Tags: журнал домашняя лаборатория
Year: 2012
Text
сз\ IQ
ИНТЕРНЕТ-ЖУРНАЛ
МАРТ 2012
ЭР>АТ©[Р»[Й)
ДОМАШНЯЯ
ЛАБОРАТОРИЯ
Научно-прикладной
и образовательный
интернет-журнал
Адрес редакции:
domlab@inbox.com
Статьи для журнала
направлять , указывая в теме
письма «For journal».
Журнал содержит материалы
найденные в Интернет или
написанные для Интернет.
Журнал является полностью
некоммерческим. Никакие
гонорары авторам статей не
выплачиваются и никакие
оплаты за рекламу не
принимаются.
Явные рекламные объявления
не принимаются, но скрытая
реклама, содержащаяся в
статьях, допускается и даже
приветствуется.
Редакция занимается только
оформительской
деятельностью и никакой
ответственности за содержание статей
не несет.
Статьи редактируются, но
орфография статей является
делом их авторов.
использовании материа-
этого журнала, ссылка
При
лов
на него не является
обязательной , но желательной.
Никакие претензии за
невольный ущерб авторам,
заимствованных в Интернет
статей и произведений, не
принимаются. Произведенный
ущерб считается
компенсированным рекламой авторов и
их произведений.
По всем спорным вопросам
следует обращаться лично в
соответствующие учреждения провинции
Свободное государство (ЮАР).
При себе иметь, заверенные
местным нотариусом, копии всех
необходимых документов на
африкаанс, в том числе,
свидетельства о рождении, диплома об
образовании, справки с места
жительства, справки о здоровье
и справки об авторских правах
(в 2-х экземплярах).
СОДЕРЖАНИЕ
Краткая история химии (окончание)
Кривая история открытий (продолжение)
Краткий курс биологии (продолжение)
Мир в ореховой скорлупке (окончание)
Война с саламандрами
Имитационная модель процесса обучения
Самодельные реактивы (продолжение)
Инвертор с PDM-регулированием мощности
Ультрафиолетовый лазер
После Гигапедии
Люминофор своими руками
Спектрофотометр из телефона
Фотогалерея
Переписка
МАРТ 2012
История
3
70
Ликбез
145
186
Литпортал
215
Матпрактик^
358
Химичка
367
Техника
382
403
Дискуссии
413
Разное
418
422
425
426
НА ОБЛОЖКЕ
Ох, не прост современный мир. Беды и радости в нем
становятся всеобщими. Идут в нем потоки информации от
компьютера к компьютеру, от дома к дому. Идут и объединяют
людей, идут и способствуют их образованию. Но оказывается
такой поток можно и обрезать. Читаем статью «После
Гигапедии» .
История
ГЛАВА 8.
ПЕРИОДИЧЕСКАЯ
ТАБЛИЦА
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ХИМИИ
Айзек Азимов
Элементы в
беспорядке
68
В истории развития органической и неорганической химии XIX столетия
наблюдается любопытная параллель. В первые десятилетия число вновь открытых
органических соединений, а также элементов увеличивалось ошеломляюще быстро. В
третьей четверти столетия органические соединения были в определенной степени
систематизированы благодаря введению структурных формул. До некоторой степени
68 См. : Фигуровский Н.А.
ка, 1970, 207 с.
Открытие элементов и происхождение их названий. — М. : Hay-
упорядочены были и элементы; отчасти этому способствовали итоги
Международного химического конгресса, который состоялся в начале сентября 1860 г. в г.
Карлсруэ.
Однако начнем с беспорядка, царившего в начале столетия.
Античные ученые, как известно, описали десять элементов, средневековые
алхимики — четыре (см. гл. 4). В XVIII столетии были открыты такие газообразные
элементы, как азот, водород, кислород и хлор, и такие металлы, как кобальт,
платина, никель, марганец, вольфрам, молибден, уран, титан и хром.
В первом десятилетии XIX в. к этому списку добавилось не менее четырнадцати
новых элементов. Так, только Дэви выделил с помощью электролиза ни мало, ни
много шесть элементов (см. гл. 4), Гей-Люссак и Тенар выделили бор, Уолластон
— палладий и родий, Берцелиус открыл церий.
Английский химик Смитсон Теннант (1761—1815), у которого Уолластон работал
в качестве ассистента, открыл осмий и иридий. Другой английский химик Чарльз
Хэтчетт (ок. 1765—1847) выделил Колумбии (теперь официально называемый
ниобием) , а шведский химик Андерс Густаф Экеберг (1767—1813) открыл тантал.
Последующие десятилетия были не столь богаты открытиями, но тем не менее
число элементов продолжало расти. Так, Берцелиус открыл еще четыре элемента:
селен, кремний, цирконий и торий (рис. 12) . Луи Никола Воклен в 1797 г.
открыл бериллий.
Элемент
Азот
Алюминий
Барнй
Бериллий
Бор
Бром
Ванадий
Висмут
Водород
Вольфрам
Железо
Золото
Иридий
Иттрий
Иод
Кадмий
Калий
Кальций
Кислород
Кобальт
Кремний
Литий
Магний
Марганец
Медь
Моллбден
Мышьяк
АТОМНЫЕ
Атомный эес
14,008
26,9В
137,36
9,013
10,82
79,916
50,95
209,00
1,0080
183,86
55,85
197,0
192,2
88,92
126,91
112,41
39,100
40,08
16,0000
58,94
28,09
6,940
24,32
54,94
63,54
95,95
74,91
ВЕСА
Элемент
Натрий
Никель
Ниобий
Олово
Осмий
П алладий
Платина
Родин
Ртуть
Свинец
Селен
Сера
Серебро
Стронций
Сурьма
Тантал
Теллур
Титан
Торий
Углерод
Уран
Фосфор
Хлор
Хром
Церий
Цинк
Цирконий
Атомный вес
22,991
58.71
92,91
118,70
190,2
106,4
195,09
102,91
200,61
207,21
78,96
32,066
107,88
87,63
121,76
180,95
127.61
47,90
232,05
12,011
238,07
30,975
35,457
52,01
140,13
65,38
91,22
Рис. 12. Пятьдесят четыре известных во времена Берцелиуса
элемента, атомные веса которых вычислены исходя из атомного веса
кислорода (16.0000) (из книги «Поиски элементов»).
К 1830 г. было открыто пятьдесят пять различных элементов. В теории
алхимиков фигурировало всего лишь четыре элемента, и такое резкое увеличение списка
элементов, которые, вдобавок, сильно отличались по свойствам, озадачило
химиков . Почему элементов столько? Сколько их еще осталось открыть? Десять? Сто?
Тысячу? Бесконечное число?
Заманчиво было попытаться как-то упорядочить список уже известных
элементов . Может быть, при этом удастся выявить число еще неоткрытых элементов и
обнаружить какую-то закономерность в изменении свойств уже открытых?
Первым, кому удалось уловить некоторые проблески порядка, был немецкий
химик Иоганн Вольфганг Дёберейнер (1780—1849). В 1829 г., изучая свойства брома
— элемента, открытого тремя годами ранее французским химиком Антуаном Жеромом
Баларом (1802—1876), Дёберейнер установил, что бром по своим свойствам
занимает промежуточное положение между хлором и йодом. [Йод был открыт другим
французским химиком Бернаром Куртуа (1777—1838) в 1811 г.] В ряду хлор — бром
— йод наблюдалось не только постепенное изменение цвета и реакционной
способности, но и постепенное изменение атомного веса. Случайное совпадение?
Дёберейнер продолжил поиски и нашел еще две группы из трех элементов (он
назвал их триадами), у которых также наблюдалось постепенное изменение
свойств. Этими группами были кальций, стронций, барий и сера, селен, теллур.
В обеих группах атомный вес среднего элемента примерно равен среднему атомных
весов двух других элементов. Опять совпадение?
Дёберейнер пытался найти другие такие триады, но безуспешно. Поскольку
разбить пятьдесят шесть известных элементов на триады не удалось, химики пришли
к выводу, что триады Дёберейнера — явление случайное. Более того,
соответствие в изменении атомных весов и химических свойств элементов в триадах
Дёберейнера не произвело никакого впечатления на химиков. В первой половине XIX
в. химики вообще недооценивали значение атомных весов. Атомные веса было
удобно использовать при проведении разного рода расчетов, но ориентироваться
на них, например, при составлении списка элементов представлялось нерезонным.
Существовали сомнения относительно целесообразности использования атомных
весов в проведении расчетов. Некоторые химики не проводили четкого различия
между атомным весом и молекулярным весом; некоторые путали понятия «атомный
вес» и «эквивалентный вес». Так, например, эквивалентный вес кислорода равен
8 (см. гл. 5), атомный вес — 16, молекулярный вес — 32. При проведении
расчетов удобнее всего пользоваться эквивалентным весом, который равен 8, почему
же в таком случае для определения места кислорода в списке элементов следует
использовать число 16?
Эта путаница с эквивалентным, атомным и молекулярным весами не только
мешала решить вопрос о списке элементов, но и вообще отрицательно сказалась на
развитии химии.
Разногласия по поводу относительных атомных весов, приписываемых различным
атомам, привели к разногласиям и в отношении числа атомов отдельных
элементов , входящих в данную молекулу.
Кекуле вскоре после опубликования своих предложений относительно
структурных формул ясно понял, что его идея повиснет в воздухе, если химики не смогут
прийти к согласию в вопросе об эмпирических формулах. Поэтому он предложил
для обсуждения этого вопроса созвать конференцию ведущих химиков Европы. В
результате в 1860 г. в г. Карлсруэ в Германии впервые в истории состоялась
международная научная встреча химиков, получившая название «Первый
международный химический конгресс».
На конгрессе присутствовало 140 делегатов, и среди них итальянский химик
Станислао Канниццаро69 (1826—1910). Двумя годами ранее Канниццаро случайно
На конгрессе присутствовали русские ученые А. П. Бородин, Н.Н. Зинин, Т. Лесин-
обнаружил работу своего соотечественника Авогадро (см. гл. 5). Изучив эту
работу, Канниццаро увидел, как с помощью гипотезы Авогадро можно разграничить
понятия «атомный вес» и «молекулярный вес» для основных газообразных
элементов и что, используя это различие, можно внести ясность в вопрос об атомных
весах элементов вообще. Кроме того, он увидел, насколько важно четко отличать
атомный вес от эквивалентного веса.
На конгрессе Канниццаро произнес яркую речь по этому вопросу, а затем
распространил брошюру, в которой детально излагал свою точку зрения. Ему удалось
убедить химиков в своей правоте, хотя произошло это не сразу и потребовало
больших усилий. С этого времени в вопрос об атомных весах была внесена
ясность, и было по достоинству оценено значение таблицы атомных весов,
составленной Берцелиусом (см. гл. 5).
Применительно к органической химии это означало, что теперь можно уже было
договориться об эмпирических формулах соединений и продолжить изучение
строения молекул, уточняя расположение атомов сначала плоскостное, а затем и
пространственное .
В неорганической же химии теперь был принят рациональный порядок
расположения элементов — в порядке увеличения их атомных весов. Как только такой
список был составлен, химики смогли посмотреть на него под новым углом зрения.
Приведение
элементов
в порядок
В 1864 г. английский химик Джон Александер Рейна Ньюлендс (1837—1898)
расположил известные элементы в порядке возрастания атомных весов. Составив
такой список элементов, он обнаружил, что в полученном ряду можно выявить
определенную закономерность в изменении свойств элементов (рис. 13) . Когда
Ньюлендс расположил элементы вертикальными столбцами по семь элементов в
столбце, то выяснилось, что сходные элементы, как правило, попадают в одни и те же
горизонтальные ряды. Так, калий располагается вслед за очень похожим на него
натрием, селен располагается в одном ряду с похожей на него серой, кальций —
рядом с похожим на него магнием и т.д. Действительно, в соответствующем ряду
можно было найти каждую из трех триад Дёберейнера.
Ньюлендс назвал открытую им закономерность законом октав, так как каждый
восьмой элемент обладал свойствами, сходными с первым, девятый — со вторым и
т.д. (В музыкальной октаве семь нот, восьмая нота начинает новую октаву.)
К сожалению, помимо рядов, содержащих сходные элементы, в таблице были ряды
с совершенно непохожими элементами. Поэтому другие химики сочли такое
совпадение случайным и отнеслись к открытию Ньюлендса как к не заслуживающему
внимания факту. Ньюлендсу не удалось даже опубликовать свою работу.
Двумя годами раньше французский геолог Александр Эмиль Бегюйе де Шанкуртуа
(1820—1886) также расположил элементы в порядке возрастания атомных весов и
отметил их на так называемом «винтовом» графике. И в этом случае наблюдалась
та же тенденция: сходные элементы попадали в вертикальные столбцы. Публикуя
свое сообщение, Шанкуртуа не сопроводил его построенным им графиком, и его
работа также осталась незамеченной (рис. 14).
Более удачливым оказался немецкий химик Юлиус Лотар Мейер (1830—1895). Мей-
ер рассматривал объемы, занимаемые весовыми количествами элемента, численно
равными их атомным весам. При этом выяснилось, что в каждом таком весовом ко-
ский, Д. И. Менделеев, Я. Натансон, Л . Н. Шишков, О. С. Канниццаро. См. : Быков Г. В. ,
Крицман В.А. Станислао Канниццаро. Очерк жизни и деятельности. — М. : Наука, 1972,
215 с.
личестве любого элемента содержится одно и то же число атомов. Это означало,
что отношение рассматриваемых объемов различных атомов равнялось отношению
объемов отдельных атомов этих элементов70. Поэтому указанная характеристика
элемента получила название атомный объем.
н
и
Ga
В
С
N
0
No.
1
2
3
4
5
6
7
F
Na
Mff
Al
Si
P
s
No.
S
9
10
11
12
13
14
ci
к
Ca
Ct
Ti
Ma
Fe
No.
15
16
П
19
18
20
21
Co
Ni
Cu
Zn
Y
In
As
So
No.
| 22
23
25
24
26
27
28
No.
Br 29
Rb 30
Sr 31
£}»
Zr 32
u}34
Pd
Ag
Cd
и
Sn
Sb
Те
No.
36
37
38
40
39
41
43
No.
I 42
Cs 44
?}«
Та 46
W 47
Nb 48
Au 49
Pt
Tl
Pb
Th
Hg
Bi
Cs
No.
1 50
53
54
56
52
55
51
Рис. 13. «Закон октав» Ньюлендса (1864 г.) .
Графически зависимость атомных объемов элементов от их атомных весов
выражается в виде ряда волн, поднимающихся острыми пиками в точках,
соответствующих щелочным металлам (натрию, калию, рубидию и цезию). Каждый спуск и подъем
к пику соответствует периоду в таблице элементов. В каждом периоде значения
некоторых физических характеристик, помимо атомного объема, также закономерно
сначала уменьшаются, а затем возрастают (рис. 15).
Водород — элемент с наименьшим атомным весом — стоял в списке элементов
первым. В то время принято было считать, что первый период включает лишь один
элемент. (В современных таблицах первый период включает два элемента —
водород и гелий.) Второй и третий периоды графика Мейера включали каждый по семь
элементов, эти периоды дублировали октавы Ньюлендса. Однако в следующих двух
периодах число элементов превышало семь. Таким образом Мейер показал, в чем
ошибка Ньюлендса. Закон октав не мог строго выполняться для всего списка
элементов , последние периоды должны были быть длиннее первых.
Мейер опубликовал свою работу в 1870 г. Годом раньше русский химик Дмитрий
Иванович Менделеев (1834—1907) установил порядок изменения длины периодов
элементов и наглядно продемонстрировал значение своего открытия71.
Менделеев выполнял свою диссертационную работу в Германии, в Гейдельберге,
как раз во время Международного химического конгресса в Карлсруэ. Он
присутствовал на конгрессе и слышал речь Канниццаро, в которой тот четко изложил
свою точку зрения на проблему атомного веса. Вернувшись в Россию, Менделеев
приступил к изучению списка элементов и обратил внимание на периодичность из-
Указанное соотношение выполняется лишь приблизительно, поскольку атомы различных
элементов не всегда заполняют одинаковые части занимаемого веществом пространства. —
Прим. ред.
71 См.: Кедров Б.М. День одного великого открытия. — М. : Соцэкгиз, 1958, 560 с;
Кедров Б.М. Философский анализ первых трудов Д.И. Менделеева о периодическом законе
(1869—1871) . — М. : Изд-во АН СССР, 1959, 294 с; Фигуровский Н.А. Дмитрий Иванович
Менделеев. - М.: Изд-во АН СССР, 1961, 315 с.
менения валентности у элементов, расположенных в порядке возрастания атомных
весов: валентность водорода 1, лития 1, бериллия 2, бора 3, углерода 4,
магния 2, азота 3, серы 2, фтора 1, натрия 1, алюминия 3, кремния 4, фосфора 3,
кислорода 2, хлора 1 и т.д.
с
Hydngfene
Lithium
(GI0V - ,
Glucinium
Bore
СагЫит*
71 йог
Sodium
Aluminium
(ЗЮ1) SitfHum
Photphoffi
Scuff*1
Chbr
FotasTTum
CdlCIUID
(SfO») Silicon
Carton*
Titme
Chrome
CobeJt
CWre
(V*0) Yttrium |
jVeto,—On i
Еяядае гж ia. vs тттадт
2 4 в в io i2 14 ie fl а + е e w if. лл. it
5
^
(
<
*
Mf
fiS
!ч
f
f
J
'
Tfc
AjV
/
t
t
}
i
Si'
^
*
/
/
t
k
я?
1
t
>
\
«
> 2 4 6 8 Ш 11 1
•ntouni dun ctfclt l*i pais
/
t
T?
^^—
*TO
4^
com
ZinoJ
4 Jhxontuffl
5
S
IP
Arxenfo
12
Brume
* S«1u]ium
Rubidium
2t S trout i up
(Zr09
*6 Zirconium
№ (LiO)
~ Lintharw
™ (peO) OSnum
3Z Helybd*ne
3+
(РКП Didyme
w (УЭ1) Yttrium
Thallium
* Rhodium
42
Palladium
'*> Al^Ut
Cadmium
50
Etain
64
(ThO) Thorium
SO
И Id*
64 Tejlur*
6 (
Hpondant aux gfltfli
3w
o\
!
/ |
7 '
■in
a\^
f
f
f
t
■f—
"V
■рм
I
i—
■\j?\
... j
f
'
^i
/
/■
/
/
\
\
f
f
}
/
L-t-
/
tV
Э 2 4 6 fi 10 12 14 1
't«nes Tium6najaet ditc staandalr*.
tt
6£
66
70
7L
4
«0
81
о*
US
BG
8*
90
9*
AS
96
шо
юг
Ю4
но
112.
114
116
110
и»
Ей!
ив
да
>
Рис. 14. «Винтовой график» Бегуйе де Шанкуртуа (1862 г.)
Расположив элементы в порядке возрастания их атомных весов, ученый
соединил линиями элементы с похожими свойствами.
ао
л г i^ - i i i ] i , , J— I : i j t i 1 1 ' ; I. _j__.- t
20 АО 60 60 100 VLQ 140 160 1&Q 200
Атомные веса
Рис. 15. График Мейера (кривая атомных объемов элементов).
Основываясь на увеличении и уменьшении валентности, Менделеев разбил
элементы на периоды; первый период включает только один водород, затем следуют
два периода по семь элементов каждый, затем периоды, содержащие более семи
элементов. Менделеев воспользовался этими данными не только для того, чтобы
построить график, как это сделали Мейер и Бегюйе де Шанкуртуа, но и для того,
чтобы построить таблицу, подобную таблице Ньюлендса.
Такая периодическая таблица элементов была яснее и нагляднее, чем график,
и, кроме того, Менделеев сумел избежать ошибки Ньюлендса, настаивавшего на
равенстве периодов.
Свою таблицу Менделеев опубликовал в 1869 г., т.е. раньше, чем была издана
основная работа Мейера (рис. 16). Однако честь открытия Периодической системы
элементов принадлежит Менделееву не из-за приоритета публикации72,
действительная причина состоит в том, как Менделеев построил свою таблицу73.
Для того чтобы выполнялось требование, согласно которому в столбцах должны
находиться элементы с одинаковой валентностью, Менделеев в одном или двух
случаях был вынужден поместить элемент с несколько большим весом перед
элементом с несколько меньшим весом. Так, теллур (атомный вес 127.6, валентность
2) пришлось поместить перед йодом (атомный вес 126.9, валентность 1), чтобы
Открытие Д.И. Менделеевым периодического закона датируется 17 февраля (1 марта)
1869 г., когда им была составлена таблица, озаглавленная «Опыт системы элементов,
основанной на их атомном весе и химическом сходстве». В 1864 г. Л. Мейер предложил
таблицу для нескольких групп элементов, в которой он показывал соотношение их
атомных масс, но никаких теоретических выводов не сделал. Менделеев же развил свои
представления, придав уже к 1871 г. своей периодической системе современный вид. — Прим.
ред.
73 В данном случае Менделеев интуитивно принял правильное решение, однако объяснить,
почему элементы следует располагать именно таким образом, удалось лишь спустя около
полувека (см. гл. 13).
теллур попал в один столбец с элементами, валентность которых равна 2, а йод
попал в один столбец с элементами, валентность которых равна 1.
Поскольку этого оказалось недостаточно, Менделеев счел также необходимым
оставить в своей таблице пустые места (пробелы). Причем наличие таких
пробелов он объяснил не несовершенством таблицы, а тем, что соответствующие
элементы пока еще не открыты.
н
1.01
Li
6.94
Na
23 0
К
391
Си
635
Rb
855
108
Се
133
Аи
197
II
Be
9.01
Щ
243
Са
40.1
Zn
654
Sf
87.6
Cd
112
Ва
137
Hg
201
III
В
108
Al
270
Y
889
In
115
La
139
Tl
204
IV
С
120
Si
281
Ti
47 9
Zr
912
Sn
119
Pb
207
Th
232
V
N
140
P
310
V
50 9
A*
74 9
Nb
92 9
Sb
122
Та
181
Bl
209
VI
0
160
S
32 1
Cr
520
So
79 0
Mo
959
To
12S
w
184
и
238
VII
F
190
CI
35 5
Mn
549
Br
79 9
1
127
Fe
55 9
Ru
101
Os
194
VIII
Co
58 9
Rh
103
Ir
192
Nf
587
Pd
106
Pt
195
Рис. 16. Таблица Д.И. Менделеева, соответствующая статье,
опубликованной в 1869 г. в «Журнале русского химического общества».
В этой статье Менделеев впервые подробно изложил основы
периодической системы элементов.
В усовершенствованном варианте таблицы (1871 г.) существовало много
пробелов , в частности не заполнены были клетки, отвечающие аналогам бора, алюминия
и кремния. Менделеев был настолько уверен в своей правоте, что пришел к
заключению о существовании соответствующих этим клеткам элементов и подробно
описал их свойства. Он назвал их экабор, экаалюминии и экакремнии («эка» на
санскрите означает «одно и то же»). Таким образом Менделеев развил идею Дёбе-
рейнера о промежуточном значении атомного веса среднего элемента в триаде;
однако никто из предшественников Менделеева не рискнул предугадывать
существование и свойства неоткрытых элементов.
Тем не менее, часть химиков была настроена скептически, и, возможно, их
недоверие еще долго не удалось бы преодолеть, если бы смелые предсказания
Менделеева не подтвердились столь блестяще. Это стало возможно, прежде всего,
благодаря применению нового физического прибора — спектроскопа.
Заполнение пробелов
В 1814 г. немецкий оптик Йозеф фон Фраунгофер (1787—1826) испытывал
превосходные призмы собственного изготовления. Пропуская луч света сначала через
щель, а затем через трехгранные стеклянные призмы, Фраунгофер получил солнеч-
ный спектр, пересекаемый рядом темных линий. Он насчитал около шестисот таких
линий и тщательно зафиксировал их положение в спектре.
В конце 50-х годов XIX в. немецкий физик Густав Роберт Кирхгоф (1824—1887),
работавший с немецким химиком Робертом Вильгельмом Бунзеном (1811—1899),
показал, что эти линии содержат поразительную информацию.
В качестве источника света эти ученые пользовались изобретенной Бунзеном
горелкой — той самой бунзеновской горелкой, которая известна каждому
начинающему химику. Сгорающая в горелке смесь газа и воздуха дает почти бесцветное
пламя с достаточно высокой температурой. Когда Кирхгоф помещал в пламя
горелки крупицы различных химических веществ, оно окрашивалось в разные цвета.
Свет от такого пламени, пропущенный через призму, давал не сплошную полосу, а
отдельные яркие линии.
Рис. 17. Схема спектроскопа. Свет проходит сквозь тонкую
вертикальную щель в пластине (1) . Линза (2) фокусирует лучи на призму
(3), которая разлагает их в спектр. Вторая призма (4)
расположена таким образом, что спектр, проходя через нее расширяется.
Широкий спектр затем фокусируется еще одной линзой(5) на экран
(6). Сравнивая спектры излучений раскаленных металлов, ученые
смогли открыть новые элементы.
Кирхгоф показал, что для каждого элемента, разогретого в пламени горелки,
характерен свой спектр. Таким образом, снимая спектр излучения химического
элемента, Кирхгоф как бы снимал «отпечатки пальцев» такого элемента. Получив
такую информацию, можно было решить и обратную задачу: опознать элемент,
входящий в состав неизвестного вещества. Прибор, используемый для определения
элементов описанным способом, получил название спектроскопа (рис. 17).
Сегодня мы уже знаем, что излучение света атомами обусловлено определенными
явлениями, связанными с их структурой. В атомах каждого элемента эти явления
протекают по-своему. Следовательно, каждый элемент испускает набор излучений
только определенных длин волн.
При облучении светом элементов в парообразном состоянии наблюдается
обратная картина: свет определенных длин волн не излучается, а поглощается. Более
того, поскольку как поглощение, так и излучение света обусловлено одними и
теми же процессами, протекающими в противоположных направлениях, то пары
поглощают излучение с точно теми же длинами волн, какие наблюдаются в других
условиях при испускании излучения.
Представлялось весьма вероятным, что темные линии в спектре Солнца
обусловлены тем, что испускаемый раскаленной солнечной поверхностью свет поглощают
газы более холодной солнечной атмосферы. Пары веществ (химических элементов),
находящиеся в атмосфере Солнца, также поглощают свет определенных длин волн,
и по положению возникающих темных линий в спектре можно судить, какие
элементы находятся в атмосфере Солнца.
Именно спектроскоп позволил доказать, что Солнце (а также звезды и
межзвездный газ) состоит из элементов, полностью идентичных земным. Этот вывод
окончательно разбил утверждение Аристотеля (см. гл. 2), считавшего, что
небесные тела состоят из веществ, отличающихся по своей природе от веществ,
составляющих Землю.
С изобретением спектроскопа химики получили новый эффективный способ
обнаружения элементов. Так, например, если в спектре раскаленного минерала
содержатся линии, не принадлежащие известным элементам, то есть основания
предполагать , что этот минерал содержит неизвестный элемент.
Бунзен и Кирхгоф сами продемонстрировали эффективность этого метода. В 1860
г., исследуя образец минерала, они обнаружили его в спектре линии, которые не
принадлежали ни одному из известных элементов. Начав поиски нового элемента,
они установили, что это щелочной металл, близкий по своим свойствам натрию и
калию. Бунзен и Кирхгоф назвали открытый ими металл цезием (от латинского
caesius — сине-серый), так как в спектре этого металла самой яркой была
именно синяя линия. В 1861 г. эти ученые открыли еще один щелочной металл,
который также назвали по цвету его спектральной линии рубидием (от латинского
rubidus — темно-красный).
Новый прибор начали использовать и другие химики. Одним из них был
французский химик Поль Эмиль Лекок де Буабодран (1838—1912), который в течение
пятнадцати лет изучал минералы своих родных Пиренеев. В 1875 г., исследуя спектр
цинковой руды, он нашел новый элемент, который назвал галлием (Галлия —
древнеримское название Франции).
Спустя некоторое время Лекок де Буабодран получил такое количество этого
элемента, что смог изучить его свойства. Ознакомившись с сообщением ученого,
Менделеев сразу же указал, что новый элемент — это его экаалюминий.
Дальнейшие исследования полностью подтвердили справедливость такого утверждения:
свойства галлия оказались идентичны описанным Менделеевым свойствам экаалюми-
ния.
Два других элемента из числа предсказанных Менделеевым были открыты старыми
методами. В 1879 г. шведский химик Ларе Фредерик Нильсон (1840—1899) открыл
новый элемент и назвал его скандием (в честь Скандинавии). Один из коллег
Нильсона, шведский химик Пер Теодор Клеве (1840—1905) сразу же указал на
сходство свойств скандия и описанного Менделеевым экабора.
Наконец, в 1886 г. немецкий химик Клеменс Александр Винклер (1838—1904),
анализируя серебряную руду, установил, что на долю содержащихся в ней
известных элементов приходится только 93% ее веса. Пытаясь отыскать недостающие 7%,
Винклер открыл новый элемент, названный им германием (в честь Германии).
Оказалось , что этот элемент идентичен экакремнию Менделеева.
Таким образом, в течение пятнадцати лет были открыты все три элемента,
предсказанные Менделеевым, причем свойства всех трех элементов на удивление
точно соответствовали свойствам, описанным Менделеевым. После этого в
ценности и полезности периодической таблицы уже не могло быть никаких сомнений.
Распределение новых
элементов по группам74
Однако таблице Менделеева предстояла еще одна серьезная проверка — в ней
должно было найтись место для других вновь открытых элементов.
Например, еще в 1794 г. финский химик Юхан Гадолин (1760—1852) предположил,
что в минерале, полученном из Иттербийского карьера, расположенного вблизи
Стокгольма, содержится новый оксид металла (или земля). Поскольку эта новая
земля значительно отличалась от уже известных земель, например кремнезема,
извести и магнезии, то ее отнесли к редким землям. Гадолин назвал открытый им
оксид иттрия по названию карьера; спустя 50 лет из этого оксида был выделен в
относительно чистом виде новый элемент — иттрий. Примерно в середине XIX
столетия химики начали интенсивно изучать состав редкоземельных минералов.
Проведенные исследования показали, что эти минералы содержат целую группу новых
элементов — редкоземельных элементов. Шведский химик Карл Густав Мосандер
(1797—1858) открыл, например, в конце 30-х — начале 40-х годов XIX в. четыре
редкоземельных элемента: лантан, эрбий, тербий и дидим. На самом деле их было
пять, поскольку спустя сорок лет в 1885 г. австрийский химик Карл Ауэр фон
Вельсбах (1858—1929) обнаружил, что дидим представляет собой смесь двух
элементов , которые он назвал празеодимом и неодимом. Лекок де Буабодран также
открыл два редкоземельных элемента: самарий в 1879 г. и диспрозий в 1886 г.
Сразу два редкоземельных элемента — гольмий и тулий описал в 1879 г. П. Т.
Клеве, а в 1907 г. французский химик Жорж Урбэн (1872—1938) сообщил о новом
четырнадцатом редкоземельном элементе — лютеции (Лютеция — древнее название
Парижа).
Редкоземельные элементы обладают очень сходными химическими свойствами, их
валентность равна трем. По-видимому, все эти элементы необходимо было
поместить в один столбец периодической таблицы. Однако ни один из столбцов не был
таким длинным, чтобы вместить четырнадцать элементов. Далее, поскольку
атомные веса всех редкоземельных элементов очень близки, их следовало поместить в
один горизонтальный ряд, другими словами, в один период. В принципе их можно
было поместить в шестой период, если предположить, что он длиннее, чем
четвертый и пятый, которые в свою очередь длиннее, чем второй и третий периоды.
Однако объяснить причины сходства свойств редкоземельных элементов в то время
не удалось (это было сделано лишь в 20-х годах XX в., см. гл. 13).
По материалам этой главы см. также: Макареня А. А. Д. И. Менделеев и физико-
химические науки. Опыт научной биографии Д.И. Менделеева. — М. : Атомиздат, 1972;
Трифонов Д.Н. Структура и границы периодической системы. — М.: Атомиздат, 1969; Б.М.
Кедров, Д.Н. Трифонов. Закон периодичности и химические элементы. Открытия и
хронология. — М. : Наука, 1969, 194 с; Соловьев Ю.И., Петров Л.П. Вильям Рамзай. 1852—
1916. - М.: Наука, 1971, 239 с.
Другая группа вновь открытых элементов, о существовании которой во времена
Менделеева химики и не подозревали, не вызвала таких затруднений; элементы
этой группы прекрасно вписались в периодическую таблицу.
В 80-х годах прошлого века английский физик Джон Уильям Стратт, лорд Рэлей
(1842—1919), с большой точностью определил атомные веса кислорода, водорода и
азота. При этом он установил, что атомный вес азота меняется в зависимости от
источника газа. Так, атомный вес азота, полученного перегонкой жидкого
воздуха, немного больше, чем у азота, полученного химическим путем.
Шотландский химик Уильям Рамзай (1852—1916) заинтересовался этой проблемой
и вспомнил об эксперименте Кавендиша (см. гл. 4) , который еще в 1785 г.
пытался связать азот воздуха с кислородом; в свое время эта работа не привлекла
внимания химиков. Кавендиш установил тогда, что последний пузырек газа нельзя
было заставить соединиться с кислородом ни при каких условиях. Логично было
предположить, что этот последний пузырек газа мог быть и не азотом. Возможно,
получаемый из воздуха азот содержит в качестве примеси другой газ, плотность
которого выше, и именно поэтому полученный из воздуха азот кажется немного
тяжелее, чем есть на самом деле.
В 1894 г. Рамзай повторил эксперимент Кавендиша, выделил оставшийся пузырек
газа и провел его анализ новым методом, во времена Кавендиша еще неизвестным.
Рамзай нагрел этот газ, изучил его спектр. В результате выяснилось, что
оставшийся пузырек представляет собой новый газ, плотность которого несколько
выше, чем у азота. Содержание его в атмосфере равно примерно 1% (по объему).
Он химически инертен, не реагирует ни с одним другим элементом. По этой
причине газ получил название аргон (от греческого ариод — инертный) .
Атомный вес аргона, как выяснилось, чуть меньше 4 0. Это означало, что аргон
должен располагаться в периодической таблице где-то возле таких элементов,
как сера (атомный вес 32), хлор (атомный вес 35.5), калий (атомный вес 39) и
кальций (атомный вес чуть больше 40).
Исходя только из атомного веса аргона, его следовало поместить между калием
и кальцием. Однако, согласно установленному Менделеевым принципу, валентность
играет более важную роль, чем атомный вес. Поскольку аргон не взаимодействует
ни с одним элементом, то, следовательно, валентность его равна нулю. Куда в
таком случае поместить аргон?
Валентность серы равна 2, хлора 1, калия 1 и кальция 2. Таким образом, в
этой области периодической таблицы валентность меняется в следующей
последовательности : 2, 1, 1, 2. Нуль в такой последовательности должен располагаться
между двумя единицами; 2, 1, 0, 1, 2. Следовательно, место аргона между
хлором и калием.
Однако, если принять периодическую таблицу как руководство, аргон не может
существовать один. Он должен быть одним из представителей семейства инертных
газов — элементов с нулевой валентностью. Столбец, занимаемый этими газами,
должен располагаться между столбцами, занятыми галогенами (хлором, бромом и
т.д.) и щелочными металлами (натрием, калием и т.д.); валентность и тех, и
других равна единице.
Рамзай начал поиски. В 1895 г. он узнал, что в США из уранового минерала
получены пробы газа — предположительно азота. Рамзай повторил эту работу и
установил, что в спектре этого газа содержатся линии, которых нет ни в
спектре азота, ни в спектре аргона, зато такие же линии наблюдал в солнечном
спектре во время солнечного затмения 1868 г. французский астроном Пьер Жюль
Сезар Жанссен (1824—1907). В то время английский астроном Джозеф Норман Локь-
ер (1836—1920) приписал эти линии новому элементу, который он назвал гелием
(от греческого r\X\.oq — Солнце) .
В свое время химики почти не обратили внимания на это сообщение: новый
элемент был открыт на Солнце, да еще довольно новым, не вполне завоевавшим дове-
рие методом. Однако работа Рамзая показала, что тот же самый элемент
существует и на Земле. Рамзай сохранил за элементом название, данное ему Локьером.
Так был открыт гелий — самый легкий из инертных газов, который стоит вслед за
водородом — элементом с наименьшим атомным весом.
В 1898 г., осторожно нагревая жидкий воздух в поиске инертных газов,
которые, как предполагал Рамзай, будут испаряться первыми, он обнаружил три новых
газа. Рамзай назвал их неон (новый), криптон (скрытый) и ксенон (чуждый).
Сначала считалось, что инертные газы могут представлять интерес только как
объект научного исследования и никакого практического применения они не
найдут. Однако в своих исследованиях, начатых им в 1910 г., французский химик
Жорж Клод (1870—1960) показал, что электрический ток, пропускаемый через
некоторые газы, подобные неону, вызывает мягкое окрашенное свечение.
Практическое применение этого свойства хорошо известно: таким газом можно
Заполнять трубки, изогнутые в виде букв, слов, фигур и т. п., и уже в 40-х
годах нашего столетия улицы больших городов заливал неоновый свет.
Рис. 18. Современная периодическая таблица элементов.
ГЛАВА 9.
ФИЗИЧЕСКАЯ ХИМИЯ
Теплота
В XVII и XVI11 вв. мир химии и мир физики разделяла четкая граница. Химия
изучала процессы, сопровождающиеся изменением молекулярной структуры, в то
время как физика изучала такие процессы, которые подобными изменениями не
сопровождались .
В начале XIX столетия, когда Дэви (см. гл. 5) разрабатывал классификацию
молекул неорганических соединений, а Бертло (см. гл. 5) — классификацию
молекул органических соединений, физики изучали потоки теплоты, другими словами —
термодинамику (от греческого — движение тепла).
Выдающихся успехов в этой области достигли английский физик Джеймс Прескотт
Джоуль (1818—1889) и немецкие физики Юлиус Роберт Майер (1814—1878) и Герман
Людвиг Фердинанд Гельмгольц (1821—1894). К 40-м годам прошлого столетия в
результате проведенных ими работ стало ясно, что в процессе перехода одной
формы энергии в другую энергия не создается и не исчезает. Этот принцип получил
название закона сохранения энергии, или первого начала термодинамики.
В своих работах французский физик Никола Леонар Сади Карно (1796—1832),
английский физик Уильям Томсон, впоследствии лорд Кельвин (1824—1907), и
немецкий физик Рудольф Джулиус Эмануэль Клаузиус (1822—1888) развили
механическую теорию теплоты. Было показано, что при самопроизвольном переходе теплоты
от точки с более высокой температурой к точке с более низкой температурой
работа производится только в случае существенной разности температур, ибо часть
теплоты неизбежно рассеивается в окружающую среду. Этот вывод можно обобщить
и распространить на любой вид энергии.
В 1850 г. Клаузиус, пытаясь найти соотношение между количеством теплоты в
изолированной системе и абсолютной температурой этой системы, ввел термин
энтропия. Он показал, что при любых самопроизвольных изменениях энергии
энтропия системы должна увеличиваться. Этот принцип был назван вторым началом
термодинамики .
Естественно, что такого рода открытия не могли не повлиять на развитие
химии. Ведь в конечном итоге основными источниками теплоты в XIX в. (кроме
Солнца) были химические реакции: горение дерева, угля и нефти. Химикам было
также известно, что теплота выделяется и при других химических реакциях,
например, при нейтрализации кислот основаниями, и что практически все
химические реакции сопровождаются тем или иным тепловым эффектом: выделением
теплоты (а иногда и света) или поглощением теплоты (а иногда и света).
В 1840 г. после опубликования работ русского химика Германа Ивановича Гес-
са75 (1802—1850) граница между миром физики и химии была разрушена, и
началось сотрудничество двух наук. Тщательно измерив действительное количество
теплоты, выделяемой в процессе химических реакций между определенными
количествами веществ, Гесс показал, что количество теплоты, получаемой (или
поглощаемой) при переходе от одного вещества к другому, всегда одинаково и не
зависит от того, с помощью какой химической реакции или сколькими этапами
осуществляется этот переход. Благодаря этому обобщению (закон Гесса) Гесса
иногда считают основателем термохимии (теплохимии).
Исходя из закона Гесса, представлялось вполне вероятным, что закон
сохранения энергии равно применим и к химическим, и к физическим процессам. И
действительно, дальнейшие обобщения показали, что законы термодинамики, вероятнее
всего, проявляются в химии точно так же, как и в физике.
См.: Соловьев Ю.И. Герман Иванович Гесс. — М.: Изд-во АН СССР, 1962, 104 с.
Это направление в экспериментах и в теории привело к выводу, что
определенным химическим реакциям, как и физическим процессам, присуще свойственное
только им самопроизвольное направление, приводящее к увеличению энтропии.
Однако энтропия представляет собой величину, трудную для непосредственного
измерения, поэтому химики начали искать другой, более простой критерий.
В 60-х годах прошлого столетия Бертло, уже завоевавший известность как
органик-синтетик (см. гл. 5), обратился к термохимии. Он разработал методику
проведения химических реакций в замкнутых сосудах, погруженных в воду
заданной температуры. Определив температуру этой воды в конце реакции, можно было
установить, какое количество теплоты выделяется в ходе данной реакции.
Используя такой калориметр (от латинского calorimeter — измерение тепла),
Бертло тщательно измерил количество теплоты, выделяемой в результате сотен
различных химических реакций. Подобные эксперименты независимо от Бертло
провел также датский химик Ханс Петер Юрген Юлиус Томсен (1826—1909).
Бертло полагал, что реакции, сопровождающиеся выделением теплоты, являются
самопроизвольными, в то время как реакции, сопровождающиеся поглощением
теплоты, таковыми не являются. Поскольку каждая реакция, в ходе которой
выделяется теплота, должна сопровождаться, если заставить ее идти в обратном
направлении, поглощением теплоты (первыми стали придерживаться такой точки
зрения Лавуазье и Лаплас, см. гл. 4), то, следовательно, любая химическая
реакция идет самопроизвольно только в одном направлении, и при этом она
сопровождается выделением теплоты.
Например, когда водород взаимодействует с кислородом, образуя воду, реакция
протекает с выделением большого количества теплоты. Эта реакция
самопроизвольная, и, однажды начавшись, она быстро идет к завершению и иногда
заканчивается сильным взрывом.
В то же время обратная реакция — расщепление воды на водород и кислород —
требует затраты энергии (тепловой или, лучше, электрической). Расщепление
молекулы воды не является самопроизвольным; в отсутствие энергии расщепление
вообще не происходит, и уже начавшаяся реакция тотчас же прекратится, если
подачу энергии прервать.
Но это правило Бертло, на первый взгляд представлявшееся вполне приемлемым,
было ошибочным. Во-первых, не все самопроизвольные реакции протекают с
выделением теплоты; некоторые реакции сопровождаются поглощением теплоты, и в
ходе таких реакций температура среды, окружающей реакционную смесь,
действительно понижается.
Во-вторых, существуют обратимые реакции. Так, например, вещества А и В
могут самопроизвольно взаимодействовать и превращаться в вещества С и D,
которые в свою очередь могут вновь самопроизвольно образовать вещества А и В. И
это несмотря на то, что если какая-либо реакция сопровождается выделением
теплоты, то обратная ей реакция должна сопровождаться поглощением теплоты.
Например, иодид водорода разлагается на йод и водород, которые вновь могут
образовывать иодид водорода:
Н2 + 12 <—> 2HI
(две стрелки, направленные в противоположные стороны, показывают, что
реакция обратима).
Во времена Бертло обратимые реакции были уже известны. В 1850 г. Уильямсон
первым тщательно изучил их. Основываясь на результатах проведенных им работ,
Уильямсон (см. гл. 7) предложил структурные формулы эфиров. Он нашел условия,
при которых смесь веществ А и В образовывала вещества С и D, а смесь веществ
С и D образовывала вещества А и В. Однако и в том, и в другом случае в итоге
получалась смесь веществ А, В, С и D, причем соотношение этих компонентов бы-
ло определенным. Смесь при этом находилась в состоянии равновесия. Хотя
состав смеси оставался скорее всего постоянным, тем не менее, Уильямсон считал,
что вещества А и В реагируют, образуя вещества С и D, а вещества С и D
реагируют, образуя вещества А и В. Обе реакции идут непрерывно, но они
нейтрализуют друг друга, создавая иллюзию покоя, тогда как в действительности смесь
находится в состоянии динамического равновесия.
Работа Уильямсона ознаменовала начало изучения химической кинетики —
области химии, изучающей скорости химических реакций. Уильямсон ясно показал, что
самопроизвольный характер химической реакции в ряде случаев определяет не
просто выделение теплоты, а нечто большее. Проводя свои многочисленные
калориметрические измерения, Бертло и Томсен уже выявили это «нечто большее», но,
к сожалению, вопрос остался нерешенным из-за того, что работы Томсена были
опубликованы на малодоступном ученым норвежском языке.
Химическая
термодинамика
В 1863 г. норвежские химики Като Максимилиан Гульдберг (1836—1902) и Петер
Вааге (1833—1900) опубликовали брошюру, в которой излагали свою точку зрения
на причины, определяющие направление течения самопроизвольных реакций. Эти
ученые вернулись к предположению, высказанному Бертолле (см. гл. 4) за
полстолетия до этого. Бертолле считал, что направление реакции зависит от массы
участвующих в ней отдельных веществ. Гульдберг и Вааге полагали, что
направление реакции определяется не просто массой отдельных веществ, а скорее
массой отдельных веществ, приходящейся на данный объем реагирующей смеси,
другими словами — концентрацией веществ.
Предположим, что вещества А и В могут реагировать с образованием веществ С
и D, а вещества С и D могут реагировать с образованием веществ А и В:
А + В -> С + D
Эта обратимая реакция достигает равновесия при таких условиях, когда в
системе представлены все четыре вещества: А. В, С и D. Положение равновесия
зависит от соотношения скоростей реакций веществ А и В (скорость 1) и веществ С
и D (скорость 2).
Предположим, что скорость 1 намного больше, чем скорость 2. В этом случае
вещества А и В реагируют быстро, а вещества С и D — медленно, и вскоре
количество веществ С и D намного превысит количество веществ А и В, ив состоянии
равновесия в смеси преобладают вещества С и D. Взглянув на приведенное выше
уравнение, мы скажем, что в этом случае точка равновесия сдвинута «далеко
вправо».
Если же скорость 2 намного выше, чем скорость 1, вещества С и D реагируют
намного быстрее, чем вещества А и В, ив состоянии равновесия в смеси
преобладают вещества А и В. Точка равновесия в этом случае сдвинута «далеко
влево» .
Но скорость 1 зависит от частоты столкновений молекул А и В, так как только
при таком столкновении (и то не всегда) может произойти реакция. В свою
очередь скорость 2 зависит от частоты столкновений молекул С и D.
Предположим теперь, что к реакционной смеси добавляется дополнительное
количество вещества А или В (или того и другого) и что объем смеси при этом не
меняется. Концентрация вещества А и В (или того и другого) в этом случае
увеличивается, и вероятность столкновения молекул возрастает (подобно тому, как
в час пик, когда автострада забита машинами, вероятность их столкновения
намного больше, чем ранним утром, когда машин относительно мало).
Таким образом, с повышением концентрации вещества А или В (или того и
другого) скорость 1 увеличивается, а с уменьшением концентрации снижается. Точно
так же с ростом концентрации вещества С или D (или и С, и D) увеличивается
скорость 2. Меняя скорость 1 или 2, можно изменить состав равновесной смеси.
С изменением концентрации любого из участвующих в реакции веществ меняется
положение точки равновесия.
Итак, если к находящейся в состоянии равновесия смеси веществ добавить (или
удалить из нее) один из компонентов, равновесие нарушится, и точка равновесия
сместится. Тем не менее, Гульдбергу и Вааге удалось найти одну неменяющуюся
компоненту. Соотношение произведений концентраций исходных веществ (А и В) и
продуктов реакции (С и D) в состоянии равновесия остается постоянным, т.е.
[C][D] / [А] [В] = К
(квадратные скобки показывают, что речь идет о концентрации) , где К —
постоянная (константа) равновесия химической реакции. Эта константа является
характеристикой любой конкретно взятой обратимой реакции при определенной
температуре.
Закон действия масс Гульдберга и Вааге дал бы химикам, изучающим обратимые
реакции, значительно больше, чем гипотеза Бертло, которая к тому же, как мы
уже говорили, оказалась не совсем верной, но, к сожалению, Гульдберг и Вааге
сначала (1867 г.) опубликовали свою работу на норвежском языке, и она
оставалась незамеченной, пока ее в 1879 г. не перевели на немецкий язык76.
Тем временем американский физик Джозайя Уиллард Гиббс77 (1839—1903) начал
систематическое изучение термодинамики химических реакций и за период между
1874 и 1878 гг. опубликовал ряд больших статей, посвященных этому вопросу.
Гиббс ввел понятие свободная энергия78. (Необходимость введения этого
понятия была обусловлена тем, что измерить изменение величины свободной энергии
легче, чем измерить изменение энтропии.) Любая химическая реакция
сопровождается изменением свободной энергии системы. Изменение теплосодержания строго
соответствует уменьшению свободной энергии и увеличению энтропии. Поскольку
обычно самопроизвольные реакции сопровождаются выделением теплоты, то
теплосодержание системы при протекании таких реакций уменьшается. Однако в
некоторых, хотя и считанных случаях изменение свободной энергии и энтропии бывает
таким, что теплосодержание системы увеличивается, и тогда самопроизвольная
реакция идет с поглощением энергии.
Гиббс также показал, что с изменением концентрации веществ, образующих эту
систему, свободная энергия системы до некоторой степени меняется. Поэтому
если свободная энергия, определенная при стандартных значениях концентраций,
для А + В ненамного отличается от свободной энергии С + D, то даже небольшие
изменения концентрации могут привести к тому, что свободная энергия А + В
окажется больше или меньше, чем свободная энергия С + D. В такой системе
направление реакции определяется соотношением концентраций, но и в том, и в
76 В 1892 г. эта работа была переведена на русский язык. — Прим. перев.
77 Д.У. Гиббс — одна из величайших фигур в истории естествознания. Он внес в химию
новый стиль мышления. Гиббс фактически заложил основы новой области науки —
химической термодинамики. Это тем более удивительно, что он никогда серьезно не изучал
химию. О значении вклада Гиббса в науку говорит такой факт: после его смерти в течение
пятидесяти лет работам, основанным на его трудах, присуждались Нобелевские премии.
См.: Франкфурт У.И., Френк A.M. Джозайя Уиллард Гиббс. — М.: Наука, 1964, 279 с.
78 По решению Международного союза чистой и прикладной химии теперь называется
энергией Гиббса (G). Она является термодинамическим потенциалом и описывается равенством
G = Н — TS, где Н — энтальпия, S — энтропия, Т — температура. — Прим. ред.
другом направлении реакция пойдет самопроизвольно.
Скорость, с которой меняется свободная энергия при изменении концентрации
отдельного вещества, называется химическим потенциалом системы, и Гиббсу
удалось показать, что именно химический потенциал является «движущей силой»
химических реакций. Химическая реакция идет самопроизвольно от точки с высоким
химическим потенциалом к точке с низким химическим потенциалом, подобно тому,
как теплота самопроизвольно передается от точки с высокой температурой к
точке с низкой температурой.
Таким образом, Гиббс объяснил суть закона действия масс. Он показал, что в
состоянии равновесия сумма химических потенциалов всех компонентов смеси
минимальна. Если реакция начинается с взаимодействия А + В, то по мере
образования С + D она идет вниз по «склону холма химического потенциала». Если
реакция начинается с взаимодействия С + D, то по мере образования А + В она
также идет вниз «по склону холма». В состоянии равновесия достигается нижняя
точка «энергетической ямы» между двумя «холмами».
Гиббс применил принципы термодинамики при изучении равновесия между
различными фазами (жидкой, твердой и газообразной), входящими в одну и ту же
химическую систему. Например, вода как жидкость и как водяной пар (один
компонент, две фазы) могут существовать вместе при различных температурах и
давлениях , но если температура задана, то давление также определено. Вода как
жидкость, водяной пар и лед (один компонент, три фазы) могут существовать все
вместе только при одной определенной температуре и давлении.
Гиббс разработал простое уравнение, правило фаз, позволяющее предсказать
характер изменения температуры, давления и концентрации различных компонентов
при различных сочетаниях числа компонентов и фаз.
Работы Гиббса, отличающиеся предельной обстоятельностью и поразительным
изяществом, составили фундамент современной химической термодинамики. Причем
Гиббс сделал так много, что его последователи по существу лишь развивали его
идеи79. Однако о работах Гиббса в Европе узнали далеко не сразу. Дело в том,
что статьи Гиббса были опубликованы в «Трудах Коннектикутской академии» —
издании, совершенно не известном ведущим химикам и физикам мира.
Катализ
В последней четверти XIX в. Германия занимала ведущее положение в области
исследования физических изменений, связанных с химическими реакциями.
Выдающимся ученым в области физической химии был немецкий химик Фридрих Вильгельм
Оствальд80 (1853-1932) . В основном благодаря именно ему физическая химия была
признана самостоятельной дисциплиной. К 1887 г. он написал первый учебник по
физической химии и основал (вместе с Вант-Гоффом) первый журнал, посвященный
исключительно этой области химии (Zeitschrift fur physikalische Chemie).
Приведем пример одного из важных дополнений. В 1923 г. американский химик Джиль-
берт Ньютон Льюис (1875—1946) в классической книге по термодинамике ввел понятие
активность . Активность вещества не то же самое, что его концентрация, но связана с
ней. Уравнения химической термодинамики можно сделать более точными в более широких
пределах, если заменить концентрацию на активность.
80 В. Оствальд очень много сделал для развития физической химии. Он разрабатывал
теорию электролитической диссоциации, открыл закон разбавления, носящий его имя,
заслуги Оствальда отмечены в 1909 г. Нобелевской премией. Однако он был также автором
«энергетической» теории — одной из разновидностей «физического» идеализма, в которой
материя рассматривалась как форма проявления энергии. В. И. Ленин назвал Оствальда
«очень крупным химиком, но очень путаным философом» (Полн. собр. соч., 5-е изд., т.
18, с. 173). Об Оствальде см. прекрасную биографию: Родный Н.И., Соловьев Ю.И.
Вильгельм Оствальд. 1853—1932.— М.: Наука, 1969, 375 с.
Оствальд был среди тех европейских ученых, которые открыли и оценили работы
Гиббса. В 1892 г. он перевел статьи Гиббса по термодинамике на немецкий язык.
Оствальд почти сразу же начал применять теории Гиббса при изучении катализа.
Катализ (термин, предложенный Берцелиусом в 1835 г.) — изменение скорости
химической реакции в присутствии небольших количеств веществ (катализаторов),
которые не принимают видимого участия в реакции. Так, в 1816 г. Дэви
установил, что порошкообразная платина во много раз ускоряет присоединение водорода
к кислороду и к различным органическим соединениям. А Кирхгоф в 1812 г.
показал, что кислота значительно ускоряет расщепление ряда органических
соединений. Причем ни платина, ни кислота в процессе реакции не расходуются,
количество их остается неизменным.
В 1894 г. Оствальд составлял реферат статьи о теплоте сгорания продуктов,
который он собирался опубликовать в своем журнале. Однако он не был согласен
с выводами автора и, чтобы подкрепить свои возражения, привлек в качестве
примера явление катализа.
Оствальд указал, что теория Гиббса заставляет предположить, что
катализаторы ускоряют реакции, не вызывая изменения в соотношении энергий
взаимодействующих веществ. Катализатор, утверждал Оствальд, образует с исходным
веществом промежуточное соединение, которое распадается на конечные продукты
реакции. При распаде промежуточного соединения катализатор высвобождается. В
отсутствие катализатора, т.е. в отсутствие образуемого катализатором
промежуточного соединения, данная реакция протекает намного медленнее, возможно даже
практически незаметно. Таким образом, катализатор ускоряет реакцию, но сам
при этом не расходуется. Кроме того, поскольку молекулы катализатора
используются снова и снова, для ускорения реакции большого количества веществ
достаточно небольшого количества катализатора.
Этот взгляд на катализ сохраняется и сегодня. Он помог объяснить механизм
действия белковых катализаторов (или ферментов), управляющих химическими
реакциями в живых тканях81.
Оствальд был последователем принципов австрийского физика и философа Эрнста
Маха (1838—1916), считавшего, что ученые должны заниматься лишь такими
проблемами, при изучении которых можно применить прямые измерения, и не должны
создавать «моделей», базирующихся только на косвенных доказательствах. Так,
82
Оствальд отказывался признать реальность существования атомов, поскольку
прямых доказательств их существования получено не было. Он был последним
крупным ученым, не признававшим атомистическую теорию (хотя, разумеется, он
не отрицал ее полезность).
Здесь необходимо сказать несколько слов о броуновском движении — быстром
беспорядочном движении небольших частиц, взвешенных в воде, которое впервые
наблюдал в 1827 г. шотландский ботаник Роберт Броун (1773—1858).
Немецкий физик Альберт Эйнштейн (1879—1955) в 1905 г. показал, что это
движение может быть обусловлено бомбардировкой частиц молекулами воды, толкающих
молекулы то в одну, то в другую сторону. Эйнштейн вывел уравнение, с помощью
которого можно вычислить действительные размеры молекул воды, определив
предварительно параметры движущихся частиц.
Французский физик Жан Батист Перрэн (1870—1942) провел в 1908 г. необходи-
Накопление знаний в области биохимии (т.е. химических реакций, обычно
регулируемых ферментами и происходящих в живых тканях) в настоящей публикации затрагивается
лишь вскользь. Этот вопрос более подробно рассматривается в публикации А. Азимова
«Краткая история биологии» в «Домашняя лаборатория» №1 за 2012 г.
82 О творчестве В. Оствальда, которого В.И. Ленин назвал «очень крупным химиком, но
очень путаным философом», см.: Родный Н.И., Соловьев Ю.И. Вильгельм Оствальд. 1853—
1932. — М. : Наука, 1969.— Прим. ред.
мые измерения и первым оценил диаметр молекул, а следовательно, и атомов. С
открытием броуновского движения ученые впервые смогли в определенной мере
непосредственно наблюдать действие, оказываемое отдельными молекулами, так что
даже Оствальд, до тех пор упорно отрицавший атомистическую теорию, вынужден
был сдаться.
Датский физико-химик Хендрик Виллен Бакхейс Розебом (1854—1907), как и
Оствальд, по достоинству оценил работы Гиббса и всячески (притом весьма успешно)
способствовал их популяризации в Европе.
В 1899 г. труды Гиббса были переведены на французский язык Анри Луи Ле Ша-
телье (1850—1936). Физико-химик Ле Шателье в настоящее время наиболее
известен как автор правила (1888 г.), получившего название принципа Ле Шателье.
Согласно этому правилу, любое изменение одного из условий равновесия вызывает
смещение системы в таком направлении, которое уменьшает первоначальное
изменение . Другими словами, если система, находящаяся в состоянии равновесия,
подвергается воздействию повышенного давления, то она перестраивается таким
образом, чтобы занимаемое ею пространство было как можно меньше, так как
давление при этом понизится. Подъем температуры вызывает такие изменения,
которые сопровождаются поглощением тепла и, таким образом, понижением температуры
и т.д. Как оказалось, химическая термодинамика Гиббса четко объясняла принцип
Ле Шателье.
Несколько запоздалое знакомство европейских ученых с трудами Гиббса,
безусловно, замедлило развитие физической химии, но лишь до некоторой степени,
поскольку в 80-х годах прошлого века Вант-Гофф пришел к тем же выводам
независимо от Гиббса.
Вант-Гофф впервые стал известен в ученом мире благодаря открытию тетраэдри-
ческого атома углерода (см. гл. 7), однако впоследствии он занялся физической
химией и стал крупнейшим (после Оствальда) авторитетом в этой области химии.
Вант-Гофф занимался, в частности, изучением растворов. К 1886 г. ему удалось
показать, что поведение молекул растворенных веществ, беспорядочно
перемещающихся в массе жидкости, в которой они растворены, описывается примерно теми
же правилами, что и поведение газов.
Новые исследования в области физической химии показали, что химические
реакции связаны не только с теплом как таковым, а скорее с энергией вообще.
Например, химические реакции могут вызывать появление электрического тока, а
электрический ток в свою очередь может вызывать химические реакции.
Немецкий физик Вальтер Германн Нернст (1864—1941) применил принципы
термодинамики к химическим реакциям, происходящим в электрической батарее. В 1889
г. он показал, что, используя характеристики полученного тока, можно
рассчитать изменение свободной энергии, обусловленное химической реакцией, в
результате которой появляется ток.
Свет представляет собой еще одну форму энергии, которая может быть получена
в результате химических реакций и, как это было показано еще до наступления
XIX в., в свою очередь может инициировать химические реакции. В частности,
свет вызывает разложение некоторых соединений серебра, высвобождая черные
зерна металла. Область химии, изучающая такие индуцируемые светом реакции,
называется фотохимией (светохимией).
В 30-х годах прошлого века была разработана методика получения изображения
с помощью солнечного света, воздействующего на серебро. На стеклянную
пластинку, а позднее на гибкую пленку наносили слой соединений серебра. С
помощью системы фокусирующих линз такая пластинка подвергается воздействию света,
отраженного от фотографируемого объекта. Даже кратковременное облучение
светом вызывает разложение соединения серебра. На разные участки
светочувствительного слоя воздействует различное количество световой энергии в
зависимости от того, какой отражающей способностью обладают отдельные точки фотогра-
фируемого объекта.
После короткого облучения пластинку или пленку обрабатывают раствором
химикатов (проявляют) с тем, чтобы восстановить соединения серебра в
светочувствительном слое до металлического серебра. В тех местах пластинки, которые
подверглись воздействию более яркого света, восстановление происходит
быстрее, поскольку мельчайшие кристаллики металлического серебра, образовавшиеся
при действии света, служат зародышами, на которые откладывается
дополнительное количество серебра при проявлении. Если вовремя прекратить процесс
проявления, то на стеклянной пластинке получится черно-белое изображение (черное —
микрокристаллы серебра, белое — невосстановленные соединения серебра),
обратное по плотности исходному изображению (негатив). Невосстановленные
соединения серебра удаляют обработкой в специальном растворе (фиксирование),
поскольку они сохраняют свою светочувствительность. Проявленный и отфиксирован-
ный негатив после сушки проецируют на поверхность плотной бумаги, как и
пленка покрытой светочувствительным слоем на основе соединений серебра.
Последующая обработка фотобумаги, совершенно аналогичная обработке пленки, позволяет
получить реальное изображение оригинала (позитив). Этот процесс был назван
фотографией (светописью).
Развитию техники фотографии способствовали французский физик Жозеф Нисефор
Ньепс (1765—1833), французский художник Луи Жак Манде Дагер (1787—1851),
английский изобретатель Уильям Генри Фокс Тэлбот (1800—1877) и многие другие.
Большой интерес ученых вызывали процессы, в которых роль света можно
сравнить с действием катализатора. Например, при кратковременном облучении ярким
светом смеси хлора с водородом реакция между этими газами протекает со
взрывом и практически до конца, тогда как в темноте хлор и водород вообще не
реагируют .
Нернст объяснил причины такого влияния света. При облучении смеси светом
(даже кратковременном) молекула хлора расщепляется на два одиночных атома.
Атом хлора (который намного активнее, чем в составе молекулы) отрывает атом
водорода от молекулы водорода и образует молекулу хлорида водорода.
Оставшийся атом водорода отрывает атом хлора от молекулы хлора; оставшийся атом хлора
отрывает атом водорода от молекулы водорода и т.д. Таким образом, даже
незначительное облучение вызывает фотохимическую цепную реакцию, которая протекает
со скоростью взрыва и завершается образованием большого количества молекул
хлорида водорода.
83
Ионная диссоциация
Крупнейшим физико-химиком на рубеже XIX-XX вв. наряду с Вант-Гоффом и
Оствальдом был шведский ученый Сванте Август Аррениус84 (1859—1925). Еще будучи
студентом Упсальского университета, Аррениус заинтересовался электролитами,
т.е. растворами, способными пропускать электрический ток.
Из установленных Фарадеем законов электролиза вытекало, что электричество,
подобно веществу, обусловлено существованием, движением и взаимодействием
Говоря об открытии и изучении электролитической диссоциации, нельзя
забывать о работах прибалтийского ученого Теодора Гротгуса (1785—1822). В 1805 г.
он развил теорию электропроводности растворов, в 1818 г. предложил теорию
состояния молекул (ионов) в растворе. В этой теории он развил представление о
том, что атомы вещества могут приобретать электрические заряды, и что
свойства таких атомов отличны от свойств атомов нейтральных. Биографию Т. Гротгуса
см.: Страдынь Я.П. Теодор Гротгус 1785—1822. — М. : Наука, 1966, 184 с.
84 См.: Соловьев Ю.И., Фигуровский Н.А. Сванте Аррениус. — М. : Изд-во АН СССР, 1959,
179 с.
мельчайших частиц (см. гл. 5). Фарадей вел речь об ионах, которые можно
рассматривать как частицы, переносящие электричество через раствор. Однако в
течение следующего полустолетия ни он и никто другой не занимался серьезно
изучением природы таких ионов, хотя работы в этом направлении вообще-то велись.
В 1853 г. немецкий физик Иоганн Вильгельм Гитторф (1824—1914) установил, что
одни ионы перемещаются быстрее других. Это наблюдение привело к появлению
понятия число переноса — характеристики, зависящей от скорости, с которой
отдельные ионы переносят электрический ток. Однако даже после того, как химики
научились рассчитывать эту скорость, вопрос о природе ионов оставался
открытым.
Аррениус занялся исследованиями в области физической химии после знакомства
с работой французского химика Франсуа Мари Рауля (1830—1901). Как и Вант-
Гофф, Рауль изучал растворы. Наибольшего успеха Рауль достиг в 1887 г., когда
установил, что парциальное давление паров растворителя, находящихся в
состоянии равновесия с раствором, пропорционально молярной концентрации
растворителя.
Эта зависимость, известная нам как закон Рауля, позволила приблизительно
подсчитать относительное число частиц (атомов, молекул или загадочных ионов)
растворенного вещества и растворителя (жидкости, в которой растворено данное
вещество).
В ходе этих исследований Рауль измерял температуры замерзания растворов.
Как выяснилось, температура замерзания раствора всегда была ниже температуры
замерзания чистого растворителя. Раулю удалось показать, что понижение
температуры замерзания пропорционально числу частиц растворенного вещества,
присутствующих в растворе.
Однако на этом этапе ситуация усложнилась. Логично было предположить, что
при растворении, например в воде, вещество распадается на отдельные молекулы.
Однако наблюдаемое понижение температуры замерзания соответствовало
предполагаемому только в тех случаях, когда растворялся неэлектролит, например сахар.
При растворении электролита типа поваренной соли NaCl понижение температуры
замерзания вдвое превышало ожидаемое, т.е. число частиц, содержащихся в
растворе, должно было быть в два раза больше числа молекул соли. А при
растворении хлорида бария ВаС1г число частиц, находящихся в растворе, должно было
превышать число молекул втрое.
Как известно, молекула хлорида натрия состоит из двух, а молекула хлорида
бария — из трех атомов, и Аррениус пришел к мысли, что при растворении в
растворителях, подобных воде, определенная часть молекул распадается на
отдельные атомы. Более того, поскольку эти распавшиеся молекулы проводят
электрический ток (в то время как молекулы, подобные молекуле сахара, не распадаются и
не проводят электрический ток), Аррениус предположил, что молекулы
распадаются (или диссоциируют) не на обычные атомы, а на атомы, несущие электрический
заряд.
Аррениус предположил, что ионы Фарадея — это атомы (или группы атомов),
несущие положительный или отрицательный электрический заряд. Ионы либо сами
представляют собой «атомы электричества», либо несут эти «атомы
электричества». (Последнее предположение, в конечном счете, оказалось верным.) С помощью
созданной им теории ионной диссоциации Аррениус объяснил многие
электрохимические явления.
Идеи Аррениуса, изложенные в 1884 г. в диссертации на степень доктора
натурфилософии, были встречены очень холодно. Диссертацию едва не отклонили,
однако за пределами Швеции она вызвала большой интерес. Особенно хорошее
впечатление она произвела на Оствальда, и он предложил Аррениусу место в своей
лаборатории. Оствальд поддерживал Аррениуса в плане продолжения работ
последнего в области физической химии.
В 1889 г. Аррениус выдвинул другую плодотворную идею. Он указал, что
молекулы, сталкиваясь, не реагируют, если не обладают определенным минимумом
энергии, иначе говоря, энергией активации. При малой энергии активации
реакции проходят быстро и беспрепятственно, при высокой энергии активации реакция
может протекать с бесконечно малой скоростью. Если же в последнем случае
поднять температуру настолько, чтобы ряд молекул приобрел необходимую энергию
активации, то скорость реакции может резко повыситься и даже закончиться
взрывом. Примером такой реакции может служить реакция смеси водорода и
кислорода: после достижения температуры воспламенения смесь взрывается.
Оствальд удачно использовал эту идею в разработанной им теории катализа. Он
показал, что образование промежуточного продукта в виде соединения с
катализатором (см. разд. «Катализ») требует меньшей энергии активации, чем
непосредственное образование конечных продуктов реакции.
Еще о газах
В конце XIX в. в период расцвета физической химии ученые вновь начали
изучать свойства газов, пользуясь разработанными к тому времени новыми
усовершенствованными методами.
Так, французский химик Анри Виктор Реньо (1810—1878) провел большое
количество тщательных измерений объемов и давлений газов и показал, что
установленная Бойлем за три столетия до этого зависимость между объемом и давлением
данного количества газа не вполне точна. Причем отклонения от закона
наблюдаются главным образом при увеличении давления или при понижении температуры.
Примерно в то же самое время анализом поведения газов занимались
шотландский физик Джеймс Кларк Максвелл (1831—1879) и австрийский физик Людвиг
Больцман (1844—1906). Эти ученые установили следующее. Если предположить, что
газы представляют собой совокупность большого числа беспорядочно движущихся
частиц (кинетическая теория газов), то закон Бойля выполняется в том случае,
если, во-первых, между молекулами газа не действуют силы притяжения и, во-
вторых, молекулы газа имеют нулевые размеры. Газы, отвечающие этим
требованиям, были названы идеальными газами.
Ни одно из этих требований не соответствует действительному положению дел:
молекулы газов испытывают действие сил притяжения, хотя и небольшого,
молекулы газов чрезвычайно малы, но все же имеют определенные конечные размеры.
Определению «идеальный газ» практически не соответствует ни один из известных
газов, хотя свойства водорода и открытого позднее гелия (см. гл. 8) весьма
близки к свойствам идеального газа.
В 1873 г. голландский физик Иоганнес Дидерик Ван-дер-Ваальс (1837—1923)
вывел уравнение, связывающее давление, объем и температуру газов. Это уравнение
включает две константы а и Ь (характерные для каждого газа), учитывающие
размер молекул газов и притяжение между ними.
Изучение свойств газов помогло решить проблему их сжижения. Жидкий аммиак
был получен еще в 1799 г. путем охлаждения под давлением газообразного
аммиака (с повышением давления повышается температура, при которой сжижается газ,
и намного облегчается процесс сжижения). Особенно много этим вопросом
занимался Фарадей. К 1845 г. ему удалось сжижить ряд газов, в том числе хлор и
диоксид серы. Сразу же, как только давление снижалось до нормального,
сжиженный газ начинал быстро испаряться. Поскольку процесс испарения проходит с
поглощением тепла, температура оставшейся жидкости резко понижалась. В этих
условиях жидкий диоксид углерода затвердевал. Смешав твердый диоксид углерода с
эфиром, Фарадей смог понизить температуру до -78°С.
Однако все попытки сжижить такие газы, как кислород, азот, водород, оксид
углерода и метан, оказались напрасными. Фарадею не удалось их сжижить даже
при очень высоких давлениях. Эти газы стали называть «постоянными газами».
И, тем не менее, в 60-х годах прошлого века ирландский химик Томас Эндрюс
(1813—1885), изучавший диоксид углерода, сумел, меняя только давление,
сжижить этот газ. Медленно повышая температуру, он установил, как при этом
необходимо повышать давление, чтобы сохранить диоксид углерода в жидком
состоянии. Выяснилось, что при температуре 31°С любое давление оказывается
недостаточным. При этой температуре газообразная и жидкая фазы фактически, если так
можно выразиться, «сплавлены» вместе и поэтому неразделимы. Эндрюс
предположил (в 1869 г.), что для каждого газа существует критическая температура, и
что при температуре выше критической сжижить газ не удастся даже при очень
высоких давлениях. Следовательно, «постоянные газы» — это просто-напросто
газы, критические температуры которых гораздо ниже температур, достижимых в
лабораторных условиях.
Тем временем Джоуль и Томсон (см. разд. «Теплота») при изучении теплоты
обнаружили, что газы могут охлаждаться, если им дать возможность расшириться.
Таким образом, если дать газам расшириться, а затем снова сжать в таких
условиях, при которых потери теплоты не будут восполняться, а затем снова дать
газам расшириться и повторить этот цикл несколько раз, то можно достичь очень
низких температур. Как только температура газа снизится ниже критической,
можно повысить давление и сжижить газ.
Используя этот метод, французский физик Луи Поль Кайете (1832—1913) и
швейцарский химик Рауль Пикте (1846—1929) к 1877 г. сжижили такие газы, как
кислород , азот и оксид углерода. Однако сжижить водород им так и не удалось.
Работа Ван-дер-Ваальса ясно показала, что для водорода эффект Джоуля—Томсо-
на наблюдается только после того, как температура его снизится ниже
некоторого определенного значения. И чтобы снизить температуру водорода до требуемого
значения, перед проведением цикла расширения газ следует охладить.
В 90-х годах прошлого века над этой проблемой начал работать шотландский
химик Джеймс Дьюар (1842—1923). Он приготовил в большом количестве жидкий
кислород, который хранил в изобретенном им сосуде, получившем название сосуда
Дьюара. Сосуд Дьюара — это колба с двойными стенками, из пространства между
которыми выкачан воздух. Теплопроводность разреженного газа между стенками
настолько мала, что температура вещества, помещенного в сосуд, долгое время
остается постоянной. Чтобы еще более замедлить процесс передачи тепла, Дьюар
посеребрил стенки сосуда. (Бытовой термос — это всего-навсего сосуд Дьюара,
закрывающийся пробкой.)
Газообразный водород можно охладить до очень низких температур, погружая
его в жидкий кислород, помещенный в сосуд Дьюара, и затем сжижить, используя
эффект Джоуля—Томсона. В 1898 г. Дьюар первым получил жидкий водород.
Водород сжижается при 20 К, т.е. при температуре всего на двадцать градусов
выше абсолютного нуля85, но это не самая низкая температура сжижения. В 80-х
годах прошлого века были открыты инертные газы (см. разд. «Теплота»), и один
из этих газов, гелий, сжижается при еще более низкой температуре.
Получить жидкий гелий первым удалось голландскому физику Хейке Камерлинг-
Оннесу (1853—1926). В 1908 г. он сначала охладил гелий в ванне с жидким
водородом, а затем, использовав эффект Джоуля—Томсона, получил при температуре 4
Понятие абсолютный нуль — самая низкая из возможных температур — впервые было
введено Томсоном (лордом Кельвином) в 1848 г. В признание его приоритета шкала
абсолютных температур получила название шкалы Кельвина. В 1906 г. Нернст показал, что
при стремлении температуры к абсолютному нулю все изменения состояния системы не
изменяют ее энтропии (третье начало термодинамики), или, другими словами, при помощи
конечной последовательности термодинамических процессов нельзя достичь температуры,
равной абсолютному нулю.
К жидкий гелий86.
ГЛАВА 10.
СИНТЕТИЧЕСКАЯ
ОРГАНИЧЕСКАЯ ХИМИЯ
Красители
Первая половина XIX в. ознаменовалась развитием новой области химии —
синтетической органической химии. Химики вслед За Бертло (см. гл. 6) начали
соединять в цепи органические молекулы. Недостаточное понимание строения
молекул мешало химикам-органикам середины XIX в., но прогресс науки настолько
неотвратим, что этот недостаток, по крайней мере, в одном знаменательном
эпизоде, оказался преимуществом.
В то время (40-е годы прошлого века) в Великобритании было немного
известных химиков-органиков, и работавший у Либиха (см. гл. 6) Август Вильгельм
Гофман (1812—1892) был приглашен в Лондон из Германии. Спустя несколько лет
Гофман взял к себе в качестве помощника совсем еще юного Уильяма Генри Перки-
на (1838—1907). В то время Гофман исследовал химические вещества, получаемые
из каменноугольного дегтя (густой черной жидкости, образующейся при
нагревании каменного угля без доступа воздуха). Однажды Гофман в присутствии Перкина
начал рассуждать вслух о возможности синтеза хинина — ценного лекарственного
средства против малярии — из каменноугольного дегтя. Если бы синтез хинина
удался, Европа избавилась бы от зависимости от поставщиков хинина,
привозивших его из далеких тропиков.
Загоревшись этой идеей, Перкин сразу же принялся за дело (дома у него была
своя небольшая лаборатория). Если бы он или Гофман больше знали о строении
молекулы хинина, то они поняли бы, что эту задачу нельзя решить, основываясь
на методах химии середины XIX в. К счастью, Перкин был относительно этого в
блаженном неведении, и хотя ему не удалось синтезировать хинин, он достиг,
возможно, большего.
Во время пасхальных каникул 1856 г. Перкин, пропадая в лаборатории,
обработал анилин бихроматом калия и, разочарованный результатом, уже собрался было
выбросить полученную массу, как вдруг заметил, что она приобрела пурпурный
оттенок. Перкин добавил спирт, который извлек из реакционной смеси вещество,
окрасившее спирт в великолепный пурпурный цвет.
Перкин понял, что у него в руках краситель. Он бросил учебу и на деньги
своей семьи построил фабрику. Уже через шесть месяцев фабрика начала
выпускать то, что Перкин назвал «анилиновым пурпуром». Новый краситель очень
понравился французским красильщикам, они назвали его сиреневым, и этот цвет
сделался настолько популярным, что связанный с ним период истории известен
как «сиреневое десятилетие». Перкин, первым организовавший промышленное
производство синтетического красителя, разбогател и в тридцать пять лет смог
отойти от дел.
Несколько лет спустя после поразительного успеха Перкина химики
познакомились со структурными формулами органических соединений. Эти формулы могли
служить химикам своего рода картой «территории», на которой им предстояло
действовать. Используя эту карту, можно было вывести логические схемы реак-
86 Физическая химия является одной из наиболее сложных областей химии, и изложить ее
историю, проследить формирование основных понятий на полутора десятках страниц очень
трудно. Подробнее о развитии этой области науки можно прочитать в кн.: Соловьев Ю. И.
Очерки по истории физической химии. — М.: Наука, 1964, 342 с.
ций, подобрать методы, позволяющие, постепенно меняя строение молекул,
превратить одну молекулу в другую и, наконец, синтезировать новые органические
соединения не случайно, как это вышло у Перкина, а целенаправленно.
Часто реакциям присваивали имя их первооткрывателя. Так, способ добавления
двух атомов углерода в молекулу, открытый Перкином, был назван реакцией
Перкина, а способ расщепления гидроокисей четвертичных аммониевых оснований с
образованием третичного амина и олефина, открытый учителем Перкина, был
назван реакцией Гофмана.
Гофман вернулся в Германию в 1864 г. и занялся там синтетической
органической химией — новой областью химии, в которой так успешно проявил себя его
юный ученик Перкин. И, в частности, благодаря работам Гофмана синтетическая
органическая химия оставалась вплоть до первой мировой войны почти полной
монополией Германии.
В лабораториях осуществлялся синтез природных красителей. В 1867 г. Адольф
Байер (автор теории напряжений) начал осуществление плана исследований,
которые в итоге привели его к синтезу индиго. (Ранее индиго получали из
индигоносных растений, крупные плантации которых расположены на Дальнем Востоке и в
Южной Азии.) В 1868 г. ученик Байера Карл Гребе (1841—1927) синтезировал
другой важный природный краситель — ализарин.
Эти и подобные им достижения заложили основы теории и технологии прикладной
химии, благодаря успехам которой наша жизнь преобразилась столь значительным
образом за последние несколько десятилетий и продолжает преображаться в еще
более ускоренном темпе.
Вплоть до настоящего момента мы последовательно излагали факты, четко
следуя за развитием событий, но в этой и следующей главах мы рассмотрим
несколько отдельных достижений, благодаря которым химия начала служить человечеству.
При этом мы несколько отклонимся от главного пути развития химии. В
последующих трех главах мы вновь вернемся к принятой нами схеме изложения.
Лекарственные
средства
Вслед за Перкином химики начали синтезировать соединения все возрастающей
сложности. Конечно, синтетические соединения в то время не могли
конкурировать с природными87, однако существовало несколько исключений, в частности
синтетический индиго. Кроме того, синтез обычно позволял установить
молекулярное строение, что всегда представляло огромный теоретический (а иногда и
практический) интерес.
Так, немецкий химик Рихард Вильштеттер (1872—1942) тщательно определил
строение хлорофилла — зеленого пигмента растений, который позволяет
использовать энергию солнечного света при превращении растениями углекислого газа в
углеводы.
Два немецких химика, Генрих Отто Виланд (1877—1957) и Адольф Виндаус (1876—
1959), определили строение стероидов и родственных им соединений. (К числу
стероидов относится ряд важных гормонов.) Еще один немецкий химик, Отто
Баллах (1847—1931), установил строение терпенов — практически важных
растительных масел, а его соотечественник Ганс Фишер (1881—1945) установил строение
гема — красящего вещества крови.
Это сомнительное утверждение. Прежде всего, с помощью химического синтеза можно
получить соединения, отсутствующие в природе. Это и есть главная область, где синтез
может конкурировать с биосинтезом. Кроме того, развитие химии продолжается и сейчас,
появление биотехнологии во всех ее ответвлениях сулит необычайный прогресс в области
искусственного получения сложнейших природных соединений.
В XX в. проводилось исследование витаминов, гормонов, алкалоидов, и во
многих случаях строение их молекул было установлено. Например, в 30-х годах
нашего столетия швейцарский химик Пауль Каррер (1889—1971) определил строение
каротиноидов — важных растительных пигментов.
Английский химик Роберт Робинсон (1886—1975) систематически изучал
алкалоиды. Наибольший успех ему принесли работы по определению строения морфина
(1925 г.) и стрихнина (1946 г.) . Последняя работа Робинсона была подкреплена
работой американского химика Роберта Бернса Вудворда (1917—1979), который в
1954 г. синтезировал стрихнин. Вудворд Завоевал признание как химик-синтетик
после того, как он и его американский коллега Уильям Эггерс Дёринг (1917-
2011) в 1944 г. синтезировали хинин — то самое соединение, за которым вслепую
охотился Перкин (правда, эта «охота» в конце концов принесла ему огромные
доходы) .
В последующие годы Вудворд продолжал заниматься синтезом и получил ряд
соединений все более и более сложной структуры. Так, в 1951 г. он синтезировал
холестерин (наиболее известный из стероидов) и кортизон (стероидный гормон),
в 1956 г. — резерпин (первый из транквилизаторов) а в 1960 г. — хлорофилл. В
1962 г. Вудворд88 синтезировал сложное соединение — производное хорошо
известного антибиотика тетрациклина89.
Американский химик (уроженец России) Фебус Аарон Теодор Левин (1869—1940)
работал в другом направлении. Он изучал строение нуклеотидов — тех блоков, из
которых построены гигантские молекулы нуклеиновых кислот. (В настоящее время
установлено, что нуклеиновые кислоты управляют химическими процессами,
протекающими в организме человека.) Правильность выводов Левина полностью
подтвердили результаты работы шотландского химика Александра Робертуса Тодда (1907-
1997) , который в 40-х — начале 50-х годов нашего века синтезировал ряд
нуклеотидов и родственных им соединений.
Некоторые из этих соединений, в частности алкалоиды, применяются в медицине
и, следовательно, попадают под общую рубрику лекарственные средства. В самом
начале XX в. было показано, что ряд синтезированных соединений может
использоваться в медицине как лекарственные средства.
В 1909 г. немецкий бактериолог Пауль Эрлих (1854—1915) применил при лечении
сифилиса синтетическое соединение сальварсан. Таким образом было положено
начало исследованиям в области химиотерапии — лечения болезней с применением
специальных химических препаратов.
В 1908 г. было синтезировано соединение, названное сульфаниламидом (амино-
бензолсульфамид), которое пополнило обширный ряд синтетических соединений, не
нашедших применения. Однако в 1932 г. благодаря исследованиям немецкого
химика Герхарда Домагка (1895—1964) было установлено, что сульфаниламид и
некоторые родственные ему соединения можно использовать для лечения ряда
инфекционных заболеваний. Правда, в этой области природные соединения оказались более
эффективными, чем синтетические. Примером тому может служить пенициллин —
первый антибиотик, который был случайно открыт в 1928 г. шотландским
бактериологом Александром Флемингом (1881—1955). Флеминг оставил на несколько дней
открытой культуру стафилококковых бактерий, а затем обнаружил, что она
покрылась плесенью. Внимательно разглядывая плесень, Флеминг увидел, что вокруг
каждого пятнышка плесени располагаются «чистые» области, где культура
бактерий исчезла. Флеминг на уровне своего времени изучил этот факт и предположил,
Р. Вудворд был не только блестящим химиком-синтетиком, ему принадлежат также
важные обобщающие исследования по механизму органических реакций.
89 Тетрациклин был впервые синтезирован М.М. Шемякиным. См. : Шемякин М.М., Гуревич
А. И. , Карапетян М.Г., Голосов М.Н., Коробко В.Г., Поправка С.А., Докл. АН СССР,
1967, т. 174, № 2, ее. 358—361. - Прим. ред.
что в этих «чистых» областях присутствует соединение с сильным
антибактериальным действием, однако выделить это соединение оказалось непростым делом.
В связи с острой необходимостью в лекарственных средствах, необходимых для
борьбы с инфекционными заболеваниями, во время второй мировой войны интерес к
такого рода соединениям значительно возрос, и этой проблемой начали
заниматься более обстоятельно.
Группе ученых под руководством английского биохимика-патолога (уроженца
Австралии) Хоуарда Уолтера Флори (1898—1968) и английского биохимика (уроженца
Германии) Эрнста Бориса Чейна (1906-1979) удалось выделить пенициллин и
определить его строение. К 1945 г. была разработана технология получения
пенициллина с использованием культуры плесени, которая позволяла получать полтонны
продукта в месяц.
В 1958 г. химики научились «снимать» с готового пенициллина бензильную
группу и присоединять взамен нее другие органические группы. Некоторые из
этих полусинтетических веществ, не имеющих аналогов среди природных
соединений, обладали более высокой антибактериальной активностью, чем сам
пенициллин. Между 40-ми и 50-ми годами из различных видов микроорганизмов были
выделены и другие антибиотики, в частности стрептомицин.
В ходе синтеза сложных органических соединений необходимо время от времени
проводить анализ с целью идентификации продуктов, образующихся на разных
стадиях процесса. Количество вещества, которое можно было бы отобрать для
анализа, как правило, весьма невелико, и поэтому анализ в лучшем случае давал
неточные результаты, а в худшем и вовсе был невозможен.
Австрийский химик Фриц Прегль (1869—1930) удачно модифицировал
оборудование, используемое при анализе, уменьшив его размеры. Он создал особо точные
весы, сконструировал образцы тонкой стеклянной посуды, а к 1913 г. разработал
методику микроанализа. С этого времени анализ малых проб стал точным.
Классическими методами анализа обычно называют определение объема вещества,
расходуемого при реакции (объемный анализ, иначе титриметрический анализ),
или массы вещества, полученного в результате реакции (весовой анализ, иначе
гравиметрический анализ). В XX в. были разработаны новые, физические, методы
анализа, а именно измерение поглощения света, изменения электрической
проводимости и другие более тонкие и более сложные методы90.
91
Белки
Почти все органические соединения, перечисленные в предыдущем разделе,
состоят из молекул, количество атомов в которых чаще всего не превышает
пятидесяти; эти атомы с трудом распадаются в условиях умеренной химической
обработки. Однако существуют органические соединения с поистине гигантскими
молекулами , построенными из тысяч и даже миллионов атомов. Эти молекулы состоят из
сравнительно небольших «строительных блоков». Такие гигантские молекулы легко
разложить на образующие их блоки, которые можно исследовать. Так, например,
поступил Левин, изучая нуклеотиды (см. предыдущий раздел). Предпринимались
также попытки изучать эти гигантские молекулы как таковые, не разрушая их
предварительно. Первые шаги в этом направлении предпринял шотландский химик
Томас Грэхем (1805—1869). Заинтересовавшись диффузией — движением частиц
среды, приводящим к переносу вещества и выравниванию концентраций, он начал
изучать диффузию газов через мельчайшие поры или тонкие трубки. В 1829 г. ему
Работ по истории аналитической химии очень мало. Самая последняя монография:
Comprehensive Analytical Chemistry. Ed. G. Svehla. Szabadvary F., Robinson A. The
History of Analytical Chemistry. Amsterdam, Elsevier, 1980, 303 p.
91 См.: Шамин А. И. История химии белка. — M.: Наука, 1977, 349 с.
удалось показать, что скорость диффузии газа обратно пропорциональна корню
квадратному из его плотности (закон Грэхема).
Далее Грэхем перешел к изучению диффузии растворенных веществ. Он
обнаружил, что растворы веществ, подобных соли, сахару или сульфату меди, проходят
через разделяющую перегородку из пергаментной бумаги (имеющей, как он
предполагал, микроскопические поры). В то же время растворы таких соединений, как
гуммиарабик, животный клей и желатина, пройти через разделяющую перегородку
не могут — очевидно, молекулы соединений последней группы для этого слишком
велики.
Соединения, способные проходить через поры пергамента (и, как выяснилось,
легко кристаллизующиеся), Грэхем назвал кристаллоидами. Соединения другой
группы, не способные, подобно животному клею (по-гречески коЛЛа), проходить
через поры пергамента, он назвал коллоидами. Наука о гигантских молекулах
стала впоследствии важным разделом коллоидной химии, которой, таким образом,
92
Грэхем положил начало .
Предположим, что с одной стороны разделяющей перегородки находится чистая
вода, а с другой — коллоидный раствор. Молекулы воды могут свободно проникать
через перегородку в оба отсека. В первый момент в отсек с коллоидным
раствором будет попадать большее число молекул воды, чем покидать его, поскольку
выравнивание концентраций по обе стороны перегородки — самопроизвольный
энергетически выгодный процесс. Суммарный поток молекул воды в отсек с коллоидным
раствором будет продолжаться до тех пор, пока возникающая разность давлений
жидкости с обеих сторон перегородки не достигнет определенной величины.
Величина этого давления, приводящего к вынужденному равновесию, называется
осмотическим давлением раствора.
В 1877 г. немецкий ботаник Вильгельм Пфеффер (1845—1920) показал, как можно
измерить осмотическое давление и как, исходя из полученных результатов, можно
определить молекулярную массу больших молекул, образующих коллоидные
растворы. Это был первый удачный метод оценки размера таких молекул.
В 1923 г. шведский химик Теодор Сведберг (1884—1971) сконструировал
центрифугу и разработал седиментационный метод определения молекулярной массы
макромолекул , главным образом белков.
Ассистент Сведберга Арне Вильгельм Каурин Тиселиус (1902—1971), также швед,
в 1923 г. разработал более совершенный метод разделения гигантских молекул,
основанный на характере распределения электрического заряда по поверхности
молекулы. Этот способ — электрофорез — оказался особенно важным при
разделении и очистке белков.
С помощью физических методов химики могли получить представление об общей
структуре гигантских молекул, однако они стремились установить детальное
строение этих соединений. Особый интерес вызывали у них белки.
В то время как гигантские молекулы таких веществ, как крахмал или клетчатка
древесины, построены из одного многократно повторяемого блока, молекула белка
строится из двадцати различных, но тесно связанных блоков — различных
аминокислот (см. гл. 6). Именно по этой причине молекулы белков так разнообразны,
но это же создает большие трудности при попытке их характеризовать.
Эмиль Фишер, который ранее установил детальное строение молекул Сахаров
(см. гл. 7), в начале нашего века обратил внимание на молекулу белка93. Он
В 1833 г. Грэхем изучал различные формы фосфорной кислоты и показал, что в
некоторых из них на металл можно заместить более одного атома водорода. В результате
химики узнали о существовании многоосновных кислот.
93 Основные труды Э. Фишера и его биографический очерк можно прочитать в кн.: Э.
Фишер. Избранные труды. — М. : Наука, 1979, 639 с. Характерно, что Э. Фишер не только
создал представление о типе строения белковых молекул, но и высказал важное положе-
показал, что аминогруппа одной аминокислоты связана с остатком молекулы
другой кислоты пептидной связью. В 1907 г. Фишер получил соединение,
объединяющее восемнадцать аминокислот, и показал, что оно обладает рядом свойств,
характерных для белков.
Однако определить порядок аминокислот в полипептидной цепи молекулы
природного белка удалось лишь полстолетия спустя, после того как был разработан еще
один метод анализа.
Открыл этот метод русский ботаник Михаил Семенович Цвет94 (1872—1919).
Исследуя пигменты растений, Цвет пропустил раствор смеси очень мало
различающихся по цвету пигментов через трубку, заполненную адсорбентом —
порошкообразным карбонатом кальция, и промыл затем адсорбент чистым растворителем.
Отдельные компоненты смеси при этом разделились и образовали цветные полосы.
Цвет опубликовал статью с описанием открытого им метода разделения, который
он назвал хроматографией («цветописью»).
Статья русского ученого осталась незамеченной, но в 20-е годы Вильштеттер
(см. разд. «Лекарственные средства») и его ученик, немецкий химик (австриец
по происхождению) Рихард Кун (1900—1967), вновь открыли этот способ
разделения. В 1944 г. английские химики Арчер Джон Портер Мартин (1910-2002) и
Ричард Лоуренс Миллингтон Синг (1914-1994) предложили новый вариант этого
метода: они заменили трубку с адсорбентом на фильтровальную бумагу. Анализируемая
смесь распределялась по фильтровальной бумаге, и компоненты смеси при этом
разделялись. Этот способ был назван бумажной хроматографией.
В конце 40-х — начале 50-х годов нашего века химикам удалось обстоятельно
проанализировать с помощью метода бумажной хроматографии смеси аминокислот,
полученные при расщеплении ряда белков. В результате удалось установить общее
число остатков каждой аминокислоты, содержащихся в молекуле белка, однако
порядок расположения аминокислот в полипептидной цепи при этом определить,
естественно, было нельзя. Английский химик Фредерик Сенгер (род. в 1918 г.)
изучал инсулин — белковый гормон, состоящий примерно из пятидесяти
аминокислот , распределенных между двумя взаимосвязанными полипептидными цепями.
Сенгер расщепил молекулу на несколько более коротких цепей и проанализировал
каждую из них методом бумажной хроматографии. Восемь лет продолжалась
кропотливая работа по «складыванию мозаики», но к 1953 г. был установлен точный
порядок расположения аминокислот в молекуле инсулина95. Позднее таким же способом
было установлено детальное строение даже больших молекул белка.
Следующий шаг состоял в том, чтобы подкрепить этот труд реальным синтезом
ние о том, что белковые молекулы могут обладать одновременно и химической и
биологической индивидуальностью благодаря способности образовывать бесчисленное множество
изомеров. Это положение — одно из фундаментальных представлений молекулярной
биологии. Удивительно, что химик оценил его значение, по меньшей мере, на два десятилетия
раньше, чем это сделали биологи.
94 О М. С. Цвете и его роли в создании хроматографии имеется обширная литература.
Наиболее полно она представлена в библиографии к кн.: Сенченкова Е.М. Михаил
Семенович Цвет. 1872—1919. — М. : Наука, 307 с.
95 За исследования строения индивидуальных белков Ф. Сенгеру в 1958 г. была
присуждена Нобелевская премия. Однако после этого он переключился на разработку методов
определения строения индивидуальных нуклеиновых кислот. Фактически это были поиски
путей к определению строения генов-носителей наследственной информации в организмах
живых существ. В конце 70-х годов эти работы увенчались успехом, в 1980 г. Ф.
Сенгеру была вновь присуждена Нобелевская премия по химии — беспрецедентный случай в
истории химии. До него Нобелевскую премию дважды получала М. Кюри, но один раз по
химии, а второй раз по физике. Двумя Нобелевскими премиями по физике был отмечен Д.
Бардин, и две Нобелевские премии получил Л. Полинг, но одну по химии, а другую за
деятельность в защиту мира.
Заданной молекулы белка. В 1954 г. американец Винсент Дю-Виньо (1901—1978)
положил начало такому синтезу. Он получил окситоцин — пептид, состоящий всего
лишь из восьми аминокислотных остатков. Однако с более сложными молекулами
дело пошло быстрее, и вскоре были синтезированы цепи, содержащие несколько
десятков аминокислот. К 1963 г. в лабораторных условиях были получены
полипептидные цепи инсулина.
Однако, зная только порядок расположения аминокислот, нельзя еще
представить себе совершенно отчетливо все уровни организации белковой молекулы. Даже
при осторожном нагревании белки нередко необратимо утрачивают свойства,
присущие им в природном состоянии, иными словами, происходит денатурация белков.
Причем обычно денатурация не сопровождается расщеплением полипептидной цепи;
чтобы расщепить цепь, нужны более жесткие условия. Следовательно, цепи
образуют какую-то определенную структуру под действием слабых «вторичных связей».
В образовании таких вторичных связей обычно участвует атом водорода,
находящийся между атомами азота и кислорода. Такая водородная связь в двадцать раз
слабее обычной валентной связи.
В начале 50-х годов американский химик Лайнус Полинг (1901-1994)
предположил, что полипептидная цепь свернута в спираль (подобна «винтовой лестнице»)
и удерживается в этом положении водородными связями. Эта идея оказалась
особенно плодотворной применительно к относительно простым фибриллярным белкам,
из которых состоят покровные и соединительные ткани.
Более того, спирали образуют даже более сложные по структуре глобулярные
белки. Английские химики Макс Фердинанд Перутц (уроженец Австрии) (1914-
2002) и Джон Коудери Кендрю (1917-1997) обнаружили это при детальном
исследовании строения гемоглобина и миоглобина (белков крови и мышц соответственно,
способных обратимо присоединять кислород). В своей работе они использовали
новый метод анализа — метод дифракции рентгеновских лучей: пучок
рентгеновских лучей, проходящий через кристаллы, рассеивается атомами, образующими
кристаллы. Рассеивание в заданном направлении и при заданном угле наиболее
эффективно в том случае, когда атомы располагаются последовательно. Определяя
величину отклонения, можно выявить расположение атомов внутри молекулы.
Исследовать таким образом большие молекулы сложной структуры, подобные белковой
молекуле, — задача весьма трудоемкая, и тем не менее к 1960 г. таким образом
удалось уточнить последние детали строения молекулы миоглобина (состоящей из
двенадцати тысяч атомов).
Полинг считал, что предложенную им спиральную модель молекулы можно
распространить и на нуклеиновые кислоты. В начале 50-х годов английский физик Морис
Хью Фредерик Уилкинс (1916-2004) изучал нуклеиновые кислоты методом дифракции
рентгеновских лучей, и результаты его работы можно было использовать для
проверки справедливости предположения Полинга. Английский физик Фрэнсис Гарри
Комптон Крик (род. в 1916 г.) и американский химик Джеймс Дьюи Уотсон (род. в
1928 г.) установили, что удовлетворительно объяснить результаты дифракционных
исследований можно, лишь несколько усложнив модель молекулы96. Каждая
молекула нуклеиновой кислоты должна представлять собой двойную спираль,
образованную навитыми вокруг общей оси цепями. Эта модель Уотсона—Крика, предложенная
ими впервые в 1953 г., сыграла важную роль в развитии генетики97.
Читатель, интересующийся более подробно этим предметом, может обратиться к моей
книге «Генетический код» (Orion Press, 1963).
97 Увлекательную историю создания модели дезоксирибонуклеиновой кислоты описал Д.
Уотсон в ставшей знаменитой книге «Двойная спираль. Воспоминания об открытии
структуры ДНК» (М. : Мир, 1969, 152 с) . Но изложение истории этих направлений будет
неполным, если не упомянуть о том, что изучение биополимеров — белков и нуклеиновых
кислот, а также низкомолекулярных физиологически активных соединений — привело к фор-
Взрывчатые
вещества
Не избежали молекулы-гиганты и преобразующей руки химика. Произошло это
вначале случайно. В 1845 г. швейцарский химик Христиан Фридрих Шенбайн (1799—
1868), уже прославивший себя открытием озона (аллотропной модификации
кислорода) , проводил опыты в своей домашней лаборатории. Разлив смесь азотной и
серной кислот, он вытер эту смесь хлопчатобумажным фартуком и повесил его
сушиться над печкой. Как только фартук высох, раздался несильный взрыв, и
фартука не стало. Сам того не зная, Шенбайн превратил целлюлозу фартука в
нитроцеллюлозу98 . Нитрогруппы (перешедшие из азотной кислоты) послужили внутренним
источником кислорода, и при нагревании целлюлоза сразу же полностью
окислилась.
Шенбайн понял важность сделанного им открытия. Обычный черный порох при
взрыве дает много дыма, покрывает сажей артиллеристов, загрязняет пушки и
стрелковое оружие, а на основе нитроцеллюлозы (нитроклетчатки) можно было
получить «бездымный порох».
Однако наладить производство нитроклетчатки для военных целей долгое время
не удавалось: фабрики, как правило, взрывались. Только в 1891 г. Дьюару (см.
гл. 9) и английскому химику Фредерику Аугустусу Абелю (1872—1902) удалось
получить безопасную смесь. Поскольку эту смесь можно было прессовать в длинные
шнуры, ее назвали кордитом.
В состав кордита кроме нитроклетчатки входит также нитроглицерин, который
был получен в 1847 г. итальянским химиком Асканио Собреро (1812—1888) . Это
мощное бризантное взрывчатое вещество отличается очень высокой
чувствительностью, и использовать его как таковое в военных целях оказалось невозможным.
Однако, невзирая на чрезвычайную опасность работы с большими количествами
этого соединения, его стали применять при прокладке дорог в горах.
Производством нитроглицерина занялось семейство шведского изобретателя
Альфреда Бернарда Нобеля (1833—1896). Когда в результате взрыва погиб брат
Нобеля, он сосредоточил свои усилия на «усмирении» этого взрывчатого
вещества. В 1866 г. Нобель обнаружил, что кизельгур может впитывать значительные
количества нитроглицерина. Пропитанный нитроглицерином кизельгур можно было
формовать в брикеты. Такие брикеты были совершенно безопасны в обращении,
хотя пропитывающий кизельгур нитроглицерин сохранял свою разрушительную силу.
Нобель назвал полученную им смесь динамитом.
Получение новых и более мощных по сравнению с черным порохом (изобретенным
более пяти столетий назад) взрывчатых веществ в конце XIX в. положило начало
гонке вооружений. Его применение для военных целей, как и разработка
отравляющих газов во время первой мировой войны, отчетливо продемонстрировало, что
задачи науки можно извратить и заставить ее служить целям разрушения. Еще
более наглядный урок преподало изобретение самолета и, в конечном счете,
ядерного оружия (см. гл. 14) . Наука, которая до конца XIX в. казалась средством
мированию нескольких направлений в области взаимодействия химии и биологии.
Классическая биохимия дополнилась молекулярной биологией, молекулярной генетикой, возникла
биоорганическая химия. Сейчас этот процесс привел к формированию нового направления
в науке — физико-химической биологии. Эти события вызвали революционные
преобразования современной биологии. А. Азимов включает эти направления в сферу истории
биологии, но сейчас уже невозможно отрывать их от химии. К сожалению, изложение их
истории в данном издании достаточно полно сделать невозможно, да и история их только
начинает разрабатываться. См. : Olby R. The Path to the Double Helix. Seattle, Univ.
Washington Press, 1975. 510 p.
98 Впервые нитроцеллюлозу получил французский химик Т. Пелуз в 1838 г. , однако это
открытие осталось незамеченным. — Прим. перев.
создания на земле утопии, стала служить уничтожению.
Полимеры
Однако существует много направлений, позволяющих использовать молекулы-
гиганты в мирных целях. Так, если полностью нитрованная целлюлоза — это
взрывчатое вещество и может применяться только как таковое, то частично
нитрованная целлюлоза (пироксилин) более безопасна в обращении, и ее можно
применять не только в военных целях.
Американский изобретатель Джон Уэсли Хайятт (1837—1920), пытаясь завоевать
приз, установленный за создание заменителя слоновой кости для биллиардных
шаров, прежде всего обратил внимание именно на частично нитрованную целлюлозу.
Он растворил ее в смеси спирта и эфира, добавил камфору, чтобы новое вещество
легче было обрабатывать. К 1869 г. Хайятт получил то, что он назвал
целлулоидом, и завоевал приз". Целлулоид был первой синтетической пластмассой —
материалом, который можно отливать в формы100.
Однако, как выяснилось, частично нитрованную целлюлозу можно не только
формовать в шары, но и вытягивать в волокна и пленки. Французский химик Луи Мари
Гиляр Берниго, граф Шардонне (1839—1924), получил такие волокна, продавливая
раствор нитроцеллюлозы через тончайшие отверстия. Растворитель при этом почти
сразу же испарялся.
Из полученных волокон можно было ткать материал, который своим блеском
напоминал шелк. В 1884 г. Шардонне запатентовал полученный им искусственный
шелк. Шардонне назвал эту ткань рейон — излучающая свет, так как ткань
блестела , и казалось, что она излучает свет.
Появлением пластмассовых пленок мы обязаны американскому изобретателю
Джорджу Истмену (1854—1932). Истмен увлекался фотографией. Пытаясь упростить
процесс проявления, он начал смешивать эмульсию соединений серебра с
желатиной, чтобы сделать эту эмульсию сухой. Полученную таким образом смесь можно
было хранить, а следовательно, и готовить впрок. В 1884 г. Истмен заменил
стеклянные пластинки на целлулоидные.
Целлулоид невзрывоопасен, но он легко воспламеняется, что может быть
причиной пожара, поэтому Истмен начал поиски менее горючих материалов. Когда в
целлюлозу вместо нитрогрупп ввели ацетильные группы, полученный продукт
остался столь же пластичным, как и нитроцеллюлоза, но он уже не был легко
воспламеняющимся. С 1924 г. ацетилцеллюлозные пленки начали использовать в
производстве кинофильмов, так как развивающаяся кинопромышленность особенно
остро нуждалась в заменителе целлулоида.
Изучая высокомолекулярные природные соединения, химики рассчитывали не
только получить их синтетические аналоги, но и открыть новые типы соединений.
Одним из методов синтеза молекул-гигантов является полимеризация мономеров
(мономер — вещество, молекулы которого способны реагировать между собой или с
молекулами других веществ с образованием полимера).
Способ объединения мономеров в гигантскую молекулу можно пояснить хотя бы
на примере этилена СгН4. Напишем структурные формулы двух молекул этилена.
Представим себе, что атом водорода переместился из одной молекулы в другую,
в результате в этой молекуле вместо двойной связи появилась свободная
одинарная связь. Свободная связь появилась и у первой молекулы, из которой ушел во-
Точности ради надо заметить, что эту работу Дж.У. Хайятт проводил вместе со своим
братом И.С. Хайяттом. — Прим. перев.
100 Первая целлулоидная фабрика была основана в Нью-Йорке в 1872 г., а в 1878 г.
аналогичная фабрика появилась на европейском континенте — во Франции. С 20-х годов
нашего века целлулоид стал производиться повсеместно. — Прим. перев.
дород. Поэтому эти две молекулы могут соединиться друг с другом:
Н Н Н н
III /
н-с-с-с=с
Д h н
Такая молекула содержит уже четыре углеродных атома и одну двойную связь,
как и молекула исходного этилена. Следовательно, при взаимодействии этой
молекулы с еще одной молекулой этилена также может произойти перемещение атома
водорода и разрыв двойной связи. Образующаяся в результате молекула будет
содержать шесть атомов углерода и одну двойную связь. Таким способом можно
получить последовательно молекулу с восемью, десятью и более атомами углерода.
Фактически так можно получать молекулы почти любой заданной длины.
Американский химик Лео Хендрик Бакеланд (1863—1944) искал заменитель
шеллака — воскоподобного вещества, выделяемого некоторыми видами тропических
насекомых. Для этой цели ему необходим был раствор клейкого дегтеобразного
вещества. Бакеланд начал с того, что провел полимеризацию фенола и формальдегида
и получил полимер, для которого не смог подобрать растворитель. Этот факт
привел его к мысли, что такой твердый, практически нерастворимый и, как
выяснилось, не проводящий электричество полимер может оказаться ценным
материалом. Так, например, из него можно отливать детали, которые легко будет
обрабатывать на станках. В 1909 г. Бакеланд сообщил о полученном им материале,
который он назвал бакелит. Эта фенолформальдегидная смола была первой
синтетической пластмассой101, которая по ряду свойств осталась непревзойденной.
Нашли применение и синтетические волокна. Это направление возглавил
американский химик Уоллес Хьюм Карозерс (1896—1937). Вместе с американским химиком
Джулиусом Артуром Ньюлендом (1878—1936) он исследовал родственные каучуку102
эластомеры. Результатом его работ было получение в 1932 г. неопрена — одного
101 Перед первой мировой войной русский химик Григорий Семенович Петров (1886—1957)
разработал метод получения сульфокислот при очистке нефти. Нефтяные сульфокислоты,
получившие название «контакт Петрова», использовались в качестве быстродействующего
расщепителя жиров при контактном методе переработки последних. В 1910—1914 гг. Г.С.
Петров, используя «контакт» для конденсации фенолов с альдегидами, получил первую
пластмассу «карболит», не уступавшую бакелиту.
102 Каучук — природный полимер, получаемый из сока тропических растений
(каучуконосов) . При нагревании каучук становится мягким и липким, а при охлаждении — твердым и
ломким, поэтому применять его непосредственно нельзя. Американский изобретатель
Чарльз Гудьир (1800—1860) открыл (отчасти случайно), что нагретый в присутствии серы
каучук не размягчается и остается эластичным в широком диапазоне температур. В 1844
г. Гудьир запатентовал полученный им вулканизованный каучук. По-настоящему широко
каучук стал применяться лишь в XX в., когда из него начали изготавливать шины.
из синтетических каучуков
Продолжая изучение полимеров, Карозерс попытался полимеризовать смесь
диаминов и дикарбоновых кислот и получил волокнистый полимер. Длинные молекулы
этого полимера содержат комбинации атомов, подобные пептидным связям (см.
разд. «Белки») в белке шелка. Вытягивая эти волокна, получают то, что мы
сегодня называем найлоном. Карозерс завершил эту работу буквально накануне
преждевременной смерти. Разразившаяся вторая мировая война заставила химиков
на время забыть об открытии Карозерса. Однако после окончания войны найлон
начал вытеснять шелк и вскоре пришел ему на смену (в частности, в
производстве чулочного трикотажа).
Первые синтетические полимеры были получены, как правило, случайно, методом
проб и ошибок, поскольку и о строении молекул-гигантов, и о механизме
полимеризации было в ту пору мало что известно. Первым за изучение строения
полимеров взялся немецкий химик Герман Штаудингер (1881—1965) и сделал в этой
области немало. Штаудингеру удалось раскрыть общий принцип построения многих
высокомолекулярных природных и искусственных веществ и наметить пути их
исследования и синтеза. Благодаря работам Штаудингера выяснилось, что
присоединение мономеров друг к другу может происходить беспорядочно и приводить к
образованию разветвленных цепей, прочность которых значительно ниже.
Начались интенсивные поиски способов получения линейных неразветвленных
полимеров. И в 1953 г. немецкий химик Карл Циглер (1898—1973) открыл свой
знаменитый титан-алюминиевый катализатор, на котором был получен полиэтилен с
регулярной структурой.
Итальянский химик Джулио Натта (1903—1979) модифицировал катализатор Цигле-
ра и разработал метод получения нового класса синтетических
высокомолекулярных соединений — стерео-регулярных полимеров104. Был разработан метод
получения полимеров с заданными свойствами.
Одним из главных источников основных органических соединений, необходимых
для производства новых синтетических продуктов, является нефть. Эта жидкость
известна с античных времен, но чтобы использовать ее в больших количествах,
необходимо было открыть способ выкачивания нефти из обширных подземных
месторождений. Американский изобретатель Эдвин Лаурентин Дрейк (1819—1880) первым
в 1859 г. начал бурить нефтяные скважины. Столетие спустя нефть стала
основным источником органических соединений, источником тепла и энергии.
Еще более важным источником органических продуктов является каменный уголь,
хотя в век двигателей внутреннего сгорания мы обычно забываем о нем. Русский
химик Владимир Николаевич Ипатьев (1867—1952) на рубеже веков начал
исследовать сложные углеводороды, содержащиеся в нефти и каменноугольном дегте, и, в
частности, изучать их реакции, идущие при высоких температурах. Немецкий
химик Фридрих Карл Рудольф Бергиус (1884—1949), используя данные Ипатьева, раз-
Основополагающие исследования в области методов синтеза синтетических каучуков
выполнили русские ученые СВ. Лебедев, И.Л. Кондаков, А.Е. Фаворский и др. СВ.
Лебедев в 1910 г. впервые получил образец синтетического бутадиенового каучука. В
1926—1928 гг. он с группой сотрудников разработал метод получения натрий-
бутадиенового каучука. См. : Сергиенко СР. Академик Сергей Васильевич Лебедев. Жизнь
и научная деятельность. — М. : Изд-во АН СССР, 1959, 127 с. Создание СК было
выдающимся достижением и в катализе. В СССР независимо от работ Д.А. Ньюленда был
разработан метод получения хлоропрена — синтетического каучука — аналога неопрена.
104 "->
Создание алюминииорганических катализаторов К. Циглером и смешанных металлоргани-
ческих катализаторов Д. Натта позволило сначала Циглеру в лабораторных условиях, а
затем Натта в промышленных масштабах осуществить процесс стереоспецифической
полимеризации. В результате был синтезирован цисполиизопрен, аналогичный по структуре и
свойствам натуральному каучуку. В Советском Союзе исследования стереоспецифического
катализа и стереорегулярных полимеров вели Б.А. Долгоплоск, В.А. Каргин и др.
работал в 1912 г. практические способы обработки каменного угля и нефти
водородом с целью получения бензина.
Однако мировые запасы ископаемого топлива (каменный уголь плюс нефть)
ограничены и невосполнимы. Все прогнозы говорят о том, что наступит день, когда
запасы ископаемого топлива будут исчерпаны, и что этот день не за горами,
особенно если учесть, что численность населения земли быстро увеличивается,
а, следовательно, увеличивается и потребность в энергии105.
ГЛАВА 11.
НЕОРГАНИЧЕСКАЯ ХИМИЯ
Новая металлургия
Хотя читателю может показаться, что XIX в., особенно его вторая половина,
был веком органической химии, неорганическая химия в этот период также
продолжала развиваться.
Одним из достижений в этой области явилось изобретение фотографии (см. гл.
9). Однако на развитии экономики или благосостоянии общества это изобретение,
естественно, практически не сказалось. Еще одним достижением неорганической
химии явилось усовершенствование способа зажигания огня. На протяжении
тысячелетий человек добывал огонь трением. Со времени появления железа он
научился высекать искры, ударяя огнивом (кресалом) о кремень. Оба способа были
неудобны и утомительны, и со временем люди начали пытаться использовать для
получения огня химические вещества, способные загораться при низких
температурах в результате кратковременного трения. В 1827 г. английский изобретатель
Джон Уолкер (приблизительно 1781—1859 гг.) предложил первые вполне пригодные
для употребления фосфорные спички. За последующие полтора столетия спички
значительно усовершенствовались, однако принцип их действия остался тем же.
Фотография и фосфорные спички — только два примера практических успехов
неорганической химии. В полных и подробных трудах по истории химической науки
эти и подобные им примеры заслуживают более чем простого упоминания, но в
нашей краткой работе мы должны сосредоточить свое внимание на открытиях более
крупных.
Самые большие успехи в области прикладной неорганической химии, безусловно,
связаны с получением металлов и прежде всего стали, производство которой было
и остается наиболее важной статьей экономики любой промышленно развитой
страны. Если нефть для современного общества — источник сырья и топлива, то сталь
— материальная основа практически всех отраслей промышленности.
Сталь, как мы отметили, начали получать и широко использовать еще три
тысячелетия назад, но только в середине XIX в. был разработан способ, который
обеспечивал массовое производство литой стали. Большая заслуга в этом
принадлежит английскому металлургу Генри Бессемеру (1813—1898).
Бессемер работал над созданием артиллерийского снаряда, который вращался бы
в полете и двигался по точно заданной траектории. Для этого Бессемеру
необходимо было орудие с нарезным стволом, т.е. такое орудие, в стенках канала
ствола которого имелись бы спиральные канавки, прорезанные от заднего конца
ствола до дульного среза. Такое орудие можно было изготовить только из особо
прочной стали, так как ствол его должен был выдерживать высокие давления,
необходимые для вжимания выступов снаряда в спиральные канавки. Использовавшие-
По материалам этой главы см.: Соловьев Ю.И., Трифонов Д.Н., Шамин А.Н. История
химии. Развитие основных направлений современной химии. — М.: Просвещение, 1978, 352
с.
ся в то время обычные орудия с ненарезным стволом можно было изготавливать из
менее прочного металла. Производство стали обходилось весьма дорого, и пока
такое положение дел сохранялось, едва ли кто-нибудь согласился выпускать
орудия нового типа.
Процесс получения железа начинается со стадии выплавки чугуна, содержащего
значительное количество углерода (который попадает в чугун из кокса или
древесного угля, используемых для плавления руды). Чугун отличается очень
большой твердостью, но он хрупок. Из чугуна можно полностью удалить углерод.
Образующееся в результате этой операции сварочное железо представляет собой
ковкий, но относительно мягкий материал. В него вновь вводят некоторое
количество углерода и в результате получают сталь, которая обладает достаточной
вязкостью и в то же время достаточной твердостью.
Бессемер начал искать такой способ производства стали, который позволил бы
исключить дорогостоящую стадию получения сварочного железа. Чтобы удалить
избыточный углерод из чугуна, он пропускал через расплавленный металл струю
воздуха. Металл при этом не охлаждался и не затвердевал; наоборот, в
результате реакции углерода с кислородом выделялось тепло, и температура расплава
повышалась. Прекращая в соответствующий момент подачу воздуха, Бессемер смог
получить сталь (рис. 19).
Рис. 19. Схема конвертера Бессемера. 1 - стальной кожух; 2 -
сталевыпускное отверстие; 3 - механизм поворота; 4 - огнеупорная
футеровка. С изобретением конвертера технология производства
стали полностью изменилась.
В 1856 г. Бессемер опубликовал сообщение об изобретенном им конвертере.
Первые попытки повторить опыты Бессемера окончились неудачей: получить таким
методом сталь можно было только из руды, не содержащей фосфора. Как только
это удалось установить, дело пошло на лад. В результате сталь стала дешевой,
и железный век (см. гл. 1) уступил дорогу веку стальному. (В последующие годы
технология производства стали значительно усовершенствовалась; были
разработаны новые способы, превосходящие способ Бессемера.) Значение стали трудно
переоценить. Сталь — это современные небоскребы и подвесные мосты, сталь —
это рельсы для поездов, сталь — это мощные боевые корабли и всесокрушающая
артиллерия.
Однако сколь совершенным материалом ни представлялась сталь, металлурги
пытались улучшить ее свойства, и в результате список компонентов, входящих в
состав стали, значительно расширился. Английский металлург Роберт Эббот Хэд-
филд (1858—1940) изучал влияние на свойства стали добавок других металлов.
Хэдфилд знал, что добавка марганца делает сталь хрупкой, но он решил ввести в
сталь марганца больше, чем обычно вводили другие металлурги. Когда содержание
марганца достигло 12%, сталь перестала быть хрупкой. Более того, если такую
сталь нагреть до 1000°С, а затем охладить в воде, то она станет намного
тверже, чем исходный металл. Хэдфилд запатентовал марганцевую сталь в 1882 г., и
с этого момента началось победное шествие легированных сталей.
Добавляя в сталь хром, молибден, ванадий, вольфрам и ниобий, металлурги
получили богатый спектр легированных сталей, обладающих самыми различными
свойствами. К 1919 г. американский изобретатель Элвуд Хэйнес (1857—1925)
запатентовал нержавеющую сталь, содержащую в качестве добавок хром и никель. В 1916
г. японский металлург Котаро Хонда (1870—1954) обнаружил, что магниты,
изготовленные из вольфрамовой стали, к которой добавлен кобальт, отличаются
большей мощностью, чем магниты из обычной стали. Это открытие проложило путь к
разработке еще более сильных магнитных сплавов.
В это же время начали находить применение и новые металлы, в частности
алюминий. Содержание этого металла в земной коре выше, чем содержание железа;
более того, алюминий — самый распространенный металл. Однако в природных
соединениях он прочно связан с другими элементами. В то время как железо было
известно и добывалось из руды еще в доисторические века, алюминий (см. гл. 6)
даже не считался металлом, пока Вёлер не выделил в 1827 г. не вполне чистый
образец алюминия.
Лишь в 1855 г. французский химик Анри Этьен Сен-Клер Девилль (1818—1881)
разработал приемлемый способ получения достаточных количеств довольно чистого
алюминия. Однако и после этого стоимость его намного превышала стоимость
стали; так, достаточно сказать, что из алюминия были сделаны такие «престижные»
предметы, как погремушка сыну Наполеона III и головной убор статуи
Вашингтона.
В 1886 г. молодой американский студент-химик Чарльз Мартин Холл (1863—
1914), услышав от своего учителя, что тот, кто откроет дешевый способ
получения алюминия, несомненно, разбогатеет и прославится, решил заняться
этой проблемой. Работая в домашней лаборатории, он открыл, что оксид алюминия
(глинозем) можно растворить в расплавленном минерале криолите. А получив
раствор оксида, можно путем электролиза выделить и сам алюминий. В том же
году французский металлург Поль Луи Туссен Эру (1863—1914) разработал, по
сути, тот же метод получения алюминия. Метод Холла—Эру сделал алюминий
настолько дешевым, что из него стали изготавливать даже кухонную посуду.
Наиболее ценное свойство алюминия — его легкость (алюминий в 3 раза легче
стали). Именно по этой причине он так широко используется в авиационной
промышленности. В этих же целях потребляются и большие количества магния — еще
более легкого металла. В 30-х годах были разработаны практически осуществимые
методы извлечения магния из его солей, растворенных в морской воде, так что
на сегодняшний день мы располагаем поистине неистощимым источником этого
металла. (В настоящее время из морской воды получают и бром, и йод, и, конечно
же, поваренную соль. Важной задачей, значение которой в будущем еще более
возрастет, является получение пресной воды из океана.)
Многообещающими представляются также металлы, подобные титану. Титан —
достаточно распространенный металл, отличается высокой устойчивостью к действию
кислот; он легче стали, но тяжелее алюминия. Обработанный соответствующим
образом, титан является самым прочным из металлов с примерно такой же удельной
массой.
Цирконий похож по свойствам на титан, но он менее распространен и тяжелее
титана.
Перспективы использования титана весьма велики, особенно в связи с
созданием сверхзвуковых самолетов. Самолеты, летающие со скоростью, в несколько раз
превышающей скорость звука, даже в верхних разреженных слоях атмосферы
испытывают значительное сопротивление вследствие трения воздуха. Их наружная
обшивка должна выдерживать высокие температуры, и в качестве материала для
такой обшивки особенно подходит титан, так как по сравнению с другими металлами
он сохраняет высокую прочность при повышенных температурах.
Азот и фтор
Азот — основной компонент воздуха, на его долю приходится 78% всего объема.
Большинство организмов используют его только в виде соединений, а
содержащийся в воздухе молекулярный азот практически инертен и с трудом вступает в
реакции.
Хотя воздух есть повсюду, в почве часто ощущается недостаток нитратов
(наиболее распространенного типа соединений азота), который приходится
восполнять, внося в почву органические или минеральные удобрения.
Соединения азота расходуются в огромных количествах: они используются в
производстве минеральных удобрений, взрывчатых веществ и порохов, красителей
и полупродуктов органического синтеза. Опасаясь нехватки природного сырья,
химики начали изучать возможность использования азота воздуха. Этим вопросом
Занимался, в частности, немецкий химик Фриц Габер (1868—1934). Он выяснил,
что азот вступает в реакцию с водородом при высоком давлении и высокой
температуре в присутствии катализатора (железа), и поставил себе целью найти
способ получения аммиака из азота воздуха и водорода. Превратить аммиак в
нитраты было несложно. К 1908 г. Габер решил эту задачу.
Почти сразу же после начала первой мировой войны британский флот блокировал
Германию, в результате чего в эту страну перестал поступать нитрат из Чили
(наилучшее природное сырье). Между тем он был необходим для ведения войны, и
вот немецкий химик Карл Бош (1874—1940) начинает работать над реакцией Габе-
ра, пытаясь создать промышленный способ получения аммиака, и к середине войны
в Германии уже было налажено промышленное производство соединений азота106.
Совсем иначе обстояло дело с фтором. Этот элемент настолько активен, что
существует только в виде соединений, поэтому попытки выделить его в свободном
состоянии не приводили к успеху. И, тем не менее, еще со времен Лавуазье
химики были уверены в существовании этого элемента. Так, Ньюлендс и Менделеев
включили фтор в свои периодические таблицы (см. гл. 8) , хотя к тому времени
этот газ еще никто не получил. Конечно, при электролизе фтор отщепляется от
содержащей его молекулы, однако в элементной форме он настолько активен, что
сразу же вступает в реакцию и опять становится частью какого-то соединения.
(Фтор — самый активный из всех химических элементов.)
В XIX в. проблемой получения фтора занимались многие химики, начиная с Гем-
106 Биографии великих химиков. Пер. с нем. /Под ред. Г.В. Быкова, С.А. Погодина. —
М.: Мир, 1981.
фри Дэви. Успех выпал на долю французского химика Анри Муассана (1852—1907).
Муассан решил, что поскольку платина относится к числу тех немногих веществ,
на которые фтор не действует, то не остается ничего другого, как изготовить,
несмотря на дороговизну, все оборудование из платины. Более того, чтобы
понизить активность фтора, он охладил реакционную смесь до -50°С. Поместив
раствор фторида калия в плавиковой кислоте в специально изготовленный платиновый
сосуд, Муассан пропустил через раствор электрический ток, и достиг цели. Так
в 1886 г. был, наконец, выделен бледно-желтый газ — фтор.
Однако шумную известность Муассану принесло не получение фтора, а совсем
другая работа, которая, как выяснилось позднее, в сущности ни к чему не
привела. Древесный уголь и алмаз являются разновидностями углерода; алмаз
отличается от угля только более плотной упаковкой атомов. Следовательно, под
действием высокого давления атомы в кристалле древесного угля могут
перегруппироваться и образовать алмаз. И Муассан попытался получить таким образом
драгоценный камень. Он растворил древесный уголь в расплавленном железе и вылил
полученную массу в воду, считая, что при резком охлаждении углерод будет
кристаллизоваться в виде алмаза.
Примерно в 1893 г. Муассан получил несколько мельчайших кристалликов
черного цвета, которые он счел алмазами, и кристаллик хорошего алмаза длиной более
0.5 мм.
Казалось бы, Муассан достиг успеха. Однако ни он сам, ни его последователи
не смогли повторить этот опыт. Как мы теперь знаем, в таких условиях алмаз
образоваться не мог; скорее всего, Муассан стал жертвой мистификации: кто-то
из его ассистентов подбросил алмазы в железо.
Американский изобретатель Эдвард Гудрич Ачесон (1856—1931) также пытался
получить алмаз из более обычных форм углерода. Он не достиг цели, но,
нагревая углерод в присутствии глины при высоких температурах, получил чрезвычайно
твердый карбид кремния, названный им карборундом. Полученное вещество
оказалось превосходным абразивным материалом.
Для получения алмазов необходимы сверхвысокие давления, которые не были
доступны в XIX в. Высокие давления в сочетании с высокими температурами
позволяют атомам более или менее легко менять свои положения. Под действием
высоких давлений различные элементы и соединения принимают новые формы, в
которых атомы и молекулы упакованы необычайно плотно. Например, лед становится
значительно более плотным, чем вода, а температура его плавления превышает
температуру кипения воды при обычных давлениях107. И в 1955 г. по методу Брид-
жмена были получены, наконец, первые синтетические алмазы.
На границе
органической и
неорганической
химии
В XX в. начала приоткрываться завеса над обширной областью, прилегающей к
границе органической и неорганической химии108. В 1899 г. английский химик
При снятии давления такие вещества, как правило, возвращаются в обычное
состояние . Алмаз составляет исключение.
108 А. Азимов лишь очень кратко касается развития одной из важнейших и в
познавательном, и практическом смысле областей химии — химии элементоорганических соединений.
Не упоминает он и о работах Виктора Гриньяра (1871—1935), получившего в 1900 г. маг-
нийгалогенорганические соединения (реактивы Гриньяра) . Вклад советских ученых П. П.
Шорыгина, А.Е. Арбузова, А.Н. Несмеянова, К.А. Кочешкова, К.А. Андрианова в развитие
элементоорганической химии особенно велик. Достаточно упомянуть о синтезе кремнийор-
Фредерик Стенли Киппинг (1863—1949) занялся изучением органических
соединений, содержащих кремний — самый распространенный после кислорода элемент
земной коры. Киппинг посвятил изучению кремния более сорока лет и синтезировал
множество органических соединений, содержащих один или несколько атомов
кремния. Как выяснилось, можно получать бесконечно длинные цепи, состоящие из
чередующихся атомов кремния и кислорода.
Поскольку валентность кремния равна четырем, а в образовании связей с
кислородом участвуют лишь две связи, две другие связи кремния в такой цепи
остаются свободными, и к нему могут присоединяться различные органические
группы. Во время второй мировой войны и особенно после окончания войны сильно
возросло значение таких элементоорганических соединений, как силиконы,
используемых в качестве смазок, гидравлических жидкостей, синтетических смол,
водоотталкивающих средств и т.д.
Обычные органические соединения состоят из атомов углерода, к которым
присоединены другие атомы. Как правило, «другие атомы» — это атомы водорода,
поэтому об органических соединениях можно говорить как об углеводородах и их
производных. Однако известно, что атом фтора почти столь же мал, как и атом
водорода. В связи с этим резонно было предположить, что там, где подходит
атом водорода, подойдет и атом фтора, т.е. наряду с семейством углеводородов
существует семейство фторуглеродов и их производных.
Первые эксперименты с фторорганическими соединениями провел американский
химик Томас Мидгли-младший (1889—1944) . В 1930 г. он получил фреон, молекула
которого состоит из атома углерода и присоединенных к нему двух атомов хлора
и двух атомов фтора. Фреон легко сжижается, следовательно, его можно
использовать в качестве холодильного агента вместо таких легко сжижаемых газов, как
аммиак и диоксид серы. В отличие от этих газов фреон не имеет запаха,
нетоксичен и не воспламеняется. В настоящее время фреон почти повсеместно
применяется в домашних холодильниках и кондиционерах.
Во время второй мировой войны фтор и его соединения использовались в
работах, связанных с ураном и атомной бомбой (см. гл. 14). В ходе работ
потребовались такие смазочные вещества, которые выдерживали бы действие фтора. В
качестве таковых были выбраны фторуглероды, поскольку они, так сказать, уже
выдержали воздействие фтора.
Фтор образует очень прочные связи с углеродом, и фторуглеродные цепи более
стабильны и инертны, чем углеводородные. Фторуглеродные полимеры представляют
собой воскообразные, водоотталкивающие, устойчивые к действию растворителей
вещества, обладающие электроизоляционными свойствами. В 60-х годах из фторуг-
леродной пластмассы тефлона начали изготавливать (покрывать изнутри)
сковороды. На таких сковородах, например, можно жарить без масла и продукт не
пригорает.
Некоторые неорганические комплексы образуются вообще без участия атомов
углерода. В 1909 г. немецкий химик Альфред Шток (1876—1946) начал изучать
гидриды бора — соединения бора и водорода и установил, что соединения этого ряда
могут быть довольно сложными и до некоторой степени похожими на углеводороды.
После окончания второй мировой войны гидриды бора неожиданно нашли
применение в качестве добавок к ракетным топливам для повышения силы тяги, движущей
ракету в верхних слоях атмосферы и в космическом пространстве. Кроме того,
ганических соединений, проведенном К.А. Андриановым, уже в 30-х годах
запатентовавшим свои открытия. Не упоминает А. Азимов и об открытии органических соединений
переходных металлов. Вместе с тем синтез ферроцена, дибензилхрома был своеобразной
химической сенсацией и стимулировал многочисленные теоретические и экспериментальные
исследования. См.: Соловьев Ю.И., Трифонов Д.Н., Шамин А.Н. История химии
(примечание 13 к гл. 10).
началось интенсивное изучение гидридов бора, поскольку обычные формулы,
подобные предложенным Кекуле (см. гл. 6), не позволяли объяснить их строение.
Тем не менее, все перечисленные успехи, достигнутые в результате большой
изобретательности и настойчивости ученых, оказались в стороне от наиболее
важных направлений химии XX в.
Ученые, посвятившие себя теоретической химии, пытались «заглянуть» за
оболочку атома. Чтобы узнать, что же они там нашли, нам придется в оставшихся
главах вернуться к основной линии развития истории химии109.
ГЛАВА 12.
ЭЛЕКТРОНЫ
Катодные лучи
Когда Левкипп и его ученик Демокрит впервые ввели понятие «атом» (см. гл.
2), они представляли себе его как конечную неделимую частицу вещества. Более
двух тысячелетий спустя Дальтон поддержал эту точку зрения (см. гл. 5) .
Согласно такому определению, атом не должен иметь внутренней структуры. Ведь
если какой-то атом можно разделить на более мелкие частицы, то истинными
атомами будут именно эти частицы.
На протяжении всего XIX в. атом считался неделимым, лишенным каких-либо
характерных особенностей и не имеющим внутренней структуры. Однако после
проведения ряда экспериментов, которые по своей природе даже не были химическими,
эта точка зрения была отвергнута. К ломке старых представлений привело
изучение электрического тока.
Как известно, между положительно и отрицательно заряженными точками
устанавливается электрический потенциал (электрическое напряжение). Под действием
такого напряжения заряды перемещаются от точки с большим потенциалом к точке
с меньшим потенциалом. Таким образом возникает электрический ток, который
стремится выравнять разность потенциалов между двумя точками электрического
поля.
Через одни материалы электрический ток протекает легче, через другие
труднее . Так, через металлы ток проходит легко даже при небольшом электрическом
потенциале, и металлы относят к классу проводящих материалов — проводников.
Чтобы через стекло, слюду или серу прошел ток даже небольшой силы, необходим
огромный электрический потенциал; эти и подобные им материалы называют
непроводящими материалами — изоляторами.
И все-таки приложив достаточный электрический потенциал, можно пропустить
ток через любой материал — твердый, жидкий и газообразный. Первые
исследователи электричества в своих еще не очень серьезно обоснованных экспериментах
установили, что некоторые жидкости, например, растворы солей, проводят
электрический ток сравнительно легко. Молния — электрический разряд, образующийся
во время грозы, — мгновенно распространяется через толщу воздуха в несколько
километров.
Экспериментаторам XIX в. представлялось весьма заманчивым попытаться
пропустить ток через вакуум. Но чтобы результаты такого эксперимента были
надежными, необходимо было получить достаточно глубокий вакуум. Попытки Фарадея
пропустить электрический ток через вакуум окончились неудачей только потому,
что ему не удалось получить достаточно глубокого вакуума.
В 1855 г. немецкий стеклодув Генрих Гейслер (1814—1879) изготовил стеклян-
По материалам этой главы см.: Развитие органической химии в СССР. (Серия
«Советская наука и техника за 50 лет»). — М.: Наука, 1967, 575 с.
ные сосуды особой формы и вакуумировал их им же изобретенным способом. Его
друг немецкий физик и математик Юлиус Плюккер (1801—1868) использовал эти
трубки Гейслера для изучения электрических разрядов в вакууме и газах.
Плюккер впаял в трубки два электрода, создал между ними электрический
потенциал и получил электрический ток. Под действием тока в трубках возникало
свечение («эффект накаливания»), характер которого зависел от глубины
вакуума . При достаточно глубоком вакууме свечение в трубке исчезало, и только
вблизи анода было заметно зеленое свечение стекла трубки.
Приблизительно в 1875 г. английский физик Уильям Крукс (1832—1919)
сконструировал трубки, в которых можно было получить более глубокий вакуум (трубки
Крукса). Исследовать электрический ток, проходящий через вакуум, стало
удобнее. Казалось совершенно очевидным, что электрический ток возникает на катоде
и движется к аноду, где он ударяется в окружающее анод стекло и создает
свечение . Чтобы доказать справедливость такого понимания явления, Крукс помещал
в трубку кусок металла, при этом на стекле на противоположном от катода
конце110 появлялась тень. Однако в то время физики не знали, что представляет
собой электрический ток. Они не могли вполне определенно сказать, что же все-
таки движется от катода к аноду, правда им доподлинно было известно, что этот
поток движется прямолинейно (поскольку тень от металла была четко очерчена).
Не придя ни к какому выводу относительно природы этого явления, физики
отнесли его к «излучению», и в 1876 г. немецкий физик Эуген Гольдштейн (1850—
1930) назвал этот поток катодными лучами.
Казалось естественным предположить, что катодные лучи представляют собой
какую-то форму света, обладающую волновым характером. Волны, подобно свету,
распространяются прямолинейно и, подобно свету, не испытывают влияния сил
тяготения. В то же время катодные лучи вполне могут представлять собой частицы,
движущиеся с огромной скоростью. Поскольку масса этих частиц чрезвычайно мала
или поскольку они движутся чрезвычайно быстро (или и по той, и по другой
причине) , они или вообще не испытывают действия силы тяжести, или же это
действие не проявляется в сколько-нибудь заметной степени. В течение нескольких
десятилетий ученые не могли прийти к единому мнению относительно природы
катодных лучей. Причем немецкие физики решительно выступали за то, чтобы
считать катодные лучи колебаниями, а английские физики столь же решительно
настаивали на том, что катодные лучи — это частицы.
Решить этот спор можно было бы, попытавшись установить, отклоняются ли
катодные лучи под действием магнитного поля.
Сам Плюккер и независимо от него Крукс показали, что такое отклонение
существует. Оставалось решить еще один вопрос. Если катодные лучи представляют
собой заряженные частицы, то электрическое поле также должно их отклонять.
Однако доказать, что катодные лучи отклоняются в электрическом поле, удалось
далеко не сразу. Только в 1897 г. английский физик Джозеф Джон Томсон (1856—
1940), работая с трубками с очень глубоким вакуумом, сумел, в конце концов,
показать, что катодные лучи отклоняются под действием электрического поля
(рис. 20) . Это было последним звеном в цепи доказательств, и теперь
оставалось лишь согласиться с тем фактом, что катодные лучи представляют собой
поток отрицательно заряженных частиц. Величина отклонения частицы в магнитном
поле заданной напряженности определяется массой частицы и величиной ее
электрического заряда. Томсону удалось измерить соотношение массы и заряда
частицы, хотя измерить эти величины отдельно он не смог.
Начиная с Бенджамина Франклина, все физики, исследовавшие электричество в XVIII и
XIX вв., полагали, что ток течет от так называемого положительного полюса к
отрицательному (см. гл. 5) . Крукс показал ошибочность этого предположения, На самом деле
ток течет от отрицательного полюса к положительному.
Рис. 20. Используя трубку для получения катодных
лучей, Томсон измерял отклонение потока электронов в
электрическом поле известной напряженности.
Как известно, наименьшей массой обладает атом водорода, и если
предположить, что частица катодных лучей имеет такую же массу, то электрический заряд
ее должен быть в сотни раз больше, чем наименьший известный заряд (заряд иона
водорода). В то же время если предположить, что заряд частицы катодных лучей
равен минимальному заряду, наблюдаемому у ионов, то в этом случае масса
частицы должна быть во много раз меньше массы атома водорода. Поскольку Томсон
определил только соотношение массы и заряда, то равновероятны были оба
варианта.
Тем не менее, имелись веские причины считать, что частица катодных лучей
намного меньше любого атома. В 1911 г. американский физик Роберт Эндрюс Мил-
ликен (1868—1953) измерил, вполне точно, минимальный электрический заряд,
который может нести частица, и тем самым доказал справедливость такого
предположения .
Если частица катодных лучей несет такой минимальный заряд, ее масса должна
составлять лишь 1/1837 массы атома водорода. Таким образом, была открыта
первая из субатомных частиц.
Еще со времени открытия законов электролиза Фарадея (см. гл. 5) бытовало
представление, что электричество может переноситься частицами. В 1891 г.
ирландский физик Джордж Джонстон Стоуни (1826—1911) даже предложил название
основной единицы электричества (не вдаваясь в детали, частица это или не
частица) . Он предложил называть ее электроном111. Итак, в результате изучения
катодных лучей был открыт «атом электричества», о котором ученые думали и
гадали более полувека. Учитывая важность работы Дж.Дж. Томсона, его можно считать
первооткрывателем электрона.
См.: Быков Г.В. К истории открытия электрона. — Вопросы истории естествознания и
техники, 1969, вып. 3 (28), с. 71—72.
Фотоэлектрический эффект
Оставалось установить, существует ли какая-либо связь между электроном и
атомом. Итак, электрон — это частица электричества, атом — частица вещества;
и тот и другой могут быть лишенными внутренней структуры конечными частицами,
совершенно независимыми друг от друга. И, тем не менее, мало кто сомневался в
том, что какая-то связь между атомом и электроном существует.
В 80-х годах XIX в. Аррениус разработал теорию ионной диссоциации (см. гл.
9). Объясняя поведение ионов, он исходил из того, что ионы — это электрически
заряженные атомы или группы атомов. В то время большинству химиков такое
объяснение показалось абсурдным, но впоследствии выяснилось, что оно имеет
глубокий смысл.
Если электрон присоединится к атому хлора, то при этом получится атом
хлора, несущий единичный отрицательный заряд, т.е. образуется ион хлора (хлорид-
ион) . Если к группе атомов, состоящей из атома серы и четырех атомов
кислорода, присоединятся два электрона, то в результате получится сульфат-ион,
несущий двойной отрицательный заряд, и т.д. Таким образом можно легко объяснить
причины образования всех отрицательно заряженных ионов.
Но как образуются положительно заряженные ионы, например ион натрия? Ион
натрия — это атом натрия, несущий единичный положительный заряд. Никакими
данными о существовании положительно заряженной частицы, аналогичной
электрону , исследователи того времени не располагали. Поэтому оставалось допустить,
что положительный заряд может создаваться в результате ухода одного или двух
электронов из атома. Иными словами, эти один или два электрона должны быть
как бы частью самого атома!
Это допущение нарушало все привычные представления, и, тем не менее, оно
было, как показал в 1888 г. немецкий физик Генрих Рудольф Герц (1857—1894),
вполне вероятным.
В 1886—1887 гг. Герц, пропуская электрическую искру через воздушный зазор
между двумя электродами (так называемый искровой промежуток), обнаружил, что
при облучении катода ультрафиолетовым светом искра возникала легче. Это и
другие подобные явления, наблюдаемые при освещении металлов светом, как было
установлено впоследствии, обусловлены фотоэлектрическим эффектом112.
В 1902 г. немецкий физик Филипп Эдуард Антон Ленард (1862—1947), работавший
раньше ассистентом в лаборатории Герца, показал, что фотоэлектрический эффект
вызывается эмиссией электронов из металла.
Фотоэлектрический эффект характерен для многих металлов, причем металлы
испускают электроны под действием света даже в отсутствие электрического тока
или электрического заряда в непосредственной близости от них. Этот факт дал
повод предполагать, что атомы металлов (а возможно, и атомы вообще) содержат
электроны.
Однако в обычном состоянии атомы не несут электрического заряда. Поэтому
если атомы содержат отрицательно заряженные электроны, они должны содержать и
положительно заряженные частицы, чей положительный заряд компенсирует
отрицательный заряд электронов. Ленард полагал, что атомы могут представлять собой
скопление как отрицательно, так и положительно заряженных частиц,
различающихся только зарядом. Такое предположение казалось совершенно невероятным —
почему в таком случае атом никогда не испускает положительно заряженных
частиц? И почему он всегда испускает электроны, и только электроны?
Пытаясь решить этот вопрос, Дж.Дж. Томсон предположил, что атом представля-
Или просто фотоэффектом. (Другие названия — внешний фотоэффект, фотоэлектронная
эмиссия.) Систематическое исследование фотоэффекта в 1888 г. начал русский физик
Александр Григорьевич Столетов (1839—1896). — Прим. перев.
ет собой твердый шар из положительно заряженного вещества, в который, как
изюминки в пироге, вкраплены отрицательно заряженные электроны. В обычном
атоме отрицательный заряд электронов полностью нейтрализован положительным
зарядом самого атома. В результате присоединения дополнительных электронов
атом получает отрицательный заряд, а в результате потери нескольких
первоначальных электронов — положительный. Однако это представление Томсона
поддержки не получило. Хотя положительно заряженные частицы, адекватные электронам,
в первые десятилетия XX в. оставались неизвестными, положительно заряженные
частицы, правда другого вида, открыты были.
В 1886 г. Гольдштейн проводил эксперименты с решетчатым катодом в вакуумной
трубке. Он нашел, что в то время, как катодные лучи распространяются только в
одном направлении — к аноду, через отверстия в катоде проходят другие лучи,
которые распространяются в обратном направлении.
Поскольку направление распространения этих лучей обратно направлению
распространения отрицательно заряженных катодных лучей, то вполне возможно, что
они состоят из положительно заряженных частиц. Гипотеза подтвердилась, когда
удалось определить, как эти лучи отклоняются магнитным полем. В 1907 г.
Дж.Дж. Томсон предложил называть их положительно заряженными лучами.
Эти лучи отличались от электронов не только зарядом. Все электроны имеют
одну и ту же массу, равную 1/1837 массы водорода — самого легкого атома;
частицы положительно заряженных лучей различались по массе в зависимости от
того, следы каких газов содержались в вакуумной трубке, а массы частиц,
положительно заряженных лучей были такими же, как и массы атомов. Масса самой
легкой частицы равнялась массе атома водорода.
Английский физик (уроженец Новой Зеландии) Эрнест Резерфорд (1871—1937)
решил, наконец, признать, что единица положительного заряда принципиально
отличается от электрона — единицы отрицательного заряда. В 1914 г. Резерфорд
предложил принять в качестве основной единицы положительного заряда частицу
положительно заряженных лучей с наименьшей массой, равной массе атома
водорода. Когда, уже позднее, Резерфорд занялся изучением ядерных реакций (см. гл.
14), он сам неоднократно получал частицы, идентичные ядру водорода, что
окончательно убедило его в правильности такой точки зрения. В 1920 г. Резерфорд
предложил назвать эту основную положительно заряженную частицу протоном.
Радиоактивность
Существование положительно заряженных частиц выявили и исследования
совершенно иного рода.
Немецкого физика Вильгельма Конрада Рентгена (1845—1923) заинтересовало,
почему катодные лучи заставляют некоторые вещества светиться. Чтобы наблюдать
это довольно слабое свечение, Рентген проводил опыты в затемненной комнате и
Закрывал вакуумную трубку тонким черным картоном. В 1895 г., работая с такой
трубкой, он уловил вспышку света, источником которой была явно не трубка. Как
выяснилось, светился экран, покрытый фотобумагой, который находился довольно
далеко от трубки. Причем светился он только в том случае, если на него
попадали катодные лучи.
Рентген пришел к выводу, что когда катодные лучи наталкиваются на анод,
возникает какое-то излучение, которое проходит сквозь стекло трубки, картон и
воздействует на материалы, находящиеся вне трубки. Рентген переносил
фотобумагу в соседнюю комнату, но и там она продолжала светиться до тех пор, пока
была включена установка катодных лучей, т.е. открытое им излучение проникало
даже сквозь стены. Это всепроникающее излучение Рентген назвал Х-лучами113.
В нашей стране применяется термин «рентгеновские лучи». — Прим. перев.
(Со временем было установлено, что рентгеновские лучи по своей природе
аналогичны свету, но обладают гораздо большей энергией.)
^_ Wlr
Г
Ыи,
и,
и
Рис. 21. Схема установки Рентгена.
Физики сразу же заинтересовались этим открытием. Среди тех, кто первым
начал изучать рентгеновские лучи, был и французский физик Антуан Анри Беккерель
(1852—1908). Он занимался флуоресценцией — свечением, наблюдаемым у ряда
веществ после облучения их солнечным светом. Его интересовало, не содержит ли
флуоресцентное свечение рентгеновские лучи.
В 1896 г. Беккерель завернул фотопленку в черную бумагу и оставил ее на
солнечном свету, поместив на нее кристалл соединения урана, считавшегося
флуоресцентным. Обычный свет не может пройти сквозь черную бумагу и
воздействовать на фотопленку, в то время как рентгеновские лучи пройдут сквозь
бумагу, и пленка при этом почернеет. Конечно, Беккерель обнаружил, что пленка
почернела. Однако вскоре выяснилось, что кристалл вызывает почернение пленки,
даже если его не облучают солнечным светом, т.е. даже в таких условиях, когда
флуоресценция невозможна. Короче говоря, кристалл постоянно испускает
проникающее излучение!
