По опредѣленію Педагогическаго Совѣта на
основаніи ст. XIX Положенія о женскихъ
гимназіяхъ и прогимназіяхъ Министерства На-
роднаго Просвѣіценія, дана сія книга ученицѣ
а класса Виндавской Женской Гимназіи
въ награду за благонравное поведеніе и отличные
успѣхи въ наукахъ.
20-го сентября 190 6г
Предсѣдатель Педагогич. Совѣта
Начальница
Классная надзират.
Секретарь Педагогич. Совѣта:

ДИМИТРІЙ КАЙГОРОДОВЪ
ЛЕПЕСТКИ"
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ А. С. СУВОРИНА
1899
1-е изданіе книги Д. Н. Кайгородова „Лепестки" Уче-
нымъ Комитетомъ Министерства Народнаго Просвѣщенія
рекомендовано для ученическихъ, младшаго возраста, би-
бліотекъ, какъ мужскихъ, такъ и женскихъ среднеучебныхъ за-
веденій.
Дозволено цензурою 7 апрѣля 1899 г. С.-Петербургъ
Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 13
ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ
ВЕЛИКОЙ КНЯЖНѢ
ОЛЬГѢ АЛЕКСАНДРОВНѢ
АВГУСТѢЙШЕЙ своей УЧЕНИЦѢ
Всепреданнѣйше посвящаетъ
АВТОРЪ
УБИТАЯ ПТИЧКА
Убитая ника.
ЫЛЪ праздникъ Св. Тро-
ицы. Всѣ собирались въ цер-
ковь, къ обѣднѣ.
Няня надѣла мнѣ высокіе са-
погкки съ красной сафьяновой
оторочкой, черные бархатные
шаровары и голубую шелковую
рубашку. Подпоясавъ, затѣмъ, серебрянымъ съ ки-
стями, кушакомъ и засунувъ за него чистенькій пла-
точекъ, дала мнѣ въ руки маленькую ямскую шляпу
съ павлиньимъ перомъ и объявила, что я «готовъ!..»
Видя, что остальные наши домашніе далеко еще
не справились со своими туалетами, я поспѣшилъ
воспользоваться благопріятной минутой и побѣзкалъ,
,черезъ украшенный березками балконъ и усыпанный
краснымъ пескомъ дворъ, въ садъ, гдѣ цвѣли въ это
время мои любимые тюльпаны и нарциссы.
Былъ свѣтлый, теплый майскій день. Въ воздухѣ
гудѣлъ благовѣстъ церковныхъ колоколовъ, разливав-
шій повсюду—да±е, казалось, въ самой природѣ —
з
УБИТАЯ ПТИЧКА
праздничное настроеніе. Среди этого благовѣстнаго
гула ярко выдѣлялись флейтовые переливы, звонкія
трели и пестрое щебетаніе пернатыхъ пѣвцовъ, на-
селявшихъ нашъ прекрасный садъ.
Пунцовые, Желтые и пестрые тюльпаны, сильно
пригрѣтые майскимъ солнцемъ, нѣЖно благоухали,
и я, наклонившись къ чашечкамъ цвѣтовъ, въ слад-
кой задумчивости, съ наслажденіемъ вдыхалъ этотъ
столь любимый мною теплый ароматъ...
Вдругъ, мимо меня пролетѣла небольшая сѣрень-
кая птичка, да такъ близко, что даЖе испугала и
чуть не задѣла крыломъ, — пролетѣла и опустилась
шагахъ въ восьми на усыпанную краснымъ пескомъ
дороЖку, извивавшуюся меЖду цвѣточными клумба-
ми. Мгновенно были забыты цвѣты и ихъ сладкій аро-
матъ. Отуманенный внезапно вспыхнувшейохотничьей
страстью, я схватилъ подвернувшійся подъ руку кир-
пичный черепокъ, и... черезъ мгновеніе птичка ле-
жала на пескѣ дороЖки мертвою. Въ восторгѣ отъ
мѣткаго удара, я стремглавъ бросился кь моему охот-
ничьему трофею и такъ и замеръ на мѣстѣ...
Передо мною леЖала, съ разбитой головкой, хоро-
шенькая, нѣЖная птичка. Черненькіе глазки ея были
полуоткрыты; изъ маленькаго ротика, по временамъ
медленно еще раскрывавшагося, выступалъ крова-
вый пузырь...
Милое, несчастное созданіе... Что я сдѣлалъ!..
МоЖетъ быть, у нея уЖе есть маленькія дѣтки...
Будутъ Ждать свою маму...
А солнце ярко свѣтило, птицы пѣли, цвѣты благо-
ухали, благовѣстъ волнами колебался въ воздухѣ.
4

УБИТАЯ ПТИЧКА
Я стоялъ,какъ
преступникъ,су-
дороЖно сЖимая
въ рукахъ кисти
моего серебряна-
го кушака...
Сбѣгать въ
уголъ сада, гдѣ
стояламоя лопат-
ка,—вырыть подъ кустомъ орѣшника ямку,—сорвать
двѣ вѣтки гирляндныхъ розъ, — положить на нихъ
мертвую птичку и съ нѣЖнымъ поцѣлуемъ опустить
въ могилку—было дѣломъ двухъ, трехъ минутъ...
На балконѣ раздавался уЖе голосъ отца, прика-
зывавшаго подавать дроЖки.Сейчасъ позовутъ...Ско-
рѣе, скорѣе насыпать надъ могилкой маленькій хол-
микъ... Обровнять его лопаткой... вотъ такъ! Теперь
еще только сорвать пару нарциссовъ...да пару тюль-
пановъ... воткнуть—и все готово... Вѣтку душистой
сирени посаЖу потомъ, когда вернемся отъ обѣдни...
Съ соборной колокольни раздался трезвонъ. Къ
балкону подъѣхали дроЖки. Взглянувъ еще разъ на
милую могилку, я бѣгомъ бросился изъ сада.
Черезъ нѣсколько минутъ я усаЖивался, меЖду
отцомъ и матерью, на дроЖки.
— Отчего это ты такъ блѣденъ? Что съ тобою?
— Такъ... Ничего...
И тайны моей никто не узналъ.
Съ тѣхъ поръ прошло много, много лѣтъ, но кар-
тина убитой птички, съ кровавымъ пузыремъ у рта,
какъ Живая стоитъ у меня сейчасъ передъ глазами...
6
ночной гость
Ночной гога.
Рыболовное приключеніе.
ОЧЬ на 7 августа 188® была теплая,
ясная и лунная. Тихо катила свои
воды прекрасная ОрсдсЖъ ®). Я и
мой другъ Б**® сидѣли вдвоемъ,
другъ противъ друга, въ лодкѣ,
близъ камышей, на одномъ изъ
*) Притокъ рѣки Луги, съ живописными берегами и свѣтлой іо-
дой, обилующей рыбою.
9
ночной гость
многочисленныхъ перекатовъ*) рѣки. Четыре удочки,
наЖивленныя свѣЖими раковыми шейками, были
спущены на дно. Бѣлые, красиво настороженные,
поплавки, освѣщенные полной луной, готовы были
въ каЖдую минуту извѣстить насъ о малѣйшемъ
покушеніи кого-либо изъ подводныхъ Жителей на
вкусную наЖивку. Но, увы! не только язи—за ко-
торыми мы только и забрались, еще съ вечера, на
перекатъ — но и никакая другая рыба нисколько,
повидимому, не интересовалась нашими удочками.
МоЖетъ быть мягкій свѣтъ луны и полная тишина
въ тепломъ ночномъ воздухѣ погрузили все подвод-
ное царство въ сладкую дремоту... Ни въ камышахъ,
ни въ поросшихъ ситой и водяными лопухами заво-
дяхъ—нигдѣ не замѣчалось никакого движенія; ни
откуда не доносилось звуковъ рыбьихъ всплесковъ.
Лишь мелкая малявочка, воспользовавшись сномъ
злѣйшаго своего врага—щуки, бодрствовала и без-
печно играла, разсыпавшись по поверхности рѣки,
о чемъ свидѣтельствовали многочисленные серебря-
ные круЖочки, безпрестанно разбѣгавшіеся повсюду
по темному зеркалу воды...
Вначалѣ мы соблюдали строжайшую тишину и
осторожность, боясь отпугнуть крупную рыбу, ко-
торая могла бы подбираться къ нашимъ удочкамъ.
Устремивъ глаза на поплавки, мы молча посасывали
захваченные съ собою леденчики и лишь изрѣдка
перекидывались, шопотомъ, немногими словами.
*) Перекатъ—мелкое мѣсто съ быстрымъ теченіемъ. На Оредежи
дно у перекатовъ обыкновенно бываетъ обильно покрыто разнообраз-
ными водяными растеніями, въ которыхъ держится болѣе крупная рыба.
ІО
ночной гость
По временамъ, то мнѣ, то моему товарищу каза-
лось, будто одинъ изъ поплавковъ начинаетъ коле-
баться и медленно погружаться въ воду. Но это былъ
лишь обманъ настроеннаго воображенія: пустая под-
сѣчка и нетронутая цѣлехонькая наЖивка, съ оче-
видностью каЖдый разъ въ томъ насъ убѣждали.
Очень уЖъ хотѣлось намъ выудить хотя бы по одному
приличному язику—такъ, фун-
тика натри, на четыре—какихъ
немало водилось въэтомъмѣстѣ
рѣки. И именно хотѣлось вы-
удить ночью и со дна. Днемъ, и
съ поверхности рѣки, мы уЖе не-
однократно потаскивали круп-
ныхъ язей—на большого скачка
(кузнечика), со дна Же, да еще
и ночью—ни разу не случалось,
а меЖду тѣмъ это долЖно было
быть очень интересно... Что
крупные язи берутся по ночамъ
на раковую шейку—примѣры
намъ были извѣстны. Хозяинъ
нашей дачи (по секрету сказать, весьма плохонь-
кій рыболовъ) не разъ вытаскивалъ хорошихъ язей
на удочку, наЖивленную раковой шейкой и оста-
вленную съ вечера, на ночь, у купальни близъ пе-
реката.—И вотъ мы терпѣливо сидѣли и сидѣли—
часъ, другой, третій...
Но, вѣдь всякому терпѣнію бываетъ конецъ. На-
скучивъ смотрѣть на неподвижные поплавки нашихъ
удочекъ, мы стали развлекаться другими дѣлами. Ъли
ночной гость
нироЖки и бублики, предусмотрительно захвачен-
ные съ собою въ рыболовную сумку. Прикладыва-
лись къ фляЖечкѣ съ ананаснымъ ромомъ (отъ ноч-
ной свѣжести, конечно...). Все чаще и чаще закури-
вали папироски. Любовались обстановкой прекрас-
ной ночи, дѣлясь, вполголоса, своими впечатлѣніями.
Прислушивались къ «цоканью» бѣлочки, доносивше-
муся съ противоположнаго берега, изъ сосноваго
лѣса. Наблюдали, какъ понемногу блѣднѣлъ востокъ
и начинали меркнуть звѣзды...
Вдругъ, наше вниманіе было привлечено какимъ-
то страннымъ тихимъ фырканьемъ, послышавшимся—
разъ, другой—близъ лодки, въ камышѣ... Пристально
вглядываясь, мы вскорѣ увидѣли — на растояніи ар-
шинъ двухъ отъ лодки—темную, тупую мордочку,
высунувшуюся изъ камыша и пугливо смотрѣвшую
на насъ своими большими, черными, блестящими
глазами. Мордочка эта, освѣщаемая луной, по вре-
менамъ отфыркивала воду, въ то время, какъ туло-
вище, которому она принадлежала, было скрыто въ
камышѣ. Не успѣли мы съ товарищемъ дать себѣ
отчета въ этомъ неожиданномъ явленіи, какъ «мор-
дочка» подплыла къ одному изъ нашихъ веселъ,
конецъ котораго находился въ водѣ, и чрезъ нѣ-
сколько секундъ по веслу поднималась къ намъ въ
лодку, короткими прыЖками,—хорошенькая бѣлочка!
Добравшись до борта лодки, она присѣла на немъ,
стряхнула съ себя воду, фыркнула раза два и при-
стально на насъ посмотрѣла, какъ бы Желая себѣ
уяснить — враги мы будемъ ей или друзья... Затѣмъ,
не видя съ нашей стороны никакихъ враждебныхъ
12
ночной гость
поползновеній на ея особу (мы, разумѣется, сидѣли не
шелохнувшись), она, медленными короткими прыж-
ками, направилась вдоль борта. Добравшись до носа
лодки, бѣлочка снова пріостановилась на нѣсколько
секундъ, заглянула за бортъ, на воду, и найдя, по-
видимому, неудобнымъ спрыгнуть оттуда въ воду, по-
скакала все тѣми Же короткими прыЖками далѣе —
вдоль борта. Обогнувъ корму за спиной моего това-
дѣлъ, что называется, ни Живъ, ни мертвъ, опасаясь
спугнуть нашего милаго гостя—бѣлочка снова вско-
чила на весло, послужившее ей мостикомъ на нашу
лодку, и тѣмъ Же путемъ, по веслу, спустилась на
воду, къ камышамъ—обратно къ берегу. По край-
ней мѣрѣ такъ нуЖно было думать, судя по ше-
лесту камыша и удалявшемуся отъ насъ, въ сто-
рону ближайшаго берега, тихому фырканью.
ночной гость
Когда прошли первыя минуты изумленія отъ столь
неожиданнаго и необычайнаго ночного посѣщенія,
мы съ товарищемъ долго и весело смѣялись надъ на-
шимъ рыболовнымъ приключеніемъ — какъ, вмѣсто
язя, къ намъ попала въ лодку бѣлка — и дѣлились
догадками о причинахъ, приведшихъ къ намъ столь
необыкновеннаго ночного посѣтителя.
Вѣрнѣе всего, что дѣло было такъ: наша бѣлочка,
вѣроятно, услыхала «цоканье» своей сестрицы въ сос-
новомъ бору, на той сторонѣ рѣки. Кто знаетъ, что
означало на бѣличьемъ языкѣ это «цоканье»? МоЖетъ
быть, это было усердное приглашеніе къ себѣ въ
гости? МоЖетъ быть, это былъ призывъ къ братской
помощи, въ минуту опасности? Кто знаетъ! —И вотъ,
наша бѣлочка, не долго думая, бросилась вплавь,
черезъ рѣку. Но, на ея бѣду, въ нѣкоторомъ раз-
стояніи отъ берега встрѣтилась довольно широкая
полоса камышей, пробиться сквозь которую было не
такъ-то легко. Растративъ при этомъ свою неболь-
шую силенку, маленькій звѣрекъ, наткнувшись на
нашу лодку, долЖенъ былъ выбирать одно изъ трехъ:
продолжать, съ остаткомъ силъ, дальнѣйшее пла-
ванье къ тому берегу — до котораго, однако, было
еще довольно далеко — и рисковать при этомъ за-
хлебнуться; или Же, обратиться вспять — назадъ,
черезъ камыши, что было бы такЖе рискованно, со
слабыми силами; или Же, наконецъ, воспользоваться
такъ кстати попавшейся на пути лодкой, отдохнуть
на ней и затѣмъ уЖе рѣшить, что предпринять
дальше — плыть впередъ или назадъ, на свой бе-
регъ.
ночной гость
Быстро все это сообразивъ, бѣлочка выбрала, оче-
видно, послѣднее, —то-есть рѣшила взобраться на
лодку, для того, чтобы передохнуть и оглядѣться.
Увидавъ съ борта лодки, что до другого берега
остается плыть еще не мало, и въ то Же время чув-
ствуя себя, вѣроятно, не совсѣмъ ловко, въ такой
близости отъ людей (вѣдь кто ихъ знаетъ, что у
нихъ тамъ на умѣі..), умный звѣрекъ видимо разсу-
дилъ отказаться отъ дальнѣйшаго путешествія че-
резъ рѣку и повернулъ обратно.
Само собою разумѣется, что въ это время мы
совершенно забыли про наши удочки. Да не стоило
про нихъ и вспоминать... Когда мы снова обратили
на нихъ вниманіе, наши поплавки оставались все въ
томъ Же безнадеЖно-неподвиЖномъ положеніи, въ
какомъ были и раньше, и наЖивки, по освидѣтель-
ствованіи, оказались нетронутыми... Не видя ника-
кого прока въ дальнѣйшемъ сидѣніи на перекатѣ, мы
рѣшили передвинуться—попытать счастья на новомъ
мѣстѣ. Но, въ то время, какъ мы вытаскивали изъ
воды наши удочки, новое неожиданное явленіе при-
влекло къ себѣ наше вниманіе. На востокѣ, все бо-
лѣе и болѣе блѣднѣвшемъ, показалась изъ-за зуб-
чатой стѣны темнаго лѣса огромная великолѣпная
звѣзда. Вначалѣ она то скрывалась за темными вер-
шинами деревьевъ, то снова показывалась меЖду
ними—все выше да выше, и, наконецъ, выплыла надъ
лѣсомъ во всемъ своемъ роскошномъ блескѣ. То
была красавица Венера, которую намъ, городскимъ
Жителямъ, привыкшимъ поздно вставать, такъ рѣдко
случалось видѣть въ ея утреннемъ великолѣпіи. Мы

ночной гость
молча, въ нѣмомъ восторгѣ, провожали глазами див-
ное свѣтило... Но, увы! его блескъ быстро таялъ:
не прошло и четверти часа, какъ очаровательная
«царица звѣздъ» казалась уіке небольшой, блѣдной
звѣздочкой, вскорѣ и совсѣмъ померкнувшей въ
первыхъ золотыхъ лучахъ восходящаго солнца.
Желая остаться подъ этимъ послѣднимъ прекрас-
нымъ впечатлѣніемъ, мы рѣшили покончить съ рыб-
ной ловлей и отправиться во-свояси.
Минутъ черезъ пять, наша лодка уѣе легко сколь-
зила по гладкой поверхности рѣки, освѣщенной ут-
ренними лучами солнца. Мы увозили съ собой пре-
красное воспоминаніе о прекрасной ночи, проведен-
ной на прекрасной Оредеіки...
ОСЕННЯЯ КАРТИНОЧКА
Осенняя картиночка.
Унылая пора, очей очарованье,
Пріятна мнѣ твоя прощальная краса!
Люблю я пышное природы увяданье,
Вт> багрецъ и золото одѣтые лѣса,
Въ ихъ сѣняхъ вѣтра шумъ и свѣжее
дыханье...
КОЛЬКО разноцвѣтныхъ корабли-
ковъ сегодня на нашемъ пруду:
Желтые, красные, оранЖевые,
пунцовые,— цѣлая флотилія!
Всѣ они прилетѣли сюда по
воздуху. Красиво покачиваясь «на
крыльяхъ вѣтерка», они опускались
на воду тихо и плавно--безъ плеска и шума. И все
еще продолжаютъ прилетать новые, — не спѣша,
спокойно, какъ бы задумчивые. Прилетитъ кораб-
ликъ, опустится на воду и тотчасъ поплыветъ, съ
поднятыми парусами,— поплыветъ такъ ваЖно, гор-
деливо! Много еще прилетитъ ихъ—сегодня, завтра,
послѣзавтра. Большой еще запасъ такихъ корабли-
ковъ на деревьяхъ, разноцвѣтной стѣной окружаю-
щихъ нашъ красивый прудъ. Теперь пока еще летятъ
все больше кленовые: они раньше другихъ пускаются
въ путь— въ свое первое и послѣднее путешествіе.
19
ОСЕННЯЯ КАРТИНОЧКА
Это самые парусистые кораблики. Изрѣдка приле-
титъ липовый, ляЖстъ на воду золотымъ круЯікомъ
и почти не двигается съ мѣста. Рядомъ съ нимъ
опустится кленовый и сейчасъ поплыветъ. Остро-
конечные его лопасти дугой загнуты кверху,—вѣте-
рокъ на нихъ и напираетъ, какъ на паруса. А какіе
меЖду ними есть нарядные, просто прелесть! Вонъ
плыветъ цѣлый отрядъ пунцовыхъ,—такъ и горятъ
на солнышкѣ! Это все, долЖно быть, съ того пыш-
наго клена, который красуется вонъ тамъ, на бе-
регу, разрумянившись на славу.
Всѣ эти цвѣтные кораблики плывутъ въ одну сто-
рону, направляясь въ продолговатую бухточку, въ
концѣ пруда. Ихъ набралось уЖе тамъ видимо-неви-
димо—пальцемъ, какъ говорится, ткнуть некуда.— А
что это тамъ бѣлѣется меЖду ними—какія-то малень-
кія бѣленькія лодочки, съ широкимъ парусомъ на носу?
