли и не сказали куда. Я расскажу ему, что видел в Клуши-
не. Спасибо,— довольный, радостный, Юрий Алексеевич
обнял меня.
28

...В центре села Клушипо похоронен комиссар И. С. Су-
шкин, который организовывал и устанавливал Советскую
власть в этих местах.
В 1919 году он погиб от рук белобандитов. На его могиле
установили скромный памятник, не было указано, кто здесь
похоронен.
Юрий Алексеевич обошел эту могилу, за которой и уход
был не из лучших, и ничего не сказал.
Уже но дороге, возвращаясь назад, он как бы уже о
решенном деле повел разговор:
—	Памятник Сушкину хорошо бы смотрелся на фоне
новых зданий в центре. Надо только надпись сделать хоро¬
шую. Коротко: «Комиссар Иван Семенович Сушкин». И да¬
ты рождения и смерти. И все станет на свое место. Верно?
Хорошо бы успеть это к празднованию 50-летия Советской
власти.
—	Будем стараться.
—	Если что надо — я помогу. У меня состоялся разго¬
вор с Л. Е. Кербелем по внутренней отделке Дома культу¬
ры. Он обещал прислать группу специалистов — своих
учеников. Подброшу ему идею насчет надписи на памят¬
нике Сушкину.
—	Он может предложить что-то монументальное.
—	Монументальное пока всем не сделаешь. Надо то,
что есть, только со вкусом. Вот Федору Солнцеву, одному
из двадцати шести бакинских комиссаров, нашему земляку,
пора посолиднее что-то сделать.
—	В плане мероприятий по подготовке к празднованию
50-летия Советской власти предусмотрено объявить кон¬
курс на памятник Солнцеву.
—	Вот и отлично.
В связи с этим хочется сказать, что Юрию Алексеевичу
было далеко не безразлично, как идут дела на его родине,
он радовался успехам и огорчался неудачам. Не вмеши¬
вался в дела других, но умной постановкой вопроса как бы
высказывал свое мнение о том или другом человеке или со¬
бытии. И всегда, если мог, старался помочь человеку.
...— Спасибо тебе, детка. Теперь я белый свет заново
увидела. А то уж совсем ослепла... Смотри-ка, какие цветы
на окошке, а там дома, дорога... Все-все вижу. Спасибо тебе,
доченька, я как заново родилась,— радовалась и благода¬
рила еще не старая женщина врача-окулиста Галину Ива¬
новну.

А та стояла и радовалась вместе с женщиной и за то, что
удалось вернуть зрение еще одному человеку, и своему
успеху как врача.
— Не меня надо благодарить, Юлия Петровна, а всех
добрых людей, которые помогали вам и мне.
И Галине Ивановне еще раз припомнилось, как она
оказалась в родном Гжатске после окончания Смоленского
мединститута. Она, может быть, и не знала всего, как это
произошло, но помнила людское внимание...
...На прием ко мне, как к депутату райсовета и секре¬
тарю горкома, ведающему вопросами и медицинского об¬
служивания населения, пришла Таисия Михайловна, рабо¬
тавшая ранее директором Гжатского Дома культуры, а в
тот период но состоянию здоровья уже пенсионерка.
Ее просьба была не совсем обычной: дочь заканчивала
мединститут и после специализации но глазным болезням
должна уехать в другую область на работу. А Т. М. Рыбни¬
кова просила перераспределить дочь в Гжатскую централь¬
ную районную больницу. Мотивировала она свою просьбу
тем, что за ней нужен постоянный уход, других же детей
или родственников у нее нет. Кроме того, к моему стыду,
оказалось, что у нас в больнице нет специалиста но глаз¬
ным болезням, а кому приспела такая беда — ездили в
Вязьму.
Главврач больницы А. Г. Новикова, бывший врач парти¬
занского отряда, поддержала просьбу Т. М. Рыбниковой
и активно стала помогать мне советами, куда обращаться,
чтобы получить штатную единицу окулиста. До этого ее
попытки решить вопрос успеха не имели. Дело осложня¬
лось и тем, что распределение в институте уже прошло
и просьба попавшего в трудное положение человека могла
остаться без удовлетворения.
Обстоятельства толкали меня на то, чтобы ввести в дей¬
ствие, как говорят, «тяжелую артиллерию» — обратиться
к Юрию Алексеевичу Гагарину.
Решать вопрос, как это мы обычно делали — обращать¬
ся, не обращаться,— тоже времени не было. А он как раз
на другой день после просьбы Таисии Михайловны приехал
к родителям, и мы собирались проводить его по традиции
до границы областей.
Я долго не решался обращаться, потому что мешали,
как это бывает иногда при отъезде, ни к чему не обязываю¬
щие разговоры.
ЭО

Юрию Алексеевичу уже и спешить надо, а тут кто-то
приценится — и пошло.
Но я все-таки решился:
—	Юрий Алексеевич, а мне можно к вам как к депу¬
тату?
Он стал сразу серьезным и вопросительно посмотрел на
меня.
Я изложил ему суть дела.
—	А я раньше не знал, что у нас в районе нет такого
специалиста.
Он так именно и сказал: «У нас в районе». Потом запи¬
сал фамилию, имя, отчество и обещал разобраться. Дня че¬
рез три, где-то в двенадцатом часу ночи, позвонил мне,
уточняя некоторые детали этого вопроса.
...Теперь в больнице города Гагарина есть хороший спе¬
циалист по глазным болезням Галина Ивановна; она щедро
дарит людям то тепло и заботу, которое она получила от
других. Цепочка добрых дел продолжается, и многие-мно¬
гие еще не знают, что начало им и здесь положил Ю. А. Га¬
гарин.
...Мы вышли из машины и собирались пройти по улице
на то место, где раньше стоял дом Гагариных. В это время,
узнав Юрия Алексеевича, к нам подошел Е. П. Спиридонов,
работавший в то время председателем объединенного коми¬
тета профсоюза работников сельского хозяйства района,
который привез в село агитбригаду.
Самодеятельные артисты окружили нас. Завязался раз¬
говор, и какой-то любитель сфотографировал Ю. А. Гага¬
рина с коллективом агитбригады.
Уйти от людей было невозможно, так радостно они
встретили земляка. И все подходили и подходили. Не кон¬
чались вопросы.
Я видел, что Юрий Алексеевич глазами нашел то завет¬
ное место, где стоял когда-то родительский дом. Лицо его
стало задумчивым и немного грустным, а взгляд присталь¬
ным, словно он пытался вспомнить забытые черты и сохра¬
нить их в памяти.
Время нас торопило. Тепло простились с земляками.
Сели в машину. Проехали заветную улицу до конца, раз¬
вернулись и, быстро набирая скорость, отправились в об¬
ратную дорогу. Ждали дела.
...Если бы знать, что Юрий Алексеевич в последний
раз навестил родное село...
31

«...Поездка на родину, встречи с земляками, с рабочими
и колхозниками, сам воздух, напоенный запахом полей и ле¬
сов, наполнили меня новой энергией, и мне захотелось снова
засучив рукава работать и учиться...»
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»

ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ
Как-то в канун Первомая позвонил мне из Москвы
В. С. Миронов, преподаватель Высшей партийной
школы.
После взаимных поздравлений Владимир Семенович
поделился радостью: у него появился еще один внук, а
старшему уже столько, сколько было его дочери Ле¬
не, теперь Елене Владимировне, когда мы с ней в
1965 году удостоились быть на трибуне на Красной пло¬
щади в Москве во время первомайской демонстра¬
ции.
Желающих попасть на эти трибуны много, и как ни ве¬
лики и гостеприимны они — всем пока побывать там не
пришлось. Нам же повезло.
А было это так.
В этот год я держал госэкзамен. Все учились и знают,
что это далеко не простое дело. Сидел за столом — книг,
конспектов выше головы.
Юрий Алексеевич знал, чем я занят, и не звонил, не
приезжал, и мне было не до того. И вот как-то вечером
раздается стук в дверь общежития. Открываю — передо
мной Юрий Алексеевич.
Я очень обрадовался, а потом и забеспокоился: не слу¬
чилось ли что? Но вскоре после взаимных приветствий все
прояснилось.
— Я на минутку...
— Да пожалуйста, хоть насовсем. Может, и экзамен ка¬
кой за меня сдадите...
— Вот уж дудки. Мне своих экзаменов хватает.
Юрий Алексеевич прошел в комнату, подошел к столу,
взял тетрадь-конспект, полистал. Но содержанию они ве¬
лись в пределах нормы, но почерк...
Когда Валентина Ивановна, жена космонавта, иередава-
2 -2062 33

ла в музей тетради с конспектами Юрия Алексеевича,
мне довелось полистать их, пока они еще не стали экспона¬
тами.
Десять таких больших общих тетрадей было передано
в музей. Все они велись аккуратно, четким гагаринским
почерком.
В тетради с конспектами по аэродинамике на одной
из страниц была запись с пропуском... Видно, что-то
другое отвлекло внимание Юрия Алексеевича в этом
месте.
Затем следовала уже опять четкая запись. А на этом
пропущенном месте крупно, вкось, как начальство любит
писать резолюции, его рукой написано «повторить» и под¬
черкнуто. Но его резолюция адресовалась не кому-то друго¬
му, а себе, на намять.
Мои же конспекты велись небрежно. Глядя на них, что
мог обо мне подумать Юрий Алексеевич?
Ведь он в тот период тоже учился, и дефицит време¬
ни у него был не меньше. Однако при всей занято¬
сти он всегда работал аккуратно, добротно, но-гагарин-
ски.
—	Как успехи, завалов нет? — поинтересовался он.
—	Да вот пока два на отлично. Два еще впереди.
—	Так держать! — такая команда на кораблях по¬
дается.
—	Правильная команда.
—	Я по делу к тебе заглянул.— И достает из нагрудно¬
го кармана пригласительный билет на гостевую трибуну
на Красную площадь,— Это тебя взбодрит и помо¬
жет.
—	Ой, какое спасибо! Мне, право, и неловко как-то.
Такое дело...
—	Будем стоять поблизости. Я специально для тебя
попросил. В кои времена еще такой случай подвер¬
нется.
—	Не знаю, как и благодарить.
—	Может быть, и ты мне какое приглашение устро¬
ишь. Например, на концерт самодеятельности совхоза
«Токаревож Меня Агриппина Ивановна приглашает.
Дело в том, что директор этого совхоза Гжатского райо¬
на А. И. Лейкина в то время была депутатом Верховного
Совета СССР и на сессиях встречалась с Юрием Алексее¬
вичем.
34

Дела у нее в совхозе шли отменно, и даже самодеятель¬
ность была одной из лучших в области.
Зная, что Юрий Алексеевич неравнодушен к русским
песням, которые почти профессионально исполнялись уча¬
стниками совхозного хора, А. И. Лейкина настоятельно
приглашала Юрия Алексеевича на концерт.
—	Теперь, наверно, все в поле, весна... И сами поют
и жаворонка слушают. Вот бы сейчас босиком по траве или
но теплой земле за плугом... Или в лапту сыграть, или
просто собрать горсть щавеля да и съесть тут же. Помнишь,
как в детстве делали...
—	Да-а. Еще чуть в соль макнешь, ну тогда просто чув¬
ствуешь себя на верху блаженства.
—	Это уж точно... Только не всегда и соль была...—
Как-то задумчиво и мечтательно сказал он и посмотрел
в окно: там шумела Москва тем оживленным и особым шу¬
мом, на который весна заметно влияет даже в большом
городе.
—	Ну, я поехал, а то размечтались — вспомнили. Еще,
чего доброго, махнем туда, а тут экзамены...— И заспешил,
как будто ему надо было вырваться из города на это весен¬
нее совхозное ноле...
Вот так просто в этой напряженной обстановке, вспом¬
нив о родных краях, он вернул меня к истокам, у которых
и сам постоянно черпал силы...
—	Юрий Алексеевич, а за мои пятерки — по «капоч-
ке»? У меня припасено...
—	На майские праздники можно позволить, а сегодня
дел много и тебе заниматься надо... Вдруг завалишь очеред¬
ной, и вся вина на меня,— отшутился он.
—	Тогда чаю...
—	Нет, спасибо, я спешу.
Назавтра, придя на консультацию, я случайно встре¬
тил и рассказал Владимиру Семеновичу о пригласитель¬
ном билете на трибуну и о том, кто меня туда пригла¬
сил.
—	Что же ты раньше не рассказывал о своем знакомст¬
ве с Юрием Алексеевичем?
—	Попытался однажды, так нагоняй получил — никто
не верил, что это так. Вот я и помалкивал, а то еще поду¬
мают, что цену себе набиваю...
—	Напрасно. Этим гордиться надо. Кто бы тебя на три¬
буну пригласил?
2**
35

—	Да, конечно...
—	Я помню вашу короткую встречу в Вязьме, но тогда
я не придал ей значения...
Тут же у нас возникла идея: младшую дочь Владимира
Семеновича, Лену, взять с собой на трибуну.
В. С. Миронов раньше работал секретарем Вяземского
горкома партии Смоленской области, и после окончания
Высшей партийной школы его оставили на кафедре полит¬
экономии, как способного и имеющего данные для препо¬
давательской работы.
Он защитился. Квартиры у него пока не было, а к нему
на праздники из Вязьмы приехала семья.
Мы пришли на Красную площадь намного раньше, боя¬
лись, что опоздаем. Заняли свои места на трибуне с левой
стороны от Мавзолея. Погода выдалась прохладной, но мы
этого не ощущали, предчувствуя грандиозность события,
свидетелями и участниками которого нам предстояло
быть.
Мы видели, как заполнялись гостевые трибуны на
Красной площади и шли последние приготовления к де¬
монстрации. Праздничный шум, музыка заполняли пло¬
щадь.
Кремлевские куранты показывали время без четверти
десять, когда к трибунам подошла группа космонавтов.
Юрий Алексеевич, проходя мимо, сделал удивленное
лицо:
—	А ты как сюда попал? С праздником! Здоровья и ус¬
пехов, хорошего настроения!
—	Спасибо. Вам того же.
—	А это кто? — обратил он внимание на девочку.
—	Я — Лена...
—	Ну-у, тогда все понятно... А у меня тоже есть Лена
и еще Галя. Только сюда я их не взял — прохладно, а им
нездоровится.
Он дружески подморгнул и прошел дальше, где его уже
ожидали.
—	Дядь Сеня, это ж Гага-а-а-рин! Я узнала его! А вы
не узнали?
И смотрела на меня удивленными глазами и даже нем¬
ного сердито: надо же, Гагарина не узнал!
И вот теперь, спустя много лет, мы с Владимиром Семе¬
новичем вспомнили про это приглашение.
А сколько других, пусть на первый взгляд и малозна¬
36

чительных фактов, каких-то событий, связанных с Юрием
Алексеевичем, посеяно в памяти народной! Они дают и
пусть еще много-много лет дают добрые всходы.
Пригласительный билет у меня сохранился, и теперь, в
день Первомая, отправляясь на праздничную трибуну, я
всегда беру его с собой...

«Погиб Володя Комаров. Он сделал очень важное дело
и погиб. Он испытал новый корабль. И еще он заставил всех
нас быть собраннее, придирчивее к технике, внимательнее
ко всем этапам проверок и испытаний, бдительнее при встре¬
че с неизвестным. Он показал, как крута -дорога в космос.
Его полет и его гибель учат нас мужеству...
Мы научим летать «Союз». В этом вижу я наш долг, долг
друзей перед памятью Володи.
Это отличный, умный корабль. Он будет летать...»
Из дневника Ю. А. Гагарина

ПАМЯТЬ
Обычно мы знали о его приезде заранее. И хотя посе¬
щение Юрием родного города становилось для всех
нас большим праздником, к каждому приезду как-то
готовились. Ведь он мог с присущим только ему юмором
вдруг поставить такой вопрос о делах в хозяйствах района,
что не сразу найдешься, что и ответить.
Поэтому мы всегда старались к его приезду навести у
себя порядок. Был у нас и традиционный день приезда —
на праздник Победы. Но на этот раз занятость не позволила
Юрию Алексеевичу приехать 9 мая.
И вот как-то в субботу, в четвертом часу дня возвраща¬
лись мы из одного колхоза. Проезжая мимо дома родителей
Юрия Алексеевича, заметили во дворе у них его маленькую
спортивную машину «Матра».
— Юра приехал,— сказал шофер И. М. Мартыновс¬
кий.— Зайдем?
— Да неудобно как-то... Пусть побудет с родителями...
Только мы подъехали к своему дому и вышли из маши¬
ны, как нам сказали, что Юрий Алексеевич просил позво¬
нить. Я набрал номер его телефона.
— Где это вы все пропадаете? Сев, наверное, заваливае¬
те, вот и мечетесь по району,— начал он наводить критику.
— Есть кое-где грешки, Юрий Алексеевич, но на этот
раз ездили в колхоз посмотреть, как готовятся к празднику.
— К какому празднику?
— Знамя самых высоких инстанций колхозу прису¬
дили.
— Это хорошо. Видно, старались. А ко мне? На ми¬
нутку?
— Спасибо, Юрий Алексеевич. Мы с дороги, пропыли¬
лись. Может, чуток попозже?
— Нет, нет, сейчас. Я скоро уезжаю.
Он встречал нас со своей приветливой, доброй улыбкой
39

у калитки. В серых брюках, белой тенниске он был такой,
как всегда, но вместе с тем на его лицо налетала тень тре¬
воги, какого-то беспокойства, хотя мы никогда не видели
его усталым. И глаза, его серые, проницательные глаза,
были грустны...
После обычных приветствий, шуток мы подошли к его
машине. Он стал объяснять ее устройство. Алексей Ивано¬
вич — отец Юрия, покуривая неизменную сигарету «Шип¬
ка», язвительно комментировал: «Ну что это за машина?
На лягушонка похожа... Вот это — машина»,— и указывал
на нашу горкомовскую «Волгу».
День был солнечный, теплый, и мы предложили на ча¬
сок отлучиться на речку, чтобы искупаться. Но мать
Юрия — Анна Тимофеевна вместе с его сестрой Зоей уже
накрыли стол и пригласили нас пообедать. За столом
собралась семья Гагариных. Это, пожалуй, был единствен¬
ный случай, когда за обедом во время его приезда, кроме
их семьи, присутствовало только двое посторонних. Обыч¬
но, когда он приезжал, в доме было полно людей.
Разговор перешел на дела в районе. Оказывается, Юрий
Алексеевич успел уже поинтересоваться сводкой о ходе
сева и все время подшучивал, что наш район хотя и в пер¬
вой пятерке, но не на нервом месте, как бывало раньше.
Юрий Алексеевич спросил о председателе колхоза име¬
ни Радищева Герое Социалистического Труда И. А. Дени-
сенкове.
—	Давно я его не видел. Как у него здоровье?
—	За последнее время чта-то часто стал жаловаться на
сердце... Юрий Алексеевич! Сегодня у них в колхозе кон¬
церт. Артисты из Смоленска. Открытие нового Дворца
культуры. Вы еще не видели этот дворец?
—	Нет.
—	А что, если заглянем туда?
Юрий Алексеевич не очень охотно, но согласился.
Тут же о приезде сообщили И. А. Денисенкову, хотя
и попросили его никому об этом не говорить. Но слухами
земля полнится. И когда мы подъехали к Дворцу культу¬
ры, Юрия Алексеевича встречало большое количество на¬
рода с букетами черемухи и расцветающей сирени. Это
искреннее и неподдельное радушие взволновало Юрия
Алексеевича, глаза его потеплели.
Осмотрев Дворец культуры, мы отделились от всех со¬
провождающих потому, что Юрий Алексеевич захотел вер¬
40

нуться в бильярдную, где любители этой игры вели спор:
чей глаз метче и чья рука тверже? Света в бильярдной
еще не было, и игра шла в наступающих сумерках. По этой
причине, наверное, и произошел с одним из игроков не¬
большой казус. В азарте игры он честил партнера:
—	Тебе не тут играть, а с детьми в песочнице... Вот бы с
Гагариным сыграть — вот это дело. А вы тут все против
меня слабаки...
Легко обыграв своего партнера, сельский «король биль¬
ярда» заявил:
—	Ну, кто один на один?
—	Можно мне? — Юрий Алексеевич умело взмахнул
кием.
—	Давай.
Началась игра.
Игрок явно не заметил в сумерках, кто стал его парт¬
нером. Все внимание — шар, луза. А Юрий Алексеевич еще
и нарочно проигрывал.
—	А ты тоже салага. Не можешь — не берись! — резко
выговаривал «король» Гагарину.
Те болельщики, которые узнали Гагарина, пытались
что-то подсказать его партнеру, но тот, разгоряченный иг¬
рой, не обращал на них никакого внимания.
Юрий, очевидно, тоже понял, что не все узнали его, и
охотно принял эту игру. А партнер опять взялся за свое:
—	Вот бы мне с Гагариным... Говорят, он приехал и
где-то здесь.
Юрий Алексеевич, улыбаясь, пожал ему руку.
—	Вы не только сыграли, но и выиграли у Гагарина.
Надо было видеть смущение игрока, когда тот узнал,
наконец, космонавта.
Мы спустились из бильярдной в зал. Здесь уже бес¬
покоились, где мог потеряться Юрий Алексеевич.
Концерт прошел хорошо. Выступление артистов понра¬
вилось Гагарину.
Иван Антонович Денисенков но праву хлебосольного
хозяина не отпустил нас без ужина, где было много шуток,
смеха, и заводилой, душой этой небольшой компании был
Юрий Алексеевич.
Но я видел, как трудно дается ему это веселье, чувство¬
вал его какую-то внутреннюю тревогу, напряжение и ста¬
рался любыми путями отвлечь его от неведомых затаенных
дум. На какое-то время это удавалось, однако я видел, что
41

это только на время. Когда все разъехались, разошлись
по домам, мы остались втроем: Юрий Алексеевич, шофер
и я. Майская ночь была чудесной. Даже в городе слышно
было пение соловья, а теплые волны ветра доносили запах
цветущей черемухи.
—	А что, Юрий Алексеевич, не махнуть ли нам на наше
любимое местечко? Заварим уху, соловья послушаем...
—	Вас понял. Принимается...
Это место отдыха горожан знают многие. Оно недалеко
от переезда железной дороги, если ехать из города — то
направо, за частым ельником, на крутом изгибе реки Гжать.
Вот и теперь на том берегу речки в темноте несколько
огромных кустов черемухи белели как сугробы снега. А со¬
ловьи старались так, словно предчувствовали, что слышит
их наш сокол в последний раз. Больше в этих местах ему
побывать не пришлось...
Внизу тихо журчала река. Где-то в поле был слышен
шум работающего трактора. Иван Михайлович тут же за¬
нялся ухой, а мы пошли по берегу.
Юрий Алексеевич поднял камушек и бросил его в воду.
Раздался тихий всплеск.
—	Искупаемся?
И вот мы уже нежимся в прохладной воде.
—	Уха готова! — пригласил Иван Михайлович.
Пока мы одевались, я решился спросить:
—	Скажи, Юра, что сегодня с тобой?
—	Какой ты непонятливый! Ведь мы потеряли заме¬
чательного летчика Володю Комарова. До сих пор не укла¬
дывается, как это случилось. В нашем деле могут быть
издержки. Но их не должно быть. Володя отлично работал,
выполняя программу. Он сделал все, что мог... И вот...
Дальше он не мог говорить.
Пока ели уху, стало рассветать. Но мы не торопились,
так как чувствовали, что ему надо отдохнуть на природе,
отвлечься. За разговорами не заметили, как из-за перелеска
показалось солнце, на траве засверкала роса.
Юрий Алексеевич вдруг резко вскочил и побежал но
росистой траве, лугом, потом замедлил бег, пошел шагом.
Мокрая трава хлестала его по ногам, оставляла золотистые
лепестки лютика на его брюках, которые промокли до са¬
мых колен. А он, казалось, не замечал этого.
У куста черемухи остановился, сломал несколько веток
и вернулся к догоравшему костру.
42

—	Знаешь, вот когда тебя вдруг «припечет», разуйся,
пройди босиком по земле, и ты почувствуешь силу... А те¬
перь поехали домой, мать, наверное, уже беспокоится,—
сказал Юрий.
Анна Тимофеевна стояла у калитки дома и, прикрыв
рукой глаза от слепящих лучей восходящего солнца, ждала
сына. И когда он вышел из машины, столько доброты и теп¬
ла было в ее взгляде, что невольно подумалось: как много
тревог и волнений легло на плечи этой простой и сердеч¬
ной женщины!
Через некоторое время мы проводили Юрия Алексееви¬
ча до Звездного городка.
Прощаясь с нами, он сказал:
—	Спасибо вам за такой хороший отдых. А я еще торо¬
пился уезжать. Спасибо, и до скорой встречи.

«Странное дело происходит. Сейчас пишут очень много
статей, очерков о космическом полете. И пишут все обо мне.
Читаешь такой материал, и неудобно становится. Неудобно
потому, что я выгляжу каким-то сверхидеальным человеком.
Все у меня обязательно хорошо получалось. А у меня, как и
У Других людей, много ошибок. Есть у меня и свои слабости.
Не надо идеализировать человека. Надо брать его таким,
как он есть в жизни. А то неприятно получается, как будто
бы я такой паинька, такой хорошенький, что тошно стано¬
вится».
Из дневника Ю. А. Гагарина

ЗЕМНЫЕ СКОРОСТИ
Когда Юрий Алексеевич приезжал к родителям на
своей двухместной спортивной «Матре», подаренной
ему одним из профсоюзных объединений Франции,
всегда возле машины собирались любопытные.
Машина необычной формы вызывала интерес не только
внешним видом, но и скоростью.
Руководство района, также не лишенное любопытства,
собралось однажды в субботний вечер у дома Гагариных
и стало «экзаменовать» Юрия Алексеевича.
— Что рассказывать,— он был как-то по-особому радо¬
стно настроен,— лучше попробовать. Давайте проедем, са¬
ми посмотрите,— предложил он.
Один из нас несколько смущенно пожал плечами и усту¬
пил право первой поездки другому. Желающих было много,
и сразу образовалась очередь.
Кто успел «прокатиться», выходили из машины молча,
и на вопрос, какое у них осталось впечатление от поездки,
почти все говорили одно и то же:
— Хорошее... Проедешь, сам узнаешь.
Подошла моя очередь.
Машина, резко набирая скорость, вышла на трассу Мос¬
ква — Минск, и на ровном ее участке стрелка спидометра
стала подходить к отметке сто восемьдесят — сто девяно¬
сто километров в час. Вообще-то там была и отметка двести
сорок...
А Юрий Алексеевич сосредоточивался, как при взлете
самолета, но руки от руля убирал, и машина неслась, каза¬
лось, неуправляемая.
Ощущение было, прямо скажем, весьма и весьма острое,
и, вероятно, не только у меня.
Не знаю, возможно, другие и не замечали, что Юрий
Алексеевич коленями подстраховывал руль, но желание
«прокатиться» еще раз пропадало напрочь.
45

Юрий Алексеевич сбросил газ, затормозил, развернулся
в сторону Гжатска и остановился.
Мы вышли из машины. Теплый, почти летний вечер,
когда уже солнце село, но было еще светло, как бы контрас¬
том был к этой скорости, успокаивал, настраивал на раз¬
думья...
—	Ну как? — спросил Юрий Алексеевич.
—	Пятьсот.
Юрий Алексеевич схватился за живот и, буквально со¬
трясаемый смехом, покатился по траве...
В этой ситуации он явно не ожидал такого ответа.
Дело в том, что в нашем гарнизоне, когда мы там слу¬
жили, был один добросовестный и очень исполнительный
штабной работник, которого, однако, все звали не иначе,
как «начальник паники»: была у него какая-то суетливость
в характере, всегда случалось что-то экстренное, чрезвы¬
чайное, хотя на самом деле ничего особенного никогда
не происходило. И поэтому он попадал иногда в сме¬
шное положение, а потом делал вид, что это так и
нужно.
И вот этот «начальник паники» во время полетов подо¬
шел к технику, который готовил самолет к очередному вы¬
лету, и спросил:
—	Ну как?
Техник, скрывая улыбку, ответил:
—	Пятьсот.
—	Что такое «пятьсот»?
—	А что такое «ну как»?
С тех пор гарнизонные остряки на подобные вопросы
всегда отвечали «пятьсот», и каждый вкладывал в этот от¬
вет свой смысл.
У меня как-то вырвалось это «пятьсот», и я пожалел об
этом сразу же: Юрий Алексеевич мог обидеться за такой
ответ, но он вспомнил «начальника паники», не обиделся
и очень долго смеялся.
На обратном пути мы вспомнили и о том, что этот «на¬
чальник паники» настолько «заслужился», что долго не
мог придумать, как записать матросу взыскание в кар¬
точку.
На Севере летом выдаются иногда такие солнечные
дни, что у многих возникает желание искупаться и иные
пытаются это сделать. Но вода там настолько холодна, что
нередко ноги и руки сводит судорогой, и были случаи, ино¬
46