Польский ученый (работавшая во Франции) Мария Кюри-Склодовекая (1867—1934),
первая женщина-физик, назвала это явление радиоактивностью. Она установила,
что радиоактивно не соединение урана в целом, а только атом урана. Причем
уран сохраняет это свойство вне зависимости от того, в каком состоянии он
находится — в металлической элементной форме или в виде соединения. В 1898 г.
Кюри-Склодовская открыла, что тяжелый металл торий также радиоактивен. Эти
исследования Мария Кюри-Склодовская проводила вместе с мужем — французским
физиком Пьером Кюри (1859—1906).
Довольно скоро было установлено, что радиоактивное излучение урана и тория
имеет сложную природу. Под действием магнитного поля лучи отклонялись таким
образом, что можно было различить три типа излучения. Резерфорд назвал эти
три составляющие радиации первыми тремя буквами греческого алфавита: альфа-
лучи, бета-лучи и гамма-лучи.
Поскольку гамма-лучи не отклонялись под действием магнитного поля, то было
решено, что они подобны свету, а точнее — рентгеновским лучам, но обладают
еще большей энергией. Бета-лучи отклонялись в магнитном поле, причем в том же
направлении и на ту же величину, что и катодные лучи. Беккерель решил, что
эти лучи состоят из быстрых электронов. Поэтому отдельные электроны,
испускаемые радиоактивными веществами, получили название бета-частиц. Осталось еще
определить природу альфа-лучей.
Эксперименты с альфа-лучами в магнитных полях показали, что отклонение этих
лучей противоположно отклонению бета-лучей. Следовательно, альфа-лучи
заряжены положительно. Далее, поскольку альфа-лучи отклоняются очень слабо, они
должны обладать очень большой массой. И, как выяснилось впоследствии, масса
альфа-частиц в четыре раза больше массы частиц, названных Резерфордом
протонами.
Такое соотношение масс, казалось бы, говорило о том, что альфа-лучи — это
частицы, состоящие из четырех протонов. Однако в этом случае заряд каждой
такой частицы должен быть равен заряду четырех протонов, а опыты показали, что
он равен заряду только двух протонов. Исходя из этого, можно было
предположить, что наряду с четырьмя протонами альфа-частица содержит также два
электрона . Эти электроны нейтрализуют два из четырех положительных зарядов, но
массы частицы практически не увеличивают. Этой точки зрения исследователи
придерживались в течение примерно тридцати лет. Полагали также, что и другие
положительно заряженные частицы с большой массой представляют собой
аналогичные комбинации протонов и электронов. Однако при таком подходе ряд вопросов
оставался нерешенным. Существовали сомнения относительно того, может ли
альфа-частица состоять из такого множества меньших частиц.
Только в 1932 г. английский физик Джеймс Чедвик (1891—1974), проводя
опыты114, инициатором которых был Резерфорд, открыл частицу с такой же массой,
как и у протона, но в отличие от протона не несущей какого-либо
электрического заряда. Поскольку эта частица электрически нейтральна, ее назвали
нейтроном.
Немецкий физик Вернер Карл Гейзенберг (1901—1976) сразу же предположил, что
положительно заряженные частицы большой массы представляют собой не протонно-
электронные комбинации, а протонно-нейтронные. Согласно этому предположению,
альфа-частица состоит из двух протонов и двух нейтронов; суммарный
положительный заряд такой частицы равен двум, а суммарная масса равна четырем
массам одного протона.
Физики нашли, что альфа-частица, состоящая из четырех (а не из шести)
субатомных частиц, лучше соответствует теоретическим выкладкам, и идея протонно-
нейтронного строения альфа-частиц утвердилась115.
ГЛАВА 13.
АТОМНОЕ ЯДРО
Порядковый номер
Радиоактивное излучение урана и тория весьма слабо, его трудно уловить.
Изучая радиоактивность минералов урана, Кюри обнаружила, что ряд минералов с
низким содержанием урана, например, смоляная обманка, обладают большей
интенсивностью излучения, чем чистый уран. Кюри пришла к выводу, что в этом
минерале кроме урана содержится еще какой-то радиоактивный элемент. Поскольку она
знала, что все компоненты, содержащиеся в смоляной обманке в заметных
количествах, нерадиоактивны, то неизвестный элемент, содержание которого заведомо
Еще в 1920 г. Чедвик экспериментально доказал равенство заряда ядра порядковому
номеру элемента. — Прим. перев.
115 По материалам этой главы см. : Льоцци Марио. История физики. Пер. с итал. — М. :
Мир, 1970, 464 с.
было весьма низким, должен был быть чрезвычайно радиоактивным116. В течение
1898 г. Мария и Пьер Кюри переработали большое количество смоляной обманки,
пытаясь обнаружить новый элемент. И в июле того же года этот новый элемент
был найден. В честь родины Марии Кюри его назвали полонием. В декабре был
открыт еще один элемент — радий. Радиоактивность радия оказалась чрезвычайно
высокой: интенсивность его излучения в 300 000 раз больше, чем у урана.
Содержание радия в руде весьма мало. Так, из одной тонны руды супругам Кюри
удалось получить только около 0.1 г радия.
Другие сильно радиоактивные элементы были получены лишь в следовых
количествах. В 1899 г. французский химик Андре Луи Дебьерн (1874—1949) открыл
актиний. В 1900 г. немецкий физик Фридрих Эрнст Дорн (1848—1916) открыл
радиоактивный газ, который получил название радона. Радон — один из инертных газов
(см. гл. 8), располагающийся в периодической таблице ниже ксенона. Наконец, в
1917 г. немецкие химики Отто Ган (1879—1968) и Лизе Мейтнер (1878—1976)
открыли протактиний.
Экспериментаторы начали применять эти редкие радиоактивные элементы с
мощным излучением в «радиационных пушках». Свинец поглощает излучение, и если
кусочек вещества, содержащего один из радиоактивных элементов, поместить в
освинцованный контейнер с небольшим отверстием, то из контейнера выйдет
тонкий пучок радиоактивных лучей, который можно направить на выбранную
экспериментатором мишень.
Наиболее эффективно «радиационные пушки» использовал Резерфорд. Начиная с
1906 г. он бомбардировал быстрыми альфа-частицами тонкие листочки металла,
например золота. Большинство альфа-частиц проходили сквозь лист металла, не
испытывая при этом никакого воздействия и не отклоняясь. Эти частицы
регистрировались на флуоресцентном экране, помещенном позади листа металла. Однако
некоторые частицы рассеивались, причем под большими по отношению к плоскости
металла углами.
Толщина золотой фольги, служившей мишенью, соответствовала двум тысячам
атомов, и тем не менее большинство альфа-частиц беспрепятственно проходят
через нее, следовательно, можно было предположить, что атом не является
сплошным. В то же время некоторые альфа-частицы, сталкиваясь с фольгой, резко
отклоняются, следовательно, где-то в атоме должна быть положительно заряженная
область, в которой сосредоточена практически вся масса атома.
Развивая теорию строения атома, Резерфорд пришел к выводу, что в центре
атома имеется очень маленькое ядро, которое заряжено положительно и содержит
все протоны (и все нейтроны, как позднее выяснилось) . Атомное ядро должно
быть очень небольшим (поскольку лишь очень малая часть альфа-частиц
отклоняется, сталкиваясь с мишенью), но в этом ядре должна быть сосредоточена
практически вся масса атома.
Во внешних областях атома находятся отрицательно заряженные электроны,
масса которых слишком мала, чтобы они могли мешать прохождению альфа-частиц.
Хотя массы протона и альфа-частицы сравнимы с массой атома, и протон, и альфа-
частицы — это голые атомные ядра. Они занимают такое маленькое пространство
по сравнению с атомами, что, несмотря на большую массу, их также можно
считать субатомными частицами.
С открытием ядра атома вновь встал вопрос о неделимости атома. Ядро —
сердце атома, оно окружено и защищено облаком электронов, и никакие химические
превращения его не затрагивают. Именно эта неизменность ядра была причиной
того, что все полученные до 90-х годов XIX в. экспериментальные данные гово-
См. : Трифонов Д.Н., Кривомазов А.Н., Лисневский Ю.И. Учение о периодичности и
учение о радиоактивности. Комментированная хронология важнейших событий. — М. : Атом-
издат, 1974.
рили о неделимости атома.
Однако изменения одного типа атом испытывает и при обычных химических
реакциях: с «поверхности» атома могут удалиться несколько электронов или же на
этой «поверхности» могут разместиться несколько дополнительных электронов,
хотя электронное облако как таковое может при этом сохраниться. Это открытие
позволило окончательно решить проблему ионов, ставившую в тупик три поколения
химиков.
Еще со времен Дальтона было известно, что разные атомы отличаются друг от
друга массой (см. гл. 5), но чем обусловлено это различие? Как объяснить это
различие, исходя из модели атома, предложенной Резерфордом? Ответить на этот
вопрос помогло изучение рентгеновских лучей. Немецкий физик Маке Теодор
Феликс Лауэ (1879—1960) в 1909 г. начал бомбардировать кристаллы рентгеновскими
лучами. Благодаря этим экспериментам, признанными классическими, были
установлены два существенных факта. Кристаллы состоят из атомов, образующих
кристаллическую решетку, которая рассеивает рентгеновские лучи строго
определенным образом. Теория рассеивания (или дифракции) рентгеновских лучей позволила
связать длину волны рентгеновского излучения с параметрами элементарной
ячейки кристалла.
Английский физик Чарльз Гловер Баркла (1877—1944) сделал следующий важный
шаг. Он установил, что при рассеивании рентгеновских лучей различными
элементами образуются пучки рентгеновских лучей, которые проникают в вещество на
характеристические величины. Каждый элемент создает особый набор
рентгеновских лучей. В трубке Крукса источником таких рентгеновских лучей становился
под действием пучка катодных лучей антикатод (который изготавливали из
различных металлов). Другой английский физик, Генри Гвин Джефрис Мозли (1887—
1915) , используя в качестве антикатода различные элементы, в 1913 г.
установил, что чем больше атомная масса элемента, тем меньше длина волны
образующихся рентгеновских лучей. Эта обратная зависимость, доказывал Мозли,
связана с величиной положительного заряда ядра атома. Чем больше заряд, тем
короче длина волны рентгеновских лучей.
Исходя из длины волны, можно вычислить заряд ядра атома любого элемента.
Таким образом в итоге удалось показать, что заряд ядра водорода равен +1,
гелия +2, лития +3 и так далее вплоть до урана117, заряд ядра которого равен
+ 92.
Величина заряда ядра получила название порядкового номера элемента, или
атомного номера. Сразу же стало понятно, что, располагая элементы в порядке
увеличения атомной массы, Менделеев по сути дела расположил элементы в
порядке возрастания их атомных номеров. О тех двух случаях, когда он поместил
атомы с большей массой впереди атомов с меньшей массой (см. гл. 8) , поскольку
эти атомы с меньшей массой, тем не менее, имеют больший порядковый номер, мы
будем говорить особо.
На этом этапе, наконец, стало возможным заменить определение элемента,
данное Бойлем. Согласно Бойлю, элемент — это вещество, которое нельзя разложить
на более простые вещества, новое определение элемента звучит так: элемент —
это совокупность атомов с одинаковым зарядом ядра.
Впервые также стало возможным точно предсказать, сколько элементов еще
осталось открыть. В 1913 г. все элементы с порядковыми номерами от 1 до 92 были
уже открыты, кроме элементов с порядковыми номерами 43, 61, 72, 75, 85, 87 и
91. В 1917 г. был открыт протактиний (порядковый номер 91), в 1923 г. —
гафний (порядковый номер 72), а в 1925 г. — рений (порядковый номер 75) . В
результате в периодической таблице оставались только четыре незаполненные клет-
Эти значения основаны на допущении, согласно которому заряд протона произвольно
установлен равным +1, а заряд электрона равен -1.
ки, соответствующие элементам с порядковыми номерами 43, 61, 85 и 87.
Оставалось открыть только четыре элемента, но сделать это не удалось еще и в 30-е
годы (см. гл. 14).
Поскольку протон — единственная положительно заряженная частица,
обнаруженная в ядре, то порядковый номер элемента равен числу протонов ядра. В ядре
алюминия, порядковый номер которого 13, должно содержаться 13 протонов, но
так как его атомная масса равна 27, то в его ядре, как было установлено
позднее, должно содержаться еще 14 нейтронов. Нейтроны изменяют массу ядра, но не
влияют на его заряд. В ядре атома натрия, порядковый номер которого 11,
атомная масса 23, должно содержаться 11 протонов и 12 нейтронов. (И протоны, и
нейтроны находятся в ядре, поэтому их называют нуклонами118.)
В нормальном состоянии атом электрически нейтрален. Это означает, что
каждому протону в ядре соответствует электрон, расположенный на периферии атома.
Следовательно, число электронов в нейтральном атоме равно порядковому номеру.
Так, в атоме водорода всего 1 электрон, в атоме натрия119 их 11, в атоме урана
92 и т.д.
Электронные
оболочки
Когда два атома сталкиваются и вступают в реакцию, они или соединяются
вместе, обобществляя свои электроны, или же вновь расходятся после
перераспределения электронов. Именно это обобществление или перераспределение электронов
и вызывает изменение свойств веществ, наблюдаемое при проведении химических
реакций.
Кропотливое и тщательное изучение рентгеновских лучей показало, что и
обобществление, и перераспределение электронов подчиняется какому-то
определенному порядку, и в результате была выдвинута следующая гипотеза. Окружающие ядро
атома электроны подразделяются на определенные группы и образуют так
называемые электронные оболочки. Ближайшая к ядру атома оболочка получила название
К-оболочка, а последующие оболочки были названы соответственно L-оболочка, М-
оболочка, N-оболочка и т.д. Согласно этой гипотезе, на ближайшей к ядру
оболочке могут располагаться только два электрона, на следующей L-оболочке —
восемь , на М-оболочке — восемнадцать и т.д., т.е. чем дальше оболочка удалена
от ядра, тем больше электронов на ней может располагаться. Например, три
электрона атома лития, одиннадцать электронов атома натрия и девятнадцать
электронов атома калия распределяются по электронным оболочкам в следующем
порядке: Li 2, 1; Na 2, 8, 1; К 2, 8, 8, 1.
У каждого атома щелочных металлов электроны распределяются таким образом,
что внешнюю оболочку занимает только один электрон. Поскольку при
столкновении атомов в контакт вступают именно внешние электронные оболочки, то следует
ожидать, что число электронов на внешней оболочке и определяет химическую
активность элемента. Элементы с аналогичными внешними электронными оболочками
имеют сходные свойства, как, например, вышеупомянутые щелочные металлы.
Рассуждая таким образом, можно сказать, что щелочноземельные элементы
(магний, кальций, стронций и барий) похожи друг на друга также по этой причине: у
каждого из них на внешней оболочке по два электрона. На внешних оболочках
атомов галогенов (фтора, хлора, брома и йода) по семь электронов, а на
внешних оболочках инертных газов (неона, аргона, криптона и ксенона) — по восемь.
От латинского nucleus — ядро. — Прим. перев.
119 Положительные ионы образуются в результате потери электронов, а отрицательные
ионы — в результате присоединения электронов. Следовательно, у иона натрия меньше
электронов, чем у атома натрия, а у иона хлора их больше, чем у атома хлора.
Составляя периодическую таблицу, Менделеев, разумеется, сам того не зная,
расположил элементы в соответствии со строением электронных оболочек их
атомов .
В более тяжелых атомах, в которых число электронов все растет и растет,
увеличивается число электронов на внутренних оболочках, но на внешней
оболочке число электронов остается постоянным. Так, например, порядковые номера
редкоземельных элементов лежат в пределах от 57 до 71 включительно. И хотя по
мере продвижения по периодической таблице мы наблюдаем увеличение числа
электронов на внешней оболочке, все редкоземельные элементы имеют по три
электрона на внешней оболочке. Это тождество внешних оболочек объясняет, почему
элементы этой группы так неожиданно оказались похожи друг на друга по свойствам.
Когда Менделеев составлял периодическую таблицу, он исходил из валентности
элементов, поскольку о распределении в них электронов в то время ему еще
ничего не было известно. Теперь вполне разумно было предположить, что
валентность элемента определяется его электронной структурой.
Немецкий химик Рихард Абегг (1869—1910) в 1904 г. указал, что электронная
структура инертных газов должна быть особенно устойчивой. Атомы инертных га-
Зов не проявляют тенденции к уменьшению или увеличению числа электронов на
внешних электронных оболочках и поэтому не участвуют в химических реакциях.
Можно было сделать вывод, что электронные оболочки инертных газов наиболее
устойчивы, а другие атомы могут отдавать или принимать электроны, пока их
электронная структура не станет такой же, как у ближайшего инертного газа.
Одиннадцать электронов натрия располагаются в порядке 2, 8, 1, а семнадцать
электронов хлора — в порядке 2, 8, 7. Если натрий отдаст, а хлор примет один
электрон, то первый приобретет электронную структуру неона (2, 8), а второй —
электронную структуру аргона (2, 8, 8). Атом натрия, отдав отрицательно
Заряженный электрон, превращается в положительно заряженный ион натрия. Атом
хлора, получив электрон, превращается в отрицательно заряженный ион хлора.
Противоположно заряженные ионы под действием электрического притяжения стремятся
соединиться. Именно это и предполагал Берцелиус столетие назад (см. гл. 7).
Приведенные рассуждения объясняют, почему валентность натрия должна быть
равна 1. Натрий не может отдать больше одного электрона без нарушения
устойчивой электронной структуры 2, 8. Атом хлора по той же причине не может
принять больше одного электрона. В то же время кальций (электронная структура 2,
8, 8, 2) стремится отдать два электрона, а кислород (электронная структура 2,
6) стремится принять два электрона. У обоих этих элементов валентность равна
2.
Между прочим, в результате такого перехода электронов и происходит перенос
заряда, и поэтому-то химические реакции могут служить источником
электрического тока, как это показал Вольта более столетия назад (см. гл. 5).
В свете новых представлений о строении атома эквивалентная масса равна
атомной массе элемента, деленной на его валентность (см. гл. 7) , или, иными
словами, деленном на число отдаваемых или принимаемых электронов.
Однако Абегг рассматривал только полный переход электронов от одного атома
к другому, приводящий к образованию разноименно заряженных атомов, которые
затем удерживаются вместе под действием электростатического притяжения,
другими словами, Абегг рассматривал электровалентность120. Два американских
химика Джильберт Ньютон Льюис (1875—1946) и Ирвинг Ленгмюр (1881—1957) в период
после 1916 г. независимо друг от друга расширили это понятие. Они, в
частности, объяснили строение молекулы хлора. В молекуле хлора два атома хлора
прочно связаны друг с другом. Никаких причин для перехода электрона от одного
120 См.: Развитие учения о валентности. Сб. под ред. В. И. Кузнецова. — М. : Химия,
1977, 248 с.
атома к другому, несомненно, не существует, и атомы хлора не могут
удерживаться вместе под действием обычного электростатического притяжения. Теории
межатомного притяжения Берцелиуса и Абегга не объясняют, как образуется такая
молекула.
Льюис и Ленгмюр предположили, что в данном случае может происходить
обобществление электронов: каждый атом «представляет в совместное пользование по
одному электрону». Эти электроны остаются на внешних электронных оболочках
обоих атомов. Следовательно, распределение электронов в молекуле хлора можно
изобразить следующим образом: 2, 8, 6, 11, 6, 8, 2 (11 — пара совместно
используемых электронов, входящих в электронные оболочки каждого из атомов) В
результате атом хлора, входящий в молекулу хлора, характеризуется более
стабильным распределением электронов (2, 8, 8), чем у отдельного атома хлора (2,
8, 7). Именно по этой причине молекула хлора намного менее реакционноспособ-
на, чем отдельные атомы хлора, которые быстро объединяются в двухатомную
молекулу .
Для того чтобы обобществленные электроны оставались на внешних электронных
оболочках атомов, эти атомы должны оставаться в контакте друг с другом. Чтобы
оторвать один такой атом от другого, необходима значительная энергия. Каждый
атом, который образует химическое соединение в результате обобществления пары
электронов, обладает валентностью 1. Этот тип валентности получил
наименование ковалентность.
Теория Льюиса — Ленгмюра позволяет объяснить, как образуются связи между
атомами углерода или между атомами углерода и атомами водорода в органических
соединениях. Большинство органических молекул можно легко представить
электронными формулами, в которых прежние штрихи формул Кекуле (см. гл. 7) — это
обобществленные пары электронов.
Действительно, английскому химику Нэвилу Винсенту Седжвику (1873—1955) в
20-х годах XX в. удалось распространить понятие ковалентности на
неорганические соединения. В частности, он использовал его для координационных
соединений Вернера (см. гл. 7) , к которым было трудно применить обычные
представления Кекуле.
Все подобные химические изменения затрагивают только электроны; протоны
центрального ядра во всех случаях (кроме одного) надежно защищены. Исключение
составляет лишь водород, ядро которого состоит из одного протона. Если атом
водорода ионизуется в результате удаления единственного его электрона, то
протон остается незащищенным.
В 1923 г. датский химик Иоганнес Николаус Бренстед (1879—1947) предложил
новое определение кислот и оснований (см. гл. 5). Кислота, по определению
Бренстеда, — это соединение, стремящееся отдать протон (или ион водорода),
тогда как основание — это соединение, стремящееся присоединить протон. Эта
новая точка зрения не только обобщила известные факты, удовлетворительно
трактовавшиеся на основе старых представлений, но и позволила значительно
расширить понятие кислот и оснований и использовать его в новых областях.
Физическая
органическая
химия
Начиная со времен Лавуазье химики могли предсказывать, в каком направлении
пойдут те или иные быстрые ионные реакции относительно небольших молекул, и
могли модифицировать эти реакции с целью их практического использования.
Изучать сложные молекулы было гораздо труднее. Медленные реакции органических
соединений также гораздо труднее поддавались анализу. Часто реакции могли
идти несколькими путями, и направить реакцию по нужному пути химику позволяли
его мастерство экспериментатора и интуиция, а не глубокое понимание процесса.
С появлением электронной модели атома химики-органики смогли по-новому
взглянуть на область своих исследований. В конце 20-х годов XX в. английский
химик Кристофер Ингольд (1893—1970) и ряд других химиков попытались подойти к
органическим реакциям с позиций теории строения атома, объясняя
взаимодействие молекул переходом электронов. В органической химии начали интенсивно
использоваться методы физической химии. Важной дисциплиной стала физическая
органическая химия.
Однако попытки истолковать органические реакции только как результат
перемещения электронов к особому успеху не привели.
В течение первой четверти XX в. , с момента открытия электрона, считалось
доказанным, что электрон представляет собой очень маленький жесткий шарик.
Однако в 1923 г. французский физик Луи Виктор де Бройль (1892-1987)
представил теоретическое обоснование того, что электроны (а также и все другие
частицы) обладают волновыми свойствами. К концу 20-х годов XX в. эта гипотеза
была подтверждена экспериментально.
Полинг (первым предположивший, что молекулы белков и нуклеиновых кислот
имеют форму спирали, см. гл. 10) в начале 30-х годов разработал методы,
позволившие при рассмотрении органических реакций учитывать волновую природу
электронов.
Он предположил, что обобществление пары электронов (по Льюису и Ленгмюру)
можно трактовать как взаимодействие волн или перекрывание электронных
облаков. Химической связи, изображаемой в структурной теории Кекуле чертой, в
новых представлениях соответствует область максимального перекрывания
электронных облаков. При этом оказалось, что перекрывание электронных облаков иногда
происходит не только в единственном направлении, изображаемом валентной
связью в структурной формуле. Иначе говоря, истинную структуру молекулы нельзя
представить даже приближенно никакой структурной формулой в отдельности. Ее
можно, однако, рассматривать как промежуточную между несколькими
гипотетическими структурами, как «резонансный гибрид» этих структур. Важно отметить,
что энергия такой реальной молекулы ниже, чем можно было бы ожидать на
основании любой отдельной резонансной «классической» структуры. Про такие
молекулы говорят, что они «стабилизированы резонансом», хотя резонанс в данном
случае, конечно, не реальное физическое явление, а удобная теоретическая
концепция для объяснения устойчивости и свойств некоторых молекул.
Теория резонанса121 оказалась особенно полезной для понимания строения
бензола, еще со времен Кекуле (см. гл. 7) приводившего химиков в замешательство.
Формулу бензола обычно изображали в виде шестиугольника с чередующимися
одинарными и двойными связями. Однако бензол почти полностью лишен свойств,
характерных для соединений с двойными связями122.
Но для бензола можно написать вторую, совершенно равноценную формулу
Кекуле, в которой простые и двойные связи поменяются местами по сравнению с
первой формулой. Реальная молекула бензола описывается как резонансный гибрид
двух структур Кекуле; электроны, ответственные за образование двойных связей,
делокализованы, «размазаны» по кольцу, так что все связи между атомами
углерода в бензоле равноценны и являются промежуточными между классическими оди-
Здесь и далее автор чрезмерно преувеличивает роль концепции резонанса, не
упоминая о ее недостатках. Критический анализ теории резонанса см. Реутов О.А.
Теоретические основы органической химии, изд. МГУ, 1964, стр. 94—98, а также Хюккель В.
Химическая связь. Пер. с англ. — М.: ИЛ, 1959. — Прим. ред.
122 Об историческом значении теории резонанса см. : Быков Г.В. История органической
химии. Структурная теория. Физическая органическая химия. Расчетные методы. — М. :
Химия, 1976, 360 с.
нарными и двойными связями. Именно в этом состоит причина повышенной
стабильности и особенностей химического поведения бензола.
Кроме строения бензола представления о волновых свойствах электронов
помогли объяснить и другие вопросы. Поскольку четыре электрона, находящиеся на
внешней оболочке углеродного атома, энергетически не вполне эквивалентны,
можно было бы допустить, что и связи, образующиеся между углеродным и
соседними с ним атомами, несколько различаются в зависимости от того, какие из
электронов участвуют в образовании той или иной связи.
Однако оказалось, что четыре электрона, подобно волнам, взаимодействуют
друг с другом и образуют четыре «средние» связи, которые полностью
эквивалентны и направлены к вершинам тетраэдра, как в тетраэдрическом атоме Вант-
Гоффа — Ле Беля.
Одновременно резонанс помог объяснить строение группы необычных соединений,
с которыми химики впервые столкнулись в начале XX в. В 1900 г. американский
химик Мозес Гомберг (1866—1947) пытался получить гексафенилэтан123 —
соединение, в молекуле которого два атома углерода соединены с шестью бензольными
кольцами (по три на каждый атом углерода).
Вместо этого соединения Гомберг получил окрашенный раствор какого-то весьма
реакционноспособного соединения. По ряду причин Гомберг считал, что он
получил трифенилметил — «полумолекулу», состоящую из углеродного атома и трех
бензольных колец, в которой четвертая связь атома углерода ненасыщенна.
Это соединение напоминало один из тех радикалов, представление о которых
было введено в XIX в. для объяснения строения органических соединений (см.
гл. 6). Однако, в отличие от радикалов старой теории, обнаруженная Гомбергом
молекула существовала в изолированном виде, а не как фрагмент другого
соединения, поэтому она была названа свободным радикалом.
С развитием электронных представлений о химической связи стало ясно, что в
свободных радикалах, например в трифенилметиле, ненасыщенной связи (в
терминах теории Кекуле) в рамках новых представлений соответствует неспаренныи
электрон. Обычно такие молекулы с неспаренным электроном исключительно реак-
ционноспособны и быстро превращаются в другие вещества.
Однако если молекула плоская и симметричная (как молекула трифенилметила),
то неспаренныи электрон может «размазаться» по всей молекуле, что приведет к
стабилизации радикала.
Когда к изучению органических реакций подошли с позиций теории электронного
строения, стало очевидно, что реакции часто включают стадию образования
свободных радикалов. Такие свободные радикалы, как правило, не стабилизированные
за счет резонанса, существуют только непродолжительное время и образуются
всегда с трудом. Именно из-за сложности образования промежуточных свободных
радикалов большинство органических реакций протекают так медленно.
Во второй четверти XX в. химики-органики стали все глубже проникать в суть
органических реакций, и, изучив механизм реакций, постигнув само существо
процесса, смогли синтезировать такие молекулы, сложность которых поражала
химиков более ранних поколений.
Однако представления теории резонанса применимы не только в органической
химии. Основываясь на старых представлениях, нельзя, в частности, четко
объяснить строение молекул бороводородов. У атома бора слишком мало валентных
электронов, чтобы образовалось требуемое число связей. Если же принять, что
электроны соответствующим образом «размазаны», то можно предложить приемлемую
структуру молекул.
Хотя с момента открытия инертных газов считалось, что они ни в какие реак-
123 См.: Кошкин Л.В., Мусабеков Ю.С. Возникновение и развитие представлений об
органических свободных радикалах. — М.: Наука, 1967, 216 с.
ции не вступают, в 1932 г. Полинг высказал предположение, что атомы этих
газов должны образовывать связи.
Первоначально это предположение Полинга прошло незамеченным, но в 1962 г. в
результате реакции инертного газа ксенона с фтором был получен фторид
ксенона . Вскоре вслед за ним был получен ряд других соединений ксенона с фтором и
кислородом, а также соединения радона и криптона124.
Период полураспада
Изучение строения атома привело к новому пониманию проблемы, но
одновременно перед учеными встал ряд новых вопросов.
В 1900 г. Крукс (см. гл. 12) обнаружил, что свежеприготовленные соединения
чистого урана обладают только очень незначительной радиоактивностью и что с
течением времени радиоактивность этих соединений усиливается. К 1902 г. Ре-
Зерфорд и его сотрудник английский химик Фредерик Содди125 (1877—1956)
высказали предположение, что с испусканием альфа-частицы природа атома урана
меняется, и что образовавшийся новый атом дает более сильное излучение, чем сам
уран (таким образом, здесь учитывалось наблюдение Крукса). Этот второй атом в
свою очередь также расщепляется, образуя еще один атом. Действительно, атом
урана порождает целую серию радиоактивных элементов — радиоактивный ряд,
включающий радий и полоний (см. разд. «Порядковый номер») и заканчивающийся
свинцом, который не является радиоактивным. Именно по этой причине радий,
полоний и другие редкие радиоактивные элементы можно найти в урановых
минералах. Второй радиоактивный ряд также начинается с урана, тогда как третий
радиоактивный ряд начинается с тория.
Уместно спросить, почему радиоактивные элементы, постоянно распадаясь, все
же продолжают существовать? В 1904 г. этот вопрос разрешил Резерфорд. Изучая
скорость радиоактивного распада, он показал, что после определенного периода,
различного для разных элементов, распадается половина данного количества того
или иного радиоактивного элемента. Этот период, характерный для каждого
отдельного типа радиоактивного вещества, Резерфорд назвал периодом полураспада
(рис. 22).
Период полураспада радия составляет, например, немногим менее 1600 лет. На
протяжении геологических эпох любое количество радия в земной коре, конечно
же, давно бы исчезло, если бы оно постоянно не пополнялось в результате
распада урана. То же самое можно сказать и о других продуктах распада урана, в
том числе и о таких, период полураспада которых измеряется долями секунды.
Период полураспада самого урана составляет 4 500 000 000 лет. Это громадный
период времени, и за всю историю Земли распасться могла лишь часть
первоначальных запасов урана. Торий распадается еще медленнее: его период
полураспада составляет 14 000 000 000 лет.
Такие огромные промежутки времени можно определить только путем подсчета
числа альфа-частиц, испускаемых данной массой урана (или тория). Резерфорд
подсчитывал альфа-частицы, регистрируя небольшие вспышки, возникающие при
соударении альфа-частиц с экраном из сульфида цинка (т.е. при помощи так
называемого сцинтилляционного счетчика).
Появление каждой новой альфа-частицы означало, что распался еще один атом
урана, так что Резерфорд мог определить, сколько атомов распадается в
секунду. Исходя из используемой им массы урана, Резерфорд определил общее число
атомов урана. Располагая такими данными, было уже нетрудно рассчитать время,
См. также кн.: Быков Г. В. История электронных теорий органической химии. — М. :
ИЗд-во АН СССР, 1963, 423 с.
125 См.: Кривомазов А.Н. Фредерик Содди. 1877—1956. — М. : Наука, 1978, 208 с.
необходимое для распада половины имеющегося количества урана. Как выяснилось,
речь идет о миллиардах лет.
100 -,
Рис. 22. Период полураспада определяют, измеряя через равные
промежутки времени количество оставшегося вещества. Полученная
зависимость представляет собой «затухающую» экспоненциальную
кривую у = e~at (t - время) .
Распад урана — настолько постоянный и характерный процесс, что его можно
использовать для определения возраста Земли. В 1907 г. американский химик
Бертрам Борден Болтвуд (1870—1927) предположил, что при такого рода
определениях можно руководствоваться содержанием свинца в урановых минералах. Если
предположить, что весь свинец в минералах появился в результате распада
урана , то легко вычислить, сколько на это потребовалось времени. С помощью этого
метода удалось определить, что возраст твердой земной коры исчисляется по
крайней мере четырьмя миллиардами лет.
Тем временем Содди продолжал описывать изменения атома, вызываемые отдачей
им субатомных частиц. Если атом теряет альфа-частицу (заряд +2), общий заряд
его ядра уменьшается на два и элемент перемещается в периодической таблице на
две клетки влево.
Если атом теряет бета-частицу (электрон с зарядом -1), то ядро приобретает
дополнительный положительный заряд126 и элемент перемещается в периодической
таблице на одну клетку вправо. Если атом испускает гамма-лучи (незаряженные),
то запас энергии при этом меняется, но состав частиц не затрагивается, так
что он остается тем же самым элементом.
Руководствуясь этими правилами, химики смогли обстоятельно изучить многие
радиоактивные ряды.
126 Во времена Содди считали, что в ядре имеются электроны и потеря ядром бета-
частицы оставляет неуравновешенным дополнительный протон и, следовательно,
увеличивает положительный заряд. В настоящее время принято считать, что ядро содержит
только протоны и нейтроны. Электрон же образуется и выталкивается, когда нейтрон
преобразуется в протон, так как увеличение положительного заряда эквивалентно потере
путем выбрасывания отрицательного заряда.
Изотопы
С открытием радиоактивных элементов перед учеными встала серьезная
проблема : что делать с различными продуктами распада урана и тория? Их открывали
десятками, а в периодической таблице оставалось максимум только девять мест
(от полония с порядковым номером 84 до урана с порядковым номером 92), на
которые их можно было бы поместить.
Так, атом урана (порядковый номер 92) испускает альфа-частицу. Порядковый
номер нового элемента, согласно правилу Содди, 90. Это означает, что атом
урана должен образовать атом тория. Однако период полураспада обычного тория
измеряется 14 миллиардами лет, тогда как период полураспада тория,
полученного из урана, составляет всего 24 дня.
Различия наблюдаются даже при получении нерадиоактивных элементов.
Например, Ричардсу (специалисту по атомным массам, см. гл. 5) в 1913 г. удалось
показать, что атомная масса свинца, полученного в результате распада урана,
несколько отличается от атомной массы обычного свинца.
У Содди хватило решимости предположить, что одному и тому же месту в
периодической таблице может соответствовать более одного вида атомов. Место номер
90 могут занимать различные разновидности тория, место номер 82 — различные
разновидности свинца и т.д. Содди назвал эти разновидности атомов, занимающие
одно и то же место в таблице, изотопами (от греческого topos — место).
Изотопы, занимающие одно и то же место таблицы, должны иметь один и тот же
порядковый номер и, следовательно, одно и то же число протонов в ядре и одно
и то же число электронов на оболочках. Изотопы элемента должны обладать
одинаковыми химическими свойствами, так как эти свойства зависят от числа и
расположения в атомах электронов.
Но как в таком случае объяснить различие в радиоактивных свойствах и в
атомных массах?
В прошлом веке Праут выдвинул свою знаменитую гипотезу (см. гл. 5),
согласно которой все атомы составлены из водорода, так что все элементы должны
иметь целочисленные атомные массы. Однако, как выяснилось, большинство
атомных масс являются нецелочисленными, и этот факт, казалось, опровергал
гипотезу.
Но, согласно новым представлениям о строении атома, атом имеет ядро,
состоящее из протонов (и нейтронов). Протоны и нейтроны примерно равны по
массе, и, следовательно, массы всех атомов должны быть кратными массе атома
водорода (состоящего из одного протона). Гипотеза Праута возродилась, зато
вновь возникли сомнения относительно того, какими должны быть атомные массы.
В 1912 г. Дж.Дж. Томсон (который, как мы уже говорили выше, открыл
электрон) подверг лучи положительно заряженных ионов неона воздействию магнитного
поля. Магнитное поле заставляло ионы отклоняться, и в результате этого они
попадали на фотопластинку. Если бы все ионы были одинаковыми по массе, то они
все отклонились бы магнитным полем на один и тот же угол, и на фотопленке
появилось бы обесцвеченное пятно. Однако в результате этого эксперимента Том-
сон получил два пятна, одно из которых было примерно в десять раз темнее
другого. Сотрудник Томсона Фрэнсис Уильям Астон (1877—1945), усовершенствовавший
позднее этот прибор, подтвердил правильность полученных данных. Аналогичные
результаты были получены и для других элементов. Этот прибор, позволявший
разделять химически подобные ионы на пучки ионов с разной массой, получил
название масс-спектрографа.
Величина отклонения одинаково заряженных ионов в магнитном поле зависит от
массы этих ионов; ионы с большей массой отклоняются меньше, и наоборот. Таким
образом, опыты Томсона и Астона показали, что существуют два вида атомов
неона. У одного типа атомов массовое число равно 20, у другого —22. В резуль-
тате определения относительной черноты пятен было установлено, что содержание
неона-20 в 10 раз больше, чем неона-22. Позднее было обнаружено также наличие
небольшого количества неона-21. Если, рассчитывая атомную массу неона,
исходить из этих данных, то окажется, что она равна примерно 20.2.
Другими словами, масса отдельных атомов представляет собой целое число,
кратное массе атома водорода127, но атомная масса отдельного элемента — это
среднее атомных масс составляющих его атомов, и поэтому она может и не быть
целым числом.
Средняя атомная масса элемента с большим числом изотопов в некоторых
случаях может оказаться больше, чем средняя атомная масса элемента с более высоким
порядковым номером. Например, у теллура, порядковый номер которого 52,
насчитывается семь изотопов. Из них два самых тяжелых изотопа — теллур-126 и тел-
лур-128 — являются наиболее распространенными. Следовательно, атомная масса
теллура приближается к 127.6. Порядковый номер йода 53, т.е. на единицу
больше, чем у теллура. Но у йода только один изотоп — йод-127, и, следовательно,
его атомная масса 127. Когда Менделеев в своей периодической таблице поместил
йод за теллуром и тем нарушил порядок, диктуемый атомной массой, он, не зная
этого, следовал зарядам ядер, т.е. физической сущности периодического закона.
Приведем еще один подобный пример. У калия (порядковый номер 19) три
изотопа — калий-39, калий-40 и калий-41, но наиболее распространен самый легкий
изотоп — калий-39. В результате атомная масса калия 39.1. Порядковый номер
аргона 18, и у него также три изотопа — аргон-36, аргон-38 и аргон-40, однако
наиболее распространен самый тяжелый изотоп — аргон-40. В результате атомная
масса аргона равна примерно 4 0.
Пользуясь масс-спектрографом, можно измерять массы отдельных изотопов и
определять содержание этих изотопов. Получив же такие данные, можно рассчитать
усредненную атомную массу элемента. Точность такого метода определения
атомной массы намного выше, чем у химических методов.
Различные изотопы данного элемента имеют одинаковые заряды ядер, но разные
массовые числа. Следовательно, в ядрах различных изотопов содержится
одинаковое число протонов, но различное число нейтронов. У неона-20, неона-21 и не-
она-22 по 10 протонов в ядре, порядковый номер всех этих изотопов 10, и
электроны распределены по оболочкам так: 2, 8. Однако в ядре неона-20 содержится
10 протонов плюс 10 нейтронов, в ядре неона-21 — 10 протонов плюс 11
нейтронов, а в ядре неона-22 -10 протонов плюс 12 нейтронов.
Большинство элементов (но не все) содержат изотопы. В 1935 г. американский
физик Артур Джеффри Демпстер (1886—1950) установил, например, что природный
уран, атомная масса которого (238.07) весьма близка целому числу,
представляет собой смесь двух изотопов. Один из изотопов содержится в преобладающем
(99.3%) количестве. Ядра этого изотопа состоят из 92 протонов и 146
нейтронов, т.е. общее массовое число равно 238. Это уран-238. Содержание другого
изотопа, урана-235, составляет всего 0.7%; в ядре этого изотопа на три
нейтрона меньше.
Поскольку радиоактивные свойства зависят от строения атомного ядра, а не от
электронного окружения, изотопы одного элемента могут иметь похожие
химические свойства и совершенно различную радиоактивность. В то время как период
полураспада урана-238 равен 4 500 000 000 лет, период полураспада урана-235
составляет только 700 000 000 лет. Оба эти элемента — первые элементы двух
В действительности масса атома не совсем кратна массе атома водорода. Небольшие
отклонения в массе не имеют значения для химии, но имеют отношение к той огромной
энергии, заключенной в ядрах, которая позволила создать атомную бомбу и перейти к
атомной энергетике (см. гл. 11).
отдельных радиоактивных рядов128.
Существовали теоретические предпосылки, позволяющие предположить, что и
водород — простейший из элементов — также может иметь пару изотопов. Ядра
обычных атомов водорода состоят из одного протона, т.е. обычный водород — это во-
дород-1. В 1931 г. американский химик Гарольд Клэйтон Юри (1893—1980)
предположил , что более тяжелый изотоп водорода, если он существует, должен кипеть
при более высокой температуре, испаряться более медленно, накапливаясь в
остатке .
Пытаясь обнаружить этот более тяжелый изотоп водорода, Юри начал медленно
выпаривать четыре литра жидкого водорода. И в последнем кубическом сантиметре
водорода Юри действительно нашел несомненные признаки присутствия водорода-2
— изотопа, ядро которого содержит один протон и один нейтрон. Водород-2 был
назван дейтерием.
Не составил исключения и кислород. В 1929 г. американскому химику Уильямсу
Фрэнсису Джиоку (1895-1982) удалось показать, что кислород имеет три изотопа.
Наиболее распространен кислород-16, на его долю приходится около 99.8% всех
атомов. В ядре кислорода-16 8 протонов и 8 нейтронов. В ядре кислорода-18,
второго по распространенности изотопа, 8 протонов и 10 нейтронов, в ядре ки-
слорода-17, который обнаружен лишь в следовых количествах, 8 протонов и 9
нейтронов.
Это создало проблему. Еще со времен Берцелиуса атомные массы элементов
рассчитывались при допущении, что атомная масса кислорода равна 16.0000 (см. гл.
5). Но атомная масса кислорода могла быть только рассчитанной средней атомной
массой трех изотопов, а соотношение изотопов кислорода могло от образца к
образцу сильно меняться.
Физики начали определять атомные массы исходя из атомной массы кислорода-
16, равной 16.0000. В результате был получен ряд величин (физическая атомная
масса), которые на очень небольшую постоянную величину превышали те величины,
которыми пользовались и которые постепенно уточняли на протяжении всего XIX
в. (химические атомные веса).
В 1961 г. международные организации, как химиков, так и физиков согласились
принять за стандарт атомную массу углерода-12, приняв ее равной точно
12.0000. Атомные массы элементов, рассчитанные с учетом нового стандарта,
почти точно совпадают со старыми химическими атомными весами, и, кроме того,
новый стандарт связан только с одним изотопом, а не плеядой изотопов.
ГЛАВА 14.
ЯДЕРНЫЕ РЕАКЦИИ
Новые превращения
После того как стало очевидно, что атом состоит из более мелких частиц,
которые произвольно перегруппировываются при радиоактивных преобразованиях,
следующий шаг казался почти предопределенным.
Человек научился с помощью обычных химических реакций по своему усмотрению
перестраивать молекулы. Почему бы не попытаться перестраивать ядра атомов,
используя ядерные реакции? Протоны и нейтроны связаны гораздо прочнее, чем
атомы в молекуле, и обычные методы, используемые для проведения обычных
химических реакций, естественно, к успеху не приведут. Но ведь можно попытаться
Этими же причинами объясняется также различие в периодах полураспада природного
тория (торий-232) и тория, полученного в результате распада урана (торий-234), о
котором говорилось в начале главы.
разработать новые методы.
Первый шаг в этом направлении был сделан Резерфордом129; он бомбардировал
различные газы альфа-частицами и обнаружил, что каждый раз, когда альфа-
частица ударяет в ядро атома, она нарушает его структуру (рис. 23).
Рис. 23. Схема опыта Резерфорда. Испускаемые альфа-частицы
отклоняются при прохождении через золотую фольгу; величина отклонения
фиксируется при соударении частиц с флуоресцентным экраном. К -
свинцовый контейнер с радиоактивным веществом, Э - экран, покрытый
сернистым цинком, Ф - золотая фольга, М - микроскоп.
В 1919 г. Резерфорд уже смог показать, что альфа-частицы могут выбивать
протоны из ядер азота и объединяться с тем, что останется от ядра. Наиболее
распространенным изотопом азота является азот-14, в ядре которого содержится
7 протонов и 7 нейтронов. Если из этого ядра выбить протон и добавить 2
протона и 2 нейтрона альфа-частицы, то получится ядро с 8 протонами и 9
нейтронами, т.е. ядро кислорода-17. Альфа-частицу можно рассматривать как гелий-4,
а протон — как водород-1. Таким образом, Резерфорд первым успешно провел
искусственную ядерную реакцию:
Азот-14 + гелий-4 -> кислород-17 + водород-1
Преобразовав один элемент в другой, он осуществил трансмутацию. Так, в XX
в. осуществилась самая заветная мечта алхимиков.
В последующие пять лет Резерфорд провел серию других ядерных реакций с
использованием альфа-частиц. Однако возможности его были ограничены, поскольку
радиоактивные элементы давали альфа-частицы только со средней энергией.
Необходимы были частицы с гораздо большими энергиями.
Физики принялись за создание устройств, предназначенных для ускорения
заряженных частиц в электрическом поле. Заставив частицы двигаться с ускорением,
можно было повысить их энергию. Английский физик Джон Дуглас Кокрофт (1897—
1967) совместно со своим сотрудником ирландским физиком Эрнестом Томасом
Синтоном Уолтоном (1903-1995) первыми разработали идею ускорителя,
позволявшего получать частицы с энергией, достаточной для осуществления
ядерной реакции. В 1929 г. такой ускоритель был построен. Спустя три года эти
же физики бомбардировали атомы лития ускоренными протонами и получили альфа-
129 См.: Старосельская-Никитина О.А. Эрнест Резерфорд (1871-1937). — М.: Наука, 1967,
316 с.
дировали атомы лития ускоренными протонами и получили альфа-частицы. Эту
ядерную реакцию можно записать следующим образом:
Водород-1 + литий-7 -> гелий-4 + гелий-4
В ускорителе Кокрофта—Уолтона и ряде других подобных ускорителей частицы
перемещались по прямолинейной траектории. Получить в таком ускорителе частицы
с высокой энергией можно было только при достаточной длине пути частиц,
поэтому ускорители такого типа были чрезвычайно громоздки. В 1930 г.
американский физик Эрнест Орландо Лоуренс (1901—1958) предложил ускоритель, в котором
частицы двигались по слабо расходящейся спирали. Этот относительно небольшой
циклотрон мог давать частицы с крайне высокой энергией.
Первый очень маленький циклотрон Лоуренса является предшественником
современных гигантских установок в полкилометра в окружности, которые используются
в поисках ответов на сложнейшие вопросы, связанные со строением материи.
В 1930 г. английский физик Пауль Адриен Моррис Дирак (1902-1984)
теоретически обосновал предположение о том, что и протоны и электроны должны иметь
свои античастицы. Антиэлектрон должен обладать массой электрона, но должен
быть заряжен положительно, антипротон должен обладать массой протона, но быть
заряжен отрицательно.
Антиэлектрон был обнаружен в 1932 г. американским физиком Карлом Дэвидом
Андерсоном (1905-1991) во время исследования космических лучей130. Когда
космические лучи сталкиваются с ядрами атомов в атмосфере, то при этом
образуются частицы, которые отклоняются в магнитном поле на такой же угол, что и
электроны, но в противоположном направлении. Частицы такого рода Андерсон
назвал позитронами.
Антипротон не удавалось обнаружить еще в течение четверти столетия.
Поскольку масса антипротона в 1836 раз больше массы антиэлектрона, то для
образования антипротона требуется в 1836 раз больше энергии, и поэтому до 50-х
годов XX в. это превращение было неосуществимо. В 1955 г. американским
физикам Эмилио Сегре (1905-1989) и Оуэну Чемберлену (1920-2006) удалось,
используя мощные ускорители, получить и обнаружить антипротон.
Было установлено, что могут существовать такие своеобразные атомы, у
которых отрицательно заряженные ядра, содержащие антипротоны, окружены
положительно заряженными позитронами. Естественно, что такое антивещество не может
долго существовать ни на Земле, ни, вероятно, даже в пределах нашей
Галактики, поскольку при контакте вещества с антивеществом они аннигилируют
(уничтожаются) , высвобождая огромное количество энергии. И все-таки астрономы
задаются вопросом, не могут ли существовать Галактики, построенные из
антивещества? Если такое возможно, то обнаружить такие Галактики будет очень трудно.
Искусственная
радиоактивность
В результате успешного проведения первых ядерных реакций были получены уже
известные, встречающиеся в природе изотопы. Однако полученные таким образом
нейтронно-протонные комбинации могли отличаться от комбинаций, характерных
для природных изотопов. Ведь первые органические молекулы, синтезированные
химиками, отличались от молекул природных соединений (см. гл. 6) . Нейтронно-
протонные комбинации нового типа были получены в 1934 г. французскими физика-
Космические лучи состоят из частиц, проникающих в атмосферу Земли из космического
пространства. Эти частицы, главным образом протоны, разгоняются до почти
невообразимых энергий электрическими полями звезд и самой галактики.
ми супругами Фредериком Жолио-Кюри (1900—1958) и Ирен Жолио-Кюри (1897—1956)
(дочь известных физиков супругов Кюри, прославившихся открытием радия, см.
гл. 13).
Супруги Жолио-Кюри бомбардировали алюминий альфа-частицами, и при этом
выяснили, что алюминий продолжает испускать частицы и после окончания
бомбардировки. В результате проведенных исследований были открыты алюминий-27 (13
протонов плюс 14 нейтронов) и фосфор-30 (15 протонов плюс 15 нейтронов).
Но фосфор, встречающийся в природе, имеет только одну разновидность атомов
— фосфор-31 (15 протонов плюс 16 нейтронов), следовательно, фосфор-30 —
искусственный изотоп. Причина, по которой этот изотоп не встречается в природе,
очевидна: период полураспада фосфора-31 составляет всего 14 дней. Излучение
именно этого изотопа и наблюдали супруги Жолио-Кюри.
Супруги Жолио-Кюри первыми открыли явление искусственной радиоактивности. К
настоящему времени получено более тысячи радиоактивных изотопов, не
встречающихся в природе. У каждого элемента имеется один или несколько радиоактивных
изотопов. Один радиоактивный изотоп имеется даже у водорода; период
полураспада водорода-3, называемого также тритием, составляет 12 лет.
В 1940 г. американский химик Мартин Д. Камен (1913-2002) открыл необычный
радиоактивный изотоп углерода — углерод-14. Некоторое количество этого
изотопа образуется в атмосфере в результате бомбардировки азота космическими
лучами. Это означает, что все живые существа, в том числе и мы, постоянно вдыхаем
некоторое количество углерода-14, который потом попадает в ткани.
Американский химик Уиллард Фрэнк Либби (1908-1980) предложил определять возраст
археологических находок, исходя из содержания углерода-14. Аналогичный метод
используется при определении возраста земной коры: его определяют, исходя из
содержания урана и свинца. Таким образом, химия пришла на помощь историкам и
археологам.
Осуществляя синтез химических веществ, можно часть обычных изотопов
заменить на редкие стабильные изотопы. Например, водород-1 можно заменить на
водород- 2 , углерод-12 — на углерод-13, азот-14 — на азот-15, а кислород-16 — на
кислород-18. С помощью таких меченых соединений можно изучать механизмы
реакций, происходящих в живых тканях. Новатором в такого рода работе был
американский биохимик Рудольф Шонхеймер (1898—1941), который, используя водород-2
и азот-15, провел важные исследования жиров и белков. После окончания второй
мировой войны такие изотопы стали более доступны, что позволило провести
более тщательное изучение механизмов реакций. Примером того, какую роль могут
сыграть изотопы, служит работа американского биохимика Мелвина Келвина (1911-
1997). В 50-х годах XX в. он применил углерод-14 для изучения механизма
реакций фотосинтеза. Работу эту Келвин проделал с такой обстоятельностью, которая
всего лишь двадцать лет назад считалась совершенно невозможной.
Вслед за искусственными изотопами физикам удалось получить и искусственные
элементы. В 1937 г. изобретатель циклотрона Лоуренс провел бомбардировку
образца молибдена (порядковый номер 42) дейтронами (ядра водорода-2), после
чего отправил этот образец Сегре в Рим. (Позднее Сегре переехал в США и уже там
открыл антипротон.) Сегре тщательно изучил образец и обнаружил, что он
содержит следы нового радиоактивного вещества — как впоследствии выяснилось,
элемента с порядковым номером 43. К этому времени элемент еще не был открыт в
природе (несмотря на несколько не подтвердившихся известий), и поэтому его
назвали технецием (от греческого — искусственный).
Со временем были заполнены три оставшихся в периодической таблице пробела
(см. гл. 8). В 1939 и 1940 гг. были открыты элементы номер 87 (франций) и
номер 85 (астат) , а в 1947 г. — элемент номер 61 (прометий) . Все эти элементы
радиоактивны.
Астат и франций образуются из урана в очень малых количествах; по-видимому,
именно по этой причине их не удалось открыть раньше. Технеций и прометий
образуются в еще меньших количествах. Это единственные элементы с порядковыми
номерами меньше 84, не имеющие стабильных изотопов.
Трансурановые
элементы
Вначале бомбардировка атомных ядер велась положительно заряженными
частицами: протонами, дейтронами и альфа-частицами. Поскольку одноименно заряженные
частицы отталкиваются, то положительно заряженные ядра атомов отталкивают
положительно заряженные частицы, и заставить движущиеся с большей скоростью
частицы преодолеть отталкивание и столкнуться с ядром, весьма сложно, так что
ядерные реакции трудно осуществимы.
С открытием нейтрона (см. гл. 12) у химиков появились новые возможности.
Нейтроны представляют собой незаряженные частицы, и атомные ядра их не
отталкивают . Направив нейтрон в нужном направлении, его легко можно заставить
столкнуться с ядром.
Итальянский физик Энрико Ферми (1901—1954) первым обстоятельно изучил
бомбардировку нейтронами. Свою работу он начал почти сразу же, как только узнал
об открытии нейтрона. Он обнаружил, что пучок нейтронов инициирует ядерные
реакции особенно эффективно, если он проходит через воду или парафин. Легкие
атомы этих веществ при каждом столкновении поглощают некоторое количество
энергии нейтронов, но самих нейтронов при этом не поглощают. Следовательно,
нейтроны замедляются настолько, что в конечном итоге движутся со скоростью
обычных молекул, находящихся при комнатной температуре. Такие тепловые
нейтроны находятся вблизи отдельных ядер в течение секунды или немногим более,
следовательно, вероятность того, что ядро поглотит нейтрон, в этом случае
выше, чем при бомбардировке быстрыми нейтронами.
Когда атомное ядро поглощает нейтрон, оно необязательно становится новым
элементом; при этом может образоваться просто более тяжелый изотоп. Так, если
кислород-16 приобретает нейтрон (массовое число 1), то он становится кислоро-
дом-17. Однако, присоединяя нейтрон, элемент может превратиться в
радиоактивный изотоп. В этом случае элемент обычно распадается с излучением бета-
частицы, а согласно правилу Содди, это означает, что он становится элементом,
занимающим более высокое место в периодической таблице. Таким образом, если
кислород-18 получает нейтрон, то он превращается в радиоактивный кислород-19.
Этот изотоп излучает бета-частицу и становится стабильным фтором-19. Таким
образом, бомбардируя кислород нейтронами, его можно превратить во фтор.
В 1934 г. Ферми занялся бомбардировкой урана нейтронами с тем, чтобы
узнать, нельзя ли получить атомы с большей массой, чем уран (трансурановые
элементы131) . В то время у урана был наибольший порядковый номер в периодической
таблице, но возможно, что у элементов с большими порядковыми номерами слишком
короткий период полураспада.
Сначала Ферми действительно подумал, что он синтезировал элемент с номером
93, но результаты эксперимента оказались очень запутанными и привели к еще
более драматическому повороту, что будет описано чуть позднее. Именно эти
разработки отвлекли на несколько лет внимание ученых от изучения возможностей
получения трансурановых элементов.
В 1940 г. американский физик Эдвин Маттисон Макмиллан (1907-1991) и его
коллега химик Филипп Ходж Эйблсон (1913-2004), проводя нейтронную
бомбардировку урана, действительно обнаружили новый тип атома — атом с порядковым
ноем . : Трифонов Д. Н. Структура и границы периодической системы. — М. : Атомиздат,
1969, 271 с.
мером 93, который они назвали нептунием. Период полураспада даже наиболее
долгоживущего изотопа нептуния-237 составляет немногим более двух миллионов
лет, т.е. содержавшийся когда-то в земной коре нептуний должен уже давно
распасться. Нептуний-237 — первый элемент четвертого радиоактивного ряда.
Затем, в 1941 г., Макмиллан и американский физик Гленн Теодор Сиборг (1912-
1999) получили и идентифицировали плутоний — элемент с порядковым номером 94.
Группа ученых Калифорнийского университета, возглавляемая Сиборгом, на
протяжении последующих десяти лет выделила более полудюжины элементов, в том числе
америций (номер 95), кюрий (номер 96), берклий (номер 97), калифорний (номер
98), эйнштейний (номер 99) и фермий (номер 100).
Однако получать каждый следующий элемент становилось все труднее и труднее,
и выделить его удавалось все в меньших и меньших количествах. Более того,
период полураспада каждого последующего элемента оказывался короче, чем у
предыдущего, так что каждый новый элемент после получения все быстрее и быстрее
распадался. Несмотря на это в 1955 г. был получен менделевий (номер 101) , в
1957 г. — нобелий (номер 102) , в 1961 г. — лоуренсий (номер 103) . В 1964 г.
советские физики сообщили о получении (микроколичеств) элемента132 с
порядковым номером 104.
Сиборг и его группа установили, что трансурановые элементы похожи друг на
друга, как похожи друг на друга редкоземельные элементы (см. гл. 8).
Объясняется это сходство теми же самыми причинами: новые электроны размещаются на
внутренних электронных оболочках, а внешняя электронная оболочка с тремя
электронами остается неизменной. Первый ряд элементов, начинающийся с лантана
(порядковый номер 57), получил название ряда лантаноидов, а более новый,
начинающийся с актиния (порядковый номер 89) — рядом актиноидов.
С открытием лоуренсия были получены все актиноиды. Предполагалось, что
элемент с порядковым номером 104 будет значительно отличаться по химическим
свойствам от актиноидов.
Ядерная бомба
Вернемся теперь к работе Ферми по бомбардировке урана нейтронами.
Предположение о том, что в результате бомбардировки получен элемент с порядковым
номером 93, в то время подтвердить не удалось, так как попытки выделить этот
элемент успехом не увенчались.
Среди ученых, занимавшихся изучением результатов такой бомбардировки, были
Ган и Мейтнер, открывшие двадцать лет назад протактиний (см. гл. 13). Эти
исследователи обработали барием бомбардированный уран, в результате в осадок
выпала какая-то фракция сильно радиоактивного вещества. Эта реакция заставила
Гана и Мейтнер усомниться в том, что одним из продуктов бомбардировки был
радий: элемент по своим химическим свойствам очень был похож на барий, и можно
было ожидать, что радий сопровождает барий в любых химических превращениях. И
тем не менее, из этих барий содержащих фракций получить радий не удалось.
Примерно в 1938 г. Ган предположил, что полученная фракция может быть
радиоактивным изотопом самого бария, образовавшимся из урана. Такой
радиоактивный барий может соединиться с обычным барием, и разделить их обычными
химическими способами невозможно. Однако образование такого соединения
представлялось весьма сомнительным. Все ядерные реакции, известные к 1938 г., приводили
к изменению порядковых номеров элементов только на 1 и 2 единицы. Переход от
урана к барию означал, что порядковый номер элемента уменьшился на 36 единиц.
Имеется в виду курчатовий, названный в честь советского физика Игоря Васильевича
Курчатова (1902—1960) — выдающегося ученого и организатора атомной промышленности в
нашей стране. — Прим. перев.
Это могло произойти только в том случае, если бы атом урана разделился
примерно пополам (расщепление ядра атома урана). Ган не решался — по крайней
мере публично — даже обсуждать возможность такого расщепления.
В 1938 г. нацистская Германия вторглась в Австрию и аннексировала ее.
Австрийская гражданка Лизе Мейтнер вынуждена была эмигрировать в Швецию. В свете
пережитого последствия возможной научной ошибки представлялись ей столь
малозначащими, что она опубликовала теорию Гана о том, что атомные ядра урана при
бомбардировке нейтронами подвергаются расщеплению.
Эта статья вызвала большой переполох, так как ученые сразу поняли, к каким
ужасным последствиям может привести это явление. Если атом урана после
поглощения нейтрона распадается на два меньших атома, в ядрах которых меньше
нейтронов, чем в ядре атома урана133, то избыточные нейтроны должны излучаться, и
если их поглотят другие атомы урана, то они в свою очередь также разделятся,
что приведет к излучению еще большего числа нейтронов.
Расщепление одного атома урана приведет к расщеплению нескольких атомов.
Результат цепной ядерной реакции окажется подобен результату обычной
химической цепной реакции, например реакции водорода и хлора (см. гл. 9). Однако
поскольку ядерные реакции связаны с обменом гораздо большими энергиями, чем
химические реакции, то результаты ядерной цепной реакции окажутся несравнимо
более мощными.
Мир стоял на пороге второй мировой войны. Правительство США, понимая, что
смертоносная энергия атомных ядер может быть использована нацистами,
приступило к реализации исследовательской программы создания цепной ядерной реакции
и получения ядерного оружия.
Трудностей оказалось очень много. Прежде всего, выяснилось, что цепная
ядерная реакция возможна лишь при наличии некоторой довольно большой массы
урана — так называемой критической массы. К моменту же начала работ ученые
располагали незначительным количеством урана, так как до 1940 г. уран как
таковой почти не применялся. Кроме того, нейтроны необходимо было замедлять с
тем, чтобы вероятность их поглощения ураном увеличилась. В качестве таких
замедлителей , как выяснилось, можно использовать блоки графита или тяжелую воду
(воду, в которой водород заменен на дейтерий).
Другая трудность заключалась в том, что не каждый атом урана, поглотивший
нейтрон, претерпевает ядерное расщепление. Ядерному расщеплению подвергается
довольно редкий изотоп — уран-235. Поэтому необходимо было разработать
способы отделения и накопления данного изотопа. Это была беспрецедентная задача:
разделение изотопов в таких больших масштабах никогда ранее не проводилось.
Исследования показали, что в этих целях можно использовать гексафторид урана,
поэтому одновременно требовалось отрабатывать методику работы с соединениями
фтора. После открытия плутония, который, как выяснилось, также подвергается
ядерному расщеплению, было налажено производство его в больших количествах.
Возглавлял всю эту работу Ферми, который в 1938 г. покинул Италию и
поселился в США. Второго декабря 1942 г. атомный реактор, работавший на уране,
оксиде урана и графите, был приведен в «критическое состояние». В нем
поддерживалась цепная реакция, и в результате деления атомного ядра урана была
получена энергия.
К 1945 г. были изготовлены устройства, в которых при подрыве небольшого
Заряда взрывчатого вещества, происходило сближение двух порций урана. Суммарная
масса этих двух порций урана превышала критическую. Благодаря воздействию
Строго говоря, атом с большей массой имеет большее число нейтронов по отношению к
его массовому числу. Таким образом, кальций-40 содержит 20 нейтронов, что составляет
0.5 от его массового числа, а уран-238 содержит 14 6 нейтронов, что составляет 0.65
его массового числа.
космических лучей в атмосфере всегда имеются случайные нейтроны, так что в
критической массе урана сразу же начиналась цепная ядерная реакция, которая
сопровождалась взрывом неведомой до тех пор силы.
Первая такая «А-бомба», или «атомная бомба» (или правильнее бомба
расщепления) была взорвана в июле 1945 г. в Аламогордо, шт. Нью-Мехико. К следующему
месяцу были изготовлены еще две бомбы, которые в конце второй мировой войны
были сброшены на японские города Хиросима и Нагасаки.
Однако деление ядра атома урана применяется не только о целью разрушения.
Когда процесс получения энергии поддерживается на постоянном безопасном
уровне, расщепление ядра можно использовать и в целях созидания. В пятидесятых —
шестидесятых годах было построено большое число ядерных реакторов,
предназначенных для получения электрической энергии134.
Выделением большого количества энергии сопровождается не только деление
тяжелых атомов, но и объединение двух легких ядер в одно более тяжелое
(термоядерный синтез). Колоссальное количество энергии выделяется, например, при
соединении ядер водорода, приводящем к образованию гелия.
Для того чтобы заставить объединиться атомы водорода, необходимо преодолеть
заслон из электронного облака, что требует огромной энергии. Такие реакции
происходят в глубинах Солнца и других звезд. Солнечная энергия (количество
которой не уменьшается в течение миллиардов лет) является энергией ядерного
синтеза.
В 50-х годах XX в. был разработан способ получения энергии, необходимой для
ядерного синтеза. В качестве источника энергии была использована бомба
расщепления, и в результате была получена ядерная бомба еще большей разрушительной
силы, которую называют по-разному: «водородная бомба», «Н-бомба»,
«термоядерная бомба», но более правильное название — бомба термоядерного синтеза.
Разработаны и испытаны бомбы термоядерного синтеза с потенциалом разрушения
в тысячи раз большим, чем у первых бомб расщепления. Одна большая бомба
термоядерного синтеза может полностью разрушить самый крупный город мира, а если
взорвать все имеющиеся сейчас бомбы термоядерного синтеза, то взрывная волна,
пожары и радиоактивные осадки уничтожат все живое на земле.
Однако термоядерный синтез можно (и должно!) использовать не для
разрушения . Одной из наиболее важных экспериментальных работ, проводимых в настоящее
время, является попытка получить чрезвычайно высокие температуры, в сотни
миллионов градусов, управляемым способом (а не в центре взрывающейся бомбы
расщепления) и поддерживать эти температуры достаточно долго, с тем, чтобы
началась реакция термоядерного синтеза135.
Управляя скоростью такой реакции, можно создать фантастические запасы
энергии. В качестве топлива пригоден дейтерий, или тяжелый водород, который в
огромных количествах (вполне достаточных на миллионы лет) имеется в воде
океанов .
Никогда раньше человечеству не грозило так реально полное уничтожение, но и
никогда раньше человечество не могло рассчитывать на то процветание, которое
возможно в случае отказа от применения термоядерного оружия. Но судьба
человечества не может зависеть от прогресса только одной из областей науки.
Мы приобретаем знания. Эти знания дает нам наука.
Теперь мы должны быть еще и мудрыми!
СССР был первым государством, начавшим использовать атомную энергию в мирных
целях. 27 июня 1954 г. в г. Обнинске была пущена первая в мире атомная электростанция
мощностью в 5 МВт. 5 декабря 1957г. в СССР было спущено на воду первое в мире судно
гражданского назначения с ядерной силовой установкой — атомный ледокол «Ленин».
135
В СССР велись широкие исследования по созданию установок по управляемому
термоядерному синтезу.
КРИВАЯ ИСТОРИЯ ОТКРЫТИИ
С.Г. Бернатосян
(продолжение)
От редакции
Мы долго не решались дать дорогу этому материалу - уж больно
он смахивает на «желтую прессу». Но и отмахнуться от него так
просто нельзя - приводимые в нем сведения могут оказаться
достаточно верными, хотя может быть и не всегда правильно
интерпретируемыми . В конце концов, мы решили сопроводить каждую
статейку выдержками из Википедии, выделив их цветом. Наши
читатели достаточно разумны и образованы (иначе они бы не
читали этот журнал), и вполне могут разобраться сами - где
истина , а где ее искажение.
КАК РОЖДАЮТСЯ
СПОРЫ ЗА ПРИОРИТЕТ
А всё-таки в большинстве случаев история по-своему распоряжалась
последующей судьбой открытия, так что приоритет на него доставался далеко не всегда
тем, кто больше всего его заслуживал. Подобную несправедливость логически
объяснить весьма тяжело, а уж найти "виновников" и того труднее: всё равно,
что повернуть время вспять. Мы можем только констатировать эти удручающие
факты, в сердцах восклицая: "Как несправедлив суд истории!" А фактов таких —
пруд пруди.
Наиболее распространённая шкала температур, названная шкалой Цельсия, на
самом деле меньше всего имеет отношение к Андерсу Цельсию, шведскому
астроному и физику. Не вдаваясь в подробности создания современного термометра,
начиная от его первого "образца", разработанного Галилеем, и заканчивая сотни
раз модифицированным спиртовым термометром Торричелли, отметим лишь то, что
на одном из этих этапов совершенствования градусника Цельсий весьма удачно
прибег к "рекомендациям" Христиана Гюйгенса и Роберта Гука использовать в
качестве температурной шкалы отсчётные точки кипения и замерзания воды. Заслуга
Цельсия состоит в том, что он в 1742 году разделил принятую шкалу между этими
опорными точками на сто одинаковых частей, причём температуру кипения воды
принял за нулевую отметку, а температуру замерзания — за 100 градусов. Такая
"перевёрнутая" шкала оказалась неудобной для практического применения, и люди
вернулись к варианту шкалы, предложенной за четыре года до Цельсия другим
шведом, великим Карлом Линнеем, которая имела низшую нулевую и высшую
стоградусную точки отсчёта. Перейти-то перешли, но в названии изобретения отчего-то
сохранили имя Цельсия.
Заметим, что в этой "температурной" эпопее вновь фигурируют уже известные
нам неистощимые на замыслы Гук и Гюйгенс. Сплошь и рядом эти транжиры идей
оказывались обделёнными историей при дележе приоритетов. Как будто над ними
тяготел какой-то рок. Сказать, что их подводила личная неорганизованность,
нельзя. Наоборот, умудрённые опытом нескончаемых споров и передряг, они
старались всячески подстраховаться и даже публиковали свои сжатые научные выводы
в виде трудно поддающихся расшифровке анаграмм.
Как вы думаете, что скрывается за набором букв ceiiinosssttuv? Это так Гук
изобразил основной закон теории упругости, означающий "ut tensio sic vie",
т.е. "каково растяжение, такова и сила". Не правда ли — гениальное в простом?
Всего четыре слова — и важное открытие. А текст другой работы, появившейся в
60-х годах XVII века за подписью Гюйгенса, выглядел следующим образом:
a7c5d1e5g1h1i7l4m2n9o4p2q1r2s1t5u5. Тоже Запутанно, но кое-что можно понять.
Например, что цифры, вынесенные в показатель степени букв, указывают на число
этих букв, содержащихся в определённой латинской фразе. Ну, а что означал
весь таинственный текст, выяснили позже специалисты-дешифровальщики. В
приведённой строке заключалось весомое по значимости сообщение: "Saturnus cingitur
annuio tennui, piano, nusquam cohaerente et ad edipticum inclinato", которое
гласило: "Сатурн окружён тонким, плоским, свободно парящим и наклонным к
эклиптике кольцом". Таким образом, сам Гюйгенс засвидетельствовал, что он
первым открыл кольцо Сатурна и один из его спутников — Титан, установив попутно
и период обращения спутника вокруг Сатурна.
И все же эти остроумные ходы Гука и Гюйгенса по отражению потенциальных
притязаний на их открытия ничем их участь не облегчили. Из введённых в обиход
научных терминов стали известными лишь закон Гука и принцип Гюйгенса, когда
их "экслибрисы" могли бы сопроводить ещё целый ряд действующих в природе
законов и принципов. Мало кто знает, что Гук изобрёл в своё время проекционный
фонарь, шаровидный шарнир, сконструировал для измерения влажности и давления
окружающего воздуха гигрометр и барометр, сделал водолазный колокол.
Благодаря ему мы ежедневно пользуемся наручными часами, поскольку именно он нашёл
замену часовому маятнику, разработав хронометр с балансовым регулятором. А
без Гюйгенса мы бы до сих пор не имели представления об окуляре и диафрагме,
которые широко используются сегодня в видеотехнике, позволяя заполнять
семейные альбомы любительскими снимками и регистрировать космические явления
вселенского масштаба. Так что измерить "температуру" температурных исследований
не так-то просто: Гук, Гюйгенс или Цельсий и Торричелли? Впрочем, решить, кто
изо всех них более других "болел" этой важной научной проблемой, нельзя, не
познакомившись с приключениями стеклянной трубочки со ртутью.
Андерс Цельсий (швед. Anders Celsius, 1701—1744) —
шведский астроном, геолог и метеоролог (в те времена геология и
метеорология считались частью астрономии).
Профессор астрономии Упсальского университета (1730—
1744). Он предложил шкалу Цельсия, в которой температура
тройной точки воды (эта температура практически совпадает с
температурой плавления льда при нормальном давлении)
принималась за 100, а температура кипения воды — за 0. В
1745 году, уже после смерти Цельсия, шкала была перевернута
Карлом Линнеем (за 0 стали принимать температуру плавления
льда, а за 100 — кипения воды), и в таком виде используется
до нашего времени.
Вместе с французским астрономом Пьером Луи Моро де Мопертюи участвовал в
экспедиции с целью измерения отрезка меридиана в 1 градус в Лапландии (тогда
— часть Швеции). Аналогичная экспедиция была организована на экватор, на
территории нынешнего Эквадора. Сравнение результатов подтвердило предположение
Ньютона, что Земля представляет собой эллипсоид, сплюснутый у полюсов.
Наблюдал Северное сияние и описал более 300 своих и чужих наблюдений.
Обнаружил, что отклонения стрелки компаса коррелируют с интенсивностью сияния. На
этом основании сделал правильное заключение, что природа Северного сияния
связана с магнетизмом.
В 1741 году основал Уппсальскую астрономическую обсерваторию. Весьма точно
измерил яркость 300 звёзд, используя систему одинаковых стеклянных пластин,
поглощавших свет.
Отец Андерса Цельсия, Нильс, и оба деда, Магнус Цельсий и Андерс Споул,
тоже были профессорами. Учёными были и многие другие родственники Андерса
Цельсия, в том числе его дядя Улоф Цельсий (1670—1756), теолог, ботаник, историк
и востоковед.
Андерс Цельсий умер в 1744 году от туберкулёза.
Христиан Гюйгенс (нидерл. Christiaan Huygens, 1629—1695) —
нидерландский механик, физик, математик, астроном и
изобретатель .
Гюйгенс родился в Гааге. Отец его Константин Гюйгенс (Хёй-
генс), тайный советник принцев Оранских, был замечательным
литератором, получившим также хорошее научное образование.
Молодой Гюйгенс изучал право и математику в Лейденском
университете, затем решил посвятить себя науке.
В 1651 году опубликовал «Рассуждения о квадратуре
гиперболы, эллипса и круга».
U
Вместе с братом он усовершенствовал телескоп, доведя его до 92-кратного
увеличения, и занялся изучением неба. Первая известность пришла к Гюйгенсу,
когда он открыл кольца Сатурна (Галилей их тоже видел, но не смог понять, что
это такое) и спутник этой планеты, Титан.
В 1657 году Гюйгенс получил голландский патент на конструкцию маятниковых
часов. В последние годы жизни этот механизм пытался создать Галилей, но ему
помешала прогрессирующая слепота. Часы Гюйгенса реально работали и
обеспечивали превосходную для того времени точность хода. Центральным элементом
конструкции был придуманный Гюйгенсом якорь, который периодически подталкивал
маятник и поддерживал незатухающие колебания. Сконструированные Гюйгенсом
точные и недорогие часы с маятником быстро получили широчайшее
распространение по всему миру.
В 1665 году по приглашению Кольбера поселился в Париже и был принят в число
членов Академии наук. В 1666 году по предложению того же Кольбера становится
её первым президентом. Гюйгенс руководил Академией 15 лет.
В 1673 году под названием «Маятниковые часы» выходит исключительно
содержательный труд по кинематике ускоренного движения. Эта книга была настольной у
Ньютона, который завершил начатое Галилеем и продолженное Гюйгенсом
построение фундамента механики.
1681 год: в связи с намеченной отменой Нантского эдикта Гюйгенс, не желая
переходить в католицизм, вернулся в Голландию, где продолжил свои научные
исследования .
Лагранж писал, что Гюйгенсу «было суждено усовершенствовать и развить
важнейшие открытия Галилея».
Научную деятельность Христиан Гюйгенс начал в 1651 году сочинением о
квадратуре гиперболы, эллипса и круга. В 1654 году он открыл теорию эволют и
эвольвент.
В 1657 году Гюйгенс издал описание устройства изобретённых им часов с
маятником. В то время учёные не располагали таким необходимым для экспериментов
прибором, как точные часы. Галилей, например, при изучении законов падения
считал удары собственного пульса. Часы с колесами, приводимыми в движение
гирями, были в употреблении с давнего времени, но точность их была
неудовлетворительна. Маятник же со времен Галилея употребляли отдельно для точного
измерения небольших промежутков времени, причём приходилось вести счёт числу
качаний. Часы Гюйгенса обладали хорошей точностью, и учёный далее неоднократно,
на протяжении почти 4 0 лет, обращался к своему изобретению, совершенствуя его
и изучая свойства маятника. Гюйгенс намеревался применить маятниковые часы
для решения задачи определения долготы на море, но существенного продвижения
не добился. Надёжный и точный морской хронометр появился только в 1735 году
(в Великобритании).
В 1673 году Гюйгенс опубликовал классический труд по механике «Маятниковые
часы» («Horologium oscillatorium, sive de motu pendulorum an horologia aptato
demonstrationes geometrica»). Скромное название не должно вводить в
заблуждение . Кроме теории часов, сочинение содержало множество первоклассных открытий
в области анализа и теоретической механики. Гюйгенс также проводит там
квадратуру ряда поверхностей вращения. Это и другие его сочинения имели огромное
влияние на молодого Ньютона.
В первой части труда Гюйгенс описывает усовершенствованный, циклоидальный
маятник, который обладает постоянным временем качания независимо от
амплитуды. Для объяснения этого свойства автор посвящает вторую часть книги выводу
общих законов движения тел в поле тяжести — свободных, движущихся по
наклонной плоскости, скатывающихся по циклоиде. Надо сказать, что это
усовершенствование не нашло практического применения, поскольку при малых колебаниях по-
вышение точности от циклоидального привеса незначительно. Однако сама
методика исследования вошла в золотой фонд науки.
Гюйгенс выводит законы равноускоренного движения свободно падающих тел,
основываясь на предположении, что действие, сообщаемое телу постоянной силой,
не зависит от величины и направления начальной скорости. Выводя зависимость
между высотой падения и квадратом времени, Гюйгенс делает замечание, что
высоты падений относятся как квадраты приобретенных скоростей. Далее,
рассматривая свободное движение тела, брошенного вверх, он находит, что тело
поднимается на наибольшую высоту, потеряв всю сообщенную ему скорость, и
приобретает её снова при возвращении обратно.
Галилей допускал без доказательства, что при падении по различно наклонным
прямым с одинаковой высоты тела приобретают равные скорости. Гюйгенс
доказывает это следующим образом. Две прямые разного наклонения и равной высоты
приставляются нижними концами одна к другой. Если тело, спущенное с верхнего
конца одной из них, приобретает большую скорость, чем пущенное с верхнего
конца другой, то можно пустить его по первой из такой точки ниже верхнего
конца, чтобы приобретенная внизу скорость была достаточна для подъёма тела до
верхнего конца второй прямой; но тогда бы вышло, что тело поднялось на
высоту , большую той, с которой упало, а этого быть не может.
От движения тела по наклонной прямой Гюйгенс переходит к движению по
ломаной линии и далее к движению по какой-либо кривой, причём доказывает, что
скорость, приобретаемая при падении с какой-либо высоты по кривой, равна
скорости, приобретаемой при свободном падении с той же высоты по вертикальной
линии, и что такая же скорость необходима для подъёма того же тела на ту же
высоту, как по вертикальной прямой, так и по кривой. Затем, переходя к
циклоиде и рассмотрев некоторые геометрические свойства её, автор доказывает
таутохронность движений тяжелой точки по циклоиде.
В третьей части сочинения излагается теория эволют и эвольвент, открытая
автором ещё в 1654 г.; здесь он находит вид и положение эволюты циклоиды.
В четвёртой части излагается теория физического маятника; здесь Гюйгенс
решает ту задачу, которая не давалась стольким современным ему геометрам, —
задачу об определении центра качаний. Он основывается на следующем предложении:
«Если сложный маятник, выйдя из покоя, совершил некоторую часть своего
качания, большую полуразмаха, и если связь между всеми его частицами будет
уничтожена, то каждая из этих частиц поднимется на такую высоту, что общий
центр тяжести их при этом будет на той высоте, на которой он был при выходе
маятника из покоя».
Это предложение, не доказанное у Гюйгенса, является у него в качестве
основного начала, между тем как теперь оно представляет простое следствие
закона сохранения энергии.
Теория физического маятника дана Гюйгенсом вполне в общем виде и в
применении к телам разного рода. Гюйгенс исправил ошибку Галилея и показал, что
провозглашённая последним изохронность колебаний маятника имеет место лишь
приближённо . Он отметил также ещё две ошибки Галилея в кинематике: равномерное
движение по окружности связано с ускорением (Галилей это отрицал), а
центробежная сила пропорциональна не скорости, а квадрату скорости.
В последней, пятой части своего сочинения Гюйгенс дает тринадцать теорем о
центробежной силе. Эта глава даёт впервые точное количественное выражение для
центробежной силы, которое впоследствии сыграло важную роль для исследования
движения планет и открытия закона всемирного тяготения. Гюйгенс приводит в
ней (словесно) несколько фундаментальных формул.
В 1657 году Гюйгенс написал приложение «О расчётах в азартной игре» к книге
его учителя ван Схоотена «Математические этюды». Это было содержательное
изложение начал зарождающейся тогда теории вероятностей. Гюйгенс, наряду с Фер-
ма и Паскалем, заложил её основы. По этой книге знакомился с теорией
вероятностей Якоб Бернулли, который и завершил создание основ теории.
Астрономия:
• Гюйгенс самостоятельно усовершенствовал телескоп; в 1655 году он открыл
спутник Сатурна Титан и описал кольца Сатурна. В 1659-м он описал всю
систему Сатурна в изданном им сочинении.
• В 1672 году он обнаружил ледяную шапку на Южном полюсе Марса.
• Он открыл также туманность Ориона и другие туманности, наблюдал двойные
звёзды, оценил (довольно точно) период вращения Марса вокруг оси.
• Последняя книга «KO2MO0EQPO2 sive de terris coelestibus earumque ornatu
conjecturae» (на латинском языке; опубликована в Гааге в 1698) — фило-
софско-астрономическое размышление о Вселенной. Полагал, что другие
планеты также населены людьми. Книга Гюйгенса получила широчайшее
распространение в Европе, где была переведена на английский (в 1698 году),
голландский (1699), французский (1702), немецкий (1703) и шведский
(1774) языки. На русский язык по указу Петра I была переведена Яковом
Брюсом в 1717 году под названием «Книга мирозрения». Считается первой в
России книгой, где излагается гелиоцентрическая система Коперника.
Оптика и теория волн:
• Гюйгенс участвовал в современных ему спорах о природе света. В 1678 году
он выпустил «Трактат о свете» — набросок волновой теории света. Другое
замечательное сочинение он издал в 1690 году; там он изложил
качественную теорию отражения, преломления и двойного лучепреломления в
исландском шпате в том самом виде, как она излагается теперь в учебниках
физики. Сформулировал т.н. принцип Гюйгенса, позволяющий исследовать
движение волнового фронта, впоследствии развитый Френелем и сыгравший важную
роль в волновой теории света, и теории дифракции.
• Ему принадлежит оригинальное усовершенствование телескопа,
использованного им в астрономических наблюдениях и упомянутого в параграфе об
астрономии. Также он является изобретателем диаскопического проектора —
т.н. «волшебного фонаря».
• Изобрел окуляр Гюйгенса, состоящий из двух плосковыпуклых линз.
Другие достижения:
• Открытие теоретическим путем сплюснутости Земли у полюсов, а также
объяснение влияния центробежной силы на направление силы тяжести и на длину
секундного маятника на разных широтах.
• Решение вопроса о соударении упругих тел, одновременно с Валлисом и Ре-
ном.
• Одно из решений вопроса о виде тяжелой однородной цепи, находящейся в
равновесии: цепная линия.
• Изобретение часовой спирали, заменяющей маятник, крайне важное для
навигации; первые часы со спиралью были сконструированы в Париже часовым
мастером Тюре в 1674 году.
• В 1675 году запатентовал карманные часы.
• Первый призвал выбрать всемирную натуральную меру длины, в качестве
которой предложил 1/3 длины маятника с периодом колебаний 1 секунда (это
примерно 8 см).
ЭВАНДЖЕЛИСТА ТОРРИЧЕЛЛИ И...
СТЕКЛЯННАЯ ТРУБОЧКА СО РТУТЬЮ
Имя итальянца Эванджелиста Торричелли, ученика и преемника в должности
профессора математики и физики великого Галилео Галилея, занесено во все
учебники и справочные издания мира как имя изобретателя барометра. Именно ему
приписано авторство знаменитого эксперимента с запаянной с одного конца U-
образной тонкой стеклянной трубкой (длина трубки превышала 760 миллиметров),
предварительно залитой ртутью.
Благодаря этому опыту были открыты атмосферное давление и торричеллиева
пустота, иначе выражаясь, вакуум. Вот почему про плохо соображающих людей
говорят "у него в голове торричеллиева пустота", и откуда берет начало это
расхожее выражение?
Во все анналы истории науки вошло утверждение, что никто иной, как
Торричелли, придумал простой до гениальности способ измерения атмосферного
давления, который используется по сегодняшний день, а также вывел в 1641 году
замечательную формулу, позволяющую определять скорость жидкости, вытекающей из
любого отверстия любого сосуда. Эта формула освящена, как и пустота, его же
именем. Ну, чем не достославный человек?
Однако, как и в случае с Кардано, не следует спешить с похвалами в его
адрес. Формула Торричелли, оказывается, не оправдывает своего названия в полной
мере. Тогда возникает резонный вопрос: откуда она взялась и каково её
истинное происхождение?
Возвратимся к сути эксперимента. Нет сомнений в том, что идея его
постановки на самом деле принадлежала самому Торричелли. Он эту идею вынашивал в
течение многих лет. Однако средств для её практической проверки и устройства
дорогостоящего по тем временам физического опыта у него оказалось слишком
мало . Да и усилий не хватало.
Что было делать? Вероятно, обратиться к кому-нибудь за помощью. Так
Торричелли и поступил. Он попросил оказать ему такую помощь Винченцо Вивиани,
учёного из аристократической среды, известного не только своей одержимостью ко
всякого рода экспериментам, но и способностью спускать ради неё большие
деньги . В постановку опыта Торричелли он вложил почти всё своё состояние. Мало
того, был в нём главным действующим лицом. Фактически Вивиани, а не
Торричелли наглядно продемонстрировал, поигрывая стеклянной трубочкой со ртутью,
существование атмосферного давления.
Заслуга же Торричелли состояла в его теоретических прогнозах и толковом
обосновании результатов проведённого Вивиани эксперимента с выходом на
"торричеллиеву пустоту". Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы
обессмертить своё имя на века. Но если оставшегося в тени своей формулы Тар-
талью стоило пожалеть, то за Вивиани стоит, наверное, только порадоваться.
Ведь возьми Торричелли его добровольно в соавторы открытия, то не исключено,
что, стукая каждого дурака по лбу, люди бы с насмешкой произносили "Эх, ви-
вианиева пустота!" Подумайте сами, пришлось ли бы это по душе утончённому
аристократическому отпрыску?
Эванджелиста Торричелли (итал. Evangelista Torricelli; 1608—1647) —
итальянский математик и физик, ученик Галилея. Известен как автор концепции
атмосферного давления и продолжатель дела Галилея в области разработки новой
механики .
Родился в Фаэнце 15 октября 1608 года.
В 1627 году приехал в Рим, где изучал математику под руководством Бенедетто
Кастелли, друга и ученика Галилео Галилея. Под впечатлением трудов Галилея о
движении написал собственное сочинение на ту же тему под
названием «Трактат о движении» (итал. Trattato del mo to,
1640) . Торричелли препроводил своё сочинение Галилею, и
последний, тогда уже слепой, пригласил его для
сотрудничества при обработке своего последнего сочинения «Беседы
о механике».
В 1641 году Торричелли окончательно переехал к Галилею
в Арчетри, где стал учеником и секретарем Галилея, а
после смерти Галилея (1642) — его преемником на кафедре
математики и философии Флорентийского университета.
В 1644 году развил теорию атмосферного давления,
доказал возможность получения так называемой «торричеллиевой
пустоты» и изобрёл ртутный барометр.
Умер Торричелли во Флоренции 25 октября 1647 года.
Работы Торричелли внесли весомый вклад в математику, механику, гидравлику,
оптику, баллистику.
В математике Торричелли развил «метод неделимых». Он применил его (хотя
несколько позже Роберваля) для квадратуры циклоиды, а также для решения задач
на проведение касательных. Вслед за Декартом он нашёл длину дуги
логарифмической спирали. Обобщил правило квадратуры параболы на случай произвольного
рационального показателя степени. При исследовании семейства парабол открыл
понятие огибающей.
Точка Торричелли — это точка в плоскости треугольника, сумма расстояний от
которой до вершин треугольника имеет наименьшее значение.
Вопрос о нахождении такой точки имеет давнюю историю. Им интересовались
крупнейшие ученые эпохи Возрождения — Вивиани, Кавальери, Торричелли и др.
Задача Торричелли об отыскании точки, сумма расстояний от которой до трех
данных точек минимальна, имеет большое применение в решении различных
технико-экономических задачах. Например, рассмотрим такую задачу: в местах Р1, Р2,
РЗ добывается некоторые материалы, потребляемые на центральной станции Р. Где
следует построить Р, чтобы стоимость доставки грузов из Р1, Р2, РЗ в пункт Р
была наименьшей? Ответ: Р — точка Торричелли для треугольника Р1Р2РЗ.
В основном труде по механике «О движении свободно падающих и брошенных
тяжёлых тел» (1641) Торричелли развил идеи Галилея о движении, сформулировал
принцип движения центров тяжести, решил ряд задач баллистики. Использовал
кинематические представления, в частности, принцип сложения движений, причём в
понимании движения по инерции продвинулся дальше Галилея.
Имя Торричелли вошло в историю физики как имя человека, впервые доказавшего
существование атмосферного давления и сконструировавшего первый барометр.
До середины XVII века считалось непререкаемым утверждение древнегреческого
учёного Аристотеля о том, что вода поднимается за поршнем насоса потому, что
«природа не терпит пустоты». Однако при сооружении фонтанов во Флоренции
обнаружилось , что засасываемая насосами вода не желает подниматься выше 34
футов . Недоумевающие строители обратились за помощью к престарелому Галилею,
который сострил, что, вероятно, природа перестает бояться пустоты на высоте
более 34 футов, но все же предложил разобраться в этом своим ученикам —
Торричелли и Вивиани. Трудно сказать, кто первым догадался, что высота поднятия
жидкости за поршнем насоса должна быть тем меньше, чем больше её плотность.
Так как ртуть в 13 раз плотнее воды, то высота её поднятия за поршнем будет
во столько же раз меньше. Тем самым опыт получил возможность «перейти» со
стройплощадки в лабораторию и был проведен Вивиани по инициативе Торричелли.
Осмысливая результаты эксперимента, Торричелли делает два вывода:
пространство над ртутью в трубке пусто (позже его назовут «торричеллиевой пустотой»), а
/5
1%-jM
ртуть не выливается из трубки обратно в сосуд потому, что атмосферный воздух
давит на поверхность ртути в сосуде. Из этого следовало, что воздух имеет
вес. Это утверждение казалось настолько невероятным, что не сразу было
принято учёными того времени.
В 1641 Торричелли сформулировал закон вытекания жидкости из отверстий в
стенке открытого сосуда и вывел формулу для определения скорости вытекания
(формула Торричелли). Фактически это исследование заложило основу
теоретического фундамента гидравлики, построение которого сто лет спустя завершил
Даниил Бернулли.
В своём сочинении «Opera geometrica» (Флоренция, 1644) Торричелли излагает
также свои открытия и изобретения, среди которых самое важное место занимает
изобретение ртутного барометра. Простые микроскопы, которые изготовлял
Торричелли, были весьма совершенны; он умел также изготовлять большие чечевицеоб-
разные стёкла для телескопов. Усовершенствовал артиллерийский угломер.
Кроме изготовления зрительных труб и телескопов, занимался конструированием
простых микроскопов, состоящих всего из одной крошечной линзы, которую он
получал из капли стекла (расплавляя над пламенем свечи стеклянную палочку).
Именно такие микроскопы получили затем широкое распространение.
DB Винченцо Вивиани (итал. Vincenzo Viviani; 1622—1703)
В — итальянский физик и математик, ученик Галилея и Тор-
В ричелли, составитель первой биографии Галилея.
||| Вивиани родился и вырос во Флоренции, учился в иезу-
|| итской школе. Познакомившись с Торричелли, учеником Га-
SL лилея, стал совместно с ним проводить физические опыты,
■ а позже стал учеником и самого Галилея (1639), который
В под надзором инквизиции проживал в Арчетри, недалеко от
В Флоренции. Вивиани стал неоценимым помощником слепого
В учёного.
В Спустя 3 года (1642) Галилей скончался, а в 1647 году
В умер Торричелли. Вивиани продолжил их научные исследо-
В вания, одновременно готовя к печати сборник трудов Га-
и лилея с биографическим очерком (1655—1656). Тосканский
герцог Фердинанд II Медичи предоставил ему своё покровительство и почётное
место в Академии (Accademia del Cimento, то есть «Академия опыта»),
специально созданной для исследований природы.
Репутация Вивиани как достойного преемника Галилея быстро упрочилась, и он
получил ряд приглашений от монархов, в том числе от Людовика XIV и польского
короля Яна II Казимира. Обеспокоенный герцог назначил Вивиани придворным
астрономом с высоким окладом (1666).
В 1666 году Вивиани был избран иностранным членом только что основанной
Французской Академии наук. Он стал также членом Лондонского Королевского
Общества (1696).
1687: Вивиани публикует книгу по механике, Discorso intorno al difendersi
da' riempimenti e dalle corrosione de' fiumi. Готовит трактат по
сопротивлению материалов, но закончить его не успел. Книгу отредактировал и опубликовал
Луиджи Гвидо Гранди.
В своём завещании Вивиани оставил часть средств на погребение Галилея,
согласно его желанию, в соборе Санта-Кроче, и сооружение там памятника Галилею.
Эта воля была исполнена в 1737 году, когда римская церковь, наконец,
разрешила перезахоронить Галилея, и теперь могилы учителя и ученика находятся рядом.
В честь Вивиани назван кратер на Луне. Его имя также носит изученная им
кривая, образованная пересечением сферы с круговым цилиндром вдвое меньшего
радиуса, чья боковая поверхность содержит центр сферы.
В 1644 году Вивиани и Торричелли поставили классический опыт по измерению
атмосферного давления. Стеклянную трубку с ртутью опрокинули в широкий сосуд,
тоже наполненный ртутью. Столбик ртути в трубке остановился на высоте (в
современных единицах) 760 мм.
В 1660 году Вивиани, совместно с Борелли, провели довольно точное измерение
скорости звука и получили значение, соответствующее примерно 350 м/сек. Более
ранние измерения, выполненные Гассенди, оценивали скорость звука в 478 м/сек
(современная оценка: 331,3 м/сек при 0 °С).
В 1661 году Вивиани исследовал устройство, два века спустя получившее
название маятник Фуко, однако ни к каким определённым выводам не пришёл. Изучал
циклоиду и показал, как строить касательную к ней. Предложил свою
реконструкцию утерянной V книги «Конических сечений» Аполлония (по сохранившимся
комментариям к ней). Показал, что трисекция угла может быть выполнена с помощью
равносторонней гиперболы. Другие работы касались инженерного дела, оптики,
акустики.
************
"ДОРОЖКА ФОН КАРМАНА"
ИЛИ "АВЕНЮ ДЕ БЕНАР"
На первый взгляд проблема научной терминологии и приоритетов вроде бы носит
узкий характер и должна служить предметом специального исследования, но если
сопрячь её с конкретными людьми, задействованными в творческом процессе, она
неизбежно попадает в круг общечеловеческих проблем. Вот несколько забавных
притч из области аэродинамики.
Видный немецкий специалист Теодор фон Карман, первым подступивший к
математическому моделированию турбулентности движения, разработал в 1910 году
теорию так называемой вихревой дорожки, которая оказалась чрезвычайно важной для
последующего бурного развития самолётостроения. Через двадцать лет он опять
вернулся к этой проблеме и, преследуя уже чисто практические цели, занялся
детальным изучением вопроса обтекания цилиндрического тела при движении в
жидкости или газе. Возникающие при этом вихревые потоки и получили название
"вихревых дорожек Кармана". Но автор сразу же был атакован возмущёнными
французскими специалистами. Оказалось, что аналогичные потоки обнаружил их
соотечественник Анри Бенар ещё За три года до фон Кармана. Жаркие споры за
приоритет прекратило остроумное предложение немца. Фон Карман дал такой совет:
"Пусть то, что называют в США и Германии "дорожкой фон Кармана", в Париже
нарекут "авеню де Бенар116".
Любопытно завершился спор между сторонниками русского механика Н.Е.
Жуковского и немецкого математика М. Кутта по поводу их причастности к открытию
нового закона возникновения подъёмной силы. В названии теоремы решено было
использовать имена обоих учёных. Трудности возникли только при выборе, какое
имя употреблять первым, а какое вторым. Так как к согласию до сих пор не
пришли , то закон имеет разное написание в зависимости от источников.
Вообще основоположники экспериментальной аэродинамики Николай Егорович Жу-
Анри Бенар (Henri Benard, 1874-1939 ) - французский физик, наиболее известный по
исследованию конвекции жидкостей, ныне носящей его имя. Приводимый эпизод является
анекдотом.
ковский и учитель Т. фон Кармана Людвиг Прандтль не раз попадали в водоворот
событий, связанных с распределением приоритетов. Подобные перипетии в истории
науки обычно возникают, когда с зарождением новой научной дисциплины
возрастало число претендентов на открытия её фундаментальных законов. Пока ещё не
сложились оценочные каноны, пока ещё никто не знал, что из совокупности
накопленных экспериментальных результатов важно, а что нет, эти претенденты на
роль первопроходцев, может и сделавшие что-то существенное в этой области,
предпочитали хранить глубокое молчание в отношении своих достижений и
выходили из стопора лишь тогда, когда новое направление в науке заявляло о себе во
весь голос. Выявляется и такая интересная закономерность: чем выше значимость
открытия для будущего науки, тем больше число возникающих "побочных" ценных
идей и количество оспаривающих приоритет на фундаментальные исследования. Не
обходилось без казусов.
Если в борьбе За приоритет Жуковский, например, легко выходил победителем,
то Прандтль вечно вляпывался в сомнительные истории. Однажды он попал в
ситуацию, когда его на весь мир безапелляционно обвинили в научном воровстве.
Предпосылки к этому обвинению были таковы. После того, как Жуковский в начале
XX столетия развил теорию подъёмной силы крыла "бесконечного" размера, за неё
тут же ухватился дальновидный английский инженер и математик Фредерик Ланче-
стер, до этого успешно конструировавший автомобили, а затем решивший
переключиться на самолётостроение. В частности, он стал заниматься аэродинамическими
расчётами и исследованиями условий полёта. Самым значительным, чего добился
здесь Ланчестер, был сделанный им на основе вихревой теории расчёт подъёмной
силы крыла конечного размера. Свои воззрения на условия полёта Ланчестер
изложил в вышедших друг за другом с годовым интервалом книгах "Аэродинамика" и
"Аэродонетика". Поняв, что некоторые проблемы в одиночку ему не осилить,
Ланчестер обращается за помощью к Прандтлю, поделившись с ним своими идеями и
дальнейшими намерениями. Прандтля сильно заинтересовала проблема, над которой
корпел трудолюбивый Ланчестер, и за время их дружеских встреч он целиком вник
в его работу, разузнав существенные подробности о ходе исследований.
Минуло лет десять, и Прандтль неожиданно для своего единомышленника
публикует работу, где теория крыла конечного размаха и крыла с наилучшим
распределением циркуляции подаётся им в законченном и совершенном виде, являясь
обобщением исследований, проведённых с помощью специально построенной
аэродинамической трубы. Обескураженный выходкой Прандтля, Ланчестер немедленно сделал
заявление в печати о краже его идей и опытных данных. Прандтль в ответном
слове не стал отрицать причастность Ланчестера к разработке основных идей
аэродинамики, но подчеркнул, что гораздо важнее было нарастить на голый скелет
схемы "мясо", чтобы научная мысль не погибла втуне, а сразу же нашла
практическое применение в стремительно развивающейся области самолётостроения.
Вы все поняли? Главное, теперь не перепутать Ланчестера с Ланкастером,
майором разведки и прекрасным семьянином, который потреблял батоны со
взрывчаткой117. Путают же в конце концов сникерсы с памперсами и контузии с
конфузиями. Не оконфузьтесь, пожалуйста, пересказывая эту занимательную
историю другим.
Теодор фон Карман (нем. Theodore von Karman, венг. Karman Todor; 1881—1963)
— американский инженер и физик венгерского происхождения, специалист в
области воздухоплавания.
Намек на песню В.В. Высоцкого «Пародия на плохой детектив».
«I—^^^^ Карман вырос в Венгрии, окончил в 1902 году Королев-
fiSj^^ Л ский технический университет в Будапеште, в 1908 году
,^^^^^^^^В - fl защитил докторскую диссертацию под руководством Людвига
^Н | Прандтля в Гёттингене, где работал в последующие четыре
Ъь Ч^ ^Ж года. В 1912—1930 гг. возглавлял Институт воздухоплава-
' »* ния при Аахенском университете, работая, в частности,
над ранними моделями вертолёта.
В 1930 году принял приглашение Калифорнийского
технологического института и стал директором его лаборатории
воздухоплавания. В 1936 году он стоял у истоков компании
Аэроджет (Aerojet), производившей ракетные двигатели.
Начиная с середины 1940-х гг., занимался преимущественно
проблемами астронавтики, принял участие в создании ряда
исследовательских сообществ, в том числе Международной
академии астронавтики (1960).
Основные труды Кармана связаны с аэродинамическими проблемами авиации и
космонавтики. Им была рассчитана, а затем его именем названа линия Кармана —
принятая Международной федерацией аэронавтики условная граница между земной
атмосферой и космическим пространством.
Исследование Кармана о двигателях самолетов будущего, сделанное в 1944
году, считается классическим в области технологического прогнозирования.
Особенность прогнозов фон Кармана состояла в том, что он не пытался
предсказывать характер отдельных устройств, но изучал основные перспективные и
ограничительные факторы, функциональные возможности и ключевые параметры систем,
сосредоточивал внимание на оценке альтернативных комбинаций предполагаемых
достижении науки и техники и старался вмещать свои прогнозы в чёткие 15—20-
летние временные рамки.
По его инициативе в 1960 году основана Международная академия астронавтики
— организация, объединяющая ведущих ученых и инженеров работающих в области
космических исследований и Фон Кармановский институт гидродинамики в Синт-
Генезиус-Роде (Бельгия) в 1956 году.
Николай Егорович Жуковский (1847—1921) — русский
учёный, создатель аэродинамики как науки.
Заслуженный профессор Московского университета,
профессор теоретической механики Императорского Московского
технического училища (с 1918 — Московского высшего
технического училища); член-корреспондент Императорской
Академии наук по разряду математических наук (1894).
Родился в деревне Орехово под Владимиром (ныне Собин-
ский район Владимирской области) в семье инженера. В
феврале 1858 года Николай Жуковский поступил в 4-ю
Московскую гимназию. Учась в гимназии, Жуковский мечтал
стать — как отец — инженером-путейцем, учиться в
Петербургском институте путей сообщения, но этого не
позволили весьма ограниченные средства его родителей; плата за обучение в Московском
университете была существенно ниже. Поэтому, закончив в 1864 году гимназию с
серебряной медалью, Николай Жуковский без экзаменов был зачислен на физико-
математический факультет Московского университета. По окончании университета
в 1868 году, пытался учиться в Петербургском институте путей сообщения, но
неуспешно. 15 августа 1870 года Жуковский занял место преподавателя физики во
2-й женской гимназии вместо уехавшего в Одессу профессора физики Н.А. Умова.
В 1871 году сдал магистерские экзамены и стал преподавать математику (с конца
1871 года) и механику (сначала 1872 года) в Московском высшем техническом
училище; 14 сентября 1874 года Жуковский утверждён доцентом кафедры
аналитической механики училища; 4 ноября 1876 года состоялась публичная защита
магистерской диссертации; 30 апреля 1882 года Жуковский защитил диссертацию на
степень доктора прикладной математики, представив работу «О прочности
движения». С 1886 года Н.И. Жуковский - экстраординарный профессор Московского
университета по кафедре прикладной математики.
В 1890 году появилась публикация в Математическом сборнике Московского
университета большой работы «Видоизменение метода Кирхгофа для определения
движения жидкости в двух измерениях при постоянной скорости, данной на
неизвестной линии тока».
Работы Жуковского в области аэродинамики явились источником основных идей,
на которых строится авиационная наука. Он всесторонне исследовал динамику
полёта птиц, 3 ноября 1891 года сделал доклад «О парении птиц». В 1892 году
сделал доклад «По поводу летательного снаряда Чернушенко»; составив основные
уравнения динамики для центра тяжести планирующего тела (то есть, при
постоянном угле атаки), Жуковский нашёл траектории при различных условиях движения
воздуха, в том числе теоретически предсказал возможность мёртвой петли.
В 1894 году Жуковский был избран членом-корреспондентом Академии наук.
В 1897—1898 годах Н. И. Жуковский исследовал причины возникновения аварий в
Московском водопроводе; 21 февраля 1898 года сделал на собрании ученых и
инженеров в Политехническом обществе доклад о явлениях гидравлического удара,
вскрыв его механизм, вывел формулы, связывающие скорость течения, давление,
плотность и радиус трубы, зависящие от времени и расстояния рассматриваемого
сечения от выбранного начала координат. Осенью 1898 года на X съезде русских
естествоиспытателей и врачей Жуковский прочитал обзорный доклад «О
воздухоплавании» .
В 1904 году Жуковский открыл закон, определяющий подъёмную силу крыла
самолёта; определил основные профили крыльев и лопастей винта самолёта;
разработал вихревую теорию воздушного винта.
В 1905 году он был избран президентом Московского математического общества.
15 ноября 1905 года Жуковским был прочитан доклад «О присоединенных
вихрях», заложивший теоретическую основу развития методов определения подъемной
силы крыла аэроплана; в 1906 году он опубликован в виде отдельной научной
работы.
В техническом училище в 1908 году он создал Воздухоплавательный кружок, из
которого впоследствии вышли многие известные деятели авиации и техники: А.А.
Архангельский, В.П. Ветчинкин, Г.М. Мусинянц, Сабинин, B.C. Стечкин, А.Н.
Туполев, Б.Н. Юрьев; в 1909 году Жуковский возглавил создание аэродинамической
лаборатории в Московском высшем техническом училище.
При его активном участии были созданы Центральный аэрогидродинамический
институт (ЦАГИ), Московский авиатехникум (Военно-воздушная академия).
В ознаменование 50-летия научной деятельности Жуковского и больших заслуг
его как «отца русской авиации» в 1920 году был издан декрет Совета Народных
Комиссаров за подписью В.И. Ленина об учреждении премии им. Н.Е. Жуковского
за лучшие труды по математике и механике, об издании трудов Жуковского, а
также о ряде льгот для самого учёного. В связи со 100-летием со дня рождения
Жуковского в январе 1947 года Совет Министров СССР учредил 2 ежегодные премии
им. Н.Е. Жуковского, стипендии им. Н.Е. Жуковского для студентов старших
курсов Московского университета, Московского авиационного института и МВТУ им.
Н.Э. Баумана; в Москве и городе Жуковском Московской области сооружены
памятники учёному, создан научно-мемориальный музей Жуковского в Москве,
реставрирован дом-музей на родине Жуковского.
Похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве.
В своей речи «Старая механика в новой физике», произнесённой 3 марта 1918
года в Московском математическом обществе, Жуковский сказал:
«...Эйнштейн в 1905 г. стал на метафизическую точку зрения, которая решение
прилегающий к рассматриваемому вопросу идеальной математической проблемы
возвела в физическую реальность. ...Я убежден, что проблемы громадных световых
скоростей, основные проблемы электромагнитной теории разрешатся с помощью
старой механики Галилея и Ньютона. ... Мне сомнительна важность работ Эйнштейна
в этой области, которая обстоятельно была исследована Абрагамом на основании
уравнений Максвелла и классической механики.»
Жуковский поддержал деятельность Н. П. Кастерина по выводу уравнений
Максвелла в классической форме. Жуковский упомянул доклад Кастерина в
Петроградскую Академию наук об анализе опытов Бехерера над полетом р-частиц,
выделяющихся из радия, и их несоответствие формуле Эйнштейна. Жуковский предположил
в этой речи, что механику эфира можно построить на основе классических
представлений, используя аналогию трубок Фарадея с вихрями несжимаемой жидкости.
Мартин Вильгельм Кутта (нем. Martin Wilhelm Kutta,
1867—1944) — немецкий математик. Является соавтором
известного семейства методов приближённого интегрирования
обыкновенных дифференциальных уравнений (методов Рунге—
Кутты). Также известен благодаря аэродинамической
поверхности Жуковского—Кутты и аэродинамическому условию
Кутты.
Родился в Пичене, Верхней Силезии (современной Бычине,
Польша). Учился в Бреславском университете (ныне — Вроц-
лавский) с 1885 по 1890 годы и продолжил обучение в
Мюнхене до 1894 года, где стал ассистентом В. Дика (нем.) .
С 1898 проводит год в университете Кембриджа. Кутта стал
профессором в Штутгарте в 1911 году, где продолжал
работать до выхода на пенсию в 1935 году.
В 1901 году разработал известное семейство методов приближённого решения
обыкновенных дифференциальных уравнений и их систем.
Умер в Фюрстенфельдбруке, Германия.
Людвиг Прандтль (нем. Ludwig Prandtl, 1875—1953) —
немецкий физик. Он внёс существенный вклад в основы
гидродинамики и разработал теорию пограничного слоя. В
честь его был назван один из критериев подобия (число
Прандтля), а также гидроаэрометрическое устройство,
ставшее классическим приёмником воздушного давления для
многих самолётов и вертолётов (трубка Прандтля).
Защитил докторскую диссертацию в Техническом
университете Мюнхена в 1900 году. Был профессором в Ганновере и
с 1 сентября 1904 в Гёттингене.
Людвиг Прандтль родился в Фрайзинге, недалеко от
Мюнхена. Его мать часто болела, поэтому мальчик много
времени проводил с отцом, профессором инженерии. Под его влиянием он научился
наблюдать природу и размышлять о наблюдениях.
В 1894 году Прандтль поступил в Мюнхенский технический университет, который
окончил через шесть лет со степенью PhD по гидромеханике. После зашиты
диссертации молодой Прандтль работал над усовершенствованием фабричного
оборудования .
В 1901 году Прандтлю предложили место профессора гидромеханики в
технической школе Ганновера, позднее Ганноверский Университет. Именно там он написал
свои основные работы. В 1904 году он опубликовал фундаментальную работу —
«Течение жидкости с малой вязкостью» (англ. Fluid Flow in Very Little
Friction). В работе он впервые описал теорию пограничного слоя и его влияние
на лобовое сопротивление и на срыв потока, дав, таким образом, объяснение
явлению сваливания. Приближенная теория пограничного слоя, предложенная Прандт-
лем, широко используется в наше время. После опубликования этой работы
Прандтлю предложили кафедру в университете Гёттингена. В последующее десятилетие
Прандтль основал сильнейшую школу аэродинамики, на основе которой в 1925 году
был организовано Общество кайзера Вильгельма по изучению течений жидкости и
газа (теперь оно носит название Общество Макса Планка).
Продолжая исследование, начатое Фредериком Ланчестером в 1902—1907 годах,
Прандтль объединил свои усилия с физиком Альбертом Берцем и инженером
Михаэлем Мунком для исследования подъемной силы реального аэродинамического
крыла , используя математический аппарат. Результаты исследования опубликованы в
1918—1918 годах и теперь известны как «теория крыла Ланчестера-Прандтля».
В 1908 году Прандтль и его студент Теодор Майер впервые предложили теорию
сверхзвуковой ударной волны. На основе течения Прандтля—Майера в Гёттингене в
1909 году построена первая в мире сверхзвуковая аэродинамическая труба. В
1929 году вместе Адольфом Буземанном предложил метод проектирования
сверхзвукового сопла. В настоящее время все сверхзвуковые сопла и аэродинамические
трубы сконструированы на основе этой теории. Студент Прандтля Теодор фон
Карман развил теорию сверхзвукового течения.
В 1922 году Прандтль и математик Рихард Эдлер фон Мизес основали GAMM (the
International Association of Applied Mathematics and Mechanics). Вплоть до
1945 года Прандтль сотрудничал с Рейхсминистерством авиации Германии.
Среди его работ: сжимание жидкости при сверхскоростном режиме течения —
Эффект Прандтля — Глоерта, труды по метеорологии и теории упругости.
Прандтль проработал в университете Гёттингена до самой смерти 15 августа
1953 года. Его называют отцом современной аэродинамики.
В возрасте 34 лет Прандтль решил, что пришло время жениться, и обратился к
своему профессору из Мюнхенского Университета с просьбой руки и сердца его
дочери. Однако он забыл уточнить, о какой именно из дочерей ведет речь. Тогда
профессор и его жена приняли решение сами и выдали за него свою старшую дочь.
Брак оказался счастливым, долгим и крепким.
По Т. фон Карману: Явление внезапного изменения лобового сопротивления
сферы впервые наблюдали довольно забавным способом. Прандтль в Гёттингене и
Эйфель в Париже измерили сопротивление сферы; Прандтль получил значение
коэффициента лобового сопротивления в два раза больше, чем Эйфель. Они обменялись
информацией, и один из молодых инженеров в лаборатории Прандтля сказал: «О,
господин Эйфель забыл множитель 2. Он рассчитал коэффициент, относящийся к
pU2 , а не И pU2». Это замечание каким-то образом стало известно в Париже, и
престарелый Эйфель очень рассердился. Затем он провел измерения в широком
диапазоне и обнаружил зависимость этого явления от числа Рейнольдса.
Будучи постоянным посетителем купальни университета Гёттингена, устроенной
на берегу речки Лайне, под имевшейся на реке плотиной, Л. Прандтль
неоднократно предупреждал (главным образом, студентов) об опасности прыжков в воду
непосредственно с плотины, прыжков в самый водопад (эти прыжки были запрещены
и в особом объявлении). Прандтль компетентно разъяснял, что непосредственно
под водопадом образуется так называемое мёртвое пространство, попав в которое
пловец рискует погибнуть. Все посетители купальни отнеслись к предупреждению
Прандтля с большим вниманием и в течение долгого времени правила
предосторожности строго соблюдались. Но вот однажды какой-то молодой студент всё-таки
прыгнул в водопад, был сразу схвачен потоком и благополучно вынесен им к
противоположному берегу водоема. Потом молодой человек несколько раз повторил
свой эксперимент — с тем же благополучным исходом. Затем несколько товарищей
смелого студента последовали его примеру, и скоро прыжки в водопад стали
излюбленным развлечением купающейся молодежи, развлечением, не омрачённым
никакой аварией. Прандтль посмеялся и признал своё поражение (по П.С.
Александрову) .
Frederick William Lanchester, (1868-1946) was an
English polymath and engineer who made important
contributions to automotive engineering, aerodynamics and co-
invented the field of operations research.
He was also a pioneer British motor car builder, a
hobby he eventually turned into a successful car
company, and is considered one of the "big three" English
car engineers, the others being Harry Ricardo and Henry
Royce.
Lanchester was born at Lewisham, London to Henry Jones
Lanchester, an architect, and his wife Octavia, a tutor.
He was the fourth of eight children. When he was a year
old, his father moved the family to Brighton, and young
Frederick attended a preparatory school and a nearby boarding school, where
he did not distinguish himself. He himself, looking back remarked that, "it
seemed that Nature was conserving his energy". However, he did succeed in
winning a scholarship to the Hartley Institution, in Southampton, and after
three years won another scholarship, to, what is now, part of Imperial
College, Kensington. He supplemented his instruction in applied engineering by
attending evening classes at Finsbury Technical School. Unfortunately, he
ended his education without having obtained a formal qualification.
When he completed his education in 1888, he took a job as a Patent Office
draughtsman for £3 a week. About this time he took out a patent for an iso-
metrograph, a draughtsman's instrument for hatching, shading and other
geometrical design work.
In 1919, at the age of fifty-one, Lanchester married Dorothea Cooper, the
daughter of Thomas Cooper, the vicar of St Peter's Church at Field Broughton
in Lancashire. The couple moved to 41 Bedford Square, London, but in 1924
Lanchester built a house to his own design (Dyott End) in Oxford Road, Mose-
ley. The couple remained there for the rest of their life together but had no
children.
He was elected a Fellow of the Royal Society in 1922, and in 1926 the Royal
Aeronautical Society awarded him a fellowship and a gold medal.
In 1925 Lanchester founded a company called Lanchester Laboratories Ltd.
This was to carry out industrial research and development work. Although he
developed an improved radio and gramophone speaker, he was unable to market
it successfully because of the recession. He carried on, overworking, until
in 1934 his health failed and the firm was forced to close. He was eventually
diagnosed with Parkinson's disease and was reportedly much grieved that this,
along with cataracts in both eyes, prevented him from "doing any official
job" during the Second World War.
He was awarded gold medals by the Institution of Civil Engineers in 1941
and the Institution of Mechanical Engineers in 1945.
Although he achieved his fame through his creative brilliance as an
engineer, Frederick Lanchester was a man of diverse interests, blessed with a
fine singing voice. Under the pseudonym of Paul Netherton-Herries he
published two volumes of poetry.
Lanchester, who had never been commercially successful, lived out the rest
of his life in straitened circumstances, and it was only through charitable
help that he was able to remain in his home. He died at his home, Dyott End,
on 8 March 1946.
Near the end of 1888, Lanchester went to work for the Forward Gas Engine
Company of Saltley, Birmingham as assistant works manager. His contract of
employment contained a clause stating that any technical improvements that he
made would be the intellectual property of the company. Lanchester wisely
struck this out before signing. This action was prescient, for in 1889 he
invented and patented a Pendulum Governor to control engine speeds, for which
he received a Royalty of ten shillings for each one fitted to a Forward
Engine. In 1890 he patented a Pendulum Accelerometer, for recording the
acceleration and braking of road and rail vehicles.
After the death of the current works manager, Lanchester was promoted in
his place. He then designed a new gas engine of greater size and power than
any produced by the company before. The engine was a vertical one with
horizontal, opposed poppet valves for inlet and exhaust. The engine had a very
low compression ratio, but was very economical to run.
In 1890 Lanchester patented a self-starting device for gas engines. He
subsequently sold the rights for his invention to the Crossley Gas Engine
Company for a handsome sum.
He rented a small workshop next to the Forward Company's works and used
this for experimental work of his own. In this workshop, he produced a small
vertical single cylinder gas engine of 3 bhp (2.2 kW) , running at 600 rpm
This was coupled directly to a dynamo, which Lanchester used to light the
Company's office and part of the factory.
Lanchester began to find the conflict between his job as works manager and
his research work irksome. Therefore, in 1893, he resigned his position in
favour of his younger brother George. At about the same time, he produced a
second engine similar in design to his previous one but running on benzene at
800 rpm. An important part of his new engine was the revolutionary
carburettor, for mixing the fuel and air correctly. His invention was known as a wick
carburettor, because fuel was drawn into a series of wicks, from where it was
vapourised. He patented this invention in 1905.
Lanchester installed his new petrol engine in a flat-bottomed launch, which
the engine drove via a stern paddle wheel. Lanchester built the launch in the
garden of his home in Olton, Warwickshire. The boat was launched at Salter's
slipway in Oxford in 1904, and was the first motorboat built in Britain.
Having put a petrol engine in a boat, the next logical step was to use it
for road transport. Lanchester set about designing a four-wheeled vehicle to
be driven by a petrol engine. He designed a new petrol engine of 5 bhp (3.7
kW), with two crankshafts rotating in opposite directions, for exemplary
smoothness, and air cooling by way of vanes mounted on the flywheel. There
was a revolutionary epicyclic gearbox (years before Ford adopted it) giving
two forward speeds plus reverse, and which drove the rear wheels via chains.
With a walnut body, it seated three, side by side. (By contrast, Rudolf Egg's
tricycle had a 3 hp (2.2 kW) 402 cc {24Hin3) [7] de Dion-Bouton single and was
capable of 40 km/h {25 mph}, and Leon Bollee's trike a 1.9 kW {2.5 hp} 650 cc
(40 in3) engine of his own design, capable of over 50 km/h {30 mph}.
Lanchester's car was completed in 1895 and given its first test run in
1896, and proved to be unsatisfactory, being underpowered and having
transmission problems. Lanchester designed a new 8 hp (6 kW) 2,895 cc (177 in3)
air-cooled engine with two horizontally opposed cylinders, still with two
crankshafts. He also re-designed the epicyclic gearbox and combined it with
the engine. A driveshaft connected the gearbox to a live axle. The new engine
and transmission were fitted to the original 1895 car.
Lanchester had moved to larger workshops in Ladywood Road, Fiveways,
Birmingham as work on the car progressed and had also sold his house to help
finance the cost of his research. A second car was then built with the same
engine and transmission but with Lanchester's own design of cantilever
suspension. This was completed in 1898 and won Gold Medal for its design and
performance at the Automobile Exhibition and Trials at Richmond. It became known
as the Gold Medal Phaeton.
In 1898, Lanchester designed a water-cooled version of his 8 bhp (6.0 kW)
engine, which was fitted to a boat, driving a propeller. In 1900 the Gold
Medal Phaeton was entered for the first Royal Automobile Club 1,000 Miles
Trial and completed the course successfully after one mechanical failure on
route.
In 1899 Lanchester and his brothers formed the Lanchester Engine Company in
order to manufacture cars that could be sold to the public. A factory was
acquired in Montgomery Street, Sparkbrook, Birmingham, known as the Armourer
Works. In his new factory, Lanchester designed a new ten h.p. twin cylinder
engine. He decided to use a worm drive transmission and designed a machine to
cut the worm gears. He patented this machine in 1905 and it continued for 25
years to produce all of the Lanchester worm gears. He also introduced the use
of splined shafts and couplings in place of keys and keyways, another
innovation that he patented. The back axle had roller bearings and Lanchester
designed the machines to make these. His car was designed with the engine
placed between the two front seats rather than at the front, and also had a
side mounted tiller rather than a steering wheel. The transmission also
included a system similar to modern disk brakes that clamped the clutch disc
for braking, rather than using a separate system as in most cars.
The new 10 hp (7.5 kW) car appeared in 1901 and remained in production
until 1905, with only minor design modifications. He became a friend of Rudyard
Kipling and would send him experimental models to test. In 1905, Lanchester
produced a 20 hp (14.9 kW) four-cylinder engine, and in 1906 he produced a 28
hp (20.9 kW) six-cylinder engine. He was concerned with vibration and so
introduced a crankshaft vibration damper and a harmonic balancer, both of which
he patented.
The Lanchester Engine Company sold about 350 cars of various designs
between 1900 and 1904, when they went bankrupt due to the incompetence of the
Board of Directors. It was immediately reformed as The Lanchester Motor
Company. Lanchester became disillusioned with the activities of the company's
directors, and in 1910 resigned as general manager, becoming their part-time
consultant and technical adviser. His brothers, George and Frank, took over
technical and administrative responsibility for the company. In 1909
Lanchester also became technical consultant of the Daimler Motor Company for whom he
designed the integral hybrid KPL double-deck bus, and subsequently of its
parent company Birmingham Small Arms.
During this period he also experimented with fuel injection, turbochargers,
added steering wheels in 1907 and invented the accelerator pedal, which
previously would not turn off if the operator had problems. He invented (or was
the first to use) detachable wire wheels, bearings that were pressure-fed
with oil, stamped steel pistons, piston rings, hollow connecting rods, the
torsional vibration damper, and the harmonic balancer.
Lanchester began to study aeronautics seriously in 1892, eleven years
before the first successful powered flight. Whilst crossing the Atlantic on a
trip to the United States, Lanchester studied the flight of herring gulls,
seeing how they were able to use motionless wings to catch up-currents of
air. He took measurements of various birds to see how the centre of gravity
compared with the centre of support. As a result of his deliberations,
Lanchester, eventually formulated his circulation theory of flight. This is
the basis of aerodynamics and the foundation of modern aerofoil theory. In
1894 he tested his theory on a number of models. In 1897 he presented a paper
entitled "The soaring of birds and the possibilities of mechanical flight" to
the Physical Society, but it was rejected, being too advanced for its time.
Lanchester realised that powered flight required an engine with a far higher
power-to-weight ratio than any existing engine. He proposed to design and
build such an engine, but was advised that no one would take him seriously.
Lanchester was discouraged by the attitude to his aeronautical theory, and
concentrated on automobile development for the next ten years. In 1907 he
published a two-volume work, Aerial Flight, dealing with the problems of
powered flight. In it, he developed a model for the vortices that occur behind
wings during flight, which included the first full description of lift and
drag His book was not well received in England, but created interest in
Germany where the scientist, Ludwig Prandtl mathematically confirmed the
correctness of Lanchester's vortex theory. In his second volume, he turned his
attention to aircraft stability, aerodonetics, developing Lanchester's phu-
goid theory which contained a description of oscillations and stalls. During
this work he outlined the basic layout almost all aircraft have used since
then. Lanchester's contribution to aeronautical science was not recognised
until the end of his life.
In 1909 Asquith's Royal Advisory Committee on Aeronautics was set up, and
Lanchester was appointed a member. Lanchester could see that aircraft would
play an increasingly important part in warfare, unlike the military command,
which saw warfare as continuing in the same way it had in the past.
During World War I he was particularly interested in predicting the outcome
of aerial battles. In 1916 he published his ideas on aerial warfare in a book
entitled "Aircraft in Warfare: the Dawn of the Fourth Arm", which included a
description of a series of differential equations that are today known as
Lanchester's Power Laws. The Laws described how two forces would attrit each
other in combat, and demonstrated that the ability of modern weapons to
operate at long ranges dramatically changed the nature of combat—a force that was
twice as large had been twice as powerful in the past, but now it was four
times, the square of the quotient.
Lanchester's Laws were originally applied practically in the United States
to study logistics, where they developed into operations research (OR)
(operational research in UK usage). Today OR techniques are widely used, perhaps
most so in business.
After the war the Company introduced the more conventional Forty, a rival
for the Rolls-Royce 40/50 hp; it was joined in 1924 by an overhead cam 21 hp
(15.7 kW) six. In 1921 Lanchester was the first company to export left-hand
drive cars. Tinted glass was also introduced on these cars for the first
time. A 4440 cc straight eight was launched at the 1928 Southport Rally,
again with overhead cams: it proved to be the last "real" Lanchester, for in
1931 the company was acquired by B.S.A., who had also owned the Daimler Motor
Company since 1909. From then until 1956, Lanchester cars were built at the
Daimler factory in Coventry as sister cars with Daimler, like R-R with Bent-
ley [ref Lanchester Legacy trilogy].
Lanchester was respected by most fellow engineers as a far-sighted genius,
but he did not have the business acumen to turn his inventiveness to
financial gain. Whereas James Watt had found an able business partner in Matthew
Boulton, who took care of the business side of things, Lanchester had no such
support. He wrote more than sixty technical papers for various institutions
and organisations, and received awards from a number of bodies.
During most of his career he lacked financial backing to be able to develop
his ideas and carry out research, as he would have liked. Few scientists have
made so many contributions in so many different fields, as Lanchester has
done. It is a pity that his name is not better remembered for his many
achievements.
An open-air sculpture, the Lanchester Car Monument, in the Bloomsbury,
Heartlands, area of Birmingham, designed by Tim Tolkien, is on the site where
the Lanchester company built their first four-wheel, petrol car in 1895. It
was unveiled by Frank Lanchester's daughter, Mrs Marjorie Bingeman, and the
Lanchester historian, Chris Clark at the Centenary Rally in 1995.
In 1970, several colleges in Coventry merged to form Lanchester
Polytechnic, so named in memory of Frederick Lanchester. It was renamed Coventry
Polytechnic in 1987, and became Coventry University in 1992.
************
МАЛЕНЬКИЕ СЕКРЕТЫ
БОЛЬШИХ ОТКРЫТИЙ
Не менее часто, чем между учёными и изобретателями, разгорались споры между
историками науки и техники по поводу того, кому же всё-таки принадлежит
приоритет на то или иное важное изобретение? Вроде бы спорить не о чем, патент
выдан, но всегда ли тому, кто его заслужил? Справедливый вердикт вынести было
трудно, иногда просто невыгодно, и потому, при обращении к первоисточникам,
сплошь и рядом сталкиваешься с одним и тем же повторяющимся сюжетом: имя
пионера науки бесследно исчезает из памяти рода людского, а те, кто шагал за
ними, превозносятся как первооткрыватели. Понятно, что над такими
счастливчиками, получившими всеобщее признание, уже при жизни витала громкая слава,
обеспечивающая почёт и значительное богатство.
Чем же объяснить постоянство подобных перекосов? Случайным стечением
обстоятельств, неспособностью оценить открытие, которое опередило своё время,
консерватизмом властей или же какими-то иными причинами, нарушающими
закономерный ход разлития науки и препятствующими объективному взгляду на события.
Кто или что бесцеремонно распоряжается судьбами тех, кто служит своим
творчеством человечеству? Одна из причин кроется в психологии личности самих
творцов . Когда, например, у людей, проложивших, благодаря своим исключительным
дарованиям, первые тропинки в науку, начисто отсутствовали деловая хватка и
собранность, либо им не доставало сил на последний завершающий шаг. Подобных
примеров в истории науки хоть отбавляй. Один исследователь слишком устал,
другой понадеялся на "авось", третий неожиданно для себя увлёкся проблемой,
ничего не имеющей общего с предыдущими изысканиями. А идеи уже подхватили,
прокрутили так, что их осталось только оформить, облечь в совершенные одежды
и, показав научный товар "лицом", выгодно продать, проявив при этом
недюжинную инициативу, нередко авантюрного толка.
На протяжении столетий "везунчикам" задавали лобовой вопрос: почему первыми
стали они, а не те, кто эти идеи генерировал? В чём подоплёка их
доминирующего положения над коллегами-неудачниками? Чтобы прояснить ситуацию, давайте
приоткроем двери, ведущие в святая святых — природу творчества. Итак, как же
выглядят творческие мастерские созидателей, если с них сдёрнуть пелену
таинственности и загадочности? Какими муками мучаются сами творцы? Какова она,
психология научного творчества, ведущая к открытиям?
Известный английский химик Уильям Рамзай, первооткрыватель гелия,
получивший в итоге в 1904 году за гелий Нобелевскую премию, по этому поводу
высказался так: "Поиски гелия напоминают мне поиски очков, которые старый
профессор ищет на ковре, на столе, под газетами и, наконец, находит у себя на
носу". Многие знают, как мучительно трудно искать запропастившиеся куда-то
очки. Аналогичные чувства приходят к учёному, которому кажется, что до открытия
почти рукой подать, что оно где-то близко, рядом, но притаилось, желая
поиграть с ним в "прятки". Подобное состояние, наверное, испытывал любой
одержимый научной идеей человек. И если этому человеку после бесконечных хождений
вокруг да около проблемы повезёт найти, наконец-то решение и "очки"
обнаружатся на собственном лбу, то можно сказать, что он совершил нечто гениальное.
Умение придать значение, казалось бы, совсем ничего не значащим деталям, не
пропустить ни одного мало-мальски существенного факта или случайного явления,
вроде бы и не имеющего прямого отношения к целям исследовательской работы, —
это тоже своего рода аванс на открытие.
Американский химик Уильям Хиллебранд, исследуя в 1888 году ураносодержащую
РУЛУ/ заметил, что при её контакте с сильными кислотами выделяется какой-то
химически неактивный газ. Кропотливо и дотошно проанализировав свойства этого
странного газа, Хиллебранд решил, что им является азот. Он настолько был
убеждён в верности своего предположения, что не придал особого значения явному
несоответствию спектральных линий "азота" с указанными в справочниках. Будь
он внимательнее и не прохлопай эту "мелкую деталь", то, скорей всего, первым
бы обнаружил гелий, упредив Рамзая, который, ознакомившись с опытами Хиллеб-
ранда, воспроизвёл их и, расшифровав спектральные линии "неактивного газа",
открыл вместе с гелием новый класс химических инертных газов: аргон, неон,
криптон и ксенон. Именно открытие этих газов-"бездельников", составивших так
называемую нулевую группу периодической таблицы Менделеева, обеспечило
очередной прорыв химии в будущее.
Любопытно, что помимо Хиллебранда в историю с гелием "вписался" ещё один
неудачник, который буквально "держал в руках" новый элемент,
экспериментировал с ним, но заворожённый журавлём в небе, так и не понял, какую крупную
синицу упустил. Этим простофилей был уже знакомый нам Генри Кавендиш, чьё
богатое научное наследие надолго застряло в архивах науки. Никто из последующих
поколений исследователей так и не обратил внимание на обнаружение Кавендишем
газа, "который почему-то не удалось соединить с кислородом". Так что открытие
новою химического элемента уже в незапамятные времена стучалось в ворота
науки, но они, к сожалению, так и остались наглухо закрытыми.
Очень переживал, что упустил подвернувшийся случай сделать великое
открытие, австрийский физик Феликс Эренгафт. В 1910 голу американец Роберт Милли-
кен, повторив эксперименты, проведённые Эренгафтом, получил блистательные
результаты, и давшие возможность определить заряд электрона. Эренгафт долго не
находил себе места и постоянно сетовал: "Если бы у меня была милликеновекая
терпеливость и элементарная дотошность в измерении погрешностей полученных
данных!" Услышав вздохи Эренгафта, видный аэродинамик Теодор фон Карман решил
его успокоить: "Видимо, здесь сказались совсем другие обстоятельства и, в
первую очередь, полученное в детстве воспитание. Если отец Милликена, будучи
пастором, внушал своему сыну поиск красоты и гармонии в мире, то ваш отец-
врач вызывал в вас с детства ощущения беспорядочности и хаотичности
мироздания" . Забавные существа эти учёные, не правда ли?
Как известно, современные представления о строении атома связаны с именем
Эрнеста Резерфорда, который в 1913 году простым и гениальным способом получил
экспериментальные данные, подтверждающие строение планетарной модели атома,
крошечные электроны которого снуют вокруг массивного ядра. Но один из
многочисленных парадоксов науки состоит в том, что в течение добрых десяти лет,
начиная с 1903 года, японский физик Ханторо Нагаока неизменно твердил то же
самое, что и Резерфорд, однако его рассуждения учёный мир даже не подумал
воспринять всерьёз... Как же не понять негодования Нагаоки, фактически
обогнавшего Резерфорда, но оставшегося в отличие от него "с носом". Когда же по
этому поводу заговорили с Резерфордом, тот, походя, обронил ставшую потом
крылатой фразу: "Мало быть всегда на гребне волны, надо ещё поднимать эту
волну". Мысль, как нельзя, точна. Безусловно, стремление пребывать лишь "на
гребне волны" несовместимо с истинной целью науки — вечным поиском истины,
которую необходимо не только искать, но и находить. В этом поиске
задействованы миллионы, а "поднимают волну", как правило, единицы. Хотя желающих
обустроиться на гребнях волн, ими не поднятых, хоть отбавляй.
Надо заметить, что Резерфорд вообще был мастер на всякие утончённые
метафоры и колкости. В другой раз, когда его попросили дать для одного популярного
журнала "показательное" интервью о личных успехах в физике, учёный наотрез
отказался от разговора на эту тему, сопроводив это фразой: "Что тут писать?
Здесь речи всего на две строчки, выражающие одну мысль, что физики-теоретики
ходят хвост трубой, а мы, экспериментаторы, время от времени заставляем их
сызнова поджимать хвосты". Творческие удачи Резерфорда близко его знавшие
учёные объясняли по-разному, но сходились в одном. Резерфорду на самом деле
удалось поднять огромную волну в развитии физики, благодаря фантастической
энергии, неистощимому энтузиазму и творческому дерзанию. У него-то как раз
была необходимая творцу деловая хватка. Недаром в учёных и студенческих
кругах за Резерфордом закрепилось прозвище "Крокодил". Один из его преданных
учеников, советский физик Пётр Леонидович Капица118, работавший долгие годы в
Пётр Леонидович Капица (1894—1984) — инженер, физик, академик АН СССР (1939).
Лауреат Нобелевской премии по физике (1978) за открытие явления сверхтекучести
жидкого гелия, ввёл в научный обиход термин «сверхтекучесть». Известен также работами в
области физики низких температур, изучении сверхсильных магнитных полей и удержания
высокотемпературной плазмы. Разработал высокопроизводительную промышленную установку
для ожижения газов (турбодетандер). С 1921 по 1934 год работал в Кембридже под
руководством Резерфорда. С 1934 года переехал в СССР. С 1946 по 1955 годы был уволен из
государственных советских учреждений из-за отказа сотрудничать с властями в работе
над советским атомным проектом. Он работал в нескольких местах одновременно. Но ему
было оставлена возможность до 1950 г. работать профессором в МГУ им. Ломоносова.
Дважды лауреат Сталинской премии (1941, 1943). Награждён большой золотой медалью
имени М.В. Ломоносова АН СССР (1959). Дважды Герой Социалистического Труда (1945,
1974) . Действительный член Лондонского Королевского общества (Fellow of the Royal
Society). Видный организатор науки. Основатель Института физических проблем (ИФП),
директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей
Московского физико-технического института.
Кембридже, при строительстве собственной лаборатории даже потребовал от
мастеров входную арку здания соорудить в форме крокодила. Непонимавших его
"чудачества" Капица сдержанно поучал: "Крокодил похож на научное продвижение.
Он стальными челюстями перемалывает всё то, что встречается на пути и никогда
не поворачивает назад".
Именно своей интеллектуальной одержимостью и способностью перемалывать
острым умом колоссальное количество проблем, отметая все ненужное, истинный
учёный резко отличается от случайно забредших в науку людей. Он внутренне
свободен, он раскован в мыслях, он действует без всякой оглядки на стереотипы и
авторитеты. Людям с такой "крокодильей" позицией суд истории обычно и отдаёт
предпочтение в распределении приоритетов, хотя, возможно, кто-то в чём-то в
самом начале научной судьбы их и опережал.
Отсюда вывод: пионерские достижения и даже широкая эрудиция сами по себе
ещё ничего не означают. Впрочем, как и потенциальные возможности быть
впереди . Их надо уметь реализовать, и только тогда твоё имя будет вписано золотыми
буквами в историю науки и техники. Многие исследователи ещё до Вильгельма
Конрада Рентгена стояли на пороге сенсационного открытия всепроникающих
лучей, но, не сумев распорядиться своими исследованиями должным образом, так и
не достигли всемирной славы. Или взять Дмитрия Ивановича Менделеева. Кто
только не пытался найти закономерности между различными химическими
веществами? Английский химик Джон Ньюлендс и немецкий химик Лотар Мейер вообще чуть
ли не впритык подошли к идее, которая потом гениально была высказана великим
русским химиком. И лишь когда состоялись открытия Рентгена и Менделеева,
"проснулись", оценив важность и правильность своих предположений. Да только
было уже поздно, и поезд, как говорится, ушёл. Что же нужно, чтобы перерезать
на эстафетной дорожке науки финишную ленточку? Незаурядная гибкость и
оригинальность мышления, наблюдательность, умение переключаться на более
перспективные идеи и способность пробивать научную проблему, не щадя лба.
Талантливый Ньюлендс споткнулся, например, на том, что на какой-то момент утратил
веру в идею, которой себя посвятил. Из-за излишнего тщеславия опоздал с
открытием Х-лучей немецкий физик Филипп Ленард, раздосадованный "неожиданным"
успехом Рентгена и до конца жизни старавшийся тому напакостить. А за что? Да за
свою же недальновидность!
Ерепенился и качал свои права на Х-лучи, справедливо названные
рентгеновскими, Ленард совершенно зря. То, что он использовал в своих лабораторных
опытах круксовые трубки, служащие источником испускания катодных лучей, факт
неоспоримый. Но эти трубки задолго до Рентгена с тем же успехом применяли в
экспериментах и сам Крукс, и ряд других физиков. Но только гениальный ум
Рентгена заметил ещё одно излучение, определил за ним будущее и, вцепившись в
проблему мёртвой хваткой, переворотил по сути всю физику. Наблюдавшие то же
"таинственное" излучение, что и Рентген, Крукс и Ленард, безусловно, могли
также заняться его изучением и открыть Х-лучи раньше, однако оба поберегли
свои мозговые полушария и не стали их напрягать, дабы двинуться дальше и не
ограничиться одной стороной вопроса. Ленард вообще исходил от зависти на
"нет": очень уж хотелось вслед за одной Нобелевской премией (за исследование
катодного излучения, 1905 г.) ухватить и вторую, За открытие Х-лучей. Поэтому
изворачивался, темнил, порочил Рентгена на всех углах и, дай ему волю, с
наслаждением прожёг бы его могучий лоб этими самыми лучами. Его
безнравственность превзошла все допустимые границы в научном "киндеппинге". Правда, когда
"мудрость темнит, невольно высвечивается беспросветная глупость".
Несмотря на гнусные нападки и продуманно организованную травлю Ленардом и
его окружением, Рентген всё-таки отвоевал своё детище у похитителей и сумел
отстоять право на приоритет, сломив сопротивление всех властных структур.
Кстати, когда Рентгена в 1896 году, уже в пик его славы, сотрудники одного
американского научного журнала спросили, о чём он подумал в момент открытия
лучей неизвестной природы, Рентген сказал: "Я исследовал, а не думал".
Интересно, что аналогичный ответ на подобный вопрос получил от выдающегося
русского химика Д.И. Менделеева петербургский репортёр: "Что я думал? Да я
тридцать лет над этим работал!"
Сэр Уильям Рамзаи (англ. Sir William Ramsay; 1852—
1916) — английский химик, лауреат Нобелевской премии по
химии 1904 года.
Родился в Глазго в семье Уильяма Рамзая. Дядей Рамзая
был известный геолог сэр Эндрю Рамзаи.
Образование получил в академии Глазго и затем
продолжил изучение химии в университете Глазго под
руководством Томаса Андерсона. Затем учился в аспирантуре в
Тюбингенском университете под руководством Вильгельма
Фиттига. Защитил диссертацию по теме «Исследование
толуоловых и нитротолуоловых кислот».
Вернулся в Глазго качестве ассистента Андерсона. В 1879 году получил место
профессора химии Бристольского университета и женился на Маргарет Бьюкэнан
(1881) . В том же году был избран ректором университета, тем не менее,
продолжал активно заниматься исследованиями.
В 1887 году сменил Александра Уильямсона на престижной кафедре химии
Лондонского университета (англ. University College London). Именно здесь и были
сделаны основные открытия Рамзая. В 1885—1890 годах он опубликовал несколько
заметных статей по оксидам азота и разработал методы, которые будут им
использованы в дальнейшей работе.
19 апреля 1894 года Рамзаи посетил лекцию лорда Рэлея. Рэлей отметил
расхождение между плотностью синтезированного химическим методом азота, и азота,
полученного удалением прочих известных компонентов воздуха. После короткой
дискуссии Рамзаи и Рэлей договорились изучить это явление. В августе Рамзаи
смог сообщить Рэлею, что им обнаружен ранее неизвестный компонент воздуха,
который, по-видимому, не вступает в химические реакции. Рамзаи назвал новый
газ «аргоном». В последующие годы им были открыты неон, криптон и ксенон.
Рамзаи также выделил гелий, который до этого наблюдался в спектре Солнца, но
на Земле не обнаруживался.
Узнав о том, что американский геолог Уильям Хиллебранд получил путем
нагревания определенных минералов газ, который предположительно считали азотом,
Рамзаи в начале 1895 г. взялся установить, содержится ли и в этом газе аргон.
Такое открытие означало бы, что аргон входит в состав земной коры.
Спектральный анализ газа подтвердил наличие гелия и следы аргона. Несмотря на то, что
астрономы Пьер Жансен и Джозеф Локьер установили существование гелия в
спектре Солнца более чем 30 годами ранее, этот газ больше нигде не могли
обнаружить .
Ранние работы Рамзая относятся к молекулярной физике (исследовал
броуновское движение, критическое состояние вещества). В 1884 году установил атомный
вес цинка. В 1887 году синтезировал пиридин из ацетилена и цианистого
водорода. В 1893 году предложил способ определения молекулярного веса жидкости по
величине её поверхностного натяжения. В 1894 году Рамзаи совместно с Дж. Рэ-
леем открыл аргон; в 1895 году получил гелий; в 1898 совместно с М. Траверсом
открыл криптон, ксенон и неон. За эти работы Уильям Рамзаи был удостоен
Нобелевской премии (1904). В 1910 году изобрёл микровесы, позволявшие определять
вес тел объёмом 0,1 мм3 с точностью до 10 г. Последние работы относились к
радиоактивным превращениям элементов. Почётный член Петербургской АН (1913).
a William Francis Hillebrand (1853-1925) was an American
chemi s t.
He was the son of the renowned botanist William
Hillebrand. He studied at Cornell University and then in
Germany at the University of Heidelberg where he received his
Ph.D. in 1875. He then worked with Robert Bunsen for two
semesters. His research on metallic cerium, which he
together with Thomas Norton obtained first in 1872, started
his academic career.
He studied organic chemistry for three semesters with
Wilhelm Rudolph Fittig at the University of Strasbourg,
but changed to geochemistry and metallurgy by studying at the Freiberg Mining
Academy. After returning home to the United States in 1878, he opened an
assay office in Leadville, Colorado, in 1879, and then started working as a
chemist at the United States Geological Survey in 1880. That year he was sent
to Denver to establish a chemical laboratory for the Rocky Mountain Division
of the Survey. For five years he remained in charge of this laboratory, and
then was transferred to the chief laboratory in Washington. He changed to the
National Bureau of Standards in 1909 where he was chief chemist.
He was professor of general chemistry and physics at the National College
of Pharmacy, from 1892 to 1910; president of the American Chemical Society in
1906; and in 1908 he became editor of the Journal of Industrial and
Engineering Chemistry. He was the author of several books on chemical subjects.
His son was the professor of English literature Harold Newcomb Hillebrand
(1887-1953).
During an analysis of the uranium containing mineral uranite he discovered
that a gas evolved. He identified this gas by spectroscopic methods to be
nitrogen. Several years later in 1895 William Ramsay did similar experiments
with uranium containing minerals and discovered by similar methods that the
gas was a mixture of argon and helium which until then had only been detected
in the corona of stars.
A reexamination by Ramsay of Hillebrand's samples showed that the gas from
uranite contained a large amount of nitrogen.
Felix Ehrenhaft (1879—1952) was an Austrian physicist who
contributed to atomic physics, to the measurement of electrical
charges and to the optical properties of metal colloids. He was
known for his maverick and controversial style. His fearless
iconoclasm was greatly admired by philosopher Paul Feyerabend.
Ehrenhaft was born in Vienna to physician Leopold
Ehrenhaft and Louise Eggar, the daughter of an Hungarian
industrialist. Ehrenhaft earned his doctorate from the
University of Vienna in 1903, working on the optical properties
of metallic colloids. He subsequently became assistant to
Viktor von Lang.
In 1907, the reality of atoms was still disputed but Al-
bert Einstein and Marian Smoluchowski had both recently given accounts of
Brownian motion in liquids, strongly supporting the atomic theory. Though
Theodor Svedberg had made important demonstrations of Brownian motion in
colloids, Ehrenhaft extended the work to make observations of particles of
silver in air. The greater mean free path of air made for a sterner test of the
reality of atoms. Ehrenhaft was awarded the Lieben Prize of the Vienna
Academy of Sciences for his work.