Вотъ, и на пруду виднѣется нѣсколько такихъ Же
лодочекъ... И какъ легко скользятъ онѣ по поверх-
ности воды, ловко обгоняя всѣхъ на своемъ пути! —
Это все перышки, — дугой изогнутые, пушистые пе-
рышки. Вода къ нимь не прилипаетъ, вотъ онѣ и
скользятъ по ней, какъ конькобѣЖцы по льду. И
какія все чистенькія, свѣЖенькія перышки! Откуда
онѣ?! — А вонъ тамъ, на берегу, подъ кустомъ рас-
кидистой ивы, пріютилось многочисленное семейство
утокъ. Однѣ изъ нихъ мирно почиваютъ, спрятавъ
голову подъ крыло; другія—сладко дремлютъ, поло-
живъ свой широкій клювъ на изогнутый горбомъ, туго
набитый зобъ; третьи, тихо покрякивая, занимаются
туалетомъ — ч истятъ, перебираютъ и приводятъ въ
20
ОСЕННЯЯ КАРТИНОЧКА
порядокъ перышки. При
этомъ, нѣтъ-нѣтъ, да и упа-
детъ одно, другое, третье на
землю; вѣтерокъ его подхва-
титъ, кувыркомъ докатитъ до
воды, а потомъ и пошло оно
скользить по пруду, бѣлой
лодочкой, догоняя по пути
разноцвѣтные кораблики...
На небѣ—ни облачка. Из-
рѣдка покажется стайка про-
летныхъ ласточекъ, покру-
жится минуту, другую, и уле-
титъ.—Это не то, что на-
ши лѣтнія ласточки ще-
бетуньи: эти здѣсь — на
г чуЖбинѣ; онѣ не щебечутъ;
молча прилетятъ, молча по-
охотятся за запоздалыми мушками и мол-
ча Же полетягъ себѣ дальше—въ дале-
кіе, вѣчно теплые края, гдѣ никогда не бываетъ ту-
манной осени, гдѣ не знаютъ зимнихъ вьюгъ и мя-
телей. Не близокъ ихъ путь и не скоро вернутся онѣ
назадъ... Счастливаго пути, косаточки! Благополуч-
наго возвращенія—весной!..
Ярко свѣтитъ солнце. Шелеститъ вѣтерокъ ли-
стьями, гонитъ по пруду бѣлыя лодочки и цвѣтные
кораблики. Плавно летятъ по воздуху длинныя косыя
паутинки. Въ кустахъ, нѣЖнымъ свистомъ, перекли-
каются пролетныя пѣночки. Вонъ, двѣ изъ нихъ
прилеЖно обыскиваютъ на сиреневомъ кусту свер-
21
ОСЕННЯЯ КАРТИНОЧКА
нувшіеся въ дудочку полузасохшіе листья. По вре-
менамъ обѣ птички вспархиваютъ на воздухъ, трепе-
щутся другъ около друЖки—не то играютъ, не то
ссорятся — а потомъ снова принимаются за отыскива-
ніе червячковъ. Гдѣ-то, невдалекѣ, малиновка напѣ-
ваетъ вполголоса свою прощальную пѣсенку. На
побурѣвшемъ дубѣ копошится голубокрылая сойка—
обираетъ созрѣвшіе Желуди. Вотъ она спорхнула,
пролетѣла надъ прудомъ, съ туго набитымъ зобомъ,
и рѣзко вскрикнувъ, скрылась въ пестрой листвѣ
противоположнаго берега...
Стихъ вѣтерокъ - - водворилась тишина и мягкая
прохлада. НеподвиЖно стоятъ на пруду цвѣтные ко-
раблики. Не шелохнутся залитыя солнцемъ золотыя
липы и румяные клены: они смотрятся въ зеркало
воды, а подъ ними на землѣ разлито золотое сіяніе...
Тихо покрякивая и ковыляя, утки гуськомъ пле-
тутся домой...
22
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
ТИ1ѴІИ двумя «воздушными» именами
назывались два очаровательныхъ
пернатыхъ созданія—два прелест-
ныхъ птенчика,—-двѣ ласточки, изъ
породы тѣхъ, которыя лѣпятъ свои
гнѣзда - печурочки надъ окнами и
подъ карнизами каменныхъ строе-
ній, въ городахъ и селахъ. Эти два
милыхъ существа, въ теченіе трехъ
недѣль, были общей радостью и ис-
точникомъ самаго чистаго удоволь-
ствія для двухъ дружественныхъ се-
мействъ, проводившихъ лѣто подъ гостепріимной
кровлей одного изъ старинныхъ подмосковныхъ имѣ-
ній. Эти птенчики были истинными «милыми дѣтьми»
и друзьями всего дома, и оставили по себѣ, въ на-
шихъ сердцахъ, самое свѣтлое и теплое воспоми-
наніе.
Принесли ихъ къ намъ подъ вечеръ 6 августа, съ
остатками гнѣзда разореннаго безразсудными дво-
ровыми мальчиками. Никогда я не забуду этихъ двухъ
прелестныхъ черненькихъ головокъ, съ торчавшимъ
надъ ушами бѣлымъ пушкомъ и съ выпуклыми чер-
4

СИЛЬФА И ЭЛЬФА
ными глазками, когда онѣ, будучи поднесены къ го-
рѣвшей уЖе въ то время на столѣ лампѣ, вдругъ
стали пугливо зарываться крошечными носиками въ
рыхлые остатки своей гнѣздовой постельки. Запря-
тавъ головки, они успокоились и, казалось, чувство-
вали себя теперь въ полной безопасности.
Первымъ долгомъ, разумѣется, было — позабо-
титься о подходящемъ помѣщеніи для столь неожи-
данно посланныхъ намъ судьбой пріемышей. Тако-
вымъ помѣщеніемъ явилась пустая коробка изъ-подъ
папиросныхъ гильзъ, въ которую и были тотчасъ
Же пристроены оба птенчика, вмѣстѣ съ остатками
гнѣзда.
Пристраивая птенчиковъ въ коробку, конечно,
пришлось ихъ побезпокоить, и какъ только они были
усаЖены, тотчасъ Же оба снова поспѣшили зарыть
свои головки въ остатки гнѣзда и опять успокоились.
Въ то время, какъ нѣкоторыя изъ находившихся
при этомъ въ комнатѣ лицъ отправились на изобило-
вавшую мухами кухню, чтобы позаботиться о кормѣ
на завтрашнее утро для нашихъ новыхъ «дѣтокъ», я
закрылъ коробку крышкой, въ которой предвари-
тельно прокололъ нѣсколько отверстій, для воздуха,
и перенесъ ее въ другую комнату — въ болѣе спо-
койный уголокъ.
Черезъ нѣкоторое время, подойдя къ коробкѣ, я
приподнялъ немного крышку, чтобы посмотрѣть, что
дѣлаютъ птенчики. Смотрю—оба сидятъ, поднявши
головки, и шустро, безъ всякаго страха, смотрятъ на
меня своими блестящими глазенками. Я еще болѣе
приподнялъ крышку; въ это время свѣтъ лампы по-
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
палъ въ коробку п тотчасъ >ке обѣ головки спрята-
лись. Тогда я прикрылъ коробку настолько, чтобы въ
нее не могъ попадать свѣтъ, и—снова оба птенчика
бойко таращатъ на меня свои глазки! Повторивъ та-
кое открываніе и закрываніе коробки еще разъ, я
убѣдился, что эти крошечныя созданія прячутся во-
все не отъ людей, а отъ яркаго свѣта, къ которому
ихъ глазки еще не привыкли. И дѣйствительно, вѣдь
въ материнскомъ гнѣздѣ, слѣпленномъ изъ земли,
имѣлось всего лишь одно небольшое боковое отвер-
стіе, и слѣдовательно свѣта въ гнѣздо попадало очень
мало — въ немъ дол>кно было быть довольно темно.
Такое мое «открытіе» чрезвычайно меня обрадовало:
27
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
если птенчики не боятся человѣка, то значитъ моЖно
оЖидать, что они легко начнутъ брать кормъ изъ рукъ,
а слѣдовательно, есть и надеЖда ихъ выростить. И
въ самомъ дѣлѣ, когда вскорѣ принесли наловленныхъ
мухъ, и я, пріоткрывъ немного коробку и чмокая гу-
бами, предложилъ муху птенчикамъ, то одинъ изъ
нихъ широко раскрылъ свои ротикъ и тотчасъ Же
съ аппетитомъ ее скушалъ! Другой птенчикъ не за-
хотѣлъ взять муху. Онъ былъ видимо слабѣе и не
такой шустрый, какъ его братецъ.
Ночь птенчики провели спокойно, въ своей ко-
робкѣ, поставленной на столикѣ у кровати моей до-
чери. Лишь время отъ времени они потихоньку ще-
бетали, какъ бы переговариваясь меЖду собою, какъ
это часто дѣлаютъ, по ночамъ, птенцы въ гнѣздахъ
ласточекъ.
На слѣдующее утро наши птенчики, безъ малѣй-
шаго стѣсненія и безъ всякой боязни, взяли изъ рукъ
моей дочери по нѣсколько мухъ, которыя вкладыва-
лись имъ въ раскрытые ротики, при помощи пинцета
(узкихъ и длинныхъ щипчиковъ). На дворѣ было пас-
мурно, въ комнатѣ—не особенно свѣтло, и птенчики
отъ свѣта не прятались; но они только очень пуга-
лись шума, и при малѣйшемъ стукѣ около ихъ ко-
робки тотчасъ Же пугливо въ нее запрятывались.
Впрочемъ, это было такъ лишь въ первый день; на
слѣдующій день они уЖе привыкли къ шуму и къ
болѣе сильному свѣту.
Во время перваго утренняго кормленія намъ уда-
лось хорошо разсмотрѣть нашихъ птенчиковъ: ока-
залось, что одинъ изъ нихъ не владѣетъ крылыш-
28
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
комъ — которое, однако, сломано не было — и смот-
ритъ только однимъ глазкомъ, другой Же глазъ дер-
Жить постоянно закрытымъ. По всей вѣроятности,
онъ повредилъ ихъ при паденіи изъ гнѣзда на землю.
Другой птенчикъ оказался безъ всякихъ изъяновъ;
кромѣ того, онъ былъ покрупнѣе своего братца и
такой славный, шустрый! Онъ успѣвалъ съѣдать
трехъ мухъ, въ то время, какъ его братецъ—только
одну. Я назвалъ его «Сильфой», а другого, который
былъ поменьше — «Эльфой» *).
Съ тѣхъ поръ какъ мы выкармливаемъ, въ лѣтніе
мѣсяцы, попадающихъ къ намъ въ руки птенчиковъ —
а попадало ихъ не мало различныхъ породъ — намъ
еще ни разу не приходилось имѣть дѣла съ такими
милыми, небоязливыми птичками, которыя сразу, безъ
всякаго принужденія, стали брать кормъ изъ рукъ.
Я объясняю это тѣмъ, что ласточки изъ вѣка въ вѣкъ
гнѣздятся по близости человѣка и привыкли отно-
ситься къ нему безъ боязни, съ довѣріемъ, и что
птенцы ихъ, уЖе съ самаго появленія своего на свѣтъ,
наслѣдуютъ отъ своихъ родителей такое Же довѣріе
къ людямъ. (Эти птенчики были первыми ласточками,
которыхъ намъ пришлось воспитывать).
Итакъ, кормленіе Сильфы и Эльфы наладилось
сразу прекрасно. УЖе на третій день своего пребы-
ванія у насъ, онѣ уничтоЖали такое огромное число
мухъ, что мы едва успѣвали налавливать этихъ на-
*)• Сильфы—по мпфологіи среднихъ вѣковъ—фантастическія су-
щества, населявшія воздухъ. Эльфы—миловидные духи, созданные
поэтическимъ воображеніемъ народовъ германскаго и кельтскаго пле-
мени.
29
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
сѣкомыхъ въ требуемомъ количествѣ. Биткомъ на-
битой мухами коробки, изъ-подъ шведскихъ спичекъ,
едва хватало на два раза, а кормить приходилось
почти черезъ каЖдые два часа. Еще дня черезъ три
съѣдалась уЖе за одинъ разъ почти вся коробка.
Погода Же, какъ на грѣхъ, задалась въ то время
холодная и дождливая, мухъ было мало, и по вече-
рамъ, бывало, чуть не весь домъ отправлялся на
розыски за мухами, чтобы только было чѣмъ накор-
мить на слѣдующее утро милыхъ Сильфочку и Эль-
фочку.
По прошествіи недѣли, Сильфа, поднесенная на
рукѣ къ затворенному окну, схватила въ первый
разъ сама муху, бившуюся о стекло. Вскорѣ то Же
самое стала дѣлать и Эльфа, у которой, кстати ска-
зать, глазокъ скоро поправился, а такЖе она начала,
мало-по-малу, владѣть и своимъ поврежденнымъ кры-
ломъ. Съ этого времени, съ кормленіемъ стало уЖе
полегче. Возьму ихъ, бывало, обоихъ на руку, от-
правлюсь въ залу, на большихъ окнахъ которой днемъ
почти всегда находилось достаточно мухъ, посаЖу
на подоконникъ и начну смахивать платкомъ мухъ
съ верхнихъ стеколъ. Какъ только станутъ мухи па-
дать на подоконникъ и биться о ниЖнія стекла окон-
ной рамы, тотчасъ Же птенчики начнутъ ихъ ловить
суетливо бѣгая взадъ и впередъ по подоконнику и
неумолчно при этомъ чирикая. Бѣгали Же они. сво-
ими коротенькими, бѣленькими, пушистыми ноЖ-
ками, весьма неуклюЖе, безпрестанно растопыривая
крылышки, для поддержанія равновѣсія, чтобы не
упасть.
3°
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
Скушавъ десятка по два, по три, мухъ, птенчики
успокоивались; я бралъ ихъ снова на руку и несъ
обратно въ коробку.
Когда Сильфа и Эльфа подросли на столько, что
уЖе не Желали болѣе сидѣть смирно въ своей ко-
робкѣ, тогда мы помѣстили ихъ меЖду двойными
рамами одного изъ нашихъ оконъ, куда предвари-
тельно пристроили пару Жердочекъ, для сидѣнія.
Туда Же была поставлена и коробка, въ которой вы-
рѣзали сбоку круглое отверстіе, чтобы птенчики
могли, когда пожелаютъ, забираться въ нее, что они
обыкновенно и дѣлали послѣ каЖдой кормеЖки. Вы-
сыпешь имъ, бывало, полную спичечную коробку
мухъ,— скушаютъ и тотчасъ заковыляютъ, гуськомъ,
въ свой «кабинетикъ»—подремать.
Однажды, во время такой кормеЖки, произошелъ
слѣдующій интересный случай. Высыпавъ птенчи-
камъ, меЖду рамами, порядочную порцію полужи-
выхъ мухъ, я сѣлъ за свой рабочій столъ, стоявшій
недалеко отъ окна, въ которомъ помѣщались Сильфа
и Эльфа. Только что я принялся за работу, вдругъ,
слышу, у окна происходитъ какой-то странный шумъ,
точно кто-то сильно бьется въ стекла. Поднявъ го-
лову, я, къ большому моему изумленію, увидѣлъ, что
снаруЖи бьется въ окно ястребъ - перепелятникъ,
тщетно стараясь, съ кровожаднымъ взглядомъ и рас-
топыренными когтями, схватить черезъ стекло одну
изъ нашихъ милыхъ птичекъ, пугливо метавшихся
меЖду оконными рамами. Я бросился къ окну, чтобы
отогнать сѣраго разбойника, но у него такъ разго-
рѣлись глаза на соблазнявшую его добычу, что онъ
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
не сразу меня замѣтилъ и еще нѣсколько секундъ
продолжалъ метаться за птенчиками; потомъ, вдругъ
увидѣлъ меня и быстро улетѣлъ. Сильфа и Эльфа
видимо не поняли того, что происходило, потому что,
черезъ какую нибудь минуту, снова, какъ ни въ чемъ
не бывало, занялись ползавшими вокругъ нихъ му-
хами.
Впослѣдствіи оказалось, что мои домашніе уЖе
раньше видѣли этого ястреба, какъ онъ нѣсколько
разъ пролеталъ совсѣмъ близко мимо окна нашихъ
птенчиковъ. Очевидно, онъ еще издалека замѣтилъ
Сильфу и Эльфу своимъ дальнозоркимъ ястребинымъ
взглядомъ, но тогда не рѣшился броситься на нихъ,
такъ какъ около окна въ то время находились люди.
Въначалѣвторой недѣлипребываніяунасъ Сильфы
и Эльфы, я началъ упраЖнять ихъ крылышки и прі-
учать къ летанію въ комнатѣ. Для этого я саЖалъ
ихъ, по очереди, на палецъ, и то опускалъ, то снова
поднималъ руку. Сильфочка, какъ болѣе крѣпкая
и физически развитая, прекрасно удерЖивала, при
этомъ, равновѣсіе, сильно махая обоими своими кры-
лышками. ЭльфочкаЖе вначалѣ съ трудомъ удержи-
валась на пальцѣ, такъ какъ еще не вполнѣ хорошо
владѣла своимъ поврежденнымъ крыломъ. На дру-
гой или на третій день, Сильфа, въ одно изъ такихъ
упражненій, вдругъ снялась съ моего пальца, и, опи-
савъ небольшой кругъ по комнатѣ, опустилась на
полъ. Я тотчасъ Же ее поднялъ и заставилъ вторично
пролетѣть по комнатѣ, при чемъ она, снова описавъ
кругъ по воздуху, опустилась на голову находившейся
тутъ Же моей дочери. Безъ преувеличенія моЖно ска-
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
зать, что этотъ первый полетъ нашего милаго пи-
томца доставилъ намъ радость не меньшую той, ка-
кую испытываетъ мать при первомъ шагѣ своего
нѣЖно-любимаго ребенка...
Вскорѣ начала летать и Эльфа; но только ей ле-
таніе далось гораздо труднѣе. Вначалѣ она никакъ
не могла описать на воздухѣ кругъ, а летѣла все
по прямой линіи, и, ткнувшись въ стѣну, или въ окно,
падала на полъ или на подоконникъ. Причиною этого
было, очевидно, то обстоятельство, что птичка не
одинаково хорошо владѣла обоими крыльями.
Чрезъ нѣкоторое время я сталъ выносить Сильфу
и Эльфу, для упражненія въ летаніи, въ упомянутую
уЖе раньше большую залу. Зала эта была въ два
свѣта, съ хорами наверху,—вдоль всѣхъ четырехъ
стѣнъ. Покормивъ птенчиковъ мухами, съ оконъ, на
хорахъ, я бросалъ ихъ затѣмъ внизъ, на воздухъ.
Спустившись, приблизительно, до половины высоты
залы, мои птички описывали большой кругъ, снова
поднимались ко мнѣ, на хоры, и садились на протя-
нутую руку. Потомъ, я заставлялъ ихъ дѣлать два,
три и болѣе круговъ кряду по залѣ, достигая этого
тѣмъ, что, когда онѣ возвращались ко мнѣ, Желая
сѣсть на руку, я отмахивался отъ нихъ, приговари-
вая: «пошли, пошли,—полетайте-ка еще»—и онѣ ле-
тали еще и еще, пока я, наконецъ, не принималъ
ихъ на руку. И замѣчательно, что онѣ при этомъ
почти никогда не садились на посторонніе предметы.
Впрочемъ, Эльфа, та иногда еще опускалась на окно,
Сильфа Же непремѣнно всегда летѣла прямо ко мнѣ.
Во время этихъ воздушныхъ прогулокъ, оба птенчика
33
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
всегда неумолчно щебетали: «трикъ, трикъ, трикъ,
трикъ», какъ они, впрочемъ, имѣли обыкновеніе дѣ-
лать это почти круглый день и даЖе нерѣдко и ночью.
Я не знавалъ другихъ такихъ птенчиковъ-болтушекъ,
какими были наши милыя Сильфа и Эльфа.
Послѣ нѣсколькихъ дней такихъ упражненій въ
летаніи, птенчики стали летать уЖе совсѣмъ хорошо,
въ особенности—Сильфа.
Я не имѣлъ въ виду оставлять ихъ у себя на зиму.
Перевозка въ Петербургъ и, затѣмъ, заключеніе
этихъ «дѣтей воздуха» въ нашихъ душныхъ комна-
тахъ, на цѣлыхъ 8 мѣсяцевъ, казалось мнѣ слишкомъ
рискованнымъ и Жестокимъ. Поэтому, ввиду надви-
гавшейся осени и приближенія времени отлета всѣхъ
ласточекъ въихъ теплыя африканскія зимовья, нуЖно
было принять мѣры, чтобы и наши милые питомцы
могли имъ сопутствовать. НуЖно было, чтобы Сильфа
и Эльфа освоились такЖе и съ летаніемъ подъ от-
крытымъ небомъ и выучились сами снискивать себѣ
дневное пропитаніе—ловить летающихъ въ воздухѣ
насѣкомыхъ.