гда люди тонули. Поэтому командование категорически
запрещало купаться.
Один из матросов нарушил этот приказ и, если бы не по¬
доспели вовремя товарищи, чуть не поплатился жизнью.
Его наказали, а вот как записать в карточку, за что наказан
виновный, штабной работник никак не мог придумать,
долго мучился, а потом все-таки «нашелся» и записал: «За
попытку к утонутию — пять суток ареста».
Вспоминая службу на Севере, мы медленно возвраща¬
лись в Гжатск. Наступающие сумерки пока не настолько
сгустились, чтобы включать свет — дорога хорошо про¬
сматривалась. Машина шла почти бесшумно, и было слыш¬
но, как скрипит коростель да стрекочут еще не остывшие
от дневной жары кузнечики. Из низин волнами тянуло
прохладой, которая через открытое стекло приятно обду¬
вала лицо...
Припомнился нам и другой смешной случай, который,
однако, мог закончиться трагически.
Офицер технической службы эскадрильи перед началом
полетов проинструктировал личный состав но технике безо¬
пасности. Сам же он зазевался и был затянут воздушной
струей в сопло двигателя. Не заметь летчик вовремя бол¬
тающихся у сопла валенок — быть беде. Он быстро выклю¬
чил двигатель заруливающего на стоянку самолета, и тра¬
гедии не произошло.
Пострадавший отделался тем, что остался без рукавиц,
шапки и кое-каких пуговиц. А самое главное — ему было
неудобно перед подчиненными.
...Поездка других товарищей на «Матре» длилась не¬
долго, а мы немного задержались, и все уже начали беспо¬
коиться — не случилось ли что? Но мы вернулись в веселом
настроении.
Юрий Алексеевич рассказал о «начальнике паники».
Это несколько сняло напряжение от недавно пережитой
всеми скорости. Пошел обмен впечатлениями о поездке, и
некоторые изъявили желание проехать еще.
Юрий Алексеевич сказал, что на этой машине тихо
ездить не рекомендуется, а я по секрету выдал его «секрет»,
что он придерживал руль коленями.
Назавтра был воскресный день, и мы провожали Юрия
Алексеевича до границы областей. В этот раз поехали с
детьми: Юрий Алексеевич был в гостях у матери со своей
дочкой Галей, а ей никак не хотелось расставаться со свои¬
ми подружками.
47

В одной из деревень, помнится — Семеновское, прямо
у дороги на лошади распахивали огород и сажали карто¬
фель, что но срокам было довольно поздновато для этих
мест.
Юрий Алексеевич увидел работу на огороде раньше нас,
замедлил ход, остановил на обочине свою машину и вышел.
Вышли и мы.
—	Припозднился с работой хозяин. Надо помочь, взять
на буксир,— обратился к нам Юрий Алексеевич, улыбаясь.
Мы не знали, чем он хочет помочь запоздавшему па¬
харю.
На нас не обращали внимания, работа шла своим чере¬
дом.
Юрий Алексеевич присмотрелся, как садят картофель,
подошел к мужчине и попросил разрешения попробовать
походить за плугом.
Мужчина вначале не узнал Гагарина, а когда узнал,
обрадовался и предложил:
—	Пожалуйста... Только выпачкаетесь. Может, не надо
вам...
Пахать плугом вроде дело нехитрое, но это надо уметь.
Легче при пахоте просто ходить за плугом, чем распахивать
под картофель: борозда должна быть ровной по всем пара¬
метрам. А тут чуть сплоховал — нажал на ручки — плуг
выскочит из земли или наоборот — заглубит борозду.
И посадка и всходы в таком случае будут неровными. А это
явный брак в работе земледельца. Просто тут нужна кре¬
стьянская сноровка и крепкие руки.
Мы стали отговаривать Юрия Алексеевича — на нем
был хороший темно-серый костюм. Под этим предлогом мы
его и подстраховывали: а вдруг не получится? Конечно,
мужчина и его жена ничего бы не сказали Юрию Алексее¬
вичу, если бы он что и испортил, но не хотелось опростово¬
лоситься.
—	Земля никогда грязью не была. Это кормилица на¬
ша,— сказал он. Потом снял пиджак, галстук, засучил ру¬
кава рубашки, осмотрелся, снял ботинки, носки, подвернул
брюки и пошел босиком за плугом, как заправский пахарь.
Глаза его горели, от жары на лбу выступили капельки
пота, аккуратная прическа несколько сбилась...
И был он такой родной и близкий, как будто век здесь
жил и только то и делал, что мастерски ходил за плугом,
грел босые ноги в теплой, рассыпчатой земле, как сейчас,
48

вдыхал ни с чем не сравнимый запах земли и молодой
травы.
Эту картину дополняли скворцы и галки. Откармливая
потомство, они деловито шли по борозде, искали корм,
несли его птенцам и возвращались за новой добычей.
И ни разу еще не видел я такого радостного и восхи¬
щенного взгляда на сына, как в этот раз был у Анны Тимо¬
феевны.
Юрий Алексеевич прошел несколько борозд и передал
плуг хозяину, а на лошадь верхом посадил свою младшую
дочь Галю. Обошел круга два, покатал, потом таким же об¬
разом порадовал и дочь брата Бориса — Наташу.
Эти непоседы хотели покататься еще, но время поджи¬
мало.
Ах, это время, время! Остановить бы его на мгновение
и еще и еще раз увидеть дорогого нашего Юрия Алексееви¬
ча за этим плугом, такого простого, возбужденного, принес¬
шего радость всем сразу: матери, детям, людям, себе и даже
птицам. Ведь он ничего особенного не сделал, а вот пробу¬
дил своим старанием и умением гордость и показал, что,
если человек сильно захочет, значит, сможет.
Как многим из нас недостает этого умения приносить
людям радость! И не словами, а делом, красивой работой...
На огороде на посадке картошки было немного людей.
Но как быстро по деревне разнеслось, что Гагарин помо¬
гает сажать картошку! И уже к нашему отъезду собралось
человек тридцать. Им хотелось удостовериться, так ли это?
Но все было так.
Из колодца, который был неподалеку, принесли воды,
Юрий Алексеевич помыл ноги, умылся сам. И стоял уже
весь такой готовый к отъезду, как будто только что и не хо¬
дил за плугом.
А Галя глядела на всех, и глаза ее говорили: «Папа все
умеет, только мало на лошади покатал, я бы еще хотела...»
Хозяин огорода приглашал Юрия Алексеевича:
—	Теперь за картошкой приезжайте. Заработали. У нас
она крупная, рассыпчатая — «синеглазка».
—	Это уж как иолучится. Спасибо большое за пригла¬
шение. У меня дома у родителей тоже «синеглазку» сажа¬
ют. Хороший сорт, а вот паспорта пока не имеет.
Юрий Алексеевич распрощался со всеми за руку, под¬
моргнул нам, и все мы отправились проводить Юрия Алек¬
сеевича дальше.
49

Когда возвращались назад, стали выяснять: кто же из
нас умеет ходить за плугом или распашником? Трое ответи¬
ли на этот вопрос положительно, а другие замялись.
—	Л еще руководим сельским хозяйством.
—	А когда он научился этому?
—	Может, и не учился, но вот захотел походить за
плугом, присмотрелся, как это делается, и у него получи¬
лось. Вот это настойчивость!
—	Всем и во всех делах бы так.
—	А на машине какая скорость?
—	Думается, что он не рисковал: машина технически
исправна и рассчитана на высокие скорости. Водит он ее
отлично, реакция мгновенная. И точный расчет: ровная до¬
рога, в вечернее время помех на ней нет, а рулевое управ¬
ление — он же подстраховывал.
—	И все-таки рискованно.
—	Во всяком деле есть риск, но рисковать надо уметь.
—	Ничего-ничего, это Юрий Алексеевич окрестил нас
скоростью, приобщил к своей профессии.
—	Был в нем «бесенок» какой-то на этот раз.
—	Зато долго помнить будем, как катались с Юрием
Алексеевичем.
—	Лично я больше в эту машину не сяду.
—	Еще и проситься будете.
—	Может, и у нас кого назначим «начальником па¬
ники»?
—	Кандидатура явно вырисовывается...
Мы дружно рассмеялись, но действительно на всю ос¬
тавшуюся жизнь запомнили это «катание» и Юрия Алек¬
сеевича, распахивающего на огороде землю под картошку.
С тех пор, когда Юрий Алексеевич ходил за плугом
в деревне Семеновское, прошло немало лет.
Но именно с таким, каким был Юрий Алексеевич на
том поле, я встретился с ним еще раз совсем недавно.
Это случилось, когда я увидел картину заслуженного
художника РСФСР А. Плотнова «Юрий Гагарин». Худож¬
нику вряд ли приходилось видеть Юрия Алексеевича на
ноле, но настолько он глубоко проник и прочувствовал ха¬
рактер космонавта, увидел истоки, откуда начинался этот
человек, что показал его именно таким: крепкий и мудрый
крестьянский парень уверенно идет по земле. Он добротно
сделал свое дело и опять устремился в будущее. Он видит
то, что, может быть, пока скрыто для других, но весь он
50

и особенно взгляд его выражают готовность с радостью по¬
делиться со всеми тем, что он увидел, а эту полевую ромаш¬
ку подарить самому любимому человеку.
Меня удивило, что совершенно незнакомый нам худож¬
ник представил Юрия Алексеевича таким, каким он был в
жизни, каким мы видели его на том весеннем поле — имен¬
но несущим людям радость.
В этом, несомненно, талант художника, умение проник¬
нуть в суть, в глубину всех сложностей человеческой
души.

«Приезжали избиратели, просили помочь достать корм
для скота. Прошлое лето было плохое, и не удалось сделать
полные запасы. Надо все бросать и помогать. Это сейчас са¬
мое важное».
Из дневника Ю. А. Гагарина

ДЕФИЦИТ
Мы видели, как норой ему не хватает времени. И когда
приходилось обращаться с какой-нибудь просьбой,
вопросом, предварительно коллективно решали:
а стоит ли делать, может быть, и так обойдемся? И если
принимали такое решение, то это были самые крайние слу¬
чаи. Мы берегли его и старались, видя его постоянную за¬
нятость, побольше времени оставить на отдых, если он при¬
езжал даже и по депутатским делам.
Особенно мы стали осторожны с его временем после
одного случая, когда Юрий Алексеевич преподнес нам хо¬
роший урок обязательности, дисциплинированности.
Однажды, после долгих сомнений, решили все-таки об¬
ратиться к Юрию Алексеевичу, попросили оказать помощь
через министерство сельского хозяйства в получении до¬
полнительного лимита на комбикорма. Он с вниманием вы¬
слушал просьбу, а через три дня позвонил и сказал о том,
что имеется договоренность с министром сельского хозяй¬
ства о встрече и что Юрий Алексеевич будет ждать нас в
половине одиннадцатого у входа в министерство.
Ехали и спорили, сколько же просить комбикормов. Как
обычно, говорили, надо просить больше — дадут меньше.
А вдруг дадут столько, сколько запросим? Тогда сочтут за
нескромных руководителей, и главное — не хотелось под¬
водить Юрия Алексеевича. За разговором не заметили, что
опаздываем к назначенному времени на 15 минут.
Подъехали к министерству, Юрия Алексеевича нет.
Выходим из машины. Милиционер, поприветствовав нас,
спросил:
— Вы из Гжатска?
- Да.
— Вам просили передать записку.
Читаем ее: «Вы опоздали. У меня нет времени ждать.
Гагарин. 10 часов 40 минут».
53

—	Что же теперь делать?
Да, откровенно говоря, за широкой спиной Юрия Алек¬
сеевича Гагарина мм иногда бывали героями.
Когда решился вопрос с комбикормами, один из обла¬
стных руководителей сказал:
—	Ходите в обнимку с Гагариным да пороги обиваете
по разным инстанциям, вместо того чтобы работать как
следует. Работайте, тогда и просить не придется.
Эти слова казались очень обидными, да делать нечего,
доля справедливости в них была.
Однако вернемся к входу в министерство.
Н. И. Артюхов молча вытирал проступившую вдруг ис¬
парину, а М. И. Горбенко, работавший тогда начальником
производственного управления сельского хозяйства, пред¬
лагал:
—	Пойдемте одни. Не примет министр сегодня — по¬
дождем до завтра, а там и Юрия Алексеевича разыщем. С
пустыми руками возвращаться нельзя.
Мы не заметили, как к нам подошел Ю. А. Гагарин.
—	Здравствуйте, дорогие земляки! Пойдемте, министр
уже ждет.
Поздоровался поочередно со всеми за руку, приветливо
улыбаясь. И ни слова о том, что мы опоздали.
Мы попытались на ходу принести извинения, но Юрий
Алексеевич, казалось, не слышал, быстро перевел разговор
на дела в районе и заспешил вперед. Нам оставалось только
поспевать.
Как выяснилось позже, Юрий Алексеевич приехал в ус¬
ловленное время. Нас не было, он подождал, затем написал
записку, а сам уехал. Но тревога за решение вопроса в столь
высокой инстанции, беспокойство за нас заставили его вер¬
нуться явно в ущерб времени для решения других
дел.
Могу сказать, что с тех пор, кому бы из нас ни прихо¬
дилось обращаться к Ю. А. Гагарину, да и другим, мы
приходили вовремя, а то и пораньше, чтобы не попасть
в неудобное положение.
Преподав нам в такой тактичной форме урок, он попро¬
сил министра дать комбикормов больше, чем мы намере¬
вались получить. Для района это было очень хорошо. Но
в области нас обделили. Руководство распределило ком¬
бикорм по отстающим хозяйствам области, а нашему райо¬
ну достались крохи.
54

Теперь, когда прошло время и обида улеглась, думается,
что такое решение приняли справедливо. Ведь Ю. А. Гага¬
рин старался не только для нашего района, который но
всем показателям в области не плелся в хвосте, но Темкин-
ская зона хозяйств отставала от других, и для нее, в ос¬
новном, мы и обращались с просьбой. Люди там замечатель¬
ные. Они многое делали и делают для укрепления экономи¬
ки хозяйств, и нет необходимости останавливаться здесь
на причинах отставания.
Руководство района часто бывало в этой отдаленной зо¬
не. Встречаясь с людьми, решая многие вопросы, неизмен¬
но приходилось слышать просьбы, предложения о восста¬
новлении райцентра в поселке Темкино и о... встрече с
Ю. А. Гагариным.
Видимо, не по сговору так единодушно возникло это
желание. Каждый мечтал посмотреть на Юрия Алексееви¬
ча Гагарина, послушать этого простого советского парня,
который сумел воплотить в жизнь давнишнюю мечту
человечества.
Не секрет, что тот, кто общался с Ю. А. Гагариным, по¬
лучал заряд бодрости, оптимизма, становился как-то выше
в своих мыслях, взглядах, поступках, сверял себя с ним и
если не на словах, то в душе всегда гордился, что стал сви¬
детелем такого события, как первый полет в космос, а тем
более, если был знаком или даже видел или слышал пер¬
вого космонавта планеты Земля.
...Многое может решить руководство района, но в тот
период еще велась линия на укрупнение и ставить вопрос
о выделении Темкинского района было не ко времени. А к
организации встречи с Юрием Алексеевичем при всем не¬
достатке времени у него мы прилагали много усилий. Пы¬
тались организовать встречу с темкинцами официально,
пытались пригласить его выступить в университете куль¬
туры, и никак это не удавалось, хотя принципиальное
согласие от Юрия Алексеевича получили.
Он многое делал как депутат Верховного Совета, и его
повторно выдвинули кандидатом в Верховный орган влас¬
ти. Должны были состояться встречи с избирателями в
Гжатске, Рославле, Смоленске и других городах, и толь¬
ко тогда появилась возможность встречи с ним в Тем¬
ки не.
Собираясь в нашу область для встречи с избирателями,
Юрий Алексеевич тут же позвонил Н. И. Артюхову и ска¬
55

зал, что приедет на один день раньше с тем, чтобы провести
встречу в поселке Темкино.
Не забыл о нашей просьбе!
Встречу назначили на воскресенье в 12 часов дня: если
погода хорошая — на стадионе в центре поселка или в До¬
ме культуры.
И вот мы вместе с Ю. А. Гагариным едем в Темкино. В
хорошо подогнанной новой летной форме, с полковничьими
погонами и Звездой Героя на груди, Юрий Алексеевич
был строг и красив и как бы излучал тепло, доброту, всем
своим настроем приглашал окружающих радоваться
жизни.
Следует отметить, что в отношении к одежде Юрий
Алексеевич всегда был аккуратен, подтянут, и многие заме¬
чали, что он с особой любовью относится к военной форме:
она ему шла.
Не секрет, что в авиации, в силу специфики службы
и по ряду других причин, строевой подготовке уделяется
не много времени. Это некоторых «расслабляет» по отно¬
шению к форме, и иногда можно заметить небрежность в ее
ношении: то фуражка козырьком на ухе, то пуговица не
застегнута.
Юрий Алексеевич к ношению формы всегда был внима¬
телен даже на Севере, где приходилось, приспосабливаясь
к климатическим условиям и специфике работы и службы,
часто одеваться-переодеваться в различные куртки, комби¬
незоны и специальные костюмы.
Мы проезжали по одному из красивейших уголков цен¬
тра России: рощи и поля, раскинувшиеся по берегам свет¬
лых рек Вори и Угры, сосновые боры, чередовавшиеся с бе¬
резовыми и дубовыми рощами.
Юрий Алексеевич восхищался природой и в шутку жу¬
рил нас:
—	Как же это раньше вы мне не показывали эти краси¬
вые места? Вот бы на рыбалку сюда приехать. Вероятно,
тут и раки еще не вывелись?
—	Точно, Юрий Алексеевич, раки есть.
—	Вы, наверно, уже наловили?
—	Старались...
—	Нет, вот самому бы половить...— мечтательно ска¬
зал он.
—	Будет время — ловите, сколько захочется...
—	А знаете, что сейчас да и раньше было самым дефи¬
56

цитным? — спросил неожиданно Юрий Алексеевич и тут
же ответил: — Время... Это по Марксу. Поэтому его надо
экономить в большом и малом и насыщать хорошими дела¬
ми. И раков половить,— заключил он с улыбкой.
До поселка Темкино оставалось километров пять. В селе
Темкино (есть одноименное село) мы увидели на каждом
доме красные флаги, которые чередовались с небольшими
самодельными плакатами: «Ура Гагарину!», «Здравствуй¬
те, наш Юра!», «С приездом!», «Добро пожаловать, дорогой
Юрий Алексеевич!»
И так по всему селу.
Мы переглянулись. Юрий Алексеевич строго, но но-
дружески заметил:
—	Ну, тут явно перестарались...
—	Юрий Алексеевич! Мы вчера только вечером отсюда
уехали, ничего подобного не видели, и никто нам ничего
не говорил... и я никому этого не поручал.
—	Люди сделали от души,— заметил Петр Иванович
Любовский.
У первых домов деревни — ни души. А в центре, на до¬
роге мы увидели с десяток людей у стола, покрытого белой
скатертью, и на расшитом рушнике большой каравай хлеба
и соль.
Машины остановились. Первым вышел Юрий Алексее¬
вич. К нему навстречу с хлебом-солью старик со старухой
во всем новом, наутюженном, помолодевшие, радост¬
ные.
—	Вот и дождались тебя, сокол ты наш ясный,— и
низко до земли поклонились ему.
Юрий Алексеевич по-воински поприветствовал их, снял
фуражку, стал на колено, взял щепотку хлеба, макнул в
соль и стал жевать. И хлеб был не черствый, только долго
не мог он почему-то проглотить этот хлеб. Вероятно, заст¬
ряло что-то в горле...
Затем он троекратно расцеловался с бабкой и дедом, как
всегда, за руку поздоровался со всеми остальными и только
потом сказал:
—	Спасибо вам. Ёсли бы не ваше щедрое сердце, если
бы не хлеб, взращенный вами, если бы не Советская власть,
не бывать мне и моим товарищам в космосе. Вы меня туда
послали. И я постараюсь оправдать ваше доверие, как де¬
путат и космонавт. Еще раз спасибо вам!
И опять обошел всех и пожал руки.
57

—	А наши все в Темкино подались,— вдруг объяснили
они отсутствие людей в деревне,— а мы вот не можем
дойти и решили вас тут встретить. Мы первые... Вы не обес¬
судьте, коли что не так.
—	Что вы, что вы, все хорошо, замечательно. Я не ожи¬
дал такой встречи.
Надо было спешить. Юрий Алексеевич вопросительно
смотрел на нас, явно хотел предложить что-то.
—	Мы пошлем за ними машину, они до начала встречи
успеют.
—	Спасибо. Обязательно надо послать,— с каким-то об¬
легчением и радостью сказал Юрий Алексеевич.
Мы выполнили просьбу Ю. А. Гагарина, но приехали
не все старики: остались те, кто не мог поехать по состоя¬
нию здоровья, а те, кто был на официальной встрече,
потом рассказывали и искренне, неподдельно восхища¬
лись:
—	Сам Гагарин за нами машину прислал! Надо было и
другим оставаться — довез бы лично... Вот так-то.
И начались разговоры, воспоминания.
—	Такой сильный человек, а что-то прослезился.
—	Видно, цену хлебу знает, мальчишкой голодал.
—	Да-а...
—	И не говори, с самим Гагариным целовались. Век
бы не подумала!
—	Молодец-то какой! А как выступал...
...За деревней на обочинах дороги до самого поселка
Темкино на небольших древках стояли флажки, ветерок
колыхал их, и они вместе с полевыми цветами приветливо
кланялись нам.
—	Юрий Алексеевич, можно считать, что одна встреча
с избирателями уже состоялась...
—	И какая встреча! Вот деды надумали... Мне даже
неудобно...
Мы заметили, что Юрий Алексеевич был очень взвол¬
нован этой незапрограммированной встречей. Она всколых¬
нула в нем воспоминания о первых встречах после
полета. И теперь, спустя пять лет, теплота их не осты¬
вала.
Подъезжаем к поселку Темкино. Уже у первых домов
и построек начинался живой коридор. Взрослые, дети при¬
ветливо махали руками, у многих были флажки, букеты
полевых цветов.
58

—	Так встречают — неудобно ехать в машине. Вый¬
дем,— предложил Юрий Алексеевич. Мы вышли.
Он шел, приветливо улыбаясь. А кругом царил настоя¬
щий праздник, люди радовались, ликовали. И все это от
чистого сердца, не по обязанности.
Вот и стадион. Импровизированная трибуна, и перед
ней людское море. Кто был на этой встрече, тот помнит, что
на стадионе собрались до десяти тысяч человек, хотя посе¬
лок насчитывал в то время не более полутора тысяч. Прие¬
хали, пришли из прилегающих Калужской и Брянской
областей, собрались, кто мог добраться, из всех населенных
пунктов Темкинской зоны.
Буря аплодисментов разнеслась но стадиону, когда
К). А. Гагарин первым поднялся на возвышение, состоящее
из кузовов двух автомашин с откинутыми бортами.
Началась обычная церемония встречи с кандидатом в
депутаты. Все с нетерпением ждали выступления Юрия
Алексеевича Гагарина. Он мог захватить аудиторию не
только своим авторитетом, но и умом, находчивостью, уме¬
нием даже обыденные вещи рассказывать интересно.
И вот Гагарин на трибуне. Стадион долго аплодирует.
Тем временем Юрий Алексеевич берет стакан с водой, за¬
ботливо поставленный перед ним на трибуну, ставит его,
не пригубив, на стол... Погода выдалась жаркой, и хотя
бы глоток воды был необходим, тем более перед выступ¬
лением.
Но он сразу достал листки—конспект выступления,
потом отложил их в сторону и, заметно волнуясь, ска¬
зал:
—	Дорогие земляки, товарищи, друзья! Позвольте в са¬
мом начале сердечно поблагодарить вас за теплую встречу,
которую устроили мне, но я думаю, что это радушие адре¬
совано не только мне, а равно и моим друзьям-космонавтам
и другим кандидатам в депутаты Верховного Совета
СССР, представлять которых мне выпала честь. Я передам
им теплоту и сердечность нашей встречи.
Далее он коротко рассказал о своем полете в космичес¬
кое пространство, остановился на полетах других космо¬
навтов и ближайших перспективах освоения космоса.
Как депутат, доложил о проделанной работе и о том, как
он выполнял наказы избирателей. Говоря о деятельности
КПСС и Советского правительства, он особо подчеркнул
роль СССР в сохранении мира на земле. И повторил свои
замечательные слова:

—	Облетев Землю в корабле-спутнике, я увидел, как
прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и приумно¬
жать эту красоту, а не разрушать ее!
Эти слова злободневны и сейчас.
В заключение Юрий Алексеевич Гагарин сказал:
—	Дорогие товарищи! Что касается ваших наказов, а
они сводятся к двум основным, хотя и разным по значе¬
нию,— сохранить мир во всем мире и восстановить рай¬
центр в поселке Темкино,— будем решать, ибо все это в
интересах народа, будь то большой вопрос в масштабах на¬
шей страны и всех государств или малый — в масштабах
района.
Народ аплодировал. Юрий Алексеевич поднял руки,
приветствуя собравшихся, и долго не уходил с трибуны.
Но вот он сошел, его окружили. Минут 30 он давал авто¬
графы стоя. Потом кто-то догадался принести стол и стул.
Он расписывался на том, что у кого оказалось: газета, пись¬
мо, книга... Догадливые побежали в книжный магазин, по¬
купали что попадалось под руки и опять возвращались
к Ю. А. Гагарину.
Мы понимали, что ему надо сделать перерыв. Но ничего
не получалось. Только часа через полтора удалось удовле¬
творить всех желающих.
Юрий Алексеевич с жадностью выпил два стакана воды.
—	Вот теперь хорошо...
—	Юрий Алексеевич, а почему вы перед выступлением
не попили?
—	Интересный вопрос! Несколько тысяч человек иере-
до мной, все на жаре и хотят пить не меньше, чем я...
—	Ох, Юрий Алексеевич! Никто бы ничего не подумал
даже.
—	Чем же я лучше всех других? — осадил он неуем¬
ного спросчика.
Гагарин высказал просьбу посмотреть поселок. Стыдно
было его показывать. Покосившиеся дома, заборы, ни одной
новой постройки. Единственное, что радовало глаз,— уча¬
стковая больница, разместившаяся в здании бывшего
райкома партии.
Как бы подводя итоги предыдущим разговорам о Тем-
кинской зоне Гжатского района, Юрий Алексеевич Гагарин
с сожалением сказал:
—	Заорганизовались мы совсем. Видно, такова судьба
всех бывших райцентров. А как дело страдает! Неужели

специалисты не могут сказать свое веское слово? Вы же са¬
ми видите, что страдает экономика, и помалкиваете. А лю¬
дям каково? Я уверен, что районный центр в поселке Тем-
кино будет восстановлен. Только теперь не запускайте его.
Что можно было сказать в оправдание? Оставалось при¬
слушаться к доброму совету.
Темкинский район восстановили в 1972 году.