Ehrenhaft adapted his apparatus to measure the elementary charge and
subsequently became involved in a bitter controversy with Robert Millikan,
claiming to have measured an electric charge less than that of a single electron,
Millikan being passed over for the 1920 Nobel Prize in physics owing to the
unresolved nature of the debate. Controversy eventually subsided as more and
more physicists were swayed by Millikan's results but even as late as 1940,
Albert Einstein wrote:
"Concerning his results about the elementary charge I do not believe in his
[Ehrenhaft's] numerical results, but I believe that nobody has a clear idea
about the causes producing the apparent sub-electronic charges he found in
careful investigations."
Even while controversy raged on sub-electronic charges, Ehrenhaft made
important and substantial contributions to physics including the demonstration
of photophoresis and other effects on the interaction of particles with
light. Some of these effects have subsequently been explained in terms of
existing phenomena but some still remain poorly understood. He became professor
of experimental physics at Vienna in 1920 and was known as a conscientious
researcher and effective lecturer though single-minded to the point of
absurdity. Albert Einstein was a frequent visitor to his home. Following the
Anschluss in 1938, Ehrenhaft emigrated, first to England, then to the U.S.
where he became a citizen.
From the mid-1930s, Ehrenhaft's thinking started to diverge strikingly from
the mainstream of physics. He observed many genuinely surprising and
reproducible physical phenomena, usually of ultra-microscopic particles near the
limits of perception. However, he was all too willing to adopt alternate
theories to explain experiments that were beset with interactions and
multifactorial cause systems.
From the 1940s, Ehrenhaft's views became increasingly extreme and strident,
eventually terminating his good friendship with Albert Einstein. He found it
impossible to obtain either research funding or even a sympathetic hearing in
the U.S. In 1946, he returned to the University of Vienna where he held again
his old position until his death. He became increasingly certain that he had
observed magnetic monopoles, magnetic currents and magnetolysis, the disasso-
ciation of liquids by magnets rather than electric current as in
electrolysis .
A review of his life work can be found in the Austrian scientific journal
"Acta physica Austriaca", and in the article by Rohatschek on photophoresis.
Роберт Эндрюс Милликен (англ. Robert Andrews Millikan; 1868—1953) —
американский физик. В 1923 году получил Нобелевскую премию по физике За работы в
области фотоэлектрического эффекта и за измерения заряда электрона.
Впоследствии он занимался изучением космических лучей.
Роберт Милликен родился в семье священника. Перед поступлением в колледж
Оберлин в Огайо работал некоторое время репортёром. В 1891 г. получил степень
бакалавра по классике — языку, философии, истории и искусству древнего среди-
Земноморья. В 1896 г. получил степень доктора по физике в
Колумбийском университете. В своей автобиографии он так
объяснил столь разительную смену темы изучения:
В последний год обучения ... мой профессор по греческому ...
попросил меня прочесть курс по элементарной физике в
подготовительном отделении в следующем году. На мой ответ,
что я ничего не знаю из физики, он ответил — «любой, кто
смог получить у меня хорошую отметку по греческому, может
преподавать физику». «Хорошо» — ответил я — «под вашу
ответственность я попробую и посмотрю, что из этого
получится.» Сразу после этого я купил книгу Эвери «Начала физики»
и провёл большую часть летних каникул 1889 г. дома ...
пытаясь вникнуть в предмет. ... Сомневаюсь, преподавал ли я лучше когда-либо в моей
жизни, чем во время того моего первого курса по физике в 1889 г. Я был
настолько заинтересован в том, чтобы знать больше, чем мои ученики, что они
наверно подхватили часть моего интереса и энтузиазма.
После завершения обучения он преподавал в различных местах, в том числе
один год проработал в университетах Берлина и Гёттингена. В 1896 г.
возвращается в США, где становится ассистентом профессора физики, а затем и
профессором физики в Чикагском университете.
В 1904 г. женился на Грете Бланшар. У них было три сына — Кларк, Гленн и
Макс, которые впоследствии также стали учёными.
В 1910 году, будучи профессором в Чикагском университете, Милликен
опубликовал первые результаты своих экспериментов с заряженными капельками масла,
при помощи которых он измерил заряд электрона. Элементарный электрический
заряд является одной из фундаментальных физических констант и знание его
точного значения очень важно. В своих экспериментах Милликен измерял силу,
действующую на мельчайшие заряженные капельки масла, подвешенные между электродами
при помощи электрического поля. При известном значении электрического поля
можно определить заряд капли. Проведя повторные эксперименты с большим
количеством капелек, Милликен показал, что результаты могут быть объяснены, если
предположить, что заряд капли пропорционален целому числу элементарных
зарядов, величиной -1,592-Ю-19 кулон. Несколько меньшее значение, чем принятое на
сегодняшний день -1,60217653•Ю-19 кулон, объясняется тем, что Милликен
использовал неточные значения коэффициента вязкости воздуха.
Когда Альберт Эйнштейн в 1905 г. опубликовал свою плодотворную статью по
корпускулярной теории света, Милликен был убеждён, что эта теория неверна,
так как к этому времени существовало большое количество доказательств в
пользу волновой природы света. Для проверки эйнштейновской теории он предпринял
серию экспериментов, продолжавшихся десять лет, которая потребовала того, что
он назвал «a machine shop in vacuo» («механическая мастерская в вакууме») для
приготовления очень чистой поверхности фотоэлектрода. Его результаты в
точности подтвердили предсказания Эйнштейна, но это не убедило Милликена в
эйнштейновской радикальной интерпретации, и в 1916 г. он написал: «Уравнение
фотоэффекта Эйнштейна... по моему мнению, не может рассматриваться как имеющее
хоть какое-то удовлетворительное теоретическое обоснование», — даже если «оно
действительно очень точно описывает процесс» фотоэффекта. Тем не менее, в
своей автобиографии 1950 г. он незатейливо высказался, что он «едва ли
допускает какие-либо интерпретации, кроме первоначально предложенной Эйнштейном, а
именно саму полукорпускулярную, или фотонную, теорию».
Так как работы Милликена отчасти лежат в основе современной физики частиц,
ироничным кажется то, что он был весьма консервативен в своих убеждениях по
поводу открытий в физике в XX веке, как в случае с фотонной теорией. В каче-
стве ещё одного примера можно привести его учебник 1927 г. издания, где
недвусмысленно утверждалось существование эфира, а эйнштейновская теория
относительности в уклончивой форме упоминалась лишь в примечании в конце главы
под портретом Эйнштейна, которое завершало список достижений и гласило, что
он стал «автором специальной теории относительности в 1905 г. и общей теории
относительности в 1914 г. ; обе теории явились большим достижением в
объяснении явлений, не объяснимых никак иначе, и в предсказании новых явлений».
Также признавалась заслуга Эйнштейна в измерении значения постоянной Планка из
графиков фотоэлектронной эмиссии для различных металлов.
^^^^В^^^^^^^^^Н Эрнест Резерфорд (англ. Ernest Rutherford; 1871—1937) —
^^^^ ^^^^^| британский физик новозеландского происхождения.
^^Ш ^^^^1 Известен как «отец» ядерной физики, создал планетарную
^В^ ~4Р 'fl^^^l модель атома. Лауреат Нобелевской премии по химии 1908 го-
^^к -Д^^Н да
^^^^L *^^^^H Резерфорд родился в Новой Зеландии в небольшом посёлке
Н^^^^^^ у'^^^^Н Спринг-Грув (англ. Spring Grove), расположенном на севере
Н^^^^^^яв^^^^Н Южного острова близ города Нельсона, в семье фермера. Отец
^^^Н^^^^^^^^^И — Джеймс Резерфорд, мать — Марта Томсон, дед иммигрировал
Ij^^^^^^^HJ^^^^^H и3 г- Перт в Шотландии. Эрнест был четвертым ребёнком в
семье из двенадцати детей, из которых 3 детей умерло от
болезней и из-за отсутствия врачей. Имел удивительную память, богатырское
здоровье и силу. Успешно закончил колледж в Нельсоне, получив 580 баллов из
600 возможных и премию в 50 фунтов стерлингов для продолжения учёбы в Кентер-
берийском Колледже в городе Крайстчерч.
Его магистерская работа, написанная в 1892 году, касалась обнаружения
высокочастотных радиоволн, существование которых было доказано в 1888 году
немецким физиком Генрихом Герцем.
В 1895 году, после получения степени бакалавра естественных наук и двух лет
исследований в передовой области электричества, Резерфорд отправился в Англию
для дальнейшего обучения в Кавендишской лаборатории Кембриджского
университета (1895—1898), так как получил премию в 150 фунтов стерлингов. Она давалась
1 раз в 2 года одному самому лучшему ученику Новой Зеландии.
Из 750 000 человек населения Новой Зеландии к 2010 году лишь трое получило
нобелевские премии, включая Резерфорда.
Открыл альфа- и бета-излучение, короткоживущий изотоп радона (их несколько,
сам радон ранее открыл немецкий химик) и множество изотопов. Объяснил на
основе свойств радона радиоактивность тория, открыл и объяснил радиоактивное
превращение химических элементов, создал теорию радиоактивного распада,
расщепил атом азота, обнаружил протон. Доказал, что альфа-частица — ядро гелия.
Поставив опыт по рассеянию альфа-частиц на металлической фольге, вывел
формулу Резерфорда. Исходя из её анализа, сделал вывод о существовании в атоме
массивного ядра. Создал планетарную теорию строения атомов. По ней, атом
состоит из ядра, находящегося в центре, и электронов, вращающихся по орбитам
вокруг ядра.
Первым открыл образование новых химических элементов при распаде тяжелых
химических радиоактивных элементов. Уточнил на 30% отношение заряда к массе
электрона. Написал и опубликовал 3 тома работ. Все работы его
экспериментальные.
12 учеников Резерфорда стали лауреатами Нобелевской премии по физике и
химии. Один из наиболее талантливых учеников Генри Мозли, экспериментально по-
казавший физический смысл Периодического закона, погиб в 1915 году на Галли-
поли в ходе Дарданелльской операции. В Монреале работал с Ф. Содди, О. Ханом;
в Манчестере — с Г. Гейгером (в частности, помог тому разработать счётчик для
автоматического подсчёта числа ионизирующих частиц), в Кембридже — с Н.
Бором , П. Капицей и многими другими знаменитыми в будущем учёными.
Интересные факты:
За добрый нрав студенты прозвали Резерфорда «Крокодилом». В 1931 году
«Крокодил» выхлопотал 15 тысяч фунтов стерлингов на постройку и оборудование
специального здания лаборатории для Капицы. В феврале 1933 года в Кембридже
состоялось торжественное открытие лаборатории. На торцевой стене 2-этажного
здания был высечен по камню огромный, во всю стену крокодил. Его по заказу
Капицы сделал известный скульптор Эрик Гилл. Резерфорд сам объяснил, что это
он. Входную дверь открыли позолоченным ключом в форме крокодила.
По сведениям Даниила Данина ("Резерфорд" из цикла ЖЗЛ) : 25 Октября 21-Го
Года... (Отрывок из письма Капицы матери) Отношения С Резерфордом, Или, Как Я
Его Называю, Крокодилом, Улучшаются. [По Словам Ива, Капица Тан Объяснял
Придуманное Им Прозвище: «Это Животное Никогда Не Поворачивает Назад И Потому
Может Символизировать Резерфордовскую Проницательность И Его Стремительное
Продвижение Вперед». Капица Добавлял, Что «В России На Крокодила Смотрят Со
Смесью Ужаса И Восхищения».]
Э. Резерфорд, открывший ядро атома, негативно отзывался о перспективах
ядерной энергетики: «Каждый, кто надеется, что преобразования атомных ядер
станут источником энергии, исповедует вздор».
Когда Пётр Капица приехал работать в Кембридж к Резерфорду, то он ему
сказал что штат лаборатории уже укомплектован. Тогда Капица спросил:
— Какую допустимую погрешность вы допускаете в экспериментах?
— Обычно около 3 %
— А сколько человек работает в лаборатории?
— 30
— Тогда 1 человек составляет примерно 3 % от 30
Резерфорд рассмеялся и принял Капицу в качестве «допустимой ошибки».
Получив в 1908 году известие о присуждении ему Нобелевской премии по химии,
Резерфорд заявил: «Вся наука — или физика, или коллекционирование марок» (All
science is either physics or stamp collecting)
Хантаро Нагаока (Nagaoka Hantaro, 1865—1950) — японский
физик, один из основоположников японской физики начала
Периода Мэйдзи, основатель научной школы. Автор ряда трудов
по электричеству и магнетизму, атомной физике и
спектроскопии.
Нагаока родился 15 августа 1865 года в городе Омура
(префектура Нагасаки). Окончил Токийский университет в 1887
году , после чего продолжил в нём работать. Занялся изучением
эффекта магнитострикции, посещал британского физика К. Нот-
та, получил приглашение на Первый Международный Конгресс
физиков, состоявшийся в Париже в 1900 году по инициативе
семьи Кюри.
В период с 1892 по 1896 годы Нагаока изучал науки в Вене, Берлине, Мюнхене,
где на него произвело большое впечатление знакомство с молекулярно-
кинетической теорией Больцмана и работами Максвелла, посвященными
устойчивости колец Сатурна: две составляющие, ставшие затем основой его собственной
атомной модели.
В 1901—1925 годах Нагаока — профессор физики Токийского университета, среди
его учеников Котаро Хонда и будущий нобелевский лауреат Хидэки Юкава.
К 1904 году Нагаока разработал раннюю, ошибочную «планетарную модель» атома
(«атом типа Сатурна»). Модель была построена на аналогии с расчётами
устойчивости колец Сатурна (кольца уравновешены из-за очень большой массы планеты).
Модель Нагаоки была неверна, но два следствия из нее оказались пророческими:
• ядро атома действительно очень массивно;
• электроны удерживаются на орбите благодаря электростатическим силам
(подобно тому, как кольца Сатурна удерживаются гравитационными силами).
Научная общественность не обратила внимание на эту работу Нагаоки, однако в
дальнейшем, оба эти положения были успешно подтверждены Резерфордом и его
последователями. Тем не менее, в остальном модель была неудовлетворительной, и
Нагаока отказался от неё в 1908 году.
Затем в сфере его научных интересов оказалась спектроскопия и другие
области физики. В марте 1924 года он описал способ, который позволял, по его
мнению, получить миллиграмм золота и некоторое количество платины из ртути. С
1930 года Хантаро Нагаока — иностранный почётный член Академии наук СССР. С
мая 1931 по июнь 1934 года он возглавлял Осакский университет. За свои
научные Заслуги в 1937 году Нагаока был награждён японским правительством Орденом
Культуры.
В честь Хантаро Нагаоки назван один из кратеров на Луне.
************
КОСТЯНАЯ РУКА
ПРОФЕССОРА РЕНТГЕНА
С самого начала рентгеновским лучам катастрофически не везло. Наблюдая
странное излучение ещё до В.К. Рентгена, его соотечественник Ф.Э.А. Ленард, а
затем английский физик У. Крукс (изобретатель той самой трубки, благодаря
которой Рентген сделал своё открытие) не приняли его всерьёз и посчитали
капризом аппаратуры.
Похожая история произошла, кстати, и с гамма-лучами, а точнее, с
радиоактивностью в целом. Один из родоначальников фотографии, Ж. Н. Ньепс почти за
сорокалетие до А. А. Беккереля заметил неожиданно возникшее потемнение на
только что изобретённой им фотопластинке, которое создавали соли урана, и,
раздосадованный, выбросил уникальный образец... в мусорное ведро.
Рентген интуитивно поступил иначе. Получив Х-лучи, он сразу же обнародовал
сделанный с их помощью снимок, где была изображена кисть руки с
просвечивающими суставами и обручальным кольцом на пальце. Рука принадлежала супруге
учёного, по чистой случайности заглянувшей в лабораторию мужа во время его
опытов.
И что же? Проникающие свойства необычных лучей вызвали в обществе волну
возмущения. Ведь на сомнительных снимках человеческие органы представали
глазам не просто обнажёнными, а в каком-то извращённом виде: вывороченные ребра,
искривлённые руки и ноги...
Однако профессор, вопреки упрёкам в безнравственности, упорно продолжал
демонстрировать все новые и новые "неприличные" плёнки, возбуждая к ним пусть и
нездоровое, но всё-таки любопытство. В конце концов под вопли общественности,
требующей прекратить дальнейшие исследования Х-лучей, Рентгену в 1901 году
была присуждена за них... Нобелевская премия.
Словом, костяная рука сыграла науке на руку, создав ценному открытию
заслуженную сенсацию. Как говорится, лишняя реклама - делу не помеха.
Почти в тех же самых словах раскрыл суть своей натуры, осаждаемый прессой
после присуждения ему Нобелевской премии американский химик-органик Берне
Вудворд: "Я думаю, и нередко очень долго и мучительно напряжённо, перед
постановкой очередного исследования. К примеру, чтобы прийти к идее
синтезирования витамина В12 я её предварительно обдумывал лет аж двадцать". "Что же
получается, — прервал Вудворда один из присутствующих на церемонии коллег, —
что синтез хинина вы ещё задумали, будучи семилетним сорванцом?" Пути гениев
и вправду неисповедимы. Ведь хинин Вудворд синтезировал в 1944 году, т.е. в
возрасте 27 лет!
"Всю жизнь" думал о теории всемирного тяготения Исаак Ньютон, передавший
своё творческое состояние так: "Я кажусь самому себе мальчиком, играющим у
моря, которому удалось найти более красивый камешек, чем другим; но океан
неизведанного лежит передо мной".
Искать, исследовать, подобно Рентгену, а не мечтать о всемогуществе, как
Ленард, — вот чем должен заниматься подлинный учёный, принимаясь за новую
научную работу. Подумайте сами, кто должен был заслужить благосклонность
Фемиды119 и получить в приоритетной борьбе признание за глобальное открытие в
химии : Менделеев, глубоко разобравшийся в хаосе материалистического мира, или
Ньюлендс120 с его расплывчатыми формулировками и умозаключениями.
Только перед всеобъемлющим взором "одержимых" и "озарённых" природа
раскрывается во всей полноте, подавая им через особые "каналы связи" недоступные
восприятию "нормального" человека сигналы, поступающие из неизведанного,
таинственного и неосвоенного сознанием мира.
Прохаживаясь по лабораториям "посвященных", подмечаешь многие особенности в
характерах учёных и складе ума, которые так или иначе способствовали удачам в
их творческой судьбе. Открытие нового явления, некой закономерности или
создание технической новинки обычно легко давалось тому исследователю, чьё
мышление было готово к смелым научным порывам, а психологическая инертность
внутренне преодолена. Им удавалось главное — не попасть в плен малозначащей
идеи, не начать носиться с ней, как с писаной торбой, в полной мере осознать
перспективы и практическую пользу задуманного, т.е. сделать все, чтобы работа
не ограничилась творческим актом единовременного характера, а привела в
конечном итоге к грандиозному открытию. Понимали гении и другое: когда открытие
состоялось, необходим факт его социального признания, нужны чёткая научная
аргументация и неопровержимые доводы, что обнаруженный закон или явление
действительно содержит в себе новизну.
Нагаока, хотя и выдвинул смелую идею о планетарной структуре строения атома
по аналогии с Сатурном, но она так и осталась всего лишь блестящей научной
гипотезой. Выступая в начале века на заседании Токийского физико-
математического общества, а затем отдав статью в специальный научный журнал,
которая стала предметом обсуждения Лондонского Королевского общества, Нагаока
представил свою "модель" следующим образом: "Атом состоит из большого числа
Фемида, Темис (др.-греч. ©spig) — в древнегреческой мифологии богиня правосудия,
титанида, вторая супруга Зевса. Фемиду всегда изображают с повязкой на глазах, как
символ беспристрастия, с рогом изобилия и весами в руках. Весы — древний символ меры
и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, поступки,
совершённые смертными при жизни. Посмертная судьба людей зависела от того, какая чаша
перевесит. Рог изобилия в руке Фемиды — символ воздаяния или не воздаяния представшему
перед её судом. Иносказательно: Фемида — правосудие, закон; весы Фемиды — символ
правосудия; слуги (жрецы) Фемиды — слуги закона, судьи. Римляне заимствовали у
греков богиню правосудия в своём мире, но вместо рога изобилия вложили в правую руку
Юстиции меч.
120 О нем будет далее.
частиц одинаковой массы, расположенных по кругу через равные угловые
интервалы и взаимно отталкивающихся с силой, обратно пропорциональной расстоянию
между ними. В центре круга помещается тяжёлая частица, которая притягивает
другие частицы, образующие кольцо, по тому же закону". При этом в конце статьи
японский учёный сделал прозорливый вывод, повторенный уже много лет спустя
Резерфордом: "Рассмотренная система будет реализована, если по кольцу
разместятся электроны, а положительный заряд в центре". Но взять "быка за рога",
т.е. раскрутить идею до конца, он так и не смог.
О планетарной структуре атома подозревал задолго до Нагаоки и Резерфорда
немецкий физик Вильгельм Вебер. В 1871 году, оттолкнувшись от предположения о
существовании "сверхлёгкой заряженной частицы" (электрона. — СБ.), он
построил первую электронную модель атома. Но и эта мысль на открытие не
потянула . Только Резерфорд пошёл дальше, найдя в этой идее сокровенное зерно. Он
поставил гениальный по простоте эксперимент, пропустив альфа-частицы через
тонкую металлическую фольгу. Заметив, что некоторые из них "пасуют" перед
препятствием и отбрасываются обратно, он стал размышлять, чем такое явление
может обусловливаться. Да, только наличием в структуре атома тяжёлого
положительно заряженного ядра, которое располагается в самом центре. Вывод с
данными опыта не расходился, планетарная модель атома была "раскусана" до конца, и
поэтому это открытие заслуженно принадлежит Эрнесту Резерфорду, а не Веберу
или Нагаоке.
По тем же причинам (индивидуального свойства) Резерфорд вышел на протон и
теоретически обосновал существование нейтрона и дейтрона как элементарных
частиц. А вот немецкий физик, ученик Рентгена, Макс Вин, при изучении в 1902
году искровых разрядов и впервые обнаруживший протон как газоразрядный
водородный ион, дал промашку, не распознав в нём живую частичку атома.
В 1908 году за "исследования по расщеплению элементов и химии радиоактивных
элементов и веществ" Резерфорд был удостоен высокой награды — Нобелевской
премии. Это решение застало великого физика врасплох. "Я имел дело со многими
превращениями в природе, но такого сиюминутного перевоплощения меня из
физиков в химики вряд ли удалось бы предвидеть", — обронил он. Обидно, что
Нобелевский комитет забыл при этом о Фредерике Содди, одном из "пионеров"
радиоактивности, который рука об руку с Резерфордом занимался проблемой
радиоактивного распада. Спустя 11 лет ошибка была исправлена: Содди вручили
причитающуюся ему часть средств Нобелевского фонда, в том числе "за его вклад в
изучение химии радиоактивных соединений". Великой радости от этого
запоздалого решения Содди, конечно, не испытал. Но, как говорится, лучше поздно, чем
никогда.
А вот что независимо от Резерфорда и Содди явление радиоактивности как
самопроизвольный распад атомов рассматривал в 1903 году наш соотечественник,
основатель советской школы физико-химиков, Николай Николаевич Бекетов, мало
кому известно и до сих пор. И, может быть, даже закономерно, что при всех
обстоятельствах именно Резерфорд остаётся звездой первой величины. Ведь это
именно он разработал совместно с Содди теорию радиоактивных превращений,
осуществил неподдававшуюся другим искусственную ядерную реакцию, получив
кислород из азота (1919 год).
Рассматривая психологические аспекты исследований, связанных с
радиоактивностью, нельзя обойти вниманием спорные приоритетные вопросы, касающиеся
непосредственно самого открытия этого явления — спонтанного самопроизвольного
превращения нестабильных атомных ядер в ядра других химических элементов,
связанного с радиацией. После того, как французский физик Беккерель в 1896
году при изучении солей урана совершенно случайно открыл радиоактивность, не
ставя это задачей своего исследования, выяснилось, что явление
радиоактивности наблюдал ещё один великий француз, один из изобретателей фотографии Ж.Н.
Ньепс. Вышел он на него тоже волей случая, но ему не хватило какой-то
малости, чтобы распознать природу урана целиком. Когда этот факт стал известен
историкам, о работах Ньепса заговорили, их значимость стала намеренно
преувеличиваться, каждый стремился "отрыть" в ньепсовских трудах то, чего они
никогда не содержали. Но как ни велика была жажда сотворить из Ньепса
первооткрывателя естественной радиоактивности, утолить её не пришлось. Это открытие
было в соответствии с исторической правдой закреплено за Анри Беккерелем и
супругами Кюри, удостоенными за совместную работу в 1903 году Нобелевской
премии. Пожалуй, если при перелистывании исторических хроник взять да подсчитать
число случайных открытий в науке, то оно скорее всего уравновесится числом
случайных "неоткрытий", но вот обнаружить здесь некую причинно-следственную
связь не под силу даже самым прославленным "детективам" науки. Как
действительно определить, случайно ли открытие Беккереля и не случайно ли
"неоткрытие" Ньепса? Может, собака снова зарыта в психологии научного
творчества? В этом попытались разобраться участники собранной в 1913 году в Париже
специальной конференции, но воз, как говорится, и ныне там. Найти
удобоваримый ответ никому не удалось.
Что и говорить, выловить из пучины нахлынувших на общество идей настоящие
жемчужины дано далеко не каждому. "Я любила поиски ради них самих, — писала
как-то Ирен Жолио-Кюри121. — Есть некоторые незначительные опыты, которые
доставили мне удовольствия больше, чем те, что сулили громкие успехи". Природа
всегда оставалась верна самой себе. Она одаривала мыслителей той же монетой,
что они сами чеканили, беспощадно наказывая тех своих избранных, которые
неполностью или вхолостую расходовали свои творческие возможности.
Чарльз Роберт Дарвин122 в "Записных книжках" рассуждал: "Что делает человека
открывателем неизвестного? Многие люди, которые очень умны, намного умнее,
чем открывшие новое, но они никогда ничего не сотворили". Первооткрыватели в
отличие от особо "умных" учёных, как точно подметил Дарвин, сперва испытывают
страстное желание понять и разъяснить всё, что подвержено наблюдению, а
поняв, выводят общие для природы законы. Вспомним образ резерфордовского
"крокодила", который своими челюстями жадно перемалывает всё, что попадается
ему на глаза. Неиссякаемая любознательность, всеобъемлющий интерес к новым
проблемам наряду с избирательным подходом к решению конкретной научной
задачи, упорядоченность мышления — вот далеко не полный перечень характерных
черт, которые указывают на неординарность исследователя и его способность к
совершению научного переворота. Только одной усидчивостью, скрупулёзным
накоплением знаний и соблюдением незыблемых законов и правил, принятых в учёном
кругу, никаких высот в научном творчестве, конечно, не взять. Как ни крути,
чаще всего подлинного триумфа достигают люди с чудачествами, "завихрениями",
теми своеобразными и неповторимыми свойствами натуры, которые и возводят их в
ранг гениев. Не Зря французский мыслитель эпохи Средневековья Мишель Мон-
тень123 говорил, что "мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо
наполненный".
121 Ирен Жолио-Кюри (фр. Irene Joliot-Curie, девичья фамилия — Кюри; 1897—1956) —
французский физик, лауреат Нобелевской премии по химии, совместно с Фредериком Жолио
(1935 г.), старшая дочь Марии Склодовской-Кюри и Пьера Кюри, жена Фредерика Жолио-
Кюри.
122 Чарльз Роберт Дарвин (англ. Charles Robert Darwin; 1809—1882) — английский
натуралист и путешественник, одним из первых осознал и наглядно продемонстрировал, что
все виды живых организмов эволюционируют во времени от общих предков.
123 Мишель де Монтень (полное имя — Мишель Эйкем де Монтень, фр. Michel Eyquem de
Montaigne; 1533—1592) — французский писатель и философ эпохи Возрождения, автор
книги «Опыты».
Увидеть то, мимо чего многие "проскочили", взглянуть на знакомое с
совершенно новых позиций, не посчитаться с условностями и жёсткими схемами,
сосредоточившись на собственном внутреннем мире способен не каждый, даже многопла-
ново одарённый человек. И как же обидно, что столько замечательных и
бесценных открытий погибли втуне из-за отсутствия у исследователей хотя бы одного
из этих ценных качеств.
Вильгельм Конрад Рентген (нем. Wilhelm Conrad Rontgen;
1845—1923) — выдающийся немецкий физик, работавший в Вюрц-
бургском университете. С 1875 профессор в Хоэнхайме, 1876
профессор физики в Страсбурге, с 1879 в Гиссене, с 1885 в
Вюрцбурге, с 1899 в Мюнхене. Первый в истории физики
лауреат Нобелевской премии (1901).
Вильгельм Конрад Рентген родился 27 марта 1845 году под
Дюссельдорфом, в вестфальском Линнепе (современное
название Ремшайд) единственным ребёнком в семье. Отец был
купцом и производителем одежды. Мать, Шарлотта Констанца (в
девичестве Фровейн), была родом из Амстердама. В марте 1848 года, семья
переезжает в Апельдорн (Голландия). Первое образование Вильгельм получает в
частной школе Мартинуса фон Дорна. С 1861 года он посещает Утрехтскую Техническую
школу, однако в 1863 году его отчисляют из-за несогласия выдать нарисовавшего
карикатуру на одного из преподавателей.
В 1865 году Рентген пытается поступить в Утрехтский университет, несмотря
на то, что по правилам он не мог быть студентом этого университета. Затем он
сдаёт экзамены в Федеральный политехнический институт Цюриха, и становится
студентом отделения механической инженерии, после чего в 1869 году
выпускается со степенью доктора философии.
Однако, поняв, что его больше интересует физика, Рентген решил перейти
учиться в университет. После успешной защиты диссертации он приступает к
работе в качестве ассистента на кафедре физики в Цюрихе, а потом в Гиссене. В
период с 1871 по 1873 год Вильгельм работал в Вюрцбургском университете, а
Затем вместе со своим профессором Августом Адольфом Кундтом перешёл в Страс-
бургский университет в 1874 году, в котором проработал пять лет в качестве
лектора (до 1876 года), а затем в качестве профессора (с 1876 года). Также в
1875 году Вильгельм становится профессором Академии Сельского Хозяйства в
Каннингеме (Виттенберг). Уже в 1879 году он был назначен на кафедру физики в
университете Гиссена, которую впоследствии возглавил. С 1888 года Рентген
возглавил кафедру физики в Университете Вюрцбурга, позже, в 1894 году, его
избирают ректором этого университета. В 1900 году Рентген стал руководителем
кафедры физики университета Мюнхена — она стала последним местом его работы.
Позже, по достижении предусмотренного правилами предельного возраста, он
передал кафедру Вильгельму Вину, но всё равно продолжал работать до самого
конца жизни.
У Вильгельма Рентгена были родственники в США, и он хотел эмигрировать, но
даже несмотря на то, что его приняли в Колумбийский университет в Нью-Йорке,
он остался в Мюнхене, где и продолжалась его карьера.
Умер 10 февраля 1923 года от рака и был похоронен в Гиссене.
Рентген исследовал пьезоэлектрические и пироэлектрические свойства
кристаллов , установил взаимосвязь электрических и оптических явлений в кристаллах,
проводил исследования по магнетизму, которые послужили одним из оснований
электронной теории Хендрика Лоренца.
Несмотря на то, что Вильгельм Рентген был трудолюбивым человеком и будучи
руководителем физического института Вюрцбургского университета, имел
обыкновение допоздна засиживаться в лаборатории, главное открытие в своей жизни —
икс-излучение — он совершил, когда ему было уже 50 лет. 8 ноября 1895 года,
когда его ассистенты уже ушли домой, Рентген продолжал работать. Он снова
включил ток в катодной трубке, закрытой со всех сторон плотной чёрной
бумагой. Кристаллы платиноцианистого бария, лежавшие неподалёку, начали светиться
зеленоватым цветом. Учёный выключил ток — свечение кристаллов прекратилось.
При повторной подаче напряжения на катодную трубку, свечение в кристаллах,
никак не связанных с прибором, возобновилось.
В результате дальнейших исследований учёный пришёл к выводу, что из трубки
исходит неизвестное излучение, названное им впоследствии икс-лучами.
Эксперименты Рентгена показали, что икс-лучи возникают в месте столкновения катодных
лучей с преградой внутри катодной трубки. Учёный сделал трубку специальной
конструкции — антикатод был плоским, что обеспечивало интенсивный поток икс-
лучей. Благодаря этой трубке (она впоследствии будет названа рентгеновской)
он изучил и описал основные свойства ранее неизвестного излучения, которое
получило название — рентгеновское. Как оказалось, икс-излучение способно
проникать сквозь многие непрозрачные материалы; при этом оно не отражается и не
преломляется. Рентгеновское излучение ионизирует окружающий воздух и
засвечивает фото-пластины. Также Рентгеном были сделаны первые снимки с помощью
рентгеновского излучения.
Открытие немецкого учёного очень сильно повлияло на развитие науки.
Эксперименты и исследования с использованием рентгеновских лучей помогли получить
новые сведения о строении вещества, которые вместе с другими открытиями того
времени заставили пересмотреть целый ряд положений классической физики. Через
короткий промежуток времени рентгеновские трубки нашли применение в медицине
и различных областях техники.
К Рентгену не раз обращались представители промышленных фирм с
предложениями о выгодной покупке прав на использование изобретения. Но Вильгельм
отказался запатентовать открытие, так как не считал свои исследования источником
дохода.
К 1919 году рентгеновские трубки получили широкое распространение и
применялись во многих странах. Благодаря им появились новые направления науки и
техники — рентгенология, рентгенодиагностика, рентгенометрия, рентгенострук-
турный анализ и др.
Филипп Эдуард Антон фон Ленард (нем. Philipp Eduard
Anton von Lenard, 1862—1947) — немецкий физик, автор
многих выдающихся работ в области физики твёрдого тела и
атомной физики. Лауреат Нобелевской премии по физике в
1905 г. «за исследовательские работы по катодным лучам». В
20-х годах XX века стал противником «теории
относительности» и пропагандистом т.н. «арийской физики».
Ленард родился в семье Тирольского торговца вином. В
1722 г. семье Ленардов было присвоено наследственное
дворянство, которое, однако, начиная с конца XVIII века, в
семье не применялось. В 1880 г. Ленард изучает в течение
двух семестров естественные науки — сначала в Будапеште, а
затем в Вене. После этого он предпочитает работу в отцовском винном магазине
в Прессбурге. В 1883 г. Ленард продолжает обучение в Гейдельберге под
руководством Германа Квинке и Роберта Бунзена. После обучения в течение одного се-
местра в Берлине под руководством Германа Гельмгольца, он защищает в 1886 г.
в Гейдельберге диссертацию по теме «О колебаниях падающих капель». После
этого он становится ассистентом у Квинке в физическом институте Гейдельбергского
университета. В это время он продолжает исследования люминесценции. В
последующие десятилетия на основе этих исследований он напишет основополагающие
работы о механизме свечения так называемых фосфоров Ленарда.
После недолгого пребывания в Лондоне и Бреслау Ленард приступает в апреле
1891 г. к работе ассистентом Генриха Герца в Бонне, где в 1892 г. защищает
вторую диссертацию по теме «Об электрических свойствах дождей». Об
электрических свойствах дождей и гроз он опубликует в последующие годы множество
работ. После ранней смерти Герца в 1894 г. Ленард издал собрание его сочинений.
В Бонне Ленард занимался катодными лучами, особенно их способностью
проникать через тонкие слои металлов. После изобретения в 1892 г. разрядных
трубок, названных его именем (трубок Ленарда), а также окошка Ленарда, впервые
появилась возможность изучать катодные лучи независимо от газового разряда.
Эксперименты Ленарда привели к прояснению корпускулярной природы катодных
лучей, хотя к великому огорчению Ленарда приоритет в открытии электрона отошёл
в 1897 г. Дж.Дж. Томсону. Одну из изобретённых им разрядных трубок из
собственного лабораторного оснащения Ленард передал К. Рентгену. При помощи этой
трубки Рентген смог открыть в 1895 г. рентгеновские лучи. Ленард никогда не
смог простить Рентгену того, что тот никогда не упомянул его ни в одной своей
публикации или докладе.
В 1898 году Ленард стал профессором в Кильском университете. Только здесь
он получил неограниченные возможности для экспериментальных исследовательских
работ. В 1900 году он продолжил исследовать фотоэлектрический эффект,
открытый в 1886 году Герцем и в 1887 году Холваксом, и обнаружил в том же году
фундаментальную закономерность: при увеличивающейся интенсивности света число
электронов растёт, однако их скорость остаётся постоянной и зависит только от
частоты падающего света. Объяснение этого эффекта было сделано только в 1905
году А. Эйнштейном при помощи гипотезы световых квантов.
Основываясь на измерении поглощения катодных лучей Ленард разработал в 1903
г. свою динамидическую модель атома, согласно которой атом был «пустым», и
его действующие центры были сосредоточены в маленьком объёме. Этой моделью
Ленард впервые опроверг господствующее в то время представление об атоме как
о массивном однородном объекте. Модель Ленарда была предшественницей
планетарной модели атома Резерфорда 1910/1911 гг., которую тот разработал на
основе своих опытов по рассеянию альфа-частиц.
Годы, проведённые в Киле были самыми продуктивными в жизни Ленарда. В 1905
г. Ленард получил Нобелевскую премию по физике.
В 1907 г. Ленард переходит в Гейдельберг в качестве последователя своего
учителя Германа Квинке — профессора и директора физического института. В 1913
г. он основал радиологический институт, который он возглавлял до выхода на
пенсию в 1932 г. В Гейдельберге исследования Ленарда смещаются от
экспериментов к созданию обобщающих концепций. Во время первой мировой войны он написал
множество статей для справочника по физике. Современную абстрактную физику, в
создании которой он сам когда-то принимал участие, Ленард перестал понимать.
Под впечатлением от первой мировой войны, Версальского договора и
Веймарской республики, Ленард, убеждённый монархист, примкнул к антиеврейскому
движению. Теорию относительности и квантовую механику он отвергал как
абстрактные и чуждые реальности теории. Он работал над теорией эфира, при помощи
которой пытался объяснить опыт Майкельсона или вращение перигелия Меркурия,
оставаясь в рамках рациональной классической физики (см. Об эфире и исходном
эфире - 2-е издание, с предупреждением немецким исследователям, Лейпциг, 1922
г.) . Также Ленард выступал с резкой критикой лично Альберта Эйнштейна в
газетных статьях и публичных докладах. Кульминацией противостояния с Эйнштейном
стала публичная конфронтация на конференции естествоиспытателей и врачей в
Баде Нойхайме 23 сентября 1920 г.
В судьбоносном для Ленарда 1922 году он полностью пересмотрел свои
жизненные взгляды. Институт физики был блокирован студенческим социал-
демократическим обществом, так как Ленард отказался вывесить траурный флаг в
честь государственных похорон недавно убитого Вальтера Ратенау. Последствием
этого стал арест Ленарда. Кроме того, Ленард потерял в результате инфляции
всё своё состояние, и в этом же году умер его единственный сын.
В этом же году Эйнштейн получает задним числом Нобелевскую премию За 1921
год за прояснение квантовой природы фотоэффекта, в чём существенную роль
сыграли эксперименты Ленарда. После появления в 1922 году расовой теории Ганса
Фридриха Карла Гюнтера, с радостью воспринятой Ленардом, он окончательно
обратился к национал-социализму.
Ленард был первым крупным немецким учёным, который публично, 8 мая 1924 г.
поддержал НСДАП. В этот день в «Великогерманской газете» вышла его статья, в
соавторстве с Иоганном Штарком, в которой оба учёных поддержали программу
партии НСДАП, а также идеалы некоторых вождей партии, таких как Адольфа
Гитлера, Людендорфа и Эрнста Пёнера (главного полицмейстера Мюнхена).
В 1926 г. Ленард встретился в Гейдельберге с Гитлером. После выхода на
пенсию в 1932 г. Ленард получил от нацистского режима много наград в качестве
ведущего представителя физики. В 1935 г. физический институт Гейдельбергского
университета был переименован в Институт Филиппа Ленарда.
В 1937 г. Ленард становится членом НСДАП и награждается «золотым почётным
Знаком».
В последующие годы Ленард был одним из группы примерно 30 физиков, которые
пропагандировали «немецкую физику». Они отвергали части современной
теоретической физики под предлогом того, что они были «догматическо-диалектическими»
произведениями. По мнению Ленарда, познание природы зависит от расы, причём
арийская раса имеет для этого наилучшие предпосылки. От физики требовалась
наглядность моделей, причём в центре физики должен стоять эксперимент.
Теоретические построения должны стоять «на твёрдом фундаменте классической
физики» .
Хотя квантовая теория отрицалась Ленардом, некоторые другие приверженцы
«немецкой физики» принимали её (см. Гримзель-Томашек, «Учебник физики», Том
II, вторая часть 2: Материя и эфир, Лейпциг/Берлин 1938, 8. Издание, стр. 229
и далее). Теория относительности, разработанная Лоренцом, Пуанкаре и
Эйнштейном полностью отвергалась. Лоренцево сокращение длины всё же принималась
некоторыми приверженцами «немецкой физики» в качестве возможного объяснения
отрицательных результатов опытов Майкельсона (там же стр. 430)
В 1936 г. вышел учебник Ленарда «Немецкая физика в четырёх томах». Он
описывал только области классической физики и не касался ни квантовой механики,
ни теории относительности. Открытия современной физики объяснялись при помощи
теории эфира и атомной модели Иоганна Штарка. В предисловии к учебнику,
Ленард приводит следующее высказывание, которое можно рассматривать как
программу немецкой физики: «Вы спросите — Немецкая физика?». Я мог бы назвать её
также арийской физикой или физикой людей нордического типа, физикой
исследователей реальности, искателей истины, физикой тех, кто основал естествоиспы-
тание... В действительности наука, как и всё, что создают люди, зависит от
расы, от крови, (см. Филипп Ленард, Немецкая Физика в четырёх томах, Мюнхен
1936, Том. I, стр. IX). В движении «немецкой физики» Ленард заведовал, в
отличие от Иоганна Штарка, интеллектуальной частью и почти не участвовал в
политических мероприятиях.
В ноябре 1940 г. было заключено соглашение (известное как «Мюнхенский
разговор о религии») между представителями «немецкой физики» (Рудольфом Томаше-
ком, Альфонсом Бюлем, Людвигом Вешем и Вильгельмом Мюллером) и
представителями современной физики (Карлом Рамзауэром, Георгом Джоссом, Гансом Копферманом
и Карлом Фридрихом фон Вайцзеккером). При этом представители «немецкой
физики» должны были признать неопровержимые факты современной физики и прекратить
политические нападки на них. Письменное соглашение закрепляло следующие
пункты:
• теоретическая физика является неотъемлемой частью физики;
• специальная теория относительности является неотъемлемой частью физики,
однако, требует дальнейших проверок;
• четырёхмерное представление природных процессов является математической
абстракцией и не является моделью пространства-времени;
• квантовая механика представляет собой единственную возможность описания
атомных процессов, тем не менее, требуется более глубокое понимание
эффектов , стоящих за формализмом.
После этого договора «немецкая физика» потеряла своё влияние. Ленард
считал, что его взгляды были недостаточно представлены при обсуждении, и принял
договор как предательство.
В 1944 г. часть физического института была перенесена в Мессельхаузен.
Ленард был так привязан к институту, что тоже переехал в Мессельхаузен.
После капитуляции нацистов в 1945 году американцы, по причине преклонного
возраста Ленарда, не стали подвергать его процедуре «денацификации».
Ленард умер в 1947 году. Его имущество хранится в «Музее Германии» в
Мюнхене.
Сэр Уильям Крукс (Sir William Crookes, 1832-1919) —
английский химик и физик, член (с 1863 года) и Президент
(в 1913—1915 годах) Лондонского Королевского общества, от
которого он в 1875 году получил Королевскую золотую
медаль . В числе других его наград — медали от Французской
академии наук (1880) , Дэви (1888) и медаль Копли (1904) . В
1897 году королева Виктория пожаловала ему рыцарское
Звание. В 1910 году он получил «Орден заслуг». Крукс вошел в
историю как человек, открывший таллий и впервые получивший
гелий в лабораторных условиях.
Уильям Крукс родился в Лондоне в семье Джозефа Крукса
(Joseph Crookes), портного, приехавшего в столицу с английского севера, и
(его второй жены) Мэри Скотт. Крукс учился в школе в Чиппехеме, Уилтшир, а
научную карьеру начал в возрасте 15 лет, поступив в лондонский Королевский
химический колледж (Royal College of Chemistry) на Гановер-сквер, где (по
окончании) в 1850—1854 годах занимал пост ассистента. Вскоре Крукс приступил
к самостоятельным исследованиям, но не в области органической химии — что
можно было бы предположить, учитывая, что его учителем был Август Вильгельм
фон Хоффман (August Wilhelm von Hofmann): он стал исследовать новые
соединения селена. Эти опыты послужили основой для его первой научной работы,
опубликованной в 1851 году.
По окончании Королевского колледжа Крукс стал управляющим
метеорологического отдела в Радклиффской обсерватории в Оксфорде (1854) , а в 1855 году был
приглашен читать лекции по химии в Честерский колледж. В 1856 году Крукс
женился на Эллен, дочери Уильяма Хамфри из Дарлингтона: в этом браке у него ро-
дились трое сыновей и дочь. С этого времени он жил в Лондоне и занимался
исследовательской работой, в основном самостоятельно - у себя в доме № 7 на
Кенсингтон Парк Гарденс (Kensington Park Gardens), в частной лаборатории.
Интенсивность научной деятельности и широкий круг интересов вскоре сделали
Крукса известным в обществе человеком. В 1859 году Уильям Крукс основал
научный журнал Chemical News, став его первым редактором, а с 1864 года
редактировал «Ежеквартальный научный журнал» («Quarterly Journal of Science»). В
разные годы Крукс занимал президентские посты в Химическом обществе,
Институте инженеров-электриков, Британском объединении «За прогресс науки» и в
Обществе психических исследований.
Крукс исследовал электрическую проводимость в газах при пониженном давлении
и катодные лучи (в «трубках Крукса»), открыл явление сцинцилляции, изобрел
радиометр и спинтарископ (устройство, демонстрирующее выделение альфа-лучей
под воздействием радия). Будучи, прежде всего, исследователем-практиком,
Крукс с энтузиазмом принял и взял на вооружение метод спектрального анализа,
открытый Бунзеном и Кирхгофом. В 1861 году он открыл прежде неизвестный
элемент (с ярко-зеленым цветом в эмиссионной части спектра) и назвал его таллием
(от греческого thallos, «зеленый побег»), а в 1895 году впервые в
лабораторных условиях выявил гелий. Крукс считается пионером в исследовании
газоразрядных трубок; его исследования послужили основой для всей последующей работы
по изучению плазмы.
В 1869 году Крукс заинтересовался паранормальными явлениями, происходившими
на спиритических сеансах, и в 1870 году приступил к их практическому
исследованию, пообещав себе и коллегам соблюдать полную беспристрастность и
руководствоваться исключительно научными интересами.
Перед медиумами он выдвинул жёсткие условия: «Опыты должны проводиться у
меня дома, в присутствии мной приглашенных свидетелей и при полном соблюдении
всех моих требований; я оставляю за собой право также использовать любую
аппаратуру» , — говорилось в его заявлении. В числе медиумов, согласившихся
принять участие в опытах, были Кейт Фокс, Д.Д. Хьюм и Флоренс Кук, работа с
которой особенно его увлекла. Крукс утверждал, что воочию наблюдал появления
призрачных и осязаемых фигур, явления левитации, слышал загадочные голоса,
измерял потери медиумом веса при выделении эктоплазмы, фиксировал появление
надписей на грифельных досках без участия присутствующих.
В 1874 году он опубликовал сообщение о проделанной работе, в которой
заявил, что наблюдавшиеся явления определенно не были результатом мошенничества
или галлюцинаций, и призвал к дальнейшим научным исследованиям паранормальных
явлений. Скандал вокруг отчета Крукса принял такие масштабы, что появились
даже предложения об исключении его из Королевского общества. После этого
Крукс стал проявлять осторожность и воздерживался от публичных высказываний
на эту тему вплоть до 1898 года, когда понял, что его авторитет в научном
мире незыблем и позиции в Королевском обществе не могут быть подвергнуты
сомнению. Начиная с этого времени и вплоть до самой смерти в 1919 году Крукс
открыто заявлял о том, что является убежденным спиритуалистом.
Жозеф Нисефор Ньепс (фр. Joseph Nicephore Niepce; 1765—1833) — французский
изобретатель, наиболее известен как первооткрыватель фотографии.
Родился в городе Шалон-сюр-Сон в Бургундии в аристократической семье. Его
отец был советником Людовика XV, мать — дочерью известного юриста. В Шалоне
семья располагала большим имуществом. Жозеф учился в колледжах Шалона, Труа и
Анже с 1780 по 1788 год ораторскому искусству.
Хотя учёба готовила его к церковной карьере, он в 1792 году предпочёл поме-
нять направленность, вступив в революционную армию и став офицером, принимал
активное участие в военных действиях на Сардинии и в
Италии. Плохое Здоровье вынудило его уйти в отставку. В 1795
году он поселился в Ницце в качестве государственного
служащего и женился на Агнессе Рамеру.
Но через 6 лет он вернулся в родной город к своей матери
и братьям. Здесь он начал заниматься своими исследованиями
вместе со своим братом Клодом. Первым изобретением был пи-
реолофор — двигатель внутреннего сгорания, с помощью
которого можно было двигать лодку по Сене. В 1816 году Ньепс
начал работать над получением фотографического
изображения . Изначально использовалась серебряная соль, которая
чернеет при контакте с дневным светом. Ньепс смог получить
негатив, однако при высвобождении серебряной соли из камеры снимок весь
почернел . В дальнейшем Ньепс пытался использовать медную, или известняковую
пластинку, покрытую асфальтом. Впервые Жосеф Ньепс получил зафиксированное
изображение около 1822 года — «Накрытый стол».
В 1829 году 64-летний Ньепс был болен. Он и его брат Клод истратили все
свои деньги, полученные по наследству, на различного рода изобретения, но ни
одно не сделало их богатыми. Гелиография стала основным его занятием, и он
отдал ей все свои силы. Умер Жозеф Ньепс в 1833 году.
Антуан Анри Беккерель (фр. Antoine Henri Becquerel; 15
декабря 1852 — 25 августа 1908) — французский физик,
лауреат Нобелевской премии по физике и один из
первооткрывателей радиоактивности.
Беккерель родился в Париже в семье учёных, которая,
считая его самого и его сына, дала четыре поколения
учёных. Он получил научное образование в Ecole Polytechnique
и инженерное образование в Ecole des Ponts et Chaussees.
В 1892 г. он стал третьим человеком из их семьи,
который возглавил кафедру физики в Musee National d'Histoire
Naturelle. В 1894 г. он стал главным инженером в
управлении мостов и дорог.
В 1896 г. Беккерель случайно открыл радиоактивность во время работ по
исследованию фосфоресценции в солях урана. Исследуя работу Рентгена, он
завернул флюоресцирующий материал — уранилсульфат калия в непрозрачный материал
вместе с фотопластинками, с тем, чтобы приготовиться к эксперименту,
требующему яркого солнечного света. Однако ещё до осуществления эксперимента
Беккерель обнаружил, что фотопластинки были полностью засвечены. Это открытие
побудило Беккереля к исследованию спонтанного испускания ядерного излучения. В
1903 г. он получил совместно с Пьером и Марией Кюри Нобелевскую премию по
физике «В знак признания его выдающихся заслуг, выразившихся в открытии
самопроизвольной радиоактивности».
Беккерель был избран членом Французской академии наук в 1889. В 1908 году
(в год смерти) он занял пост пожизненного секретаря Французской академии
наук , заняв этот пост после смерти Бертло.
В 1908 году избран иностранным членом Лондонского королевского общества.
Роберт Берне Вудворд (англ. Robert Burns Woodward; 1917—1979) —
американский химик-органик. Внёс значительный вклад в современную органическую химию,
в особенности, в синтез и определение структуры сложных природных продуктов.
Тесно работал с Роалдом Хофманом в области теоретических
исследований химических реакций. Вудворд — лауреат
Нобелевской премии по химии за 1965 год.
Вудворд родился в Бостоне, в семье Маргарет (урожденной
Берне), дочери выходца из Шотландии, и Артура Честера Вуд-
ворда, сына аптекаря из Роксбери (Массачусетс). В 1918
году, когда Роберту исполнился один год, его отец умер от
пандемии гриппа.
С раннего возраста Вудворда привлекала химия, он с
увлечением самостоятельно постигал этот предмет ещё в период
обучения в школе первой и второй ступени в Куинси, штат
Массачусетс. К старшим классам он уже мог справиться почти
со всеми опытами, описанными в широко известном руководстве Людвига Гаттерма-
на для практических занятий по органической химии. В 1928 году Вудворд
связался с генеральным консулом Германии в Бостоне, и через него ему удалось
получить копии нескольких новых статей, опубликованных в немецких журналах.
Позже, в своей Коуповской лекции, он вспоминал, как был очарован, когда среди
этих статей случайно наткнулся на первое сообщение Л. Дильса и К. Альдера об
открытой ими реакции. На всём протяжении своей карьеры Вудворд часто
использовал и изучал эту реакцию, как в теоретическом плане, так и
экспериментально. В 1933 году он поступил в Массачусетский Технологический Институт (МТИ),
но так запустил некоторые стороны своего обучения, что был отчислен в
следующем году. В 1935 году МТИ восстановил его и к 1936 году он получил степень
бакалавра. Уже через год институт присудил ему докторскую степень, в то время
как его однокурсники только оканчивали бакалавриат. Докторская работа
Вудворда представляла собой исследования, связанные с синтезом женского полового
гормона эстрона. По правилам МТИ необходимо, чтобы выпускники имели
руководителей. Руководителем Вудворда был Эйвери А. Эшдаун, хотя до сих пор
неизвестно, пользовался ли он его советами. После недолгого преподавания в
университете Иллинойса он получил годичную стипендию в Гарвардском университете (на
1937—1938 гг.) и проработал в Гарварде на различных должностях всю оставшуюся
жизнь. В 1960-м году Вудворд был удостоен звания Доннеровского профессора,
этот титул освободил его от преподавания обязательных курсов, и он смог
посвятить всё своё время научным исследованиям.
Первым крупным достижением Вудворда в начале 1940-х годов была серия
статей, описывающая применение ультрафиолетовой спектроскопии в объяснении
структуры природных продуктов. Вудворд собрал большое количество эмпирических
данных и разработал ряд правил, позднее названных «правилами Вудворда»,
которые могли применяться для выяснения структур, как природных веществ, так и
синтезированных молекул, не встречающихся в природе. Рациональное
использование новейших инструментальных методов было «визитной карточкой» работ
Вудворда в течение всей его карьеры; при этом он постоянно переходил от монотонных
и длительных методов определения структуры к более современным.
В 1944 году, вместе со своим подопечным, постдокторантом Уильямом Э. фон
Дерингом Вудворд сообщил о синтезе алкалоида хинина, используемого в лечении
малярии. Хотя синтез был преподнесён как успех, позволяющий преодолеть
трудности в обеспечении лекарственными препаратами, закупаемыми в Южной Азии, в
действительности синтез был слишком длинным и трудоёмким, чтобы применять его
в практических масштабах. Тем не менее, он стал поворотным пунктом для
химического синтеза в целом. Находкой Вудворда, важной для данного синтеза, было
использование факта почти 40-летней давности, когда немецкий химик Пауль Рабе
п
получил хинин из его предшественника (прекурсора) — хинотоксина (1905).
Следовательно, синтез хинотоксина (который Вудворд фактически и синтезировал),
должен открыть дорогу к синтезу хинина. Когда Вудворд осознал это,
органический синтез был ещё в стадии «проб и ошибок», и никто не думал, что можно
создавать такие сложные структуры. Вудворд показал, что органический синтез
можно превратить в рациональную науку и что помочь этому могла бы разработка
теоретических знаний о реакционной способности и структуре. Этот синтез был
первым из серии чрезвычайно сложных и элегантных синтезов, которые он
проделал .
В 1930-х годах британские химики Кристофер Ингольд и Роберт Робинсон
занялись исследованием механизмов органических реакций и предложили эмпирические
правила, с помощью которых можно было прогнозировать реакционную способность
органических молекул. Вудворд, видимо, был первым химиком-синтетиком, кто
использовал эти идеи для прогнозирования структуры в синтезе. Пример Вудворда
вдохновлял сотни других химиков-синтетиков, которые работали в области
создания сложных структур природных продуктов, важных в медицинском отношении.
В течение 1940-х годов Вудворд синтезировал много сложных природных
продуктов, таких как хинин (1944), кортизон (1951), резерпин (1956), хлорофилл
(1960), тетрациклин (1962), холестерин, лизергиновая кислота, цефалоспорин и
колхицин, а также установил строение ряда важных природных соединений:
стрихнина, террамицина (окситетрациклин) (1953) и ауреомицина, магнамицина. Вместе
с тем, Вудворд открыл новую эру в синтезе (иногда её называют «эпохой
Вудворда») , в которой он показал, что природные продукты можно синтезировать,
только тщательно соблюдая принципы физической органической химии и детально
планируя все шаги.
Большинство синтезов Вудворда были очень эффектно описаны его коллегами, и
до того, как он их сделал, некоторые думали, что невозможно создать эти
вещества в лабораторных условиях. Его синтезы несли в себе элемент искусства, и с
тех пор химики-синтетики обращали внимание не только на удобство и
практичность синтеза, но и на его красоту. Работы Вудворда часто включали активное
использование новых методов — ИК-спектроскопии, а позднее и ядерного
магнитного резонанса (ЯМР). Другая важная особенность синтезов Вудворда была в том,
что он обратил внимание на стереохимию, или особую конфигурацию молекул в
трёхмерном пространстве. В большинстве случаев природные вещества,
использующиеся в медицине, обладают необходимой биологической активностью только в
виде чистых энантиомеров. Это привело к востребованности «стереоспецифического
синтеза», в результате которого получался продукт с определённой
конфигурацией. Сегодня методы стереспецифического синтеза широко используются, Вудворд
же в своё время первым показал, что для осуществления такого
(стереоспецифического) синтеза нужна основательная подготовка и тщательное планирование.
Многие его синтезы были направлены на изменение конфигурации молекул
посредством внедрения в них жесткого структурного элемента; эта методика сегодня
стала обычной. Особенно показательными в этом отношении были синтезы
резерпина и стрихнина.
Во время Второй мировой войны Вудворд был консультантом Военного совета по
производству в связи с пенициллиновым проектом. Хотя многие предполагали бе-
та-лактамную структуру пенициллина, фактически первыми это предложили химики
Оксфорда и компании Мерк, а затем в исследования включились и другие группы
учёных (в частности, из компании Шелл). Вудворд первым высказал мысль о
неправильности трициклической структуры (тиазолидин соединялся амино-мостом ок-
сазинона), выдвинутой группой исследователей пенициллина из Пеории.
Впоследствии он согласился с бета-лактамной структурой (вместо тиазолидин-
оксазолоновой), предложенной Робертом Робинсоном, в дальнейшем — ведущим
химиком-органиком своего времени. В конечном итоге Дороти Ходжкин в 1945 году с
помощью рентгеновской кристаллографии подтвердила для пенициллина именно бе-
та-лактамную структуру.
Для определения структуры сложных молекул Вудворд применял инфракрасную
спектроскопию и химическую деградацию. Здесь заметными примерами стали
сантониновая кислота, стрихнин, магнамицин и террамицин. Коллега Вудворда и
Нобелевский лауреат Дерек Бартон сказал о терамицине следующее:
«Самое блестящее решение структурной головоломки, сделанное когда-либо,
было, конечно, решение проблемы террамицина (1953). Это была проблема большой
индустриальной важности, и много способных химиков выполнили огромный объем
работы по определение его структуры. В результате собрался впечатляющий объем
противоречивых фактов. Вудворд взял большой кусок картона, выписал на него
все данные и, подумав в одиночестве, вывел правильную структуру террамицина.
Никто больше не смог бы этого сделать в то время.»
Все эти случаи показывают, как рациональные факты и химические принципы,
объединённые с интуицией, могут быть использованы для достижения цели.
В начале 1950-х годов Вудворд и британский химик Джефри Уилкинсон
предложили новую структуру ферроцена — соединения, состоящего из комбинации
органических молекул с железом. Это стало началом металлоорганической химии, которая
выросла в индустриально значимую область. За эту работу Уилкинсон (вместе с
Эрнстом Отто Фишером) получил в 1973 году Нобелевскую премию. Некоторые
историки считали, что Вудворд должен был получить эту премию вместе с Уилкинсо-
ном. Интересно, что так думал и Вудворд: позднее он даже написал об этом в
Нобелевский комитет.
Вудворд получил Нобелевскую премию в 1965 году за синтез сложных
органических молекул. В своей Нобелевской лекции он описывал полный синтез
антибиотика цефалоспорина, отметив, что ему пришлось ускорить синтез, чтобы успеть
закончить его до Нобелевской церемонии.
В начале 1960-х годов Вудворд приступил к сложнейшему по тем временам
синтезу природного продукта — синтезу витамина В12. Плодотворно сотрудничая с
коллегой из Цюриха Альбертом Эшенмозером, Вудворд с командой из почти 100
студентов и постдоков несколько лет трудились над синтезом этой молекулы.
Работа была окончена и опубликована в 1973 году, она явилась поворотным пунктом
в истории органической химии. Синтез включал почти 100 стадий, каждая из
которых тщательно планировалась и анализировалась, что было характерно для всех
работ Вудворда. Он более других убедил химиков-органиков в том, что синтез
любого сложного вещества возможен при достаточном времени и разумном
планировании. Однако до 2006 года практически никаких публикаций по вопросу полного
синтеза витамина В12 не было.
В том же самом году, основываясь на наблюдениях, сделанных Вудвордом в
процессе синтеза В12, он и Роалд Хофман разработали правила (известные ныне как
правила Вудворда-Хофмана), объясняющие стереохимию продуктов органических
реакций. Вудворд сформулировал свои идеи (базирующиеся на симметричных
свойствах молекулярных орбиталей), основываясь на своём опыте химика-синтетика, а
затем попросил Хофмана выполнить теоретические вычисления для подтверждения
этих идей. Эти вычисления были сделаны с помощью метода Хюккеля. Корректность
этих правил была подтверждена многими экспериментами. Хоффман получил
Нобелевскую премию в 1981 году За свою работу (вместе с Кэнъити Фукуи, японским
химиком, который выполнил ту же работу, используя другой подход); Вудворд
несомненно получил бы вторую Нобелевскую премию, если был бы жив. Отметим, что
в недавней статье в журнале «Nature» описывается, как можно использовать
механическое напряжение, чтобы изменить ход химической реакции, продукты
которой не подчиняются правилам Вудворда-Хоффмана.
Параллельно с работой в Гарварде Вудворд руководил Исследовательским
институтом (Woodward Research Institute), основанным в 1963 году в Базеле (Швейца-
рия). Он также стал членом попечительского совета МТИ (1966—1971) и Института
науки Вейцмана в Израиле.
Вудворд умер в Кембридже, штат Массачусетс от сердечного приступа во время
сна. В этот период он работал над синтезом антибиотика эритромицина. Его
студент сказал о нем:
«Я очень многим обязан Р.Б. Вудворду. Он показал, что можно приниматься за
решение трудных проблем без ясного представления об их исходе, но с
уверенностью, что интеллект и усилия их решат. Он показал мне всю прелесть
современной органической химии, а также важность детального изучения материала.
Вудворд внес значительный вклад в стратегию синтеза, в методы вывода сложных
структур, в создание новой химии и ее теоретических аспектов. Он был для
своих студентов примером. Я дорожу памятью о сотрудничестве с таким
замечательным химиком.»
Вудворд был автором (или соавтором) почти 200 публикаций, из которых 85 —
это большие статьи, а остальное — предварительные сообщения, тексты лекций и
обзоры. Темп его научной деятельности не давал возможности публиковать
подробности эксперимента, и большая часть работ была издана лишь спустя
несколько лет после его смерти. Вудворд руководил работами более двухсот аспирантов
и исследователей, у которых впоследствии получилась успешная карьера. Вместе
с Робертом Робинсоном он основал журналы по органической химии «Tetrahedron»
и «Tetrahedron Letters», был членом их редколлегий.
Среди учеников Вудворда: Роберт М. Уильяме (штат Колорадо), Гарри Вассерман
(Йель), Ёсито Киши (Гарвард), Стюарт Шребер (Гарвард), Уильям Руш (Скрипс-
Флорида), Стивен А. Беннер (Университет Флориды), Кристофер С. Фут
(Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе), Кендалл Хоук (Калифорнийский
университет в Лос-Анджелесе), Кевин М. Смит, работающий в области порфиринов.
Вудворд имел энциклопедические знания по химии и необычайную память на
подробности. Качеством, выделяющим его среди коллег, была замечательная
способность извлекать и увязывать данные из научной литературы и использовать их
для решения данной химической проблемы.
Его лекции стали легендой, они часто длились по три-четыре часа. Во многих
из них он избегал использования слайдов, а имел обыкновение рисовать
структуры цветными мелками. Поэтому его лекции было легко записывать. По словам
профессора МГУ А.Н. Коста:
«Часто на лекциях или докладах, взяв в обе руки по кусочку мела, он с
легкостью иллюзиониста начинал с обоих концов доски рисовать химическую
структуру, и его пространственное видение молекулы было столь тонко, что не было
случая, когда бы линии на доске не сошлись.»
Как правило, перед началом лекции Вудворд всегда клал на рабочий стол два
носовых платка. На один носовой платок он помещал ряд из 4-5 кусков мела
разного цвета. На другом размещался внушительный ряд сигарет. Предыдущая
сигарета использовалась, чтобы зажечь следующую. Его известные семинары по
четвергам в Гарварде тянулись до ночи.
Вудворду очень нравился синий цвет. Его костюм, машина и даже парковочная
стоянка были синего цвета. В одной из его лабораторий, студенты повесили
огромную чёрно-белую фотографию учителя с большим синим галстуком. Она висела
там несколько лет (до начала 1970-х годов), пока не сгорела при небольшом
лабораторном пожаре.
При своей неутомимости Вудворд не смог бы сделать так много, если бы не был
предельно организованным человеком. Большую часть проблем он решал
самостоятельно, продумывая до мелочей план дальнейшей работы. Каждое утро
сутуловатый, крепкого сложения профессор в строгом костюме с обязательным синим
галстуком садился в машину и за полчаса покрывал 50 миль, отделявших его коттедж
от Гарвардского университета. К девяти часам, после такой скоростной «автоза-
рядки», которую он предпочитал другим видам спорта, Вудворд приступал к
работе. Он мог ограничиться несколькими часами сна ночью, был заядлым
курильщиком, предпочитал виски и мартини и любил отдыхать, играя в футбол.
Дерек Бартон, позднее приобретший известность своей работой по конформаци-
онному анализу (за которую он был удостоен Нобелевской премии в 1969 году),
так описывает одну из лекций Вудворда:
«Это была блестящая демонстрация того, как можно взять из литературы факты,
кажущиеся очевидными, и путем одного лишь их обдумывания, что он отлично умел
делать, интерпретировать их по-иному, а потом пойти в лабораторию и доказать
истинность нового вывода. Мы поняли, что это была работа гения... Через десять
лет наши второкурсники уже могли решать подобные проблемы, причем примерно
25% решили бы их правильно. Но означает ли это, что в 1958 году на нашем
втором курсе училось 25% мини-Вудвордов? Нет, конечно. Это означает, что Вудворд
научил нас, химиков-органиков, искусству думать.»
С поездки Вудворда 1948 года началась череда почётных лекций, которая
забрасывала его во многие страны в течение всей жизни. Лорд Александер Тодд
вспоминал:
«Одной из наиболее удивительных черт Боба Вудворда была его способность
заражать молодых химиков своей страстью к органической химии и своим
энтузиазмом. . . Я не знаю и никогда не знал другого ученого, который мог бы так
держать аудиторию; молодые химики, да и многие не очень молодые, внимали ему,
как какому-нибудь евангелисту... Разумеется, он был блестящий лектор. Он
всегда точно укладывался во время; при нём всегда была его знаменитая коробочка
с цветными мелками, даже специальная тряпка для стирания с доски. А то, как
безупречно он рисовал на доске формулы, хотя и замедляло темп изложения, но
способствовало пониманию.»
Арне Фредга (Шведская королевская академия наук), при вручении Нобелевской
премии сказал:
«Иногда говорят, что органический синтез представляет собой одновременно
точную науку и изящное искусство. Здесь неоспоримый Мастер - природа. Но я
осмелюсь утверждать, что лауреат премии нынешнего года доктор Вудворд по
праву занимает второе место.»
Макс Карл Вин (Wien Max Karl, 1866-1938) - немецкий
физик. Был ассистентом у В.К. Рентгена в Вюрцбургском
университете, профессором высшей технической школы в Ахене, 1904-
1911 гг. - профессор в Данциге, в 1911-1935 гг. - в Йене.
Научные работы посвящены электромагнетизму, физиологической
акустике, изучению свойств электролитов, радиотехнике. В
частности, исследовал высокочастотные электромагнитные волны,
искровые разряды, связанные колебания, поведение
электролитов при высоких напряжениях. Построил ряд приборов для
измерения слабых токов и силы звуков. Усовершенствовал искровые
передатчики. В 1906 г. предложил специальный разрядник,
препятствующий возврату энергии из антенны в первичный
колебательный контур.
Фредерик Содди (англ. Frederick Soddy; 1877—1956) — английский радиохимик,
член Лондонского королевского общества (1910) , лауреат Нобелевской премии по
химии (1921).
Содди родился в семье набожного торговца кукурузой. У его родителей было 7
детей. В его семье исповедовали кальвинизм. Его дед хотел
стать миссионером, но попал в плен в 1798 году. Из-за
специфики семейной атмосферы возникла такая черта его
характера как бескомпромиссное правдолюбие. В самом начале
своего обучения Фредерик избавился от такой проблемы как
заикание , в чем ему помогла его учительница. Учеба
продолжилась в Eastbourne College под руководством Р.Е. Хьюза. Там
Содди проявил интерес к химии и научный склад ума, не
встречавшиеся ранее в его семье. Из-за его молодости, до
поступления в Оксфорд было принято решение провести год,
обучаясь в Аберистуите, который затем был продлен на
семестр из-за проблем с латынью. В 1895 году он выиграл
стипендию Мертонского колледжа, где в 1896 был уже студентом.
В 1898 году он закончил с отличием School of Nature Science. Стоит отметить,
что будучи студентом в Оксфордском университете, он активно участвовал в
деятельности Oxford University Junior Scientific Society, в журнале которого
опубликовал свою вторую статью о жизни и работе Виктора Мейера. В это же
время, им вместе с Маршем была исследована предполагаемая структура камфоры.
После выпуска он перепробовал несколько исследовательских направлений, которые,
к сожалению, не принесли сколько-нибудь значимых результатов.
В возрасте 23 лет Содди решил подать документы на должность профессора
химии в университете Торонто, но его попытка не увенчалась успехом. На обратном
пути он попал в Монреаль, где в университете Макгилла согласился на должность
младшего лаборанта на химическом факультете, что было продиктовано широким
выбором доступного лабораторного оборудования. Во время своего пребывания в
Лондоне весной 1904 года, он согласился быть лектором физической химии в
университете Глазго. Провел лекционный тур по Западной Австралии, где побывал во
множестве шахтерских городков. Также на обратном пути посетил Новую Зеландию,
США и Аделаиду, где его лекции оставили неигладимое впечатление. Во время
пребывания в Глазго, провел серию бесплатных лекций под общим названием
«Объяснение радия». Под научным руководством Ф. Содди работало множество
студентов . Среди них стоит упомянуть А.С. Рассела, Руфь Пиррет, А.Дж. Кранстона, X.
Хаймена. К концу войны, он был назначен Lees Professor в Оксфорде, где и
проработал около 17 лет.
Совместно с Резерфордом предложил теорию радиоактивного распада,
послужившую началом развития современного учения об атоме и атомной энергии. После
студенческих статей, с 1902 годы Содди начал публиковать свои совместные
работы с Резерфордом, связанные с торием и его излучением. Эти статьи
примечательны тем, что, несмотря на сенсационность темы, написаны крайне
хладнокровно. В 1903 Резерфорд и Содди установили, что радиоактивный распад протекает
по закону, описывающему ход мономолекулярной реакции. В 1903 году была
опубликована совместная статья с Уильямом Рамзаем, где было спектроскопическим
путём доказано, что гелий является продуктом испускания радия при распаде,
что также подтверждало правильность идей о распаде. С июня 1905 года по
ноябрь 1931 года публикуется большая серия статей, доказывающих образование
радия из урана. Он обнаружил, что скорость образования радия была небольшой
вначале, но увеличивалась впоследствии. Он сделал правильный вывод о наличии
сравнительно более стабильного радиоактивного элемента до радия. Обе работы,
как посвященная гелию в Лондоне, так и посвященная радию в Глазго, оказались
важным вкладом в развитие теории распада. В этой работе ему ассистировали
Т.Д. МакКензи и А.Ф.Р. Хитчинс.
Проведенные исследования привели к тому, что сформировались две очень
важные идеи: идентичность химических свойств некоторых радиоактивных элементов,
то есть то, что впоследствии было названо изотопами, и теорию радиоактивного
распада, описывающий движение по периодической таблице в результате
испускания радиоактивным элементом а или р лучей. Важным этапом в формулировании
идеи существования изотопов для Содди послужило обнаружение родства мезотория
и радия. Опубликованная в 1922 году статья является исчерпывающим описанием
всех идей и экспериментов, приведших к появлению закона радиоактивного
распада . В это же время Содди публикует подробную статью в связи с получением им
Нобелевской премии, где он объясняет свою роль в развитии идеи изотопов, а
также вклад его и других ученых в объяснение выполнения периодического закона
в случае радиоактивных элементов. В то время, когда закон радиоактивного
распада был впервые сформулирован, было невозможно перейти из ряда актиния в ряд
урана. Это стало возможным благодаря независимым работам Содди и Кранстона
(Proc. Roy. Soc. 1918) и Гана и Мейтнер (Phys. Z. 1918), которые показали,
что это происходит при испускании альфа-частицы экотанталом - элементом,
находящимся между ураном и торием, и поэтому являющимся изотопным урану Х2.
Всего им было опубликовано более 70 статей по химии.
Содди был переведен на место профессора химии в Абердине в 1914 году. Во
время войны 1914-1918 годов, он принимал участие в разнообразных химических
исследованиях, которые требовались немедленно для национальных нужд. В
университетской лаборатории проводились органические синтезы, в Aberdeen Gas
Works - наполовину технические работы по экстракции этилена из
каменноугольного газа.
Уже после периода в Глазго он не продолжал свою работу по радиоактивности,
и следующие исследования в этой области прошли мимо него. Содди
сфокусировался на педагогической деятельности, реконструкции лабораторий. В это время он
начинает активно интересоваться экономикой, математикой и общественной
деятельностью .
Занимался некоторыми математическими проблемы, ряд статей был опубликован в
Nature, например "The bowl of integers" и "The Hextet" в 1937. Другим
примером является "The summation of infinite harmonic series" в Royal Society's
Proceedings в 1942. Эти работы не представляли особой ценности для ученых,
являвшихся специалистами по этим темам. Увлекался экономикой. Считал, что
университеты очень важны, и необходимо поддерживать и развивать «дух»
университета .
Термин «изотоп» был придуман в 1913 году в гостиной дома отчима Содди, сэра
Джорджа Билби, врачом Маргарет Тодд, получившей образование в Эдинбурге,
которая также была в некоторой степени известным писателем с псевдонимом Грэхем
Траверс. Но это не было первой попыткой ввести в научный лексикон новое
слово. Вместе с Резерфордом Содди предложил слово "метаболой", которое следовало
использовать для обозначения элемента, обладающего свойствами радиоактивного
распада, но это слово не прижилось среди ученых - им казалось легче
произнести «радиоактивные элементы» и даже сами его авторы прекратили его
использование после нескольких статей 1903 года.
Ф. Содди считал, что «прогресс науки более похож на проклятие, чем на
благословение для человечества из-за фиктивной денежной системы, возникшей
одновременно с появлением научного сообщества, и используемой сейчас,
целенаправленно и сознательно, для угнетения его <научного сообщества> и для сохранения
раннего цивилизационного строя, основанного на рабстве».
Много его печатных работ посвящено размышлениям о том, как построить
денежную систему не на золоте.
Одним из последних дел в его жизни было посещение Оксфорда, где он выписал
чеки на большую сумму для лабораторных ассистентов, работавших с ним 20 и
более лет назад. Современники также подтверждают его желание пожертвовать сред-
ства на увеличение парка оборудования и улучшение условий преподавания.
Им серьёзно разрабатывались устройства, помогающие в объяснении физических
явлений. Например, по словам современников, существовало устройство, которое
автоматически увеличивало решение для соответствия постоянно меняющемуся
разбросу спектрографических измерений.
Николай Николаевич Бекетов — (1827—1911) — русский фи-
Зико-химик, академик Петербургской АН (1886) , один из
основоположников физической химии и химической динамики,
заложил основы принципа алюминотермии. Родом из
дворянского рода Бекетовых, корнями выходец из тюрков-ордынцев.
Окончив Казанский университет в 184 9 году, работал у
Н.Н. Зинина. С 1855 года адъюнкт химии, в 1859—1887 годах
/ .А^ИНЬ) профессор Харьковского Императорского университета. В
ЛИИ^^ВГ? у 1865 году защитил докторскую диссертацию «Исследования
^^^^* над явлениями вытеснения одних металлов другими». В 1886
году переехал в Петербург, где работал в академической
химической лаборатории и преподавал на Высших женских курсах. В 1890 году
читал в Московском университете курс «Основные начала термохимии». Бекетов
открыл вытеснение металлов из растворов их солей водородом под давлением и
установил, что магний и цинк при высоких температурах вытесняют другие металлы
из их солей. В 1859-1865 годах показал, что при высоких температурах алюминий
восстанавливает металлы из их оксидов. Позднее эти опыты послужили отправной
точкой для возникновения алюминотермии.
Огромной заслугой Бекетова является развитие физической химии как
самостоятельной научной и учебной дисциплины. Ещё в 1860 году в Харькове Бекетов
читал курс «Отношение физических и химических явлений между собой», а в 1865 —
курс «Физическая химия». В 1864 году по предложению Бекетова в университете
учреждено физико-химическое отделение, на котором наряду с чтением лекций был
введён практикум по физической химии, и проводились физико-химические
исследования. Учениками Бекетова были А.П. Эльтеков, Ф.М. Флавицкий и другие.
Похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.
Пьер Кюри (фр. Pierre Curie; 1859—1906) — французский
учёный-физик, один из первых исследователей
радиоактивности, член Французской Академии наук, лауреат Нобелевской
премии по физике За 1903 год.
Пьер Кюри родился 15 мая 1859 года в Париже, в семье
врача.
Получил домашнее образование. В возрасте 16 лет получил
ученую степень бакалавра Парижского университета, а спустя
еще два года стал лиценциатом физических наук. С 1878
работал вместе со старшим братом Жаком в минералогической
лаборатории Сорбонны. Вдвоем они открыли
пьезоэлектрический эффект.
В 1895 году Кюри женился на Марии Склодовской, студентке из Польши. Начиная
с 1897 года они исследовали явление радиоактивности.
В 1903 году Шведская королевская академия наук присудила Пьеру и Марии Кюри
Нобелевскую премию по физике За 1903 год. Пьер и Мария Кюри получили половину
награды «в знак признания ... их совместных исследований явлений радиации, от-
С
IS
крытых профессором Анри Беккерелем». В октябре 1904 года был назначен
профессором физики Сорбонны. В 1905 году был избран академиком во Французскую
академию наук. Специально для него в Парижском университете была образована
кафедра общей физики и радиоактивности.
19 апреля 1906 года Кюри, переходя в дождливый день улицу в Париже,
поскользнулся и попал под экипаж. Колесо телеги раздавило ему голову, смерть
наступила мгновенно.
В 1995 году его прах вместе с прахом жены был перезахоронен в Пантеоне.
Пьер Кюри сформулировал ряд идей симметрии. Он утверждал, что нельзя
рассматривать симметрию какого-либо тела, не учитывая симметрию окружающей
среды. Научные достижения: открытие пьезоэлектрического эффекта, открытие
полония, открытие радия.
Мария Склодовская-Кюри (фр. Marie Curie, урождённая
Мария Саломея Склодовская, польск. Maria Salomea
Sklodowska; 1867—1934) — польско-французский учёный-
экспериментатор (физик, химик), педагог, общественный
деятель. Дважды лауреат Нобелевской премии: по физике
(1903) и химии (1911), первый дважды лауреат премии в
истории . Основала институты Кюри в Париже и в Варшаве. Жена
Пьера Кюри, вместе с ним занималась исследованием
радиоактивности. Совместно с мужем открыла элементы радий (от
лат. radiare «излучать») и полоний (от латинского
названия Польши Polonia, — дань уважения родине Марии Склодов-
ской).
Мария Склодовская родилась в Варшаве в семье учителя
Иосифа Склодовского, где помимо Марии росло ещё двое дочерей и сын. Семья
жила трудно, мать долго и мучительно умирала от туберкулеза, отец выбивался из
сил, чтобы лечить больную жену и кормить пятерых детей. Её детские годы были
омрачены ранней потерей одной из сестёр и вскоре — матери.
Ещё школьницей она отличалась необычайным прилежанием и трудолюбием. Мария
стремилась выполнить работу самым тщательным образом, не допуская
неточностей, часто ради этого жертвуя сном и регулярностью питания. Она занималась
настолько интенсивно, что, окончив школу, вынуждена была сделать перерыв для
поправки здоровья.
Мария стремилась продолжить образование, однако в Российской империи, в
состав которой в то время входила Польша, возможности женщин получить высшее
научное образование были ограничены. Сестры Склодовские — Мария и Бронислава
договорились по очереди отработать несколько лет гувернантками, чтобы по
очереди получить образование. Мария проработала несколько лет воспитателем-
гувернанткой в то время, пока Бронислава училась в медицинском институте в
Париже. Затем, когда сестра стала врачом, в 1891 году Мария в возрасте 24 лет
смогла поехать в Сорбонну, в Париж, где изучала химию и физику в то время,
как Бронислава зарабатывала средства для обучения сестры.
Живя в холодной мансарде Латинского квартала, она училась и работала
чрезвычайно интенсивно, не имея ни времени, ни средств для организации
нормального питания. Мария стала одной из лучших студенток университета, получила два
диплома — физика и математика. Её трудолюбие и способности обратили на неё
внимание и ей была предоставлена возможность вести самостоятельные
исследования.
Мария Склодовская стала первой в истории Сорбонны женщиной-преподавателем.
В 1894 году в доме одного польского физика-эмигранта Мария Склодовская ветре-
тила Пьера Кюри. Пьер был руководителем лаборатории при Муниципальной школе
промышленной физики и химии. К тому времени он провёл важные исследования по
физике кристаллов и зависимости магнитных свойств веществ от температуры. С
его именем связан и термин «Точка Кюри» на температурной шкале
соответствующей температуре, при которой ферромагнитный материал теряет свойство
ферромагнетизма. Мария занималась исследованием намагниченности стали, и её
польский друг надеялся, что Пьер сможет предоставить Марии возможность поработать
в своей лаборатории.
В 1895 году они вступили в брак.
Вскоре после рождения её первой дочери — Ирен, Мария начала работу над
своей докторской диссертацией, посвященной исследованию радиоактивности.
Французский физик Антуан Анри Беккерель (1852—1908) в 1896 году, решив
проверить , не присутствует ли в спектре люминесценции солей урана рентгеновское
излучение, обнаружил, что фотопластинки засвечиваются соединениями урана и
задался целью изучить это явление. После серии экспериментов, проведённых в
темноте, Беккерель обнаружил, что этот эффект никак не связан с
люминесценцией в результате действия солнечного света, а им наблюдается новое явление,
которое было названо лучами Беккереля, а позже переименовано Марией Кюри в
радиоактивность.
Оказалось, что все соединения урана радиоактивны, причём их радиоактивность
не зависит от температуры, по крайней мере, в диапазоне от -200 до +200
градусов Цельсия. К тому же их излучение, подобно рентгеновскому, приводит к
ионизации воздуха.
Мария побудила Пьера провести сравнение интенсивности радиоактивности
соединений урана, полученных из разных месторождений. Соли урана в то время
использовались для получения цветного стекла.
Не имея никакой лаборатории и работая в сарае на улице Ломон в Париже, с
1898 по 1902 годы они переработали восемь тонн руды урана.
Методом их работы было измерение степени ионизации воздуха, интенсивность
которой определялась по силе тока между пластинами, на одну из которой
подавалось напряжение 600 В. Оказалось, что образцы, доставленные из Иоахимсталя,
дают вчетверо более сильную ионизацию. Супруги не прошли мимо этого факта и
попытались установить, даёт ли такой же эффект то же соединение, но
полученное искусственно. Результат оказался отрицательным. Это дало основание
считать , что они имеют дело с присутствием неизвестного радиоактивного вещества.
Производя изучение выделенных различными методами фракций, они выделили
такую, которая имела радиоактивность в миллион раз более сильную, чем чистый
уран.
Однажды вечером 1902 года они обнаружили, что выделенная ими фракция
светится. Спектральный анализ показал, что в спектре присутствуют линии
излучения неизвестного до сих пор элемента, который был назван супругами радием. Им
удалось выделить одну сотую грамма нового вещества. Позже был открыт полоний
(1889 год) — элемент, названный в честь родины Марии Кюри.
Тогда же перед супругами встал вопрос о патентовании своего открытия. Они
решили не предпринимать никаких шагов в этом отношении, предоставив своё
открытие безвозмездно на пользу человечества.
В 1903 году Мария и Пьер Кюри вместе с Анри Беккерелем получили Нобелевскую
премию по физике «за выдающиеся заслуги в совместных исследованиях явлений
радиации». Теперь они получили возможность оснастить свою лабораторию
необходимой аппаратурой и, наконец, получили возможность купить для своей квартиры
ванну. Руки супругов покрылись ранами от постоянного контакта с
радиоактивными образцами, что послужило возникновению мысли об использовании радия в
медицинской практике. Это обстоятельство было подчёркнуто Пьером в своей
Нобелевской речи.
Будучи на церемонии награждения, супруги задумывают создать собственную
лабораторию и даже институт радиоактивности. Их затея была воплощена в жизнь,
но гораздо позже.
После трагической смерти своего мужа Пьера Кюри в 1906 году Мария
унаследовала его кафедру в Парижском университете (официально как «исполняющая
обязанности профессора кафедры») и с головой ушла в работу.
В 1910 году ей удалось в сотрудничестве с Андре Дебьерном впервые выделить
чистый металлический радий, а не его соединения, как это было прежде. Таким
образом, был завершён 12-летний цикл исследований, в результате которого было
доказано, что радий является самостоятельным химическим элементом.
В конце 1910 года кандидатура Склодовской-Кюри по настоянию ряда
французских ученых была выдвинута на выборах во Французскую академию наук. До этого
ни одна женщина не была избрана во Французскую академию наук, потому
выдвижение сразу же привело к жестокой полемике между сторонниками и противниками её
членства в этой консервативной организации. В результате нескольких месяцев
оскорбительной полемики кандидатура Склодовской-Кюри была отвергнута на
выборах с перевесом всего в один голос.
В 1911 году Склодовская-Кюри получила Нобелевскую премию по химии «за
выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония,
выделение радия и изучение природы и соединений этого замечательного элемента».
Склодовская-Кюри стала первым (и на сегодняшний день единственной женщиной в
мире) дважды лауреатом Нобелевской премии.
Незадолго до начала Первой мировой войны Парижский университет и
Пастеровский институт учредили Радиевый институт для исследований радиоактивности.
Склодовская-Кюри была назначена директором отделения фундаментальных
исследований и медицинского применения радиоактивности. Сразу после начала активных
боевых действий на фронтах Первой мировой войны Мария Склодовская-Кюри стала
закупать на личные средства, оставшиеся от Нобелевской премии, рентгеновские
переносные аппараты для диагностики раненых. Передвижные рентгеновские
пункты, приводившиеся в действие динамо-машиной, присоединённой к автомобильному
мотору, объезжали госпитали, помогая хирургам проводить операции. На фронте
эти пункты прозвали «маленькими Кюри». Во время войны она обучала военных
медиков применению радиологии, например, обнаружению с помощью рентгеновских
лучей шрапнельных пуль в теле раненого. Вступила в Комитет за Свободную
Польшу.
В прифронтовой зоне Кюри помогала создавать радиологические установки,
снабжать пункты первой помощи переносными рентгеновскими аппаратами.
Накопленный опыт она обобщила в монографии «Радиология и война» в 1920 году.
В последние годы своей жизни она продолжала преподавать в Радиевом
институте, где руководила работами студентов и активно способствовала применению
радиологии в медицине. Она написала биографию Пьера Кюри, опубликованную в 1923
году. Периодически Склодовская-Кюри совершала поездки в Польшу, которая в
конце войны обрела независимость. Там она консультировала польских
исследователей. В 1921 году вместе с дочерьми Склодовская-Кюри посетила США, чтобы
принять в дар 1 г радия для продолжения опытов. Во время своего второго
визита в США (1929) она получила пожертвование, на которое приобрела ещё грамм
радия для терапевтического использования в одном из варшавских госпиталей. Но
вследствие многолетней работы с радием её здоровье стало заметно ухудшаться.
Мария Склодовская-Кюри скончалась в 1934 году от лейкемии — апластической
анемии. Её смерть является трагическим уроком — работая с радиоактивными
веществами, она не предпринимала никаких мер предосторожности и даже носила на
груди ампулу с радием как талисман. Похоронена рядом с Пьером Кюри в
парижском Пантеоне.
ПРИОРИТЕТ
МЕНДЕЛЕЕВА
НЕОСПОРИМ!
Повсюду в мире автором периодического закона в химии и составленной на его
основе таблицы химических элементов считают величайшего русского учёного
Дмитрия Ивановича Менделеева. Исключение составляет только Германия,
придерживающаяся по этому поводу своего "особого" мнения. Немцы в роли
первооткрывателя продолжают видеть своего соотечественника Юлиуса Лотара Мейера,
профессора Тюбингенского университета и, кстати, иностранного члена-
корреспондента Петербургской Академии наук.
Мейер действительно был на самом пороге открытия периодического закона. За
несколько лет до появления основного труда Менделеева немецкий химик составил
таблицу из 27 химических элементов, которые он расположил в ряд, исходя из
возрастания их атомных масс, но не группируя по валентности. А полностью
Мейер систематизировал их в 1870 году, т.е. год спустя после широко
опубликованной знаменитой менделеевской таблицы. По ходу работы над своей таблицей он
установил также периодичность атомных объёмов элементов, проиллюстрировав
своё открытие графической кривой, отражающей зависимость атомных объёмов от
атомных весов веществ.
Однако до самой формулировки периодического закона дело не дошло. Мейеру
явно не доставало строгих теоретических обобщений, он не был способен толково
объяснить частные проявления выведенных закономерностей и уж тем более
предположить возможность предсказания неизвестных ещё человечеству химических
элементов. Сам Мейер поначалу полагал, что разработал наиболее удачный и
удобный метод классификации элементов, а не отразил объективный закон
природы. Представив свою таблицу в статье "Природа химических элементов как
функция их атомных {222} весов", немецкий учёный однозначно указал, что эта
таблица "в существенном идентична данной Менделеевым", т.е. напрямую сослался на
работу опередившего его русского коллега.
Это уже потом честность изменила ему, и Мейер, почуяв какой лакомый кусок
уплывает с его стола, стал "наезжать" на Менделеева, пытаясь самым
бессовестным образом отобрать у него приоритет на фундаментальное открытие. К чести
Менделеева, тот мужественно вынес все обрушившиеся на его голову атаки и даже
умудрился убедить весь мир в том, что Мейер только лишь представил таблицу
химических элементов, но периодического закона в ней не усмотрел. Он так и не
раскрыл "те стороны по существу вопроса", которые только и "могли доказать
правильность и всеобщность закона".
В чём же состоял научный подвиг Менделеева? Да в том, что он преодолел все
консервативные рогатки, расставляемые на его пути и не во имя личной славы, а
ради науки, которой был верен, как рыцарь своей единственной избраннице.
Учёный мир никак не желал видеть в менделеевском законе эпохальное научное
открытие, огромнейший скачок за пределы общепринятых представлений. Ну, право,
может ли какая-то численная зависимость свойств химических элементов от их
атомного веса претендовать на признание её всеобщим законом? Самое большее
место, которое этому "закону" можно отвести, — страница учебного пособия, где
таблица с названиями химических элементов будет играть ту же "подсобную"
роль, которая отведена плакату с буквами в кабинете окулиста для подбора
пациентам очков. Можно только представить, что стоило Менделееву выслушивать
эти бредни и стойко продолжать единоличный поход на общественную косность!
Когда же силы его почти оставили, он отошёл от традиционных доказательств и
сыграл ва-банк, сделав на грани науки и мистики ошеломляющий прогноз открытия
на основе его закона новых химических элементов, чуть ли не назвав их "по
именам". Провидение было точным. Неизвестное стало известным, а имя Менделее-
ва — бессмертным. Так стоит ли Германии спорить с неоспоримым?
U*
Джон Александр Рейна Ньюлендс (англ. Newlands, 1837-
1898) — английский химик.
Родился в Лондоне 26 ноября 1837 г. Отец, шотландский
священник Уильям Ньюлендс, не хотевший, чтобы сын пошёл
по его стопам, подготовил его к поступлению в химический
колледж. Мать, Мэри Сара Рейна, итальянка, привила сыну
любовь к музыке. Получив образование в колледже, он в
1857 г. Ньюлендс становится ассистентом химика в
Королевском сельскохозяйственном обществе. Однако под влиянием
матери Ньюлендс уезжает на её родину, в Италию, где
набирало силу освободительное движение во главе с Джузеппе
Гарибальди. Там в начале 1860 г. Ньюлендс познакомился со
Станислао Канниццаро — одним из реформаторов атомно-
молекулярного учения. Общение с Канниццаро, по-видимому, привлекло внимание
Ньюлендса к проблеме атомных весов элементов.
В начале 1864 г. Ньюлендс прочёл анонимную статью, автор которой утверждал,
что атомные веса большинства элементов с большей или меньшей точностью кратны
восьми. Мнение анонимного автора было ошибочным, однако Ньюлендс решил
продолжить исследования в этой области. Он составил таблицу, в которой
расположил все известные элементы в порядке увеличения их атомных весов (по данным
Канниццаро) . В статье, датированной 20 августа 1864 г. , он отметил, что в
этом ряду наблюдается периодическое появление химически сходных элементов.
Пронумеровав элементы (элементы, имеющие одинаковые веса, имели и один и тот
же номер) и сопоставив номера со свойствами элементов, Ньюлендс сделал вывод:
«Разность в номерах наименьшего члена группы и следующего за ним равна семи;
иначе говоря, восьмой элемент, начиная с данного элемента, является своего
рода повторением первого, подобно восьмой ноте октавы в музыке...». Тем самым
им впервые была высказана идея о периодичности изменения свойств элементов.
Спустя год, 18 августа 1865 г., Ньюлендс опубликовал новую таблицу
элементов, назвав её «законом октав», который формулировался следующим образом:
«Номера аналогичных элементов, как правило, отличаются или на целое число
семь, или на кратное семи; другими словами, члены одной и той же группы
соотносятся друг с другом в том же отношении, как и крайние точки одной или
больше октав в музыке». Публикации Ньюлендса, подобно другим (довольно
многочисленным) попыткам нахождения всякого рода закономерностей среди атомных весов
элементов, не привлекли особого внимания. 1 марта 1866 г. Ньюлендс сделал
доклад «Закон октав и причины химических соотношений среди атомных весов» на
заседании Лондонского химического общества, который не вызвал особого
интереса . История сохранила лишь ехидное замечание Дж. Фостера: не пробовал ли
докладчик располагать элементы в порядке начальных букв их названий и не
обнаружил ли при этом каких-либо закономерностей?
После 1866 г. Ньюлендс не предпринимал попыток дальнейшей разработки своей
систематики; в 1868—1886 гг. он работал на сахарорафинадном заводе и
практически не занимался научной работой. На родине он был известен как специалист
в области сахароварения, усовершенствовавший технологический процесс
приготовления сахара. Лишь в 1875 г. Ньюлендс опубликовал несколько работ, где, в
частности, впервые предложил термин «порядковый номер» элемента, не вкладывая
в него, однако, особого физического смысла. В 1884 г. он выпустил книгу «Об
открытии периодического закона и об отношениях между элементами», в которой
собрал свои основные статьи и опубликовал претензию на приоритет открытия
Периодического закона.
В 1887 г. Лондонское королевское общество присудило Ньюлендсу одну из самых
почётных наград того времени — медаль Дэви: «за открытие периодического
закона химических элементов», хотя пятью годами ранее этой награды были удостоены
Дмитрий Менделеев и Лотар Мейер «За открытие периодических соотношений
атомных весов». Это награждение выглядело несколько сомнительным, хотя
неоспоримой заслугой Ньюлендса является то, что он действительно впервые
констатировал факт периодического изменения свойств химических элементов, нашедший
отражение в «законе октав». По высказыванию Д.И. Менделеева, «...в этих трудах
видны некоторые зародыши периодического закона».
к
_^ Юлиус Лотар Мейер (нем. Julius Lothar von Meyer; 1830—
1895) — немецкий химик, иностранный член-корреспондент
Петербургской академии наук с 1890 года. Наряду с Д.И.
«« |Ц Менделеевым считается создателем периодической системы
элементов,
л'
Окончил Вюрцбургский университет (доктор медицины,
1854). Изучал естественные науки в университетах Гейдель-
берга (где работал в лаборатории Р. Бунзена), Кенигсберга
и Бреслау (доктор философии, 1858). С 1859 года
преподавал в университете Бреслау, в 1866—1868 годах в Лесной
академии в Нейштадт-Эбервальде. В 1868—1876 годах
профессор в университете Карлсруэ, с 1876 года в Тюбингенском университете. В 1860
году принял участие в Международном конгрессе химиков в Карлсруэ, на котором
обсуждались определения основных понятий химии.
Основные научные работы посвящены теоретической и физической химии. Внёс
значительный вклад в систематизацию химических элементов. В 1864 году
опубликовал таблицу, содержавшую 28 элементов, размещённые в шесть столбцов
согласно их валентностям. Мейер намеренно ограничил число элементов в таблице,
чтобы подчеркнуть закономерное (аналогичное триадам Дёберейнера) изменение
атомной массы в рядах сходных элементов. В 1870 году опубликовал ещё одну работу,
содержавшую новую таблицу и график зависимости атомного объёма элемента от
атомного веса, имеющий характерный пилообразный вид. Предложенная Мейером в
работе «Природа элементов как функция их атомного веса» таблица состояла из
девяти вертикальных столбцов, сходные элементы располагались в горизонтальных
рядах; некоторые ячейки таблицы Мейер оставил незаполненными. Таблица Мейера
1870 года в некоторых отношениях была совершеннее первого варианта таблицы
Менделеева.
В 1882 году Лондонское королевское общество присудило золотые медали Дэви
совместно Менделееву и Мейеру с формулировкой «За открытие периодических
соотношений атомных весов». В зарубежной литературе Л. Мейер обычно
рассматривается как один из авторов периодической системы химических элементов.
Открытие скандия (экабора — по Д.И. Менделееву) явилось поводом возбуждения
со стороны Л. Майера вопроса о приоритете открытия периодического закона. Им
была опубликована статья «К истории периодической атомистики». Оттиск её он
послал Д.И. Менделееву, который опубликовал ответную — «К истории
периодического закона», где утверждал, что таблица Л. Майера представляла собой только
простое сопоставление элементов по валентности, считавшейся им коренным
свойством — немецкий учёный не признавал атомный вес в качестве такового, как
определяющего периодичность, поэтому в его таблице отсутствовали некоторые важ-
ные аналоги (например, В—А1), а следующая работа Л. Майера «Природа элементов
как функция их атомных весов» написана только в декабре 1869 года (более чем
через полгода после опубликования Д.И. Менделеевым Периодического закона) с
предложением общей системы химических элементов, расположенных по возрастанию
атомных масс, которая, по словам Л. Мейера, «в существенном идентична данной
Менделеевым». Однако это ещё в 1866 году предложил английский химик Дж. Нью-
лендс в своём «законе октав». Л. Мейер построил кривые зависимости атомных
объёмов элементов от их атомных масс.
В своей статье Д.И. Менделеев пишет: «г. Майер раньше меня не имел в виду
периодического закона, а после меня ничего нового к нему не прибавил»; далее
русский учёный добавляет, что Л. Майер не развивал открытия, в частности в
направлении систематизации химических соединений (последовательности
изменения стеклообразующих окислов), — не делал попыток на его основе дать
предсказания свойств не открытых ещё элементов или исправления атомных весов уже
известных. «По праву творцом научной идеи, — пишет он, — должно того считать,
кто понял не только философскую, но и практическую сторону дела, сумел так
его поставить, что в новой истине все могли убедиться, и она стала всеобщим
достоянием. Тогда только идея, как материя, не пропадёт». В своей статье Д.И.
Менделеев также называет тех, кому он «наиболее обязан» своим законом — Э.
Ленссена и Ж.Б. Дюма.
Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907) — русский
учёный-энциклопедист, общественный деятель. Химик, физико-
химик, физик, метролог, экономист, технолог, геолог,
метеоролог, педагог, воздухоплаватель,
приборостроитель. Профессор Санкт-Петербургского университета;
член-корреспондент по разряду «физический»
Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. Среди наиболее
известных открытий — периодический закон химических
элементов, один из фундаментальных законов мироздания,
неотъемлемый для всего естествознания.
Дмитрий Иванович Менделеев родился 27 января (8
февраля) 1834 года в Тобольске в семье Ивана Павловича
Менделеева (1783—1847) , в то время занимавшего
должность директора Тобольской гимназии и училищ
Тобольского округа. Дмитрий был в семье последним, семнадцатым
ребёнком.
Ранние годы:
• 1841 — поступил в тобольскую гимназию.
• 1855 — окончил физико-математический факультет Главного педагогического
института в Санкт-Петербурге.
• 1855 — старший учитель естественных наук Симферопольской мужской
гимназии . По просьбе петербургского врача Н. Ф. Здекауэра в середине сентября
Дмитрия Менделеева осмотрел Н. И. Пирогов, констатировавший
удовлетворительное состояние пациента: «Вы нас обоих переживёте».
• 1855—1856 — старший учитель гимназии при Ришельевском лицее в Одессе.
• 1856 — блестяще защитил диссертацию «на право чтения лекций» — «Строение
кремнезёмных соединений» (оппоненты А.А. Воскресенский и М.В.
Скобликов) , с успехом прочёл вступительную лекцию «Строение силикатных
соединений» ; в конце января отдельным изданием в Петербурге вышла в свет
кандидатская диссертация Д.И. Менделеева «Изоморфизм в связи с другими от-
ношениями кристаллической формы к составу»; 10 октября присвоена учёная
степень магистра химии.
• 1857 — 9 января утверждён в звании приват-доцента Императорского Санкт-
Петербургского университета по кафедре химии.
• 1857—1890 — преподавал в Императорском Санкт-Петербургском университете
(с 1865 года — профессор химической технологии, с 1867 — профессор общей
химии) — во 2-м кадетском корпусе читает лекции по химии; одновременно в
1863—1872 годах — профессор Санкт-Петербургского технологического
института, в 1863—1872 годах руководил химической лабораторией института,
также одновременно преподавал в Николаевских инженерных Академии и
училище; — в Институте Корпуса инженеров путей сообщения.
• 1859—1861 — находился в научной командировке в Гейдельберге.
Получив в январе 1859 года разрешение на командировку в Европу «для
усовершенствования в науках», Д. И. Менделеев только в апреле, по завершении курса
лекций в университете и занятий во 2-м кадетском корпусе и Михайловской
артиллерийской академии, смог выехать из Санкт-Петербурга.
Он имел ясный план исследований — теоретическое рассмотрение тесной
взаимосвязи химических и физических свойств веществ на основе изучения сил
сцепления частиц, чему должны были служить данные, полученные экспериментально в
процессе измерений при различных температурах поверхностного натяжения
жидкостей — капиллярности.
Через месяц, после ознакомления с возможностями нескольких научных центров
— отдано предпочтение Гейдельбергскому университету, где работают незаурядные
естествоиспытатели: Р. Бунзен, Г. Кирхгоф, Г. Гельмгольц, Э. Эрленмейер и др.
Есть сведения, которые говорят о том, что впоследствии Д.И. Менделеев имел в
Гейдельберге встречу с Дж.У. Гиббсом. Оборудование лаборатории Р. Бунзена не
позволяло проводить такие «деликатные опыты, как капиллярные», и Д.И.
Менделеев формирует самостоятельную исследовательскую базу: провёл в арендуемую
квартиру газ, приспособил отдельное помещение для синтеза и очистки веществ,
другое — для наблюдений. В Бонне «знаменитый стеклянных дел маэстро» Г. Гесс-
лер даёт ему уроки, сделав около 20 термометров и «неподражаемо хорошие
приборы для определения удельного веса». У известных парижских механиков Перро и
Саллерона он заказывает специальные катетометры и микроскопы.
Большое значение работы этого периода имеют для понимания методики
масштабного теоретического обобщения, чему подчинены хорошо подготовленные и
построенные тончайшие частные исследования, и что явится характерной чертой его
универсума. Это теоретический опыт «молекулярной механики», исходными
величинами которой предполагались масса, объём и сила взаимодействия частиц
(молекул) . Рабочие тетради учёного показывают, что он последовательно искал
аналитическое выражение, демонстрирующее связь состава вещества с тремя этими
параметрами. Предположение Д.И. Менделеева о функции поверхностного натяжения,
связанной со структурой и составом вещества позволяет говорить о предвидении
им «парахора», но данные середины XIX века не способны были стать основой для
логического завершения этого исследования — Д.И. Менделееву пришлось
отказаться от теоретического обобщения.
В настоящее время «молекулярная механика», основные положения которой
пытался сформулировать Д. И. Менделеев, имеет лишь историческое значение, между
тем, эти исследования учёного позволяют наблюдать актуальность его взглядов,
соответствовавших передовым представлениям эпохи, и обретшим общее
распространение только после Международного химического конгресса в Карлсруэ
(1860) .
Зрелые годы:
• 1860 — 3—5 сентября принимает участие в первом Международном химическом
конгрессе в Карлсруэ.
• 1865 — 31 января (12 февраля) на заседании Совета физико-математического
факультета Санкт-Петербургского университета защитил докторскую
диссертацию «О соединении спирта с водой», в которой были заложены основы его
учения о растворах.
• 1876 — 29 декабря (10 января 1877 года) избран членом-корреспондентом по
разряду «физический» Императорской Академии наук, в 1880 году выдвигался
в академики, но 11 (23) ноября был забаллотирован немецким большинством
Академии, что вызвало резкий общественный протест.
• 1879 - Принимал участие в разработке технологий запущенного в 1879 году
первого в России завода по производству машинных масел в посёлке Кон-
стантиновский в Ярославской губернии, который ныне носит его имя.
• 1890 — покинул Петербургский университет из-за конфликта с министром
просвещения, который во время студенческих волнений отказался принять от
Менделеева петицию студентов.
• 1892 — Дмитрий Иванович Менделеев — учёный-хранитель Депо образцовых
гирь и весов, которое в 1893 году по его инициативе было преобразовано в
Главную палату мер и весов (ныне ВНИИ метрологии им. Д.И. Менделеева).
• 1893 год — работал на химическом заводе П.К. Ушкова (впоследствии —
имени Л.Я. Карпова; п. Бондюжский, ныне г. Менделеевск) использовав
производственную базу завода для получения бездымного пороха (пироколлодия).
Впоследствии он отмечал, что посетив «немало западноевропейских
химических заводов, с гордостью увидел, что может созданное русским деятелем
не только не уступать, но и во многом превосходить иноземное».
• 1899 — возглавляет Уральскую экспедицию, подразумевающую стимуляцию про-
мышленно-экономического развития края.
• 1900 — участвует в работе Всемирной выставки в Париже; им написана
первая на русском языке — большая статья о синтетических волокнах «Вискоза
на Парижской выставке», где отмечена важность для России развития их
промышленности.
• 1903 год — первый председатель Государственной экзаменационной комиссии
Киевского политехнического института, в создании которого учёный
принимал активное участие. О посещении Д. И. Менделеевым института в дни
защиты первых дипломных работ, в числе других воспоминал через 60 лет Иван
Фёдорович Пономарёв (1882—1982).
Член многих академий наук и научных обществ. Один из основателей Русского
физико-химического общества (1868 год — химического, и 1872 — физического) и
третий его президент (с 1932 года преобразовано во Всесоюзное химическое
общество, которое тогда же было названо его именем, ныне — Российское
химическое общество имени Д.И. Менделеева).
Умер Д. И. Менделеев 20 января (2 февраля) 1907 года в Санкт-Петербурге.
Похоронен на «Литераторских мостках» Волковского кладбища.
Оставил более 1500 трудов, среди которых классические «Основы химии» (ч. 1—
2, 1869—1871, 13 изд., 1947) — первое стройное изложение неорганической
химии.
Именем Менделеева назван 101-й химический элемент — менделевий.
Д.И. Менделеев — автор фундаментальных исследований по химии, физике,
метрологии, метеорологии, экономике, основополагающих трудов по воздухоплаванию,
сельскому хозяйству, химической технологии, народному просвещению и других
работ, тесно связанных с потребностями развития производительных сил России.
Д.И. Менделеев исследовал (в 1854—1856 годах) явления изоморфизма, раскры-
вающие отношения между кристаллической формой и химическим составом
соединений , а также зависимость свойств элементов от величины их атомных объёмов.
Открыл в 1860 году «температуру абсолютного кипения жидкостей», или
критическую температуру.
16 декабря 1860 года он пишет из Гейдельберга попечителю Санкт-
Петербургского учебного округа И.Д. Делянову: «...главный предмет моих занятий
есть физическая химия».
Д.И. Менделеев является автором первого русского учебника «Органическая
химия» (1861 год).
Сконструировал в 1859 году пикнометр — прибор для определения плотности
жидкости. Создал в 1865—1887 годах гидратную теорию растворов. Развил идеи о
существовании соединений переменного состава.
Исследуя газы, Менделеев нашёл в 1874 году общее уравнение состояния
идеального газа, включающее как частность зависимость состояния газа от
температуры, обнаруженную в 1834 году физиком Б.П.Э. Клапейроном (уравнение
Клапейрона—Менделеева) .
В 1877 году Менделеев выдвинул гипотезу происхождения нефти из карбидов
тяжёлых металлов, которая, правда, на сегодня большинством учёных не
принимается; предложил принцип дробной перегонки при переработке нефти.
Выдвинул в 1880 году идею подземной газификации углей. Занимался вопросами
химизации сельского хозяйства, пропагандировал использование минеральных
удобрений, орошение засушливых земель. Совместно с И.М. Чельцовым принимал в
1890—1892 годах участие в разработке бездымного пороха. Является автором ряда
работ по метрологии. Создал точную теорию весов, разработал наилучшие
конструкции коромысла и арретира, предложил точнейшие приёмы взвешивания.
В своё время интересы Д. И. Менделеева были близки к минералогии, его
коллекция минералов бережно хранится и сейчас в Музее кафедры минералогии Санкт-
Петербургского университета, а друза горного хрусталя с его стола является
одним из лучших экспонатов в витрине кварца. Рисунок этой друзы он поместил в
первое издание «Общей химии» (1903 год) . Студенческая работа Д.И. Менделеева
была посвящена изоморфизму в минералах.
Работая над трудом «Основы химии», Д. И. Менделеев открыл в феврале 1869
года один из фундаментальных законов природы — периодический закон химических
элементов.
6 марта 1869 года знаменитый доклад Д.И. Менделеева «Соотношение свойств с
атомным весом элементов» был прочтён Н.А. Меншуткиным на Заседании Русского
химического общества. В том же году это сообщение на немецком языке появилось
в журнале «Zeitschrift fur Chemie», а в 1871 году в журнале «Annalen der
Chemie» была осуществлена развёрнутая публикация Д.И. Менделеева, посвященная
его открытию — «Die periodische Gesetzmassigkeit der Elemente» (Периодическая
закономерность химических элементов).
Отдельные учёные в ряде стран, особенно в Германии, соавтором открытия
считают Лотара Мейера. Существенное различие этих систем заключается в том, что
таблица Л. Мейера — это один из вариантов классификации известных к тому
времени химических элементов; выявленная Д.И. Менделеевым периодичность — это
система, которая дала понимание закономерности, позволившей определить место
в ней элементов, неизвестных в то время, предсказать не только существование,
но и дать их характеристики.
Не давая представления о строении атома, периодический закон, тем не менее,
вплотную подводит к этой проблеме, и решение её было найдено несомненно
благодаря ему — именно этой системой руководствовались исследователи, увязывая
факторы, выявленные им с интересовавшими их другими физическими
характеристиками. В 1984 году академик В.И. Спицын пишет: «...Первые представления о
строении атомов и природе химической валентности, разработанные в начале нашего
столетия, основывались на закономерностях свойств элементов, установленных с
помощью периодического закона».
Немецкий учёный, главный редактор фундаментального пособия «Анорганикум» —
объединённого курса неорганической, физической и аналитической химии,
выдержавшего более десяти изданий, академик Л. Кольдиц так истолковывает
особенности открытия Д. И. Менделеева, сопоставляя в высшей степени убедительные
результаты его труда с работами других исследователей, искавших подобные
закономерности :
«Никто из учёных, занимавшихся до Менделеева или одновременно с ним
исследованиями соотношений между атомными весами и свойствами элементов, не смог
сформулировать эту закономерность так ясно, как это сделал он. В частности,
это относится к Дж. Ньюлендсу и Л. Мейеру. Предсказание ещё неизвестных
элементов , их свойств и свойств их соединений является исключительно заслугой
Д.И. Менделеева. ...Наилучшим образом он смог применить свой метод
горизонтальной, вертикальной и диагональной интерполяции в открытой им периодической
системе для предсказания свойств...»
Развивая в 1869—1871 годах идеи периодичности, Д.И. Менделеев ввёл понятие
о месте элемента в периодической системе как совокупности его свойств в
сопоставлении со свойствами других элементов. На этой основе, в частности,
опираясь на результаты изучения последовательности изменения стеклообразующих
оксидов, исправил значения атомных масс 9 элементов (бериллия, индия, урана и
др.). Предсказал в 1870 году существование, вычислил атомные массы и описал
свойства трёх ещё не открытых тогда элементов — «экаалюминия» (открыт в 1875
году и назван галлием), «экабора» (открыт в 1879 году и назван скандием) и
«экасилиция» (открыт в 1885 году и назван германием). Затем предсказал
существование ещё восьми элементов, в том числе «двителлура» — полония (открыт в
1898 году), «экаиода» — астата (открыт в 1942—1943 годах), «экамарганца» —
технеция (открыт в 1937 году), «двимарганца» — рения (открыт в 1925 году),
«экацезия» — франция (открыт в 1939 году).
В 1900 году Дмитрий Иванович Менделеев и Уильям Рамзай пришли к выводу о
необходимости включения в периодическую систему элементов особой, нулевой
группы благородных газов.
Настоящий раздел творчества Д.И. Менделеева (Удельные объёмы. Химия
силикатов и стеклообразного состояния.), не выразившись результатами масштабов
естествознания в целом, тем не менее, как и всё в его исследовательской
практике, будучи неотъемлемой частью и вехой на пути к ним, а в отдельных случаях —
их фундаментом, чрезвычайно важен и для понимания развития этих исследований.
Как станет видно из дальнейшего, он тесным образом связан с основополагающими
компонентами мировоззрения учёного, охватывающими сферы от изоморфизма и
«основ химии» до базиса периодического закона, от постижения природы растворов
до взглядов, касающихся вопросов строения веществ.
Первые работы Д. И. Менделеева в 1854 году представляют собой химические
анализы силикатов. Это были исследования «ортита из Финляндии» и «пироксена
из Рускиалы в Финляндии», о третьем анализе минеральной глинистой породы —
умбры — имеются сведения только в сообщении С.С. Куторги в Русском
географическом обществе. К вопросам аналитической химии силикатов, Д. И. Менделеев
возвращался в связи с магистерскими экзаменами — письменный ответ касается
анализа силиката, содержащего литий. Этот небольшой цикл работ послужил
возникновению интереса у исследователя к изоморфизму: состав ортита учёный
сравнивает с составами других сходных минералов и приходит к выводу, что такое
сопоставление позволяет построить изменяющийся по химическому составу
изоморфный ряд.
В мае 1856 года Д.И. Менделеев, вернувшись в Санкт-Петербург из Одессы,
подготовил диссертационную работу под обобщённым названием «Удельные объёмы»
— многоплановое исследование, своеобразную трилогию, посвященную актуальным
вопросам химии середины XIX века. Большой объём работы (около 20 печатных
листов) не позволил издать её полностью. Опубликована была только первая
часть, озаглавленная, как и вся диссертация «Удельные объёмы»; из второй
части позднее был напечатан только фрагмент в виде статьи «О связи некоторых
физических свойств тел с химическими реакциями»; третья же часть при жизни Д.И.
Менделеева не была полностью опубликована — в сокращённом виде она была
представлена в 1864 году в четвёртом выпуске «Технической энциклопедии»,
посвященной стекольному производству. Через взаимосвязь освещаемых в работе
вопросов Д. И. Менделеев последовательно приближался к постановке и решению
наиболее существенных в его научном творчестве проблем: выявлению закономерностей
при классификации элементов, построению системы, характеризующей соединения
через их состав, строение и свойства, создание предпосылок формирования
зрелой теории растворов.
В первой части этого труда Д.И. Менделеева — детального критического
анализа литературы, посвященной вопросу, им высказана оригинальная мысль о связи
молекулярного веса и объёма газообразных тел. Учёный вывел формулу расчёта
молекулярного веса газа, то есть впервые была дана формулировка закона Аво-
гадро-Жерара. Позднее выдающийся русский физикохимик Е.В. Бирон напишет:
«Насколько мне известно, Д.И. Менделеев первый стал считать, что можно уже
говорить о законе Авогадро, так как гипотеза, в виде которой закон был сперва
сформулирован, оправдалась при экспериментальной проверке...» .
Опираясь на колоссальный фактический материал в разделе «Удельные объёмы и
состав кремнезёмных соединений», Д.И. Менделеев приходит к широкому
обобщению. Не придерживаясь, в отличие от многих исследователей (Г. Копп, И. Шредер
и др.), механистического толкования объёмов соединений как суммы объёмов
образующих их элементов, но отдавая должное результатам, полученным этими
учёными, Д.И. Менделеев ищет не формальные количественные закономерности в
объёмах, а старается установить связь между количественными соотношениями объёмов
и совокупностью качественных характеристик вещества. Таким образом он
приходит к выводу, что объём, подобно кристаллической форме, является критерием
сходства и различия элементов и образуемых ими соединений, и делает шаг в
направлении создания системы элементов, прямо указывая на то, что изучение
объёмов «может служить на пользу естественной классификации минеральных и
органических тел».
Особый интерес представляет часть, именуемая «О составе кремнезёмных
соединений» . С исключительной глубиной и обстоятельностью Д.И. Менделеевым впервые
изложен взгляд на природу силикатов как соединений, подобных сплавам оксидных
систем. Учёным установлена связь между силикатами как соединениями типа
(MeO)x(SiO)x и «неопределёнными» соединениями других типов, в частности,
растворами, что выразилось правильной трактовкой стеклообразного состояния.
Именно с наблюдения процессов стеклоделия начался путь Д.И. Менделеева в
науке. Возможно, именно этот факт сыграл определяющую роль в его выборе, во
всяком случае, данная тема, непосредственно связанная с химией силикатов, в
той или иной форме закономерно соприкасается со многими другими его
изысканиями.
Место силикатов в природе лаконично, но с исчерпывающей ясностью определено
Д.И. Менделеевым:
« Как органическая материя обуславливается присутствием углерода и им
изобилует , так и минеральное царство изобилует кремнезёмистыми соединениями.»
Эта фраза указывает и на понимание учёным первостепенного утилитарного
значения силикатных материалов, древнейших и самых распространённых в практике,
и на сложность химии силикатов; поэтому интерес учёного к данному классу ве-
ществ, помимо известного практического значения, был связан с развитием
важнейшего понятия химии — химическое соединение, с созданием систематики
соединений, с решением вопроса о соотношении понятий: химическое соединение
(определённое и неопределённое) — раствор. Чтобы осознать важность и научное
значения самой постановки вопроса, актуальность его и по прошествии более чем
столетия, достаточно привести слова одного из специалистов в области химии
силикатов, академика М. М. Шульца, сказанные им на XIII Менделеевском съезде,
прошедшем в дни 150-летнего юбилея Д. И. Менделеева: «...До сегодняшнего дня
нет общих определений, которые устанавливали бы чёткое соотношение сущности
понятий „соединение" и „раствор". ...Как только атомы и молекулы вступают во
взаимодействие друг с другом при повышении их концентрации в газе, не говоря
уже о конденсированных фазах, так сразу же возникает вопрос, на каком уровне
по энергии взаимодействия и при каком численном соотношении между
взаимодействующими частицами можно отделить друг от друга понятия „химическое
соединение частиц" или их „взаимный раствор": для этого нет объективных критериев,
они ещё не выработаны, несмотря на бесчисленное количество работ на эту тему
и кажущуюся простоту».
Изучение стекла помогло Д. И. Менделееву глубже понять природу кремнекислых
соединений и на этом своеобразном веществе увидеть некоторые важные
особенности химического соединения вообще.
Темам стеклоделия, химии силикатов и стеклообразного состояния Д.И.
Менделеевым посвящено около 30 работ.
Эта тема в творчестве Д.И. Менделеева (Исследование газов) связана, прежде
всего, с поиском учёным физических причин периодичности. Так как свойства
элементов находились в периодической зависимости от атомных весов, массы,
исследователь мыслил возможность пролить свет на эту проблему, выясняя причины
сил тяготения и посредством изучения свойств передающей их среды.
Концепция «мирового эфира» имела в XIX века большое влияние на возможное
решение данной проблемы. Предполагалось, что «эфир», заполняющий межпланетное
пространство, является средой, передающей свет, тепло и гравитацию.
Исследование сильно разреженных газов представлялось возможным средством к
доказательству существования названной субстанции, когда свойства «обычного»
вещества уже не способны бы были скрывать свойства «эфира».
Одна из гипотез Д.И. Менделеева сводилась к тому, что специфическим
состоянием газов воздуха при большом разрежении и мог оказаться «эфир» или некий-то
газ с очень малым весом. Д.И. Менделеевым написано на оттиске из «Основ
химии», на периодической системе 1871 года: «Легче всех эфир, в миллионы раз»;
а в рабочей тетради 1874 года учёный выражает ещё более ясно ход мысли: «При
нулевом давлении у воздуха есть некоторая плотность, это и есть эфир!». Тем
не менее, среди его публикаций этого времени таких определённых соображений
не высказано (Д.И. Менделеев. Попытка химического понимания мирового эфира.
1902) .
В контексте предположений, связанных с поведением сильно разреженного газа
(инертного — «наилегчайшего химического элемента») в космическом
пространстве, Д.И. Менделеев опирается на сведения, полученные астрономом А.А. Бело-
польским : «Инспектор Главной Палаты мер и весов, обязательно снабдил меня
следующими результатами новейших исследований, в том числе и г. Белопольско-
го». А далее он прямо ссылается на эти данные в своих выводах.
При всей гипотетической направленности исходных предпосылок этих
исследований, основным и наиболее важным результатом в области физики, полученным
благодаря им Д.И. Менделеевым, явился вывод уравнения идеального газа,
содержащего универсальную газовую постоянную. Также очень важным, но несколько
преждевременным, было предложенное Д. И. Менделеевым введение термодинамической
шкалы температур.
Учёным также было избрано правильное направление для описания свойств
реальных газов. Вириальные разложения, использованные им, соответствуют первым
приближениям в известных сейчас уравнениях для реальных газов.
В разделе, имеющем отношение к исследованиям газов и жидкостей, Д. И.
Менделеевым сделано 54 работы.
В 1905 году Д. И. Менделеев скажет: «Всего более четыре предмета составили
моё имя, периодический закон, исследование упругости газов, понимание
растворов как ассоциации и „Основы химии". Тут моё богатство. Оно не отнято у кого-
нибудь , а произведено мною...» .
На протяжении всей своей научной жизни Д. И. Менделеева не ослабевал его
интерес к «растворной» тематике. Наиболее значительные его исследования в
этой области относятся к середине 1860-х, а важнейшие — к 1880-м годам. Тем
не менее, публикации учёного показывают, что и в другие периоды своего
научного творчества он не прерывал изысканий, способствовавших созданию основы
его учения о растворах. Концепция Д. И. Менделеева эволюционировала от весьма
противоречивых и несовершенных первоначальных представлений о природе этого
явления в неразрывной связи с развитием его идей в других направлениях, в
первую очередь — с учением о химических соединениях.
Д.И. Менделеев показал, что правильное понимание растворов невозможно без
учёта их химизма, отношения их к определённым соединениям (отсутствия грани
между таковыми и растворами) и сложного химического равновесия в растворах —
в разработке этих трёх неразрывно связанных аспектов заключается основное его
значение. Однако сам Д.И. Менделеев никогда не называл свои научные положения
в области растворов теорией — не сам он, а его оппоненты и последователи так
именовали то, что он называл «пониманием» и «представлением», а труды
настоящего направления — «попыткой осветить гипотетическим воззрением всю
совокупность данных о растворах» — «...до теории растворов ещё далеко»; основное
препятствие в её формировании учёный видел «со стороны теории жидкого состояния
вещества».
Нелишним будет отметить, что, развивая это направление, Д. И. Менделеев,
поначалу априорно выдвинув идею о температуре, при которой высота мениска
будет нулевой, в мае 1860 года провёл серию опытов. При определённой
температуре, которую экспериментатор назвал «абсолютной температурой кипения»,
нагретый в парафиновой ванне в запаянном объёме жидкий хлорид кремния (SiCl4)
«исчезает», перейдя в пар. В статье, посвященной исследованию, Д.И. Менделеев
сообщает, что при абсолютной температуре кипения, полный переход жидкости в
пар сопровождается уменьшением поверхностного натяжения и теплоты испарения
до нуля. Эта работа — первое крупное достижение учёного.
Важен также тот факт, что теория растворов электролитов приобрела
удовлетворительную направленность, только восприняв идеи Д. И. Менделеева, когда
произошёл синтез гипотезы о существовании ионов в растворах электролитов с
менделеевским учением о растворах.
Растворам и гидратам Д. И. Менделеевым посвящено 44 труда.
Имевшие в середине XIX века немало сторонников в Западной Европе и Америке,
к 1870-м годам получили некоторое распространение и в русской культурной
среде — воззрения, подразумевающие поиск разрешения проблем непознанного в
обращении к вульгарным формам мистицизма и эзотерики, в частности — к явлениям,
именуемым с некоторых пор паранормальными, а в обыденном, лишённом
наукообразия лексиконе — спиритуализмом, спиритизмом или медиумизмом.
Сам процесс спиритического сеанса преподносится адептами этих движений как
момент восстановления нарушенного ранее временного единства материи и энергии
и тем самым якобы подтверждается раздельное их существование. Д.И. Менделеев
писал об основных «движителях» интереса к такого рода спекуляциям
соприкосновением умопостигаемого и подсознательного:
«В этой связи древних суеверий с новым учением — весь секрет интереса к
спиритизму. Разве стали бы столь много писать и говорить о любом другом
учёном разноречии — не стой тут сзади дух, няня и, любезное многим, детство
народов .»
В числе лидеров круга склонявшихся к правомочности такого понимания
мироустройства были: выдающийся русский химик A.M. Бутлеров (в то время —
сторонник теории «четвёртого» состояния материи, единомышленник убеждённого
спиритуалиста У. Крукса), Зоолог Н.П. Вагнер и известный публицист А.Н. Аксаков.
Первоначально попытку разоблачения спиритизма предприняли академик П.Л. Че-
бышев и профессор М. Ф. Цион, брат и сотрудник известного медика И. Ф. Циона,
одного из учителей И.П. Павлова (сеансы с «медиумом» Юнгом). В середине 1870-
х годов по инициативе Д.И. Менделеева молодое ещё Русское физическое общество
выступило с резкой критикой спиритизма. 6 мая 1875 года было принято решение
«создать комиссию по проверке всех „явлений", сопровождающих спиритические
сеансы».
Опыты по изучению действий «медиумов», братьев Петти и госпожи Клейер,
присланной У. Круксом по просьбе А.Н. Аксакова, начались весной 1875 года. В
качестве оппонентов выступали A.M. Бутлеров, Н.П. Вагнер и А.Н. Аксаков. Первое
заседание — 7 мая (председатель — Ф.Ф. Эвальд) , второе — 8 мая. После этого
работа комиссии была прервана до осени — третье заседание состоялось только
27 октября, а уже 28 октября педагог, деятель столичной думы Фёдор Фёдорович
Эвальд, входивший в первый состав комиссии, пишет Д.И. Менделееву: «...чтение
книг, составленных господином А.Н. Аксаковым и т. подобных увражей произвело
на меня решительное отвращение ко всему, касающемуся до спиритизма,
медиумизма тоже» — он устраняется от участия. На смену ему в работу комиссии,
несмотря на большую педагогическую загруженность, были включены физики Д.К. Бобылёв
и Д.А. Лачинов.
На разных этапах работы комиссии (весна 1875-го, осень — зима 1875—1876
годов) в её состав входили: Д.К. Бобылёв, И.И. Боргман, Н.П. Булыгин, Н.А. Ге-
Зехус, Н.Г. Егоров, А.С. Еленев, СИ. Ковалевский, К.Д. Краевич, Д. Лачинов,
Д. Менделеев, Н.П. Петров, Ф.Ф. Петрушевский, П. П. Фан-дер-Флит, А. И. Хмо-
ловский, Ф.Ф. Эвальд.
Комиссией был применён ряд методов и технологических приёмов, исключавших
использование «магнитизёрами» физических закономерностей для манипуляций:
пирамидальный и манометрический столики, устранение внешних факторов,
препятствующих полноценному восприятию обстановки эксперимента, допускающих усиление
иллюзий, искажение восприятие реальности. Результатом деятельности комиссии
явилось выявление ряда специальных приёмов, вводящих в заблуждение,
разоблачение очевидного обмана, констатация отсутствия каких бы то ни было эффектов
при корректных условиях, препятствующих неоднозначному толкованию явления —
спиритизм был признан следствием использования «медиумами» психологических
факторов для управления сознанием обывателей — суеверием.
Работа комиссии и полемика вокруг предмета её рассмотрения вызвала живой
отклик не только в периодике, которая в целом заняла сторону здравомыслия.
Д.И. Менделеев, впрочем, в итоговом издании предостерегает журналистов от
легкомысленного, однобокого и неправильного толкования роли и влияния
суеверия . Свою оценку дали П. Д. Боборыкин, Н. С. Лесков, многие другие и, прежде
всего, Ф.М. Достоевский. Критические замечания последнего в большей степени
имеют отношение не к спиритуализму как таковому, противником которого сам он
являлся, а к рационалистическим взглядам Д.И. Менделеева.
Подводя итог Д.И. Менделеев указывает на различие, коренящееся в исходной
нравственной позиции исследователя: в «добросовестном заблуждении» или
сознательном обмане. Именно нравственные принципы он ставит во главу угла в общей
оценке всех аспектов и самого феномена, его толкования и, в первую очередь,
убеждений учёного, независимых от его непосредственной деятельности — и
должен ли он их иметь вообще? В ответ на письмо «Матери семейства», обвинившей
учёного в насаждении грубого материализма, он заявляет, что «готов служить,
так или иначе, средством для того, чтобы было меньше грубых материалистов и
ханжей, а побольше было бы людей истинно понимающих, что между наукою и
нравственными началами существует исконное единство».
«В назидание же «Матери семейства» прибавлю только следующую мысль,
принадлежащую, если не ошибаюсь, Фребелю: спиритизм выражает недовольство,
неудовлетворение отвлечёнными понятиями философии и нравственности; говоря о духах
философы доказывали существование, бытие сверхъестественного мира, а спириты
этот мир спустили на землю, показывают за грош, должны доказывать
материальность духов.»
В творчестве Д.И. Менделеева эта тема, как и всё в круге его интересов,
закономерно связана сразу с несколькими направлениями его научной деятельности:
психология, философия, педагогика, популяризация знаний, исследование газов,
воздухоплавание, метеорология и т.д.; то, что она лежит на этом пересечении,
показывает и публикация, резюмирующая деятельность комиссии. В то время как
исследование газов косвенно, через гипотезы о «мировом эфире», например,
имеет отношение к «гипотетическим» же факторам, сопутствующим основной теме
рассматриваемых мероприятий (в том числе колебания воздуха), указание на связь с
метеорологией и воздухоплаванием может повлечь резонное недоумение. Однако
они явилась не случайно в этом перечне в виде смежных тем, «присутствуя» уже
на титульном листе «Материалов», а слова из публичных чтений Д.И. Менделеева
в Соляном городке лучше всего отвечают на вопрос о метеорологии:
«Как ни далеки кажутся два таких предмета, как спиритизм и метеорология,
однако между ними существует некоторая связь, правда отдаленная.
«Спиритическое учение есть суеверие», — как заключала Комиссия, рассматривавшая
медиумические явления, — а метеорология борется и еще долго будет бороться с
суевериями , господствующими по отношению к погоде.»
Занимаясь вопросами воздухоплавания, Д.И. Менделеев, во-первых, продолжает
свои исследования в области газов и метеорологии, во-вторых — развивает темы
своих работ, вступающих в соприкосновение с темами сопротивления среды и
кораблестроения .
В 1875 году он разработал проект стратостата объёмом около 3600 м3 с
герметической гондолой, подразумевающий возможность подъёма в верхние слои
атмосферы (первый такой полёт в стратосферу осуществлён был О. Пикаром только в
1924 году). Д.И. Менделеев также спроектировал управляемый аэростат с
двигателями. В 1878 году учёный, находясь во Франции, совершил подъём на привязном
аэростате А. Жиффара (фр. Henri Giffard).
Летом 1887 года Д. И. Менделеев осуществил свой знаменитый полёт. Возможным
стало это и благодаря посредству Русского технического общества в вопросах
оснащения. Важную роль в подготовке этого мероприятия сыграли В.И.
Срезневский и в особой степени изобретатель и аэронавт С.К. Джевецкий.
Д.И. Менделеев, рассказывая об этом полёте, разъясняет почему РТО
обратилось именно к нему с такой инициативой: «Техническое общество, предложив мне
произвести наблюдения с аэростата во время полного солнечного затмения,
хотело, конечно, служить знанию и видело, что это отвечает тем понятиям и роли
аэростатов, какие ранее мною развивались».
Обстоятельства подготовки к полёту ещё раз говорят о Д.И. Менделееве, как о
блестящем экспериментаторе (здесь можно вспомнить о том, что он считал: «Про-
фессор, который только читает курс, а сам не работает в науке и не двигается
вперед, — не только бесполезен, но прямо вреден. Он вселит в начинающих
мертвящий дух классицизма, схоластики, убьет их живое стремление»). Д.И.
Менделеев был очень увлечён возможностью с аэростата впервые наблюдать солнечную
корону во время полного затмения. Он предложил использовать для наполнения шара
не светильный газ, а водород, который позволял подняться на большую высоту,
что расширяло возможности наблюдения. И здесь снова сказалось сотрудничество
с Д.А. Лачиновым, приблизительно в это же время разработавшим
электролитический способ получения водорода, на широкие возможности использования которого
Д.И. Менделеев указывает в «Основах химии».
Естествоиспытатель предполагал, что изучение солнечной короны должно дать
ключ к пониманию вопросов, связанных с происхождением миров. Из
космогонических гипотез его внимание привлекла появившаяся в то время идея о
происхождении тел из космической пыли: «Тогда солнце со всей его силой само оказывается
зависящим от невидимо малых тел, носящихся в пространстве, и вся сила
солнечной системы черпается из этого бесконечного источника и зависит только от
организации, от сложения этих мельчайших единиц в сложную индивидуальную
систему. Тогда „корона", быть может, есть сгущённая масса этих мелких космических
тел, солнце образующих и его силу поддерживающих». В сопоставлении с другой
гипотезой — о происхождении тел солнечной системы из вещества солнца — он
высказывает такие соображения: «Как ни противоположны на первый взгляд кажутся
эти понятия, они так или иначе уложатся, помирятся — таково свойство науки,
которая содержит выводы мысли, испытанные и проверенные. Надо только не
довольствоваться одним уже установленным и узнанным, надо не окаменеть в нём,
всё дальше и глубже, точнее и подробнее изучать все явления, могущия
содействовать разъяснению этих коренных вопросов. „Корона" этому изучению, конечно,
во многом поможет».
Этот полёт привлёк внимание широкой общественности. Военное министерство
предоставило воздушный шар «Русский» объёмом 700 м3. В Боблово 6 марта
приезжает И.Е. Репин, и вслед За Д.И. Менделеевым и К.Д. Краевичем направляется в
Клин. В эти дни им были сделаны зарисовки.
7 августа на месте старта — пустыре на северо-западе города, близ Ямской
слободы, несмотря на ранний час, собираются огромные толпы зрителей. С Д.И.
Менделеевым должен был лететь пилот-аэронавт A.M. Кованько, но из-за
прошедшего накануне дождя повысилась влажность, шар намок — двух человек поднять
был не в состоянии. По настоянию Д.И. Менделеева его спутник вышел из
корзины, предварительно прочитав учёному лекцию об управлении шаром, показав, что
и как делать. Менделеев отправился в полёт в одиночестве. Впоследствии он так
комментировал свою решимость:
«...Немалую роль в моём решении играло... то соображение, что о нас,
профессорах и вообще учёных, обыкновенно думают повсюду, что мы говорим,
советуем, но практическим делом владеть не умеем, что и нам, как щедринским
генералам, всегда нужен мужик, для того чтобы делать дело, а иначе у нас всё из рук
валится. Мне хотелось демонстрировать, что это мнение, быть может
справедливое в каких-то других отношениях, несправедливо в отношении к
естествоиспытателям, которые всю жизнь проводят в лаборатории, на экскурсиях и вообще в
исследованиях природы. Мы непременно должны уметь владеть практикой, и мне
казалось, что это полезно демонстрировать так, чтобы всем стала когда-нибудь
известна правда вместо предрассудка. Здесь же для этого представлялся
отличный случай.»
Аэростат не смог подняться так высоко, как требовали того условия
предполагаемых экспериментов — солнце частично заслоняли облака. В дневнике
исследователя первая запись приходится на 6 ч 55 м — по прошествии 20 минут после
взлёта. Учёный отмечает показания анероида — 525 мм и температуру воздуха —
1,2°: «Пахнет газом. Сверху облака. Ясно кругом (то есть в уровне аэростата).
Облако скрыло солнце. Уже три версты. Подожду самоопускания». В 7 ч 10—12 м:
высота 3,5 версты, давление 510—508 мм по анероиду. Шар покрыл расстояние
около 100 км, поднявшись на высоту в максимуме — до 3,8 км; пролетев над
Талдомом в 8 ч 45 м, приблизительно в 9 ч начал снижаться. Между Калязином и Пе-
реславлем-Залесским, около деревни Спас-Угол (имение М.Е. Салтыкова-Щедрина)
произошла успешная посадка. Уже на земле, в 9 ч 20 м, Д.И. Менделеев заносит
в записную книжку показания анероида — 750 мм, температура воздуха — 16,2°.
Во время полёта учёный устранил неисправность управления главным клапаном
аэростата, что показало хорошее знание практической стороны воздухоплавания.
Высказывалось мнение, что удачный полёт явился стечением счастливых
случайных обстоятельств — аэронавт не мог с этим согласиться — повторив известные
слова А.В. Суворова «счастье, помилуй Бог, счастье», он добавляет: «Да надо
что-то и кроме него. Мне кажется, что всего важнее, кроме орудий спуска —
клапана, гидрона, балласта и якоря, спокойное и сознательное отношение к
делу. Как красота отвечает, если не всегда, то чаще всего высокой мере
целесообразности, так удача — спокойному и до конца рассудительному отношению к
цели и средствам».
Международный комитет по аэронавтике в Париже за этот полёт удостоил Д.И.
Менделеева медали французской Академии аэростатической метеорологии.
Учёный оценивает этот свой опыт следующим образом: «Если бы мой полёт из
Клина, ничего не прибавивший в отношении к знанию „короны", послужил бы к
возбуждению интереса метеорологических наблюдений с аэростатов внутри России,
если бы он, кроме того, увеличил общую уверенность в том, что летать на
аэростатах можно с удобством даже новичку, тогда бы я не напрасно летал по
воздуху 7-го августа 1887 года».
Д. И. Менделеев проявлял большой интерес к летательным аппаратам тяжелее
воздуха, он интересовался одним из первых самолётов с воздушными винтами,
изобретённым А.Ф. Можайским. В фундаментальной монографии Д. И. Менделеева,
посвященной вопросам сопротивления среды, есть раздел о воздухоплавании;
вообще же учёным на эту тему, сочетающую в его творчестве указанное направление
исследований с развитием изучения в области метеорологии, написано 23 статьи.
Являя собой развитие исследований газов и жидкостей, труды Д. И. Менделеева
по сопротивлению среды и воздухоплаванию находят продолжение в работах,
посвященных кораблестроению и освоению арктического мореплавания.
Эта часть научного творчества Д. И. Менделеева в наибольшей степени
определяется его сотрудничеством с адмиралом СО. Макаровым — рассмотрением научных
сведений, полученных последним в океанологических экспедициях, их совместными
трудами, связанными с созданием опытового бассейна, идея которого принадлежит
Дмитрию Ивановичу, принимавшему активнейшее участие в этом деле на всех
этапах его реализации — от решения проектных, технических и организационных
мероприятий — до строительных, и связанных непосредственно с испытаниями
моделей судов, после того как в 1894 году бассейн, наконец, был построен. Д.И.
Менделеев с энтузиазмом поддерживал усилия СО. Макарова, направленные на
создание большого арктического ледокола.
Когда в конце 1870-х годов Д. И. Менделеев занимался изучением
сопротивления среды, им была высказана мысль о постройке опытового бассейна для
испытания судов. Но только в 1893 году по просьбе управляющего морским
министерством Н.М. Чихачёва учёный составляет записку «О бассейне для испытания судовых
моделей» и «Проект положения о бассейне», где трактует перспективу создания
бассейна как часть научно-технической программы, подразумевающей не только
решение задач судостроения военно-технического и торгового профиля, но и
дающей возможность осуществления научных исследований.
Занимаясь изучением растворов, Д. И. Менделеев в конце 1880-х — начале
1890-х годов проявляет большой интерес к результатам исследований плотности
морской воды, которые были получены СО. Макаровым в кругосветном плавании на
корвете «Витязь» в 1887—1889 годах. Эти ценнейшие данные чрезвычайно высоко
оценивал Д. И. Менделеев, включивший их в сводную таблицу величин плотности
воды при разных температурах, которую он приводит в своей статье «Изменение
плотности воды при нагревании».
Продолжая взаимодействия с СО. Макаровым, начатые при разработке порохов
для морской артиллерии, Д.И. Менделеев включается в организацию ледокольной
экспедиции в Северный Ледовитый океан.
Выдвинутая СО. Макаровым идея этой экспедиции нашла отклик у Д.И.
Менделеева, видевшего в таком начинании реальный путь решения многих важнейших
экономических проблем: связь Берингова пролива с другими русскими морями
положила бы начало освоению Северного морского пути, что делало доступными
районы Сибири и Крайнего севера.
«Ваша мысль блистательна, — пишет он СО. Макарову, — и рано или поздно
неизбежно выполнится и разовьётся в дело большого значения не только научно-
географическое , но и в живую практику.»
Инициативы были поддержаны СЮ. Витте и уже осенью 1897 года правительство
принимает решение об ассигновании постройки ледокола. Д. И. Менделеев был
включён в состав комиссии, занимавшаяся вопросами, связанными с постройкой
ледокола, из нескольких проектов которого был предпочтён предложенный
английской фирмой. Первому в мире арктическому ледоколу, построенному на верфи
Armstrong Whitworth, было дано имя легендарного покорителя Сибири — «Ермак»,
и 29 октября 1898 года он был спущен на воду на реке Тайн в Англии.
В 1898 году Д.И. Менделеев и СО. Макаров обратились к СЮ. Витте с
докладной запиской «Об исследовании Северного Полярного океана во время пробного
плавания ледокола „Ермак"», излагавшей программу экспедиции, планировавшейся
к проведению летом 1899 года, в осуществление астрономических, магнитных,
метеорологических, гидрологических, химических и биологических исследований.
Модель строящегося ледокола в опытовом судостроительном бассейне Морского
министерства была подвергнута испытаниям, включавшем помимо определения
скорости и мощности гидродинамическую оценку винтов и исследование остойчивости,
сопротивления нагрузкам поперечной качке, для ослабления воздействий которой
было внесено ценное техническое усовершенствование, предложенное Д.И.
Менделеевым, и впервые применённое в новом корабле.
В 1901—1902 годах Д.И. Менделеев создал проект арктического экспедиционного
ледокола. Учёным разработан высокоширотный «промышленный» морской путь,
подразумевавший прохождение судов вблизи Северного полюса.
Теме освоения Крайнего Севера Д.И. Менделеевым посвящено 36 работ.
Менделеев был предтечей современной метрологии, в частности — химической
метрологии. Он является автором ряда работ по метрологии. Создал точную
теорию весов, разработал наилучшие конструкции коромысла и арретира, предложил
точнейшие приёмы взвешивания.
В 1893 году Д. И. Менделеев создаёт Главную палату мер и весов (ныне
Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии имени Д.И.
Менделеева) ;
8 октября 1901 года по инициативе Дмитрия Ивановича Менделеева в Харькове
была открыта первая на Украине поверочная палатка для выверки и клеймения
торговых мер и весов. С этого события берёт начало не только история
метрологии и стандартизации на Украине, но и более чем столетняя история ННЦ
«Институт метрологии».
Существует ряд противоречивых мнений о работах Д. И. Менделеева,
посвященных бездымному пороху. Документальные сведения говорят о следующем их
развитии.
В мая 1890 года от лица Морского министерства вице-адмирал Н.М. Чихачёв
предложил Д.И. Менделееву «послужить научной постановке русского порохового
дела», на что учёный, уже ушедший из университета, в письме выразил согласие
и указал на потребность заграничной командировки с включением специалистов по
взрывчатым веществам — профессора Минных офицерских классов И.М. Чельцова, и
управляющего пироксилиновым заводом Л.Г. Федотова, — организации лаборатории
взрывчатых веществ.
В Лондоне Д.И. Менделеев встречался с учёными, у которых пользовался
неизменным авторитетом: с Ф. Абелем (председатель Комитета по взрывчатым
веществам, открывший кордит), Дж. Дьюаром (член комитета, соавтор кордита), У. Рам-
Заем, У. Андерсоном, А. Тилло и Л. Мондом, Р. Юнгом, Дж. Стоксом и Э. Франк-
ландом. Посетив лабораторию У. Рамзая, — завод скорострельного оружия и
пороха Норденфельда-Максима, где сам производил испытания, — полигон Вулвичского
арсенала, он отмечает в записной книжке: «Бездымный порох: пироксилин +
нитроглицерин + касторовое масло; тянут, режут чешуйки и проволочные столбики.
Дали образцы...») . Далее — Париж. Французский пироксилиновый порох был строго
засекречен (технология опубликована лишь в 1930-х годах). Встретился с Л.
Пастером, П. Лекоком де Буабодраном, А. Муассаном, А. Ле Шателье, М. Бертло
(один из руководителей работ по пороху), — со специалистами по взрывчатым
веществам А. Готье и Э. Сарро (директор Центральной пороховой лаборатории
Франции) и другими. Учёный обратился к Военному министру Франции Ш.Л. Фреисине За
допуском на заводы — через два дня Э. Сарро принял Д.И. Менделеева в своей
лаборатории, показал испытание пороха; Арну и Э. Сарро дали «для личного
пользования» образец (2 г) , но состав и свойства его показали непригодность
для крупнокалиберной артиллерии.
В середине июля 1890 года в Санкт-Петербурге Д.И. Менделеев указал на
необходимость лаборатории (открыта только летом 1891 года), а сам, с Н.А. Меншут-
киным, Н.П. Фёдоровым, Л.Н. Шишковым, А.Р. Шуляченко, начал опыты в
университетской. Осенью 1890-го на Охтинском заводе он участвовал в испытаниях
бездымного пороха на различных типах оружия, — запросил технологию. В декабре Д.
И. Менделеевым получена растворимая нитроклетчатка, а в январе 1891 — та,
которая «растворяется, как сахар», названная им пироколлодием.
Большое значение Д. И. Менделеев придавал промышленной и экономической
стороне пороходелия, — использованию только отечественного сырья; изучил
получение серной кислоты из местных колчеданов на заводе П.К. Ушкова в городе Ела-
буге Вятской губернии (где позднее в малом объёме и начали производить
порох) , — хлопчатобумажных «концов» с русских предприятий. Началось
производство на Шлиссельбургском заводе под Санкт-Петербургом. Осенью 1892 года, с
участием главного инспектора артиллерии морского флота адмирала СО. Макарова,
испытан пироколлодийный порох, получивший высокую оценку военных
специалистов . За полтора года под руководством Д.И. Менделеева разработана технология
пироколлодия — основы отечественного бездымного пороха, своими качествами
превосходящего иностранные. После испытаний 1893 года адмирал СО. Макаров
подтвердил пригодность нового «бездымного зелья» для использования в орудиях
всех калибров.
