РУССКИЙ
ДЕТЕКТИВ

Николай
Избранные произведения

Николай
БЕСПЛАТНЫХ
ПИРОЖНЫХ
не Бывает
Архангельск
Северо-Западное
книжное
издательство
1993

Р 2
Л 47
Текст печатается по изданиям: Леонов Н. И. Ловушка. Обречен
на победу. Еще не вечер: Повести.— М.: Патриот, 1991.
Н. Леонов. Еще не вечер. Бесплатных пирожных не бывает. Кор¬
рупция. Мент поганый.— М.: «Свет», 1992.
Н. Леонов. Мент поганый: Повести.—М., СП «Квадрат», 1993.
Оформление Р. Климова
ISBN 5-85560-308-3	@	Николай Леонов, 1993
© Северо-Западное книжное из¬
дательство, оформление, 1993

ЕЩЕ
НЕ ВЕЧЕР

НАКАНУНЕ
одполковник милиции Лев Иванович Гу¬
ров стоял на берегу Черного моря и швы¬
рял камешки в мутные невысокие волны,
которые равнодушно и вяло взбегали на берег, шурша¬
ли галькой и отступали для нового разбега. Бросать
камешки было неинтересно — и всплеска не видно, и
звука не слышно, но Лева занятие свое не прекращал и,
отбросав пригоршню, наклонялся за новой порцией
гальки. Камешки были одновременно и теплые и про¬
хладные. Сначала он удивился, вроде так быть не
должно, затем сообразил, сыщик как-никак: солнце
нагревало лишь верхнюю, наружную часть камешка,
«спинку», так сказать, а его «животик» оставался про¬
хладным, чуть влажным.
Мартовское солнце даже в полдень было незлоби¬
вым, рассеянным, на пляже лежали только отчаянно
терпеливые. Некоторые ухитрились порозоветь, боль¬
шинство же светилось здоровой городской свежестью,
похожей на снятое молоко. «И кожа у них, наверное, в
пупырышках»,— лениво подумал Гуров и попытался
зашвырнуть камешек подальше. Получилось плохо, ка¬
мешек исчез где-то в невысокой волне в нескольких мет¬
рах от берега.
7

—	Здравствуйте,— сказала, подходя к Гурову, строй¬
ная молодая девушка.— Наконец вы нашли себе подхо¬
дящее занятие,— и опустила на землю сумку и одеяло.
—	Здравствуйте, Таня,— ответил Гуров, отряхнул
ладонь и присел на шершавый валун.
Они познакомились несколько дней назад, на этом
же месте, когда Лева тоже пытался загорать. Она так
же подошла и поздоровалась, спросила, как его зовут,
не скрывая насмешки, оглядела с ног до головы. Гуров,
представляясь, как всегда, замялся. Лев Иванович —
звучит претенциозно, Лев — смешно, Лева — вообще не
звучит.
—	Гуров,— буркнул он и, стараясь не торопиться,
натянул на себя тренировочный костюм фирмы «Ади¬
дас». Этот костюм он успел возненавидеть в первый же
день по приезде. Подавляющее большинство отдыхаю¬
щих красовалось в чем-то подобном, и Лева, к немалой
своей досаде, невольно оказывался в общем строю.
«Вернусь и заставлю Ритку продать. За сумасшедшие
деньги терпеть унижение...» — решил он тогда.
В день знакомства Гуров узнал, что Таня местная,
живет с мамой в собственном доме, закончила курсы
медсестер, работает в санатории, сейчас, как и он, в от¬
пуске. Слушая ее неторопливую речь, Гуров, полузакрыв
глаза, разглядывал новую знакомую и думал о том, что
такие девушки встречаются на Кавказе, возможно, в
Ростове или Краснодаре, но не в Москве и Ленинграде.
Смешение рас, то самое, о чем булгаковский Воланд
говорил: «Причудливо тасуется колода». Русская? Ук¬
раинка? Нет. Но и не армянка и не грузинка. В Тане
было понемногу от нескольких народов, причем взято
далеко не лучшее, но в совокупности получилась жен¬
щина, на которую любой мужчина обратит внимание.
Сильное смуглое тело, которого она не чувствует, не
демонстрирует, как животные не ощущают свою естест¬
венность и красоту: они такими родились, такими и
живут.
С первого дня Таня держалась с Гуровым как со
старым знакомым: без кокетства, ненавязчиво, но и не
скрывая своего любопытства к новому и ей неизвестно¬
му, что нес в себе человек из далекой Москвы.
—	Странный вы, непонятный.— Таня расстелила
одеяло и легла, не раздеваясь.— Вижу, вы мужчина
сильный, самостоятельный, с другой стороны — одино¬
кий, словно потерянный.
8

—	Так оно и есть.— Гуров рассмеялся.
—	Вы очень хорошо слушаете, с интересом, но без
любопытства. О себе ни слова, но и таинственность не
изображаете.— Таня, видимо, пригрелась, стянула с
себя кофточку.— А мне интересно. Можно я вас порас-
спрашиваю?
—	Зачем? — Гуров пожал плечами.— Я сам призна¬
юсь.— Верный своему принципу врать лишь в крайнем
случае, сообщил:—Тридцать семь, женат, дочь, юрист.
Выгнали из дома, приказали отдыхать, мол, нервное
истощение у меня.
—	А жена не ревнует? Отпустила на юг, одного.
—	Ревнует, однако гордая,— ответил Гуров, поду¬
мал и добавил: — И умная. Мужчину нельзя удержать
силой. Он либо любит, либо не любит.
—	А вы всегда говорите правду? — Таня лукаво
улыбнулась.
—	Стараюсь.— Гуров пожал плечами.— Не всегда
получается. Жизнь врать порой заставляет, бывает, ха¬
рактера на правду не хватает. Слаб человек.
—	Потрясающе! — Таня села и уставилась на него,
словно увидела что-то ей совершенно незнакомое.
Гуров решил инициативу в разговоре перехватить,
используя старый, избитый прием: встречный вопрос.
—	А как у вас, Таня, с правдой и ложью? Каковы
ваши взаимоотношения?
—	У меня? — Таня почему-то удивилась, затем захо¬
хотала, свалилась на одеяло.— Умереть можно! Я же
баба! Для меня правду сказать — что уксусу выпить.
Она явно валяла дурака, говорила чушь, желая отго¬
родиться, спрятаться. Гуров невольно насторожился,
придавая голосу серьезность, сказал:
—	Зачем женщин обижать? Думаю, вы разные.
—	Думаешь.— Таня вновь села, взглянула на Гуро¬
ва уже без любопытства, оценивающе, словно прикиды¬
вая, с какого боку ударить.
Он взгляда не отвел, не улыбнулся. Пауза излишне
значительно затягивалась. «Ох и непроста ты, девушка,
что-то ты мне голову морочишь». Гуров словно проснул¬
ся. Начал прокручивать все их встречи и беседы, понял,
что не успевает — не все восстановит, не поймет вот так,
сразу. И прошлое отбросил, сосредоточился на настоя¬
щем.
—	Ох, мужики, мужики,— вздохнула Таня.— Пове¬
лители, умники, которые все знают. Мы, конечно, раз¬
9

ные, а в одном, считай, одинаковые. Что правда, что
ложь? Добро? Зло? Да ну вас! —Она махнула на Гу¬
рова рукой, повернула лицо к солнцу.— Такой день!
Настроение! Все испортили!
«А что я, собственно, испортил? — подумал Гуров.—
И кто этот разговор начал? Что-то ты, девушка, запу¬
талась, сейчас я тебе помогу выбраться».
— Я согласен,— миролюбиво	заявил	он.— Вы
врушка. Свойственно данное качество вашему очарова¬
тельному полу... Оставим это. Поговорим о вас лично.
Вы ведь живете на холме? — Гуров указал направление.
—	И это правда,— обрадованно согласилась Таня.
—	У вас пляж лучше, галька мельче, и идти вам в
два раза ближе. А вы сюда приходите. Почему? Соври¬
те что-нибудь оригинальное.
—	Вы мне нравитесь.
—	Интересно.— Гуров кивнул.— Вы меня в бинокль
разглядели?
Таня два дня прогуливалась у гостиницы, поджидая
Гурова, но сказать об этом, по известным причинам, не
могла, а быстрого ответа, похожего на правду, не нахо¬
дила. Поэтому отделалась немудреной шуточкой:
—	В программе «Время» передавали, что Лев Ива¬
нович Гуров прибыл на наш курорт, остановился в
гостинице «Приморская», страдает нервным истоще¬
нием, требуется развлечь.
—	Здорово! — Гуров захлопал.— Развлекайте! Хо¬
рошо, что в программе «Время» назвали мое имя и
отчество. А то как бы вы узнали, что я Лев Иванович?
—	Ой! — Таня схватилась за голову.— Это у вас в
Москве никто никого не знает. У нас проще. В гости¬
нице две мои подружки работают. Я такое о вас знаю...
Закачаетесь!
—	Поделитесь! Может, я и закачаюсь?
—	Нет! У вас своя компания, у меня — своя.
—	Тогда не смею мешать.— Гуров церемонно покло¬
нился.— Всего наилучшего,— и, стараясь не оступиться
на осыпающейся под ногами гальке, поднялся на набе¬
режную.
Таня смотрела ему вслед и думала, что напрасно
приходит сюда. Этот человек ей не по зубам, можно
нарваться на неприятности.
Гуров тоже был недоволен собой: решил отдыхать,
так и отдыхай, а не придумывай себе заботы, которых
тебе на службе хватает. Уже четвертый день, а при¬
10

летел он неделю назад, Гуров ощущал какой-то диском¬
форт, что-то фальшивое в своем, казалось бы, беззабот-
нбм курортном житье-бытье. Он не желал заниматься
анализом, а желал любоваться морем, пальмами, по¬
лучать максимальное удовольствие от своей полной сво¬
боды. Спишь, ешь, ложишься, встаешь, гуляешь, можешь
идти налево, можешь направо, хочешь — вверх, хо¬
чешь — вниз, ничего не должен, все как в сказке, же¬
лаешь — выполняй.
Первые дни он так и чувствовал себя, затем настро¬
ение стало портиться, естественность в поведении исчез¬
ла. Словно слушал он красивую музыку, да неожиданно
оркестр разладился, ворвались фальшивые ноты и за¬
звучали все отчетливее. Гуров пытался их не слышать,
вернуть гармонию, а она исчезла.
Был март, погода не установилась, дождь, ветер,
солнце вперемежку. Гурову такая погода нравилась,
даже думать не хотелось, что творится на этой теат-
рально-декоративной набережной в разгар сезона. Он
сел на скамейку неподалеку от статуи, глянув на нее
с умилением и благодарностью. Эта гипсовая промок¬
шая и озябшая девушка возвращала на землю, к жиз¬
ненным реалиям, так как окружающий ландшафт был
настолько неестественно красив и гармоничен, что че¬
ловек рисковал воспарить или подумать, что он ока¬
зался в краю неродном. А взглянешь на ее воздетые
ручки, плотненький купальничек, который надежно
закрывает то, на что и смотреть-то не хочется, и пой¬
мешь: все нормально, ты на земле, дома.
«Давай разбираться, Гуров, что тебе жмет, отчего
неуютно». Он начал вспоминать события, встречи, раз¬
говоры последних дней, очень быстро, ни за что не це¬
пляясь, докатился до сегодняшнего дня. Значит, так:
бросал камешки в море, никого не трогал, не мешал,
появилась Таня. В чем дело? Почему вдруг напрягся?
Пришел человек на пляж, солнце блеклое, прячущееся,
однако загорать можно. Не обманывай себя, она ищет
с тобой знакомства. Может, человеку одиноко... Все, и
больше ничего? Может, профессионалка? Не сезон,
клиентов нет. В гостинице у нее подруги работают, под¬
сказали? Но в картотеке он всегда пишет: юрискон¬
сульт. Бронь у него не милицейская, а горкома. «Ни¬
чего интересного обо мне в гостинице узнать нельзя,—,
подвел итог Гуров.— Однако она ищет знакомства».
11

Как часто случается, решение пришло неожиданно.
Так решаешь геометрическую задачу. Кажется, нет от¬
вета, условия неверны, а провел дополнительную чер¬
точку, соединил два угла, и все просто, только удивля¬
ешься своей недогадливости.
«Дело не в Тане как таковой, и-птересуется тобой
девушка, и Бог с ней. В последние дни с тобой, Гуров,
познакомилось несколько человек. Ты стал центром ку¬
рортной компании. На гитаре не играешь, не поешь, за¬
стольем не руководишь, анекдоты не рассказываешь.
Чего в тебе интересного? Посоветоваться с Отари? А не
посмеется он? Лучше выглядеть глупцом до того, чем
после»,— решил Гуров.
Прошлой весной Гурова вызвали к генералу. Кон¬
стантин Константинович торопился на коллегию, поэ¬
тому, когда Гуров вошел, кивнул на присутствующего
в кабинете мужчину и, не вдаваясь в подробности, ко¬
ротко сказал:
—	Лев Иванович, познакомьтесь с гостем и окажи¬
те помощь.
Невысокий бритоголовый то ли грузин, то ли армя¬
нин, Гуров не смог разобраться, выпрыгнул из кресла,
поблагодарил генерала и выкатился из кабинета.
—	Лева,— задержал Гурова Константин Констан¬
тинович,— не сердись, что отрываю от дел, не перепо¬
ручай его, помоги сам.
—	Хорошо, Константин Константинович,— ответил
Гуров, понимая по тону генерала, что ничего хорошего
в ближайшее время не предвидится.
Отари Георгиевич Антадзе, майор милиции, началь¬
ник уголовного розыска курортного города, который
часто называют здравницей страны или жемчужиной
Черноморского побережья, являл собой фигуру коло¬
ритную: мастер спорта по вольной борьбе, при среднем
росте он весил сто десять килограммов. Отари при¬
ехал в столицу за «своим» жуликом, не желая отвле¬
кать коллег от их многотрудной работы.
Все это Гуров установил в своем кабинете очень
быстро и сразу понял, что Отари, видимо, опытный сы¬
щик и в своей стеснительности лукавит. Он прилетел,
потому что знает: «своего» жулика разыскивают, как
родного, а по чужим ориентирам работают, словно ищут
троюродного. Винить в этом сотрудников нельзя, так
как ни один из розыскников от безделья не страдает.
12

Гуров Отари понимал, не осуждал, однако знаком¬
ству не радовался. Тот смотрел на Гурова виновато,
просил называть себя только по имени, объяснив, что
на его земле так принято, сам же обращался к хозяину
исключительно по имени-отчеству.
—	Мошенник, большой мошенник.— Отари выло¬
жил на стол фотографию разыскиваемого.— Людей
много обидел, нацию позорит, надо его быстро-быстро
в тюрьму. Он сейчас здесь, у вас,— и постучал пальцем
по столу.
Гуров заглянул под свой стол, чем привел Отари в
неописуемый восторг.
—	Здесь вроде его нет,— серьезно сказал Гуров.—
Где разыскивать будем?
Отари погладил широкой ладонью бритую, отполи¬
рованную солнцем голову, глянул хитро.
—	Мало-мало есть.— Он достал блокнот, открыл в
нужном месте, протянул Гурову.
В блокноте были записаны две интуристовские гос¬
тиницы.
—	Интересно,— вздохнул Гуров, возвращая блок¬
нот.— Поехали.
Они побывали в гостиницах, в отделениях милиции,
на территории которых находились эти гостиницы, но,
как Гуров и ожидал, богаче не стали. Отари поселился
в одной из гостиниц, записал телефон Гурова и дежур¬
ных по отделениям милиции и сказал:
—	Спасибо, Лев Иванович, я один справлюсь.
Гуров молчал, Константин Константинович прика¬
зал помочь, однако своей работы хватает. На данном
этапе в розыске мошенника, кроме наблюдения, лич¬
ного сыска, предложить нечего. Узнать мошенника по
фотографии вряд ли возможно, значит, задержать его
может только сам Отари. Чем ему помочь? Находиться
рядом, гулять у гостиниц, сидеть в кафе? Сколько
дней? В принципе вся затея майора провинциальная и
наивная. Преступник может сменить место охоты,
уехать из Москвы.
Гуров окинул взглядом литую фигуру Отари. Конеч¬
но, один на один майор возьмет мошенника легко. А ес¬
ли тот окажется в компании соотечественников?
Отари ждал терпеливо, поглядывая на Гурова голу¬
быми глазами, гладил свою полированную голову, ка¬
залось, слышал вопросы и готов был ответить на них.
13

—	Вы за каждым «своим» лично вылетаете? — спро¬
сил Гуров.— А как же город?
Отари улыбнулся, пожал плечами, отвернулся. Гу¬
ров понял, что лучше ему было бы и не спрашивать.
Раз начальник розыска прилетел, значит, ему этот пре¬
ступник очень нужен. И оперативников у Отари мало*
потому он здесь один, и как там без него в городе, май¬
ор не знает.
—	Извини.—Гуров протянул руку.—Да завтра, по¬
звони в девять.
Отари разыскал мошенника на третий день. Гурой
вскоре эту историю забыл, а месяц назад, когда его
начали выгонять в отпуск, Рита сказала:
—	Рекомендую Черноморское побережье. Там сей¬
час тихо, безлюдно. Я взять отпуск не могу, знаешь мою
ситуацию, а тебе необходимо проветриться. Тем более
что дорога у тебя бесплатная.
Жена, видимо, позвонила Константину Константи¬
новичу. Гурову оформили отпуск. Выписали проездные
документы, а он и не сопротивлялся.
В аэропорту его встретил Отари, отобрал чемодан,
усадил в машину, привез в гостиницу, где его ждали.
Он поселился в двухкомнатном «люксе» с балконом
и окном на море и только к вечеру понял, как устал.
«Наверное, я в последние дни совсем плохо выглядел,
раз они все так на меня накинулись». Отпуск так от¬
пуск. Первые сутки Гуров выходил из номера только в
кафе, потом начал спускаться к морю, гулять по набе¬
режной.
Гуров сидел на скамейке, поглядывал на родную
неуклюжую гипсовую девушку и пытался реставриро¬
вать дни, которые он провел на отдыхе.
Двое суток он отсыпался, бродил в одиночестве по
набережной. Моросил мелкий дождь, ветер хлопал тя¬
желыми от воды полосатыми тентами, мутные у берега
волны у буя, за который никто и не собирался заплы¬
вать, наливались свинцом. На третий день он надел
костюм, белую рубашку и спустился на второй этаж, в
ресторан, который только открылся после перерыва.
Занято было лишь несколько столиков. Гуров знал, что
шестиместный стол занимать опасно, официанты этого
не любят, но четырехместные были только в центре за¬
ла, где сидеть одному неуютно. Кроме того, как каждый
14

оперативник, Гуров не любил, когда за спиной ходят,
и он сел у окна за большим столом. Как обычно, если
события разворачиваются в жизни, а не на экране те¬
левизора, на Гурова просто не обращали внимания. Он
сидел тихо, ничего не требуя, официантки расположи¬
лись в другом конце зала, тоже не шумели, обсуждали
свои проблемы. Таким образом, установилось равнове¬
сие. Читая в газетах полемику на тему «Служба быта»,
Гуров неоднократно задумывался: кто с кем полемизи¬
рует и чего добивается? Неужели умные социологи,
опытные журналисты всерьез полагают, что способны
на страницах газет и журналов разрешить жизненную
проблему?
Гуров поглядывал в дальний угол ресторана на не¬
возмутимо беседующих женщин. «Культура обслужива¬
ния давно утеряна, экономически я им не нужен, можно
говорить и писать ежедневно, ничего не изменится. Ког¬
да она наконец подойдет, я встану и поздороваюсь,—
решил Гуров.— Какой получу ответ?»
Его размышления прервала подошедшая девушка.
—	Здравствуйте,— сказала она, занимая место на¬
против Гурова.— Давно ждете?
«Удивился я тогда или нет? — Гуров провел рукой
по шершавой скамейке, взглянул на грязную ладонь и
подумал, что его фирменный костюм вскоре станет
нормальной рабочей одеждой.— Почему она подошла
ко мне, хотя в зале было полно свободных столов?
Я тогда подумал, мол, не любит красивая женщина
одиночества, ведь актер не может играть перед пус¬
тым залом. Может, не точно так подумал, но похожее
мелькнуло тогда».
Гуров запоздало поднялся, поклонился!
—	Здравствуйте.
—	Майя.
—	Гуров... Лев Иванович,— произнес он.
—	На Иваныча вы пока не тянете,— рассмеялась
Майя.— Вы всегда такой скромный? Приходите, сади¬
тесь и молчите? А если фужер разбить? Громко! Потом
сказать, что случайно. Два рубля, а сколько удовольст¬
вия! Начнут ругаться, осколки собирать. А завтра по¬
дойдут мгновенно.
15

—	Завтра работает другая смена,— ответил Гуров.
—	Ни полета, ни фантазии!
—	Мне уйти?
—	Сидите.— Майя махнула на него рукой, вздохну¬
ла.— Летишь на этот курорт, надеешься на что-то новое,
неожиданное. Только спокойно, Левушка, я женихов не
ищу, хватает.
—	Не сомневаюсь,— искренне ответил Гуров.
Майя была девушкой эффектной, не красивой, не
хорошенькой, а именно эффектной, рекламной. Но не
в пошлом понимании рекламы-распродажи. Рыжеватые,
явно крашеные волосы обрамляли лицо правильного
овала, коротковатый нос, полные губы, подведенные к
вискам глаза, косметики в меру.
—	Ну и как? — спросила она, нисколько не сму¬
щаясь под внимательным взглядом Гурова.
—	Неплохо. Даже отлично,— ответил Гуров.— Вас
спасают глаза. Содержание. Иначе при такой внешности
и манере себя вести вы походили бы на куртизанку.
—	Проститутку? Кстати, как вы относитесь к проб¬
леме? Модная сейчас тема.
Гуров не успел сформулировать свое отношение к
модной теме, к ним подошел элегантно одетый муж¬
чина.
—	Добрый день. Майечка, собираете отряд волон¬
теров?— Он подмигнул Гурову.— Артеменко. Зачис¬
лен вчера. На правах старослужащего должен вас
предупредить...
—	Володя! — перебила Майя.— Кончай трепаться.
Распорядись! Мы с Левой сидим с утра.
—	Разрешите? — Артеменко взглянул на Гурова
вопросительно.
Официантка не подошла, подбежала.
—	Здравствуйте, здравствуйте! Обед на три пер¬
соны? Зелень.— Она уже быстро писала в блокноте.—
Лаваш подогреем. Сыр, есть язычок...
Артеменко не обращал на официантку внимания,
сел, взял стоявшую на столе бутылку минеральной.
Официантка тут же открыла ее, продолжала говорить
и записывать.
—	Горячим нас сегодня шеф не балует. Цыплят не
рекомендую, шашлыки тоже. Но голодными не отпус¬
тим...
—	Лед, пожалуйста,— прерывая ее монолог, сказал
Артеменко.
16

После этого обеда, который незаметно перешел в
ужин, жизнь Гурова изменилась.
В ресторане или буфете встречали улыбками, здо¬
ровались, выяснилось, что всегда есть холодный кефир
или ряженка, даже боржом. В компании появилось
еще двое мужчин. На следующее утро, у моря, он по¬
знакомился с Таней.
«Так, все сначала,— скомандовал Гуров, встал со
скамейки, почистил брюки и пошел от гостиницы в сто¬
рону порта.— Эмоции отдельно, факты отдельно.
Спокойно, подполковник.— Гурову недавно присвои¬
ли звание, он еще не привык к нему.— Итак, спокойно.
Кому и зачем ты можешь быть нужен? Делами о хи¬
щениях ты не занимаешься, пропиской в Москве не
командуешь, к поступлениям в вузы отношения не
имеешь. Никаких громких дел сейчас твое подразделе¬
ние не ведет. Никому ты, подполковник, не нужен. Та¬
ковы факты.
Но к тебе же явно пристают, знакомства с тобой
ищут. Причем люди совершенно разные, казалось бы,
никак друг с другом не связанные».
Владимир Никитович Артеменко порой выглядел
пятидесятилетним, но случалось, когда он задумывался
или считал, что никто на него не смотрит, то выглядел
и на все шестьдесят. Он очень следил за собой, кажется,
и брился дважды в день, его костюмы всегда отутюже¬
ны, рубашки свежи, туфли начищены, одеколоном он
пользовался очень умеренно. От вопроса, где и кем он
работает, Артеменко не то чтобы уклонился, просто свел
ответ к шутке. Мол, администратор, руководитель сред¬
него масштаба, которому жить не стыдно, но и хвастать
нечем. В гостинице, да и в других ресторанах и кафе,
куда Гуров с ним заходил, Артеменко знали, встречали
наилучшим образом. С первого дня Гуров установил с
ним немецкий счет, то есть каждый платил за себя, и
Артеменко отнесся к этому просто. Деньгами он не со¬
рил, непомерных чаевых не давал, и причина его авто¬
ритета у обслуживающего персонала оставалась для
Гурова неизвестной.. Находясь в эйфории отпуска, в
состоянии непривычного безделья, Гуров тогда не обра¬
тил внимания, а сейчас вспомнил: Артеменко последо¬
вательно пресекал повышенное внимание к своей персоне
17

со стороны обслуживающего персонала, однако не скры¬
вал своих возможностей. Несколько раз Гурову прихо¬
дилось видеть гуляющих цеховиков — подпольных мил¬
лионеров. Артеменко никак не походил на них. И еще.
Он, видимо, достаточно много и часто пил, но, посколь¬
ку пьяным ни разу не был, похмельем не страдал, руки
у него никогда не тряслись, эта неумеренность в глаза
не бросалась. О том, что Артеменко попивает, Гуррв
узнал случайно, заглянув пару дней назад к нему в но¬
мер, такой же точно, как его собственный. Горничная
заканчивала уборку, и в ее корзинке лежали две пустые
бутылки из-под коньяка. В ванной, куда Гуров зашел,
чтобы вымыть руки, на полочке у зеркала тоже стояла
начатая бутылка марочного коньяка.
Сейчас Гуров все это вспомнил, пытался как-то сис¬
тематизировать, понять Артеменко, однако цельного
образа не получалось. И еще пустяк, казалось бы, за¬
думываться не стоит, однако почему Артеменко позво¬
лял называть себя всем без исключения по имени?
И чем скромный юрисконсульт Лев Гуров мог заинте¬
ресовать этого странного человека?
Майя. Фамилии ее Гуров не знал. Инструктор физ¬
культуры на каком-то предприятии. Лет около тридцати.
Гуров задумался. Кургузая, обрывочная информа¬
ция, собранная из случайно оброненных фраз. В прош¬
лом Майя была в большом спорте, как она выразилась:
«Я лишь бронзовая, до золота силенок не хватило».
Ходила замуж, не понравилось, скучно.
У гостиницы стояла сверкающая «Волга», которой
Майя почти не пользовалась. «И зачем я велела сюда
ее пригнать, сама не пойму,— сказала она.— Надо
позвонить, чтобы прилетели и забрали».
«Волга» была ухоженная, вылизанная, и явно не
женскими руками. Кто машиной занимается, кто ее при¬
гоняет, угоняет? Поклонник? Бездумная, бескорыстная
любовь? Майя отдыхает одна. Почему одна? Деньги?
Возможно, единственная дочь в обеспеченной семье.
А почему отдыхает в марте, не в сезон? Скучно же,
даже загорать тяжелый труд. Ее интерес к Гурову в
принципе объясним. Избалованная мужским внима¬
нием, привыкла, выбор небогат, Гуров и подвернулся.
Кажется, ничего в Майе загадочного, но чем дольше
он думал, тем больше в нем росла уверенность: эффект¬
ная, остроумная, казалось бы, открытая Майя в чем-то,
причем в главном, лжет. Как лжет и Артеменко, кото-
18

рого все зовут по имени, что так же противоестественно,
как гладить хищника, хотя он и из породы кошачьих.
—	А, Лев Иванович, разрешите нарушить ваше
уединение?
Гуров повернулся и увидел еще одного лгуна, са¬
мого неумелого в их компании.
Леониду Тимофеевичу Кружневу было лет сорок с
небольшим. Среднего роста, болезненно худой, с тем¬
ными кругами под глазами, тонкими поджатыми гу¬
бами, он не вызывал к себе симпатии. Мягкий тембр
голоса и постоянный вопрос, как бы застывший в гла¬
зах, которые от темных окружений казались неестест¬
венно огромными, придавали Кружневу такой безза¬
щитный вид, что отказать ему в общений было невоз¬
можно. Он пытался держаться развязно и беззаботно,
получалось у него плохо, и он, словно понимая свою
актерскую бездарность, постоянно смущенно улыбался,
как бы извиняясь.
Два дня назад, утром, он подошел в кафе гостиницы,
к столику Гурова и сказал:
—	Приветствую, уважаемый. Не выпить ли нам по
стаканчику вина? По случаю знакомства, так ска¬
зать.— Он прищелкнул каблуками, поклонился.— Круж-
нев, Леонид Тимофеевич. Москвич. Бухгалтер. Нахо¬
жусь в очередном отпуске.
Гуров взглянул на пустые столики, пожал плечами,
вздохнул:
—	С утра не пью, поручик. А вы никак ночью про¬
игрались?— Гуров копировал тон и лексикон Кружне-
ва, надеясь, что тот обидится и отойдет.
—	Не судите да не судимы будете, Лев Иванович.—■
Кружнев расставил принесенную на подносе закуску,
вынул из кармана болтавшегося на нем пиджака бу¬
тылку сухого вина, сходил за стаканами, налил.— Не
извольте удивляться. Вчера слышал, как к вам обра¬
тилась дежурная. А нахальство мое исключительно от
стеснительности.
Он чокнулся со стаканом Гурова и выпил одним
духом.
—	Знаете, пятый десяток разменял, Черное море
впервые вижу. Один. Супруга недавно умерла, погибла,
так сказать, в автомобильной катастрофе. Я и решил
гульнуть, а не умею, не обучался.
19

Гуров не любил стриптиз, в искренность случайных
исповедей не верил, однако, выражая сочувствие, при¬
жал ладонь к груди, кивнул и пригубил холодное,
терпкое и очень легкое вино.
—	Отдыхать, оказывается,— это большое искусство
и дело довольно утомительное.— Кружнев вновь налил
себе и выпил.— Я так вот попиваю винцо, поддержи¬
ваю состояние эйфории. Осуждаете?
Молчать становилось неприличным, и Гуров сказал:
—	Я по части отдыха тоже не мастак.
—	Вижу, но вчера вечером вы находились в разве¬
селой компании — светская львица и преуспевающий
современный бизнесмен. Еще с вами был эдакий плей¬
бой, как я понял, из местных.
—	Толик? — Гуров усмехнулся.— Действительно из
местных. Работает физкультурником в санатории. Ну
какой он плейбой?
Вечером Кружнев сидел с ними за одним столом и
рассказывал древние анекдоты. Никакой насторожен¬
ности он у Гурова не вызывал, разве что жалость и
раздражение. Неудачник, слабый, поверхностный чело¬
век, видимо, из интеллигентной семьи.
Толик, тот самый физкультурник из санатория, как
и все остальные, сначала познакомился с Гуровым. Их
встреча состоялась на аллее напротив этой самой здрав¬
ницы. Знакомство состоялось элементарно просто — То¬
лик преградил своим спортивным телом дорогу Гурову
и сказал:
—	Привет, старик. Меня зовут Толик. Какие проб¬
лемы? Чем могу?
Гуров ответил: мол, проблем никаких, и хотел улы¬
бающегося атлета обойти. Но не тут-то было.
—	А у меня есть.— Толик широко улыбнулся.— Твоя
жена? —Он кивнул в сторону стоявшей неподалеку
Майи.
Гуров неожиданно для себя разозлился и заговорил
певуче, на блатной манер:
—	Не жена, парень. И мальчик, что стоит с ней ря¬
дом,— он взглянул на Артеменко,— не ейный муж.
Я твоего имени не называл, катись. Счастливой охоты!
Гуров решил, что отбрил нахала, но и опытным сы¬
щикам порой случается ошибаться.
—	Вот дает!—Толик хлопнул, его по плечу.—Ты
мне сразу понравился, хоть и выглядишь интелли¬
гентом.
20

Он подвел Гурова к Майе и Артеменко.
—	Честной компании салют! Даме персонально! —
Он поклонился.— Вот друга встретил, а он жалуется:
мол, некуда в вашем городишке девать время и деньги.
Да,— он хлопнул себя по широкой гулкой груди,—
меня Толик зовут. Человек я в плохую погоду незамени¬
мый, Все знаю, везде мне рады, за мной как за камен¬
ной стеной.
Артеменко беспечно улыбался, казалось, разыгры¬
ваемая клоунада ему доставляла удовольствие.
—	Великолепный у вас, Лева, дружок. Наверняка в
научном зале библиотеки познакомились,— сказал он.
—	Экземпляр,— согласилась Майя.— Ну-ка, Толик,
повернись,— и сделала пальцем круговое движение.
Толик повернулся, улыбаясь, словно выслушивал
комплименты.
—	Хвост давно отпал? — спросила Майя.
—	Давно! — обрадовался Толик.— Но остальное при
мне, не сомневайтесь.— И, чувствуя, что сейчас его про¬
гонят, быстро продолжал: — Вы, москвичи, должны быть
к аборигенам чуткими, жалостливыми. Мы же в запо¬
веднике живем. Вчера в порту одна досудина причали¬
ла. Ее фашисты строили, денег награбленных не жале¬
ли; внутри уют, обшивочка, полировочка, бары-шмары,
прочие атрибуты чуждой цивилизации. По нынешним
временам соки подают, кофием людей травят, но если
вы меня с собой возьмете, примут в лучшем виде, все
будет. Ну как, командир, двигаем? — Он взглянул на
Артеменко.— Как я понимаю, именно вы распорядитель
кредитов?
—	Пошли! — сказала Майя и, чувствуя, что Гуров
сейчас откажется, взяла его под руку.
Так в их компанию ворвался непрестанно улыбаю¬
щийся Толик.
Итак, за несколько дней с ним познакомились:
Майя, Артеменко, физкультурник Толик, бухгалтер
Кружнев, а на пляж стала приходить Таня. И чем
дальше он вспоминал, тем ему больше случайные зна¬
комства не нравились.
«Да, надо позвонить Отари,— решил Гуров.— В кон¬
це концов, он устроит мне номер в другой гостинице, я
перееду и буду жить спокойно. А как я Отари объясню
свою просьбу? Стыдно, Гуров, ты становишься подо¬
зрительным шизофреником. А не нравятся тебе люди,
не поддерживай отношений, кто тебя заставляет?»
21

—	Не помешал? — Кружнев, склонив голову набок,
заглядывал Гурову в глаза и виновато улыбался; Он
был не один. За его щуплой фигуркой громоздился
улыбающийся атлет Толик.
—	Извините, занят,— сухо сказал Гуров и зашагал
прочь от гостиницы.
—	Лев Иванович, извините,— бормотал за спиной
Кружнев.— У нас предложение...
—	Бухгалтер,— перебил Толик,— оставь человека в
покое.
Предложения Гуров не слышал. «Интересно, чем я
занят и куда направляюсь? Может, в отдел к Отари
заглянуть, посидеть среди своих?»
Но в милицию Гуров не пошел, понимая, что дел у
коллег хватает и без него, бездельника. Откуда Гурову
было знать, что ждет его скорая встреча с Отари, ско¬
рая и неизбежная?
Поднявшись в город, Гуров долго бродил под на¬
крапывающим дождем, потом пообедал в столовой,
зашел в кинотеатр, через полчаса сбежал. Вернувшись
в гостиницу, он прокрался в номер, заперся, не, под¬
ходил к телефону, не отвечал на стук в дверь. Вечером
стучали особенно настойчиво.
—	Лева, ты жив? Отзовись! — настойчиво и громко
требовала Майя.
Пришлось подойти к двери.
—	Жив, но болен и лег спать,— сердито информиро¬
вал Гуров.
На следующее утро ему пришлось горько пожалеть
о своем поведении. Столько дней терпел, мог бы по¬
терпеть еще один.
Таким образом, непосредственно перед катастрофой
он никого из компании не видел, последней информацией
не располагал. Что делать. Случается, на человека на¬
падает хандра.
Артеменко Владимир Никитович
Он родился сыном «врага народа». Отца арестовали,
когда мать была на седьмом месяце. От потрясения она
заболела, родила преждевременно. Мама рассказывала,
что на темени у Володи пульсировала тонкая кожа, под
которой кости не было, глаз он два месяца не открывал.
Врачи сказали: ребенок жить не может. Он тех слов не
22

слышал, но, не открывая глаз, ел непрестанно, окреп,
занял местечко под солнцем.
В войну мать и сын жили, как все, впроголодь.
В детстве Володя ни разу не почувствовал, что он сын
врага. Отцов в те годы почти ни у кого из ребят дома
не было, борьба за жизнь отнимала столько времени и
сил, что на раздумья ничего не оставалось, а мать по¬
малкивала.
Война кончилась, отец умер в лагере. К последнему
событию Володя отнесся равнодушно: никогда человека
не видел, а сообщения о смерти в те годы поступали
ежедневно, среди сверстников говорили о ней обыденно.
К Сталину Володя Артеменко относился, как и подав¬
ляющее большинство окружающих, с восторженным
благоговением. Он кое-как закончил десятилетку, пере¬
биваясь случайными заработками—зимой помогал в
котельной своего дома, летом работал в ЦПКиО имени
Горького на аттракционах, катал отдыхающих. Посту¬
пил на юридический факультет университета. В метрике
в графе «Отец» у него стоял прочерк, но к этому вре¬
мени мать уже получила бумажку, в которой фиолето¬
выми чернилами было написано, что Артеменко Никита
Иванович реабилитирован за отсутствием состава пре¬
ступления. Володя уже знал, что слова эти означают;
никакого преступления отец не совершал.
Что теперь поделаешь, убили и убили, двадцать
миллионов погибло, чего об одном слезы лить? Паспорт
у тебя, парень, есть, метрику с позорным прочерком
никому показывать не надо, тебе еще вместо отца и
справку, написанную фиолетовыми чернилами, с гербо¬
вой печатью выдали, дорога перед тобой светлая, шагай.
Человек — сам творец своего счастья.
Володя Артеменко зашагал. С товарищами-студен-
тами поехал на целину. И сегодня, спустя больше три¬
дцати лет, он вспоминает иногда владевший всеми
подъем и энтузиазм, сутки без сна, скользкие от пота
рычаги комбайна, непроходящую боль и усталость в
теле, костры и песни. А вот чего он никогда не^может
забыть, так это ту осень, когда они, молодые, гордые,
возмужавшие, считавшие себя победителями, увидели,
как гибнет выращенный ими хлеб.
Целина была их Великой Отечественной, проверкой
молодого поколения. Казалось, они достойны отцоз,
выстояли и победили. Хлеб, убранный бригадой Арте¬
менко, не вывезли, он остался гнить. И Артеменко долго
23

виделись горы гниющего зерна, за которое он заплатил
щедро, не торгуясь. Сколько было у него в ту пору сил,
столько и отдал. А над ним просто посмеялись, обману¬
ли. С газетных страниц рапортовал комсомол: с задани¬
ем партии справился, планы перевыполнены. А Володя
знал, что это обман, и впервые понял, что прав был
Козьма Прутков: «Не верь написанному».
Володя вернулся в Москву, узнал, что мать похоро¬
нили месяц назад, что ему слали телеграммы, которые
его не нашли. А может, телеграммы потеряли, а то и
вообще забыли передать. Так он остался один в двена¬
дцатиметровой комнате, девять семей в квартире со
всеми удобствами.
Культ личности был всенародно развенчан, Сталина
клеймили, возмущались, негодовали. Володя Артеменко
помалкивал, наблюдал. Без любопытства, но как-то
отстраненно отметил, что шумят и воинствуют люди,
которых культ напрямую, непосредственно не коснулся.
В семьях же, которые культ переехал, отрезал ку¬
сок, только вздыхали, заглядывали в семейные альбо¬
мы, доставали и рассматривали потускневшие фотогра¬
фии. И будто успокоились: отцов не воскресить, детям
надо жить. Как фронтовики говорят о войне лишь друг
с другом, так и родственники погибших в лагерях не
ведут бесед с посторонними, да и между собой нечасто.
Обмолвятся несколькими словами и замолчат, словно
человек, касающийся дрожащими пальцами старой ра¬
ны, которую страшно разбередить.
Артеменко получил диплом, стал работать следова¬
телем в районной прокуратуре, оклад получал неболь¬
шой, жил бедно и однообразно. Скучно женился и скуч¬
но развелся, детей, слава Богу, не нажили.
Сейчас, вспоминая свою молодость, время, когда
жизнь вокруг бурлила, все призывали к свободе и об¬
новлению, он себе удивлялся: почему он тогда будто
задремал?
А время шло. Хрущева сняли, выяснили, что Аме¬
рику по всем показателям завтра еще нам не пере¬
гнать, кукуруза нужна, но расти во всех климатических
зонах не хочет и, видимо, не будет, о коммунизме, ко¬
торый должен наступить в восемьдесятом, громко го¬
ворить перестали, а новых сроков не установили.
У женщин Артеменко всегда имел успех, но ему
нравились женщины праздничные, шикарные. Чтобы
обладать ими, требовалось иметь либо деньги, либо
24

талант. Ни тем, ни другим следователь Артеменко не
располагал и обходился кратковременными равнодуш¬
ными связями. Вино он почти не пил, отчего близких
друзей не имел: известно, мужчин объединяет работа,
семьи либо застолье. Последнее отпадало — жены при¬
ятелей его не привечали, мало ли чего холостой мо¬
жет придумать. Работал он много, пользовался авто¬
ритетом, засиживался в кабинете порой допоздна —
торопиться-то некуда. Взяток он не брал, с подследст¬
венными держался скорее мягко, чем жестко, люди,
получавшие после знакомства с ним срок, зла на Арте¬
менко не держали.
Так он жил-поживал, добра не наживал, стоял в
безнадежной очереди на квартиру, жениться не соби¬
рался и уже смирился с мыслью, что жизнь не удалась.
Взрыв произошел неожиданно и разнес его сонное
существование в клочья.
Он вернулся с работы около восьми часов и обна¬
ружил в своей квартире сверток, в котором находилось
всего-навсего двадцать тысяч рублей. Входная дверь
в квартиру открывалась копейкой, замок в его комна¬
ту — гвоздем либо пилочкой для ногтей, так что войти
мог всякий, кто хотел. Записки никакой не было, лежа¬
ли двадцать тысяч и вся недолга.
Деньги он убрал в шкаф с посудой, зная по опыту,
что залезшие в квартиру воры деньги ищут в белье и
среди книг. Заявить о происшедшем прокурору Арте¬
менко даже в голову не пришло. Он отлично понимал,
что его покупают, не знал только, по какому конкретно
делу и что взамен попросят. Он пришел на работу к
семи утра, вынул из сейфа дела, которые находились в
производстве, и очень быстро установил, какое из них
могло стоить такой суммы. Начальник некоего управле¬
ния, находясь за рулем личного автомобиля марки
ГАЗ-24 в нетрезвом виде, врезался в «Жигули», и нахо¬
дившаяся за рулем молодая женщина, не приходя в
сознание, скончалась.
Он убрал остальные дела в сейф, оставив на столе
пока еще совсем тоненькую папочку. Наезд, точнее
убийство, так как водитель был пьян и значительно
превысил скорость, произошел третьего дня.
Артеменко, перечитывая материалы, думал о том,
что водитель машины может быть трижды начальни¬
ком, а срок он получит внушительный. Одновременно,
случается и такое, в голове вертелась и другая мысль,
25

совершенно противоположная: следователь решал, прав¬
да пока теоретически, что для спасения водителя можно
предпринять, какие документы следует из дела убрать,
а какие изменить и вытянуть преступника на условную
меру наказания.
«Сегодня податели деног не объявятся,— рассуж¬
дал он,— бросили кость и ждут, схвачу я ее или отнесу
хозяину. Они не пошли со мной на прямой контакт,
знают, я не беру, значит, имеют обо мне информацию.
От кого? Прокурор отпадает, скорее всего, осведоми¬
тель — кто-то из коллег. Если я пойду к прокурору?
А секретарша? Конечно, можно старика вызвать по
телефону и решить вопрос вне прокуратуры. И выта¬
щить на свет это дерьмо. Хорошо дерьмо, если может
бросить двадцать тысяч на авось. Кооперативная квар¬
тира с обстановкой. Интересно я буду смотреться в
этом кабинете: занимаю пятерки и покупаю квартиру».
Артеменко сам с собой играл в прятки, отлично по¬
нимая, что к прокурору не пойдет, будет ждать, как
развернутся события.
Через пять лет Владимир Никитович Артеменко жил
в двухкомнатной квартире улучшенной планировки, ез¬
дил на собственной машине, работал директором дома
отдыха под Москвой. Он искренне удивился, как легко и
безболезненно произошла перемена, словно он не пере¬
бежал в лагерь своих противников, а зашел в магазин,
сбросил с себя все, начиная с белья и носков, и надел
новое. И ничего, оказывается, не жмет, все подогнано
точно по фигуре. Надо отдать должное, занимались его
экипировкой профессионалы.
Тогда, в далеком прошлом, его остановили на улице,
пригласили в машину — никакого принуждения, все с
улыбкой, даже с юмором. В кабинете загородного ресто¬
рана его ждал мужчина лет сорока с внешностью чинов¬
ника среднего звена, скучным невыразительным лицом.
Уже через несколько минут Артеменко убедился, что
перед ним человек незаурядного ума, воли и выдержки*
—	Здравствуйте, Владимир, садитесь, поужинаем.
Имя и фамилию этого человека Артеменко узнал
только через десять лет.
—	Вы не пьете, а я рюмку себе позволю.— Он налил
и выпил, подвинул гостю салатницу.
Стол не ломился от яств: салат из овощей, язык,
графинчик водки и минеральная вода. Хозяин начал
разговор без предисловий.
26

Как вы относитесь к моему предложению? Вы
знаете, о чем идет речь? Хотите ли вы помочь? И воз¬
можно ли помочь?
— Не знаю,— ответил Артеменко,— я думаю третьи
сутки, решить не могу.
—	Вас смущает сторона этическая или правовая?
—	Не знаю.
Хозяин отложил вилку, взглянул на Артеменко вни¬
мательно, прищурился, словно прицеливаясь.
—	Вы мне нравитесь. Женщина погибла, мой прия¬
тель оказался подонком. Говоря «оказался», я себя об¬
манываю, давно знал, что он дерьмо. Но я в таком воз¬
расте, Владимир, когда друзей не выбирают, как и не
меняют коней на переправе. Девочку не вернешь, и за
десять лет моего дружка не исправишь. Возмездие?
Чтобы другим неповадно было? Давайте не будем пе¬
ределывать человечество и решать, быть войне или ей
не быть! Вопрос идет, как я понимаю, о вашей совести.
Вы — член партии?
—	Естественно.
—	Да, на вашей работе естественно.— Хозяин вздох¬
нул.— Проблема взаимоотношения человека с самим
собой сугубо личная, помочь извне невозможно. Конеч¬
но, я могу сказать вещи, хорошо вам известные. Ваш
лидер награждает сам себя и, видимо, спит спокойно.
Как ведут себя его дочь и зять, вы тоже знаете. Я могу
привести вам примеры, десятки, сотни примеров безнрав¬
ственности и откровенной уголовщины среди лиц непри¬
касаемых. Вы возразите: мол, пусть так, они такие, а
я иной. Вы правы, Володя, абсолютно правы. Чем я
могу вам помочь? — развел он руками.— Вы отлично
понимаете: соверши аварию кто-либо из неприкасаемых,
у вас и материала в сейфе не было бы. И ваш прокурор,
мужественный фронтовик и честнейший человек, о дан¬
ном факте просто бы ничего не знал. Мой приятель, эта
обезьяна в человеческом обличье, не виноват, что слу¬
жит у личности относительно беспомощной. Я делаю,
что могу. Если вы откажетесь, претензий никаких, угроз
тем более, за деньгами заедут, и мы с вами никогда не
встречались.
Хозяин выпил еще рюмку и стал аппетитно, нетороп¬
ливо закусывать. Артеменко пил минеральную воду,
что-то жевал, но вкуса еды не ощущал. В голове лишь
гулкая пустота, обрывки не связанных между собой
мыслей. Он отлично понимал: его покупают и вербуют,
27

но раньше ему казалось, что делается это как-то совсем
иначе, более цинично, прямолинейно и жестоко.
Человек, сидящий напротив, говорил правду — все
так и есть, существуют неприкасаемые. Он, Артеменко,
выявляет, доказывает вину только тех, кого ему разре¬
шают отдавать под суд. Развенчали и заклеймили культ
личности... Почему-то вспомнились горы гниющей на
полях целины пшеницы. Волюнтаризм тоже заклеймили.
А что сегодня? Дождутся, когда умрет, выявят недос¬
татки и дружно осудят, кольцо вновь замкнется. А он,
Артеменко, будет служить, как служил, голосовать, со¬
глашаться и поддерживать, возмущаться прошлым и
восхищаться настоящим.
Он не заметил, как подали шашлык. G трудом про¬
жевав кусок, налил себе в рюмку водки.
—	Кофе, пожалуйста,— сказал хозяин официанту.—■
Вы мне нравитесь, Володя. Не люблю болтунов и людей,
принимающих решения быстро. Скоро соглашаться —
легко отказаться. Если вы решите служить у меня, офи¬
циальное место работы придется сменить. Согласитесь:
располагать деньгами и жить в коммуналке не имеет
смысла. Место я вам подберу, повод для ухода из проку¬
ратуры— состояние здоровья. Был бы человек, а болезнь
у него врачи найдут, я позабочусь.
Артеменко вывел подследственного из-под прямого
удара. Передопросив свидетелей, он одни документы
фальсифицировал, другие уничтожил. И друг хозяина
получил три года условно. Врач, с косящими, как у
одного булгаковского персонажа, от постоянного вранья
глазами, обнаружил у Артеменко какое-то заболевание,
объяснил симптомы, научил, на что следует жаловаться,
и вскоре он из прокуратуры уволился и стал замести¬
телем директора дома отдыха.
Год Артеменко не беспокоили, помогая анонимными
звонками со вступлением в кооператив, с покупкой
машины, организацией быта. Затем в доме отдыха по¬
явился Пискунов, тот самый спасенный им от тюрьмы
выпивоха-автолюбитель. Борис Юрьевич, так звали
этого деятеля, передал Артеменко поклон от общих зна¬
комых и просьбу отвезти в Ригу черный увесистый кейс.
Так началась его служба в подпольном синдикате, раз¬
мах деятельности которого Артеменко не представлял.
И сегодня, спустя более чем двадцать лет, он знал об
этой корпорации только в общих чертах, что спекули¬
руют валютой, квартирами, машинами. Но какие суммы
28

оседают в руках хозяина, сколько людей на него рабо¬
тает, кто и сколько получает, Артеменко не знает. Его
это вполне устраивало: опыт прежней работы подска¬
зывал, что чем меньше контактов и информации, тем
меньше риск, а в случае провала—короче срок.
Хозяина звали Юрий Петрович. Сегодня он пенсио¬
нер, а где работал раньше — не говорит. А Артеменко
и не интересуется. И эта его манера никогда ничего не
спрашивать, брать деньги и не торговаться, крайне им¬
понировала Юрию Петровичу. Он приехал в дом отдыха
год назад и сказал:
—	Володя, все меняется, надо и нам перестраиваться,
иначе посадят. Уже арестовали две группы, выхода они
на меня не имеют, но треть «империи»,— он криво улыб¬
нулся по-старчески бескровными губами,— я потерял.
—	А может, самораспуститься? — спросил Артемен¬
ко.— Мне лично денег до конца жизни хватит.
—	Деньги, Володя, лишь бумажки. Я без дела и
власти жить не могу, помру.
—	А так помрем в тюрьме, в одной камере.
—	Чушь! Ничего ваш новый не сделает. Молодой
идеалист. За его спиной такая гора лжи нагромождена,
что ею вера у людей захоронена. Человек без веры
жить не может, не жизнь это, а жалкое прозябание.
По моим подсчетам, новые начинания, по вашей терми¬
нологии, среднее звено похоронит. Если у человека го¬
ловной мозг команду дает, а в спинном блок, то ноги не
двигаются.
—	Блок можно убрать.
—	А где взять людей? Из миски похлебку выплес¬
нуть, да из того же котла свежую налить? Чиновники
пригрелись, работать не хотят, да и не умеют.
—	На нас умельцы найдутся.
—	Возможно. А что делать? Ну, уйдем мы с тобой
в сторону. Думаешь, все наши враз успокоятся? Ни¬
когда. Будут продолжать, сядут и заговорят. А без ме¬
ня они очень быстро сядут.
—	А что делать?
—	Надо бы двух, лучше трех, убрать, похоронить,
чтобы на нас не могли выйти.
—	Я на убийство не пойду.
—	А куда ты денешься, Володя?
Разговор на этом прервался, но Артеменко знал: шеф
никогда ничего не говорит просто так, надо ждать про-
29

должения. Он начал думать, и ничего толкового пока
в голову не приходило.
В принципе Петрович прав: новая волна сметает та¬
кие тяжелые фигуры подпольного бизнеса, что об их
«синдикате» и говорить не приходится — его просто слиз¬
нут и не то что в «Известиях», в «Вечерке» упомянуть
не удосужатся.
В последнее время Артеменко покупал множество
центральных газет, читал и радовался, когда находил
статью с очередным разоблачением или фельетон о «под-
полыциках». Ему бы следовало испугаться, а он вос¬
торгался, смаковал подробности, и чем выше пост
занимал «герой», тем больше Артеменко получал удо¬
вольствия. Ведь министры, замы — взяточники и воры —
самим фактом существования реабилитировали Арте¬
менко в собственных глазах. Раньше, защищаясь, пы¬
таясь спрятаться от самого себя, он создал такую кон¬
струкцию: «Отца моего ни за что ни про что арестовали,
посмертно реабилитировали, так это лишь бумажка.
Хорошо, я стерпел, встал под новые знамена. И что?
Я верил, голосовал, поддерживал, шагал в ногу со все¬
ми. Оказалось, что подняли не то знамя, и в ногу я мар¬
шировал не в ту сторону. Сноэа заиграли марши и на¬
чали бить барабаны. Я не так уж ретиво, но зашагал.
Сколько можно верить? Возможно, я человек слабый:
вышел из колонны, начал думать о благе личном, нару¬
шать закон, «тянуть одеяло на себя». Ну, слаб человек,
а искушение велико. Так мне высокое звание Героя и не
присваивают, на ордена я сам не претендую, и вообще,
если от многого взять немножко, то это не кража...»
Но как он себя ни уговаривал, а спустя годы цинич¬
но признал: ты, Владимир Никитович Артеменко, предал
друзей и стал вором. Так есть, и не крути, живи, пока
живется. Сегодня же, когда на свет Божий вытащили
фигуры — не тебе ровня, людей, воровавших так, что
по сравнению с ними ты просто агнец, ликуй, Артемен¬
ко, и пой, чист ты перед совестью и перед людьми чист,
хотя с ворованного партвзносы и не платишь.
«Сегодня вы прошедшие чуть не двадцать лет назы¬
ваете периодом застоя. Развратили меня окончательно,
теперь перестраивать начнете? Нет, поздно, молодых
перестраивайте, мое поколение потеряно».
Почему Артеменко отождествлял себя и своих со-
дельников с целым поколением, неизвестно, но подоб¬
ная теория его абсолютно устраивала, замиряла с аго¬
30

низирующей совестью. Наступил мир, воцарилось благо¬
денствие.
И. надо же, пришел этот мудрец, шеф, организатор
производства, Лебедев Юрий Петрович, и весь празд¬
ник испортил. Надо уносить ноги. Просто выйти из де¬
ла, устраниться? Не поможет, возьмут через год или
два, по его статье срок давности длинный, им не при¬
кроешься. Что делать? Петрович предлагает выбить
Связующее звено между ними и непосредственными ис¬
полнителями, тогда низ потонет, а верх останется, на
плаву. Теоретически верно, только Петрович — мастер
в области экономики, в уголовных делах — новичок.
Убийства спланированные, с заранее обдуманным на¬
мерением, раскрываются практически всегда.
Шло время, Петрович не появлялся, мрачные мысли
начали отступать, тускнеть.
Майя приехала в дом отдыха на неделю. Артеменко
сразу определил в ней профессионалку, послал в номер
цветы, ужинали они в ресторане. Начало «романа» по¬
ходило на все предыдущие, как оловянные солдатики
один на другого. Но уже в первый вечер Майя внесла
значительные коррективы.
—	Мой номер «люкс» и на ночь не сдается, мини¬
мум месяц. Стоимость — тысяча, оплата перед въездом.
Естественно, клиент может заплатить, переночевать и
не возвращаться.
—	Считаю, что вы мотовка, подобные апартаменты
не встречал, но уверен, они стоят значительно дороже,—■
ответил Артеменко.
—	Дороже можно,— милостиво согласилась Майя.
Через неделю, может, позже, так как Майя путевку
продлила, точный срок определить трудно, Артеменко
влюбился. Он не почувствовал, не осознал, в какой мо¬
мент превратился из квартиросъемщика в постояльца,
с которого плату берут вперед, а ночевать пускают по
настроению, из милости, не нравится — закройте за со¬
бой дверь. К материальной стороне Артеменко относил¬
ся просто: наворовал достаточно, наследников нет, в
крематории деньги не требуются. Зависимость, в кото¬
рую он попал, он недооценивал. «Станет невмоготу —
сорвусь, от любви в моем возрасте еще никто не уми¬
рал». Так человек выпивает раз в неделю, затем через
день, каждый день, сначала только вечерами, потом и в
обед, вскоре прикладывается и с утра. Уже и под гору
скатился, вот и канава перед носом, а он все пыжится,
31

заплетающимся языком декламирует: «Да я когда угод¬
но, хоть сей момент, вот эту последнюю — и до Нового
года завяжу».
В течение года Артеменко завязывал с Майей дваж¬
ды. Когда она рядом — плохо, когда далеко — еще хуже.
Преследовал ее запах, голос, в самые неожиданные мо¬
менты Артеменко вздрагивал, слыша стук ее каблуков,
но Майя не появлялась.
Вернувшись после второго побега, Артеменко сделал
предложение.
—	Зачем? — Майя взглянула удивленно.— Разве
нам плохо? Ты старше меня почти на тридцать лет, над
нами смеяться будут. Мужик, мол, из ума выжил, а дев¬
ка — хищница.
—	А ты не хищница?
Майя иронически улыбнулась и не ответила.
Артеменко подарил ей свою старую «Волгу». Так
как дарить машину непрямому родственнику не разре¬
шается, он продал ее через комиссионный, оплатив стои¬
мость расходов. Майя погладила Артеменко по щеке,
сказала:
—	Спасибо,— и укатила на собственной машине до¬
мой, ночевать не осталась.
Артеменко так запутался в своих отношениях с Май¬
ей, так устал от круглосуточной борьбы с ней и соб¬
ственным самолюбием, что на время забыл о послед¬
нем разговоре с Юрием Петровичем и той угрозе, кото¬
рая нависла над ними.
Шеф явился к нему в служебный кабинет без звон¬
ка, не подчеркивал своего старшинства, занял стул для
посетителей.
—	Ты был следователем по уголовным делам,— на¬
чал он без предисловий.— Бориса требуется срочно
убрать. Думай.
—	Хорошо, обмозгуем,— согласился Артеменко и
посмотрел на Петровича с благодарностью.
Это чувство, естественно, было вызвано не предло¬
жением-приказом убрать Бориса (кстати сказать, де¬
лать этого Артеменко ни в коем случае не собирался),
а той идеей, которую подал ему Юрий Петрович.
«Как мне самому в голову не пришло? Если Майи
не станет, она исчезнет, то я буду свободен! Когда на¬
чинается гангрена и процесс ее необратим, ногу отре¬
зают. Вырываясь из капкана, хищник отрызает себе
лапу».
32

Катастрофа
Проснулся Гуров от телефонного звонка и молние¬
носно вскочил — сработал выработанный годами реф¬
лекс. «Начало восьмого, совсем сбрендили от безделья
друзья,— подумал он и трубку йе снял.— Соскучились,
понимаю, но ничего, позавтракаете без меня, я еще сплю».
Он не спеша отправился в ванную, спокойно брился,
полоскался под душем, слушал вновь оживший телефон
и отчего-то злорадствовал: «Звони-звони, торопиться не¬
куда, здесь не Москва, я никому ничего не должен».
Лев Иванович Гуров не так давно стал заместителем
начальника отдела МУРа, подполковником. Когда пе¬
ред отъездом на юг он зашел в парикмахерскую, мас¬
тер посоветовала ему оставить баки — молодому чело¬
веку, на ее взгляд, очень идет седина. «Она вас не ста¬
рит,— рассуждала девушка, щелкая ножницами,— а при¬
дает некоторую загадочность. А то у вас глаза больно
озорные, легкомысленно выглядите».
Лева ответил парикмахерше, что, пожалуй, поду¬
мает, а сегодня виски все-таки подстричь, черт с ней,
с загадочностью.
Сейчас Гуров, причесываясь, внимательно осмотрел
себя в зеркало. Виски действительно чуть серебрились,
но, чтобы заметить это, необходимо зрение орла.
Гуров надел костюм и выбирал галстук, когда в
дверь постучали.
—	Я сплю! —громко сказал Гуров.
«А чего я, собственно, вчера разбушевался? Знако¬
мые тебе не нравятся? Вроде бы преследуют тебя, прес¬
сингуют? Мания величия! Кому ты нужен, подполков¬
ник? Непогода, скучно людям, они не привыкли к без¬
делью и одиночеству, тянутся друг к другу и к тебе не
более, чем...»
В дверь снова постучали. Гуров поправил галстук
одернул пиджак, открыл дверь, театрально поклонился.
—	С добрым утром!
—	Гражданин Гуров? — В номер вошел сержант ми¬
лиции.
Гуров отметил настороженный блеск его агатовых
глаз. Черные усики сержанта воинственно топорщились,
юношеское лицо своей строгостью рассмешило Гурова.
—	Уже и гражданин? — Он некстати хихикнул.— Но
и с гражданами полагается здороваться, товарищ сер¬
жант:
2 Заказ 3692
33

—	Почему вы не снимали трубку, Лев Иванович? —
Сержант быстро прошел в номер, заглянул в ванную,
хотел открыть шкаф, но не открыл.— Почему отвечаете,
что спите?
—	Долго объяснять, товарищ сержант,— серьезно
ответил Гуров.— Сначала связывал простыни, все-таки
третий этаж, а дама испугалась. Потом возился с нар¬
котиками, тайника нет, пока спрячешь... Вы завтрака¬
ли?—Он шагнул через порог, вынул из двери ключ,
вставил с обратной стороны.— Пошли выпьем по чашке
кофе и спокойно обсудим ваши проблемы. А то вы от
неопытности и служебного рвения начинаете нарушать
закон.
Сержант растерялся, усики у него поникли, он бро¬
сил взгляд на номер, "который ему явно хотелось вни¬
мательно осмотреть, стоял в нерешительности.
Гуров почувствовал себя неловко. «Мальчику мак¬
симум двадцать два, наверное, только в армии отслу¬
жил, опыта ни жизненного, ни милицейского, а я, ста¬
рый волк, над ним подшучиваю, вроде куражусь. А чего
он явился? Может, Отари не мог дозвониться и послал
за мной? Глупости, сержант бы вел себя иначе».
Они так и стояли, хозяин уже в коридоре, а гость —
в номере.
Гуров оценил нелепость ситуации и миролюбиво
спросил:
—	У вас ко мне дело? — и почему-то усмехнулся.—
Идемте, идемте, выпьем по чашке кофе и потолкуем.
«Самоуверенный какой, одно слово — москвич! — Сер¬
жант рассердился.— Усмехается нагло. Дверь не откры¬
вал. Шуточки. Что-то неладно с постояльцем».
—	Вы где работаете, гражданин? — Сержант пола¬
гал, что такое обращение должно подействовать на че¬
ловека. «Будьте вежливы, но не забывайте, кого вы
представляете,— вспомнил сержант наставления началь¬
ства.— Вы всегда должны владеть инициативой».—
В нашей гостиничной карточке написано, что юрискон¬
сульт. В каком учреждении, министерстве?
Гурову надоело: «Стоим как сопляки и препира¬
емся».
—	Все! Выходите из, номера.— Он кивнул сержанту.
Когда тот нерешительно шагнул, поторопил его, подтолк¬
нув под локоть: — Идем к администратору, там объяс¬
нимся!
■— Но-ио, только без рук! — вспылил сержант.
34

Гуров не ответил, запер номер и быстро пошел по
коридору, милиционер затрусил следом, догнал и дышал
в затылок.
Начальник уголовного розыска майор милиции Ота¬
ри Георгиевич Антадзе сидел в холле первого этажа
и, поглаживая полированную голову, беседовал с Арте¬
менко и Майей. Майор видел спускающегося по лест¬
нице Гурова, не улыбнулся, даже не поздоровался,
глянул безразлично и продолжал разговор. Четвертым
за их столом сидел старший лейтенант милиции. «Сле¬
дователь,— понял Гуров,— но не прокуратура, значит,
никого не убили. Видно, обворовали моих приятелей,
а меня вчера весь день не было».
Подполковник Гуров ошибся. И он довольно быстро
сообразил, что рассуждает поспешно. За соседним сто-
лом сидели двое в штатском, оба с чемоданчиками.
Один из них — эксперт, другой — врач. «А почему врач?
И почему Отари хочет, чтобы о нашем знакомстве не
знали? Здесь что-то не так.— Гуров тяжело вздохнул, как
дремлющий в гамаке человек, услышавший, что его зо¬
вут окучивать картошку.— Подите вы все от меня! Ни¬
кому я ничего не должен, я отдыхаю! Это ваши грядки!»
Ничего подобного Гуров вслух не произнес, злость же
сорвал на незадачливом сержанте:
—	Да не дышите мне в ухо, не сбегу! Поздно уже;,
вон сколько вас понаехало!
Отари на них не посмотрел, но улыбки не сдержал,
тдхо беседовал, никаких записей не вел. Следователь,
отложив официальные допросы, делал какие-то помет¬
ки в блокноте.
Чертыхаясь, покряхтывая, Гуров словно распрямил
затекшую поясницу и, совершенно не желая того, на¬
чал работать. Все небритые, у эксперта ботинки в гря¬
зи, брюки мокрые. Врач читает и правит свое заклю¬
чение. Труп либо тяжкие телесные... И не в гостинице,
оперативники на улице лазили, промокли плащи, что
лежат на одном из кресел, уже лужа натекла. Подня¬
ли группу ночью, сюда они прямо с осмотра, работали
три-четыре часа, значит, дело дерьмо.
«Отари определенно имеет на меня виды».
Гуров подошел к столу, за которым Отари и сле¬
дователь беседовали с Майей и Артеменко, и сказал:
—	Здравствуйте. Извините, что прерываю. Моя фа*
милия Гуров, живу в триста двенадцатом, доставлен
под конвоем.
35

Артеменко рассеянно улыбнулся и кивнул. Майя
взглянула на Гурова неприязненно:
—	Мою «Волгу» угнали.
—	Черт побери... — пробормотал Гуров.— Приношу
■ свои...
—	Кажется, Лев Иванович? — перебил Отари.—
У нас к вам несколько вопросов. Зайдите в отделение,
скажем, часов в двенадцать.
—	Майя, я не умею утешать, да и бессмысленно.—
Туров перевел взгляд на Отари: —Я не знаю, где
здесь милиция. Если я вам нужен, пришлите за мной
машину. И что за порядки? Вламываетесь в номер...
—	Вы не подходите к телефону,— вмешался в раз¬
говор следователь.
—	Между прочим, со вчерашнего дня,— вставила
Майя.
—	Извините, Лева, женщина нервничает,—сказал
Артеменко.
—	Да чего уж, понятно. Я в кафе на втором эта¬
же,— Гуров кивнул Артеменко.— Договорились?
Он сделал общий поклон и ушел. «По угону не вы¬
езжают бригадой во главе с начальником розыска,—
рассуждал Гуров, доедая яичницу и прихлебывая теп¬
лый прозрачный кофе без вкуса и запаха.— Так по¬
чему такой аврал? Не буду гадать, скоро все выяснится».
Когда он спустился на первый этаж, группа уже
уехала. Артеменко прохаживался у гостиницы. Гуров
спросил:
—	Владимир Никитович, вы словно сошли с рек¬
ламного проспекта, как вам удается быть постоянно в
;форме?
1— Лева, когда ты разменяешь второй полтинник,
поймешь, что оставаться в строю непросто. Где вчера
^пропадал?
—	Не скажу.
—	А я видел твою пассию, даже знаю, как ее зовут
и где она работает. Берегись.
—	А где Майя? Машина была застрахована? —
поинтересовался Гуров.
—	Застрахована, застрахована,— говорил Артемен-
ко, явно думая о другом и брезгливо кривя губы.— На
полную стоимость, и тачке одиннадцать лет, крылья
и пороги гнилые, Майечке лишь профит от этого угона.
Она же изображает;..— Он махнул рукой.—Актерка! —
Артеменко вздохнул, оглядел Гурова с головы до ног,
36

спросил:—А что, по каждому угону выезжает такая
группа?
—	А кто его знает.
—	Конечно, вы юрисконсульт и не в курсе милицей¬
ских порядков.
Артеменко знал, где и кем работает Гуров. Поэтому
усмехнулся, а потом не выдержал и рассмеялся.
Парадокс ситуации, заключался в том, что Владимир
Никитович знать-то знал, но все вытекающие отсюда по¬
следствия не учел. Его насторожил выезд опергруппы на
элементарный угон, он задал Гурову вопрос, рассчиты¬
вая, что «юрисконсульт» может проговориться. Тот не
проговорился, а вот сам Артеменко, посмеиваясь над
собеседником, наболтал лишнего.
Гуров, поддерживая разговор, согласно кивал, бес¬
печно улыбался и напряженно просчитывал ситуацию.
Точнее, не просчитывал, лишь выстраивал вопросы, на
которые впоследствии он постарается найти ответы.
Откуда Артеменко знает сумму страховки, возраст
и внутреннее состояние машины? Внешне «Волга» вы¬
глядела великолепно. Почему он обратил внимание на
количество и состав приехавших сотрудников?
Веранда в доме Отари была большая, деревянные
столбы обвиты плющом. Хозяин сидел в торце длин¬
ного, человек на двадцать стола, ел яичницу с поми¬
дорами, запивал мацони и изредка поглядывал на Гу¬
рова из-под припухших после дневного сна век. Ота¬
ри не пользовался ни вилкой, ни ложкой. Взяв кусок
хлеба, он ловко собирал еду с тарелки и, не уронив
ни крошки, не пачкая ни губ, ни своих коротких, тол¬
стых пальцев, отправлял еду в рот.
Гуров следил за приятелем завороженно, он и не
представлял, что можно есть так аккуратно и аппетит¬
но без помощи привычных приборов. Обнаженный торс
Отари бугрился мышцами. В одежде майор производил
впечатление нескладного толстого увальня, а обнажен¬
ный походил на Геркулеса. Он вытер рот и руки поло¬
тенцем и сказал:
—	Как выражаетесь вы, русские, вот такие пироги.
Гурова привезли в дом полчаса назад, он и понятия
не имел о пирогах, тем не менее согласно кивнул.
—	Машину нашли в ущелье около трех утра. Ле¬
пешка, водитель тоже. Семь километров от города.
Думаю, угнали «Волгу» примерно в два. Лепешка-кар¬
тошка.— Отари потер свою голову, вздохнул.— Не
37

нравится мне все, плохое дело, грязное. Воняет.—Он
поднес к носу пальцы, сложенные щепотью.— Хозяй¬
ка машины — плохая, мужчина ее — плохой, все пах¬
нет. Понимаешь?
—	Нет, не понимаю,—признался Гуров.—Вокруг
Майи много мужчин. И я...
Отари прервал его жестом:
—	Перестань. Вы всё так... зелень вокруг мяса.
Артеменко. Плохой человек.
—	Оставим вопрос, кто с кем спит.— Гуров рас¬
сердился.
Он несколько дней провел с людьми, не думал, как
говорится, в голову не брал, кто с кем в каких отно¬
шениях. Лишь утром, когда Артеменко сказал о маши¬
не и страховке, Гуров подумал, что знакомство Влади¬
мира Никитовича с Майей на отдыхе — плохое кино.
А Отари поговорил с людьми час и, пожалуйста,
раскусил. «Он на работе, а я на отдыхе»,— оправдывал
Себя Гуров.
—	Дороги у вас, известно... Гнал ночью, не вписал¬
ся в поворот.
—	Не сказал я тебе, Лев Иванович, виноват. Угон¬
щик наш, местный, ас. Ночью с завязанными глазами
самосвал прогонит. Да и сорвался он совсем не в опас¬
ном месте. Такие пироги. Облазили мы все, смотрели
хорошо. У него переднее колесо слетело, на дороге
осталось. Кто-то ему машину приготовил. Понимаешь?
—	Сговор?
—	Не знаю. Думал долго, версий много, больше,
чем пальцев на руке. Зарегистрировали как угон и
несчастный случай. А как начальству докладывать?
Я мальчиком много врал, да разучился. И время сейчас,
сам понимаешь, люди правду знать хотят. Повесить на
себя убийство? Ты сам сыщик, понимаешь.
—	Зарегистрировали правильно, по факту,— отве¬
тил Гуров.— А работать надо по версиям.
—	Как работать? Что делать? Допрашивать? Кого?
О чем? Что спросить могу? Работать, Лев Иванович,
ты будешь. Ты можешь, я — не могу. Понимаешь?
—	Слушай, Отари. Ты меня отдыхать пригласил.
У меня нервное истощение, врачи в санаторий направля¬
ли,— быстро заговорил Гуров.
—	Это правильно. Значит, версии такие, запоминай.
Они продали «Волгу» тысячи за две-три, рассчитывая
38

получить страховку. Потом испугались, что мы угонщи¬
ка поймаем, и гайки крепления отвинтили.
—	Пустое, не те люди.— Гуров сорвал с вьюна лист,
прикусил и тут же выплюнул.— Кофе свари! Хозяин
называется. Признайся, ты грузин или армянин? Госте¬
приимство! Ты почему жуликов в гостинице расплодил?
Ты там кофе пил?
Отари сверкнул улыбкой, соскочил с табуретки и
перестал походить на Геркулеса—ноги коротковаты,
ростом не вышел.
—	Сердитый какой! Нехорошо, товарищ подполков¬
ник, на младших по званию так шуметь.— Он побежал
в дальний угол веранды, где стояли газовая плита и
кухонные шкафы.— Кто говорил мне: «Отари, я прилечу
к тебе, если обещаешь, что не будет ни одного засто¬
лья?» Кто честное слово с меня брал? Я жуликов не
развожу, они сами размножаются, газет не читают, о
перестройке не слыхали.
Отари поставил перед Гуровым чашку густого аро¬
матного кофе и стакан холодной воды. Гуров осторож¬
но пригубил горячий кофе, запил водой. Он знал, что
у Отари трое сыновей, и спросил:
—	Семья где? На курорт отдыхать уехали? — Гу¬
ров улыбнулся, пытаясь шуткой развеселить хмурого
хозяина.
—	У отца в горах работают.— Отари оглядел пустую
веранду, казалось прислушиваясь к тишине пустого
дома, и ударил кулаком по столу.— Я им устрою отдых!
Гуров понял, что коснулся больной темы, вида не
подал, кивнул, хлебнул кофе и обжегся.
■— Человек что ищет, то и находит. Ты думал, как
люди живут в нашем городе? Тысячи и тысячи приез¬
жают сюда отдыхать, год работают, три недели отдыха¬
ют. Ты, Лев Иванович, заметил, что для тебя рубль в
Москве есть рубль, а здесь? — Отари дунул на открытую
ладонь.— Наш город завален дешевыми деньгами. Нет,
вы их честно заработали, но здесь они теряют цену. Дед,
отец и я этот дом построили. Зачем? Чтобы мальчики в
нашем доме выросли уродами?
Отари говорил путано, сбиваясь, но Гуров понимал.
Проблема соблазнов в больших городах давно при¬
знана, а проблема курортного городка?
—	Родственники, их друзья, соседи друзей, знакомые
соседей! — Отари снова хлопнул по столу,— Здесь дом —
не турбаза! Я жене сказал, второй раз повторил! Утром
39

пьют, днем опохмеляются, вечером опять пьют!-. Деньги
ползут, бегут, летят, все отравили, девки голые ходят.
Я взял шланг, из которого сад поливаю, здесь встал и
как пожарник! — Отари махнул рукой.
—	Наверно, шумно было?
—	Шумно,— согласился Отари.— Выговор по пар¬
тийной линии недавно сняли. Семья на трудовом вос¬
питании, дом пустой, я один.— Он вздохнул.— Ты меня,
Лев Иванович, не отвлекай. Начинай думать, работать
тебе надо.
—	Мне? — удивился Гуров.
—	Перестань! — Отари широко взмахнул рукой.-^
Ты мужчина! Гордый! Отказаться не можешь! Шары-
мары, слова-молва, брось, пожалуйста!
—	Да, Отари, ты не дипломат.
—	С врагом или с чужим я могу крутить.— Отари
толстыми пальцами повернул невидимый шар.— Я 9
тебе много знаю, Лев Иванович, уважаю, обижать не
могу.
—	Черт бы тебя побрал! — Гуров допил кофе.-т
Одевайся, поедем в твою контору, мне надо поговорить
с Москвой.
—	Зачем Москва? — Отари нахмурился.
—	Товарищ майор, старшим вопросы не задают.
И еще, мне не нравится сержант, который утром прихо¬
дил за мной. И вообще, кроме вашего начальства, я не
хочу, чтобы знали, кто я и что задействован.
Гуров разговаривал со Станиславом Крячко, кото¬
рый возглавил некогда его, Гурова, группу.
—	Много работы, Станислав?—задал он праздный
вопрос, разгоняясь.
—	Отдыхаем, Лев Иванович, начальство на курорте,
мы тут подсолнухи грызем, с губы не сплевываем.
И Гуров словно увидел, как Станислав, быстро улыб¬
нувшись, уже открыл блокнот и достал авторучку.
—	Я рад за вас.— Гуров подвинул к себе протоколы
допросов и стал диктовать данные на Артеменко, Майю,
Кружнева, номер машины, номер уголовного дела.
—	Мне нужно знать об этих людях максимально
больше. Ты, Станислав, взрослый и умный, тебя
учить — только портить. Материал передай по ВЧ на¬
чальнику уголовного розыска.
— Спасибо, Лев Иванович,— ответил Крячко.—
Я рад, что вы не сгорите под солнцем и не потеряете
спортивную форму.
40

—	У тебя когда отпуск? В августе? Я распоряжусь,
тебе забронируют номер.
—	Благодарю за внимание, но я отдыхаю в местах,
где бронь не требуется, отсутствуют не только ВЧ,
телефон-автомат, почта, но и канализация.
—	Жизнь покажет, Станислав.
—	Вам она уже показала.
—	Не хами начальству! Жду!
—	Хорошей погоды, товарищ подполковник. Мы все
вам кланяемся.
—	Вот язва,—усмехнулся Гуров, положил трубку,
взглянул на Отари.— Оставь меня одного, я почитаю
допросы.
Эксперт, осматривавший разбившуюся машину,' йё
сомневался: гайки крепления правого переднего колеса
были ослаблены, свинчены до последнего витка. Следо¬
вательно, катастрофу подготовили. Кто? И для кого?
В показаниях Артеменко и Майи Степановой существо¬
вали противоречия. Артеменко утверждал, что утром 6н
собирался ехать в совхоз за бараниной. Майя дала по¬
казания, что Артеменко от этой поездки отказался, онй
поссорились, и она сама хотела днем, одна (было под¬
черкнуто), ехать в санаторий, где отдыхает ее подруга.
В какой санаторий, как зовут подругу, следователь не
уточнил. «Необходимо выяснить,— думал Гуров.— Но
как? Если произошел лишь угон и несчастный случай,
такой вопрос покажется странным».
Угонщик находился в средней степени опьянения.
В машине обнаружена бутылка коньяка и букет цветой.
Коньяк еще как-то понятен, хотя угонять машину пья¬
ным, с запасом спиртного?.. Ну, а цветы? Гуров позво¬
нил следователю.
—	Где техпаспорт?
—	У хозяйки, естественно.— Следователя раздража¬
ло, что к работе привлекли чужака.
Гуров недовольство следователя почувствовал, ска¬
зал:
—	Если свободны, зайдите,— положил трубку.
Логика следователя Гурову была известна. Произо¬
шел угон и несчастный случай. Завинчены гайки, не за¬
винчены — гори они голубым огнем. Работы хватает.
А что брошенный с горы камень, если его не остановить,
может вызвать лавину, ему плевать. И вообще, пусть
думает начальство. Мы люди маленькие, прикажут —
выполним.
41

В кабинет зашел Отари, посмотрел на Гурова вино¬
вато.
—	Лев Иванович, прошу, не звони этому.— Он кив¬
нул круглой полированной головой на дверь.— Совсем
плохой, уже жалуется. Не могу понять, слушай! Началь¬
ник меня голосом давит. Я тебя что? Сарай в моем саду
попросил сделать? Виноград подвязать попросил? А?
—	Честь мундира,— улыбнулся Гуров.
—	Может, они правы? — Отари вновь кивнул на
дверь.— Бумаги в папку, папку в архив, и все! Парень,
что разбился, неплохой был, но время от времени по¬
падал к нам — то да се, по-вашему двести шестая. Как
и кто с кем договаривался, кто гайки крутил? Мне надо?
Тебе надо?
—	Отари, дед и отец у тебя торгуют, а ты милицио¬
нер. Почему?
—	Не скажу.— Отари нахмурился.
—	Молодец, что в артисты не подался, таланта у
тебя нет. Ты мне МХАТ не устраивай.
—	Не буду, извини.— Отари смущенно улыбнулся,
—	Значит, так.— Гуров закрыл папку с документа¬
ми, отодвинул.— Я сговор между владельцем и угон¬
щиком отметаю.— Он провел ладонью по столу.— Конь¬
як, цветы, отсутствие техпаспорта. В случае сговора
Майя бы заявила, что техпаспорт оставила в машине,
такое случается. Вы работайте — установите, куда опаз¬
дывал погибший. Предполагаю, что он торопился к
женщине, сел в машину, а угодил в ловушку.
—	Я так думал, потому и прошу помощи.— Отари
шумно вздохнул, опустил голову.— Если ставят капкан
на одного зверя, а убивают другого, то ставят другой
капкан. И надо этого охотника взять!
Дождь не шел — мельчайшими капельками висел в
воздухе.
Гуров шел по набережной, кроссовки хлюпали,
фирменный костюм прилипал к плечам и бедрам. Вре¬
мя от времени Лева ладонью проводил по лицу, словно
умывался.
Если машина была, как выразился Отари, капканом,
то убийство заранее готовилось. Чтобы найти убийцу,
следует сначала определить жертву. Ведь за что-то с
ней хотят расплатиться. И это что-то существует в био¬
графии жертвы. Выбор невелик. Охотятся либо за
42

Майей, либо за Артеменко. Только они могли сесть за
руль «Волги»; Каждый из них утверждает, что ехать
утром собирался именно он. Возможно, каждый хочет
выглядеть в глазах следствия жертвой? Значит, одни
из них убийца, другой — жертва. Надо определить, кто
лжет — тот и убийца. Сообщник? Существуют ли в под¬
готовке преступления сообщники? Если да, то только
в единственном числе. Сообщник. Кандидатуры тоже
две. Толик и бухгалтер. Если Кружнев действительно
бухгалтер. Что ответит Москва? Стоп! А Татьяна? Пре¬
лестная пляжная знакомая? Гуров вспомнил: позавчера
Татьяна с Майей шли вдвоем и, увидев Гурова, свернули
на другую аллею. Возможно, они дружат давно? «Де¬
вушка знает мое имя и отчество. Есть у нее подруги
среди обслуживающего персонала или нет? Отари.
Срочно выяснить».
Гуров стал искать две копейки и, конечно, не нашел.
Хлюпая по лужам, двинулся в гостиницу.
Гуров при случае любил прикинуться дурачком,
недумающим служакой. При равенстве сил тот, кого не¬
дооценят, всегда в выигрыше. Обсуждая с Отари оче¬
редность необходимых мероприятий, Гуров сказал, что
перво-наперво подозреваемых, причем каждого в отдель¬
ности, надо поставить в известность, что машина разби¬
лась не случайно. Но сделать это не напрямую, а в си¬
туации, когда глупый милиционер беседует с умным
интеллигентом.
Гуров вернулся в гостиницу, стянул с себя сырой,
липнувший к телу костюм, принял душ и переоделся.
Потом спустился в кафетерий. А Отари работал.
С физкультурником Толиком Зиничем он обошелся
по-простецки, без затей. Знакомый оперативник встре¬
тил Толика «совершенно случайно» и, как с местным
старожилом, взяв предварительно с приятеля обет мол¬
чания, поделился кошмарными новостями.
За Майей, Артеменко и Кружневым Отари прислал
машину, попросил подъехать в милицию, мол, надо
побеседовать.
Майя
Она родилась в интеллигентной семье среднего до¬
статка, отец — кандидат технических наук, мать — ху¬
дожник-декоратор. Родители были людьми спокойны¬
43

ми, уравновешенными, дочь особо не баловали, не тре¬
бовали непременных пятерок, не заставляли играть на
пианино и декламировать стихи, когда собирались гос¬
ти. Вообще воспитанием ее не третировали, полагая, что
в здоровой семье вырастет здоровый ребенок и станет
хорошим, нравственным человеком. Все к этому и шло —
Майя росла девочкой самостоятельной, искренней, в
классе ее любили, училась она легко, не надрываясь, и
числилась (в школе придумали нерусское слово) хоро-
шисткой. Круглой отличницей она была в спортзале и
на стадионе, где превосходила не только подруг, но и
мальчишек. Она бегала быстрее всех, прыгала дальше
всех, ходила на лыжах, прекрасно плавала.
Однажды физрук оставил Майю после урока и
спросил:
—	Ты знаешь, что природа порой бывает неспра¬
ведлива? — И, не ожидая ответа, задумчиво разгляды¬
вая девочку, продолжал: — Крайне несправедлива. Тебе
она выделила лишнее, кому-то недодала.
—	Я виновата? — Майя растерялась.
—	В школе создается спортивный класс. Как ты к
этому относишься?
—	У меня химия и физика хромают, трешки стала
получать.
—	Тебе бегать надо, а с физикой и химией мы до¬
говоримся.
—	А после школы? — рассудительно спросила она.—
Все бегать будут?
—	У меня впечатление, что ты, девочка, способна
убежать очень далеко. Загадывать трудно, жизнь рас¬
судит, все зависит от того, как ты покажешь себя в ра¬
боте. Сегодня ножками можно на такую высоту под¬
няться, на которую иной физик-химик взглянет — у него
шея переломится.
Когда Майя рассказала о предложении физрука
дома, отец рассмеялся и сказал:
—	Бегай, дочка, на то и юность человеку дана,
только не забывай: аттестат зрелости должен выгля¬
деть достойно.
В пятнадцать лет Майя получила первый разряд.
В спортобществе, куда ее определил физрук, она не
выделялась, часто смотрела соперникам в затылок, не
знала, что тренер, который, как говорится, в спорте
собаку съед, сразу углядел в ней незаурядные способ¬
ности и, уберегая от зазнайства и лени, ставил ее на
44

дорожку с мастерами. Единственно, чем Майя' тренера
не устраивала, так это своей мордашкой. Девушка хо¬
рошела на глазах, мужики начали оглядываться. Се¬
годня она на их взгляды не обращает внимания, но
сегодняшним днем жизнь не кончается. Серьезные ре¬
зультаты показывают девушки невидные, для кого
спорт становится делом главным и единственным, где
они отыгрываются и могут отомстить своим смазливым
соперницам. С внешностью Майи тренеру явно не по¬
везло, и он был с ней строже, требовательней, чем с
другими.
—	Бегаешь? — спросил он, останавливая после тре¬
нировки.-^ Работать надо, здесь стадион, а не парк
культуры. Я тебя оформил на ставку, будешь получать
сто рублей.
Майя знала: некоторые подруги получают спортив¬
ные стипендии* талоны на питание.
—	Спасибо,— просто ответила она.— У нас семья
не нуждается, но не помешает.
—	Девочка, знаешь* такое дело.— Тренер неожидан-
но смутился, начал застегивать и расстегивать молнию
■на ее курточке.—Ты об этих деньгах не распростра¬
няйся. Родителям скажи. Кстати, пусть отец на трени¬
ровку зайдет. Просто рок какой-то,— соскочив со
скользкой темы, он заулыбался,— как посредственность,
так ее предки чуть ли не ночуют на стадионе, а вот
твоих я в глазки не видел.
—	Они не придут, если только на соревнования.
—	Это почему же?
—	Считают, что я самостоятельной должна расти.
В семье Майи к слабостям и недостаткам друг друга
и окружающих относились терпимо, не прощалась толь¬
ко ложь. Если отец хотел человека заклеймить, что слу¬
чалось ^крайне редко, он говорил сухо и коротко:
—	Этот человек лгун...
Что лгать не то чтобы не хорошо, а просто нельзя,
абсолютно недопустимо, Майя усвоила с детства, с
молоком матери.
—	Ты, дочка, коли не можешь или не хочешь ска¬
зать правду, молчи,— говорил отец.— Все зло на земле
от лжи, мягкой, удобной и многоликой.
В семнадцать Майя стала кандидатом, в восемна¬
дцать — мастером спорта. После школы она поступила
в инфизкульт, но ей не понравилось, и Майя, не закон¬
чив даже первого курса, ушла, решила готовиться в
45

университет на филфак. Основные соперницы выступали
за рубежом. Май я выиграла первенство Москвы, завое¬
вала серебро на Союзе. О ней заговорили серьезно,
включили в списки предолимпийской подготовки. Те¬
перь она получала сто восемьдесят, когда не находилась
на сборах, талоны на питание по пять шестьдесят в день
плюс дорогостоящее спортивное обмундирование. С рос¬
том результатов взаимоотношения с подругами-сопер-
ницами усложнялись и портились. Она давно уже не
бегала по дорожке, а работала, или, как выражаются, в
спорте, пахала. Составленный тренером и утвержденный
в Госкомитете индивидуальный план подготовки требо¬
вал от нее порой невозможного.
— Девочка, тебе придется	подколоться,— сказал
однажды тренер.— При таких нагрузках организм тре¬
бует.
—	Допинг? — спросила Майя.
—	Ты что, рехнулась?—Глаза тренера округлились,
изображали лживое возмущение.— Подколем тебе вита-
минчики, таблеточек тонизирующих покушаешь.
—	Не надо песен на болоте.— Майя рассмеялась.—
Вы подколете мне мужской гормон, и голос у меня
будет, как у Веры, оттягивать в хрип. Никогда!
—	Дело твое.— Он пожал плечами и отвернулся.—
Впереди Европа, без фармакологии тебе не подготовить¬
ся, ты будешь без шансов.
—	А как же знамя советского спорта? Мы клеймим;,
изобличаем, а сами?
—	Движения науки не остановить.— Тренер усмех^-
нулся.— Ты что же думаешь, далеко за семь метров де¬
вочки прыгают на энтузиазме? Талант талантом, а ме¬
дицина медициной.
—	Так ведь нечестно. И антидопинговый контроль
существует.
—	Это не твоя забота. Одни придумывают конт¬
роль, другие ломают голову, как этот контроль обойти.
—	Моя забота! Моя! И если вы мне платите деньги
и кормите на девять рублей в день, то еще не купили,
в собственность не приобрели!
—	Ты что, психованная? — Тренер явно испугал¬
ся.— Я забочусь о тебе, предложил — решай.
—	Считайте, что ничего не говорили.— Майя попра¬
вила на костюме тренера молнию и пошла в разде¬
валку.
4G

На первенство Европы основная соперница Майи
не поехала, хотя время она показывала рекордное. Дев¬
чонки поговаривали, что результаты анализов у нее
оказались никудышными, видимо, врач промахнулся.
Руководство побоялось скандала, и поехала на пер¬
венство Майя.
В финале, на финише, она была третьей. Руководи¬
тель, бывший комсомольский работник, молодой чело¬
век лет сорока с лишним, в легкой атлетике разбирался,
знал, что бегать надо быстрее, прыгать дальше и выше,
что золотая медаль хорошо, а бронзовая значительно
хуже. Когда Майя закончила дистанцию, он, страдая
одышкой, подбежал, обнял за мокрые плечи, полез це¬
ловаться,
—	Молодец! Но! — Он поднял пухлый палец.— На¬
деюсь, понимаешь? На олимпиаде «бронза» нам не
нужна. А так молодец.
У Майи кружилась голова, ноги мелко дрожали,
она бездумно кивала, вяло отпихивала навалившуюся
на нее пухлую грудь руководителя.
—	Партия сказала — надо, комсомол ответил —
есть! — прошептала она пересохшими губами. Майю
так тошнило, что мечтала она лишь об одном — где бы
укрыться и спокойно поблевать.
Майе исполнилось двадцать два, она утвердилась в
первом резерве сборной. Мужчины в ее жизни, не как
начальники, а как существа другого пола, значили
крайне мало. Они улыбались, заискивали, ухаживали,
с одним она время от времени устало спала. До олим¬
пиады оставалось два года, Майя хотела быть «золо¬
той», какие уж тут мужики, успеется. Это ее первая и
последняя олимпиада.
Майе дали однокомнатную квартиру, отношения с
родителями разладились, старики не понимали, почему
она не учится. Сборы, поездки на соревнования, каж¬
додневные тренировки, после которых не то что учиться,
жить не хочется. Подруги по команде нельзя сказать,
чтобы недолюбливали ее, просто сторонились. Во-первых,
конечно, мужики, которые вертелись вокруг «бронзовой»
красотки, вызывали у соперниц здоровое чувство зависти.
Потом, находясь за рубежом, Майя не очень экономила
скудную валюту, не бегала в свободный день по магази¬
нам, вещи покупала только себе и родителям, никогда
для продажи, в общем, не как люди, странная.
47

Жизнь шла своим чередом. Майя «пахала» не за
страх, время показывала не рекордное, но на уровне,
взаимоотношения с тренером нормализовались. Он
даже с гордостью поговаривал за ее спиной, что, мол,
иные-некоторые со своими ученицами химичат, а его
девочка чисто «бронзовая», не подкопаешься, в любой
стране, при любом контроле свои секунды обеспечит.
Уже составлялся план непосредственной подготовки,
когда разразился скандал.
Отвечая на вопросы иностранных журналистов,
Майя сказала, что сейчас не работает и не учится, лишь
тренируется, за что ее поят, кормят и одевают. Сенса¬
ционного сообщения, появившегося в зарубежной газете,
Майя не видела. Запыхавшийся тренер не дал ей пере¬
одеться, прямо в тренировочном костюме усадил в ма¬
шину и привез в кабинет. Начальник, которого Майя
никогда не видела,— возможно, его перебросили на
спорт за ошибки, допущенные на другой руководящей
работе,— тыча пальцем в иностранную газету, спросил:
—	Что ты говоришь? Ты понимаешь, что говоришь?
Ты что, профессиональная спортсменка? Миллионы за¬
нимаются спортом, а ты одна профессионалка?
—	А кто же я? — Майя понимала, что подходит к
краю и сейчас шагнет в пустоту, только остановиться
не могла.— Во-первых, разговаривайте со мной на
«вы»! Я сказала, как есть, меня с детства учили гово¬
рить правду!
—	Спокойно, Майечка, спокойно,— быстро загово¬
рил тренер,— не надо волноваться, пригласим журна¬
листов, ты расскажешь, как училась в инфизкульте,
сейчас готовишься поступать в университет. Ты же про
деньги, ну о стипендии, ничего не говорила?
—	Вот вы собирайте журналистов, а я скажу! «—
Майя вышла из кабинета.
Когда она перешагнула порог здания и вышла на
улицу, то оказалась не на улице, а в космосе, в безвоз¬
душном пространстве.
Она еще бегала, даже выступала, тренер порой под¬
ходил, говорил равнодушные слова, но на очередной
сбор ее не взяли, как не берут в дорогу ненужный че¬
модан.
—	А чего ты ждала? —* спросил тренер.— Ты олим¬
пийская чемпионка и без тебя не обойтись? Характер
хорош на дорожке, а в кабинете...— Он присвистнул.—
Потом, и объективно тебе уже двадцать три. Какие у
48

тебя перспективы? Со сборной тебе придется расстать¬
ся, а в спортобществе поговорим, как-то поддержим,
молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди.
Но самый страшный удар, который и выбил ее из
людского сообщества, караулил Майю впереди.
Она пришла домой, к папе с мамой, все рассказала
и, не обратив внимания, что отец лицом осунулся и
взглядом посуровел, начала философствовать:
—	Цапля голову под крыло прячет, думает, ее вооб¬
ще не видно, Любители, профессионалы, все чушь не¬
проходимая. Солист Большого театра в свободное от
репетиций и спектаклей время где-то еще немножко
работает? Представляю себе, выходит на эстраду кон->
ферансье и объявляет: «Дорогие друзья! Сейчас перед
вами выступит лауреат Государственной премии, побе¬
дитель международных конкурсов в Париже и Риме;-
народный артист СССР Голопупко. Любимец публики
вернулся с гастролей по Сибири и Дальнему Востоку,
посетил города Средней Азии. Две недели он проведет,
в Москве, после чего отправится в четырехмесячное
турне Канада —США —Южная Америка. Работает
Гоша Голопупко токарем на заводе». Каково? Звучит?
Мать рассмеялась, отец тоже не сдержал улыбку.
—	Кого обманывают и ради чего?—Майя повысила
голос.— Почему они противопоставляют чемпиону мира:
значкиста ГТО? Почему нельзя все сделать по-челове¬
чески, честно? К примеру, работает девчонка на фабри¬
ке и поет в самодеятельности. Хорошо поет. Заметили,
предлагают перейти в профессиональный ансамбль. Она-
приходит домой, советуется с родителями. «Ну, а не
получится, не станешь ты Людмилой Сенчиной?» — «Так-
вернусь на фабрику»,— отвечает она. То же должно
быть и: в спорте. Выступаешь за заводской коллектив и
работаешь, перешла в команду мастеров, отдала трудо¬
вую книжку в спортобщество, стаж идет, закончила вы¬
ступать — ты человек, трудовой человек. Нет, надо врать*
изворачиваться.
—	И что же ты решила? — спросил отец.
—	Решили за меня, я лишь правду сказала.
—	Ты почему не училась? Большинство же учится.
—	Ну, я вот не нашла себя! — вспылила Майя.^
Упорства* силенок не хватило. Свое-то дело я делала
честно! А теперь меня на помойку?
—	Дочка, тебе только двадцать три— вмешалась
в разговор мать.
49

—	Мне опять к вам на шею? А если бы у меня вас
не было? Ты думаешь, прежде чем- отчислить, меня
спросили, какая семья, кто содержать будет? И за что
отчислили? За правду!
-— Да.— Отец снял очки, потер переносицу.— Зна¬
чит, ты так все и сказала?
—	В принципе, конечно, долго мне говорить не дали.
—	И что же, ты и в будущем будешь такую правду
начальству говорить?
—	Отец, ты же сам всегда внушал. И потом, прав¬
да такая или другая, она разная бывает?
—	Ты дура! Мать, мы вырастили идиотку! Иисус
Христос за правду на крест пошел, так ему уже два
тысячелетия сэечки ставят. Да, правда правде рознь,
это ты здесь,— он постучал пальцем по столу,— должна
говорить правду. А там следует говорить то, что от
тебя хотят услышать. Играть по установленным прави¬
лам. Перед идущим танком не становятся, переедет и
внимания не обратит! Ты что же думаешь, я директору
института могу правду на совете сказать?
Неожиданно ноги у Майи ослабли и задрожали, ее
начало тошнить, словно она только закончила дистан¬
цию. Девушка смотрела на отца и не узнавала.
—	Ты всегда меня учил...— Она с трудом, совершен¬
но больная, поднялась со стула, пошла к двери.
—	Дочка! — Мать вскочила.
—	Сиди! — хлопнул отец по столу.— Жрать захо¬
чет — придет! Правдолюбица!
Тренироваться Майя перестала, гимнастику по
утрам делала автоматически, по привычке. Подруги
звонили несколько раз, затем разъехались по сборам
и соревнованиям. Через два месяца деньги кончились,
она продала японскую радиоаппаратуру. Два раза
приходила мама, один раз — отец. Она терпеливо слу¬
шала, ждала, пока уйдут. Главной ее заботой стало,
как убить время, дожить до вечера, когда можно вклю¬
чить телевизор. Она спала, ела, листала какие-то книги,
думала, думала. Готовиться в институт? Какой? Точные
науки отпадают, с математичкой, химичкой, физичкой
ее пастыри в свое время «договорились». Иностранного
языка не знает, литературу — кое-как. Допустим, по¬
ступит в гуманитарный, закончит, и за сто двадцать
рублей служить от звонка до звонка? К тому времени
ей будет под тридцать. Последние годы ей только на
кормежку в день выделяли почти червонец. А тряпки?
50

«Мой любимый папа сказал, что играть следует по
установленным правилам. Начнем играть». Во-первых,
никаких столкновений с властями, и она легко устрои¬
лась инструктором физкультуры на крупный завод!
восемьдесят рублей, два раза в неделю по три часа.
Она вышла из ванной, оглядела стройное трениро¬
ванное тело, оглядела себя в трюмо. «Правила устано¬
вили мужчины, они и будут платить. Двадцать лет у
меня еще есть. А там, как говорил мудрый Ходжа
Насреддин, либо эмир умрет, либо ишак, либо я умру».
Ее никто не совращал, не опаивал, не втягивал. Майя
начала заниматься древнейшей профессией добровольно
и осознанно, все просчитав и взвесив. «Ты, папочка,
хочешь, чтобы я жила по правилам, согласна, только
я буду жить по своим правилам.— Она достала палех-
скую шкатулочку, куда бросала визитные карточки
тяжело вздыхающих мужиков, отобрала, с ее точки
зрения, денежных.— Я не стану сидеть в баре и ловить
иностранцев, установим простой порядок: один основ-;
ной и двое на скамейке запасных. Для поддержания
спортивной формы им будет разрешено делать подарки,
вывозить меня в свет, и никаких глупостей».
И мужчины соглашались, строптивых.из команды ис¬
ключали. С родителями Майя встречалась редко, рас¬
сказывала, что работает в институте гидом.
Через год она стала своих попечителей недолюбли¬
вать, через два — не любить.
Встретив Артеменко, она возненавидела его с пер¬
вого взгляда. «Гладкий, ухоженный, самодовольный
победитель, ты мне заплатишь за все»,— решила Майя,
почувствовав, что платить этому человеку есть чем.
Она долго не понимала причину своей ненависти. Спустя
полгода догадалась. Артеменко ассоциировался с тем
спортивным боссом, который вышвырнул ее из жизни.
Однажды Майя услышала по телефону девичий
возмущенный голос:
—	Майя Борисовна? Говорит секретарь комсомоль-,
ской организации. Вам надлежит немедленно погасить
задолженности по взносам и сняться с учета.— Девоч^
ка торопилась, боялась, что перебьют и она запутается,
не договорит.— В противном случае мы вынуждены
будем исключить вас из наших рядов.
-г- Вы кто такая? — бархатным голосом, спросила
Майя,—Чем занимаетесь? Бегаете,, прыгаете?
—	Я кандидат в мастера.,.
51

—	Понятно,— перебила Майя,— Сто двадцать и
жратва. Ты, милочка, бегай и прыгай, занятых людей
не беспокой. Раньше надо было звонить, значительно
раньше. Мастер спорта международного класса Майя
Борисовна померла.
Умные и милиционеры
Отари знал, что по-русски говорит с акцентом, иног¬
да пугая падежи, что его литая невысокая фигура,
бритая голова, привычка поглаживать ее широкой ко¬
роткопалой ладонью придают ему, особенно в глазах
приезжих, вид комический. Отари не смущался, любил
посмеяться, и над' собой в том числе. Сейчас он все
свои комические черты утрировал. Говорил почти не
спрягая и не склоняя, часто выкатывался из-за стола,
демонстрируя неуклюжесть, поддерживая якобы спа¬
дающие брюки. Он знал: многие русские не отличают
армян от грузин и абхазцев, даже от азербайджанцев,
в разговоре между собой употребляя непонятное сло¬
во — .«чучмек».
Отари, принял совет Гурова держаться попроще,
прямолинейнее. Чучмек? Прекрасно! Вы получите тако¬
го чучмека, какого даже на своих рынках не видели.
Первой в его кабинете появилась Майя. Она села,
непринужденно закинула ногу на ногу, взглянула с
любопытством.
—	Я вас слушаю, товарищ майор. Я не ошиблась,
вы майор?
—	Майя Борисовна, меня зовут Отари Георгиевич.—
Он наклонился над столом и быстро продолжал: — Ви¬
новаты мы, сплошные безобразия творятся.. Вам отды¬
хать надо, а тут безобразия. Стыдно мне вам в глаза
смотреть.
В женщинах подобного толка Отари разбирался
лучше Гурова. Умеренность в косметике, элегантность
и неброскость костюма Отари не обманывали, он чув¬
ствовал— перед ним профессионалка, только высокого
класса. Возможно, сейчас не на охоте, отдыхает.
-т- Два вопроса имею.— Отари поднялся из-за стола,
прокатился по кабинету.— Беспокою вас, стыдно. Хотел
приехать, но телефон здесь держит.
—	Короче, пожалуйста.— Майя вынула из сумочки
сигареты, но не закуривала.
52

—	Короче. Быстрее. Москва.— Отари умышленно
тянул, говорил лишнее, наблюдал. Женщина не изо¬
бражала спокойствие, была действительно абсолютно
спокойна.— Кто сегодня утром должен был сесть за
руль вашей «Волги»?
—	Уже спрашивали. И какое это имеет значение?
«Раздразнить, вывести из равновесия»,— решил Ота¬
ри и, причмокивая полными губами, слащавым голо¬
сом уличного приставалы, растягивая гласные, сказал:
—	Красавица. Дорогая моя, договоримся. Я спраши¬
ваю—ты отвечаешь. Потом ты спрашиваешь» я —от¬
вечаю. Договорились?
Майя не отреагировала ни на «ты», ни на «доро¬
гую», глядя перед собой, почти без паузы ответила:
—	В десять утра я собиралась ехать в санаторий к
подруге.
«А сейчас ты ошиблась, ошиблась, дорогая моя,—
подумал Отари.— Тебе надо сердиться, а ты спокойная,
совсем неправильно спокойная». Он сел за стол, взял
ручку:
—	Имя, фамилия, адрес.
—	Вас это не касается, к делу отношения не имеет.
—	Я знаю, ты не знаешь. Прошу ответить.—Отари
чуть хлопнул ладонью по столу.
—	Сейчас встану и уйду.
—	Почему твой мужчина говорит, что ехать должен
был он?
—	Тяжелый случай.— Майя поднялась со стула, су¬
нула сигареты в сумочку.
—	Майя Борисовна, дорогая, зачем так? — Отари
растопырил руки, преграждая дорогу.— Мне это надо?
Не могу все говорить. Должность. Поверьте, о вас бес¬
покоюсь! Мне что! Машину нашли, угонщик погиб. Бу¬
мажки сложили, убрали, забыли! О вас беспокоюсь.
Имею маленький секрет.
Равнодушие с лица Майи исчезло, взглянула заинте¬
ресованно:
—	Ехать собиралась я, почему Владимир Никитович
утверждает обратное, не знаю.
—	Не допрос, беседа.— Отари погладил лысину, вы¬
глянул из кабинета, сказал: — Товарищ Артеменко.
Тот вошел — как всегда элегантный, благородная
седина в тон с серыми, чуть насмешливыми глазами.
53

—	Слышал, слышал,— рассмеялся Артеменко,— как
вы работаете, товарищ майор. У вас в коридоре слышно
каждое произнесенное здесь слово.
Данный факт Отари был, конечно, известен и учи¬
тывался. Уплотнить стену и дверь намечалось каждый
год. Не хватало фондов, либо материалов, либо рабо¬
чих. А пока недостатки строителей и хозяйственников
Отари использовал в своих оперативных целях.
—	О чем идет спор? — Поддернув брючину, Артемен¬
ко сел на стоящий у стены диван.— Майя, ты вчера ска¬
зала, что хочешь настоящих шашлыков. Давала мне
ключи, мол, съезди за бараниной?
—	Ты отказался.
—	Верно. А вечером, в ресторане, я согласился. Же¬
лания женщины...— Артеменко улыбнулся, подмигнул
Отари.
—	Не было этого.— Майя на мужчин не смотрела.
—	Согласен,—Артеменко рассмеялся —Вечер выпал
довольно хмельной, может, хотел сказать, да забыл. Что
вас смущает, товарищ майор?
—	Вы мужчина, должны понимать, дорогой.— Отари
похлопал себя по широкой груди.— Мы, оперативники,
свои секреты имеем. Все не могу сказать.— Он шумно
вздохнул и пустился в пространные рассуждения: — По¬
чему машина с шоссе вниз упала? Зачем упала? Непо¬
нятно.
—	Дороги у вас, сами знаете,— сказал Артеменко.—
Угонщик, я слышал, пьяный был.
—	Я знаю, вы знаете, он знал наши дороги, доро¬
гой, все знают. Ночью ехал, никто не мешал, зачем
упал?
Отари нагнулся, вынул из-под стола загодя приго¬
товленный баллонный ключ, вертел в руке, разгляды¬
вал. Майя никак не реагировала, со скукой смотрела
прямо перед собой, ждала, когда бессмысленный раз¬
говор окончится. Артеменко взглянул с любопытством,
хотел задать вопрос, Отари жестом остановил его.
—	Майя Борисовна, скажите, что это такое? — и
протянул ключ.
Майя ключ не взяла, пожала плечами:
—	Железка.
—	И вы ее раньше никогда не видели? Возьмите,
посмотрите.
Майя на ключ не смотрела, разглядывала свои хо¬
леные руки.
54

—	Я устала от вас. Скажите, у меня угнали машину
или я угнала?
—	Понимаете, такая железка есть в багажнике каж¬
дой машины. Каждой! А в багажнике вашей машины
ее не оказалось.
—	Не может быть,— быстро сказал Артеменко,—
две недели назад я менял у машины колесо,
«Чучмек-то я чучмек,— подумал Отари,— но не круг¬
лый дурак. Надо ему дать понять, что я засек, не про¬
пустил его оговорочку».
—	Две недели? — Отари причмокнул.—Вы приехали
шесть дней назад.
Майя встала, вынула сигареты, прикурила от про¬
тянутой Артеменко зажигалки.
—	Мы знакомы давно, любовники. Идите оба к чер¬
ту! А вы, товарищ майор, справку мне приготовьте,
привезите в гостиницу! — Она вышла из кабинета.
—	Не завидую вашей работе, майор,— сказал Ар¬
теменко, подошел к окну и увидел, что во дворе бух¬
галтер Кружнев и милицейский сержант меняют у «га¬
зика» колесо.
—	Завидная работа бывает только у соседа,— ска¬
зал Отари.
—	Странно, что баллонного ключа не оказалось.—
Артеменко помолчал.— Очень странно. С колесами у
«Волги» был непорядок?
—	Красивая у вас женщина. Очень. Много хлопот,
нервов, денег много. Ничего не давать, ничего не иметь.
Жизнь одна!
—	Не крутите со мной, майор.—Артеменко разо¬
злился.— Я не мальчик. Какое значение имеет, кто се¬
годня утром должен был ехать? Что вы размахиваете
баллонным ключом?
—	Я не размахиваю.— Отари убрал ключ, сунув его
ПОД; стол.
—	Надо заниматься профилактикой, охранять покой
людей и не вызывать их, задавая глупые вопросы. Ва¬
шему начальству жаловаться не стану, у вас тут...—
Он очертил в воздухе круг.— Позвоню в Москву, вам
быстро объяснят...
Артеменко начинал скандалить умышленно, хотел
разозлить милиционера, чтобы тот в запальчивости
проговорился. Конечно, просто так подобные разговоры
не ведут, что-то майор скрывает. Кое-какие предполо¬
жения у Артеменко уже были.
55

Отари округлил глаза, надул губы, засопел. «У меня
южный темперамент, я должен вспылить. Однако и ис¬
пугаться должен».
—	Эй, Москва! — взмахнул он рукой.— Зачем зво¬
нить! Машину дам, поезжай отдыхай. Хочу как лучше!
Извиниться могу, мы люди маленькие, негордые.— Он
снял трубку, начал набирать номер.
«Старый дурак,— подумал Артеменко,— куда лезу?»
—	Простите, Отари Георгиевич.— Он обаятельно
улыбнулся.— Нервы. Годы сказываются. Женщина у
меня молодая, красивая, с характером.	/
Отари положил трубку, сел за стол, тяжело и пони-1
мающе вздохнул.
—	Да, дорогой. Как русские говорят, жизнь про¬
жить — не поле перейти. Верно?
—	Верно, Отари, верно. Стареть не хочется, доро¬
гой. Очень.-— Отари понял, что Артеменко открылся, го¬
ворит правду.
—	Любишь?
Артеменко махнул рукой, подошел к окну. Во дворе
Кружнев вертел баллонный ключ, меняя с сержантом
уже другое колесо. «А они нашего бухгалтера проверя¬
ют. Ох, непростые работают ребята. Гуров — подпол¬
ковник МУРа. Они успели с ним переговорить. Возмож¬
но, в этом кабинете театр и меня этот бритоголовый
абориген просто разматывает. Зачем? Почему? За всем
этим стоит мощный талантливый режиссер. Вот так,
спонтанно, не разобраться. Не показать, что догадыва¬
юсь, уйти интеллигентно и думать, думать».
Отари знал, что именно видит Артеменко во дворе.
«Если ты, москвич, в деле замазан, то догадаешься и
испугаешься. А испугаешься — начнешь защищаться,
действовать. Ты только человек, можешь и ошибиться».
Отари рассуждал правильно, но не знал, что подполков¬
ник Гуров известен, открыт, и факт этот сильно менял
позицию, соотношение сил.
—	Отари Георгиевич, не надо мне машины, пойду
я не торопясь в гостиницу,— сказал Артеменко.— Пораз¬
мыслю дорогой, как Майю умилостивить.
—	Если бы вы знали, Владимир Никитович, как мно¬
го в моем кабинете врут.
—	Я вношу некоторое разнообразие, говорю прав¬
ду,— улыбнулся Артеменко.— Вчера вечером, в рестора-'
не, я сказал ясно, что утром поеду в совхоз за шашлы¬
ками.
56

—	Кто слышал?
—	Бухгалтер, физкультурник и Майя. Юрисконсульт
та за столом не было, он вчера куда-то запропал.
—	Значит, правду говорите? — Отари рассмеялся от¬
крыто, издевательски.— Я не могу тебе верить, дорогой.
Если человек врет в одном, то почему он обязательна
говорит правду в другом? А?
—	В чем я вру? — искренне удивился Артеменко.
—	Скажу.—Отари взял Артеменко за локоть, под¬
вел к двери.— Тебе не надо улаживать с этой женщиной.
Она из твоих рук ест и пьет. Скажи, у нее на билет до;
Москвы деньги есть? Скажи. Быстро скажи.
Артеменко растерялся, такой прозорливости от майо¬
ра он не ожидал. Пауза затягивалась. Артеменко, по¬
морщившись, освободил затекшую под железными паль¬
цами майора руку.
—	Больно.
—	Не загораживайся словами.	^
—	Ты упрощаешь, Отари. Я не знаю, сколько у Майи
денег. Если она позвонит в Москву, то через несколько
часов у нее будут деньги, и серьезные.
—	Значит, умеешь говорить правду? Хорошо. А вче¬
ра вечером, в ресторане?
—	Я сказал.
—	Не знаю. Верю, не верю, не знаю. Но ты на всякий
случай береги себя, дорогой. Гостиница. Ресторан. На¬
бережная. В горы не ходи, там и сорваться можно.
Случается. А сейчас попроси своего бухгалтера под¬
няться. Он гайки крутить умеет, мы видели.
—	До встречи.— Артеменко поклонился и вышел.
—	Увидимся обязательно,— пробормотал Отари.
«Прав Гуров. Я тоже прав.— Отари вернулся к сто¬
лу.— Плохо. Пахнет совсем плохо. Смертью. Кто? И ко¬
го? Пустяка не знаем. Главного пустяка. Если бы этот
человек был чистый, никогда бы не разрешил разгова¬
ривать с собой на «ты». Никогда».
Артеменко задержался в коридоре, потер ладонью
грудь, глубоко вздохнул, словно вынырнул из-под воды:
«Старею. И как же это, буквально на пустом месте, меня
недоразвитый милиционер чуть до сердечного приступа
не довел?»
Отари, хотя после бессонной ночи и вздремнул часа
два, усевшись за стол и прикрыв глаза, тут же «поплыл»,
его охватила апатия и ленивая злость на себя: «Чего
лезу, зачем?»
57

Когда Кружнев, тихо постучав, вошел, Отари вяло
сказал:
—	Садитесь, пожалуйста, спасибо, что пришли, Ле¬
онид Тимофеевич.— Он потер свою голову.— Ох, так за¬
чем же я вас пригласил?
Кружнев взглянул виновато, пожал плечами, еще
больше ссутулился:
—	Не знаю, но я чем могу...
—	Так, дорогой! — Отари сосредоточился.— Вы вче¬
ра ужинали в ресторане гостиницы. Кто находился за
столом?
—	Ужинали.— Кружнев виновато кивнул.— За сто¬
лом? Майя, естественно, был и Владимир Никитович,
ну и Толик, куда от него денешься.
—	А Лев Иванович?
—	Отсутствовали.
—	А что он за человек, этот Лев Иванович? Куда
подевался, дорогой? Все вместе были, а вчера пропал?
—	Этого не знаю.— Кружнев смущенно улыбнулся,
старался не рассмеяться, так как тоже знал, где и кем
работает Лев Иванович Гуров.
Вчера вечером Артеменко, слегка захмелев, расска¬
зывал о Гурове, его профессии и непонятной конспи?
рации.
Отари об этом не догадывался, но почувствовал,
что начал беседу неправильно, и круто свернул:
—	Между Майей и Артеменко был разговор: мол,
утром вместе ехать на машине?
—	Вместе? Нет. Днем они о какой-то поездке спо¬
рили. А вечером Владимир Никитович сказал: утром
поеду, привезу все в лучшем виде.
—	Точно?
—	Абсолютно. Он так сказал и поцеловал Майе руку.
Маш Владимир Никитович предельно галантный. Вот
почему они скрывают, что знакомы давно и любят друг
друга? Смешно и непонятно. Дело их, конечно, личное,
душа человеческая непознаваема.
—	Значит, ехать должен был Артеменко?
—	Он хотел ехать, а поехал бы я,-^ ответил Круж¬
нев.— Понимаете, чуть позже Майя пригласила меня
танцевать. Я смутился, она красавица, высокая, статная,
а я вот...— Он повел плечами, для большей убеди¬
тельности встал.— Понимаете? Танцуем, она мне шей-
чет; «Ленечка, миленький...— она так меня порой назы¬
вает,— давай этого самодовольного типа разыграем.
58

Я тебе дам ключи от машины и деньги, смотайся на
базар, купи огромный букет роз».
Если бы Отари был русский, то, возможно, подумал
бы: «Черт побери, только этого мне не хватало». Отари
не был русским, поэтому поднес к лицу растопыренную
пятерню и сказал:
—	Вах! — И почему-то добавил: — Мама мия!
Подполковник Гуров, не ведая, что его профессия
является секретом полишинеля, накупил в киоске газет
и журналов, сидя за письменным столом в своем номере,
читал методично, словно документы, брал из аккуратной
стопки слева и укладывал в аккуратную стопку справа.
Ничего из прочитанного не задевало его сознания. Он
знал: в его распоряжении час с небольшим, затем в
гостиницу вернутся Артеменко, Май я, Кружнев, начнут
заходить, обсуждать, придется слушать, отвечать, хо¬
чешь не хочешь, работать.
Следовало приготовиться, проанализировать ситуа¬
цию, определить линию своего поведения. Вместо этого
он листал газеты, витал в облаках, думал о жене, ее
сестре Ольге, которую удочерил, тут же оказался в сво¬
ем служебном кабинете. Став заместителем начальника
отдела, Гуров получил отдельный кабинет, прибавку к
окладу, звездочку на погоны, которых никогда не носил,
и уйму дополнительных забот и неприятностей, словно
до этого их не хватало.
«Почему я вообще согласился заниматься этим де¬
лом? — Гуров обреченно вздохнул.— Если быть честным,
не кокетничать с собой... Долг? Ответственность перед
людьми, которых ты обязан защищать? В определенной
мере правильно. А честно, без красивых слов и лозунгов?
Бед человеческих много, каждого человека не защитишь,
в каждую дырку не залезешь».
Гуров размышлял долго и пришел к выводу для се¬
бя неутешительному, можно сказать, постыдному: он
очень любит и уважает Льва Ивановича Гурова.
«Допустим, я сейчас отстранюсь, перееду в другую
гостиницу либо просто вернусь домой. А затем я узнаю,
что здесь убили человека. Люди меня не осудят, они
ничего и не узнают. Но я-то знаю, и как я после этого
буду относиться ко Льву Ивановичу, что о нем думать?
Ведь я-то считаю его честным, принципиальным и силь¬
ным. Возможно, он совсем не такой, наверняка даже
59

разноцветный, и я его придумал? Не сомневаюсь, что
придумал. Как ни крути — назвался груздем, полезай
в кузов. Не нравится? Так следовало о себе другую ска¬
зочку сочинить, никто не неволил, сам создал, теперь
соответствуй, не ной». Невнятно пробормотав в адрес
Льва Ивановича разные слова, он отбросил газеты и
журналы, которыми безуспешно закрывался от действи¬
тельности, и вышел из номера.
Гуров стоял у дверей гостиницы, защищенный от не¬
погоды, смотрел вдаль. Линия горизонта отсутствовала,
вода земли сливалась с водой неба. «Пойду и выпью
рюмку коньяку. Нельзя, а выпью»,— решил он.
—	Лев Иванович, привет!
Он повернулся и увидел прыгающего по лужам То¬
лика. Тот взбежал по ступенькам, слепил в комок га¬
зету, которую до этого держал над головой.
—	Давно такого не помню, ну каждый день. Беспро¬
светно. Не хочешь, а запьешь.
—	Здравствуй. Кстати, пойдем выпьем по чашке
кофе.
—	И по рюмке,— перебил Толик.— Я угощаю.
—	Ну, если ты угощаешь...— Гуров развел руками.—
Случай просто беспрецедентный.
—	Я вас так уважаю, Лев Иванович, просто исклю¬
чительно,— говорил Толик, поднимаясь по лестнице.
«Вот и началось,— подумал Гуров.— Обращение на
«вы», по имени-отчеству, ранее такого не наблюдалось».
Кружнев Леонид Тимофеевич
Когда первого сентября сорок седьмого года Леню
Кружнева привели к празднично разукрашенной школе,
его не хотели пускать.
—	Мамаша, не морочьте мне голову, мальчику от си¬
лы пять лет,— шипела директорша, одновременно улы¬
баясь другим детям и родителям.— Все желают вырас¬
тить вундеркиндов, не калечьте ребенка!
—	Но мы же подали документы, прошли собеседо¬
вание,— шептала Ленина мама.
Директриса оттеснила ее от дверей, улыбалась и
громко говорила:
—	Здравствуйте, ребята! Поздравляю со вступлени¬
ем в край науки! Проходите, проходите, здравствуйте!
60

Тщедушный Леня, придавленный огромным ранцем,
крутил стриженой головой, уши у него торчали про¬
зрачными розовыми лопухами.
—	Не знаю, кто у вас принял документы и как вы
их подделали! Мамаша, отойдите! Здравствуйте, ребя¬
та, поздравляю...
—	Мама!—тонким звенящим голосом сказал Ле¬
ня.— За мной не приходи, я вернусь сам!
Он подошел к директрисе, запрокинул голову так,
что затылок уперся в ранец:
—	Мне семь лет, я умею читать и писать! Вы не
имеете права...— и прошел мимо растерявшейся руково¬
дительницы.
Дети, как известно, бывают жестоки, и одноклассни¬
ки попытались над Леней подшучивать и издеваться.
С. исцарапанными лицами, порой искусанные, они быст¬
ро отказались от своей затеи. Леня был мал и тщеду-
.щ$н, но отважен и неукротим, как дикий звереныш.
Стоило ему почувствовать опасность, он бросался в ата¬
ку, не; думая о соотношении сил и последствиях, вцеп¬
лялся в волосы, вцеплялся в лицо ногтями, хватал зу¬
бами, тыркал острыми коленками. Обычно ссора между
мальчишками начинается со взаимных оскорблений,
толчков и подпихиваний и, если ни один не уступает,
переходит в потасовку. Леня бросался в бой молча, без
предупреждений, целился в лицо, стремясь причинить
обидчику боль.
Он уселся за первую парту, прямо против учительни¬
цы. Просидел на этом месте десять лет, закончил шко¬
лу с золотой медалью. Леню дружно не любили и од¬
ноклассники и преподаватели, однако все его побаива-
'лись и нехотя, но признавали его превосходство.
11 И в десятом Леня походил на семиклассника, но он
учился, как бог, дрался, как дьявол, первым никогда не
трогал, на девчонок не обращал внимания, но при не¬
обходимости защищал. Девушки созревают быстрее, и
мальчишки-одноклассники обычно уступают им в росте.
Леня же рядом с их пышными* почти женскими фигу¬
рами смотрелся просто комически. Но разговаривал он
с ними сухо, покровительственно, называл всех одина¬
ково — дульцинеями, будто не знал имен и фамилий.
Никто не догадывался, какие страсти бушевали в этом
маленьком человеке, какие он видел сны, о чем мечтал.
С пятого класса он1 ежедневно делал гимнастику. Грудь
у него не налилась, плечц не раздались, но тело стало
61

таким твердым, что по его спине можно было постучать,
как по деревяшке. В десятом, на уроке физкультуры,
признанные богатыри класса затеяли соревнования по
подтягиванию на кольцах. Девчонки, естественно* бо¬
лели, а Леня молча стоял в стороне. Когда чемпион
поднял победно руку, Леня принес табурет, иначе он
достать кольца не мог, и подтянулся на одной руке боль¬
ше, чем чемпион на двух.
—	Он и весит в два раза меньше меня! — ломаю¬
щимся голосом воскликнул чемпион.— Элементарно! За¬
кон земного тяготения.
Леня пальцем поманил его, сел за стол, упер в него
локоть, вызвал на борьбу.
—	Леня, я тебя и так уважаю, не надо.— Мальчик
был великодушен и не хотел унижать товарища.— Ты
мне дашь сто очков в математике, физике — тут не
надо.
Класс притих, Леня сидел и ждал, смотрел на прр:
тивника, не мигая черными злыми глазами. Соревнова¬
ния не получилось — Леня припечатал руку соперника
сразу, сам возвратил ее в вертикальное положение и
вновь припечатал.
—	Вот так! — Он встал.— Лучше меня ты лижешься
с дульцинеями, все остальное в жизни ты делаешь
хуже.
Он не только унизил ребят, но и наплевал в роман¬
тические души девчонок, большинство из которых были
открыто или тайно влюблены в поверженного кумира.
Леня Кружнев ничего не слышал о комплексе непол;-
ноценности, о мужских сложностях в период созревания.
У нас с этим вопросом все нормально. Пока преступ¬
ления не произошло, все в полном порядке. Психиатры
в школу и не заглядывают. А когда что-нибудь случится,
то не они заглядывают, а является милиция.
Школу Леня Кружнев закончил, ничего противоза¬
конного не совершив, и, как уже говорилось, с золотой
медалью. Естественно, что он считал себя личностью
неординарной, значит, должен отличаться, находиться
впереди всех, на виду. Иначе никаких красавиц дуль=-
циней ему не завоевать. Женщины, как сороки, хвата¬
ют, что блестит. И Леня подал документы в МГИМО.
Он; не знал, что соревнования на вступительных экза¬
менах проходят не между ребятами, а среди их родите¬
лей, знания же, как таковые,, имеют значение весьма
относительное. Леня не готовился со специальными пре¬
62

подавателями, по-английски говорил лучше всех в
школе, только здесь говорили на другом английском.
Леня не мог соревноваться с оксфордским произношени¬
ем, тем более с произношением сына посла или минист¬
ра. Претендента убрали из списков легко, без эксцессов
и каких-либо осложнений, так как Леня и половины не
понял из той словесной каши, что лилась из горла добро¬
желательно улыбающегося, одетого в твидовый костюм
экзаменатора.
Леня пропустил, но не потерял год, усиленно зани¬
мался, следующей весной блестяще сдал экзамены на
физмат университета. Студенты приняли его в свою
семью доброжелательно, никто не обращал внимания
на его маленький рост, да и Леня к тому времени вытя¬
нулся. Он быстро стал лидером в группе, затем и на
курсе. Завистники, наверное, существовали, но Леня их
не чувствовал. Он стал доброжелательнее к окружаю¬
щим, разговаривая с девушками, даже шутил, ходил в
кино и на вечера.
Можно было пожелать Лене Кружневу счастливого
и долгого жизненного пути, но произошел неприятный
инцидент, закончившийся в народном суде.
Леня влюбился, остановив свой выбор на хрупкой
девушке, поглядывавшей на него доброжелательно. Они,
что называется, встречались и, хотя девушка училась
на филфаке, часто вместе готовились к экзаменам. Че¬
рез какое-то время они стали физически близки. Леня
уже готовился сделать предложение, когда произошла
история самая заурядная: девушке понравился другой.
Подобные конфликты в студенческой среде — явление
обычное. Погорюет сторона потерпевшая, забудет, сно¬
ва влюбится. Леня был не из таких, к тому же соперник
оказался рослым, плечистым красавцем с бархатным
голосом. Самим фактом своего существования он насту¬
пал Лене на, казалось бы, зажившую мозоль.
Когда Кружнев убедился, что отвергнут окончатель¬
но, он на ближайшем студенческом вечере выплеснул в
лицо красавца стакан воды и добился, чтобы счастливый
соперник ударил первым. Свидетелей присутствовало
более чем достаточно. На глазах у растерявшихся сту¬
дентов буквально за несколько секунд Леня этого парня
изувечил. Происшествие поначалу хотели спустить на
тормозах: мол, молодежь дралась и дерется, пострадал
обидчик, Леонид Кружнев — субтильный юноша, луч¬
ший студент курса. Но из больницы сообщили в мили¬
63

цию, что доставлен человек с переломом ^ребер, челюсти
и тяжелым сотрясением мозга, да и многие студенты
были возмущены, увидев, как Кружнев первым же уда¬
ром сбил соперника с ног, а потом добивал уже лежа¬
чего.
Состоялось следствие и суд, Кружнев получил три
года условно, был исключен из комсомола и отчислен
из университета.
На следствии и суде Леня твердо и последовательно
повторил, что ничего не помнит. Его ударили по лицу,
и он бросился на обидчика, очнулся, когда его держали
товарищи. Это и спасло его от тюрьмы.
«Дурак и неврастеник,— рассуждал он, вернувшись
из суда.— И чего ты добился?» Парня, который лишь
недавно вышел из больницы, он не жалел. Просто о
нем не думал, а вот комсомольское собрание вспоминал.
Где они, комсомольцы-добровольцы, которых показыва¬
ют в кино? Робкие голоса, прозвучавшие в его защиту,
потонули в шквале негодования. «Кружнев обнажил
чгвою звериную антигуманную сущность, чуждую социа¬
листическому обществу...», «Кружневу не место в ря¬
дах...»
Леня все время помалкивал, думал, обойдется, но,
когда с трибуны сформулировали мысль о его чуждой
сущности да еще добавили что-то о разлагающей иде¬
ологии Запада и какая-то комсомолка-двоечница на¬
кляузничала, что видела, как Кружнев читает Ницше,
он понял — это конец. В своем последнем слове Леня
сказал:
—	Это вы антигуманны, мозги ваши заштампованы,
в Ницше вы ничего не понимаете, так как не читали.
И возмущение ваше насквозь лживое, в деканате ска¬
зали исключить, вы и Стараетесь.
Он подошел к столу, за которым сидело бюро, по¬
ложил комсомольский билет и прошел через примолк¬
нувшую аудиторию. Получилось красиво, но совершен¬
но бессмысленно. И девчонку, из-за которой все про¬
изошло, он давно разлюбил, и диплом накрылся, а его
надо бы иметь. Физику, математику, да и гуманитарные
науки Леня не любил, учился отлично, так как обладал
феноменальной памятью и упорством, мог заниматься
восемь — десять часов в сутки. Он стремился быть пер¬
вым, иначе затолкают, упрячут в толпу, которую! он пре¬
зирал. Понимание тоЛтты как однородной серой челове¬
ческой массы у него ассоциировалось с собственными
64

родителями. Мама с папой были людьми из длинной по¬
корной очереди, что вьется порой у магазина.
Отец работал четверть века бухгалтером, всю жизнь
просидел за одним и тем же столом и поднимется из-за
него, лишь когда соберется на пенсию. Мать служила
в канцелярии министерства, перекладывала со стола на
стол бумажки, подшизала их в папочки. Оба они были
маленькие и тихие, в огромных очках, за которыми
стеснительно прятались добрые, ласковые глаза. Вечера¬
ми они пили чай с сушками и вареньем, смотрели теле¬
визор, смущенно, словно вчера познакомились, улыба¬
лись друг другу и восторженно смотрели на сына, если
он выходил из своей комнаты к столу.
Леня не любил смотреть на родителей, понимая, что
является их копией. Однажды в припадке злобы поду¬
мал, что таких следует кастрировать, чтобы они не
производили потомство. Два серых мышонка влюбились
и произвели на свет, естественно, мышонка с волей, ду¬
шой и сердцем другого существа. Может, был у него
прапрадедушка каким-нибудь полковником лейб-гвардии
гусарского полка, позже ветвь выродилась, а в нем опять
возродилась?
Дома Леня никогда ничего не рассказывал, промол¬
чал и о суде, и об исключении. «Надо искать выход»,—
думал он, укрывшись в своей комнате. Все в их квар-
тирё было маленькое, затертое, тесное, как и положено
в мышиной норке. Правда, какой-нибудь чудак мог бы
назвать ее прелестным гнездышком, согретым любовью
и семейным'уютом.
Леня смотрел на свое отражение в вымытом до зер¬
кального блескз окне. «Подведем итоги: без диплома,
исключен из комсомола, имею условное осуждение.,
С .таким набором меня в нашем сверхгуманном и сверх,-
демокр'атичёском обществе допустят сторожить черный
ход».
Делать изнурительную гимнастику, сидеть бесконеч¬
ными часами за письменным столом — к атому он при¬
нуждал себя силой. А. вот что действительно любил, так
это стругать и резать деревяшки. Взяв причудливый
корень, Леня оттаивал душой, вглядывался в него, словг
но угадывал знакомые, но забытые черты, потом острым
ножичком удалял лишнее, выявляя пригрезившийся об¬
раз. В основном у него получались горбуны-уроды, змеи-
горынычи либо доисторические ящеры, страшные, но
живые. Занимался он своим хобби в короткие часы до-
3	Заказ 3692
65

суга, относился к нему легко, несерьезно, как к отдыху
и развлечению.
Оказавшись выкинутым из формальной жизни, ища
для себя новые пути, Леня выгреб из стола свои по¬
делки. «Стоит попробовать»,— решил он, и со свойствен¬
ным ему упорством и фанатизмом начал работать.
Сравнительно быстро, за два-три года, Кружнев
нашел множество единомышленников — каких только
чудаков и сумасшедших не живет в столице,— обнару¬
жил выставки-продажи, обзавелся специальным инстру¬
ментом, начал гулять по паркам и лесам Подмосковья
в поисках притаившейся там натуры. Его хобби пре¬
вратилось в ремесло не только интересное, но и доход¬
ное. Так как Леня не пил и не курил, позволял родите¬
лям себя кормить и одевать, скоро у него скопилась
изрядная сумма, и он купил «Жигули».
На выставках Леню Кружнева обвиняли в форма¬
лизме и бездуховности, но его страшноватые творения
пользовались успехом у детей и богомольных старух.
Одни видели в них любимых сказочных героев, дру¬
гие — исчадия ада, которые грядут в наказание за все
грехи человеческие. Он творил, что хотел, как чувство¬
вал, заботился о своем гардеробе, содержал в порядке
свои «Жигули», стал снова поглядывать на женщин.
Маше, она называла себя Марией, только исполни¬
лось двадцать. Она приехала со Смоленщины якобы
поступать в институт, на самом деле желала выйти за¬
муж за москвича и жить, как подобает красавице. Она
себя несколько переоценивала: стройная блондинка,
вздернутый носик, голубые, порой бессмысленные гла¬
за, пышные, волнующие юнцов формы, но опытные муж¬
чины знают, что женщины такого склада очень скоро
теряют спортивные кондиции, полнеют и расплываются.
Маша работала штукатуром на стройке, жила в
общежитии, все деньги тратила на парфюмерию и на¬
ряды, разыскивала сначала принцев, затем по нисходя¬
щей—директоров магазинов, продавцов комиссионок,
грузчиков мебельных магазинов. Мужчины знакомились
охотно, с готовностью выполняли свои обязанности, то
есть кормили в ресторанах и столовых, угощали конья¬
ком и красненьким, оставляли ночевать, но жениться не
торопились.
Леня Кружнев подвез как-то проголосовавшую Ма¬
шу от проспекта Калинина до Белорусского вокзала, а
через два месяца они поженились.
66

Человек, как известно, сложен и противоречив.
Кружнев насмехался над пристрастием девушек к
мужчинам рослым и видным, над легкомысленным
пренебрежением внутренней сутью человека, а сам с
детства мечтал лишь о красоте. И женился он именно
на красотке. Надо отдать Кружневу должное: он не
обманывался, в чувства Маши не верил, знал цену
уму и духовному содержанию своей избранницы. Тебе
нужна квартира, московская прописка и машина?
Имеется. Ты тоже меня устраиваешь. Так сделка со¬
стоялась.
Леню вполне устраивало, даже нравилось, что жена
будет полностью от него зависеть. Казалось, он все
учел и взвесил. Что говорить, в наше время брак по
расчету далеко не редкость. Но вся немудреная кон¬
струкция Лени Кружнева через полгода рассыпалась.
Он влюбился в собственную жену.
Женщины существа чуткие, Маша не была исклю¬
чением. Она ощутила перемену в отношении к ней
мужа и методично, неторопливо повела захватническую
войну. Сначала молодые поменялись с родителями ком¬
натами, переселились в большую. Маша ушла с рабо¬
ты — непристойно жене художника штукатурить сте¬
ны,— закончила курсы, получила права и стала «одал¬
живать» машину сначала на час-два, потом на полдня.
Леня сдавался без борьбы, с юношеским восторгом,
потакал капризам, дарил цветы, покупал кофточки и
платьица, прочно прописался на седьмом небе. Он
никогда не подозревал, что отдавать и дарить значи¬
тельно приятнее, чем требовать и получать. Глупость
и женское коварство Маши он отлично понимал, видел,
но и они приводили Леню в неописуемый восторг.
Маша составила долгосрочный план оккупации вра¬
жеской территории, про себя иначе как вражиной и
Гитлером мужа не называла, и упорядоченно занима¬
лась уничтожением материальных ресурсов противника,
подбирая плацдарм для переброски своей живой силы.
В мае шестьдесят восьмого года Маша погибла в
автомобильной катастрофе. Кружнев впал в злое бе¬
шенство. Ему не жалко было человека, женщину, воз¬
можно, мать его будущих детей. Как только исчез
пьянящий азарт обладания ее телом, Леня трезво осо¬
знал обстановку. Пошлая, алчная девка! Но он любил
ее такую, она дарила ему счастье! Отняли, надругались
над его чувствами! За что?
67

Кружнев заперся дома, перестал бриться и даже
умываться, почти не ел — вспоминал. Всю жизнь он,
надрываясь, боролся за существование. Рожденный
мышонком, он ежедневно истязал себя, харкал кровью
в буквальном смысле, закаливая тело, и стал вожаком
стаи. Его не любили. Так вожаков и не надо любить, их
следует бояться. Не обладая особыми способностями, он
отлично учился. После драки, надо признать, спрово¬
цированной, его вышвырнули на помойку. Но он не по¬
зволил себе опуститься: не спился, не начал воровать,
восстал, можно сказать, из пепла и захватил место под
солнцем. Теперь убили любовь, эту глупую девку, кото¬
рая никому, кроме него, зла не делала. «Вы меня всегда
унижали, теперь отняли самое дорогое, ну я вам отом¬
щу!» Кому конкретно и за что собирался он мстить,
Кружнев не задумывался.
Он похоронил Машу, получил деньги — страховку
за машину, жил рядом с родителями, сутками не вы¬
ходя из дому. Но вот вялость и сонливость стали по¬
степенно проходить, он снова занялся гимнастикой, но
к резьбе по дереву не вернулся — былое увлечение угас¬
ло. Соседи знали о несчастье, жалели Леню, зная его
нелегкий характер, не лезли с соболезнованиями.
Участковый считал, что Кружнев продолжает занимать¬
ся своими поделками, и не беспокоил.
Однажды поздно вечером Кружнев, выходя из кафе,
где был завсегдатаем, столкнулся с высоким, слегка
Подвыпившим парнем. Пока тот только собирался
отшвырнуть шмакодявку, Леня ткнул его своим костя¬
ным кулаком ё горло, ударил носком ботййка ниже
Живота, хотел наступить упавшему на лицо, но увидел
мужчину, который, сидя в машине, наблюдал за про¬
исходящим, и, перешагнув через тело, скрылся в тем¬
ноте.
Зло притягивает и порождает зло. Шеф Артеменко
и подпольного синдиката Юрий Петрович, а именно
он оказался случайным свидетелем «подвига» Кружне-
ва, вышел из машины, помог подняться изувеченному
парню, спросил:
—	За что он вас?
—	Поймаю — убью!
От Юрия Петровича, человека весьма наблюдатель¬
ного, не ускользнуло намерение Кружнева добить упав¬
шего, и он подумал, что скрывшемуся человеку просто
цены нет.
68

—	Знакомый?
—	Знакомые у него в психушнике,— просипел па¬
рень, покачиваясь.— Ну, поймаю...
—	Вы уж его лучше не ловите,— перебил Юрий Пет¬
рович и вошел в кафе.
Выпив рюмку коньяку и чашку кофе, поболтав с
официанткой, он без труда узнал, что интересующий
его человек — художник, заходит сюда почти ежеднев¬
но, недавно потерял в автомобильной катастрофе жену.
Юрию Петровичу очень понравился пока еще не
знакомый художник Леня. «Цены ему нет»,— повторял
старый делец про себя. Зачем конкретно ему нужен по¬
тенциальный убийца, Юрий Петрович не знал, но, что
художник убьет не задумываясь, не сомневался. «Нуж¬
но будет создать необходимые предпосылки и указать
жертву».
На следующий день Юрий Петрович прогуливался
у входа в кафе и размышлял. Как парень рос, в какой
обстановке воспитывался, что могло сделать его таким?
Вспомнилось лицо Лени в момент короткой драки,
оскал, поднятая нога над лежащей на асфальте головой
человека. Жена... автомобильная катастрофа... Огром¬
ный город, люди гибнут. Вот и мой сердечный дружок
кого-то задавил. Стоп! Просто обхохочешься, если это
и была жена художника.
Леня пришел около семи и занял столик в углу,
усевшись лицом к залу. «Как зверек»,— отметил Юрий
Петрович, подходя к нему. Отодвигая стул, вежливым,
но не терпящим возражения тоном сказал:
—	Извините, молодой человек, я ненадолго,— и сел.
Леня ничего не ответил, держался замкнуто, но че¬
рез полчаса они пили коньяк и мирно беседовали. Опыт¬
ный старый волк лишь намекнул: мол, потерял близ¬
кого человека, ненавязчиво упомянул о своем одино¬
честве, жестокости сегодняшнего дня, инфантильности
окружающих и подлости выбравшихся наверх. Как
талантливый гитарист, он перебрал все струны че¬
ловеческих слабостей, и теперь они пели в два голоса.
И Лене Кружневу казалось, что он знает соседа всю
жизнь.
Используя свои связи, Юрий Петрович устроил
Кружнева на работу, место абсолютно чистое, никак
не связанное с нелегальной деятельностью. «Воров я
всегда найду, а убийцу встретил впервые, такого сле¬
дует беречь»,— рассудил Юрий Петрович. Чтобы заин¬
69