20 августа—ровно черезъ двѣ недѣли послѣ того
дня, когда принесены были къ намъ птенчики —я рѣ-
шился сдѣлать первую попытку выпустить Сильфу
и Эльфу на прогулку подъ открытымъ небомъ.
Въ сопровожденіи почти всѣхъ обитателей нашего
дома, пожелавшихъ присутствовать при столь зна-
менательномъ событіи въ Жизни нашихъ общихъ пи-
томцевъ, я вынесъ ихъ, на рукѣ, на большую, от-
крытую сверху, террасу, находившуюся при ниЖнемъ
этаЖѢ дома. Передъ этой террасой находилась об-
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
ширная площадка — цвѣтникъ, аза цвѣтникомъ воз-
вышались, впереди и съ боковъ, высокія стѣны вѣко-
выхъ липъ стариннаго парка. Выйдя на террасу, я,
легкимъ движеніемъ руки, подбросилъ обѣихъ пти-
чекъ кверху. Эльфочка сразу взяла круто влѣво, и,
пролетѣвъ нѣсколько шаговъ надъ террасой, сѣла на
ея краю, на скамейку. Сильфа Же описала маленькій
круЖокъ, отъ меня всего на какихъ нибудь шаговъ
пять, и снова вернулась ко мнѣ на руку. Казалось,
что обѣ птички боятся отлетать далеко отъ насъ—
своихъ воспитателей. Тогда я посадилъ Сильфу пе-
редъ собой на полъ террасы. Полъ этотъ былъ ас-
фальтовый и не совсѣмъ ровный, съ ямками, и такъ
какъ незадолго передъ тѣмъ шелъ небольшой доЖдь,
то въ нѣкоторыхъ ямкахъ оставалась еще сырость.
ПосаЖенная на полъ, Сильфа сдѣлала нѣсколько
шаЖковъ къ одной изъ такихъ сырыхъ ямокъ и на-
чала возить носикомъ по асфальту, какъ бы стараясь
раздобыть изъ него воду, чтобы напиться. Надо за-
мѣтить, что до того времени птенчики у насъ воды
для питья не получали. Тотчасъ Же я попросилъ
принести немного воды, и налилъ ее въ ямку, около
которой сидѣла Сильфа. Какъ только вода была на-
лита, Сильфа тотчасъ Же съ Жадностью припала къ
образовавшейся луЖицѣ и долго и много пила, въ
нѣсколько пріемовъ. Затѣмъ она вошла въ воду, не-
мноЖко въ ней потрепыхалась—покупалась—потомъ
отряхнулась, вспорхнула и полетѣла... Но теперь по-
летѣла она уЖе совсѣмъ иначе: вода видимо при-
дала ей силу: она полетѣла сильно и смѣло, сдѣ-
лала большой кругъ надъ цвѣтникомъ и снова опу-
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
стилась на полъ террасы, передъ луЖгщей. Снова
попила,—еще и еще, опять сдѣлала большой кругъ
передъ домомъ и повторила это такъ раза три, че-
тыре; наконецъ, видимо утомившись, сѣла на про-
тянутую мною ей руку и больше летѣть уЖе не за-
хотѣла.
Эльфочкѣ, конечно, такЖе было тотчасъ Же пред-
ложено напиться, при чемъ и она немноЖко поку-
палась, послѣ чего, будучи подброшена мною на воз-
духъ, поднялась довольно высоко и описала боль-
шой кругъ—вокругъ всего дома; но только она не
вернулась къ намъ на террасу, а опустилась на крышу
дома, откуда и была снята заботливой рукой.
Послѣ этого перваго вылета нашихъ пернатыхъ
«дѣтокъ въ «большой свѣтъ», я сталъ выносить
ихъ ежедневно, раза по два, на воздухъ, и застав-
лялъ дѣлать все большія и большія прогулки. Вы-
несу ихъ, бывало, на балконъ второго этаЖа дома
и пущу на всѣ четыре стороны. Защебечутъ птен-
чики и скроются изъ виду. Первые дни они не уле-
тали далеко, такъ что я могъ все время слышать
ихъ неумолчное щебетанье во время полета, хотя
самихъ ихъ, заслоненныхъ отъ меня домомъ или де-
ревьями парка, и не видѣлъ. Но, мало-по-малу, они
стали отлетать все на большее и большее разстоя-
ніе, такъ что, стоишь, бывало, на балконѣ минутъ
пять и Ждешь своихъ дорогихъ птичекъ, усиленно
прислушиваясь, не донесется ли откуда нибудь ихъ
щебетаніе; и такъ соЖмется сердце при мысли, что
онѣ могутъ не вернуться!.. Но вотъ послышались
вдали, за домомъ, знакомые звуки -«трикъ-трикъ»,—
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
блиЖе и блиЖе, и изъ-за угла показывается летящая
прямо ко мнѣ Сильфочка, а вслѣдъ за нею, вскорѣ,
и Эльфочка. Черезъ секунду обѣ сидятъ уЖе на
моей рукѣ, весело щебеча и смотря на меня своими
прелестными черными глазенками, а я ихъ цѣлую и
ласкаю...
Въ одну изъ такихъ прогулокъ Сильфы и Эльфы,
я долго и напрасно Ждалъ ихъ на своемъ балконѣ,—
онѣ не возвращались. Тогда я
отправился на другойбалконъ, на
противоположной сто-
ронѣ дома, откуда от-
крывался болѣе широ-
кій кругозоръ, и съ
него увидѣлъ, что
мои птички круЖат-
ся высоко въ воз-
духѣ, со многими другими город-
скими ласточками. Узнать среди
нихъ Сильфу и Эльфу было не тру-
дно, по столь знакомому мнѣ не-
умолчному ихъ щебетанію, въ то время какъ про-
чія ласточки летали большею частію молча, ловя въ
воздухѣ мушекъ; Эльфочку Же, кромѣ того, легко
было узнать еще и по ея неособенно искусному по-
лету.—Наблюдая своихъ птичекъ круЖащимися среди
другихъ ласточекъ, я вскорѣ, къ большой моей ра-
дости, замѣтилъ, по движеніямъ Сильфы въ воздухѣ,
что она уЖе весьма искусно ловитъ на-лету насѣ-
комыхъ. Относительно Эльфы мнѣ не удалось этого
замѣтить. Вскорѣ обѣ птички замѣтили меня, на
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
балконѣ, съ веселымъ щебетаніемъ подлетѣли ко
мнѣ и усѣлись на протянутую руку. Въ то время,
какъ онѣ подлетали, слѣдомъ за ними подлетѣли
къ балкону и пронеслись надъ нимъ, едва не кос-
нувшись меня, штукъ пять-шесть «вольныхъ» ласто-
чекъ, которыя, очевидно, узнали въ моихъ птичкахъ
глупенькихъ еще птенчиковъ и слѣдили за. ними. Это
обстоятельство такЖе не мало меня порадовало, такъ
какъ давало надеЖду, что, когда придетъ время на-
шимъ милымъ питомцамъ совсѣмъ насъ покинуть, они
не останутся одни и безпомощны.
Такъ прошла цѣлая недѣля, въ продолженіе кото-
рой Сильфа и Эльфа ежедневно, и какъ я уЖе ска-
залъ, раза два въ день, совершали свои воздушныя
прогулки.
Утромъ 27-го августа, отправивъ, по обыкновенію,
съ балкона, нашихъ птичекъ на прогулку, я возвра-
тился въ комнаты. Минутъ черезъ двадцать, вспом-
нивъ о птичкахъ, я отправился на знакомую уЖе намъ
террасу, на которой въ то время находилось цѣлое
общество — изъ нашихъ домашнихъ и гостившихъ у
насъ добрыхъ знакомыхъ — къ которымъ Сильфа и
Эльфа разъ уЖе подлетали при мнѣ, пока я стоялъ
еще на своемъ балконѣ. Въ тотъ моментъ, когда я
выходилъ изъ дверей дома на террасу, мимо нея, и
отчасти надъ ней, пронеслась съ тревожнымъ кри-
ками стая ласточекъ, а за нею нѣсколько бѣлыхъ
трясогузокъ, и почти въ тотъ Же моментъ изъ-за угла
дома стрѣлой вынесся ястребъ-перепелятникъ, уда-
рилъ, передъ самой верандой, въ одну изъ отстав-
шихъ отъ стаи трясогузокъ и, схвативъ ее, скрылся
;в
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
-5 У
меЖду деревьями парка; ласточки Же—а съ ними и
Сильфа съ Эльфой—унеслись въ сторону полей и
скрылись изъ вида. Все это произошло такъ быстро
и такъ внезапно, что мы всѣ, стоявшіе на террасѣ,
не успѣли, какъ говорится, даЖе глазомъ моргнуть.—
Тотчасъ Же одинъ изъ присутствовавшихъ бросился
въ домъ за руЖьемъ и мы съ нимъ побѣЖали въ
паркъ, разыскивать разбойника ястреба, въ надеЖдѣ,
если не спасти бѣдную трясогузочку — ее конечно
уЖе не было въ Живыхъ—
то по крайней мѣрѣ уни-
чтоЖить сквернаго хищни-
ка, повадившагося въ по-
слѣднее время вертѣться
около нашего дома.
Однако, не смотря на
самые тщательные ро-
зыски, ястреба от-
крыть намъ не уда-
лось. Въ этихъ поискахъ прошло добрыхъ четверть
часа. Возвратившись на террасу, я узналъ, что Силь-
фы и Эльфы еще нѣтъ—не возвращались. Прошло
полчаса, часъ—ихъ все еще не было, и кругомъ нигдѣ
не было видно летающихъ ласточекъ. Тогда я по-
слалъ находившуюся у насъ въ услуЖеніи дѣвоч-
ку, изъ мѣстныхъ Жительницъ, узнать на конюшен-
номъ дворѣ — гдѣ находились слуЖбы и было много
Жилыхъ помѣщеній, и гдѣ гнѣздились ласточки, —
не прилетѣли ли къ кому нибудь въ окно наши
птички. Дѣвочка вернулась съ извѣстіемъ, что тамъ
ихъ никто не видѣлъ и что вообще ни тамъ, ни

59
СИЛЬФА И ЭЛЬФА
въ деревнѣ, нигдѣ не видно летающихъ ласто-
чекъ.
Наступилъ вечеръ. Тщетно я и наши домашніе
ходили вокругъ дома, прислушивались — не послы-
шится ли гдѣ нибудь знакомое щебетанье; звали
Сильфу и Эльфу по именамъ, чмокали губами—какъ
это дѣлали всегда во время кормленія птенчиковъ
и на каковой звукъ наши птички обыкновенно при-
летали даЖе довольно издалека — все было тщетно!
На утро, и весь другой день, то тотъ, то другой
изъ обитателей нашаго дома безпрестанно выходили
на улицу — высматривали, прислушивались, звали—
все понапрасну: Сильфа и Эльфа не возвращались.
На третій день, утромъ, у меня шибко забилось
сердце, когда я, выйдя на балконъ, увидѣлъ недалеко
отъ дома крутившуюся въ воздухѣ стайку город-
скихъ ласточекъ, — но онѣ летали молча, изрѣдка
лишь издавая короткое щебетаніе, и меЖду ними
Сильфы и Эльфы не было—несомнѣнно. МоЖетъ
быть —и даЖе весьма вѣроятно —это были уЖе чу-
жія ласточки, прилетѣвшія изъ другой мѣстности,
такъ какъ къ этому времени уЖе начался осенній
перелетъ ласточекъ.
Такъ съ тѣхъ поръ мы болѣе уЖе и не видѣли
нашихъ милыхъ Сильфу и Эльфу.
Гдѣ-то онѣ теперь?!—Хочу надѣяться, что онѣ
благополучно круЖатся гдѣ нибудь подъ африкан-
скимъ небомъ и ловятъ мушекъ подъ горячими лу-
чами тропическаго солнца*)...
') Писано зимой.
4©
КАКОЕ ДЕРЕВО САМОЕ
ПРЕКРАСНОЕ?
Какое дерево самое
дрекрасное?
«Во всѣхъ ть\ душенька, на-
рядахъ хороша».
И- Богдановичъ.
ТО касается до меня, то
по-моему, нѣтъ дерева
прекраснѣе березы.
«Ну, уіъ будто бы
и такъ?» слышится мнѣ
голосъ сомнѣвающагося
- читателя.
Право такъ. Вотъ и покой-
ный бразильскій императоръ
Донъ-Педро, объѣздившій почти весь бѣлый свѣтъ,
такіе высказалъ, любуясь одною изъ подмосков-
ныхъ березовыхъ рощъ, что береза самое красивое
дерево изъ всѣхъ видѣнныхъ имъ въ его іизни. А
еще онъ видѣлъ нашу березу только лѣтомъ и не
видалъ ее ни весной, ни осенью, ни зимой!
Мы часто незамѣчаемъ красоты предметовъ, встрѣ-
чающихся намъ съ самаго ранняго дѣтства, какъ го-
ворится, на каідомъ шагу. Мы привыкли скользить
по нимъ равнодушнымъ, невнимательнымъ взглядомъ.
45
КАКОЕ ДЕРЕВО САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ?
То Же и съ березой: мало кто любуется ею у насъ
настолько, насколько она того заслуживаетъ.
Одна уЖе бѣлая, гладкая кора этого дерева чего
стоитъ! Какое, благодаря ей, торжественное сіяніе
разлито внутри березовой рощи, въ ясный лѣтній
день, —сіяніе, котораго мы тщетно стали бы искать
въ какой либо другой, не березовой рощѣ.
Какъ привлекателенъ для глаза тотъ нѣЖный ро-
зовый отблескъ на бѣлой корѣ березовыхъ вершинъ,
отъ румяныхъ лучей ранне-весенняго заходящаго
солнца, — отблескъ, который былъ такъ мастерски
схваченъ нашимъ художникомъ Клеверомъ и соста-
вляетъ лучшее украшеніе многихъ изъ его картинъ.
А свѣЖая, нѣЖная весенняя зелень березы—развѣ
это не прелесть! Эти маленькіе пучечки остроконеч-
ныхъ, смолисто-душистыхъ, блестящихъ листиковъ—
какъ изукрашиваютъ они тонкія, гибкія вѣтви бе-
резы и какъ ласкаютъ нашъ глазъ! Кто не соблаз-
нится, идя мимо березы въ это время, сорвать себѣ
вѣточку, чтобы подольше ею полюбоваться!
А лѣтомъ! Сколько красоты и разнообразія въ
обильно покрытыхъ листьями березахъ! У этой, вотъ,
тонкія длинныя вѣтви, словно зеленыя гирлянды,
низко свѣшиваются къ землѣ и придаютъ всему де-
реву какой-то торЖественно-печальный видъ.
«...Такъ, издали замѣтна-/ едва.
Береза плакала, какъ скорбная вдова
Иль матерь нѣжная, утратившая сына...»
— какъ прекрасно говоритъ поэтъ *) про одну изъ
такихъ плакучихъ березъ.
*) А. Мицкевичъ.
44

КАКОЕ ДЕРЕВО САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ?
А вонъ у той молодой березы каАдый листъ кра-
сиво изогнутъ лодочкой, и стоитъ она мегкду почтен-
ными важными дубами, словно завитой, кудрявый
франтикъ меікду маститыми мушками.
А эта, вотъ, опять красотка совсѣмъ въ особомъ
родѣ: ея блестящіе, совсѣмъ плоскіе и почти круг-
лые листья обильно покрываютъ довольно короткія
вѣточки, и, имѣя такой видъ какъ будто они метал-
лическіе, придаютъ всему дереву необычайно свое-
образный, въ высшей степени привлекательный видъ.
Много найдется еще и другихъ разнообразныхъ
красавицъ меікду нашими березами. Поприсмотри-
тесь лѣтомъ, поищите—въ особенности въ садахъ и
паркахъ, да по лѣснымъ опушкамъ и полянамъ.
А развѣ не прелестны наши березы, когда —
«...подъ оскудѣвшимъ солнцемъ,
Осенней, позднею порой,
Ихъ каждый листъ блеститъ червонцемъ
Надъ серебристою корой» —
— въ особенности, когда такое «золотое» дерево вы-
рисовывается на темной зелени елей или пихтъ.
Наконецъ, зимой, въ морозно-инистомъ нарядѣ,
какое дерево сравнится по красотѣ съ березой, въ
особенности съ плакучей, ко^іа она стоитъ изукра-
шенною по всѣмъ своимъ вѣточкамъ, словно по ма-
товому серебру, милліонами сверкающихъ на солнцѣ
кристалликовъ! Какъ великолѣпно вырисовывается
она, въ такомъ своемъ волшебномъ нарядѣ, на голу-
бовато-фіолетовомъ небѣ, въ морозный февральскій
вечеръ! Освѣщенное нѣікнымъ розоватымъ свѣтомъ
послѣднихъ солнечныхъ лучей, со своими длинными,

КАКОЕ ДЕРЕВО САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ?
низко-свѣшивающимися, сверкающими вѣтвями, де-
рево это представляетъ собою поистинѣ волшебное
зрѣлище. Словно видишь передъ собою громадный
фонтанъ, брызги котораго внезапно оледенѣли и по-
висли въ воздухѣ...
Да, прекрасное дерево береза, и—какъ себѣ хо-
тите, а по-моему —нѣтъ его прекраснѣе!...
47
3
л
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
I
Прыгавшій Оарометръ.
ЛИ вы когда-нибудь
о прыгающемъ баромет-
рѣ? Врядъ ли,—потому что
я только что сейчасъ приду-
это названіе для одной
хорошенькой маленькой ля-
гушечки, которая очень часто
прекрасно предсказываетъ
мнѣ приближеніе ненастной
погоды,—не хуЖе любого на-
стоящаго барометра, а нерѣд-
ко даЖе и лучше. Позвольте васъ
познакомить съ этимъ удивитель-
нымъ «звѣрькомъ». Зовутъ его квак-
шей или лягушкой древесницей. Квак-
шей зовутъ эту лягушечку, вѣроятно, пото-
му, что она умѣетъ громко квакать, а древесницей —
потому, что она большую часть своей Жизни про-
водитъ на деревьяхъ. Величиною она почти вдвое
меньше нашей обыкновенной сѣрой лягушки и вся
окрашена въ прекрасный свѣтло-зеленый цвѣтъ, за
исключеніемъ только двухъ черныхъ продольныхъ
полосъ на бокахъ. Глазки у нея днемъ золотистые,
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
съ узкимъ, въ видѣ щелочки, чернымъ зрачкомъ,
вечеромъ Же—совсѣмъ черные, большіе, круглые и
очень красивые. Водится эта миловидная лягушечка
въ юЖной и западной Россіи, и—только тамъ, гдѣ
есть деревья; гдѣ нѣтъ деревьевъ —какъ, напримѣръ,
въ степяхъ—тамъ нѣтъ и квакши. Зиму она проводитъ
въ спячкѣ, подобно прочимъ лягушкамъ, забившись
въ подземныя норы или въ тину прудовъ и канавъ.
Весной Же, когда ледъ растаетъ, воздухъ согрѣется
и въ немъ заиграютъ разныя мушки и козявки—
квакша переселяется на деревья, въ зеленую листву,
подъ цвѣтъ которой вполнѣ подходитъ своей окра-
ской. Здѣсь она проводитъ все лѣто, занимаясь лов-
лей летающихъ меЖду листьями и бѣгающихъ по вѣт-
камъ насѣкомыхъ, лишь изрѣдка покидая свой зеле-
ный шатеръ—въ дни продолжительнаго ненастья.
Если временно набѣЖитъ доЖдевая тучка, квакша
прицѣпляется къ ниЖней сторонѣ листа и выЖидаетъ
тамъ, какъ подъ зонтикомъ, пока доЖдь не пройдетъ.
Если Же дождикъ зарядитъ надолго —она спускается
съ дерева, забирается въ воду ближайшей канавы
или пруда и отсиЖивается тамъ, до окончанія не-
настья, послѣ чего снова переселяется на древесныя
вѣтви. Такимъ образомъ, благополучіе этой малень-
кой лягушечки вполнѣ зависитъ отъ погоды: хорошая
стоитъ погода — ясно свѣтитъ солнышко —ей сытно
и уютно въ ея зеленомъ древесномъ шатрѣ; и на-
оборотъ, если погода дурная, ненастная — квакша
голодаетъ и отсиЖивается въ прудовой тинѣ.