«— Да, быстро пролетела годы! — сказала я больше се¬
бе, чем ему, и подумала: «А когда же наступит для него хоть
короткий перерыв? Когда пусть ненадолго, но не будет этих
«надо», «должен», «обещал»?»
Сначала ждали окончания учебы в академии. Надеялись:
теперь будет посвободнее. Не получилось. Занятия, трени¬
ровки на земле, полеты на самолетах, поездки на испыта¬
ния... «Техника совершенствуется, не хочу отставать» —
таким был его довод. Служебные дела в Центре (последнее
время Юра был заместителем начальника Центра подготов¬
ки космонавтов), совещания в конструкторском бюро — то¬
же его заботы. Плюс к этому депутатские обязанности, дела
в Спорткомитете, в Обществе дружбы СССР — Куба, коман¬
дировки с мандатом ЦК ВЛКСМ на Дальний Восток, в Си¬
бирь, на целину, новостройки пятилетки...
—	А когда же отдыхать, Юра?
Когда? Поэт говорил: «И вечный бой, покой нам толь¬
ко снится».
—	Я не шучу.
—	Я тоже,— оживился он.— Вот ты окончательно по¬
правишься, погружу всех вас на катерок, и махнем куда-ни¬
будь в глушь... Посидим у костра, ухи поедим, спать будем
в палатках, зарю встречать вместе с птицами, босиком по
росе бегать...
Юра хитро подмигнул мне и сказал:
— Только чтобы никто не знал, когда и куда».
В. И. Гагарина
«108 минут и вся жизнь»

НА ОТДЫХ
После встречи с избирателями в поселке Темкино Га¬
гарин дал слово, что летом обязательно приедет в эти
места отдохнуть.
Красота Средне-Русской равнины, сказочные уголки
ее, тишина так и манили. А воздух, настоянный на сосно¬
вой смоле, холодные ключи и журчание светлых речек
было лучше всяких курортных прелестей, где все расчище¬
но, ухожено, приглажено.
И вот мы в субботний день, предупредив директора ме¬
стного совхоза А. А. Никитина, едем на Угру.
Неплохой хозяйственник, А. А. Никитин любил приро¬
ду, красоту здешних мест, и мы полагались на него, что он
выберет то место для отдыха, которое понравится Ю. А. Га¬
гарину.
Так и было. Сосновый бор, полого спускаясь к реке, пе¬
реходил в луг, который еще не успели выкосить, и невысо¬
ким бережком обнимал тихоструйную Угру. Слева раски¬
нулось широкое синее поле люпина, за которым, хорошо
просматриваясь, петляла, уходя за бугор, полевая
дорога...
Тишина и лесной воздух сразу помогали расслабиться.
Можно пройти по земле босиком, что любил делать Юрий
Алексеевич. Уколовшись о высохшую шишку, он, прыгая
на одной ноге, осмотрелся вокруг, не нашел ничего опасно¬
го и смело зашагал в мелкий сосенник... А вдруг там мас¬
лята?
Определили место для стоянки: расставили палатку,
соорудили походный столик. Машины поставили в тень.
Заготовки были для начала сделаны: пойманные раки
пытались выбраться из корзины, рыба, приготовленная для
ухи и зажарки, ждала своей очереди. Все мы принялись
энергично «кашеварить». Через полчаса ароматная уха,
63

зарумянившиеся ломтики щуки, большое блюдо раков
были готовы. Стол тут же отвергли и «приземлились»
на широком покрывале.
С нами присутствовала единственная женщина — Ли¬
дия Ефимовна, жена Никитина, в то время директор
местной восьмилетней школы. Дорогому гостю она пыта¬
лась сделать все получше, а он сел на уголочке, взял гли¬
няную кружку, зачерпнул ухи, отломил кусок черного
хлеба и принялся за еду с завидным аппетитом. Все после¬
довали его примеру.
—	А рюмочку?
—	А на воздухе и без нее все прекрасно, да еще когда
тебя окружают настоящие друзья. Не будем по рюмочке...
Я предлагаю — не выпивать. По-честному. Вот посмотрите,
какой замечательный отдых получится.
—	Принимается!
Этот поздний обед или, можно назвать, ранний ужин,
так как это было уже в шестом часу вечера, сопровождался
шутками. Юрий Алексеевич, когда хотел рассказать что-
либо смешное, всегда начинал серьезно, и не сразу удава¬
лось понять, что за этим последует.
И сейчас он начал в обычной своей манере.
—	Я вам расскажу об одной, можно сказать, лич¬
ности, которой однажды, будучи в армии, довелось за¬
ниматься прозой — дежурить на кухне. Там сейчас в оз¬
наменование этого события мемориальная доска установ¬
лена...
Все мы насторожились.
—	В период массовых реорганизаций, которые косну¬
лись всего и всея, не обошлось и без тряпичных реформ.
Было принято решение: летчиков, которые носили морскую
форму, переодеть в сухопутную. С этой целью прислали на
Северный флот весьма заслуженного инспектора, не будем
из уважения к нему называть фамилию.
Прилетел он в наш гарнизон. Поднял по тревоге одну из
частей, чтобы морские летчики продемонстрировали свою
боевую готовность и выучку. Взлетели, задачу выполнили
с оценкой «отлично».
После разбора мероприятия командование гарнизона
пригласило инспектора и сопровождающих его лиц отве¬
дать хоть и на земле, но флотского борща.
Столовая у нас была но тем временам приличная, и за¬
ведовал ею старшина Косенко, который к приезду началь-
64

ства все начистил, надраил. Не помню, кто конкретно, но
кто-то да и не один из сопровождающих инспектора был
в галошах. И вот, когда все зашли в столовую, разделись
на вешалке, уборщица тетя Маша, вытирая следы от снега,
обнаружила несколько нар галош. Морские летчики их не
носят, а тут — галоши. Явно что-то не то. Что делать? Она
быстренько их в мешок, за угол да в снег. И сама, как была
проинструктирована, «исчезла с горизонта».
Когда, отобедав, гости стали одеваться, обнаружилась
пропажа. Командованию гарнизона — хоть провались. Так
все шло хорошо, и вдруг — такое.
Но что поделаешь? Сели в машину, поехали на аэро¬
дром. Только взлетел самолет, оконфузившееся начальст¬
во — в столовую: надо же галоши искать!
Тем временем Косенко мешок уже извлек из снега и
стоял, не зная, как с ним быть. Все междометия, восклица¬
ния, вопросительные и прочие знаки препинания, как ту¬
ман, повисли у столовой...
На «спарке» опередили гостей, мешок отвезли на аэ¬
родром штаба ВВС, и, когда инспекция выходила из само¬
лета, тут же всем выдавали галоши.
И знаете, кто был дежурным по столовой? — спросил
Юрий Алексеевич.
Во время чуть приукрашенного им рассказа все посмеи¬
вались, а тут настоящий взрыв смеха! И все посмотрели
на меня... Ведь северян среди нас здесь было только двое:
Ю. А. Гагарин да я...
И пошли уточнения, вопросы, догадки.
—	Так что вы за ним присматривайте. Если он у инс¬
пектора сумел «сорганизовать» галоши, то...
—	Понятно, понятно, Юрий Алексеевич, будем при¬
сматривать.
—	Теперь все морские летчики ему обязаны, что их
не переодели в сухопутную форму.
Наши сослуживцы, однополчане, если доведется прочи¬
тать эти воспоминания, от души посмеются вместе с нами
и, наверное, к этому событию добавят свои, не менее смеш¬
ные. И непременно вспомнят наш гарнизон и те трудности,
которые мы там переживали. Но делали это с молодым
задором, шутками, заводилой которых часто бывал Юра
Гагарин.
Юрий Алексеевич предложил заняться рыболовными
принадлежностями. Пошли ставить снасти, а заодно и еще
3-2062
65

раз искупаться. Надувная резиновая лодка здорово при¬
годилась, и Юрий Алексеевич катал на ней всех но оче¬
реди.
Жара спадала. Мы несколько раз прикладывались к мо¬
локу, которое в большом бидоне стояло в тени ольхового
куста; из-под корней его бил маленький ключик, намывая
вокруг бидона золотистый обруч песка...
Юрий Алексеевич много плавал, нырял в чистой и свет¬
лой Угре.
Было видно, что отдых ему нравится.
А. А. Никитин на правах хозяина беспокоился, что
Юрий Алексеевич ввел «сухой закон».
—	Вроде неудобно как-то: гость, отдых — и «сухой
закон».
—	Ничего, к вечеру сагитируем...
—	А может, и действительно не нужно приставать с
тостами?
—	Ведь где он ни бывает, везде предлагают...
—	Так и до греха недалеко.
...Вечерело. И вечер был такой тихий, тургеневский, за¬
думчивый.
Юрий Алексеевич спросил, нет ли у кого гармони.
—	Хочу побывать на деревенских танцах, гармошку
послушать.
—	Теперь под гармонь и не пляшут и не поют. Почти
некому. А если и играет — то радиола, оркестр...
—	А я люблю гармонь. Хоть и не часто, но бывал на де¬
ревенских вечеринках. Отец у меня гармонь любит. Рас¬
тянет малиновы меха да так задушевно поведет «Когда б
имел златые горы». Ноги так и просятся в круг.
Он взглянул на меня, и я понял задачу.
—	Товарищи,— обратился вдруг Юрий Алексеевич ко
всем нам,— а ведь Михаил Васильевич Исаковский родил¬
ся во Всходском районе, почти у самых истоков Угры...
Мне рассказывали, что образ девушки на берегу этой свет¬
лой речки и вдохновил Михаила Васильевича на стихи
про Катюшу. «Катюшу» споем?
И все мы дружно запели эту знаменитую во всем мире
песню. Юрий Алексеевич дирижировал, запевал
А. И. Станкевич.
Потом пошли другие песни. Уже сложился стройный
хор, но наша беда была в том, что, к нашему стыду, слов
почти ни одной из песен мы до конца не знали. Как-то так
66

вот петь коллективно не приходилось... Опять выручали
Юрий Алексеевич да Александр Иосифович.
Уже стемнело. Кто-то предложил ложиться спать.
Когда все улеглись и сон на свежем воздухе да после
обильного купания быстро угомонил многих, мы тихонечко,
чтобы не разбудить остальных, поднялись и уехали. Коле¬
сили по всей округе, заглянули не только в соседний, Уг-
ранский район, но и в другую область, но танцев ни¬
где не нашли. А так хотелось взглянуть на сельское ве¬
селье.
Вернулись, и, похоже, нашей «самоволки» никто не за¬
метил.
Начиналось утро нового дня.
—	Натанцевались, теперь пойдем попьем молочка...
—	Я принесу.
—	Так не интересно и не напьешься.
Подошли к бидону — он почти опустел, но две кружки
холодного, вкусного молока осталось. В машине было теп¬
ло, а тут прохладно, еще и молоко холодное.
—	Поедем где-либо парного попьем, согреемся.
Я знал ферму поблизости, и мы направились туда. Шла
утренняя дойка.
Раньше приходилось приезжать сюда, и меня приняли
за проверяющего порядок. В этом случае неудобно было
просить молока, но выручила одна из доярок.
—	Говорят, здесь где-то Юра Гагарин отдыхает. Может,
свезешь ему молочка? — предложила она неожиданно.—
У меня в группе есть очень хорошая коровка — молочко —
ну, просто сливки.
—	Спасибо. Мы за этим и приехали.
—	Вот и хорошо. Я ее еще не доила.
Она нагрела воды, промыла ведро, насухо вытерла по¬
лотенцем. В другое ведро налила воды и пошла к своей
любимице. Вскоре послышалось, как тугие струи молока
стали позванивать но ведру, а потом их сменило тихое
журчание струй, которые, взбивая белоснежную пену, на¬
полняли ведро теплым молоком...
Я вернулся к Юрию Алексеевичу, который стоял у ма¬
шины и, щурясь, смотрел на поднимающееся из-за вершин
соснового бора солнце.
Вскоре за мной вышла и доярка, неся почти полное вед¬
ро молока.
—	Вот, пожалуйста.
з**
67

—	А как же вы за надой отчитываться будете?— спро¬
сил Юрий Алексеевич.
—	Я из дома задолженность на ферму верну. Да наше¬
му Юрушке хоть весь удой не жалко. Помню, как он
выступал у нас...
И тут она узнала Юрия Алексеевича. И не то чтобы
растерялась, а заморгала как-то, и руки, которые передела¬
ли столько дел, были такие натруженные, которым уже
давно нужна была замена на ферме, как-то сцепились, по¬
том стали поглаживать одна другую — выдавали ее волне¬
ние.
—	Ах ты, боже мой! Вот не ожидала... Бабы, девки!
Поглядите скорее, кто к нам приехал! — позвала она своих
подруг.
К нам вышло пять женщин. Все были пожилые, радост¬
но улыбались и не знали, что говорить. Говорить они краси¬
во не умели. Они умели делать.
Одна из них подошла к Юрию Алексеевичу, тыльной
стороной ладони вытерла свои губы и просто, по-мате¬
рински, поцеловала его. Другие последовали ее при¬
меру.
—	Будь здоров, сынок.
—	Здоровья тебе... вам то есть.
—	Спасибо, что приехали.
—	Вам спасибо за молоко, за труд ваш. Наказ ваш я
помню.
—	Вот и хорошо. Спасибо. Приезжайте к нам почаще.
—	Вам спасибо. Не будем мешать.
—	Ничего, ничего. Это не часто бывает!
Они ушли заниматься своими делами. И не виноваты
мы были перед ними, а чувство вины было. Вины и бла¬
годарности.
Ведь это они в войну спасали нас от голода, еще и после
войны таскали плуг на себе. Продолжали работать и те¬
перь...
И почему-то молоко нить расхотелось. Выпили по круж¬
ке, но уже не с той охотой, что была вначале. Вернулись на
место отдыха. Все, кто там был, уже проснулись й коси¬
лись: куда это нас носило? Но ведро парного молока рас¬
сеяло подозрения.
Стали готовить завтрак.
Не успели позавтракать, как появился у нас один из
блюстителей порядка, любитель выпить и решивший отли¬
ве

читься на отдыхе Юрия Алексеевича. Приехал с ним фото¬
журналист Андрей Лукашенко, который почти всегда бы¬
вал и много фотографировал, когда на родину приезжал
Ю. А. Гагарин.
Приезд первого — не совсем хотелось бы видеть его в
компании, Андрей же Лукашенко был «нашенский».
У Юрия Алексеевича несколько испортилось настрое¬
ние, но мы быстро его наладили, хотя и применили далеко
не новшество. Кто-то нашел и принес бутылку «водки», на¬
лили стакан «хранителю порядка», он с удовольствием вы¬
пил и стал закусывать...
Надо было просто видеть эту сцену.
—	Налейте-ка еще, что-то не берет,— сказал он и тут
же получил еще полный стакан.
Он выпил, остановился, посмотрел стакан на свет,
«взял» глоток...
—	Да это же вода!
—	Какая вода — водка...
—	Не может быть. Дай-ка еще попробую... Вода! По¬
пробуйте — вода.
Но бутылка нечаянно опрокинулась, ее не успели во¬
время подхватить.
—	А вы что не выпиваете?
—	Мы уже... Идемте загорать.
И только когда отошли — дали волю смеху.
Потом много фотографировались, купались, на лугу
затеяли волейбол...
Отдых был в полном разгаре, когда из конторы совхоза
появился посыльный.
Звонили из ЦК в обком партии, оттуда в горком: Юрию
Алексеевичу срочно в Москву...
Обвел он прощальным взглядом так полюбившееся нам
место и стал собираться.
Мы проводили его по традиции до границы Московской
области.
Вскоре из печати и радио нам стало известно, что он
уехал с молодыми писателями на Дон к М. А. Шолохову,
а потом с делегацией в Комсомольск-на-Амуре.
Вспоминается еще один из приездов Юрия Алексееви¬
ча, который был на год раньше в начале мая.
В ту весну очень часто шли теплые дожди и где-то уже
к концу апреля ярко зазеленела молодая трава, нежными
листочками, как пухом, принарядились деревья.
69

Первомай был особо красив, торжествен, а к девятому
весна полностью вступила в свои права.
По уже сложившейся традиции в этот день должен был
приехать к родителям Юрий Алексеевич.
Подготовка к его приезду шла неплохо: даже с севом мы
не отставали, хотя дожди и нс давали особо развернуться,
земля была сырая и техника зачастую вязла в низинах.
Зато озимые уже радовали хорошим видом на урожай и
другие дела в районе шли не хуже.
И вообще в те времена в районе работа шла с каким-то
особым подъемом, без натуги, понуканий и была в радость.
Руководили хозяйствами опытные люди, которые знали
цену хлебу, а поэтому дорожили каждым часом. Этот
настрой передавался всем от мала до велика. И казалось,
какое отношение имеет успеваемость учеников в школе
к приезду космонавта? Обычно по весне наступает какое-
то расслабление, а тут даже оценки у ребят были выше:
а вдруг Юрий Алексеевич спросит про учебу? Ох и стыдно
же будет даже за «трояки»!
Ведь он почти всегда, когда приезжал, заходил в школу.
По давно сложившейся традиции, серьезным, деловым
отношениям, умению руководить в свое время многие учи¬
лись у старших товарищей именно в Гжатском районе,
на родине Юрия Алексеевича.
Впоследствии, в отличие от нынешних времен, отсюда
вышло много хороших руководителей и не только в другие
районы области.
Учеба шла тактично, личным примером руководство
района показывало, как надо работать.
Вспоминается, когда только перевели в этот район, я ре¬
шил прийти на работу пораньше: и в самом деле нерешен¬
ных вопросов было много, да и «соней» прослыть не хоте¬
лось. Пришел где-то в половине восьмого. Все кабинеты
закрыты — ну, думаю, первым пришел.
Позвонил Михаилу Ивановичу Горбенко, йотом Геор¬
гию Сергеевичу Карнаухову — управляющему «Райсель-
хозтехникой» — их телефоны не отвечали.
Где-то в половине девятого пришел первый секретарь
Николай Иванович Артюхов, вскоре за ним появился Ни¬
колай Мартынович Арганов, пришли и другие члены бюро
на пятиминутку к первому. По очереди докладывали, где
что уже сделали сегодня, где побывали, кому что надо
оперативно помочь, кого «подтянуть».
70

А я сидел со своими какими-то бумажками — хоть
провались от стыда!
Ведь все, кроме меня, уже побывали в хозяйствах, а я-то
думал, что первым пришел на работу! Больше, конечно, та¬
кого не повторилось. Здесь у руководителей сложилась та¬
кая практика, что никто никого не заставлял, не обязывал
так рано выезжать в хозяйства, бывать на предприятиях.
Только совесть, забота о деле, высокая партийная ответст¬
венность за все помогали вести район в числе передовых
и не по бумагам-отчетам, а по делу, по результатам труда,
да и по уровню жизни в районе.
Так что дорогому земляку, как депутату, было о чем
доложить.
В этот раз нас волновал и не большой, но такой «дели¬
катный» вопрос, который мог внести помеху в традицион¬
ную встречу. Из-за дождей реки вышли из берегов, и на¬
дежды наловить рыбы на уху пока не было.
Юрий Алексеевич приехал, как и обещал, все шло как
надо, а вот рыбы не поймали.
Ехать куда-то в другое место за ней принципиально не
хотелось, и кто-то стал усердно доказывать, что уха из хека
не хуже, чем из другой рыбы, тем более что накануне све¬
жемороженого в магазины завезли предостаточно.
На том и порешили.
Юрий Алексеевич принял участие в митинге, посвя¬
щенном Дню Победы и памяти павших за освобождение
Гжатска.
Он пришел в гражданском костюме, на лацкане пиджа¬
ка был прикреплен знак депутата Верховного Совета СССР.
С ним были Анна Тимофеевна и Алексей Иванович. Их
пригласили в президиум на митинге, а Юрию Алексеевичу
предложили выступить.
После некоторых раздумий быть в президиуме он со¬
гласился, а в число выступающих попросил не вклю¬
чать:
— Не совсем подходящий момент, чтобы выступать. Не
участвовал я в войне, не работал по восстановлению разру¬
шенного. Наше поколение, как говорят, только пожинает
плоды труда других. Нескромно будет. И благодарить за
подвиг и труд мы должны своими делами, а не словами.
Так лучше.
Во время митинга Юрий Алексеевич был строг и не¬
сколько задумчив.
71

Может, припоминал тяжелые годы войны, голодное дет¬
ство и то, как Сютев, их односельчанин, отобрал у отца
разъединственный мешок муки, который тот вез с мельни¬
цы, когда они были еще на временно оккупированной тер¬
ритории...
И теперь, склонив голову, мысленно благодарил тех,
кто спас от фашизма не только его и всех нас, но и многих-
многих других...
После митинга он вместе с членами бюро горкома и ис¬
полкомов городского и районного Советов возложил венок
к памятнику погибших, а потом вместе с родителями на¬
правился домой.
Шло трое Гагариных: мать, отец и сын по проспекту
Гагарина. И если бы не этот светлый День Победы, разве
стало бы это возможным?
...К вечеру собрались и пригласили Юрия Алексеевича
с женой и родителями отдохнуть на речку Малая Гжать.
И пусть не осудят читатели, что мы иногда, когда приезжал
Юрий Алексеевич, позволяли себе отдохнуть. А какой от¬
дых без шутки, розыгрыша, подначки?
Место было выбрано превосходное. Выбирал его
И. М. Мартыновский, который действовал по принципу:
«прежде, чем войти в дом, подумай, как ты оттуда выходить
будешь».
Въезд и выезд пока не вызывал тревоги. К другим же
местам из-за дождей и подойти было трудно, не говоря уж
о том, чтобы подъехать на «Волге».
Зеленый лужок притих среди лозняка и прибрежных
ив, на которых по желтым барашкам-цветкам карабка¬
лись, перелетали, трудились заботницы-пчелы и басовитые
шмели — брали первую весеннюю взятку.
...Запылал костер. И пока не поставили котелок с во¬
дой для ухи, Юрий Алексеевич легко прыгнул через
него.
Многие последовали его примеру, увлеклись этим даже
женщины.
Возраст и положение вроде бы не позволяли проявлять
такую мальчишескую резвость. Но ведь издавна повелось,
от наших предков в доброе наследство достался этот нео¬
бычный ритуал очищения и выражения радости при встре¬
че Весны и Солнца — прыгать через огонь.
Да не так уж мы были и стары. А должности? Их ведь
занимают люди.
72

Тут же решили, что огонь не велик и положение могут
поправить не дрова, а чья-нибудь шляпа.
Первой в огонь полетела соломенная шляпа Михаила
Ивановича Горбенко: не успел он ее спрятать, а потом
и выхватить из огня. Полыхнула она сразу каким-то осо¬
бым синим огнем...
И как ни прятали владельцы шляп «сокровища», в тот
раз многие лишились своих головных уборов.
Уха из хека показалась, конечно, «хорошей», и по этому
случаю буквально посыпались воспоминания и о рыбалке,
и ухе, и прочем.
Юрий Алексеевич уху одобрил и сказал, что непременно
порекомендует своим друзьям, особенно тем, кто «отличит¬
ся» на рыбалке. И, наверное, не будь этой ухи из хека, этого
повального покушения на шляпы, не так бы было интерес¬
но и вряд ли запомнился этот отдых.
А завершила его налетевшая вдруг грозовая туча.
Еле успели прикрыть скатерть-самобранку, как полил
теплый весенний дождь. Молнии раскатывались букваль¬
но по вершинам деревьев, а Юрий Алексеевич декламиро¬
вал любимое, школьное:
...Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом...
Однако дождь усиливался, и всем пришлось разбегаться и
прятаться по машинам.
Все хотели попасть непременно в ту машину, где
спрятался Ю. А. Гагарин, но она была не резиновая, и те,
кто предпринимал последние попытки все-таки залезть в
нее, промокли до нитки.
Алексей Иванович, отец космонавта, в душе не всегда
одобряя отъезд сына из дома куда-то на природу, сам,
в отличие от других родственников, соглашался выезжать
редко, хотя его всегда настойчиво приглашали. В этот раз
он приехал со всеми, и, укрываясь от дождя, оказались
мы с ним в одной машине. До этого близко так быть и раз¬
говаривать в непринужденной обстановке не приходилось.
Алексей Иванович, казалось, не поощряя «баловство»
со шляпами и прыжки через костер, остался доволен, что
дождь несколько охладил нас. Но отдых ему нравился, и
впервые он высказался так:
73

—	Кто бы меня пригласил на отдых, если бы не Юрка.
А такое мне внимание и почет из-за сына. Геннадий Тимо¬
феевич Никитин, ректор нашего университета культуры,
меня на занятия завлек... Я ему говорил, что занимался бы
ты другими стариками, что ты со мной носишься... Так нет
же, на первый ряд сажают, как нерадивого школьника на
первую нарту!— А сам хитро улыбался, вставляя очеред¬
ную сигарету в мундштук.
...Вечерело. На умытом дождем небе замерцали первые
звезды, а из-за вершин недалекого леса показалась луна...
Соловьи как будто слетелись со многих мест именно
сюда и, обрадованные тем, что кончились и гроза и дождь,
за которыми их голоса еле пробивались, теперь показыва¬
ли свое особое старание. Они как будто знали, как благодар¬
ны будут им люди, и особенно один из них, которому из-за
постоянной занятости послушать их не всегда приходи¬
лось, тем более на родине.
Все притихли и слушали. И так можно было бы стоять
и радоваться жизни до самого утра этой уже короткой и го¬
лубой весенней ночи.
Но время вышло, и надо было уезжать. Все убрали, сло¬
жили, сели своими «экипажами» по машинам, и ни один
водитель, несмотря на их опытность и деликатность поло¬
жения — сам Ю. А. Гагарин оценивал их мастерство —
кроме И. М. Мартыновского, на дорогу не выехал.
Тогда он известными только ему маневрами и умением
вывел по очереди все машины на дорогу.
Юрий Алексеевич, не комментируя наши переживания,
что не сможем выехать, по поводу чего уже вносились раз¬
ные варианты и многочисленные предложения, сказал
очень коротко:
—	Вот бы мне такого шофера...— и крепко пожал руку
И. М. Мартыновскому.
Думается, что более высокой оценки мастерства не мо¬
жет быть. Тем более что такую оценку дал Ю. А. Гагарин.
...Собираясь рассказать о Юрии Алексеевиче, я объехал,
обошел те места на Смоленщине, где в свое время пришлось
побывать Гагарину.
Сверяя свои записи и память у людей, которые были
свидетелями или принимали участие во встрече космонав¬
та, мы приходили к выводу, что Гагарин уезжал со Смо¬
ленщины всегда с какой-то грустью. Наверное, потому, что
он не успевал вобрать в себя то, что ему хотелось: и встреч
74

с простыми людьми, и тихой рыбалки, и той нехитрой игры
на гармошке, и шума дождя, и раскатистой весенней
грозы*..
Он готовился к новому, более длительному полету и
хотел взять с собой то, что всегда питает и поддерживает
человека в сложную минуту.

«...порой взгляды встречались, и мы улыбались,
понимая друг друга без слов».
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»

ВАС ПОНЯЛ!
Гжатский горком КПСС проводил День пропаганди¬
ста, куда пригласили секретарей, ведающих вопросами
идеологической работы, заведующих отделами про¬
паганды и агитации райкомов партии и отдельных пропа¬
гандистов из других районов области.
В то время в этом районе не было показухи ни в эконо¬
мике, ни в идеологии. По доброй традиции здесь слово
сочеталось с делом и всегда было что показать людям, чему
поучиться.
Предусмотрели мы и то, что такой сбор людей в рабочее
время проводить нежелательно, и назначили его на вы¬
ходной.
Все шло по плану, но где-то сразу после доклада в пре¬
зидиум заседания сообщили: по радио передали Указ Пре¬
зидиума Верховного Совета СССР о том, что колхоз имени
Радищева нашего района награжден орденом Ленина. Эта
«вводная» пришлась очень кстати: не часто такую высо¬
кую награду дают коллективам.
Члены бюро здесь же в президиуме посовещались и при¬
няли решение: в семнадцать часов провести в колхозе ми¬
тинг и организовать концерт, куда пригласить всех участ¬
ников Дня пропагандиста.
Ранее планировалось посещение этого хозяйства, а те¬
перь было как # раз кстати.
У кого-то из членов бюро возникла идея: на митинг
пригласить Юрия Алексеевича Гагарина и поручить это
сделать мне.
По телефону я связался с Юрием Алексеевичем,
но слышимость была очень плохой, и мне показалось,
что вряд ли Ю. А. Гагарин понял суть обращения к
нему.
Посоветовались и решили, что к Юрию Алексеевичу
77

надо ехать,*— и, хотя от Гжатска до Звездного городка не
близко, все же времени оставалось достаточно, чтобы кос¬
монавту передать приглашение лично.
Шофер И. М. Мартыновский, фотокорреспондент
А. И. Лукашенко и я немедля выехали к Ю. А. Гагарину
в Звездный городок.
Иван Михайлович и на этот раз проявил свое искусст¬
во быстрой и аккуратной езды, и вскоре уже с проходной
Звездного я набирал номер телефона Юрия Алексеевича.
Но мне никто не отвечал.
И вдруг вижу, что через ворота КПП выходит знакомая
«Волга» 78—78 МОД, за рулем которой сидит Юрий Алек¬
сеевич. Пока я бежал от телефона, Юрий Алексеевич
успел немного проехать, но, заметив нашу машину, остано¬
вился.
Из его машины вышли жена Валентина Ивановна, до¬
чери Лена и Галя, по настроению и одежде явно располо¬
женные к отдыху на природе.
Юрий Алексеевич был в спортивном костюме и соло¬
менной шляпе, что также подтверждало намерения всей
семьи.
— Что случилось? — сразу обратился Юрий Алексе¬
евич к нам. — Мне звонили, что вы выехали, но так плохо
было слышно... Я ничего не понял.
Я изложил ему суть дела, но сказать, что мы приехали
за ним... воздержался.
Дело в том, что во время нашего разговора Лена и Галя
буквально вцепились в папу, а на нас смотрели так, как мо¬
гут делать только дети, когда их лишают самой большой ра¬
дости.
Во взгляде Валентины Ивановны я прочел и понима¬
ние ситуации и досаду: «И надо же было передать сообще¬
ние о награде именно в этот день...»
Все они прекрасно понимали, что мы приехали пригла¬
сить Юрия Алексеевича и, если можно, то и всех их на этот
митинг в колхоз.
Они радовались награде и вместе с тем жалели, что и так
редкий семейный отдых опять сорвется.
А я в мыслях «прокручивал»: как же быть? Передать
приглашение — Юрий Алексеевич вряд ли откажется, и
семья лишится совместного отдыха.
Тут возник тот случай, когда умолчание говорит боль¬
ше, чем слова, а за общими разговорами о том о сем рабо¬
78

тает-просчитывает мысль: как быть? И говорят только
глаза. И вроде бы вслух не сказано, а все понятно без
слов.
Подумалось: не буду приглашать, обойдется митинг
без Юрия Алексеевича, а пропагандисты встретятся с ним в
другой раз.
Пусть меня поругают за то, что не выполнил по¬
ручение бюро горкома, но зато Юрия Алексеевича не по¬
ставил в неудобное положение: он не поехал потому, что
ему не передали приглашение.
Когда собирались ехать к Юрию Алексеевичу, е со¬
бой я прихватил две упаковки книг Геннадия Семе-
нихина «Космонавты живут на Земле», которую наме¬
чалось подарить гостям Дня пропагандиста в Гжат¬
ске.
Хотелось, чтобы на обратнохМ пути в целях экономии
времени Юрий Алексеевич оставил свои автографы на
книгах, что для пропагандистов будет особо памятно
и дорого.
Но Юрий Алексеевич не ехал к нам, и я попросил его
сделать автографы здесь.
Он понял ситуацию: приглашения, произнесенного
вслух, не будет, а автографы сделать надо.
—	Ты-то эту книгу читал?
—	Обязательно...
—	Со всем согласен?
—	Как сказать...
—	Книга хорошая. Одна из первых но космической
тематике, но я не принял то, где меня делают «вели¬
ким» и «недоступным». Ну, ладно, давай подпишу, но с
тем условием, что всем, кому книгу подарите, станет
известна моя позиция по этим принципиальным вопро¬
сам.
—	Вас понял!
Юрий Алексеевич быстро и четко начал расписывать¬
ся на титульных листах, и, чтобы сэкономить время, мы
организовали конвейер.
Валентина Ивановна, Лена и Галя но тому, как мы энер¬
гично «работали», тоже поняли, что на этот раз Юрий
Алексеевич останется с ними, не уедет, и меня, как глав¬
ного «похитителя» их паиы, отказавшегося от намерений,
наградили благодарными улыбками.
Вместе с Юрием Алексеевичем мы доехали до Чкалов¬
79

ской. Он повернул направо и остановился. Мы повернули
налево и тоже остановились.
Еще раз дружески распрощались.
Юрий Алексеевич сказал:
—	Вы уж извините...
Как будто он был в чем-то виноват!
Когда мы вернулись в район, поехали сразу в кол¬
хоз на митинг. Я здесь же обо всем доложил членам
бюро.
Посыпались упреки, сожаления, комментарии.
А первый секретарь горкома Н. И. Артюхов сказал толь¬
ко одно слово:
—	Психолог...
И до сих пор не понятно, то ли это сказано с упреком,
то ли с похвалой...
Теперь уже в колхозе ордена Ленина имени Радищева
знакомство с хозяйством и митинг прошли хорошо. Про¬
пагандисты и другие гости остались довольны. А причины
моего отсутствия на семинаре стали ясны всем тогда, когда
им вручили книги с автографом космонавта, где стояла
и дата: 6 июня 1967 года.
И. А. Денисенков и в шутку и в серьез упрекал
меня:
—	Да, не выполнил ты задания, не выполнил...
Ему больше других хотелось, чтобы Юрий Алексеевич
побывал еще раз у него в хозяйстве, порадовался вместе
со всеми успехам и высокой награде.
* *
*
Назавтра, в понедельник, где-то в седьмом часу утра
раздался телефонный звонок. Юрий Алексеевич спраши¬
вал:
—	Не очень обиделись, что я не приехал? Ничего?
Передай всем, что на вручение ордена обязательно приеду.
Спасибо тебе. Ты знаешь, за что. Другим принесу извине¬
ния лично. Ну, до встречи.
Как он переживал и беспокоился, что не приехал на ми¬
тинг! Его волновало, очевидно, то, что о нем могли нехоро¬
шо подумать: вот и у него личное перевесило общест¬
венное...
—	Юрий Алексеевич! Не переживайте. Все тут прошло
80

хорошо. Я же вам приглашения не передавал и приезжал
только за автографами... Волыиое спасибо от всех пропа¬
гандистов.
— Вас понял!— ответил Юрий Алексеевич, как
принято в авиации давать квитанцию на полученную
команду.