тересовать и связать Кружнева материально, он посы¬
лал его с пустяковыми поручениями на субботу и вос¬
кресенье на дачу к своей любовнице и платил пятьде¬
сят или сто рублей.
Беседуя, Юрий Петрович подогревал в Кружневе
ненависть к людям, всячески выпячивал их ничтожество
и подлость и время от времени проверял своего подо¬
печного в действии. Как-то, гуляя по пустынной аллее
парка,- они увидели двух подвыпивших парней, и Юрий
Петрович сказал:
—	Вот подонок, и суда на него нет.
Кружнев не поинтересовался подробностями, спро¬
сил деловито:
—	Который?
—	Что повыше.
Расправа была молниеносной и жестокой.
Когда выяснилось, что жену Кружнева убил именно
Борис и из-за этой аварии пришлось выходить на Арте¬
менко и раскручивать длинную небезопасную историю,
Юрий Петрович лишний раз отметил про себя, что он
человек незаурядных способностей, можно сказать,
талантливый.
Ну, казалось бы, с чего началось? Подрались два
парня на улице. Другой бы и внимания не обратил, а
он, Юрий Петрович, обратил. И оскал Кружнева заме¬
тил, и ногу, поднятую над лицом лежавшего. И теперь
у Юрия Петровича есть Кружнев, в большом хозяйстве
все пригодится. Двадцать лет держал он парня в глу¬
боком запасе, используя по мелочи, сейчас пришло
время двинуть его на передний край.
Роли и исполнители
Отари дал задание установить, куда мог торопиться
погибший в катастрофе Важа Бахтадзе. Распорядив¬
шись, выглянул в окно, позвал водителя машины.
—	Расскажи, Гурам, как ты справился с оператив¬
ным заданием?—спросил майор у явившегося сер¬
жанта.
Если отбросить восклицания, лирическое отступление
и заверения водителя, что он давно к оперативной рабо¬
те готов, полученная информация сводилась к следую¬
щему.
70

Кружнев на просьбу о помощи откликнулся охотно.
Среди разбросанного инструмента сразу нашел баллон¬
ный ключ. Водитель загодя завернул одну из гаек до
упора и в присутствии Кружнева пытался ее отвернуть,
Кружнев, смущенно улыбаясь, водителя отстранил и
быстрым рывком ключ провернул.
—	Товарищ майор, у гражданина руки просто же¬
лезные. Такой худой, немолодой, мне стало стыдно,—-
закончил доклад водитель,— он мне понравился, мол¬
чаливый. Неужели он?..
—	Спасибо, Гурам,— перебил Отари.— Ступай ра¬
ботай...
Оставшись один, майор накрутил номер гостинично¬
го телефона Гурова, но трубку не сняли. А известить
Гурова о новостях было необходимо. Возможно, инфор¬
мация не стоит и копейки. Но вдруг он что-то может
дать подполковнику, какую-нибудь зацепочку. Отари
позвонил дежурному.
—	Бондарчук ко мне.
—	Человек в очередном отпуске, товарищ майор.
—	Я вас не спрашиваю, где кто находится, говорю
ясно, лейтенанта Бондарчук ко мне, быстро! — Отари
ударил трубкой по абсолютно невиновному аппарату,
снова позвонил Гурову в номер, выслушав десяток длин¬
ных гудков, бросил трубку. Выдернул из папки лист
бумаги, начал писать Гурову записку.
Гуров не предполагал, что физрук санатория, кра¬
савец, атлет Толик Зинич — существо мыслящее. Сей¬
час, сидя с ним в кафе, Гуров свою ошибку признал.
Толик смотрел остро, явно искал какое-то решение,
Гуров ему, естественно, поддерживать разговор не по¬
могал. Молчали.
«Ну, узнал ты: колесо у машины отвернули, ката¬
строфу подстроили. Что тебя беспокоит, корежит?
У тебя, казалось бы, кроме сплетен, другой темы для
разговора нет. Почему мне не расскажешь? Ведь такое
интересное, потрясающее событие в скучной монотонной
жизни курортного межсезонья. Давай, красавец, не
медли,— подталкивал Толика мысленно Гуров.— А так
я о тебе нехорошее подумать могу. Тебе-то уж совсем
пугаться нечего».
—	Да, жизнь, черт бы ее побрал.—Толик допил ко¬
фе, взял пустые коньячные рюмки.— Повторим?
71

—	Я пас, ты же, Толик, знаешь — у меня...— и Гу¬
ров ткнул себя пальцем в область живота.
—	Ну, а я, извините.— Толик отошел к стойке, вер¬
нулся не с рюмкой, со стаканом.
—	Зачем? Вроде за тобой не водилось.
—	Сегодня надо — нервы, мозги набекрень. Непри¬
ятности у меня, Лев Иванович.
—	До сегодняшнего дня ты меня Левой звал,—
усмехнулся Гуров.
—	Так извините.—Толик отхлебнул, взглянул за¬
травленно.— Посоветоваться хочу, а когда в человеке
заинтересован, надо к нему обращаться с поклоном и
уважением.
—	Еще раз здравствуйте.— В кафе вошел Артемен¬
ко.— Не говорю «день добрый», так как день сегодняш¬
ний никак добрым не назовешь.
Толик, увидев Артеменко, втянул голову в плечи,
проглотил остатки коньяка и встал.
—	Ну, желаю, дела у меня.
«Не вовремя явился Артеменко»,— думал Гуров, раз¬
глядывая свою чашку, такую чистую, словно он из нее
не кофе пил, а только что прополоскал водой.
— Минуточку,— остановил	Толика	Артеменко.—
В милиции были?
—	Когда паспорт получал.
—	Повторяю вопрос для дураков. Вы сегодня в
милиции были?
—	Я без приглашения только в кабак захожу.
«Какой острый оказался парень,— удивился Гуров.—
Ни черта я в людях не понимаю»..
—	Советую зайти к начальнику розыска и расска¬
зать, чем вы вчера занимались около девяти вечера,—
холодно и равнодушно произнес Артеменко.— Очень
рекомендую, вам впоследствии жить будет легче. Я май¬
ору о вас ничего не сказал. Не оттого, что вас люблю,
а оттого, что майор очень хитрый. Но самый хитрый в
вашем городе — в Москве простак.
—	Ничего не понял. Пока. До вечера.— Толик отса¬
лютовал и вышел.
—	Имеющий уши да услышит. К вечеру его най¬
дут.— Артеменко взял пустую рюмку Гурова: —Ну
что? По пятнадцать капель?
—	Владимир Никитович, для вас лично могут сва¬
рить чашку кофе? — спросил Гуров, отметив, что се¬
годня все перешли на «вы».
72

—	Коньяк не будете, понимаю, вам надо иметь чис¬
тую голову,— сказал Артеменко, усмехнулся.— Кофе
вам лично сейчас приготовят.
Он подошел к стойке, что-то сказал, буфетчица кив¬
нула, налила рюмку коньяку и исчезла в подсобке.
— Сейчас сварят.— Артеменко поставил рюмку,
поддернул штанины своих кремовых безукоризненно от¬
утюженных брюк, сел, качнув покрытый пластиком
стол, неуверенно стоявший на своих хлипких алюмини¬
евых ножках.— Интурист, первый класс! Бедная Рос¬
сия!— Он тяжело вздохнул.— Патриот я, патриот! Ни
за какие коврижки, даже цельно золотые, туда не поеду.
Получить нормальный кофе можно лишь по блату, на
стуле чувствуешь себя, словно эквилибрист на прово¬
локе. Нет конкуренции — ничего нет. Лозунгами дело
не исправишь, да и лозунгов в послевоенное время про¬
звучало слишком много. От призывов и заверений оглох¬
ли. Ну, что вы молчите? Сегодня у нас гласность. Не
знаю, как с большой трибуны, а тут-то, один на один,
можно говорить, что думаешь.
—	Вот я и думаю,— произнес наконец Гуров.
—	О чем, если не секрет?
—	Вы поссорились с Майей, в милиции узнали не¬
приятную новость, взвинчены, загораживаетесь слова¬
ми. И беспокоят вас отнюдь не вопросы глобальные, а
бытие дня сегодняшнего.
Артеменко не ответил, пригубил коньяк, посмотрел
Гурову в глаза:
—	Устал я, Лев Иванович. На людях я ни минуты
не бываю самим собой, играю.
—	Кто заставляет?
—	Жизнь.
—	Пожалуйста.— Буфетчица поставила на стол две
чашки кофе.
Аромат, пористая коричневая пенка неопровержимо
доказывали, что в чашках именно кофе.
—	На чем и основано ваше могущество, Владимир
Никитович! — Гуров взял чашку, поднес к лицу.
—	А ведь вы, Лев Иванович, тоже все время игра¬
ете. Сейчас вы хотели бы задать мне совсем иные вопро¬
сы. Например, почему я толкаю Толика в милицию.
—	Извините.— Гуров направился к стойке якобы за
минеральной водой. «Ну, быстро, думай быстро. Арте¬
менко, только что подавленный, растерянный, сейчас
собрался, набирает силу. Сыщик, ты упустил момент,
73

не обострил разговор, слишком долго молчал. Но сей¬
час уважаемый Владимир Никитович ошибся. Почему
он толкает Толика в милицию? Нет. Меня должно инте¬
ресовать, что ему сообщили в милиции. А он считает,
что меня это не интересует. Почему? Он уверен, я знаю?
Почему? Ему известно, где я работаю! Давно! С пер¬
вого дня! От этого и повышенный интерес к моей пер¬
соне. Логично. А зачем ему нужен сотрудник МУРа?
Если он преступил черту, ему требуется помощь УБХСС
либо КГБ. Он не моего профиля. И он точно знает раз¬
ницу в работе ведомств».
—	Так что случилось с нашим обаятельным Толи-
ком? — спросил Гуров, усаживаясь за шаткий стол.
Артеменко пропустил вопрос мимо ушей.
—	Надеюсь, кофе вам нравится,— сказал он любез¬
но, поднимаясь из-за стола.— Пойду к нашей красавице
замаливать грехи.
Одну чашку Гуров выпил, вторую взял с собой в
номер.
На письменном столе лежал конверт. Вскрыв его,
Гуров прочитал записку Отари. Вот тебе и хиленький
Кружнев с постоянно заискивающими и виноватыми
глазами. «А ведь я однажды обратил внимание на его
ловкость и силу. Когда?» И Гуров вспомнил, как стоял
на набережной, у ограды, смотрел на прибой. С набе¬
режной на пляж полукругом спускалась довольно кру¬
тая лестница, в длину метров тридцать, не менее. По
лестнице поднимался человек. Гуров еще отметил, что
с такой легкостью ступеньку может перепрыгивать лишь
спортсмен, и удивился, узнав Кружнева. «Молодец,—•
подумал тогда Гуров,— мне так никогда не подняться»,—
но значения увиденному не придал.
Сейчас он, забыв о кофе, складывал из записки Ота¬
ри стрелу. Сложив, пустил по номеру, сопровождая
взглядом ее конвульсивное порхание.
Итак, скрывается ли что-нибудь за незаметной мо¬
щью Кружнева? Ну, занимается человек по системе
йогов, делает утром двести-триста приседаний. Пре¬
красно. «Он не такой лодырь, подполковник, как неко¬
торые».
Мысли прыгали не через ступеньку вверх, а шара¬
хались из стороны в сторону. «У Отари в гостинице
свой человек. Почему не сказал? Кружнев. Виноватый,
растерянный, узкоплечий, пришибленный, тихий пьяни¬
ца. Вот! Поймал. Он сильный и ловкий. Мужчина, обла*
74

дающий такими качествами, если и не выпячивает их,
демонстрируя свое превосходство над окружающими,
то уж никак и не скрывает. Зачем бухгалтер пытается
выглядеть не тем, кто он есть? А возможно, он и не
бухгалтер, и не пьяница, и даже не Леонид Тимофе¬
евич Кружнев? Будем работать»,— решил Гуров, поднял
с ковра записку Отари, порвал и спустил в унитаз: на
войне как на войне.
Кофе остыл, но Гуров выпил его с удовольствием и
самодовольно подумал: «Хоть и не гений, но что-то в те¬
бе, сыщик, есть, искрит порой. Самовлюбленность в тебе
есть, она и искрит». Гуров вспомнил последнюю строчку
в записке Отари: «Кружнев утверждает, что именно он
сегодня в девять утра должен был ехать на «Волге»
за цветами для Майи Степановой». «Черт знает о чем
думаю, главное упустил. Значит, претендентов на мес¬
то покойника не два, а три. Из них двое лгут, а, по мое¬
му предположению, кто лжет, тот и преступник. Но не
крутили же гайки двое, это уже полный бред».
Гуров сел в кресло, вытянул ногу, закрыл глаза.
Начинаем сначала. Майя и Артеменко знакомы давно,
взаимоотношения сложные, возможно, любовь, перешед¬
шая в ненависть, ревность, шантаж. Без дополнитель¬
ной информации в этой паре не разобраться. Тблик?
Необходимо узнать, на что намекал Артеменко!
Гуров набрал номер горотдела, соединился с де¬
журным:
—	Здравствуйте. Передайте Отари Георгиевичу: не¬
обходимо срочно допросить Анатолия Зинича.
—	Понял. Кто такой этот Зинич?
—	Майор знает. Выяснить, чем Зинич занимался
вчера, около девяти вечера.
—	Понял. Кто говорит?
—	Какой же вы оперативник? — вспылил Гуров.—
«Кто говорит?» — передразнил он и положил трубку.
Какое отношение к истории может иметь Кружнев?
Майя с Артеменко давность своего знакомства не столь¬
ко скрывают, сколько не афишируют, для этого может
быть сколько угодно причин. Кружнев с ними позна¬
комился именно здесь — Гуров сам их знакомил. Если
так, то какие причины могут толкнуть Кружнева на
преступление? Никаких. А чего он из себя несчастнень¬
кого и слабенького изображает? И за какими цветами
он собирался ехать?
75

Гуров позвонил Майе — безуспешно. Он заглянул в
кафе, затем в ресторан. Нашел ее в холле первого эта¬
жа, где она листала журнал мод.
—	А, пропащий! Изменяете, завели интрижку на сто¬
роне? А по вас тут очаровательная девушка сохнет.
Татьяна! — крикнула Майя.
Гуров увидел, что у газетного киоска стоит Таня.
Девушку было трудно узнать. В который раз Гуров по¬
думал, насколько одежда, прическа и все остальные
аксессуары меняют женщину больше, чем мужчину.
Таня была в туфлях на высоких каблуках, отчего фи¬
гура и походка стали совсем иными. Скромное платье
и в сочетании с ним искусный грим и ухоженные во¬
лосы превратили провинциальную простушку в прелест¬
ную, даже опасную охотницу.
—	Здравствуйте, Лев Иванович.— Она подошла, про¬
тянула руку явно для поцелуя.
—	Здравствуйте, Таня.— Гуров ограничился рукопо¬
жатием, почувствовал запах французских духов.— Все
как в сказке про Золушку. Вы очаровательны, неотра¬
зимы.
—	Благодарю.— Таня сделала книксен.
—	Ну вот, Татьяна, твой Лев Иванович. Собствен¬
ной персоной. Лева, твой друг оказался проходимцем.
Накорми дам, мы женщины вполне земные, жрать хо¬
тим.— Майя отбросила журнал и встала:—Татьяна,
хватай его, иначе последнего мужика лишимся.
Девушки взяли Гурова под руки.и со смехом и шут¬
ками повели в ресторан.
—	На тебя, Лева, известно, надежды никакой,—
усевшись за стол, сказала Майя.— Эй, кто там! — Она
замахала рукой, подзывая официантку.
Шлепая спадающими босоножками, подошла пол¬
ная официантка, кивнула, открыла блокнот.
—	Паша, бутылку шампанского, обед на три пер¬
соны по первому классу. Счет этому седому мальчонке
из триста восьмого.
Девушки сидели рядом, Гуров по другую сторону
стола. Майя достала сигареты, бросила на скатерть
зажигалку:
—	Мужчина, огня! Если у вас нет душевного, прос¬
то высекайте!
Она была взвинчена, говорила без умолку. Гуров
слушал внимательно, а смотрел больше на Таню. То,
что ее преобразили косметика и прическа,— это понят¬
76

но, но у нее изменился взгляд — стал прямым, твер¬
дым. Лишь порой она смущалась, опускала глаза, раз¬
глядывая покрытые модным лаком ногти.
—	Судьба играет человеком,— быстро, словно боя¬
лась, что перебьют, говорила Майя.— Вчера покой,
«Волга», богатый любовник. Уж извини, Лева, за розыг¬
рыш. Сегодня у меня лишь допросы в милиции да не¬
оплаченная гостиница.
—	А где же Владимир Никитович? — спросил Гуров.
—	Прогнала. Старый зануда, он, видите ли, обес¬
покоен сложившейся ситуацией. Выраженьице приду¬
мал: сложившаяся ситуация. У меня машину угнали,
а у него ситуация, и я якобы ничего не понимаю. Мо¬
жет, ты, Лева, умный мужик, мне, дуре, подскажешь,
что я должна понимать?
—	Помиритесь.— Лева вновь посмотрел в глаза Тане.
—	Кто должен был ехать? Чего пристали? Какое
имеет значение? Уже никто не поедет. Чучмек угнал и
разбился.
—	Человек погиб,— неожиданно сказала Таня.
—	Твой человек*—Майя указала на Гурова,— вот
он. Сидит, глазами хлопает.
—	Агрессивная ты сегодня.— Гуров подмигнул Тане.
«Как же я забыл: существует еще девушка Таня,
которая знает, как меня зовут и ходит на пляж за ки¬
лометр от собственного дома. Она знакома с Майей,
ищет знакомства со мной».
Гуров тяжело вздохнул:
—	А наш бухгалтер говорит, что ты, Майя, попро*
сила его съездить, для тебя за цветами.
—	Во-первых,' я" у мужчин, а тем более у бухгалте¬
ров, никогда ничего не прощу.— Майя вскинула голову,
фыркнула.^ Действительно сказала: мол, смотайся ут¬
речком за розами в совхоз. Он мямлит: прав нет, ма¬
шину вожу плбхо...
—	Отказался?— быстро спросил Гуров.
—	Да. Я его послала.
Официантка Паша принесла шампанское, закуску.
Гуров начал возиться с пробкой, стараясь вынуть ее
без хлопка.
—	Взгляни на него, Татьйна!— возмутилась Майя.—-
И за таким недотепой ты бегаешь.
—	Чего ты меня достаешь? Ни за кем я не бегаю.
Тебе лишь бы насмешничать, а Лев Иванович дурное
может подумать.—Таня раскладывала салат.
77

—	Жить надо проще, Таня. Нравится — познакоми¬
лись, переспала, забыла. Следующий!
—	Здравствуйте.—К столу подошел Кружнев.— Да¬
мам персонально.— Он поклонился.
—	Цветочник!—Майя запнулась, приложила к гу¬
бам платок и, резко поднявшись, чуть не опрокинув стул,
пошла из ресторана.
—	Сидите,— сказал Гуров, увидев, что Таня наме¬
рена следовать за подругой.— И вы сядьте! — Он по¬
двинул стул Кружневу, почувствовал, что вышло у него
грубовато, поморщился.
—	Что-нибудь случилось? — Кружнез налил в бокал
минеральной воды, выпил.
—	Вроде солидный человек, бухгалтер, а фанта¬
зер,— сказал Гуров.— Зачем вы придумали историю,
будто собирались утром ехать за цветами? У Майи и
так неприятности, а из-за вас в милиции лишние во¬
просы. Нехорошо, Леонид Тимофеевич.
— Почему фантазия? — Кружнев съежился.— Кра¬
сивая история. Я правду говорю.
Виноватый вид и самоуничижение Кружнева и
раньше раздражали Гурова. Теперь, когда он знал,
что бухгалтер по неизвестным причинам лишь разыгры-
вает из себя слабосильного, неприязнь возросла.
—	У вас и прав водительских нет, и машину вы не
умеете водить,— сказал Гуров и неожиданно увидел
совершенно другого Кружнева.
Рядом сидел человек с чеканным профилем, жест¬
кими тонкими губами, упрямым сильным подбородком.
Взгляд, который он бросил на Гурова, был быстрый,
точный. Кружнев взялся за сиденье своего стула, на
мгновение напрягся и, потянувшись, выпрямился. И та¬
кая мощь была в его движении, что Гурову послыша¬
лось, как хрустнуло деревянное сиденье.
—	Возможно, и так, не спорю.— Он уже поник,
обмяк, твердые губы сложились цыплячьей гузкой.
—	Мужчины, почему вы такие скучные? И ведете
себя противоестественно.— Таня смотрела на Кружне¬
ва.— Мы, женщины, понятнее, проще.
Гуров, пытаясь сдержать смех, фыркнул.
—	Ничего смешного,—Таня не сводила взгляда с
Кружнева.— Я стараюсь свои достоинства подчеркнуть,
недостатки спрятать. Естественно? Человеку хочется
выглядеть привлекательно. Вы, Леонид, сильный, лов¬
кий мужчина, а как вы держитесь?
78

—	Я сильный и ловкий?
—	У вас еще и склероз? Или потерю памяти вы то¬
же изображаете, как и свою немощь? К чему? Мы же с
вами вчера танцевали. Чтобы я, женщина, не почувст¬
вовала партнера, силу его рук, легкость движений?
Помощь пришла настолько неожиданно, что Гуров
несколько растерялся.
Кружнев улыбнулся чуть ли не впервые за все вре¬
мя знакомства и согласно кивнул:
—	Верно, Танечка, в юности я занимался спортом,
кое-что мог, но те года прошли.
—	Врете вы все. А кого и зачем обманываете, не¬
известно!— непосредственно	воскликнула Таня	и	мах¬
нула рукой — И машину вы	наверняка	водите,	и	все
умеете, и кончайте прибедняться. Вот лучше поухажи¬
вайте за мной, а то Лев Иванович сидит, как задум¬
чивый тюлень.
«Как она его ловко разделала, вот умничка»,— по¬
думал Гуров и, решив, что	Кружнева	надо с	крючка
отпустить, иначе насторожиться может,	сказал:
—	Я с тюленями мало знаком, возможно, среди них
встречаются и задумчивые. Почему, Таня, вы его,— он
обнял Кружнева за плечи, прижал к себе и убедился,
что все правда, мужик силен,— называете по имени, а
меня по имени-отчеству?
—	Все-то вам скажи.— Таня кокетливо улыбну¬
лась.— А почему вы, Лев Иванович, Майю зовете на
«ты», а меня на «вы»?
—	Резонно.— Гуров наполнил бокал шампанским.—
Предлагаю выпить круговой тост на брудершафт. Леня,
мы целоваться не будем, а даму чмокнем в щечку.
Идет?
—	Идет! — Таня подняла бокал.
—	Поехали! — Кружнев встал.
«С этим бухгалтером сложно,— подумал Гуров, на
минуту выключаясь из разговора и делая вид, что за¬
нялся салатом.— Некрасивых мужиков маленького рос¬
та миллионы, некоторые, конечно, комплексуют. Так
те комплексы в юности проявляются, а с годами прохо¬
дят: у человека семья, жена требует одно, а любимое
чадо — совсем другое, тут недосуг свое отражение в
зеркале разглядывать... Жена погибла,— вспомнил Гу¬
ров фразу Кружнева в день знакомства.— Ничего, ско¬
ро мне из Москвы ответят на самые элементарные во¬
просы: кто где родился, как крестился. Случается,
79

родится один человек, а крестить несут совсем другого.
И что же так в Кружневе меня настораживает? Не
пойму, вот незадача».
Таня была собой довольна: легко, ненавязчиво во¬
шла в компанию, большего пока не требуется. Она
взглянула на Гурова и подумала, что подполковнику
милиции неприлично иметь такие ярко-голубые глаза
с длинными темными ресницами. А как умеет отклю¬
читься— салат, видишь, его увлек, вроде проголодался
человек, ест с аппетитом и ни о чем серьезном не ду¬
мает!
Гуров почувствовал внимание девушки, но глаз не
поднял, вытер губы жесткой от крахмала салфеткой.
«Что-то с памятью моей стало, как позднее зажигание
в автомобиле: десять раз нажмешь на педаль, только
тогда срабатывает. Я же хотел узнать о Татьяне». Он
отложил салфетку и встал:
—	Прошу извинить, Леня, не используй кратковре¬
менное отсутствие соперника в корыстных целях.
—	Самоуничижение паче гордости,— ответил Круж¬
нев.— Ты, Лева, можешь сходить не торопясь в Моск¬
ву, не торопясь вернуться, а девушка тебя будет ждать.
—	Очень нужно! — по-девчоночьи, словно пятиклас¬
сница, фыркнула Таня.
Кружнев проводил взглядом статную фигуру Гурова,
взглянув на Таню, сказал вслух, что думал:
—	Не излишне ли я прибедняюсь? Люди могут при¬
нять меня за лжеца. Кай говорится, маленькая ложь
рождает большое подозрение.
—	А зачем вы прибедняетесь? И кто, главное, и в
чем может вас подозревать? — как можно беспечнее
спросила Таня.
—	Я не прибедняюсь,— ответил Кружнев, виновато
улыбаясь.— Что-то очень жалко себя стало. Вам, двад¬
цатипятилетней эффектной девушке, этого не понять.
А насчет подозрений...-^ Виноватость с его лица исчез¬
ла, он улыбнулся язвительно.— Милиция ведет себя
однозначно, в происшедшей аварии, кроме самого тра¬
гического факта, существует скрытый криминал. Май¬
ор грузин...
—	Отари Георгиевич,—перебила Таня.
—	А вы откуда...
—	Мы здесь все друг друга знаем.
—	Понятно.— Кружнев кивнул.—г Отари Георгиевич
считает себя очень хитрым.
80

Гуров зашел в свой номер, запер дверь и сразу со¬
единился с Отари.
—	Проверь, пожалуйста,— без вступлений начал
он,-— по чьей брони поселились в гостинице наши ге¬
рои. Артеменко и девица понятно — дела блатные. Как
Кружнев? Какие связи у замухрышистого бухгалтера
с «Интуристом»?
—	Понял, дорогой, сделаем.— Отари натужно каш¬
лянул.— Меня тоже больше других интересует бухгал¬
тер. Точно установили: парень, угнавший машину, то¬
ропился на свадьбу, хотел, не доезжая селения, маши¬
ну бросить. Допросили свидетеля, которому покойник
рассказывал о своем намерении. Толик Зинич нам хо¬
рошо известен, думаю, он в стороне, но поработаем и
с ним, дорогой. Мы твое мнение очень уважаем.
Разъединили, Гуров, услышав частые гудки, хотел
перезвонить, да раздумал. Что с этой Таней может
быть интересного? Успеется.
Гуров ошибся, следовало перезвонить. За свои ошиб¬
ки каждый человек, как правило, расплачивается.
—	Лев Иванович, идите скорее, тут Леня кошмарно
интересные вещи рассказывает! — сказала Таня, увидев
Гурова.
—	Женщина эмоциональна.— Кружнев взглянул на
Гурова, и тот почувствовал, что в бухгалтере произо¬
шла перемена.
—	Вот с какой целью ты хотел отправить меня в
Москву? — Гуров долил в бокалы шампанского. Как
бы серьезно ци складывался разговор, надо придать
ему форму шутливую, тогда можно в любой момент
либо его прервать, либо свернуть в сторону.
—	Вам все шуточки, Леня, рассказывай! прика¬
зала Таня.
—	Понятно,— не унимался Гуров.-^- Стоило отойти
на минуточку, как Леня —родной, а Лева—двою¬
родный...
Таня лишь махнула на него рукой:
—	Леня!
—	О чем, собственно, рассказывать? — Кружнев по¬
жал плечами.— Лев Иванович в милиции не допраши¬
вался, а то бы все сам по косточкам разобрал да по
полочкам разложил. Думаю, милиция уверена, что ма¬
шина Майи оказалась неисправна, оттого и авария. Ко¬
лесо, думаю, не закрепили, оно и отвалилось.
81

—	Да почему вы решили? — запальчиво спросила
Таня.
—	Сначала во дворе очень хитрый сержант,— Круж¬
нев усмехнулся,— проверял меня, знаю ли я, что такое
баллонный ключ. И умею ли им орудовать. Для чего
заставлял без всякой надобности заворачивать и отво¬
рачивать гайки. Якобы я ему помогаю. Позже, в каби¬
нете, тоже очень умный начальник все интересовался:
кто из нас утром должен был ехать на «Волге» Майи.
—	Да ты главное не сказал!—торопила Кружнева
Таня.
—	Вчера вечером Толик по просьбе Майи поменял
правое переднее колесо.
—	Прокололось, спустило? — безразлично спросил
Гуров.
—	Вроде нет.— Кружнев посмотрел Гурову в глаза,
значительность взгляда бухгалтера не соответство¬
вала беспечности его тона.— Майя жаловалась, что ко¬
лесо плохо отбалансировано и «бьет».
—	На глазах у всех менял колесо и гайки не за¬
вернул? Да и зачем ему? — Гуров пожал плечами.—
Друзья мои, вы фантазеры с криминальным уклоном.
—	Лев Иванович, если колесо соскочило, то не слу¬
чайно,— возразила Таня.— Всегда хотела стать сыщи¬
ком. Поэтому, Леня, будь другом, ответь, что ты в два
часа ночи делал около Майиной «Волги»? Было, бы¬
ло!— опережая возражения Кружнева, быстро сказала
Таня.— Моя подружка сидела с хахалем на скамейке,
целовалась, и тебя видела.
—	Ерунда,— неуверенно ответил Кружнев, вытирая
лицо мятым носовым платком.— Я в это время спал.
Существует подружка, которая видела Кружнева
ночью или это фантазии девицы Тани? Если сочиняет,
то зачем? И застольное расследование начала Таня.
С какой целью? Гуров разлил по бокалам остатки шам¬
панского.
Толик Зинич пил молоко на кухне своей двухком¬
натной квартиры. Мать с отцом на работе, и Толик был,
слава Богу, один, никто не приставал, с вопросами.
—	Надо быть трезвым, абсолютно! — вслух сказал
он, выпил еще молока и побежал в ванную умываться.
В это время зазвонил телефон. Толик, не успев вы¬
тереться, бросился в комнату, схватил трубку:
82

—	Да!
—	Добрый день!
—	Так дело не пойдет! — выпалил Толик.— Я в дерь¬
мо упрятаться не желаю!
—	Не бренчи нервами, истеричка. Выходи из дома
и шагай в сторону рынка, я тебя встречу.
Толик положил трубку, утерся полотенцем и вы¬
скочил на улицу. Вскоре он сидел на мокрой лавочке
в серой от дождя совершенно пустынной аллее. Рядом
с Толиком, аккуратно подстелив полиэтиленовый па¬
кет, опираясь на тяжелую палку и сильно сутулясь,
сидел седой мужчина.
—	Нет, Иван Иванович, так дело не пойдет,— шеп¬
тал Толик; хотя вокруг не было ни души.—Что там,
в «заповеднике», произошло, еще вилами на воде Пи¬
сано, а тут — тюрьма.
—	Чего пылишь? Молодой, здоровый, а нервы, как
струны у старой балалайки.— Иван Иванович говорил
спокойно, на блатной манер растягивая гласные.— Ну,
чего такого стряслось, не ведаю, рассказывай.
Майя сидела в «люксе» Артеменко, смотрелась в
маленькое круглое зеркальце, внимательна изучала
свое лицо, поправляя косметику.
Артеменко медленно прохаживался по номеру, при¬
губливал из бокала, изредка поглядывая на девушку.
Вроде собирался что-то сказать, но пока помалкивал.
—	Ну что, дорогой? — Майя убрала косметические
принадлежности, щелкнула замком сумочки — Свадеб¬
ного путешествия не получилось, теперь эта идиотская
история,
Артеменко подумал, что происшествие никак «идиот¬
ской историей» называть нельзя, в уголовном кодексе
данные действия квалифицируются как покушение на
убийство. Коньяк не хмелил, не поднимал настроения,
Артеменко с тоской посмотрел на красивую, вконец
поработившую его женщину, не понимая, обожает он ее
или ненавидит.
—	Ты' меня очень не любишь,— угадав его мысли,
сказала Майя.— Зачем усложняешь, расстанемся интел¬
лигентно.
«Села бы утром за руль и теперь тихая, холод¬
ная лежала бы в морге, а не мучила меня»,— подумал
отрешенно Артеменко и залпом допил коньяк.
83-

—	Ничего не понимаю,— сказал он.— Кто-то хотел
убить либо тебя, либо меня. Этот придурок менял вче¬
ра колесо. Ты стояла рядом. Не обратила внимания,
он затянул гайки крепления?
—	Затянул,—уверенно ответила Майя.— Я, глядя
на его ручищи, еще подумала: кто будет отворачивать,
надорвется.
—	Если не врешь, значит, ты их свинтить не мог¬
ла,— сказал Артеменко, получая удовольствие от воз¬
можности вывести любовницу из равновесия.
Майя действительно оторопела, но тут же взяла
себя в руки:
—	Ты мужик хоть и не первой, даже не второй мо¬
лодости, но здоровый. Мне тебя укокошивать ни к чему,
жить не мешаешь. Любовь твоя надоела? Так за это не
убивают.
—	Как знать.
—	А вот ты меня от чрезмерной любви можешь
отправить к праотцам запросто. Не моя, так и ничья,
машину подарил, в ней и захоронил! — Она рассмея¬
лась:— Даже в рифму складывается.
—	Ну, хватит глупостей! — Артеменко повысил го¬
лос— Если милиция не ошибается, то, повторяю, пыта¬
лись убить либо тебя, либо меня. Не удалось — попы¬
таются снова. Тебя не за что, кроме меня, ты никому
зла не причинила. Или я ошибаюсь — чего-то о тебе
не знаю?
—	Ты ночью куда йз номера выходил? — неожидан^
но спросила Майя.
—	Я? — Артеменко схватился за грудь, понял те¬
атральность жеста, налил в бокал коньяку, выпил,—
Дура. Сейчас не время болтать чепуху, лишь бы уко¬
лоть, сделать больно. Ты понимаешь, что вопрос идет
о наших жизнях? Точнее о моей, ты никому на дороге
не стоишь.
Ты выходил,— упрямо повторила Майя.
—	Да я эту ночь впервые спал, как сурок, крепко¬
крепко!—ответил искренне Артеменко, увидел насмеш¬
ливое лицо Майи и неожиданно подумал: «А с чего
это я так крепко спал?»
Он заглянул в бокал с коньяком, словно пытался
найти ответ. И Майя вчера перед сном вела себя не¬
привычно, нежная была, даже страстная. «Может, она
со мной прощалась?»—Артеменко почувствовал в гру^
ди резкую боль, она захватила плечо, потекла по руке.
84

Толик Зинич
Родился Толик крепким, здоровеньким, рос ласко¬
вым жизнерадостным ребенком, любил маму с папой.
Они тоже любили Толика, особо не баловали, да и воз¬
можности такой не имели. Мама работала в гостинице.
Это сейчас она администратор, человек значительный,
порой всесильный, а тогда — молоденькая уборщица
на этаже: подмела, перестелила, подала чай, получила
двугривенный. Отец, нынче заведующий гаражом, рабо¬
тал в те годы на рейсовом автобусе, получал зарплату,
имел, конечно, и «левые», но не рвал, подвозил неиму¬
щих бесплатно — как он выражался, «за здрасьте и
улыбку». Толик учился хорошо, много читал, помогал
маме в домашних делах.
У Зиничей было полдома, состоявшего из двух ком¬
нат, веранды и кухни. Когда мама работала, Толик кру¬
тился в гостинице, с удовольствием разносил по номе¬
рам чай и вафли, отвечая на вопросы постояльцев, сколь¬
ко они должны, неизменной фразой:
—	Сколько дадите, но чем больше, тем лучше,— и,
зажав деньги, бежал к матери.
На курорте самые скупые становятся если не щед¬
рыми, то хотя бы нормальными. Веселый, ловкий,
услужливый мальчишка вызывал у людей симпатию.
Они одаривали его всякими лакомствами, совали в ла¬
дошку серебро, не считая. В двенадцать-тринадцать лет
у Толика уже водились деньжата, тем более что и тра¬
тить их было некуда. Конфеты, мороженое, соки и кино
парнишка получал бесплатно, кругом все свои, все его
отлично знали.
То была присказка, сказка Толика ждала впереди.
Неподалеку от гостиницы, где работала мама То¬
лика, поднималась стена старых сосен, в нее врезалось
асфальтированное шоссе, по которому, как казалось
Толику, никто не ездил. Как-то парнишка стоял меж
сосен, смотрел на тихое, уходившее в сумеречную тень
шоссе и думал, что там, в неизвестности, наверное, на¬
ходится секретный объект. Мимо прошелестели тугими
шинами две длинные черные, словно лакированные, ма¬
шины. Таких машин в их городе не было. Мальчишка
заинтересовался и, изображая разведчика, начал красть¬
ся меж сосен вдоль асфальтированной дороги, которая
уползала все дальше и дальше. Через полчаса он ока¬
зался около высокого зеленого забора. Ворота еще не
85

закрыли, и он, никем не замеченный, проскользнул на
запретную территорию, которую впоследствии окрестил
«заповедником». Мальчишку больше всего интересовали
машины. Подкравшись, он прочитал никелированную
надпись «Чайка» и вспомнил, что видел такие по те¬
левизору.
—	Что толкаешься без дела? — спросил мужчина,
открывая багажник.— Тащи в дом.
И Толик начал носить ящики с бутылками боржоми,
картонные коробки, тяжелые кожаные сумки.
На огромной, застеленной коврами веранде накры¬
вали длинный стол. Толик по привычке стал помогать,
расставлять тарелки, приборы (он уже знал, что надо
нож класть справа, а вилку слева), открывал бутылки.
Из глубины дома доносились голоса, смех, вскоре за¬
звучала музыка. Толик управлялся ловко и быстро,
два шофера охотно уступили ему эту честь и вернулись
к своим машинам. Когда приехавшие спустились на
веранду, Толик, босой, в одних шортах, дочерна заго¬
ревший, встретил их не стесняясь — в гостинице он при¬
вык разговаривать с гостями:
—	Прошу к нашему шалашу! Чем богаты, тем и
рады!
Первым вошел старый седой мужчина. Сверкнув
золотыми зубами, рассмеялся:
—	Ты кто такой? Абориген?
—	Точно! — Толик, конечно, не знал этого слова, но
привык с гостями во всем соглашаться.
—	Тебя наняли, ты здесь работаешь?
—	Нет, я на общественных началах.
На пороге стоял мужчина помоложе и не такой
толстый, смотрел внимательно и, как почувствовал То¬
лик, враждебно.
—	Давай, общественник, ноги в руки и на выход!
—	Подожди,— остановил уже собравшегося смо¬
таться Толика первый.
Он подошел к перилам и громко сказал:
—	Степаныч, ты что же человека к работе привлек
и устранился? Накорми парня и поработай с ним.
Толик насчет работы ничего не понял, а есть никог¬
да не отказывался. Водители уже поставили на траве
столик и встретили Толика как старого знакомого.
Вскоре, уплетая ужасно вкусные бутерброды, он вза¬
хлеб рассказывал о городе, курортниках, гостинице, ро¬
дителях и своем интересном житье-бытье. Шофёр Сте-
86

паныч кивал и подбадривал, мазал на хлеб икру, Он
служил в ведомстве, где вопросы задавать умеют, по¬
этому Толик, не подозревая, что с ним «работают»,
рассказывал красочно, вставая, изображая смешных
курортников и то, как он мажет их обожженные тела
мацони.
—	Ты здорово рассказываешь,— смеялся Степаныч,—
наверное, и в школе тебя любят и с интересом слушают?
Толик хотел согласиться, но задумался, и после па¬
узы сказал:
—	Нет, в школе я помалкиваю. Это моя работа, мне
платят, а люди не любят трепачей. Я сказал, второй
передал, четвертый повторил, дойдет до гостей — меня
звать перестанут.
Степаныч взглянул внимательно, налил ему сухого
белого вина:
—	За знакомство, Толик.
—	Не употребляем,— по-взрослому ответил Толик,
чем и решил свою дальнейшую судьбу.
Работал Толик в «заповеднике» много лет, такое
повидал, что даже дома никогда ничего не рассказы¬
вал. Служба была непостоянная, то сутки в неделю,
то неделя в месяц. Никакого соглашения, деньги в
конверте, солидные.
Чаще других в «заповедник» приезжал тот старик,
седой, с золотыми зубами. Иногда с семьей, чаще с
приятелями. Собирались компании и без него — случа¬
лось, холостые, иногда с девочками. Толик быстро на¬
учился отличать жен от девочек, последние пили и
шумели, первые приказывали и упрекали, да и возраст
и внешность у них были совершенно различные.
Годам к семнадцати Толик научился различать и
положение мужчин, составил для себя своеобразную
табель о рангах. Хозяева и гости. Кто из хозяев важ¬
нее, отличить просто: один говорит, другой слушает,
один перебивает, другой при этом замолкает. Да и за
стол садятся не враз. Кто-то уже расположился, а кто-
то оглядывается, выжидает. Очень Толик любил за всем
этим наблюдать, особенное удовольствие он получал,
когда ритуал по чьей-либо вине нарушался, возникали
пауза и замешательство.
Гости вели себя совсем иначе. Приехав, пытались
свою машину загнать в укромное место. Старые и не
очень, толстые и худые, они все, без исключения, обла¬
дали одинаковыми походками и голосами. Приближа-
87

лись к особняку, шаркая, непрестанно кивая, хбтя у
них еще никто ничего не спрашивал, говорили тихо,
пришептывая.
Толик, в белом джинсовом костюме, пробковом шле¬
ме английского колонизатора (подарок золотозубого
хозяина), с коричневым непроницаемым лицом (взгляд
чуть выше головы пришельца), встречал вежливым по¬
клоном, молча, зная, что такая манера хозяину нра¬
вится.
С годами к Толику настолько привыкли, что на не¬
го не обращали никакого внимания, вели деловые раз¬
говоры, кого-то снимали, кого-то назначали. Иногда,
убирая посуду, Толик видел пухлые конверты, о содер¬
жимом которых догадывался. Подарки привозили в
багажниках и контейнерах, ящиках, банках, коробках,
свертках. Командовал разгрузкой и погрузкой Степа¬
ныч, к Толику он благоволил, называл крестником,
однако держал в строгости.
Здесь, в «заповеднике», Толик прошел высшую шко¬
лу, научился отвечать, угадывая, что спрашивающий
желает услышать, молчать, ничего не видеть, все мгно¬
венно забывать, лгать улыбаясь, лгать с непроницае¬
мым выражением лица, замывать следы перепития, без
разрешения Степаныча не прикасаться к голым дев¬
кам, даже когда зовут и грозят наябедничать.
Здесь он встретил немолодую, некогда красивую
женщину. От нее пахло парфюмерией и коньяком, она
годилась ему в матери, даже бабушки, так как Толику
в то время стукнуло лишь шестнадцать, и была женой
лица очень приближенного.
—	Ты, мальчик, можешь пойти далеко,— сказала
она, пресытившись,— только худощав больно, займись
своим телом.
Толик приобрел гантели, штангу, специальную ли¬
тературу (художественную читать перестал), в сарае
организовал спортзал.
Через год «учительница» вновь пригласила его к
себе, оглядела, довольно улыбаясь, ощупала наливаю¬
щиеся мышцы, сказала:
—	Каждому свое. Будешь слушаться, сделаю че¬
ловеком.
Толик слушался, жил красиво. Степаныч перестал
разговаривать покровительственно, в его голосе зазву¬
чали нотки уважительные.
88

Несмотря на холуйский и паразитический образ
жизни, Толик вырос парнем незлым, страстью к вещам
и накопительству не страдал, охотно ссужал пятерки
менее удачливым сверстникам. Его нельзя было на¬
звать галантным кавалером, но девушек он никогда
не обижал, прощал пьяные истерики профессионалкам,
относился к ним с искренним сочувствием, зная, что
жизнь их тяжела, унизительна.
Степаныч принял меры, и в армию Анатолия Зи-
нича не призвали. Прошло несколько лет, и Толик на¬
чал задумываться над своей жизнью. Двадцать два
года — немного, но уже и немало, надо как-то опреде¬
ляться. Газет он не читал, программу «Время» не смот¬
рел, не знал, что надвигается гроза. Толик обратил
внимание, что седой и золотозубый хозяин в «заповед¬
нике» появляться стал реже, а Степаныч хмурится и
вздыхает, но не придал этому значения.
Наступил май, Толик убирал дорожки парка, думая
о том, что проводит здесь последний сезон, а потом...
За воротами раздался низкий автомобильный гудок,
Толик бросился открывать. «Чайка» подплыла к вилле,
из машины вышел один Степаныч.
—	Все, парень. Праздники кончились, начинаются
серые будни,— сказал он.
—	Случилось что?
Степаныч тяжело вздохнул, оглядел Толика с ног
до головы, словно впервые увидел, и неизвестно почему
запел:
—	«Дан приказ ему на запад, ей в другую сторо¬
ну...» Помоги мне, Толик, кое-что забрать-упаковать
да собирай свои манатки, я тебя подброшу. Ты здесь
никогда не был, никого не видел, ничего не знаешь. Что
не воровал, Толик, одобряю, да иначе и выгнал бы дав¬
но. Деньжат хоть немножко скопил?
— Не знаю,— искренне ответил Толик.— Рублей
триста, наверное...
Степаныч снова вздохнул, пошел в дом, бормоча
неразборчиво.
Толик вернулся к родителям. Вечером за ужином
отец долго молчал, поглядывая на сына, на притих¬
шую жену.
—	Прикрыли твою кормушку.— Он закурил.— Это
и.правильно, да вот как у нас теперь будет?
—	Да что случилось? — не выдержал Толик.
Отец махнул на него рукой:
89

—	Москва, конечно, далеко. Но первая волна до¬
катилась, боюсь, дальше хуже будет.
Так Толик узнал о том, что в жизни страны нача¬
лись серьезные изменения.
Толик тоже изменил свою жизнь, мама помогла. Он
оформился физруком в санаторий. У человека с такой
фигурой спрашивать документ о специальном образова¬
нии просто неприлично, его и не спросили. К тому же
сегодня ты задал лишний вопрос, а завтра тебе родст¬
венника либо приятеля надо в гостиницу устроить или
машина понадобится.
В новой ипостаси Толик акклиматизировался быст¬
ро — «заповедник» не только его развратил, но и на¬
учил многому. Он хорошо усвоил, что командуют в жиз¬
ни мужчины, а правят женщины. А определенной кате¬
горией женщин Толик управлять умел.
Через месяц работы ему уже больше нравилось в
санатории, чем в «заповеднике». Там, конечно, богаче,
жирнее, но за забором, здесь беднее, но простор, ауди¬
тория, признание.
Когда он появлялся на спортивной площадке или
пляже, многие дамы украдкой вздыхали и отворачива¬
лись от своих супругов. Мужчины, завидев Толика,
втягивали животы, переставали временно дышать, вы¬
пячивали грудь, напрягали атрофированные дряблые
мышцы. Он быстро усвоил: не следует лезть к женщи¬
нам, которые взглядом не зовут, необходимо аккуратно
держаться со спортсменами — их рельефными мышца¬
ми не обманешь, станешь «надуваться», тут же вызовут
на какие-нибудь соревнования — позора не оберешься.
В городе его знали и любили, не обращали внима¬
ния на его образ жизни, презирая не паразитирующего
Толика, а его алчущую клиентуру. Вы приезжайте к
нам отдыхать и развлекаться — у нас есть море, катера
и водные лыжи, горы и туристские маршруты, солнце,
пальмы и эвкалипты, есть и Толик Зинич. Мы ничего
не навязываем, вы свободны в своем выборе.
Толик честно работал в своем санатории, но, чтобы
ему особенно не досаждали, он создал определенную
систему. Когда происходил очередной заезд отдыхаю¬
щих, Толик с деловым выражением на лице проходил
через столовую, раскланиваясь. Затем он садился в ра¬
диорубке у микрофона, начинал уговаривать вновь при¬
бывших не увлекаться едой и врачами, посвятить весь
отпущенный срок физической культуре. На следующий
90

день утром Толик собирал откликнувшихся на его зов
энтузиастов, демонстрировал свое тело, выводил группу
на пробежку и, как он выражался, легкую разминку.
На третий день не только в спортзал или на площадку,
но и к завтраку выходили не многие. Толик специаль¬
ного образования, как известно, не имел, но, занимаясь
сам, давно выяснил, какие с виду легкие упражнения
впоследствии вызывают у нетренированного человека
сильную мышечную крепотуру.
Хромая и охая, люди появлялись к обеду, Толик
объяснял им: мол, необходимо победить себя, путь к
физическому совершенству нелегок. Люди, приехавшие
не болеть и совершенствоваться, а лечиться и отдыхать,
виновато улыбались, отшучивались, что кесарю кесаре¬
во, а они человеки слабые, лучше поберегутся. На дан¬
ный заезд работа Толика заканчивалась, он лишь на¬
тягивал волейбольную сетку, изредка подметал пло¬
щадку и был свободен.
Закон Толик чтил и по возможности старался его
не преступать. Однажды он столкнулся с майором
Антадзе, когда позволил себе демонстрировать физи¬
ческое превосходство перед двумя парами измученных
тяжелой сессией студентов. Бахвалясь перед напуган¬
ными девчонками, Толик взял одного из кавалеров, под¬
нял над головой и тряс, приговаривая, что вытряхнет
из него все формулы. Зрители и возмущались и восхи¬
щались одновременно, разделившись на два лагеря
болельщиков.
Отари подошел, раздвинул зрителей и сказал:
—	Поставь мальчика на место.
Толик опустил будущего ученого на землю, взгля¬
нул на низкорослую округлую фигуру Отари, усмех¬
нулся:
—	Иди, отец, кушай, иначе похудеешь.
Болельщики довольно хохотнули.
—	Ты сильный парень. Уважаю,— сказал Отари,
подхватил Толика за плечи, раскрутил, швырнул в
кусты и, уже милицейским голосом, сказал:
—	Поди сюда!
Толик вылез из кустов оглушенный, покачиваясь.
—	Ты, Толик Зинич,— Отари ткнул его коротким
пальцем в грудь,— запомни: в следующий раз я тебя
зашвырну в камеру. Ты понял,— в голосе его звучало
утверждение.— Громко скажи, чтобы люди слышали:
*Я все понял., Отари Георгиевич, больше не буду».
91

Толик слово данное держал, никогда ни при каких
обстоятельствах силу молодецкую больше не демон¬
стрировал. С женщинами — дело другое, так то бъщо
не хулиганство, а услуги, можно сказать, работа. А за
работу полагается платить. Попадались недогадливые
либо стеснительные, у таких он деньги «занимал», зная,
что такого рода деятельность уголовным кодексом не
предусмотрена.
За два года Толик забыл особняк, огороженный
высоким забором, узнал, что золотозубого седого хо¬
зяина выгнали из партии и в бывшем «заповеднике»
теперь какая-то школа по усовершенствованию. Носталь¬
гия не мучила, жил днем сегодняшним.
Зимой эти дни были скучнее и беднее. Отдыхаю¬
щие, в основном люди пожилые и серьезные, на Толи¬
ка внимания почти не обращали. Женщины приезжали
и в подходящем возрасте, лет сорока с небольшим, и
развлечься они были не прочь, одно плохо — деньги у
зимнего контингента отсутствовали. Толик убедился:
можно какие угодно порядки заводить, менять началь¬
ников, тасовать подчиненных, а человек с деньгами по¬
лучит номер в гостинице или путевку в санаторий и
поздней весной, и ранней осенью, а безденежный при¬
будет с декабря по март.
В феврале, когда Толик изнывал от тоски и безде¬
нежья (откладывать на черный день он так и не на¬
учился, все заработанное в сезон он спускал с друж¬
ками самое позднее в январе), в кафе к нему за столик
подсел неизвестный пожилой мужчина.
—	Здравствуй, Толик,— сказал он, осторожно сли¬
зывая с ложки жидкую сметану.— Как живешь?
Толик взглянул на незнакомца безразлично, даже
не пытаясь его вспомнить. Какой прок от человека, при¬
хлебывающего кислую разбавленную сметану в дрян¬
ном кафе?
—	Спасибо.
Незнакомец согласно кивнул, будто получил подроб¬
ный, исчерпывающий ответ, сказал:
—	Пойдем в ресторан пообедаем.
Толик не шелохнулся. Случай, когда у приглашаю¬
щего в конце обеда не оказывается денег, не так уж
редок. Со старого прилизанного хмыря, которому, воз¬
можно, опохмелиться не на что, взятки гладки, а с
него, Толика Зинича, официантка всегда получит.
—	Выиграли, отец, по лотерее?
92

—	Занял в кассе взаимопомощи.— Незнакомец до¬
стал из кармана несколько мятых сторублевок.— Меня
зовут Иваном Ивановичем.
Через час Толик ел настоящий шашлык по-карски,
обсасывая нежные ребрышки, запивал марочным конья¬
ком— последнее разрешал себе крайне редко, сегодня
же позволил, уж больно настроение сложилось парши¬
вое. Он поглядывал на пожилого гостя с любопытством,
пытался его вспомнить, однако безуспешно, понял лишь,
что человек не курортник, а из прошлого «заповедни¬
ка». Иван Иванович был невысок, сутул, в массивных
очках, седые волосы почти прикрывали невысокий лоб.
Ходил тяжело, опираясь на дорогую инкрустированную
палку.
«Как же я его с такой приметной внешностью не
запомнил?» — удивился Толик, не подозревая, что ни
внешность, ни имя в данной ситуации не играют ни¬
какой роли.
Иван Иванович молчал, пил боржом, а когда Толик
принялся за кофе, сказал:
—	Знаешь, Толик, какова первейшая заповедь
там? — Он махнул рукой, и Толик заметил на его за¬
пястье бледную татуировку.— Не у капиталистов, упа¬
си меня Боже, а в зоне, где тоже люди живут. Она прос¬
та: никого не бойся, ни у кого не проси и никому не
верь.
Одновременно с татуировкой Толик отметил и тягу¬
чую блатную манеру говорить. Подделываясь и желая
показать свою осведомленность, он ответил:
—	Не ведаю, та жизнь ко мне никаким краем.
—	Степаныч, помнишь его, тоже так полагал, так
у Же год под следствием, скоро суд. Если под вышку не
подведут, у него «в особо крупных размерах» и иные
дела, срок определят предельный. Там родного и за¬
хоронят: возраст, здоровье — пятнадцать лет не вытя¬
нет. Ты, Толик, молодой, крепкий, тебе куда как легче.
Толик, хотя и не знал за собой ничего, вспотел.
—	Жаль Степаныча, по мне, он вполне приличный
мужик.
—	Считалось, приличный, но по старым правилам, а
судить его станут по новым.
—	Жаль,— повторил Толик,— только мне это ни к
чему.
—	Думаешь? — Иван Иванович снял очки, потер
переносицу.— А девочка, что три года тому из чердач¬
93

ного окна выбросилась? Уголовное дело в сейфе про¬
куратуры пылится, так достанут папочку, пыль стряхнут.
—	Я при чем? С девчонкой один из гостей занимал¬
ся.—-Толик облегченно вздохнул, выпил коньяка.
—	А привез девочку кто? Опять же — Толик, и на
второй этаж ты ее пьяную отнес и дверь комнаты сна¬
ружи запер. Содельник ты, Толик, годов так от пяти
до десяти определят.
—	Слушай, папаша, чего ты хочешь? С меня взять
нечего, нету у меня ничего!
—	Две руки, две ноги, мозги починим, человек по¬
лучится. А человек в нашем многотрудном деле всегда
сгодится.
Иван Иванович подозвал официантку, заказал еще
коньяка, пока не принесли, молчал, давая Толику до
конца осознать ситуацию.
—	Ну, со знакомством, Толик.— Он разлил по рюм¬
кам, чокнулся и выпил.— Я тебе буду на время заместо
Степаиыча, только строже.
—	У тебя особняк, «Чайка»?
—	У меня, Толик, голова,— ответил очень серьезно
новый хозяин.— Дом, машину, золотишко отобрать мож¬
но, голову — нельзя. Жизнь отнять можно, но я ее буду
защищать.
Не слова, не серьезность Ивана Ивановича добили
Толика окончательно, а деловое спокойствие и равно¬
душие, будто говорит человек не о себе и не о жизни,
а толкует о соседе, который поутру на рыбалку собрал¬
ся, сейчас снасть готовит.
—	И что я? — обреченно спросил Толик.
—	Пока малое.— Иван Иванович протянул кон¬
верт.— В марте в «Приморской» пара влюбленных по¬
селится, к ним еще один подгребет, пригляди за ними,
познакомься. Я тебе звонить буду.— Он встал и, тяже¬
ло опираясь на массивную палку, двинулся к выходу.
«Телефон даже не спросил»,— никчемно подумал
Толик. Открыл конверт, вынул из него фотографии
Майи, Артеменко, Кружнева и тысячу рублей.
Ожидание
Около восьми вечера Гуров лежал в своем номере,
мучился головной болью, жалел себя и по привычке
философствовал. Так, слегка только, поверху. По-
94

настоящему, активно думать не хотелось. В оправдание
своей бездеятельности он вспомнил слышанную давным-
давно фразу: сыщик, который не умеет ждать, может
спокойно переквалифицироваться в велосипедиста. По¬
чему именно в велосипедиста, он не помнил, какие-то
объяснения тогда приводились.
«Я начал работать в розыске сразу после универси¬
тета, в неполных двадцать три, сейчас мне тридцать
семь, прошло почти пятнадцать лет. Много это или ма¬
ло? Я был худ, голубоглаз, восторженно-наивен, крас¬
нел в самые неподходящие моменты, оценивая тот или
иной поступок, любил задавать простенький вопрос:
«А это хорошо или плохо?» Отец учил: мол, если от¬
бросить словесную шелуху о многосложности нашей
жизни, то всегда остается ядрышко, имеющее либо по¬
ложительный заряд, либо отрицательный. И я принял
рассуждение отца за чистую монету. Мой папа боль¬
шой мудрец, он, конечно, предвидел, что с возрастом я
от упрощенного подхода откажусь. А хорошо это или
плохо?
Сегодня у меня уже начали серебриться виски, я
оброс мясом и опытом, научился терпеть и ждать, но
зачастую понятия не имею, что в конкретной ситуации
хорошо, а что плохо. Сколько я раскрыл и не рас¬
крыл убийств? Не раскрыл два, одно за меня раскрыли
коллеги, другое, как мы выражаемся, висит. Из задер¬
жанных мною убийц никого не расстреляли, и личной
ненависти ни к одному из них не испытывал. Исклю¬
чая 'насильника малолетней. Так я и фамилии его не
помню, и брал его Станислав Крячко, и признали его
душевнобольным. Крошин убил наездника Логинова,
Шутин — своего друга Ветрова и сам застрелился. Не¬
счастный Качалин шарахнул по голове красавицу же¬
ну. Там, за Уралом, спивающийся Усольцев, сводя счеты
с Астаховым, размозжил затылок невинному парню.
Я ни разу не стрелял в человека, не вступал в руко¬
пашную, пару раз мне, правда, перепадало — лечился.
Романтическая у меня профессия: ложь, грязь, кровь,
слезы, горе и, конечно, потрясающие запахи человечес¬
ких испражнений. Возможно, от меня самого уже попа¬
хивает? А ведь мне однажды хотели руку поцеловать»,—
вспомнил Гуров и почувствовал, что краснеет.
Он вспоминал сложные розыскные дела. Но встре¬
чались и убийства спонтанные, ножевые удары в пьяной
драке, проломленные обрезком ржавой трубы головы.
95

В таких случаях задерживали либо на месте, либо в
ближайшие часы: работа не его, там сразу следова¬
тель напрямую выходит.
Преступления с заранее обдуманным намерением,
расчетом и подготовкой... Что общего у тех, кто их со¬
вершил?
То ли головная боль прошла, то ли Гуров забыл о
ней, но жалеть он себя перестал, смотрел на струящий¬
ся по оконному стеклу дождь, думал. Общее, общее?
Несложившиеся они, несостоявшиеся, ущербные. Кто
из моих новых знакомых наиболее подходит?
Майя? Бронзовая, как она себя называет, до золо¬
той не дотянула. Торгует собой? Так ведь, судя по все¬
му, девица сильная,, не то что своего, чужого не упустит.
Считает: мол, мало, обижают, недодают? Возможно.
Убийц-женщин я не встречал. В прошлом году жена
вытолкнула мужа-алкоголика из окна. Она к этому не
готовилась, просто жила, ненавидела. Когда он, в оче¬
редной раз, куражась, уселся на подоконник — она в
это время протирала щеткой пол,— в слепом гневе
толкнула той щеткой его в грудь — и конец.
Артеменко? У него биография длинная, наверняка
сложная, с завихрениями. Внешне он абсолютно благо¬
получен, а может, слишком благополучен? Умен, хо¬
лоден, отлично собой владеет, способен к расчету;1 Ду¬
маю, чужая жизнь для него — табу. Он очень любит
себя, ценит покой и комфорт,, поэтому должен беречь
приобретенное, Не станет он рисковать, уж только? если
совсем у стенки окажется.
Толик? На вид,-самый простой и однозначный; ХЬтя
сегодня,в нем что-то приоткрылось новенькой, раньше
невиданное. Циник, живет днем сегодняшним. Толик,
возможно, и способен, только он колесо свинчивать/не
станет г-кирпич с земли поднимет и встанет за углом.
Но может годиться как исполнитель чужой воли, чу-
жбго замысла. Так что же, кто-то находится в тени, и
главного героя он, Гуров, не видит?
Кружнев? Самый непонятный, фальшивый, противо¬
речивый и изломанный. Если убийца среди этой извест¬
ной Гурову компании, < Кружнев теоретически наиболее
вероятен.. А в принципе чертовски мало информации.
Крячко из Москвы заговорит не раньше завтрашнего
дня, и много, или мало он там раскопает, неизвестно.
Гуров поднялся,, сделал несколько приседаний,
взмахнул руками, сбегал в ванную и умылся. Никакого
96

шампанского, рюмочек коньяку, хмельного кайфа, как
нынче выражаются. Отдых кончился, ты, Лев Иванович,
на работе, изволь соответствовать.
Татьяна? На роль дамы в черном она не годится.
Однако крутится рядом слишком навязчиво, познако¬
милась с Майей, недавно за столом непосредственно
топила Кружнева. Чего девица тут делает, какую пре¬
следует цель? Опять забыл спросить Отари. Пора ему
записывать и листочки пришпиливать в ванной у зер¬
кала.
Отари старался на своего начальника не смотреть,
стыдно было — не за себя, а за этого седого красавца,
дед которого был одним из самых почитаемых старей¬
шин и другом старейшего из рода Антадзе.
Кабинет полковника недавно переоборудовали: с по¬
ла убрали старинный ковер, заменили огромное резное
кресло с высоченной спинкой и массивными, как у тро¬
на, подлокотниками, из угла исчезла бронзовая ваза,
в любое время года полная фруктов, и сервант, за го¬
лубыми стеклами которого отливали золотом этикетки
бутылок самых выдержанных коньяков. Внешне кабинет
преобразился, стал похож на служебное помещение, и
хозяин сменил белоснежный костюм иностранного про¬
изводства на скромный серый, а сейчас вообще был в
форме, что, видимо, подчеркивало официальность раз¬
говора.
—	Я не понимаю вас, товарищ майор,— мягкий ба¬
ритон начальника не обманывал Отари, да и «товарищ
майор» хозяин жирно подчеркнул.— Произошел угон и
несчастный случай, дело не имеет отношения к уголов¬
ному розыску. У вас мало работы? Люди приезжают
сюда отдыхать, мы виноваты, допустили такое безобра¬
зие, надо извиниться, а вы их таскаете на допросы. Не
понимаю. Зачем вы разрешили постороннему человеку,
отдыхающему, читать служебные документы?
Полковник произносил речь — выступать он любил,—
в ответе не нуждался, и Отари молчал. Он недолюб¬
ливал начальника за велеречивость, за страсть к доро¬
гим вещам, всяким цацкам, и его раздражало, что пол¬
ковник распространяет слухи: мол, дед его — потомст¬
венный князь, хотя все в округе отлично знают, что
седой, опирающийся на корявую отполированную года¬
ми палку старик всю жизнь обрабатывал землю и вы¬
ращивал виноград. Но дело милицейское полковник
4	Заказ 3692
97

знал отлично, лет тридцать назад сам задерживал кар¬
манников в толчее базаров и снимал мошенников с про¬
ходивших поездов, прошел всю служебную лестницу
от и до, никто его за волосы не тянул и под локоток
не поддерживал. Полковник отлично разобрался в ра¬
порте майора Антадзе и тем не менее держал речь.
Почему? Кто-нибудь позвонил, пытался нажать? Но
тогда, как опытный оперативник, полковник должен
понимать, что звонок раздался неспроста, значит, май¬
ор Антадзе прав и ему следует помочь, а не мешать.
—	Я категорически требую этого курортника к ма¬
териалам дела не допускать. Да и дела никакого уже
нет, следствие закончено. Надеюсь, вам все ясно, и мы
к данному вопросу возвращаться не будем.
Полковник брезгливо провел ладонями по краше¬
ной крышке стола — еще недавно здесь красовалось
зеленое теплое сукно, поднялся, прошелся по кабинету.
Пол раздражающе скрипел, словно напоминал, что при¬
вык укрываться ковром. Выпить бы сейчас рюмку аро¬
матного коньяка, закусить персиком, выгнать этого
пастуха и уехать до утра... Эх, есть куда уехать, вернее,
было, все было. И коньяк в столе имеется, но пить
можно лишь одному, заперев дверь, а потом жевать
горькие кофейные зерна либо сосать противный леденец.
Разве это жизнь? Нельзя ни коньяка выпить, ни под¬
чиненного прогнать, плохая жизнь настала, на пенсию
пора. Сейчас он — начальник УВД, третий человек в
районе. А стать пенсионером — сидеть на веранде и
слушать болтливых стариков.
Отари все понимал, о коньяке в столе знал и, куда
полковник сейчас с удовольствием уехал бы, догады¬
вался. Майор не мог понять, кто позвонил и почему
позвонил? Кого они с Львом Ивановичем задели, ка¬
кой камешек толкнули, что тот, сорвавшись, ударил
по начальству?
Полковник сел не за свой стол, а за приставной,
напротив Отари, давая понять, что официальная часть
закончена, сейчас прозвучит несколько слов заду¬
шевных.
—	Дорогой Отари, предстоит внеочередная аттес¬
тация. Скоро министерство пришлет комиссию, проведут
комплексную проверку. Тебе не надо объяснять, в боль¬
шом хозяйстве, особенно в твоем, не может все блес¬
теть. Что комиссия ищет, то и найдет. Пыль ищет —
пыль найдет, грязь ищет — грязь найдет.
98

—	Грязи в моем отделе нет, товарищ полковник,—-
не выдержал Отари.
—	Ты мальчик? Тебе что, погоны жмут или парт¬
билет мешает?
—	Не надо меня пугать, товарищ полковник!
Отари встал, и начальник, чтобы не смотреть снизу
вверх, тоже поднялся.— Я в рапорте все изложил: если
не ошибаюсь и готовится убийство, то мы обязаны...
—	Замолчи! — полковник хотел крикнуть, но голос
сорвался, лишь жалобно взвизгнул.
Отари посмотрел в его немолодое лицо, обычно за¬
горелое, а сейчас болезненно желтое, даже усы пере¬
стали отливать серебром, казалось, поредели, словно
побитые молью,— и подумал о себе нехорошо. В чело¬
веческих отношениях редко бывают правые и винова¬
тые, каждый немножко и то и другое.
—	Слушай, Гиви, мы с тобой не друзья, но мы лю¬
ди, мужчины, в конце концов. Было время, и ты пря¬
тался, и я отступал, загораживался, на больничный
уходил. Может, хватит? — Отари снова сел.
—	Как ни перестраивайся, на яблоне не вырастут
груши.— Полковник вернулся за свой стол, но не сел,
как обычно, прямо, а навалился на крышку грудью, поч¬
ти прилег.— Дерево долго растет, корней много имеет,
с соседними переплетается, если их рубить и из-под
земли вытащить, дерево умрет.
—	Мы с тобой на земле живем,— ответил Отари,—
не могу больше прятаться, устал, пойми, силы кончи¬
лись — уйду.
—	Ты мальчик,— полковник вздохнул.— Думаешь,
мы с тобой уйдем, на наше место стерильные придут?
Глупости все,— вяло махнул он рукой.— У дерева не
только корни, у него и ветви, я их вырастил, обязан
беречь. Я исповедоваться не могу, да и желания не
имею. Оставь угон, занимайся делом.
—	Извини, Гиви, не могу,— ответил Отари.— После
нашего разговора тем более не могу.
Полковник, уже скорее по инерции, безнадежным
голосом продолжал:
—	Сейчас в Верховном суде процесс идет, многое
вытащили, но и осталось порядочно, скамейки там длин¬
ные, свободное место всегда найдется.
—	Я в жизни ни рубля не взял! За моим столом
только друзья сидят. Лишнее говоришь! — Отари ударил
99

кулаком по приставному столику, и крышка треснула
по всей длине.
—	Видишь, все целое, пока не ударить как следует.
Иди, живи как знаешь.
—	Хорошо.— Отари поднялся, хотел расколовшийся
стол сложить, но он распадался.
—	Заменим, старый совсем,— сказал полковник.—
Иди.— В голосе его звучала не угроза, усталость.
—	Результаты буду докладывать немедленно.— Ота¬
ри пошел к дверям.
—	Стой! Три года назад с чердака загородного дома
девушка выбросилась. Помнишь?
—	Дело вела прокуратура, меня даже за ворота не
пустили,— быстро ответил Отари.
—	Тогда не пустили, сегодня спросят, почему там
не был... Иди. Да, скажи, Отари, отец, дед твой — как
они, здоровы?
—	Спасибо, здоровы.— Очень не понравился Отари
этот вопрос полковника. С чего бы такая забота?
Отари очень не хотелось рассказывать Гурову о
столкновении с начальством. Какой бы полковник ни
был, а он его, Отари Антадзе, начальник, их внутрен¬
ние дела москвича не касаются. В своем доме ты мо¬
жешь ссориться, даже перестать здороваться, можешь
ходить в нижнем белье, когда же друг к тебе придет,
ты штаны наденешь. Но и промолчать о разговоре Ота¬
ри не мог, так как полковник сообщил оперативную
информацию, которая Гурову была необходима.
В девять часов вечера гее того же дня, который рас¬
тягивался беспредельно и грозил никогда не кончиться,
Гуров сидел на веранде в доме Отари и смотрел, как
хозяин ужинает. Чувствуя, что произошли какие-то не¬
приятности и Отари трудно начать разговор, Гуров ска¬
зал беспечно:
—	Когда время быстрее бежит — когда тебе скучно
или весело? Не думал? Я думал и запутался. С одной
стороны, если занят, веселишься или работаешь, время
бежит. Когда ничего не делаешь, скажем, ждешь чего-
нибудь, оно еле ползет. Так?
—	Ну? — Отари потер макушку, взглянул недоумен¬
но.— Дело известное.
—	Уверен? — Гуров хитро улыбнулся.— Мы сегодня
с тобой встречаемся третий раз. Утром — в гостинице,
100

днем — здесь, когда ты обедал, все один день, событий
много, прыгают, скачут, минут не чувствуешь, а день
все не заканчивается, и помнить его будешь долго¬
долго...
—	Верно,— согласился Отари.— Я на происшествие
около пяти выехал, суток не прошло, а кажется, дав¬
ным-давно это было. Фокус. Ты умный.— Отари взгля¬
нул Гурову в глаза.— И очень хитрый. Отвлекаешь,
чувствуешь, я что-то горькое проглотить не могу, хо¬
чешь помочь. Ладно, мы мужчины.
Отари, опуская подробности, рассказал о стычке с
полковником, о ^некогда функционировавшем особняке
и проходящем сейчас судебном процессе.
Молчали долго, наконец Гуров сказал:
—	Это нам не по зубам. Сколько человек идет по
делу?
—	Восемь. Ими занималась прокуратура и соседи.
—	Безнадежно, нам не разобраться.— Гуров махнул
на Отари рукой, хотел даже перекрестить его, но по¬
думал, что тот может юмора не понять и обидеться.—
Нужны люди, техника и много времени.
—	Валюта* золото, камни меня не интересуют, до¬
рогой.— Отари упрямо наклонил голову.— В моем го¬
роде хотят убить человека, я, начальник уголовного
розыска, совесть иметь должен. Мой начальник пола¬
гает: Отари Антадзе на волне перестройки и гласности
смелым стал, а я, дорогой, трусом никогда не был.
Гуров неожиданно вспомнил свое столкновение в
отделе кадров, где он сказал примерно такие же слова.
«А ведь мы обманываем себя: мол, мы-то всегда были
смелыми и принципиальными, кто-то другой юлил и
отмалчивался. Другие, только не мы. Обманываем,
успокаиваем, задабриваем совесть свою. В коридорах
мы воевали, один на один с друзьями резали правду-
матку, а в кабинетах помалкивали и на совещаниях
голосовали. И нечего сегодня рядиться в белые одежды,
и ты, Лев Иванович Гуров, терпел и малодушничал, на¬
зывал себя человеком разумным. И утешал себя: я мол¬
чу, так как мой протест будет гласом вопиющего в пус¬
тыне, не хочу донкихотствовать. Дон Кихот — герой всех
времен и народов, а ты... В общем, признайся, утрись и
живи честно. И не завтра, а сегодня, сейчас».
—	Ты мне не веришь? — Большие агатовые глаза
Отари смотрели сердито.
101

—	Если сегодняшние события порождены прошлым
и некто хочет утопить события, имевшие место в заго¬
родной резиденции, то связующим звеном, известным
нам, является лишь Толик Зинич. Так?
—	Ты не ответил,— пробормотал Отари.
—	Жертвой покушения скорее всего является Арте¬
менко. Только он. обладает подходящим масштабом и
возрастом. Майя не может быть ни объектом, ни испол¬
нителем, она отпадает совсем. Татьяна тоже, женщин
в такой истории использовать не будут.
—	Какая Татьяна? — удивился Отари.— Загорелая
спортивная девушка, волосы темно-русые?
—	Да.— Гуров думал уже о другом.— Крутится
около меня. Хотел выяснить, кто такая, теперь ни к че¬
му. А ты ее знаешь? — Он вспоминал свой последний
разговор с Зиничем.
—	Знаю.— Отари рассмеялся.
Гуров не обратил на смех товарища внимания, про¬
должал рассуждать:
—	Толик может быть лишь исполнителем, и оказы¬
вать давление на твоего начальника он совершенно не
способен. Существует фигура в тени. Если это не плод
моей разбушевавшейся фантазии, то Зиничем руково¬
дят. Именно Зинич сообщил своему шефу о направле¬
нии твоей работы. Возможно?
—	Только возможно, не больше,— ответил Отари.
—	Прикажи за ним присмотреть, Зинич может вы¬
вести тебя на фигуранта. А я займусь Кружневым. Он
мне в принципе не нравится, хотя это и не аргумент,
но я с ним поработаю. Он отрицает, но его якобы ви¬
дели в два часа ночи у машины.
—	Медсестра санатория Вера Матюшева,— улыб¬
нулся Отари.— Уже допрошена.
—	Знаешь? — удивился Гуров.
—	Я кто? — Отари поднял к лицу толстый палец.—
Отари Антадзе! Начальник! Я все знаю. Шучу, дорогой,
шучу, не все, далеко не все, кое-что немножко знаю.
Вера видела мужчину, похожего на Кружнева, мочился
за машиной.
—	Из гостиницы не выходят по нужде на улицу,
—	Ия говорю.
—	Ты считаешь, что показания медсестры защища¬
ют Кружнева? Я предполагаю, что они могут Кружнева
полностью изобличить.
102

—	Извини, глупость говоришь, сам сказал: из гос¬
тиницы для этого дела на улицу не выходят.
—	Не выходят. Следовательно, если докажем, что
у машины был Кружнев, то и гайки свинтил Кружнев,
Отари молчал, он просчитывал варианты медленнее
Гурова, опаздывал.
—	Подожди, Матюшева не говорит определенно.
Ты на меня не похож, но многих людей легко с тобой
спутать. Кружнев — человек неприметный, среднего ро¬
ста, худощавый, таких много.
—	Попробуй доказать. В случае удачи ты выходишь
напрямую,— быстро ответил Гуров.
—	Как докажешь? Один свидетель, и тот сомневает¬
ся: может, Кружнев, а может, и нет.
—	Раздели задачу пополам.— Гуров говорил быстро,
азартно.— Сначала убедись сам. Если ты лично, майор
Антадзе, будешь уверен, что в два часа ночи у «Волги»
находился Кружнев, тебе станет легко работать, и ты
найдешь доказательства и следователю и суду.
—	Как? Как убедиться? — спросил Отари раздра¬
женно.
—	Это сделать нетрудно.
—	Извини, подполковник, за грубость, ты мой гость,
йо сейчас ты говоришь неправду.
—	Человек, который может оказывать давление на
твоего начальника, медсестру запугает, купит, съест
живьем, костей не выплюнет. Ты сказал: Татьяну зна¬
ешь — вызови утром, допроси поподробней, когда, где,
при каких обстоятельствах конкретно, какими словами
медсестра рассказывала о ночной сцене. Сравни пока¬
зания Татьяны с официальным допросом медсестры.
—	Товарищ подполковник!
—	Подожди! — перебил Гуров.— Вновь вызови мед¬
сестру и передопроси. Если она от своего первого рас¬
сказа станет уходить все дальше и дальше, значит, она
попала под пресс, на нее давят, и с Кружневым ясно.
Возможно, медсестра сегодня вечером уехала к род¬
ственникам, тогда ты, майор, на коне. Никого за ней не
посылай, выезжай сам, получи подробные официальные
показания.
Отари лишь кивал и без зависти и обиды думал,
что против Гурова он, майор Антадзе, вроде как второ¬
разрядник против мастера, может на равных лишь на
ковер выйти да руку пожать.
—	Лева, что означает слово «чучмек»?
103

Гуров сначала не понял, затем смешался, не знал,
как объяснить, не обижая.
—	Ну...— Он откашлялся.— Некоторые малоинтелли¬
гентные люди так называют человека неумного, малооб¬
разованного, низкого происхождения.
—	Не крути, Лева. Я чучмек?
—	Когда твои предки, Отари, строили обсерватории,
мои еще в шкурах ходили. Из нас двоих если кто и
чучмек, то это я,— ответил Гуров.
—	Ответ дипломата, а не сыщика,— рассмеялся Ота¬
ри.— Ты просчитываешь ситуацию быстрее меня. По¬
чему?
—	Мне повезло с учителями. Меня тренировали
первоклассные мастера.
—	Утра я ждать не стану, поеду сейчас,— сказал
Отари и пошел к телефону.— Главное — медсестра, ос¬
тальное подождет.
«Волнуется,—понял Гуров,— и голову мне морочит,
сбивает неожиданными вопросами, хочет от меня что-
то скрыть».
Отари позвонил дежурному, вызвал машину, но на
веранду не возвращался. «Учили тебя мастера, только
не все ты знаешь. Да и у преступников в Москве одни
правила, а у нас порой другие. В Москве на сотрудника
МУРа может поднять руку только потерявший разум
от водки либо убийца, у которого стенка за спиной, а
у нас...»
—	Отари! — Гуров вошел в комнату.— Ты чего так
торопишься? Утром можно все Сделать, сейчас уже
одиннадцать.
—	Ты сам сказал, девочка может уехать.— Отари
прятал глаза, начал без надобности переобуваться.
—	Уедет, даст тебе лишний козырь.
—	Лев Иванович, ты меня не учи,— рассердился Ота¬
ри.— Мне могут не сказать, куда она уехала. Девочка
вздумает подняться в горы, там есть и ущелья.
—	Даже так? — Гуров потер подбородок, вздохнул.—
Извини, тебе виднее. Так мне тоже поберечься?
—	Тебе дать пистолет?
—	А у тебя есть лишний?
—	Слушай, Лев Иванович, ты мне в душу не лезь.—
Отари услышал стук мотора приближающейся маши¬
ны.— Так дать?
—	Спасибо, я оружия не люблю.
104

Они молча поднялись к шоссе, сели в машину. Ота¬
ри сказал:
—	«Приморская».
—	Высади в центре, я погуляю.
Водитель полуобернулся, взглянул через плечо во¬
просительно. Отари сказал по-грузински:
—	Кто твой начальник? — и выругался.
В ресторане оркестранты начали неторопливо соби¬
рать инструменты, что означало: без наличных они боль¬
ше играть не станут. Кто-то из посетителей, видимо
завсегдатай, махнул рукой.
— По просьбе наших дорогих гостей,— слащаво
улыбаясь, прошептал саксофонист.
Компания занимала все тот же столик, Гуров мол¬
ча поклонился, перекричать музыку, исполняемую по
просьбе гостей, не представлялось возможным. Арте¬
менко наклонился и в самое ухо прокричал:
—	Горячее? Иначе кухня закроется!
Гуров кивнул, отстранил руку Кружнева, пытавше¬
гося налить ему коньяка, выпил минеральной и занял¬
ся салатом. Толик танцевал с Майей, Артеменко холод¬
но, как всегда безразлично, смотрел в зал, Таня о чем-
то переговаривалась с Кружневым, который казался
пьяным.
«Я нормальный человек, не ханжа, не моралист,—
рассуждал Гуров, наблюдая за окружающими,— не
считаю ресторан притоном, отрыжкой чуждого нам
мира, но ведь скучно же, однообразно, здесь можно
свихнуться от тоски».
Оркестр взял тайм-аут, наступившая было тишина
заполнилась ровным шумом зала, прерываемым пьяны¬
ми выкриками.
—	Надо шевелить мозгами,;— сказал Артеменко,—
и как-то разнообразить наше времяпрепровождение,
иначе мы покроемся волосами и отрастим хвосты.
К столу вернулись Майя и Толик. Майя обняла Гу¬
рова и громко сказала:
—	Где ты шлялся? Такие женщины пропадают.—
От нее пахло французскими духами и коньяком.— Ты
Лева, законченный эгоист.
—	Может, вам все надоело, скучно, а мне так рас¬
прекрасно!— Кружнев поднял бокал.— У вас — будни,
а у нас — праздник!
105

—	Мы, Николай Второй...— усмехнулся Артеменко,
увидел кого-то у входных дверей, хлопнул Кружнева по
плечу.— На выход, тебя Дульцинея кличет.
—	Да? — Кружнев допил бокал и поднялся.— Ни¬
китович, расплатись за меня, а я завтра.— Он пошел к
дверям.
«Мне чудится, метится,— глядя ему вслед, думал Гу¬
ров,— или он действительно не так пьян, как изобра¬
жает»,— а вслух спросил:
—	Куда он заторопился, кто его кличет?
—	Лева, ты приехал из Могилева? — Майя не актер¬
ствовала, была пьяна.— У Ленечки жуткий роман с
горничной второго этажа. Знают все, объявляли в про¬
грамме «Время»,-Стихи слагают. Лева, утки все пара¬
ми...— Она махнула рукой в сторону двери, указала на
Артеменко и себя, на Толика и Таню.— Только ты один.
Казалось, Таня не слушает, однако она громко
ответила:
—	Мы с Толиком — друзья с детства, а влюблена я
в Льва Ивановича. А он на меня — ноль внимания! —
Она обняла Толика за шею и шепнула: — Ты лишь пик¬
нешь, я из тебя клоуна сделаю. Ты Отари Георгиевича
не забыл?
—	Татьяна, я в твои дела никогда.— Толик галант¬
но поцеловал ей руку и добавил: — Желания женщи¬
ны — закон!
—	Где нахватался? — рассмеялась Майя.— Сенека!
Официантка принесла цыпленка, которого зажари¬
ли, когда он умер, оплакиваемый правнуками, от ста¬
рости. Гуров отложил бесполезный нож и взялся за
патриарха руками.
Артеменко с Майей поднялись на этаж, а Таня, Гу¬
ров и Толик вышли на улицу.
—	Разрешите вас проводить? — спросил Гуров.
—	Это после моего объяснения в любви? — Таня
взяла Толика под руку.— Лев Иванович, я девушка
строгих правил. За мной следует ухаживать с утра.
—	Извини, старик.— Толик пожал мощными пле¬
чами.
Открывая дверь своего номера, Гуров услышал те¬
лефонный звонок, вбежал и снял трубку:
—	Гуров!
—	Ты в служебном кабинете? — скрывая волнение,
спросил Отари.— Второй час, я уже ехать к тебе со¬
брался.
106

—	Девушка не ушла в горы, не сорвалась в ущелье,
но, к сожалению, не помнит, как выглядел мужчина,
которого она видела ночью,—сказал Гуров.—Так?
—	Хуже,— ответил Отари.— Она абсолютно увере¬
на, что ночью видела мужчину высокого и полного.
—	Прекрасно. Раз Кружнев небольшого роста и ху¬
дощавый, значит, она видела высокого и полного. Ве¬
ликолепно! А как она тебе объясняет свой первый раз¬
говор с Татьяной?
—	Говорит, напутала Таня, сплетница...
—	Давай вздремнем, поутру начнем думать. Спокой¬
ной ночи.— Гуров положил трубку и лег.
Он знал, что заснуть не удастся, и не принуждал
себя. Любые логические построения — не математиче¬
ская формула, возможны ошибки, причем грубейшие.
Причин для того достаточно. Ложная посылка, когда
ты при конструировании собственной логики подме¬
няешь логику совершенно иного, принципиально отлич¬
ного от тебя человека. Особенно часто такое случается
при попытке моделировать поведение женщин. «Я счи¬
таю,— думал Гуров,— что медсестра изменила свои по¬
казания под давлением извне. А если неверно было ее
первое заявление? Сказала и сказала, что называется,
сболтнула для красного словца, а сейчас испугалась.
А если сболтнула Татьяна? Нет, Татьяна болтать не
станет, она способна сказать неправду умышленно, пре¬
следуя определенные цели, только не болтать от глу¬
пости или скуки. Жаль, не удалось ее проводить. А по¬
чему она отказалась? Толика она не стесняется, значит,
существует иная причина. Какая? Насколько легче ра¬
ботать с мужиком любой национальности и вероиспове¬
дания — он в поступках руководствуется логикой, а не
настроением. Оставим. Вернемся к Кружневу. Кружнев,
Кружнев, что-то я в тебе не разберусь. Хватаю, удер¬
жать не удается...» Гуров заснул.
Утром в гостинице появились Отари и следователь,
расположились в кабинете директора и пригласили
Кружнева.
Директор догуливал отпуск, кабинет пустовал, но
главное, почему Отари решил проводить допросы в
гостинице, а не в отделе, было стремление создать си¬
туацию, которая позволяла бы заинтересованным лицам
быть как бы все время в курсе происходящего. Это
вызовет толки, обсуждения, и, возможно, Гуров сумеет
получить дополнительную информацию.
107

—	Здравствуйте, Леонид Тимофеевич,— сказал Ота¬
ри.— Садитесь, пожалуйста, мы вынуждены вас офи¬
циально допросить.
Следователь знал о негативном отношении полков¬
ника к пустяковому делу и выполнял свои обязанности
прямолинейно и формально, полагая, что майор Антад¬
зе выслуживается перед москвичом.
—	Кружнев Леонид Тимофеевич.
Следователь быстро заполнял страницу со всеми
анкетными данными Кружнева. Предупредил об ответ¬
ственности за дачу ложных показаний, попросил под¬
писать, задал вопрос:
—	Расскажите, пожалуйста, где вы находились и
чем занимались с двадцати трех часов восьмого марта
до восьми часов девятого марта этого года?
Сегодня Кружнев не походил на съежившегося не¬
счастного человека. Смущенная улыбка с лица исчезла,
он сидел, гордо подняв голову, сжав тонкие сухие губы,
м, хотя вопросы задавал следователь, смотрел на Отари
прямо и открыто неприязненно.
—	Я не буду отвечать на ваш вопрос.
—	За отказ от дачи показаний вы будете привлече¬
ны к уголовной ответственности,— сказал следователь.
—	Это ваша работа, привлекайте.
—	И привлечем,— неуверенно произнес следователь
и покосился на Отари, давая понять, что пора вмешать¬
ся, иначе допрос, и без того бессмысленный, оконча¬
тельно зайдет в тупик.
Прямая атака, предпринятая майором Антадзе, бы¬
ла вызвана следующими обстоятельствами. В семь
утра к дежурному по отделу пришли две женщины и
потребовали встречи с самым большим милицейским
начальником.
Через полчаса Екатерина Иванова и Вера Матю-
шева, перебивая друг друга, признавались майору Ан¬
тадзе в своих грехах. Иванова работала горничной в
«Приморской», а ее ближайшая подруга Матюшева
медсестрой в ближайшем санатории. Именно у Матю-
шевой был майор накануне вечером.
Если убрать восклицания, междометия и сетования
на судьбу, то история, которую они поведали Антадзе,
оказалась довольно проста. У Кати Ивановой с Леони¬
дом Кружневым роман, не курортная интрижка, а
серьезная любовь и планы на совместную жизнь. На¬
чальство в любовь не верит, за связь горничной с по¬
108

стояльцем может выгнать с работы, потому любовь
тщательно скрывали. Ту проклятую ночь Кружнев про¬
вел у Ивановой, и она клянется здоровьем сына, что
Леня как пришел после одиннадцати, так до утра и не
выходил. Однокомнатная квартирка Ивановой нахо¬
дится во флигеле гостиницы, пятилетний сын Колька
сейчас живет у бабушки.
Вера Матюшева живет при санатории в одной ком¬
нате с двумя подругами. У Веры есть жених, свадьба
через месяц, вечером восьмого девушка с парнем загу¬
ляли, на дворе непогода, укрыться негде, и они решили
зайти к Ивановой на чашку чаю, согреться. Но Иванова
их в дом не пустила, и они допивали бутылку сухого
под грибком неподалеку. Именно тогда Матюшева и
увидела мужчину, который подошел к «Волге» по нуж¬
де. Зная, кто ночует у подруги, Матюшева и решила,
что это Кружнев. Со зла, что Екатерина не пустила в
дом, а на улице мокро и холодрыга, Вера трепанула
про бухгалтера. Тут пошло-поехало — Матюшеву вы¬
звали, потом товарищ майор сам приехал, она, Вера
Матюшева, испугалась, что наклепала на невинного че¬
ловека и счастье Екатерины нарушила, и бросилась к
подруге.
Отари выслушал девушек, не перебивая, вспомнил
анализ Гурова, его логические построения, собственные
опасения, что неизвестные черные силы могут убрать
опасную свидетельницу, и, если быть честным, злорад¬
ствовал. Ну, он лишь провинциальный второразрядник,
а ты, столичный мастер, чего нагородил? «Попала под
пресс, съедят, костей не выплюнут!» Отари совершен¬
но не к месту рассмеялся. Девушки враз замолчали,
глядели испуганно.
—	Спасибо, красавицы, за доверие,— сказал он.—
Разговор останется между нами, трудитесь, любитесь,
рожайте детей, в общем, живите. И меньше болтай¬
те,— закончил Отари сурово, встал, давая понять, что
разговор окончен.
—	Вы Леню не трогайте, он хороший,— сказала на
прощание Катя Иванова.
Сначала Отари хотел позвонить Гурову, затем ре¬
шил самолюбие товарища поберечь. Кружнева офици¬
ально допросить. Ведь кто-то гайки открутил, факт,
так пусть преступник узнает, что его видели. Может,
начнет дергаться, глупостей наделает.
109

Кружнев, выпятив острый подбородок, смотрел на
Отари воинственно. «Сильный мужчина,— уважительно
подумал Отари,— не хочет женщину пачкать».
—	А почему вы не хотите ответить на простой во¬
прос? — миролюбиво спросил Отари.
—	Не вижу смысла.
—	Раз спрашиваем, значит, смысл есть,— вспылил
следователь.
—	Подожди, Степан Прокофьевич,— сказал Ота¬
ри.— Товарищ не понимает, надо объяснить. Вы знаете,
Леонид Тимофеевич, в ту ночь угнали от гостиницы ма¬
шину. Она сорвалась в ущелье и разбилась. Эксперты
утверждают, что крепежные гайки правого переднего
колеса «Волги» были свинчены. Вы не знаете, кто их
открутил?
—	Не знаю.— Кружнев удивился откровенности ми¬
лиционера.
Следователь взглянул на майора, как на тяжело¬
больного, и решил о «заболевании» Антадзе доложить
полковнику немедленно.
—	И мы не знаем,— тяжело вздохнул Отари.— Вас
видели той ночью у машины.
Откровенность майора преследовала две цели: дать
пищу для разговоров, напугать преступника и выяснить,
до каких пор станет молчать Кружнев.
—	Глупости.— Кружнев сухо рассмеялся.— Я спал
в своем номере и на улицу не выходил.
—	Кто может подтвердить? — спросил следователь,
записывая ответ Кружнева в протокол.
—	Двое: одеяло и подушка.
—	Подпишите протокол. Вы свободны,— сказал Ота¬
ри.— Попросите сюда ваших приятелей Степанову и
Артеменко.
—	Вы что делаете, товарищ майор? — спросил сле¬
дователь, когда Кружнев вышел.— Теперь о ваших,
на мой взгляд, необоснованных предположениях заго¬
ворит вся гостиница.
—	Полковник не считает мои подозрения необосно¬
ванными, он просто не хочет, чтобы я этим делом за¬
нимался. Существует заключение экспертов, ты, при
всем стремлении выслужиться, документ не выкинешь.
А говорить станет не вся гостиница, а пять человек,
которые и так суть дела знают либо догадываются.
Майю и Артеменко допросили формально, если им
и есть что скрывать, то они давно могли договориться.
110

Эти двое дали одинаковые показания: восьмого после
ужина в ресторане ночевали в номере Артеменко и
утром поднялись вместе, когда их разбудил телефон¬
ный звонок. Можно им верить или нет, но формально
алиби у них существовало.
Под предлогом допроса пригласили в кабинет и
Гурова. Он просмотрел протоколы и сказал:
—	Плохо работаете, капитан. Вы можете не при¬
нимать версию всерьез, не соглашаться с начальством,
так подайте рапорт, устранитесь от ведения дела.
—	Гражданин Гуров...
—	Не будем препираться, капитан,— перебил Гу¬
ров.— Я высказал личную точку зрения. Вам только
кажется, что Москва далеко, а вы здесь большой на¬
чальник.— И голос его звучал так неприязненно, что
следователь замолчал.— Если у вас есть свободное
время, выясните, пожалуйста, у гражданина Зинича:
когда он вечером восьмого заменил на «Волге» колесо,
то запер багажник на ключ или просто захлопнул.
И местонахождение Зинича в ночь с восьмого на де¬
вятое, надеюсь, вас тоже интересует.
Капитан покраснел, собрал документы, кивнул май¬
ору Антадзе и вышел.
—	Почему раньше не сказал? — Отари тоже смутил¬
ся.— Это и моя ошибка.
Гуров недостатки в работе любого сотрудника ми¬
лиции воспринимал болезненно, он не хотел поучать
Отари, как на его, Гурова, взгляд, следует строить вза¬
имоотношения между сотрудниками следствия и розыс¬
ка. Вопрос непростой и деликатный. В законе четко
определено, что розыскники должны выполнять пору¬
чения следователя. Юридически данное положение не¬
укоснительно выполняется, но жизнь вносит свои кор¬
рективы, и молодой следователь не способен руково¬
дить человеком, проработавшим в розыске четверть
века. Конечно, майор обязан был указать следователю
на допущенную им ошибку, недоработку. Помешали
плохие отношения и амбиция: мол, у тебя одни обя¬
занности, у меня иные, словно не одним делом зани¬
маются, а конкурирующие торговые фирмы сорев¬
нуются.
—	Где сейчас Зинич? — спросил Гуров.
—	Ночевал дома, в восемь утра ушел в санаторий,
где его контакты не контролируются.
Гуров решил отвлечь'приятеля и сказал:
111

—	Все не мог понять, что меня так в Кружневе на¬
стораживает. Такой несчастненький, забитый, самоуни-
жается, заискивает. На самом деле — сильный трени¬
рованный мужик и с женщинами, как выяснилось, ло¬
вок. Да какое нам дело, в конце концов, мы его жизни
не знаем. Занимаюсь высшей математикой, а с таб¬
лицей умножения не в ладах. Если бы Кружнев дейст¬
вительно хотел скрыть свои физические возможности,
а не играл в прятки сам с собой, он бы никогда не по¬
могал твоему шоферу, не отворачивал зажатые до
предела гайки. Кружнев не мистифицирует окружаю¬
щих, он в разладе сам с собой, действует импульсивно.
Отари, хотя и болезненно воспринял замечание Гу¬
рова о непроверенном факте, запирался багажник или
нет, уже успокоился и разговор поддержал:
—	Понимаешь, Лева, если бы бухгалтер был в исто¬
рии замаран, он нашу горничную не щадил бы.
Гуров думал о своем и замечание Отари пропустил.
—	Я ехал, как паровоз, куда рельсы ведут, и уперся
в тупик. Кружнев первым привлек внимание, я бро¬
сился на дешевую приманку. Розыскник называется.
Позор.
Зазвонил телефон. Отари помедлил и снял трубку.
—	Слушаю.— Он долго молчал, поблагодарил, ска¬
зал, что едет, и положил трубку.— На имя подполков¬
ника Гурова из Москвы передали материал, почему-то
поставили гриф: «Секретно. Лично».
Режиссер-постановщик
Сегодня Юрию Петровичу исполнилось шестьдесят
два года. Известно, возраст человека определяет не
количество прожитых лет, а его самочувствие и миро¬
ощущение. Здоровьем он отличался отменным, его на¬
блюдал личный врач, должность и звания которого
умещались на визитной карточке лишь в три строки.
Он небрежно брал пятьдесят рублей за визит, изрекая:
«Медицина у нас бесплатная, но лечиться даром — это
даром лечиться. Вам, батенька, я практически пока не
нужен, но ваше душевное спокойствие денежными зна¬
ками не измеришь».
Шестидесятилетие Юрий Петрович отмечал в заго¬
родной резиденции под Таллинном, в кругу людей свет¬
ских, не деловых, гуляли красиво, пристойно. Юбиляр
112

был известен как лицо, причастное к отечественным
успехам в космосе. Костюм, сшитый у Зайцева, сидел
на Юрии Петровиче безукоризненно, благородная се¬
дина лишь подчеркивала моложавость загорелого, как
всегда, лица. Загар естественный, не паршивый кварц,
солнце ласкало его ранней весной в горах, осенью на
Черноморском побережье.
Не думал Юрий Петрович, что справляет последний
праздник своей жизни, буквально завтра все изменится,
начнется борьба за выживание.
Сегодня Юрий Петрович находился хоть и у Черного
моря, но не жил, а работал, пытаясь вырваться из
капкана, готового захлопнуться в любой день, даже
минуту. Чужие документы, поношенный костюм, парик,
нарисованная татуировка на кисти, ненужные очки и
палка, выработанная привычка сутулиться и шаркать
растоптанными ботинками изменили Юрия Петровича
не только внешне, но и внутренне. Он стал хуже себя
чувствовать, плохо спал, по утрам разминал ступни, ко¬
торые почему-то начали отекать, появились головные
боли.
Он был вынужден встречаться с.Толиком Зиничем
и прибег к маскараду, чтобы в случае задержания пар¬
ня милиция разыскивала человека из другой социаль¬
ной среды, чем та, к которой принадлежал Юрий Пет¬
рович Лебедев.
Подполковник Гуров не знал о существовании Юрия
Петровича. Опытный сыщик предполагал, что Зиничем
должны руководить. Если Толик является не случайной,
а активной фигурой в происходящих событиях, то он
не способен действовать самостоятельно. Но от предпо¬
ложения до знания очень далеко, и Гуров даже пред¬
ставить себе не мог, что в этот пасмурный, дождливый
день всего в нескольких кварталах от гостиницы «При¬
морская» какой-то-человек пьет горячий чай с медом и
пишет хорошо известные подполковнику фамилии: Ар¬
теменко, Кружнев, Зинич.
Юрий Петрович поставил знак вопроса, задумался
и дописал: «Девушки, москвич». Присутствие в гости¬
нице подполковника из МУРа очень беспокоило Юрия
Петровича, но отказаться от задуманного он уже не
имел возможности. Если не хватает денег, йх всегда
можно занять, но времени тебе никто не одолжит ни
дня, ни даже часа. Юрий Петрович находился в жесто¬
чайшем цейтноте.
113

А кто он такой, Юрий Петрович Лебедев, и почему
оказался участником происходящих событий? Даже для
беглого пересказа его биографии потребуется слишком
много времени, остановимся на самом главном.
Родился он в двадцать четвертом в Москве. Отец
погиб в сорок первом, через год Юрий ушел на фронт,
мать свою с тех пор ни разу не видел, точно даже не
узнал обстоятельств ее смерти. Рассказывали, что она
уехала из Москвы зимой сорок третьего с каким-то
контуженным офицером. В начале пятидесятых Юрий
получил анонимное письмо, что Лебедева Ирина Пет¬
ровна умерла, а отчего умерла и где захоронили, автор
письма не сообщил.
Служил Юрий по хозяйственной части, был испол¬
нительным служакой, с начальством ладил. Его сверст¬
ники совершали подвиги, мерзли в окопах, умирали
безвестными, становились героями, а он просто служил,
разве что был одет в военную форму, писал каллигра¬
фическим почерком хозяйственные ведомости, прини¬
мал, отпускал товар: солдатам требуются не только
оружие и патроны, пушки и снаряды — люди, пока
живы, должны есть, пить, мыться, одеваться, обуваться.
Рядом служили недолеченные и контуженные, выздо¬
равливающие возвращались на фронт. А Лебедев при¬
нимал груз и пополнение, отпускал груз и провожал
бойцов на передовую. Начальство его ценило. Бытовала
шутка, что Юрка Лебедев так быстро считает, пишет
столь безукоризненно, что зам по тылу не обменяет его
на целый хозвзвод.
В Москву он вернулся летом сорок пятого, особых
ценностей не привез, но и не с пустыми руками прибыл,
все-таки сопровождал вагон с личным имуществом
генерала.
Юрий Петрович не помнил, когда он начал воровать,
да и свою хозяйственную деятельность никогда за во¬
ровство не считал. Следует признать, что прямым во¬
ровством он никогда не занимался, чужого, тем более
государственного, имущества не брал, в закрома не
тащил. Он обладал талантом посредника. Всегда у
людей что-то есть, а чего-то нет, а то, что им требует¬
ся, находится порой без надобности в чужих руках.
И если начинал Лебедев с обмена муки и картошки на
чулки и отрез габардина, то через двадцать лет помо¬
гал людям получать взамен квартир, машин, дачных
участков дипломы, звания и повышения по службе.
114

Юрий Петрович и себя не обошел, приобрел диплом о
высшем образовании, медали Великой Отечественной
войны у него были настоящие, анкета выглядела без¬
упречно.
Каждому нормальному человеку требуется в собст¬
венных глазах выглядеть пристойно, даже красиво.
«Столько бесхозяйственности, разгильдяйства, преступ¬
ной бюрократии вокруг, а я помогаю людям жить в
этом хаосе, навожу порядок,— рассуждал Лебедев.—
А что и мне остается на хлеб с маслом и на лишнюю па¬
ру штанов, так то мною честно заработано, уголовным
кодексом не преследуется».
Очень быстро он сообразил, что главной ценностью
в жизни являются 'не деньги, бриллианты и золото,
которые можно выменять, а человек. Нужны преданные,
главное, управляемые люди. Юрий Петрович, словно
талантливый селекционер, выращивал, как фанатик-
нумизмат, разыскивал нужных ему людей. Он, без¬
условно, обладал незаурядными способностями психоло¬
га, тактика, даже стратега. Он вербовал людей не толь¬
ко на их слабостях и страстях, но и сильных чертах
характера, на искренних и честных увлечениях. Он
слыл, да и являлся на самом деле, человеком слова —
если считал людей перспективными, помогал им беско¬
рыстно. Ну, без принуждения и шантажа тоже не об¬
ходилось, так ведь жизнь — штука сложная, противо¬
речивая. Он, конечно, работал — нечасто, но система¬
тически менял вывески, всегда числился у кого-то замом
по хозяйственной или административной части.
Деньги, как таковые, не интересовали Юрия Петро¬
вича уже давно. Так ведь и магнат в капиталлистичес-
ком обществе сражается не за /Лишний миллион, а за
власть, за укрепление завоеванного и за расширение
сферы влияния.
Юрий Петрович не женился, девушки появлялись,
исчезали, в личной жизни он был нетребователен: удоб¬
ная, отнюдь не шикарная, двухкомнатная квартира,
«Жигули», никаких дач, тем более вилл на побережье.
Так ради чего он поднимался ежедневно, не исключая
субботу и воскресенье, около семи, ложился после по¬
луночи? Он работал по пятнадцать — восемнадцать ча¬
сов в сутки. Записей почти не вел, лишь изредка состав¬
лял распорядок дня, помнил десятки имен и фамилий,
дни рождения женщин, хобби, увлечения и страсти, кто
чем располагает, в чем нуждается. Так зачем все? Вре¬
115

мя, когда он чтил уголовный кодекс, давно прошло,
Юрий Петрович действовал за запретной чертой, где
его в любой момент могли остановить и показать соот¬
ветствующую статью УК, сроки которой исчислялись
долгими годами и высшей мерой. Примеры о первой
рюмке и первом шприце стали заезженными штампами.
Так что ложь многолика, а истина однообразна. Одних
губит водка, других — наркотики, Юрия Петровича сжи¬
гала жажда власти. Ему не требовалось признания,
удовлетворяла уверенность, что он — «может». О чело¬
веке написали в газете, показали по телевизору, а Юрий
Петрович знает — человек этот слаб и зависим. Созна¬
ние, что он может наградить и наказать, помочь и от¬
вернуться, делало Юрия Петровича счастливым. Пре¬
ступления и безнаказанность определенной категории
власть имущих людей, признанных официально, породи¬
ли в нем, «сером кардинале», уверенность, что он тоже
принадлежит к категории неприкасаемых.
И вдруг все кончилось. Сначала он отнесся к пере¬
стройке и гласности насмешливо. Ну, еще одна кампа¬
ния, ну, пошумят, повоинствуют, нравится людям — Бог
им судья. Когда начались судебные процессы, на газет¬
ных полосах замелькали знакомые имена, он насторо¬
жился. Еще теплилась надежда: выпустят лишнюю кровь
и тут же перетянут вену потуже, наложат повязку, за¬
лечат. Год назад он понял: надо уходить, кто не успел,
тот опоздал.
Тогда он и появился в кабинете Артеменко. Погово¬
рили, и Юрий Петрович неожиданно понял, что ученик,
его гордость можно сказать, опасности не понимает, а
человека в таком возрасте уже ничему научить нельзя.
В «империи» Лебедева лишь трое имели на него прямой
выход. Борис, которого Юрий Петрович в свое время
спас, завербовав Артеменко, благополучно скончался от
инфаркта. Казалось, удача улыбнулась, но тут же он
узнал, что арестован крупный функционер, который лич¬
но скупал у Юрия Петровича антиквариат и валюту.
Жизнь Юрия Петровича оказалась подвешенной на во¬
лоске. Арестованный мог разорвать его одной фразой.
После разговора с Артеменко Юрий Петрович решил
этого лучшего своего ученйка ликвидировать и встре¬
тился с Кружневым.
Двадцать лет назад, когда он увидел Леню и угадал
в нем потенциального убийцу, то несколько абстрактно
подумал, что парень может пригодиться. Зачем ему,
116

финансисту, организатору производства материальных
благ и денежных знаков, или, как он любил называть
себя, режиссеру-постановгцику, убийца, он не знал. Но
уж очень парень интересный, невозможно мимо пройти,
не подобрать, и он Кружнева пригрел, устроил в сторо¬
не от своих дел и людей. Он походил на человека, ко¬
торый купил пистолет, проверил исправность, наличие
патронов, завернул в тряпочку и спрятал, рассуждая,
что стрелять никогда себе не позволит, пусть лежит,
авось и пригодится. Словно пистолет можно использо¬
вать не для стрельбы, а просто в быту, к примеру, гвоз-;
ди заколачивать или орехи колоть.
И только он восстановил с Кружневым отношения,
заготовил анонимку, что жену его двадцать лет назад
убил не кто иной, как Артеменко, донеслась весть об
аресте человека значительно более опасного, чем неда¬
лекий Володька.
Два месяца Юрий Петрович почти не жил, конструи¬
ровал, строил планы, решения не находил. Перевалить
через Урал и пойти в нелегалы? Оформиться туристом
и остаться в капстране? Пустому туда ехать — безумие,
а везти валюту и камни — риск не меньший, чем сидеть
дома и ждать. В эти дни он проклял перестройщиков,
обвиняя их во всех смертных грехах. В цивилизован¬
ном мире не начинают бомбежку без объявления войны.
Существовали определенные порядки, пусть негласные,
но законы — кому и что можно. Была жизнь:	что по¬
ложено, строили, решали, голосовали, рапортовали, и
вдруг среди- белого мирного дня открывают огонь на
уничтожение. Летели погоны, партбилеты, звания, про¬
валивались корпорации не чета его, Юрия Петровича
Лебедева, лавочке. Так нельзя, безнравственно! Надо
предупреждать. Он не лукавил, не лицемерил, был в
своем гневе совершенно искренен. За последние двад¬
цать лет расцвело и окрепло содружество вседозволен¬
ности и личного обогащения. А где вы были, товарищи
огнеметчики? У станка, в поле, рядовыми необученны¬
ми шагали? Нет! Вы тоже были среди тех, кто потвор¬
ствовал строительству «общества благоденствия дело¬
вых людей», два десятилетия закрывали глаза... Сегод¬
ня вы называете эти счастливые годы «периодом за¬
стоя», теперь уничтожаете наш творческий союз. Так
предупредить следуёт, я, Юрий Петрович Лебедев, к
примеру, не знал, в какой период живу, он, кстати, ни¬
чем особенным от предыдущих и не отличался.
117

Товарищи с холодными глазами и бесстрастными ли¬
цами, именно такими представлял он страшных гостей,
не появлялись. Значит, Южанин молчит, ему невыгод¬
но говорить. Многоопытный организатор вновь оказал¬
ся прав, выдержал, не сорвался в бега, скоро террор
кончится, жизнь нормализуется.
Незваный гость появился не рано утром, а под ве¬
чер, один, и понятых не приглашал, и лицо у него было
не бесстрастное, а обиженное. Верительных грамот Юрий
Петрович у него не спрашивал, даже имени не узнал, ни
к чему, так как по нескольким брошенным фразам по¬
нял безошибочно — гость в курсе дела. Новости он сооб¬
щил удручающие: у Южанина конфисковали все иму¬
щество, семья осталась без средств к существованию, а
работать никто не умеет, да и никогда не пробовал. Сам
герой о длине срока уже не думал, боролся за жизнь.
Юрия Петровича пока не назвал, но за свое молчание
просил многое. Гость употребил именно это слово: «про¬
сит»— и посмотрел на хозяина так грустно, что стало
ясно: он, в случае невыполнения просьбы, никакой от¬
ветственности не несет.
Первое — передать семье пятьсот тысяч, чтобы не по¬
мерли с голода. Юрий Петрович отдал бы миллион,
только бы не существовало во-вторых. Но оно сущест¬
вовало. Необходимо ликвидировать Володю Артеменко
и некоего Толика Зинича, так как в случае их ареста
Южанину высшей меры не избежать. Основной эпизод
обвинения пока не доказали, шкатулка с иностранной
валютой и бриллиантами найдена в подвале, и аресто¬
ванный божится, что ничего о ней не знал, не ведал и
понятия не имел. На шкатулке обнаружены пальцевые
отпечатки. Среди сотрудников следствия остался один
порядочный человек, он и сообщил, что шкатулку дер¬
жали в руках несколько лиц. Если их выявят и они да¬
дут показания, что шкатулка принадлежит арестован¬
ному, круг замкнется.
Артеменко действительно в свое время передавал зло¬
счастную штакулку по назначению, уж кто-кто, а Юрий
Петрович об этом знал. Каким образом ларчик попал
потом в руки Зинича, Юрия Петровича не интересовало,
эту фигуру высчитали другие. А вот ликвидацию пыта¬
ются взвалить на его плечи.
—	Я подобными делами не занимаюсь,— выслушав
повествование, ответил Юрий Петрович.— Деньги семье,
конечно, дам, остальное не мое.
118

Гость согласно кивнул, приложил к глазам платок,
затем вытер им руки.
—	Мой друг вас любит, как брата, и не хочет видеть
рядом в зале суда.
И вот сегодня он отмечает день рождения один, с
рисованной татуировкой на руке, в паричке и с палоч¬
кой— дешевый маскарад, но куда денешься.
Все он просчитал и организовал. Артеменко приехал
с девкой, прибыл и Леня Кружнев, которому все-таки
отправлена анонимка, подключен Зинич. Кружнев не
знает, кто его навел на Артеменко, а Зинич знает Ива¬
на Ивановича, а не Юрия Петровича. У уголовного ро¬
зыска выходов на него нет, остался пустяк. Убить Арте¬
менко и Зинича трудно, но возможно. Так надо было
здесь появиться парню из МУРа! Дьявол его принес к
Черному морю в такую непогоду. Эти иищие борцы за
идею не могут отдыхать как люди, в бархатный сезон,
ищут трудностей.
Именинник допил сладкий чай, тяжело заворочался
в кресле, вздохнул. Удалось организовать звонок на¬
чальнику местной милиции, он из старой гвардии, ему
есть что вспомнить. Но милиционер мечтает сегодня
лишь унести свою старую шкуру на пенсию, обещал
только посильную помощь. Посмел бы он так ответить
вчера! Кто мог предположить, что мир перевернется?
Кого они судят и как смеют? Безобразия творятся, пре¬
ступления можно сказать, этих огнеметчиков самих су¬
дить следует. Ведь договорились, кому чего нельзя, а
кому можно. Вчера жили по одним правилам, сегодня
по другим, так неизвестно куда скатиться можно, до
действительного равенства. Полный абсурд, люди не
равны, и все об этом знают.
Юбиляру бы не философствовать черт знает о чем,
опуститься на грешную землю, думать не о вселенской
справедливости, а о своей шкуре, так как он ошибался
в оценке ситуации.
Кружнев, хоть и псих, а давно догадывался о наме¬
рениях своего благодетеля, знал, кто написал аноним¬
ку. Конечно, пустить под откос благополучного Арте¬
менко— дело презабавное и справедливое, но платить
своей свободой за подобное развлечение Леня Круж¬
нев не собирался. Все актеры вышли из-под контроля
режиссера-постановщика, каждый исполнял роль по
своему усмотрению, говорил чужие слова, появлялся
на сцене не вовремя. Наступил полный хаос, реалисти¬
119

ческое действие сменил театр абсурда. Мало того, что
Кружнев из статиста решил перейти на роль героя, а
Майя, которой полагалось сказать лишь «кушать по¬
дано» и убраться за кулисы, подмяла Артеменко и на¬
чала солировать, неизвестно откуда ворвался в действие
человек, имя которого и в программе не значилось.
Юрий Петрович многое не знал, но свою линию по¬
ведения определил правильно. Главное, перво-наперво
убрать из гостиницы московского сыщика. Через час
полетела телеграмма: «Москва, Петровка, 38. Управ¬
ление кадров. Находясь отпуске Лев Иванович Гуров
получил подарок десять тысяч. Иванов».
Неприкрытая анонимка, от кого и за что подарок,
неизвестно, так и разбираться не станут, отзовут сразу.
Умный подполковник тонну бумаги испишет и добела
не отмоется. А уж искать, с какого почтового отделения,
кто послал телеграмму, если и соберутся, так через
месяц — не раньше.
Очень довольный собой, Юрий Петрович решил за¬
гулять, как-никак личный праздник, зашел в скромный
ресторанчик, попросил коньяка. Меры по борьбе с пьян¬
ством усилили, но деньги не отменили, и, несмотря на
ранний час, коньяк подали, правда, в стакане с проз¬
рачной долькой лимона и ложечкой, да какое это имеет
значение. Юрий Петрович маленькими глоточками при¬
хлебывал «чай» и думал о том, что мудрый человек
когда-то изрек: «Лучше прятаться в тени, чем греться
у костра».
Он взглянул на часы и неторопливо отправился на
встречу с Толиком Зиничем. Уныло моросил дождь,
Юрий Петрович представил себе пустынную аллею,
две одинокие фигуры на мокрой лавочке и поежился.
Они и чувствовать себя будут отвратительно, и смот¬
реться со стороны как заговорщики. Чего двум муж¬
чинам вдали от винного магазина делать под дождем?
Он решил изменить маршрут и перехватить Толика у
санатория, потом думать, где им укрыться. Невысокий,
ссутулившийся, опираясь на толстую палку, под боль¬
шим черным зонтом, он походил на гриб. Брел по мел¬
ким рябым лужам, смотрел на раскисшие хлюпающие
ботинки и, свернув за угол, налетел на какого-то че¬
ловека.
—	Отец, в такую погоду дома надо сидеть, чай
пить! — произнес голос с сильным грузинским акцентом.
120

Юрий Петрович головы не поднял, смотрел на ноги
незнакомца — в мокрых джинсах и форменных ботин¬
ках, какие носят в милиции. «Ботинки форменные, а
брюки штатские,— безразлично подумал он и остано¬
вился.— Надо взглянуть на парня, который шатается
под дождем». Но оборачиваться не хотелось, и Юрий
Петрович свернул во двор, встал за дощатым забором
у щели чуть ли не в кулак величиной.
Парень был явно не отдыхающий, а из местных,
мусолил, наверное, уже совсем намокшую сигарету,
болтался без дела, поглядывая в сторону санатория,
где работал Зинич.
Толик появился через несколько минут, бессмыслен¬
но прыгая через лужи, поднимая фонтаны брызг, по¬
бежал в сторону аллеи, где была назначена встреча.
Парень в милицейских ботинках, подняв воротничок
нейлоновой куртки, затрусил следом. Юрий Петрович
не знал, радоваться или огорчаться. С одной стороны,
что за физкультурником наблюдают — факт пренепри¬
ятный, даже пугающий, с другой — сам Юрий Петрович
на глаза милиции не попал, и это прекрасно.
Вернувшись домой, он переоделся в сухую одежду,
главное, переобулся и уселся в продавленное кресло.
Почему на Зинича обратили внимание и решили за
ним присмотреть? После долгих размышлений старый
организатор подпольного бизнеса пришел к печально¬
му выводу, что розыскники поняли: раз Зинич имеет
какое-либо отношение к происходящему, он должен
иметь и руководителя. Присмотреть за парнем решили
на всякий случай. Может, выявятся какие-либо контак¬
ты. Идея, конечно, принадлежит москвичу. Ничего, го¬
лубчик, ты меня искал, но не нашел, а завтра ты выле¬
тишь по месту прописки и работы. И он перестал ду¬
мать о Гурове.
«Как мне не везет, надо было этому пьяному гру¬
зину угнать «Волгу». Жаль, конечно, Володю Арте¬
менко, но не будь его сейчас в живых, задача бы упро¬
стилась вдвое». Через каждые пятнадцать минут он
звонил Зиничу на квартиру, но телефон не отвечал.
Возможность, что телефон Зинича прослушивается,
Лебедев исключил полностью. Наконец Зинич ответил.
—	Приятель, я говорю из аэропорта, на несколько
дней улетаю, вернусь — позвоню,— сказал Юрий Петро¬
вич, положил трубку и стал думать, что предпринять
дальше.
121

Вновь открывшиеся обстоятельства
Ничего личного, тем более секретного Гуров в ма¬
териалах, поступивших из Москвы, не нашел. Видимо,
майор Крячко поставил такую пометку для форса и
поддержания авторитета своего начальника. Гуров убе¬
дился, что анкетные данные Майи, Артеменко и Круж-
нева соответствуют действительности. Ясно, что работа
Майи Борисовны Степановой, в прошлом мастера спорта
международного класса, инструктором физкультуры —
лишь прикрытие от участкового, а средства к существо¬
ванию она добывает иным путем.
Гуров отметил, что Артеменко двадцать лет назад
работал следователем и уволился по состоянию здо¬
ровья. Видимо, липа, но за нее не ухватиться. Круж¬
нев судим за драку и нанесение телесных повреждений.
Но это произошло тоже невесть когда. Жена его дей¬
ствительно погибла в автомобильной катастрофе, но
только не вчера, как сказал Кружнев, а в конце шести¬
десятых годов. Гуров нелепой лжи Кружнева значе¬
ния не придал, человек был выпивши, жалел себя,
сболтнул в оправдание. На то, что жена Кружнева по¬
гибла, а Артеменко уволился в один и тот же год, Гу¬
ров внимания не обратил, также ему не пришло в го¬
лову искать связь между автомобильной катастрофой
двадцатилетней давности и событиями сегодняшнего дня.
—	Не знаю, каким образом, но убежден, Отари,—
тебе необходимо переходить в наступление,— сказал Гу¬
ров.— Тактика выжидания в лучшем случае не дает ни¬
каких результатов, в худшем — ты выедешь со следо¬
вателем прокуратуры на осмотр трупа.
—	Зачем говорить:	тебе	необходимо?	—	возразил
Отари.— Нам необходимо.
—	Перестань, ты работаешь, я лишь консультант
на общественных началах. У тебя много предположений,
мало фактов.
—	Плохо говоришь, ты не консультант, ты талантли¬
вый сыщик и мой друг.— Отари прошелся по кабинету,
хмурился, тер свою лысину и сердито сопел, казалось,
слова Гурова огорчили майора значительно больше, чем
отсутствие результатов.
Гуров не считал Отари Антадзе своим другом, и
люди, приобретавшие друзей походя и чуть ли не еже¬
дневно, его раздражали своей легковерностью. «Мои
друзья известны, их очень мало. Отец, мать, жена, пол¬
122

ковник Орлов, вот, пожалуй, и все. Ты, дорогой Отарн,
мой коллега и приятель». Произнести это вслух — оби¬
деть человека, и Гуров разговор переключил:
—	Кружнев как центральная фигура отпал. Где
сейчас Зинич?
Промокший, изрядно замерзший оперативник, каза¬
лось, стоял под дверью и ждал.
—	Разрешите, товарищ майор? — Он открыл дверь и
перешагнул порог.
—	Заходи, Рамиз.— Отари сдернул с подчиненного
липкую куртку.— Сейчас чай попрошу. Подполковник
только о тебе спросил, ты уже здесь, быть тебе, маль¬
чик, начальником.
Худой, загорелый оперативник вытерся брошенным
ему Отари полотенцем, вытянулся и доложил:
—	Ночью объект из дома не выходил. В восемь утра
он явился в санаторий. Как вы приказали, я туда не
пошел. В одиннадцать часов восемь минут объект вы¬
шел из санатория, тридцать четыре минуты ходил по
городу, ни с кем в контакт не вступал и вернулся в
свой дом. Меня сменил лейтенант Топадзе.
«Я опять ошибся,— думал Гуров,— Зинич тоже пус¬
тышка, и я его выдумал. Будь у него хозяин, встреча
бы обязательно состоялась, и именно сегодня утром».
Из дежурной части принесли чай, Отари поставил
на стол тарелку с сухим виноградом и спросил:
—	Тридцать четыре минуты гулял по городу? В та¬
кую погоду гулял? Где гулял?
—	В Приморской аллее.— Оперативник прихлебы¬
вал горячий чай.— В один конец прошел, постоял, в
другой конец прошел, снова постоял. Мне кажется, ждал
или искал кого-то, но никто не пришел. Клянусь, ни од¬
ной души. Погода!
—	А тебя засечь не могли? — спросил Отари.— Ни
одной живой души, погода, а ты таскаешься по аллее
и светишься, как автогеновая лампа.
—	Товарищ майор! Обижаете! Тофика Кудашвилн
знаете?
—	Таксист. Восьмой сын Гиви. Конечно, знаю.
—	Работы нет, я к нему в машину сел, о футболе
спросил. Он о футболе может сутки говорить. Как раз
против аллеи в самом центре стояли, мне один конец
видно и другой видно. Я сказал, что его «Динамо» во
вторую лигу выгонят, он меня на куски рвал, я терпел
123

и наблюдал. На улице дождь, да? Стекла мокрые, ме¬
ня как видеть могли?
Гуров сел за стол Отари, рядом усадил оператив¬
ника, положил перед ним лист бумаги и ручку, предло¬
жил нарисовать улицу, санаторий, выход из него, на¬
чал расспрашивать, сосредоточив все внимание на
периоде времени с десяти утра до появления Зинича.
Подполковник был убежден: если встреча должна
была состояться, то оперативника засекли перед самым
выходом Зинича. Физкультурник ничего не заметил,
иначе не болтался бы под дождем, а отправился прямо
домой или в гостиницу. Кто увидел оперативника и
когда?
Товарищи по работе, особенно подчиненные, знали
о манере расспрашивать до бесконечности, будь то ко¬
роткая случайная беседа или недолгая дорога с рабо¬
ты домой. Многих людей он довел своей занудливостью
и повторами одних и тех же вопросов чуть не до исте¬
рики.
Через полчаса Отари решил, что его московский друг
над бедным парнем неизвестно почему просто изде¬
вается.
—	Машина проехала в эту сторону? — Гуров провел
пальцем по чертежу.
—	Я уже говорил, товарищ...
—	А ты повтори.— Гуров обнял парня за худые пле¬
чи.— Повторение — мать учения. Значит, проехало так¬
си, не останавливалось, огонек горел?
—	Горел,— обреченно согласился Рамиз.
—	Огонет горел, а на заднем сиденье мог находить¬
ся пассажир?
—	Не было пассажира.— Парень взглянул на Ота¬
ри, но тот отвернулся.
—	На улице дождь, стекла мокрые, в машине тем¬
но. Почему ты уверен, что в такси никого не было?
Оперативник вырвался из-под руки Гурова, вскочил:
—	Зачем из меня душу вынимать? Из моей души
преступника не сделать, да?
Гуров жестом остановил пытавшегося вмешаться
Отари, на оперативника взглянул строго:
—	Здесь не художественный театр. Сядь на место.
—	Не сяду.— Рамиз опустил голову.
—	Сядешь,— миролюбиво сказал Гуров.— Ты ска¬
зал, что такси проехало в десять тридцать. А объект,—
повторяя выражение молодого оперативника, он улыб¬
124

нулся,— вышел в одиннадцать ноль восемь. У нас оста¬
ется почти сорок минут. За такое время Бог знает что
могло произойти.
Гуров подмигнул Отари и, передразнивая его, мах¬
нул расслабленной рукой перед лицом:
—	Вах! Сорок минут! Давай, рассказывай, дорогой!
—	Ничего не произошло.— Рамиз тоже махнул ру¬
кой, но все-таки сел рядом.
—	Ты так говоришь, а я знаю, произошло, ты толь¬
ко внимания не обратил.— Гуров вновь обнял парня
за плечи.— Я тебя немножко рассержу, ты все вспом¬
нишь.
Никогда и никому Гуров не раскрывал секрета
своих занудных и бесконечных бесед. Он добивался не
подробностей и воссоздания зачастую совершенно не¬
нужной обстановки, стремился довести собеседника до
такого нервного возбуждения, так обострить его вос¬
приятие, чтобы он мог вспомнить каждую секунду ис¬
следуемого времени. И тогда порой человек вспоминал,
чего и не помнил. Иногда не вспоминал и расставался
с Гуровым убежденный, что разговаривал с человеком
неумным, просто бестолковым, такому сто раз одно и
то же повтори, а он только мычит да переспрашивает.
В общем, прием Гурова иногда срабатывал, а случа¬
лось, и нет.
Молодой оперативник устал, и опытный сыщик это
отлично видел. Худой парень еще больше осунулся, на
виске у него пульсировала жилка, как бы подавая сиг¬
нал тревоги. Но Гуров неустанно двигался к своей це¬
ли, и Отари перестал на друга злиться, начал слушать
с интересом.
Час назад лейтенант категорически утверждал, что
с десяти до одиннадцати на улице не было ни души,
а теперь выяснилось, что проехало три машины и вело¬
сипедист, прошел почтальон, пробежали две девушки
из санатория и проковылял какой-то старик под огром¬
ным черным зонтом.
Гуров тоже устал и вытер лицо ладонью:
—	Зонт был большой?
—	Большой.— Лейтенант вздохнул.
—	И лица ты этого человека не видел?
—	Не видел.
—	А почему ты решил, что это старик?
—	Сутулый, шаркает.
—	Значит, ты его ноги видел, а лицо нет?
125

—	Так точно.
—	А он твои ноги, значит, тоже мог видеть.— Гуров
отметил форменные ботинки оперуполномоченного, как
только тот вошел.
—	Мог и видеть.
—	А куда старик пошел, вниз по переулку? — Гуров
провел пальцем по чертежу.
—	Нет, в этот дом зашел.— Рамиз ткнул пальцем
в нарисованный им план.
—	В дом или во двор?
—	Сначала забор, а потом двор.
—	Значит, ты видел, как человек вошел во двор,
входил он в дом или нет, ты видеть не мог. Так?
Отари вскочил, пробежался по кабинету, Гуров тя¬
жело вздохнул и тоже встал:
—	Поехали, взглянем на место.
Дырку в заборе нашли сразу, следы в раскисшей
земле ничего дать не могли.
Идите в дом, лейтенант, ищите своего старика с
большим черным зонтом.— Гуров перешел на «вы» и
смотреть в лицо оперативника перестал.
—	Я его убыо,— сказал Отари,— или он приведет
мне этого старика...
—	Никого он не приведет,— перебил Гуров.— У че¬
ловека был складной, скорее всего японский, зонт. Ку¬
рортники здесь не живут, местные с такими зонтами
не ходят. Он постоял здесь. Увидел, как прошел Зинич,
как двинулся следом твой парень, и зашмурыгал в дру¬
гую сторону.
—	Нет, я этого парня...
—	Почему его? — Гуров очень редко перебивал лю¬
дей,. но тут не выдержал.— Молодой следователь не
выяснил, заперт был багажник машины или нет. Опе¬
ративник занимался сыском в милицейских ботинках.
Ты, Отари, когда утром бреешься, в зеркало вниматель¬
нее смотри. Может, там и начальника отдела уголовного
розыска увидишь.
Конечно, никакого старика с зонтом в доме не ока¬
залось. Гуров стыдился своего срыва и, чтобы как-то
смягчить ситуацию, напросился к Отари в гости. Майор
всю дорогу молчал, накрывая на стол, готовя еду, де¬
лая кофе, тоже молчал.
—	Ну что, мне извиниться? — спросил Гуров.— Ты
устал, ошибаешься, я на отдыхе, мне раздражаться не
следует. Сделали начальником, я стал хамом, старею.
126

Отари поставил перед Гуровым тарелку с горячей
картошкой и овощами, бутылку коньяку, сел за стол,
начал молча есть.
Лицо у майора было как у большого ребенка, кото¬
рого поставили в угол. Хоть и заслуженно, но все равно
обидно: вырос уже в углу стоять, надо бы прощение
попросить, да слова забыл.
—	Я говорил,— Гуров ел, обжигаясь.— Предположе¬
ний у нас много, фактов мало, сегодня очень серьезный
факт прибавился. Человек ниоткуда взяться не может
и исчезнуть в никуда не может. Утром этот человек
был лишь плодом нашей фантазии.
—	Твоей фантазии,— поправил Отари.— Я тебе не
верил.
—	Сейчас мы имеем реальную фигуру. Вяжется
цепь: особняк, Зинич, неизвестный, звонок твоему на¬
чальству. Значит, мы ничего не придумываем, мы пока
не можем ухватиться, тем более что-либо доказать.
—	Хорошо, Лев Иванович, ты прав,— сказал Ота¬
ри.— Я с людьми недорабатываю. Почему ты вцепился
в Рамиза? Я должен понять, ты уедешь — я останусь.
Гуров решил, что уже сгладил свою грубость и
отвлек Отари, пора забыть обиду и двигаться вперед.
Услышав вопрос, он вновь почувствовал раздражение,
чуть было не ответил резко, еле сдержался. Он привык
в служебных разговорах придерживаться деловой ло¬
гики, а не выяснять личные отношения. Ни черта он не
хочет узнать, желает оправдаться, доказать, что и про¬
вал оперативника, и успех Гурова — дело случая.
—	Может, не будем? —миролюбиво спросил Гуров.
—	Нет, будем.
—	Ладно. Парень сказал, что в переулке в течение
часа никто не появлялся. В это время суток так быть
не может. Ясно: говоря «никого», он имеет в виду че¬
ловека, вызвавшего бы у него подозрения. Его личные
подозрения. Моя задача была проста:	доказать,	что
жизнь в переулке не вымерла, люди ходили и ездили,
заставить парня всех вспомнить, а потом уже судить
мне, а не ему, кто заслуживает внимания. И хватит,
Отари. О багажнике «Волги» я следователю сказал,
желая одернуть его, поставить на место.
Гуров отодвинул пустую тарелку и отхлебнул кофе,
подумал: можно еще напомнить майору, что не выяс¬
нено, каким образом Кружнев получил номер в гости¬
нице. Да, работать в чужом коллективе так же неуютно,
127

как жить в гостях. И не оттого, что твой дом хорош, а
просто если в твоей семье принято, что каждый, встав
из-за стола, убирает за собой, то вид немытых тарелок
на чужом столе портит тебе настроение.
—	Ты говорил, надо переходить в наступление.—
Отари взял бутылку коньяку, открыл, понюхал, щел¬
кая языком, и поставил на место.— На кого наступать?
—	Розыскник идет по следу,— ответил Гуров, мыс¬
ленно благодаря хозяина, что не начались дебаты об
«одной маленькой рюмочке».— Такая наша профессия.
Можно, сейчас необходимо определить, куда направля¬
ется преступник, сделать петлю и встать на пути. Вы¬
жидая и преследуя, мы можем наткнуться на труп.
Отари долго молчал, затем поднялся, взял со стола
коньяк и убрал его в шкаф.
—	Я не знаю, за кем бегу, как могу пересечь дорогу?
—	Необходимо найти человека с зонтом.
—	Смеешься? Как русские говорят? Иголка в сто¬
ге сена!
—	Для розыскников это плохой пример. Надо, и я
найду иголку в стоге сена. Нужны люди, которые не
боятся работать и уколоться, перебрать стог руками,
иголка никуда не денется, она стальная и острая.
—	Кого искать? Где? Ты фанатик! Я много спраши¬
ваю, мало предлагаю. Слушай меня. В республике идет
следствие по делу наших бывших князей. Они у нас
жили, отдыхали, безобразничали. Верно? — Отари по¬
жал широкими плечами.— Видно, в твоей гостинице
живет свидетель, которого они боятся. Этому, с зон¬
том, сказали: убери свидетеля, он людям спать мешает.
Человек себя любит, руки пачкать не хочет, боится.
Правильно рассуждаю, а? Пусть они убивают друг дру¬
га, нам меньше работы.
«Что я здесь делаю?—думал Гуров.— Не Москва,
здесь свои обычаи, пусть убивают. Вчера майор Антадзе
говорил, что он начальник уголовного розыска и обязан.
Сегодня передумал. Какое мне дело? Ну, не получился
отпуск, улечу в Москву, пойду с Ольгой в планетарий».
—	Я так шучу.— Отари навалился на стол, обхва¬
тил голову широкими ладонями.— Мне не дадут людей,
мы не перещупаем стог сена.
«А ведь я в его отступничество сразу и, пожалуй, с
облегчением поверил,— подумал Гуров и отвернулся.—
За чужое малодушие легко спрятаться, ты отличный и
128

принципиальный человек, подполковник, тебе пора стать
генералом».
—	Чего молчишь? Ты такой умный, говори! — Ота¬
ри, не рассчитав своей мощи, тряхнул Гурова за плечо
и чуть не опрокинул на пол.
—	Допустим, ты прав, и прокуратура ищет главно¬
го свидетеля,— рассуждал Гуров.— Произошла утечка
информации, преступники на воле узнали об этом, стре¬
мятся опасного человека ликвидировать. Что могли
узнать преступники? Если мы это определим, то вый¬
дем на личность, которую разыскивает прокуратура и
стремится убрать противник. Позвони в прокуратуру...
—	Какой умный! — перебил Отари.— Вчера я мог
узнать, кого, зачем, почему ищут. Сегодня со мной ни¬
кто говорить не будет.
—	Секретность, секретность,— вздохнул Гуров.—
Друг другу не доверяем. Черт-те до чего дошли, не
знаешь, кто свой, кто чужой. Позвони мне из прокура¬
туры, я бы тоже ответил — присылайте официальный
запрос. А если запросить? — взглянул он на Отари.
—	Рапорт на имя замминистра. Мой начальник ра¬
порт не пропустит. Можно бы нарушить субординацию
и поехать самому. Но пока меня генерал примет, если,
конечно, согласится, пока будет говорить с прокурором
республики, пока прокурор распорядится, чтобы меня
ознакомили с делом...
—	В котором двадцать томов.— Гуров согласно кив¬
нул.— Такого времени у нас нет. Что делать? Думай
Отари, думай!
Гуров отодвинулся к другому краю стола:
—	Разыграем. Ты — следователь, я — преступник на
воле. Ты ищещь свидетеля, найти не можешь. Я узнаю,
что именно ты знаешь о разыскиваемом и сразу его
определяю. Так что же конкретно я узнаю? Имя, фа¬
милия? Не годится, с такими данными человека тебе,
следователю, найти — не проблема. Приметы? Вот это
возможно.
—	Кличка,— подсказал Отари.— Кличка может по
картотеке не проходить, а преступникам быть известной.
—	Кличка? Нет, Отари, кличка из другого огорода.
В тех сферах кличками не пользуются. Приметы, внеш¬
нее описание, броская примета.
—	Среднего роста, худой, физически сильный. Круж¬
нев?—Отари потер свою бритую голову, взглянул на
Гурова скептически.
5 Заказ 3692	129

—	Любые приметы Зинича и его прямая связь с
загородными событиями выдали бы парня мгновенно.
Лет пятидесяти с лишним, седой, интеллигентный, поль¬
зуется французским одеколоном. А?
—	Да, по таким приметам, я буду искать долго,—
согласился Отари.— Слушай, а если дать в прокура¬
туру телефонограмму с перечислением примет Зинича
и Артеменко и спросить, не разыскивается ли такой че¬
ловек?
—	Они могут просто не ответить,— сказал Гуров.—
А что сделает с тобой за это начальство?
—	Слушай, моя шкура, моя забота! — вспылил Ота¬
ри.— Я дам такую телефонограмму сегодня.
—	Как говорит мой любимый начальник: прыгай,
здесь неглубоко. Подойдем к вопросу с другой стороны.
Необходимо найти человека с зонтом.
—	Ты уже подходил с другой стороны,— угрюмо
ответил Отари.— Я могу дать телефонограмму, потом
отвечать, взять людей из других служб я не могу.
—	Десять человек у тебя есть, розыскники подчи¬
няются тебе непосредственно,— начал Гуров.— Конечно,
нужно человек сто, но когда нет гербовой, пишут на
простой. Я, фантазируя, могу и ошибиться, но работу
надо выполнить. Запоминай. Москвич, лет шестидесяти,
одинокий, живет не в гостинице и не в пансионате, сни¬
мает либо комнату с отдельным входом, либо, скорее
всего, изолированную квартиру. Приехал в город в
одно время с Артеменко, днем раньше или позже. Жи¬
вет под легендой человека, приехавшего с Дальнего
Востока или Севера, возможно, выдает себя за золото¬
искателя. Среднего роста, среднего телосложения, воз¬
можно, носит дымчатые очки и золотой перстень. Квар¬
тира находится от «Приморской» в трех — десяти квар¬
талах. Ищите.
—	Откуда все придумал?
—	Долго объяснять, это моя кухня. С Зиничем мос¬
квич контакт прервал, из города не уехал, будет искать
связи с Артеменко. Надо узнать у администратора,
интересовался ли кто, в каком номере живет Артеменко
и номером его телефона. И ты сам кончай руководить,
Отари, ноги в руки, и пошел. Если вы его найдете, со¬
общите мне адрес. Все. Машина не нужна, я пройдусь.
Гуров встал, пошел с веранды, остановился, взгля¬
нул на Отари:
130

—	Быстро — хорошо не бывает, и я упустил:	он
должен где-то есть и пить. Пошли двух человек в кафе
и рестораны. Их в данном районе не так много. Вто¬
рое— если узнаешь, что администратору звонили и
интересовались Артеменко, сообщи мне об этом немед¬
ленно.
Дождь устал или иссяк — неизвестно, его сменил
холодный ветер. Гуров застегнул куртку, сунул руки в
карманы. Если Отари обиделся, так и пусть, отойдет,
не красная девица, рассуждал он, спускаясь к центру.
И увидел Таню, которая в прозрачном плаще с капю¬
шоном, с гвоздиками в руках шла по другой стороне
улицы. «Вот напасть,— подумал Гуров,— этой девчонке
вообще нет места в моей схеме».
На главной улице было если не многолюдно, то и
не пустынно, людям надоело сидеть под крышей, они
решили воспользоваться передышкой, которую дарова¬
ли хмурые небеса. Гуров пошел быстрее, Таня не от¬
ставала. Он зашел в книжный магазин, взглянул на
противоположную сторону через витрину,— девушка
стояла у телефона-автомата. Неужели она следит за
ним? Тоже пинкертон нашелся, в ярко-голубом плаще
и с красными гвоздиками в руках! Еще бы флаг взяла,
лучше транспарант.
Гуров пересек улицу, подошел к Тане, спросил:
—	Вы звонить?
—	Нет, жду, пока вы выйдете из магазина,— без
тени смущения ответила девушка.— Десять минут иду
за вами по улице, думаю: соизволит заметить или не
соизволит?
—	Если хотите, чтобы вас видели, держитесь не за
спиной, а перед глазами,— без всякого юмора сказал
Гуров.— Проще и быстрее.
—	Скучный вы, Лев Иванович. Ну чего мы стоим?
Звонить вам некуда, пригласите на чашку кофе.
—	Приглашаю.— Гуров взял девушку под руку и
случайно зацепил сумочку. Она оказалась неестественно
тяжелой.
Таня заметила взгляд Гурова, щелкнула замочком:
—	Не пистолет, бутылка.
—	Уверен, что с минеральной водой. «Нет, не прос¬
та девушка,—додумал Гуров.— Сумочку открыть-то
открыла, а содержимое прикрыто мужским носовым
платком. И почему тебе пришла мысль об оружии?
И «пистолет» — не женское слово».
131

Майя в своем номере смотрела телевизор, полуле¬
жала в кресле, положив длинные стройные ноги на
журнальный столик и опустив расслабленные руки. Ее
фигура излучала, покой и умиротворение. Имей Майя
оружие, а выстрелом в телевизионный экран можно
было бы убить выступающего, она нажала бы на спу¬
сковой крючок без промедления.
По телевизору выступала бывшая соперница Майи,
хорошая спортсменка, но отнюдь не экстракласса. Те¬
левизионщики усадили «подругу» в кухне ее кварти¬
ры— две убогие комнаты уже показали. Рядом тара¬
щили глаза мальчик и девочка лет трех-четырех, и, чуть
улыбаясь, смотрел на жену парень лет тридцати. Его
простодушная улыбка казалась Майе абсолютно иди¬
отской. Верка, так звали бывшую соперницу, была
большеротой, курносой и лопоухой, с короткими тяже¬
лыми ногами. Майя звала ее в свое время кочерыжкой.
Верка не блистала способностями, на тренировках ра¬
ботала, как ломовая лошадь, выступала через «не мо¬
гу», выигрывала, как говорится, «на зубах», проигры¬
вая, в раздевалке тихо плакала. Считая бесперспектив¬
ной, на нее мало обращали внимание тренеры, а муж¬
чины попросту не замечали. Два года Верка была в
Майю влюблена, повсюду таскалась за ней, носила ее
сумку, передавала записки и цветы.
Сегодня Верка давала по телевидению интервью.
Прическу изготовила, уши не торчат, сидит на стуль¬
чике, и ее толстых коротких ног не видно. Глазищи —
тут ничего не скажешь, всегда были огромные — под¬
вела, смотрит смущенно, но с затаенной гордостью.
Телевизионщик за кадром как бы вместе со зрите¬
лем любуется благополучным семейством и задает, ко¬
нечно, заранее оговоренные вопросы.
—	Вера, сколько лет вы провели в большом спорте?
—	На олимпиадах я не выступала.— Вера смотре¬
ла прямо в камеру.— Так что в большом спорте не жи¬
ла. Вы меня извините,— она перевела взгляд на теле¬
визионщика.— В спорте время не проводят, там рабо¬
тают, сражаются, живут, рождаются и умирают. Время
проводят у телевизора.
Корреспондент натужно рассмеялся, а Майя ска¬
зала:
—	Показушница и стерва!
—	Вы мастер спорта международного класса...
—	Но не чемпионка,— непринужденно перебила
132

Вера.— А последний шаг, он трудный самый. Прибед¬
няться не буду, работала в спорте честно восемь лет,
что могла, выиграла.
—	Всего восемь лет?
—	С шестнадцати до двадцати четырех я, как мы
выражаемся, пахала каждый день, а иногда по два ра¬
за в день. А начала заниматься спортом с детства, за¬
нимаюсь и сейчас.
—	Сейчас вам двадцать девять, вы закончили инсти¬
тут, родили двух детей, как вам удалось?
Вера расхохоталась, мизинчиком манерно протерла
уголки глаз.
—	Вы, журналисты, смешные. Время в спорте «про¬
вела», в жизни «удалось». Сейчас смеюсь, было вре¬
мя— рыдала. Сейчас кому-то будет легче, приняты ре¬
шения, которые помогут бывшим чемпионам найти свое
место в жизни. А недавно... Диплом? Признаюсь, и
шпаргалила, и за просто так «уды» ставили, потом на¬
верстывала, там залатаешь, здесь расползется. Терпе¬
ла, так у меня ведь школа.
—	Не понял, какая школа?
—	От вас умереть можно! — Вера всплеснула ру¬
ками.— Я же сказала, восемь лет каждый день в поту,
через «не могу», и сил нет ни капелюшечки. Да я, счи¬
тайте, за восемь лет три академии жизни кончила.
—	Самый счастливый и самый тяжелый день ва¬
шей жизни?
—	Счастливый? — она указала на сына.— Когда
Кольку родила. Тяжелых много, не упомнишь. Из спор¬
та уходила трудно, плакала, муж меня словно больную
выхаживал.
Муж на экране вытирал пот, закрывал пятерней
идиотскую улыбку.
—	Два сапога — пара!—Майя легко поднялась из
кресла.— Слаще морковки в жизни ничего не куша¬
ли! — Она отвернулась от телевизора.
—	В спорте много жестокости и несправедливости,
так и в повседневной жизни всего хватает. В спорте все
сконцентрировано, сжато, быстрее, гуще. Награждают,
так орденом, бьют, так по голове.
—	После таких слов спортом заниматься не хочется.
—	Не хочется — не занимайтесь, никто не застав¬
ляет, но кто увлекся и перешагнул определенный уро¬
вень, живет в спорте не потому, что нравится или не
нравится, просто он вне спорта жить не может.
133