Я упомянулъ, что квакша, во время доЖдя, при-
цѣпляется къ ниЖней поверхности листа. У васъ
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
монетъ явиться вопросъ—какимъ образомъ она это
дѣлаетъ, и вообще, какъ это такъ: лягушка, и вдругъ—
лазаетъ по деревьямъ? А вотъ какъ: дѣло въ томъ,
что у квакши, на концахъ ея пальцевъ, имѣются
особые присоски, въ родѣ маленькихъ кругленькихъ
подушечекъ, благодаря которымъ она моЖетъ удер-
живаться не только на шероховатой поверхности
листа или древеснаго ствола, но моЖетъ даЖе пре-
красно лазать по оконнымъ стекламъ. При этомъ ей
помогаетъ такЖе и ея мягкое, выпуклое брюшко, ко-
торое она плотно приЖимаетъ, напримѣръ, къ стеклу,
когда взбирается по немъ кверху, или дерЖится на
$3
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
немъ неподвижно. Присасывательная сила въ кон-
чикахъ пальцевъ у квакши настолько велика, что ей,
то-есть квакшѣ, достаточно, во время прыЖка съ
одного мѣста на другое, дотронуться только однимъ
какимъ-нибудь пальцемъ до того или другого пред-
мета, чтобы тотчасъ Же на немъ удерЖаться и по-
виснуть. Для нея это очень ваЖно, при ея охотахъ
за насѣкомыми, среди древесныхъ вѣтвей. Сидитъ,
напримѣръ, квакша на древесной вѣткѣ среди ли-
стьевъ, сама зеленая какъ листъ, и высматриваетъ
себѣ добычу. Летитъ мимо небольшой мотылекъ;
квакша дѣлаетъ прыЖокъ на воздухъ,—ловитъ на
лету мотылька, и, падая съ широко растопыренными
лапками и пальцами, цѣпляется за первый Же под-
вернувшійся листъ, котораго она коснулась, хотя бы
однимъ какимъ либо изъ своихъ пальцевъ. Повиснувъ,
напримѣръ, на пальцѣ одной изъ заднихъ лапокъ—
слѣдовательно, внизъ головой—квакша тотчасъ Же
«перетягивается» на ней, какъ ловкій акробатъ, и,
изогнувшись, цѣпляется соотвѣтствующей передней
лапкой за тотъ Же листъ и затѣмъ вся взбирается
на него.* Мнѣ неоднократно случалось наблюдать
такія акробатическія штуки, родѣлывавшіяся моей
квакшей, Жившей у меня въ омнатной тепличкѣ—
стекляномъ шкафикѣ съ растеніями.
Весной, на волѣ, квакши-самцы, подобно прочимъ
лягушкамъ, задаютъ веселые концерты: раздувъ пу-
зыремъ свое горлышко, они громко выбарабанива-
ютъ свое однообразное «та-та-та-та-та...»—совсѣмъ
похоЖее на тѣ звуки, которые выколачиваютъ дере-
вянной колотушкой ночные стороЖа. Квакша нико-
я
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
гда не кричитъ очень долго—дѣлаетъ частые пере-
рывы: крикнетъ разъ 20—30 кряду свое «та»—и за-
молчитъ на минуту, другую. Гдѣ по сосѣдству на
деревьяхъ Живетъ нѣсколько квакшъ, тамъ, обык-
новенно, одна изъ нихъ является какъ бы запѣвалой:
она начинаетъ, а прочія подхватываютъ; она замол-
читъ— и другія замолчатъ. Квакши кричатъ такЖе
и въ другія времена года, но .только гораздо рѣЖе,
чѣмъ весной, и именно, преимущественно передъ
дурной погодой.
Такъ вотъ каковъ этотъ «зверёкъ», называемый
квакшей.
Узнавъ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, что въ
одномъ изъ петербургскихъ магазиновъ продаются
квакши, для содержанія ихъ въ комнатахъ, мнѣ при-
шло въ голову купить одну изъ нихъ, въ числѣ по-
дарковъ на елку моимъ дѣтямъ. Выбирая для меня
квакшу съ черноватымъ складчатымъ горлышкомъ—
что слуЖитъ признакомъ взрослаго, способнаго уЖе
кричать, самца — продавщица меЖду прочимъ ска-
зала, что въ ночь, наканунѣ, ея квакши много кри-
жали, «какъ это онѣ всегда дѣлаютъ передъ отте-
пелью»— прибавила она. (Дѣло было въ декабрѣ, и
на дворѣ, дѣйствительно, стояла сильная оттепель,
съ доЖдемъ и вѣтромъ). Эти слова продавщицы очень
меня обрадовали, такъ какъ тогда я еще не зналъ,
что квакши кричатъ такЖе и зимой, да къ тому Же
еще и не «зря» кричатъ, а съ толкомъ —если продав-
щица говоритъ правду.
Тутъ Же, въ магазинѣ, купилъ я и «домикъ» для
квакши—нѣчто въ родѣ хорошенькаго, изъ окрашен-
55
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
ной Жести, шкафика, съ такой Же продырявленной
(для воздуха) крышкой и стеклами вмѣсто стѣнъ. На
дно этого домика былъ положенъ мохъ, поставлена
стекляшечка для воды (ванночка) и маленькая, Же-
стяная Же, лѣсенка. — «По этой лѣсенкѣ»,—сказала
продавщица,—«лягушкабудетъ подниматься кверху—-
передъ хорошей погодой, и спускаться внизъ —пе-
редъ худой»... Однако, впослѣдствіи, это оказалось
вздоромъ: квакша очень рѣдко когда взбиралась на
лѣсенку, большею Же частію лазила по стекламъ до-
мика, такъ что лѣсенка больше слуЖила какъ укра- •
шеніе — въ родѣ мебели. Кстати, я здѣсь Же замѣчу,
что, если бы кто-нибудь изъ моихъ читателей взду-
малъ завести себѣ квакшу, то вовсе нѣтъ надобности
покупать для нея такой домикъ (который, къ тому
Же, стоитъ болѣе чѣмъ вдвое дороЖе самой квакши),
а моЖно устроить для нея помѣщеніе въ большой
сцркляной банкѣ изъ-подъ варенья, положивъ на дно
моху, небольшой камень (подъ который квакша лю-
битъ иногда запрятываться),поставивъ ванночку(стек-
ляную или Жестяную) съ водой и завязавъ банку,
сверху, кускомъ кисеи или марли. НуЖна именно не
питейка, а ванночка съ''водой—то-есть такой ве-
личины сосудикъ, чтобы лягушка могла свободно
въ немъ помѣщаться, такъ какъ квакши, какъ и всѣ
прочія лягушки, не пьютъ воду, какъ другія Живот-
ныя, а вбираютъ ее въ себя поверхностью своего
тѣла.
Когда была заЖЖена елка, и квакша, въ своемъ
хорошенькомъ домикѣ, появилась на «подарочномъ»
столѣ, она привлекла къ себѣ общее вниманіе и
5б
ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
имѣла, какъ говорится, «большой успѣхъ». Малень-
кій зеленый «прыгунъ-барабанщикъ», который будетъ
«барабанить» передъ худой погодой—это было очень
забавно, интересно и совсѣмъ ново...
Итакъ, квакша водворилась въ нашемъ домѣ. Ка-
ікдый ея крикъ — забавлявшій вначалѣ всѣхъ моихъ
домашнихъ, спѣшившихъ посмотрѣть на раздутое въ
то время пузыремъ горлышко квакши — заносился
мною въ записную книзкечку, рядомъ съ замѣтками
о погодѣ (которыя я дѣлаю, узке съ давнихъ лѣтъ,
ежедневно, не менѣе трехъ разъ въ день).
Проікила у меня эта первая квакша, двѣ зимы
и два лѣта. Она прекрасно предсказывала, зимой,
своими криками, казкдую оттепель и казкдую мятель—
за день, за два, а иногда и за три. На третье лѣто
она пропала — отъ неумѣлаго ухода въ чуткихъ ру-
кахъ, во время моего отъѣзда на лѣтнее время изъ
дома. Послѣ того, въ теченіе двухъ лѣтъ я не могъ
достать хорошей квакши-крикуньи; наконецъ мнѣ
снова удалось обзавестись (и всего за 50 коп.) «пры-
гающимъ барометромъ», съ которымъ, позкалуй, не
сравнился бы—по заблаговременности предсказанія
н ^астья—ни одинъ изъ настоящихъ барометровъ,
продающихся въ оптическихъ магазинахъ. Еще, бы-
вало, на дворѣ совсѣмъ ясно и морозно, на небѣ ни
одной тучки, барометръ на стѣнѣ моего кабинета
показываетъ прекрасную погоду, иногда дазке еще
поднимается кверху, но—закричала квакша, и я, и
всѣ мои домашніе навѣрное у>ке знаемъ, что скоро
небо начнетъ заволакиваться тучами и погода пере-
мѣнится: къ вечеру, или завтра, а самое позднее
8

ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
послѣзавтра, пойдетъ снѣгъ, поднимется вѣтеръ,
мятель и станетъ теплѣе.
Лѣтомъ мнѣ еще не случалось наблюдать квакшу
въ комнатѣ, потому что я на лѣтніе мѣсяцы обыкно-
венно уѣзЖаю, со всей семьей, изъ дома, перевозить
Же съ собой квакшу, при далекомъ путешествіи, не
особенно удобно. А очень было бы интересно про-
слѣдить за криками квакши и лѣтомъ—такъ Же ли
хорошо предсказываетъ она наступленіе дурной по-
годы, какъ и зимой?
Въ заключеніе—нѣсколько словъ о томъ, какъ и
чѣмъ кормить въ комнатѣ квакшу. Дѣло это очень
не хитрое: въ лѣтнее время, когда моЖно безъ труда
доставать комнатныхъ мухъ, квакшу кормятъ этими
мухами, впуская ихъ Живыми въ домикъ или въ банку,
въ которой Живетъ квакша. Мухи долЖны быть не-
премѣнно Живыя, потому что мертвыхъ, не двигаю-
щихся, насѣкомыхъ лягушки не трогаютъ. Сколько
именно мухъ давать въ день —это скоро выяснится,
при кормленіи, такъ какъ квакша не станетъ ѣсть
больше, чѣмъ ей нуЖно, и излишнія мухи будутъ
оставаться въ банкѣ. Зи/ой Же, когда нѣтъ мухъ,
квакшу лучше всего кормить тараканами-прусаками
(врядъ ли у насъ, въ Россіи, встрѣтится гдѣ-нибудь
затрудненіе ихъ доставать), а такЖе и мучными чер-
вями, къ которымъ, впрочемъ, приходится ее сначала
пріучать. Только, въ зимнее время нуЖно кормить
квакшу гораздо рѣЖе: разъ или два въ недѣлю, по
2— 3 таракашка каЖдый разъ. Во время кормленія
очень интересно смотрѣть, какъ квакша ловитъ бѣ-
гающихъ въ ея помѣщеніи таракановъ или мухъ, —
$8

ПРЫГАЮЩІЙ БАРОМЕТРЪ
какіе ловкіе дѣлаетъ она прыіккп и какъ иногда за-
бавно промахивается.
Необходимо такзке. заботиться, чтобы въ ван-
ночкѣ вода была всегда чистая (мѣнять казкдый день!),
тогда квакша будетъ здорова. Больная Же квакша
никуда не годится—она перестаетъ кричать.
По временамъ моікно выпускать квакшу погулять—
на столъ или на полъ (она очень чистое Животное—
ничего не запачкаетъ). При этомъ мо;кно увидѣть,
какіе огромные и ловкіе прыЖки дѣлаетъ эта малень-
кая лягушечка. Мои дѣти очень любили устраивать
такія «квакшины прогулки» (большею частію по ве-
черамъ, за чайнымъ столомъ), при чемъ, обыкновенно,
бывало не мало смѣха...
59
ВОРОБЬИ И РОЗЫ
Воробьи 0 розы.
О ВТОРОЙ половинѣ
семидесятыхъ годовъ,
мнѣ привелось пробить
нѣсколько лѣтъ въ от-
даленныхъ окрестностяхъ
Петербурга—за Пороховы-
ми. Въ садикѣ, расположенномъ
при домѣ, въ которомъ я Жилъ,
находилось нѣсколько кустовъ
прекрасныхъ бѣлыхъ розъ. Ку-
сты эти составляли истинную красу сада, когда они
покрывались, около половины іюня, роскошными,
крупными, душистыми цвѣтами.
Весной, когда раскрывались почки, молоденькіе
листочки этихъ кустовъ выходили изъ почекъ, обык-
новенно спутанными—какъ бы склеенными — тончай-
шими паутинками. Внутри такихъ спутанныхъ листоч-
ковъ всегда моЖно было найти крошечнаго, бурень-
каго, гладкаго червячка, усердно поѣдавшаго моло-
ВОРОБЬИ И РОЗЫ
дую, сочную мякоть разворачивавшихся листьевъ.
Когда начинали развиваться бутоны, то и въ нихъ,
почти въ каЖдомъ, моЖно было найти по такому Же
буренькому червячку.
Не говоря уЖе про вредъ, который наносили эти
червячки Розановымъ кустамъ, поѣдая ихъ листья,
особенно было досадно то, что червячки эти такЖе
высверливали и бутоны, и тѣмъ уродовали будущіе
цвѣты.
Понятно, что такіе непрошенные гости доставляли
хозяевамъ сада, ежегодно, не мало заботъ: червяковъ
приходилось разыскивать и уничтожать, при чемъ
перецарапывалось не мало рукъ объ острые шипы
Розановыхъ кустовъ. И все-таки, несмотря на обыс-
киваніе и уничтоженіе, всегда оставалось нѣкоторое
количество червей, недосмотрѣнныхъ и уцѣлѣвшихъ,
а вслѣдствіе этого ежегодно получалось десятка пол-
тора-два изуродованныхъ цвѣтовъ.
Такъ продолжалось изъ года въ годъ.
Въ одно прекрасное утро послѣднихъ дней мая,
сидѣлъ я въ нашемъ садикѣ и читалъ газету. Чер-
вей еще не обирали. Вдругъ, вниманіе мое было от-
влечено отъ газеты усиленнымъ чириканьемъ и воз-
ней цѣлой стаи воробьевъ, штукъ въ 30—40, об-
лѣпившихъ наши розановые кусты.—Немного было
нуЖно догадливости чтобы понять въ чемъ дѣло: ка-
кой-то ловкій сыщикъ-воробей открылъ нашего злого
врага, кликнулъ кличъ соратникамъ —- и началось
истребленіе!..
Не прошло и часа, какъ около Розановыхъ кус-
товъ снова водворилась тишина.
с+
ВОРОБЬИ И РОЗЫ
Воробьи сдѣлали свое дѣло чисто: никогда еще
кусты нашихъ розановъ не были усыпаны такимъ
множествомъ—и такихъ роскошныхъ, безукоризнен-
ныхъ—розъ, какъ въ томъ году.
9

отцовскій садъ
Отцовскій садъ.
(Отрывокъ изъ воспоминаній дѣтства).
Кто посадитъ дерево —
того благословятъ внуки.
(старая истина).
КАКІЯ были въ этомъ саду слав-
ныя сливы — ікелтыя, какъ янтарь,
и крупныя, какъ куриное яйцо! *)
Торопишься, бывало, поскорѣе
окончить свой утренній «туа-
летъ», чтобы успѣть пораньше
сбѣгать въ садъ и подобрать
опавшія за ночь «бѣлыя» сливы.
' И какъ онѣ красиво выгляды-
вали изъ росистой травы,—та-
кія аппетитныя, Желтыя, круг-
лыя! Ихъ относили къ отцу, ко-
торый очень дороЖилъ ими, такъ какъ въ саду было
немного такихъ деревьевъ. Нерѣдко опадали на землю
не совсѣмъ еще созрѣвшія сливы, и тогда отецъ
клалъ ихъ на окно—дозрѣвать на солнцѣ. Какъ вкусно
пахли онѣ, пригрѣтыя солнышкомъ!..
*) Находился въ Бѣлоруссіи (въ г. Полоцкѣ, Витебской губерніи).
б9
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
Подавались эти сливы, какъ угощеніе, особенно
почетнымъ гостямъ, въ хрустальной граненой кор-
зиночкѣ, съ золотой ручкой.
Яблокъ и грушъ росло въ нашемъ саду много раз-
ныхъ сортовъ. Въ особенности было много разныхъ
сортовъ яблоковъ: маленькія сладкія карабовкщ
большія бѣлыя антоновки; крупные, круглые, ру-
мяные апорты; продолговатыя титовки; бѣлый,
какъ воскъ, полупрозрачный наливъ, и разныя дру-
гія. Насъ, дѣтей, въ особенности интересовали на-
ливныя яблоки, потому что онѣ поспѣвали раньше
всѣхъ — нерѣдко уЖе къ концу іюля—и такъ славно
похрустывали, когда подавишь ихъ пальцемъ. Была
еще одна яблоня, съ красивыми блестяще-румяными
яблоками, которыхъ, однако, нельзя было ѣсть, по-
тому что онѣ были совсѣмъ горькія. Это дерево на-
ходилось въ полномъ распоряженіи у насъ—ребятъ,
и его красивые плоды играли роль смертоносныхъ
пуль и картечей во время нашихъ дѣтскихъ «войнъ».
Изъ грушевыхъ деревьевъ я помню въ особенности од-
но—небольшое и маловѣтвистое, приносившее плоды
величиною чуть не въ кулакъ, и вкусные-превкусные.
Ко дню св. Владиміра (15 іюля) вызрѣвали вишни—
почти совсѣмъ черныя и очень сладкія. Собираніе
вишенъ поручалось, обыкновенно, намъ, дѣтямъ, и
мы исполняли это порученіе съ великимъ удоволь-
ствіемъ, такъ какъ въ вознагражденіе за труды раз-
рѣшалось съѣдать вишеньки, надклюнутыя птицами,
а такихъ встрѣчалось не мало, и онѣ были самыя
вкусныя. Усядешься, бывало, съ корзинкой на вѣт-
кахъ дерева — собираешь да покушиваешь, а іюль-
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
ское солнышко такъ славно пригрѣваетъ спину! Внизу,
подъ деревомъ, бродитъ наша собачка, Гастонка, и
тоЖе лакомится упавшими на землю вишнями, ловко
выплевывая косточки.
Всѣ фруктовыя и другія деревья нашего сада были
посаЖены собственноручно отцомъ—страстнымъ лю-
бителемъ садоводства. СаЖалъ онъ ихъ съ любовью,
съ любовью за ними уха-
живалъ, апотомуиплоды
получались обильные и
прекрасные. Онъ и насъ,
дѣтей, пріучалъ помо-
гать себѣ, при различ-
ныхъ работахъ по уходу
за плодовыми деревьями.
Въ особенности любилъ
я весеннюю обрѣзку
«водяныхъ» побѣговъ —
тонкихъ и прямыхъ, какъ
тросточка, безплодныхъ
вѣтокъ, выраставшихъ
на деревьяхъ въ одно лѣто на длину почти ар-
шина. Малыми ребятами, мы, братья, подбирали
съ земли срѣзанные отцомъ водяные побѣги и за-
бавлялись ими, какъ хлыстиками, когда Же подрос-
ли, то и сами, съ кривымъ садовымъ ноЖомъ въ ру-
кахъ, помогали отцу въ обрѣзкѣ этихъ побѣговъ.
Обрѣзка эта производилась ранней весной, въ пер-
выхъ дняхъ апрѣля, когда начинала уЖе пробиваться
молоденькая травка, цвѣли маргаритки, пѣли зяб-
лики и другія прилетныя птицы, солнышко свѣтило

ОТЦОВСКІЙ САДЪ
по весеннему и работать въ саду было очень весело.
А уЖъ какъ было весело, красиво и нарядно въ са-
ду, когда всѣ эти яблони, груши, сливы и вишни по-
крывались бѣлоснѣжными цвѣтами! Какъ было свѣтло
и празднично, — сколько нѣЖнаго аромата, сколько
пчелъ!..
Ягодъ тоЖе было большое богатство въ отцов-
скомъ саду—клубники, малины, крыЖовника, сморо-
дины (черной, бѣлой, красной и даЖе розовой). Ва-
ренье наваривалось десятками банокъ; бѣльевыми
корзинами выносилась смородина, въ базарные дни,
на рынокъ, для продаЖи; родственники и знакомые
обильно надѣлялись отборными ягодами, и все-таки
ихъ оставалось еще достаточно на кустахъ и грядахъ—
для насъ, ребятъ, и нашихъ гостей—школьныхъ то-
варищей и друзей. Четыре Же куста розовой смо-
родины были даЖе цѣликомъ предоставлены въ наше
полное распоряженіе. Кусты эти были широкіе, рас-
кидистые; вѣтви ихъ, отягощенные обильными ки-
стями ягодъ, поддерживались деревянной рамкой,
на четырехъ колышкахъ. МоЖно себѣ представить,
съ какимъ наслажденіемъ забирались мы, въ знойные
іюльскіе послѣобѣденные часы, подъ «вкусную» тѣнь
этихъ кустовъ и лакомились сочными, прозрачными
розовыми ягодами!