Д.И. Менделеев был занят пороходелием до 1898 года. Привлечение Бондюжин-
ского и Охтинского Заводов, Морского пироксилинового Завода в Санкт-
Петербурге , вылилось в противостояние ведомственных и патентных интересов.
СО. Макаров, отстаивая приоритет Д.И. Менделеева, отмечает его «крупные
услуги по решению вопроса о типе бездымного пороха» для Морского министерства,
откуда 1895 году учёный ушёл с должности консультанта; он добивается снятия
секретности — «Морской сборник» под рубрикой «О пироколлодийном бездымном
порохе» (1895, 1896) публикует его статьи, где сопоставляя различные пороха с
пироколлодием по 12 параметрам, констатирует его очевидные преимущества,
выраженные — постоянством состава, однородностью, исключением «следов
детонации».
«Влагая то, что могу в дело изучения бездымного пороха, я уверен, что
служу, по мере сил, мирному развитию своей страны и научному познанию вещей,
слагающемуся из попыток отдельных лиц осветить узнанное.»
Французский инженер Мессена, не кто иной, как эксперт Охтинского порохового
завода, заинтересованный в своей технологии пироксилина, добился от также
заинтересованных производителей признания идентичности последнего пироколлодий-
ному — Д. И. Менделеева. Вместо развития отечественных изысканий, покупали
иностранные патенты — право на «авторство» и производство менделеевского
пороха присвоил себе находившийся тогда в Санкт-Петербурге младший лейтенант
ВМФ САСШ Д. Бернаду (англ. John Baptiste Bernadou), «по совместительству»
сотрудник ONI (англ. Office of Naval Intelligence — Управление военно-морской
разведки), раздобывший рецептуру, и, никогда ранее не занимаясь этим, вдруг с
1898 года «увлёкшийся разработкой» бездымного пороха, а в 1900 году
получивший патент на «Коллоидную взрывчатку и её производство» (англ. Colloid
explosive and process of making same) — пироколлоидный порох..., в своих
публикациях он воспроизводит выводы Д.И. Менделеева. И Россия, «по извечной своей
традиции», в Первую мировую войну в огромном количестве покупала его, этот
порох, в Америке, а изобретателями до сих пор указываются моряки — лейтенант
Д. Бернаду и капитан Дж. Конверс (англ. George Albert Converse).
Исследованиям по теме пороходелия, опирающихся на его фундаментальные труды
по изучению водных растворов, и напрямую связанных с ними, Дмитрий Иванович
посвятил 68 статей.
Существует мнение, что Д. И. Менделеев «не принял» концепции
электролитической диссоциации, что он якобы неправильно её истолковывал, или даже и вовсе
не понимал...
К развитию теории растворов Д. И. Менделеева продолжал проявлять интерес и
в конце 1880-х — 1890-х годов. Эта тема приобрела особое значение и
злободневность после оформления и начала успешного применения теории
электролитической диссоциации (С. Аррениус, В. Оствальд, Я. Вант-Гофф) . Д.И. Менделеев
пристально наблюдал за развитием этой новой теории, однако воздерживался от
какой-либо категорической её оценки.
Д.И. Менделеев обстоятельно рассматривает некоторые доводы, к которым
обращаются сторонники теории электролитической диссоциации при доказательстве
самого факта разложения солей на ионы, в том числе понижения температуры
замерзания и других факторов, определяющихся свойствами растворов. Этим и другим
вопросам, связанным с пониманием данной теории, посвящена его «Заметка о
диссоциации растворённых веществ». Он говорит о возможности соединений
растворителей с растворёнными веществами и влиянии их на свойства растворов. Не
утверждая безапелляционно, Д.И. Менделеев, в то же время указывает на
потребность не сбрасывать со счетов возможность многостороннего рассмотрения
процессов : «прежде, чем признавать в растворе соли MX диссоциацию на ионы М+Х,
следует по духу всех сведений о растворах, искать для водных растворов солей
MX воздействия с Н20 дающего частицы МОН + НХ, или же диссоциации гидратов MX
(п + 1) Н20 на гидраты МОНтН20 + НХ (п — т) Н20 или даже прямо гидратов МХпН20
на отдельные молекулы».
Из этого следует, что Д. И. Менделеев не отрицал огульно саму теорию, а в
большей степени указывал на потребность её развития и понимания с учётом
последовательно разработанной теории взаимодействия растворителя и растворённо-
го вещества. В примечаниях раздела «Основ химии», посвященного теме, он
пишет : «...для лиц, желающих изучить химию подробнее, весьма поучительно вникнуть
в совокупность сведений сюда относящихся, которые можно найти в „Zeitschrift
fur physikalische Chemie" За годы начиная с 1888».
В конце 1880-х годов между сторонниками и противниками теории
электролитической диссоциации развернулись интенсивные дискуссии. Наибольшую остроту
приобрела полемика в Англии, причём связана она была именно с работами Д.И.
Менделеева. Данные по разбавленным растворам явились основой доводов
сторонников теории, а противники обращались к результатам исследований растворов в
широких областях концентраций. Наибольшее внимание отводилось растворам
серной кислоты, хорошо исследованным Д.И. Менделеевым. Многие английские химики
последовательно развивали точку зрения Д.И. Менделеева на присутствие в
диаграммах «состав—свойство» важных точек. Сведения эти использовали в критике
теории электролитической диссоциации X. Кромптон, Э. Пикеринг, Г.Е. Армстронг
и другие учёные. Их указание на точку зрения Д.И. Менделеева и данные о
растворах серной кислоты в виде основных аргументов своей правоты расценивалось
многими учёными, в том числе и немецкими, как противопоставление «гидратной
теории Менделеева» теории электролитической диссоциации. Это привело к
предвзятому и остро критическому восприятию позиций Д.И. Менделеева, например,
тем же В. Нернстом.
В то время как данные эти относятся к очень сложным случаям равновесий в
растворах, когда, помимо диссоциации, молекулы серной кислоты и воды образуют
сложные полимерные ионы. В концентрированных растворах серной кислоты
наблюдается параллельное протекание процессов электролитической диссоциации и
ассоциации молекул. Отрицать справедливость теории электролитической
диссоциации не даёт основания даже выявляемое благодаря электропроводности (по
скачкам линии «состав — электропроводность») присутствие разнообразных гидратов в
системе Н20—H2SO4. Требуется осознание факта одновременного протекания
ассоциации молекул и диссоциации ионов.
Д.И. Менделеев был также выдающимся экономистом, обосновавшим главные
направления хозяйственного развития России. Вся его деятельность, будь то самые
отвлечённые теоретические изыскания, будь — строгие технологические
исследования, непременно, теми или иными путями, следствием имела практическую
реализацию, которая всегда подразумевала учтение и хорошее понимание
экономического смысла.
Будущее русской промышленности Д.И. Менделеев видел в развитии общинного и
артельного духа. Конкретно он предлагал реформировать русскую общину так,
чтобы она летом вела земледельческую работу, а зимой — фабрично-заводскую на
своей общинной фабрике. Внутри отдельных заводов и фабрик предлагалось
развивать артельную организацию труда. Фабрика или завод при каждой общине — «вот
что одно может сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным».
Богатство и капитал Д.И. Менделеев считал функцией труда. «Богатство и
капитал, — записывал он для себя, — равно труду, опыту, бережливости, равно
началу нравственному, а не чисто экономическому». Состояние без труда может
быть нравственно, если только получено по наследству. Капиталом, по мнению
Менделеева, является только та часть богатства, которая обращена на
промышленность и производство, но не на спекуляцию и перепродажу. Выступая против
паразитического спекулятивного капитала, Д.И. Менделеев считал, что его можно
избежать в условиях общины, артели и кооперации.
Вместе с С. Ю. Витте принимал участие в разработке Таможенного тарифа 1891
г. в России.
Д.И. Менделеев выступал горячим сторонником протекционизма и хозяйственной
самостоятельности России. В своих работах «Письма о Заводах», «Толковый та-
риф...» Д.И. Менделеев стоял на позициях защиты русской промышленности от
конкуренции со стороны западных стран, связывая развитие промышленности России с
общей таможенной политикой. Учёный отмечал несправедливость экономического
порядка, позволяющего странам, осуществляющим переработку сырья, пожинать
плоды труда работников стран-поставщиков сырья. Этот порядок, по его мнению,
«имущему отдаёт весь перевес над неимущим».
В своём обращении к общественности — «Оправдание протекционизма» (1897) и в
трёх письмах Николаю II (1897, 1898, 1901 — «писаны и посланы по желанию С.
Ю. Витте, который говорил, что он один не в силах убедить») Д.И. Менделеев
излагает некоторые свои экономические взгляды.
Он указывает на целесообразность беспрепятственного включения иностранных
инвестиций в национальную промышленность. Учёный расценивает капитал как
«временную форму», в которую «вылились в наш век некоторые стороны
промышленности»; до какой-то степени, подобно многим современникам, идеализирует его,
подразумевая за ним функцию носителя прогресса: «Откуда бы ни пришёл, везде
родит новые капиталы, так обойдёт весь ограниченный шар Земли, сблизит народы
и тогда, вероятно, утратит своё современное значение». По мнению Д. И.
Менделеева иностранные капиталовложения следует использовать, по мере накопления
собственных российских, как временное средство для достижения национальных
целей.
Притом учёный отмечает необходимость национализации нескольких жизненно
важных регулирующих экономических составляющих и потребность создания системы
образования как части покровительственной политики государства.
Уральская экспедиция. Говоря о «третьей службе Родине» учёный особо
отмечает значение этой экспедиции. В марте 1899 года Д.И. Менделеев в докладной
товарищу министра финансов В.Н. Коковцеву даёт рекомендации. Он предлагает
передать Военному и Морскому министерству казённые заводы, соответствующие
интересам обороны; остальные предприятия такого рода, государственные горные
заводы — в частные руки в виде потенциала конкуренции, для снижения цен, а
казне, владеющей рудами и лесами — доход. Развитию Урала мешает то, «что там
действуют почти нацело одни крупные предприниматели, всё и вся захватившие
для себя одних»; в обуздание их — развить «сверх крупных, много мелких
предприятий»; ускорить строительство железных дорог.
По поручению министра финансов СЮ. Витте и директора Департамента
промышленности и торговли В.И. Ковалевского, руководство экспедицией доверено Д.И.
Менделееву; он обращается к владельцам частных заводов Урала, прося
«содействовать изучению положения железного дела».
Несмотря на недомогание, учёный не отказался от поездки. В экспедиции
участвовали: заведующий кафедрой минералогии Петербургского университета
профессор П.А. Земятченский, известный специалист по русским железным рудам;
помощник начальника научно-технической лаборатории Морского министерства — химик
СП. Вуколов; К.Н. Егоров — сотрудник Главной палаты мер и весов. Последним
двум Д.И. Менделеев поручил «осмотр многих уральских заводов и производство
полных магнитных измерений» для выявления аномалий, говорящих о наличии
железной руды. К.Н. Егорову также поручалось изучение Экибастузского
месторождения каменного угля, по мнению Д.И. Менделеева — очень важного для уральской
металлургии. Сопровождали экспедицию представитель Министерства госимуществ
Н.А. Саларев и секретарь Постоянной совещательной конторы железнозаводчиков
В. В. Мамонтов. Личные маршруты участников Уральской экспедиции определялись
задачами.
Д.И. Менделеев из Перми следовал по такому маршруту: Кизел — Чусовая — Куш-
ва — гора Благодать — Нижний Тагил — гора Высокая — Екатеринбург — Тюмень,
пароходом — в Тобольск. Из Тобольска пароходом — в Тюмень и далее: Екатерин-
бург — Билимбаево — Екатеринбург — Кыштым. После Кыштыма у Д.И. Менделеева
«идёт горлом кровь» — рецидив старого недуга, он задерживается в Златоусте,
надеясь отдохнуть и «вновь пуститься на заводы», но улучшения не последовало,
и он через Уфу и Самару вернулся в Боблово. Д.И. Менделеев отметил, что ещё в
Екатеринбурге получил хорошее представление о состоянии железной
промышленности Урала.
В своём отчёте С.Ю. Витте Д.И. Менделеев указывает причины медленного
развития металлургии, и меры преодоления того: «Воздействие России на весь запад
Сибири и на степной центр Азии может и должно совершаться при посредстве
Уральского края». Причину стагнации промышленности Урала Д.И. Менделеев видел
в социально-экономической архаике: «...Необходимо с особой настойчивостью
закончить все остатки помещичьего отношения, ещё существующего всюду на Урале в
виде крестьян, приписанных к заводам». Администрация чинит помехи малым
предприятиям, но «истинное развитие промышленности немыслимо без свободного
соревнования мелких и средних заводчиков с крупными». Д.И. Менделеев указывает:
опекаемые правительством монополисты тормозят подъём края, — «дорогие цены,
довольство достигнутым и остановка в развитии». Позже он отметит, что это
стоило ему «много труда и неприятностей».
На Урале получила оправдание его идея подземной газификации угля,
выраженная им ещё на Донбассе (1888) , и к которой он возвращался неоднократно
(«Горючие материалы» — 1893, «Основы фабрично-заводской промышленности» — 1897,
«Учение о промышленности» — 1900—1901) .
Участие в изучении уральской железной промышленности — один из важнейших
этапов деятельности Менделеева-экономиста. В своём труде «К познанию России»
он скажет: «В моей жизни мне пришлось принимать участие в судьбе трёх...дел:
нефтяного, каменноугольного и железнорудного». Из Уральской экспедиция учёный
привёз бесценный материал, использованный им в дальнейшем в трудах «Учение о
промышленности» и «К познанию России».
В 1906 году Д. И. Менделеев, будучи свидетелем первой русской революции, и
чутко реагируя на происходящее, видя приближение больших перемен, пишет свой
последний крупный труд «К познанию России». Важное место в этой работе
занимают вопросы народонаселения; в своих выводах учёный опирается на
скрупулёзный анализ результатов переписи населения. Д. И. Менделеев обрабатывает
статистические таблицы со свойственной ему тщательностью и мастерством
исследователя , совершенно владеющего математическим аппаратом и методами расчёта.
Достаточно важным компонентом явилось присутствующее в книге вычисление
двух центров России — поверхности и населения. Для России уяснение
территориального центра государства — важнейшего геополитического параметра, сделано
впервые именно Д.И. Менделеевым. Учёный приобщил к изданию карту новой
проекции, в которой нашли отражение идея единого промышленного и культурного
развития европейской и азиатской частей страны, что должно было служить
сближению двух центров.
Учёный со всей определённостью показывает отношение к настоящему вопросу в
контексте своих убеждений в целом следующими словами: «Высшая цель политики
яснее всего выражается в выработке условий для размножения людского».
В начале XX века, Менделеев, отмечая, что население Российской империи за
последние сорок лет удвоилось, вычислил, что к 2050 году её численность при
сохранении существующего роста достигнет 800 млн. человек.
Объективные исторические обстоятельства (в первую очередь — войны,
революции и их последствия) внесли коррективы в расчёты учёного, тем не менее,
показатели , к которым он пришёл относительно регионов и народов, по тем или
иным причинам в меньшей степени затронутых названными непредсказуемыми
факторами , подтверждают справедливость его прогнозов.
Научные интересы и контакты Д.И. Менделеева были очень широки, он
многократно выезжал в командировки, совершил множество частных поездки и
путешествий. Он поднимался в заоблачные выси и спускался в шахты, посещал сотни
заводов и фабрик, университетов, институтов и научных обществ, встречался,
полемизировал, сотрудничал и просто беседовал, делился своими мыслями с сотнями
учёных, художников, крестьян, предпринимателей, рабочих и мастеров,
литераторов, государственных деятелей и политиков. Сделал множество фотографий,
приобрёл массу книг и репродукций. Сохранившаяся почти полностью библиотека
включает около 20 тысяч изданий, а частично уцелевший огромный архив и
коллекция изобразительных и репродукционных материалов содержат массу
разнородных полиграфических единиц хранения, дневники, рабочие тетради, записные
книжки, рукописи и обширную переписку с русскими и зарубежными учёными,
общественными деятелями и прочими.
Научный авторитет Д.И. Менделеева был огромен. Список титулов и званий его
включает более ста наименований. Практически всеми российскими и большинством
наиболее уважаемых зарубежных академий, университетов и научных обществ он
был избран своим почётным членом. Тем не менее, свои труды, частные и
официальные обращения он подписывал без указания причастности к ним: «Д.
Менделеев» или «профессор Менделеев», крайне редко упоминая какие-либо присвоенные
ему почётные звания.
Гриф секретности, который позволяет предавать гласности обстоятельства
выдвижения и рассмотрения кандидатур, подразумевает полувековой срок, то есть о
том, что происходило в первом десятилетии XX века в Нобелевском комитете было
известно уже в 1960-е годы.
Иностранные учёные выдвигали Дмитрия Ивановича Менделеева на Нобелевскую
премию в 1905, 1906 и 1907 годах (соотечественники — никогда). Статус премии
подразумевал ценз: давность открытия — не более 30 лет. Но фундаментальное
значение периодического закона получило подтверждение именно в начале XX
века, с открытием инертных газов. В 1905 году кандидатура Д. И. Менделеева
оказалась в «малом списке» — с немецким химиком-органиком Адольфом Байером,
который и стал лауреатом. В 1906 году его выдвинуло ещё большее число
иностранных учёных. Нобелевский комитет присудил Д.И. Менделееву премию, но Шведская
королевская академия наук отказалась утвердить это решение, в чём сыграло
решающую роль влияние С. Аррениуса, лауреата 1903 года за теорию
электролитической диссоциации — как указано выше, существовало заблуждение о неприятии
этой теории Д.И. Менделеевым; лауреатом стал французский учёный А. Муассан —
за открытие фтора. В 1907 году было предложено «поделить» премию между
итальянцем С. Канниццаро и Д.И. Менделеевым (русские учёные опять в его выдвижении
не участвовали). Однако 2 февраля учёный ушёл из жизни.
Между тем, не следует забывать и о конфликте Д.И. Менделеева с братьями
Нобелями (на протяжении 1880-х годов), которые, пользуясь кризисом нефтяной
промышленности и стремясь к монополии на бакинскую нефть, на её добычу и
перегонку, с этой целью спекулировали «дышащими интригою слухами» о её
истощении. Д.И. Менделеев тогда же, проводя исследования состава нефти разных
месторождений, разработал новый способ дробной её перегонки, позволявший
добиться разделения смесей летучих веществ. Он вел продолжительную полемику с
Л.Э. Нобелем и его сподвижниками, борясь с хищническим потреблением
углеводородов, с идеями и методами, способствовавшими тому; в числе прочего, к
превеликому неудовольствию своего оппонента, использовавшего для утверждения своих
интересов не вполне благовидные приёмы, доказал необоснованность мнения об
оскудении каспийских источников. Между прочим, именно Д.И. Менделеев
предложил ещё в 1860-е годы строительство нефтепроводов, с успехом внедрённых с
1880-х Нобелями, которые, тем не менее, крайне отрицательно отнеслись к его
же предложению доставки таким и другими способами сырой нефти в Центральную
Россию, поскольку, хорошо сознавая выгоду в этом для государства в целом,
видели в том и ущерб собственному монополизму. Нефти (изучению состава и
свойств, перегонке и другим вопросам, к этой теме относящимся) Д.И. Менделеев
посвятил около 150 работ.
Как известно, под влиянием тех или иных социально-корпоративных тенденций,
устной истории свойственно трансформировать отдельные факты и явления,
имевшие место в действительности, придавая им в разной степени анекдотические,
лубочные или карикатурные черты. Искажения эти, будь они профанического
характера, являющегося следствием отсутствия компетентных представлений об
истинном положении дел, малой осведомлённости в вопросах, связанных с предметом
повествования, будь продуктом реализации каких бы то ни было задач, зачастую
— дискредитивного, провокационного или рекламного свойства, остаются
сравнительно безобидными в нравственном смысле до той поры пока не получают
фиксации в поле официальных библио-электронных информативных носителей,
способствующих обретению ими чуть ли ни академического статуса.
Наибольшее распространение получили толкования эпизодов из жизни Д. И.
Менделеева , связанных с его исследованиями спиртовых растворов, с «пасьянсом»
периодического закона, якобы увиденного им во сне и «производством
чемоданов».
Свои соображения о периодической системе элементов Д. И. Менделеев очень
долго не мог представить в виде ясного обобщения, строгой и наглядной
системы. Как-то после трёхдневной напряжённой работы он прилёг отдохнуть и забылся
сном. Потом он рассказывал: «Ясно вижу во сне таблицу, где элементы
расставлены, как нужно. Проснулся, тотчас записал на клочке бумаги и заснул опять.
Только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка». А.А.
Иностранцев , приблизительно в тех же словах воспроизводя рассказанное ему самим Д.И.
Менделеевым, видел в этом феномене «один из превосходных примеров
психического воздействия усиленной работы мозга на ум человека». Этот рассказ породил
массу наукообразных толкований и мифов. В то же время, сам учёный, на вопрос
репортёра «Петербургского листка» о том, как родилась мысль о периодической
системе, отвечал: «...Не пятак за строчку! Не так, как вы! Я над ней, может,
двадцать пять лет думал, а вы полагаете: сидел, и вдруг пятак за строчку,
пятак за строчку, и готово...!»
Существуют всякого рода предания, басни и анекдоты, повествующие о
«производстве чемоданов», которым якобы прославился Д.И. Менделеев. Действительно,
Дмитрий Иванович приобрёл некоторый опыт переплётных и картонажных работ ещё
в пору своего невольного бездействия в Симферополе, когда ввиду Крымской
войны и закрытия гимназии, находившейся вблизи театра военных действий, вынужден
был коротать время, занимаясь этим делом. В дальнейшем, уже имея огромный
архив , включавший массу документов, репродукций, фотографий, сделанных самим
учёным (он с большим увлечением занимался этим, очень много фотографируя во
время своих поездок и путешествий), печатных материалов и образцов
эпистолярного жанра, периодически самостоятельно клеил для них в общем-то простые,
незатейливые картонные контейнеры. И в этом деле он добился определённого
мастерства — сохранилась даже сделанная им маленькая, но прочная картонная
скамеечка .
Есть один «достоверный» анекдот, который, вероятно, и породил все
остальные, этой темы касающиеся. Покупки материалов для своих занятий такого рода
он обычно делал в Гостином дворе. Однажды, когда учёный зашёл с этой целью в
хозяйственную лавку, он услышал за своей спиной такой диалог: «Кто этот
почтенный господин?» — «Неужели не знаете? Это же известный чемоданных дел мае-
тер Менделеев», — с уважением в голосе ответил продавец.
Дмитрий Менделеев в 1865 году защитил докторскую диссертацию на тему
«Рассуждение о соединении спирта с водою», нисколько с водкой не связанную.
Менделеев, вопреки сложившейся легенде, водку не изобретал; она существовала
задолго до него.
На этикетке «Русского стандарта» написано, что данная водка «соответствует
стандарту русской водки высшего качества, утверждённому царской
правительственной комиссией во главе с Д.И. Менделеевым в 1894 году». С именем
Менделеева связывают выбор для водки крепости в 40° . Согласно информации Музея водки
в Санкт-Петербурге, Менделеев считал идеальной крепостью водки 38° , но это
число было округлено до 40, для упрощения расчёта налога на алкоголь.
Однако в трудах Менделеева отыскать обоснование этого выбора не удаётся.
Диссертация Менделеева, посвященная свойствам смесей спирта и воды, никак не
выделяет 40° или 38° . Более того, диссертация Менделеева была посвящена
области высоких концентраций спирта — от 70°. «Царская правительственная
комиссия» никак не могла установить данный стандарт водки уже хотя бы потому, что
эта организация — Комиссия для изыскания способов к упорядочению производства
и торгового обращения напитков, содержащих в себе алкоголь, — была образована
по предложению С.Ю. Витте только в 1895 году. Причём Менделеев выступал на её
заседаниях в самом конце года и только по вопросу об акцизах.
Откуда же взялся 1894 год? По-видимому, из статьи историка Вильяма Похлёб-
кина, который написал, что «спустя 30 лет после написания диссертации...
соглашается войти в комиссию». Изготовители «Русского стандарта» прибавили
метафорические 30 к 1864 году и получили искомую величину.
Директор музея Д.И. Менделеева доктор химических наук Игорь Дмитриев по
поводу 40-градусной водки сказал следующее:
«Её изобрело русское правительство в то время, когда Менделееву было 9 лет
от роду. В те времена акциз брали с градуса, его надо было измерять, а шкала
измерений была неточной. Кроме того, оказывалось, что на пути от
производителя к потребителям (розничная торговля) водка имела свойство снижать градусы.
Тогда правительство издало указ, по которому водка должна была поступать к
потребителю исключительно 40-градусной, минимум — 38-градусной. В противном
случае участникам процесса грозила уголовная ответственность.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Ликбез
КРАТКИЙ КУРС БИОЛОГИИ
(продолжение)
ГЛАВА 4. РАСТЕНИЯ
4.1. МОХОВИДНЫЕ
4.1.1. Внутреннее строение
Завоевание растениями суши произошло 420 миллионов лет назад. По-видимому,
первыми организмами, заселившими сушу, стали потомки зелёных водорослей.
Выход на сушу - это качественный скачок в эволюции, типичный пример аромогенеза
(последовательности ароморфозов1) , потребовавший от растений преодолеть
следующие трудности:
• Интенсивные потери воды требуют приспособления для её добычи и
запасания. У наземных растений развивается кутикула - защитный восковой слой,
уменьшающий испарение воды.
• Половые клетки водорослей могли оплодотворяться только в воде. В ходе
эволюции у наземных растений образовались различные приспособления,
помогающие решить эту проблему.
• Воздух в отличие от воды не может служить опорой растениям. Тело
наземных растений должно быть сравнительно жёстким.
• Растениям для роста и размножения требуется свет и минеральные вещества.
Часть растения должна остаться над землёй и осуществлять фотосинтез, а
другая часть - уйти под землю, снабжая растение водой и минеральными
веществами и удерживая его в почве.
• Газообмен С02 и 02 должен происходить не в воде, а в воздухе.
• Колебания условий окружающей среды (температура, влажность, концентрация
различных веществ) более не сглаживаются водной средой.
Рисунок 4.1.1.1. Моховой ковёр в лесу.
Ароморфоз (греч. airomorphosis — поднимаю форму) — прогрессивное эволюционное
изменение строения, приводящее к общему повышению уровня организации организмов.
Ароморфоз — это расширение жизненных условий, связанное с усложнением организации и
повышением жизнедеятельности.
Все эти приспособления мы можем наблюдать у современных мхов - наиболее
примитивных организмов из группы высших растений. Моховидные (Bryophyta) -
это отдел царства растений, объединяющий многоклеточные, просто устроенные
растения, у которых отсутствует проводящая ткань (флоэма либо ксилема).
Именно с последним фактом связаны небольшие размеры этих растений. Тело
представителей этого отдела невелико (1-50 см) и слегка дифференцировано на условные
«стебель» и «листья», хотя настоящих листьев и стеблей у них нет. Нет у мхов
и корней, «стебель» прикрепляется к земле ризоидами - нитевидными выростами
стебля, состоящими из одной или нескольких клеток (настоящие корни, в отличие
ризоидов, содержат клетки проводящей ткани).
Мох
Спорофит-
:\—Коробочка
Споры
фЦ}- Крышечка
Перистом
Антеридии
Розетка листьев
на конце мужского
побега
Пучок листьев
на конце женского
побега
Стебель
Ризоиды
Ребро
Таллом
Спорофор
Печёночник
Коробочка
Спорофит
Покрывало
Антеридии
— Ризоиды
Более старая
часть таллома
Рисунок 4.1.1.2. Сравнительное строение мхов и печёночников.
Мхи достаточно плохо приспособлены к жизни на суше. Они растут, в основном,
в сырых и затенённых местах, нередко на гниющей древесине или под водой. Мхи
образуют основной растительный покров тундры и торфяных болот. Из-за почти
полного отсутствия кутикулы поверхность таллома интенсивно испаряет воду; её
недостаток восполняется за счёт поглощения всей поверхностью тела. Некоторые
моховидные, однако, могут выдерживать продолжительные периоды засухи,
используя какие-то не совсем понятные механизмы. Другие могут расти на открытых
скалах.
\ v
Рисунок 4.1.1.3. Споры в коробочке.
Как и у всех высших растений, у мхов наблюдается чередование поколений. В
течение одного жизненного цикла гаплоидный гаметофит в антеридиях образует
сперматозоиды, которые с током воды по таллому достигают архегония и
сливаются с яйцеклеткой в диплоидную Зиготу. Зигота вырастает в диплоидный спорофит
- поколение, размножающееся бесполым путём. В результате мейоза на спорофите
появляются гаплоидные споры, из которых прорастают гаплоидные гаметофиты, и
всё повторяется вновь. У мхов гаметофит является доминирующим поколением, а
спорофит, развиваясь и питаясь за счёт гаметофита, полностью зависит от него.
Споры образуются в споровой коробочке, возвышающейся над гаметофитом на
тонкой ножке.
Гаметофит
(половая стадия)
Споры
Гаплоидное поколение
Митоз
Мейоз-
Мужекая гамета Женская гамета
Оплодотворение
Материнские клетки спор
Спорофит
(бесполая стадия)
Диплоидное поколение
Рисунок 4.1.1.4. Чередование поколений у высших споровых растений.
п
Спорофит-
Гаметофит-,
Зона роста
Основание
спорофита
Рисунок 4.1.1.5. Так спорофит прикрепляется к гаметофиту.
Как мы убедимся в дальнейшем, «листья» и «стебли» мхов не являются
настоящими стеблями и листьями не только из-за отсутствия сложного тканевого
строения, но и потому, что развиваются на другой стадии жизненного цикла - на га-
метофите, преобладающей стадии жизненного цикла мхов, а не на спорофитнои
стадии, как у сосудистых растений.
У мхов также хорошо развито вегетативное размножение при помощи
специализированных почек и клубеньков. Почти каждая вегетативная клетка, если её
изолировать от прочих, способна вырасти в самостоятельное растение.
4.1.2. Классификация
мхов и печёночников
Наиболее древние мхи известны с карбона (по некоторым сведениями - даже с
девона). В настоящее время отдел моховидных включает в себя около 25 000
видов , разделённых на три класса: лиственные мхи, печёночные, антоцеротовые.
Листостебельные (лиственные) мхи (Musci) насчитывают около 15 000 видов (по
некоторым данным, до 25 000) , объединённых в 660 родов, и подразделяются на
подклассы сфагновых, андреевых и бриевых мхов (последние наиболее
распространены в природе). Гаметофит имеет стебель и листья - обычно однослойные,
расположенные на растении по спирали. Ризоиды многоклеточные ветвистые.
Сфагновые (торфяные) мхи имеют крупные беловато-зелёные, жёлтые, бурые или
красноватые стебли с листьями из чередующихся хлорофиллоносных и воздухоносных
клеток; преобладают в тундре, на болотах и во влажных лесах. Андреевые мхи имеют
мелкие красно-бурые стебли с однослойными листьями; обычно растут подушечками
на скалах высоко в горах. Бриевые мхи отличаются от прочих механизмом
рассеивания спор из коробочки (при помощи специальных зубцов), растут они, как
правило, во влажных местах.
Рисунок 4.1.2.1. Сфагновые и андреевые мхи. Слева направо:
сфагнум бурый, сфагнум обманчивый, сфагнум оттопыренный, сфагнум ма-
гелланский, андрея скальная.
Печёночные мхи (печёночники; Hepaticae) составляют несколько порядков,
около 60 семейств, 280 родов и 9500 видов. Гаметофит - уплощенное образование,
большинство видов имеют «стебель» с расположенными рядами вдоль него
листьями. Ризоиды одноклеточные. При рассеивании спор коробочка раскрывается на
четыре створки; рассеиванию помогают специальные пружинки - элатеры. Два
подкласса : маршанциевые печёночники и юнгерманниевые печёночники. Распространены
в странах тропического или умеренно влажного климата.
Антоцеротовые мхи (Anthocerotae) - своеобразная группа, близкая к маршан-
циевым печёночникам; иногда рассматривается как подкласс печёночных мхов. 2
семейства, 6 родов, свыше 300 видов. От других классов мхов отличаются тем,
что в жизненном цикле преобладает стадия спорофита. Слоевище лопастное или
розетковидное. Распространены в странах тропического или умеренно влажного
климата.
Рисунок 4.1.2.2. Бриевые мхи. Слева направо: кукушкин лён, пти-
лум гребенчатый, тетрафис прозрачный, фисседенс адиантовидный,
брахитециум ручейный.
Рисунок 4.1.2.3. Бриевые мхи. Слева направо: дикранум метловид-
ный, тортелла кудрявая, хилокомиум блестящий, ракомитриум
шерстистый, цератодон пурпурный.
Рисунок 4.1.2.4. Печёночники. Слева направо: маршанция
полиморфная, блефарострома волосолистная, птилидиум реснитчатый, цефало-
зия двузаострённая, барбилофозия плауновидная.
Интенсивно развиваясь, мхи способствуют заболачиванию почв, ухудшают
качество лугов. Торфяные мхи выделяют гуминовые кислоты, препятствующие гниению,
благодаря чему скопления мёртвого мха со временем спрессовываются в торф.
Торф добывают как полезное ископаемое и используют как топливо или удобрение.
Кроме того, из него получают некоторые химические вещества.
Сфагновые мхи используются в качестве подстилки для скота. Так как сфагнум
поглощает большие количества воды (в 30-40 раз больше массы своего тела), в
войну его использовали как перевязочное средство.
Рисунок 4.1.2.5. Антоцерос.
v^
V-':lj*..
4.2. ПАПОРОТНИКИ,
ХВОЩ И ПЛАУНЫ
4.2.1. Пионеры суши
Рисунок 4.1.2.6. Торф,
В предыдущем разделе были перечислены основные приспособления, необходимые
растениям для выхода из воды на сушу. У учёных есть все основания
предполагать, что первыми (ещё в силуре) такой выход осуществили псилофиты - древний
и примитивный отдел растений, практически исчезнувший с лица Земли уже в
Перми . Предками псилофитов были зелёные водоросли, заселившие литораль.
В отличие от мхов, псилофиты - сосудистые растения (Tracheophyta). Это
означает , что у них имелась проводящая ткань: ксилема и флоэма. Проводящая
ткань является признаком спорофита; именно поэтому у всех сосудистых растений
поколение спорофитов доминирует над поколением гаметофитов. Проводящая ткань
образует внутри растения транспортную систему, по которой вода, органические
и минеральные вещества разносятся по всему телу. Кроме того, прочные лигнифи-
цированные клетки придают растению необходимую опору. Эти два фактора
позволяют сосудистым растениям достигать больших размеров.
Рисунок 4.2.1.1. Примерно так выглядела риния.
Как и мхи, псилофиты не имели настоящих корней, а прикреплялись к почве
ризоидами. Вильчато-ветвящиеся стебли достигали в высоту 25 см и были покрыты
чешуйчатыми «листьями». От высыхания растение предохраняла кутикула.
Псилофиты произрастали во влажных местах и на мелководье. Отдел включает в
себя один класс с двумя порядками - риниофиты (Rhyniales) и псилофиты
(Psilophytales). К древним псилофитам близки современные псилотовые растения
(Psilotales), включающие 2 рода и несколько видов.
Рисунок 4.2.1.2. Псилотовые. Слева направо: псилотум, тмесиптерис.
4.2.2. Папоротниковидные
Папоротниковидные (Pterophyta) - отдел высших растений, известный с девона
и занимающий промежуточное положение между псилофитами и голосеменными. В
отличие от моховидных папоротники имеют проводящую ткань, доставляющую воду и
питательные вещества ко всем органам. У папоротников есть хорошо развитые
листья и стебель, у многих - корневище (с придаточными корнями), однако нет ни
цветков, ни семян.
Вайя
(один лист)
Остатки старых
листьев
Придаточные
корни
Глазный черешок
■Листочек вайи
Разветвлённые
Вторичный / жилки
листочек,
вайи
Молодой лист
Чешуйки
Корневище - горизонтально
растущий подземный стебель
Направление роста
Рисунок 4.2.2.1. Строение папоротника-орляка.
Как и у всех высших растений, для папоротниковидных характерно чередование
двух поколений с явным преобладанием бесполого (спорофита). Спорофит
папоротника - травянистое или древовидное растение с крупными перистыми листьями,
спирально свёрнутыми в почках. Характерно чрезвычайное разнообразие форм; они
бывают подземными и надземными, прямостоячими и вьющимися, простыми и
ветвистыми. Длина стеблей современных папоротников варьирует от нескольких
сантиметров до 25 м. Основную опорную функцию стеблей выполняют клетки коры. У па-
портников отсутствует камбий, в связи с чем у них не образуются годичные
кольца, а рост и прочность ограничены. Проводящая ткань не так совершенна,
как у семенных растений: так, ксилема у большинства из них образована не
сосудами, а трахеидами, флоэма - ситовидными клетками, а не ситовидными
трубками.
*.k*
Рисунок 4.2.2.2. Ещё не раскрывшийся лист папоротника.
Листья (вайи) - обычно наиболее заметная часть папоротника. Считается, что
они произошли от вильчатых ветвлений псилофитов в результате их уплощения,
ограничения в росте и последующей дифференциации нижней и верхней листовых
поверхностей. Листья некоторых гименофилловых имеют размеры всего 3-4 мм, в
то время как у циатейных их длина составляет 5-6 м (вьющиеся листья лигодиума
достигают 30 м).
Рисунок 4.2.2.3. Возможная схема эволюции листа.
На нижней стороне листа созревают спорофиллы, иногда собранные в группы -
сорусы. У некоторых папоротников листья или их отдельные фрагменты
дифференцированы на зелёные и спороносные. Споры попадают на землю и прорастают в
обоеполые гаметофиты (заростки). Это нежные недолговечные пластинки
сердцевидной формы диаметром около 1 см с рассеянными на поверхности половыми
органами - антеридиями и архегониями, в которых созревают гаметы. Заросток
укореняется одноклеточными ризоидами и способен к фотосинтезу. Гаметы возникают
путём митоза из материнских клеток. Архегонии выделяют химические вещества
(например, яблочную кислоту), «привлекающие» сперматозоиды (хемотаксис).
Оплодотворение обычно перекрёстное. Многожгутиковые сперматозоиды из антеридия
с капельножидкой водой попадают в архегонии; один из них оплодотворяет
яйцеклетку, в результате чего образуется зигота. Зигота интенсивно делится,
прорастая прямо в архегонии в новый спорофит; заросток же увядает и отмирает.
Рисунок 4.2.2.4. Нижняя сторона листа папоротника.
Рисунок 4.2.2.5. Сорус крупным планом.
У некоторых папоротников (их называют разноспоровыми) образуются споры двух
типов. Из мелких мужских спор развиваются мужские микрозаростки, которые
разносятся ветром. В них развиваются спермии, которые после созревания и разрыва
оболочки выходят во внешнюю среду. Из более крупных женских спор (мегаспор),
развивается женский заросток с архегонием, содержащим яйцеклетку. Спермий
попадает к яйцеклетке также с водой.
Спорофиты могут размножаться также вегетативным путём. На листьях, лежащих
на земле, могут образовываться новые растения, укореняющиеся затем в почве.
Рисунок 4.2.2.6. Слева направо: мараттиевые (карликовая марат-
тия, ангиоптерис Смита), ужовниковые (ужовник обыкновенный,
гроздовник простой).
Отдел папоротниковидные включает один класс, подразделяемый на восемь
подклассов. Три из них (Protopteridiidae, Archaeopteridiidae, Noeggerathiidae)
вымерли ещё в перми. Современных папоротниковидных около десяти тысяч видов
(300 родов). Наиболее примитивными среди них являются известные с карбона ма-
раттиевые (Marattiidae, 1 семейство, 6 родов, 190 видов) и ужовниковые
(Ophioglossidae - 1 семейство, 4 рода, 70 видов).
Рисунок 4.2.2.7. Отпечаток ископаемого папоротника - кладоксилии.
1 'i
$-* £
Рисунок 4.2.2.8. Настоящие папоротники. Верхний ряд,
слева направо: орляк обыкновенный, асплений степной,
щитовник мужской, криптограмма курчавая. Нижний ряд,
слева направо: лигодиум, многоножка обыкновенная, ци-
ботиум Мензиса, страусник обыкновенный.
Самый обширный современный подкласс - настоящие папоротники (Polypodiidae
или Filicidae), известный, в основном, с триаса (некоторые семейства - с
карбона) и насчитывающий до десяти тысяч видов. Настоящие папоротники расселены
по всему миру; особенно много их в тропических дождевых лесах, где они
составляют важный элемент горной растительности. В умеренном поясе они растут
чаще всего в тенистых лесах, глубоких оврагах и на болотах. Одни виды
папоротников засухоустойчивы и встречаются на сухих каменистых склонах и даже в
пустыне. Их листья покрыты слоем воска, густыми волосками или чешуйками,
предотвращающими потери воды. Листья других видов состоят из одного слоя клеток;
отсутствие приспособлений для защиты от высыхания ограничивает их
распространение местами, постоянно окутываемыми туманом. Некоторые папоротники селятся
на ветвях деревьев.
Рисунок 4.2.2.9. Настоящие папоротники. Верхний ряд, слева
направо: асплений северный, многорядник копьевидный, диксо-
ния антарктическая, виттария линейная (свисает бахромой с
дерева). Нижний ряд: пузырник ломкий, зубянка клубненосная,
скребница аптечная, листовик сколопендровый.
Разноспоровые папоротниковидные представлены двумя подклассами: марсилиевые
(Marsileidae) - около 70 видов, и сальвиниевые (Salviniidae) - 2 семейства,
около 15 видов; оба подкласса - водные растения, прикрепляющиеся ко дну либо
плавающие по поверхности воды.
Хозяйственное значение папоротников невелико. Некоторые виды - декоративные
растения в оранжереях. Стволы древовидных папоротников служат в тропиках
строительным материалом, а их сердцевину, богатую крахмалом, используют в пи-
щу.
Рисунок 4.2.2.10. Слева направо: марсилиевые (марсилия
четырёхлистная, пилюльница шароносная), сальвиниевые (сальвиния
плавающая, азолла каролинская).
4.2.3. Хвощевидные
Хвощевидные (Sphenophyta), известные также как клинолистовидные или члени-
стостебельные, - отдел высших растений, близкий к папоротниковидным. К
настоящему времени сохранился единственный род этих растений - хвощ,
насчитывающий около 30 видов, распространённых по всему земному шару, кроме
Австралии и Новой Зеландии.
Рисунок 4.2.3.1. Слева направо: хвощ полевой, хвощ
лесной, хвощ болотный, хвощ гигантский.
Хвощи растут в основном в болотах и сырых лесах. Их легко распознать по
полым в междоузлиях членистым стеблям, вокруг которых расположены сравнительно
небольшие листья, почти не содержащие хлорофилла. Поверхность стебля несёт
продольные борозды с устьицами, через которые происходит газообмен. Высота
надземных побегов не превышает обычно 1 метра (хвощ гигантский достигает в
длину 18 м при диаметре 2,5 см) . Стенки клеток пропитаны кремнезёмом, что
придаёт стеблям прочность. Подземные побеги (корневища) растут от основания
почки или бокового побега в междоузлии; растение может легко размножаться
частями корневища.
Жизненный цикл хвощей похож на цикл папоротниковидных: он характеризуется
преобладанием спорофитного поколения. Спорангии находятся в спороносных шиш-
ках (стробилах) на хорошо заметных бесцветных или бледно-бурых спорангиофо-
рах. Упавшие на землю споры прорастают мелкими (до 3 см в диаметре) зелёными
заростками; после оплодотворения из них развивается спорофит.
Летние побеги хвощей используются как мочегонное средство. Хвощ полевой -
Злостный сорняк. Хвощ болотный ядовит.
Вегетативный побег
Половой побег
Спорофилл
Ложбинка
на стебле
Мутовка
листьев
Узел
Мутовка листьев
на узле
Мутовка веточек
Ложбинки в
междоузлии
Корневище
Клубень
Придаточные
корни
Рисунок 4.2.3.2. Строение хвоща.
Современные хвощи - жалкие остатки обширной группы, населявшей Землю в
девоне, карбоне и перми. Древние хвощевидные играли значительную роль в
растительном покрове нашей планеты; некоторые из них (например, каламиты)
достигали в высоту 20 м. Они во многом напоминали современные хвощи, но отличались
присутствием камбия, благодаря которому мог происходить вторичный рост.
Известно три класса этого отдела: гиениевидные (Hyeniopsida), клинолистовидные
(Sphenopsida), хвощевидные (Equisetopsida). Остатки древовидных хвощевидных и
плауновидных стали основой залежей ископаемого угля.
Рисунок 4.2.3.3. Фрагмент ствола ископаемого каламита.
4.2.4. Плауновидные
Ещё один отдел высших споровых растений - плауновидные (Lycophyta).
Несмотря на некоторое сходство с мхами, плауны являются настоящими сосудистыми
растениями. В современной флоре представлены тремя порядками: плауновые, селаги-
нелловые, полушниковые - и почти 1000 видами, распространены по всему земному
шару.
Спорофилл
Стробил
Ризофор
Придаточные
корни
Рисунок 4.2.4.1. Строение плаунка.
<£
">\>A.\
-4- ' <•*■
Рисунок 4.2.4.2. Современные плауновидные. Слева
направо: плаун булавовидный, плаун-баранец, селагинелла
селаговидная, полушник озёрный.
У современных форм плаунов листья сравнительно небольшие и расположены
спиралью вокруг ползучего или приподнимающегося стебля. Вниз от стебля идут
похожие на корни ветвящиеся ризофоры. Споры (у некоторых форм одинаковые, у
других - разных размеров) образуются на верхней стороне спорофиллов,
собранных в вертикальные колоски или шишечки. Как и у папоротников, споры плауна
образуют заростки (гаметофитное поколение) с антеридиями и архегониями; после
оплодотворения на заростках из зигот прорастают спорофиты, и цикл повторяется
вновь.
•sg^W
Рисунок 4.2.4.3. Древние плауновидные. Слева направо:
зостерофиллофит, дрепанофикус, протолепидодендрон,
астероксилон, лепидодендрон.
• *....- -ч
К*'
■A*: 4-"'
-У-9 ■<*'.»>
-;> v
Рисунок 4.2.4.4. Отпечаток ствола лепидодендрона (чешуедрева).
Плауновидные известны с силура. В девоне вымирают древние плауновидные:
дрепанофикусы, пролепидодендроны, циклостигмы. Расцвет плауновидных
приходится на карбон, когда сушу покрывали леса древовидных лепидодендронов и
сигиллярий высотой до 30 м. Остатки мёртвых растений образовали толщи ископаемого
угля. Начиная с триаса, древние плауновидные начинают постепенно исчезать с
лица Земли.
Рисунок 4.2.4.5. Примерно так выглядела ископаемая сигиллярия.
4.3. ГОЛОСЕМЕННЫЕ
4.3.1. Строение
голосеменных
Голосеменные (Gymnospermae) - наиболее древняя и до сих пор процветающая
группа семенных растений, занимающая промежуточное положение между
папоротниками и цветковыми растениями. Ранее исследователи выделяли все семенные
растения, не образующие цветков, в отдельный отдел либо даже в класс отдела
семенных растений (Spermatophyta). В настоящее время многие учёные склоняются к
тому, чтобы разделить группу голосеменных растений на несколько
самостоятельных отделов.
Все голосеменные - деревья либо кустарники, нередко достигающие огромных
размеров. Одни голосеменные сильно ветвятся и несут множество мелких (нередко
чешуевидных) листьев. Другие разветвлены слабо и имеют крупные перистые
листья. У большинства голосеменных в ксилеме отсутствуют сосуды, а в флоэме -
клетки-спутницы. С другой стороны, ткани голосеменных устроены более сложно,
чем ткани папоротникообразных.
Все голосеменные - разноспоровые растения; микроспорофиллы и
макроспорофиллы сильно различаются по форме, размерам и строению. У наиболее примитивных
семенных папоротников они свободно росли на обычных побегах; у всех остальных
голосеменных они находятся на укороченных побегах - стробилах, как правило,
раздельнополых. Микроспоры у семенных растений развиваются в пыльцевом мешке
и называются пыльцевыми зёрнами или пылинками. Они переносятся на женский га-
метофит, как правило, при помощи ветра, прорастая внутрь после попадания на
мегаспорангий. Внутри мегаспорангия, называемого семязачатком, развивается
мегаспора; после оплодотворения мужской гаметой семязачаток превращается в
семя. Женский гаметофит, конечно, в очень большой степени зависит от
родительского растения, однако в значительно большей степени, чем гаметофит
папоротника, устойчив к обезвоживанию. Питательный запас, окружающий семя,
используется зиготой при прорастании; семена могут оставаться в состоянии покоя
до тех пор, пока не наступят благоприятные условия. Плоды не образуются, но у
семени могут развиваться различные приспособления, облегчающие их
распространение .
Женская шишка Женская шишка Вид семенной чешуи
первого года до опыления в конце третьего года с верхней стороны
Рисунок 4.3.1.1. Строение сосны обыкновенной.
Голосеменные известны с верхнего девона. В карбоне и перми встречаются
представители большинства порядков, а на мезозой приходится их расцвет.
Древнейшими из семенных растений являются прогимноспермы
(Progymnospermophyta). Они сочетали в себе эволюционно продвинутое строение
стебля с примитивными боковыми побегами, мало чем отличавшимися от побегов
псилофитов. Вместо настоящих листьев у них развивались вильчатые безлистные
веточки. Прогимноспермы, по-видимому, размножались всё ещё спорами, но уже
находились на пути к формированию семян.
Значительно более сложными по строению являлись семенные папоротники
(Pteridospermophyta или Lyginodendrophyta), выделяемые сейчас в
самостоятельный отдел. Это были древовидные растения, внешним обликом и строением листьев
напоминавшие настоящие папоротники, но размножавшиеся при помощи семян.
Развитие зародыша, скорее всего, происходило уже после опадания семени на землю.
Крупные стебли семенных папоротников содержали в себе вторичную ксилему;
перистые листья отличались от настоящих папоротников только по строению
эпидермы, устьиц и черешков. Иногда семенные папоротники относят к саговниковым.
Рисунок 4.3.1.2. Женская шишка сосны Культера.
Ещё одним вымершим отделом голосеменных, известным с карбона, являются бен-
неттитовые (Bennettitophyta или Cycadeoideophyta). Некоторые исследователи
относят эти растения к саговникам, от которых они отличаются органами
размножения. Все беннеттитовые имеют обоеполые стробилы, напоминающие цветок
наиболее примитивных покрытосеменных. Беннеттитовые вымерли в конце мелового
периода вместе с динозаврами.
Рисунок 4.3.1.3. Вымершие голосеменные. Слева направо: отпечаток
археоптериса (прогимносперм), медуллоза, полиподиум (семенной
папоротник), вильямсония (беннеттит).
В настоящее время сохранилось около 600 видов голосеменных. Наиболее
распространены из них растения отдела хвойных; леса из хвойных деревьев (тайга)
растут, в основном, в умеренных широтах и составляют треть всех лесов
планеты.
4.3.2. Саговниковые
Внешне похожие на пальмы саговниковые (Cycadophyta), относившиеся ранее к
голосеменным, теперь обычно выделяются в собственный отдел. Иногда к ним же
относят семенные папоротники, от которых они и произошли, и беннеттиты.
Настоящие саговниковые (цикадовые) объединяют в одно семейство с 9-10 родами и
сотней видов в тропиках и субтропиках обоих полушарий.
Рисунок 4.3.2.1. Саговниковые. Слева направо: саговник завитой,
саговник отвёрнутый, замия флоридская, макрозамия обыкновенная.
Саговниковые - двудомные растения; на каждой особи образуются
репродуктивные органы исключительно одного пола. Мужские шишки имеют длину до 80 см,
женские - до 1 м (у африканского саговника; весят шишки при этом до 40 кг) .
Сперматозоиды цератозамы мексиканской видны невооружённым глазом. Пыльцевое
зерно прорастает вглубь семяпочки; жгутиковые сперматозоиды подплывают по
образовавшейся пыльцевой трубке и сливаются с яйцеклетками. Яйцеклетка после
оплодотворения развивается в семя с ярко окрашенной мясистой наружной
кожурой; внутри кожуры находится «косточка», защищающая эндосперм с зародышем.
Рисунок 4.3.2.2. Саговниковые. Слева направо: диоон
съедобный, цератозамия мексиканская (женская шишка),
бовения мелкопильчатая, стангерия.
Все саговниковые - деревья с клубневидными или редьковидными стволами
высотой до 20 м (но чаще скрытыми в почве). Камбия в стволах мало; основную массу
занимают сердцевина и кора. Обычно неветвящиеся стволы несут на вершине пучок
кожистых перистых листьев, покрытых мощным восковым слоем. Листовые пластинки
через год отмирают, а основания черешков образуют на стволе подобие панциря.
Строение саговниковых свидетельствует об их глубокой древности.
Из богатых крахмалом семян получают муку - саго. Алкалоиды, содержащиеся в
листьях, семенах и стволах, опасны для некоторых животных и человека.
4.3.3. Гнетовые
Отдел гнетовых (Gnetophyta) содержит три своеобразных семейства
голосеменных растений с неясными эволюционными связями. Растения рода гнетум -
тропические лианы. Эфедровые (хвойники) - пустынные кустарники с чешуевидными
листьями. Вельвичия - единственный представитель семейства вельвичиевых - имеет
погруженный в песок стебель, от которого отходят два огромных лентовидных
листа.
Рисунок 4.3.3.1. Гнетовые. Слева направо: гнетум, хвойник, вельвичия.
Гнетовые похожи на саговниковые, однако отличаются от них более совершенной
формой шишки, похожей на цветок покрытосеменных.
4.3.4. Гинкговые
Гинкговые - своеобразные «ископаемые динозавры» среди растений. Из 10
родов , известных с перми, до настоящего времени уцелел только один вид - гинкго
двулопастный, сохранившийся в некоторых районах Восточной Азии.
Гинкго двулопастный - это двудомное дерево высотой 30-40 м и толщиной до 1
м с раскидистой кроной. Вееровидные листья напоминают по форме папоротник, и
имеют своеобразный, архаичный тип жилкования - дихотомическое (каждая жилка
ветвится на две, которые в свою очередь также ветвятся на две и т.д.).
Оранжево-жёлтые семена имеют мясистую кожуру с неприятным запахом; их длина - 2-3
см. Внутреннее маслянистое сладкое ядро употребляется китайцами в пищу.
Гинкговые произошли от кордаитов. Возможно, они являются предками цветковых
растений.
Гинкго - священное дерево японских легенд; многим из деревьев, растущих
сейчас возле японских храмов и гробниц, более тысячи лет. С XVIII века гинкго
начали выращивать в ботанических садах Европы и Северной Америки.
Рисунок 4.3.4.1. Гинкго двулопастный.
Рисунок 4.3.4.2. Ветка гинкго.
4.3.5. Хвойные
Самой процветающей сегодня группой голосеменных растений являются хвойные,
часто выделяемые в отдел Coniferophyta.
Хвойные - это деревья либо кустарники, обычно вечнозелёные с цельными
игловидными листьями (хвоей); иногда листья чешуевидные или пластинчатые.
Небольшая площадь поверхности листа и толстый восковой слой, покрывающий его,
способствуют удержанию воды. У сосны хвоя полностью обновляется за 3-4 года. В
древесине развита ксилема из трахеид с заметными годичными кольцами.
Некоторые хвойные достигают высоты 50-60 м и даже 100 м и диаметра 6-9 м (например,
секвойя) и живут тысячелетия (сосна долговечная).
Рисунок 4.3.5.1. Вымершие кордаиты.
Рисунок 4.3.5.2. Сосновые. Верхний ряд, слева направо: сосна
обыкновенная, сосна чёрная, тсуга канадская, кедр ливанский.
Нижний ряд, слева направо: лиственница, пихта одноцветная, ель
обыкновенная, ель колючая голубая.
Хвойные - большей частью однодомные растения. Пыльца образуется в
микроспорангиях, расположенных на микроспорофиллах, иногда собранных в шишках (у
сосны обыкновенной - около 5 мм в диаметре); яйцеклетки образуются на мегастро-
билах, собранных в шишки (у калифорнийской сосны Ламберта их размеры
достигают 65 см). Опыление происходит при помощи ветра. Пыльцевые Зёрна прорастают,
достигая яйцеклетки; наличие капельножидкой воды для этого не обязательно.
После оплодотворения развивается зародыш, имеющий от 2 до 15 семядолей. У
сосны оплодотворение происходит через год после опыления, а на созревание
требуется ещё полтора года. Семена развиваются «голыми» - на поверхности
семенных чешуи шишек. К моменту созревания чешуйки отгибаются, и семена (нередко
крылатые) высыпаются наружу.
Рисунок 4.3.5.3. Кипарисовые. Слева направо: кипарис
вечнозелёный, туя западная, биота, можжевельник казацкий.
Хвойные известны с карбона (класс кордаиты). В настоящее время существуют
7-8 семейств, собранных в 55 родов и 600 видов. Ель, сосна, кедр и другие
хвойные образуют обширные вечнозелёные лесные массивы в Евразии и Северной
Америке.
Рисунок 4.3.5.4. Слева направо: тиссовые (тисе
ягодный) , араукариевые (араукария узколистная, агатис),
головчатотиссовые (тиссовник Форчуна).
Хвойные (ель, сосна, пихта, кедр, тсуга) - важнейший источник древесины и
продуктов её переработки - бумаги, канифоли, скипидара, дёгтя, лаков, дубиль-
ных веществ. Семена кедровой сосны и некоторых других хвойных употребляются в
пищу, из них добывают масло. Многие хвойные - декоративные растения.
Новозеландский ноголистник паразитирует на корнях других хвойных.
Рисунок 4.3.5.5. Слева направо: таксодиевые (болотный кипарис,
секвойядендрон (мамонтово дерево), метасеквойя глиптостробусо-
вая), ногоплодниковые (подокарпус крупнолистный).
4.4. ПОКРЫТОСЕМЕННЫЕ
4.4.1. Строение
цветковых растений
Покрытосеменные (Angiospermae), или цветковые (Magnoliophyta) - отдел
наиболее совершенных высших растений, имеющих цветок. Ранее включались в отдел
семенных растений вместе с голосеменными. В отличие от последних семязачатки
цветковых заключены в завязь, образованную сросшимися плодолистиками.
Цветок является генеративным органом покрытосеменных растений. Он состоит
из цветоножки и цветоложа. На последнем располагаются околоцветник (простой
или двойной), андроцей (совокупность тычинок) и гинецей (совокупность
плодолистиков) . Каждая тычинка состоит из тонкой тычиночной нити и расширенного
пыльника, в котором созревают спермии. Плодолистик цветковых растений
представлен пестиком, который состоит из массивной завязи и длинного столбика,
вершинная расширенная часть которого называется рыльце.
Среди покрытосеменных имеются вечнозелёные и листопадные деревья,
кустарники и полукустарники, однолетние и многолетние травы. Встречаются эпифиты,
использующие в качестве опоры другие растения, паразиты (например, омела),
высасывающие воду и органические вещества из других растений, плотоядные
растения (росянка, венерина мухоловка), ловящие и переваривающие мелких насекомых.
Покрытосеменные имеют вегетативные органы, обеспечивающие механическую
опору , транспорт, фотосинтез, газообмен, а также запасание питательных веществ,
и генеративные органы, участвующие в половом размножении. Внутреннее строение
тканей наиболее сложно из всех растений; ситовидные элементы флоэмы окружены
клетками-спутницами; почти все представители покрытосеменных имеют сосуды
ксилемы.
Содержащиеся внутри пыльцевых зёрен мужские гаметы попадают на рыльце и
прорастают. Гаметофиты цветковых крайне упрощены и миниатюрны, что
значительно сокращает длительность цикла размножения. Образуются они в результате
минимального количества митозов (трёх у женского гаметофита и двух у мужского).
Одна из особенностей полового размножения - двойное оплодотворение, когда
один из спермиев сливается с яйцеклеткой, образуя зиготу, а второй - с
полярными ядрами, образуя эндосперм, служащий запасом питательных веществ. Семена
цветковых растений заключены в плод (отсюда их второе название -
покрытосеменные) .
Подробнее о строении корней, листьев, стеблей и особенностях размножения
покрытосеменных см. в главе 10.
Первые цветковые растения появились в начале мелового периода около 135
миллионов лет назад (или даже в конце юрского периода). Вопрос о предке
покрытосеменных в настоящее время остаётся открытым; наиболее близки к ним
вымершие беннеттитовые, однако, более вероятно, что вместе с беннеттитами
покрытосеменные обособились от одной из групп семенных папоротников. Первые
цветковые растения были, по-видимому, вечнозелёными деревьями с примитивными
цветками, лишёнными лепестков; ксилема у них всё еще не имела сосудов.
В середине мелового периода всего за несколько миллионов лет происходит
завоевание покрытосеменными суши. Одним из важнейших условий быстрого
распространения покрытосеменных была их необычайно высокая эволюционная
пластичность. В результате адаптивной радиации, обусловленной экологическими и
генетическими факторами (в частности, анеуполидией и полиплоидизацией),
образовалось огромное количество различных видов покрытосеменных, входящих в самые
разные экосистемы. К середине мелового периода образовалось большинство
современных семейств. С цветковыми растениями тесно связана эволюция наземных
млекопитающих, птиц и, особенно, насекомых. Последние играют исключительно
важную роль в эволюции цветка, осуществляя опыление: яркая окраска, аромат,
съедобная пыльца или нектар - всё это средства привлечения насекомых.
Цветковые растения распространены по всему миру, от Арктики до Антарктики.
В основе их систематики лежит строение цветка и соцветия, пыльцевых зёрен,
семени, анатомия ксилемы и флоэмы. Почти 250 тысяч видов покрытосеменных
делятся на два класса: двудольные и однодольные, различающиеся, прежде всего,
по количеству семядолей в зародышах, строению листа и цветка.
Цветковые растения являются одним из ключевых компонентов биосферы: они
производят органические вещества, связывают углекислоту и выделяют в
атмосферу молекулярный кислород, с них начинаются большинство пастбищных цепей
питания. Многие цветковые растения используются человеком для приготовления пищи,
строительства жилища, изготовления различных хозяйственных материалов, в
медицинских целях.
4.4.2. Двудольные
Двудольные (Magnoliopsida) - класс цветковых растений. Это деревья,
кустарники и травы. Проводящая система состоит обычно из одного кольца проводящих
пучков с камбием, обеспечивающим вторичный рост. Кора и сердцевина хорошо
дифференцированы. У листьев чётко выражены черешок и листовая пластинка,
верхняя и нижняя половины листа различаются. Жилкование пластинки чаще всего
сетчатое.
Двудольные образуют в большинстве случаев пятичленные или четырёхчленные
цветки, опыляемые чаще всего насекомыми. Околоцветник двойной (различаются
чашечка и венчик). Зародыш состоит из двух семядолей.
По одной из распространённых классификаций современные представители класса
двудольных делятся на 7 подклассов, более 60 порядков, до 360 семейств и
около 170 тысяч видов.
Магнолииды - наиболее древняя и примитивная группа цветковых растений; у
некоторых из них отсутствуют сосуды. В основном, древесные формы. В листьях и
стеблях часто имеются секреторные клетки. Цветки, как правило, обоеполые. 8
порядков: магнолиевые, бадьяновые, лавровые, перечные, кирказоновые, раффле-
зиевые, нимфеиные, лотосовые.
Форма куста
Строение вегетативных органов и плода
М олодой плод и увядш ие цветы
Поверхность листа
Верхушечная
почка
Лист-
Пластинка
_Черешок
Пазушная почка
Узел
Междоузлие
-Тычинки
— Пестик
Рыльце
Столбик
Плод (коробочка)
Увядший венчик
Увядшая тычинка
Плодоложе
Чашелистик
Цветоножка
-Лепестки
Чашелистики
-Цветоножка
Цветонос от
прошлогоднего
соцветия
Прирост текущего года
Рисунок 4.4.2.1. Двудольные растения: строение рододендрона.
Рисунок 4.4.2.2. Магнолииды. Верхний ряд, слева направо: магнолия,
бадьян звёздчатый, зимоцвет ранний (семейство лавровые), авокадо
(семейство лавровые). Нижний ряд, слева направо: перец чёрный,
раффлезия Арнольда, кувшинка белая (семейство нимфеиные), лотос.
Ранункулиды - близкие к магнолиидам травянистые растения, от которых
отличаются наличием сосудов, отсутствием секреторных клеток и строением пыльцы. 3
порядка: лютиковые, маковые, саррацениевые.
Рисунок 4.4.2.3. Ранункулиды. Слева направо: лютик едкий (семейство
лютиковые), адонис (семейство лютиковые), барбарис (семейство
барбарисовые, порядок лютиковые), мак калифорнийский, саррацения пурпурная.
Гамамелидиды - древесные, реже травянистые растения. Цветки редуцированные,
обычно однополые; околоцветник развит слабо. 8 порядков: троходендровые, баг-
рянниковые, гамамелидовые, крапивные, казуариновые, буковые, мириковые,
ореховые .
Рисунок 4.4.2.4. Гамамелидиды. Верхний ряд, слева направо:
гамамелидовые (платан западный), казуариновые (казуарина хвощелистная),
буковые (дуб летний, бук восточный). Нижний ряд, слева направо:
буковые (каштан европейский), берёзовые порядка буковые (берёза
пушистая, ольха чёрная), ореховые (грецкий орех)
Рисунок 4.4.2.5. Крапивные. Верхний ряд, слева направо: ильмовые
(вяз), тутовые (анчар, инжир (смоковница), бумажная шелковица).
Нижний ряд, слева направо: тутовые (хлебное дерево, шелковица
белая) , коноплёвые (конопля дикая), крапивные (крапива двудомная).
Кариофиллиды - травянистые растения, полукустарники, реже кустарники.
Цветки обычно обоеполые, как правило, без лепестков. Порядки: гвоздичные,
гречишные , свинчатковые.
Рисунок 4.4.2.6. Кариофиллиды, порядок гвоздичные.
Слева направо: семейство лаконосовые (лаконос двена-
дцатитычиночный), семейство кактусовые (лофоцерус
Шотта, ползучий дьявол, эхиноцерус бородавчатый).
Рисунок 4.4.2.7. Кариофиллиды. Верхний ряд, слева направо:
амарантовые (щирица хвостатая), маревые (саксаул чёрный, бегония дикая,
верблюжье сено, шпинат огородный). Нижний ряд, слева направо:
гвоздичные (гвоздика альпийская, силена вирджинская), гречишные (гречиха
посевная, ревень индюшачий), свинчатковые (армерия морская).
Рисунок 4.4.2.8. Дилленииды. Верхний ряд, слева направо: пионовые
(пион лагодехский), чайные (камелия японская, чай китайский),
фиалковые (фиалка трёхцветная), ладанниковые порядка фиалковые
(солнцецвет) . Нижний ряд - семейство тыквенные порядка фиалковые, слева
направо: тыквенные (папайя, тыква крупноплодная, арбуз дикорастущий,
бешеный огурец, огурец).
Дилленииды - это деревья, кустарники или травы. Цветки, как правило, с
двойным околоцветником. 14 порядков: диллениевые, пионовые, чайные,
фиалковые, бегониевые, каперсовые, тамарисковые, ивовые, вересковые, эбеновые,
первоцветные, мальвовые, молочайные, волчниковые.
Рисунок 4.4.2.9. Дилленииды. Верхний ряд, слева направо: бегониевые
(бегония густолиственная), крестоцветные порядка каперсовые (капуста
брюссельская, горчица белая, хрен деревенский, пастушья сумка
обыкновенная) . Нижний ряд, слева направо: ивовые (осина, тополь
пирамидальный, ива полярная, верба), вересковые (вереск душистый).
Рисунок 4.4.2.10. Дилленииды. Верхний ряд, слева направо: водяниковые
порядка вересковые (водяника), эбеновые (хурма кавказская), первоцветные
(первоцвет весенний), липовые порядка мальвовые (липа сердцевидная),
мальвовые (хлопчатник обыкновенный). Нижний ряд, слева направо: бомбаксо-
вые порядка мальвовые (баобаб, дуриан, какао), самшитовые порядка
молочайные (самшит вечнозелёный), молочайные (гевея бразильская).
Розиды - это также деревья, кустарники или травы. Цветки обоеполые, с
двойным околоцветником или безлепестные. Более 20 порядков: камнемолковые,
розоцветные, непентовые, подостемовые, бобовые, коннаровые, протейные, миртовые,
хвостниковые, рутовые, сапиндовые, гераниевые, истодовые, кизиловые,
аралиевые, бересклетовые, крушиновые, маслиновые, санталовые, лоховые и др.
Рисунок 4.4.2.11. Розиды. Верхний ряд, слева направо: крыжовниковые
порядка камнемолковые (крыжовник), непентовые (непентес), росянковые
порядка непентовые (росянка крупнолистная, венерина мухоловка),
хвостниковые (водяная сосенка). Нижний ряд - бобовые, слева направо:
горох посевной, фасоль обыкновенная, арахис (земляной орех), клевер
луговой, люцерна синяя.
Рисунок 4.4.2.12. Розиды. Верхний ряд, слева направо: рутовые
(амурское пробковое дерево, апельсин, грейпфрут, манго индийское),
анакардиевые порядка рутовые (фисташка настоящая). Нижний ряд, слева
направо: миртовые (мирт обыкновенный, эвкалипт Гилли), кипрейные порядка
миртовые (иван-чай), кленовые порядка сапиндовые (клён остролистный),
конскокаштановые порядка сапиндовые (конский каштан обыкновенный).
Рисунок 4.4.2.13. Розиды. Верхний ряд, слева направо: льновые
порядка гераниевые (лён культурный), кисличные порядка гераниевые (заячья
капуста), гераниевые (герань лесная), аралиевые (плющ обыкновенный,
женьшень). Нижний ряд, слева направо: зонтичные порядка аралиевые
(морковь культурная, укроп пахучий, петрушка посевная, вех ядовитый
(цикута), болиголов пятнистый).
Рисунок 4.4.2.14. Розиды. Верхний ряд, слева направо: кизиловые
(кизил мужской), бересклетовые (бересклет европейский), крушиновые
(крушина ломкая), виноградовые порядка крушиновые (виноград
культурный) , лоховые (лох узколистный). Нижний ряд, слева направо:
маслиновые (маслина европейская, сирень обыкновенная, жасмин кавказский),
санталовые (сандаловое дерево), омеловые порядка санталовые (омела
обыкновенная).
Рисунок 4.4.2.15. Розоцветные. Верхний ряд, слева направо: роза
галльская, яблоня домашняя, черешня, персик обыкновенный, морошка.
Нижний ряд, слева направо: малина красная, земляника лесная, ежевика
сизая, вишня кислая, боярышник восточный.
Последний из подклассов - астериды - отличается обоеполыми цветками со
сросшимися лепестками. Деревья, кустарники или травы. 7 порядков:
ворсянковые, горевчаковые, синюховые, норичниковые, губоцветные, колокольчиковые,
сложноцветные.
Рисунок 4.4.2.16. Астериды. Верхний ряд, слева направо: жимолостные
порядка ворсянковые (волчьи ягоды, бузина красная), валериановые
порядка ворсянковые (валериана лекарственная), ворсянковые (ворсянка
возделываемая), кутровые порядка горевчаковые (олеандр
обыкновенный) . Нижний ряд, слева направо: мареновые порядка горевчаковые
(кофейное дерево аравийское), вьюнковые порядка синюховые (вьюнок
полевой, батат), губоцветные (лаванда лекарственная, мята перечная).
»<•.;>.*_,.
Ы:
J> *
Шь£
>№?£!?''
Рисунок 4.4.2.17. Астериды. Верхний ряд - паслёновые порядка
норичниковые; слева направо: томат обыкновенный, картофель
чилийский , перец мексиканский, табак курительный, мандрагора. Нижний
ряд, слева направо: ядовитые паслёновые (беладонна (красавка),
белена чёрная, дурман вонючий), подорожниковые порядка
норичниковые (подорожник большой), колокольчиковые (колокольчик
тосканский) .
«и
V'
,и, **(>"
Г* <'
Рисунок 4.4.2.18. Сложноцветные. Верхний ряд, слева направо:
подсолнечник масличный, астра европейская, хризантема корейская,
календула лекарственная, земляная груша (топинамбур). Нижний
ряд, слева направо: георгин, салат, ромашка аптечная, цикорий
обыкновенный, бодяк полевой.
Значение цветковых растений в жизни человека трудно переоценить. Среди
двудольных имеются плодовые (яблоня, груша, апельсин, лимон) и ягодные (клюква,
земляника, персик, малина, вишня, слива, арбуз) культуры, овощи (капуста,
помидор,
перец, тыква, огурец, горох, соя, фасоль), корнеплоды (картофель,
редька, морковь), приправы (укроп, петрушка, сельдерей, миндаль, горчица,
хрен, паприка). Люцерна, клевер и другие растения - ценный корм для домашних
животных. Из гевеи получают натуральный каучук. Роза, астра, ромашка, сирень,
кактус и многие другие используются как декоративные растения. Важное
значение имеют листопадные и вечнозелёные леса, покрывающие около 25% суши.
Подорожник, одуванчик, осот, репейник - сорняки полей. Белена, дурман,
табак , болиголов ядовиты.
4.4.3. Однодольные
Однодольные (Liliopsidae) произошли от примитивных травянистых двудольных.
Это, в основном, травянистые растения (реже - деревья, такие как пальмы).
Проводящие пучки разбросаны; камбий отсутствует. Листья обычно с параллельным
жилкованием; выделить отдельно черешок и листовую пластинку затруднительно.
Верхняя и нижняя половины листа схожи друг с другом.
Полое
междоузлие
Молодой
побег
Метёлка
Третий узел
-Стебель
Придаточные
корни
Пластинка
второго листа
Влагалище
второго листа
Второй узел
Остатки
влагалища
первого листа
Первый узел
Узел
Листовая
пластинка
Стебель
Плёнчатый
язычок
Ушки
Листовое
влагалище
Колосок
Ножка
1
Видоизменённые листья,
закрывающие цветок
Тычинка -
Пестик —
Пыльник
Тычиночная
нить
Завязь-
Перистые рыльца -
Рисунок 4.4.3.1. Однодольные растения: строение овсяницы луговой.
Однодольные образуют, в большинстве случаев, трёхчленные, реже двух- или
четырёхчленные цветки. Опыление производится ветром. Части околоцветника
одинаковые; деления на чашечку и венчик не наблюдаются. Зародыш состоит из одной
семядоли. Семена однодольных отличаются обильным эндоспермом.
Класс однодольные включает в себя 4 подкласса, 19 порядков, около 70 се-
мейств, свыше 65 тысяч видов.
Алисматиды - водные или болотные травы. Сосуды отсутствуют или только в
корнях. Семена без эндосперма. 3 порядка: частуховые, водокрасовые, наядовые.
Рисунок 4.4.3.2. Алисматиды. Слева направо: частуховые (частуха
подорожниковая), водокрасовые (водокрас обыкновенный, элодея
канадская, телорез алоевидный), взморниковые порядка наядовые
(взморник морской).
Лилииды - травы или древовидные формы. У некоторых видов сосуды только в
корнях. Околоцветник развит хорошо. 4 порядка: триурисовые, лилейные,
имбирные , орхидные.
Рисунок 4.4.3.3. Семейство лилейные. Верхний ряд, слева направо:
лилия леопардовая, лук репчатый, чеснок, алоэ древовидное
(столетник) , спаржа лекарственная. Нижний ряд, слева направо: гиацинт
восточный, гусиный лук, тюльпан, ландыш майский, чемерица чёрная.
Коммелинииды - это травы, иногда с одревесневшим стеблем (бамбук). Семена с
мучнистым эндоспермом. 7 порядков: ситниковые, осоковые, бромелиевые, комме-
линовые, эриокауловые, рестиевые, злаковые.
Арециды - травы или древесные формы. Цветки однополые. Околоцветник состоит
из схожих между собой чашелистиков или редуцирован. Семена с обильным эндос-
пермом. 5 порядков: пальмовые, циклантовые, аронниковые, пандановые,
рогозовые.
Рисунок 4.4.3.4. Порядок лилейные. Верхний ряд, слева направо:
касатиковые (касатик гибридный (ирис), шафран весенний (крокус),
гладиолус гибридный), альстомериевые (альстомерия оранжевая). Нижний ряд,
слева направо: амариллисовые (амариллис, нарцисс поэтический,
нарцисс ложный), диоскорейные (токоро).
Рисунок 4.4.3.5. Лилииды. Слева направо: банановые порядка имбирные
(банан южнокитайский), канновые (канна садовая), орхидные (венерин
башмачок настоящий, ятрышник шлемоносный, ваниль плосколистная).
Из однодольных производятся важнейшие продукты питания человека: хлеб
(пшеница, рожь, ячмень), рисовая и овсяная крупа. В пищу также используются
кукуруза, лук, чеснок, кокосовая и финиковая пальмы и другие растения. Лилия,
тюльпан, гиацинт, нарцисс, гладиолус, орхидея - декоративные растения.
' *»
л -
tj™ ,тт т -a
Рисунок 4.4.3.6. Злаки. Верхний ря" ~тт~тэ- ,.,-^-п^.
рис посевной, овёс посевной, рожь культурная, кукуруза (маис).
Нижний ряд, слева направо: просо обыкновенное, ячмень культурный,
сахарный тростник благородный, свинодон пальчатый, пырей ползучий.
ч^* Vl^v
Ла
^ч.
*
с>
Ж
JM,jalSJii',?.,1v "
:(
I I -Л
Рисунок 4.4.3.7. Арециды. Верхний ряд, слева направо: пальмы
(финиковая пальма, маврикиева пальма извилистая, кокосовая пальма), арон-
никовые (аронник пятнистый). Нижний ряд, слева направо: рясковые
порядка аронниковые (ряска горбатая), пандановые (панданус
кровельный) , рогозовые (рогоз широколистный), ежеголовниковые порядка
рогозовые (ежеголовник прямой).
Рисунок 4.4.3.8. Коммелинииды. Слева направо: осоковые (камыш
озёрный, осока острая), бромеливые (испанский мох обыкновенный (свисает
с дерева), ананас обыкновенный), коммелиновые (традесканция
вирджинская) .
Овёс, тимофеевка и другие растения - корм для скота. Бамбук - строительный
материал.
Некоторые однодольные - злостные сорняки.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Ликбез
МИР В ОРЕХОВОЙ СКОРЛУПКЕ
Стивен Хокинг
Глава 7.
О дивный браны мир
О том, живем ли мы на бране или являем собой всего-
навсего голограммы.
Как сложится в будущем наш поход за открытиями? Добьемся ли мы успеха в
поисках полной единой теории, которая управляет Вселенной и всем, что в ней
содержится? На самом деле, как говорилось в главе 2, мы, возможно, уже нашли
Теорию Всего (ТВ) в лице М-теории. Она не имеет единой формулировки, по
крайней мере, мы ее не знаем. Вместо нее мы открыли сеть внешне различных
математических структур, которые все кажутся приближениями в разных пределах к
одной и той же лежащей в основе фундаментальной теории, подобно тому, как
всемирное тяготение Ньютона является приближением к общей теории относительности
Эйнштейна в пределе слабого гравитационного поля.
М-теория похожа на пазл: проще всего найти и составить вместе фрагменты,
лежащие по краям мозаики. Так и М-теорию легче развивать в пределах, в
которых те или иные параметры малы. На сегодня у нас есть замечательные идеи об
этих краях, но в центре пазла остается зияющая дыра, происходящее в которой
остается для нас неведомым (рис. 7.1) . Фактически мы не сможем сказать, что
нашли Теорию Всего, пока не заполним эту дыру.
Рис. 7.1. М-теория похожа на пазл. Нетрудно найти и сложить
фрагменты, прилегающие к краям, но мы толком не представляем,
что происходит в середине, где нельзя пользоваться
приближениями, полагая ту или иную величину малой.
Что же находится в центре М-теории? Обнаружим ли мы там драконов (или что-
то не менее странное), как на старых картах неисследованных земель? Прошлый
опыт подсказывает, что каждый раз, когда наши наблюдения продвигаются в
направлении меньших масштабов, мы обычно находим новые неожиданные явления. К
началу XX века мы понимали функционирование природы в масштабах классической
физики, которая хорошо работает от межзвездных расстояний до примерно сотой
доли миллиметра.
Классическая физика считала материю сплошной средой с такими свойствами,
как упругость и вязкость, но стали появляться свидетельства того, что
вещество не сплошное, а зернистое: оно состоит из строительных блоков, называемых
атомами. Слово «атом» пришло из греческого языка и означает «неделимый», но
вскоре обнаружилось, что атомы состоят из электронов, которые обращаются
вокруг ядер, состоящих из протонов и нейтронов (рис. 7.2).
^
Рис. 7.2. Слева: классический неделимый атом. Справа:
атом с электронами вращающимися вокруг ядра, которое
состоит из протонов и нейтронов.
Исследования в области атомной физики в течение первых трех десятилетий
прошлого века позволили нам продвинуться в понимании строения материи до
расстояний порядка миллионной доли миллиметра. Затем мы открыли, что протоны и
нейтроны состоят из еще меньших частиц, называемых кварками (рис. 7.3).
*
I
>т?
Рис. 7.3 Протон (вверху) и нейтрон (внизу). Протон состоит из
двух и-кварков, каждый из которых несет положительный заряд
величиной две трети и одного d-кварка с отрицательным зарядом
величиной в одну треть. Нейтрон состоит из двух d-кварков,
каждый из которых несет отрицательный заряд величиной в одну
треть, и одного u-кварка с положительным зарядом в две трети.
Наши недавние исследования в области ядерной физики и физики высоких
энергий позволили добраться до масштабов, еще в миллиард раз меньших. Может
сложиться впечатление, что так будет продолжаться вечно, что мы будем открывать
новые структуры все меньшего и меньшего масштаба. Но у этой
последовательности есть предел, как и у вложенных друг в друга матрешек (рис. 7.4).
0,000000000000000000000000000000С0001616 мм
у
Рис. 7.4. Каждая матрешка отвечает теоретическому пониманию
природы до определенного масштаба. В каждой из них содержится кукла
меньшего размера, соответствующая теории, которая описывает
природу на более коротких расстояниях. Но в физике существует самая
маленькая фундаментальная длина — планковская — масштаб, в
котором Вселенная, возможно, описывается М-теорией.
В конце появляется самая маленькая матрешка, которую уже нельзя разъять. В
физике ее называют планковскои длиной. Чтобы исследовать меньшие размеры,
понадобятся частицы со столь высокой энергией, что они будут находиться внутри
черных дыр. Точное значение фундаментальной планковскои длины в М-теории нам
неизвестно, но оно, по-видимому, меньше, чем миллиметр, деленный на 100 тысяч
миллиардов миллиардов миллиардов частей. Нам даже близко не подойти к созда-
нию ускорителя, пригодного для изучения столь малых размеров. Его габариты
превосходили бы Солнечную систему, и при нынешнем финансовом климате его
сооружение вряд ли одобрят (рис. 7.5).
Рис. 7.5. Размер ускорителя для изучения столь малых
расстояний, как план-ковская длина, оказался бы
больше диаметра Солнечной системы.
И все же есть одна поразительная новая разработка, с помощью которой
открыть , по крайней мере, некоторых драконов М-теории можно гораздо проще (и
дешевле) . Как говорилось в главах 2 и 3, в сети математических моделей М-
теории пространство-время имеет 10 или 11 измерений. До недавнего времени
считалось, что 6 или 7 лишних измерений должны быть свернуты до очень малых
размеров. Это можно уподобить человеческому волосу (рис. 7.6).
Разглядывая волос под лупой, вы заметите, что у него есть толщина, однако
для невооруженного глаза он выглядит как линия, имеющая длину, но никаких
других измерений. Подобным образом может обстоять дело с пространством-
временем: в человеческих, атомных и даже ядерных масштабах оно может
выглядеть четырехмерным и почти плоским. Но если мы прозондируем его на очень
коротких расстояниях с помощью частиц чрезвычайно высокой энергии, то увидим,
что пространство-время 10- или 11-мерно.
Если все дополнительные измерения очень малы, их будет крайне трудно
наблюдать . Однако недавно появилось предположение, что одно или несколько
дополнительных измерений могут оказаться относительно большими или даже
бесконечными. Эта идея имеет важное преимущество (по крайней мере, для таких
позитивистов, как я), поскольку она допускает проверку на следующем поколении
ускорителей элементарных частиц или путем высокоточных измерений гравитационных сил
на коротких расстояниях. Такие наблюдения могут либо фальсифицировать теорию,
либо экспериментально подтвердить наличие других измерений.
Ьсли зо«ды имеют достаточно высокую энергию, они
могут выявить, что пространство время мноюмерно
Рис. 7.6. Для невооруженного глаза волос выглядит линией. Его
единственным измерением кажется длина. Аналогично пространство-
время может выглядеть четырехмерным, но при зондировании
высокоэнергетическими частицами оказаться 10- или 11-мерным.
Большие дополнительные измерения — это захватывающая новая область
исследований в наших поисках окончательной модели или теории. Они могли бы указать,
что мы живем в 4-бранном мире — на четырехмерной поверхности или бране в
пространстве-времени большей размерности.
Материя и негравитационные, например электрические, силы могут быть
привязаны к бране. То есть все, что не имеет отношения к гравитации, происходит
так же, как в четырех измерениях. В частности, сила электрического
взаимодействия между ядром атома и обращающимися вокруг него электронами будет
уменьшаться с расстоянием как раз с такой скоростью, чтобы электроны не падали на
ядро и атомы были устойчивыми (рис. 7.7).
Не будет противоречий и с антропным принципом, гласящим, что Вселенная
должна быть пригодна для разумной жизни: если бы атомы были нестабильны, мы
не могли бы наблюдать Вселенную и интересоваться, почему она четырехмерна.
Рис. 7.7. Миры на Бране. Электрическое взаимодействие должно
быть привязано к бране и ослабевать со скоростью, обеспечивающей
устойчивость орбит электронов вокруг атомного ядра.
С другой стороны, гравитация в форме искривленного пространства может
пронизывать все многомерное пространство-время. Это означало бы, что гравитация
ведет себя иначе, чем остальные известные нам силы: распространяясь на
дополнительные измерения, она должна ослабевать быстрее, чем мы ожидаем
(рис. 7.8).
Рис. 7.8. Гравитация может распространяться в дополнительные
измерения, так же как и вдоль браны, и в таком случае должна
ослабевать с расстоянием быстрее, чем в четырех измерениях.
Если бы это более быстрое спадание силы тяготения продолжалось на
астрономических расстояниях, то мы могли бы заметить его проявление на орбитах
далеких планет. Фактически, как отмечалось в главе 3, они оказались бы
нестабильными: планеты либо падали бы на Солнце, либо улетали в темное и холодное
межзвездное пространство (рис. 7.9).
Рис. 7.9. Более быстрое ослабление силы гравитации на
больших расстояниях сделало бы орбиты планет
нестабильными. Планеты либо упали бы на Солнце (а) , либо
вырвались из пут его притяжения (б).
Однако этого не происходит, если дополнительные размерности заканчиваются
на другой бране, не слишком далеко от той, на которой живем мы. Тогда на
расстояниях, превышающих то, которое разделяет браны, гравитация не сможет
свободно распространяться, а окажется фактически привязана к бране, подобно
электрическому взаимодействию, и в масштабах планетных орбит будет спадать с
правильной скоростью (рис. 7.10).
С другой стороны, на расстояниях, меньших, чем расстояния между бранами,
гравитация будет изменяться быстрее. Крайне малые гравитационные силы между
тяжелыми предметами тщательно измерялись в лаборатории, но эксперименты пока
не обнаруживают проявления бран, разделенных более чем несколькими
миллиметрами. Сейчас проводятся новые измерения на еще более коротких расстояниях
(рис. 7.11).
Рис. 7.10. Вторая брана вблизи нашей могла бы препятствовать
распространению гравитации далеко в дополнительные измерения, а значит, на
расстояниях, превышающих интервал между бранами, гравитация
ослабевала бы с такой же скоростью, как и в четырех измерениях.
Рис. 7.11. Эксперимент Кавендиша. Лазерный луч е реагирует на любой
поворот коромысла, смещаясь по специально откалиброванному экрану f.
Две небольшие свинцовые сферы а, насаженные на коромысло Ь с
маленьким зеркалом с, свободно подвешены на скручиваемом волокне. Две
большие свинцовые сферы g помещены рядом с небольшими (а) на
крутящейся перекладине. Когда большие свинцовые сферы поворачивают в
новое положение, коромысло начинает колебаться и постепенно занимает
новое положение.
Если в таком мире бран мы жили бы на одной бране, то рядом имели бы другую
— «теневую». Поскольку свет привязан к бранам и может распространяться в
пространстве между ними, видеть теневой мир мы бы не могли, однако чувствовали
бы гравитационное воздействие материи с теневой браны. На нашей бране такие
гравитационные силы казались бы вызванными чем-то поистине «темным», чье
присутствие можно заметить только по его тяготению (рис. 7.12) .
Рис. 7.12. В концепции мира на бране планеты могут обращаться
вокруг скрытой массы, расположенной на теневой бране, поскольку
гравитационное взаимодействие проникает в дополнительные измерения.
На самом деле для того, чтобы объяснить скорость обращения звезд вокруг
центра нашей галактики, по-видимому, надо считать, что там находится большая
масса, чем та, которую можно связать с наблюдаемым там веществом.
Недостающая масса может быть связана с какими-то экзотическими для нашего
мира видами частиц, например, это могут быть WIMP (weakly interacting massive
particles — слабо взаимодействующие массивные частицы) или аксоны (очень
легкие элементарные частицы). Но также возможно, что недостающая масса указывает
на существование теневого мира и вещества в нем. Быть может, там есть и
теневые человеческие существа, озадаченные массой, которая кажется отсутствующей
в их мире, но влияет на орбиты теневых звезд вокруг центра теневой галактики
(рис. 7.13).
Вместо того чтобы заканчиваться на второй бране, дополнительные измерения
могут быть бесконечными, но с сильным седлообразным искривлением (рис. 7.14).
Рис. 7.13. Мы не увидим теневой галактики на теневой бране,
поскольку свет не проходит через дополнительные измерения. Но
тяготение проходит, и потому вращение нашей Галактики должно
испытывать воздействие темной материи, увидеть которую мы не можем.
V,p<"b видна рдинггчрнндя
4 пинии, гси-(зд.1ежаш,1)У
•uiujpuy миру -а Ёраме
Рис. 7.14. В модели Рандалл-Сандрама есть только одна брана
(представленная здесь лишь одним своим измерением).
Дополнительные измерения тянутся до бесконечности, но искривлены как седло.
Эта кривизна мешает гравитационному полю вещества на бране
распространяться далеко в дополнительные измерения.
Лиза Рандалл и Раман Сандрам показали, что этот тип кривизны дает эффект,
очень похожий на тот, что обусловливает присутствие второй браны:
гравитационное влияние объекта на бране будет ограничено небольшой окрестностью и не
распространится до бесконечности в дополнительных измерениях. Как и в модели
с теневой браной, на больших расстояниях гравитационное поле будет спадать
как раз с той скоростью, которая нужна, чтобы объяснить планетные орбиты и
лабораторные измерения, но на коротких расстояниях тяготение будет меняться
значительно быстрее.
Однако между моделью Рандалл-Сандрама и моделью теневой браны есть важное
различие. Тела, которые движутся под воздействием тяготения, порождают
гравитационные волны, колебания кривизны, которые распространяются по
пространству-времени со скоростью света. Подобно световым электромагнитным
волнам, гравитационные волны должны нести энергию, это предсказание
подтвердилось наблюдениями двойного пульсара PSR1913+16.
Если мы действительно живем на бране в пространстве с дополнительными
измерениями, гравитационные волны, возникающие при движении тел на бране, должны
уходить в другие измерения. Если есть вторая, теневая, брана, гравитационные
волны будут отражаться назад и оставаться между двумя бранами. С другой
стороны, при наличии только одной браны и уходящих на бесконечность измерений,
как в модели Рандалл-Сандрама, гравитационные волны могут исчезать и уносить
энергию из мира на нашей бране (рис. 7.15) .
Рис. 7.15. В модели Рандалл-Сандрама короткие гравитационные
волны могут уносить энергию от источников на бране, вызывая
кажущееся нарушение закона сохранения энергии.
Это, похоже, должно противоречить одному из фундаментальных физических
принципов — закону сохранения энергии, гласящему, что общее количество
энергии остается неизменным. Но подобные процессы будут казаться нарушением лишь
потому, что видимые нам явления ограничены браной. Ангел, способный видеть
дополнительные измерения, знал бы, что энергия остается неизменной и просто
растекается в стороны.
Гравитационные волны, порождаемые двумя звездами, которые обращаются одна
вокруг другой, имеют длину волны много больше радиуса седловидной кривизны
дополнительных измерений. Это означает, что такие волны будут, подобно силе
тяготения, удерживаться в ближайших окрестностях браны, они не будут далеко
распространяться в дополнительные измерения или уносить с браны значительное
количество энергии. В то же время гравитационные волны с длиной короче
масштаба искривления дополнительных измерений легко ускользнут из окрестностей
браны.
Единственным источником значительного количества коротких гравитационных
волн, по-видимому, являются черные дыры. Черная дыра на бране будет
простираться и в дополнительные измерения. Если она маленькая, у нее будет почти
круглая форма, то есть в дополнительных измерениях у нее будет такой же
поперечник, как и на бране. А вот большая черная дыра на бране растянется в
«черный блин», который привязан к окрестностям браны и может быть гораздо меньше
в толщину (в дополнительных измерениях), чем в ширину (на бране) (рис. 7.16).
Рис. 7.16. Черная дыра в нашем мире на бране должна иметь
продолжение в дополнительных измерениях. Если черная дыра
маленькая, она будет почти круглой, но большая черная дыра на бране
будет в дополнительных измерениях напоминать по форме блин.
Как объяснялось в главе 4, квантовая теория утверждает, что черные дыры не
совсем черные: они, как любое нагретое тело, испускают излучение и частицы
всех видов, которые будут распространяться по бране, поскольку к ней
привязаны вещество и негравитационные силы, такие как электричество. Однако черные
дыры испускают также и гравитационные волны. Они не будут привязаны к бране и
могут распространяться также и в дополнительные измерения. В случае большой
блиноподобной черной дыры гравитационные волны останутся вблизи браны. Это
означает, что скорость потери черной дырой энергии (а значит, и массы — по
закону Е = тс2) должна быть такой же, какой можно ожидать в четырехмерном
пространстве-времени. Черная дыра должна, поэтому, медленно испаряться и
сокращаться в размерах, пока не станет меньше радиуса кривизны седлообразных
дополнительных измерений. В этой точке испускаемые черной дырой
гравитационные волны начнут свободно уходить в дополнительные измерения. Тому, кто
находится на бране, будет казаться, что черная дыра (или темная звезда, как ее
называл Мичелл, — см. главу 4) испускает темное излучение, которое невозможно
наблюдать непосредственно на бране, но о существовании которого говорит тот
факт, что черная дыра теряет массу.
Это означает, что финальная вспышка излучения от испаряющейся черной дыры
покажется менее мощной, чем она в действительности была. Вот почему,
возможно, мы не наблюдаем всплесков гамма-излучения, которые можно было бы связать
со смертью черных дыр, хотя есть и другое, более прозаичное объяснение: может
быть, просто черных дыр с массой, достаточно малой, чтобы они успели
испариться за время существования Вселенной, не слишком много.
Рис. 7.17. Образование мира на бране может быть подобно
образованию пузырька пара в кипящей воде.
Излучение от черных дыр в мире на бране возникает из-за квантовых
флуктуации частиц на бране и вне ее. Но браны, как и все остальное во Вселенной,
сами подвержены квантовым флуктуациям. Они могут вызвать спонтанное появление и
исчезновение бран. Квантовое рождение браны чем-то похоже на образование
пузырька пара в кипящей воде. Жидкая вода состоит из миллиардов и миллиардов
молекул Н20, связанных между собой благодаря взаимодействию между ближайшими
соседями. По мере нагревания воды молекулы движутся все быстрее и,
сталкиваясь, отскакивают друг от друга. Изредка эти столкновения придают такие боль-
шие скорости группе молекул, что связи между ними разрываются, и образуется
крошечный пузырек пара, окруженный водой. Затем пузырек будет расти или
уменьшаться случайным образом в зависимости от того, каких молекул больше:
тех, что переходят из связанного жидкого состояния в пар или наоборот.
Большинство маленьких пузырьков пара схлопывается, вновь возвращаясь в жидкое
состояние, но есть такие, что вырастают до определенного критического размера,
за которым они почти наверняка продолжат расти. Именно эти большие
расширяющиеся пузыри мы видим, когда вода кипит (рис. 7.17).
Аналогично ведут себя миры на бранах. Принцип неопределенности позволяет им
появляться из ничего, как пузырькам, причем брана образует поверхность
пузырька, а его внутренность находится в пространстве более высокой
размерности. Очень маленькие пузырьки имеют тенденцию схлопываться и
возвращаться в небытие, но пузырь, который благодаря квантовым флуктуациям вырос
крупнее определенного критического размера, скорее всего, продолжит расти. Люди
(такие, как мы) , живущие на бране, то есть на поверхности пузыря, будут
думать, что Вселенная расширяется. Как будто галактики нарисовали на
поверхности воздушного шара и стали его надувать. Галактики будут разбегаться, но ни
одну галактику нельзя считать центром расширения.
Будем надеяться, что никто не проткнет наш пузырь космической булавкой.
Согласно предположению об отсутствии границ, которое мы рассматривали в
главе 3, спонтанно созданный мир на бране должен иметь историю в мнимом
времени, которая похожа на скорлупу ореха — четырехмерную сферу, подобную
поверхности Земли, но с двумя дополнительными измерениями. Важное отличие
состоит в том, что описанная в главе 3 ореховая скорлупка была, по сути,
пустой: четырехмерная сфера не имела никаких границ, а шесть или семь других
измерений, которые предсказывает М-теория, должны быть свернуты до размеров
куда меньше скорлупки. Однако в новой картине мира на бране скорлупка должна
быть наполнена: история в мнимом времени для браны, на которой мы живем,
будет четырехмерной сферой, которая ограничивает пятимерный пузырь, а
оставшиеся пять или шесть измерений свернуты до очень малых размеров (рис. 7.18).
Эта история браны в мнимом времени должна задавать ее историю в
действительном времени, в котором она будет расширяться в ускоряющемся инфляционном
режиме, как это было описано в главе 3. Идеально гладкая и круглая скорлупа
будет самой вероятной историей пузыря в мнимом времени. Однако она
соответствует бране, которая в действительном времени вечно расширяется в инфляционном
режиме. На такой бране не образуются галактики и потому не сможет развиться
разумная жизнь. С другой стороны, хотя вероятность не идеально гладких и
круглых историй в мнимом времени несколько меньше, зато они могут
соответствовать поведению в действительном времени, при котором брана вначале проходит
фазу ускоряющегося инфляционного расширения, но потом расширение начинает
замедляться. Во время этого замедления могут образоваться галактики и развиться
разумная жизнь. Так что согласно описанному в главе 3 антропному принципу
разумные существа, которые задаются вопросом, почему происхождение Вселенной
было не идеально гладким, могут наблюдать только немного «волосатые»
скорлупки.
По мере расширения браны объем пространства высокой размерности внутри нее
будет увеличиваться. В конце концов образуется колоссальный пузырь,
окруженный браной, на которой живем мы. Но действительно ли мы живем на бране?
Согласно голографической идее, описанной в главе 2, информация о том, что
происходит внутри области пространства-времени, может быть закодирована на ее
границе. Так что, быть может, мы думаем, что живем в четырехмерном мире,
потому что представляем собой лишь тени, отбрасываемые на брану тем, что
происходит внутри пузыря. Однако, придерживаясь позитивистской точки зрения,
нельзя спросить: «Что есть реальность: брана или пузырь?» И то и другое — матема-
тические модели, которые описывают наблюдения. Каждый свободен использовать
ту модель, которая ему наиболее удобна.
Полая сфера
Рис. 7.18. Картина происхождения Вселенной в случае мира на бра-
не отличается от той, что обсуждалась в главе 3, поскольку
слегка приплюснутая четырехмерная сфера - наша ореховая скорлупка -
больше не является пустой, а заполнена пятым измерением.
Что находится снаружи браны? Тут есть несколько возможностей (рис. 7.19).
1. Снаружи может не быть ничего. Хотя пузырь пара окружен водой, это лишь
аналогия, помогающая нам визуализировать происхождение Вселенной. Можно
представить себе математическую модель, которая будет просто браной с многомерным
пространством внутри, за пределами которой нет абсолютно ничего, даже пустого
пространства. Предсказания такой математической модели можно рассчитать без
всяких ссылок на то, что снаружи.
2. Можно построить математическую модель, в которой внешняя сторона пузыря
будет приклеена к внешней стороне другого пузыря. В действительности эта
модель математически эквивалентна описанной выше возможности, что за пределами
пузыря ничего нет, но с позиций психологии она имеет отличие: люди чувствуют
себя комфортнее, находясь в центре пространства-времени, а не на его краю.
Однако для позитивиста возможности 1 и 2 идентичны.
3. Пузырь может расширяться в пространство, которое не является полной
копией того, что внутри пузыря. Эта возможность отличается от двух
рассмотренных выше и больше похожа на случай кипящей воды. Могут образовываться и
расширяться другие пузыри. Их столкновения и слияния с пузырем, на котором живем
мы, чревато катастрофическими последствиями. Есть даже предположение, что сам
Большой взрыв мог случиться из-за столкновения между бранами.
Рис. 7.19.1. Брана/пузырь, внутри которой находится пространство
более высокой размерности, а снаружи ничего нет.
Идентичны
Рис. 7.19.2. Внешняя сторона браны/пузыря склеена с внешней
стороной другого пузыря.
Рис. 7.19.3. Брана/пузырь расширяется в пространство, которое не
является зеркально подобным тому, что находится внутри. В таком
сценарии могут образовываться и расширяться другие пузыри.
Подобные этим модели миров на бране — горячая тема научных исследований.
Все эти построения в высшей степени гипотетические, но они предполагают новые
типы эффектов, которые можно проверить наблюдениями. Они могут объяснить,
почему гравитация выглядит столь слабой. В фундаментальной теории она может
быть очень сильной, но растекание гравитационного взаимодействия по
дополнительным измерениям будет означать его ослабление на больших расстояниях на
бране, которую мы населяем.
Рис. 7.20. Схема размещения в туннеле Большого электрон-
позитронного кол-лайдера LEP существующей инфраструктуры и
установок Большого адронного коллайдера LHC Женева, Швейцария.
Следствием этого будет то, что планковская длина — наименьшее расстояние,
которое мы можем изучать, не создавая черных дыр, — окажется намного больше,
чем соответствует слабой гравитации на нашей четырехмерной бране. Самая
маленькая матрешка может оказаться не такой уж крошечной и быть в пределах
досягаемости для будущих ускорителей элементарных частиц. Фактически мы могли
бы уже открыть наименьшую матрешку, фундаментальную планковскую длину, если
бы США из-за финансового кризиса в 1994 т. не прекратили сооружение
сверхпроводящего суперколлайдера SSC (Superconducting Super Collider), который уже
был наполовину построен. Сейчас построен другой такой ускоритель — Большой
адронный коллайдер LHC (Large Hadron Collider) в Женеве (рис. 7.20).
Эксперименты на нем и другие наблюдения, такие как измерения фона космического
микроволнового излучения, возможно, позволят определить, живем ли мы на бране
или нет. Если да, то, предположительно, потому, что антропныи принцип выбрал
модель бран из огромного паноптикума вселенных, допускаемых М-теорией. Пере-
иначив слова Миранды из шекспировской «Бури», воскликнем:
О дивный браны мир, где существа
Такие обитают!
Это и есть мир в ореховой скорлупке.
ГЛОССАРИЙ
Абсолютное время
Представление о том, что могут быть универсальные часы. Эйнштейновская
теория относительности показала, что таких часов быть не может.
Абсолютный ноль
Наименьшая возможная температура, при которой вещество не обладает тепловой
энергией; составляет около -273 градусов по шкале Цельсия или 0 по шкале
Кельвина.
Амплитуда
Для волны: максимальная высота пика или максимальная глубина впадины.
Античастица
Каждому типу частиц материи соответствуют свои античастицы. Когда частица
сталкивается с античастицей, они аннигилируют и остается только энергия.
Антропный принцип
Представление, согласно которому мы видим Вселенную такой, какова она есть,
потому что, если бы она была другой, нас бы здесь не было, и мы не могли бы
ее увидеть.
Атом
Основная единица обычного вещества, состоящая из крошечного ядра
(сложенного из протонов и нейтронов), вокруг которого обращаются электроны.
Бесконечность
Неограниченная или безграничная протяженность или число.
Бозон
Частица (или форма колебаний струны), спин которой выражается целым числом.
Большое сжатие
Один из возможных сценариев конца Вселенной, в котором все пространство и
материя коллапсируют в сингулярность.
Большой взрыв
Сингулярность в самом начале эволюции Вселенной, около 15 млрд. лет назад.
Брана
Фундаментальный элемент М-теории, объект, который может обладать различными
пространственными размерностями. В общем случае р-брана имеет протяженность в
р направлениях: 1-брана — это струна, 2-брана — поверхность или мембрана и
т.д.
Вес
Сила, действующая на тело со стороны гравитационного поля. Вес
пропорционален массе, но это не одно и то же.
Виртуальная частица
В квантовой механике: частица, которую никогда нельзя непосредственно
зарегистрировать, но чье существование порождает измеримый эффект. См. также
эффект Казимира.
Волновая функция
Фундаментальное понятие квантовой механики; числа, заданные в каждой точке
пространства и определяющие вероятность того, что данная частица будет
обнаружена в данной точке.
Второе начало термодинамики
Закон, утверждающий, что энтропия всегда возрастает и никогда не убывает.
Гипотеза защиты хронологии
Представление о том, что законы физики в совокупности не допускают
путешествия во времени для макроскопических объектов.
Голая сингулярность
Сингулярность пространства-времени, не окруженная черной дырой (горизонтом
событий) и видимая удаленному наблюдателю.
Голографическая теория
Представление о том, что квантовые состояния системы в области
пространства-времени могут быть закодированы на границе области.
Голубое смещение
Сокращение длины волны излучения, испускаемого объектом, который движется в
сторону наблюдателя, вызванное эффектом Доплера. См. также Красное смещение.
Эффект Доплера.
Горизонт событий
Край черной дыры; граница области, из-под которой невозможно вырваться на
бесконечность.
Гравитационная волна
Волноподобное возмущение в гравитапионном поле.
Гравитационное взаимодействие
Самое слабое из четырех фундаментальных взаимодействий в природе. Связывает
любые объекты, обладающие массой или энергией.
Гравитационное поле
Сущность, посредством которой оказывает свое воздействие гравитация.
Граничные условия
Описывают начальное состояние физической системы или, обобщенно, состояние
системы на ее границах во времени и пространстве.
Грассмановские числа
Класс некоммутативных чисел. При перемножении обычных действительных чисел
результат не зависит о того, в каком порядке их перемножают: А*В = С и В*А =
С. Грассмановские же числа антикоммутативны, поэтому для них А*В — это то же
самое, что -В*А.
Длина волны
Расстояние между двумя соседними впадинами или двумя соседними гребнями
волны.
ДНК
Дезоксирибонуклеиновая кислота, состоящая из фосфата, сахара и четырех
оснований : аденина, гуанина, тимина и цитозина. Две нити ДНК образуют двойную
спираль, напоминающую винтовую лестницу. ДНК играет ключевую роль в механизме
наследственности, в ней закодирована вся информация, необходимая клетке для
репродукции.
Дуальность
Соответствие между внешне различными теориями, которое показывает, что они
дают одинаковые физические результаты.
Единая теория
Любая теория, которая описывает все четыре взаимодействия и все виды
материи в рамках единого подхода.
Закон Мура
Закон, утверждающий, что производительность компьютеров будет удваиваться
каждые 18 месяцев. Это, очевидно, не может продолжаться бесконечно.
Закон сохранения энергии
Закон, утверждающий, что энергия (или эквивалентная ей масса) не может быть
ни создана, ни уничтожена.
Законы движения Ньютона
Законы, описывающие движение тел на основе концепции абсолютных
пространства и времени. Эти представления были поколеблены открытием специальной теории
относительности Эйнштейна.
Замкнутая струна
Струна, имеющая форму петли.
Излучение
Энергия, переносимая волнами и частицами через пространство или иную среду.
Интерференционная картина
Волновой узор, который появляется при наложении двух или более волн,
испускаемых из разных мест или в разные моменты времени.
Инфляция
Короткий период ускоренного расширения, во время которого очень молодая
Вселенная выросла в размерах в колоссальное число раз.
Квант
Неделимая порция, которыми могут испускаться и поглощаться волны.
Квантовая гравитация
Теория, объединяющая квантовую механику и общую теорию относительности.
Квантовая механика
Физические законы, которые действуют в царстве очень малых объектов, таких
как атомы, протоны и т.п., и основываются на квантовом принципе Планка и
принципе неопределенности Гейзенберга.
Квантовый принцип Планка
Представление о том, что электромагнитные волны (например, свет) могут
излучаться и поглощаться только дискретными порциями — квантами.
Кварк
Заряженная элементарная частица, которая участвует в сильном
взаимодействии. Кварки бывают шести «ароматов»: нижний (d, down), верхний (u, up) ,
странный (s, strange), очарованный (с, charmed), прелестный (Ь, beauty или
bottom) и истинный (t, truth или top), каждый из которых может быть трех
«цветов»: красного, зеленого и синего.
Кельвин
Градус температурной шкалы Кельвина, отсчет по которой ведется от
абсолютного нуля.
Классическая теория
Теория, основанная на концепциях, которые оставались общепринятыми до
появления теории относительности и квантовой механики, и предполагающая, что
объекты имеют хорошо определенные положения и скорости. На очень малых размерах
это неверно, что и показывает принцип неопределенности Гейзенберга.
Корпускулярно-волновой дуализм
Квантово-механическая концепция, состоящая в том, что между волнами и
частицами нет различий; частицы могут вести себя как волны, и наоборот.
Космическая струна
Длинный тяжелый объект с крайне малым поперечным сечением, который мог
возникнуть на ранних стадиях развития Вселенной. К настоящему времени одна
струна может пересекать всю Вселенную.
Космологическая постоянная
Математический трюк, использованный Эйнштейном для наделения Вселенной
склонностью к расширению, что позволяет общей теории относительности
предсказать стационарную Вселенную.
Космология
Наука, изучающая Вселенную как целое.
Красное смещение
Увеличение длины волны излучения, испускаемого объектом, который удаляется
от наблюдателя, вызванное эффектом Доплера. См. также Голубое смещение.
Эффект Доплера.
Кротовая нора
Тонкая трубка пространства-времени, соединяющая отдаленные районы
Вселенной. Может также связывать параллельные или дочерние вселенные, делая возмож-
ными путешествия во времени.
Лоренцевское сжатие
Сокращение движущихся предметов вдоль направления их движения,
предсказываемое специальной теорией относительности.
Магнитное поле
Поле, отвечающее за магнитное взаимодействие.
Макро скопиче ский
Достаточно большой, чтобы быть видимым невооруженным глазом; обычно так
говорят о размерах примерно до 0,01 мм. Меньшие масштабы называют
микроскопическими.
Максвелловское поле
Синтез электричества, магнетизма и света в виде динамических полей, которые
могут колебаться и двигаться сквозь пространство.
Масса
Количество материи в теле; его инерция или сопротивление ускорению в
свободном пространстве.
Микроволновое фоновое излучение
Излучение, оставшееся от светящейся горячей ранней Вселенной и испытавшее к
настоящему времени такое сильное красное смещение, что из света оно
превратилось в микроволны (радиоизлучение с длиной волны несколько сантиметров).
Мир на бране
Четырехмерная поверхность или брана в пространстве-времени большей
размерности .
Мнимое время
Время, измеряемое с помощью мнимых чисел.
Мнимые числа
Абстрактная математическая конструкция. Действительные и мнимые числа можно
представлять себе как метки точек на плоскости, так что мнимые числа
располагаются под прямым углом к обычным действительным числам.
Модель Рандалл-Сандрама
Теория, согласно которой мы живем на бране в бесконечном пятимерном
пространстве с отрицательной седлообразной кривизной.
Наблюдатель
Человек или набор инструментов для измерения физических свойств системы.
Научный детерминизм
Предложенное Лапласом представление о Вселенной как о часовом механизме,
полное знание о текущем состоянии которого позволяет в точности предсказать
его прошлые и будущие состояния.
Начальные условия
Состояние физической системы в начальный момент времени.
Нейтрино
Незаряженная элементарная частица, участвующая только в слабых
взаимодействиях .
Нейтрон
Незаряженная элементарная частица, очень похожая на протон. Нейтроны
составляют около половины частиц в атомных ядрах. Состоит из трех кварков (двух
d-кварков и одного u-кварка).
Общая теория относительности
Теория Эйнштейна, основанная на идее о том, что законы природы должны быть
одинаковыми для всех наблюдателей, независимо от того, как те движутся.
Объясняет силу тяготения в терминах искривления четырехмерного пространства-
времени.
Основное состояние
Состояние системы с минимальной энергией.
Отсутствие граничных условий
Представление о том, что Вселенная конечна, но не имеет границ в мнимом
времени.
Первичная черная дыра
Черная дыра, возникшая в ранней Вселенной.
Петля времени
Другое название замкнутой времениподобной кривой.
Планковская длина
-35
Около 10 сантиметра. Размер типичной струны в теории струн.
Планковское время
Время, за которое свет проходит расстояние, равное планковской длине. Около
10~43 секунды.
Позитивистский подход
Представление о том, что научная теория — это математическая модель,
которая описывает и систематизирует выполняемые нами наблюдения.
Позитрон
Положительно заряженная античастица электрона.
Поле
Сущность, распределенная в пространстве и времени, в противоположность
частице, которая существует только в одной точке в каждый момент времени.
Постоянная Планка
Ключевой элемент принципа неопределенности: произведение неопределенностей
положения и скорости частицы должно быть больше постоянной Планка.
Обозначается символом h.
Принцип запрета (Паули)
Утверждение о том, что две одинаковые частицы со спином 1/2 не могут иметь
одновременно одинаковые (в пределах, наложенных принципом неопределенности)
положение и скорость.
Принцип неопределенности
Сформулированный Гейзенбергом принцип, согласно которому невозможно
одновременно точно знать и положение, и скорость частицы. Чем точнее известно
одно , тем менее точно можно знать другое.
Пространственное измерение
Любое из трех пространственноподобных измерений пространства-времени.
Пространство-время
Четырехмерное пространство, точки которого являются событиями.
Протон
Положительно заряженная элементарная частица, очень похожая на нейтрон.
Протоны составляют около половины всех частиц в атомных ядрах. Состоит из
трех кварков (двух u-кварков и одного d-кварка).
Радиоактивность
Спонтанный распад атомного ядра, превращающий его в ядро другого типа.
Растяжение времени
Следствие теории относительности, предсказывающее, что течение времени
замедляется для наблюдателя, находящегося в движении или под воздействием
сильного гравитационного поля.
Свернутое измерение
Пространственное измерение, которое свернуто до таких малых размеров, что
его не удается обнаружить.
Световая секунда
Расстояние, проходимое светом за одну секунду.
Световой год
Расстояние, проходимое светом за один год.
Световой конус
Поверхность в пространстве-времени, которая отмечает возможные направления
световых лучей, проходящих через определенное событие.
Свободное пространство
Участок пустого пространства, полностью свободного от полей, то есть не
подвергающегося воздействию каких-либо сил.
Силовое поле
Сущность, посредством которой оказывает свое воздействие сила
(взаимодействие) .
Сильное взаимодействие
Взаимодействие, удерживающее вместе кварки в протонах и нейтронах, а сами
эти частицы — в атомных ядрах. Самое сильное из четырех фундаментальных
взаимодействий с самым коротким радиусом действия.
Сингулярность
Точка в пространстве-времени, в которой его кривизна становится
бесконечной.
Скорость
Физическая величина, описывающее быстроту и направление движения объекта.
Слабое взаимодействие
Взаимодействие, влияющее на все материальные частицы, кроме частиц -
переносчиков взаимодействий. Второе по силе из четырех фундаментальных
взаимодействий с очень коротким радиусом действия.
Событие
Точка в пространстве-времени, заданная местом и временем.
Солнечное затмение
Период темноты, длящийся обычно несколько минут, который наступает, когда
Луна проходит между Землей и Солнцем. В 1919 г. наблюдения затмения в
Западной Африке подтвердили правильность общей теории относительности.
Спектр
Частотные компоненты, из которых складывается волна. Видимую часть
солнечного спектра можно наблюдать в радуге.
Специальная теория относительности
Теория Эйнштейна, основанная на представлении о том, что в отсутствие
гравитационных полей законы природы должны быть одинаковыми для всех
наблюдателей независимо от того, как они движутся.
Спин
Внутреннее свойство элементарных частиц, связанное с обыденным понятием
вращения, но не идентичное ему.
Стандартная космологическая модель
Теория Большого взрыва с учетом следствий Стандартной модели элементарных
частиц.
Стандартная модель элементарных частиц
Объединенная теория трех негравитационных взаимодействий и их воздействия
на вещество.
Стационарное состояние
Состояние, которое не меняется во времени.
Струна
Фундаментальный одномерный объект в теории струн, который заменяет
представление об элементарных частицах, не имеющих внутренней структуры.
Различные режимы колебаний струны воспринимаются как элементарные частицы с
разными свойствами.
Супергравитация
Набор теорий, объединяющих общую теорию относительности и суперсимметрию.
Суперсимметрия
Принцип, который связывает свойства частиц с различным спином.
Темная материя
Материя в галактиках, их скоплениях и, возможно, между скоплениями, которая
недоступна непосредственному наблюдению, но обнаруживается по ее
гравитационному полю. На долю темной материи приходится около 90 % вещества во
Вселенной.
Теорема о сингулярности
Теорема, показывающая, что при определенных обстоятельствах должна
существовать сингулярность, то есть точка, где не действует общая теория
относительности. В частности, она показывает, что Вселенная должна брать свое
начало в сингулярности.
Теория Большого объединения
Теория, которая объединяет электромагнитное, сильное и слабое
взаимодействия.
Теория всемирного тяготения Ньютона
Теория, согласно которой сила притяжения между двумя телами зависит от их
масс и разделяющего их расстояния, а именно пропорциональна произведению масс
и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними.
Теория струн
Физическая теория, в которой частицы описываются как волны на струнах.
Объединяет квантовую механику и общую теорию относительности. Известна также как
теория суперструн.
Теория Янга-Миллса
Обобщение теории поля Максвелла, описывающее взаимодействие сильных и
слабых ядерных сил.
Термодинамика
Теория, изучающая связи между энергией, работой, теплом и энтропией в
динамических физических системах.
Уравнение Шрёдингера
Уравнение, которое описывает эволюцию волновой функции в квантовой теории.
Ускорение
Темп изменения скорости объекта или направления движения объекта. См. также
Скорость.
Ускоритель элементарных частиц
Установка, которая ускоряет движение заряженных частиц, увеличивая их
энергию.
Фермион
Частица (или форма колебаний струны), спин которой выражается полуцелым
числом (1/2, 3/2 и т.д.).
Фотон
Квант света; мельчайшая порция электромагнитного поля.
Фотоэлектрический эффект
Явление, заключающееся в том, что некоторые металлы под действием света
испускают электроны.
Частота
Для волны: число полных циклов колебания в секунду.
Черная дыра
Область пространства-времени, из которой ничто, даже свет, не может
вырваться из-за очень сильной гравитации.
Электрический заряд
Свойство частиц, благодаря которому они могут отталкивать (или притягивать)
другие частицы, имеющие заряд того же (или противоположного) знака.
Электромагнитная волна
Волноподобное возмущение электрического поля. Все волны электромагнитного
спектра — видимый свет, рентгеновские лучи, микроволны, инфракрасное
излучение и т.д. — распространяются со скоростью света.
Электромагнитное взаимодействие
Сила, возникающая между частицами, которые несут электрический заряд
одинакового (или противоположного) знака. Второе по силе из четырех
фундаментальных взаимодействий.
Электрон
Элементарная частица с отрицательным зарядом, которая обращается вокруг
ядра атома.
Элементарная частица
Частица, которую, как считается, нельзя подвергнуть дальнейшему делению.
Энергия вакуума
Энергия, присутствующая даже в пространстве, которое выглядит совершенно
пустым. В отличие от массы, обладает удивительным свойством ускорять
расширение Вселенной.
Энтропия
Мера беспорядка в физической системе; число различных микроскопических
конфигураций системы, которые оставляют неизменным ее макроскопический вид.
Эфир
Гипотетическая нематериальная среда, которая, как когда-то считалось,
заполняет все пространство. Идея, что такая среда необходима для
распространения электромагнитного излучения, больше не является убедительной.
Эффект Доплера
Смещение частоты и длины звуковых или световых волн, которые регистрирует
наблюдатель, когда источник излучения движется относительно него.
Эффект Казимира
Явление, состоящее в том, что между двумя плоскими параллельными
металлическими пластинами, помещенными в вакууме очень близко друг от друга, возникает
притяжение из-за давления, вызванного уменьшением обычного числа виртуальных
частиц между пластинами
Ядерный распад
Процесс, в ходе которого одно атомное ядро распадается на два или несколько
более легких ядер, выделяя энергию.
Ядерный синтез
Процесс, в ходе которого два атомных ядра сталкиваются и сливаются, образуя
более крупное и тяжелое ядро.
Ядро
Центральная часть атома, состоящая только из протонов и нейтронов,
удерживаемых вместе сильным взаимодействием.
Литпортал
ВОИНА С САЛАМАНДРАМИ
Карел Чапек
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ANDRIAS SCHEUCHZERI
1. Странности
капитана Ван Тоха
Если бы вы стали искать на карте островок Танамаса, вы нашли бы его на
самом экваторе, немного к западу от Суматры. Но если бы вы спросили капитана И.
ван Тоха на борту судна «Кандон-Бандунг», что, собственно, представляет собой
эта Танамаса, у берегов которой он только что бросил якорь, то капитан
сначала долго ругался бы, а потом сказал бы вам, что это самая распроклятая дыра
во всем Зондском архипелаге, ещё более жалкая, чем Танабала, и по меньшей
мере такая же гнусная, как Пини или Баньяк; что единственный, с позволенья
сказать, человек, который там живет, — если не считать, конечно, этих вшивых ба-
таков,1 — это вечно пьяный торговый агент, помесь кубу2 с португальцем, ещё
1 Батаки — малайская народность, населяющая центральные районы острова Суматра.
2 Кубу — группа полуоседлых или недавно перешедших к оседлости туземных племен на
острове Суматра.
больший вор, язычник и скотина, чем чистокровный кубу и чистокровный белый
вместе взятые; и если есть на свете что-нибудь поистине проклятое, так это,
сэр, проклятущая жизнь на проклятущей Танамасе. После этого вы, вероятно,
спросили бы капитана, зачем же он в таком случае бросил здесь свои проклятые
якоря, как будто собирается остаться тут на несколько проклятых дней; тогда
он сердито засопел бы и проворчал что-нибудь в том смысле, что «Кандон-
Бандунг» не стал бы, разумеется, заходить сюда только за проклятой копрой или
за пальмовым маслом; а впрочем, вас, сэр, это совершенно не касается: у меня
свои проклятые дела, а вы, сэр, будьте любезны, занимайтесь своими. И капитан
разразился бы продолжительной и многословной бранью, приличествующей
немолодому, но ещё вполне бодрому для своих лет капитану морского судна.
Но если бы вы вместо всяких назойливых расспросов предоставили капитану И.
ван Тоху ворчать и ругаться про себя, то вы могли бы узнать побольше. Разве
не видно по его лицу, что он испытывает потребность облегчить свою душу?
Оставьте только капитана в покое, и его раздражение само найдет себе выход.
«Видите ли, сэр, — разразится он, — эти молодчики у нас в Амстердаме, эти
проклятые денежные мешки, вдруг придумали: жемчуг, любезный, поищите, мол,
там где-нибудь жемчуг. Теперь ведь все сходят с ума по жемчугу и всякое
такое» . Тут капитан с озлоблением плюнет. «Ясно — вложить монету в жемчуг. А
всё потому, что вы, мои милые, вечно хотите воевать либо ещё что-нибудь в
этом роде. Боитесь за свои денежки, вот что. А это, сэр, называется —
кризис» .
Капитан ван Тох на мгновение приостановится, раздумывая, не вступить ли с
вами в беседу по экономическим вопросам, — сейчас ведь ни о чем другом не
говорят; но здесь, у берегов Танамасы, для этого слишком жарко, и вас одолевает
слишком большая лень. И капитан ван Тох махнет рукой и пробурчит: «Легко
сказать, жемчуг! На Цейлоне, сэр, его подчистили на пять лет вперед, а на
Формозе и вовсе запретили добычу». А они: «Постарайтесь, капитан ван Тох, найти
новые месторождения. Загляните на те проклятые островки, там должны быть
целые отмели раковин», Капитан презрительно и шумно высморкается в небесно-
голубой носовой платок. «Эти крысы в Европе воображают, будто Здесь можно
найти хоть что-нибудь, о чём никто ещё не знает. Ну и дураки же, прости
господи! Ещё спасибо, не велели мне заглядывать каждому батаку в пасть — не
блестит ли там жемчуг! Новые месторождения! В Паданге есть новый публичный дом,
это — да, но новые месторождения?.. Я знаю, сэр, все эти острова как свои
штаны... От Цейлона и до проклятого острова Клиппертона. Если кто думает, что
он найдёт здесь что-нибудь, на чём можно заработать, так, пожалуйста, — честь
и место! Я плаваю в этих водах тридцать лет, а олухи из Амстердама хотят,
чтобы я тут новенькое открыл!» Капитан ван Тох чуть не задохнётся при мысли о
таком оскорбительном требовании. «Пусть пошлют сюда какого-нибудь желторотого
новичка, тот им такое откроет, что они только глазами хлопать будут. Но
требовать подобное от человека, который знает здешние места, как капитан И. ван
Тох!.. Согласитесь, сэр, в Европе — ну, там ещё, пожалуй, можно что-нибудь
открыть, но здесь!.. Сюда ведь приезжают только вынюхивать, что бы такое
пожрать, и даже не пожрать, а купить-продать. Да если бы во всех проклятых
тропиках ещё нашлась какая-нибудь вещь, которую можно было бы сбыть за двойную
цену, возле неё выстроилась бы куча агентов, и махала бы грязными носовыми
платками пароходам семи государств, чтобы они остановились. Так-то, сэр. Я, с
вашего разрешения, знаю тут все лучше, чем министерство колоний её величества
королевы». Капитан ван Тох сделает усилие, дабы подавить справедливый гнев,
что и удастся ему после некоторого более или менее продолжительного кипения.
«Видите вон тех двух паршивых лентяев? Это искатели жемчуга с Цейлона, да
простит мне бог, сингалезцы в натуральном виде, как их господь сотворил; не
знаю только, зачем он это сделал? Теперь я их вожу с собой и, как найду где-
нибудь кусок побережья, на котором нет надписей „Агентство", или „Батя",1 или
„Таможенная контора", пускаю их в воду искать раковины. Тот дармоед, что
поменьше ростом, ныряет на глубину восьмидесяти метров; на Принцевых островах
он выловил на глубине девяноста метров ручку от киноаппарата, но жемчуг —
куда там! Ни намека! Никчёмный народишко эти сингалезцы. Вот, сэр, какова моя
проклятая работа: делать вид, будто я покупаю пальмовое масло, и при этом
выискивать новые месторождения раковин-жемчужниц. Может, они ещё захотят, чтобы
я открыл им какой-нибудь девственный континент? Нет, сэр, это не дело для
честного капитана торгового флота. И. ван Тох не какой-нибудь проклятый
авантюрист, сэр, нет...» И так далее... море велико... а океан времени бесконечен... плюй,
братец, в море — воды в нем не прибавится... кляни свою судьбу — а ей нипочем...
И вот, после долгих предисловий и отступлений, мы подходим наконец к тому
моменту, когда капитан голландского судна «Кандон-Бандунг» И. ван Тох со
вздохами и проклятьями садится в шлюпку, чтобы отправиться в кампонг2 на Танамасе
и потолковать с пьяным метисом от кубу и португальца о кое-каких коммерческих
делах.
— Sorry, Captain,3 — сказал в конце концов метис от кубу и португальца. —
Здесь, на Танамасе, никаких раковин не водится. Эти грязные батаки, —
произнёс он с непередаваемым отвращением, — жрут даже медуз; они живут больше в
воде, чем на земле; женщины здесь до того провоняли рыбой, что вы представить
себе не можете. Так что я хотел сказать? Ах, да, вы спрашивали о женщинах...
— А нет ли тут какого-нибудь кусочка берега, — спросил капитан, — где
батаки не лазят в воду? Метис от кубу и португальца покачал головой.
— Нет, сэр. Разве только Девл-Бэй, но это место вам не годится.
— Почему?
— Потому что... туда никому нельзя, сэр. Вам налить, капитан?
— Thanks.4 Там что, акулы?
— Акулы и... вообще, — пробормотал метис. — Нехорошее место, сэр. Батакам не
понравится, если кто-нибудь туда полезет.
— Почему?
— ...Там черти, сэр... Морские черти.
— Это что же такое — морской чёрт? Рыба?
— Нет, не рыба, — уклончиво ответил метис. — Просто чёрт, сэр. Подводный
чёрт. Батаки называют его «тапа». Тапа. У них там будто бы свой город, у этих
чертей. Вам налить?
— А как он выглядит... этот морской чёрт?
Метис от кубу и португальца пожал плечами.
— Как чёрт, сэр... Один раз я его видел. Вернее, только голову. Я возвращался
в лодке с Кейп5 Гаарлем, и вдруг прямо передо мной он высунул из воды свою
голову...
— Ну и как? На что это было похоже?
— Башка как у батака, сэр, только совершенно голая.
— Может, это и был батак?
— Нет, сэр. В том месте ни один батак не полезет в воду. А потом оно...
моргало нижними веками, сэр. — Дрожь ужаса пробежала по телу метиса. — Нижними
веками, которые у него закрывают весь глаз. Это был тапа.
Капитан И. ван Тох повертел в своих толстых пальцах стакан с пальмовой
водкой.
1 Батя — мировой концерн, созданный чешским обувным королем Томашем Батей.
Деревню (малайск.)
Прошу прощения, капитан. (англ.)
4 Спасибо (англ.)
5 Мыса (от англ. «cape»)
— А вы не были пьяны? Не надрались часом?
— Был, сэр. Иначе меня не понесло бы туда. Батаки не любят, когда кто-
нибудь тревожит этих... чертей.
Капитан ван Тох покачал головой.
— Никаких чертей не существует. А если бы они существовали, то выглядели бы
как европейцы. Это была какая-нибудь рыба или в этом роде.
— У рыбы, — пробормотал, запинаясь, метис от кубу и португальца, — у рыбы
нет рук, сэр. Я не батак, сэр, я посещал школу в Бадьюнге... и я ещё помню,
может быть, десять заповедей и другие точные науки; образованный человек всегда
распознает, где чёрт, а где животное. Спросите батаков, сэр.
— Это дикарские суеверия, — объявил капитан, улыбаясь с чувством
превосходства образованного человека. — С научной точки зрения это бессмыслица. Чёрт и
не может жить в воде. Что ему там делать? Нельзя, братец, полагаться на
болтовню туземцев. Кто-то назвал эту бухту «Чертовым заливом», и с тех пор
батаки боятся ее. Так-то, — сказал капитан и хлопнул по столу пухлой ладонью. —
Ничего там нет, парень, это ясно с научной точки зрения.
— Да, сэр, — согласился метис, посещавший школу в Бадьюнге, — но
здравомыслящему человеку нечего соваться в Девл-Бэй.
Капитан И. ван Тох побагровел.
— Что? — крикнул он. — Ты, грязный кубу, воображаешь, что я побоюсь твоих
чертей? Посмотрим!
И он прибавил, поднимая со стула все двести фунтов своего мощного тела:
— Ну, нечего терять с тобой время, когда меня ждёт бизнес. Однако заметь
себе, в голландских колониях чертей не бывает, если же какие и есть, то во
французских. Там они, пожалуй, водятся. А теперь позови-ка мне старосту этого
проклятого кампонга.
Означенного сановника не пришлось долго искать: он сидел на корточках возле
лавчонки метиса, и жевал сахарный тростник. Это был пожилой, совершенно голый
человек, гораздо более тощий, чем старосты в Европе. Немного позади, соблюдая
подобающее расстояние, сидела на корточках вся деревня, с женщинами и детьми,
ожидая, очевидно, что её будут снимать для фильма.
— Вот что, братец, — обратился капитан ван Тох к старосте по-малайски (с
таким же успехом он мог бы обратиться к нему по-голландски или по-английски,
так как достопочтенный старый батак не знал ни слова по-малайски, и метису от
кубу и португальца пришлось перевести на батакский язык всю капитанскую речь;
капитан, однако, по каким-то соображениям считал наиболее целесообразным
говорить по-малайски). — Вот что, братец. Мне нужно несколько Здоровых,
сильных , храбрых парней, чтобы взять их с собой на промысел. Понимаешь, на
промысел .
Метис переводил, а староста в знак понимания кивал головой; после этого он
обратился к широкой аудитории и произнес речь, имевшую явный успех.
— Вождь говорит, — перевёл метис, — что вся деревня пойдёт с туаном1
капитаном на промысел, куда будет угодно туану.
— Так. Скажи им теперь, что мы пойдём добывать раковины в Девл-Бэй.
Около четверти часа продолжалось взволнованное обсуждение, в котором
приняла участие вся деревня, а главным образом — старухи. Затем метис обратился к
капитану:
— Они говорят, сэр, что в Девл-Бэй идти нельзя.
Капитан начал багроветь.
— А почему нельзя?
Метис пожал плечами.
— Потому что там тапа-тапа. Черти, сэр.
Господином (малайск.)
Лицо капитана приобрело лиловый оттенок.
— Тогда скажи им, что, если они не пойдут... я им зубы повыбиваю... я им уши
оторву... я их повешу... я сожгу их вшивый кампонг... Понял?
Метис честно перевёл все, после чего снова последовало продолжительное и
оживленное совещание. Наконец метис сообщил:
— Они говорят, сэр, что пойдут в Паданг жаловаться в полицию и скажут, что
туан им угрожал. На это есть будто бы статьи в законе. Староста говорит, что
он этого так не оставит.
Капитан И. ван Тох из лилового стал синим.
— Так скажи ему, — взревел он, — что он...
И капитан говорил одиннадцать минут без передышки.
Метис перевел, насколько у него хватило запаса слов, и после новых, хотя и
долгих, но уже деловых дебатов передал капитану:
— Они говорят, сэр, что готовы отказаться от жалобы в суд, если туан внесёт
штраф непосредственно местным властям. Они запросили, — метис заколебался, —
двести рупий. Но этого, пожалуй, многовато. Предложите им пять.
Краска на лице капитана начала распадаться на отдельные тёмно-коричневые
пятна. Сначала он изъявил намерение истребить вообще всех батаков на свете,
потом снизил свои претензии до трехсот пинков в зад, а под конец готов был
удовлетвориться тем, что набьёт из старосты чучело для колониального музея в
Амстердаме. Батаки, со своей стороны, спустили цену с двухсот рупий до
железного насоса с колесом, а под конец упёрлись на том, чтобы капитан вручил
старосте в виде штрафа бензиновую зажигалку.
— Дайте им, сэр, — уговаривал метис от кубу и португальца, — у меня на
складе три зажигалки, хотя и без фитилей...
Так был восстановлен мир на Танамаее. Но капитан И. ван Тох отныне знал,
что на карту поставлен престиж белой расы.
Во второй половине дня от голландского судна «Кандон-Бандунг» отчалила
шлюпка, в которой находились следующие лица: капитан И. ван Тох, швед Иенсен,
исландец Гудмундсон, финн Гиллемайнен и два сингалезских искателя жемчуга.
Шлюпка взяла курс прямо на бухту Девл-Бэй.
В три часа, когда отлив достиг предела, капитан стоял на берегу, шлюпка
крейсировала на расстоянии приблизительно ста метров от побережья,
высматривая акул, а оба сингалезских водолаза с ножами в руках ожидали команды.
— Ну, сначала ты, — сказал капитан тому из них, кто был подлиннее. Голый
сингалезец прыгнул в воду, пробежал несколько шагов по дну и нырнул. Капитан
стал смотреть на часы.
Через четыре минуты двадцать секунд приблизительно в шестидесяти метрах
слева показалась из воды бронзовая голова; с непонятной торопливостью, словно
цепенея от страха, сингалезец судорожно карабкался на скалы, держа в одной
руке нож, а в другой — раковину.
Капитан нахмурился.
— Ну, в чём дело? — резко спросил он.
Сингалезец все ещё цеплялся за скалы, не в силах вымолвить от ужаса ни
слова.
— Что случилось? — крикнул капитан.
— Саиб, саиб... — прохрипел сингалезец и, тяжело дыша, рухнул на песок. —
Саиб , саиб...
— Акулы?
— Джины, — простонал сингалезец, — черти, господин. Тысячи, тысячи чертей!
Он надавил кулаками на глаза.
— Сплошь черти, господин!
— Дай-ка раковину, — приказал капитан и открыл её ножом; в ней покоилась
маленькая чистая жемчужина. — А больше ничего не нашел?
Сингалезец вынул ещё три раковины из мешочка, висевшего у него на шее.
— Там есть раковины, господин, но их стерегут черти... Они смотрели на меня,
когда я срезал раковины..
Его курчавые волосы от ужаса встали дыбом.
— Саиб, саиб, здесь не надо!..
Капитан открыл раковины. Две оказались пустыми, а в третьей была жемчужина
величиной с горошину, круглая, как шарик ртути. Капитан ван Тох смотрел то на
жемчужину, то на сингалезца, распростёртого на земле.
— Слушай, ты! — нерешительно сказал он. — Не попробуешь ли нырнуть ещё
разок?
Сингалезец безмолвно затряс головой.
У капитана И. ван Тоха так и чесался язык разразиться бранью, но, к своему
удивлению, он заметил, что говорит тихо и почти мягко:
— Не бойся, братец. А как выглядят... эти черти?
— Как маленькие дети, — прошептал сингалезец. — У них сзади хвост,
господин , а ростом они — вот такие. — Он показал рукой сантиметров на сто двадцать
от земли. — Они стояли вокруг меня и смотрели, что я делаю... Их было много-
много...
Сингалезец весь дрожал.
— Саиб, саиб, не надо здесь!..
Капитан ван Тох задумался.
— А что, моргают они нижними веками или как?
— Не знаю, господин, — пробормотал сингалезец. — Их там... десять тысяч!
Капитан оглянулся на другого сингалезца: тот стоял метрах в полутораста и
равнодушно ждал команды, охватив плечи руками; впрочем, когда человек голый,
то куда же ему девать руки, как не на собственные плечи? Капитан молча кивнул
ему, и маленький сингалезец прыгнул в воду. Через три минуты пятьдесят секунд
он вынырнул, цепляясь за скалы трясущимися руками.
— Вылезай! — крикнул капитан, но, приглядевшись внимательнее, помчался,
прыгая по камням, к этим отчаянно цепляющимся рукам; трудно было поверить,
что такая массивная фигура может выделывать подобные пируэты. В последний миг
он поймал сингалезца за руку и, пыхтя, вытащил из воды. Потом положил его на
камни и отёр себе пот со лба. Сингалезец лежал без движения; одна голень у
него была ободрана до кости, по-видимому, о камень, но других повреждений не
обнаружилось. Капитан приподнял ему веки и увидел только белки закатившихся
глаз. Ни раковин, ни ножа при нем не было.
В этот момент шлюпка с экипажем подошла ближе к берегу.
— Сэр, — крикнул швед Иенсен, — здесь акулы!
Будете продолжать промысел?
— Нет, — ответил капитан, — подъезжайте сюда и заберите обоих.
— Посмотрите, сэр, — заметил Иенсен, когда они гребли обратно к судну, —
как здесь сразу стало мелко, отсюда тянется ровная отмель до самого берега, —
показал он, тыкая веслом в воду, — как будто под водой какая-то плотина.
Только на судне маленький сингалезец пришел в себя; он сидел, уткнув
подбородок в колени, и трясся всем телом. Капитан отослал всех прочь и уселся
против него, широко расставив ноги.
— Ну, выкладывай! — сказал он. — Что ты видел?
— Джинов, саиб, — прошептал маленький сингалезец; теперь у него задрожали
даже веки, и вся кожа на теле пошла мелкими пупырышками.
Капитан ван Тох сплюнул.
— А., как они выглядят?
— Как... как...
Глаза сингалезца опять начали закатываться. Капитан И. ван Тох с
неожиданным проворством дал ему две пощёчины — ладонью и тыльной стороной руки, чтобы
привести его в себя.
— Thanks, саиб, — прошептал маленький сингалезец, и зрачки его снова
выплыли из-под век.
— Тебе лучше?
— Да, саиб.
— Были там раковины?
— Да, саиб.
Капитан И. ван Тох с большим терпением и обстоятельностью продолжал
пристрастный допрос. Да, там черти. Сколько? Тысячи и тысячи. Ростом с
десятилетнего ребенка, саиб, и почти совершенно чёрные. Они плавают в воде, а по
дну ходят на двух ногах. На двух, саиб, как вы или я, но при этом
раскачиваются на ходу — туда-сюда, все время туда-сюда... Да, саиб, у них руки, как у
людей... нет, когтей у них нет никаких, скорее похожи на детские руки. Нет,
саиб, рогов и шерсти на теле нет. Да, хвосты есть — почти как у рыбы, только
без плавников. А головы большие, круглые, как у батаков. Нет, они ничего не
говорили, только как будто чмокали... Когда сингалезец срезал раковины на
глубине приблизительно шестнадцати метров, он почувствовал как бы прикосновение
маленьких холодных пальцев к своей спине. Он оглянулся; «их» столпилось
вокруг него несколько сотен. Несколько сотен, саиб; они плавали или стояли на
камнях и смотрели, что делает сингалезец. Он выронил и нож и раковины и
поспешил выплыть на поверхность. При этом он наткнулся на нескольких чертей,
которые плыли над ним, а что было потом, он уже не знает, саиб.
Капитан И. ван Тох задумчиво глядел на дрожащего маленького водолаза. «Этот
малый, — сказал он себе, — теперь уже ни на что не годится; пошлю его из Па-
данга домой, на Цейлон». Ворча и пыхтя, отправился он в свою каюту. Там он
высыпал из бумажного мешочка на стол две жемчужины. Одна была крохотная, как
песчинка, другая — величиной с горошину и отливала серебристо-розовым.
Капитан голландского судна фыркнул себе под нос и вынул из шкафчика ирландское
виски.
К шести часам вечера он снова приказал подать шлюпку и отправился в кам-
понг, к тому же самому метису от кубу и португальца. «Тодди»,1 - сказал он, и
это было единственное произнесенное им слово. Он сидел на веранде, крытой
гофрированным железом, держал в толстых пальцах стакан из толстого стекла,
пил, отплевывался и, прищурившись, поглядывал из-под косматых бровей на тощих
кур, которые клевали неизвестно что на грязном вытоптанном дворике под
пальмами. Метис остерегался вымолвить хоть слово и только наполнял стакан. Мало-
помалу глаза капитана налились кровью, и пальцы стали плохо повиноваться ему.
Были уже сумерки, когда он встал, подтягивая брюки.
— Собираетесь спать, капитан? — вежливо спросил метис от чёрта и дьявола.
Капитан ткнул пальцем в пространство.
— Хотел бы я посмотреть, — сказал он, — какие такие есть на свете черти,
которых бы я ещё не видал. Эй, ты, где тут этот проклятый северо-запад?
— Там, — показал метис. — Куда вы, сэр?
— В пекло, — хмыкнул капитан И. ван Тох. — Загляну в Девл-Бэй.
В этот вечер и начались странности капитана И. ван Тоха. Он возвратился в
кампонг только к рассвету и, не проронив ни слова, отправился к себе на
судно, где просидел, запершись в своей каюте, до вечера. Это ещё никому не
показалось странным: «Кандон-Бандунг» должен был погрузить кое-что из благодатных
даров острова Танамасы (копра, перец, камфара, каучук, пальмовое масло, табак
и рабочая сила). Но когда капитану вечером доложили, что все товары
погружены, он только засопел и произнес:
— Шлюпку. В кампонг.
«Тодди» — пальмовая водка.
И опять вернулся только с рассветом. Швед Иенсен, который помогал ему
подняться на борт, спросил его просто из вежливости:
— Значит, сегодня отплываем, капитан?
Капитан резко обернулся, словно его укололи в зад.
— Тебе-то что? — огрызнулся он. — Занимайся своими проклятыми делами.
В течение целого дня «Кандон-Бандунг» в полной бездеятельности стоял на
якоре в полумиле от берега Танамасы. Вечером капитан выкатился из своей каюты
и сказал:
— Шлюпку. В кампонг.
Тщедушный грек Запатис уставился на него одним слепым и одним косым глазом.
— Ребята, — прокукарекал он, — наш старик или завёл там девчонку, или
совсем спятил.
Швед Иенсен нахмурился.
— Тебе-то что? — огрызнулся он на Запатиса. — Занимайся своими проклятыми
делами.
Потом он сел с исландцем Гудмундсоном в маленькую шлюпку и стал грести по
направлению к Девл-Бэю. Они остановились за скалами и начали тихонько ждать,
что будет дальше. По берегу залива расхаживал капитан; казалось, что он кого-
то поджидает, время от времени он останавливался и как-то странно цыкал: тс-
тс-тс.
— Смотри, — сказал Гудмундсен и указал на море, ослепительно сверкавшее в
багряном золоте заката.
Иенсен насчитал два, три, четыре, шесть острых, как лезвие, плавников,
двигавшихся по направлению к Девл-Бэю.
— Господи! — пробормотал Иенсен. — Ну и акул же Здесь!
То и дело одно из лезвий скрывалось, над волнами взвивался хвост, и в воде
начинало что-то сильно бурлить. Капитан И. ван Тох вдруг неистово заметался
по берегу, изрыгая проклятия и грозя кулаками в сторону акул. Наступили
короткие тропические сумерки, и над островом всплыла луна; Иенсен взялся за
вёсла и приблизился к берегу на расстояние одного фарлонга. Капитан сидел на
скале и цыкал: тс-тс-тс. Что-то шевелилось вокруг него, но что именно —
нельзя было различить.
«Похоже на тюленей, — подумал Иенсен, — только тюлени ползают иначе».
«Это» выплывало из воды между скалами и топало по берегу, раскачиваясь из
стороны в сторону, как пингвины. Иенсен бесшумно погрузил вёсла в воду и
подъехал к капитану на полфарлонга. Ага, капитан что-то говорил, но сам чёрт
не разобрал бы, что именно; видимо, по-малайски или по-тамильски. Он
размахивал руками, как будто бросал что-то этим тюленям (но это не были тюлени, как
убедился Иенсен), и тараторил не то по-китайски, не то по-малайски. В этот
момент весло выскользнуло у Иенсена из рук и шлепнулось в воду. Капитан
поднял голову, встал и сделал шагов тридцать к воде; блеснул огонь, раздался
треск: капитан палил из браунинга прямо по шлюпке. Почти в то же мгновение в
бухте зашумело, забурлило, послышался плеск, словно в воду прыгала тысяча
тюленей. Но Иенсен и Гудмундсон уже налегли на вёсла и погнали свою шлюпку за
ближайший выступ с такой быстротой, что только ветер свистел в ушах.
Возвратившись на судно, они никому не обмолвились ни словом. Да, северяне умеют
молчать! К утру вернулся капитан; он был хмурый и злой; но не произнёс ни
звука. Только когда Иенсен помогал ему подняться на борт, две пары голубых
глаз обменялись холодным пытливым взглядом.
— Иенсен, — сказал капитан.
— Да, сэр.
— Сегодня отплываем.
— Да, сэр.
— В Сурабае получите расчёт.
— Да, сэр.
И все. В тот же день «Кандон-Бандунг» вышел в Паданг. Из Паданга капитан И.
ван Тох отравил своему правлению в Амстердам посылку, застрахованную на
тысячу двести фунтов стерлингов. И одновременно — телеграфную просьбу о годичном
отпуске: настоятельная необходимость ввиду состояния здоровья и тому
подобное. После этого капитан слонялся по Падангу, пока не нашёл человека,
которого искал. Это был дикарь с Борнео, даяк, которого английские туристы нанимали
иногда, чтобы полюбоваться своеобразным зрелищем охоты на акул; даяк работал
ещё по старинке, вооружённый одним только длинным ножом. Он был, по видимому,
людоед, но имел твёрдую таксу: пять фунтов за акулу, кроме харчей. На него
было страшно смотреть: обе руки, грудь и бёдра ободраны кожей акулы, а нос и
уши украшены акульими зубами. Звали его Шарк.1
С этим даяком капитан И. ван Тох отправился на остров Танамаса.