В номер без стука вошел Артеменко.
—	Что вы пожелаете молодым людям, которые сей¬
час находятся на пороге большого спорта?
Майя выключила телевизор, подошла к Артеменко,
провела ладонью по идеально выбритой щеке. Он за¬
держал ее ладонь, поцеловал.
—	Что мы с тобой поделить не можем? — Майя за¬
глянула ему в глаза.— Давай жить дружно.
—	Зарегистрируемся, я обменяю наши квартиры на
одну! — Он смотрел на нее с мальчишеской восторжен¬
ностью.— Ну, старше я тебя на несколько лет...
—	Ты меня любишь? — Майя обняла его, прижалась
к груди, словно ребенок.
—	Ты знаешь, люблю.
—	Потому что я тебя гоню и мучаю.— Майя ото¬
шла, достала из сумки флакон, подушилась.— Как толь¬
ко я стану нормальной бабой, ты начнешь меня трети¬
ровать, разгонишь моих мужиков, заставишь сидеть
дома, а сам, старый котяра, начнешь лазить по крышам.
—	Мне не тридцать, не сорок, даже уже не пять¬
десят,— возразил Артеменко, опустился в кресло, ссу¬
тулился, его молодцеватая подтянутость пропала, он
враз постарел.— Ты Толика не видела?
—	Как и ты, вчера. А зачем он тебе?
—	Майя, ты знаешь, у меня есть деньги. А ты не за¬
думывалась, откуда они у меня?
—	Не задумывалась, знаю, что наворовал.
Артеменко поморщился, вынул из кармана фляжку,
сделал глоток.
—	Можно сказать и так. Ты знаешь, что таких, как
я, время от времени сажают?
—	Сейчас — так каждый день.— Майе стало его
жалко, она даже удивилась своему чувству, сдерживать¬
ся не стала, погладила Артеменко по волосам.— Я не
хочу тебя обидеть. И вообще, знай: я отношусь к тебе
значительно лучше, чем кажется. К тебе, а не к твоим
деньгам.
Он поднял голову и долго смотрел Майе в лицо, ка¬
залось, изучает, даже ощупывает.
—	Спасибо.— Артеменко поднялся, сверкнул встав¬
ными зубами, которые невозможно было отличить от
настоящих.— Тогда еще поборемся. Антей прикоснулся
к земле.
—	Ты великолепен! — искренне воскликнула Майя,
вспомнила Веркиного мужа, от которого даже через
134

телевизор пахло несвежим бельем и щами.— Тебе не
дашь больше сорока. Идем обедать, сейчас пять, они
только открыли лавочку.
Два месяца назад Артеменко вышел из «Национа-
ля» с приятелем, и тот, указав на высокого парня в
нейлоновой куртке, который стоял на улице Горького
и кого-то ждал, спросил:
—	Как ты думаешь, кто этот молодой мужик?
—	Я не гадалка.— Артеменко взглянул на мужчину
безразлично, отметил скромную курточку, непритяза¬
тельный шарф, туфли нефирменные.— Денег и вкуса у
него точно нет.
—	Но с головой все в порядке,— рассмеялся при¬
ятель.— Подполковник из МУРа, один из лучших сыщи¬
ков современности. Последнее, конечно, треп, но на про¬
шлой неделе он выступал в университете, реакция от¬
личная, с юмором. Нашего записного острослова подре¬
зал влет, мы обхохотались.
Увидев Гурова в гостинице, Артеменко узнал его
сразу и решил познакомиться. Скука, а тут интересный
человек. С противоположной стороны, можно сказать*,
из иной галактики. И потом вообще смешно: он, Арте¬
менко, и подполковник милиции за одним столом сидят
и пьют, гуляют по набережной, философствуют о добре
и зле. При ближайшем знакомстве милиционер раз¬
очаровал: неглупый, но вялый, рассеянный, как гово¬
рится, человек без изюминки. Молодой, уже подпол¬
ковник, а волевого напора не чувствуется, предложи
ему сидеть — сядет, позови гулять — пойдет, вроде ему
все безразлично. Мужики на Майю реагируют остро,
а он ухаживает, улыбается, слова говорит — и все без
души и азарта, будто по обязанности.
Когда произошла история с угоном и катастрофой,
Гуров неуловимо изменился, лицо его, оставаясь задум¬
чивым, стало твердым, иной лепки, взгляд не скользил,
а упирался в каждого конкретно. Артеменко ни разу
не заметил, чтобы Гуров за ним наблюдал, тем более
следил или подсматривал, но чувствовал — его изучают.
«Совсем он мне не нужен,— подумал Артеменко.—
Иметь по соседству пусть и не лучшего сыщика вселен¬
ной, но человека в розыске профессионального и обу¬
ченного, совсем ни к чему». Сегодня после звонка шефа
Артеменко думал о Гурове уже с открытой неприязнью
и страхом. Правда, Юрий Петрович сказал, что при¬
ятель из МУРа уберется из гостиницы если не сегодня
135

вечером, то завтра утром. Ну, это еще вилами на воде
писано, а пока подполковник здесь, рядом, может сей¬
час войти в ресторан и подсесть к столу, начать беседу
с Артеменко, который решает, слушаться своего на¬
чальника или нет, то есть убивать или не убивать.
Артеменко заказал обед, слушал Майю, отвечал на
ее вопросы, шутил и думал, думал.
Петровичу из Москвы хорошо командовать, распо¬
ряжаться и убеждать. Слово западное придумал, какое-
то разведывательное — ликвидировать. «Подготовься,
точные инструкции получишь завтра». Что ни говори,
а Петрович — гений, сидит в Москве и знает, чем мест¬
ная прокуратура располагает, а чем — нет. И что под¬
полковник Гуров живет в гостинице, Петрович знает.
А откуда? О следствии — понятно, кто-то из старых
связей мог остаться, застрять. Хоть и тщательно про¬
чесывали, и частая была гребенка, но ведь причесыва¬
ли, не брили наголо. Свой волосок уцелел и поторопил¬
ся сообщить. Но откуда Петрович знает о Гурове? Арте¬
менко хоть и двадцать с лишним лет назад, а в след¬
ствии работал, знает: информация ниоткуда не посту¬
пает, всегда есть источник. Какой источник? О подпол¬
ковнике знают он, Майя, бухгалтер и физкультурник,
последним Артеменко рассказал ради хохмы, находясь
подшофе, подшучивая над современным сыщиком. Ну,
естественно, знает местная милиция. Но даже если
там и приятель Петровича служит, какой ему резон
звонить и рассказывать, что сотрудник МУРа живет в
гостинице и даже называть номер? Где связь? Нет, ми¬
лиция отпадает, источник местный, из гостиницы. Кто?
Откуда он знает Петровича? Зачем будет звонить в
Москву?
—	Майя, ты не помнишь, когда звонят из другого
города по автомату, телефон трещит обычно?
—	Володя, ты можешь не слушать меня, но чело¬
век, который вошел в ресторан, поймет тебя неправиль¬
но,— сказала Майя.— Даже я вижу, у тебя серьезные
неприятности. Лев Иванович увидит значительно
больше.
К их столу подходили Таня и Гуров.
—	Здравствуйте,— сказала Таня.— Лев Иванович
решил угостить меня чашкой кофе.
Артеменко подозвал официантку, распорядился и
решал, каким образом сообщить Гурову, что его про¬
фессия не секрет. Ведь Кружнев или Зинич могут про¬
136

болтаться, розыскник не поверит в невинный розыг¬
рыш, начнет анализировать поведение Артеменко, а это
совсем лишнее.
Девушки разговаривали между собой — женщины
не мучаются в поисках темы. Они рассуждали о том,
что раньше поклонники дарили бриллианты, рысаков,
стрелялись и из-за несчастной любви удалялись в кельи.
—	Милые дамы,— сказал Артеменко,— можно по¬
думать, вам лет эдак по сто. Лучше отправьте нас, не¬
счастных, на поиски Грааля. Только учтите, леди, вам
в этом случае должно еще не исполниться осьмнадцати.
Гуров отключился. Необходимо, как выражаются
шахматисты, идти на материальные потери и организо¬
вать атаку на королевском фланге. Несколько минут
назад королем стал Артеменко.
Придя в гостиницу, промокшие и озябшие, Таня и
Гуров зашли к Леве в номер. Девушка сняла плащ, Гу¬
ров переодевался, когда зазвонил телефон.
—	Ты прав,— сказал Отари,— сегодня около пят¬
надцати мужчина, русский, позвонил администратору и
спросил, в каком номере живет Владимир Никитович
Артеменко и как ему позвонить.
—	Находись все время у телефона, буду думать,—
ответил Гуров.
—	Рыцарей, которые в присутствии своих прекрас¬
ных дам мечтали неизвестно о чем, закалывали в по¬
стели!— сказала Таня.
—	Легче отравить,— поддержала Майя.
—	И не цианитом, а мышьяком, чтобы помучился.
—	Так у вас в сумочке бутылка с мышьяком?—■
спросил Гуров.— Доставайте, разольем на всех.
Таня смутилась. «Ну куда я лезу, ведь решила, что
его трогать нельзя, он бьет всегда неожиданно и
больно».
—	Ладно, живите.— Таня покраснела.
—	Согласен. Но если сегодня опять не позволите
себя проводить, я отниму мышьяк, наглотаюсь: лучше
умереть в мучениях, чем жить страдая.
—	Учись, Владимир,— вмешалась Майя,— люди зна¬
комы лишь несколько дней, а уже говорят о несчаст¬
ной любви. А ты второй год, кроме нудных предложе¬
ний о женитьбе, ничего из себя выдавить не можешь.
137

Шутливая перепалка спасла Таню, она наивно ре¬
шила, что подполковник о своей угрозе забыл.
Официантка принесла закуску, традиционный коньяк.
Девушки заговорили между собой, Артеменко и Гуров,
поглядывая друг на друга, не скрывали своих агрессив¬
ных намерений. Так два опытных борца кружат по ков¬
ру, решая, атаковать или лучше выждать.
—	Владимир Никитович,— начал Гуров,— ходят ко¬
шмарные слухи, что вас утром официально допраши¬
вали. Якобы машина была испорчена и катастрофа за¬
планирована. Это правда?
«Сейчас. Лучшего момента не представится»,— решил
Артеменко.
—	Товарищ подполковник,— он смотрел Гурову пря¬
мо в глаза,— время розыгрышей прошло. Погиб чело¬
век, готовилось покушение, вы знаете об этом значи¬
тельно больше, чем мы.
Девушки замолчали, Гуров опешил. Он неукосни¬
тельно следовал правилу: когда не знаешь, что ответить,
говори правду:
—	Я в нокауте, не бейте лежачего, дайте встать на
ноги.
—	Все было бы смешно, если бы не было так груст¬
но, Лев Иванович. Я случайно тебя знаю по Москве,
присутствовал на твоем творческом вечере в универси¬
тете.
—	Было,— признался Гуров.
—	Мы тебя разыгрывали.— Артеменко развел ру¬
ками, обаятельно улыбнулся.— Интересно взглянуть на
известного сыщика в домашней обстановке.
—	У нас в гостях Эркюль Пуаро,— рассмеялась
Майя.— Лева, хоть ты и подполковник, я как была с
тобой на «ты», так и останусь. Должна тебе честно ска¬
зать, что ты личность довольно заурядная.
—	Я не Хазанов и даже не Ширвиндт,— буркнул
Гуров.
Он потерял стремена и поводья, никак не мог их
подобрать и вновь плотно уселся в седле и про себя
произнес: «Номер не удался, факир был пьян».
—	Подожди, Майя, сейчас не до шуток.— Артемен¬
ко, довольный, что так легко разрешил щекотливую си¬
туацию, понял — теперь можно не оправдываться, а
атаковать.— Лев Иванович, ты, конечно, разговаривал
с местными властями. Что несекретного ты можешь
рассказать нам? Согласись, история не из приятных.
138

Гуров уже акклиматизировался, обрел форму и ду¬
мал, что, может, все к лучшему, он же сам хотел обо¬
стрить ситуацию, а острее уже некуда.
—	Милиционеры, как все нормальные люди, лишней
работы не любят. Уголовное дело возбудили по факту
угона.
—	А правое переднее колесо? — вмешалась Майя.
—	Открученные гайки к делу не подошьешь,— отве¬
тил Гуров.— Появилась мысль, что вы, Майя Борисов¬
на, решили страховочку за старую машину получить.
—	Вы что там, совсем? — Майя покрутила пальцем
у виска.— Я решила за страховочку в ущелье нырнуть
или туда своего будущего мужа отправить?
—	А вы тем утром Кружнева за цветами налажива¬
ли.— гнул свое Гуров, стремясь увести разговор как
можно дальше от истины.
—	Леня псих, факт очевидный,— вспыхнула Майя.—
Я очень похожа на женщину-вамп?
—	Не знаю.— Гуров отвечал Майе, а смотрел на
Артеменко.— На Красную Шапочку ты точно не похо¬
жа.
—	Подполковник, а дурак!
—	Майя!
—	Я не у него в кабинете! — Майя махнула па Арте¬
менко рукой.— Это он за моим столом сидит.
—	Извините, мне нужно сходить в номер.— Гуров
встал.— А ты, девушка, остынь, не плюй в колодец,
может, еще захочешь напиться.
Он пошел к дверям и за спиной успышал:
—	Испугал! Милиционер!
—	Майя!—донесся окрик Артеменко, дальнейшего
Гуров не слышал. Он торопился в номер позвонить Ота¬
ри, сообщить вновь открывшиеся обстоятельства и со¬
гласовать план оперативных действий, который только
что придумал. Набирая номер, Гуров чертыхался: «Я же
дал себе слово не спускать глаз с Таниной сумочки. По¬
ка меня не будет, загадочная девушка уйдет. Но я же
только человек и не могу одновременно находиться в
двух местах».
—	Майор Антадзе,— ответил Отари.
—	Отари, это я,— сказал Гуров.
139

«Не стрелять!»
Гуров закончил разговор с Отари, положил трубку
и остался сидеть в кресле, поглаживая мягкие ворсис¬
тые подлокотники. Возвращаться в ресторан и работать
категорически не хотелось. Годами он вырабатывал
умение заставлять себя делать то, что надо, а не то,
что хочется. Сейчас все в нем бунтовало против такого
насилия. Ведь он и согласился ехать в отпуск один,
лишь соблазнившись мыслью о безалаберном ничего-
неделанье, предстоящей вседозволенности, необязатель¬
ности своих поступков. Когда хочешь вставай, ешь, об¬
щайся с людьми или гуляй один, читай, сиди в кино¬
театре или запершись в своем номере, главное, не ду¬
май, не напрягай свою волю, живи как заблагорассу¬
дится. Если больше трехсот дней в году он живет, как
новобранец, проходящий курс молодого бойца, чье вре¬
мя расписано от подъема до отбоя, поступки подчинены
чужой воле, а над головой, словно дамоклов меч, ви¬
сит слово «долг», то три недели он может позволить
себе бездельничать.
Гуров взял со стола одну из своих любимых книг —
сборник братьев Стругацких, которую так и не открыл,
Первые дни спал, потом эти странные знакомства, свет¬
ская болтовня, неожиданное происшествие, и началось...
Парился человек в сауне, плавал в бассейне, нежился
и млел, вяло философствуя о красоте жизни, которую
не следует усложнять. Оказалось, что судьба не дрема¬
ла, сорвала белые простыни, одела в партикулярное
платье, удушила галстуком, сунула в служебный каби¬
нет и надавала по щекам. «Рожденный ползать — ле¬
тать не может!».
«Несправедливо»,— думал Гуров, преисполненный
жалостью к себе. А мысли уже появлялись и пропада¬
ли, кружились, и, чтобы не сойти с ума, Гуров начал
наводить в них порядок, выстраивать проблемы по ме¬
ре важности.
«Артеменко изначально знал о моей профессии.
В университете я выступал, но как мог туда попасть
Артеменко? Трудно представить, но, допустим, всякое
случается, так почему он в первый день не сказал, а при¬
знался сегодня? Не размениваться на мелочи, сосре¬
доточиться на главном»,— приказал себе Гуров, оттолк¬
нул велюровое кресло и направился в ресторан.
140

Приказы отдавать легко, да сознание наше не
всегда подчиняется. И выскочил совершенно никчемный
чертик-вопрос: что находится в сумочке у Тани? «Если
она ушла, значит, я прошляпил и вообще напрасно ото¬
двигаю девушку на второй план».
Таня не ушла, за столом появились* Зинич и Круж¬
нев, команда оказалась в полном составе.
—	Здравия желаю! — Толик встал, щелкнул каблу¬
ками.
—	Можете сидеть,— серьезно ответил Гуров, увидел,
что сумка Тани висит на спинке стула, и, занимая свое
место, отстранил сумку, якобы она ему помешала.
Таня подняла на него спокойный взгляд, укоризнен¬
но покачала головой, как бы говоря:	кончайте	ваши
штучки, ничего в моей сумке интересного нет.
—	Ошибся и ошибся, живой человек,— ответил Гу¬
ров вслух, кроме Тани никто ничего не понял.
—	На твоей работе ошибаться нельзя,— сказала
Майя.
—	Оставь меня в покое, я в отпуске,— миролюбиво
ответил Гуров.
—	Вы-то в отпуске,— Кружнев смотрел воинствен¬
но,— а милиция творит безобразия. Газеты пишут, про¬
куратура арестовывает, а еы все продолжаете. Зачем
ни в чем не повинную девушку допрашивали? Вчера
ночью к ней домой приезжали.
Гуров услышал какой-то тревожный звонок, напряг¬
ся, но не сориентировался, что так задело и насторожи¬
ло,—мешало общее внимание. Артеменко, Майя и
Кружнев наблюдали за ним открыто', Таня и Зинич
смотрели исподволь, все чего-то ждали.
—	Будете приставать, я уйду,— раздраженно отве¬
тил Гуров.— Я потому и не признавался, где работаю,
чтобы не отвечать за все грехи человеческие. А ты, Ле¬
онид Тимофеевич, не изображай рыцаря печального
образа. Спросили, где находился, ответь, не морочь лю¬
дям голову.—Он посмотрел в злое лицо Кружнева, на
его плотно сжатые тонкие губы и подумал: «А чего ты
действительно не сказал., упирался, будто сопливый
юнец, которого уличили в непристойном занятии?»
—	Я знаю, когда и что говорить, прошу не поучать.
—	Знаешь, и молодец, сменим пластинку.— Гуров
перевел взгляд на Толика, подмигнул: — Девушки меня
тут за невнимание осуждали, даже на Владимира Ни¬
китовича, галантного кавалера, напраслину возвели.
141

А ты, молодой герой, ну-ка ответь общественности, кого
нынче в начале двенадцатого поджидал на главной
аллее? Таня, Майя, вот вам вопиющий пример верности:
дождь, ветер, а Толик часами ждет прекрасную незна¬
комку...
—	Чего зря говоришь, какими часами? — возмутил¬
ся Толик.— Ждал приятеля несколько минут.
—	А вы хоть и в отпуске, а за людьми поглядывае¬
те.— Кружнев криво улыбнулся.
Он нарывается на скандал, с какой целью? Куда
подевался жалкий человечек, соглашающийся всегда и
во всем? Гуров жестом остановил пытавшегося вме¬
шаться Артеменко. Неприятно, конечно, однако придет¬
ся нахамить, иначе не разберешь: возмущен Кружнев
или комедию ломает.
—	Простите, Леонид Тимофеевич, я знакомства о
вами не искал, к столу не приглашал. Я вам неприятен?
Свободные места есть, сядьте в уголке и пейте крас¬
ненькое.
Таня взяла Гурова под руку, прижалась плечом, как
бы прося успокоиться.
«Молчишь? — думал Гуров, глядя на Кружнева.—■
Не возмущаешься, не уходишь? Значит, все твои сло¬
ва— ложь и притворство. А зачем? Ну ладно, разбе¬
ремся на досуге, сейчас не до тебя».
—	Наш корабль дал течь,— произнес Артеменко те¬
атральным тоном, явно пытаясь вызвать улыбки и раз¬
рядить обстановку.—Анатолий, почему ты шляешься
под дождем, когда дамы скучают, раскладывают пасьян¬
сы, а я пью в одиночестве?
—	Меня ждал,— сказала Майя.— Я назначила сви¬
дание и не пришла.
К столу подошла мэтр и тихо сказала:
—	Владимир Никитович, вас междугородная, на
первом этаже, у администратора.
—	Прошу прощения.— Артеменко поднялся и быстро
пошел к выходу.
«Не вовремя Петрович позвонил, но, слава Богу,
междугородная, значит, он в Москве, а то мне уже не¬
весть что видится»,— подумал Артеменко, подходя к
стойке администратора, и взял лежавшую трубку.
—	Слушаю! — И услышал частые гудки.— А вам
этот человек днем не звонил, мой номер не узнавал? —
спросил Артеменко администратора, опуская трубку на
аппарат,
142

—	Сейчас женщина звонила по междугородному,—
ответила администратор.—А после четырнадцати вами
интересовался мужчина, и по местному.
—	Точно?
—	Я работаю двенадцать лет, междугородный зво¬
нок от местного отличаю.
—	Извините. Если дама снова будет звонить, пожа¬
луйста, попросите ее позвонить мне в номер после две¬
надцати или завтра утром.
Администратор кивнула и сделала запись. Артемен-
ко не торопился вернуться к столу и увидеть умные, с
легкой смешинкой глаза Гурова и облокотился на стой¬
ку. «Так, значит, я не пуганая ворона, Петрович здесь.
Он сказал, что подполковник сегодня вечером, самое
позднее завтра утром уберется в Москву, Правда или
нет? Какую игру ведет Петрович за моей спиной и с
кем он связан? Кружнев или Зинич? Не может же он
получить информацию от парня и требовать, чтобы его
и убили. Таня? Кто такая, почему от нас не отходит?»
Гуров стоял в двух шагах, любовался Артеменко.
Задумчивость пожилого героя-любовника очень нрави¬
лась подполковнику. Для того и провел он простенькую
комбинацию с вызовом Артеменко, чтобы последний
призадумался. Никакая женщина ему не звонила, а ор¬
ганизовал все Отари по просьбе Гурова.
—	Поговорили? — Гуров подошел вплотную.— Успех
у женщин — дело опасное.
Артеменко внимательно изучал рисунок на ковре,
боялся поднять взгляд и выдать свое смятение. Сколь¬
ко времени сыщик стоит за его спиной, слышал или не
слышал разговор с администратором? Гуров тут же
развеял его сомнения, сказав:
—	Шучу. Знаю: поговорить не удалось. А днем муж¬
чина разыскивал вас, дозвонился?
—	Нет,— солгал Артеменко.
—	Ай-яй-яй.— Гуров рассмеялся.— Дозвонится обя¬
зательно, кто ищет, тот всегда найдет. Вы вроде из
гостиницы не уходили, что же он не дозвонился?
—	Да откуда я знаю? — вспылил Артеменко.— Сю¬
да позвонил, а в номер нет. Я понятия не имею, кому
понадобился. У меня и знакомых в городе нет.
—	Все-то вы врете.— Гуров обнял Артеменко за пле¬
чи, повел к лестнице.— И дозвонился, и поговорили, и
знаете, с кем. Ох, Владимир Никитович, а еще следо¬
вателем в прокуратуре работали.
143

—	Откуда знаете?— Артеменко остановился, хотел
убрать с плеча руку Гурова.
—	Вы обо мне все знаете, а я о вас так ничего? —
Гуров обнял Артеменко крепче.— Ладно, будет вре¬
мя— побеседуем. А сейчас вперед, дамы ждут.
Как и говорил Гуров, время выжидания, преследо¬
вания преступника закончилось, следовало его опере¬
дить, встать на пути. Известно, высший класс в работе
розыскника — задержание с поличным на месте, в мо¬
мент преступления. Но такое удается отнюдь не всегда,
а если говорить честно, то просто редко. Так как Гу¬
ров не знал ни потенциального убийцу, ни объект на¬
падения, то задача захватить неизвестно кого, когда и
в каком месте решения не имела. Значит, решил Гу¬
ров, необходимо напугать преступника, заставить его
отказаться от замысла. Возможно, он не откажется,
лишь отложит выполнение своего намерения. Но если
логические построения Гурова и Отари верны и все
происходящее, связано с готовящимся процессом над
группой расхитителей и взяточников, то преступник,
исполнитель чужой воли, связан сроками и находится
в цейтноте. «Работаю наугад, ощупью. Как говорил
поэт, «как ночью по тайге», главное, чтобы треск был
слышен по всей округе, тогда зверь напугается. Не
посмеет в присутствии охотника напасть на свою жерт¬
ву, ведь и сам жизнью рискует».
Опыт опытом, а человеку свойственно ошибаться, и
Гуров не думал, что зверь, как и охотник, может сде¬
лать петлю, пересечь тропу и напасть сначала на него.
Зиничу он напомнил о несостоявшейся встрече, Круж¬
нева одернул, Артеменко вогнал в растерянность —
история со звонком и поведение Гурова выбили его из
колеи. Сегодня вечером ничего не произойдет, как ми¬
нимум сутки Гуров выиграл. Он был доволен собой,
входя в ресторан, пропустил Артеменко вперед и сказал:
—	Не берите в голову, Владимир Никитович, все
образуется, утро вечера мудренее.
Артеменко не ответил, занимался самокритикой:
«Старый дурак, кретин, позер! Ах, я подружился с из¬
вестным сыщиком, разыгрывал, пил с подполковником
на брудершафт! Перед кем ты собирался бахвалиться
и зачем? Любитель, а против него ты только любитель,
никогда не победит профессионала. Что он знает и чего
добивается? Видимо, вызов к администратору был
инсценирован, и Гуров издевается надо мной. И о звон¬
144

ке Петровича сыщику известно, в лучшем для меня
случае он пока еще не знает, кто и зачем звонил. Гор¬
диев узел, Македонский разрубил его. Сесть на само¬
лет и улететь в Москву. И что? Ждать, когда за тобой
придут? Думай, старый кретин, думай, а не волочись
за юбкой, время любви прошло, ты борешься за жизнь,
сыщик верно сказал, ты же был когда-то следователем,
так думай». Но мозги не электромоторчик, не заста¬
вишь работать, нажав кнопку.
В зале накурили, появился оркестр. Начав работать,
Гуров не позволял себе и рюмки спиртного, пил мине¬
ральную воду, на любую еду смотрел с отвращением.
Он бесконечными часами болтался на вокзалах и рын¬
ках, простаивал в подворотнях, зачастую ожидая не¬
известно чего, мок под дождем, дрог на ветру, плавился
под солнцем, но никогда не представлял себе, что сиде¬
ние в ресторане такая пытка, раздражающая букваль¬
но всем — и сексуальным разговором за спиной, и
визжащим оркестром, и доверительным шепотом в ми¬
крофон певицы, разукрашенной, как индеец, вышедший
на тропу войны. Оказаться бы сейчас в полутемном
сыром подъезде, пусть пахнет кошками, и ты не веришь,
что засада поставлена по месту, скорее всего, никто
не придет. Но ты не должен взвешивать каждое слово
и пытаться удержать на лице резиновую улыбку, а мо¬
жешь, сидя на ребристой батарее отопления, молчать
до одури и думать, о чем пожелаешь.
Толик Зинич выпил порядочно, но не опьянел, по¬
глядывал на чуть склоненную голову милиционера, ко¬
торый сидел напротив, и думал: «Шарахнуть бы по
слишком умной башке кирпичом и выбить бы из нее
лишнее. Чего, умник, трепался об аллее, дожде, под
которым я ждал невесть чего? Зачем говорил, главное,
как узнал? Видел случайно, сболтнул случайно? Такие
умники просто так даже в сортир не ходят, все сна¬
чала обдумают. Чего я тут потерял? Махну-ка я в Киев,
к той перезрелой дамочке, вдове генерала, что прош¬
лым летом вязала приданое внучке, а неделю спустя
плясала здесь, дышала жарко и морду мне помадой
мазала. Говорила, будто у нее собственный домик в
пригороде. Дочка со спиногрызом в центре живет, а
она в своем доме полной хозяйкой обитает. А уж зва-
ла-то, звала, мол, будешь у меня, как у Христа за па¬
зухой. У Христа, судя по иконам, грудь отнюдь не шес¬
того размера, но генеральша явно при деньгах. Я, прав¬
145

да, ей задолжал, так займу еще для ровного счета. Но
если та сумасшедшая девка, что в «заповеднике» шею
себе сломала, в прокуратуре всплывет, меня искать
начнут и розыск объявят. Сколько я за пазухой у тол¬
стой тетки сидеть буду? Сидя там, и новостей не узна¬
ешь, ведь не позвонишь местному Поддубному, не спро¬
сишь, как дела, не разыскиваете ли, можно ли на ро¬
дину вернуться?»
Кружнев неожиданно уплыл в детство, которое рань¬
ше ненавидел, а сейчас вспоминал с теплотой. «И чего я
психовал, считал себя уродцем недоделанным? Ростом
не вышел! Так Наполеон, Гитлер и Сталин тоже колос¬
сами не были, однако мир трепетал от одного их имени.
И мама с папой у меня были не серые мышата-грызу¬
ны, а порядочные, душевные, любящие человеки, жили
тихо, творили маленькое добро, а что вырос у них та¬
кой, как я, так в том не их вина, исключительно моя.
Они и померли враз, когда сообразили, кем стало их
дитятко ненаглядное. Врач, помнится, все руками раз¬
водил, удивлялся: мол, такие еще крепенькие, давле¬
ние, сердчишки исправные, чего старички враз окочу¬
рились? Надо бы на могилку сходить, на каком они
кладбище, дай Бог памяти? Нельзя мне на судьбу жа¬
ловаться, грех. Одна стерва в жизни повстречалась,
так и ту я сам отыскал. Дура редкостная, правда, грудь
у нее была торчком и кожа атласная. Так за деньги
сегодня и не такое тело внаем сдают. Благодетель мой,
конечно, гнида редкостная, меня на парфорсе держит,
как цепного пса, недокармливает, чтобы злее был, за
лишний кусок горло мог перехватить, не задумываясь».
Кружнев взглянул на Артеменко с симпатией: «Я те¬
бя, старый потаскун, приберу, через твой труп из бла¬
годетеля хорошие деньги вытряхну, упакуюсь до конца
жизни, лучших девок накуплю. Ты, милейший Юрий
Петрович, полагаешь, я сюда по старой злобе приехал.
Анонимку накропал, ошейник расстегнул и след указал:
ату, Леня! Глупости, то сгорело давно. Ты мне нужен,
благодетель, кусочек от мошны твоей. А за такие день¬
ги и убить не грех, богатенького Бог простит». Он на
Гурова взгляда не поднял, лишь подумал о нем, и за¬
хлестнула жаркая злоба, как в молодости, и почувство¬
вал: сейчас при всех может броситься и убивать, уби¬
вать... «Глумился тут надо мной, при всех мордой в
дерьмо тыркал! Позади у меня чисто, а перед носом
шлагбаум, пока сыщик тут, я будто в наручниках».
146

Майя сидела опустошенная, вялая. И злоба на кур¬
гузую Верку, хваставшуюся своим мещанским счастьем
по телевизору, и неожиданная волна симпатии к глад¬
кому Володьке испарились, осталась апатия. Надоело
все, выпить бы сейчас, включить тихую музыку, лечь
в прохладную постель, мягко заснуть и не просыпаться.
Таня мечтала лишь об одном: вот бы проснуться и
увидеть — нет рядом подполковника Гурова, не ходила
она на пляж, не искала знакомства, не любопытничала,
и вся история улетела с прошедшей ночью, а впереди
теплый солнечный день. Но по уже темному окну бегут
ручейки, подполковник рядом, на спинке ее стула висит
сумка, в которой не бутылка коньяку и даже не мышьяк,
и впереди у Тани наверняка неприятности.
В общем, компания за столом собралась веселая,
беззаботная, можно сказать, уютная компания.
Полковник уехал домой, а майор Антадзе остался в
отделе за старшего. Пять часов назад, как и договари¬
вались с Гуровым, Отари передал в прокуратуру теле¬
фонограмму с указанием примет Артеменко, Кружнева
и Зинича, ответа не последовало. Тогда он позвонил,
долго разыскивал старшего следователя по особо важ¬
ным делам, который ведет дело, наконец соединился.
Отари представился и попросил следователя перезво¬
нить в дежурную часть, так как разговор предстоит
серьезный.
—	Товарищ майор,— ответил следователь.— Я серь¬
езных разговоров по телефону не веду. А если вас инте¬
ресует дело, которым я сейчас занят, то и личная
наша встреча может состояться только в кабинете про¬
курора. Не хочу вас обидеть, но мне генералы звонят,
и порядок для всех один, извините.
—	Подожди, дорогой! — закричал Отари.— Не ве¬
шай трубку! Ничего не спрашиваю, только говорю, ты
умный, думай, нужны мои слова или нет.
Отари казалось, что он сможет сложившуюся си¬
туацию коротко и толково объяснить, но, начав рас¬
сказывать, быстро запутался, так что в конце концов сам
не очень понимал, зачем позвонил и что конкретно про¬
сит.
Следователь слушал терпеливо, затем сказал:
—	Помочь вам ничем не могу. Дело большое, рабо¬
таю не один, и информация ваша слишком расплыв¬
147

чата. Сами посудите, майор. Неизвестно кому из под¬
следственных по неизвестному эпизоду угрожает неиз¬
вестный свидетель.
—	Главарю банды угрожает.
Следователь рассмеялся:
—	Конечно, можно их бандой назвать. Мы употреб¬
ляем слово «организатор». Суть в другом.— Он помол¬
чал.— Я утром доложу прокурору. Возможно, он захо¬
чет с вами встретиться.
«Вот я и нашел себе неприятности,— подумал Отари
и вздохнул.— Полковник спросит: «Отари, почему тебя
вызывает прокурор республики?» Что отвечу?»
Следователь правильно оценил наступившую паузу:
—	Если возникнет необходимость, вызовем вас как
свидетеля. Загородная резиденция расположена на ва¬
шей территории, у нас и возникли к вам некоторые
вопросы.
—	Хорошо, жду.— Отари хоть и не получил никакой
помощи, повеселел.
А настроение следователя после разговора испорти¬
лось. Вина каждого из группы доказана полностью.
Эпизодом больше или меньше — не имеет значения...
Он выругался и начал убирать документы в сейф,
позвонил прокурору домой и попросил принять его в
восемь утра.
—	Вы можете меня не беспокоить хотя бы на ночь
глядя? — раздраженно спросил прокурор.— Это что, так
срочно и серьезно?
—	Если бы я мог ответить на любой вопрос, то ра¬
ботал бы не следователем, а прокурором. Спокойной
ночи.
Майор Антадзе позвонил в гостиницу, передал для
Гурова неутешительные новости и сидел в кабинете,
ждал, может, подполковнику понадобится помощь. Сле¬
дователь в сумеречном настроении ехал домой. Про¬
курор, боясь, что сорвет свою злость на домашних,
ушел из столовой, заперся в кабинете, звонок следова¬
теля оказался той крохотной каплей, которая перепол¬
няет чашу терпения.
С момента возбуждения уголовного дела прокурор
не имел не только дня, ни единого часа покоя. Звонили
из ЦК, горкома, приходили Герои и депутаты, в изо¬
билии сыпались советы, высказывались одобрения и
порицания. Прокурор все выслушивал и молчал, встал
стеной между внешним миром и следователями. «У нас
148

период гласности наступает только в зале суда, пока
ничего .сообщить не могу»,— отвечал он, когда начи¬
нали обвинять в непонимании веления времени. Про¬
курор оберегал своих следователей, принимая на себя
советы друзей и клевету врагов. Сейчас он взорвался
из-за пустяка: почему надо приезжать в восемь, когда
рабочий день начинается в девять?
Начальник уголовного розыска, старший следова¬
тель по особо важным делам и прокурор республики
волновались и сердились, а в ресторане гостиницы «При¬
морская» беспечно танцевали и слушали охрипшую пе¬
вицу, которая в микрофон докладывала, что «листья
желтые над городом кружатся...»
Официантка, проходя мимо столика, легко тронула
Таню за плечо, подмигнула и кивнула на дверь. Таня
встала, взяла сумочку, тут же поднялся и Гуров.
—	Я вас провожу.
Когда Таня вышла из туалетной комнаты, Гуров
отметил, что она подмазала губы и причесалась. Про¬
ходя сквозь танцующих, Таня остановилась, положила
руку ему на плечо:
—	Я вас приглашаю.
—	Сумочку-то повесьте, тяжело,— сказал Гуров.
—	Вам просили передать, что разговор состоялся,
приметы не работают.
—	Когда кто-то не работает, всегда плохо.— Гуров
несколько растерялся.
— Я перед вами виновата, Лев Иванович.— Таня
припонялась на цыпочки и коснулась губами его ще¬
ки.— Проводите меня сегодня, хорошо?
—	Не знаю, когда освобожусь.
—	Я подожду.
Музыка кончилась, и они вернулись к столу, Гуров
сказал:
—	Друзья, у меня к вам маленькая просьба, сделаю
необходимые распоряжения, вернусь и объясню, в чем
дело.
Он запомнил официантку, которая вошла в туалет
следом за Таней.
—	Вас как зовут? — спросил Гуров, отведя девуш¬
ку в сторону.
—	Галя.
—	Галя. Вы знаете Отари Георгиевича?
—	Да, он помог моему брату...
149

—	Отлично,— перебил Гуров.— Отари просил пере¬
дать фразу мне или Тане?
—	Вам лично, и так, чтобы никто не слышал,—
быстро заговорила девушка.— Но неудобно отзывать
мужчину, а Таня...
—	Понятно. Забудем. Вы сейчас позвоните Отари
Георгиевичу и скажете, чтобы он немедленно приехал
сюда вместе с экспертом. Слово «эксперт» запомните?
—	Что я, совсем стоеросовая? — обиделась Галя.
—	Возьмите ключ от моего номера, накройте стол,
шесть фужеров и бутылку шампанского. Фужеры тща¬
тельно протрите, до блеска, и, придерживая их салфет¬
кой, расставьте на столе. Скажите Отари Георгиевичу,
чтобы он ровно в одиннадцать тридцать позвонил мне
в номер. Все запомнили? — Гуров взглянул на часы,
было без пятнадцати одиннадцать.
Он боялся, что кто-нибудь из мужчин в номер к не¬
му не пойдет, но все согласились с радостью, ресторан
изрядно надоел, а легенда Гурова звучала естественно.
Гуров сказал, что сегодня у жены день рождения, он
послал телеграмму, звонил днем и поздравлял. Но
супруга в шутку ли, всерьез, неизвестно, заверила: мол,
проверит его поведение и позвонит в половине двенад¬
цатого в номер. Давайте, друзья, выпьем за здоровье
именинницы, и мужчины прокричат в трубку троекрат¬
ное «ура».
Шампанское разлили, все приготовились, Майя не
удержалась и спросила:
—	Лева, можно я одна крикну?
—	Можно,— отшутился Гуров.— Но уж лучше ты в
меня выстрели.
—	Эх, был бы пистолет,— вздохнула Майя.
—	У Льва Ивановича наверняка имеется,— сказал
Толик.
—	В Москве, в сейфе.— Гуров взглянул на часы и
подошел к телефону, поднял трубку, прервав первый
звонок:—Дорогая, я стою по стойке «смирно», рядом
три мушкетера, они пьют за тебя!
Приветствие прозвучало дружно, но разноголосо.
Артеменко поставил бокал, протянул руку:
—	Как зовут супругу? Дайте, я скажу ей несколько
слов.
Гурова выручила Майя, она тоже рванулась к теле¬
фону:
—	Ия скажу!
150

Гуров зажал трубку ладонью, прошептал:
—	Целую, жди,— и разъединился.
—	Трус! — заявила А^айя.— Все вы одинаковые! Во¬
лодя, проводи,— и пошла из номера.
Толик с Кружневым взглянули на Таню, многозна¬
чительно переглянулись и тоже направились к выходу.
—	Молодые люди, ведите себя прилично.—Таня до¬
гнала мужчин, обернулась.— Лев Иванович, вы напра¬
шивались в провожатые, жду на улице.
Оставшись один, Гуров вырвал из блокнота листок,
разорвал на пять частей, написал имена, бросил в фу¬
жеры, свой убрал в туалет, чиркнул записку:	«Отари,
следователю не годятся приметы, может, заработают
пальчики?»
Когда он вышел из гостиницы, на улице его ждали
Таня и Толик Зинич.
—	Леня ушел,— сообщил Зинич,— спокойной ночи,
товарищ подполковник.
—	До свидания, товарищ Зинич,— в тон ему отве¬
тил Гуров.— Не забывайте нас.
Дождь прекратился, но лужи не высохли. Таня на¬
дела плащ, взяла Гурова под руку, и они пошли с на¬
бережной в сторону центра, который им предстояло пе¬
ресечь.
—	Лев Иванович, я вела себя несерьезно, но повин¬
ную голову меч не сечет? — Таня заглянула ему в ли¬
цо.— Я работаю в отделе майора Антадзе.
—	Интересно,— сказал Гуров, останавливаясь непо¬
далеку от фонарного столба.— В сумке у вас пистолет;
наверное, и удостоверение имеется?
—	Вы проверять станете?
—	Обязательно.
Гуров сердился на Таню, больше на себя, взял ми¬
лицейское удостоверение, внимательно изучил:
—	Увлекаетесь театром, старший лейтенант? Поче¬
му не представились раньше?
Таня смутилась, пошла рядом с Гуровым, не ре¬
шаясь взять его снова под руку.
—	Черт знает что.—Гуров поправил на Тане плащ
и, смягчая резкость своих слов, обнял девушку за пле¬
чи.— Себя ставите в идиотское положение, меня отвле¬
каете, мешаете работать.
—	Кто мог предположить? Я была в отпуске, сей¬
час меня отозвали. Увидела вас с Отари Георгиевичем
в аэропорту — я провожала подругу, а вы прилетели.
151

А в прошлом году я слушала вашу лекцию в Москве,
на курсах...
—	Понятно, Таня,— перебил Гуров.— Женское любо¬
пытство... Вы мне мешали, теперь будете помогать. За¬
чем вы носите оружие?
—	Вчера Отари Георгиевич сказал, чтобы я вошла в
компанию плотнее. Между прочим, он еще сказал...—
Таня остановилась на центральном проспекте.— Вам не
нужно меня провожать.
—	Ты что же, меня охраняешь?
—	С младшим по званию можно разговаривать на
«ты»? — Таня попыталась увести разговор в сторону от
опасной темы.
Гуров это, конечно, понял, обнял девушку крепче,
рассмеялся:
—	Я поговорю с майором. У него неправильное пред¬
ставление о гостеприимстве.
—	Не надо,— быстро сказала Таня.— Вы уедете, я
останусь.
—	Хорошо.— Гуров снова рассмеялся, вспоминая
свои предположения относительно Тани и ее роли в про¬
исходящем.
—	А вы меня принимали за проститутку?
Гуров не ответил, они долго шли молча, начали под¬
ниматься к дому Тани. Асфальт и фонари кончились,
идти по осклизлой темной тропинке стало трудно, Гу¬
ров пропустил девушку вперед.
—	У вас большая семья? — спросила Таня, останав¬
ливаясь у калитки.
—	Мама и папа работают за рубежом. Я живу с
женой и ее младшей сестрой, которая для меня и дочь,
и товарищ, и головная боль.
—	Такой человек, как вы, и называет родителей
папа и мама.— Таня повесила сумку на штакетник и
обняла Гурова.— Счастлив человек, который может
быть вашим товарищем и головной болыо.— Она при¬
жалась крепко сильным гибким телом, поцеловала в
губы и отстранилась.— Я влюблена в тебя, подпол¬
ковник.
—	Это приятно и больно,— ответил Гуров.
—	Понимаю. Считаете, пальцевые отпечатки могут
что-либо дать?
—	Черт его знает. Возможно.
г— Когда мне завтра появиться и как себя вести?
152

—	Утром зайди в отдел, положи пистолет в сейф.
В гостиницу приходи часам к двенадцати, найди Майю,
старайся проводить с ней как можно больше времени.
Интересуйся столичной жизнью, планами Майи в отно¬
шении ее замужества.
—	Как я отношусь к Льву Ивановичу?
—	Интересный мужик, но бесперспективный, женат,
слишком рационален, потому для курортного романа
не годится.
—	Как я реагирую на угон машины, катастрофу,
допросы и прочее?
—	Никак. Тебя это не интересует. Вот если бы Майя
могла тебе сосватать покровителя, такого, как Володя,
было бы здорово. Может, у Володи есть приятель? Мож¬
но и постарше, пусть не такой обаятельный. Если есть,
то тебе любопытно знать, как он выглядит, как одева¬
ется, его вкусы, привычки.
—	Понятно.— Таня скользнула в калитку и скрылась
за черными стволами деревьев.
Гуров спускался осторожно, боялся поскользнуться
и упасть. Тропинка, кое-где усыпанная мелким белым
камнем, вилась между заборами, из-за которых свеши¬
вались темные, еще голые ветки деревьев. «Надо было
надеть кроссовки, изгваздаю парадные туфли»,— думал
Гуров.
Звезды проглядывали сквозь редкие расползающие¬
ся облака, он поднял голову, в который раз подумал,
что над Черным морем звезды больше и ярче, чем над
Москвой, и поскользнулся. Сучковатая палка, которая
должна была размозжить ему затылок, скользнула по
волосам и плечу. Гуров покатился по острым камням,
прикрывая руками голову и ожидая нового удара, ког¬
да за спиной громыхнул пистолетный выстрел. Кто-то
перепрыгнул через Гурова и, срываясь на крутизне, по¬
несся вниз.
—	Не стрелять! — громко сказал Гуров, оперся ко¬
ленями об острые камни и поднялся.— Я жив-здоров, и
большое спасибо.
—	Я догоню его! — Таня, тяжело дыша, взмахнула
пистолетом.
—	Не догонишь! — Гуров отобрал у девушки писто¬
лет, поставил на предохранитель, сунул в карман
брюк.— Надо же такому случиться? Парадные брюки
и туфли французские, только купил. Болваны, а не
люди.
153

Он достал носовой платок, вытер ободранные ладо¬
ни, взглянул на Таню, каким-то образом успевшую пе¬
реодеться в тренировочный костюм.
—	Да, видик у меня, надо сказать, не героический.—
Он поднял с земли здоровенную палку, взмахнул.— Ты
его видела?
—	Невысокий, одет в темное.— Таня провела ла¬
донью по голове Гурова.— Кровь. Вы ранены.
—	Как и положено герою, отвечаю: пустяки, цара¬
пина. Где живет Зинич? Мы шли медленно. Он мог
успеть заскочить домой и переодеться?
—	Мог, но напавший был невысокого роста.
Они вышли на асфальт, при саете фонаря Гуров
оглядел грязные, порванные на колене брюки, покачал
головой, словно именно потеря штанов больше всего
его огорчала в данный момент.
—	Девочка, когда смотришь сверху вниз, любой че¬
ловек видится маленьким. Конечно, ботинки у него
сейчас тоже не начищены до зеркального блеска. Но
зачем ему возвращаться домой? Он может переноче¬
вать у приятеля или приятельницы.
—	Почему вы уперлись в Толика? Я его знаю с
детства, он парень нечистоплотный, но напасть сзади,
ударить по голове...
Гуров сел на грязную сырую скамейку, платком про¬
тер место рядом.
—	Садись. Ты спасла мне жизнь, я твой должник
до гробовой доски.
—	Что вы все шутите?
—	Человек в моем положении может либо шутить,
либо плакать. Артеменко в гору не полезет, палкой раз¬
махивать не будет, не его стиль. Да и бегать и пры¬
гать ему уже поздно. Палочка тяжеловата, Кружнев
мужик жилистый, сильный, но он бы выбрал камень
поувесистее. Длинная палка ему не по руке.
—	Толик трус,— сказала Таня,— поверьте в женскую
интуицию.
—	Жизнь прикажет, в угол загонит, трус в отчаян¬
ного парня переродится,— возразил Гуров и поднялся
со скамейки.— Я хочу принять душ и вздремнуть. Что
мне с тобой делать, снова провожать?
—	Ни в коем случае!
—	Конечно,— сказал Гуров и поплелся провожать
Таню.— Наш кошмарный убийца сейчас чистит обувь,
проклинает все на свете и решает, как завтра при
154

встрече не выдать себя. Интересно, что он думает по
поводу неожиданного выстрела?
На середине подъема Таня села на землю и сказала:
—	Я дальше не пойду, верните мое личное оружие
и отправляйтесь в гостиницу.
—	Старший лейтенант, ты забываешься,— пробор¬
мотал Гуров, продолжая идти вверх.— Ведь Толик
знает, где ты работаешь... Вы здесь все друг про друга
все знаете... Как же я такую интересную мысль в своем
мозгу не отыскал раньше?
Таня шла сзади и молчала. У калитки Гуров поце¬
ловал девушку в лоб, вернул пистолет и пошел обратно.
На полпути он обернулся — Тани видно не было.
Отари сидел в кресле гуровского номера и дремал,
увидев Леву, вскочил, забегал по комнате, принес из
ванной мокрое полотенце.
—	В тумбочке кофе и кипятильник, приготовь.—
Гуров стянул с себя мокрую грязную одежду и пошел
мыться.
Ссадина за ухом и плечо вспухли и болели,-Гуров
знал —через несколько часов станет еще хуже. Он
тщательно вымылся теплой водой с мылом, принял
контрастный душ, надел чистое белье и тренировочный
костюм, выпил приготовленный майором кофе, достал
из пиджака сигареты и закурил. Нельзя сказать, что¬
бы Гуров приучился курить, просто он время от времени
выкуривал сигарету. Отари молчал, смотрел огромными
черными глазами, гладил пятерней бритую голову и
терпеливо ждал.
—	Выдохни.— Гуров улыбнулся.—А то у тебя все
предохранители перегорят. Я, Отари, очень способный
сыщик, почти гениальный. Практически на пустом мес¬
те я заставил преступника сорваться.
Отари поднялся, провел ладонью по шее Гурова, на
ладони была кровь:
—	Это не пустое место, твоя голова, дорогой.
Гуров коротко рассказал о случившемся.
—	О твоем и Татьянином поведении поговорим поз¬
же.— Гуров налил себе вторую чашку кофе, взглянул
на часы.— Без пяти три. Отпечатки получились?
—	Исключительно. Кроме Артеменко. Эксперт уве¬
рен, что Артеменко вытер фужер умышленно. Утром я
пошлю отпечатки в прокуратуру. Почему ты думаешь,
что они могут сработать?
155

—	Не знаю. Так, на всякий случай,— ответил Гу¬
ров.— А Владимир Никитович хоть и работал следо¬
вателем, а наивен. Невиновный не уничтожает пальце¬
вые отпечатки, он о них не думает. На подоконнике
стоит бутылка из-под коньяка, я смотрел, на ней паль¬
цы Артеменко сохранились.
—	Ты не видел нападавшего, кто мог быть? — спро¬
сил Отари.
—	Полагаю, Зинич. Наверное, он уйдет в бега.—
Гуров закашлялся и погасил сигарету.— Инициативу
мы с тобой перехватили. Конечно, доказательств у нас
никаких...
Гурова прервал телефонный звонок.
—	Слушаю.
—	Здравствуй, Лева. Три часа ночи, а ты не спишь.—
Гуров узнал спокойный, немного ленивый голос своего
начальника полковника Орлова.
—	С добрым утром, Петр Николаевич. Я в загуле,
а вы все еще в кабинете? Срочно понадобилась кон¬
сультация профессионала?
—	Пока человек шутит — он жигет.
Гуров тронул кончиками пальцев вздувшуюся
шишку.
—	Как с погодой, Лева?
—	Великолепно.— Гуров прикрыл мембрану ладо¬
нью, подмигнул Отари: — Начальство.— И уже в труб¬
ку продолжал: — Петр Николаевич, пропусти двадцать
страниц текста, объясни, чего тебе не спится?
—	На тебя пришла анонимка. И не мне, не Тури-
лину, а в кадры. Константина Константиновича вчера
вечером не было, я сначала хотел переговорить с ним,
потом позвонить тебе, да не спится. Куда ты там вля¬
пался?
—	И что нового обо мне сообщили?
—	Взял десять тысяч.
—	И десять бы не помешали, но уверен, что дадут
и сто! — рассмеялся Гуров.
—	Тебе сколько лет? — вспылил Орлов.— Ты что,
все еще Лева из Могилева? Жена Цезаря должна быть
вне подозрений! Ты куда лезешь?
—	В цвет, полковник, иначе бы не тратили денег на
телеграмму. Из какого отделения отправили?
—	Мальчишка! Ты понимаешь, что эта телеграмма
будет храниться в твоем личном деле вечно?
156

—	Ничего, скоро следователь приобщит ее к уго¬
ловному делу.— Гуров начинал сердиться, подумал, ре¬
шил высказаться: — Петр Николаевич, времена изме¬
нились.
—	Дурак и мальчишка,— перебил Орлов — Утром
доложу генералу, он решит. А ты собирай вещички, до
одиннадцати из номера не выходи.
—	Из какого отделения отправлена телеграмма? —
повторил свой вопрос Гуров.
—	Она что, у меня под подушкой лежит? Спокойной
ночи! Если в одиннадцать не будешь у телефона, я тебе
не завидую!
—	Угрозами, Петр Николаевич... — начал было Гу¬
ров, но услышал гудки и положил трубку.
—	Твой генерал очень умный,— сказал Отари.— Он
поймет правильно.
—	Ни один генерал, Отари, даже сверхумный, не хо¬
чет лишних забот.
— Это точно.— Отари кивнул.— С чего начнем
утром?
—	Я буду спать, ты отправишь дактокарты в про¬
куратуру и найдешь человека с зонтом. Ничего не знаю
и слушать не хочу! Ты его найдешь, потому что он
здесь и нам необходим.
На всех фронтах
Выяснив, что за Толиком Зиничем наблюдают, Юрий
Петрович, переполненный негодованием и жалостью к
себе, некоторое время находился в прострации. Он
обладал кое-какими недостатками, но был умен неза¬
урядно, осторожен и расчетлив. Он понимал, что опе¬
рация, которую он проводит с Володей, Леней и деби¬
лом физкультурником, не более чем самодеятельность.
А что прикажете делать, если его, образно говоря, ком¬
позитора и дирижера, заставляют исполнять роль Яго
в драмкружке? Юрий Петрович никогда даже не по¬
мышлял об убийстве.
Однажды, много лет назад, судьба свела его с про¬
фессиональным убийцей. Мужчина средних лет, при¬
лично одетый, изъяснялся литературным языком, внеш¬
не не имел никакого отношения к теории Ломброзо.
Звали его незатейливо — Иван. Он ликвидировал бух¬
галтера известного Юрию Петровичу синдиката. Вскоре
157

после этого без приглашения и предварительной дого¬
воренности Иван явился к Юрию Петровичу и, демон¬
стрируя свою квалификацию, звонком не воспользовал¬
ся, вошел тихо и спокойно, словно дверь забыли за¬
переть. Юрий Петрович поначалу и испугался и расте¬
рялся. Иван неторопливо снял плащ, поздоровался,
передал привет от общего знакомого и заверил, что без
крайней необходимости оружия с собой не носит и к
хозяину испытывает глубочайшее уважение.
Разобравшись в ситуации, Юрий Петрович воспри¬
нял визит философски: пришел человек, за дверь сразу
не выставишь, придется потерпеть. Он открыл бар, же¬
стом предложил гостю угощаться и сел в кресло. Иван
церемонно поклонился, налил в стакан немного коньяку,
сел рядом.
—	Профессии у нас разные,— начал Иван и повел
беседу культурно, явно пытаясь произвести впечатле¬
ние.— Мы оба медики, лечим общество от ожирения,
вы, так сказать, терапевт, я—хирург. Так что делать?
Иной раз требуется отрезать, даже отпилить, порой и
оторвать...
Медленно прихлебывая коньяк, Иван говорил долго,
витиевато, приводил примеры из хирургической прак¬
тики, заверял, что фирма гарантирует качество и абсо¬
лютное молчание.
«Я тебе верю,— думал Юрий Петрович и согласно
кивал.— Когда тебя возьмут и пообещают сохранить
жизнь, ты расскажешь то, чего даже и не знаешь».
Когда Иван замолчал и поставил пустой стакан на
инкрустированный столик, Юрий Петрович сказал:
—	Выслушал все с большим вниманием и интере¬
сом и ничего не понял. Вас кто-то разыграл, уважае¬
мый, я человек далекий от медицины.
—	Ясно.— Иван поднялся, глухим, без всякой инто¬
нации, голосом произнес: — Возьми ручку и запиши.
Юрий Петрович не понял и замешкался, но, увидев,
как у гостя скривились в улыбке губы, а глаза — белые,
без зрачков, пустые — смотрят на него и не видят, по¬
чувствовал, что до небытия всего один шаг, открыл
блокнот и схватил ручку. Иван продиктовал номер те¬
лефона.
—	Сегодня не знаешь, как карта ляжет завтра. На¬
думаешь— позвонишь и назовешь себя. На прощанье
подкинь штучку. Ехал к тебе, на такси потратился.
158

Юрий Петрович знал, что штука означает тысячу,
и благодарил судьбу, что деньги у него в доме были,
большей частью он держал в кармане всего пятьсот —
шестьсот рублей на мелкие расходы. Он достал пачку
десяток в банковской упаковке, Иван сунул деньги в
карман и молча пошел к выходу. Надев плащ, он задер¬
жался у двери и, не оборачиваясь, сказал:
—	Ты мне понравился. Звони.
Единственный раз Юрий Петрович общался с насто¬
ящим уголовником, себя и товарищей по подпольному
бизнесу он таковыми не считал, они были солидные,
деловые люди. Тогда, много лет назад, он страшно рас¬
сердился, пытался выяснить, кто навел Ивана, но со¬
ратники открещивались. Через два года грошовая ла¬
вочка, где Иван убрал бухгалтера, сгорела дотла, всех
пересажали, но убийцу, как слышал Лебедев, не нашли.
Когда явился посланец от Южанина и Юрию Пет¬
ровичу передали совершенно непристойную просьбу, он
сразу вспомнил своего давнишнего гостя, отыскал те¬
лефон, позвонил, но какая-то женщина раздраженно
ответила, что живет в квартире сто лет и ни о каком
Иване сроду не слышала. «Эх, знать бы, где упадешь,
соломки бы подстелил»,— сетовал деловой человек. Пе¬
редал бы сейчас Ивану деньги, объяснил задачу и жил
бы спокойно. Так нет, осторожничал, брезговал, можно
сказать, теперь самому приходится велосипед изобре¬
тать и порох придумывать.
Все это вспоминал Юрий Петрович, попивая чай с
медом, жалея себя, кляня несправедливость, слепую
судьбу-злодейку. Кружка была большая, но чай и вре¬
мя, отпущенное на пустую философию, кончились. Он
собрал чемоданчик, оставил записку хозяину,— деньги
были уплачены вперед — и с квартиры съехал. Взяв в
камере хранения большой из натуральной кожи чемо¬
дан, Юрий Петрович без парика, очков и зонтика, со
смытой с кисти татуировкой, одетый, как человек, при¬
бывший из столицы, где занимает солидный пост, явил¬
ся в гостиницу и предъявил подлинный паспорт.
Он принял душ, чисто выбрился, протер лицо фран¬
цузским одеколоном. «Теперь,— думал он,— если Толи¬
ка Зинича и возьмут, то искать начнут старого поношен¬
ного уголовника, а отнюдь не респектабельного моло¬
дящегося чиновника, который приехал из Москвы лишь
сегодня». Администратору, которой он преподнес ко¬
робку дорогих конфет и передал привет от Зинаиды Ва¬
159

сильевны из «Космоса», Юрий Петрович вскользь со¬
общил, что приехал поездом, а не прилетел. В общем,
он не опасался, что уголовный розыск может выйти на
его след, и занялся решением неотложных дел.
Володя Артеменко, как Юрий Петрович и ожидал,
выслушал его молча, заверив, что серьезно подумает.
«Ловчит,— понял старый бизнесмен,— тянет время, ищет
лазейку». Он умышленно сказал Артеменко, что кон¬
кретные инструкции поступят позже. Пусть человек об¬
думает происходящее, поймет безвыходность своего по¬
ложения.
Юрий Петрович так привык лгать и лицемерить, что
органически не умел говорить правду, обманывая всех,
в том числе себя первого. К убийству он был готов
давным-давно, и вся операция в гостинице «Примор¬
ская» уже продумана до мельчайших деталей. Еще лет
десять назад через одного шустрого дипломата, сегодня
он работает в фирме «Заря», Юрий Петрович приобрел
пять капсул с ядом. Как он называется, тем более
химический состав яда, Юрия Петровича совершенно
не интересовало. Получив заверение, что на Западе
фуфло не изготовляют, не Одесса, и одна капля уби¬
вает быка, он заплатил деньги и коробку с ампулами
убрал. Однажды, пожертвовав одной ампулой, он про¬
верил яд на собаке. Проглотив брошенный ему кусок
колбасы, пес моментально издох. Штука отменная, ре¬
шил Юрий Петрович, только слишком быстрая, исполь¬
зовать следует с большой осторожностью.
Он позаботился буквально обо всем. Сначала обра¬
ботал Артеменко, разъяснил, что если следствие неиз¬
вестного физкультурника найдет, то выйдет персональ¬
но на него. Володя долго упирался, но в конце концов
капсулу взял и сказал, что если Петрович сумеет соз¬
дать ситуацию, при которой физкультурник сам найдет
Артеменко, сам пойдет на сближение, то тогда видно
будет, возможно, и представится удобный случай.
С Леней Кружневым все произошло значительно
проще. Он подбросил на ладони прозрачную капсулу,
заверил, что все будет в порядке, и полетел к Черному
морю. Договорились, что Леня сам познакомится с
Артеменко, но решающего шага без команды Юрия
Петровича предпринимать не станет.
Найти Толика Зинича, напугать прошлым и заста¬
вить его сблизиться с Артеменко и компанией тоже
большого труда не составляло.
160

Все было готово, когда произошла эта дурацкая
история с машиной. Какой-то идиот, либо Леня, либо
Володя, а может, и его девка, отвинтил гайки, другой
идиот попал в ловушку, и произошла катастрофа. Не
автомобильная, какое дело Юрию Петровичу до старой
«Волги» и пьяного чучмека,— произошло крушение его
гениального плана. В дополнение ко всему еще сыскарь
из МУРа объявился, нет ему другого места и времени
передохнуть от уголовщины. В эмвэдэвском санатории
надо отпуск проводить, лечить надорванное в бессмыс¬
ленной борьбе сердечко, проверять пульс, давление.
Вдали от начальства можно махнуть бутылочку, сбе¬
гать налево и вернуться обновленным к своему люби¬
мому труду, получать мизерную зарплату и радовать¬
ся, когда поймал карманника или другого дебила уго¬
ловника.
В общем, весь день Юрий Петрович пребывал в гне¬
ве и решал, как встретиться с Володей, который явно
сбоил и выходил из-под контроля. Необходимо парня
успокоить, снять мандраж и предложить конкретный
ход. Ясно, что, будь яд не мгновенного действия, Во¬
лодя уже угостил бы парня и не мучился угрызениями
совести. Артеменко боится оказаться рядом с трупом и
попасть в поле зрения милиции, и правильно боится.
Однако необходимо историю кончать. Володя и Толик
должны исчезнуть. В живых останется лишь псих Леня.
Замаранный в убийстве, он будет молчать как рыба. Ему
надо дать денег, но не единовременно, а определить со¬
держание: хоть Леня и законченный псих, а сообразит,
что лично заинтересован в здоровье Юрия Петровича.
Личная заинтересованность — великое дело, даже власть
предержащие и те в конце концов сообразили.
Спал он прекрасно, поднялся бодрым, жизнерадост¬
ным и тут же позвонил Зиничу.
—	Слушаю,— глухим, словно из преисподней, голо¬
сом откликнулся Толик.
— И прекрасно, мальчик,— сказал Юрий Петро¬
вич,— станешь слушаться, будешь жить на свободе
долго и красиво. Я говорю из Москвы...
—	И черт с тобой, старый хрен, я уматываю,— за¬
шептал Толик.— Тут совсем плохо стало, твой земляк
копает, мне ждать нечего.
—	У тебя здоровые инстинкты, мальчик, кому в зо¬
ну хочется? Ты будешь сидеть тихо, кушать и пить в
«Приморской», в той же компании, и получишь за это
6 Заказ 3692
161

деньги. Завтра в восемь утра я тебе позвоню, если те¬
лефон не ответит, отобью соответствующую телеграмму.
Пока в уголовном розыске товарищи зарплату получают,
мне самому тебя искать недосуг. Ты меня понял?
—	Ну? — прошептал Толик.
«— Не слышу?
*— Понял! Шучу я, нервы.
—	У всех нервы, будь здоров.— Юрий Петрович по¬
ложил трубку, тут же набрал номер Артеменко и, ког¬
да тот ответил, сказал коротко: — Володя, жду тебя в
одиннадцать у входа на Центральный рынок.
Ветер гнал тучи, торопился, словно извиняясь за
опоздание, выглянуло солнце, улыбалось ласково й
мягко. Люди высыпали из гостиниц, санаториев как по
команде и, еще не веря, блаженно улыбались, глядя
на небо. Большинство оделись празднично, ярко и, не¬
смотря на свежий ветерок и непросохшие лужи, легко,
совсем по-летнему. Лишь отдельные скептики с унылы¬
ми лицами не решились расстаться с плащами и зон¬
тиками. Молодежь в фирменных джинсах, в белых брю-
ка*, как в Рио, в кроссовках, исключительно долговя¬
зая, не разберешь, какого пола.
Пальмы, роняя тяжелые капли, поднимали листья
к солнцу, благодарили за тепло и заблаговременно моли¬
ли о пощаде, по многолетнему опыту зная, что дождь
плохо, но жара и пыль — еще хуже.
На набережной современные статуи воздевали к
небу облупившиеся гипсовые руки, призывая гнев на
головы своих создателей. Старинная скульптура была
равнодушна к капризам погоды: потемневшая бронза
позволяла людям понимающим любоваться своей пати¬
ной, а мрамор был равнодушен и холоден, его не вол¬
новала погода, мрамор пережил слишком многое.
Юрий Петрович тоже пережил достаточно, но хоро¬
шая погода его устраивала. Хотя он, как и легендарный
предок, «не любил большого скопления честных людей
в одном месте», тем не менее лучше затеряться в со¬
мнительной компании, чем наслаждаться опасным оди¬
ночеством. Он перекинул пиджак через руку, ослабил
узел галстука и прогуливался у «Приморской», поджи¬
дая своего лучшего ученика.
Юрий Петрович не проходил специальной подготов¬
ки и не был знаком с работой зарубежных спецслужб,
однако не желал встречаться с Володей, если послед¬
162

ний прибудет в сопровождении. За физкультурником
наблюдали, могут интересоваться и Артеменко.
Володя выщел из гостиницы, был, как всегда, эле¬
гантен: кремовые брюки, ботинки в тон, фирменная бе¬
лоснежная рубашка. Юрий Петрович смотрел на уче¬
ника с легкой завистью. Умен, осторожен, нежаден,
жить умеет; очень жаль, что ему придется умереть так
рано. Когда он, обогнув здание гостиницы, направился
к центру, Юрий Петрович следом не пошел, а внима¬
тельно присматривался к окружающим. Ему повезло, к
гостинице подъехало такси, высадило пассажиров. Юрий
Петрович сел в машину, обогнал Артеменко на несколь¬
ко кварталов, дал шоферу десятку и попросил подъ¬
ехать к рынку через час. Он не подошел к Володе ни
у входа, ни на самом рынке, приглядывался, выжидал,
лишь когда Артеменко, купив цветы, направился назад
к гостинице, Юрий Петрович пересек ему дорогу, сел
за столик открытого кафе и заказал мороженое.
Володя сел рядом, тоже заказал мороженое, мол¬
чал, разглядывал проходивших мимо женщин.
—	Наконец-то погода наладилась.— Юрий Петрович
отметил, что ученик осунулся, под глазами тени, паль¬
цы слегка дрожат.—Тебе надо позагорать, возраст про¬
ступает, пьешь наверняка.
Артеменко достал из заднего кармана фляжку, сде¬
лал несколько глотков.
—	Сердишься. Я же тебя не контролирую, помочь
хочу, потому и болтаюсь в городишке вторую неделю.
Кто машину испортил?
—	Раньше не знал, теперь думаю, что ты,“ ответил
Артеменко.— Сдается, я тебе больше мешаю, чем этот
придурок.
—	Ясное дело, я тебя в Москве не мог достать, на¬
до за тысячу с лишним верст вывезти. Ты из-за своей
девки по фазе двинулся. Не можешь сообразить, как
заставить Зинича лекарство принять не в гостинице, а
у себя дома, так и скажи. Спроси у старших, они тебе*
разумным советом помогут.
Гуров заснул, когда окно уже налилось полным све¬
том. В семь его разбудил телефонный звонок.
—	Нет,— сказал Отари.-^Люди работали вечер и
всю ночь, твой с зонтиком, видно, улетел; Зинич тоже
никуда не бегал, к восьми отправился в санаторий.
163

—	Собери ребят у себя дома, я через час приеду.—
Гуров сел, ему казалось, что за левым ухом прилепили
нечто постороннее и тяжелое, плечо ныло...
—	Ты мне не веришь?
Гуров услышал в голосе майора обиду и разо¬
злился:
—	Как оперативника я тебя мало знаю. То, что могу
сделать я* ты сделать не можешь.
—	Нехорошо говоришь.
—	Да, дорогой, я умру не от скромности. Ты втянул
меня в историю, так что терпи, собери людей, приготовь
мне кофе и жди.
Туров брился, глядя на себя в зеркало, пытался
представить, каким был пятнадцать лет назад. Тонень¬
кий, стеснительный, интеллигентный мальчик с огром¬
ными синими глазами. Хорошо, блондинистый, седину
почти не видно, глаза еще не выцвели, краснеть прак¬
тически разучился. «Что со мной? — рассуждал он.—
Совести меньше стало, а наглости прибавилось? Пере¬
родился в максималиста. Кратчайший путь к цели есть
прямая, укладывай рельсы, катись, и неважно, если раз¬
давил чье-то самолюбие. Ты стремишься совершить боль¬
шое добро, и маленькое зло тебе простят?» Он критико¬
вал себя, урезонивал и стыдил и не замечал, что не ста¬
новится добрее и снисходительнее, а добивается обрат¬
ного результата, наливается упрямством и злостью. По¬
чему Отари думает только о себе? Веришь — не веришь,
что за детские игры? Вот пока мы выясняем отношения,
прикончат человека, тогда и пофилософствуем всласть и
коньячку выпьем.
Гуров надел костюм, белую рубашку с галстуком:
для выполнения задуманного требовалось выглядеть па¬
радно, раздражать не только содержанием, но и внеш¬
ним видом. Чиновник из Москвы, заскорузлая душа,
чистенький, самовлюбленный.
Он вошел на веранду дома Отари, поздоровался кив¬
ком, руку хозяину пожал не глядя, занял место во главе
стола.
—	Прпшу садиться.— Гуров придвинул чашку кофе.
Семь оперативников, трое совсем мальчики, разно¬
голосо поздоровались. Отари, взглянул на Гурова удив¬
ленно, поглаживая голову, вздохнул и подумал, что
подполковник человек умный и опытный, но повел себя
неправильно, следовало с каждым за руку поздоро*
ваться.
164

Гуров молчал, лицо у него было надменное, уголки
губ брезгливо опустились, он допил кофе, вытер руки
белоснежным платком.
—	Работаем плохо, лениво, словно из-под палки.
Человека в вашей дыре найти не можете. В Москве,—
Гуров поднял палец,— находим! Мне ваш майор ночью
одну завиральную идею изложил.— Он наступил Отари
на ногу.— Я не верю, но пробуйте... Ваш начальник,—■
Гуров покосился на опешившего Отари,— думает, что че¬
ловек, которого вы разыскиваете, перекрасился, съехал
с частной квартиры и живет сейчас в гостинице.
Оперативники заговорили на непонятном языке, за¬
тем старший по возрасту сказал:
—	Может. Отари Георгиевич правильно думает.
—	Начальник всегда прав! — Гуров рассмеялся, кив¬
нул на пустую чашку: — Кофе, пожалуйста. Если вам
хочется своего начальника защитить, действуйте. Я не
верю, но не возражаю. Вчера около четырнадцати ча¬
сов в гостиницу — не «Интурист», но солидную гости¬
ницу,— поселился одинокий мужчина. Приметы: лет
шестидесяти, среднего роста, среднего телосложения,
одет хорошо. Москвич. Даю вам три часа, выполняйте.
Оперативники нерешительно поднялись, смотрели на
майора Антадзе.
—	Прошу, ребята,— сказал он, опасливо покосив¬
шись на Гурова,— я жду вас в кабинете.
—	Если все это не бред и вы человека найдете, на¬
блюдение не вести, только сообщить и вновь собраться
у товарища майора. Выполняйте!
—	Да, да.— Отари, провожая товарищей, спустился
с крыльца.
Гуров слушал незнакомую речь* снял пиджак и гал¬
стук, потер шею и плечо.
:— Очень злые ушли,— сказал Отари.— Ты очень
хитрый.
—	Все повторяем: человеческий фактор, личная за¬
интересованность. Людей подхлестывает не только лиш¬
ний рубль, но и злость, обида за товарищей, стремление
доказать плохому человеку, что он плохой.
—	Ой, Лева.— Отари покачал головой.— Обидел лю¬
дей, найдут не найдут, о тебе все равно плохо будут
думать.
—	Мне нужен главарь, организатор, остальное стер¬
плю,— сказал Гуров.— Вызови машину, мне нужно ско¬
рее вернуться в гостиницу.
165

Гуров лежал в своем номере, вытянувшись на спине,
запрокинув голову, и думал. «Мне в высшей степени на¬
плевать,— рассуждал он в полусне,— что обо мне ду¬
мают местные оперативники. Я заставил их расстарать¬
ся, доказать, что их любимый начальник очень умный, а
это и есть главное. Почему людей хорошо работать не¬
обходимо всегда заставлять, отчего не по доброй воле?
Человек не машина, кнопку нажал, и она поехала. Каж¬
дому необходима вера, убежденность, что твой труд не¬
обходим, иначе человек не работает, а служит, а порой и
того не делает, лишь изображает. Оперативника не пр<>
контролируешь, труд его не взвесишь и на штуки не пе¬
ресчитаешь. Ведь как они, замученные текучкой, беско¬
нечными кражами из гостиниц, драками, проезжими мо¬
шенниками, относятся к данному делу? Угнали машину,
угонщик разбился, ну и с плеч долой. А тут какой-то
приезжий из Москвы с их начальником встречается,
майор лицом потемнел, сам не свой ходит. Человека при¬
казали найти? Нужно этому визитеру, пусть сам ищет,
мы своими делами займемся, позже рапорт отпишем,
мрл, все проверено, мин нет».
Гуров самодовольно улыбнулся: ничего, голубчики,
сейчас носитесь как наскипидаренные. И все же, как
себя ни обманывай, неприятно, если тебя за глаза ве¬
личают сволочью. Ладно, стерпим. Вы мне человека
найдите, а славой сочтемся. Люди свои. «Интересно, за¬
щитит Отари меня или промолчит? Его обвиняю, что
слишком о себе печется, а сам о чем думаю? Делом
надо заниматься, делом».
В том, что Гуров разгадал маневр Юрия Петровича,
не было ничего удивительного, тем более сверхъестест¬
венного.
Никто из арестованных по громкому делу не мог об¬
ратиться за помощью к рядовому уголовнику. Это чело¬
век их круга, значит, головастый, осторожный и хитрый.
Видимо, его из тюрьмы за горло держат, и не выпол¬
нить просьбу, уехать он не может, вынужден остаться.
Наблюдение за Зиничем он засек, и на случай его аре¬
ста должен дислокацию сменить. Если начнут искать
задрипанного старикашку, проживающего на частной
квартире, нужно объявиться респектабельным, молодя¬
щимся и в гостинице.
В сознании Гурова кружился калейдоскоп не связан*
ных между собой фактов и событий. Так, образ разыс*
киваемого никак не сочетался с отвернутыми гайками
166

и ночным нападением. В обоих случаях действовал ди¬
летант. Подпольные финансисты и цеховики лично та¬
кими делами не занимаются. «Если бы он нанял про¬
фессионалов, меня бы элементарно застрелили либо за¬
резали, и действовал бы не один, а как минимум двое.
Толик Зинич? Ну какой головастый человек обратится
за помощью к Толику? Он не может быть исполнителем.
Если не исполнитель, значит, жертва».
Гуров сел, сонливость пропала, он прошел к пись¬
менному столу, позвонил в отдел, когда Отари снял
трубку, сказал:
—	Немедленно арестуй Зинича.
—	Что? Ты не заболел, дорогой? Я не прокурор, Да
и за какие дела?
—	Извини, неточно выразился.— Гуров смутился,
действительно брякнул спросонья черт знает что.—За¬
держи его под любым предлогом и не отпускай.
В номер постучали, Гуров обернулся и увидел То¬
лика Зинича.
—	Здравствуйте, товарищ начальник!—Толик шу¬
товски поклонился.— Разрешите войти?
—	Хорошо, дорогая, я перезвоню.—Гуров положил
трубку.— Здравствуй, Толик. Ну-ка подойди, покажи
свои ладони. Меня гадать учили, дай потренируюсь.
Он осмотрел руки Зинича, который глядел на Гуро¬
ва, глупо улыбаясь. «Если шарахнул меня он, то мог
окарябаться, дубина была уж больно сучковатая»/—
думал Гуров. Ладони оказались гладкие, без единой
царапины.
—	Так, у меня к тебе дело, сиди в номере, не ры¬
пайся, скоро вернусь.—- Гуров вышел, запер дверь, ключ
положил в карман.
От дежурной по этажу позвонил Отари:
—	Он пришел ко мне, я запер его в номере. Что у
тебя?
Лебедев Юрий Петрович, поселился в гостинице
«Южная» вчера около пятнадцати часов, занимает двес¬
ти восемнадцатый номер, сейчас отсутствует.
—	Мне нужно время. Соскучился по Тане, не зна¬
ешь, где она? * Гуров видел, что дежурная с таким
вниманием читает журнал, что можно не сомневаться,
не пропускает ни одного его слова.— Позвоню.
Здание гостиницы «Приморская» представляло со¬
бой правильный четырехугольник, и Гуров зашагал по
его коридорам направо, чтобы через некоторое время
167

подойти к своему номеру слева. «В моем распоряжении
всего несколько часов,—думал он, перешагивая через
пылесос, который горничная установила посреди ков¬
ровой дорожки.— Постояльца гостиницы «Южная» вре¬
менно забыть. Быстро думать, быстро.
Зинич не может быть помощником человека умного.
Почему между ним и Лебедевым существует контакт?
Зинич работал в загородной резиденции, мог что-то ви¬
деть. Он через меня познакомился с Майей и Арте¬
менко. Это была его инициатива, знакомства с ним. ни¬
кто не искал. Испортил машину и напал на меня диле¬
тант. Скорее всего, это один и тот же человек. Арте¬
менко не подходит, Лебедев, если он тот, кого я ищу,
глупостями заниматься не станет. В случае с машиной
алиби Кружнева сомнений не вызывает. Если я рас¬
суждаю правильно, Кружнев из действующих лиц
исключается. Но он здесь, и в случайное совпадение не
верится».
Гуров подошел к своему номеру, открыл дверь и
громко сказал:
—	Толик, у меня к тебе есть вопрос.
Никто не ответил, Гуров вышел на балкон.
—	Лев Иванович!
У гостиницы стояли Артеменко, Майя, Таня, Круж¬
нев и Зинич, который махал рукой и рассказывал ком¬
пании что-то забавное, так как все смотрели на Гурова
и смеялись.
—	Иду! — Он вернулся в номер и снова позвонил в
отдел.— Отари, за Лебедевым наблюдения не вести.
Срочно найди горничную Екатерину Иванову. Лично,
сам, никому не перепоручай, выясни, как у нее со сном,
Конкретно: как она спала в ночь угона машины и где
она провела сегодняшнюю ночь.
Отари ликовал, его ребята за два-три часа не толь¬
ко нашли приезжего, но и установили, что он в городе
уже давно, выяснили, где Лебедев жил раньше, в каком
кафе завтракал и обедал. И квартиру он снимал под
другим именем, и одевался совсем иначе, носил парик
и очки, ходил, опираясь на тяжелую палку. Отари был
тщеславен, но не чрезмерно, чужие успехи никогда себе
не приписывал. Однако сейчас у него как-то выпало из
сознания, что не он, майор Антадзе, высказал предпо¬
ложение, что Лебедев существует. Не Антадзе* а Гуров
настоял на розыске неизвестного, и в гостинице нашли
Лебедева по указанию Гурова, и кафе, где Лебедев ел
168

и пил, обнаружили по подсказке подполковника, а на
старую квартиру и прошлое обличье Лебедева вышли
именно через кафе.
Когда первая волна ликования прошла, Отари начал
прикидывать, а что конкретно они имеют против этого
загадочного человека. Ничего существенного и несу-
щественного тоже ничего. Снимал квартиру под чужим
именем, так документов фальшивых не предъявлял,
сказал, что он Иван Иванович Иванов. Шутка. И по¬
пробуй доказать обратное. Парик, палка, ношеный кос¬
тюм? И что? От парика откажется, мол, причесывался
по-другому, не задавайте идиотских вопросов. Болела
спина, ходил с палкой, выздоровел, палку бросил.
—	Орех, в котором нет ядра, пустой орех,— сказал
майор, хмуро глядя на своих товарищей.
Оперативники принесли свои рапорты, словно удач¬
ливые охотники добычу. Хвастались друг перед другом,
делили. Когда выяснилось, что вроде и стреляли метко,,
а ни мяса, ни шкуры не добыли, горячка прошла, все
притихли. Три раза звонил Гуров, Отари хотел разде¬
лить с товарищем радость, посоветоваться, но подпол¬
ковник говорил коротко, непонятно, когда майор сооб¬
щил об успехе, Гуров не поздравил, положил трубку.
Зинича арестовать? За что? Таня ему срочно потре¬
бовалась. Зачем? И немедленно, лично узнать, как спит
горничная. Может, выяснить, как она кушает и сколь¬
ко раз в уборную ходит? Зачем сразу трубку бросать??
Почему не говорит, как мужчина, спокойно и обстоя¬
тельно? За Лебедевым наблюдение не вести. Не верит
он нам, снова не верит. Все ему сделали, абсолютно,
как боги работали! А он не верит!
—	Доброе утро, товарищ майор! Разрешите? — в
кабинет вошел дежурный по отделу.—* Телефонограмма
из республиканской прокуратуры. И какое-то письмо
вам, лично.
—	Давайте.— Отари расписался в получении теле¬
фонограммы, дежурного офицера отпустил, письмо по¬
ложил в сторону.
«Пальцевые отпечатки, принадлежащие Артеменко
Владимиру Никитовичу, присланные вами в наш
адрес, являются серьезной уликой. Артеменко задер¬
жать, срочно этапировать в прокуратуру республики.
Старший следователь по особо важным делам...»
Наконец-то Отари вскочил, пробежался по кабине¬
ту. Молодец Гуров, умница, мы победили, теперь дело
169

пойдет. Отари рассеянно взял конверт, на котором бы¬
ло написано:	«Майору Антадзе. Лично». Почтовый
штемпель на конверте отсутствовал, значит, принесли
лично. Он прочитал письмо мельком, сначала ничего не
понял, перечитал раз, другой и опустился в кресло. Он
работал в милиции давно и знал: подобные угрозы пус¬
тыми не бывают. Вот почему Гиви тогда вдруг здоровьем
отца и деда интересовался...
Отари убрал письмо в карман, равнодушно, словно
о постороннем, подумал, что это — конец. Его, майора
милиции, берут за горло. Оно конечно, сын за отца не
отвечает, но все-таки... все-таки...
Гуров выходил из номера, когда зазвонил телефон.
—	Я просил тебя до одиннадцати из номера не вы¬
ходить,— не поздоровавшись, сказал Орлов.— Что с то¬
бой, Лева? Я звонил тебе из кабинета Турилина. Ты не
ответил, безобразие.	*
Гуров забыл, напрочь забыл, что должен звонить
начальник. Не может Такого быть, однако случилось.
Оправдываться глупо и бессмысленно, решил Гуров, и
сухо ответил:
—	Виноват, товарищ полковник. Обстоятельства. Не
знаю, как вела себя жена Цезаря, но подполковник
Гуров должен быть вне подозрений, он это заслужил.
Они работали вместе более десяти лет, отношения
складывались непросто, с годами переросли в дружбу,
и то, что Лева назвал Петра Николаевича по званию,
кольнуло Орлова. Утром, когда он докладывал историю
с анонимкой генералу Турилину, тот заразительно рас¬
смеялся:
—	Гордись, Петр Николаевич, хорошего офицера
воспитал. Лева, конечно, немного авантюрист, но чест¬
нейший парень и настоящий розыскник.
—	Я о Гурове забочусь,— не сдавался Орлов.— Лич¬
ное дело себе испачкает...
—	Без сучка и задоринки личные дела только у
карьеристов, людей холодных, с рыбьей кровью. Гово¬
ришь, сидит в номере и ждет звонка? Ну-ка соедини
меня с ним.
Орлов позвонил, но Гуров не ответил. Генерал не
рассердился, взглянул озабоченно:
■— Там это грязное-дело. Может, Гуров случайно
залез?
170

—	Случайно можно на дороге в коровью лепешку
вляпаться! — горячился Орлов.— Вы же сами говорите,
Гуров розыскник божьей милостью. Я ему приказал
отдыхать, врачи им недовольны...
—	Верно говоришь,— перебил генерал.—* Ты не о
личном деле, о здоровье друга беспокойся, дозвонись
и реши: может, стоит к нему вылететь.
Орлов звонил Гурову каждые полчаса, наконец со¬
единился, а Лева не оценил, начал хамить.
—	Товарищ подполковник,— чуть растягивая слова,
волнуясь и потому еще более лениво, чем обычно, за¬
говорил Орлов.— Подумай, может, тебе не очень поме¬
шает полковник Орлов? Я бы к вечеру появился.
—	Петр Николаевич! — Гуров откашлялся.— Спаси¬
бо. К вечеру все так или иначе кончится. Да, если бы
ты был здесь,— он чуть улыбнулся, прикрыл глаза,—
мы бы с тобой их в целлофан завернули, розовой лен¬
точкой перевязали и отнесли на стол прокуратуры.
—	Тебе виднее,—-Орлов чуть было не сказал: мол,
береги себя, но лишь хмыкнул, удивляясь собственной
сентиментальности.— Ладно, звони.
—	Слушаюсь! — гаркнул Гуров, положил трубку и
выскочил из номера.
Компания поджидала его у гостиницы. Все, кроме
Кружнева, улыбались. Гуров взглянул на свой балкон
и понял, что перебраться с него на открытую веранду
ресторана не составляло никакого труда.
—	Лев Иванович,— сказал Артеменко,— использу¬
ешь служебное положение, арестовываешь соперников.
—	Ох, Владимир Никитович, кто о чем, а вы все о
женщинах,—отшутился Гуров.—Мы с Таней прошлой
ночью отношения выяснили, и она мне даровала сво¬
боду.
—	Сначала подвесила тебе дулю за левое ухо.—
Кружнев указал пальцем.— Правильно сделала, чтобы
руки не распускал.
—	Ну-ка, похвастайся! — Артеменко взял Гурова
за плечи, повернул.— Ничего, раны украшают воинов,—*
и рассмеялся.
«Дорогой, ты совершил последнюю ошибку, теперь
я тебя быстро спеленаю»,— подумал Гуров и хлопнул
Артеменко по плечу.
Беззаботно перешучиваясь, они шли по набережной
вдоль моря, решая наболевший вопрос, где обедать, и
клялись, что в ресторан гостиницы не пойдут никогда,
171

Даже Кружнев томно улыбался, восхищаясь своей на¬
ходчивостью, тем, как он сумел подколоть самоуверен¬
ного милиционера.
Никто на земле, кроме человека, не обладает чувст¬
вом юмора, но уж по умению лгать и притворяться он
даст всем сто очков вперед. Шесть человек шутили,
смеялись, болтали безалаберную чушь, и ни один не
проболтался, не сказал, о чем думает. Поистине при¬
рода создала совершенно уникальное произведение.
Майя думала о том, что жить дальше так нельзя, и
не потому, что торговать красивым телом и бессмертной
душой безнравственно и стыдно, просто однообразие и
скука заели. «Володьку увольняю, точнее, отправ¬
ляю в глубокий запас. Никто еще от работы не умирал,
и я не подохну. Не возьмут тренером, начну действи¬
тельно работать инструктором, поступлю в инфизкульт
на заочный. Одета, обута, здоровье — слава Богу, вы¬
беру мужика попроще, рожу сына». Она даже в глуби¬
не души не признавалась, что большеротая Верка своим
появлением на экране, простым бабьим счастьем будто
перебила Майе хребет. «На стадионе не была тысячу
лет,— думала она,— как там мои подружки-старушки?
Как живут, чем занимаются, о чем болтают? К отцу с
матерыо надо заглянуть, не по-людски живу. Сегодня
прощальная гастроль, завтра улетаю...»
Танины мысли были короче и проще. Как убедить
подполковника, что он ошибается, Толик никогда не
нападает в темноте и сзади, не ударит человека по за¬
тылку. Все мужики, и знаменитый сыщик не исключе¬
ние, самоуверенные и самовлюбленные повелители. Он
решил, он сказал, значит, тут и истина в последней
инстанции. Артеменко ему не подходит, бегать и пры¬
гать, видите ли, он староват и стиль не его. Старый ко¬
зел еще молодому фору даст. И он явный финансист
н единственный из всех может иметь отношение к мил¬
лионным делам. И шишку на голове подполковника
разглядывал с таким фальшивым интересом, только
мужик мужика столь наивно может обманывать. Им бы
у нас учиться и учиться, а они поучают.
Майор с подполковником заумью страдают, женщин
следует слушать, они вас рожают, и всю жизнь умнее.
А этот, Таня взглянула на улыбающегося Гурова, весь
из себя гордый и высоконравственный, ночью в лоб по¬
целовал, будто покойницу. Так ему и поверили, что
кроме жены все остальные бабы для него лишь друзья-
172

товарищи. «Ох, нехорошо думаю,— Таня через силу
улыбнулась,— бабские у меня мысли, стыдно. И ничего
стыдного нет, нравится человек, что поделать?»
Когда Зинич разговаривал с чертом из подземелья,
так Толик называл про себя Юрия Петровича, то пу¬
гался. Ворошить связанные с «заповедником» старые
дела совершенно ни к чему, кроме девки-психопатки
многое может выплыть. Молодой Толик был, неопыт¬
ный, только следователь таких слов и не знает, поинте¬
ресуется лишь: совершеннолетний или нет. И точка.
Тоже закон придумали: ум человека годами измерять.
Один сопли еще не подобрал, уже все соображает, дру¬
гому жизнь плешь уже проест, а он внуков учит, что
надо всегда говорить правду и жить гордо.
Сейчас Толику вроде бы бояться нечего, запер его
в номере московский сыщик, так это шуточки. Когда у
него будет что серьезное, Толика в другом месте запрут,
где балконов нет, а на окнах железные намордники. По¬
скорее бы они все разъехались, а он своими дамами за¬
нялся. Противно, конечно, и не больно денежно, однако
безопасно.
Кружнев шел чуть в стороне от компании, а погля¬
дывал на всех с чувством превосходства и размышлял
о смысле бытия. «Ну к чему мне убивать этого приби¬
того молью донжуана? Благодетеля я и так за горло
возьму, за ним грехов на полный круг ада хватит. Меня
на сегодняшний день в рай не пустят, а я и не рвусь,
там скучно. Володьку Артеменко жизнь, как и меня,
видно, не баловала, седой совсем, подсасывает втихую,
словно грудняк соску. Можно вечером к нему в номер
войти и в бутылку, что стоит у него на полочке в туа¬
лете, капнуть. Володя либо перед сном глотнет, либо
утром во время бритья. А я при чем? У меня всегда
стопроцентное алиби».
Кружнев взглянул на Гурова с ненавистью, вот уж
кого прибрать следует, тоже мне, супермен-победитель,
ни горя у него, ни забот.
Он вынул из кармана ватный шарик, в котором бы¬
ла спрятана капсула с ядом, осторожно подбросил.
Чего стоит жизнь? И вспомнились слова известной пес¬
ни, которую пел в кинофильме Олег Даль: «Есть толь¬
ко миг между прошлым и будущим...»
Артеменко шел между Майей и Таней, поддерживая
светский разговор, и вспоминал свою встречу с Юрием
Петровичем.
173

—	Держи, недоумок,— шеф протянул через стол
стограммовый шкалик коньяку,— &рось после ужина
парню в карман. Вечером не заметит, утром найдет,
думаешь, он с похмелья вспомнит, как у него шкалик
оказался? Платком его протри, Володя. Достаточно
того, что ты в одном месте свою визитную карточку
оставил. Я такие дела проворачиваю, ты один пустяк
сделать не можешь, хочешь все иметь и ничем не рис¬
ковать.
Артеменко молча взял шкалик, завернул в платок,
убрал в карман.
“ Люблю я тебя,— Юрий Петрович вздохнул,— а
может быть, просто привык. Так мы свои привычки лю¬
бим больше всего на свете. Ты смотри по ошибке сам
не хлебни, отдашь Богу душу раньше времени.
Артеменко понять последней фразы не мог, и Юрий
Петрович рассмеялся:
•— Я пошел. Хвоста за тобой нет, я уверен, что ми¬
лицейский дружок твой Володю Артеменко ни в чем
не подозревает, действуй спокойно. Да, капсулу, что
у тебя осталась, в туалет выброси. Яд хранить опасно,
не убьет сегодня, обязательно убьет завтра.
Артеменко не знал, что капсулы с ядом у него уже
второй день нет.
Артеменко рассказывал девушкам давно забытый
анекдот и нащупывал в кармане шкалик: как бы его
вместе с платком не вытряхнуть. Толик шел чуть впе¬
реди, ни куртки, ни пиджака он не носил, брюки в об¬
тяжку, в задний карман шкалик не сунешь. Хорошо Пет¬
ровичу у пульта дистанционного управления сидеть и
командовать.
—	Володя! — Майя сжала ему локоть.— Когда рас¬
сказываешь анекдот, полагается не хмуриться, а сме¬
яться.
«Я зарвался,— рассуждал тем временем подполков¬
ник Гуров.— Плоские шутки до добра не доводят, и я
уверовал в свою гениальность. Орлов предложил по¬
мощь, значит, ему присоветовал Константин Констан¬
тинович. Два таких аса рекомендуют одно, а Лева Гуров
решает иначе. Самонадеянный хвастун, совсем необя¬
зательно развязка наступит сегодня вечером, кроме
тебя, никто не спешит. Петр Николаевич прилетел бы
вечером, и за ночь мы бы все обмозговали. Сейчас на¬
до одновременно и охранять Зинича, и встретиться с
постояльцем гостиницы «Южная». А с ним беседовать
174

придется не час и не два, «поплыть» он может только
в кабинете следователя прокуратуры, на имеющихся
фактах опытного человека не взять. И я не справлюсь,
точно не справлюсь, необходимо звонить в Москву, про¬
сить помощи. А сейчас — отменить выездной обед и
вернуть всех в гостиницу».
Гуров догнал Толика Зинича и негромко, четко выго¬
варивая слова, заговорил:
—	Толик, мы нашли твоего пожилого приятеля, ко¬
торый тебя бросил. Не крути головой и закрой pot.
Если тебя умный человек в номере запер, надо сидеть
и терпеливо ждать, пока выпустят.
—	Товарищ начальник,— пробормотал Толик,— Лев
Иванович, я думал...
—	Не надо было,— перебил Гуров.—Я сейчас от
тебя отойду, через несколько минут ты скажешь, Что
возвращаешься в гостиницу. Не объясняй почему, надо,
и все, точка. Вся компания тоже вернется. И ты весь
оставшийся день будешь ходить за мной как привязан*
ный.
—	А если все не вернутся? — Толик икнул.
—	Вернутся.— Гуров остановился, подождал Арте¬
менко и девушек.— Друзья, надо торопиться на пляж,
хоть немножко загореть.
Таня чуть кивнула, Артеменко безразлично пожал
плечами, окликнул Кружнева:
—	Леня, ты что, словно принц датский, в уединении
решаешь надоевший всем вопрос?
—	Я уже решил,— ответил Кружнев.
Каждый в этой веселой и беззаботной компании при¬
нял решение, что он будет сегодня делать и чего не
будет. Ошибался даже профессиональный сыщик, чего
же ждать от остальных?
Последний вечер
«Я свое возвращение подготовил, Таня последует за
мной. Как только Зинич повернет, за ним бросится и
преступник»,— рассуждал Гуров.
' Так все и произошло. Поднимаясь по лестнице гос¬
тиницы, Майя сказала:
—	Толик, зайди, ты мне нужен.
—	Сей минут, госпожа,— ответил Толик и побрел за
подполковником.
175

Гуров пропустил его в номер, запер дверь.
—	Садись и рассказывай, времени выслушивать
вранье у меня нет. Когда, где к тебе подошел невысо¬
кий плотный мужчина лет шестидесяти, чем тебе при¬
грозил, что от тебя потребовал? Выкладывай, Зинич,
быстро.
■— Какой мужчина? — На Толика опять напала
икота.
—	Я ни разу в жизни не ударил допрашиваемого.—
Гуров угрожающе двинулся на Зинича.—Мы не в слу¬
жебном кабинете, сейчас не допрос, дружеская беседа.
—	Прокурор! — прошептал Толик, втягивая голову в
мощные плечи.
1— Будет прокурор, обязательно! Говори!
—	Все, все, гражданин начальник, я ни в чем не ви¬
новат. Девка выбросилась из окна сама.
—	Я задал тебе вопросы, отвечай по порядку.
—	Понял, сейчас, вот только соберусь с мыслями и
все расскажу.
Зазвонил телефон. Гуров снял трубку, сказал:
—	Слушаю.
—	Артеменко говорит. Лев Иванович, вызовите ми¬
лицию и срочно приходите в триста шестнадцатый.
Гуров положил на стол блокнот и шариковую ручку:
—	Сиди и пиши! Из номера выберешься — посажу в
изолятор!
Дверь номера, в котором жила Майя, была приот¬
крыта. Гуров вошел без стука.
Майя лежала на полу, запрокинув голову, оскалив¬
шись, смотрела в потолок. Подполковник Гуров покой¬
ников в своей жизни видел и проверять пульс у Майи
не стал.
Таня и Артеменко сидели в креслах, сложив руки на
коленях, будто примерные ученики. Из прокушенной
губы Тани стекала кровь, из широко открытых глаз
Артеменко бежали слезы.
—	Так и сидите,— устало сказал Гуров и позвонил
в отдел:—Товарищ майор, приезжайте, возьмите с со¬
бой группу и следователя прокуратуры.
«Не пистолет и уж, конечно, не нож, именно яд,—
думал Гуров, стараясь не смотреть на труп, на Таню и
Артеменко.— Я виноват, должен был предвидеть. По¬
чему девочка? —К Майе он относился без всякой сим¬
патии и уж девочкой-то ее никогда не называл. Не¬
сколько минут назад циничная, агрессивная, она лежа¬
176

ла сейчас, как все люди, совершенно беззащитная перед
смертью.— Почему девочка, кому она мешала, зачем?»
Гуров сжал пальцами виски, пытаясь максимально
сосредоточиться. Смерть Майи выбила его из реальной
жизни, разрушила задуманный им план действий. Не¬
обходимо быстро перестроиться, но для того, чтобы
схватить змею, надо хотя бы представлять, где у нее
голова, а где хвост.
Артеменко медленно поднялся и начал двигаться
вдоль стены, стараясь держаться от тела как можно
дальше.
—	Сядьте на место,—механически сказал Гуров.
—	Мне надо в свой номер.— Артеменко опустился
в кресло, удивляясь собственной наивности. Никуда его
не выпустят.
Можно попроситься в туалет, но подполковник обя¬
зательно выйдет за ним, и, кроме унизительной сцены,
ничего не получится. Надо сидеть смирно, если он нач¬
нет дергаться, только привлечет к себе внимание.
В коридоре раздались голоса, шаги, первым к стояв¬
шему в дверях Гурову подлетел Отари. Гуров дал воз¬
можность майору заглянуть в номер, обратился к сле¬
дователю прокур атуры г
—	Вот такие дела. Девушка, которая сидит в крес¬
ле,— офицер милиции, если вы разрешите, я ее заберу,
вы сможете допросить ее чуть позже.
Следователь прокуратуры, худощавый немолодой че¬
ловек в простом полотняном костюме, оглядел место
происшествия, повернулся к стоявшему за его спиной
врачу:
—	Начинайте.— Потом внимательно посмотрел на
Гурова: — Старшего лейтенанта я знаю. Если она вам
нужна...— Он пожал плечами.—А мне, Лев Иванович-,
вы ничего не хотите сказать? Вы, как мне успели сооб¬
щить, человек опытный.
—	Пожарник, в присутствии которого спалили дом,
должен заткнуться.— Гуров взглянул на Отари.— Где
Екатерина Иванова?
—	Дорогой, зачем нужна горничная? Сейчас до нее?
—	Товарищ майор! —Гуров сдержал себя, вздох¬
нул, повернулся к следователю.—Здесь яд, думаю, де¬
вочку убили по ошибке. Хотя и не поручусь. В номере
находится человек опасный. Не выпускайте его из поля
зрения, не разрешайте вынимать что-либо из карманов.
177

—	Хочу официально заявить,— Артеменко, за кото¬
рым Гуров продолжал следить неотрывно, подбежал к
дверям,— когда я вошел в номер, девушка уже была
мертва! У меня есть свидетель! Задерживать меня вы
не имеете никакого права.
—	Владимир Никитович, умерла женщина, которую
вы любили,— сказал Гуров.— Ведите себя достойно.
—	Я не могу, не могу здесь находиться! — Артемен¬
ко почувствовал, что нашел выход из положения. В дан¬
ной ситуации истерика не только допустима, но и естест¬
венна.— Хотите задерживать, задерживайте, приставьте
охрану, заприте меня в моем номере! Только не здесь,,
будьте людьми!
Следователь увидел, как Гуров отрицательно пока¬
чал головой, и сказал:
.— Я вас понимаю, однако порядок нарушить не мо¬
гу. Доктор, помогите товарищу.
Врач делал Артеменко укол, а Гуров жестом вызвал
Таню.
—	Отари, мне нужна машина. А сейчас пройдите оба
ко мне в номер.
Толик, не знавший о случившемся, сидел за столом
и сочинял. Он считал себя очень хитрым и, написав
слово правды, окружал ее частоколом лжи, пытаясь за
ней спрятаться.
Гуров бегло просмотрел его творчество, бросил лис¬
тки на стол.
—	Несколько минут назад убили человека, ты мо¬
жешь оказаться соучастником.
По выражению лиц Тани и майора Антадзе 3|инич
понял — его не запугивают. И порвал свою исповедь на
мелкие кусочки.
—	Все, все! — Зинич схватился за грудь.
Гуров махнул на него рукой:
—	Товарищ майор, потолкуйте с гражданином. Че¬
рез десять минут я должен знать правду.
Когда майор вывел Зинича из номера и закрыл за
собой дверь, Гуров указал Тане на кресло, сел сам,
достал сигареты.
—	Какой-то кошмар, так неожиданно.— Таня запну¬
лась.— Извините, товарищ подполковник, вам нужны
факты, а не эмоции.
—	Давай подряд, с момента, как мы расстались в
коридоре.— Гуров закурил.— Напоминаю, Майя позва¬
ла Зинича, вы вошли в номер.
178

—	Мы вошли в номер,— повторила Таня.— Я зашла
в ванную, дверь за собой не закрыла, причесывалась. Да,
в номере, естественно, никого не было. Тут же зазво¬
нил телефон, Майя сняла трубку и сказала: «Отстань,
все ты врешь, мне надоело!» — и бросила трубку. На
столе стояла бутылка коньяку. Майя налила в два ста¬
кана, сама выпила, мне не предложила, лишь кивнула.
Затем она сказала: «Начинать новую жизнь пошло, но я
попробую. Татьяна, я выйду замуж, рожу сына, растол¬
стею. Представляешь? Начну жить скромно, от зарплаты
до зарплаты, проживу долгую, скучную жизнь, и, когда
тихо, умру, надо мной фальшиво поплачут». Потом
она...—Таня задумалась,—она открыла гардероб, что-
то достала, кажется, из кармана своего голубого жа¬
кета. Знаете, у нее такой наимоднейший жакет, при¬
таленный, с подкладными плечами?
Гуров наимоднейшего жакета не помнил, но соглас¬
но кивнул.
—	Майя двумя пальцами держала что-то очень ма¬
ленькое, я не рассмотрела, честно сказать, я ее почти
не слушала. «Вот яд смертельный! — Она театрально
взмахнула рукой.— Я глотну — и все! Ни мужа, ни сы¬
на, ни скучной старости! Мой труп! А вы вечером в этом
кошмарном ресторане устраиваете поминки». Всё.
—	Как все? —не понял Гуров.
—	Майя что-то проглотила, сделала шаг и упала.—
Таня расстегнула воротник блузки.— Я ничего не по¬
няла, даже рассмеялась. Дверь открылась, вошел Арте¬
менко и сказал: «Майя! О боже!» Я хотела подойти к
ней, но Владимир Никитович меня не подпустил, встал
на колени, нагнулся к ее лицу, словно хотел поцеловать,
встал и позвонил вам.
—	Он не слушал сердце, не проверял пульс? —
спросил Гуров.
—	Нет. Он вроде не удивился, что Майя мертва.
■— Хорошо.—Гуров в сердцах ругнулся.—Что я го¬
ворю? Хорошо! Тогда уж прекрасно. Ладно, Слушай,
старший лейтенант, внимательно. Ты срочно найдешь
горничную Екатерину Иванову.
Гуров инструктировал Таню долго и тщательно, про¬
сил повторить свои вопросы, дважды поправлял ее, ко¬
гда девушка нарушала их последовательность.
Зинич, естественно, рассказал все. Когда пришел Гу¬
ров, парень уже оправлялся от шока и мог историю свою
повторить гладенько.
179

Отари смотрел на Зинича грустно, понимая, что пар¬
ня с неизвестной целью использовали втемную. Лебедев
на очной ставке от всего откажется, его не взять. И пре¬
красно! Теперь прекрасно. Отари вышел из игры. Хоть
сын за отца не отвечает, но... все изменилось. Еще утром
подполковник Гуров был его другом. Сейчас он глав¬
ный враг. Он его не поймет, потому и знать ничего не
должен.
Гуров сразу почувствовал:	сейчас Зинич говорит
правду, значит, главаря не взять. «Конечно, планы мы
его рушим, но истину на свет не вытащим и виноватых
не накажем. Ни Артеменко, ни Кружнев показаний не
дадут, а с тем, что у меня есть,— все равно что с мел-
кашкой на медведя. И Майя умерла. Все плохо. А по¬
чему у меня настроение вполне приличное? — Гуров
заглянул в себя поглубже, понял и, к стыду своему, не
покраснел.— Майя отравилась случайно, она не верила,
что держит в руке яд, просто паясничала, и мне девуш¬
ку не жалко. Я становлюсь роботом, нечеловеком. Для
меня главное не факт смерти, а что человека убили не
в моем присутствии, главное, я не виноват, а смерть я
видел и раньше».
Отари и Зинич о чем-то спорили, Гуров слов не по¬
нимал, но посторонние звуки мешали, он опустился в
кресло и равнодушно, без всякой злости сказал:
—	Заткнитесь.
«Еще недавно я не позволял себе так разговаривать
ни с кем».— Гуров взглянул на Отари, хотел извинить¬
ся, но лишь поморщился.
—	Пустяки, дорогой. Ты просто устал,— сказал Ота¬
ри и кивнул Зиничу на дверь: — Выйди, подожди в ко¬
ридоре.
—	Дайте минуту, майор. Если Татьяна добьется
успеха, необходимо горничную Иванову официально до¬
просить. Кружнева задержать в порядке сто двадцать
второй, на семьдесят два часа.— Гуров встал.
—	За что задержать? — Отари старался говорить
ёпокойно и не размахивать руками.— Лев Иванович,
почему ты не можешь мне все объяснить? Я не дере¬
вянная фигурка, которую на шахматной доске пере¬
ставляют.	Ь
—	Времени нет,— ответил Гуров. Поборов слабость
и растерянность, он вновь включился в работу.
—	Я задержу! Ты не докажешь! Кто за незаконное
задержание отвечать будет?
180

—	Майор Антадзе, естественно.— Гуров даже пожал
плечами.— Артеменко тоже задержать, и у обоих изъять
все, вплоть до носовых платков, я уже не говорю об
авторучках. Передай следователю: если вы не докажете
вину Кружнева и Артеменко и через семьдесят два ча¬
са их отпустите, вас по головке не погладят. А если в
гостинице еще одного человека убьют? Работай. Зинича
со мной в машину.
Гуров уже открыл дверь, неожиданная мысль оста¬
новила его:
—	Черт побери! Нельзя задерживать. Разведите их
по номерам, посади с ними людей, пусть читают жур¬
налы и пьют чай. Спиртное у Артеменко отбери.
Юрий Петрович расхаживал по своему номеру, пре¬
бывая в настроении противоречивом. Володю Артем.ен-
ко удалось направить на путь истинный, однако парень
он оказался хлипковатый. Леня Кружнев человек же¬
лезный, но неуправляемый, способен выкинуть любое
коленце. Положение, казалось бы, дерьмовое, радовать¬
ся нечему. С другой стороны, ситуация за последнее
время не ухудшалась. Половину требуемых денег он
семье Южанина передал, вторую половину обещал
отдать после суда. Значит, о том, чтобы Юрий Петро¬
вич Лебедев находился на свободе, позаботятся.
Зазвонил телефон, звонок был междугородный. Лишь
вчера Лебедев сообщил в Москву свой новый номер,
кому-то уже неймется. Он снял трубку.
—	Здравствуй.
Абонент не представился, но Лебедев сразу узнал
его. Это звонил тот самый человек с грустными глаза¬
ми, что пришел в Москве, передал от Южанина привет,
попросил деньги и ликвидировать Артеменко и Зинича.
—	Нужный тебе человек не местный, а из Москвы,
твой друг. Власти вышли на него, требуют к себе. Если
он попадет в кабинет следователя, всем конец, тебе
тоже. Я дал тебе документ на...
—	Помню,— перебил Юрий Петрович.
—	Действуй немедленно, твоя судьба в твоих ру¬
ках.— Абонент положил трубку.
«И откуда он все знает? — думал Лебедев.— В тот
раз о пальцевых отпечатках на шкатулке, теперь, что
прокуратура вышла на Артеменко? Ну, это дело не
мое...» Лебедев написал майору Антадзе письмо и отнес
в отдел.
181

В это время оперативники уже выходили на некоего
Ивана Ивановича,
Он вернулся в гостиницу и начал анализировать си¬
туацию. Антадзе ослушаться не посмеет, не допустит,
чтобы отец и дед сели в тюрьму, значит, часы Володи
Артеменко сочтены. Сам он, Юрий Петрович Лебедев,
вне опасности и ни к происходящему, ни к тому, что
сегодня вечером должно случиться, никакого отношения
не имеет. Уж он ли не ценил помощников, не растил,
охранял, лелеял, можно сказать! А в критический мо¬
мент— один как перст, опереться не на кого, обидно,
несправедливо жизнь распоряжается.
Гуров вошел без стука, прервав размышления Юрия
Петровича на самом интересном месте.
—	Я не. здороваюсь, так как здравствовать вам не
желаю.— Гуров закрыл за собой дверь.— Вы — Юрий
Петрович Лебедев, я — Лев Иванович Гуров. Вы —пре¬
ступник, я — подполковник милиции, такие встречи вре^
мя от времени происходят.
—	У вас наверняка имеется документик, но не бес¬
покойтесь, верю на слово.— Юрий Петрович опустился
в кресло, жестом пригласил незваного гостя садиться.-—
А что человек преступник, устанавливает только суд.
Вы это знаете не хуже меня, судя по возрасту и званию,
оговориться не могли, значит, умышленно оскорбляете.
—	Точно.— Гуров кивнул.— У меня с доказательст¬
вами дело обстоит плохо, решил обидеть, может, вы
сгоряча подбросите в огонь дровишек.
—	Это вряд ли,— ответил Юрий Петрович и поду¬
мал, что если бы у Гурова было так плохо с дока¬
зательствами, то лично не заявился бы и уж, точно, так
не говорил.— Думаю, вызывать милицию и выпроважи¬
вать вас бессмысленно?
—	Правильно думаете. Я у вас пока,— Гуров сел в
кресло,— как частное лицо, такой нахальный незва¬
ный гость. Можете не сомневаться, следователь проку*
ратуры, официальный допрос, очные ставки — все будет,
не волнуйтесь. Давайте сначала мирно побеседуем.
—	Нет.— Юрий Петрович поднялся.— Мирную бе^
седу мы пропустим. Начнем с официального протокола.
«А чего я ждал? — подумал Гуров.— Такой человек
на беседу не согласится. Позиция у меня слабенькая,
если он это поймет, то обнаглеет, и следователю с ним
не справиться».
182

—	Имеете полное право.— Гуров тоже встал.— Я по¬
думал, что разговаривать здесь приятнее, чем в мили¬
ции. Следователь прокуратуры проводит осмотр места
происшествия. В «Приморской» от мгновенно действу¬
ющего яда умер человек. Пока следователь осмотр не
закончит и всех не допросит, вами заниматься не нач¬
нет, придется ждать.— Он открыл дверь.
—	А я-то здесь при чем?— удивился Юрий Петрович
и вновь сел в кресло.— Чушь какая-то!
—	Действительно,— согласился Гуров, дверь за¬
крыл.— Серьезный человек, финансист и вдруг какой-то
яд, бессмысленные убийства.— Он сокрушенно вздохнул
и развел руками.— Я здесь в отпуске, вообще человек
сторонний, но мне любопытно стало, я и согласился за
вами подъехать.
«Быстрее надо говорить, больше информации, не
дать ему времени на анализ,— думал Гуров.— Я сам
себе противоречу, но он не должен успеть сориентиро¬
ваться».
—	Я розыскник, моя клиентура все больше кистенем
да фомкой пользуется, ну, сегодня уже пистолет и от¬
мычку освоила. Вы ведь должны по республиканскому
делу о хищениях и взятках в особо крупных размерах
проходить, но вас пока подследственные с собой не
берут.— Гуров говорил быстро, легко, перескакивая с
одного на другое, словно речь шла о ерунде.— Я в во¬
просах хищений и взяток полный профан, вы же знаете,
у нас узкая специализация. Убийствами я занимаюсь,
в их раскрытии кое-какие заслуги имею. Я и говорю
местным властям: крупный финансист перекраситься в
убийцу не может.
—	Я и в «Приморской» ни разу не был,— Юрий
Петрович растерялся,— легко доказать.
—	Они говорят: мол, незамедлительно задержать
Лебедева Юрия Петровича. Он под чужим именем жил
в городе, встречался тайком с Зиничем и Артеменко,
наверняка...—Гуров спохватился, вроде бы сказал лиш¬
нее.—Я с вашего разрешения боржомчика выпью.
—	Конечно, конечно.— Юрий Петрович открыл сто¬
явшую на столике бутылку, наполнил бокал.— Прямо
фантасмагория,— пробормотал он, пытаясь отгадать, ко¬
го же убили и что конкретно против него могут иметь.—
Как это под чужим именем? Какой Зинич? Какой Арте¬
менко? Вот мои документы, абсолютно подлинные—
Он вынул из кармана и бросил на стол паспорт,
183

Гуров удобно расположился в кресле, пил боржом,
на паспорт даже не взглянул. «Надо подбросить ему
мысль, что я с местными властями в конфликте. В мое
стремление ему помочь он никогда не поверит, а в ве¬
домственные распри поверить может вполне».
—	Ребята из УБХСС и прокуратура гигантоманией
страдают. Только у них дела миллионные, в угро копе¬
ечные делишки. Лебедев, конечно, преступник, тут я с
ними согласен.— Гуров взглянул на хозяина и развел
руками, мол, извини, от истины не отступлюсь.— Так и
берите Лебедева по его делу. А в мои кровные дела, на
которых, фигурально выражаясь, я собаку съел, не
лезьте.
«Это я подходяще загнул».— Гуров долил себе бор¬
жом, предоставляя возможность высказаться оппонен¬
ту, который уже в разговор вступил и встретиться со
следователем прокуратуры не торопился. Гурову не
понравилось, что Юрий Петрович замолчал — значит,
думает, сопоставляет. Необходимо его огорошить, за¬
путать.
—	Я согласился за вами подъехать: интересно вы¬
яснить некоторые детали без протокола, может, вы
сболтнете чего лишнего! — Гуров заразительно рассме¬
ялся, словно приглашая хозяина поддержать забав¬
ную игру.
Подполковник не сомневался, что преступник ничего
лишнего не скажет, добивался не дополнительной ин¬
формации— совсем иного. Ряд поступков Лебедева,
имевших место в последние дни, доказывался крайне
сложно либо вообще не доказывался, и Гуров хотел
добиться, чтобы Юрий Петрович некоторые факты при¬
знал до встречи со следователем.
—	Вы, я вижу, человек веселый,—начал осторожно
Юрий Петрович, контролируя каждое свое слово.—
Только разделить вашего веселья никак не могу. Про¬
живаю я по своим документам, ни с кем тайно не встре¬
чался, а уж к убийству в гостинице тем более никакого
отношения не имею.
—	Очевидные вещи отрицать неразумно! — Гуров
вновь рассмеялся.— Как говорится, маленькая ложь
рождает большие подозрения. Квартиру вашу на Фести¬
вальной нашли, кафе «Красный мак», где вы пили
коньяк из чайного стакана в своем более чем странном
обличье, тоже установили. Зинич, как вы знаете, боль¬
шим умом не отличается и встречи с вами не отрицает.
184

Он лишь твердит, что никаких противозаконных просьб
со стороны Ивана Ивановича, то есть от вас, Юрий Пет¬
рович, не было. А ваше свидание с Владимиром Ники¬
товичем, он еще держал в руке девять розовых махро¬
вых гвоздик, я собственными глазами видел.
Упоминание о чайном стакане и гвоздиках должно
добить Лебедева, такие детали всегда действуют безот¬
казно. Он же не знает, что официант стакан с коньяком
запомнил, а клиента опознать отказался категорически.
Гвоздики Гуров видел, а о встрече лишь догадался.
Даже признай эту встречу Артеменко, очная ставка
один на один ничего не дает.
—	Володя? — Юрий Петрович изобразил удивле¬
ние.—Даже не знал, что он Никитович! Увиделся слу¬
чайно. Как выражаются в Одессе, поговорили за жизнь.
«Поплыл, многоопытный проходимец,— подумал Гу¬
ров,— теперь не остановишь. Первое признание похоже
на маленькую течь в, казалось бы, непробиваемой пло¬
тине, через некоторое время размоет до основания. Раз¬
ведем вас по кабинетам, зададим простые вопросы: где,
когда, при каких обстоятельствах познакомились?
И, простите, о чем при встрече разговаривали?»
—	А кто такой Зинич? — Юрий Петрович всплеснул
ручонками.— Уж не физрук ли Толик? Здоровенный
балбес с голубыми глазами? Виделся, выпивали, так
от дождя и смертной скуки к кому только не присосе¬
дишься. А что Иваном Ивановичем себя назвал, так
шутки ради. И квартирку на Фестивальной снимал, хо¬
телось отшельником по-простецки пожить, но затоско¬
вал в одиночестве, к цивилизации потянуло.
—	Ясное дело,— Гуров согласно кивнул.— Коллеги
мои столь невинные поступки неизвестно как расцени¬
ли. Я что, убийц,не видел? — Он пожал плечами.— Не
будет серьезный делец организовывать мокрое дело.
—	Конечно, не будет! — воскликнул радостно Юрий
Петрович, опомнился и добавил:—Только я не делец.
Откровенно скажу, в наше время крупный хозяйствен¬
ный работник монахом прожить не в состоянии. Но
серьезный делец? Извините, к чужой славе не примазы¬
ваюсь!— Он вскочил.
Гуров поднялся, легонько толкнул Лебедева ладо¬
нями в грудь, словно в ладушки играл.
—	А это не моя, чужая головная боль. Я в ваших
шурах-мурах ни бельмеса не смыслю. Заболтались мы,
следователь, наверно, уже освободился. Поехали.
185

—	Кого шлепнули в «Приморской»? — спросил Юрий
Петрович.— Или секрет?
—	Не секрет.—Гуров посерьезнел.— Но я лишнего
никогда не болтаю. В каком порядке следователь ста¬
нет вопросы задавать или начнет с опознания вами тру¬
па, не мое дело.
—	Понимаю, понимаю.— Юрий Петрович запер но¬
мер, и они спустились в холл и вышли на улицу чуть
ли не друзьями.
Предстояло разрешить щекотливую ситуацию. На
заднем сиденье милицейской машины сидел Зинич. Гу¬
ров совершенно не был уверен, что он опознает Лебе¬
дева в его новом обличье. Надо было создать обстанов¬
ку, при которой они встретились бы как старые знако¬
мые и инициатива исходила от Лебедева.
—	Юрий Петрович, маленький сюрприз! — Гуров
распахнул дверцу.— Ваш молодой друг, прошу любить
и жаловать!
Как Гуров и предвидел, Зинич своего «старого чер¬
та» не узнал. Лебедев, не обратив внимания на недо¬
умение Толика, усаживаясь рядом, сказал:
—	Здравствуй, недоросль. Человек, понимаешь, те¬
бя кормит и поит, а ты в благодарность его грязью по¬
ливаешь.
Толик узнал сначала голос, а приглядевшись, при¬
знал и человека.
—	Иван Иванович, я ничего такого...— Толик хлоп¬
нул себя по груди.— Знакомы и знакомы, никакой уго¬
ловщины.
Главное было произнесено, они подтвердили факт
знакомства, и Гуров начальственным тоном прикрикнул:
—	Разговоры прекратить! Следователь разберется,
что вы ели-пили, о чем договаривались...
Через несколько минут они подъехали к гостинице
«Приморская». Юрий Петрович пребывал в состоянии
зыбкого полусна-полуяви, когда не понимаешь — то ли
ты просыпаешься, то ли, наоборот, засыпаешь. Всего
час назад он был абсолютно уверен, что никакие его
контакты с «Приморской» недоказуемы. И как же по¬
лучилось, что он сам, практически добровольно, многое
рассказал? И теперь, поднимаясь по ступенькам вверх,
он понимал, что это путь вниз. Ведь ничего не было, как
же все получилось?
—	Я побыл в гостях у вас, теперь вы погостите у
меня.— Гуров отпер дверь своего номера»
186

Юрий Петрович, не заметив, куда и в какой момент
исчез Толик Зинич, вошел в номер, тупо оглядел крес¬
ла, письменный стол, телевизор, никак не мог сосредо¬
точиться, понять, куда он явился и с какой целью. На¬
важдение. Почему он решил, что голубоглазый подпол¬
ковник— хороший парень, никакой опасности не пред¬
ставляет, занимается лишь решением своих внутренних
милицейских вопросов?
—	И долго я буду у вас гостить? — Он попытался
придать голосу непринужденность и увидел в глазах
подполковника иронию.
В номер бесшумно проскользнул парнишка лет двад¬
цати, одетый в униформу студенческого стройотряда,
и молча сел у двери. Охрана, понял Юрий Петрович,
начал подыскивать слова протеста, догадался, что имен¬
но этого и ждет подполковник, лишь махнул рукой и
опустился в кресло.
—	Тоже верно,—вздохнул Гуров и, не сказав: мол,
подождите, скоро вернусь или каких-либо других слов,
вышел в коридор.
Юрий Петрович поднялся, взглянул на молодого пар¬
ня строго.
—	Ваш начальник майор Антадзе? Я желаю немед¬
ленно говорить с ним.
Парень помялся в нерешительности, затем выглянул
в коридор:
—	Товарищ майор!
Отари сообщили, что подполковник из Москвы при¬
вез в гостиницу разыскиваемого. Антадзе вошел в но¬
мер, кивнул подчиненному на дверь.
—	При печальных обстоятельствах встретились,—
сказал Лебедев. Отари молчал, проклиная тот день,
когда попросил подполковника Гурова о помощи.
—	Ознакомьтесь.— Юрий Петрович вынул из кар¬
мана конверт, протянул Отари.— Это лишь часть того,
что мы имеем.
Отари прочитал копию допроса, содержащего пря¬
мые обвинения в адрес отца и деда в получении и даче
взяток.
—	Вам же самому и делать-то ничего, не нужно,—
начал было Юрий Петрович, но Отари молча вышел
из номера.
Тело уже увезли, следователь заканчивал писать
протоколы осмотра, увидев Гурова, сказал:
187

—	Судя по всему, отравилась случайно. Непонятно,
каким образом ей в руки попал цианит, Врач утверж¬
дает: запах настолько специфический, что спутать нель¬
зя, он помнит его со студенческих лет.
Следователь прокуратуры Гурову нравился. Он не
подчеркивал своего старшинства, не торопился коман¬
довать и руководить, говорил спокойно, движения его
были аккуратны и точны. Закончил писать, подровнял
листы, уложил в папочку, убрал авторучку, вниматель¬
но осмотрел номер, словно не все сфотографировано,
а ему нужно запомнить самому. Следователь был че¬
ловек серьезный, без амбиций, явно опытный, понима¬
ющий, что путь ему предстоит долгий и изнурительный.
Человек, который не пытается заглянуть за горизонт,
а обдумывает точный первый шаг.
—	Лев Иванович, как вы думаете, с кого мне на¬
чать?— спросил он, словно знал Гурова много лет и
они десятки раз вместе выезжали на место преступле¬
ния.— Меня зовут Ашот Нестерову. Забавное сочета¬
ние, не правда ли? Русские спасли нас, армян.— Он пре¬
рвал себя на полуслове.— Вы предполагаете, что цианит
в гостинице остался? Я попросил Отари Георгиевича и
его ребят быть повнимательнее.
И слово «попросил», и тонкая улыбка, с какой он
произнес его, свидетельствовали, что следователь отно¬
сится к непростым отношениям своей службы с мили¬
цией с пониманием и предлагает союз.
«Вот мне и повезло,— подумал Гуров,— с Нестеро-
вичем мы сработаемся».
—	Мало фактов, много предположений и фантазий.
—	А кто мы без фантазии? Чиновники.
—	В моем номере находится организатор и вдохно¬
витель происходящего. Допрашивать его рано, прежде
я должен вам все рассказать. Кроме того, он совершен¬
но безвреден.
—	Он понимает, что задержан, не протестует?
—	Приглашение в гостиницу трудно расценить как
задержание,— ответил Гуров.— Кроме того, Юрий Пет-,
р.оаич Лебедев человек умный, и ему есть над чем по¬
думать.
—	Я начну с допроса Артеменко,— сказал следова¬
тель.— На что мне опереться?
—	Артеменко скрывает свое знакомство с Лебеде¬
вым. Утром у них состоялась встреча. Лебедев факт
знакомства и встречи признал и на попятную не пойдет.
188

Умершая яд получила от Артеменко, предполагаю —
стащила, не ведая, что именно. Маловероятно, но воз¬
можно, у Артеменко имеется вторая порция. Опять же
предположительно он должен был ликвидировать Зи¬
нича. Конкретно слабое место Артеменко — его знаком¬
ство с Лебедевым и утренняя встреча.
—	Погибшая не сказала, где взяла яд, но могла
сказать,— произнес неторопливо следователь.— Попро¬
бую намекнуть?— Он взглянул вопросительно.
—	Умница,— ответил Гуров, и прозвучало это не как
снисходительная похвала, а как признание высокого
класса коллеги.
—	Постараюсь держаться на данном уровне.— Сле¬
дователь неохотно встал, вздохнул тяжело: — Ну, по¬
шли, Лев Иванович.
Кружнев лежал в своем номере на кровати и читал
газету. У двери на стуле сидел сержант, тот самый, что
в день угона «Волги» приходил за Гуровым. Сегодня
сержант был в штатском, усики его по-прежнему фран¬
товато топорщились, глаза поблескивали воинственно.
—	Здравствуй,—как можно дружелюбнее сказал
Гуров.— Будь другом, погуляй в коридоре. Извини,
дорогой.
—	Я с вами ни на какие темы разговаривать не со¬
бираюсь!— Кружнев отбросил газету и сел.— Газеты
пишут, телевизор вещает. Законность! Правопорядок!
Болтовня, произвол!
Номер был одноместный, маленький, и, хотя Гуров
сел в дальнем углу у окна, вскочивший Кружнев в два
шага оказался рядом. Отгораживаясь от воинственно
настроенного хозяина, Гуров взял стул и поставил пе¬
ред собой.
—	Боитесь! — Кружнев расхохотался.
—	Боюсь,—Гуров кивнул и погладил шишку за
ухом.— Еще не прошло.
—	Не понимаю, о чем вы! Убирайтесь! Вызывайте в
милицию, допрашивайте, существует порядок!
Перед тем как прийти к Кружневу, Гуров нашел Ота¬
ри и прочитал объяснение горничной Ивановой. Его
предположения подтвердились. В ночь угона машины
горничная выпила лишнего и крепко спала, алиби у
Кружнева отсутствовало. В ночь, когда на Гурова было
совершено нападение, Кружнев обещал к Ивановой
189

прийти, но не пришел. И вообще, Леня очень изменил¬
ся, стал невнимателен, даже груб, и их роман пошел на
убыль, можно сказать, иссяк. Отари рассказал, что во
время беседы Кружнев беспричинно начал кричать, са¬
молично вынул все из карманов, даже вывернул их.
—	Отари, зачем человеку выворачивать карманы, ко¬
гда его никто об этом не просит? — задал вопрос Гуров.
—	Я думал, товарищ подполковник,— сердито отве¬
тил майор.— Капсулу можно зажать в руке, оставить
даже в вывернутом кармане. А что делать? У меня нет
постановления на обыск. Я приказал его стеречь, что
тоже незаконно.
Гуров посмотрел Отари в лицо и равнодушно, как
о постороннем человеке, подумал, что за последние ча¬
сы сильно изменился майор. Улыбка, с которой он прак¬
тически не расставался, исчезла, глаза провалились, по^-
тухли, кажется, даже руки дрожат. Но Гуров не пожа¬
лел товарища, а подумал с раздражением, что карман¬
ника раздеть в дежурной части догола можно и без
прокурора. Держать ночь в милиции по причине не-
установления личности — так запросто, а попросить из
собственного номера не выходить два часа, когда рядом
человека убили, у них язык не поворачивается. Если
яд у Кружнева был, то он его теперь так запрятал, век
не отыскать. Вслух Гуров ничего не сказал, лишь кив¬
нул согласно:
—	Хорошо, Отари. Все правильно, будем работать
дальше.
Гуров ушел, а Отари сел на стул, обхватил голову
сильными ладонями и глухо застонал.
Сыщики несложный ход Кружнева отгадали пра¬
вильно. Ватку с капсулой он закатал в верхнюю часть
подкладки брючного кармана, а наружу вывернул ниж¬
нюю. Валяясь на кровати, он ватный шарик вытащил
и спрятал под простыню. Тайник ему показался не¬
надежным, и он сунул шарик в носок. Теперь Круж¬
неву казалось, что крохотный ватный шарик бугрится
в носке, словно утюг, и даже нестерпимо жжет.
—	Леня, а чего ты, собственно, шумишь, бросаешься
на меня? — миролюбиво спросил Гуров.— Почему мы
не можем мирно побеседовать?
—	Не называйте меня Леней, и мне не о чем с ва¬
ми беседовать.
«У него нервы ни к черту, психует,—понял Гуров.—
Если я его в нормальное состояние не приведу, не за¬
190

ставлю мыслить логически, мне ничего ему не доказать.
Ведь фактов, которыми можно было бы его припереть, у
меня нет. И не только у меня, таких фактов в природе
не существует. А привести его в сознание можно толь¬
ко одним способом — он должен понять, что переигры¬
вает».
—	А чего ты актерствуешь? Ты во ВГИК в юности
не поступал?
Кружнев сел к Гурову спиной.
—	Кино.— Гуров рассмеялся.— Ты со мной и раз¬
говаривать не желаешь, а что, собственно, произошло?
Ты мне ответь, Леня, кто к кому в буфете подошел?
Я искал с тобой знакомства, предлагал тебе выпить?
Это я жаловался, что отдыхать це умею и у меня не¬
давно жена погибла в автомобильной катастрофе? Это
я вокруг тебя кренделя выписывал, все услужить ста¬
рался, а когда узнал, что ты в милиции работаешь, стал
бросаться на тебя, как лев рыкающий?
Кружнев тонко хихикнул и повернулся к Гурозу
лццом.
—	Ты за мной следить начал, ловушки расстав¬
лять,— ответил Кружнев, решив изменить линию пове¬
дения.— Кто мне во дворе милиции баллонный ключ
подсунул?
—	Ну а как ты думаешь? Местные товарищи тебя
проверяли. Знаешь, не знаешь, что такое баллонный
ключ, и можешь ли гайку отвернуть? А ты сразу по¬
нял?
—	Тоже мне, бином Ньютона! — фыркнул Круж¬
нев.— Если бы гайки у «Волги» отвернул я, то прики¬
нулся бы дурачком и нужный ключ среди инструментов
не нашел, и силенку свою не демонстрировал, пукнул
бы для видимости и сдался. Эх вы, сыщики, два и два
сложить не можете.
—	Это точно.— Гуров согласно кивнул.
Леонид Тимофеевич Кружнев был умненький дура¬
чок, а если выразиться проще, то самонадеянный и са¬
мовлюбленный дурак. В тот момент, кроме милиции,
только преступник знал, что колесо было свинчено. Не¬
виновный человек никакой проверки заподозрить не мог.
—	Хорошо, с ключом местные пинкертоны проверку
затеяли, и ты ни при чем,— милостиво согласился Круж¬
нев.—А мое алиби? Я отказался назвать женщину,
у которой провел ночь. В это время ты к делу уже под¬
ключился. Так?
191

—	Ну? — Гуров развел руками, словно извиняясь.—
Я сотрудник милиции и не имею права остаться в
стороне.— И с наигранным пафосом добавил: — Каждое
преступление должно быть раскрыто.
Улыбка тронула тонкие губы Кружнева, он как-то
исхитрился посмотреть на Гурова сверху вниз.
— Ну, Лев Иванович, голубчик,— он вздохнул,—
скажи, какой преступник станет оберегать честь жен-
щины и подвергать себя опасности? Ну имей я отноше¬
ние к происходящему, так сказал бы: находился, мол,
ночью у Екатерины Ивановой, и точка. А раз я молчу,
честь женщины защищаю, значит, не боюсь, потому
как не виноват.
Гурову стало скучно. Кружнев, изображая из себя
гроссмейстера, сам лез в матовую ситуацию. «Что же
такое в твоей жизни было? — думал Гуров.— Что све¬
ло тебя с Лебедевым, почему ты людей ненавидишь и
презираешь?»
Конечно, не виноват,— повторил Гуров.— Задним
умом все крепки.
—	За столько лет работы, Лев Иванович, мог бы
опыта поднабраться.— Кружнев, казалось, подрос, раз¬
дался в плечах.— Прости меня, грешного, потому и сер¬
дился, что полагал: ты быстренько разберешься.
«Был у тебя яд или не был? — думал Гуров.— Если
был, то выбросил ты его или оставил? Если оставил,
то где хранишь и как у тебя его отобрать? Как дока¬
зать твою вину, дело десятое, главное, чтобы ты боль¬
ше. ничего не натворил. Психопат преступник! Человека
в пропасть сбросил, мне чуть голову не проломил,—
накручивал себя Гуров, но не только ненависти, даже
злости к Кружневу не испытывал.— Чего же ты такой
злой и глупый? Может, мне его пожалеть и по головке
погладить? Но ведь если я его сейчас не приструню,
придется отпускать. А если яд у него есть и спрятан?
И он маленьким фюрером-победителем начнет по гос¬
тинице разгуливать? Очень не хочется раньше времени
тебя в холодную воду кунать, замерзнуть можешь, да
приходится».
Гуров знал, что при воссоздании событий преступ¬
ления сильнее всего срабатывает какая-нибудь деталь,
мелочь. Так Лебедева доконали розовые махровые гвоз¬
дики, да еще Гуров упомянул, что гвоздик было девять.
Можно сказать, что семь или одиннадцать, неважно,
главное, указать точное число.
192

—	Вот работенка.— Гуров встал, потянулся, выпрям¬
ляя затекшую спину, подошел к кровати, заглянул
под нее, затем открыл шкаф. Кеды стояли за шкафом,
в углу. Гуров поднял их, внимательно оглядел.— Вы¬
мыл,— он бросил кеды к ногам Кружнева.— Ты так сер¬
дился на мою глупость, что ночью чуть было мне го¬
лову не проломил.
—	Что? — Кружнев вскочил.
—	Только без рук! — Гуров открыл дверь.— Ночью
не проломил, днем оставь мою голову в покое.
—	Беззаконие! Произвол! — Кружнев упал на стул.
Как все глупые люди, он впадал из одной крайности в
другую. Только что он глумился и поучал, сейчас, без¬
вольно опустив плечи, плакал.
—	Да видел я тебя, Кружнев, и узнал.— Гуров по¬
нял, что опасность миновала, и дверь закрыл.— А вот
Таня тебя не видела. Если бы мы творили беззаконие,
то сговорились бы, дали на тебя прямые показания, и
сидел бы ты сейчас не здесь, а в изоляторе. А так я
заявляю, что ты на меня напал, а ты отвечаешь, что
мирно спал, очная ставка один на один, и ничего не
доказывается. Потому я и молчу.
—	Не мог ты меня видеть, не мог! Врешь! — бор¬
мотал Кружнев.
—	Конечно,— согласился Гуров.— Ты нападал сза¬
ди, а я упал лицом вниз. Ты через меня перепрыгнул.
Так?
Кружнев смотрел настороженно, понимая, что согла¬
шаться нельзя, равносильно признанию. Гуров рас¬
смеялся.
—	Да не бойся ты,— Гуров по-простецки подмиг¬
нул.— Сейчас признаешься, у следователя отопрешься,
какая разница? Ты, когда через меня перепрыгнул, то
оскользнулся. Звезды яркие твою повернувшуюся мор¬
ду и осветили.
Гуров точно знал, Кружнев не может вспомнить,
как именно он поскользнулся и в какую сторону было
повернуто его лицо.
—	Ну, что? Жалеешь, что промазал? Дурак. Радо¬
ваться должен! И утром, у гостиницы, пошутил неудач¬
но. Стоишь передо мной, а указываешь на шишку за
моим ухом. Тебя, Кружнев, злость погубила.
Так оно и случилось: именно в тот момент, когда
Кружнев злорадствовал, Гуров и понял, кто именно на¬
пал на него ночью. Кружнев придерживался последо¬
7 Заказ 3692
193

вательно одной и той же тактики, выпячивая себя, как
бы подставляя, утверждал обратное: мол, раз я так
открыто лезу на вас, значит, невиновен. Так он хвас¬
тался своей силой во дворе милиции, затем упирался
на допросе, скрывая женщину, уверенный, что ее все
равно найдут. И наконец, утром указал на шишку Гу¬
рова, наивно полагая, что кто-кто, а преступник такой
жест себе позволить не может. Подобный трюк прохо¬
дит раз, другой, но не до бесконечности же. Утром Гу¬
ров взглянул на указующий перст Кружнева и неожи¬
данно увидел его по-новому.
Кружнев высветился полностью, в мельчайших де¬
талях, и поступки его, казалось бы непонятные и не¬
предсказуемые, сразу уложились в логическую цепочку.
—	Ладно, Кружнев.— Гуров посуровел.— О вашем
ночном нападении я пока помолчу, а за разбившегося
парня вы ответите.
—	Не докажете.— Кружнев всхлипнул.
—	Сами признаетесь, сами нам доказательства да¬
дите. Катя Иванова поможет, вы рано ее списали, прак¬
тически вы открылись перед ней. Это дело следователя,
у меня к вам вопрос.
—	Ну? — Кружнев смотрел обреченно.
—	Здесь, в гостиничном номере, лучше находиться,
чем сидеть в изоляторе?
—	Лучше.— Кружнев согласно кивнул.
—	Вот и ведите себя тихо, не вздумайте свою силу
демонстрировать,— сказал Гуров и, не ожидая ответа,
вышел в коридор.
—	Товарищ подполковник,— к нему подошел сер¬
жант,— беда случилась.
—	Что еще? — спросил раздраженно Гуров.
—	У Отари Георгиевича отец умирает. Утром сооб¬
щили, а товарищ майор молчит, прикажите ему домой
ехать.
Гуров вспомнил осунувшееся лицо Отари, черные
провалы глаз, его апатию и замедленную речь.
—	Я не могу приказывать, сержант.— Гуров помол¬
чал.— Начальник отдела знает?
—	Да наш...— сержант сказал несколько непонятных
слов.
—	Я поговорю со следователем прокуратуры. Ты с
этого,— Гуров кивнул на дверь номера,—глаз не
спускай.
—	Так точно, товарищ подполковник!
194

Гуров сделал несколько шагов и тут же столкнулся
с вышедшим из-за угла Отари,
—	Что с отцом? — спросил Гуров.— Вызвали врача?
Отари поднял' голову, посмотрел снизу вверх, и Гу¬
ров увидел в глазах майора не боль, а ненависть.
—	У вас все в порядке, товарищ подполковник? Вы
всех изобличили? Торопитесь, вас ждет прокуратура.
Гуров растерялся, неуверенно протянул руку, хотел
товарища обнять. Отари шагнул в сторону, словно ша¬
рахнулся от заразного.
Артеменко сидел в кресле и курил. За столом следо¬
ватель писал протокол допроса. В номере находился
незнакомый Гурову мужчина лет пятидесяти в хорошо
сшитом костюме, белой рубашке с галстуком, смотрел¬
ся парадно. Увидев Гурова, он подошел, протянул руку:
—	Лев Иванович? Очень приятно. Леднев Игорь
Петрович. Из прокуратуры республики.
Следователь взглянул на Гурова и кивнул, как бы
подтверждая полномочия незнакомца. На письменном
столе перед Ашотом Нестеровичем лежали различные
вещи, видимо изъятые у Артеменко: документы, день¬
ги, носовой платок, ключи, фляжка коньяку и стограм¬
мовый шкалик.
—	Подпишите, пожалуйста,— сказал следователь.
Артеменко подписал страницы, не читая.
—	Записано с моих слов верно, мной прочитано,—
сказал он, ставя подпись на последней странице.— Ког¬
да я могу получить тело? —Он взял ключи, носовой пла¬
ток, документы и протянул руку за остальным.
—	Документы и коньяк пока оставьте,— сказал Ашот
Нестерович.
—	Я не буду на вас жаловаться.— Артеменко по¬
жал плечами.— Но действия ваши, мягко выражаясь,
вызывают недоумение.
—	У Майи Борисовны, вашей знакомой, неизвестно
откуда оказался яд.— Ашот Нестерович уложил прото¬
колы в папочку, аккуратно завязал тесемки.— Вам,
Владимир Никитович, в прошлом следователю, должно
быть понятно, что коньяк мы должны отдать на экс¬
пертизу.
—	Эксперты никогда ничего не возвращают,— усмех¬
195

нулся Артеменко.—Давайте мы выпьем коньяк, помя¬
нем покойницу и одновременно проведем экспертизу.
«Откуда у него шкалик?—думал Гуров.— Я здесь
ни разу не видел такой расфасовки. Наполовину пустая
фляжка точно его, а шкалик? Если мое предположение
верно, то Артеменко можно расколоть сразу, на месте.
Но шкалик в руки ему давать нельзя, откроет и уронит.
Эксперты, конечно, установят, но доказывай потом, что
на ковер раньше ничего не проливали».
Гуров сжал стоявшему рядом Ледневу локоть, шаг¬
нул к столу и сказал:
—	Ты прав.— Гуров взял со стола фляжку и шка¬
лик.— Товарищам нельзя, они при исполнении, а мы с
тобой помянем.
—	Лев Иванович, я категорически...
—	Ашот Нестерович, не будь формалистом,— пере¬
бил следователя Гуров.— У человека любимая женщи¬
на умерла.— Он протянул Артеменко одновременно и
фляжку и шкалик.
Артеменко хотел взять шкалик, но Гуров вручил
ему фляжку, а пробочку у шкалика отвернул сам.
—	Ну, мир праху.—Гуров собрался выпить и одно¬
временно сделал шаг назад.
Артеменко, пытаясь выбить у Гурова шкалик, мах¬
нул рукой, промахнулся, чуть не упал.
—	Не понял.— Гуров убрал руку со шкаликом в
карман.
Артеменко сделал несколько глотков из фляжки, по¬
перхнулся, сказал:
—	Не желаю пить с тобой! Ты не любил ее!
—	Слабовато!-—Гуров отобрал у него коньяк;- вер¬
нул фляжку и шкалик следователю.— Больше ничего
не хочешь сказать? Будем ждать заключения экспер¬
тизы?
—	Пошел ты знаешь куда? Я этот шкалик в жизни
не видел, кто сунул мне его в карман пиджака, не ве¬
даю. Возможно, тот же человек, что и подготовил ма¬
шину. За мной ведется охота. Ты что, не понимаешь?
—	Разберемся,— вмешался молчавший до этого
гость из республиканской прокуратуры.— Прошу, Вла¬
димир Никитович, вы пока не выходите из номера. Тем
более что, как вы выражаетесь, за вами идет охота.
—	Не. надо его одного оставлять,— сказал Гуров.
—	Пустое, куда он денется,— возразил Ашот Несте¬
рович.
196