Насколько нашъ садъ былъ богатъ плодами и яго-
дами, настолько Же онъ былъ богатъ и цвѣтами. Ка-
кихъ только не было въ немъ цвѣтовъ: бѣлыя, Жел-
\тыя и красныя лиліи; разноцвѣтные тюльпаны; ду-
шистые нарциссы; бѣлые, розовые и пунцовые піоны;
розы-центифоліи и гирляндныя; всевозможныхъ сор-
/3
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
товъ георгины, рыцарскія шпоры, левкои, бельде-
Журы, резеда, настурціи, и прочее, и прочее—всего
не перечтешь. И почти все это саЖалъ, сѣялъ и вы-
ращивалъ собственноручно отецъ, потому что садов-
ника у насъ не было. Въ особенности не мало было
хлопотъ съ такъ называемыми лѣтними цвѣтами—
левкоями, резедой, бельдеЖурами и прочими. Эти
цвѣты выращивались изъ сѣмянъ въ комнатахъ, на
подоконникахъ, въ особыхъ узкихъ ящикахъ, еще съ
марта мѣсяца; затѣмъ они разсаживались по нѣ-
сколько штукъ въ горшки, изъ которыхъ, уЖе въ
маѣ, высаживались въ цвѣточныя клумбы. Во всѣхъ
этихъ работахъ участвовали и мы, дѣти, насколько,
конечно, могли и умѣли: присыпали землей, черезъ
рѣшето, высѣянныя въ ящики сѣмена; поливали (об-
рызгивали) ихъ со щетки; приготовляли ярлычки съ
надписями; выпалывали всходы сорныхъ травъ; дѣлали
бумажные колпачки, для притѣненія высаживаемыхъ
на клумбы левкоевъ (чтобы растеньица не завяли на
солнцѣ, преЖде чѣмъ успѣютъ укорениться), и мно-
гое другое. Всѣ эти работы мы исполняли меЖду уро-
ками и съ большимъ удовольствіемъ, а потому по-
нятно, что впослѣдствіи, лѣтомъ, каЖдый вновь за-
цвѣтавшій цвѣтокъ доставлялъ намъ тѣмъ болѣе
радости, что —
«И нашего труда крупица тутъ была!..»
Были въ отцовскомъ саду такЖе и парники—вры-
тые въ землю низкіе длинные деревянные срубы,
наполненные навозомъ и черной землей и накрывав-
шіеся наклонными стеклянными рамами. Въ нихъ вы-
сѣвались, еще въ концѣ февраля мѣсяца, голландскіе
ІО
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
огурцы, редиска, салатъ, а такЖе дыни и арбузы. Ве-
село было «закладывать» съ отцомъ парники: кругомъ
леЖитъ еще глубокій снѣгъ — хотя солнышко уЖе и
пригрѣваетъ — и только вокругъ парниковъ расчи-
щены узенькія дороЖки, чтобы удобно было сѣять
сѣмена. Земля въ парникѣ рыхлая и теплая — отъ
прѣющаго подъ нею навоза — и такъ славно пахнетъ!
Тутъ Же заготовлены лучинки для раздѣленія пар-
ника по разнымъ сортамъ высѣянныхъ сѣмянъ. Сни-
метъ отецъ шапку, перекрестится и начнетъ сѣять.
Высѣетъ одинъ сортъ,—я сейчасъ отдѣлю его лучин-
кой и поставлю ярлычокъ; затѣмъ высѣетъ другой
сортъ,—третій, и такъ далѣе. Вотъ, буренькія и круг-
лыя, какъ дробинки, сѣмена редиски; вотъ, бѣлыя,
плоскія сѣмена огурцовъ. Хорошенькія, красненькія
редисочки и длинные, кривые огурцы мы будемъ ку-
шать уЖе на Пасхѣ!—А вотъ и сѣмена арбузовъ и
дынь. И какъ это —думаешь себѣ — изъ такого ма-
ленькаго сѣмечка и вдругъ вырастетъ такой огром-
ный арбузъ, да еще и не одинъ, а три, четыре!.. И
въ воображеніи рисуется большой, круглый, зеле-
ный, полосатый арбузъ, съ сочной, розовой мякотью
и черными сѣмечками — вкусный-превкусный!.. Я
страстно любилъ въ дѣтствѣ арбузы (дыню любилъ
только нюхать), и самымъ дорогимъ для меня еже-
годнымъ подаркомъ, ко дню моего рожденія (въ ав-
густѣ), былъ большой арбузъ, который отецъ сры-
валъ изъ нашего парника.
Значительная часть нашего сада была отведена
подъ гряды для овощей. Въ этомъ «огородѣ» разво-
дшХісь: капуста, брюква, рѣпа, рѣдька, свекла, мор-
74
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
ковь, кукуруза и разныя другія огородныя растенія.
Капустная и прочая разсада выращивалась изъ сѣ?
мянъ, въ особомъ разсадникѣ (въ родѣ парника),
засѣвавшемся такЖе собственноручно отцомъ. Ого-
родъ начиналъ интересовать насъ, дѣтей, только съ
того времени, когда на его грядахъ начинала поспѣ-
вать сладкая морковка...
Особенно Же привлекалъ
онъ насъ къ себѣ позднею
осенью, въ то время, когда
снималась съ грядъ капу-
ста: остававшіяся на гря-
дахъ, послѣ срѣзки коч-
ней, кочарыЖки—въ осо-
бенности тронутыя мороз-
цемъ — составляли наше
любимое лакомство.
Много было въ нашемъ
саду тѣнистыхъ дороЖекъ
и уютныхъ уголковъ. По
тремъ его сторонамъ, ого-
роженнымъ частоколомъ,
росли ясени, клены, липы и дубы, четвертая Же сто-
рона, обращенная къ дому, состояла изъ сплошной
стѣны большихъ сиреневыхъ кустовъ. Много было
раскидистыхъ, тѣнистыхъ кустовъ орѣшника, съ ко-
торыхъ такъ весело было околачивать осенью спѣ-
лые орѣхи. Была тѣнистая бесѣдка изъ Желтой ака-
ціи, въ которой обыкновенно лѣтомъ обѣдало все
наше семейство. Былъ «луЖокъ» съ дѣтской гимна-
стикой и качелями; была «площадка», усыпанная пе-
75
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
скомъ и обсаженная кругомъ цвѣтами и кустиками
сирени, на которой мать варила варенье и на кото-
рой такЖе нерѣдко обѣдали и уЖинали — въ тѣ дни,
когда бывали гости, и въ акаціевой бесѣдкѣ не было
достаточно простора для большого стола.
По воскреснымъ и праздничнымъ днямъ, раннимъ
утромъ,— а иногда уЖе и съ вечера наканунѣ — всѣ
дороЖки сада и «площадка» посыпались свѣЖимъ
красно-Желтымъ пескомъ. Къ особенно Же торже-
ственнымъ днямъ, откуда-то, издалека, привозился
чрезвычайно красивый темно-красный песокъ, и тогда
нашъ садъ принималъ особенно нарядный и празд-
ничный видъ.
Много пѣвчихъ птицъ гнѣздилось въ нашемъ са-
ду, — въ особенности пѣночекъ и разныхъ славокъ;
въ ясныя майскія и іюньскія утра весь воздухъ
наполнялся свѣтлыми звуками ихъ переливчатыхъ
пѣсенъ.
Много круЖилось и порхало надъ цвѣточными
клумбами разныхъ мотыльковъ и бабочекъ, изъ ко-
торыхъ особенно привлекали къ себѣ наше дѣт-
ское вниманіе красавцы-адмиралы и великолѣпные,
большіе, Желто-пестрые, зубчатокрылые махаоны
или — какъ онѣ у насъ назывались—боровыя ба-
бочки.
Да, хорошъ, прекрасенъ былъ нашъ отцовскій
садъ! Когда я вызываю его въ своемъ воспоминаніи
онъ большею частію встаетъ передо мною свѣтлый,
теплый, благоухающій, залитой яркими лучами солнца
и наполненный голосами поющихъ птицъ... И сердце
сЖимаетсябольно и радостно!..
7«
ОТЦОВСКІЙ САДЪ
Въ этомъ саду протекли мои дѣтскіе и отроче-
скіе годы. Этотъ садъ былъ колыбелью моей любви
къ цвѣтамъ, деревьямъ, птицамъ—ко всей природѣ,—
любви, доставившей мнѣ столько радостей и столько
свѣтлыхъ дней въ моей зкизни!..
77
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
Тшыт і сине.
Сказка *).
Ъ НѢКОЕМЪ царствѣ,
въ нѣкоторомъ госу-
дарствѣ приключилось
небывалое дѣло: про-
пало Счастье! Такъ-та-
ки ипропало,-—ни слуха
о немъ, ни духа. Куда
дѣвалось, гдѣ запропасти-
лось—Господь его вѣдаетъ!
Искали его, искали, посланцовъ посылали и гонцовъ
гоняли — все понапрасну: никто нигдѣ его не видалъ,
никто не зналъ и не умѣлъ сказать, куда сгинуло
Счастье. Было — и вдругъ пропало, словно сквозь
землю провалилось!..
Плачъ и стонъ пошли по всей землѣ. Три дня
люди съ горя ничего не ѣли, три дня ничего не пили,
три ночи не спали — всѣ дѣла побросали. Самъ царь
*) Идея заимствована съ нѣмецкаго.
8г
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
затуманился; чело его нахмурилось,—какъ будетъ
онъ теперь править своимъ царствомъ безъ Счастья,
безъ Радости!.. Сидитъ онъ у окна, пригорюнив-
шись, да крѣпкую думушку думаетъ..
Вдругъ подлетѣла къ царскому окну птичка-неве-
личка, сѣла на подоконникъ и запѣла серебристымъ
голоскомъ:
— «Не кручинься, царь-батюшка, не печалуйся
Знаю я, куда Счастье схоронилося:
Не въ чужой сторонѣ, не въ далекой землѣ,
А тутъ, близко, оно притаилося...
8а
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
Наскучало ему, что люди изъ-за каЖдой бездѣ-
лицы печалуются, про несчастье все причитываютъ,
а Счастья—словно бы его и не было—не примѣчаютъ.
«Пускай», говоритъ, «попробуютъ, каково имъ бу-
детъ безъ меня на свѣтѣ Жить». Видишь тамъ за
рѣкой цвѣточный лугъ, а на лугу на томъ — приго-
рочекъ; вотъ на самомъ на томъ пригорочкѣ, цвѣ-
тетъ-растетъ цвѣточекъ Желтенькій — полевой тюль-
панъ. Въ этотъ-то цвѣточекъ Счастье и схоронилося:
обернулось оно утренней росой, да и скатилось ал-
мазной слезой на самое дно цвѣточное. «Скрой ты
меня», говоритъ, «отъ глазъ людскихъ —отъ небла-
годарныхъ людей. Пускай», говоритъ, «меня по-
ищутъ — авось потомъ больше цѣнить станутъ».—
Какъ только оно это сказало, такъ цвѣточекъ сей-
часъ и захлопнулся, и съ той поры не раскрывается.
А я въ то время —
Надь лугомъ летала,
Пѣсенки распѣвала,
Все слыхала, видала —
Тебѣ разсказала».
Тутъ птичка-невеличка замолчала, вспорхнула и
улетѣла.
Обрадовался добрый царь несказанно. Не молвя
никому ни слова, вышелъ онъ потайнымъ ходомъ
изъ своихъ палатъ и спѣшитъ — чуть не бѣгомъ бѣ-
житъ— на тотъ цвѣточный лугъ, на тотъ самый при-
горочекъ, гдѣ растетъ-цвѣтетъ Желтенькій цвѣто-
чекъ — полевой тюльпанъ.
Онъ идетъ-спѣшитъ и такую думушку думаетъ:
«сотворю я людямъ, народу моему доброму, радость
великую — раскрою своей царской рукой цвѣточекъ
83
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
тотъ Желтенькій, выпущу Счастье-Радость на бѣ-
лый свѣтъ».
Вотъ онъ пришелъ; взошелъ на пригорочекъ; на-
шелъ Желтый цвѣточекъ — полевой тюльпанъ, и дро-
жащей рукой торопится раскрыть его... но не мо-
жетъ; лепестки не отгибаются. УЖъ онъ и такъ его,
и этакъ пробуетъ — все попусту... Цвѣточекъ не рас-
крывается,— не хочетъ выдать Счастья свѣтлаго.
Спѣшитъ царь назадъ, домой, въ свои палаты
царскія; созываетъ своихъ вѣрныхъ слугъ, шлетъ
«4
9
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
гонцовъ за знахарями, посылаетъ за вороЖёями: не
раскрыть цвѣточка силою — не раскроется ли отъ
тайныхъ словъ...
И вотъ царь сызнова на завѣтномъ пригорочкѣ,
передъ цвѣточкомъ Желтенькимъ — полевымъ тюль-
пановъ, а вокругъ него слуги вѣрные. Они пытаются
раскрыть цвѣточекъ силою,— не раскрывается. При-
ступаютъ вороЖеи и знахари, шепчутъ тайныя слова
заклинанія,— цвѣточекъ не шелохнется...
СбѣЖался народъ на цвѣточный лугъ, столпился
несмѣтной толпой у цвѣточка Желтенькаго. Всякъ
пытается, на разный ладъ, раскрыть цвѣточекъ та-
инственный, высвободить Счастье Желанное. Долго
бились надъ нимъ, старалися,— не подается цвѣ-
точекъ таинственный, не раскрывается...
Ночь на землю спустилась,— сталъ народъ по до-
мамъ расходиться...
Всю ночь никто глазъ не сомкнулъ; всякій ду-
малъ крѣпкую думушку: какъ цвѣточекъ раскрыть —
Счастье воротить?!.
На утро, чуть зорька зарумянилась — народъ уЖъ
толпится у пригорочка, на цвѣточномъ лугу. И царь
тутъ уЖе — спозараночку, и съ нимъ слуги его вѣр-
ные. Всякій пробуетъ, всѣ стараются раскрыть тотъ
цвѣточекъ Желтенькій. Кто еще силой пытается,
кто слова шепчетъ новыя, кто разрывъ-траву къ
цвѣточку прикладываетъ,— не подается цвѣточекъ
Желтенькій, крѣпко листики его сЖимаются — не хо-
тятъ выдать людямъ Счастья-Радости. До самаго,
почитай, до вечера все бились-старалися, не ѣвши,
не пивши, совсѣмъ истомшшся,— стали по домамъ
85
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
расходиться. Пошелъ и царь, главу понуривши; по-
плелись за нимъ его слуги вѣрные,— словечкомъ не
обмолвятся. Разбрелся народъ, съ кручиной на
сердцѣ,— пусто стало на пригорочкѣ, опустѣлъ и
весь цвѣточный лугъ.
Не успѣло солнышко спрятаться за темный лѣсъ,
показалась на лугу старушка старенькая. На спинѣ
у ней котомочка, и ведетъ она за ручку дитя малое—
внучка милаго, бѣлокураго. Приплелась старушка
старенькая изъ далекихъ мѣстъ. Она прослышала
про цвѣточекъ таинственный, что скрываетъ въ себѣ
Счастье свѣтлое. Много лѣтъ пробила на бѣломъ
свѣтѣ, а никогда-то она Счастья не видывала (хоть
слыхать-то о немъ и слыхивала), и вотъ взглянуть
ей захотѣлося хоть на тотъ цвѣточекъ таинственный,
въ которомъ самое это Счастье схоронилося...
86
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
Подошла она къ пригорочку; клюкой старой упи-
рается — на пригорочекъ взбирается. Внучекъ ея
бѣлокуренькій, утомившись путемъ-дорогою, пле-
тется съ ней рядышкомъ, рученкой за бабушку при-
держиваясь... Вдругъ, увидѣлъ онъ, на верху приго-
рочка стоитъ-растетъ цвѣтикъ Желтенькій, полевой
тюльпанъ. Бросилъ внучекъ свою бабушку, протя-
нулъ впередъ рученочки и со смѣхомъ звонкимъ-ра-
достнымъ побѣЖалъ къ цвѣточку Желтенькому...Тутъ
случилось диво дивное: вдругъ раскрылся цвѣтокъ
таинственный,—самъ раскрылся цвѣтикъ Желтенькій
и вылетѣло изъ него Счастье свѣтлое: легкимъ об-
лачкомъ ребенка обняло, по пути старушку тронуло
и сокрылося въ золотой зарѣ...
И въ самое то времячко всѣ люди почуяли, что
опять съ ними Счастье свѣтлое—что Радость къ нимъ
воротилася.
Словно по уговору, всѣ — отъ малаго до вели-
каго, отъ царя до послѣдняго нищаго—бросились
на цвѣточный лугъ, на пригорочекъ, гдѣ росъ
цвѣточекъ Желтенькій — полевой тюльпанъ. Всѣмъ
поглядѣть захотѣлося, вправду-ль раскрылся цвѣ-
тикъ таинственный — высвободилъ Счастье свѣт-
лое...
Стоялъ цвѣточекъ раскрытый какъ блюдечко, а
подъ нимъ, подлоЖивъ котомку подъ голову, спала
старушка старенькая и возлѣ нея—дитя бѣлокурое.
И стоялъ народъ въ изумленіи радостномъ, глядя
на старушку спящую и на ея внучка малаго. Вдругъ,
откуда ни возьмись—птичка-невеличка, сѣла къ царю
на плечо и пропѣла серебристымъ голоскомъ—раз-
«7
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
сказала въ своей пѣсенкѣ—какъ раскрылся цвѣтикъ
зкелтенькій отъ смѣха радостнаго дитяти невиннаго —
ребенка бѣлокураго.
Тутъ самъ царь разбудилъ старушку старенькую,
подалъ ей свой кошель съ золотомъ и приказалъ:
доживать свой вѣкъ, нузкды-печали не вѣдая, въ его
палатахъ каменныхъ. Внучка Я<е бѣлокураго поднялъ
съ земли на свои руки царскія, поцѣловалъ его въ
щечки пухлыя и приказалъ, когда вырастетъ, быть
ему царскимъ стольникомъ. И на такой великой ра-
дости, что воротилось Счастье свѣтлое, приказалъ
царь своимъ слугамъ вѣрнымъ, выкатить изъ своихъ
царскихъ погребовъ сорокъ бочекъ пива варенаго,
88
ТЮЛЬПАНЪ И СЧАСТЬЕ
да сорокъ бочекъ меда сыченаго, и на томъ на са-
момъ пригорочкѣ, гдѣ росъ цвѣтикъ Желтенькій,
пировалъ со своимъ народомъ три дня и три ночи...
И я тамъ былъ, медъ-пиво пилъ — по усамъ текло
да въ ротъ не попало!..
89
КАКЪ ВОРОНЫ СПАСЛИ САДЪ
*
Какъ вороны шш сад
НОГО лѣтъ тому назадъ, мнѣ приве-
лось провести весну въ одномъ изъ
подгородныхъ имѣній Варшавы. При
помѣщичьемъ домѣ этого имѣнія находил-
ся прекрасный, довольно старый садъ,
въ родѣ небольшого парка. Возвращаясь
домой, усталый, послѣ военной слуЖбы, я любилъ
отдыхать по вечерамъ на скамейкахъ этого сада,
подъ Живописными, раскидистыми ясенями и кле-
нами. Съ наслажденіемъ вдыхалъ я въ себя ароматъ
цвѣтущей бѣлой акаціи и любовался игрою вечер-
нихъ солнечныхъ лучей, по вершинамъ красивыхъ
деревьевъ, покрывавшихся, почти на моихъ глазахъ,
свѣЖею, сочною зеленью.
Въ одинъ изъ прекрасныхъ майскихъ вечеровъ,
когда я, по обыкновенію, придя въ садъ, усѣлся на
одну изъ любимыхъ мною. скамеекъ, вниманіе мое
*
93
КАКЪ ВО[РОНЫ СПАСЛИ САДЪ
было пріятно привлечено большимъ количествомъ
майскихъ Жуковъ (хрущей), внезапно объявившихся
въ саду и въ изобиліи летавшихъ по разнымъ на-
правленіямъ. Говорю «пріятно», потому что въ пре-
дыдущіе годы, Живя въ Петербургѣ, мнѣ не приво-
дилось видѣть майскихъ Жуковъ, и я про нихъ почти
забылъ; а меЖду тѣмъ, въ дѣтствѣ, любимымъ на-
шимъ, съ братьями, занятіемъ въ весеннее время
была ловля этихъ Жуковъ. Мы ихъ стряхивали со
сливовыхъ и кленовыхъ деревьевъ отцовскаго сада,
строили для нихъ карточные домики, съ дверями и
окошками,устраивали раз-
НЬ1Я миніатюрныя гимна-
' стики и затѣмъ подолгу лю-
бовались, какъ Жуки эти
лазали по нашимъ построй-
камъ и неуклюЖе выдѣ-
лывали разныя гимнастическія штуки. Стомъ Же, ка-
кое зловредное существо представлялъ собою этотъ
майскій Жукъ, я, до того времени, съ котораго на-
чинается этотъ разсказъ, не имѣлъ еще никакого
понятія.