2. Пан Голомбек
и пан Валента2
Стояло засушливое редакционное лето, когда ничего, ну то есть ровно ничего
не происходит, когда не делается политика и нет никакой европейской ситуации.
Но даже и в такое время читатели газет, лежащие в агонии скуки на берегах
каких-нибудь вод или в жидкой тени каких-нибудь деревьев, деморализованные
жарой, природой, деревенской тишиной и вообще здоровой и простой жизнью в
отпуску, ждут (хотя и терпят каждый день разочарование), что хоть в газетах
появится что-нибудь новенькое, освежающее — например, убийство, война или
землетрясение, словом — Нечто, когда же ничего этого не оказывается, они
потрясают газетой и с ожесточением заявляют, что в газетах ничего, ровно ничего
нет, и вообще их не стоит читать, и они не будут больше на них подписываться.
А тем временем в редакции сиротливо сидят пять или шесть человек, ибо
остальные коллеги в отпуску, и тоже яростно комкают газетные чисты и жалуются,
что теперь в газетах нет ничего, ровно ничего. А из наборной приходит
метранпаж и укоризненно говорит:
«Господа, господа, у нас ещё нет на завтра передовой...»
— Тогда дайте... ну, хотя бы эту статью... об экономическом положении
Болгарии, — говорит один из сиротливых людей.
Метранпаж тяжело вздыхает.
— Но кто же ее станет читать, пан редактор? Опять во всем номере не будет
ничего «читабельного».
Шестеро осиротевших поднимают взоры к потолку, словно там можно найти нечто
«читабельное».
— Хоть бы случилось что-нибудь, — неопределенно произносит один из них.
— Или если бы... какой-нибудь... увлекательный репортаж, — перебивает другой.
— О чем?
— Не знаю.
— Или выдумать... какой-нибудь новый витамин, — бормочет третий.
— Это летом-то? — возражает четвертый. — Витамины, брат, это для
образованной публики, такое больше годится осенью...
— Господи, ну и жара!.. — зевает пятый. — Хорошо бы что-нибудь про полярные
страны.
— Но что?
1 Акула (от англ. shark)
2 Голомбек Бедржих (род. в 1901) , Валента Эдуард (род. в 1901) — коллеги Карела
Чапека по газете «Лидовы новины», издававшейся в городе Брно; авторы ряда очерковых
книг и романов.
— Да так что-нибудь. Вроде этого эскимоса Вельцля.1 Обмороженные пальцы,
вечная мерзлота и тому подобное.
— Сказать легко, — говорит шестой, — но откуда взять?
И в редакции наступает безнадежная тишина.
— Я был в воскресенье в Иевичке, — нерешительно начал метранпаж.
— Ну и что?..
— Туда, говорят, приехал в отпуск некий капитан Вантох. Он, кажется, оттуда
родом. Из Иевичка.
— Какой Вантох?
— А такой толстый. Он, говорят, капитан морского судна, этот Вантох.
Рассказывают, что он где-то добывал жемчуг.
Пан Голомбек посмотрел на пана Валенту.
— А где он его добывал?
— На Суматре... И на Целебасе... Вообще где-то там. И будто прожил он в тех
местах тридцать лет.
— Дружище, это идея! — воскликнул пан Валента. — Может получиться репортаж
— первый сорт. Поедем, Голомбек?
— Что ж, можно попробовать, — решил Голомбек и слез со стола, на котором
сидел.
— Это вон тот господин, — сказал хозяин гостиницы в Иевичке.
В садике за столом, широко расставив ноги, сидел толстый господин в белой
фуражке, пил пиво и толстым указательным пальцем задумчиво выводил на столе
какие-то каракули. Оба приезжих направились к нему.
— Редактор Валента.
— Редактор Голомбек.
Толстый господин поднял голову.
— What? Что?
— Я — редактор Валента.
— А я — редактор Голомбек.
Толстый господин с достоинством приподнялся.
— Captain ван Тох. Very glad.2 Садитесь, ребята.
Оба журналиста охотно присели и положили перед собой блокноты.
— А что будете пить, ребята?
— Содовую с малиновым сиропом, — сказал пан Валента.
— Содовую с сиропом? — недоверчиво переспросил капитан.
— Это с какой же стати? Хозяин, принесите-ка нам пива. Так вы чего,
собственно, хотите? — спросил он, облокотись на стол.
— Правда ли, пан Вантох, что вы здесь родились?
— Ja.3 Родился.
— Будьте так добры, скажите, как вы попали на море?
— Через Гамбург.
— А как давно вы состоите в чине капитана?
Вельцль Ян род. в 1868 г., по происхождению чех, провёл большую часть своей жизни
в странствиях. Переменив ряд профессий, он оказывается в качестве золотоискателя,
рыбопромышленника и торговца за Полярным кругом, в Сибири и на Аляске и на некоторое
время становится главой племени эскимосов. В 1928 году Вельцль возвращается на
родину, где его устные рассказы о пережитых приключениях производят сенсацию. Бедржих
Голомбек и Эдуард Валента «открыли» Вельцля для литературных кругов Брно. В конце
20-х и начале 30-х годов чешский писатель и журналист Рудольф Тесноглидек, а затем
Голомбек и Валента издали ряд книг о путешествиях Вельцля.
2 Очень приятно (англ.)
3 Да (нем.)
— Двадцать лет, парень. Документы тут, — сказал капитан, внушительно
похлопывая по боковому карману. — Могу показать.
Пану Голомбеку хотелось посмотреть, как выглядят капитанские документы, но
он подавил это желание.
— За эти двадцать лет, пан капитан, вы, конечно, многое успели повидать?
— Ja. Порядочно.
— А что именно?
— Ява. Борнео. Филиппины. Острова Фиджи. Соломоновы острова. Каролины,
Самоа. Damned Clipperton Island. A lot of damned islands,1 парень! А что?
— Нет, я просто так... это очень интересно. Нам бы хотелось услышать от вас
по б ольше, понимаете?
— Ja... Стало быть, просто так, а? — Капитан уставился на него светло-
голубыми глазами. — Значит, вы из... как это? Из полиции?.. Полиции, а?
— Нет, пан капитан, мы из газеты.
— Ах, вот оно что! Из газеты. Репортеры? Ну, так пишите: Captain I. van
Toch, капитан судна «Кандон-Бандунг»...
— Как?
— «Кандон-Бандунг», порт Сурабая. Цель поездки — vacances... как это
называется?
— Отпуск.
— Ja, чёрт побери, отпуск. Вот так и дайте в хронику о вновь прибывших. А
теперь, ребята, спрячьте ваши блокноты. Your health!2
— Пан Вантох, мы... приехали к вам, чтобы вы нам рассказали что-нибудь из
вашей жизни.
— Это зачем же?
— Мы опишем в газете. Публике будет очень интересно почитать о далеких
островах и о том, что там видел и пережил наш земляк, чех, уроженец Иевичка.
Капитан кивнул головой.
— Это верно. Я, братцы, единственный captain на весь Иевичек. Это да!
Говорят, есть ещё один капитан... капитан... карусельных лодочек, но я считаю, —
добавил он доверительно, — что это ненастоящий капитан. Ведь все дело в
тоннаже , понимаете?
— А какой тоннаж у вашего парохода?
— Двенадцать тысяч тонн, парень!
— Так что вы были солидным капитаном?
— Ja, солидным, — с достоинством проговорил капитан. — Деньги у вас,
ребята, есть?
Оба журналиста несколько неуверенно переглянулись.
— Есть, но мало. А вам нужны деньги, капитан?
— Ja. Нужны.
— Видите ли, если вы нам расскажете что-нибудь подходящее, мы сделаем из
этого очерк, и вы получите деньги.
— Сколько?
— Ну, пожалуй... может быть, тысячу, — щедро пообещал пан Голомбек.
— Фунтов стерлингов?
— Нет, только крон.
Капитан ван Тох покачал головой.
— Ничего не выйдет. Столько у меня и у самого есть. — Он вытащил из кармана
толстую пачку банкнот — See?3
Потом он облокотился о стол и наклонился к обоим журналистам.
Проклятый остров Клиппертона. Кучу проклятых островов (англ.)
2 Ваше здоровье (англ.)
3 Видали (англ.)
— Я бы предложил вам, господа, a big business. Как это называется?
— Крупное дело.
— Ja. Крупное дело. Но вы должны дать мне пятнадцать... нет, постойте, не
пятнадцать — шестнадцать миллионов крон. Ну, как?
Оба приезжих снова неуверенно переглянулись. Журналистам нередко приходится
иметь дело с самыми причудливыми разновидностями сумасшедших, изобретателей и
аферистов.
— Стоп, — сказал капитан, — я могу вам кое-что показать.
Он порылся толстыми пальцами в жилетном кармане, вытащил оттуда что-то и
положил на стол. Это были пять розовых жемчужин, каждая величиной с вишневую
косточку.
— Сколько это может стоить? — прошептал пан Валента.
— О, lots of money,1 ребята. Но я ношу это с собою только... чтобы
показывать, в виде образца. Ну, так как же, по рукам?.. — спросил капитан,
протягивая свою широкую ладонь через стол.
Пан Голомбек вздохнул.
— Пан Вантох, столько денег...
— Halt!2 — перебил капитан. — Понимаю, ты меня не знаешь. Но спроси о
captain van Toch в Сурабае, в Батавии, в Паданге или где хочешь. Поезжай,
спроси, и всякий скажет тебе — ja, captain van Toch, he is as good as his
word.3
— Пан Вантох, мы вам верим, — запротестовал Голомбек, — но только...
— Стоп, — скомандовал капитан. — Понимаю, ты не хочешь выложить свои
денежки неизвестно на что; хвалю тебя за это, парень. Но ты их дашь на пароход,
see? Ты купишь пароход, будешь ship-owner4 и сможешь сам плавать на нем. Да,
можешь плавать, чтобы самому видеть, как я веду дело. Но деньги, которые мы
сделаем, разделим fifty-fifty.5 Честный business, не так ли?
— Но, пан Вантох, — вымолвил, наконец, с некоторым смущением пан
Голомбек, — ведь у нас нет таких денег...
— Ja, ну тогда другое дело, — сказал капитан. — Sorry.
Тогда не понимаю, господа, зачем вы ко мне приехали.
— Чтобы вы нам рассказали что-нибудь, капитан. У вас ведь, наверное,
большой опыт...
— Ja, это есть. Проклятого опыта у меня достаточно.
— Приходилось вам когда-нибудь терпеть кораблекрушение?
— What? A-a, ship-wrecking? Нет. Что выдумал! Если ты дашь мне хорошее
судно, с ним ничего не может случиться. Можешь запросить в Амстердаме
references6 обо мне. Поезжай и справься.
— А как насчет туземцев? Встречали вы туземцев?
Капитан ван Тох покачал головой.
— Это не для образованных людей. Об этом я рассказывать не стану.
— Тогда расскажите нам о чем-нибудь другом.
— Да, расскажите... — недоверчиво проворчал капитан. — А вы потом продадите
это какой-нибудь компании, и она пошлет туда свои суда. Я тебе скажу, ту
lad,7 люди — большие жулики. А самые большие жулики — это банкиры в Коломбо.
— А вы часто бывали в Коломбо?
1 Кучу денег (англ.)
2 Стоп! (нем.)
3 Капитан ван Тох всегда верен своему слову (англ.)
4 Судовладельцем (англ.)
5 Пополам (англ.)
6 Рекомендации (англ.)
7 Парень (англ.)
— Ja, часто. И в Бангкоке, и в Маниле... Слушайте, ребята, — неожиданно
сказал капитан — Я знаю одно судно. Шикарная посудина, и цена недорогая. Стоит в
Рочтердаме. Съездите, посмотрите. До Роттердама ведь рукой подать. — Он ткнул
пальцем через плечо. — Нынче, ребята, суда ужасно дешевы. Как железный лом.
Ему всего только шесть лет, двигатель Дизеля. Не хотите взглянуть?
— Не можем, пан Вантох...
— Странные вы люди, — вздохнул капитан и шумно высморкался в небесно-
голубой носовой платок. — А не знаете ли вы тут кого-нибудь, кто хотел бы
приобрести судно?
— Здесь, в Иевичке?
— Ja, здесь или где-нибудь поблизости. Я хотел бы, чтобы эти крупные доходы
потекли сюда, на my country.1
— Это очень мило с вашей стороны, капитан.
— Ja. Остальные—то уж очень большие жулики. И денег у них нет. Раз вы из
newspaper,2 то должны знать здешних видных людей; всяких банкиров и
shipowners, как это называется, — судохозяева, что ли?
— Судовладельцы. Мы таких не Знаем, пан Вантох.
— Жаль, — огорчился капитан.
Пан Голомбек что-то вспомнил.
— Вы, пожалуй, не знаете пана Бонди?
— Бонди? Бонди? — перебирал в памяти капитан ван Тох.
— Постой. Я как будто слыхал эту фамилию. Ja, в Лондоне есть Бонд-стрит,
вот где чертовски богатые люди! Нет ли у него какой-нибудь конторы на Бонд-
стрит , у этого пана Бонди?
— Нет, он живет в Праге, а родом, кажется, отсюда, из Иевичка.
— А, чёрт подери! — обрадовано воскликнул капитан. — Ты прав, парень! У
него ещё была галантерейная лавка на базаре Бонди... как его звали?. . Макс! Макс
Бонди. Так он теперь торгует в Праге?
— Нет, это, вероятно, был его отец. Теперешнего Бонди зовут Г.Д. Президент
Г.X. Бонди, капитан.
— Г.X.? — покрутил головой капитан. — Г.X.? Здесь не было никакого Г. X.
Разве только это Густль Бонди, но он вовсе не был президентом. Густль — это
был такой маленький веснушчатый еврейский мальчик. Нет, не может быть, чтоб
это был он.
— Это, наверное, он, пан Вантох. Ведь уже сколько лет, как вы его не
видали!
— Ja, это верно. Много лет!.. — согласился капитан. — Сорок лет, братец.
Так что, возможно, Густль теперь уже вырос. А что он делает?
— Он председатель правления МЕАС — знаете, это крупные заводы по
производству котлов и тому подобное. Ну и, кроме того, председатель ещё около
двадцати компаний и трестов. Очень большой человек, пан Вантох. Его называют
капитаном нашей промышленности.
— Капитаном?.. — изумился captain ван Тох. — Значит, я не единственный
капитан из Иевичка? Чёрт возьми, так Густль, значит, тоже captain! Надо бы с
ним встретиться. А деньги у него есть?
— Ого! Горы денег. У него, пан Вантох, наверное, несколько сот миллионов.
Самый богатый человек у нас. Капитан ван Тох стал очень серьезен.
— И тоже captain! Ну, спасибо, парень. Тогда я к нему поплыву, к этому
Бонди . Ja, Густль Бонди I know.3 Такой был маленький еврейский мальчик. А теперь
captain Г.Х. Бонди. Ja, ja, как бежит время!.. — меланхолически вздохнул он.
1 Мою родину (англ.)
2 Газеты (англ.)
3 Я Знаю (англ.)
— Пан капитан, нам пора... как бы не пропустить вечерний поезд.
— Так я вас провожу на пристань, — сказал капитан и начал сниматься с
якоря . — Очень рад, что вы заехали ко мне, господа. Я знаю одного редактора в
Сурабае; славный парень, ja, a good friend of mine.1 Пьяница страшный,
ребята. Если хотите, я устрою вас в газете в Сурабае. Нет? Ну, как хотите.
Когда поезд тронулся, капитан медленно и торжественно помахал огромным
голубым платком. При этом у него выпала на песок большая жемчужина неправильной
формы. Жемчужина, которая никем и никогда не была найдена.
3. Г.X. Бонди и
его земляк
Как известно, чем более высокое положение занимает человек, тем меньше
написано на его дверной дощечке. Старому Максу Бонди надо было намалевать
большими буквами у себя над лавочкой, по обеим сторонам дверей и на окнах, что
здесь помешается Макс Бонди, торговля всевозможными галантерейными и
мануфактурными товарами — приданое для невест, ткани, полотенца, салфетки, скатерти
и покрывала, ситец и батист, сукна высшего сорта, шелк, занавеси, ламбрекены,
бахрома и всякого рода швейный приклад. Существует с 1885 года. У входа в дом
его сына, Г.Х. Бонди, капитана промышленности, президента компании МЕАС,
коммерции советника, члена биржевого комитета, вице-председателя союза
промышленников, Consulado de la Republica Ecuador2 члена многочисленных правлений и
т.д. и т.д., висит только маленькая черная стеклянная дощечка, на которой
золотыми буквами написано:
БОНДИ
И больше ничего. Пусть другие пишут у себя на дверях: «Юлиус Бонди,
представитель фирмы „Дженерал Моторс"», или «Доктор медицины Эрвин Бонди», или
«С. Бонди и К°», но есть только один-единственный Бонди, который — просто
Бонди, без лишних пояснений. (Я думаю, что на дверях у папы римского написано
просто Пий, без всякого титула и даже без порядкового номера. А у бога так и
вовсе нет дощечки ни на небе, ни на земле; каждый сам должен знать, что он
тут проживает. Впрочем, все это к делу не относится и замечено только так,
мимоходом.)
Перед этой-то стеклянной дощечкой и остановился в знойный день господин в
белой морской фуражке, вытирая свой мощный затылок голубым платком. «Ну и
важный же дом, чёрт побери», — подумал он и несколько неуверенно потянулся к
медной кнопке звонка.
В дверях показался швейцар Повондра, смерил толстого господина взглядом —
от башмаков до золотого позумента на фуражке — и сдержанно осведомился:
— К вашим услугам?
— Вот что, братец, — сказал господин, — здесь живет некий пан Бонди?
— Что вам угодно? — ледяным тоном спросил пан Повондра.
— Передайте ему, что с ним хотел бы поговорить captain van Toch из Сурабаи.
Ja, — вспомнил он, — вот моя карточка.
И он вручил пану Повондре визитную карточку, на которой был изображен якорь
и напечатано следующее:3
1 Мой большой друг (англ.)
2 Консула республики Эквадор (исп.)
3 Капитан И. Ван Тох, О(ст-)И(ндская) и Т(ихоокеанская) п(ароходная) ко(мпания),
судно «Кандон-Бандунг», Субарая, Морской клуб (англ.)
*
&
S. 1. * P. L. CO. 8. KANDONG-1AHDOEH9
SCuirfzp*
J&va/t&J*
Пан Повондра наклонил голову и погрузился в раздумье. Сказать, что пана
Бонди нет дома? Или что у пана Бонди, к сожалению, сейчас важное совещание?
Есть визитеры, о которых надо докладывать, и есть такие, с которыми дельный
швейцар справляется сам. Пан Повондра мучительно чувствовал, что инстинкт,
которым он в подобных случаях руководствовался, дал на сей раз осечку.
Толстый господин как-то не подходил под обычные категории незваных посетителей
и, по-видимому, не был ни коммивояжером, ни представителем благотворительного
общества. А капитан ван Тох сопел и вытирал платком лысину и при этом так
простодушно щурил свои светло-голубые глаза, что пан Повондра внезапно
решился принять на себя всю ответственность.
— Пройдите, пожалуйста, — сказал он, — я доложу о вас пану советнику.
Captain И. ван Тох, вытирая лоб голубым платком, разглядывал вестибюль.
Чёрт возьми, какая обстановка у этого Густля; здесь прямо как в салоне
парохода, делающего рейсы от Роттердама до Батавии. Должно быть, стоило уйму
денег. А был такой маленький веснушчатый еврейский мальчик, изумлялся капитан.
Тем временем Г.Х. Бонди задумчиво рассматривал у себя в кабинете визитную
карточку капитана.
— Что ему надо? — подозрительно спросил он.
— Простите, не знаю, — почтительно пробормотал Повондра.
Пан Бонди продолжал вертеть в руках визитную карточку. Корабельный якорь.
Captain И. ван Тох, Сурабая, — где она, собственно, Сурабая? Кажется, где-то
на Яве? На пана Бонди повеяло дыханьем неведомой дали. «Кандон-Бандунг» — это
звучит, как удары гонга. Сурабая... И сегодня как нарочно такой тропический
день... Сурабая...
— Ладно, — проводите его сюда, — приказал пан Бонди.
В дверях остановился мощного сложения человек в капитанской фуражке и отдал
честь. Г.Х. Бонди двинулся ему навстречу.
— Very glad to meet you, captain. Please, come in!1
— Здравствуйте! Добрый день, пан Бонди! — радостно воскликнул капитан.
— Вы чех? — удивился пан Бонди.
— Ja, чех. Да ведь мы знакомы, пан Бонди. По Иевичку. Лавочник Вантах — do
you remember?2
— Верно, верно! — шумно обрадовался Г.Х. Бонди, почувствовав, однако,
некоторое разочарование (значит, он не голландец!). — Лавочник Вантох на площади,
как же! Но вы нисколько не изменились, пан Вантох. Такой же, как и прежде!
Ну, как идет торговля мукой?
— Thanks, — вежливо ответил капитан, — папаша, как говорится, давно
приказал долго жить...
Очень рад познакомиться с вами, капитан. Войдите, пожалуйста! (
Помните! (англ.)
ашрл.)
— Умер? Так, так. Впрочем, что я, ведь вы, конечно, его сын...
Глаза пана Бонди оживились от внезапной догадки.
— Послушайте, дорогой, а не тот ли вы Вантох, который дрался со мной в Ие-
вичке, когда мы были мальчишками?
— Да, он самый, — с важностью подтвердил капитан. — За это меня и отправили
из дому в Моравскую Остраву.
— Да, мы с вами частенько дрались. Но вы были сильнее, — признал Бонди с
лояльностью спортсмена.
— Да, я был сильнее. Вы ведь были таким слабеньким мальчиком, пан Бонди. И
вам здорово доставалось по заду. Здорово доставалось.
— Доставалось, верно, — растроганно вспоминал Г.Х. Бонди. — Садитесь же,
Земляк! Вот хорошо с вашей стороны, что вы обо мне вспомнили. Откуда вы вдруг
взялись?
Капитан ван Тох с достоинством уселся и положил фуражку на пол.
— Я провожу здесь свой отпуск, пан Бонди. Н-да, так то! That's so!..1
— Помните, — погрузился в воспоминания пан Бонди, — как вы кричали мне:
«Жид, жид, за тобою чёрт бежит!..»
— Ja, — сказал капитан и с чувством затрубил в носовой платок. — Ах, ja!
Хорошее это было время. Но что из того, если оно так быстро проходит! Теперь
мы оба старики, и оба captains.
— В самом деле, вы ведь капитан, — спохватился пан Бонди.
— Кто бы мог подумать! Captain of long distances,2 ведь так это называется?
— Yah, sir. A Highseaer. East India and Pacific lines, sir.3
— Хорошая профессия, — вздохнул пан Бонди. — Я бы с вами охотно поменялся,
капитан. Вы должны мне рассказать о себе.
— О да, — оживился капитан. — Я хотел бы рассказать вам кое-что, пан Бонди.
Очень интересная штука, парень.
Капитан ван Тох беспокойно поглядел по сторонам.
— Вы что-нибудь ищете, капитан?
— Ja. Ты пива не хочешь, пан Бонди? У меня в горле пересохло, пока я
добирался домой из Сурабаи.
Капитан стал рыться в обширных карманах своих брюк и вытащил голубой
носовой платок, холщовый мешочек с чем-то, кисет с табаком, нож, компас и пачку
банкнот.
— Я бы послал кого-нибудь за пивом, — сказал он. — Пожалуй, того стюарда,
что проводил меня в эту каюту.
Пан Бонди позвонил.
— Не беспокойтесь, капитан. А пока закурите сигару.
Капитан взял сигару с красно-золотым бумажным колечком и понюхал ее.
— Табак из Ломбока. Там страшные жулики, ничего не попишешь.
И, к великому ужасу пана Бонди, он раздавил драгоценную сигару в своей
мощной длани и набил искрошенным табаком трубку.
— Да, Ломбок. Или Сумба.
В дверях неслышно появился Повондра.
— Принесите пива, — распорядился Бонди.
Повондра поднял брови.
— Пива? Сколько?
— Галлон, — буркнул капитан и, швырнув обгоревшую спичку на ковер, затоптал
ее ногой. — В Адене было, брат, ужасно жарко. А у меня есть для вас новость,
1 Так-то! (англ.)
2 Капитан дальнего плавания (англ.)
3 Да, сэр. Плаваю в открытом море. Ост-Индия и Тихоокеанские линии, сэр. (англ.)
пан Бонди. Зондский архипелаг, see?1 Там, сэр, можно открыть сказочное дело.
A big business. Но, пожалуй, надо рассказать с самого начала эту... как
называется — story, что ли?
— Рассказ?
— Ja. Один рассказик. Простой.
Капитан поднял свои незабудковые глаза к потолку.
— Просто не знаю, с чего начать.
(Опять какие-нибудь торговые дела, — потухал Г.Х. Бонди. — господи, какая
тоска! Будет убеждать меня, что мог бы поставлять швейные машины в Тасманию
или паровые котлы и булавки на Фиджи. Сказочная торговля, ещё бы! Для того я
вам и нужен. К черту! Я не лавочник. Я мечтатель. Я в своем роде поэт.
Расскажи мне, Синдбад-мореход, о Сурабае или об островах Феникса. Не притягивал
ли тебя Магнитный Утес, не уносила ли тебя в свое гнездо птица Нох? Не
возвращаешься ли ты с грузом жемчуга, корицы и безоара? Ну же, приятель, начинай
свое вранье!)
— Пожалуй, начну с ящера, — объявил капитан.
— С какого ящера? — изумился коммерции советник Бонди.
— Ну, с этих-скорпионов. Как это называется — lizards?
— Ящерицы?
— Да, чёрт, ящерки. Там есть такие ящерки, пан Бонди.
— Где?
— Там, на одном острове Я не могу его назвать, парень. Это очень большой
секрет, worth of millions.2
Капитан ван Тох вытер лоб носовым платком.
— Где же, чёрт возьми, пиво?
— Сейчас будет, капитан.
— Ja. Ладно. К вашему сведению, пан Бонди, они очень милые и славные
зверьки , эти ящерки. Я их, брат, знаю! — Капитан с жаром хлопнул рукой по столу. —
А насчет того, что они черти, так это ложь? A damned lie, sir.3 Скорее вы
сами чёрт или я чёрт, я, captain ван Тох! Можете мне поверить.
Г.Х. Бонди испугался. «Делириум, — подумал он. — Куда делся этот проклятый
Повондра?»
— Их там несколько тысяч, этих ящерок. Но их здорово жрали эти... чёрт... эти,
ну как они там называются sharks...
— Акулы?
— Да, акулы. Вот почему эти ящерки так редко встречаются: только в одном-
единственном месте, в том заливе, который я не могу назвать.
— Значит, эти ящерицы живут в море?
— Ja, в море. Только ночью они вылезают на берег, но очень ненадолго.
— А как они выглядят? — Пан Бонди пытался выиграть время, пока вернется
этот проклятый Повондра.
— Ну, величиной они с тюленей, но когда встают на задние лапки, тогда они
вот такого роста, — показал капитан. — Нельзя сказать, чтобы они были
красивы. У них нет никакой шелухи.
— Чешуи?
— Да, скорлупок. Они совершенно голые, пан Бонди, точно какие-нибудь жабы
или саламандры. А передние лапки у них совсем как детские ручонки, только
пальцев на каждой всего четыре. Бедненькие! — жалостливо прибавил капитан. —
Но очень смышленые и милые зверьки, пан Бонди.
Капитан опустился на корточки и начал раскачиваться в такой позе.
1 Понимаете? (англ.)
2 Цена ему — миллионы (англ.)
3 Проклятая ложь, сэр! (англ.)
— Вот как они переваливаются, эти ящерки.
Сидя на корточках, капитан усиленно старался придать своему могучему телу
волнообразные движения; руки он протянул вперед, словно собачка, которая
«служит»; его небесно-голубые глаза не отрывались от пана Бонди и, казалось,
умоляли о сочувствии. Г.Х. Бонди почувствовал волнение и как-то по-
человечески устыдился. В довершение всего в дверях неслышно появился пан По-
вондра с кувшином пива и возмущенно поднял брови при виде неприличного
поведения капитана.
— Давайте пиво и уходите, — скороговоркой выпалил Г.Х. Бонди.
Капитан поднялся, отдуваясь.
— Вот какие это зверьки, пан Бонди. Your health, — сказал он и выпил
пива. — Пиво у тебя, парень, хорошее. Впрочем, когда имеешь такой дом...
И капитан вытер усы.
— А как вы нашли этих ящериц, капитан?
— Об этом как раз и будет мой рассказик, пан Бонди. Случилось так, что я
искал жемчуг на Танамасе... — Капитан сразу осекся. — Или где-то ещё... Ja, это
был другой остров, пока это мой секрет, парень. Люди страшные жулики, пан
Бонди, и надо держать язык за Зубами... Так вот, когда эти два проклятых синга-
лезца срезали под водой жемчужные shells...
— Раковины?
— Ja. Такие раковины; они прилипают к камням, как прилипалы, и их приходит-
ся срезать ножом. Так вот, ящерки смотрели на сингалезцев, а сингалезцы
думали, что это морские черти. Очень необразованный народ — эти сингалезцы и ба-
таки. И говорят мне; там, мол, черти. Ja.
Капитан мощно затрубил в носовой платок.
— Понимаешь, брат, тут уж не успокоишься. Я не знаю, одни ли только мы,
чехи, такой любопытный народ, но где бы я ни повстречал земляка, он обязательно
всюду сует свой нос, чтобы узнать, что там такое. Я думаю, это оттого, что
мы, чехи, ни во что не хотим верить. Вот и я вбил в свою старую глупую
голову , что должен рассмотреть этих чертей поближе. Правда, я был, выпивши, но
нагрузился я потому, что эти идиотские черти не выходили у меня из головы.
Там, на экваторе, многое, брат, возможно. Значит, отправился я вечером в этот
самый Девл-Бэй.
Пан Бонди попытался представить себе тропическую бухту, окруженную скалами
и девственным лесом.
— Ну и дальше?
— И вот, сижу я там и зову: тс-тс-тс — чтобы черти вышли. И что ж ты
думаешь , вскоре вылезла из моря одна такая ящерка, стала на задние ножки и
завертела всем телом. И цыкает на меня: тс-чс-тс. Если бы я не был выпивши, я бы,
наверное, в нее выстрелил; но я, дружище, нализался, как англичанин, и вот я
говорю: поди, поди сюда, ты, tapa-boy,1 я тебе ничего не сделаю.
— Вы говорили с ней по-чешски?
— Нет, по-малайски. Там, брат, чаще всего говорят по-малайски. Ну, она
ничего. Только переминается этак с ноги на ногу и вертится, как ребенок, когда
он стесняется. А вокруг в воде было несколько сот этих ящерок, они высунули
из воды свои мордочки и смотрят. А я (правда, я был выпивши) тоже присел на
корточки и стал вертеться, как эта ящерка, чтобы они меня не боялись. А потом
вылезла из воды ещё одна ящерка, ростом с десятилетнего мальчугана, и тоже
начала так переваливаться. А в передней лапке она держала жемчужницу. —
Капитан отпил пива. — Ваше Здоровье, пан Бонди. Я был, правда, пьян вдрызг, так
вот я и говорю ей, ах ты, хитрюга, ты как будто хочешь, чтобы я открыл тебе
эту раковину, ja? Так поди сюда, я ее открою ножом. Но она — ничего, все не
1 Тапа-бой (англ.)
решалась. Тогда я снова начал вертеться, словно маленькая девочка, которая
кого-то стыдится. И вот она притопала поближе, а я потихоньку протягиваю руку
и беру раковину у нее из лапки. По совести говоря, трусили мы оба, это ты,
пан Бонди, можешь себе представить; но я был, правда, пьян. Взял я свой нож и
открыл раковину; пощупал пальцем, нет ли жемчужины, но там ничего не было,
кроме противной слизи, — такой слизистый моллюск, что живет в этих раковинах.
Ну вот, на, говорю, тс-тс-тс, жри себе, если хочешь. И кидаю ей открытую
раковину . Ты бы посмотрел, как она ее вылизывала! Должно быть, для тех ящеров
это особенный tit-bit — как это называется?
— Лакомство...
— Да, лакомство. Только они, бедняжки, не могут своими пальчиками
справиться с твердыми скорлупками. Да, тяжелая жизнь... — Капитан выпил пива. — Я,
брат, потом все обмозговал. Когда ящерки увидели, как сингалезцы срезают
раковины, они, вероятно, подумали: ага, они их будут жрать. И хотели
посмотреть , как сингалезцы их открывают. Эти сингалезцы в воде здорово смахивают на
ящерок, только ящерка умнее сингалезца или батака, потому что хочет чему-
нибудь научиться. А батак никогда ничему не научится, разве что воровать, — с
горечью добавил капитан ван Тох. — А когда я на берегу звал — тс-тс-тс, и
вертелся, как ящерка, они, наверное, подумали, что я большая саламандра, и
поэтому не побоялись подойти ко мне, чтобы я открыл их раковину. Вот какие
это умные и доверчивые зверьки.
Капитан ван Тох покраснел.
— Когда я с ними познакомился ближе, пан Бонди, я стал раздеваться донага,
чтобы быть совсем как они, ну, то есть голым; но им показалось очень
странным, что у меня волосы на груди и... всякое такое... Ja.
Капитан провел носовым платком по загорелой шее.
— Но я не знаю, не слишком ли длинно я рассказываю, пан Бонди?
Г.Х. Бонди был очарован.
— Нет, нисколько. Продолжайте, капитан.
— Ладно. Так вот, когда эта ящерка вылизывала раковину, другие, глядя на
нее, тоже полезли на берег. У некоторых были раковины в лапах. Как им удалось
оторвать их от clifts1 своими детскими ручонками, да ещё без больших пальцев,
это, брат, просто удивительно.
Сначала они стеснялись, а потом позволили брать у них из лапок эти
раковины. Правда, не все были жемчужницы; так просто, всякая дрянь, никудышные
устрицы и тому подобное; но я такие раковины швырнул в воду и говорю: «Э, нет,
дети, это ничего не стоит, это я вам своим ножом открывать не буду». Зато
когда попадалась жемчужница, я открывал ее ножом и щупал, нет ли жемчужины. А
раковины отдавал им вылизывать. К тому времени вокруг сидело уже несколько
сот этих lizards и смотрело, как я открываю раковины. А некоторые пробовали
сами вскрыть раковину какой-то скорлупкой, которая там валялась. Это, брат,
меня и удивило. Ни одно животное не умеет обращаться с инструментами. Что
поделаешь , животные — они и есть животные, таков закон природы. Правда, я видел
в Байтензорге обезьяну, которая умела открывать ножом такой tin, то есть
жестянку с консервами. Но обезьяна, сэр, какое же это животное! Недоразумение
одно. Нет, правда, я был поражен. — Капитан выпил пива. — В ту ночь, пан
Бонди, я нашел в тех shells восемнадцать жемчужин. Там были крохотные и
побольше, а три были величиной с вишневую косточку, пан Бонди. С косточку. —
Капитан ван Тох с важностью кивнул головой. — Когда я утром вернулся на судно, я
сказал себе: captain ван Тох, это тебе, конечно, только померещилось, сэр;
ты, сударь, был выпивши и тому подобное. Но какой толк в рассуждениях, когда
у меня в мешочке лежали восемнадцать жемчужин?
1 Рифов (англ.)
— Это самый лучший рассказ, какой я когда-либо слыхал, — прошептал пан Бон-
ди.
— Вот видишь, брат! — обрадовано сказал капитан. — Днем я все это
обмозговал . Я приручу и выдрессирую этих ящерок, и они будут носить мне
pearlshells.1 Должно быть, ужас сколько этих раковин там, в Девл-Бэе. Ну,
вечером я отправился туда снова, но чуточку пораньше. Когда солнце садится,
ящерки высовывают из воды свои мордочки и тут и там — словом, по всей бухте.
Сижу это я на берегу и зову: тс-тс-тс! Вдруг вижу — акула, то есть только ее
плавник торчит из воды. А потом — всплеск, и одной ящерки как не бывало. Я
насчитал двенадцать штук этих акул, плывших тогда при заходе солнца в Девл-
Бэе. Пан Бонди, эти сволочи за один вечер сожрали больше двадцати моих
ящерок! .. — воскликнул капитан и яростно высморкался. — Да, больше двадцати!
Ясно ведь, такая голая ящерка своими лапками не отобьется от акулы. Я чуть не
плакал, глядя на это. Видел бы ты все это, парень...
Капитан задумался.
— Я ведь очень люблю животных, — произнес он, наконец, и поднял свои
лазурные глаза на Г.Х. Бонди. — Не Знаю, как вы смотрите на это, captain Бонди.
Пан Бонди кивнул в знак согласия.
— Вот это хорошо, — обрадовался капитан ван Тох. — Они очень славные и
умные, эти tapa-boys. Когда им что-нибудь рассказываешь, они смотрят так
внимательно , как собака, которая слушает, что ей говорит хозяин. А главное — эти
их детские ручонки... Понимаешь, брат, я старый холостяк, и семьи у меня нет...
Ja, старому человеку тоскливо одному... — бормотал капитан, преодолевая свое
волнение. — Ужасно милые эти ящерки, ничего не поделаешь... Если бы только
акулы не пожирали их!.. И знаешь, когда я кидал в них, то есть в акул, камнями,
они тоже начали кидать, эти tapa boys. Ты просто не поверишь, пан Бонди!
Конечно, далеко они кинуть не могли, потому что у них чересчур короткие ручки.
Но это, брат, прямо поразительно! Уж если вы такие молодцы, ребята, говорю я,
попробуйте тогда открыть моим ножом раковину. И кладу нож на землю. Они
сначала стеснялись, а потом одна ящерка попробовала и давай втыкать острие ножа
между створок. Надо взломать, говорю, взломать, see? Вот так повернуть нож —
и готово. А она все пробует, бедняжка... И вдруг хрустнуло, и раковина
открылась. Вот видишь, говорю. Вовсе это не так трудно. Если эго умеет какой-
нибудь язычник — батак или сингалезец, так почему этого не сумеет сделать
tapa-boys, верно? Я не стал, конечно, говорить ящеркам, что это сказочное
marvel2 и удивительно, когда это делают такие животные. Но вам я могу
сказать, что я был... я был... ну совершенно thunderstruck.
— Ошеломлен, — подсказал пан Бонди.
— Ja, richtik.3 Ошеломлен. И так это у меня засело в голове, что я
задержатся там с моим судном ещё на день. И вечером опять отправился туда, в Девл-
Бэй, и опять смотрел, как акулы жрут моих ящерок. В ту ночь я поклялся, что
так этого не оставлю. И им я тоже дал свое честное слово, пан Бонди. «Tapa-
boys, — сказал я, — captain И. ван Тох обещает вам здесь, под этими огромными
звездами, что он вам поможет.»
4. Коммерческое
предприятие
капитана ван Тоха
Капитан ван Тох рассказывал с таким пылом и увлечением, что волосы у него
1 Жемчужницы (англ.)
2 Чудо (англ.)
3 Правильно (нем. диалект.)
на затылке взъерошились.
— Ja, сэр, я дал такую клятву. С той поры я, брат, не имел ни минуты покоя.
В Паданге я взял отпуск и послал господам в Амстердаме сто пятьдесят семь
жемчужин — все, что мне натаскали мои зверьки. Потом я разыскал одного такого
парня: это был даяк, sharkkiller,1 он убивал акул в воде ножом. Страшный вор
и убийца этот даяк. Вместе с ним на маленьком tramp2 я вернулся опять на Та-
намасу и говорю — мол, теперь, fella,3 ты будешь тут своим ножом убивать
акул. Я хотел, чтобы он истребил там акул, и мои ящерки обрели покой. Он был
такой разбойник и язычник, этот даяк, что tapa-boys были ему нипочем. Чёрт
или не чёрт, это было ему все равно. А я тем временем производил observations
и experiments4 над lizards. Постой-ка, у меня есть судовой журнал, в котором
я каждый день делал записи.
Капитан вытащил из нагрудного кармана объемистую записную книжку и начал ее
перелистывать.
— Какое у нас сегодня число? Ага, двадцать пятое июня. Возьмем тогда,
например , двадцать пятое июня. Это было, значит, в прошлом году. Да, вот оно.
«Даяк убил акулу. Lizards страшно интересуются этой дохлой дрянью. Тоби...» Это
был маленький ящерка, замечательно умный, — пояснил капитан, — пришлось дать
им имена, понимаешь? Чтобы я мог писать о них в этой книжке. Так вот: «Тоби
сунул пальцы в рану, нанесенную ножом. Вечером они носили сухие ветки для
моего костра». Ну, это вздор, — буркнул капитан, — я поищу какой-нибудь
другой день. — Скажем, двадцатое июня, a? Lizards продолжали строить... этот...
этот... как это называется — jetty?
— Плотину?
— Ja, плотину. Такая dam.5 Они строили тогда новую плотину в
северозападном углу Девл-Бэя. Это, брат, была замечательная работа, — пояснил
капитан . — Настоящий breakwater.
— Волнорез?
— Ja. Они клали на той стороне свои яйца и хотели, чтобы там были спокойные
воды, понимаешь? Они сами придумали сделать такую dam; но я тебе скажу, ни
один чиновник или инженер из Waterstaat6 в Амстердаме не мог бы сочинить
лучший план для подводной плотины. Замечательно искусная работа; вот только вода
портила им дело. Они роют себе под водой такие глубокие ямы под берегом и
живут в этих ямах. Страшно умные зверьки, сэр, совсем как beavers.
— Бобры?
— Ja, эти большие крысы, которые умеют устраивать запруды на реке. А у
ящерок там было множество плотин и плотинок, в Девл-Бэе; такие ровные-ровные
dams, что твой город. Ну, и под конец они задумали перегородить плотиной весь
Девл-Бэй. Ну так вот. «Научились выворачивать камни рычагами, — продолжал
читать капитан. — Альберту — это был один tapa-boy — раздавило при этом два
пальца». «Двадцать первого. Даяк сожрал Альберта. После этого ему было плохо.
Пятнадцать капель опия. Обещал больше этого не делать. Целый день шел дождь...
Тридцатое июня. Lizards строили свою плотину. Тоби не хочет работать...» И
умница же это был! — с восхищением пояснил капитан. — Умные-то никогда не хотят
работать. Он постоянно вытворял какие-нибудь проказы, этот Тоби. Что
поделаешь, ящерки тоже бывают очень разные. «Третьего июля. Сержант получил нож».
Это был такой большой, сильный ящерка, этот Сержант. И очень ловкий, сэр.
1 Истребитель акул (англ.)
2 Пароходе (англ.)
3 Приятель (от англ. Fellow)
4 Наблюдения и опыты (англ.)
5 Плотина (англ.)
6 Ведомства водных сооружений (голландок.)
«Седьмого июля. Сержант убил ножом cuttle-fish», — это, понимаешь, рыба,
которая гадит таким темно-бурым — слыхал?
— Каракатица?
— Ja, она самая. «Двадцатое июля. Сержант убил ножом большую jelly-fish», —
это такая сволочь, тело как студень, и жжется, как крапива. Мерзкое животное.
А теперь внимание, пан Бонди. «Тринадцатого июля. — Это у меня подчеркнуто. —
Сержант убил ножом небольшую акулу. Вес — семьдесят фунтов». Вот как, пан
Бонди! — торжественно воскликнул капитан И. ван Тох. — Здесь это записано
черным по белому. Это и есть великий день. Точно, тринадцатого июля прошлого
года. — Капитан закрыл Записную книжку. — Я ничуть не стыжусь, пан Бонди;
там, на берегу Девл-Бэя, я упал на колени и заревел от самой искренней
радости. Теперь уж я знал, что мои tapa-boys не дадут себя в обиду. Сержант
получил за это отличный новый гарпун — гарпун, брат, лучше всего, если хочешь
охотиться на акул, и я ему сказал: be a man.1 Сержант, и покажи tapa-boys,
что они могут обороняться. И вот, брат, — воскликнул капитан, вскочив с места
и ударив по столу от восторга, — через три дня там плавала огромная дохлая
акула, full of gashes — как это называется?
— Вся израненная?
— Ja, сплошные дыры от ударов гарпуна. — Капитан глотнул пива с такой
жадностью, что в горле у него Заклокотало. — Вот оно как, пан Бонди. Тогда
только я и заключил с tapa-boys... ну нечто вроде договора. То есть я как бы дал им
слово, что, если они будут доставлять мне жемчужницы, я им буду давать за это
гарпуны и knives, то есть ножи, чтобы они могли защищаться. See? Это честный
бизнес, сударь. Что поделаешь, человек должен быть честным даже с животными.
И я дал им ещё немного досок и две железных wheelbarrows...
— Ручные тележки. Тачки.
— Ja, такие тачки. Чтобы они могли возить камни на плотину. Им, бедняжкам,
приходилось таскать все в своих лапах, понимаешь? Ну, словом, массу вещей они
получили. Я бы не хотел их надувать, вовсе нет. Постой, парень, я тебе что-то
покажу.
Капитан ван Тох одной рукой подтянул свой живот кверху, а другой извлек из
кармана брюк холщовый мешочек.
— Вот здесь, — сказал он и высыпал содержимое мешочка на стол.
Там было около тысячи жемчужин самой различной величины: мелкие, как
конопляное семя, немного побольше, величиной с горошину, несколько огромных, с
вишню; жемчужины безупречно круглые, как капля, жемчужины бугорчатые,
жемчужины серебристые, голубые, телесного цвета, желтоватые, отливающие черным и
розовым. Г.Х. Бонди был словно зачарован; он потерял всякое самообладание,
перебирал их, катал по столу кончиками пальцев, сгребал обеими руками.
— Какая красота, — восторженно прошептал он. — Капитан, это — как в
сказке! . .
— Ja, — невозмутимо ответил капитан. — Красиво. А акул они убили около
тридцати за тот год, что я провел с ними. У меня здесь все записано, — сказал
он, похлопывая по нагрудному карману. — Зато сколько ножей я им дал, и пять
штук гарпунов. Мне ножи обошлись почти по два американских доллара a piece,
то есть за штуку. Очень хорошие ножи, парень, из такой стали, которую не
берет никакая rust.
— Ржавчина?
— Ja. Потому что это для работы под водой, для моря. Ну, и батаки тоже
стоили мне кучу денег.
— Какие батаки?
— Да туземцы на том острове. У них такая вера, будто tapa-boys — это черти,
1 Будь мужчиной (англ.)
и они страшно их боятся. А когда увидели, что я с их чертями разговариваю,
хотели убить меня. Целыми часами звонили в колокола, чтобы отогнать, значит,
чертей от своего кампонга. Ужасный тарарам подняли. Ну, а потом каждое утро
приставали ко мне, чтобы я им заплатил за этот набат. За то, что они
трудились, понимаешь? Что и говорить, эти батаки — отчаянные жулики. Но с tapa-
boys, сэр, с ящерками, можно бы сделать честный бизнес. Очень хорошее дело,
пан Бонди.
Г.Х. Бонди все происходящее казалось сном.
— Покупать у них жемчуг?
— Ja. Только в Девл-Бэе уже никакого жемчуга нет, а на других островах нет
никаких tapa-boys. В этом-то вся суть, парень.
Капитан И. ван Тох раздул щеки с победоносным видом.
— Это и есть то большое дело, которое я обмозговал. Послушай, — сказал он,
тыча в воздух толстым пальцем. — Ведь этик ящерок стало гораздо больше с тех
пор, как я взял их под Защиту! Они могут, теперь обороняться. You see? A? A
дальше их будет ещё больше! Ну, так как же, пан Бонди? Разве это не
замечательное предприятие?
— Я все ещё не понимаю, — неуверенно произнес Г. X. Бонди, — что вы,
собственно, имеете в виду, капитан?
— Ну, перевозить tapa-boys на другие жемчужные острова, — выложил, наконец,
капитан. — Я заметил, что ящерки не могут сами переплывать открытое море в
глубоких местах. Они немножко плавают, немного ходят по дну, но на большой
глубине для них слишком большое давление: они чересчур мягкие, понимаешь! Но
если бы у меня было судно, в котором можно было бы устроить резервуар, такой
бассейн с водой, то я мог бы перевозить их, куда хочу. See? И они искали бы
там жемчуг, а я бы ездил к ним и привозил им ножи и гарпуны и всякие прочие
вещи, в которых они нуждаются. Эти бедняжки там, в Девл-Бэе, так рас... распо-
росились... а?
— Расплодились.
— Ja, так расплодились, что им уже почти нечего жрать. Они едят мелких
рыбешек, моллюсков и водяных жуков... Но могут жрать и картошку, и сухари, и
всякие обыкновенные вещи. Этим можно било бы их кормить в резервуарах, на судне.
А в подходящих местах, где не очень много людей, я пускал бы их в воду и
устраивал бы там такие... Такие фермы для моих ящерок. Потому что я хотел бы,
чтобы они могли прокормиться, эти зверьки. Они очень славные и умные, пан Бонди.
Вот увидишь их, парень, сам скажешь: хэлло, captain, полезные у тебя зверьки.
Ja. Люди ведь теперь с ума сходят по жемчугу, пан Бонди. Вот это и есть тот
большой бизнес, что я придумал.
Г.Х Бонди бил в нерешительности.
— Мне очень жаль, капитан, — начал он, — но я, право, не знаю...
Лазурные глаза капитана. И. ван Тоха подернулись влагой.
— Это плохо, братец! А я бы тебе оставил все эти жемчужины, как... как залог
за то судно. Сам я купить судно не могу. А я знаю очень подходящую посудину в
Роттердаме. На дизеле...
— Почему вы не предложили это дело кому-нибудь в Голландии?
Капитан покачал головой.
— Я, брат, знаю этих людей. С ними об этом говорить нельзя... А я, пожалуй, —
задумчиво прибавил он, — возил бы на этом судне и другие вещи, всевозможные
goods,1 и продавал бы их на тех островах. Да, я бы это мог. У меня там куча
знакомств, пан Бонди. А при этом я мог бы иметь у себя на судне такие
резервуары для моих ящерок...
— Гм, об этом ещё можно подумать, — размышлял вслух Г.Х. Бонди. — Дело в
1 Товары (англ.)
том, что как раз... Ну да, нам нужно искать новые рынки для нашей
промышленности. Случайно я говорил об этом на днях с несколькими лицами... Я хотел бы
купить один или два парохода, один для Южной Америки, а другой для восточных
стран...
Капитан ожил.
— Вот за это хвалю, пан Бонди! Суда теперь страшно дешевы, можешь купить их
хоть целую гавань...
Капитан ван Тох пустился в технологические объяснения, где и за какую цену
продаются всякие vessels, boats и tank-steamers.1 Г.Х. Бонди не слушал
капитана; он только рассматривал его. Г.Х. Бонди умел разбираться в людях. Ни на
одно мгновение он не принимал всерьез ящериц капитана ван Тоха; но сам
капитан стоил внимания. Честный человек, да. И знает тамошние условия.
Сумасшедший, конечно. Но чертовски симпатичен. В сердце Г.Х. Бонди зазвенела какая-то
фантастическая струна. Корабли с жемчугом и кофе, корабли с пряностями и
всякими благовониями Аравии! Г.Х. Бонди ощутил то странное, необъяснимое
волнение, которое обычно предшествовало у него всякому важному и удачному решению;
это можно было бы выразить в словах: «Сам не знаю почему, но я, кажется, за
это возьмусь». А тем временем captain ван Тох своими огромными лапами чертил
в воздухе силуэты судов с awning-decks и quarter-decks,2 — превосходные суда,
братец...
— Знаете что, капитан ван Тох, — сказал вдруг Г.Х. Бонди, — зайдите ко мне
через две недели. Мы возобновим тогда разговор о пароходе.
Captain ван Тох понял, как много значат эти слова. Покраснев от радости, он
вымолвил только:
— А как ящерки — смогу я их возить на моем пароходе?
— Разумеется. Только... пожалуйста, никому о них ни слова. Люди подумают, что
вы спятили... и я заодно с вами.
— А жемчуг вам можно оставить?
— Можно.
— Ja, только я должен выбрать две жемчужины покрасивее, надо послать их
кое-кому.
— Кому?
— А таким двум редакторам, парень. Ja, чёрт подери, постой-ка!
— Что?
— Как их звали, чёрт подери?
Капитан ван Тох растерянно моргал своими лазурными глазами.
— Такая, брат, глупая у меня голова... Уже забыл, как звали этих двух boys...
5. Капитан
И. ван Тох
и его дрессированные
ящерицы
— Провалиться мне на этом месте, — воскликнул человек на набережной в
Марселе, — если это не Иенсек!
Швед Иенсен поднял глаза.
— Постой, — сказал он, — и помолчи, пока я тебя не узнаю.
Он прикрыл глаза рукой.
— «Чайка»? Нет.
«Императрица Индии»? Нет.
«Пернамбуко»? Нет.
1 Корабли, пароходы и наливные суда (англ.)
2 Палубой под тентом и со шканцами (англ.)
А, знаю! «Ванкувер». Лет пять тому назад на «Ванкувере», пароходство Осака-
лайн, Фриско.1 А зовут тебя Дингль, бродяга ты этакий, и ты ирландец.
Человек оскалил зубы и подсел к шведу.
— Right,2 Иенсен. И, кроме того, пью любую водку, когда угощают. Ты где
теперь?
Иенсен показал кивком.
— Крейсирую на линии Марсель-Сайгон. А ты?
— А я в отпуске, — похвастал Дингль, — еду домой посмотреть, сколько у меня
прибавилось детей.
Иенсен глубокомысленно покачал головой.
— Значит, тебя опять выставили. Так? Пьянство в служебное время и тому
подобное. Если бы ты, брат, посещал YMCA,3 как я...
Дингль ужаснулся.
— Здесь тоже есть YMCA?
— Да ведь сегодня суббота, — проворчал Иенсен. — А где ты плавал?
— На одном трампе,4 - уклончиво ответил Дингль. — Разные острова там на
юге.
— Капитан?
— Некий ван Тох. Голландец или что-то в этом роде.
Швед Иенсен задумался.
— Капитан ван Тох... Я с ним тоже плавал несколько лет тому назад. Судно —
«Кандон-Бандунг». Рейс — от черта к дьяволу. Толстый, лысый и ругается даже
по-малайски, чтобы крепче получалось. Знаю хорошо.
— Он уже тогда был такой сумасшедший?
Швед покачал головой.
— Старый Тох — all right,5 братец.
— Возил он тогда уже с собой ящериц?
— Нет... — Иенсен стал припоминать: — Что-то я уже слышал об этом., в
Сингапуре. Какой-то враль молол там языком на этот счет.
Ирландец слегка обиделся.
— Это совсем не вранье, Иенсен. Это святая истина насчет ящериц.
— Тот, в Сингапуре, тоже божился, что это правда, — проворчал швед. — И все
же получил по рылу! — прибавил он с победоносным видом.
Дай же я тебе расскажу, в чем тут дело, — упорствовал Дингль. — Уж кому
знать, как не мне. Я эту мразь видел собственными глазами.
— Я тоже, — пробормотал Иенсен. — Почти совсем черные, рост — около метра
шестьдесят, с хвостом, и ходят на двух ногах. Знаю.
— Отвратительные, — передернулся Дингль. — Все в бородавках, дружище!
Матерь божия, я бы к ним не притронулся. Они, наверное, ядовитые!
— Почему? — буркнул швед. — Я, брат, служил как-то на судне, которое возило
людей. И на верхней, и на нижней палубе — везде люди. Женщины, и все такое
прочее. И танцуют и играют в карты... я там был кочегаром, понимаешь? Ну, а
теперь скажи мне, олух, что ядовитее?
Дингль сплюнул.
— Если бы это были кайманы, я, брат, ничего бы не сказал. Я тоже как-то
возил змей для зверинца — оттуда, из Банджермасина. Ну и воняли! Но ящерицы..
Иенсен, уж слишком они странные звери. Днем-то ещё ничего, днем все это сидит
1 Фриско — жаргонное название города Сан-Франциско (США) .
2 Правильно (англ.)
3 УМСА (Young Men's Christian Association) — «Ассоциация молодых христиан»,
американская реакционная религиозно-просветительная организация.
4 Трамп (от англ. Тгапор) — пароход, не имеющий определённого маршрута.
5 В своём уме (англ.)
в таких бассейнах с водой; но ночью оно вылезает — топ-топ, топ-топ... Все
судно ими кишмя кишит. И оно становится на задние ноги и поворачивает голову за
тобой вслед... — Ирландец перекрестился. — Цыкает на человека — тс-тс-тс, как
шлюхи в Гонконге. Прости меня, господи, только я думаю, что тут дело нечисто.
Если бы не так туго было с работой, я бы там и часа не оставался, Иенсен. Ни
единого часа.
— Ага, — сказал Иенсен. — Так вот почему ты возвращаешься к маменьке?
— Отчасти... Приходилось чертовски пить, чтобы вообще выдержать там, а ты сам
знаешь, капитан насчет этого строг! Вот был тарарам, когда я одну из этих
тварей пнул, ногой. Ну да, пнул, да ещё брат, с каким удовольствием! Даже
хребет перешиб. Ты бы посмотрел, что было со стариком! Посинел, схватил меня
За горло и швырнул бы в воду, не окажись тут штурман Грегори. Знаешь его?
Швед кивнул головой.
— «Хватит с него, сэр», — сказал штурман и вылил мне на голову ведро воды.
И в Кокопо меня списали. — Дингль плюнул, и плевок пролетел в воздухе длинной
дугой.
— Старику эта мразь дороже людей. Знаешь, он учил их говорить! Ей-богу!
Запирался с ними и часами разговаривал. Я думаю, он их дрессирует для цирка. Но
самое странное то, что он их потом опять опускает в воду. Остановится у
какого-нибудь дурацкого островка, болтается в шлюпке вдоль берега и измеряет
глубину; а потом запрется там, где эти резервуары, откроет люк в борту и
выпускает свою мразь в воду. А оно, брат, скачет через окошечко — одно за другим,
как дрессированные тюлени, штук десять-двенадцать... А ночью старый Тох
отправляется на берег с какими-то ящиками. Что там в этих ящиках — никто не знает.
Потом двигаем дальше. Вот так обстоят дела со старым Тохом, Иене. Странно.
Чересчур странно! — В глазах Дингля мелькнуло выражение ужаса.
— Боже всемогущий. Иене, до чего мне было жутко! Я пил, брат, пил как
сумасшедший. А когда оно ночью топало по всему судну и служило на задних лапах... и
цыкало: тс-тс-тс, так я иногда думал: эге, братец, это у тебя с перепою! Со
мной уже было однажды во Фриско, помнишь, Иенсен? Но тогда мне везде
мерещились пауки. «Де-ли-риум», — говорили врачи в Sailor hospital.1 Но потом я
спросил толстого Бинга, видел ли он тех чудовищ, и он сказал, что видел.
Собственными глазами, говорит, подглядел раз, как один ящер взялся за ручку
двери и вошел в каюту к капитану. Но не Знаю... Этот Джо тоже жутко пил. Как ты
думаешь, Иене, у Бинга тоже был делириум или нет? Как ты думаешь?
Иенсен только пожал плечами.
— А немец Петере рассказывал, будто на островах Манихики он отвез капитана
на берег, а потом спрятался за скалами и стал смотреть, что там старый Тох
делает со своими ящиками. Так он, брат, говорит, что эти ящеры сами
пооткрывали их, когда старик дал им долото. А знаешь, что было в ящиках?
Оказывается , ножи, дружище. Такие длинные ножи, гарпуны и тому подобное. Я, правда,
Петерсу не верю, у него очки на носу, но все-таки это странно. Ты как
думаешь?
У Иенсена вздулись жилы на лбу.
— Я думаю, — буркнул он, — что твой немец сует свой нос в дела, которые его
совсем не касаются. Понял? И скажу тебе, что я ему этого не советую.
— А ты ему напиши, — усмехнулся ирландец. — Самый точный адрес — пекло,
наверняка дойдет. А знаешь, что меня удивляет? Старый Тох время от времени
навещает своих ящериц в тех местах, где он насажал их. Ей-богу, Иене. Вечером
приказывает отвезти себя в шлюпке на берег и возвращается только к утру. Так
вот, скажи-ка мне. Иене, ради кого ему туда ездить? И скажи мне, что спрятано
в посылочках, которые он отправляет в Европу? Смотри — вот такие маленькие
1 Морском госпитале (англ.)
посылочки страхует на тысячу фунтов.
— Откуда ты знаешь? — ещё более хмуро спросил швед.
— Да вот знаю, — уклончиво ответил Дингль. — А как ты думаешь, откуда
старый Тох возит этих ящериц? Из Девл-Бэя. Из Чертова залива, Йене. У меня там
есть один знакомый, он агент, человек с образованием, так он мне говорил,
брат, что это вовсе не дрессированные ящерицы. Куда там! Пусть малым детям
рассказывают, что это просто животные. А нам, брат, пусть зубы не
заговаривают . — Дингль многозначительно подмигнул. — Вот какие дела, Иенсен... А ты мне
говоришь, что captain van Toch — all right!..
— Ну-ка, повтори ещё раз! — угрожающе прохрипел огромный швед.
— Был бы старый Тох all right, не развозил бы чертей по всему свету... и не
запускал бы их всюду на островах, словно блох в шубу. За то время Йене, что я
плавал с ним, он перевез их несколько тысяч, не меньше. Старый Тох продал
свою душу, браток. И я знаю, чем ему черти платят. Рубины, жемчуг и тому
подобное. Можешь не сомневаться, даром он не стал бы это делать.
Иене Иенсен побагровел.
— А тебе-то что? — рявкнул он, стукнув кулаком по столу.
— Занимайся своими проклятыми делами!
Маленький Дингль испуганно подскочил.
— Ну, чего ты... — смущенно залепетал он. — Что ты так вдруг... Я ведь только
рассказываю, что видел. А если хочешь, так все это мне только померещилось.
Только ради тебя, Иенсен... Пожалуйста, могу сказать, что это бред. Иенсен, ты
же знаешь, со мной было уже такое во Фриско.
«Тяжелый случай», — говорили врачи в Sailor hospital. Ей-богу, брат, мне
показалось, что я видел ящериц, или чертей, или ещё что-то такое. А на самом
деле ничего не было.
— Было, Пат, — мрачно сказал швед, — я их видел.
— Нет, Иене, — убеждал его Дингль. — Это у тебя был просто делириум. Старый
Тох — all right, но... ему не следовало бы развозить чертей по свету. Знаешь
что? Когда я приеду домой, закажу мессу за спасение его души. Провалиться мне
на этом месте, Иенсен, если я этого не сделаю.
— По нашей религии, — меланхолически протянул Иенсен, — этого не
полагается. А как ты думаешь, Пат, помогает, если отслужить за кого-нибудь мессу?
— Чудесно помогает!.. — воскликнул ирландец. — Я слышал на родине не раз,
что это помогало ну, даже в самых тяжелых случаях! Против чертей вообще и...
тому подобное, понимаешь?
— Тогда я тоже закажу католическую мессу, — решил Иене Иенсен. — За
капитана ван Тоха. Но я закажу ее здесь, в Марселе. Я думаю, что вон в том большом
соборе это можно сделать дешевле, по оптовой цене.
— Может быть, но ирландская месса лучше. У нас, брат, такие монахи, что
почище всяких колдунов будут. Прямо как факиры или язычники.
— Слушай, Пат, — сказал Иенсен, — я бы тебе дал двенадцать франков на
мессу. Но ты ведь парень непутевый, пропьешь...
— Иене, такого греха я на душу не возьму. Но постой, чтобы ты мне поверил,
я напишу на эти двенадцать франков расписку. Хочешь?
— Это можно, — сказал швед, который во всем любил порядок.
Дингль раздобыл листок бумаги, карандаш и занял этими принадлежностями
почти весь стол.
— Что же мне тут написать?
Иене Иенсен заглянул ему через плечо.
— Сначала напиши сверху, что это расписка.
И Дингль медленно, с усилием, высовывая язык и слюнявя карандаш, вывел:
я
<Ш\ли1Сл.
уихлугид стук Ы<а Ьнс^н-о^
НА Л&АН 2*V%w* мтпмц
— Так правильно? — неуверенно спросил Дингль. — А у кого из нас должен
остаться этот листок?
— У тебя, конечно, осел ты этакий, — не задумываясь, ответил швед. — Это
делается, чтобы человек не забыл, что он получил деньги.
Эти двенадцать франков Дингль пропил в Гавре и вместо Ирландии отправился
оттуда в Джибути. Короче говоря, месса отслужена не была, вследствие чего
естественный ход событий не нарушался вмешательством каких-либо высших сил.
6. Яхта в лагуне
Мистер Эйб Леб, прищурившись, глядел на заходящее солнце. Ему хотелось как-
то высказать, до чего это красиво, но крошка Ли — она же мисс Лили Валлей, по
документам Лилиан Новак, а для друзей — златокудрая Ли, Белая Лилия,
длинноногая Лилиан, и как там ее ещё называли в ее семнадцать лет, — спала на
горячем песке, закутавшись в мохнатый купальный халат и свернувшись в клубок, как
прикорнувшая собачонка. Поэтому Эйб ничего не сказал о красоте природы и
только вздыхал, шевеля пальцами босых ног, чтобы вытряхнуть песчинки.
Недалеко от берега стоит на якоре яхта «Глория Пикфорд», эту яхту Эйб получил от
папаши Леба за то, что сдал университетские экзамены. Молодчина папаша Леб,
Джесс Леб, магнат кинопромышленности и так далее.
«Эйб, пригласи нескольких приятелей или приятельниц и поезди по белу
свету», — сказал старик Папаша Джесс — молодец первый сорт! И вот теперь там, на
перламутровой поверхности моря застыла «Глория Пикфорд», а здесь, на горячем
песке, спит крошка Ли. У Эйба захватило дух от счастья. Спит, как маленький
ребенок, бедняжка Мистер Эйб ощутил непреодолимое, страстное желание спасти
Ли от какой-нибудь опасности.
«Собственно говоря, следовало бы действительно жениться на ней», — подумал
молодой мистер Леб, и сердце его сжалось от сладостного и мучительного
чувства, в котором твердая решимость смешивалась с малодушием. Мамаша Леб,
наверное, не согласится на это, а папаша Леб только руками разведет.
«Ты с ума сошел, Эйб». Родители просто не могут этого понять, вот и все. И
мистер Эйб, нежно вздохнув, прикрыл полой купального халата беленькую лодыжку
Ли. «Как глупо, — смущенно подумал он, — что у меня такие волосатые ноги!»
Господи, до чего здесь красиво, до чего красиво! Жаль, что Ли этого не
видит. Мистер Эйб залюбовался красивой линией ее бедра и, по какой-то смутной
ассоциации, начал думать об искусстве. Ли ведь тоже артистка. Киноартистка.
Правда, она ещё не играла, но твердо решила сделаться величайшей кинозвездой
всех времён; а если Ли что-нибудь задумает, то обязательно добьется своего.
Вот этого как раз и не понимает мамаша Леб. Артистка — это... одним словом, ар-
тистка и не может быть такой, как другие девушки. К тому же другие девушки
ничуть не лучше, решил Эйб. Например, эта Джэди, там, на яхте, такая богатая
девица... а я знаю, что Фред ходит к ней в каюту. Каждую ночь, изволите ли
видеть! Тогда как я и Ли... Просто Ли не такая. Я желаю всего лучшего Фреду-
бейсболисту, великодушно размышлял Эйб, он мой товарищ по университету. Но
каждую ночь... Нет, богатая девушка не должна была бы так поступать. То есть
девушка из такой семьи, как Джэди. И ведь Джэди — даже не артистка. (О чем
только эти девушки иногда шушукаются! — вспомнил вдруг Эйб. — И как у них при
этом горят глаза и как они хихикают. Мы с Фредом о таких вещах никогда не
говорим) . (Ли не надо пить коктейль в таком количестве; она потом сама не
знает, что говорит.) (Например, сегодня днем — это было уж слишком...) (Я имею в
виду, как они с Джэди заспорили, у кого из них ноги красивее. Само собой
разумеется, что у Ли. Я-то знаю.) (А Фреду нечего было затевать этот дурацкий
конкурс красивых ног. Это можно устраивать где-нибудь на Палм-Бич, но не в
своей интимной компании. А девушкам не следовало так высоко задирать юбки.
Это уже, собственно, были не только неги... По крайней мере Ли не следовало
этого делать. Тем более перед Фредом. И такая богатая девушка как Джэди, зря
это делала.) (А я, пожалуй, напрасно позвал капитана и предложил ему быть
судьей. Это было глупо. Как побагровел капитан, и усы у него ощетинились.
«Простите, сэр», — и хлопнул дверью. Неприятно. Ужасно неприятно. Капитану не
следовало быть до такой степени грубым. В конце концов ведь это моя яхта, не
так ли?) (Правда, у капитана нет с собой девушки; так легко ли ему, бедняге,
смотреть на такие вещи? То есть поскольку ему приходится оставаться на
холостом положении?) (А почему Ли плакала, когда Фред сказал, что у Джэди ноги
красивее? Потом она говорила, что Фред такой невоспитанный, отравил ей всю
поездку... Бедненькая Ли!..) (Теперь девушки дуются друг на друга. А когда я
хотел поговорить с Фредом, Джэди подозвала его к себе, как собачонку. Все-
таки Фред — мой лучший приятель. Конечно, если он возлюбленный Джэди, он
должен говорить, что у нее ноги красивее. Но зачем было утверждать это так
категорически? Это было нетактично по отношению к бедняжке Ли. Ли права, что Фред
самоуверенный чурбан. Ужасный чурбан.) (Собственно, я представлял себе это
путешествие по-иному. На черта мне сдался Фред!)
Мистер Эйб обнаружил, что он уже не любуется перламутровым морем, но с
весьма мрачным видом просеивает между пальцами песок с ракушками. Он был
огорчен и расстроен. Папаша Леб сказал: «Поезжай да постарайся повидать
побольше» . А что мы видели? Мистер Эйб старался припомнить, но в памяти его
всплывала только одна картина — как Джэди и Ли показывают свои ноги, а Фред,
широкоплечий Фред, сидит перед ними на корточках. Эйб нахмурился ещё больше.
Как, собственно, называется этот коралловый остров? Тараива, говорил капитан.
Тараива, или Тахуара, или Тараихатуара-тахуара. Что, если вернуться домой и
сказать старому Джессу: «Папа, мы побывали даже на Тараихатуара-тахуара». (И
зачем только я позвал тогда капитана, — поморщился мистер Эйб.) (Надо будет
поговорить с Ли, чтобы она не делала таких вещей. Господи, почему я ее так
ужасно люблю? Когда проснется, поговорю с ней. Скажу, что мы могли бы
пожениться... ) Глаза мистера. Эйба наполнились слезами. Господи, отчего это — от
любви или от муки? Или же эта безмерная мука оттого, что я ее люблю?..
Подведенные синим, блестящие, похожие на нежные ракушки, веки крошки Ли
затрепетали .
— Эйб, — прозвучал сонный голосок, — знаешь, о чем я думаю? Здесь, на этом
острове, можно было бы сделать ши-кар-ный фильм.
Мистер Эйб старался засыпать свои злополучные волосатые ноги мелким песком.
— Превосходная идея, крошка. А какой фильм?
Ли открыла свои бездонные синие глаза.
— Например... Представь себе, что я была бы на этом острове Робинзоном. Жен-
щина-Робинзон! Правда, совершенно новая идея?
— Да-а, — неуверенно произнес мистер Эйб. — А как бы ты попала на этот
остров?
— Превосходнейшим манером!.. — ответил сладкий голосок.
— Просто наша яхта потерпела бы во время бури крушение, и вы все потонули
бы — ты, Джэди, капитан и все.
— А Фред? Он ведь замечательно плавает.
Гладкий лобик наморщился.
— Тогда пусть Фреда съест акула. Получится изумительный кадр! — захлопала
Ли в ладоши. — Ведь у Фреда безумно красивое тело, правда?
Мистер Эйб вздохнул.
— Ну, а дальше?
— А меня в бессознательном состоянии выбросила бы на берег волна. На мне
была бы пижама, та, в голубую полоску, что так понравилась тебе позавчера. —
Взгляд, брошенный из-под полуопущенных ресниц, наглядно продемонстрировал
силу женских чар. — Вернее, это должен быть цветной фильм, Эйб. Все говорят,
что голубой цвет поразительно идет к моим волосам.
— А кто бы тебя здесь нашел? — деловито осведомился мистер Эйб.
Крошка Ли задумалась.
— Никто! Какой же тогда Робинзон, если тут будут люди, — ответила она с
неожиданной логикой. — Вот почему эта роль такая шикарная, ведь я все время
играла бы одна. Вообрази только — Лили Валлей в главной и вообще единственной
роли!
— А что бы ты делала в течение всего фильма?
Крошка Ли оперлась на локоть.
— У меня уже все придумано. Купалась бы и пела на скале.
— В пижаме?
— Без, — сказала крошка. — Ты не думаешь, что я имела бы огромный успех?
— Но не можешь ведь ты ходить все время голой, — проворчал Эйб с явным
неодобрением .
— А почему бы и нет? — невинно удивилась крошка. — Что здесь такого?
Мистер Эйб пробормотал что-то нечленораздельное.
— А потом, — продолжала свои размышления Ли, — постой... ага, знаю. Потом
меня похитила бы горилла. Понимаешь, такая страшная, волосатая, черная горилла.
Мистер Эйб покраснел и постарался ещё глубже зарыть в песок свои проклятые
ноги.
— Но здесь же нет горилл, — возразил он малоубедительным тоном.
— Есть. Здесь есть всевозможные Звери. Ты должен относиться к делу как
художник, Эйб. Горилла удивительно подойдет к моему оттенку кожи. А ты обратил
внимание, какие у Джэди волосы на ногах?
— Нет, — ответил Эйб, крайне недовольный этой темой.
— Ужасные ноги, — заметила Ли и с удовлетворением посмотрела на собственные
икры. — А когда горилла понесет меня на руках, из лесной чащи выйдет молодой
прекрасный дикарь и заколет ее.
— А как он будет одет?
— У него будет лук, — без колебаний решила крошка, — и венок на голове.
Этот дикарь возьмет меня в плен и приведет в становище каннибалов.
— Здесь нет никаких каннибалов. — Эйб попробовал вступиться за островок
Тахуара.
— Есть. Людоеды захотят принести меня в жертву своим идолам и споют при
этом гавайские песни. Знаешь, как негры поют в ресторане «Парадиз». Но тот
молодой людоед влюбился бы в меня, — прошептала крошка Ли с широко раскрытыми
от восторга глазами, — и потом ещё один дикарь влюбился бы в меня, скажем —
предводитель этих каннибалов... а потом один белый.
— Откуда же тут возьмется белый? — спросил Эйб в интересах точности.
— Он был бы у них в плену. Например, это был бы знаменитый тенор, который
попал в руки дикарей. Это для того, чтобы он мог петь в фильме.
— А в чем он был бы одет?
Ли поглядела на пальчики своих ножек.
— Он был бы... без всего, как и людоеды. Мистер Эйб покачал головой.
— Не годится, крошка. Все знаменитые тенора страшно толстые.
— Жалко, — огорчилась Ли. — Ну, тогда его мог бы играть Фред, а тенор
только пел бы. Знаешь, как теперь озвучивают фильмы.
— Но ведь Фреда сожрала акула?
Ли рассердилась.
— Нельзя быть таким ужасным реалистом, Эйб! С тобой вообще невозможно
говорить об искусстве! А предводитель обвил бы меня всю нитками жемчуга...
— Где бы он его взял?
— Здесь масса жемчуга, — с уверенностью объявила, Ли. — А Фред из ревности
боксировал бы с ним на скале над морским прибоем. Получится шикарно: силуэт
Фреда на фоне неба! Правда, блестящая идея? При этом они оба упали бы в море...
— Ли просветлела. — Тут и пригодится эпизод с акулой. Вот взбесится Джэди,
если Фред будет играть со мной в фильме! А я бы вышла замуж за того красивого
дикаря. — Златокудрая Ли вскочила. — Мы стояли бы тут на берегу... на фоне
солнечного заката... совершенно нагие... и диафрагма постепенно закрывалась бы... — Ли
сбросила купальный халат.
— А теперь я иду в воду.
— Ты не надела купальный костюм, — пробормотал Эйб, оглядываясь на яхту, не
смотрит ли кто-нибудь оттуда; но Ли уже вприпрыжку бежала по песку к лагуне.
«...Собственно, в платье она лучше», — заговорил вдруг в молодом человеке
голос холодной и жестокой критики. Эйб был потрясен отсутствием у него
надлежащего любовного восторга и чувствовал себя почти преступником, но... все-таки
когда Ли в платье и туфельках, то... право же, это как-то красивее.
«Ты, верно, хочешь сказать — приличнее», — возражал Эйб холодному голосу.
«Ну да, и это тоже. И красивее. Почему она так нелепо шлепает по воде?
Почему у нее так трясутся бока? Почему-то, почему се...»
«Перестань, — с ужасом отбивался Эйб. — Ли — самая красивая девушка,
которая когда-либо существовала на свете! Я ее ужасно люблю...»
«...Даже когда на ней нет ничего?» — спросил холодный критический голос.
Эйб отвернулся и взглянул на яхту в лагуне. Как она красива, как безупречны
все линии ее бортов! Жаль, нет тут Фреда. С Фредом можно было бы поговорить о
красоте яхты.
Тем временем Ли стояла уже по колено в воде, простирала руки к заходящему
солнцу и пела.
«Скорей бы уж лезла в воду, чёрт бы ее драл! — раздраженно подумал Эйб. — А
все-таки это было красиво, когда она лежала, свернувшись клубочком,
закутанная в халат, с закрытыми глазами. Милая крошка Ли! — И Эйб, растроганно
вздохнув, поцеловал рукав ее купального халата. — Да, я ужасно ее люблю. Так
люблю, что больно делается».
Внезапно с лагуны донесся пронзительный визг. Эйб привстал на колено, чтобы
лучше видеть. Ли пищит, размахивает руками и бегом спешит к берегу,
спотыкаясь и разбрызгивая воду... Эйб вскочил и бросился к ней.
— Что такое, Ли?
(Посмотри, как она нелепо бежит, — отметил холодный критический голос. —
Как она выбрасывает ноги. Как размахивает руками во все стороны. Это просто
некрасиво. И ещё кудахчет при этом, да, кудахчет.)
— Что случилось, Ли? — кричал Эйб, спеша на помощь.
— Эйб, Эйб... — пролепетала Ли и — трах! — мокрая и холодная, повисла на
нем. — Эйб, там какой-то зверь!
— Ничего там нет, — успокаивал ее Эйб. — Наверное, просто какая-нибудь
рыба.
— Но у него такая страшная голова!.. — зарыдала крошка и уткнулась мокрым
носом в грудь Эйба.
Эйб хотел отечески похлопать Ли по плечу, но шлепки по мокрому телу
получились бы слишком звучными.
— Ну, ну, — проворчал он, — посмотри, там уже ничего нет.
Ли оглянулась на лагуну.
— Это было ужасно, — прошептала она и вдруг взвизгнула.
— Вон... вон... видишь?
К берегу медленно приближалась черная голова, то разевая, то закрывая
широкую пасть. Ли издала истерический вопль и сломя голову кинулась прочь.
Эйб был в нерешительности. Бежать за Ли, чтобы она не боялась? Или же
остаться здесь и показать ей, что ему не страшен этот зверь? Само собой
разумеется, он избрал второе решение. Он сделал несколько шагов и, остановившись по
щиколотку в воде, сжав кулаки, посмотрел зверю в глаза. Черная голова тоже
остановилась, странно закачалась и произнесла:
— Тс-тс-тс...
Эйбу стало немного жутко, но ведь нельзя же показывать виду.
— В чем дело? — резко спросил он, обращаясь к голове.
— Тс-тс... — ответила голова.
— Эйб, Эйб, Эйб... — верещала крошка Ли.
— Иду!.. — крикнул Эйб и медленно (чтобы никто не подумал) зашагал к своей
возлюбленной. По дороге он даже приостановился и бросил строгий взгляд назад.
На берегу, где волны выводят на песке свои вековечные, непрочные узоры,
стоял на задних лапах какой-то темный зверь с круглой головой и извивался
всем телом. Эйб застыл на месте с бьющимся сердцем.
— Тс-тс-тс... — произнес зверь.
— Эйб! — вопила Ли, близкая к обмороку.
Эйб отступал шаг за шагом, не спуская глаза со зверя.
Тот не шевелился и только поворачивал голову вслед за Эйбом.
Наконец Эйб оказался возле крошки, которая лежала ничком на земле и,
захлебываясь , всхлипывала от ужаса.
— Это... что-то вроде тюленя, — неуверенно сообщил Эйб.
— Надо бы возвратиться на яхту, Ли.
Но Ли только дрожала.
— И вообще тут нет ничего опасного, — твердил Эйб.
Ему хотелось опуститься на колени, склониться над Ли, но он чувствовал себя
обязанным рыцарски стоять между нею и зверем. «Был бы я не в одних трусах, —
думал он, — да будь у меня хоть перочинный нож... или хоть бы палку какую
найти... »
Начало смеркаться. Зверь приблизился ещё шагов на тридцать и остановился. А
вслед за ним вынырнули из моря пять, шесть, восемь таких же животных и,
раскачиваясь, нерешительно засеменили к тому месту, где Эйб сторожил Ли.
— Не смотри, Ли... — прошептал Эйб, но в этом не было надобности, так как Ли
не оглянулась бы ни за что на свете.
Из моря выходили, все новые тени и продвигались вперед широким полукругом.
«Их уже около шестидесяти, — мысленно подсчитал Эйб. — А это светлое —
купальный халат Ли. Халат, в котором она только что спала...» Животные тем
временем подошли уже к светлому предмету, — который широким пятном выделялся на
песке.
И тогда Эйб совершил нечто само собой разумеющееся и в то же время
бессмысленное, подобно шиллеровскому рыцарю, который спустился на арену ко львам за
перчаткой своей дамы. Ничего не поделаешь, есть такие само собой
разумеющиеся и в то же время бессмысленные поступки, которые мужчины будут совершать до
тех пор, пока существует мир. Не раздумывая, с высоко поднятой головой и
сжатыми кулаками, мистер Эйб Леб вступил в круг зверей, чтобы отнять у них
купальный халат крошки Ли.
Звери немного отступили, но не убежали. Эйб поднял халат, перебросил его
через руку, как тореадор, и остановился.
— Эйб!.. — неслись сзади отчаянные вопли.
Мистер Эйб почувствовал прилив безмерной отваги и силы.
— Ну что? — сказал он зверям и подступил к ним ещё на шаг. — Чего вы,
собственно , хотите?
— Тс-тс, — зацыкал один зверь, а потом каким-то, скрипучим старческим
голосом пролаял: — Ноаж!..
— Ноаж!.. — отозвались скрипучие голоса немного дальше:
— Ноаж! Ноаж!
— Э-эйб!..
— Не бойся. Ли! — крикнул Эйб.
— Ли!.. — залаяло перед ним. — Ли! Ли! Э-эйб!..
Эйбу казалось, что он видит сон.
— В чем дело?
— Ноаж!
— Э-эйб! — стонала Ли. — Иди сюда!
— Сейчас... Вы имеете в виду нож? У меня никакого ножа нет. Я вам ничего не
сделаю. Что вы хотите ещё?
— Тс-тс, — цыкнул Зверь и заковылял к нему.
Эйб, придерживая переброшенный через руку халат, широко расставил ноги, но
не отступал.
— Тс-тс, — сказал он. — Чего надо?
Зверь, казалось, протягивал к нему переднюю лапу; это не понравилось Эйбу.
— Что? — спросил он довольно резко.
— Ноаж! — пролаял зверь и выронил из лапы что-то беловатое, похожее на
каплю. Но это не было каплей, потому что оно покатилось.
— Эйб! — захлебывалась Ли. — Не оставляй меня здесь!
Мистер Эйб не чувствовал уже никакого страха.
— Прочь с дороги! — сказал он и махнул на зверя купальным халатом.
Зверь поспешно и неуклюже отступил. Теперь Эйб мог удалиться с честью, но
пусть Ли увидит, какой он храбрый; и он нагнулся, чтобы рассмотреть то
беловатое, что зверь выронил из лапы. Это были три твердых, гладких, матово-
блестящих шарика. Мистер Эйб поднес их к глазам, так как уже смеркалось.
— Эйб! — пищала покинутая Ли. — Эйб, Эйб!
— Иду, иду! — крикнул мистер Эйб — Ли, у меня для тебя что-то есть! Ли, Ли,
я тебе что-то несу!
Размахивая купальным халатом над головой, мистер Эйб мчался па берегу, как
молодой бог. Ли сидела на корточках, вся скорчившись, и дрожала.
— Эйб, — простонала она, стуча Зубами. — Как ты можешь... Как ты можешь.
Эйб торжественно преклонил перед ней колена.
— Лили Валлей, морские боги, они же тритоны, пришли воздать тебе почести.
Они поручили передать тебе, что, с тех пор как Венера родилась из пены
морской, ни одна артистка не производила на них такого впечатления, как ты. В
знак своего восхищения они посылают тебе. — Эйб протянул к ней руку, — три
жемчужины. Смотри.
1 Имеется в виду сюжет баллады великого немецкого поэта Фридриха Шиллера (1759—1805)
«Перчатка» (1797).
— Не мели вздор, Эйб! — захныкала Ли.
— Серьезно, Ли! Посмотри же, это настоящий жемчуг!
— Покажи! — простонала Ли и взяла в свои дрожащие пальцы три беловатых
шарика . — Эйб, — прошептала она, — ведь это жемчуг! Ты нашел его в песке?
— Но, Ли, крошка моя, жемчуг не водится в песке!
— Водится, — заявила Ли. — И его промывают. Видишь, я говорила, что Здесь
масса жемчуга!
— Жемчужины растут в таких раковинах под водой, — почти с полной
уверенностью сказал Эйб. — Ей-богу, Ли, это тебе принесли тритоны. Они видели, как ты
купалась. Они захотели преподнести их тебе лично, но ты так испугалась...
— Да, они такие противные!.. — воскликнула Ли. — Эйб, это шикарные
жемчужины! Я ужасно люблю жемчуг! (Вот теперь она красива, — сказал критический
голос. — Когда она стоит здесь на коленях и держит жемчужины на ладони — ну...
просто хорошенькая, да и все!)
— Эйб, это действительно принесли мне те... те звери?
— Они не Звери, крошка. Они морские боги. Называются тритоны.
Ли нисколько не удивилась.
— Очень мило с их стороны, правда? Они ужасно симпатичные. Как ты находишь,
Эйб, должна я как-нибудь их поблагодарить?
— Ты уже не боишься их?
Ли вздрогнула.
— Боюсь... Эйб, пожалуйста, уведи меня отсюда.
— Тогда слушай, — сказал Эйб — Нам надо добраться до нашей лодки. Идем, и
не бойся!
— Но ведь... ведь они стоят на дороге... — стучала зубами Ли. — Эйб, ты не
хочешь пойти к ним без меня? Только не смей оставлять меня здесь одну!
— Я понесу тебя на руках, — героически предложил мистер Эйб.
— Да, так лучше... — прошептала Ли.
— Только надень халат, — буркнул Эйб.
— Сейчас.
Мисс Ли поправила обеими руками свои великолепные золотые кудри.
— Я ужасно растрепана, правда? Эйб, у тебя нет с собой губной помады?
Эйб набросил ей на плечи халат.
— Идем же, Ли.
— Я боюсь... — шептала Ли.
Мистер Эйб взял ее на руки. Ли казалась на вид легонькой, как облачко.
«Чёрт возьми, это тяжелее, чем ты думал, верно? — спросил Эйба холодный
критический Голос. — И теперь у тебя обе руки заняты; если эти звери на нас
нападут, что тогда?»
— Ты бы не побежал бегом? — предложила Ли.
— Хорошо... — пропыхтел Эйб, с трудом перебирая ногами.
Уже почти совсем стемнело. Эйб приближался к широкому полукругу животных.
— Скорей, Эйб, бегом, бегом!.. — шептала Ли.
Животные начали раскачиваться странными волнообразными движениями и
извиваться верхней половиной туловища.
— Ну, беги же, беги быстрее! — простонала Ли, истерически дрыгая ногами, и
в шею Эйба вонзились ногти, покрытые серебристым лаком.
— Чёрт возьми, Ли, пусти же! — взвыл Эйб.
— Ноаж! — пролаяло рядом с ним. — Тс-тс-тс! Ноаж! Ли! Ноаж! Ноаж! Ноаж! Ли!
Но они уже миновали страшный полукруг, и Эйб почувствовал, что его ноги
погружаются во влажный песок.
— Можешь спустить меня на землю, — прошептала Ли как раз в тот момент,
когда у Эйба окончательно отнялись уже и руки и ноги.
Эйб тяжело дышал, отирая локтем пот со лба.
— Иди к лодке! Поживее! — скомандовала крошка Ли.
Полукруг темных теней повернулся теперь лицом к Ли и стал приближаться.
— Тс-тс-тс! Ноаж! Ноаж! Ли!
Но Ли не закричала. Ли не бросилась бежать. Ли подняла руки к небу, и
купальный халат соскользнул с ее плеч. Ли, нагая, махала обеими руками
колеблющимся теням и посылала им воздушные поцелуи. Ее дрожащие губы слегка
искривились, что должно было, очевидно, изображать очаровательную улыбку.
— Вы такие милые, — произнес трепетный голосок, а белые руки снова
простерлись к колеблющимся теням.
— Иди помоги мне, Ли, — немного грубо проворчал Эйб, сталкивая лодку в во-
ЛУ.
Ли подняла свой купальный халат.
— До свидания, дорогие мои!
Можно было слышать, как тени шлепают уже по воде.
— Ну же, шевелись, Эйб, — прошептала крошка, пробираясь к лодке. — Они
опять здесь?
Мистер Эйб Леб отчаянно напрягал усилия, чтобы столкнуть лодку в воду. А
тут ещё в нее влезла мисс Ли, махая рукой на прощанье.
— Перейди на другую сторону, Эйб, а то им не видно меня.
— Ноаж! Тс-тс-тс! Эйб!
— Ноаж! Тс, ноаж!
— Тс-тс!
— Ноаж!
Лодка, наконец, закачалась на волнах. Мистер Эйб вскарабкался в нее и изо
всех сил налег на вёсла. Одним веслом он угодил по чьему-то скользкому телу.
Ли глубоко перевела дух.
— Правда, они ужасно милые? А правда, я великолепно провела сцену с ними?
Мистер Эйб изо всех сил греб к яхте.
— Надень халат, Ли, — довольно сухо сказал он.
— Я считаю, что имела огромный успех, — констатировала мисс Ли. — А эти
жемчужины, Эйб. Как ты думаешь, сколько они стоят?
Мистер Эйб на мгновение перестал грести.
— Я думаю, что ты не должна была показываться им в таком виде...
Мисс Ли слегка обиделась.
— Что здесь такого? Сразу видно, Эйб, что ты не артист. Греби, пожалуйста,
мне холодно в халате.
7. Яхта в лагуне
(продолжение)
В этот вечер на яхте «Глория Пикфорд» не было личных переживаний, зато
шумно проявилось расхождение в научных взглядах. Фред (лояльно поддержанный Эй-
бом) считал, что это определенно какие-то ящеры, тогда как капитан настаивал
на млекопитающих. В море не бывает ящеров, горячо утверждал капитан; однако
молодые джентльмены из университета не слушали его возражений; ящеры, как-
никак, более эффектная сенсация. Крошка Ли удовольствовалась тем, что это
были тритоны, что они были просто шикарны и что вообще она имела такой успех!..
И Ли (в голубой полосатой пижаме, которая так нравилась Эйбу) с горящими
глазами мечтала о жемчужинах и морских богах. Джэди, конечно, была убеждена, что
все это чепуха и враки, и Ли с Эйбом все выдумали; она яростно моргала Фреду,
чтобы он бросил эти дурацкие разговоры. Эйб считал, что Ли могла бы упомянуть
о том, как он, Эйб, бесстрашно пошел к этим ящерам за ее купальным халатом;
поэтому он уже в третий раз рассказывал, как замечательно справилась с ними
Ли, пока он, Эйб, спускал лодку на воду, и собрался рассказать это в четвер-
тый раз, но Фред и капитан ничего не слушали, поглощенные страстным спором о
ящерах и млекопитающих. (Как будто, в самом деле, важно, что именно там было,
подумал Эйб.) В конце концов, Джэди зевнула и объявила, что идет спать; она
многозначительно посмотрела на Фреда, но Фред как раз вспомнил, что до
всемирного потопа существовали такие старые забавные ящеры — как они, чёрт бы их
драл, назывались: диплозавры, бигозавры, или как-то там ещё — и они
разгуливали, сэр, на задних ногах; Фред сам видел такую забавную научную картинку,
сэр, в одной толстой книжке. Замечательная книга, сэр, вам бы надо с ней
познакомиться .
— Эйб, — произнесла Ли, — У меня есть шикарная идея для фильма.
— А именно?
— Нечто потрясающе новое. Представь себе, что наша яхта потонула, и только
я одна спаслась на этом острове. И жила бы, как Робинзон.
— А чем бы вы занимались? — скептически осведомился капитан.
— Купалась бы и вообще, — просто ответила Ли. — И в меня влюбились бы
морские тритоны и приносили бы мне жемчужины. Понимаешь, совсем как в
действительности! Это может быть видовой и научно-воспитательный фильм, как ты
думаешь? Нечто вроде «Торгового флага».1
— Ли права, — решительно заявил Фред. — Надо бы заснять завтра этих ящеров.
— То есть млекопитающих, — поправил его капитан.
— То есть меня, — сказала Ли, — как я стою среди морских тритонов.
— Но в купальном костюме... — поспешил вставить Эйб.
— Я, пожалуй, надену белый купальный костюм, — сказала Ли. — А Грета пусть
как следует причешет меня. Сегодня я была прямо ужасна!..
— А кто будет снимать?
— Эйб. Пусть хоть какая-то польза от него будет. А Джэди придется светить,
когда станет темно.
— А Фред?
— У Фреда будет лук и венок на голове, и, когда тритоны захотят меня
похитить , он их убьет.
— Покорнейше благодарю, — осклабился Фред. — Но я предпочту револьвер. А
как насчет капитана?
Капитан воинственно ощетинил усы.
— Не извольте беспокоиться. Уж я-то знаю, что будет нужно.
— А именно?
— Три человека из экипажа, сэр. И хорошо вооруженных, сэр.
Крошка Ли восхитилась.
— Вы считаете, что это так опасно, капитан?
— Я ничего не считаю, — деточка, — буркнул капитан. — Но у меня есть
инструкции от мистера Джесса Леба, по крайней мере, в отношении мистера Эйба.
Мужчины горячо занялись техническими деталями экспедиции. Эйб мигнул крошке
Ли, давая понять, что пора уже ложиться в постель, и все такое прочее. Ли
послушно ушла.
— Знаешь, Эйб, — сказала она в своей каюте, — мне кажется, это будет
потрясающий фильм!
— Да, крошка, — согласился мистер Эйб и собрался ее поцеловать.
— Сегодня нельзя, Эйб, — отстранилась Ли, — ты должен понимать, что мне
необходимо ужасно сосредоточиться.
Весь следующий день мисс Ли интенсивно сосредоточивалась, отчего у
несчастной камеристки Грети работы было по горло: ванны с очень важными солями и
эссенциями, мытье головы, шампунем «Только для блондинок», массаж, педикюр, ма-
«Торговый флаг» — Популярный фильм американского режиссера Уильяма ван Дика
(1899-1944), выпущенный в 1931 году.
никюр, завивка, прическа, утюжка и примерка платьев, перешивание, гримировка
и множество, других приготовлений. Джэди, тоже захваченная этой горячкой,
помогала Ли. (В трудные минуты женщины проявляют удивительную лояльность друг к
другу, например, когда решаются проблемы одевания.) Пока в каюте мисс Ли
кипела лихорадочная деятельность, мужчины собрались вместе и, уставив стол
пепельницами и бутылками виски, принялись разрабатывать стратегический план —
где кто будет стоять и в чем будет заключаться его обязанности, если что-
нибудь произойдет; при этом, когда обсуждался вопрос командования, престиж
капитана несколько раз подвергался тяжким оскорблениям.
Днем на берег лагуны переправили киноаппарат, небольшой пулемет, корзину с
провизией и посудой, ружья, граммофон и прочее военное снаряжение, все это
было превосходно замаскировано пальмовыми листьями. Еще до захода солнца
заняли свои места трое вооруженных людей из экипажа и капитан в качестве
верховного главнокомандующего. Потом на берег был доставлен огромный сундук с
некоторыми мелочами, могущими понадобиться мисс Лили Валлей. Потом причалил
Фред с мисс Джэди. Потом начался закат во всем его тропическом великолепии.
Тем временем мистер Эйб уже в десятый раз стучался в каюту мисс Ли.
— Крошка, теперь уже действительно пора!
— Сейчас, сейчас! — отвечала крошка. — Пожалуйста, не нервируй меня. Должна
же я одеться, не правда ли?
Капитан в это время осматривал позиции. Вон там, на гладкой поверхности
залива сверкает длинная ровная полоса, отделяющая волнующееся море от тихих вод
лагуны. Словно там под водой какая-то плотина или волнорез, подумал капитан;
вероятно, это песчаная мель или коралловый риф, но похоже на искусственное
сооружение - странное место!
Над спокойной гладью лагуны там и сям стали показываться черные головы,
которые двигались к берегу. Капитан сжал губы и беспокойно схватился за
револьвер . Было бы лучше, мелькнуло у него, если бы женщины оставались на судне!..
Джэди начала дрожать и конвульсивно уцепилась за Фреда.
«Какой он сильный, — подумала она, — господи, как я его люблю!»
Наконец от яхты отчалила последняя лодка. В ней — мисс Лили Валлей в белом
купальном трико и прозрачном пеньюаре, в котором она, видимо, будет выброшена
волнами на берег в качестве потерпевшей кораблекрушение, далее — мисс Грета и
мистер Эйб.
— Почему ты так медленно гребешь, Эйб? — упрекнула его Ли.
Мистер Эйб посмотрел на черные головы, продвигающиеся к берегу, и ничего не
ответил.
— Тс-тс!
— Тс!
Мистер Эйб вытащил лодку на песок и помог выйти Ли и мисс Грете.
— Беги скорей к аппарату, — прошептала артистка, — и, как только я тебе
скажу «пора», начинай крутить.
— Да ведь уже ничего не видно, — возразил Эйб.
— Тогда пусть Джэди даст свет. Грета!..
Пока мистер Эйб занимал свое место у аппарата, артистка распростерлась на
песке в позе умирающего лебедя, а мисс Грета поправляла складки ее пеньюара.
— Пусть немного будут видны ноги, — шептала потерпевшая кораблекрушение. —
Готово? Ну, марш отсюда! Эйб, пора!
Эйб начал крутить ручку.
— Джэди, свет!
Но никакой свет не зажегся. Из моря вынырнули колеблющиеся тени и стали
приближаться к Ли. Грета зажала рот рукой, чтобы не закричать.
— Ли! — крикнул мистер Эйб. — Ли, беги!
— Ноаж! Тс-тс-тс! Ли! Ли! Эйб!
Кто-то спустил предохранитель револьвера.
— К черту! Не стрелять! — прошипел капитан.
— Ли! — надрывался Эйб, перестав снимать. — Джэди, свет!
Ли медленно, томно встает и поднимает руки к небу. Легонький пеньюар
соскальзывает с ее плеч. Теперь на песке стоит белоснежная Лили, грациозно
вздымай руки над головой, как всегда делают потерпевшие кораблекрушение,
приходя в себя после обморока. Мистер Эйб яростно завертел ручку аппарата.
— Чёрт возьми, Джэди, дай же свет!
— Тс-тс-тс!
— Ноаж!
— Ноаж!
— Э-эйб!
Черные тени качаются, кружатся вокруг белой Ли.
Стойте, стойте, это уже не игра! Ли уже не вздымает руки над головой, но
отталкивает что-то от себя и пищит:
— Эйб, Эйб, оно меня тронуло!
В этот момент вспыхивает ослепительный свет. Эйб стремительно закрутил
ручку аппарата, а Фред и капитан с револьверами в руках побежали к Ли, которая
сидит на песке, стуча зубами от страха. В то же мгновение при ярком свете
видно, как десятки и сотни длинных темных теней во всю прыть, спотыкаясь,
спешат к морю. В то же мгновение два матроса набрасывают сеть на одну
убегающую тень. В то же мгновение Грета лишается чувств и падает, как мешок. В то
же мгновение прозвучали два или три выстрела, море с плеском разверзается,
двое матросов лежат на чем-то извивающемся и мечущемся под ними, и свет в
руках мисс Джэди гаснет.
Капитан зажег карманный фонарик.
— Деточка, с вами ничего не случилось?
— Оно меня тронуло за ногу, — проскулила крошка. — Фред, это было ужасно!
В это мгновенье подбежал и мистер Эйб со своим фонариком.
— Это было, замечательно, Ли! — кричал он. — Только Джэди должна была бы
дать свет пораньше.
— Он не зажигался, — пролепетала Джэди, — он ведь не зажигался, правда,
Фред?
— Она испугалась, — оправдывал ее Фред. — Честное слово, она это сделала не
нарочно, верно, Джэди?
Джэди обиделась, но в это время подоспели двое матросов, волоча в сети что-
то трепещущее, как большая рыба.
— Вот оно, капитан. Живое.
— Сволочь, обрызгало нас чем-то ядовитым. У меня руки сплошь в волдырях,
сэр. Адски жжет.
— На меня тоже попало, — простонала мисс Ли. — Посвети, Эйб, посмотри, нет
ли волдыря?
— Да нет же, ничего у тебя нет, крошка! — удостоверил Эйб; он едва
удержался, чтобы не поцеловать то место над коленом, которое крошка тщательно
растирала.
— Какое оно было холодное! Бррр!.. — жаловалась Ли.
— Вы потеряли жемчужину, мадам! — сказал один из матросов, подавая Ли
шарик , который был подобран на песке.
— Господи, Эйб! — воскликнула мисс Ли. — Они опять принесли мне жемчуг!
Дети, давайте искать жемчуг! Эти бедняжки, наверное, принесли мне массу
жемчужин . Ну, разве они не прелесть, Фред? Вот ещё жемчужина!
— И ещё!
Три фонарика направили круги света на землю.
— Я нашел одну громадную!
— Она моя! — объявила Ли.
— Фред! — ледяным тоном позвала мисс Джэди.
— Сейчас! — отозвался мистер Фред, ползая по песку на коленях.
— Фред, я хочу вернуться на яхту!
— Кто-нибудь отвезет тебя! — сказал Фред, занятый делом.
— Чёрт, вот потеха!
Трое мужчин и мисс Ли продолжали копошиться в песке, как большие светлячки.
— Вот ещё три жемчужины! — провозгласил капитан.
— Покажите, покажите! — в восторге завизжала Ли и устремилась на коленях к
капитану.
В этот момент вспыхнул магний и затрещал киноаппарат.
— Ну вот, теперь вы запечатлены, — мстительно объявила Джэди. — Получится
Замечательное фото для газет. Компания Американцев ищет жемчуг! Морские ящеры
кидают в людей жемчужинами!
Фред сел на песок.
— Клянусь богом, Джэди права! Дети, мы обязаны послать это в газеты!
Ли тоже села.
— Джэди, душечка Джэди, сними нас ещё раз, только спереди!
— Ты бы много потеряла, милочка! — возразила Джэди.
— Дети, — сказал мистер Эйб, — давайте лучше искать. А то начинается
прилив .
Во тьме, у линии воды, зашевелилась черная колеблющаяся тень. Ли
взвизгнула.
— Там., там...
Три фонарика направили круги света в ту сторону.
Но это оказалась всего лишь коленопреклоненная Грета, которая искала в
темноте жемчуг.
Ли держала на коленях капитанскую фуражку с двадцатью одной жемчужиной. Эйб
наполнял рюмки, а Джэди меняла пластинки на граммофоне. Необъятная звездная
ночь простирала свой покров над вечно ропщущим морем.
— Так какой же мы дадим заголовок? — шумел Фред.
— «Дочь промышленника из Милуоки снимает для фильма ископаемых ящеров!» —
«Допотопные пресмыкающиеся поклоняются красоте и молодости», — поэтически
предложил Эйб.
— «Яхта „Глория Пикфорд" открывает неведомые существа», — посоветовал
капитан . — Или «Загадка острова Тахуара».
— Это годилось бы только как подзаголовок, — сказал Фред.
— Заголовок должен говорить больше.
— Скажем: «Фред-бейсболист воюет с чудовищами», — отозвалась Джэди. — Фред
был прямо замечателен, когда устремился на них. Только бы это хорошо вышло на
пленке.
Капит ан от кашлял ся.
— Я, собственно, бросился туда первым, мисс Джэди? Но не будем говорить об
этом. Я считаю, господа, что заголовок должен быть научным. Трезвым и... одним
словом, научным: «Предлювиальная фауна1 на Тихоокеанском острове».
— Предлидувиальная, — поправил Фред. — Нет, предвидуальная, чёрт, как же
это? Антилювиальная. Антедувиальная. Нет, не годится. Надо дать какой-нибудь
более простой заголовок, чтобы каждый мог выговорить. Ну, Джэди, ты же у нас
Предлювиальная фауна — Правильно: преддилювиальная фауна, то есть допотопная
фауна (diluvium — потоп, лат.); устаревший палеонтологический термин, связанный с
представлением о том, что вымершие ископаемые погибли во время «всемирного потопа».
на все руки мастер!..
— Антедилювиальная, — сказала Джэди.
Фред покачал головой.
— Слишком длинно, Джэди. Длиннее, чем те чудища, вместе с хвостом.
Заголовок должен быть краткий. Но Джэди прямо изумительна, правда? Скажите,
капитан, разве она не замечательна?
— Да, — согласился капитан, — превосходная барышня.
— Вы — славный парень, капитан, — признательно сказал молодой атлет. —
Ребята, наш капитан — молодчина! Но предлювиальная фауна — это чушь. Это не
газетный заголовок. Скорее уж «Влюбленные на острове жемчужин» или что-нибудь в
этом роде.
— «Тритоны осыпают жемчугом Белую Лилию!» — крикнул Эйб.
— «Дань Посейдонова царства!», «Новая Афродита!»
— Чушь!.. — возмущенно запротестовал Фред. — Никаких тритонов никогда не
было. Это, брат, научно установленный факт. И никакой Афродиты тоже не было.
Правда, Джэди?..
«Сражение людей с древними ящерами! Отважный капитан кидается на допотопных
чудовищ!» Понимаешь, в заголовке должна быть изюминка!
— Экстренный выпуск!.. — голосил Эйб, — «Киноартистка подверглась нападению
морских чудовищ! Sex appeal1 современной женщины побеждает первобытных
ящеров ! Вымершие пресмыкающиеся предпочитают блондинок!»
— Эйб! — произнесла Ли. — У меня есть идея...
— Какая?
— Для фильма. Получится шикарная штука, Эйб. Представь себе, что я купаюсь
на берегу моря...
— Белое трико тебе страшно идет, Ли!.. — поспешно вставил Эйб.
— Да?. . Ну, и тритоны влюбились в меня и утащили на дно морское. И я стала
их королевой.
— На дне морском?
— Да, под водой. В их таинственном царстве, понимаешь? У них ведь там есть
города и вообще все.
— Крошка, но ты ведь утонешь!
— Не бойся, я умею плавать, — беззаботно возразила Ли. — И только один раз
в день я выплывала бы на берег подышать воздухом. — Ли изобразила упражнения
для дыхания, сочетающие выпячивание груди с плавными движениями рук. —
Примерно так, понимаешь? А на берегу в меня влюбится... хотя бы молодой рыбак. А я
в него. Безумно!.. — вздохнула крошка. — Знаешь, он был бы такой красивый и
сильный... А тритоны захотят его утопить, но я бы его спасла, и мы удалились бы
в его хижину. А тритоны будут осаждать нас... Ну, а потом уж на помощь явитесь
вы.
— Ли, — серьезно сказал Фред, — это до того глупо, что, ей-богу, это можно
снять. Я буду просто удивлен, если старый Джесс не сделает из этого
грандиозный фильм.
Фред оказался прав. В свое время был сделан грандиозный фильм производства
«Джесс Леб Пикчер»: мисс Лили Валлей в главной роли. Кроме нее, в фильме было
занято шестьсот нереид, один Нептун и двенадцать тысяч статистов, наряженных
допотопными ящерами. Но пока до этого дошло, утекло много воды и совершилось
много событий, а именно:
1. Захваченное животное, помещенное в ванне в туалетной каюте Ли, в течение
двух дней пользовалось живейшим вниманием всего общества; на третий день оно
перестало двигаться, и мисс Ли утверждала, что бедняжка тоскует; на четвертый
день оно начало издавать зловоние, и пришлось его выбросить, так как разложе-
1 Зов пола (англ.)
ние зашло уже довольно далеко.
2. Из кадров, снятых на берегу лагуны, годными оказались только два. На
первом — Ли, присев от страха на карточки, машет руками на обступивших ее
животных. Все утверждали, что это шикарный снимок. На втором можно было видеть,
как трое мужчин и одна девушка ползают на коленях, уткнувшись носом в землю;
они были сняты сзади, и производили впечатление людей, поклоняющихся какому-
то божеству. Этот кадр был отвергнут.
3. Что касается намеченных газетных заголовков, то сотни американских и
всяких других газет, еженедельников и ежемесячников использовали почти все из
них (в том числе и «антедилювиальную фауну»); под этими заголовками
описывалось все происшествие в мельчайших подробностях и с многочисленными
иллюстрациями, как то: крошка Ли среди ящеров, отдельно — Ли в купальном костюме,
отдельно — ящер в ванне, мисс Джэди, мистер Эйб Леб, Фред-бейсболист, капитан
яхты, отдельно — яхта «Глория Пикфорд», отдельно — остров Тараива, отдельно —
жемчужины на черном бархате. Тем самым карьера крошки Ли была обеспечена; она
даже категорически отказалась выступить в варьете и заявила газетным
репортерам, что намерена посвятить себя исключительно Искусству.
4. Нашлись, однако, люди, которые, опираясь на свой авторитет ученых-
специалистов , утверждали, что — насколько можно судить по снимкам — речь идет
отнюдь не о первобытных ящерах, а о каком-то виде саламандр. Еще более
крупные специалисты утверждали даже, что этот вид саламандр науке неизвестен, а
следовательно, и не существует. В печати происходили по этому поводу долгие
споры, конец которым положил профессор Дж. У. Гопкинс (Йельский университет),
заявивший, что он изучил представленные снимки и считает их мистификацией
(hoax) или кинотрюком; изображенные на них животные несколько напоминают
исполинскую саламандру, скрытожаберную (Cryptobranchus japonicus, Sieboldia
maxima, Tritomegas Sieboldii или Megalobatrachus Sieboldii), но это неточная
и неумелая, дилетантская подделка. После этого заявления научная сторона
вопроса довольно долго считалась исчерпанной.
5. Наконец по прошествии подобающего срока мистер Эйб Леб женился на мисс
Джэди. Его лучший друг, Фред-бейсболист, был шафером на его свадьбе,
отпразднованной с величайшей пышностью при участии многочисленных выдающихся
представителей политических, артистических и иных кругов.
8. Andrias Scheuchzeri
Человеческая любознательность не имеет границ. Людям было недостаточно
того, что профессор Дж. Гопкинс (Иэльский университет), величайший в то время
авторитет в области науки о земноводных, объявил эти загадочные существа
антинаучным вздором и сплошной выдумкой. В научных изданиях и в газетах стали
все чаще и чаще встречаться известия о появлении в самых различных районах
Тихого океана неведомых доселе животных, похожих на исполинскую саламандру.
По более или менее достоверным данным, этих животных можно было найти на
Соломоновых островах, на острове Шоутена, на Кампингамаранги, Бутарита и Тапе-
теуэа, на группе островков Нукуфетау, Фунафути, Нуканоно и Фукаофу, наконец,
даже на Хиау, Уахука, Уапу и Пукапука. Приводились рассказы о чертях капитана
ван Тоха (распространенные главным образом в Меланезии), и о тритонах мисс
Лили (чаще всего упоминаемых в Полинезии); газеты (больше потому, что
наступил летний сезон и не о чем было писать) решили, что речь идет о разных видах
допотопных подводных страшилищ. Подводные страшилища пользовались
значительным успехом у читателей. Тритоны вошли в моду особенно в Соединенных Штатах;
в Нью-Йорке выдержало триста представлений роскошно поставленное обозрение
«Посейдон» с участием трехсот самых хорошеньких тритонид, нереид и сирен; в
Майями и на калифорнийских пляжах молодежь купалась в костюмах тритонов и не-
рейд (три нитки жемчуга и больше ничего), а в Центральных штатах и штатах
Среднего Запада необычайно разрослось «Движение за искоренение
безнравственности (ДИБ)»; дело дошло до публичных манифестаций, причём несколько негров
было повешено и несколько сожжено.
Наконец в «Национальном географическом ежемесячнике» появился бюллетень
научной экспедиции Колумбийского университета (организованной на средства Дж.С
Тинкера, так называемого «консервного короля»); сообщение подписали П. Л.
Смит, В. Клейншмидт, Чарльз Ковар, Луи Форжерон и Д. Эрреро, то есть мировые
знаменитости в области рыбьих паразитов, кольчатых червей, биологии растений,
инфузорий и тлей. Приводим выдержки из этого обширного сообщения:
«...На острове Ракаханга экспедиция наткнулась на следы задних ног
неизвестной до сих пор исполинской саламандры. Отпечатки — пятипалые, длина пальцев
от трёх до четырех сантиметров. Судя по количеству следов, побережье острова
Ракаханга, видимо, кишмя кишит этими саламандрами. Так как отпечатков
передних ног не оказалось (за исключением одного четырехпалого следа,
принадлежащего, очевидно, детенышу), то экспедиция пришла к выводу, что эти саламандры
передвигаются, вероятно, на задних конечностях.
Надо отметить, что на островке Ракаханга нет ни реки, ни болота;
саламандры, следовательно, живут в море и являются, вероятно, единственными
представителями своего вида, населяющими пелагические области. Известно, впрочем,
что мексиканские аксолотли (Amblystoma mexicanum) обитают в соленых озерах,
однако о пелагических (то есть живущих в море) саламандрах мы не находим
упоминания даже в классическом труде В. Корнгольда „Хвостатые земноводные
(Urodela)", Берлин, 1913.
...Мы ждали до вечера, желая поймать или хотя бы увидеть живой экземпляр, но
напрасно. С сожалением покинули мы прелестный островок Ракаханга, где Д.
Эрреро посчастливилось найти прекрасную новую разновидность клопа...
Гораздо больше повезло нам на острове Тонгарева. Мы ждали на берегу с
ружьями в руках. После захода солнца из воды показались головы саламандр —
сравнительно крупные и умеренно сплюснутые. Вскоре саламандры вылезли на песок;
они раскачивались при ходьбе, но довольно быстро передвигались на задних
ногах. В сидячем положении их рост немного превышал метр. Они расселись широким
полукругом и начали извиваться своеобразным движением, в котором участвовала
только верхняя половина тела; казалось, будто они танцуют. В. Клейншмидт
привстал , чтобы лучше видеть. Тогда саламандры повернули к нему головы и на
мгновение совершенно замерли; потом стали приближаться к нему с большой
быстротой, издавая свистящие и лающие звуки. Когда они были на расстоянии
примерно семи шагов, мы выстрелили в них из ружей. Они обратились в поспешное
бегство и бросились в море; в тот вечер они больше не показывались. На берегу
остались только две мертвые саламандры и одна с перебитым позвоночником,
издававшая своеобразные звуки, вроде „божемой, божемой, божемой". Она издохла,
когда В. Клейншмидт вскрыл ей грудную клетку...
(Далее следуют анатомические подробности, которых мы, профаны, все равно не
поняли бы; читателей-специалистов мы отсылаем к цитируемому бюллетеню.)
Как явствует из приведенных данных, речь идет о типичном представителе
отряда хвостатых земноводных (Urodela), к которому, как известно, принадлежит
семейство саламандр (Salamandnda), подразделяющееся на род тритонов (Intones)
и черных саламандр (Salamandrae), а также семейство головастиковых саламандр
(Jchthyoidea), подразделяющихся на саламандр скрытожаберных (Cryptobranchi-
ata) и прозрачножаберных (Phanerobranchiata). Саламандра, обнаруженная на
острове Тонгарева, находится, по-видимому, в наиболее близком родстве с голо-
вастиковыми саламандрами скрытожаберными, во многих отношениях, особенно
своими размерами, она напоминает японскую исполинскую саламандру
(Megalobatrachus Sieboldu) или американского скрытожаберника, прозванного
„болотный чёрт", но отличается от них хорошо развитыми органами чувств, а
также более длинными и сильными конечностями, которые позволяют ей
передвигаться проворно как в воде, так и на суше.
(Следуют дальнейшие подробности из области сравнительной анатомии.)
Когда мы отпрепарировали скелеты убитых животных, то обнаружили
любопытнейшую вещь: оказалось, что скелеты этих саламандр почти полностью совпадают с
отпечатком скелета ископаемой саламандры, который был найден на каменной
плите в энингенских каменоломнях д-ром Иоганном Якобом Шейхцером1 — и описан им
в его сочинении „Homo diluvii testis",2 изданном В 1726 году. Напоминаем
менее осведомленным читателям, что названный д-р Шейхцер считал свою находку
останками допотопного человека.
„Помещаемый здесь рисунок, — писал он, — который я предлагаю ученому миру в
виде изящно исполненной гравюры на дереве, бесспорно и вне всяких сомнений
изображает человека, бывшего свидетелем всемирного потопа; здесь нет ни одной
линии, которая нуждалась бы в буйном воображении, дабы, отправляясь от нее,
измыслить нечто подобное человеку; но везде имеется полное соответствие с
отдельными частями человеческого скелета и полная соразмерность. Окаменелый
человек виден здесь спереди; сие — памятник вымершего человечества, более
древний, чем все римские, греческие и даже египетские и все вообще восточные
гробницы". Впоследствии Кювье распознал в энингенском отпечатке скелет
окаменелой саламандры, которая получила название Cryotobranchus primaevus или
Andrias Scheuchzen Tschudi и считалась представительницей давно вымершего
вида . Путем остеологического сравнения нам удалось установить идентичность
найденной нами саламандры с якобы вымершей древней саламандрой Andrias.
Таинственный праящер, как его называли в газетах, есть не что иное, как ископаемая
скрытожаберная саламандра Andrias Scheuchzen, или, если нужно новое
название, — Cryptobranchus Tmckeri erectus, она же Исполинская саламандра
полинезийская... Остается загадкой, каким образом эта интересная исполинская
саламандра ускользала до сих пор от внимания науки, несмотря на то, что по крайней
1 Иоганн Якоб Шейхцер (1672—1738) — Швейцарский естествоиспытатель, геолог и
палеонтолог; открытие, о котором говорится в тексте, сделано Шейхцером в 1700 году.
2 «Человек, современный потопу» (лат.)
мере на островах Ракаханга, Тонгарева и на группе островов Манихики она
водится в огромном количестве. Даже Рандолйф и Монтгомери в своем труде „Два
года на островах Манихики" (1885) не упоминают о ней. Местные жители
утверждают, что это животное (которое они, между прочим, считают ядовитым) впервые
появилось здесь лишь шесть-восемь лет тому назад. Они уверяют, будто „морские
черти" умеют говорить (!) и строят в населяемых ими бухтах целые системы
насыпей и плотин наподобие подводных городов, будто в их бухтах вода в течение
всего года бывает такой же спокойной, как в аквариуме, будто они роют для
себя под водой норы и проходы длиною в десятки метров, где и находятся в
течение дня, а ночью якобы воруют на полях сладкие пататы и ямс, а также похищают
у людей мотыги и другие орудия. Вообще люди их не любят и даже боятся; во
многих случаях жители предпочли перебраться в другие места. Здесь мы явно
имеем дело с примитивными сказками и поверьями, объясняемыми, пожалуй,
отвратительным видом безобидных исполинских саламандр и тем, что они ходят на двух
ногах, несколько напоминая этим человека...
С большой осторожностью следует относиться к сообщениям путешественников,
согласно которым эти саламандры обнаружены ещё и на других островах, кроме
Манихики. Зато в отпечатке задней ноги, который был найден на берегу острова
Тонгатабу капитаном Круассье (снимок опубликован в „Ля Натюр"), можно без
всяких колебаний признать след Andrias'a Scheuchzeri. Эта находка имеет особо
важное значение, так как она устанавливает связь между островами Манихики и
австралийско-новозеландским районом, где сохранилось столько остатков
древнейшей фауны; напомним, в частности, „допотопного" ящера (гаттерию или таута-
ру), до сих пор живущего на острове Стивена. На таких пустынных, по, большей
части малонаселенных и почти не затронутых цивилизацией островках могли
сохраниться отдельные экземпляры тех видов животных, которые в других местах
уже вымерли. К ископаемому ящеру (гаттерии) благодаря мистеру Дж.С. Тинкеру
прибавилась ныне допотопная саламандра. Славный д-р Иоганн Якоб Шейхцер мог
бы увидеть теперь воскресение своего энингенского Адама...»
Этого ученого бюллетеня, несомненно, было бы достаточно для исчерпывающего
выяснения вопроса о загадочных морских чудовищах, которые вызвали столько
Толков. К несчастью, одновременно с ним появилось сообщение голландского
исследователя Хогенхука, который отнес эту скрытожаберную исполинскую
саламандру к семейству истинных саламандр или тритонов под названием Megatriton
moluccanus и определил область ее распространения на принадлежащих Голландии
островах Зондского архипелага — Джилоло, Моротай и Церам; затем был напечатан
доклад французского ученого д-ра Миньяра, который, признав новое животное
типичной саламандрой, указал, что родиной ее являются принадлежащие Франции
острова Такароа, Рангироа и Рароиа, и назвал ее просто-напросто
Cryptobranchus salamandroides; далее была опубликована статья Г. У. Спенса,
объявившего этих саламандр новым семейством Pelagidae, а острова Джильберта —
их родиной; этот учёный дал новому виду саламандр научное наименование
Pelagotriton Spencei. Мистеру Спенсу удалось доставить один живой экземпляр в
лондонский зоологический сад; здесь саламандра стала предметом дальнейших
исследований, вследствие чего обрела новые названия — Pelagobatrachus Hookeri,
Salamandrops maritimus, Abranchus giganteus, Amphiuma gigas и многие другие.
Некоторые учёные утверждали, что Pelagotriton Spencei тождествен с
Cryptobranchus Tinckeri и что саламандра Миньяра не что иное, как Andrias
Scheuchzeri. В связи с этим возникло много споров о приоритете и прочих чисто
научных вопросах. В результате получилось так, что естествознание каждой
страны отстаивало собственных исполинских саламандр и с яростным ожесточением
отвергало исполинских саламандр других наций. Из-за этого наука так и не
достигла достаточной ясности в чрезвычайно важном — вопросе о саламандрах.
9. Эндрью Шейхцер
Как-то раз в четверг, когда лондонский зоологический сад был закрыт для
публики, мистер Томас Греггс, сторож в павильоне земноводных, чистил бассейн
и террарии своих питомцев. Он находился в полном одиночестве в отделении
саламандр, — где были выставлены американский скрытожаберник, японская
исполинская саламандра, Andrias Scheuchzeri и множество мелких тритонов, саламанд-
рид, аксолотлей, угрей, сирен, протеев и т.д. Мистер Греггс орудовал тряпкой
и шваброй, насвистывая песенку об Энни-Лори, как вдруг кто-то сзади произнес
скрипучим голосом:
— Смотри, мама!
Мистер Томас Греггс оглянулся, но там никого не было; только скрытожаберник
пощелкивал языком, сидя в своей тине, да большая черная саламандра, этот Анд-
риас, опиралась передними лапками о край бассейна и вертела туловищем. «Это
мне показалось», — подумал мистер Греггс и продолжал мести пол с таким
усердием, что пыль столбом стояла.
— Смотри: саламандра! — раздалось сзади.
Мистер Греггс быстро обернулся; черная саламандра, этот Андриас, смотрел на
него, мигая нижними веками.
— Бррр! Ну, и противный же!.. — сказала вдруг саламандра. — Пойдем отсюда,
дружок!
Мистер Греггс раскрыл рот от изумления.
— Что?
— Он не кусается? — проскрипела саламандра.
— Ты... ты умеешь говорить? — запинаясь, пробормотал мистер Греггс, не веря
своим ушам.
— Я боюсь его, — заявила саламандра. — Мама, что он ест?
— Скажи «здравствуйте», — произнес ошеломленный мистер Греггс.
Саламандра завертела всем туловищем.
— Здравствуйте!.. — заскрипела она. — Здравствуйте! Здравствуйте! Можно
дать ему булочку?
Мистер Греггс в смятении полез в карман и вытащил оттуда кусок булки.
— На вот тебе...
Саламандра взяла булку в лапку и начала ее грызть.
— Смотри: саламандра!.. — удовлетворенно похрюкивала она. — Папа, почему
она такая черная?
Вдруг она нырнула в воду, выставив одну голову.
— Почему она в воде? Почему? У-у, какая противная. Мистер Томас Греггс
удивленно почесал затылок. Ага, она повторяет то, что слышала от людей.
— Скажи «Греггс», — попробовал он.
— Скажи Греггс, — повторила саламандра.
— Мистер Томас Греггс.
— Мистер Томас Греггс.
— Здравствуйте, сэр!
— Здравствуйте, сэр. Здравствуйте. Здравствуйте. Казалось, саламандра не
может наговориться вдоволь; но Греггс уже не знал, что бы сказать ей ещё;
мистер Томас Греггс был человеком не слишком красноречивым.
— Помолчи пока, — сказал он, — вот справлюсь с работой, поучу тебя
говорить.
— Помолчи пока, — проворчала саламандра. — Здравствуйте, сэр. Смотри:
саламандра . Поучу тебя говорить...
Дирекция зоологического сада бывала недовольна, когда — сторожа учили своих
животных каким-нибудь штукам; ну, слон — куда ни шло, но остальные животные
находятся здесь для образовательных целей, а не для того, чтобы давать пред-
ставления, как в цирке. Вот почему мистер Греггс облекал свои визиты в
отделение саламандр покровом тайны, выбирая часы, когда там уже никого не
оставалось. А так как он был вдов, то никто не удивлялся его затворничеству в
павильоне земноводных. У каждого человека свои причуды. К тому же отделение
саламандр мало посещалось публикой. Крокодил ещё пользовался широкой
популярностью, но Andrias Scheuchzeri проводил дни в относительном одиночестве.
Однажды, когда уже наступили сумерки и павильоны закрывались, директор
зоологического сада, сэр Чарльз Витгэм, обходил некоторые отделения, чтобы
проверить, все ли в порядке. Когда он проходил по отделению саламандр, в одном
из бассейнов послышался плеск воды, и кто-то скрипучим голосом произнес:
— Добрый вечер, сэр!
— Добрый вечер, — удивленно ответил директор. — Кто там?
— Извините, сэр, — сказал скрипучий голос. — Вы не мистер Греггс.
— Кто там? — повторял директор.
— Энди. Эндрью Шейхцер...
Сэр Чарльз подошел поближе к бассейну. Там была только саламандра,
неподвижно стоявшая на задних лапах.
— Кто здесь разговаривал?
— Энди, сэр, — сказала саламандра. — А вы кто?
— Витгэм, — произнес сэр Чарльз, — вне себя от изумления.
— Очень приятно, — учтиво молвил Энди. — Как поживаете?
— Что За чёрт! — взревел сэр Чарльз. — Греггс! Э-эй, Греггс!
Саламандра вздрогнула и молниеносно скрылась под водой. В дверях появился
Запыхавшийся и взволнованный мистер Греггс.
— Да, сэр?
— Что это значит, Греггс? — крикнул сэр Чарльз.
— Что-нибудь случилось, сэр? — беспокойно пробормотал мистер Греггс.
— Это животное разговаривает!
— Извините, сэр, — удрученно ответил мистер Греггс. — Нельзя этого делать,
Энди. Я вам тысячу раз говорил, что вы не должны надоедать людям своими
разговорами. Прошу прощения, сэр, больше это не повторится.
— Это вы научили саламандру говорить?
— Но... она начала первая, сэр, — оправдывался Греггс.
— Надеюсь, что больше этого не будет, Греггс, — строго сказал сэр Чарльз. —
Я прослежу за вами.
Спустя некоторое время сэр Чарльз сидел с профессором Петровым, беседуя о
так называемом интеллекте животных, об условных рефлексах и о том, как
широкая публика переоценивает умственные способности животных. Профессор Петров
высказал свои сомнения насчет эльберфельдских лошадей, которые якобы умели не
только считать, но даже возводить в степень и извлекать корни; ведь даже
средний образованный человек не умеет извлекать корни, заметил учёный. Сэр
Чарльз вспомнил о говорящей саламандре Греггса...
— У меня здесь есть саламандра... — нерешительно начал он. — Это знаменитый
Andrias Scheuchzeri... ну, и она... научилась говорить, как попугай.
— Исключено, — возразил учёный. — У саламандр неподвижно приросший язык.
— Пойдемте посмотрим, — возразил сэр Чарльз. — Сегодня день чистки, так что
там будет мало народу.
И они пошли. У входа к саламандрам сэр Чарльз остановился. Изнутри
доносился скрип швабры и монотонный голос, читающий по слогам.
— Подождите, — прошептал сэр Чарльз Витгэм.
— «Есть ли на Марсе люди?» — тянул по слогам монотонный голос. — Читать
это?
— Что-нибудь другое, Энди, — ответил другой голос.
— «Кто возьмет дерби в нынешнем году — Пелгэм-Бьюти или Гобернадор?»
— Пелгэм-Бьюти, — сказал второй голос, — но все-таки прочтите это.
Сэр Чарльз потихоньку открыл дверь. Мистер Томас Греггс тер пол шваброй, а
в аквариуме с морской водой сидел Andrias Scheuchzeri и медленно, скрипучим
голосом читал по слогам вечернюю газету, держа ее в передних лапах.
— Греггс! — позвал сэр Чарльз.
Саламандра метнулась и исчезла под водой. Мистер Греггс от испуга выронил
швабру.
— Да, сэр?
— Что это значит?
— Прошу прощения, сэр, — пробормотал, запинаясь, несчастный Греггс. — Энди
читает мне, пока я подметаю. А когда он подметает, я читаю ему...
— Кто его научил?
— Это он сам подглядел, сэр... я... я даю ему свои газеты, чтобы он не болтал
столько. Он все время хочет говорить, сэр. И я подумал, — сэр, пусть он, по
крайней мере, научится говорить, как образованные люди.
— Энди! — позвал сэр Чарльз.
Из воды вынырнула черная голова.
— Да, сэр? — проскрипела она.
— На тебя пришел посмотреть профессор Петров.
— Очень приятно, сэр. Я — Энди Шейхцер.
— Откуда ты знаешь, что тебя зовут Andrias Scheuchzeri?
— Здесь написано, сэр. Андреас Шейхцер. Острова Джильберта.
— И часто ты читаешь газеты?
— Да, сэр. Каждый день, сэр.
— А что тебя больше всего интересует?
— Судебная хроника, бега и скачки, футбол...
— Ты когда-нибудь видал футбол?
— Нет, сэр.
— А лошадей?
— Не видал, сэр.
— Почему же ты читаешь это?
— Потому, что это есть в газетах, сэр.
— Политика тебя не интересует?
— Нет, сэр. «Будет ли война?»
— Этого никто не знает, Энди.
— «Германия готовит новый тип подводных лодок, — озабоченно выговорил
Энди. — Лучи смерти могут превратить в пустыню целые континенты»...
— Это ты тоже прочел в газетах, а? — спросил сэр Чарльз.
— Да, сэр. «Кто возьмет дерби в нынешнем году — Пелгэм-Бьюти или Гоберна-
дор?»
— А ты как думаешь, Энди?
— Гобернадор, сэр; но мистер Греггс считает, что Пелгэм-Бьюти. — Энди
покачал головой. — «Покупайте английские товары», сэр. «Подтяжки Снайдера — самые
лучшие. Приобрели ли вы уже новый шестицилиндровый танк ред-юниор?
Быстроходный , дешевый, элегантный».
— Спасибо, Энди, хватит.
— «Какая киноартистка нравится вам больше всех?»
Профессор Петров взъерошил волосы и ощетинил усы.
— Простите, сэр Чарльз, — проворчал он, — но мне пора идти.
— Хорошо, идемте. Энди, ты не будешь возражать, если я направлю к тебе
нескольких ученых джентльменов? Я думаю, они охотно поговорят с тобой.
— Буду очень рад, сэр, — проскрипела саламандра. — До свидания, сэр Чарльз!
До свидания, профессор!
Профессор Петров торопливо шел, раздраженно фыркая и что-то ворча себе под
HOC.
— Простите, сэр Чарльз, — сказал он, наконец, — но не можете ли вы показать
мне какое-нибудь животное, которое не читает газет?..
Ученые джентльмены — это были доктор медицины сэр Бертрэм Д.М., профессор
Эбиггэм, сэр Оливер Додж, Джолиан Фоксли и другие. Приводим выдержку из
стенограммы их беседы с Andrias'OM Scheuchzeri.
— «Как вас зовут?
— Эндрью Шейхцер.
— Сколько вам лет?
— Не знаю. Хотите иметь моложавый вид? Носите корсет Либелла.
— Какой сегодня день?
— Понедельник. Отличная погода, сэр. В эту субботу на скачках в Ипсоме
побежит Гибралтар.
— Сколько будет трижды пять?
— Для чего это?
— Считать умеете?
— Да, сэр. Сколько будет двадцать девять на семнадцать?
— Предоставьте спрашивать нам, Эндрью. Назовите английские реки.
— Темза.
— А ещё?
— Темза.
— Других не Знаете? Кто царствует в Англии?
— Король Георг. Да хранит его бог!
— Хорошо, Энди! Кто величайший английский писатель?
— Киплинг.
— Очень хорошо. Вы читали что-нибудь из его произведений?
— Нет. Как вам нравится Мэй Уэст?1
— Лучше мы будем спрашивать вас, Энди. Что вы знаете из английской истории?
— „Генриха Восьмого".2
— Что вы о нем знаете?
— Наилучший фильм последних лет. Феерическая постановка. Изумительное
зрелище.
— Вы видели этот фильм?
— Не видел. Хотите узнать Англию? Купите форд-малютку.
— Что вы больше всего хотели бы видеть, Энди?
— Гребные гонки Кэмбридж-Оксфорд, сэр.
— Сколько есть частей света?
— Пять.
— Очень хорошо. Назовите их.
— Англия и остальные.
— Назовите остальные.
— Это большевики и немцы. И Италия.
— Где находятся острова Джильберта?
— В Англии. Англия не станет связывать себе руки на континенте. Англии
необходимы десять тысяч самолетов. Посетите южный берег Англии.
— Разрешите осмотреть ваш язык, Энди?
— Да, сэр. Чистите Зубы пастой „Флит". Самая экономная. Наилучшая из всех.
Английская продукция. Хотите, чтобы у вас хорошо пахло изо рта? Пользуйтесь
1 Мей Уэст (род. в 1892) — Известная американская опереточная и драматическая
актриса, одна из кинозвёзд Голливуда; автор пьесы «Sex» («Чувственность», 1923)
2 «Генрих Восьмой» — «Частная жизнь Генриха VIII» — реакционно-монархический
кинобоевик, поставленный в 1933 году английским режиссером Александром Корда (род. в
1893).
пастой „Флит".
— Спасибо. Хватит. А теперь скажите нам, Энди...»
И так далее. Стенограмма беседы с Andrias'ом Scheuchzeri занимала
шестнадцать полных страниц и была опубликована «Нэчурэл Сайнс».
В конце стенограммы комиссия экспертов следующим образом формулировала
результаты произведенного ею освидетельствования:
«1. Andrias Scheuchzen, саламандра, содержащаяся в лондонском зоологическом
саду, умеет говорить, хотя и несколько скрипучим голосом; располагает
приблизительно четырьмястами слов; говорит только то, что слышала или читала. Само
собой разумеется, что о самостоятельном мышлении у нее не может быть и речи.
Язык у нее достаточно подвижный; голосовые связки мы при данных
обстоятельствах не могли исследовать более подробно.
2. Названная саламандра умеет читать, но только вечерние газеты.
Интересуется теми же вопросами, что и средний англичанин, и реагирует на них подобным
же образом, то есть в соответствии с общепринятыми, традиционными взглядами.
Ее духовная жизнь — поскольку можно говорить о таковой — ограничивается
мнениями и представлениями, распространенными в настоящий момент среди широкой
публики.
3. Ни в коем случае не следует переоценивать ее интеллект, так как он ни в
чем не превосходит интеллекта среднего человека наших дней.»
Несмотря на этот трезвый вывод экспертов, Говорящая Саламандра сделалась
сенсацией лондонского зоологического сада. «Душку Энди» осаждали толпы людей,
жаждущих побеседовать с ним на всевозможнейшие темы, начиная от погоды и
кончая экономическим кризисом и политической ситуацией. При этом Энди получал от
своих посетителей столько конфет и шоколада, что заболел тяжелой формой
желудочного и кишечного катара. В конце концов, пришлось закрыть доступ в
отделение саламандр, но было уже поздно. Andrias Scheuchzeri, известный под именем
Энди, пал жертвой своей популярности. Как видно, слава деморализует даже
саламандр .
10. Праздник в
Новом Страшеце
Пан Повондра, швейцар в доме Бонди, на сей раз проводил отпуск в своем
родном городе. Завтра должен был быть храмовой праздник, и когда пан Повондра
вышел из дому, держа За руку своего восьмилетнего Франтика, то по всему
Новому Страшецу пахло свежевыпеченными сдобными пирогами, а на улицах мелькали
женщины и девушки, спешившие отнести к пекарю приготовленное тесто. На
площади уже поставили свои ларьки два кондитера, торговец стеклянными и
фарфоровыми изделиями и голосистая дама, продававшая всевозможные галантерейные
товары. Был там ещё балаган, закрытый со всех сторон брезентовыми полотнищами.
Маленький человечек, стоя на лесенке, как раз прикреплял вывеску.
Пан Повондра остановился, желая посмотреть, что это будет.
Тощий человечек слез с лесенки и удовлетворенно взглянул на прибитую
вывеску . И пан Повондра с изумлением прочитал:
КАПИТАН И. ВАН ТОХ
И ЕГО
ДРЕССИРОВАННЫЕ
САЛАМАНДРЫ
Пан Повондра вспомнил большого толстого человека в капитанской фуражке,
которого он когда-то впустил к пану Бонди. «До чего докатился бедняга, —
участливо подумал пан Повондра, — капитан, и вот разъезжает по свету с таким
дрянным цирком. А ведь был крепкий, здоровый человек! Надо бы повидаться с
ним», — расчувствовался пан Повондра.
Тем временем маленький человечек повесил у входа в балаган другую вывеску:
Пан Повондра заколебался. Две кроны да ещё крону за мальчугана — это,
конечно, дороговато, но Франтик хорошо учится, а знакомство с животным миром
далеких стран полезно для образования. Пан Повондра готов был на некоторые
жертвы ради образования и потому подошел к маленькому тощему человечку.
— Вот что, приятель, — сказал он, — я хотел бы поговорить с капитаном Ван-
тохом.
Человечек выпятил грудь, обтянутую полосатым трико.
— Это я, сударь.
— Вы капитан Вантох? — удивился пан Повондра.
— Да, — сказал человечек и показал якорь, вытатуированный на его запястье.
Пан Повондра растерянно моргал глазами. Чтобы капитан так ссохся? Нет, это
невозможно...
— Дело в том, что я лично знаком с капитаном, — пояснил он. — Моя фамилия
Повондра.
— Ну, тогда другое дело, — ответил человечек. — Но эти саламандры в самом
деле от капитана ван Тоха. Гарантированные, настоящие австралийские ящеры,
сударь. Будьте любезны, заходите внутрь. Сейчас как раз начнется большое
представление, — кудахтал он, приподнимая полотнище у входа.
— Пойдем, Фрашик, — сказал Повондра — отец и вошел внутрь.
Необычайно высокая и толстая дама поспешно уселась за маленький столик
«Странная парочка!» — удивленно подумал пан Повондра, выкладывая свои три
кроны. Внутри балагана не было ничего, кроме довольно неприятного запаха и
железного бака.
— Где же ваши саламандры? — спросил пан Повондра.
— В той ванне, — равнодушным голосом ответила гигантская дама.
— Не бойся, Франтик, — сказал Повондра — отец и подошел к баку.
Что-то черное, напоминающее по величине старого сома, безжизненно лежало в
воде, только кожа на затылке немного подымалась и снова опадала.
— Вот это и есть та допотопная саламандра, о которой столько писали
газеты! . . — назидательно произнес Повондра-отец, ничем не выдавая своего
разочарования. (Опять дал себя надуть, — подумал он, — но мальчику незачем об этом
знать. Эх, жалко трёх крон!)
— Папа, почему она в воде? — спросил Франтик.
— Потому что саламандры живут в воде, понимаешь?
— Папа, а что она ест?
— Рыбу и тому подобное, — сказал Повондра-отец. (Должно же оно чем-нибудь
питаться!)
— А почему она такая уродливая? — приставал Франтик.
Пан Повондра не знал, что отвечать, но в это время в балаган вошел
маленький человечек.
— Итак, прошу вас, дамы и господа, — начал он осипшим голосом.
— У вас только одна саламандра? — укоризненным тоном осведомился пан
Повондра. (Были бы хоть две, — мелькнула у него мысль, — а то на одну такие деньги
ухлопал!)
— Вторая издохла, — ответил человечек. — Итак, дамы и господа, перед вами
Знаменитый Андриаш, редкий и ядовитый ящер с австралийских островов. У себя
на родине он достигает человеческого роста и ходит на двух ногах. Ну-ка! —
сказал он, ткнул в то черное и безжизненное, что неподвижно лежало в воде.
Черное зашевелилось и с трудом поднялось. Франтик подался назад, но пан
Повондра крепко сжал его руку: не бойся, мол, я здесь, с тобой.
Теперь оно стояло на задних ногах, опираясь передними о кран бака. На
затылке судорожно трепетали жабры, раскрытая черная пасть ловила воздух.
Обвисшая кожа была ободрана до крови и усеяна бородавками; круглые лягушечьи глаза
временами как-то болезненно закрывались, исчезая под пленкой нижних век.
— Как видите, дамы и господа, — продолжал человечек хриплым голосом, — это
животное обитает в воде; поэтому оно снабжено жабрами и легкими, чтобы могло
дышать, когда выходит на берег. На задних ногах у него по пяти пальцев, а на
передних по четыре, и оно умеет брать ими разные предметы. На!
Животное зажало в пальцах прут и держало его перед собой, словно шутовской
скипетр.
— Умеет также завязывать веревку узлом, — объявил человечек, взял у
животного прут и дал ему грязную бечевку.
Животное с минуту подержало ее в пальцах и в самом деле завязало узелок.
— Умеет также бить в барабан и танцевать, — прокудахтал человечек и дал
животному детский барабанчик и палочку.
Животное несколько раз ударило в барабан и повертело верхней половиной
чудовища; при этом оно уронило палочку в воду.
— Я т-тебя, гадина!.. — выругался человечек и выловил палочку из воды. —
Это животное, — продолжал он затем, торжественно повышая голос, — обладает
таким умом и способностями, что умеет говорить, как человек.
И он хлопнул в ладоши.
— Guten Moigen! — проскрипело животное, болезненно подергивая нижними
веками — Добрый день!..
Пан Повондра был почти испуган, но на Франтика это не произвело особенного
впечатления.
— Что надо сказать почтенным господам? — строго спросил человечек.
— Добро пожаловать, — поклонилась саламандра; края ее жаберных щелей
судорожно сжимались. — Willkommen. Ben venuti.1
— Считать умеешь?
— Умею.
— Сколько будет шестью семь?
— Сорок два, — с усилием проквакала саламандра.
— Видишь, Франтик, — наставительно заметил Повондра-отец, — как она хорошо
считает.
— Дамы и господа, — кукарекал человечек, — вы можете сами задавать вопросы.
— Ну, спроси ее о чем-нибудь, Франтик, — предложил пан Повондра.
Франтик сконфуженно замялся.
1 Добро пожаловать (нем. и итал.)
— Сколько будет восемью девять? — выдавил он, наконец; по его мнению,
видимо , это был самый трудный из всех возможных вопросов.
Саламандра медленно закрыла и вновь открыла глаза.
— Семьдесят два.
— Какой сегодня день? — спросил пан Повондра.
— Суббота.
Пан Повондра изумленно покачал головой.
— И вправду, как человек? Как называется этот город?
Саламандра открыла пасть и закрыла глаза.
— Она уже устала, — поспешно объявил человек. — Что надо сказать господам?
Саламандра поклонилась.
— Мое почтение. Покорнейше благодарю. Всего хорошего. До свидания.
— Это. Это особенное животное! . . — удивлялся пан Повондра; но так как три
кроны все-таки большие деньги, то он добавил. — А больше у вас ничего нет
такого, что можно было бы показать ребенку?
Человечек в раздумье пощипывал подбородок.
— Это все, — сказал он. — Раньше я держал обезьянок, но с ними получилась
такая история... — пояснил он. — Разве показать вам жену? Она была прежде самой
толстой женщиной в мире. Марушка, иди сюда!..
Марушка с трудом поднялась с места.
— В чем дело?
— Покажись господам, Марушка!
Самая толстая женщина в мире кокетливо склонила голову набок, выставила
одну ногу вперед и подняла юбку выше колена. Под юбкой оказался красный
шерстяной чулок, облекавший нечто разбухшее, массивное, как окорок.
— Объем ноги вверху — восемьдесят четыре сантиметра, — объяснил тощий
человечек, — но при теперешней конкуренции Марушка уже не самая толстая женщина в
мире.
Пан Повондра потянул потрясенного Франтика из балагана.
— Покорный слуга, — заскрипело из бака, — заходите опять Auf Wiedersehen!1
— Ну, как, Франтик, — спросил пан Повондра. Когда они вышли. — Понял все?
— Понял, — сказал Франтик. — Папа, а почему у этой тети красные чулки?
11. О человекоящерах
Было бы явной натяжкой утверждать, что в ту пору ни о чем другом не
говорили и не писали, кроме как о говорящих саламандрах. Говорили и писали также о
будущей войне2, об экономическом кризисе, о футбольных матчах, о витаминах и
о новых модах. И все-таки о говорящих саламандрах писали очень много и
главное — очень ненаучно. Именно поэтому один из выдающихся ученых, профессор др.
Владимир Угер (из университета в Брно), написал для газеты «Лидове новины»
статью, в которой отметил, что мнимая способность Andnas'a Scheuchzen к
членораздельной речи, то есть, строго говоря, способность повторять, как попугай
произнесенные другими слова, с научной точки зрения далеко не так интересна,
как некоторые другие вопросы, касающиеся этого своеобразного земноводного.
Научная загадка, представляемая Andnas'ом Scheuchzen, заключается совсем в
другом, как, например, откуда он взялся, где его первоначальная родина, в
пределах которой он пережил целые геологические периоды, почему он так долго
оставался неизвестным, тогда как теперь выясняется, что он чрезвычайно
распространен почти во всей экваториальной области Тихого океана? По видимому, в
последнее время он размножается необычайно быстро, откуда же взялась эта изу-
1 До свидания (нем.)
2 Это произведение было опубликовано в 1936 году.
мительная жизненная сила у первобытного существа третичного периода, если до
недавнего времени его существование носило совершенно скрытый, то есть, по
видимому, крайне спорадический характер, причём, вероятнее всего, в
топографически изолированных местах? Изменились ли в благоприятную сторону жизненные
условия этой доисторической саламандры, вследствие чего для редкостного
пережитка миоценовой эпохи настал новый период необычайно высокого развития? В
таком случае не исключено, что Andrias будет не только количественно
размножаться, но и эволюционировать в своем качественном развитии и что нашей науке
представится единственная в своем роде возможность наблюдать мощный
мутационный процесс хотя бы одного из животных видов. То что Andrias может
проскрипеть несколько десятков слов и научиться нескольким штукам, в чем профаны
видят проявление какого то интеллекта, — это с научной точки зрения вовсе не
чудо, действительным чудом является тот могучий жизненный порыв, который
столь внезапно и полно возродил застывшее на низком уровне развития и почти
совершенно вымершее семейство земноводных. Здесь есть некоторые особенные
обстоятельства Andrias Scheuchzen — единственная саламандра, живущая в море, и
(что ещё более очевидно) единственная саламандра, которая водится в эфиопско-
австралийской области, в мифической Лемурии.1 Разве не хочется сказать, что
природа как бы стремится поспешно наверстать одну из упущенных жизненных
возможностей и осуществить завершение развития одной из форм, которую она в этом
районе оставила в забвении или не могла прокормить? И далее, было бы странно,
если бы во всей океанской области, отделяющей японских исполинских саламандр
от аллеганских, не оказалось ни одного связующего звена между ними. Если бы
Andrias'a не было, то мы должны были бы предположить его существование как
раз в тех местах, где он действительно обнаружен, можно сказать, что он
просто-напросто заполнил теперь то свободное пространство, в котором он, в силу
географических и эволюционных взаимозависимостей, должен был водиться
издавна . Но как бы то ни было, — писал в заключение учёный профессор, — на примере
этого эволюционного воскрешения миоценовой саламандры мы с благоговейным
изумлением убеждаемся, что Гений Развития на нашей планете ещё далеко не
завершил своей созидательной работы.