«Отпуск опять пошел кувырком. Отзывают в Москву.
Зачем? Ни один мой отпуск не проходит без того, чтобы
куда-нибудь не вызвали. Что же делать? Ведь у меня путев¬
ка... Буду отказываться. Следующий раз надо ехать в глушь,
где нет ни почты, ни телефона».
Из дневника Ю. А. Гагарина

ТИШИНА
Это было в июле 1967 года. За делами, поездками редко
приходилось обедать дома, но вспомнил, что приго¬
товлен холодник, который мне очень нравился.
Прихожу — дверь не закрыта, в квартире кто-то есть...
Что такое? Ведь никого не должно быть... Заглядываю в
зал, в спальню, на кухню... За столом сидит Гагарин и пря¬
мо из кастрюли ест холодник.
— Юрий Алексеевич! Как, откуда?
— Есть хочешь? Садись. Только весь хлеб я уже съел.
— Я сейчас...
— Никому ни звука,— перебил он меня.— Я инког¬
нито...
— Ничего не пойму. Начнем сначала. Здравствуй.
— Здравствуй. У меня отпуск, отпросился из дома на
несколько дней. Хочу отдохнуть, чтобы никто не мешал.
Хочу тишины. На родине.
— Вас понял. Я сейчас все организую,— и направля¬
юсь к телефону.
— Пожалуйста,— остановил он меня,— никуда не зво¬
ни. У тебя как на работе? Ты можешь мне час-другой уде¬
лить? А потом я один отдохну где-нибудь на берегу ре¬
чушки.
— Юрий Алексеевич! Я постараюсь найти время. Мне
послезавтра проводить объединенное партийное собрание
в поселке Карманово. А сегодня полдня, завтра день и по¬
слезавтра до собрания постараюсь выкроить.
— Вот и отлично... Только удобно ли на долгое время
отлучаться? Пора горячая...
У нас в аппарате горкома порядки всегда были строгие,
а тут секретарю отлучаться почти на двое суток и вовсе
не хорошо.
— Юра! Я позвоню первому, скажу, что...
— Только про меня ни слова, иначе Николай Иванович
обидится...

Я позвонил Н. И. Артюхову, получил «добро», хотя
и выслушал совершенно справедливые замечания.
На вид Н. И. Артюхов был даже суров, да и характер
у него крутой, многим доставалось. Этого своеобразного
человека надо было понять. Человек дела, прямой, прин¬
ципиальный, он всегда понимал, что, если в личных вопро¬
сах обратились к нему, значит, уже припекло и надо решать
вопрос в соответствии с просьбой.
Ко мне он относился очень строго, тем более что секре¬
тарь я был молодай и по возрасту и но опыту, часто по-оте¬
чески наставлял. Многому я у него учился, в том числе
деловитости и доброте.
Юрий Алексеевич очень хорошо, относился к Н. И. Ар¬
тюхову, глубоко уважал и ценил его. Как-то, когда раз¬
говор зашел о Николае Ивановиче, он сказал:
—	Николай Иванович весьма самобытный человек:
сильный характер, крестьянская сметка, умеет подойти к
людям, хозяйствовать. Побольше бы таких секретарей.
Получив разрешение отсутствовать до собрания, я об¬
радовался. Мне предстояло впервые за долгое время побыть
один на один с Юрием Алексеевичем.
Почему-то он мне доверял. Многие мысли, дела. Навер¬
ное, были у него основания для этого, и, видимо, не слу¬
чайно на одной из наших совместных фотографий он напи¬
сал: «Семену Дмитриевичу на память о нашей дружбе и де¬
лах».
Пусть это покажется не совсем скромным, но согласи¬
тесь, такой записи мало у кого найдется.
Вот и теперь он обрадовался возможности отдохнуть
вместе.
—	Очень хорошо, что выкроил время. А на работе на¬
верстаешь, я тебя знаю,— сказал он и улыбнулся.— Хо¬
чется,— продолжал он,— отдохнуть в тишине. Уж больно
шума много, сутолоки... А знаешь, как я в город приехал?
Чтобы никто не видел, решил миновать переезд. И по¬
пытался проехать вдоль полотна железной дороги, а под
железнодорожным мостом через Гжать застрял. Еле выта¬
щил машину. Пришлось через лес, хорошо, что сухо, так
удалось проехать до деревни Ноличня, а оттуда уже в го¬
род.
В город Гагарин со стороны шоссе Москва — ’Минск
тогда можно было попасть только через железнодорожный
переезд. Теперь построен виадук и дорога спрямлена.
84

—	А как ты в квартиру попал? Да и вообще меня могло
не быть...
—	Ключик — вот он, а в остальном — мне везет... Да¬
вай только немного брюки приведем в порядок. Щетка,
утюг найдутся?
Брюки действительно имели неприглядный вид. Видно,
пришлось повозиться с машиной.
Быстренько все собрал для утюжки брюк и спросил, что
нужно еще.
—	Машина грязновата. Ну, это мы потом.
—	Пока ты тут займешься брюками, я машину помою.
—	Ну, смотри...
Я набрал воды и вышел за дом. Машину было не узнать:
из черной она стала серой, комья грязи лежали на капоте,
наверху кузова, и только два чистых полукружья были на
переднем стекле в тех местах, где его прочистили двор¬
ники.
Пришлось несколько раз приносить воду. Юрий Алек¬
сеевич спрашивал:
—	Ну, как там?
—	Сейчас закончу.
—	А я уже готов.
Через полчаса мы были готовы к отъезду.
—	Съестные припасы у меня есть. Надо только хлеба
купить.
—	Молока...
—	Ну, это в какую-нибудь деревеньку заедем.
Я знал, что Юрий Алексеевич очень любит молоко. Он
мог нить его в любом виде и неограниченно. Однажды мы
с ним, как говорят, за «единый вдох» об заклад по трехлит¬
ровой банке выпили. Правда, после плоховато было, но мы
не подавали вида.
Чтобы на нас не обратили внимания, я сел за руль, и,
хотя водитель из меня был неважнецкий, благополучно
выехали из города.
Юрий Алексеевич пересел за руль.
—	Куда поедем? — спросил он. И тут же предло¬
жил: — Далеко забираться не будем. Я давно хотел на Ма¬
лой Гжати побывать. В районе АЭС у Колокольни есть
хорошее местечко. Помнишь, однажды весной там были,
когда шляпы пожгли и дождь с грозой был. Поехали?
—	Принимается...
На АЭС заправились, купили хлеба.
85

Метров через двести увидели впереди на обочине двух
женщин с чемоданами и сумками в руках.
—	Подвезем?
—	Как скажешь, Юра.
Машина остановилась. Я открыл заднюю дверку и пред¬
ложил:
—	Садитесь, пожалуйста. Вам куда?
Они назвали соседнюю, впереди но шоссе, деревню. По¬
ка усаживались, выяснилось, что работают они в Москве, на
попутных приехали в родную деревню в отпуск, помочь
престарелым родителям. Юрий Алексеевич молчал, а я
начал нахваливать деревенскую жизнь, агитировать их вер¬
нуться в село.
Одна из них,— имени их мы не спрашивали и сами не
представлялись,— несколько раз внимательно посмотрела
в водительское зеркало заднего обзора, видимо, встрети¬
лась взглядом с Юрием Алексеевичем, узнала его и зашеп¬
тала что-то подруге.
—	Не может быть,— усомнилась та и тоже посмотрела
в зеркало.
—	Ой! — вдруг вскрикнула она, подпрыгнула и сильно
стукнулась головой о крышу куЗова автомашины.
Юрий Алексеевич притормозил, обернулся к женщинам
и с улыбкой сказал:
—	Вы так и машину поломаете.
—	Юрий Алексеевич, извините, не знали, что это вы...
Какая неожиданность! Ой, как неудобно!
Тем временем подъехали к деревне и остановились.
Женщины настолько растерялись, что и не знали, что им
говорить и делать.
—	Спасибо вам большое. Это надо же!
—	Что же тут такого? Подвезли, и хорошо.
Женщины, поблагодарив, ушли, а мы развернулись и
поехали на Малую Гжать.
—	А у меня, Юра, был забавный случай с этими попут¬
чиками.— И я рассказал ему, как однажды зимой, возвра¬
щаясь из совхоза «Горковский» Темкинской зоны, взял
подвезти женщину с двумя детьми. Поехали. Где-то кило¬
метров через пять женщина начала охать, а потом и совсем
закричала — у нее начались в дороге родовые схватки.
Дети заплакали.
—	Представляешь, Юра, несется горкомовская маши¬
на, а из нее женский крик, детский плач... Летим к роддому.
86

К парадному, а оно закрыто. Пока поднял тревогу, уже на
лестнице случилось «уа». Меня ругают, что додержал до
такого времени, а того не знают, что на дороге подобрал.
Детей в школу-интернат определил до выхода матери из
больницы.
После этого случая недели две держался, никого не под¬
возил, а потом опять сдался...
Юрий Алексеевич от души смеялся.
—	Но эти женщины, которых подвезли, пожилые, им
рожать уже поздно.
—	Кто их знает...
За разговором свернули с шоссе, приехали на неболь¬
шую излучину Малой Гжати.
—	Вот тут и остановимся,— сказал Юрий Алексеевич.
Место мне тоже понравилось: с трех сторон оно было окру¬
жено речушкой, но берегам которой густо разросся кустар¬
ник, а выезд на луговину закрывала небольшая рощица
берез с кустами калины.
Юрий Алексеевич достал палатку, топор. В багажнике
виднелись еще какие-то коробки, охотничий мешок,
свертки.
—	Будем обосновываться капитально. А пока проведем
разведку местности, поставим снасти, может, и повезет —
уху сварим.
—	Вряд ли тут рыба есть...
—	Ничего. Не будет, иу и ладно. У меня кусок осетрины
есть, на уху хватит. Проведем разведку и заодно дров для
костра соберем.
—	Принимается.
Часа через два обосновались. Палатка была установле¬
на на небольшом возвышении, цвет ее сливался с окру¬
жающей зеленью. Машину поставили за палаткой к кусту
калины. Словом, маскировка и удобства были обеспечены.
Наготовили большую кучу дров.
Юрий Алексеевич был очень энергичен, много шутил,
смеялся.
—	А теперь давай почитаем. Я тут прихватил кое-что.
Из багажника он достал несколько книг и предложил
мне. Среди них были: «Избранное» И. С. Тургенева, томик
рассказов А. П. Чехова и небольшого формата «Избран¬
ное» А. Т. Твардовского.
Я взял томик Чехова. Юрий Алексеевич открыл Твар¬
довского.
87

— Вот это — поэт. Я горжусь, что знаком с ним лично.
Очень приятный и глубокий собеседник. Только очень мно¬
го курит. Все, что у него издано, я читал. Но мне кажется,
что не все его вещи до конца осмыслены. Я не говорю о
«Теркине». А вот «Дом у дороги» — это же еще ио-настоя-
щечу не открытая поэма.*— И вдруг: — Ты косить любишь?
Вот послушай:
В тот самый час воскресным днем,
По праздничному делу,
В саду косил ты под окном
Траву с росою белой.
Трава была травы добрей —
Горошек, клевер дикий,
Густой метелкою пырей
И листья земляники.
И ты косил ее, сопя,
Кряхтя, вздыхая сладко.
И сам подслушивал себя,
Когда звенел лопаткой:
Коси, коса,
Пока роса,
Роса долой - -
И мы домой.
Покос высокий, как постель,
Ложился, взбитый пышно.
И непросохший сонный шмель
В покосе пел чуть слышно.
И с мягким махом тяжело
Косье в руках скрипело.
И солнце жгло,
И дело шло,
И все, казалось, пело:
Коси, коса,
Пока роса,
Роса долой —
И мы домой.
По-моему, это здорово! Я не говорю о поэме в целом. А
ты знаешь, что Твардовского и упрекают и обвиняют, что
у него нет стихов о любви?
—	Юрий Алексеевич! А о чем же тогда поэма «Дом у
дороги»? Разве не о любви? Только любовь показана, по¬
жалуй, с той стороны, откуда ее еще никто не подсмотрел...
—	Я с тобой согласен. Да и не только но этой поэме.
Помнишь, Василий Теркин вернулся с войны и приходит
88

на вечерку, а там «девчонки — самый цвет». И медаль-то
ему тут нужна потому, что «и была среди них одна»...
Разве это не о любви? Теркин уж если полюбил, то на всю
жизнь, разлюбит, то навсегда. Земляк все делает прочно
и основательно. Люблю его с детства.
Помолчав немного, Гагарин продолжал:
—	Все-таки мало у нас настоящих поэтов! Пишут мно¬
гие и хорошие стихи, но у них есть только отдельные удачи.
Л это уже не то. А кто растет в «смоленской поэтической
школе»? — обратился ко мне Юрий Алексеевич.
Многих, да и меня в том числе, всегда поражала в Юрии
Алексеевиче почти профессиональная глубина знаний того
или иного вопроса, который никакого отношения к его
работе и службе не имел. Термин «смоленская поэтическая
школа» бытовал в то время пока только в кругу критиков-
литературоведов и широкому читателю вряд ли был изве¬
стен.
А вот только когда Ю. А. Гагарин успел прочесть — уз¬
нать об этом?
—	Трудно ответить на этот вопрос, Юра. Один из пред¬
ставителей этой школы Николай Иванович Рыленков, за¬
ботясь о новой поросли, как-то попридерживает всех, до
вызревания, что ли? Я не берусь сам давать полную оценку
творчеству каждого, но кое-что из высказываний Н. И. Ры-
ленкова о собратьях но перу мне известно.
Я рассказал Юрию Алексеевичу мнение Н. И. Рылен-
кова о смоленских поэтах и писателях.
—	Насколько я понял, можно пройти «смоленскую
поэтическую», да и не закончить ее, не стать в ее ряды?
—	Выходит, так...
—	Да, школа школой, талант нужен. И усидчивость.
Я уверен, что лучшие традиции «смоленской поэтической
школы» будут продолжены достойными преемниками
А. Т. Твардовского, М. В. Исаковского, Н. И. Рыленкова.
Со всеми с ними при разных обстоятельствах я встречался.
И творчество их, и биографии достойны подражания и
продолжения. Их не будет, но они останутся жить в своих
произведениях. А что останется от нас?
—	Юра, не тебе говорить об этом! Ведь сколько сдела¬
но, пусть каждый столько...
—	Врось,— прервал он меня.— Первый полет готовило
много людей, а я выполнил то, что мне наряду с другими
поручили. Конечно, было страшно. Но интерес к полету,

уверенность в успешном его завершении победили все.
—	Наверно, не только это...
—	Да-да, конечно. Но ты знаешь, как я хочу слетать
еще! Уже более осознанно, опираясь на опыт, ощутить,
попробовать все это еще раз и подольше. Ну вот такая
тоска, как будто потерял что-то самое близкое, доро¬
гое...
—	Если ты захочешь, то все будет тип-топ.
—	Попробую...
Юрий Алексеевич, ничего больше не говоря, направил¬
ся в лес. Пошел потихоньку, размахивая книгой в руке. Его
не было часов около двух. Я уже начал беспокоиться.
Время было вечернее, хотя еще светло. Костер пылал
вовсю.
—	Ну что, потерял меня? — вдруг раздался голос Юрия
Алексеевича.
Я обернулся. Он стоял с трехлитровой банкой молока и
улыбался.
—	Попробуй трофеи... -- и подал мне молоко.
—	А может, поужинаем покапитальнее?
—	Это можно.
Быстро соорудили по бутерброду. Я не спрашивал, где
успел побывать Юрий Алексеевич.
Когда все было готово, я вопросительно посмотрел на
него.
—	Давай не будем. Знаешь, как здорово будет!
Ели с аппетитом. Гагарин молчал. Я с вопросами не
«возникал» тоже.
После ужина отправились осмотреть рыболовные снас¬
ти. Улов был настолько «богат», что вернулись мы к костру
перепачканными и мокрыми без единой рыбешки.
—	Вот и хорошо. А то возись потом с этой рыбой,—
пошутил Юрий Алексеевич,—Завтра улов будет,—при¬
ободрил он меня.
...Спать улеглись часов в одиннадцать вечера. Юрий
Алексеевич вскоре уснул, а я какое-то время пытался
продержаться, чтобы своим храпом не разбудить его.
Спалось хорошо, и проснулся я только в семь часов
утра. Обычно поднимался раньше. Юрий Алексеевич спал.
К утру стало холоднее, я тихонько укрыл его одеялом и
вышел.
На траве серебрилась роса, ласково светило солнце.
День обещал быть жарким. По времени года наступила та¬
90

кая пора, когда большинство птиц умолкло, и над нашей
поляной царствовала тишина.
Я отправился осматривать рыболовные снасти. Тепли¬
лась надежда на хороший улов. Потом подумал, что Юрий
Алексеевич скоро проснется и не стоит лишать его удоволь¬
ствия снять с крючка попавшуюся рыбину. Вернулся к
кострищу. Огонь давно погас. Дров оставалось мало, и я
решил пополнить их запасы.
Наготовил дров, разжег костер. Был уже девятый час,
а Юрий Алексеевич еще спал. Забеспокоившись, я тихонь¬
ко заглянул в палатку. Юрий Алексеевич лежал на боку,
подтянув колени. Голова лежала на руках, сложенными
ладонями вместе.
Вернулся к костру, уже хотелось есть, и я стал готовить
завтрак. Вновь заглянул в палатку. Юрий Алексеевич так
же спокойно спал. Ничего не оставалось делать, как съесть
бутерброд и углубиться в чтение, что я и сделал.
Но не читалось. Думал о Юрии Алексеевиче. Каким же
усталым должен быть человек, чтобы так долго спать! Су¬
меть отключиться и спать.
...Так вот почему он не стал объявляться даже к матери.
Никто другой не мог бы так поберечь его сон, как мать. Но
его машину могли увидеть, и явились бы званые и незва¬
ные, прошеные и непрошеные. И весь отдых пошел бы
насмарку.
А сколько раз так и случалось! Он понимал, что от лю¬
дей никуда не денешься и надо быть всегда приветливым,
внимательным. Это в нем осталось от природы, от матери
и отца.
Но кто позаботится лично о нем? Родные, близкие, дру¬
зья. Да. Но и у них жизнь не безмятежна. Отсюда возника¬
ли просьбы, а часто и целые проблемы. И отдыха не
получалось.
А Юрий Алексеевич хотя и имел завидное здоровье и за¬
мечательный характер, но и ему хотелось отдохнуть. Он до¬
верил мне свой покой, и это было большой честью для
меня. Он знал, что я не иолезу с расспросами-вопросами,
не стану приставать с другими делами, что ему порядочно
наскучило, хотя он об этом не говорил.
...Юрий Алексеевич проснулся в одиннадцатом часу. Во
всяком случае, в это время я увидел его выходящим из
палатки.
— Доброе утро!
91

—	Доброе... Как спалось?
—	Позволили себе, как говорят, минут шестьсот при¬
давить. Рыба поймалась?
—	Я пока не смотрел.
—	Пошли...
На этот раз попались две рыбешки неизвестной по¬
роды. Одна сантиметров девять, а другая сантиметров
пять.
—	Вот это рыба! Был бы воз — не так интересно.
Разожгли костер. Поставили греть воду. Юрий Алек¬
сеевич достал бритвенный прибор, стал готовиться к бри¬
тью. У него был обыкновенный, уже довольно старенький
станочек безопасный.
—	Юра, а я бритвы не взял.
—	Побрейся моей. В порядке исключения, разумеется.
Знаешь, что нельзя доверять и передавать лучшему другу?
—	Знаю...
—	В том числе и бритву.
—	Вас понял.
Вскоре мы, чисто выбритые, хорошо отдохнувшие, при¬
нялись завтракать. Аппетит был неплохой, успели про¬
голодаться.
С сожалением я поглядывал на банку с молоком, кото¬
рого осталось уже совсем мало.
—	Теперь очередь моя идти за молоком...
—	Мог бы и раньше сходить,— как бы сердито сказал
Юрий Алексеевич, а сам с улыбкой смотрел на меня.
—	Не догадался.
—	Теперь вместе пойдем.
—	А тут все в сохранности будет?
—	Не думаю, что кто-либо сюда зайдет. А если кто
и появится, пока осмотрится, мы тут как тут. Я — на ми¬
нутку.— Он встал и направился к речке.
Возвращается оттуда с полной банкой молока, которое
отстоялось, и сверху видны были сливки...
—	Когда ты успел?
—	Это я вчера принес две банки. Не все же тебе меня
молоком поить. Одну спрятал, чтобы ты не выпил.
—	Жадничаешь...
С удовольствием попили молока. Юрий Алексеевич взял
покрывало, раскинул его на траве и улегся с книгой в
руках.
Я последовал его примеру и прилег рядом.
92

Солнце палило вовсю, и вскоре пришлось перебираться
в тень.
—	Ты когда-нибудь, наверно, задумывался, сколько
и как мы живем? — обратился ко мне Юрий Алексеевич.
—	Приходилось, и не раз...— ответил я, пока не улав¬
ливая того, о чем он хочет сказать.
—	Не все можно подсчитывать «в среднем», но продол¬
жительность жизни человека можно посчитать. Получает¬
ся очень много интересного. Давай займемся «арифмети¬
кой». Вот смотри: по последней переписи населения у нас
в стране в среднем продолжительность жизни — семьдесят
лет.
Что человек может до пятнадцати лет, хотя сейчас и ус¬
коренное развитие личности? В этом возрасте он только
начинает, по сути, видеть мир и пока ничего не может, кро¬
ме того, что учится... семьдесят минус пятнадцать—пятьде¬
сят пять...
А что, опять же в среднем, может человек после шести¬
десяти? Ведь пенсию определили в шестьдесят лет по дан¬
ным медицины.
Вот и опять: пятьдесят пять минус десять. Сорок пять.
И на эти сорок пять лет активной жизни нас ждет «но»!
Да какое «но»!
Человек должен в сутки снать-отдыхать восемь часов.
Одну треть суток. Иначе, по данным ученых, наступает
психическое расстройство личности. Об этом еще и
И. П. Павлов говорил.
Так вот, от сорока пяти одну треть, и получается три¬
дцать годочков... Правда, в этот период жизни мы меньше
спим. Но все равно, в среднем так получается,— Юрий
Алексеевич внимательно посмотрел на меня.
И в самом деле — это не мистика, все логично, обосно¬
ванно, но когда не думаешь об этом, кажется все просто...
А тут вот как получается! Интересная наука эта стати¬
стика!
—	И что эти тридцать лет! — продолжал Юрий Алек¬
сеевич.— Обыкновенное дерево дольше на земле стоит, чем
человек. Я уже не говорю о долговечных породах. А если
сравнить с нашим шариком — Землей? Или всей Галакти¬
кой — звездами? Вот и получается, что мы гости на Земле:
пришел и ушел. Как те звездочки, что «падают» в августе:
чирк, и нет.
А мы еще ссоримся, затеваем драчки, треплем друг дру¬
93

гу нервы, укорачиваем и без того эту удивительную и уди¬
вительно короткую жизнь. Мало того — войны затеваем,
чтобы уничтожать друг друга. Мы же гости на Земле,—
как-то нежно и утвердительно повторил он,— и должны
делать только хорошее, оставлять о себе память добрыми
делами и тем самым продлевать жизнь пришедшим после
нас поколениям... Ну, как тебе моя «арифметика» — согла¬
сен ты с ней?
Мне еще ни разу не цриходилось слышать от Юрия
Алексеевича такие высказывания, размышления вслух.
Я слушал очень внимательно: ведь это было, если хотите,
философское обоснование характера его деятельности, его
позиция в жизни. Отсюда и в предстартовом заявлении:
«... Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным
мгновением...» Мы все раньше видели и знали его практи¬
ческие дела: отличную учебу, работу, порядочность и прин¬
ципиальность во взаимоотношениях, стремление идти на
пределе человеческих возможностей и без кичливости звать
и увлекать за собой других, не рисуясь, не становясь кар¬
тинным героем и музейным экспонатом.
Юрий Алексеевич об этом не говорил. Он брал пример
с матери и отца, друзей и старших товарищей:
—	Жизнь сложна и непредсказуема. Бывает в ней и
хорошее и плохое, но в горе надо помнить о том, что у тебя
было хорошего, и небо не будет казаться с овчинку...
Не знаю, возможно, с кем другим на эту тему и говорил
Юрий Алексеевич, и я ни в коей мере не претендую на роль
человека, впервые услышавшего эту «философскую ариф¬
метику жизни» от него.
Во всяком случае, разговора об этом с его друзьями, с
которыми он довольно близко общался, у нас не было. Мо¬
жет, к слову не приходилось...
—	Что я могу сказать? Извини, Юра, по имени к тебе
вообще нельзя обращаться, а после этого — тем более.
Только Юрий Алексеевич,
—	Не выдумывай и не преувеличивай. И не занимайся
«самоедством», а то, я замечаю, у тебя это бывает.
—	Может, лучше назвать самоанализом?
—	Нет, это другое, а у тебя эта твоя «дипломатичность»
больше на самоедство смахивает. Будь ты самим собой.
Сдаешься?
—	Принимается.
—	Живи проще. И поменьше извиняйся, а то у тебя с
94