—	Утром я дал телефонограмму об аресте Артемен¬
ко и приказ этапировать его к нам,— сказал Леднев,
когда они, забрав документы и коньяк, перешли в но¬
мер, который недавно занимала Майя — Простите, мои
претензии, Лев Иванович, не в ваш адрес.— Леднев
взглянул на часы.— Ответа я не получил, приехал —
полковника нет, майора Антадзе нет, вы в этой гости¬
нице, словно в осажденной крепости. Мне объяснили,—
он махнул рукой.— Отпечатки пальцев организова¬
ли вы?
—	В мыслях не было.— Гуров посмотрел в окно. «От¬
куда я знаю, что ты за человек. Еще притянешь за
незаконные действия...»
—	Лев Иванович!—Ашот Нестерович недоуменно
развел руками.
—	Я уже сто лет Лев Иванович,— ответил Гуров.—
Артеменко оставил в моем номере бутылку из-под
коньяка. Я сказал майору Антадзе, что в связи с про¬
исходящими у нас малопонятными событиями и делом,
которым занимается прокуратура, возможно,— он под¬
нял указательный палец,— отпечатки Артеменко могут
следователя прокуратуры заинтересовать.
—	Хорошо, хорошо, ваша позиция ясна... Вы нам
очень помогли.
—	Прекрасно,— перебил Леднева Гуров.— Но поче¬
му вы не приехали вчера? Погиб человек...
—	Я не собираюсь перед вами оправдываться! Не
забывайтесь.
—	Не трогайте майора Антадзе.— Гуров направил¬
ся к двери.— У него отец умирает... И заберите из мо¬
его номера Лебедева, если он вам, конечно, нужен.
—	Лев Иванович.— Ашот Нестерович взял Гурова
под руку, вышел с ним в коридор.— Вы среди нас са¬
мый информированный человек. Леднева замордовали,
вы профессионал, должны понять.
—	Что понять?
—	Начальники! — по коридору быстро шел Отари.—
Вашего Артеменко убили!
Это конец
Гуров в номер Артеменко не пошел, остался в кори¬
доре, задержался и Отари, глядя в сторону, сказал:
197

—	Мне дали двое суток отпуска, еду в горы. Изви¬
ни, что втянул тебя в $то дело, пусть прокуратура ра¬
ботает, ты не лезь, отдыхай.
—	Яд? — спросил Гуров.—* Не сам отравился?
—	Его убили.
—	Ты понимаешь, что смерть Артеменко все разру¬
шает? Исчез свидетель по делу, уходит из-под удара
Лебедев.
—	Ну и что? — Отари пожал плечами.— Убили хо¬
рошего человека? Мерзавцу не смогут предъявить
статью о взятках в особо крупных размерах, и суд не
вынесет ему высшую меру? Ты переживаешь? Лебедев
не пойдет по этому делу, так пойдет по следующему.
Наплюй и отдыхай. Я через два дня вернусь.
Гуров проводил взглядом затрусившего по коридору
Отари, зашел к себе в номер. Здесь ничего не измени¬
лось. Юрий Петрович, сидя в кресле, читал Стругацких,
паренек милиционер скучал у двери.
—	Я У вас книжицу позаимствовал, извините,—Ле¬
бедев старался скрыть торжество, но голос его выда¬
вал.— Следователь освободился?
«Знает. Откуда?» — Гуров посмотрел на паренька,
который встал со стула и переминался с ноги на но¬
гу.— «Какое мне, собственно, дело? Еще один из ты¬
сячи жуликов останется на свободе. Я неплохо пора¬
ботал, все впустую. И ведь он смеется надо мной».
—	Мне звонили?
—	Никак нет, товарищ подполковник! — парень вы¬
тянулся.
—	Заходил кто? — Гуров смотрел не на милиционе¬
ра, а на Лебедева.
Юрий Петрович чуть заметно прикрыл глаза и от¬
вернулся.
—	Никак нет!
Парень врет, решил Гуров. Да и чудес не бывает.
И тут же вспомнил, что Отари в коридоре крикнул, и
Лебедев просто услышал. Все просто, чудес не произо¬
шло. Какое ему, собственно, дело? Гуров вышел в ко¬
ридор, хотел пройти мимо номера Артеменко, но сле¬
дователь его окликнул:
—	Лев Иванович, можно вас на минуточку?
Видимо, тело находилось в спальне, следователи си¬
дели в гостиной, ждали врача, эксперта и понятых.
198

-г Как же это могло произойти? — спросил возму*
щенно Леднев.— Мне этот человек был совершенно не¬
обходим, я искал его семь месяцев, наконец нашел.
Буквально под носом убирают неугодных свидетелей;
мы где находимся, в Сицилии?
Гуров твердо решил не отвечать, но не выдержал:
—	Я в Сицилии не бывал. Убили свидетеля непо¬
средственно под вашим носом. Именно вы оставили
Артеменко одного. Разве не так?
—	Работай, Ашот Нестерович, мне здесь делать не¬
чего.— Леднев взял портфель.— И не привлекай, по¬
жалуйста, к работе людей посторонних.
Гурову отнюдь было не смешно, но рассмеялся он
искренне:
—	Посторонний интересуется: что, некто Лебедев
Юрий Петрович вам не нужен?
Леднев словно не слышал, пожал следователю руку
и вышел.
—	Ты не поверишь, Лев Иванович, но Игорь —от¬
личный мужик и великолепный работник,— сказал сле¬
дователь.— Выдохся он вконец. Признался, что вторую
неделю почти не спит. Нервное истощение.
—	В стране обновление идет, перестройка, а мы,
истощенные, нервные, друг на друга бросаемся.
—	Взвод перестроить легко, подал команду, и ф-
рядок,—ответил следователь.—Лебедев у тебя? Сей¬
час группа приедет, начнем работать, и я к нему пройду.
Тебе не надо его видеть, позже меня просветишь, что
к чему.
—	Спасибо.
—	Это тебе спасибо; И запомни: Леднев отличный
мужик.
—	Непременно зайду к нему на чашку чая.— В две¬
рях Гуров разминулся с экспертом и врачом.
—	Охранять людей —одно, стеречь — совсем дру¬
гое! -^говорил Кружнев, расхаживая по номеру. Уви¬
дев вошедшего Гурова, указал на него пальцем.— Вот
подполковник людей ловит. Тоже благородная про¬
фессия.
Сержант не ответил, посторонился, пропуская Гуро¬
ва, затем вышел из номера.
199

—	Леонид Тимофеевич, ловят бабочек, преступников
задерживают. Вижу, настроение у-вас значительно улуч¬
шилось. Вполне хорошее настроение.
—	Я лишь человек, Лев Иванович, значит, существо
ластроенческое,— ответил Кружнев.— Вы меня недавно
напугали, я и сник, страх прошел—я возник, словно
феникс.
—	Признаться решили? Одобряю. И нам легче, и
вам легче, и суду проще.
—	Я бы с радостью, да признаваться не в чем! —
Кружнев смеялся.
Гуров видел, что смеется он ненатужно, естественно.
Весело человеку, он и смеется. С чего он так развесе¬
лился, что могло за час измениться?
Гуров сел к столу, позвонил в отдел милиции. Со¬
гласно договоренности Таня должна его звонка ждать.
—	Старший лейтенант Бондарчук,— строго и офи¬
циально ответила Таня.
—	Очень приятно. Гуров. Я читал ваш рапорт, тол¬
ково работаете, молодец. Иванову нужно доставить к
следователю и официально допросить.
—	Хорошо, Лев Иванович.
—	Следователь сейчас занят. Вы пока девушку най¬
дите, пригласите к себе,— Гуров взглянул на часы,— к
девятнадцати.
—	Хорошо, Лев Иванович, вы приедете?
—	Спасибо, до свидания.— Гуров положил трубку.
—	Голова не болит? — спросил Кружнев, достал из
шкафа костюм, начал переодеваться.
Гуров подошел к окну и увидел, что от гостиницы
уходит Лебедев. Он шел с большим достоинством, не¬
торопливо, степенно, не оглядываясь.
—	Недолго музыка играла,— сказал Гуров.
—	Проголодался, иду кушать.— Кружнев поправил
галстук, взял со стола ключ со щербатой деревянной
грушей, открыл дверь.— Что, Лев Иванович, может,
выпьем по стаканчику красненького?
Находившийся в коридоре сержант взглянул вопро¬
сительно.
—	Пойдемте со мной,— сказал ему Гуров.
—	Вы его отпустили?
—	Отвечу тебе избитым афоризмом.— Гуров вздох¬
нул.— Либо закон есть, либо его нет» Третьего не дано.
Ты когда в последний раз ел?
200

—	Недавно. Товарищ майор подменил меня, я по*
обедая в буфете.
—	Хорошо. Просто исключительно удачно. Ты здесь
больше не нужен, иди в отдел.
У гостиницы было многолюдно, многие поглядывали
на безоблачное небо, улыбались.
—	Лев Иванович!
Гуров повернулся и увидел Таню и Катю Иванову.
—	Товарищ подполковник, Иванова отказывается
явиться к следователю,— сказала Таня.
—	Являются черти во сне! — Иванова смотрела
вызывающе.— Приглашают чай пить, лучше на рюмку
водки. В милицию вызывают в установленном законом
порядке.
—	Правильно выражаетесь.— Гуров кивнул. «Кто
тебя этим выражениям научил?»
Но так как вслух Гуров этого не сказал, Иванова
еще больше осмелела:
—	Поняла, подруга?
—	Екатерина, что ты такое несешь? Мы же с тобой
обо всем договорились...
—	Я лично передоговорилась! — Иванова явно нерв¬
ничала, но Гуров молчал, и горничная продолжала:—•
Татьяна, я обыкновенная баба. Одинокая и с дитем,
потому злая. Не желает Ленька жениться, я со зла его
оговорила. Теперь мне совестно стало. С тобой один
разговор, бабьи сплетни, следователю под протокол я
врать не стану. Так что и не вызывайте, не трожьте ме¬
ня. Ночью, когда машину угнали, Леонид у меня был,
мы с ним любовью занимались. Он до утра никуда не
выходил. Вот и весь сказ!
—	Не понимаю,— сказала Таня, глядя вслед уда¬
ляющейся подруге.— Здесь что-то не так.
—	Здесь все как надо, Таня,— ответил Гуров.— Они
нас оперативнее, и методы их порой действеннее.
-1- Не понимаю,— растерялась Таня.
—	Случается, извини.— Гуров поклонился и пошел
назад в гостиницу.
Гости «Приморской» почти не обратили внимания
на приезд «скорой помощи» и исчезновение элегантной
пары. В плохую погоду люди мало общались, либо со¬
бирались в компании, кто за преферансом, кто за шах¬
матной доской, некоторые, кому ресторан не по карма¬
ну, бегали в гастроном неподалеку, затем собирались
в номерах, откуда к вечеру начинали доноситься не-
201

стройные песни, а по утрам горничные выносили пустые
бутылки.
Сотрудники гостиницы, конечно, были в курсе со¬
бытий, но откуда-то появилась красивая легенда о не¬
счастной лЛбви, в смерти влюбленных почему-то обви¬
няли Майю.
Следователю прокуратуры работы было немного,
осмотр места происшествия, несколько коротких фор¬
мальных допросов. Эксперт быстро установил/ что в
изъятом у Артеменко шкалике с коньяком находился
яд, но данный факт уже значения не имел. Предполо¬
жение, что Артеменко отравился сам, отпадало. У него
был разорван ворот рубашки, имелся свежий кровопод¬
тек на голени правой ноги и вырван клок волос на за¬
тылке. Можно было почти с полной уверенностью ска¬
зать, что преступник напал сзади, одной рукой схватил
Артеменко за волосы, ногой подсек его и второй рукой
вложил в рот капсулу с ядом. Возможно, последова¬
тельность действий была несколько иная, но факт смер¬
ти насильственной сомнения не вызывал.
Лебедев и Кружнев в тот момент находились под
охраной, Зинич, что не вызывало никаких сомнений,
был в санатории, и Зинич был не преступником, а жерт¬
вой. Следователь, закончив оформление документов,
все пытался поговорить с Гуровым, который вел себя
странно, непрестанно зевал, со всем, что ему говорили,
соглашался, смотрел все время куда-то в сторону, в
общем, недвусмысленно давая понять, что все ему из¬
рядно надоели и он просит оставить его в покое.
—	Ты уезжаешь? — спросил следователь, в третий
раз зайдя в номер к Гурову.
—	Наверное, в данный момент я лежу, извини,—
Гуров вытянулся на кровати, заложил руки за голову:—
Очень люблю бездельничать. Многие люди, оказавшись
одни, скучают, ищут компании, придумывают развле¬
чения, мне же интересно со Львом Ивановичем Гуро¬
вым. Он мне чего-то говорит, я ему возражаю, мы дол¬
го спорим, пока не заснем.
Я не уйду.— Следователь положил свой портфель
на стол, развалился в кресле, вытянув ноги, и вздох¬
нул: -г- Понимаешь, дорогой...	;
—	Стоп!—резко перебил Гуров.—В виде личного
одолжения, не называй меня дорогой. Мой начальник
любит употреблять слово «коллега».
—	Хорошо, коллега* не знаю, как начать...
202

—	Не начинай,— снова перебил Гуров.— Если мо¬
жешь молчать, всегда надо молчать.
—	И молчать не могу, Я не хочу, чтобы ты плохо
о нас думал. Я никого не оправдываю, я просто хочу,
чтобы ты понял.
—	Я понимаю: жизнь сложна, и его кто-то на чем-то
взял за горло.— Гуров не назвал имени, не смог про¬
изнести.— Предатели во все времена пытались оправ¬
даться, но оставались предателями.
—	Выслушай меня.
—	Зачем?
—	Хочу, чтобы ты понял и стал добрым.
—	Я добрый.
—	Нет, коллега. Ты не добрый. И я тебе это говорю
безотносительно к происшедшему.
—	Что понимать? Я все знаю. Кроме меня, только
один человек держал в руках все нити дела, и он их
все перерубил. Меня не интересует, как заставили Ота¬
ри Антадзе стать предателем. Он предал тебя, меня,
людей, дело, которому служил. Во все времена любовь
оправдывала все, но Андрий Е>ульба— предатель, и
никакая страсть к паненке его не оправдала. Его осу¬
дил великий писатель и убил руками отца. И если бы
я мог доказать вину Антадзе, то, ни секунды не сомне¬
ваясь, привел бы мерзавца в наручниках к тебе в ка¬
бинет.
Гуров сел и посмотрел на следователя с глубокой и
откровенной неприязнью:
—	И если бы ты, человек, все пытающийся понять,
начал в следствии крутить и путать, я бы обратился в
Прокуратуру СССР и посадил бы в тюрьму и тебя. Да,
я недобрый.
—	Плохо. Причем плохо в первую очередь для те¬
бя.—Следователь посмотрел на часы.— Ты можешь
несколько минут меня не перебивать?
—	Мне нужен билет на первый утренний рейс.— Гу¬
ров снова лег.
—	Ты, наверное, любишь футбол,— начал следова¬
тель,— и не удивляешься, что люди гоняют мяч ногами,
хотя схватить его руками удобнее. Ты понимаешь: люди
договорились, и руками мяч не трогают. Тебя это не
удивляет и не раздражает, ты даже с интересом смот¬
ришь, как у них порой ловко получается. Человек мо¬
жет привыкнуть к самому несуразному, даже преступ¬
203

ному, если он знает, что таковы правила, люди так до¬
говорились. На моей земле десятилетиями играли пб
определенным правилам. Здесь живут грузины, .армянё,
русские, украинцы и много других национальностей,
так что расовая принадлежность человека не имеет зна¬
чения. Человек ценился по занимаемой должности и на¬
сколько точно он соблюдал установленные правила.
Я соблюдал.— Следователь кивнул.— И ты соблюдал,
но об этом позже. У нас нет понятия «взятка», есть сло¬
во «отблагодарить». Каждый хочет жить хорошо, живи
и: дай жить другому. В общем, как мы здесь жили, ты
знаешь. Люди привыкли, всосали с молоком матери,
что проситель не приходит с пустыми руками. Милли¬
оны, миллиарды рублей к нам привозят со всех концов
страны, деньги оседают и обесцениваются. Короче, Ота¬
ри Антадзе был честным человеком, жил честно, выпол¬
нял свой долг, такие тоже были нужны, он не нарушал
установленных правил. Ну иногда, редко, ему говорили:
не надо, и он отступал, понимая: если его заменят, что
сделать очень просто, людям станет хуже. Однажды
весной объявили, что старые правила отменили и надо
жить по новым. Отари все происходящее касалось мало,
уголовники никому не нужны, они мешают жить и ста¬
рым и новым. Еще короче — человек, который сейчас
сидит и ждет суда, борется за жизнь. Он признает лишь
то, что абсолютно доказано, но держит в своих руках
десятки, не знаю, может, сотни судеб. Ему наплевать
на этих людей, он молчит, пытаясь сохранить собствен¬
ную жизнь. Как только Рубикон будет перейден и выс¬
шая- мера наказания станет неотвратимой, человек по¬
топит всех. И поверь мне, следователю прокуратуры,
потонут виновные, почти невиновные и многие невин¬
ные тоже потонут. Слишком велика засасывающая во¬
ронка, уже не имеет значения, кто в центре, а кто с са¬
мого края. Окажись Артеменко в руках прокуратуры,
участь главного преступника была бы решена. Люди,
оставшиеся на свободе, не могли допустить этого. И ты
прав: Отари Антадзе взяли за горло. Если бы это
касалось лично его, Отари бы умер, но не стал преда¬
телем. Уверен. Посмотри мне в глаза. Я уверен. Отец
Антадзе и дед Антадзе покупали овец и продавали без
обмана. Но они покупали не там и платили не по тому
прейскуранту: поступали, как все, жили по старым пра¬
вилам. Уверен, старики и не догадываются, что престу¬
204

пили закон и сегодня погубили сына и внука. Неужели
жизнь преступника Артеменко могла остановить Ота¬
ри? Я не оправдываю его, пытаюсь понять, хочу, чтобы
И ты понял. Ты мне скажи, в принципе это не имеет
значения, но я хочу знать. Отари убил собственноручно?
—	Нет, он выпустил Кружнева. У Антадзе не было
яда, Антадзе не схватил бы за волосы, не ударил бы
кулаком по шее и не вложил бы капсулу в открытый
рот. Он убил не собственноручно, тебе легче?
—	Что с людьми делает ложь? Ты, коллега, пони¬
маешь: любого человека, тебя, меня, можно превратить
в нечеловека. Только не говори мне, что ты никогда ни
при каких обстоятельствах... Ты человек с богатейшей
фантазией, лучше меня можешь придумать обстоятель¬
ства, при которых Лев Иванович Гуров возьмет в руки
молоток и размозжит затылок ближнему своему.
Гуров почти не слушал следователя, думал, рекон¬
струировал события, которые произошли в последние
часы.
«В отдел милиции поступила телефонограмма об
этапировании Артеменко в прокуратуру. И об этом сразу
узнали люди, которые играли по старым правилам. На¬
верняка ход с дедом и отцом Антадзе был. приготовлен
заранее, наверное, завели папочку, подшили соответ¬
ствующие документы, и, когда Отари расписался в полу¬
чении телефонограммы, его поставили перед выбором:
либо Артеменко перестанет существовать, либо отец и
дед пойдут в тюрьму. Точно, в одиннадцать утра Антад¬
зе пропал, я не мог его найти, а когда он появился, это
был другой человек. Он принял решение и начал гото¬
виться. Он не изъял капсулу у Кружнева, решив его
использовать, ведь Кружневу надо было обещать сво¬
боду. Но Антадзе,— Гуров даже про себя не называл
его ни по имени, ни по званию,— боялся меня насторо¬
жить. Я мешал — он меня возненавидел. Дальше все
было сравнительно просто. Он переговорил с Лебеде¬
вым, старый проходимец все понял с полуслова.
Инструктировать Кружнева пришлось дольше, но и тот
в конце концов сообразил. Горничную Иванову инструк¬
тировал не Антадзе, кто-то другой. Она — слабое звено,
женщину можно было бы заставить рассказать правду,
но на Антадзе она не выведет, ее показания ничего су¬
щественного не дадут. Кружнев и Лебедев замазаны в
деле по самые уши, но сейчас, почувствовав силу, они
не скажут ничего. Знаешь все, а не докажешь ни слова!»
205

—	Думаешь, загородные особняки, закрытые зоны
личных владений появились в нашем районе в один
день?
Гуров услышал наконец следователя и перебилг
•— Меня это не интересует!
—	Почему? Ты же психолог, как же это может тебя
не интересовать? Бытие определяет сознание. Если мож¬
но одному, то можно и другому. И ложь, ложь, ложь!
Она стала естественной формой существования. Раз¬
вратить можно всех и каждого. История недаром нас
учит — вседозволенность приводит к фашизму.
—	Ашот, прекрати, я не мальчик, не объясняй мне
таблицу умножения.
Но следователь был неумолим:
•— Думаешь, сейчас все в порядке? Мы победили?
Ложь мимикрирует, выживает почти в любых условиях.
Мамонты вымерли, а клопы остались и сосут нашу
кровь. Простой пример. Смотрю недавно телевизор1.
В передаче обсуждается положение на ВАЗе и жизнь
в городе Тольятти. Среди участников— солидный муж¬
чина лет шестидесяти, ответственный работник. Какой-
то юноша задает ему прямой вопрос: «А вы лично ве¬
рите, что наш завод к двухтысячному году станет
законодателем мод в Европе?» — «Верю»,— ответил от¬
ветственный работник.
Я выключил телевизор. Я никогда не был на ВАЗе,
но на «Жигулях» ездил. Машина хорошая, однако об¬
разца шестидесятых годов. Ясно, что завод, отстающий
на четверть века, за тринадцать лет никого не опередит.
И руководящий товарищ это отлично знает, и парниш¬
ка знает, что начальник знает. Порочный круг замкнул¬
ся, одна ложь способна убить большую правду, заста¬
вить человека потерять веру. И он уже не поверит ни^
чему. Не поверит, что будут детские сады, кинотеатры,
аллеи, фонтаны, больницы, школы: раз врут в одном;
значит', врут во всем.
Ответственный товарищ хорошо знает, что в двух¬
тысячном году будет находиться на заслуженном отды¬
хе, а заверять молодежь в успехах завтрашнего дня ста¬
нет кто-то другой.
Отари Антадзе убил проходимца и спас от тюрьмц
ни в чем не повинных отца и деда. А этот, охраняя свой
спецпокой, убил веру в десятках тысяч молодых душ.
206

—	Ты демагог.— Гуров встал, оправил постель.—■
Существование одного преступления не оправдывает
существования другого. Я прожил тридцать семь лет,
пятнадцать работаю в розыске, никогда не совершал...
—	Не совершал...— перебил следователь.—Ты мол¬
чал, и я молчал. И поэтому ты — подполковник, а я —
старший следователь прокуратуры, мы соблюдали пра¬
вила. И если бы три года назад ты эти правила нару¬
шал, то я посмотрел бы, где бы ты сейчас был.
Гуров молча смотрел на следователя, сдерживая
себя, не видя смысла в этом тяжелом разговоре.
—	Не смотри на меня, как удав на кролика,
—	Не знаешь, где сейчас Антадзе?
—	Уехал в горы к отцу и деду. Болезнь отца, ко¬
нечно, абсолютная липа. Уверен; через месяц-другой и
Антадзе, и его начальник уволятся, они работать боль-
ще не будут.
—	Жаль, что не удастся пожать столь мужественную
руку. Ты мне билет на утро закажешь?
—	Сейчас займусь.
—	Вот и займись, провожать не надо, а сейчас оставь
меня.
—	Когда увидимся?— Следователь протянул руку.
—	Будешь в Москве, найди меня. Сюда в обозримом
будущем не прилечу. И еще.— Гуров придержал руку
следователя.— Не знаю, где и как, но я достану мате¬
риал и докажу вину и Лебедева, и Кружнева. Они убий¬
цы, и они ответят.
Следователь смотрел в лицо Гурова и думал, что
подполковник несколько напоминает робота, которого
запрограммировали на решение задачи, и он будет бить¬
ся над ней, пока не решит, либо у него перегорят пре¬
дохранители. Неприятно общаться с человеком и ощу¬
щать, что он сделан лучше тебя.
Следователь беседовал сам с собой и время от вре¬
мени пожимал плечами. «Фанатик. Наказание должно
быть неотвратимым? Справедливо и красиво сказано,
но сегодня это лишь лозунг, слова. Однако Лебедеву
и Кружневу не позавидуешь».
Гуров не хотел думать о происшедшем, он сейчас
слишком был взвинчен, а поиск решения требовал хо¬
лодного расчета. Гуров пытался отвлечься, думать о
завтрашнем дне, Москве, о встрече с Ритой, Ольгой, пы¬
тался представить себе насмешливое лицо полковника
207

Орлова и его первую фразу, когда Гуров войдет в ка¬
бинет, но ничего не получалось.
«Сумасшедший Кружнев... Они допустили ошибку,
когда задействовали его. Кружнев и Лебедев обязатель¬
но в Москве встретятся. Лебедев наверняка замазан в
деле, которым занимается прокуратура... Антадзе они
перехватили через родственников. Я уж думал, что это
давнишняя заготовка. А откуда Ашот Нестерович узнал
об отце, деде, овцах, стройматериалах? Ну, узнать-то
он мог давным-давно, они здесь все друг о друге знают.
Но почему он так уверенно сказал, что ударили по отцу
и деду? Он знает, потому что знает. И оставить Арте¬
менко в номере одного настоял он. И эти разговоры о
футболе, правилах игры и пуговицах моего мундира,
которые даже не выплюнут...»
Поживем—увидим. Гуров вернулся в гостиницу и
начал упаковывать чемодан.
Он не угадал, и, когда вошел в кабинет началь¬
ника, Петр Николаевич Орлов взглянул на Гурова не
насмешливо-иронически, а очень серьезно.
—	Здравствуй,— ответил он на приветствие Гурова,
убрал документы в сейф, пошел к дверям, кивком при¬
гласив следовать за собой.
У генерала Турилина была новая секретарша, она
посмотрела на вошедших офицеров безразлично и ска¬
зала:
—	Проходите.
Кабинет был все такой же большой и холодный, а
Константин Константинович — как всегда, элегантный
и сдержанный. Генерал вышел из-за стола, пожал Ор¬
лову и Гурову руки, предложил сесть за стол для сове¬
щаний. Три человека за большим полированным столом
смотрелись одиноко и неуютно. Гуров знал Константина
Константиновича с первого дня своей работы в розыске,
когда Турилин еще не был генералом, а он, Лева, в
милиции еще вообще был никем. Константин Констан¬
тинович на работе никогда ничего не делал просто так,
и раз они втроем сели за стол для совещаний, значит,
никаких тебе обращений по имени-отчеству, воспоми¬
наний и дружеских улыбок.
«Да не пугайте меня, товарищ генерал,— хотел ска¬
зать Гуров.— Может, для вас я все еще щенок, на са-
208

мом деле у меня уже шкура дубленая, картечью не
прошибешь».
—	Ознакомьтесь, товарищ подполковник,— генерал
положил на стол конверт, подтолкнул кончиками паль¬
цев. Пришедшая на Гурова «телега» легко скользнула
по полированной поверхности стола.
Генерал и полковник вполголоса беседовали о чем-то
своем, а Лев Иванович Гуров знакомился с содержа¬
нием послания. Он знал, что ударят, но, чтобы так наг¬
ло шарахнули, не ожидал.
«...Находясь, в отпуске, козырял своим служебным
положением и захватил «люкс» в интуристовской гос¬
тинице... Поддерживал постоянную связь с преступным
элементом, круглосуточно пьянствовал... Вступил в ин¬
тимные отношения с сотрудницей уголовного розыска...
Самовольно вмешался в ход расследования... Подмял
своим авторитетом местных товарищей, вынудив их со¬
вершить ряд ошибок... которые повлекли за собой смерть
трех человек... В исторический период перестройки,
гласности и полного обновления нашего общества счи¬
таем своим долгом...»
Бумага была не анонимная, под ней красовалась
подпись начальника отдела, полковника, которого Гу¬
ров в глаза не видел. Внизу четким острым почерком
Турилина было написано: «Тов. Кривенко, провести слу¬
жебное расследование. Доложить».
Хотя Гуров и не пытался встать, генерал сказал:
—	Сидите, я вас не отпускал. У вас есть тридцать
минут, рассказывайте.
Гуров говорил медленно, тщательно взвешивая каж¬
дое слово, избегал оценок, собственных выводов, строго
придерживаясь фактов и хронологии событий. Он за¬
кончил свой рассказ через двадцать восемь минут.
—	Ты и сейчас считаешь себя очень умным и опыт¬
ным?— спросил Турилин.
—	Не считаю, товарищ генерал! — Гуров встал.—
Но если я второй раз попаду в похожую ситуацию, буду
вести себя примерно так же.
Турилин повернулся к Орлову и спросил:
—	Петр Николаевич, вам ясно? Этого человека, офи¬
цера и коммуниста, воспитали вы и я. Сопроводите его
в управление кадров, проследите, чтобы Лева не на¬
ломал дров, последних у нас хватает. Свободны.
209

Они шли длинными коридорами молча, неторопливо,
в ногу.
Гуров отлично понимал, что генерал Турилин сде¬
лал все возможное: ознакомил с обвинением, дал в по¬
мощь Орлова.
—	Ну, жизнь покажет,— прошептал Гуров.
—	Что ты бормочешь? — Орлов положил руку ему
на плечо.
—	Я сказал: еще не вечер,—ответил Гуров.

БЕСплатных
ПИРОЖНЫХ
не бывает

тари Георгиевич Антадзе восемнадцатого
умер от инфаркта...» — прочитал Гуров.
Подписи в телеграмме не было, адрес
лаконичен: «Москва, Петровка, 38, подполковнику Гу¬
рову».
—	Ну вот, Петр Николаевич,— сказал Гуров, акку¬
ратно складывая телеграмму и убирая ее в карман.—
Теперь ни доказательства, ни наручники не нужны.
Полковник Орлов, в чьем кабинете они находились,
Согласно кивнул. И хотя слова не нуждались в расшиф¬
ровке, Гуров пояснил:
—	Когда Кружнев убил Артеменко, и я понял, что
организовал дело майор Антадзе, то сказал следователю
прокуратуры, мол, если сумею доказать, надену на
Отари наручники. А он был добрый, сильный человек и
неплохой сыщик.
—	Жизнь, она себя кажет,— полковник снова кив¬
нул.— Значит, совесть в человеке пересилила, и сердце
не выдержало — сдалось.
—	Ты зачем меня пригласил? Телеграмму можно и
по телефону прочитать,— сказал Гуров, машинально по¬
глаживая карман, в который положил телеграмму.
213
Глава первая

Петр Николаевич Орлов был начальником отдела, а
Гуров — его заместителем, они работали вместе много
лет и, когда оставались одни, обращались к друг дру¬
гу на «ты».
—	Прошу тебя, догуливай отпуск и делом этим не за¬
нимайся. Понимаю, самолюбие, гордость, честь мундира,
неотвратимость наказания, однако...
—	А если понимаешь,— перебил Гуров,— то почему
«однако»? Я докажу вину Лебедева и Кружнева. Они
должны ответить за убийство и ответят.— Он снова по¬
гладил карман, где лежала телеграмма.—Отари тоже
они убили.
—	Я долго думал, никаких улик против них в при¬
роде не существует.— Орлов говорил без азарта, туск¬
ло, отлично понимая, что Гурова не переубедить.—
И вообще, в твоем теперешнем положении...
Зазвонил телефон, полковник снял трубку.
— Слушаю, Константин Константинович,— Орлов
взглянул на Гурова, вздохнул.— Воспитываю Льва Ива¬
новича Гурова, товарищ генерал. Конечно, в отпуске,
видно, скучает, заглянул на минуточку. Слушаюсь!
Орлов положил трубку, поднялся из-за стола, запер
сейф. Они вышли из кабинета.
—	Смотри, Лева, тебе жить,— Орлов пожал Гурову
руку.— Моя мечта не работать с тобой, а дружить,
встречаться домами.
Полковник направился к руководству, а Гуров вошел
в соседний кабинет, который совсем недавно занимал,
как старший группы, на двоих с молодым оперативни¬
ком Борей Вакуровым. Став заместителем начальника
отдела, Гуров получил отдельный кабинет, а старшим
группы назначил майора Крячко.
Боря, увидев Гурова, вскочил, а Крячко солидно под¬
нялся из-за стола, Гуров ответил на приветствия, про¬
шелся по тесному кабинету, взял со стола Крячко си¬
гарету и опустился на продавленный диван.
Утром, когда полковник Орлов позвонил Гурову до¬
мой и пригласил «заглянуть на огонек», Гуров перезво¬
нил Крячко и попросил его, если оперативная обстанов¬
ка позволяет, около двенадцати находиться в кабинете.
Гуров мял сигарету— курил он очень редко,—по¬
глядывая на товарищей, вздохнул и спросил:
—	Ну, сыщики, как жизнь?
Боря, худой, в свои двадцать с небольшим юношески
нескладный, шумно вздохнул, взглянул на Крячко*
214

Майор, которому крепкая полнота придавала солидность,
выглядел старше своего возраста. Так же, как Гуров с
Орловым, Крячко с Гуровым наедине разговаривали на
«ты», в присутствии третьих лиц соблюдали протокол.
—	Лев Иванович, какая в отсутствие начальства
жизнь? Прекрасная! Бездельничаем, набираемся сил, вот
вернетесь из отпуска и тогда...— Он посмотрел в пото¬
лок,— страшно подумать!
—	На вечер никаких дел не назначил? — Гуров под¬
нялся, положил сигарету на место.— Если ничего не
произойдет, жду вас в девятнадцать у себя дома.— Он
коротко кивнул и вышел.
—	Дела! — воскликнул Боря,
Крячко ничего не ответил, улыбаться перестал, после
долгой паузы, растягивая слова, произнес:
—	Полагаю, дела паршивые, и нам не поздоровится,
—	Товарищ майор! — возмутился Боря.—Что вы все
о себе и о себе! Против Льва Ивановича служебное рас¬
следование ведется, а вы...
—- Дурак ты, Бориска! — перебил Крячко.
Подполковник Гуров вернулся с Черноморского по¬
бережья три дня назад, не отгуляв и половины отпуска.
Вчера он отправил жену и ее младшую сестру, которую
удочерил, в далекий город за Уралом, где начальником
уголовного розыска работал его приятель майор Серов.
Предварительно Гуров позвонил ему и, не вдаваясь в
подробности, сказал:
—	Встречай семью, устрой, приглядывай. Я не ду¬
маю, чтобы девочек нашли, но на всякий случай. Под¬
ключи спортсменов, они должны меня помнить, пусть не
оставляют их одних. Ты меня понял?
—	Я тебя понял,— ответил Серов.— Буду звонить.
Рита и Ольга на известие, что они немедленно уле¬
тают, среагировали по-разному. Жена заявила, что ни¬
куда не полетит, Ольга воскликнула:
—	Ив школу ходить не буду?
Увидев, что взрослые сейчас начнут ссориться, Оль¬
га тихо удалилась в свою комнату. На пороге девочка
оглянулась и состроила Гурову гримасу, которая, види¬
мо, означала, мол, держись, я с тобой.
Гуров улыбнулся и молча выслушал почти часовой
монолог жены. Рита говорила, что не может оставить
мужа; в беде, тут же обвиняла его в эгоизме. Он слушал
215

внимательно, ждал, когда иссякнет порох в пороховни¬
цах, размышлял о том, кто из «друзей» сообщил жене о
служебном расследовании.
Рита начала уставать, муж молчал, улыбался. Она
не любила эту вкрадчивую улыбку, зная, что она ничего
хорошего не предвещает. Жена собралась с силами, по¬
вторила о его самовлюбленности, суперменстве, эгоизме
и решительно поставила точку:
—	Мы никуда не уедем, возвращаться к данному
вопросу не желаю.
— Абсолютно согласен,— Гуров кивнул,— возвра¬
щаться к этому вопросу не будем, собирай вещи. Уле¬
тая в загранку, отец сказал мне: «Жену люби, дари цве¬
ты, уступай во всем и держи в строгости». Сегодня тот
случай. Ты вышла замуж. За меня,— он показал за
свою спину.— Я обязан тебя защищать, ничего объяс¬
нять не буду. Рейс завтра в восемь утра.
Они сидели не как обычно на кухне, а в просторной
гостиной, за овальным массивным столом, покрытым бе¬
лоснежной скатертью, уставленным хрусталем и парад¬
ным сервизом, который в семье Гуровых извлекался на
свет божий только в дни торжественных юбилеев.
Гуров встретил товарищей холодно, словно не при¬
гласил их в гости, а они пришли незваными. Станислав
Крячко не обратил на это внимания; зная Гурова, по¬
нял, что он сейчас находится не здесь, а в потустороннем
мире логических построений, скоро вернется в мир ре¬
альный. Боря Вакуров долго вытирал ноги, затем начал
снимать ботинки.
—	Отставить,— сказал Крячко, прошел за хозяином
в гостиную.— А где девочки? — и, не ожидая ответа,
оглядел стол, присвистнул.— Как хорошо быть генера¬
лом! Лев Иванович, скажи, почему одному и талант, и
папа генерал, а некоторым...
—	Станислав,— перебил Гуров.— Мой руки и садись
к столу.
—	Подполковник, а я в присутствии Бориса твой ав¬
торитет не подрываю? —не унимался Крячко.
—	Подрываешь, но я стерплю. Давайте, ребята, бы¬
стренько, есть очень хочется.
—	А у тебя виски серебрятся, не замечал,— сказал
Крячко, приканчивая яичницу с колбасой и наливая
себе вторую рюмку коньяку.— Лев Иванович не употреб¬
216

ляет, а тебе, Бориска, не положено,— и отставил бу¬
тылку.— Не будем!
—	Значит так,— Гуров налил чай, кашлянул.— Ко¬
ротко, в республике, где я собирался было отдохнуть,
заканчивается следствие по делу о хищениях и взятках
в особо крупных размерах. Прокуратура не могла най¬
ти очень нужного свидетеля, я его случайно нашел,
Он поднялся и перенес телефонный аппарат на сто л.
—	Во время отпуска, загорая,— хмыкнул Крячко.
—	Март, холодно, дождит, скука,—Гуров помол¬
чал, вспоминая, как все произошло, и пытаясь расска¬
зать о главном и коротко.— В гостинице организовалась
компания, довольно обычная, курортная. Потом всякие
события произошли, я понял, что компания не сложи¬
лась, ее сложили, умышленно. А я в ней оказался по
недоразумению. Вы, оперативники, сейчас поймете. За¬
канчивается следствие, главный эпизод руководителя
преступного синдиката не доказан. Опасный свидетель на
свободе, если он окажется в прокуратуре, главарь авто¬
матически идет по статье, которая предусматривает и
высшую меру. Свидетеля хотят убрать. Начальник мест¬
ного уголовного розыска, майор Антадзе, мой знакомый,
даже приятель, просит меня помочь разобраться. Мы
разбираемся. Практически контролируем ситуацию, ко¬
гда свидетеля, за которым уже приехал следователь,
убивают чуть ли не на наших глазах и этим рубят все
концы. Доказательств никаких.
—	Пока люди живут, они убивают,— философски из¬
рек Станислав.
Вакуров уже освоился, не был так напряжен, взгля¬
нул на Крячко укоризненно. Майор взгляд почувствовал,
усмехнулся.
—	Твой любимый подполковник Гуров считает, что
бывают ситуации, при которых следует либо плакать,
либо смеяться.
—	Преступники заставили майора Антадзе им по¬
мочь, прихватили через отца и деда. Отари Антадзе
вчера скончался от инфаркта. На меня, чтобы я тут не
рыпался, прислали донос,— Гуров помолчал, решая, что
говорить, а о чем умолчать.
—	Говори,— подтолкнул Крячко.— Все гудят, зачем
нам слухами пробавляться.
—	Злоупотреблял служебным положением, оказывал
давление на следствие, сожительствовал с сотрудницей
уголовного розыска,
217

—	Красивая?—поинтересовался Крячко.
—	Красивая. Назначено служебное расследование.
Туда уже вылетели товарищи.
•— Одного из этих «товарищей» я знаю,— Крячко
вздохнул.— Ох, Лева! Черт бы тебя и всех нас побрал,
вместе взятых, хлебнем горячего!
—	Генерал не позволит! — выпалил Вакуров.
—	Много понимаешь! — Крячко допил рюмку.— Для
нас Константин Константинович — вот,— он провел ла¬
донью над головой.— А в другом кабинете скажут, и ге¬
нерал будет стоять, как ты, и кивать.
—	Вы, ребята, не о том,— сказал Гуров.— Со мной,
так или иначе, разберутся. Убийства совершены, пре¬
ступники живут в Москве. Один — организатор, второй —
исполнитель. Я обязан вину их доказать, спеленать, пе¬
редать в прокуратуру, затем — в суд.
—	А что против них имеется? — спросил Крячко.
—	Ничего. Как выразился Петр Николаевич, улик
против них в природе не существует.— Гуров посмотрел
на Крячко, затем на Вакурова и неожиданно тихо рас¬
смеялся.— Но это их не спасет.
—	И что же ты предлагаешь? — спросил Крячко.
—	Не знаю, думаю.— Гуров пожал плечами.
■— В чем мы можем тебе помочь?
—	Настырный ты, Станислав, сил нет! Я тебе что —
бог? Я только сыщик. Пока лишь хочу посоветоваться.
—	Не надо, Лев Иванович.— Крячко начинал сер¬
диться.— Я же не Бориска...
Боря только крутил головой, переводя взгляд с од¬
ного начальника на другого.
—	Естественно,— согласился наконец Гуров,—
Я стремлюсь тебя рассердить, заинтересовать, чтобы ты
подключился.
—	С первой задачей ты справился.— Крячко отки¬
нулся на спинку стула, вытянул ноги.— Я буду тебя
допрашивать, ты — отвечать, ты строишь, я —ломаю.
Имеем двух преступников. Лебедев, Юрий Петрович,
двадцать четвертого года рождения, пенсионер. Дважды
проходил свидетелем по делам цеховиков-миллионщи-
ков. Он опытен, умен, осторожен, прошлые его «подви¬
ги» в ОБХСС известны, но не доказываются. Лебедев
организовал убийство неугодного свидетеля, концы об¬
рублены, доказательства отсутствуют.
—	Молодец. И откуда информация? ^улыбнулся Гу¬
ров.
218

—	Ты сыщик, а я в МУР только в столовую чай пить
хожу.— Крячко подмигнул Боре, который по заданию
начальства и работал в картотеках.— Далее, Кружнев
Леонид Тимофеевич, сорок четвертого, бухгалтер, двад¬
цать с лишним лет назад получил за хулиганство услов¬
ное осуждение. Именно он убил твоего,— Крячко запнул¬
ся, вспоминая,— Артеменко Владимира Никитовича, за¬
ставил проглотить цианит, кажется, выдрал при этом
клок волос. Свидетелей нет, улик нет. Исходные данные
верны?
—	Верны,— Гуров кивнул.
—	И что же вы, товарищ подполковник, собираетесь
против данных граждан предпринять? — Крячко повер¬
нулся к Вакурову и пожал плечами, словно говоря, мол,
странный у нас начальник.
Гуров молчал, и не оттого, что уж совсем сказать бы¬
ло нечего,— ждал телефонного звонка, дополнительной
информации, которая помогла бы ему быть конкретнее
в разговоре с коллегами.
—	Ну раз подследственный молчит, выскажись, Бо¬
риска, подбрось дровишек,— сказал Крячко,
—	Да что я, товарищ майор?
Неожиданно Гуров взял чайник, наполнил чашку,
подвинул к Крячко, тот машинально выпил и поперхнул¬
ся, однако, не сбился, и злости в майоре не убавилось.
—	Петр Николаевич верно сказал, нет улик, в при¬
роде не существует!
—	Так не касается или нет? — спросил Гуров.
—	У нас работы — вот! — Крячко чиркнул пальцем
по горлу.— Мы тебе помочь не можем и одного в та¬
кую авантюру не отпустим! — Он допил чай, потер креп¬
кие щеки, усмехнулся.— Извини, глупость сморозил. Что
значит не отпустим? Ныряй, здесь не глубоко. У тебя
отпуска еще недели две? Выйдешь на работу, тебя жизнь
быстренько на колею поставит.
—	Ты умница, Станислав, верно определил, что Ле¬
бедев сегодня в разбитом синдикате вроде банкира.—
Гуров сделал три бутерброда, разложил по тарелкам.
Любой реакции ожидал Крячко на свою тираду, но,
что Гуров ему просто не ответит, даже не предполагал.
—	И ты опять же прав, Лебедев умен и опытен,—
спокойно продолжал Гуров, улыбаясь Крячко, как луч¬
шему другу и единомышленнику, а Вакурову хитро под¬
мигнул.— Однако уже начал ошибаться. Ему бы в тот
день, как они Артеменко прикончили,— на самолет и в
219

Москву. А он на юге задержался, вроде бы не имея к
убийству отношения, отдыхает, словно возвращаться нет
резона. Ошибочка. Кому он кино показывал?
И вновь зазвонил телефон, Гуров почему-то вздрог¬
нул, снял трубку.
—	Слушаю,— он откинулся на спинку кресла, кивая,
чуть слышно повторял: — Так, так... Понятно,— затем
громко спросил: — Кто выезжал? Спасибо. Звони,— и по¬
ложил трубку.— Баба с возу, кобыле легче. А пистолет—■
совсем лишнее. Вот так, вот так, коллеги, дела...—
Гуров вздохнул, покачал головой.— Когда Татьяна зво¬
нила первый раз, то еще не знала, что днем застрелили
Леонида Кружнева. Лебедев в момент убийства нахо¬
дился в ресторане. Алиби. Так он в жизни пистолет в
руках не держал.
—	А Татьяна — та красивая женщина, которую ты
«соблазнил»? — Крячко улыбнулся.
—	Она,— Гуров кивнул, на подначку товарища не
среагировал.— Самонадеян я, ребята, ярлычок Лебеде¬
ву привесить поторопился. Вот он почему в Москву сра¬
зу не вернулся и Кружнева там же задержал.
—	Лебедев твой, может, пистолет от утюга не отли¬
чает, но у него есть человек, который с оружием обра¬
щаться умеет.
—	Мои построения он поломал, «все смешалось в
доме Облонских». Хорошо, но первый шаг мы сделаем
по старому сценарию. Значит так, Станислав, ты завтра
Бориса от текущей работы освободи. Как —это твоя
проблема. Ты понял? — Гуров смотрел на Крячко, пока
тот не кивнул.— Завтра прилетает Лебедев. Борис, ты
поедешь со мной во Внуково.
—	Бориска, возьми бюллетень на три дня,— сказал
Крячко.— Больше дать не могу, Лев Иванович.
—	Хорошо,— Гуров вздохнул, не мог перестроиться,
оценить вновь сложившуюся ситуацию.— Не собираюсь
держать вас в неведении, передвигать, словно пешки.
Мы остановились на том, что Лебедев банкир, казначей.
Так? Станислав, прошу, ты думай, подключайся ко мне,
«не лузгай семечки на завалинке».
Крячко выпрямился, нахмурил брови, демонстрируя
свое внимание.
—	Казначей должен иметь деньги, наличные, иначе
грош ему цена. Так? — Гуров кивнул и тоном, каким вы¬
зывают ученика к доске, сказал:— Борис!
220

—	Вы сказали, что деньги у него есть,— ответил Ва¬
куров.
—	Плохо. Станислав!
—	Вопроса не понял,— хмыкнул Крячко.
—	Деньги,— Гуров потер пальцами, будто считая
купюры.— Как они существуют? Где хранятся?
—	Черт побери, Лев Иванович! — Крячко хлопнул
себя по лбу.— Все гениальное просто. У Лебедева где-то
хранятся деньги, которые ему необходимы.
—	Застрелили Кружнева, убийце необходимо запла¬
тить,— подсказал Гуров.
—	Если Лебедева взять под круглосуточное наблю¬
дение, рано или поздно он приведет к казне...
—	А какие суммы дают основание для ареста!-—вос¬
кликнул Вакуров.
—	Только ни людей, ни технику, Лев Иванович, вам
не дадут.
—	Естественно,— согласился Гуров.
—	Даже если я Бориску подарю тебе на две
недели...— запал Крячко пропал, появившийся было
азарт угас.— И что же вы, сменяясь по двенадцать ча¬
сов, будете дежурить у подъезда, таскаться за опытным
жуликом по улице? Он вас в первый же день засечет,
спустится в метро и через несколько минут уйдет. Дет¬
ские, дилетантские игрушки!
—	Возможно, ты и прав,— легко согласился Гуров.
Крячко отлично знал начальника — человека в своих
решениях осмотрительного (семь раз отмерит), и лег¬
кость, с какой подполковник согласился, настораживала.
«Недоговаривает»,— понял Крячко и обиделся.
Ну, вам виднее, Лев Иванович,— Крячко демон¬
стративно взглянул на часы.— Спасибо за угощение,—
и поднялся.
—	Большое спасибо, товарищ подполковник,— Баку*
ров вскочил.
—	Большое пожалуйста,— Гуров сделал вид, что ни¬
чего не произошло, обнял Крячко за плечи, проводил до
дверей.— Борис, я жду тебя завтра, в восемь, захвати о
собой водительские права, поведешь мои «Жигули».
Оставшись один, Гуров убрал со стола, вымыл посу¬
ду и прошел в кабинет, куда в отсутствие отца загляды¬
вал лишь для того, чтобы взять книгу или поговорить
по телефону, если не хотел, чтобы разговор слышала
жена.
221

Гурову не хотелось заниматься самоанализом, но,
видимо, это процесс неуправляемый, отвлечься не уда¬
валось. «Куда я лезу и зачем? Убивают преступники
друг друга, главари пытаются спастись. Взятки и хище¬
ния вообще не моя епархия, и произошло это в тысячах
километров от Москвы». Он вспомнил, как Станислав
Крячко провел пальцем по горлу, демонстрируя, сколь¬
ко в МУРе своих, кровных, забот. Оскорбленное само¬
любие? Он держал преступников, казалось, мертвой
хваткой держал, а они выскользнули и еще грязный до¬
нос прислали. «Не меня они придавили — растоптали
справедливость, зло торжествует, так быть не должно.
У меня только две недели, работая в отделе, посторон¬
ним делом я заниматься не смогу. Я все возможное и не¬
возможное постараюсь сделать, затем поглядим. Еще не
вечер.
Кружнева убили выстрелом в голову с расстояния
около пятидесяти метроз. Занимайся я этим делом офи¬
циально, создал бы целую версию. С такого расстояния
из пистолета рискнет стрелять лишь высочайший про¬
фессионал. Стрелка этого у Лебедева еще неделю назад
не было. Он появился два-три дня назад, прибыл само¬
летом или машиной. Лебедев, десятки лет занимавший¬
ся крупнейшими аферами, к наемному убийце отноше¬
ния не имеет. Стрелка прислали. Ни Палермо, ни ма¬
фия, ни «Спрут» — собственного вырастили. Где он так
стрелять научился, где тренировался? Тоже ниточка.
Стоп. Мне этим делом не заниматься. Меня интересует
лишь финансист, организатор преступного бизнеса Юрий
Петрович Лебедев. Но у него теперь под рукой профес¬
сионал. Все-таки я молодец, умница, что девочек из Мо¬
сквы убрал. Если Лебедева удастся прижать серьезно,
он пойдет до конца, как ни кинь, у него, в случае про¬
вала, впереди высшая мера...»
Глава вторая
Юрий Петрович Лебедев, откинув спинку кресла,
дремал, изредка открывая глаза, смотрел на проползаю¬
щие за окном самолета холодные, равнодушные облака.
Сидевшая рядом крепенькая толстушка беспрестанно
вытирала платком лицо и рассказывала в который уже
раз, как ей безумно повезло, что билет у нее был только
на завтра, в последний момент ока!залось свободное м'ё-
222

сто. А она, хитрющая, тут как тут, а дома дела ждут и
муж-забулдыга.
«Тебе бы не мешать людям отдыхать, поцеловать мне
ручку и затихнуть,— размышлял лениво Юрий Петро¬
вич.— Не прикажи я убить психопата-Леньку, толклась
бы ты в аэропорту до завтра. Как все в жизни интерес¬
но складывается, человека убили, а тебе удача подва¬
лила, и ты на месте покойника сидишь».
Если бы не седина, Юрий Петрович выглядел бы зна¬
чительно моложе своих шестидесяти четырех. Среднего
роста, полноватый, но не жирный, одетый всегда доброт¬
но, чуть старомодно, он походил на солидного чиновни¬
ка. Серые глаза Юрия Петровича смотрели на мир не
испуганно и загнанно, а равнодушно, порой насмешливо
и никак не выдавали внутреннего состояния «финансо¬
вого магната», а с недавних пор и организатора двух
убийств. Чувствовал же себя Юрий Петрович отврати¬
тельно, а когда увидел мужчину, который прошел мимо
его кресла в сторону туалета, вытер ладонью покрыв¬
шийся испариной лоб.
Звали этого мужчину незатейливо — Иван. Познако¬
мился с ним Юрий Петрович много лет назад, когда
Иван, демонстрируя свое мастерство, вошел в квартиру
Лебедева бесшумно, словно замки на дверях отсутство¬
вали и, передав привет от солидного человека, предло¬
жил услуги профессионального убийцы. Юрий Петрович
тогда сдержанно отказался.
Три дня назад Иван появился в гостиничном номере,
который занимал Лебедев. Дверь была заперта, ключ
остался в замке, но гость не постучал, вошел тихо и спо¬
койно, кивнув, опустился в кресло.
—	Мне передали, что у вас проблемы,— Иван взял
со стола бутылку коньяка, плеснул в стакан чуть-чуть,
смотрел безразлично.
—	Были! И очень серьезные! — взорвался Лебедев.—*
Вы опоздали! Несколько дней назад я был бы неска¬
занно рад вашему визиту, а сегодня — простите.
Губы у гостя скривились в улыбке, а глаза — белые,
без зрачков, пустые — смотрят и не видят, как и много
лет назад.
—	Занят был,—он совершенно неожиданно по-чело¬
вечески, даже заразительно, рассмеялся.— Да не боись,
не сидел. Такие, как я, не садятся; как минеры, в гос¬
питаль не попадают, ошибся — и в распыл. Я работал,
приятель,—Иван пригубил коньяк и пояснил: —Я ко¬
223

гда подряд беру, адреса не оставляю. Объявился днями,
нашли, о твоих заботах шепнули.
—	Ох и много же я не знаю! — удивился Лебедев.
—	Тебе повезло, долго жить будешь,— философски
изрек Иван, катая в ладонях стакан с несколькими грам¬
мами коньяка.
Неожиданно Лебедев увидел гостя совершенно ины¬
ми глазами. Взгляд упал на пальцы Ивана, зацепился:
они были длинные, тонкие, с широкими плоскими ногтя¬
ми, очень коротко остриженными, стерильно чистыми,
какие порой бывают у врачей.
Лебедев мазнул взглядом по лицу Ивана и неожи¬
данно понял, что первоначальное, давнишнее впечатле¬
ние о рабоче-крестьянском происхождении гостя невер¬
но, Наемный убийца был замешен на иных дрожжах, и
обмануться мог только человек, желавший быть непре¬
менно обманутым. И тут Лебедев вспомнил, что совсем
недавно сам представлялся Иваном Ивановичем, понял,
что гость над ним давно потешается.
—	Смотришь на твое лицо, словно в «Вечерке»
рубрику новостей читаешь,— сказал Иван, поднимая
верхнюю губу и обнажая ровные белоснежные зубы.—
Очень удивительно, что ты до сих пор на свободе.
—	Обмишурился, за другого тебя принял,— призналг
ся Лебедев.— Исправлюсь, ты вскоре удивляться пере¬
станешь. Так что тебе шепнули, какая у меня проблема?
—	Мавр сделал свое дело, ему следует уходить,—
ответил Иван — Имя, окраска, место пребывания,
—	Леню Кружнева имеешь в виду?
—	Не знаю,— Иван поморщился.— Кто-то свое дело
сделал и стал не нужен.
Юрий Петрович приподнял тяжелые веки и увидел
Ивана, который возвращался на свое место. Он шел по
проходу, смотрел прямо перед собой и то ли напевал, то
ли насвистывал.
А тогда в номере гостиницы, услышав, что Кружнев
«дело сделал и стал не нужен», Лебедев сразу подумал,
что за ним не только внимательно наблюдают, но и бе¬
регут. Естественно, ведь он выплатил семье арестован¬
ного главаря лишь половину и двести пятьдесят тысяч
умышленно остался должен. Значит, кто-то считает Ле¬
ню Кружнева, который убил Артеменко, теперь лишним,
а главное, опасным. «Не будем спорить»,— подвел Ле¬
бедев итог размышлениям и описал внешность Кружне¬
ва, указал гостиницу и номер.
224

—	Ладненько,— Иван отставил стакан, поднялся.—
С завтрашнего дня каждый вечер, часов с девятнадца¬
ти, находись в помещении, на людях. Думаю, я тебя не
задержу.
—	Может, мне лучше улететь?
—	Ты что? Псих? Ты улетишь, и он улетит. Делай,
как сказано,— Иван у двери оглянулся.— И, естествен¬
но, кто музыку заказывает, тот и платит.
—	А я ничего не заказывал,— быстро сказал Лебе¬
дев.
—	Чудной ты,— Иван рассмеялся, шагнул через по¬
рог и мягко прикрыл за собой дверь.
Через два дня около девяти вечера Леонида Круж¬
нева обнаружили у гостиницы «Приморская» с простре¬
ленной головой.
Лебедев, выполняя указания Ивана, накануне вместе
с Кружневым купил билет до Москвы.
Во Внукове, ожидая багаж, Лебедев увидел Ивана,
который о чем-то весело беседовал с двумя девушками.
—	А в Москве погодка лучше,— сказал он, подходя
к Лебедеву.— А вот и наши чемоданчики.
Лента транспортера действительно двинулась, во¬
круг начали толкаться, суетиться, Иван и Юрий Петро¬
вич посторонились.
—	Приготовь двадцать штук, завтра в девять утра я
тебе позвоню,— сказал Иван.
Свободных такси было сколько угодно, однако води¬
тель неохотно открыл багажник; еле волоча ноги, обо¬
шел машину; прежде, чем сесть за руль, тоскливо огля¬
нулся, словно прощался со свободой, затем, тяжело
вздыхая, начал крутить ручку счетчика.
—	Попутчиков брать не будем,— пресек его мучения
Лебедев.— Центр.
Неожиданно задняя дверь открылась, и кто-то легко
вскочил в машину.
—	В центр? Прекрасно!
Водитель рванул с места, глянул на Лебедева,
усмехнулся.
Несколько минут ехали молча, затем мужчина, бес¬
церемонно подсевший к Лебедеву, спросил:
—	Юрий Петрович, что погода, так и не исправилась,
все дождит?
Лебедев повернулся и увидел голубоглазого, улыбаю¬
щегося подполковника Гурова.
8 Заказ 3692	225.

—	Василий Сергеевич, не гони, я быстрой езды не
люблю,— сказал Гуров.
—	Это ваша машина? — голос у Лебедева вдруг
подсел.
—	На воду дуете, Юрий Петрович.— Гуров нагнул¬
ся вперед и указал на карточку водителя.
О ком только Юрий Петрович Лебедев за лоследние
сутки не думал. О главаре преступной группы, которого
ждет суд, о Володе Артеменко и Лене Кружневе, кото¬
рых воспитывал не одно десятилетие, а затем убил, даже
о майоре Антадзе, попавшем в ловушку и скончавшем¬
ся вчера от инфаркта, о профессиональном убийце, ле¬
тевшем с ним, Лебедевым, в одном самолете, но, есте¬
ственно, больше всего он думал о себе самом. Он твердо
решил расплатиться с долгами, окончательно порвать с
прошлым, мягко, без эксцессов, отойти от дел и женить¬
ся. Да-да, даже об очаровательной сорокалетней Ве¬
рочке, обожавшей комфорт, уют и мальчиков, Лебедев
тоже думал, а об этом человеке, что сидит сейчас на зад¬
нем сиденье, забыл. Юрию Петровичу казалось, что
голубоглазый подполковник из МУРа привиделся ему в
кошмарном сне и исчез с наступлением нового дня. Гу¬
рова оставили на перроне, выбросили за борт одиноко¬
го, беспомощного, умчались от него за горизонт. Нет, он
не канул в небытие, вынырнул, казалось, с того света.
Может, за Лебедевым следят неотступно и его встречу
с Иваном и их последний разговор в багажном отделе¬
нии тоже засекли?
Гуров хотя и продвинулся в глубь салона и мог ви¬
деть Лебедева только в профиль, однако его страх и
смятение не ускользнули от внимания сыщика. Он врал
лишь в случаях крайней необходимости и отлично знал:
чем ложь наглее, грубее, тем она порой больше похожа
на правду.
—	Только не подумайте, что ради вашей персоны я
притащился в такую даль,— сказал Гуров.— Провожал
приятеля, увидел случайно, решил подсесть. Кружнев не
мучился, умер сразу?
Оказался в аэропорту случайно? О Кружневе уже
знает! Лебедев не мог сосредоточиться, восстановить
свой последний разговор с подполковником и чуть слыш¬
но промямлил:
—	Леня? Кошмар! В голове не укладывается... Кому
мешал? Такой тихий...
226

—	Совсем вы поплохели, Юрий Петрович, как гово-,
рится, ум за разум... Вы Кружнева знать не должны,
даже не слышали о человеке. А вы Леней его называе¬
те, оскорбляете покойника, тихим обзываете. Когда вы
его на Артеменко натравили, тоже тихим считали?
«А ведь действительно,— вспомнил Лебедев,— у нас
с сыщиком о Кружневе разговора не было! Как же это
я? Больше ни одного слова. Я запутаюсь окончательно.
Не отвечать ни на один вопрос. Если у МУРа против ме¬
ня что есть, так и так возьмут».
Гуров посмотрел в боковое окно, затем оглянулся.
Боря Вакуров на «Жигулях» держался на почтительном
расстоянии.
—	Вот и столица. Вам на Воровского?
Лебедев вздрогнул, не ответил.
—	Решили молчать? — Гуров усмехнулся.— Только
под протокол. К сожалению, мне заниматься вами не
разрешили, так что продолжения сегодня не последует.
Я человек не тщеславный, кто-нибудь из моих коллег
вас прищучит.
Такси остановилось на улице Воровского у нового
здания музыкального училища. Лебедев расплатился,
забрал чемодан. Они не сказали друг другу ни слова.
Гуров уехал домой. Оглянувшись, увидел, как Борис
припарковал «Жигули».
Лебедев отпер все замки, вошел в квартиру, опустил
чемодан на пол, сел в кресло, не снимая пальто и шля¬
пы, и тихо заплакал.
—	И чего им всем от меня надо? — бормотал он,
кулачком, по-детски, вытирая слезы.— Сколько можно,
я же не двужильный.
Вскоре, приняв душ, побрившись и сменив белье, он
пил кофе на кухне, своей минутной слабости не стыдил¬
ся, забыл.
«Надо спокойно разобраться,— рассуждал Юрий
Петрович.— Ничего у муровского молокососа против
меня нет, иначе бы не подсел и разговорить бы меня не
пытался, все это блеф. А может, он оказался в аэропор¬
ту действительно случайно? Если он следил за мной, то
не сел бы в машину, не раскрылся. И подполковнцки та¬
кой работой не занимаются. Он увидел меня случайно и
решил хоть как-то отыграться за то, что у него под но¬
сом убили человека. Сопляк!»
Довольный своей проницательностью, Юрий Петро¬
вич выпил рюмку коньяка и решил о встрече забыт**.,
227

однако известно, что благими намерениями устлана до¬
рога в ад. Уже через несколько минут Лебедев вновь
рассуждал.
«Подполковник умный, опытный сыщик, данный факт
сомнений не вызывает. И покойный Володька говорил,
что Гуров ас, и сам я это почувствовал, когда он явился
ко мне в гостиницу. Глупо, да и опасно себя успокаи¬
вать, не он, а я рассуждаю, как кретин. Он мог оказать¬
ся в аэропорту случайно, но уж подсел ко мне, конечно,
с конкретной целью. Начальство не разрешило ему за¬
ниматься моим делом! Зачем сообщил мне? Умный че¬
ловек не может рассчитывать, что ему поверят. Но за¬
чем-то он это сказал? Если он не ведет расследование,
то как узнал, что вчера застрелили Леню? Ясно как
день: сыщик в аэропорту встречал именно меня. И за¬
чем сел в машину, какую цель преследовал?»
Лебедев не знал, что Гуров подбросил ему задачу,
которая решения не имела. Замысел профессионального
розыскника отличался удивительной простотой. Любой
кроссворд, наисложнейший, разгадывается. Человек за¬
шифровал, человек может и расшифровать. Гуров во
всех своих поступках и словах решил быть непоследова¬
тельным, противоречивым, пусть преступник пытается
найти к этой бессмысленности ключ.
Человек, совершивший столько преступлений, не спо¬
собен, приняв из рук сыщика загадку, выбросить ее и
забыть. Преступник начнет искать решение, полагая, что
от него зависят свобода и жизнь. Он будет искать ключ,
которого не существует, мучиться и искать, сначала
лишь теоретически, потом начнет действовать.
Гуров не располагал никакими доказательствами
вины Юрия Петровича Лебедева. Полковник Орлов был
прав, реальных улик в природе не существует. Значит,
решил Гуров, задача состоит в том, чтобы заставить пре¬
ступника создать необходимые улики, затем ими овла¬
деть. Безысходным было бы только бездействие Лебеде¬
ва. Если он сумеет забыть обо всем и хотя бы несколь¬
ко недель ничего не предпринимать, подполковник Гу¬
ров приступит к выполнению своих служебных обязан¬
ностей, и Лебедев может спать спокойно.
Естественно, что убийцу Леонида Кружнева ищут, но
путь от Черного моря до Москвы долог, да и ни один
сотрудник уголовного розыска не знает о происшедших
событиях столько, сколько знает подполковник Гуров.
Точнее, не знает — лишь догадывается, фантазирует, а с
228

таким легковесным багажом в Главк не пойдешь. Выслу¬
шают, конечно, но выглядеть в глазах коллег будешь
крайне несерьезно.
Все это Гуров отлично понимал, отступить и забыть
происшедшее не мог. Он, как и Лебедев, находился в
своей квартире, только не сидел на кухне, не пил кофе,
а расхаживал по гостиной с тряпкой в руке, вытирая
пыль.
Почему он отослал Риту и Ольгу из Москвы? Лев
Иванович Гуров, подполковник милиции, заместитель
начальника отдела МУРа, проработал столько лет в ро¬
зыске, сталкивался с такими парадоксами, никак не
предсказуемыми катастрофами, что давно пришел к вы¬
воду: иную ситуацию нет смысла просчитывать, опреде¬
лять даже ничтожную степень риска. Риск необходимо
исключить полностью, создав десятикратный, даже сто¬
кратный запас прочности. Лебедев не только человек
умный, циничный и жестокий, он один из немногих (да
и кто знает точно?) оставшихся на свободе преступни¬
ков, обладавших огромной властью и деньгами. Воз¬
можно, попытка Гурова закончится ничем, столкновение
не состоится. А если старого финансиста, сегодня орга¬
низатора двух убийств, удастся серьезно прижать? Как-
то ом поведет себя, что придет ему в голову? Главное,
что могут предпринять неизвестные Гурову преступники,
которые стоят за Лебедевым? Когда мужчины дерутся,
женщины должны находиться за горизонтом.
И Гуров не только отослал своих девочек за Урал, но
и попросил начальника уголовного розыска присмотреть
за ними. А майор Серов, сыщик божьей милостью, понял
все с полуслова.
Девочек нет, и пыль вытирать в квартире приходит¬
ся самому. Гуров любил порой заниматься механической
унылой работой: вроде бы и не бездельничаешь, и ду¬
мается хорошо. Он уже с минуту бессмысленно тер пе¬
пельницу, хотя в доме никто не курил, и улыбался. За¬
гадал он Лебедеву загадку, есть над чем подумать.
Гуров не имел четкого плана действий. Главное, не
позволять Лебедеву жить спокойно, заставить суетить¬
ся, а там жизнь подскажет. Продолжая глуповато улы¬
баться, он протер телефонный аппарат, затем снял труб¬
ку и набрал номер Лебедева; после трех гудков раз¬
дался спокойный голос:
—	Алло! Вас слушают. Алло! Вас не слышно, пере¬
звоните.
229

Турой положил трубку и пробормотал:
—	А может, мне к врачу обратиться?
Он бросил тряпку, прошел на кухню. Ведь каждый
сумасшедший считает себя абсолютно нормальным.
Лебедев поглядывал на молчавший телефон и думал,
что, возможно, его уже подключили на прослушивание.
Завтра будет звонить Иван. Юрий Петрович оделся и
вышел на улицу, прошел мимо здания Верховного Суда,
но сегодня привычного удовлетворения не почувствовал.
Боря Вакуров отпустил Лебедева метров на сто с
лишним и медленно поехал следом.
Оказавшись на Калининском проспекте, Лебедев
остановился в нерешительности, оглянулся и увидел
медленно катящиеся «Жигули» с частным номером. «А
ты думал, что они будут за тобой следить в машине с
фонарем на крыше?»
Он стоял на углу Воровского и проспекта и смотрел
на машину, в которой, кроме водителя, никого не было.
«Может, чудится? Как выразился голубоглазый сыщик,
я уже на воду дую?»
Из «Жигулей» вышел молодой парень, снял щетки,
запер машину, свернул на проспект и скрылся за деко¬
ративной церквушкой.
А ну поглядим, решил Лебедев, повернулся и пошел
обратно. Он шагал медленно, не оглядываясь, лишь от¬
крывая дверь своего дома, повернулся. Мимо на боль¬
шой скорости пролетели те самые «Жигули», а на дру¬
гой стороне улицы остановилось такси, из которого не¬
которое время никто не выходил, затем, пошатываясь,
выбрались двое мужчин. Лебедев наблюдал за ними от¬
крыто, теперь уже таиться поздно. Ясно, «Жигули» по
рации передали сигнал, прибыло такси с «пьяными».
«Боже мой,— рассуждал Лебедев, поднимаясь в
квартиру.— Хоть бы что-нибудь новенькое придумали.
Как засветятся, так обязательно прикинутся пьяными.
Здоровые мужики, черт знает чем занимаются, а ведь
каждый больше двухсот получает, плюс машина.
И сколько таких машин и «пьяных» запущено за моей
скромной персоной? И это перестройка, так они учат¬
ся хозяйствовать по-новому!»
Боря остановился у автомата, позвонил начальству,
доложил.
230

—	А не слишком грубо? — поинтересовался Гуров.
—	Не знаю,— сознался Боря.— Как уж получилось,
старался поинтеллигентней.
—	А он тебя в лицо видел?
— Нет, Лев Иванович,— ответил	оперативник.—
Я проверял, когда щетки снимал; глянул на него — на
таком расстоянии лица точно не разглядеть.
—	Прекрасно, мы завтра данный факт используем.
А сейчас, коллега, дуй в таксопарк, помни, машина бы¬
ла радийная, пусть диспетчер ее хоть из-под земли до¬
станет. Если повезет, следуй по маршруту, близко не
подходи, только установочные данные.
—	Понял, Лев Иванович!
—	Я готовлю обед и жду. Действуй.
—	Иван — имя его было настоящее — из Внукова
приехал в гостиницу, в которой его давно знали и люби¬
ли. Впервые он поселился здесь лет двадцать назад и
наезжал с тех пор регулярно по два-три раза в год, слу¬
чалось, и чаще. Общительного и обаятельного Ивана
Николаевича Лемешева в небольшой гостинице, распо¬
ложенной в самом центре столицы, знали все, от убор¬
щицы до директора. За десятилетия и уборщицы, и бу¬
фетчицы, и директора менялись, а «инженер по холо¬
дильным установкам» Лемешев приезжал регулярно,
держался с обслуживающим персоналом дружески, но
без панибратства, привозил недорогие подарки, чинил
постоянно ломающиеся холодильники, оставлял чаевые,
слыл человеком скромным, непьющим, при деньгах.
А как можно быть без денег при такой профессии? Хо¬
лодильники у нас не какие-нибудь финские или япон¬
ские— отечественного производства, со знаком качест¬
ва. И за ними только глаз да глаз, как за ребенком-
шалуном, требуется. Если не дрожит, подпрыгивая, так
«описается», а назавтра либо перегорит, либо покроется
таким слоем льда, что ломом не отшибешь.
Когда Иван определял свой официальный статус, то
учел, что холодильники, как и телевизоры, в обозримом
будущем жить спокойно не дадут и своего мастера хле¬
бом всегда обеспечат.
И сегодня, когда Иван подошел к барьеру, который
отделяет администратора гостиницы от обыкновенных
людей, и протянул паспорт, он, встретившись взглядом
С давнишней знакомой, уверенно сказал:
231

—	Здравствуйте, на меня должна быть бронь мини*
стерства.
Администратор не улыбнулась, кивнула, ответила хо¬
лодно, как и другим обреченно ожидавшим своей уча¬
сти:
—	Здравствуйте,— и зашелестела лежавшими на сто¬
ле бумажками.
Действовал давно установленный порядок:	при	по¬
сторонних знакомство не афишировалось, все происхо¬
дило согласно протоколу. «Бронь» нашлась, администра¬
тор вложила в паспорт карточку гостиницы, положила
на барьер.
— Лемешев Иван Николаевич, пожалуйста,— она
укоризненно взглянула на других соискателей.— Товари¬
щи, вы словно дети, простых вещей не понимаете. Го¬
стиница не частная лавочка, я здесь не хозяйка.
—	У меня тоже должна быть бронь! — срывающимся
тенором выкрикнул гражданин, одетый, не по сезону в
тяжелый овчинный полушубок.— Я по вызову, летел двое
суток.
Иван взял направление на этаж и вошел в лифт, так
и не услышав окончания одиссеи командированного. Но¬
мер оказался, как и положено, «люкс», из брони, кото¬
рую любая гостиница всегда имеет на всякий пожар¬
ный случай. Вскоре, приняв душ, побрившись и надев
свежую рубашку, Иван уже созванивался с приятелями
и приятельницами, которые помогали ему в Москве
приобретать дефицит, сувениры, необходимые для созда¬
ния нормальной среды обитания. Работники гостиницы,
начальство и рядовые сотрудники конторы по ремонту
холодильных установок, где он расписывался за зарпла¬
ту, женщина, с которой он в настоящее время жил, и
множество других нужных людей требовали внимания и
расходов. Он неукоснительно придерживался принципа:
никто никого просто так не любит, не уважает и не бо¬
ится, чувства человеческие управляемы и должны быть
должным образом обеспечены, иначе захиреют, иссяк¬
нут.
Долгие годы Иван выполнял указания хозяев:	при¬
пугни, выбей, убери, мечтал найти своего «золотого те¬
ленка». Нельзя же всю жизнь ходить по звенящей от на¬
пряжения проволоке, надо взять один раз и уйти в пре¬
зираемый зажиревшими руководителями, работягами и
просто дураками мещанский быт. И время поджимало,
подпольный бизнес если и не уничтожили, то будут
232

долго и методично добивать. Лебедев — кандидатура во
всех отношениях подходящая. Осколок от разбитой кор¬
порации, имеет деньги, одинок, его, Ивана, боится. Толь¬
ко и делов осталось, что найти место хранения кассы,
остальное — дело техники. У старика один, но очень
серьезный недостаток — он находится в поле зрения ми¬
лиции и прокуратуры. Насколько им серьезно и активно
занимаются, неизвестно, но, во-первых, без риска в та¬
ком деле обойтись невозможно, во-вторых, Иван убеж¬
ден, что нельзя объять необъятное. «Власти до Лебеде¬
вых доберутся, но сегодня их интересуют звери покруп¬
нее. Старика знают, но отложили на потом, мол, нику¬
да не денется. И тут вы ошибочку допускаете, началь¬
нички,— рассуждал убийца,— не все золото, что бле¬
стит. Партийные руководители и министры, которые
рвали и тащили, они крупнее и опаснее моего мухомо¬
ра. Однако мне мой Юрашечка много дороже: у него ни
виллы, ни яхты, ни заводов, ни автопарков, зато пусть
и не конвертируемая, но валюта, денежные знаки и зо¬
лото».
Иван позвонил Лебедеву, услышал его голос; так
же, как и подполковник Гуров, положил трубку.
«Завтра, родименький, завтра мы начнем с тобой
последнюю партию этого затянувшегося матча».
Глава третья
На следующий день в двенадцать часов Юрий Пет¬
рович ждал Ивана на Центральном телеграфе. Лебедев
сидел за столом и, тыкая ржавым пером «рондо» в пе¬
ресохшую фиолетовую чернильницу, мечтал лишь о том,
чтобы свидание не состоялось.
Когда утром Иван Позвонил, Лебедев не рискнул
предупредить, что телефон, возможно, прослушивается,
и уж тем более не сказал, мол, деньги принести не мо¬
гу, так как за мной топают оперативники. Он вышел из
дома в десять, около часа катался в метро, делал пере¬
садки, выходил в последний момент из вагона и тут же
уезжал в обратном направлении, прекрасно отдавая
себе отчет, что, если их разговор слышали, то все его
маневры сплошной идиотизм.
Сказать Ивану или не говорить? Если не говорить,
как объяснить отсутствие денег? Он уже перестал огля¬
дываться, пытаться определить, следят за ним или он
«оторвался». Наверняка не таких, как он, «водят» и все
233

его приемчики — детский лепет, не более, и давно изве¬
стны.
Сначала он четко видел окружающих, мог их персо¬
нифицировать. Молодежь и стариков отмести, не заме¬
чать. Офицеры, ярко одетые женщины тоже слежку осу¬
ществлять не могут. Мужчины и женщины среднего воз¬
раста, неброско одетые, без вещей — так Лебедев пред¬
ставлял возможных преследователей. Очень скоро в
глазах начало рябить, затем окружавшие его люди сли¬
лись в сплошной однородный поток, он перестал разли¬
чать лица, в голове зашумело, начало подташнивать.
Когда около двенадцати Лебедев притащился на те¬
леграф, то безразлично скользнул взглядом по окружаю¬
щим, опустился на стул, подвинул телеграфный бланк и
попытался написать телеграмму на собственный адрес.
У Лебедева имелся «паркер» с золотым пером, но ему
доставляло удовольствие шкарябать бланк корявым
«рондо», словно гвоздем на сырой штукатурке выцарапы¬
вая печатные буквы.
«Перестройщики,— думал Лебедев, комкая испор¬
ченный бланк,— куда вы без нас денетесь? В столице,
на Центральном телеграфе, нечем писать! Говорить до
одурения, призывать на подвиг — здесь вам равных нет.
Поплевался в микрофон, потом шасть в черный лимузин,
занял левую полосу и помчался, пугая всех сиреной,
встречать или провожать такого же огнеметчика. Скольг
ко деловых людей спалили, какие корпорации разрушив
ли, а чего сделали? Вот телеграмму написать не могу,
а у меня, может, мама умирает и промедление смерти
подобно?» Рассуждая так, Лебедев набирался сил, как
прильнувший к кислородной маске астматик.
В половине первого он, бодрый и отдохнувший, вы¬
шел с телеграфа и зашагал домой.. Иван не явился, ма¬
терый зверь всегда чует западню. «А может, ничего и не
чует, все я придумываю, позвонит позже, передоговорим¬
ся»,— успокаивал себя Лебедев, шествуя по улице Гер¬
цена. Он дышал полной грудью, свежий уже весенний
воздух пьянил.
Когда Юрий Петрович пришел домой, Иван на кухне
пил чай и читал газеты. Больше всего Лебедева потряс
не факт присутствия гостя, а чай, газеты и очки в мас¬
сивной оправе, которые Иван поднял на лоб при появ¬
лении хозяина.
—	Иван,— пробормотал Лебедев и, окончательно
смешавшись, добавил:— Здравствуй!
234

—	Какие беззакония творят судейские,—Иван уко¬
ризненно посмотрел на Лебедева.— Ведь абсолютно не¬
винных сажают, друг дружку хватают, оторопь берет.
Юрий Петрович впервые увидел, что глаза убийцы не
белые и мертвые, а голубые, по-ребячьи наивные.
—	Присядь,— Иван стал наливать чай в загодя при¬
готовленную чашку.— Тебе покрепче? Сахар положить
или с вареньем? Я тут клубничного притащил.
Лебедев не ответил, сел за стол, хлебнул горячего
чая и обжегся. Иван не обращал на него внимания, на¬
цепил очки, поправляя, ткнул пальцем в переносье и
продолжал читать.
—	И чего перед человеком расшаркиваться? — Иван
снял очки, отложил газету.— Если он два года только до
суда под следствием сидел? В законе точно определены
сроки, а товарищи, как и мы с тобой, на закон плюют.
Однако мы сдельно работаем, а они оклад получают,
нет справедливости.
—	Справедливости, уважаемый, в природе не суще¬
ствует,— Лебедев любил пофилософствовать.— Да и
понятие давно устаревшее.
—	Шея не болит? — спросил неожиданно Иван.
—	Что? — Лебедев непроизвольно потер шею.— Есть
немножко, отложение солей.
—	Тогда понятно,— Иван кивнул.— Л то гляжу,
идет по улице человек и головой непрерывно крутит,
решил, боится чего, оглядывается. А у него, оказывает¬
ся, соли отложились. Ну, выкладывай, давно обнару¬
жил?
Он выслушал рассказ Лебедева о вчерашних собы¬
тиях внимательно, не перебивая, некоторое время пил
остывший чай, затем сказал:
—	Значит, МУРу все известно, но нет доказательств.
А меня чучмеки послали к тебе уже засвеченному. Ин¬
тересно. Меня могли засечь и на побережье, и в аэропор¬
ту, и сегодня, когда я входил в дом. Ты что, старый, от
жизни устал?
Юрий Петрович к такому разговору подготовился,
реагировал спокойно.
—	Не будь сопляком. Я тебя не вызывал, в дом не
приглашал, а говорить по телефону остерегся. И глав¬
ное, ты меня тронуть не можешь, потому как останешь¬
ся без денег, лишишь средств семью хозяина и окажешь¬
ся вне закона. Так что ты мне больше никогда не угро¬
жай.
235

—	Договорились,— легко согласился Иван, протянул
руку,— деньги, и я пошел.
—	Откуда же у меня деньги? — удивился Лебедев.—
Или ты полагаешь, я кассу дома под кроватью держу?
Мне надо поехать и взять. Надо выждать. Сколько они
меня могут «пасти»? Ну неделю, ну — две... Месяц в
конце концов. Давай для перестраховки подождем ме¬
сяца три.
—	Ты прав,— Иван кивнул.— Но я ждать не могу.
Тебя могут арестовать, ты можешь скрыться, нет смысла
перечислять причины. Деньги нужны сегодня.
—	Нет! — твердо ответил Лебедев.— Я в тюрьму
добровольно не пойду.
Иван понимал, что старик прав, сейчас необходимо
выждать, опера потопают, да и отстанут. «Засветился я
или нет, вот в чем вопрос. На побережье я был чист,
иначе бы взяли немедля, с оружием в руках. В аэро¬
порту в багажном отделении суета, все друг с другом
разговаривают, на меня обратить внимание не могли.
Сегодня я взял старика не от дома, а при входе на те¬
леграф, где люди десятками шастают, к мухомору не
подходил, приехал сюда без хозяина. Если за ним и на¬
блюдали, то муровцы у телеграфа остались. Сейчас,
если они и у дома, на меня внимания не обратят, так
как квартир в подъезде много. Можно уходить, прове¬
риться и никогда сюда не возвращаться. А старик обо
мне ничего не знает, в случае ареста назовет лишь при¬
меты. А деньги? Не должок за последний выстрел, а вся
касса старика? Он сейчас напуган, это мой шанс, надо
использовать».
—	Я из Москвы ухожу,— сказал Иван.— Мне нужны
деньги. День-два подождем, там видно будет. Ежеднев¬
но на телеграфе с двенадцати до половины первого.
И ничего не бойся, если я подойду, значит, за тобой
чисто.
Боря Вакуров сидел в «Жигулях» и читал «Огонек»,
поглядывая на дом Лебедева. На Ивана, который вышел
из подъезда, молодой оперативник никакого внимания
не обратил, так как человека, разговаривающего с Ле¬
бедевым в аэропорту, не видел, сидел в машине. Да и не
он один — люди приходят и уходят. Вчера появилась
идея заглянуть в ЖЭК и по домовой книге составить
список жильцов и научиться их распознавать. А гости?
236

И времени нет. И Боря от своей идеи отказался. Он
уважал и любил Гурова, но считал, что подполковник в
данный момент запутался и сам точно не знает, чего хо¬
чет. Вчера приказал взять объект под наблюдение и за¬
светиться, а сегодня, наоборот, если Лебедев начнет
проверяться, наблюдение бросить. Утром на первой же
станции метро Боря отстал, вернулся к дому. В две¬
надцать пятьдесят шесть Лебедев вернулся, но где он
около трех часов находился, виделся с кем или нет, не¬
известно. Разве это работа?..
В три часа дня, как и договорились, Вакуров при¬
пехал к подполковнику. Лев Иванович выслушал и ска¬
зал:
—	Не хочется говорить банальности, но в нашей про¬
фессии умение ждать и терпеть необходимы. Что де¬
лать? Мы не всегда владеем инициативой.
—	Я не понимаю, Лев Иванович, объясните,— Боря
смотрел недоуменно.— Убили двух человек, преступники
они или нет, для милиции значения не имеет. Так? По
факту возбуждено уголовное дело. Так? Следствие и
розыск должны работать?
— И работают,— ответил Гуров.— Возможно, что
убийство из пистолета взял на контроль Главк.
—	У вас же есть версии! — горячился Вакуров.—*
С вашим мнением совсем не считаются?
—	Считаются, Боря, не волнуйся,— Гуров улыбнул¬
ся.— Причастность Лебедева к убийствам — лишь мое
предположение. Допустим, даже убеждение. Допустим, я
позвонил своему приятелю в министерство и рассказал,
что думаю о происшедшем. Он благодарит, записывает
фамилию Лебедева. Что дальше? Не может же полков¬
ник Иванов на основании предположения подполковника
Гурова составлять план оперативных мероприятий?
—	А вы напишите рапорт!
—	Да, хорош получится рапорт, в котором будут
употребляться выражения «мне кажется», «есть основа¬
ние предполагать», и слова, слова, слова, как обеспече¬
ние моих предположений и утверждений.
—	Извините, Лев Иванович,— слегка запинаясь, ска¬
зал Боря.— Но в своей работе я никакого смысла не
вижу. Нет, я, конечно, выполню ваши приказания...
—	Просьбы* Боря,-—перебил Гуров.— Просьбы, при¬
казывать я тебе сейчас не могу.
—	Как вы сами выражаетесь, Лев- Иванович, это
лишь слова. Ведь какая вам разница, попросит вас Кон-
237

стантин Константинович или прикажет. Главное, я вас
не понимаю. Чего вы добиваетесь?
—	Не знаю!
Вакуров взглянул удивленно, он впервые услышал,
как подполковник повысил голос.
—	Отправляйся на работу, ты мне больше не нужен.
Спасибо.
—	До свидания, товарищ подполковник,— Боря Ва¬
куров обиделся и ушел.
Гуров не мог сказать правду и солгал. Он знал, чего
•добивается, но не мог точно представить, как начнет
действовать Лебедев, когда он, подполковник Гуров,
своего добьется.
Прошли сутки; Лебедев лишь дважды выходил из
дома, побывал на Центральном телеграфе и, ближе к
вечеру, зашел в булочную. Иван не появлялся. А в де¬
сять, когда Лебедев бездумно смотрел в телевизор, раз¬
дался телефонный звонок.
—	Здравствуйте, Юрий Петрович,— раздался хоро¬
шо знакомый голос, человек говорил с небольшим ак¬
центом.
—	Здравствуйте,— быстро ответил Лебедев.— У ме¬
ня совершенно нет времени, я вас плохо слышу, кто-то
мешает нашему разговору. Я сам вам перезвоню часиков
в десять.
—	А я вас отлично слышу и уверен, что никто не ме¬
шает,— собеседник явно улыбался.— У меня для вас
отличные новости.
—	Конкретнее,— прошептал Лебедев.— Говорите.
—	Человек, который вам мешает жить, от работы
отстранен. Он, как говорится, занимается на обществен¬
ных началах, и ни людей, ни техники ему не дали. Так
что спите, уважаемый, спокойно.
Лебедев услышал смех, откашлялся, хотел ответить,
но не мог, перехватило дыхание.
—	Чего молчите, дорогой?
—	Глотаю валидол,— еле произнес Лебедев.— Вы не
ошибаетесь?
—	Какие вы, москвичи, нервные! Я мужчина, доро¬
гой, зачем зря звонить буду? Мне приказали, я пере¬
дал, все точно. Мы тебя в беде не оставляли и не оста^
вим. Ты на всякий случай запиши адрес, телефон и но¬
мер машины этого беспокойного человека,-^ и проднк-
238

товал все данные,— русские говорят, что один в поле не
воин.
Абонент, не прощаясь, отсоединился. Лебедев поло¬
жил трубку и в который уже раз подумал, какая же
мощная и сплоченная у них организация. Неделю на¬
зад, когда Лебедев оказался в петле, а свободный ко¬
нец веревки, казалось, крепко держит подполковник
Гуров, так же раздался звонок и преподнесли на блю¬
дечке начальника местного уголовного розыска. Ока¬
залось, что предусмотрительные люди давным-давно за-
;вели дело на отца и деда майора Антадзе. И стариков
посадить в тюрьму просто, как рюмку коньяка выпить.
И милиционер сдался, помог. Лебедев снял петлю со
своей шеи и надел на шею подполковника Гурова. Не¬
даром старая пословица гласит: «Была бы шея, хомут
найдется». Только начались неприятности с Леней
Кружневым, прислали Ивана, раздался выстрел. Вновь
начал набирать силу Гуров, и вновь звонок — сообщили,
что король-то голый. «Перестройщики торопятся рапор¬
товать о победах,— рассуждал Лебедев, наливая конь¬
як,— что-что, а рапортовать они умеют. Теперь мне то¬
же следует перестраиваться. Расплатиться с Иваном,
пусть он из Москвы убирается, хорошо бы его больше
никогда в жизни не видеть».
Парадокс ситуации заключался в том, что вся кас¬
са, можно сказать,- банк Лебедева находился в этой до¬
статочно скромной двухкомнатной квартире. За тридцать
с лишним лет своей подпольной деятельности где только
не прятал он деньги, сколько раз перепрятывал. Ведь не
дома же их держать, рассуждал он в те годы. Мучился,
возил, ночей не спал, а потом случайно прочитал рас¬
сказ, где хитрый сыщик утверждал:	хочешь	надежно
спрятать, положи на самом видном месте — никогда не
найдут. Очень эта идея Лебедеву понравилась, и убрал
он наличные, золото и сберкнижки на предъявителя в
огромную коробку с елочными игрушками, которая стоя¬
ла на лоджии, небрежно завернутая в целлофан. Как вы¬
ходишь .на лоджию, так об эту коробку чуть ли не спо¬
тыкаешься.
Когда Иван объявился в квартире, у Лебедева по¬
явилась шальная мысль — сходить в лоджию, взять одну
из сберкнижек и отдать убийце. Но Юрий Петрович по¬
остерегся: если Иван проследит за ним; заподозрит, что
касса в квартире, то — катастрофа, нищим останешься.
Брать с собой сберкнижку или деньги, когда шёл на те¬
239

леграф, Лебедев боялся, так как, если задержат, то на¬
личие такой суммы не объяснишь.
Теперь все очень просто. «Завтра расплачусь с Ива¬
ном, начну жить спокойно. И напрасно я себя накручи¬
вал!» Лебедев усмехнулся, пригубил коньяк. «Гуров
подсел ко мне в машину, так как ничего другого сделать
не мог. И о том, что его от дела отстранили, сказал, что¬
бы мне такая простая мысль в голову не пришла. Та¬
кая простенькая хитрость: я тебе скажу правду, а ты
мне не поверишь, так как убежден, что правду я тебе
никогда не скажу».
Лебедев так развеселился, что долго не мог заснуть,
но утром поднялся бодрым и в прекрасном настроении.
Он брился тщательно, завтракал медленно, стараясь, как
можно реже смотреть на часы, которые постоянно попа¬
дались на глаза, демонстрируя свои парализованные
стрелки. Юрий Петрович походил на влюбленного юно¬
шу, который торопит час первого свидания.
В одиннадцать, сунув в карман сберкнижку, тща¬
тельно одетый, он вышел из дома, с улыбкой оглядел
малолюдную улицу Воровского и неторопливо прошест¬
вовал мимо здания Верховного Суда СССР.
Лебедев шел неторопливо по Страстному бульва¬
ру, мурлыкал прицепившуюся утром еще мелодию и рас¬
суждал о бренности всего земного и о том, как мало
человеку надо для счастья. Тот парень в «Жигулях», на¬
пугавший меня третьего дня, гонялся за своей верти¬
хвосткой, а пьяные, вылезавшие из такси у дома, были
нормальные мужики, которые выпили по поводу или без
него. «Теперь главное, чтобы Иван пришел, перестал
конспирироваться, пообедаем с ним и расстанемся на¬
всегда. Нет,— перерешил Лебедев,— сначала мы расста¬
немся, а обедать я буду один. Вот задача, в какой ре¬
сторан податься?»
На телеграфе Юрий Петрович купил открытку, два
конверта, достал из кармана «паркер» с золотым пером.
Кому бы написать что-нибудь смешное, веселое? Выяс¬
нив, что писать ему абсолютно некому, он слегка взгру¬
стнул и настрочил открыточку самому себе, поздравив с
несуществующим юбилеем, пожелал здоровья и многих
лет жизни. В один из конвертов он вложил сберкнижку,
запечатал и в этот момент увидел Ивана, который сидел
за соседним столом. Лебедев уже собрался окликнуть
его, когда почувствовал на плече чью-то руку и, подняв
голову, встретился взглядом с подполковником.
240

—	Мы с вами часто встречаемся,— Гуров опустился
на скамейку, толкнул пальцем открытку, прочитал адрес
и сказал:
—	Когда человек начинает сам себе писать открыт¬
ки, дело плохо. Вы к какой поликлинике прикреплены?
Лебедев всегда считал, что выражения «он онемел»,
«у него отнялись ноги» — выдумка, литературный штамп.
Гуров подвинул к себе конверт, в котором лежала
сберкнижка; стоит взять его в руки, как по плотности
сыщик сразу поймет, что в конверте не просто бумага.
Надо что-то говорить, но Лебедев молчал, скреб паль¬
цами по столу, пытаясь подтянуть конверт к себе, но
тот, видимо, попал на капельку клея.
—	Приклеился,— выдавил с трудом Лебедев и не¬
вольно посмотрел на Ивана.
Убийца явно понимал, кто подсел к Лебедеву, кожа
на скулах Ивана натянулась, губы истончились, глаза
были плотно прикрыты тяжелыми веками.
—	Знакомый? — безучастно спросил Гуров и бело¬
снежным платком заботливо промокнул Лебедеву лоб.—
В отношении больницы я не шучу. Что же вы со своим
здоровьем делаете? Не дай бог инфаркт либо инсульт?
А вы мне в суде здоровенький необходимы. Нет уж,
Юрий Петрович, не подводите, держитесь, совсем не¬
долго осталось.
Слабость исчезла так же мгновенно, как и появилась,
в лицо пахнуло жаром. Лебедев твердой рукой взял со
стола открытку и конверты, положил в карман.
—	Анонимки нынче отменили, а я их поклонником ни¬
когда не был. Бумагу и конверты я приобрел, приду до¬
мой и напишу начальнику Главного управления милиции,
что человек я немолодой, здоровьем похвастаться не
могу, подполковник Гуров Лев Иванович,— Лебедев вы¬
держал многозначительную паузу.— Я подробно опишу
все ваши подвиги сыщика. Как вы вторглись ко мне в
гостиницу «Алмаз», затем в вашей гостинице убили че¬
ловека, и с тех пор вы меня преследуете. Знаете, чем
ваше положение отличается от моего?
—	Естественно,—Гуров кивнул.—Вы преступник,
я — сыщик.
—	Верно! — Лебедев боковым зрением увидел, что
Иван поднялся и ушел.— Поэтому вы должны доказы¬
вать все, а я — ничего. Вы должны доказывать свою
невиновность и мою вину. А я напишу, что вы виноваты,
и моих слов окажется достаточно.
241

—	Так вы уже написали.
—	Я еще ничего не писал,— Лебедев улыбнулся.—
Но сегодня же восполню пробел. Я не поленюсь и отне¬
су письмо лично, в приемную на Петровку, 38. Честь
имею!
—	Не имеете,— сказал Гуров, и слова его прозвуча¬
ли по-мальчишески беспомощно.
Лебедев вышел на улицу, спустился по улице Горь¬
кого и зашел в гостиницу «Интурист».
Гуров сел в свои «Жигули», проехал по улице Огаре¬
ва мимо здания МВД. На углу улицы Герцена его оста¬
новил инспектор ГАИ, так как сквозной проезд по Ога¬
рева был запрещен.
—	Почему нарушаете, товарищ водитель?
—	Виноват, товарищ лейтенант,— Гуров протянул
права и техпаспорт, удостоверение не предъявил.
Инспектор долго изучал документы, поглядывая на
водителя, который ни о чем не просил и не оправдывал¬
ся, удивленно.
—	И талон у вас чистенький, столько лет без едино¬
го нарушения,— инспектор достал из кармана компостер,
уверенный, что уж сейчас частник заговорит.
Но водитель посмотрел на него задумчиво, явно ду¬
мая о постороннем, даже чуть улыбнулся.
—	Может, вы знака не видели? — с надеждой спро¬
сил инспектор.
—	Видел.
—	Торопитесь?
Гуров почувствовал себя неловко, опустил руку в
карман за удостоверением, почему-то взглянул в зеркало
и увидел такси, которое отъехало следом за ним от те¬
леграфа. Он обратил внимание на это такси именно по¬
тому, что таксист уж точно знает, что сквозной проезд
по Огарева запрещен. Гуров не мог видеть пассажира в
такси, но машина стояла метрах в тридцати, и никто
из нее не выходил. «Неужели меня «ведут»? — подумал
Гуров.— Талон, конечно, жалко, но придется пожерт¬
вовать».
—	Что вы, лейтенант, размахиваете своей желез¬
кой?—грубо спросил Гуров, продолжая наблюдать за
такси.
Инспектор обиделся, пробил талон, сделал на нем
отметку. Такси позади развернулось, поехало в обрат¬
ную сторону.
242

—	Будьте внимательны, не нарушайте,—-инспектор
вернул права и техпаспорт.
—	Спасибо,— Гуров протянул гаишнику руку.
—	Вы что? — опешивший инспектор задержал ла¬
донь Гурова.— Случаем, не того?
—	Нет, лейтенант, не того! — в голосе Гурова зазву¬
чала начальственная нотка.
Он обогнул квартал, остановился за гостиницей «Ин¬
турист», заглушил мотор, откинулся на сиденье и за¬
крыл глаза. Гуров полагал, что сегодня Лебедев акти¬
визируется, поэтому в семь утра он был уже около его
дома. Не исключалось, что Лебедев уйдет из дома рань¬
ше, Гуров и будильник поставил на пять, но проспал.
Около одиннадцати терпение у Гурова кончилось, дав¬
ненько не занимался личным сыском; он уже решил на¬
нести старому финансисту визит, когда тот появился на
улице.
Гуров спал минут двадцать. Подъезд гостиницы на¬
ходился за углом; спит сыщик или бодрствует — не име¬
ло значения, все зависело от удачи: остался Лебедев обе¬
дать или заглянул на минутку. Если он в одном из ре¬
сторанов, Гуров его найдет, а нет, так и нет, и неизвест¬
но, что в данном случае лучше. Подполковник не мог
ответить на такое множество вопросов, он даже не пы¬
тался их систематизировать, лишь лениво перебрал и
свалил в кучу до лучших времен.
Следовало вскрыть конверт, который лежал на сто¬
ле, или нет? Мужчина, сидевший за соседним столом —
тот самый человек, что подошел к Лебедеву в багаж¬
ном отделении аэропорта, или чудится? Правильно ли он
сделал, что отпустил такси, которое за ним стояло на
Огарева, или лучше было начать нагло его преследовать
и заглянуть пассажиру в лицо? А может, такси не имеет
к нему никакого отношения и человек уговаривал води¬
теля нарушить правило? Таксист сначала согласился,
затем передумал, и дырку в талоне Гуров приобрел зря?
Он снова взглянул на часы, вышел из машины, запер ее
и отправился искать Лебедева.
Иван подъехал к телеграфу в половине двенадцато¬
го, договорился с водителем, оставил ему двадцать пять
рублей, попросил подождать. Если за стариком топают,
то место давно засекли и могут ждать здесь, а не идти
за мухомором от дома. Иван внимательно оглядел при?-
243

паркованные и останавливающиеся машины. Подъезжа¬
ли и отъезжали такси, военный «газон» не в счет, свер¬
кающая «тридцать первая» «Волга» явно руководителя
возит, развалившийся «Москвич» не годится. В общем,
ничего подозрительного он не заметил.
Лебедев появился без пяти двенадцать. Иван вы¬
ждал, просеивая взглядом вошедших, понял, что это за¬
нятие напрасное, слишком много народу, слон протопает
и не заметишь, не то что оперов-профессионалов.
В зале Иван расположился неподалеку от Лебедева
и поглядывал на него, ожидая, когда они встретятся
взглядом. «Если он обеспокоен, сразу пойму»,— решил
Иван. И в этот момент к Лебедеву подсел высокий
стройный мужик лет сорока. О чем они говорили, слыш¬
но не было; сначала старик испугался и растерялся, но
быстро взял себя в руки, обнаглел, начал на соседа
пыхтеть, чуть ли не плевался. Мужик шибко смахивал
на «муровского» товарища, и не на опера, а повыше.
Однако больно воинственно пыхтел старик, видно, чело¬
век из его содельников.
На улице Иван дождался Лебедева, хотел уже по¬
дойти, когда увидел, что за ним топает незнакомец. Ста¬
рик свернул в застекленный подъезд новой гостиницы, у
которой толклись иностранцы. Незнакомец вернулся к
телеграфу и сел в «Жигули», Иван прыгнул в поджидав¬
шее его такси и сказал:
—	Видишь белую «шестерку»? Дуй за ней. Этот
хмырь мне «бабки» должен...
—	По этой улице сквозного проезда нет,— ответил
водитель, но машину тронул.— Его сейчас застопорят.
И точно, в конце улицы белые «Жигули» остановил
инспектор.
—	Не проехать,— флегматично изрек шофер.—Тут
их главная контора,— он указал на большое желтое
здание.— Разворачиваться?
—	Погоди.
Ивам напряг зрение, но не мог, конечно, разглядеть,
какие документы предъявляет водитель «шестерки». «Что-
то долго они беседуют,— размышлял Иван.— Будь му¬
жик из МУРа, сказал бы менту несколько ласковых и
проскочил». Когда в руке гаишника мелькнул компостер,
Иван рассмеялся.
Давай обратно, я этого хмыря в другой раз пой¬
маю.
244

Иван рассчитался с таксистом и отправился искать
Лебедева, но, войдя в гостиницу, растерялся.
—	Вашу визиткушвейцар заметил замешательст¬
во и не преминул проявить бдительность.
Иван покорно отдал рубль и спросил:
—	Где кабак, служивый?
Швейцар поморщился, указал на гардероб.
—	Разденьтесь, второй этаж.
Лебедев сидел в низком мягком кресле, стоявшем
напротив гардероба, якобы читал газету, проверяя, по¬
явится Гуров или нет. Увидев Ивана, Юрий Петрович
удивился, но виду не подал, аккуратно сложил газету,
встал и поздоровался с таким видом, словно встреча бы¬
ла обусловлена.
Они заняли столик в просторном полутемном и прак¬
тически пустом зале на первом этаже. Лебедева здесь
знали, приняли ласково, хотя Ивану показалось, что ре¬
сторан не работает.
—	Здесь вечером варьете,— пояснил Лебедев.— В
основном иностранцы, валютные девочки.
—	Но с «бабками» и смертных пускают,— сказал
Иван.
—	С деньгами, Ваня, всюду пускают,— нравоучитель¬
но произнес Лебедев.— И, пожалуйста, не калечь рус¬
ский язык. «Бабки», «фанера»! Какая пошлость!
—	Ладно,— Иван кивнул.— Что за фраер подсел к
тебе на телеграфе?
—	Не обижай, Иван,— Лебедев подождал, пока офи¬
циант расставит закуску и отойдет.— Подполковника
Гурова можно не любить и как угодно называть, но он
не фраер,— и, помолчав, прибавил: — К великому со¬
жалению.
Коротко, не вдаваясь в подробности, Юрий Петрович
рассказал о своем знакомстве с Гуровым и о вчераш¬
нем звонке.
—	Странно, очень странно. Не морочите ли вы мне
голову, уважаемый Юрий Петрович? — при желании
Иван умел объясняться на нормальном языке.
—	Какой смысл?— удивился Лебедев.—Я же не
стал пугать тебя — Гуров преследует меня один.
—	Но ксиву-то, простите, удостоверение у него еще
не отобрали! Зачем подполковнику МУРа бодаться с
рядовым гаишником, разрешать талон увечить? Не
пойму! И потом, что, муровцу, да еще в таком чине, го¬
245

ловкой боли не хватает? Чего он к тебе привязался?
Униженным и оскорбленным себя чувствует, так, что ли?
—	Нам их не понять,— Юрий Петрович пригубил
рюмку, закусил икрой.— Они люди несчастные, боль¬
ные.
—	Не скажи, Петрович,— Иван позволил себе вы¬
пить фужер коньяку, и первый хмель ударил в голову.—
Я среди них таких счастливых и здоровеньких видел —
закачаешься, лопатой гребли!
—	Люди, они разные,— сказал Лебедев и хотел бы¬
ло извлечь приготовленный для убийцы конверт, когда
рядом появилась высокая темная фигура.
Не разобрав в полумраке и решив, что это официант,
Лебедев сказал:
—	Можно нести горячее.
—	Всему свое время, Юрий Петрович,— сказал Гу¬
ров и сел за стол.— Будет и горячее.— Он повернулся к
Ивану, кивнул, представился: — Гуров, Лев Иванович.
—	Иван,— Иван взял графин, наполнил Гурову
рюмку.— Мы провинциалы, простите.
—	Очень приятно! — Гуров поднял рюмку, понюхал,
отставил.— За рулем, какая жалость! Иван, будьте сви¬
детелем, что я безукоризненно вежлив, а то Юрий .Пет¬
рович утверждает, что я преследую его, третирую.
Лебедев молчал, пытаясь понять, каким образом, а
главное, зачем объявился вновь настырный подполков¬
ник.
—	Ну появился ты без приглашения, напугал, можно
сказать,— Иван рассмеялся.— Чего поделить-то не мо¬
жете?
Гуров на слова Ивана внимания не обратил, взглянул
на Лебедева, сказал, улыбаясь:
—	Заглянул на минутку, извиниться хотел. Я ведь,
Юрий Петрович, третьего дня в такси, когда ехали из
Внукова, сказав, что от дела меня отстранили, неудач¬
но пошутил. Мне предписано руководством заниматься
вами самым серьезным образом. Хотите писать генера¬
лу — ваше дело, только зря бумагу изведете. Я ведь не
сам по себе, подполковник Гуров, за мной аппарат, ма¬
шина, так сказать.
«Все ясно,— понял Лебедев,— он боится, что я дей¬
ствительно напишу и его взгреют. Он один, конечно,
один, сукин сын».
—	Тогда моп дела плохи,— Лебедев выпил.— Завтра
явлюсь с повинной, снисхождение будет?
246

—	Это вряд ли,— ответил Гуров.— Уж накопили
излишне. И финансы подпольные, и отравление, теперь
стрелять начали. Конечно, если вы исполнителя за руч¬
ку приведете, тогда... — Гурову так хотелось повернуть¬
ся и взглянуть в лицо Ивану, что шею свело от напря¬
жения.— Только проследите, чтобы он пистолетик с со¬
бой захватил. Очень тот пистолетик нас интересует.
—	Понятия не имею, о чем вы тут разговор веде¬
те,— ответил Лебедев.— Пошутили, пора и честь знать.
Товарищ ко мне издалека по делам приехал, вы нам ме¬
шаете.
Гуров откинулся на спинку стула, взглянул на Ивана,
невнимательно посмотрел, небрежно, вновь повернулся к
Лебедеву и, подражая витееватой манере его разговора,
сказал:
—	И какие дела у пенсионера? Да и слишком вольно
вы шутите в присутствии товарища, который якобы не
в курсе вашей сложной биографии. Или в курсе? Если
бы не были вы такой подлый и страшный, посчитал бы
сейчас, на основе состоявшейся беседы, что вы человек
смешной и наивный. До скорого!
Гуров Лебедеву улыбнулся, на Ивана даже не взгля-:
нул, поднялся и ушел.
«Иван? Он или не он подходил к Лебедеву в аэро¬
порту?— гадал Гу ров, выйдя на улицу.— Возможно,
Иван пытался следить за мной в такси, тогда есть осно¬
вания предполагать, что именно человек, назвавшийся
Иваном, прилетел вместе с Лебедевым, желая получить
гонорар, не исключено, что он и есть тот самый убийца-
профессионал». Гуров не замечал, что мысленно вы¬
страивает свои версии в форме предположения.
«А в принципе, я сегодня поработал неплохо, — по¬
хвалил себя Гуров, усаживаясь за руль своего «Жигу¬
ленка».— Хотя и неизвестно, к чему может привести мой
демарш, надо бы поберечься».
—	Деньги, сука! — Иван чуть было не ударил кула¬
ком по столу, но сдержался.
А Лебедев уже решил сберкнижку не отдавать, сна¬
чала надо обдумать, нужен ему сейчас этот человек или
нет, ведь, получив деньги, Иван может исчезнуть.
—	Где же я возьму? — Юрий Петрович развел ру¬
ками.— Надо ехать, а ты сам видишь.
—	Ты же видишь, что он один! —Иван налил себе
коньяку, но пить не стал, фужер отставил.— Берем тач¬
247

ку, и поехали. Что, мы от него не оторвемся? Да и не
станет он сейчас за нами цепляться. Поехали.
—	Хочешь, чтобы я тебя к кассе привел?—задумчи¬
во сказал Лебедев.— Не держи меня за придурка, Иван.
—	Если мы не будем, друг другу доверять...
—	Тебе довериться — до вечера не дожить,— перебил
Лебедев.— Я напишу генералу обстоятельную бумагу,
отнесу на Петровку, дня два выждем, потом решим.
—	Фраер! — процедил Иван.— У тебя мозги, а у сы-
скарей только фуражка? Что ты невиновным-то прики¬
дываешься, они что, в это поверят? А если иначе рассу¬
дят? Раз пишешь, значит, боишься, и через два дня ты
под таким колпаком окажешься, что не продохнуть. Че^
рез тебя они на меня выйдут. А ты слышал, как его мой
пистолетик интересует? Ничего ты писать не будешь,
с этим голубоглазым умником следует решить иначе.
Глава четвертая
Около десяти вечера Иван сидел в своем номере пе¬
ред телевизором. Шла передача «Прожектор перестрой¬
ки». Он выключил звук, и люди, горячо обсуждавшие
свои проблемы, Ивану не мешали.
«Главное, не суетиться, не спешить,— рассуждал
Иван.— Сыскарь видел меня и, конечно, «сфотографи¬
ровал». Смотаться, бросив Лебедева с деньгами, нера¬
зумно и опасно. Да и жить не на что. Если старика
прижмут, он, конечно, расколется, они нарисуют мой
портрет, объявят розыск. С них станет, они труженики
великие, обойдут все гостиницы, а тут меня опознают в
момент. Значит, крышу в моем захолустье придется ме¬
нять, строить все заново».
Иван уверенно заявил Лебедеву, что с голубоглазым
умником надо решить иначе. «А как решить-то? Стре¬
лять нельзя, сыщики сравнят пули, установят, что стре¬
ляли из одного и того же пистолета, старика возьмут в
такой оборот, что он от страха, спасая свою шкуру, рас¬
сыплется до основания. За своего весь МУР рогами
упрется, они есть и спать перестанут, пока меня не ра¬
зыщут. Стрелять — это спустить на свой след стаю взбе¬
сившихся псов. Стрелять нельзя, обезвредить необходи¬
мо. А как? У него машина, дороги сейчас плохие, что
если на загородном шоссе на скорости откажут тормоза?
Вряд ли у негр гараж, небось тачка у его дома стоит,
248

адрес известен, работы на несколько минут. Как выма¬
нить из города? С кем он живет? Сучку утащить, кобель
рванется. Сложно. Нужны люди, время и деньги.
Деньги. Сколько у старика в загашнике? «Лимон»,
два? Не меньше. Гад ползучий! И он, сука, не понимает,
что, когда дом горит, спасаться надо. Если он на скамью
подсудимых попадет, из зоны не выйдет. Двести-триста
штук сыщику сунуть, пасть разинет, не удержится. Не
берет тот, кому мало дают. Положить на стол мешок
денег, сказать, мол, забери, исчезни, мы в жизни в гла¬
за друг друга не видели. Возьмет, куда он денется,
Только следует его в такое место завести, что если он
умом двинется и на забор полезет, железкой по черепку
шарахнуть, в глотку спиртного заправить и усадить в.
машину. А с водкой — мыслишка неплохая. По сегоднянь
нему дню пьяный, что прокаженный, не отмоется; и за
руку с ним никто из властей не поздоровается, и слу¬
шать никто не станет. В общем, так или иначе, а с ним
надо законтачить. Только не мне, а старику, им есть что
вспомнить. Я до времени должен притаиться».
Иван так увлекся прожектами, что не заметил, как
«Прожектор перестройки» кончился, на экране дрались;
какие-то люди. Один мужик упал, другой вскочил в ма¬
шину и дал деру, а упавший приподнялся, вытащил из
кармана пистолет и начал вслед машине стрелять.
Мент, наверное, подумал Иван. Они даже в кино
стрелять не умеют. И чего он поначалу руками-то раз¬
махивал, забыл, что у него пушка в кармане? Он при¬
поднялся в кресле, хотел включить звук, когда в дверь
постучали.
—	Входите! — крикнул он и, услышав, что дверь от¬
крылась, спросил: — Анюта, ты? Заходь, чайку органи¬
зуй!
—	Я хоть и не Анюта, но от чая не откажусь,— из
маленькой прихожей в гостиную шагнул Гуров.— Кра¬
сиво живете, Иван Николаевич,— он сиял плащ, прошел
в номер, огляделся.
Нервы у Ивана были в полном порядке, иначе при
его профессии и дня не проживешь, тем не менее он ото¬
ропел, только развел руками; оглядывая высокую худо¬
щавую фигуру незваного гостя, подумал, что оружия у
него скорее всего нет, а бить следует первым делом по
ногам. Гуров в ответ на взгляд хозяина вслух ничего не
сказал, лишь коротко рассмеялся. Но Иван вдруг понял,
что оперативник о его мыслях догадался.
249

—	Вижу, не ждали,— Гуров по-хозяйски указал на
кресло, прошелся по гостиной, заглянул в спальню, вы¬
ключил телевизор.
—	Завидую людям, умеющим устроить свой быт,—
Гуров крепко потер ладони, словно пришел с мороза.—
Дама, что сидит в администраторской, узнав, к кому я
с визитом, улыбкой меня одарила. Да не изображайте
городничего в финале бессмертной комедии, сядьте!
Иван опустился в кресло, понимал, что молчать глу¬
по, но слов не находил, решил саркастически улыбнуть¬
ся, лишь оскалился и отвел взгляд.
—	Мне казалось, что нам есть о чем поговорить, по*
тому и заглянул.— Гуров поддернул брюки и сел за
письменный стол.— Что вас, Иван Николаевич, рабочего
человека с хорошей депутацией, связывает с матерым
преступником, который на свободе догуливает последние
денечки?
—	Знаком без году неделя,— Иван облизал пересох¬
шие губы.— Гляжу, человек солидный, коммерческий,—^
он вздохнул.— Неужто я в какую историю вляпался?
—	Коммерческий, точно подметили. Только вроде к
холодильным установкам никакого отношения не име¬
ет.— Гуров смотрел так внимательно, словно его на са¬
мом деле очень интересует ответ.
«Вот бога душу, неужто он в самом деле ничего не
подозревает? О холодильных установках он тут же в го¬
стинице прознал,— подумал Иван и невольно улыбнулся
нормально, по-человечески.— У него на старика факти¬
ков не хватило, и меня под Лебедева вербовать решил?
Не торопись, Иван, молчи и слушай, соглашайся, кивай,
только ничего не говори».
Иван, приняв это единственно правильное решение,
ие выдержал испытующего взгляда Гурова, несколько
театрально вздохнул, вспомнил почему-то попа, который
хаживал к бывшему хозяину Ивана, ответил:
—	Товарищ начальник, человек грешен и зачат в
грехе. Намеревался от того знакомства свою малую ко¬
рысть иметь. Так ведь за намерения вроде бы не судят?
Гуров, буквально сверля его взглядом, прошептал:
—	Правда?
Иван взглянул на потолок, отметил паутину в углу и
перекрестился.
«Ну, верит он мне —не верит,—решил Гуров,^—а
речь я сказать обязан».
250

—	В нашей работе лучше десять виновных отпустить,
чем одного безвинного посадить.
—	Ведомо, мы газеты читаем,— непроизвольно выр¬
валось у Ивана.
Гуров насупил брови, кашлянул в кулак.
—	В газетах все правильно, гласность, критика. Сре^
ди нашего брата тоже всякие попадаются. Но я, Иван
Николаевич, хочу сказать не о том. Первостепенное в
нашей работе — профилактика, главное, предупредить
человека, не дать оступиться. Хочу, чтобы между нами
все изначально было честно. Если вы что уже соверши¬
ли, то помочь не могу, ответите по всей строгости зако¬
на. Но если вы с этим Лебедевым только столкнулись,
на скользкую дорожку только ступили, а по моим сооб¬
ражениям, так и есть, тогда иное дело. Тогда нам есть
о чем потолковать.
«Не перебрал ли я? — думал Гуров.—Может, у меня
на руках давно двадцать два, а я все банкую? Да не
должно, он не профессионал, но лишь исполнитель.
И меня не знает, не станет Лебедев обо мне подробно
рассказывать».
—	За упреждение благодарю, Лев Иванович, а тол¬
ковать нам больше не о чем,— ответил Иван, решив при¬
кинуться простачком, заставить опера высказаться кон¬
кретнее.
—	Интересно получается,— неуверенно, подыскивая
слова, заговорил Гуров.— Вы связались с особо опасным
преступником, к вам пришел сотрудник органов,— он,
словно опомнился, достал удостоверение: — Желаете
ознакомиться?
Иван внимательно изучил удостоверение, сличил фо¬
тографию с оригиналом.
—	Надо же, подполковник,— Иван покачал голо¬
вой.— В таком-то чине и ходите по гостиницам.
—	Так я не закончил, Иван Николаевич,— Гуров
спрятал удостоверение, взглянул осуждающе.— Я к
вам по-хорошему, с доверием, а вы мне в ответ от во¬
рот поворот. Может, вы увязли уже и боитесь ответст¬
венности? Тогда понятно, что я ошибся.
Он встал, неловко одернул пиджак, пошел к двери,
бормоча:
—	Нескладно получилось, черт побери.
—	Товарищ подполковник! — Иван догнал Гурова,
преградил дорогу.— Вы меня не поняли, да и чай соби¬
рались выпить. Я сейчас!
251

Церковные обороты из речи Ивана исчезли, он стал
объясняться простым русским языком, позвонил, распо¬
рядился, чтобы принесли чай, достал из серванта посуду
и бутылку коньяка, ловко накрыл на стол. При этом он
не умолкая рассуждал, что его доверчивость к людям к
добру не приводит, в который раз он попадает в исто¬
рию, но «горбатого могила исправит», видно, ему на
роду написано страдать за простоту и доверчивость. Но,
слава Богу, мир не без добрых людей, случай свел с хо¬
рошим человеком, и огромное спасибо подполковнику
Гурову Льву Ивановичу, что он такой душевный.
Гуров сидел с обиженным лицом, слушал хозяина и
постепенно «оттаивал». «Хорошо поешь,— думал он,— ин¬
тересно, какую арию ты заготавливаешь? Игра началась,
как выражаются шахматисты, дебют за мной, теперь
следует, не торопясь, укрепить завоеванные позиции».
Иван говорил одно, думал совершенно другое. «На¬
живку ты, начальник, забросил для фраера. Так я тебе
и поверил, ищи придурка, такие кретины живут в со¬
седнем номере. Вопрос, зачем ты действительно пришел
и что ты обо мне знаешь? Документы мои сгорели, при¬
дется все менять, ну это все сопли, сейчас надо думать,
как выскочить? Кто я на самом деле, сыщик не знает,
иначе не приперся бы один. Явились бы командой во
главе с прокуратурой, провели бы обыск, искали бы пи¬
столет. Здесь пистолет, здесь, только не нашли бы вы
его ии в жизнь, а если б и нашли, так ко мне его никак
не привязать. Отпечатков пальцев на нем нет, лежит он
в гостинице, на нейтральной территории, и кому принад¬
лежит, и кто положил, совершенно неизвестно. Старик
прав, сыскарь работает один, контора его бросила. Ина¬
че он бы не пер напролом, установил за мной наблюде¬
ние, выяснил все осторожненько». Неожиданно простая
мысль, которая должна была появиться первой, заста¬
вила Ивана вздрогнуть. «Как же он меня нашел?»
Знакомая дежурная по этажу принесла огромный
фирменный чайник.
—	Добрый вечер,— она поправила на столе приборы,
разлила чай, распечатала пачки печенья и, пожелав
приятного аппетита, удалилась.
«Как же ты, черт, нашел меня? — Иван наполнил
рюмки коньяком.— Черт знает о чем думаю, главное
упустил».
Гуров отпил горячий чай, кивнул на коньяк и ска¬
зал:
252

—	Я бы с удовольствием, но за рулем.
—	Подполковник МУРа рюмку не может выпить? —
Иван ухмыльнулся.— Не по-русски, Лев Иванович.
—	Нет. Раньше случалось, сейчас строго,— Гуров
пил чай и продолжал: — Я и не подозревал, что в гости¬
нице умеют готовить такой напиток.
—	Брось ты, Лев Иванович, не лови «на слабо», все
ты отлично понимаешь. Платишь деньги — получаешь
чай, даешь по прейскуранту, угостят помоями. Так бы¬
ло, будет, и ничего вы не перестроите.
—	Иван Николаевич, когда, где, при каких обстоя¬
тельствах вы познакомились с Лебедевым?
—	Девятнадцатого марта, в аэропорту Адлера, за
одним столиком пили кофе,— не задумываясь, ответил
Иван.— Старик обругал это пойло, достал фляжку, уго¬
стил меня коньяком.
—	А дальше?
—	Да как обычно,— Иван говорил легко, непринуж¬
денно.— Вылет задерживали, мы прошли в ресторан,
съели по яичнице, выпили еще по рюмке. Слово за сло¬
во. Сначала о погоде, потом — кто чем занимается. Ког¬
да старик узнал, что я мастер по холодильным установ¬
кам, аж загорелся, начал расспрашивать, какую аппа¬
ратуру знаю, что могу, сколько получаю.
Иван рассмеялся, выпил рюмку, махнул рукой.
—	Потом спрашивает, мол, заработать не хочешь?
А кто не хочет? Ведь не украсть, заработать. Ну, Лев
Иванович, я девственницу из себя строить не стал, сооб¬
разил сразу, что дело предстоит не совсем чистое. Лад¬
но, думаю, поживем — увидим. Старик дал свой теле¬
фон, утром я позвонил, договорились пообедать, тут вы
явились. Я понял, что зашел не в масть и только вы
ушли, разговор свернул. Да и старик, честно сказать,
после вашего визита подзавял.
Гуров отнюдь не был уверен, что сидит за одним
столом с убийцей, лишь предполагал, что такое вполне
возможно. «Иван излагает заготовленную легенду, ули¬
чить во лжи его не трудно, но смысла нет. И совершен¬
но неверно, что если человек врет, то обязательно вино¬
ват. Главное, в чем именно виноват? Никакие холо¬
дильные установки Юрия Петровича Лебедева заинтере¬
совать не могут, незнакомого человека он угощать конь¬
яком не будет и в ресторан не пригласит, не говоря уже
о том, что встреча была назначена на телеграфе, где
Гуров хозяина этого номера видел. Я должен работать
253

по версии, что Иван Николаевич Лемешев профессио¬
нальный убийца, и пистолет, который мне совершенно
необходимо найти, находится если и не в данном номе¬
ре, то где-то неподалеку».
—	Ну и ловок ты, Лев Иванович,— восхищенно ска¬
зал Иван.— Значит, дождался, пока я из этого кабака
выйду и протопал за мной до гостиницы. Силен, при¬
знаю, и крыть нечем!
Иван после обеда с Лебедевым в гостиницу не воз¬
вращался, ездил по разным бытовым делам, в пути не¬
сколько раз «проверялся» и был уверен, что никого у
него «на хвосте» не было.
—	Обижаете, я такой ерундой не занимаюсь,— отве*
тил Гуров.
На самом деле личность и место жительства Леме¬
шева установили в первый же день. В аэропорту Гуров
запомнил номер такси, в которое сел мужчина, разгова¬
ривавший в багажном отделении с Лебедевым. Боря
Вакуров уже к вечеру нашел водителя, который сразу
ездку во Внуково вспомнил и назвал гостиницу, дальней¬
шее было делом оперативной техники. Сделал это Гуров
на всякий случай, не ожидая от работы особого резуль¬
тата.
—	Так как же вы тут объявились? — разыгрывая про¬
стачка, интересовался Иван.
—	Много будешь знать, скоро состаришься,— сухо
ответил Гуров.— Лучше подскажите, на чем я матерого
волка прихватить могу. Он ничего такого, интересного,
вам не рассказывал?
—	Шутите, товарищ подполковник! — Иван рассме¬
ялся, стал тут же серьезен, взглянул испытующе.— Ма¬
терый? И сколько у него? — он потер пальцами, изобра¬
жая, как считают деньги.
—	Много.
—	Для одного и десять штук много, для другого и
ста не хватит.
—	У Лебедева миллионы, Иван Николаевич,—- отве¬
тил Гуров, делая вид, что думает совершенно о другом.—
Где они? Как его заставить их в руки взять? Я бы мер¬
завца с казной в руках в. прокуратуру отвел, и делу ко¬
нец.
Иван присвистнул, снова выпил и подумал: «А чем
черт не шутит, может, с ментом у старика «лимон» от¬
нять, поделить, всем хорошо будет».
254

—	Деньги, деньги — бумага,— начал философство¬
вать он.— А что мы без них? Можно дельце и обмозго¬
вать, так ведь вы идейный, с вами каши не сваришь.
—	Точно, такую кашу я не употребляю,— задумчиво
произнес Гуров, затем, тряхнув головой, весело ска¬
зал:— Я-то не беру, так ведь Лебедев того не знает! Ты
понимаешь, Иван? У преступника психология гнилая!
Раз я за деньги на все готов, то и любой за солидную
сумму душу продаст. Так?
—	Ну?
—	Так и подбрось старику такую мыслишку. Мол,
подполковник был у меня в гостинице.— Гуров жестом
указал на номер.— Прищучил он тебя, старый, не от¬
вертишься, но, видится мне,— он указал на Ивана,—
тебе!..
—	Да понимаю, не ушибленный! Дальше! — азартно
воскликнул Иван, прикидывая, что в такой игре он смо¬
жет поиметь.
—	Может мент, или как вы меня между собой назы¬
ваете, хороший куш взять! Поверит?
—	Так может, и поверит,— рассудил Иван.— Так он
же, прежде чем к деньгам сунется, с тебя расписку возь¬
мет.
—	Это я ему десять расписок дам! Когда кассу в про¬
куратуру сдадим, его в изолятор водворят, ему те рас¬
писки пригодятся!
—	Красиво шьешь, начальник,— Иван ухмыльнул¬
ся.—А мне чего? Тебя полкашом сделают. А я? Еще не
известно, кто за этим мухомором стоит! На юге кого-то
пришили, мне враз башку оторвут. Что я-то с дела иметь
буду?
Гуров умышленно перешел на «ты» — Иван его под¬
держал, они смотрели друг на друга словно содельники.
—	Не обижу,— сказал Гуров.
—	Как? И сколько?
—	Лебедев твои координаты не знает?
—	Не знает.
—	А я забуду.
—	И все? — возмутился Иван.
—	А чего ты хотел? — тоже возмутился Гуров.
—	Так не пойдет!
—	Как знаешь. Позвоню утром,— Гуров произнес
все сухо, коротко, поднялся, сдернул с вешалки плащ,
вышел из номера.
255

Когда ставишь капкан, главное, не попасть туда са¬
мому. Гуров не рассчитывал, что Иван примет предло¬
жение, у подполковника была другая цель. Он стремил¬
ся запутать преступников до такой: степени, чтобы они
невольно вступили в единоборство с ним, а возможно, и
кинулись бы друг на друга. Гуров не жаждал ничьей
крови, он полагал, что мыслит и просчитывает варианты
быстрее противника. Вступив в игру, они должны оши¬
биться и дать против себя улики. У Лебедева это были
деньги, у Ивана, если он, конечно, тот самый убийца,
пистолет, из которого убит Кружнев.
Известно, на всякого мудреца довольно простоты.
Иван, возглавлявший «крестовый поход» против подпол¬
ковника, разбирался в шахматах и отлично играл в
«шестьдесят шесть».
Только Гуров ушел из номера, Иван позвонил Лебе¬
деву, вскоре подкатил к его дому. Иван рассказал Юрию
Петровичу все, кроме собственных планов.
—	Он тебя заигрывает,— выслушав содельника, ска¬
зал опытный финансист.— Как он тебя выследил? Те¬
перь он знает о тебе все. Его необходимо убрать.
—	Ищи придурков на стороне,—ответил Иван,—
Против конторы я не пойду.
—	Гуров сейчас один, гарантирую.
—	Ага. Пока живой. Мертвым он поднимет огром¬
ную стаю. Они не будут спать и жрать, пока не разор¬
вут нас.
—	И что ты предлагаешь?
—	Сейчас он точно нас не видит. Едем. Мне нужны
деньги.
—	Не смеши,— Юрий Петрович поднялся с кресла,
туже подпоясал махровый халат.— Ты умный, а я ду¬
рак? Деньги — единственная моя защита.
—	Ты прав,— Иван почесал в затылке.— Давай по^
делим и разбежимся. Половины мне хватит, я не трону
тебя. Зачем мне лишний труп?
—	Во-первых, лишний висит на тебе давно, во-вто¬
рых, не желаю уходить в нелегалы,— ответил спокойно
Лебедев.— Я на старости лет хочу жить, а не ждать, по¬
ка придут.
—	Сука ты старая,— Иван говорил зло, однако смо¬
трел на хозяина с уважением.— Хорошо. Я кое-что об¬
мозговал. Ты завтра к вечеру встретишься с ментом, по¬
толкуешь с ним, остальное тебя не касается.
—	Не пойдет, он слишком хитер.
256

;— Ничего, против лома нет приема,— усмехнулся
Иван.
—	Нет,— Лебедев покачал головой.— Я не доверяю
тебе, рассказывай, как и что, тогда и решим.
Оперуполномоченный Татьяна Бондарчук работала в
уголовном розыске города, расположенного на Черно¬
морском побережье, где и началась эта история с отрав¬
лением опасного для подпольного синдиката свидетеля
с последующим убийством отравителя. Здесь подполков¬
ник Гуров познакомился с лейтенантом Татьяной Бон¬
дарчук, и именно ее имел в виду автор клеветнического
доноса на Гурова, когда писал: «...вступил в интимную
связь с сотрудником милиции...» Никакой связи не бы¬
ло, а обоюдная симпатия была. Таня даже увлеклась
Гуровым как мужчиной. Что в этом плохого или проти¬
воестественного? Гуров — сыщик. Конечно, его попу¬
лярность нельзя сравнить с популярностью киноактера.
Однако Татьяна знала о профессиональном мастерстве
Гурова, что и способствовало увлечению молодой жен¬
щины.
Татьяна звонила Гурову ежедневно, иногда по два
раза, держала его в курсе последовавших после его
отъезда событий. Она понимала, что, хотя Гуров и бес¬
предельно горд и самоуверен, однако результаты служеб¬
ного расследования его все равно интересуют. Таня
разговаривала с Гуровым легко, как выражаются жен¬
щины, трепалась. Это был треп ни о чем, так как «рас¬
следовать» прилетевшему из Москвы сотруднику было
совершенно нечего. Полковник, подписавший «телегу»,
подал рапорт об увольнении на пенсию, взял отпуск и
скрылся в неизвестном направлении.
Следователь городской прокуратуры на вопросы
«служебного расследователя» написал коротко, что счи¬
тает подполковника Л. И. Гурова человеком честным и
отличным работником и кроме благодарности никаких
чувств к нему не испытывает. Татьяна писать что-либо
отказалась, предупредив, что в случае, если москвич
будет продолжать задавать идиотские вопросы, она рас¬
ценит его упорство не как выполнение служебного дол¬
га, а как хамство невоспитанного мужика, а рука у нее
тяжелая.
Надо признаться, что Гуров, слушая болтовню Татья¬
ны, получал удовольствие. Приятно сознавать, что люди
9 Заказ 3692	257

к тебе относятся хорошо. Заканчивая разговор, он да¬
вал ей очередное задание, потому что Татьяна в efo се¬
годняшней работе была единственным серьезным по¬
мощником.
На следующий день после того как он побывал в го¬
стинице у Ивана, а затем переговорил с Татьяной и,
разгуливая по пустой квартире, подводил не очень уте¬
шительные итоги, раздался телефонный звонок.
—	Товарищ подполковник,— произнес знакомый го¬
лос, который Гуров узнал не сразу,— докладывает Иван
Лемешев.— Иван, довольный своей шуткой, хохотнул.
—	Слушаю, докладывай,—подыграл Гуров.
—	Обмозговал твое предложение, решил, что мне
тоже кое-что перепасть может, так что давай попробуем.
—	Как отреагировал многоопытный Юрий Петро¬
вич?— поинтересовался Гуров.
—	На что?
—	Ладно, Иван, не валяй дурака. Что тебе сказал
Лебедев?
—	Что сказал?— переспросил Иван.— Сказал, что¬
бы я не верил ни одному твоему слову.
—	У каждого свой аршин, сам-то он правду гово¬
рить не умеет.
—	А ты умеешь?
—	Короче. Что ты надумал? — Гуров рассердился,
так как врать не любил, а сейчас действительно только
этим и занимался.
—	Что мне думать?— удивился Иван.—Для ду¬
манья ваши головы есть. Вот давай сегодня втроем по¬
встречаемся, ты свое проталкивай, старик не знаю, как
ответит. Ежели я тебе мешать начну, ты знак подай, я
смотаюсь.
—	Там поглядим. Где и когда?
—	Ты часиков в семь выходи из дома, я за тобой
подъеду,— ответил Иван.
—	Чувствуется рука профессионала,— рассмеялся Гу¬
ров.— Договорились.
Начав это личное расследование, Гуров завел спе¬
циальную тетрадь, в которую подробно записывал все
свои поступки, ответные действия преступников, а так¬
же все свои планы и предположения. На первом листе
Гуров крупно написал: «Полковнику Орлову. Лично».
Гуров не считал, что Лебедев может пойти на убийст¬
во, но такой вариант полностью не исключал. Да и
Иван в определенной ситуации может оказаться неуп-
258

равляемым. А такую ситуацию Гуров и пытался создать
в ближайшее время.
Он подробно записал состоявшийся разговор, свои
комментарии, предположения и положил тетрадь в пись¬
менный стол. Случись что, не дай Бог,— начальник об¬
наружит тетрадь сразу и запустит розыскную машину
на полный ход. Уважаемый Петр Николаевич полагает,
что доказательств преступлений Лебедева в природе не
существует. Будут доказательства, или он, Гуров, не
сыщик.
Гуров решил не бриться, надел заношенную рубашку,
самый замасленный галстук и костюм, старые ботинки,
оглядел себя в зеркало и остался доволен. Он выглядел
человеком, который не опустился, но уже согнулся, Ле¬
бедев должен отметить происшедшие перемены.
Затем Гуров вынул из карманов документы, запис¬
ную книжку, бумажник, оставив лишь мелкие деньги. Он
не предполагал, что могут оглушить, ограбить, просто
любил в каждом деле порядок. Он шел на встречу, где
ничего лишнего при себе иметь не следует.
Перед выходом Гуров выпил маленькую рюмку
коньяка, смочил ладонь, потер лацканы пиджака и ров¬
но в семь спустился, оставил ключи вахтеру, вышел из
дома. У подъезда стояло такси, Гуров открыл заднюю
дверцу, увидел Ивана, сел рядом и сказал:
—	День добрый.
Водитель привычно не ответил, Иван расплылся в
улыбке.
—	Привет. Сегодня ты без руля. Хорошо поговорим,
плохо,ли, выпьем обязательно.
Водитель, видно, знал, куда ехать, так как сразу
тронул машину.
—	Я не употребляю,— недовольно буркнул Гуров.—
Слушай, Иван, настроение у меня паршивое, не бойцов¬
ское, давай перенесем на завтра.
—	Не пудри мне мозги. Сначала ты меня подби¬
ваешь, я старика еле уломал, он тебя как огня боится.
Теперь... —Иван повернулся, долго смотрел в заднее
стекло, пытаясь определить, есть ли за ними слежка.—
Теперь крутить начинаешь.
Гуров взглянул на карточку водителя и спросил^:
:— Семен Семенович, в вашем парке кто сейчас
командует?
—	Перестраиваемся и все командуем, потому по¬
рядка никакого. Раньше на все твердая такса была. На
259

въезде и выезде, на мойке и механику плати —тогда.по¬
рядок,—водитель матернулся.— Теперь вроде не берут,
боятся, но никто ничего делать не желает. Одно слр-
во —бардак!
—	Не сразу Москва строилась,— Гуров придал го¬
лосу патриотические нотки.—А с вашим директором я
знаком.
—	Если его не посадили,— вставил Иван.
—	Ефимыча? — возмутился водитель.— Он сам кого
хочешь в кутузку упрячет.
Они проехали по Ленинградскому шоссе, у «Соко¬
ла» свернули на Волоколамское и через несколько ми¬
нут остановились у ресторана «Загородный».
—	Спасибо и всего доброго, Семен Семенович,—
сказал Гуров, выходя из машины.— Увидишь директора,
как ты его называешь, Ефимыча, передай поклон от
Льва Ивановича Гурова.
Водитель не ответил, лишь кивнул. Иван расплатил¬
ся, взглянул на Гурова, приподнял верхнюю губу, обна¬
жил зубы, видимо, изображая улыбку, спросил:
—	След кропишь, боишься, замочим?
Этой фразой он практически себя выдал, и Гуров,
чтобы убедить преступника, что то ли не расслышал, то
ли не понял, входя в калитку, от которой через садик
вела тропка к ресторану, стал оглядывать беседки, ко¬
торые летом наверняка пользовались популярностью,
быстро заговорил:
—	Смотри, как интересно! Сюда бы летом приехать.
Сколько в Москве живу, ни разу тут не был, уютное ме¬
стечко. А кормят как?
Иван понял, что сболтнул лишнее. «Кретин, урод
недобитый,— ругал он себя.— Покрасоваться решил, по¬
казать, что все премудрости сыщицкие знаю. Откуда,
спрашивается, знаю-то? Мастеру холодильных устано¬
вок, мужику пусть и вороватому, даже мысль, что мож¬
но кого-то «замочить», в башку прийти не может.
—	Я тут за новенького,— ответил Иван.— Но раз
Юрий Петрович сюда прибыл, значит, голодными не
останемся.
Лебедев занимал столик на втором этаже, куда вела
деревянная, уютно, по-домашнему, поскрипывающая ле¬
стница. На Юрии Петровиче был добротный костюм мы¬
шиного цвета, более светлая рубашка; лицо чисто вы¬
брито, серые глаза спокойны, волосы с сильной про¬
седью причесаны на аккуратный пробор. Казалось, че¬
260

ловека собрал искусный модельер, используя детали со
спокойными линиями, одноцветные, не раздражающие
глаз.
Когда Иван и Гуров подошли, Лебедев обозначил
фальшивую попытку встать и ограничился лишь кивком,
каким отвечают незнакомым на вопрос: «У вас свобод¬
но?»
Следуя своей привычке, что, если говорить не обя¬
зательно, лучше молчать, Гуров занял место напротив
хозяина, окинул стол взглядом и лишний раз убедился
в уме и предусмотрительности Лебедева. Вроде бы стол
и праздничный, а с другой стороны — и скромный. Одна
порция икорки, одна — рыбки, маслины, масло, салаты,
никакого торгашеского изобилия.
Из небольшого графинчика Лебедев налил Гурову
рюмку водки, жестом пригласил угощаться, графинчик
передал Ивану и сказал:
—	Март на износе, а весны не видать. Не везет нам
с погодой, Лев Иванович, — и глянул вроде бы мельком,
но подполковник почувствовал, что и нечисто выбритое
лицо, и изношенный костюм своего визави старый фи¬
нансист четко отметил и, подтверждая ощущение Гуро¬
ва, добавил: — Не праздничный у вас вид, выглядите,
как осенний понедельник.
Гуров лишь пожал плечами. Иван довольно хмыкнул
и выпил.
—	Иван Николаевич, сходите, пожалуйста, позвони¬
те и возвращайтесь минут через сорок,— сказал Лебе¬
дев.
Гуров на сидевшего рядом Ивана не взглянул, но по¬
чувствовал: тот не вздрогнул, не удивился, звякнул гра¬
финчиком, выпил, взял кусок черного хлеба и молча
ушел. Лебедев долго разглядывал Гурова не таясь, с
откровенным интересом, словно в магазине дорогостоя¬
щую вещь, решая, покупать или не покупать. Утром ему
позвонили по междугородному, сообщили, что от Гуро¬
ва ушла жена, проверяющий из Москвы «землю роет»,
материал тщательно собирает и ничего хорошего в бли¬
жайшем времени подполковника не ожидает.
«Эк тебя враз скрутило,— думал Юрий Петрович,
подливая в рюмки и закусывая душистым огурчиком.—■
Куда гонор и самодовольство подевались?»
—	Будем молчать? — спросил Лебедев и, не дождав¬
шись ответа, продолжал: — Можно, конечно, просто по¬
обедать и разойтись. Но, полагаю, целесообразней взаи¬
261

моотношения выяснить и к данному вопросу не возвра¬
щаться.
—	Говорено уже,— Гуров делал себе бутерброд с та^
кой тщательностью, будто важнее дела никакого не бы¬
ло.— К чему слова переводить?
—	В словаре Даля их несметное количество, к чему
экономить, не деньги. Худой мир лучше доброй ссоры.
Вы, позволю себе заметить, противоречивы. Чужого,
совсем постороннего человека в наши дела притянули»
Опять же пришли сюда вроде бы не арестовывать, не
допрашивать, значит, поговорить. Или не так?
—	Я пришел, чтобы в последний раз предложить вам
явиться с повинной и назвать нам человека, который
застрелил Кружнева,— такая безнадежность звучала в
голосе Гурова, что Юрий Петрович провел рукой по ли¬
цу, скрывая улыбку, и спросил:
—	И только? Больше ничего?
—	Нам достаточно, да и вам хватит.— Гуров чуть
повысил голос, выпрямился, получилось у него довольно
жалко, неуверенно.
«Надо больше молчать, переигрываю, хитер, мате¬
рый, может почувствовать фальшь»,— решил Гуров и
уткнулся в тарелку.
—	Я позволю себе несколько пространную речь, не
перебивайте, иначе собьюсь, договорились?
И так как предложение полностью соответствовало
желанию Гурова, он кивнул.
—	Значит, так,— Юрий Петрович сложил пальцы в
щепотку, тщательно изучил их, кашлянул и продол¬
жал: — Субъект, которого вы по ошибке втянули в наши
дела, никакого* касательства к ним не имеет, о нем за¬
будем. Суть сложившейся ситуации такова,— он начал
загибать холеные пальцы.— Тет-а-тет отрицать очевид¬
ное глупо и неуважительно к противнику. Да, я подполь¬
ный финансист, можно сказать, магнат, располагаю¬
щий значительными средствами. Я знаю, вы знаете, что
я знаю... Как вы выражаетесь, компетентные органы за¬
нимались моей персоной, оставили в покое, так как се¬
годня наконец-то закон стал законом! Хвала Всевыш¬
нему!
—	Ну, Господь Бог тут совсем ни при чем,— усмех¬
нулся Гуров.
Юрий Петрович на реплику не реагировал и про¬
должал:
262