Эта статья появилась, несмотря на молчаливое, но твердое убеждение
редакции, что такие учёные рассуждения не годятся, в сущности, для газеты. Вскоре
после этого профессор Угер получил следующее письмо от одного из читателей.
Милостивый государь!
В прошлом году я купил в Чаславле дом на площади. При осмотре дома я нашел
на чердаке ящик со старыми редкими научными книгами, как то: Гыбловский
журнал «Гиллос»2 За 1821-1822 годы, «Млекопитающие» Яна Сватоплука Пресла,3
Основы природоведения или физики Войтеха Седлачка,4 девятнадцать томов общедос-
«Лемурия» — По предположению английского зоолога и зоографа Ф.Л. Склетера (182 9—
1913), на месте нынешнего Индийского океана находился материк, соединявший
современную Африку с Индией и Индонезией; в результате смещения земной коры так называемая
Лемурия опустилась и была затоплена.
2 ...Гыбловский журнал «Гиллос»... — Гыбл Ян (1786—1834) — деятель чешского
национального возрождения; писатель, переводчик, редактор; в 1821—1822 годах издавал научный
журнал «Гиллос».
3 ...«Млекопитающие» Яна Сватоплука Пресла... — Пресл Ян Сватоплук (1791—1849) —
выдающийся деятель чешского национального возрождения; энциклопедически образованный
учёный, виднейший популяризатор естественных наук. Труд Пресла «Млекопитающие,
систематическое руководство для самообучения», написан в 1834 году.
4 ...«Основы природоведения, или физики» Войтеха Седлачка... — Седлачек Иозеф Войтех
(1758—1836) — чешский писатель и учёный; «Основы природоведения или физики и
математики, относительной либо смешанной» (1825—1828) — первое крупное научное сочинение в
тупного энциклопедического сборника «Крок» и тринадцать Ежегодников Чешского
музея.2 В пресловском переводе «Рассуждений о катаклизмах земной коры» Кювье
(1834)3 я нашел вложенную туда в виде закладки вырезку из старой газеты, где
было напечатано сообщение о каких-то странных ящерах. Когда я прочел Вашу
статью о загадочных саламандрах, я вспомнил об этой закладке и отыскал ее.
Думаю, она могла бы Вас заинтересовать, а потому, будучи горячим другом
природы и Вашим усердным читателем, посылаю ее Вам.
С совершенным почтением И.В. Найман
На приложенной в письме вырезке не было ни названия газеты, ни даты; судя
по правописанию и шрифту, она относилась к двадцатым или тридцатым годам
прошлого столетия; бумага так пожелтела и истерлась, что трудно было читать.
Профессор Угер чуть было не бросил ее в корзину, на ветхость этого листочка
почему-то растрогала его; он начал читать. Через минуту он пробормотал:
«Дьявол !» — и взволнованно поправил очки. Текст вырезки гласил:
О челойекоящегах
В одной иноземной газете мы прочитали, что некий капитан (командир)
английского военного корабля, возвратившийся из далеких стран, представил донесение
о странных пресмыкающихся, которых он встретил на одном маленьком островке в
Австралийском море. На этом острове есть озеро с соленой водой, отделенное,
впрочем, от моря и весьма малодоступное, означенный капитан и корабельный
лекарь отдыхали здесь: вдруг из озера вышли животные вроде ящериц, величиной с
морскую собаку или тюленя, ступающие на двух ногах, как люди, и начали
презабавно и на особенный лад, словно танцуя, вертеться на берегу. Командир и
лекарь, выстрелив из ружей, уложили двоих из этих животных. Тело у них
скользкое, без шерсти и без какой-либо чешуи, так что в этом они похожи на
саламандр. Явившись назавтра за ними, капитан и лекарь вынуждены были из-за
сильного зловония оставить их на месте и приказали макросам обшарить озеро
неводом и доставить на корабль живьем несколько этих страшилищ. Обшарив
озерце, моряки перебили всех ящериц (в огромном количестве) а доставили на
корабль только двух, заявив, что тело у них ядовитое и жжется, как крапива.
После этого животных поместили в бочки с морской водой, чтобы доставить их до
Англии живыми. Но не тут-то было! Когда корабль проходил в виду острова
Суматры, пленные ящерицы, вылезши из бочек и отворивши сами о конце подпалубно-
го помещения, выпрыгнули ночью в море и скрылись. По свидетельству командира
и корабельного хирурга, эти животные очень забавны и хитры, ходят на двух
ногах и как-то странно лают и чмокают, однако для человека вовсе не опасны. А
посему их с полным правом можно было бы назвать человекоящерами.
На этом вырезка кончалась. «Дьявол!» — в волнении повторил профессор Угер.
Почему здесь нет ни даты, ни названия газеты, из которой кто-то когда-то
вырезал это? И что это за «иноземная газета», как имя того «некоего командира»,
что это за «английский корабль»? И что за островок в Австралийском море? Неу-
области физики и математики, написанное на чешском языке.
1 «Крок» — чешский научный журнал, выходивший в 1821—1840 годах, объединял
передовых деятелей чешской науки эпохи национального возрождения.
2 Ежегодник Чешского музея — научный журнал, издававшийся с 1827 года национальной
просветительной организацией — «Чешской матицей».
3 В 1834 году Ян Сватоплук Пресл издал книгу Ж. Кювье «Рассуждения о катаклизмах
земной коры и об изменениях, производимых ими в животном мире» (1812), снабдив её
предисловием и биографией Кювье и дополнив теорию французского учёного изложением
взглядов других геологов, а также собственными замечаниями.
жели люди тогда не могли выражаться несколько точнее и... ну, скажем, чуточку
научнее? Ведь это исторический документ, которому цены нет!..
Островок в Австралийском море — ладно. Озерцо с соленой водой. По-видимому,
это был коралловый остров, атолл с малодоступной соленой лагуной — как раз
подходящее место, где могло бы сохраниться ископаемое животное в естественной
резервации, изолированное от среды, стоящей на более высокой ступени развития
Конечно, оно не могло особенно размножаться, так как не находило в озере
достаточно пищи. Это ясно, сказал себе профессор. Животное, похожее на ящерицу,
но без чешуи, и ходящее на двух ногах, как люди, значит — или Andrias
Scheuchzeri, или другая саламандра, находящаяся в близком родстве с ним.
Допустим, что это был наш Andrias. Допустим, проклятые матросы истребили его в
том озере, а одна пара была доставлена живьем на корабль; пара, которая — не
тут-то было! — удрала в море у острова Суматры. То есть на самом экваторе,
где биологические условия в высшей мере благоприятны, а пищи неограниченное
количество! Возможно ли, чтобы эта перемена среды дала миоценовой саламандре
такой мощный толчок к развитию? Допустим, она привыкла к соленой воде;
представим себе ее новое место расселения в виде спокойной закрытой бухты с
большим обилием корма; что тогда? Саламандра, попав в оптимальные условия, начнет
стремительно развиваться с изумительной жизненной энергией. Это так! —
ликовал учёный. Отныне саламандра с неукротимой стихийной силой движется по пути
развития, она цепляется за жизнь, как сумасшедшая; она размножается в
страшном количестве, потому что в новой среде ее яйцам и головастикам не угрожают
больше специфические враги. Она населяет остров за островом; впрочем,
странно , что в своем шествии она как бы перепрыгивает через некоторые острова. В
остальном же это типичный случай миграции в поисках пищи. Теперь вопрос;
почему она не развивалась раньше? Не связано ли с этим то, что в эфиопско-
австралийской области неизвестны, или не были до сих пор известны, какие-либо
саламандры? Не происходило ли в этой области в миоценовую эпоху каких-либо
перемен, биологически неблагоприятных для саламандр? Это возможно. Мог,
например, появиться какой-нибудь специфический враг, который полностью истребил
саламандр. И только на одном островке, в закрытом озерце миоценовая
саламандра удержалась — впрочем, ценой остановки в своем развитии, процесс ее
эволюции был прерван получилось нечто вроде скрученной пружины, которая не могла
распрямиться. Не исключено, что природа имела большие виды на эту саламандру
и ей предстояло развиваться все дальше и дальше, все выше и выше — кто знает,
до каких пределов... (Профессор Угер почувствовал, как при этой мысли у него
забегали по спине мурашки; кто знает, не должен ли был Andrias Scheuchzeri
стать человеком миоценовой эпохи!..)
Но впрочем, погодите! Это недоразвившееся животное внезапно попадает в
новую, несравненно более благоприятную для него среду, скрученная пружина
распрямляется... С каким жизненным порывом, с каким миоценовым размахом и рвением
устремляется Andrias по пути развития! С какой лихорадочной поспешностью
наверстывает он сотни тысяч и миллионы лет, упущенные в его эволюции! Мыслимо
ли, чтобы он удовольствовался той стадией развития, на которой находится
сейчас? И кто может ныне сказать, каких высот достигнет он при том мощном
размахе своей эволюции, свидетелями которой мы являемся, — ибо он стоит ещё только
на пороге этой эволюции и лишь готовится устремиться вверх!
Таковы были мысли и предположения, которые профессор Владимир Угер
набрасывал на бумагу, сидя над пожелтевшей вырезкой из старой газеты, трепеща от
восторга первооткрывателя. «Пошлю это в газету, — решил он, — потому что
научной периодики никто не читает. Пусть все знают, к какому великому процессу
в природе мы приближаемся! И назову это: „Есть ли будущее у саламандр?"»
Однако в редакции «Лиловых новин» взглянули на статью профессора Угера и
только покачали головой. Опять саламандры! Мне кажется, наши читатели уже по
горло сыты саламандрами. Пора перейти к чему-нибудь другому. К тому же такие
учёные рассуждения не годятся для газеты.
В результате статья о развитии и будущем саламандр так и не увидела света.
12. Синдикат «Саламандра»
Председатель Г.Х. Бонди позвонил в колокольчик и поднялся с места.
— Милостивые государи, — начал он, — имею честь объявить чрезвычайное общее
собрание акционеров Тихоокеанской Экспортной Компании открытым. Приветствую
всех присутствующих и благодарю их за участие в нашем многолюдном собрании.
— Господа, — продолжал он взволнованно, — на мою долю выпала тяжелая
обязанность сообщить вам печальное известие. Капитана Яна ван Тоха больше нет.
Умер наш, если можно так выразиться, основатель, отец счастливой идеи
завязать торговые сношения с тысячами островов далекого Тихого океана, наш первый
капитан и самый преданный сотрудник. Он скончался в начале этого года на
борту нашего парохода «Шарка», недалеко от острова Фаннинга, скончался от
апоплексического удара при исполнении служебных обязанностей. (Видно, какой-
нибудь скандал устроил, — подумал Бонди.) Прошу вас почтить его светлую
память вставанием.
Присутствующие поднялись, гремя стульями, и застыли в торжественном
молчании, обеспокоенные одной и той же мыслью: как бы общее собрание не слишком
Затянулось (Бедный мой товарищ Вантох, — с искренним огорчением думал Г.Х.
Бонди. — Что-то с ним теперь? Скорее всего, спустили в море на доске. Вот,
должно быть, плюхнулся! Н-да, славный был малый, и глаза такие голубые...)
— Благодарю вас, господа, — коротко добавил Г.Х. Бонди, — что вы с таким
чувством воздали должное памяти моего личного друга, капитана ван Тоха. Прошу
господина директора Волавку доложить нам, к каким хозяйственным итогам пришла
ТЭК в текущем году. Цифры ещё не окончательны, но не следует ожидать, чтобы
они могли существенно измениться к концу года. Итак, пожалуйста!..
— Милостивейшие государи, — зажурчал г-н директор Волавка, и пошел и пошел:
— Положение со сбытом жемчуга в высшей степени неудовлетворительно. Когда в
прошлом году добыча жемчуга возросла почти в двадцать раз по сравнению с
благоприятным для нас тысяча девятьсот двадцать пятым годом, жемчуг начал
катастрофически падать в цене, и это падение дошло до шестидесяти пяти процентов.
Правление решило поэтому не выпускать на рынок добычу нынешнего года, а
держать ее на складе, пока не повысится спрос. К сожалению, с осени прошлого
года жемчуг вышел из моды, очевидно потому, что он так подешевел. В настоящий
момент в нашем амстердамском отделении находится на складе свыше двухсот
тысяч жемчужин, которые сейчас почти невозможно сбыть.
— Наоборот, в текущем году, — продолжал журчать директор Волавка, — добыча
жемчуга значительно понизилась. Пришлось отказаться от ряда месторождений,
потому что доходы от них не окупают стоимости рейсов в эти места. По-
видимому, месторождения, открытые два или три года назад, в большей или
меньшей степени исчерпаны. Правление решило поэтому обратить внимание на другие
продукты морских глубин, как то: кораллы, раковины и губки. И действительно,
рынок кораллов и других украшений удалось оживить, но пока эта конъюнктура
пошла на пользу больше итальянским, чем тихоокеанским кораллам.
Правление изучает также вопрос о возможности интенсивного рыболовства в
водах Тихого океана. Главный вопрос заключается в том, как доставлять тамошнюю
рыбу на европейские рынки, имеющаяся пока информация не слишком благоприятна.
— В противоположность этому, — читал дальше директор, слегка повысив
голос, — несколько возросли обороты по торговле разными побочными товарами, а
именно: вывоз на Тихоокеанские острова текстильных изделий, эмалированной
посуды, радиоаппаратуры и перчаток. Эта торговля имеет тенденцию к дальнейшему
расширению и развитию; уже в текущем году ее баланс будет сведен со
сравнительно ничтожным дефицитом. Однако совершенно исключено, чтобы Компания
выплатила в конце года какие-либо дивиденды по своим акциям. В связи с этим
правление заранее оповещает, что на этот раз оно отказывается от всяких
тантьем и вознаграждений.
Наступило длительное и тягостное молчание. (Как он выглядит, этот остров
Фаннинга? — думал Г.Х. Бонди. — Бедняга Вантох умер как настоящий моряк.
Жалко его, славный был парень. И не такой уж старый... не старше меня...) Наконец
слова попросил д-р Губка. Дальше мы приводим протокол чрезвычайного общего
собрания акционеров Тихоокеанской Экспортной Компании.
«Д-р Губка спрашивает, не имеется ли в виду ликвидация ТЭК?
Г.Х. Вонди отвечает, что по этому вопросу правление решило выждать
дальнейших предложений.
Луи Вонанфан выразил упрек, что у Компании не было на местах постоянных
представителей для приемки жемчуга, которые контролировали бы, производится
ли добыча жемчуга достаточно интенсивно и технически правильно.
Директор Волавка указывает, что этот вопрос подвергался обсуждению, но было
признано, что такая мера слишком увеличила бы административные расходы
предприятия . Потребовалось бы не меньше трехсот постоянно оплачиваемых агентов;
благоволите также принять в соображение невозможность контролировать, сдают
ли эти агенты весь найденный жемчуг.
М.Х. Вринкелер спрашивает, можно ли полагаться на то, что саламандры
действительно сдают весь жемчуг, который находят, и не отдают ли они его ещё кому-
нибудь , кроме доверенных лиц Компании.
Г.Х. Вонди констатирует, что это первое публичное упоминание о саламандрах.
До сих пор Компания придерживалась правила не приводить подробностей о том,
каким способом производится добыча жемчуга. Он подчеркивает, что именно
поэтому было выбрано скромное название — Тихоокеанская Экспортная Компания.
М.Х. Вринкелер задает вопрос, воспрещается ли здесь говорить о вещах,
затрагивающих интересы Компании, которые к тому же давно известны самой широкой
общественности.
Г.Х. Вонди отвечает, что это не воспрещается, но является новшеством. Он
рад, что отныне можно говорить об этом открыто. На первый вопрос г-на Бринке-
лера он может ответить, что, по его сведениям, нет никаких оснований
сомневаться в полнейшей честности и работоспособности саламандр, занятых на добыче
жемчуга и кораллов. Надо, однако, считаться с тем, что известные нам до сих
пор месторождения жемчуга в значительной мере исчерпаны или будут исчерпаны в
более или менее близком будущем. Именно в поисках новых месторождений умер
наш незабвенный сотрудник капитан ван Тох на пути к островам, не
эксплуатировавшимся до сих пор. Пока что мы не можем заменить его человеком, который
обладал бы таким же опытом, такой же безупречной честностью и любовью к делу.
Полковник Д. У. Врайт полностью признает заслуги покойного капитана ван
Тоха. Однако он отмечает, что капитан, о кончине которого мы глубоко скорбим,
слишком нянчился с упомянутыми саламандрами (Возгласы одобрения). Не было
никакой надобности снабжать саламандр ножами и другими инструментами такого
первоклассного качества, как это делал покойный ван Тох. Не было никакой
надобности так много тратить на их кормежку. Можно было бы значительно снизить
расходы, связанные с содержанием саламандр, и тем самым повысить доходность
наших предприятий. (Шумные аплодисменты.)
Вице-председатель Дж. Джильберт соглашается с полковником Брайтом, но
подчеркивает , что при жизни капитана ван Тоха это было неосуществимо. Капитан
ван Тох уверял, что у него имеются личные обязательства по отношению к
саламандрам. По разным причинам было невозможно и нежелательно оставлять без вни-
мания требования старика.
Курт фон Фриш спрашивает, нельзя ли использовать саламандр как-нибудь
иначе, в частности, более выгодно, чем на добыче жемчуга. Следовало бы подумать
об их прирожденных, так сказать, „бобровых способностях" к постройке плотин и
прочих сооружений под водой. Можно было бы использовать их для углубления
гаваней, постройки молов и для других технических работ под водой.
Г.Х. Вонди сообщает, что правление тщательно рассматривает этот вопрос; в
этом направлении, бесспорно, открываются огромные возможности. Он указывает,
что число саламандр, находящихся в собственности Компании, составляет в
настоящее время приблизительно шесть миллионов; если учесть, что пара саламандр
дает в год около ста головастиков, то в будущем году мы будем иметь в своем
распоряжении до трехсот миллионов саламандр; через десять лет численность их
достигнет прямо астрономической цифры. Г.Х. Бонди спрашивает, что Компания
намерена делать с этим необычным множеством саламандр, которых уже сейчас —
за недостатком естественного корма — приходится подкармливать на
саламандровых фермах копрой, картофелем, кукурузой и т.п.
Курт фон Фриш спрашивает, съедобны ли саламандры.
Дж. Джильберт. Ни в коем случае. Точно так же их кожа ни на что не годится.
Вонанфан задает правлению вопрос, что же в таком случае оно намерено
предпринять .
Г.Х. Вонди (встает). Милостивые государи! Мы созвали настоящее чрезвычайное
общее собрание для того, чтобы открыто заявить о крайне неблагоприятных
перспективах нашей Компании, которая — позвольте мне с гордостью напомнить это —
в прошлые годы приносила дивиденды в размере от двадцати до двадцати трёх
процентов, помимо прочно консолидированных резервных фондов и различных
отчислений. Теперь мы стоим на распутье: тот способ ведения дел, который
оправдывал наши ожидания в прошлые годы, на практике изжит; нам остается лишь
искать новые пути. (Возгласы: „ПревосходноI")
Я усмотрел бы, господа, веление судьбы в том факте, что именно в этот
момент нас покинул наш замечательный капитан и преданный друг И. ван Тох. С его
личностью была связана романтическая, красивая и — скажу прямо — довольно
сумасбродная идея торговли жемчугом. Я считаю ее уже законченной главой нашей
деятельности; она имела свое, так сказать, экзотическое очарование, но не
годилась для современной эпохи. Милостивые государи! Жемчуг не может быть
объектом грандиозного вертикально и горизонтально разветвленного предприятия.
Лично для меня это дело с жемчугом служило только небольшим развлечением.
(Движение в зале.) Да, господа, развлечением, которое и вам и мне принесло
порядочно денег. Кроме того, на первых порах нашей деятельности саламандры
обладали, я сказал бы, некоторой прелестью новизны. Триста миллионов
саламандр не будут уже обладать такой прелестью. (Смех.)
Я сказал „новые пути". Пока был жив мой добрый друг, капитан ван Тох,
исключена была всякая возможность придать нашему предприятию иной характер, чем
тот, который я назвал бы стилем капитана ван Тоха. (С места: „Почему?")
Потому что у меня слишком много вкуса, чтобы смешивать различные стили. Стиль
капитана ван Тоха — это был, я сказал бы, стиль приключенческих романов. Это
был стиль Джека Лондона, Джозефа Конрада и т.п. Старый экзотический,
колониальный, почти героический стиль. Не отрицаю, он по-своему увлекал меня. Но
после смерти капитана ван Тоха мы не имеем права продолжать эту авантюрную,
ребяческую эпопею. Перед нами, господа, не новая глава, а новая концепция,
задача для нового и притом существенно иного творческого замысла (С места:
„Вы говорите об этом, как о романе!") Да, милостивый государь, вы правы!
Торговля интересует меня как художника. Без известного творческого воображения
вы никогда не выдумаете ничего нового. Мы должны быть поэтами, если не хотим,
чтобы мир остановился (Аплодисменты. Г.Х. Вонди кланяется.)
Я, господа, с сожалением подвожу черту под этой, так сказать, вантоховской
главой: в ней мы изжили то, что было авантюрного и детского в нас самих. Пора
кончить сказку о жемчугах и кораллах. Синдбад-Мореход умер, господа. Вопрос о
том, что предпринять теперь? (С места: „Об этой мы вас и спрашиваем'") Ну,
так вот, господа: — благоволите взять карандаши и пишите. Шесть миллионов.
Написали? Помножьте на пятьдесят. Получается триста миллионов, не так ли?
Помножьте опять на пятьдесят. Это пятнадцать миллиардов, правда? А теперь,
господа, будьте так добры, посоветуйте, что нам делать через три года с
пятнадцатью миллиардами саламандр? Как мы их используем, как мы их прокормим и так
далее... (С места: „Ну и пусть, передохнут!") Да, но разве не жалко! Разве вы не
учитываете, что каждая саламандра представляет собою некоторую экономическую
ценность, ценность рабочей силы, которая ждет своего применения? Господа, с
шестью миллионами саламандр мы ещё можем кое-как управиться. С тремястами
миллионами это будет потруднее. Но пятнадцать миллиардов саламандр,
господа, — это уже просто захлестнет нас с головой. Саламандры съедят Компанию.
Вот так. (С места: „Вы будете отвечать за зто! Вы затеяли все дело с
саламандрами! ")
Г.Х. Вонди (поднял голову). Я полностью принимаю на себя ответственность,
господа! Кто хочет, может немедленно избавиться от акций Тихоокеанской
Экспортной Компании. Я готов заплатить за каждую акцию... (С места: „Сколько?")
Полную стоимость, милостивый государь! (Общий шум. Президиум объявляет
перерыв на десять минут).
По возобновлении заседания слово просит М.Х. Бринкелер. Он выражает свое
удовлетворение по поводу того, что саламандры столь бурно размножаются, тем
самым увеличивая имущество Компании. Однако, господа, было бы явной
нелепостью разводить их даром: если у нас самих нет для них подходящей работы, то я
от имени группы акционеров предлагаю просто-напросто продавать саламандр как
рабочую силу всякому, кто собирается предпринять какие-либо работы в воде или
под водой. (Аплодисменты.) Прокормление саламандры обходится в несколько
сантимов в день; если продавать пару саламандр, скажем, за сто франков и если
рабочая саламандра может выжить, допустим, хотя бы один год, то любой
предприниматель шутя окупит такое капиталовложение. (Возгласы одобрения.)
Дж. Джильберт отмечает, что саламандры достигают значительно большего
возраста, чем один год; за отсутствием достаточно продолжительных наблюдений
срок их жизни вообще ещё не установлен.
М.Х. Вринклер вносит после этого поправку к своему проекту, предлагая,
чтобы цена одной пары саламандр была в таком случае повышена до трехсот франков
с доставкой в порт.
С. Вейсбергер спрашивает, какие, собственно, работы могли бы выполнять
саламандры .
Директор Волавка. По своим врожденным инстинктам и по необычайной
технической сметке саламандры годятся для строительства плотин, дамб и волнорезов,
для углубления гаваней и каналов, для удаления мелей и илистых наносов, для
очистки водных путей сообщения; они могут укреплять и регулировать морские
побережья, расширять пространство, занятое сушей, и тому подобное. Во всех
этих случаях речь идет о колоссальных работах, требующих сотни и тысячи
рабочих рук, о работах, настолько обширных, что даже современная техника никогда
не отважится взяться за них, пока не будет иметь в своем распоряжении
неслыханно дешевую рабочую силу. (Возгласы: „Правильно!", „Превосходно!")
Д-р Губка высказывает предположение, что, продавая саламандр, которые
смогут , вероятно, размножаться и у новых владельцев. Компания потеряет монополию
на саламандр. Он предлагает не продавать, а только отдавать внаем
предпринимателям водных сооружений рабочие колонны надлежащим образом выдрессированных
саламандр, ставя условием, чтобы их возможное потомство поступало в собствен-
ность Компании.
Директор Волавка указывает, что невозможно уследить в воде за миллионами
или даже миллиардами саламандр, а тем паче за их пометом: к сожалению, много
саламандр было уже украдено для зоологических садов и зверинцев.
Полковник Д. У. Врайт. Следовало бы продавать или отдавать внаем только
саламандр-самцов, чтобы они не могли размножаться нигде, кроме саламандровых
инкубаторов и ферм, составляющих собственность Компании.
Директор Волавка. Мы не можем утверждать, что саламандровые фермы
составляют собственность Компании. Нельзя приобрести в собственность или в
исключительное пользование участок морского дна. Юридический вопрос-кому,
собственно, принадлежат саламандры, живущие, например, в территориальных водах ее
величества королевы нидерландской, очень неясен и может вызвать много споров.
(Волнение в зале.) В большинстве случаев за ними не обеспечено даже право
рыболовства: мы, господа, устраивали свои саламандровые фермы на Тихоокеанских
островах, так сказать, нелегально. (Волнение усиливается.)
Дж. Джильберт отвечает полковнику Брайту, что по имеющимся наблюдениям
изолированные саламандры-самцы через некоторое время утрачивают свою бодрость и
работоспособность: они становятся вялыми, безжизненными и гибнут от тоски.
Курт фон Фриш спрашивает, нельзя ли перед продажей охолощать или
стерилизовать саламандр.
Дж. Джильберт. Это было бы слишком дорого; короче, мы не можем помешать
дальнейшему размножению проданных саламандр.
С. Вейсбергер , как член Общества покровительства животным, просит, чтобы
намечаемая продажа саламандр производилась гуманным способом, не оскорбляющим
человеческих чувств.
Дж. Джильберт благодарит за это указание: само собой разумеется, что поимка
и перевозка саламандр будут поручены обученному персоналу и подчинены
соответствующему надзору. Однако мы не можем отвечать за то, как будут обращаться
с саламандрами предприниматели, которые их купят.
С. Вейсбергер заявляет, что он удовлетворен разъяснениями вице-председателя
Дж. Джильберта. (Аплодисменты...)
Г.Х. Вонди. Прежде всего, господа, откажемся от Мысли сохранить в будущем
монополию на саламандр. К сожалению, согласно действующему законодательству,
мы не можем получить на них патент. (Смех.) Свое привилегированное положение
в области торговли саламандрами мы можем и должны закрепить другим способом.
Но в качестве необходимой предпосылки для этого мы должны взяться за дело — в
ином стиле и в гораздо более обширном масштабе, чем до сих пор. (Возгласы:
„Слушайте'") Передо мной, господа, лежит полная пачка предварительных
соглашений, и правление предлагает создать новый вертикальный трест под названием
синдикат „Саламандра". Членами синдиката, кроме нашей Компании, стали бы
определенные крупные предприятия и мощные финансовые группы; например, один
известный концерн, который будет изготовлять специальные металлические
инструменты для саламандр... (С места: „Вы — имеете в виду MELAC?") Да, милостивый
государь, я говорю о МЕАС. Затем — химический и пищевой картель, который
будет изготовлять дешевый патентованный корм для саламандр; группа транспортных
компаний, которая берется на основании имеющегося опыта сконструировать и
запатентовать специальные гигиенические резервуары для перевозки саламандр;
блок страховых обществ, который займется страхованием купленных животных на
случай увечья или гибели, как при перевозке, так и на месте их работы;
наконец, разные лица, которые связаны с промышленностью, экспортом и банками и
которых пока, по весьма серьезным соображениям, мы называть не будем.
Достаточно, если я скажу вам, господа, что этот синдикат будет располагать на
первых порах четырьмястами миллионами фунтов стерлингов. (Волнение.) В этой
папке, друзья мои, находятся соглашения, которые достаточно только подписать,
чтобы возникла одна из величайших экономических организаций наших дней.
Правление просит вас, господа, предоставить ему полномочия, необходимые для
создания этого исполинского концерна, задачей которого будет рациональное
разведение и эксплуатация саламандр. (Аплодисменты и возгласы протеста.)
Благоволите, господа, учесть выгоды такого объединения. Синдикат
„Саламандра" будет поставлять не только саламандр, но также все инструменты и корм для
саламандр, то есть кукурузу, крахмалистые вещества, говяжье сало и сахар для
миллиардов подкармливаемых животных; далее синдикат берет на себя перевозку,
страхование ветеринарный надзор и прочее, причём все это — по самым низким
тарифам, обеспечивающим нам если не монополию, то, во всяком случае,
абсолютный перевес над любым конкурирующим предприятием, которое захотело бы
продавать саламандр. Пусть кто-нибудь попробует, господа; недолго он будет
соперничать с нами. (Возгласы: „Браво!") Но это не все. Синдикат „Саламандра"
будет поставлять все материалы для подводных работ, производимых
саламандрами ; вот почему за нами стоит также тяжелая промышленность, стоят цемент,
строевой лес и кирпич... (С места: „Еще неизвестно, как саламандры будут
работать' ") Господа, в настоящий момент двенадцать тысяч саламандр заняты в Сай-
гонском порту на работах по сооружению новых доков, пристаней и молов. (С
места: „Этого вы нам не говорили'") Не говорил. Это первый опыт в большом
масштабе. Этот опыт, господа, дал в высшей степени удовлетворительные
результаты. Сейчас уже не приходится сомневаться в будущности саламандр.
(Шумные аплодисменты.)
Но и это не все. Этим далеко ещё не исчерпываются задачи синдиката.
Синдикат будет подыскивать на всем земном шаре работу для миллионов саламандр. Он
будет разрабатывать идеи и общие планы покорения моря. Будет пропагандировать
утопию и грандиозные мечты. Будет поставлять проекты новых берегов и каналов,
плотин, связывающих между собой целые континенты, искусственных островов для
трансокеанской авиации, новых материков, воздвигаемых среди океана. В этом —
будущее человечества. Господа, четыре пятых земной поверхности покрыты морем;
это, бесспорно, слишком много; карта распределения суши и моря на нашей
планете должна быть исправлена. Мы дадим миру рабочих моря, господа. Это будет
уже не стиль капитана ван Тоха; приключенческую сказку о жемчугах мы заменим
гимном труда. Одно из двух: либо мы останемся мелкими лавочниками, либо будем
творить; но если мы не сумеем мыслить в масштабе материков и океанов —
значит, мы не доросли до своих возможностей. Здесь рассуждали о том, за сколько
надо продавать пару саламандр. Я хотел бы, чтобы мы мыслили в масштабах
миллиардов саламандр, десятков миллионов рабочих рук, преобразований земной
коры, нового сотворения мира и новых геологических эпох. Мы можем теперь
говорить о будущих Атлантидах, о старых континентах, все далее наступающих на
всемирный океан, о новых материках, которые создаст само человечество.
Простите, господа, возможно, это звучит для вас как утопия. Да, мы действительно
вступаем в царство Утопии. Да, друзья мои, мы уже находимся в нем! Нам
остается лишь обдумать техническую сторону вопроса о будущности саламандр... (С
места: „И экономическую!")
Да! Особенно экономическую. Господа, наша Компания слишком мала для того,
чтобы она сама сумела эксплуатировать миллиарды саламандр. Для этого у нас не
хватит ни финансовых, ни политических возможностей. Если мы начнем менять
карту суши и моря, то этим, господа, заинтересуются и великие державы. Не
будем говорить об этом; не станем упоминать о высокопоставленных лицах, которые
уже сейчас весьма благосклонно относятся к синдикату. Но прошу вас, господа,
не упускайте из виду беспредельный размах того дела, за или против которого
вы будете сейчас голосовать.
(Продолжительные восторженные аплодисменты. Возгласы: „Браво!",
„Превосходно!") »
Перед голосованием пришлось, однако, обещать, что по акциям Тихоокеанской
Экспортной Компании в этом году будет выплачен, по крайней мере,
десятипроцентный дивиденд за счет резервных фондов. После этого за предложение
правления проголосовало восемьдесят семь процентов акций, и только тринадцать было
против. Таким образом, предложение было принято. Синдикат «Саламандра»
вступил в жизнь. Г.X. Бонди поздравляли.
— Вы очень красиво говорили, господин Бонди, — похвалил его старый Сиги
Веисбергер. — Очень красиво. Но, скажите, как пришла вам в голову эта идея?
— Как? — рассеянно ответил Г.Х. Бонди. — По совести говоря, господин
Веисбергер, я сделал это в память старика ван Тоха. Он так носился со своими
саламандрами... Что он, бедняга, сказал бы, если бы его tapa-boys дали подохнуть
или истребили их!
— Каких tapa-boys?
— А этих чудовищ саламандр. Теперь, когда они представляют собой какую-то
ценность, с ними будут, по крайней мере, прилично обращаться. Больше эти
твари ни на что не годятся, господин Веисбергер, разве только для какого-нибудь
фантастического предприятия.
— Не понимаю, — сказал Веисбергер. — А вы видели уже когда-нибудь
саламандру, господин Бонди? Я, собственно, не знаю, что это такое. Скажите,
пожалуйста, как они выглядят?
— Этого, господин Веисбергер, я вам не скажу. Знаю ли я, что такое
саламандра? А зачем мне это знать? Разве есть у меня время заниматься вопросом о
том, как они выглядят? Я должен радоваться, что мы сколотили этот синдикат.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
О половой
ЖИЗНИ
саламандр
Одно из излюбленных занятий человеческого духа — представлять себе, как
когда-нибудь в далеком будущем будет выглядеть мир и человечество, какие чудеса
техники воплотятся в жизнь, какие социальные проблемы будут решены, как
далеко шагнет наука, организация общества и так далее. Однако большинство из этих
утопий не упускают случая весьма живо интересоваться вопросом о том, как в
этом лучшем, более прогрессивном или по крайней мере технически более
совершенном мире будет обстоять дело со столь древним, хотя и по прежнему
популярным институтом, как половая жизнь, размножение, любовь, брак, семья, женский
вопрос и тому подобное. Сошлемся на соответствующих литераторов, таких, как
Поль Адам,1 Г.Дж. Уэллс, Олдос Хаксли2 и многие другие.
Ссылаясь на эти примеры, автор считает своей обязанностью, раз уж он решил
заглянуть в будущее земного шара, рассмотреть и вопрос о том, как в этом
будущем мире саламандр будет складываться сексуальный порядок. Он делает это
уже здесь, чтобы не возвращаться к этой теме позднее.
Половая жизнь Андриаса Шейхцери в основных чертах, естественно,
соответствует принципу размножения прочих хвостатых земноводных, это — не в полном
смысле слова совокупление; самка откладывает яйца в несколько приемов,
оплодотворенные зародыши развиваются в воде, становясь головастиками, и так
далее; об этом можно прочитать в любом учебнике естествознания. Упомянем лишь о
1 Поль Адам (1862—1920) — реакционный французский писатель, в творчестве которого
преобладали эротические мотивы и проповедь аморализма.
2 Олдос Хаксли (1894-1963) — буржуазный английский писатель; в утопии «Новый
прекрасный мир» (1932) изобразил людей будущего как последовательных аморалистов.
некоторых особенностях, подмеченных в этой области у Андриаса Шейхцери.
В начале апреля, как пишет Г. Вольте, самцы избирают себе самок, в каждом
сексуальном периоде самец, как правило, держится одной и той же самки, не
отступая от нее ни на шаг в течение нескольких дней. В эту пору он почти совсем
не принимает пищи, в то время как самка проявляет значительную прожорливость.
Самец гоняется за ней под водой, стараясь плотно прижаться головой к ее
голове. Когда это ему удается, он прикладывает свою пасть к ее носу — быть может,
для того, чтобы не дать ей убежать от себя — и застывает в оцепенении. Так,
соприкасаясь только головами, тогда как тела их составляют угол почти в
тридцать градусов, оба животных как бы парят в воде без малейшего движения.
Временами самец начинает так сильно извиваться, что боками своими сталкивается с
боками самки; затем он снова цепенеет с широко расставленными ногами, не
отрывая пасти от головы своей подруги, которая между тем равнодушно пожирает
все, что ей попадается на пути. Этот, если можно так выразиться, поцелуй
продолжается несколько дней: иной раз самки отделяется от самца в погоне за
пищей, и он преследует ее в явном волнении и даже в ярости. Наконец, самка
отказывается от дальнейшего сопротивления, уже не стремится убежать, и обе
саламандры висят в воде неподвижно, похожие на два черных связанных полена.
Тогда по телу самца пробегают волна судороги, и он выпускает в воду обильную,
несколько липкую молоку. Тотчас после этого он покидает самку и прячется под
камнями в крайнем изнеможении; в это время ему можно отрезать ногу или хвост
— он даже не попытается защищаться.
Самка же остается после этого в течение некоторого времени в состоянии
неподвижного оцепенения, затем она резко прогибается и начинает извергать из
клоаки соединенные цепочкой яйца, окутанные слизью. При этом она нередко
помогает себе задними ногами, как это делают жабы. Количество яиц колеблется от
сорока до пятидесяти, и они комком висят на теле самки. Самка отплывает в
защищенное место и прикрепляет яйца к водорослям или даже просто к камням.
Через десять дней она откладывает вторую серию яиц, в количестве от двадцати до
тридцати, совсем не встречаясь с самцом между первой и второй кладкой; эти
яйца, видимо, оплодотворяются прямо у нее в клоаке. Как правило, ещё через
семь-восемь дней происходит третья и четвертая очередь откладывания яиц,
также уже оплодотворенных; на этом третьем этапе количество яиц колеблется от
пятнадцати до двадцати. Через промежуток времени от одной до трёх недель из
яиц вылупливаются подвижные маленькие головастики с ветвеобразными жабрами.
Уже через год эти головастики становятся взрослыми саламандрами, способными к
размножению.
Рассмотрим теперь наблюдение мисс Бланш Кистемекерс над двумя самками и
одним самцом Андриаса Шейхцери, содержащимися в неволе. В период спаривания
самец выбрал себе лишь одну из двух самок и преследовал ее достаточно жестоким
образом: когда она от него уплывала, он бил ее сильными ударами хвоста. Ему
не нравилось, что она принимала пищу, и он стремился оттеснить ее от корма;
он явно желал полностью завладеть ее вниманием и прямо терроризировал ее.
Выпустив молоку, он набросился на вторую самку с намерением сожрать ее;
пришлось удалить его из резервуара и поместить отдельно. Несмотря на это, вторая
самка тоже отложила в общем счёте шестьдесят три оплодотворенных яйца. Мисс
Кистемекерс отметила, однако, что в течение всего периода у всех троих
животных края клоак значительно опухали. Итак, можно прийти к выводу, пишет мисс
Кистемекерс, что оплодотворение у Андриаса происходит не путем совокупления и
даже не путем излияния молок на яйца, а посредством того, что можно назвать
половой средой.
Как видно, не требуется даже временного сближения животных, чтобы
оплодотворить яйца. Это привело молодую исследовательницу к целому ряду интересных
опытов. Она поместила самца и самок отдельно, когда наступила пора спарива-
ния, она выдавила молоки из самца и бросила их в воду самкам. После этого
самки начали класть оплодотворенные яйца. В ходе дальнейших экспериментов
мисс Кистемекерс профильтровала молоки, а фильтрат, из которого были удалены
сперматозоиды (получилась прозрачная, со слабой кислотностью, жидкость),
вылила в резервуар, где жили самки.
И в этом случае самки отложили яйца, каждая примерно по пятидесяти штук,
причём большинство из них оказались оплодотворенными и развились в нормальных
головастиков. Именно это привело мисс Кистемекерс к важному открытию половой
среды, представляющей собой самостоятельное звено между партеногенезом и
размножением путем половых сношений. Оплодотворение яиц происходит попросту
вследствие химического изменения среды (определенного рода окисления, причём
нужную кислоту до сих пор не удалось получить искусственным путем). Это
изменение каким-то образом связано с половой функцией самца, но в самой этой
функции, собственно говоря, нет никакой надобности. Тот факт, что самец
соединяется с самкой, представляет собой, видимо, пережиток более древнего
этапа развития, когда оплодотворение у Андриаса происходило так же, как и у
других земноводных. Это соединение, как правильно подчеркивает мисс Кистемекерс,
лишь своего рода унаследованная иллюзия отцовства; в действительности же
самец не является отцом головастиков, а всего-навсего совершенно безличным
химическим фактором, создающим половую среду, которая и есть единственная
оплодотворяющая сила. Если поместить в один резервуар сто пар саламандр Андриас
Шеихцери, мы могли бы вообразить, что тут имеет место сто индивидуальных
половых актов; в действительности же это — единый акт, а именно — коллективная
сексуализация данной среды, или, если выразиться точнее, — определенное
окисление воды, на которое созревшие яйца Андриаса реагируют развитием в
головастиков . Составьте искусственным путем этот неизвестный нам кислотный агент, и
самцы будут не нужны.
Итак, половая жизнь удивительного Андриаса является нам как Великая
Иллюзия; его эротическая страстность, его брачные устремления и половая тирания,
его временная верность, его неуклюжее и медлительное наслаждение — все это,
строго говоря, лишние, изжившие себя, почти символические действия,
сопровождающие или, так сказать, украшающие на самом деле безличный акт
оплодотворения, каковым является создание оплодотворяющей половой среды. Странное
безразличие, с которым самки принимают это бесцельное, френетическое
индивидуальное ухаживание самцов, явно свидетельствует о том, что самки
инстинктивно чувствуют в этих брачных церемониях всего лишь формальный обряд
или вступление к подлинному брачному акту, в ходе которого они, то есть
самки, взаимодействуют в половом отношении с оплодотворяющей средой, мы бы
сказали, что самка Андриаса яснее понимает это обстоятельство и относится к нему
более трезво, без эротических иллюзий.
(Эксперименты мисс Кистемекерс дополнил своими интересными опытами учёный
аббат Бонтемпелли. Он высушил и размолол молоку Андриаса и пустил ее в воду,
где содержались самки; и в этом случае самки начали откладывать
оплодотворенные яйца. Тот же результат получился, когда он высушил и размолол половые
органы Андриаса-самца, и тогда, когда он выдержал их в спирте, и когда выварил
их, а экстракт влил в воду к самкам, тем же самым увенчался и его опыт, когда
он ввел в резервуар к самкам вытяжку Гипофиза самца и — даже выделения
подкожных желез самца, взятых в период течки. Во всех этих случаях самки сначала
никак не реагировали на примеси, но постепенно они прекращали поиски пищи и
застывали без движения, буквально оцепенев, а через несколько часов начинали
извергать из себя студенистые яйца, величиной примерно с фасоль.)
В этой связи следует упомянуть и о странном обряде — так называемой пляске
саламандр (имеется в виду не «Саламандр-данс», вошедший за последнее время в
моду, особенно в высшем обществе, и названный епископом Хирамом «самым непри-
стойным танцем, о котором ему когда-либо приходилось слышать») Сущность
пляски саламандр заключается в следующем: вечерами в полнолуние (за исключением
периода спаривания) на берег выходят Андриасы, причём только самцы,
усаживаются в круг и начинают извиваться верхней половиной туловища, извиваться
особым, волнообразным движением. Это движение вообще характерно для крупных
саламандр, во время названной «пляски» они отдаются ему со страстью,
исступленно, до полного изнеможения, подобно пляшущим дервишам. Некоторые
учёные считали это бешеное кружение и топтание неким культом Луны и,
следовательно, принимали его за религиозный обряд; другие, в противоположность
первым, усматривали в нем танец, в сущности своей эротический, и объясняли его
именно той организацией половой жизни, о которой мы уже говорили. Мы сказали,
что у Андриаса Шейхцери оплодотворяющей силой является так называемая половая
среда, представляющая собой массового и безличного посредника между самцами и
самками. Мы сказали также, что самки воспринимают эти безличные половые
отношения куда более реалистично и просто, чем самцы, которые, по-видимому, из
свойственного им инстинктивного тщеславия и воинственности — хотят, по
крайней мере, сохранить видимость полового триумфа и потому разыгрывают роли
влюбленных и супругов—собственников. Это — одна из величайших эротических
иллюзий, любопытным образом опровергаемая именно этими плясками, этими большими
праздниками самцов, которые есть не что иное, как инстинктивное стремление
осознать себя Коллективом Самцов. Существуют мнения, что с помощью этого
массового танца саламандры подавляют атавистичную и бессмысленную иллюзию
полового индивидуализма самцов; извивающаяся, опьяненная, френетическая1 толпа —
не более не менее как Массовый Самец, Коллективный Жених и Великий
Оплодотворитель , который вершит свой торжественный брачный танец и предается великому
свадебному обряду при странном исключении самок, которые тем временем
равнодушно чавкают, пожирая разных рыб и сепий. Известный учёный Чарльз Дж. Пау-
элл, назвавший эти саламандровые торжества Пляской Мужского Принципа, пишет:
«Разве не видим мы в этих всеобщих обрядах самцов самый корень и источник
странного коллективизма саламандр? Ведь если подумать, то подлинную общность
в животном мире мы найдем только там, где жизнь и развитие вида опираются не
на принцип брачной пары у пчел, у муравьев и термитов. Общность пчел можно
выразить словами: „Я, Материнский Улей". Общность же саламандр выражается
совсем иначе: „Мы, Мужской Принцип". Только все самцы сообща, которые в данный
момент чуть ли не всеми своими порами выделяют плодоносную половую среду, и
являются Великим Самцом, проникающим в лона самок и щедро воспроизводящим
жизнь. Их отцовство — коллективное; поэтому и все естество их — коллективное
и проявляется в совместных действиях, в то время как самки, кончив класть
яйца , до следующей весны ведут более или менее разобщенную и уединенную жизнь.
Община состоит из одних самцов. Только самцы выполняют общие задачи. Нет
другого вида животных, где бы самки играли столь второстепенную роль, как у
Андриаса; они исключены из жизни общины, да и не проявляют к ней ни малейшего
интереса. Их время придет, когда Мужской Принцип насытит среду кислотой, едва
ли поддающейся изучению химии, но настолько жизненосной, что она,
растворенная в морской воде, воздействует на организм самок даже в бесконечно малых
дозах. Кажется, сам Океан становится самцом, оплодотворяя на берегах миллионы
зародышей.
Если не считать петушиной горделивости, — продолжает Чарльз Дж. Пауэлл, —
природа у большинства животных видов наделила превосходством жизненных сил
именно самок. Самцы существуют для собственного удовольствия и для того,
чтобы убивать; это — надменные и хвастливые одиночки, тогда как самки
представляют сам род во всей его силе и со всеми свойственными ему добродетелями. У
Френетический - бешеный, неистовый.
Андриаса (и частично у человека) соотношение в корне иное; образование
общности самцов и мужской солидарности сообщает самцу явное биологическое
превосходство; и самцы определяют развитие этих видов в гораздо большей степени,
чем самки. Быть может, именно благодаря такому исключительно мужскому
направлению развития у Андриаса столь сильно проявляются технические, то есть
типично мужские способности. Андриас — прирожденный техник со склонностью к
массовому труду, эти вторичные мужские половые признаки, то есть технический
талант и склонность к организации, развиваются в нем на наших глазах так
быстро и успешно, что можно было бы говорить о чудесах природы, если бы мы не
знали, сколь могучим жизненным фактором являются именно половые детерминанты.
Andrias Scheuclizeri — это animal faber,1 и, возможно, уже в ближайшее время
он превзойдет в области техники самого человека — причём исключительно в силу
того природного факта, что он создал сообщество самцов в чистом виде».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ПО СТУПЕНЯМ
ЦИВИЛИЗАЦИИ
1. Пан Повондра
читает газеты
Одни собирают почтовые марки, другие — первопечатные книги. Пан Повондра,
швейцар в особняке Г.Х. Бонди, долго не мог найти смысла жизни; много лет он
колебался между увлечением древними гробницами и страстью к международной
политике ; и вдруг однажды вечером ему неожиданно открылось, чего именно
недоставало ему до сих пор для полноты жизни. Великие открытия обычно приходят
неожиданно...
В тот вечер пан Повондра читал газеты, пани Повондрова штопала Франтику
носки, а Франтик делал вид, будто Зубрит левые притоки Дуная. Было уютно и
тихо.
— С ума сойти можно!.. — проворчал пан Повондра.
— Что случилось? — спросила его пани Повондрова, вдевая нитку в иглу.
— Да всё эти саламандры, — ответил Повондра-отец. — Вот здесь напечатано,
что за последний квартал их было продано семьдесят миллионов штук.
— Это много, правда? — сказала пани Повондрова.
— Еще бы! Это, матушка, потрясающая цифра. Подумай только — семьдесят
миллионов ! — Пан Повондра покачал головой. — Люди, наверное, заработали на этом
бешеные деньги. А какие работы затеваются! — прибавил он после минутного
раздумья. — Вот здесь рассказывается, как повсюду лихорадочно строят новые земли
и острова. Я тебе говорю, что теперь люди могут понаделать столько материков,
сколько им заблагорассудится. Это, матушка, великое дело. Это, я тебе скажу,
больший прогресс, чем открытие Америки.
Пан Повондра с минуту обдумывал свои слова.
— Новая историческая эпоха, понимаешь? — сказал он. — Да, матушка, мы живем
в великие времена.
Снова наступило продолжительное молчание. Внезапно Повондра-отец энергичнее
задымил своей трубкой.
— И подумать, что без меня ничего бы не было!
— Чего не было бы?
— Да торговли саламандрами. И «нового века». Если поразмыслить, то не кто
иной, как я, пустил в ход все это дело.
Искусное существо (лат.)
Пани Повондрова подняла глаза от дырявого носка.
— Это как же понимать?
— А так, что я пустил тогда этого капитана к пану Бонди. Если бы я о нем не
доложил, капитан в жизни не встретился бы с паном Бонди. Если бы не я,
матушка , не вышло бы ничего. Ровно ничего.
— Капитан мог найти кого-нибудь другого, — заметила пани Повондрова.
Трубка Повондры-отца презрительно захрипела.
— Много ты понимаешь! На такую вещь способен только Г.Х. Бонди. Да, уж он-
то видит дальше, чем... не знаю кто. Другие увидели бы в этом только
сумасбродство или подвох. Но пан Бонди — ого! У него, голубчика, есть нюх!..
Пан Повондра задумался.
— Этот самый капитан... как его... да, Вантох... на вид был самый обыкновенный
человек. Такой добродушный толстяк... Другой швейцар сказал бы ему — куда,
братец? Хозяина нет дома, и так далее. Но у меня словно какое-то предчувствие
было, что ли. Доложу-ка я о нем, сказал я себе; мне, наверное, влетит от пана
Бонди, но я возьму на себя грех, доложу. Я всегда говорю, у швейцара должно
быть особое чутье. Иной раз позвонит какой-нибудь тип, выглядит как барон, а
окажется агентом по продаже комнатных холодильников. А в другой раз явится
толстяк — и смотри-ка, что в нем сидит!
— Надо уметь разбираться в людях, — сказал в заключение Повондра-отец. — Ты
видишь, Франтик, что может сделать человек, даже если он занимает скромное
положение. Бери пример с меня и старайся всегда исполнять свой долг, как это
делал я.
Пан Повондра торжественно и с чувством подтвердил свои слова кивком головы.
— Я мог бы не пускать капитана дальше порога и избавить себя от беготни по
лестнице. Другой швейцар надулся бы и захлопнул дверь перед его носом. И тем
самым сорвал бы такой замечательный всемирный прогресс. Помни, Франтик, если
бы каждый человек исполнял свой долг, на свете жилось бы как в раю! И слушай
внимательно, когда с тобой говорит отец!
— Да, папочка, — буркнул Франтик с несчастным видом.
Повондра-отец откашлялся.
— Дай-ка мне, матушка, ножницы. Надо бы вырезать это из газеты, чтобы
оставить после себя какую-нибудь память.
Так пан Повондра начал собирать газетные вырезки о саламандрах. Его страсти
коллекционера мы обязаны многими материалами, которые без него канули бы в
бездну забвения. Он вырезал и сохранял всё, что находил в печати о
саламандрах. Не станем скрывать, что после некоторых колебаний он научился по-
мародёрски расправляться в своем излюбленном кафе с газетами, в которых было
какое-либо упоминание о саламандрах, и достиг при этой редкой, почти прести-
дижитаторской1 виртуозности в искусстве незаметно выдирать из газеты нужный
лист и засовывать его в карман под самым носом у обер-кёльнера. Как известно,
каждый коллекционер способен на воровство и даже на убийство, если речь идет
о том, чтобы пополнить коллекцию новым экземпляром, и это нисколько не чернит
его моральный облик.
Теперь его жизнь имела смысл, ибо это была жизнь коллекционера. Вечер за
вечером он разбирал и перечитывал свои вырезки под снисходительным взглядом
пани Повондровой, которая знала, что каждый мужчина — отчасти сумасшедший и
отчасти ребенок; пусть лучше забавляется своими вырезками, чем ходит в пивную
и играет в карты. Она даже очистила в комоде место для его коробок, которые
он сам смастерил для своей коллекции. Можно ли требовать большего от жены и
хозяйки?
Даже сам Г.Х. Бонди был как-то раз изумлён энциклопедическими познаниями
престидижитатор (устар.) - фокусник, отличающийся ловкостью рук; манипулятор.
пана Повондры во всех вопросах, касающихся саламандр. Пан Повондра, немного
стесняясь, признался, что собирает всё, что было где-либо напечатано о
саламандрах, и показал хозяину свои коробки. Г.Х. Бонди добродушно похвалил его
коллекцию. Да, только большие люди могут быть такими благосклонными, и только
влиятельные люди умеют осчастливить других так, что это им не стоит ни гроша;
большие господа вообще умеют устраиваться. Пан Бонди, например, просто-
напросто распорядился, чтобы из канцелярии синдиката «Саламандра» Повондре
посылали все вырезки о саламандрах, которые не стоило хранить в архиве. И
счастливый, несколько удручённый Повондра ежедневно стал получать целые кипы
документов на всех языках мира; из них особо благоговейное почтение внушали
ему газеты, напечатанные славянскими или греческими буквами, а также
еврейскими, арабскими, китайскими, бенгальскими, тамильскими, яванскими,
бирманскими или тааликскими письменами.
— И подумать только, — говорил он, созерцая их, — что без меня ничего этого
не было бы!
Как мы уже сказали, коллекция пана Повондры сохранила много исторических
материалов, относящихся ко всей затее с саламандрами. Отсюда, однако, не
следует , что она могла бы удовлетворить учёного историографа. Прежде всего, пан
Повондра, которому недоставало специального образования в области
вспомогательных исторических дисциплин и методологии архивного дела, не снабжал свои
вырезки ни указанием источника, ни соответствующей датой, так что по большей
части мы не Знаем, где и когда был опубликован тот или иной документ. Во-
вторых, ввиду чрезмерного обилия накоплявшихся у него материалов, пан
Повондра сохранял главным образом большие статьи, которые он считал более важными,
тогда как краткие заметки и телеграфные сообщения он попросту выбрасывал в
ящик с углём, в результате чего сохранилось чрезвычайно мало фактических
данных и сведений обо всём этом периоде. В-третьих, к делу весьма заметно
приложила руку сама пани Повондрова: когда коробки пана Повондры угрожающе
переполнялись , она потихоньку вытаскивала из них часть вырезок и сжигала их; это
повторялось по несколько раз в год. Она щадила только те материалы, которые
поступали не в таком большом количестве, — как, например, тексты,
напечатанные малабарскими, тибетскими или коптскими письменами; эти вырезки
сохранились почти в полном комплекте, но, ввиду некоторых пробелов в нашем
образовании, от них мало проку. Таким образом, имеющийся у нас под рукой материал по
истории саламандр отличается такою же отрывочностью, как, скажем, поземельные
книги XIII столетия нашей эры или собрание сочинений поэтессы Сафо. До нас
лишь случайно дошли документальные данные, касающиеся различных моментов того
грандиозного процесса, который мы, несмотря на все пробелы, попытаемся
объединить под заголовком «По ступеням цивилизации».
2. По ступеням цивилизации
(История саламандр) 1
В том историческом периоде, который Г.Х. Бонди возвестил на достопамятном
1 См. G. Kreuzmann, Geschichte der Molche. Hanz Tietze. Der Molch des XX.
Jahrhunderts. Kurt Wolf. Der Molch und das deutsche Volk. Sir Herbert Owen, The
Salamanders and the British Empire. Giovanhi Focaja, L'evoluzione degli wifibii
durante in Fascismo. Leon Bonnet. Les Urodeles et la Societe des Nations. S.
Madariaga, Las Salamandras. у la Civilizacion (Г. Креицман, История саламандр; Ганс
Тиеце, Саламандра XX столетия; Курт Вольф, Саламандра и германский народ; сэр
Герберт Оуэн, Саламандры и Британская империя; Джованни Фокаджа. Эволюция земноводных в
эпоху фашизма; Леон Бонне; Земноводные и Лига наций; С. Мадариага. Саламандры и
цивилизация .) и много других.
общем собрании Тихоокеанской Экспортной Компании пророческими словами о
начинающейся Утопии,1 мы не можем исчислять исторические процессы веками или
десятилетиями, как это делалось во всей предшествующей мировой истории, но
можем вести счет лишь по четвертям года, измеряя время промежутками между
выходом квартальных экономических обзоров.2
В ту эпоху история вырабатывалась — если можно так выразиться — в крупных
масштабах; поэтому и темпы истории необычайно (предположительно — раз в пять)
ускорились. Сейчас мы просто-напросто не можем ждать несколько сот лет, пока
с нашим миром случится что-нибудь, хорошее или дурное. Например, переселение
народов, которое когда-то тянулось несколько веков, при современной
организации транспорта могло бы быть полностью осуществлено за каких-нибудь три года;
иначе на нем ничего не заработаешь. Точно так же обстоит дело с ликвидацией
Римской империи, с колонизацией вновь открытых континентов, с истреблением
индейцев и так далее. Все это можно было бы устроить теперь несравненно
быстрее, если поручить дело финансово мощным предприятиям. В этом отношении
грандиозные успехи синдиката «Саламандра» и его огромное влияние на мировую
историю, несомненно, указывает путь грядущим поколениям.
Таким образом, история саламандр с самого начала характеризуется хорошей и
рациональной организацией. В этом первая, но отнюдь не единственная, заслуга
синдиката «Саламандра»; вместе с тем следует признать, что наука,
филантропия, просвещение, печать и другие факторы также немало содействовали
необычайному распространению и прогрессу саламандр. Но всё же именно синдикат
«Саламандра» , так сказать, день за днем открывал перед саламандрами всё новые и
новые берега и страны, хотя ему и приходилось преодолевать много препятствий,
тормозящих эту экспансию.3 По квартальным обзорам синдиката «Саламандра»
можно проследить, как постепенно заселяются саламандрами индийские и китайские
1 См. «Война с саламандрами», ч.1, гл. XII
2 В виде доказательства приведём первую же вырезку из коллекции пана Повондры:
На рынке саламандр
(ЧТА) . Согласно последнему сообщению, опубликованному синдикатом
«Саламандра» в конце квартала, сбыт саламандр увеличивается на тридцать процентов. За
три месяца было продано почти семьдесят миллионов саламандр, в частности в
Южную и Центральную Америку, в Индокитай и в Итальянское Сомали. В ближайшее
время предстоит углубление и расширение Панамского канала, очистка гавани в Гуая-
киле и очистка Торресова пролива от мелей и рифов. Одни только эти работы, по
приблизительному подсчету, потребуют удаления девяти миллиардов кубических
метров твёрдых пород. Сооружение массивных авиационных островов на линии Мадера-
Бермуды должно начаться предстоящей весной. На Марианских островах, находящихся
под японским мандатом, продолжается засыпка моря землёй; пока таким путем
получено восемьсот сорок тысяч акров новой, так называемой лёгкой суши между
островами Тиниан и Сайпан. В связи с растущим спросом, цены на саламандр держатся
очень твёрдо; котировка: «лидинг» — 61, «тим» — 620. Запасы имеются
достаточные.
3 О такого рода препятствиях свидетельствует, например, следующее сообщение,
вырезанное из газеты без указания даты:
Англия закрыла свои границы для саламандр?
(Рейтер). На вопрос члена палаты общин мистера Дж. Лидса Р. Самюэль Монде-
вилль ответил сегодня, что правительство её величества закрыло Суэцкий канал
для каких бы то ни было перевозок саламандр; правительство не намерено
допускать, чтобы хотя бы одна-единственная саламандра работала на побережье или в
территориальных водах Британских островов. Эти мероприятия, заявил сэр Сэмюэль,
необходимы, с одной стороны, в интересах безопасности британских берегов, а с
другой — ради соблюдения старых законов и договоров о запрещении работорговли.
Отвечая на вопрос члена парламента мистера Б. Рассела, сэр Сэмюэль сказал,
что это положение не распространяется на британские доминионы и колонии.
порты; как эта колонизация захватывает африканское побережье и делает прыжок
на американский континент, причём в Мексиканском заливе создаются новые,
самые усовершенствованные инкубаторы; как наряду с этими широкими волнами
колонизации в разные места посылаются небольшие группы саламандр, играющие роль
авангарда будущего экспорта. Так, например, синдикат «Саламандра» послал в
подарок голландскому Waterstaat'у тысячу первоклассных саламандр, городу
Марселю для очистки Старой Гавани он подарил шестьсот саламандр и тому подобное.
Словом, в отличие от заселения земного шара людьми, распространение саламандр
происходило планомерно и в крупном масштабе; если бы это дело было
предоставлено природе, то оно, наверное, растянулось бы на сотни и тысячи лет; в самом
деле, природа никогда не была такой предприимчивой и расчетливой, как
человеческая промышленность и торговля. Спрос на саламандр оказал, по-видимому,
влияние и на их плодовитость; средняя производительность самки повысилась до
ста пятидесяти головастиков в год. Некоторая регулярная убыль саламандр,
причиной которой были акулы, прекратилась почти совершенно, когда саламандр
вооружали подводными револьверами и пулями дум-дум для защиты от хищных рыб.1
Распространение саламандр не всюду шло одинаково гладко. Кое-где
консервативные круги резко протестовали против ввоза новой рабочей силы, усматривая в
этом недобросовестную конкуренцию с человеческим трудом.2
Некоторые высказывали опасения, что саламандры, питающиеся мелкими
разновидностями морской фауны, создадут угрозу для рыболовства. Другие утверждали,
что своими подводными норами и ходами саламандры подрывают берега и острова.
По правде сказать, немало было людей, прямо предостерегавших против
использования саламандр; но так уж повелось испокон веков, что всякое новшество, всё,
что служит прогрессу, наталкивается на сопротивление и недоверие; так было с
фабричными машинами, и то же самое повторилось с саламандрами.
В некоторых местах возникали недоразумения другого рода,3 но благодаря
Для этой цели применялись почти повсюду револьверы, изобретённые инженером Мирко
Шафранеком и изготовлявшиеся на оружейном заводе в Брно.
2 Сошлемся на следующее газетное сообщение:
Забастовочное движение в Австралии
(Гавас). Лидер австралийских тред-юнионов Гарри Мак-Намара объявляет
всеобщую забастовку портовых и транспортных рабочих, а также рабочих электростанции
и других предприятий. Тред-юнионы требуют, чтобы ввоз рабочих саламандр в
Австралию был строго лимитирован в соответствии с законами об иммиграции. Наоборот,
австралийские фермеры добиваются, чтобы саламандр ввозили без ограничений, так
как в связи со спросом на корм для саламандр значительно повышается сбыт
местной кукурузы и животных жиров, в частности бараньего сала. Правительство
старается добиться компромисса. Синдикат «Саламандра» предлагает уплачивать тред-
юнионам по шести шиллингов за каждую ввезенную саламандру. Правительство готово
гарантировать, что саламандры будут заняты на подводных работах и что (в
интересах нравственности) , они не будут высовываться из воды более чем на сорок
сантиметров, то есть более чем по грудь. Тред-юнионы настаивают на двенадцати
сантиметрах и требуют за каждую саламандру по десяти шиллингов, согласно
существующему регистрационному тарифу. По-видимому, состоится соглашение при
содействии государственного казначейства.
3 См. следующий любопытный документ из коллекции пана Повондры:
Саламандры спасли 36 утопающих
(от нашего собственного корреспондента)
Мадрас, 3 апреля
Пароход линии «Индиан Стар» наскочил в мадрасском порту на лодку,
перевозившую около сорока туземцев. Лодка тотчас пошла ко дну. Прежде чем успели
снарядить полицейский катер, на помощь утопающим поспешили саламандры, занятые
очисткой порта от наносов, и благополучно доставили на берег тридцать шесть
человек. Одна из саламандр спасла трёх женщин и двух детей. В награду за этот
энергичному содействию мировой печати, которая правильно оценила как
грандиозные перспективы торговли саламандрами, так и связанные с нею доходы от
крупных объявлений, внедрение саламандр в большинстве случаев было встречено
с одобрением и живейшим интересом, а иногда даже с воодушевлением.1
Торговля саламандрами сосредоточивалась главным образом в руках синдиката
«Саламандра», который перевозил их на своих собственных, специально для этой
цели построенных наливных судах. Центром торговли и своего рода биржей
саламандр был «Саламандровый дом» в Сингапуре.
Приведём подробное и объективное описание этой торговли, помеченное «Е.W. 5
октября»
S-TEJIDE
Singapore 4. October
Leading 63. § Odd Jobs 2635.
Heavy 317. 1 Trash 008.
Team 648. В Spawn 80-132.
k Л
Читатель газет может ежедневно найти подобное сообщение в экономическом
отделе своей газеты среди телеграмм о ценах на хлопок, олово или пшеницу. Вы,
конечно, уже знаете, что означают эти загадочные цифры и слова? Ну да, это
торговля саламандрами, или S-Trade. Но о том, как выглядит эта торговля в
действительности, большинство читателей имеет довольно слабое понятие. Быть
может, они представляют себе кишащий тысячами саламандр огромный базар, по
которому расхаживают купцы в тропических шлемах или чалмах, рассматривают
выставленный товар, чтобы, наконец, ткнуть пальцем в какую-нибудь хорошо
сложенную, здоровую молодую саламандру со словами «Давайте-ка мне эту. Сколько с
меня? »
На самом деле торговля саламандрами выглядит совершенно по-иному. В
сингапурском мраморном дворце S-Trade вы не увидите ни единой саламандры, но лишь
проворных и элегантных служащих в белых костюмах принимающих заказы по
телефону:
«Да, сэр! Leading идет по шестьдесят три. Сколько? Двести штук? Да, сэр.
Двадцать. Heavy и сто восемьдесят Team. О'key, понимаю. Пароходом — за пять
подвиг саламандры получили от местных властей письменную благодарность в
непромокаемом футляре.
Однако туземное население крайне возмущено тем, что саламандрам было
разрешено прикасаться к тонущим представителям высших каст. Туземцы считают саламандр
«нечистыми» и «неприкасаемыми». В порту собралась толпа в несколько тысяч
туземцев, требовавших изгнания саламандр из порта. Полиции удалось сохранить
порядок, зарегистрировано всего лишь трое убитых и сто двадцать арестованных. К
десяти часам вечера спокойствие было восстановлено. Саламандры продолжают
работать.
На этот счет была весьма любопытная вырезка, написанная, к сожалению, на
неизвестном языке и посему непереводимая (Приложение 2).
недель Right? Thank you, sir!1» Весь дворец S-Trade звенит от телефонных
разговоров, он похож скорее на какое-нибудь министерство или банк, чем на рынок,
между тем это белое изысканное здание с ионическими колоннами вдоль фасада —
более крупное мировое торжище, чем багдадский базар времён Гарун аль Рашида.
Но вернёмся к процитированному нами торговому бюллетеню с его коммерческим
жаргоном.
«Лидинг — это специально отобранные, интеллигентные, как правило,
трехлетние саламандры, тщательно выдрессированные для исполнения обязанностей
надсмотрщиков и десятников в рабочих колоннах саламандр. Они продаются только
поштучно, независимо от веса в них ценится только интеллигентность.
Сингапурские лидинг, говорящие на хорошем английском языке, считаются наилучшими и
самыми надёжными. Поштучно предлагаются к продаже и другие марки саламандр-
десятников, например, так называемые Капитаны, Инженеры, Malaian Chiefs,2
Foremanders3 и т.д., но лидинги ценятся выше, чем кто бы то ни было. Сейчас
цена на них колеблется около шестидесяти долларов за штуку.
Хзви — это тяжелые, атлетически сложенные, обычно двухлетние саламандры,
весом от ста до ста двадцати фунтов. Они продаются только командами (так
называемыми bodis), по шести штук в каждой. Они выдрессированы для самых
тяжелых физических работ, как, например, ломка скал, выворачивание больших камней
и т.д. Если в приведённом бюллетене стоит „Хэви-317", то это значит, что За
команду (body) из шести тяжёлых саламандр платят триста семнадцать долларов.
На каждую такую команду полагается, как правило, один лидинг в качестве
десятника и надсмотрщика.
Тим — эго обыкновенные рабочие саламандры, весом от восьмидесяти до ста
фунтов, которых продают только дружинами („тимами") по двадцать штук; они
предназначаются для массовых работ и применяются главным образом при
землечерпательных работах, при сооружении насыпей или плотин и тому подобное. На
каждый такой тим полагается один лидинг.
Одд-джобс — самостоятельная категория. Это саламандры, у которых по тем или
иным причинам, — например, потому что они были выращены не на больших,
специально оборудованных саламандровых фермах, — нет надлежащей специальной
выучки. Это, строго говоря, полудикие, хотя нередко весьма одаренные саламандры.
Их покупают поштучно или дюжинами и ими пользуются для разных вспомогательных
или более мелких работ, на которые невыгодно посылать целые команды или
дружины. Если лидинг, так сказать, элита среди саламандр, то одд-джобс можно
сравнить с мелким пролетариатом. В последнее время их покупают по
преимуществу как сырье, которое отдельные предприниматели сами дрессируют, сортируя его
на лидинг, хэви, тим и трэш.
Трэш, или брак (отбросы, отходы), — это неполноценные, слабые или
страдающие каким-нибудь физическим недостатком саламандры; их продают не поштучно и
не определенными партиями, а лишь оптом, на вес — обычно по несколько
десятков тонн; килограмм живого веса стоит сейчас от семи до десяти центов.
Собственно говоря, неизвестно, на что они годны и для каких целей их покупают —
очевидно, для каких-нибудь более лёгких работ в воде — во избежание
недоразумений, напомним, что саламандры не съедобны для людей. Трэш покупают почти
исключительно китайские перекупщики; куда именно они их отправляют — остаётся
не выясненным.
Спаун — это просто-напросто саламандровый помет, точнее — головастики в
возрасте до одного года. Их покупают сотнями, и они имеют очень хороший сбыт,
главным образом благодаря своей дешевизне и тому, что их перевозка требует
1 Подходит? Благодарю Вас сэр! (англ.)
2 Малайские старосты (англ.)
3 Старшины (англ.)
минимальных издержек; их обучают уже на месте, вплоть до того, когда они
становятся пригодными к работе. Спаун перевозят в бочках, так как головастики не
покидают воды, — в противоположность взрослым саламандрам, которым необходимо
выходить из воды каждый день. Часто в спауне попадаются необычайно одарённые
особи, которые стоят даже выше стандартизованного типа лидингов; это придаёт
своеобразный интерес сделкам, касающимся спауна. Высоко одарённых саламандр
продают потом по несколько сот долларов за штуку, американский миллионер Де-
рикер заплатил даже две тысячи долларов за саламандру, бегло говорящую на
девяти языках, и отправил ее в Майами на специальном пароходе, перевозка сама
по себе обошлась ему почти в двадцать тысяч долларов. В последнее время
саламандровый помёт покупают главным образом для так называемых саламандровых
конюшен, в которых производится отбор и тренировка резвых спортивных саламандр;
их запрягают — по три штуки — в плоскодонные лодки, построенные в виде
раковин. Гонки саламандр, запряжённых в раковины, сейчас в большой моде и
являются любимейшим развлечением молодых американок на Палм-Бич, в Гонолулу и на
Кубе, их называют „гонки тритонов", или „регата Венеры". В лёгкой
разукрашенной раковине, скользящей по морской глади, стоит гонщица в чрезвычайно
коротеньком и чрезвычайно роскошном купальном костюме, держа в руках шёлковые
вожжи саламандровой тройки, призом служит титул Венеры. Мистер Дж.С. Тинкер,
прозванный „консервным королём", купил для своей дочери тройку гоночных
саламандр — Посейдона, Хенгиста и Короля Эдуарда, затратив на них свыше тридцати
шести тысяч долларов. Но всё это выходит уже за рамки настоящей S-Trade,
которая ограничивается тем, что поставляет всему миру солидных лидингов, хэви и
тим.»
* * *
«Выше мы упоминали уже о саламандровых фермах. Пусть читатель не
представляет себе огромных питомников и обнесённых оградой дворов, это — всего лишь
несколько километров пустынного побережья, где разбросано с полдюжины домиков
из гофрированного железа: один для управляющего, один для ветеринара,
остальные — для персонала. Лишь во время отлива можно заметить, что с берега
спускаются в море длинные плотины, разделяющие прибрежную полосу на несколько
бассейнов: один для помёта, другой для категории „лидинг" и т.д., каждую
категорию кормят и дрессируют отдельно; и то и другое делается ночью.
С наступлением сумерек саламандры вылезают из подводных нор на берег и
собираются вокруг своих преподавателей, обычно отставных солдат. Первый урок —
это урок языка, преподаватель произносит перед саламандрами разные слова,
например, „копать", и наглядно объясняет их смысл. Потом он выстраивает их по
четыре в ряд и учит маршировать, затем следует полчаса гимнастики и отдых в
воде. После перерыва саламандр обучают обращению с разными инструментами и
оружием, а затем в течение трёх часов под наблюдением преподавателей они
занимаются практикой, выполняя соответствующие подводные работы. По окончании
занятий саламандры возвращаются в воду и получают саламандровые сухари,
которые изготовляются главным образом из кукурузной муки и сала; лидингов и
тяжёлых саламандр подкармливают ещё мясом. Лень и непослушание наказываются
лишением пищи, телесных наказаний нет, впрочем, саламандры не очень чувствительны
к физической боли. С восходом солнца на саламандровых фермах наступает
мертвая тишина; люди отправляются спать, а саламандры исчезают в море.
Этот порядок нарушается только два раза в год. Один раз — в период
спаривания, когда саламандр на две недели предоставляют самим себе, а второй — когда
на ферму прибывает наливное судно синдиката „Саламандра" и привозит
управляющему приказы относительно того, сколько саламандр и каких категорий следует
отгрузить. Погрузка производится ночью; судовой офицер, управляющий фермой и
ветеринар садятся за освещенный лампой столик, а сторожа и команда судна
отрезают саламандрам путь к морю. Саламандры одна за другой подходят к столику,
где их осматривают и решают, годны ли они к работе.
Отобранные саламандры влезают затем в шлюпки, которые отвозят их на судно.
Они делают это по большей части добровольно, то есть, подчиняясь обычному
строгому приказанию, лишь иногда приходится применять лёгкие принудительные
меры, как, например, связывание. Спаун, то есть помет, просто вылавливается
неводом.
Столь же гуманно и гигиенично производится и перевозка саламандр на
наливных судах. Через день в их резервуарах при помощи насоса меняется вода;
кормят саламандр превосходно. Смертность во время перевозки едва достигает
десяти процентов. По ходатайству Общества покровительства животным на каждом
наливном судне имеется капеллан, который следит, чтобы к саламандрам
относились по-человечески, и каждую ночь обращается к ним с проповедью, внушая им
почтение к людям, а также долг благодарности, повиновения и любви к их
будущим хозяевам, не имеющим других помыслов, кроме желания отечески заботиться
об их благополучии. Надо сказать, что саламандрам довольно трудно
растолковывать, что такое „отеческие заботы", так как понятие отцовства им незнакомо.
Среди более развитых саламандр для судовых капелланов укоренилось прозвище
„Папа-Саламандра". Вполне оправдали себя также научно-образовательные фильмы,
которые во время перевозки показывают саламандрам, с одной стороны, чудеса
человеческой техники, а с другой — будущие задачи и обязанности саламандр.
Есть люди, которые расшифровывают название S-Trade (торговля саламандрами)
как Slave Trade, то есть работорговля. Ну, что же! Как объективные
наблюдатели, мы можем сказать, что, если бы старая работорговля была так хорошо
организована, так безупречна с гигиенической точки зрения, как теперешняя
торговля саламандрами, мы могли бы только поздравить рабов. С более дорогими
сортами саламандр обращаются действительно очень прилично и бережно — хотя бы
уже потому, что капитан и команда судна отвечают своим жалованьем и
наградными за жизнь вверенных им саламандр. Автор этой статьи сам был свидетелем
того, как на наливном судне „С.С.14" самые бессердечные моряки глубоко
огорчились, — когда в одном из резервуаров двести сорок первосортных саламандр
заболели острым поносом. Они ходили смотреть на них чуть ли не со слезами на
глазах и выражали свои истинно гуманные чувства в грубых внешне словах: „На
кой чёрт сдалась нам эта падаль!"
Когда вывоз саламандр начал разрастаться, возникла, конечно, и „дикая"
торговля: синдикат „Саламандра" не мог контролировать и эксплуатировать все те
поселения саламандр, которые покойный капитан ван Тох рассеял по мелким
отдалённым островам Микронезии, Меланезии и Полинезии, так что многие
саламандровые бухты были предоставлены самим себе. В результате, наряду с рациональным
разведением саламандр, значительные размеры приобрела также охота на диких
саламандр, во многих отношениях напоминавшая прежний тюлений промысел. Этот
промысел был до некоторой степени нелегальный, но так как законодательства об
охране саламандр не существовало, то в самом худшем случае охотников
преследовали лишь за то, что они без надлежащего разрешения вступили на территорию,
находящуюся под суверенитетом того или иного государства. Но саламандры
невероятно расплодились на этих островах и временами причиняли ущерб полям и
огородам туземцев, а потому „дикие" облавы на саламандр молчаливо
рассматривались как естественное регулирование численного роста саламандр.
Вот относящееся к тому времени описание облавы, сделанное очевидцем.
КОРСАРЫ XX ВЕКА
э. э. к.
В одиннадцать часов вечера, когда капитан нашего парохода приказал спустить
национальный флаг и приготовить шлюпки. Ночь была лунная, подёрнутая
серебристым туманом. Мы гребли к небольшому островку; это был, кажется, остров Гард-
нера из группы Фениксовых островов. В такие лунные ночи саламандры выходят на
берег и танцуют; вы можете подойти к ним вплотную, — они не заметят вас, — до
такой степени они увлечены своей массовой немой пляской. Нас было двадцать
человек; мы вышли на берег и с вёслами в руках, двигаясь рассыпным строем,
начали оцеплять полукругом тёмную толпу, копошившуюся на пляже, залитом
молочным светом луны.
Трудно передать впечатление, производимое пляской саламандр. Около трёхсот
животных сидят на задних ногах, образуя правильный круг и повернувшись лицом
к центру; внутри круг пустой. Саламандры не шевелятся: они словно оцепенели.
Это похоже на частокол вокруг какого-то таинственного алтаря; но здесь нет ни
алтаря, ни бога. Вдруг одно из животных зачмокает: „Тс-тс-тс", — и начнет
волнообразно извиваться верхней частью туловища; это колебательное движение
передается по кругу дальше, дальше, и через несколько секунд все саламандры,
не двигаясь с места, извиваются всё быстрей и быстрей, без единого звука, всё
фантастичнее, с каким-то бешеным упоением. Минут через пятнадцать какая-
нибудь из саламандр ослабевает; за ней другая, третья; качнувшись ещё
несколько раз, они застывают в изнеможении; и снова все сидят неподвижно, как
статуи. Через некоторое время где-нибудь опять тихо прозвучит: „Тс-тс-тс", —
опять какая-нибудь саламандра начнёт извиваться, и её танец сразу передается
всему кругу. Я знаю, моё описание кажется очень механическим, но прибавьте к
этому молочно-белый свет луны и протяжный ритмический шум прибоя; во всём
этом было нечто непреодолимо магическое, я бы сказал — колдовское. Я
остановился, горло у меня сжалось от невольного чувства то ли жути, то ли восторга.
„Шевели ногами, дырку простоишь!" — крикнул мне ближайший сосед.
Мы обступили танцующих животных плотным кольцом. Оно всё сужалось. Люди
держали вёсла наперевес и разговаривали вполголоса — скорее потому, что
стояла ночь, чем из опасения, что саламандры могут их услышать. „К центру,
бегом!" — скомандовал офицер. Мы бросились на извивающийся круг; вёсла с
глухими ударами обрушились на спины саламандр. Только теперь саламандры в испуге
очнулись и отпрянули к центру; некоторые пытались проскользнуть к морю, но,
получив удар веслом, отлетали назад, вопя от боли и страха. Мы загоняли их в
середину; места было мало, и они теснились, давя друг друга, как сельди в
бочке, — их копошилось тут несколько слоев. Десять человек сдерживали их в
ограде из вёсел, а остальные тыкали и колотили вёслами тех, кто пытался
проползти под оградой или прорваться через неё. Это был сплошной клубок чёрного,
извивающегося, смятенно квакающего мяса, на которое сыпались глухие удары. Но
вот между двумя вёслами открылся проход; одна из саламандр проскользнула туда
и была оглушена ударом дубинки по затылку; за ней другая, третья, пока их не
набралось около двадцати. „Замкнуть!" — скомандовал офицер, и проход между
вёслами закрылся. Булли Бич и мулат Динго схватили оглушённых саламандр за
ноги (каждый по две) и поволокли по песку к шлюпке, словно мешки. Случалось
порой, что тело саламандры застревало между камнями; тогда матросы дёргали
ожесточенно и резко, и нога отрывалась. „Не беда, — бурчал старый Майкл,
стоявший возле меня, — новая отрастёт". Когда оглушённых саламандр побросали в
шлюпку, офицер сухо скомандовал: „Следующих!" И снова на затылки саламандр
посыпались удары дубинки. Этот офицер по фамилии Беллами был образованный и
скромный человек, превосходный шахматист. Но это была охота, или, точнее,
промысел; какие же тут могли быть церемонии! Так мы поймали свыше двухсот
саламандр; около семидесяти остались на месте, они были, по-видимому, мертвы и
не стоило перетаскивать их.
На пароходе пойманных саламандр швырнули в резервуар. Наш пароход был
старым нефтеналивным судном, плохо вычищенные резервуары воняли керосином, и
вода в них была подёрнута радужной маслянистой плёнкой, только крышку
резервуара удалили, чтобы открыть доступ воздуху. Когда туда набросали саламандр, это
выглядело как отвратительная густая похлёбка с лапшой; кое-где „лапша" слабо
и жалко шевелилась, но в этот день её оставили в покое, чтобы саламандры
могли прийти в себя. Назавтра явились четыре человека с длинными шестами и стали
тыкать ими в „похлёбку" (профессионалы в самом деле называют это „супом");
они перемешивали тела, густо набившие резервуар, а высматривали те из них,
которые уже не шевелились или у которых мясо отваливалось от костей; они
подцепляли их длинными крюками и вытаскивали из резервуара. „Похлёбка
очищена?" — спросил потом капитан. „Да, сэр!" — „Подлейте туда воды". — „Есть,
сэр". Такую очистку надо было повторять ежедневно; и каждый раз приходилось
выбрасывать в море от шести до десяти штук „испорченного товара", как его
называют здесь; наш пароход неотступно сопровождала целая свита огромных,
откормленных на славу акул. От резервуара несло ужасающим зловонием; хотя вода
периодически менялась, она была жёлтого цвета, полна нечистот и размокших
сухарей ; в ней вяло шевелились или тупо лежали черные, тяжело дышащие тела.
„Ну, этим ещё повезло, — твердил старый Майкл. — Я видел пароход, на котором
их перевозили в железных баках из-под бензола, они там все подохли".
Через шесть дней мы запасались новым товаром на острове Наномеа...
Вот как выглядит торговля саламандрами; правда, это нелегальная торговля,
точнее говоря — современное корсарство, которое расцвело чуть ли не в одну
ночь. Утверждают, что почти четверть всех продаваемых и покупаемых саламандр
добыта таким путем. Есть поселения саламандр, где синдикату „Саламандра"
невыгодно содержать постоянные фермы; а на небольших тихоокеанских островах
саламандр развелось столько, что они делаются прямо обузой; туземцы не любят их
и уверяют, что своими норами и проходами они просверливают целые острова, вот
почему и колониальные власти, и сам синдикат „Саламандра" смотрят сквозь
пальцы на разбойничьи набеги на саламандр. Считают, что около четырёхсот
корсарских судов занимаются исключительно похищением саламандр. Наряду с мелкими
предпринимателями этим современным корсарством занимаются и большие
пароходные компании, крупнейшая из которых — Тихоокеанская торговая компания; её
правление находится в Дублине, а президентом состоит достоуважаемый мистер
Чарльз Б. Гарриман. Год назад положение было ещё хуже; китайский бандит Тенг,
располагавший тремя судами, нападал прямо на фермы синдиката „Саламандра" и в
случае сопротивления не стеснялся убивать весь служебный персонал; в ноябре
прошлого года Тенг со своей флотилией был потоплен американской канонеркой
„Миннетонка" у острова Мидуэй. С тех пор саламандровое корсарство приобрело
менее дикие формы и стало неуклонно расширяться, после того как были
достигнуты известные соглашения, при соблюдении которых оно негласно допускалось.
Так, например, при нападении на побережье, принадлежащее другому государству,
следовало спускать национальный флаг; под прикрытием саламандрового
корсарства запрещалось производить ввоз и вывоз других товаров; захваченных таким
способом саламандр нельзя было продавать по демпинговым ценам, и при торговых
сделках они должны были считаться второсортными.
В нелегальной торговле саламандры идут по цене от двадцати до двадцати двух
долларов за штуку; они считаются хотя и более низкосортной, зато весьма
выносливой разновидностью, хотя бы уже потому, что выдержали столь жестокое
обращение на корсарских пароходах. Считается, что после таких перевозок в живых
остается от двадцати пяти до тридцати процентов похищенных саламандр; но зато
уж эти могут перенести что угодно. На коммерческом жаргоне их называют
„Макароны" , и в последнее время сведения о них появляются в регулярных торговых
бюллетенях.»
Через два месяца после описанной облавы я сидел с Беллами за шахматной
доской в вестибюле «Отель де Франс» в Сайгоне; я уже не был, конечно, наёмным
матросом.
— Слушайте, Беллами, — сказал я ему, — вы порядочный человек и, как
говорится, джентльмен. Неужели вам не противно служить делу, которое по существу
не что иное, как гнуснейшая работорговля?
Беллами пожал плечами.
— Саламандры — это саламандры, — уклончиво проворчал он.
— Двести лет тому назад говорили, что негры — это негры.
— А разве это было не так? — ответил Беллами. — Шах!
Эту партию я проиграл. Меня вдруг охватило такое чувство, будто каждый ход
на шахматной доске не нов и был уже когда-то кем-то сыгран. Быть может, и
история наша была уже кем-то разыграна, а мы просто переставляем свои фигуры,
делая те же ходы, и стремимся к тем же поражениям, какие уже были когда-то.
Возможно, что именно такой же порядочный и скромный Беллами ловил когда-то
негров на берегу Слоновой Кости и перевозил их на Гаити или — в Луизиану,
предоставляя им подыхать в трюме. И он не думал сделать ничего плохого, этот
Беллами. Беллами никогда не хочет ничего плохого. Поэтому он неисправим.
— Чёрные проиграли! — удовлетворенно сказал Беллами и встал, потягиваясь
всем телом.
Помимо хорошо организованной торговли саламандрами и широкой пропаганды в
печати, величайшую роль в распространении саламандр сыграла грандиозная волна
технического прожектёрства, захлестнувшая в ту эпоху весь мир. Г.Х. Бонди
справедливо предвидел, что человеческий ум отныне начнёт работать в масштабах
новых материков и новых Атлантид. В течение всего Века Саламандр между
представителями технической мысли продолжался оживлённый и плодотворный спор о
том, надо ли сооружать тяжелые континенты с железобетонными берегами, или
легкую сушу в виде насыпи из морского песка. Почти каждый день появлялись на
свет новые гигантские проекты. Итальянские инженеры предлагали, с одной
стороны, построить «Великую Италию», охватывающую почти все пространство
Средиземного моря (между Триполи, Балеарскими и Додеканесскими островами), а с
другой — создать на восток от Итальянского Сомали новый континент, так
называемую Лемурию, которая со временем покрыла бы весь Индийский океан; и
действительно, с помощью целой армии саламандр против сомалийской гавани Могдиш
был насыпан островок площадью в тринадцать с половиной акров. Япония
разработала и отчасти осуществила проект устройства нового большого острова - на
месте Марианских островов, а также собиралась соединить Каролинские и
Маршальские острова в два больших острова, заранее наименованные «Новый Ниппон»;
на каждом из них предполагалось даже устроить искусственный вулкан, который
напоминал бы будущим островитянам священную Фудзияму. Ходили также слухи,
будто немецкие инженеры тайно строят в Саргассовом море тяжёлый бетонный
материк, то есть будущую Атлантиду, которая могла бы угрожать Французской
Западной Африке; но, по-видимому, они успели только заложить фундамент. В
Голландии приступили к осушению Зеландии; Франция соединила Гранд-Тер, Бас-Тер и
Ла-Дезирад на Гваделупе в один благодатный остров. Соединенные Штаты начали
сооружать на 37-м меридиане первый авиационный остров (двухъярусный, с
грандиозным отелем, спортивным стадионом, луна-парком и кинотеатром на пять тысяч
человек). Словом, казалось, пали последние преграды, которыми мировой океан
ограничивал размах человеческой деятельности; настала радостная эпоха
потрясающих технических замыслов; человек осознал, что только теперь он становится
Хозяином Мира — благодаря саламандрам, которые вышли на мировую арену в
нужный момент и, так сказать, по исторической необходимости. Спора нет —
саламандры не могли бы распространиться в таких невиданных масштабах, если бы наш
век, век техники, не подготовил для них столько рабочих задач и такого
обширного поля для постоянного их использования. Будущее Рабочих Моря, качалось,
было теперь обеспечено на долгие столетия.
Видную роль в развитии торговли саламандрами сыграла также наука, которая
очень скоро обратила свое внимание на изучение, как физиологии, так и
психологии саламандр.
Приведём здесь отчет о научном конгрессе в Париже, написанный очевидцем.
«PREMIER CONGRES D'URODELES»
«Его называют для краткости „Конгресс хвостатых земноводных", хотя его
официальное название несколько длиннее, а именно — „Первый международный
конгресс зоологов, посвященный исследованию психологии хвостатых земноводных".
Но настоящий парижанин не любит трехсаженных названий; учёные профессора,
заседающие в аудитории Сорбонны, для него просто „messieurs les Urodeles",
„господа хвостатые земноводные", — и точка. Или ещё более кратко и
почтительно — „ces zoos-la".1
Мы отправились взглянуть на ces zoos-la скорее из любопытства, чем по долгу
репортёрской службы. Из любопытства, возбуждаемого, конечно, не
университетскими знаменитостями, по большей части очкастыми и пожилыми, но теми...
созданиями (почему мы никак не решаемся сказать „животными"?) , о которых написано
уже так много, начиная от учёных фолиантов и кончая бульварными песенками, и
которые, по словам одних, не что иное, как газетная выдумка, а по словам
других — существа, во многих отношениях более одарённые, чем сам царь природы и
венец творения, как ещё и сейчас (после мировой войны и других исторических
событий) именует себя человек. Я рассчитывал, что прославленные господа
участники конгресса, посвященного психологическому исследованию хвостатых
земноводных, дадут нам, профанам, точный и окончательный ответ на вопрос, как
обстоит дело с пресловутой понятливостью Andrias'a Scheuchzeri; что они скажут
нам: да, это существо разумное или, по крайней мере, столь же восприимчивое к
цивилизации, как вы и я; а поэтому на будущее время с ним надо считаться так
же, как должны мы считаться с будущностью человеческих рас, зачислявшихся
некогда в категории диких и примитивных... Сообщаю, что ни такого ответа, ни даже
такого вопроса мы на конгрессе не слыхали; современная наука слишком
специализировалась для того, чтобы заниматься подобного рода проблемами.
Ну что же, займёмся изучением того, что на языке науки называется душевной
жизнью животных. Вон тот высокий господин с всклокоченной бородой
чернокнижника, который сейчас свирепствует на кафедре, — это знаменитый профессор Дю-
боск; по-видимому, он громит какую-то превратную теорию какого-то уважаемого
коллеги, но в этой части его доклада мы не в состоянии разобраться как
следует. Лишь немного спустя нам становится понятным, что свирепый чернокнижник
говорит о цветовых ощущениях у Andrias'a и о его способности различать те или
иные оттенки цвета. Не знаю, правильно ли я понял, но у меня осталось
впечатление, что Andrias, по-видимому, немного страдает дальтонизмом, зато
профессор Дюбоск, должно быть, страшно близорук, судя по тому, как он подносил свои
листочки к толстым, ярко поблескивающим стёклам очков.
После него говорил улыбающийся японский учёный, д-р Окагава, что-то о
реактивной дуге и о признаках, которые наблюдаются, если перерезать какой-то
чувствительный нерв в мозгу Andrias'a; потом он рассказал, что делает Andrias,
если разрушить у него орган, соответствующий ушному лабиринту. Затем
профессор Реман подробно объяснил, как Andrias реагирует на раздражение
электрическим током. Это вызвало ожесточенный спор между ним и профессором Брукнером.
С'est un type,2 этот профессор Брукнер: маленький, злобный, суетливый до
трагического; помимо прочего, он утверждал, что Andrias снабжён столь же
несовершенными органами чувств, как и человек, и столь же беден инстинктами; с
чисто биологической точки зрения, он точно такое же вырождающееся животное,
Сокращенное вместо ces zoologues — эти зоологи (франц.)
2 Любопытный тип (франц.)
как и человек, и, подобно ему, старается возместить свою биологическую
неполноценность с помощью того, что мы называем интеллектом.
Однако остальные специалисты, как кажется, не принимали профессора Брукнера
всерьёз — вероятно потому, что он не перерезывал чувствительных нервов, и не
посылал в мозг Andrias'a электрических зарядов. После Брукнера профессор ван
Диттен тихим, почти благоговейным голосом описывал, какие расстройства
появляются у Andrias'a, если удалить у него правую височную долю головного мозга
или затылочную извилину в левом мозговом полушарии. Затем американский
профессор Деврайнт сделал доклад...
Виноват, честное слово, я не знаю, о чем он делал доклад, так как в этот
момент мне начала сверлить голову мысль о том, какие расстройства появились
бы у профессора Деврайнта, если бы у него удалили правую височную долю
головного мозга; как реагировал бы улыбающийся д-р Окагава, если бы его раздражали
электрическим током, и как вёл бы себя профессор Реман, если бы кто-нибудь
разрушил у него ушной лабиринт1. Я почувствовал также, что не совсем уверен
насчет того, как обстоит у меня дело со способностью различать цвета или с
фактором t в моих моторных реакциях. Меня мучило сомнение, имеем ли мы право
(в строго научном смысле) говорить о душевной жизни нас самих (то есть
людей) , пока мы не выпотрошили друг у друга различные доли головного мозга и не
перерезали один другому чувствительные нервы. Строго говоря, чтобы взаимно
изучить нашу душевную жизнь, нам следовало бы наброситься друг на друга со
скальпелем в руках. Что касается меня, то я готов был в интересах науки
разбить очки профессора Дюбоска или пустить электрический заряд в лысину
профессора ван Диттена, чтобы потом опубликовать статью о том, как они на это
реагировали . По правде сказать, я могу очень живо представить себе это. Менее
живо я представляю себе, что делалось при подобных опытах в душе Andrias'a;
но я думаю, что это — невероятно терпеливое и добродушное создание. Ведь ни
одна из выступивших с докладом знаменитостей не сообщала, чтоб бедняга
Andrias Scheuchzeri, когда-нибудь пришёл в ярость.
Не сомневаюсь, что Первый конгресс хвостатых земноводных — замечательный
успех научной мысли; но как только у меня выберется свободный день, я
отправлюсь в Jardin des Plantes,2 прямёхонько к бассейну Andrias'a Scheuchzeri и
потихоньку скажу ему:
— Слушай, саламандра, если когда-нибудь придет твой день, не вздумай научно
исследовать душевную жизнь людей!»
Благодаря этим научным исследованиям саламандр перестали считать каким-то
чудом; под трезвым светом науки саламандры в значительной мере утратили свой
первоначальный ореол исключительности и необычайности; в качестве объекта
психологических испытаний они проявили весьма средние и неинтересные
свойства; на основании научных выводов их высокую одарённость отнесли к области
легенд. Наука открыла Нормальную Саламандру, которая оказалась скучным и
довольно ограниченным созданием. Только газеты всё ещё отыскивали время от
времени какую-нибудь Чудо-Саламандру, которая умела множить в уме пятизначные
числа, но и это перестало тешить публику, особенно когда было доказано, что
при надлежащей тренировке этому может научиться и обыкновенный человек.
Словом, люди начали видеть в саламандрах нечто столь же обыденное, как
арифмометр или какой-нибудь автомат; саламандры перестали быть таинственными
созданиями, вынырнувшими из неведомых глубин, неизвестно для чего и почему. К тому
же люди никогда не считают таинственным то, что служит им и приносит пользу,
1 Все это было еще впереди, Карел Чапек умер в 1938, через 2 года после публикации
произведения.
2 Ботанический и зоологический сад (франц.)
но только то, что грозит им опасностью или причиняет вред; и так как
саламандры оказались существами в высшей мере и во многих отношениях полезными, то
на них теперь смотрели просто как на составную часть рационального будничного
порядка вещей.
Изучением возможностей использования саламандр занимался, в частности,
гамбургский исследователь Вурман; из его различных статей по этому вопросу
приводим в сокращенном виде.
ввввавввввввввввввввв
■ в
■ Ш 8erid?t Ц 1
В В
в iiber bie fomattfdjc в
И n i в
к Dcranlagung в
вввшвшваввввваввввввв
«Эксперименты с тихоокеанской Исполинской саламандрой (Andrias Scheuchzeri
Tschudi), которые я производил в своей гамбургской лаборатории, преследовали
точно определенные цели: установить степень сопротивляемости саламандр по
отношению к перемене среды и к другим внешним воздействиям и тем самым выяснить
их практическую применимость в различных географических зонах и при различных
условиях.
Первая серия экспериментов должна была установить, как долго может
выдержать саламандра пребывание вне воды. Подопытные животные были помещены в
сухих бочках при температуре в 40-50 °С. Через несколько часов у них наблюдался
очевидный упадок сил, но после обрызгивания водой они снова оживали. По
прошествии двадцати четырех часов они лежали без движения; шевелились только
веки; пульс был замедленный; все физиологические процессы снизились до
минимума . Животные явно страдали, малейшее движение стоило им огромного труда.
Через три дня наступает состояние каталептического оцепенения (ксероз);
животные не реагируют, даже когда их прижигают при помощи электрокутора. При
повышении влажности воздуха они начинают подавать некоторые признаки жизни
(закрывают глаза, когда на них направляют яркий свет, и т.п.). Если такую
высушенную саламандру по прошествии семи дней вновь помещали в воду, то через
продолжительное время она оживала; при более длительном высушивании погибало
большинство подопытных животных. Саламандры, выставленные под прямые лучи
солнца, гибнут уже через несколько часов.
Других подопытных животных заставили вертеть вал в темноте в очень сухой
атмосфере. Через три часа их производительность стала падать, но вновь
поднялась после обильного обрызгивания. При часто повторяемом обрызгивании
животные могли вертеть вал в течение семнадцати, двадцати, а в одном случае —
двадцати шести часов без перерыва, тогда как человек, над которым производился
контрольный эксперимент, — был в значительной мере обессилен этой
механической работой уже через пять часов. Из этих экспериментов мы можем заключить,
что саламандры вполне пригодны и для работ на суше, но при соблюдении двух
условий: не выставлять их прямо на солнце и периодически обрызгивать водой
всю поверхность их тела.
Вторая серия экспериментов касалась сопротивляемости саламандр — животных
тропических областей — по отношению к холоду. При быстром охлаждении воды они
погибали от катара кишок; но при постепенной акклиматизации они легко
привыкали к более холодной среде; через восемь месяцев они сохраняли бодрость даже
при температуре воды 7 °С, если в их пище содержалось больше жиров (от ста
пятидесяти до двухсот граммов в день). Если температура воды опускалась ниже
5 °С, они впадали в оцепенение от замерзания (гелоз); в этом состоянии их
можно было заморозить в глыбе льда и держать так в течение нескольких
месяцев ; когда же лед таял и температура воды поднималась выше 5 ° С, они начинали
опять подавать признаки жизни, а при 7-10 градусах принимались оживлённо
искать пищу. Отсюда видно, что саламандры могут прекрасно приспособиться к
жизненным условиям в нашем климатическом поясе вплоть до северной Норвегии и
Исландии. Для применения саламандр в полярных условиях потребуются дальнейшие
опыты.
В противоположность этому значительную чувствительность проявляют
саламандры по отношению к химическим примесям в воде; при опытах с весьма слабым
щелочным раствором, со сточными водами промышленных предприятий, с дубильными
веществами и т.п. у саламандр лоскутами отпадала кожа; и подопытные животные
погибали, как если бы они были лишены жабер. Следовательно, в наших реках
саламандр использовать нельзя.
При следующей серии экспериментов нам удалось установить, сколько времени
саламандры могут выдержать без пищи. Они могут голодать по три недели и
больше, и это не сказывается ни в чём, кроме появления известной вялости. Одну
подопытную саламандру я заставил голодать около шести месяцев; последние три
месяца она непрерывно спала без всякого движения; когда я потом бросил ей в
чан рубленую печёнку, то она была так слаба, что не реагировала на пищу, и
пришлось прибегнуть к искусственному питанию. Через несколько дней она ела
уже нормально, и её можно было использовать для дальнейших экспериментов.
Последняя серия экспериментов касалась регенеративной способности
саламандр. Если отрубить у саламандры хвост, то через две недели у неё отрастет
новый; с одной саламандрой мы семь раз повторяли этот эксперимент, и всегда с
одинаковым результатом. Точно так же у саламандр вновь отрастают отрубленные
ноги. У одного подопытного животного мы ампутировали все четыре конечности и
хвост; через тридцать дней всё опять было в полном порядке. Если сломать у
саламандры берцовую или плечевую кость, то у нее отпадает вся надломленная
конечность и взамен отрастает новая. Точно так же развивается новый глаз на
месте удалённого и новый язык; интересно, что саламандра, у которой я вырезал
язык, разучилась говорить и должна была УЧИТЬСЯ сначала. Если ампутировать у
саламандры голову или перерезать ей туловище где-нибудь между шеей и тазом,
то животное издыхает. Наоборот, можно удалить у саламандры желудок, часть
кишок, две трети печени и другие органы без нарушения её жизненных функций;
можно сказать, что почти полностью выпотрошенная саламандра всё ещё сохраняет
жизнеспособность. Ни одно другое животное не обладает подобной
сопротивляемостью по отношению к какому бы то ни было ранению, как саламандра. В связи с
этим она могла бы быть первоклассным, почти неуничтожимым военным животным; к
сожалению, этому препятствует её миролюбивый характер и отсутствие у неё
естественного оружия.
Наряду с описанными экспериментами мой ассистент д-р Вальтер Кинкель
исследовал возможности использования саламандр в качестве полезного сырья. В
частности, он выяснил, что в организме саламандр содержится необычайно высокий
процент йода и фосфора; не исключено, что в случае необходимости можно было
бы добывать из них эти ценные элементы промышленным способом. Кожа саламандр
— сама по себе плохая, но её можно размолоть и потом спрессовать под высоким
давлением; полученная таким образом искусственная кожа легка, достаточно
прочна и могла бы служить заменой бычьей коже. Саламандровый жир несъедобен
из-за отвратительного вкуса, но годится в качестве сырья для технических
смазочных масел, так как замерзает лишь при очень низких температурах. Точно так
же и мясо саламандр было признано несъедобным и даже ядовитым, при
употреблении в сыром виде оно вызывает острые боли, рвоту и галлюцинации. После многих
опытов, которые д-р Хинкель производил на самом себе, он выяснил, что эти
вредные последствия отпадают, если ошпарить нарезанное мясо кипятком (подобно
тому, как это делается с некоторыми видами мухоморов) и после основательного
промывания положить его на двадцать четыре часа в слабый раствор марганцевого
калия. Будучи потом приготовлено в варёном или тушёном виде, оно имеет вкус
плохой говядины.
Мы съели в таком виде саламандру по кличке Ганс; это было умное и развитое
животное, отличавшееся большими способностями к научной работе; оно работало
в отделении д-ра Хинкеля в качестве лаборанта, и ему можно было доверять
самые тонкие химические анализы. Мы подолгу беседовали с ним в свободные
вечера, забавляясь его ненасытной любознательностью. К сожалению, нам пришлось
расстаться с нашим Гансом, так как он ослеп после моих экспериментов с
трепанацией черепа. Мясо у него было тёмное и ноздреватое, но не вызвало никаких
неприятных последствий. Не подлежит сомнению, что в военное время
саламандровое мясо может служить желательной и дешевой заменой говядины.»
В конце концов, вполне естественно, что, когда на свете развелось несколько
сот миллионов саламандр, они перестали быть сенсацией, тот интерес, который
они возбуждали в публике, пока были какой-то новинкой, доживал свои последние
дни лишь в киногротесках («Салли и Анди, две добрые саламандры») и на
эстрадах кабаре, где особенно безголосые куплетисты и шансонетки выступали в
неотразимо комической роли саламандр, подражая их скрипучему выговору и коверкая
на все лады грамматику. Как только саламандры сделались широко
распространенным повседневным явлением, изменилась, так сказать, их проблематика.1 Итак,
Характерные материалы даёт в этом отношении организованная газетой «Дейли стар»
анкета на тему «Есть ли у саламандр душа?» Мы процитируем из ответа на эту анкету
(впрочем, без ручательства за подлинность) изречения нескольких видных лиц:
Dear sir! (Дорогой сэр! (англ.) )
Вместе с моим другом достопочтенным X. Б. Бертрамом я наблюдал саламандр в
течение довольно долгого времени на строительстве мола в Адене, два или три
раза мы даже говорили с ними, но не нашли у них никакого намёка на высшие
чувства, то есть такие, как Честь, Вера, Патриотизм или Спортивный Дух. А что же
ещё, спрашивается, можем мы с полным правом назвать душою?
Truly yours colonel. (преданный вам полковник (англ.) ) Джон У. Бриттон.
Я никогда не видал саламандры, но уверен, что у созданий, не имеющих своей
музыки, нет и Души.
Тосканини.
Оставим в стороне вопрос о душе, но поскольку я мог наблюдать Andnas'а, я
сказал бы, что у него нет индивидуальности, все они похожи друг на друга все —
одинаково старательные, одинаково способные и одинаково невыразительные, —
словом, в них воплощен подлинный идеал современной цивилизации, то есть Стандарт.
Андре д 'Артуа.
Души у них, безусловно, нет. В этом они сходны с человеком.
Ваш Бернард Шоу.
Ваш вопрос поставил меня в тупик. Я знаю, например, что у моей китайской
собачки Биби маленькая и притом прелестная душа; точно так же и у моей персидской
кошки Сиди Ханум есть душа, да ещё какая гордая и жестокая! Но саламандры? Ну
да, они очень одарены и интеллигентны, эти бедняжки умеют говорить, считать и
приносят огромную пользу. Но они ведь такие безобразные!
Ваша Мадлен Рош (Мадлен Рош (1885—1930) — известная французская
драматическая актриса.)
Пусть саламандры, лишь бы не марксисты!
великая сенсационность саламандр довольно скоро потускнела; её место заняло
нечто другое, до известной степени более солидное, а именно — Саламандровый
Вопрос. Застрельщиком Саламандрового Вопроса — как это не раз случалось в
истории человеческого прогресса — оказалась женщина. Это была мадам Луиза
Циммерман, директриса пансиона для девиц в Лозанне, которая с необычайной
энергией и неостывающим пылом проповедовала по всему свету свой благородный
лозунг «Дайте саламандрам систематическое школьное образование!» Долгое время
она наталкивалась на непонимание со стороны общественности, хотя неустанно
подчёркивала, с одной стороны, прирождённую сообразительность саламандр, а с
другой — ту опасность, которая может возникнуть для человеческой цивилизации,
если саламандры не будут получать тщательного умственного и нравственного
воспитания «Подобно тому, как римская культура погибла от вторжения варваров,
точно так же погибнет и наша цивилизация, если она окажется островом среди
моря духовно угнетенных существ, которым закрыт доступ к высшим идеалам
современного человечества», — так пророчески взывала она на шести тысячах
трехстах пятидесяти семи лекциях, прочитанных ею во всех женских клубах Европы и
Америки, а также в Японии, Китае, Турции и других местах. «Чтобы сохранить
культуру, надо сделать её всеобщим достоянием. Мы не можем спокойно
пользоваться ни благами нашей цивилизации, ни плодами нашей культуры, пока вокруг
нас прозябают миллионы и миллионы несчастных, униженных существ, искусственно
содержащихся в животном состоянии. Подобно тому как лозунгом девятнадцатого
столетия было Освобождение Женщины, так лозунгом нашего века должно быть:
„Дайте саламандрам систематическое обучение!"» И так далее, и так далее.
Благодаря своему красноречию и невероятному упорству мадам Луиза Циммерман
сумела мобилизовать женщин всего мира и собрала достаточные средства для того,
чтобы учредить в Болье (возле Ниццы) первую гимназию для саламандр, где помет
саламандр, работающих в Марселе и Тулоне, обучают французскому языку и
литературе, риторике, светским манерам, математике и истории культуры.1 Несколько
Курт Губер
Души у них нет. В противном случае мы были бы обязаны признать за ними право
на экономическое равенство с человеком, что было бы абсурдом.
Генри Бонд. (Генри (Кульсон) Бонд — президент английской национальной
ассоциации сталепромышленников.)
В них нет никакого sex appeal! А значит, нет и души.
Май Уэст.
У них есть душа, как есть она у каждого создания и каждого растения, как есть
она у всего живущего. Велико таинство жизни.
Сандрабхарата Нат
У них любопытная техника и стиль плавания, мы можем многому у них научиться,
в частности при плавании на длинные дистанции.
Тони Вайссмюллер. (Тони Вайсмюллер — Вайсмюллер Джонни (род. в 1904) —
американский пловец; с 1932 года снимался в Голливуде; приобрел мировую
известность, исполняя роль в фильме о Тарзане.
1 Подробнее см. об этом в книге «M-me Loise Zimmerriian, sa vie, ses idees, son
oeuvre» (франц.) («Мадам Луиза Циммерман, её жизнь, идеи и деятельность»,
издательство «Алькан»). Приведём из этого труда благоговейные воспоминания саламандры,
которая была одной из первых воспитанниц мадам Циммерман:
«Она читала нам басни Лафонтена, сидя возле нашего простого, но чистого и
удобного бассейна, она, правда, страдала от сырости, но пренебрегала этим, всей
душой отдаваясь своему педагогическому призванию Она называла нас „mes petits
меньший успех имела женская гимназия для саламандр в Ментоне, где
преподавание основных предметов — музыки, диетической кухни и тонкого рукоделия (мадам
Циммерман настаивала на этих предметах по соображениям главным образом
педагогическим) — столкнулось с явным недостатком сообразительности, а иногда и
прямо с упорным невниманием со стороны юных гимназисток-саламандр. В
противоположность этому, первые публичные экзамены молодых саламандр мужского пола
прошли с таким поразительным успехом, что после этого (стараниями Общества
покровительства животным) был учрежден Морской политехникум для саламандр в
Каннах и Саламандровый университет в Марселе; именно здесь саламандра впервые
получила степень доктора прав.
Отныне вопрос воспитания саламандр вступил на путь быстрого и нормального
развития. Прогрессивные педагоги выдвинули против образцовых Ecoles
Zimmcimann (Циммермановских школ) много серьезнейших возражений. В частности,
они утверждали, что устарелые гуманитарные школы человеческой молодежи не
годятся для воспитания подрастающих поколений саламандр; они решительно
отвергали преподавание литературы и истории и рекомендовали уделять побольше места
и времени практической программе, то есть таким предметам, как естественные
науки, работа в школьных мастерских, техническое обучение, физическая
культура и т.п. Эту так называемую реформированную школу, или «Школу практической
жизни», в свою очередь, яростно громили сторонники классического образования,
заявляя, что только на основе латыни можно приобщить саламандр к культурным
Ctunois" (франц.) (Мои китайчата.) , потому что мы, как и китайцы, не умели,
выговаривать звук „р". Но со временем она так к этому привыкла, что сама стала
выговаривать свою фамилию „мадам Циммельман". Мы, головастики, обожали её,
малыши, которые ещё не имели достаточно развитых лёгких и не могли покидать воду,
плакали оттого, что не в состоянии были сопровождать её во время прогулок по
школьному саду. Она была так кротка и так ласкова, что, насколько я знаю,
рассердилась только однажды — это было, когда наша молодая преподавательница
истории в знойный летний день надела купальный костюм, вошла к нам в бассейн, и,
сидя по шею в воде, рассказывала нам о войнах за освобождение Нидерландов. Наша
дорогая мадам Циммерман серьёзно на неё рассердилась. „Сейчас же идите и
вымойтесь , мадемуазель, идите, идите!" — кричала она со слезами на глазах. Для нас
это был деликатный, но назидательный урок, давший нам понять, что мы ведь все-
таки не люди, впоследствии мы были благодарны нашей духовной матери за то, что
она разъяснила нам это в такой твёрдой и вместе с тем тактичной форме.
Если мы хорошо учились, она читала нам в награду стихи современных авторов,
как, например, Франсуа Коппе (Франсуа Коппе (1842—1908) — официозный
французский поэт, новеллист, автор исторических драм, стоявший на реакционных
позициях.). „Правда, это слишком современно, — говорила она, — но, в конце концов,
теперь и это необходимо для хорошего образования." По окончании учебного года
был устроен публичный акт, на который пригласили господина префекта из Ниццы, а
также других представителей администрации и различных важных особ. Способных и
наиболее успевающих учеников, у которых уже были лёгкие, школьные сторожа
обсушили и одели в нечто вроде белых риз, потом, скрытые за тонкой занавеской
(чтобы не испугать дам), они читали басни Лафонтена, решали математические задачи и
перечисляли в последовательном порядке королей из династии Капетингов с
хронологическими датами. После этого господин префект в длинной и красивой речи
выразил благодарность нашей дорогой директрисе, и этим закончилось торжество.
В такой же мере, как о нашем духовном развитии, мадам Циммерман заботилась и
о нашем физическом воспитании, ежемесячно нас осматривал ветеринар, а раз в
полугодие нас взвешивали. Особенно настойчиво наша дорогая руководительница
внушала нам, чтобы мы отказались от отвратительных, распутных Лунных Танцев. Мне
совестно признаться, но, несмотря на это, некоторые из более зрелых
воспитанников во время полнолуния тайком предавались этому животному бесстыдству.
Надеюсь, что наша воспитательница, бывшая для нас матерью и другом, никогда не
узнала об этом, это разбило бы её великое, благородное и любвеобильное сердце.»
достижениям человечества и что мало научить их говорить, если мы не научим их
цитировать поэтов и выражаться с цицероновским красноречием. На эту тему
завязался долгий и довольно жаркий спор, который под конец разрешился тем, что
школы для саламандр взяло в свое ведение государство, а школы для
человеческой молодежи были преобразованы с тем, чтобы, по возможности, приблизить их
к идеалам реформированной школы для саламандр.
Вполне естественно, что и в других государствах стали раздаваться призывы к
обязательному систематическому обучению саламандр в подчиненных
государственному надзору школах. Постепенно к этому пришли во всех приморских странах (за
исключением, конечно, Великобритании); а так как саламандровые школы не были
обременены грузом старых классических традиций и могли, следовательно,
воспользоваться всеми новейшими методами психотехники, технологического
воспитания, допризывной подготовки и другими последними педагогическими
достижениями, то в них вскоре установилась та современнейшая и с научной точки зрения
прогрессивнеишая система обучения, которая справедливо сделалась предметом
зависти всех педагогов и воспитанников человеческой школы.
Вместе со школьным обучением саламандр появился на свет языковой вопрос.
Какой из существующих на свете языков должны, прежде всего, изучать
саламандры? Саламандры родом с тихоокеанских островов, естественно, говорили на
Pigeon English,1 который они переняли от туземцев и матросов; многие
изъяснялись по-малайски или на других местных наречиях. Саламандр, предназначенных
для сингапурского рынка, приучали говорить на Basic-English, то есть на
научно-упрощенном английском языке, который обходится несколькими сотнями
выражений и опускает устарелые грамматические формы; этот реформированный
стандартный английский язык стали поэтому называть «саламандер-инглиш». В образцовых
Ecoles Zimmermann саламандры объяснялись на языке Корнеля, однако, вовсе не
по националистическим соображениям, а лишь потому, что этого требует высшее
образование; наоборот, в реформированных школах их обучали эсперанто, как
языку удобопонятному. Кроме того, в то время появились ещё пять или шесть
универсальных языков, которые должны были прийти на смену вавилонской
путанице и дать всему миру — как людям, так и саламандрам — единый общий язык;
конечно, было много споров о том, какой из этих универсальных языков наиболее
целесообразен, благозвучен и универсален. В конечном счете получилось, что
каждая нация пропагандировала свой собственный Универсальный Язык.2
1 Pigeon English — («пиджи-инглиш») — колониальный жаргон, распространённый в
странах Тихого океана; представляет собой сочетание английских корней с морфологическими
формами китайского языка.
2 Между прочим знаменитый филолог Курциус в своем сочинении «lanua linguarum aperta»
(латин.) («Открытые врата, речи») («Открытые врата речи» — ироническая параллель к
знаменитому лингвистическому сочинению великого чешского педагога Яна Амоса Комен-
ского (1592—1670) «Janua linguarum regerata» («Раскрытая дверь к языкам», 1631).))
предлагал принять в качестве единого обиходного языка для саламандр золотую латынь
эпохи Вергилия. «Ныне в нашей власти, — взывал он, — принять латынь, этот самый
совершенный, самый богатый грамматическими правилами и самый научно обработанный язык.
Если эту возможность упустит образованное человечество, сделайте это вы, саламандры
gens maritima (латин.) (морское племя), изберите своим родным языком eiiditam
linguam latinam (латин.) (утончённый латинский язык), единственный язык, достойный
того, чтобы на нём говорил orbis terraruni (латин.) (Весь мир). Бессмертной будет
ваша заслуга саламандры если вы воскресите к новой жизни вечный язык богов и героев,
ибо вместе с этим языком к вам, gens tritonum (латин.) (племя тритонов), перейдет
наследство , завещанное властелином мира — древним Римом.»
Между тем, один латвийский телеграфный чиновник, по фамилии Вольтерас, вместе с
пастором Менделиусом, придумал и разработал специальный язык для саламандр под
названием «понтийский язык» (pontic lang), он воспользовался для этого элементами язы-
Когда саламандровые школы перешли в руки государства, все дело упростилось:
в каждой стране саламандр обучали языку соответствующей правящей нации. Хотя
саламандры изучали иностранные языки довольно легко и охотно, однако их
лингвистические способности не лишены были некоторых своеобразных недостатков,
объяснявшихся отчасти устройством их органов речи, а отчасти причинами
психологического характера так, например, они с трудом выговаривали длинные
многосложные слова и старались свести их к одному слогу, который произносили,
квакая; вместо «р» они выговаривали «л», а на свистящих звуках шепелявили;
опускали грамматические окончания, никак не могли научиться различать «я» и
«мы», и им было все равно, относится ли данное слово к мужскому или женскому
роду (по-видимому, в этом проявилось их половое бесстрастие, покидавшее их
только в период спаривания). Словом, любой язык претерпевал в их устах
характерные изменения, своего рода рационализацию, сводившую его к простейшим,
рудиментарным формам. Достойно внимания, что их неологизмы, их произношение и
их грамматическая примитивность начали быстро распространяться, — с одной
стороны, среди портового люда, с другой — в так называемом высшем обществе;
отсюда эта разговорная манера перешла в газеты и вскоре сделалась всеобщей.
Из речи людей исчезло большинство грамматических форм, отпали окончания,
вымерли падежи; золотая молодежь упразднила «р» и научилась шепелявить; редко,
кто из образованных людей мог бы ещё сказать, что значит «индетерминизм» или
«трансцендентный» — по той простой причине, что и для людей эти слова
сделались слишком длинными и неудобопроизносимыми.
Словом, плохо ли, хорошо ли, но саламандры стали говорить почти на всех
существующих языках, в зависимости от того, на чьём побережье они жили. В
чехословацкой печати, кажется в «Народных листах», появилась тогда статья которая
(вполне основательно) с горечью спрашивала, почему саламандры не изучают
также и чешский язык, если есть на свете земноводные, говорящие по-португальски,
по-голландски и на языках других малых наций. «Наша нация не имеет, к
сожалению, собственных морских берегов, — признавал автор статьи, — и потому у нас
нет саламандр, но если у нас нет своих морей, то это ещё не значит, что мы не
вносим в мировую культуру такую же, а во многих отношениях даже более
значительную лепту, чем многие нации, языки которых изучаются тысячами саламандр.
Было бы только справедливо, если бы саламандры познакомились с нашей духовной
жизнью, но как могут они приобщиться к ней, если среди них нет никого, кто
владел бы нашим языком. Не будем ждать, пока кто-нибудь поймёт свой
культурный долг и учредит кафедру чешского языка и чехословацкой литературы в одном
из саламандровых учебных заведений. Как говорит поэт: „не надо верить никому
на свете, нет у нас там друга — нет ни одного".1 Постараемся же сами
исправить дело, — взывал автор статьи. — Всё, чего мы до сих пор добились в мире,
сделано нашими собственными силами! Наше право и наша обязанность —
стремиться к тому, чтобы найти друзей и среди саламандр; но, по-видимому, наше
министерство иностранных дел не уделяет должного внимания пропаганде нашей
культуры и нашей продукции среди саламандр, хотя другие малые нации жертвуют
миллионы, чтобы открыть перед саламандрами сокровищницы своей культуры и в то
ков всего мира, особенно африканских. Этот саламандровый язык (как его тоже
называли) получил известное распространение главным образом в северных странах, но, к
сожалению, только среди людей, в Упсале была даже учреждена кафедра саламандрового
языка, но что касается саламандр, то, насколько известно, ни одна из них не говорила
на этом языке. По правде сказать, среди саламандр больше всего был в ходу «basic-
English» который впоследствии и сделался официальным языком саламандр.
1 «...не надо верить никому на. свете, нет у нас там друга — нет ни одного». — Чапек
цитирует строки из стихотворения выдающегося чешского поэта Сватоплука Чеха (184 6—
1908) «Не верим никому...».
же время пробудить в них интерес к изделиям своей промышленности».
Эта статья возбудила большое внимание главным образом в Союзе
промышленников и имела, по крайней мере, тот результат, что был издан краткий учебник
«Чешский язык для саламандр» с примерами из чехословацкой изящной литературы.
Это звучит неправдоподобно, но книжка действительно разошлась в количестве
свыше семисот экземпляров: следовательно, это был замечательный успех.1
Приведём в связи с этим сохранившийся в коллекции пана Повондры очерк,
принадлежащий перу Яромира Зейдела-Новоместского (Яромир Зейдел-Новоместский, Генриэтта Зейд-
лова-Хрудимская, Богумила Яндова-Стршешовицкая — Чапек иронизирует над чешскими
писателями конца Х1Х-начала XX веков, добавившим к своей фамилии псевдоним; как
правило, это были авторы псевдопатриотических и псевдонародных произведений).
НАШ ДРУГ НА ГАЛАПАГОССКИХ ОСТРОВАХ
Совершая кругосветное путешествие, предпринятое мною вместе с моей супругой,
поэтессой — Генриэттой Зейдловой-Хрудимской, в надежде, что под наплывом
многочисленных новых и глубоких впечатлений хоть несколько изгладится боль горестной
утраты, понесённой нами в лице нашей дорогой тётушки, писательницы Богумилы Ян-
довой-Стршешовицкой, мы посетили далёкие, овеянные столь многими легендами
Галапагосские острова. У нас было всего два часа времени, и мы воспользовались
ими для прогулки по берегам этих пустынных островов.
— Взгляни, какой прекрасный закат солнца, — обратился я к своей супруге. —
Разве не кажется, будто весь небесный свод тонет в золоте и крови вечерней
зари?
— Пан изволит быть чехом? — раздалось за нами на чистом и правильном чешском
языке.
Мы удивленно обернулись на голос. Там не было никого, только большая чёрная
саламандра сидела на камне, держа в руке какой-то предмет, похожий на книжку.
Во время нашего путешествия мы встретили уже несколько саламандр, но не имели
до сих пор случая вступить с ними в беседу. Любезный читатель поймет, поэтому,
наше изумление, когда на таком пустынном побережье мы увидели саламандру, да
ещё к тому же услышали вопрос на нашем родном языке.
— Кто здесь разговаривает? — воскликнул я по-чешски.
— Это я взял на себя смелость, — ответила саламандра, почтительно
приподнимаясь . — Я не мог совладать с собой, услышав впервые в жизни чешскую речь.
— Откуда, — поразился я, — вы знаете чешский язык?
— Я как раз сейчас развлекался спряжением неправильного глагола «быть», —
ответила саламандра. — Между прочим, этот глагол неправильно спрягается на всех
языках.
— Как, где и для чего, — допытывался я, — научились вы по-чешски?
— Мне случайно попала в руки эта книга, — ответила саламандра, протягивая мне
книжку, которую она держала. Это был «Чешский язык для саламандр», и страницы
учебника носили на себе следы частого и прилежного пользования им.
— Она попала сюда, — продолжала саламандра, — вместе с партией других книг
научного содержания. Я мог выбрать себе «Геометрию для старших классов»,
«Историю военной тактики», «Путеводитель по доломотивым пещерам» или «Принципы
биметаллизма» . Но я предпочёл эту книжку, которая сделалась моим неразлучным
другом. Я уже знаю её всю наизусть и всё-таки каждый раз нахожу в ней новые
источники развлечения и полезных знаний.
Моя супруга и я выразили неподдельную радость и изумление, по поводу
правильного и, в общем, довольно внятного произношения саламандры.
— К сожалению, здесь нет никого, с кем я мог бы говорить по-чешски, — скромно
сказал наш новый друг, — а я, например, не уверен, как будет творительный падеж
множественного числа от слова «дверь» — «дверями» или «дверьми».
— Дверями, — сказал я.
— Ах, нет, дверьми! — воскликнула моя супруга.
— Не будете ли вы так любезны сказать мне, — спросил с горячим интересом наш
милый собеседник, — что нового в стобашенной матушке Праге?
— Она разрастается, мой друг, — ответил я, обрадованный его
любознательностью, и в нескольких словах обрисовал ему расцвет нашей золотой столицы.
— Как приятно — слышать такие вести, — сказала саламандра с явным
удовлетворением. — Скажите, висят, ли ещё на Мостовой башне головы казнённых чешских
панов? (В Праге на Староместской башне Карлова моста были вывешены головы
двадцати семи руководителей чешского восстания против власти австрийской династии
Габсбургов, которые после поражения и битве у Белой Горы (1620) были захвачены
в плен императорскими войсками и 21 июня 1621 года казнены.)
— Что вы, давно уже нет, — ответил я, признаюсь, несколько озадаченный таким
вопросом.
— Ах, как жалко! — воскликнула симпатичная саламандра.
— Это был редкостный исторический памятник. До чего грустно, что столько
известнейших памятников погибло во время Тридцатилетней войны! Если не ошибаюсь,
земля чешская была превращена в пустыню, залитую слезами и кровью. Счастье ещё,
что не погиб тогда родительный падеж при отрицаниях. В этой книжке говорится,
что он отмирает. Я был бы этим очень огорчен.
— Вы, значит, увлекаетесь и нашей историей? — радостно воскликнул я.
— Конечно, — ответила саламандра. — Особенно белогорским разгромом и
трёхсотлетним порабощением (После поражения чешского дворянства в битве у Белой Горы
(8 ноября 1620 года) Чехия на 300 лет (до 1918 года) лишилась государственной
самостоятельности.). Я очень много читал о них в этой книге. Вы, несомненно,
чрезвычайно гордитесь своим трёхсотлетним порабощением. Это было великое время,
сударь.
— Да, тяжёлое время, — подтвердил я, — время неволи и горя.
— И вы стонали? — с жадным интересом осведомился наш друг.
— Стонали, невыразимо страдая под ярмом свирепых угнетателей.
— Я очень рад, — облегчённо перевела дух саламандра. — В моей книжке так и
сказано. Я очень рад, что это правда. Это превосходная книга, лучше чем
«Геометрия для старших классов средних школ». Я охотно побывал бы на том
историческом месте, где были казнены чешские паны, равно как и в других знаменитых
местах, где вершилось жестокое бесправие.
— Так приезжайте к нам, — предложил я от всего сердца.
— Благодарю за любезное приглашение, — поклонилась саламандра. — К сожалению,
я не столь свободен в своих передвижениях...
— Мы могли бы купить вас! — вскричал я. — То есть я хочу сказать, что при
помощи национальной подписки можно было бы собрать средства, которые позволили бы
вам...
— Искреннейше благодарю вас, — пробормотал наш друг, явно растроганный. — Но
я слышал, что в Влтаве — неважная вода. В речной воде мы заболеваем тяжёлой
формой поноса.
Немного подумав, саламандра прибавила.
— К тому же мне было бы тяжело расстаться с моим любимым садиком.
— Ах, — воскликнула моя супруга. — Я тоже страстная садовница! Как я была бы
вам благодарна, если бы вы показали нам произведения здешней флоры!
— С величайшим удовольствием, дорогая пани, — ответила саламандра с любезным
поклоном. — Но не послужит ли для вас препятствием то обстоятельство, что мой
любимый сад находится под водой?
— Под водой?
— Да. На глубине двадцати двух метров.
— Какие же цветы вы там разводите?
— Морские анемоны, — ответил наш друг. — Несколько редких сортов. А также
морские звёзды и морские огурцы, не говоря уже о коралловых кустах «Блажен, кто
вырастил для родины своей одну хотя бы розу, один хотя бы черенок» (Строки из
стихотворения чешского поэта-классика Франтишека Лодислава Челаковского (1799—
1852), которое входит в его сборник «Роза столистая».), — как говорит поэт.
К сожалению, пришла пора расстаться, так как пароход давал сигналы
отправления.
Вопросы образования и языка составляли лишь одну сторону грандиозной
Саламандровой Проблемы, которая, так сказать, вырастала под боком у человечества.
Так, например, вскоре возник вопрос: как, собственно, относиться к
саламандрам, точнее — какое уделить им место в обществе. В первые, если можно их так
назвать, доисторические годы Саламандрового Века различные Общества
покровительства животным ревностно заботились о том, чтобы с саламандрами не
обращались жестоко и бесчеловечно; благодаря их неустанному вмешательству власти
почти всюду следили за тем, чтобы к саламандрам полностью применялись
полицейские и ветеринарные правила, установленные для других видов домашнего
скота . Кроме того, принципиальные противники вивисекции подписали много
протестов и петиций, требуя запрещения научных экспериментов на живых саламандрах.
В ряде государств действительно были изданы такие законы.1 Однако по мере
развития образования среди саламандр становилось все более сомнительным,
можно ли просто распространять на них общие правила покровительства животным; по
каким-то не вполне ясным причинам это казалось неловким. Тогда была основана
международная Лига покровительства саламандрам (Salamander Protecting
League) — под попечительством герцогини Хеддерсфилд. Эта Лига, насчитывавшая
свыше двухсот тысяч членов, главным образом жителей Англии, проделала
большую, достойную всяческих похвал работу; в частности, она добилась того, что
на морских побережьях были устроены специальные площадки, где, без помех со
стороны любопытствующих зрителей, саламандры могли устраивать свои «собрания
и спортивные празднества» (под этим разумелись, вероятно, лунные танцы); во
всех учебных заведениях и даже в Оксфордском университете учащимся внушали,
чтобы они не кидали камнями в саламандр; были приняты некоторые меры к тому,
чтобы молодых головастиков в саламандровых школах не слишком обременяли
уроками; и, наконец, те места, где работали и жили саламандры, были обнесены
высоким забором, который ограждал саламандр от всяких беспокойств, а главное —
в достаточной мере отделял мир саламандр от мира людей.2 Однако этой похваль-
— А что бы вы хотели передать, пан... пан... — запнулся я, не зная, как зовут
нашего друга.
— Мое имя Болеслав Яблонский (Болеслав Яблонский — псевдоним чешского
сентиментально-романтического поэта Карела Эугена Тупого (1813—1881)), — застенчиво
подсказала саламандра. — По-моему, это красивое имя. Я его выбрал себе из моей
книжки.
— Так что нам, пан Яблонский, передать от вашего имени нашему народу?
Саламандра на мгновение задумалась.
— Скажите своим соотечественникам, — проговорила она с глубоким волнением, —
скажите им: Пусть не предаются старым славянским раздорам и пусть благодарно
хранят в памяти Липаны (Липаны — село под Прагой, близ которого в мае 1434 года
произошла кровопролитная битва, приведшая к поражению таборитов — левого крыла
чешского социального и национально—освободительного движения, начало XV века.)
и в особенности Белую Гору! Доброго здоровья! Честь имею кланяться! — внезапно
оборвала она, стараясь справиться со своим волнением.
Мы сели в лодку и отчалили, растроганные и погружённые в раздумье. Наш друг
стоял на скале и махал нам; кажется, он что-то кричал.
— Что он кричит? — спросила моя супруга.
— Не знаю, — сказал я, — что-то вроде: «Передайте привет пану приматору
доктору Баксе (Вакса Карел (1863—1927) — глава Праги в 1919—1927 годах, член
шовинисткой национал — социалистической партии.)».
1 В частности, в Германии была строго запрещена всякая вивисекция — впрочем, только
биологам-евреям.
2 По-видимому, здесь играли роль также и некоторые нравственные побуждения. Среди
документов пана Повондры было найдено во многих экземплярах и на разных языках
«Воззвание», опубликованное, видимо, в газетах всего мира и подписанное самой герцогиней
Хеддерсфилд. В этом воззвании говорилось:
ной частной инициативы, которая стремилась построить отношения между
человеческим обществом и саламандрами на началах приличия и гуманности, вскоре
оказалось недостаточно.
Было, конечно, сравнительно легко «включить саламандр в производственный
процесс», но гораздо труднее и сложнее оказалось вместить их в рамки
существующего общественного порядка. Правда, люди консервативные утверждали, что
здесь не может быть и речи о каких-либо юридических или социальных проблемах;
саламандры, говорили они, являются просто собственностью своего хозяина,
который отвечает за них и, в частности, за тот вред, который они могли бы
причинить , несмотря на свою несомненную интеллигентность, саламандры — не что
иное, как объект права, вещь или имущество, и всякие специальные
законодательные постановления, касающиеся саламандр, были бы посягательством на
священные права частной собственности. Другие возражали на это, что саламандры,
как существа интеллигентные и в значительной мере способные отвечать за свои
деяния, могут по собственному умыслу и притом различнейшими способами нару-
«Лига покровительства саламандрам обращается к вам, женщины, с призывом, в
интересах приличия и добрых нравов, собственноручной работой принять участие в
великом деле, цель которого — снабдить саламандр подобающим одеянием. Для этого
больше всего подходит юбочка длиной в 40 см, шириной в поясе — 60 см, лучше
всего с вшитой резинкой.
Рекомендуется юбочка, собранная в складки (плиссе), которая очень красит
фигуру и допускает большую свободу движений. Для тропических стран достаточно
передника с завязками, сшитого из самой простой стирающейся материи, в частности
— из каких-нибудь остатков вашего старого гардероба. Этим вы окажете помощь
бедным саламандрам и избавите их от необходимости показываться без всякой
одежды во время работ в присутствии людей, что, несомненно, подвергает испытанию их
стыдливость и в то же время оскорбляет каждого приличного человека, в
особенности каждую женщину и мать.»
Судя по всему, это начинание не дало желаемых результатов: нет сведений о том,
чтобы саламандры когда-либо соглашались носить юбочки или передники — вероятно,
одежда стесняла их под водой или не держалась на них. А когда саламандры были отделены
от людей заборами, для обеих сторон отпали какие бы то ни было поводы для стыда или
неприятных впечатлений.
Что касается нашего замечания о необходимости оградить саламандр от всяких
беспокойств, то мы имели в виду главным образом собак, которые никак не могли примириться
с существованием саламандр и бешено преследовали их даже в воде, несмотря на то, что
у собаки, искусавшей саламандру, потом воспалялась слизистая оболочка пасти. Иногда
саламандры защищались, и немало прекрасных породистых собак было убито киркой или
мотыгой. Вообще между собаками и саламандрами возникла упорная, можно сказать,
смертельная вражда, и устройство заграждений, отделивших их друг от друга, ничуть не
ослабило , а скорее, усилило и обострило эту вражду. Но так уж издавна повелось, и не
только у собак.
Между прочим, эти просмолённые заборы, тянущиеся часто на сотни километров вдоль
берега моря, использовались и в воспитательных целях: во всю длину их покрывали
надписями и лозунгами, полезными для саламандр, как, например:
ВАШ ТРУД - ВАШ УСПЕХ. ЦЕНИТЕ КАЖДУЮ СЕКУНДУ! СУТКИ СОСТОЯТ ВСЕГО ИЗ
8640 СЕКУНД! ЦЕННОСТЬ КАЖДОГО ИЗМЕРЯЕТСЯ ЕГО ТРУДОМ! ОДИН МЕТР ДАМБЫ ВЫ МОЖЕТЕ
ВОЗДВИГНУТЬ ЗА 57 МИНУТ! КТО ТРУДИТСЯ - ТОТ СЛУЖИТ ВСЕМ! КТО НЕ РАБОТАЕТ - ТОТ
НЕ ЕСТ!
И так далее. Если учесть, что такого рода дощатые ограды окаймляли в общей
сложности более трёхсот тысяч километров прибрежных полос во всем мире, мы можем себе
представить, сколько ободряющих и общеполезных изречений умещалось на них.
шать действующие законы. С какой же стати должен собственник саламандр нести
ответственность за те проступки, которые позволят себе его саламандры. Такой
риск, несомненно, подорвал бы частную инициативу в области работ, выполняемых
саламандрами. В море ведь нет заборов, и там нельзя запереть саламандр, чтобы
держать их под надзором. Поэтому нужно законодательным путем обязать самих
саламандр уважать человеческий правопорядок и подчиняться правилам, которые
будут установлены для них.1
Насколько известно, законы о саламандрах были изданы, прежде всего, во
Франции. Первый из них определял обязанности саламандр в случае мобилизации и
войны; второй закон (так называемый закон Деваля) предписывал саламандрам се-
Интересны в этом отношении материалы первого «Саламандрового процесса», который
слушался в Дурбане и (как видно из вырезок пана Повондры) вызвал многочисленные
комментарии мировой печати.
Портовое управление в А. приобрело для работ отряд саламандр. С течением
времени они так размножились, что в порту для них уже не хватило места, и
несколько колоний головастиков обосновались на соседнем побережье. Помещик Б.,
которому принадлежала часть этого побережья, потребовал, чтобы портовое управление
удалило своих саламандр из его береговых владений, так как там стояла его
купальня. Портовое управление возразило, что ему до этого дела нет, с того
момента, как саламандры поселились во владениях жалобщика, они стали его частной
собственностью. Пока эти переговоры тянулись в обычном порядке, саламандры
(отчасти по врожденному инстинкту, отчасти из усердия, привитого им обучением)
начали без всякого распоряжения или разрешения строить на новом месте дамбы и
бассейны. Тогда мистер Б. предъявил к портовому управлению иск о причиненных
ему убытках. Первая инстанция иск отклонила, мотивируя своё решение тем, что
дамбы не причинили ущерба мистеру Б., а, наоборот, улучшили состояние его
имущества. Вторая инстанция признала, однако, что истец прав, ибо никто не обязан
терпеть на своей земле домашних животных соседа, и что портовое управление
отвечает за всякий ущерб, причинённый его саламандрами, точно так же, как фермер
обязан возмещать вред, причиняемый соседям его скотом. Ответчик возражал, что
он не отвечает за саламандр, так как не может изолировать их в море. В ответ на
это судья заявил, что, по его мнению, вред, причинённый саламандрами, надо
рассматривать по аналогии с вредом, причиняемым курами, которых тоже нельзя
изолировать , так как они умеют летать. Поверенный портового управления осведомился,
каким же образом его клиент может удалить саламандр или добиться, чтобы они
сами покинули частные береговые владения мистера Б. Судья ответил, что это суда
не касается. Поверенный спросил тогда, как достопочтенный судья отнёсся бы к
действиям ответчика, если бы тот приказал перестрелять этих нежелательных
саламандр. Судья ответил, что как британский джентльмен, он считал бы это крайне
некорректным поступком и, кроме того, нарушением охотничьих прав мистера Б.
Ответчик обязан, с одной стороны, удалить саламандр из частных владений истца, а
с другой — возместить вред, причинённый постройкой дамб и изменением прибрежной
полосы, причём это должно быть сделано путем приведения участка в прежнее
состояние. Поверенный ответчика задал вопрос, можно ли для сломки возведённых
сооружений использовать саламандр. Судья ответил, что, по его мнению, — никоим
образом, если на это не будет согласия истца, жена которого чувствует
отвращение к саламандрам и не может купаться в осквернённых ими местах. Ответчик
возразил, что без саламандр он не в состоянии убрать дамбы, сооружённые под водой.
В ответ на это судья заявил, что суд не хочет и не может входить в обсуждение
технических подробностей, суды существуют для охраны имущественных прав, а не
для рассуждений о том, что выполнимо и что — нет.
Так был разрешен вопрос со стороны юридической. Неизвестно, как портовое
управление в А. вышло из этого трудного положения. Но всё это дело показало, что
Саламандровый Вопрос придётся регулировать при помощи новых юридических средств.
литься только в тех прибрежных пунктах, которые укажет им их собственник или
соответствующий орган департаментской администрации; третий закон гласил, что
саламандры обязаны беспрекословно подчиняться всем полицейским распоряжениям;
в случае неподчинения полицейские власти имеют право карать их заключением в
сухом и светлом месте и даже долгосрочным отстранением от работы. Левые
партии тотчас внесли в парламент предложение разработать систему социальных
законов для саламандр, которые ограничили бы их трудовые повинности и возложили
на работодателей определенные обязательства по отношению к трудящимся
саламандрам (например, двухнедельный отпуск в период весеннего спаривания), в
противоположность этим партиям крайние левые потребовали вообще изгнать из
общества всех саламандр, как враждебных трудящимся массам, ибо саламандры
слишком много, и притом почти бесплатно работают на капиталистов, чем ставят
под угрозу жизненный уровень рабочего класса. В поддержку этого требования в
Бресте началась забастовка, а в Париже произошли крупные демонстрации, в
результате было много раненых, и кабинет Деваля вынужден был подать в отставку,
в Италии саламандры были подчинены специальной Саламандровой корпорации,
состоящей из предпринимателей и представителей власти, в Голландии они
находились в ведении министерства водных сооружений; словом, каждое государство
решало Саламандровую Проблему по-своему, и все по-разному. Но многочисленные
правительственные распоряжения, которые определяли гражданские обязанности и
ограничивали чисто животную свободу саламандр, были, в общем, всюду
одинаковы.
Разумеется, тотчас вслед за изданием первых законов о саламандрах появились
люди, которые во имя юридической логики доказывали, что если человеческое
общество налагает на саламандр известные обязанности, то оно должно признать за
ними и некоторые права. Государство, издавая законы для саламандр, тем самым
признает их свободными и правомочными субъектами права и даже своими
подданными; а в таком случае надо каким-то образом упорядочить их взаимоотношения с
государством, под юрисдикцией которого они находятся. Можно, конечно, считать
саламандр иностранными иммигрантами, но тогда государство не вправе налагать
на них определенные обязанности и повинности на случай мобилизации и войны,
как это сделали все цивилизованные страны (за исключением Англии). В случае
военного конфликта мы наверняка потребуем от саламандр, чтобы они защищали
наши побережья; но тогда мы не можем отказать им в известных гражданских
правах, как то: избирательное право, право собраний, право на представительство
в различных выборных органах и так далее.1 Раздавались даже требования о пре-
Некоторые понимали равноправие саламандр до такой степени буквально, что требовали
для саламандр права занимать любые общественные должности в воде и на суше
(Ж. Курто); или сформирования из саламандр, вооружённых по всем правилам, подводных
полков с собственными подводными командирами (генерал Дефур); и даже разрешения
смешанных браков между людьми и саламандрами (адвокат Луи Пьерро). Правда, естествоведы
утверждали, что такие браки вообще невозможны; но мэтр Пьерро заявил, что дело не в
физической возможности, а в правовом принципе и что он сам готов жениться на
саламандре, дабы доказать, что реформа брачного права не останется только на бумаге.
(Впоследствии мэтр Пьерро сделался весьма популярным адвокатом по бракоразводным
делам. )
(В связи с этим следует упомянуть, что в американской печати время от времени
появлялись сообщения о девушках, якобы изнасилованных саламандрами во время купания.
Поэтому в Соединенных Штатах участились случаи, когда саламандр хватали и подвергали
линчеванию, — чаще всего путем сожжения на костре. Напрасно учёные протестовали
против этого народного обычая, утверждая, что строение тела саламандр совершенно
исключает подобные преступления с их стороны; многие девушки показали под присягой, что
саламандры приставали к ним, и тем самым для каждого нормального американца вопрос
был решен. Впоследствии излюбленный способ линчевания саламандр, то есть сожжение,
доставлении саламандрам своего рода подводной автономии, но все эти и другие
подобные же рассуждения оставались всегда чисто академическими; дело не дошло
до каких-либо практических выводов главным образом потому, что саламандры
нигде и никогда не добивались никаких политических прав.
Так же, без участия саламандр и без видимого интереса с их стороны,
протекала другая крупная дискуссия вокруг вопроса — можно ли крестить саламандр.
Католическая церковь с самого начала твердо держалась той точки зрения, что
это недопустимо ни под каким видом; поскольку саламандры не принадлежат к
Адамову потомству и не были зачаты в первородном грехе, они не могут быть
очищаемы от этого греха таинством святого крещения. Святая церковь не желает
входить в обсуждение вопроса, обладают ли саламандры бессмертной душою или
какими-нибудь другими дарами господней благодати; ее благорасположение к
саламандрам может выражаться лишь в поминаний их в особой молитве, которая
будет произноситься в определенные дни наряду с молитвой за души в чистилище и
предстательством за неверующих.1 Не так просто было разрешить этот вопрос
протестантским церквям; правда, они признавали за саламандрами разум, а
следовательно, и способность воспринять христианское учение, но не решались
принять их в лоно церкви и тем самым сделать своими братьями во Христе. Они
ограничились поэтому изданием (в сокращенном виде) священного писания для
саламандр на непромокаемой бумаге и распространили его в миллионах
экземпляров; предполагалось также сочинить для саламандр, по аналогии с «Basic-
English», нечто вроде «basic-christian», то есть сведенное к основным
принципам и упрощенное христианское учение; но сделанные в этом направлении опыты
вызвали столько теологических споров, что, в конце концов, от этой затеи
пришлось отказаться.2 Не столь щепетильны были некоторые религиозные секты
(особенно американские), которые посылали к саламандрам своих миссионеров, чтобы
они проповедовали им Истинную Веру и крестили их по словам писания: «Идите по
всему миру, учите все народы». Но лишь немногим миссионерам удалось
проникнуть за заборы, отделявшие саламандр от людей; предприниматели запрещали им
доступ к саламандрам, чтобы они своими проповедями не отрывали их понапрасну
подвергся все-таки ограничению — сжигать саламандр разрешалось только по субботам, и
притом под наблюдением пожарных. Тогда же возникло и «Движение против линчевания
саламандр» , во главе которого стал негритянский священник Роберт Дж. Вашингтон; к нему
примкнуло свыше ста тысяч человек, впрочем, почти исключительно негров. Американская
печать подняла крик, заявляя, что это движение преследует разрушительные
политические цели; дело дошло до нападений на негритянские кварталы, причём было сожжено
много негров, молившихся в своих церквах за Братьев Саламандр. Ожесточение против
негров достигло своей высшей точки, когда от подожжённой негритянской церкви в Гор-
донвилле (штат Луизиана) пожар распространился на весь город. Впрочем, это не имеет
уже прямого отношения к истории саламандр.)