Итакъ, въ тотъ вечеръ мнѣ было очень пріятно
встрѣтиться съ этими моими «друзьями дѣтства», и
я даЖе не замедлилъ поймать нѣсколько Жуковъ и
позабавиться съ ними, вспоминая, на далекой чуЖ-
бинѣ, отцовскій садъ и дѣтскіе годы...
Однако, пріятность возобновленія знакомства съ
майскими Жуками только и ограничилась однимъ
этимъ вечеромъ. Далѣе началось нѣчто совсѣмъ уЖе
непріятное и дотолѣ мнѣ вовсе неизвѣстное...
94
КАКЪ ВОРОНЫ СПАСЛИ САДЪ
Прійдя на другой день вечеромъ въ садъ и по-
дойдя къ моей скамейкѣ, я нашелъ ее всю засыпан-
ною чѣмъ-то темнымъ и липкимъ... Недоумѣніе мое
продолжалось недолго, такъ какъ я тотчасъ Же по-
чувствовалъ и увидѣлъ, что и на мою фураЖку и на
мой бѣлый офи-
церскій китель
сыплется сверху
что-то совсѣмъ
не хорошее; сто-
явшій Же въ воз-
духѣ гулъ, отъ мно-
жества летавшихъ
по всѣмъ направле-
ніямъ икруЖивших-
ся около деревьевъ
и кустарниковъ майскихъ Жуковъ, объяснилъ мнѣ въ
чемъ дѣло: садъ, очевидно, подвергся нападенію не-
смѣтнаго количества майскихъ Жуковъ, поѣдавшихъ
молодые листья деревьевъ и сыпавшихъ сверху цѣ-
лый доЖдь своего помета...
Такое хозяйничанье майскихъ Жуковъ въ этомъ
прекрасномъ саду продолжалось цѣлыхъ три дня.
95
КАКЪ ВОРОНЫ СПАСЛИ САДЪ
Бѣдный садъ—на что онъ сталъ похоЖъ!.. Отъ свѣ-
Жей, такъ роскошно было развернувшейся зелени
кленовъ и ясеней остались только Жалкіе, загряз-
ненные остатки; и не только всѣ скамейки сада, но
даЖе трава и дороЖки были усыпаны толстымъ сло-
емъ помета Жуковъ, такъ что въ садъ было даЖе
противно войти...
На четвертый день, я былъ разбуЖенъ, рано ут-
ромъ, необычайнымъ шумомъ въ саду. (Окно моей
комнаты выходило въ садъ и на ночь оставалось от-
крытымъ). Соскочивъ съ постели и подойдя къ окну,
я увидѣлъ слѣдующее зрѣлище: всѣ деревья сада
были буквально усыпаны вороньемъ — грачами, гал-
ками и воронами; на землѣ, подъ деревьями, ихъ
такЖе копошилось не малое количество, да не ма-
лое Же количество круЖилось надъ деревьями и во-
кругъ ихъ, не находя себѣ мѣста на вѣткахъ. Шумъ,
гамъ и карканье стояли невообразимые!
Такъ продолжалось почти въ теченіе всего дня.
На другой день повторилось то Же самое, но только
воронья набралось еще болѣе. Очевидно, что вѣсть
о лакомой и обильной поЖивѣ разнеслась меЖду пти-
цами далеко по окрестности.
На третій день, съ утра, въ нашемъ саду все было
уЖе тихо... Вечеромъ лишь изрѣдка моЖно было ви-
дѣть одиночно пролетавшаго майскаго Жука.
Въ слѣдующую ночь разразилась Жестокая гроза,
съ проливнымъ доЖдемъ, омывшимъ деревья, съ
остатками уцѣлѣвшей листвы, а равно траву, ска-
мейки и дороЖки.
КАКЪ ВОРОНЫ СПАСЛИ САДЪ
Недѣли черезъ двѣ я снова любовался, съ моей
любимой скамейки, вновь распустившеюся свѣЖею
листвою деревьевъ сада, благополучно перенесшаго,
благодаря воронамъ, Жестокое непріятельское наше-
ствіе. На всякаго, кое-когда пролетавшаго мимо меня,
майскаго Жука я смотрѣлъ теперь уЖе какъ на врага,
а каЖдое, доносившееся до моего слуха, карканье
вороны напоминало мнѣ о присутствіи невдалекѣ
добраго друга...
97
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
Опять ва волѣ!
(Птичья сказочка).
АКЪ радостно-быстро билось
крошечное сердечко малень-
кой Желтовато-зелененькой
птички, когда она, описывая
въ воздухѣ короткія волно-
образныя дуги, неслась надъ
обширными полями, по на-
правленію къ своему родно-
му лѣсу. Она только что была
выпущена доброй рукой изъ не-
воли, въ которой находилась бо-
лѣе полугода.
Еще быстрѣе, еще радостнѣе затрепетало кро-
шечное сердечко, когда на горизонтѣ явственно вы-
дѣлилась темная зубчатая полоса... Это онъ — онъ,
родной, милый, еловый лѣсъ!..
Все блшке да блиЖе... Вотъ уЖе ясно моЖно раз-
личать очертанія старыхъ, лохматыхъ елей, стѣной
поднимающихся кверху, по ту сторону небольшой,
бурливой рѣченки. А вотъ и родная кривулька — ста-
ЮІ
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
рая, вся обросшая мохомъ, изогнутая ель, на одной
изъ вѣтокъ которой когда-то помѣщалось такое чуд-
ное, теплое гнѣздышко, съ мягкой пуховой постель-
кой!..
«Тю-ли, тюли», вырвалось изъ переполненной вос-
торгомъ крошечной грудки чшкика, и онъ стрѣлой
опустился на одну изъ росшихъ на опушкѣ елей.—
«Тюли, тюлей», раздалось въ отвѣтъ съ разныхъ сто-
ронъ изнутри лѣса, и не прошло и минуты, какъ
прилетѣвшій чиікикъ былъ окрузкенъ цѣлой компа-
ніей своихъ собратій—чшкей и чшковокъ, въ числѣ
которыхъ оказались и нѣкоторые изъ его родныхъ
и знакомыхъ.
— Какъ, что, откуда? Гдѣ былъ, куда пропадалъ? —
посыпались со всѣхъ сторонъ опросы и разспросы.
— Погодите... Дайте отдышаться... Какъ у васъ
тутъ хорошо! Какъ хорошъ лѣсъ! Какъ чистъ воз-
духъ! Какъ славно грѣетъ солнышко!.. Какъ весело
бурлитъ рѣчка! Слетимъ къ ней попить ея свѣзкей
водицы—у меня шибко пересохло въ горлѣ, отъ бы-
страго полета...
Напившись и, кстати, искупавшись въ свѣіихъ
струяхъ, вся компанія снова разсѣлась по вѣткамъ
елки вокругъ новоприбывшаго товарища. Когда
окончилась чистка перышекъ и отряханье крылы-
шекъ, новоприбывшій чиікикъ, встряхнувъ еще разъ
всѣ свои перышки, усѣлся поудобнѣе на вѣткѣ и
началъ свой разсказъ.
— Въ августѣ мѣсяцѣ прошлаго года, подбирая
однажды утромъ на полянкѣ нашего лѣса, вмѣстѣ
съ моими братцами и сестрицами, вкусныя березо-
102
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
выя сѣмечки, въ изобиліи осыпавшіяся съ деревьевъ,
во время бурной ночи, я замѣтилъ невдалекѣ, близъ
лѣсной опушки, нѣсколько незнакомыхъ мнѣ пти-
чекъ, подбиравшихъ съ земли какія-то крупныя сѣ-
мена. Тотчасъ >ке, со свойственной мнѣ храбростью,
я подлетѣлъ къ не-
знакомцамъ и уви-
дѣлъ множество
вкуснѣйшей конопли, разсы-
панной по небольшой, очищен-
ной отъ травы, площадкѣ. Не
долго думая, я порхнулъ на пло-
щадку и принялся за лакомыя зерна. Но едва успѣлъ
я вышелушить и скушать одно зернышко, и только-
что собирался «тюликнуть» своимъ братцамъ о дра-
гоцѣнной находкѣ, какъ меня что-то прихлопнуло,
и не успѣлъ я опомниться — меня дерэкалъ у>ке въ
своей Жесткой рукѣ бородатый человѣкъ... Минуту"
спустя, кончики моихъ крыльевъ были крѣпко-на-
ю3
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
крѣпко связаны ниткой (какъ я ни сопротивлялся
и ни старался побольнѣе ущипнуть руку моего вра-
га); вслѣдъ затѣмъ я былъ посаЖенъ въ малень-
кую, низенькую клѣточку и всунутъ въ большой,
грязный мѣшокъ... Что происходило далѣе—хоро-
шенько не припомню. Помню только, какъ спустя
нѣкоторое время, та Же Жесткая рука вытащила
меня изъ тѣсной клѣтки и пересадила въ другую,
болѣе просторную, висѣвшую у окна, среди множе-
ства другихъ подобныхъ Же клѣтокъ, въ которыхъ
томились такіе Же несчастные плѣнники, какъ и я...
Осмотрѣвшись въ новомъ помѣщеніи, я увидѣлъ
въ одномъ уголкѣ клѣтки баночку съ водой, а въ
другомъ—ящичекъ съ предательскими конопляными
зернами. Отъ конопли я съ отвращеніемъ отвернулся,
но водицы не утерпѣлъ чтобы не испить,—ЖаЖда
меня сильно томила. Однако, голодъ заставилъ вскорѣ
помириться и съ коноплей...
Прошло три дня. На четвертый день, утромъ, тотъ
Же бородатый человѣкъ развязалъ мнѣ крылья (о,
какъ это было пріятно!) и, посадивъ снова меня въ
маленькую клѣтку, завязалъ ее въ платокъ и понесъ
куда-то... Тутъ я опять хорошенько не помню, что
происходило; помню только, какъ черезъ нѣсколько
времени я очутился въ огромной, просторной клѣткѣ,
среди многочисленнаго общества различныхъ птицъ.
Тамъ были и серьезные снѣгири и вертлявыя непо-
сѣды-синицы (пухлякъ, гренадерка, московка, опо-
ловничекъ), и красавцы-щеглы, и толстоносый, неу-
клюжій щуръ, и много разныхъ другихъ пѣвчихъ
пичуЖекъ (всего штукъ около двадцати). Вся эта
104
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
компанія встрѣтила меня, ра-
зумѣется, какъ новичка, не-
дружелюбно. Но я вѣдь, какъ
вамъ хорошо извѣстно, не
изъ трусливаго десятка: я
Живо заставила, всю эту пе-
струю публику относиться
ко мнѣ съ долЖнымъ уваже-
ніемъ, основательно ущип-
нувъ, какъ слѣдуетъ, нахаль-
ную долгохвостую синицу,
вздумавшую было теребить
кончикъ моего хвоста. Впро-
чемъ, справедливость тре-
буетъ замѣтить, что наказан-
ная мною, для примѣра про-
чимъ, синичка оказалась впо-
слѣдствіи добродушнѣйшей
птичкой; она вовсе не Же-
лала меня обидѣть, а хотѣла,
напротивъ, оказать мнѣ даЖе
услугу—почистить запачкан-
ный кончикъ моего хвоста,
чѣмъ, какъ я впослѣдствіи
имѣлъ случай убѣдиться, эта
птичка очень любитъ зани-
маться... Мы съ ней потомъ
были даЖе хорошими друзья-
ми, и она нерѣдко спала рядомъ со мною на Жер-
дочкѣ, приЖавшись ко мнѣ и прикрывая меня своей
теплой пуховой шубкой.
н
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
Въ новомъ помѣщеніи, мнѣ и моимъ товарищамъ
Жилось очень и очень недурно. Клѣтка была обшир-
ная, такъ что было гдѣ полетать —порасправить кры-
лышки. Комната, у окна которой помѣщалась клѣтка,
была большая — воздуха было много. По временамъ
къ намъ весело заглядывало солнышко, а такъ какъ
въ комнатѣ было тепло и на окнѣ стояло много цвѣ-
товъ, то въ такіе дни, несмотря на леЖавшій на
дворѣ снѣгъ, мы задавали иной разъ такіе концерты,
что хоть бы въ пору и у насъ въ лѣсу, въ маѣ мѣ-
сяцѣ.—УхаЖивали за нами прекрасно: каЖдое утро,
и послѣ полудня, дѣвушка приносила намъ свѣЖій
кормъ и наливала свѣЖей воды въ большую пло-
скую ванну, стоявшую среди клѣтки. Кормъ былъ
превкусный: тутъ была и конопля, и льняное, рѣп-
ное, и разныя другія сѣмена; и маковыя зернышки,
и муравьиныя яйца, и торица — чего хочешь, того и
просишь; все это было перемѣшано съ вкусной тер-
той морковкой. Да, долЖно признаться, что кушали
мы въ большой клѣткѣ очень сладко... Кромѣ того,
маленькая милая дѣвочка приносила намъ каЖдый
день какія-нибудь лакомства: то мучныхъ червяч-
ковъ, то таракашковъ, то раскрытыя еловыя шишки,
изъ-подъ чешуекъ которыхъ мы такъ любили доста-
вать вкусныя сѣмечки, то кусочки сахару, то сальца
(для синичекъ), то вкусную свѣЖую травку (дѣвочка
сѣяла коноплю и другія сѣмена на горшки комнат-
ныхъ цвѣтовъ, и когда появлялись молодые всходы,
срывала ихъ и угощала насъ). А уЖч, какъ мы лю-
били эту маленькую дѣвочку! Чуть, бывало, просу-
нетъ она въ клѣтку свою руку, съ какимъ-нибудь
іоб
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
лакомствомъ, какъ тотчасъ кто-нибудь изъ насъ, а
то и двое сразу, усядутся къ ней на руку. Садились
даЖе и на голову, когда дѣвочка, бывало, вздумаетъ
поднести свое лакомство на просунутой черезъ дверцу
клѣтки головкѣ. Однажды, среди зимы, она принесла
нѣсколько большихъ еловыхъ вѣтокъ, разукрасила
ихъ ленточками, по-
навѣсила на нихъ раз-
ныхъ лакомствъ и по-
ставила къ намъ въ
клѣтку. Въ первую ми-
нуту мы было не со-
образили въ чемъ дѣ-
ло; многія изъ насъ
даЖе шибко перепу-
гались, когда вѣтки
устанавливались въ
клѣткѣ; но, затѣмъ,
увидѣвъ лакомства,
.успокоились, начали
угощаться и очень ве-
село попрыгивали по
зеленымъ вѣточкамъ.
Нѣкоторыя изъ нась„ въ томъ числѣ и я, даЖе ноче-
вали на родныхъ еловыхъ вѣточк^дь... Въ тотъ Же
день появилась и среди комнаты, въ которой стояла
наша клѣтка, большая, красивая елка, которую папа
и мама нашей дѣвочки велцкодфпно разукрасили и
обвѣшали множествомъ блестящихъ и разноцвѣт-
ныхъ вещицъ. Вечеромъ, когда совсѣмъ стемнѣло, и
мы сладко спали уЖе по своимъ Жердочкамъ, вдругъ
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
стало такъ свѣтло въ комнатѣ, что я невольно прос-
нулся и увидѣлъ удивительное зрѣлище: на разукра-
шенной елкѣ горѣло, по концамъ вѣтокъ, множество
свѣчей и вся она блестѣла и сверкала! Въ комнатѣ
было свѣтло, какъ днемъ. Вдругъ раздалась музыка,
открылись двери, и въ комнату вошла наша милая
дѣвочка, такая нарядная и хорошенькая, въ своемъ
свѣтломъ платьицѣ, какою я ее еще никогда не ви-
далъ. Съ нею вошелъ и ея старшій братецъ и много
другихъ гостей. Разумѣется, въ нашей клѣткѣ никто
уЖе не спалъ; даЖе такія непробудныя сони, какъ
пухлякъ, московка, лазоревка и гренадерка, и тѣ по-
выскакали изъ своихъ отдѣльныхъ «кабинетиковъ»
(предназначавшихся для гнѣздъ), въ которыхъ онѣ
всегда ночевали. И такъ мнѣ стало вдругъ весело
отъ этого обильнаго свѣта, отъ этой веселой музыки,
и отъ нарядной, сіяющей елки, что я не могъ удер-
жаться, чтобы не затюликать... Зачирикали такЖе
и другіе мои товарищи; даЖе вѣчно серьезный снѣ-
гирь, и тотъ началъ потихоньку насвистывать. Си-
дѣвшая Же въ отдѣльной клѣткѣ, на столикѣ, пѣ-
ночка-теньковка, такъ та уЖъ совсѣмъ, долЖно быть,
вообразила себя гдѣ-нибудь въ-саду, на майскомъ
солнышкѣ, и почти въ полный голосъ стала «вытин-
кивать» свою смѣшную пѣсенку. Да, это былъ уди-
вительный вечеръ, котораго я долго не забуду...
— Однако, дорогіе друзья, моЖетъ быть я вамъ
уЖе надоѣлъ своими разсказами?
— Нѣтъ, нѣтъ; пожалуйста продолЖай. Разска-
жи, какъ Же это тебѣ удалось улетѣть опять на
волю?
го8
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
— Извольте. Вотъ какъ это было; пробили мы та-
кимъ образомъ въ большой клѣткѣ всю зиму. Когда
Же наступила на дворѣ весна, тогда насъ стали вы-
пускать одного за другимъ на волю—каЖдый день
по одной или по двѣ птички. Дѣлалось это такъ:
отецъ нашей дѣвочки подходилъ къ клѣткѣ, съ ма-
ленькой розовой сѣточкой въ рукахъ (такой, какою
дѣти ловятъ лѣтомъ бабочекъ,—только безъ палки)
и, просунувъ ее въ клѣтку, накрывалъ того или дру-
гого изъ моихъ товарищей; затѣмъ, бралъ его въ руки
и выносилъ на крыльцо, передъ которымъ росли ку-
сты сирени и много другихъ прекрасныхъ деревьевъ.
Тамъ онъ передавалъ птичку въ руки нашей дѣвочки,
которая съ нею ласково прощалась, цѣловала ее въ
головку и затѣмъ выпускала на волю. Эти подробно-
сти я узналъ потомъ, когда очередь дошла и до меня;
вначалѣ Же мы очень безпокоились за участь нашихъ
товарищей, уносимыхъ изъ клѣтки, и страшно боя-
лись и бились каЖдый разъ, когда въ дверцу просо-
вывалась рука съ розовой сѣткой... Впрочемъ, вскорѣ
мы нѣсколько поуспокоились, такъ какъ имѣли осно-
ваніе предполагать, что съ нашими ранѣе взятыми
изъ клѣтки товарищами ничего дурного не происхо-
дило. ОднаЖды, мы увидали двоихъ изъ нихъ, че-
резъ нѣсколько минутъ послѣ того какъ ихъ унесли,
весело прыгавшими по вѣткамъ росшихъ передъ на-
шими окнами сиреневыхъ кустовъ. Я былъ выпу-
щенъ на волю однимъ изъ послѣднихъ; послѣ меня
оставалась въ нашей клѣткѣ одна только завирушка.
Очутившись на свободѣ, я въ первыя минуты совсѣмъ
было растерялся, и долго, зря, тюликалъ на молодень-
109
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
кой пихточкѣ, росшей прямо противъ крыльца, на ко-
торую перепорхнулъ, выпущенный изъ рукъ дѣвочки.
Но затѣмъ я началъ приходить въ себя; вспомнилъ
про нашъ лѣсъ, про васъ, дорогихъ моихъ друзей, съ
которыми такъ давно-давно не видался; вспомнилъ,
вспорхнулъ, и прямо, стрѣлой, пустился сюда—къ
родному лѣсу, къ дорогимъ друзьямъ!..
И вотъ, я опять съ вами!.. Какъ хорошо, какъ
весело, какъ радостно!.. Ну, что вы теперь хоро-
шенькаго подѣлываете? чѣмъ занимаетесь?