—	МУР к моим делам никакого отношения не имеет,
соответственно и Лев Иванович Гуров касательства
иметь не должен. Так?
—	Лев Иванович Гуров не только носит звание и за¬
нимает должность, но и...
—	Не надо!— перебил Лебедев,—вы не на трибуне,
а за обеденным столом. Вы по своей природе охотник!
Самолюбивый человек, отличный профессиональный
охотник, у вас отняли добычу, чуть не вырвали зубы,
оскорбили, унизили. Жизнь складывается не только из
побед, надо уметь и проигрывать и, самое главное, не
пробовать отыгрываться. У вас, Лев Иванович, ничего
не выйдет, вы лишь положение свое усугубите!
—	Жизнь покажет! Еще не вечер!
На эти громкие слова Юрий Петрович лишь снисхо¬
дительно улыбнулся. Но Гуров допустил ошибку — под¬
нял голову, и Лебедев увидел в глазах сыщика такую
уверенность и беспощадность, что понял: в оценке про¬
тивника он ошибался; но улыбку растянул еще шире,
повысил голос, почти закричал:
—	Дать бы тебе, дураку, по лбу, чтобы в глазах по¬
темнело! Тогда бы ты узнал, вечер или давно утро сле¬
дующего дня! Фанатик! — он махнул мягкой ладонью.—
Извините, но вы ангела из терпения выведете, а я лишь
человек.
—	Пустяки, сочтемся,— миролюбиво ответил Гуров.
— А может, действительно	сочтемся,— подхватил
мысль Юрий Петрович.— Я вас не боюсь, но, не скрою,
жить вы мне мешаете. Я человек в возрасте, за свой по¬
кой готов заплатить. Только не говорите о чести и про¬
чей ерунде, генералы брали и берут, ничего вы не пере¬
строите.
Гуров зевнул, причем не умышленно, когда он нервни¬
чал, начинало клонить ко сну. Лебедев завел разговор
о взятке, прекрасно понимая его бессмысленность. Юрий
Петрович принял в отношении фанатика совершенно
иное решение, но хотел, чтобы у Гурова создалось впе¬
чатление, что встреча их заканчивается более-менее
мирно. Один предложил взятку, другой отказался, и
разошлись.
—	Была бы честь предложена...
—	Мы же договорились о чести не говорить,— пере¬
бил Гуров.
—	Так. Пословица. Мы с вами люди взрослые, нас
не перевоспитаешь,— сказал Лебедев, как бы подводй
263

Итог разговору.— Каждый останется при своем. Дейст¬
вуйте, как желаете. Доказательств у вас нет и не будет,
так как их не существует. Испортите себе карьеру вко¬
нец.
—	Шашлык. Шеф-повар рекомендует!
Они не заметили, как с подносом в руках подошел
Иван. Кланяясь, выставил на стол мангал с шашлыком
и две бутылки минеральной воды.— Желаете кофе?
—	Иван Николаевич, перестаньте дурачиться,— ска¬
зала официантка, стоявшая за его спиной.— У меня бу¬
дут неприятности.
—	Человек родился и тем обрек себя на неприят¬
ности,— философски изрек Иван и сел рядом с Гуро¬
вым.
—	Кофе, пожалуйста,— сказал он.
Когда официантка ушла, Иван спросил:
—	Ну, договорились? Мне там чего обломится?
—	Ты бы, Иван Николаевич, уезжал из Москвы,—
ответил Гуров.— А то рядом с Юрием Петровичем тебе
так обломится, что лет на десять хватит.
—	Не пугай, я свою статью знаю,—ухмыльнулся
Иван.— У меня потолок — трешник, да еще и доказать
невозможно.
Когда съели шашлык и выпили кофе, Лебедев ска¬
зал:
—	Иван Николаевич, проводи гостя. А я тут задер¬
жусь, отдохну.
Гуров встал, качнулся, пол куда-то уплывал, пото¬
лок кренился. Иван крепко взял под руку, громко ска¬
зал:
—	Держись! На воздухе полегчает!
Глава пятая
Очнулся он сразу, словно солнечным днем вынырнул
из-под воды, в глаза ударил яркий свет. Белый потолок,
электрические лампочки без абажуров, в голове —боль
и пустота, память, как говорится, отшибло. Гуров по¬
смотрел в потолок, шевельнул ногами,, провел ладонями
по лицу, повернул голову; по обе стороны от него были
ровные ряды коек; слышались храп и стоны. Стало хо¬
лодно, он натянул на себя тонкое одеяло, затем резко
сел, в голове взорвалась боль, перед глазами поплыла
зеленоватая муть, рот наполнила горькая слюна. Он
264

хотел сплюнуть, не нашел, куда именно, и, давясь, про¬
глотил. Знобило; он потер голые плечи, покрытые пу¬
пырчатой, будто чужой, кожей, поднялся и выяснил, что
на нем кроме трусов ничего нет.
«Что со мной? Где я? — Он снова потер небритые
щеки.— Странно, бреюсь каждый день, сколько же я
здесь лежу?» — Он сделал несколько шагов, оглянулся,
увидел обитую жестью дверь с глазком в центре, подо¬
шел, постучал. Никто не ответил, он стукнул сильнее.
—	Ложись, алкаш, все одно не откроют,— раздался
чей-то голос.
—	Мне тоже в сортир требуется,— пробормотал кто-
то еще, и заскрипела кровать.
Шлепая босыми ногами, к Гурову подошел невысокий
мужичонка, глянул заплывшими глазками, поскреб под
мышками, зевнул.
—	В первый раз, что ли? Стучи, не боись!—он от¬
теснил Гурова и забарабанил в дверь.— Стража! От¬
крывай, начальник, не то тут нальем!
Раздались шаги, дверь приоткрылась, молоденький
сержант милиции с неестественно длинными волосами
пропустил шмыгнувшего в дверь мужичонку, Гурова
оттолкнул.
—	Позовите дежурного офицера,— сказал Гуров, пы¬
таясь придать голосу спокойную уверенность.
Но голый человек, стоя рядом с одетым, говорить
уверенно не способен, у Гурова ничего не получилось:
голос звучал тонко, визгливо. Сержант закрыл дверь,
через некоторое время впустил вернувшегося мужичонку,
кивнул Гурову, мол, проходи. Гуров шагнул было в ту¬
алет, но, увидев на цементном полу пенистые лужи,
остановился и повторил:
—	Позовите дежурного офицера.
—	Тебя связать? — в равнодушных глазах сержанта
блеснул тусклый огонек.
Из-за двери напротив туалета донеслась длинная не¬
цензурная брань. Человек ругался вяло, безысходно.
Сержант толкнул дверь, и Гуров увидел небольшую
комнату, в которой стояли две железные койки; одна
была пустая, на другой лежал мужчина в трусах. Руки
его были привязаны к изголовью, ноги — к проржавев¬
шей раме. Мужчина попытался выгнуться, выпятил
дряблый синюшный живот, безвольно упал и заснул.
—	Я офицер милиции,— сказал Гуров и почувство¬
вал, что краснеет.
265

—	Да хоть министр!—-ухмыльнулся сержант, обна¬
жив белые ровные зубы.— Плацкарты есть, хочешь, при¬
вяжем? Или взад пойдешь?
—	Пропустите меня к телефону, я позвоню дежур¬
ному по городу...
Сержант коротко ударил Гурова в живот, швырнул
за порог и хлопнул железной дверью.
—	Дай спать, сука!
—	Послушайте, коллега, ложитесь,— раздался дру¬
гой, уже миролюбивый голос.— Новичкам везде трудно.
Поверьте, до шести вас никто отсюда не выпустит,
«Коллега»,— подумал Гуров,—любимое слово гене¬
рала Турилина. Хорош я буду у него на ковре». Охва¬
тила беспомощность и отчаяние. Гуров не хотел, да и не
мог думать, как оказался в вытрезвителе. В мозгу боль¬
но стучала лишь одна мысль: как вырваться отсюда,
снова стать человеком.
—	Сколько сейчас времени?
—	Да уймись ты, клейменый!
—	Около часа, ложитесь, постарайтесь вздремнуть.
—	Спасибо, коллега,—ответил Гуров, сел на койку,
сжал голову ладонями так сильно, словно хотел выда--
вить из нее какую-нибудь здравую мысль, получить
ответ, почему он здесь, как все произошло? Расплыва¬
лось лицо Ивана Лемешева, грустно улыбался Лебедев.
Снова толкнула боль, словно в мозг уперлась тупая
игла, и мучительно захотелось в туалет. Гуров вспом¬
нил пенистые лужи на цементном полу, тусклую искор¬
ку любопытства в глазах сержанта и почувствовал, что
может заплакать. От этой мысли ему стало жарко, тут
же ударил озноб; Гуров натянул на плечи тонкое бай¬
ковое одеяло и вновь почувствовал такую беспомощ¬
ность и отчаяние, какое не испытывал никогда в жизни.
—	Знаете, меня тоже мучает бессонница,— раздался
уже знакомый интеллигентный голос.— На собственном
горьком опыте основываясь, советую, ложитесь, коллега,
попробуйте вздремнуть, до утра очень долго.
Гуров не ответил, плотнее закутался в одеяло, кото¬
рое не грело, лишь царапало, сосредоточился, начал
командовать. «Подбери сопли, разозлись! Безмозглый
кретин ты, а не сыщик! Но это позже. Сейчас необходи¬
мо отсюда выбраться. Встретиться с офицером. Как
пройти мимо сержанта? Уговорить, убедить его невоз¬
можно, он тупой садист. Заставь меня продежурить здесь
хотя бы пару месяцев, в кого бы я превратился? Не
266

отвлекаться, думать, решать задачу. Что может повлиять
на человека, отвыкшего думать и чувствовать. Страх?
Как его напугать?»
—	Коллега! —Гурову не пришлось даже притворять¬
ся. Возглас вырвался свистящим шепотом.
—	Что, что? — ответили из дальнего угла, заскрипе¬
ла кровать.— Вам плохо?
—	Недавно... инфаркт,— от омерзения к самому себе
Гурова затошнило, и он громко рыгнул.
За спиной раздался треск, громкие шлепки босых
ног, мощный удар в дверь.
—	Падлы! Придурки недобитые!—хрипло прорычал
кто-то и вновь шарахнул кулаком по двери.— Пей мо¬
локо, сука, не мешай людям жить1 Стража!
Гуров покосился на дверь, увидел кряжистую фигуру,
широкую волосатую спину. Дверь распахнулась, стучав¬
шего хотели схватить, но мужик вовремя отпрянул — су¬
дя по всему, был человеком опытным.
—	Лапы убери! Человек помирает! Передай своему
вертухаю, что он будет всю жизнь объяснения писать!
«Сейчас врач придет, сделает укол»,— испугался
Гуров, поднялся и, тихо постанывая, побрел к двери.
—	Зачем пьешь, дура? — мужик подхватил Гурова
за локоть.— Коли бог обидел, дома сиди, валерьянку
глотай.
Дверь была открыта, в глубине коридора раздались
быстрые шаги. Гуров оттолкнул подбежавшего лейтенан¬
та, увидел за его спиной белый халат и быстро пошел
мимо, сам не зная куда. Схватить его уже не решались.
Сделав еще несколько шагов, Гуров увидел дежурную
часть, каких перевидал в отделениях тысячи, просколь¬
знул за барьер, снял телефонную трубку, набрал 02.
Подскочил лейтенант, Гуров, неожиданно для себя осев¬
шим голосом, крикнул:
—	Стоять! — Услышав ответ телефонистки, он спо¬
койно произнес: — Говорит подполковник Гуров, соеди¬
ните меня с дежурным по МУРу.
Соединили с дежурным по городу, трубку снял не как
обычно помощник, а главный. Гуров знал его плохо и
обратился сугубо официально.
—	Товарищ полковник, говорит подполковник Гуров,
нахожусь в медвытрезвителе,— он повернулся к лейте¬
нанту.— Ваш адрес? — продиктовал адрес в трубку.—
Прошу прислать машину.
267

—	Уже известно. Послали. Позор!^-ответил дежур¬
ный и положил трубку.
Гуров ни позора, ни стыда не ощущал, наоборот, им
овладело чувство эйфории, подъема.
С улицы буквально ворвался майор с повязкой «по¬
мощник дежурного по городу». Мазнув по Гурову рав¬
нодушным взглядом, он крикнул:
—	Дежурный! —увидев стоявшего рядом лейтенанта,
не снижая голоса, словно разговаривал через улицу,
продолжал:
—	Помощник дежурного по городу майор Чекалин.
Ваш регистрационный журнал!
Больше десяти лет назад, когда Гуров был переведен
в Управление МУРа, Чекалин был уже «старичком».
Мягко говоря, не шибко умный, авторитетом среди опе¬
ративников не пользовался, недавно его перевели в де¬
журную часть, где он дослуживал до пенсии. Естествен¬
но, что Гурова, который обошел его по должности, зва¬
нию и, конечно, авторитету, Чекалин не любил.
—	Что вы кричите, майор? — спросил Гуров.—Люди
спят, а я здесь.
Какие-то сдвиги в мозгу Гурова явно произошли, так
как только сейчас он сообразил, что голый, и предста¬
вил, как выглядит со стороны.
—	Гуров? — Чекалин приглядывался, даже затряс
головой. А когда узнал, не сдержал улыбки.— Лейте¬
нант, отдайте гражданину одежду, к восьми утра в
Управление доставьте рапорт на мое имя.
В специальной комнате Гуров неторопливо оделся, в
дверь то и дело кто-то заглядывал из дежурного наряда,
неожиданно появилась голая волосатая фигура его
«освободителя».
—	Ешь твою мать, начальник, ну теперь тебе будет,—
прошептал он, качнув лохматой головой.
—	Давай, давай, ложись на место,— окликнули из
коридора, и «освободитель» исчез.
Гуров долго возился с карманами брюк и пиджака,
которые оказались вывернутыми так тщательно, что
подкладка не желала заправляться на место.
Затем он расписался в протоколе, что вещи ему воз¬
вращены, никаких документов, ни денег, даже носового
платка при нем не оказалось, лишь связка ключей.
—	Где меня подобрали, лейтенант? — спросил Гуров,
поправляя галстук.
—	Мерзляковский переулок, у дома четыре.
268

Утром с рапортом пришлите весь наряд, водителя
машины тоже,— Гуров замялся, решая, как попрощать¬
ся. Не говорить же «до свидания». Затем сказал:—*
И распорядитесь, чтобы вытерли пол в туалете.
В машине Чекалин со вкусом закурил и, выпустив
тугую струю дыма, сказал:
—	Ну теперь, Гуров, ты действительно стал самым
знаменитым сыщиком, Москвы и Московской области.
—	Не сомневаюсь в тебе, Семен,— сухо ответил Гу¬
ров.— Соедини меня с дежурным.
—	К чему? Через пять минут ты полковника уви-
дишь.
—	Майор, соедините меня с дежурным.
—	Сейчас бы мог гонор свой не показывать,— отве¬
тил Чекалин, но снял трубку внутреннего телефона, пе¬
редал Гурову.
—	Товарищ полковник, снова Гуров беспокоит. Рас¬
порядитесь, пожалуйста, чтобы меня отвезли в мед-
часть, где я могу сдать кровь на анализ.
—	Черт бы тебя побрал, сыщик,— в голосе полков¬
ника проступили человеческие нотки.— Дай трубку Че-
калину...
Алкоголь в крови Гурова не обнаружили, врач сде¬
лал ему укол, заставил выпить горький порошок и при¬
казал выспаться. Майор Чекалин расстроился, отвез
подполковника домой, а заключение экспертизы в Управ¬
ление.
Вернувшись домой, Гуров принял душ, поставил бу¬
дильник на семь и сразу заснул.
Он проснулся за несколько минут до того, как за¬
звонил будильник, и начал вспоминать ужин в рестора¬
не «Загородный». Вскоре удалось восстановить события
до мельчайших подробностей. Он выпил рюмку водки из
общего графина, воду разливал Лебедев, но из одной
бутылки... Иван принес шашлыки и две бутылки мине¬
ральной воды. Вот!
Бутылки были открыты. Гуров это вспомнил точно:
из одной Иван наполнил бокал Гурову, вода была хо¬
лодная, и он выпил ее залпом. Здесь. В конце-концов, в
какой момент конкретно и что именно ему подсыпали,
значения не имеет. Он попался, словно мальчишка, те¬
перь можно хоть десять заключений представлять —
попал в вытрезвитель, и точка. Придется писать рапорт,
объясняться с Орловым, с Турилиным, а уж разговоры
среди оперативников представить нетрудно.
269

Он поднялся в отвратительном настроении, выпил
чашку кофе; сидя в кухне, философствовал, что одино¬
чество имеет не только положительные стороны, к ка¬
ким-либо конкретным выводам не пришел, так как ожил
телефон, и с одиночеством было покончено. Первым по¬
звонил Орлов.
—	Как себя чувствуешь? — не здороваясь, спросил
он.— Я не твоим душевным состоянием интересуюсь.
Ноги, руки, голова?
—	Великолепно.
—	Плохо. Придется врать. Ты болен, неожиданно
поднялась температура. Ты в отпуске, больничный не
нужен. В Управлении без моего разрешения не появлять¬
ся. Генералу я доложу, хотя он, конечно, уже в курсе,—
Орлов говорил быстро, в конце выдохнул и спросил: —
Лебедев?
—	Он.
—	Сопляк ты, хоть и подполковник.
—	Петр Николаевич, тебя убийца, разгуливающий
по городу с пистолетом в кармане, не интересует? — лас¬
ково спросил Гуров.
—	Лева, не паясничай! — Орлов сердито засопел.—■
У нас в Тимирязевском три трупа. Не до твоих фанта¬
зий, сиди тихо, отдыхай,— и положил трубку.
«Точно, не до меня»,— понял Гуров, больше ни о чем
подумать не успел, как телефон вновь зазвонил.
—	Лев Иванович, майор Крячко беспокоит, как здо¬
ровье?
—	Отлично, Станислав. Ты по Тимирязевскому за¬
действован?
—	Неизвестно еще.
—	Выяснится, позвони. Ты мне срочно нужен.
—	Смеешься?
—	Кажется, нет. Звони. Подожди,—спохватился
Гуров.— Сейчас в дежурную часть прибудет экипаж
патрульной машины вытрезвителя. Потолкуй с каждым
в отдельности, включая водителя. Тряси до тех пор, по¬
ка из них правда не посыплется. Меня не могли бросить
в переулке, а они доложили дежурному, что подобрали
меня в Мерзляковском. Врут. Добудь правду, Стани¬
слав. Она не для моей реабилитации нужна, для дела.
—	Сделаем. Не скучай.
Только Гуров положил трубку, телефон взорвался
междугородным звонком.
270

—	Подполковник? — раздался восторженный голое
Ольги, которая была для Гурова и дочерью, и другом, а
официально по табели родственных отношений являлась
свояченицей, а если проще, младшей сестрой жены.—
Докладывают административно высланные, у них пол¬
ный порядок. Какова оперативная обстановка в Мо¬
скве?
Гуров начал доклад, про себя думая, что, видимо, на¬
учился врать профессионально, так как сочинял легко,
непринужденно, и голос у него был веселый и естест¬
венный.
Когда Иван вывел засыпающего на ходу Гурова из
ресторана и усадил в такси, водитель сказал:
—	Не повезу.
—	Держи,— Иван протянул десять рублей.— На
Пресню, сдачу оставь себе.
Иван обшарил все карманы Гурова, но, кроме пят¬
надцати рублей и носового платка, ничего не нашел.
Жаль, конечно, очень рассчитывал забрать он у сыскаря
служебное удостоверение, но тот будто учуял недоброе,
документов с собой никаких не взял. Ксиву и пушку при¬
хватил бы, тогда ему смерть, рассуждал недовольно
Иван. Но на нет и суда нет, так тоже неплохо получи*
лось.
Где находится вытрезвитель, Иван выяснил утром?
остановив машину неподалеку, он выволок тяжелое
тело, затащил во двор, бросил метрах в тридцати-соро-
ка от дверей вытрезвителя, опрыскал Гурова водкой,
отошел в сторону и стал ждать.
«Рафик» подъехал довольно скоро, милиционеры вы¬
лезли на улицу, потоптались у тела, Иван услышал не¬
внятный говор, смех, шутки, и, убедившись, что шуст¬
рого подполковника уволокли по месту назначения, по¬
ехал к Лебедеву.
Юрий Петрович встретил содельника спокойно, вы¬
слушав, лишь кивнул, жестом пригласил к столу, на ко¬
тором стояли бутылки.
—	Давай кончать,— сказал Иван.— Мне эта история
надоела. Езжай, бери деньги. Я тебя здесь обожду.
Утром я из Москвы уеду. Ясно, что когда Гуров очуха¬
ется, ему не до меня будет, но что бы с ним начальники
ни делали, под замок его не запрут, он озверелый бу»
дет, мне это ни к чему.
271

Лебедев бросил на стол сберкнижку;
—	Утром сберкасса откроется, можешь получить. Хо¬
чешь уезжать, вольному воля, но, я бы тебе советовал
остаться.
Иван пролистнул сберкнижку, кивнул.
—	Все правильно. Это за прошлое, а за нынешнее?
—	Ты себя оберегал больше, чем меня, Ваня,— отве¬
тил Лебедев.— Дело не в деньгах, я справедливость
люблю...
—	Ты? Справедливость? — при всем своем цинизме
Иван опешил.— Замочить я тебя не могу, но вот морду
набить, сука старая... — и двинулся на хозяина.
Юрий Петрович не шелохнулся. Иван, который был
готов привести свою угрозу в исполнение немедленно,
приостановился.
—	Тебе, дурак, что, деньги больше никогда в жизни
не понадобятся? — Юрий Петрович плеснул в бокал
коньяка.— Недоработали мы с тобой, на мне грех, недо¬
думал. Трудно было его по затылку кирпичом шарах¬
нуть? Пьяного. Ограбили пьяного, почерк не профес¬
сиональный, и списали бы товарища.
—	Черта лысого! — Иван тоже выпил, но немного —
понимал, что сейчас необходимо иметь трезвую голо¬
ву.— Ты большой финансист и махинатор, но с МУРом
не знаком. Сыскари бы вмиг унюхали, что чернуху под¬
совывают. И закрутились бы колеса. Чем занимался по¬
следнее время подполковник, кому мешал? На тебя бы
вмиг выскочили. Нет, мы верно сработали. Пьянка хоть
и не уголовщина, но сегодня для партийного криминала
хуже некуда. Друзья ему поверят, так, полагаешь, у
него врагов нет?
—	Хорошо,— согласился Лебедев.— Зачем тебе уез¬
жать? Несколько дней он будет по коврам ходить, отпи¬
сываться.
—	А потом? Он же сразу кинется меня искать.
—	Ну, найдет,— кивнул Лебедев.— Посмотришь в
его проницательные глаза и спокойненько скажешь, как
он в ресторане неожиданно выпил изрядно, ты помог
ему сесть в такси.
—	И он поверит?
—	Конечно, нет,— Лебедев ласково улыбнулся.—
Мне хочется на товарища после вот этой истории взгля¬
нуть. А вдруг его так начальники тряхнут, что он по-
мягчает? Человек, Ваня, по своей природе — загадка,
всякое может случиться. И ты тут очень пригодишься.
272

Юрий Петрович взял лежавшую на серванте книгу,
вынул из нее сберкнижку.
—	Тут пять тысяч, получи, разделим поровну, пожи¬
вем —увидим.
Иван задумался, сел в низкое кресло и, нарушая соб¬
ственный запрет, выпил. Спокоен старый и умен, тут
слов нет, партнер сильный, одно плохо — не боится меня,
рассуждал Иван. Все козыри у него на руках, а так
вести игру не годится — наверняка проиграешься.
Он привык, чтобы его боялись. Еще лет двадцать
назад, когда Иван Лемешев служил в дальних жарких
краях охранником у хозяина, который, считай, целую
страну в руках держал, и тогда его, человека с виду не¬
приметного, все боялись. В загородной резиденции имел¬
ся тир, где Иван тренировался; не многие видели, но
все окружающие знали, как он стреляет. Хозяин пове¬
лел— и двух неугодных нашли с простреленными голо¬
вами. С тех пор пуля в черепе стала фирменной печа¬
тью Ивана Лемешева, так на товарах пишут: «мэйд
ин...» Жилось Ивану безбедно, прокуратура и розыск
не беспокоили, всё знали, но старались Ивана не заме¬
чать. Когда же во время своих визитов в резиденцию
продавшиеся чины сталкивались с ним, Ивану достав¬
ляло удовольствие распахнуть дверцу машины, загля¬
нуть гостю в лицо и, низко кланяясь, улыбнуться.
Жизнь была красива, но, конечно, не такая, как в
старые добрые времена, о которых Иван только слышал.
В те годы человек с пистолетом ел из одной миски с бо¬
гом, но Иван те времена не застал, сравнивать не мог,
власть, которой обладал, его устраивала. Хозяин его
ценил не только за невозмутимую дисциплинированность
в работе и искусную стрельбу: Иван не понимал мест¬
ного языка, был молчалив и одинок, и эти качества
хозяина тоже очень устраивали. Но однажды в заго¬
родной резиденции появилась новая молодая женщина,
которая приобрела над хозяином власть, и вскоре Иван
был вынужден со своего поста уйти. За что «новая»
его невзлюбила, Иван не ведал, противиться не посмел,
так как порядок знал, да и на всю челядь «короля»
патронов не хватит.
Он поселился под Москвой, устроился на работу, но
связь с прежним окружением не порвал, и его время от
времени приглашали для улаживания деликатных во¬
просов.
273

Иван Лемешев привык, что его боятся; Лебедев по¬
началу тоже испугался, но теперь забрал власть, смотрел
в глаза спокойно и даже пренебрежительно.
—	Ты не заснул? — грубо прервал его размыи^ния
Лебедев.
—	Устал,— неожиданно для себя признался Иван.—
Pi мент твой мне надоел. Может, пошлем его к черто¬
вой матери, ничего он нам не сделает. Я уеду, ты оста¬
нешься, поживем тихо, осмотримся; суд на юге закон¬
чится, и все утихнет.
Предложение, конечно, было соблазнительное, но
принять его Лебедев не мог. Он Гурова боялся; пока си¬
туация с подполковником окончательно не разрешится,
отпускать Ивана не следует.
—	Ну а если он что-нибудь на нас раскопает и рес¬
публиканской прокуратуре новый материал подбросит?
Наших друзей прижмут покрепче, и они заговорят в
полный голос? Тогда как с нами будет?
—	Не заговорят,— уверенно ответил Иван.— У тебя
касса, а меня назвать все равно что застрелиться.
Верно, логично рассуждал Иван, Юрий Петрович
готов был согласиться, одно покоя не дает. Ситуация
настолько проста и очевидна, что Гуров ее просчитал
давным-давно. Тогда почему он не успокаивается и
прет, как танк? Подполковник не дурак, одними эмо¬
циями руководствоваться он не станет, что-то он знает
Лебедеву неизвестное. Кроме того, очень уж хотелось
сыщика захватить и перевербовать. В ресторане Лебе¬
дев увидел в глазах сыщика уверенность и непримири¬
мость, но они ярко вспыхнули и погасли. А в принципе
Гуров производил впечатление человека надорвавшего¬
ся, потерянного. Возможно, этот яркий всплеск как де¬
вятый вал? Поднялась буря до своего предела и на спад
пошла? Сейчас он в изоляторе «протрезвеет», а началь¬
ство его идеализм окончательно похоронит. Подловить
его на слабости и подкупить... Что угодно, но двойную
игру Гуров вести не будет, если возьмет и скажет «да»,
можно не сомневаться.
—	Ты сам-то не двинулся с ума ненароком? — усмех¬
нулся Иван.— Глаза закатил, улыбочка, как у идиота.
—	Поздно, спать пора,— Лебедев посмотрел на ча¬
сы.— Решишь остаться — две с половиной мне завтра
занесешь. Уедешь,—я тебе эту мелочь дарю, только
больше ко мне не обращайся.
274

—	Как бы ни решил, позвоню,— Иван пошел к две¬
ри, рассмеялся.— А товарища подполковника мы с то¬
бой неплохо упаковали, будет что на старости лет
вспомнить...
Гуров, надев адидасовский костюм, который ему по¬
дарила жена, устроил совершенно бессмысленную гене¬
ральную уборку. Сегодня в него вселился ранее неведо¬
мый бес противоречия, и Гуров занимался мазохизмом.
Так, он терпеть не мог этот удобный и элегантный ко¬
стюм, потому что, облачившись в него впервые на Чер¬
номорском побережье, стал похож на студента стройот¬
ряда. С небольшой разницей: костюмы студентов свиде¬
тельствовали об их причастности к труду, а фирма «ади-
дас» была клеймом мещанского благополучия.
Гуров бесчисленное количество раз прокручивал в
памяти и восстанавливал свои слова и поступки за по¬
следние дни. Все вроде делал правильно, а в финале
сплошной позор. Конечно, ход с вытрезвителем преду¬
гадать было сложно, но что пить он будет только нали¬
тое из общей посуды, Гуров вчера решил твердо, потом
забыл, расслабился, прошляпил. «Кретин, урод, растя¬
па,— клеймил он себя.— Сделай хоть что-нибудь полез¬
ное».
Он терпеть не мог убираться, да и никакой необходи¬
мости в этом не было; девочки уехали недавно, и квар¬
тира находилась в отличном состоянии. Однако, натя¬
нув ненавистный костюм, он вытащил из стенного шка¬
фа ведро, веник, тряпки и начал мыть сначала чистую
ванную, затем кухонную плиту, которую не успел еще
ничем залить и испачкать. Гурову мешал и одновремен¬
но помогал телефон, осуществлявший связь с внешним
миром. Раздавался звонок — и Гуров с легким сердцем
и чистой совестью бросал тряпки, вздыхал с облегче¬
нием. Ну а если уж снял трубку — надо разговаривать,
выслушивать соболезнования, отвечать на бессмыслен¬
ные, порой издевательские вопросы. Звонили так часто,
что вскоре Гуров зашвырнул тряпки на место, устроился
в кресле у телефона, расчертил блокнотный лист попо¬
лам и стал слева записывать доброжелателей, а спра¬
ва— недругов. Через некоторое время он был вынужден
создать еще одну графу — для дураков, которые не под¬
давались установленной классификации.
Когда незнакомый, баритон, сославшись на газету
«На боевом посту», попросил написать заметку под на-
275

Званием «Пьянству— бой», настроение Гурова неожи¬
данно улучшилось. Он начал ласково и дотошно выяс¬
нять у абонента, что конкретно в вытрезвителе его инте¬
ресует, давал подробные советы, что с собой «туда»
брать, а какие принадлежности иметь нецелесообразно,
к последним причислил совесть и мозги, тут же огово¬
рившись, что если абонент таковыми не располагает,
то ему ничего не грозит. Разговаривая, Гуров без конца
упрашивал абонента не вешать трубку и довел человека
до такого состояния, что тот, заикаясь, крикнул:
—	Каким ты был! Был! Таким ты и остался!
—	Ну это уже плагиат,— заметил разочарованно Гу¬
ров и начал напевать некогда популярную песню из ки¬
нофильма «Кубанские казаки».
Видимо, для разнообразия теперь позвонили в дверь.
Гуров распахнул ее, шутовски раскланялся, только пос¬
ле этого узнал своего начальника, полковника Орлова.
—	Вольно, подполковник,— Петр Николаевич вошел
и начал стягивать мокрый плащ.— Ничего страшного с
тобой не происходит. Рассказывают, что на фронте, по¬
сле массированного артналета, некоторые начинали
петь и плясать.
—	Я только что пел, Петр Николаевич. Рад тебя ви¬
деть, проходи и скажи, пожалуйста, как там вот даль¬
ше: «Каким ты был, таким ты и остался, казак лихой,
казак...» Какой там казак?
Орлов шумно набрал полные легкие воздуха и, мед¬
ленно выдыхая, долго и внимательно разглядывал сво¬
его друга.
—	Это пройдет,— сказал он, проходя в гостиную.—
Давай, смеха ради, не будем ничего есть, не станем
пить чай или кофе, а, не нагружая желудки, тихо, спо¬
койно поговорим.
—	Ехать так ехать, сказал попугай... — Гуров замол¬
чал, злорадно ухмыляясь, усадил полковника рядом с
телефоном, сам устроился напротив.— Ты остановился
на словах «тихо и спокойно поговорим».
Естественно, тут же зазвонил телефон. Орлов снял
трубку.
—	Слушаю. Кто его спрашивает? Товарищ знако¬
мый, Лев Иванович уехал на две недели в санаторий.
Звоните,— он	положил трубку, кивнул.— Отключи.
Я здесь, а больше по делу звонить некому.
Орлов, утопая в низком кресле, вытянул ноги; на
друга смотрел с неприязнью.
276

—	Ты мужик настоящий, иначе бы я с тобой не дру¬
жил,— и как-то по-бабьи вздохнул,— в недобрый день
ты на мою голову свалился.
—	Увольняйте!
Орлов собрался сплюнуть, но, увидев под ногами ко¬
вер, сдержался,
—	Ладно, с твоей персоной закончили, давай о де¬
лах. Врать ты не будешь, а недоговорить можешь, так
вот выкладывай все, полностью.
Гуров поднялся, принес из кабинета тетрадь со свои¬
ми записями, протянул Орлову. Полковник прочитал за¬
головок, взглянул на Гурова и сказал:
—	Ладно, пройди на кухню, организуй кофе или
чай,— и начал читать.
Глава шестая
Юрий Петрович надел свежую рубашку, даже гал¬
стук повязал, хотя никуда идти не собирался. Последние
дни он редко выходил из дома, но перестал носить ха¬
лат и тапочки, одевался, словно ждал гостей. Объясня¬
лось это тем, что он начал замечать в себе непонятную
леность, равнодушие. Привыкший жить активно, по же¬
сткому расписанию, после разгрома «империи», потеряв
почти все связи, Лебедев начал терять и себя. Целый
день он только и думал, чем заняться. Телевизор Юрий
Петрович не любил, читал с удовольствием, да сколько
можно? Он решил было вести дневник, но тут же понял
безумство данной затеи.
Иван деньги принес, решил остаться, поглядеть, чем
закончится история с подполковником. Шел третий
день, как Гуров выбрался из вытрезвителя, а вестей о
себе не подавал. Лебедев не сомневался: Гуров должен
объявиться немедля, человек с таким самолюбием молча
проглотить подобную пилюлю не способен. В той или
иной форме, подполковник должен проявить себя, сде¬
лать какой-то ход, тогда Юрий Петрович начнет думать
над ответом.
Много хитрых комбинаций осуществил в своей жизни
Лебедев, но никогда так напряженно не думал, не счи¬
тал и не пересчитывал возможные варианты. Его сегод¬
няшняя позиция выглядела неуязвимой. Парадоксально,
но процессы, происходившие в обществе, сейчас работа¬
ли на него. Еще недавно его могли забрать по подозре¬
277

нию, косвенным слабеньким уликам, запереть-в каземат,
начать мурыжить на бесконечных допросах. Сейчас —
дудки! Никто не рискнет: перестроились товарищи, нет
ли, а опасность момента отлично понимают. Конкретных
улик против него нет, а для профилактики взять под
стражу сегодня не позволят.
Мысли кружились по замкнутой цепи, каждое звено
он проверял на разрыв — прочно спаяно, надежно, а нет
покоя. Где подполковник Гуров, почему не появляется,
чем занят? Его отсутствие не логично. С чем-чем, а с
логикой, мыслительным аппаратом у голубоглазого фа¬
натика все в порядке. И недооценивать его может толь¬
ко придурок, а Лебедев себя таковым не считал, пото¬
му думал и думал.
И южане молчат, черт бы их побрал! Они же имеют
своих людей в милиции. Не могут узнать, что в Москве
происходит? Ерунда, один раз сообщили — и точно, Гу¬
ров оказался один. Почему сейчас молчат, не понимают
опасности? Опять ерунда, все они отлично понимают, не
щенки — волки матерые. Мало их на свободе осталось,
однако есть еще, и новых вырастим, обучим, не будет
по-вашему, товарищи перестройщики.
Юрий Петрович так озверел от навязчивых мыслей и
тоски, что взял с полки томик Достоевского, начал пе¬
речитывать, листать «Преступление и наказание», неза¬
метно задремал. Снилось нечто голубое и спокойное,
цветные сны он видел довольно часто. Он так рассла¬
бился в зыбком покое видений, ч'го дверной звонок чуть
не подбросил его в кресле.
—	Лев Иванович, какими судьбами? — Лебедев не¬
ловко растопырил руки, готовый действительно обнять
шагнувшего через порог Гурова.— Вот радость нечаян¬
ная! А я, признаться, соскучился, честно сказать, при¬
вязался я к вам. Вы ведь вроде как бы моя совесть, раз¬
дельно с грешным телом кочующая. Перебрали вы тогда
в «Загородном», надеюсь, добрались благополучно?
Гуров прошел в комнату, не снимая сырого плаща,
провел ладонью по влажным волосам, сказал:
—	Должен сообщить вам пренеприятнейшее изве¬
стие...
—	Неужто прибыл ревизор?
—	Хуже. Я нашел способ доказать вашу вину. Вы
напрасно отравили меня, теперь-то я уж точно не от¬
ступлюсь. Вот, пожалуй, и все. Не прощаюсь. Мы вско¬
ре увидимся.
278

Пока Лебедев подыскивал достойный ответ, Гуров
вышел на лестничную площадку, полуобернулся и доба¬
вил:
—	Вы сейчас начнете искать ответ на вопрос, зачем
же я приходил. Скажу. Я пришел, чтобы напугать вас.
Вы перестанете спать, есть, будете думать и думать,
окончательно запутаетесь, Именно этого я и добиваюсь.
Не мучайтесь, явитесь с повинной.
Гуров сел в машину и поехал домой. На душе было
муторно, разговор, к которому он тщательно готовился,
получился театральный, фальшивый. Гуров заранее вы¬
верил каждую фразу, но когда увидел нелепую фигуру
Лебедева, его поклон, растопыренные неловко руки,
услышал елейный голос, то разозлился, заготовленные
слова забыл и произнес фразу из «Ревизора». Как мы
не можем объяснить, почему нам вдруг приснился школь¬
ный приятель, которого мы не видели и не вспоминали
много лет, так Гуров не мог понять, каким образом у
него выскочила гоголевская фраза.
Ладно, произнес он про себя расхожее слово полков¬
ника Орлова, что сделано, то сделано. Надо жить даль¬
ше. Приняв столь разумное решение, он начал думать
не о дальнейшем развитии операции, а вспоминать Ри¬
ту и Ольгу, своих товарищей по работе, собственные
слова и поступки. «Неужели Петр Николаевич прав, и
я эгоцентрист-себялюбец? Одних людей я люблю, к дру¬
гим равнодушен. Есть и такие, которых недолюбливаю.
Так наверняка живет подавляющее большинство. Я ни¬
когда никого не стремлюсь унизить, с человеческим са¬
молюбием считаюсь, не считаю себя лучше... — Тут Гу¬
ров себя прервал — Считаешь, считаешь, очень даже ча¬
сто, не лги себе, Гуров, и кончай заниматься самоанали¬
зом, есть проблемы более важные». И тут же выскочила
мысль посторонняя: вечером позвонить Рите, узнать,
как девочки живут, постараться разговаривать ласково,
душевно.
Иван Лемешев изнывал от безделья. Он получил в
сберкассе оба вклада, больший забрал себе, пять тысяч
разделил, отнес половину Юрию Петровичу. Иван и не
заметил, как вместо «мухомора» и «старика» начал на¬
зывать Лебедева шефом либо по имени-отчеству. Двад¬
цать тысяч, гонорар за выстрел в Кружнева, Иван убрал
в тайник, который оборудовал в гостинице' давно, там
279

держал и пистолет. Появилась шальная мысль: писто¬
лет уничтожить, он — единственная серьезная улика. Но
новый сейчас добыть негде, а сколько стоит Иван Ле¬
мешев без оружия? Денег, при его образе жизни, хва¬
тит на год, а дальше?
Жил он скучно, однообразно. Выпить как следует,
загулять — нельзя. Женщины для души не было, для по¬
стели, конечно, находились, так это времени не занима¬
ет. Иван неожиданно размечтался о тихом провинциаль¬
ном городке, в котором был прописан и «работал», о доб¬
рой, простой женщине, даже не подозревавшей, чьи ру¬
башки стирает, кого ждет по вечерам, с кем ест за од¬
ним столом, спит в одной постели. А чем не жизнь?
Тоска подкатывала и, наконец, Иван не выдержал и
достал из чемодана коробочку со шприцем. Иван не
считал себя наркоманом, не кололся регулярно. Подка¬
лывался время от времени, снимал напряжение. Види¬
мо, у него был очень здоровый, сильный организм, так
как наркотик над ним власти пока не приобрел. Иван в
этом не сомневался, убежденный, что «на игле» сидят
лишь слабовольные придурки. И не замечал, что интер¬
валы между подкалываниями медленно, но неумолимо
сокращались, а дозы зелья увеличивались.
Юрий Петрович не знал настоящего имени своего
гостя, звал Иосифом, видел третий раз в жизни, но
твердо был убежден, что этот человек — лицо прибли¬
женное к императору, находящемуся сейчас под следст¬
вием и держащему в своих руках ниточку, на другом
конце которой висела судьба Лебедева. Иосиф, как и в
прошлые встречи, был неряшливо одет, небрит. Он был
грустен и говорил извиняющимся тихим голосом, по¬
стоянно шмыгая носом. Впервые Иосиф появился у Ле¬
бедева вскоре после ареста «императора» и «попросил»
для его семьи деньги, а также предложил ликвидиро¬
вать опасного свидетеля, который являлся ближайшим
помощником Лебедева, находился пока на свободе, но в
отличие от Юрия Петровича серьезными средствами не
располагал, потому на него табу и не распространялось.
Так Лебедев и увяз в грязной истории на юге, где по¬
знакомился с Гуровым и чуть ли не смирился с судьбой,
но спас Иосиф. Он дал возможность взять за горло ме¬
стного милиционера, вырвать из рук Гурова исполните¬
ля, уйти чистенькому самому Лебедеву. Конечно, Юрий
Петрович отлично понимал, что Иосиф спасает не его,
280

а кассу, но факт остается фактом, помощь пришла то¬
гда в последний момент, и помощь неоценимая. И, на¬
конец, именно через Иосифа передали сведения об
отстранении подполковника Гурова от дела, и, как убе¬
дился Лебедев, информация оказалась достоверной.
Юрий Петрович понимал, раз человек не позвонил,
а прилетел лично, значит дело чрезвычайно важное.
Иосиф позвонил из аэропорта и через час уже выклады¬
вал на кухне Лебедева привезенные подарки. И сами по¬
дарки, и поведение гостя были таковы, что, казалось,
разыгрывается для неизвестного зрителя сцена прибы¬
тия в Москву заботливого родственника с далекого юга,
Иосиф, сильно сутулясь, втащил в квартиру корзинку й
чемодан и теперь раскладывал на столе и подоконнике
свои дары: дыню, виноград, грецкие орехи и круг сулу-
гуни, баночки с аджигой и бутыль с ткемали, заверну¬
тую в фольгу бастурму и бутыль домашнего вина.
—	Вот так. Тяжелые времена, но не скудеют наши
земли,— Иосиф, потирая руки и шмыгая носом, с до¬
вольным видом оглядел свои подарки, будто до конца
выполнил возложенную на него миссию, а сейчас выпьет
чаю, расскажет о многочисленных родственниках и
уйдет.
— Большое спасибо, очень благодарен,— произнес
Лебедев, взял сверток с бастурмой, закатил глаза.— По¬
трясающе.
«Черт бы вас побрал, фальшивых, неискренних пока-
зушников»,— думал он, усаживая гостя, справляясь о
погоде, дороге, здоровье жены и детей, не имея поня¬
тия, существуют ли они вообще.
—	Ты стал для нас как брат,— сказал Иосиф, вы¬
пив вторую чашку чая и жестом отказываясь от сле¬
дующей.
«Начинается,— понял Лебедев,— сейчас меня, как
ближайшего родственника, распнут на кресте».
—	Твоя беда — наша беда, твоя забота — наша за¬
бота.
—	Да, да, я знаю. Когда начнется суд? — не выдер¬
жал Юрий Петрович.
Иосиф зашмыгал носом, посмотрел грустно — не пой¬
мешь, то ли с осуждением, то ли с пониманием.
—	Нам нужна твоя помощь. Твой брат не хочет ви¬
деть тебя рядом на жесткой скамье.
—	Не повторяйся,— разговор зашел о деле, Лебедев
приобрел уверенность.— Не стоит меня пугать. Я вам
281

нужен на свободе, братская могила хороша только для
неизвестных солдат.
—	Грубый ты человек, русский,—глаза Иосифа бы¬
ли полны укоризны.
—	Прямой. Мы не братья, даже не сестры, а дело¬
вые партнеры, кончай свои восточные сказки, переходи
к делу.
Иосиф потер сизые небритые щеки, затем вроде бы
смахнул слезу.
—	Трудно с тобой...
—	Я же сказал, кончай! — повысил голос Лебедев.—-
Зачем прилетел?
—	Помочь тебе. Вы, русские, словно не одной крови.
Даже шакал не душит шакала. А твой полковник хочет
загрызть тебя.
—	Гуров пока не полковник,— ответил Лебедев.—
Что тебе известно?
—	Его хотят уволить, и он взбесился, хочет отмыть¬
ся твоей кровыо, ты нам брат...
Юрий Петрович махнул на Иосифа рукой, вышел в
гостиную, принес бутылку коньяка, налил в два бокала,
отхлебнул.
—	Уволить? Это было бы неплохо. Такие дела враз
не делаются. Не ждал я от тебя хороших вестей, спа¬
сибо,— Лебедев чокнулся с бокалом Иосифа.— Наберем¬
ся терпения и подождем.
—	Дело твое, но деньги нам нужны сейчас,— голос
Иосифа потерял елейность.
—	Что вы, как нищие, побираетесь? У ваших еди¬
нокровных мало денег? Они могут купить госбанк, по¬
шарьте в своих закромах.
—	Не лезь в чужой карман. У тебя наши деньги, от¬
дай,— Иосиф заговорил даже без акцента.
—	Я не отказываюсь, приходи завтра, приготовлю,
свои долги я всегда плачу,— ответил Лебедев, радуясь,
что можно враз покончить с этим гиблым делом.
—	Я деньги не повезу,— сказал Иосиф.— Слишком
старый,, в тюрьму поздно садиться, к тебе завтра придет
другой человек.
— Нет! — чуть ли не крикнул Лебедев.— Никаких
новых людей видеть не желаю! Ты возьмешь здесь, вы¬
несешь из дома, там делай, что хочешь, передавай, кому
пожелаешь. Напишешь расписку, порядок знаешь. Все
выполнишь — и свободен.
282

Он подумал: «Что, если расплатиться сейчас? Старик
не опасен, ему со мной не справиться. Деньги под ру¬
кой, отдать, все оформить й забыть. Гуров на последнем
издыхании, даже если его не уволят, сошлют в такую
дыру, что ему будет не до меня. Сегодняшний его ви¬
зит— чистый блеф, не более. И слова, мол, скоро уви¬
димся — лишь попытка красиво уйти.— Юрий Петрович
взял себя в руки, одернул.— Не спеши, сдохнешь на са¬
мом финише. Никто не должен знать, где я держу всю
кассу».
Он посмотрел на Иосифа, увидел, что тот вниматель¬
но следит за ним, постарался усмехнуться, сказал:
—	Давай, Иосиф, не будем ссориться, как мальчиш¬
ки, приходи завтра.
—	Нет, я буду ночевать у тебя, а деньги возьмет дру¬
гой человек,— твердо ответил Иосиф,— он уже в Москве,
здесь, на этой улице. Если я через час не выйду погу¬
лять, он придет в твою квартиру. Я желаю тебе добра.
Иосиф неожиданно испугался: знал, что Иван в Мо¬
скве, и потому врал, на улице его никто не ждал. Они
действительно прилетели вдвоем, но содельник уехал к
знакомой девице, ждал звонка и ни имени, ни адреса
Лебедева не знал.
«Соплеменники своего свергнутого и арестованного
«императора» бросили,— понял Лебедев.— В закромах
их подпольных магнатов такие деньги, что я со своей
худосочной мошной рядом с ними как нищий на папер¬
ти собора. Иосиф остался верен семье, сохранил кое-
какие связи, потому оберегает меня: деньги, естественно,
получить хочет. Кого и зачем он притащил в Москву?
Что за человек ждет его на улице? Скорее всего врет,
но рисковать не имеет смысла, да и выбора нет». Но
Лебедев не желал иметь дела неизвестно с кем, лиш¬
ние свидетели совершенно ни к чему.
—	Если хочешь узнать, кто тебе друг, сожги свой
дом,— тяжело вздохнув, произнес Иосиф.— Мужчина не
проходит равнодушно мимо незнакомого пепелища.
В дни моей юности, русский, жили мужчины.
—	Наконец ты сказал искренне,— констатировал
Лебедев, но не обрадовался своей правоте.— Ты зна¬
ешь— Иван в Москве, зачем нужен лишний человек?
—	У моего человека нет пути назад, он не может
продать.
—	У Ивана тоже нет обратной дороги,— возразил
Лебедев.
283

—	Иван все знает, может погойить всех.
—	Только вместе с собой.
—	Да, верно, но человек, живущий «на игле», слаб,
если его запрут на замок...
—	Иван наркоман? — перебил Лебедев.
Иосиф шмыгнул носом, кивнул и совсем тихо, будто
боялся, что кто-то подслушает, сказал:
—	С Иваном мы расстаемся.
Юрий Петрович не понял, что услышал приговор,
рассмеялся.
—	Иван — человек, который сам решает подобные
вопросы. И думаю, что он не согласится. Кроме того,
он мне нужен еще здесь, в Москве.
— Ты говоришь, как мальчик,— Иосиф достал из
кармана маленькую пластмассовую коробочку, открыл,
и Лебедев увидел, что в ней лежат три ампулы.— Пере¬
дай Ивану, скажи от меня. Он просил.
И только теперь Лебедев понял, что означает
слово «расстаемся», и отстранился.
—	Нет. Товарищи знают о моей связи с Иваном.
Когда его найдут, проведут анализ и убийство повесят
на меня.
—	Ты глуп,— Иосиф положил коробочку на стол.
«Действительно глуп,— подумал Лебедев.— Какая
разница, кто передаст смертельный наркотик? Все рав¬
но моя связь с Иваном установлена, и его смерть обяза¬
тельно свяжут со мной. А может, подполковник не до¬
ложил начальству и в МУРе обо мне ничего не знают?»
Иосиф положил на стол половинку трехрублевой
ассигнации.
—	Завтра в девять утра ты позвонишь по этому те¬
лефону,— он коричневым сморщенным пальцем ткнул в
фиолетовые цифры на засаленной трешнице,— встре¬
тишься с человеком, он даст тебе вторую половину. Ты
передашь ему деньги, и мы с тобой больше не встре¬
тимся.
«И вы уложите меня рядом с Иваном,— подумал Ле¬
бедев.— Ну, поживем — увидим. Или, как выражается
мой персональный голубоглазый сыщик, еще не вечер».
—	Хорошо,— Юрий Петрович положил половинку
трешницы в нагрудный карман пиджака.— Ложись, от¬
дыхай.
Иосиф вынул из кармана старинные часы, щелкнул
крышкой, склонил набок голову, выслушал переливча¬
тый бой и поднялся.
284

—	Пойду,.по Москве, надо подарки внукам купить,
вернусь в пять.
Через три часа Иосиф дремал в кресле самолета.
В девять вечера, поняв, что азиат обманул и не вер¬
нулся, Лебедев позвонил Ивану, но того не оказалось в
номере.
Юрий Петрович заново просчитал все возможные ва¬
рианты и пришел к выводу, что, как бы судьба подпол¬
ковника ни сложилась, его нельзя оставлять в живых.
И сделать это должен Иван. Стрелять он не захочет,
следует подсказать ему ход, который использовал по¬
койный Кружнев: свинтить гайки крепления переднего
колеса машины. А уж чтобы Гуров выехал на загородное
шоссе и торопился — это забота Лебедева. Сначала
убрать подполковника, потом Ивана... Все в жизни по¬
вторяется. Совсем недавно Кружнев убил Артеменко, а
Иван убил Кружнева. Такую систему тоже придумал не
Лебедев, он видел подобную историю по видео, кажет¬
ся, она называлась «принцип домино». Верно, если ко¬
стяшки домино поставить рядком вплотную друг к дру¬
гу и крайнюю толкнуть, то они повалят друг друга.
Предложение Лебедева Ивану понравилось, он и сам
задумывался о чем-то подобном, даже приезжал к дому
Гурова, разглядывал его «шестерку». Автомобильная
авария в наши дни дело настолько обычное, что люди
воспринимают ее как неизбежный рок. Создали маши¬
ны, привыкли быстро ездить. Обязаны за удовольствие
платить. В западных кинофильмах машины часто взры¬
ваются. Иван всегда переживал, глядя на эти сцены,
ведь какие роскошные аппараты гробят проклятые капи¬
талисты на потеху публике. Но взрывчатки у Ивана не
было, да и пользоваться ею он не умел. Вторые сутки
он размышлял над устройством тормозов, а о переднем
колесе не подумал. Если сыщик разгонится, — дороги у
нас подходящие,— тряхнет несколько раз, колесо и со¬
скочит, лови голубчика в кювете или, хуже того, на
встречной полосе.
Иван вернулся в номер около одиннадцати; откры¬
вая дверь, услышал телефонный звонок.
'	— Трезвый?—услышал Иван знакомый голос.
—	Во время работы не пью,— спокойно ответил
Иван, хотя ему не понравилось, что Лебедев не поздо¬
ровался.
285

—	Тогда с Богом, Ваня. Закончишь, приезжай ко
мне, надо поговорить.
—	Лады,— ответил Иван,— я буду у тебя около
трех ночи.
—	Хорошо,— Лебедев положил трубку.
Иван вышел из такси и несколько кварталов шел
темными пустыми переулками, у стоянки присел на ла¬
вочку, покурил, присматриваясь к обстановке. Было ти¬
хо, огромное здание нависало словно черная скала, бли¬
жайшие дома были в основном пяти-шестиэтажные, в
доме Гурова лишь два окна светились желтыми тревож¬
ными огоньками. «Кому-то не спится»,— равнодушно по¬
думал Иван и затоптал окурок.
Белые «Жигули» Гурова стояли в ряду других ма¬
шин, и это облегчало работу. Да и работой-то такие пу¬
стяки назвать было трудно. Иван отмычкой отпер ба¬
гажник, взял баллонный ключ, присел у колеса, снял
колпак, свинтил все четыре гайки, смазал их загодя
приготовленным маслом и две лишь «наживил» на один
виток, а,две чуть-чуть плотнее.
От дома Гурова до Лебедева было недалеко, а по
московским масштабам так просто рядом, и Иван за
двадцать минут дошел неторопливым шагом. Улицы и
переулки были пустыми, лишь изредка проезжали ма¬
шины, высвечивая подслеповатыми залепленными гря¬
зью фарами.
Иван оглядел стол, уставленный дарами Иосифа, и,
потирая руки, сказал:
—	Прибыли гости с юга? Вижу, еще не перестрои¬
лись, давай закусим, шеф,— он взглянул на часы.—
Завтрак или еще ужин?—усаживаясь за стол, как бы
между прочим спросил: — А для меня лично ничего не
передали?
—	Получишь завтра, то есть сегодня, когда помя¬
нем подполковника Гурова,— ответил Лебедев, испод¬
воль наблюдая за Иваном.— Не знал, что ты балуешься
морфием.
—	Ты меня не воспитывай, хорошо? —Иван был спо¬
коен, так как организм еще добавки не требовал, да и в
номере оставалась одна порция.— Выкладывай новости,
расскажи, как будем жить дальше.	ж
—	Деньги, деньги. Иосифу пора о вечности ду¬
мать,— Лебедев положил себе на тарелку зелень, налил
чуть-чуть коньяку.— Утром подполковник должен по^
ехать в Домодедово, трг его сопровождаешь.
286

я~? Надеюсь, не в его машине,—рассмеялся Иван.—■
Идея твоя, профессор, понятна, только не все так про¬
сто,—Он отставил коньяк, налил себе минеральную во¬
ду.— А если он не поедет?
—	Должен поехать. Если бы Гуров сейчас был под¬
полковником МУРа, то мог бы послать кого-нибудь
вместо себя. Но он сегодня частное лицо. Поедет?
—	Поглядим,— Иван долго жевал, пил воду, погля¬
дывая на хозяина испытующе.— Ты, профессор, человек
умный, хитрый, но не пытайся меня объехать. Если все
кончится хорошо,— он имел в виду смерть Гурова,—
благополучно... ты выделяешь мне долю сполна.
Юрий Петрович понимал, что Иван потенциальный
покойник и разговор ведется пустой, но вынужден был
играть по правилам и начал торговаться.
—	Сколько?
Иван поднял палец.
—	Ия ухожу на заслуженный отдых.
—	Столько у меня нет,— твердо сказал Лебедев.—
Я должен рассчитаться с Иосифом и сам надеюсь еще
пожить.
—	Точно выразился,— Иван кивнул.— Хочешь по¬
жить, не торгуйся.
—	Знаешь присказку про шкуру неубитого медве¬
дя?— Лебедев решил не перегибать палку и закончить
разговор мирно.— Будет в руках шкура — не поссорим¬
ся, люди разумные.
—	А мент спит себе и не знает, сколько его шкура
стоит,— Иван налил себе немного коньяку.— Пожелаем
человеку удачи.
Гурова разбудил телефонный звонок. Подполковник
бросил взгляд на часы — шесть. «Как в старое доброе
время,— подумал он,— когда я был на Петровке ну¬
жен», — и снял трубку.
—	Квартира сто три, товарищ Гуров? — затараторил
девичий голос.— С почты... На ваше имя поступила те¬
леграмма... Срочная. Почтальон придет позже. Вам по¬
читать?
—	Читайте,— Гуров сел и окончательно проснулся.
—	Сегодня, обязательно, встречай наш рейс, целую
жена. Повторить?
—	Спасибо, запомнил,— Гуров положил трубку.
«Что могло случиться? — размышлял Гуров, бреясь,
безразлично глядя в зеркало.— Скорее всего ничего,
шлея под хвост попала, решила поставить перед фактом,
287

Уж если они хотели выбрать для своего возвращения
самый неподходящий момент, то угадали точно. Наш
рейс? Давала телеграмму по телефону, не потрудилась
взглянуть на билет. А может, что-нибудь случилось?
Два рейса... Они летят, конечно, утренним, сейчас в воз¬
духе. Позвонить Серову, спросить? Да скорее всего,
Рита ему ничего не сказала, чтобы не отговаривал. Да
и неудобно признать, что твоя жена творит, что ей за¬
благорассудится».
Он протер лицо одеколоном и вышел из ванной, ко¬
гда вновь раздался телефонный звонок.
—	Товарищ подполковник, надеюсь, я вас не разбу¬
дил?— услышал Гуров прорывающийся сквозь треск и
частые гудки голос Серова.— Хочу доложить...
Голос пропал, и Гуров долго дул в трубку и заунывно
повторял:
—	Алло! Алло! Я тебя слушаю! Ты меня слышишь?
Перезвони!
Но Серов не перезвонил, и Гуров не узнал, что жена
с сестрой живут прекрасно и сегодня уехали на Бай¬
кал.
В восемь утра Гуров выехал со стоянки, дорога пред¬
стояла неблизкая, а мысли были невеселые. «Надо бы
цветы по дороге купить,— подумал Гуров,— и запра¬
виться. Бензоколонка есть по дороге, а цветы куплю в
аэропорту». Гуров переключил свое внимание на людей
значительно более грубых, чем жена и свояченица, стал
думать совсем не о цветах и ожидавших его объятиях
и улыбках. Еще надо было следить за дорогой, и он не
обратил внимания на такси, которое следовало за ним в
некотором отдалении.
Последние двое суток, чем бы Гуров ни занимался, а
в основном он отупело вышагивал по улице Воровского,
он продолжал разговор со своим другом и начальником
полковником Орловым. Следует отдать Гурову должное:
высказываясь за оппонента, он не играл в поддавки,
стремился быть предельно аргументированным, жестко
доказательным, однако в споре Гуров всегда оказывал¬
ся остроумнее полковника, убедительнее, мыслил и рас¬
суждал оригинальнее и систематически одерживал заслу¬
женную победу. Сделав небольшой перерыв, он начинал
все сызнова, находил за друга новые аргументы, началь¬
ственно повышал голос, порой срываясь на грубость, ко
собственная контригра неизменно оказывалась солиднее,
а грубость он искусно парировал тонкой иронией. Сколь

ни пыжился Петр Николаевич Орлов, как ни выкручи¬
вался, давил, даже прибегал к демагогии, выиграть
«дуэль» ему не удавалось.
А в тот день, прочитав дневник Гурова, полковник
взглянул простовато и задал простой, чисто женский, а
потому не имеющий ответа вопрос:
—	Ну и что?
Услышав его от жены, Гуров всегда отвечал: а мол,
и ничего, и разговор прекращал. И когда полковник, ста¬
рый, опытный сыщик, ознакомившись с подобной инфор¬
мацией, задал такой вопрос, Гуров опешил.
Дело в том, что он проводил сложную и оригиналь¬
ную комбинацию, используя наиболее сильную сторону
противника. Двурушничество среди сотрудников мили¬
ции в городе, где убили неугодного свидетеля, не было
уничтожено до конца, и секретная информация неизвест¬
ными путями просачивалась к преступникам, проникая
даже сквозь стены тюрьмы, доходила и до подследствен¬
ных. От них так же, по неведомым каналам, поступали
рекомендации и распоряжения. Гуров сумел подключить¬
ся к этой невидимой «телефонной» сети и, передавая
нужную ему информацию, вызывал требуемую ему реак¬
цию, которую нетрудно было предугадать.
Ежедневно разговаривая с местной сотрудницей уго¬
ловного розыска, в чьей честности он не сомневался,
Гуров сообщал, что именно в форме женской трепотни
Тане следует передать по инстанции.
Гуров понимал, что ни на какие контакты, тем более
переговоры, с МУРом Лебедев не пойдет. И тут же
узнаёт, что подполковник Гуров отстранен, находится
в опале и действует на свой страх и риск. В то же время
Гуров не* уставал повторять, что совсем рехнулся и
жизнь положит, но не оставит рецидивиста в покое.
Все шло по точно намеченному плану. Правда, в ресто¬
ране «Загородный» он допустил промашку и оказался в
вытрезвителе. Неприятно, конечно, но он считал, что
человек не ЭВМ, просчеты неизбежны, а допущенный
им, Гуровым, нанес лишь личный ущерб, а делу не по¬
мешал, скорее помог, так как неопровержимо доказал:
преступники нервничают и не собираются осесть на дно.
В конце концов, он, подполковник Гуров, пусть в не¬
котором роде случайно, однако вышел на Ивана. Конеч¬
но, что Иван искомый убийца — далеко не факт, так до¬
стоверные факты, как и золотые самородки, на поверх¬
ности не валяются.
10 Заказ 3692
289

И вот, узнав все это, старый сыщик не нашел ничего
лучшего, как спросить:—Ну и что?
—	Петр, ты в своем уме? — Гуров даже развел ру¬
ками.
—	С утра был, сейчас не уверен. А ты?
—	Не отвечай вопросом на вопрос.
Орлов долго и испытующе рассматривал Гурова, за¬
чем-то вытянул губы дудочкой и скосил глаза на кончик
собственного носа.
—	Не смеши! Глупо! Тебе нечего сказать?
—	А чего ты ждешь? — Орлов жестом остановил
взорвавшегося было Гурова.— Возможно, Лебедев —
крупнейший пройдоха и организатор убийства. Тогда
скорее всего именно по его инициативе на тебя наехала
«телега» и ведется служебное расследование. Тебе боль¬
но и обидно...
—	Слушай, Петр, у тебя много друзей? — перебил Гу¬
ров.
—	А у тебя? Ладно! — Орлов махнул рукой.— Вы¬
дохни. Можно предположить, что твой Иван профессио¬
нальный убийца? С твоей мафиозней и такое возможно.
Оставим. Меня интересует, что конкретно ты делаешь и
как собираешься себя вести в ближайшее время? От¬
крыл частное сыскное агентство?
Гуров обиделся, на друга не смотрел и не мог ви¬
деть, что Орлов уже не сидит в кресле развалившись, а
выпрямился, подобрал ноги, напрягся, взглядом давит,
будто пытается подполковника к чему-то принудить или,
наоборот, ждет от него признания.
—	Ты же людей не дашь,— ответил Гуров.— За неи¬
мением гербовой пишем на чем придется. Я их добью,
принесу тебе на блюдечке.
—	Дурак ты,— Орлов вновь откинулся в кресле,—
самовлюбленный человечек, хоть и подполковник и за¬
меститель начальника отдела МУРа. Тебе одному если
не грош, так целковый — красная цена.
Не грош и целковый взбесили Гурова, никто никогда
не смел называть его «человечком». «Кровь бросилась в
голову», «бешенство помутило рассудок», «комок за¬
стрял в горле» — великолепные литературные цитаты.
Тем не менее все это с Гуровым и произошло: и «броси¬
лось», и «помутило», и «застряло» одновременно. Он ни¬
чего не ответил и отправился в ванную умываться. А ко¬
гда вышел и, дрожащими руками комкая полотенце, со¬
290

брался произнести ответную речь, Орлов уже надел
плащ и открыл входную дверь:
—	Я твою тетрадочку прихватил, может, музей кри¬
миналистики заинтересуется,— сказал он равнодушно.—
Отдыхай, будут новости, звони,— шагнул за порог и
прикрыл за собой дверь.
Гуров растерялся. «Пойти к Константину Константи¬
новичу? В министерство? Может, Петр с ума сошел?
Сколько раз работали по более хлипким версиям! А я
считал его умницей и своим другом». Неожиданно вы¬
прыгнула сакраментальная, но в конкретной ситуации
нелепая фраза: «Любовная лодка разбилась о быт», а
дальше еще невообразимее: «вода взбегала на мол и па¬
дала вниз стремительным потоком».
Чувствуя, что может сойти с ума, он бросился к те¬
лефону, начал крутить диск, пытаясь по междугородной
дозвониться жене. Но либо после восьмерки, либо в се¬
редине номера раздавались частые гудки. Гуров посте¬
пенно успокоился, решил воевать в одиночку.
Несколько раз он разговаривал с Татьяной, переда¬
вая нужную информацию, добиваясь, чтобы к Лебедеву
послали человека за деньгами. Необходимо заставить
его полезть в закрома; видно, убийцу Лебедев уболтал
и платежи отсрочил. С утра и до поздней ночи Гуров
прохаживался по улице Воровского, не теряя из поля
зрения нужный подъезд; запасшись бутербродами, же¬
вал на ходу, начал покуривать. Он уже узнавал некото¬
рых работников Верховного Суда, знал влюбленных из
Гнесинского училища. На Гурова стали обращать вни¬
мание постовые, стоявшие у посольства; наконец, он ре¬
шил, что время пришло, и нанес Лебедеву уже известный
визит, который от усталости и некоего помрачения на¬
чал с последней фразы «Ревизора».
Приехавшего на такси Иосифа, хотя в жизни его не
видел, Гуров узнал сразу. Весь его облик выдавал про¬
винциала, а деревянный чемодан и сумка с огромной
дыней не оставляли сомнений, что человек прибыл из
южных краев.
Через час с небольшим южанин вышел на улицу, ни
чемодана, ни сумки при нем не было. Деньги он не ве¬
зет, понял Гуров, возможно, Лебедев расплатился брил¬
лиантами? Вряд ли, они сейчас возьмут только налич¬
ные, не станут связываться с реализацией.
Гуров бросил свою машину во дворе дома непода¬
леку, прошел за гостем на Калининский проспект; когда
291

Иосиф остановил такси, подполковник дал ему возмож¬
ность сесть в машину, подбежал, распахнул дверцу.
—	Привет, шеф! Далеко собрался?
—	Домодедово,— ответил водитель.
—	Извини,— Гуров захлопнул дверцу, вернулся на
улицу Воровского.
«Зачем он прилетал? — рассуждал Гуров.— Не дове¬
ряя телефону, привез какие-то распоряжения». В восемь
вечера Гуров уехал домой, приняв твердое решение
завтра же обратиться в Главное Управление уголовного
розыска МВД. «Один я ничего не сделаю. Необходимо
проследить связь между Лебедевым и Иваном. Послед¬
ний, видимо, должен стать курьером. Необходимо все
организовать так, чтобы Лебедева взять с деньгами, а
Ивана с пистолетом, тогда все будет тип-топ».
Насколько Гуров понимал психологию Юрия Петро¬
вича, тот как минимум сутки ничего предпринимать не
станет, выждет.
Подполковник гнал машину в аэропорт, думая сей¬
час лишь о том, где заправиться и сумеет ли он купить
хорошие цветы.
Иван тоже ехал в аэропорт. Напутствуя содельника,
Юрий Петрович несколько’ раз повторил, мол, своими
глазами тот должен убедиться, что милиционер из игры
выбыл. В конце концов нам не обязательно, чтобы он
угробился насмерть; если устроится на две-три недели в
больницу, вполне достаточно.
Иван начал преследование машины Гурова от самого
дома, но затем решил, что совершенно лишнее, если так¬
сист поймет, за кем они едут, и увидит, как «Жигули»
попадут в аварию.
—	Приятель, можно не торопиться? — попросил он
водителя.— Вчера принял лишнее, мутит.
—	У тебя от ханки, а у меня от плана голова бо¬
лит,— недовольно ответил водитель.
—	Не в деньгах счастье.
—	Философ,— буркнул водитель, но, увидев протя¬
нутый Иваном четвертак, заулыбался.— Счастье, конеч¬
но, не в деньгах, только без них муторно.
«Жигули» Гурова исчезли в потоке машин, Иван ду¬
мал лишь об одном: успеет мент выехать из Москвы или
колесо отвалится раньше? Вот будет номер, если он тор¬
мознет у светофора, колесо скособочится, и всей исто¬
рии конец.
292

Они проскочили пост ГАИ, вышли напрямую, води¬
тель заерзал:
—	Здесь-то можно прибавить, чего мы тянемся, слов¬
но баба с дитем на руках?
—	А ты поспешай не торопясь,— ответил Иван и
увидел грузовик с прицепом, который выехал справа,
неловко развернулся и перегородил им дорогу.
Иван рассмеялся, а водитель матюгнулся и затормо¬
зил. Грузовик дергался, будто припадочный, наконец,
выбрасывая клубы черного дыма, развернулся и освобо¬
дил дорогу. Они проехали еще с десяток километров, и
Иван начал беспокоиться. Никакой аварии на шоссе не
было. Неужто подполковник доедет до аэропорта бла¬
гополучно?
—	Кто-то пристроился,— водитель увидел аварию
раньше Ивана.— И дорога сухая,— он сбросил скорость
и, как большинство водителей, смотрел на перевернув¬
шуюся в кювете машину с любопытством.— Частник.
—	Останови,— сказал Иван, глядя на милицейский
«мерседес» и «рафик» «Скорой помощи».— Кажется, бе¬
лая «шестерка»?
—	Ну? — таксист припарковался, подал машину на¬
зад.— А тебе-то чего?
—	Да у меня дружок на белой «шестерке» должен
меня провожать,— сказал Иван, выскакивая из машины.
Когда Иван подбежал к месту аварии, «скорая»
отъехала и включила сирену. Крыша у белой «шестер¬
ки» была смята, видимо, машина перевернулась, стекла
разбиты. Иван взглянул на номера и остановился. Сом¬
нения отпали, разбился именно подполковник.
—	Товарищи! — инспектор ГАИ возмущенно оглядел
собравшихся.— Люди вы или нет? Разбился человек, а
вы стоите, рты поразевали.
—	А чего это он? — спросил кто-то.— Помешал кто,
пешеход выскочил?
—	Видно, шел под сотенку!
—	Колесо отлетело, вишь валяется.
—	Делали бы не машины, а сразу — гробы!
—	Товарищи водители, я вас штрафовать буду, здесь
стоянка запрещена! — повысил голос инспектор.
—	Не бреши, командир.
Мужчины, не торопясь, расходились к своим маши¬
нам, а Иван стоял, мял сигарету и почему-то вспоминал
подполковника Гурова, его тонкое лицо, голубые глаза,
чуть насмешливую улыбку.
293

—	Торопимся, торопимся,—уже миролюбиво произ¬
нес инспектор и дал Ивану прикурить.— Молодой му¬
жик, хорошо хоть один был.
—	Как он? — Иван услышал в своем голосе сочувст¬
вие и удивился.
—	Как-как? — инспектор посмотрел на своего това¬
рища, который, сидя в «мерседесе», разговаривал по те¬
лефону.— Может, и соберут по частям.
«Может, жив останется? — думал Иван, возвращаясь
к такси.— Нет, мне надо точно завязывать, психом стал.
Сколько человек порешил, а из-за паршивого сыскаря
слюни пускаю. Он бы, сука, меня под вышку недрогнув¬
шей рукой подвел!»
Глава седьмая
—	Каждому воздастся! — патетически воскликнул
Юрий Петрович, выслушав сообщение Ивана и протяги¬
вая ему коробочку с ампулами, которые привез
Иосиф.— Всем сестрам по серьгам.
—	Верно, Юрий Петрович, пора расплачиваться.—
Иван убрал яд в карман.
—	Через пять дней получишь сполна,— Лебедев рас¬
считывал, что за такой срок убийца наверняка разок
уколется.
—	Жаль расставаться?
—	Привезти надо, я же такие деньги не в диване
держу.
Иван поднял палец.
—	Один «лимон». Ни камни, ни металл я не возьму,
мне торговать негде.
—	Половина, Ваня. Тебе и пятьсот тысяч до конца
жизни хватит.
Иван отошел к окну, повернулся лицом к хозяину,
задумчиво разглядывая его, сказал:
—	Ведь точно знаю, что верить тебе нельзя. Не мо¬
гу допереть, где и как ты меня объехать хочешь. Пять
дней, хорошо. В нелегалы ты не уйдешь. Защиты тебе
просить не у кого. Неужто впрямь заплатить решил? Чу¬
деса... Иосиф, конечно, деньги не взял, кто их повезет?
Неужели ты?
Юрий Петрович усмехнулся, покрутил пальцем у
виска.
—	Есть человек, с Иосифом прилетел. Я думал, их
окажется. Нет, русский.
294

—	Русский? —удивился Иван.—Каков собой?
—	Не видел, по телефону беседовал, вечером дого¬
ворились встретиться,— ответил Юрий Петрович.—
Со мной пойдешь.
Иван кивнул, думая, брать с собой пистолет или
нет. И так опасно, и так нехорошо.
В дверь позвонили длинно, уверенно. Лебедев нето¬
ропливо пошел открывать. Мужчина лет тридцати, в
плаще и с непокрытой головой, шагнул прямо на хозяи¬
на, тому пришлось чуть ли не отскочить.
—	Здравствуйте, Юрий Петрович,— пришедший снял
плащ, тщательно вытер ноги, впереди хозяина прошел в
гостиную, оглядел Ивана спокойно и внимательно, ска¬
зал:— Здравствуй, Иван,— и протянул руку.
Иван ответил на рукопожатие, скользнул взглядом
по фигуре, решая, где у него оружие. Иван не сомневал¬
ся, что перед ним оперативник — слишком много их он
перевидел на своем веку.
—	Правильно,— гость кивнул, протянул Ивану удо¬
стоверение и, демонстрируя, что пришел без оружия,
сняв легкую спортивную куртку, бросил ее на диван.
Он шлепнул ладонью по столу, припечатав половинку
трехрублевки.
—	Верительная грамота, пока мы друг друга не изу¬
вечили.
Иван внимательно изучил удостоверение, в котором
было написано, что майор милиции состоит па службе в
уголовном розыске и имеет право на ношение оружия.
Лебедев сличил номера ассигнации и спросил:
—	Зачем пришли? Мы же договорились на восемь...
—	Не на восемь, а на девять,— гость забрал у Ива¬
на удостоверение, сунул в задний карман.— Обстоятель¬
ства. И давайте, приятели, поставим, как говорится,
точки над «ё». Иван, ты человек серьезный, я тебя знаю.
Не нравлюсь? А мы ведь с тобой виделись. Только в тот
вечер ты был солистом, а я так, мальчиком в хоре.
Он стал подробно рассказывать о праздничном вече¬
ре в резиденции с такими подробностями, что сомнения
Ивана рассеялись.
—	Хватит,—прервал Иван, улыбаясь воспомина¬
ниям.— Так как же тебя называть?
—	Майор,— майор пожал плечами.— Теперь давай¬
те думать, как закруглиться по-быстрому. Тут вам, Юрий
Петрович, и карты в руки. Как скажете, так и сделаем.
Я тут в командировке, сюда прямо с Петровки. Там боль-
295

шой шум, разбился на собственной машине подполков¬
ник Гуров, лежит в реанимации без сознания. Ваша ра¬
бота? И черт вас дернул! Зачем будить медведя? Мне,
командированному, с вопросами приставать не с руки,
но слышал достаточно. Юрий Петрович, Юрий Петро¬
вич,— он покачал головой.— Вы что же, в шашки на
скверике пристроились играть? Или всех купить ду¬
маете? Это я, душа забубенная, дешевка,— майор длин¬
но сплюнул на дорогой ковер.
Иван рассмеялся, майор ему окончательно понра¬
вился. Верно, каждому клеймо на лоб, нечего рядиться.
Юрий Петрович еще не сказал ни слова, пытался сосре¬
доточиться, но тут не выдержал, поморщился, стараясь
держаться как можно солиднее, сказал:
—	Давайте без стриптиза. Выкладывайте. В несча¬
стный случай не поверили. Почему?
—	Так ведь профессионалы, Юрий Петрович.—
Майор развел руками.— Уже при поверхностном осмот¬
ре установили, что гайки крепления правого переднего
колеса были заранее свинчены. Аналогичный случай
был недавно на Черноморском побережье, когда «Волга»
Артеменко нырнула с обрыва. Вы же прямо на себя ука¬
зываете!
—	Какая «Волга»? — Иван не знал, что прием с ко¬
лесом недавно использовали, двинулся было на Лебеде¬
ва, но майор взял его под руку.— Ты что же, старая
сука, делаешь?
Лебедев не сообразил, что две аварии, происшедшие
в тысячах километров друг от друга, так быстро могут
связать воедино.
—	Меня там не было,— пробормотал он.
—	Тяжелый человек,— майор подтолкнул Ивана,
вздохнул.
—	Ну, Юрий Петрович. Это для прокуратуры и суда
вы там не были. А для розыска очень даже были... До¬
казательств действительно нет, но рассуждать им никто
ведь не запрещает. Подполковник торопился в аэропорт,
уже установили, что никто его туда не вызывал. Встре¬
чать и провожать ему было некого. Короче. Я понял так.
В МУРе сейчас создают бригаду, конечно, из лучших.
Они быстренько переберут все последние дела угроблен¬
ного, составят список подозреваемых, и вы, уважаемый,
в том списке окажетесь не на последнем месте.
—	Сука,— Ивану хотелось ругаться длинно, ломать
мебель, бить посуду и испуганную физиономию хозяина,
296

но сдерживало присутствие майора. Не хотелось при че¬
ловеке,, который смотрит на тебя с уважением, показы¬
вать свою бессильную злобу, и Иван лишь коротко по¬
вторил:— Сука!—Тяжело сглотнул и добавил: — По¬
койник.
—	Иван,— майор похлопал его по плечу.— Безвыход¬
ных положений не бывает. В розыске тоже бюрократов
и волокитчиков не занимать. Колпак на этот дом они
нацепят не раньше чем через сутки. А двадцать четыре
часа — это ого-го-го! Можно все успеть, мы с тобой,
Иван, брызнем в разные стороны, а вы, Юрий Петрович,
подожмете хвост и будете сидеть тихо-тихо.
Лебедев молчал, он давно привык в сложных ситуа¬
циях не торопиться с решением и не говорить лишних
слов. Ошибки свои он признавал, относился к ним фило¬
софски, мол, переживать бессмысленно, надо искать
выход.
—	Ничего страшного,— неторопливо произнес он.—
Доказательств у товарищей нет. Они и вчера знали, что
я не ангел. Вы, ребятки, сегодня же разъедетесь по до¬
мам. Денег вы от меня не получите, выждем с полгода,
потом решим. Товарищи посуетятся вокруг меня, но
жизнь идет, дела идут, преступления совершаются. Не
могут они только моей персоной заниматься.
Юрий Петрович ожидал, что приезжий воспротивится,
начнет угрожать, но майор лишь пожал плечами, взгля¬
нул на часы, сказал:
—	Как знаете — дело ваше. Я сегодня потыркаюсь
по кабинетам, отмечу командировку и завтра улечу.
Мое дело маленькое.
—	Нет. Так не пойдет,— Иван опустил руку в кар¬
ман, словно собирался достать пистолет.— Я ждать не
могу. А если они найдут основания для твоего ареста?
Нет, старик, под такую музыку я плясать не буду.
Майор зевнул, отвернулся к окну, всем своим видом
демонстрируя незаинтересованность в разговоре.
—	Поверь моему опыту, Иван...
—	Брось! Я не щенок и жрать из твоих рук всю
жизнь не собираюсь! — перебил Иван —Поезжай, при¬
вези деньги. Я тебя тут подожду. Три-четыре часа тебе
хватит?
Если бы он знал, что все богатство Юрия Петровича
лежит в двух шагах и надо лишь выйти в лоджию и
распаковать коробку с елочными игрушками.
297

—	Так и передать? — майор почесал под мышкой,
зевнул, блеснув золотым зубом.— Мне, конечно, отва¬
лят,— он похлопал себя по шее.— Получается, что
Иосиф с вами договорился, а я все испортил.
Майор с каждым словом говорил медленнее, глядя
на Ивана вопросительно, словно просил совета.
—	Ты соображаешь? — Иван постучал пальцем по
голове.— Тебе же башку оторвут. А не дай Бог, старика
заметут? —он кивнул на Лебедева.—Твои решат, что
ты деньги получил и спрятал. Тебя же на крюке пове¬
сят, как барана.
—	Те времена прошли, хотя за серьезную сумму
пришить вполне могут. Юрий Петрович, пожалуйста, по¬
звоните Иосифу и, кроме того, дайте мне письмишко со
своими объяснениями,— майор, в отличие от Ивана, раз¬
говаривал уважительно.
Лебедева неожиданно охватила апатия. «Чего упи¬
раюсь?— подумал он.—Отдам им деньги, пусть убира¬
ются».
—	Хорошо. Здесь вас оставлять не хочу, уходите,
вернитесь к восьми вечера, все будет приготовлено. Если
я увижу, что вы за мной по городу топаете, пеняйте на
ссбя.
—	Как ни мучилась, а родила! — Иван довольно
рассмеялся, повернулся к майору.— Уверен, что у дома
пока все чисто?
—	Абсолютно. Иначе бы не пришел,— майор кивнул
и направился к дверям.
—	Расписочку напишите,— сказал Лебедев.
—	Никогда! — майор взглянул через плечо, усмехнул¬
ся.— Оговорено, что две половинки трещницы остаются
у вас,— он указал на лежавшую на столе разорванную
ассигнацию: — Сберегите.
Когда минут через пятнадцать Иван вышел на про¬
спект Калинина и начал ловить такси, к нему подошел
майор.
—	Не торопись, разговор есть,— и кивнул на кафе.—
Давай перекусим.
Они съели безвкусные сосиски, запили компотом.
Майор, вытирая полные губы бумажной салфеткой, как
бы между прочим спросил:
—	Ты «марафет» получил?
Иван не ответил, лишь чуть заметно кивнул.
—	Не пользуйся, они решили тебя убрать.
Иван взглянул в светлые невыразительные глаза
298

майора и не ответил, говорить-то было нечего. Они
вновь вышли на шумный, быстротекущий проспект, и
со стороны казалось, что идут неторопливо двое муж¬
чин, не обремененных особыми заботами, беседуют о
пустяках —так спокойны и безразличны были их лица.
Они походили друг на друга: среднего роста, плотные,
одеты неброско, добротно, посматривают на окружаю¬
щих без любопытства. Иван был старше, но разница в
возрасте в глаза не бросалась, ведь мужчины, не поте¬
рявшие спортивной формы в тридцать-сорок лет, выгля¬
дят примерно одинаково.
—	Этот знает? — Иван кивнул в сторону улицы Во¬
ровского.
—	Знает.
—	Я убью его.
—	Он и так не жилец. Как только деньги выделит,
его тоже приберут.
—	Зачем ты мне сказал?
Майор не ответил, они молча дошли до Садового
кольца, остановились у подземного перехода. Иван
взглянул на ресторан «Арбат».
—	Зайдем, выпьем. Угощаю,— он усмехнулся.
—	Не могу, мне по начальству ходить, нынче строго.
—	Что же мне делать? — Иван покусывал сухую гу¬
бу.— Раз он знает, что я не жилец, деньги мне не от¬
даст.
—	Он сказал, в восемь? — майор взглянул на ча¬
сы.— На этом месте встречаемся в семь. В дом к нему
не пойдем. Береженого Бог бережет. Вызовем его с
деньгами на улицу, прогуляемся за ним, проверимся.
Договорились?
Иван кивнул, и они разошлись.
Иван Лемешев никогда не задумывался о цене че¬
ловеческой жизни. «Человек родился, чтобы умереть,—
порой философствовал он.— А днем раньше или позже,
принципиального значения не имеет. Мой час придет —
на карачках ползать не стану, живым в руки не дамся».
Получилось складно, даже красиво, только до сегодняш¬
него дня это были только слова. «Меня списали? На
кого опираться будут? Молодежь? Смена поколений?
Этот парень хорош, только напрасно предупредил — се¬
бе приговор подписал. Мне надо уходить навсегда и глу¬
боко, чтобы не нашли ни те, ни эти... Значит, надо взять
столько, сколько возможно, и долю, которую парень
должен отвезти на юг, забрать тоже. Значит, с ним при¬
299

дется кончать,— решил Иван.— Сам виноват, зачем пре¬
дупредил — за язык не тянули».
Сначала Иван собрался заехать в гостиницу, взять
деньги и пистолет, чтобы быть готовым с ходу уйти из
Москвы, затем передумал. Болтаться по Москве с ору¬
жием в кармане опасно, да и ни к чему. Рассуждая так,
он шел, не разбирая дороги, и заблудился в арбатских
переулках, которые изгибаясь вели неведомо куда. Пы¬
таясь сориентироваться, Иван остановился у поваленно¬
го забора, который огораживал стройку, точнее, забро¬
шенный пустырь, заваленный проржавевшей техникой.
Он подошел к обглоданному остову «Запорожца», по¬
стоял бездумно, ткнул ботинком прогнившую коробку
из-под каких-то консервов и увидел валявшийся в луже
коричневый от ржавчины здоровенный болт. Иван его
поднял, прикинул в руке вес — легковат немного, но
сойдет — придется ударить сильнее. Он завернул болт в
носовой платок, опустил в карман плаща.
В семь часов Иван подошел на угол проспекта Ка¬
линина и Садового кольца. Приезжего пока не было.
В булочной неподалеку он купил пачку вафель, вернул¬
ся, время шло, но майор не появлялся. «Может, они за
моей спиной сговорились,— подумал Иван.— Молодой с
деньгами уже отчалил, а старик убрался в глубокую
нору? И мне его век не найти. Но зачем тогда парень пре¬
дупредил меня?» Иван решил позвонить Лебедеву, вы¬
греб из кармана горсть мелочи и, направляясь к автома¬
ту, почувствовал легкое прикосновение к плечу. Он мед¬
ленно повернулся. Рядом стоял приезжий майор.
—	Нервы у тебя в порядке, а наблюдательность ни к
черту.
—	Подучить решил? — Иван вглянул на часы.
—	Тебя уже не научишь, поздно,— ответил майор.—
Отстали вы, старики, от жизни. Я за тобой полчаса на¬
блюдаю, ты и ухом не ведешь. Ладно, твое дело,— пе¬
решел он на деловой тон, заговорил быстро: — С Лебе¬
девым я сговорился, старик заартачился было, не хотел
деньги на улицу выносить, потом сдался. Тут неподале¬
ку, на его же улице, у Театра киноактера. Местечко не¬
людное, в общем, подходящее.
—	Тебя, вижу, служба командовать приучила,—
усмехнулся Иван.—Как же ты, такой шустрый да ум¬
ный, в «шестерки» продался?
—	Козырная шестерка туза бьет.
300

—	Масть сменят, и шестерка останется простой ше¬
стеркой.
Они шли по Садовому в сторону площади Восста¬
ния. Неожиданно майор остановился, схватил Ивана за
лацкан плаща, развернул лицом к себе.
—	Слушай, ты, исполнитель! Я тебе ничего не дол¬
жен?— он сдавил двумя руками грудь Ивана, тяжело
дышал в лицо.— Я тебе жизнь, можно сказать, спас.
Иван мог легко освободиться и сделать шустрому
гостю очень больно, но не двигался, спокойно ответил:
—	Я человек, и по своей природе сволочь. А неожи¬
данные подарки очень не люблю,— он мягко отстранил¬
ся.— Запомни, сопляк,— и стал выговаривать слова мед¬
ленно, через паузы: — Никто... Никому... Никогда... Ни¬
чего... Просто так... Не дарит! И ежели ты не соврал и
подарил мне жизнь, то взамен потребуешь того же.
Лишней у меня нет и расплачиваться с тобой я не со¬
бираюсь. Сообразил? Добавлю. Вот эта дорога нас ве¬
дет вместе.— Иван ткнул пальцем в тротуар.— Мы идем
рядом. Дорога кончится, и пути разойдутся.
—	Простой ты, Иван,— майор одернул смятые лац¬
каны его плаща.
—	Потому и живой пока,— Иван вновь взглянул на
часы.
—	Верно,— майор тоже посмотрел на часы, и они
зашагали дальше.
Если выйти с улицы Воровского на площадь Восста¬
ния и свернуть направо, то окажешься на стоянке такси,
а через три-четыре десятка шагов — у истока улицы
Герцена. На этом небольшом участке, чуть позади такси¬
стов, стоял серый, залепленный грязью «жигуленок».
Майор отпер машину, пригласил Ивана сесть. Они про¬
ехали по улице Герцена, свернув в переулок, снова вы¬
ехали на Воровского и остановились почти напротив до¬
ма Лебедева.
—	Ты не местный, откуда машина?—спросил Иван.
—	Ты прав, мне нужна твоя жизнь,— сказал майор.—
Пока у нас дорога одна, ты будешь меня слушаться.
Я сейчас уйду, ты дождешься, когда появится Лебедев,
отпустишь его метров на пятьдесят, не меньше, и дви¬
нешься за ним следом. Надо, чтобы он находился меж¬
ду нами. Улицу просматривай. Если я к нему подойду —
и ты подойди, если меня не увидишь — возвращайся к
машине, я ее запирать не буду.
—	Ты же говорил, у нас есть сутки,— сказал Иван.
301

—	Передумал,— флегматично ответил майор, вылез
из машины и, ссутулившись, зашагал по лужам.
Ждать пришлось недолго, из подъезда вышел Лебе¬
дев. В одной руке у него болталась сетка с пустыми мо¬
лочными бутылками, в другой был потертый портфель.
«Тюкнуть старика по затылку, выхватить портфель и
кончить представление,— подумал Иван, сжимая в кар¬
мане железный болт, завернутый во влажный носовой
платок.— Народу много — не те годы, чтобы в догонял¬
ки играть». Пока Лемешев рассуждал, Юрий Петрович
отошел метров на пятьдесят, убийца выскочил из маши¬
ны и двинулся следом. Лебедев не остановился у мрач¬
ного здания Театра киноактера, прошмурыгал до угла,
переждал поток машин, летящих по Садовому, и пере¬
брался на другую сторону. Майора Иван не видел и рас¬
терялся, не зная, что делать: перебежать за Лебедевым
или выждать. Старик уже затерялся среди людей, и
Иван снова подумал, что его обманули, когда услышал
позади глухой голос:
—	Не дергайся, он сейчас вернется.
Майор стоял рядом, прикуривал.
—	Чего тянуть? — прошептал Иван.— Забираем порт¬
фель и уходим.
—	Нет. Выждем. Пусть вернется к своему дому.
Я сяду за руль, включу движок, ты подойдешь спереди,
чтобы он заранее увидел тебя и не дергался, возьмешь
портфель — и в машину.
Лебедев действительно вскоре вернулся. Он брел не¬
торопливо, глядя под ноги. Иван уже собрался пересечь
улицу, когда майор схватил его за рукав и сказал:
—	Иди не оборачиваясь. Не торопись, садись в ма¬
шину.
Казалось, спокойный голос майора не изменился, но
Иван безошибочно понял — что-то произошло. Когда он
сел в «Жигули», майор был уже за рулем.
—	Все накрылось медным хазом. МУР есть МУР,
надо было старика днем потрошить,— и медленно подал
машину назад.
Лебедев подходил к своему дому, когда двое, как по¬
казалось Ивану, совсем молоденьких студентов взяли
старика под руки. Лебедев подпрыгнул и, тонко взвизг¬
нув, хотел бросить портфель, но портфель не упал, а
лишь повис, пристегнутый наручниками к запястью. Из
соседнего двора выехало такси, остановилось рядом.
302

Дальнейшего Иван не видел, так как упал на заднем
сиденье с криком:
—	Гони!
Дальше все происходило с неимоверной быстротой. Их
«жигуленок» свернул в переулок, пересек улицу, чуть
не попал под троллейбус.
—	Дохлый номер, нам от них не уйти! — майор ма-
тюкнулся.— Раз засекли — из этого квадрата не выпу¬
стят. Они же радийные!
Разбрызгивая грязь, он завернул в какой-то темный
двор.
—	Быстро! — выхватил из кармана платок, ловко
протер руль, приборный щиток и дверные ручки,— наши
визитки ищите в другом месте.
Подгонять Ивана надобности не было, он вылетел из
машины, рванулся за майором. Они снова оказались на
Садовом, майор скомандовал:
—	Шагом и не крути головой,— неторопливо подо¬
шел к остановке, взял под руку какую-то бабку, помог
ей взобраться в подошедший троллейбус, пропустил впе¬
ред Ивана и влез сам, успев бросить быстрый взгляд че¬
рез плечо.
Сквозь мокрое стекло Иван увидел, как мимо них,
сверкнув фарами, проскочила «Волга».
—	Товарищи москвичи, кто провинциалам пару би¬
летиков продаст? — громко спросил майор.
Он купил два талона, прокомпостировал, опустился
рядом с Иваном на сиденье и сказал:
—	Я пока еще шестерка козырная. Но ты прав, до¬
роги наши разошлись.
Через несколько остановок они вышли. Уже совсем
стемнело, зажглись фонари, народу на улице было мно¬
го, и майор поглядывал на прохожих явно с удоволь¬
ствием.
—	Мне рядом с тобой ходить опасно,— сказал май¬
ор.— Я лицо официальное, нахожусь в командировке, а
тебя скоро искать начнут.
Иван, придя уже в себя, из чувства протеста топнул
по луже ногой.
—	Хулиган! — взвизгнула проходившая мимо жен¬
щина.
—	Заткнись! — рыкнул Иван.— Сейчас мордой оку¬
ну, всю красоту смою.
—	Иван,— майор отвел его в сторону.— Нам посто¬
вого не хватает?
303

Долго стояли молча, рядом, далекие друг от друга,
пытаясь решить, что же делать дальше?
—	Жрать хочется,— сказал наконец Иван.
Скоро они сидели в шумном и, несмотря на пере¬
стройку, пьяном ресторане. Спиртное они не заказали.
Официантка, чиркнув в блокноте, удалилась и, судя по
всему, в ближайшее время возвращаться не собиралась.
Стол был не прибран, заставлен грязной посудой, и же¬
лающих сесть за него, кроме двух беглецов, не оказа¬
лось.
—	Машина откуда? — спросил Иван.
—	Одолжил без разрешения.
—	Будто знал, что так сложится.
—	Знал бы — вообще не появился,— ответил майор
и, задумавшись, добавил: — Нет, к тебе пришел бы, мне
твой арест ни к чему.
—	Полюбился?
—	Фамилию и место службы знаешь,— флегматич¬
но пояснил майор.— Ты мое удостоверение видел, а
Юрий Петрович нет. Он даже не знает, из какой я рес¬
публики.
Иван напрягся, но не вспомнил, из какого города
прибыл майор. На удостоверении он разглядел фотогра¬
фию, печать и слова «майор милиции... состоит на служ¬
бе в уголовном розыске... имеет право ношения ору¬
жия...»
—	Быстро они успели,— сменил тему Иван.— И на¬
до же — как раз в момент, когда старик с деньгами вы¬
шел.
—	Этого они не знали, хотели взглянуть, с кем он
встретиться хочет. Ты им очень нужен,— ответил
майор.
—	Обо мне знают трое: ты, старик и подполковник,
по он...— Иван замолчал.— Может, он в сознании, и за¬
говорил?
—	Не приходил, кончился,— успокоил майор.
Официантка принесла салат и шашлыки, поставила
чистые приборы и удалилась.
—	Кончился, это хорошо,— Иван начал быстро
есть.— Опасен только ты и старик, но до него не дотя¬
нуться...— он покосился на майора, который тоже жад¬
но ел и, казалось, последней фразы не слышал.
Но так только казалось, потому что, отодвинув пу¬
стую тарелку, он вытер салфеткой губы и пальцы и ска¬
зал:
304

—	В рукопашной ты против меня плевка не стоишь,
пистолета у тебя нет, а железка, что в правом кармане
плаща, тебе не поможет,— майор нагло ухмылялся.—
Бывалый старый волк! Когда я негодование изображал
и тряс тебя на улице — ощупал досконально. Ты своих
чурок пугай — я сыщик, профессионал, хоть и служу
двум богам. И вообще, кончай брехню.— Он вытащил из
нагрудного кармана зубочистку.— Я бы сейчас оставил
тебя тут и ушел. Да боюсь, ты в руки к ребятам быстро
попадешь. А от тебя до меня путь больно близкий.
Майор Ивану своей самостоятельностью очень не
нравился. Конечно, ловок и в деле мастак, тут слов нет,
вспомнилось, как он протер в машине руль и замки,
уничтожая «пальчики».
—	Как же ты прибудешь к хозяину пустой? Не по¬
думают, что куш прикарманил? — спросил Иван.
—	Могут,— майор согласно кивнул.— Только об аре¬
сте Лебедева скоро прознают и меня реабилитируют.
—	Посмертно?
—	Однообразен ты, Иван. О себе больше думай, а
не обо мне. Выслушай, потом скажи, чем помочь могу.
Значится, так,— майор поковырял в зубах, кашлянул.—
Видится мне, что Лебедев тебя не сразу сдаст, немного
продержится.
—	Он обо мне молчать будет, как рыба об лед,— пе¬
ребил Иван.— Ему своих статей хватает, зачем еще и
сто вторая?
—	Ладно! — майор махнул на Ивана ладонью, со¬
всем как полковник Орлов.— Укрывательство убийцы и
помощь в его задержании и изобличении, думаешь, одно
и то же?
—	Ну, укрывательство еще доказать необходимо! —
вспылил Иван.— Сейчас у него только деньги, пусть
большие, незаконные. Он начнет лепить, мол, нашел или
дал на сохранение старый содельник. Старик ему «баб¬
ки» понес, а тот не пришел. Это и я соображаю, а Ле¬
бедев в сто раз хитрее.
—	Точно,— согласился майор.— Потому и полагаю,
что с его мозгами сутки он продержится, пока сообра¬
зит, что дорога у него — одноколейка, в одну сторону.
С ним сейчас очень толковые ребята занимаются. Они
быстро объяснят, что тебя задержат не сегодня-завтра.
Или они не знают о твоем существовании и считают, что
из пистолета стрелял Лебедев? Выбрось из головы и
такое кино не смотри.
305

Он взглянул на часы, снова поковырял в зубах и про¬
должал:
—	Сейчас десять, думаю, он уже объявил, что устал,
болен, стар, показания давать абсолютно не способен и
отправился отдыхать на нары. Утром он попьет жидкого
чайку, переберется в кабинет и часа два будет рассказы¬
вать. Люди там терпеливые, но меру знают... В общем,
Иван, Лебедев тебя сдаст завтра, где-нибудь между две¬
надцатью и пятью. Больше мне сказать нечего. Думай.
Ежели я могу помочь, говори — я попробую. Если нет —
то бывай, удачи не желаю, она у тебя кончилась.
—	Попался бы ты мне пару лет назад. Говорун Г
—	Тогда ты бы уже либо укололся и подох, либо тебя
сегодня взяли. Знаешь детскую присказку: «Если бы у
дедушки были колеса, то был бы не дедушка, а трам¬
вай». Не размазывай кашу по тарелке.
—	Значит, из Москвы срочно уходить?
—	Дело твое. Есть, где залечь,— ложись. Тогда я
пошел, знать не желаю твоей берлоги.
—	Уходить,— вздохнул Иван.
— Только не самолетом,— посоветовал майор.—
Аэропорт легко просматривается, да и не улетишь сра¬
зу. Вечером хорошо в Ленинград уезжать, поездов
много.
«Это я уж решу, когда и как мне из Москвы ухо¬
дить,— думал Иван,— только тебя живым оставлять
больно».
Глава восьмая
В машине Юрий Петрович вяло подергал наручники,
которыми его пристегнули к собственному портфелю, и
затих. Сидевшие по бокам парни не обращали на него
внимания, словно работяги приняли груз, спешат доста¬
вить по месту назначения, расписаться в накладной, ни¬
какого интереса к делу.
На Петровке, в дежурной части, к доставленному
также не проявляли интереса: протокол, понятые, фото¬
граф, распишитесь, никаких посторонних вопросов, удив¬
ления, ни одного лишнего слова или движения, будто на
конвейер поступила деталь — отшлифовали, пустили
дальше.
Он много слышал о МУРе, бывать, слава Богу, не
приходилось. Юрия Петровича удивила обыденность
306

длинных коридоров, пустынных в этот час, безликость
дверей —обыкновенное учреждение, никакой романти¬
ки. Кабинет, в который его привели, тоже самый за-
трапезно-чиновничий, может, телефонов чуть больше
обычного да сейф сверкает стальной ручкой. Мужчина
за столом, помоложе Лебедева, но в годах, кивнул со¬
провождающим, Лебедеву указал на стул, дописал не¬
сколько слов и отложил ручку.
—	Знакомить не надо? — хозяин кабинета посмотрел
на спинку стула Лебедева.
Юрий Петрович повернулся и увидел подполковника
Гурова, который сидя за столиком секретарши, пил чай
с пирожными.
Когда Гуров приехал в аэропорт и начал парковать
на стоянке машину, к нему быстро подошел капитан ми¬
лиции, подчеркнуто по-гвардейски козырнул, предста¬
вился и, указав на стоявший неподалеку сверкающий
лаком «мерседес», своими фонарями и праздничностью
напоминающий новогоднюю елку, сказал:
—	Товарищ подполковник, вас ждут. Прошу ключи
от машины.
—	А это почему? — возмутился Гуров, затем махнул
рукой, отдал ключи и пошел к машине ГАИ, так как
увидел рядом с «мерседесом» знакомую фигуру полков¬
ника Орлова.
Расстались они три дня назад недобро, Гуров затаил
на друга-начальника обиду, считая, что Петр если и не
бросил в трудную минуту, то уж совершенно точно не
помог.
—	Здравствуй, садись, поехали,— сказал Орлов, гля¬
дя в сторону, и открыл перед Гуровым заднюю дверь
«мерседеса».
—	Мне надо встретить своих девочек,— ответил Гу¬
ров, уже понимая, что встречать некого, и чувствуя не¬
привычную слабость и тошноту.
—	Они живы, здоровы, но не прилетели. Садись,—
Орлов подтолкнул его в машину.
Гуров сел, машина еще не тронулась, а он уже по¬
чувствовал, что «мерседес» лучше «Жигулей» и даже
«Волги».
—	Прошу вас,— обратился Орлов к сидевшему за
рулем лейтенанту.— Поедем, как обыкновенные люди,
без свиста и иллюминации. Несправедливо, Лев Йвано-
307

вич, в ГАИ есть такие машины, а даже у начальника
МУРа лишь простенькая «двадцатьчетверка».
—	В жизни справедливость встречается в виде лишь
исключения,— сказал Гуров фразу Юрия Петровича Ле¬
бедева.— Давай о деле.
—	Обижаются только женщины и дети, подполков¬
ник, тебе обиженная физиономия не идет. Я начну свою
оправдательную речь с демонстрации вещдока.
Нарушая правила движения, «мерседес», грозно рык¬
нув, пересек осевую полосу встречного движения и встал
на обочине.
Гуров вышел за Орловым на шоссе, недоуменно по¬
смотрел на белый перевернутый «жигуленок» с хорошо
знакомыми номерами.
—	Здесь, Лев Иванович, по плану Лебедева ты и об¬
рел свой конец. Ясно?
Некоторое время они ехали молча; Гуров видел, что
друг ждет недоуменных вопросов, понимал, что за его
спиной сейчас проводится оперативная операция и мол¬
чал, не хотел подыгрывать.
—	Мы не один год будем выяснять, кто был прав.
Опускаю эмоции, перехожу к фактам,— Орлов говорил
ровно, монотонно.— Прочитав твои записи, я очень рас¬
сердился,— мягко выражаясь, ты вел себя не слишком
серьезно.
—	Ты хотел обратиться к фактам,— перебил Гуров.
—	Хорошо. Ты не поинтересовался, а экспертиза
установила, что Кружнев был убит из пистолета, из ко¬
торого ранее были убиты еще четыре человека. Розы¬
ском занимаются территориальные органы и министер¬
ства, так что твои предположения о спутнике Лебедева
являлись не твоим личным делом, а пусть и хлипкой, но
версией, мимо которой я пройти не имел права. Я по¬
дал рапорт, генерал доложил наверх и приказал нам
работать. Я прикинул: если тебя решат убрать, стрелять
не будут, а самым уязвимым местом является твоя ма¬
шина. Ребята из ГАИ нашли в своем хозяйстве разби¬
тую «шестерку», привинтили твой номер, мы установили
за Лемешевым и Лебедевым наблюдение и стали ждать.
Минувшей ночью у твоей машины Лемешев отвинтил
правое переднее колесо и отправился к своему шефу с
докладом. Мы колесо поправили. То, что тебя толкнут
за город и именно в аэропорт, предугадать было не¬
трудно. Тебе позвонили и передали телеграмму?
308

—	Да. И ты мог бы меня предупредить, не устраи¬
вать цирк,— недовольно заметил Гуров, предвидя воз¬
ражение, которое тут же и последовало.
—	Так ты все равно должен был бы ехать. Иван на
такси проследовал за тобой. Мы его по пути на несколь¬
ко минут задержали, дали возможность твоей машине
«разбиться», а Ивану полюбоваться на дело своих рук.
—	Значит, вы видели, как я, словно последний
идиот, болтался на улице Воровского?
—	Лева, не обижайся, каждый работает, как умеет.
Ты находишься в отпуске, волен вести себя свободно.—
Орлов старался не улыбаться.
—	Стой! — Гуров повернулся к Орлову, схватил за
руку.— Значит, старика с дыней вы засекли?
—	Он арестован в аэропорту Адлера. Мало того, он
прилетел в Москву с напарником, которого мы взяли
сразу и вместо него пустили своего человека.
—	Кого?
—	Майора Крячко. Я подумал, что тебе будет при¬
ятно, если в заключительной стадии примет участие твой
парень.
—	Хорошо, Петр Николаевич, эту сторону данного
дела мы обсудим на досуге...
—	Нет уж!—перебил Орлов.— Ты вел себя как не
знаю кто, ты оскорбил меня подозрением неведомо в
чем, теперь рядишься в прокурорский мундир.
—	Ладно, ладно!
—	Нет, не ладно! И прекрати повторять это идиот¬
ское словечко! Все кругом твердят его, как попугаи.
Откуда вы только его выкопали?
Гуров взглянул на начальника с любопытством и ми¬
ролюбиво сказал:
—	Хорошо, Петр Николаевич. Что мы имеем и как
собираемся жить дальше?
—	Имеем двух подозреваемых. Юрий Петрович Ле¬
бедев— фигура достаточно ясная. Такие финансисты нам
не вновь, довести до суда его, конечно, следует, но кон¬
кретной опасности он сейчас не представляет. Иван
Николаевич Лемешев — дело иное. Исполнителей, охран¬
ников и убийц мы видали, но наемного убийцу такого
профессионального уровня я встретил впервые.
—	Мужик серьезный,— согласился Гуров.— У него
холодная кровь, как у земноводных. Если мы сумеем
взять его живым и эскулапы признают его нормальным,
я наших психиатров пошлю к чертовой матери.
309

—	В одном любопытном дневнике я прочитал, что
Лебедева следует брать с деньгами, а Ивана с оружием
в руках, иначе ничего не докажешь.
—	А ты мыслишь иначе?
—	Задумать и выполнить...
—	Знаю, старо, как мир.
—	И прекрасно. Ты и выполнишь...
Гуров не хотел присутствовать при первом допросе
Лебедева. Уж слишком получалось театрально, обещал
преступнику встретиться — и пожалуйста. Но Орлов ска¬
зал, мол, не до нюансов и амбиций, Лебедева следует
«сломать» сразу, так как Иван еще гуляет. Гуров воз¬
разил, что Лебедев может помочь в изобличении Леме¬
шева, но не в его задержании.
Итак, Гуров сидел в кабинете Орлова, пил чай с пи¬
рожными и мысленно прокручивал ситуацию, в которой
сейчас находился Станислав Крячко, поэтому на появле¬
ние Юрия Петровича Лебедева он внимания не обратил.
Задержанный, увидев Гурова, замер. Гуров смерил
скучающим взглядом арестованного, отвернулся и за¬
нялся вылавливанием дольки лимона из стакана с чаем.
—	Итак, Юрий Петрович, ваше затянувшееся путе¬
шествие закончилось. Пора писать отчет, подводить, так
сказать, баланс,— сказал Орлов.— Меня зовут Петром
Николаевичем, Льва Ивановича вам представлять не
надо.
Лебедев приподнялся со стула, чуть было не сказал:
«Очень приятно», опустился на место и кивнул.
—	Хотите что-нибудь сказать? — поинтересовался
Орлов.
—	Естественно. Произошло кошмарное недоразуме¬
ние. Будете записывать?
—	А зачем? —Орлов сцепил пальцы, смотрел терпе¬
ливо.— Валяйте!
От этого «валяйте» Лебедев вздрогнул, набычился и
упрямо сказал:
—	А я желаю только под протокол.
—	Вы не в ресторане, а я не официант,—Орлов
взглянул на часы.— Пятнадцать минут,— и включил маг¬
нитофон.— Потом послушаете и если «пожелаете»,— он
сделал паузу,— мы ваш рассказ отпечатаем на машинке
и вы его подпишете.
310

—	Три дня назад ко мне пришел старый знакомый.
Когда-то лет двадцать назад я действительно имел отно¬
шения к финансовым операциям, которые не поощря¬
ются уголовным кодексом,— Лебедев хихикнул...
Гуров сосал лимон, думая о своем.
Тяжелый год выдался, самый тяжелый в его жизни.
И не оттого, что дела встретились особенно сложные,
необыкновенные — уголовники не балуют сыщика осо¬
бым разнообразием,— да и все мерзости, на какие чело¬
век способен, Гуров повидал. Наступивший период глас¬
ности и перестройки Гуров приветствовал, но сам пере¬
живал крайне тяжело. Он не понимал, как ему пере¬
страиваться. Не творить больше беззакония, не задер¬
живать невиновных, не хамить, не бить людей на допро¬
сах? Сначала он внимательно читал все материалы, ка¬
сающиеся работы правоохранительных органов, публи¬
куемые в газетах, через полгода читать перестал, махнул
рукой. Ему казалось, что кошмарные истории происхо¬
дили не только не в нашей стране, а вообще на другой
планете. И как ему, подполковнику Гурову, с этим жить,
если даже жена не верит, что о подавляющем большин¬
стве безобразий и преступлений, которые творились
сотрудниками милиции, он, подполковник милиции, впер¬
вые слышит. Нет, конечно, о Чурбанове знал, что пьянст¬
вует, безобразничает, взятки-подарки получает, но счи¬
тал, что существуют какие-то границы. Гуров наивно
полагал, что происходящее с генерал-полковником каса¬
ется непосредственно его личности и ближайшего окру¬
жения.
Где-то Гуров вычитал, что наивность не порок, а при¬
знак душевной чистоты, и успокаивал себя этим. «Пусть
я аист и прячу голову под крыло, но если обо всем про¬
исходящем думать, не то что работать, жить не захочет¬
ся». На работе его окружали люди, естественно, разные:
умные и не очень, добрые и злые, завистливые. Публика¬
циям о преступлениях сотрудников милиции шумно ра¬
довались именно худшие милиционеры. «Читал? Во
дают!» — и в глазах огонек брезжит. «Не читал, не слы¬
шал, занят»,— отвечал в последние дни Гуров. А если
читал очередной судебный очерк, то делал это поздним
вечером, закрывшись от девочек в кабинете, и чувство¬
вал себя при этом так, словно разглядывал порнографи¬
ческий журнал. «А может, не следовало все это публи¬
ковать?— думал он,—Надо, ой, надо! А жить-то как,
елки-палки?!»
311

Однажды Ольга сказала:
—	Я на переменке подралась. А что прикажете де¬
лать? Я говорю, что ты преступников не бьешь, на «вы»
с ними разговариваешь, а Витька смеется и в меня руч¬
кой тыкает: «Газеты читать надо!» Я ему и влепила.
Генерал как-то задержался в кабинете, спросил:
—	Работаешь? — Он болезненно поморщился, и Гу¬
ров впервые увидел, что Константин Константинович
сильно сдал, постарел.— Ты, Лева, работай. Работа от
всего лечит.
Так говорят, когда у человека кто-нибудь очень
близкий умер.
С ближайшим другом и начальником Гуров данной
темы не касался. Лишь однажды Орлов хлестнул сло¬
женной газетой по столу, матерно выругался и заявил,
мол, раньше о пенсии со страхом думал, а теперь стал
садовый участок подыскивать.
Гуров сосал лимон, смотрел на осунувшийся профиль
Лебедева и его монолог не слышал. Конечно, перестраи¬
ваемся. Портфель к руке ему пристегнули, снимков на¬
верняка сделали в три раза больше обычного. Понятых
пригласили, наверно, не из дружинников, чтобы, не дай
Бог, чего не подумали, а людей посторонних из дома
вытащили. И Петр сегодня его сказки слушает, а вчера
бы не стал.
—	Лев Иванович! Я к вас обращаюсь! — донесся
до Гурова раздраженный голос полковника.— У вас воп¬
росы есть?
—	Один,— Гуров проглотил лимон, пересел к сто¬
лу.— Вы, Юрий Петрович, деньги Ивану давали?
— Какому Ивану? — удивился Лебедев.— Сергею
Яковлевичу? — опомнился и, глядя на Гурова проникно¬
венно, спросил:—Так вы Ивана имеете в виду? А я ему
ничего не должен.
—	Петр Николаевич, вы гражданину объяснили, что
Иван Лемешев в настоящее время находится в сопровож¬
дении нашего сотрудника? — спросил Гуров.
—	Нет, Лев Иванович, я только слушал. А вы на¬
прасно отключились, очень занимательную историю про¬
пустили.
—	Тогда поясню,— Гуров смотрел Лебедеву не в
глаза, а в переносицу, пытаясь смысл своих слов вло¬
жить непосредственно в мозг.— Прибывший к вам чело¬
век на самом деле майор милиции, только наш майор,
нашей милиции. Это вам понятно?
312

Юрий Петрович кивнул, но Гуров ждал ответа.
—	Понятно. Что, я кретин какой-нибудь?
—	Не знаю,— Гуров пожал плечами.— Наша задача
взять преступника с оружием в руках. Вы знаете, что я
свои задачи, как правило, выполняю. Верно? —он снова
сделал паузу.
—	Верно.
—	Прекрасно,— Гуров разговаривал с Лебедевым,
как с человеком, плохо понимающим русский язык, и ра¬
довался, получая подтверждение, что смысл сказанного
до человека доходит.— Тогда вы представляете, сколь
быстро заговорит Иван Лемешев, когда окажется в дан¬
ном кабинете.
— Не знаю,— ответил Лебедев.— И вы не знаете,
Иван — человек непредсказуемый. Кроме того, я сильно
сомневаюсь, что вы его возьмете. Не упустите — согла¬
сен. Но возьмете ли? Сомневаюсь. Так что мне лучше
пока помолчать.
—	Не будем спорить, подойдем к вопросу с другой
стороны,— Гуров мельком взглянул на Орлова и чуть
было не рассмеялся.
Полковник сидел в кресле, откинувшись, сцепив ру¬
ки на животе, закрыв глаза и беззвучно шевелил губа¬
ми. Он вел собственный допрос.
—	Мы захватим Лемешева, живого или мертвого, с
пистолетом, из которого было совершено пять убийств.
Согласны?
—	Да. Но об убийствах ничего не знаю.
—	Мы получили показания свидетелей, характери¬
зующих Лемешева, и доказательства его связи с вами.
А если Иван убьет нашего майора?
—	Лев Иванович! — Лебедев вскочил.— Вы знаете
этого человека. Что мне о нем известно? Ничего! И это
есть истина в последней инстанции,— он ткнул пальцем
себе под ноги.
—	Я вам задал вопрос. Повторяю. Вы в течение по¬
следних дней передавали Лемешеву значительную сум¬
му денег? Я не спрашиваю, сколько и за что. Переда¬
вали?
Орлов приоткрыл глаза, взглянул на Гурова удив¬
ленно.
—	Допустим,— пробормотал Лебедев,— а какое это
имеет значение?
—	Ясно. Петр Николаевич, у меня просьба, отправь¬
те гражданина отдыхать.
313

Когда конвой увел Лебедева, Орлов спросил:
—	Лева, действительно, какое это имеет значение?
—	Где Иван держит пистолет? В номере? Не ве¬
рю.— Гуров прошелся по кабинету.— Камера хранения?
Вряд ли, полагаю, что в гостинице, но в таком месте, где
мы его не можем взять. Теперь деньги. Он получил у
Лебедева тысяч двадцать—сорок и не будет их носить с
собой, не станет и держать в номере. Короче, Петр Ни¬
колаевич, у человека не может быть два тайника, зна¬
чит, деньги и пистолет лежат вместе.
Орлов понял ход мыслей друга и не то чтобы рас¬
строился, и уж конечно не обиделся, но чувство у пол¬
ковника появилось: раздражение, даже зависть. Ведь
ничего сверхсложного в гипотезе Гурова нет, однако
именно он, а не Орлов первым начал строить версию,
что преступник обязательно возьмет в руки оружие.
—	Аналитик,— сказал Орлов.
—	У меня есть и другие недостатки,— усмехнулся
Гуров.— Ты о них недавно достаточно подробно выска¬
зывался. Качаем дальше, полагаешь, я прав?
—	Скорее всего,— недовольным тоном ответил Ор¬
лов и, чтобы Гуров понял, что ход его рассуждений
разгадан, продолжал: — Убийца почувствовал опасность,
может не пойти к тайнику за оружием, но бросить все
деньги он не способен. А если возьмет одно, то обяза¬
тельно прихватит и другое.
—	Верно. Ты умница, Петр Николаевич, я тобой
горжусь.
—	Вот это именно то, о чем я тебе говорил,— Ор¬
лов, сдерживая раздражение, старался говорить миро¬
любиво, мягче.— Нельзя так обижать человека. Ведь
получается, что я против тебя придурок. Тон у тебя к
тому же отвратительный, покровительственный.
—	Ладно,— Гуров махнул на друга рукой, и видно
было, что думает он уже о чем-то другом.— Мы не маль¬
чишки, чтобы вымерять, кто из нас выше на стенку пи¬
сает.
—	Что с тобой? Как ты разговариваешь?
—	Со мной Есе в порядке! Я думаю о деле, а не черт
знает о чем. Так что мы в результате имеем? Где они
сейчас?
Орлов снял трубку, набрал номер, выслушал корот¬
кий доклад, ответил: «Хорошо»,—и положил трубку.
—	Идут по Садовому в сторону Каланчевки. Види¬
мо, идут в ресторан.
314

—	Снимать наблюдение или оставить? Если он пой¬
дет за деньгами и оружием, начнет проверяться, ребята
могут засветиться.
—	Мы не можем убийцу оставить без присмотра.
—	Если он почует слежку, придется задерживать.
Возьмем пустого — получим дырку от бублика.
—	Я не сниму людей и не оставлю Крячко один на
Один с убийцей,— категорически заявил Орлов.
—	Я тебя понимаю,— Гуров кивнул.— Я пойду в
свой кабинет, переключи все на меня и отправляйся до-
мЬй. Я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать.
—	Я! Я! — Орлов повысил голос.— Не забывай, что
ты сейчас в лучшем случае валялся бы в реанимации.
—	Слушай, давай не будем,— Гуров презрительно
скривился.— Хочешь, я сейчас напишу рапорт на твое
имя? Запомни, если он начнет проверяться, ребят необ¬
ходимо отозвать.
Идиот! Самовлюбленный кретин! Орлов не сказал
этого вслух не из боязни обидеть друга, зная, что Гуро¬
ва сейчас из пушки не прошибешь. Нельзя играть «в
орлянку» своей карьерой. Орлов был убежден в своей
правоте. «В лучшем случае, шанс на успех пятьдесят на
пятьдесят. Возьмем преступника с оружием в руках,
поднимем старые «висячки» и получим благодарность,
о которой завтра все забудут. А упустим убийцу, и он
из этого же пистолета кого-нибудь застрелит? Я на пен¬
сию, а ты куда? Что ты рвешься вперед, будто торо¬
пишься выскочить из собственной шкуры?»
А Гуров, не обращая внимания на друга, расхажи¬
вал по кабинету, махал руками и бубнил:
—	Я убийца... У меня пистолет... Где я буду его дер¬
жать? Мне страшно... Нет... Я привык, но осторожен...
Я осторожен и опытен... Осторожен и опытен,— он по¬
вернулся к Орлову.— Ты тридцать с лишним лет в ро¬
зыске! Где ты спрячешь пистолет?..
Воздух был наполнен влагой, дождь не падал, а мель¬
чайшими капельками висел в воздухе, лакируя асфальт
и крыши машин.
«Ни черта у меня не выйдет,— думал майор Крячко,
выходя следом за Иваном из ресторана.— Его надо за¬
держивать, кончать комедию, не может быть такого, что¬
бы мы никаких доказательств не нашли, не за одно, так
за другое зацепимся»,
315

Крячко вспомнил свой последний разговор с Гуро¬
вым, который состоялся днем.
—	Не знаю, что тебе и посоветовать, Станислав,—
сказал Гуров.— На мой взгляд, вы с операцией поторо¬
пились.
«Человеку жизнь спасли, он даже «спасибо» сказать
не удосужился»,— думал Крячко, глядя на начальника с
неприязнью.
—	У тебя такой вид, словно ты подвиг совершил и
награды ждешь,—Гуров протянул Крячко несколько
скрепленных листков,—я набросал план мероприятий.
Что ты сумеешь все выполнить, я не сомневаюсь, толь¬
ко вряд ли это даст желаемый результат.
Все поведение «продавшегося» майора было распи¬
сано буквально по минутам. И где поставить машину, и
когда к Ивану подойти, и что сказать, и как «уходить»
от преследования, и куда в конце концов привести.
—	Это, Стас, присказка, а сказка будет впереди,—
сказал Гуров, обсудив с Крячко детали.— Все это не
произведет на него никакого впечатления.
—	Он что, дебил?
—	Человек, совершающий убийства по заказу, не
может быть нормальным. В быту я никаких отклонений
у него не заметил. Дело не в том. Ты должен понять,
что будешь иметь дело с человеком простым, прямоли¬
нейным. Что бы ты ни сделал для него, никакой благо¬
дарности он испытывать не будет.
—	Я его о яде в ампулах предупредил, жизнь спас,—
Крячко не сдержал улыбки и взглянул на Гурова.—
Если Лебедев выйдет на улицу с портфелем и вы его за¬
держите, я Ивана от ареста спасу.
—	Ты между мной и Иваном аналогии не проводи.—
Гуров снисходительно похлопал Крячко по плечу.
И в который раз Крячко удивился проницательности
подполковника.
—	Тогда какого черта огород городить? — спросил
он.— Берем обоих, и баста.
—	Задерживать убийцу без оружия бессмысленно.
Даже если мы найдем впоследствии его пистолет, то ни¬
как к Лемешеву его не привяжем. Преступник будет су¬
ществовать отдельно, а орудие убийства — отдельно.
Или ты рассчитываешь, что он «пальчики» на пистолете
оставил? Надо пробовать. Я тебя предупреждаю о слож¬
ности твоей задачи, чтобы ты был готов к тому, что
вытянешь пустышку, и думал, думал... Повторяю, Иван
316

человек прямолинейно рациональный. Он может взять
оружие в руки и остаться с тобой только в одном слу¬
чае: если тебе удастся ему внушить, что ты ему нужен.
А вот зачем ты ему можешь понадобиться, я придумать
не могу. Эту проблему тебе придется решать по ходу
ситуации.
Иван и майор прошли два квартала, остановились, и
Крячко понял, что начальник, черт бы его побрал, опять
оказался прав. Сейчас они расстанутся, вся работа ока¬
жется напрасной.
Иван закурил, оглядел почти пустую улицу, съежив¬
шиеся фигуры прохожих и спросил:
—	Куда?
—	На метро.
—	А мне в обратную сторону,— Иван пыхнул сига¬
ретой и собрался уходить, когда из-за угла вывернула
милицейская машина и, скрипнув тормозами, останови¬
лась рядом.
— Только без глупостей,— сказал	Крячко.— Стой,
молчи. Если умеешь, улыбайся.
Из «Жигулей» вышли лейтенант и сержант, кото¬
рый шагнул на тротуар и занял позицию за спинами
Ивана и Крячко.
—	Добрый вечер!—лейтенант небрежно козырнул н
внимательно осмотрел сначала Ивана, потом Крячко.—
Куда путь держите? — Он явно тянул время, вглядывал¬
ся, словно пытаясь признать старого знакомого.— Разре¬
шите прикурить? — лейтенант достал сигарету.
—	Не ломайте комедию, лейтенант,— Крячко протя¬
нул удостоверение.—Какие проблемы?
Лейтенант убрал сигарету, взял удостоверение, на¬
гнулся к машине и при свете фар внимательно изучйл.
—	Извините, товарищ майор! — он вернул удостове¬
рение и козырнул уже иначе, с почтением.— Служба!
—	Все в порядке, лейтенант,— миролюбиво ответил
Крячко.— Неприятности? — спросил он сочувственно.
—	Москва город большой,— лейтенант кивнул сер¬
жанту,— всего доброго!
—	Желаю удачи1 — Крячко поднял руку, словно со¬
бирался козырнуть в ответ, рассмеялся и повторил: —
Удачи!
Лейтенант тоже рассмеялся, сел в машину, и патруль
уехал.
317

•— Мое почтение,— сказал Иван, хлопнул Крячко по
плечу.— Отличный ты мужик, жаль расставаться. У ме¬
ня в номере есть бутылочка, заскочим на пару минут?
—	Да мне утром к начальству,— Крячко изобразил
нерешительность.— Запах. Строго сейчас,— махнул ру¬
кой: — Черт с ним, согласен!
Иван не сомневался, что за ним «чисто», однако ре¬
шил, что береженого Бог бережет и, направляясь по пе¬
реулку в сторону Садового кольца, обдумывал, как осу¬
ществить проверку.
Крячко не мог найти ответ на два вопроса. Патруль¬
ная машина подъехала случайно или это работа Гуро¬
ва? С одной стороны, в случайность не верилось, с дру¬
гой— если это маневр подполковника, то какую цель
преследует? И второе, главное,— чем объясняется столь
резкое изменение поведения убийцы? Почему он пере¬
решил и зачем ведет с собой? Хотя Гуров несколько раз
повторил, что действия Ивана непредсказуемы и напасть
он может без видимых причин и в любой момент, Кряч¬
ко не верил в реальную опасность. Просто так даже
воробьи не чирикают, любил повторять он. Тем не ме¬
нее, шагая рядом с преступником, Крячко находился от
него справа, помня, что именно правый карман плаща
оттягивал тяжелый предмет, и постоянно фиксировал
движения ног спутника. Человек, собирающийся на¬
пасть, обязательно изменит ритм шага.
Причина, по которой Иван изменил свои намерения,
была проста. Когда в квартире Лебедева Иван увидел
милицейское удостоверение, то лишь сверил фотографию
с оригиналом да подумал, что, мол, синдикат громят-
громят, а он работает и, видно, неплохо, если майор из
уголовного розыска у них на побегушках. А когда под¬
катила машина с ментами, и майор разобрался с ними
буквально за пару минут, Иван неожиданно понял, что
красная книжечка в кармане может оказаться сильнее
пистолета, и захотел такую книжечку заполучить во
что бы то ни стало. Иван постарался запомнить, как
майор разговаривал с патрулем: на голос не брал, дер¬
жался уважительно, старшинства не выказывал. Так
разговаривать Иван умел и подумал, что с красной кни¬
жечкой в кармане будет чувствовать себя будто в теп¬
лой ванне. Сменить фотографию и переписать фамилию
дело не сложное, специалист найдется. Самое простое:
дать «приятелю» по черепу железкой, забрать «ксиву»,
и с концами... Переулок темный, людей нет, одиноко.
318

Вот только идет мужик неудобно, под правой рукой.
Пока болт из кармана выхватишь да развернешься, он
отскочит; видно, крепенький да тренированный — завя¬
жется драка —а решать надо тихо, одним ударом. При¬
держать рядом, в номере выпить — там видно будет...
Они вышли на Садовое, Иван остановился, глянул в
темный проем переулка.
—	Не понравился мне патрульный. Может, и не один
он, отъехал для виду, а приглядывают за нами? Ска¬
жи?— Иван закурил новую сигарету.
—	Нет,— коротко ответил Крячко.
—	Почему уверен?
—	Знаю.
—	Понятно, ты же с ними из одной стаи.
—	Из одной,— согласился Крячко, посматривая во¬
круг и прикидывая, как могут располагаться ребята.
—	А чего он выскочил, как черт из бутылки?
—	Тебя ищет,— флегматично ответил Крячко.— Ну,
не тебя конкретно. Ищут человека, которому Юрий Пет¬
рович вынес деньги.
—	Долго искать будут,— смахивая с плаща влагу,
Иван отряхнулся, словно пес, огляделся.— Давай пошу-
стрим по городу, проверимся. Ты лучше знаешь, как это
делается.
Отказываться было опасно. Крячко кивнул и по не¬
объяснимым для себя причинам повел игру профессио¬
нально, даже начал объяснять вслух свои действия:
—	Перейдем на другую сторону. Если нас пресле¬
дуют, машина останется на этой стороне, и они начнут
искать разворот.
Иван взглянул уважительно, кивнул, они пересекли
Садовое кольцо, здесь Иван взял инициативу в свои ру¬
ки и остановил частника на «Жигулях»:
—	Друг, опаздываем, подбрось на Киевский?
У вокзала они спустились в метро, проскочив по тун¬
нелю, поднялись снова наверх и сели в такси.
«Эдак мы, действительно, могли соскочить, и ребята
потеряли нас»,— подумал Крячко. Он не знал, что Ор¬
лов, как только они сели в машину, дал команду наблю¬
дение прекратить и переместил оперативников в другой
район.
В номере Иван стащил мокрый плащ, налил два ста¬
кана коньяка и, кивнув Крячко, залпом выпил.
319

—	Какие деньги упустили! — Иван выругался.— На
всю жизнь бы упаковались.
—	Хорошо хоть ноги унесли,— возразил Крячко.
Выпить ему хотелось аж до тошноты, ведь и на-
нервничался и продрог порядком, но Крячко лишь при¬
губил. Неизвестно, как при таком нервном напряжении
может подействовать алкоголь...
Иван сделал себе укол, но дозу уменьшил. Ампулы,
полученные от Лебедева, не уничтожил—вдруг приго¬
дятся! Через несколько минут он почувствовал подъем
сил, энергии, мыслил ясно. Выехать из Москвы, майора
заманить с собой. От денег он не откажется. Километ¬
рах в тридцати сейчас темень и, конечно, ни души, в
крайнем случае, можно выстрелить из кармана.
—	У меня неподалеку небольшой банчок припря¬
тан,— сказал Иван, быстро расхаживая по номеру.— Да
выпей ты, красна девица! — он сунул Крячко стакан.—
Если ты меня проводишь, я тебе «штук» двадцать вы¬
делю. Не хочу с тобой расставаться, уж больно ты лов¬
ко с милицией разговариваешь.
«Решил со мной кончать»,— понял Крячко и реши¬
тельно отставил стакан.
—	На работе не употребляю. Двадцать, говоришь?
Дешево себя ценишь. Пятьдесят.
Один не собирался платить, второй и не думал о
деньгах, но торговались они серьезно и сошлись на трид¬
цати тысячах.
—	Лады,— подвел итог Крячко.— Далеко?
—	Электричкой с Казанского минут тридцать,— от¬
ветил Иран.
«За городом, когда он будет вооружен, я могу с ним
не справиться»,— подумал Крячко. Ему стало нехорошо,
начало вдруг подташнивать. До этого момента Стани¬
слав Крячко не знал, что такое страх.
Глава последняя
■— Ты подожди,— сказал Иван,— я смотаюсь к ад¬
министратору, оплачу номер, чтобы мы могли выйти, не
задерживаясь.
—	Валяй,—ответил Крячко и взял со стола газету.
Иван вышел, майор взглянул на телефон. Позвонить?
А если он стоит в коридоре и услышит? Выглянуть из
номера и проверить? Увидит, насторожится, и все про¬
пало...
320

Крячко взял стакан, прошел в ванную, вылил коньяк,
напился холодной воды и вернулся в кресло.
«Ехать с ним за город? Стрелок он отменный, а Гу¬
ров мне оружие брать не разрешил: «Пистолет мешает
думать, сковывает». Профессор! А с голыми руками ря¬
дом с вооруженным убийцей я буду чувствовать себя
раскованным и чертовски умным...»
Он прервал себя, устыдился. «Сам трушу, а на Леву
бочку качу. Сколько ты стоишь, Станислав Крячко? Под¬
бери сопли, сосредоточься. Если придется брать убийцу
один на один, значит, возьмешь!»
У Ив?на был ключ от буфета, расположенного на
этаже. Снять заднюю панель холодильника, достать пи¬
столет и деньги, привинтить панель на место — вся ра¬
бота заняла не более десяти минут. Он оттянул затвор,
убедился, что патрон в стволе, снял предохранитель, опу¬
стил пистолет в правый карман брюк и вошел в номер.
—	На посошок — и двинули? — сказал он весело.
Крячко почувствовал, что убийца вернулся с ору¬
жием. Иван говорил и двигался иначе, стал свободнее,
увереннее. Майор окончательно успокоился. «Теперь все
будет тип-топ. В номере Иван, конечно, стрелять не бу¬
дет, на вокзале взять его не сложно. Даже если ребята
нас потеряли. Подгадаю момент, когда мы окажемся
неподалеку от постового милиционера, правую руку сра¬
зу блокирую...» Додумать Крячко не удалось, так как он
перестал фиксировать передвижения Ивана по номеру.
Убийца собирал вещи и разные мелочи, бросая их в. че¬
модан. Оказавшись за спиной майора, он вынул из кар¬
мана пистолет и ударил рукояткой по затылку, лрячко
обмяк, уронил голову на грудь. Иван посмотрел на
майора несколько удивленно, словно не сам ударил,, а
сделал это кто-то другой, не посоветовавшись с ним.
«Зачем это я? — Иван убрал пистолет. Здесь его
оставлять нельзя». Убийца взял майора за подбородок,
тряхнул. Крячко застонал, приоткрыл глаза.
—	Долго жить будешь,— сказал Иван, хотел забрать
удостоверение, вспомнил, что дверь не заперта, насви¬
стывая, начал искать ключ, прикидывая, как сейчас за¬
берет «ксиву», умоет содельника, отпоит коньячком и
спокойно выведет на улицу. Пьяный человек, оттого и
ходит, пошатываясь...
Крячко приподнялся в кресле и снова обмяк.
11 Заказ 3692	321

—	Верно, дружище, отдыхай,— сказал Иван.— Это
только в кино человека по башке железкой бьют, а он
опосля подвиги совершает. А в жизни у нас головушка
живая, ей больно, она кружится, ножки слабые, будто
не свои, и абсолютно никаких команд не слушаются. Ты
как, приятель? Слышишь меня?
Он впервые радовался, что не убил человека. Вынув
из кармана Крячко удостоверение, прочитал:	Крячко
Станислав Васильевич... Состоит на службе в Управле¬
нии Московского уголовного розыска...
—	Как? — Иван взглянул на майора, услышал в ко¬
ридоре шаги и обернулся.
Дверь распахнулась, через порог шагнул подполков¬
ник Гуров, увидел на столе бутылку и рассмеялся:
—	Станислав, дурные примеры заразительны!
За спиной подполковника Гурова стояли люди, но
Иван видел только Гурова и направил на него оружие.
—	Стоять! Живым не возьмешь, на суде издеваться
не будешь!
—	Не глупи! Брось железку.
Иван выстрелил, раздался не грохот, а слабый хло¬
пок. Убийца дернул затвор, патрон заклинило.
—	Сказано, брось,— Гуров вошел, следом толпи¬
лись люди.
—	Сука! — Иван ногтем выковыривал патрон из ка¬
нала ствола.
Только сейчас Гуров увидел, что Крячко пытается
приподняться и по шее у него стекает кровь.
Крячко увидел Гурова в каком-то зыбком полусне.
Майор все пытался сказать, мол, осторожнее, убийца во¬
оружен, но не мог.
—	Наручники, понятых. Работайте. Вызовите «ско¬
рую»!—Гуров встал на колени, заглянул Крячко в гла¬
за.— Не крути головой, все нормально. Все кончилось.
Ты сработал отлично, Станислав. А вот головушку бан¬
диту под удар подставлять не следует.
Гуров разговаривал с Крячко, как с ребенком, спо¬
койным увещевательным голосом.
—	Ты меня слышишь? Не отвечай, я по глазам вижу,
что слышишь. Сколько тебя знаю, никогда не замечал,
какие красивые и умные у тебя глаза...
Гуров еще долго что-то говорил, не вникая в смысл
собственных слов, внимательно глядя в глаза Крячко,
пытаясь определить его состояние.
—	Товарищ Гуров! — Кто-то тронул его за плечо,
322

Он обернулся, увидел белые халаты, носилки, погла¬
дил Крячко по щеке и сказал:
—	Я к тебе завтра приду.
—	Товарищ, не крутите головой.
Понятые, оперативники, следователь прокуратуры,
фотограф из НТО заполнили номер и заслонили от Гу¬
рова задержанного. Подполковнику почему-то хотелось
в последний раз взглянуть на Ивана, но Гурова оттесни¬
ли— люди начали работать, и он оказался лишним.
Он спустился вниз к администратору.
—	Разрешите,— он снял телефонную трубку и на¬
брал номер Орлова.— Тебе сообщили? Увезли, глаза у
него нормальные, думаю, все в норме. Позволил подойти
к себе сзади... Старший группы! Позор! Нет, Петр Ни¬
колаевич, ему я этого не сказал, разговаривал ласково.
Да люблю я людей, люблю! Оттого и злюсь...
В кабинете полковника Орлова находился генерал
Турилин. Когда Орлов, попрощавшись, закончил разго¬
вор с Гуровым, он спросил:
—	Что же вы так сурово с ним, даже не поздра¬
вили...
—	А Леве мои поздравления ни к чему, он сам себя
поздравил^—ответил Орлов.— А высшей похвалы для
него не существует.
—	Ну-ну,— генерал покачал головой.— Вам виднее.
—	Константин Константинович, он мой друг. Я Леву
знаю, вот...— Орлов вытянул растопыренную ладонь.
—	Он человек, и ничто человеческое ему не чуждо,—
генерал улыбнулся.
—	Не уверен,— ответил Орлов.— Вы знаете, что я
сегодня узнал? Преступник ему подготовил аварию, ре¬
бята ночью колесо машины исправили. Когда демонстра¬
ция с катастрофой прошла, я Гурова встретил в аэро¬
порту и рассказал ему об этом, он бровью не повел.
Ему вроде бы жизнь спасли, он только кивнул и ника¬
ких эмоций. А сегодня случайно выяснилось, что перед
выездом Гуров сам внимательно проверил крепления ко¬
лес и тормоза. Каково?
—	Молодец. Профессионал.
—	Согласен,— Орлов прижал ладонь к груди.— Но
почему мне не сказал? Я же ему друг, посмеялись бы и
забыли. А то получается, что мы считаем, мол, человека
спасли, а он сам перестраховался, но молчит. Хотите
считать себя спасителями — считайте — я умнее и пле¬
вал на вас.
323

—	Петр Николаевич, зачем так? — сказал осуждаю¬
ще генерал.— Не захотел человек вас радости лишать.
—	Полагаете?.. — Орлов вздохнул облегченно, тут
же вновь нахмурился.— А сегодня? Кричит на меня!
«Где бы ты спрятал пистолет? Отвечай!» И тут же
взглянул жалостливо. В гостинице, говорит, в одном из
холодильников, за задней панелью.
Константин Константинович рассмеялся, махнул ру¬
кой на Орлова.
Утром Гурова разбудил телефонный звонок. Навер¬
ное, звонят, чтобы сообщить о здоровье Станислава. Он
быстро снял трубку.
—	Гуров. Как он?
—	Как он, мне неизвестно, Лев Иванович, а вот
Рита с Ольгой чувствуют себя прекрасно, передают вам
привет.
—	Орлов, ты?
—	Лев Иванович, успокойтесь,— голос звучал мягко,
но начальственно.— Ваши девочки у меня в гостях, чув¬
ствуют себя великолепно и даже не догадываются, что
уехать без вашего согласия они не могут. Я знаю, что
вы человек в высшей степени разумный и не станете
сейчас звонить полковнику Орлову и генералу Турилину.
Ситуация сугубо личная, касается лишь вас и меня.
—	Дайте трубку Рите,— Гуров потер ладонью лицо в
надежде, что сейчас проснется.
—	Я звоню из автомата, а ваша очаровательная су¬
пруга и дочка находятся от Москвы за тысячи верст.
—	Вы идиот! Я же ничего не могу сделать ни для
Лебедева, ни...
—	Лев Иванович, голубчик. Вы же умница. Меня ни¬
щий казначей и сумасшедший убийца абсолютно не ин¬
тересуют.
—	Так что вам надо?
—	Мне нужны вы, Гуров Лев Иванович. Я вам пред¬
лагаю отличную сделку. Подумайте.
—	На кой черт? — Гуров понимал, что говорит не то,
но не мог сосредоточиться, растерялся.
—	Вы человек талантливый, а в жизни за все при¬
ходится платить. Извините за пошлость, но бесплатных
пирожных не бывает...