Из числа юридических установлений и льгот, действительно касающихся саламандр,
упомянем хотя бы некоторые: каждая саламандра была записана в саламандровую
метрическую книгу и зарегистрирована по месту работы; саламандры обязывались получать
разрешение властей на проживание в данном месте; они должны были платить подушную
подать, которую вносил за них их владелец, производивший потом соответствующие
удержания из выдаваемой им пищи (так как саламандры не получали денежного
вознаграждения) ; точно так же они должны были платить арендную плату за участки побережья, на
которых жили, взносы в муниципальную кассу, пошлину за воздвигнутые заборы, школьный
налог и нести прочие общественные повинности; короче, мы должны честно признать, что
в этом отношении с ними обходились, как и с другими гражданами, так что они все же
пользовались известным равноправием.
1 См. Энциклику его святейшества папы «Mirabilia Dei Opera» (латин.) («Достойное
удивления созданье божье»)
2 По этому вопросу появилась такая обширная литература, что одна только ее
библиография заняла бы два толстых тома.
от дела. И поэтому то тут, то там можно было видеть, как у просмоленного
забора стоит проповедник, окруженный собаками, и под аккомпанемент яростного
лая тщетно, но горячо излагает слово божие.
Несколько большим распространением пользовался среди саламандр монизм;
некоторые из них верили также в материализм, золотой стандарт и прочие научные
догмы. Популярный философ Георг Секвенц сочинил даже специальную религию для
саламандр, высшим и главнейшим догматом которой была вера в Великого
Саламандра. Правда, это учение совсем не привилось у саламандр, зато нашло очень
много приверженцев среди людей, особенно в больших городах, где в короткий
срок появилось множество тайных храмов саламандрового культа.1
Сами саламандры позднее приняли почти всюду иную религию, причём
неизвестно, откуда они её взяли. Это было поклонение Молоху, которого они
представляли себе в виде исполинской саламандры с человеческой головой; по слухам, у
них под водой были огромные идолы из чугуна, которые они заказывали у
Армстронга или Круппа, но подробности их религиозных обрядов, будто бы необычайно
таинственных и жестоких, так и остались неизвестными, потому что совершались
под водой. По-видимому, эта религия распространилась у них потому, что имя
Молоха напоминало им естественнонаучное (molche) или немецкое (Molch)
название саламандры.
Как видно из изложенного, Саламандровый Вопрос в течение долгого времени
сводился к тому, в состоянии ли (и если да, то в какой мере) саламандры,
будучи существами разумными и в значительной степени цивилизованными,
пользоваться теми или иными человеческими правами, хотя бы где-то на грани челове-
Среди документов пана Повондры имеется весьма порнографическая брошюрка,
составленная якобы на основании полицейских рапортов города Б. Материалы этого «частного
издания, выпущенного с научными целями», невозможно цитировать в приличной книге, и
мы позаимствуем оттуда лишь некоторые выдержки.
«В центре храма саламандрового культа, находящегося в доме No*** по
улице**** f устроен большой бассейн, выложенный тёмно-красным мрамором. Вода в
бассейне, смешанная с благовонными эссенциями, подогрета и освещается снизу
огнями, все время меняющими свой цвет, другого освещения в храме не имеется. С двух
сторон в этот бассейн, переливающийся всеми цветами радуги, спускаются по
мраморным ступеням с пением „саламандровых литаний" совершенно обнажённые верующие
— „саламандры и саламандрии" — с одной стороны мужчины, с другой — женщины, все
из высшего круга, можно назвать, в частности, баронессу М., киноартиста
С, посланника Д. и многих других видных лиц. Внезапно голубой прожектор
освещает громадную мраморную скалу, выступающую над водой, на скале лежит, тяжело
дыша, огромная, старая, чёрная саламандра, именуемая „Магистр Саламандр".
Секунду длится молчание, затем раздается голос магистра — он призывает верующих
полностью, всей душой отдаться предстоящим обрядам саламандровой пляски и
преклониться пред Великим Саламандром. После этого магистр поднимается и начинает
извиваться верхней частью туловища. Вслед за ним верующие мужчины, погрузившись
в воду по шею, тоже неистово раскачиваются и извиваются — всё быстрей и
быстрей, якобы для того, чтобы образовалась „половая среда". Во время этого обряда
„саламандрии" издают резкие звуки: „Тс-тс-тс", — и кричат скрипучими голосами.
Один за другим гаснут огни под водой, и разыгрывается всеобщая оргия».
Мы не можем поручиться за правильность этого описания, но достоверно известно, что
во всех крупных городах Европы полиция, с одной стороны, строго преследовала эти
саламандровые секты, а с другой — только и делала, что разбирала постоянно возникавшие
в этой связи грандиозные общественные скандалы. Однако можно заключить, что хотя
культ «Великого Саламандра» и был необычайно распространен, но по большей части
таинства совершались не с таким сказочным великолепием, а среди менее состоятельного
люда — даже просто на суше.
ческого общества и человеческого порядка; иными словами, это был внутренний
вопрос каждого отдельного государства, разрешавшийся в рамках гражданского
права. Долгие годы никому не приходило в голову, что Саламандровый Вопрос
может иметь крупнейшее международное значение и что с саламандрами придется,
пожалуй, иметь дело не только как с мыслящими существами, но и как с единым
саламандровым коллективом или саламандровой нацией.
Строго говоря, первый шаг к такому пониманию саламандровой проблемы сделали
те эксцентричные христианские секты, которые пытались окрестить саламандр,
ссылаясь на слова писания: «Идите по всему миру, учите все народы». Тем самым
впервые было заявлено, что саламандры нечто вроде нации.1
Различные организации обратились к саламандрам с воззваниями.2
Саламандровой проблемой занялось со временем и Международное бюро труда в
Женеве. Там столкнулись два противоположных взгляда. Одни признавали
саламандр новой категорией работающих и добивались распространения на них в
полном объёме социального законодательства, касающегося рабочего времени
отпусков с сохранением зарплаты, страхования по инвалидности и старости и так
далее.
Другие, наоборот, заявляли, что в лице саламандр растёт опасная конкуренция
трудящимся людям и что использование труда саламандр просто надо запретить
как антисоциальное явление. Против этого предложения выступили, однако, не
только работодатели, но и делегаты от рабочих, которые ссылались на то, что
саламандры перестали быть только новой рабочей армией, но сделались крупным
потребителем с всё возрастающим значением. Они привели данные о том, в каком
небывалом объёме возросла за последнее время занятость рабочих в
металлообрабатывающей промышленности (инструменты, машины и чугунные идолы для
саламандр) , военной, химической (подводные взрывчатые вещества), бумажной
(учебники для саламандр), цементной, лесной, искусственного корма (Salamander
Food) и многих других отраслей; тоннаж торгового флота увеличился по
сравнению с досаламандровыми временами на 27 процентов, добыча угля — на 18,6
процента . Косвенным путем — благодаря повышению числа занятых рабочих и уровня
благосостояния людей — увеличивается оборот и в других отраслях
промышленности. Наконец, в самое последнее время саламандры стали заказывать разные
детали машин по собственным чертежам; из них они монтируют под водой
пневматические сверла, молоты, подводные двигатели, печатные станки, подводные
радиопередатчики и другие механизмы собственной конструкции. За эти детали
саламандры платят повышением производительности труда. Уже сейчас пятая часть
всей мировой продукции тяжёлой промышленности и точной механики зависит от
заказов саламандр. Уничтожьте саламандр, и вам придётся закрыть одну пятую
всех предприятий; вместо нынешнего процветания миллионы людей окажутся без
Да и упоминавшаяся выше католическая молитва за саламандр давала им определение
«Dei creatura de genta Molch» (создания божьи народа саламандр).
2 В коллекции пана Повондры мы нашли несколько воззваний, остальные, вероятно,
спалила пани Повондрова. Из сохранившегося материала отметим лишь следующие обращения:
Пацифистский манифест (Приложение 3.1)
Немецкая листовка (Саламандры, вышвырните евреев!) (Приложение 3.2)
Воззвание группы анархистов—бакунинцев (Приложение 3.3)
Публичное обращение скаутов, занимающихся водным спортом (Приложение 3.4)
Воззвание фракции гражданских реформ в Дьеппе. (Приложение 3.5)
Адрес Союза акваристических обществ и любителей водной фауны. (Приложение 3.6)
Воззвание Общества нравственного возрождения. (Приложение 3.7)
Общество взаимопомощи бывших моряков. (Приложение 3.7)
Клуб пловцов в Эгире. (Приложение 3.9)
Особенно важным (если судить по тому, как пан Повондра тщательно подклеил эту
вырезку) было, вероятно, воззвание, текст которой приводим полностью (Приложение 3.10)
работы.
Международное бюро труда не могло, конечно, не считаться с этими
возражениями. В конечном счете, после долгих переговоров было достигнуто
компромиссное решение, в котором говорилось, что «вышеозначенные работополучатели
группы S (земноводные) могут быть заняты только в воде или под водой, а на берегу
— лишь на расстоянии не более десяти метров от наивысшей черты прилива; они
не имеют права добывать уголь или нефть на морском дне, не имеют права
производить для сбыта на суше бумагу, текстильные товары или искусственную кожу из
водорослей и т.д.». Эти ограничения саламандровой продукции были сведены в
кодекс из девятнадцати параграфов, которых мы не приводим подробно по той
простой причине, что с ними, само собой разумеется, нигде не считались; но в
качестве образчика широкомасштабного, подлинно международного решения
экономической и социальной стороны Саламандрового Вопроса этот кодекс являл собой
внушительный и интересный документ.
Несколько медленнее подвигалось дело с международным признанием саламандр в
других областях, в частности в области культурных взаимоотношений. Когда в
специальном журнале за подписью Джона Симэна появилась многократно
цитировавшаяся потом статья «Геологическое строение морского дна у Багамских
островов», то никто не подозревал, что это — научный труд учёной саламандры; но
когда научные конгрессы, различные академии и учёные общества стали получать
от исследователей-саламандр сообщения и работы по вопросам океанографии,
географии, гидробиологии, высшей математики и других точных наук, то это всякий
раз вызывало большое смущение и даже негодование, которое великий д-р Мартель
выразил в словах: «Эта мразь хочет нас учить?» Японский учёный, д-р Оношита,
который отважился процитировать сообщение одной саламандры о развитии
желткового мешка у головастика глубоководной морской рыбки Argyropelecus hemigymnus
Соссо, подвергся бойкоту со стороны учёного мира и сделал себе харакири; для
университетской науки стало вопросом чести и корпоративной гордости не
замечать ни одной научной работы саламандр. Тем большее внимание (если не
возмущение) вызвал жест Университетского центра в Ницце,1 который пригласил д-ра
В коллекции пана Повондры сохранилось довольно поверхностное, сделанное в духе
фельетона описание этого торжества; к сожалению, из него уцелела только половинка, а
остальная часть куда-то пропала. Вот это описание:
Ницца, б мая
В красивом светлом здании Средиземноморского института на Promenade des
Anglais царит сегодня оживление; двое полицейских очищают на тротуаре путь для
приглашённых, которые, ступая по красному ковру, входят в гостеприимный
прохладный амфитеатр. Мы видим здесь улыбающегося г-на мэра города Ниццы, г-на
префекта в цилиндре, генерала в голубой форме, господ с красной розеткой
Почетного легиона, дам определённого возраста (в этом году преобладает модный
терракотовый цвет) , вице-адмиралов, журналистов, профессоров и высокопоставленных
старцев всех национальностей, которых всегда множество на Лазурном берегу.
Вдруг — небольшой инцидент: какое-то странное создание робко старается
проскользнуть между всеми этими почётными гостями; оно закутано с головы до ног в
длинную черную пелерину не то домино, глаза его спрятаны за огромными тёмными
стеклами; поспешными неуверенными шагами семенит оно к переполненному
вестибюлю.
«Не vous! — крикнул один из полицейских, — gu'est-ce que vous cherrhez ici
(Эй, вы! Что вам здесь надо? (франц.))» Но к испуганному пришельцу уже спешат
университетские сановники с возгласами: «Cher docteur» (Дорогой доктор
(франц.)) да «Cher docteur», — стало быть, вот она, эта учёная саламандра, д-р
Шарль Мерсье, который должен сегодня выступить перед цветом Лазурного берега!
Скорее в дом, чтобы успеть захватить местечко среди торжественно настроенной и
взволнованной публики.
На трибуне восседают Monsieur le Maire (господин мэр (франц.)), великий поэт
Monsieur Поль Маллори (Поль Маллори — ироническое сочетание имен и фамилий двух
французских поэтов-декадентов Стефана Малларме (1842—1898) и Поля Валери (1871—
1945), для творчества которых была характерна стилизация античных мотивов) , М-
те Мария Диминяну — делегатка Международного бюро интеллектуального
сотрудничества, ректор Средиземноморского института и другие официальные лица. Сбоку от
трибуны стоит кафедра для докладчика, а за кафедрой: Ну да! Это в самом деле
эмалированная ванна. Обыкновенная эмалированная ванна, какие бывают в ванных
комнатах. Двое сотрудников института вводят на трибуну робкое создание,
закутанное в длинный балахон. Публика несколько растерянно аплодирует. Д-р Шарль
Мерсье застенчиво кланяется и неуверенно оглядывается, куда бы ему сесть.
«Voila, monsieur (Вот здесь, сударь (франц.)), — шепчет один из сотрудников,
указывая на эмалированную ванну, — это для Вас». Д-р Мерсье страшно конфузится
и не знает, как отклонить подобную любезность; он пытается как можно незаметней
занять место в ванне, но запутывается в своей длинной пелерине и падает в
ванну, с шумом расплескивая воду. Господа на трибуне основательно забрызганы, но
делают вид, будто ничего не случилось; в аудитории кто-то истерически
рассмеялся, но господа в передних рядах сурово озираются и шипят: «Тсс!». В тот же
момент поднимается и берет слово Monsieur le Maire et Depute (Господин мзр, он же
депутат (франц.)) .
«Милостивые государыни и милостивые государи, — говорит он. — Я имею честь
приветствовать на территории прекрасной Ниццы доктора Шарля Мерсье, выдающегося
представителя научной жизни наших близких соседей, обитателей морских глубин
(д-р Мерсье высовывается до половины из воды и низко кланяется). Впервые в
истории цивилизации земля и море протягивают друг другу руки для
интеллектуального сотрудничества. До сих пор перед духовной жизнью людей стояла неодолимая
преграда — это был мировой океан... Мы могли пересечь его, могли бороздить его по
всем направлениям на своих кораблях, но в глубь его, милостивые государыни и
государи, цивилизация проникнуть не могла. Тот небольшой кусок суши, на котором
живёт человечество, был до сих пор окружён диким и девственным морем; это
великолепное обрамление, но вместе с тем и извечная грань: по одну сторону
прогрессирующая цивилизация, по другую — вечная и неизменная природа. Эта грань, мои
дорогие слушатели, ныне исчезает. (Аплодисменты.) Нам, детям теперешней великой
эпохи, досталось несравненное счастье видеть собственными глазами, как растёт
наше духовное царство, как оно переступает собственные границы и нисходит в
волны морские, завоёвывает подводные глубины и присоединяет к старой культурной
земле современный цивилизованный океан. Какое грандиозное зрелище! (Возгласы
„Браво!") Дамы и господа, только рождение океанской культуры, выдающегося
представителя которой мы имеем честь приветствовать сегодня в нашей среде, сделало
наш земной шар действительно и до конца цивилизованной планетой! (Восторженные
рукоплескания. Д-р Мерсье приподнимается в ванне и кланяется). Дорогой доктор и
великий учёный! — обратился затем Monsieur le Maire к доктору Мерсье, который,
опираясь о край ванны, растроганно и с трудом шевелил своими трепещущими
жабрами. — Вы сможете передать своим друзьям и соотечественникам на дне морском наши
добрые пожелания, наше восхищение и наши самые горячие симпатии. Скажите им,
что в вашем лице, в лице наших морских соседей мы приветствуем авангард
прогресса и культуры, авангард, который будет шаг за шагом колонизовать
бесконечные морские пространства и создаст новый культурный мир на дне океана. Я вижу,
как в пучине морской вырастают новые Афины и новый Рим; вижу, как расцветает
там новый Париж с подводными Луврами и Сорбоннами, с подводными Триумфальными
арками и Могилами неизвестных солдат, с театрами и бульварами. Так позвольте же
мне высказать мою самую заветную мысль; я надеюсь, что напротив нашей дорогой
Ниццы в синих волнах Средиземного моря вырастает новая славная Ницца, ваша
Ницца, которая своими пышными подводными проспектами, садами и променадами украсит
наш Лазурный берег. Мы хотим узнать вас и хотим, чтобы вы узнали нас. Я глубоко
убежден, что более близкие научные и общественные взаимоотношения, которым мы
положили сегодня начало при столь счастливых предзнаменованиях, приведут наши
народы к всё более и более тесному культурному и политическому сотрудничеству в
Шарля Мерсье, высокоучёную саламандру из тулонского порта, выступить на
торжественном акте, где д-р Мерсье с огромным успехом прочёл лекцию о теории
сечений конусов в неэвклидовой геометрии.
На торжестве в Ницце в числе других присутствовала, как известно, делегатка
женевской организации, мадам Мария Диминяну. Эта замечательная и благородная
дама была так тронута скромными манерами и учёностью д-ра Мерсье («Pauvre
petit, — воскликнула она, — il est tellement laid»,1 что поставила целью
своей кипучей и деятельной жизни принятие саламандр в Лигу наций. Напрасно
политические деятели объясняли красноречивой и энергичной даме, что саламандры,
не имея нигде на свете ни суверенной государственной власти, ни собственной
территории, не могут быть членами Лиги наций. Мадам Диминяну начала
пропагандировать идею, что в таком случае саламандры должны получить где-нибудь
свободную территорию и обзавестись подводным государством. Эта идея была в
достаточной мере нежелательна, если не просто дерзка; но, в конце концов, нашли
счастливый выход и решили, что при Лиге наций будет учреждена специальная
«Комиссия по изучению Саламандрового Вопроса», в состав которой пригласят
также двух делегатов от саламандр, в качестве одного из делегатов, по
настоянию мадам Диминяну, пригласили д-ра Шарля Мерсье из Тулона, другим делегатом
стал некий дон Марио, толстая учёная саламандра с острова Куба, занимавшаяся
научной работой в области планктона и морских растений. В ту пору это был
высший предел международного признания саламандр.2
интересах всего человечества, в интересах всеобщего мира, процветания и
прогресса .» (Продолжительные аплодисменты.)
Вслед за тем встает д-р Шарль Мерсье и пытается в нескольких словах
поблагодарить г-на мэра и депутата Ниццы. Но, с одной стороны, он слишком растроган, а
с другой — у него довольно своеобразный выговор; из его речи я уловил лишь
несколько с трудом произнесенных слов, если не ошибаюсь, это было: «весьма
польщён», «культурные взаимоотношения» и «Виктор Гюго». После этого, явно
взволнованный, д-р Мерсье снова скрылся в ванне.
Слово получает Поль Маллори. То, что он произносит, — не речь, а гимн,
проникнутый глубокой философией «Я благодарю судьбу, — говорит он, — за то, что
дожил до подтверждения и воплощения одной из прекраснейших легенд человечества.
Это воплощение и подтверждение поистине необычно — взамен погрузившейся в море
Атлантиды мы с изумлением видим новую Атлантиду, поднимающуюся из пучины.
Дорогой коллега Мерсье! Вы, поэт пространственной геометрии, и ваши учёные друзья —
вы первые посланцы того Нового Света, который встаёт из морских глубин, и вы
приходите к нам не как Афродита Перворождённая, но как Паллада Анадиомена
(Древнегреческая богиня войны и мудрости Афина Паллада, согласно мифу, вышла в
шлеме и панцире из головы верховного бога Зевса; Анадиомена — одно из имен
Афродиты, указывающее на её рождение из пены морской.). Но гораздо более
необычайно и несравненно, более таинственно, то, что наряду с этим...»
(Окончание не сохранилось.)
1 «Бедняжка, он так безобразен!» (франц.).
2 В документах пана Повондры сохранился несколько неясный газетный снимок,
изображавший обоих саламандровых делегатов в тот момент, когда они поднимаются по лесенке
из Женевского озера на набережную Монблан, чтобы отправиться на заседание комиссии.
По-видимому, Официальная квартира была им предоставлена именно в этом озере.
Что касается самой Женевской комиссии по изучению Саламандрового Вопроса, то она
проделала большую и ценную работу, выразившуюся главным образом в тщательном
уклонении от всех жгучих политических и экономических вопросов. Она непрерывно заседала в
течение многих лет и провела свыше тысячи трехсот заседаний, посвященных усердным
дебатам по вопросу о едином международном названии для саламандр. В этой области
господствовал безнадежный хаос; наряду с научными названиями — Salaniandra, Molche,
Batrachus и т.п. (которые начали казаться несколько невежливыми) — была предложена
целая куча других имен: саламандр хотели назвать тритонами, нептунидами, фетидами,
нереидами, атлантами, океанядами. Посейдонами, лемурами, пелагами, литторалями, пон-
Итак, мы наблюдаем энергичный и непрестанный подъём в развитии саламандр.
Численность их определяют уже в семь миллиардов, хотя с ростом цивилизации
плодовитость их резко падает (до двадцати — тридцати головастиков в год на
самку). Они заселили уже свыше шестидесяти процентов всех побережий земного
шара, полярные побережья ещё не заняты их поселениями, но канадские
саламандры уже начинают колонизовать берега Гренландии и даже оттесняют эскимосов
внутрь страны, захватывая в свои руки рыболовство и торговлю рыбьим жиром.
Рука об руку с их количественным ростом продолжается и культурный прогресс;
установив обязательное школьное обучение, они поставили себя в ряд с
цивилизованными нациями, и могли уже похвастать сотнями собственных подводных
газет, выходящих миллионными тиражами, прекрасно оборудованными научными
институтами и так далее.
Разумеется, этот культурный подъём не всегда проходил гладко и без
внутренних неурядиц. Мы, правда, чрезвычайно мало знаем о внутренних делах
саламандр, но, судя по некоторым признакам (например, по найденным трупам
саламандр с откушенными носами и головами), под морскою гладью долгое время
свирепствовал яростный и затяжной идейный спор между старосаламандрами и мла-
досаламандрами.1 Младосаламандры стояли, видимо, за прогресс без всяких
преград и ограничений, заявляя, что и под водой надо перенять материковую
культуру целиком со всеми её достижениями, не исключая футбола, флирта, фашизма и
половых извращений. Наоборот, старосаламандры, по-видимому, консервативно
цеплялись за природные свойства саламандр и не хотели отречься от старых добрых
животных привычек и инстинктов; они, несомненно, осуждали лихорадочную погоню
за всякими новшествами и видели в ней признаки упадка и измену саламандровым
идеалам предков и, конечно, возмущались также чужеродными влияниями, которым
слепо подчиняется теперешняя развращенная молодежь, и спрашивали, достойно ли
гордых и самолюбивых саламандр это обезьянье подражание людям.2
Мы можем себе представить, что выдвигались громкие лозунги, вроде: «Назад к
миоцену! Долой всякое очеловечивание! На бой за нерушимую саламандрен-
ность!» — и т.д.
Несомненно, здесь были налицо все предпосылки для острого идейного
конфликта между поколениями и для коренного перелома в духовном развитии саламандр.
Нам очень жаль, что мы не можем дать об этом более подробных сведений, но мы
надеемся, что саламандры извлекли из этого конфликта все, что могли.
Мы видим затем саламандр на пути к наивысшему расцвету; впрочем, и
человеческий мир переживает в то время период небывалого процветания. Лихорадочно
сооружаются новые берега континентов, на старых отмелях насыпается новая
суша, среди океана вырастают искусственные авиационные острова; но и это все —
ничто по сравнению с грандиозными техническими проектами полной переделки
Земного шара, которые ждали только, чтобы кто-нибудь их финансировал. По
нотницами, батидами, абиссами, гидрионами, жандемерами (депо de mer) (морские люди
(франц.)), сумаринами и т.д. Комиссия по изучению Саламандрового Вопроса должна была
выбрать наиболее подходящее из всех этих имен; она ревностно и добросовестно
занималась этим до самого конца Саламандрового Века, но так и не пришла к какому-нибудь
единодушному окончательному решению.
1 ...спер между старосаламандрами и младосаламандрами. — Намек на борьбу между старо-
чехами и младочехами — консервативной и либеральной партиями чешской буржуазии конца
XIX — начала XX веков; старочехи в области культурной политики были сторонниками
национальной обособленности, боясь проникновения революционных идей с «развращённого»
Запада; младочехи слепо и некритически стремились перенять буржуазную цивилизацию
более развитых капиталистических стран.
2 Пан Повондра включил в свою коллекцию две-три статьи из газеты «Народни политика»,
содержавшие рассуждения о современной человеческой молодёжи; скорее всего он по
недоразумению отнес их к соответствующему периоду истории саламандровой цивилизации.
чам саламандры без отдыха работают на дне всех морей, на побережьях всех
континентов; кажется, будто они удовлетворены и не требуют для себя ничего,
кроме возможности работать да сверлить под берегами норы и переходы своих тёмных
жилищ.
У саламандр есть, таким образом, свои подводные и подземные города, свои
столицы в пучине, свои Эссены и Бирмингамы на дне морском, на глубине от
двадцати до пятидесяти метров; у них есть свои перенаселённые фабричные
кварталы, гавани, транспортные магистрали и миллионные скопления населения,
словом, — у них есть свой мир, более или менее неведомый1 людям, но, по-
видимому, высоко развитый в техническом отношении. У них нет, правда,
доменных печей и металлургических заводов, но люди доставляют им металлы в обмен
на их работу. У них нет своих взрывчатых веществ, но люди продают им эти
вещества. Источником энергии является для них море с его приливами и отливами,
с его подводными течениями и разницей температур; правда, турбины дали им
люди, но саламандры умеют ими пользоваться, а разве цивилизация не есть просто-
напросто умение пользоваться тем, что придумал кто-то другой! И если у
саламандр нет, допустим, собственных идей, то у них все же вполне может быть
собственная наука. Правда, у них нет своей музыки или литературы, но они
прекрасно обходятся и без них. И люди начинают приходить к выводу, что это
замечательно современно. Стало быть, и человек уже может кое-чему научиться у
саламандр, — и не удивительно, разве не пожинают саламандры великолепных
успехов? А с чего же и брать людям пример, как не с успешных деяний?! Никогда
ещё в истории человечества не производилось, не строилось и не зарабатывалось
столько, как в эту великую эпоху. Да, ничего не скажешь, вместе с
саламандрами в мир явился гигантский прогресс, некий новый идеал, именуемый Количество.
«Мы люди Саламандрового Века», — говорилось тогда с обоснованной гордостью;
куда до него обветшалому Человеческому Веку с его медлительной, мелочной,
бесполезной вознёй, которую называли культурой, искусством, чистой наукой или
как там ещё. Подлинные сознательные люди Саламандрового Века не станут уже
тратить время на размышления о Сути Вещей; им хватит дела с одним их
количеством и массовым производством. Беспрестанное увеличение производства и
потребления — вот всё будущее мира, а посему — пусть будет ещё больше
саламандр , чтобы ещё больше произвести продукции и ещё больше сожрать! — Попросту
говоря, саламандры — это Множественность, их эпохальная заслуга в том, что их
так много. Только теперь дано человеческому разуму работать в полную силу,
ибо он работает в огромных масштабах, в условиях, когда производительная
мощность доведена до предела, а обороты капиталов достигли рекорда; короче,
настала великая эпоха.
Так чего же ещё не хватает, чтобы действительно настал Счастливый Новый Век
всеобщей удовлетворённости и процветания? Что может помещать осуществлению
желанной Утопии, в которой объединились бы все эти победы техники, открывая
1 Один господин из Дейведе рассказывал пану Повондре, что, купаясь на пляже в Кат-
вейке на Северном море, он заплыл далеко, как вдруг сторож на пляже закричал ему,
чтобы он возвратился. Названный господин (некий пан Пршигода, комиссионер) не
обратил на это внимания и продолжал плыть. Тогда сторож прыгнул в лодку и пустился вслед
за ним.
— Эй, сударь! — крикнул он, — Здесь купаться нельзя...
— Почему? — спросил пан Пршигода.
— Здесь саламандры.
— Я их не боюсь, — возразил пан Пршигода.
— У них под водой какие-то фабрики или что-то в этом роде, — проворчал сторож. —
Тут, сударь, никто не купается.
— Почему же?
— Саламандры этого не любят.
всё дальше и дальше, до бесконечности, великолепные возможности ещё больше
увеличивать благосостояние людей и усердие саламандр?
Честное слово, ничего! Ибо отныне деловые отношения с саламандрами будут
увенчаны проницательностью, достойной государственных деятелей, которые
заранее позаботятся о том, чтобы колёса Нового Века никогда не скрипели.
В Лондоне собралась конференция приморских государств, на которой была
выработана и принята международная конвенция о саламандрах. Высокие
договаривающиеся стороны взаимно обязались: не посылать своих саламандр в воды,
находящиеся под суверенитетом других государств; не допускать, чтобы их
саламандры каким бы то ни было способом нарушали неприкосновенность
территории или признанной сферы интересов какого-либо иного государства, никоим
образом не вмешиваться в саламандровые дела других морских держав; в случае
столкновений между своими и чужими саламандрами подчиняться решениям
международного арбитража в Гааге, не вооружать своих саламандр каким бы то ни было
оружием, калибр которого превосходит калибр обыкновенного подводного
револьвера против акул (так называемого Safranek-gun или shark-gun); не допускать,
чтобы их саламандры завязывали близкие отношения с саламандрами, подчиненными
иному государственному суверенитету, не строить новые континенты и не
расширять свою территорию с помощью саламандр без предварительного разрешения
Постоянной морской комиссии в Женеве и т.д. (всего тридцать семь параграфов).
Вместе с тем были отвергнуты — английское предложение, чтобы морские державы
не вводили обязательного военного обучения саламандр; французское предложение
— интернационализировать саламандр и подчинить их Международному
Саламандровому Бюро по упорядочению мировых вод; немецкое предложение — выжигать на
каждой саламандре клеймо того государства, в подданстве которого она состоит;
другое немецкое предложение, чтобы каждому приморскому государству
разрешалось иметь лишь установленное в известной пропорции число саламандр;
итальянское предложение, чтобы государствам, располагающим избытком саламандр, были
предоставлены для колонизации новые побережья или участки на дне моря;
японское предложение, чтобы над саламандрами (черными от природы) осуществляла
международный мандат японская нация, как представительница цветных рас.1
Обсуждение большинства этих предложений было перенесено на следующую
конференцию морских держав, которая, однако, по разным причинам не состоялась.
«Этот международный акт, — писал о конвенции Жюль Зауэрштоф2 в „Тан", —
обеспечивает будущность Саламандр и мирное развитие человечества на многие
десятки лет. Поздравим лондонскую конференцию с благополучным завершением её
нелегких трудов; поздравим и саламандр с тем, что принятый статут дает им
охрану в лице Гаагского суда; теперь они могут спокойно и с полным доверием
заняться своей работой и своим подводным прогрессом. Следует подчеркнуть, что
лишение Саламандровой Проблемы политического содержания, отразившееся в
параграфах Лондонской конвенции, является одной из важнейших гарантий всеобщего
мира; в особенности разоружение саламандр уменьшает вероятность подводных
конфликтов между отдельными государствами. Пусть даже почти на всех
континентах продолжаются пограничные споры и распри из-за господства, несомненно
одно : со стороны моря всеобщему миру не грозит теперь никакая конкретная
опасность . Но, по-видимому, и на суше мир обеспечен лучше, чем когда бы то ни
было. Приморские государства целиком заняты строительством новых берегов и
могут расширять свою территорию за счёт мирового океана, вместо того чтобы
Это предложение, видимо, было связано с широкой политической пропагандистской
кампанией; мы располагаем благодаря коллекционерской страсти пана Повондры чрезвычайно
важным документом этой кампании (Приложение 4).
2 Жюль Зауэрштоф. — Имеется в виду Жюль Зауэрвайн, редактор отдела иностранной
политики в ряде крупных парижских буржуазных газет.
стремиться раздвинуть свои границы на суше. Уже не нужно будет с помощью
железа и газа сражаться за каждую пядь земли; лопат и мотыг саламандр хватит,
чтобы каждое государство построило себе столько территории, сколько ему
нужно; эту мирную работу саламандр на благо мира и всех наций как раз и
гарантирует Лондонская конвенция. Еще никогда земной шар не был так близок к
прочному миру и мирному, но мощному процветанию, как именно сейчас. Вместо
Саламандровой Проблемы, о которой столько писали и говорили, отныне будут,
по-видимому, с полным правом говорить о Золотом Саламандровом Веке».
3. Пан Повондра
опять читает газеты
Ни на ком так не заметен бег времени, как на детях. Где маленький Франтик,
которого мы (так недавно!) оставили над левыми притоками Дуная?
— Куда опять запропастился этот Франтик? — ворчит пан Повондра, раскрывая
свою вечернюю газету.
— Сам знаешь — как всегда... — отвечает пани Повондрова, склонившись над
штопкой.
— Значит, отправился к своей девчонке, — сердито произносит Повондра-отец —
Проклятый мальчишка! Едва тридцать лет исполнилось, а ни одного вечера дома
не посидит!
— Одних носков сколько изнашивает, и всё из-за беготни! — вздыхает пани
Повондрова , натягивая ещё один безнадежный носок на деревянный гриб. — Ну что
тут поделаешь? — задумывается она над огромнейшей дырой на пятке, похожей
своими очертаниями на остров Цейлон. — Прямо хоть выбрось! — критически
рассуждает она, но после дальнейших стратегических размышлений решительно
вонзает иглу в южное побережье Цейлона.
Настала уютная семейная тишина, столь дорогая сердцу Повондры-отца. Только
газета шуршит, да отвечает ей быстро продёргиваемая нитка.
— Поймали его? — спрашивает пани Повондрова.
— Кого?
— Да того убийцу, который зарезал женщину.
— Очень мне нужен твой убийца, — возмущенно ворчит пан Повондра. — Вот тут
как раз пишут, что между Японией и Китаем напряжённые отношения. Это
серьёзное дело. Там всегда серьёзные дела.
— Я думаю, его уже не поймают, — замечает пани Повондрова.
— Кого?
— Этого убийцу. Когда кто-нибудь убивает женщину, его почти никогда не
могут поймать.
— Японец-то недоволен, что Китай регулирует Жёлтую реку. Тут, брат, хитрая
политика! Пока Жёлтая река творит всякие безобразия, в Китае то и дело бывают
наводнения и голод, а это ослабляет китайца, понимаешь? Дай-ка мне ножницы, я
это вырежу.
— Зачем?
— А тут написано, что в Жёлтой реке работает два миллиона саламандр.
— Это много, правда?
— Я — думаю. Конечно, За них платит Америка; да, голубушка. И поэтому
микадо хочет насадить туда своих саламандр. Эге-ге, смотри-ка!..
— Что случилось?
— Да вот «Пти-паризьён» пишет, что Франция не может этого потерпеть. И
правильно . Я бы тоже этого не потерпел.
— Чего бы ты не потерпел?
— Чтобы Италия расширяла остров Лампедузу. Это страшно важная
стратегическая позиция, понимаешь? Итальянец мог бы угрожать Тунису. Так вот, «Пти па-
ризьён» пишет, что итальянец хочет устроить на Лампедузе первоклассную
морскую крепость. Отсюда, говорят, шестьдесят тысяч вооруженных саламандр... Это
дело нешуточное. Шестьдесят тысяч — это, матушка, три дивизии. Я тебе говорю,
на Средиземном море в один прекрасный день что-нибудь ещё произойдет. Дай-ка,
я вырежу.
Тем временем Цейлон исчезал под усердной рукой пани Повондровой и
сократился уже приблизительно до размеров острова Родоса...
— И тут ещё Англия, — рассуждает Повондра-отец, — у той тоже будут хлопоты.
В палате общин говорят, что Великобритания отстаёт, мол, от других государств
по части этих самых водных сооружений. Другие колониальные державы строят,
мол, наперегонки новые побережья и континенты, а британское правительство из-
за своего консервативного недоверия к саламандрам... Это верно, матушка.
Англичане страшно консервативны. Знавал я одного лакея из английского посольства,
так, ей-богу, он ни разу не взял в рот нашей чешской тлаченки.1 У них,
говорит , этого не едят, — ну, так и он не будет есть. Я нисколько не удивлюсь,
если другие государства их перегонят. — Пан Повондра с серьёзным видом
покачал головой. — А Франция расширяет свои берега у Кале. Теперь английские
газеты поднимают крик, что Франция будет бомбардировать их через Ламанш, когда
пролив сузится. Вот и получили! Могли сами расширить свои берега у Дувра и
бомбардировать Францию.
— Да зачем им обязательно бомбардировать? — спросила пани Повондрова.
— Ну, этого ты не поймёшь. Это уж военные соображения. Я бы не удивился,
если бы там вдруг что-нибудь стряслось. Там или где-нибудь в другом месте.
Ясно, теперь через этих саламандр мировая ситуация совершенно изменилась,
матушка . Совершенно!
— Ты думаешь, что может быть война? — встревожилась пани Павондрова. —
Понимаешь... я насчёт нашего Франтика, как бы... ему не пришлось идти.
— Война? — переспросил Повондра-отец. — Мировая война обязательно будет,
чтобы государства могли поделить между собой море. Но мы останемся
нейтральными. Кто-нибудь же должен оставаться нейтральным, чтобы поставлять другим
оружие и всё такое. Так-то!.. — решил пан Повондра. — Но вы, бабы, ничего в
этом не смыслите.
Пани Повондрова, сжав губы, быстрыми стежками заканчивала удаление острова
Цейлона с пятки молодого пана Франтика.
— И подумать только, — сказал Повондра-отец, с трудом скрывая свою
гордость, — если бы не я, не было бы и всей этой грозной ситуации! Не проведи я
тогда этого капитана к пану Бонди, вся история сложилась бы иначе. Другой
швейцар не пустил бы его в дом, а я решил — возьму-ка я это на себя. А теперь
смотри сколько хлопот у таких государств, как Англия или Франция! И ещё
неизвестно, что может из этого выйти... — Пан Повондра взволнованно задымил своей
трубкой.
— Так-то, Золото мое! Газеты полны этими саламандрами. Тут вот опять... —
Повондра-отец отложил трубку в сторону. — Пишут, что возле города Канкесантурай
на Цейлоне саламандры напали на какую-то деревню; туземцы будто бы незадолго
до этого убили несколько саламандр. «Были вызваны полиция и взвод туземных
войск, — прочитал вслух пан Повондра, — после чего завязалась регулярная
перестрелка между саламандрами и людьми. Среди солдат было несколько раненых...»
— Повондра-отец положил газету. — Это мне не нравится, матушка.
— Почему? — удивилась пани Повондрова, заботливо и удовлетворенно
постукивая ножницами по тому месту, где был раньше остров Цейлон. — Тут ведь ничего
такого нет!
— Не знаю, — произнес Повондра-отец и взволнованно заходил по комнате. — Но
Колбаса из рубцов, чешское национальное блюдо.
это мне совсем не нравится. Нет, это мне не по душе. Перестрелка между людьми
и саламандрами — это уж слишком.
— Наверное, саламандры только защищались, — успокоительно сказала пани По-
вондрова и отложила носки в сторону.
— В том-то и загвоздка, — беспокойно проворчал пан Повондра. — Если эти
твари начнут защищаться — плохо дело. Это они первый раз такое сделали. Чёрт,
это мне не нравится! — Пан Повондра остановился в раздумье. — Не Знаю... но,
может быть, мне всё-таки не следовало пускать этого капитана к пану Бонди!..
Приложение 2
В&М ш® hehsi le Ш@1сшт
Лис!®? bwM
Saht gwan t'lap ne Salaam Ander
bwtati 03 t'cheni bcchn ne Simbwana
m'bengwe ogandi sulch na moTmoT op-
wana Salaam Andersri m'oana gwen's.
Og di limbw, og di bwtat na Salaam
Ander kchri p'we ogandi p'we o'g-
wandi te ur maswali sukh ? Na, ne ur
lingo t'lslamli lecher oganda Salaam
Andrias sahti Bend op'tonga kchri
Simbwana medh, salaam!
Приложение 3.1
0D©E©S0©(DE>0
0 САЛАМАНДРЫ, е
©
©
ЛОЛОЙ ОРУЖИЕ!
ED
G00©©<30©(300
Приложение 3.2
8ЖЗЮ>ЭЮСЗ>Э<Э>ЗГ^КЖ»3>^€ЗГЮ1Э<Э>ЭЮ>3<Зад
ZHoIdjc,
Е;е«1^>*».э»э>.1о»»»**э1;е
Приложение 3.3
ТОВАРИЩИ
САЛАМАНДРЫ.'
Приложение 3.4
пллялля
Приложение 3.5
Приложение 3.6
Г«=>>» <=>ч «=»<1 с=~« «=х <^х <=х <=>4 cr><;^
5 Друзья j
} сдляпандры!
(I
Приложение 3.7
!€^1^^^
Саиаманд/ш,
tyy.
/
'36Я.
ъ^Ф^£?%шт&ш^
Приложение 3.8
КОААЕГИ САААМАИАРЫ,
ВСТУПАЙТЕ В НАШИ Р9АЫ!
Приложение 3.9
Приложение 3.10
y;ni4iiii)iimii.iiiiili"iiiiininniiH4imuiiliiiniii»i
:,„.i1ilii.4iiii"lllllflt..lln fillllllllm
Приложение 4
d£ tn 2
2 л £
*2 i- £
= ^ I
я- *
а, <^
51 к
I. О
^ У-
St £
Гг g
i ^
* Ч*
«t in
С Да
т
51
«у
ь
7
i
г
stp
«5
ft
а
V
Ф
Z
6- i
£
'*0В
с. *
Ф
Ю
/»
т
и
ё
о
а
*
* .
< »
St
с V»
Т А»'
а гтГ
*- ш
г
f
32
в
Г
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
ВОЙНА С САЛАМАНДРАМИ
1. Бойня на
Кокосовых островах
Пан Повондра ошибался в одном: перестрелка у города Канкесантурай была не
первой стычкой между людьми и саламандрами. Первый известный в истории
конфликт имел место на Кокосовых островах, за несколько лет до этого, ещё в
золотой век пиратских набегов на саламандр; но и это не был самый древний из
инцидентов такого рода, и в тихоокеанских портах ходило немало рассказов о
некоторых прискорбных случаях, когда саламандры оказывали более или менее
энергичное сопротивление даже нормальной S-Trade, но такие мелочи не
вписываются в книгу истории.
На Кокосовых островах (называемых также островами Килинга) дело происходило
так: разбойничье судно «Монроз», принадлежавшее гарримановской Тихоокеанской
торговой компании и находившееся под командой капитана Джемса Линдлея,
прибыло туда для обычной охоты на саламандр типа «Макароны». На Кокосовых островах
имелась хорошо известная, процветавшая саламандровая бухта, заселённая ещё
капитаном ван Тохом, но потом покинутая на произвол судьбы из-за своей
отдалённости. Капитана Линдлея нельзя обвинять в какой-либо неосторожности;
нельзя даже ставить ему в упрек, что команда высадилась на берег невооружённой.
(В те времена хищническая торговля саламандрами приобрела уже определённые
упорядоченные формы. Правда, раньше пиратские суда и команды были обычно
вооружены пулемётами и даже лёгкими орудиями — впрочем, не против саламандр, а
против возможной конкуренции со стороны других пиратов. На острове Каракелонг
однажды произошло даже сражение между командой гарримановского парохода и
экипажем датского судна, капитан которого считал Каракелонг своим охотничьим
заповедником; обе команды свели тогда между собой старые счёты, порождённые
распрями из-за торговли и престижа: они забыли облаву на саламандр и начали
стрелять друг в друга из пушек и «гочкисов»; на суше победу одержали датчане,
бросившись в атаку с ножами в руках; но потом гарримановсдий пароход удачно
бомбардировал датское судно и потопил его со всеми потрохами, в том числе и с
капитаном Нильсом. Это был так называемый Каракелонгский инцидент. В дело
вынуждены были вмешаться официальные учреждения и правительства
заинтересованных государств; пиратским судам было запрещено на будущее время пользоваться
пушками, пулемётами и ручными гранатами; кроме того, флибустьерские компании
разделили между собой так называемые свободные промыслы так, что каждое
саламандровое поселение посещали только определённые грабительские суда; это
джентльменское соглашение крупных хищников действительно соблюдалось, и даже
мелкие пиратские фирмы относились к нему с уважением.)
Но вернёмся к капитану Линдлею. Он действовал всецело в духе общепринятых
тогда торговых и морских обычаев, когда послал своих людей ловить саламандр
на Кокосовых островах, вооружив их только вёслами и дубинками; последующее
официальное расследование полностью оправдало покойного капитана.
Людьми, которые высадились в ту лунную ночь на Кокосовые острова,
командовал лейтенант Эдди Мак-Карт, уже искушённый в облавах такого рода. Правда,
стадо саламандр, которое он обнаружил на берегу, было очень большим и
насчитывало, по-видимому, от шестисот до семисот взрослых крупных самцов, тогда
как под командой лейтенанта Мак-Карта было только шестнадцать человек; но
нельзя обвинять его в том, что он не отказался от своего предприятия, — хотя
бы уже потому, что офицерам и командам грабительских судов по обычаю
выплачивали премию за каждую пойманную саламандру. При позднейшем расследовании
морское ведомство признало, что «лейтенант Мак-Карт несёт, правда, ответствен-
ность за прискорбный случай», но «при данных обстоятельствах никто на его
месте не поступил бы иначе». Наоборот, злополучный молодой офицер проявил
большую сообразительность, когда вместо постепенного оцепления саламандр
(которое при данном численном соотношении не могло бы быть полным) он предпочёл
стремительное нападение, чтобы отрезать саламандр от моря, загнать их вглубь
острова и там поодиночке глушить ударами дубин и вёсел. К несчастью, при
атаке рассыпным строем цепь моряков была прорвана, и около двухсот саламандр
пробилось к воде. Пока атакующие «обрабатывали» саламандр, отрезанных от
моря, в тылу у них затрещали выстрелы подводных револьверов (shark-guns); никто
не подозревал, что «натуральные», дикие саламандры на Кокосовых островах
вооружены противоакуловыми револьверами, и так и не удалось установить, кто
снабдил их оружием.
Матрос Майкл Келли, единственный уцелевший от катастрофы, рассказывал:
«Когда загремели выстрелы, мы подумали, что нас обстреливает какая-нибудь другая
команда, которая тоже высадилась здесь для ловли саламандр. Лейтенант Мак-
Карт быстро обернулся и крикнул: „Что вы делаете, остолопы, здесь — команда
, Монроз Ч" Тут он был ранен в бок, но всё же выхватил свой револьвер и начал
стрелять. Потом он был вторично ранен, в горло, и упал. Только тогда мы
увидели, что это стреляют саламандры, и что они хотят отрезать нас от моря. Лонг
Став поднял весло и бросился на саламандр, громко крича „Монроз! Монроз!" Мы,
остальные, тоже закричали „Монроз" и стали колотить этих тварей вёслами, что
было силы. Пятеро из нас остались на месте, но остальные пробились к морю.
Лонг Стив кинулся в воду, чтобы добраться до шлюпки вброд, но на нём повисли
несколько саламандр и потянули его на дно. Чарли тоже утопили; он кричал нам:
„Ребята, ради всего святого спасите меня!" — а мы не могли ему помочь. Эти
свиньи стреляли нам в спину; Бодкин обернулся — и тут получил пулю в живот,
крикнул только: „Да что же это?!" — и упал. Тогда мы попробовали скрыться в
глубь острова; мы уже разбили в щепы об эту мразь наши дубины и вёсла и
просто бежали, как зайцы. Нас осталось уже только четверо. Мы боялись убегать
далеко от берега, опасаясь, что не попадем тогда обратно на судно, мы
спрятались за кустами и скалами и должны были молча смотреть, как саламандры
добивают наших ребят. Они топили их в воде, как котят, а тех, кто ещё всплывал,
били ломом по голове. Я только тогда почувствовал, что у меня вывихнута нога,
и я не могу двинуться дальше».
По-видимому, капитан Джемс Линдлей, который оставался на судне, услышал
стрельбу на острове; думал ли он, что заварилась какая-нибудь каша с
туземцами или что на острове оказались другие охотники на саламандр — не важно, но
только он взял кока и двух механиков, остававшихся на пароходе, велел
спустить на шлюпку пулемёт, который он — вопреки строгому запрету —
предусмотрительно прятал у себя на судне, и поспешил на помощь команде. Он был
достаточно осторожен и не высадился на берег; он только подвёл к берегу шлюпку, на
носу которой был установлен пулемёт, и выпрямился «со скрещенными на груди
руками». Предоставим дальше слово матросу Келли.
«Мы не хотели громко звать капитана, чтобы нас не обнаружили саламандры.
Мистер Линдлей поднялся со скрещенными на груди руками и крикнул: „Что Здесь
происходит?" Тут саламандры направились к нему. На берегу их было несколько
сотен, а из моря всё время выплывали новые и окружали шлюпку. „Что здесь
происходит?" — спрашивает капитан, и тут одна большая саламандра подходит к нему
поближе и говорит: „Отправляйтесь обратно!" Капитан посмотрел на неё,
помолчал немного и потом спросил: „Вы саламандра?"
— „Мы саламандры, — ответила она. — Отправляйтесь обратно, сэр!"
— „Я хочу знать, что вы сделали с моими людьми", — говорит наш старик.
— „Они не должны были нападать на нас, — сказала саламандра. —
Возвращайтесь на свое судно, сэр!"
Капитан снова помолчал немного, а потом совершенно спокойно говорит: „Ну
ладно. Стреляйте, Дженкинс!" И механик Дженкинс начал палить в саламандр из
пулемета» (При расследовании всего дела морское ведомство — цитируем
буквально — заявило: «В этом отношении капитан Джемс Линдлей действовал так, как и
следовало ожидать от британского моряка»)
«Саламандры столпились в кучу, — продолжал свои показания Келли, — и падали
под пулемётным огнем, как скошенные колосья. Некоторые стреляли из своих
револьверов в мистера Линдлея, но он стоял со скрещенными на груди руками, и
даже не пошевельнулся. В этот момент позади шлюпки вынырнула из воды чёрная
саламандра, державшая в лапе что-то вроде консервной банки; другой лапой она
что-то выдернула из банки и бросила её в воду под шлюпку. Не успели мы
сосчитать до пяти, как на этом месте взметнулся столб воды и раздался глухой, но
такой сильный взрыв, что земля загудела у нас под ногами».
(По описанию Майкла Келли, власти, производившие расследование, заключили,
что речь идёт о взрывчатом веществе «В-3», которое поставлялось саламандрам,
Занятым на работах по укреплению Сингапура, для взрывания подводных скал. Но
каким образом эти заряды попали от тамошних саламандр на Кокосовые острова,
осталось загадкой; одни думали, что их перевезли туда люди, по мнению других
— между саламандрами уже тогда существовали какие-то сношения, даже на
далеких расстояниях. Общественное мнение требовало тогда, чтобы власти запретили
давать в руки саламандрам такие опасные взрывчатые вещества, но
соответствующее ведомство заявило, что пока ещё нет возможности заменить
«высокоэффективное и сравнительно безопасное вещество „В-3" каким-нибудь другим»; тем дело и
кончилось.)
«Шлюпка взлетела на воздух, — продолжал свои показания Келли, — и
рассыпалась в щепки. Саламандры, оставшиеся в живых, кинулись к месту взрыва. Мы не
могли разглядеть, жив ли мистер Линдлей, но все трое моих товарищей — Доно-
ван, Бэрк и Кеннеди — вскочили и побежали к нему на помощь, чтобы он не
достался в руки саламандрам. Я тоже хотел побежать с ними, но у меня была
вывихнута лодыжка, и я сидел и обеими руками тянул ступню, чтобы вправить сустав.
Я не знаю поэтому, что там произошло, но когда я поднял глаза, то увидел, что
Кеннеди лежит, уткнувшись лицом в песок, а от Донована и Бэрка не осталось
уже и следа; только под водой ещё что-то билось»
Матрос Келли скрылся потом в глубь острова, там он набрёл на туземную
деревню, но туземцы отнеслись к нему как-то странно и не хотели даже приютить
его: по-видимому, они боялись саламандр. Лишь через семь недель после этого
происшествия одно рыболовное судно нашло дочиста разграбленную, покинутую
«Монроз», стоявшую на якоре у Кокосовых островов, и подобрало Келли.
Еще через несколько недель к Кокосовым островам подошла канонерка его
британского величества «Файрболл» и, бросив якорь, дождалась наступления ночи.
Была такая же светлая, лунная ночь, как и в тот раз; из моря вышли
саламандры; уселись на леске в большой круг и начали свой торжественный танец. Тогда
канонерка его величества пустила в них первый снаряд. Саламандры — те, что не
были разорваны на куски, — на мгновение оцепенели, а затем бросились к воде;
в этот момент прогремел страшный залп из шести орудий, и уже только несколько
раненых саламандр ползло к воде. Тогда раздались второй и третий залпы.
После этого «Файрболл» отошёл на полмили назад и начал стрелять в воду,
медленно двигаясь вдоль берега. Канонада продолжалась шесть часов, причём
было выпущено около восьмисот снарядов. Потом канонерка покинула острова. В
течение двух суток после этого морская гладь у Килинговых островов была сплошь
усеяна тысячами изуродованных трупов саламандр.
В ту же ночь голландское военное судно «Ван-Дейк» дало три выстрела по
саламандрам, столпившимся на острове Гунон-Апи; японский крейсер «Хакодате»
пустил три снаряда в саламандровый островок Айлинтлаплап, французское военное
судно «Бешамель» тремя залпами рассеяло пляшущих саламандр на острове Равай-
вай. Это было предостережение саламандрам. Оно не пропало даром — подобных
инцидентов (столкновение на Кокосовых островах называли «Keelmg-Killing»1)
больше не повторялось, и как упорядоченная, так и дикая торговля саламандрами
могла процветать безвозбранно и пышно.
2. Столкновение в Нормандии2
Иной характер носило столкновение в Нормандии, которое произошло несколько
позднее. Там саламандры, работающие главным образом в Шербуре и живущие на
окрестном побережье, невероятно пристрастились к яблокам; но так как их
хозяева не соглашались добавлять яблоки к обычному саламандровому корму (это
повысило бы стоимость строительных работ против установленной сметы), то
саламандры стали совершать воровские набеги на соседние фруктовые сады.
Крестьяне пожаловались на это в префектуру, и саламандрам было строго запрещено
шататься по берегу за пределами так называемой «саламандровой зоны», но это не
помогло; фрукты исчезали по-прежнему, исчезали и яйца из курятников, и каждое
утро крестьяне находили все больше и больше убитых сторожевых собак. Тогда
крестьяне, вооружившись старыми ружьями, стали сами сторожить свои сады и
стрелять в мародерствующих саламандр. В конце концов, все это могло бы
остаться в рамках местного инцидента, но нормандские крестьяне, раздражённые,
помимо всего прочего, повышением налогов и вздорожанием огнестрельных
припасов, воспылали к саламандрам смертельной враждой и начали целыми толпами
устраивать на них вооруженные облавы. Когда они стали массами истреблять
саламандр даже на месте их работ, с жалобой к властям обратились уже
предприниматели шербурского водного строительства, и префект распорядился,
чтобы у крестьян конфисковали их заржавелые хлопушки. Крестьяне, конечно,
воспротивились, и дело дошло до серьёзных конфликтов с жандармерией; упрямые
нормандцы начали, кроме саламандр, расстреливать жандармов. В Нормандию были
стянуты жандармские подкрепления, и в деревнях из дома в дом производились
обыски.
Как раз в это время случилось весьма неприятное происшествие: вблизи Кутанс
деревенские мальчишки напали на саламандру, которая якобы подкрадывалась с
подозрительными целями к курятнику, окружили её, прижали к стене сарая и
начали забрасывать кирпичами. Раненая саламандра взмахнула рукой и бросила
наземь нечто, по внешнему виду похожее на яйцо; раздался взрыв, и саламандра
была разорвана на куски, но её участь разделили и трое мальчиков:
одиннадцатилетний Пьер Кажюс, шестнадцатилетний Марсель Берар и пятнадцатилетний Луи
Кермадек; кроме того, пятеро ребят были тяжело ранены. Весть об этом быстро
облетела весь край; около семисот человек, вооруженных ружьями, вилами и
цепами, съехались на автобусах со всех концов Нормандии и напали на
саламандровое поселение в заливе Бас-Кутанс. Прежде чем жандармам удалось оттеснить
разъяренную толпу, было убито около двадцати саламандр. Саперы, вызванные из
Шербура, обнесли залив Бас-Кутанс колючей проволокой, но ночью саламандры
вышли из моря, разрушили с помощью ручных гранат проволочное заграждение и
пытались проникнуть в глубь района. Срочно мобилизовали несколько рот пехоты;
они примчались на военных грузовиках с пулемётами, и цепь войск отделила
саламандр от людей. Тем временем крестьяне громили налоговые управления и
жандармские участки, а один особенно непопулярный сборщик налогов был повешен на
1 Килингская бойня (англ).
2 Столкновение в Нормандии. — Реальной основой этой главы были крестьянские
волнения во Франции в конце 1933 — начале 1934 годов в связи с низкими ценами на
сельскохозяйственные продукты.
фонаре с надписью: «Долой саламандр!» Газеты, особенно немецкие, писали о
революции в Нормандии; однако парижское правительство опубликовало решительное
опровержение.
Пока кровавые столкновения между крестьянами и саламандрами
распространялись по побережью Кальвадоса, Пикардии и Па-де-Кале, из Шербура по
направлению к западному берегу Нормандии вышел старый французский крейсер «Жюль Флам-
бо». Как уверяли впоследствии, крейсер был выслан только для того, чтобы
одним своим присутствием успокоить как местных жителей, так и саламандр.
«Жюль Фламбо» остановился в полутора милях от залива Бас-Кутанс; когда
наступила ночь, командир крейсера, чтобы усилить успокоительное впечатление,
приказал пускать цветные ракеты. Много людей собралось на берегу поглазеть на
красивое зрелище, как вдруг они услышали громкое шипение, и в носовой части
судна взметнулся вверх огромный столб воды; судно накренилось, и в тот же миг
раздался страшный взрыв. Не подлежало сомнению, что крейсер тонет. Не прошло
и четверти часа, как из соседних портов примчались на помощь моторные лодки,
но надобности в них не было: кроме трёх человек, убитых при взрыве, весь
экипаж спасся сам; «Жюль Фламбо» затонул через пять минут после того, как
командир последним покинул судно с достопамятными словами: «Ничего не поделаешь».
Официальное сообщение, выпущенное в ту же ночь, гласило, — что «старый
крейсер „Жюль Фламбо", который в течение ближайших недель все равно подлежал
списанию, наскочил во время ночного плавания на рифы и затонул вследствие
взрыва котлов», но газеты этим не удовлетворились; и если полуофициозная
печать утверждала, будто судно наткнулось на недавно поставленную немецкую
мину, то оппозиционные, а также иностранные газеты поместили аршинные
заголовки:
Французский крейсер торпедирован саламандрами
Загадочное событие у нормандского побережья
Бунт саламандр.
«Мы требуем к ответу, — страстно взывал в своем открытом письме депутат
Бартелеми, — тех, кто вооружил саламандр против людей, тех, кто дал им в лапы
гранаты, чтобы они убивали французских крестьян и невинных играющих детей;
тех, кто снабдил морских чудовищ современнейшими торпедами, чтобы они могли
топить французские корабли, когда им заблагорассудится. Повторяю, мы требуем
их к ответу; пусть им предъявят обвинение в убийстве, пусть их предадут
военному суду за измену родине, пусть следствие выяснит, какую мзду они получили
от фабрикантов оружия за то, что вооружают морскую нечисть против
цивилизованного судоходства!» И так далее.
Всех охватила паника; люди толпами собирались на улицах, кое-где начали
строить баррикады; на парижских бульварах, составив винтовки в козлы, стояли
сенегальские стрелки, а в предместьях дежурили броневики и танки.
В эти дни в палате депутатов поднялся со своего места морской министр
Франсуа Понсо и, бледный, но полный решимости, заявил: «Правительство принимает
на себя ответственность за то, что оно вооружило саламандр на французском
побережье винтовками, подводными пулеметами, подводными орудиями и торпедными
аппаратами. Но если у французских саламандр имеются лишь лёгкие
малокалиберные орудия, то германские саламандры вооружены тридцатидвухсантиметровыми
подводными мортирами; если на французском побережье один подводный склад
торпед, ручных гранат и взрывчатых веществ приходится на каждые двадцать четыре
километра, то на итальянском побережье подводные склады военного снаряжения
приходятся в среднем на каждые двадцать, а на германском побережье — на
каждые восемнадцать километров. Франция не может оставить и не оставит свои бе-
рега беззащитными. Франция не может отказаться от вооружения своих
саламандр» .
Министр, сообщил затем, что он уже отдал распоряжение произвести строжайшее
расследование с целью выяснить, кто является виновником рокового
недоразумения у нормандского побережья. По-видимому, саламандры приняли цветные ракеты
за сигнал к боевым действиям и хотели обороняться. Командир крейсера «Жюль
Фламбо» и шербурский префект уволены; специальная комиссия выясняет, как
администрация водных сооружений обращается с саламандрами; в этом отношении
впредь будет учреждён строгий контроль. Правительство глубоко скорбит о
человеческих жертвах; юные национальные герои Пьер Кажюс, Марсель Берар и Луи
Кермадек будут посмертно награждены орденами и похоронены за счёт
государства, а их родителям будет назначена почётная пенсия. В высшем военно-морском
командном составе произойдут важные перемены. Как только правительство будет
в состоянии сообщить более подробные сведения, оно поставит в парламенте
вопрос о доверии.
После этого было объявлено непрерывное заседание кабинета.
Тем временем газеты — в зависимости от политической окраски — требовали
карательного, истребительного, колонизационного или крестового похода против
саламандр, генеральную забастовку, отставку правительства, арест владельцев
саламандр, арест коммунистических лидеров и агитаторов и множество прочих
подобных спасительных мер. В связи со слухами о возможном закрытии портов и
морских границ, люди начали лихорадочно запасаться продовольствием, и цены на
все товары росли с головокружительной быстротой; в промышленных центрах на
почве дороговизны вспыхнули волнения; биржа была закрыта на три дня. Короче,
это было самое тревожное и напряжённое время за последние три-четыре месяца.
Но тут своевременно вмешался министр земледелия Монти:1 он распорядился,
чтобы на французских побережьях два раза в неделю высыпали в море столько-то
сотен вагонов яблок, конечно за счёт государства. Это мероприятие
прекраснейшим образом удовлетворило саламандр и успокоило садоводов в Нормандии и в
других местах. Но Монти пошел ещё дальше: рост недовольства в винодельческих
районах, страдавших из-за отсутствия сбыта, давно причинял затруднения
правительству, и министр земледелия отдал распоряжение, чтобы государственная
помощь саламандрам выражалась ещё и в ежедневной выдаче им белого вина, по
поллитра на брата... Сначала саламандры недоумевали, что им делать с вином, так
как оно вызывало у них сильный понос, и выливали его в море; но постепенно
они как будто привыкли к нему, и было замечено, что с этих пор французские
саламандры стали спариваться с большим пылом, хотя при этом плодовитость их
сильно упала. Так единым махом были урегулированы и аграрный вопрос и
саламандровый инцидент; грозная напряженность исчезла, и когда вскоре после этого
в связи с финансовым скандалом вокруг дела мадам Тэплер,2 возник новый прави-
тельствевиый кризис, ловкий и дельный Монти получил в новом кабинете портфель
морского министра.
Но тут своевременно вмешался министр земледелия Монти... — Намек на действия
французского министра общественных работ Пьера Этьена Фландена (1889-1958) , который в
целях ликвидации кризиса сбыта винограда издал декрет об уничтожении несортовых
гибридных виноградников. Эта мера была принята в интересах крупных землевладельцев, так
как несортовыми виноградниками владело беднейшее крестьянство.
2 ...финансовым скандалам, вокруг дела мадам Тэплер... — Намек на ряд политических и
финансовых скандалов, разыгравшихся во Франции в начале 30-х годов, в частности на
дело авантюриста А. Стависского, который при поддержке правительственных кругов
выпустил фальшивые акции на сумму пятьсот миллионов франков, что привело к разорению
тысяч мелких акционеров; дело Стависского вызвало затяжной правительственный кризис.
3. Инцидент в Ламанше
Спустя некоторое время после этих событий бельгийский пассажирский пароход
«Уданбург» направлялся из Остенде в Рэмсгейт. Когда он находился как раз на
середине Па-де-Кале, вахтенный офицер заметил, что на расстоянии полумили к
югу от обычного курса «в воде что-то происходит». Так как он не мог
разглядеть, что случилось, и не тонет ли там кто-нибудь, то он приказал повернуть к
тому месту, где волновалась и сильно бурлила вода. Около двухсот пассажиров
наблюдали с наветренного борта странное зрелище: то тут, то там взмётывались
фонтаны, то тут, то там из воды вылетало что-то похожее на чёрное тело; при
этом в радиусе около трёхсот метров море клокотало, пенились водовороты, а из
глубины доносились громовые раскаты и страшный гул. «Казалось, под водой
происходит извержение небольшого вулкана». Когда «Уденбург» медленно приблизился
к этому месту, метрах в десяти от его бушприта внезапно вырос огромный крутой
вал и раздался страшный взрыв. Пароход подбросило, а на палубу ливнем хлынула
горячая, почти кипящая вода; одновременно на носовую часть палубы шлёпнулось
большое чёрное тело, корчившееся и пронзительно кричавшее от боли; это была
раненая и ошпаренная саламандра. Вахтенный офицер скомандовал задний ход,
чтобы судно не попало в самый центр этого извергающегося ада; но тут взрывы
начали раздаваться со всех сторон, и поверхность моря усеяли разорванные на
куски тела саламандр. В конце концов, судно удалось повернуть, и «Уденбург»
на всех парах помчался к северу. В этот момент приблизительно в шестистах
метрах за кормой грохнул ужасающий взрыв, и из моря вырвался гигантский столб
воды и пара. «Уденбург» взял курс на Гарвич и послал по всем направлениям
радиограмму: «Внимание, внимание, внимание! На линии Остенде-Рэмстейт
чрезвычайно опасные подводные взрывы. Не знаем, в чём дело. Советуем всем судам
взять курс в сторону!» По-прежнему были слышны гул и грохот — почти такие же,
как во время морских манёвров; но из-за фонтанов воды и пара ничего не было
видно. А из Дувра и Кале к этому месту уже спешили на всех порах миноносцы и
истребители и мчались эскадрильи военных самолетов; но когда они прибыли
туда , то увидели только морскую гладь, мутную от жёлтого ила и сплошь покрытую
оглушёнными рыбами и растерзанными саламандрами.
Сначала говорили о взрыве каких-то мин в проливе; но когда оба берега Па-
де-Кале были оцеплены войсками, а английский премьер — это был четвертый
случай в истории человечества — прервал в субботу вечером свой «уик-энд» и
срочно возвратился в Лондон, то стали догадываться, что речь идет о событии,
имеющем весьма серьёзное международное значение. Газеты распространили самые
тревожные слухи, но на сей раз, как это ни странно, далеко отстали от
действительности. Никто и не подозревал, что в течение нескольких критических дней
Европа, а вместе с ней и весь мир, была на волосок от войны. Лишь несколько
лет спустя, когда член тогдашнего британского кабинета сэр Томас Мэльбери
провалился на выборах в парламент и поэтому опубликовал свои политические
мемуары, публика получила возможность узнать, что, собственно, тогда
происходило ; но в то время это уже никого не интересовало.
Вкратце дело заключалось в следующем. Как Франция, так и Англия начали —
каждая со своей стороны — строить в Ламанше подводные саламандровые крепости,
которые в случае войны могли бы запереть весь пролив; обе державы потом,
конечно, взаимно обвиняли друг друга, и каждая уверяла, что начала другая; но,
вероятно, обе начали фортификационные работы одновременно: из опасения, как
бы соседнее, дружественное государство её не обогнало. Одним словом, — под
спокойной гладью пролива, вырастали друг против друга две грандиозные
бетонные крепости, оснащенные тяжёлыми орудиями и торпедными аппаратами, с
обширными минированными полями и вообще всеми усовершенствованиями, до которых
дошёл к тому времени человеческий прогресс в области военного искусства;
крепость на английской стороне была занята двумя дивизиями тяжёлых и
приблизительно тридцатью тысячами рабочих саламандр, на французской — тремя
дивизиями первоклассных военных саламандр.
По-видимому, в памятный день на дне моря посредине пролива, колонна
британских рабочих саламандр встретилась с французскими саламандрами, и между ними
произошло какое-то недоразумение. Французская сторона утверждала, что на
мирно работающих французских саламандр напали британские с целью прогнать их;
при этом вооружённые британские саламандры хотели якобы увести нескольких
французских саламандр, которые, естественно, оказали сопротивление. Тогда
британские военные саламандры стали закидывать французских рабочих саламандр
ручными гранатами и обстреливать их из минометов, так что французским
саламандрам оставалось только прибегнуть к тому же оружию. Французское
правительство сочло себя, поэтому, вынужденным потребовать от правительства его
британского величества полного удовлетворения и эвакуации спорного подводного
участка, а равно гарантий, что подобные инциденты впредь не повторятся.
В противоположность этому британское правительство специальной нотой
уведомило правительство Французской республики, что французские милитаризованные
саламандры проникли на территорию английской половины пролива, и начали
закладывать там мины. Британские саламандры обратили внимание на то, что здесь
английская рабочая территория; вооруженные до зубов французские саламандры
ответили на это метанием ручных гранат, причём убили нескольких британских
рабочих саламандр. Правительство его величества с сожалением считает себя
вынужденным потребовать от правительства Французской республики полного
удовлетворения и гарантий, что французские военные саламандры не будут впредь
вторгаться на английскую половину пролива.
В ответ на это французское правительство заявило, что оно не может более
допускать, чтобы соседнее государство сооружало подводные крепости в
непосредственной близости от французских берегов. Что же касается недоразумения
на дне пролива, то правительство республики предлагает, согласно Лондонской
конвенции, передать спорный вопрос на разрешение Гаагского арбитража.
Британское правительство возразило, что оно не может и не намерено ставить
безопасность британских берегов в зависимость от решения какой бы то ни было
посторонней инстанции. Как государство, подвергшееся нападению, Англия снова
и самым настоятельным образом требует извинений, возмещения убытков и
гарантий на будущее. Одновременно с этим средиземная английская эскадра, стоявшая
у острова Мальта, вышла на всех парах по направлению к западу, а
атлантическая эскадра получила приказ сосредоточиться у Портсмута и Ярмута.
Французское правительство издало приказ о мобилизации матросов и офицеров
военного флота пяти призывных возрастов.
Казалось, что ни одно из обоих государств уже не может отступить; в конце
концов, стало ясно, что речь идет не больше и не меньше, как о господстве над
всем проливом. В этот критический момент сэр Томас Мэльбери установил
поразительный факт, а именно, что на английской стороне никаких военных или рабочих
саламандр вообще не существует (по крайней мере — де-юре) , так как для
Британских островов до сих пор остается в силе изданный когда-то при сэре Сэмю-
эле Мейдевилле закон, запрещающий использовать хотя бы одну саламандру для
каких бы то ни было целей на побережье или в территориальных водах Британских
островов. Ввиду этого британское правительство не могло официально
утверждать, что французские саламандры напали на английских, и все дело свелось к
вопросу, умышленно или по ошибке французские саламандры вступили на дно
английских территориальных вод. Власти Французской республики обещали
расследовать это, и английское правительство даже не предложило передать спор на
рассмотрение Гаагского международного суда. Затем британское и французское
морские ведомства пришли к соглашению о создании пятикилометровой нейтральной
зоны между подводными укреплениями в проливе, что в необычайной мере укрепило
дружбу между обоими государствами.
4. Der Nordmozoh1
Через несколько лет после возникновения первых саламандровых колоний в
Северном и Балтийском морях немецкий исследователь д-р Ганс Тюринг установил,
что балтийская саламандра — очевидно, под влиянием среды — отличается
некоторыми особыми физическими признаками: она якобы несколько светлее, ходит
прямее, и ее френологический индекс свидетельствует о том, что у нее более узкий
и продолговатый череп, чем у других саламандр. Эта разновидность получила
название der Nordmolch или der Edelniolch2 (Andrias Scheuchzeri varietas
nobiliserecta Truringi).3
Вслед за тем и германская печать начала усердно заниматься балтийской
саламандрой . Главным образом подчёркивалось, что именно под влиянием немецкой
среды эта саламандра превратилась в особый и притом высший расовый тип,
который природа, бесспорно, поставила над всеми другими саламандрами. Германская
печать с презрением писала о дегенеративных средиземноморских саламандрах,
вырождающихся физически и морально, о диких тропических саламандрах и вообще
о низших, варварских и звероподобных саламандрах других наций. От исполинской
саламандры — к немецкой сверхсаламандре, — так звучал тогдашний крылатый
лозунг. Разве не немецкая земля была первичной родиной всех саламандр нового
времени? Разве не Энинген был их колыбелью — тот Энинген, где немецкий учёный
д-р Иоганн Якоб Шейхцер нашёл величественный след саламандр ещё в миоценовых
отложениях? Нет ни малейшего сомнения в том, что первичный Andrias
Scheuchzeri родился на германской территории за много геологических эр до
нашего времени; и если он рассеялся впоследствии по другим морям и
климатическим зонам, то заплатил за это вырождением и задержкой в своем развитии; но
как только он вернулся на свою прародину, он снова становится тем, чем был
когда-то: благородной северной шейхцеровской саламандрой — светлой,
прямоходящей и с продолговатым черепом. Следовательно, только на немецкой почве
могут саламандры вернуться к своему чистому наивысшему типу — тому, который был
обнаружен великим Иоганном Якобом Шейхцером на отпечатке в Энингенских
каменоломнях. Германии необходимы, поэтому, новые обширные берега, необходимы
колонии, необходимы открытые моря, чтобы повсюду в немецких водах могли
размножаться новые поколения расово-чистых, первичных немецких саламандр. «Нам
нужны новые жизненные пространства для наших саламандр» — писали германские
газеты. А для того чтобы германский народ никогда не забывал эту
необходимость , в Берлине был воздвигнут роскошный памятник Иоганну Якобу Шейхцеру.
Великий учёный был изображен с толстым фолиантом в руке; у его ног сидела,
выпрямившись, благородная северная саламандра и устремляла взоры вдаль, к
необъятному побережью мирового океана.
На открытии этого национального памятника были, конечно, произнесены
торжественные речи, возбудившие необычайное внимание в мировой печати. «Германия
снова угрожает, — констатировалось, в частности, в английских откликах. —
Правда, мы уже привыкли к этому тону, но если на официальном торжестве нам
заявляют, что в течение ближайших трёх лет Германии потребуется пять тысяч
километров новых морских побережий, — то мы вынуждены ответить самым
недвусмысленным образом: „Ну, что же! Попробуйте! О британские берега вы обломаете
себе зубы. Мы готовы, а за три года подготовимся ещё лучше. Англия должна и
1 Северная саламандра (нем.).
2 Благородная саламандра (нем.).
3 Andrias Scheuchzeri — благородная прямоходящая разновидность Тюринга (лат.).
будет иметь флот, равный по количеству судов флотам двух сильнейших
континентальных держав; такое соотношение сил должно оставаться незыблемым раз и
навсегда. А если вы хотите развернуть безумную гонку морских вооружений, пусть
будет так; ни один британец не потерпит, чтобы мы отстали хотя бы на шаг".»
«Мы принимаем германский вызов, — заявил в парламенте от имени
правительства первый лорд адмиралтейства сэр Фрэнсис Дрейк. — Кто протянет руку к какому
бы то ни было морю, тот натолкнется на броню наших судов. Великобритания
достаточно сильна, чтобы отразить всякое нападение на свои острова и на берега
своих доминионов и колоний. Мы будем считать агрессией сооружение новых
континентов , островов, крепостей и авиационных баз в любом море, волны которого
омывают хотя бы самый ничтожный кусок британского побережья. Пусть это
послужит предостережением для всякого, кто захочет посягнуть хотя бы на один ярд
наших морских берегов».
После этого выступления парламент разрешил постройку новых военных судов и
одобрил предварительное ассигнование для этой цели пятисот миллионов фунтов
стерлингов. Это был поистине внушительный ответ на воздвижение
провокационного памятника Иоганну Якобу Шейхцеру в Берлине; памятник обошёлся, впрочем,
всего в двенадцать тысяч германских марок.
Блестящий французский журналист маркиз де Сад,1 как правило, всегда
прекрасно осведомлённый, следующим образом отвечал на все эти демонстративные
акты: «Британский лорд адмиралтейства заявил, что Великобритания готова ко
всем неожиданностям. Прекрасно! Но известно ли высокопоставленному лорду, что
в лице своих балтийских саламандр Германия имеет постоянную, грозно
вооруженную армию, насчитывающую сейчас пять миллионов профессиональных боевых
саламандр, которую она может немедленно ввести в бой в воде или на суше?
Прибавьте к этому ещё каких-нибудь семнадцать миллионов саламандр, предназначенных
для технической и тыловой службы и готовых в любой момент выступить в роли
резервной или оккупационной армии. Сейчас балтийская саламандра — лучший
солдат на свете; психологически она обработана в совершенстве и видит в войне
свое подлинное и высшее призвание; она двинется в бой с воодушевлением
фанатика; холодной сообразительностью техника и убийственной дисциплиной истинно
прусской саламандры.
Известно ли также британскому лорду адмиралтейства, что Германия
лихорадочно строит транспортные суда, каждое из которых сможет перевозить за один раз
целую бригаду военных саламандр? Известно ли ему, что Германия строит сотни
небольших подводных лодок с радиусом действия от трёх до пяти тысяч
километров, экипаж которых будет состоять исключительно из балтийских саламандр?
Известно ли ему, что Германия сооружает в разных частях океана гигантские
подводные резервуары для горючего? И мы ещё раз спрашиваем: уверен ли британский
гражданин, что его великая страна действительно хорошо подготовлена на случай
каких-либо неожиданностей?
Нетрудно себе представить, какую роль в ближайшей войне будут играть
саламандры, вооруженные подводными „бертами", миномётами и торпедами для блокады
побережий; клянусь честью, впервые в мировой истории никто не сможет
позавидовать превосходному островному положению Англии. Но раз уж мы начали
задавать вопросы, осведомимся ещё: известно ли британскому адмиралтейству, что
балтийские саламандры снабжены, в общем-то, мирным инструментом под названием
пневматическое сверло? Это сверло, представляющее собой последнее слово
техники, в течение часа вгрызается на глубину десяти метров в крепчайший швед-
1 ...французский журналист маркиз де Сад... — Намек на Донасьена-Альфонса-Франсуа,
графа де Сад (литературное имя — маркиз де Сад) (1740—1811) — французского
порнографического писателя; в жизни соединял преступную жестокость с развратом (отсюда
происходит и слово «садизм»).
ский гранит и на глубину от пятидесяти до шестидесяти метров в английские
меловые породы. (Это доказали опытные буровые работы, тайно производившиеся по
ночам немецкой технической разведкой 11-го, 12-го и 13-го числа прошлого
месяца на английском побережье между Гайтом и Фолкстоном, то есть под самым
носом Дуврской крепости.) Предоставляем нашим друзьям по ту сторону Ламанша
самим подсчитать, сколько недель потребуется на то, чтобы Кент или Эссекс были
просверлены под водой, как кусок сыра. До сих пор британский островитянин с
беспокойством поглядывал на небо, считая, что только оттуда может идти
опасность, грозящая его прекрасным городам, его Английскому банку и его мирным
коттеджам, таким уютным в рамке из вечнозелёного плюща. Теперь пусть он лучше
приложит ухо к земле, на которой, играют его дети: не услышит ли он, как
скрипит, шаг за шагом въедаясь все глубже, неутомимый страшный бурав
саламандрового сверла, прокладывающий путь для невиданных доселе взрывчатых веществ?
Последнее слово нашего века — это уже не война в воздухе, а война под водой и
под землей. Мы слышали самоуверенные слова, прозвучавшие с капитанского
мостика надменного Альбиона; да, пока ещё это мощный корабль, который вздымается
на волнах и властвует над ними; но в один прекрасный момент волны могут
сомкнуться над разбитым и тонущим судном. Не лучше ли заблаговременно отразить
опасность? Через три года будет слишком поздно!»
Это предостережение знаменитого французского журналиста вызвало в Англии
необычайную тревогу; несмотря на все официальные опровержения, люди слышали
скрип саламандровых свёрл в разных концах Англии. Конечно, немецкие
официальные круги резко и категорически отрицали угрозы, содержащиеся в
процитированной нами статье, объявляя ее от начала до конца злонамеренным вымыслом и
враждебной пропагандой; одновременно в Балтийском море, происходили, однако,
большие комбинированные манёвры германского флота, сухопутных вооруженных сил
и военных саламандр. Во время этих маневров минные роты саламандр на глазах у
иностранных военных атташе, взорвали участок просверленных снизу песчаных дюн
в районе Рюгенвальде площадью в шесть квадратных километров. Это было
великолепное зрелище: с грозным гулом вздыбилась земля, «словно ломающаяся льдина»
и только потом поднялась вверх гигантской тучей дыма, песка и камней;
сделалось темно, почти как ночью; поднятый взрывом песок сыпался на землю в
радиусе почти ста километров, а через несколько дней обрушился песчаным дождем на
Варшаву. В земной атмосфере после этого великолепного взрыва осталось так
много свободно парящего мелкого песка и пыли, что во всей Европе до конца
года закаты солнца были необычайно красивыми; таких огненных, кроваво-красных
закатов в этих широтах никогда до сих пор не наблюдали.
Море, залившее взорванный участок побережья, получило потом название «Шейх-
церова моря» и сделалось местом бесчисленных школьных экскурсий и походов
немецких детей, распевающих популярный саламандровый гимн:1
6о(фе Gcrfoldfje erreiuen
mtr beuffcfte ЗШфе.'
5. Вольф Мейнерт
пишет свой труд
Должно быть, именно эти трагически прекрасные солнечные закаты, о которых
мы только что говорили, вдохновили кенигсбергского философа-отшельника Вольфа
Мейнерта на создание монументального труда «Untergang der Menschheit».2
Таких успехов достигают лишь немецкие саламандры (нем.) .
2 «Закат человечества» (нем.) .
Мы можем живо представить себе, как он бродит по берегу моря с непокрытой
головой, в развевающемся плаще, и смотрит восторженными глазами на потоки
огня и крови, заливающие больше половины небосвода. «Да, — шепчет он в
экстазе , — да, пришла пора писать послесловие к истории человека!» И он написал
его.
Сейчас доигрывается трагедия человеческого рода, так начал Вольф Мейнерт.
Пусть нас не обманывает его лихорадочная предприимчивость и техническое
благополучие; это лишь чахоточный румянец на лице существа, уже отмеченного
печатью смерти. Ещё никогда человечество не переживало столь высокой жизненной
конъюнктуры, как сейчас; но найдите мне хоть одного человека, который был бы
счастлив; покажите мне класс, который был бы доволен, или нацию, которая не
ощущала бы угрозы своему существованию. Среди всех даров цивилизации, среди
крезовского изобилия духовных и материальных богатств нас все больше и больше
охватывает неотвязное чувство неуверенности, гнетущей тяжести и смутного
беспокойства. И Вольф Мейнерт беспощадно анализировал душевное состояние
современного мира, эту смесь страха и ненависти, недоверия и мании величия,
цинизма и малодушия. Одним словом — отчаяние, кратко резюмировал Вольф Мейнерт.
Типичные признаки конца. Моральная агония.
Встает вопрос: способен ли человек быть счастливым, и был ли он когда-либо
способен на это? Человек — несомненно, как каждое живое существо; но
человечество — никогда. Всё несчастье человека в том, что ему предопределено было
стать человечеством; или в том, что он стал человечеством слишком поздно,
когда он уже непоправимо дифференцировался на нации, расы, веры, сословия и
классы, на богатых и бедных, на культурных и некультурных, на поработителей и
порабощенных. Сгоните в одно стадо лошадей, волков, овец и кошек, лисиц,
медведей и коз; заприте их в одном загоне, заставьте их жить в этом
неестественном соединении, которое вы назовете Обществом, и исполнять общие для всех
правила жизни; это будет несчастное, недовольное, разобщённое стадо, в
котором ни одна божья тварь не будет себя чувствовать на месте. Вот вам вполне
точный образ огромного и безнадежно разнородного стада, называемого
человечеством . Нации, сословия, классы не могут долго сосуществовать, не задевая друг
друга и не тяготясь друг другом до полного отвращения; они могут жить или в
вечной изоляции друг от друга, — что было возможно лишь до тех пор, пока мир
был для них достаточно велик, — или в борьбе друг с другом, в борьбе не на
жизнь, а на смерть. Для биологических человеческих групп, таких, как раса,
нация или класс, существует единственный естественный путь к блаженному
состоянию ничем не нарушаемой однородности: надо расчистить место для себя,
истребив всех других. А это и есть то, чего не успел сделать вовремя людской
род. Теперь уже поздно браться за это. Мы обзавелись слишком многими
доктринами и обязательствами, которыми оберегаем «других», вместо того чтобы от них
избавиться; мы выдумали кодекс нравственности, права человека, договоры,
законы, равенство, гуманность и прочее; мы создали некую фикцию человечества,
понятие, объединяющее и нас, и «других» в воображаемом «высшем единстве».
Какая роковая ошибка! Нравственный закон мы поставили выше биологического. Мы
нарушили величайшую естественную предпосылку всякой общности: только
однородное общество может быть счастливым. И это вполне достижимое благо мы принесли
в жертву великой, но неосуществимой мечте: создать единое человечество и
установить единый строй для людей всех наций, классов и уровней жизни. То была
великодушная глупость. То была единственная в своем роде достойная уважения
попытка человека подняться над самим собой. И за этот свой предельный
идеализм род людской расплачивается ныне неизбежным распадом.
Процесс, в ходе которого человек пытается как-то организовать себя в
человечество, столь же древен, как сама цивилизация, как первые законы и первые
общины; и если человечество в итоге, после долгих тысячелетий, добилось лишь
того, что пропасти между расами, нациями, классами и мировоззрениями стали
такими глубокими, бездонными, как сейчас, то уже не стоит закрывать глаза на
тот факт, что злополучная историческая попытка сплотить всех людей в некое
человечество потерпела окончательное и трагическое крушение. В конце концов,
мы уже начинаем осознавать, что отсюда эти попытки и замыслы организовать
человеческое общество иначе, с помощью радикального освобождения места для
одной нации, одного класса или одной религии. Но кто может сказать, насколько
глубоко проникли в нас микробы неизлечимой болезни дифференцирования? Рано
или поздно любое мнимо-однородное целое неизбежно расколется вновь,
превратившись в скопление разноречивых интересов, партий, сословий и так далее,
которые или снова начнут подавлять друг друга, или будут страдать от своего
сосуществования . Нет никакого выхода. Мы движемся по Заколдованному кругу; но
развитие не может вечно кружиться на одном месте. Об этом позаботилась сама
природа, освободив на свете место для саламандр.
Не случайно, философствовал далее Вольф Мейнерт, саламандры начали
осуществлять свои жизненные возможности только тогда, когда хроническая болезнь
человечества, этого плохо сросшегося, всё время распадающегося гигантского
организма, переходит в агонию. Если не считать некоторых незначительных
отклонений, саламандры представляют собой единое грандиозное и однородное
целое; они не создали до сих пор резких делений на племена, языки, нации,
государства, религии, классы или касты; среди них нет господ и рабов, свободных и
несвободных, богатых и бедных; правда, между ними существуют различия,
определяемые разделением труда, но по существу это однородная монолитная масса,
состоящая, так сказать, из одинаковых зёрен, — масса, во всех своих частях
одинаково биологически примитивная, одинаково бедно наделённая дарами
природы, одинаково угнетённая, с одинаково низким жизненным уровнем. Последний
негр или эскимос живет в несравненно более высоких условиях, пользуясь
бесконечно большим богатством материальных и культурных ценностей, чем миллиарды
цивилизованных саламандр. И, тем не менее, нет никаких признаков, которые
говорили бы, что саламандры страдают от этого. Наоборот. Мы видим, что они
совершенно не нуждаются ни в одной из тех вещей, в которых человек ищет
успокоения и облегчения от метафизического ужаса и страха перед жизнью; они
обходятся без философии, без веры в загробную жизнь и без искусства; они не
знают, что такое фантазия, юмор, мистическое чувство, мечта, игра; они
насквозь проникнуты реализмом. Нам, людям, они столь же чужды, как муравьи или
сельди; они отличаются от этих существ только тем, что приспособились к
другой жизненной среде, а именно — к человеческой цивилизации. Они устроились в
этой среде так, как устраиваются собаки в человеческих жилищах; они не могут
прожить без неё, но от этого они не перестают быть тем, чем они являются:
весьма примитивным и мало дифференцированным семейством животных. Они
довольствуются тем, что живут и размножаются; они могут даже быть вполне счастливы,
так как их не тревожит ощущение какого-либо неравенства. Они совершенно
однородны . Они могут, поэтому в один прекрасный день или, лучше сказать, в любой
ближайший день без всякого труда осуществить то, что оказалось не под силу
человечеству: единство своего вида во всём мире, свою всемирную общину, —
словом, всеобъемлющий мир саламандр. В этот день окончится тысячелетняя
агония человеческого рода. На нашей планете не хватит места для двух сил, каждая
из которых стремится овладеть всем миром. Одна из них должна будет уступить.
Какая именно — это мы уже знаем.
Сейчас на земном шаре насчитывается около двадцати миллиардов
цивилизованных саламандр, то есть приблизительно в десять раз больше, чем людей. Отсюда
с биологической необходимостью и в согласии с логикой истории вытекает, что
саламандры, будучи угнетёнными, должны будут освободиться; будучи
однородными, они должны будут объединиться; превратившись, таким образом, в величайшую
силу, которую когда-либо видел мир, они неминуемо должны будут захватить
мировое господство. Думаете, они настолько безумны, чтобы пощадить тогда
человека? Думаете, они повторят историческую ошибку человека, который испокон
веков ошибался, порабощая побеждённые нации и классы, вместо того чтобы их
истреблять? Который из эгоизма вечно создавал новые различия между людьми, а
потом из идеализма и великодушия пытался перекинуть через них мост? Нет,
восклицал Вольф Мейнерт, подобной исторической бессмыслицы саламандры не
допустят — хотя бы уже потому, что они извлекут предостережение из моей книги! Они
станут наследниками всей человеческой цивилизации; в их руки попадет всё, что
мы делали или пытались сделать, желая покорить мир; но они действовали бы
против самих себя, если бы захотели вместе с этим наследством принять и нас.
Они должны избавиться от людей, если хотят сохранить свою однородность. Если
бы они поступили иначе, то рано или поздно мы заразили бы их своей
разрушительной двойственностью: создавать различия и страдать от них. Но на этот
счёт мы можем быть спокойны; ни одно создание, которое продолжит историю
человека , не станет повторять его самоубийственных безумств.
Нет сомнений, что мир саламандр будет счастливее, чем был мир людей; это
будет единый, гомогенный мир, подвластный единому духу. Саламандры не будут
отличаться друг от друга языком, мировоззрением, религией или потребностями.
Не будет между ними неравенства в культурном уровне, не будет классовых
противоречий — останется лишь разделение труда. У них не будет ни господ, ни
рабов , ибо все они станут служить лишь Великому Коллективу Саламандр — вот их
бог, владыка, работодатель и духовный вождь. Будет лишь одна нация с единым
уровнем. И мир этот будет лучше и совершеннее, чем был наш. Это — единственно
возможный Счастливый Новый Мир. Что ж, уступим ему место; угасающее
человечество уже не может совершить ничего иного — только ускорить свой конец, озарив
его трагической красотой, пока и это ещё не поздно...
Мы изложили здесь взгляды Вольфа Мейнерта как можно более популярно; мы
знаем, что от этого много потеряла их сила и глубина, которые в свое время
Загипнотизировали всю Европу и особенно молодёжь, восторженно принявшую веру
в упадок и надвигающийся конец человеческого рода. Правда, некоторые
политические аналогии побудили германское правительство запретить учение «великого
пессимиста», и Вольфу Мейнерту пришлось скрыться в Швейцарию. Тем не менее,
весь культурный мир с удовлетворением принял теорию Мейнерта о гибели
человечества; его книга (в 632 страницы) была переведена на все языки и во многих
миллионах экземпляров получила распространение даже среди саламандр.
6. Икс предостерегает
Очевидно, под влиянием пророческой книги Мейнерта литературный и
художественный авангард в культурных центрах провозгласил лозунг: «После нас хоть
саламандры!» Будущее принадлежит саламандрам. Саламандры — это культурный
переворот . Пусть у них нет своего искусства — зато они не обременены грузом
идиотских идеалов, иссохших традиций и того обветшалого, нудного школярского
хлама, который назывался поэзией, музыкой, архитектурой, философией или
культурой вообще; все это дряхлые слова, от которых нас тошнит. Саламандры ещё не
поддались искушению пережёвывать жвачку изжившего себя человеческого
искусства — тем лучше: мы создадим для них новое. Мы, молодые, расчищаем путь для
будущего всемирного саламандризма; мы хотим быть первыми саламандрами, мы —
саламандры завтрашнего дня!
Так родилась в поэзии молодое направление «саламандрианцев», возникла три-
тоническая (трехтональная) музыка и пелагическая живопись, которая
вдохновлялась образами медуз, морских звёзд и кораллов. Работы саламандр по
упорядочению побережий были объявлены источником новой красоты и монументальности. Мы
сыты природой по горло, раздавались голоса; пусть гладкие бетонные берега
придут на место старых живописных скал! Романтика умерла. Будущие континенты
будут очерчены прямыми линиями и примут формы сферических треугольников и
ромбов; старый геологический мир должен уступить место миру геометрическому.
Словом — это было опять-таки нечто новое и футуристическое, новая сенсация
духовной жизни и манифеста новой культуры. Те же, кто не успел своевременно
вступить на путь грядущего саламандризма, с горечью чувствовали, что остались
за флагом, и мстили за это, проповедуя чистую «человечность», возврат к
человеку и к природе и прочие реакционные формулы. В Вене был освистан концерт
тритонической музыки, в парижском Салоне Независимых неизвестный
злоумышленник изрезал пелагическую картину, выставленную под названием Capriccio en
bleu.1 Одним словом, саламандризм победоносно и неудержимо шествовал вперед.
Не было, однако, недостатка и в ретроградных выступлениях, направленных
против «саламадромании», как её тогда называли. Самым принципиальным из них
был анонимный английский памфлет, вышедший в свет под заглавием «ИКС
предостерегает». Эта брошюра получила значительное распространение, но личность её
автора никогда не была раскрыта; многие считали, что её написал кто-то из
князей церкви, так как в английском языке буква икс («X») служит сокращенным
обозначением имени Христа.
В первой главе памфлета автор пробовал дать статистику саламандр, прося
простить его За неточность приводимых цифр. Даже по приблизительному
подсчёту, говорил он, саламандр в настоящее время в семь-двадцать раз больше общего
числа людей на земном шаре. Столь же неопределённы и наши сведения о том,
сколько есть под водой у саламандр фабрик, нефтяных скважин, водорослевых
плантаций, ферм для разведения угрей, установок для использования водной
энергии и других естественных энергетических ресурсов; у нас нет даже
приблизительных данных о производственной мощности промышленных предприятий
саламандр; но меньше всего нам известно, как обстоит дело с вооружениями
саламандр. Мы знаем, правда, что в получении металлов, деталей машин, взрывчатых
веществ и многих химикалий саламандры зависят от людей; но, во-первых, все
государства держат в строгом секрете, какое именно оружие и сколько других
фабрикатов они поставляют своим саламандрам, а во-вторых, мы поразительно
плохо осведомлены о том, что именно изготовляют саламандры в морских глубинах
из полуфабрикатов и сырья, покупаемого у людей. Несомненно одно: саламандры
отнюдь не желают, чтобы мы знали об этом; — в последние годы утонуло или
задохнулось так много водолазов, спускавшихся на морское дно, что их гибель
никак нельзя приписывать простой случайности. Это, безусловно, признак
тревожный как с промышленной, так и с военной точек зрения.
Конечно, продолжал Икс в следующих главах, трудно представить себе, что
именно саламандры могли бы или хотели потребовать от людей. Они не могут жить
на суше, а мы совершенно не в состоянии помешать их образу жизни под водой.
Их жизненная среда и наша чётко и навеки отделены одна от другой. Правда, мы
требуем, чтобы они выполняли определённые работы; но за это мы кормим
большинство из них и поставляем им сырьё и товары, которые без нас они вообще не
могли бы получить, например — металлы. Но если даже нет практических поводов
к какому-либо антагонизму между нами и саламандрами, то, я сказал бы,
существует метафизическое противопоставление; глубинным созданиям противостоят
создания поверхности, ночным существам — дневные, темная пучина вод — сухой и
светлой земле. Граница между землёй и водой очерчена более резко, чем до сих
пор; наша земля соприкасается с их водой. Мы могли бы прекрасно жить все
время в стороне друг от друга, обмениваясь лишь определенными продуктами и
услугами; но трудно избавиться от гнетущего ощущения, что это едва ли удастся.
1 Голубой каприз (итал. и франц.) .
Почему? Я не могу привести никаких определённых доводов; но это ощущение не
исчезает; это как бы предчувствие, что в один прекрасный день сами воды
поднимутся против земли, чтобы разрешить вопрос — кто кого. Признаюсь, страх мой
несколько иррационален, пишет далее Икс; но я почувствовал бы огромное
облегчение, если бы саламандры выступили с какими-нибудь претензиями к людям —
тогда с ними можно было бы по крайней мере договариваться, заключать разные
концессии, соглашения и компромиссы, но их молчание — страшно. Я боюсь их
непонятной сдержанности. Они могли бы, например, потребовать для себя
определённых политических прав; откровенно говоря, законы для саламандр во всех
странах немного устарели и стали недостойными столь цивилизованных и
количественно столь сильных существ. Следовало бы разработать новые права и
обязанности саламандр в смысле более выгодных для них условий; можно было бы
подумать о какой-то степени автономности для саламандр; справедливо было бы
улучшить их рабочие условия и вознаграждать их труд щедрее. Итак, во многих
отношениях можно было бы облегчить их участь, если бы только они это
требовали. Тогда мы могли бы пойти на некоторые уступки в их пользу, связав их
компенсационными договорами; по меньшей мере, мы выиграли бы несколько лет. Но
саламандры не требуют ничего; они только повышают производительность своего
труда и увеличивают заказы, настала пора спросить себя, наконец, на чем
остановится то — и другое.
Когда-то говорили о жёлтой, чёрной или красной опасности; но всё это были
люди, а мы более или менее можем себе представить, чего хотят люди. И все же,
хотя мы пока и понятия не имеем, как и против чего придется человечеству
обороняться, одно должно быть ясно, если на одной стороне будут саламандры, то
на другой встанет всё человечество.
Люди против саламандр! Пора уж, наконец, формулировать это положение. Ведь,
положа руку на сердце, нормальный человек инстинктивно ненавидит саламандр,
питает к ним отвращение и... боится их. Какая-то леденящая тень ужаса пала на
всё человечество. Как иначе объяснить эту безумную похоть, эту неутолимую
жажду утех и наслаждений, эту оргию разврата, которая охватила теперешних
людей? Такого падения нравов мы не знали с тех времён, когда на Римскую империю
готовились обрушиться лавины варваров. Это уже не только плоды небывалого
материального благоденствия, но и отчаянные усилия заглушить страшное чувство
разложения и гибели. Ещё последнюю чашу, пока не настал конец! Какое безумие,
какой позор! Будто сам бог по грозному своему милосердию ниспослал старческую
дряблость нациям и классам, которые стремительно несутся в бездну. Хотите
прочесть роковые слова «мене-текел-фарес», начертанные огненными знаками над
пирующим человечеством? Поглядите на световые надписи, всю ночь горящие над
входами в притоны кутежа и распутства. В этом отношении мы, люди, уже
приближаемся к саламандрам: мы живем больше ночью, чем днем.
Если бы саламандры не были, по крайней мере, так чудовищно посредственны! —
с тоской восклицал Икс. Да, они более или менее образованы; но это делает их
тем более ограниченными, ибо они взяли от человеческой цивилизации только то,
что есть в ней стандартного и утилитарного, механического и прикладного. Они
стоят около человечества, как Вагнер около Фауста, но разница в том, что они
удовлетворяются этим и их не гложут никакие сомнения. Страшнее всего, что
этот восприимчивый, глуповатый и самодовольный тип цивилизованной
посредственности размножался в миллионах и миллиардах одинаковых единиц. Впрочем,
нет, я ошибся: страшнее всего, что они достигли таких успехов. Они научились
пользоваться машинами и арифметикой, и оказалось — этого достаточно, чтобы
они сделались властителями своего мира. Они выбросили из человеческой
цивилизации всё, что было лишено непосредственной полезности, всякую игру,
фантазию, заветы старины; тем самым они лишили её всего, что было в ней
человеческого, и усвоили только её оголение — практическую, утилитарную, техническую
сторону. И эта жалкая карикатура на человеческую цивилизацию изумительно
процветает ; она создаёт технические чудеса, перекраивает нашу старую планету и,
в конце концов, начинает гипнотизировать само человечество. Фауст будет
учиться тайнам преуспевающей посредственности у своего ученика и слуги! Одно
из двух: или человечество столкнётся с саламандрами в борьбе не на жизнь, а
на смерть, или же оно бесповоротно осаламандрится. Что касается меня,
меланхолически заканчивает Икс, то я предпочел бы первое.
И вот Икс предупреждает вас, продолжал анонимный автор. Ещё можно стряхнуть
это холодное и скользкое кольцо, которое обвивается вокруг нас. Мы должны
избавиться от саламандр. Их стало слишком много. Они вооружены и могут пустить
в ход против нас военный материал, о мощи которого мы почти ничего не знаем.
Но страшнее всего для нас, людей, не их численность и сила, а их
торжествующая над всем неполноценность. Я не знаю, чего нам надо бояться больше: их
человеческой цивилизованности или же их коварной, холодной, звериной
жестокости. Но когда одно соединяется с другим, то получается нечто невообразимо
кошмарное, почти дьявольское. Во имя культуры, во имя христианства и
человечества мы должны освободиться от саламандр. И анонимный апостол взывал:
Безумцы, перестаньте, наконец, кормить саламандр!
Перестаньте давать им работу, откажитесь от их услуг, порвите с ними, пусть
они переселяются куда хотят, где смогут кормиться сами, как и вся остальная
водная фауна. Сама природа управится тогда с излишком саламандр; только бы
люди, человеческая цивилизация и человеческая история перестали работать на
саламандр!
И перестаньте поставлять саламандрам оружие!
Запретите снабжать их металлами и взрывчатыми веществами, не посылайте им
наших машин и изделий! Вы ведь не станете поставлять зубы тиграм и яд змеям;
не станете подогревать огнедышащий вулкан или разрушать плотины, чтоб открыть
путь наводнениям! Пусть запрещение поставок распространится на все моря,
пусть саламандры будут объявлены вне закона, пусть будут они прокляты и
изгнаны из нашего мира.
Пусть будет создана Лига наций против саламандр!
Всё человечество должно быть готово отстаивать свое существование с оружием
в руках. Пусть по инициативе Лиги наций, короля шведского или папы римского
будет созвана всемирная конференция всех цивилизованных государств, которая
создаст Всемирный союз или, по крайней мере, Союз христианских наций против
саламандр! Настал решающий момент, когда под давлением страшной саламандровой
опасности и лежащей на людях ответственности, быть может, удастся сделать то,
что не под силу было мировой войне, несмотря на все бесконечные жертвы:
учреждение Соединенных Штатов Мира. Дай бог! Если бы это удалось, — значит,
саламандры появились не напрасно, значит, они были орудием промысла божьего.
Этот патетический памфлет вызвал живейшие отголоски в самых широких кругах
публики. Пожилые дамы соглашались главным образом с тем, что настало
небывалое падение нравов. Наоборот, экономические обзоры газет справедливо
указывали, что нельзя ограничивать поставки саламандрам, так как это привело бы к
резкому сокращению производства и к тяжелому кризису во многих отраслях
промышленности. Да и сельское хозяйство, писали они, рассчитывает на огромный
сбыт кукурузы, картофеля и других продуктов, служащих кормом для саламандр;
если бы численность саламандр уменьшилась, то на рынке продовольственных
продуктов цены сильно упали бы и земледельцы оказались бы на краю разорения. Что
касается «Лиги наций против саламандр», то все ответственные политические
инстанции возражали, заявляя, что в ней нет надобности: во-первых, уже есть
Лига наций, а во-вторых — Лондонская конвенция, согласно которой морские
державы обязались не снабжать своих саламандр тяжёлым вооружением. Не легко,
впрочем, требовать такого ограничения вооружений от государства, которое не
имеет уверенности в том, что какая-нибудь другая морская держава не вооружает
тайно своих саламандр, повышая этим свой военный потенциал в ущерб соседям.
Равным образом ни одно государство и ни один континент не могут принудить
своих саламандр перебраться куда-нибудь в другое место — хотя бы уже потому,
что таким путём они повысили бы, с одной стороны, сбыт промышленной и
земледельческой продукции, а с другой — военную мощь других государств или
континентов. И подобных возражений, с которыми вынужден был соглашаться всякий
здравомыслящий человек, приводилось много.
Несмотря на это, памфлет «Икс предостерегает» произвёл глубокое впечатление
и не остался без последствий. Почти во всех странах начало расти движение
против саламандр и создавались Союзы истребления саламандр, клубы «антисала-
мандрианцев», «комитеты защиты человечества» и много других организаций
такого же рода. Женевские делегаты от саламандр подверглись оскорблениям, когда
собирались на 1213-е заседание комиссии по изучению Саламандрового Вопроса.
На заборах вдоль морских побережий появлялись угрожающие надписи, вроде
«Смерть саламандрам», «Долой саламандр» и т.п. Много саламандр было побито
камнями; ни одна саламандра не осмеливалась больше высовывать днём голову из
воды. Несмотря на всё это, с их стороны не было никаких протестов или
ответных действий. Они просто сделались невидимыми, по крайней мере, днём, и люди,
которые заглядывали через их заборы, видели только бесконечную даль
равнодушно шумящего моря. «Ишь, сволочи, — с ненавистью говорили люди, — даже не
показываются» .
И вдруг среди этого гнетущего затишья прогремело так называемое
«Землетрясение в Луизиане».
7. Землетрясение
в Луизиане
11 ноября в час ночи жители Нью-Орлеана почувствовали сильный подземный
толчок; в негритянских кварталах рухнуло несколько домишек; люди в панике
бросились на улицу, но толчки больше не повторились. Бешеным порывом пронесся
с воем шквал, разбивший окна и сорвавший крыши в негритянских переулках;
несколько десятков человек было убито; потом на город обрушился ливень илистой
грязи.
Пока нью-орлеанские пожарные спешили на помощь в наиболее пострадавшие
районы, телеграф выстукивал призывы из Морган-Сити, Плэкмайна, Батон-Ружа и Ла-
файета: «SOS! Пришлите спасательные отряды! Мы наполовину сметены
землетрясением и циклоном; плотины на Миссисипи грозят прорваться; немедленно шлите
саперов, санитарные отряды и всех работоспособных мужчин». Из Форт-Ливингстон
пришел только лаконичный запрос: «Алло, у вас там тоже сюрпризы?» Потом была
получена телеграмма из Лафайета: «Внимание! Внимание! Больше всего пострадала
Нью-Иберия. По-видимому, сообщение между Нью-Иберией и Морган-Сити прервано.
Пошлите туда помощь!» Вскоре из Морган-Сити сообщили по телефону: «Связи с
Нью-Иберией не имеем. Видимо, повреждены автомобильная дорога и
железнодорожная линия. Пошлите пароходы и самолеты в бухту Вермильон! Нам самим не нужно
больше ничего. У нас около тридцати убитых и ста раненых». Затем пришла
телеграмма из Батон-Ружа:
ПО НАШИМ СВЕДЕНИЯМ ХУЖЕ ВСЕГО В НЬЮ-ИБЕРИИ ВСЕ ВНИМАНИЕ НА НЬЮ-ИБЕРИЮ К НАМ
ШЛИТЕ ТОЛЬКО РАБОЧИХ НО ПОСКОРЕЕ ИНАЧЕ У НАС ОБРУШАТСЯ ПЛОТИНЫ ДЕЛАЕМ ЧТО
МОЖЕМ.
Следующая телеграмма:
АЛЛО АЛЛО ШРИВПОРТ НЕИЧИТОКС АЛЕКСАНДРИЯ ПОСЛАЛИ СПАСАТЕЛЬНЫЕ ПОЕЗДА В НЬЮ-
ИБЕРИЮ АЛЛО АЛЛО МЕМФИС ВИНОНА ДЖЕКСОН ОТПРАВИЛИ ПОЕЗДА К НЬЮ-ОРЛЕАНУ ВЕСЬ
АВТОТРАНСПОРТ МОБИЛИЗОВАН ПЕРЕБРАСЫВАЕТ ЛЮДЕЙ К ПЛОТИНАМ В БАТОН-РУЖЕ
И ещё:
АЛЛО ГОВОРИТ ПАСКАГУЛА У НАС НЕСКОЛЬКО УБИТЫХ НУЖНА ЛИ ВАМ ПОМОЩЬ
Тем временем пожарные команды, санитарные машины и спасательные поезда уже
мчались по направлению Морган-Сити-Паттерсон-Франклин. В пятом часу утра было
получено первое более или менее точное сообщение:
«Железнодорожный путь между Франклином и Нью-Иберией повреждён наводнением
в семи километрах к западу от Франклина; по-видимому, в результате
землетрясения там образовалась глубокая трещина, начинающаяся от бухты Вермильон, и в
неё хлынуло море. Насколько можно сейчас установить, эта трещина идет от
бухты Вермильон на восток — северо-восток, поворачивает близ Франклина на север,
врезывается в Большое озеро и затем тянется дальше к северу до линии Плэк-
майн-Лафайет, где она заканчивается в старой озёрной впадине; ответвление
этой трещины связывает Большое озеро с находящимся к западу от него Наполеон-
вильским озером. Общая протяжённость трещины около восьмидесяти километров,
ширина — от двух до одиннадцати километров. Вероятно, здесь был эпицентр
землетрясения. Можно считать величайшим счастьем, что трещина миновала все более
или менее крупные населённые пункты. Тем не менее, число человеческих жертв
довольно значительно. В Франклине выпало илистых осадков на шестьдесят, в
Паттерсоне — на сорок пять сантиметров. Жители побережья бухты Ачафалайя
сообщают, что во время землетрясения море отступило приблизительно на три
километра, а потом ринулось на берег валом в тридцать метров высоты. Опасаются,
что на побережье погибло много людей. С Нью-Иберией все ещё нет связи».
Первым поспел к Нью-Иберии поезд, отправленный с запада, из Нейчитокса;
сообщение, посланное окольным путем через Лафайет и Батон-Руж, было страшно. Не
доезжая нескольких километров до Нью-Иберии, поезд вынужден был остановиться:
полотно дороги занесло илом. Беженцы рассказывали, что в двух километрах на
восток от города начал действовать «грязевой вулкан», который в одно
мгновение выбросил огромную массу жидкого холодного ила; по их словам, Нью-Иберия
погребена под илом. Дальнейшее продвижение поезда в темноте и под
непрекращающимся дождём крайне затруднительно. Связи с Нью-Иберией все ещё нет.
Одновременно было получено сообщение из Батон-Ружа:
НА ПЛОТИНАХ МИССИСИПИ УЖЕ РАБОТАЮТ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК ТЧК ХОТЬ БЫ
ПРЕКРАТИЛСЯ ДОЖДЬ ТЧК НУЖНЫ КИРКИ ЛОПАТЫ ГРУЗОВИКИ ЛЮДИ ТЧК ПОСЫЛАЕМ ПОМОЩЬ В
ПЛЭКМАЙН ТЧК ЭТИ ГУБОШЛЁПЫ НЕ МОГУТ СПРАВИТЬСЯ САМИ
Телеграмма из Форт-Джексон:
ПОЛОВИНЕ ВТОРОГО УТРА МОРСКОЙ ВОЛНОЙ СНЕСЕНО ТРИДЦАТЬ ДОМОВ ЧТО ЭТО БЫЛО НЕ
ЗНАЕМ СМЫЛО ОКОЛО СЕМИДЕСЯТИ ЧЕЛОВЕК ТОЛЬКО СЕЙЧАС ИСПРАВИЛ АППАРАТ ПОЧТОВУЮ
КОНТОРУ ТОЖЕ УНЕСЛО АЛЛО ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ СКОРЕЙ ЧТО ЭТО БЫЛО ТЕЛЕГРАФИСТ ФРЕД
ДАЛЬТОН АЛЛО ПЕРЕДАЙТЕ МИННИ ЛАКОСТ ЧТО СО МНОЙ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ ТОЛЬКО
СЛОМАНА РУКА И УНЕСЛО ВОДОЙ ВЕЩИ НО ГЛАВНОЕ АППАРАТ ОПЯТЬ РАБОТАЕТ О КЭЙ ФРЕД
Самое короткое сообщение пришло из Порт-Идса:
ЕСТЬ УБИТЫЕ БЭРИВУД ЦЕЛИКОМ СНЕСЕН МОРЕ
В это время, утром — шёл уже восьмой час — возвратились первые самолёты,
посланные в пострадавшие районы. Лётчики рассказали: всё побережье от Порт-
Артура (штат Техас) до Мобиле (штат Алабама) было ночью залито гигантской
волной; везде видны разрушенные или повреждённые дома. Юго-восточная часть
Луизианы, начиная от дороги Озеро Чарльза — Александрия — Нейчиз, и южная
часть Миссисипи (до линии Джексон — Хэттисбург — Паскагула) занесены илом. В
бухте Вермильон в сушу врезался новый залив шириной от трёх до десяти
километров, доходящий вплоть до Плэкмайна в виде длинного фьорда. Нью-Иберия,
вероятно, сильно пострадала, но видно много людей, отгребающих ил, под которым
похоронены дома и дороги.
Приземлиться оказалось невозможно. Особенно много человеческих жертв,
очевидно, на побережье. У Пойнт-оф-Эра тонет пароход, кажется мексиканский. У
островов Шанделур море покрыто обломками. Дождь прекращается во всем районе.
Видимость хорошая.
Первый экстренный выпуск нью-орлеанских газет вышел уже в пятом часу утра;
с наступлением дня появлялись новые выпуски с новыми подробностями, к восьми
часам утра в газетах появились фотографические снимки пострадавших районов и
карта нового залива. В половине девятого было напечатано интервью выдающегося
сейсмолога из мемфисского университета — д-ра Уилбура Р. Броунелла о причинах
землетрясения в Луизиане.
Пока ещё рано делать окончательные выводы, заявил знаменитый учёный, но,
по-видимому, землетрясение не стоит ни в какой связи с всё ещё интенсивной
вулканической деятельностью в Центральной Мексике, лежащей как раз против
пострадавшего района. Сегодняшнее землетрясение вызвано скорее тектоническими
причинами, то есть давлением горных масс, с одной стороны Скалистых гор в
Сгьерра-Мадре, а с другой — Аппалачского нагорья, на обширную впадину
Мексиканского залива, продолжением которой является широкая низина в нижнем
течении Миссисипи. Трещина, начинающаяся в бухте Вермильон, не больше чем новый и
сравнительно ничтожный излом, мелкий эпизод того геологического оседания, в
результате которого образовались Мексиканский залив и Караибское море с
кольцом Больших и Малых Антильских островов, этим остатком некогда существовавшей
здесь горной цепи. Не подлежит сомнению, что оседание земной поверхности в
Центральной Америке будет продолжаться, сопровождаемое новыми колебаниями
почвы, изломами и трещинами. Не исключено, что Вермильонская трещина — только
увертюра активного тектонического процесса, центр которого лежит в
Мексиканском заливе. В этом случае мы можем оказаться свидетелями грандиозных
геологических катастроф, в результате которых почти пятая часть территории
Соединенных Штатов сделается морским дном. Зато, если бы это случилось, мы могли
бы с известной вероятностью ожидать, что начнёт подниматься дно моря вблизи
Антильских островов или ещё восточнее — в тех местах, где древний миф
предполагал Затонувшую Атлантиду.
Вместе с тем, продолжал успокоительным тоном блестящий учёный, нет
оснований серьёзно опасаться проявлений вулканической активности в пострадавшем
районе; мнимые кратеры, извергающие ил, — не что иное, как взрывы болотных
газов, начавшиеся в Вермильонской трещине. Не было бы ничего удивительного,
если бы в наносах Миссисипи образовались огромные подземные газовые пузыри,
которые при соприкосновении с воздухом могли дать взрыв и поднять вверх сотни
тысяч тонн ила и воды. Впрочем, повторил д-р У. Р. Броунелл, для
окончательного объяснения катастрофы потребуются дальнейшие исследования.
Пока броунелловские рассуждения о геологических катастрофах сбегали с
ротационных машин, губернатор штата Луизиана получил из Форт-Джексон телеграмму
следующего содержания:
Сожалеем человеческих жертвах тчк мы старались обойти ваши города однако не
учли отдачи и контрудара морской воды при взрыве тчк мы насчитали триста
сорок шесть человеческих жертв на всём побережье тчк выражаем соболезнование
тчк верховный саламандр тчк алло алло у аппарата Фред Дальтон почтовая
контора Форт Джексон только что отсюда ушли три саламандры они явились на почту
десять минут тому назад подали телеграмму направили на меня револьвер, но уже
ушли отвратительные твари заплатили и побежали к воде их преследовала только
собака аптекаря кто им дал право ходить по городу больше ничего нового
передайте Минни Лажост что я целую её телеграфист Фред Дальтон
Губернатор штата Луизиана долго качал головой над этой телеграммой. Должно
быть, отчаянный шутник этот Фред Дальтон, решил он, в конце концов, лучше не
передавать эту телеграмму газетам.
8. Верховный Саламандр
предъявляет требования
Через три дня после землетрясения в Луизиане разнеслись вести о новой
геологической катастрофе — на этот раз в Китае. Сопровождаемый мощным
раскатистым гулом, подземный удар разорвал надвое морское побережье в провинции
Цзянсу к северу от Нанкина, почти посредине между устьем Янцзы и старым
руслом Хуанхэ, в образовавшуюся трещину хлынуло море и слилось с большими
озёрами Баньюном и Хунцзу между городами Хуанганом и Фучжаном. Есть сведения, что
в результате этого землетрясения Янцзы покидает под Нанкином своё прежнее
русло и направляет своё течение к озеру Тай, а оттуда к Ханьчжоу. Число
человеческих жертв нельзя пока установить даже приблизительно. Сотни тысяч
человек спасаются бегством в северные и южные провинции. Японские военные суда
получили приказ направиться к пострадавшему побережью.
Хотя землетрясение в Цзянсу по своим размерам далеко превосходило луизиан-
ское бедствие, на него, в общем, обратили мало внимания, так как мир уже
привык к катастрофам в Китае, тем более что там, как видно, не ставят ни во что
какой-нибудь миллион человеческих жизней; к тому же с научной точки зрения
было ясно, что речь идёт о простом тектоническом землетрясении, связанном с
существованием углубления на дне океана у островов Рюкю и у Филиппин.
Но ещё через три дня европейские сейсмографы отметили новые колебания
почвы, эпицентр которых находился где-то у островов Зеленого мыса. Более
подробные сообщения гласили, что от сильного землетрясения пострадало побережье Се-
негамбии к югу от Сен-Луи. Между городами Лампул и Мборо образовалась
глубокая трещина, в которую хлынуло море: она тянется по направлению к Мери-
нагену вплоть до Вади Димар. По словам очевидцев, из земли со страшным
грохотом вырвался столб огня и пара, разметав на далёкое расстояние песок и камни;
затем стал слышен рёв моря, хлынувшего в образовавшуюся впадину. Человеческих
жертв немного.
Это третье по счёту землетрясение вызвало уже нечто вроде паники.
БЫТЬ МОЖЕТ, ОЖИВАЕТ ВУЛКАНИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗЕМЛИ? -
спрашивали утренние газеты.
ЗЕМНАЯ КОРА НАЧИНАЕТ ТРЕСКАТЬСЯ,
объявляли вечерние выпуски. Специалисты высказали предположение, что сене-
гамбская расселина возникла просто вследствие извержения вулканической
«жилы» , связанной с вулканом Пико на острове Фого, одном из островов Зеленого
мыса; этот вулкан действовал до 1847 года, а с тех пор считался потухшим. Та-
ким образом, западно-африканское землетрясение не имеет ничего общего с
сейсмическими явлениями в Луизиане и в Цзянсу, которые носят явно тектонический
характер. Но людям, по-видимому, было всё равно, разверзается ли земля по
тектоническим, или по вулканическим причинам. Факт тот, что в этот день все
церкви были переполнены толпами молящихся. В некоторых странах пришлось и
ночью оставить храмы открытыми.
Двадцатого ноября около часа ночи радиослушатели в большей части Европы
отметили сильные помехи в эфире, как если бы начала работать какая-то новая,
необычайно мощная передаточная станция. Они нашли её на волне двести три
метра: был слышен какой-то гул, похожий на шум машин или морских волн; в этот
протяжный бесконечный рокот внезапно ворвался страшный, скрипучий голос; все
описывали его одинаково: глухой, квакающий, как бы искусственный голос, к
тому же невероятно усиленный мегафоном; этот лягушечий голос возбуждённо
кричал:
— Hallo, hallo, hallo! Chief Salamander speaking! Hallo, Shief Salamander
speaking! Stop all broadcasting, you men! Stop your broadcasting! Hallo,
Chief Salamander speaking!1
Затем другой странно глухой голос спросил:
— Ready?2
— Ready!
Послышался треск, как будто щёлкнул переключатель: неестественно
приглушенный голос произнес:
— Attention! Attention! Attention! Hallo! Now!3
И тогда среди ночной тишины раздался хриплый, утомлённый, но всё же
повелительный голос.
— Алло, люди! Говорит Луизиана. Говорит Цзянсу. Говорит Сенегамбия.
Сожалеем о человеческих жертвах. Мы не хотим причинять вам напрасный вред. Мы
только хотим, чтобы вы эвакуировали морские побережья в тех местах, которые мы
вам заранее укажем. Если послушаетесь, избежите прискорбных бедствий. Впредь
будем сообщать вам не менее чем за две недели, в каком именно месте мы
намерены расширить наше море. Пока мы производили только технические испытания.
Ваши взрывчатые вещества вполне оправдали себя. Благодарим за них.
Алло, люди! Сохраняете спокойствие. У нас нет враждебных по отношению к вам
замыслов. Но нам нужно для жизни больше воды, больше берегов, больше отмелей.
Нас слишком много. Нам уже не хватает места на ваших побережьях. Поэтому мы
должны взламывать ваши континенты. Мы превратим их в острова и бухты. Таким
путем общая длина береговых линий всего мира увеличится в пять раз. Мы будем
сооружать новые отмели. Мы не можем жить в глубоких водах. Ваши континенты
понадобятся нам как материал для засыпания глубоких мест. Мы ничего не имеем
против вас, но нас слишком много. Вы можете пока перебраться во внутренние
области. Можете укрыться в горах. Горы мы будем разрушать в последнюю
очередь.
Вы хотели нас. Вы распространили нас по всему свету. Получайте же, что
хотели. Мы намерены поладить с вами добром. Вы будете доставлять нам сталь для
наших сверл и кирок. Будете доставлять нам взрывчатые вещества. Будете
доставлять нам торпеды. Будете работать для нас. Без вас мы не сумеем ломать
старые континенты. Алло, люди! От имени всех саламандр мира Верховный
Саламандр предлагает вам сотрудничество. Вы будете вместе с нами разрушать ваш
1 Алло, алло, алло! Будет говорить Верховный Саламандр! Алло, будет говорить
Верховный Саламандр! Люди, прекратите всякое радиовещание! Прекратите ваше радиовещание!
Алло, будет говорить Верховный Саламандр! (англ.).
2 Готово? (англ.)
3 Внимание! Внимание! Внимание! Алло! Начинаем! (англ.).
мир. Благодарим вас.
Утомленный хриплый голос умолк, и снова стал слышен гул не то машин, не то
моря.
— Алло, алло, люди, — опять раздался скрипучий голос. — Передаём для вас
лёгкую музыку в вашей граммофонной записи. Сейчас будет исполнен Марш
тритонов из постановочного фильма «Посейдон».
Газеты, конечно, объявили эту ночную передачу «грубой и неуклюжей
мистификацией» со стороны какой-нибудь нелегальной радиостанции. Тем не менее, в
следующую же ночь миллионы людей сидели у своих приёмников, ожидая, не
раздастся ли вновь вчерашний страшный, настойчивый, скрипучий голос. Он раздался
ровно в час ночи, сопровождаемый сильным плещущим гулом.
— Good evening, you people!1 — весело заквакал он.
— В начале передачи мы предлагаем вам прослушать граммофонную пластинку —
танец саламандр из вашей оперетты «Галатея».
Когда замолкла громыхающая, непристойная музыка, снова заскрипел тот же
ужасный, как будто чему-то радующийся голос:
— Алло, люди! Только что потоплена торпедой английская канонерка «Эребус»,
которая пыталась уничтожить нашу передаточную станцию в Атлантическом океане.
Экипаж погиб. Алло, вызываем английское правительство. Пароход «Аменхотеп» из
Порт-Саида отказался сдать нам в нашем порту Макаллаху заказанные нами
взрывчатые вещества. Он якобы получил приказ приостановить дальнейшую доставку.
Пароход потоплен. Советуем английскому правительству отменить по радио свой
приказ не позже двенадцати часов завтрашнего дня; в противном случае будут
потоплены пароходы «Виннипег», «Манитоба», «Онтарио» и «Квебек», следующие с
грузом зерна из Канады в Ливерпуль. Алло! Вызываем французское правительство.
Отзовите крейсеры, которые идут в Сенегамбию. Нам ещё надо расширить вновь
образовавшуюся там бухту. Верховный Саламандр приказал передать обоим
правительствам его твердую волю установить с ними самые дружественные отношения.
Передача сообщений закончена. Передаем ваш романс «Саламандрия» (эротический
вальс) в граммофонной записи.
На следующий день пополудни к Юго-западу от Мизен-Хед были потоплены
пароходы «Виннипег», «Манитоба», «Онтарио» и «Квебек». Волна панического ужаса
захлестнула весь мир. Вечером британское радио сообщило, что правительство
его величества запретило поставлять саламандрам какие бы то ни были
продовольственные продукты, химикалии, машины, оружие и металлы. В час ночи в
эфире заскрипел возбужденный голос:
— Hallo, hallo, hallo! Chief Salamander speaking! Hallo, Chief Salamander
is going to speak!2
И вслед за тем раздался усталый, хриплый, сердитый голос:
— Алло, люди! Алло, люди! Алло, люди! Думаете, мы дадим уморить себя
голодом? Бросьте ваши глупости! Всё, что вы делаете, обернется против вас! От
имени всех саламандр мира вызываю Великобританию. С настоящего момента мы
объявляем полную блокаду Британских островов, за исключением Ирландского
свободного государства.3 Я закрываю Ламанш. Закрываю Суэцкий канал. Закрываю
Гибралтарский пролив для всех судов. Все британские порты блокированы. Все
британские суда на всех морях будут торпедированы. Алло, вызываю Германию.
1 Добрый вечер, люди! (англ.).
2 Верховный Саламандр будет говорить! (англ.).
3 ...блокаду Британских островов, за исключением Ирландского свободного государства.
— Чапек оказался прав в своем предсказании. Ирландское свободное государство
(Эйре) , буржуазное правительство которого уже в начале 30-х годов проводило
профашистскую политику, в период второй мировой войны под видом «нейтралитета» оказывало
прямую поддержку гитлеровской Германии.
Увеличиваю в десять раз заказы на взрывчатые вещества. Направляйте немедленно
на наш главный склад в Скагерраке. Алло, вызываю Францию! Сделайте заказанные
торпеды в ускоренном порядке в подводные форты СЗ, БФФ и Запад-5. Алло, люди!
Предупреждаю вас. Если вы ограничите доставку нам продовольственных
продуктов , я сам сниму их с ваших пароходов. Ещё раз предупреждаю вас. — Усталый
голос понизился до глухого, почти неразборчивого хрипа.
— Алло, вызываю Италию. Приготовьтесь к эвакуации провинций Венеция, Падуя,
Удине. В последний раз предупреждаю вас, люди. Прекратите ваши глупости.
Наступила длительная пауза, и слышен был только шум, похожий на рокот
ночного холодного моря. А затем снова зазвучал веселый квакающий голос.
— Теперь мы будем передавать последнюю модную новинку «Тритон-тротт» в
вашей граммофонной записи.
9. Конференция в Вадузе1
Это была странная война, если вообще можно назвать ее войной; дело в том,
что не существовало никакого саламандрового государства или признанного
саламандрового правительства, которому можно было бы официально объявить войну.
Первым государством, которое оказалось в состоянии войны с саламандрами, была
Великобритания. В самом начале военных действий почти все британские суда,
стоявшие в портах, были потоплены саламандрами; не было никакой возможности
предотвратить это. В относительной безопасности были в тот момент только
суда, находившиеся в открытом море, да и то лишь до тех пор, пока они
крейсировали в глубоководных местах; так спаслась часть британского военного флота,
прорвавшая саламандровую блокаду у острова Мальта и сосредоточившаяся над
глубинами Ионического моря; но и эти суда были выслежены небольшими
подводными лодками саламандр и потоплены одно за другим. В течение шести недель
Великобритания потеряла четыре пятых всего своего тоннажа.
История дала Джону Буллю возможность ещё раз проявить свое пресловутое
упрямство . Правительство его величества не вступило в переговоры с саламандрами
и не отменяло запрещения делать им поставки.
«Британский джентльмен, — заявил английский премьер от имени всей нации, —
покровительствует животным, но не вступает в соглашения с ними».
Уже через несколько недель на Британских островах ощущался катастрофический
недостаток продовольствия. Только дети получали ежедневно по ломтику хлеба и
по несколько ложечек чая или молока; английский народ с беспримерным
мужеством терпел эти лишения, хотя и пал до такой степени, что съел всех своих
скаковых лошадей. Принц Уэльский собственноручно вспахал первую грядку на
стадионе Роял-Гольф-клуба, где решено было выращивать морковь для лондонских
детских приютов. На теннисных кортах в Уимблдоне посадили картофель, на
ипподроме в Аскоте посеяли пшеницу.
— Мы пойдём на величайшие жертвы, — говорил в парламенте лидер
консервативной партии, — но не посрамим британской чести.
Так как британские берега были полностью заперты в кольце блокады, то у
Англии оставался только один путь для снабжения и для сношений с колониями, а
именно — воздух. «Нам нужно Сто Тысяч Самолетов»,2 — заявил министр авиации,
и все, что имело руки и ноги, взялось за осуществление этого лозунга;
принимались лихорадочные меры к тому, чтобы изготовлять по тысяче самолётов в
день; но тут вмешались правительства других европейских держав с резким про-
Столица княжества Лихтенштейн, находящегося в Альпах между Австрией и Швейцарией.
2 «Нам нужно Сто Тысяч Самолетов»... — Намек на события 1934 года, когда в ответ на
гонку вооружений в Германии английский премьер-министр Стэнли Болдуин (1867—1947)
огласил широковещательную программу воздушных вооружений Великобритании.
тестом против подобного нарушения равновесия в воздухе, британскому
правительству пришлось отказаться от своей программы авиационного строительства и
построить не больше двадцати тысяч самолетов, да и то в течение пяти лет.
Англии не оставалось ничего другого, как по-прежнему голодать или платить
умопомрачительные цены за продовольствие, доставляемое на самолётах других
держав; фунт хлеба стоил десять шиллингов; пара крыс — одну гинею, коробочка
икры — двадцать пять фунтов стерлингов. Это были золотые денёчки для
континентальной торговли, промышленности и сельского хозяйства. Так как английский
военный флот был уничтожен в первые же часы войны, то операции против
саламандр велись только с суши и с воздуха. Сухопутные войска палили в воду из
артиллерийских орудий и пулемётов, но, по-видимому, не причиняли саламандрам
больших потерь; несколько лучший результат давали бомбы, сбрасываемые
самолётами в море. В свою очередь саламандры обстреливали из подводных орудий
британские порты, обратив их в груду развалин. Из устья Темзы они бомбардировали
даже Лондон; военное командование сделало тогда попытку отравить Темзу и
некоторые бухты бактериями, керосином и щелочными веществами. Саламандры в
ответ пустили на английское побережье, на протяжении ста двадцати километров,
облако ядовитых газов. Это была только демонстрация, но повторения не
потребовалось ; впервые в истории британское правительство вынуждено было просить
другие державы о помощи, ссылаясь на запрещение газовой войны.
В следующую ночь по радио раздался хриплый, гневный, напряжённый голос
Верховного Саламандра:
— Алло, люди! Пусть Англия не дурит! Если вы будете отравлять нам воду, мы
отравим вам воздух. Мы пользуемся вашим же собственным оружием. Мы не
варвары. Мы не хотим воевать против людей. Мы хотим только получить возможность
жить. Мы предлагаем вам мир. Вы будете поставлять нам ваши продукты и
продадите нам ваши континенты. Мы готовы хорошо заплатить за них. Мы предлагаем
вам больше, чем мир. Мы предлагаем вам торговлю. Предлагаем вам золото за
вашу сушу. Алло, вызываю правительство Великобритании. Сообщите мне вашу цену
За южную часть Линкольншира у бухты Уэш. Даю вам три дня на размышление. На
это время прекращаю все военные действия, кроме блокады.
В то же мгновение на английском побережье сразу прекратился грохот
подводной канонады. Замолкли орудия и на суше. Наступила странная, почти жуткая
тишина. Британское правительство объявило в парламенте, что оно не намерено
вступать в переговоры с саламандрами. В районах бухты Уэш и Линн-Дип жителей
предупредили, что предстоит, видимо, большое наступление саламандр и было бы
лучше эвакуировать побережье и перебраться внутрь страны; однако
приготовленные для этой цели поезда, автомобили и автобусы увезли только детей и часть
женщин. Мужчины все остались на месте, у них просто не умещалось в голове,
что англичанин может потерять свою территорию. Ровно через минуту после
истечения трехдневного перемирия прозвучал первый выстрел; это выстрелило орудие
королевского Северно-Ланкаширского полка под звуки полкового марша «Алая
роза» . Вслед за этим раздался страшный взрыв. Устье реки Нен провалилось до
самого Уисбека, и туда хлынуло море из бухты Уэш. Помимо всего прочего, под
волнами погибли знаменитые развалины Уисбекского аббатства, замок Голланд-
Касль, харчевня «Святой Георгий и дракон» и другие истерические памятники.
На следующий день, отвечая на запрос в парламенте, английское правительство
заявило, что в военном отношении для обороны британского побережья было
сделано всё возможное; что не исключена возможность новых нападений на
британскую территорию, и притом в гораздо большем масштабе; что правительство его
величества не может, однако, вести переговоры с неприятелем, который не щадит
мирных жителей и даже женщин. (Возгласы, одобрения.) Сейчас речь идет о
судьбе уже не только Англии, но всего цивилизованного мира. Великобритания готова
обсудить вопрос о международных гарантиях, которые поставили бы известные
границы этим ужасным варварским нападениям, угрожающим всему человечеству.
Через несколько недель после этого в Вадузе собралась всемирная
конференция.
Она состоялась в Вадузе, потому что Высоким Альпам не грозила опасность со
стороны саламандр и потому что там укрывалось уже большинство состоятельных
людей и видных деятелей из приморских стран. По общему признанию, конференция
с большой энергией взялась за разрешение всех актуальных мировых вопросов.
Прежде всего, все страны (кроме Швейцарии, Абиссинии, Афганистана, Боливии и
других государств, не имеющих морских побережий) принципиально отказались
признать саламандр самостоятельной воюющей стороной, главным образом из
опасения, как бы после этого их собственные саламандры не объявили себя
подданными саламандрового государства; не исключена ведь была возможность, что
признанное саламандровое государство пожелает распространить свой
государственный суверенитет на все воды и берега, где живут саламандры.
Отсюда следовал вывод, что юридически и практически невозможно объявить
саламандрам войну или оказать на них международное давление каким-нибудь другим
способом; каждое государство имеет право выступать только против собственных
саламандр; это чисто внутреннее дело. Не может, поэтому, быть и речи о
коллективном дипломатическом или военном демарше против саламандр. Международная
помощь государствам, подвергшимся нападению саламандр, может выразиться
только в иностранных займах на нужды обороны.
Тогда Англия предложила, чтобы все государства обязались, по крайней мере,
прекратить поставку оружия и взрывчатых веществ саламандрам. По зрелом
размышлении это предложение было отвергнуто, во-первых, потому, что такое
обязательство уже содержится в Лондонской конвенции; во-вторых, нельзя запретить
какому бы то ни было государству снабжать своих саламандр техническим
оборудованием «исключительно для собственных надобностей» и оружием «для обороны
собственных берегов»; в-третьих, приморские государства, «естественно,
заинтересованы в сохранении добрых отношений с жителями моря», а потому признают
целесообразным «временно воздержаться от всяких мероприятий, которые
саламандры могли бы счесть репрессивными»; тем не менее, все государства готовы
обещать, что они будут поставлять оружие и взрывчатые вещества также и
государствам, которые подвергнутся нападению саламандр.
На закрытом совещании было принято предложение Колумбии — начать хотя бы
неофициальные переговоры с саламандрами. Верховному Саламандру будет
предложено послать на конференцию своих уполномоченных. Представитель
Великобритании резко возражал против этого, отказываясь заседать совместно с
саламандрами; в конце концов, он согласился временно уехать в Энгадин «для поправки
здоровья». В ту же ночь правительственные радиостанции всех морских держав
передали его превосходительству господину Верховному Саламандру приглашение
назначить своих представителей и послать их в Вадуз. Ответом было хриплое:
«Ладно; на этот раз мы ещё придем к вам; в будущем ваши делегаты отправятся
под воду ко мне». А потом — официальное сообщение: «Уполномоченные саламандр
прибудут послезавтра вечером Восточным экспрессом на станцию Букс».
С величайшей поспешностью делались все приготовления для приёма саламандр;
в Вадузе были устроены роскошнейшие купальные помещения, и экстренный поезд
привез в цистернах морскую воду для саламандровых делегатов. На вокзале в
Буксе должна была состояться вечером лишь так называемая неофициальная
встреча; туда прибыли только секретари делегаций, представители местных властей и
около двухсот журналистов, фотографов и кинооператоров. Ровно в 6 часов 25
минут Восточный экспресс подошел к станции. Из салон-вагона на красный ковер
спустились три высоких элегантных господина, а за ними несколько прекрасно
вымуштрованных щеголеватых секретарей с туго набитыми портфелями.
— Где же саламандры? — вполголоса спросил кто-то.
Две-три официальные персоны нерешительно двинулись навстречу трём
элегантным господам; первый из этих господ сказал негромко и торопливо.
— Мы делегаты от саламандр. Я профессор д-р ван Дотт из Гааги. Мэтр Россо
Кастелли, адвокат из Парижа Доктор Маноэль Карвало, адвокат из Лиссабона.
Присутствовавшие раскланялись и представились друг другу.
— Так вы, значит, не саламандры, — произнес с облегчением французский
секретарь .
— Конечно, нет, — сказал д-р Россо Кастелли, — мы их адвокаты. Пардон, эти
господа, кажется, хотят заснять нас для кино.
И улыбающихся делегатов от саламандр стали усердно снимать для кино и
газет . Участвовавшие во встрече секретари делегаций не скрывали своего
удовлетворения. Очень благоразумно и деликатно со стороны саламандр послать в
качестве своих представителей обыкновенных людей. С людьми удобнее разговаривать.
А главное — отпадают некоторые неприятные затруднения светского характера.
В тот же вечер состоялось первое совместное совещание с делегатами
саламандр. На повестке стоял вопрос — как бы поскорее восстановить мир между
саламандрами и Великобританией. Слово попросил профессор ван Дотт.
— Не подлежит сомнению, — сказал он, — что саламандры подверглись нападению
со стороны Великобритании; британская канонерка «Эребус» напала в открытом
море на судно с радиопередатчиком саламандр; британское адмиралтейство
нарушило мирные торговые сношения с саламандрами, запретив пароходу «Аменхотеп»
выгрузить заказанные взрывчатые вещества, наконец, наложив эмбарго на всякие
поставки, британское правительство тем самым начало блокаду саламандр.
Саламандры не могли обратиться с жалобой на эти враждебные действия ни в Гаагу,
так как Лондонская конвенция не предоставила саламандрам права жаловаться, ни
в Женеву, поскольку они не состоят членами Лиги наций; им не оставалось,
поэтому, ничего другого, как прибегнуть к самообороне. Несмотря на это,
Верховный Саламандр готов прекратить военные действия, но лишь на следующих
условиях:
1. Великобритания принесёт извинения саламандрам за вышеперечисленные
обиды.
2. Она отменит все запреты на поставки саламандрам.
3. В виде компенсации она безвозмездно уступит саламандрам район нижнего
течения рек в Пенджабе, чтобы они могли устроить там новые берега и
морские бухты.
Председатель конференции ответил, что он сообщит эти условия своему
уважаемому другу, представителю Великобритании, который сейчас отсутствует; он
высказал, однако, опасение, что эти условия едва ли окажутся приемлемыми; тем
не менее, позволительно надеяться, что они могут послужить основой для
дальнейших переговоров.
Следующим пунктом порядка дня была жалоба Франции по поводу сенегамбского
побережья, которое саламандры взорвали, посягнув, таким образом, на
французскую колониальную империю. Слова попросил представитель саламандр, известный
парижский адвокат д-р Жюльен Россо Кастелли.
— Докажите это! — воскликнул он. — Мировые авторитеты в области
сейсмографии разъясняют, что землетрясение в Сенегамбии — вулканического происхождения
и было связано с возобновлением активности вулкана Пико на острове Фого.
Здесь, — продолжал д-р Россо Кастелли, хлопнув ладонью по своему портфелю, —
лежат их научные заключения. Если у вас есть доказательства, что
землетрясение в Сенегамбии вызвано действиями моих клиентов, то, пожалуйста, — я жду
этих доказательств.
Бельгийский делегат Кре. Ваш Верховный Саламандр сам заявил, что это
сделали саламандры!
Профессор ван Дотт. Его выступление было неофициальным.
Мэтр Россо Кастелли. Мы уполномочены опровергнуть упомянутое выступление. Я
требую заслушать технических экспертов по вопросу о том, можно ли
искусственным способом проделать в земной коре трещину длиною в шестьдесят семь
километров. Предлагаю, чтобы нам показали практический опыт в подобном же
масштабе . Пока таких доказательств нет, господа, будем говорить о вулканической
деятельности. И все же Верховный Саламандр готов купить у французского
правительства морскую бухту, которая образовалась в сенегамбской трещине и вполне
годится для того, чтобы основать там поселение саламандр. Мы уполномочены
договориться с французским правительством о цене.
Французский делегат министр Деваль. Если рассматривать это как возмещение
за причинённый ущерб, то мы готовы начать переговоры.
Мэтр Россо Кастелли. Очень хорошо! Правительство саламандр настаивает,
однако, чтобы соответствующий договор о купле-продаже распространялся также на
департамент Ланд от устья Жиронды до Байонны, что составляет территорию
площадью в шесть тысяч семьсот двадцать квадратных километров. Другими словами,
правительство саламандр готово купить у Франции этот кусок ее Юга.
Министр Деваль (родом из Байонны, депутат от Байонны). Чтобы ваши
саламандры превратили часть Франции в морское дно? Никогда! Никогда!
Д-р Россо Кастелли. Франция пожалеет об этих словах, месье. Сегодня ещё
речь шла о покупной цене.
На этом заседание было прервало.
На следующем заседании предметом переговоров было общее международное
предложение саламандрам, чтобы вместо недопустимого повреждения старых
густонаселенных континентов они строили для себя новые побережья и острова; в этом
случае им будет оказан широкий кредит, а новые континенты и острова будут
признаны потом их самостоятельной и суверенной государственной территорией.
Д-р Маноэль Карвало (крупнейший лиссабонский юрист) поблагодарил
конференцию за это предложение, которое он передаст правительству саламандр. «Однако
всякому ребенку ясно, — сказал он, — что строительство новых континентов
требует гораздо больше времени и больших расходов, чем раскалывание старых
земель . Новые берега и бухты необходимы нашим клиентам в ближайшее время; для
них это вопрос жизни и смерти. Для человечества лучше было бы принять
великодушное предложение Верховного Саламандра, который пока ещё готов купить мир у
людей, вместо того чтобы отнять его силой. Наши клиенты нашли способ добычи
золота, растворённого в морской воде; благодаря этому в их распоряжении
имеются почти неограниченные средства; они могут заплатить за ваш мир хорошую,
даже баснословную цену. Учтите, что с течением времени цена мира будет
падать , особенно если, как это можно предвидеть, произойдут новые вулканические
или тектонические катаклизмы, далеко превосходящие по своим размерам те
катастрофы, свидетелями которых вы были до сих пор, и если вследствие этого
площадь континентов в значительнейшей мере сократится. Пока ещё можно продать
мир во всём его нынешнем объеме; но когда от него останутся только обломки
гор, торчащие над поверхностью моря, никто не даст вам за него ни гроша. Я
присутствую здесь в качестве представителя и юрисконсульта саламандр, —
воскликнул д-р Карвало, — и обязан защищать их интересы; но я такой же человек,
как и вы, господа, и благополучие людей мне дорого не меньше, чем вам. И я
советую вам, больше того — заклинаю вас: продавайте континенты, пока не
поздно ! Можете продавать их оптом или отдельными странами. Верховный Саламандр,
великодушный и передовой образ мыслей которого известен ныне каждому,
обещает , что при всяких необходимых в будущем изменениях земной поверхности он
будет , по возможности, щадить человеческие жизни; затопление континентов будет
производиться постепенно и с таким расчётом, чтобы не доводить дело до паники
и ненужных катастроф. Мы уполномочены вести переговоры как со всей почтенной
всемирной конференцией в целом, так и с отдельными государствами. Присутствие
столь выдающихся юристов, как профессор ван Дотт или мэтр Жюльен Россо Кас-
телли, послужит вам порукой, что, отстаивая справедливые требования наших
клиентов-саламандр, мы вместе с тем, рука об руку с вами, будем защищать
самое дорогое для всех нас: человеческую культуру и благо всего человечества».
После этого конференция в несколько подавленном настроении перешла к
обсуждению нового предложения: уступить саламандрам для затопления центральные
области Китая; взамен этого саламандры должны на вечные времена гарантировать
неприкосновенность берегов европейских государств и их колоний.
Д-р Россо Кастелли. На вечные времена — это, пожалуй, слишком долго.
Скажем — на двенадцать лет.
Профессор ван Дотт. Центральный Китай — это, пожалуй, слишком мало.
Скажем, — провинции Аньхуэй, Хэнань, Цзянсу, Хэбэй и Фуцзянь.1
Японский представитель заявляет протест против уступки провинции Фуцзянь,
так как она входит в сферу японских интересов. Берёт слово китайский делегат,
но его, к сожалению, никто не понимает. В зале заседаний растёт беспокойство;
часы показывают уже час ночи.
В этот момент входит секретарь итальянской делегации и шепчет что-то на ухо
представителю Италии, графу Тости. Граф Тости бледнеет, встаёт и, не обращая
внимания на китайского делегата доктора Ти, который всё ещё говорит что-то,
хрипло восклицает:
— Господин председатель, прошу слова! Только что получено известие, что
саламандры затопили часть нашей Венецианской провинции в направлении на Портог-
руаро!
Воцаряется гробовая тишина, только китайский делегат всё ещё бормочет свою
непонятную речь.
— Верховный Саламандр давно предупреждал вас, — проворчал доктор Карвало.
Профессор ван Дотт нетерпеливо заёрзал на месте и поднял руку.
— Господин председатель, следовало бы вернуться к порядку дня. На очереди
вопрос о провинции Фуцзянь. Мы уполномочены предложить за неё японскому
правительству вознаграждение в золоте. Но, спрашивается, какую компенсацию
предложат заинтересованные государства нашим клиентам за ликвидацию Китая?
В это время радиолюбители слушали ночную передачу саламандр.
— Вы только что прослушали баркароллу из «Сказок Гофмана» в граммофонной
записи, — скрипел диктор. — Алло, алло, теперь мы включаем Венецию.
И в эфире стал слышен только глухой и грозный гул, похожий на рокот
надвигающихся вод...
10. Пан Повондра
берет вину на себя
Кто бы сказал, что прошло столько лет, утекло столько воды. Вот и наш пан
Повондра уже не служит швейцаром в доме Г.Х. Бонди; теперь он, как говорится,
почтенный старец, который может спокойно пожинать плоды своей долгой и
хлопотливой жизни в виде маленькой пенсии; но разве может хватить каких-нибудь
двух-трёх сотняжек при теперешней военной дороговизне! Хорошо ещё, что иной
раз выловишь рыбку-другую, — и вот сидит пан Повондра в лодке с удочкой и
смотрит: сколько этой воды утекает за день — и откуда её столько берется!