этим тоже перехлест. Ты не обижайся, я тебе по-дружески.
Кто же еще тебе скажет об этом? Ты же при большой долж¬
ности, тебя боятся. А я у вас и на партучете не состою,—
закончил он этот серьезный разговор шуткой.
Юрий Алексеевич отложил книгу и, глядя на меня,
как-то необычно серьезно и вместе с тем нежно сказал:
—	Надо ехать к матери. Я уже отдохнул. Иначе полу¬
чится нечестно. Приехал и не появляюсь. Сделай, пожа¬
луйста, так, чтобы сегодня я побыл дома один с родителями.
—	Все равно узнают и соберутся.
—	А я своим скажу, что лег отдыхать. Да и тебе на
работу надо. Не обидишься?
—	Юрий Алексеевич! Как можно так говорить?
—	Объявлен сбор!
...В течение получаса мы все собрали и выехали на до¬
рогу. Повернули с шоссе на Гжатск. Дорога была выбитой,
узкой, с крутыми поворотами.
—	И кто прокладывал эту дорогу? Напрямую же коро¬
че, и затрат меньше.
—	Наверно, по старой грунтовой сделали подсыпку и
заасфальтировали. Я не знаю, как здесь было.
—	И я не помню. Но дорогу надо делать.
Мы условились, что о нашем совместном отдыхе никому
говорить не будем, а назавтра Юрий Алексеевич объявится
местному руководству и о программе сообщит мне в Кар¬
манове, где я должен проводить партийное собрание.
Возле Дома культуры я вышел и направился в горком,
а Юрий Алексеевич поехал к родителям.
Вот и получилось, что планировал наедине с природой
побыть подольше, но вот тут-то на родине и не хватало ему
родителей. И он поспешил к ним.
...Помню, как однажды поехали на охоту, на уток, но
помешал сильный дождь. Юрий Алексеевич предложил не
пережидать дождь, не тратить время попусту и отправиться
домой.
В тот раз он приезжал с женой и дочерьми и спешил
к ним. По лесной дороге нагнали человека с большим меш¬
ком за плечами. Юрий Алексеевич предложил подвезти
его. Тот был рад приглашению и угостил нас лесными оре¬
хами. Все принялись за них с большой охотой, и Юрий
Алексеевич раскусил несколько штук, а остальные поло¬
жил в карман.
Нам показалось, что ему не понравились орехи, мы
95

стали расхваливать их и предлагать еще. Он взял немного
и опять положил в карман. Вскоре наш попутчик поблаго¬
дарил нас и вышел, вероятно не узнав Юрия Алексеевича.
А дома, у Анны Тимофеевны, я увидел, как Лена и Галя
с большим восторгом принимали лесные дары — орехи,
привезенные отцом.
А мы и не догадались попросить у попутчика орехов
побольше, ведь у него их был целый мешок.
...Назавтра я приехал в Карманово к назначенному
времени. Собрание должно было состояться в Доме культу¬
ры. Коммунисты организаций и учреждений, расположен¬
ных в поселке, уже собрались.
К концу собрания входная дверь приоткрылась, и в зал
заглянул шофер И. М. Мартыновский, с которым ездил
первый секретарь горкома партии. Я догадался, что при¬
ехал Юрий Алексеевич.
Собрание закончилось, и я вышел из Дома культуры. В
стороне, в глубине парка, стоял Юрий Алексеевич с руко¬
водителями района. Мы обменялись обычными приветст¬
виями, и Юрий Алексеевич, обратившись ко мне по имени-
отчеству, сказал:
— Что же это вы партийное собрание под белым флагом
проводите? Вот посмотрите...
Действительно, на Доме культуры висел выгоревший
на солнце флаг...
Можно было, имея в виду неприятность этого факта, не
вспоминать о нем. Мне говорили, советовали об этом не
вспоминать и тем более не писать.
Но ведь так было. И пишу я не для того, чтобы, как го¬
ворят, «посмаковать», а для того, чтобы такого не повторя¬
лось.
Я понимаю, что надо кое-где кое-что смягчить, но от
правды, какой бы она ни была, отступать нельзя. Ибо будет
тогда представлен Ю. А. Гагарин не тем, каким его знали
многие, а другим, «приглаженным и напомаженным». И
приезжал он, в основе своей, не для того, чтобы понюхать
цветочки да подарить кому-то улыбку или автограф.
Ю. А. Гагарин был далеко не прост, не «рубаха-парень»,
как он некоторым представляется. Это замечание Юрия
Алексеевича еще раз характеризует его как человека глу¬
боко принципиального. И не сказать об этом нельзя.
А мы, да и другие руководители, особенно районного
звена, часто занятые большими и малыми делами, не об-
96

ращали внимания на такие на первый взгляд мелочи, как
выцветший флаг или покосившийся лозунг.
Услышав замечание Юрия Алексеевича, мы перегля¬
нулись и не знали, что говорить, хотя и сделал он его в
шутливой форме.
—	Извините, я отлучусь на короткое время,— сгорая от
стыда, сказал я,
Хорошо, что у директора Дома культуры оказался за¬
пасной флаг, и мы быстро заменили выцветший.
—	Вот ведь не трудно и не долго,— сказал Юрий Алек¬
сеевич и дружески улыбнулся,— Ну что приуныли? По¬
ехали.
—	Юрий Алексеевич теперь уже тебя явно в космос не
возьмет,— обратившись ко мне, сказал М. И. Горбенко.
—	Но у вас, Михаил Иванович, шансы тоже не вели¬
ки,— поддержал его Юрий Алексеевич.
—	Это почему же?
—	Нет пока такого корабля, чтобы столько сала взять.
—	Вез сала в космос не полечу, иначе умру с голоду.
—	Ват видите...
Дело в тем, что М. И. Горбенко, добрейший души чело¬
век, большой юморист, великан ростом, очень любил сало
и, в шутку просясь у Юрия Алексеевича в крсмос, говорил,
что ему на один килограмм веса на пропитание и поддерж¬
ку здоровья в космосе нужно полтора килограмма сала.
Он каждый раз на прощанье просил и «поручал» Юрию
Алексеевичу подсчитать, когда же ему предстоит слетать.
—	Там же нужны огромные холодильные камеры, ина¬
че, пока летаешь, все сало от солнца растопится,— про¬
должал Юрий Алексеевич.— Ученые занимаются разра¬
боткой транспортного корабля, где можно будет разместить
холодильники с салом. Тогда уж и ваша очередь слетать
подойдет...
При этом шуточном разговоре я немного начал отхо¬
дить. А затеян он был Юрием Алексеевичем с этой целью.
Когда уже протряслись по неровной дороге, Юрий
Алексеевич как ни в чем не бывало обратился ко мне по
имени и попросил почитать стихи. Зная адоф слабинку, на¬
жал на нее...
/24-2062

«Юрий Гагарин уже при жизни стал легендой, симво¬
лом того, на что способен человек.
Именно поэтому я считаю своим долгом сказать, что
нельзя — так еще бывает! — изображать Гагарина как эта¬
кого развеселого ухаря-парня с вечной улыбкой на лице. Да,
он любил жизнь, умел порадоваться от души, был удиви¬
тельно чутким. Но в работе — в этом большая, главная часть
его жизни — Гагарин был необычайно сосредоточенным,
когда надо, требовательным, строгим. И к себе и к людям.
Поэтому вспоминать впопад и невпопад об улыбке Гагари¬
на — этого великого труженика — значит заведомо обеднять
его образ».
Е. В. Xрунов,
летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза

БОРОДИНСКОЕ ПОЛЕ
Летом 4967 провожали мы Юрия Алексеевича из
Гжатска в Звездный городок. Приезжал он и в этот
раз со своей младшей дочкой Галочкой. По традиции
приехали на границу Смоленской и Московской областей.
Машину Юрия поставили так, чтобы передние колеса были
на Московской земле, а задние — на Смоленской. Эта
традиция сохранилась и сейчас, когда космонавты, друзья
Юрия Алексеевича, приезжают в Гжатск.
Вышли из машины. Была пора, когда лето вступило
полностью в свои права. Белоствольные березы, что росли у
дороги, млели в золотистых лучах солнца. Бездонная го¬
лубизна неба просматривалась через изумрудную зелень
листвы. А на земле цвели ромашки, склоняли под тихим
и теплым дуновением ветерка свои головки колокольчики.
Юрий Алексеевич, перепрыгнув кювет, стал что-то
искать в траве... Земляника! К тому времени уже стали
созревать первые ягоды, из зеленой травы проглядывал
каплями ее нежный румянец. Но их было еще очень мало.
С десяток штук мы нашли для Галочки, а три веточки с
ягодами покрупнее Юрий Алексеевич задержал в руке
и некоторое время любовался ими.
Мы стояли на том месте, где 25 лет тому назад прохо¬
дили бои. Были видны обвалившиеся ямы и заросшие
травой бугры, в которых угадывались бывшие траншеи
и окопы.
Радостное возбуждение утихло.
Юрий Алексеевич сказал:
— Давайте минутой молчания почтим память погиб¬
ших здесь воинов — это всегда к месту.
Затихли дети, замолчали и мы...
— Ну что, в путь?
Мы вышли на дорогу, стали прощаться. Юрий Алек¬
сеевич, укрепив на щитке приборов автомашины веточки
земляники, предложил:

—	Проводите до Бородина...
Отказаться было неудобно. Приняли решение: его род¬
ственники и другие провожающие возвращаются домой,
а А. И. Станкевич, директор завода, Н. М. Аргонов, пар¬
тийный работник, и я едем до Бородина.
Юрии был за рулем и пригласил меня в свою «Матру».
Машина эта двухместная, и его дочь Галю пришлось
взять на колени.
В этот приезд у бабушки девочке очень понравился
цыпленок, который дня три как появился на свет. Был он
желтый, пушистый и, склоняя набок свою головку, высмат¬
ривал, что бы ему поклевать. Теперь она держала его в
банке с ватой. Так мы «вчетвером» в двухместной машине
доехали до поворота на Бородино.
Юрий Алексеевич по дороге, вспоминая стихи Лермон¬
това, вдруг предложил осмотреть Бородинское ноле.
—	Везде побывал, а тут — стыдно признаться — не
был. Заедем?
—	Заедем,— ответил я, а сам подумал, что хотя бы и
воскресный день, но ждала работа и надо бы поторо¬
питься. Мы подъехали к экскурсионному бюро в Боро¬
дино.
—	Юра, посмотри, сколько народу. Они узнают тебя и
атакуют, не дадут нам посмотреть. Есть предложение:
несколько замаскироваться...
—	Я от народа никогда не прятался,— возразил Юрий
Алексеевич. Потом подумал, оценил обстановку, улыб¬
нулся: — В детстве умели делать маскировку, попробуем
и сейчас...
Я пошел договариваться, чтобы нам дали экскурсовода.
Переговоры длились довольно долго. Но нам повезло.
Экскурсовод, молодая девушка, подошла к нашей группе
и... растерялась: нас было шесть человек.
—	Как же я...
—	Ничего, ничего. Так даже лучше: меньше шума,—
подбодрил ее Юрий, которого она, конечно, не узнала. Да
и мне было трудно узнать Юрия Алексеевича. Он надел
соломенную шляпу, рубашку светленькую в полосочку, се¬
рые, хорошо отутюженные брюки и сандалии.
Экскурсовод наша очень старалась, но было видно, что
она ведет экскурсию первый или второй раз. Мы все
дружно помогали ей и не заметили, что почти присоеди¬
нились к другой «заявленной» группе. Там был опытный
100

гид, но через некоторое время у ряда слушателей интерес
к нему стал пропадать, иные стали оглядываться, а потом
группа смешалась: как мы и предполагали, узнали Гага¬
рина и бросились просить автографы.
Он поднял руки:
—	Товарищи! Сдаюсь. Обещаю, как только закончится
экскурсия, всем вам напишу, что вы захотите, а сейчас не
будем мешать, я очень-очень хочу послушать, посмотреть...
Пожалуйста!
Группа двинулась дальше по маршруту, а наш гид,
краснея до слез, шептала:
—	Как мне повезло! Это надо же... никогда не дума¬
ла...— и не отводила восхищенных глаз со своего подо¬
печного.
—	А что тут такого? Обычные люди, обычная экскур¬
сия.
Но «тучи над нами сгущались». Откуда, какими путями
люди узнали, что на Бородинском поле Гагарин? К нашей
группе от других стали стекаться одиночки, а потом и все
смешалось: все кинулись к нам...
Что делать? Пришлось уходить. Нельзя мешать плано¬
вому осмотру Бородинского ноля, да и физически невоз¬
можно было дать всем автографы: в летние дни Бородин¬
ское поле посещают тысячи людей.
Когда мы пришли на стоянку машин, чтобы побыстрее
уехать, теперь уже и директор музея стал высказывать
обиду, что его не предупредили о приезде. Но мы, извинив¬
шись, уехали...
—	Не только Наполеон, но и Гагарин потерпел пора¬
жение на Бородинском поле,— пошутил кто-то.
—	Бывает и так. Но мы возьмем реванш. У меня идея:
обязательно учеников из Звездного привезти сюда. Под¬
готовлюсь и сам буду экскурсоводом...
—	Юрий Алексеевич! Когда же вам успеть?
—	Это очень нужно. Значит, и время найти надо.
Потом я узнал, что Юрий Алексеевич организовал
экскурсию детей из Звездного на Бородинское поле.
И это тогда, когда он готовился к новому космическому
полету, подходил к государственным экзаменам в акаде¬
мии, был командиром отряда космонавтов, депутатом Вер¬
ховного Совета и исполнял много других общественных
поручений, не говоря уже о многочисленных просьбах
знакомых и незнакомых людей.
101

В этом раскрывалась еще одна замечательная черта
Гагарина — обязательность. Ведь он никому, кроме себя,
не давал обещаний организовать экскурсию.
...Когда все волнения улеглись и мы уже выехали на
шоссе Москва — Минск, Юрий Алексеевич, все еще нахо¬
дясь под впечатлением пусть и прерванного посещения
Бородинского поля, сказал:
—	Чем больше узнаешь историю народа, тем больше
находишь в ней героизма и отваги русских людей...
Мы, собираясь разъезжаться, стояли на обочине до¬
роги. Мимо проносились машины, обдавая горячим возду¬
хом.
Юрий Алексеевич, глядя вдаль, как-то задумчиво рас¬
сказывал:
—	Когда я был в Смоленске, мне показывали могилу
генерала Скалона, русского военачальника, который
проявил исключительное мужество при защите Смоленска
в 1812 году. Наполеон издал приказ о том, чтобы этого
воина похоронили со всеми почестями. Русокие даже
смертью своей заставляли врага поклониться им.
А сколько примеров мужества в Великую Отечествен¬
ную войну? Наш земляк Егоров Михаил Алексеевич,
простой смоленский парень, водрузил знамя Победы над
рейхстагом.
—	А вы с ним знакомы, Юрий Алексеевич?
—	Встречались много раз. Но особенно долго разгова¬
ривал, когда отмечалось 25-летие смоленского сражения.
Характер его на первый взгляд задирист. Но мужик сме¬
лый. И есть в нем что-то от богатыря, хотя он и ростом
невелик. Но у него есть какая-то особая основа, и физи¬
ческая, и моральная. Кажется, его бесхитростность, про¬
стота до наивности, крестьянская закваска, деловитость и,
если хотите, удаль — все в сочетании и дают ту основу,
благодаря которой человек может совершить подвиг. В
данном случае речь о Егорове.
И вызревает это не вдруг и не напоказ, а, накопив¬
шись, проявляется в трудную минуту. И сколько таких!
Неужели наши враги никак не поймут русский характер?
И чего лезут?
Я слушал Гагарина, а сам подумал:
«А ты ведь и сам такой, как Егоров. И много-много
у вас схожего. Идете от одного корня».
—	Юрий Алексеевич,— обратился А. И. Станкевич к
102

нему,— поймите только правильно: а вот бы вам приказали
водрузить знамя...
Юрий Алексеевич немного задумался:
-- Я уверен, Егоров в космос первым слетал бы... А я
знамя... не знаю. Во всяком случае, постарался бы... Там
многие старались. Рейхстаг свое получил... Ну, что? По
домам? — предложил Юрий Алексеевич. Мы тепло рас¬
прощались и разъехались.
—	Смотрите, как Юрия Алексеевича настроили места
боев. Жаль, что до конца не получилось осмотра Бородин¬
ского ноля...
—	Всегда мы спешим. Нет бы выслушать человека...

«Славные подобрались у нас ребята. Вроде бы и похожи
один на другого, и в то же время у каждого что-то свое, чего
нельзя не заметить. Тая и должно быть. Но есть одно, что
роднит всех,— это стремление стать настоящим летчиком -
космонавтом. Космос зовет всех! И будет звать. Кая вечный
зов».
Из дневника Ю. Л. Гагарина

В ЗВЕЗДНОМ ГОРОДКЕ
Мне не раз приходилось бывать в Звездном городке. Но
особенно запомнилась поездка, когда Юрий Алек¬
сеевич пригласил на празднование Дня космонав¬
тики.
Это было 10 апреля 1967 года. Все знают, что День кос¬
монавтики — 12 апреля. Но, как объяснил Юрий Алек¬
сеевич, они живут опережая время. Обстановка заставляет.
Дело в том, что 11-го торжественное заседание в Москве,
12-е в то в^емя прочно «бронировало» у космонавтов
телевидение.
Подъехали к стоянке машин. Юрий Алексеевич в
гражданском костюме уже ждал нас.
Я поспешил выйти из машины, карманом пальто заце¬
пил за ручку подъема стекла и оторвал его вместе с солид¬
ным куском полы...
Придерживая левой рукой прореху, правую подал
Юрию Алексеевичу. Смущаясь своего неудачного выхода
из машины, я невнятно поздравил его с праздником, пере¬
дал приветы и поздравления от родителей и знакомых. Он
поблагодарил, сделал вид, что ничего случившегося со
мной на заметил, сориентировался и спокойно сказал:
— У нас заседание начинается через 15 минут. Зайдем
сначала ко мне, а потом уже на торжественное.
Поднялись в квартиру. Юрий Алексеевич предложил
раздеться, взял мое пальто, повесил, тут же снял с вешалки
свое и подал его мне. Оно подошло: росту-то мы были оди¬
накового...
И тут мы дружно рассмеялись. Напряжение спало.
Все стало на место.
Со мной в этой поездке был смоленский фотожурналист
Андрей Лукашенко.
Через несколько минут, пригласив с собой жену Юрия
Алексеевича Валентину Ивановну, мы подъехали к шко¬
105

ле, в спортивном зале которой проходило торжественное
заседание.
Здесь Юрий Алексеевич познакомил меня с другими,
тогда еще неизвестными космонавтами.
Чувствовал я себя, скажем прямо, стесненно. А Юрий
Алексеевич, как нарочно, знакомил со своими товарищами,
называя меня но имени и отчеству, представляя по долж¬
ности. Это еще больше смущало.
С А. Г. Николаевым, II. Р. Поповичем, А. А. Леоновым
я был знаком раньте, но не думал, что при всех их много¬
численных знакомых они вспомнят меня, а они вспомнили,
поздоровались, и их простота в обращении несколько
приободрила.
Увидел нас и подошел старый сослуживец но Северу,
в то время еще не летавший космонавт Георгий Степа¬
нович Шонин. Завязался разговор. Приятно было находить¬
ся в кругу таких известных и вместе с тем простых и
сердечных людей. Я до сих нор не могу без волнения
вспоминать об этом.
Юрий Алексеевич, извинившись, куда-то ушел, а меня
оставил на попечение Шонина. Тот стал рассказывать:
—	Понимаешь, купил недавно машину. Обкатал да и
оставил на стоянке. Утром просыпаюсь — нет машины. Я
туда-сюда, нет, и все. Что делать? На службу-то идти
надо. Прихожу, рассказываю ребятам: машину новую
угнали. Те смеются — не может быть! Куда она из городка
могла пропасть? А вот исчезла...
Смотрю, во время перерыва Юра с Валей Терешковой
как-то странно переглянулись и на меня посмотрели, а
Алексей Леонов тот вовсе не мог удержаться: смешинка
в рот попала.
Оказывается, это они созвонились, вышли и на руках
(машина-то была закрыта) «угнали» ее и спрятали в гараж
строителей. Наказали меня за мою беспечность.
Тем временем вернулся Юрий Алексеевич и, обращаясь
ко мне, пошутил:
—	Что, жалуется?
—	Да, есть немного...
—	Ну, пошли усаживаться.
Докладчик говорил о людях, о их работе, об успехах
и недостатках. Говорил о тех, кто уже побывал в космосе
и готовился к новым космическим полетам, о старшем
поколении космонавтов, говорил о тех, кто недавно пришел
106

в отряд. Из доклада было видно, что советские ученые,
инженеры, космонавты основательно готовятся к новым
космическим полетам. И мы, несомненно, будем свиде¬
телями новых и новых побед нашего народа в освоении
космического пространства.
Доклад закончился, и мы, как и договорились, в переры¬
ве тихонько вышли. Легкий морозец сковывал уже бес¬
снежную землю, на темно-голубом небе ярко мерцали
звезды... Юрий Алексеевич провел нас но жилому району
городка, рассказал, где и что будет еще строиться.
Нет нужды рассказывать о самом городке, окруженном
сосновым бором, с той уютной тишиной и легким запахом
смолы, с теми аккуратно асфальтированными дорожками,
что ведут к домам, где живут космонавты и ученые, и к
службам, где они проходят тренировки и учатся. Здесь
сделано все, чтобы они могли успешно работать и хорошо
отдыхать.
Мы поднялись в квартиру Юрия Алексеевича. Здесь он
записал на пленку поздравление землякам. Сфотографиро¬
вались, а потом отправились на концерт.
Юрий Алексеевич позаботился о шофере. Вообще сле¬
дует сказать, что он всегда был внимателен к каждому
человеку, особенно к водителям, с которыми ему прихо¬
дилось ездить. Вот и теперь он пригласил шофера Ни¬
колая Тузова на концерт, сам принес ему стул, так как
желающих смотреть концерт было много, а мест не хватало.
Концерт проходил с большим успехом. Юрий Алек¬
сеевич остроумно комментировал некоторые выступления.
Валентина Ивановна успокаивала его:
— Не мешай ты людям слушать! Вот завелся,— и смот¬
рела на него внимательно и ласково, тихонько дотраги¬
ваясь до его руки.
Трудно сказать, что она думала, можно только пред¬
положить. Но счастливее ее в этот момент на земле челове¬
ка не было.
После концерта пригласили на прием, а потом начались
танцы, молодежь лидировала, но и Юрий Алексеевич
не уступал.
Мне навсегда запомнился этот вечер, и на нем возбуж¬
денный, счастливый Юрий Алексеевич Гагарин. Ведь это
был праздник не только всего советского народа, но и чу¬
точку больше его личный праздник. Правда, он об этом
никогда не говорил.
107

...И теперь, когда не стало дорогого всем нам Юрия
Алексеевича, его семья, космонавты нередко приглашают
в Звездный городок. И каждая поездка всегда чем-то
особо памятна, оставляет много впечатлений, наводит
на раздумья...
Но всегда, когда подъезжаешь к Звездному городку,
идешь по нему, встречаешься с сослуживцами Юрия,
заходишь в его квартиру, ждешь встречи с Юрием Алек¬
сеевичем... Всегда кажется* что он где-то здесь, потому что
его традиции, его дух, его отношение к товарищам прочно
живут навечно прописанными на этом звездном причале
нашей Земли и поддерживаются и развиваются всеми кос¬
монавтами.
Ю. А. Гагарина, как и многих других героев, уже нет
в живых. Но они и сейчас помогают нам.
...Группу партийно-комсомольского актива одного из
районов Смоленска в Звездном принимали на высшем
уровне. Теперь они, занимая большие и малые посты,
знают, как берегут гагаринские традиции в Звездном, и,
наверное, во многом в практической работе обращаются
к этому весьма ценному опыту.
...Особое волнение я испытал, когда руководство Центра
подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина, жена Юрия
Алексеевича Валентина Ивановна пригласила в Звездный
городок на празднование 20-летия со дня первого полета
человека в космическое пространство. Была предоставлена
такая возможность и некоторым другим смолянам.
Нами, смолянами, «занимались» Валентина Ивановна
Гагарина и Владимир Алексеевич Шаталов.
Посещение рабочего и домашнего кабинета Юрия Алек¬
сеевича, торжественное заседание, знакомство и фотогра¬
фирование со многими знаменитыми людьми, в том числе
с такими, как трижды Герой Советского Союза И. Н. Коже¬
дуб, Ю. Б. Левитан, который вел концерт. Открывая его,
он рассказал, как 12 апреля 1961 года он бежал к микрофо¬
ну и боялся, чтобы не сорваться, не закричать, передавая
сообщение ТАСС о нервом полете человека в космическое
пространство...
И вот он как «залевитанил» на весь зал это сообще¬
ние — поверьте, пришлось всем почти заново пережить тот
день.
Его голос буквально поднимал всех с места, возвращал
к тому неповторимому апрелю. Ю. Б. Левитан сказал, что
1Q8

ему за все время пришлось делать много радостных и не¬
мало горестных сообщений. Но более волнующих, чем
сообщение о победе советского народа в Великой Оте¬
чественной войне и о первом полете человека в косми¬
ческое пространство,— делать не приходилось.
В обозримом прошлом й ближайшем будущем, пожа¬
луй, вряд ли будут более выдающиеся события в жизни
всех людей планеты Земля, начало которым положила Ве¬
ликая Октябрьская социалистическая революция.
...Издалека, с теплым весенним ветром пришел привет
с родины Юрия Алексеевича в Звездный городок совсем
недавно, когда здесь выступали самодеятельные артисты
Смоленщины.
Этой чести были удостоены и приглашены выступить на
двадцатилетний юбилей одного из подразделений Центра
подготовки космонавтов фольклорный коллектив музы¬
кального училища «Веснянка»; танцевальная группа
ансамбля песни и танца Управления профтехобразования,
солист Владимир Бобрицкий и композитор Валерий Михе-
енков.
Слушателей и зрителей в Звездном городке, скажем
прямо, трудно чем удивить, ибо за честь считают вы¬
ступить здесь «самые-самые» и наши и зарубежные.
Но самобытность народных песен и плясок смолен¬
ского края — родины М. И. Глинки,— песен на стихи
М. Исаковского, Н. Рыленкова, А. Мишина, где пролилась
сама «душа народа», превзошли вде ожидания.
Зал, где были и рядовые и офицеры, космонавты и их
семьи, встал и вместе с самодеятельными артистами ис¬
полнил в финале знаменитую «Катюшу».
Эта песня была как клятва надежно беречь Родину
и дружбу и всегда помнить нашего дорогого Юрия Алек¬
сеевича.