— Какъ чѣмъ?! Разумѣется, вьемъ гнѣзда! Вѣдь,
кажется, начался у>ке май мѣсяцъ, — у черемухи скоро
уЖе раскроются цвѣты! Или ты моікетъ быть тамъ,
въ своей большой клѣткѣ, потерялъ уЖе и счетъ
времени!
— Хочешь, давай со мною вить гнѣздышко, шеп-
нула новоприбывшему чиікику его сосѣдка—хоро-
шенькая, молоденькая чиЖовочка, съ особеннымъ
вниманіемъ слушавшая передъ тѣмъ его разсказъ.—
У меня есть уЖе высмотрѣнное мѣстечко, на густой
елкѣ,—славное такое!..
ІЮ
ОПЯТЬ НА ВОЛѢ!
— А что-Жъ, давай, отшепнулъ онъ ей въ от-
вѣтъ, и затѣмъ радостно воскликнулъ: —«Ахъ, какъ
хорошо, какъ весело! Прощайте, дорогіе друзья,—
до свиданья!!»
И счастливая парочка, съ нѣЖнымъ тюликаньемъ,
скрылась въ чащѣ лѣса.
Остальные чиЖики такЖе разлетѣлись по своимъ
мѣстамъ.
Вечеромъ, передъ закатомъ солнца, снова всѣ со-
брались на красивой плакучей березѣ, росшей среди
поляны, и долго оживленно бесѣдовали. Особенно
былъ оЖивленъ и радостенъ новоприбывшій чиЖикъ,
сидѣвшій рядышкомъ со своей новой подружкой. Они
успѣли свить уЖе четверть гнѣздышка!..
ОБЫЧАЙ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ
ЕЛКИ
15
V
Обычай Рождественской елки.
ТО ОБЫЧАИ еще весьма
юный, и юный не только
у насъ, въ Россіи, но и въ
Германіи, гдѣ онъ впервые
зародился и откуда,сравни-
тельно еще недавно, сталъ
распространяться по всему христіанскому міру. По
свидѣтельству свѣдущихъ людей, обычай рожде-
ственской елки, въ томъ видѣ, въ какомъ онъ суще-
ствуетъ въ настоящее время, установился въ Гер-
маніи не болѣе *ста лѣтъ тому назадъ. Къ намъ онъ
перешелъ въ тридцатыхъ или сороковыхъ годахъ те-
кущаго столѣтія. Петербургскіе старожилы хорошо
еще помнятъ то время, когда о елочномъ базарѣ у
гостинаго двора не было еще и помину. Въ тридца-
тыхъ годахъ елки устраивались въ Петербургѣ только
ОБЫЧАЙ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЕЛКИ
въ нѣкоторыхъ единичныхъ домахъ. ДвиЖеніе этого
обычая изъ Петербурга въ провинцію шло, повиди-
мому, весьма быстро. Такъ, напримѣръ, въ Бѣлорус-
сіи, въ началѣ пятидесятыхъ годовъ, рождествен-
ская елка была явленіемъ уЖе почти повсемѣстнымъ
въ господскихъ домахъ.
Происхожденіе этого обычая довольно трудно про-
слѣдить. Зачатки его несомнѣнно принадлежатъ еще
весьма отдаленнымъ временамъ. У древнихъ наро-
довъ юЖной Европы хвойныя деревья всегда были
въ большомъ почетѣ. Какъ вѣчно-зеленыя растенія,
свидѣтельствующія о не умирающей, даЖе и зимою,
растительной Жизни на землѣ, хвойныя деревья по-
свящались боЖествамъ природы — Пану, Изидѣ и дру-
гимъ.—По нѣкоторымъ древнимъ сказаніямъ, ель
даЖе произошла изъ нимфы Питисъ, любимицы бо-
говъ Пана и Борея. Во время весеннихъ празднествъ
въ честь великой богини природы, въ языческіе храмы
приносились хвойныя деревья, разукрашенныя цвѣ-
тами душистыхъ фіалокъ. ТакЖе и у древнихъ сѣ-
верныхъ народовъ Европы, хвойныя деревья были
въ большомъ почетѣ и нерѣдко появлялись на раз-
ныхъ празднествахъ. Такъ, достовѣрно извѣстно, что
древне-германскіе языческіе Жрецы, празднуя пово-
ротъ солнца къ веснѣ, дерЖали въ рукахъ разукра-
шенныя еловыя вѣтви. Такимъ образомъ, весьма вѣ-
роятно, что современный обычай рождественской
елки является какъ бы отголоскомъ подобнаго Же
древняго обычая.
Само собою разумѣется, что въ новой, христіан-
ской Германіи, обычай этотъ долЖенъ былъ принять
Ііб

ОБЫЧАЙ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЕЛКИ
и совершенно новую, такъ сказать, христіанскую
форму. Сложились, какъ это всегда бываетъ, и но-
выя, христіанскія сказанія, по-своему объясняющія
происхожденіе этого обычая. Такъ, напримѣръ, су-
ществуетъ одна очень милая легенда, которая гла-
ситъ слѣдующее о происхожденіи обычая заЖигать
свѣчи на рождественской елкѣ:
Близъ пещеры, въ которой родился Спаситель
міра, росли три дерева: ель, олива и пальма. Въ тотъ
святой вечеръ, когда заЖглась на небѣ путеводная
звѣзда, возвѣстившая многострадальному міру о по-
явленіи на свѣтъ Того, который принесъ съ собою
«вѣсть надеЖды благодатной», — въ тотъ вечеръ —
«Ликовала вся природа,
Величава и свѣтла,
И къ ногамъ Христа-Младенца
Всѣ дары свои несла».
Въ числѣ прочихъ, принесла свои «золотистые
плоды» и росшая при пещерѣ олива. ТакЖе и пальма
предлагала свой «зеленый шатеръ», какъ защиту отъ
зноя и непогоды. Только ель одна печально стояла—
«. въ уныньи тихомъ
.	Боязлива и скромна»,
тщетно думая и не зная, что бы ей принести въ даръ
Младенцу Іисусу. Печально поникли ея вѣтви и «отъ
стыда и тайныхъ мукъ» обильно закапали у нея сле-
зы—прозрачною смолой.
«Эти слезы увидала
Съ неба звѣздочка одна,
Тихимъ шопотомъ подругамъ
Что-то молвила она».
118
ОБЫЧАЙ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ЕЛКИ
И вдругъ свершилось чудо: звѣзды посыпались съ
неба огненнымъ доЖдемъ и усѣяли елку по всѣмъ ея
вѣткамъ, сверху до низу. Тогда она, радостно затре-
петавъ, гордо подняла свои вѣтви и впервые яви-
лась міру въ ослѣпительномъ блескѣ... Съ тѣхъ поръ
и пошелъ у людей обычай убирать елку, въ рожде-
ственскій вечеръ, яркими огнями свѣчей. Съ тѣхъ
поръ—
«Каждый годъ она сіяетъ
Въ день великій торжества
И огнями возвѣщаетъ
Свѣтлый праздникъ Рождества *)
*) Д. С. Мережковскій. «Елка».
”9
МУЦИКЪ
Ицііі.
МЕНЯ есть одна большая
пріятельница — тринад-
цати-лѣтняя дѣвочка. У
нея Жила болѣе года ручная
птичка, которую она нашла
вълѣсу еще маленькимъ птен-
чикомъ и заботливо выкор-
мила изъ своихъ рукъ. Дѣвочка
нѣЖно любила своего пернатаго
питомца, который былъи ея другомъ иеяЖивою игруш-
кой. Когда птичка умерла,— что, увы, раньше или
позЖе, долЖно вѣдь случиться съ каЖдымъ Живымъ
существомъ,— моя маленькая пріятельница долго и
много по ней скучала. Она часто разсказывала мнѣ
различные случаи изъ Жизни ея пернатаго любим-
чика. Эти воспоминанія доставляли всегда много удо-
вольствія какъ самой разсказчицѣ, такъ и мнѣ — ея
слушателю. Въ нихъ было и забавное, и трогатель-
ное, и интересное. Я запомнилъ эти разсказы и те-
123
МУЦИКЪ
перь попробую ихъ пересказать, насколько сумѣю,
отъ лица самой дѣвочки.
Лѣтомъ 1891 года мы Жили на дачѣ, на рѣкѣ Оре-
деЖѢ *).
ОднаЖды — это было 26 іюня — папа, мама и я
отправились послѣ обѣда гулять въ лѣсъ. Перейдя
черезъ красивую открытую лощинку, всю усыпан-
ную красными цвѣтами — смолёвками, и перебрав-
шись черезъ маленькій ручеекъ, бѣжавшій по краю
лощины, мы вошли въ старый сосновый лѣсъ, кра-
сиво раскинувшійся по склону горы. Не поднимаясь
на гору, мы начали огибать ее по узенькой тро-
пинкѣ, извивавшейся вдоль ручейка, густо зарос-
шаго разными кустами и деревьями, перевитыми ди-
кимъ хмелемъ.
Пройдя немного по тропинкѣ, я вскорѣ свернула
съ нея въ сторону, Желая сорвать нѣсколько цвѣ-
точковъ съ виднѣвшагося невдалекѣ шиповника. Едва
я сдѣлала нѣсколько шаговъ, какъ вдругъ увидѣла
передъ собой — какъ мнѣ тогда показалось — ма-
ленькаго утенка, сидѣвшаго на сухой вѣткѣ дерева.
— Папа, папа! посмотри — утенокъ сидитъ на де-
ревѣ! закричала я.
Папа тотчасъ Же подошелъ, — сказалъ, что это
вовсе не утенокъ,, а молодая иволга, и снялъ съ
вѣтки птичку, которая безъ всякаго сопротивленія
позволила взять себя въ руки. Впрочемъ, я и сама
*) Въ Лужскомъ уѣздѣ Петербургской губерніи.
124
муцикъ
тотчасъ Же, какъ крикнула папѣ, увидала, что это
не утенокъ, а какая-то другая птица, которая, вѣ-
роятно, потому напомнила мнѣ въ первую минуту
маленькаго утенка, что она была такая Же зелено-
вато-Желтенькая, съ Желтоватымъ пушкомъ, съ до-
вольно большимъ, толстымъ клювомъ, и неуклюЖе
сидѣла на вѣткѣ.
Въ ту минуту, какъ папа взялъ птичку въ руку,
она громко вскрикнула. Тотчасъ Же на этотъ крикъ
прилетѣли родители птенчика и съ тревожными кри-
ками начали круЖиться около насъ. Одна изъ этихъ
птицъ была замѣчательно красива—совсѣмъ золотая,
съ черными крыльями. Это былъ «папаша» птенчика.
125
МУЦИКЪ
Другая—«мамаша»—была Желтовато-зеленая, съ пе-
стринкой на свѣтлой груди. Обѣ птицы были вели-
чиною немного побольше скворца.
Въ то время, какъ старыя иволги тревоЖно кру-
жились вокругъ насъ, мы съ папой и мамой дерЖали
совѣтъ: взять птенчика или отпустить опять на
волю. Мнѣ уЖасно хотѣлось, чтобы папа взялъ его,
хотя, съ другой стороны, очень Жалко было бѣдныхъ
родителей птенчика, которые такъ безпокоились и
тревоЖно кричали. Папѣ съ мамой тоЖе было ихъ
Жалко. Однако, папа послѣ нѣкотораго колебанія
все-таки рѣшилъ взять птенчика. Онъ сказалъ, что
ему до сихъ поръ еще ни разу не приходилось на-
блюдать иволгу въ комнатѣ, и что ему хочется по-
блиЖе познакомиться съ этой птицей; купить Же
иволгу у птичниковъ еще Богъ знаетъ когда удастся;
по крайней мѣрѣ до сихъ поръ онъ еще ни разу не
встрѣтилъ эту птицу въ продаЖѢ. «Къ тому Же»,
добавилъ папа, «этотъ птенчикъ, повидимому, сам-
чикъ, судя по ярко-Желтой окраскѣ кончика его
хвоста, и находится въ самомъ выгодномъ для приру-
ченія возрастѣ, такъ какъ у него торчитъ еще надъ
ушами пушокъ». Въ виду всего этого и къ большой
моей радости, птенчика рѣшено было взять на воспи-
таніе, и мы тотчасъ Же повернули назадъ, домой.
На пути къ дому, наше новое «дитенько» вело
себя совсѣмъ смирно и не дѣлало никакихъ попы-
токъ вырваться изъ моей шелковой шапочки, въ
которой всю дорогу несла его мама.
Придя домой, «Муцикъ»—такъ назвали мы птен-
чика—былъ посаЖенъ въ корзинку, на дно которой
І2б
МУЦИКЪ
я предварительно положила мягкой травки; затѣмъ,
корзиночку покрыли чернымъ платкомъ и поставили
въ самый темный уголъ комнаты. Это нуЖно было
сдѣлать, по словамъ папы, для того, чтобы птен-
чикъ скорѣе забылъ лѣсъ и своихъ родителей, и
видѣлъ бы только одну меня, когда я буду прихо-
дить его кормить,— тогда онъ скоро ко мнѣ привык-
нетъ и сдѣлается ручнымъ. И въ самомъ дѣлѣ, уЖе
на другое утро Муцикъ сталъ брать у меня изъ рукъ
кусочки размоченнаго въ молокѣ и затѣмъ отжатаго
черстваго бѣлаго хлѣба, которые я вкладывала ему
въ ротикъ, когда онъ его раскрывалъ. Проголодав-
шись, онъ кричалъ очень громко «вякъ-вякъ»; когда
Же я начинала его кормить, онъ трясъ крылышками
и мило, нѣЖнымъ голоскомъ щебеталъ; «тютити,
тютити...»
Первые дни я кормила моего Муцика только бул-
кой съ молокомъ, но потомъ мы достали свѣЖихъ
муравьиныхъ яицъ, которыя затѣмъ уЖе составляли
главный кормъ моей птички. Когда начали созрѣвать
ягоды—земляника, смородина, малина—Муцикъ очень
охотно сталъ кушать и ихъ. Въ особенности Же онъ
любилъ вишни, изъ которыхъ я, прежде чѣмъ да-
вать ему ихъ, вынимала косточки.
Дней черезъ пять Муцикъ сталъ почти совсѣмъ
уЖе ручнымъ. Помню — это было еще въ первые
дни—поставила я, на ночь, его закрытую корзи-
ночку на стулѣ у своей кроватки, чтобы лучше
услышать, какъ онъ станетъ «вякать» рано утромъ,
прося кушать. Въ 6 часовъ утра онъ меня разбудилъ. Я
покормила его и оставила сидѣть на спинкѣ моей
127
МУЦИКЪ
кроватки, гдѣ онъ вскорѣ и заснулъ, запрятавъ го-
ловку подъ крылышко. Около восьми часовъ Муцинька
снова разбудилъ меня своимъ «вяканьемъ». Когда я
проснулась, то увидѣла, что онъ сидитъ на томъ ;ке
мѣстѣ моей кроватки. Я покормила его булочкой, и
мы оба опять вздремнули на полчасика...
День ото дня мы съ Муцикомъ становились все
большими и большими друзьями. Однако, вскорѣ онъ
очень меня огорчилъ...
Еще съ первыхъ дней Муцикъ позволялъ носить
себя на пальцѣ по всему дому и по саду, не думая
вовсе улетать, хотя онъ могъ у>ке перелетывать по-
рядочныя разстоянія—напримѣръ, изъ одной комнаты
въ другую. Поэтому, когда мнѣ, черезъ нѣсколько
дней, захотѣлось имѣть Муцинькинъ портретъ и папа
охотно взялся его сфотографировать, я смѣло вы-
несла птенчика на площадку, передъ крыльцомъ, и
посадила его къ себѣ на руку. Фотографировать
надо оыло на дворѣ, такъ какъ въ комнатѣ для этого
было недостаточно свѣтло. Когда папа окончилъ фо-
тографированіе, я пошла съ Муцикомъ на крыльцо.
Вдругъ мой Муцка спорхнулъ съ моей руки и, прежде
чѣмъ я успѣла опомниться, улетѣлъ на сосѣднюю
березу. Я страшно испугалась, звала его, манила,
но онъ не слеталъ. Усѣлся онъ на деревѣ настолько
высоко, что самый высокій человѣкъ не могъ бы до-
стать его рукой! Ну, что, какъ онъ начнетъ пере-
летать съ дерева на дерево, все выше и выше, и
совсѣмъ, побалуй, улетитъ!.. При этой мысли слезы
навернулись у меня на глазахъ, и я горько запла-
кала. Мама начала меня утѣшать, говоря, что Му-
128

129
МУЦИКЪ
лѣзла снимать Муцика, но не могла достать. Тогда
принесли еще какой-то ящикъ, который подставили
подъ табуретъ, и тогда мама, наконецъ, сняла Му-
цика съ дерева. Я была въ восторгѣ! Цѣловала, лас-
кала и въ то Же время бранила моего «сквернаго
Муцку» за то, что вздумалъ улетать—меня пугать...
Черезъ недѣлю повторилась такая Же исторія.
Къ намъ пріѣхали гости. На балконѣ, на которомъ
находился такЖе и Муцикъ, громко заговорили; мой
Муцъ испугался и улетѣлъ на дерево. Только теперь,
когда у него крылышки отросли уЖе гораздо больше
и окрѣпли, онъ поднялся гораздо выше и усѣлся
почти на самой верхушкѣ высокаго дерева. Оттуда,
однако, намъ скоро удалось его согнать. Онъ сле-
тѣлъ, сдѣлалъ нѣсколько круговъ надъ домомъ и
опять сѣлъ на дерево, только уЖе гораздо ниЖе, такъ
что до него не трудно было добраться. Я стала ма-
нить Муцика, чмокая губами (какъ это дѣлала все-
гда, когда его кормила),—онъ отзывался, вскорѣ на-
чалъ даЖе «вякать», глядя на меня и прося корма,
но слетѣть, видимо, боялся и продолжалъ оставаться
на своей вѣткѣ. Тогда я попросила одного знакомаго
мальчика попробовать влѣзть на дерево и снять Му-
цика. Когда мальчикъ поднялся на дерево, то Му-
цикъ, который хорошо зналъ этого мальчика, еще
издали началъ трясти крылышками, < завякалъ: и по-
скакалъ къ нему по вѣткѣ навстрѣчу; онъ охотно поз-
волилъ взять себя, послѣ чего благополучно былъ
доставленъ на землю и переданъ мнѣ.
Хотя въ обоихъ этихъ случаяхъ и было видно,
что Муцинька вовсе не имѣлъ серьезнаго намѣренія
1)0
МУЦИКЪ
меня покинуть и улетѣть въ лѣсъ, но все-таки онъ
оба раза сильно меня напугалъ,—въ особенности въ
другой разъ, когда былъ въ отлучкѣ почти цѣлый
часъ; поэтому мы съ папой рѣшили, что ему надо
подрѣзать крылышки, что и было тутъ іке испол-
нено. Послѣ того ему еще не разъ приходилось под-
рѣзать крылья, потому что они снова отрастали.
Если бы мой Муцинька былъ поумнѣе, напримѣръ,
какъ скворецъ иля дроздъ, тогда, по словамъ папы,
ему не пришлось бы обрѣзать крыльевъ, потому что
онъ возвращался бы на зовъ да?ке изъ лѣса, какъ
это обыкновенно дѣлаютъ ручные скворчики и дроз-
дята. Мойике Муцикъ—ну>кно сознаться — былъ до-
вольно глупенькій. Но хоть и глупенькій, а все-таки
онъ былъ мой милый, хорошій, дорогой Муцинька,
и всѣ его очень любили.
Сидитъ онъ, бывало, во время обѣда на спинкѣ
моего стула и чиститъ свои перышки; я возьму въ
ротъ, ме>кду губами, кусочекъ булочки и обернусь
къ нему, а онъ осторожно вынетъ его у меня изо
рта и скушаетъ. Такке я пріучила его брать кормъ и
изъ моего уха. Иной разъ посадишь его на плечо,
а онъ сейчасъ и начнетъ заглядывать мнѣ въ ухо—
нѣтъ ли тамъ для него какой-нибудь ягодки. Если іке
я въ это время что-нибудь кую, то заглянетъ и въ
ротъ, вытягивая свою шейку и мило наклоняя на бокъ
головку. Впрочемъ, это онъ сталъ дѣлать уке зимой,
когда значительно подросъ.