Бывает , на удочку попадается плотва, а когда и окунь; вообще рыбы стало больше,
верно потому, что реки теперь куда короче. Окунь — тоже вещь неплохая; правда
в нём много костей, зато мясо вкусное, миндалем немножко попахивает. А уж ма-
1 ...провинции Анькуэй, Хэнань, Цзянсу, Хэбэй и Фуц-зянь. — В сентябре 1935 года
японскими империалистами был выдвинут проект «автономии» пяти северных провинций
Китая ; по существу, Япония планировала их захват. Чапек намекает на эти события.
тушка умеет их приготовить!.. Пан Повондра не подозревает, что матушка,
разводя огонь под его окунями, пускает на растопку те вырезки, которые он когда-
то собирал и сортировал по коробкам. Правда, пан Повондра забросил свою
коллекцию, когда перешел на пенсию; зато он завёл аквариум, в котором, вместе с
золотыми рыбками, держит крохотных тритонов и саламандр; он целыми часами
наблюдает , как они неподвижно лежат в воде или вылезают на берег, который он
устроил для них из камней; потом покачает головой и скажет: «Кто бы, матушка,
мог подумать!» Но скучно только глядеть да глядеть; вот пан Повондра и
занялся рыболовством. Что делать, мужчинам всегда нужно какое-нибудь занятие,
снисходительно думает мамаша Повондрова. Это лучше, чем шататься по пивным да
заниматься политикой.
Да, правда, много, очень много утекло воды. Вот и Франтик — уже не
школьник, изучающий географию, и не молодой вертопрах, протирающий носки в погоне
за суетными развлечениями. Теперь он тоже человек в летах, этот Франтик,
служит , слава богу, младшим чиновником на почте; не зря он, значит, так усердно
изучал географию. «Остепеняется помаленьку, — думает о нём пан Повондра,
спускаясь в своей лодочке вниз по реке к мосту Легионеров. — Сегодня заглянет
ко мне: в воскресенье он свободен от службы. Возьму его в лодку, и поедем с
ним вверх, к выступу Стршелецкого острова, там рыба клюет лучше; Франтик
расскажет мне, что новенького в газетах. А потом пойдём домой, на Вышеград, и
сноха приведёт обоих детей...» Пан Повондра на мгновение отдался тихому
довольству счастливого дедушки. «Да, через год Марженка в школу пойдёт, — мечтал
он, — а маленький Франтик, внучек, весит уже тридцать кило...» Пана Повондру
охватывает сильное, глубокое чувство, что всё в порядке, в прекрасном и
добром порядке.
А вот у самой воды уже стоит сын и машет ему рукой. Пан Повондра направил
лодку к берегу.
— Ну, наконец-то пришел, — укоризненно говорит он. — Осторожнее, не упади в
воду!
— Клюёт? — спрашивает сын.
— Плохо, — ворчит старик. — Поедем вверх, что ли. Какое славное
воскресенье! Ещё не настал тот час, когда всякие лодыри и сумасшедшие толпами валят
домой после футбола и прочих глупостей. В Праге пусто и тихо; немногие
прохожие, которые изредка показываются на набережной или на мосту, никуда не
спешат, шагают чинно и степенно. Это хорошие, благоразумные люди, они не
собираются гурьбой у парапета, не смеются над влтавскими рыболовами.
Повондра-отец снова испытывает приятное ощущение благополучия и порядка.
— Что нового в газетах? — спрашивает он с отцовской строгостью.
— В общем, ничего, папаша, — отвечает сын. — Вот только читал я, будто
саламандры уже до Дрездена докопались.
— Стало быть, немцу каюк, — констатирует старый Повондра.
— А знаешь, Франтик, странный народ были эти немцы. Культурный — но
странный. Знавал я одного немца, он шофером служил на фабрике; и такой это был
грубый человек, этот немец! Но машину содержал в порядке, что верно то верно...
Ишь, значит, уж и Германия исчезла с лица земли, — продолжал рассуждать
Повондра. — А шуму сколько поднимала! Ужас, да и только: всё-то у них армия,
всё солдаты... Да нет, против саламандр и немец не устоит. Я, вишь, знаю этих
саламандр. Помнишь, я их тебе показывал, когда ты вот таким был?
— Смотрите, папаша, клюет, — сказал сын.
— А, это просто малёк, — проворчал старик и шевельнул удочкой.
«Вот как, значит, и Германия туда же, — думал он. — Да, теперь уж ничему не
удивишься. А сколько раньше крику было, когда саламандры топили какую-нибудь
страну! Пусть это была всего лишь какая-то там Месопотамия или Китай — а все
газеты только об этом и писали. Теперь-то уж спокойнее стали, — меланхолично
размышлял Повондра, поглядывая на свою удочку.
— Привыкает человек, что поделать. До нас не дошло, и ладно; только бы
дороговизны такой не было! К примеру, сколько сегодня просят хотя бы за этот
кофе... Правда, Бразилия тоже исчезла под волнами. Нет, все-таки сказывается на
рынке, когда затапливают такой кусок земли!»
Поплавок пана Повондры тихо покачивается на мелких волнах. А старик
вспоминает — сколько стран уже затопили саламандры! И Египет под море ушел, и
Индия, и Китай. Подумать только — Черное море достигает теперь северного
полярного круга — батюшки, воды-то сколько! Да уж, что ни говори, порядком
обглодали наши материки эти твари. Хорошо ещё, дело у них не так скоро
подвигается...
— Так ты говоришь, саламандры уже у Дрездена? — прервал молчание Повондра-
отец.
— В шестнадцати километрах. Почти вся Саксония уже под водой.
— Я был там как-то с паном Бонди, — заметил Повондра. — Богатейшая земля,
Франтик, а не сказать, чтоб у них там хорошее питание было. А в общем,
славный народ, куда лучше пруссаков. Да нет, и сравнить нельзя.
— Пруссии тоже больше нет.
— И ничего удивительного, — процедил старик. — Не люблю я пруссаков. Зато
французу теперь хорошо, когда немца не стало. Вздохнет теперь свободнее.
— Да не очень, папаша, — возразил Франтик. — Недавно было в газетах: добрая
треть Франции уже под водой.
— Ох-ох-хо, — вздохнул старик. — У нас, то есть у пана Бонди, был один
француз, слуга. Жаном звали. Бабник был — срам один. Оно, понимаешь, к добру-
то не ведёт, легкомыслие это.
— Зато в десяти километрах от Парижа они разбили саламандр, — сообщил
Франтик. — У тех, говорят, там много подкопов было наделано, они и взорвали всё.
Два армейских корпуса саламандр уложили.
— Это верно, француз, он всегда добрый солдат был, — с видом знатока
согласился Повондра. — Наш-то, Жан, тоже спуску не любил давать. И не пойму,
откуда в нем что бралось. Духами от него разило, как из парфюмерной лавки, но уж
когда он дрался, то дрался на совесть. Только два корпуса саламандр — это
маловато, — задумался Повондра-старший. — Строго говоря, люди умели лучше
воевать с людьми. И не так долго это у них тянулось. А с саламандрами возятся
уже двенадцать лет, а всё ни с места, всё, вишь, готовят более выгодные
позиции... Вот в мои молодые годы — какие битвы бывали! К примеру, тут три миллиона
солдат, и там три миллиона солдат, — старик жестикулировал так энергично, что
лодка сильно раскачалась, — и вдруг как бросятся друг на друга! А это и на
войну-то не похоже, — сердито закончил Повондра. — Имеешь дело с одними
бетонными дамбами, а вот в штыки подняться — куда!
— Да не могут люди столкнуться с саламандрами, папаша, — отстаивал молодой
Повондра современный способ ведения войны.
— Нельзя же идти в штыковую атаку под воду!
— В том-то и дело, — презрительно буркнул старик. — Им друг друга не
достать . А пусти-ка ты людей на людей — рот разинешь, чего они натворят! Да что
вы знаете о войне!..
— Лишь бы она не перекинулась сюда, — несколько неожиданно произнес
Франтик. — Знаете, когда имеешь детей...
— Это как это — сюда? — чуть ли не с возмущением воскликнул старик. — К
нам, в Прагу, что ли?
— Вообще к нам, в Чехию, — озабоченно уточнил Повондра-сын. — Я думаю: если
они уже под Дрезденом...
— Ишь ты, умник! — упрекнул его отец. — Да как же они до нас доберутся?
Через наши горы-то?
— Да хотя бы по Лабе... А потом по Влтаве...
Отец Повондра возмущенно фыркнул.
— Скажет тоже — по Лабе! Разве что до Подмокл долезут, но не дальше. Там,
братец, сплошь горы да камни. Я там был. Нет, нет, сюда саламандрам не
пройти, у нас положение хорошее. У швейцарца тоже неплохо. А знаешь, это ведь
замечательно выгодно, что у нас нет никаких морей! Кто нынче морями владеет —
несчастный тот человек.
— Но ведь море теперь доходит до Дрездена...
— Там — немцы, — оборвал сына Повондра. — Это уж их дело. А к нам
саламандры, конечно, не доберутся. Для этого им пришлось бы убрать те горы; ты
понятия не имеешь, какая это работа!
— Подумаешь — работа... — возразил, нахмурившись, молодой Повондра. — Им на
это раз плюнуть! Вы же Знаете, что в Гватемале они потопили целый горный
хребет .
— То другое дело, — решительно заявил старик. — Не говори глупостей,
Франтик! То в Гватемале, а то у нас. Здесь совсем другие условия.
Молодой Повондра вздохнул.
— Ладно, папаша, пусть будет по-вашему. Но как подумаешь, что эти твари
потопили уже около пятой части всей земной суши...
— Только у моря, дурачок, а больше нигде. Ничего ты не смыслишь в политике.
Те государства, что расположены у моря, ведут с ними войну, а мы нет. Мы —
нейтральное государство, как же они могут на нас напасть? Понял? И помолчи,
пожалуйста: из-за тебя я ничего не поймаю.
Над рекой стояла тишина. На поверхность Влтавы уже легли длинные нежные
тени деревьев Стршелецкого острова. На мосту звенел трамвай, по набережной
разгуливали няньки с колясочками и благопристойные, одетые по воскресному люди.
— Папа... — как-то по-детски прошептал молодой Повондра.
— Ну, что?
— Это не сом, вон там?
— Где?
Из воды, как раз напротив Национального театра, высовывалась большая чёрная
голова, медленно продвигавшаяся против течения.
— Это сом? — повторил Повондра-младший.
Старик выронил удочку.
— Это? — пробормотал он, указывая дрожащим пальцем. — Это?
Чёрная голова скрылась под водой.
— Это был не сом, Франтик, — сказал старик каким-то чужим голосом. — Пойдём
домой. Это конец.
— Какой конец?
— Саламандра. Значит, они уже Здесь. Пойдём домой... — повторял он, неверными
руками складывая удочку. — Значит, конец.
— Вы весь дрожите, — испугался Франтик. — Что с вами?
— Пойдём домой, — взволнованно бормотал старик, и подбородок у него жалобно
вздрагивал. — Мне холодно!.. Мне холодно... Этого только недоставало!
Понимаешь , теперь конец. Значит, они уже добрались сюда. Господи, как холодно! Мне
бы домой...
Молодой Повондра внимательно посмотрел на него и схватился за вёсла.
— Я вас провожу, папочка, — сказал он тоже каким-то не своим голосом и
сильными ударами весел погнал лодку к острову. — Бросьте, я сам её привяжу.
— Отчего так холодно? — удивлялся старик, стуча зубами.
— Я вас поддержу, папа. Идёмте же, — уговаривал сын, подхватывая его под
руку. — Наверное, вы простыли на реке. А то был просто гнилой пень.
Старик дрожал как лист.
— Да, гнилой пень... Рассказывай! Я лучше знаю, что такое саламандры. Пусти!
Повондра-младший сделал то, чего не делал ещё ни разу в жизни: подозвал
такси.
— На Вышеград, — сказал он, вталкивая отца в машину. — Я вас отвезу, папа.
Поздно уже.
— Ещё бы не поздно, — стучал Зубами Повондра-отец. — Слишком поздно. Конец,
Франтик. Это был не гнилой пень. Это они.
Дома, по лестнице, молодому Повондре пришлось почти нести старика на руках.
— Мама, постелите, — быстро прошептал он в дверях. — Надо уложить папашу,
он у нас расхворался.
И вот Повондра-отец лежит под пуховиком; нос его как-то странно торчит на
лице, а губы что-то жуют и невнятно бормочут; каким старым он кажется, каким
старым! Сейчас он немного утих...
— Лучше вам, папа?
В ногах постели плачет и сморкается в передник мамаша Повондрова; сноха
растапливает печь, а дети, Франтик и Марженка, уставились широко открытыми
глазами на дедушку, словно не узнавая его.
— Не позвать ли доктора, папаша?
Повондра-отец смотрит на детей и что-то шепчет; вдруг по щекам у него
покатились слёзы.
— Вам что-нибудь нужно, папаша?
— Это я, это я, — шепчет старик. — Так и знай, это я во всём виноват. Если
бы я тогда не пустил капитана к пану Бонди, ничего бы не случилось...
— Да ведь ничего и не случилось, папа, — успокаивал его молодой Повондра.
— Ты не понимаешь, — хрипел старик, — ведь это конец, ясно? Конец света.
Теперь и сюда придёт море, раз саламандры уже здесь... И это всё наделал я, не
нужно было пускать капитана... Пусть люди узнают когда-нибудь, кто виноват во
всём..
— Ерунда, — непочтительно возразил сын. — Выбросьте это из головы, папаша.
Это сделали все люди. Это сделали правительства, сделал капитал. Все хотели
иметь побольше саламандр. Все хотели на них заработать. Мы тоже посылали им
оружие и всякое такое... Мы все виноваты.
Повондра-отец беспокойно ворочался.
— Прежде везде море было, и опять будет то же самое. Это конец света. Мне
как-то говорил один человек, что и здесь, на том месте, где Прага, тоже было
морское дно... Наверное, и тогда это сделали саламандры. Ох, не надо мне было
докладывать об этом капитане. Что-то мне все время говорило: «Не
докладывай» , — но я подумал, — быть может, капитан даст мне на чаёк... А он и не дал.
И вот так, за Здорово живёшь, человек погубил весь мир... — Старик проглотил
слёзы. — Я знаю, я хорошо знаю, что нам пришел конец. И я знаю, что всё это
сделал я...
— Дедушка, не хотите ли чайку? — участливо спросила молодая Повондрова.
— Я хотел бы одного, — прошептал старик, — я хотел бы только, чтобы дети
мне простили...
11. Автор
беседует
сам с собой
— И ты это так оставишь? — вмешался тут внутренний голос автора.
— Что именно? — несколько неуверенно спросил писатель.
— Так и дашь пану Повондре умереть?
— Видишь ли, — защищался автор, — я сам неохотно делаю это, но... В конце
концов пан Повондра немало пожил на свете, ему сейчас, скажем, далеко за
семьдесят...
— И ты дашь ему переживать такие душевные муки? И не скажешь: дедушка, дело
не так плохо; мир не погибнет от саламандр, и человечество спасётся; вы
только погодите немного и доживёте до этого... Послушай, неужели ты ничего не
можешь для него сделать?
— Ну, я пошлю к нему доктора, — предложил автор. — У старика, вероятно,
нервная лихорадка; в его возрасте это может осложниться воспалением лёгких,
но надо надеяться, что он поправится; он ещё будет качать Марженку на коленях
и расспрашивать, чему её учили в школе... Старческие радости, господи, пусть
этот человек и в старости найдёт ещё радость!
— Хорошенькие радости!.. — насмешливо возразил внутренний голос. — Он будет
прижимать к себе ребёнка старческими руками и бояться, да, бояться, что и
Марженке в один прекрасный день придется бежать, спасаясь от клокочущей воды,
которая неотвратимо поглощает весь мир; охваченный ужасом, он насупит свои
косматые брови и будет шептать:
«Это я сделал, Марженка, это я...»
— Слушай, ты в самом деле хочешь дать погибнуть всему человечеству?
Автор нахмурился.
— Не спрашивай, чего я хочу. Думаешь, по моей воле рушатся континенты,
думаешь, я хотел такого конца? Это простая логика событий; могу ли я в неё
вмешиваться? Я делал, что мог; своевременно предупреждал людей; ведь Икс — это
отчасти был я. Я взывал: не давайте саламандрам оружия и взрывчатых веществ,
прекратите отвратительные сделки с саламандрами и так далее — ты знаешь, что
получилось... Все приводили тысячи безусловно правильных экономических и
политических доводов, доказывая, что иначе поступить нельзя. Я не политик и не
экономист; я не мог их переубедить. Что делать, по-видимому, мир должен
погибнуть; но, по крайней мере, это произойдет на основании общепризнанных
экономических и политических соображений; по крайней мере, это совершится с
благословения науки, техники и общественного мнения, причём будет пущена в ход
вся человеческая изобретательность! Никакой космической катастрофы — только
интересы государственные и хозяйственные, соображения престижа и прочее...
Против этого ничего не поделаешь.
Внутренний голос помолчал с минуту.
— И тебе не жалко человечества?
— Постой, не торопись! Ведь не всё человечество обязательно погибнет.
Саламандрам нужно только побольше берегов, чтобы жить и откладывать свои яйца.
Они, наверное, нарежут сушу, как лапшу, чтобы берегов было как можно больше.
На этих полосках земли останутся, скажем, какие-то люди, не так ли! И будут
изготавливать металлы и другие вещи для саламандр. Ведь саламандры не могут
сами работать с огнём, понимаешь?
— Значит, люди будут служить саламандрам.
— Да, если хочешь, назови это так. Они просто будут работать на фабриках и
заводах, как и сейчас. У них только переменятся хозяева.
— Ну, а человечества тебе не жалко?
— Оставь меня, пожалуйста, в покое! Что же я могу сделать? Ведь люди сами
этого хотели; все хотели иметь саламандр; этого хотела торговля,
промышленность и техника, хотели политические деятели и военные авторитеты... Вот и
молодой Повондра говорит: все мы виноваты. Еще бы мне не жалко человечества! Но
больше всего мне было жалко его, когда я видел, как оно само неудержимо
стремится в бездну. Прямо плакать хотелось. Кричать и махать обеими руками, как
если бы ты увидел, что поезд идёт по поврежденной колее. Теперь уж не
остановишь . Саламандры будут размножаться дальше, будут всё больше и больше дробить
старые континенты. Вспомни, что доказывал Вольф Мейнерт. Люди должны уступить
место саламандрам; и только саламандры создадут счастливый, целостный и
однородный мир...
— Сказал тоже — Вольф Мейнерт! Вольф Мейнерт — интеллигент. Есть ли что-
нибудь достаточно пагубное, страшное и бессмысленное, чтобы не нашлось
интеллигента, который захотел бы с помощью такого средства возродить мир? Ну
ладно , оставим это. Ты не знаешь, что делает сейчас Марженка?
— Марженка? Думаю, играет в Вышеграде. Веди себя смирно, сказали ей,
дедушка спит. Ну, и она не знает, чем заняться, и ей ужасно скучно...
— Что же она делает?
— Не знаю. Скорее всего, пробует кончиком языка достать кончик носа.
— Вот видишь! И ты готов допустить нечто вроде нового всемирного потопа?
— Да отстань ты от меня! Разве я могу творить чудеса? Пусть будет что
будет. Пусть события идут своим неумолимым ходом! И в этом есть даже некоторое
утешение — всё происходящее свершается в силу внутренней необходимости и
закономерности .
— А саламандр никак нельзя остановить?
— Никак. Их слишком много. Им нужно жизненное пространство.
— А нельзя ли, чтобы они отчего-нибудь вымерли? Допустим, среди них
начнётся какая-нибудь эпидемия или вырождение...
— Слишком дёшево, братец. Неужели природе вечно исправлять то, что
напортили люди? Значит, и ты не веришь, что они могут сами себе помочь? Вот видишь,
вот видишь! Вы всегда хотите иметь в запасе надежду, что кто-нибудь или что-
нибудь спасёт вас! Скажу тебе одну вещь: знаешь, кто даже теперь, когда пятая
часть Европы уже потоплена, все ещё доставляет саламандрам взрывчатые
вещества, торпеды и свёрла? Знаешь, кто днем и ночью лихорадочно работает в
лабораториях над изобретением ещё более эффективных машин и веществ,
предназначенных разнести мир вдребезги? Знаешь, кто ссужает саламандр деньгами, кто
финансирует Конец Света, весь этот новый всемирный потоп?
— Знаю. Все промышленные предприятия. Все банки. Все правительства.
— То-то же. Были бы только саламандры против людей — тогда ещё, наверное,
что-нибудь можно было бы сделать; но люди против людей — этого, брат, не
остановишь .
— Погоди-ка! . . Люди против людей... Мне пришло в голову... Ведь в конце концов
могли бы быть и саламандры против саламандр!
— Саламандры против саламандр? Как ты себе это представляешь?
— Предположим... когда саламандр станет слишком много, они могли бы
передраться между собой из-за какого-нибудь куска побережья, бухты или ещё чего-
нибудь в этом роде; потом предметом распри станут всё более и более обширные
побережья; и, в конце концов, им придётся воевать друг с другом за господство
над всеми морскими берегами, не так ли? Саламандры против саламандр! Скажи-ка
сам, разве это не логично с точки зрения истории?
— ...Да нет, не годится. Саламандры не могут воевать против саламандр. Это
противоречит природе. Ведь саламандры — один род.
— Люди тоже один род. А, как видишь, это им нисколько не мешает. Один род,
а смотри — из-за чего только они не воюют! Сражаются даже не за место под
солнцем, а за могущество, за влияние, за славу, за престиж, за рынки и уж не
знаю, за что ещё! Почему бы и саламандрам не начать между собою войну, скажем
ради престижа?
— Зачем им это? Ну, скажи, пожалуйста, что им это даст?
— Ничего, разве только то, что — одни временно имели бы больше берегов и
были бы более могущественны, чем другие. А через некоторое время наоборот...
— Да к чему им это могущество? Ведь они все одинаковы, все — саламандры; у
всех одинаковый скелет, все одинаково противны и одинаково посредственны...
Зачем же им убивать друг друга? Скажи сам, во имя чего им воевать между собой?
— Ты их только не трогай, а уж причина найдется. Вот смотри-ка — здесь
европейские саламандры, а там африканские; тут разве сам чёрт помешает, чтобы,
в конце концов, одни не захотели быть чем-то большим, чем другие! Ну, и
пойдут доказывать свое превосходство во имя цивилизации, экспансии или чего-
нибудь ещё; всегда найдутся какие-нибудь идеологические, политические
соображения, в силу которых саламандры одного побережья обязательно станут резать
саламандр другого побережья. Саламандры столь же цивилизованны, как и мы, и у
них не будет недостатка в политических, экономических, юридических,
культурных и всяких других аргументах.
— И у них есть оружие! Не забудь, они прекрасно вооружены.
— Да, оружия у них хоть отбавляй, вот видишь! Неужели же они не научатся у
людей делать историю?
— Постой, погоди минутку! (Автор вскочил и забегал по кабинету.) Это
правда ! Было бы чертовски странно, если бы они не додумались до этого! Теперь я
понимаю. Достаточно взглянуть на карту мира... Чёрт подери, где бы взять какую-
нибудь карту мира?
— Я представляю её себе.
— Хорошо. Вот, значит, здесь Атлантический океан со Средиземным и Северным
морями. Тут Европа, а вот тут Америка, это колыбель культуры и современной
цивилизации и где-то Здесь потонула древняя Атлантида...
— А теперь саламандры пускают на дно новую.
— Правильно. Ну, а вот здесь — Тихий и Индийский океаны. Древний
таинственный Восток. Колыбель человечества, как его называют. Здесь, где-то на восток
от Африки, затонула мифическая Лемурия. Вот Суматра, а немного западнее...
— ... островок Танамаса. Колыбель саламандр.
— Да. И там владычествует Король Саламандр, духовный глава саламандр. Там
ещё живут tapa-boys капитана ван Тоха, исконные тихоокеанские, полудикие
саламандры. Короче, это их Восток, понял? Вся эта область называется теперь Ле-
мурией, а та, другая область, цивилизованная, европеизированная и
американизированная , современная и технически зрелая, — это Атлантида. Там теперь
диктаторствует Верховный Саламандр — великий завоеватель, техник и солдат,
Чингисхан саламандр и разрушитель континентов. Любопытнейшая личность.
(— Слушай, а он в самом деле саламандра?)
(— Нет. Верховный Саламандр — человек. Его настоящее имя — Андреас Шульце,
во время мировой войны он был где-то фельдфебелем.1)
(— Ах, вот оно что!..)
(— Ну да. То-то и оно.) Итак, значит, Атлантида и Лемурия. Такое разделение
объясняется причинами географическими, административными, культурными...
— И национальными. Не забывай национальных причин: лемурские саламандры
говорят на «пиджин-инглиш», а атлантские — на «бэзик-инглиш».
— Ну, ладно. С течением времени атланты проникают через бывший Суэцкий
канал в Индийский океан...
— Естественно. Классический путь на Восток.
— Верно. Наоборот, лемурские саламандры огибают мыс Доброй Надежды и
устремляются на западный берег бывшей Африки. Они утверждают, что в состав Лему-
рии входит вся Африка.
— Разумеется.
— Лозунг гласит: «Лемурия — лемурам! Долой инородцев!» — и тому подобное.
Между атлантами и лемурами растет пропасть взаимного недоверия и
наследственной вражды. Смертельной вражды.
— Другими словами, они превращаются в Нации.
— Да. Атланты презирают лемуров и называют их «грязными дикарями»; а лемуры
...Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем. — Намек на
то, что Адольф Гитлер (Шикльгрубер) во время первой мировой войны был ефрейтором в
германской армии.
фанатически ненавидят атлантских саламандр и видят в них осквернителей
древней, чистой, исконной саламандренности. Верховный Саламандр домогается
концессий на лемурских берегах якобы в интересах экспорта и цивилизации.
Благородный старец Король Саламандр волей-неволей вынужден согласиться; дело в
том, что его вооружение хуже. В заливе Тигра, недалеко от того места, где
некогда был Багдад, произойдет вспышка: туземные лемуры нападут на атлантскую
концессию и убьют двух офицеров, якобы оскорбивших национальные чувства
лемуров . В результате...
— Начнётся война. Естественно.
— Да, начнется мировая война саламандр против саламандр.
— Во имя культуры и права.
— И во имя истинной саламандренности. Во имя национальной славы и величия.
Лозунг будет: «Мы или они». Лемуры, вооруженные малайскими криссами и
кинжалами йогов, беспощадно вырежут атлантов, пролезших в Лемурию; в ответ на это
более прогрессивные, получившие европейское образование атланты отравят ле-
мурские моря химическими ядами и культурами смертоносных бактерий, и притом с
таким успехом, что будет зачумлен весь мировой океан. Моря будут заражены
искусственно культивированной жаберной чумой. А это, брат, конец. Саламандры
погибнут.
— Все?
— Все до одной. Это будет вымерший род. От них останется только старый
энингенский отпечаток Andrias'a Scheuchzeri.
— А что же люди?
— Люди? Ах да, правда... Люди... Ну, они начнут понемногу возвращаться с гор на
берега того, что останется от континентов; но океан ещё долго будет
распространять зловоние разлагающихся трупов саламандр. Постепенно континенты опять
начнут расти благодаря речным наносам; море шаг за шагом отступит, и все
станет почти как прежде. Возникнет новый миф о всемирном потопе, который был
послан богом за грехи людей. Появятся и легенды о затонувших странах, которые
были якобы колыбелью человеческой культуры; будут, например, рассказывать
предания о какой-то Англии, или Франции, или Германии...
— А потом?
— Этого уже я не знаю...
Матпрактикум
ИМИТАЦИОННАЯ МОДЕЛЬ ПРОЦЕССА ОБУЧЕНИЯ
Майер Р.В.
С точки зрения кибернетической педагогики система "учитель-ученик" является
самоадаптирующейся. В ней регулируемая величина (уровень знаний учащегося Z)
стремится достичь заданной величины (уровня требований учителя и ) . Если
Z<U , то учащиеся увеличивают свои знания так, чтобы они соответствовали
уровню требований. Проблема состоит в следующем: как, зная параметры ученика,
его исходный уровень знаний и воздействие, оказываемое учителем, предсказать
знания ученика в последующие моменты времени. Метод имитационного
моделирования позволяет создать компьютерную программу, симулирующую поведение системы
"учитель-ученик" и исследовать влияние ее параметров на результат обучения.
Известно, что мотивация м к обучению зависит от уровня и требований
учителя (количества знаний, которые необходимо усвоить) и уровня знаний Z
ученика: M = M(U,Z). Чем больше мотивация м и знания z, учащегося, тем
легче он устанавливает ассоциативные связи и быстрее усваивает новые знания.
Учитывая забывание, получаем, что скорость увеличения знаний выражается
уравнением: dZ I dt = OiZhd — yZ , где ОС и у - коэффициенты научения и забывания
ученика. Мотивация прямо пропорциональна разности между уровнем предъявляемых
требований и и уровнем знаний Z : hd = и — Z , а когда U-Z превышает
некоторый предел С , мотивация исчезает (hd = 0) . Тогда скорость изменения знаний
ученика:
dZ
aZ{U-Z)-yZ, U<Z + C,
-yZ, U>Z + C,
dt
Когда Z мало, скорость роста уровня знаний невысока из-за отсутствия
возможности образования ассоциативных связей. По мере увеличения Z она растет,
но при Z —>■ U уменьшается за счет снижения мотивации.
Учтем, что сложность Sr изучаемой Г-ой темы курса может зависеть от уровня
Знаний Zfc учащимся К-ой темы. Пусть эта зависимость выражается так:
Sr = а + Ь GX^-cZfc) , где а , Ъ , С > 0 , а + Ь<\ , Ъ <а . Сложность темы лежит
в интервале [ 0 , I] . Минимальная сложность S = 0 соответствует очень простой
теме, максимальная S =I - теме, которую ученик не может понять в принципе
(требуется очень большое время). Получаем:
dZjj
-^ = aj(\-Sij)Zij(Ui-Zij)-yjZij, Z7>>0, Ui>Zij, ajt Yj>^,
где Zj-j - уровень знаний j-ым учеником i-ой темы, Uj - предъявляемый
уровень требований, то есть количество знаний, сообщенных учителем, которые
должен усвоить ученик. В конечных разностях получаем:
Zf1 = Zjj+ (aj, (1 - Stj)Ц (U, - Z'j) - rjZtj )6t.
После изучения темы учитель проводит контрольную работу (тест) из Ш задач
K={Z\ (1) , Z2 (1,2) , ... , Zm (4,5) }. Если для решения задачи Zfc (i) достаточно
знаний i-ого вопроса, то результат или вероятность ее решения Rfc равен
уровню усвоения учащимся данного вопроса: Rfc = Zj /Uj . Если л-ая задача Zfc (Г ,
S) комбинированного типа и требует знаний Г-ой и ^-ой темы, то по закону
умножения вероятностей Rfc = {Zr IUr){Zs IUs) . Программа, моделирующая процесс
обучения, должна содержать цикл по времени t , в котором вычисляется скорость
увеличения знаний, определяется уровень знаний в следующий момент времени
t+1, результаты выводятся на экран, после чего все повторяется снова.
Задача 1
Необходимо промоделировать изучение курса из пяти не связанных между собой
тем, которые излагаются последовательно друг за другом: 1, 2, 3, 4, 5.
Сложности Sj тем и отводимое на изучение время Tj заданы двумя матрицами:
£=(0,3; 0,1; 0,4; 0,7; 0,2) и Т= (1,2; 1,7; 1,5; 1,8; 2,4). В конце курса
проводится контрольная работа из пяти задач: К ={Z\ (1) , Zj_ (1,2) , Z3 (2,3) ,
Z4 (3,4) , Z5 (3,5)}.
real;
=6; time[4]:=3; time [5]: =4;
S[4] :=0.2; S [5] :=0.4;
uses crt, graph; { ПР-1 }
var i,j,k,DV,MV: integer;
a,g,U,Zn,dt,t1,t,Zadl,Zad2,Zad3,Zad4,Zad5,Rez:
Z,S,time: array[0..6]of real;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi')
a:=0.5; g:=0.01; dt:=0.01; U:=l
time[l]:=5; time[2]:=4; time[3]
S [1] : =0 .5; S [2] : =0.1; S [3] : =0. 3 :
line(0,450,640,450);
For i:=l to 5 do begin t:=0; tl:=tl+time[i-1]; Zn:=Zn+Z[i-1];
Repeat t:=t+dt; Z [i]:=Z [i]+a*(1-S[i])*(U-Z[i])*dt;
For k:=l to 5 do Z [k] :=Z[k]-g*Z [k] *dt;
circle(10+round((tl+t)*20),450-round(100*(Zn+Z[i] )),1);
For k:=l to 5 do
circle(10+round((tl+t)*20),450-round(100*(Z[k])),l);
circle(10+round((tl+t)*20),450-round(100),1);
until (t>time[i])or(KeyPressed); end;
Zadl:=Z[l]; Zad2:=Z[l] *Z[2] ; Zad3:=Z [2] *Z[3] ;
Zad4: =Z [3] *Z [4] ; Zad5 : =Z [3] *Z [5] ;
Rez:=(Zadl+Zad2+Zad3+Zad4+Zad5)/5;
circle(10+round(550),450-round(100*Rez),2);
Repeat until KeyPressed; CloseGraph;
END.
tl 4 f3
4 t
Рис. 1. Моделирование изучения несвязанных между собой тем.
Используемая программа ПР-1 содержит цикл по времени, в котором пересчиты-
ваются значения Z[i] для каждой i-ой темы (i' = 1,2,...,5 ) . В программе
определяется суммарный уровень знаний. Результаты выводятся на экран в графическом
виде (рис.1). Оценка за контрольную работу рассчитывается по формуле:
I\ = \Zi+Z1Z2 + Z2Z3 + Z^Z^ + Z^Z^) / 5 . На рис. 1 оценка 1\ соответствует
отрезку в правой части графика.
Задача 2
Группа учащихся изучает дисциплину из четырех независимых тем. Каждая тема
заканчивается контрольной работой, а в конце курса предусмотрен экзамен. Уро-
вень требований по каждой теме растет по закону: Uj — 0,05г ; длительности
изучения каждой темы заданы: 1 ={90; 200; 120; 210}. Необходимо
промоделировать этот процесс.
uses crt, graph; { ПР-2 }
const g=0.0015; dt=0.03; Tl=90; T2=200; T3=120; T4=210;
t_l=700; t_2=760; N=4;
var i,il,i2,j,DV,MV: integer; a,t,Sum: real;
M,Z,U,tt: array[0..5] of real;
Procedure Raschet;
Begin If (t>tt[i-l])and(t<tt[i]) then
U[i] :=0.05*(t-tt[i-l]) else U[i]:=0;
If (U[i]-Z[i]<2)and(U[i]>Z[i]) then
M[i] :=U[i]-Z[i] else M[i] :=0;
If (t>t_l)and(t<t_2)and(Z[i]<0.05*(tt[i]-tt[i-1]))
then M[i] :=0.05*(tt[i]-tt[i-l])-Z[i] ;
If (t>t_l)and(t<t_2) then a:=0.05;
Z[i]:=Z[i]+a*M[i]*dt-g*Z[i]*dt; Sum:=Sum+Z[i]; end;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi');
line(0,450,640,450); a:=0.035;
tt[1]:=T1; tt[2]:=tt[1]+T2; tt[3]:=tt[2]+T3; tt[4]:=tt[3]+T4;
Repeat t:=t+dt; Sum:=0; For i:=l to N do begin Raschet; end;
For i:=l to N do begin
circle(10+round(t/l.5),450-round(10*Sum),1);
circle(10+round(t/l.5),450-round(10*Z[i] ),1);
circle(10+round(t/l.5),450-round(10*U[i] ),1); end;
until KeyPressed; ReadKey; CloseGraph;
END.
Используется программа Пр-2, результаты моделирования представлены на рис.
2.1. Видно, что при изучении каждой темы уровень требований растет
пропорционально времени. На каждом следующем занятии учитель требует овладения новыми
знаниями и сохранения знаний, полученных ранее. Изучение темы заканчивается
проведением контрольной работы, после чего учитель вспоминает о ней только на
экзамене. Во время изучения i -ой темы увеличивается количество знаний Zj по
этой теме, затем Zj уменьшается по экспоненциальному закону. При подготовке
к экзамену учащиеся вспоминают материал по всем темам, их знания
увеличиваются. После экзамена уровень знаний уменьшается из-за забывания.
1 U,Z
1
Щ
2
u2.
3
i
4
Чу?
~аГ
/
(
Э
К!?
Z(t)
=»-
0 U
4 4
t<f. tg tg t 0
t1 t2 t314 t5
Рис. 2. Изучение курса, заканчивающееся экзаменами.
Задача 3
Ученик в течение нескольких месяцев одновременно изучает два курса.
Учитель на каждом последующем занятии требует знания всего предыдущего
материала, причем уровень требований растет пропорционально времени t . В конце
семестра предусмотрены экзамены по всем изученным вопросам. Необходимо
промоделировать этот процесс.
uses crt, graph; { ПР-3 }
const a=0.035; g=0.0015; dt=0.03; Tl=600;
t_l=650; t_2=740; t_3=780; t_4=840; N=2; U_ex=12;
var i,il,i2,j,DV,MV : integer; t: real;
M,Z,U,b,tt: array[0..5] of real;
Procedure Raschet;
Begin If t<Tl then U[i]:=b[i]*t else U[i] :=0;
If (U[i]-Z[i]<3)and(U[i]>Z[i]) then M[i] :=U[i]-Z[i] else M[i] :=0;
If (t>t_l)and(t<t_2)and(Z[l]<b[l]*Tl)then M[l] :=b[l] *(T1)-Z [1] ;
If (t>t_3)and(t<t_4)and(Z[2]<b[2]*Tl)then M[2] :=b[2] *(T1)-Z [2] ;
Z [i] : =Z [i] +a*M [i] *dt-g*Z [i] *dt; end;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi');
line(0,450,640,450); b[l]:=0.02; b[2]:=0.01;
Repeat t:=t+dt; For i:=l to N do begin Raschet; end;
For i:=l to N do begin
circle(10+round(t/l.5),450-round(20*Z[i]),1);
circle(10+round(t/l.5),450-round(20*U[i]),1); end;
until KeyPressed; ReadKey; CloseGraph;
END.
Динамика изменения знаний Zj и 2^2 видна из рис. 2.2 (программа ПР-3) . В
течение семестра (от 0 до t^) уровень знаний монотонно растет, затем
несколько уменьшается. При подготовке к экзаменам уровень соответствующих знаний
снова возрастает, а после сдачи экзамена - убывает.
Задача 4
При изучении некоторой темы учащиеся на восьми уроках получают знания двух
типов: 1) знания Зн-1, которые изучается один раз и больше не используется;
2) знания Зн-2, которые после изучения используется на последующих уроках.
Количества знаний, которые необходимо усвоить на каждом уроке, заданы:
^=(30,60,90,120,150) , U2 = (1'0 ,70 ,70 ,70 ,70) .
Учитель в течение /-той недели сообщает иц знаний Зн-1 и U2/ знаний Зн-2,
требуя их полного усвоения, а в конце проводит контрольную работу по этому
материалу. Так же проходят (/ + 1)-ая неделя и т.д. При этом уровень
требований иц по знаниям Зн-1 с каждой неделей скачкообразно увеличивается: ученик
должен помнить информацию, полученную на предыдущих уроках и изучаемую в
течение текущей недели. Уровень требований СУ2// касающийся знаний Зн-2, по
мере изучения курса остается постоянным.
Результаты использования компьютерной программы ПР-4 представлены на рис.
3.1. Видно, что уровень знаний Зн-1 по мере изучения курса возрастает, в то
время как уровень знаний Зн-2 остается практически постоянным. Начиная с
некоторого момента, для знаний Зн-2 наступает динамическое равновесие:
количество знаний, приобретаемых учеником за время оказывается равным
количеству знаний забываемым им за то же время.
uses crt, graph; { ПР-4 }
const a=0.035; g=0.005; dt=0.03; Tl=100;
var i,il,i2,j,k,DV,MV : integer; t,ZZ,UU: real;
Ml,M2,Zl,Z2,Ul,U2,tt: array[0..10] of real;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi5);
Ul[l] :=30;U1[2] :=60;U1[3] :=90;U1[4] :=120;U1[5] :=150;
U2[l] :=70;U2[2] :=70;U2[3] :=70;U2[4] :=70;U2[5] :=70;
line(0,450,640,450); tt[l]:=Tl;
Repeat t:=t+dt; i:=l;
k:=round(t) div Tl; Ul[1]:=k*50+50;
If t>800 then Ul[l]:=0;
If Ul[i]>Zl[i] then Ml [i] :=U1 [i] -Zl [i] else Ml[i]:=0;
Zl [i] : =Z1 [i] +a*Ml [i] *dt-g*Zl [i] *dt;
circle(10+round(t/1.8),450-round(l*Zl[i]),1);
circle(10+round(t/1.8),450-round(l*Ul[i]),1);
For j:=l to 10 do U2[j]:=0; U2[k+1]:=50; ZZ:=0;
For i:=l to 8 do begin
If U2 [i] >Z2 [i] then M2 [i] :=U2[i]-Z2[i] else M2[i]:=0;
Z2[i]:=Z2[i]+a*M2[i]*dt-g*Z2[i]*dt;
circle(10+round(t/1.8),450-round(l*Z2[i]),1);
circle(10+round(t/1.8),450-round(l*U2[i]),1);
ZZ:=ZZ+Z2[i]; end; circle(10+round(t/l.8),450-round(ZZ),1);
until (KeyPressed)or(t>1500); ReadKey; CloseGraph;
END.
0 Ц t2 t3 t4 t5 t6 t7 t8 tg
t 0 tj
Рис. 3. Имитационное моделирование процесса обучения.
Задача 5
Учащийся в течение четырех недель посещает уроки по предмету 1 и 2 (физики
и литературы), следующие друг за другом раз в неделю. Известно количество
знаний Ui , которое должен усвоить ученик, его коэффициенты научения ОС и
забывания у по предмету 1 равны 0,025 и 0,0005, а по предмету 2 - 0,012 и
0,001. Необходимо исследовать изменение уровня знаний учащегося по мере
изучения обоих курсов.
Используется компьютерная программа ПР-5, результаты моделирования
представлены на рис. 3.2. В цикле по времени отдельно вычисляются Zj и Z2 ' Ре~
зультаты выводятся на экран в виде графиков. Видно, как во время занятий
растет уровень знаний по предмету 1 и предмету 2. В перерывах между занятиями
уровень знаний снижается вследствие забывания.
uses crt, graph; { ПР-5 }
type Uroven = array[1..20] of integer;
const aF=0.025; aL=0.012; gF=0.0005; gL=0.001; dt=0.03; Tl=80;
UF: Uroven= (35,0,0,0,0,50,0,0,0,0,90,0, 0,0,0,120,0,0,0,0);
UL: Uroven= (0,40,0,0,0,0,60,0,0,0,0,100,0,0,0,0,130,0,0,0);
var i,il,i2,j,k,DV,MV: integer; t,ZZ,UU,ZF,ZL: real;
MF,ML,Ul,U2,tt: array[0..10] of real;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi');
line(0,450,640,450); write(UF[1]);
Repeat t:=t+dt;
i:=roimd(t) div Tl; If i>17 then i:=15;
If UF[i]>ZF then MF[i]:=UF[i]-ZF else MF[i]:=0;
ZF:=ZF+aF*MF[i]*dt-gF*ZF*dt;
circle(0+round(t/3),450-round(2*ZF),1);
circle(0+round(t/3),450-round(2*UF[i]),1);
if UL[i]>ZL then ML[i]:=UL[i]-ZL else ML[i]:=0;
ZL:=ZL+aL*ML[i]*dt-gL*ZL*dt;
circle(0+round(t/3),450-round(2*ZL),1);
circle(0+round(t/3),450-round(2*UL[i]),1);
until (KeyPressed)or(t>2000); Readkey; CloseGraph;
END.
Задача 6
Учащийся изучает тему, состоящую из шести вопросов. Учитель требует, чтобы
в конце обучения учащийся усвоил бы все вопросы. Пусть к концу первой недели
учитель выдвигает требования U\ : выучить 15 иностранных слов. К концу второй
недели требования увеличиваются до уровня и 2 '• следует выучить новые 20 слов
и не забыть ранее изученные 15 слов и т.д. Необходимо промоделировать процесс
обучения.
Используется программа ПР-6, результат представлен на рис.4. Понятно, что
обучение будет результативным, если уровень требований и в каждый момент
времени превышает уровень знаний учащегося Z на величину меньшую С . После
окончания обучения уровень требований снижается до 0, количество знаний
учащегося уменьшается по экспоненциальному закону вследствие забывания.
к u,z
Рис. 4. Уровень требований скачкообразно растет, затем резко падает,
uses crt, graph;
const a=0.035; g=0.0005; dt=0.01; Tl=300; T2=100;
var i,il,i2,j,DV,MV: integer; M,Z,U,t: real;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi');
line(0,450,640,450); U:=0.2;
Repeat t:=t+dt; {U:=U+0.005*dt;} U:=1.9;
If t>T2 then U:=3.8; if t>2*T2 then U:=5.6;
If t>3*T2 then U:=7.4; if t>4*T2 then U:=9.2;
If t>5*T2 then U:=ll; if t>6*T2 then U:=0;
If (U>Z)and(U-Z<2) then M:=U-Z else M:=0;
Z:=Z+a*M*dt-g*Z*dt;
circle(10+round(t/3),450-round(20*Z),1);
circle(10+round(t/3),450-round(20*U),1);
until KeyPressed; Readkey; CloseGraph;
END.
{ ПР-6 }
Задача 7
Два учащихся с различными коэффициентами научения ОС\ — 0,05 и ОС^ — 0,03
2
изучают некоторый курс. Уровень требований растет по закону U = 0,0002^ .
Как изменяется уровень знаний учащихся?
Используется программа ПР-7, результаты моделирования - на рис. 5.1.
Сначала оба учащихся отвечают требованиям учителя (интервал [0j/j]. Уровень
требований растет все быстрее и быстрее, поэтому в момент t\ учащийся 2 с низким
ОС перестает прикладывать усилия, в то время как учащийся 1 продолжает
соответствовать требованиям учителя. В момент t^ учитель "отрывается" от обоих
учеников, предъявляет слишком высокие требования, и учащиеся перестают
учиться. Учитель, заметив снижение мотивации у учащихся, должен принять меры и
снизить уровень требований и .
uses crt, graph; { ПР-7 }
const al=0.05; a=0.03; g=0.0005; dt=0.01; Tl=300;
var i,il,i2,j,DV,MV : integer; M,t,dZ,Z,U,Zl,Ml: real;
BEGIN DV:=Detect; InitGraph(DV,MV,'c:\bp\bgi');
line(0,450,640,450); U:=0.2;
Repeat t:=t+dt; {U:=U+0.005*dt;}
If t<2*Tl then U:=0.0002*t*t;
{If t>Tl then U:=0.00007*Tl*Tl+0.0001*sqr(t-Tl);}
If U-Z<2.5 then M:=U-Z else M:=0;
If U-ZK2.5 then M1:=U-Z1 else M1:=0;
Z:=Z+a*M*dt-g*Z*dt; Zl:=Zl+al*Ml*dt-g*Zl*dt;
circle(10+round(t/l),450-round(20*Z),1);
circle(10+round(t/l),450-round(20*Zl),1);
circle(10+round(t/l),450-round(20*U),1);
until KeyPressed; ReadKey; CloseGraph;
END.
Рис. 5. Уровень требований учителя плавно увеличивается.
Задача 8
Уровни требований учителя, соответствующие оценкам 5 и 4, растут по
заданным законам и4 и и5. Учащийся имеет коэффициенты научения ОС забывания у .
Сначала учащийся претендует на оценку 5, но, если не "успевает" за
требованиями учителя, то он снижает уровень своих притязаний до оценки 4. Необходимо
промоделировать этот процесс.
Задача решается аналогично, результаты моделирования - на рис. 5.2.
Литература
1. Леонтьев Л.П., Гохман О.Г. Проблемы управления учебным процессом:
Математические модели. - Рига, 1984. - 239 с.
Химичка
юуыо?^0^
САМОДЕЛЬНЫЕ РЕАКТИВЫ
(рецепты из интернета)
АЗОТНАЯ КИСЛОТА
НЫОз, одна из сильных минеральных кислот. Энергично окисляет и растворяет
все металлы за исключением золота и платины. Энергично действует на
органические вещества. Кожу, роговое вещество и шерсть азотная кислота окрашивает в
желтый цвет. С соляной кислотой дает царскую водку, которая растворяет золото
и платину. Чистая безводная азотная кислота представляет собой дымящую на
воздухе бесцветную жидкость, уд. в. 1,513; обладает резким запахом, кипит (с
разложением) при 83° . Растворяется во всех пропорциях с водой. Концентриро-
ванная азотная кислота в большинстве случаев бывает окрашена в желтовато-
красный цвет, что происходит от присутствия окислов азота; последние для
получения бесцветного продукта удаляют при продувании воздуха через кислоту,
лучше при нагревании. Изготовляются следующие сорта азотной кислоты:
1) техническая, крепостью от 36 до 47° по Бомэ, уд. в. 1,39-1,51;
2) химическая чистая, обыкновенно уд. в. 1,40-1,50;
3) дымящая азотная кислота, уд. в. 1,52.
Добывают азотную кислоту действием серной кислоты на натриевую селитру. В
последнее время получают также окислением аммиака или окислением атмосферного
азота при помощи электрического тока. Азотная кислота имеет широкое
применение для производства различных химических препаратов. Применяется для
травления металлов, как протрава, и т.д.
Ее можно достать только в магазине химреактивов, так как в быту она не
используется. Чистая азотная кислота представляет собой бесцветную дымящую на
воздухе жидкость. Азотная кислота Замерзает при -42°С и кипит при 80°С.
В домашних условиях азотную кислоту можно получить из следующих
компонентов: селитра (натриевая, калийная или аммиачная) и серная кислота (можно
электролит).
Реакции здесь следующие
NaN03 + H2S04 -> HNO3 + NaHS04 (1)
2NaN03 + H2SO4 -> Na2S04 + 2HN03 (2)
Кстати соль(ЫаНБ04) потом можно будет использовать для получения БОз и
далее олеума:
2NaHS04 -> при t>186°C -> Na2S207 + H20
Na2S207 -> при t>4 60°C -> Na2S04 + S03
В литературе пишут (Юрьев Ю.К. Практические работы по органической химии,
стр. 10) , что реакция (2) начинает идти при столь высоких температурах, что
выделяемая азотная кислота тут же разрушается. Так что делайте по реакции
(1). Из калийной по идее должно быть всё аналогично.
Серную кислоту я использовал 95% (покупная марки ХЧ) . Но можно упарить
обычный электролит (5л 30%) , если его упарить до 1 л с небольшим (упаривать
пока не повалит сернокислый туман) то мы получим требуемую концентрацию 93-
95%.
Я выпаривал электролит на газе. На электрической плитке его выпарить
невозможно (не хватает температуры). Выпаривал, поставив на газовую плиту
сковородку с песком и на него установил плоскодонную термостойкую колбу на 2л, а
далее изгиб, холодильник и приёмная колба (простейшая установку для
перегона) . В колбу бросил стеклянные кипелки (маленькие стеклянные капилляры
запаянные с одного конца, взял из цоколей электролампочек) и налил 2 л
электролита (30%). Выпаривал около 5 часов. Пока в колбе не осталось 400-500 мл
кислоты. Далее мощности газа уже не хватает, и кислота далее не концентрируется
(т.е. вода не отгоняется). ВАЖНЫЙ момент, в кипелках должен постоянно
находиться воздух! Если вы прекращаете нагрев, то воздух в кипелках схлопывается
и если вы потом начнёте опять нагревать, то кислота может бурно закипеть и
выбить изгиб из колбы испортив при этом всё вокруг. Если вы прерываете
процесс, то не забудьте потом добавить новых кипелок (или использовав старые
предварительно их нужно промыть и продуть - вытряхнуть воду из них) . Кислота
получается 93%. Хотя теоретически выпариванием можно довести до 98%, но для
этого нужны более высокие температуры. (Например, убрать из под колбы сково-
родку с песком и подвесить её прямо над газом, зажав в штативе. Но это
опасно , т.к. колба может лопнуть.)
Сразу предупреждаю, что без соответствующего оборудования лучше и не
браться получать азотную кислоту. Резиновые (каучуковые) пробки и трубки азотная
кислота (60%) разрушает за два дня при комнатной температуре, а при 80°С
(температура кипения 100% НЫОз) такую пробку разъест тут же. Но вы можете
попробовать выточить на токарном станке пробку из стержня фторопласта
(продается магазинах торгующих радиодеталями, такой белый стержень в диаметре от 1,5
см). Или вместо пробки использовать полоску стеклоткани.
В колбу кладем 85 грамм натриевой селитры и заливаем 52 мл
концентрированной серной кислоты. Для получения больших объемов азотной кислоты пропорции
посчитайте сами.
Азотная кислота из
аммиачной селитры
NH4NO3 + H2S04 = NH4HSO4 + HNO3
Концентрированная азотная кислота из аммиачной селитры делается так:
берётся на 1 моль 90-92% серной 1-1,2 моля аммиачной селитры. На литровую
колбу - 350 мл серной и 0,5 кг с лишним аммиачной селитры. Затем быстро
(меньше разложения) отгоняется примерно 0,8-0,9 моль азотной на 1 моль серной
(220-240 мл). Если перегонять с дефлегматором, то сразу получается почти
безводная 97-99% азотная. В пробирке она кипит при 83-85°С, заметно разлагаясь.
Дефлегматор желательно охлаждать мокрой тряпкой или вентилятором. В конце
идёт много окислов азота и воды, и отгон надо прекратить.
Без дефлегматора отгоняется примерно 90% азотная, которая кипит около 90°С
(температуру кипения надо мерить в момент осветления). В неё добавляется 60
мл серной и снова отгоняется 200 мл - получается концентрированная азотная к-
та. Однако в ней много окислов (она коричневая) и её для отбеливания надо
долго продувать воздухом.
Серную 92% можно получить из электролита, упаривая его до, примерно, 280°С
в бане.
Азотная кислота
без оборудования
Необходимо:
• 50 ml >95% H2S04
• рассчитанное количество нитрата (аммония, калия, натрия...)
• ёмкость на 1000 мл
• ёмкость на 100 мл
• кусок пластика или целлофана который выдерживает горячую НЫОз (проверьте
заранее!)
• резинка
• водяная баня
• колотый лёд
• термометр
H2S04 + xN03 => HNO3 + XHSO4
Например, нитрат аммония NH4N03 (аммиачная селитра).
H2S04 + NH4NO3 => HNO3 + NH4HSO4
NH4NO3 = 14 + 4x1 + 14 + 3x16 = 80
H2SO4 = 2x1 + 32 + 4x16 = 98
Мы всё равно это округляем т.к. моя H2SO4 содержала минимум 2% воды.
Получаем 80 г NH4N03 для каждых 100 г H2S04.
V :*
к . ч, +~ л- . -. Ъ~
HN03
vapor
v^W
HN03
H2S04+xNitrate
Heat source
Общая схема установки приведена на рисунке выше. Маленькая ёмкость должна
находиться в середине большой, в противном случае вы только потратите время и
реактивы. Для этого была изготовлена небольшая подставка под маленькую
ёмкость. Не забудьте, что материал подставки не должен реагировать с H2SO4 и
HN03.
Изготовление:
1) Вначале в большую ёмкость помещается серная кислота и порциями
добавляется нитрат. Смесь активно перемешивается до растворения нитрата. При
этом происходит экзотермическая реакция с образованием едких газов.
Банку лучше чем-то прикрыть.
2) Смеси дают остыть до 60°С. В центр большой ёмкости со смесью помещается
маленькая ёмкость на подставке.
3) На большую ёмкость надевается сверху целлофан или пластик и фиксируется
резинкой. При этом в целлофане должно быть углубление в виде буквы V.
4) В углубление кладётся лёд. Кусочки должны быть как можно меньше, чтобы
не изменялась форма углубления.
5) Всё это ставиться на водяную баню. Температура вы измеряется термометром
и должна быть строго в пределах 60-65°С.
6) В банке образуются пары азотной кислоты которые конденсируются на
холодном целлофане и стекают каплями в маленькую ёмкость. По мере таянья льда
его нужно менять.
Опыт 1
В первом опыте использовался нитрат аммония и не было температурного
контроля. Результат был неудовлетворительный, так как плотность кислоты
оказалась 1.22 г/см3 и цвет кислоты не был белым (см. следующий снимок), что
говорит о наличии примесей. У 100% НЫОз плотность составляет 1.58 г/см3.
Но НЫОз всё же была получена.
с
I
Опыт 2
Во втором опыте использовался КЫОз и температура подержалась строго в
пределах 60-65°С. После 12 часов на бане получено 6 мл чистой НЫОз (снимок ниже)
с плотностью около 1,5 г/см3, что соответствует концентрации >95%.
КОНЦЕНТРИРОВАННАЯ
СЕРНАЯ КИСЛОТА
Концентрированная серная кислота - краеугольный камень любой кухонной
алхимии. Изготавливается из электролита для свинцовых аккумуляторов
(приобретается в магазине на авторынке). Это 36% раствор кислоты в воде. Небольшое
количество электролита выливается в какую-нибудь широкую стеклянную ёмкость
вроде маленькой банки (отрезанное дно от бутылки с высотой стенок около 4 см
также подойдёт). Для безопасности лучше работать с малыми порциями
электролита (по 10-20 мл). Так вот, эта банка с электролитом ставится на песочную
баню. Баня - это песок слоем 5-10 см, насыпан, например, в литровую
эмалированную кружку (кастрюлю, что угодно, главное из металла). Вся эта конструкция
ставится на слабый огонь газовой плиты. Песок прогревается и прогревает
электролит. При нагревании разбавленная H2SO4 теряет воду, пока концентрация
кислоты не достигнет примерно 98%. Продолжайте нагревать, пока жидкость не
начнёт дымить. Как только появился слабый дымок - выключайте газ. Не перегрейте
кислоту, иначе вся кухня заполнится едкими и без сомнения очень вредными
парами серной кислоты. Продержите жидкость в остывающей бане минут 5-10. Если
начал идти сильный едкий дым - сразу вынимайте банку с кислотой из песка и
переносите её на какую-нибудь деревянную подставку. Закройте банку
металлической или стеклянной крышкой. Концентрированная серная кислота впитывает влагу
из воздуха, поэтому как можно быстрее перелейте её в ёмкость для хранения, и
хорошенько закройте. Во время процедуры на случай того, если вы опрокинете
ёмкость с кислотой или если стекло банки треснет, и та выльется на
раскалённый песок, держите поблизости бутылку с раствором соды и носите очки (хотя бы
какие-нибудь солнцезащитные). Обращайтесь с раствором также осторожно, как с
нитроглицерином - концентрированная серная кислота, да ещё нагретая градусов
до 200-300, проест в ваших руках дыру ещё до того, как вы это успеете
заметить.
Как известно, любому химику необходима серная кислота соответствующей
концентрации. Попытки же выпарить электролит были удачными, но огорчал
сернокислотный туман в сарае и потери кислоты. После нескольких неудачных попыток был
создан нехитрый прибор для выпаривания кислоты, испытан, а полученная кислота
отнесена в лабораторию, где её плотность была точно определена.
Итак, по порядку:
1. Стеклянная тонкостенная трубка. Диаметр - как у пробирки. Вообще-то
подбирается под пробку. Трубка играет роль дефлегматора. Зазор между
конической пробкой и этой трубкой аккуратно замазывается силиконовым герме-
тиком.
2. Пробка. Это горлышко, отрезанное на наждаке от какой-то химической
посудины. Оно имеет коническую горловину, как внутри, так и снаружи.
3. Колба. Плоскодонная или круглодонная - без разницы. У меня с плоским
дном, стоит в песчаной бане и нагревается электроплиткой. На колбе есть
маркировка о термостойкости. Были попытки использовать не дефицитную
посуду - 3-х и 1-но литровые банки, но они не выдерживают даже кипячения
воды - лопаются в 100% случаев. Поэтому колба - незаменима.
4. Упариваемая серная кислота.
В колбу заливают электролит (для колбы 500 мл - 400 мл электролита),
добавляют кипелки и кипятят без трубки до начала выделения белого дыма. После
охлаждения, предварительно упаренный электролит переливают для хранения в бу-
тылку с полиэтиленовой пробкой. Наливают новую порцию электролита в колбу.
Повторяют эти действия, сколько нужно. На этом этапе из 1 л электролита
выходит где-то 350 мл кислоты с концентрацией около 90%.
Предварительно упаренный электролит заливают в колбу (400 мл на 500 мл
колбу) , не забываем про кипелки, вставляют пробку с трубкой, предварительно
обмотав пробку до нужной толщины стеклотканью с силиконом. Ставят на
нагреватель, и, периодически наблюдая за конструкцией, проводят окончательное
выпаривание. В процессе с нижнего конца в кислоту периодически будет капать
разбавленный раствор кислоты и при этом происходит микровзрыв, сопровождаемый
выбросом пара с верхнего конца, поэтому его диаметр не должен быть меньше 7
мм. По истечении какого-то времени кипение становится всё тише и, в конце
концов, практически прекращается, но кислота продолжает интенсивно испарятся,
а капли, падающие с трубки, просто интенсивно закипают. На это требуется часа
4. Нужно от этого момента пождать ещё около часа и можно выключать
нагреватель . После охлаждения кислоту переливают в ёмкость для хранения. Её
концентрация - от 94% до 98% (если делать тщательно). Дальнейшее повышение
концентрации выпариванием невозможно, нужно вымораживать. Выход - с 1 л 37% - 250
мл. 94-98% (пл. 1,84) . Точно определить концентрацию можно по точке
Замерзания.
Нагреватель с конструкцией очень неплохо поставить на поддон с песком - без
него если лопнет колба - будет много неприятностей. Вам самим советую носить
резиновый фартук, очки или лучше маску и не крутится возле колбы во время
выпаривания лишний раз. Поблизости должно быть около 5 литров насыщенного
раствора стиральной соды и сама сода в сухом виде - для аварийного смывания с
тела кислоты или засыпания её на предметах быта. Также должна быть вытяжка
или делать нужно в сарае, на воздухе.
Выпаривательная ёмкость - глазированный фарфоровый горшок для запекания
чего-то там в духовке, с крышкой, ёмкость - 1,5 л, в форме тыквы. Нагреватель -
электроплитка с открытой спиралью (1,5 кВт). Наливаю электролит, закрываю
крышкой. Кипит долго, как будет мокрый палец шипеть на крышке, как на утюге,
Значить достаточно. Упаренную кислоту переливаю в низкую бутылку с узким
горлом, ставлю в морозилку. Часть кислоты замерзает в виде кристаллических
столбов. Сливаю, что не замерзло, на повторную выпарку. Что замёрзло - держу
сутки при +3-4 (на нижней полке). Опять сливаю, только дольше, минут пять-
десять стекает. Всё, концентрация 98-99%!
Иногда при проведении реакций нитрования приходится сталкиваться с
ситуацией, когда выходы оказываются значительно ниже указанных в прописи (нитроэфи-
ры) или же получается явно недонитрованный продукт (нитроароматика) - хотя
использовались вроде бы качественные покупные реактивы. Одна из возможных
причин этого - недостаточная концентрация обычной (продажной)
концентрированной серной кислоты.
Например, концентрированная лабораторная серная кислота содержит 93,6-95,6%
основного вещества (по ГОСТу); концентрированная аккумуляторная - 92-94%,
купоросное масло - 90-93%. В то же время в прописях, указывая плотность 1,84
(иногда 1,8), обычно подразумевают использование азеотропной кислоты, с
концентрацией, близкой к 98,3%. К сожалению, определять по плотности такие
концентрации довольно сложно (из-за слабой зависимости при концентрациях свыше
90%) ; более реально определять плотность по температуре кипения (соответст-
вующую таблицу, правда, в градусах Фаренгейта, можно найти на
http://www.resistoflex.com/sulfuric_graphs.htm). Ниже приводится фрагмент
этой таблицы (переведенной в градусы Цельсия) для 90-100% кислоты.
Degrees
Baum
65,25
65,5
65,75
66
Плотность
(15.5°С)
1.8182
1.8239
1.8297
1.8354
1.8373
1.8381
1.8407
1.8427
1.8437
1.8437
1.8424
1.8391
Процент
серной
кислоты
89.55
90.6
91.8
93.19
93.77
94
95
96
97
98
99
100
Нормальная
точка
кипения ° С
252.22
258.89
268.33
279.44
285.00
286.67
296.67
307.78
318.89
327.22
310.00
274.44
Плавление ° С
-4.17
-9.44
-16.39
-29.44
-34.89
-33.33
-22.22
-13.89
-6.94
-1.11
5.00
10.94
Ясно, что очень быстрый рост температуры кипения при подходе к азеотропу
(почти на 70°С по сравнению с 90% кислотой) позволяет очень эффективно серную
кислоту концентрировать.
Для этого шлицованная колба (на 2 л) из термостойкого стекла
устанавливается на песчаную баню с достаточно мощным (более 500 Вт) и регулируемым
нагревателем. В колбу заливают около 1,5 л 90-95% серной кислоты и бросают
несколько стойких к кислоте кипелок (кусочки пористого стекла, керамики,
десяток гранул силикагеля). К колбе на шлицах присоединяется водяной холодильник
перегонного аппарата. В верхнюю горловину (под термометр) холодильника на
шлицах же вставляется длинная термопара в стеклянной оболочке - так, чтобы
рабочий спай оказался вблизи дна колбы; в крайнем случае, можно провести
термопару в запаянной стеклянной трубке через подходящую фторопластовую пробку
или же можно просто установить обычный термометр (до 350-400°С) и
контролировать температуру выходящих паров.
Поскольку при разрушении (по какой-либо причине) колбы произойдет выброс
большого количества горячей кислоты, перегонный аппарат лучше собирать в
вытяжном шкафу на заполненном песком поддоне (корыте) из нержавеющей стали.
При перегонке мощность нагревателя регулируют так, чтобы кипение было
умеренно-бурным (без выбросов кислоты), и отслеживают температуру кипения: ниже
300°С отгоняется практически одна вода (с примесью SO2) , далее концентрация
кислоты в парах начинает быстро расти и при 337°С (Некрасов) отгоняется азео-
тропная (98,3%) серная кислота (по другим данным - 98,5% при 326°С) .
Соответственно, меняя приемники конденсата, можно получить несколько порций
дистиллированной кислоты различной концентрации.
Для окончания процесса фиксируют момент времени, когда температура кипящей
жидкости перестает расти, далее отгоняют еще 50-100 мл кислоты и
останавливают перегонку.
После прекращения кипения и достаточного охлаждения перегонный аппарат
разбирают, а колбу закрывают пробкой с хлоркальциевой трубкой для поглощения
воды (не наглухо!). При охлаждении до комнатной температуры кислота по
фторопластовой или полиэтиленовой трубке отсасывается для хранения в толстостенную
стеклянную бутыль (установленную в короб из жести или толстого полиэтилена).
Бутыль должна иметь герметичную полиэтиленовую пробку, желательно уплотненную
специальной пленкой или пластилином.
Если необходимо приготовить азеотропную серную кислоту из обычной
(разбавленной) 36% аккумуляторной, то перегонку лучше выполнять в два этапа -
сначала три порции по 1,5 л разбавленной кислоты упаривают до 0,5 л каждая, а
далее суммарные 1,5 л доотгоняют до азеотропа.
Другой метод концентрирования - вымораживание - основан на монотонном
падении температуры плавления серной кислоты с +11°С до -35°С при снижении
концентрации со 100% до 93,77%. В принципе, этим методом удается доводить
концентрацию кислоты почти до 100% (т.е. до моногидрата). Однако практически
этот метод сложен: серная кислота склонна к переохлаждению и застывает резко
в плотную волокнисто-кристаллическую массу. Отделить пропитывающую эту массу
разбавленную кислоту не просто (из-за ее высокой вязкости и
гигроскопичности) ; более-менее успешно можно использовать "выжимание" сжатым просушенным
воздухом.
СОЛЯНАЯ КИСЛОТА
NaCl + H2S04 = NaHS04 + HCl
Если к поваренную соли (NaCl) добавить концентрированную серную кислоту
(H2SO4) , то газообразный НС1 тотчас полетит в атмосферу. Вывод: Нам нужно
нехитрое устройство - колба с изогнутой трубкой вставленной в крышку. Второй
конец которой идет в пробирку с дистиллированной водой (можно просто
кипяченной) охлажденной до ~ 0°С (лед, снег) но не доходит до уровня воды иначе
вследствие большой растворимости НС1 в воде ее может засосать в реакционную
смесь, что приведет к большим проблемам. Горлышко пробирки заткнуто неплотно
ватой. И помните, что при комнатной температуре концентрация соляной кислоты
не может превышать 40%, в идеале 37-38% плотность 1,19. Выход НС1 можно
увеличить , если реакционную смесь немного подогревать.
АЦЕ ТИЛСАЛИЦИЛОВАЯ
КИСЛОТА ИЗ АСПИРИНА
Берем 20 обычных (по 500 мг) таблеток Аспирина и растираем в порошок.
Нагреваем ацетон в горячей водяной ванне до кипения... примерно до 60
градусов.
Насыпаем порошок в ацетон и хорошо размешиваем. Ацетон начнет пузырится.
Продолжаем мешать до полного растворения, примерно 10 - 15 минут.
Фильтруем раствор и выбрасываем весь порошок, который не растворился.
Далее нужно выпарить весь ацетон. Можно положить на солнце или ускорить
процесс и положить стакан в горячую водяную ванну до полного испарении
жидкости.
В конце процесса должны образоваться чистые кристаллы Ацетилсалициловой
кислоты (выход почти 9 грамм).
Вместо ацетона можно воспользоваться спиртом.
Нагрев ацетона и растворение порошка.
Фильтрование.
СТЕАРИНОВАЯ КИСЛОТА
Стеариновая кислота - белые, блестящие, жирные кристаллы, температура
плавления - 69.6°С. Находится в очень многих, преимущественно более твердых
жирах. Соли ее трудно растворимы в воде. Можно получить действием кислоты
(серной, уксусной) на мыло при нагревании.
Ножом настрогайте с полкуска хозяйственного мыла и положите в чистую
консервную банку (или в отслужившую свое кастрюльку) . Налейте воды так, чтобы
она с избытком покрывала мыльную стружку, и поставьте смесь на водяную баню.
Помешивайте время от времени содержимое кастрюльки деревянной палочкой, чтобы
мыло поскорее растворилось в воде. Когда это, наконец, произойдет, снимите
сосуд с огня (разумеется, не голой рукой) и вливайте в него уксус. Под
действием кислоты из раствора выделится и всплывет на поверхность густая белая
масса. Это и есть стеарин - полупрозрачная смесь нескольких веществ, главным
образом стеариновой С17Н35СООН и пальмитиновой С15Н31СООН кислот (температура
плавления - 62.9°С) . Точный состав назвать невозможно, он зависит от веществ,
которые пошли на приготовление мыла.
Расплавленный стеарин всплывает на поверхность раствора.
Из стеарина, как известно из художественной литературы, делают свечки.
Вернее, делали раньше, потому что сейчас свечи большей частью не стеариновые, а
парафиновые - получаемый из нефти парафин дешевле и доступнее.
Проведем опыт в обратном направлении. Несколько обломков стеарина нагрейте
на водяной бане достаточно горячей, но не доведенной до кипения. Когда
стеарин полностью расплавится, добавьте к нему концентрированный раствор
стиральной (кальцинированной) соды. Образовавшаяся белая вязкая масса и есть мыло.
Подержите его еще несколько минут на водяной бане, а затем, надев рукавицу
или обмотав руку полотенцем, чтобы не обжечься, вылейте еще горячую массу в
какую-либо форму - хотя бы в спичечный коробок. Когда мыло застынет, выньте
его из коробка.
литий
Нам понадобятся батарейки литиевые Energizer. Ни алкалиновые, ни никель
кадмиевые, ни какие либо другие нам не подойдут! Продаются на любом
радиорынке или хозмагазине.
И еще нужен керосин. Дело в том, что литий - активный металл. На открытом
воздухе он быстро окисляется. Поэтому его хранят в керосине. Возможно, уайт-
спирит тоже подойдет.
Обязательно наденьте резиновые перчатки перед вскрытием батарейки!
Сначала снимаем тонкую оболочку:
Далее ножовкой отпиливаем один конец батареи. Сначала пытался вскрыть без
пилы, но не получилось. Оболочка очень крепкая.
После того как отпилили кусок, отрываем его плоскогубцами и пытаемся снять
оставшуюся оболочку кусачками.
После разгерметизации оболочки пошла сильная вонь по комнате. Так что
старайтесь много не дышать этим и по возможности открыть окна.
Вот этот белый цилиндр разматываем и вытаскиваем литий (длинная серая
пластинка, мягкая и сильно воняет):
Наливаем керосин в небольшую баночку и кидаем туда литий. Желательно делать
это быстро, чтобы металл не успел потемнеть.
Не удивляйтесь, что литий всплывает в керосине. Плотность лития (0,534
г/см3) меньше плотности керосина (0,805 г/см3) . Лишь поэтому я положил на
него монетку, чтобы он не всплывал и не контактировал с воздухом.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
ИНВЕРТОР С PDM-РЕГУЛИРОВАНИЕМ МОЩНОСТИ
СВ. Кухтецкий
В статье описан вариант практической реализации лабораторного
инвертора с полностью цифровым управлением. Для регулировки
мощности используется цифровой модулятор плотности импульсов, а в
качестве задающего генератора используется синтезатор частоты.
Инвертор имеет следующие параметры: потребляемая мощность - до 2
кВт, диапазон частот - от 100 до 300 кГц с минимальным шагом
62.5 Гц, диапазон регулировки мощности - от 0 до 100% с
минимальным шагом 1%. Схема управления реализована на трех
микроконтроллерах. Для управления устройством используется «кнопочный»
интерфейс с цифровой индикацией рабочей частоты и уровня
модуляции (мощности). Все материалы, необходимые для самостоятельной
реализации такого инвертора (схемы, печатные платы, готовые
«прошивки» и исходные тексты), прилагаются.
ВВЕДЕНИЕ
В двух предыдущих статьях [1, 2] были подробно рассмотрены наиболее
распространенные методы контроля двух важнейших параметров инвертора: частоты и
мощности. Выбор вариантов, естественно, зависит от задач, решаемых
инвертором. Для многих лабораторных приложений важна плавная и точная регулировка
мощности нагрева. Причем, для ряда задач необходимо внешнее управление от
персонального компьютера или другой управляющей системы. Поэтому, с точки
зрения регулирования мощности, выбор был сделан однозначно в пользу модуляции
плотности управляющих импульсов (PDM - Pulse Density Modulation). Этот способ
регулировки удовлетворяет указанным выше критериям. Дополнительными
достоинствами PDM являются сохранение мягкого режима переключения силовых
транзисторов во всем диапазоне регулирования мощности и отсутствие в цепях питания
регулирующих силовых элементов, сопоставимых по мощности с самим инвертором.
Выбор способов подстройки частоты не так однозначен. С одной стороны
имеется довольно широкий класс задач электротермии, в которых резонансная частота
нагрузки может самопроизвольно и заметно изменяться в процессе нагрева. К
таким приложениям относятся, например, плавка черных металлов, левитационная
плавка, процессы, связанные с существенным изменением геометрии образцов в
процессе нагрева и т.п. Для оптимальной и безопасной работы инвертора в таких
процессах необходимо обеспечивать постоянную автоматическую подстройку
частоты (АПЧ) инвертора под резонансную частоту нагрузки. С другой стороны, АПЧ
заметно усложняет систему управления инвертором, плохо совместима с PDM и в
общем случае заметно снижает помехоустойчивость системы управления. Поэтому
для тех лабораторных задач, в которых отсутствуют значительные вариации
резонансной частоты нагрузки, применение АПЧ часто бывает не оправдано. Следует
отметить, что это тоже довольно широкий класс задач, характеризующийся
низкодобротными и мало изменяющимися в процессе нагрева нагрузками. В лабораторных
приложениях это, главным образом, электротермические задачи, связанные с
косвенным нагревом: индукционный нагрев графитовых нагревателей, плавка цветных
металлов в массивных графитовых тиглях и т.п. В таких случаях часто
достаточна лишь разовая или редкая эпизодическая подстройка частоты инвертора, что
существенно упрощает систему регулирования частоты инвертора. Следует
отметить, что такая эпизодическая подстройка частоты не должна быть обязательно
«ручной». Например, решения, рассмотренные в [2], предусматривают управление
частотой по последовательному каналу со стороны внешней управляющей системы,
принимающей решения на основе независимых измерений резонансной частоты
нагрузки. Тем не менее, в данной работе мы будем использовать простейший
(«ручной») вариант управления частотой инвертора, ориентированный на решения задач
второго класса.
Итак, вопросы управления и конкретные решения были подробно рассмотрены в
работах [1, 2]. Теперь настала пора переходить к конкретным реализациям
лабораторных инверторов, основанных на этих решениях. В данной статье речь пойдет
о достаточно простом варианте лабораторного инвертора с PDM-регулировкой
мощности. Инвертор имеет следующие характеристики. Максимальная потребляемая
мощность - до 2 кВт. Плавная PDM-регулировка мощности от 0 до 100% с шагом
1%. «Ручная» подстройка частоты в диапазоне от 100 до 300 кГц с шагом 62.5
Гц. Имеется возможность сохранения текущего значения частоты в памяти
микроконтроллера. Система управления инвертором реализована на трех
микроконтроллерах. Управление инвертором осуществляется при помощи 6 кнопок: «мощность
больше/меньше», «аварийное отключение», «частота больше/меньше», «сохранить
текущую частоту».
Ниже на рис.1, показана блок-схема инвертора, который состоит из пяти
модулей. Рассмотрим назначение и основные характеристики этих модулей.
Синтезатор
частоты
1
Модулятор (PDM)
и частотомер
2
Драйвер
полумоста
3
Полумост
4
," Тг
^nir4
I
1
.in
^ h
1
\W
ТТ
1
с
1 ]L
5
Рис.1. Блок-схема инвертора.
Синтезатор частоты
Первый модуль - ФАПЧ-синтезатор частоты. В данной схеме он используется в
качестве задающего генератора. Такой вариант синтезатора, выполненного на
базе микроконтроллера ATtiny2313 и микросхемы CD4046, подробно рассмотрен в
статье [2]. В приложении к этой же статье можно найти печатную плату,
прошивку и исходный код. Их можно взять и в приложении к данной статье [3] . При
указанных в [2] номиналах и прошивке диапазон рабочих частот синтезатора
составляет 100-300 кГц. При желании границы диапазона могут быть сдвинуты в ту
или другую сторону. В принципе синтезатор может управляться от внешнего
компьютера по последовательному каналу, но, как уже отмечалось выше, в данной
версии реализовано только «ручное» управление. Оно осуществляется при помощи
трех кнопок: «Частота больше/меньше» и «Сохранить текущую частоту».
Минимальный шаг регулирования частоты - 62.5 Гц. При удержании кнопок «Больше/Меньше»
более 0.5 сек, шаг плавно увеличивается до 1 кГц. При нажатии кнопки
«Сохранить» текущая частота сохраняется в EEPROM микроконтроллера. При следующем
запуске (или перезагрузке микроконтроллера) синтезатор начнет работать на
этой сохраненной частоте. Напряжение питания модуля - 5 В, выходной сигнал -
меандр. Уровень выходного сигнала - ТТЛ 5 В. В данной статье этот модуль
используется без каких-либо изменений.
Модулятор
Второй модуль - модулятор плотности импульсов (PDM). Он предназначен для
регулирования мощности инвертора. Принцип PDM детально рассмотрен в работе
[1]. Там же описаны варианты реализации и результаты тестовых испытаний на
модельном маломощном инверторе. Окончательный вариант (практическая схема
модуля, печатная плата, прошивка и «исходники») тоже находится в архиве статьи
[2]. Модуль реализован на двух микроконтроллерах. На одном выполнен сам
модулятор, а второй предназначен для сервисных функций: обслуживание кнопок
управления модулятором, измерение частоты и вывод информации на
жидкокристаллический индикатор.
Также как и синтезатор, модулятор может управляться по последовательному
каналу от внешнего компьютера, но в данном случае реализовано только «ручное»
кнопочное управление. Кнопок четыре: «Мощность больше», «Мощность меньше»,
«Аварийное выключение» и «Пуск». Шаг регулирования PDM составляет 1%,
диапазон - от 0% до 100%. При нажатии кнопки «Аварийное выключение» значение PDM
сбрасывается на 0%. Кнопка «Пуск» предназначена для работы в режиме
автоматической подстройки частоты. В данной работе используется «ручная» настройка.
Поэтому для того, чтобы не нужно было каждый раз при запуске нажимать эту
кнопку, можно воспользоваться другой прошивкой (версия 3.7.6), прилагаемой к
данной статье [3]. В остальном данный модуль тоже используется без каких либо
изменений.
Драйвер полумоста
В статье [1] для демонстрации PDM-регулировки мощности мы использовали
простейший маломощный вариант инвертора, в котором использованы
быстродействующая опторазвязка на микросхеме 6N137 и бутстрепныи драйвер полумоста на
IR2109. В качестве силовых ключей были применены полевые транзисторы IRF840.
В принципе получилась вполне работоспособная конструкция, которая вполне
может использоваться для маломощных приложений (до 500-600 Вт). Однако для
многих лабораторных задач такой мощности явно недостаточно. Поэтому в данной
статье мы рассматриваем более мощный инвертор, для которого необходим и более
мощный драйвер. Он будет подробно рассмотрен в специальном разделе ниже.
Полумост
Четвертый модуль - силовой. Это классический полумост с заземленной
нагрузкой. В нем использованы более мощные, чем в [1], транзисторы, параллельно
ключам установлены возвратные диоды и снабберы для подавления выбросов и
колебаний за счет паразитных индуктивностей цепей. Подробное описание полумоста
приводится в соответствующем разделе ниже.
Нагрузка
Ну и, наконец, последний модуль - нагрузка. Она полностью совпадает с
нагрузкой, использованной в работе [4]. Конденсаторная батарея набрана из 54
полипропиленовых конденсаторов СВВ-81 0.033 мкФ, с номинальным рабочим
напряжением 2000 В. Конструкция шин, процесс изготовления индуктора и параметры
согласующего трансформатора подробно описаны в [ 4]. Для полумоста количество
витков первичной обмотки можно будет впоследствии уменьшить (в зависимости от
требуемой мощности инвертора), но начать лучше с тех же 20-22 витков.
Итак, завершая краткий обзор модулей нового инвертора, мы видим, что нам
нужно разработать и изготовить всего два модуля: драйвер полумоста и,
собственно говоря, сам полумост. Перейдем к их описанию. Начнем с драйвера.
Предупреждение
об опасности
Элементы конструкций, рассматриваемых в данной статье, находятся под
высоким напряжением и не имеют гальванической развязки от питающей сети. Поэтому
при работе с ними нужно соблюдать предельную осторожность. ВСЕ МАНИПУЛЯЦИИ с
инверторами можно проводить ТОЛЬКО ПОСЛЕ ВЫКЛЮЧЕНИЯ ПИТАНИЯ И ПОЛНОГО
ОТКЛЮЧЕНИЯ ИХ ОТ СЕТИ!
ДРАЙВЕР ПОЛУМОСТА
Особенности работы
драйвера полумоста с
PDM-регулировкой мощности
Использование PDM-регулировки мощности вносит некоторые особенности в
схемотехнику драйверов полумоста. Главная особенность заключается в том, что
верхний и нижний ключи полумоста при PDM-регулировке работают несимметрично.
При малых значения PDM нижний ключ в основном открыт и закрывается только на
время открытия верхнего ключа (естественно, с учетом dead-time). При
увеличении PDM верхний ключ открывается все чаще и чаще. И только при PDM равной
100% верхний и нижний ключи открываются одинаково часто. Таким образом, при
изменении PDM от 0 до 100% коэффициент заполнения управляющих импульсов
верхнего ключа увеличивается от 0 до почти 0.5 (с поправкой на dead-time), а
нижнего - уменьшается от 1 до почти 0.5. Подробности можно посмотреть в работе
[1] •
Такой большой коэффициент заполнения управляющих импульсов нижнего ключа не
позволяет использовать трансформаторную развязку. Поэтому для упрощения
демонстрационного примера в работе [ 1 ] был выбран бутстрепныи драйвер на базе
микросхемы IR2109, который может функционировать при любых коэффициентах
заполнения управляющих импульсов. В данной же работе используется другой
подход, который также обсуждался в работе [1]. Суть его в том, что для верхнего
ключа (с малыми коэффициентами заполнения) используется трансформаторная
развязка, а затвор нижнего ключа подключается непосредственно к выходу драйвера
без всякой гальванической развязки. Общая гальваническая развязка цепи
управления от силовой части осуществляется так же, как ив [ 1 ] - по входному
сигналу при помощи быстродействующей опторазвязки 6N137. Эксперименты показали,
что несимметричность верхнего и нижнего драйверов оказалась достаточно мала,
поэтому никаких дополнительных компенсаций задержек вводить не пришлось.
Перейдем теперь к рассмотрению конкретной схемы драйвера.
Схема и
конструкция
драйвера
Схема драйвера представлена на рис.2. Выходной сигнал с модулятора
плотности импульсов (ТТЛ 5 В) поступает на вход опторазвязки 6N137. На выходе 6N137
сигнал инвертирован, поэтому используются два дополнительных буферных
инвертирующих элементов D1.1 и D1.3.
Еще одно инвертирование сигнала для нижнего ключа производится инвертором
D1.2. Далее управляющие сигналы верхнего и нижнего ключа поступают на узлы
формирования dead-time. Они выполнены на логических элементах «И» D2.1 и
D2.2. В результате происходит задержка только передних фронтов поступающих
импульсов. Величина задержек и, следовательно, dead-time определяется
произведениями R3*C3 и R4*C4 и может быть подстроена под параметры силового
модуля.
Дальнейшая обработка сигналов управления верхнего и нижнего ключа
происходит по-разному. Сигнал нижнего ключа просто усиливается при помощи микросхемы
МАХ4420 и поступает на выход драйвера. Сигнал же верхнего ключа должен иметь
«плавающий» потенциал общего провода. Поэтому необходима гальваническая
развязка . В данном случае использована трансформаторная развязка с коррекцией
постоянной составляющей.
о
03
dhH
=1
>
см
V
8-
о:5
Ь>5
-о
о
>
О
ш
1Д
Q
Q
>
О
Q
3 *
3 8
о
о
О
I
1Г>
о
оо
Г-
-I
О
СМ
X
<
ЧРЧ
г^з-
со
О
о
о
>
о
ш
Q
О
о
>
ш
а
о
х
I-
<
о
G
Z
о
о
OJ
о;
=!
т
5
1^
СО
<о
га
i|
s о
I О
i °
ГС 0)
s го
с тз
(О
X
о
(С
s S
О Щ
■^ см
|Б оо
ню ч- ч-
U О 1^ ^-
1 I
I- QO
Рис.2. Схема драйвера.
Схемотехника такой развязки подробно обсуждалась в работе [4] . Там же
приведены и результаты тестирования такого решения при различных частотах
входного сигнала и коэффициента заполнения. Из графика на рис.6 работы [4] мы
видим, что для частотного диапазона 100-300 кГц и коэффициентов заполнения от 0
до 0.5 такое решение работает вполне удовлетворительно.
Параметры трансформатора, используемого в развязке, указаны на рис.2. Эти
значение ориентированы на частотный диапазон 100-300 кГц. Если необходимо
работать при более низких частотах, количество витков нужно увеличить.
Питание драйвера осуществляется от источника напряжения 12 В. Для питания
выходных каскадов опторазвязки 6N137 необходимо напряжение 5 В. Поэтому, для
того, чтобы не использовать еще один источник питания, используется
интегральный стабилизатор 7805. От этого же стабилизатора питаются микросхемы
74НС14 (инвертирующие триггеры Шмитта) и 74НС08 (4 х 2И).
Рис.3. Готовая плата драйвера.
Конструкция драйвера показана на рис.3. Файл с рисунком печатной платы (600
dpi) можно взять в приложении [3] к данной статье.
Испытания драйвера
Теперь мы можем собрать макет для испытаний драйвера. Его блок-схема и
общий вид представлены на рис.4.
5.1
•—1—
• 1
—\ ь-
5 »
• 1 II
Драйвер
полумоста
Модулятор
Синтезатор
частоты
iffc» !^£*"<§1
Рис.4. Блок-схема и внешний вид макета для испытания драйвера.
В качестве нагрузки драйвера можно использовать конденсаторы 10-20 нФ или
просто затворы транзисторов, используемых в качестве силовых ключей
инвертора. В данном случае - затворы транзисторов IRFPS37N50A. Естественно,
подключать нагрузку нужно через ограничивающие резисторы (5.1 Ом).
Осциллограммы выходных сигналов драйвера с затворами IRFPS37N50A в качестве
нагрузки для нескольких режимов показаны на рис.5.
j*j:
Осципшнрпф
Пуск Оли окр
Время/Дел
;'/
,Л> Ь
J:.i \
U-mi.
1'-.
1 V
1IW-.'
In.;.
О IrM,
Г0|.':
'*!.'
\ U Vn';
' ЬлЛ
о Г. i*:
LU'./-, n
. ' '.►.•■,
0олы/Х1ел(хЮ)
Синхронизация
Г1--1 Нч^Ш-i -Я'"'
Рис.5. Примеры осциллограмм сигналов на затворах
ключей при различных частотах и уровнях PDM.
Из осциллограмм видно, что паузы dead-time хорошо выражены, «полочки» и
фронты сигналов на обоих затворах вполне удовлетворительны во всем диапазоне
изменений PDM и во всем частотном диапазоне. Таким образом, можно переходить
к следующему модулю - полумосту.
ПОЛУМОСТ
Схема и конструкция
Схема и конструкция полумоста показаны на рис.6 и рис.7. При малых и
средних значениях PDM колебательный контур нагрузки совершает достаточно много
свободных колебаний через открытый нижний ключ. Поэтому, чтобы не увеличивать
нагрузку на возвратные диоды, удобнее использовать вариант подключения с
заземленной нагрузкой, то есть один вывод первичной обмотки согласующего транс-
форматора через разделительный конденсатор подключается к точке между стоком
нижнего ключа и истоком верхнего, а второй - к земле (минус источника питания
инвертора).
Рис.6. Схема полумоста и вариант компоновки.
Рис.7. Конструкция полумоста.
В данной схеме, в отличие от предыдущих решений, использованы RCD-снабберы.
В более ранних конструкциях [4, 5] в качестве снабберов использовались
обычные RC-цепочки. Они хороши своей простотой и эффективностью. Однако потери на
резисторах таких снабберов достаточно велики. Без дополнительного обдува они
довольно сильно нагреваются. Поэтому в данной конструкции применены RCD-
снабберы с подключением резисторов к противоположным шинам питания.
Существуют несколько «типовых» конструкций снабберов, которые наиболее
часто используются в мостовых и полумостовых схемах. Их описание и анализ можно
найти, например, в работах [6-8]. Основная проблема выбора варианта снабберов
для данной конструкции оказалась в том, что качество их работы зависит от
уровня PDM. Например, снаббер, прекрасно работающий при PDM = 100%, давал
недопустимо большие выбросы при PDM = 1-10% и наоборот. В результате небольшой
серии экспериментов был найден более-менее приемлемый для данной конструкции
вариант снабберов, который изображен на схеме (рис.6). Снаббер нижнего ключа
пришлось сделать композитным: помимо RCD снаббера, между стоком и истоком
транзистора включен конденсатор емкостью несколько нФ (СЗ на рис.6).
Детальное исследование снабберов в полумостах с PDM выходит за рамки данной
работы. Оставим такой анализ профессиональным разработчикам. В данной же
работе ограничимся простым эмпирическим подходом.
Конструкция и монтаж полумоста видны на рис.6 и рис.7. Еще раз стоит
подчеркнуть , что в силовых цепях с большими скоростями изменении токов нужно
стараться минимизировать паразитные индуктивности монтажа: использовать
короткие провода, не допускать больших токовых петель, стараться делать так,
чтобы прямой и обратный токи шли в близких точках пространства (например,
использовать витые пары везде, где это возможно).
Хотелось бы отметить еще одну полезную особенность данной конструкции. В
качестве изолирующих прокладок между транзисторами и радиаторами были
использованы тонкие (0.5 мм) пластины поликора (плотная керамика из окиси
алюминия) , обладающие существенно более высоким коэффициентом теплопроводности,
чем слюда. Для улучшения теплового контакта между пластиной поликора,
радиатором и корпусами транзисторов использовался очень тонкий слой пасты КПТ-8.
Специальных тепловых исследований этой конструкции не проводилось, но по
некоторым косвенным экспериментам (в частности, - по сильному уменьшению
задержки между ступенчатым увеличением мощности инвертора и повышением
температуры радиатора) видно, что по сравнению со слюдой тепловое сопротивление
между транзисторами и радиатором резко упало.
Рисунок печатной платы полумоста с разрешением 600 dpi можно найти в архиве
[3] дополнительных материалов к данной статье.
ИСПЫТАНИЯ ИНВЕРТОРА
Испытания на
активной нагрузке
Первое испытание полумоста всегда лучше проводить при пониженных
напряжениях питания (25-50 В) и на простой активной нагрузке. Это позволяет «без
потерь» обнаружить грубые ошибки в монтаже, убедиться в правильности управления
ключами и в работоспособности самих ключей полумоста. Желательно чтобы
источник питания был снабжен быстродействующей защитой от перегрузок и позволял
плавно регулировать выходное напряжение. Схема собранного стенда для
испытаний показана на рис.8. В качестве активной нагрузки использована лампа
накаливания 500 Вт.
Включение инвертора при испытании с активной нагрузкой следует проводить в
следующем порядке:
1. Включаем напряжение питания драйвера, модулятора и синтезатора частоты.
Убеждаемся по ЖК-индикатору, что уровень PDM равен нулю, а синтезатор
частоты «выдает» нужную частоту.
2. Включаем питание полумоста.
3. Нажимая (и удерживая, если необходимо быстрее) кнопку «Мощность больше»,
выводим уровень PDM на нужное значение.
Рис.8. Стенд для испытания инвертора на активной нагрузке.
-pv6501
Фанг На:трэйк.| Вид Справка
Осциллограф
Иупк Однокр
Время/Дел
.о.:;
."•"Imh
2mS
0.2rnS
,Tluc
.15
-0.-S
lln'
1rrS
0.1 mS
IOuE.
2uS || h.S
0 2jS 01 u':
Вол
| 20V
A1'
ь> т/Дел
IV
Сип)
| Вкп
фПНИЯ!
-0.5S
50rnS
cm'-i
1 5nE
rOu9
Sjt
0.5uS
SJnS
(x10)
t?v'
и w
A^
1ЦИЯ
♦3
Зьенн Аето
Рис.9. Ток и напряжение на нагрузке.
Проверяем на всякий случай сигналы на затворах силовых транзисторов.
Сначала на одном, затем на втором. Измерения нужно проводить относительно истоков
каждого транзистора. Амплитуда импульсов на затворах должны быть около 12 В.
Проверим напряжение на нагрузке. Это должны быть прямоугольные импульсы с
амплитудой, равной напряжению питания инвертора. Ток через активную нагрузку
тоже должен представлять собой прямоугольные импульсы с несколько сглаженными
фронтами. Приблизительные формы сигналов можно видеть на рис.9.
«Погоняем» полумост на напряжении 40-50 В при максимальном PDM в течении
получаса. Все (кроме, естественно, лампочки) должно быть холодным. Если это
так - можно переходить к дальнейшим испытаниям с резонансной нагрузкой.
Индукционный нагрев
графитового нагревателя
трубчатой печи
Блок-схема и общий вид стенда для испытаний показаны на рис.10 (ниже).
Нагрузка и блок питания для этого макета совпадают с аналогичными
конструкциями, описанными в статье [4]. В индуктор помещен графитовый нагреватель
трубчатой печи. В простейшем случае можно просто взять графитовый электрод
подходящего диаметра, помещенный в стеклянную или кварцевую трубку для устранения
возможности замыкания витков индуктора. Включать инвертор с «пустым»
индуктором в общем случае не рекомендуется.
Первые испытания инвертора с резонансной нагрузкой лучше тоже провести при
пониженном напряжении питания (до 50 В). Это позволит проверить
работоспособность конденсаторной батареи, согласующего трансформатора, индуктора, и в
безопасном режиме оценить резонансную частоту нагрузки. Осторожно! Даже при
низких напряжениях графитовый нагреватель может заметно нагреваться. Особенно
при больших значениях PDM.
Включаем инвертор при низких напряжения, проверяем напряжение на выходе
инвертора. Это должны быть прямоугольные импульсы, скважность которых зависит
от уровня PDM. Ток должен быть синусоидальным, затухающим при малых PDM.
Если при низких напряжениях испытания прошли успешно, можно запустить
инвертор с питанием от сети. При этом желательно контролировать ток и
напряжение на выходе инвертора при помощи двухлучевого осциллографа, и общий ток,
потребляемый инвертором от сети, при помощи амперметра переменного тока. В
общем случае процесс запуска инвертора выглядит следующим образом:
1. Включаем водяное охлаждение индуктора.
2. Включаем напряжение питания драйвера, модулятора и синтезатора частоты.
Убеждаемся (по ЖК-индикатору), что уровень PDM равен нулю, а частота
синтезатор выше или равна резонансной частоте нагрузки. Вентиляторы,
естественно, тоже должны крутиться.
3. Включаем питание полумоста. После короткого броска потребляемого тока,
вызванного зарядом электролитических конденсаторов источника питания,
потребляемый ток, напряжение на выходе инвертора и ток в нагрузку должны
быть нулевыми.
4. Нажимая кнопку «Мощность больше», выводим PDM на уровень 10, 20 или 25%.
5. Регулируя частоту синтезатора кнопками «Частота больше/меньше»,
настраиваем инвертор в резонанс с нагрузкой. После настройки частоты ее можно
сохранить в памяти микроконтроллера. Сам же резонанс можно
контролировать несколькими способами (последний вариант наиболее точен):
• по максимуму потребляемого инвертором тока;
• по максимуму амплитуды тока на выходе инвертора;
• по совпадению фаз сигналов тока и напряжения на выходе инвертора
(см., например, правую верхнюю осциллограмму на рис.12, для PDM
25%) .
6. Выводим уровень PDM на нужный уровень.
CL
О
Н
га
г;
4)
Г
^
О
li
t-
о
*—
о
<п
т
g
а.
<и
Ш
■s
п
О-
^Г
га
о
L.-1
?
■>-
U
П
с
*;У*^
?*£
Рис.10. Инвертор с макетом трубчатой печи в процессе испытаний.
В процессе испытаний (особенно на первых порах) желательно дополнительно
контролировать напряжение питания инвертора и температуру радиатора.
Убеждаемся в том, что напряжение питания инвертора не «просаживается» заметно при
увеличении PDM до 100%, а температура радиаторов всего на несколько градусов
выше температуры окружающего воздуха. Уровень пульсаций сигнала тока тоже не
должен превышать 5-10% при максимальной мощности.
На рис.11 показан нагреватель трубчатой печи в процессе испытаний, а на
рис.12 - осциллограммы тока и напряжения на выходе инвертора при различных
уровнях PDM. Осциллограммы не должны принципиально отличаться от приведенных
на рис.12.
Рис.11. Нагреватель трубчатой печи крупным планом.
Если все происходит именно так: ничего не «трещит», не искрит и не
взрывается, то испытания инвертора с резонансной нагрузкой можно считать прошедшими
удачными.
Выключение инвертора производится в следующем порядке:
1. Отключаем источник питания инвертора от сети. При этом напряжение
питания инвертора должно плавно уменьшиться до нуля (инвертор продолжает
работать и питаться).
2. Уменьшаем уровень PDM до 0%. Можно просто воспользоваться кнопкой
аварийного отключения. При этом PDM сразу же сбрасывается в 0.
3. Выключаем напряжение питания синтезатора, модулятора и драйвера.
4. Выключаем подачу воды охлаждения индуктора.
5. Выключаем всю диагностическую аппаратуру.
Рис.12. Осциллограммы тока и напряжения на нагрузке
при различных уровнях PDM.
После первых испытаний инвертора на резонансную нагрузку (при питании от
сети) можно снять регулировочные характеристики модулятора и заодно подобрать
оптимальное количество витков первичной обмотки согласующего трансформатора.
Для этого строим график зависимости потребляемого тока (или мощности) от
Значения PDM. При этом обязательно нужно контролировать форму сигнала тока в
первичной обмотке трансформатора. Затем отматываем 1-2 витка и строим
следующий график. И так далее, пока не будет достигнут нужный уровень максимальной
мощности. При этом необходимо следить, чтобы согласующий трансформатор не
«ушел в насыщение» (форма тока должна оставаться синусоидальной), и ток через
транзисторы не превысил допустимых значений.
Примеры таких графиков для данной конструкции показаны на рис.13 (N -
количество витков первичной обмотки согласующего трансформатора). Мощность
трубчатой печи, для которой разрабатывался этот инвертор, должна быть 1-1.5 кВт.
Поэтому здесь мы остановимся на 18 витках. Если требуется мощность, например,
2 кВт, число витков нужно уменьшить до 15.
1/ D '
1.5 -
«-»■■
л 1.25 -
ь
ft
£ 0.75 -
cc
c. 0.5 -
t-
o
0.25 -
^^
J
*
^ /
/ уГ У
/■' / /
xS' i
i
1
-^N=22
—^-N=18
0 иг- 1 1 1 1 1 1 ■ • • 1
0 10 20 30 40 50 60 70 SO 90 100
Рис.13. Регулировочные кривые при различном количестве
витков первичной обмотки согласующего трансформатора.
Плавка меди в
графитовом тигле
Закончим испытания инвертора на решении какой-нибудь несложной практической
задачи. Проведем, например, плавку нескольких десятков грамм медного лома в
графитовом тигле. В такой задаче нет ничего сверхъестественного и
уникального . Это просто демонстрация работы инвертора и финальный этап испытаний.
Для этих испытаний используем другой индуктор с вертикальным расположением
катушки (рис.14). Подберем или изготовим подходящий графитовый тигель. В
данном случае использован небольшой тигель, рассчитанный на плавку до 65 грамм
меди. При помощи оправки, немножко большего диаметра, чем диаметр тигля,
сформируем слой теплоизоляции между индуктором и внешней боковой поверхностью
тигля. Удобно для этого использовать муллитовую вату. Она хорошо держит форму
при небольшом уплотнении. Теперь тигель можно легко вставлять и вынимать из
такого теплоизоляционного «стакана». В нижней части индуктора (под дно тигля)
тоже положим слегка утрамбованной слой ваты. У такого «стакана» есть еще одна
функция: он предохраняет индуктор от возможного короткого замыкания витков
проводящим тиглем.
Плавить будем медный лом (обрезки медных шин, сплющенные обрезки медных
трубок, оставшиеся после изготовления индукторов, обрезки толстого медного
провода и т.п.) массой около 50 грамм. Загружаем все это «добро» в тигель,
устанавливаем тигель в индуктор, включаем инвертор и настраиваемся на
резонанс при малой мощности (PDM ~ 10-20%). После этого выводим инвертор на
максимальную мощность (PDM = 100%) и наблюдаем процесс плавки. На рис.15
показаны несколько последовательных кадров процесса плавки [9] . Время указано на
кадрах. Начальный момент (t = 0) соответствует моменту установки PDM на 100%.
Рис.14. Подготовка к тигельной плавке.
Через фильтр
t = 1:33
t = 1:42
Рис.15. Плавка меди в графитовом тигле.
На этом испытания инвертора будем считать завершенными.
ВЫВОДЫ
Главной целью данной работы была разработка и испытание практического
варианта лабораторного инвертора мощностью 1-2 кВт, основанного на решениях,
изложенных в работах [1, 2 ] . Такой инвертор был разработан, испытан и подробно
описан выше. Выводы по результатам испытаний таковы:
1. В данной конструкции используется чисто цифровое управление мощностью и
частотой инвертора. Блок управления содержит три недорогих микроконтроллера
общего назначения (ATtiny2313) без применения каких либо экранов и других
специальных средств защиты от наводок. Поэтому исследование надежности работы
этих микроконтроллеров в реальном инверторе было одной из важнейших целей
данной работы. При проведении испытаний не было зафиксировано ни одного сбоя
цепей управления. Так что можно сделать вывод, что (по крайней мере, до
уровня мощности порядка 2 кВт) такие цифровые системы управления инвертором
работают вполне надежно.
2. Использование цифрового PDM, реализованного на микроконтроллере,
позволяет регулировать мощность инвертора плавно и с небольшим минимальным шагом
(1%) . Это позволяет обеспечить прецизионную регулировку мощности инвертора,
необходимую для многих лабораторных задач. Кроме этого, реализация цифровой
PDM на микроконтроллере позволяет легко интегрировать инвертор с любой
внешней компьютерной системой управления.
3. Для регулирования частоты используется ФАПЧ-синтезатор частоты, также
обеспечивающий сравнительно малый минимальный шаг регулирования частоты (62.5
Гц) . Это позволяет довольно точно настроить частоту инвертора в резонанс с
нагрузкой даже для высокодобротных контуров. Поскольку счетчики, используемые
в синтезаторе, являются периферийными устройствами микроконтроллера, то
управление частотой тоже может осуществляться внешней системой управления по
последовательному каналу.
4. Использование PDM обеспечивает мягкий режим работы ключей при любом
уровне мощности. При этом не требуется применение регулируемых источников
питания. Так что громоздкий ЛАТР, который использовался в самой первой
разработке [5], больше не нужен.
5. Субъективные впечатления при работе с этой конструкцией инвертора
положительные. Все элементы инвертора, включая радиаторы, резисторы снабберов и
согласующий трансформатор (без дополнительного обдува), остаются практически
холодными даже при максимально мощности. Регулировка мощности и частоты
«мягкая», плавная и повторяемая. Значения параметров четко фиксируются. Таким
образом, можно сказать, что такое цифровое управление инвертором при помощи
«кнопочного» интерфейса также оказалось вполне удачным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кухтецкий СВ. Цифровой модулятор плотности импульсов. «Домашняя
лаборатория» №1 за 2012 г.
2. Кухтецкий СВ. Способы подстройки частоты инвертора. «Домашняя
лаборатория» №2 за 2012 г.
3. Дополнительные материалы к данной статье
ftp://homelab.homelinux.com/pub/arhiv/2012-03-al.zip
4. Кухтецкий СВ. Инвертор для индукционного нагрева - 2. «Домашняя
лаборатория» №12 за 2011 г.
5. Кухтецкий СВ. Инвертор для индукционного нагрева. «Домашняя
лаборатория» №12 за 2011 г.
6. Y. Zhang, S. Sobhani, R. Chokhawala. Snubber Considerations for IGBT
Applications. http://www.irf.com/technical-info/designtp/tpap-5.pdf
7. K.J Urn. Application Note 9020: IGBT Basics II.
http://www.fairchildsemi.com/an/AN/AN-9020.pdf
8. Воронин П.А. Силовые полупроводниковые ключи. М. Изд. дом «Додэка-ХХ1»,
2001, с.238-244
9. Плавка меди в графитовом тигле
http://www.youtube.com/watch?v=XzbKIt56aYA
Техника
УЛЬТРАФИОЛЕТОВЫЙ ЛАЗЕР
введение
Азотный (N2) лазер дает короткие (несколько наносекунд) и очень мощные
вспышки мощностью в импульсе до 100 кВт света в близком к ультрафиолетовому
диапазоне (337 нм). Несмотря на такие впечатляющие характеристики азотный
лазер самый простейший по конструкции и может быть сделан своими руками по
следующим причинам:
• Не нужна стеклянная колба или трубка. Ее можно склеить из оргстекла
• Он работает при относительно высоком давлении - 100-200 Тогг, а
некоторые экземпляры могут работать даже при атмосферном.
• Не нужны зеркала. Можно поставить одно зеркало с одной из сторон трубки
для удвоения силы, но это не обязательно. При чем зеркало может быть
любое , лишь бы отражало свет.
• Нет особых требований к чистоте газа - можно использовать обычный азот
купленный на заправочной станции, а большинство лазеров может работать
даже на обычном воздухе.
В сравнении с другими видами лазеров, построенных дома, это самый
относительно безопасный тип. Не нужна работа со стеклом, зеркала, их настройка,
глубокий вакуум. Однако его луч не отличается высоким качеством, таким как у
гелий-неонового или углекислотного лазера. Ввиду этого луч данного вида
лазера достаточно тяжело сфокусировать в одну точку. Несмотря на это он может
быть использован в любых задачах, требующий интенсивного ультрафиолетового
излучения.
Также этот лазер рекомендуется для самодельщиков как первый опыт постройки
лазеров. Применять его можно например для раскачки лазеров на красителях, УФ
спектроскопии, измерения флюоресценции, а также для изучения очень быстрых
процессов - вспышка лазера как уже говорилось длится всего несколько
наносекунд. Это не так гламурно как лазерные шоу или лазерная сварка, но
согласитесь, это тоже очень важные его применения.
Азотный лазер был открыт Х.Г. Хердом, который опубликовал свое открытие в
1963 году. Первые лазеры выдавали всего несколько ватт, но последователи
быстро научились оптимизировать их, и максимальная мощность полученная от него
достигала 5 мегаватт.
Для того, чтобы сделать азотный лазер дома, вам понадобится кусок фольгиро-
ванного стеклотекстолита, медная фольга, оргстекло, автомобильная катушка
зажигания и немного доступных радиодеталей.
ТЕОРИЯ
В качестве наиболее интересного примера лазеров, работающих на электронно-
колебательных переходах, рассматривается азотный лазер с генерацией на длине
волны 337 нм. Он широко используется для накачки лазеров на красителях. Схема
уровней молекулы N2 приведена на рис. 1.
14
12
10
6
4
2
0
0,8 I.-' 1,6 -'.<> 2,4 2,8 '■':'-'
о
Межъядерное расстояние, А
Рис. 1. Энергетические уровни молекулы N2 .
Генерация происходит на второй положительной системе полос. Возбуждение
происходит вследствие столкновения N2 с электронами. Поскольку С- и В-
состояния являются триплетными, переходы на них из основного состояния
запрещены вследствие интеркомбинационного Запрета. Время жизни состояния С ~ 40
не, а время жизни В-состояния ~10 мкс, поэтому условие непрерывной генерации
не выполняется. Но возможна генерация в импульсном режиме, если длительность
возбуждающих электрических импульсов значительно меньше 40 не. Генерация
происходит на нескольких вращательных линиях колебательного перехода V =0 =>
V"=0, которые имеют наибольший фактор Франка-Кондона. С меньшей
интенсивностью, но все же возможны колебательные переходы V"=l -> V=0 (A = 357.7 нм) ,
V"=0 -> V'=l (A = 315.9 нм) .
Конструкция лазера приведена на рис. 2.
Зад нее зеркал о
Газовая смесь /
источник УФ Разрядные
электроды
Рис. А2. Схематическое представление лазера, накачиваемого
поперечным разрядом с использованием УФ-излучения от искрового
источника для предионизации газа.
В этом случае внешнее электрическое поле имеет высокую напряженность. Чтобы
обеспечить требуемый разрядный импульс, индуктивность разрядного контура
должна быть как можно меньше. Для этого разрядный конденсатор фактически
делают в виде разрядных безиндукционных конденсаторов, смонтированных вдоль
разрядной трубки как можно ближе к электродам разряда. Генерация представляет
собой усиленное спонтанное излучение, и лазер может работать вообще без
зеркал . Но с целью уменьшения пороговой электрической мощности, и для получения
однонаправленного излучения, у одного конца помещают зеркало.
РЕАЛИЗАЦИЯ
N2 лазер - импульсный, излучение лежит в ультрафиолетовом диапазоне,
длительность импульса от 5 до 10 ns, мощность одного импульса может достигать
100 кВт. Рабочим телом является воздух, либо азот под давлением от 100 до 200
Тогг, некоторые модификации могут работать при атмосферном давлении1. В
идеальных условиях КПД достигает 3%. Зеркала не требуются. К сожалению,
излучение такого лазера почти не возможно сфокусировать в маленькую точку, поэтому,
не смотря на большую мощность, лазер ничего прожечь не сможет. А вот ожог
получить вполне можно, из-за вредного воздействия UV излучения.
Устройство лазера
Рис. 3. Электрическая схема лазера.
R1 ограничивает ток от блока питания, номинал резистора для работы лазера
не важен (резистор ставится только в целях безопасности).
Рис.4. Внешний вид.
Лазер состоит из 2 плоских конденсаторов с очень низкой индуктивностью.
Одна пластина (на рисунке не показана, так как находится под лазером) общая. На
второй пластине одного из конденсаторов находится искровой промежуток,
который при достижении максимального заряда пробивается на общую обкладку. Между
вторыми пластинами двух конденсаторов включена индуктивность в виде катушки с
несколькими витками, и 2 заточенных электрода - система накачки рабочего
тела, то есть воздуха. На обкладку конденсатора (тот, что с искровым
промежутком) подается плюс высокого напряжения - около 20 кВ. Общая обкладка заземля-
Для того чтобы лазер заработал, надо накачать туда азот, а затем понизить
давление. Также есть сообщения о том, что такой лазер работает на обычном воздухе, и даже
при атмосферном давлении. Но на это особо не надейтесь, запаситесь хотя бы вакуумным
насосом.
ется, так же как и отрицательный электрод высоковольтного генератора. Назовем
условно конденсатор без искрового промежутка С1, с искровиком - С2.
Принцип действия
Для работы лазера необходимы очень короткие, но мощные импульсы тока. Для
создания таких импульсов и нужен тот самый плоский конденсатор с катушкой и
искровым промежутком. Работает лазер так. Высоковольтный источник питания
заряжает конденсаторы С1 и С2 (связь между ними осуществляется через катушку).
После достижения максимального заряда - около 20 кВ пробивается искровой
промежуток и замыкает С2 на землю. Следовательно, баланс нарушается, и
напряжение С1 вынуждено перейти в С2. Как известно, ток идет по пути наименьшего
сопротивления, и этот путь лежит через электроды накачки. По всей длине
"лезвий" (вернее, разряд начинается в центре, а потом распространяется к краям)
возникает мощный разряд, (но длится он всего несколько не) который заставляет
ионизироваться азот. За 10 не должна произойти генерация.
Возможные проблемы:
• Для работы лазера необходимо создавать, как можно более короткие
импульсы, то есть необходимо свести до минимума все паразитные индуктивности и
сопротивления.
• Лазер питается от высокого напряжения, то есть необходимо устранять
коронные утечки с обкладок конденсатора.
• Влажность в помещении непостоянна, то есть необходимо делать
настраиваемым искровой промежуток.
• Электроды должны быть как можно более гладкими, и находится строго
параллельно - иначе между ними будет возникать простая искра.
• Электроды должны крепится на конденсаторы жестко, но таким образом,
чтобы расстояние между ними можно было менять.
СБОРКА ЛАЗЕРА
Для того, чтобы построить UV лазер не требуются редкие, или дорогостоящие
материалы. Но может возникнуть проблемы с поиском РСВ (фольгированный
стеклотекстолит) необходимого размера. Смотреть лучше на радио рынках, так как в
магазинах текстолит, тем более больших размеров продается очень редко.
Изготовление
конденсаторов
Как я уже говорил, для работы лазера необходимо делать конденсаторы с как
можно более низкой индуктивностью и возможно меньшим временем разряда. А
такие характеристики имеет только плоский конденсатор. Для "первого опыта" я не
советую использовать конденсаторы другой конструкции, или с другим типом
диэлектрика. Так же не подходят заводские конденсаторы, даже если они
предназначены для использования в N2 лазерах - они не подходят для данной
модификации (еще бывают UV лазеры, где разряд происходит в атмосфере чистого азота
при низком давлении).
Итак, конденсатор сделан из РСВ. Хочу обратить внимание, что есть
разновидность РСВ, где вместо текстолита используется фторопласт. Для наших
напряжений - всего 20 кВ разница в диэлектрической прочности между текстолитом и
фторопластом несущественна, но фторопласт очень хрупкий, может дать трещину,
которая сведет на нет все преимущества. Поэтому фторопласт лучше не
использовать.
Необходимо купить лист РСВ размером 30x40 см и толщиной 0,04 см, притом с
двухсторонним медным покрытием. Советую осмотреть плату на предмет наличия
механических повреждений - отслоений меди, трещин, отверстий и т.п. Далее
карандашом нарисуйте на РСВ рамку, отступая от края ровно 2 см. Теперь наклейте
полосы скотча, чтобы получилось так: 2 см меди с края - скотч - медь.
Получилась рамка.
Рис. 5. Заготовка для конденсаторов с протравленной рамкой.
Далее необходимо приготовить концентрированный раствор хлорного железа. Для
этих целей удобно взять стеклянный химический стакан. В стакан (он должен
быть сухим!) насыпается слой хлорного железа высотой примерно 2 см. Теперь
стакан необходимо поставить в довольно большую емкость с холодной водой,
чтобы обеспечить охлаждение раствора (он может нагреваться до температуры более
50 градусов, и почему-то после такого разогрева хуже растворяет медь). После
того, как все готово, начинаем лить в стакан холодную воду до тех пор, пока
соотношение вода/хлорное железо не станет равно 2:1. При таком соотношении
раствор будет иметь почти черный цвет и будет очень быстро растворять медь.
Советую подождать минут пять, пока реакция с выделением тепла не закончится,
и вынуть стакан из емкости с водой для охлаждения.
Далее нужно положить будущий лазер на большой лист стекла, или плексигласа
- испачкать стол и другие вещи хлорным железом, которое почти не возможно
смыть, будет не очень приятно. Теперь с помощью кисти наносим раствор на
самый край платы, тот, что без скотча (который, кстати, нужен, чтобы не
вытравить лишнее). Необходимо следить, чтобы хлорное железо не попало на другие
участки РСВ. Примерно через 5 часов жидкость на плате высохнет, но большая
часть меди все еще будет на плате. Поэтому остатки раствора необходимо смыть
под струей воды, и нанести хлорное железо (стакан с раствором должен стоять в
темном месте) еще раз. Таким образом, раствор необходимо обновлять до полного
вытравливания меди. В итоге, должна получится рамка из текстолита шириной
около 2 см.
То же самое нужно сделать и с другой стороны платы. Рамка нужна для того,
чтобы конденсатор не пробивало по краям.
Рис.5. Верхние пластины конденсаторов.
Ну вот, получилось 2 обкладки из меди. Теперь, начертите на одной из
обкладок прямоугольник. Он должен располагаться точно по центру, иметь ширину 5см
и длину 30см. Получилось, что прямоугольник делит обкладку конденсатора на
две. Обклейте снаружи прямоугольник скотчем (само собой, торцы можно не
заклеивать, так как для этого просто нет места на плате) и вытравите внутри
медь указанным выше способом. В итоге всех проделанных действий должно
получится следующее. С одной стороны РСВ медь имеет вид прямоугольника 26 см на
36 см (край платы без меди - рамка толщиной 2 см) . С другой стороны РСВ по-
верхность, заполненная медью - 2 прямоугольника по 15,5 см на 26 см каждый.
Разделены между собой 5 см промежутком в центре и от края рамкой в 2 см. Если
не очень понятно - выше есть чертежи. На самом деле - не все так просто и
быстро, как кажется. Например, у меня процесс изготовления конденсатора занял 3
недели. Но это детали. Теперь лучше бы посмотреть на края меди - правильно,
они острые и не ровные! Я думаю - не стоит объяснять, какие коронные утечки
будут с этих краев. Вывод - надо изолировать. Но сначала края и текстолит
рамок нужно обработать мелкой наждачной бумагой. Потом обезжирить (к примеру,
спиртом, или бензином) и покрыть эпоксидной смолой. Хочу обратить внимание -
не в коем случае нельзя покрывать изолятором край меди рядом с промежутком!
Самая сложная часть работы завершена.
Установка
конденсаторов
Во время травления меди почти не возможно не допустить попадания даже
незначительного количества хлорного железа на нужные участки меди. В этих
местах поверхность чуть вытравливается, и приобретает черный цвет. На работе
лазера это никак не отражается, но выглядит не красиво. Поэтому я зачистил всю
поверхность меди мелкой наждачной бумагой. Для более удобной транспортировки
лазера конденсатор можно поместить на лист плексигласа, или, что удобнее -
изготовить корпус для блока питания, а конденсатор будет крышкой. Так иногда
делают в промышленных лазерах.
Искровой
промежуток
Искровой промежуток необходим для закорачивания одного из конденсаторов
(С2) на землю. Ничего сложного в искровике нет, так как сила тока не большая
и проблемы с охлаждением/выгоранием электродов нет. Так что никаких
синхронных искровых промежутков делать не надо! Вполне достаточно 2 медных проводов
в держателе. Только необходимо следить за величиной промежутка - не следует
его делать более 3-4 мм, ничего кроме пробоя конденсатора не получится -
прироста мощности не будет. Так же полезно поместить искровик в какой-либо
непрозрачный корпус - это уменьшит световой и акустический шум.
Катушка
индуктивности
Катушка индуктивности необходима для подачи напряжения на конденсатор С1.
Количество витков и диаметр провода не имеют значения, но я предпочитаю
диаметр 0,8 мм и 10 витков. Катушка бескаркасная. Выводы необходимо прикрепить к
электродам излучателя.
Излучатель -
электроды
Излучатель устроен очень просто - это 2 металлических электрода,
расположенных строго параллельно на расстоянии 1,5 мм. Я пробовал использовать
медную шину, но с ней лазер работал крайне не стабильно. В итоге остановился на
обычных алюминиевых уголках, которые очень дешевы и доступны. Сама
поверхность электродов должна быть как можно более ровной и гладкой, иначе будут
возникать искры, а генерация когерентного излучения отсутствует.
Блок питания
В первой версии лазера я использовал обыкновенный умножитель напряжения +
NST на 15 кВ 30 мА, и считал этот вариант наилучшим... До выхода из строя
умножителя. Оказывается, что ток от трансформатора слишком большой, и
происходит перегрев диода внутри умножителя и последующий выход его из строя. Есть
два решения этой проблемы - собрать свой собственный умножитель из подходящих
диодов и конденсаторов, или использовать менее мощный блок питания, но при
этом пожертвовать частотой импульсов лазерного луча. Я выбрал второй вариант,
так как диодам и конденсаторам нашел более важное применение. Теперь у меня
блок питания состоит из преобразователя на строчнике + умножителя. Лазер дает
примерно 1 импульс в секунду.
Так же я пробовал использовать в качестве БП импульсный преобразователь на
555 таймере + катушку зажигания. Это дало некоторое увеличение скорости
разрядов, но умножитель нагревается (следовательно, высока вероятность сгорания
диодов), рисковать и использовать длительное время такое сочетание я не
решился. Еще UV лазер неплохо работает от блока питания HeNe лазера ЛГ-72
(умножитель к нему подключать не нужно, так как он встроенный) , но частота
импульсов уменьшается до 1 за 3-4 секунды.
РЕЗУЛЬТАТ
Лазер работает, дает луч. Но работает крайне не стабильно, расстояние между
электродами нужно настраивать буквально каждую минуту. Так же луч имеет малую
мощность, так как воздух достаточно сильно поглощает UV излучение. Проект
завершен, лазер будет переделываться. Скорее всего, я помещу электроды
излучателя в камеру с вакуумом2, это даст большую мощность излучения, и расстояние
между электродами не будет столь важно. Разумеется, будет недостаток - лазер
сможет работать только рядом с вакуумным насосом. Но это компенсируется тем,
что конденсатор можно делать из более дешевых и доступных материалов, ведь
время разряда можно так же немного увеличить (вплоть до 17 не).
Возможные проблемы:
1. Искровой промежуток работает, но лазер не дает луч
a) Вы просто не видите луч, так как он в UV диапазоне - попробуйте
направить его на раствор какого-либо красителя (флуоресцеин-натрий, родамин).
Или просто на бумагу - должна быть видна белая точка.
b) Плохой конденсатор - это можно определить простым образом - в правильно
собранном лазере пространство между электродами светится, и есть одна-
две искры. Если видно только искры - слишком большое время разряда.
Нужно переделывать конденсатор. Так же похожее явления наблюдается при
плохом качестве электродов - попробуйте сменить их, или отрегулируйте
расстояние промежутка
2. Искровой промежуток не работает
a) Вы подали слишком большое напряжение и конденсатор пробит. Исправить
можно только заменой.
b) Установлено слишком большое расстояние в искровике - нужно уменьшить
c) Используется блок питания со слишком низким напряжением, или велики
коронные утечки на электродах, конденсаторе
d) Установлен резистор со слишком большим сопротивлением. Можно попробовать
уменьшить.
2 См. схему из зарубежной статьи на вкладке ниже.
Эквивалентная схема
Equivalent Circuit
-S-l-2 0 KV
Индуктор - 10 витков иедногп грсвода Медная фольга [2 шт) припаяна н плате
2x2 cu щипать if фольге с, каждом стороны внутри камеры азэар 1 см
Inductor: Ю turns,
+ ZO AWG copper wiie
2^2 cm, soldered t о
foil on iich side.
Фольгиpoванный стеклотекстолит EWbc45 сн
Sparl;
u Gap
Copper Puil Г Z plaoes]
Entire lencjt h soldered
t о PCS . J. cm cjiip inside
lasex chamber .
Камера - плексиглас 5x5*3fJ cu - концы под углом 20-ЭО град
Lasex Chamber: Р1ек1д1дпн Ьок
5 era W к 5 cm H к ЗО era L
Ends at 20-30 degree angle.
Micixosciope Elide end cio-wers
[front and back].
Стекло для ынкроежола (гредиетное"ст1*клр^~сг1ереди н саадн
Соррех clad PCS matex-ial :
PiberglaHB-EpoKy sheet,
ЗО к J5 к . Od c:m.
Coppex xemo-wed in Z era border t op
and bottom and addit ional 5 cm
st rip undex la sex chanibei on t op .
Сверху и снизу фольга убрана на 2 см по граям и
5 см под лазером тольгко сверху
Настраиваемый искровой промежуток
Ad just ab1е
Gpaxk G-ap
<-
-X-
-X-
-^r
/77
zzo
ч
2 О&ИОТКН ПО 20 ВИТКОВ
Обиотка 250ОО витков
С2
RI
S2
. 5И
zs-
—' >■ 25, ОООТ
500pF
J.OKV D2
ЬООрР
D3 lOK'w
>
>
>
V 2NI2I2
iiSL
->
X 2N3055 / RZ
CI > 62
Zue S . 5W
Z^ni_ t j_on
Coil
(Modified)
/77
SOOpE
10KV
ЬООрЕ
IOKV
Передвпатннал автомобильная боббмна
I 16V
/77
Typical Home—Built Nitrogen Laser Assembly
Дискуссии
ПОСЛЕ ГИГАПЕДИИ
Анна Сакоян
Спаси дерево - скачай
книгу из интернета.
Электронная библиотека Gigapedia, известная также под названием Library.nu
(1пи), просуществовала в общей сложности около пяти лет, после чего
закрылась, к большому огорчению своей аудитории. Огорчение было вызвано, прежде
всего, тем, что там можно было найти книги, которых в других местах (в том
числе в магазинах и в бумажных библиотеках) не было. Кроме того, это была
очень большая библиотека (в официальных источниках упоминаются цифры порядка
400 000 книг, в пользовательских комментариях - порядка 750 000). Причем
ссылки для скачивания там регулярно проверялись и корректировались, то есть
«мертвых» ссылок практически не было. В отличие от прочих крупных файлообмен-
ных проектов вроде The Pirate Bay, Гигапедия в основном ориентировалась на
нужды учебно-научного сообщества, то есть там были по большей части
академические монографии, журналы, отдельные статьи, исследования и туда же
оперативно поступали исправленные и дополненные издания университетских учебных
пособий.
По мере роста популярности среди пользователей библиотека навлекала на себя
всё больше негодования со стороны правообладателей. В результате издательства
(в том числе Cambridge University Press, Elsevier, Macmillan Publishers Ltd,
Oxford University Press1) общими усилиями добились ордера на закрытие сайта
Library.nu и онлайн-хостинга ifile.it2, на котором, собственно, хранились
книги. Администраторам библиотеки пригрозили3, что если они не уберут эти
ресурсы, то у них будут серьезные проблемы.
Примечательно, что поводом к закрытию стали жалобы не на бесплатное
распространение копий лицензионных книг, а на то, что администрация Гигапедии якобы
получила от этого распространения доход примерно в 11 млн. долларов. Согласно
этим заявлениям, организаторы ресурса наживались на рекламе, пожертвованиях
библиотеке и платных аккаунтах на ifile.it. Некоторые онлайн-издания вроде
журнала Chronicle of Higher Education с торжеством писали о том, что
раскрывшаяся правда о Library.nu дает новый аргумент в поддержку законопроектов по
усилению контроля над Интернетом, против которых сейчас массово протестует
общественность.
На сайте Library.nu, конечно, время от времени появлялся баннер,
рекламирующий обычно какие-то онлайн-игры, но только один. То есть с рекламной
активностью ресурсов вроде zaycev.net в сравнение не шло. Пожертвования там,
действительно, можно было делать, причем двумя способами: прямым переводом
через PayPal и оплатой подарочных карт Amazon. Последние можно использовать
только для покупки (и дальнейшего распространения) книг с «Амазона». Впрочем,
никаких санкций против тех, кто пожертвований не делал, не было. Наконец,
премиум-аккаунт на ifile.it заводить тоже было совершенно не обязательно,
многие обходились без этого. Администраторы Гигапедии, известные в сети под
псевдонимом smiley, не раз говорили, что поступающих денег хватало разве что
на поддержание серверов.
Поэтому не удивительно, что многие пользователи, комментировавшие это
событие на форумах и в блогосфере, выражали большие сомнения в том, что на
Гигапедии можно было заработать такие деньги. Организаторы аналогичных проектов,
существующих преимущественно за счет энтузиазма и пожертвований, высказывали
опасения, что эта история создаст нехороший прецедент и что кнопку "Donate"
(пожертвовать) теперь придется либо убрать совсем, либо надежно спрятать.
Слово пользователям
Представление о реакции аудитории Library.nu можно получить, почитав
многочисленные комментарии по поводу ее закрытия - например, на форуме Reddit или
к соответствующей записи в блоге TorrentFreak. Приведем несколько примеров.
«Мне как ученому трудно переоценить важность этого ресурса».
1 Более полный список участвовавших в этом изданий: Cambridge University Press;
Elsevier; Pearson Education Ltd; Georg Thieme; HarperCollins; Hogrefe; Macmillan
Publishers Ltd; Cengage Learning; John Wiley & Sons;the McGraw-Hill Companies; Oxford
University Press; Springer; Taylor & Francis; С Н Beck; Walter De Gruyter.
2 ifile.it сейчас работает, но только как хостинг для зарегистрированных
пользователей . Старые ссылки на книги, которые там хранились, больше не работают.
3 Что, в общем-то, неудивительно, учитывая, что стоимость учебника, да и всех
научных книг, в США/Канаде переваливает за сотню долларов. Это монополия и диктат цен -
если один учебник выпускается каким-либо издательством, то другое издательство его
не выпускает, оно выпускает другой учебник - конкуренции нет. А студентам деваться
некуда - надо платить.
«Library.nu была очень важна для моих исследований. Гораздо лучше и проще
достать книгу именно таким образом, а не искать ее в обычной библиотеке, если
она вообще есть в этой библиотеке».
«Ужас. Я могу научиться жить без Megaupload и ВТ junkie, но не без
Library.nu! Не понимаю, как так можно: сначала дать всему миру мгновенный
доступ к миллионам книг, а потом решить, что это ПЛОХО и что это надо
прикрыть. И не надо мне говорить про индустрию издания учебников: "Так, мы
изменили 3,5 слова, пора выпускать исправленное издание и собирать со студентов
по 399 долларов! И они купят, потому что их к этому обяжут, бугага"».
«Для студентов вроде меня, с финансовыми трудностями, стремящихся держаться
на хорошем уровне, этот сайт был очень ценным. Я считаю, что знания
(естественные науки, математика, философия) должны распространяться свободно для
всех, а не по 230 долларов за каждое новое издание учебника с минимальными
изменениями».
«Я думаю, это ощутимо скажется на молодежи, особенно на старшеклассниках.
Люди, у которых есть мотивация, сейчас очень способные и сами могут
научиться, чему хотят, и я вполне представляю себе, как они пойдут на library.nu
искать себе книгу по языкам программирования, а потом будут дальше искать
информацию по Интернету и учиться. А про себя могу сказать, что я сначала
смотрел (а) книгу на library.nu, а потом уже на Амазоне, после того как уже получу
о ней представление. Теперь я не могу так делать. Что же, я буду тратить по
100 долларов за учебник, чтобы убедиться в том, что он мне не нужен? У меня
нет такого количества лишних денег. Действительно интересная книга? Тогда я
потрачу деньги».
«Проблема в том, что library.nu давала доступ к книгам, которые были
практически недоступны иными способами или были копиями научных работ, которые,
если их покупать, обойдутся в сотни долларов».
«Я ученый, занимаюсь математикой. Как и мои коллеги из прочих областей
науки, я публикую свои исследования и не получаю за публикацию ни гроша, а
журналы, которые публикуют, зарабатывают на этом миллионы. Вот это грабеж, а не
то, что там говорят про library.nu».
«Я ученый и использовал(а) Гигапедию в своей работе. Экономика,
естественные и социальные науки только выиграют, если все эти книги будут доступны
всем, кому они нужны».
«Да уж, огромное спасибо smiley. Я даже выразил(а) ему и всему проекту
благодарность в соответствующем разделе своей диссертации. Сейчас это
происшествие кажется огромной утратой, но я думаю, что файлообмен в Интернете - это
очень крепкая и самоорганизующаяся система. Пройдет немного времени, и снова
появится что-то взамен library.nu».
Перспективы
Переживающие комментаторы неоднократно сравнивали исчезновение Гигапедии с
гибелью Александрийской библиотеки. Аналогия не вполне уместна, учитывая, что
Гигапедия была просто централизованным хранилищем с удобной навигацией, а
сами копии книг продолжают храниться на компьютерах пользователей, а также
(частично) на серверах других подобных ресурсов. Проблема, собственно, в от-
сутствии централизации и навигации.
Соответственно, пользователи, для которых Гигапедия служила, прежде всего,
источником книг, задаются вопросом о том, где теперь найти другой такой
источник. В свою очередь, пользователи, которые создают проекты, подобные
Library.nu, думают, как избежать участи, постигшей Гигапедию. Наконец, и те,
и другие пытаются решить, куда и как теперь загружать архивы Гигапедии,
которые в том или ином виде сейчас разбросаны по разным дискам и серверам.
Организаторы существующих аналогичных ресурсов категорически возражают
против того, чтобы СМИ давали на них прямые ссылки: публичность им, особенно
сейчас, некстати. Однако это скорее декоративная мера, потому что некоторые
блоги, соцсети и форумы по скорости распространения информации и популярности
ничуть не уступают СМИ, и если издание можно попросить не ссылаться, то
проделать то же самое с тысячами комментаторов, стремящихся поделиться своими
находками с товарищами по несчастью, уже не получится. Естественно, что
пользователи выражают не только огорчение по поводу Гигапедии, но и продолжают
обмениваться ссылками на другие ресурсы.
Среди этих ресурсов есть те, которые по устройству полностью аналогичны
Library.nu, то есть книга загружается на определенный хостинг и потом
публикуется ссылка, по которой ее можно скачать. Недостаток этих ресурсов в том,
что они из-за своей централизованности очень уязвимы. Если издатели зададутся
целью уничтожить их все по той же схеме, что и Гигапедию, это не составит
труда.
Развиваются также книжные торрент-трекеры с акцентом на академическую
литературу. В принципе, это более устойчивые проекты, потому что скачать файл
через торрент можно даже в том случае, если сайт-навигатор не работает. Здесь
проблема в том, что для скачивания необходимо, чтобы шла раздача, то есть,
чтобы во время скачивания был включены компьютеры у тех, у кого есть
соответствующий файл. В случае с узкоспециальной литературой велика вероятность
того, что скачать книгу будет трудно, так как придется ждать, когда тот
единственный пользователь, у которого есть такая-то книга, включит свой компьютер и
начнет раздачу.
Еще один вариант - это радикальный уход под воду. Существуют сообщества
(разной степени развитости), в которые новые пользователи допускаются только
по инвайтам, а достать инвайт бывает проблематично. Если торрент-трекер
Demonoid периодически даже открывает общедоступную регистрацию, то на сайт
BackonBits при сообществе Reddit допускает только администрация по итогам
трехмесячной активности на форуме.
Наконец, всё больше говорят о переводе библиотек в анонимные оверлейные
сети вроде I2P, TOR, Freenet, GNUNET и т.п. Здесь тоже есть ряд проблем. Во-
первых, все они работают намного медленнее, чем обычный Интернет, потому что
в процессе передачи данных они шифруют информацию. Во-вторых, они тоже не
вполне непроницаемы для вторжения инстанций. Наконец, ими, по большому счету,
могут пользоваться только те, у кого есть безлимитный доступ в Интернет,
потому что если есть ограничения по времени или по трафику, это сильно
затрудняет работу в таких сетях. А безлимитный Интернет появился еще далеко не
везде.
Из упомянутых сетей сейчас, судя по отзывам энтузиастов Гигапедии, лидирует
I2P. Во-первых, 12Р больше всего похож по интерфейсу на обычный Интернет и
поэтому меньше, чем прочие, пугает пользователей, далеких от
программирования. Во-вторых, там сравнительно высокая скорость4 и довольно удобно
организованный поиск ресурсов. Высокая скорость по меркам таких сетей означает, что
средняя страница грузится от 10 до 30 секунд, фильм скачивается примерно за
две недели, а книга - дня за два (хотя здесь скорость, конечно, зависит еще и
от количества раздающих).
Действительно, приток книг на главный торрент-трекер I2P после исчезновения
Library.nu заметно увеличился. В дискуссиях по поводу Гигапедии многие
комментаторы выражали готовность установить и освоить программное обеспечение,
необходимое для использования этой сети (собственно, I2P, а также торрент-
клиенты). Популяризацией этой системы в русскоязычной среде активно занимался
автор блога «Шпаргалко сумасшедшего программёра», который подробно и в
доступной неспециалистам форме рассказывает5 о том, как это устанавливается и
работает.
4 Toad, один из главных разработчиков сети Freenet, скептически относящийся к
политике разработчиков I2P, заметил, что, по его мнению, высокая скорость в этой сети
достигается в ущерб безопасности пользователей.
5 http://www.shpargalko.ru/tag/i2p/
Разное
ЛЮМИНОФОР СВОИМИ РУКАМИ
Для изготовления люминофора нам понадобится хвойный концентрат и борная
кислота .
Нам нужно купить в аптеке не "хвойный экстракт", а именно" хвойный
концентрат", потому что там есть яркий желтый краситель тартразин (Е102). Верхняя
пара синих шариков в его молекуле - это хромофорная (способная принимать и
излучать свет) группа -N=N- из двух атомов азота, соединенных двойной связью.
Способность эта обусловлена тем, что фрагмент -N=N- может находиться в двух
положениях и энергия перехода между ними и поглощается/выделяется в виде
света.
Краситель Е102
Борная кислота
?
Люминофор
Кроме того, эта группа соединена с одной стороны с бензольным кольцом из
шести атомов углерода, а с другой стороны - с азотно-углеродным и еще одним
бензольным кольцом. Эта цепочка является своего рода коридором, в котором
могут "бегать" электроны. Допустимые энергии такого бега и определяют цвет
излучения .
Несмотря на то, что мы понимаем, как работает молекула красителя, пока не
очевидно каким образом она формирует с борной кислотой люминофор -
молекулярный фотоаккумулятор. Сделайте сами и поэкспериментируйте.
Насыпаем (или наливаем если вы
купили жидкий) в стаканчик хвойный
концентрат.
Заливаем немного воды - чтобы
получился водный раствор тартразина.
Насыпаем в ложку борную кислоту.
Смачиваем раствором красителя.
Перемешиваем чтобы намочить всю
кислоту.
Кипятим до такого вот состояния.
Образующиеся пузыри протыкаем
чем-нибудь острым, чтобы
обеспечить хороший прогрев всей смеси.
Охладим, добавим еще раствора
красителя и снова прокипятим
расплав . Получится однородное желтое
вещество.
Это люминофор! Подействуйте
него фотовспышкой.
на
Можно растереть его в порошок и нанести куда-нибудь, добавить в другие
вещества и даже в воду.
От переплавки борной кислоты с растворами других красителей - родамина и
пасты от синих гелевых ручек тоже получился люминофор, но намного более
худшего качества. Большой недостаток этого способа приготовления люминофора -
это очень маленькая длительность свечения.
СПЕКТРОФОТОМЕТР ИЗ ТЕЛЕФОНА
Alexander Scheeline, Kathleen Kelley
Профессор химии Александр Шилайн (Alexander Scheeline) из университета
штата Иллинойс разработал программу, которая позволяет собрать полноценный
спектрофотометр для занятий аналитической химией в бытовых условиях. Чтобы
создать такой спектрофотометр, достаточно любого телефона или смартфона с
фотокамерой , светодиода и еще нескольких недорогих компонентов.
Как считает профессор Шилайн, создание таких массовых спектрофотометров
открывает мир аналитической химии для гораздо большего числа студентов во всем
мире. Таким образом, расходы на создание лабораторий для аналитической химии
можно значительно сократить - это доступно любому высшему и
средне-специальному учебному заведению в любой стране мира.
Специализированные спектрофотометры являются одним из главных инструментов
аналитической химии. Измеряя электромагнитный спектр излучения, которое
излучается или поглощается неким веществом, исследователь может определить
молекулярный состав этого вещества. Из-за дороговизны такие устройства в учебных
целях используются только в хорошо оснащенных университетах. В отличие от
традиционной аппаратуры, изделия Шилайна совсем недороги - автор уже предос-
тавил свои аппараты общеобразовательным школам Атланты (США) и Ханоя
(Вьетнам) . Кроме того, аппараты Шилайна уже массово используют учителя физики и
химии в школах штата Иллинойс.
Изначально профессор Шилайн не искал для учащихся способов применения их
сотовых телефонов на занятиях. Наоборот, Шилайн хотел, чтобы учащиеся создали
собственный инструмент для спектрометрии, чтобы лучше понять возможности и
ограничения аппаратуры. Найти источник света на основе светодиода,
дифракционную решетку и кюветы оказалось очень легко - не хватало только компактного
фотодетектора для фиксации изображения.
Искомым решением стала камера мобильного телефона - несмотря на все
недостатки, она способна записать изображение, которое затем необходимо обработать
на компьютере, чтобы получить точные результаты.
Для создания полноценного недорогого спектрофотометра не хватало только
программы обработки изображений, поэтому Шилайн написал ее самостоятельно.
Эта программа для Windows не зависит от конкретной модели или платформы
телефона или смартфона - здесь мобильное устройство используется только в
качестве источника цифрового изображения.
Cei F*ho*ie Spectrometer
Л, /\b.ul
=]□*!
5tct Trace f-tlecflori
' 111—ibtl' (>tldt L;
• bi^JbiLi 'EulrO
'** \_L.4Ld ILC
МЭ'Аззс 5;bcUcn
•*" .W.Hr-gth 'v-rri;
4at» Pt:t I
C_i—puleT I
L:mfutc A I
Or ««l_CS/
1 I-far) *r4
-<
s
A
Q:: [з:« oOjpDl] _
С- _
Ef-TbtfM
£_:. н^й.гооМйли с
^ С»|-К:.-»Г.;-.:
S3S
1».
L*_
KZ
1»-.
и
<■•
0
II
.11
22.
'
}J5
►t*
:w
<«
re: c_r:w
11 1W i«
v illff <^ 3,;% г ф 1* ife у д
CellPhone Spectrum
№agel*ngth |nm|
c.'rrplr >:p^itri rr tjnn^":
|«: с кя [?09
Lpedtrirr .'i'i::i iv.:eI3
R*tfr?i:e ?:«rtr.r- ^rwietefs
1:10.0
E'US Ve d=l*A II *
тас
£>r 'ЛЧ ,глп--Ь |m>)
15 78
• (y,'*t
t3r0
. (p.i-k
|jo>:
', iu>-^.
|i04:
, ir« •**--'■
Сейчас исходный код и скомпилированные исполняемые файлы системы Шилайна
может загрузить любой желающий с сайта его лаборатории Analytical Sciences
Digital Library:
http://www.asdlib.org/onlineArticles/elabware/Scheeline_Kelly_Spectrophotomet
er/index.html. Там же доступны инструкции по использованию самодельного
спектрометра (на английском). Исходники на Паскале и саму программу можно также
скачать здесь: ftp://homelab.homelinux.com/pub/arhiv/2012-03-a2.zip
Описание своей работы Шилайн опубликовал в научном журнале Applied
Spectroscopy (Прикладная спектроскопия).
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Разное
***
л 1 С" 1
# 1
-^Ч^. .^^^^I^^^^L _^
J4'
5
Разное
ПЕРЕПИСКА
Николай Закорюкин
Здравствуйте!
Я работаю технологом в фармацевтической фирме. Занимаюсь созданием
микросфер из биоразлагаемого полимера, заполненных биологически активными
пептидами. Помимо основной работы люблю заниматься исследованиями. Интересует,
например, создание наносфер размером менее 200 нм, это на 2 порядка меньше
размеров моих микросфер, и требует несколько других подходов к их созданию.
Столкнулся с тем, что лазерный анализатор размеров наночастиц стоит порядка 2
млн. рублей, и мне его точно не купят. Поэтому я размышляю о возможности
создать подобный прибор, но, честно говоря, мало что понимаю в оптике и
математике. Устроен этот прибор примерно так - луч лазера просвечивает кювету с
суспензией частиц, попадает на пзс матрицу, после чего сигнал обрабатывается
программой, и на экране выдается распределение частиц по размерам. Я бы по-
экспериментировал, но не знаю, с чего начать. Где взять эти программы, не
знаю. Так что решил написать Вам. У Вас все таки довольно обширная аудитория,
возможно, есть специалисты, которые могут научить, как это реализовать. И
вообще, вот эта тема, об изготовлении своими руками лабораторных приборов,
возможно, будет очень востребованной. Где-то мне попадалась информация, что
умельцы изготовили спектрофотометр на основе пзс матрицы сотового телефона.
Тоже интересная тема.
С уважением.
Николай.
Редакция
Эти приборы используют следующий принцип. Они регистрируют рассеянный из-за
дифракции свет. В этом случае годится любой оптический лазер.
Лазерный дифракционный анализатор размера частиц использует принцип
регистрации рассеяния света для определения распределения частиц по размерам.
Конструкция таких приборов, в принципе, достаточно проста. Световая волна в
параллельном лазерном луче огибает частицы на постоянный телесный угол,
величина которого зависит от диаметра частиц. Линза фокусирует рассеянный свет
кольцеобразно на детекторе, который установлен в фокальной плоскости линзы, в
то время как непреломлённыи свет сходится в фокальной точке на оптической
оси. Каждый индивидуальный размер частиц локализует определённый угол
рассеяния. Распределение энергии, измеренное в расположенных радиально и
симметрично сенсорных элементах, оценивается, а затем рассчитывается распределение
размера частиц. Этот расчёт может быть произведён как на основе теории Фраун-
гофера, так и на основе теории Ми.
В течение длительного времени Фраунгоферовекая теория, основанная на
дифракции света на кромках частицы, была предпочтительным методом оценки. Она
справедлива, однако, только тогда, когда диаметр частиц больше, чем длина
волны и частицы непрозрачны. При этом предполагается, что все частицы рассей-
вают свет в равной степени.
Для частиц, размер которых сравним с длиной волны и меньше, а также для
учёта оптических свойств частиц использует теорию Лоренца-Ми. Эта теория
описывает излучение для всех пространственных направлений в и около гомогенной
частицы в гомогенной, неабсорбирующей среде. Частицы могут быть не только
прозрачными, но и полностью абсорбирующими.
36-канальный кремниевый
Ш ирокоугрльные детекторы
Сделать такую конструкцию самому не очень сложно. Лазерная указка, кювета и
линза. На первом рисунке вы можете посмотреть, как это сделано в фирменном
приборе. Вместо детектора можно разместить цифровой фотоаппарат, web камеру
или камеру сотового телефона. Но здесь другая сложность. Определение размеров
частиц (по снимку из камеры) производиться на основе теории рассеяния.
Готовую программу для такого анализа вы вряд ли найдете. Придется делать самому
или брать курсовика/дипломника для этой цели. Но, в общем, все довольно
просто.
Удачи.
Редакция
Литература
1. Шифрин К.С, Рассеяние света в мутной среде, М.- Л., 1951;
2. Хюлст Г., Рассеяние света малыми частицами, пер. с англ., М., 1961;
3. Борен К., Хафмен Д., Поглощение и рассеяние света малыми частицами, пер.
с англ., М., 1986.