КОРРУПЦИЯ

Глава первая
одполковник Гуров сидел у себя дома в
гостиной, тупо смотрел на телефонный
аппарат и восстанавливал в уме только
что состоявшийся разговор.
—	Лев Иванович, успокойтесь,— голос звучал мяг¬
ко, но начальственно.—Ваши девочки у меня в гостях,
чувствуют себя великолепно и даже не догадываются,
что уехать без вашего согласия они не могут. Я знаю,
что вы человек в высшей степени разумный и не стане¬
те звонить сейчас полковнику Орлову и генералу Тури-
лину. Ситуация сугубо личная, касается лишь вас и
меня.
—	Дайте трубку Рите.
—	Я звоню из автомата, а ваша очаровательная су¬
пруга и дочка находятся, как вам хорошо известно, за
тысячи верст.
—	Вы идиот. Я ничего не могу сделать ни для Ле¬
бедева...
—	Лев Иванович, вы же умница, не берите в голову
чужие заботы...
—	Так что вам нужно?
327

—	Мне нужны вы, Лев Иванович Гуров. Я вам пред¬
лагаю отличную сделку. Подумайте. Вы человек талант¬
ливый. А в жизни за все приходится платить. Извините
за пошлость, но бесплатных пирожных не бывает...
Он, сыщик, проработавший в розыске без малого
двадцать лет, побывавший не раз в экстремальных си¬
туациях, сейчас не мог не только найти решения, но хо¬
тя бы сосредоточиться. Мысли, точнее, лишь обрывки в
виде вопросов путались, наталкивались друг на друга,
словно слепые котята. «Девчонок нашли... Как? Кто?
Где они сейчас? Что хотят от меня? Что будет с девоч¬
ками?»
Как выражаются боксеры, Гуров «поплыл», то есть
пропустил сильный удар, остался на ногах в силу инер¬
ции, но потерял ощущение пространства и времени. В та¬
ких случаях судья прерывает бой, дает возможность че¬
ловеку прийти в себя либо признает его побежденным.
Вновь зазвонил телефон, Гуров вытер потную ладонь,
взял трубку:
—	Слушаю.
—	Лев Иванович,— зазвучал тот же интеллигентный
голос.— Вы пришли в себя, оценили ситуацию?
—	Допустим. Что дальше? Я же тебя под землей
найду...
—	Видимо, не оценили,— перебил абонент и усмех¬
нулся.— Даю вам сутки, надеюсь при нашем следующем
разговоре услышать разумные слова и дружеский го¬
лос.
Только Гуров положил трубку, как телефон тут же
зазвонил снова.
—	Лев Иванович? Это Серов. Ты, главное, не волнуй¬
ся. Я их под землей найду...
—	Не надо,— перебил Гуров.— Не вини себя, рабо¬
тай. В ближайшее время позвоню,— и, не дожидаясь
ответа, положил трубку.
Неделю назад заместитель начальника отдела МУРа
подполковник милиции Лев Иванович Гуров понял, что
ввязался в борьбу с мафией. Он отдыхал на Черномор¬
ском побережье, и его пути случайно, безо всякого с его
стороны желания, пересеклись с мафией, схватка пере¬
неслась в Москву. Гуров решил обезопасить свои тылы
и отослал жену Риту и ее сестренку Ольгу в далекий
город за Урал, где начальником уголовного розыска ра-
328

ботал его приятель майор Серов. Гуров не верил в реаль¬
ную опасность для своей семьи, но, как человек опытный,
считал необходимым перестраховаться.
Он взглянул на часы — три, ночь. Вчера вечером,
всего лишь каких-то пять часов назад, были арестованы
подпольный миллионер Лебедев и профессиональный
убийца Иван Сыч. Обоих взяли с поличным, подполков¬
ник Гуров чувствовал себя абсолютным победителем, а
сейчас...
«Зачем я ввязался в это дело, не мое оно, да и в от¬
пуске я... Как в песне поется: «Кто ищет, тот всегда
найдет». Я нашел. За жизнь своих девочек я душу дьяво¬
лу отдам, а не только погоны и партбилет...»
Он поднялся и пошел в ванную бриться. Так уж в
его жизни повелось, что в самые трудные моменты он
тщательно мылся, брился, надевал свежую рубашку и
новый костюм. Хотя чему удивляться, на Руси исстари
умерших обмывали и одевали в лучшее...
Через некоторое время он в полном параде с чашкой
кофе в руке сел за письменный стол, на котором уже ле¬
жали наручники и пистолет. Это был не табельный «Ма¬
каров», который, согласно инструкции, хранился в сей¬
фе в рабочем кабинете Гурова. Лежащий на письменном
столе пистолет он примерно год назад выбил из рук
бандита и вместо того, чтобы занести в протокол изъ¬
ятия, положил в карман. Подполковник Гуров был убеж¬
ден и не раз делился своими мыслями с коллегами на
оперативных совещаниях, что если органы милиции не
будут официально оставлять в своем распоряжении
изъятые у преступников оружие, радио- и видеотехнику,
автомашины, то по техническому оснащению отстанут от
своих противников так же, как наше общество от разви¬
тых стран, то есть навсегда.
Подполковника Гурова критиковали, разъясняли, что
данный вопрос может быть решен только МВД, Минфи¬
ном, Госпланом, ЦК, а значит, не при нашей жизни.
«Пройдет время,—-думал Гуров,— и вы эту позицию осу¬
дите, приклеите ей ярлык типа «застоя». И когда он вы¬
бил из руки бандита оружие, то... Короче, сейчас этот
пистолет с глушителем лежал на письменном столе.
Кто? Откуда мафия получила информацию? Он за¬
писал эти вопросы, начал думать. Информация пришла
от Серова из-за Урала? Исключено. Она поступила из
Москвы, конкретно от меня. Он отмотал время назад и
начал восстанавливать свою жизнь по часам, даже ми-
329

нутам. Когда, с кем он встречался, о чем разговаривал.
Из сыска-ретроспекции подполковник не исключал ни
своих друзей, ни подчиненных, ни генерала— никого.
Это был труд, Гуров дважды варил кофе и умывал¬
ся, пришлось даже сменить рубашку — она липла к
спине и раздражала.
И он нашел.
Информацию дал не он, а его непосредственный на¬
чальник полковник Орлов.
...Кабинет. Петр Николаевич Орлов стоял за своим
столом, перекладывая бумаги, генерал Потапов стоял у
окна, он, Гуров, по многолетней привычке, расхаживал
по кабинету. В служебном разговоре возникла пауза,
неожиданно Орлов спросил:
—	Как здоровье Серова?
—	Кого? — не включившись, переспросил Гуров.
—	Того простоватого хитрющего русского мужичка,
подполковника, с которым ты разматывал убийство там,
в глубинке, за Уралом,— Орлов взглянул озорно и под¬
мигнул.
—	Откуда мне?.. — Гуров пожал плечами и почему-то
взглянул на Потапова.
—	Будешь говорить с супругой, передай привет,—
Орлов довольно хохотнул, тут же сделал серьезное лицо
и заговорил о делах.
Генерал Потапов к разговору явно прислушивался,
Гуров на это внимания не обратил, а беззлобно ругнул¬
ся в адрес друга-начальника. Мол, обязательно тому
требуется подчеркнуть, что какой ты, Лева, ни гениаль¬
ный, а меня, старого сыскаря, тебе не объехать. Пол¬
ковник был мужик умный, но к славе своего меньшого,
как он порой называл Гурова, ревновал...
—	Потапов!—сказал Гуров и хлопнул ладонью по
столу.—Сука! Предатель! Мразь!
О нечистоплотности генерала Потапова знали все
старшие офицеры управления. Некогда он состоял в
команде замминистра — генерал-полковника. Вместе
ели, пили, резвились, а когда шефа арестовали,, и суди¬
ли, Потапова от должности отстранили, долго держали
за кадром. Все были уверены, что его уволят, но нет,
остался, слетел на три этажа и остался. Сегодня Гуров
не знал, как должность Потапова называется. Однако
генерал — он и есть генерал.
—	Потапов! — повторил Гуров, вышел из-за стола,
зашагал по кабинету.
330

«Они утверждают, что я им нужен. Зачем? Помочь
арестованным я не могу, им это отлично известно. Ни¬
каких компромиссов, иначе поставят к стенке и заста¬
вят совершить такое... Отец... Мать... Фамилия... — поче¬
му-то о товарищах по работе он не думал. Неосознанно
он причислял генерала Турилина, полковника Орлова к
числу виновников происшедшего.— Они помочь не мо¬
гут. Я обращусь, начнет скрипеть и разворачиваться не¬
уклюжая "многоступенчатая машина, информация уйдет
на сторону, и девочки умрут. Если я начну торговаться,
они тоже умрут». У него началась рвота, он еле добе¬
жал до туалета.
«Я должен это сделать один».
Он долго просчитывал варианты, понял, что необхо¬
дим помощник. «Кто? Ребята из МУРа не годятся, я не
имею права толкнуть их на преступление». Он взглянул
на часы — шесть утра, подошел к телефону, снял труб¬
ку, набрал номер. Трубку долго не брали, он ждал, на¬
конец севший мужской голос, ответил:
—	Ну?
—	Денис?
—	Ну?
—	Говорит Гуров,— он сделал паузу. Сейчас по реак¬
ции он поймет, зря звонил или нет. На другом конце
мужчина откашлялся и, четко выговаривая слова, ска¬
зал:
—	Здравствуйте, Лев Иванович. Я весь внимание.
—	Умойся, побрейся, не завтракай и приезжай ко
мне. Адрес помнишь?
—	Конечно,—ответил Денис и положил трубку.
С олимпийским чемпионом Денисом Сергачевым они
последний раз виделись прошлым летом...
Был июнь, день выдался прохладный, и Гуров благо¬
денствовал, так как жару не переносил. Он сидел в сво¬
ем кабинете, долго писал бесконечные бумаги, поэтому
телефонному звонку обрадовался.
—	Гуров.
—	Лев Иванович, здравствуйте,— произнес уверен¬
ный мужской голос.
—	Здравствуйте,— ответил Гуров.— Простите, не
узнаю.
—	Вы меня не знаете. Я хотел бы с вами встретиться.
—	С удовольствием,— сказал Гуров.— Для опера¬
тивного работника такое желание всегда приятно.
—	Всегда? — чувствовалось, что абонент улыбается,
331

—	Всегда,— твердо ответил Гуров.— Когда и где?
—	Через час?
—	Можно.
—	Договорились. Через час вы выходите из управле¬
ния и идете в сторону Пушкинской по правой стороне.
Если вас не будут сопровождать, я к вам подойду. До
встречи.
—	До встречи,— ответил Гуров, но неизвестный уже
положил трубку.
Он с радостью школьника, которому разрешили не
делать домашнее задание, сгреб со стола бумаги, убрал
в сейф, подумал и взял в руки пистолет.
Розыгрыш? У кого-нибудь из коллег юбилей, и его
вытаскивают с работы? Голос был уверенный и спокой¬
ный. Чтобы узнать, холодная вода или нет, необходимо
нырнуть. Такая встреча может оказаться и пустышкой, и
золотым самородком. Всякое может быть, решил Гуров
и надел наплечную кобуру.
В назначенное время он неторопливо шел по указан¬
ному маршруту. Светлую «Волгу», стоявшую у тротуара,
Гуров отметил шагов за тридцать. Два здоровенных
парня пытались втиснуть в багажник непомерно боль¬
шую коробку с телевизором. Гуров придержал парней
взглядом, понял, что у них забот и без него достаточно,
оглянулся, перевел взгляд вперед, и в этот момент его
с двух сторон взяли под руки. Ему показалось, что лок¬
ти сковали металлом. Он бросил взгляд вдоль тротуара,
увидел женщину с коляской, молодую пару, понял, что
кричать — только позориться.
Водитель уже стоял рядом, он сказал:
—	Без глупостей, Лев Иванович,— захлопнул багаж¬
ник, смяв пустую коробку, и открыл заднюю дверь.
Гуров мог поставить ноги враспор, но тогда ударят
по голове и, судя по тому, как жестко держали, ударят
наповал, и он сел в машину.
Его сжали с двух сторон, один из парней ехидно про¬
шептал:
—	МУР. МУР. Легенда! Раритет...
Парень с девушкой наблюдали за происходящим в
оцепенении. Когда «Волга» рванула с места, девушка
зашептала:
—	Номер. Запомни номер.
Парень, пытаясь скрыть свою растерянность, махнул
рукой и авторитетно сказал:
332

—	МУР работает. Какого лба смахнули средь бела
дня. Тихонечно! Класс!..
«Волга», недолго попетляв по переулкам, останови¬
лась у кафе. «Охранники» выскочили из машины, рас¬
пахнули двери, картинно раскланялись. Гуров вошел,
оглядел небольшой зал, за скромно накрытым столом
только мужчины. Сидевший во главе встал, поднял бо¬
кал.
—	Здравствуйте, Лев Иванович! Прошу!
Гуров, потирая затекшие руки, оглядел собравшихся,
никого не узнал, приблизился к улыбающемуся тамаде.
—	Здравствуй, Денис. Развлекаешься? — Гуров ра¬
зозлился.
—	Говорил, что не дело,— пробурчал один из присут¬
ствующих, мужчина не старый, но совершенно седой.—
У человека без наших хохмочек всего в достатке.
Повисла пауза, Гуров чувствовал, что всем неловко,
и весело сказал:
—	Верно, в достатке. А вот хохмочек не хватает,—
подошел к Денису Сергачеву и, хотя не испытывал к
нему теплых чувств, обнял, похлопал по спине.— Спаси¬
бо, что выдернули на свет божий,— и занял предложен¬
ное место.
—	Друзья! Соперники! Пенсионеры!—Денис поднял
бокал.— За нашу встречу! — и чокнулся с Гуровым.
На тост ответили нестройно, без энтузиазма, но на
Гурова взглянули с любопытством, однако быстро от-
Елеклись, заговорили о своем. Гуров почувствовал, что
Денис хочет ему объяснить происходящее, подтолкнул
его в плечо, мол, помолчи.
Впервые Гуров и Сергачев встретились у трупа мо¬
лодой красивой женщины. Поначалу Гуров заподозрил
бывшего спортсмена в убийстве. Но вскоре разобрался,
истинный преступник был арестован. За прошедшие го¬
ды они несколько раз перезванивались, дважды встреча¬
лись, говорили за жизнь и ни о чем.
Гуров ненавязчиво оглядел присутствующих. Две¬
надцать человек, только мужчины в возрасте от тридца¬
ти до сорока, и лишь один был абсолютно седым. Спорт¬
смены, а седой — тренер, понял Гуров.
Через несколько минут на него уже не обращали
внимания, лениво и тихо разговаривали, пили разное:
водку, вино, минералку, а ели с аппетитом.
Гуров усвоил правила игры, тоже ел и пил, любопыт¬
333

ства не проявлял, прислушивался к обрывкам не всегда
понятных фраз.
—	Не могу я по утрам бегать, сызмальства этого
терпеть не перевариваю.
—	Таскаю помаленьку... Лежа полторашку трою...
—	У меня с этим делом хреновато... Хотя организм
пока держит...
—	А я не приучился. Мучаюсь... Все в компании, а я
как медведь-шатун.
—	Лешку не видишь?
—	Его теперь надзиратель видит...
— А Семен на Республику заявил...
— Я своего в зал трижды приводил. Бегет...
—	А наш на Европе... опять...
—	И не говори, слезы...
—	Как жрать таблетки перестали, так и кранты ре¬
зультатам...
—	Кто перестал, а кто...
Денис свистнул, разговоры примолкли.
—	Лев Иванович,— Денис встал.— Надоело нам чи¬
тать и слушать, как мастера и чемпионы мафии служат.
Вот! — он оглядел друзей.— Эти парни завоевали все
золото мира. Им обидно.
—	Хотите создать боевую бригаду? — Гуров потер
все еще болевший локоть.— На подвиги потянуло? Пе¬
рережут вас, как курей.
—	Не обижай, командир,— сказал один из богаты¬
рей и легко переломил столовый нож.
—	Но мы-то вас с улицы сняли, и в телевизор вы
поверили.
—	Если мы знаем, кого, где, когда надо с улицы по¬
добрать,— усмехнулся Гуров,—тоже суп на пиджак не
прольем. Борьба на ковре, помостах, борьба с преступ¬
никами требует многолетней выучки. А вы сильные, лов¬
кие... дети. Я не хотел вас обидеть. Хотите работать в
милиции?
—	Да пошел бы ты...
—	Я так и понял. Вы хотите быть Робин Гудами. Тут
я вам ничем помочь не могу.
Позже Гуров с Сергачевым гуляли, каждый чувство¬
вал себя виноватым, разговор не клеился, а прощаясь,
спортсмен взял милиционера за плечи и, глядя прямо в
глаза, сказал:
—	Если тебе нужна будет помощь, только позвони...
Слова были высокопарны, но взгляд убедителен,
334

И сейчас Гуров тот разговор вспомнил и позвал.
Ему требовался человек не милицейский, верный и от¬
личный стрелок. Денис Сергачев, чемпион Олимпиады,
мира и окрестностей, был подходящей кандидатурой.
Гуров еще возился с приготовлением завтрака, когда
приехал Сергачев, пожал руку, стянул мокрый плащ,
молча прошел на кухню и начал помогать. В общем, вел
себя так, словно его не вытащили из постели ни свет ни
заря, а договорились о встрече давно, она состоялась и
проходит потихоньку. Съели яичницу с колбасой, пили
кофе, когда Денис неожиданно спросил:
—	Лев Иванович, тебе сколько лет?
Без минуты тридцать девять.
—	А мне сорок один,— Денис прищурил карий глаз,
пожал могучими плечами,— А почему я к тебе по имени-
отчеству, а ты ко мне по имени?
—	А оттого, что ты, как каждый спортсмен-профес¬
сионал, в детстве сильно задержался,— ответил Гуров.
—	Значит, договорились,— констатировал Серга¬
чев.—Стартуй. Я тебя слушаю.
Гуров коротко обрисовал ситуацию и еще короче за¬
кончил:
—	Я тебя приглашаю на дело, которое может для нас
обоих закончиться тюрьмой. И сидеть мы будем в раз¬
ных камерах.
Сергачев помолчал, затем спросил:
—	А ты бы со мной на такое дело пошел?
Теперь выдержал паузу Гуров.
—	Вряд ли. Я бы тебе не поверил и предложил что-
нибудь иное. А ты мне должен верить, вопросов не зз«
дьвать и либо согласиться, либо отказаться.
—	Змей,— констатировал Сергачев.
—	Профессионал.
—	Хорошо.— Сергачев тяжело вздохнул, поднялся,
расправил плечи.— Когда?
—	В девять я позвоню. Если он согласится, значит,
я угадал. А пока обговорим детали и два варианта.
Один...
—	Победа и поражение,— перебил Сергачев.— При¬
вычный вариант.
Они проговорили до девяти, затем Гуров снял трубку,
набрал номер, после первого же гудка услышал:
—	Потапов.
—	Доброе утро, Сергей Михайлович, Гуров беспо*
коит.
335

—	Доброе, Лев Иванович. Чем обязан?
—	Необходимо срочно встретиться и поговорить.
—	За чем дело встало? Подъезжайте, я до обеда у,
себя,— ответил Потапов, голос у него был ровный, спо¬
койный.— И чего ты такой неуемный, подполковник?
У тебя отпуск, отдыхай. Ну, если так приспичило, жду.
«Неужели ошибся?» — подумал Гуров и сказал:
—	Не надо, чтобы нас видели вместе!
—	Интересно, почему?
Гуров не отвечал. «Либо я промахнулся,—решил
он,— либо эта сволочь сейчас согласится».
—	Ну хорошо,— произнес наконец Потапов.— Кафе?
Ресторан?
—	Это еще хуже,— Гуров показал Сергачеву боль¬
шой палец.— Если я к вам приеду — плохо, если нас за¬
секут на нейтральной территории — тоже плохо.
—	Я не очень понимаю,— нерешительно проговорил
Потапов, и голос у него сильно изменился.— Какие
предложения?
—	Непогода... Сейчас за городом ни души. Алтуфь¬
евское шоссе знаете?..
Генералу Потапову недавно исполнилось пятьдесят
пять, но выглядел он значительно моложе. Занятия на
тренажерах, каратэ, сауна, бассейн, в общем, ничего но¬
вого и интересного. Сергей Михайлович умудрялся, участ¬
вуя в самой безобразной попойке, пить минимально, но
выглядеть со всеми наравне. А утром он, надев два тре¬
нировочных костюма, обязательно бегал кросс. Генерал
походил на киношного американца, этакого неувядаю¬
щего супермена с неизменной улыбкой, с шуткой, пре¬
красно носившего форму, но не менее элегантно выгля¬
девшего в штатском. Женщины его обожали, подчинен¬
ные побаивались и не любили, а настоящие мужики от¬
носились брезгливо, стараясь соприкасаться с ним как
можно меньше.
Он часто ездил без шофера и сегодня взял служеб¬
ную машину, сел за руль и покатил на встречу с Гуро¬
вым. Потапов не боялся сыщика из МУРа, генерал во¬
обще был не труслив, но и не глуп, поэтому пистолет с
собой прихватил. Он согласился на встречу по одной*
единственной причине: он знал, что Корпорация вербует
подполковника, знал, какой интерес к нему проявляет
Патрон, и решил осуществить вербовку лично, чем укре¬
336

пить свое сильно пошатнувшееся положение. Если при
Хозяине, как между собой называли генерал-полковника
Чурбанова, Потапов обладал реальной властью, то после
его ареста власть потерял и стал простым информато¬
ром. Такое положение его не устраивало, и генерал ре¬
шил, что вербовка подполковника существенно изменит
его положение в Корпорации.
Потапов выехал на Алтуфьевское шоссе, увидел, что
за ним пристроились белые «Жигули», и удовлетворен¬
но кивнул.
Гуров максимально сосредоточился на предстоящей
встрече, что помогло ему не думать о девочках.* После
того как решение было принято, он успокоился, обрел
уверенность. Он вынул из кармана пистолет и протянул
сидевшему позади Сергачеву. Как Денис втиснулся меж¬
ду передним и задним сиденьями, как сумел уместиться,
оставалось загадкой — его колени находились выше го¬
ловы. Денис взял пистолет, выщелкнул обойму, заглянул
в канал ствола, проверил спусковой крючок и сказал:
—	Дал бы дома, я бы его сделал помягче, но не го¬
рюй, сыщик, и так не промахнусь.
Гуров не ответил и свернул за «Волгой» на проселоч¬
ную дорогу.
—	Ты поосторожней,— продолжал Денис.— Я его ви¬
дел в спортзале, мужик в полном порядке.
—	Знаю,— Гуров вынул из «бардачка» наручники и
сунул их в карман плаща.
Был март, но в лесу еще лежал снег, серый и уми¬
рающий. «Волгу» порой заносило. Потапов взглянул в
зеркало, увидел, что следовавшие за ним «Жигули» миг¬
нули фарами и остановились. Он вышел из машины, при¬
смотрелся к остановившимся метрах в тридцати «Жигу¬
лям», но номер был залеплен грязью, и генерал усмех¬
нулся, пошел навстречу Гурову.
—	Привет, подполковник,— Потапов протянул ру¬
ку.—Ты великий конспиратор.
—	Здравствуйте,— Гуров ответил на рукопожатие и
даже улыбнулся.— Каждый сыщик — конспиратор.
Он указал на тропинку и пошел в лес. Потапов за¬
мялся. Оглянулся, прошелся рукой по карману, прове¬
ряя, на месте ли пистолет, затем последовал за Гуровым,
который, оскальзываясь, шагал сквозь березняк.
337

Потапову ситуация начинала не нравиться, он, вы¬
нув пистолет, дослал патрон, снял с предохранителя,
чуть приотстал, шагов на десять. Неожиданно Гуров по¬
вернулся и сказал:
—	Мне нужна ваша помощь. Да не держитесь за пи¬
столет,— он похлопал по карману.— Я без оружия, а в
рукопашной вы сильнее.
—	Это точно,— Потапов вынул руку из кармана.—
Так какая помощь?
—	Сам знаешь,— переходя на «ты», сказал Гуров.
—	Понятия не имею,— Потапов пожал плечами.
—	Хорошо,— Гуров тоже пожал плечами.— Неделю
назад я отправил свою жену и ее сестру за Урал... к
другу. Ваши люди разыскали их и захватили. Ночью мне
позвонили...
—	Ты в своем уме? — Потапов взглянул возмущенно
и, встретившись с Гуровым взглядом, «пустил петуха»,
но все же закончил: — Ты с кем разговариваешь?
—	С членом мафии,— флегматично ответил Гуров.—•
Или как вы себя называете? Корпорация? И ты знаешь,
что я об этом знаю. Вы меня вербуете. Зачем я вам ну¬
жен, не понимаю. Согласен на ваши условия.
Потапов оглядел Гурова с сомнением.
—	Быстро согласился? — усмехнулся Гуров.— У меня
была ночь. Скажу честно, генерал, самая плохая ночь в
моей жизни.
Гуров вынул из кармана пачку сигарет, вытряхнул
одну и дрожащими руками начал чиркать спичками. По¬
тапов подошел и миролюбиво сказал:
—	Лев Иванович, история с твоей семьей прошла
мимо меня. Я бы не позволил...
—	Эй, мужики! — раздался мужской голос за спиной
Потапова.
Он непроизвольно обернулся, Гуров выхватил из кар¬
мана наручники и, пользуясь ими, как кастетом, ударил
Потапова в солнечное сплетение. Генерал хрюкнул,
согнулся, упал на колени. Гуров завел его безвольные
руки вокруг дерева, защелкнул наручники на запястьях.
Потапов задел виском за кору дерева, содрал кожу, по
его лицу потекла кровь.
Гуров переложил пистолет Потапова к себе в кар¬
ман, носовым платком вытер кровь, присел на пенек и
закурил.
«Вот я и совершил преступление,— спокойно, словно
о ком-то другом, подумал Гуров.— Хотя ничего доказать
338

нельзя, да и заявлять подонок никогда не станет, но я-то
знаю...» Потапов перестал хрипеть, несколько раз глубо¬
ко вздохнул, Гуров заговорил, словно ничего не произо¬
шло и беседа не прерывалась.
—	Значит, ты бы никогда не позволил... Дальше.
Маленькое отступление. Бесплатный совет. Разговари¬
вая с противником и услышав за спиной крик или шум,
не крути головой, а сделай шаг назад и в сторону. На
оперативной службе это знает каждый сопляк. Теперь
говори.
—	Команду дал не я...
—	А отбой дашь ты.
—	Из леса?
—	Да уж что-нибудь придумаем.
—	А если не придумаем? — Потапов покосился на
Гурова, который докурил сигарету, выщелкнул окурок,
проследил за его полетом и вздохнул.
—	Погиб от рук неизвестных преступников... Пони¬
маю...
—	А мне говорили, что ты дурак.— Гуров вытащил
из-под снега жухлую травинку, начал жевать.— Девоч¬
ки должны прилететь в Москву завтра утром.
—	Договорились,— сказал Потапов, понял, что по¬
лучилось неубедительно, и добавил:—Тебе придется по¬
верить мне на слово.
—	С одним условием. Ты мне тоже веришь па
слово,
—	Договорились,— повторил Потапов и облегченно
вздохнул.
—	Если ты меня обманешь, тебя мгновенно убьют,—
равнодушно сказал Гуров.
Потапов поднялся с колен, обнимая скованными ру¬
ками сосну.
—	Кончай балаган, а угрозы оставь для слабонерв¬
ных.
—	Жить хочешь? — поинтересовался Гуров.
—	Ну мы же договорились.
—	Я тебя, сука, спрашиваю, жить хочешь? Тогда
прилепись к дереву и замри.
Потапов плотнее обхватил ствол, прижался лбом к
шершавой коре. Гуров поднял руку. Две пули шмякну¬
лись в дерево по обе стороны головы Потапова, едва не
продырявив уши, два выстрела-хлопка слились в один.
Генерал втянул голову в плечи.
339

—	Ты все понял? — Гуров снял с Потапова наручни¬
ки, отряхнул плащ, указал на влажные на коленях брю¬
ки и мокрые ботинки.— Не простудись. Тебя убьют. Ты
мне поверил на слово?
—	Безусловно,— Потапов находился еще в шоке, но
старался держаться с достоинством.
—	Стрелять он умеет. Ты его не знаешь, он тебя
знает. Если ты передумаешь или я споткнусь на лестни¬
це и сломаю ногу...
—	Нет, уж ты, пожалуйста, не спотыкайся,— Пота¬
пов старательно улыбнулся.
Гуров не слушал его и продолжал:
—	Девочки должны быть в Москве завтра утром,—
он взглянул на часы:— У тебя уйма времени.
Гуров сунул наручники в карман и зашагал к ма¬
шине.
—	Верни пистолет,— сказал Потапов.
— Нетабельное оружие носить не положено,— не
оборачиваясь, ответил Гуров.— Я обязан следить за за¬
конностью.
Поравнявшись с машиной Потапова, он вынул писто¬
лет и прострелил колесо. Выстрел шарахнулся между
деревьев, разорвал тишину.
Когда Гуров сел за руль, Сергачев, уже втиснувший¬
ся в «Жигули», спросил:
—	А стрелял-то зачем?
—	Нервы,— ответил Гуров.— И дурак от рожде¬
ния.
Когда они проезжали ближайший пост ГАИ, инспек¬
тор поднял было жезл, но, видимо, узнал Гурова и мах¬
нул: мол, проезжай.
Глава вторая
А за тысячи верст от Москвы среди молчаливых за¬
снеженных елей стоял необыкновенной красоты терем-
теремок. Недавно жил здесь князь, и совсем неплохо
жил, сытно ел и вволю пил. Когда князей отменили —
простите, не отменили, князьям лишь порекомендовали
свои угодья сократить,— терем попал под сокращение.
Ходили слухи, что сделают здесь приют для людей,
даже вывеску' какую-то притащили, но на ворота не
повесили, где-то затеряли, а ворота вновь закрыли.
Было объявлено, что обоснуется здесь охотхозяйство,
340

опять же для людей, но последних за ворота пускать не
торопились, по усадьбе бегали волкодавы, прогуливались
вооруженные люди. Безобразие? Возможно.
Однако надо понимать: в стране перестройка, слож¬
ности огромные, сами знаете. А тут теремок то ли бес¬
хозным сделался, то ли банда в нем обосновалась. Даже
говорить о такой мелочи неловко.
Руководитель группы боевиков Корпорации, можно
его для простоты называть атаманом банды, Эффенди
был невысок, но фигурой крепок, смуглолиц и белозуб,
а родился в далеких южных краях, в Сибирь же его
занесла служба.
Эффенди держал под уздцы смирно стоявшего коня
и, улыбаясь, смотрел на Риту Гурову, которая напря¬
женно сидела в седле. Эффенди старался быть как мож¬
но мягче и обаятельнее, получалось у него неплохо, но
тяжелая челюсть, а главное, быстрый, жесткий взгляд
наводили на мысль, что воскресную церковную школу
он не посещал и духовную семинарию не оканчивал.
Ольга стояла рядом, подбоченившись, насмешливо
смотрела на сестру.
—	Трусиха!
—	Высоко,— оправдывалась Рита.
—	Валет смирный,— Эффенди огладил шелковистую
холку жеребца.— А вы сядьте свободно,— и повел коня
по пушистому снегу.
Ольга отбросила капюшон, разметала русые волосы,
подхватила хворостину и издала воинственный клич:
—	Сейчас я рассчитаюсь с тобой за все! И что стар¬
шая, и что красивая!
На просторной веранде теремка двое бородатых муж¬
чин, распахнув полушубки, прихлебывая из глиняных
кружок, курили, поглядывали на девушек. Один из ох¬
ранников был кавказец, второй — явный русак.
—	Постарел Эффенди, слабый стал, из рук ест,—
сказал русак, вытирая платком лицо.
—	Эх, я бы эту маленькую...— ответил кавказец и
прикрыл глаза.— Некоторые рот затыкают, а я люблю,
чтобы кричала... Кричала! — Он встал, потянулся силь¬
ным телом.
—	Эффенди вечером в город отъезжает. Тебе млад¬
шую, мне старшую,— русак протянул приятелю руку.—
Живем один раз.
—	А потом?
341

—	Да ничего,— русский пожал могучими плечами.—
Вольному — воля, спасенному — рай. Я в сторожа не на¬
нимался,— он хртел продолжить, но услышал, как в до¬
ме зазвонил телефон, и быстро прошел внутрь, тут же
вернулся, крикнул:
—	Эффенди! Вас!
Эффенди помог Рите слезть с коня и зашагал к дому.
Рите было тридцать четыре, Ольге четырнадцать, сестры
они были сводные, но похожи исключительно. Рита
взрослой женщиной не выглядела, смотрелась зрелой де¬
вушкой, а Ольга уже расцвела, и между ними в послед¬
ний год возникло неосознанное соперничество.
Ольга оглядела запыхавшуюся сестру, насмешливо
сказала:
—	Учись, неумеха,— подтянулась, легла животом
поперек седла и начала карабкаться, пытаясь сесть.
Охраннику-кавказцу, который наблюдал за ней, та¬
кое зрелище оказалось уже не под силу, он буквально
зарычал и прикусил ладонь.
—	Потерпи, все тебе будет,— успокоил русский.
Эффенди, переговорив по телефону, вышел на ве¬
ранду.
—	Собирайтесь, летим в Москву. Дамы улетают
завтра, первым рейсом, мы — следующим.
—	Помыться на дорогу,— сказал кавказец.— Дай я
девчонку сполосну...
—	Хорошо,— легко согласился Эффенди и вернулся
в дом, жестом приглашая следовать за собой. Охранник
подмигнул приятелю, вошел в комнату, со света в по¬
лумраке мало что различая. Эффенди, прикрыв писто¬
лет овчинным полушубком, дважды выстрелил, пере¬
шагнул через труп, вышел на веранду и равнодушно ска¬
зал:
—	Когда будешь закапывать труп, подумай о жизни.
Я не так стар и глуп, как вы... — он сделал паузу и улыб¬
нулся,— это думаете.
Накануне стараниями Гурова завершилась блестя¬
щая операция. Подпольный миллионер, один из банки¬
ров синдиката некто Лебедев был взят с полумиллионом
наличных в руках. Чуть позже Гуров взял штатного
убийцу того же синдиката Ивана Сыча, и тоже с полич¬
ным, с «горячим» пистолетом.
Еще вчера подполковник Гуров был абсолютным по¬
бедителем, но порой между днем вчерашним и сегодняш¬
342

ним разверзается пропасть. И сейчас Гуров балансиро¬
вал на ее краю.
Расставшись с Денисом Сергачевым, Гуров приехал
в управление. Он сделал все, что мог, теперь надо вы¬
жить до завтрашнего утра. Не хотелось оставаться од¬
ному, и подполковник пришел в отдел. Через несколько
минут к нему в кабинет постучали, появился оператив¬
ник с ненужной бумагой, якобы на подпись, за ним про¬
сочился второй, вскоре в кабинете было не продохнуть.
Вчерашние победы никто у Гурова отнимать не соби¬
рался, но все равно это были победы отдела.
Только шум-гам улегся, только договорились, что
будут вести себя достойно, как воспитанные дети, дверь
распахнулась и на пороге остановился начальник отдела
полковник Орлов. Откуда, спрашивается, взялся, когда
опера точно установили, что «деда» вызвали в мини¬
стерство? МУР — не строевое подразделение, но при по¬
явлении полковника сидевшие встали, и все подтяну¬
лись.
Орлов оглядел собравшихся, отметил недовольные
лица и без присущего ему юмора сухо сказал:
—	Милостию Божьей моя должность не выборная,
марш по местам,— вошел в кабинет и посторонился.
Не суетливо, но быстро оперативники вышли, послед¬
ний аккуратно закрыл дверь.
Гуров и Орлов были друзьями и лишь при посторон-^
них разговаривали на «вы».
—	Не так давно, Петр Николаевич,— пожимая пол¬
ковнику руку, сказал Гуров,-—ты обвинял меня, что я
на людей плюю, а ты им —отец родной.
Гуров взглянул на часы, словно ждал возвращения
девочек с минуты на минуту. Орлов провел ладонью по
его груди, спросил:
—	Где твое оружие?
Гуров кивнул на сейф.
—	Открой! — приказал полковник.
Гуров отпер сейф, достал пистолет Макарова в ко¬
буре. Орлов взял оружие, осмотрел, провел пальцем по
стволу, проверяя свежесть смазки, понюхал, убрал в ко¬
буру. Гуров, наблюдая за другом-начальником с нескры¬
ваемым интересом, спросил:
—	Кого-нибудь убили?
—	Чистодел. Конечно, ты не будешь стрелять из сво¬
его оружия,— в тоне полковника звучали и горечь, и
удовлетворение.
343

—	Я не стрелял лет сто,— ответил Гуров.— Клянусь
твоим здоровьем.
Услышав, что клянутся именно его здоровьем, пол¬
ковник на секунду смешался, тут же сосредоточился,
взглянул сердито.
—	Я тебя из рук кормил. Из щенка волкодава выра¬
стил,— он засопел, откашлялся, разозлился на себя, что
говорит красиво, однако продолжал: — Ты сыщик? А я
сюда треть века на чашку чая заглядываю? Сядь!
Гуров опустился на потертый диван, Орлов занял
место за столом.
—	Сегодня в десять на Алтуфьевском тебя видели
за рулем белой «шестерки». В том районе стреляли.
—	Обознались, Петр Николаевич,— Гуров вновь по¬
смотрел на часы.— Неужто стреляли? В такую-то рань?
Бандиты, им утро-вечер — все едино. Работайте, а я в
отпуске.
—	Где твои девочки?
—	Отдыхают, завтра встречаю.
—	Точно?
Гуров запнулся лишь на секунду, но полковнику бы-
jio достаточно.
—	Рассказывай.
Гуров понял, что его раскусили, но, упрямо наклонив
голову, ответил:
—	Я не понимаю тебя.
—	Если ты мне не веришь, то кому веришь?
—	Петр Николаевич, я тебе верю больше, чем себе,
значительно больше,— медленно выговаривая слова,
произнес Гуров,— И не скажу ничего.
Орлов молчал долго, думал, и Гурову казалось, что
он видит, как в голове полковника медленно, сбиваясь,
ворочаются колесики и винтики, словно в открытых ча¬
сах. Наконец все встало на свои места, и часовой меха¬
низм заработал ритмично, как ему и положено.
—	В то же время, на том же шоссе видели машину
Потапова, я сейчас от него. Из кабинета генерала вы¬
шел врач, а у генерала физиономия, будто он еще вчера
умер.
— Надорвался на тренажерах,— попытался отшу¬
титься Гуров.
—	Что ты с ним сделал?
—	Я решаю личные проблемы, тебя они не каса¬
ются.
—	С каких пор твои проблемы меня не касаются?
344

Гуров понял, что заигрался, и решил разговор пре¬
кратить.
—	Ладно, хватит. Ты меня знаешь, больше я ничего
не скажу.
—	Не хочешь меня вмешивать в это дело, делать ме¬
ня соучастником? Понял,— Орлов хлопнул ладонью по
столу.— Ты докатился до преступления. Что прикажешь
делать? Отстранять от работы? Подать рапорт генералу
Турилину?
—	Интересное кино! — впервые за Есе утро Гуроз
рассмеялся.— Каждый стоящий сыщик нашей конторы
знает, что генерал Потапов был связан с коррупцией.
Константин Константинович, полковник Орлов, подпол¬
ковник Гуров, наверняка, есть еще люди, которые не
сомневаются, что данный индивид не порвал свои пре¬
ступные связи. Перестройка! Ты, Петр Николаевич, со
своей фигой в кармане в отношении меня помалкивай.
А если тебе за державу обидно, займись генералом По¬
таповым.
— А чего им заниматься? — Орлов вздохнул.— Он
тут последние дни.
—	Это мы уже проходили, последние его дни насту¬
пили еще два года назад.
—	Ладно,— полковник махнул рукой на друга.—
Тема закрыта. Ты человек взрослый, живи, как счита¬
ешь нужным, однако не забывай, что я твой друг и пока
не умер.
—	Я помню.
—	Твоего финансиста Лебедева пришлось освобо¬
дить,—Орлов взглянул на Гурова и продолжал: — Все
было бы очень смешно, если бы не было так грустно.
Утром к нему приходят в камеру, а он сидит и спокой¬
ненько пасьянс раскладывает. Откуда карты? Вы тут
служите, отвечает, должны знать, что и откуда. А пока
не мешайте, я для короля червей место подходящее
найти не могу. И сообщите своему начальству, если
меня немедленно не освободят, я нарисую такую «теле¬
гу» на имя съезда, что они всю оставшуюся жизнь про¬
ведут в бане, отмываясь.
Орлов помолчал, сопел, словно обиженный ребенок.
—	Ну, мне передали, я угрозы в своей жизни, слава
Богу, и раньше слышал, приказал героя доставить и ко¬
ротко сказал, мол, ответьте мне, откуда у вас пятьсот
тысяч рублей и пять тысяч долларов,— я извинюсь и
подам машину к подъезду.
345

А он? — не выдержал Гуров.
—	Он вкрадчиво ответил, кто, где, когда и с какой
целью вручил ему деньги и валюту. Мы пригласили креди¬
тора, который приехать отказался ввиду крайней занято¬
сти. Следователь прокуратуры нанес ему визит, затем по¬
звонил и объяснил мне, что я занимаюсь произволом,
деньги и валюта чистые, советские люди — люди свобод¬
ные и могут друг другу одалживать любые суммы. Все.
Так что медаль «За сообразительность», которую тебе
хотели вручить, ты не получишь.
—	А Иван Сыч не рассказывал, кто ему подарил пи¬
столет, из которого в последнее время совершили шесть
убийств? — поинтересовался Гуров.— И он рукояткой
этого пистолета пытался проломить голову капитана
Крячко. Кстати, как его здоровье?
—	Станислав чувствует себя прилично. Ты вовремя
поинтересовался,— Орлов взглянул на часы.— Я был
уверен, что ты в восемь будешь уже в госпитале. Но ты
о приятеле забыл и находился в ином месте.
—	Значит, Иван Сыч сидит крепко, а у Лебедева
оказалось прикрытие,— рассуждал Гуров, не обращая
внимания на колкости полковника.— Оказалось... А ведь
никакого прикрытия у Лебедева не было. Мы не попа¬
ли на домашнюю заготовку. Иначе Лебедев еще вече¬
ром заявил бы, откуда у него деньги и валюта, и не но¬
чевал бы в изоляторе.
■— Ясное дело,— Орлов с флегматичным видом грыз
спичку.— Наша контора течет, как дырявое ведро. Ин¬
формация ушла и вернулась в виде прикрытия. Еще и
карты передали, мол, покажите этим мусорам, что даже
в их внутреннем изоляторе мы творим что хотим.
Губы Орлова истончились, чуть дрожали, но голосом
он владел и закончил монолог спокойно.
—	Еще не вечер, полковник,— сказал Гуров.
—	Ты уже это говорил.
—	Я не оригинален, но упрям,— Гуров встал, хотел
взять свой пистолет, который продолжал лежать на
письменном столе, но Орлов остановил:
—	Ты оставил пистолет у меня в сейфе, когда уходил
в отпуск,— Орлов взял пистолет Гурова и вышел из ка¬
бинета.
Полковник закрыл за собой дверь, и Гуров вновь
взглянул на часы. Стрелки заклинило, или они при¬
липли к циферблату, в общем, они не двигались. «Необ¬
ходимо чем-то себя занять, иначе я не доживу до зав¬
346

трашнего утра,— подумал Гуров.— Еще этот чертов от¬
пуск. Съездить к Станиславу в госпиталь? Не годится,
силушки на такое не хватит. Потапов вызвал в кабинет
врача, генералу все дозволено,— Гуров потер ладонью
грудь.— А кто меня откачивать будет? А если Потапов
не решает? В Корпорации наверняка знают, что он у
нас не в чести и висит на ниточке. И кто-то главный,
нам не известный, пошлет генерала далеко-далеко. А по¬
том этот главный направит своего человека ко мне. Мои
девочки сами по себе Корпорации совершенно ни к чему.
Им нужен я, подполковник Гуров. На кой черт, спраши¬
вается, нужен подполковник, когда у них генерал име¬
ется?»
Профессиональный наемный убийца Иван Сыч сидел
в одиночной камере и пил чай. Убийца знал, что писто¬
лет, с которым его взял этот чертов сыщик, тонет в кро¬
ви, и всю эту кровь, до последней капельки, выльют на
голову Ивану Сычу. Надо признать одно убийство, толь¬
ко одно, и начинать с сыщиками торговаться.
Иван, читая газеты, всегда удивлялся, как журнали¬
сты кидаются на сыщиков и следователей за торг с пре¬
ступниками, за угрозы расстрелом. Анекдот да и толь¬
ко. Сыщики приговор не выносят, каждый щенок знает.
Следователю и сыщику вообще наплевать, сколько лет
кому отрежут или вышку вынесут.
«Я теперь для этой голубоглазой сволочи пар, ничто,
С другой стороны, подполковник может этот пар в фор¬
точку выпустить, а может информацию получить и по
ней к большим чинам поехать. И ему, как человеку жи¬
вому, желательно второе. Я беру лишь один эпизод,
каюсь. Он меня на большее не мотает. За это я ему по¬
могу. Кого сдать? Так, чтобы и авторитетов на воле не
обидеть, и сыщику сунуть кусок, от которого он отка¬
заться не в силах?»
Рассуждения Ивана прервали шаги за дверью, ляз¬
гнули замки, дверь приоткрылась и тут же захлопну¬
лась. Он сначала ничего не понял, затем увидел на полу
бумажный шарик. Иван вскочил, поднял, расправил.
Текст был печатный, четкий, Иван прочитал раз, второй,
все запомнил, в голове стучали последние слова: «В до¬
роге мы тебя освободим».
Иван разорвал послание, растер ладонями в пыль,
стряхнул в парашу,
347

Через час он уже сидел в кабинете Гурова, смотрел
спокойно, уверенно, говорил тихо:
—	Прикинул я с одного угла, с другого и понял, Лев
Иванович, что свои меня, возможно, и убьют. Но то —
возможно, а по суду мне мимо вышки не проскочить, это
абсолютно точно. Так лучше в мутной воде свой шанс
ловить, чем по чистой струе в крематорий доехать.
—	И вы решили назвать человека, который вам вче¬
ра передал этот пистолет,— сказал Гуров.
—	Ну, человека я назвать не могу,— ответил Иван.—
В нашем обществе визитки не в ходу. Однако на кварти¬
ру, где мне эту чертову пушку сунули, отведу.
—	Адреса вы, естественно, не знаете.
—	Слушай, сыщик, у тебя виски серебрят, не гово¬
ри лишнего,— Иван поморщился.— За мной одно мокрое
есть. Я не говорю, что вчера ЦПШ закончил. Я вор, пре¬
ступник, даже убийца. Но я хочу ио-честному, что мое—»
мое, а чужого мне не требуется.
Говорил Сыч убедительно, искренне — Гуров не ве¬
рил ни единому слову. Что торг начнется — это известно,
но не так же быстро, через три-четыре допроса, не рань¬
ше. Чего он добивается? Он хочет выехать за город.
Рассчитывает бежать? Не мальчишка, чтобы так ду¬
мать... Побег в одиночку отпадает. Его позвали с воли?
А почему нет? Если мгновенно установили связь с Ле¬
бедевым, почему не могли установить связь с Иваном?
И ему пообещали свободу. Такое возможно... Человек
под расстрельной статьей словоохотлив и потому очень
опасен.
Гуров вызвал конвой, сухо сказал:
—	Я подумаю.
—	Как следует подумай, Лев Иванович. Ты поймал
золотую рыбку,— Иван легко поднялся, заложил руки
за спину, вышел.
Гуров остался один. «Сейчас позвонят и предложат
обмен. Ты нам, мы тебе. Буду торговаться? Нет, согла¬
шусь, но сначала девочек в Москву. Что со мной?» —
Гуров хотел подняться из-за стола и не смог. Ноги не
слушались, в груди защемило, во рту стало сухо, руки
начало сводить. Он рывком встал, отбросил кресло и
упал на колени. Неожиданно стало легче, и он смог
подняться с пола, перевести дух, поставить на место
опрокинутое кресло.
Идиот, такого не может быть! Они разыскали и за¬
хватили девочек раньше, чем я взял убийцу. Они не
348

могли успеть... Они хотят от меня не Ивана, им нужно
что-то другое. И хотя это «что-то», возможно, изначаль¬
но страшнее, но оно наступит позже. Сознание, что рас¬
плачиваться придется не сию минуту, придало ему силы.
Гуров причесался, поправил галстук, шумно вдохнул
и выдохнул, проверяя, как это у него получается, и по¬
шел к Орлову.
Полковник что-то писал, глянул недовольно, кивнул
на кресло, затем отложил ручку и снял очки. Выслушав
короткое сообщение Гурова, полковник задумался, по
привычке вытянул губы трубочкой и стал похож на оби¬
женного пенсионера.
—	Ну? — спросил он.— Соображения?
—	Ты все сам понимаешь,— ответил Гуров.— Либо
он собирается бежать, что маловероятно, либо Сыча по¬
пытаются отбить.
—	Значит, у него есть связь...
—	Это мы уже проходили,— перебил Гуров.— Мы
должны в эту ловушку сунуться. Мы их ищем и не име¬
ем права отказываться от встречи. Если мы днем в Мо¬
скве боимся встречи с бандитами, то...
—	Боимся — не боимся,— перебил Орлов.— Это со¬
пли, секция мягких игрушек. Разработай план, в опера¬
ции ты участия принимать не будешь.
—	Вы не имеете права...
—	Я?— Орлов привстал.— Чего я не имею?
—	Извини, ты все имеешь. Однако решение твое не¬
разумно,—Гуров перехватил инициативу, почувствовав
себя увереннее.— У меня с Сычом свои отношения, я его
понимаю, чувствую.
—	Ладно,— Орлов устало махнул рукой.— Иди ду¬
май, подбирай людей.— Он вышел из-за стола, открыл
сейф, достал пистолет.— Возьми, потом положишь на
место.
Гуров надел Сычу наручники, усадил в «Волгу». Вто¬
рая машина с опергруппой двинулась следом, но, как н
было предусмотрено, отстала й затерялась в потоке.
—	Командуйте,— сказал Гуров.— Куда едем?
—	Я Москву знаю плохо, будем танцевать от печ¬
ки,— сказал Сыч.— Три вокзала.
Он помнил полученную инструкцию, машины с опер¬
группой не видел, но не сомневался, что она существует,
и не очень-то понимал, как его собираются отбивать.
349

Гуров взял рацию и сказал:
—	Три вокзала,— выключил рацию, повернулся к
Сычу.— Рассказывайте, куда мы поедем дальше, после
Комсомольской?
—	Да я, что помнил, уже написал,— ответил Иван.—
Дальше мне глядеть надо, вспоминать.
—	Рассказывайте,— Гуров снял с Ивана один брас¬
лет, застегнул на своем запястье.— Извините, но фраера
живут в соседнем подъезде.
Миновав вокзалы, машина свернула в один переулок,
затем в другой, Иван попросил остановиться, мол, тре¬
буется оглядеть дома, вспомнить.
Гуров в рацию назвал место своего нахождения, огля¬
дел переулок, и они вышли из машины.
Дальнейшее произошло быстро и неинтересно. Иван
не успел сделать и нескольких шагов, как раздались
три выстрела. Две пули пробили грудь Ивана, третья
вспорола колесо «Волги». Стреляли из подворотни, мет¬
ров с десяти. Иван упал, потянул за собой Гурова, ко¬
торый тоже упал на колени. Подлетела машина, опера¬
тивники выскочили, побежали.
Гурова охватила апатия, он понимал, что пути отхода
преступники выверили, дворы, конечно, проходные, а
там машина... Москва... Как. говорится, с концами.
Он отстегнул наручники, сунул в карман и стал рав¬
нодушно ждать возвращения запыхавшихся товарищей.
В кабинете генерала Константина Константиновича
Турилина веяло холодком. Хозяин, как обычно, в строгом
штатском костюме, белоснежной рубашке, с безукориз¬
ненно повязанным галстуком, сидел во главе стола для
совещаний и поигрывал остро отточенным карандашом.
Справа от него в генеральском мундире сидел Потапов.
Он осунулся и, что уже совсем на него не походило,
слегка горбился, ссадинку, полученную утром в роще, он
заклеил кусочком пластыря. Орлов и Гуров расположи¬
лись слева от Турилина, напротив Потапова.
Гурова предстоящий разговор не волновал, глав¬
ное— завтрашнее утро, девочки, а все остальное может
гореть голубым огнем либо другим цветом, ему безраз¬
лично. Вся эта холодная торжественность, как бы гаран¬
тирующая предстоящую объективность разбирательства,
безукоризненные манеры хозяина, которому почти двад¬
цать лет пытался подражать Гуров, сейчас раздражали
350

до крайности. «Все время играем, что-то изображаем, а
ведь мы живые, из мяса, костей, нервов, и сердце у каж¬
дого одно».
Раздался телефонный звонок, и так как все аппара¬
ты, кроме одного, были переключены на секретаря, ге¬
нерал поднялся, прошел к своему столу и снял трубку.
—	Турилин.
—	Здравствуйте, Константин Константинович.
Турилин узнал голос, но не хотел, чтобы присутство¬
вавшие знали, с кем он говорит, и ответил:
—	Добрый день.
—	Совещание?
—	Небольшое.
—	Ну что, генерал? Вчера за здравие, сегодня за
упокой?
Звонил заместитель министра, но Турилин счел воз¬
можным не ответить на столь риторический вопрос.
—	Понимаю, жизнь не гладкая, в полосочку. Но
ваш Гуров становится однообразно утомительным. Я не
собираюсь учить вас, генерал, но полагаю, что вас за¬
слушают на коллегии министерства. Продумайте ситуа¬
цию и накажите героя примерно. Я неоднократно слы¬
шу эту фамилию и изрядно от нее устал.
—	Разрешите вопрос? — тихо спросил Турилин.
—	Разрешаю,— замминистра рассмеялся.— Не сер¬
дись, Константин Константинович. Тебе же отлично из¬
вестно, что положение обязывает. Я говорю то, что дол¬
жен сказать.
—	У меня служат офицеры, фамилии которых не
знаете не только вы, но даже я подзабыл. Они служат
по тридцать лет и безвестными уходят на пенсию.
—	Хорошо, хорошо,— замминистра вздохнул.— По¬
ступай как знаешь, я тебя предупредил.
Гуров к разговору не прислушивался, но понимал,
что беседуют о нем. Он разглядывал Потапова, который
сосредоточенно изучал сцепленные в замок пальцы,
вспоминал, как генерал стоял на коленях в талом сне¬
гу, и подумал, что если девочки завтра не вернутся, то
он, подполковник милиции Лев Иванович Гуров, этого
человека убьет. Вся история в роще со стрельбой—■
камуфляж, он никогда не толкнет Сергачева на убий¬
ство. Гуров убьет эту сволочь своими руками.
Потапов поднял глаза, встретился с Гуровым взгля¬
дом. Гуров коснулся кончиками пальцев виска, затем
взглянул на часы.
351

Орлов вздрогнул, быстро взглянул на Гурова, затем
на Потапова.
«Вот сволочь, — подумал Гуров о своем начальнике
и друге,-^у него необыкновенное верхнее чутье». Гуров
пододвинул к себе массивную сверкающую пепельницу
и начал бессмысленно ее крутить. Он чувствовал на се¬
бе пытливый взгляд Орлова, но головы не поднимал, как
бы признавая свою вину, да вот только не объясняя, в
чем же именно она состоит.
Турилин занял свое место и сказал:
—	Да курите вы, черт бы вас побрал,— он оттянул
пальцами тугой воротничок рубашки.— Лев Иванович,
плесни мне, пожалуйста, боржоми.
Гуров открыл одну из стоявших на столе бутылок,
наполнил бокал, перегнулся через стол, поставил перед
генералом.
—	Пожалуйста.
—	Благодарю,— Турилин чуть коснулся руки Гуро¬
ва, взял бокал, взглянул на Орлова, затем на Потапова.
—	Генерала Потапова представлять нет необходи¬
мости. Сергей Михайлович приехал к нам, чтобы помочь
объективно разобраться в происшедшем.
—	Константин Константинович, я здесь по воле ру¬
ководства, документы читал, вопросов к полковнику Ор¬
лову и подполковнику Гурову у меня нет. Конечно,
стрельба в центре города, смерть столь опасного пре¬
ступника, который наверняка и важный свидетель, без¬
условно ЧП,— Потапов говорил тихо, гладко, без пауз,
чувствовалось, что речь свою он заготовил.— Но на опе¬
ративной работе без накладок и ЧП не прожить. Слава
Богу, никто из посторонних не пострадал и Лев Ивано¬
вич остался жив. Так что считаю нужным провести ана¬
лиз происшедшего, учесть ошибки на будущее. У меня
все.
Гуров старался не улыбаться и продолжал гладить
пальцами хрустальную пепельницу, а Турилин и Орлов
обменялись взглядами, затем полковник посмотрел на
Гурова, а генерал недоуменно — на Потапова. После
паузы Турилин как-то растерянно сказал:
—	Да, случается... Произвести три выстрела, две
пули в груди преступника, одна в колесе машины...
Гуров отлично понимал, что ему следует молчать, но
не выдержал и сказал:
—	А я стоял рядом. Полагаю, что просматриваются
три версии.
352

Орлов наступил ему на ногу, но Гурова понесло:
—	Первое: у них плохо с патронами. Второе: я им
лично симпатичен, и третье: подполковник Гуров — че¬
ловек Корпорации. А в принципе накладка. И зачем я
жив остался?
—	У тебя жена и племяшка? — неожиданно спросил
Турилин и не обратил внимания, как встретились взгля¬
дом Гуров и Потапов. А полковник Орлов на данный,
казалось бы, незначительный факт внимание очень даже
обратил.
—	Ольга —сестра жены. Нам с супругой, как в ста¬
рину говорили, Бог детей не дал. Я Ольгу удочерил,—
ответил Гуров.
Орлов продолжал давить на ногу Гурова. Турилин
кивнул и продолжал:
—	Ты их, естественно, любишь. А я, старый... — гене¬
рал кашлянул,— люблю тебя. И ты, как всякий эгоист,
моей любовью пользуешься.
—	Что тоже естественно,— снова встрял Гуров.
Турилин постучал карандашом по папке, которая ле¬
жала на столе.
—	Тебя требуют прокуратура и особый отдел,— он
взглянул на Потапова: — Генерал, мы можем с «особ-
кой» повременить? Человек ведь в отпуске...
—	Перестройка перестройкой, а перестраховщики
перестраховщиками. Телефонный звонок не указ, потре¬
буйте бумагу. Пока напишут, пока пришлют, подполков-
йик может уехать в санаторий... Хотя для одного отпу¬
ска у Льва Ивановича накопилось многовато...
—	Спасибо, мир не без добрых людей,— Гуров
встал.— Разрешите?
—	Сдайте личное оружие и не выезжайте из Моск¬
вы, подполковник,— Константин Константинович по¬
смотрел на Орлова, кивнул на дверь.
Орлов поднялся и, глядя на Потапова, сказал:
—	Личное оружие подполковника Гурова со дня его
нахождения в отпуске находится в моем сейфе.
—	Хорошо, хорошо,— рассеянно ответил Турилин и
жестом пригласил генерала Потапова перейти к пись¬
менному столу.
Гуров и Орлов шли по коридору, молчали, у кабине¬
та полковник остановился.
—	Что Потапов сегодня связан с преступниками,
еще доказать надо,— проговорил он, вытянул губы и
скосил глаза на кончик носа.— А вот что он, сволочь,
12 Заказ 3692
353

службист и зануда, неожиданно душевность проявил,
это я сейчас наблюдал,— он перестал корчить гримасы,
схватил Гурова за рукав, заглянул в глаза.—К чему
бы это?
—	Человек — существо сложное, противоречивое...—
начал было Гуров.
Орлов отпер дверь, затащил Гурова в кабинет и за¬
шептал:
—	Почему в тебя не стреляли? Не промахнулись, а
йросто не стреляли? Говори, сукин сын!
Глава третья
А за Уралом накатывалась ночь. Рита, Ольга и Эф¬
фенди сидели в гостиной у камина и пили чай с медбм.
—	А я уезжать не хочу,— сказала Рита, потягиваясь
в кресле и глядя на полыхающие поленья.
—	Да! — подхватила Ольга.— Мы не хотим!
В темном углу гостиной скрипнул ставень. Эффенди
незаметным движением передвинул кобуру с пистоле1ч)м
й, стараясь придать голосу беззаботность, ответил:
—	Ия делаю не то, что хочу. Жизнь!
—	Жаль,— Рита вздохнула.— Красиво у вас, я ни¬
когда не думала, что ели бывают разные, здесь они со¬
всем иные, чем под Москвой. А люди какие! Понимаете,
в Москве мы все очерствели...
Эффенди облизнул сухие губы, расстегнул кобуру,
привстал и неожиданно бросился на Риту, сбил ее на
пол вместе с креслом, одновременно выхватил пистолет,
прокатился по ковру и выстрелил в окно, из которого в
это же мгновение полыхнул ружейный залп.
—	Лежать! — крикнул Эффенди девочкам, произнес
еще что-то непонятное и с пистолетом в руке выпрыгнул
в черное окно.
Стрелявшего Эффенди не догнал и возвращался хму¬
рый, злой на себя и на сорвавшихся с резьбы подчи¬
ненных.
«Старый стал,— рассуждал он, стряхивая снег и тя¬
жело переводя дыхание.— Еще вожак, но уже старый,
иначе не посмели бы, чуют, щенки, что хватка ослабла».
Был он исконно русским. Силин Леонид Ильич, а
кличку Эффенди он получил в зоне более тридцати лет
назад и привык к ней, как человек привыкает к своему
имени. Он родился в Узбекистане, на первый этап вышел
354

в расшитой тюбетейке и кто-то из конвоиров, не помня
его фамилии, окликнул;
—	Эй, ты, как тебя? — и неожиданно выпалил: —
Эффенди!
Почему, отчего именно это слово выплюнул конвой¬
ный, неизвестно. С того дня никак иначе его не назы¬
вали.
В армии по известным причинам Эффенди не служил,
рос среди уголовников, но стал человеком дисциплини¬
рованным; получая приказ, выполнял не задумываясь;
отдавая команды подчиненным, не сомневался, что они
будут выполнены незамедлительно. Сегодня он был ру¬
ководителем группы боевиков, гауптвахты у него не бы¬
ло, и нарушителей дисциплины Эффенди просто убивал.
И вот незадача: вместо того чтобы убить обоих, убил
лишь одного, за что мог и поплатиться.
Эффенди был достаточно умен, чтобы понимать, что
есть много вопросов, на которые он не в состоянии най¬
ти ответ сам, и поэтому надо слушать старших. Ему
приказали захватить девчонок, беречь и ждать, он и вы¬
полнял, и надо же было такому случиться.
Он вернулся в дом, оглядел пустую гостиную, дого¬
рающий камин, опрокинутую мебель, подошел к одной
из дверей, постучал и громко сказал:
—	Рита, Оля, это я, Эффенди. Не волнуйтесь, ничего
не случилось, браконьеры пугают. Утром вылетите до¬
мой.
А в Москве был лишь вечер, трудящиеся пытались
раздобыть что-нибудь на ужин и по глупости или от
безысходности толкались по магазинам.
Не будучи оригинальными, Гуров и Сергачев встали
в очередь за колбасой. В магазинах Гурова возмущала
не скудость или полное отсутствие продуктов, а грязь и
тошнотворный запах. Если ничего нет, то что же гниет?
—	Лев Иванович,— тихо говорил Денис.— Не будь
ты святее папы римского. Один из наших в фирменном
магазине заправляет, заскочим в него, все будет, как в
горкоме.
—	Я не святой, я просто ленивый,— устало ответил
Гуров.— Сейчас мы с тобой обойдемся, а вот завтра мне
продукты нужны,— и про себя добавил:	«Надеюсь».—
Я тебе деньги дам, а ты завтра мне организуй, пожа¬
луйста.
355

—	Что вы там покупаете? — раздался позади визгли¬
вый голос.
Мужчина и женщина, в которых сразу угадывались
провинциалы, стаскивали с прилавка осклизлые бато¬
ны колбасы, путались в сумках, испуганно оглядывались,
словно воровали.
—	Как саранча,— сказала женщина, стоявшая пе¬
ред Гуровым.— Ездят, а нам жрать нечего.
—	Это точно!—поддержал кто-то.
Супруги, втянув головы в плечи, подхватили тяже¬
лые сумки, авоську с апельсинами и затрусили от при¬
лавка.
—	Надорвешься, деревня! Креста на вас нет! — вы¬
крикнула стоявшая впереди женщина.
Гуров хотел высказаться, сжал челюсти и лишь под¬
толкнул в спину «христианку» так, что та проскочила
мимо прилавка.
—	Да я тебя! — женщина развернулась, увидела Гу¬
рова и Дениса, поняла, что справиться с этими двумя
даже ей, закаленной в боях, не под силу, и задохнулась.
Когда проглотили яичницу с колбасой и пили чай,
молчавший весь вечер Денис спросил:
—	Что дальше?
—	По ситуации,— ответил Гуров.— Сейчас не наш
ход.
—	Смотрю я на тебя и думаю, зря ты спортом не за¬
нимаешься, в тебе есть...— Денис запнулся, подыскивая
нужное слово.— Ты победитель.
Гуров вытряхнул из пачки сигарету, начал прикури¬
вать.
—	Цивилизованные люди курить бросают, а я толь¬
ко учусь. Тебе надо попасть в их команду.
—	Хочешь сделать из меня разведчика?
—	На нашем жаргоне это называется «ввод сотруд¬
ника в среду». Но ты не сотрудник, в этом твоя слабость
и твоя сила. Они, без сомнения, знают о собрании, ко¬
торое ты устроил летом, когда твои друзья меня под
ручки взяли, и верить тебе не будут, но, как я понимаю,
на контакт пойдут.
—	Могут убить? — вырвалось у Дениса, и он поспеш¬
но добавил: — Я в общем-то не боюсь..
—	И дурак, надо бояться,— перебил Гуров равно¬
душно.— Я тебя научу, как к ним приблизиться и через
кого.
356

Молчали долго. Денис бездумно поглядывал в пото¬
лок, Гяуров портил сигареты, просчитывал варианты.
—	Они сами на тебя выйдут,— подводя итог своим
размышлениям, сказал Гуров.— Я тебе не говорил, но
тогда, за столом, среди твоих друзей-ветеранов был
один... Он из той команды.
—	Кто? — Денис приподнялся.
—	Я не знаю, как его зовут. Кто завтра из твоих
бывших тебе повстречается, тот и есть,
—	Гуров!—Ольга выскочила из толпы и повисла у
него на шее.— А в нас вчера стреляли!
Чтобы унять дрожь, Гуров крепко обнял девочку, и
она тонко вскрикнула. Гвоздики в его руке сломались,
он поцеловал Ольгу, опустил на пол и протянул сломан¬
ные цветы жене.
Рита взяла цветы, изучающе долго смотрела в лицо
мужа, коснулась губами его щеки, кивнула на чемода¬
ны и пошла из аэропорта к машине. Ольга состроила
гримасу, попыталась отнять у Гурова свой чемодан,
сказала:
—	Кажется, они ревнуют. Гуров, ты в порядке?
Он не ответил. Подойдя к своим «Жигулям», уложил
чемоданы в багажник, открыл дверцы, сел молча за
руль. Ольга устроилась рядом, а Рита со сломанными
гвоздиками в руках села сзади.
—	Раз в жизни мы отдыхали, как белые люди. Сор¬
вал с места, все испортил, теперь разговаривать не же¬
лает,—сказала Рита.
Она чувствовала, что что-то случилось, и вывод сде¬
лала самый примитивный—у Гурова другая женщина.
Поэтому и неожиданный отъезд, похожий на принуди¬
тельную ссылку, и скорое возвращение, и мертвое лицо,
и даже вот сломанные гвоздики.
Гуров включил двигатель, но не ехал, в груди снова
защемило, ноги куда-то пропали, он даже взглянул вниз,
словно сомневался, все ли на месте, и пробормотал:
—	Сейчас, только чуть погрею...
—	Гуров! — Ольга взяла Гурова за рукав, начала
теребить.— Улыбнись!
Он посмотрел на Ольгу и улыбнулся, но лучше бы
ему этого не делать, потому что, кроме вымученного
оскала, ничего не получилось. Девочка отшатнулась,
втянула голову в плечи и затихла.
357

Гуров взял себя в руки, начал рассказывать, как жил
один, скучал, пытался придумать что-нибудь смешное,
покосился на Ольгу, увидев ее недоуменный взгляд,
осекся и спросил:
—	Я говорю что-нибудь не то?
—	А ты себя слышишь? Ты уже лучше помолчи, Сле¬
ди за дорогой,— сказала Рита.
—	Верно,— обрадованно заявила Ольга.— Я тебе
лучше расскажу, что вчера с нами приключилось. Я та¬
кое только в кино видела, да и то в американском.
Ольга рассказывала, Гуров слушал внимательно,
иногда перебивая ее короткими четкими вопросами, и
Пытался разобраться в причинах происшедшего. Эффен¬
ди был розыску известен. Только, по оперативным дан¬
ным, он лет пятнадцать как пропал, его стали забывать,
молодые уголовники имени его и не слышали.
Риту же заклинило на мысли, что у мужа роман,
семья разваливается, что-то надо было делатъу а как в
таких случаях себя вести, неизвестно. Она была уже не
девочка, которая, узнав об измене мужа, взмахнет хво¬
стом, словно белка, и перепрыгнет на другую ветку. Ри¬
та приняла решение: «Буду терпеть и ждать, без боя ни¬
чего не отдам».
Приехав домой, Рита прошлась по квартире, в спаль¬
не, прикрыв дверь, откинула покрывало, прижалась ли¬
цом к подушке. Наволочка была несвежая, но пахло
только Гуровым. Она повеселела, заглянула в ванную и
увидела... на щетке торчал светлый длинный волос. Она
намотала волос на палец, передохнула, вернулась в
большую комнату, распаковывая чемоданы, начала рас¬
сказывать:
—	Дружок твой... Серов, кажется, встретил в аэро¬
порту, привез в гостиницу. Скромный номерок, вода толь¬
ко холодная.
Гуров постепенно приходил в себя, оттаивал, даже
вытянул ноги и пытался улыбаться, Ольга подошла к
нему, показала огромную кедровую шишку и начала вы¬
колупывать орешки. Гуров обнял девочку за плечи и,
снова не рассчитав силу, прижал к себе, Ольга вскрик¬
нула.
Рита взглянула на сестру, на мизинец, обмотанный
чужим волосом, упрямо наклонила голову и с трудом вы¬
говорила:
—	В буфете грязь...
—	И дохлые мухи,— встряла Ольга,
358

—	Приставили к нам молодого оперативника,— про¬
должала Рита,— который ужасно стеснялся, таскал нас
по городу, в общем, не приведи Господи...
—	А потом, я тебе уже рассказывала,— перебила
Ольга.— Потом нас украли и отвезли в избушку на
курьих ножках...
—	Видимо, твой коллега наконец сообразил, что мы
от скуки и голода помираем,— пояснила Рита.— При¬
рода!
—	Не еда, а сплошная вкуснятина!
—	А люди! Сразу чувствуется, что не вашего ве¬
домства.
—	А Эффенди? Как он тебя сбил, выстрелил и из
окна... Прямо Чак Норрис! Эффенди — чудо, наверняка
оперативник! — сказала Ольга.
—	Дурацкая история с браконьером,— Рита пожала
плечами.— Сегодня в аэропорту Серов был вроде тебя,
лицом темный и все скалился, улыбку изображал.
—	Знаю, он сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по
городу сопровождал, вчера в госпитале скончался.
—	Как? — Рита опустилась на стул.
—	Так! Люди рождаются и умирают! — сорвался Гу¬
ров.— Я тут тоже чуть не подох!
Ольга взглянула на Гурова, затем на сестру, взяла
чемоданчик, пошла к двери и на пороге остановилась.
—	Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в
царство любви и счастья,— вышла и плотно закрыла за
собой дверь.
—	Что случилось? — спросила Рита.
—	Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас
понял, как люблю вас,— в груди у Гурова защемило, и
он болезненно поморщился.
—	Мужские заботы! Любишь? — Рита взглянула'на
свой мизинец, принесла из ванной щетку для волос,
шмякнула ее на стол.— Сначала решила не заметить!
Кобель ты и есть кобель! — Она потянула на щетке во¬
лос.— Блондинка?
—	Денис Сергачев заходил...
—	Ага, расскажи морским пехотинцам! Ты бросаешь
меня? Мы что, разводимся?
Гуров попытался обнять жену, но Рита отстранилась.
Он лишь пожал плечами, прошел в кухню, достал из ап¬
течки валокордин, вылил в стакан, в другой стакан на¬
лил водки до краев, выпил и то, и другое, закусил ябло¬
ком, налил еще водки.
359

Никакие слова не могли бы убедить Риту так, как
вид непьющего мужа, который, не присаживаясь, глотал
водку стаканами.
Она подошла, протянула рюмку:
—	Тогда и мне плесни. За встречу! — Рита улыбну¬
лась, взглянула мужу в лицо, быстро выпила и отверну¬
лась.
Гуров провел ладонью по глазам, выпил, поцеловал
жену в затылок, прошел к входной двери, запер на ключ
и сказал:
—	Телефон отключи. Будить только в случае пожа¬
ра,— он, не раздеваясь, лег, сунул ключ под подушку и
закрыл глаза.
Выполняя полученный приказ, Эффенди прилетел в
Москву с группой из пяти человек. Он был не согласен
с начальством. Эти люди годились только для тайги или
Средней Азии, и то лишь для провинции, минуя круп¬
ные города. В Москве, которую и многоопытный Эффен¬
ди боялся и терпеть не мог, парни были совершенно
лишними, опасными. «Свои мысли доложу,— решил Эф¬
фенди,— а приказ есть приказ...» — и, забросив парней
в окраинную гостиницу, долго ездил по столице, прежде
чем рискнул объявиться у Лебедева.
Поздоровались сдержанно, о здоровье не спрашива¬
ли— были знакомы давно, хотя связи и не поддержива¬
ли. Что может быть общего у финансиста и бандита?
Лебедев сравнительно недавно узнал, что является фи¬
гурой не самостоятельной, есть люди и покрупнее, кото¬
рые уже несколько лет использовали его «втемную», не
раскрываясь, но помогая в операциях, реализовывая че¬
рез него свою реальную власть, получая наличные день¬
ги. Утром к Лебедеву заглянул человек, оставил чемо¬
дан н сказал:
—	Прибыл Эффенди, поживет у тебя.
—	Да я только что оттуда,— сказал Лебедев.—Могу
находиться под наблюдением.
—	Ты находишься только под нашим наблюдением.
Патрон велел передать, что все средства, которыми ты
обладаешь, принадлежат Корпорации. С сегодняшнего
дня ты лишь казначей и полноправный акционер,— ска¬
зал посыльный, оставил чемодан и ушел.
Лебедев испугался, что в чемодане наркотики, тут
же открыл его и тщательно осмотрел. Но, кроме костю¬
360

ма, плаща, обуви и прочей одежды, ничего не нашел и
успокоился.
«Они имеют право,— рассудил Лебедев.— Освободи¬
ли меня мгновенно, Иван Сыч, единственный человек,
который мог спалить меня, мертв. А деньги? Что деньги?
Фантики. Связь у них отлажена, власть практически не
ограничена, лучше быть седьмым в упряжке, но на сво¬
боде, чем вожаком в одиночной камере».
Эффенди брился в ванной у зеркала, поглядывая на
Лебедева, который стоял в дверях и крутил между паль¬
цев связку ключей. Эффенди протер лицо одеколоном,
прошел мимо хозяина и, скинув халат, начал молча оДе-
ваться.
Лебедев наблюдал за гостем, отметил, как ловко тот
повязал галстук, и подумал, что недооценивает этого че¬
ловека, он совсем не так неотесан и прост, и не зря
Патрон благоволит к нему. Эффенди еще раз поправил
воротничок белоснежной рубашки, одернул безукориз¬
ненно сшитый пиджак, снял с вешалки плащ и шляпу,
протянул руку.
Лебедев вложил ему в ладонь ключи от квартиры,
спросил:
—	Деньги нужны?
—	Немного,— равнодушно ответил Эффенди, взял
протянутые ему банкноты, небрежно сунул в карман и,
заметив удивленный взгляд хозяина, спросил: — Что-ни¬
будь не так? — он вновь одернул пиджак, оглядел себя,
поддернул штанину.— Носки не в тон?
—	Да нет, ты отлично выглядишь,— ответил Лебе¬
дев.— Идешь на дипломатический прием?
—	Не знаю,— Эффенди пожал плечами.— Мне на¬
значили время, указали место и предупредили, чтобьь я
был одет как следует.
—	Ты одет как следует,— повторил Лебедев, прово¬
дил гостя до двери, заперся на засов и подумал: «Да,
оказывается, я мелковато плаваю. Вот каких Патрон
имеет исполнителей: в грязном кишлаке и в столице
Эффенди свой человек».
Денис Сергачев решил заняться самодеятельностью.
Сыщик предупредил — не дергайся, тебя найдут. Про¬
ждав два дня, Денис решил, что Гуров ошибся, позво¬
нил подполковнику.
361

—	Я же тебе все объяснил,— сухо сказал Гуров.—
Ты работаешь в журнале? Вот и занимайся своим де¬
лом, будешь нужен, я объявлюсь.
—	Лев Иванович, я никогда не сходил с дистан¬
ции,— обиделся Денис.— Я рад, что твои девочки дома,
значит, первый раунд, самый главный, мы выиграли.
Как я понимаю, ты не ушел со стадиона...
—	Денис,— перебил Гуров.— Ты мне очень помог, я
твой должник. Но я — это я, а ты — это ты. И не гово¬
ри со мной на спортивном жаргоне, словно других слов
не знаешь. Но уж коли тебе так хочется, то, используя
твою терминологию, скажу: мы ничего не выиграли, нам
победу просто подарили. Ты веришь противнику, кото¬
рый тебе подыгрывает? Ты должен меня слушаться, ина¬
че вляпаешься в историю и меня затянешь по самые
уши. Жди. В нашем деле контратака часто выгоднее.
«Он меня оберегает»,— решил Денис и начал дей¬
ствовать. Три дня назад, проезжая по улице Воровского,
Гуров кивнул на дом и сказал:
—	Здесь живет подпольный миллиоаер. Я его взял
с поличным, а он выскочил.
Денис улицу Воровского знал отлично, здесь, во дво¬
ре, спортзал «Спартака». И вот, решая, с чего начать,
Денис приехал сюда, остановил машину у обочины, ря¬
дом со зданием Верховного Суда, и начал прогуливать¬
ся, поглядывая на указанный Гуровым дом. На Эффенди
он обратил внимание случайно, из-за брезентового пла¬
ща с капюшоном и сапог, которые в Москве давно не
носили. Взглянув на приезжего, Денис сразу понял, что
человек этот — не москвич, сомневаться в том не прихо¬
дилось. Денис мельком отметил, что этот дядечка изда¬
лека и уж точно не к миллионеру приехал,— подумал и
забыл. Болтаться по улице без дела быстро надоело, и
Денис свернул во двор и заглянул в спортзал. Никого
из знакомых он, естественно, не нашел, люди все были
молодые, новые, уборщица тоже новая, только ругалась
она по-старому. Равнодушно постояв на пороге малень¬
кого зала, где ребята громыхали железом, Денис вер¬
нулся на улицу, решил было сесть в машину и вернуть¬
ся в редакцию, когда увидел, как из подъезда вышел
элегантно одетый мужчина. Может, тот самый миллион¬
щик, подумал Денис. Интересно, как он выглядит? За
границей Денис Сергачев не раз встречался с очень бо¬
гатыми людьми и знал, что в загнивающем обществе по
внешности не определить, кто сколько стоит. Интересно
362

было взглянуть на своего, доморощенного, и Денис оста¬
новился, пропустил мужчину, пригляделся и оторопел.
Он узнал нелепого провинциала в брезенте и сапогах.
Одежда была совсем иная, но вот загар, не мягкий ку¬
рортный, а годами въедавшийся от солнца и ветра, спу¬
тать было невозможно. Денис отвел взгляд, тихонечко
присвистнул и, отпустив Эффенди шагов на двадцать,
двинулся следом. Новоявленный «джентльмен» свернул
в; переулок и направился в сторону проспекта Калинина,
Переулок был узкий, у тротуаров жались редко сто¬
явшие машины, было малолюдно. Денис оперативной
работы не знал, прилепился взглядом к объекту и не за¬
метил, что его самого уже «ведут», а из замызганных
«Жигулей» вылезли еще двое.
Сейчас мы посмотрим на этого Аль-Рашида, рассуж¬
дал Денис, радуясь, что приехал не зря и будет что рас¬
сказать самоуверенному сыщику. Вскоре впереди зашу¬
мел проспект, и Денис, боясь потерять незнакомца в
людской толчее, прибавил шагу. Неожиданно в голове
что-то взорвалось, на глаза упала ночь. В улетающем со¬
знании мелькнула мысль, что надо бы устоять на ногах,
нч> мысль тут же исчезла, ноги подкосились.
Но Денис не упал, так как ударивший кастетом муж¬
чина и его напарник подхватили обмякшее тело и легко
забросили в подъехавшую машину.
;— Парни, да это Денис Сергачев,— сказал води¬
тель.— Он-то мне и нужен, как говорится, на ловца и
зверь бежит. Топайте себе, а я его починять поеду.
Олег Веселов, мастер спорта по вольной борьбе, по¬
нимал толк в травмах. Ощупав голову Дениса, Веселов
пришел к выводу, что жить чемпион будет, но показать
его врачам следует, и погнал машину в травмопункт
ближайшей поликлиники.
Веселов служил в Корпорации второй год, человек
феноменальной силы, среднего ума, дисциплинирован¬
ный, выпивающий, когда можно, в нужный момент все¬
гда трезвый, он пользовался доверием руководства. Два
дня назад он получил приказ найти Дениса Сергачева и
представить по инстанции. Веселов высказал опасения,
что Денис идейный, рассказал о товарищеском обеде и
встрече с подполковником из МУРа. Но бывшему борцу
объяснили, что это не его ума дело, задача у него про¬
стая, только встретиться с Сергачевым следует «слу¬
чайно». Он позвонил Денису, но тот от встречи отка¬
зался, сославшись на занятость. Помня полученные ука¬
363

зания, Веселов не настаивал, а сегодня, работая «шо¬
фером», даже не зная, чем заняты «коллеги», принял в
машину бесчувственное тело, понял, что подфартило, и
решил выжать из этой ситуации максимум.
Денис выныривал из небытия, снова в него опускал¬
ся и снова выныривал. Окончательно он пришел в себя
от знакомого запаха нашатыря и, взглянув на медсестру,
ясным голосом сказал:
—	Сколько лет, сколько зим!
—	Мы незнакомы,— растерянно пробормотала де¬
вушка.
Денис отобрал у нее смоченную нашатырным спир¬
том ватку, сел на покрытом клеенкой диване, понюхал
ватку, словно ароматный цветок.
—	Нашатырь! Моя молодость!
—	Лежите, вам нельзя...
—	Девочка,— перебил Денис, осторожно поглаживая
забинтованную голову,— ты понятия не имеешь, что мне
можно, чего нельзя,— увидев Веселова, блаженно, не¬
сколько придурковато улыбнулся: — И ты здесь. Может,
все вернулось? Я засадился на матче?
—	Ты засадился не на матче и ничего не верну¬
лось,— ответил, улыбаясь, Веселов.— Тебе за сорок, ты
давно отыгрался. Приляг!
Денис поднялся с койки, ухватился за Олега и ска¬
зал:
—	Скажи девочке спасибо и до свидания,— и пошел
к дверям.
—	Вы с ума сошли! — крикнула медсестра.
—	Здоровяк,— сказал появившийся в дверях врач.—
Дома отлежится,— и пожал Веселову руку.
Когда спортсмены вышли, сестра возмущенно ска¬
зала:
—	Как же вы его отпустили? У него же сотрясение...
—	А у кого сейчас не сотрясение? И куда я его по¬
ложу? В коридор? — пробормотал доктор и продолжал в
полный голос и нецензурно.
Веселов усадил Дениса в машину, начал уговари¬
вать.
—	Хорошо, ты не хочешь оставаться в этом приюте,
понимаю. Давай я тебя отвезу в ЦИТО. Ты — Денис
Сергачев! По старой памяти примут.
Денис вялой рукой потрогал голову.
—	А где ты меня...— медленно проговорил он,— по¬
добрал?
364

—	В переулке, между Воровского и проспектом Ка¬
линина,— ответил Веселов.— Ты лежишь, а добрые лю¬
ди тебя обходят, боятся споткнуться. Кто же тебя так?
—	У меня там машина. Надо забрать,— не отвечая
на вопрос, сказал Денис и подумал: «Гуров сказал бы,
,что я вышел в цвет. Правда, другие слова он бы тоже
употребил. Надо срочно позвонить...»
К дверям поликлиники подъехала «скорая». Два са¬
нитара выскочили из машины. Один закурил, другой
глянул на «Жигули», подошел, открыл дверцу, спросил:
—	Помочь?
—	Спасибо, нет проблем,— ответил Веселов.
Санитар смотрел на Дениса и не уходил.
—	Как же его такого выпустили?
—	Так ведь за бесплатно,— огрызнулся Веселов.—
Брали бы деньги — не выпустили бы. Мне еще руку по¬
жали, что забрал.
—	Не пойдет,— санитар открыл заднюю дверь,— да¬
вай назад.
—	Приятель, ты свободен. Убирайся, иначе я тебя
здесь устрою так, что тебя долго не выпишут.
Санитар сплюнул и отошел, Веселов захлопнул
дверцы.
—	Олежка, поедем на Воровского, я тебе покажу,
где стоит моя тачкау— Денис с каждой минутой прибав¬
лял в силе, оживал.— Затем ты отвезешь меня домой, по¬
том пригонишь тачку. Годится?
Так все и сделали. Когда Веселов привез его домой
и уехал за машиной, Денис тут же позвонил Гурову и
рассказал все.
—	Лев Иванович, критику ты пропусти, переходи
сразу к наставлениям. Олег парень свой в доску, возь¬
мем его в команду.
Гуров, помолчал, продумывая ситуацию, затем, тща¬
тельно подбирая слова, стараясь не обидеть Дениса,
начал медленно говорить:
—	Лечись, ты должен максимально быстро встать на
ноги. Твой приятель уже из команды, только из коман¬
ды противника. Ты должен верить мне на слово, но я
тебе объясню. Если он ехал на машине, увидел лежа¬
щего на тротуаре человека, то узнать тебя не мог. Ты
что, когда за рулем, у каждого пьяного тормозишь?
—	Я дурак?
—	Ты просто новичок на чужом стадионе,—ответил
Гуров.— Ты даже не знаешь правил игры. Выздоравли*
365

вай. Он будет расспрашивать обо мне, так ты в послед¬
ний раз меня видел прошлым летом, в кафе. У тебя ма¬
териальные сложности* займи у него денег. Ты ни за
кем не следил. Ты пошел переулком, где живет твоя
знакомая, машину оставил — женщина замужняя, а ма¬
шина твоя в ее семье известна. Все понял?
—	Кажется.
—	Не хочу пугать, лишь констатирую факт. Если они
узнают, что ты был со мной на Алтуфьевском в роще,
убьют.
Положив трубку, Гуров начал бесцельно разгуливать
по квартире. Ольга была в школе, жена на работе, де¬
лать совершенно нечего. Со дня возвращения девочек
прошло два дня. Гуров ждал звонка. Так история за¬
кончиться не может, в этом он не сомневался. Чем доль¬
ше он думал и сопоставлял, тем вернее убеждался, что
семью ему вернули не потому, что испугались угрозы, и
генерал никак не мог быть центральной фигурой Кор¬
порации. «Мой кавалерийский налет, конечно, оказал¬
ся неожиданным,— рассуждал Гуров,— но не опреде¬
ляющим. Они изменили тактику, поэтому вернули дево¬
чек. Какую они преследуют цель и зачем я им нужен?
Как информатор? Прежде чем за меня взяться, на под¬
полковника Гурова собрали досье. Я живу скромно, не
пыо, никогда не шел на компромиссы с преступниками,
скорее наоборот, известен как максималист, человек
упрямый и несговорчивый. Доносчики у Корпорации
есть, незачем им затевать рискованную дорогостоящую
операцию ради приобретения еще одного стукача». Скла¬
дывалась обычная история, когда вопросов значительно
больше, чем ответов. Лишь в одном он не сомневался,
что не сегодня, так завтра раздастся телефонный звонок
и подполковника милиции преступники пригласят на пе¬
реговоры. И он на переговоры пойдет, так как ему ну¬
жен не Потапов, а человек, который отдает команды,
принимает решения. Роль Лебедева в Корпорации яс¬
на— министр финансов. Возможно, не единственный фи¬
нансист, наверняка есть и другие. Однако ясно, Лебе¬
дев— не глава, а как до него добраться?
Глава четвертая
В ресторане международного аэропорта Шереметье¬
во-2 обстановка для каждого была знакомая. Бесчислен¬
ное количество столиков было сервировано, кого-то ожи¬
366

дали, а непрошеных посетителей, которые почему-то
хотят поесть, у стеклянных дверей встречал монумен¬
тальный швейцар. Точнее, он никого не встречал, а мол¬
ча покуривал у закрытых изнутри на скобу дверей и
лишь на очень нахальный стук лениво поворачивался и
тыкал пальцем в картонную табличку с распространен¬
ным словосочетанием «мест нет». В принципе, наши объ¬
явления очень лаконичны и однообразны по содержанию:
«Не входить», «Не стучать», «Не сорить». Есть вариант
второй, он же последний: «Закрыто», «Учет», «Ремонт».
Со свойственной нам любовью к рационализации мы
предлагаем нашему населению одномиллионным тира¬
жом красиво написанное слово «нет». А руководителям
с повышенным чувством юмора можно разрешить неко¬
торое разнообразие. Например: «Пошел на...» или «По¬
шёл в...»
Но наши герои обладали властью и деньгами, ника¬
кие объявления к ним отношения не имели, и за отдель¬
но стоявшим у огромного окна столиком сидели четверо
мужчин. Генерала Потапова Сергея Михайловича и пер¬
сонального пенсионера Лебедева Юрия Петровича пред¬
ставлять явно не требуется, а вот о двух других мужчи¬
нах следует сказать несколько слов.
Роговой Константин Васильевич, которого в узком
кругу звали Патрон, видимо, был потомком Гаргантюа,
ростом под два метра, весом около полутора центнеров,
при бороде, с голосом выпивающего дьякона. Он был за¬
думчив и молчалив. Сидел он отодвинувшись от стола,
в кресле помещался с трудом, рюмку в его руке разгля¬
деть было невозможно, потому казалось, что пьет Пат¬
рон непосредственно из ладони.
Константин Васильевич являлся главой Корпорации,
и именно его пытался найти подполковник Гуров. Сы¬
щик и Патрон встречались уже дважды. Но в монумен¬
тальной, величественной фигуре с депутатским значком
на-лацкане пиджака определить главу преступного кла¬
на мог лишь Господь, а Гуров, как известно, был лишь
человек.
Рядом с Патроном, немного сдвинувшись в сторону,
так как места не хватало, сидел Волин Руслан Алексе¬
евич, среди своих его звали Референт. Ему было сорок
с небольшим, одевался он на английский манер, носил
дымчатые очки, курил трубку, голос имел тихий, интел¬
лигентный и, когда начинал говорить, присутствующие
замолкали, слушали затаив дыхание, то есть вели себя
367

разумно, как ведут себя все смертные, когда говорит
Референт или Помощник — ведь известно, что судьбой
смертных распоряжаются они, а не Сам Лично, у кото¬
рого забот и без мелочевки хватает. Референт открывал
рот редко, лишь по указанию Самого Лично, был вни¬
мателен, умен, прекрасно слушал и обладал незауряд¬
ной памятью.
Итак, в закрытом для других ресторане междуна¬
родного аэропорта неторопливо обедали генерал МВД,
миллионер, Патрон и Референт.
Патрон говорил, и фразы его, простые и тяжеловес¬
ные, прерывались длинными паузами, когда он позволял
себе что-нибудь глотнуть либо слегка откушать. В отно¬
шении того, что именно глотнуть или откушать, распро¬
страняться не следует, ясно, что как смешные запрет¬
ные таблички, так и ресторанное меню к нашим героям
никакого отношения не имеют. А если секрет их застолья
раскрыть, то у некоторых может появиться соблазн бро¬
сить работу вместе с перестройкой и податься в мафию-
корпорацию. Мы никого напитками и яствами не со¬
блазняем, но если всякие дурные мысли у претендента
появятся, предупреждаем, что Корпорация — не партия,
туда с характеристиками на простой бумаге не прини¬
мают.
—	Ты с возрастом глупеешь,— Патрон смотрел на
Лебедева ласково.— Тебе следует отдохнуть, подумать о
душе. Сейчас мы тебя отпустить не можем. Инфляция,
следует обезопасить себя от чужой, глупости. Какую
сумму ты можешь предоставить? Учитывая всех дол¬
жников, долевых, левых, правых... Нас интересует не
точная цифра, а порядок.
Патрон проглотил коньяк, отвлекся на осетрину, а
Лебедев задумался.
Порядок? Значит, плюс-минус миллион его не вол¬
нует, рассудил финансист и сказал:
—	Один и пять. Миллиарда. Но сконцентрировать
такие деньги в одном месте я не в силах.
Патрон огладил бороду, взглянул на Референта, ко¬
торый, казалось, и не слушал, а все свое внимание со¬
средоточил лишь на том, чтобы аккуратно разрезать
яблоко. Но взгляд Патрона он почувствовал мгновенно,
поднял голову и согласно кивнул, подтверждая, что
цифра соответствует действительности.
— Хорошо,— Патрон снова огладил бороду.— У те¬
бя есть неделя, Эффенди и генерал,— он кивнул на По¬
368

тапова.— Собери в один кулак максимум и отправляй¬
ся на отдых. Как ты сам говаривал: домик, молодая же¬
на и герань на подоконнике. Тебя никто не тронет, я га¬
рантирую.
Лебедев знал, что Патрон слово свое держит всегда,
и благодарно кивнул.
Патрон принялся за горячее, все молчали. Мгновен¬
но расправившись с котлетой по-киевски, Патрон пере¬
вел взгляд на Потапова.
—	Только сопляк мог своровать девок у оперативни¬
ка. Я не знаю, какое место он тебе дверью прищемил, и
знать не желаю.
Потапов головы не поднимал, человек не трусливый,
он боялся Патрона больше, чем некогда замминистра —
генерал-полковника. Последний мог разжаловать, уво¬
лить, оставить без пенсии, а этот бровью поведет — и ни
один археолог твоих костей не найдет.
—	Ты понимаешь, что люди, даже милиционеры, к
нам, финансистам, настоящего зла не имеют. Многие,
даже самые-самые принципиальные и глупые, неосо¬
знанно испытывают уважение, так как мы умнее, ловчее,
оперативнее. Но если мы начнем убивать женщин, на
нас поднимутся миром.
—	Виноват. Однако, Константин Васильевич,— По¬
тапов всегда называл Патрона по имени-отчеству,— все
закончилось благополучно.
Патрон ничего не ответил, лишь покосился на Рефе¬
рента, который тут же ответил тонкой понимающей
улыбкой.
—	Что с тобой прикажешь делать? — Патрон смотрел
на генерала внимательно, и это был не блеф, не поза,
его действительно волновала судьба Потапова.— Ты кру¬
гом засветился, знаешь слишком много.
т— Видимо, мне придется уйти на пенсию, уволить¬
ся,— ответил нерешительно Потапов.
—	Без погон тебе цена — целковый. На пенсию тебе
не прожить, начнешь крутиться, глупости делать. Моро¬
ка,— Патрон вздохнул.— Будем решать неприятности
по мере их поступления. Затихни, помоги министру фи¬
нансов,— он кивнул на Лебедева.— Подумаем.
—	Спасибо,— Потапов привстал и поклонился.
Патрон согласно кивнул и продолжал:
—	Я просил найти этого спортсмена...
—	Дениса Сергачева,— подсказал Референт.
—	Где он?
369

—	Нашли, установили связь,-— ответил Потапов.—
Но возникли некоторые сложности.
Патрон не ударил кулаком по столу, лишь опустил на
него ладонь, но посуда зазвенела, один фужер опроки¬
нулся.
—	Я не желаю походить на партийного функционе¬
ра, который ежедневно принимает наиважнейшие реше¬
ния, выдает ценнейшие указания, а затем выслушивает
объяснения, почему телега не едет.
—	Отсутствие квалифицированных исполнителей —
болезнь всего общества,—ответил Потапов.— А мы зве¬
но...
—	Это ты, Сережа, звено,— перебил Патрон.— А я
потому и создал свое дело, что звеном быть не желаю.
Это у них никто ни за что не отвечает, а у меня ответят.
—	Мы постараемся...
—	Не мы,— вновь перебил Патрон.— А ты — лично, и
не постараешься, а выполнишь,— он перевел взгляд на
Референта, тот мягко улыбнулся, поднял упавший фу¬
жер, налил в него вина, пододвинул хозяину.
Патрон выпил залпом, взглянул на часы, огладил
бороду.
—	Я через два дня вернусь, спасибо за компанию, вы
свободны.
Потапов и Лебедев встали одновременно, генерал
сказал:
—	Счастливого пути,— и пошел к дверям.
Лебедев задержался.
—	Я тебе не советую связываться с Гуровым. Не спо¬
рю, я постарел, однако возраст — не только потери, есть
и приобретения. Я тебе очень не советую,— он кивнул и
двинулся следом за генералом.
Не сами слова, а убежденность и искренний тон про¬
извели на Патрона сильное впечатление, он несколько
смешался, долго молчал, наконец, не глядя на Референ¬
та, раздраженно сказал:
—	Чувствую, ты мной недоволен. Мы одни... Выкла¬
дывай, я плачу тебе не за мудрое молчание, а за правду,
которую должен знать.
—	Пожалуйста,— Референт пересел на другую сто¬
рону стола, неторопливо выпил первую за весь обед
рюмку и, тщательно подбирая слова, продолжил: — Во-
первых, не тяни так сильно на себя, струна лопнет. Это
они могут механизм сломать, а затем начать новый де¬
лать, имея партаппарат и танки. И все равно — в одном
370

месте еще горит, в другом уже тлеет. Генерал, прямо
скажем, не Спиноза, однако прав — профессионалов
крайне мало и взять негде, котел один. Они из этого
котла черпают, и мы черпаем, личностей мало, выудить
их трудно. Извели личности, семьдесят лет — срок боль¬
шой.
Референт —Руслан Алексеевич Волин — снял дымча¬
тые очки, достал трубку и пачку фирменного табака.
—	Я и говорю, мне нужен этот... как его? — Патрон
щелкнул могучими пальцами, изображая, что фамилию
Гурова забыл, но Референт крючок не подхватил, мол¬
ча набивал трубку.
—	Ты чего замолк? — рассердился Патрон.— Цену
себе набиваешь?
—	Думаю,— спокойно ответил Референт.— О подпол¬
ковнике Гурове поговорим позже. Сначала об этих,— он
кивнул в сторону дверей, за которыми скрылись Пота¬
пов и Лебедев.— В отношении старшего ты прав, его
можно в скором времени отстранить с миром, а с гене¬
ралом придется решать, такую мину под себя закапы¬
вать слишком опасно. Органы на пенсию его, конечно,
отпустят, но из поля зрения не выпустят.
—	И что ты предлагаешь? Убить?
—	Сварить петуха—дело нехитрое,— Референт на¬
конец раскурил трубку, выпустил облако ароматного
дыма.— Как из него съедобное блюдо приготовить? Это
вопрос... Ты потерпи, я подумаю. А пока в структуре
своего аппарата ничего не трогай. Они пусть сначала
ломают, а потом строят. А ты сначала новое сделай.
—	Для этого мне нужен профессионал экстра-клас¬
са...
—	Константин Васильевич,— перебил Референт.—Ты
такой большой, а ведешь себя как дитя малое. Хочу —
вынь да положь. Ты примерь на себя. Представь, некто
хочет тебя заставить делать то, что ты делать не же¬
лаешь. Более того, ты прилагаешь все усилия для полу¬
чения результата обратного.
Константин Васильевич Роговой шумно засопел, раз¬
волновался, выпил залпом фужер вина и упрямо сказал:
—	Мне нужен талантливый оперативник с безуко¬
ризненной репутацией. Найди его...
—	На любого можно накинуть петлю,— сказал Ре¬
ферент.— Представь, ты поймал сильного хищника, до¬
пустим леопарда, ведешь на поводке, заставляешь пови¬
новаться. День, два, месяц. Но леопард ждет, каждое
371

мгновение он тебя подкарауливает, неверное движение—■
и либо ты вынужден его застрелить, либо он тебя ра¬
зорвет. Думаю, тебя эта перспектива не прельщает. Од¬
нако Гуров—человек азартный, увлекающийся, при
определенных условиях его можно попробовать исполь¬
зовать «втемную».
Роговой своего Референта ценил и в большинстве
случаев к его советам прислушивался, но когда тот на¬
чинал философствовать, Патрон неизменно раздражал¬
ся, распалялся, порой приходил в бешенство. Сейчас он
постепенно приближался к критической точке. «Ох уж
эти интеллигенты, только разреши им порассуждать, в
словах потопят. Ситуация сложилась простая, как таб¬
лица умножения. Все накопленные капиталы не сегод¬
ня-завтра могут превратиться в осенние листья, кото¬
рые, как известно, лишь кружатся. Необходима конвер¬
тируемая валюта. Есть возможность рубли поменять на
наркотики и получить валюту. Но вывезти наркотики че¬
рез таможню может лишь человек с безупречной репу¬
тацией, знающий секреты оперативной работы. И такого
человека нашли. А вместо конкретного совета — слова,
слова, слова...»
—	Я могу пойти с Гуровым на прямой контакт,—
попыхивая трубкой, продолжал Реферант,— тебе это
обойдется в миллион.
—	Только за результат, за контакт я тебе выдам по¬
четную грамоту,— Патрон взглянул угрюмо, но получил
в ответ такую обаятельную улыбку, что вынужден был
грубую шутку смягчить.— На расходы — сколько тре¬
буется.
—	Гурову необходимо выдать аванс, очень серьезный
аванс,— сказал Референт.— Я, естественно, имею в ви¬
ду не деньги.
—	Продвинуться по службе? — догадался Патрон.
—	Нет, но я знаю, что именно он возьмет. Значит,
аванс,— Референт загнул палец.— Перспективу найти
тебя, а ои тебя уже ищет,— он загнул второй палец.—
Перестраховаться и заготовить традиционную петлю.
Что такие люди ценят больше, чем свою жизнь?
—	Жизнь своих близких.
—	Фамилию. Честь,— возразил Референт.— Как го¬
ворится, новое — это давно забытое старое. Гуров, как я
понимаю, мамонт, и его болевая точка в глубине веков.
Он сам этого не знает, а я знаю. И за мои знания ты не
будешь торговаться, а заплатишь мне миллион. А теперь
372

от слов к делу. Я буду пошляком, но скажу: дорога да¬
же в десять тысяч миль начинается с первого шага.
Хотя для тебя эта затасканная фраза может звучать и
оригинально.
—	Переходи к делу, шагай свои мили.
Референт взглянул на часы, перевел взгляд на две¬
ри, и они, словно повинуясь приказу, бесшумно откры¬
лись, и в ресторан вошел Эффенди. Легкой походкой он
подошел, молча поклонился, сделал небольшую паузу,
сел рядом с Референтом и без предисловий сказал:
—	Я выполнил ваши указания.
Патрон никогда не встречался с Эффенди, но, конеч¬
но, знал о его существовании и месте в организации.
Константин Васильевич внимательно оглядел гостя и,
хотя был недоволен знакомством, постарался улыбнуть¬
ся и, указав на стол, сказал:
—	Перекусите с дороги.
—	Спасибо, я сыт,— Эффенди налил себе минераль¬
ной воды.
—	Хорошо выглядишь, значит, о здоровье не спра¬
шиваю,— Референт видел, что хозяин недоволен, но счи¬
тал встречу необходимой.— Мы тут без тебя рассужда¬
ем об остром дефиците профессионалов. Как у тебя?
—	Плохо,— Эффенди, хотя и носил костюм и рубаш¬
ку с галстуком как одежду привычную, потер шею и
расстегнул верхнюю пуговицу.— И ты не прав, что рас¬
порядился привезти парней. Я никогда не даю советы;
приказы, поступающие7 сверху, не обсуждаются. Пони¬
маю, ваша Москва нашпигована черт знает кем, но за
своих людей отвечаю я...
Рёферент жестом прервал Эффенди и сказал:
—	У тебя прекрасные принципы, не отступай от
них,— он вынул из кармана плотный конверт, положил
на стол.— Документы, деньги, адрес, по которому тебя
примут, как белого человека. Отдохни несколько дней,
почитай прессу, сходи в театр. Если тебе нужна девуш¬
ка, скажи хозяину квартиры,— Референт ткнул пальцем
в конверт.— Я тебе позвоню. Спасибо за пунктуальность.
Ты свободен.
Эффенди встал, поклонился, забрал конверт и ушел.
Патрон проводил его взглядом и недовольно спросил:
—	Зачем ты это сделал?
—	По многим причинам,— Референт начал раскури¬
вать затухшую трубку.— Ты должен видеть, куда ухо¬
дят наши деньги.
373

В ресторанном зале время от времени передавали о
прибытии и отправлении международных рейсов. Объ¬
явили о регистрации билетов и оформлении багажа на
рейс, которым улетал Константин Васильевич Роговой.
Референт подозвал официантку, расплатился.
—	Пошли, я тебя провожу.
Патрон выбрался из кресла, подхватил кейс, который
казался в его руках школьным портфельчиком, и тяже¬
ло зашагал к выходу. «Ох, помощничек,— рассуждал он
на ходу.— Решил немножко припугнуть? Вот, мол, про¬
фессиональный исполнитель приговоров, и он мой чело¬
век. Живет исполнитель под моей крышей, ест из моих
рук, выполняет мои приказы». Казалось, что Патрон не
думает, а рассуждает вслух, так как, выходя из лифта,
Референт сказал:
—	Ты, Константин Васильевич, не прав, как может
быть не прав любой человек. Я за доверие между нами,
иначе нам грош цена. Эффенди слышал о тебе, я
устроил встречу, чтобы лейтенант увидел генерала, это
придаст Эффенди уверенности и укрепит мой авторитет.
Но ты же ни слова не сказал обо мне.
—	Да тебя можно и не представлять. А Эффендй
очень сообразительный. Он служил у Адылова...
Хотя вылет для Патрона был максимально упрощен,
здесь, в привилегированном помещении аэропорта, тоже
было достаточно людно, и они отошли в сторону.
Патрон положил тяжелую ладонь на плечо помощ¬
ника.
—	Этот исполнитель говорил дело. Зачем в Москве
держать диких басмачей? Вооруженные, неуправляемые,
могут напиться и...
—	Надеюсь, не успеют,— Референт, морщась, столк¬
нул с плеча хозяйскую руку.— Я же тебе говорил, под¬
полковнику Гурову необходимо выдать аванс.
Денис Сергачев оклемался быстро и уже на второй
день сел за руль и поехал на встречу с Олегом Весело¬
вым. Денис предупреждение Гурова понял прекрасно, и
оно не вызвало у него никаких возражений, но когда
Веселов позвонил, осведомился о здоровье и предложил
встретиться, Денис сразу согласился. На улице Герце¬
на, чуть не доезжая до кинотеатра повторного фильма,
Денис припарковался, и Веселов втиснул свою бога¬
тырскую фигуру на заднее сиденье. В руке он держал
374

бутылку виски, сделав из нее глоток, протянул Денису,
который отрицательно покачал головой и похлопал по
рулю,
—	Да брось ты, красна девица,— Веселов вновь глот¬
нул и закашлялся.— Елену-то, покойницу, пьяным вду-
пель возил.
—	Это давно было,— ответил Денис.— Да ты и не
Елена, и пока не покойник...
—	Тьфу, чтоб тебя! — Веселов длинно выругался.—
Тебя так по голове шарахнули, что из нее черный юмор
попер.
—	Кончай трепаться, куда едем? Ты обещал свести с
человеком, который даст заработать. Я от своих нищен¬
ских гонораров совсем дошел, скоро Олимпийскими ме¬
далями торговать начну.
—	Если покупателя найдешь,— Веселов хохотнул.
Денис несколько преувеличивал, но его жизнь дейст¬
вительно с каждым днем становилась все беднее. Цены
росли, рубль дешевел, старенгкий «жигуль» разваливал¬
ся. Сейчас Денис зарабатывал лишь на еду, но, будучи
действующим спортсменом, он, как говорится, прибарах¬
лился. Конечно, ехал он не за деньгами. На него, Дени¬
са Сергачева, кто-то посмел замахнуться. Он взглянул в
зеркало, но увидел лишь отражение поднятой бутылки в
руке бывшего приятеля и подумал: а уж не он ли этой
самой рукой чуть не прикончил его? Ничего, жизнь
длинная, препятствий впереди много, поглядим, кто на
финише первым будет.
Денис крутанул руль, припарковался, взял у Весело¬
ва бутылку, сделал несколько глотков.
—	Я тебе третьего дня звонил,— Веселов забрал у
Дениса бутылку, допил.— Не тут-то... Потом мне ска¬
зали, что ты спозаранку куда-то по Алтуфьевскому ука¬
тил...
Денис чуть не рассмеялся. Не думал он, что парень
так быстро себя выдаст. «Тебе следовало не моей голо¬
вой заниматься, а собственной, она у тебя, дружок, со¬
всем плохая».
—	Не Москва, а деревня,—Денис потянулся.—
Сплетни да враки. Я с вечера к старой подруге заскочил
и остался. А третьего дня только к полудню на улицу
выбрался. Мне редактор целую проповедь прочитал.
Веселов глянул на Дениса быстро, но внимательно
и сменил тему:
—г Головушка-то как?
375

—	А чего ей, она привыкшая,— Денис взгляд прияте¬
ля засек и, сдерживая смех, закашлял.— Однако поба¬
ливает, давай дела отложим, поедем ко мне.
—	Да ты что? — Веселов смешался, он уже позвонил
и обещал привезти Сергачева.
Денис решил палку не перегибать, все-таки сам на¬
просился.
—	Ладно, поехали.
Вскоре они остановились около серого массивного
дома, какие в Москве иногда называют «генеральскими».
Просторный подъезд, не загаженный кошками, широкая
лестница, белые, словно не ходят по ним, ступени, пери¬
ла блестят, не изрезаны. Денис приостановился, огля¬
делся, Веселов, будто здесь жил, сказал:
—	Шагай, шагай, подотрут. При отце родном строи¬
ли— на века, берегут.
Открывший дверь вахтер согласно кивнул. Денис
хотел ему козырнуть, так как одного взгляда на вахте¬
ра было достаточно, чтобы понять, что тот в прошлом
носил погоны с двумя просветами.
—	Ты деревню из себя не изображай,— неожиданно
рассердился Веселов и подтолкнул Дениса к лифту,— а
то я не знаю, в какие дома ты хаживал.
—	Отвык,— Денис вошел в лифт, обшитый красным
деревом, и спросил:—И в каких же чинах твой прия¬
тель? Ты уж обучи меня политесу: человек я хоть и ни¬
щий, да с характером, могу всю обедню испортить.
Веселов ие ответил, выйдя из лифта, подошел к од¬
ной из дверей и позвонил явно условным звонком.
Руслан Алексеевич Волин, известный нам под клич¬
кой Референт, распахнул дверь и с обаятельной улыб¬
кой произнес:
—	Честь и слава советского спорта! Польщен, весь¬
ма польщен! Денис, я видел вас только по телевизору.
Я — Волин Руслан Алексеевич. Для вас, конечно, про¬
сто Руслан.
На Веселова он внимания не обратил, а Сергачеву
пожал руку сердечно, помог снять плащ. Из глубины
квартиры доносились музыка, голоса, женский смех, но
стены и закрытые двери были такие массивные, что ка¬
залось, вечеринка проходила не в этой квартире, а в со¬
седней.
—	Олег, твоя пассия заждалась, пойди приложись к
ручке,— сказал Волин, открывая перед Денисом одну из
дверей.
376

Веселов исчез, а хозяин провел гостя в небольшой
кабинет, вдоль стен в неразрывном строю теснились
книги, темные, благородные, с тусклым тиснением, в об¬
щем, здесь были собраны не приложения к «Молодой
гвардии» или «Огоньку».
Хозяин сделал вид, что хочет передвинуть кресло,
которое походило больше на трон.
—	Мне Олег говорил, что вы упали, ударились,—
Волин открыл бар,— как себя чувствуете, что будете
пить?
—	Самочувствие так себе, но организм пока дер¬
жит,— Денис сел в кресло-трон, сиденье сразу мягко
приняло его, Денис оказался словно в коконе.— А пить
мне без разницы, сейчас лучше покрепче.
—	Извольте,— Волин налил в высокий стакан виски,
протянул Денису, поставил перед ним бутылочку тоника,
вазочку с орешками, сам занял место за письменным
столом.
—	Что же, Денис, давайте сразу к делу, и не пото¬
му, что тороплюсь, а не люблю фальшивых разговоров,
прелюдий. У вас материальные затруднения...
—	Где-то читал, что в финансовую пропасть можно
падать всю жизнь,— пошутил Денис.— Я лечу в нее вто¬
рой десяток лет и скоро разобьюсь.
—	Я не состою в обществе «Спасение в горах»,—
сказал Волин.— Я не подпольный, а официальный мил¬
лионер, люблю советскую власть, ведь противоестествен¬
но не любить власть, которая кормит, в прекрасных от¬
ношениях с МВД. Кстати, можете сообщить об этом
своему другу,— он выдержал паузу, но Денис на «дру¬
га», не среагировал, и Волин продолжил: — Я могу
предложить вам работу. Мы создаем совместное пред¬
приятие, мне нужна реклама, и я хочу использовать
ваше имя.
—	Да кто меня помнит? — усмехнулся Денис.
—	Кому надо, тот вспомнит. Я, например,— Волин
отметил, что гость просил напиток покрепче, а не пьет,
слушает внимательно, взгляд у него устойчивый, и во¬
обще Денис Сергачев не походил на просителя., «Он ум¬
нее и сложнее, чем предполагалось»,— подумал хозяин
и решил пустить пробный шар.
—	У меня имеется новенький «вольво», если за ру¬
лем окажется олимпийский чемпион, я могу выезжать на
переговоры с любой фирмой.
377

—	Ливрея тоже имеется? — спросил Денис.—Я же
сказал, что падаю, и подталкивать меня не требуется.
«Этого парня подсунул мне подполковник Гуров,—
понял Волин.— Не страшно, я же ищу к нему ход, так
примем его условия, позже разберемся».
—	О темпоре, о морэ!—хозяин вздохнул, чокнулся
с бокалом Дениса.— Не будьте вульгарны, я предлагаю
на «ты».
—	Можно,— согласился Денис, взял бокал, пригу¬
бил.— Значит, без ливреи.
—	Для зарубежных партнеров ты будешь не води¬
тель, а мой приятель. На машину получишь доверен¬
ность, подпишем трудовое соглашение, все официально,
законно. Из журнала ты можешь не увольняться, так
как беспокоить я тебя буду не каждый день.
—	И сколько?
—	Для начала—тысяча, а дальше — как сложит¬
ся,— ответил Волин.— Может, мы вообще друг другу не
подойдем.
—	Годится,—Денис выпил бокал залпом.—Но я хо¬
чу получить аванс.
—	У тебя здоровые инстинкты,— Волин выдвинул
ящик, достал запечатанную пачку двадцатипятирубле¬
вок, положил перед Денисом.— Эти бумажки сегодня
ничего не стоят, Денис, ты их будешь иметь вдоволь, и
никаких преступлений, унижений, аморалыцины от тебя
не потребуется. Пунктуальность, сдержанность на рабо¬
те,— он щелкнул по стакану,— только вместе со мной.
—	Я свою дозу уже выпил,— Денис положил деньги
в карман.— Мне нужно два-три дня, чтобы окончатель¬
но оклематься.
—	Прекрасно,— Волин поднялся из-за стола, протя¬
нул визитную карточку.
—	Договорились, возможно, сработаемся,— Денис
взял визитку, протянул свою.
Хозяин проводил гостя до лифта, возвращаясь в квар¬
тиру, прикидывал, как скоро его визитка попадет в руки
Гурова: уже сегодня или, скорее, завтра поутру...
То, что Референт, то есть Руслан Алексеевич Волин,
так легко, даже легкомысленно, пошел на контакт с Де¬
нисом, объяснялось довольно просто. Именно Волин, а
не кто-либо другой признал своими деньги и валюту,
изъятые у Лебедева. А, как говорится, снявши голову по
волосам не плачут. «Раз я перед МУРом засветился,, то
следует нападать, доказать, что чист перед законом Рус¬
378

лан Алексеевич Волин,— решил он. — И раз я согласил¬
ся провести переговоры с подполковником Гуровым, то
откровенная беседа с бывшим спортсменом вообще ника¬
кой опасности не представляет».
Ольга сердилась, она напряженно следила за руками
Референта, который неторопливо показывал Ольге фо¬
кусы. Они отодвинули свои стулья от стола, сидели друг
против друга, Ольга — чуть подавшись вперед, сосредо¬
точенная. Референт, наоборот, расположился вольно,
откинувшись на спинку стула, беспечно улыбаясь.
Третий день Гуров почти'не выходил из дома, делал
вид, что увлекся расстановкой стеллажей, переустройст¬
вом библиотеки. Он ждал телефонного звонка. Генерал
испугался, вынудил Корпорацию уступить, но совершен¬
но ясно, что это не отступление, не отказ от задуманно¬
го, а тактический ход.
Гуров переставлял книги, часто поглядывая на те¬
лефон; Когда позвонили в дверь, он, посвистывая, пошел
открывать. На пороге стоял незнакомый, элегантно оде¬
тый мужчина с букетом роскошных роз.
—	Лев Иванович,— гость поклонился.— Волин Рус¬
лан Алексеевич.
—	Очень приятно.— Гуров радушно пригласил гостя
в дом.— Вы к Рите?
—	Цветы вашей очаровательной супруге, а я к вам,
выражаясь официальным языком, по личному вопросу.
Волин вручил Рите цветы, поцеловал ручку, сообщил,
что он был в Сибири и передает от подполковника Се¬
рова Бориса Петровича низкий поклон.
Лишь услышав имя приятеля, Гуров понял, откуда
неожиданный гость и по какому вопросу. «Совсем обнаг¬
лели»,— подумал Гуров и хотел было гостя выставить и
предложить о встрече «по личному вопросу» догово¬
риться на завтра, но Рита уже приняла цветы. Волин
снял плащ и прошел в комнату. Тут выскочила только
что вернувшаяся из школы Ольга, завязался разговор,
и вскоре все уже сидели за столом и пили чай с вишне¬
вым вареньем.
Рита почувствовала напряженность мужа, пару раз
взглянула на него вопросительно, указала взглядом на
дверь, мол, выйдем, поговорим. Гуров лишь пожал пле¬
чами и продолжал поддерживать светский разговор, из
которого вскоре выяснил, что гость в Сибири никогда не
379

бывал, подполковника Серова и в глаза не видел. Во¬
лин понял, что комедия подходит к концу и, чтобы
освоиться в новой обстановке, переключил свое внима¬
ние на Ольгу, попросил карты и начал показывать де¬
вочке фокусы. Выполнял он их безукоризненно, даже
Гуров отвлекся, а Ольга фыркала, как рассерженная
кошка, так как была самолюбива и переживала, что так
легко и небрежно ей дурят голову.
Она отобрала у Волина колоду, перетасовала, выну¬
ла одну карту, запомнила. Он взял у нее колоду, тоже
перетасовал, сказал:
—	У тебя последняя попытка.
—	Договорились,— ответила Ольга, вложила карту
в колоду.
Волин выровнял ее, протянул девочке, сказал:
—	Держи крепко.
Ольга крепко ухватилась за кончик колоды, Волин
ребром ладони ударил по ней, карты выскочили, рассы¬
пались, у Ольги осталась лишь одна.
По лицу девочки было ясно, что это та самая карта.
—	Не может быть,— прошептала Ольга и посмотре¬
ла с возмущением не на фокусника, а на Гурова, кото¬
рый лишь улыбнулся. Волин сказал:
—	Оленька, в жизни все может быть. Абсолютно все!
Гуров поднялся из-за стола, молча кивнул гостю на
дверь, Волин помог Ольге собрать с пола карты, обая¬
тельно улыбнулся, поклонился и сказал:
—	Благодарю, чай был изумительный,— и вышел
вслед за хозяином.
—	Сестра, ты не считаешь, что наш Гуров обыкно¬
венный хам? — спросила Ольга.
—	У нас другого нет, будем любить хама.
—	Я серьезно! — вспылила Ольга.—Надо ему ска¬
зать, он так увлечен собственной персоной, что не за¬
мечает рядом живущих людей.
—	Нас он замечает,— Рита перестала улыбаться.—
И запомни, у мужчин существует своя жизнь, никогда,
не лезь в нее.
—	Ты-то иногда лезешь.
—	Я старше,— Рита вздохнула.— И потом, дура.
Гуров сидел в кабинете под портретом отца, смотрел
на Волина-Референта равнодушно.
380

—	Поверьте, Лев Иванович,— говорил быстро Рефе¬
рент,— вся история с похищением вашей семьи была
проведена какими-то идиотами вне ведома руководства.
—	Руководства чего?—серьезно спросил Гуров.—
МВД, Совмина, ЦК?
—	Ну, в данных организациях, как известно, случа¬
ются накладки и покруче,— парировал Референт и про¬
должал:— Только кретину могла прийти в голову мысль
с позиции силы пытаться заставить вас работать на нас.
Мы к вам имеем серьезное предложение.
Гуров слушал и ругал себя непотребными словами.
Утром позвонил Денис, сообщил, что вчера поздно вече¬
ром имел интересную беседу, и предложил встретиться.
А он, Гуров, не подполковник и сыщик, а чистой воды
фрайер, назначил встречу на вторую половину дня. На¬
верняка события вчерашние и сегодняшние — звенья
одной цепи.
—	Вы меня не слушаете, подполковник?
—	Отчего же? — Гуров сцепил пальцы в замок, взгля¬
нул на них с интересом, перевел взгляд на гостя.— Кого
же вы представляете? Что означает многозначительное
«мы»?
—	Я лишь скромный посредник,— Референт протянул
Гурову визитку,— работаю в легальном зарегистрирован¬
ном объединении. А в данный момент представляю одну
из неформальных организаций, коим несть числа, ко¬
торая из дыр и прорех социализма делает деньги.
Я скромный юрисконсульт, и сколько бы вы ни разраба¬
тывали меня, вы не найдете в биографии Руслана Алек¬
сеевича Волина криминала и не выйдете через него на
руководство. Я и сам не знаю его.
Как из типографской машины непрерывным потоком
скользят свежие газеты, так сейчас страницы секретных
сообщений, которые читал за последнее время Гуров,
прокручивал он в своей памяти. Он пытался найти ин¬
формацию об этом человеке. Да и не может быть, что¬
бы такая фигура нигде ни разу не засветилась. Фами¬
лия, имя, отчество Гурову ничего не говорили. Внеш¬
ность. Возраст. Элегантность. Манера говорить. И не¬
ожиданно выплыло — Референт. В связи с чем, с каки¬
ми событиями упоминалась эта кличка, сыщик сейчас
вспомнить не мог, однако вздохнул и расслабился.
—	Вы все время куда-то уплываете, Лев Иванович,—
улыбнулся Референт.— Или вам наш разговор не инте¬
ресен?
381

—	Разговор пока не начинался,—сказал Гуров,—я
выслушал монолог. И я пока не знаю, что из сказанного
вами — правда, но прекрасно вижу, где вы беззастенчи¬
во и, простите, довольно наивно лжете.
—	Можно конкретнее?
—	Можно. Семью подполковника милиции похи¬
щают без ведома.
—	Клянусь! — Референт сжал руками грудь, словно
хотел вытащить из нее драгоценность и подарить Гуро¬
ву безвозмездно.
—	Ну допустим,— Гуров даже рассмеялся,— хотя и
маловероятно. Вы утверждаете, что некая серьезная
организация имеет ко мне серьезное предложение. Так?
—	Абсолютно.
—	Следовательно, прежде чем к человеку обратить¬
ся, о нем собирают информацию, изучают ее, анализи¬
руют. Верно?
—	Безусловно.
—	Разрабатывая подполковника Гурова, вы должны
были понять, что он человек опытный, неглупый... Так?
—	Вы даете себе излишне скромную аттестацию.
Просто опытные и неглупые нас не интересуют. Вы, Лев
Иванович, человек талантливый.
—	Тем более непонятно, каким это образом к та¬
лантливому человеку посылают вербовщиком... Будем
называть вещи своими именами... Вы ведь вербуете меня.
И потому вы никак не можете занимать в своей нефор¬
мальной организации скромное место. И главное, скром¬
ному юрисконсульту не присваивается громкая кличка —
Референт. Или я не прав?
Волин опешил. Ну, казалось бы, какое значение име¬
ет кличка, когда известны все паспортные данные? Од¬
нако... Известно, «Референт» — это рука «Генерального».
—	Референт? — Волин хмыкнул неопределенно.—
Признаться, я не очень понимаю.
Гуров разглядывал гостя с нескрываемым любопытст¬
вом, понимая, что попал точно, и в данной ситуации мол¬
чание значительно сильнее всех слов.
Глава пятая
Гуров и не думал отказываться от предложения. Ка¬
кой же уважающий себя оперативник откажется от кон¬
такта с преступным объединением, от возможности про¬
никнуть внутрь его? Он ненавязчиво взглянул на гостя
382

и подумал, не пережал ли, может, немного придержать, а
то парламентер испугается и переговоры прекратит.
Референт же думал, естественно, иначе. «Что сыщик
умен,— не новость, дураки нам не нужны. Знает клич¬
ку... Ну и что? Руслан Алексеевич Волин принял на се¬
бя чужие деньги и валюту, значит, он не пешка. Надо
было подумать об этом раньше, урок на будущее».
—	У вас необычное, красивое имя,— сказал неожи¬
данно Гуров.— Родители вам не объясняли, почему они
вас так назвали?
—	Предвидели, что стану героем,— Референт улыб¬
нулся.— Ни за свое имя, ни за кличку человек не в от¬
вете, перейдем к делу. У нас есть деньги, мышцы, ору¬
жие, естественно, только для защиты. Мы сторонники
мирного сосуществования и никогда первыми не напа¬
даем.
Гуров махнул рукой и похморщился, как от зубной
боли.
—	Самыми последовательными защитниками двад¬
цатого века были Гитлер и Сталин. Действительно, пе¬
реходите к делу.
—	Нам нужен оперативник-профессионал.
—	И вы решили пригласить меня? Какую Гурову
определяют цену?
—	А сколько вы назовете? — ответил Референт.
—	Каковы будут мои обязанности?
—	Начальник координационного центра. Нас заму¬
чила междоусобица, говоря «ихним» языком, «разбира¬
тельства». Мы хотим порядка и спокойствия. Вы, Лев
Иванович, с вашим опытом оперативной работы, получив
необходимую информацию и неограниченную власть, су¬
меете навести порядок в королевстве Датском.
—	Я получу информацию и посажу вас всех в
тюрьму.
—	Это несерьезно,— возразил Референт.— Нам не
хватает оперативника, а с умными людьми у нас все в
порядке. Иначе бы мы не располагали миллиардным ка¬
питалом.
—	Я, надеюсь, тоже не дурак, но не представляю, ка¬
ким образом вы можете обезопасить себя,— Гуров вы¬
держал паузу и повторил слова, недавно произнесенные
Референтом: — Я хищник-охотник, не продаюсь, а за¬
ставлять меня служить — опасно, могу порвать.
Референт вновь улыбнулся, поднял взгляд на порт¬
рет, висевший над головой Гурова, и спросил:
383

—	Ваш батюшка?
—	Да.
—	Я вижу его портрет впервые, но уже несколько
дней назад решил, что нам будет достаточно вашего
слова. Да, да, Лев Иванович, вы не ослышались. Вы
даете честное слово, что не используете полученную
информацию нам во вред, и мы начинаем сотрудничать.
Теперь опешил Гуров, откашлялся и несколько ра¬
стерянно сказал:
—	Письменно?
—	Я сказал — слово. Не расписку, не обязательство,
вы сейчас произнесете, что, мол, даете честное слово и
так далее. Вы охотник, вы хищник. Но в первую очередь
вы человек порядочный.
Гуров понимал, что торопится, необходимо подумать,
проанализировать, но не совладал с собой и выпалил:
—	Невозможно. Я согласен на драку, кто кого. Но я
не скрываю, моя задача — вас уничтожить.
—	Значит, сотрудничество не состоится. Ничего вы
нам не сделаете, информацией вы не располагаете. Вам
известны финансисты Лебедев и Волин? Старик вооб¬
ще из колоды выпал. А я займусь своей официальной
деятельностью, а организация будет жить не так ком¬
фортно, как хотелось бы, но когда нет гербовой, пишут
на простой.
Гуров был обескуражен и молчал, но это уже было
не молчание победителя. Референт взглянул понимающе.
—	Вы поторопились с ответом. Мы хотим иметь га¬
рантии личной безопасности. Судьба посторонних лю¬
дей, которые неизбежно попадут в поле вашего зрения,
нас не интересует. Вы занимаетесь привычной оператив¬
ной работой, выявляете преступников, передаете их
следствию, в прокуратуру... Мы лишь укажем вам круг
неприкасаемых.
— Прямое соучастие,— сказал Гуров.— Я стану чи¬
стильщиком, членом вашей банды.
—	Элементарная юридическая безграмотность —
нашу Корпорацию по роду ее деятельности квалифици¬
ровать как банду. Послушайте! — Референт был абсо¬
лютно спокоен, но изобразил гнев и раздражение, повы¬
сил голос:— Вы работаете в кровавом бардаке и не
изображайте из себя институтку-девственницу, которая
брезгует снять белые перчатки. У вас нет ничего! Ни
техники, ни людей, ни информации! Ничего!.. Вам пред¬
лагают работу. Вашу работу! — он махнул на Гурова
384

рукой.— Я устал от вас. Подумайте. А пока предлагаю
небольшую сделку. Сейчас в Москве находятся пять
боевиков, убийцы, насильники. Насколько мне извест¬
но, трое из них во всесоюзном розыске, я вам их от¬
даю — вы мне оказываете личную услугу.
—	Смотря какую.
Референт усмехнулся, взглянул на портрет и осуж¬
дающе покачал головой.
—	Сегодня в двадцать часов в условленном месте
вы встречаетесь с генералом Потаповым, даете слово,
что его жизнь находится в безопасности. Мы не знаем
и знать не хотим, каким образом вам удалось его уда¬
вить. Мы с ним расстаемся, но не желаем иметь под сво¬
им креслом мину замедленного действия.
Гуров смотрел сквозь расплывающееся в улыбке ли¬
цо незваного гостя и размышлял. «Этого человека мож¬
но считать либо безумно смелым, либо безгранично
наглым, но в уверенности и уме ему не откажешь.
Явился в дом, открыл карты, признал свое место в пре¬
ступной организации и связь с генералом МВД. Какая
же сила стоит за ним и дает ему возможность вести себя
таким образом!
Еще вчера старшие следователи по особо важным де¬
лам Прокуратуры СССР Гдлян и Иванов были нацио¬
нальными героями, а сегодня они объявлены негодяями
и преступниками. У нас нет середины: либо ты Бог, либо
дьявол. Что же будет со мной, если я ввяжусь в эту
историю? Черт со мной, что будет с отцом, с Ритой,
Ольгой? С фамилией? Заманчиво получить бандитов
взамен нескольких слов. Тем более что убивать Пота¬
пова никто и не собирается. Не будь наивным ребенком,
сыщик, сделка есть сделка. Все начинается с первого
шага. Отступись, не играй с огнем, потом не 'потушишь,
спалишь дом». Очень разумно рассуждал Гуров и, пе¬
ресилив сомнения, сказал:
—	Согласен. Где состоится встреча на вашем уров¬
не?
—	Я вам еще позвоню,— Референт взглянул на часы,
встал и протянул руку.
И что самое интересное, Гуров эту руку пожал...
Гуров согласился на сделку, вопреки своим здравым
и логичным рассуждениям, лишь по одной, но весомой
причине. Он уже не мог отступить. Признать свой ана¬
13 Заказ 3692
385

лиз ситуации верным,— значит признать, что они силь¬
нее. А он, Лев Иванович, разумный, осторожный чело¬
век, который, оказавшись в критической ситуации, перед
выбором, прикрывшись холодной логикой, отступил,
уклонился от борьбы. А кто потворствовал самым страш¬
ным преступлениям на земле нашей? Трусы и негодяи.
Частично, но основными соучастниками явились люди
разумные и осторожные, способные все понять, взвесить
и оценить.
Уходя из квартиры Гурова, Референт протянул хо¬
зяину конверт и сказал:
—	Все вооружены, руководителя группы не ищите,
его нет в Москве.
Таким образом Референт сдал МУРу боевиков Эф¬
фенди, а подполковник Гуров впервые в жизни принял
взятку. Несмотря на кажущуюся безрассудность поступ¬
ка Референта, он, однако, считал, что жертва принесет
выигрыш. Людей, конечно, не хватает, но Референт до¬
рогостоящим выстрелом хотел поразить несколько ми¬
шеней. Он стремился окончательно отрезать Корпора¬
цию от Средней Азии, а люди Эффенди были именно
оттуда и совершенно не годились для работы в Москве и
Прибалтике. Ко всему прочему, взяв одно, Гуров начнет
неизбежно вязнуть во взаимоотношениях. Главное, Гу¬
ров придет на встречу с генералом Потаповым, через не¬
сколько часов перед принципиальным сыщиком ляжет
дорога, которая ведет только в одну сторону.
Вернувшись в кабинет, Гуров позвонил полковнику
Орлову, продиктовал ему фамилии и назвал место пре¬
бывания бандитов. Орлов выслушал, долго молчал, Гу¬
рову казалось, что он слышит недовольное сопение на¬
чальника.
—	Вступил в прямой контакт с руководством и на¬
чал брать взятки,— подвел итог своим размышлениям
Орлов.— И что от тебя потребовали взамен?
—	Безделицу.
—	Ты прекрасно знаешь, что так не бывает. Либо
этот списочек — полное надувательство, либо ты дурак
и принимаешь за безделицу вещи крайне серьезные.
—	Петр Николаевич, каждый решает свои пробле¬
мы. Ты проверяешь информацию, проводишь задержа¬
ние, а я почешу в затылке и решу, пить кофе черный или
со сливками. Договорились? — Гуров, не дожидаясь от¬
вета, положил трубку и начал прикидывать, чем ему мо¬
жет обернуться встреча с Потаповым,
386

«Допустим, никакой встречи не предполагается, а
его просто заманивают в ловушку. Цель? Убить? Глупо
и дорого, убить меня можно значительно проще. Глав¬
ное, совершенно ясно, что я им нужен живой. Скомпро¬
метировать? Как? Подсунуть голых девок, снять на ви¬
део? Дешевка, Референт — человек умный, значит, серь¬
езный. Меня нельзя лишить свободы, так как я сразу
теряю всякую цену. Они преследуют единственную
цель — втянуть меня в обмен информацией, сжечь за
мной мосты и превратить в Азефа. Если сыщик не уве¬
рен в своем уме и стойкости, ему надо менять профес¬
сию. К примеру, можно стать чиновником в ДОСААФ
или ВЦСПС, есть и другие престижные организации».
Вскоре зашел Денис Сергачев, рассказал о вчераш¬
нем вечере и удивился, что Гуров очень подробно рас¬
спрашивает об Олеге Веселове и совершенно не интере¬
суется главным действующим лицом.
—	Оформляй трудовое соглашение,— подвел итог
Гуров,— и начинай работать. Волин, естественно, тебя
обманывает, его сказки прикрывают совершенно другие
цели. Но, как говорится, кто не рискует, тот не выигры¬
вает.
—	Мне это не нравится,— ответил Денис.— Я не бо¬
юсь драки, но должен знать правила.
—	Всего-навсего? — Гуров вздохнул.— У нас свои
правила, у них — свои. Я тебе помочь не могу, и не ври,
что не боишься. Ты элементарно трусишь, не хочешь
вывозиться в грязи. Естественно, ты человек, у тебя есть
имя. Решай.
Денис посмотрел в холодное затвердевшее лицо сы¬
щика,. хотел матюгнуться, но Гуров его опередил:
—	Кстати, я бы на твоем месте плюнул и забыл.
—	Давай каждый будет решать сам,— перебил Сер¬
гачев и встал.— Ты — свое, я—свое.
—	Вольному воля,— Гуров проводил Дениса, закрыв
за ним дверь, рассмеялся. Ох и прост этот чемпион. Гу¬
ров вновь рассмеялся. Скажи «слабо» — и он твой. «Втя¬
нул я парня в историю. Стыдоба. Но без него мне сей¬
час будет сложно».
Референт позвонил в семь, через тридцать минут за¬
ехал, открыл Гурову дверцу серебристой «тойоты».
—	Когда-нибудь в этой стране будут такие маши¬
ны,— сказал Референт, выезж:ая на Садовое кольцо,—
только жаль, что мы до этого не доживем.
387

—	А чего вы у нас мучаетесь? — спросил Гуров.—
У вас деньги, хватка, мотали бы на Запад.
—	Мои деньги и хватка хороши для бизнеса на под¬
московной даче. А там,— Референт постучал рукою по
рулю,— я буду лишь кое-как обеспеченным холуем, че¬
ловеком второго сорта.
—	А здесь вам не страшно?
—	Случается, но кто не рискует?
Гуров вспомнил, что час назад говорил то же самое,
и подумал: все мы человеки, так почему так плохо жи¬
вем? «И вечный бой, покой нам только снится». Давно
и не снится, сколько уж он спокойного красивого сна не
видел... И не вспомнить.
—	Вы смотрели старый французский фильм «Их бы¬
ло пятеро»? — спросил Референт.
Гуров отрицательно покачал головой и подумал, что
происходит какая-то фантасмагория. Он, сыщик Гуров,
едет рядом с преступником и не испытывает никаких от¬
рицательных эмоций. «Может, я заболел?»
—	С фронта возвращаются пятеро друзей,— начал
рассказывать Референт.— Они воевали, пили и ели из
одного котелка, закрывали друг друга от смерти, оста¬
лись живы и вернулись в мир обнявшись. Но мирная
жизнь, случается, бывает пожестче войны, она расста¬
вила друзей по местам. Встречаются двое после разлу¬
ки. Один — маркиз, папины деньги, замок и другая по¬
шлая атрибутика. Другой стал гангстером, у него нет
папы, а жить хочется. И маркиз говорит гангстеру, мол,
ты губишь себя, опомнись. Ты прекрасный спортсмен, я
устрою тебя инструктором, будешь работать в Альпах:
солнце, воздух, обеспеченность. «И буду таскать на ве¬
ревке таких бездельников, как ты?» — поинтересовался
гангстер. «Так мы будем связаны одной веревкой»,—
ответил маркиз. «Верно,— согласился гангстер,— толь¬
ко мы будем на разных концах этой веревки...»
Гуров слушал, одновременно запоминал дорогу, опре¬
делял место, где они находятся.
—	Вы намекаете на моего отца? Папа, конечно, меня
воспитал, я ему очень благодарен, но всего, что я имею
в жизни, добился сам.
—	И вам нравится эта жизнь?
Гуров не ответил, разговор прекратился, и вскоре
машина остановилась у старого, добротной постройки
дома. Гуров вышел и демонстративно посмотрел на на¬
звание улицы и номер дома.
388

—	Не утруждайтесь,— сказал Волин, запер машину,
вошел в подъезд первым,— Помещение снято для одно¬
разового использования.
Референт лгал, он привез Гурова на конспиративную
квартиру генерала Потапова. Она использовалась орга¬
нами со сталинских времен, порой простаивала и сегод¬
ня числилась за генералом. Если бы Гуров об этом до¬
гадался, то не шагал бы так уверенно, через ступеньку,
а призадумался бы. Но затеянный в машине Референ¬
том разговор отвлек сыщика, настроил на философский
лад. Кто не ошибается?
Референт отпер, пригласил Гурова войти, сказал:
—	Располагайтесь. Генерал прибудет с минуты на
минуту. Я вернусь за вами минут через сорок. Успокойте
человека, иначе он может доставить неприятности нам
да и вам. Вы лучше меня знаете, многое не доказыва¬
ется, но пятно остается.
Гуров повесил плащ, огляделся и сказал:
—	Надеюсь, никто не явится, чтобы обвинить меня
в попытке ограбления?
—	Надеюсь,— в тон ему ответил Референт.— Вы рас¬
порядились по адресу, который я вам передал? Ваши
люди, надеюсь, уже выехали?
—	Вы, кажется, собирались уходить?
Когда дверь захлопнулась, Гуров накинул цепочку и
занялся осмотром помещения. «Если здесь вмонтирова¬
на записывающая аппаратура, мне все равно ее не обна¬
ружить»,— решил он, но продолжал приглядываться,
пытаясь найти какую-нибудь зацепку. За что конкретно
цепляться, Гуров не знал, поэтому скользил взглядом
по обстановке, отмечал лишь самое очевидное. Вещи
старые, в хорошем, ухоженном состоянии, новые лишь
холодильник и телевизор. Здесь не живут постоянно,
только наведываются, возможно, хозяева обитают на
даче. Персональные пенсионеры.
Квартира имела черный ход, и будь у Гурова боль¬
ше времени, он бы обнаружил его и сумел изменить си¬
туацию. Но минуты, отпущенные на размышления, истек¬
ли. Гуров услышал, как приоткрылась дверь, рванулась
цепочка, тут же раздался звонок.
Гуров заглянул в прихожую и, увидев в узкой щели
золотой генеральский погон, открыл дверь. А вот как три
человека вошли через черный ход, сыщик не услышал.
Шагнув в квартиру, Потапов вытащил из своего ар¬
сенала самую обаятельную улыбку, развел руками.
389

—	Великолепно! Гость запирается от хозяина!
Гуров никак не ожидал, что Потапов может заявить¬
ся в форме, несколько растерялся, тут же взял себя в
руки, сказал:
—	Случается. Проходите, чувствуйте себя как дома,
—	Благодарю, вы очень любезны,— рассмеялся По¬
тапов, закрыл за собой дверь, снял плащ и предстал пе¬
ред Гуровым в парадном мундире и блеске некогда по¬
лученных орденов.
Моложавый, подтянутый генерал был красив и им¬
позантен. Держался он совершенно свободно, раскован¬
но. Гуров ожидал встретить человека собранного, насто¬
роженного и вдруг почувствовал, что теряет инициативу,
ему показалось, что разыгрывается спектакль, не объ¬
явленный в программке.
—	Я рад, искренне рад,— генерал, звякнув орденами,
прошел в комнату, достал из серванта бутылку мароч¬
ного коньяка и рюмки, наполнил их.— Значит, в нашем
полку прибыло. Вам, Лев Иванович, следовало вступить
в него пораньше, когда мы были хозяевами. Но лучше
поздно, чем никогда.
Гуров молчал, пытаясь на ходу перестроиться, разга¬
дать новый сценарий и продумать отведенную ему роль.
—	Ты уж извини меня за парад, так вышло, я прямо
оттуда,— генерал ткнул пальцем в потолок.— Ты умный,
сделал выбор правильно. А в роще ты меня прихватил
знатно,— он чокнулся с рюмкой Гурова, выпил и вновь
налил.— Я, честно сказать, легонечко струхнул. Конечно,
убивать меня тебе резона не было, но уж больно физио¬
номия у тебя была неподходящая. Ладно, давай рас¬
слабься.
Потапов вновь выпил, Гуров взял рюмку, пригубил.
«Потапов здесь бывал, мало того, чувствует себя как
дома,— понял Гуров.— Значит, Волин обманул, и квар¬
тира отнюдь не одноразового пользования. И генерал
прибыл сюда совсем не для того, чтобы выслушивать от
меня заверения в своей безопасности. Референта я не¬
дооценил, полковник Орлов прав, я уверовал в свое пре¬
восходство, меня сейчас используют «втемную». Как в
шахматах называется ситуация, когда человек выну¬
жден делать ход не по своему желанию, а единствен¬
ный, какой остался? И такой ход неминуемо ведет к по¬
ражению. «Цуцванг!» — вспомнил Гуров.— А если все
поломать к чертовой матери, опрокинуть столик с фигу¬
рами? Рвануть в дверь, пробиваться, пусть стреляют!»
390

В основном Гуров рассуждал правильно: Волин его
обманул. Только спектакль изменили не в последний мо¬
мент, а спланировали заранее, а Гурову сунули не ту
программку.
Расставшись с сыщиком, Референт встретился с По¬
таповым именно в этой квартире, и между ними состо¬
ялся короткий разговор.
—	Поздравляю, уважаемый Сергей Михайлович,—
сказал Референт, когда рукопожатия остались позади и
они на кухне пили кофе,— мы вам подобрали сильного
помощника, он поступает в ваше полное распоряжение.
—	Никогда!—возмутился Потапов.— Было оговоре¬
но, это мое непременное условие, я имею связь только с
Патроном, Лебедевым и вами. В моем положении три
посвященных — и так слишком много.
—	А подполковник Гуров? — улыбнулся Референт.—
Кажется, совсем недавно вы с ним вступили в контакт.
Или я не прав?
—	Не я с ним, а он со мной,— резко ответил Пота¬
пов.— Гуров — враг, которого вы недооцениваете. И чем
скорее вы его ликвидируете, тем дольше пробудете на
свободе. И он не мой личный враг, он ищет выход на
вас и Патрона. Мне хотелось бы сказать, что чертов сы¬
щик—упертый, идейный тупица. Но, к наЩему общему
сожалению, он человек талантливый, потому крайне
опасный,— тяжело перевел дух Потапов.
—	Талантливый? Прекрасно, генерал. А зачем вам
бездарный помощник?
—	Он согласился на сотрудничество? И вы ему по¬
верили?
—■ Вы постоянно нас недооцениваете,— ответил Рефе¬
рент.— Понятия «поверили» для нас не существует. Мы
•кладем перед человеком одноколейку, отключаем зад¬
ний ход, а тормоза оставляем себе. Неужели собствен¬
ный опыт вас ничему не научил?
Потапов вышел из кухни и возвратился с коньяком.
—	Я не хотел вас обидеть,— миролюбиво продолжал
Референт.— И вы думаете, мое положение сильно отли¬
чается от вашего?
—	Вы человек богатый.
—	Во-первых, вы тоже не бедный, во-вторых, богат¬
ство и бедность — понятия относительные... Я на работе
не пью, но ради такого случая налейте и мне несколько
капель.
Референт поднял рюмку, подмигнулг
391