«Я был, есть и буду членом своей партии, в каком бы
уголке земного шара я ни иаходрдоя». Так говорил Артем
(Федор Андреевич Сергеев) — профессиональный ре¬
волюционер, подпольщик, комиссар... Хорошо сказано».
Из дневника Ю. А. Гагарина

ЮБИЛЕЙ
Гагарин в последний раз был на родине у родителей 4
декабря 1967 года. Совпал этот приезд с пленумом
горкома, на котором меня освобождали от должности
секретаря в связи с переходом на работу в органы КГБ.
После пленума мы встретились, и, еще не зная всех
сложностей вопроса, я по простоте душевной, ни с кем «не
согласовывая», пригласил Юрия Алексеевича на праздно¬
вание 50-летия ВЧК-КГБ, которое должно состояться
вскоре.
Он охотно согласился, подсказал, как это сделать, чтобы
все было официально.
Возвращаясь из командировки, вечером 5 декабря за¬
глянул на огонек к Юрию Алексеевичу работавший в то
время начальником Управления КГБ Н. Г. Федоренко,
который ранее возглавлял Гжатскую партийную органи¬
зацию, встречал Юрия Алексеевича в его первый приезд
на родину после полета и с тех пор они дружили и неодно¬
кратно встречались. Приехал он со своим другом А. А. Ма-
каревским, который также очень хорошо был знаком
с Ю. А. Гагариным.
Они, узнав о приглашении Юрия Алексеевича на празд¬
нование полувекового юбилея органов госбезопасности,
поддержали приглашение, но, как мне не без оснований
показалось, без особого энтузиазма.
Дело в том, что они-то знали больше моего, как не любит
первый секретарь обкома, когда с ним не «согласовывают»
что-то. Может быть, это и правильно, что приглашение
такого человека, как Ю. А. Гагарин, надо было обговорить
заранее. И уж совсем я не знал в то время, что и взаимо¬
отношения первого секретаря обкома и первого космонавта
были не совсем нормальными. Но узнал я об этом позже.
А пока для меня было неясно, почему Н. Г. Федоренко
и А. А. Макаревский холодновато отнеслись к идее при¬
111

глашения. Но я посчитал, что причиной этому было то, что
я выскочил вперед начальства и не все это любят.
Однако дело было сделано, и отступать уже никак не
получилось бы.
Секретарем парткома Управления КГБ в то время был
А. И. Алексеев. Когда я вернулся из Гжатска в Смоленск
и рассказал ему о состоявшемся разговоре с Юрием Алек¬
сеевичем, то нашел полную его поддержку в организации
встречи космонавта со смоленскими чекистами.
Как и условились по телефону, у депутатской комнаты
на Белорусском вокзале в Москве я ожидал Юрия Алексе¬
евича.
Энергичный, улыбающийся, своей легкой походкой он
направился ко мне.
—	Здравствуй. Зря вы затеяли встречать здесь. Доехал
бы без сопровождения. Вам хлопот и так много. Ну а как с
билетами на поезд?
—	Все в порядке. Состав на посадку уже подали.
Идемте садиться.
Прошли на платформу к 10-му вагону.
Проводница, видимо, предупрежденная кем-то, не про¬
веряя билетов, проводила в купе. На столе стоял чайник,
стаканы, леченье, сахар.
—	Спасибо, чаек пойдет. Пить хочется. Чаек — хо¬
рошо...
—	Юра, и молоко найдется...
- Вот отлично!
—	Можайское...
—	Вот это да! Где ты его взял? Такой хороший продукт,
а продают мало.
Сняли верхнюю одежду, переоделись в спортивные
костюмы, разместились.
К чаю на стол я поставил две бутылки можайского
молока.
—	А что, с нами в купе еще никто не едет? — поинте¬
ресовался Юрий Алексеевич.
—	Посадка не закончилась, может быть, кто и при¬
дет.
—	Тогда чаепитие отложим до отправления. Расскажи
программу, как там отмечать юбилей собираетесь,— об¬
ратился Юрий Алексеевич ко мне.
—	Я и хотел этот вопрос согласовать.
—	Опять вы что-то затеваете...
112

—	Приезд первого космонавта — гордость и радость
для коллектива смоленских чекистов.
—	А ты как, вписался? — очевидно, не желая вы¬
слушивать комплименты в свой адрес, спросил Юрий
Алексеевич.
—	Пока трудно сказать. Мало еще прошло времени.
Должность большая, а работу до всей глубины не знаю.
—	Я уверен, дело пойдет. Только учиться, наверное,
надо.
—	Так вот насчет программы. Все обычно: приедем,
разместимся, позавтракаем, зайдем в обком, потом в нашу
организацию. Встреча с личным составом. Навестим в
санчасти Николая Григорьевича.
—	А он еще в больнице? Жаль. Надо зайти к нему
обязательно.
—	Потом торжественное, концерт. На следующий день
по желанию осмотр города, музей...
—	Принимается...
—	И просьба есть...
—	От тебя не ожидал...
—	Ключ от своей квартиры хотел передать.
—	Не ходи обходными... Хочешь в гости пригласить?
—	Очень хочу.
—	Будет время, хоть на пять минут, но зайдем. Далеко
от центра?
—	Совсем рядом. Отличная квартира.
—	Посмотрим, посмотрим, как ты устроился на новом
месте.
Состав тронулся. К нам в купе никто не зашел.
—	Будем чаевничать... И спать. Завтра рано в Смолен¬
ске будем. День напряженный.
Это было 18 декабря 1967 года в 22 часа 35 минут. Юрий
Алексеевич вместо чая налил молока, выпил два стакана
залпом. Я последовал его примеру.
В это время в купе кто-то постучал.
—	Заходите, пожалуйста...
Вошел мужчина.
—	Извините, кажется, я тут сверток оставил.
—	Смотрите, смотрите, пожалуйста.
Он наклонился, из-под нижней полки достал коробку.
Юрий Алексеевич спросил:
—	А у вас билет в это купе?
—	Да... то есть нет. Двойной ошибочно выдали. Из¬
вините.
Но
5-2062

Мужчина быстро ушел. Юрий Алексеевич помрачнел:
—	Это ты организовал, чтобы нам вдвоем в куне ехать?
—	Нет, Юрий Алексеевич, бронь только на два места...
—	Но кто-то знал, что здесь я поеду?
—	Я не в курсе.
Юрий Алексеевич вышел и вскоре вернулся.
—	Инициативу проявили железнодорожники. Я вы¬
яснил у бригадира. Неужели нам помешал бы кто-либо?
Вот народ...
—	Юрий Алексеевич! Не обижайся. Ведь они хотели
как лучше...
—	А вышло хуже. Делают из меня исключительную
личность. Я попросил, если будут пассажиры - пусть к
нам в куне определяют. Будем хором храпеть. Ты какую
полку займешь? Я — верхнюю. Люблю на верхотуре...
Он переложил подушку и одеяло от окна к двери.
—	Советую и тебе то же сделать. От окне и зимой и
летом всегда надуть может,— и, энергично спружинив на
руках, поднялся на верхнюю полку.
Поезд шел мягко, ритмично стуча колесами на стыках
рельсов. Проснулся я часа в три ночи. Юрия Алексеевича
в купе не было. Я оделся и вышел.
Он стоял у окна и смотрел на проносящиеся мимо за¬
снеженные ноля, перелески. Ночь была ясной, а от снега
было еще светлее.
—	Скоро Гжатск... Сколько раз приходилось сюда
приезжать и на тормозной площадке. Так хотелось увидеть
мать, отца. У матери завтра день рождения. Подарок я ей
послал. Надо будет позвонить обязательно.
Поезд стал замедлять ход. Наш вагон остановился, не¬
много не дойдя до здания вокзала. Станция Гжатск. Кто
знал ее до полета Ю. А. Гагарина в космос? Местные жи¬
тели да кто проезжал мимо иногда задерживали свой
взгляд на названии.
Теперь же она стала известна всему миру: ведь здесь
родился Гагарин.
А он стоял и смотрел в окно, видел, как садятся в ваго¬
ны люди, выходят и с чемоданами и сумками направляются
в здание вокзала. И никто не знал, что Юра Гагарин по¬
следний раз проезжает свою родную станцию Гжатск...
А там, где-то дома, мама досматривает сон или, может,
встревоженная какой-то мыслью, проснулась и вспомнила
о нем: интуиция подсказала, что он где-то близко. А отец.
114

как был в нижней рубашке и кальсонах, так и вышел на
кухню покурить да подбросить угольку в остывшую печь...
Но вот состав медленно тронулся, проплыли мимо вок¬
зал, киоск, сквер, багажное помещение. И вновь замелька¬
ли столбы, завихрился у колес снег — поезд набирал ско¬
рость.
—	Пойдем еще поспим?
Я не навязывался с вопросами, хотя о многом-многом
хотелось спросить Юрия Алексеевича. Об учебе, полетах,
тренировках. Но у нас как-то так уже сложилось, что если
Юрий Алексеевич считал возможным и нужным что-то
рассказать — он делал это сам, без вопросов.
Вот и теперь он, желая выйти на тему, которая его явно
волновала и что-то тревожило в ней, спросил:
—	Не жалеешь, что ушел из авиации?
—	Очень. Но куда же было деваться? Сокращение за
сокращением, в связи с этим перспектива — ноль. А те¬
перь, пока не поздно по возрасту, пошел но третьему кру¬
гу...
—	Ты имеешь в виду новую службу?
—	Да. Вначале — военная служба, потом — партийная
работа, теперь органы КГК, и везде начинать...
—	Но ведь это, как я понимаю, работа с людьми. А
опыт военной службы, комсомольской, партийной работы
во многом пригодится в органах.
—	Несомненно. Но все-таки если бы одну линию про¬
должать. можно сделать значительно больше.
—	Это верно. В меня вот как вселился микроб ле¬
тания, так и до сих пор сидит, разросся, размножился, и без
авиации, без полетов никуда... Мне долго не давали разре¬
шения летать. Но как меня можно удержать иод стеклом
в качестве экспоната? Ох, куда я только не ходил, не обра¬
щался! И все так мягко, «дипломатично», как ты говоришь,
прокрутят, переадресуют, а не решат. Смотришь и дума¬
ешь: неужели люди не видят, что тебе все понятно — боят¬
ся ответственности — и кроме всего прочего возникает оби¬
да и удивление: как могут быть руководителями нере¬
шительные люди? Но это позади. Теперь летаю. А на днях
тяжелейшая посадка была.
—	Но не сложнее той, северной?
—	Как сказать? Там многое зависело от меня, а тут
и планер разрушился. Ты вот напомнил посадку на Севере.
Почему-то и тогда и теперь в этот миг подумал о вас, кто
115

на аэродроме. Никто не выделялся, но как-то все четко
представилось, кто как ждет и кто как выглядит. На один
миг. Ты ведь знаешь, отвлекаться в таких случаях нельзя.
Но это, наверное, и помогло и тогда и теперь. Тогда был
один, а теперь на «спарке», а мысль одна: ждут! Ничего,
живой-здоровый, еще полетаем! Люблю летать.
—	Юрий Алексеевич! Кто же нс любит летать?
—	На днях двоих списали. Подписал документы, не
сожалея... Попали случайные люди. Обида у них большая,
но не мог я поступить иначе.
Юрий Алексеевич интересовался сотрудниками КГБ,
вспоминал И. А. Мокрецова, который сопровождал его
во время первого приезда в Смоленск.
Я рассказал Юрию Алексеевичу об истории Управле¬
ния КГБ, назвал чекистов, погибших во время войны. И
тех, кто работал в тылу врага.
Юрий Алексеевич читал об изменниках Родины Таври-
не и Шиловой, которые фашистской разведкой — абвером
были заброшены в нага тыл с особо опасным заданием —
совершить террористический акт против Верховного Глав¬
нокомандующего, но о том, что смоленские чекисты прини¬
мали активное участие в захвате этих гитлеровских аген¬
тов, не знал. Рассказ об этом вызывал у него повышенный
интерес. Тем более что захват группы происходил недалеко
от тех мест, где родился Юрий Алексеевич.
Так, за разговором, и не заметили, что подъезжаем к
Смоленску. Юрия Алексеевича встречали работавший
тогда секретарем обкома КПСС Н. И. Москвин и началь¬
ник УВД А. А. Макаревский.
Со всеми ними Юрий Алексеевич был хорошо знаком,
и сразу завязался дружеский разговор.
Приехали в гостиницу, разместились.
Сошлись два старых знакомых, которые соревновались
в шутках, подначках, каламбурах — Юрий Алексеевич
и Александр Андреевич, а Н. И. Москвину и мне оставалось
только слушать, даже слово вставить было негде.
Оказалось, что у первого секретаря обкома 19 декабря
день рождения.
Тут же подумали о сувенире: двухтомник трудов
Ф. Э. Дзержинского накануне дня ВЧК-КГБ был кстати.
Н. И. Москвин позвонил первому секретарю и доложил,
что приехал Юрий Алексеевич. Тот пригласил зайти.
Юрий Алексеевич Гагарин входил в кабинет первым.
116

—	Можно? — обратился он по имени-отчеству к секре¬
тарю.
—	Нельзя...
Юрий Алексеевич по-строевому сделал поворот «кру¬
гом», а мы, входя за ним, напирали...
—	Проходите, проходите,*— быстро переориентировал¬
ся в своей неудачной шутке первый секретарь.
—	С приездом, Юрий Алексеевич! Как вас встрети¬
ли? Программу согласовали? — продолжал он, выходя из-
за стола и приветствуя всех за руку.
Пригласил сесть за большой стол.
Пошла обычная в таких случаях беседа о здоровье, о
делах в области.
Все натянуто улыбались, делали вид, что ничего не
произошло, а на душе кошки скребли и хотелось скорее на
воздух.
Юрий Алексеевич постарался разговор «закруглить»,
ссылаясь, что у первого секретаря много дел и мы его
отвлекаем.
Инициативой разговора владел Ю. А. Гагарин, и первый
нас не задерживал.
...После беседы у секретаря обкома Юрий Алексеевич
направился на улицу Дзержинского, где размещалось зда¬
ние УВД и КГБ.
Был солнечный морозный день. На деревьях в саду
имени Глинки, по улице Октябрьской революции серебря¬
ными гирляндами искрился иней. Отдельные снежинки
срывались с веток, рассыпались и устилали дорогу.
Юрий Алексеевич говорил, что Смоленск ему очень
нравится, но видеть его приходится всегда осенью или
зимой, а хотелось бы летом...
—	На чекистский праздник погода как по заказу...
—	Да это же вы, Юрий Алексеевич, помогли «заказать»
хорошую погоду.
—	Я тут ни при чем. Это кто-то на подступах к Смо¬
ленску мешками облака разогнал...— пошутил он.
О любви к Смоленску, к его людям говорит и то, что
в рабочем кабинете Ю. А. висит фотография — панорама
города, которая открывается при въезде в Смоленск со
стороны Заднепровья.
Как бы порадовался Юрий Алексеевич вместе с нами
тому, что в канун 40-летия Победы советского народа в
Великой Отечественной войне ему присвоено почетное
117

звание — Город-герой, а медаль Золотая Звезда была
вручена 21 июня 1985 года, спустя сорок четыре года после
начала войны.
Одновременно, одним Указом это почетное звание при¬
своено и городу Мурманску, в небе которого крепли крылья
первого космонавта после летного училища.
Эти события глубоко символичны.
...У входа в здание КГБ его встретило руководство
Управления. Представились официально и пригласили
зайти.
Состоялась теплая встреча с личным составом. Юрий
Алексеевич поздравил смоленских чекистов с юбилеем и
рассказал о полетах в космическое пространство, автома¬
тической стыковке кораблей «Союз» и скромно и коротко
сказал о своем полете. Было много вопросов. Потом
фотографировались с Юрием Алексеевичем по подразде¬
лениям.
Гагарин много шутил, был в самом хорошем настрое¬
нии.
После посещения Н. Г. Федоренко в санчасти мы,
имея в запасе около часа до начала торжественного засе¬
дания в театре, зашли ко мне домой. Это было совсе*м ря¬
дом.
Квартира ему понравилась. Жена захлопотала у стола,
а Юрий Алексеевич забеспокоился:
—	А мне на торжественном нужно с приветствием
выступать. Давай набросаем конспект.
А. А. Макаревский возразил:
—	Юрий Алексеевич! Да ты и так сумеешь.
—	Нет-нет. Конспект нужен.
Он зашел в другую комнату, где был стол моей перво¬
классницы.
—■ Можно?
—	Да что ты, Юра? Пожалуйста...
—	Давай вместе подумаем.
Он начал писать.
А. А. Макаревский вызвал шофера, поручил ему отвезти
напечатать в двух экземплярах текст приветствия и при¬
везти его обратно.
Не успели мы разместиться за столом, как вернулся
шофер и передал текст приветствия.
Раздался телефонный звонок.
—	Слушаю вас...
118

Звонили из приемной обкома и просили Юрия Алексе¬
евича. Он подошел к телефону.
—	Слушаю. Да. Понял вас. Все в норме. Будем во¬
время.— Положил телефонную, трубку, улыбнулся: —
Волнуются за наше здоровье.
...Торжественное заседание началось со всеми ритуа¬
лами. Много было приветствий, адресов, сувениров и
главное — теплых слов.
К трибуне подошел Юрий Алексеевич. Буря аплодис¬
ментов захватила весь зал театра, где проходило тор¬
жественное заседание. Аплодировали и тому, что было ска¬
зано, ибо не всегда выступающих внимательно слушают,
и тому, кто это сказал. Контакт оратора с аудиторией
был очевиден.
После состоялся большой концерт.
...Торжества были продолжены в Доме культуры Обл-
совпрофа уже в более узком кругу: были только смолен¬
ские чекисты с семьями да дорогой наш гость Юрий Алек¬
сеевич.
Вокруг него плотное кольцо любопытных, а женщины
только и просят объявить «белый» танец, чтобы пригласить
Юрия Алексеевича.
Расходились в двенадцатом часу ночи. Гагарина пошли
проводить до гостиницы.
—	Ты не обижайся, что из дома быстро пришлось
уйти,— обратился ко мне Юрий Алексеевич.— Даю слово,
что летом с семьей приеду дня на два: на один к тебе, и на
один в «Швейцарию в миниатюре».
Я уже многому и давно не удивлялся в Гагарине. А
тут было не только удивление, но и восхищение его по¬
знаниями о нашей зоне отдыха. Ведь выражение «Швей¬
цария в миниатюре» принадлежит Н. М. Пржевальскому,
который так отзывался о Слободе (ныне село Пржеваль-
ское), и запрятано оно, это выражение, в письмах ученого
к друзьям.
Разговор с Юрием Алексеевичем о возможной поездке
на озеро Сапшо был совсем недавно, а вот он заинтересо¬
вался, нашел литературу и отыскал там самую изюминку.
—	Будем очень рады, Юрий Алексеевич, и вы не пожа¬
леете, если приедете.
—	Готовься, друг мой. Сказано и должно быть сдела¬
но,— обратился он ко мне.
—	Вое будет тип-топ.
119

—	Вот за это спасибо! — Он крепко обнял меня и по¬
целовал. Юрия Алексеевича провожало и начальство, и
было перед ними не очень удобно, что Юрий Алексеевич
уделяет мне столько внимания.
Назавтра, 20 декабря 1967 года, к 7 часам, я отправился
к Юрию Алексеевичу.
Отдохнувший, бодрый, подтянутый, он стоял у телефо¬
на и поглядывал на него.
—	Заказал разговор с мамой. У нее сегодня день рож¬
дения. Как ты отдохнул?
—	Все нормально. Спасибо.
В это время состоялся разговор с матерью.
—	Здравствуй, мама! Поздравляю тебя с днем рожде¬
ния. Из Смоленска. Да, я здесь...
Не желая мешать разговору сына с матерью, я вышел
в соседнюю комнату. Вскоре Юрий Алексеевич заглянул
туда:
—	Ну что ты, какие могут быть секреты?
—	Неудобно.
—	Мать у меня замечательная. Старенькая уже. Так
всегда хочется ее увидеть. Тебе привет передавала.
—	Спасибо.
Первую половину дня провели в соответствии с про¬
граммой, а в 15 часов Юрий Алексеевич в сопровождении
руководства обкома КПСС, облисполкома, командования
Смоленского гарнизона приехал на аэродром.
Вышли к самолету.
Присутствие высокого начальства вносило какую-то
скованность. Нужно было что-то предпринимать.
—	Юрий Алексеевич, — обратился я к нему, уловив
паузу в разговоре,— все хотел спросить: что, до сих пор
так и не нашли?
Все насторожились, смотрят на Юрия Алексеевича.
—	У нас пока нет. Разве здесь обнаружили...
—	Что-что, Юрий Алексеевич?
Накал интереса возрастал.
—	Вы же знаете, что во всех армиях мира до сих нор
ищут солдата, который старшину «рашпилем» назвал... В
Смоленске, случайно, не нашли?
Буквально грянул смех, и стало проще.
Но время вылета приближалось.
Юрий Алексеевич стал со всеми прощаться, благода¬
рить за приглашение и прием.
120

Я взял его небольшой рыженький портфельчик, куда
предварительно успел положить дочерям и Валентине
Ивановне гостинец.
Гагарин и я прошли к самолету. Экипаж доложил о
готовности. Обнялись, троекратно расцеловались.
—	Ну, пиши, звони.
—	Привет домашним передавай. Андрияну.
—	Все исполню. .
—	Ну, пока, до свидания. Звони.
Последний разговор с Юрием Алексеевичем по телефо¬
ну состоялся 25 марта 1968 года. Речь шла об организации
выставки картин А. А. Леонова и А. В. Соколова в Смо¬
ленске в канун Дня космонавтики.
Уточнить все вопросы условились 27 марта...
...20 декабря 1967 года в 16 часов 32 минуты москов¬
ского времени самолет с Юрием Алексеевичем Гагариным
на борту оторвался от взлетно-посадочной полосы Смолен¬
ского аэродрома и, набирая высоту, взял курс на Москву.
Это был последний приезд космонавта на родную смо¬
ленскую землю.

«Гагарин и смерть... Как неправдоподобно ото звучит,
как страшно! Я гоню от себя згу мысль, я не хочу в это ве¬
рить. Для меня, Леночки и Галки эти два слова несовмести¬
мы. Он был и есть жизнь».
В. Я. Гагарина
«Каждый год 12 апреля»

ЗАВЕЩАНИЕ
Это было в последний его приезд в Гжатск, 5 декабря
1967 года.
Вечером Юрий Алексеевич вышел из дома родителей
на крыльцо подышать морозным воздухом. Редкий лучи¬
стый снежок, кружась, тихо падал на землю, искрился
в лучах электросвета. Погода и обстановка располагали
к прогулке и беседе.
— Пройдемся? — обратился он ко мне.
Мы вышли за калитку и отправились по улице к центру
города. Снег поскрипывал под ногами, и эхо отдавалось в
соседних переулках, в морозной тишине казалось, что с
нами рядом идет кто-то еще...
— Гагарин по проспекту Гагарина...
— Да, никогда не думал, что так будет. Знаешь, мно¬
гое сделано, а мне кажется все мало. Хотя бы город. Я
же понимаю, что если бы не полет, кто бы так стал зани¬
маться городом? Смотри, школу какую построили, по¬
ликлинику, проспект этот, а жилья сколько! Я так бла¬
годарен за внимание к городу! Но этого мало. Есть у меня
задумка: превратить город Гжатск в город молодежи,
чтобы он был чистым, зеленым, цветы чтобы но всем
улицам... Хорошо бы на базе зооветтехникума или педучи¬
лища организовать институт. Вот бы здорово было! Надо
заняться этим вопросом капитально. Ну и промышлен¬
ность. Такую, чтобы удельный вес ее был несолиднее,
чтобы там работала молодежь. «Динамик» вот построи¬
ли — хороший завод. Расширить бы его в радиозавод.
Часовой завод можно, фабрику но производству брил¬
лиантов построить. Рабочей силы в районе хватит, да и с
других мест приедут, вероятно. И строить, и работать.
Комсомолу клич бросить! Как ты думаешь?
— Конечно, кто не отзовется на такое большое дело!
Только когда тебе заниматься?
123

—	Я же депутат, всегда обязан помочь. Руководители
тут хорошие, сами знают, что делать, а моя забота — по-
хмочь. И хорошо помогать тому, кто сам работает и работы
просит.
—	Юра, а с учебой как?
—	Сейчас вплотную приступил к полетам. В феврале
диплом защищать. А там — дальше. Многое-многое еще
надо сделать и в тренировках, в освоении техники, в тео¬
рии... Мне кажется, что я очень мало успеваю. Жадный
стал какой-то... Очень хочу полетать еще. На Луну, на
Марс.
—	Смотри, марсианки не отпустят.
—	Не-ет! Мне пришлось видеть много людей, в том
числе и симпатичных женщин, а лучше наших нет. Я дру¬
гих ребят сосватаю, а сам вернусь. Где может быть такой
снег, такой воздух, такие люди? Смотри, красота какая...
Теперь, когда я вспоминаю этот разговор, очень сожа¬
лею, что он так кратко записан в дневник. Это же, по сути,
его завещание городу. Завещание нам с вами. И велика
честь для тех, кто это завещание воплощает в жизнь.
Город Гагарин, как и хотел Юрий Алексеевич, ком¬
сомольская стройка. ЦК комсомола очень многое сделал
для того, чтобы сюда поехали студенческие строительные
отряды. Нашлись энтузиасты — разработали генплан за¬
стройки, и вот уже в этом старинном городе появились
новые современные здания, целые улицы.
Его мечта сбывается.
Юрий Алексеевич теперь не узнал бы город.
...А мысль бежит-бежит и к тому месту, где он погиб.
В ту весну и начало лета зелень была необычайно теп¬
лой и нежной, а деревья дали такой большой рост, какого
фенологи не отмечали на протяжении многих лет.
И дубок, посаженный Юрием Алексеевичем 14 апреля
1961 года на территории Кремля, дал почти полуметро¬
вые побеги. Все жило, все цвело, а его не было. Не было
человека, сына, отца, друга.
Теперь, когда его не стало, вспоминались отдельные
моменты, события, которые при жизни казались незначи¬
тельными, думалось о многом том, о чем не успели перего¬
ворить, сделать, посоветоваться. И неумолимо тянуло туда,
где он был в самые последние секунды жизни, где он
последний раз видел землю.
Тогда был конец марта, и не было возможности по¬
124

бывать на месте гибели, а теперь бушевало раннее лето, и
наш «козлик» резво бежал в сторону Новоселова.
Вот мы и на месте. Замерев в скорбном молчании, сто¬
яли две березы, срубленные упавшим самолетом. Рядом
зияла огромная яма. Я привез корзину цветов, поставил
ее у корней ели, склонил голову. Многое вспомнилось...
Потом я обошел вокруг ямы, нашел несколько пыжей от
сигнальных ракет, кусочки искореженного металла, взял
горсть земли. Эту землю я передал потом Анне Тимофе¬
евне, и сейчас она хранится в музее в городе Гагарине.
В тот год я был на учебе в Москве и часто ходил к
Кремлевской стене, где установлена урна с прахом Гагари¬
на. Даже в самые сильные морозы здесь всегда есть живые
цветы. Очень много роз. Но однажды, уже летом просто
невозможно было без слез наблюдать, как одна женщина
подошла и положила к стене несколько зеленых, только
еще зацветающих колосков ржи и один василек. И вот
лежали среди роз колоски и цвел один василек, как напо¬
минание о том, что и сам Юра был очень скромным, не¬
броским и бесконечно родным...
...Памятник-обелиск на месте гибели Ю. А. Гагарина
и В. С. Серегина близ села Новоселово Киржачского района
Владимирской области открывали в сентябре 1978 года.
Сделан он и установлен по проекту скульптора А. Ул-
ласа и архитектора Н. Щербакова.
Владимирский обком и Центр подготовки космонавтов
направили приглашение на это мероприятие в Смоленский
областной комитет партии, но из официальных лиц никто
не поехал: то ли посчитали ненужной эту поездку, то ли
нашлись другие причины. Все это разъяснится несколько
позже. Во всяком случае, обком поручил все организовать
Гагаринскому горкому, и в результате автобус — Анне
Тимофеевне не нашлось автомашины, и она ехала в нем —
набился во многом случайными людьми.
Встречать Анну Тимофеевну, которую ждали и не начи¬
нали митинг, подошел первый секретарь Владимирского
обкома Михаил Александрович Пономарев, но из автобуса
в прямом смысле «выпали» вначале эти случайные люди,
а потом уже вышла мать космонавта. И на официаль¬
ном приеме от смолян выступать было некому.
Бывший с нами в этой поездке поэт Алексей Мишин во
время митинга здесь же на открытии памятника написал
стихи, и мы решили, что выступит он. Это был хороший
125

и достойный выход из положения. Не выступить смолянам
было просто нельзя.
Секретарь Владимирского обкома, ведующий вопросами
идеологии, предоставил слово Алексею Мишину.
И когда он прочел стихи, после некоторого замеша¬
тельства все встали: проникновенные слова о Юрии Алек¬
сеевиче взволновали всех, и казалось, как обычно, надо
аплодировать, но тут был не тот случай. Тогда все встали.
Трижды Герой Советского Союза Иван Никитич Коже¬
дуб подошел к А. Мишину и крепко пожал руку.
—	Смоляне, они всегда что-нибудь такое... Сердечное
спасибо!
На этом приеме обратило на себя внимание выступле¬
ние тогда Героя, а теперь дважды Героя Советского Союза
В. Ф. Быковского.
—	Вот здесь все говорят о Юрии Алексеевиче Гагарине
и как-то забывают о Владимире Сергеевиче Серегине. О Га¬
гарине я еще скажу. Но Серегин стал Героем во время
войны, защищая Родину, нас с вами. Этот мужественный
человек учил нас летать, хотя многие из нас уже и в космос
слетали.
И далее В. Ф. Быковский очень тепло говорил об этом
человеке и командире.
А о Юрии Алексеевиче он сказал так:
—	Мы еще не до конца почувствовали, кого мы поте¬
ряли после Сергея Павловича Королева. Только сейчас
мы начинаем понимать, что нас ни поддержать, ни защи¬
тить пока некому.
И теперь, когда увидели, что у космонавтов засверкали
Звезды Героев, в отряд уже рвутся по блату и выстраивают¬
ся в плотную очередь, оттесняя тех, кто еще не слетал из
первых наборов. Разве это возможно было при Королеве
и Гагарине?
Тогда, когда никто не знал, что ждет человека в кос¬
мосе и как велик будет почет и награды, первым пошел
простой деревенский парень, отец двоих детей, наш на¬
стоящий друг, принципиальный и смелый товарищ...
Он искренне, напрямоту говорил такое, что жена Ва¬
лерия Федоровича пыталась несколько раз его остановить,
а мне подумалось, что после этого выступления В. Ф. Бы¬
ковскому больше в космосе не бывать, да и по партийной
линии может состояться круиный разговор. Ведь на меро¬
приятии присутствовали и слышали выступление В. Ф. Бы-
126

конского не только нелетавшие и летавшие космонавты, но
и Главный маршал авиации и заместитель Председателя
Совета Министров СССР, представители высоких партий¬
ных инстанций, ряд известных скульпторов, художников
и архитекторов страны, ведущие ученые в области ракето¬
строения и исследования космического пространства.
К великой радости оказалось, что среди них не нашлось
человека, который мог бы «припомнить» Валерию Федо¬
ровичу его выступление.
В то время такое выступление было даже по нынешним
временам сверх духа перестройки и гласности.
Вообще следует сказать, что среди космонавтов гага¬
ринская традиция честности и прямоты где нужно, а в
иных ситуациях дипломатии, находчивости и юмора
всегда поддерживается четко. Они любого могут «разделать
под орех» по заслугам, а то и авансом, но никогда не обидят
и не унизят человека. Наоборот, после общения с ними
видишь жизнь как-то глубже и шире, не говоря уже о том,
что если попал к ним в «переделку», то более критично
относишься к себе и своим поступкам. И это завещал нам
Юрий Алексеевич.
...Каждый год 27 марта — в день гибели» Юрия Алек¬
сеевича Гагарина и Владимира Сергеевича Серегина сюда
по зову сердца и совести приезжают люди из разных мест
нашей Родины.
Еще в первую годовщину среди многих других я видел
венок от трудящихся далекой Новосибирской области,
не говоря уже о делегациях окружающих областей, районов
и трудящихся города Москвы.
Едут сюда группы школьников, туристов, проводят
здесь посвящения в хлеборобы и рабочие, принимают в
пионеры и комсомол.
Заботливо ведет свою невесту жених, и здесь они, скло¬
нив голову, молча дают клятву в любви и верности не
только друг другу, но и людям, своему делу, Родине.
Это теперь стало традицией. Жизнь продолжается, и есть с
кого брать пример.