Когда былъ еще птенчикомъ, мой Муцикъ выки-
дывалъ иногда презабавныя штуки. Однажды, послѣ
сильнаго до>кдя,я вынесла его водворъ, передъкрыль-
МУЦИКЪ
цомъ, и посадила около небольшой луЖицы. Уви-
давъ воду, Муцинька сначала немноЖко попилъ, по-
томъ началъ брызгаться носикомъ и вдругъ бросился
въ середину луЖицы, распластавъ крылышки, но тот-
часъ Же выскочилъ на противоположную сторону;
затѣмъ онъ повернулся, опять бросился въ воду на
одну секунду, снова выскочилъ — и такъ продѣлалъ
нѣсколько разъ кряду. Мы съ папой съ удоволь-
ствіемъ смотрѣли на это забавное купанье и не могли
удерЖаться отъ смѣха, такъ какъ, вымокнувъ, нашъ
Муцка изображалъ изъ себя пресмѣшную фигурку.
Въ это время, къ луЖицѣ, въ которой происходило
. купанье, подошло нѣсколько куръ; онѣ, казалось,
заинтересовались этимъ зрѣлищемъ и хотѣли полю-
бопытствовать. Вдругъ, Муцикъ, прямо изъ своей
ванны, съ крикомъ бросился на одну изъ куръ, ко-
торая была поблиЖе, и большая старая курица, ка-
завшаяся великаномъ рядомъ съ маленькимъ моимъ
Муцикомъ, обратилась въ поспѣшное бѣгство, а
вслѣдъ за нет, съ испугомъ, бросились и осталь-
ныя куры. Это храброе нападеніе Муцика на куръ
произошло такъ неожиданно, что мы съ папой въ
первую минуту даЖе очень испугались, какъ бы
онѣ не заклевали нашего дорогого птенчика, но за-
тѣмъ, видя славную его побѣду и постыдное бѣгство
куръ, много отъ души смѣялись и хвалили нашего
храбраго Муца.
Я часто брала съ собою Муцика на прогулки, при
чемъ онъ сидѣлъ у меня большею частію на пальцѣ,
а иногда и на плечѣ. Бывало, придемъ мы съ гувер-
нанткой на лѣсную полянку и усядемся на травѣ
132
МУЦИКЪ
почитать.Гувернантка читаетъ, я слушаю, а Муцинька
копошится около насъ въ травѣ: то поймаетъ куз-
нечика, котораго съ удовольствіемъ и скушаетъ; то
разыщетъ въ травѣ червячка и тоЖе скушаетъ; то
просто забавляется, теребя травку или цвѣточки.
Такъ было славно!
Однажды я положила на полъ небольшое зеркало
и посадила на него Муцинцку. Я хотѣла посмотрѣть,
что изъ этого выйдетъ. Только что я его посадила,
какъ онъ сейчасъ Же началъ водить своимъ носи-
комъ по стеклу въ разныя стороны. Я не могла по-
нять, что это онъ такое дѣлаетъ, и позвала папу. Папа
пришелъ и разсмѣялся; онъ сказалъ, что Муцикъ,
очевидно, принялъ блестящую поверхность зеркала
за воду и, Желая напиться, старается захватить клю-
вомъ воображаемую воду. Такой смѣшной!
Для купанья, которое Муцикъ очень любилъ, я
наливала, обыкновенно, воду въ глубокую тарелку
и саЖала на ея край Муцика. Сначала онъ всегда,
бывало, побрызгается клювомъ, сидя на краю тарелки,
попьетъ немноЖко, и затѣмъ уЖе начнется настоя-
щее купанье. Купался мой .Муцинька совсѣмъ осо-
беннымъ образомъ: онъ не входилъ потихоньку въ
воду и не полоскался въ ней подолгу, какъ это обык-
новенно дѣлаютъ другія птички, а большею частію дѣ-
лалъ такъ, какъ и въ тотъ разъ, когда онъ купался
въ луЖицѣ: бросится, бывало, въ воду прямо грудью,
трепыхнетъ разъ-другой крылышками и выскочитъ на
противоположный край тарелки; затѣмъ повернется,
опять бросится въ воду, трепыхнется раза два-три
и снова выскочитъ; и такъ это продолжалось много
)
45
МУЦИКЪ
разъ кряду, пока онъ не вымокнетъ до послѣдняго
перышка. Послѣ купанья, какъ всегда водится у
птицъ, начинался «общій туалетъ» — чистка, сушка
и укладываніе въ порядокъ растрепавшихся пе-
рышекъ.
Когда мы вернулись осенью съ дачи домой, Муцика
посадили въ большую проволочную клѣтку—вольеру,
имѣвшую видъ дома, съ крышей и красными трубами.
Клѣтка была настолько просторна, что Муцикъ могъ
свободно летать въ ней съ одной Жердочки на дру-
гую и не скучалъ. Вскорѣ въ эту Же клѣтку папа
напустилъ около 30-ти штукъ различныхъ птичекъ:
щегловъ, чиЖиковъ, снѣгирей, ополовничковъимного
разныхъ другихъ. Сначала Муцикъ встрѣтилъ ихъ не
особенно дружелюбно, но вскорѣ освоился и Жилъ съ
ними довольно мирно. Однимъ только ополовничкамъ
доставалось иногда отъ него, и даЖе очень сильно.
Дѣло въ томъ, что эти прелестныя бѣленькія длинно-
хвостыя синички очень нахальны и назойливы: чуть
увидятъ у другой птички лакомый кусочекъ, тотчасъ
Же подлетаютъ и самымъ безцеремоннымъ образомъ
выхватываютъ его, при чеііъ не всегда дѣлаютъ это
достаточно ловко и остороЖно. Съ маленькими птич-
ками имъ это удается продѣлывать, обыкновенно,
безнаказанно, отъ большихъ Же иногда и достается.
Особенно часто доставалось имъ отъ Муцика: онъ
схватывалъ виновницу, безъ всякихъ церемоній, за
что попало, и трепалъ. Сколько разъ, бывало, услышу
я изъ своей комнаты Жалобный пискъ ополовничка,
прибѣгу и виЖу—дерЖитъ Муцка котораго нибудь
изъ нихъ за шиворотъ, за крылышко или за хвостъ
«54
муцикъ
на воздухѣ, а тотъ трепещется изо всѣхъ силъ, ста-
раясь вырваться. Крикну на него, топну ногой—вы-
пуститъ, и только перышки полетятъ. Такой сквер-
ный!.. А если увшку, что мой Муцъ очень уЖъ раз-
сердился, открою клѣтку, выну его, унесу и хоро-
шенько побраню; а иной разъ слегка и ударю паль-
цемъ по клюву, чего онъ узкасно не любилъ: тотчасъ,
бывало, приподниметъ на головѣ перышки и сердито
закричитъ. Потомъ я его успокою, поласкаю, дамъ
какого-нибудь лакомства, и мы опять станемъ дру-
зьями.
Часто вынимала я Муцика изъ клѣтки, для того,
чтобы поиграть съ нимъ. Подойду, открою дверцу
и поднесу къ нему руку; онъ тотчасъ іке вскочитъ
на нее и съ видимымъ удовольствіемъ дастъ себя
вынести изъ клѣтки. Однажды, когда я, вынувъ Му-
цика изъ клѣтки, забавлялась съ нимъ, сидя на полу,
пришелъ мой братъ и началъ играть подлѣ насъ боль-
шимъ гуттаперчевымъ мячикомъ, бросая его на полъ
и подхватывая на воздухѣ. Боіке мой, что сдѣлалось
тогда съ Муцикомъ! Онъ взъерошилъ перья, сталъ
сердито кричать и бросаться на прыгающій мячикъ—
просто выходилъ изъ себя! Вѣроятно, онъ принялъ
мячикъ за какое-нибудь страшное чудовище, при
чемъ выказалъ такую >кс храбрость и отвагу, какъ
и въ прошлогоднемъ случаѣ съ курами, во время ку-
панья въ луікицѣ. Эта сцена съ мячикомъ была такъ
смѣшна, что мы съ братомъ хохотали до упаду. По-
слѣ того, мой братъ не разъ продѣлывалъ эту штуку
съ Муцикомъ, при чемъ Муцъ сердито кричалъ и
взъерошивался, даЖе и тогда, когда находился въ
45
МУЦИКЪ
клѣткѣ, а братъ подбрасывалъ и ловилъ мячикъ не-
подалеку отъ клѣтки.
Съ тѣхъ поръ Муцикъ не взлюбилъ моего брата.
Какъ только, бывало, подойдетъ братъ близко къ
клѣткѣ, Муцикъ сейчасъ >ке принимаетъ сердитый
видъ и начинаетъ кричать хриплымъ голосомъ. И
удивительно, какъ мѣнялся у него видъ, когда онъ
бывалъ добрымъ или недобрымъ. Когда Муцинька
былъ добренькимъ, его глазки смотрѣли ласково,
весь онъ какъ-то особенно мило расхохливался, ла-
скался ко мнѣ и издавалъ нѣткные звуки: «тютити-
тюти». Когда іке онъ бывалъ недобрымъ, тогда глаза
у него дѣлались злые и онъ плотно пршкималъ къ
тѣлу свои перышки, въ родѣ того, какъ злая лошадь
принимаетъ къ головѣ свои уши.
Уіке съ осени, когда мы были на дачѣ, Муцикъ
началъ потихоньку напѣвать свои пѣсенки. Сначала
пѣніе его состояло изъ однихъ только негромкихъ
скрипучихъ звуковъ; но потомъ, мало-по-малу, къ
этимъ звукамъ стали прибавляться красивыя флей-
товыя нотки, — чѣмъ дальше, тѣмъ больше, и уНе къ
концу октября нашъ милый Муцинька высвистывалъ
всю ту великолѣпную флейтовую фразу—«фіуліюу»,
которую поетъ лѣтомъ въ лѣсу вольная иволга. Кромѣ
того, къ этой фразѣ Муцикъ прибавлялъ еще и дру-
гіе красивые флейтовые звуки, такъ что его пѣніе
было гораздо разнообразнѣе пѣнія другихъ иволгъ,
которыхъ мнѣ приводилось слышать въ лѣсу. И ка-
кая была прелесть слушать Муцинькино пѣніе въ
комнатѣ, въ скучные дни поздней осени и во время
зимнихъ мятелей. Больше всего пѣвалъ онъ, обык-
136
МУЦИКЪ
новенно, раннимъ утромъ и послѣ обѣда—около
трехъ-четырехъ часовъ; лѣтомъ Же—такЖе и вече-
ромъ, при закатѣ солнца.
Муцикъ прекрасно проЖилъ зиму въ комнатѣ и
съ наступленіемъ лѣта поѣхалъ съ нами на дачу, въ
Московскую губернію. Въ вагонѣ Желѣзной дороги,
отъ Петербурга до Москвы, онъ сидѣлъ въ неболь-
шой клѣткѣ, подвѣшенной у окна, и чувствовалъ
себя настолько хорошо, что даЖе напѣвалъ вполго-
лоса. Когда Же мы пріѣхали въ Москву и стали пить
чай на вокзалѣ, то Муцикъ такъ громко началъ рас-
пѣвать въ своей клѣткѣ, что обратилъ даЖе на себя
вниманіе находившейся въ залѣ публики.
На дачѣ Муцика пересадили въ клѣтку попростор-
нѣе, въ которой онъ, впрочемъ, не очень много нахо-
дился, такъ какъ я безпрестанно брала его съ собою
на прогулки, при чемъ онъ почти всегда сидѣлъ у
меня на рукѣ. Во время обѣда, который въ хоро-
шую погоду происходилъ, обыкновенно, въ сирене-
вой бесѣдкѣ, Муцикъ такЖе находился большею ча-
стію съ нами. Его мѣсто было близъ стола, на су-
хомъ сучкѣ сирени, сидя на которомъ онъ чистилъ
свои перышки, напѣвая пѣсенки, и время отъ вре-
мени получалъ кусочки булки, которые замѣча-
тельно ловко подхватывалъ на лету, когда ему ихъ
бросали.
Около середины іюля Муцикъ получилъ сожителя:
въ клѣтку къ нему была посаЖена молодая верти-
шейка. Ее нашли совсѣмъ еще безпомощнымъ птен-
чикомъ, послѣ одного сильнаго доЖдя, на дороЖкѣ
нашего парка, и я выкормила ее свѣЖими муравьи-
18
47
МУЦИКЪ
ными яйцами. Муцикъ принялъ новаго своего соки-
теля довольно равнодушно: онъ не обиЖалъ мою
«Вертиньку» (которая была почти вдвое меньше его),
но и не выказывалъ къ ней таіоке ни малѣйшаго дру-
желюбнаго чувства, въ теченіе всего времени ихъ
соЖительства, продолжавшагося около мѣсяца. Од-
нако, иногда они все-таки ссорились меЖду собою,
преимущественно изъ-за корма, и тогда происходили
уморительныя сцены.
Моя Вертинька была—такъ Же какъ и всѣ верти-
шейки—страшная гримасница. Она могла вытягивать
свою шейку до невозмоЖ-
ности и сворачивать го-
** ловку на сторону такъ, что
кончикъ клюва смотрѣлъ
почти на небо; при этомъ
она принимала самыя при-
чудливыя позы и то поднимала свои перышки на го-
ловѣ, то снова гладко ихъ приЖимала. Кромѣ того, у
нея былъ предлинный, совсѣмъ круглый языкъ, въ
родѣ большой штопальной иглы—съ очень тонкимъ,
острымъ и колючимъ кончикомъ. Вертинька могла
высовывать свой языкъ почти на вершокъ изо рта и
притомъ дѣлала это съ быстротою молніи. ПолоЖишь
ей, бывало, около клѣтки нѣсколько муравьиныхъ
яичекъ, — она сейчасъ подбѣЖитъ и начнетъ «стрѣ-
лять» своимъ языкомъ черезъ промежутки меЖду
проволоками клѣтки. Стрѣльнетъ разъ—одного яичка
нѣтъ, стрѣльнетъ другой разъ—другого нѣтъ; и та-
кимъ образомъ подберетъ всѣ яички до одного, при-
клеивая ихъ къ липкой поверхности своего языка и
!38
МУЦИКЪ
препровождая ихъ, затѣмъ, съ быстротою молніи къ
себѣ въ ротъ.
Когда моя Вертинька вся, бывало, вытянется,
пршкметъ свои перышки, свернетъ на сторону го-
ловку и начнетъ быстро высовывать и прятать свой
тонкій и длинный язычокъ, она тогда очень напоми-
нала собою маленькую змѣю, чему много способ-
ствовала и ея пестрая сѣробурая окраска, съ темно-
коричневою полоской вдоль спины. А еще Вертинька
умѣла и иначе пугать птицъ, когда онѣ приближа-
лись къ ней—какъ она предполагала—съ дурными
намѣреніями: она вытягивала шею, медленно подни-
мала ее, какъ палку, кверху, и затѣмъ вдругъ быстро
опускала книзу, въ родѣ того, какъ спускается ку-
рокъ у руЖья во время выстрѣла; при этомъ, въ мо-
ментъ опусканія головы книзу, она издавала особен-
ный звукъ, въ родѣ чиханія или кашля. Всю эту
штуку она продѣлывала очень медленно и повторяла
нѣсколько разъ кряду. Такъ вотъ какова была Му-
цинькина сожительница!
Какъ я уЖе сказала, ссоры у Муциньки съ Вер-
тюшей случались большею частію изъ-за корма. По-
ложишь имъ, бывало, свѣЖую порцію муравьиныхъ
яицъ,—Муцикъ, какъ старшій, тотчасъ соскочитъ со
своей Жердочки и станетъ кушать. Вертюшкѣ, разу-
мѣется, такЖе не терпится, но Муцика она побаи-
вается, и вотъ она начнетъ осторожно подбираться
къ той Же кормушкѣ. Замѣтивъ ея приближеніе, Му-
цикъ огрызнется по-своему, а Вертюшка остановится
и начнетъ его пугать: вытянетъ шею, закинетъ го-
ловку и давай «кашлять-! Или Же, если Муцикъ не
'39
МУЦИКЪ
обращаетъ на эти штуки никакого вниманія, тогда
она особенно какъ-то, бывало, присядетъ и начнетъ
«стрѣлять» своимъ колючимъ языкомъ прямо Му-
цинькѣ въ лицо. Такое стрѣляніе Муцику очень не
нравилось, и онъ, обыкновенно, отступалъ отъ кор-
мушки обратно на свою Жердочку. Впрочемъ, такія
ссоры случались не часто, и въ общемъ моЖно ска-
зать, что Муцикъ съ Вертюшкой Жили все-таки
мирно, и все было бы хорошо, если бы только съ
моимъ милымъ Муцинькой не случилось вдругъ не-
счастія: онъ сломалъ себѣ ноЖку...
Произошло это такъ: однажды, послѣ обѣда въ
сиреневой бесѣдкѣ — во время котораго присутство-
валъ и Муцикъ, сидя на своемъ сухомъ сучочкѣ—я
налила ему въ глубокую тарелку водицы, и онъ ве-
ликолѣпно выкупался, такъ что вымокъ до послѣд-
няго перышка. Послѣ купанья я посадила его къ
себѣ на плечо и отправилась въ свою комнату. Я
уЖе подходила къ дверямъ, какъ вдругъ Муцинька
соскользнулъ у меня съ плеча, и такъ какъ былъ еще
совсѣмъ мокрый, да еще и съ подрѣзанными кры-
лышками, то и упалъ прямо на полъ. Я сейчасъ Же
его подняла и съ уЖасомъ замѣтила, что онъ сломалъ
себѣ одну ноЖку, немного повыше лапки. Тотчасъ
Же бросилась я съ нимъ къ папѣ... Сдѣлали пере-
вязку, смастеривъ на скорую руку два лубка изъ гу-
синаго пера, и папа утѣшалъ меня, говоря, что ноЖка
у Муцика моЖетъ еще сростись. И дѣйствительно, че-
резъ недѣлю съ небольшимъ она срослась, но только
не такъ, какъ слѣдуетъ, а нѣсколько на сторону, и
самая лапка ссохлась, такъ что пальцы перестали
і^о

МУЦИКЪ
двигаться, и бѣдная птичка не могла уЖе болѣе поль-
зоваться этою норкой. Еще черезъ недѣлю, высох-
шая лапка отвалилась въ томъ мѣстѣ, гдѣ былъ пере-
ломъ, и мой милый Муцинька сталъ инвалидомъ—съ
одной ногой... Однако, вскорѣ онъ настолько опра-
вился отъ постигшаго его несчастія, что началъ даЖе
напѣвать свои пѣсенки. Но тутъ случилась новая
бѣда: съ Муцинькой стали дѣлаться какіе-то при-
падки, во время которыхъ онъ падалъ съ Жердочки
на полъ своей клѣтки и судороЖно кричалъ хрип-
лымъ и Жалостнымъ голосомъ. МоЖетъ быть, эти
припадки сдѣлались у него вслѣдствіе перенесен-
ныхъ страданій перелома ноЖки, а моЖетъ быть—
какъ предполагалъ папа — и отъ плохихъ сухихъ му-
равьиныхъ яицъ, которыми, за невозможностью до-
стать свѣЖихъ, пришлось кормить въ послѣднее время
обѣихъ нашихъ птичекъ.
Припадки эти дѣлались не каЖдый день и про-
должались недолго — минуты двѣ; они скоро прохо-
дили отъ смачиванія головки холодною водой изъ-
подъ крана. Мы съ папой надѣялись, что по возвра-
щеніи нашемъ въ Петербургъ—до чего оставалось
уЖе немного времени—Муцикъ нашъ поправится на
хорошемъ кормѣ; но вышло иначе...
Ровно черезъ недѣлю послѣ перваго припадка,
моего дорогого Муциньки не стало...
Онъ умеръ внезапно, во время припадка, въ ру-
кахъ у папы, когда папа смачивалъ ему головку хо-
лодной водой. Меня тогда не было дома...
Когда мы возвратились въ Петербургъ, папа от-
далъ сдѣлать изъ Муцинькиной шкурки чучело, ко-
муцикъ
торое и стоитъ теперь на туалетѣ въ моей комнаткѣ.
Хоть и не Живой, а все-таки онъ со мной...
Вертюиіа тоЖе недолго проЖила. Она не пере-
несла комнатной Жизни, во время нашей продолжи-
тельной зимы...
СОДЕРЖАНІЕ.
СТРАП.
Убитая птичка............................................. 3
Ночной гость. (Рыболовное	приключеніе).................... 9
Осенняя картиночка....................................... 19
Сильфа и Эльфа........................................... 25
Какое дерево самое прекрасное? .......................... 43
Прыгающій барометръ..................•................... 51
Воробьи и розы......................................'	 •	6)
Отцовскій садъ. (Отрывокъ изъ воспоминаній дѣтства)...... 69
Тюльпанъ и счастье. (Сказка)............................. 8і
Какъ вороны спасли садъ................................ •	93
Опять на волѣ. (Птичья сказочка).........................Юі
Обычай Рождественской елки...............................и?
Муцикъ...................................................12 3