—	Здоровья тебе, генерал, и многие лета!
Потапов впервые видел Референта таким разговор¬
чивым и доброжелательным. Этот сдержанный и молча¬
ливый человек, который обычно либо задает короткие,
точные вопросы, либо сам так же коротко и сжато от¬
вечает на вопросы, заданные ему, сейчас светился ра¬
душием, разговаривал легко, непринужденно. Генерал
неожиданно для себя расчувствовался.
—	Спасибо! Большое спасибо,— он выпил.— А Гу¬
ров... Если вы уверены и решили, я только рад. Подчи¬
няться он, конечно, мне не станет, да и в оперативных
делах я ему действительно не указ. Я ведь только руко¬
водитель, служащий.
—	Ничего, сработаетесь,— Референт отставил рюм¬
ку, заговорил'деловито.— Сегодня, здесь, в двадцать ча¬
сов. Он будет один, я приду чуть позже, решите ваши
милицейские проблемы наедине. Наденьте мундир и все
награды.
— Руслан Алексеевич,— перебил Потапов.— Ни к
чему...
—	Надо, Сережа, надо,— строго сказал Референт.—
Патрон просил. А его просьба для нас, сам понима¬
ешь...— Он впервые назвал генерала по имени и на
«ты».— Патрон считает, что раз Гуров будет замкнут
непосредственно на тебя, то необходимо с первой мину¬
ты расставить все точки над «i».
На этом они расстались. У Потапова было время по¬
думать, и он пришел к выводу, что его старое проверен¬
ное правило — повиноваться старшим — никогда еще его
не подводило, а добра от добра не ищут.
Он выполнил все, что от него требовалось, и для зна¬
чительности, как и положено начальству, слегка задер¬
жался.
—	Ну, а теперь к делу, подполковник. Никто никогда
деньги за просто так не платит. Давай прикинем наши
возможности...
Гуров увидел, как вдруг застыло лицо генерала, хо¬
тел отпрыгнуть в сторону, однако не двинулся с места,
мозг команду дал, а тело опоздало. Локти Гурова ока¬
зались скованными. На лбу Потапова вспыхнуло пятно.
Гуров услышал за спиной хлопок выстрела, увидел, как
валится вперед орденоносный генерал, беспомощно дер¬
нулся, ударил ногой, попал в пустоту. Гуров услышал
за спиной короткий смех, что-то влажное залепило ему
лицо. Он приказал себе не дышать, рванулся, но столь
392

же безуспешно, захрипел, тяжело вздохнул. Гуров ни¬
когда не думал, что человек может так явственно и чет¬
ко фиксировать, как он теряет сознание. Руки у него
оказались сведенными, правая ладонь ощутила знако¬
мую ребристую рукоять пистолета. Гуров инстинктивно
сжал пистолет, поднял его и попытался повернуться, но
бессильное тело не подчинилось ему. Гуров увидел яр¬
кую вспышку, вторую и упал рядом с Потаповым.
Референт отодвинул руку Гурова, которой он дер¬
жал пистолет, сделал еще один снимок, уместив в объ¬
ективе мертвого генерала и Гурова с оружием, повер¬
нулся к Олегу Веселову и Эффенди.
—	Все. Эффенди, ты немедленно выезжаешь из
Москвы, а ты, Олег, сажаешь героя,— Референт кивнул
на Гурова,— в такси, водитель наш человек, но лучше,
чтобы он тебя в лицо не видел.
—	За какие подвиги он получил столько бранзуле-
ток? — спросил Эффенди. Он равнодушно смял салфет¬
ку, смоченную хлороформом, и держал в вытянутой ру¬
ке, не зная, куда выбросить.
Веселов был в шоке, ни о каком убийстве он преду¬
прежден не был. Сказали, что требуется лишь схватить
милиционера сзади и придержать пару минут, чтобы он
не дергался. Убили генерала, и он, Олег Веселов, соуча¬
стник. Бывший спортсмен большим умом не отличался,
но создавшуюся ситуацию осознал и теперь молча по¬
тел.
Референт взглянул на него мельком, брезгливо навел
на Гурова и Потапова «поляроид», сделал еще один сни¬
мок, выползшую фотографию убрал в конверт. Затем Ре¬
ферент вынул из кармана носовой платок, обернул им
ствол пистолета, который все еще сжимал Гуров, вынул
оружие из вялой руки и уложил в загодя приготовлен¬
ную коробку.
—	Чемпион,— сказал он Веселову,— покойников ни¬
когда не видел? Тебе сказано, отнеси живого в машину,
отправляйся к девкам или куда там желаешь, ты здесь
никогда не был, ничего не видел,— и повернулся к Эф¬
фенди.— До завтра. Помоги этому мыслителю.
Референт положил конверт с фотографиями в кар¬
ман Гурову, а Эффенди зашел в туалет, выбросил сал¬
фетку, сполоснул руки, вышел, взял бутылку с коньяком
и плеснул немножко жидкости Гурову на грудь, затем
помог Веселову взвалить безвольное тело на плечи и
проводил до такси.
393

Референт тем временем протер полотенцем рюмки,
чашку, бутылку, на всякий случай и спинки стульев, снял
телефонную трубку и набрал номер полковника Орло¬
ва. Услышав ответ, сказал:
—	Добрый вечер, Петр Николаевич,— Волин обладал
уникальной способностью изменять голос и сейчас гово¬
рил тонким женским голоском.— Я обещала позвонить...
Выезжайте с группой,— он продиктовал адрес,— уведо¬
мите прокуратуру, спасибо за внимание.
Сознание возвращалось, но Гуров пробуждался мед¬
ленно. В нем словно боролись два человека. Один стре¬
мился проснуться, убедиться, что убийство генерала По¬
тапова— лишь дурной сон, кошмар. Другой гнал от се¬
бя пробуждение, старался удержаться в небытии, на¬
шептывал: «Спи, спи, еще успеешь вернуться к жизни,
осознать все неприятности и грустные перспективы».
Гуров лежал на тахте в квартире Сергачева, куда его
доставили час назад, но уже не в той машине, в кото¬
рую его погрузил Веселов.
Денис помог матерящемуся водителю затащить Гу¬
рова и уложить его на тахту. Сейчас Денис варил на
кухне кофе и не мог понять, что же произошло. Лишь
одно он знал точно: с сыщиком сотворили какую-то мер¬
зость. Денис услышал, как скрипнула пружина, заглянул
в комнату. Гуров сидел на краю тахты и, как нормаль¬
ный человек, оказавшийся в ненормальной ситуации,
держался за голову.
Денис протянул ему чашку крепчайшего кофе, молча
сел в кресло. Гуров посмотрел на хозяина так, словно
ничего особенного не произошло, просто человек выпил
лишнего и вот сейчас очухался, проснулся, но сказал со¬
вершенно неожиданное:
—	А у тебя лучше, чем в вытрезвителе.
Он оттянул двумя пальцами рубашку, понюхал, по¬
качал головой.
—	В вытрезвителе? — удивился Денис.
Откуда ему было знать, какие эксперименты уже про¬
делывались над сыщиком, что не так давно Лебедев от¬
равил Гурова, так же вот облил спиртным и бросил бес¬
чувственного у вытрезвителя.
—	В ЛТП, что ли, устроиться, может, врачи помо¬
гут?—спросил Гуров, не желая возвращаться к дейст¬
вительности, начинать думать, решать, действовать.
394

Сыщик устал, ему все надоело. Было себя очень жал¬
ко, хотелось покоя.
—	Ты не знаешь, чего они ко мне привязались?
—	Лев Иванович, кажется, вы первым начали,— не
удержался Денис.— Там, на юге, кто полез в драку?
Или я ошибаюсь?
Денис чувствовал, что сыщика загнали в угол, и как
опытный боец знал: либо из угла нужно вырваться са¬
мому, либо тебя вынесут. Для того, чтобы вырваться,
нужна сила, а у мужчин сил прибывает от злости.
—	У меня в молодости приятель был, боксом увле¬
кался, однажды проиграл и жалуется: мол, я и на ногах
уже не стою, а он, мерзавец, противник то есть, все бьет
и бьет. Я молодой был, жестокий, спрашиваю: тебя на
ринг хитростью заманили или насильно привели?
—	Воспитываешь,— Гуров поднялся, взял со стула
пиджак, начал проверять карманы, на месте ли докумен¬
ты, вытащил конверт. Осмотрел конверт на просвет, за¬
чем-то понюхал, вынул фотографию.
Генерал при орденах и с дыркой во лбу, рядом под¬
полковник, без орденов, зато с пистолетом. Сыщик не
знал, что существует еще один снимок, где подполковник
не лежит, а на полусогнутых ногах стоит над повержен¬
ным противником. Но данной фотокарточки более чем
достаточно, плюс у них имеется пистолет с моими «паль¬
чиками», подумал он. Значит, время давать или не да¬
вать честное слово прошло, все правила отменены, мож¬
но бить сапогом в пах и чувствовать себя героями: «Вы
хоть и жестокие, но, надо признать, умные и хитрые:
собираетесь со мной работать, поэтому заботитесь о
моей семье —доставили не домой...»
—	Еще кофе,— сказал Гуров и добавил: — Пожалуй¬
ста.— Потом позвонил Рите, предупредил, что задержи¬
вается.
«Они убили Потапова, который стал опасен, а труп
повесили на меня. Волину надоело изображать интелли¬
гента».
Гуров взял протянутую ему чашку и сказал:
—	Сядь и помолчи, сейчас сориентируюсь в про¬
странстве и времени...
Волин сказал, что им мешает междоусобица, излиш¬
няя стрельба, а сам распорядился убить. Однако междо¬
усобица и распри могут быть правдой. Они не могут
обойтись без услуг профессиональных уголовников-
исполнителей, но должны держать их в узде. В своем
395

хозяйстве решили навести порядок, хотят использовать
милицию, подполковника Гурова как руководителя. «От¬
давая нам неуправляемых, взбунтовавшихся, организо¬
вать стройную систему, сложить пирамиду из взаимо¬
связей и беспрекословного подчинения. Элита и среднее
звено относятся, как выразился Референт, к разряду
«неприкасаемых». И чтобы я не вырвался из-под кон¬
троля, они накинули мне на шею петлю, и свободный ко¬
нец веревки держат в своих руках. Петля? Проверим,
насколько она прочна. Пистолет, из которого совершено
убийство, с моими отпечатками и фотографии на столе
прокуратуры? Плюс оповестят прессу, сегодня журна¬
листов хлебом не корми, дай изобличить милиционера.
Как же нам удалось посеять в людях такую нелюбовь,
что их радует, когда сотрудника органов отдают под
суд? Преступления совершают крестьяне, рабочие, ин¬
теллигенты, чииовники, партийные функционеры. Но
изобличить милиционера — самое сладкое. В общем, если
дело дойдет до крайности и подтасованные улики вы¬
плывут на свет Божий, особо разбираться со мной не
будут, уничтожат. Конечно, в «работе» Референта есть
слабые места, однако, прежде чем я оправдаюсь, меня
выкинут отовсюду, откуда можно человека выгнать. Кто
же во мне не усомнится, кто поверит сразу? Генерал Ту¬
рилин, полковник Орлов, оперативники из отдела. Не
все, далеко не все,— поправил себя Гуров.— Кто не лю¬
бит, завидует, кому поперек стою — не поверят, даже
обрадуются. Но не только оперативники, даже генерал
ничего сдедать не сможет. У нас не шахта, забастовку
не устроишь. Сейчас я могу рассчитывать только на сы¬
щика Гурова, петлю следует порвать, а видимость ее су¬
ществования оставить. Так. Теоретическую базу я под¬
вел, остался «пустяк», воплотить ее в жизнь. Как?
На месте убийства присутствовали как минимум двое,
скорее трое. Один держал,— и Гуров непроизвольно по¬
тер локти.— Ведь я однажды уже испытал такую хват¬
ку. Прошлым летом, во время моего «похищения» спорт¬
сменами. Олег Веселов. Не слишком ли просто? А сколь¬
ко у них может быть доверенных парней такой недюжин¬
ной силы? Веселова следует проверить».
Гуров взглянул на Дениса, который развалился в
кресле, читал «Огонек».
«Вернемся к убийству. Один стрелял. Эффенди? Ско¬
рее всего. Зачем Волину впутывать в рискованную исто¬
рию лишних людей? А раз без лишних, то и фотографи¬
396

ровал лично Руслан Алексеевич Волин. Если это так, то
это вторая серьезная ошибка Волина». И Гуров неожи¬
данно вслух запел:
—	Ошибка резидента... Ошибка Референта. Пони¬
маешь, Денис,— сказал он удивленному хозяину,— пока
человек живой, он не покойник, а жизнь любого челове¬
ка состоит из находок и потерь, поступков правильных и
ошибок.
—	Ты философ, Лев Иванович.
—	Это точно,— согласился Гуров.— Ты прошлым ле¬
том, помнится, хвастался, какие в спорте замечательные
ребята выросли, как они переживают, что их порой с рэ¬
кетирами и мафией связывают. Было?
—	На Веселова намекаешь? Паршивая овца. А сре¬
ди вас?..
—	И среди нас,— перебил Гуров.— Ты из тех ребят
найди двух-трех надежных.
—	А как определить? Я теперь пуганый, а в душу не
залезешь...
—	А в душу и не надо, люди этого не любят. По¬
встречайся, присмотрись. Сегодня люди достаток не
скрывают, легкие деньги видно. Сколько бы человек ни
зарабатывал, дай Бог каждому поболе, но трудовые
деньги — одно, ворованные — иное. Найди троих верных,
смелых...
—	Среди нас трусов нет,— перебил Денис.
—	Хорошо, хорошо,— раздраженно сказал Гуров.—»
Ты не мальчик, от категоричных суждений воздержись.
И Гуров начал инструктаж, старался говорить ко¬
ротко, конкретно. Приглушенно зазвонил телефон. Де¬
нис снял трубку.
—	Слушаю.
—	Добрый вечер. Передайте трубочку Льву Ивано¬
вичу.
Денис посмотрел на Гурова, чуть помедлил и спро¬
сил:
—	Простите, вы какой номер набираете?
—	Денис Сергачев?
—	Ну?
—	Скажите Гурову, что с ним хочет говорить Петр
Николаевич.
—	Какой-то Петр Николаевич,— Денис зажал ла¬
донью мембрану, взглянул вопросительно.
Гуров взял трубку и сказал:
—	Здравствуйте, Петр Николаевич.
397

—	Я здравствую и жду тебя немедленно,—.ответил
Орлов и отсоединился.
—	Профессионал,—Гуров тоже положил трубку.
—	Кто это?
—	Я же сказал,— Гуров помолчал, затем повто¬
рил: — Профессионал.
Глава шестая
Как Гуров и ожидал, полковник Орлов был в каби¬
нете один. Денис довез сыщика до Петровки быстрее,
чем тот успел определить линию своего поведения. Ему
было ясно одно: говорить следует только правду, но не
в полном объеме. Он не имеет права брать друга и на¬
чальника в содельники, а врать бессмысленно.
Орлов не делал вид, что чем-то занят, сидел, слегка
навалившись на стол, опираясь на сцепленные в замок
ладони. Когда Гуров сел, Орлов кивнул и тяжело вздох¬
нул:
—	Рассказывай.
—	В квартире я был, но кто стрелял — не видел. Его
должны были убить.
Орлов оглядел Гурова, прищурился:
—	Хлороформ?
—	Да.
—	Кто тебя пригласил?
—	Ты же знаешь.
—	Руслан Алексеевич Волин. Он прикрыл деньги Ле¬
бедева.
—	С тобой приятно работать.
*— Прйятно, мать твою, рыбу ловить и грибы соби¬
рать!— Сорвался Орлов.— А в дерьме и крови валять¬
ся, тебя, сукиного сына, из канализации вытаскивать
отвратительно!
—	Я тебя об этом не просил.
—	А ты вообще:то в жизни чего-нибудь просил? —
Орлов брезгливо поморщился.— Ладно,— полковник
расцепил пальцы, погладил ладонями стол, словно сти¬
рал пыль.— Я не спрашиваю, как ты, такой талантливый,
проглотил крючок, видно, наживка была соблазнитель¬
ная. Плотно посадили?
—	Подумаю, разберусь.
—	Ты не сказал третьего слова: доложу,
—	Избегаю лгать.
398

—	Мы пикируемся, будто речь идет не о твоей судь¬
бе, не о будущем твоей семьи, не о карьере генерала, не
обо мне, грешном.
—	Ну что ты предлагаешь? На мрем месте ты вел бы
себя точно так же. В подробности я тебя посвящать не
имею права. Ты ведь знаешь сам, я как другу тебе не
вру. Ты же не пойдешь к Константину Константиновичу,
не выложишь ему всю правду-матку на стол, ну а я на
твой стол не выкладываю.
Орлов молчал так долго, что Гуров, несмотря на все
напряжение, начал дремать.
—	Тебя вербуют, это понятно. Что конкретно тре-
буют-то? Информации? Какой? — Орлов не спрашивал,
рассуждал вслух.— Информаторы у них имеются, мо¬
жет, не твоего калибра... Да, запамятовал, боевиков, ко¬
торых они тебе отдали, мы задержали. Все в цвет: ору¬
жие, наркотики. Мне надо писать рапорт. Откуда я по¬
лучил сигнал?
—	Анонимный звонок.
—	И генерал поверит?
—	Кто кому сейчас верит? — Гуров пожал плеча¬
ми.— Он об убийстве, конечно, знает?
—	Выезжал на место,— Орлов взглянул на часы.—
В министерстве. Совещаются. Не каждый день генера¬
лов убивают.
—	Так какая будет официальная версия?
—	Версия официальная и не официальная одна. Са¬
моубийство. У нас свободу слова путают с безответствен¬
ной болтовней. Мы вообще живем в обществе абсолютно
однозначном. Молчать — так обо всем, говорить — так
тоже пока язык не отвалится. Теперь на Запад погляды¬
ваем. Будто у них спецслужбы никаких секретов не име¬
ют и о каждом своем шаге докладывают...
—	В центр лба никто себе не стреляет, и ожога
нет,— сказал Гуров.
—	Даже видел, куда пуля попала? — Орлов смотрел
внимательно.— А кто стрелял, не видел?
—	Не веришь?
—	Да, теперь сомневаюсь,— ответил Орлов.— Ве¬
ришь— не веришь, игра детская. Ладно, каждый решает
свои проблемы. Как объявить о смерти Потапова, ре¬
шают в других кабинетах. Как будем жить дальше мы с
тобой?
Полковник вышел из-за стола, достал из шкафа эле.ч-
трический чайник, из графина налил воду, показал на
399

бутылку коньяка—Туров покачал головой отрицатель¬
но. Орлов налил себе в стакан, выпил, зажевал долькой
лимона.
«По-старому работать невозможно, а перестроиться
я не способен,— рассуждал полковник, накрывая на сто¬
лик,— Выберемся из этой истории с минимальными по¬
терями— и на пенсию. Дорогу молодым, пусть они гло¬
тают валидол, не спят ночами. Если я с Гуровым теряю
контакт, то о чем говорить?»
Он взглянул на дремлющего в кресле Гурова. «Что
делать? Оригинальный свежий вопрос. Мой лучший опе¬
ративник вступил в контакт с мафией. Мы и слова та¬
кого не знали, разве что сталкивались с ним, читая ро¬
маны либо глядя зарубежное кино. Лева не может ска¬
зать мне, я не могу доложить Косте, который сейчас ку¬
выркается на пушистом, но жестком ковре. И каждый
по-своему прав, так как знает: начни он говорить правду
в полном объеме, обрушится такая лавина бумаг, про¬
верок, доносов-, что похоронят не только без венков, но
и без погон. А кто виноват? Сейчас самая выгодная по¬
зиция не делать ничего. Тебе приказ, ты — бумагу с
объяснениями, главное, никаких поступков. Только знай
пиши: одну бумагу вниз, две — наверх, и так до беско¬
нечности. Я так не умею, Гуров не желает, пытаемся
порочный круг разорвать и потому в дерьме по самые
уши. И самый лучший для нас вариант, наша победа,
если мы сумеем отмыться, чтобы от нас дурно не пахло».
Полковник жалел себя и своего зама, хныкал, жало¬
вался на время и на судьбу, но уже прокачивал ситуа¬
цию, просчитывал варианты. Он ругал Гурова и гордил¬
ся им. И даже если сыщик ошибся, он искал пути к
победе.
Они пили чай, говорили о делах посторонних. Орлов
позвонил Рите, пригрозил что скоро придет в гости, вы¬
звал Гурову машину. Когда тот ушел, полковник открыл
папку, достал фотографии Эффенди, Лебедева и Воли¬
на, долго рассматривал их, затем фото Лебедева отло¬
жил в сторону.
Наступила ночь. Главный герой минувшего вечера,
Руслан Алексеевич Волин, шатался по своей роскошной
квартире и не чувствовал себя героем. Если бы он умел
выть, то завыл бы с превеликим удовольствием. Он спла¬
нировал блестящую операцию, выполнил ее безукориз¬
400

ненно, и вдруг подкралась тоска и ощущение допущенной
ошибки. Он вновь и вновь ощупывал каждое звено цепи,
вроде все прочно и подогнанно. Волин успокаивался, но
через короткое время вновь начинал чувствовать, что
где-то допущен просчет. Референт вскакивал, расхажи¬
вал по квартире, хватался за бутылку. Сейчас напиться
просто пошло, даже преступно, ведь завтра, точнее, уже
сегодня надо быть в безукоризненной форме. Порой он
смотрел на телефон, можно, например, вызвать девоч¬
ку, однако для чего? Совокупление само по себе его не
прельщало, а устраивать красивую ночь нет сил, да и
опять же завтра, то есть сегодня... Будь оно проклято, за
что сражаюсь, рискую? Нет, такая жизнь не для белого
человека. Немедленно уматывать. Выехать за границу
легко, можно туром или по приглашению. Он свободно
говорил на английском, мог объясняться с французом и
немцем. Но там придется начинать с нуля, вкалывать,
не служить, как здесь, а работать по-черному, первое
время от зари до зари. А он отвык, и ему уже пятый де¬
сяток. Он, конечно, уедет, но нужен миллион.
Волин вспомнил Великого Комбинатора и улыбнул¬
ся. Я не оригинален, всех прельщает одна и та же циф¬
ра. Деньги должны лежать там, в банке, выехать сле¬
дует налегке. И главное, представилась возможность
превратить «деревянные» рубли в конвертируемую ва¬
люту. Но в одиночку ничего не сделать, придется рабо¬
тать на Гаргантюа — так Волин называл своего Патро¬
на. И теперь еще Гуров, которого он, Волин, «подвесил»
и сейчас должен заставить работать на Корпорацию и
проложить канал транспортировки наркотиков через всю
страну, с востока на запад. Разговоры о координацион¬
ном центре, мешающих им распрях — лишь наживка, на
которую сыщик должен клюнуть. Какой оперативник
откажется от подобной информации, рассуждал Волин.
Пусть он на дорожку ступит, там посмотрим, куда она
приведет.
Но теперь необходимо перечеркнуть вчерашний раз¬
говор с сыщиком, объяснить, что правила игры измени¬
лись. Как он себя поведет? Есть гарантия, что фанатик
чести не влепит мне пулю в лоб? Покойному Руслану
Алексеевичу Волину будет довольно безразлична судьба
подполковника Гурова. «Оправдается он перед своими
или пойдет под суд, мне в крематорий не сообщат»,—
подумал он.
401

—	Черт бы меня побрал! — произнес Волин вслух.—
Почему я рассуждаю здраво, а поступаю как идиот?
Волин упал в плюшевое кресло. «Я так убедительно
доказывал Патрону, что леопард — не домашний кот, ему
не привязывают бантик на шею. Я последователен, как
истинный русский интеллигент, провозглашающий сво¬
боду и собственноручно затягивающий на себе пенько¬
вый «галстук». Оттого всех нас и перевешали, остались
самые завалящие, и я самый-самый никчемный дурак из
уцелевших».
Волин встал и потянулся, стриптиз окончен, ложимся
спать. Наутро бой, покой нам только снится...
Эффенди охотно застрелил генерала Потапова не от¬
того, что любил убивать. Он не получал от стрельбы удо¬
вольствия — зарезать курицу мало радости, но жрать за¬
хочешь— нож в руки возьмешь, никуда не денешься.
Л вот что ребят арестовали — привело Эффенди в бе¬
шенство. Парни, конечно, никчемные, двое наркоманы,
но жизнью их мог распоряжаться только он — и никто
другой. В судьбе Эффенди, урожденного Леонида
Ильича Силина, ни очередное убийство, ни арест под¬
ручных никаких изменений не произвели. Он уже два
года находился во всесоюзном розыске, свидетелей его
«подвигов» было более чем достаточно не только для по¬
слушного судьи с двумя бессловесными присяжными, но
и для любого суда присяжных.
Эффенди уже привык к мысли, что живой он только
пока на свободе. Арест повлечет неминуемый расстрел.
Он не читал Пушкина, поэтому не знал притчу об орле
и вороне, рассказанную Пугачевым. Эффенди долго жил,
не задумываясь о дне завтрашнем, однако годы берут
свое, и мысли об уходе на пенсию или, как пишут в га¬
зетах, на заслуженный отдых последнее время все чаще
посещали его перед сном.
Пистолет Волин забрал, но данное обстоятельство
убийцу не беспокоило. Оружия, как и денег, у него было
достаточно.
Сидя на подмосковной даче и попивая из самовара
безвкусный чай, Эффенди всерьез подумывал о выходе
из дела. Из страны ему официально не выехать. Сегод¬
ня на границе с Турцией обстановка подходящая, но с
чем уходить? Чемодан бумажных денег? Не годится,
нужны либо валюта, золото, либо наркотики. Героин?
Четыреста рублей грамм... В валюте, конечно, меньше,
но если у Референта отнять килограммов двадцать, то
402

на всю жизнь хватит и чужим детям достанется. Что в
Корпорации готовят операцию с наркотиками, Эффенди
догадывался, знал почти наверняка.
Эффенди размял щепотку «травки», смешал с таба¬
ком, набил прокуренную трубочку, зажег, легонько пых¬
нул сладковатым дымом. Эффенди «покуривал», но раз¬
решал себе лишь одну трубочку перед сном.
Казалось бы, что может быть общего между полков¬
ником Орловым и убийцей Эффенди? Однако нашлось:
столь разные люди одинаково полагали, что «веришь —
не веришь»—детская игра и не более. Эффенди не ве¬
рил никому, но знал, что в настоящее время Корпора¬
ции нужен и потому находится в безопасности, значит,
имеет время выждать и подумать. Он не утруждал себя
деталями, решал вопрос в принципе: наркотик у руково¬
дителей следует отобрать, затем действовать по ситуа¬
ций.
Разбросав свое массивное тело по огромной кровати,
выставив лохматую бороду, Патрон крепко спал. На
ужин он съел миску салата, седло барашка, выпил бу¬
тылку коньяка, две — красного сухого вина и при своей
комплекции, лежа навзничь, должен был бы трубно хра¬
петь, но он презирал законы, в том числе и законы при¬
роды, и спал тихо, как ребенок.
Константин Васильевич Роговой хорошо помнил по¬
койных родителей. Они произвели на свет крепенького
мальчугана, назвали Константином, вырастили здорово¬
го, жизнерадостного парня, которого особо не баловали,
возможности такой не представлялось. Война, затем
нужда конца сороковых, а в пятьдесят первом папа со
службы не вернулся.. Константин уже учился в институте,
исполняя роль комсорга курса, и к происшедшему отнес¬
ся философски. Он ушел на завод, а когда Отец наро¬
дов скончался и разобрались, что он не отец и даже, не
отчим, Константин вернулся в институт и комсомол. Как
и многие его сверстники, он отлично понимал, что жиз¬
ненное процветание определяется лишь одним факто¬
ром— местом претендента на сладкую жизнь в партии.
Нет, объективно существовали и другие возможности, к
примеру, можно стать талантливым ученым, художни¬
ком, на крайний случай поэтом. Но тут необходимы Та¬
лант и Труд, и все с большой буквы. По «Краткому кур¬
су» Константин имел «зачет» и «отлично», потому дви¬
нулся проторенной дорогой в партийные начальники.
Внешность, обаяние, сообразительность, а главное, поия-
403

тие о таких высоких материях, как честность и достоин¬
ство, у него были именно такими, какими и следовало
быть, то есть что надо — в избытке, чего не надо — в пол¬
ном отсутствии. За два десятилетия он дорос до главного
заместителя и понял, что выше ему дороги нет, возмож¬
ны лишь бесконечные передвижения по горизонтали. Та¬
кое положение его не устраивало. В то время никто не
подозревал, что живет в застойный период. Бриллиан¬
ты, стиральный порошок, дачу и колбасу еще можно бы¬
ло купить, дефицит ощущался только в деньгах, потому
некоторые руководители, а возможно, и большинство из
них брали и давали взятки. Дело это считалось обыч^
ным, как ежедневные еда и сон.
Но Константин Васильевич Роговой от природы тя¬
готел к философии, знал, что ничто не вечно. На Руси,
известно, крали издавна, однако круговая порука замов
ему не понравилась. Он из «круга» осторожно вышел,
спустился на ступенечку, начал организовывать собст¬
венное дело. Вскоре он стал Патроном, встретил сумас¬
шедший апрель спокойной улыбкой и оказался прав:
буря пронеслась над головой. Она отрывала вершки, а
землю перекопать, все выкорчевать никакой буре, даже
урагану не под силу. Надо менять систему, а этого власть
имущий аппарат никогда не позволит. А перестройка,
рассуждал Патрон,— это те же самые люди, только в
ином строю.
Заблуждался ли Патрон, жизнь покажет, а сейчас он
спокойно спал без таблеток, даже аптечки в доме не
держал.
Константин Васильевич Роговой уезжать никуда не
собирался, имел единственную заботу: превратить совет¬
ские рубли, которые обеспечены всем достоянием стра¬
ны, в паршивые, ничем, кроме золота, не обеспеченные
доллары либо марки. Но не хотел зависеть от решений
пленумов, Советов, съездов, которые, выполняя требо¬
вания трудового народа, в любой момент могли облечь
пожелания народа в форму законов.
Патрон спал спокойно, тихо, задрав лохматую боро¬
ду, разметав огромное тело, и как дурных, так и весе¬
лых снов не смотрел.
Наступило утро. Гуров взглянул в серое окно, по
стеклу которого осыпалась снежная крупа. Зимы в этом
году не было, весна то решительно наступала, то при¬
404

останавливалась, дождь чередовался со снегом, погода
стояла омерзительная.
Все одно к одному, думал Гуров, тихо одеваясь, ста¬
раясь не разбудить Риту.
Она открыла глаза и спросила:
—	Ты мне ничего не расскажешь?
—	Обычно ты просыпаешься долго-долго...
—	Я тебе задала вопрос,— Рита села, включила бра,
в спальне стало уютнее.
—	Я не могу на него ответить.— Гуров вытащил из
шкафа чемодан, начал укладывать свои вещи.— Я тебя
люблю, ты должна мне верить.
—	Ты позавтракаешь? — Рита накинула халат и
ушла на кухню.
Гуров оглядел свой костюм, остался недоволен, пе¬
реоделся в джинсы и свитер, кожаную куртку, обулся в
тяжелые ботинки. Он прошел в кабинет, вынул из тай¬
ника пистолет с глушителем и наручники, достал все
имеющиеся в доме деньги, сберкнижку, заглянул в нее.
Тысяча сто пятнадцать... Сел за стол, вытащил припасен¬
ный расходный ордер и заполнил его, выписал тысячу
сто.
Завтракал он неторопливо, выпил две чашки кофе.
Рита молча сидела напротив, а потом вдруг неожидан¬
но спросила:
—	Тебя могут арестовать?
—	Вот так живешь, живешь,— Гуров долил себе еще
кофе,— считаешь себя самым умным... Я не думал об
этом.
Раздался телефонный звонок. Аппарат стоял между
Гуровым и Ритой, оба лосмотрели на него, потом друг
на друга.
—	Меня ни для кого нет дома,— сказал Гуров.—
Уехал в подмосковный санаторий.
—	Туда ночью не уезжают,— Рита сняла трубку, по¬
медлила и раздраженно сказала: — Слушаю. Доброе
утро, Петр Николаевич, к сожалению, не могу, они от¬
сутствуют. А это вас надо спросить, заверил, не к любов¬
нице. Извините, но и Гуров, и вы за десять лет мне из¬
рядно надоели.
Она выслушала ответ Орлова, согласно кивнула.
—	Это для вас Турилин генерал, а для меня обыкно¬
венный не очень молодой мужик. Вы все свои прохин¬
дейские выходки прикрываете оперативной необходимо¬
стью. Гурову я ничего передавать не собираюсь, ищите
405

его сами! — Рита говорила быстро, все больше нака¬
ляясь.— Ваша профессия разыскивать, вот и валяйте.
Счастливо!
—	Молодец! В тебе умерла великая актриса,— ска¬
зал восхищенно Гуров.
—	А кто тебе сказал, что я играю? — тихо спросила
Рита.— Мне четвертый десяток, во мне умирает женщи¬
на, а она умирать не хочет. Извини,— она встала и опро¬
кинула стул.— Извини, я должна тебя беречь, непри¬
ятностей тебе хватает и без меня. Тебе всего в жизни
хватает без меня.
Гуров встал, обнял жену так сильно, что она больше
не смогла сказать ни слова. Когда муж свои объятия
разжал, Рита впервые услышала, как он ругается ма¬
том. Гуров говорил тихо, без эмоций, выкладывал ма¬
терные слова раздельно и аккуратно, словно боялся, что
Рита одно из них не разберет или не поймет.
Странное дело, никакие увещевания и угрозы не. по¬
действовали бы на Риту так успокаивающе, как эта
длинная матерная тирада.
—	Красиво живем,— Рита поцеловала мужа.— Не
волнуйся за нас.
—	Вот деньги,— Гуров положил на стол купюры.—
Кто бы ни звонил, куда бы ни приглашал от моего име¬
ни или как-то иначе, не соглашайся, дверь всегда чтобы
была на цепочке, если что, не рассуждай, нажимай кноп¬
ку охраны. Ольге передай, что я ее люблю.
Гуров надел плащ, подхватил чемодан и ушел из до¬
ма в изувеченную цивилизацией погоду...
Полковник Орлов вставал рано, так же, как и Гуров,
завтракал на кухне, так же перед ним сидела жена и
рядом стоял телефон. Вот только пил полковник не ко¬
фе, а чай с медом и с женой разговаривал мирно. Они
решали вопрос о летнем отдыхе внуков, казалось, что
еще вчера так же обсуждались летние каникулы детей.
К телефонным звонкам в любое время суток Петр
Николаевич относился спокойно. Человек бы не выжил,
если бы не сумел приспособиться к землетрясениям,
гриппу и наличию телефона.
Орлов снял трубку, прожевал и невозмутимо сказал;
—	С добрым утром.
—	Здравствуй, Турилин беспокоит. Я жду тебя вме¬
сте с Гуровым к восьми тридцати.
406

—	Понял,— Орлов хотел сказать что-то еще, но,
услышав частые гудки, положил трубку.— Екатерина
Ивановна, за многие годы генерал позвонил мне домой.
К чему бы это?
—	К неприятностям, не сомневайтесь, Петр Нико¬
лаевич,— ответила жена и начала убирать со стола.—-
Если бы он собирался тебя наградить, то дождался бы
рабочего дня.
—	Ты у меня философ,— сказал Орлов, набирая но-
иГёр Гурова.
Как известно, поговорить с другом не удалось, и в во¬
семь тридцать полковник один вошел в кабинет генерала.
Они обменялись рукопожатиями, начальник посмот¬
рел на дверь, подчиненный пояснил:
—	Гурова нет и, как я понимаю, в ближайшее время
не будет.
—	А где он?
—	Жена не знает, ее мнение о вас, обо мне и о сво¬
ем муже я пересказывать не буду.
—	Такой милый интеллигентный мальчик...— Тури¬
лин расслабил узел галстука, что свидетельствовало о
крайнем раздражении.
—	Ему под сорок, половину из них Гуров провел в
розыске и, видимо, знает, когда ему быть дома, а когда
отсутствовать.
Орлов ни о чем не спрашивал генерала, он не любил
бессмысленных вопросов, Турилина же сдержанность
полковника раздражала.
—	Вчерашний вечер у министра начался и закончил¬
ся скверно,— сказал генерал.— Присутствовала проку¬
ратура, естественно, что факт убийства Потапова уста¬
новлен. Прокурор мне ничего объяснять не стал, прика¬
зал к десяти утра доставить к нему в кабинет Гурова.
Я собирался с этим мальчиком...— Он махнул рукой и
замолчал.
—	Подполковник Гуров находится в очередном отпу¬
ске,— Орлов посмотрел на часы,— еще восемнадцать
дней; Он не обязан сообщать, где отдыхает.
—	И ты не знаешь?
—	Нет.
—	А что ты знаешь?
—	Ничего,— твердо ответил Орлов и вспомнил, как
вчера вечером злился на Гурова за умолчание и неис¬
кренность.— Я догадываюсь, а у нас не та контора, то¬
варищ генерал, где позволено фантазировать.
407

—	А я вам разрешаю, товарищ полковник, фантази¬
руйте, я попытаюсь понять.
—	А я не могу, товарищ генерал.
Турилин хотел встать, но сдержался, подтянул гал¬
стук:
—	Немедленно найдите подполковника Гурова и лич¬
но доставьте его в этот кабинет. Свободны.
—	Слушаюсь, товарищ генерал.— Орлов попытался
щелкнуть каблуками.
Он шел длинными, еще пустыми коридорами, между
безымянными дверями. В некоторых кабинетах уже, а
может, еще и со вчерашнего дня работали. Полковник
любил эти часы относительного затишья, когда не надо
здороваться, реагировать на замечания коллег, выслуши¬
вать их похвалы или проклятия, что случалось чаще.
Прокуратура требует Гурова. Почему? Получили до¬
нос. Но его не могли написать люди, которые взяли сы¬
щика в оборот. Волину и компании Гуров нужен без
единого пятнышка... Костя совсем сдвинулся, называет
Гурова мальчиком. А сыщик сбежал. Неужели он сумел
прокачать ситуацию и видел возможность вмешатель¬
ства прокуратуры? Официальный допрос у следователя
для Гурова катастрофичен. Пока что, в настоящий мо¬
мент, действия подполковника хотя и можно классифи¬
цировать как самодеятельность, но это все-таки лишь
оперативная работа. В кабинете следователя он превра¬
щается в свидетеля, возможно, в подозреваемого и обя¬
зан говорить правду. Если он начинает врать, он ста¬
новится преступником.
Орлов вошел в свой кабинет, включил чайник.
«А что прикажете делать мне? Я не могу бросить
Гурова, но и не имею возможности, да; и права, помочь.
Установить наблюдение за Волиным, за Сергачевым?
Гуров обязательно выйдет с ними на контакт. Наблюде¬
ние придется обосновать, инструктировать людей, и та¬
кие действия невозможно скрыть от генерала. В любом
случае Гурову необходим транспорт. Задержать его ма¬
шину? Через два часа пойдут слухи, что МУР разыски¬
вает своего подполковника. Генерал сказал «найдите»,
а не «объявите розыск».
Ну, Лева, ну, Гуров! Когда я тебя достану...»
Орлов не успел придумать вид казни, достойный Гу¬
рова, раздался телефонный звонок.
—	Орлов,— сказал полковник.
408

—	Отпускник беспокоит,— услышал Орлов ровный
голос Гурова.— Я тут отъехал из столицы, Петр Нико¬
лаевич, не взыщи. У меня вроде бы еще дней восемна¬
дцать имеется.
—	Тебя разыскивает прокуратура, сегодня в десять...
—	Ну просто ничего не слышно,— перебил его Гу¬
ров.— Что ты там бормочешь, не разберу, связь из села
хреноватая. Ты не волнуйся, я вернусь — позвоню.
Гуров вышел из телефонной будки и спрятался от не¬
погоды в машину.
«Прокуратура меня ищет, но без «угро» она в зре¬
лом подсолнухе семечка не найдет. А Петр ни шагу не
сделает, я могу на своей машине кататься спокойно.
Кто же «стукнул» в прокуратуру? Волин и его началь¬
ник отпадают, но диверсант именно на их корабле. И в
убийстве он не участвовал. Следовательно, не Эффенди
и не Веселов. Волин не дурак, круг посвященных в опе¬
рацию очень узок. Лебедев? Точно, больше некому. Ах
ты, бархатная жопка, шелковые ушки, тебя люди спас¬
ли, а ты под них мину подводишь. Если следователь
прокуратуры подполковника Гурова допросит, тот Кор¬
порации даром не будет нужен. Значит, Лебедев? Чело¬
век, предавший раз, может предать второй, придется на
него поднажать».
Гуров начал мерзнуть, завел двигатель, включил
печку.
«Первое, нащупать шефа Волина. Второе, обезопа¬
сить себя. Необходимо отнять пистолет с моими отпе¬
чатками и захватить одного из участников вчерашнего
аттракциона. Но не убийцу, а соучастника, с ним будет
легче».
Решив, что от теории пора переходить к действию,
Гуров поехал к Денису Сергачеву.
Утро наступило и для Референта, Волина. В окна сы¬
палась та же снежная крупа, так же давило свинцовое
небо, настроение у Волина, как и у Орлова с Гуровым,
было мерзостным.
В отличном расположении духа сегодня поднялся
лишь Константин Васильевич Роговой, но о нем чуть
позже...
А Волин анализировал ситуацию. На днях в Москву
привезут героин, Лебедев расплатится, Гуров транспор¬
тирует наркотик через Брест, «вольво» для путешествия
409

готов, и даже многоопытный Интерпол еще не знает та¬
ких тайников, а уж наша таможня о них и представле¬
ния не имеет. Учитывая, что за рулем олимпийский чем¬
пион, а пассажир — подполковник милиции, они проско¬
чат в Польшу, как к себе домой.
Волин подумал о предстоящей встрече с Гуровым и
поперхнулся горячим кофе. «Может, зря я сыщика так
здорово зажал? А как работать с ним без подстрахов¬
ки? Лучше бы с ним вообще не связываться... Через
Брест мог бы проехать один Сергачев. Но Патрон же¬
лает иметь в Корпорации именно Гурова. Гаргантюа
по-своему, конечно, прав, я уеду, а ему необходим моз¬
говой центр».
Волин ошибался, Роговой после операции с героином
не нуждался в мозговом центре, Гурова он хотел исполь¬
зовать для ликвидации Эффенди и возможных последую¬
щих персон нон грата. Кто они будут — покажет время.
После долгих колебаний Волин позвонил Гурову. Ко¬
гда узнал, что подполковник убыл в неизвестном направ¬
лении на неопределенный срок, то обрадовался, как че¬
ловек, которому врач объявил, что сегодня зуб удалять
не будут. Но когда эффект неожиданности прошел,
Волин протрезвел, и радость исчезла. Он многого мог
ожидать от Гурова, только не бегства. Это было неве¬
роятно. На что же тогда он надеялся? Такой человек
должен каждый свой шаг рассчитывать, если гроссмей¬
стер жертвует фигуру, не хватай ее, словно оброненный
растяпой золотой. Нет, аналогия эта неудачна: Гуров
ничего не жертвует и, конечно, никуда он не сбежал, а
попросту затаился. И неизвестно, с какой стороны ждать
внезапного нападения. «Только без истерик,— говорил
себе Волин.— Гуров не то что напасть, шелохнуться не
может, он же не дурак и не самоубийца. Дерганый я
стал, противоречивый, вечером одно думаю, с утра —
другое. Что за бардак творится на земле? Почему ум¬
ные люди должны разбивать друг другу головы? Сели
бы за круглый стол, мирно побеседовали и договори¬
лись, как многомиллионную армию дураков использо¬
вать на благо цивилизации. Был бы Гуров искренним
союзником, и нет проблем, быстро, мирно, всем тепло и
уютно, словом, комфортно».
Раздался звонок в дверь — почтальонша принесла га¬
зеты. Так как она получала за услугу рубль, а порой
три, то старалась вручить корреспонденцию из рук в ру¬
ки, а не опускать ее в ящик.
410

—	Вам телеграммка, Руслан Алексеевич,— сказала
почтальонша, пряча купюру и благодарно кланяясь.—
Распишитесь, пожалуйста,
Он чиркнул в книжечке поданным ему стесавшимся,
отродясь не пишущим карандашом и по лицу почталь¬
онши понял, что о содержании телеграммы она знает и
новости Волина не обрадуют. Он взглянул на бланк не¬
брежно и, не распечатывая, сказал:
—	Благодарствую, почтеннейшая. Это мой дружок
шутки отмачивает, надоел изрядно.
Захлопнув дверь, Волин быстро пробежал телеграм¬
му, сразу не понял, перечитал медленно: «Зарядил зпт
попробуй выстрелить тчк я тоже порой ошибаюсь зпт
считал вас умным тчк теперь жди тчк».
Подписи не было, но Волин сразу понял: отправитель
Гуров.
«Что значит — стреляй? — возмутился Волин.— Ишь
смелый какой, полагаешь, что я в твое министерство по¬
сылочку не отошлю? Не подчинишься, пистолет с сопро-
водиловкой получат товарищи на площади Дзержин¬
ского».
Волин прошелся по комнате, потирая руки. Удивил¬
ся своей радости, опустился в кресло, вновь перечитал
телеграмму. «Теперь жди». «Чего собственно? Гуров что-
нибудь не понимает? Да нет, все он отлично понимает,
это я чего-то недопонимаю».
Человек, сомневающийся в своем всезнайстве и без¬
условной правоте,— личность, безусловно, не ординар¬
ная. Волин сомневался: чем больше он думал, чем
дольше не мог найти ответ, тем сильнее сомневался.
«Они ничего не могут мне сделать, деньги, которы¬
ми я прикрыл Лебедева, чистые. Мой разговор с Гуро¬
вым, даже если записан на пленку, юридической силы
не имеет. В настоящее время я неуязвим. А веществен¬
ные улики против Гурова у меня в руках, и он, безуслов¬
но, это знает. Однако почему-то на переговоры не идет,
а присылает хамскую телеграмму. Может, блефует? Он
человек рациональный, с аналитическим складом ума.
Видимо, у него имеются козыри, о которых я не знаю...
Какие?
Пока я не найду ответы, не расставлю все по своим
местам, с места не сдвинусь, иначе пропаду». Придя к
такому выводу, Волин глубже уселся в кресло, вытянул
ноги,
411

На кухне присвистнул закипающий чайник, Волин на¬
чал вспоминать: сколько налил воды, как быстро она
выкипит, и чайник начнет гореть.
Начинало закипать и могло вспыхнуть совсем в дру¬
гом месте, только Волин об этом не догадывался.
Денис Сергачев рассматривал листок, на котором Гу¬
ров вычертил схему, на другом листке сыщик написал,
что и в каком порядке бывший чемпион должен сделать.
На третьем Гуров перечислил поступки, которые нельзя
совершать ни при каких обстоятельствах.
—	Мне заучивать или взять с собой? — спросил Сер¬
гачев.
Гуров сложил листки и убрал в карман.
—	Я составил план для себя, ты лишь исполнитель.
—	Уверен? — Сергачев возмутился.— Слушай, Гу¬
ров, я же могу тебя просто послать...
— Не можешь,— Гуров	смотрел невозмутимо.—
Я знаю, на что ты способен, на что нет. Ты будешь вы¬
полнять мои указания и никуда не денешься.
Сергачев рассвирепел, набрал в легкие воздуха, слов¬
но, как в старые времена, собираясь приложить к губам
трубку и надуть спиртомер, но, увидя смеющееся лицо
Гурова, длинно выдохнул.
—	Ты самоуверенный наглец,— беззлобно, с некото¬
рым восхищением сказал Сергачев.
—	Есть немного,— согласился Гуров.— С чего начи¬
нать, знаешь, оставь запасные ключи и двигай.
—	А ты? — Сергачев оглянулся.— Из дома сбежал,
так сюда вчера звонили, здесь опасно.
—	Если что, буду отстреливаться до последнего
патрона,— очень серьезно ответил Гуров.— Удачи тебе.
Сергачев пожал плечами, Гуров наблюдал за его не¬
долгими сборами безучастно, но стоило хозяину шагнуть
за порог, как гость оделся и двинулся следом.
Сергачев подъехал к дому Волина, глянул на будку
телефона-автомата, но Гуров звонить не разрешил, и
Денис вошел в подъезд.
Гуров оставил машину в проходном дворе неподале¬
ку, прошел по переулку, запоминая расположение подъ¬
ездов, дворов, прикидывая, где можно укрыться, как
пройти на соседнюю улицу.
«Начальником заделался,— рассуждал он, проверяя,
открыт подъезд или вход, по старинке, со двора.— Опе¬
ративную работу забыл, в теоретики подался».
412

За полчаса Гуров обошел квартал, установил, как
можно пройти, как проехать, выяснил, что в доме име¬
ется черный ход, поднялся к квартире, убедился, что
дверь содержат в порядке, в замке ни пылинки, в общем,
запасным ходом пользуются.
Гуров вернулся к машине, отогрелся. Интересно бы¬
ло бы еще выяснить, кто и на каком основании дал Во¬
лину квартиру в самом центре, в таком престижном до¬
ме. Подполковник знал, что на этот вопрос, столь кон¬
кретный, столь же конкретного ответа не существует.
Кто-то позвонил в райисполком, попросил подыскать
что-нибудь приличное и упомянул имя, которое гаран¬
тировало, что приличная квартира найдется быстро. Ни
районный чиновник, ни звонивший почти наверняка Во¬
лина не знают, вопрос решался за высоким забором, пе¬
ред обедом, а возможно, после чая, как мелочь, не за¬
служивающая внимания. Вот если бы простоявший всю
жизнь в очереди еще живой ветеран попросил бы на не¬
сколько метров больше, чем положено, такой серьезной
проблеме уделили бы внимание и время, проявили бы
принципиальность.
К дому подкатил сверкающий «вольво» с иностран¬
ными номерами, и Гуров понял, что это та самая маши¬
на, на которой предлагают работать Сергачеву. «На на¬
ших дорогах шесть цилиндров и стелющаяся посадка со¬
вершенно ни к чему»,— злорадно подумал Гуров.
Вскоре из подъезда вышли Волин и Сергачев, чело¬
век, пригнавший машину, пересел на заднее сиденье.
Денис занял место за рулем, Волин рядом. Мягко чмок¬
нули дверцы, и заморское чудо бесшумно покатилось.
Гуров не двинулся с места. «Зачем Волин приближает
к себе Сергачева? О наших отношениях Референт осве¬
домлен, очень неудобно иметь шофером такого человека.
Значит, я чего-то недопонимаю». Гуров выехал со дво¬
ра и покатил на улицу Воровского, где жил Юрий Пет¬
рович Лебедев.
Глава седьмая
—	А зачем мне доказывать?—удивился Гуров.— Я
же не в суде, не на официальном следствии. Я имею дело
с мафией, скажу, что вы предатель, и точка. А доказы¬
вать придется вам, Юрий Петрович. А может, и не при¬
дется. Вас убьют, не дав сказать ни слова.
413

Гуров сидел за круглым массивным столом в квар¬
тире Лебедева, поглаживая бордовую плюшевую ска¬
терть, и смотрел на хозяина почти с сочувствием.
Лебедев за последние дни сильно сдал, постарел, во¬
лосы не отливали больше благородным серебром, стали
тускло-серыми, щеки не лоснились от дорогого крема, и
хотя хозяин сегодня брился, лицо его было нечистым."
А уж про глаза и говорить было нечего, они поблекли и
даже слезились.
Гуров заявился без приглашения, преодолел вялое
сопротивление хозяина и пропустил мимо ушей слова о
незаконности вторжения, о вызове милиции... о проку¬
ратуре.
—	Вы говорите чушь,— Лебедев сглотнул, закашлял¬
ся, и Гуров подвинул ему чашку с остывшим чаем.—
Вам не поверят...
—	Кто конкретно мне не поверит? — мягко спросил
Гуров.—Эффенди? Референт? Спортсмен? Или Сам...—
Он сделал паузу и взглянул на потолок.— Кто не пове¬
рит?
Услышав эти имена, Лебедев опустил, руку в карман,
вытащил валидол.
Гуров быстро выхватил из дрожащих пальцев лекар¬
ство, вытряхнул таблетку и подал ему.
—	Это ни к чему! Это меня совершенно не устраги¬
вает!— Гуров сдернул с Лебедева, галстук, ослабил во¬
рот рубашки, распахнул форточку,— С таким здоровьем
надо делать гимнастику под радио, а не заниматься
бандитизмом, уважаемый. Закройте глаза и отдохните, в
пленарном заседании объявляется перекур. -И прошу вас,
ни о чем не думайте. Поверьте профессионалу, ничего
хорошего вы в своем положении не найдете* а дурные
мысли могут вас доконать. Отдыхайте, думать буду я,
такая у меня работа.
Гуров видел, что хозяин чувствует себя неважно, но
ничего серьезного не было, он поднял вокруг него суету
умышленно, демонстрируя свою заботу. Причиной нерв¬
ного спазма у Лебедева послужил короткий рассказ Гу¬
рова, который он заготовил и изложил вслух сразу по
приходе.
Группа подпольных финансистов решила временно
переквалифицироваться или, как выражаются уголовни¬
ки, сменила окраску и превратилась в бандитскую шай¬
ку. А каждое дело требует специальных навыков, самый
ловкий бухгалтер не сможет взломать сейф. И потому
414

они из хитрых и опытных превратились в обыкновенных
фрайеров. «И самым голубым фрайером в вашей ком¬
пании,— продолжал докладывать	Гуров,— оказался
Юрий Петрович Лебедев». Последний изобразил удив¬
ление, возмущение, даже указал вялым движением на
дверь.
Гуров лишь рассмеялся и продолжал. Безумная идея
завербовать его, Гурова, вызвала со стороны Лебедева
протесты, на которые Верховный не обратил внимания.
Лебедева поражало, что Гуров говорил так, словно
присутствовал в ресторане Шереметьева-2 и слышал их
разговор.
—	Нет,—Гуров улыбнулся,—я под столом не сидсл,
и разговор на пленку не записан. Генерал становился для
вас опасным, и вы приняли решение одним выстрелом
убить Потапова и Гурова. Вы об этой операции узнали
задним числом и написали прокурору письмо. Из всех
руководителей вы один боитесь меня и стремитесь устра-
нить любым способом. И вы правильно боитесь, у вас
здоровые инстинкты, но ваш патрон имеет на меня
виды...
Слово «патрон» Гуров произнес случайно, но по то¬
му, как Лебедев вздрогнул, понял, что сказал нечто
крайне важное. Он восстановил произнесенную фразу и
пришел к выводу, что ключевым словом может быть
только — Патрон. Значит, так зовут первое лицо Корпо¬
рации, случайное совпадение, но цена ему невелика,
лишь психологический эффект. В картотеке МУРа этот
человек состоять не может. Гуров продолжал говорить
спокойно, делая вид, что ничего не произошло и выстре¬
ла не было.
—	Так, вот, Патрон имеет на меня виды, а вы за его
спиной написали донос. А если подполковник Гуров за¬
интересует прокуратуру, то агенту Гурову грош цена, и
все планы Патрона рушатся. Я этого человека знаю пока
поверхностно, но вы знаете его хорошо и отлично пони¬
маете...
—	Я ничего не писал, и вы ничего не докажете! —
крикнул Лебедев.
После этого и началась возня с валидолом. Лебедев,
прикрыв глаза, посасывал таблетку. Чувствовал он себя
неважно, но никакой боли не ощущал, радовался, что
получил передышку, и хотел продлить ее по возмож¬
ности.
415

«Нет, все-таки я мудрее их всех вместе взятых,—
рассуждал Лебедев, наблюдая за Гуровым из-под опу¬
щенных век.— Ну зачем нужно воевать с этим сыщи¬
ком? У него своя профессия,.у меня своя. Я не честолю¬
бив, согласен уступить ему дорогу, признать его превос¬
ходство, только бы он от меня отвязался, перестал пре¬
следовать. У Патрона мания величия, ему подавай трон
и гвардейцев с позументами. Откуда же сыщик знает
Патрона? В принципе, я не виноват, я предупреждал...
И зачем я стукнул в прокуратуру? Как он дргадался?
Это правильная мысль, он не знает, а лишь догадыва¬
ется, предполагает... Надо его переубедить... Что же ему
дать? У меня, кроме денег, ничего нет. Дорогой подарок
жене?»
—	Так к какому же выводу вы пришли? — спросил
Гуров.
—	Я хочу лишь покоя,— неожиданно для себя Лебе¬
дев сказал правду.— Я устал, и мне все надоело.
—	Понимаю.
—	Нет,— перебил Лебедев.— Я не молод, но и не так
стар, шестьдесят два, еще можно жить и жить. И если
бы не вы...
—	Да при чем же тут я? — искренне возмутился Гу¬
ров.— Если человек годами не моется, то не должен
возмущаться, что от него дурно пахнет.
—	А вы что, ассенизатор? Банщик? — Лебедев вы¬
прямился в кресле.— Вы всерьез верите в возможность
очистить общество, от правонарушителей?
—	От преступников,— поправил Гуров,
—	Я не боюсь этого слова. Я преступил... Ваше об¬
щество, законы, прозябание, на которое вы обрекли лю¬
дей, мне не нравятся.
Преступник говорил, Гуров практически не слушал,
слова были знакомые, затертые, как всякие лозунги, на¬
пример «Слава труду!»
Парадокс был в том, что сыщик решил задачу, кото¬
рую не смог решить Лебедев. Каким образом с против¬
ником замириться и что конкретно за этот мир дать?
«Ему нужен покой и гарантия безопасности,— рассуж¬
дал Гуров.— Но ни того, ни другого я ему обещать не
могу. Но если ничего не даешь, ничего и не получаешь.
А без его помощи мне не обойтись. Лебедев — единст¬
венное слабое звено в руководстве Корпорации. Вербо¬
вать можно только его, я обязан подобрать к нему
ключ».
416

—	Вы что, не слушаете?
—	Виноват,— согласился Гуров.— Но могу повто¬
рить все ваши аргументы, я их слышал несколько рань¬
ше, и в не менее талантливом исполнении. Вернемся к
сути проблемы. Вы сообщили в прокуратуру, что подпол¬
ковник Гуров причастен к убийству генерала Потапова.
—	Нет! Я ничего...
—	Ну хватит! — Гуров хлопнул ладонью по плюше¬
вой скатерти.— Времени в обрез, я буду говорить, вы —
слушать. Найдем решение, приемлемое для обоих,—
хорошо, не найдем — будем оба платить по счетам.
—	Вы вербуете меня?
—	Естественно. И выбора, на мой взгляд, у вас нет.
В убийстве принимали участие три человека, знали о
нем еще двое — организатор и финансист. Сообщить в
прокуратуру могли только вы, и Патрон это поймет мгно¬
венно. Приговор будет объявлен, исполнение — отло¬
жено.
Гуров сделал паузу, выждал, пока Лебедев не под¬
нимет взгляд, и уточнил:
—	Временно. Вам будет предложено перед уходом на
пенсию сдать дела, финансы требуют отчетности. Вас
убьют через месяц, через два... Но я могу и не сооб¬
щать Патрону...
—	Это шантаж? — Лебедев вновь достал валидол.
—	Оперативники говорят: «Применить силовое дав¬
ление». Однако по сути, конечно, шантаж.
—	Вы человек беспринципный. А как же с вашей хва¬
леной моралью?
—	Я принуждаю вас к предательству, вы хотите вы¬
нудить меня к признанию, что мы одного поля ягоды.
—	Оба дерьмо.
—	Когда вы начинали воровать, а я работать в
«угро», понимали, что будем обитать не в розарии,— Гу¬
ров чуть было не сорвался и не взял лежавший на столе
валидол.— Мы попытаемся найти решение или продол¬
жим словоблудие?
—	Я никакого решения не вижу. Вы угрожаете мне
расправой.— Лебедев	поперхнулся.— Может, рюмку
коньяку?
—	Пейте.
—	А! Вы на работе,— Лебедев хмыкнул, вышел из-
за стола, открыл бар.
Гуров быстро взял таблетку валидола, сунул под
язык.
14 Заказ 3692
417

—	Умный человек, могли бы жить, как человек,—
Лебедев налил в два бокала, пригубил, взглянул на Гу¬
рова осуждающе.— Мне жить не даете и сами не живе¬
те. Какой же смысл? Ладно, вернемся к нашим бара¬
нам... Как я понимаю, вы предлагаете сделку, принци¬
пиально новую, доселе людям неизвестную. Ты — мне,
я —тебе.
Коньяк приятно согрел, да и в заключении сделок
Лебедев был дока, настроение у него поднялось.
—	Константин Васильевич не узнает,— Лебедев за¬
молчал, смотрел в пустой бокал и думал... Собственно,
ни о чем связном он не думал. О чем может думать че¬
ловек, только что назвавший сыщику имя и отчество ру¬
ководителя Корпорации?..
—	Тоже мне, секрет полишинеля! — Гуров улыбнул¬
ся.— Продолжайте, Юрий Петрович. Если желаете, я
продолжу. Значит, Патрон не узнает о вашем проступ¬
ке. Как я мягко заменил слово «предательство»! И жизнь
продолжается. Референт, то есть Руслан Алексеевич Во¬
лин, плетет против меня интриги, Эффенди ждет коман¬
ды, вы занимаетесь сбором средств...
«Я не проговорился, сыщик знает Патрона,— успо¬
каивал себя Лебедев.— Однако зачем он явился, чего
добивается?»
—	Патрон, как и полагается, руководит,— продолжал
Гуров.
—	Всех и все вы знаете,— сказал Лебедев.— Взятки
не берете. Зачем же пришли?
■— Знание — вещь хорошая, но не всегда достаточ¬
ная,— ответил Гуров, кивнул хозяину и пригубил из
рюмки.— Каждому овощу свое время, и кто вам сказал,
что я взяток не беру? Я нормальный человек, во многом
нуждаюсь.
—	Это в чем же? — Лебедев подался вперед.— Назо¬
вите сумму!..
Гуров опустился на переднее сиденье «вольво», отки¬
нулся, вытянул ноги, погладил мягкую кожу и взглянул
на сидевшего за рулем Дениса.
—	Мы удивляемся женщинам, когда они сходят с
ума, примеривая норковую шубку,— сказал Денис и по¬
гладил руль.— Мужик тоже человек,— он поднял ука¬
зательный палец, затем повернул ключ зажигания.
418

Машина покатилась, довольно урча от сознания соб¬
ственной силы.
—	Да, она получше «Жигулей» и даже, кажется,
«Волги»,— сказал Гуров.
Они рассмеялись, некоторое время молчали, получая
удовольствие от плавного бесшумного скольжения.
—	Ну, рассказывай,— Гуров проверил, как опуска¬
ются и поднимаются стекла, вздохнул... — Как тебе пон¬
равился новый хозяин?
—	У меня отродясь хозяина не было,— ответил Сер¬
гачев.— Руслан нормальный, современный мужик, ум¬
ный...
— Уже не совсем нормальный,— перебил Гуров.—
Эти характеристики мне известны. Ты понял, зачем кон¬
кретно ему понадобился?
—	Ничего странного,— Сергачев пожал широкими
плечами.— Я парень видный, хоть и в прошлом, а с име¬
нем, знаю по сотне английских и немецких слов. Оклад
мне идет от фирмы.
—	Не будь наивным, Денис,— сказал раздраженно
Гуров.— Ты знаком с подполковником Гуровым. Ни
один нормальный человек, тем более фирмач, не посадит
за руль своей машины приятеля своего врага.
—	Лев Иванович, а ты уверен, что Волин видит в
тебе врага? Он сегодня обмолвился о тебе, мол, крутой,
упрямый, с идеологическим сдвигом по фазе, но рабо¬
тать с тобой можно...
В гостиной Референта в низком кресле полулежал
Патрон и, прикрыв тяжелые веки, слушал беседу Серга-
чева и Гурова, которая доносилась из стоявшего на тум¬
бочке изящного приемника.
—	Не знаю, какие у него планы, но работать я с ним
буду только до того момента, пока не смогу оторвать
ему башку.
—	А ты, Лев Иванович, действительно двинутый,
извини,— сказал Сергачев.— Ну чего он тебе? Ну фир¬
мач, ну тащит. А кто сейчас не тащит? Когда твоих де¬
вочек тронули, и ты на стенку полез, тут я понимаю.
А сейчас, извини...
—	Слушай, ты, кажется, за эту тачку готов ему дей¬
ствительно служить.
—	А тысяча в месяц плюс представительские? —
В голосе Сергачева звучала насмешка.— А в журнальчи¬
ке своем я не служу, творчеством занимаюсь? А ты не
419

служишь? Если есть возможность работать за деньги, то
не стоит выпендриваться. Я вчера этой колбасой, что мы
в вонючем магазине получили, чуть не отравился. А се¬
годня на рынок заскочил и такую телятину купил...
И пиво в багажнике, сейчас поедим, как люди.
Референт выключил приемник и сказал:
—	Я позже все это внимательно прослушаю и обду¬
маю...
—	Этот Гуров не так уж умен,— Патрон выпрямил¬
ся, усаживаясь в кресле, сел удобнее.— В чужой маши¬
не болтает, как у себя дома.
—	Патрон, только Вселенная бесконечна,—сказал
Референт.— А мой друг пока ничего еще лишнего не
сказал. В принципе, он мне и нравится, и не нравится.
—	Ты девок себе подбирай по симпатии,— Патрон
налил вина, выпил.— Он будет работать?
—	Сегодня не будет. А завтра наступит только
завтра.
—	Хватит философствовать, давай о неотложном.
В каком состоянии Лебедев? Ты ему веришь? Продать
он не может. А испугаться?
—	Да ему и не следует знать все в полном объеме,—
ответил Референт.— Пусть соберет в кулак всю налич¬
ность, обрежет лишние ниточки и уходит на покой.
—	Всю наличность не собрать, слишком широко раз-
.бросано,— Патрон поднялся и стал расхаживать по ка¬
бинету.— Бумажные деньги оставь людям и никогда не
отбирай последнего. Собрать надо золото, камни...
Неожиданно гигант остановился и занес кулак над
телевизором...
—	Таможня! Чтоб она...
—	Каждый работает, как умеет,— спокойно сказал
Референт.— Я убежден, что мы через таможню ни зо¬
лото, ни камни везти не должны. Только порошок и толь¬
ко один раз.
—	Но требуется постоянный канал...
—	Это им требуется! — крикнул Референт.
Патрон взглянул на него недоуменно:
—	Не понял. Им требуется, а нам — нет?
—	Нам требуются валюта и свобода! — Референт го¬
ворил резко, даже грубо.— Ты такой большой, сядь, по¬
жалуйста.
Патрон опустился в кресло.
—	Наши зарубежные партнеры желают иметь посто¬
янный канал транспортировки через нашу западную гра¬
420

ницу всего, чего они пожелают. Но мы такой канал со¬
здать с тобой не можем. Ясно? Иначе этот канал приве¬
дет нас прямо в тайгу.
—	Ты, Руслан, много на себя берешь,— в тоне Ро¬
гового не звучало угрозы, была лишь констатация факта.
И Референту стало зябко, неуютно, он знал:	если
Патрон угрожает — непосредственной опасности нет, ко¬
гда говорит мягко — жди беды. Царствовать желает, не
хочет или не может смотреть на ситуацию реально. Эти
шестидесятилетние считают, что они в расцвете сил, на
самом же деле силы-то еще есть, а разум в шорах, в по¬
завчерашнем дне.
Референт молчал, понимал, что это опасно, но мол¬
чал. От данного разговора зависит слишком много, воз¬
можно, судьба и жизнь Руслана Алексеевича Волина.
—	Подыскиваешь слова, как ловчее обмануть?.
Шутка.— Патрон наполнил бокал, но не выпил.
—	Мы U2 на базаре и торгуем не семечками,— отве¬
тил Референт.— Ты либо примешь мое предложение, ли¬
бо я выхожу из игры.
—	Ультиматум,— Патрон согласно кивнул, осушил
бокал, и Референт понял, что его судьба повисла, дер¬
жится в воздухе ни на чем.
Он разозлился, матерно выругался, чем ошарашил
Патрона, так как никогда подобных слов не употреблял.
—	Какой бы правитель ни был умный, а правду в
полном объеме ему говорить нельзя. Царь считает, что у
него полная монополия на правду, только его правда
истинна, а все остальные от лукавого, от желания обма¬
нуть, выгадать, погубить его величество, продать,— все
это Референт сказал тихо, устало.
—	Ты на меня не кричи, щенок! — рявкнул Патрон,
занес руку над столиком, но вовремя понял, что может
остаться без выпивки, и сдержался.— Вываливай свою
вонючую правду, я потерплю.
Референт старался курить как можно меньше, но
сейчас, когда понял, что опасность миновала, набил труб¬
ку, неторопливо раскуривал.
—	Наши западные партнеры меряют нас на свой ар¬
шин, короче, переоценивают наши возможности. Они чи¬
тают нашу прессу, где ежедневно пишется о коррупции,
мафии, о волне преступности, которая захлестнула стра¬
ну. Они установили с нами контакт, предлагают сотруд¬
ничать. Но они не понимают простой вещи, что корруп¬
ция наша, преступность при действительной массовости
421

разобщена, необразованна, алчна, живет сегодняшним
днем. Наша публика во всем одинакова, у нас пахотной
земли и тракторов больше всех в мире, а жрать нечего.
Никто не считает, может, у нас и преступников больше,
чем у других, но создать настоящую организацию мы не
в силах. И так называемые «деловые люди» вместо то¬
го, чтобы объединиться, помогать друг другу, терпеть
сегодня и обогатиться завтра, стремятся лишь сию се¬
кунду урвать кусок пожирнее. И в результате зачастую
воры воруют у воров, расхитители тянут у себе подоб¬
ных, убийцы убивают убийц, все наше общество —
сплошное буйство, стихия. Минуту назад ты решил, что
твой ближайший помощник зарвался, вышел из-под
контроля и его пора ликвидировать. Так? Можешь не
отвечать. Я знаю, что так. А почему? Ты родился при
этом режиме, тебя не интересует дело, лишь положение
собственной персоны, комфортность и покой.
—	Ты слишком умен...
—	Все! —перебил Референт.— На этом мы и закон¬
чим. Я слишком умен — это наше, родное. Там, где ме¬
рилом является ум первого лица, превосходящий его по
разуму — лишний, опасный. Американец за мой «изли¬
шек» миллион бы отвалил, а ты... пей и закончим на
этом.
Молчали долго, Патрон недовольно поглядел на по¬
мощника, пил вино, фыркал. Референт раскурил вторую
трубку и пожалел, что был откровенен. Переоценил ма¬
монта этого, посчитал, что тот оценит правильно все,
по достоинству.
—	А ты при каком режиме родился? — спросил не¬
ожиданно Патрон.— Хорошо, я согласен, ты прав, давай
все с самого начала...
—	Денис, уступи руль,— сказал Гуров,— когда еще
будет такая возможность?
Сергачев припарковался, приятели поменялись ме¬
стами. Гуров включил мотор, выжал сцепление, приба¬
вил обороты, проверил, как переключаются скорости, и
мягко выехал на трассу. Гурову не столько хотелось по¬
сидеть за рулем роскошной машины, сколько было не¬
обходимо проверить, ведется за ними наблюдение или
нет, а для этого надо было самому вести машину и
иметь перед глазами зеркало заднего вида.
В субботний день Ленинский проспект не был пере¬
гружен, основной поток шел не превышая семидесяти,
422

проскакивали и шустрые частники, торопились, как
обычно, таксисты. Гуров изучил следовавшие позади
машины, выждал немного, занял левый ряд, прибавил
газ, легко вырвался вперед, через несколько минут бы¬
стро перестроился направо, потащился за троллейбусом.
Даже столь нехитрого маневра оказалось достаточно,
чтобы определить, что светло-серая «Волга», в которой
находились двое мужчин и женщина, сидит у них на
хвосте. «Волга» преследовала «вольво» неумело, но
упрямо.
Сергачев наблюдал за Гуровым, понял цель его ма¬
невра и оглянулся.
—	Не крутись, я их засек,— сказал Гуров.— Любое
дело требует сноровки, а фрайера, как ты выражаешь¬
ся, на любом стадионе фрайерами и останутся.
Сергачев взглянул удивленно, так как Гуров, преж¬
де чем сесть в машину, категорически предупреждал,
мол, ни одного лишнего слова, возможно прослушива¬
ние. И даже обговорил, как себя вести, каких тем кос¬
нуться. Спортсмен не понимал, что в случае, если их
разговор в машине записывается, недостаточно только
не болтать лишнего. Желательно убедить слухачей, что
их маневр проходит, и люди в машине разговаривают
свободно.
—	Девочку в машину взяли, полагают, что она кра¬
шеной мордашкой прикроет ослиные уши,— Гуров под¬
мигнул, взглянул в зеркало, убедился, что «Волга» не
отстала.— Сейчас я им нарисую что-нибудь простень¬
кое, но со вкусом.
Он включил правый поворот, у светофора свернул и
тут же остановился, «Волга» встала неподалеку.
—	Выйдем, я хочу эскимо,— сказал Гуров, выключил
мотор, вышел и запер машину.
—	Лев Иванович, ты же сам предупреждал,— воз¬
мущенно сказал Сергачев.— Я каждое слово обдумываю,
а ты шпаришь...
—	Что позволено Юпитеру! — Гуров поднял указа¬
тельный палец, озорно подмигнул и оглянулся, но на
«Волгу» не посмотрел, спросил: — Из машины кто-ни¬
будь вышел?
—	Парень и девушка.
—	Водитель?
—	Нет, пассажиры.
—	Хуже,— поморщился Гуров.— А может, и лучше.
Ты сходи за газетами и возвращайся к машине.
423

Сергачев направился искать газетный киоск, а Гуров
подошел к стоявшему на углу инспектору ГАИ, сказал
несколько слов и направился к «Волге». Неподалеку
от машины он увидел парня и девушку — «пассажиров»,
которые старательно изображали, что заняты лишь
друг другом и на весь белый свет им плевать. Парень
обнимал девушку, пытался поцеловать, она отворачива¬
лась, отпихивала его могучую накачанную грудь.
—	Ну и здоров ты, парень! — сказал восхищенно Гу¬
ров, взял его за бицепс.— Где качаешься? — И внима¬
тельно посмотрел в глаза.
Герой напряг мышцы, легко отбросил руку Гурова,
хотел что-то сказать, не сумел, так и застыл с открытым
ртом, из которого пахнуло перегаром. Гуров прекрасно
зиал это состояние, когда ты, стараясь быть незамечен¬
ным, сталкиваешься взглядом с объектом наблюдения.
Возникает ощущение, что ты совершенно голый, смеш¬
ной и беспомощный.
—	Слова забыл? — Гуров говорил непринужденно,
Смотрел жестко.
—	Ты чего? Я вот с девушкой...
—	Ты в нетрезвом состоянии за рулем вот этой
«Волги»,— Гуров указал на машину,— меня на Ок¬
тябрьской подрезал...
—	За каким рулем?
—	Мы не за рулем,— вмешалась девица.— Мы сзади.
—	А, так за рулем другой,— бутафорил Гуров.—
Тогда извини,— и повернулся к подошедшему инспекто¬
ру ГАИ.— Товарищ лейтенант, оказывается, за рулем
другой сидел.
—	Разберемся,— инспектор подошел к «Волге», ко¬
зырнул, представился, попросил водителя выйти из ма¬
шины и, когда тот начал возмущаться, открыл дверцу,
ловко выдернул ключи из замка зажигания.
—	Нарушаете? Попрошу документы,— инспектор был
в своей стихии, держался равнодушно.—У гражданина
к вам претензии.
Гуров бесстрастно, но с иронией изложил историю о
том, как на Октябрьской площади его обогнала «Волга»,
подрезала и создала аварийную ситуацию. Водитель
предъявил документы, все порывался перебить наглого
лжеца, но взял себя в руки и спокойно сказал:
—	Товарищ инспектор, все это неправда, я ехал по¬
зади «вольво».
424

—	Откуда вы знаете, что я на «вольво»? — быстро
спросил Гуров.
—	Машина приметная...
—	Но если вы ехали следом, то лица моего видеть
не могли. Когда подрезали, тогда и увидели,— перебил
Гуров.
Инспектор переводил взгляд с одного спорящего на
другого и поводил чутким носом.
—	Вот что, инспектор,— вспылил водитель «Вол¬
ги».— Вы стоите здесь и не можете знать, что было на
Октябрьской.
Аргумент инспектора оказался весомее, он заглянул
в права и спросил:
—	А что вы пили, Сергей Владимирович? Несет, как
из пивной!
—	Я? — Сергей Владимирович схватил инспектора
за портупею, дыхнул в лицо.— Это Лешка, падла, в тач¬
ке надышал!
Человек, в принципе,- не любит, когда его хватают
за грудки, а если он в мундире и при исполнении, то
обижается совсем серьезно. Инспектор стоял неподвиж¬
но, словно памятник, выждал, когда нарушитель опом¬
нится, убрал документы в карман:
—	Садитесь в машину, если у вас есть свидетели,
возьмите их с собой,— и сел за руль.
—	Ну, падла!—Сергей Владимирович, которому бы¬
ло чуть больше двадцати, повернулся к Гурову: — Мы
еще встретимся!
—	Сережа, тебе лучше меня никогда в жизни боль¬
ше не видеть,— ответил Гуров.— Дон Жуана забери, а
то без прав останешься.
Парень хотел было ответить достойно, но лишь мах¬
нул рукой, и Гуров увидел, что «наблюдатель» только
сейчас сообразил, как провалил задание и что ему те¬
перь за это будет.
«Волга» укатила, подошел Денис и сказал:
—	Лев Иванович, признаю, ты ас.
—	Издеваешься? — Гуров отдал ключи от маши¬
ны.— А если бы ты в расцвете сил и славы слез с олим¬
пийского пьедестала и обыграл значкиста ГТО, мне что
прикажешь, тоже тебе аплодировать? Поехали к тебе,
дорогой помолчи, мне надо подумать.
Сергачев вел машину. Гуров полулежал на заднем
сиденье.
425

«Надо поговорить с женой и Орловым. А что я ему
скажу? Кто такой Константин Васильевич по кличке
Патрон? И где его искать? Что предпримет Референт н
как перехватить инициативу? Необходимо захватить пи¬
столет с моими отпечатками. Где спрятали Эффенди?
Будет ли послушен Лебедев?
Чтобы ответить на вопросы и решить их, мне необ¬
ходима бригада квалифицированных оперативников,
транспорт, техника и, главное, спокойствие. У меня нет
ничего. Плюс дефицит времени. Значит, всех проблем
мне не решить, от чего-то придется отказаться, чем-то
пожертвовать... Чем?..»
Глава восьмая
Денис познакомил Гурова с двумя своими друзьями.
Гуров не имел возможности проверить будущих помощ¬
ников, оставалось полагаться на выбор Сергачева.
Ветераны-спортсмены были ровесниками — лет этак
под сорок. И хотя один был худ и высок, а второй КрЯ1-
жист и роста среднего, их делала похожими одинаковая
уверенность и мягкость движений, за которыми угадыва¬
лась реальная сила.
После взаимных приветствий Гуров, не вдаваясь в
подробности, не называя имен, объяснил, что требуется
захватить одного очень сильного человека и отвезти на
дачу.
Они выслушали Гурова молча, несколько равнодушно,
согласно кивнули, вопросов никаких не задали.
—	Лады,— сказал высокий, чувствовалось, что он за
старшего.— Если честно, мне это не нравится,— он
взглянул на Сергачева.— Но раз ты говоришь...
—	Это я говорю,— перебил Гуров.
—	А ты для меня никто,— спортсмен положил ла¬
донь иа плечо Гурова, заглянул в лицо.— Извини уж.
Гуров почувствовал и в руке, и во взгляде силу,
улыбнулся, согласно кивнул и представился:
—	Гуров. Лев Иванович.
—	Это я знаю,— миролюбиво сказал спортсмен.—
А я, как ты слышал, Прохор. А имя тогда имя, когда
завоевано. Это свидетельство о рождении каждому дают,
только что из того произрастет, никому не известно.
Денис сидел на диване, следил за разговором с улыб¬
кой, хотя и волновался. Прохор мужик крутой, Гурова
проверяет.
426

—	Вот Яшин, покойный, точно был Лев Иванович,—
продолжал Прохор.— А кто ты, жизнь покажет. Однако
Денису я верю, хотя он порой и на все четыре споты¬
кается.
Молчаливого крепыша звали Кириллом. К разговору
он прислушивался с рассеянным видом, как будто он его
не касался, но неожиданно спросил:
—	Так мы что теперь, вроде агентов милиции?
—	Вы теперь вроде людей, которые пытаются спасти
своего товарища,— ответил Гуров.
—	И помочь ему устроиться в камере,— Прохор сжал
плечо Гурова, снова посмотрел ему в глаза.
Гуров взглянул на него вполне спокойно:
—	Да, мимо камеры ему, видимо, в любом случае не
пройти.
—	Молодец! — Прохор отпустил Гурова, слегка от¬
толкнул.— Жизнь какая-то сучья! Чего торговаться, ска-
зал — сделаем.
«Если бы они были связаны с мафией, вели бы себя
иначе,— думал Гуров.— Не ощетинились бы, согласи¬
лись сразу, главное, уяснить суть дела и узнать имена
пытались бы. Эти парни недовольны, значит, искренни».
—	Тогда садитесь,— Гуров голос не повысил, но тон
изменил.— Слушайте.
Теперь Гуров начал подробный инструктаж, и, когда
назвал имя, Прохор усмехнулся:
—	Тоже мне, секрет полишинеля.
Простоватость спортсмена, его грубоватый лексикон
настолько не вязались с последней фразой, что Гуров
удивленно вскинул брови.
Каменно молчавший до сих пор Сергачев рассме¬
ялся:
—	Лев Иванович, спортсмены народ хитрый. Так что
ты на его деревенские замашки не смотри. Эти прием¬
чики сто лет назад отработаны, чтобы журналистов от¬
важивать, когда они, не снимая галош, в душу лезут.
Обстановка разрядилась, гости обмякли, заулыба¬
лись.
—	Нет, ребята, все не так... все не так, ребята,—
пропел Кирилл.— Сейчас бы взять пивка — и в баньку,
—	Подполковник, как я понимаю, из команды тебя
исключили,— сказал Прохор,— и ты одинокий волк?
—	Мне всю жизнь твердят, чтобы я опирался на об¬
щественность,—не отвечая на вопрос, сказал Гуров.—
Во-первых, я не понимаю, что такое общественность.
427

Если полагать, что это огромная масса людей, которая
не служит в милиции, то на массу невозможно опереть¬
ся, так как она аморфна, инертна. А каждый человек —
человек, у него своих забот больше, чем он способен вы¬
держать, и ремеслом сыщика он не владеет. А вы не
масса, вы два конкретных индивидуума, которые, по
мнению Сергачева, изготовлены по специальному за¬
казу.
—	А чем крепче конь, тем ноша тяжелее,— вставил
Кирилл.
—	Считаем инструктаж законченным.— Прохор под¬
нялся.— Я понимаю, если с нами что... тебе конец.
—	Это ты правильно понимаешь,— Гуров тоже
встал.— Желаю удачи и жду звонка.
—	К черту,— в один голос ответили бывшие чемпио¬
ны и вышли.
Когда Гуров садился в свои «Жигули», он услышал
сзади короткий автомобильный сигнал. Гуров оглянулся
и увидел полковника Орлова, который сидел за рулем
штатской «Волги».
—	Ну что? — Начал, не здороваясь, Орлов, когда
Гуров забрался к нему в машину и закрыл за собой
дверцу.— Может, кончим балаган, начнем работать?
—	Здравствуй, Петр Николаевич, как здоровье су¬
пруги?
—	Здорово,— буркнул Орлов.— Ни одному сотрудни¬
ку я бы не простил...
—	А ты не Бог!—вспылил Гуров.— А я не грешник,
мне отпущение грехов не требуется. Ты мне либо веришь,
либо не веришь, я говорю правду...
—	Но ты не договариваешь...
—	Да нечего мне сказать. У меня догадки и предпо¬
ложения.
—	Лжешь. Вот сейчас ты лжешь.
—	Ну хорошо. Я расскажу, а ты укажи, где я лгу.
Меня на квартиру пригласил Руслан Волин. Данный
факт не доказывается. Покойника Потапова допросить
невозможно. Стрелял предположительно Эффенди, ко¬
торый в розыске, и за ним предостаточно. Меня схватил,
скорее всего, Олег Веселов. Во-первых, это не факт,
лишь мое чутье, во-вторых, Веселов в участии не при¬
знается никогда, а доказывать нам нечем. Срежессиро-
вал и фотографировал эту сцену почти наверняка тоже
428

Волин, Референт. Он перед нами открылся, когда взял на
себя деньги и валюту Лебедева, держится нагло, уверен
в безнаказанности. Допустим, я напишу подробный ра¬
порт, ты пустишь его в работу, меня допросят в прокура¬
туре. Допустим, наплевать на имя и честь подполков¬
ника Гурова. Но что получит МУР? И что возьмет в руки
полковник Орлов? С чего он начнет и на что может рас¬
считывать?
Орлов все эти вопросы уже себе задавал, ответа не
нашел, но в одном был убежден: его друг и подчинен¬
ный что-то не договаривает, необходимо как-то заста¬
вить Гурова рассказать все полностью и во всех подроб¬
ностях, так как в одиночку ему не справиться. И кончит¬
ся вся история плачевно: либо подполковника арестует
прокуратура, либо убьют преступники. Да и вообще вся
ситуация какая-то ненормальная, если он, полковник,
сам разъезжает за рулем, так как не доверяет водите¬
лю— вдруг тот сболтнет, и разразится скандал...
—	Дожили,— сказал он,— никто никому не верит.
Кто же эти двое, что вышли от Сергачева и укатили на
бежевой «шестерке»? Ты собираешь отряд волонтеров?
—	Петр Николаевич, ты на службе, я в отпуске. За
свои подвиги я отвечу, и ни ты, ни генерал...
—	Это чушь,— перебил Орлов.— Мы все равно за
тебя отвечаем...
—	За проступки подчиненного один ответ, за соучас¬
тие—иной, ты сам знаешь. Пока ничего противозакон¬
ного я не совершил. Прокуратура все еще разыскивает
меня?
—	А ты как думаешь? Я выяснил, они получили ано¬
нимку, что Гуров причастен... и так далее. И пусть это
грязная анонимка, пусть сейчас к ним не особенно при¬
слушиваются, но сегодня Гуров для прокуратуры — един,
ственная возможность сделать шаг к убийце.
—	Скажи следователю, что, по имеющимся оператив¬
ным данным, убийство совершено рецидивистом Сили¬
ным по кличке Эффенди. Вы его ищете, это будет правда
в полном объеме.
—	Кто написал в прокуратуру?
—	Лебедев.
■— Ты говорил с ним?
—	Говорил. Он не знает, где находится Эффенди.
—	А кто главный авторитет всей группировки?
Гуров пожал плечами, после долгой паузы ответил:
429

—	Все только предположительно... кличка Патрон...
Зовут Константин Васильевич. Думаю, что он руководи¬
тель среднего масштаба, примерно твоего возраста. Если,
пытаясь его нащупать, ты установишь наблюдение за
Волиным, они потеряют ко мне всякий интерес и ото¬
шлют компромат на меня в прокуратуру или КГБ. За¬
тем я буду долго отмываться, а скорее всего сидеть, а
ты потеряешь все ходы к руководителю мафии. Если у
меня появится что-то конкретное, ты узнаешь об этом
сразу же... Не трогай меня, Петр, дай мне еще несколь¬
ко дней.
Гуров вылез из машины, Орлов проводил взглядом
высокую стройную фигуру, подождал, пока друг сядет в
«Жигули» и уедет. Он бездумно смотрел на грязную
узкую улицу, думал о том, что жизнь с каждым днем
становится все сложнее, а ездить по Москве все опас¬
нее, на каждом километре открытые люки, ямы, й в ка¬
кой момент ты рухнешь, неизвестно.
Забавно, хотя, возможно, и естественно, что Констан¬
тина Васильевича Рогового и в министерстве подчинен¬
ные звали тоже Патрон.
Он занимал кабинет, соответствующий своей долж*
ности, который по велению времени был обставлен без¬
ликой стандартной мебелью, снабжен соответствующим
количеством телефонных аппаратов, ковровой дорожкой,
небольшим столом для совещаний и портретом на стене.
Патрон не любил перемен, поэтому в своем кабинете
держал портрет, на котором был изображен человек с
авторитетом, не зависящим от власть предержащих.
Правители приходили и уходили, а этот, давно усоп¬
ший, все так же лукаво и мудро щурился, наклонив
лобастую голову и, казалось, спрашивал: «Что, последо¬
ватели, задал я вам задачку, попробуйте найти ответ».
На самом деле вопрос портрета был наивен, на его за¬
дачки и загадки ответа уже давно никто не искал. Тре¬
бовалось безоговорочно верить и следовать, а ответ най¬
дут внуки либо правнуки. А возможно, ответа и вообще
не существует, но это сегодня никого не волнует. Прав¬
да, кое-где порой начали просачиваться безответствен¬
ные намеки, что портрет в каких-то вопросах вроде бы
и сам не всегда был прав и несчитанные миллионы жиз¬
ней отняли у народа не только параноики-последовате¬
ли, но и он сам лично чего-то не додумал. Однако в от¬
вет на богохульство так называемой гласности тут же
430

раздавался громогласный хор, что, мол, не трогайте свя¬
тыню, всего одна и осталась, и изображенный на порт¬
рете никогда не ошибался, просто не все ему удалось
успеть. А вот если бы успел...
Константина Васильевича Рогового все эти изыска¬
ния не волновали, он был равнодушен к теории и, буду¬
чи практиком, считал, что авторитета того, чей портрет
висел на стене, на его, Патрона, грешную жизнь хватит
с избытком. И значит, можно не волноваться и спокой¬
но хапать общенародное, а стало быть, ничейное. Сей¬
час он восседал за столом в кресле, приобретенном в ко¬
миссионном магазине: стандартные седалища Патрона
не устраивали, нервировали своей хрупкостью. Он толь¬
ко что закончил короткое совещание — длинные разгово¬
ры теперь перенесли в парламент,— помешивал серебря¬
ной ложечкой в стакане с коньяком, гонял дольку лимо¬
на, делал вид, что попивает чай, и пребывал в омерзи¬
тельном настроении. Диплом об окончании какого-то
института у него имелся, но что такое девальвация,
Патрон понял сравнительно недавно. И слово-то ино¬
странное, впрочем, все мерзости оттуда. Означало оно
процесс, который все тобой сделанное, нажитое честно, а
также украденное, превращало в пыль. Рубль — количе¬
ство единиц значение не имело — умирал, терял власть,
а другой власти Патрон не знал, да, возможно, ее в при¬
роде и не существовало.
Константин Васильевич гонял в стакане дольку ли¬
мона, а в мозгу крутилась одна и та же мысль: где и
как достать конвертируемую валюту. Мысль крутилась
по кругу, словно шарик в рулетке: щелкая по лункам,
он не мог вырваться из замкнутого пространства. А если
валюта — значит, требовался иностранец, которому ну¬
жен товар. Товар — только наркотик. Наркотик достать
удалось, через несколько дней он прибудет в Москву.
Героин. Объем небольшой, зато цена большая. И все бы
хорошо, но Патрон был убежден, что подобную опера¬
цию можно провернуть лишь один раз, только один и
забыть, как страшный сон. И Патрон морочил голову
своему подручному, что якобы необходим постоянный
канал транспортировки, чтобы Референт не торопился
соскочить, а старался выждать и прихватить побольше.
Но второго раза не будет, Патрон был в этом абсолют¬
но уверен — только сразу и единожды. Операция про¬
думана тщательно, выверена, но имеет слабое звено, а
если приглядеться, то и огромную брешь. Остаются жи¬
431

вые свидетели. Отслужившего свое глупого генеральчи¬
ка удалось убрать. Так его место занял обреченный на
провал уголовник Эффенди. Ну и, конечно, старина,
приятель молодости Юрка Лебедев, и шустрый талан¬
тливый помощничек, которого лучше всего удавить соб¬
ственными руками. Но этого Патрон не умеет. Порочный
круг: нанимаешь убийцу, он выполняет поручение и за¬
нимает освободившееся место. Нет, Референт не прав,
говоря, что нет квалифицированных исполнителей, они
есть, не хватает посредников. В развитых странах ве¬
ками отлаживалась система, которая, как слышал Пат¬
рон, и сегодня действует безукоризненно. Если в жизни
хозяина появляется опасный свидетель, то следует лишь
дать команду — она передается по длинной, многосту¬
пенчатой цепи, и вскоре из далекого далека вылетает
безымянный профессионал, выполняет задание. Нежела¬
тельный человек исчезает, умирает от инфаркта, поги¬
бает в результате несчастного случая или вульгарно на¬
летает на пулю. И если исполнитель каким-то образом
попадает в руки властей, то никоим образом не спосо¬
бен назвать своего истинного работодателя, так как не
только не знает его имени, но и не подозревает о его
существовании.
Патрон сделал из стакана солидный глоток, захватил
губами дольку лимона, вяло зажевал, вздохнул, затем
огладил бороду и самодовольно улыбнулся. «И все-таки
черепок у меня пока варит,— подумал Патрон.— С этим
сыщиком я здорово задумал, говорят, он шибко талант¬
ливый. А коли талантливый, то работу свою знает и вы¬
чистит мне все до донышка, никого и ничего, не оста¬
вит. Эх, помощничек, Руслан свет Алексеевич, хоть ты и
считаешь, что мое время прошло, а наивный, словно дитя
малое. Генеральчика ты уже прибрал, теперь давай
подполковника крути-верти, принуждай и запугивай. Я
тебя такую игрушку заставил в руки взять. Теперь чуть
повременим и увидим, что от твоих шаловливых ручек
останется».
В кабинет проскользнула секретарша, и Патрон по¬
нял, что раз не позвонила, а явилась, значит, ей отстег¬
нули солидно. Он допил из стакана, улыбнулся поощ¬
рительно— человек должен брать, иначе дурак, а кому
дураки нужны?
—	Патрон, там человек,— секретарша забрала пу¬
стой стакан, отряхнула душистой ручкой лацканы пид¬
жака,— ему состав цемента полагается.
432

—	Людочка, ты меня знаешь,— хохотнул Патрон,—■
я человек справедливый, если кому что полагается, пусть
берет. Я же ему подписал.
—	Подпись есть, цемента нет,— секретарша не ухо¬
дила.
—	А с этим вопросом к смежникам...
—	Константин Васильевич, смилостивитесь, жалко
человека, не ради себя мается.
—	Не ради себя?
—	Не ради.
—	Тогда зови,— Патрон кивнул.— И чайку, чайку
мне, пожалуйста.
Со времени последней встречи Лебедева с Гуровым
прошло двое суток. Юрий Петрович ел, пил, даже спал,
но не ощущал, что ест и пьет, и день не очень отличал¬
ся от ночи.
В своей жизни ему частенько приходилось употреб¬
лять «попал между двух огней», но лишь теперь, когда
Юрий Петрович оказался действительно между двух
огней, он понял, что это такое на самом деле.
Когда Гуров в конце разговора сказал, что, мол, он
человек, нуждающийся во многом, и от взятки не отка¬
жется, Лебедев, словно малый ребенок, схватил протя¬
нутую конфетку и закричал: «Назовите сумму!» Сыщик
улыбнулся и ответил, что в данный момент ему нужны
не деньги, а человек.
Конечно, больше всего Гурову был нужен Патрон.
Но, во-первых, сыщик понимал, что шефа Лебедев сдать
побоится, во-вторых, Гуров уже дал понять, что Патрон
ему известен. Гуров прямо сказал:
—	Мне нужен Леонид Ильич Силин, по кличке Эф¬
фенди.
Лебедев облегченно вздохнул и ответил:
—	Я даже понятия не имею, где он находится.
—	А я знаю и подскажу, как его найти. Вы встрети¬
тесь с Эффенди, решите свои вопросы и спокойно рас¬
станетесь. Эффенди — убийца, он находится во всесоюз¬
ном розыске, когда он будет арестован, на вас не упадет
даже тень подозрения. С выполнением моего задания не
торопитесь, я даю вам два-три дня.
—	Задание,— пробормотал Лебедев.— Я уже полу¬
чаю и выполняю задания милиции.
—	Если Патрон узнает о вашем увлечении эписто¬
лярным жанром, то застрелит вас именно Эффенди.
433

—	Мне никто не скажет, как его найти.
—	Скажут, даже попросят, чтобы вы с ним встрети¬
лись. Вы немножко поупрямьтесь, встречаться с убий¬
цей опасно, но потом согласитесь,— сказал Гуров и объ¬
яснил, что необходимо предпринять, чтобы данная встре¬
ча состоялась.
И вот уже двое суток Лебедев чего-то ест, чего-то
пьет, ночью дремлет, днем проснуться не может, ходит,
разговаривает, порой забывает, зачем человеку позвонил
и какие между ними дела. И если это жизнь, то что та¬
кое смерть?
Сегодня впервые за многие годы Юрий Петрович не
побрился, даже не почистил зубы. Надев халат, он от¬
правился на кухню подогреть вчерашний кофе. Когда
раздался звонок, Лебедев даже не вздрогнул, он уже ни¬
чего не боялся, ему было все безразлично. Не заглянув
в глазок, не спросив, кто, Юрий Петрович отпер замок
и распахнул дверь. Пахнув на хозяина дорогим одеко¬
лоном, в квартиру вошел Руслан Волин.
—	Привет, старина! — Волин снял плащ, хлопнул
Юрия Петровича по вялому плечу.— Ты никак прибо¬
лел? Не ко времени, дел много. Не ко времени... Почему
мы так говорим? Разве болезнь бывает ко времени? Ты
уж извини, я разуваться не буду.
Референт тщательно вытер ноги, болтая без умолку,
ом присматривался к хозяину.
—	Ты зачем явился? — Лебедев запахнул халат, под¬
поясался.— Мы ведь договорились...
—	Вот это да! — Волин взял с серванта бронзовую
статуэтку, тут же поставил на место.— Я дал человеку
взаймы колоссальные деньги, валюту и не могу зайти
на чашку кофе? Да нет у твоего дома никого, у МУРа
своих забот... Генералов убивают! За что им, бездель¬
никам, платят! Хотя им и не платят, выделяют прожи¬
точный минимум, чтобы с голоду не умерли...
У Референта было хорошее настроение, рано утром
нашли наконец Олега Веселова, который два дня назад
неожиданно пропал. Референт порядком испугался: а
что если Гуров понял, кто держал его во время убийст¬
ва Потапова? Сыщик мог сообщить в МУР, а там ниче¬
го не стоило спортсмена арестовать. Оказалось все про¬
ще: Веселов, которого, естественно, не ознакомили со
сценарием убийства, неожиданным для него поворотом
событий—уничтожением генерала — был буквально де¬
морализован. В таком количестве мускулатуры для ха-
434

рактера и вали не осталось места. Малый спрятался у
какой-то девки и пил без просыпу. Сегодня его наконец
отыскали и увезли в баню, теперь приводят в порядок:
спортсмен мог понадобиться, и скоро.
Руслан Алексеевич, молодой и уверенный, в элегант¬
ном костюме, сшитом за пределами социализма, расха¬
живал по квартире Лебедева и нравоучительно выгова¬
ривал:
—	Возьми себя в руки, работай. Ты брякнул Патро¬
ну, что Корпорация располагает полуторамиллиардным,
бюджетом... я твои слова подтвердил. Но ведь эти день¬
ги, хотя и существуют, не замыкаются только на нас.
Кроме того, как минимум половина находится в деле, до:
четверти нам не дотянуться, юг и Средняя Азия отвали¬
ваются, о Прибалтике и говорить нечего. Конечно, они
нам дадут, но нужно установить связь, договориться о
порядке транспортировки в одно место и так далее...
—	В Москву? — спросил Лебедев.
—	Совсем плохой? — ответил Референт.— Думаю,
Ростов.
—	Княжинский?
—	Тебе виднее. Ты только предупреди, мы курьеров
рассылать не будем. Времени нет. Проблему транспор¬
тировки, охраны и все прочее пусть решают сами на
местах.
—	А что я могу обещать?
—	Валюту. Один к тридцати.
Юрий Петрович вспомнил Гурова, его утверждение,
что к Лебедеву придут и еще просить будут.
И как, Руслан, ты все это представляешь практи¬
чески? Если банк в Ростове, если Княжинский, то необ¬
ходима группа боевиков. И руководитель. Это я, что
ли? — Лебедев взял себя за атласные отвороты халата.—
Я? Я могу переговорить с доверенными лицами. Часть
людей вашим предложением заинтересуется. Принимать,
охранять, кое-кого припугнуть, возможно и...
—	Возможно и... — перебил Референт.— Я передаю
тебе Эффенди. Всю техническую сторону дела он возь¬
мет на себя.
—	С Эффенди никаких дел я иметь не буду! — Лебе¬
дев вновь вспомнил Гурова, в памяти всплыли его глаза,
голубые и почему-то всегда насмешливые.
—	А кто тебя спрашивает, будешь или не будешь?
Я тебе назову время и место, вы встретитесь и все об¬
судите. Приказ не мой, и не мне его отменять.
435

Денис работал у Волина шофером, держался спо¬
койно, уверенно, пошучивал, что не мешает обзавестись
курткой с золотым шитьем. Что подполковник живет у
него, Денис не скрывал, сухо объяснил, что человек вы¬
летел из седла, а он, Денис Сергачев, раненых на земле
не оставляет. А Гуров парень отличный: в свое время
ему очень помог, пусть живет, если хочет.
—	А чем ему дома-то плохо? — спросил Референт.—
У Гурова квартира не чета твоей, семья опять же.
—	Ты его спроси,— ответил Денис и замолчал.
Когда Волин выяснил, что Гуров из Москвы не скрыл¬
ся, а просто переехал жить к Сергачеву, то ничего не
понял. Почему Гуров не живет дома, хотя и не скрыва¬
ется? Почему не выходит на связь, на что рассчитывает,
чего добивается? Утопить подполковника было очень
просто, но утопленники никому не нужны. К Гурову
можно было прийти, позвонить, объясниться, пригрозить,
наконец, но Референт выжидал. Его сдерживала теле¬
грамма, которую прислал Гуров наутро после убийства
генерала Потапова. Это был вызов, а Гуров слишком
умен, чтобы блефовать, не имея на руках козырей. Ре¬
ферент скрывал от Патрона, что Гуров пока неуправля¬
ем, ведь непосредственной надобности в нем еще не бы¬
ло. Референт ситуацию не просчитывал, свою силу знал,
а силу противника нет, но интуитивно чувствовал — сы¬
щик объявится сам, иначе бы не жил на самом виду.
Как Гуров и предвидел, заслуженные мастера, уве¬
ренные и сильные мужики, в сыскном деле оказались
зелеными новичками. Высокий, жилистый Прохор и кря¬
жистый, отлитый из цельного куска Кирилл мотались по
городу, спали три-четыре часа, жгли бензин, покрышки и
нервы, встретились и переговорили с десятками людей,
общими знакомыми, дежурили ночью у дома Олега Ве¬
селова, но найти его не могли.
—	Обычная работа,— сказал Гуров, когда вечером
спортсмены скупо и неохотно доложили о своих мытар¬
ствах.— Отсутствие результата — тоже результат. Если
бы вы нашли парня с первой попытки, да еще оказался
он весел и беспечен, было бы значительно хуже. Раз че¬
ловек прячется, значит, он нам нужен. Хотелось бы оты¬
скать его живого.
Последняя фраза выскочила у Гурова непроизволь¬
но, он забыл, что разговаривает не с оперативниками, а
436

е людьми обыкновенными, которые смерть считают со¬
бытием исключительным, для здорового человека прак¬
тически невозможным.
—	Как живого? — спросил Кирилл.
—	Как ты и я,— Гуров уже понял, что сказал лиш¬
нее, разозлился, но решил ничего не сглаживать.— Ве¬
селова либо уже убрали, либо убьют в ближайшее
время.
—	А вы, подполковник милиции, сидите, кофеек по¬
пиваете,— сказал Прохор набычившись.
—	А вы считайте, что кофе я не пью и ничего вам
не говорил. Будете работать или устали? А может, на¬
доело?
—	Извини, Лев Иванович, извини. Считай, что я то¬
же ничего не говорил,— ответил Прохор.
-—Тогда слушайте,— Гуров немного помолчал.—
Выражаясь вашим языком, изменим направление удара.
Ветераны слушали внимательно, не перебивая, ко¬
ротко попрощались, и Гуров снова остался один. Нико¬
гда в своей жизни он не проводил столько времени в
бездействии и одиночестве. Ему никто не мешал, но со¬
средоточиться он почему-то не мог. Мучила головная
боль, когда он попытался писать, заболели глаза, на
кончике пера появилась черная точка, он отложил его,
лег на спину, попытался расслабиться, йогой надо за¬
ниматься, аутотренингом, подумал Гуров, хотя понятия
не имел, что это такое и с какой стороны к ним подсту¬
питься. Слышал, читал, слова в сознании застряли, те¬
перь выскочили, а что с ними делать, неизвестно;..
«Почему я лежу в чужой квартире, а не в собствен¬
ном доме? — рассуждал Гуров.—Ольгушка в школе,
Рита на работе, я шатаюсь по квартире, лениво вожу
пылесосом. И меня приглашают в прокуратуру... Если
бы шибко искали, давили на генерала, Петр позвонил
бы... Рита сказала: женщина хочет жить, тебе в жизни
всего хватает и без меня. Пожалуй, от жены я прячусь,
а не от следователя. Не подходил бы к телефону, и вся
недолга. Рита ведь сказала, что муж уехал, а куда от ее
глаз деваться? С ней же разговаривать надо...»
Гуров задремал, очнулся неожиданно бодрым, и на¬
строение улучшилось, сказал вслух:
—	Пока человек жив, он не умер. Начнем сначала,
начнем с нуля.
«Тактика любой войны слагается из защиты и напа¬
дения. Сегодня Референт выслать на меня материал не
437

может, выгоды нет, но если я сумею его прихватить, то
и терять ему станет нечего. И сяду я в знакомом каби¬
нете по другую сторону стола. Значит, Волина следует
обезоружить. Найти и изолировать Олега Веселова. Лю¬
бым способом изъять — захватить, украсть — пистолет,
из которого убили Потапова, и мои фотографии. Снима¬
ли поляроидом, следовательно, негативов не существует.
Это хорошо. Это защита. Теперь нападение. Помочь
МУРу, точнее Петру, арестовать Эффенди и установить
личность Патрона...»
На этой мысли Гуров застрял, потоптался на месте и
решил, что, не имея ответа на главный вопрос, дальше
все равно не продвинуться. Все-таки зачем подполковник
Гуров понадобился Корпорации? То, что говорил Рефе¬
рент, ложь, причем ложь, слабо аргументированная. «И
куда бы я со своими рассуждениями ни лез, всегда воз¬
вращаюсь к исходной точке. Зачем? Какова истинная
цель вербовки подполковника? Ясно, что пытаются ис¬
пользовать «втемную», поставить одну задачу, заставить
выполнить совсем другую. Да не ходи ты по проторенной
дорожке,— одернул себя Гуров.— Отвлекись от собст¬
венной персоны, попытайся взглянуть со стороны. Упро¬
сти вопрос до предела. Зачем преступной Корпорации
может понадобиться честный, опытный оперативный ра¬
ботник?»
Глава девятая
Руслан Волин утром позвонил Денису, сказал, что
ждет машину к восьми, и попросил к телефону Гурова.
—	Ну? — взяв трубку, недовольно произнес Гуров.
—	Здравствуйте, Лев Иванович, мне кажется, нам
следует встретиться и поговорить.
—	Кто говорит? — серьезно спросил Гуров.
—	Лев Иванович, это несерьезно...
—	Кто говорит? — повторил Гуров.— У вас что, со
слухом плохо или вопрос непонятен?
Референт понял, что Гуров сейчас положит трубку,
и быстро сказал:
—	Руслан Алексеевич Волин.
—	Волин? — Гуров недовольно хмыкнул.— А... пом¬
ню. Элегантный проходимец, изображающий делового
серьезного человека, затем превратившегося в уголовни¬
ка. Ну? О чем мы будем говорить?
438

—	Не по телефону,— растерянно сказал Референт.-^
Давайте встретимся.
—	Давай, только я тебе не советую.
—	А я тебе советую! — вспылил Референт.— Если ты,
подполковник, будешь продолжать в том же духе, я на¬
плюю на дело и тогда...
—	Да пошел бы ты! — перебил Гуров.— Напугал
ежа голой задницей. Мы встретимся. Вот я освобожусь
и найду тебя.
Референт услышал гудки, положил трубку. «Нет, с
этим человеком работать нельзя,— решил он,— Надо не¬
медленно увидеть Патрона и решать. А что, конкретно,
решать-то? От идеи работать с «гениальным» сыщиком
следует отказаться. Ясно, он из породы фанатов и с пес¬
ней пойдет на костер. Если наркотик благополучно при¬
едет в Москву, мы «зарядим» «вольво», и Сергачев один
прекрасно проедет через Брест. Зачем нам Гуров?
Патрон свихнулся от мании величия, словно безумная
старуха, желает, чтобы золотая рыбка служила у него
на посылках. Только Гуров не рыбка, а я не заклинатель
змей, я не желаю работать с коброй. Сыщика утопить?
Пистолет и фотографии отослать в КГБ? Они подпол¬
ковника мгновенно арестуют. Веселов мертв, а он бйл
единственным человеком, который мог Гурова спасти.
А может, он не знает о смерти спортсмена? Гуровские
помощники его ищут, подполковник уверен, что с мину¬
ты на минуту найдут. В МУРе его вынудят сознаться...
Я сошел с ума,— подвел итог Референт,— ведь именно
помощники Гурова обнаружили труп Веселова. Как же
сыщик может не знать?»
Референт повязал галстук, подошел к окну, увидел
подкативший «вольво» и чертыхнулся. «Денис ведь слы¬
шал, в каком тоне со мной разговаривал Гуров. Пусть
он трижды олимпиец, сегодня он мой шофер. Да, что-то
я часто стал ошибаться, надо было дать Денису уехать,
потом поговорить с Гуровым. Но кто мог предположить,
что человек взбесится?»
Успокаивая и оправдывая себя, Референт позвонил
Патрону и потребовал немедленной встречи.
—	У тебя голос, как у вздорной девицы в дни мен¬
струации,— недовольно прогудел Патрон.— Ладно, в
одиннадцать...
—	Привет, шеф,— сказал Денис, перегнувшись че¬
рез сиденье и открывая Референту заднюю дверцу.— Не
439

обращай на моего постояльца внимания. Он как узнал О
смерти Олежки Веселова, по фазе сдвинулся.
—	Здравствуй, Денис,— ответил Референт, опускаясь
на уютное сиденье. Он, как и все руководители, предпо¬
читал ездить сзади.
—	Гуров парень отличный, всегда спокойный,— рас¬
суждал Сергачев, мягко выезжая на центральную трас¬
су.— Удивляюсь, оперативник, покойников в своей жиз¬
ни повидал, а тут из-за смерти постороннего человека
прямо с цепи сорвался. Я, честно сказать, Олега не лю¬
бил, однако человек, жалко. Кому он дорогу перешел?
Сзади ударили, полголовы снесли. А может, не деловые*
а случайные? У него все карманы выпотрошили.
—	Возможно... сегодня за бутылку могут голову
оторвать,— ответил Референт, открыл кейс, зашелестел
бумагами.
Он сделал это умышленно, желая прервать разговор*
подумать. Он тоже не знал, кто и при каких обстоятель¬
ствах убил Веселова. Референт приказал Эффенди, но
тот не успел. Когда убийца приехал на дачу, где окле-
мывался после запоя Веселов, то увидел милицейский
«газик», фуражки, «скорую» и кучку любопытных. Эф¬
фенди не рискнул приблизиться и разузнать что-либо
конкретное, уехал и доложил об увиденном. Сначала
Референт всполошился, уж не арестовали ли Веселова,
но буквально через два часа услышал разговор, кото¬
рый происходил в этой машине, и успокоился. Кто-то по¬
мог ему, Руслану Волину. Он вспомнил услышанную ко¬
гда-то фразу: Бог не фрайер, знает, кому подать, у кого
отнять.
С Веселовым кончено и забыто, сейчас Референту хо¬
телось понять, что знает его шофер, а чего не знает. Су-
дк по всему, Гуров молчит, ничего приятелю не расска¬
зывает. В его положении такое поведение вполне естест¬
венно, даже однозначно. Что касается убийства генера¬
ла, розысков Веселова, подполковник может ничего сво¬
им помощникам не говорить, но как он объясняет связь
с ним, Волиным? Ведь Денису должно быть любопытно,
он наверняка задает вопросы. Что, интересно, Гуров
отвечает?
—	Денис, мы уже говорили, но я так и не понял, по¬
чему Гуров из дома ушел? — возобновил разговор Во¬
лин.
—	Человек помощи попросил, в душу лезть нелов¬
ко,— ответил Денис, останавливаясь у офиса.— Знаю
440

только, что у них там какого-то генерала шлепнули, и
вроде бы на Льва Ивановича бочка покатилась.
—	Так все равно у тебя его сразу найдут.
—	Да я ему говорил, а он глянул так быстро и спра¬
шивает: мол, мне уйти? Неловко как-то, я больше эту
тему не поднимал. Как я понимаю, он от жены прячет¬
ся, потому ко мне и перебрался. Лев Иванович парень
гордый, он сейчас не в форме, не хочет, чтобы любимай
видела, как он в соплях путается.
—	Очень образно,— усмехнулся Референт и понял,
что Денис говорит правду. Он видел Гурова в семье, лю¬
бовь, как и нелюбовь, никуда не спрячешь.
—	Знаешь, шеф, я же просто как штыковая лопата.
Ты мне работодатель, а Лев Иванович, можно сказать,
друг. Тем не менее я тебя от него уберечь хочу. Ты чего-
то с ним крутишь, по-моему, хочешь к своему бизнесу
пристегнуть. Руслан, брось, Лев Иванович тебя на по¬
рядок выше. Он из тебя такое сделает, а я без работы
останусь.
—	Спасибо за совет,— Референт подхватил кейс и
вышел из машины.— К двенадцати подъезжай на Кали¬
нинский, к церквушке, что на углу.
—	Так я тебя и туда подвезу...
—	Не надо, я со своим австрийцем на его «мерседе¬
се» поеду,— ответил Референт и вошел в подъезд.
Сергачев взял кусок замши, вылез из-за руля и на¬
чал протирать стекло, огляделся, но ничего интересного
не увидел. Он знал, что где-то неподалеку стоит такси,
за рулем которого его давний приятель, мастер спорта
международного класса, а пассажиром в машине под¬
полковник Гуров.
Гуров умышленно грубо, вызывающе разговаривал
по телефону с Волиным. Он вполне мог сдержаться, он
давно вытренировал себя так, что практически ни в ка¬
кой ситуации не терял самообладания, и уже не помнил
случая, чтобы на работе когда-либо поддавался эмо¬
циям или был безрассудно искренним. Сыщик, если он
настоящий сыщик, обязан говорить не то, что он думает
или чувствует, а лишь те слова, которые требует дело,
которые работают на результат. Если же сыщик хочет
еще и уважать себя, то должен подбирать слова таким
образом, чтобы минимально лгать, не оскорблять чело¬
веческого достоинства противника, ну и, естественно, не
нарушать Уголовный кодекс.
441

Утром, разговаривая с Референтом, Гуров пытался
поставить его в неожиданную ситуацию, вынудить спро¬
сить совета, разрешения на поиски нового пути во взаи¬
моотношениях с ним, подполковником МУРа. Такое раз¬
решение нельзя получить по телефону, необходима лич¬
ная встреча, на которую и подталкивал сыщик своего
противника.
Гуров не рассчитывал, что Референт прямиком при¬
ведет его к Патрону, наверняка у них есть вариант для
экстренной внеочередной встречи. Уж точно, они встре¬
тятся не в ресторане, не под часами на углу, и никто ни
к кому не подсядет в машину, хотя последнее не исклю¬
чено. В общем, время покажет, а пока надо заниматься
главным сыщицким делом, то есть ждать и наблюдать.
Около одиннадцати к офису подкатил «мерседес» с
иностранным номером, Руслан Волин вышел, сел в ма¬
шину, в которой находился мужчина. «Мерседес» пока¬
тил по центру и вскоре остановился у административ¬
ного здания, в котором размещались два министерства.
Гуров прошел мимо стеклянной двери, за которой
скрылись Волин и иностранец, взглянул на названия ми¬
нистерств. «Старый самонадеянный глупец,— подумал
он.— Трудно тебе было вызвать кого-нибудь из молодых
оперативников, того же Борю Вакурова. Он бы прошел
следом, взглянул, к кому именно прибыли гости. Вряд ли
это существенно, встреча Референта с Патроном не мо¬
жет проходить в присутствии третьего лица, однако и
знать, к кому они прибыли, не мешает».
Неожиданно быстро, буквально через несколько ми¬
нут, иностранец вышел и забрался в свой «мерседес»,, а
Референт остался в/министерстве, точнее, в одном из
двух министерств.
Конечно, если бы работа была санкционирована ге¬
нералом, то ребята за несколько часов выудили бы из
этих министерств всех подходящих Константинов Ва¬
сильевичей. Возможно, позже, через несколько дней, так
и произойдет. Пустячный вопрос, только где в это время
будет находиться подполковник Гуров.
Из хрустального стакана в серебряном с чернью под¬
стаканнике Константин Васильевич Роговой пил души¬
стый «Липтон» и поглядывал на сидевшего по другую
сторону стола директора советско-австрийского пред¬
приятия Руслана Алексеевича Волина.
Иностранный гость ушел, несколько удивленный опе¬
ративностью, с какой были подписаны все без искдюче-
442

ния бумаги. Когда дверь за ним закрылась, Патрон и
Референт о делах совместного предприятия забыли и до
конца встречи к ним не возвращались.
Референт доложил о состоявшемся недавно разгово¬
ре и заявил, что поддерживать отношения с подполков¬
ником Гуровым в дальнейшем отказывается, считая по¬
пытку вербовки изначально ошибочной и предлагает
связь с Гуровым прервать, а решение его судьбы отло¬
жить до конца операции с наркотиками.
Патрон выслушал бесстрастно, даже не повел лох¬
матой бровью, казалось, чай интересует его значитель¬
но больше, чем отношения с каким-то Гуровым, который
й неуправляем, и фанатик, и черт знает еще что с бубен¬
чиками. И Патрон не наигрывал, его действительно не
интересовал доклад Референта. Подполковник Гуров та¬
кой, и это прекрасно, будь он иной, обыкновенный мили¬
цейский служака, грош ему цена, и никому, тем более
серьезному делу, он не нужен.
В данный момент Патрона интересовал Руслан Алек¬
сеевич Волин. Они были знакомы и работали вместе бо¬
лее пяти лет, шеф видел своего помощника в разных си¬
туациях и считал Волина человеком проницательным,
дальновидным, умным, но самонадеянным и хвастливым.
Так ведь его возрасту это свойственно. Но сейчас Пат¬
рон неожиданно обнаружил перед собой начиненного
умными словами наивного глупца.
Референт развивал свои теории, строил планы, копал
траншеи и возводил дамбы, а Патрон поглядывал из-под
лохматых бровей, согласно кивал, не слушал и думал о
бренности всего земного, о неумолимо уходящем време¬
ни и, главное, о том, что Руслан — современный образо¬
ванный краснобай и не более, следовательно, он, Рого¬
вой Константин Васильевич, теряет чутье.
«И как в твою эрудированную башку, Русланчик, мо¬
гла прийти мысль, что я могу вербовать фанатика?» Ро¬
говой уже не застал те времена, но, если верить расска¬
зам стариков, племя фанатиков было когда-то весьма
многочисленным. Оно до конца неистребимо. Жизнь
сталкивала Патрона с отдельными представителями это¬
го племени, их немного, отличить их просто, так как все
они лишены качества, совершенно необходимого для вы¬
живания человека. Как то: человек зачат в грехе, и дур¬
ного в каждом неизмеримо больше, чем хорошего,
искренность есть лишь свидетельство ограниченности, а
преданность может поддерживаться только личной вы¬
443

годой; честность всегда конкретна, а если человеку не
удобна, то превращается в глупость. Фанатики полезны
и удобны, ими легко управлять, как детьми. Они не спо¬
собны понять сложность бытия, с ними следует всегда
соглашаться, спорить порой по мелочам и ни в коем слу¬
чае никогда не говорить правду.
—	Вы меня не слушаете, Патрон! — повысил голос
Референт. В этом кабинете они всегда разговаривали на
«вы».
— Отчего же,— лениво ответил Патрон.— Просто все
это я давно знаю, а есть потребность выговориться, так
продолжайте.
—	Вы все-таки недооцениваете опасности.
—	Ваше утверждение, Руслан Алексеевич, неразум¬
но,— Патрон отставил стакан, огладил бороду.— Если
бы хоть единожды я неверно оценил ситуацию, то не си¬
дел бы в этом кабинете. Я бы сидел в прямом смысле
слова. Милиционера вы охарактеризовали правильно,
мне именно такой человек и нужен, не занимайтесь са¬
модеятельностью, работайте с Гуровым и терпите. Все
перемелется, мука будет. Не верит он в вашу сказку о
цели его вербовки, придумайте другую. У вас фантазия
богатая, ее я и оплачиваю.
Гуров прогуливался по проспекту, наблюдал за вхо¬
дом в министерство и увидел Референта сразу, как толь¬
ко он появился в дверях. «Вольво» с Денисом за рулем
Гуров засек раньше и перегнал свое такси за угол, что¬
бы находиться рядом.
Референт сел в машину, Гуров сел в такси. Денис
поправил боковое зеркало, значит, Референт едет до¬
мой. Гуров назвал водителю адрес.
«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы платило в кон¬
вертируемой валюте»,— думал Референт, подъезжая к
дому.
—	Жду тебя часа через два,— сказал он Денису, вы¬
ходя из машины.— Нам предстоит кататься целый вечер.
Референт, человек в принципе очень внимательный,
так был погружен в свои мысли, что, проходя через ве¬
стибюль, не обратил внимания на швейцара, который
хотя и поклонился, но улыбка не соответствовала обыч¬
ной, была ехидной, торжествующей. Референт поднялся
на этаж, открыл первые двери, отпер вторые, получил
толчок в спину и в квартиру не вошел, влетел.
444

—	Я же сказал, как освобожусь, так мы и встретим¬
ся,—Гуров запер двери, прошел мимо хозяина, оглядел
гостиную.— Ты ко мне явился без приглашения, так я по¬
нял, что мы без церемоний, попросту.
Гуров начал разгуливать по квартире, осматривая
ее, словно музей.
—	Руслан, ты не знаешь, кто первым высказал пош¬
лую, но в принципе верную мысль, что красиво жить не
запретишь?
—	Когда я к вам, Лев Иванович, пришел, то поздо¬
ровался,— шок неожиданно прошел, и Референт взял
себя в руки.— И плащ я снял, и ноги вытер.
—	Так ты хотел понравиться, а мне это ни к чему,—
Гуров снял плащ, бросил его на руки хозяину.— Я тебя
чаем поил, так что давай, накрывай.
Хотя Волин был растерян, ему почему-то в этот мо¬
мент казалось самым важным, чтобы гость обращался
к нему на «вы».
—	Лев Иванович, может, вы не помните, меня зовут
Руслан Алексеевич.
—	Я намекнул на кофе или чай,— сказал Гуров, про¬
ходя в кабинет и с любопытством его оглядывая.
На обитой кожей стене красовалось старинное ору¬
жие. «Где-то в этой квартире нужный мне пистолетик.
Конечно, получи я постановление на обыск...»
—	Кофе по-восточному или можно растворимый? —
Волин выглянул из кухни.
—	Был бы коньяк хорош, а кофе можно любой,—
ответил Гуров, переходя в спальню.— Интересно, сколь¬
ко душ прописано в столь скромных апартаментах?
—	Не изображайте участкового, Лев Иванович,—
Волин принес кофе в гостиную, открыл бар, жестом
пригласил, мол, выбирайте.
Гуров подошел, взял одну бутылку, затем другую,
вздохнул, поставил на место, опустился в низкое кресло.
—	Ну? Каковы наши дела? — Он понял, что хозяина
раздражает бесцеремонность, даже хамское обращение,
но мириться было еще рано, и Гуров спросил: — Так за¬
чем я тебе понадобился? Какие важные вопросы ты хо¬
чешь со мной решить?
Гуров откровенно бутафорил, переигрывал, вел себя,
словно подвыпивший амбал с хлипким интеллигентом.
Мол, вот ты образованный, умный, в шляпе и очках, а я
с тобой чего хочу, то и сделаю, могу очки и шляпу снять*
а могу и морду набить. И будешь ты молчать и терпеть,
445

так как ни одна живая душа за тебя все равно не за¬
ступится.
—	Лев Иванович, у вас на руках двадцать два, а вы
все прикупаете,—.Волин налил кофе, коньяк не предло¬
жил, понимая, что подполковник все равно пить не бу¬
дет.— Может, хватит?
—	У кого сколько очков, выяснится, когда карты
раскроем,— Гуров взял чашку, понюхал кофе и отста¬
вил.— А сейчас говори: зачем звал?
—	Хотел выяснить наши взаимоотношения...
—	А ты считаешь, что они существуют? — Гуров
брезгливо поморщился.
—	Конечно, существуют,— Волин обретал уверенг
ность.— Но если вы хотите, я еще раз могу объяснить
отлично известную вам ситуацию. У меня есть доказа¬
тельства, что подполковник Гуров застрелил генерала
Потапова. Конечно, вы не убивали, но это вы будете дол¬
го и нудно доказывать сначала на следствии, потом в
суде.
—	Ты, конечно, читал «Золотого теленка». Там есть
такой Паииковский. Так вот, он нарушил конвенцию.
Не помнишь, что с ним приключилось? Я с тобой, сукин
сын, никакого договора не заключал. Но при нашей пог
следней и единственной встрече прозвучало выражение
«честное слово». Ты свое нарушил, считай, и я его не даг
вал, так что берегись.
—	Слова всегда слова, а дело — всегда дело. Если
вы на переговоры не идете, покидайте помещение.
А завтра...
—	Так бы и говорил,—перебил Гуров и поднялся,—
А то цирлих-манирлих, белые перчатки...
Он шагнул к двери, Референт тоже встал, чего и до¬
бивался Гуров.
—	И последнее,— он улыбнулся, опустил голову,
взглянул под ноги.— Разрешите?
—	Извольте,— отозвался Референт, убежденный, что
сейчас строптивец начнет торговаться. Додумать он не
успел, Гуров слегка пригнулся и ударил Референта со
всей силой, на какую был способен. Учитывая, что вес
Гурова превышал восемьдесят килограммов и удар
пришелся по открытой челюсти, результат оказался со¬
ответствующим. Безвольное тело хозяина опрокинуло
кресло, ударилось о ковер, свалилось сначала на бок, за¬
тем медленно улеглось на спину и затихло. Гуров по¬
смотрел на Волина, как смотрят на неодушевленный
446

предмет, скажем, на манекен в витрине магазина, и
сказал:
—	А ведь красивый и вроде неглупый мужик... Жа¬
лость какая.
Он вздохнул, прошел в ванную, подержал ушиблен¬
ную руку под холодной водой, намочил полотенце и вер¬
нулся в гостиную. Волин уже сидел, беззвучно шевелил
кровавыми губами. Гуров швырнул ему в лицо мокрое
полотенце, сел в кресло и отпил кофе.
—	Вот и кофе уже остыл,— сказал он укоризнен¬
но.— Где же русское гостеприимство?
Он встал, перешагнул через ноги Волина, подошел к
бару, взял бутылку и два бокала.
—	Давай, давай, пошевеливайся. Срочно поговорить,
срочно поговорить,— передразнил Гуров,— а сам рези¬
ну тянешь... у меня времени, между прочим, нет. Так
что кончай придуриваться, поднимайся, поговорим серь¬
езно.
Волин осторожно вытерся мокрым полотенцем, ощу¬
пал голову, встал на четвереньки, затем с трудом вы¬
прямился.
—	У меня сотрясение,— он причмокнул рассеченной
губой.— Вы заплатите,— и замолчал, посчитав, видимо,
что в данный момент угрожать расплатой преждевремен¬
но и опасно.
Гуров смотрел сквозь Волина и думал почему-то об
отце и матери, о покойной домохозяйке Клаве, о юном
Льве Гурове, который в двадцать два года пришел ра¬
ботать в уголовный розыск. Тот Гуров был юноша стес¬
нительный, беспричинно краснел и ужасно переживал,
когда над ним подшучивали. «Я стремился к самостоя¬
тельности, к мужскому настоящему делу, а сотрудник
«угро» борется со злом... Увидели бы родители, как их
любимый и единственный доборолся: врезал изо всех сил
человеку по лицу и смотрит, как тот кровь сглатывает,
да еще думает о том, как его еще раз побольнее ударить
и добить окончательно, Только теперь уже не кулаком,
а словом. И хоть бы капелька жалости проступила.,.»
Напрасно подполковник Гуров пытался смягчиться,
вновь очеловечиться, он смотрел на Референта и видел
Риту и Ольгу, и холодел, уже не черствел, а костенел
душой.
Волин опять осторожно утерся полотенцем, выпил
коньяку, кровяня мундщтук, раскурил трубку, взгляд у
него вновь стал осмысленный, цепкий.
447

—	Одной зуботычиной, Руслан Алексеевич, за убий¬
ство, которое ты пытаешься мне повесить, я, конечно, с
тобой не рассчитаюсь. Но вот так, не торопясь, пома¬
леньку должок загашу,— сказал Гуров.— Я знаю, что ты
советов не любишь, однако рекомендую: ты пистолет и
фотографии отдай по-хорошему.
—	Обязательно,— Волин согласно кивнул,— только
не тебе. Убить меня ты не сможешь, отвечу твоими же
словами: ты жди, Лев Иванович, каждый день жди...
—	Ладно, потрачу на тебя еще несколько минут. Ду¬
раку надо все по полочкам разложить, иначе он и умрет
дураком. Компроматериал ты на меня предъявить не
можешь. Если меня арестуют, я расскажу правду, дока¬
зательств у меня нет, однако тебя пригласят и начнут
против тебя копать. Возможно, до ареста дело не дой¬
дет, но твое совместное предприятие прихлопнут и за¬
граничный паспорт отберут. Мои коллеги возьмутся за
дело, это сейчас я один, а в случае моего ареста начнет
работать машина. Убил генерала Силин-Эффенди, видел
убийство Олег Веселов, знают о нем Лебедев и
Патрон.
Гуров замолчал, плеснул в фужер коньяку, взглянул
на Волина участливо. На Патрона Волин практически не
среагировал, лишь чуть прищурился, и Гуров отдал его
выдержке должное.
—	МУРом ты детишек пугай, это раньше была мощ¬
ная контора, сегодня над ней тысячи рэкетиров посмеи¬
ваются,— Волин выпил и налил снова.— Кто убил ва¬
шего генерала, не знаю, но если, как ты утверждаешь,
Эффенди, так он в розыске пятый год. Как говорится,
Бог в помощь, ищите дальше. Что видел Олег Веселов,
мне неизвестно, так это и не будет известно: экс-чемпион
внезапно скончался. Кто такой Патрон, я понятия не
имею. Лебедева знаю хорошо. Юрий Петрович любит
деньги и другими вопросами не занимается, к убийству
он никакого отношения не имеет. А что касается моего
предприятия и загранпаспорта, так это даже смешно,
скорее грустно. Как формировалось твое сознание, Лев
Иванович, в застойные семидесятые годы, такое оно и
сформировалось — застойное. Совместное предприятие,
которое дает государству конвертируемую валюту, по
навету подозреваемого в убийстве никто не закроет, а
если у меня попробуют отобрать паспорт, я обращусь
в прессу.
44-8

—	Руслан, ты,— перебил Гуров,— поменьше говори,—
он коснулся своей скулы.— Расплывается на глазах, а
что будет завтра, так страшно подумать.
Волин тронул кончиками пальцев скулу, вздрогнул,
но тут же взял себя в руки.
—	Я видел довольно посредственный фильм, но на¬
зывается он здорово: «Один и без оружия!» — сказал Во¬
лин.— Так это про тебя, подполковник.
—	Веселов мертв? Откуда тебе известно? — спросил
Гуров.
— Не надо,— Волин подобрал отпадавшую губу.—
Ты все сам знаешь.
—	Я много чего знаю. Откуда у тебя сведения?
Волин хотел ответить, что не далее как сегодня прия¬
тель и доверенное лицо- Гурова сообщил столь приятное
известие, но сдержался. Впервые о смерти спортсмена
Волин узнал из разговора, который вели в «вольво»
спортсмены, информировать об этом Гурова тоже не сле¬
довало, и он криво усмехнулся — а как было усмехнуть¬
ся иначе, если одна щека в три раза больше другой,— и
ответил:
—	В очереди за колбасой случайно услышал.
—	Да, источник информации серьезный,— согласился
Гуров и решил, что пора готовиться если не к капитуля¬
ции, то к «переговорам» — сопротивление он показал до¬
статочно убедительное.— В принципе, в твоих рассужде¬
ниях есть резон. Но, поверь моему опыту, отошлешь ма¬
териалы на меня в КГБ или прокуратуру, нам уготова¬
на братская могила.— Гуров замолчал и пригубил
коньяк.
—	С этого и надо было начинать. А ты? — Волин кос¬
нулся щеки и по-детски хлюпнул носом.
—	А ты? — ответил Гуров.— Вы, Руслан Алексеевич,
занимались коммерцией, посредничали во взятках и не¬
ожиданно, по крайней мере для меня, организовали
убийство.
—	Я ничего не организовывал. Меня поставили перед
фактом,— упрямо врал Референт.— Но когда мне суну¬
ли в руки козыри, я, естественно, их взял.
«Врет, но придется поверить, иначе разговора не по¬
лучится»,— решил Гуров и сказал:
—	Версия сомнительная, но допустимая. Однако,
взяв в руки оружие, надо не возмущаться, а ожидать на¬
падения. Зачем вам нужен подполковник Гуров? Одну
версию я уже слышал, излагайте вторую.
15 Заказ 3692	449

—	Вы, конечно, знаете, что некоторые лица на Запа¬
де заинтересованы в непосредственных контактах с на¬
шими неофициальными объединениями.
—	Не политическими, а уголовными,— уточнил Гу¬
ров.
—	Я политикой не занимаюсь,— ответил Волин.—
Мы, финансисты, вынуждены поддерживать отношения с
уголовниками.
—	Говорите, я слушаю,— Гуров встал и начал про¬
гуливаться по гостиной.— Привычка,— пояснил он,— да¬
же генерал разрешает мне расхаживать по кабинету.
—	Мы получили приглашение на встречу в Вене. Как
вы отнесетесь к тому, чтобы представлять нашу Корпо¬
рацию?
—	Чушь собачья,— сорвался Гуров, тут же об этом
пожалев.— Вы мне не доверяете и правильно делаете.
—	Но почему столь категорично? Семья ваша оста¬
нется здесь, пистолет, из которого вы убили человека,
тоже здесь. А вы человек разумный, сделаете один ра¬
зумный шаг, затем второй, а с этого пути еще никто не
возвращался. Нам известно, что вы говорите на немец¬
ком, репутация ваша безупречна...
—	У меня много вопросов, но я задам лишь один.
Как, с вашей точки зрения, отнесется мое начальство к
столь неожиданному выезду?
—	А никак. У вашего руководства достаточно забот,
ваш министр стал членом Президентского совета. Кому
какое дело, если человек во время отпуска выезжает по
приглашению в Вену? Я вам даю машину, за рулем ваш
приятель, человек тоже отличной репутации. По-моему,
все естественно и для вас должно быть интересно,— Во¬
лин смотрел вопросительно.— Вы так не считаете?
—	Интересно,— искренне согласился Гуров.— А при¬
глашения, паспорта, визы...
—	Это не ваша забота, соглашайтесь, все будет го^
тово через три дня. Вся поездка займет неделю.
—	А Денис? Вы с ним говорили?
—	Конечно, нет,— Волин пожал плечами — Сергачев
согласится, он ведь живой человек, ему нужны деньги.
Нам требуется ваше согласие. Все.
—	Мне надо подумать,— Гуров снова был искренен.
Подобное предложение, даже если оно фальшиво, откло¬
нять нельзя, следует разобраться, все просчитать, взве¬
сить, попытаться предугадать возможные неожидан¬
ности.
450

—	Даю вам сутки,— сказал Волин.
«Ты прибудешь в Вену с товаром, я вылечу самоле¬
том, тебя встречу, и мы побеседуем иначе, все я тебе
припомню»,— думал Референт, направляясь в ванную
комнату, чтобы прополоскать рот и принять таблетку
анальгина.
Пистолет здесь. Гуров оглядел гостиную и машиналь¬
но взял лежавшую на пианино книгу. Эдгар По. Осново¬
положник детективного жанра. Гуров поставил томик
на ребро и слегка встряхнул, страницы распались. Если
книга в хорошем состоянии, незачитаиная, то она обыч¬
но раскрывается на том месте, где ее последнее время
читали. Гуров взглянул на страницу и прочитал назва¬
ние рассказа: «Похищенное письмо». Он не помнил этой
вещи, да и какое имеет значение, что сейчас читает
Руслан Алексеевич Волин?
Финансист приехал к убийце на дачу, где Эффенди,
чтобы не выть от скуки, подрядился поправить забор.
Плотничал он не очень умело, но старательно, так как
во всем любил порядок. Когда появился Лебедев, убий¬
ца взглянул на него недоброжелательно: с Референтом
было оговорено, что, кроме единственного связника, ни¬
кто не должен знать о месте, где укрылся Эффенди.
Эффенди укреплял вкопанный в землю столб, кив¬
нул Лебедеву в сторону веранды и продолжал работать.
Конечно, он мог тотчас прервать свое увлекательное за¬
нятие, но еще минут тридцать укладывал в основание
столба битый кирпич, засыпал яму землей и внимательно
следил за ведущей от станции тропинкой, прислушивал¬
ся. Зрением и чутьем Эффенди обладал феноменальны¬
ми, а иначе он бы давно уже перекочевал в мир иной.
Убийца воткнул лопату в землю, снова оглянулся,
вновь прислушался. Ни одного «случайного» прохоже¬
го, нигде не слышен мотор «заблудившейся» машины.
Окончательно успокоившись, Эффенди подошел к крыль¬
цу, тщательно вытер ноги, поднялся на веранду, снял там
сапоги и только потом прошел в комнату, сел лицом к
двери так, чтобы через окно видеть подход к дому.
Лебедев рассказал о полученном задании — собрать
часть наличных денег в Ростове — и о просьбе Референ¬
та возглавить группу охраны.
Эффенди кивал, готовя гостю чай, и, обдумав
услышанное, пришел к заключению, что образованные,
451

так называемые интеллигенты, люди попросту больные,
сумасшедшие. Солидные авторитеты денег просто не от¬
дадут, а если и пришлют, то со своей охраной, и ему,
Эффенди, в таком деле места нет. Если же он, на старо¬
сти лет умом двинувшись, в эту историю ввяжется, то
попадет в руки «угро» в самое ближайшее время. От
валютных операций, всяких съездов и разбирательств
ему следует держаться за сотни километров. Приняв ре¬
шение, он вслух ничего не сказал, а начал заваривать
чай. Порошок у них следует отобрать, пусть не весь,
хватит и килограмма, если он хорошего качества. Но к
порошку ни этот бухгалтер — так называл про себя Эф¬
фенди Лебедева,.— ни молодой дипломат, то есть Рефе¬
рент, прямого отношения не имеют. И хотя Эффенди ви¬
дел Патрона только раз, да и то коротко, он безошибоч¬
но определил, что именно бородатый великан здесь
единственный властелин.
«Настоящий хозяин никогда никого к наркотику не
подпустит, значит, и мой путь к золотому зелью лежит
только через бородатого. А как взять? Силой? Не полу¬
чится. Купить? Это смешно. Обменять... Вот это воз¬
можно. Но что взамен предложить?»
Эффенди задумался, ошпарил пальцы, но лишь трях¬
нул рукой, к боли он был терпелив.
Выпив чаю и поблагодарив, Лебедев спросил:
—	Так что передать?
Эффенди пожал плечами, сжав тонкие губы, хмыкнул
и нехотя ответил:
—	Завтра выеду. В Ростове за главного Княжин¬
ский?
Юрий Петрович Лебедев был в подпольном бизнесе
асом, однако удивился, посмотрел на Эффенди с уваже¬
нием, кивнул и отправился не торопясь к станции.
В Москве он сразу же позвонил Гурову и продикто¬
вал адрес.
—	Когда вы туда выезжаете? — спросил Гуров.
—	Я уже вернулся, говорю с вокзала.
—	Мы же договаривались, Юрий Петрович.
—	Нет,— перебил Лебедев,— не договаривались. Вы
сказали сообщить адрес немедленно, а я ответил, что
сообщу. А приводить опергруппу я не подписывался, я
жить хочу, причем на свободе. Вы Эффенди возьмете, он
из вашего застенка мгновенно телеграмму передаст... Он
собирается в Ростов завтра, если я вам еще нужен, бе¬
рите Эффенди в поезде.
452

Дачу, где проживал убийца, блокировали через три
часа, ждали его появления до полудня следующего дня,
а можно было держать засаду и дольше или не ждать
совсем, так как Эффенди покинул свое убежище через
пятнадцать минут после ухода Лебедева,
Известие о том, что вскоре в Москве можно будет
обменять рубли на валюту, молниеносно прокатилась
среди цеховиков, нелегальных миллионеров, царьков,
князей и авторитетов теневой экономики. И хотя посту¬
пил приказ выделять сопровождающих как можно мень¬
ше, потому что Москва солидность сделки гарантирует,
каждый из серьезных вкладчиков посылал свое дове¬
ренное лицо.
Юрий Петрович был в смятении: в Москву везли
кейсы, чемоданы, возможно, и рюкзаки с пачками ку¬
пюр, предполагаемая сумма уже превышала все огово¬
ренные пределы. Распоряжение доставлять деньги в Ро¬
стов игнорировалось. Никто не хотел рисковать, соблю¬
дать дистанцию и находиться за тысячу верст от места
сделки. Увещевания Лебедева, прямые угрозы, что сверх
установленных сумм обмен производиться не будет, вос¬
принимались двояко. Одни предлагали колоссальные
взятки, другие маниакально повторяли, мол, ты только
рубли возьми, а валюту мы подождем.
Если на официальном открытом аукционе за доллар
платили четвертак, то что говорить о людях, которые не
могли обнародовать свои «сбережения». Они не торгова¬
лись, только заберите бумажки и дайте реальные день¬
ги, то есть конвертируемую валюту.
Розыскники активизацию уголовников почувствовали,
но информация поступала противоречивая и с самых
нижних этажей. Этого класса уголовники и сами ничего
не знали. Из обрывочных данных можно было лишь по¬
нять, что авторитеты из разных регионов собирают круп¬
ные суммы наличных денег. Куда деньги направляются и
с какой целью? Кто конкретно осуществляет транспор¬
тировку, кто руководит?
Засада на Эффенди опоздала. Полковник Орлов не
мог скрыть от генерала Турилина, откуда поступил
сигнал.
453

Константин Константинович, человек корректный и
сдержанный, после доклада о том, что убийца ушел,
вызвал Орлова, предложил сесть и минут двадцать при¬
водил свою нервную систему в порядок, писал, отвечал
па телефонные звонки, наконец закрыл лежавшую перед
ним папку, погладил ее ладонями, словно пыль стирал.
—	Товарищ полковник, вы мне доложили, что под¬
полковник Гуров уехал из Москвы и находится в неизве¬
стном вам санатории.
«Ну все, придется держать ответ,— понял Орлов.—
Если уж «товарищ полковник», на «вы», значит, мои
дела плохи, а о Леве и говорить нечего. Ну что же, семь
бед... Я же собираюсь на пенсию, а дальше не пошлют».
—	Товарищ генерал,— Орлов встал,— подполковник
Гуров позвонил и сообщил, что разыскиваемый убийца
Силин по кличке Эффенди находится в дачном поселке.
Как вам и докладывали, мы опоздали, но установлено,
что Эффенди действительно проживал на даче несколь¬
ко дней.
—	Сядь. Где Гуров? Откуда он получил информа¬
цию?
—	Источник информации Гуров не назвал.
Турилин смотрел на приятеля и молчал. Он задал
два вопроса, но получил один ответ, повторяться боль¬
ше не стал.
Орлов встал, чуть ли не щелкнув каблуками.
—	Виноват, Константин Константинович, вы правы,
я могу найти Гурова, извините, но считаю это нецеле¬
сообразным.
—	Будет так,— генерал тоже поднялся, оперся на
стол ладонями.— Подполковник Гуров из очередного
отпуска с сегодняшнего дня отозван.
—	Без объявления приказа...
—	Не учите меня, полковник! — Он взглянул на ча¬
сы.— В четырнадцать пригласите подполковника на мою
конспиративную квартиру. Вы свободны...
—	Свободен,—повторил Орлов и вышел.
—	Дожили,— сказал Турилин, когда дверь за пол¬
ковником закрылась, и вздохнул, подумав, что будет
еще хуже. «Как я себя помню, так жизнь становится все
хуже и хуже. И я уже не мечтаю, чтобы лучше, лишь
пытаюсь затормозить скольжение, закрепиться на каких-
то позициях...»
454