«...В нашей семье авторитет отца был непререкаем. Строгий,
но справедливый, он передал нам, детям, первые уроки дис¬
циплины, уважения к старшим, любовь к труду. Никогда не
применял ни угроз, ни брани, ни шлепков, никогда не задаб¬
ривал я не ласкал без причины. Соседи любили и уважали
его; в правлении колхоза считались е его мнением...»
«...На обороте фотографии Валя почерком, очень похожим
на мой, написала: «Юра, помня, что кузнецы нашего сча¬
стья — это мы сами. Перед судьбой не склоняй головы. По¬
мни, что ожидание — это большое искусство. Храни это
чувство до самой счастливой минуты».
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»

ОТЕЦ И ЖЕНА
Алексей Иванович рассказывал, как он в гости к сыну
в Звездный городок приезжал и как они с Валентиной
Ивановной «поссорились».
— Встретили меня хорошо. День живу, другой живу,
как сыр в масле катаюсь. Юрка на работе. Валя с детьми
да со мной занимается. Как с ребенком малым. Ну так мне
хорошо, ну так хорошо, а делать нечего. Выйду во двор,
сижу, курю, а мимо меня все знаменитости, знаменитости,
и все делом заняты. А я что? Нет, думаю, надо домой пода¬
ваться. Без дела сидеть не могу. А как уедешь? Сказать,
что поехал, и все — обидишь. Надо какой-то предлог. Ду¬
маю и придумать не могу. Придраться не к чему. Но тут
случай помог. Зашел я в детскую, гуркаю со внучками,
забылся и закурил там. В детской-то! Валя и говорит:
«Нана, могли бы и в другом месте покурить, здесь же
дети...» А я говорю: «Могу. Дома, например». Она почув¬
ствовала, что я цепляюсь хоть за что-нибудь, и мирно так, с
улыбкой: «А тут что, не ваш дом?»
Короче говоря, уехал я, как ни уговаривали. Вот и вся
наша ссора. Если бы этот случай и был ссорой, то побольше
бы в семьях таких, а не других ссор!
И продолжал почти по-шолоховски:
— Женка у Юрки лучше всех. Знаешь, и умом и видом
вышла, и вот еще что: характером взяла, верная, само¬
стоятельная, надежная. Эта не изменит. Ведь что? Юрка
все время на людях, в разъездах, а бабе внимание надо. Эта
и хозяйство ведет справно. И Юрку держать будет. Нас,
знаешь, распусти, так мы быстро... Люблю я невестку
свою. Такая Юрке и нужна.
Вот почти дословный отзыв Алексея Ивановича о Ва¬
лентине Ивановне.
Надо знать характер и своеобразные, мудрые взгляды
129

на жизнь отца космонавта, только тогда но достоинству
можно оценить этот отзыв.
Валентина Ивановна, когда уже и Юры не стало, при¬
езжала к Анне Тимофеевне и Алексею Ивановичу.
Вспоминается, как Анна Тимофеевна с дочкой Зоей
Алексеевной отдыхали в санатории имени Пржевальского
на озере Сапшо. В это время в Смоленск, а затем в санато¬
рий имени Пржевальского и Валентина Ивановна с дочка¬
ми приехала.
Все отдыхающие в санатории буквально высыпали на
улицу, чтобы посмотреть встречу матери и жены первого
космонавта.
Анна Тимофеевна поцеловалась с невесткой, внучками,
обняла их и пригласила к себе.
Это не была встреча с какими-то знаменитыми артиста¬
ми, это был не спектакль в известном театре. Встретились
самые родные и близкие люди, которых объединяли и ра¬
дость, и горе, и светлая память о сыне и муже, об отце и
брате. И проходила она на виду у всех. Тут уже не сфаль¬
шивишь, и народ стал аплодировать. Вначале раздались
отдельные хлопки, потом зааплодировали все.
Аплодировали, наверное, больше не тому, что увидели,
а тому, что почувствовали, тому, в чем убедились сами, и
радовались этому. В санатории в тот заезд отдыхали люди
со многих мест нашей Родины, и добрая молва, опровергая
домыслы, прокатилась по отдаленным уголкам.
Работавший в то время главврачом санатория Виктор
Михайлович Гаевский и не менее внимательная к людям
его жена Людмила Николаевна сделали очень много не
столько по должности-обязанности, но больше в чисто
человеческом плане, чтобы это пребывание в санатории
семьи Юрия Алексеевича стало для нее хорошим отдыхом
и лечением.
Им не создавались какие-то особые условия, здесь
всегда ко всем внимательны чисто по-крестьянски. И эта
своеобразная простота, непринужденность, идущая от
чистого сердца, лечат лучше, чем иной раз замысловатые
процедуры-лекарства и размещения в фешенебельных
апартаментах. И вероятно, не случайно Валентина Ива¬
новна приезжала в этот санаторий еще неоднократно.
Встречались Анна Тимофеевна и Валентина Ивановна
на месте гибели Юрия Алексеевича.
Даже здесь им в короткие минуты не удавалось по¬
130

быть наедине, но они всегда ожидали друг друга, потом
вместе шли и молча стояли там, где в последний раз билось
сердце самого близкого им человека...
Валентине Ивановне можно и нужно сказать много теп¬
лых слов, но главная ее заслуга — в верности Юрию Алек¬
сеевичу, преданности ему, мужестве, с которым она несла
совместную с ним славу и переносит тяжелую утрату.
—■ Другого Юры никогда не будет...
Поэт Алексей Мишин написал стихи «Валентине Га¬
гариной». И лучше, чем в стихах поэта, о Валентине Ива¬
новне и не скажешь:
Кто говорит, что жизнь сладка —
неправда,
У вас она потерь не лишена.
Потом женой вы стали космонавта,
Но прежде — офицерская жена.
Л это захолустье, гарнизоны,
Нелегкий на колесах вечный быт.
Вам, как солдатке, низкие поклоны,
Нас всех когда-то женщина хранит.
Не выковать победу
Лишь из стали,
И вы все это знали наперед.
Вначале вы Гагариною стали,
Потом пришел космический полет.
Да, вы из тех,
Кого лишь он заметил,
Из русских тех,
Что верность сберегли,
Ни слова не бросавшие на ветер,
Ни чувства первой трепетной любви.
Одна навек,
Жена вы и подруга,
Вы никогда не смели жить без крыл.
Среди других и ваша есть заслуга,
Что звездный мир —
Он первым приоткрыл.
И нелегко
За славу быть в ответе,
За имя,
Что согрела шар земной,
Выть вечно с ним,
Дарить заботу детям
И быть, как есть, замужнею вдовой.
Немало характеризует Валентину Ивановну и то, что
она категорически возражала, чтобы я хоть сколько на¬
писал о ней.
131

—	У вас есть что рассказать о Юре, и этого достаточно.
А обо мне не надо.
Но нельзя было не сказать о Валентине Ивановне хотя
бы вкратце, отдельными штрихами, иначе Юрий Алексе¬
евич будет показан не полно. Жизнь доказала, что во
взаимном выборе ни один из них не ошибся и они стали
единым целым.
...Вскоре после гибели Юрия Алексеевича,— а Алексей
Иванович переживал эту беду молча, ушел в себя, замкнул¬
ся, почернел и мало с кем общался,— он простыл и при¬
болел.
Тогда еще музея не было, любопытный народ шел прямо
в дом, где жили родители космонавта. Никто этот поток не
регулировал и не регламентировал. Понятен интерес во
всем мире к этому святому месту, где родился космонавт.
Спросить, увидеть лично родителей с благородной целью —
шли люди тысячами.
Находились среди них и сверхлюбопытные. Анна Ти¬
мофеевна выдерживала их, как могла, а Алексей Ива¬
нович иногда молча уходил в спальню.
И вот во время болезни Алексея Ивановича «прице¬
пился», как он рассказывал, к нему один с расспро¬
сами.
—	Я все обсказал, а ему мало. Мне плохо, полежать
бы. Встал и пошел в спальню. Он тоже «прется» туда.
Достает бутылку,— полечимся, мол. А то у меня денег нет,
если я выпить захочу? Думаю, да пошел ты к едреной
матери, угощальщик такой! И психанул.
Поздно вечером от врача я узнал, что Алексея Иванови¬
ча положили в больницу в тяжелом состоянии. Назавтра
с утра навестить его не удалось, приехал к нему только
после обеда. Меня долго не пускали.
Алексей Иванович как чувствовал, что я должен прий¬
ти, по-молодому вскочил с койки, бросился ко мне, обнял
и заплакал:
—	Как я ждал тебя, я знал, что только ты меня вызво¬
лишь отсюдова...
Я впервые видел Алексея Ивановича плачущим и, как
мог, успокаивал его. Он длинным рукавом больничного
халата вытирал слезы.
—	У меня, видишь, даже платочек отобрали,— изви¬
нялся он за свою неловкость.— Увези меня отсюдова,
увези...
132

Это стоило немало хлопот, но я на свой страх и риск,
может быть, злоупотребляя властью, увез Алексея Ивано¬
вича в другую больницу, и тут «бюрократическая машин¬
ка» чуть было не придавила и меня — без направления
не брали.
Всегда с благодарностью буду вспоминать врача Веру
Андреевну Найденову, которая поняла меня, и, благодаря
ей, Алексея Ивановича поместили в другую больницу, в
ванне хорошо отмыли: из-за болезни он недели две не был
в бане. После этого он спокойно уснул и проспал до утра.
А назавтра у секретаря обкома состоялось не совсем при¬
ятное объяснение Веры Андреевны. Но перед медициной
все равны, даже секретари обкома.
Алексей Иванович через месяц понравился и, окреп¬
ший, помолодевший, собирался домой.
Моему приезду он обрадовался и почему-то сразу ска¬
зал:
—	Съездим к Юрке... Вот побуду дома день-другой,
и съездим.
Дело в том, что Алексей^1ванович не был на похоронах
сына. Не ездил и после на место гибели и на Красную пло¬
щадь к Кремлевской стене. Его многие уговаривали, но он
не соглашался. А тут сам предложил. Я ответил немедлен¬
ным согласием, и мы твердо договорились съездить, усло¬
вились, когда и как это сделаем.
—	Только ж ты моим не говори, а то соберутся все,
я один хочу. Они ездили уже не раз...
Анна Тимофеевна догадалась, куда собирается Алексей
Иванович, но не подавала виду и помогала ему.
А он но-серьезному говорил ей, что поедет сватать за
меня одну молодуху.
От города Гагарина до Москвы недалеко, и мы уже
проехали полпути. Разговор шел на отвлеченную тему,
Алексей Иванович невпопад поддакивал или возражал,
очень много курил. А потом вдруг говорит:
—	Остановись-ка, выйду покурить.
—	Да в машине можно.
—	Нет, надо выйти.
Вышли.
—	Знаешь, я не поеду... Меня не пустят.
—	Алексей Иванович! Не беспокойтесь, все пройдет
нормально.
Хотя все вопросы и детали поездки обговаривались
заранее, Алексей Иванович заупрямился:

—	Ну и что, что у тебя удостоверение? Оно же у тебя,
а не у меня...
-- Алексей Иванович...
—	Нет, в другой раз...
—	Ну почему?
—	Боюсь, не выдержу... и скажу вслух все то, о чем ду¬
маю. Не выдержу, скажу...— признался он.
Наверное, он и вышел из машины, чтобы отказаться
от поездки под этим предлогом, но стеснялся сказать при
шофере...
Анна Тимофеевна, когда мы вернулись, все поняла и
спросила:
—	Что же вы так скоро?
—	Нюша, не согласилась молодуха... Отказала... Вот
и вернулись...— с большими паузами между словами ска¬
зал Алексей Иванович, потом поставил свой посошок к
стенке и, не прощаясь, ушел в спальню и закрылся там.
—	Я так и знала, что этим кончится.
Все наши попытки уговорить Алексея Ивановича
побывать на месте гибели Юры не прошли.
—	Не выдержу... А что кнутом бить но воде? Глухота
какая-то кругом.
А у Гагариных — отца и сына — не было середины:
или радоваться от души, или горевать так, как никто не
может. Делать все добротно, не оставляя сомнений, выби¬
рать все слабинки, не кривить. То есть делать но-гагарин-
ски честно и не изменять самому себе и в радости и в горе.
Некоторые считают это излишним упрямством, дру¬
гие — самостоятельным настойчивым характером. Нельзя
не присоединиться к последнему мнению.
Все знают, как тяжело переживал гибель сына Алек¬
сей Иванович, но не все знают, что он категорически был
против переименования города Гжатска в город Гагарин...
—	Память увековечивать надо так, чтобы не нарушать
историю. Петр Первый основал Гжатск. Это ж не царское
название, только но цареву указу. У нас в Клушине и в
других местах много людей хороших, знаменитых — это
хорошо. И вот кто-то подрастет и совершит геройство
большее, чем Юрка... Тогда как, опять название переделы¬
вать? Что ж получается? Или геройство не признавать,
или переименовывать? Не пойму, что тут и как. Надо
думать, как сделать по-другому, чтоб не смешить... Ну
давай моего чайку попьем.
134

Он встал, взял два стакана, насыпал туда но нескольку
листков сушеных яблок из собственного сада и залил
кипятком из самовара...
По кухне пошел аромат лета. Потом отложил неизмен¬
ную сигарету «Шипка», по чайной ложке добавил в яблоч¬
ный завар песку, тщательно размешал и предложил:
—	Угощайся.
А сам смотрел на меня, ничего больше не говорил, не
спрашивал, только во взгляде оставался вопрос: «Ну как
я тебе подбросил?»
Я молча, обжигаясь, пил чай Алексея Ивановича. А
что тут скажешь? Потом вышел в зал и почти дословно
записал то, что сказал отец космонавта. Уж больно не¬
обычно было сказано!
Те, кто близко знал Алексея Ивановича, подтвержда¬
ли, что к этому разговору о переименовании города он
возвращался не раз...
Он категорически возражал против изменения имени и
одного из родственников:
—	Другого Юрки Гагарина не будет. И не так надо
увековечивать память, а своим трудом и поведением. Ехать
на чужой славе незачем, надо свою заработать и брать при¬
мер с Юрки.
Его мысли совпадали и с мнением Валентины Ива¬
новны:
—	Другого Юры никогда не будет.
Можно бы и не говорить об этом, но становится обидно,
когда видишь, что у некоторых людей остается какое-то
упрощенное знание и понимание Алексея Ивановича,
личности и характера его поведения.
Дошли и договорились некоторые до того, что Алексей
Иванович торговал яблоками из собственного сада и в со¬
седнем магазине специальный прилавок для него органи¬
зовали.
По нынешним временам, когда многие стали торговать
всем, чем ни нопадя, может быть, это и не осуждалось бы.
Но не в характере русского человека, крестьянина разме¬
ниваться на мелочную торговлю. Не составлял такое ис¬
ключение и отец космонавта.
...Когда поспевали яблоки, а яблонь разных сортов в
саду было много, Алексей Иванович сидел на своей люби¬
мой лавочке перед домом и курил.
Вспоминая свое детство, зная характер сыновей,
135

он видел, с какой завистью, глотая слюну, пролетают
мимо сада ребятишки, и думал: «Быть беде: штанишки
порвут, забор и деревья поломают».
Подзывая «огольцов», как он иногда называл детей,
вел их в сад и с их помощью собирал самые спелые яблоки,
тут же угощал ими ребят. Оставшиеся яблоки раскладывал
на скамеечке и угощал уже других. При этом обычно
говорил:
—	Вот, попробуй — у тебя таких нет. Вкусно? Ну
а теперь возьми вот еще, а мамке скажи, чтоб деньги за
яблоки прислала...
Ребята, обрадованные, неслись домой и, естественно,
«докладывали», что дед Алексей Иванович угощал яблока¬
ми и «велел» деньги за них принести...
И тех, кто не понимал его шутки и приносил деньги,
опять угощал яблоками, а деньги возвращал:
—	Это тебе на мороженое... Только горло не просту¬
ди,— и, раскуривая сигарету, улыбался своей «серьез¬
ности» в работе с «огольцами».
Вот и вся торговля яблоками! Анна Тимофеевна и
Алексей Иванович мне самому не раз набивали сумки,
насыпали ведра и все другое, куда можно положить ябло¬
ки, крыжовник, смородину, при этом приносили извинение,
что мало дали крыжовника.
—	Уж больно колется.— Анна Тимофеевна показывала
свои натруженные руки в мелких покрасневших царапин¬
ках и точках. — Хочешь — собирай сам...
Все соседи Гагариных ходили и собирали урожай в са¬
ду, как в своем собственном.
А те многочисленные туристы и гости, которые побыва¬
ли в яблочную пору в музее, всегда уезжали с гостинцем
и не знали: есть или не есть эти яблоки, в музей положить
или сохранить как семейную реликвию за то, с каким
радушием и сердечной, доброй улыбкой они были препод¬
несены им отцом и матерью космонавта.
Вот и вся правда о прилавке!
Все, кто бывал у Гагариных, ■ видели в дальней ком¬
нате большой портрет Н. С. Хрущева, исполненный на
ковре.
После октябрьского Пленума ЦК им не раз намекали,
что ковер этот надо куда-то переместить, а попросту —
убрать...
Однако Алексей Иванович смотрел на советчиков и
136

вроде молча соглашался, в разговор на эту тему особо не
вступал, и ковер продолжал висеть.
Л мне он прямо сказал:
-Ля Хрущева уважаю за то, что он не побрезговал
мной... В кои это времена можно было, чтоб меня, простого
колхозника, царь поцеловал! Я понимаю, что это из-за
Юрки... Но вот посмотри! — Он принес и показал те¬
леграмму Н. С. Хрущева и Н. II. Хрущевой с соболезнова¬
ниями по поводу гибели Юрия Алексеевича.
—	Видишь,— продолжал Алексей Иванович,— какой
душевный человек Хрущев. И тут не забыл. Может, если
бы был Хрущев, и Юрка жив остался...
Дело в том, что Алексей Иванович до последних своих
дней считал, что гибель Юрия Алексеевича не случайна,
и переубедить его никто в этом не мог.
И очень обиделся Алексей Иванович, когда узнал, что
II. С. Хрущев приезжал в Гагаринский район на тер¬
риторию одного из хозяйств за грибами и не заехал к
нему.
—	Мы же теперь оба пенсионеры, а он зазнался, не
заехал... Обидно. А может, его не пустили ко мне?
Вот еще один штрих к характеру отца космонавта.

«...Очень я люблю свою маму и веем, чего достиг, обязан
ей...»
Ю. А. Гагарин
«Дорога в космос»
УКАЗ
ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
о награждении тов. ГАГАРИНОЙ А. Т.
орденом Дружбы народов
За активное участие в патриотическом, интернацио¬
нальном воспитании молодежи и в связи с восьмидесяти¬
летием со дня рождения наградить тов. ГАГАРИНУ АННУ
ТИМОФЕЕВНУ орденом Дружбы народов.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
Ю. Андропов
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
Т. Ментешашвили
Москва, Кремль
19 декабря 1983 г.

МАТЬ
Как-то звонит Анна Тимофеевна и просит подсказать,
как ей попасть на прием в ЦК.
Было известно, что ее беспокоило, но выходить на
такой уровень...
Пришлось покривить душой и сказать, что надо навести
справки. Мне просто нужно было оттянуть время.
Она согласилась подождать. О разговоре с Анной Тимо¬
феевной я доложил Н. Г. Федоренко, начальнику Управ¬
ления КГБ, где в то время довелось работать. Через не¬
которое время начальник Управления пригласил меня и
сказал, что он разговаривал с первым секретарем обкома,
который поручил мне съездить к Анне Тимофеевне и от¬
говорить ее от поездки в ЦК.
Сделать это иод предлогом того, что в самое ближайшее
время начнется перестройка домика под музей, будут
приняты и другие меры по увековечению памяти и строи¬
тельству города Гагарина.
— Но ей уже давно и много обещают, а пока ничего не
делается. И какие у меня полномочия и гарантии, что все
будет так, как говорят? Ведь до сих пор нет никакого ре¬
шения по созданию мемориала...
— Вы можете уговорить...— И видел я, что и он не мо¬
жет ответить на прямой вопрос. Была у него глубокая
грусть в глазах, и губы слегка кривились, как при зубной
боли...
А мысль мне не давала покоя: почему же так плохо
относятся к увековечению памяти первого космонавта?
Как говорил его отец Алексей Иванович: «...глухота ка¬
кая-то вокруг. Стена глухая но этому делу. Нам перед
людьми неудобно, говорить-отвечать не знаем что. Как
замедленный показ кино с перевернутой лентой и без зву¬
ка...»
Но нам пока известно было то, что лежало на поверх¬
139

ности, и так горько становилось за то, что какие-то недо¬
разумения во взаимоотношениях с первым секретарем
обкома, возникшие при жизни Юрия Алексеевича, пойдут
в унисон с другими накладками и так отразятся на увеко¬
вечении его памяти. Не сумели некоторые руководители
отрешиться от личных амбиций.
С сожалением приходится говорить о том, что не все и
не всегда понимали Юрия Алексеевича в благородном де¬
ле — в стремлении прийти на помощь человеку.
По этой причине, пожалуй, только с одним из руководи¬
телей по-настоящему и не сложились взаимоотношения
Юрия Алексеевича Гагарина — с бывшим секретарем
Смоленского обкома КПСС Н. И. Калмыком, сквознячок
от которых, мягко говоря, проявляется и сейчас. Внешне
все выглядело благопристойно, а на самом деле... Мне об
этом стало известно от Юрия Алексеевича и из других
источников.
Дело в том, что после полета Юрия Алексеевича в
Гжатском районе стало часто меняться руководство. В пер¬
вый приезд на родину в Гжатск его встречал Н. Г. Федо¬
ренко, во второй — уже Н. С. Шараев, а потом — Н. И. Ар¬
тюхов. Естественно, что Ю. А. Гагарину было небезраз¬
лично, кто руководит партийной организацией на его ро¬
дине, имеющей большие революционные и хорошие трудо¬
вые традиции.
Ю. А. Гагарин в осторожной, тактичной форме поинте¬
ресовался у первого секретаря обкома этим вопросом.
Н. Г. Федоренко был выдвинут на большую руководя¬
щую работу, и это не вызывало недоразумений. А вот
Н. С. Шараева, с которым у Юрия Алексеевича уже на¬
чали складываться деловые взаимоотношения, попросту
сняли с работы, да еще и с публикацией об этом в передовой
статье смоленской областной газеты «Рабочий путь»,
что но тем временам было довольно круто.
Его, как секретаря парткома, обвинили в неправиль¬
ных взаимоотношениях с вновь создаваемыми тогда про¬
изводственными управлениями сельского хозяйства.
II. С. Шараев прошел большую жизненную школу,
в период войны был комиссаром партизанского отряда,
отличался требовательностью и внимательностью к людям
и по-деловому принял тот подъем в экономике и культур¬
ной жизни района, который заложили его предшественни¬
ки и особенно Сергей Михайлович Егоров.
140

G.	M. Егоров долгое время в трудные послевоенные
годы возглавлял Гжатскую партийную организацию и за
успехи в восстановлении и развитии экономики хозяйств
одним из первых в числе других рядовых тружеников райо¬
на удостоился звания Героя Социалистического Труда.
А тут началась частая смена секретарей.
Юрий Алексеевич знал это, забеспокоился и обратился
к первому секретарю.
— Мне сказали (тогда Ю. А. Гагарин не назвал имя
первого секретаря), что надо больше заниматься вопросами
своей службы и работы, а обкому видней, где, кому и как
руководить партийными организациями. Признаться, я
ожидал другого ответа. И это меня расстроило и обидело,—
рассказывал Юрий Алексеевич.
Предыстория же этого тихого взрыва такова: довольно
продолжительное время первым секретарем Смоленского
обкома работал II. И. Доронин. Оценка его работы на
посту дана в соответствующих партийных документах,
но когда его освобождали, критика на Пленуме шла
только в его адрес.
H.	С. Шараев, выступая, сказал, что за недостатки в
развитии сельского хозяйства несет ответственность
и Н. И. Калмык, секретарь обкома партии, ведающий
вопросами сельского хозяйства.
Прошло время, и с его подачи был снят Н. С. Шараев,
а вскоре Н. И. Калмык стал первым секретарем и на прось¬
бу-вопрос космонавта о Н. С. Шараеве не ответил, почему
так произошло, а нагрубил ему.
Зная, что Ю. А. Гагарин вопросом частой сменяемости
руководства района может поинтересоваться в других, бо¬
лее высоких инстанциях и там его всегда правильно пой¬
мут, первых секретарей в Гжатском (Гагаринском) районе
долго не меняли, тем более что й нужды в этом не было.
Но прополз слушок,— что самое неприятное и непо¬
рядочное,— как будто Юрий Алексеевич причастен к
освобождению Н. С. Шараева. Кое-кому не без выгоды
хотелось спрятаться за него, и попробуй тут разберись —
достань...
Я долго стеснялся и боялся обратиться к Н. С. Шара-
еву, теперь единственному на Смоленщине участнику и
свидетелю событий. Уж больно много «накрутили» по по¬
воду их взаимоотношений, особенно активно пошел разго¬
вор об этом после гибели Юрия Алексеевича.
141

Стеснялся потому, что, обращаясь к Н. С. Шараеву во
имя подтверждения истины, Юрия Алексеевича и его
выставлял, мягко говоря, несерьезными людьми.
Ведь это умные люди, и не за что им было ссориться!
И боялся потому, что своим обращением ставил под
сомнение то, что мне уже было известно, и тем самым мог
обидеть не только Н. С. Шараева. Кроме того, с учетом
прямоты и честности его характера, можно было услышать
не разъяснение — ответ на просьбу, а сделанное в тактич¬
ной форме, весьма интересное предложение отправиться
в даль далекую...
Но Н. С. Шараев рассказал мне все до мельчайших
подробностей о взаимоотношениях и своих переживаниях
по поводу слухов. Показал книгу Ю. А. Гагарина с теплой
дарственной надписью. Тогда я прочел ему то, что мне ста¬
ло известно ранее и уже было написано. Все состыковыва¬
лось, все стало на место. Так что...
...Прошло полгода, как я ездил к Анне Тимофеевне и от¬
говорил ее от поездки в ЦК, и опять ничего не делалось
в городе. Она позвонила и вновь, с полным на то основани¬
ем, упрекнула:
—	И ты тоже отошел, забыл...
Я никогда не отходил, не забывал, но усилия мои по¬
висали в воздухе, и надо мной уже сгущались тучи гнева
и упреков и с одной и с другой стороны.
Позвонил в Звездный городок А. А. Леонову, но его не
оказалось на месте, к аппарату ВЧ подошел А. Г. Нико¬
лаев.
Как члену правительственной комиссии по увековече¬
нию памяти Ю. А. Гагарина я изложил ему суть дела.
Андриян Григорьевич, немного поразмыслив,— была
пауза в разговоре, и я уже подумал, что аппарат отключил¬
ся,— сказал, что он послезавтра приедет в Смоленск, и по¬
просил передать об этом первому секретарю обкома.
—	Андриян Григорьевич! Мне это делать не совсем
удобно.
—	Ладно, тогда я позвоню сам. А ты меня обязательно
встречай, я приеду смоленским поездом.
—	Не забыли еще?
—	Кто же может забыть вторую родину?
—	Я обязательно встречу.
—	До свидания.
—	До встречи...
142