Глава десятая
Как только Гуров узнал, что группа захвата промах¬
нулась и Эффенди ушел, то быстро собрал свой скарб и
сказал:
—	Денис, я уезжаю. Тебя начнут расспрашивать, но
ты не знаешь, где я нахожусь. А чтобы тебе лишнего не
врать, связь у нас с тобой будет односторонняя, будешь
нужен — найду. Держись с Волиным спокойно, ровно, в
общем, служи, никаких вопросов не задавай. Если он
станет мной интересоваться, скажи, мол, поругались, я
съехал, где живу, не знаешь.
—	А что передать ребятам? — спросил Сергачев и
пояснил: —- Прохору и Кириллу. Они вроде бы тебе здо¬
рово помогли.
—	Помогли,— согласился Гуров.— Передай поклон,
скажи, закончит Гуров выступать, встретимся.
—	Значит, поклон — и с концами,— Сергачев протя¬
нул забытую Гуровым мыльницу.— Хороший ты человек,
Лев Иванович, главное, благодарный.
Гуров собрался было ответить, но лишь махнул ру¬
кой и вышел.
Был у Гурова приятель, доктор наук, образованней¬
ший человек, знал три иностранных языка, в общем, ум¬
ница и парень отличный, но женщин любил чрезмерно.
Сколько женщину ни люби, все мало, но он любил мно¬
гих, практически всех, с кем имел возможность познако¬
миться. Считал он такое положение вещей для любого
мужика единственно нормальным и в верность Гурова
семье не верил. А потому, уезжая в очередную долго¬
срочную командировку за рубеж, отдал Гурову ключ от
своей квартиры, заговорщицки подмигнул, мол, приго¬
дится. Для оперативного работника свободная квартира
никогда лишней не бывает, Гуров ключ взял, тоже под¬
мигнул, друзья обнялись, похлопали друг друга по спи¬
не, после чего один улетел работать и разлагаться в чу¬
жом обществе, а второй остался на Родине, как извест¬
но, работать то ли слесарем-сантехником, то ли ассени¬
затором— должность Гурова, в общем, известна, при
всем желании ничего хорошего о ней не скажешь.
Значит, квартира у Гурова имелась, не поселился он
в ней с самого начала только потому, что хотел нахо¬
диться рядом с. Денисом Сергачевым. А кроме того, у
настоящего сыщика для последней крайности должна
сохраняться берлога.
455

Такой час настал, Гуров переехал в квартиру прияте¬
ля. Узнал бы этот приятель, с какой целью и почему
Лева Гуров воспользовался его гнездышком, то, воз¬
можно, заплакал бы от обиды.
Гуров занимался привычным для него делом, пыле¬
сосил, вытирал пыль, которой в нежилой квартире ско¬
пилось достаточно.
Он не винил Лебедева, что тот сообщил о местона¬
хождении Эффенди с опозданием. Опасения финансиста,
что розыск сработает топорно и убийца поймет, кто на¬
вел, имели основания. Ребята из группы захвата с аген¬
турой не работали, и порой, когда расписывалась опера¬
ция, решалось, в каком месте принять объект под наблю¬
дение, сколько «вести», где и когда брать, «волкодавы»
слушали вполуха. Вы, мол, скажите где и укажите кого,
а мы по месту действия разберемся. Если же преступник
разыскивался за убийства и был вооружен, то разговор
совсем был короткий. Под пули идем мы, а не вы, и не
вам нас учить. Гурову такую работу выполнять прихо¬
дилось, и осуждать коллег из группы захвата он не мог.
И Гуров решил при очередной встрече с Юрием Петро¬
вичем никакого недовольства не высказывать.
Гуров отлично понимал, что, узнав о неудавшейся
операции, Константин Константинович прикажет зар¬
вавшегося сыщика из отпуска отозвать. Полковник Ор¬
лов ослушаться не может, Гурова немедленно вернут в
строй, и как ни бейся, какие предохранители ни ставь,
а информация начнет растекаться и уходить на сторону.
Ехать в Вену без разрешения генерала Гуров не со¬
бирался, но здесь, в Москве, следовало разобраться са¬
мому. Лишь на один вопрос он не мог найти ответ. «И
пока не найду, я на свет Божий не вылезу,— решил Гу¬
ров.— Почему именно меня решил вербовать глава
Корпорации? — Нет, конечно, есть и другие вопросы, но
именно этот он определил как главный, стержневой.—
Если я на него отвечу, я пойму и все остальное. Почему
именно подполковник Гуров? На юге я ввязался в эту
грязную историю и попал в поле зрения Патрона? Глу¬
пости. Тут же последовала схватка в Москве, после ко¬
торой разумный человек должен приказать Гурова либо
убрать, либо не трогать. В Москве масса офицеров моего
калибра, среди них есть лучше меня, есть похуже, су¬
ществуют и совсем негодные. Среди последних и должен
искать Патрон помощника. А Патрон уперся именно в
меня. Почему?
456

Юрий Петрович Лебедев пытался хозяина отговорить,
и Референт от моей персоны далеко не в восторге. Во¬
лин делает упор на репутацию и мое знание немецкого.
Но в Вене найти надежного переводчика не проблема.
А Денис Сергачев? Они ему не верят, знают: Денис в
критической ситуации встанет рядом со мной. Что они,
не могли посадить за руль своего верного человека?
Могли, но нанимают Сергачева, словно умышленно мне
помогают. Почему? Просто так в таких делах ничего не
делается. Они все время идут по самому краю. А ведь
Волин, безусловно, умен. И Патрон, конечно, тоже. На¬
верняка еще старше и опытнее».
Гуров бросил пылесос, отправился на кухню, поста¬
вил чайник, начал искать чай или кофе. Холодильник,
естественно, был пуст, а таких кретинов и недоумков,
как он, Гуров, кормить вообще не следует. Он открыл
бар, здесь был полный порядок, можно слона напоить.
Да еще шоколад фирменный. Рядом с шоколадом ле¬
жал конверт. Гуров взял его и прочитал: «Тебе, лично».
Он вскрыл конверт, на открытке с обнаженной красави¬
цей было написано: «Я знал, что ты придешь, Лева,
жизнь одна, и ни в чем себе не отказывай».
«Все все знают,— подумал Гуров,— один я, как маль¬
чик, путаюсь в соплях. Может, глотнуть для бодрости и
ясности мысли? — Он взял одну из бутылок, понюхал и
поставил на место.— Итак, Руслан Волин был против
моей кандидатуры, но его вынудили мной заниматься.
А может, Волин всего не знает, и его самого Патрон
использует «втемную»? А неизвестный Патрон имеет на
подполковника Гурова свои виды? А поездка в Вену —
камуфляж, прикрытие какой-то другой цели, которая
известна лишь одному человеку?»
Сыщику показалось, что он нащупал у себя под нога¬
ми что-то более или менее твердое. Как говорится, верх¬
ним чутьем он выбирался на верную дорогу. Он сел к
телефону и позвонил в отдел, ему повезло, трубку снял
нужный парень.
—	Боря, здравствуй, не отвечай и не называй моего
имени,— быстро сказал Гуров.
—	Здравствуйте, Лев Иванович, я один в кабинете,—
ответил лейтенант Боря Вакуров.
—	Как здоровье Станислава?
—	Выписался, пока дома, рвется в бой и все о вас
спрашивает.
—	Боря, ты можешь взять больничный?
457

—	Вы же знаете,—удивленно ответил оператив¬
ник,— у меня хронический радикулит.
—	Извини, старею. Сейчас записывай, а завтра бери
бюллетень и выполняй...
А Волин больничный не брал, хотя лицо распухло
так, что даже участковый врач выписал бы бюллетень
не задумываясь. С момента получения «производствен¬
ной» травмы прошло уже три дня, сегодня опухоль спа¬
ла, боль прошла, но левая сторона лица была лиловой с
желтыми подпалинами, а под глазами залегла чернь.
Он не выходил из дома, в офисе все шло своим чере¬
дом, финансовой стороной Корпорации занимался Лебе¬
дев, который непрестанно звонил и требовал встречи с
Патроном, так как прямого выхода на него не имел. Во¬
лин сообщил по инстанции, но согласия на встречу не
получил. Патрон пробурчал в ответ что-то нечленораз¬
дельное и односложное: то ли «подождет», то ли «потер¬
пит».
Волин, привыкший к жизни деятельной, ежедневно
насыщенной событиями, болтался по квартире, скучал и
думал, думал до полного одурения. Все складывалось
вроде бы нормально, на днях Патрон должен получить
наркотик, по словам Лебедева, советские рубли затопи¬
ли подвалы, расплата с поставщиками Референта не ка¬
сается, машина с водителем у подъезда. В стройную схе¬
му плохо вписывался только Гуров.
Когда закончилась их последняя встреча, Волин, не¬
смотря на полученные увечья, пребывал в оптимистиче¬
ском настроении. Ему казалось, что даже срыв Гурова,
его неожиданный удар свидетельствуют о капитуляции.
И возможность вступить в Вене в контакт с мафией
подполковника явно заинтересовала. Самый честный и
принципиальный человек — всего лишь, человек, и ему
хочется выглядеть не только перед начальством, но и
в сеоих глазах красиво. А перспектива разоблачения
группы международной мафии для МУРа, особенно в
свете предстоящего вступления СССР в Интерпол, слу¬
чай беспрецедентный. Теоретически у Волина все скла¬
дывалось великолепно. Однако когда он вспоминал ли¬
цо Гурова, его голубые глаза, взгляд, порой жесткий,
порой насмешливый, чаще равнодушный, но, главное, ни
разу не испуганный, Референт приходил к выводу, что
с подполковником работать невозможно, с ним надо не¬
458

медленно кончать. И хотя Гурову подсунута легенда, он
все равно знает слишком много, и отдавать его в проку¬
ратуру нельзя. Значит, следует обратиться к услугам
Эффенди.
Но убийца уехал в Ростов, связи с ним нет. Но даже
не в этом дело. Дело в другом: теоретизировать он мо¬
жет, сколько душе угодно, но без разрешения Патрона
разделаться с Гуровым невозможно, Наркотик, а зна¬
чит, валюта, в руках этого самодовольного обжоры, сле¬
довательно, и судьба Руслана Алексеевича Волина в тех
же самых руках. «А что решаю я, второе лицо в Корпо¬
рации?— думал Волин и неожиданно отчетливо понял,
что его ладони пусты.— Я лишь слуга, меня могут выш¬
вырнуть за порог в любую минуту. Совместное пред¬
приятие, солидная фирма? Положение, хорошие деньги,
в том числе и валюта. К чему мне уголовщина? Но пред¬
приятие находится в руках чиновников, а самый главный
чиновник данного ведомства — Константин Васильевич
Роговой, то есть Патрон. Практически именно он помог
Референту создать это совместное предприятие. Боль¬
шинство приятелей Волина, работающих в подобных
фирмах, люто ему завидовали. Они тратили недели, ме¬
сяцы для получения подписи, затем столько же, чтобы
на подпись легла печать. Цветы, французские духи, вуль¬
гарные пухлые конверты непрерывающимся потоком те¬
кут в главки, отделы, зашарпанные канцелярии. А у
Руслана Волина полный ажур, все вопросы решаются
мгновенно, он дарит цветы и шоколад только от хоро¬
шего настроения.
«Знали бы мои коллеги,— рассуждал горестно Во¬
лин,— какую цену я действительно плачу и с какой пре¬
великой радостью, я бы с ними поменялся местами».
К сожалению, Руслан Алексеевич Волин сначала стал
членом Корпорации, потом тем, что воплощала в себе
кличка Референт, лишь как следствие — ^представите¬
лем совместного предприятия. И сегодня сожаления и
вздохи бессмысленны и смешны.
Что делать с Гуровым? Волин дал ему сутки на раз¬
мышления, подполковник условия принял, в назначенный
час не позвонил, а с квартиры Сергачева съехал, исчез
и вестей не подает. И зачем такой неуправляемый сна¬
ряд понадобился Патрону? Почему неуправляемый? Он
служит своей идее, с ней можно не соглашаться, но у
Гурова она есть. И при ее воплощении сыщик очень да¬
же человек дисциплинированный и обязательный.
459

Последние рассуждения Референта были прости¬
тельны, так как о сегодняшних отношениях подполков¬
ника Гурова со своим начальством Руслан Алексеевич
ничего не знал.
«Подполковник, сыщик, идейный борец,— продолжал
рассуждать Референт.— Зачем Патрону такой человек?»
И Волин наконец понял... Он опустился в, кресло, схва¬
тился за голову.
Все последующие действия развивались строго по за¬
конам мелодрамы, и слова, часть из которых он произ¬
носил вслух, а часть проглатывал, тоже больше годились
для провинциальной сцены, чем для суровой столичной
действительности. Референт говорил примерно следую¬
щее:
—	Боже мой, какой я идиот! Меня столько времени
тычут мордой в дерьмо, а. я тыкаюсь и жру его, даже
еще удивляюсь, что невкусно, что тошнит. Дебил! Это
же дерьмо, ничем не прикрытое! Патрон так уверен в
моем кретинизме, что даже не удосужился это дерьмо
как-то закамуфлировать.
Волин взял себя в руки, немного успокоился, закон¬
чил разыгрывать мелодраму, слез со сцены, сосредото¬
чился на ситуации. «Прозревший глупец уже не глу¬
пец,— решил он.— Как выражается мой лучший друг
подполковник Гуров, если правила отменили, будем
драться без правил».
Юрий Петрович Лебедев спустился по ступенькам
Центрального телеграфа и побрел в сторону Пушкин¬
ской ллощади. «Недавно я здесь проходил, меня пресле¬
довал Гуров, а я полагал, что нахожусь в очень слож¬
ном положении. Такова жизнь: если человеку отрезали
палец, то он горюет, а ему следует радоваться, что не
отрезали руку. Тогда мне было трудно, даже страшно,
но я был себе хозяин, понимал происходящее, мог вли¬
ять на ход событий. Сейчас я ничего не^ понимаю, ниче¬
го не могу и, главное, не хочу. Пусть тюрьма, лишь бы
оставили в покое и лишь бы остаться живым. На лесо¬
повал меня по возрасту не пошлют, буду клеить коро¬
бочки или шить рукавицы».
Сегодня впервые в жизни Юрий Петрович не пере¬
считал полученные деньги. Он взглянул в чемодан, спро¬
сил, сколько, и молча записал цифры- в блокнот. Парни в
кожаных куртках непрестанно жевали что-то, в основ¬
460

ном молчали, изредка швыряли друг в друга непонят¬
ные слова и смотрели на него, вчера еще считавшего се¬
бя, да и на самом деле бывшего финансовым магнатом,
как на кладовщика, принимавшего залежалый товар.
Юрий Петрович чувствовал, что для этих ребят он ни¬
кто, тля, его можно в любую минуту прихлопнуть.
Юрий Петрович убийц знавал. Иван Сыч, ныне по¬
койный, Эффенди, сегодня отсутствующий, были испол¬
нители высшей марки. Спокойные, рассудительные, они
убивали, и Юрий Петрович относился к ним без эмо¬
ций, философски: каждый делает, что умеет. Но ни один
из них никогда не убивал без приказа.
Кожаные парни, с которыми Юрий Петрович посто¬
янно общался в последние дни, никого при нем не тро¬
нули, но он чувствовал, вернее, твердо знал: они готовы
убить прямо сейчас, без нужды, без приказа, без личной
выгоды, убить просто так, с той же легкостью, с кото¬
рой ребенок ломает надоевшую игрушку.
Юрий Петрович брел по любимой улице, его еще не¬
давно элегантный плащ болтался затертой тряпкой, во¬
ротничок свежей рубашки казался грязным, а модный
галстук — засаленным. К не раз слышанным словам
«жить не хочется» он всегда относился примерно так же,
как к лозуцгу «Слава труду!»: нравится людям, пусть
говорят, все равно это никакого смысла не имеет. К се¬
годняшнему дню отношение к собственной жизни у
Юрия Петровича в корне изменилось.
—	Ба1 Какая встреча! — услышал он, оглянулся и
увидел Гурова, открывающего дверцу «Жигулей».—
Присаживайтесь, Юрий Петрович, в ногах правды нет.
Юрий Петрович сел в машину, сжал Гурову локоть и
сказал:
—	Здравствуйте, Лев Иванович.
—	Здравствуйте, Юрий Петрович,— в том же тоне
ответил Гуров, посмотрел на финансиста внимательно и
свои первоначальные планы изменил.— Я чертовски про¬
голодался, подскажите, где бы мы могли пообедать?
Лебедев назвал адрес и закрыл глаза. «Сильно скру¬
тило моего недруга,—думал Гуров,— а ведь я к нему
сейчас ни злобы, ни даже антипатии не испытываю. Не¬
молодой, усталый, испуганный человек. Собирался пере¬
говорить накоротке, но коли он так развалился, надо
ловить момент, выжать из него максимум. Я личность
высоконравственная, оберегаю людей, потому одного
человека готов подловить и добить окончательно. Бра¬
461

во, Гуров! Только вперед!.. Чем же его заставляют за¬
ниматься, почему он так плох?»
Лебедев приоткрыл глаза, покосился на сыщика,
«Почему я никогда не замечал, что этот парень красив?
Ему бы в кино сниматься, умных сыщиков играть, ду¬
шевных, все понимающих. Он, мой враг, сегодня самый
близкий мне человек. Рядом с ним спокойно. Очередную
ловушку обдумывает, решает, как через меня доказа¬
тельства против Референта и Патрона получить. Ну и
пусть, зато я уверен, что он не ткнет меня ножом, не
ударит железом по голове. Видит, как я сейчас расклеил¬
ся, а не пристает с вопросами. Интересно, взяли они Эф¬
фенди или нет?»
— Ваша информация была достоверной,— словно
подслушав мысли Лебедева, сказал Гуров.— Я вам очень
благодарен. Эффенди действительно был на даче в те¬
чение нескольких дней, но, когда мы прибыли, его там
уже не было. Вы не волнуйтесь, Юрий Петрович, мы его
обязательно найдем. Он убийца.
Лебедев не ответил. «Эффенди убийца? Верно. Но он
исполнитель чужой воли. А сколько вы расплодили по¬
тенциальных убийц и как собираетесь их определять, как
бороться?»
О.ни обедали в тихом, уютном кооперативном ресто¬
ране, где Юрия Петровича явно не знали, но приняли
гостей любезно, обслужили быстро, кормили вкусно.
Лишь когда подали кофе, а Лебедеву рюмку коньяку,
Гуров спросил:
—	Не как преступник милиционеру, а как человек
человеку, скажите, Юрий Петрович, зачем вам все это
надо?
—	Что это? — привычно огрызнулся Лебедев и не¬
ожиданно рассмеялся.— Извините, рефлекс.
—	Да, я тоже за собой постоянно замечаю. Сижу в
гостях за чашкой чая и непроизвольно фиксирую, кто
врет, кто обманывает жену. Хотя, казалось бы, какое
мое дело?
—	Да, да, профессия, она накладывает... Мне один
врач рассказывал...— Лебедев замолчал, хотел сказать,
мол, кончай обхаживать, лишь махнул рукой и попро¬
сил девушку принести еще рюмку коньяку.
—	Я чем дольше работаю, тем больше у меня возни¬
кает вопросов. Возможно, я с возрастом глупею. До¬
ступной всем статистикой сегодня доказано, что разбой¬
ники «трудятся» из расчета буквально мизерного месяч¬
462

ного дохода. Я, естественно, отбрасываю нравственные
проблемы.— Гуров взял принесенный Лебедеву коньяк,
отлил чуть-чуть себе в кофе.— Но простая арифметика,
логика, здравый смысл?
—	Тут вы, извините, Лев Иванович, совсем по-детски
рассуждаете,— тонко улыбнулся Лебедев, к нему воз¬
вращалась уверенность, и подумалось вдруг, что Гуров
отнюдь не умен, свой шанс упустил, следовало брать за
горло еще в машине, а теперь дудки.— Возьмем лотерею.
РТзвестно, мероприятие заведомо убыточное, однако мил¬
лионы в нем участвуют. Я это называю «синдромом
жар-птицы». Вот все проигрывают, а я выиграю. Каж¬
дый верит в фортуну, это человеку вообще свойственно,
просто необходимо верить.
—	Допустим,— согласился Гуров.— Ну, а цеховики,
финансисты вашего ранга? Насколько мне известно, на¬
следников у вас нет, имеющиеся деньги вы за всю жизнь
истратить не в состоянии...
—	Понятно,— перебил Лебедев.— Зачем я рискую,
не ухожу на пенсию? Простите за вульгарность, а я без
дела помру. Я жить в тишине и покое, кушать икру и
поливать клумбы не приспособлен. И потом чувство вла¬
сти, сознание собственной значимости. Вы, извините, не
Верите, что возможно истребить зло? Не верите. Одна¬
ко пашете, жизнью рискуете. Ради людей? Глупость и
самообман. Вам хочется выглядеть. Или я не прав?
—	Отчего же, правы,— Гуров допил кофе.— Я люб¬
лю Льва Ивановича Гурова и хочу уважать его, пото¬
му, встретив вас в плохом состоянии, не воспользовал¬
ся вашей слабостью...
—	А это, извините, непрофессионализм и донкихот¬
ство,— перебил Лебедев.
— Ну, это вряд ли,— сказал быстро Гуров.— Могу
вас обрадовать, в тюрьму я вас не посажу. А чтобы вы
сразу не начали аплодировать* тут же огорчу. А не аре¬
стую вас лишь потому, что не успею собрать доказа¬
тельства, вас убьют значительно раньше.
—	Что вы знаете? — вырвалось у Лебедева.
—	Кое-что знаю. А главное, у вас на лбу это напи¬
сано, а я грамотный,— Гуров жестом подозвал девушку,
заказал еще кофе и коньяк.— Юрий Петрович, есть мне¬
ние, что лучше умирать от тоски с лейкой, чем резвить¬
ся в крематории.
—	Черный юмор.
—■ Чем богаты.
463

—	Так кто же меня сейчас отпустит?
—	Наконец деловая постановка вопроса,— Гуров
взял у девушки чашку, поблагодарил и продолжал: —
Уйти вам «на заслуженный отдых» я помогу.
—	Не держите меня за придурка,— Лебедев сорвал¬
ся на жаргон и поморщился.— Мою судьбу не вам ре¬
шать. Вы лишь посулите, выставите непомерную цену и
бросите меня за ненадобностью.
—	Торгуемся,— констатировал Гуров.— Решать, дей¬
ствительно, будет сначала прокуратура, а затем суд. Но
доказательства, то есть кирпичи, из которых складыва¬
ется все здание, добываю я. Так что думайте, решайте.
Это вроде детской игры «веришь — не веришь», только
не на фантики, а в жизни.
—	А первое, что вы потребуете, будет Патрон?
—	Я его недавно видел,— не моргнув глазом, солгал
Гуров.— Маленький, щупленький, бритый... Верно?
—	Верно,— Лебедев поперхнулся и уставился в
чашку.
—	А я редко ошибаюсь, очень талантливый,— само¬
довольно произнес Гуров.
По реакции финансиста Гуров понял, что попал точ¬
но. Утром Боря Вакуров сообщил ему фамилии и при¬
меты троих Константинов Васильевичей, которые зани¬
мали в двух министерствах подходящие должности.
После недолгих раздумий, опираясь на профиль офици¬
альной деятельности Волина, сыщик остановился на на¬
чальнике главка Роговом. И подстраховал себя на слу¬
чай ошибки, назвал сейчас приметы диаметрально про¬
тивоположные. На Гурова с лебедевской стороны стола
пахнуло такой радостью, что сомнения отпали: он по¬
пал точно.
—	Да Бог с ним, с вашим Патроном,— беспечно про¬
должал Гуров.— В первую очередь подумаем о вас,
Юрий Петрович. Как же вас зывести из-под удара? Сколь¬
ко вам потребуется, чтобы выполнить ваше задание?
—	Дня... — Лебедев долго смотрел Гурову в лицо,
видел смешинки в голубых глазах и через силу ска¬
зал:— Клянусь ни при каких обстоятельствах до конца
жизни не считать вас простаком.
—	Спасибо,— Гуров кивнул.— Послезавтра вы ска¬
жете Волину, что опасаетесь за свою жизнь и попросите
у него убежище...
—	Волин не поселит меня у себя дома. Он найдет
для меня дачу, чью-нибудь квартиру, только не у себя.
464

—	Это не ваша забота,— неожиданно сухо сказал
Гурова— Вы изъявите желание пожить несколько дней у
Референта, а затем якобы покинете столицу.
—	А на самом деле?
—	А что на самом деле, я вам сообщу,— Гуров взгля¬
нул на часы и поднялся.— Расплачивайтесь, я жду на
улице.
Гуров вышел из ресторанчика, внимательно оглядел
улицу, ничего интересного не увидел, хотя твердо знал,
что наружное наблюдение установлено. Когда Гуров
сегодня только начинал поиски Лебедева, он предвари¬
тельно позвонил Орлову и, пресекая всякие объяснения,
сказал:
—	Приготовь самую квалифицированную группу на¬
ружного наблюдения и жди.
Приехав в ресторан, Гуров как бы отлучился в туа¬
лет, снова позвонил Орлову, продиктовал адрес и пре¬
дупредил, что если одна машина уйдет за Лебедевым, а
другая увяжется за ним, Гуровым, то он ее остановит
и набьет старшему морду.
Орлов промычал, мол, жизнь покажет и отдал соот¬
ветствующие распоряжения.
—	Куда вас доставить, Юрий Петрович? — спросил
Гуров, когда Лебедев уселся рядом.
—	На площадь Пушкина,— ответил Лебедев.— Что
еще я должен для вас сделать?
—	Ничего. Й так уже угостили меня обедом.
—	Вы полагаете, я поверю, что вы из чисто альтруи¬
стических побуждений станете заботиться о моем здо¬
ровье?
—	А вы не верьте.
—	Тогда скажите, что конкретно от меня требуется?
Я же должен подготобиться...
—	Вы должны переселиться к Волину.
—	И это все?
— Все,— Гуров пожал плечами.— Мало? Вас на
подвиги потянуло?
Они молча доехали до Пушкинской площади, рас¬
прощались значительно менее сердечно, чем встрети¬
лись. Лебедев проводил взглядом машину Гурова, про¬
шел на Тверской бульвар, сел на лавочку и задумался.
Полковник Орлов впервые в жизни не мог разобрать¬
ся в своем отношении к близкому человеку. Чувства его
к Гурову были весьма противоречивы. То он награждал
16 Заказ 3692	465

подполковника непристойными словами, то гордился им,
признавая, что парень творит чудеса. Гуров выскальзы¬
вал прямо из рук: сначала ушел из дома, затем снялся
с квартиры Сергачева, не давая возможности призвать
себя к порядку и поставить работу на привычные офи¬
циальные рельсы. При этом он заботился о репутации
своего друга и начальника, оберегая его от руковод¬
ства. В отпуске человек, нет с ним связи, вот вернется,
за все ответит. Разговаривая по телефону, Гуров с уп¬
рямством попугая повторяет, что ничего не слышит, со¬
общает важнейшую информацию и вешает трубку. С од¬
ной стороны, вроде бы детская игра, с другой — не при¬
дерешься, ну не слышит человек приказов генерала, а
раз не слышит, значит, не нарушает, можете не верить,
а наказывать никакого права не имеете.
Генерал Турилии с непроницаемым лицом читал ра¬
порты полковника Орлова, накладывал резолюцию: «Вы¬
полнить и доложить» и, не говоря ни слова, возвращал.
Лишь последний раз генерал задержал очередной ра¬
порт, чуть помедлил и спросил:
—	А он не заигрывается? Могут ведь просто убить...
—	Убивать всегда просто, товарищ генерал,— отве¬
тил Орлов.— Нам представляется возможность захватить
чуть ли не полсотни боевиков. И без Левы это нам не
сделать, а если и исхитримся, то с потерями, да и голов¬
ка Корпорации уйдет.
—	Выполняйте,— генерал вернул документы.— Я со¬
гласовал с руководством, сто человек из подразделения
спецназа готовы поступить в ваше распоряжение в лю¬
бую минуту.
—	Понял, товарищ генерал,— Орлов взял папку с
документами, в дверях обернулся и сказал:
—	Не волнуйся, Константин Константинович, все бу¬
дет в полном порядке.
Руслан Алексеевич Волин не любил неопределенно¬
сти, как и все нормальные люди: лучше знать, что твое
положение скверно, но знать точно, тогда можно бо¬
роться, принимать решения, контрмеры. Придя к выво¬
ду, что Патрон двурушничает, и подполковник Гуров —
не возможный союзник, а убежденный противник, Волин
сначала растерялся, потом взбесился, но, подумав, при¬
шел к выводу, что все не так уж и плохо, что даже из
предательства можно извлечь выгоду,
466

А за последние двое суток все снова перевернулось,
но не встало на другие места, а повисло в воздухе.
От двух не связанных друг с другом осведомителей
Референт получил сообщение, что подполковник Гуров
от своего руководства скрывается, его разыскивают, пы¬
таются неловкую ситуацию скрыть. Такое положение в
корне меняло ситуацию, и тщательно продуманные Ре¬
ферентом действия защиты и нападения требовали те¬
перь кардинального пересмотра.
Гуров появился, как обычно, без предупреждения, во¬
шел в квартиру и поздоровался с таким видом, словно
был здесь вчера.
—	Как вас понимать, Лев Иванович? — спросил Во¬
лин, когда они допили ритуальный кофе.
—	Меня понять просто, а вы, умники, работать не
умеете. Подполковника Гурова по подозрению в убий¬
стве генерала Потапова разыскивают прокуратура и
МУР. Хорошего ты, Руслан, имеешь помощника? Ищут
меня лениво, не хотят огласки, из чего явствует, что
пришла анонимка. Ее написал кто-то из твоих помощ¬
ников, и мне кажется, что это дело рук покойного Ве¬
селова.
—	Зачем ему? — удивился Волин.
—	А больше некому,— Гуров пожал плечами.— Мне
сейчас очень хотелось бы выехать в Вену. Тогда и свою
торпеду ты на меня не выпустил бы, и перед начальст¬
вом я бы отмылся.
Аргументы звучали убедительно, и лицо у сыщика
было открытое и честное, только смешинки в голубых
глазах смущали.
—	Руслан, не обращай внимания на мою иронию,—
сказал Гуров улыбаясь.— Выработанная годами само¬
защита. Нельзя себя и нашу чертову жизнь восприни¬
мать всерьез, иначе по фазе двинешься. Мне, конечно,
сотрудничество с тобой — он вычертил пальцем петлю.—
Но если поездка в Вену получится, я выскочу. Только
вот что... Смешно, но я не могу найти свой паспорт. При¬
шел домой, когда моих дома не было, все перерыл, пас¬
порта нет. А без него ты не можешь оформить выезд.
—	Если вас разыскивают, то не пропустят через
КПП,— возразил Волин.
—	Это ты брось, ты не знаешь сложностей внутриве¬
домственных отношений. Мой генерал не может всена¬
родно объявить, что потерял и разыскивает своего под¬
467

полковника. Они даже мою машину в розыск по городу
не объявили, я ведь катаюсь свободно.
—	У всех сложности,— согласился Волин, вниматель¬
но посмотрев на собеседника.— Значит, стремитесь вый¬
ти на международную арену?
—	Очень стремлюсь,— признался Гуров.—G тобой я
сторгуюсь, пистолет и фотографии ты мне отдашь, а с
прокуратурой мне не договориться. Да,— он подошел к
Волину, взял за подбородок, осмотрел лицо,— ты меня
извини, не привык я, когда за горло берут.
—	Сочтемся, все еще впереди,— многозначительно
ответил Референт.—Так где же ваш паспорт?
—	Жена спрятала,— сказал Гуров,— придется с ней
объясняться, она у меня ревнивая до неприличия.
—	А паспорт зачем? — удивился Волин.
— Ну ты совсем,— Гуров развел руками.— Мужик
без паспорта не мужик, а хахаль. Хватит об этом, давай
о делах. Вы предложили мне представлять Корпорацию
в Вене. И каковы мои полномочия?
—	Выслушать предложения и согласиться подумать.
Вас наверняка мучает вопрос, почему мы остановились
на вашей кандидатуре? Просто наши возможные партне¬
ры хотят иметь гарантии нашей солидности. Правда, они
предупредили, что мы должны прислать сотрудника кри¬
минальной полиции, лучше бы чиновника таможенной
службы, но это дело ближайшего будущего.
—	Гарантия вашей коррумпированности,— Гуров
кивнул.— А если я им не понравлюсь? У них свои источ¬
ники информации, а подполковник Гуров в МУРе чело¬
век заметный и имеет крайне дурную для вас репута-:
цию.
—	Как раз ваша репутация — наш самый сильный
козырь.
—	Но сейчас с ней, мягко выражаясь, неважно, Если
среди наших сотрудников у них есть осведомители...
—	Я имею достаточно,— перебил Волин.— Ваше вче¬
рашнее положение тоже нам на руку, доставайте ваш
паспорт, и я оформляю вам документы.
—	Простите, я хочу детально разобраться,— Гуров
немного подумал.— А какая гарантия у ваших партне¬
ров, что полицейский из Москвы не сдаст их Интерполу?
—	Они нас знают, уверены, что мы о себе побеспоко¬
имся, значит, подумаем и о них. Нам нужно провернуть
лишь одну сделку, в дальнейшем судьба неизвестных
нам людей никого не волнует. Вот Интерпол—другая;
468

спецслужба, вам решать. Мы заканчиваем свое дело, со¬
общаем вам, и вы начинаете свое. Если в результате Лев
Иванович Гуров станет полковником и получит орден, я
лично буду только рад.
—	Звучит заманчиво, если бы так и начинали, не тро¬
гали моих девочек, не устраивали провокацию с убийст¬
вом и фотографированием, мы бы сразу договорились.
Психолог, ты должен соображать, кого можно хватать
за горло, кого не следует.
—	Да, с вашей семьей произошла накладка, согла¬
сен,— ответил Волин.—А генерал Потапов был обречен,
и связать подполковника Гурова с убийством генерала —
мысль здравая* я о сделанном не жалею. А ваше тще¬
славие мне импонирует, но в таком деле перестраховка
требуется, как в лифте, десятикратная.
«Раз я играю человека беспринципного, следует вести
себя последовательно»,— решил Гуров, протянул хозяи¬
ну руку и сказал:
-г- Договорились. Я привожу тебе паспорт, ты зани¬
маешься оформлением,— он замялся и нерешительно
продолжил: — Не хотел говорить...
—	Ну-ну, смелее,— улыбнулся Волин.
—	Я работаю в розыске, у меня свои источники ин¬
формации,— Гуров вновь замолчал.— Лебедев сильно
напуган, собирается скрыться. Дело, конечно, твое, но я
до времени держал бы его рядом, успокоил... в общем,
я сказал, ты решай.
Волин проверил, плотно ли захлопнулась дверь, и по¬
думал, что только мороки с Юрием Петровичем Лебеде¬
вым сейчас и не хватает.
Зазвонил телефон, Волин снял трубку.
—	Добрый день, Руслан Алексеевич,— услышал он
знакомый голос Лебедева.
Одна из основных заповедей, которой придерживал¬
ся Гуров,— не считать противника глупее себя. Когда он
пришел к выводу, что, вероятно, Референта используют
«втемную» и действительной ситуации тот не знает, за¬
чем на самом деле Гуров нужен Корпорации — не ведает,
то сразу подумал, что не он один такой умный. «Волин
тоже может задуматься над таким вопросом. Следует
его в моей лояльности если не убедить, то хотя бы за¬
ронить надежду. И главное, необходимо, чтобы Волин
пригрел Лебедева, поселил его у себя».
469

Закончив «переговоры на высшем уровне», Гуров ехал
в машине, вспоминая их детали, и остался доволен: вро¬
де все прошло гладко. Если Референт и задумал поло¬
мать планы своего Патрона, то сейчас от активных дей¬
ствий должен воздержаться, выждать.
Теперь надо решить, как поступить с Патроном. Впол-
не вероятно, что это начальник главка Константин Ва¬
сильевич Роговой. Доказательств никаких, если все пред¬
положения изложить на бумаге, то поверить им может
разве что Орлов и, возможно, Турилин. А разрабатывать
народного депутата на основании веры и способности к
интуиции милиционера никто не посмеет.
Конечно, Лебедева можно дожать, получить от него
официальные показания. Но это лишь слова, записан¬
ные на бумаге, сегодня человек произнес одни слова,
завтра другие, и беда тому, кто вел протокол допроса и
дал ему- ход. За примерами ходить не приходится.
Корпорация собирает наличные деньги, цель только
одна — получение конвертируемой валюты. Кому понадо¬
бились наши рубли, знает лишь Патрон. Если валюта,
значит, КГБ, а я своих-то ни в чем убедить не сумею и
уж чужих лишь насмешу. Значит, Патрона пока отло¬
жить в запасник памяти и заниматься вопросами более
земными и реальными. Моим единственным козырем
является Юрий Петрович Лебедев, использовать его
следует тонко, и Орлова предупредить, чтобы он финан¬
систа ни в коем случае не трогал. А сейчас надо найти
Дениса Сергачева, собрать проверенных ветеранов и со¬
здать собственную бригаду прикрытия.
Глава одиннадцатая
Лебедев попросил разрешения нанести визит, но Во¬
лин уклонился и назначил встречу в ресторане. Два дня
назад он уже решил Сергачева уволить и машину ото¬
брать, но потом передумал. Пусть чемпион пока ката¬
ется, магнитофон пишет, он уже окупил себя сторицей,
может, еще послужит.
Элегантный, внешне беспечный, Волин вышел на
улицу, после долгого затворничества решил немного раз¬
мяться, подышать воздухом, на суетящихся людишек по¬
смотреть. Он прошел уже порядочно, начал оглядывать¬
ся в поисках такси либо частника, когда почувствовал
легкий толчок в плечо, повернулся — заготовленные сло¬
470

ва не вылетели, Волин их с трудом проглотил: рядом
шел Эффенди.
Референт не верил экстрасенсам, сейчас же вдруг
четко понял: биополе существует. Убийца источал такую
мощную волну энергии, что хотелось выставить ладонь и
если не защищаться, то хотя бы отгородиться от нее.
—	Привет,— излишне громко сказал Волин, хотя это
слово никогда не употреблял, и от растерянности задал
совсем идиотский вопрос:—Ты разве в Москве?
Эффенди мог зло пошутить, но лишь пожал плеча¬
ми, поправил очки в дорогой массивной оправе. На
убийце был модный плащ, белоснежная рубашка с гал¬
стуком. Безошибочно угадывалось, что он недавно был
в парикмахерской, да не в такой, где бывают обыкно¬
венные люди. Парикмахер сделал ему идеальный про¬
бор, удлинил баки и оставил тонкую ниточку усов. Во¬
лин вспомнил фотографию Леонида Ильича Силина,
красовавшуюся на стенде «Их разыскивает милиция»,
усмехнулся и сказал:
—	Молодец, выглядишь на миллион долларов.
—	Столько и стою,— Эффенди взял Волина за ло¬
коть, подвел к автомату.— Звякни Патрону, у меня к не¬
му разговор.
—	Не могу,— ответил Волин, пытаясь придать голо¬
су уверенность и твердость.
Эффенди не угрожал, лишь вынул носовой платок,
снял очки, начал тщательно протирать стекла, кивнул и
равнодушно сказал:
—	Давай, давай. Не валяй дурака.
Волин понял, что сейчас его втолкнут в будку и за¬
режут, не завтра, не потом, а сию секунду. Он вошел в
автомат, начал набирать номер и молил Бога, чтобы
Патрона не оказалось на месте. Хотя это была совер¬
шенно бессмысленная мольба, Бог все прекрасно пони¬
мал, и Патрон ответил:
—	Слушаю.
—	Здравствуй, Константин Васильевич.
—	Короче, у меня совещание.
Эффенди отобрал трубку, дал Волину выйти, махнул
рукой, мол, проваливай, и могущественный Референт
бодро зашагал прочь.
—	Ну?— раздраженно хмыкнул Патрон.
—	Слушай меня внимательно,— сказал убийца.— Го¬
ворит Эффенди. Мы сегодня встретимся и обсудим один
вопрос.— Он выкладывал слова ровно и старательно,
471

каждое отдельно, с чуть заметной паузой.— Ты поду¬
май, я через час позвоню, и ты назначишь время и ме¬
сто.--Он повторил:—Через час, и ты назовешь время и
место.
И повесил трубку.
Патрон обгладывал ребро барашка, к принятию пи¬
щи, как известно, он относился аккуратно. Эффенди та¬
кие вещи понимал, говорил сам и ответа сразу не ждал.
Если бы Константин Васильевич Роговой не знал.,
когда можно и нужно проявить норов, а когда молча тер¬
петь, то никогда бы не стал ни начальником, ни депута¬
том, ни Патроном. Но в данном случае он согласился на
встречу не из тактических соображений, а охотно, так
как мгновенно сообразил, что Эффенди именно тот че¬
ловек, который сейчас ему, Патрону, необходим. «Так
воздадим хвалу слабости Референта, а деловую встречу
совместим с хорошим обедом»,— решил Патрон и теперь
согласно кивал. В принципе, равномерное покачивание
головы Патрона ровным счетом ничего не означало:
когда он ел и слушал, то всегда с довольным видом со¬
глашался.
Шашлычная, в которой они обедали, была самая за¬
трапезная, даже неприхотливые едоки сюда заходить
избегали, поэтому большинство столиков пустовало.
В углу распивали, тут же скидывались на новую, да ка¬
кой-то командированный терпеливо глотал дурно пахнув¬
шее харчо. Творившееся в шашлычной непотребство
Константин Васильевич не замечал: здешний повар го¬
товить умел и знал, из какого мяса, кому и как подать.
А ведь только эти, казалось бы, нехитрые, но не каждо¬
му доступные знания гарантируют человеку успех в на¬
шем обществе.
В отличие от Патрона, Эффенди в серьезные момен¬
ты жизни никогда не ел и не пил.
—	Я видел, мальчиков, которые волокут в Москву
деньги. Дерьмо. Фанерованная дребедень, с виду блеск,
а в серьезные руки попадут, их ногтем колупнут, труха
посыплется. Тебя учить, только портить, сам знаешь, к
ним на выстрел можно подходить только затем, чтобы
выстрелить. Твой бухгалтер потерял сердце, он на вы¬
дохе и уже никогда не вдохнет. Молодой умен, да ты
ему не веришь, держишь от главного в стороне и пра¬
вильно делаешь. Тебе нужен Эффенди. Я имею, как те¬
472

перь говорят, знак качества. Если я промахнусь, то ни
у следователя, ни в суде со мной нйкто торговаться не
станет. А нет торговли, нет и продажи, значит, ты за¬
щищен. Ты можешь, считай, должен взять Эффенди и в
последний момент перерезать мною все тянущиеся к те¬
бе веревочки, чтобы ни один милицейский или прокурор¬
ский не мог до тебя добраться. Цену я запрошу настоя¬
щую, либо в валюте, либо в порошке, и ты торговаться
не станешь. Ты умный. А оплата вперед.
—	Хорошо,— Патрон отодвинул блюдо с горкой об¬
глоданных костей, выпил фужер вина, огладил бороду
и повторил: — Хорошо.
И было непонятно, то ли поел хорошо, то ли с убий¬
цей согласен. Но он знал, с кем можно шутить, говорить
двусмысленно, а с кем требуется предельная ясность, по¬
тому сытое равнодушие с лица Патрона исчезло, он гля¬
нул на Эффенди и сказал:
—	Ты мне нужен, и я заплачу. Как ты живешь и
сколько можешь ждать?
—	У меня хороший дом, прочные стены, я могу жить
спокойно,— ответил Эффенди, помедлил и уточнил: —
Две недели.
—	Столько не понадобится. Как мне тебя найти?
Эффенди вынул из кармана визитку доктора наук,
профессора, честного человека:
—	Он хороший человек, я не хотел приходить в его
дом, жизнь заставила. Он охотник, мы с ним у костра си¬
дели. Будешь звонить, если спросят, ты тоже охотник.
Гуров сидел в читальном зале библиотеки и читал
рассказ Эдгара По «Пропавшее письмо». Он все никак
не мог понять, почему этот писатель вошел в мировую
элиту, может, все зависит от перевода и в подлиннике
воспринимается иначе? Почему Волин читал эту книгу,
был ли в этом особый смысл, или человек решил от¬
влечься и листал томик ради отдыха?
Закончив рассказ, Гуров сдал книгу, вышел из биб¬
лиотеки, сел в машину и поехал в спортзал. Идея Эдга¬
ра По Гурову была понятна, он вспоминал квартиру Во¬
лина и пытался представить, как в конкретной обстанов¬
ке данную идею можно осуществить. Конечно, первым
делом он вспомнил висевшую на стене кабинета коллек¬
цию старинного оружия, насколько он разбирался, пред¬
меты относились к семнадцатому — восемнадцатому ве¬
кам. Следует проверить, решил Гуров, припарковываясь
у спортивного комплекса.
473

Занятий "в тренажерном зале не было, Денис и пяте¬
ро его друзей, среди них Прохор и Кирилл, расселись
кто на чем и слушали Гурова, который говорил медлен¬
но, с длинными паузами, стремясь подробно, но просто
объяснить ситуацию людям, не имеющим опыта опера¬
тивной работы.
—	Я знаю, в вашей среде не принято говорить кра¬
сиво, пугать, предупреждать об опасности. Моя просьба
носит личный характер. В данный момент я не офицер
милиции, не представитель МУРа, а лишь человек, по¬
павший в сложную ситуацию. Кто хочет помочь —спаси¬
бо, кто откажется, никаких претензий.
—	Человек человеку...— с философским видом начал
было рассуждать Сергачев.
—	Заткнись, Дэник,— прогудел коротко стриженный
гигант, сидевший на «коне» и перекладывавший с ла¬
дони на ладонь двадцатикилограммовый «блин».
—	Ни в коем случае не иметь при себе никакого
оружия,— продолжал Гуров.— Я имею в виду пистолет^
нож — не ваше это оружие, но металлический прут, ган-
телину...
—	А нам и не требуется, обойдемся,— перебил Про¬
хор, который, судя по всему, был среди соратников за
старшего.
—	Не сомневаюсь, но предупредить обязан,— ответил
Гуров.— И в идеальном варианте желательно обойтись
без увечий.
—	Но это, командир, как лягет,— встрял наголо бри¬
тый ветеран с фигурой, которая мерилась одной мерой
измерения и в высоту, и в ширину, и в толщину. Гуров
назвал его про себя «кубиком».— Я в ваших премудро¬
стях не разбираюсь, но знаю точно, если бить, то еди¬
ножды.
—	Если вы видите в руках человека оружие, можно
единожды.
—	А коли у него в кармане, ждать, пока достанет?
—	Пошли вы к чертовой матери, дайте сказать, по¬
том лезьте со своими дурацкими вопросами! — вспылил
Гуров.— Предупреждаю, я вас втягиваю в темную исто¬
рию с непредсказуемым финалом. И если вы в случае
столкновения не будете достаточно осмотрительны, по¬
садите за решетку себя или меня. Я вам повторяю, что
я частное лицо, и если что не так, если наломаем дров...
Черепов и костей,— поправил кто-то.
474

—	То нами займутся нормальные сухие чиновники,
которые давно забыли, что такое эмоции, и учитывают
лишь факты, неукоснительно следуя велению закона.
—	Кончай, Лев Иванович, каждому вранью есть фи«
ниш,—сказал Прохор.—И кончай объяснять нам пра¬
вила, скажи, где, когда, и расходимся. У меня пес дома
невыгулянный сидит.
—	А вот где и когда, я сейчас не знаю,— ответил Гу¬
ров.
Полковник Орлов заехал домой принять душ, по¬
бриться и сменить белье. Последние трое суток он спал
урывками или в дежурной части, или за письменным сто¬
лом, положив голову на скрещенные руки.
Выявили и держали под наблюдением двадцать семь
групп съехавшихся в столицу боевиков. Брать их можно
было лишь в одну и ту же минуту: разбросанные по ог¬
ромному городу вооруженные парни поддерживали меж¬
ду собой телефонную связь. Разговоры не прослушива-*
лись, на это требовалось специальное разрешение, полу¬
чить которое можно, лишь исписав тонну бумаги. Чего
ждали боевики, точно не было известно, существовали
лишь предположения Гурова, сообщившего информа¬
цию односложно.
Квалифицированных оперативников катастрофически
не хватало, а использовать выделенное в распоряжение
Орлова подразделение спецназа полковник не мог, так
как эти люди годились лишь для прямого захвата.
Орлов вышел из ванной, свежая рубашка, отутюжен¬
ный костюм, сверкающие туфли уже ожидали хозяина,
на кухонном столе дымилась тарелка щей. Он поцеловал
жену в макушку, занялся щами, и мечталось ему каким-
либо образом узнать, как в сверхцивилизованных, сверх-
правовых государствах ихние спецслужбы блюдут по¬
добную ситуацию и борются с организованной преступ¬
ностью. «Конечно, у них техника,—думал полковник,
обсасывая мозговую кость,— какой мы и не видели, и
не слышали. Имеются скоростные машины, бензин в не¬
ограниченном количестве. Интересно, они за бензин во¬
обще не отчитываются? Нет,— одернул себя начальник
отдела,— тут я лишку хватил. Учет существует, иначе
воровать начнут».
Он снова почистил зубы, оделся, подмигнул жене,
объявил ей благодарность, заверил, что ойа лучшая из
475

всех жен, и спустился к машине. По дороге полковник
продолжал рассуждать о преимуществах полицейских,
которые служат вне нашего Отечества.
Зарплата повыше — факт, однако деньги хоть важ¬
ный компонент, но не главный. У них на полицейского
руку поднять в принципе опасаются. Слов нет, сыщиков
на всем земном шаре убивают, но лишь в ситуациях,
когда, так сказать, жизнь против жизни. А без крайно¬
сти любой мафиози знает — лучше руки за голову и ли¬
цом к стене.
«Так, вернемся к нашим баранам,—отдал себе при¬
каз полковник.-^ Ну, Лева, ну, искатель приключений.
Если ты из этой истории выскочишь живым, в погонах и
при партбилете, иду к генералу, пусть от меня героя за¬
бирают, и вверх, вниз, в сторону, только чтобы я Леву
Гурова видел лишь за рюмкой чая или кружкой пива.
Или лягу в госпиталь, и вся Академия медицинских наук
сумеет меня выписать лишь на пенсию».
—	Как хочешь, но два часа ты мне должен гаранти¬
ровать,—сказал Гуров Сергачеву, похлопывая по лаки¬
рованному боку «вольво».
—	А если хозяин пожелает вернуться раньше? —
спросил Денис.
—	Заглох мотор.
—	Это невозможно,— усмехнулся Денис,— этот мо¬
тор глохнуть не умеет. Если только кувалдой либо в дом
воткнуться.
—	Заготовь шип, найди предлог остановиться, подло¬
жи под колесо.
—	Это он догадается, пересядет в другую машину.
—	Тогда позвони и предупреди.
—	Допустим, но будем надеяться на лучшее,— Сер¬
гачев сел за руль и укатил за Волиным, который его
вызвал, предупредив, что бак должен бйть полным.
Гуров по-прежнему был уверен, что пистолет, из ко¬
торого застрелили генерала Потапова, и фотографии
Референт хранит в своей квартире. Он решил во что бы
то ни стало завладеть ими, сейчас такая возможность
представилась. Для осуществления задуманного Гуров
провел комбинацию, в результате которой уже вторые
сутки в квартире жил Юрий Петрович Лебедев:	ведь
прежде чем обыскать, в помещение необходимо войти.
476

Гуров позвонил условным сигналом, тем не менее
Лебедев из-за двери тихо спросил:
—	Кто?
—	Юрий Петрович, свои,— ответил Гуров.
Он заранее приготовил для Лебедева легенду, объ¬
ясняющую цель визита. Кстати, легенда не была целиком
ложной, просто она являлась частью правды.
—	Юрий Петрович, у нас два часа,— сказал Гуров,
усаживаясь в кабинете хозяина.— Нам необходимо под*
робно, до мельчайших деталей разработать план вашего
выхода из криминальной ситуации, в которой вы сейчас
увязли по уши. Я подготовил план, на его обсуждение
мы отведем час, а в данный момент я вас прошу пройти
на кухню и не появляться, пока я вас не позову. Мне не¬
обходимо познакомиться с некоторыми бумагами.
Сыщик похлопал по письменному столу и проводил
Лебедева на кухню.
—	Юрий Петрович, вы в детстве не любили подгля¬
дывать? Нет? В вашем возрасте нет смысла обучаться,
не советую. Договорились?
—	В принципе, вы действуете как заурядный бан¬
дит, т- пробурчал Лебедев.— Перестройка... Правовое го¬
сударство...
—	Мне уйти?—'Грубо перебил Гуров.
—	Ладно, ладно, уж и побрюзжать немного нель¬
зя,— Лебедев тяжело вздохнул.
—	Тогда лучше займите свои извилины решением
следующего вопроса,— сказал Гуров.— Я сыщик, а не
священник, бескорыстная помощь ближнему мне чуж¬
да. Подумайте, что вы мне предложите в качестве опла¬
ты за свою жизнь и свободу. Ведь я берусь вас защитить
от ваших друзей и от моих начальников.
Говорить так Гурову, мягко выражаясь, удовольст¬
вия не доставляло, но он был вынужден объясняться с
человеком на языке тому понятном и выставлять при¬
вычные для него аргументы. Существуют торговля и об¬
мен, основанные на личной выгоде. Иные побуждения,
тем более альтруистические — от лукавого. А следова¬
тельно, человек хочет получить больше, чем заслужи¬
вает.
—	Мало я вам уже дал? — Лебедев болезненно по¬
морщился.— Стукачом стал, мало того, еще и торгуюсь,
—	Немало,— ответил Гуров.— Значительно больше,
чем я ожидал. Главное, вы отдали Патрона, то есть
Константина Васильевича Рогового.
477

-г- Я? Рогового? — Юрий Петрович схватился за
сердце и попятился.— Не было этого... Не было, Лев
Иванович, побойтесь Бога!
Именно по вине Юрия Петровича Лебедева погиб
майор Антадзе, отравилась несчастная Майя — пусть они
преступники, но тоже ведь люди. Были убиты Артемен-
ко и Кружнев. Но эти судьбы и смерти существовали
как бы в прошлом, а сейчас перед Гуровым стоял блед¬
ный трясущийся человек, «рожденный для счастья, как
птица для полета». Подполковник Гуров, обязанный за¬
щищать жизнь и достоинство людей, данного человека
психологически сломал, честь—-у Лебедева не так дав¬
но была своя честь — раздавил и продолжает давить и
топтать.
—	Возможно, я ошибаюсь,— сухо сказал Гуров.—
И Константин Васильевич Роговой мне приснился. Суть
в другом. Я вас спасу, а вы мне сдадите всех, расска¬
жете, что знаете и о чем лишь догадываетесь. А пока
варите кофе и готовьтесь к исповеди, а я займусь бума¬
гами нашего хозяина.
Сыщик вышел, а Юрий Петрович остался со своими
горестными мыслями. Как же получилось, что он, финан¬
совый магнат, столько лет повелевавший людьми, округ
жавший себя лично отобранными и самыми верными,
остался один и попал в зависимость от Патрона и Рефе¬
рента? А теперь еще обыкновенный милиционер держит
его мертвой хваткой. «Я продал своих, Володю Артемен-
ко и Леню Кружнева, так ведь выхода другого не было,
вопрос стоял однозначно: либо они, либо я,— рассуждал
Лебедев.— Но я не называл и не мог назвать фамилию
Рогового. Однако сыщик все знает. Что теперь делать?
Я у него в руках, но лучше прокурор, чем Эффенди или
один из этих кожаных, вечно жующих, с рыбьими гла¬
зами».
Он сварил кофе, который успел остыть, прежде чем
вернулся Гуров. Взглянув на него, Юрий Петрович по¬
нял, что сыщик потерпел неудачу и не нащел, что искал.
Хотя Гуров держался в своей обычной манере, смотрел
открыто, чуть иронично, но старого волка не проведешь.
Сыщик вошел, хотел пошутить, но сдержался, затем
взял чашку кофе, сделал глоток, не заметил, что кофе
уже холодный и без сахара, долго смотрел в окно, хотя
ничего увидеть там не мог. Гуров промахнулся, это
ясно, и, наверное, для Юрия: Петровича это тоже плохо.
478

—	Руслан может вернуться,— начал он нереши¬
тельно:
—	Не может,— Гуров достал блокнот, написал не¬
сколько слов и номер телефона и передал Лебедеву.—
Вы сидите здесь и ждите моей команды. Если Волин вас
неожиданно выгонит, позвоните, сообщите, вас подберут.
—	Я не чемодан! — возмутился Лебедев.
Гуров на реплику не среагировал, продолжал гово¬
рить ровно, монотонно:
—	О наркотике вы, конечно, ничего не знаете. Когда
и кому вы должны передать собранные деньги? И кста¬
ти, сколько вам привезли?
—	Я не считал, но больше ста миллионов,— ответил
Лебедев.— Деньги либо уже увезли, либо увезут в бли¬
жайшие сутки.
—	Чего ждут боевики, транспортировавшие деньги,
почему не уезжают? — спросил Гуров.
—	Надеются получить валюту.
—	Как вам удалось приготовить такую гадость? —
Гуров отодвинул чашку.— Ладно, я обещал, давайте ре¬
шать с вами.
Гуров говорил долго, порой повторялся, наконец Ле¬
бедев не выдержал и перебил:
—	Я не дебил, давно все понял.
—	Это сейчас, сидя в безопасности. Когда начнет
припекать, вы в своей головушке не найдете ни одной
толковой мыслишки,— возразил Гуров.— Терпите, потом
благодарить будете.
И Юрий Петрович терпел, стараясь запомнить все гу-
ровские варианты: если случится то-то, следует сделать
это, а если произойдет то-то, необходимо не делать ни¬
чего.
—	Ваша судьба в ваших руках,— Гуров взял свою
чашку, вымыл, протер стол, внимательно осмотрел пол.
—	Что мне сказать Руслану по поводу вашего визи¬
та?— поинтересовался Лебедев.
—	Здесь никого не было.
—	Что с вами, подполковник? — возмутился Лебедев
и ткнул пальцем в пол.— Швейцар, он доложит...
—	Это вряд ли,— перебил Гуров, пошел к дверям,
остановился, посмотрел Лебедеву в глаза.— Желаю ни¬
когда в жизни меня не видеть. Вы плохо прожили свои
годы, попробуйте последние прожить хотя бы прилично.
А!.. — Он махнул рукой и вышел.
479

Когда Юрий Петрович, расставшись с подполковни¬
ком Гуровым, сидел на лавочке Тверского бульвара и
приводил свои мысли и чувства в порядок, он уже на¬
ходился под наблюдением оперативников.
Погода не располагала к продолжительному самосо¬
зерцанию, и вскоре финансист поднялся, вновь прошел¬
ся по улице Горького, нехитро «проверился», остановил
частника и приехал на Ордынку.
Квартира, в которой он организовал частное отделе¬
ние банка, была расположена в новом доме, на четвер¬
том этаже. Именно сюда затянутые в кожу и лайку
добры молодцы привозили деньги своих хозяев. Надо
сказать, что Ордынка — улица, которая мало подходит
для тайных сделок. Она малолюдна, ее магазины про¬
винциалов не привлекают, и оперативники быстро разо¬
брались, кто здесь кто.
Действовали добры молодцы с наглостью, похожей
на кретинизм: подкатывали на машинах прямо к подъ¬
езду. И лишь некоторые останавливались за квартал,
который потом преодолевали пешком, перекладывая из
рук в руки увесистые портфели и чемоданы. Только одна
пара, проявив максимум находчивости, появилась из
проходного двора.
Через тридцать-сорок минут гонцы, помахивая пу¬
стой тарой, чтобы всем стало ясно, что груз оставлен в
доме, появлялись на улице и уезжали в надежном со¬
провождении.
Наконец денежный поток иссяк, боевики расселились
по Москве. Это командировочному в столице негде голо¬
ву приклонить, деловой же человек подобный вопрос ре¬
шает крайне просто. Места их стоянок плотно блокиро¬
вали, у «банка» Лебедева оставалась охрана, как изве¬
стно., любой банк стерегут люди с оружием.
Полковник Орлов ждал: интересно посмотреть, ка¬
ким образом такой солидный груз вывезут из дома, а
еще более интересно, куда направят.
И эту проблему решили тоже незамысловато. Среди
бела дня к подъезду подкатил рафик, из которого трое
дюжих молодцов вынесли явно пустой контейнер, а че¬
рез некоторое время, надрываясь, погрузили его снова в
машину и укатили. Контейнер сдали на товарной стан¬
ции, оформив груз как школьные учебники для армян¬
ских детей, пострадавших в результате землетрясения.
С первого дня Орлов мучился сомнениями, чувство¬
вал — в происходящей истории что-то не так, и он, ста¬
480

рый сыщик, тянет пустой номер. Он начинал прощупы¬
вать каждое звено отдельно, но фальшивого обнаружить
не удавалось.
Прибывающие с грузом парни были настоящие, чет¬
веро находились в розыске, девушки, которые посетили
гостей, имели наметанный глаз и впоследствии подтвер¬
дили, что парни «крутые», явно при деньгах, две из них
даже видели оружие. Принимал груз Лебедев, в под¬
линности которого тоже сомневаться не приходилось.
Черного хода в доме не было, окна квартиры выходят
лишь на улицу, подъездом пользуются лишь жильцы
дома —три молодые семьи, двое студентов, снимающих
квартиру, и основное население подъезда — пенсионеры.
Никто из них никаких портфелей, тяжелых сумок и че¬
моданов не выносил. Груз, Орлов избегал употреблять
слово «деньги», в дом доставлен, из дома отбыл только
контейнер. Следовательно, груз либо в нем, либо остал¬
ся в доме.
Полковник доложил генералу, получил «добро» про¬
курора, пригласил понятых и бухгалтеров, вскрыл кон¬
тейнер и обнаружил в нем полные собрания сочинений
Сталина, Ленина и Большую советскую энциклопедию.
Обыск квартиры, которую занимал Лебедев, ничего
не дал. Деньги, а теперь стало ясно, что тащили в квар¬
тиру не какой-то неизвестный груз, а именно деньги,
исчезли.
«Я размотаю это дело,— решил Орлов,— сейчас не
деньги главное». И когда в очередной раз Гуров вышел
на связь, приказал:
—	Слушай внимательно. Через час я подъеду к ки¬
нотеатру повторного фильма и ты сядешь в мою маши¬
ну; Дальнейшее промедление может меня прикончить.
Никакой приказ не мог сейчас вынудить Гурова сде¬
лать то, что он считал неправильным. Но когда он услы¬
шал, что его начальнику й другу грозит опасность, то
сказал лишь одно слово:
—	Понял.
Когда Гуров подошел к «Волге», она медленно дви¬
нулась по улице Герцена, свернула в тупик и останови¬
лась. Гуров сел позади, поддернул плотные шторки.
Орлов развернулся на сиденье, посмотрел на сыщика и
сказал:
—	Да, за прошедшие дни мы с тобой не помолодели.
—	Что не удалось ни одному человеку на земле,— в
тон ответил Гуров.
481

—	Горбатого могила исправит. Я больше ждать не
могу и сегодня дам приказ к задержанию.
—	Это невозможно. Я держу руку на пульсе, валюта
не появилась, задерживать рано.
—	Не спрашивай, как это случилось, но мы упусти¬
ли собранную Корпорацией кассу. С контейнера не сво¬
дили глаз, а когда вскрыли, он оказался макулатурой.
И хотя Гуров молчал, полковник повысил голос:
—	Не перебивай! Знаю, сегодня у меня половина
оперативников несмышленыши, но других-то нет...
—	Но уж для такого задания можно было поды¬
скать...
—	Стеречь деньги? Какой участок важнее? А кто дер¬
жит под наблюдением боевиков? Через два дня начнется
сессия Верховного Совета, с завтрашнего дня съезжа¬
ются депутаты. Деньги, валюта, наркотики — пусть все
горит голубым огнем,— но мы должны бандитов захва¬
тить.
—	Должны,— согласился Гуров.— Но головка снова
уйдет.
—	Позор, что я жизнью человека без депутатского
значка рискую, а жизнью того, что со значком, рисковать
не могу. Но, как говорится, что выросло, то выросло.
Я такой.
—	Все мы такие,— Гуров вздохнул, протянул руку и
погладил седую голову полковника.
Орлов обомлел, затем с придыханием произнес:
—	Ну, Лева...
Копируя начальника, Гуров махнул рукой и сказал:
—	Да ладно! Не бери в голову, все как-нибудь обра¬
зуется. Когда будешь брать?
—	В пять утра. Ключи ко всем дверям мы изготови¬
ли, войдем спокойно.
—	Засовы, цепочки?
—	Лева, ты забываешься...
—	А я забывчивый,— Гуров кивнул.— Как генерал?
—	Плохо. Приказано строить правовое государство,
по закон, не обеспеченный силой,— лишь декларация,
привычный для нас лозунг. Ни денег, ни техники, ни
профессионально обученных людей...
—	Извини,—перебил Гуров,—ты разговариваешь со
мной так, словно я отсутствовал годы...
—	Лева, нынче иной день идет за месяц. Ну ладно,—
Орлов улыбнулся,— давай согласовывать. Да, совсем за¬
был. Я привез твой пистолет.
482

—	У меня есть,— сказал Гуров.— И получше...
—	Это когда брали Бахрушина? — Орлов вдруг
улыбнулся.— «Магнум» с глушителем? А я догадался,
что ты тогда пистолетик зажал,— он попытался придать
голосу официальность.— Товарищ подполковник, сейчас
не те времена, сегодня такая история может для вас
кончиться...
—	Петр,— остановил начальника Гуров.— Пусть
история кончится. И пусть я отвечу лишь за укрытие
изъятого у преступника пистолета.
—	Человек предполагает, а начальство распола¬
гает,— произнес Константин Васильевич Роговой и про¬
тянул через стол сидевшему напротив Волину конверт.
Референт вынул из конверта паспорт и билет на са¬
молет.
—	Когда? Куда? — несколько опешил Волин, загля¬
нул в паспорт и увидел фотографию Патрона.— Ничего
не понимаю.
—	Дай сюда! — Патрон навалился на стол и забрал
свои документы.— Я сегодня улетаю в Берлин. Обязан.
Изменить ничего не могу.
«Начинается,— понял Волин.— Командировка заго¬
товлена, он улетит и оставит меня одного против МУРа,
прокуратуры, главное, против рядовых солдат Корпора¬
ции, которые не умеют думать как рядовые, не желают
ждать, но бьют и стреляют без всякой пощады».
—	Я вынужден тебе полностью довериться,— Патрон
сердито заворчал, дернул бороду.— А я этого терпеть не
перевариваю — кому-либо доверять полностью, бескон¬
трольно. Товар у меня, я вынужден передать его тебе.
Роговой оперся кулаками на зеленое сукно стола и
поднялся, навис огромный и мрачный, застыл, словно
превратился в статую.
—	Смотри, Русланчик, не вздумай!—Он опустился в
кресло, чуть не раздавил его и снова нечленораздельно
заворчал, с придыханием произнес:— Черт бы побрал
этих новых министров. Молодые, шустрые, не знают, что
делают сегодня, и уж совсем не представляют, что натво¬
рят завтра.
—	Вы можете мне верить, Константин Васильевич,—
тихо произнес Волин.— Мне кажется, я доказал свою
безукоризненную честность.
—	Ты знаешь, зачем человек всю жизнь прикидыва¬
ется порядочным? — спросил Роговой. Не ожидая отве¬
483

та, продолжал:— Чтобы единожды, в главный момент,
обмануть и взойти на трон. Я тебе не советую. Ты зна¬
ешь, где сейчас Эффенди?
—	В Ростове болтается.
—	Эффенди здесь,— и Роговой похлопал по своему,
карману.— И в том, что я тебе доверяю, есть и его доля.
Русланчик, ты все понял правильно?
—	Не угрожай, Патрон,— Волин, поняв, что без него
обойтись нельзя, почувствовал свою силу.— Я не боюсь
ни тебя, ни Эффенди, Я не обману, не подведу, у меня
есть свои принципы.
—	Принципы — это хорошо,— миролюбиво согласил¬
ся Патрон.— Значит, обмен наркотика на валюту прове¬
дешь, тебе позвонят.
—	Сколько выделить кредиторам?
—	Что? — Патрон посмотрел на своего Референта с
таким изумлением, что тот застеснялся, словно громко
пукнул в присутствии женщины.— Этой своре твой лю¬
бимец Гуров выделит, на всех хватит.
—	Вы с Гуровым связаны? — опешил Волин.
-г- Ну совсем больной,—поставил диагноз Патрон.—
Да зачем же кота учить мышей ловить, когда он только
это и умеет?
—	Значит, вы его только для этого?..— Волин сжал
кулак и притянул к груди.
—	А на кой черт он еще может понадобиться?
А машина, транспортировка порошка через Брест?
Вы же меня сами убеждали...
—	Система Станиславского,— самодовольно ухмыль*
,нулся Патрон.— Может, его система и в чем другом за¬
ключается, но лично я знаю, что человек должен свято
верить. Ты мучился с милиционером и верил, что это
главное. Такому чистоплюю, как ты, я не мог сказать,
мол, хочу собрать в кулак максимальную наличность и
сдать всех юнцов властям. Признайся, ты на такое дело
не пошел бы?
—	Никогда.
—	А так как ты ничего не знал, ментов ни на кого не
навел. Я тебе сказал, что мне требуется лучший сыщик,
объяснил задачу, ты все выполнил. А что сыщик свои
цели преследовал и кое-кого захватил, так ты в стороне.
—	Кое-кого,— пробормотал Волин.— Гвардия наших
партнеров. Я могу успеть...
Он замолчал, так как понял: если Патрон прав и
Гуров ведет на посланцев охоту, то ничего уже изменить
484

нельзя. Разве что сгореть вместе, а братские могилы хо¬
роши лишь для неизвестных солдат.
—	Значит, я все это время, как последний...
—	Значит.— Патрон взглянул на часы.— Я просил
лучшего сыщика, ты мне его достал. И успокойся; Каж¬
дый считает себя самым умным. Сейчас твой подполков¬
ник ломает голову и совершенно убежден, что самостоя¬
тельно принимает решения. Ну, Бог ему судья. Слушай,
где и как ты обменяешь наркотик на валюту.
Волин слушал и запоминал, одновременно соображая,
каким образом ему в решающие часы нейтрализовать
Гурова. «Если я буду возиться с наркотиком, а сыщик
в этот момент не будет сидеть в полной изоляции, я тихо
сойду с ума».
Он не ожидал подобного поворота событий. Патрон
беспредельно циничен, мудр и предусмотрителен. Но
Руслан Алексеевич знал твердо: недооценивать Гурова,
полагать, что он пляшет под чью-то дудку, крайне Опас¬
но. Возможно, Патрон и обманул подполковника, как
обманул и всех остальных, а возможно, сыщик совсем не
пляшет, а сам музыку заказывает. И такой вариант пол¬
ностью исключать нельзя, необходимо перестраховаться.
Полковник Орлов доложил, что ему необходимо трид¬
цать машин, девяносто оперативников как минимум, три
машины «Скорой помощи», а к девяти утра желательно
пригласить в управление пятерых следователей проку¬
ратуры. Слушавший доклад Турилин сломал карандаш.
Орлов получил людей и технику, конечно, не все, что
ему требовалось,— в полном объеме выдают чиновникам
рангом повыше и для целей более важных, чем захват
вооруженных бандитов. Примеров приводить не будем,
о них ежедневно нам сообщают по телевидению и пишут
в газетах, а результат мы наблюдаем лично.
В Москве в марте в четыре утра обязательно темно,
а вот сухо или сыро — зависит от везения.
В это утро было сухо и даже не холодно, но полков¬
ника Орлова знобило. Он стоял у подъезда управления и
молча провожал коллег, некоторых он знал хорошо, дру¬
гих лишь по фамилии. Если бы существовал Господь
Бог, полковник бы взмолился: «Дай мне право сесть в
любую из машин и уехать». Но просить было некого, и
Петр Николаевич вернулся в контору, поднялся в каби¬
нет генерала.
485

Константин Константинович кивнул на самовар и та¬
релку с бутербродами и продолжал писать. У нас такой
порядок: чем чиновник главнее, тем больше он пишет,
ну за исключением самых-самых главных, за которых
пишут другие, а главное, написанное зачитывают с три¬
буны.
Генералу Турилину приходилось писать самому, и он
отлично понимал, что будет этим заниматься до пенсии,
и поклялся, что последней бумагой, которую он напишет,
станет рапорт об отставке, и никаких мемуаров. Кон¬
стантин Константинович был нормальным человеком,
следовательно, знал себя поверхностно, и в шестьдесят,
словно семнадцатилетний мальчишка, давал необдуман¬
ные клятвы.
Сейчас его оперативники, возможно, стреляли, дра¬
лись, обливались кровью. Генерал писал, а полковник,
развалившись в кресле, жевал резиновый бутерброд, пил
безвкусный чай.
Наконец раздался первый звонок. За секунду генерал
и полковник обменялись взглядами, синхронно, будто
один человек в зеркальном отражении, провели ладонью
по глазам. Полковник встал, генерал щелкнул тумбле¬
ром и сказал:
—	Контора слушает.
Глава двенадцатая
До того как назначить день и час захвата находящих¬
ся в столице боевиков, пришлось проделать огромную
работу и найти ответ на массу вопросов. В популярной
передаче «Что? Где? Когда?» за правильный ответ
команде начисляется очко. А какие страсти бурлят в
студии...
За неправильный ответ при проведении подобной
операции можно заплатить человеческими жизнями или
карьерой. Это слово у нас почему-то звучит с оттенком
непристойности, а в действительности оно означает итог,
сумму достижений человека на данном этапе жизни. Ни¬
кто не спорит, что карьера некоторых в обществе, не¬
смотря на гласность, не является никакой суммой дости¬
жений, а лишь свидетельствует об удачном выборе ро¬
дителей, тестя, на худший конец тещи.
Генерал Турилин и полковник Орлов свое место в
жизни заработали, начав строительство с нулевого цик¬
486

ла. И им было страшно ставить на карту все, что вы¬
страдано за сорок лет.
Если вчера, случалось, задерживали и водворяли в
камеру просто так, по причине плохого настроения за-
держателя — может, он с женой утром поругался,—то
теперь, в условиях перестройки, достаточными основания¬
ми для задержания (не путайте с арестом) может счи¬
таться наличие чуть ли не дюжины свидетелей, которые
лично видели и подписали...
Короче... Розыск выявил и держал под наблюдением
сорок два человека, которые прибыли в Москву, встреча¬
лись с Лебедевым и что-то ему передали. Это «что-то»
обнаружить не удалось, оно исчезло, словно испарилось.
По уточненным данным, шестеро из сорока двух нахо¬
дились во всесоюзном розыске, с ними было сравнитель¬
но просто. У двоих видели оружие, но сообщения эти но¬
сили неофициальный характер. На восемнадцать чело¬
век получили серьезный материал из отделов милиции
по месту проживания героев. А на каком основании
брать еще восемнадцать?
Полковник Орлов убеждал прокуратуру несколько
часов. Почему ночью? Почему нельзя задержать на ули¬
це? Читает ли полковник газеты? Как он относится к со¬
зданию правового государства? Вопросов было множе¬
ство, всех не перечесть.
Петр Николаевич вытягивал губы, рассматривал кон¬
чик носа и уныло повторял, что есть серьезные основа¬
ния полагать, что все подозреваемые вооружены. По
улице бродят люди... Выход бандитов из помещений не
может произойти одновременно. Оперативники, хоть и
получают маленькую зарплату, и обременены семьями,
и далеко не все молоды, предполагают жить дальше.
В этом месте Орлова обычно перебивали, укоряли,
мол, не следует говорить об опасности оперативной ра¬
боты, о героизме горе-сыщиков уже пропели все песни,
даже гимны в застойный период. Полковник говорил, что
милиционеров убивают независимо от того, как назван
тот или иной период.
Все проходит, закончился и инструктаж полковника
в прокуратуре. Было найдено оптимальное решение:
розыскники выполняют свой долг, после чего доклады¬
вают, их работу проверяют, и если обнаружится наруг
шение соцзаконности, то, сами понимаете, разговор пой¬
дет по законам перестроечного времени.,, Петр Нико¬
.487

лаевич все вытерпел, согласно кивнул и уже почти до¬
шел до двери, когда услышал:
—	Учтите, полковник, все простим, человеческие жиз¬
ни не простим. Проинструктируйте своих: все строга по
закону. Словесное предупреждение, затем выстрел в воз¬
дух и потом только,..
Орлов вернулся к столу, перестал корчить различные
гримасы, посмотрел чиновнику в лицо и сказал:
—	Уточните, пожалуйста, чьи вы жкзни мне прости¬
те, а чьи нет.
Когда в пять ноль три в кабинете генерала Турилина
раздался первый звонок, и полковник Орлов встал, а ге¬
нерал включил связь и произнес:	«Контора	слушает»,
Петр Николаевич почувствовал себя, как пассажир са¬
молета, пристегнувший ремни,— дальнейшее от него не
зависело.
Хенерал выслушал сообщение, улыбнулся, кивнул Ор¬
лову и сказал:
г- Поздравляю. Благодарим. Ждем.
—	Кто? — спросил Орлов.
—	Сапрыкин. Трое, у двоих пистолеты, у одного кас¬
тет, уже в машине.
Через час в управление доставили тридцать восемь
человек. Четверых на месте не оказалось, хотя вечеров
они и вернулись. Как и почему ушли — выяснили, оста¬
вили засаду. Было предположение, что боевики из гости¬
ницы не отлучались, но по каким-то причинам оказались
в других номерах. Выстрел прозвучал лишь один раз,
пальнул с испугу молодой опер. Пятерым задержанным
и двум сотрудникам хотя и сделали перевязки, но ничего
серьезного у них не было — обычные бытовые травмы,
которые люди получают и в повседневной жизни, напри¬
мер в разгоряченной очереди за чем-нибудь.
Орлов провел поверхностный анализ результатов и
пришел к выводу, что, видимо, он остается при звании и
должности. Предстояла работа с задержанными, а глав¬
ное, поиск исчезнувших миллионов. И самое главное —
Гуров. Совершенно ясно: через рядовых бандитов выйти
на главарей Корпорации, на наркотик и валюту не
удастся.
Референт узнал о происшедшем около десяти утра,
то есть сразу после начала рабочего дня. Патрон, как
всегда, оказался прав, «мавр сделал свое дело...»,
488

Накануне вечером Волин проводил Константина Ва?
сильевича Рогового в Шереметьево, прошел с ним в де¬
путатский зал* помог донести чемодан. Здесь они сердеч¬
но распрощались.
Когда он вернулся домой, то вместо Юрия Петрови¬
ча обнаружил короткую записку: «Благодарю, почувст¬
вовал себя плохо, уехал лечиться». Читая, Волин лишь
удивился телеграфному стилю, обрадовался, что постоя*
лец съехал,— надобность в Лебедеве уже отпала. Но,
получив информацию о ночных событиях, Референт при¬
задумался. Неужели старый лис о готовящейся облаве
пронюхал? Захваченные розыском уголовники знали
лишь Лебедева, и хорошо, что он испарился, лучше бы
до самого крематория. Сегодня Волину предстояла са^
мая опасная, решающая стадия операции. Взять из ка«
меры хранения чемодан с наркотиками, передать по на¬
значению и получить валюту.
Когда Патрон назвал вокзал, номер камеры и шифр,
Волин недовольно поморщился, мол, старо, как мир. Но
хозяин резонно ответил, что как только в стране откроют
частные банки, будем пользоваться персональными сей¬
фами, а сейчас потерпим. Волин не возражал, он понял:
миллионы Корпорации неведомыми путями попали в ру¬
ки Патрона, и сейчас, скорее всего, уже ушли в иной
адрес. «Меня это не касается,— решил он, — главное—•
получить валюту, а там решим, кто танцует, а кто музы¬
ку заказывает».
Около года назад четверо здоровенных наглых пар¬
ней схватили Руслана Алексеевича и, угрожая паяльни¬
ком, потребовали десять тысяч — большую сумму они
не могли выговорить. Волин для дела всплакнул, день¬
ги отдал и распорядился по команде — тогда ею руко¬
водил Веселов. Через три дня главарь грозной «шайки»
вернул деньги, долго просил прощения. Волин не пре¬
тендовал на оригинальность, сказал, мол, Бог простит.
За прошедшее время Волин несколько раз прибегал к
услугам незадачливых рэкетиров, отметил, что щенята
быстро взрослеют, обрастают плотной шерстью и в слу¬
чае необходимости могут не только лязгнуть зубами,
но и схватить за горло. Д’Артаньян и три мушкете¬
ра, так называл их Волин, не имели контактов в его ок¬
ружении, что и послужило решающим фактором при вы¬
боре исполнителей. А они были совершенно необходимы:
Волин твердо решил — все время, пока он занимается
489

с наркотиками и валютой, сыщик Гуров должен нахо¬
диться под амбарным замком.
Референт встретился с главарем, назвал место и вре¬
мя, дал фотографию Гурова.
—	Ни в какие переговоры не вступать, не калечить,
в случае крайней необходимости оглушить, держать до
двадцати четырех. После захвата позвонить,— сказал
Волин, вручил аванс — тысячу, гарантировал по оконча¬
нии еще пять.
Получив такие деньги, главарь не обрадовался, а на¬
сторожился: существовал примерный прейскурант на
услуги, а зазря лишнего никто не платит. Прикинув на
ладони вес упакованных червонцев, главарь спросил:
—	Он вооружен?
Волин любил бесплатные каламбуры, потому ответил:
—	И очень, очень опасен. А за просто так, от жало¬
сти, подают лишь на паперти.
—	С ним может быть охрана?
—	Исключено. Он придет один. Только не оболь¬
щайся, парень. Обещаю, все деньги отработаешь сполна,
еще и добавок просить придешь.
—	Не пугай. Видели разных!—главарь сел в «ше¬
стерку» и укатил.
«Ну, дай тебе Бог, подумал Референт, направляясь к
своей машине, которую оставил на параллельной ули¬
це.— Кто мне мешал обмолвиться, что если клиент нач¬
нет «выступать», а это, конечно, неминуемо, проломить
ему башку к чертовой матери. Но нельзя,— одернул се¬
бя Волин,— нельзя, хотя оставлять Гурова в живых —
безумие. Можно, конечно, заказывать похищение или
убийство. Но для заказного убийства парни не годятся,
сыпанутся на чем-нибудь и пропишут меня в тюрьме за
подстрекательство в убийстве. Нет, все я сделал пра¬
вильно».
Через час Гуров подсел в «вольво» к Волину, вежли¬
во поздоровался, хлопнул Дениса по плечу и сказал:
—	Привет, Дэник! Привык возить буржуев?
—	А ты, Лев Иванович, привык ловить своих жули¬
ков?— усмехнулся Денис, мягко разгоняя мощную ма¬
шину.— Нравится — не нравится, каждый зарабатывает,
как умеет.
— Ты, Сенека, не гони,— сказал Волин,— мы со
Львом Ивановичем сейчас поговорим, и ты к его маши¬
не подкатывай. Значит, дела такие,— он повернулся к
Гурову,— мое начальство убыло в командировку, теперь
490

я штурман и капитан. Сегодня я познакомлю вас с од¬
ним иностранным человеком, который примет вас с Дэ-
ииком в Вене. Личное знакомство всегда надежнее пи¬
сем и всяких дурацких паролей.
—	Безусловно,—согласился Гуров.
—	На Ленинградском шоссе, за Войковской, есть
уютное кооперативное кафе «44», В восемь часов. Дого¬
ворились?
—	Хорошо.
—	Денис, останови, мы пройдемся,— сказал Волин и
первым вышел из машины.
Гуров сжал плечо Сергачева, тот понимающе кивнул.
—	Вам, конечно, уже известно,— Волин взял Гурова
за руку.— И как понимать?
— Философски,— ответил Гуров,— жизнь вообще
следует воспринимать философски, иначе инфаркт. А вы
полагали, если подполковник Гуров в отпуске, связался
с Корпорацией, то МУР закрыли на ремонт или пере¬
учет? Вы с ума посходили, притащили в столицу воору¬
женных бандитов, да еще накануне сессии Верховного
Совета!
—	Накладки бывают и на более высоком уровне,—
миролюбиво ответил Волин.— Но арест наших боевиков
произошел не без вашего участия, я убежден. Собака не
может равнодушно видеть кошку, такова жизнь, и вы
абсолютно правы, пора становиться философом. Вы при¬
несли паспорт?
—	Пожалуйста,— Гуров протянул свой паспорт.
—	Отлично,— Волин положил паспорт в карман.—
Вы продолжаете считать, что братские могилы хороши
лишь для неизвестных солдат?
Гуров не ответил, со скучающим выражением ждал
продолжения.
—	Отлично,— повторил Волин.— Значит, никаких
фортелей против меня выкидывать не станете. Вы при¬
дете на встречу?
—	Обязательно.
—	Тогда до скорого,— Волин кивнул и уехал. Ему
очень хотелось спросить, куда пропал Юрий Петрович
Лебедев, но Волин сдержался, понимая, что либо сы¬
щик ничего не знает, либо просто не ответит.
Гуров вернулся на квартиру приятеля, переговорил с
Орловым, затем с Денисом, предупредил, что ребята
должны приехать к месту встречи примерно за час, объ¬
яснил, как следует себя вести в дальнейшем, и лег отды¬
491

хать. Очень хотелось поговорить с Ритой и Ольгой, но
он опасался, что может потерять душевное равновесие и
уверенность, которые ему сегодня, как никогда, необхо¬
димы.
Он даже вздремнул, затем принял душ и побрился,
надел свежую рубашку, самый нарядный галстук, спря¬
тал пистолет и документы. В карман положил лишь но¬
совой платок и деньги.
Когда он миновал Белорусский вокзал и выкатился
по мосту на Ленинградский проспект, с машиной Гуро¬
ва поравнялся знакомый «вольво», коротко просигналил,
легко обогнал «Жигули» и, мигая подфарниками, начал
останавливаться. За рулем «вольво» сидел незнакомый
парень, Гуров понимал, что его просят остановиться,
тоже мигнул сигнальной лампочкой, обозначая поворот,
но не припарковался, напротив, выжал педаль газа й
оторвался от незнакомца. Конечно, на трассе трюк «Жи¬
гулей» против «вольво» стоил три копейки, но в усло¬
виях города Гуров сумел проскочить светофор, влетел у
«Сокола» в туннель и через несколько секунд уже оста¬
новился у кафе «44». Гуров запирал машину, когда под¬
летел парень на «вольво», выскочил из машины, матюг-
нулся и спросил:
—	Вы что, ослепли? Я приказал вам...
—	Простите, не имею чести,— перебил Гуров и на*
правился к дверям кафе, окна которого были плотно за¬
шторены.
Парень растерялся, но быстро взял себя в руки, в два
прыжка догнал Гурова, схватил за рукав.
—	Лев Иванович, обстоятельства изменились, вас
просят...
Гуров сжал парню кисть, освободил рукав, внима¬
тельно посмотрел в глаза, он знал, такой взгляд произ¬
водит впечатление и отрезвляет.
—	Я не стар, но консервативен,— Гуров, отлично
зная, что столь пристальное внимание нервирует, осмат¬
ривал парня, мысленно составляя словесный портрет.^
Во-первых, поздоровайтесь, затем представьтесь.
—	Здравствуйте,— парень шмыгнул носом.— Юрик,—
покраснел,— Юрий Копылов.
—	Водительские права, Юрий Копылов,— Гуров про¬
тянул руку, решая, почему Волин прислал такого юнца.
—	Лев Иванович, вы же машину знаете, Руслан
Алексеевич просил извиниться и привезти вас в другое
место.
492

Гуров взглянул на права, одновременно пригляды¬
ваясь к таксисту, который, подняв капот, возился с мо-
TojpoM. Водитель был из спортсменов, он уже стоял
здесь, когда Гуров подъехал.
—	Машину, Юрий, я знаю,—Гуров вернул парню
права.— Я поеду на своей, а ты — на своей, ты впереди,
я за тобой.
—	Велено ехать на одной,— Юрий явно тушевал¬
ся.— Я привезу вас обратно...
«Зачем же прислали такого сопляка? Я ведь могу
отказаться. Тогда я поломаю планы Волина, и то, что
должно состояться, не состоится. Тогда зачем я ехал сю¬
да?» Гуров пожал плечами и направился к «вольво».
Юрий, при всей своей сопливости, оказался отлич¬
ным водителем, машину чувствовал, вел быстро, ровно.
Гуров, сидевший на заднем сиденье, оглянулся: такси
следовало за «вольво», порой исчезало, вновь появля¬
лось.
«Ну и что? — рассуждал Гуров, непроизвольно отме¬
чая, что летят они по окружной. Благородная машина,
не привыкшая к таким ямам и выбоинам, слегка вздра¬
гивала.—* Кажется, меня элементарно хотят упрятать,
следовательно, везут не в район предстоящих событий,
а в обратную сторону. Юношу Юрика можно остановить
в любой момент, но тогда я вернусь к исходной позиции.
Если я не выйду из машины сейчас, то могу заехать в та¬
кое место, где Юрика заменят люди, которым не прика¬
жешь, а будешь смирно сидеть. Убивать меня не соби¬
раются, такие дела выполняют иначе, но и помощи мне
теперь ждать неоткуда,-^ самонадеянные спортсмены
застряли у кафе, сколько дурака не учи, он умным не
станет. Следовало гордость куда-нибудь засунуть и по¬
просить ребят у Орлова».
«Вольво» свернул с окружной и покатился по отлич¬
ной дороге, замелькали посты ГАИ, навстречу проска¬
кивали длинные лакированные лимузины с затемненны¬
ми пуленепробиваемыми стеклами. По обочинам дороги
стояли строгие сосны, ясно, что на данной территории
проживали не хозяева, а слуги народа.
Юрик снова уверенно повернул, подъехал к высоко¬
му забору, прокатился вдоль и въехал в ворота, кото¬
рые тут же начали закрываться. В узкий створ Гуров
успел увидеть, как такси проскочило мимо.
—	Вас ждут,— сказал Юрик поворачиваясь.
493

Сыщик оглядел особнячок и подумал:	«Прав	был
классик, когда утверждал, что злые языки страшнее пд-
столета. Кругом только и слышишь, мол, строить разу¬
чились, рабочий класс спился, мастеров извели. Двух¬
этажный домишко создали истинные умельцы и, судя по
всему, не при Николае и даже не при горько оплакивае¬
мом Иосифе, а значительно позднее. Кирпичики уложе¬
ны, словно кафельная плитка в фирменной ванной ком¬
нате, не швы, а ровные линии, прочерченные професси¬
ональной рукой: ни зазубринки, ни осколочка. Значит,
недоглядели, кто-то из работяг на Руси остался».
Гуров шагнул на мраморные ступеньки, которые явно
откуда-то стибрили, слямзили — а что непременно укра¬
ли, сомнений не было: мрамор был явно дореволюцион¬
ного происхождения. Сыщик потянул за массивное
кольцо, прикушенное звериной мордой — и массивная
дверь распахнулась неожиданно легко. Дверь тоже
стибрили, слямзили, украли, понял Гуров, вытер ноги и
зашагал по ковру того же происхождения.
Он понял: за портьерой прячутся, вздохнул, пытаясь
унять противную дрожь, которая обычно появлялась в
минуты опасности. «Не валяй дурака и не сопротивляй¬
ся»,— скомандовал себе Гуров и прошел мимо плюшевой
портьеры. В этот момент сыщика и схватили. Хотя он
был абсолютно готов и только что отдал себе разумные
команды, однако рефлексы сильнее разума. Сыщик под¬
сек чыо-то ногу, ударил кого-то по голове, в результате
сам получил удар, обмяк, на мгновение потерял созна¬
ние, затем вернулся на землю, почувствовал, как его
обыскивают и услышал удивленный возглас:
—	Парни, да он пустой! Шеф болтал:	опасный, а
мужик просто глупый.
Гурова швырнули в огромное кресло и предупредили:
—	Будешь дергаться, набьем морду.
—	Но-но, я этого не люблю,— Гуров хотел встать и
тут же схлопотал кулаком по макушке.
—	Сказали же, сиди,— прогудели за спиной и бро¬
сили через плечо «Огонек».— Просвещайся.
Во время нападения ни одного лица Гуров не видел,
боевики и сейчас стояли за спиной. Он решил, что их
трое, хотя, как известно, «мушкетеров» было четверо.
«Ну, а теперь быстро,— скомандовал себе Гуров.—
Ты в цейтноте, найди решение, или грош тебе . цена.
Тебя не собираются калечить, ни тем более убивать.
Приказано захватить и держать. Зачем? Волин собира¬
494

ется выполнить главную акцию. Какую? Валюта. Нар¬
котик. Обмен. Получение. Передача. Но Волин должен
быть уверен, что его парни не промахнулись. Значит,
сейчас они должны позвонить, и Волин начнет дейст¬
вовать».
Гуров сидел лицом к дверям, видел инкрустирован¬
ный столик с белым телефоном в стиле «ретро» и думал
о том, что в доме несколько аппаратов, и будут звонить,
конечно, с другого, но этот должен звякнуть. Затем сле¬
дует выждать, дать Волину выехать, иначе, когда Гуров
вырвется, они перезвонят, предупредят. «А где искать
Референта? Я должен знать, где он будет находиться,
иначе бы меня здесь не держали, а просто завезли куда-
нибудь и бросили. Волин должен принять груз и вер¬
нуться в свою квартиру, другого места я не знаю».
И аппарат на столике тренькнул, сыщик оказался
прав: из другого помещения куда-то звонили. «Сейчас
за моей спиной стоят лишь двое,— подумал Гуров,—
удобно, но следует ждать».
В спортзале, где занимались каратэ, он был только
два раза, на большее его не хватило. Гуров вспомнил
худощавого тренера, который шутя дробил ребром ла¬
дони кирпичи, мог взбежать по стене и ударить ногой в
потолок.
«Здорово, но не для меня»,— решил тогда Гуров. Сы¬
щик— это ум, воля, память, реакция, а руки и ноги на
последнем месте. Однако, когда несколько лет назад
участились нападения на сотрудников, он притащил в
дом гантели, гирю, гимнастическую резину, начал отжи¬
маться от пола и оброс солидной мускулатурой.
Но сейчас этого мало, против троих ему, конечно, не
выстоять. Кроме элемента неожиданности, необходимо
придумать какой-то трюк либо завладеть оружием. Сго¬
дится и кочерга, металлический штырь. На стенах ни¬
чего не висит? Гуров покосился в одну сторону, затем в
другую, чуть повернулся. Его мгновенно схватили за
плечо, и перед его носом появилась рука, сжимавшая
опасную бритву. Голубое холодное лезвие опустилось
ему на бедро, легко «лизнуло», брючина распалась, боли
он не почувствовал, казалось, к бедру приложили не
очень горячий компресс.
—	Привяжем к креслу — и порядок,— произнес вы¬
сокий голос за спиной.
—	У тебя фантазии ни на грош. Привяжем,— пере¬
дразнил более низкий голос.— Ты держал на крючке на¬
495

стоящую рыбу? Интересно, когда она ведет, тянет, упи¬
рается, а ты держишь, подсадчик готовишь. А на берег
забросил — и она шлепается и подыхает, никакого кай¬
фа. Рыба она есть рыба.
Говоривший дышал в самое ухо, вытер бритву о раз¬
резанную штанину.
Телефон вновь тренькнул, видимо, разговор закон¬
чился.
Гуров поджал ноги, решил больше не ждать. «От¬
швырну кресло назад, сам в дверь, и если сумею завла¬
деть машиной...»
Хлопнула входная дверь, послышались шаги, и в го¬
стиную солидно, словно званые гости, вошли трое вете¬
ранов — Кирилл, Прохор и бритоголовый «кубик», име¬
ни которого Гуров не знал.
—	Здорово, ребята!—Прохор развел руки, словно
готов был обнять весь мир.
—	Стоять! — рявкнули за спиной Гурова, и он услы¬
шал знакомый звук передернутого пистолетного затвора.
—	Я говорю «привет», а ты отвечаешь «стоять»? —
возмутился Прохор.— Говорят, рэкетиры сплощь из
спорта. А я вас не знаю.
Прохор подошел так близко, что Гуров увидел су¬
зившиеся до крохотных точек зрачки его глаз, бисерин¬
ки пота на бровях.
Сыщик отшвырнул кресло и ласточкой нырнул в сто¬
рону, над ним пролетело что-то огромное, круглое; слов¬
но тигантское пушечное ядро. В то же мгновение раз-'
дался выстрел, грохот падающих людей и предметов,: нет
членораздельные крики. Гурову казалось, что он вскочил
очень быстро, тем не менее схватка уже закончилась.
Прохор разглядывал пистолет, два бандита лежали без
движения, один не очень активно пытался вылезти из-
под обломков кресла, еще один — теперь подполковник
понял, что захватчиков было четверо,— задыхаясь, бол¬
тал руками и ногами, извивался в воздухе: ветеран, ко¬
торого Гуров прозвал «кубиком», держал его на вытя¬
нутых коротких мощных руках. А затем с силой опустил,
точнее, ударил бандита о собственную голову, и Гуров
услышал, как трещат ломающиеся ребра. Тело мокро
шлепнулось на ворованный ковер.
—	Если медицина окажется бессильна,— богатырь
погладил свою макушку,— ты, Лев Иванович, подтвер¬
дишь, что я не превышал допустимых пределов обороны*:
496

—	Как вы?.. Откуда? — Гуров недоуменно осмотрел¬
ся, бросил взгляд на часы, решая, каким образом про¬
исшедшее побоище оформить, придать ему законный
вид.— Ладно. Я уезжаю, всех грузите в машины, вези¬
те прямо на Петровку, к полковнику Орлову.
Гуров забрал у Прохора пистолет, придерживая раз¬
резанную подмокшую от крови брючину, выскочил на
улицу.
—	Спасибо сказал? — спросил сидевший за рулем
«вольво» Сергачев.
—	Давай в Москву, быстро! — Гуров взглянул на при¬
тулившегося на заднем сиденье Юрика.
—	Значит, спасибо не сказал,— констатировал Сер¬
гачев.— И отчего ты такой равнодушный и спокойный?
Вроде бы ты только что жизнью рисковал...
—	Я не спокойный, а тренированный,— ответил Гу¬
ров.— Твои товарищи рисковали, а ты в машине пря¬
тался.
—	От рождения труслив,— парировал Денис.— Мы
знали, что в доме только четверо, зачем лишние люди?
—	Я не доверяю этим людям,— сказал Гуров, ука¬
зывая на сотрудников милиции, расположившихся вдоль
спецтрассы,— выйдешь на трассу, останови у поста
ГАИ, я скажу несколько слов. А пока объясни, как вы
удержались за нами? Я проверил, вас на нашем «хво¬
сте» не было.
—	Все гениально просто,— скромно ответил Серга¬
чев.— Это для тебя я Денис, неплохой мужик, но рядо¬
вой товарищ. А для миллионов болельщиков Денис Сер¬
гачев— легенда.
—	Ты легенду пропусти, оставь фабулу.
Денис было обиделся, но, заметив в глазах Гурова
смешливые искорки, пробормотал что-то нечленораз¬
дельное, а вслух сказал:
—	Мы подъехали к кафе заранее, огляделись, тут
такси подкатило, водитель поднял капот и этак нетороп¬
ливо, словно не от счетчика живет, а ему с наших на¬
логов отстегивают, начал копаться в движке. Мне это не
понравилось, я подошел, предложил помочь, а он смот¬
рит на меня, будто я только с креста слез, и спрашивает:
—	Неужто?
Я, честно, не сориентировался, подзабыл свою вели¬
кую славу, но отвечаю:
—	Обязательно!
—	Ну и как ты?
17 Заказ 3692	497

—	Как видишь,— я для убедительности хлопнул себя
по груди. Дальше просто. Прохор подошел. Они обня¬
лись, чуть не прослезились. Водитель объяснил, что на¬
няли его, и не впервой. Когда узнал, что это дело и нас
касается, объяснил, в какое место нанимателю он засу¬
нет полученные деньги. Ну, мы ответили, что деньги он
может или оставить, или перевести в какой-нибудь фонд,
сейчас всем помогать требуется. И мы договорились.
—	Молодцы,— перебил Гуров и, чтобы как-то выра¬
зить свою благодарность, поправил Денису спадающие
на лоб волосы.—А твои парни —высший класс! —Он
повернулся к Юрику.— Твоя очередь, кто ты такой?
—	Да плевать я на тебя хотел, мент паршивый!
Застенчивая растерянность мальчишки исчезла, на
Гурова смотрели злые насмешливые глаза. Но почему-
то сыщик понял, что защита у парня непрочная, как
фольга: отливает металлом, а пальцем ткнешь, получит-,
ся дырка.
Гуров устроился поудобнее, подмигнул и сказал:
—	Если бы из слов можно было строить, то из «пар¬
шивого мента» я сложил бы замок.
—	Ты уже побывал в моем замке,— процедил пар¬
нишка,— я вас всех ненавижу.
—	Сколько тебе заплатили?
—	Нужны мне ваши паршивые деньги!
—	Значит, за просто так, за идею? У папы отобрали
особняк, ты решил отомстить?
—	Нужен мне этот холуй!
—	Значит, папа тоже плохой,— Гуров согласно кив¬
нул.— А кроме тебя, кто хороший? Тс-с,— чувствуя, что
парень сейчас начнет ругаться матом, он: приложил па¬
лец к губам.— Меня зовут Лев Иванович.
—	Нужно мне...
—	Лев Иванович,— Сергачев принял вправо и оста¬
новился у поста ГАИ.
Гуров выскочил из машины.
—	Подай вперед, здесь остановка запрещена,— при¬
ветствовал сыщика сердитый лейтенант.
—	Непременно,— Гуров кивнул и вошел внутрь по¬
ста ГАИ.
Волин уже забыл, когда последний раз был в каме¬
ре хранения. Первое, что поразило преуспевающего биз¬
несмена, был воздух, пахло, точнее, воняло непотребно.
498

По осклизлому кафелю сновали сосредоточенные люди,
они толкали друг друга, огрызались, но не останавли¬
вались.
Волин знал: дорожная милиция за обстановкой в ка¬
мере хранения наблюдает, поэтому, чтобы не привле¬
кать к себе внимания, прошел быстро, уверенно, оста¬
новился у нужного номера, набрал шифр, открыл двер¬
цу— камера оказалась пуста. Он по инерции сунул руку
внутрь, нащупал тонкий конверт, с невозмутимым видом
положил в карман, ловко уворачиваясь от баулов, узлов,
чемоданов, бросающихся под ноги детей.
«Неужели боров ни в чем и никогда не способен по¬
ступить честно? — думал он, направляясь к машине.—
Конверт тонкий, там может лежать лишь записка. Мо¬
жет, это последнее «прости»? И я уже никогда не уви¬
жу Патрона?»
Волин сел в машину, вскрыл конверт, вынул отпеча¬
танный на машинке листок.
«Все остается в силе, в двадцать часов находись у
себя дома. От записки прикури любимую трубку и не
думай обо мне хуже, чем я есть».
За стойкой валютного бара стоял новичок, наливая
виски, он, коверкая английский, спросил:
—	Господин не желает поменять доллары, марки?
—	Господин купит, только не у тебя,— Волин рас¬
платился, взяв стакан, сел за свободный столик.
Тут же рядом прошелестел мягкий женский голос:
—	Говорите по-английски? Желаете отдохнуть? Могу
показать город.
—	Позвони завтра, я свожу тебя в зоопарк,— Волин
пригубил виски, задумался.
—	Начальник, извини,— женщина за спиной исчез¬
ла и, видимо, подала товаркам сигнал, так как больше
Референта не беспокоили.
Лебедев исчез, наверняка в Москве его уже нет. Эф¬
фенди здесь, но пока не опасен. Гуров? Судя по всему,
великого сыщика спеленали плотно, звонивший парень
беспечно шутил, обозвал подполковника фрайером, хотя
не преминул намекнуть, что, мол, за риск придется до¬
бавить. Волин улыбнулся. «А этого мальчонку, сыночка
раскулаченного перестройщиками функционера, я заце¬
пил классно. Диалектика, из любой бредовой затеи при
желании можно извлечь пользу... Умен Патрон, недо¬
оцениваю я руководителя,— Волин опять пригубил из
499

стакана — И сколько нашу водку ни хвали, пьют ее
только нищие, а люди предпочитают виски. Значит, моя
поездка — лишь страховочный ход, за мной присматри¬
вали, проверяли, не еду ли я в сопровождении компе¬
тентных органов. Завтра с подполковником я буду лас-
ковый-ласковый, буду обещать и обещать все закончить.
Главное — улететь... И из-за бугра умного, красивого и
принципиального расстрелять».
От избытка чувств он выпил вторую порцию прямо у
стойки.
В шикарном подъезде Руслана Алексеевича Волина
ожидала группа товарищей. Телевизионные камеры, кор¬
респонденты и цветы отсутствовали. Встретившись взгля¬
дом с Гуровым, Волин лишь пожал плечами, вопросов
задавать не стал, пригласил всех в квартиру. Публики
набралось предостаточно. Полковник Орлов, решивший
не отпускать Гурова от себя ни на шаг, следователь про¬
куратуры, два криминалиста, понятые, в общем, толпа.
Следователь торопился соблюсти протокол, предъ¬
явил документы, открыв папку, ознакомил хозяина с по¬
становлением на обыск. Волин читать бумагу не стал,
отвернулся и сказал:
—	Раз пришли, располагайтесь. И объясните, что вы
хотели бы здесь найти, возможно, я вам помогу.
Гуров подвинул Орлову стул, сам занял любимое
кресло. Он не сомневался, что Волин вернется в дом с
товаром — валютой или наркотиком,— и сейчас чувство¬
вал себя несколько растерянным. Посмотрев на хмуро¬
го начальника, Гуров негромко сказал:
—	Ничего, Петр Николаевич, перемелется, мука бу¬
дет.
Волин не обращал внимания на следователя, пони¬
мая, что он главенствует лишь согласно букве закона, а
истинный организатор происходящего Гуров, будь он
трижды проклят. Да, хвала Патрону, предусмотритель¬
ному мудрецу, оставившему в камере хранения лишь за¬
писку. Хорошо бы он, Волин, смотрелся, заявись сейчас
с товаром в руках. Ладно, сейчас потерпим, решил Во¬
лин, когда все утрясется, не станет он деликатничать,
скажет Патрону: пусть прикажет Гурова вульгарно
убить, и чем скорее, тем лучше.
Следователь чувствовал пренебрежительное отноше¬
ние хозяина, разложил на столе свои бумаги и начал
500

задавать вопросы. Убедился, что перед ним действитель¬
но Волин Руслан Алексеевич, который родился в такой-
то день и год, в таком-то месте, прописан по настоящему
адресу, занимает определенную должность, член КПСС,
ранее не судим и т. д. и т. п.
—	Гражданин Волин,— начал следователь строго,—■
попрошу вас сдать золото, иностранную валюту, нарко¬
тики.
—	Гражданин следователь, вы родились с некоторым
опозданием, я ничем помочь вам не в силах. Наркотиков
в доме нет, можете искать, только предупреждаю, боль¬
шинство мебели — антиквариат, попортите, вашей зар¬
платы...— Волин махнул рукой.— Что говорить, если с
завтрашнего дня вы никакой зарплаты получать не бу¬
дете.
—	Я вас попрошу! — следователь встал.
—	Не стоит просить, не на паперти,— остановил сле¬
дователя Волин.— Золотые изделия и валюта у меня
имеются, могу предъявить. Все мной заработано, дока¬
зывать данный факт я не собираюсь, так как в отличие
от вас человек умный и знаю свои права и ваши обязан¬
ности.
—	Я же тебя просил,— прошептал Гуров,— привезти
следователя, а не комсомольца или партийца, этой ко¬
медии края не видно...
Орлов лишь надул щеки и шумно выдохнул. Он тоже
просил следователя, но с прокуратурой отношения на¬
пряженные, и прокурор прислал выдвиженца, радетеля
перестройки.
Следователь вновь сел, забарабанил пальцами по
столу, понятые смотрели на него насмешливо, сотрудни¬
ки НТО—равнодушно, оперативники вовсе не смотре¬
ли, они плохих работников и раньше видели.
—	Вы мне какую-то бумажку показывали, вроде ор¬
дера на обыск,— сказал Волин.— Я читать не стал, так
как подполковника Гурова знаю лично и убежден, Лев
Иванович никакого беззакония не допустит. Однако вы,
представитель прокуратуры, простым русским языком
объясните, какими обстоятельствами вызван ваш визит.
И в чем конкретно гражданина Волина подозревают?
Следователь растерялся, его заверили, что подозре¬
ваемый явится с доказательствами в руках.
Орлов, обычно легкий и подвижный, тяжело поднял¬
ся, кивнул следователю на дверь в соседнюю комнату и
сказал:
501

—	Можно вас на. минуточку? — грузно ступая, он
вышел из гостиной, следователь вылетел следом.
—	Надеюсь, вы ничего мне не подбросили? — громко
сказал Волин.
Одна из понятых, ветхая старушка, легко скользнула
со стула и со словами:
—	Случалось, уважаемый, ох, как случалось,— ныр¬
нула следом за представителями власти.
Следователь не обратил на старушку внимания, за¬
пальчиво говорил:
—	Как вас понять? Вы гарантировали!
—	Молодой человек, если у вас так плохо с памятью,
смените профессию. Я не сопляк и не сберкасса, я нико¬
гда ничего не гарантирую. Я выразился точно, мол, есть
основания предполагать... Волин явился без портфеля
или чемодана, вы должны были сориентироваться и ве¬
сти разговор лишь об имеющихся против него материа¬
лах и требовать выдачи оружия. Волин официалыю при¬
нял на себя и документально обосновал пятьсот тысяч
рублей и пять тысяч долларов! Вы в своем уме?
Старушка, скрестив морщинистые ладони на плоском
животе, слушала с явным удовольствием.
Эксперты вышли на лестничную площадку покурить,
в гостиной остались сыщик и Референт да один понятой,
который, судя по возрасту и равнодушию, перевидел уже
столько обысков и допросов, что полностью адаптировал¬
ся, сразу придвинул стул к стене, откинулся на спинку,
уперся затылком в стенку и прикрыл глаза. По опыту
знал: когда потребуется, разбудят.
—	Лев Иванович, вы, кажется, торопились,— сказал
Волин, приглашая к поединку. Так заядлый дуэлянт, об¬
нажив клинок, рассекает им воздух, проверяя надеж¬
ность стали и твердость руки.
Сыщику разговаривать не хотелось, он пытался со¬
средоточиться и восстановить в памяти тот момент, ко¬
гда они вошли в квартиру. Что-то тогда произошло, был
какой-то толчок, слово, жест. Сыщик хотел остановить¬
ся, осмыслить происшедшее, но сзади напирали, он ока¬
зался в гостиной, нить оборвалась. Сейчас он вернул
себя в прошлое, вновь перешагивал порог, впереди шел
следователь, перед ним Волин, который звякнул ключа¬
ми и...
—	За обыск ответит следователь,— продолжал Ре¬
ферент.— А вот кто за убийство генерала Потапова?
502

Гуров понял, что либо он что-то себе напридумывал,
либо нить ускользнула, и включился в разговор:
—	А вам поклон от вашей бригады, их оказалось
трое, один, думаю, не выживет. Но особо просил кла¬
няться юноша, сынок хозяина дачи. Юрику предъявят
обвинение, папа, полагаю, вступится. Короче, тюрьму я
вам гарантирую.
—	Будем перестукиваться? — спросил Волин.— Пока
идет совещание в верхах,— он кивнул на закрытую
дверь,— я сварю кофе. Всем не обещаю, но вы чашечку
получите.
—	Не стоит! — Гуров поднялся и преградил Волину
выход из гостиной.
Судя по всему, следователь страдал острой аллергией
на правду, и лицо его покрывали багровые пятна. Орлов
же, вернувшись в гостиную, сдерживая зевок, похлопал
ладонью по губам, сонно огляделся и на секунду замкнул
цепкий взгляд на Гурове. Сыщик состроил гримасу, по¬
дававшую некую надежду, мол, возможно, сейчас заце¬
пимся. И вспомнил: когда Волин, отперев замки, про¬
шел в квартиру, то заглянул на кухню. Гуров находил¬
ся сзади и лица хозяина не видел, а человеческий заты¬
лок, как известно, выражения не имеет. То ли Волин
вздрогнул и напрягся, как-то неестественно наклонился,
но Гуров то мгновение отметил, решил, что в кухню
стоит заглянуть. Но на кухню зашел один из экспертов,
и сыщик отвлекся, а потом и совсем забыл о своем на¬
мерении. Не в состоянии вспомнить имени и отчества
следователя, он взял его по-приятельски под руку, не¬
громко, но и не шепотом сказал:
—	Пригласите понятых. Я частенько ошибаюсь, но
случается... Всякое случается,— и уже другим тоном про¬
должал:— Хозяин, за ним понятые, пройдите, пожалуй¬
ста, на кухню.
По выражению лица Волина сыщик понял, что в дан¬
ном случае не ошибся.
На кухонном столе стоял пухлый портфель. Следова¬
телю не совсем, видимо, отшибло мозги, так как он, со¬
риентировавшись, спросил:
—	Гражданин Волин, что находится в данном порт¬
феле?
—	Понятия не имею, данный портфель я в первый
раз вижу,— ответил Волин.
Следователь повел себя профессионально, обратился
к понятым:
503

—	Скажите, кто последнем входил в квартиру?
—	Вот они,— старушка указала пальцем на экспер¬
тов.—А мы с Валюшей перед ними. Но они на кухню за¬
глядывали, я помню...
-г- Кончай, Аннушка,— у ее мужа, несмотря на суб¬
тильное телосложение, оказался оттягивающий в хрип
бас.— Портфеля ни у кого в руках не было. Да такие
громоздкие предметы и не подбрасывают.
—	Я тоже так думаю,— следователь обрел уверен¬
ность.— Анна Григорьевна, вы у нас самая бдительная,
не откажите в любезности, откройте портфельчик. Хо¬
зяин его не видел, мы тем более. Мы все вместе и поин¬
тересуемся содержимым.
Аннушка подергала замок, портфель легко открыл¬
ся, старушка вытянула из него мятую газету, затем бе¬
лый полиэтиленовый мешочек и осторожно положила на
стол.
Некоторое время все молчали, Орлов встретился
взглядом с Гуровым, указательным пальцем стукнул по
виску и оттопырил большой. Следователь заметил и
усмехнулся:
—	Полагаю, что столь «крохотный» портфельчик су¬
мел бы обнаружить и следователь прокуратуры.
Орлов хотел ответить, что следователь прокуратуры,
судя по его квалификации, давно бы уже, принеся изви¬
нения, убрался из квартиры. Но полковник имел уже из¬
рядный опыт не говорить всего, что ему хочется, поэтому
легко промолчал и даже без напряжения, согласно кив¬
нул.
Глава последняя
Кулечков в портфеле оказалось двенадцать штук,
Аннушка выстроила их рядком и сказала:
—	На сахар не похоже, мягонькое. Может, сахарная
пудра?
—	Возможно,— следователь не сводил взгляда с Во¬
лина.— Только мы гадать не будем. У нас есть специа¬
листы, пусть определят.— Он повернулся к экспертам.—
Товарищи, прошу...
—	Необходимо отвезти в лабораторию,— ответил
эксперт.— Составить протокол изъятия — и в лаборато¬
рию...
—	Товарищи, не учите меня,— перебил следователь,
продолжая сверлить Волина взглядом.— Вы дайте пред¬
504

варительное заключение. А то действительно изымем
какую-нибудь пудру, позора не оберешься...
Я повторяю, данный портфель вижу впервые и что
в нем находится, не знаю,— сказал Волин.
—	Преступник никогда не знает, что находится у не¬
го дома. Золото; бриллианты, мешки денег,— язвитель¬
но заметил следователь.— И что у него в кармане ле¬
жит, преступник тоже не знает.
Большинство людей, получив удар, горбятся, съежи¬
ваются, опускают голову. Волин же выпрямился, раз¬
вернул плечи. Обычно в движениях мягкий, вальяжный,
сейчас он подобрался и походил на строевого офицера,
который в штатском костюме чувствовал себя диском¬
фортно.
Гуров его не жалел — человек сам определяет свою
судьбу,-— но смотрел на Референта с уважением: силен¬
ка и воля у человека присутствовали.
—	Эксперты и понятые останутся здесь, а мы прой¬
дем в гостиную,— сказал следователь.— Надеюсь, граж¬
данин Волин пожелает сделать заявление.
—	Пожелает, и именно заявление,— Волин первым
вышел из кухни и посмотрел Гурову в лицо — Награды
получит этот щелкопер, а ты, Лев Иванович, получишь
срок. Только мы пройдем не в гостиную, а в кабинет!
—	Не забывайтесь, здесь распоряжаюсь я! — вспы¬
лил следователь. Орлов и Гуров держались статистами.
—	Присаживайтесь,— сказал Волин, когда они вчет¬
вером вошли в кабинет.— А вы, гражданин следователь,
усаживайтесь за стол, раскладывайте свои бумажки, вы
сейчас будете писать.
Следователь промолчал, сел за массивный стол и с
нескрываемой завистью осмотрел роскошные предметы
из бронзы и янтаря. Не удержался, щелкнул зажигал¬
кой, которая послушно вытянула вверх длинный язычок
пламени. Орлов опустился в низкое кресло, Гуров подо¬
шел к книжному шкафу.
—	У вас недавно убили генерала,— Волин снял со
стены старинный мушкет с широким прикладом.
—	В данный момент это не имеет значения,— следо¬
ватель взял со стола серебряный «паркер» с золотым
пером, нарисовал в блокноте несколько завитушек и рас¬
писался.— Несколько позже я вас допрошу и по этому
вопросу.
—	Почему позже? — Волин пожал плечами, отодви¬
нул заднюю задвижку приклада и поднял мушкет над
505

столом. Приклад оказался полым, и Волин пытался что-
то из него вытряхнуть. Все следили за манипуляциями
хозяина, но из приклада ничего не выпадало. Волин за¬
пустил в полость руку, понял, что тайник пуст, и повер¬
нулся к Гурову. Сыщик листал томик Эдгара По, не
обращая на происходящее никакого внимания.
Волин не верил собственным глазам. Исчезновение
пистолета с отпечатками Гурова и фотографий потрясло
Референта больше, чем обнаруженный на кухне порт¬
фель.
Следователь смотрел недоуменно, даже отодвинул пе¬
пельницу из янтаря, а полковник Орлов, все поняв, вы¬
тянул ноги, совсем утонул в кресле и занялся созерца¬
нием собственного носа.
—	Вот,— сказал Гуров, найдя в томике Эдгара По
нужную страницу.— Основоположник детективного жан¬
ра в своем рассказе «Пропавшее письмо» утверждает,
что самый надежный способ спрятать предмет — вовсе
не прятать его, а положить на видном месте. Это древ¬
нее оружие висит на самом виду.
—	А что вы прятали? — спросил следователь.
—	Теперь это не имеет значения,— ответил Волин.
В кабинет заглянул эксперт.
—	Товарищ следователь, можно вас на минуточку?
Следователь вышел, а сыщик поставил томик Эдгара
По на место.
—	Если вы читаете книги, это не означает, что их не
читают все остальные,— сказал Гуров.—Лежачего, ко¬
нечно, не бьют, но вынужден добавить: Олег Веселов
жив и находится в надежных руках. Не хочу читать нра¬
воучения, но если вы ставите капкан, то не попадайтесь
в него сами. Ваш трюк с записью разговоров в маши¬
не... далеко не высшего класса. И думаю, нам удастся
восстановить обстоятельства убийства генерала Пота¬
пова.
Волин открыл бар и налил себе изрядную порцию.
Казалось, он не слушал Гурова.
—	Ни скупку, ни перепродажу вы не докажете, Храг
нение наркотиков... — он выпил.— Сколько лет?
—	Я даже не знаю статью,—ответил Гуров.— Петр
Николаевич?
—	А черт его знает, не сталкивался,— Орлов поднял¬
ся.— Приедем домой, посмотрим.
Вернулся следователь, он был хмур и деловит.
506

—	Руслан Алексеевич, я возьму подписочку о невы¬
езде из Москвы. Завтра в пятнадцать попрошу явиться
в прокуратуру. У меня к вам несколько вопросов. Я не
извиняюсь, никакого ущерба мы вам не нанесли, одна¬
ко...— Он развел руками.— Розыскники народ горячий,
кавалеристы! А мы нудные законники,— он кивнул опе¬
шившему Волину, а на Гурова даже не взглянул.— То¬
варищ полковник, поехали, договорим в кабинете...
Отзвучали все шаги, захлопнулись все двери, Волин
стоял в холле со стаканом в руках и то ли боялся оч¬
нуться, то ли наоборот хотел как можно скорее стрях¬
нуть с себя все только что происшедшее, быстрее все за¬
быть. За спиной раздался тихий смех, Волин судорожно
повернулся и увидел старушку Аннушку.
—	В наши-то времена они не цацкались, говорили,
был бы человек, а статью и доказательства мы всегда
найдем. Кто же над вами так подшутил, голубчик? —
старушка трясла задремавшего на диване мужа.— Ва¬
люта, хватит дремать, идем домой чай пить.
—	Я как чекистов увижу, так в сон тянет,— прогудел
старик, поднимаясь.
Волин все еще не мог сориентироваться. Ясно, что в
таинственном портфеле не обнаружили криминала. Но
тогда что это за портфель, откуда он и зачем?
—	Руслан Алексеевич, тебе такое количество крах-
маха ни к чему, я возьму пакетик? — спросила Аннушка.
—	Крахмала? — Волин допил из стакана и поперх¬
нулся.— Забирайте весь, сделайте одолжение.
Старики крахмал не взяли, Волин спустил его в ка¬
нализацию, протер стол, швырнул портфель в угол и на¬
чал размышлять, что же ему делать: то ли петь и пля¬
сать, то ли материться и ломать мебель.
Да, его могли арестовать, а он остался на свобо¬
де! Но где валюта?
Размышления Волина прервал телефонный звонок.
—	Слышал, тебя можно поздравить? — спросил Пат¬
рон, довольно рассмеявшись.— Теперь понимаешь, чем
умный отличается от дурака?
—	Вы в Москве? — растерянно спросил Волин.
Константин Васильевич Роговой сидел на кухне соб¬
ственной дачи, разговаривал по телефону и не сводил
507

глаз с двух кроликов, которые жарились в: камине ,на
вертелах. Дача у Патрона состояла из двух комнат —
кухни и спальни, каждая метров по двадцать.
—	Эх, Русланчик, нет чтобы поблагодарить старика,
который уберег,— Патрон зажал трубку огромной ла¬
донью и сказал: — Да поверти жернова, сгорят ведь, и
жирком, жирком полей.
Сидевший в плетеном кресле Эффенди легко поднял¬
ся, подошел к камину и начал возиться с кроликами.
—	Да никуда я не пропадал, здесь я,— ухмылялся
Патрон,— просто ты у меня не один, другие дела тоже
имеются.
—	Так вы в Москве? — вновь повторил Волин.—
А где товар?
—	Убыл. Ты же сам его в Шереметьево оттащил. Все
в порядке, не волнуйся.
Волин вспомнил, как провожал Патрона, нес за ним
чемодан и удивлялся его тяжести. Обычно, улетая на
два-три дня, Роговой брал с собой лишь свежие рубашки
да туалетные принадлежности.
—	Что, язык проглотил? — Патрон явно наслаждался
произведенным эффектом.— Я в лайнер зашел, неважно
себя почувствовал и вернулся, а товар улетел. Уже по¬
лучил телекс, все в норме, деньги переведены на счет.
Ты давай из Москвы убирайся, здешний климат тебе
вреден. Ты подручного-то своего, спортсмена, прохло¬
пал, живехонек он, не говорит сегодня, начнет говорить
завтра. Улетай в Вену, я тебе кое-что переведу, живи,
поглядим, как здесь все обернется.
—	Я все понял, только зачем был нужен весь этот
цирк с крахмалом?
—	Не понял? Молодой. Выполняй, что сказано. Мы
еще с тобой поработаем. У властей выходов на меня нет.
—	А Юрий Петрович?
—	А он уехал, его не достать.
—	А люди? Они потеряли сто миллионов, не успо¬
коятся.
—	Не потеряли, а заплатили,— ответил Патрон и
показал Эффенди, что кроликов надо еще раз перевер¬
нуть.— У людей сегодня забот хватает. Пацанов-то Гу¬
ров захватил, одни будут молчать, другие поплывут —
человек слаб. Люди будут заботиться в первую очередь
о своей жизни, свободе, о деньгах пока не вспомнят.
«Да, обыкновенный бандит,— подумал Волин,— огра¬
бил компаньонов.— Но тут же быстро внес корректи-
508

вы,—Титан. Гений. Сто миллионов. И миллионы-то ему
принесли с поклоном, просили, чтобы взял».
—	А мне жить в Вене на ваши подачки?
—	И тихо жить,— уточнил Патрон.— Убийц цивили¬
зованные страны выдают. Австрия очень цивилизован¬
ная страна. А насчет подачек ты не прав. Ты получишь
хорошие деньги. Ты останешься моим человеком, я сам
найду тебя. Удачи!
Патрон положил трубку и заторопился к камину.
Вскоре от кроликов остались лишь косточки, перед
Патроном их лежало много больше, чем перед Эффенди.
—	А сыщик молодец, я в нем не ошибся,— сказал
Патрон, вытираясь махровым полотенцем.— Всех маль-
чишей-кибальчишей он подмел подчистую, а моего вер’
ного Санчо Пансо напугал до смерти.
—	А как с ним? — спросил Эффенди.
—	Мы же договорились,— Патрон взглянул удивлен¬
но.— Или я плохо заплатил?
Эффенди получил свою долю в наркотике и претензий
по оплате не имел, однако с ликвидацией Гурова возник¬
ли сложности: у убийцы в данный момент не было пи¬
столета, а ножом он пользоваться не любил.
—	Ты уходишь в Турцию? — Патрон выпил вина.—
Граница там дырявая, сложностей не возникнет,— он
огладил бороду, помолчал.— Если только кто стукнет.
Но ведь, кроме нас двоих, и нет никого.
Уже давно никто не смел угрожать Эффенди, и он
не выдержал. Нарушая собственную заповедь — отвечать
на угрозу лишь выстрелом и никогда словами, он ска¬
зал:
—	Ты умный, но убить тебя значительно легче, чем
сыщика.
— Я умный,— согласился Патрон.— Если ты решишь
выполнить более легкую работу, потом лучше быстрее
удавись, чтобы не мучится.
Он сунул руку под подушку, вытянул шелковый шнур
и бросил на колени Эффенди.
—	Сними люстру, там крюк крепкий.
Эффенди убедили не слова, а то, что шнур был при¬
готовлен заранее. «Обо всем он подумал, с ним надо
жить и рассчитаться в мире».
—	Я пошутил, Патрон,— Эффенди бросил шнур на
лавку.
—	Я тоже пошутил, Эффенди, ты настоящий мужчи¬
на и профессионал. Сыщик выполнил свое, пусть уходит.
509

А ты обоснуйся в цивилизованной стране, через два-три
года о тебе напрочь забудут. Ты прилетишь официально,
с паспортом и валютой в кармане, мы встретимся и ре¬
шим, как нам жить дальше.
Патрон пил, но не пьянел, искренне пребывал в хо¬
рошем настроении: наступил его звездный час, который
он собирался растянуть на долгие годы. Эффенди же
умел молчать и слушать.
—	Я не знаю точно, как там,— Патрон махнул огром¬
ной ручищей в сторону окна,— но у нас в настоящей
пене лишь такие, как мы с тобой, то есть люди, обладаю¬
щие реальной властью. Эти,— он ткнул пальцем в пото¬
лок,— тщеславные и болтливые, и как всякую крышу, их
можно поменять. Эти,— Патрон топнул слоновьей ногой
по полу,— нищи и бесправны! Я! — Он ударил себя в
грудь.— Фундамент! Вместо меня можно выкопать
только яму. Чтобы так глубоко копать, нет ни смелости,
ни силы, ни веры, ни денег. Ничего нет! И я бессмер¬
тен! Через несколько месяцев заработает рынок, наши
деревянные рубли превратятся в пыль, народ...
Патрон презрительно скривился, оставил вино, налил
коньяку, произнес, раздельно выговаривая слова:
—	Трудящиеся начнут голодать, деловая мелочь, ло¬
мая зубки, отрывать кусочки... Правители, сытно кушая,
будут продолжать свои игры, сменять друг дружку, при¬
нимать самые последние и самые важные постановления,
шнырять по заграницам. Наступают веселые денечки...
Все было, было...
Патрон встал, качнулся, направился в спальню.
—	Ты располагайся, Эффенди... Надо бы немного по¬
худеть. Ты как полагаешь?
Эффенди не ответил, а Патрон разделся, взбил по¬
душку и быстро заснул.
—	Звонили из прокуратуры,— сказал полковник Ор¬
лов.— Твой Веселов начал давать показания. А подпол¬
ковника Гурова приглашают завтра к четырнадцати.
—	А мой Волин улетел в Вену,— в тон полковнику
ответил Гуров.
Друзья сидели в кабинете Орлова. Недавно они «па¬
рились» на ковре у Турилина и сейчас, изрядно надоев
друг другу, переговаривались лениво и не знали, как
расстаться без злобы.
510

Совещание у генерала продолжалось четыре часа, в
нем принимали участие представители прокуратуры, и
без взаимных упреков и претензий не обошлось.
И сейчас приятели вновь повторяли недавно выслу¬
шанные вопросы и претензии.
—	А твоего Лебедева зарезали в камере хранения
Ленинградского вокзала.
—	Заткнись,— сказал Гуров.— Я обещал ему без¬
опасность и слова не сдержал. А ты не бей по больному.
Лучше скажи, куда подевалась тонна денег, которую
свезли из всех отделений Корпорации?
История исчезновения несметных миллионов была
разгадана. Все гениально просто. Гонцы доставляли Ле¬
бедеву деньги и уходили. Он тут же упаковывал их в
бумажный мешок и выбрасывал в мусоропровод, где их
подбирали и отсылали по назначению.
В квартире не было черного хода, окна выходили
лишь на улицу, наблюдение вели только за подъездом.
—	Может, все-таки уйдешь?—тоскливо спросил Ор¬
лов.— Ну не могу я тебя сейчас видеть. Все, мое терпе¬
ние кончилось.
Гуров тихонько засвистел, пошел к дверям, взялся
за ручку и, не оборачиваясь, спросил:
—	А завтра?
—	Что завтра? — Орлов начал шарить по столу, оты¬
скивая, чем бы запустить в Гурова...
—	А завтра у тебя терпение появится? Прекрасно,
тогда я тебе сообщу, кто руководитель Корпорации.
Гуров вышел, Орлов собрался броситься следом, но,
подумав, что запросто можно налететь на розыгрыш,
остался в кресле.
Опальный подполковник заглянул в свой кабинет. Не
присаживаясь, записал данные Рогового, запер листочек
в сейф и вышел на улицу.
Гуров был в любимом костюме строгого английского
фасона, белой рубашке и приличном галстуке, который
недавно купил в кооперативе, и прохожие смотрели на
высокого, стройного, парадно одетого мужчину без сим¬
патии. Еще шести нет, рабочий день не кончился, а он
расфуфырился и не торопясь идет по бульварам, явно
никуда не торопится, бездельник, может, иностранец
или, того хуже, кооператор.
«Жигули» утром почему-то не завелись, из дома на
Петровку его завез частник, а обратно подполковник ре¬
шил пройтись пешком. Он пытался настроить себя на
511

мирный лад, не обращать внимания на загнанные лица
москвичей и гостей столицы, на грязь — в последнее вре¬
мя улицы не только не убирали, но, казалось, умышлен¬
но старались предельно испакостить. На бульварах, тро¬
туарах, везде, где можно и нельзя, валялись окурки,
пустые бутылки, огрызки, фантики. Гуров старался смо¬
треть поверх всего этого безобразия, но взгляд упирался
в облезлые стены домов и совершенно бессмысленные
лозунги.
Он прошел Тверской бульвар, свернул на улицу Гер¬
цена, миновал здания посольств, которые выделялись из
своего окружения не только тем, что у их дверей маячи¬
ла охрана, но также опрятностью и чистотой стен, пере¬
сек Садовое, и тут в толчее, которая возникла напротив
высотного здания, его остановил плотный седой мужчи¬
на и как-то странно заговорил с ним:
—	Я будто бы спрашиваю у вас дорогу, а вы мне ее
указываете.
Сыщик мгновенно вернулся на землю и быстро взгля¬
нул на говорившего. Лицо у того было испуганное, не¬
уловимо знакомое, из далекого прошлого. Мужчина пы¬
тался улыбаться, кривил дрожащие губы и старался
сцепить дрожащие пальцы.
—	Конечно, с удовольствием,— ответил Гуров ки¬
вая.— Спрашивайте коротко, идите рядом.
—	Вы на мушке, сейчас начнут стрелять.
—	Народу многовато,— ответил Гуров, протягивая
руку и указывая в сторону зоопарка.— Кто?
—	Вы меня не помните, за мной должок, вы были
человеком...
—	Пройдите прямо, с правой стороны станция мет¬
ро,— Гуров указал направление.
—	Пистоль купил утром, я случайно...
—	Спасибо, уходите, не торопитесь и сразу в мет¬
ро,— Гуров улыбнулся, вновь махнул рукой, пересек
брусчатку и вошел в толпу, которая завихрялась у ве¬
дущей к магазину лестнице.
«Эффенди,— уверенно подумал он.— Можно позво¬
нить и вызвать опергруппу. И что? Подловят в другой
день. Я буду метаться как заяц... Сейчас он не знает,
что я предупрежден, увидит оперативников... Да и сам
факт, что я войду в телефонный автомат за два кварта¬
ла от своего дома... «Жигули» утром не завелись... Он
на машине? Нет, у него, конечно, есть машина, но где-
то в стороне. Эффенди определил место, и оно здесь. На
512

Грузинской, после перехода между зоопарком... у пере¬
хода слишком многолюдно... Ближе к дому, машина где-
то за углом... Стрелять будет метров с десяти. Не факт...
возможно, в упор, пройдя мимо. Недалеко от угла, бли¬
же к машине».
Гуров купил эскимо, словно сторонний наблюдатель
отметил, что руки у него не дрожат. А вот с ногами ху¬
же, идти не хотят, будто отсидел, задеревенели. Он при¬
жал левый локоть, проверил пистолет. «Я не успею до¬
стать. Можно незаметно переложить в боковой карман,
но все равно не успею. Эффенди профессионал, он мне и
дернуться не позволит».
—	Купите розы. Молодой человек, взгляните, какие
розы!
Гуров замедленно повернулся.
—	Это я? — Он бросил эскимо в урну.— Молодой?
—	Нафрантился, а денег нет,— презрительно фыркну¬
ла' цветочница.
—	Ну если молодой да еще и расфрантился, то дру¬
гое дело,— Гуров вынул из ведра колючую розу, пы¬
таясь сосредоточиться, остановить ускользающую мысль.
Торговка была молодая, неряшливо одетая, с яркими
размалеванными губами и стойким запахом недавно
принятого.
—	Сколько стоит? — спросил Гуров.
—	Пятерка.
—	Считай, даром,— Гуров ухватил идею и улыбнул¬
ся.— Вас послал Бог.
—	Кончай развешивать, отходи, покупателей отпу¬
гиваешь.
—	А сколько здесь всего? — Гуров испугался, что не
переложил в новый костюм деньги, и сунул руку в кар¬
ман. Деньги оказались на месте, и он обрадовался этим
бумажкам, словно увидел их впервые. Пересчитал.—
Возьму двадцать пять штук по три рубля.
Он отказался от целлофановой обертки, достал из
кармана «Литературную газету», обернул ею колючий
букет.
Проходя между стоявшими машинами, он быстро вы¬
нул пистолет, дослал патрон в патронник, снял оружие с
предохранителя и вставил его в цветы и, держа все это
неестественно скованной рукой, как, впрочем, и носят
цветы русские мужики, уверенно направился к зоопарку.
«Теперь задача,— подумал он, сворачивая на Грузин¬
скую,— не подпустить к себе сзади и не прозевать тор¬
513

мозящую рядом машину. А уж встречного я угадаю».
Он вспомнил фотографию Эффенди в ориентировке.
В лицо его не узнать. Приметы? Как одет? Он выберет
крайности. Претенциозный иностранец либо опустивший¬
ся пьянчуга. Скорее первое.
Сыщик миновал переход между зоопарками, понюхал
цветы, уступая дорогу девушке с детской коляской, по¬
вернулся. Ни одной подходящей фигуры, одиноких муж¬
чин вообще нет. А почему Эффенди не может взять под
руку девушку?
Из-за угла выкатилась детская коляска, появился па¬
паша, Гуров вспомнил, как давно, в прошлой жизни,
использовал этот прием, и бросился к стене. Увидел Эф¬
фенди, пистолет — все очень отчетливо.
Выстрелы слились, сыщик и убийца одновременно
налетели грудью на пули, шагнули друг к другу. Эф¬
фенди рухнул на коляску, подполковник Гуров, уткнув¬
шись лицом в цветы, упал на мостовую.
Разбросав на огромной кровати массивное тело, вы¬
ставив лохматую бороду, Константин Васильевич Рого¬
вой, начальник главка, депутат, кандидат в делегаты
очередного съезда, крепко спал. Сегодня он решил на¬
чать новую жизнь, в связи с чем ограничился на ужин
жареным цыпленком и фруктами, отказавшись от люби¬
мого вина и выпив лишь бутылочку коньяка.
При своей комплекции, да еще лежа навзничь, он
должен был бы храпеть. Но, как известно, Константин
Васильевич презирал законы, даже физические, спал
спокойно, тихо, дурных, равно как и веселых снов по
своему обычаю не смотрел, совесть его никогда не бес¬
покоила, словом, Константин Васильевич спал, как ма¬
лый ребенок.

СОДЕРЖАНИЕ
Еще не вечер . 			 ,	7
Бесплатных пирожных не бывает ..... 213
Коррупция , 				327

Леонов Н. И.
Л 47 Бесплатных пирожных не бывает: Повести.—
Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1993.— 518 с.
(Сер. «Русский детектив»).
Находясь в отпуске в черноморском городе, подполковник
Гуров волею обстоятельств включается в расследование дела,
нити которого ведут в Москву. Он выходит на мощную ма¬
фиозную корпорацию, возглавляемую крупным чиновником
одного из министерств.
Оценив таланты сыщика, глава подпольного бизнеса стре¬
мится различными способами заставить Гурова работать на
корпорацию: у него похищают жену, ему устраивают ловуш¬
ку— провокацию с убийством генерала МВД, его пытаются
купить... Наконец, глава корпорации отдает распоряжение
наемному убийце ликвидировать Гурова...
4702010201
Л М 157(03)—93 Безобъявл'
Р 2
ББК 84 Р 7

Литературно-художественное издание
Леонов Николай Иванович
БЕСПЛАТНЫХ ПИРОЖНЫХ НЕ БЫВАЕТ
Повести
Избранные произведения
Художественный редактор Р. С. Климов
Технический редактор В. М. Личутина
Корректор В. А. Фокина

ИБ № 1097
ЛР № 010019 от 29 октября 1991 г.
Сдало в набор 8.07.93. Подписано в печать 21.10.93.
Формат 84X108 1/з32- Гарнитура Литературная.
Высокая печать. Усл. печ. л. 27,72. Уч.-изд. л.
29,152. Тираж 50 000. Заказ № 3692. Цена до¬
говорная.
Северо-Западное книжное издательство,
163061, Архангельск, пр. Троицкий, 61.
Издательско-полиграфическое предприятие
«Правда Севера».
163002, Архангельск, пр. Новгородский, 32.

Издание
«Избранного» Н. ЛЕОНОВА
«ОБРЕЧЕН НА ПОБЕДУ»
«БЕСПЛАТНЫХ ПИРОЖНЫХ
НЕ БЫВАЕТ»
«УДАЧИ ТЕБЕ, СЫЩИК!»
осуществлено при содействии
ГАНДВИКБАНКА

Гандвикбанк -
банк достаточно
сильный,
чтобы предложить Вам
хороший доход
и спокойствие...
163061, г Архангельск,
прЛомоносова, 181,
тел.(8180О)49-21-7О,
факс:43-43-48.
с любовью...

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
В 1994 году
Северо-Западное книжное издательст¬
во продолжит выпуск книг в серии «Рус¬
ский детектив», куда войдут лучшие про¬
изведения одного из популярнейших жан¬
ров литературы.
Очередным изданием в этой серии ста¬
нет «Повесть об уголовном ро¬
зыске» Алексея Нагорного и Гелия
Рябова.
Следите за новинками Северо-Запад¬
ного книжного издательства!

В 1994 году
Северо-Западное
книжное издательство
продолжит выпуск книг
в серии «Исторический роман:
Древний мир»
Готовятся к изданию произведения из¬
вестных писателей, под пером которых
ожили величественные образы Древнего
Египта, светлый и гармоничный мир Эл¬
лады, сложная и противоречивая эпоха
Римской империи.
Мы будем благодарны читателям за
все замечания и предложения по книгам
серии «Исторический роман:	Древний
мир».

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Для тех, кто интересуется историей род¬
ного края, Северо-Западное книжное из¬
дательство продолжает выпуск научно-¬
популярной литературы, посвященной со¬
бытиям ушедших эпох.
Следите за новинками историко-крае¬
ведческой литературы!

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
выпустило в свет книгу
«ХОЛМОГОРСКАЯ СЕКРЕТНАЯ
КОМИССИЯ»
Это грустная и захватывающая по¬
весть об ужасной судьбе российского им¬
ператора Ивана VI и его семьи (Браунш¬
вейгов), написанная более столетия на¬
зад Владимиром Стасовым и ныне из¬
влеченная с архивной полки Леонидом
Левиным. В книге все уникально: и
текст, не видевший света ранее, и сопро¬
вождающие его иллюстрации. Изящное
оформление, редкие гравюры XVIII—
XIX столетий, выполненные в стиле фо¬
тографий, делают издание поистине не¬
обычным.

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
выпускает в свет:
« Вологда
XII — начало XX века
Краеведческий словарь»
Это маленькая энциклопедия, тема
которой определена в самом названии
книги — Вологда, ее история, события,
здесь происходившие, ее люди с такими
разными судьбами...
Прочитав книгу, вы узнаете о шумных
и бойких вологодских ярмарках и ценах
на товары, о том, когда и почему Волог¬
ду называли Насон-городом...
Авторы познакомят вас с коллекцио¬
нером древних рукописей Иваном Лапте¬
вым и мужественным иноком Галактио¬
ном, ценой своей жизни пытавшимся ос¬
тановить ворвавшихся в город поляков,
расскажут о вологодском духовенстве,
историках, правоведах, экономистах,
краеведах и других знаменитостях, ко¬
торых подарила России вологодская зем¬
ля.
Книга выходит в красочном твердом
переплете, печать офсетная в две крас¬
ки. Иллюстрации тонированные.

СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
в 1994 году
готовит к выпуску:
Ю. Н. БЕСПЯТЫХ.
«АРХАНГЕЛЬСК ПРИ ПЕТРЕ I»
В новой книге петербургский ученый
на богатом материале отечественных и
иностранных источников раскрывает важ¬
нейшую для всей России: роль Архан¬
гельска в насыщенную крупными собы¬
тиями эпоху петровских преобразований.
Читатель увидит в этой книге деталь¬
ную картину трех посещений Двины ца¬
рем-реформатором, ровно 300 лет тому
назад основавшим на Белом море торго¬
вый и военный флот, получит полные и
точные сведения о строительстве Ново¬
двинской крепости, познакомится с исто¬
рией отражения шведского нападения на
Архангельск, что стало одним из клю¬
чевых событий в Северной войне, с судь¬
бами людей, отстоявших город от внеш¬
ней угрозы в начале XVIII в.

...Они шли впятером, переговариваясь
и смеясь, шли уверенно, будто ночной
пост — не пост, а я не часовой с оружи¬
ем, при исполнении... Патрон, подарен¬
ный Головкиным, в стволе, предохрани¬
тель снят, переведен на одиночную, но я
не хотел стрелять, не хотел шума. Я ду¬
мал, они будут вдвоем, в крайнем случае
втроем, но их было пятеро, и я, вскинув
АКМС, выстрелил Швабу прямо в лицо...
Такова завязка рассказа молодого во¬
логодского прозаика М. Жаравина «Хо¬
лостой патрон», посвященного теме ар¬
мии.
Рассказ публикуется в третьем выпус¬
ке литературно-художественного альма¬
наха «Сполохи», который готовится к
выпуску в 1994 году.

Тот заказ выталкивали срочно —под
премии и ордена. То ли к какому-то
празднику, то ли к съезду — уже не пом¬
ню. Да это и не важно. Лодка ушла в
море. С полпути — тревога:	«В районе
реактора повышенные гамма-излучения.
Подозрение, что в кожухе трещина. Тре¬
буется срочное обследование»... Дня че¬
рез три приперли эту лайбу к причалу.
Потроха из реактора вытянули. А меня,
лаборанта с прибором,— туда. Сколько
там светило — никто не сказал...
Уважаемые читатели! Вы познакоми¬
лись с фрагментом из новой повести Ми¬
хаила Попова «Каре, или Концерт для
одинокого голоса». В центре этой искрен¬
ней повести — судьба четверых друзей,
чья юность пришлась на конец шестиде¬
сятых годов.
Повесть публикуется в третьем вы¬
пуске альманаха «Сполохи».