А накануне дня приезда в Смоленск А. Г. Николаева
меня вызвал начальник Управления и предложил завтра,
то есть в день прибытия космонавта, выехать с заданием
в один из районов области. С ним мог справиться и другой
работник, но послали меня... Не знаю, возможно, началь¬
ник Управления, зная настрой первого секретаря обкома
КПСС, и хотел от чего-то предостеречь...
Самолет улетал в то время, когда к перрону смоленского
вокзала подходил поезд, на котором прибывал А. Г. Нико¬
лаев.
Когда он вышел, встречали его незнакомые ему пред¬
ставители обкома и облисполкома. Первое, что он спросил,
почему нет меня.
—	Он срочно улетел в командировку,— ответил ему
секретарь обкома.
—	Так срочно? Я же просил, чтобы он присутствовал
при нашем разговоре...
—	Поедемте, Андриян Григорьевич, вас ждет первый
секретарь обкома...
Там состоялся довольно крутой и неприятный разговор.
А. Г. Николаев попросил машину доехать до города Гага¬
рина, к Анне Тимофеевне...
Здесь его встретили как самого близкого и родного. Ан¬
на Тимофеевна, Зоя Алексеевна, Борис Алексеевич ушли
с ним в дальнюю комнату, и о чем там говорили — трудно
сказать. Обо всем этом мне стало известно со слов А. Г. Ни¬
колаева и отрывочных разговоров других лиц, кто его со¬
провождал.
Но главное было сделано — река тронулась.
Домик, где раньше жили Гагарины, постаревший от
времени; стали перестраивать под музей.
В это же время объявили конкурс на памятник
К). А. Гагарину в городе, носящем его имя.
Сейчас, пожалуй, из всех памятников Юрию Алек¬
сеевичу этот — один из лучших.
Решился вопрос и о машине, которая установлена у
музея.
На следующий год в город и район по призыву ЦК
ВЛКСМ на стройку приехали первые комсомольцы.
Дело в том, что еще в 1968 году после гибели Ю. А. Га¬
гарина с этим вопросом я обращался к бывшему в то время
первым секретарем ЦК ВЛКСМ С. П. Павлову, который
хороню знал и дружил с Юрием Алексеевичем.
143

Во время встречи с Сергеем Павловичем я передал ему
содержание разговора о городе Гжатске во время послед¬
него приезда космонавта на родину. Рассказал Сергею
Павловичу, каким хотел бы видеть Гагарин город своего
детства. С С. II. Павловым прошел деловой, конкретный
разговор.
Юрий Алексеевич много раз приглашал его съездить
на родину, но так это сделать и не удалось. И вот теперь,
при всей занятости С. II. Павлова, договорились с ним, что
буквально в ближайшие дни съездим к матери космонавта.
Но вскоре после нашей встречи его сменил на этом
посту Е. М. Тяжельников, который также принял и с боль¬
шим вниманием выслушал меня.
Предложения по увековечению памяти Ю. А. Гагари¬
на сходились и состыковывались с инициативой многих
комсомольских организаций снизу в одном центре.
Теперь уже написаны и книги о большой работе сту¬
денческих интернациональных отрядов в городе Гагарине,
и всегда в особо торжественной и деловой обстановке
начинается этот трудовой семестр.
Но немногие пока знают, как и с чего начиналось... И не
будь инициативы и поддержки во многих вопросах со сто¬
роны всех космонавтов, и в первую очередь В. А. Шата¬
лова и особенно А. А. Леонова, который все тяготы хлопот
и забот взял на себя, в то время вряд ли что стали делать по
городу Гагарину.
Через некоторое время после приезда А. Г. Николаева
на довольно высоком уровне в обкоме мне намекнули, что¬
бы я больше занимался непосредственной работой и не
отвлекался на посторонние дела...
Пусть станет известно и другим, что я не перепрыгивал
ступенек в своих обращениях в инстанции при попытках
оказать помощь по вопросам увековечения памяти Юрия
Алексеевича Гагарина, о чем просила Анна Тимофеевна
и подсказывала моя совесть.
Вскоре после его гибели я обращался с письмом в
областной комитет партии, где вносился ряд конкретных
предложений, основанных на последнем разговоре с Гага¬
риным во время его приезда в Гжатск 4 декабря 1967
года. Они рассматривались и, как все хлопоты и надежды
даже матери космонавта Анны Тимофеевны, мягко го¬
воря, были пущены на самотек или вообще оставлены без
внимания, как будто само собой все сделается.
144

И казалось, не ее дело хлопотать об увековечении
памяти сына, но ее вынуждала сама жизнь делать это, ибо
людской ноток и вопросы к родителям не кончались: а что
же ничего не делается?
Видя такой настрой обкома, почти ничего не делали
и в районе. Не проявлял особой инициативы и Н. И. Артю¬
хов — боялся «высокого» начальства.
Когда по состоянию здоровья и возрасту он ушел, в Га¬
гаринском районе вновь началась чехарда с руководством.
Приходили и уходили «временщики», а позаботиться, за¬
глянуть в будущее экономики города и района но-на-
стоящему никто не хотел. Справляли только свои личные
дела. Утрачивались добрые традиции принципиальности
и порядочности, докатились до приписок и искажения
отчетности. Совершенно утратив чувство меры, местное
руководство по настойчивой команде сверху снесло домик,
где жили родители космонавта после его полета, куда он
много раз приезжал и с семьей, и с друзьями, встречался
здесь с людьми. В этом домике побывали все советские кос¬
монавты, ряд зарубежных делегаций.
Сломан и снесен этот домик иод предлогом того, что
он «портит вид» и занимает место.
Да, он был прост по архитектуре, скромен но интерьеру
и меблировке внутри, и это очень определенно характери¬
зовало людей, которые жили и бывали в нем. Теперь все
это утрачено, а ведь это же история, и мы так с ней... Под
давлением общественности домик восстановили, но это уже
далеко не то. Внешне он похож на старый, а по содержа¬
нию...
В руководстве этих людей уже нет, и спросить за такой
вандализм не с кого. «Пришел-унтел» нигде не подходит,
тем более для родины первого космонавта. Своих же,
местных, выбили, вытоптали и вымели под корень. Под
благодатной сенью одного из бывших руководителей обко¬
ма В. Е. Титова здесь уже стали находиться и такие, ко¬
торые говорили: «А что Гагарин?» Этим завистникам
ответила сама жизнь, что выбор, кому первому полететь в
космос, не случаен.
К этому хочется добавить, что, по свидетельству доктора
технических наук профессора С. М. Белоцерковского,
преподавателя и руководителя дипломного проекта
Ю. А. Гагарина, Сергей Павлович Королев звонил ему и
спрашивал разрешения приехать к Юрию Алексеевичу ио-
6-2062
145

советоваться, когда тот работал в академии — готовился
к защите диплома. Об этом С. М. Белоцерковский говорит
в книге «Диплом Гагарина».
Сам С. П. Королев советовался с Ю. Л. Гагариным и
говорил: «...Я думаю, что если он получит надежное об¬
разование, то мы услышим его имя среди самых громких
имен наших ученых». Но С. II. Королева уже не было,
а зависть и недоброжелательность со стороны отдельных
лиц, занимающих даже самые высокие посты в партии и
государстве, к Ю. Л. Гагарину — ведь он совершил свой
подвиг во времена Н. С. Хрущева — сказались и в задержке
ему очередного воинского звания, и в отношении к увеко¬
вечению памяти после гибели.
О причинах катастрофы высказывались самые фанта¬
стические версии, вплоть до того, что этот полет не плани¬
ровался и 10. А. Гагарин был в нетрезвом состоянии.
Эти слухи пустили, прикрылись ими и ушли от ответ¬
ственности те. кто являлся прямым виновником плохой
организации полетов в системе ПВО Москвы, что и привело
к гибели первого космонавта.
А мы, не зная сути, бились в глухую стену, и впереди
вынужденно шла мать космонавта Анна Тимофеевна. Она,
как и отец, так и ушла из жизни, не узнав истинных причин
гибели сына...
...В этих условиях очень тяжело было работать тем.
которые, может, близко и не знали К). А. Гагарина, но
отдавали себе отчет, кто это такой, и делали все возможное,
что было в их силах и но их масштабам, для увековече¬
ния его памяти, развития города Гагарина и всей экономи¬
ки этого района.
С благодарностью можно назвать в числе таких людей
И. Л. Денисенкова, А. Т. Федорова, В. М. Колесникова,
Г. И. Киселя, В. Т. Зерова, Г. С. Карнаухова, В. Ф. Ермо¬
ленко, С. Н. Леонова и других. Однако все они, кроме
И. А. Денисенкова, работали на вторых ролях, и их быстро
выдвигали — попросту убирали из руководства этого го¬
рода и района. Особо это просматривалось на «выдвиже-
ниях-задвижениях» А. Т. Федорова и С. Г. Левенкова,
работавших в разное время председателями исполкома
Гагаринского горсовета.
Несладко доставалось и А. И. Станкевичу, с которым
Ю. А. Гагарина с первых приездов на родину после полета
связывала большая дружба. Промышленность города
146

Гагарина, но сути, начиналась со строительства завода
«Динамик», во главе которого долгие годы стоял
Л. И. Станкевич, хороший руководитель, настоящий энту¬
зиаст и патриот города.
В строительстве, как депутат, ему много помогал Га¬
гарин. На этой деловой основе и сошлись эти два человека.
Потом, когда не стало Гагарина, Станкевича вывели из
состава бюро горкома и освободили от работы, нашли пред¬
лог: много родственников работало на заводе, который он
возглавлял, а затем с должности чуть ли не завхоза раньше
времени отправили на пенсию.
При многочисленных попытках восстановить человеку
заслуженную пенсию пришлось столкнуться с дремучим
бюрократизмом и невнимательностью.
Да где там! Л. И. Станкевича временщики «забывают»
пригласить и на Гагаринские чтения и выступить в школе,
а там ведь зачастую выступают, восседая в почетных пре¬
зидиумах, те, кто и близко не видел Юрия Алексеевича
и ничегошеньки, кроме славословия, не сделал для разви¬
тия экономики города и района и тем самым увековече¬
ния памяти космонавта.
Но цепи всех этих фактов, - страшно подумать, а не
только говорить вслух, создавалось впечатление, как
будто Ю. Л. Гагарину, его друзьям и даже близким зна¬
ком ым мстят за что-то...
С глубокой болью в сердце приходится приводить эти
факты для того, чтобы такого ни с кем и никогда не повто¬
рялось.
Руководство и на мои приезды в город посматривало да
и до сих пор посматривает косо, хотя часто приезжать
и не получалось. А как им смотреть мне в глаза, когда
однажды зимой, приехав утром, я не мог зайти к родителям
Юрия Алексеевича — дорогу три дня назад так замело,
что от калитки до порога лез по пояс в снегу.
Анна Тимофеевна всегда была рада гостям, а в тот
приезд обрадовалась особо. Алексей Иванович, как мог, то¬
пором разбивал смерзшуюся глыбу угля, чтобы «под¬
бодрить» остывающую печь. Он весь измазался, устал,
но чувства юмора не терял:
— На старости лет в шахтеры устроился... И кочегаром
но совместительству...
Я расчистил дорожку, попытался по телефону позво¬
нить руководству, но телефон у Гагариных не работал.
«**
147

Все же удалось собрать ряд руководителей в горкоме и
высказать, что накопилось...
Кто же после этого будет на меня прямо смотреть? Тут
уж такая косина образовалась, что и выравнивать трудно.
Но время выровняло все, только какой ценой все это до¬
ставалось!
Под давлением самой жизни — деваться некуда —
вопросы строительства в городе и увековечения памяти
Ю. А. Гагарина в соответствии с ранее принятыми реше¬
ниями стали решаться лучше. Изменилось отношение и к
его родителям, и уже по многим вопросам не требовалось
вмешательства, и я стал реже бывать у них. Появились дру¬
гие люди, которые были не менее внимательны к ним, а я
увидел опасность в другом: уж больно часто стали наезжать
«представители» различных ведомств и даже организаций.
Их всех принимали.
Понятно стремление каждого получить хоть что, но из
первоисточников. Находились и такие, которые обещали
золотые горы, а как доходило до дела — прятались в
кусты.
«Тянули», кто что мог, и находилось много таких, а
Анна Тимофеевна была одна, и здоровье ее надо бы побе¬
речь. Ее же часами держали на различных съемках. Одни
кончали слепить глаза юпитерами, другие начинали.
Не получалось у местного руководства скоординировать
эти вопросы, а Анна Тимофеевна за неорганизованность
расплачивалась здоровьем. Ее понять можно — она ни¬
кому не могла отказать.
Многочисленные предложения на поездки, и часто туда,
где и особой необходимости не просматривалось, сыпались,
как из рога изобилия. Различного рода пройдохи пытались
влезть в дружбу, обогреться в лучах славы, войти в мемуа¬
ры, воспоминания, историю... А потом на различных пере¬
крестках похваляться этим, рассказывать небылицы.
По этому вопросу я пытался поговорить с Анной Тимо¬
феевной, настроить местные власти. Получалось же иногда
так, что закрывали дверь передо мной, а не перед теми, пе¬
ред кем и в самом деле это надо было сделать.
Возникали досадные недоразумения, и даже из-за этого
и взаимоотношения стали как-то холоднее. Конечно, не
это главное, а здоровье Анны Тимофеевны и Алексея
Ивановича.
А письма... Сколько их шло Анне Тимофеевне! Осо¬
148

бенно после гибели Юрия Алексеевича. И ни одно не
оставалось без ответа, и то были не просто отписки, а совет
человека, который мог разговаривать, не возвышаясь, не
поучая, как равный с равным, как со взрослым, так и со
школьником.
Влагородное дело — собрать бы да издать эти ответы
на письма. Сколько там доброго, умного сказано не только
тем, кому именно они адресованы, но и другим, нам с вами,
которые их не читали...
В то время она ответы всем писала собственноручно и
часто просиживала за этой работой долгими часами. И ког¬
да приходилось говорить ей, чтобы она отдохнула, Анна
Тимофеевна обычно возражала одним словом:
— Надо.
А мне на фотопортрете сына написала: «Семену Дмит¬
риевичу Казакову, истинному и преданному другу сына и
нашей семьи и всегда верному памяти сына. Мать Юры.
А. Гагарина».
Думается, что эта подпись Анны Тимофеевны Гагари¬
ной адресована не только мне, но и всем тем, кто принимал
и принимает активное участие в увековечении памяти
Юрия Алексеевича Гагарина. Кто кроме матери выше и
справедливее мог оценить эту работу?
А мне она сделана большим авансом, и даже уже толь¬
ко поэтому я несу самую высокую ответственность за каж¬
дое слово воспоминаний о нервом космонавте планеты
Земля и понимаю, насколько важно рассказать, что
мне известно, все именно так, как было.
...До сих нор мне да и многим другим не верится, что его
нет. Кажется, он на минуту куда-то вышел, сейчас вернется
и спросит:
— Ну что вы тут загрустили? — И подарит свою уди¬
вительную улыбку.

О Юрии Алексеевиче Гагарине написано много. Но вот
новая встреча с книгой воспоминаний о его пребывании
на Смоленщине.
Юра любил ездить туда. Там у него было много друзей.
Один из них, Семен Дмитриевич Казаков, рассказал об
этих встречах.
Они служили вместе на Севере, дружили, а потом были
действительно «минуты встреч неповторимых» на родине
Юры.
Автор тепло вспоминает о Юрии Алексеевиче и откры¬
вает новые факты и страницы его жизни. Об этом еще
никто не рассказывал. А я вновь прошлась по тем местам,
где4 бывал Юра, и вновь встретилась с его друзьями. И
встреча эта была радостной и приятной.
В. И. Гагарина

КАТАСТРОФА
Трагедия произошла 27 марта 1968 года в десять часов
тридцать одну минуту близ села Новоселово Кир-
жачгкого района ГЗладимирской области, в 120 кило¬
метрах от Москвы.
Самолет УТИ МиГ-15, пилотируемый летчиком-кос-
монавтом СССР Героем Советского Союза полковником
Ю. А. Гагариным и летчиком-инструктором Героем Совет¬
ского Союза полковником В. С. Серегиным с работающим
двигателем с высоты четырех тысяч метров начал бес¬
порядочно падать и, срубив под углом сорок пять граду¬
сов несколько деревьев, врезался в землю.
Что же случилось? Определенная ясность внесена
сегодня профессором С. М. Белоцерковским и космонав¬
том А. А. Леоновым, результаты их работы опубликованы
в 1987—1989 годах в газетах «Правда», «Красная звезда»,
в журнале «Наука и жизнь» и других изданиях.
Никто не сомневается в добросовестности и объектив¬
ности исследователей, очень близко знавших первого
космонавта планеты Земля. И все-таки они прямо не от¬
ветили на вопросы о том, почему самолет попал в «не¬
понятное» положение, почему ни Ю. А. Гагарин, ни
В. С. Серегин ничего об аварийной ситуации не доложили
на КП — не вышли на связь с руководителем полетов, что
не позволило им катапультироваться или совершить
аварийную посадку — ведь рядом с местом падения
самолета большие поля...
Обо всем этом в исследовании сказано довольно не¬
определенно.
Ю. А. Гагарин, допустим, мог «постесняться» сообщить
на КП о непонятном падении самолета, но В. С. Серегин,
входивший в десятку лучших летчиков мира по реакции, по
инструкции, по правилам «Наставления но производству
полетов», как инструктор обязан был об аварийной ситуа¬
ции доложить на КП.
151

И К). А. Гагарин, и В. С. Серегин как раз не те люди,
которые могли нарушить «наставление». Оно ведь напи¬
сано кровью и мужеством не одного летчика, и никто не
может им пренебречь. В противном случае, в первую оче¬
редь дли пренебрегшего или окружающих, создается ава¬
рийная ситуация, в большинстве своем почти всегда ве¬
дущая к катастрофе.
Напрашивается вывод, что в момент падения самолета
оба летчика потеряли сознание, поэтому ни один из них
не вышел на связь с руководителем полетов.
Версии о том, что планер столкнулся с шаром-зондом,
или на самолете произошел взрыв гидробачка, или пла¬
нер столкнулся со стаей птиц, по многим причинам
отпадают, о чем сказано и в исследовании.
Но даже в такой ситуации один из летчиков мог оста¬
ваться в сознании, мог управлять самолетом или, во всяком
случае, что-то передать на КП.
Значит, произошло что-то другое. Но что? Тут всплы¬
вает и настораживает тот факт, что версия о том, что
самолет Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина попал в спутную
струю сверхзвукового самолета, вначале выдвигалась
и изучалась, а потом почему-то о ней забыли, замолкли.
А ведь факт отклонения от маршрута и от плановой
таблицы по времени сверхзвукового самолета, вылетевшего
с одного из подмосковных аэродромов, был. Время этого
отклонения совпадает со временем нахождения в воздухе
самолета Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина.
Мало того, совпадает и зона пребывания летательных
аппаратов в воздухе.
Почему же версия непредвиденного сближения двух
самолетов, приведшая к катастрофе одного из них,—
уплыла? Чтобы не говорить бездоказательно, отдельные
факты, события придется, может быть, детализировать,
так как речь идет не о рядовом ЧП.
В 1968 году вскоре после гибели Ю. А. Гагарина и
В. С. Серегина меня направили на учебу в Москву. Об¬
стоятельства гибели Юрия Алексеевича Гагарина не выхо¬
дили из головы. Что же произошло? Я обратился, как
положено военнослужащему, по инстанции с просьбой,
чтобы меня включили в состав комиссии по расследованию
причин гибели Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина.
В этом мне отказали по тем мотивам, что я уже давно
ушел из авиации, профессиональных навыков не имею
152

и что взаимоотношения мои с космонавтом были друже¬
ские, поэтому я, мол, могу быть пристрастным.
Теперь, когда прошло время, мотивировка отказа стала
ясна: нельзя было знакомить с документами и тем более
включать в состав комиссии весьма заинтересованного
человека.
Правда, Н. П. Каманин, возглавлявший тогда все
космические службы, но моей настойчивой просьбе разре¬
шил побывать на месте катастрофы. В тот период туда не
пускали — все еще шла работа но сбору обломков самоле¬
та и других материалов, могущих как-то пролить свет на
причину катастрофы.
С собой в поездку я пригласил своих коллег В. С. Ге-
ронина из Москвы и А. М. Пинишина из Пензы. В районе
катастрофы у местных жителей уточнили маршрут и вско¬
ре попали к домику с надворными постройками, где жил
II. И. Шальнов, бывший учитель местной школы. Он
очень подробно рассказал, как произошла катастрофа
буквально в трехстах метрах от его дома. Он видел, как
падал самолет. Все, о чем рассказывал Шальнов, хороню
запомнилось.
В тот день 27 марта где-то в десять часов утра он вышел
во двор своего дома и вдруг не только услышал, но даже
как-то физически почувствовал, что как будто сжимается
воздух и нарастает свист, а затем с ревом, на малой высоте
над его домом проносится самолет, затем он круто подни¬
мается вверх, за облака.
И только Н. И. Шальнов успел опомниться, как увидел,
что этот «сумасшедший» самолет оттуда, из-за облаков,
падает, кувыркаясь, то опуская, то задирая нос. Учитель
рассказал, что его в тот день и после очень много раз рас¬
спрашивали об увиденном.
Вернуться к рассказу Шальнова меня побудили и такие
обстоятельства. После одного из выступлений о Ю. А. Га¬
гарине ко мне подошел К. Г. Котов, инженер из Москвы,
и рассказал, что он 27 марта 1968 года приехал к себе на
дачу, которая расположена неподалеку от места катастро¬
фы, и невольно стал свидетелем трагедии.
Он рассказал почти то же самое о падении самолета, что
говорил и Шальнов. Но подчеркнул, что конфигурация
самолета, круто взмывавшего за облака, была не такой, как
у падающего.
Тут уж я, как говорится, профессионально вцепился
153

в него и все-все перепроверил вопросами. К. Г. Котов
назвал и другого очевидца падения самолета — сторожа их
дачного поселка 3. С. Кузнецову, с которой рекомендовал
встретиться и поговорить. Но не перепутал ли Котов полет
двух самолетов — сверхзвукового и УТИ МиГ-15 — с са¬
молетами поиска! Сверка времени подтверждала, что не
перепутал. Ведь самолеты и вертолеты поиска вылетели
в район катастрофы где-то через полтора-два часа после
прекращения связи с 625-м — позывным Ю. А. Гагарина.
Котов же называл время десять - десять тридцать утра
московского времени, то есть время, в которое и произошла
катастрофа.
В отличие от Шальнова, с ним на эту тему никто не го¬
ворил, да и сам он официально ни к кому не обращался и
с Шальновым знаком не был.
Самолет, пилотируемый Ю. А. Гагариным и В. С. Се¬
региным, не был на малой высоте, так как на командном
пункте на экране локатора была отметка — точка их са¬
молета. Она соответствовала высоте четыре тысячи метров,
что совпадало с последним докладом Ю. А. Гагарина на
КП. Коридор, курс, высота соответствовали полетному за¬
данию. Значит, на малой высоте пролетал другой самолет,
который видели Шальнов, Котов и другие свидетели ка¬
тастрофы.
Нельзя сваливать вину только на тех, кого нет у власти
или вообще в живых. Но ведь тогда вдруг пополз слушок,
что Ю. А. Гагарин был в нетрезвом состоянии и вообще
якобы его полет и не планировался. Это — заведомая ложь.
Как мог не планироваться полет, если с Гагариным летит
командир части, летчик-инструктор дает контрольный
полет перед самостоятельным вылетом?
Как стало известно, в тот день при производстве полетов
было очень много и других грубейших нарушений. Вот хотя
бы такое: вслед за «спаркой» Ю. А. Гагарина и В. С. Сере¬
гина взлетели в паре более скоростные сахмолеты и перегна¬
ли ее еще на малой высоте...
Да и сам планер самолета УТИ МиГ-15 вылетал уже
три допуска и попал в часть, где тренируются космонавты
из летного училища...
Кто мало-мальски знаком с авиацией, тот знает, что
никто не завидует технику, обслуживающему «спарку»,
и как ей достается при посадках, когда учатся летать
курсанты.

А про того летчика, который отклонился от маршрута,
а попросту заблудился, вдруг забыли. Ведь он мог, выходя
из положения, «нырнуть» под облака, сориентироваться по
земле и тут же, с крутым набором высоты, уйти за облака,
в свой коридор.
-Как свидетельствует Н. М. Богатырев, проживавший
в Смоленске, а в то время проходивший службу в воинской
части, базирующейся на одном из подмосковных аэродро¬
мов, откуда вылетел тогда тот сверхзвуковой самолет, стало
известно, что летчика, отклонившегося от маршрута, от¬
странили от полетов, но вскоре он продолжал летать.
Так возникла версия: произошло не столкновение са¬
молетов, а «спарка» УТИ МиГ-15 попала в спутную струю
сверхзвукового самолета. Ведь оттуда, из-за облаков, куда
ушел сверхзвуковой, падал самолет Гагарина и Серегина.
И передать на KII что-либо они не могли потому, что, как
это ни страшно сказать, возможно, они уже были мертвы.
Это предположение подтверждает и то, что содержание
адреналина в крови и молочной кислоты в мышцах не пре¬
вышали норму, т. е. были такими, когда летчик находится
в нормальных условиях полета. Когда же возникает не¬
штатная ситуация, содержание адреналина в крови и мо¬
лочной кислоты в мышцах резко возрастает. Значит, смерть
для них наступила внезапно.
Не оговорился М. В. Келдыш — главный теоретик
космонавтики, президент Академии наук СССР, выступая
на траурном митинге во время похорон Ю. А. Гагарина
и В. С. Серегина: их гибель он назвал «нелепой слу¬
чайностью».
«Нелепая случайность»... Действительно, это почти
невероятно — угодить иод близкую спутную струю и имен¬
но так, чтобы погибнуть...
Таковы свидетельства очевидцев, таковы факты. Так
почему же мы так долго не знали правды о гибели космо¬
навта?
Как видите, долгим и трудным оказался путь к ответу
на этот вопрос.
Командование ВВС и ПВО Московского военного окру¬
га в то время было в близких дружеских отношениях
с министром обороны А. А. Гречко. А министр был очень
близок к Л. И. Брежневу. Зачем же друзьям ссориться, под¬
водить друг друга, выносить сор из избы? Вот при докладе
о ЧП и свалили все на мертвых.
155

Я уверен, что не одному мне стали известны эти факты
и не один я пришел к такому выводу. Но все почему-то
молчали. Может быть, боль утраты притупилась и смолк
звоночек совести?
А истина все-таки, как известно, одна, и все, кому, до¬
рога память о Юрии Алексеевиче Гагарине и Владимире
Сергеевиче Серегине, должны знать ее и не думать, что в
трудной ситуации они оказались беспомощными людьми.
Эта публикация опровергает все домыслы о судьбе
Юрия Алексеевича Гагарина.

Первый космонавт планеты.

Алексей Иванович и Анна Тимо¬
феевна Гагарины.

Лена, Валентина Ивановна и Га
ля Гагарины.

В гостях у Гагариных.
Во дворе Гагариных.
Ю. А. Гагарин и С. Д. Казаков в
квартире космонавта.

Смоленск. Встреча с учениками
16-й школы.

Ю. А. Гагарин среди агит-
бригадовцев в с. Клушино.

В редкие минуты отдыха на реке
Угре..

За дружеской беседой.
Ю. А. Гагарин на заводе «Кри¬
сталл».
Знатные земляки Ю. А. Гагарин
и М. А. Егоров на праздновании
25-летия смоленской битвы.

На месте гибели Ю. А. Гагарина.

Памятник на месте - гибели
Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина.

У Кремлевской стены.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие	 3
На Севере	7
Встреча	17
На родину	23
Пригласительный билет	33
Память	39
Земные скорости .	.	.	,	45
Дефицит 	53
На отдых	63
Вас понял!	77
Тишина	83
Бородинское поле	99
В Звездном городке	 105
Юбилей	111
Завещание	123
Отец и жена	129
Мать	139
Катастрофа	151

Казаков С. Д.
К14 Юрий Гагарин: портрет без ретуши,— М,: Сов.
Россия, 1991,— 176 с.
Гибель первого космонавта планеты К), А. Гагарина люди назвали трагедией
Легенды и домыслы высказывались самые невероятные, потому что сразу не
было сказано правды.
Смоленский журналист Семен Казаков, один из близких друзей Юрия Гагарина
еще по совместной службе на Севере, после долгих и кропотливых поисков пришел к
определенному мнению о причинах катастрофы.
к 3500000000-084
М-105(03)91
КБ—14—1991 Л* 028
ISBN 5-268- 01407-2
174
39.6 г

Семен Дмитриевич Казаков
ЮРИЙ ГАГАРИН: ПОРТРЕТ БЕЗ РЕТУШИ
Редактор В. К. Яцкевнч
Художественный редактор Б. Н. Заломнова
Технический редактор В. А. Преображенская
Корректор М. Е. Козлова

ИВ да 6290
Сдано в набор 25.02.91. Поди, в печать 14.08.91. Формат
84Х108'/ч2- Вум. офсетная Лё 1. Гарнитура обыкновенная
новая. Печать офсетная. Уел. печ. л. 9.24. Уел. кр.-отт.
9.66. Уч.-изд. л. 8.31. Тираж 50 000 экз. Заказ Лё 2062.
Цена 2 р. Изд. инд. XД-320.
Ордена «Знак Почета» издательство «Советская Россия»
Министерства печати и массовой информации РСФСР.
103012, Москва, проезд Сапунова, 13/15.
Книжная фабрика Дё 1 Министерства печати и массовой
информации РСФСР. 144003, г. Электросталь Московской
области, ул. Тевосяна, 25.